Аннотация: Жизнь способна утверждаться повсюду – даже в мертвой пустоте космоса. Странные космические создания – "звездные кони", так их прозвали люди, – служат цивилизации темпи для межзвездных перемещений. Корабль со смешанным экипажем, ведомый таким "конем", выполняет исследовательскую миссию в неизведанном уголке Вселенной. Люди не доверяют темпи, темпи не доверяют людям, и непонятно, во что бы вылилось их взаимное недоверие, если бы на корабль неожиданно не напали не известные ни темпи, ни людям неуязвимые и опасные существа…


---------------------------------------------


 Тимоти Зан
 Звездные всадники



 Глава 1


 Два часа назад «Драйден» прекратил вращение, и впервые за пятнадцать дней сила тяжести на корабле упала до нуля. Час назад в последний раз скорректировали курс в направлении планеты Паук. И теперь, когда до выхода в обычное пространство осталось пять минут, в центре дисплея пульта управления появилась ярко-красная линия и неторопливо поползла к краю.
 Они почти на месте, почти на Пауке… И, надо полагать, темпи уже ждут их.
 Не сводя взгляда с красной линии, капитан Хэмл Роман в который раз пожалел, что миссия выпала на его долю. Несмотря на все гарантии и заверения, исход ее был весьма и весьма сомнителен. Однако ни Сенат, ни Адмиралтейство не имели привычки интересоваться его мнением в подобных вопросах. И, надо полагать, никогда не будут.
 Осталось четыре минуты. Роман хотел включить интерком, чтобы связаться со своим пассажиром, но не успел сделать этого. Дверь скользнула в сторону, и на капитанский мостик вплыл посол Панков.
 – Приветствую, капитан. – Он оттолкнулся и через весь мостик полетел в сторону Романа. – Прибываем?
 – Я только что собирался вызвать вас, господин посол, – ответил Роман, удивляясь тому, как Панков ухитряется сохранять достоинство, даже когда плывет по воздуху, словно детский воздушный шарик. – До выхода в обычное пространство меньше четырех минут.
 Гася инерцию, Панков вцепился в спинку кресла Романа и вставил ноги в один из захватов на палубе.
 – Сколько еще до Паука?
 – Несколько часов. Чуть больше, чуть меньше… Зависит от того, насколько близко к планете мы вырвемся.
 Панков фыркнул, однако он был человек опытный и понимал, что допущение подобного рода неизбежно и Роман тут ничего поделать не может. Оснащенный системой мицууши, космический корабль покрывал расстояние длиной в световой год за тридцать часов, и, хотя бортовой компьютер полностью контролировал полет, им бы крупно повезло, если б они вырвались в обычное пространство ближе, чем на пятьсот тысяч километров от намеченной цели.
 – Вы уж постарайтесь, – проворчал посол. – И рассчитайте курс таким образом, чтобы полет занял минимум времени.
 Старший помощник капитана Трент бросил на Панкова мрачный взгляд, чего тот, по счастью, не заметил.
 – Понятно, посол, – ответил Роман, сохраняя нейтрально-вежливое выражение лица.
 Панков отрывисто кивнул и замолчал. Они вместе следили за устойчивым продвижением красной линии. В тот момент, когда она уже почти уперлась в край, свет ламп на мостике внезапно потускнел и половина индикаторов на пульте управления сменила цвет с зеленого на красный, а потом на темно-голубой.
 «Драйден» прибыл на место.
 – Лейтенант Нассмейер? – окликнул Роман, включая центральный дисплей.
 Экран ожил. На нем была видна россыпь звезд, а чуть левее центра – оранжево-красный шар солнца.
 – Вышли на цель, – доложил Нассмейер, изучая дисплей пульта управления. – До Паука чуть больше семидесяти тысяч километров.
 Солнце впереди, это хорошо; значит, его притяжение не только не будет мешать, но даже поможет.
 – Отлично, лейтенант. Рассчитайте курс с учетом минимального подлетного времени и… – Роман искоса взглянул на Панкова. – Пусть будет полтора g.
 – Есть, сэр. Примерно девяносто минут до выхода на орбиту.
 – Прекрасно. Выполняйте.
 Система оповещения о начале включения ускорения завела свои трели, и капитанский мостик начал разворачиваться по ходу вектора движения. Вслушиваясь в сопутствующие развороту пощелкивания и скрипы, количество и громкость которых заметно возросли, Роман молился, чтобы оборудование выдержало до возвращения домой. Когда капитанский мостик неправильно ориентирован, попытка управлять даже таким относительно небольшим боевым кораблем, как «Драйден», могла дорого обойтись.
 – Будете посылать сообщение до выхода на орбиту? – спросил он Панкова.
 Тот скосил глаза на дисплей, в центре которого была сейчас жестко зафиксирована планета, имеющая вид полумесяца.
 – Это зависит от того, находится делегация темпи на орбите или они уже высадились на планету и отослали корабль домой. Можно дать увеличение побольше?
 Со странным, волнующим чувством предвкушения Роман повернулся к своему пульту и дал максимальное увеличение. Если темпийский корабль все еще здесь…
 Маленький полумесяц мгновенно занял весь экран; четко очерченный край планеты теперь выглядел как усеянная крапинками узкая полоска. Камера начала сканирование…
 Да, он был там – темный силуэт на светлом фоне: маленький вытянутый цилиндр, причаленный ко второму, гораздо больших размеров. Темпийский корабль… и его звездный конь.
 На экране возникла шкала; едва она стабилизировалась, кто-то на мостике удивленно присвистнул.
 – Девятьсот двадцать метров длиной. – Сквозь профессиональную холодность тона Панкова проступили нотки благоговения. – Никогда не видел такого крупного звездного коня.
 – В среднем они достигают восьмисот метров. – Роман не смог сдержать ноток мальчишеского восхищения в голосе.
 Посол, по-видимому, тоже услышал их, потому что перевел взгляд с экрана на него.
 – Вы впервые видите звездного коня, капитан?
 По счастью, при нулевой гравитации покраснеть трудно.
 – Да, это первый, которого я вижу вблизи, – ответил Роман. – Издали я их видел, конечно.
 – Ну, капитану, который служит на границах нашей части космоса, не встретиться с ними было бы весьма затруднительно, – проворчал Панков и снова перевел взгляд на центральный экран. – Думаю, следует поговорить с ними. По крайней мере, сообщить, что мы здесь.
 Роман кивнул, хотел включить лазерную связь, но вовремя вспомнил, что в данном случае речь может идти только о радио. Темпи сами не развивали лазерной технологии и никогда не приобретали ничего подобного у Кордонейла.
 – Можете говорить, посол.
 Панков прочистил горло.
 – Это посол Панков, на борту «Драйдена», космического корабля Кордонейла. С кем имею честь говорить?
 Ответ последовал немедленно; по всей видимости, темпи уже заметили «Драйден».
 – Я слышу, – произнес голос пришельца. Скрипучий, подвывающий голос, от звука которого ныли зубы. Роман покрепче стиснул их, напоминая себе, что так уж темпи устроены. – Я, Кист-паа, говорю от имени темплисста. Приветствую тебя.
 – И я тебя также. – Судя по тону, Панков не испытывал невольного раздражения, овладевшего Романом. С другой стороны, посол больше привык к темпийский голосам. – Я прибыл как посол доброй воли, исполняя пожелание Верховного сената сделать все, чтобы наши разногласия были как можно быстрее улажены. – Последовала пауза, совсем крошечная. – Скажи, за последние пятнадцать дней произошли какие-либо изменения в ситуации?
 В голосе Панкова чувствовался еле заметный налет недовольства, и Роман хорошо его понимал. Терпеть вызывающие раздражение голоса и манеры – это, в конце концов, то, чему профессиональный дипломат учится всю жизнь; совсем другое дело – отсутствие своевременной и адекватной информации. Во время полета на «Драйдене» с использованием системы мицууши они на протяжении пятнадцати дней были отрезаны от Сети, основой которой являются тахионные приемопередатчики Кордонейла, и знали о беспорядках на Пауке лишь новости двухнедельной давности. Посланцы темпи, напротив, контактировали со своей здешней колонией вплоть до того момента, как покинули родную планету, что произошло всего несколько часов назад.
 В данном случае этот временной разрыв имел существенное значение.
 – Да, изменения были. – Кист-паа издал нечто похожее на тяжкий вздох. – Люди из поселения на Пауке напали на темплисста из Тиари.
 Панков негромко поцокал языком.
 – Есть жертвы?
 – Среди людей – нет. Два темплисста погибли.
 Роман скривился. В последнее время такая картина все чаще повторялась на полудюжине миров, где жили вместе и поселенцы Кордонейла, и темпи: сначала тихо тлеющее противостояние, потом взрыв насилия… И всегда пострадавшими оказывались темпи.
 – Сожалею, – сказал Панков. – Мы доберемся до вашего корабля примерно через девяносто минут. Сочту за честь, если ты позволишь мне доставить тебя на поверхность.
 – Польщен, – ответил Кист-паа, – однако в этом нет необходимости. У меня есть спускающийся аппарат.
 – Ах! В таком случае… возможно, ты будешь так добр и доставишь  меня  на поверхность?
 Темпи ответил после небольшой паузы.
 – У нас на борту нет фильтровальных масок.
 – У меня есть своя. – Панков искоса взглянул на Романа. – Думаю, в свете недавних событий нам стоит сначала обсудить происшедшее с глазу на глаз, прежде чем разговаривать с поселенцами.
 Последовала новая пауза.
 – Буду рад приветствовать тебя у нас на борту, – без малейшего признака эмоций ответил Кист-паа. – Пристыковывайтесь к нашему кораблю.
 – Спасибо. С нетерпением жду встречи.
 – До свидания, – сказал Кист-паа и прервал связь.
 Роман тоже выключил радио «Драйдена». Гудение фузионного двигателя достигло уровня монотонного рева, и вес начал возвращаться.
 – Двигатель работает, капитан, – безо всякой необходимости доложил Нассмейер.
 – Хорошо. Идите на сближение с темпийским кораблем. – Роман посмотрел на Панкова. Тот казался внезапно постаревшим; возможно, это был эффект возвращения силы тяжести. – Похоже, вас не удивило известие о вспышке насилия.
 Панков состроил гримасу, не отрывая взгляда от центрального экрана.
 – А чего еще ожидать? – угрюмо сказал он. – Стоит людям и темпи сойтись вместе… – Он пытливо посмотрел на Романа, в голосе послышался странный вызывающий оттенок. – Вас не пугает перспектива приблизиться к звездному коню?
 Роман вопросительно вскинул бровь.
 – Вообще-то нет. А должна?
 Мгновение посол внимательно всматривался в его лицо, а потом отвел взгляд.
 – Относительно звездных коней ходит много слухов, по большей части не соответствующих действительности, – уклончиво ответил Панков. – Лживых, сильно приукрашенных историй… какая-то повальная паранойя… и прочее в том же духе. – Он распрямил плечи и вытащил ноги из захватов. – Я буду у себя в каюте, сложу вещи. Сообщите, когда мы приблизимся к темпийскому кораблю. – Он помолчал. – Или если случится… что-нибудь… неожиданное. Роман поймал удивленный взгляд Трента.
 – Непременно, господин посол.


* * *

 – Шаттл темпи отчалил, – доложил Трент. – Траектория… прямиком к цели.
 – Понял, – ответил Роман. – Не сводите с него глаз, старший помощник. Хочу быть уверенным, что он не изменит курс.
 Трент бросил на Романа быстрый взгляд.
 – Думаете, Панков знает что-то такое, что нам неизвестно?
 Роман пожал плечами.
 – По-моему, он просто осторожничает. С другой стороны, как минимум одна вспышка насилия внизу уже была, что ни говори.
 Трент насмешливо фыркнул.
 – И поскольку Панков, скорее всего, получил инструкции дать темпи все, что они пожелают?…
 Роман снова пожал плечами. Поступки начальства не обсуждаются, напомнил он себе. Хотя это вовсе не означает, что они всем по душе.
 Двигаясь по орбите на десять километров ниже «Драйдена», медленно уходил прочь темпийский корабль.
 – Следуйте за ними, лейтенант, – приказал Роман Нассмейеру, изучая данные на тактическом дисплее. На километр впереди чужеземного корабля плыла темная масса звездного коня. – Нет, не просто следуйте за ними, – внезапно поправил он себя. – Давайте подойдем поближе. Я хочу получше разглядеть звездного коня. Медленно приблизьтесь и идите параллельным курсом, на расстоянии около двух километров.
 Внезапно в спокойной обстановке на мостике что-то резко изменилось. Нассмейер взглянул на Трента, Трент на Романа.
 – Что такое, старший помощник? – мягко спросил Роман.
 Трент скривил губы.
 – Темпи не понравится, если мы напугаем их звездного коня.
 – Поэтому мы и будем держаться на расстоянии двух километров.
 – А если и это недостаточно далеко?
 Роман оглядел мостик.
 – Мы же не собираемся подкрадываться незаметно, джентльмены. Темпийские манипуляторы, безусловно, способны справиться со звездным конем или предостеречь нас, если мы подойдем слишком близко. Кроме того, звездные кони не такие уж пугливые.
 Трент с каменным выражением лица, но без единого возражения вернулся к работе. Роман некоторое время молча разглядывал его, а потом переключил внимание на пульт управления.
 – Лейтенант?
 – Маневр рассчитан и введен в компьютер, – доложил Нассмейер немного напряженным тоном.
 Как и Трента, его явно не радовало то, что они собирались сделать; но, в отличие от старшего помощника, он просто в силу своего положения не смел возражать начальству.
 – Хорошо, – сказал Роман. – Выполняйте.
 Корпус отзывался слабой вибрацией на шум двигателя, работающего на минимальной мощности. «Драйден» медленно устремился в сторону планеты, приближаясь к темпийскому кораблю и почти невидимой сети длиной в километр.
 Спустя всего несколько минут они вышли на параллельный курс со звездным конем.
 Существовало заезженное клише – на протяжении уже двадцати лет – что никакая камера, даже голографическая, не способна передать ужасающую мощь звездного коня. Со времени начала работы в Звездном флоте Роман не меньше сотни раз слышал это утверждение; однако только сейчас по-настоящему понял, почему все, кому довелось хотя бы раз увидеть это существо, твердили одно и то же.
 Прежде всего конь поражал своими размерами. В длину он достигал девятисот двадцати метров и в первом приближении напоминал цилиндр с закругленными концами, переходящий в конус от передней части к задней. По сравнению со звездным конем маленький темпийский корабль, который он тащил, казался карликом. Связывавшая их тончайшая сеть была практически невидима даже на телескопическом экране, однако изредка волокно, поймав солнечный свет, создавало яркие отблески, что лишь усиливало общее впечатление чего-то сверхъестественного, почти сказочного.
 Некоторые детали, которых не увидишь на экранах сканеров дальнего действия, больше всего очаровали Романа. Во-первых, шкура звездного коня: на всех голографических изображениях она выглядела равномерно серой, а на деле оказалась странно радужной, похожей на переливающийся шелк. Равным образом и сенсорные пучки, расположенные в виде осевых колец с обеих сторон цилиндра, имели столь нежную окраску, что голография бессильна была передать ее – от бледно-голубой до винно-красной, от ярко-желтой до совершенно, абсолютно черной.
 – Замеряю показатель абсорбции, – ворвался в мысли Романа голос Трента, в котором по-прежнему звучали нотки неодобрения, но определенно начал проступать и не лишенный зависти интерес. – Шкура впитывает около девяноста шести процентов падающего на нее солнечного света и примерно столько же в электромагнитном спектре.
 Роман кивнул. Считалось, что звездные кони в состоянии абсорбировать излучение волн почти любой длины – это один из источников энергии, необходимой огромным животным для поддержания жизни.
 – Есть идея, чем объясняется это мерцание? – спросил он.
 – Скорее всего, эффект дифракции, создаваемый кожным потом, – ответил Трент. – Теоретически, по крайней мере. Попробую-ка я взглянуть напрямую…
 Он склонился к своему пульту, и тут внезапно взвыл сигнал тревоги «Драйдена».
 – Аномальное движение, капитан! – возбужденно воскликнул Нассмейер.
 Центральный экран самостоятельно перешел в режим тактического дисплея, и после недолгого колебания перекрестье лазерного прицела зафиксировалось на огромной массе звездного коня.
 – Полегче, джентльмены. – Роман бросил взгляд на индикаторный экран, чувствуя, как его переполняет волнующее ощущение ожидания. Первоначально программа регистрации так называемых «аномальных движений» предназначалась для обнаружения медленно движущихся ракет; однако в такой близости к звездному коню… – Не думаю, что нам что-то угрожает.
 – Это метеор, сэр, – сообщил Трент как раз в тот момент, когда телескопический экран зафиксировал объект.
 – Что я и имел в виду, – ответил Роман. – К нам это отношения не имеет.
 – Может, да, а может, нет, – мрачно заметил Трент. – Звездные кони, конечно, питаются такими кусками скалы. Но кто знает, что на уме у темпи? Может, они заставили коня швырнуть его в нас.
 Роман хмуро посмотрел на Трента. Ему все больше становилось не по себе. На протяжении последних лет по всему Кордонейлу неуклонно нарастало бездумное предубеждение против темпи, а капитан упрямо отказывался это признавать. И вдруг обнаружить нечто подобное здесь, на собственном мостике…
 – Лейтенант Нассмейер, – сдержанно сказал он, – каков вектор направления движения этого метеора?
 – В сторону звездного коня, сэр, – с оттенком неловкости в голосе ответил тот. – Точнее говоря, в район переднего сенсорного кольца.
 Трент скривил губы.
 – Это ни о чем не говорит, – с вызовом заявил он. – Сэр, может, темпи задумали швырнуть его в нас в самую последнюю секунду, рассчитывая на то, что наша защитная система отключена?
 Роман склонил голову набок.
 – Старший помощник, проследите, чтобы наша защитная система не была отключена.
 Мгновение Трент пристально смотрел на него, а потом без единого слова повернулся к своим дисплеям. С помощью собственного пульта Роман навел одну из телескопических камер на звездного коня, чтобы точно увидеть, в каком месте вектор полета метеорита пересечется с ним. Не разделяя параноидальных настроений Трента, Роман ни на мгновение не усомнился в том, зачем звездному коню понадобился камень. Точно так же, как прежде ему хотелось увидеть самого звездного коня, сейчас он страстно желал стать свидетелем процесса. Дисплей порыскал, пока устанавливался вектор пересечения, и остановился на изображении одного из сенсорных пучков: восемь ярко окрашенных органов, каждый из которых занимал площадь в несколько квадратных метров, группировались вокруг большого, ничем не примечательного участка серой шкуры.
 Мгновение ничего не происходило… Потом, очень резко, все органы потемнели, центральный участок раскололся, и его края странным образом отогнулись вверх, как бы собираясь складками. Откуда-то из-за границы поля обзора камеры появился метеор и влетел точно в образовавшееся отверстие. Края разгладились, сомкнулись, щель исчезла, и органы обрели свой первоначальный цвет.
 – Отключите сигнализацию, – приказал Роман и, как только пронзительный вой смолк, посмотрел на Трента.
 Тот сидел, напряженно выпрямив спину, с сердитым выражением лица. Как будто до последнего момента надеялся, что темпи и впрямь атаковали «Драйден».
 Надеялся, что его предубежденность имеет под собой основания.
 – Я хочу, чтобы был произведен полный и подробный анализ того, что мы только что записали, старший помощник, – в тишине произнес Роман. – Сосредоточьте свое внимание на движении метеора – изменения вектора, взаимодействие с гравитационными градиентами и тому подобное. Нам мало что известно о телекинетических способностях звездных коней; неплохо бы восполнить этот пробел.
 Судя по спине Трента, напряжение отчасти отпустило его.
 – Есть, сэр, – ответил он. – Сейчас активирую программу.
 Общий уровень напряженности на мостике явно пошел на убыль, с удовлетворением отметил Роман. Давно известно, что умный начальник без необходимости не тычет подчиненного носом в его ошибку. В данном случае такой необходимости не было.
 Может, Трент и отличается нетерпимостью, но даже таким людям очень важно сохранить лицо.


* * *

 Посол Панков вернулся двадцать часов спустя… с соглашением, в значительной степени, как и ожидал Роман, представляющим собой шараду.
 – Колонисты Паука передвинут свою энергетическую установку примерно на тридцать километров вниз по течению, – сообщил Панков, вручая Роману видеозаписи и подписанные документы для официального отчета «Драйдена». – Никаких других уступок от них не требуется.
 Роман почувствовал на себе пристальный взгляд Трента.
 – А что насчет самого поселения? – спросил он, принимая бумаги. – Разве с передвижением энергетической установки им не придется переместиться самим?
 Панков состроил гримасу.
 – Некоторым да. Но не всем.
 – А на какие уступки идут темпи? – вмешался в разговор Трент.
 Панков устремил на него холодный официальный взгляд.
 – В данном конкретном случае, – ровным голосом ответил он, – темпи оказались правы. Энергетическая установка воздействовала на миграционные маршруты четырех видов птиц и животных.
 Трент фыркнул.
 – Любой вид животных, которые не способны адаптироваться к изменениям, вызванным работой одной-единственной энергетической установки, заслуживает вымирания, – проворчал он. – От этих проклятых хорнов все равно никакого толку.
 Панков сдержался, но с трудом, заметил Роман.
 – От хорнов – да, может быть, чего не скажешь о мруллах. Они, как известно, позволяют удерживать на приемлемом уровне популяцию родунисов на полях, а те, в свою очередь, как привязчивые щенки, повсюду следуют за хорнами. – Не дожидаясь ответа, посол перевел взгляд на Романа. – Кист-паа также рассказал мне, что у них возникли новые проблемы. Браконьеры – в смысле, люди – воруют в их йишьяр-системе Кемваннинни звездных коней.
 – В их системе? – пробормотал Трент, достаточно громко, чтобы его расслышали.
 Панков хмуро посмотрел на него.
 – Да, в их системе. Нравится это кому-то или нет, старший помощник, Сенат отказался от всех претензий на эту систему. Темпи могут использовать ее как нечто вроде «водопоя» для звездных коней, люди – нет. Вести себя, точно собака на сене, недостойно цивилизованных людей.
 Речь посла текла плавно, заметил Роман, с автоматизмом, выработанным долгой практикой. Скорее всего, он уже много раз произносил эти слова.
 – Думаю, доводы Сената нам всем понятны, – вмешался он в разговор, не дав Тренту ляпнуть что-нибудь, о чем тот мог впоследствии пожалеть. – Тем не менее существуют, мне кажется, не менее веские причины, почему полный отказ от системы многим кажется не таким уж хорошим решением.
 – Ну, теперь с этим уже ничего не поделаешь, – кисло заметил Панков. – В любом случае, капитан, – он указал на бумаги в руке Романа, – темпи дают вам и «Драйдену» свое официальное разрешение на вход в йишьяр. Доставьте меня обратно на Соломон, отправляйтесь туда и постарайтесь поймать того, кто причиняет им беспокойство.
 С Паука на Соломон, а оттуда в йишьяр. Да, все интереснее и интереснее.
 – Я высоко ценю ваши усилия успокоить темпи, посол…
 – Моя работа состоит не в том, чтобы успокаивать темпи, капитан, – холодно прервал его Панков. – Я выполняю приказы и пожелания Верховного сената Кордонейла… И в данном конкретном случае желание Сената состоит в том, чтобы не получившие разрешения корабли людей держались подальше от темпийского пространства. – Он вперил в Романа холодный взгляд. – Может, вы сомневаетесь, что я вправе дать вам такое распоряжение?
 Ну, по этому поводу, по крайней мере, вопросов не возникало. Роману уже приходилось видеть сенатскую карт-бланш; он знал, какой властью эта бумага наделяет.
 – Я не ставлю под сомнение ваши властные полномочия, сэр, – сказал он. – Просто для корабля размера «Драйдена» полет сюда – уже достаточно длительное путешествие. Теперь две недели до Соломона и еще дольше до йишьяр-системы. Плюс шесть недель на обратную дорогу. Итого получается три месяца, не говоря уж о том времени, которое нам придется провести там в ожидании вашего браконьера.
 – Не хотите же вы сказать, что ваш экипаж не в состоянии продержаться в глубоком космосе несколько недель? – с вызовом спросил Панков.
 – Нет, сэр, – спокойно ответил Роман. – Я хочу сказать, что мы сэкономим пару из этих недель, если вы попросите Кист-паа сделать небольшой крюк и доставить вас на Соломон.
 Вид у Панкова сделался слегка ошеломленным.
 – А-а… Понятно.
 – Если, конечно, – продолжал Роман, глядя прямо ему в глаза, – вы в состоянии продержаться несколько часов на темпийском корабле.
 На мгновение у него возникло ощущение, что вот сейчас профессиональный фасад дипломата даст трещину. Однако Панков прекрасно владел собой.
 – Вряд ли с этим возникнет проблема, капитан. Включайте радио и…
 Спустя десять минут все устроилось, а спустя час Роман сидел на капитанском мостике и смотрел, как звездный конь совершает прыжок.
 Захватывающим это зрелище назвать было трудно – в отличие от всего остального, имеющего отношение к звездным коням. Только что звездный конь и его корабль были на дисплеях, а в следующее мгновение исчезли.
 – Хотелось бы, черт побери, чтобы и мы так могли, – пробормотал Трент.
 Роман неотрывно смотрел на дисплей, на пустое место, где только что был темпийский корабль.
 – Да уж. И не только мы, но все на Кордонейле. Ничего впечатляющего, да… если не думать о том, что на самом деле произошло. Мгновенное перемещение в межзвездном пространстве… с одним-единственным ограничением: звездный конь должен видеть звезду, куда собирается перенестись. Сама эта идея вызывала у Романа ощущение бегущих по спине мурашек.
 – Может, когда начнет осуществляться проект «Дружба», мы узнаем кое-что о том, как приручать звездных коней и управлять ими.
 Трент фыркнул.
 – Никаких шансов… сэр.
 – Вы не верите, что люди и темпи могут научиться работать бок о бок на борту одного корабля, старший помощник?
 – Не думаю, что это когда-нибудь произойдет, сэр, – резко ответил Трент. – По моему мнению, проект «Дружба» не более чем дымовая завеса, придуманная темпи и протемпийски настроенными сенаторами для того, чтобы складывалось впечатление, будто они способны решать проблемы находящихся в совместном владении миров. Никогда в жизни Звездному флоту не снарядить ни одного подобного корабля; но даже если это произойдет, взаимная предубежденность членов экипажа будет настолько велика, что пробный полет потерпит полную неудачу.
 – А если нет?
 Трент посмотрел Роману в глаза.
 – Тогда, сэр… Нет, я не верю, что люди и темпи смогут работать вместе… и при этом не поубивают друг друга.
 Роман недовольно нахмурился.
 – Вы почти не оставляете Кордонейлу выбора.
 – Есть лишь два варианта: гладить их по шерстке или воевать. Но даже такой бесхребетный Сенат, как нынешний, не сможет гладить их по шерстке вечно.
 Роман перевел взгляд на дисплей, где минуту назад был виден звездный конь, от всей души желая найти аргументы, опровергающие точку зрения Трента. Однако их не было. Но даже если бы и были… Ясное дело, Трента ему не переубедить.
 Как и множество других людей по всему Кордонейлу.
 – И все же очень советую держать разум открытым, старший помощник, – предостерег он Трента. – В любой момент может возникнуть третий вариант, который сейчас никому и в голову не приходит. А пока… пока нам есть чем заняться. Будем выслеживать и ловить браконьера.




 Глава 2


 – Это, – проворчал Стифейн Риз, не обращаясь ни к кому конкретно, – становится просто нелепо.
 Обычная скука, владевшая экипажем на капитанском мостике «Скапа-Флоу», сменилась волной усталого раздражения. Сидя в командирском кресле, Чейни Феррол смотрел, как его люди, в зависимости от своих предпочтений, либо бросают на Риза сердитые взгляды, либо подчеркнуто игнорируют, и сам с трудом сдержал проклятие. Как и всех остальных, его давно тошнило от Риза; к несчастью, политическая необходимость требовала, чтобы кто-то поддерживал разговор с этим человеком.
 – Ничего не поймали за пять часов? – процитировал он старую рыбацкую шутку. – Не расстраивайтесь – я ничего не поймал и за восемь.
 Попытка разрядить обстановку провалилась.
 – Бросьте, Феррол, – фыркнул Риз. – За последние двадцать два дня я слышал эту избитую шутку раз пять, и даже в первый раз она не показалась мне смешной.
 Феррол заставил себя сдержаться.
 – Мистер Риз, мы с самого начала разъяснили вам, во что вы впутываетесь. Даже йишьяр-система не в состоянии принять больше нескольких звездных коней одновременно, и вдобавок здешний пояс астероидов, где они кормятся, имеет общий объем четыреста биллионов кубических километров. Нельзя рассчитывать, что один из них в первый же день прыгнет прямо нам на голову.
 – Тем не менее по крайней мере пятнадцать коней совершили прыжок настолько близко от нас, что среагировала программа регистрации аномальных движений, – возразил Риз. – И вы ни одного из них не попытались найти.
 Зашевелился сидящий за пультом управления Малрокс Демарко.
 – Это чертовски разные вещи – заметить пятнышко на экране и подкрасться к коню, – огрызнулся он. – И мы еще не настолько сошли с ума, чтобы рыскать среди всех этих летающих вокруг камней. Постарайтесь не забывать, что это вы напросились к нам.
 – Ну, это была не совсем моя идея, – парировал Риз. – Сенатор хотел, чтобы я полетел и посмотрел…
 Феррол с такой силой хлопнул по ручке кресла, что звук эхом прокатился по всему мостику, и Риз смолк на середине фразы.
 – Что такое? – Он бросил на Феррола вызывающий взгляд.
 Целую минуту, наверно, Феррол молча смотрел на него, наблюдая, как выражение нахальства на его лице сменяется неловкостью, а потом и первыми признаками откровенного страха.
 – Вы не должны, – наконец заговорил Феррол спокойно, но холодно, – упоминать сенатора в связи с этим кораблем, или его экипажем, или его миссией. Ни здесь, ни где-нибудь в другом месте. Никогда. Я понятно объясняю?
 Риз с трудом сглотнул.
 – Да.
 Прежде чем обратиться к Демарко, Феррол позволил многозначительному молчанию повиснуть в воздухе.
 – Что там с этим пятном на радаре, которое Рандол заметил, а потом потерял?
 Демарко покачал головой.
 – Не знаю. Компьютер ничего не зафиксировал. Может, это был звездный конь, который совершил прыжок, перекусил на ходу и тут же сбежал. – Он помолчал. – А может, другой корабль.
 Феррол кивнул. Последнее предположение не давало покоя и ему самому.
 – Как думаешь, они нас заметили?
 Демарко пожал плечами.
 – За два с половиной часа они вполне могли рассчитать свое положение, сделать петлю на мицууши и обрушиться на нас. Этого не произошло, и я склонен думать, что это был всего лишь еще один браконьер, который заметил нас и занервничал.
 – Или нам попался очень терпеливый капитан Звездного флота, который хочет застукать нас на месте преступления, – сказал Феррол. – Нужно смотреть в оба.
 – И это все, что вы собираетесь делать? – спросил Риз.
 Феррол поднял на него взгляд.
 – А вы что посоветуете, мистер Риз? – кротко спросил он. – Чтобы мы поджали хвост и вернулись домой с пустыми руками? Даже не разобравшись,  от чего,  собственно, мы убегаем?
 Риз стиснул зубы.
 – Я бы посоветовал принять хоть какие-то меры предосторожности, – проворчал он. – Поставить защиту на кольцо мицууши, например.
 – У нас есть защита для мицууши, Мал? – спросил Феррол Демарко.
 – Которая блокирует ионные лучи боевых кораблей? Чего нет, того нет.
 Феррол перевел взгляд на Риза.
 – Какие еще будут советы?
 Судя по выражению лица Риза, у него уже созрел очередной совет. Однако едва он успел набрать в грудь побольше воздуха…
 – Аномальное движение, Чейни! – воскликнул Демарко. – Это… Господи, он практически совсем рядом. Азимут двадцать три точка шесть, пятнадцать точка два; расстояние пятьдесят шесть километров.
 – Боевой корабль? – Голос Риза звучал визгливо, на половину октавы выше обычного.
 Демарко бросил на него взгляд человека, чье терпение на исходе.
 – Нет. Звездный конь.
 – Мелкий какой-то, – заметил Феррол, изучая показания приборов.
 Конь и в самом деле был мелкий. Фактически, если у компьютера все в порядке с масштабированием… И внезапно дрожь пробежала по спине Феррола.
 – Это детеныш, Мал.
 Демарко уставился на дисплей.
 – Будь я проклят!
 Феррол облизнул верхнюю губу, чувствуя в ушах громкий стук сердца, и включил корабельный интерком. Детеныш звездного коня. Молодой, восприимчивый… и, может быть, только предположительно – обучаемый.
 – Капитан – экипажу: мы вышли на цель. Начинаем приближение. – Он помолчал. – Выглядит по-настоящему круто, джентльмены. Он мне нужен.
 Демарко включил двигатель. Феррол ощутил на себе взгляд Риза.
 – Если вам есть что сказать, Риз, говорите, а потом заткнитесь.
 Уголком глаза он заметил, что тот сделал жест в сторону создания цилиндрической формы на дисплее.
 – Вы рассчитываете, что детеныш, в отличие от взрослых звездных коней, не будет испытывать страха перед человеческими существами?
 Значит, у этого человека все-таки еще не все мозговые клетки вышли из строя.
 – Именно так бывает у других животных, – бросил Феррол. – Существует даже специальный термин – запечатление.
 – Да, если детеныш достаточно юн, – осторожно согласился Риз. – Вот только что означает «достаточно юн» в данном конкретном случае…
 – Если вам хочется поболтать, возвращайтесь в Сенат, – рассеянно ответил Феррол. – У нас в данный момент есть дела поважнее. – Он набрал в грудь побольше воздуха. – Порядок, Мал. Вперед.


* * *

 Они шли на минимуме скорости – как обычно, когда подкрадывались к добыче, – и в результате понадобился почти час, чтобы приблизиться на расстояние, с которого можно забросить сеть. Чрезмерная и, возможно, лишняя предосторожность – пока детеныш не проявлял никаких признаков беспокойства, не говоря уж о панике, – однако временем они располагали, а риска, похоже, не было никакого. К тому же заранее никогда не знаешь, как поведет себя детеныш, если испугается, – удерет, как взрослый звездный конь, или…
 – Пушки с сетями наготове, – сообщил Демарко. – Расстояние до цели… одна целая четыре десятых километра. Пластины заряжены под завязку.
 Почувствовав, что челюсти сводит от напряжения, Феррол расслабил лицевые мускулы. Вот оно.
 – Внимание, первая пушка. Полная готовность… Огонь!
 Судно под ними вздыбилось. На тактическом дисплее возникла свернутая сеть, летящая точно к детенышу. Она имела форму ракеты, за которой тянулся связующий линь. Феррол затаил дыхание, не сводя взгляда с детеныша.
 «Еще несколько секунд! – мысленно взывал он к нему. – Останься на месте всего лишь несколько секунд».
 «Ракета» начала разворачиваться в тонкую, почти невесомую сеть. Еще несколько секунд…
 И детеныш заметил несущийся в его сторону объект слишком поздно. «Ракета» – точнее, то, во что она превратилась, – дернулась, когда он попытался телекинетически остановить ее, однако сеть была слишком тонка, слишком прозрачна, чтобы он мог точно нацелить удар. Спустя мгновение сеть уже достигла детеныша, со всех сторон опутывая его…
 – Оглушайте его! – рявкнул Феррол.
 Корабль снова вздыбился, на этот раз гораздо сильнее, – это детеныш попытался вырваться из сети. Феррола вжало в кресло, он услышал приглушенный треск огромных конденсаторов «Скапа-Флоу». Разряд побежал по сети, последовала вспышка… и детеныш перестал биться.
 Риз благоговейно выругался себе под нос.
 – Вы поймали его! В самом деле поймали!
 Феррол ладонью вытер рот.
 – Надеюсь, Мал, мы его не прикончили?
 Демарко развел руками.
 – Кто может знать, когда речь идет о звездном коне? Хотя внешне с ним все в порядке.
 – Хорошо.
 Вспышка света привлекла внимание Феррола: средний корпус «Скапа-Флоу» теперь, когда конденсаторы разрядились, получил значительный положительный заряд, и между ним и наружным корпусом могла вспыхнуть электрическая дуга.
 – Короткое замыкание с наружным корпусом, – доложил Демарко, потянувшись к рычагу управления, чтобы исправить положение.
 – Подожди минуту, – приказал Феррол, чувствуя, как от нехорошего предчувствия шевелятся волосы на затылке. Короткое замыкание между средним и наружным корпусом приведет к тому, что наружный тоже получит положительный заряд и будет оставаться в этом состоянии до тех пор, пока не накопит достаточно электронов солнечного ветра, чтобы нейтрализовать дисбаланс. И все это время, пока процесс полностью не завершится, мицууши не сможет действовать. – Просканируй сначала наше непосредственное окружение. Проверь, не трется ли поблизости корабль, который мы засекли раньше.
 Демарко коротко кивнул и занялся сканерами. Феррол ждал, пытаясь не обращать внимания на сигнал тревоги, предостерегающий об опасности возникновения электрической дуги. Спустя минуту Демарко выпрямился.
 – Вроде бы все чисто, – доложил он. – Конечно, он мог сделать петлю и зависнуть, введя в компьютер наше местоположение как точку возврата.
 Феррол пожевал нижнюю губу. Что же, вполне вероятно.
 – Ладно, – медленно заговорил он. – Закороти наружный корпус, потом снова изолируй средний и начинай перезарядку конденсаторов, в том числе и дублирующих.
 Демарко бросил на него недоуменный взгляд, но ничего не спросил.
 – Так, это сделано, – доложил он спустя некоторое время. Снова послышался треск. – Заряд перешел на наружный корпус… Наружный корпус изолирован… Перезарядка пошла…
 – Хорошо. – Феррол, снова переключив внимание на детеныша звездного коня, связался с комнатой подготовки шлюзовой камеры. – Товни, бери Хлинку и займитесь делом. Я хочу, чтобы через полчаса звездный конь был на борту и готов к перелету.
 – Понял, Чей…
 – Аномальное движение! – закричал Демарко. – Пять тысяч километров, идет прямо на нас.
 – Что? – Риз изумленно открыл рот. – Господи, Феррол…
 На пульте Феррола вспыхнул огонек лазерной связи.
 – Неопознанный корабль, – послышался из громкоговорителя спокойный голос, – это капитан Хэмл Роман с борта корабля Звездного флота «Драйден». Приказываю отключить двигатель и ждать, пока мы вас подцепим.


* * *

 – Выходит, я был прав, – в хрупкой тишине заметил Феррол. – Нам попался на редкость  терпеливый  капитан. Думаю, сейчас не время возиться с детенышем, Товни.
 – Бог мой, Феррол, – выдохнул Риз. – Вы что, решили капитулировать? Господи, если меня здесь застукают…
 – Заткнитесь или уйдите с мостика, – оборвал его Феррол, шаря взглядом по показаниям приборов.
 Боевой корабль летел не слишком быстро, однако даже на такой скорости он окажется в зоне досягаемости минут через десять или даже меньше, а еще спустя пять минут захваты защелкнутся на люках «Скапа-Флоу». И за оставшееся время тоже никуда не деться: согласно показаниям наружных датчиков, ионные лучи «Драйдена» скользили по корпусу «Ска-па-Флоу», заряжая его и тем самым делая кольцо мицууши бесполезным.
 Или, скорее, пытаясь зарядить. Из-за разрядки конденсаторов на корпусе он уже принял в себя максимально возможный заряд, и лучи «Драйдена» по большей части отражались без малейшего эффекта, просто уходя в пространство. Ситуация складывалась в пользу Феррола, и его противник на «Драйдене» этого не знал.
 – Состояние конденсаторов, Мал.
 – Главному до полной зарядки остается три минуты, – доложил Демарко. – Дублирующему – четыре.
 Феррол кивнул и включил обратный отсчет на своем таймере. Времени оставалось в обрез.
 – Ну-ка, попробуем немного поводить его за нос, – пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
 Он включил «Домино-III» – новый, с иголочки, голосовой рефрактор – испытывая чувство мрачного удовлетворения из-за того, что оказался достаточно прозорлив и сумел убедить сенатора раскошелиться на него. «Домино» мягко изменял тональность и частотный уровень голоса Феррола, и теперь боевой корабль мог до посинения анализировать его и сравнивать с образчиками голосов в своей базе. Сенатор возражал, упирая на то, что новинка стоит уйму денег, но Феррол настоял на своем.
 Вспыхнул огонек: лазерная связь установилась.
 – Капитан, это профессор Джон Инглиш с борта исследовательского корабля «Милан». – Феррол постарался придать голосу «профессорское» звучание. – Мы выполняем здесь чрезвычайно тонкую работу и будем крайне признательны, если вы станете держаться на расстоянии.
 – Могу я поинтересоваться, какого рода работу вы выполняете?
 – Изучаем звездных коней, конечно. – Феррол заметил, что «Драйден» ни на йоту не снизил скорости своего приближения. Впрочем, по большому счету он и не рассчитывал на это. – Маршруты их передвижения, навыки общения. Хотя вряд ли государственный служащий вроде вас слышал об этом проекте.
 – Да уж, нам некогда изучать научные журналы для посвященных, – сказал капитан таким сухим тоном, что стало ясно: он не поверил ни единому слову Феррола. – И что, ради научных наблюдений вам требуется тахионный приемопередатчик с площадью охвата тридцать шесть квадратных километров?
 – Наша версия гораздо более компактная, – легко импровизируя на ходу, ответил Феррол. – Это экспериментальная система, способная передавать лишь беспорядочные сигналы тахионной статики. Однако есть надежда, что модифицированная версия позволит со временем осуществлять прямую связь корабль-корабль или земля – корабль.
 – Не сомневаюсь, цель достойная. Но если уж мы заговорили о кораблях, может быть, вы потрудитесь объяснить, почему вас нет в нашем регистре?
 – О, скорее всего потому, что наш корабль совсем новый, – ответил Феррол, сосредоточив свое внимание на таймере с обратным отсчетом зарядки конденсаторов и изображении на главном тактическом дисплее. «Скапа-Флоу» был развернут почти точно вдоль вектора приближения «Драйдена» – самая неудачная позиция для того, что задумал Феррол. – Мы зарегистрировались всего пару месяцев назад, прямо перед вылетом. Думаю, вам следует почаще пополнять свой регистр.
 – А-а… Наверно, вы правы. Не сомневаюсь, эта процедура будет заметно упрощена, как только вы доведете до ума свой чудесный микротахионный приемопередатчик. Надо полагать, в процессе регистрации вы получили у темпи письменное разрешение проводить исследования в их йишьяр-системе?
 – Конечно. – Феррол постарался, чтобы его голос звучал высокомерно и одновременно обиженно. – И директиву Сената, и разрешение Звездного флота, и полдюжины других официальных документов. Иногда просто поражаешься размерам бумажной волокиты даже для простой научной экспедиции. – Он отключил связь. – Мал, когда я подам знак, разверни корабль так, чтобы детеныш оказался между нами и «Драйденом». Не старайся уберечь от излишнего напряжения связующий линь и сеть – мы от них отделаемся.
 – Понял… Постой! – внезапно оборвал себя Демарко. – Еще одно пятно на радаре! Прямо за кормой… Чертовски похоже на темпийский корабль.
 Феррол присвистнул.
 – Приказ остается в силе, – сказал он. – Когда я подам знак, спрячься за детеныша.
 – Но тогда нас будет хорошо видно с темпийcкого корабля, – напряженным голосом сказал Риз.
 – Не имеет значения, – буркнул Феррол. – Они слишком далеко, чтобы дотянуться до нас ионным лучом, даже если он у них есть. А уж что-нибудь более серьезное они и вовсе не захотят использовать.
 Риз хмуро посмотрел на тактический дисплей.
 – Почему?
 – Потому что они могут попасть в детеныша, конечно, – проворчал Феррол. – Кроме того, они вряд ли рискнут выйти за рамки официальных действий, когда «Драйден» болтается поблизости. – Он снова включил связь, бросив взгляд на таймер. Прошло полторы минуты. – Один момент, капитан. Мы собрали тут целую кучу бумаг и готовы послать вам копии.
 – Не сомневаюсь, – очень спокойно отозвался тот. – Ну, это было забавно, капитан, но я думаю, лучше нам продолжить разговор на земле. Может, хватит развлекаться, или вы и впрямь намерены тратить время впустую, отсылая нам фальшивые документы?
 Феррол непроизвольно скривил губы. Он терпеть не мог такие вот снисходительные шутки.
 – Вы официально заявляете, что я арестован? – бросил он.
 – Считайте, что да. Не рассчитывали же вы, в самом деле, что эта затейливая байка поможет вам выкрутиться?
 – Ну, попытаться стоило. Вы удивились бы, узнав, у скольких людей мозги напрочь отключаются, стоит им увидеть хоть что-то, похожее на официальный документ.
 Феррол щелкнул пальцами и сделал жест в сторону Демарко. Тот кивнул, и внезапно двигатель с ревом ожил, вжав Феррола в спинку сиденья.
 Он ожидал от капитана «Драйдена» реакции удивления или гнева на этот неожиданный маневр, однако в голосе того не было признаков даже раздражения.
 – Что бы вы ни задумали, капитан, уверяю вас, ничего не выйдет, – спокойно сказал он. – Согласно показаниям наших сенсоров, ваш наружный корпус и кольцо мицууши несут на себе серьезный положительный заряд. В нормальном пространстве, и мы оба понимаем это, вам от нас не сбежать.
 – Надеюсь, после официального ареста моих людей переведут на борт вашего корабля, – сказал Феррол, игнорируя только что услышанное. «Скапа-Флоу» пришел в движение; еще минута, и ионный луч «Драйдена» будет частично блокирован неподвижным детенышем звездного коня,опутанного браконьерской сетью. – Хотелось бы также, чтобы ваши уродливые дружки вон там не наложили руки на мой корабль.
 – Вы что-то имеете против темпи?
 На мгновение на Феррола нахлынули воспоминания, но он безжалостно отогнал их – сейчас не время отвлекаться на эмоции.
 – Ну, скажем, я просто знаю, на что они способны, – коротко бросил он. – Несмотря на всю пропаганду Сената, что это не так.
 Мгновение капитан «Драйдена», казалось, переваривал услышанное.
 – Интересное замечание, – произнес он после паузы. – Может, во время обратного полета нам удастся обсудить эту проблему более детально. Как бы то ни было, эти темпи не имеют к нам никакого отношения.
 Феррол негромко фыркнул.
 – Какая разница? Даже если они здесь не для того, чтобы проследить, как вы ловите браконьера, готов поспорить, что приказ вы получили от них.
 Последовала пауза – короткая, но достаточная для того, чтобы Феррол понял: его язвительное замечание угодило в болевую точку.
 – Приказы нам отдает Сенат, капитан, – ровным тоном произнес его собеседник.
 – Вообще-то вам бы следовало быть заодно с нами, – сказал Феррол. – Пока темпи сохраняют монополию на владение и управление звездными конями, я, вы, да и весь Кордонейл вынуждены плясать под их дудку. Единственный способ разорвать эту…
 – Готовьтесь к захвату, – прервал его капитан «Драйдена».
 Нотки добродушного поддразнивания исчезли из его голоса.
 «Ну, – подумал Феррол, стиснув зубы, – попытаться стоило». И возможно, больше всего ради того, чтобы выиграть для «Скапа-Флоу» время; таймер показывал пятнадцать секунд до полной зарядки. Снова разорвав лазерную связь, Феррол включил корабельный интерком.
 – Через двадцать секунд врубаем мицууши, – объявил он. – Закрепитесь получше… нас наверняка тряхнет. – Феррол переключил внимание на Демарко. – Как только конденсаторы полностью зарядятся, сбрось заряд из обоих на связующий линь. Если я прав, мицууши оживет всего на несколько секунд… Смотри не упусти этой возможности.
 – Феррол, что?…
 – Заткнитесь, Риз, – оборвал его Феррол, не сводя взгляда с тактического дисплея.
 «Драйден» был уже совсем рядом, огибал детеныша звездного коня, чтобы иметь возможность шарахнуть своими ионными лучами. Он не торопился – при таком потоке звездного ветра потребуется час или даже больше, чтобы нейтрализовать заряд корпуса «Скапа-Флоу», и капитан понимал это. Мысленно скрестив пальцы, Феррол поплотнее втиснулся в кресло и не сводил взгляда с таймера, пока на нем не появился «ноль».
 – Давай! – приказал он.
 Двойной треск прокатился по кораблю; этот звук все еще отдавался эхом в ушах Феррола, когда центральный дисплей ослепительно вспыхнул.
 – Мы остались без сети и линя! – завопил Демарко, пытаясь перекричать сигнал тревоги, предупреждающий о перенапряжении корпуса. – Они просто испарились!
 – Полная готовность! – крикнул в ответ Феррол, не сводя взгляда с индикатора поверхностного заряда.
 Перед «Скапа-Флоу» электроны, высвободившиеся после сброса из конденсаторов, вместе с другими, образовавшимися при испарении сети, на скорости Ван де Граафа устремились во все стороны в поисках объекта, где электронов не хватало…
 Вой сигнала тревоги стал еще пронзительнее, однако Феррол его практически не слышал. На экране было видно, что положительный заряд мицууши стремительно падает и уже почти дошел до…
 – Корпус нейтрален! – рявкнул Демарко. – Уходим!
 Спустя мгновение детеныш звездного коня, «Драй-ден» и звезды исчезли. Они вырвались. Феррол сделал глубокий вдох. «Будь я проклят, – подумал он. – Получилось».
 – Состояние?
 – Мицууши работает, но ненадежно, – ответил из инженерного отсека Високи. – Если в течение часа мы не дадим ему передышку, оборудование сделает это за нас. И еще – весь заряд, который конденсаторы сбросили на средний корпус, нужно как можно скорее слить куда-нибудь.
 Феррол кивнул.
 – Мы сделаем остановку через три минуты, сменим курс и будем лететь еще минут десять. Потом надо будет все тут хорошенько подчистить, пока нам кто-нибудь еще не свалился на голову.
 Он отключил связь, повернулся и увидел, что Риз в упор смотрит на него. С таким выражением…
 – Желаете что-то сказать, Риз?
 – Я правильно понял – мы возвращаемся домой?
 – А что еще нам остается? – ответил Феррол. – В конце концов, протемпийски настроенное начальство отзовет патруль из йишьяр-системы; до тех пор мы вряд ли сможет что-либо сделать. Или вы желаете начать обшаривать все системы наобум?
 – Нет. – Риз перевел взгляд на темный центральный дисплей. – Вы чертовски рисковали. Я, возможно, не слишком хорошо разбираюсь в космических кораблях, но мне известно, что от выброса такого мощного заряда могли полететь и микрошвы корпуса, и кольцо мицууши.
 – Вы абсолютно правы, мистер Риз. Вы не слишком хорошо разбираетесь в космических кораблях.
 Взгляд Риза заледенел.
 – Можно было отвести заряд конденсаторов на внешний корпус, – сказал он почти обвинительным тоном. – Не было никакой необходимости испарять сеть и связующий линь.
 – Мне требовалось дополнительное электронное облако между нами и «Драйденом» на случай, если они снова попытаются задействовать ионный луч, – ровным тоном ответил Феррол. – Кроме того, отводить заряд на корпус тоже рискованно… по-своему.
 – И вдобавок, – сказал Риз, – вы рассчитывали, что мощный разряд убьет детеныша?
 На мостике повисла тишина. Разряд, понимал Феррол, действительно мог убить детеныша. От этой мысли все внутри у него сжалось… но будь он проклят, если Даст Ризу заметить проявление такого рода сантиментов.
 – Мы поймали этого звездного коня, – ответил он, чеканя каждое слово, как будто и впрямь думал то, что говорил. – Если он не достанется нам, то… пускай не достанется и темпи.
 – Понимаю, – натянуто сказал Риз.
 – Сомневаюсь. Но, честно говоря, меня мало заботит, понимаете вы или нет. И чтобы до конца полета вашего духа на мостике не было.
 Лицо Риза окаменело. Он отстегнул ремни и направился к двери.
 – Сенатор узнает об этом, – бросил он.
 – Не сомневаюсь, – сказал Феррол. – Однако в данный момент меня  и это  мало заботит.
 Дверь за Ризом закрылась, и Феррол с усталым вздохом повернулся к центральному дисплею. Возможно, это начало конца. Даже те, кто оказывал поддержку «Скапа-Флоу», не до конца понимали, на каком лезвии бритвы балансирует Кордоиейл. Даже их убаюкивали темпийские заверения в мире и дружбе.
 Или они растратили свое мужество. В любом случае…
 В любом случае, когда «Скапа-Флоу» вернется домой, предстоит серьезная дискуссия. В самом деле, очень серьезная.


* * *

 На мостике воцарилась тишина… того рода тишина, которая обычно ассоциируется с ошеломлением и недоверием.
 По крайней мере, именно такие чувства испытывал Роман. Недоверие и… глубокое огорчение, очень личное.
 Этот браконьер переиграл его.
 – Лейтенант Нассмейер, у нас есть вектор его ухода?
 – Есть, да, сэр. Хотя, по-моему, он слишком умен, чтобы долго двигаться тем же курсом.
 На лице Нассмейера возникло выражение, подозрительно похожее… да, на восхищение.
 – Значит, по-вашему, он очень умен?
 Нассмейер вспыхнул.
 – Простите, сэр. Я просто… – Он безнадежно махнул рукой. – Нельзя же, в самом деле, не восхищаться человеком, который пошел на огромный риск и выиграл.
 – Нельзя?
 Нассмейер покраснел еще больше и замолчал.
 Скользнув взглядом по лицам тех, кто находился на мостике, Роман понял, что проиграл. Саркастическое замечание браконьера относительно того, что приказ они получили от темпи, очень тонко, но весьма существенно сместило симпатии в его сторону – как и тот факт, что темпийский корабль чертовски «удачно» рассчитал момент своего появления. Нет, этого ренегата теперь не догнать, подумал Роман, потому что в глубине души экипаж не хочет поймать его.
 «Черт бы побрал этих темпи».
 Резким движением он включил радио. Если темпи явились сюда, чтобы проследить, как он ловит…
 – Корабль темпи, это капитан Хэмл Роман с борта «Драйдена», – сказал он резче, чем хотел. – Ваше появление в этой части системы не способствует успеху в поимке браконьера. Может, вы будете делать свои дела где-нибудь в другом месте?
 – Я слышу, – с завыванием ответил чужеземный голос. – Никаких дел тут у нас нет, Ро-маа. Мы доставили вам сообщение.
 Роман удивился; чего-чего, а такого ответа он никак не ожидал.
 – Понятно. Что же, мы готовы принять его.
 Индикатор мигнул и погас.
 – Прощайте, – сказал темпи и исчез с дисплеев.
 Сообщение оказалось коротким, но от этого не менее шокирующим. Роман прочел его дважды, прежде чем оторвал взгляд от экрана.
 – Лейтенант, мы возвращаемся на Соломон, – приказал он Нассмейеру. – Сразу же, как только мицууши будет готов действовать.
 – Неприятности? – спросил Трент.
 – Даже не знаю, – покачал головой Роман. – В сообщении сказано, что мы должны возвращаться и что подготовка к осуществлению проекта «Дружба» завершена.
 Трент нахмурился.
 – Как это? От нас-то чего они хотят? Чтобы мы им устроили проводы?
 – Вообще-то нет, – ответил Роман. – Они хотят, чтобы капитаном «Дружбы» стал… я.




 Глава 3


 Курьерский корабль, доставивший Романа с Соломона в темпийскую систему Кьялиннинни, был старый, на грани списания или, может, уже за этой гранью. И, судя по внешнему виду и постоянному потрескиванию связующих распорок, шаттл, который сейчас мчал его к солнцу Кьялиннинни и загону темпийских звездных коней, находился примерно в таком же состоянии. Это было постоянное отрезвляющее напоминание о том, что значительная часть Сената и Звездного флота относятся к проекту «Дружба» с насмешкой и даже подозрением… и что именно от них зависят все ассигнования.
 – Надеюсь, – заметил он, – «Дружба» в лучшей форме, чем наш корабль.
 Пилот усмехнулся. Как и сам шаттл, он, мягко говоря, не производил особого впечатления; лейтенант средних лет, пик карьеры которого остался далеко позади и которому уже ничего не светило, кроме как болтаться здесь. В отличие от металлической конструкции, однако, в нем что-то проглядывало из-под непримечательного фасада; некая искорка воодушевления или, может быть, оптимизма, и никакое официальное недоверие или урезанный бюджет не в состоянии были ее загасить.
 Роману уже приходилось сталкиваться с этой почти религиозной верой в среде особо ревностных сторонников темпи. Он, однако, никак не мог решить, подбадривает его это или пугает.
 – Не беспокойтесь, сэр, – заверил его пилот. – «Дружба» прекрасна – новенький, с иголочки корабль, оборудованный по последнему слову техники. С таким снаряжением и каютами еще никто не летал, я-то уж точно.
 Что, если разобраться, ни о чем не говорило.
 – Рад слышать, – сказал Роман, обшаривая взглядом вид, открывающийся за окном. – Отсюда его разглядеть можно?
 – Вряд ли, сэр. – Пилот включил обзорный экран. – «Дружба» вон там. Видите на краю загона нечто продолговатое, отражающее солнечный свет?
 – Это загон? – удивился Роман. – Я думал, он вон там.
 Он указал на тридцать градусов левее, где в тусклом красном свете можно было разглядеть космическую станцию цилиндрической формы. Рядом с ней виднелись фигуры трех звездных коней с маленькими кораблями позади каждого. Курьерские, почти наверняка. Кордонейл неоднократно предлагал темпи тахионные приемопередатчики космической связи, но те неизменно отказывались от них, предпочитая для этих целей использовать звездных коней.
 – Ну, это центральная часть загона, – объяснил пилот. – Фокус, как они ее называют. Там находятся административные офисы, жилые помещения дежурных манипуляторов, медицинский и научный центры. Сам загон раскинулся в обе стороны на добрые триста километров. – Он усмехнулся. – Здесь даже звездным коням хватает места для тренировок.
 Роман с хмурым видом разглядывал загон. Теперь он видел нескольких звездных коней, свободно дрейфующих внутри того, что для всех в мире выглядело, как пустое пространство.
 – Что удерживает их внутри? Сеть?
 – В основном да, сэр. Сеть двойной толщины, обернутая вокруг геодезического поддерживающего каркаса, не позволяющего ей утратить форму.
 Роман прищурился, глядя на тусклую красную звезду.
 – А что мешает им просто совершить прыжок? Низкий гравитационный потенциал в такой непосредственной близости от звезды?
 – Отчасти да, сэр, – ответил пилот. – Прыжки возможны между эквипотенциальными поверхностями, а практически любая звезда, которую звездные кони могут видеть отсюда, гораздо больше и горячее. Но есть и кое-что еще. – Он сделал что-то с навигационным дисплеем, и на нем появилось схематическое изображение участка сети. – Эти узелки – на точках пересечения каркаса, вон там и там – концы световых трубопроводов. Другие их концы соединены с линзами, наведенными на некие особые звезды.
 – Ничего себе. – Роман начал понимать. – Значит, звездные кони смотрят туда и видят нормальный звездный спектр, но поскольку это на самом деле не звезды, совершить прыжок они не могут.
 – Правильно, сэр, – кивнул лейтенант. – Кроме того, фальшивый звездный свет маскирует находящиеся за ним реальные звезды… Получается дополнительная польза. Просто, но изящно.
 Роман невольно скривил губы. «Просто, но изящно» – так звучала стандартная фраза, обычно применяемая сторонниками темпи для описания их технологии. «Глупо и примитивно» – соответственно, было излюбленным возражением противников темпи.
 – Ну, как минимум срабатывает, – сказал он. – Откуда вам все это известно?
 Пилот наморщил лоб.
 – Расспрашивал темпи, конечно. Они в высшей степени жаждут обучить нас всему, что умеют сами.
 – И что, есть искренне желающие учиться?
 Пилот бросил на него странный взгляд.
 – Ну, да, сэр. Вы же не думаете, что они силой вбивают нам в глотку свои взгляды?
 – В совместно используемых мирах они во многом именно так и поступают. – Внезапно Романом овладело непонятно откуда взявшееся желание сыграть роль адвоката дьявола. – Пассивное противодействие все равно есть противодействие.
 Настроение лейтенанта резко изменилось, словно повернули выключатель.
 – Да, сэр, – натянутым официальным голосом ответил он.
 Роман позволил холодному молчанию повиснуть в воздухе.
 – Знаете, лейтенант, – тоном светской беседы сказал он, – человек, не способный понять позиции обеих спорящих сторон, не может рассчитывать пробиться сквозь эмоции, риторику и найти то, что всех объединит.
 – Может быть, в данном случае ничто не способно всех объединить. Сэр.
 – Всегда есть то, что способно объединить, – резко возразил Роман. – И это всегда можно найти – если очень захотеть. Всегда.
 Он смотрел на своего собеседника, наблюдая, как напряженность и злость покидают того.
 – Понимаю, сэр, – пробормотал пилот, посмотрел на Романа, и робкая улыбка тронула его губы. – В данном случае, надо полагать, искать будете вы?
 Половина экипажа состоит из людей, полностью – возможно, сознательно – противоположных в своих чувствах по отношению к темпи: одни полностью «за», другие решительно «против»… и тем не менее им предстоит найти общий язык со второй половиной экипажа.
 – Возможно, – ответил Роман. – Миротворец – определенно одна из двух ролей, которые мне предстоит сыграть.
 Лейтенант нахмурился.
 – И какая же вторая?
 Роман вздохнул.
 – Козел отпущения.


* * *

 Женщина грациозно вплыла на середину офиса Романа. Высокая, стройная, чуть за сорок, с седеющими темными волосами и проницательным взглядом. Ее окружала атмосфера уверенности.
 – Лейтенант Эрин Кеннеди, капитан, – представилась она. – По вашему приказанию явилась для предварительного собеседования.
 – Приветствую вас на борту, лейтенант. – Роман кивнул ей. – Или мне следует называть вас «старший помощник»?
 – «Лейтенант» меня вполне устроит, сэр, – ответила она, картинно выгнув бровь. – Мне обещали, что в моих документах не останется упоминания о понижении в звании.
 – Его там и нет. Так произошло, что один из моих друзей несколько лет назад служил на корабле, где вы были старшим помощником капитана, и ваше имя застряло у меня в памяти. Я так понимаю, понижение в звании было добровольным?
 – Да, сэр, – ответила она. – Поначалу я должна была стать старшим помощником на «Дружбе», однако в последний момент меня заменили – одна фракция в Сенате боролась с другой, и мои сторонники проиграли. За мной оставили выбор – либо согласиться на понижение в звании до лейтенанта, либо уйти вообще.
 – Понятно. – Роман задумчиво смотрел на нее. – А что, полет на «Дружбе» очень важен для вас?
 – Да, сэр. Но не по той причине, по какой все остальные дали свое согласие.
 – Темпи вас, я так понимаю, не волнуют.
 Это прозвучало как утверждение, не вопрос. Согласно психологической характеристике Кеннеди, она относилась к темпи практически нейтрально – и тем заметно выделялась на фоне эмоционально заряженного экипажа.
 Она еле заметно пожала плечами.
 – Вообще-то не волнуют, сэр. Хотя, возможно, точнее было бы сказать, что известные мне «за» и «против» уравновешивают друг друга.
 Сказанное в большой степени было эхом тех чувств, которые сам Роман испытывал к чужеземцам. Он мимолетно пожалел, что Кеннеди не стала старшим помощником на «Дружбе».
 – В таком случае, как вам роль миротворца между сторонниками и противниками темпи? – осторожно прозондировал он почву.
 Она еле заметно улыбнулась.
 – И оказаться под обстрелом с обеих сторон? Это не для меня, сэр. На самом деле главная причина, почему я хочу остаться, это возможность приобрести опыт полетов со звездными конями. Учитывая, что коммерческие торговые компании уже пытаются сотрудничать с темпи на основе аренды звездных коней, думаю, будущее космических путешествий именно за этим направлением.
 – Возможно.
 А возможно, и нет. Те немногие компании, которые пытались нанять звездных коней, отказавшись от использования кораблей с системой мицууши, сумели кое-что на этом заработать, но потеряли расположение клиентов, и, по грубой оценке, упущенная выгода примерно равнялась полученной прибыли. На данный момент все направление рассматривалось как весьма сомнительное и развивалось исключительно на основе личной инициативы.
 Еще одна ноша, угрюмо подумал Роман, которая ляжет на его плечи и на проект «Дружба».
 – В любом случае, опыт полетов со звездными конями я вам гарантирую. Вы уже ознакомились с нашим полетным планом?
 – Конечно, сэр. – Ее, казалось, удивил этот вопрос. – Я также прочла исследовательские отчеты о четырех планетах, которые нам предстоит посетить. Альфа, Бета, Гамма и Дельта – так они там называются.
 – Обозначить их таким образом – не моя идея, – сухо заметил Роман. – Я бы предпочел что-нибудь более содержательное.
 Она снова улыбнулась.
 – Ну, с бюрократами не поспоришь, знаю это по собственному опыту. Один вопрос, если позволите: эти отчеты целиком основаны на темпийских данных?
 – Да. До сих пор люди ни одной из этих систем не посещали.
 – Значит, все в этих отчетах написано с позиций темпи.
 – И об этом, конечно, следует все время помнить, когда мы там окажемся. Есть еще вопросы относительно полетного плана или отчетов? – спросил Роман.
 – В общем, нет, сэр, – ответила она после недолгого раздумья. – В некоторых местах план заметно расплывчатый. Это сделано умышленно?
 – Совершенно верно, – кивнул Роман. – Я хотел оставить простор для импровизации… с учетом местных условий, так сказать. Не забывайте, лейтенант, ничего подобного никогда прежде не происходило; это первая попытка. Нам предстоит творить историю, и вы станете участницей этого процесса.
 «Ну, по крайней мере, сноски мы наверняка удостоимся», – казалось, говорил ее взгляд. Вслух она произнесла подчеркнуто нейтральным тоном:
 – Да, сэр.
 – По пути мы будем постоянно корректировать план, – продолжал Роман. – Я рассчитываю на сотрудничество с вами в этом вопросе и, конечно, готов в любой момент выслушать любые замечания. – Он взглянул на свой настольный дисплей, проверяя, не забыл ли о чем-то спросить. – Что вы можете сказать о своем персонале? Проблем пока нет?
 – Ничего существенного. – Она покачала головой. – В частности, с точки зрения возможных психологических конфликтов на борту.
 – Среди инженерного персонала что-то такое вроде бы уже произошло.
 – Я слышала, – согласилась она. – Что касается моих людей, думаю, вам беспокоиться не стоит. Я справлялась с ситуациями и похуже на тех боевых кораблях, где служила раньше.
 – Хорошо, – сказал Роман. – Тогда, если у вас больше нет вопросов, можете вернуться к своим обязанностям.
 – Есть, сэр. Мы отбываем завтра в восемь, точно по расписанию?
 – Да, если к этому времени все темпи окажутся на борту и успеют прицепить нас к звездному коню, – ответил Роман, подавляя невольную вспышку раздражения. К своей досаде, он обнаружил, что темпи имели собственные представления о том, с какой скоростью нужно действовать, и эти представления отличались от представлений людей. – Рекомендую исходить из того, что мы выйдет точно по расписанию, – пока вы не услышите обратного.
 – Мой персонал будет полностью готов.
 – Не сомневаюсь. Благодарю, что пришли, лейтенант. Вы свободны.
 Она проплыла к двери и вышла, а Роман со вздохом вернулся к своему настольному дисплею. Сто двадцать три собеседования позади; осталось еще одно… но это последнее, скорее всего, окажется самым трудным.
 Первый помощник капитана «Дружбы». Человек, чьего назначения вторым в команде добился Сенат, несмотря на очевидную компетентность и послужной список Эрин Кеннеди. Человек, который, в отличие от остальных членов экипажа, прибыл едва ли за двадцать четыре часа до отправления корабля – слишком поздно, чтобы принять участие в предполетной подготовке.
 Человек, чье личное дело и психологическая характеристика свидетельствовали о том, что он кипит от ненависти к темпи.
 К несчастью, это стало проявлением той искаженной политикой логики, которой Роману и следовало ожидать. Фракция противников темпи в Сенате настаивала, чтобы протемпийская позиция капитана была уравновешена присутствием на борту старшего помощника, придерживающегося прямо противоположных взглядов. Однако Роман все время надеялся, что в последний момент они передумают, что незатухающие пограничные стычки убедят их не подвергать «Дружбу» добавочному испытанию в виде противоборства на палубе. Но они, по всей видимости, оказались не заинтересованы в том, чтобы использовать этот шанс.
 И поскольку этот человек появился буквально в последнюю минуту, Роман был бессилен что-либо изменить.
 Он открыл на дисплее соответствующий файл, пробежал его взглядом еще раз, чтобы освежить воспоминания, и включил интерком.
 – Старший помощник здесь? – спросил он секретаря.
 – Да, сэр.
 Роман мысленно подобрался.
 – Пошлите его ко мне.
 Дверь скользнула в сторону, и появился молодой мужчина, двигавшийся гораздо менее уверенно и грациозно, чем Эрин Кеннеди. Меньше опыта на кораблях с пониженной скоростью вращения, автоматически отметил Роман, поставив в уме «галочку», – а вдруг пригодится?
 – Приветствую вас на борту, старший помощник, – сказал он. – Капитан Хэмл Роман.
 – Старший помощник Чейни Феррол, – представился вошедший официальным, холодным тоном. – Буду рад служить вместе с вами, капитан.


* * *

 Феррол долго и упорно спорил с сенатором и его друзьями, возражая против своего назначения, – привел сотню причин, по которым толку от него не будет, и еще сотню объяснений, почему он не хочет служить под началом человека, который едва не поймал его и «Скапа-Флоу» три месяца назад. Его заверяли, что никаких проблем не возникнет, что он единственный пригодный для этой работы… Однако сейчас, стоя под пристальным взглядом Романа, Феррол снова пожалел, что уступил. Этот взгляд был слишком умен, слишком проницателен, и в самый первый момент Феррол был уверен, что капитан каким-то непостижимым образом узнал его. Он взял себя в руки, готовясь ответить на обвинения, и тут Роман сказал:
 – И мы с нетерпением ожидаем встречи с вами у себя на борту, старший помощник.
 Феррола немного отпустило, он снова задышал полной грудью. «Так и рехнуться недолго», – подумал он, злясь на самого себя за склонность к скоропалительным решениям.
 – Благодарю вас, капитан. Приношу извинения за то, что явился так поздно.
 Роман отмахнулся от его извинений.
 – Полагаю, вина лежит на тех, кто вас послал. – Он перевел взгляд на настольный дисплей. – Прошу простить меня, но двадцать четыре года… не слишком ли вы молоды для роли старшего помощника?
 – Это почетное назначение, – ответил Феррол. Предполагалось, что это секрет, однако Роману явно не составит труда выяснить истину. – Я, однако, шесть полных лет прослужил в торговом флоте, из них два в качестве капитана собственного маленького судна. Думаю, что справлюсь с обязанностями старшего помощника на «Дружбе».
 – О, не сомневаюсь, – мягко сказал Роман. – Просто меня удивило, что в вашем файле странным образом отсутствуют некоторые детали, и я хотел бы прояснить их для себя. Насколько велика была ваша прежняя команда, к примеру?
 – Это было маленькое космическое судно с экипажем из пятнадцати человек.
 – Я знаю этот тип кораблей. В экипаже все тесно связаны между собой, все друзья, и капитан, по существу, бог – и всем это нравится. А кому не нравится, те увольняются в ближайшем порту. Многие считают, что с точки зрения размера это идеальные космические суда.
 Голос у Романа звучал почти дружелюбно… но в глазах было что угодно, только не дружелюбие.
 – Думаю, мы сэкономим время, капитан, – спокойно сказал Феррол, – если вы напрямую спросите меня, зачем я здесь.
 Роман выгнул бровь.
 – Ну, я знаю, зачем вы здесь, старший помощник. Меня интересует другое, а именно – почему вы так ненавидите темпи?
 Даже восемь лет спустя это воспоминание впивалось Ферролу в мозг, словно раскаленная игла.
 – У вас есть мой файл. – Феррол изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно. – Думаю, вы и сами способны вычислить ответ.
 Роман не сводил с него пристального взгляда.
 – Полагаю, вы имеете в виду договор относительно Прометея.
 – Договор? – фыркнул Феррол. – Вряд ли это можно назвать договором, капитан. Это был военный акт. – Он кивнул на настольный дисплей Романа. – Почитайте как-нибудь на досуге официальные отчеты, капитан, если сумеете выудить их из лавины документов Звездного флота. Прочтите сказочку о том, как в один прекрасный день темпи решили, что Прометей нужен  им,  и неважно, что вот уже три года мы с чертовскими трудностями создавали там колонию. Прочтите, как Сенат смиренно согласился послать корабль, чтобы силой вывезти нас оттуда. – Голос у него задрожал, и он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Вряд ли, однако, вы прочтете там, что все это перечеркнуло цель жизни моих родителей, разрушило их здоровье, а спустя два года и вовсе свело в могилу. В официальных бумагах обычно такие тривиальные подробности не упоминаются.
 – Мне очень жаль, – сказал Роман.
 Даже вспышка эмоций не помешала Ферролу почувствовать, что капитан говорит искренне.
 – Я не ищу сочувствия, капитан, – проворчал он. – И, прежде чем у вас сложится ошибочное представление обо мне, хочу, чтобы вы знали – я не ищу мести. Чего я хочу, это чтобы на Кордонейле понимали темпи так, как я.
 – И это?…
 Их взгляды встретились.
 – Существуют два незначительных на первый взгляд факта, которые официальная версия удобным для себя образом упускает. Первый – что не члены экипажа присланного за нами «Вызова» силой выгнали нас из наших домов и из нашего мира. Это сделали темпи. Очень эффективно, очень холодно, очень  по-военному.  И второй факт… Они выставили нас оттуда за целых  четыре дня  до указанной в договоре Даты.
 Некоторое время Роман молчал, переваривая услышанное.
 – Вы хотите сказать, – наконец заговорил он, – Что темпи применили оружие?
 – Я хочу сказать, – угрюмо поправил его Феррол, – что темпи предприняли против нас односторонние действия. И что Сенат спустил им это.
 – Может, вы ошибаетесь в расчете времени? В конце концов, вы были тогда очень молоды…
 – Мне было почти шестнадцать, – прервал Романа Феррол. – Достаточно, чтобы разбираться в таких вещах, как месяцы и дни недели… и уметь перевести местные даты в стандартные земные. – Он не спускал с Романа сердитого взгляда. – Никакой ошибки, капитан. Публичный образ темпи как миролюбивых созданий и друзей природы есть ложь. Я понимаю это, Сенат понимает это, и… Кордонейл заслуживает того, чтобы тоже понимать это.
 – И как далеко вы намерены зайти, чтобы доказать это? – без обиняков спросил Роман.
 Феррол сделал глубокий вдох, загоняя гнев вглубь.
 – Вы неправильно истолковываете мои намерения, сэр. Я здесь не для того, чтобы создавать какие-то особые условия, которые подтолкнут темпи продемонстрировать свой истинный характер. Мне не придется прикладывать никаких усилий – три месяца в тесном контакте с людьми сделают это за меня. – Их взгляды снова встретились. – Я здесь исключительно для того, чтобы доказательство этого случайным образом не затерялось.
 – Понимаю. – Если Роман и был обижен содержащимся в этих словах намеком на его нечестность, он не показал вида. – Тогда у меня остается один-единственный вопрос: готовы ли вы, учитывая ваше отношение к темпи, по доброй воле доверить им свою жизнь?
 Феррол насупился.
 – С какой стати я должен делать  это?  
 Роман, в свою очередь, хмуро посмотрел на него.
 – Не понимаете? «Дружба» – модифицированный внутрисистемный корабль, не оснащенный двигателем мицууши. Он может совершать космические перелеты только с помощью звездного коня… И звездные системы, которые мы намерены посетить, расположены далеко за пределами обычных возможностей мицууши.
 Внутри у Феррола все похолодело.
 – Мне об этом не говорили, нет, – пробормотал он. Летать с помощью прирученного звездного коня, этого гигантского создания, управлять и связываться с которым способны только темпи… – По-моему, это немного… безрассудно, сэр.
 – Возможно. – Роман окинул его понимающим взглядом. – Если в сложившихся обстоятельствах вы предпочтете отказаться от своего назначения, я вас пойму.
 Вспышка ярости унесла прочь страх, Феррол вперил в капитана гневный взгляд. Снова это выражение многомудрого дядюшки, снова с ним обращаются, как с ребенком…
 – Благодарю вас, сэр, но я предпочту остаться.
 Роман пристально, словно оценивая, смотрел на него.
 – Прекрасно, старший помощник, – почти торжественно произнес он. – Приветствую вас на борту «Дружбы». Мы отбываем завтра ровно в восемь. Я хочу видеть вас на капитанском мостике за два часа до этого.
 – Понятно, капитан.
 – Тогда и увидимся. Вы свободны.


* * *

 Возвращение из расположенного в кормовой части офиса капитана в тот отсек корабля, где находились офицерские каюты, заняло много времени. Ферролу пришлось нелегко – из-за мягко смещающейся силы тяжести и эффекта Кориолиса, с которым приходилось бороться. Это была стандартная процедура: изменение скорости вращения корабля позволяло быстро и одновременно проверить реактивные двигатели вращения, маховое колесо и структурную целостность. Однако в данный момент стандартные процедуры лишь раздражали Феррола. Даже те, которые срабатывали, как им было положено.
 Что касается политики, то там, по-видимому, одной из стандартных процедур является ложь. И очень часто она тоже срабатывает.
 Они солгали ему. Умышленно. Просто умолчали кое о чем, но это все равно ложь. И окончательно добивало его то обстоятельство, что в какой-то степени он сам был виноват. Ему даже в голову не пришло спросить, оснащен ли корабль «Дружба» мицууши или нет.
 «Будь они прокляты».
 Он добрался до своей каюты, вошел в нее, запер за собой дверь и рухнул на постель. «Дружба» вращалась, и в крошечный иллюминатор была видна панорама мелькающих мимо него звезд; однако его внимание привлекли не звезды, а боковая переборка. Самая обычная, заурядная переборка… если не считать того, что волею случая каюта Феррола находилась на самом краю человеческой половины корабля.
 За стеной – шесть сантиметров металла и звукоизоляции – располагался отсек темпи.
 Темпи. Уродливые лица, дурацкие клетчатые шейные платки, противно воющие голоса, странный, необъяснимо мерзкий запах. Биоинженерная «технология», если здесь уместно это слово. Возвышенные идеалы, благородные слова… и безжалостные действия. Снова нахлынули воспоминания, резкие, ясные, и на один краткий миг ужасы Прометея нависли над Ферролом, словно грозовая туча.
 Однако здесь не Прометей… и он больше не беспомощный шестнадцатилетний паренек.
 Да, не беспомощный, вот что важнее всего.
 Он свесился с постели, выдвинул из-под нее ящик для вещей, разворошил груду рубашек и достал плоскую черную коробку. Он бы не удивился, если бы по приказу Романа его багаж обыскали. Но нет, встроенный в замок индикатор показывал, что к коробке никто не прикасался. Феррол набрал код, услышал мягкий щелчок замка и поднял крышку.
 Сначала он достал оттуда компактный игольчатый пистолет и положил его на постель, все время держа дулом от себя. Следом появились запасная обойма и разрешение на ношение оружия. Дальше обнаружилось фальшивое дно, а под ним конверт.
 Пистолет, конечно, мог послужить веским доводом в споре, однако подлинным оружием Феррола был конверт.
 Краткая инструкция на конверте, написанная мелким правильным почерком сенатора, гласила: «Вскрыть в случае необходимости». Феррол смотрел на эти слова, чувствуя, как от них веет спокойной силой и безграничной уверенностью сенатора. Нет, здесь не Прометей, и Феррол не беспомощен. Здесь «Дружба»… и шанс обратить необъявленную войну темпи против них самих.
 Если ему повезет. А ему, почему-то думал Феррол, непременно повезет.


* * *

 После ухода Феррола Роман долгое время сидел в кресле, глядя на дверь и прислушиваясь к стуку сердца. Он, конечно, ожидал, что Феррол – противник темпи… даже очень опасный противник.
 Чего он не ожидал, так это абсолютной, леденящей ненависти.
 Даже сейчас, когда молодой человек ушел, воспоминание об исходящем от него ощущении эмоциональной бури заставило Романа вздрогнуть. Боль и гнев Феррола дышали такой свежестью, будто его вышвырнули с Прометея лишь вчера. Эмоции не выцвели за прошедшие восемь лет; по-видимому, он ни на миг не забывал, как Сенат единодушно солгал о происшедшем в колонии.
 Ну, тут он, по крайней мере, был прав. Роман уже видел официальные документы.
 Он перевел взгляд на интерком, подавляя желание потянуться к нему. Одно нажатие кнопки… короткий и, скорее всего, мучительный разговор… и Феррол уйдет. Бомба с часовым механизмом покинет его корабль, а вместе с ней дух раздора, который так ему ненавистен.
 Однако поддерживающая Феррола группировка так просто не сдастся. Их ненависть утопит «Дружбу», а вместе с ней, возможно, и последний шанс человечества не ввязываться в войну с темпи.
 Роман устало закрыл глаза. Нет, это слишком рискованно. На данный момент единственная разумная политика – это подыгрывать Ферролу. Предоставить ему свободу действий, какую пожелает… надеяться, что рано или поздно он сделает свой ход, каким бы этот ход ни был… и тогда использовать шанс обезвредить его.
 А пока ничего не произошло, Роману есть чем заняться. Он выкинул Феррола из головы (насколько сумел), открыл на дисплее меню отчета о состоянии дел на корабле и погрузился в работу.
 Стараясь не думать о том, насколько его собственный план «подождем – увидим» напоминает метод решения этой проблемы, применяемый протемпийски настроенными сенаторами.




 Глава 4


 Ровно в восемь часов двенадцать минут на следующее утро «Дружба» покинула темпийский загон. Отставая на километр от своего звездного коня, Пегаса, с которым его связывала обманчиво тонкая привязь, корабль уходил в глубокий космос.
 Роман уже знал, что корабль, ведомый звездным конем, снаружи выглядит впечатляюще. Однако он никак не ожидал, что сам полет окажется таким же впечатляющим.
 Он протекал тише, естественно; однако глубина этой тишины превосходила все ожидания. За годы службы Роман привык к тому, что фузионный двигатель корабля генерирует шумы самых разных уровней, от глухого, но всепроникающего гудения в резервном режиме до устойчивого грохота при полном ускорении. Пока двигатель работал, звук не смолкал, а идти с ускорением в шесть десятых g даже без еле слышного шелеста… это повергало в трепет и немного пугало.
 Поскольку не было шума двигателя, то не было и вибрации палубы; и, хотя это казалось менее очевидным, не было тех мягких покачивающих движений Следствие компенсации бортовым компьютером легкого дисбаланса между различными соплами двигателя. В результате лететь на таком корабле – все равно что сидеть в кресле большого, в натуральную величину имитатора в Академии.
 – Пересекаем дальний край загона, – доложила сидевшая за пультом управления Кеннеди. – Передаю манипулятору распоряжение увеличить ускорение до ноль девяти g.
 Роман так и думал, что Кеннеди сама будет управлять кораблем на этом участке полета; очевидно, она всерьез хотела как можно больше расширить свои познания в области полетов с использованием звездных коней.
 – Когда согласно расписанию должен произойти прыжок? – спросил он.
 – Через час и двадцать минут, – ответила она; вес между тем начал плавно возрастать. – При условии, что мы и дальше будем придерживаться курса на минимальный расход энергии звездным конем.
 – Нам особенно некуда торопиться, лейтенант, – сказал Роман. – Кроме того, Пегасу предстоит долгое путешествие. Минимум энергии, минимум времени, движение строго по прямой… ну, вы знакомы с перечнем.
 Феррол, сидя на своем посту, повернулся к нему.
 – Вы ведь не думаете, что звездный конь быстро выдохнется? – спросил он. – Я слышал, они без малейшего напряжения способны развивать ускорение в пять  g  . 
 Роман покачал головой.
 – Я не думаю, что он быстро выдохнется, старший помощник. Тут дело в другом. Лейтенант Марлоу, что там с сигналом контактного ретранслятора?
 – Очень четкий, сэр, – ответил Риддик Марлоу, сидящий за пультом сканеров. – Поступает на два записывающих устройства, как и было приказано.
 Роман посмотрел на Феррола, на лице которого застыло задумчиво-хмурое выражение.
 – Ваши комментарии, старший помощник?
 После мгновенного колебания Феррол покачал головой.
 – Нет, я не прав, – сказал он, почти как бы обращаясь к самому себе. – Если бы записи сигналов от шлема-усилителя было достаточно, кто-то уже давно составил бы целую их библиотеку.
 – Согласен, – кивнул Роман. – Это, по-видимому, проблема не просто получения правильных команд – прямое и непосредственное прикосновение разума темпи кажется необходимым условием управления звездным конем. Вы интересуетесь управлением звездными конями?
 – Конечно, – ответил Феррол. – И всем остальным советую. Если мы собираемся когда-нибудь выйти за пределы нескольких десятков световых лет от дома, нам либо понадобятся собственные звездные кони, либо придется очень сильно усовершенствовать мицууши.
 – Либо заключить долгосрочное соглашение с темпи об аренде их звездных коней, – вмешалась в разговор Кеннеди.
 Феррол сверкнул на нее взглядом.
 – Аренда хороша в свое время и на своем месте, – сказал он. – Не думаю, что она будет уместна, когда речь пойдет о полномасштабной колонизации.
 – Уж конечно нет, или темпи будут следить за каждым шагом колонистов и придираться к тому, как идет освоение новых территорий, – еле слышно пробормотал Марлоу. – Клянусь, иногда мне кажется, Что они держат нас за восьмилеток, а себя самих за наших матерей.
 Кеннеди рассмеялась, в отличие от Феррола.
 – Вы, безусловно, вправе иметь свою точку зрения, лейтенант, – сказал Роман Марлоу. – Не забывайте, однако, что время от времени мы и впрямь ведем себя, как восьмилетние дети.
 – Согласен, капитан. – Взгляд Марлоу метнулся к лицу Роману, точно он пытался оценить терпимость нового командира к разговорам на мостике. – Однако у меня одно возражение. Часто мы ведем себя так потому, что у нас есть чувство юмора – то, чего темпи, похоже, начисто лишены.
 – Возможно, – уступил Роман.
 Какую бы форму ни имело темпийское чувство юмора – если оно вообще у них было, – оно до сих пор оставалось тайной за семью печатями.
 Эти разговоры о темпи и их тайнах…
 Он отстегнул ремни и встал.
 – Старший помощник, оставляю мостик на вас, – сказал Роман Ферролу, напоследок пробежав взглядом по показаниям приборов. – Вернусь ко времени Прыжка.
 – Вас понял, сэр, – ответил Феррол. – Могу я спросить, куда вы направляетесь?
 – На левую половину, – ответил Роман. – Пора нанести визит вежливости темпи.


* * *

 Человеческую и темпийскую половины «Дружбы» соединяли четыре прохода, каждый из которых был оснащен стандартной шлюзовой камерой. На вешалке рядом с люком висели фильтровальные маски; Роман выбрал одну, надел и убедился в том, что эластичные края плотно обхватывают нос, щеки и челюсть. Он слышал разговоры о том, какой запах исходит от темпи в замкнутом пространстве; начать давиться и кашлять во время первого визита – ну, это было бы невежливо. Шлюзовая камера, как и положено, заменила насыщенный человеческим запахом воздух на чистую смесь кислорода с азотом и уже через тридцать секунд просигналила, что процесс завершен. Роман сделал осторожный вдох через фильтровальную маску и открыл дверь.
 За нею ему открылся другой мир.
 Он замер на пороге, впитывая впечатления и пытаясь проанализировать их. Свет был приглушенный, рассеянный и успокаивающий; воздух прохладный и сухой, в нем ощущалось легкое движение, вызвавшее у Романа ассоциации с лесным ветерком. По стенам и потолку в хаотическом, на первый взгляд, беспорядке висели предметы искусства: скульптуры и плоские объекты, напоминающие картины. Да, в хаотическом беспорядке – и тем не менее, несмотря на отсутствие симметрии в расположении, все в целом имело сбалансированный, подчиненный единому замыслу вид.
 Каждый квадратный сантиметр стен и палубы, не занятый каким-либо предметом, покрывал зеленый, по виду мягкий ковер. Ну, хотя бы его описание имелось в документации «Дружбы»: особо стойкая разновидность мха, используемая темпи как низкотехнологичная система фильтрации и восстановления воздуха. Однако открывшееся Роману зрелище отличалось от того, что он ожидал увидеть; натуральный земной мох выглядит не так уж привлекательно, а темпийская версия гораздо больше походила просто на экзотический ковер из синтетики.
 Приверженцы темпи часто утверждали, что эстетическое чувство чужеземцев не только очень сильно развито, но и полностью доступно человеческому восприятию. Если то, что он сейчас видел, представляло собой характерный образец, подумал Роман, с этим утверждением можно согласиться.
 – Ро-маа? – произнес неприятно скрипучий голос по ту сторону люка.
 Вот оно. Роман внутренне собрался, шагнул на мох – тот подался под ногами, как настоящий ковер, – повернулся в направлении голоса…
 И в первый раз в своей жизни лицом к лицу встретился с темпи.
 Впечатление оказалось в каком-то смысле разочаровывающим. Учитывая медленно нарастающий на протяжении последних десяти лет конфликт между расами и настойчиво повторяемые заявления людей типа Феррола относительно исходящей от темпи угрозы человечеству, у Романа на уровне подсознания сформировался образ темпи как созданий, которые, уступая людям в росте, излучают ауру силы или даже опасности.
 Что касается роста, так оно и было, однако все остальное не соответствовало действительности. Темпи, чье, откровенно говоря, не слишком привлекательное лицо было обращено к Роману, был худощавым, изящного телосложения; узкие плечи слегка сутулились, выдаваясь вперед, как у старика, руки сложены на талии ладонями наружу. Кожа бледная – болезненно бледная – и торчащие из черепа через неравные интервалы пучки волос больше напоминали тонкую медную проволоку.
 Он производил впечатление почти абсурдной хрупкости, и в первый момент Роману показалось, что такое существо невозможно воспринимать серьезно, и уж тем более как несущее в себе угрозу.
 А потом он вспомнил Прометей… и полукомический образ растаял в мгновение ока. Нет, темпи следовало воспринимать серьезно.
 Он перевел взгляд на желто-оранжевый клетчатый платок, свободно повязанный вокруг шеи темпи. Эта цветовая комбинация соотносилась с…
 – Рин-саа?
 – Да, – ответил темпи. – Ты Ро-маа?
 – Да, я капитан Роман. Не ожидал, что меня будут встречать.
 Темпи сделал быстрый жест, коснувшись пальцами уха, – эквивалент пожатия плечами, вспомнил Роман.
 – Хочешь посмотреть все?
 Это было соблазнительное предложение. Если остальные темпийские помещения оформлены так же необычно, наверно, стоило пройтись по всем. Однако придется отложить это до другого раза.
 – Нет, спасибо, Рин-саа. В данный момент мне хотелось бы взглянуть на ваш командный центр.
 – Не понимаю.
 – Командный центр… Пункт управления… Место, откуда ты следишь за полетом «Дружбы» и отдаешь необходимые приказы.
 – Я не отдаю приказов, Ро-маа. Я не управляю.
 На мгновение Роман лишился дара речи.
 – М-м-м… Сожалею. Я думал, ты главный на этой половине корабля.
 Рин-саа широко раскрыл рот, словно пародируя человеческую улыбку – темпийский эквивалент покачивания головой.
 – Я говорю за всех, – сказал он. – Я не управляю.
 – Понятно, – ответил Роман, хотя на самом деле ничего ему не было понятно. Анархия… или даже принятие решений путем консенсуса… вряд ли это уместно, когда речь идет об управлении кораблем. – Но если не ты управляешь, то кто?
 Пальцы снова коснулись уха.
 – Ты, Ро-маа.
 – М-м-м… А, ну да. – Ситуация начала медленно проясняться. – Ты имеешь в виду, что, раз вы согласились поставить человека… меня… во главе «Дружбы», теперь я должен отдавать вам приказы?
 – Верно.
 Ну, не совсем верно, понимал Роман. Как минимум, вопросы расквартирования и распределения обязанностей они будут решать без вмешательства людей, что вполне разумно.
 И что подразумевает хоть какую-то цепочку команд… Однако, похоже, Рин-саа не имел желания это обсуждать.
 – В таком случае, где приборы, дублирующие установленные на капитанском мостике? – спросил Роман.
 – Там, где манипуляторы.
 – Тогда, если ты не против, отведи меня туда.
 Помещение манипуляторов представляло собой зеркальное отражение капитанского мостика «Дружбы». В центре сидел темпи в пурпурно-зеленом шейном платке, негромко гудя что-то, слышное ему одному; несмотря на широко распахнутые глаза, он не обратил внимания на появление Романа и Рин-саа. Слева от него у внутренней стены были в беспорядке размещены дублирующие приборы; справа, прислонившись к наружной стене, сидел второй темпи. Вывернув голову под таким углом, что, казалось, это должно причинять ему боль, он пристально смотрел на обзорный экран; его голову полностью покрывал большой шлем с множеством торчащих из него проводов. Провода эти тянулись к похожему на ячеистую корзину ящику, внутри которого…
 Роман заставил себя не отводить взгляда… и, по правде говоря, все оказалось не слишком скверно. Если, конечно, память не подвела его и это безволосое создание размером с поросенка именно так и должно было выглядеть; и оно не мертвое, а просто мирно спит; и его мозговые нейроны обладали способностями лучших компьютеров Кордонейла…
 Темпийский компьютер, используемый в тех же самых целях, что и человеческий. Не совсем просто, но по-прежнему изящно.
 – Со-нгии. – Рин-саа вскинул руки в направлении темпи в шлеме. – Он разговаривает с Пегасун-нинни.
 – Пега?… А-а, – прервал сам себя Роман. Пегасуннинни – темпийское имя для их звездного коня, то есть «Пегас» с прибавлением соответствующего суффикса. – А другой – Хом-джии? – спросил он, надеясь, что правильно запомнил сочетание цветов шейного платка.
 – Верно, – ответил Рин-саа. – Он отдыхает.
 – А-а…
 Роман с интересом посмотрел на мирно гудящего темпи. Сон темпи характеризовался большей физической активностью, чем человеческий, и нерегулярностью. Его ритм так сильно отличался от земного, что в какой-то степени это затруднило первые, ранние попытки сотрудничества. Сотрудникам-людям все время казалось, что темпи придуриваются, и Роман готов был поспорить, что человеческая привычка проводить в коме добрые тридцать процентов суток равным образом раздражала темпи. Хотя об их реакции можно было лишь догадываться; темпи никогда не обсуждали эту проблему.
 – Я так понимаю, он здесь, чтобы сменить Со-нгии, когда тому понадобится отдых? – спросил Роман.
 – Верно. – Рин-саа снова вскинул руки, теперь в направлении Хом-джии. – Он второй, кто может разговаривать с Пегасуннинни.
 – Да, я помню, в списке экипажа указаны три манипулятора. – Он кивнул на Со-нгии и безволосое животное в клетке, которое снова выглядело не так уж скверно. – Мне хотелось бы поближе рассмотреть шлем-усилитель, если это не обеспокоит Со-нгии.
 – Не приближайся.
 Роман замер на полушаге.
 – Почему?
 – Он разговаривает с Пегасуннинни.
 – И?…
 – Ты хищник, – сказал Со-нгии.
 Роман вздрогнул; до сих пор он думал, что манипулятор не прислушивается к их разговору.
 – Именно поэтому мы не можем управлять звездными конями? И поэтому же они умирают, попав к нам в плен?
 – Не знаю, – ответил Со-нгии. – Знаю лишь, что люди иногда вызывают беспокойство у звездных коней. Это все.
 Роман поджал губы.
 – М-м-м…
 На мгновение он заколебался, не зная, что сказать или сделать дальше. Отвернулся от Со-нгии, на глаза ему попались дублирующие приборы, и он шагнул к ним, чтобы рассмотреть поближе. Ярлыки на них были на темпийском, однако ускоренный курс этого языка позволил ему быстро найти те, которые его интересовали.
 – Я, пожалуй, вернусь на капитанский мостик, – сказал он Рин-саа. – До момента Прыжка осталось совсем недолго.
 – Понимаю, – ответил тот. – Ро-маа… этот полет чрезвычайно важен для темплисста. Мы понимаем вас; вы нас не понимаете. Такое отсутствие гармонии не может продолжаться.
 – Согласен, – кивнул Роман. – Будем вместе работать над этим, Рин-саа. В случае удачи… возможно, люди начнут понимать вас.
 – Темплисста надеются на это. Потому что, если нет… – Он прикоснулся пальцами к уху, не закончив предложения.
 – Понятно.
 Если нет – Феррол получит войну, которой так жаждет.


* * *

 Оставалось примерно полчаса до Прыжка, когда капитан вернулся на мостик.
 Феррол отстегнул ремни и поднялся из командирского кресла.
 – Капитан, пока идем по расписанию; до Прыжка осталось двадцать семь минут. Я так понял, что, согласно плану, которым руководствуется Кеннеди, мы не собираемся останавливаться непосредственно перед Прыжком.
 – Все правильно, старший помощник, – ответил Роман. – Обычно звездные кони совершают Прыжок, не прерывая движения, иногда даже с очень высокой скоростью относительно звезды, которую покидают.
 Вообще-то Феррол был осведомлен об этом гораздо лучше капитана. Именно из-за этого он упустил нескольких звездных коней, прежде чем вычислил, как подкрадываться, не спугнув их.
 – Да, сэр. И все же, полагаю, вы захотите, по крайней мере, снизить ускорение до нуля?
 Роман начал отвечать, но потом остановился.
 – Интересный вопрос, – задумчиво произнес он. – В смысле, могут звездные кони совершать Прыжок при ускорении или нет?
 Феррол нахмурился, вспоминая. Ну, по крайней мере, один конь в темпийской йишьяр-системе двигался чертовски быстро, совершая Прыжок, чтобы избежать сети Феррола. Однако было ли у него тогда ускорение?…
 – Не знаю, сэр, – ответил Феррол. – Ничего не читал по этому поводу. Хотя никаких соображений, почему это невозможно, у меня нет.
 – И у меня тоже. Давайте попробуем и посмотрим.
 «А если темпи предпочитают, чтобы мы этого не знали?» – иронически спросил себя Феррол.
 Вслух, однако, задавать вопрос не имело смысла. Официальная позиция состояла в том, что темпи честные, открытые и жаждут поделиться всеми знаниями со своими дорогими человеческими собратьями, и если относительно полета «Дружбы» можно было хоть что-то гарантировать, так это то, что капитан будет неуклонно придерживаться официальной позиции.
 – Да, сэр, – сказал Феррол. – Следует ли мне сообщить наше пожелание темпи?
 Одно краткое мгновение он думал, что Роман клюнет на его предложение. Но нет…
 – Благодарю вас, старший помощник, я сам сделаю это. – Он уселся в командирское кресло и посмотрел на дисплеи.
 На посту у сканеров поднял голову Марлоу.
 – Пока вы с ними не связались, капитан, хочу вам сообщить, что мы обнаруживаем очень много пыли. Может, стоит выяснить, не помешает ли она Пегасу увидеть звезду, куда он должен нас перенести?
 – Так далеко от эклиптики не должно быть много пыли. – Роман скользнул взглядом по показаниям приборов.
 – Я и сам об этом думал, сэр, – ответил Марлоу. – Но она есть. Кажется, будто мы влетаем прямо в нее… плотность медленно возрастает.
 Феррол через плечо Романа смотрел, как числа сменяют друг друга в сторону увеличения.
 – Никакой проблемы не будет, – сказал он. – Это всего лишь пот самого Пегаса, состоящий из мелкой пыли.
 Роман поднял на него взгляд.
 – Не знал, что их пот имеет такую плотность.
 – Может, Пегас и не перенапрягается, но мы заставляем его прилично выкладываться, – заметил Феррол. – И площадь поверхности испарения невероятно велика.
 – И конечно, с учетом такого ускорения вся масса пота оседает на нас, – кивнул в знак понимания Роман. – Интересно. Одна из многих особенностей транспортировки кораблей с помощью звездных коней, о которой никто всерьез не задумывался. Уверен, в ближайшие месяцы нам предстоит сделать еще немало интересных открытий.
 «Я не могу ждать», – сказал себе Феррол. Он вернулся на свой пост, вполуха прислушиваясь к тому, как капитан обсуждает с темпи проблему Прыжка и ускорения. Нет, они тоже не знают, возможно ли это, однако манипулятор готов попробовать.
 «А-а, ну, конечно, они не знают», – с горечью подумал Феррол. Это было первое, что постарался бы выяснить тот, кого звездные кони интересуют как возможные участники военных действий; но нет, темпи этого не сделали.
 И конечно, Роман принял все за чистую монету. Роман тоже не рассматривал звездных коней как возможных участников военных действий.
 – Старший помощник?
 Прежде чем повернуться, Феррол постарался придать лицу спокойное выражение.
 – Да, капитан?
 Мгновение Роман внимательно изучал Феррола, словно каким-то образом сумел проникнуть в его мысли.
 – Я хотел бы, чтобы мы взяли образчик этой пыли, – сказал он. – Пожалуйста, передайте мое распоряжение научному отделу и проследите за его выполнением.
 Феррол бросил взгляд на хронометр.
 – Вы хотите, чтобы образчик взяли до или после Прыжка, сэр?
 Роман в задумчивости поджал губы.
 – Хороший вопрос. Возможно, в разные моменты времени состав разный. Пусть возьмут и до, и после, а потом берут по два образчика в сутки на протяжении всего полета. – Взгляд Романа переместился на центральный дисплей. – Учитывая метеоритную диету звездных коней, было бы полезно выяснить, какие продукты они выделяют вместе с потом как побочные.
 – Вдруг среди них окажутся золото, платина или иридий? – высказала предположение Кеннеди.
 – Да, у меня мелькнула та же мысль, – ответил Роман.
 Устанавливая связь с научным отделом «Дружбы», Феррол отвернулся к своему пульту и презрительно скривил губы. Вечно у всех на уме одно и то же: выгода. Древний Рим, как он где-то прочел, тоже из кожи вон лез, стараясь наладить торговлю со своими врагами… как раз перед тем, как эти самые враги уничтожили его.
 «Те, кто не знает истории, – вспомнилось ему, – обречены повторять старые ошибки снова и снова».
 Формально «Дружба» представляла собой исследовательское судно, и ее очень большой научный отдел знал свое дело лучше, чем ожидал Феррол. Первый образчик уже лежал у них на лабораторном столе, и за десять минут до Прыжка предварительный анализ был готов. Феррол нашел некоторое удовлетворение в том, что в пыли содержались странные экзотические силикаты, но не оказалось и намека на золото, платину или иридий.




 Глава 5


 Роман нажал на кнопку, и на дисплее появился результат предварительного анализа пота звездного коня. Кремний и железо, небольшие количества кальция, магния и алюминия. Ничего особенно полезного, ни вместе, ни порознь.
 – Молекулярный анализ уже готов? – спросил он.
 – Над ним еще работают, – ответил Феррол, прислушиваясь к тому, что говорят ему в интерком. – Обнаружены какие-то сложные молекулы, но ничего явно ценного.
 – Ну, скажите им, пусть сделают полную расшифровку и сохранят все, что смогут, – распорядился Роман.
 – Да, сэр, – ответил Феррол.
 Сдержав желание состроить гримасу, Роман посмотрел на центральный дисплей. Он, конечно, не рассчитывал, что они найдут золотые самородки, – после двадцати лет контактов с темпи пот звездных коней наверняка подвергался анализу десятки раз, причем делали это люди, гораздо больше него заинтересованные в том, чтоб извлечь выгоду из ситуации со звездными конями. Однако ему это было бы приятно.
 – Лейтенант? Скоро Прыжок?
 – Через минуту, сэр, – ответила Кеннеди. – Манипулятор докладывает о готовности; все системы корабля дают зеленый свет.
 – Марлоу?
 – Все внутренние и наружные датчики включены и ведут запись, – доложил Марлоу. – Если во время Прыжка можно будет что-нибудь увидеть, мы это зафиксируем.
 – Хорошо. – Роман автоматически подобрался. – Тогда вперед.
 Несколько месяцев назад он обнаружил, что в Прыжке звездного коня нет ничего внешне эффектного. Теперь оказалось, что и внутри ничего эффектного тоже не происходит.
 Никаких ощущений. Вообще никаких. Только что они летели с ускорением 0,9 g через темпийскую систему Кьялиннинни, и тусклое красное солнце светило за кормой слева; в следующее мгновение они делали то же самое, вот только прямо над головой сияло ослепительно белое солнце.
 – Марлоу? – спросил Роман.
 – Ничего, капитан, – покачал головой тот. – Внутренние сенсоры не зафиксировали никакого перемещения. Наружные… да, и они тоже.
 – С каким временным шагом срабатывают сенсоры – половина стандартной пикосекунды?
 – Еще меньше, сэр, – ответил Марлоу. – В руководстве указано пять сотых пикосекунды. Практически где-то ближе к одной десятой, мне кажется.
 Десятая доля пикосекунды или даже еще меньше. Фактическое время равно нулю.
 – Спасибо. Лейтенант Кеннеди? Местоположение Альфы определено?
 – Ищем, – ответила она. Ее голос прозвучал совершенно буднично, словно она каждую неделю совершала Прыжок с помощью звездного коня. – Компьютер установил плоскость эклиптики и теперь, опираясь на данные темпи, рассчитывает, где должна находиться планета. Еще несколько минут.
 Упоминание о темпи внезапно натолкнуло Романа на одну идею, и он включил интерком.
 – Капитан – манипулятору. Со-нгии, можешь говорить?
 Последовала короткая пауза, а потом на экране возникло изображение темпи; его лицо, казавшееся искаженным по сравнению с человеческим, едва можно было разглядеть между шлемом-усилителем и красно-белым шейным платком. По крайней мере, спящего животного на этот раз видно не было.
 – Слушаю, Ро-маа, – сказал Со-нгии. – Чего ты хочешь?
 – Пегас знает, где планета, к которой мы направляемся? В смысле, он в состоянии чувствовать ее отсюда?
 Как обычно, лицо темпи ничего не выражало.
 – Не знаю, – завывающим голосом ответил он. – Знаю лишь, что звездные кони могут видеть множество удаленных звезд и твердые объекты в пределах своей телекинетической досягаемости. Это все.
 – Понятно, – проворчал Роман.
 Он ожидал именно такого ответа и все же почувствовал раздражение. Одной из доводящих до бешенства черт темпи было их стойкое, чтобы не сказать упертое нежелание озвучивать предположения, пока у них отсутствуют абсолютно надежные доказательства в пользу той или иной точки зрения. Давить на Со-нгии было бесполезно; ничего, кроме все более и более невразумительных фактов относительно звездных коней, Роман от него не услышал бы. Может, когда-нибудь такой эксперимент провести и стоит, но сейчас Роману было не до того.
 – Ну, тогда просто будь наготове, – сказал он темпи, – Через несколько минут мы вычислим местоположение планеты и сообщим тебе направление. А пока Пегас может погасить ускорение.
 – Твои желания совпадают с нашими.
 Роман хмуро смотрел на экран; может, темпи так иронизирует? Нет, непохоже.
 – Прекрасно. Выполняй.
 Он прервал связь и спустя буквально мгновение вынужден был вцепиться в ручки кресла: «Дружба» перешла на нулевое ускорение так стремительно, что внутри все перевернулось.
 С опозданием прозвучал сигнал предупреждения о снижении скорости, и Роман выругался себе под нос. Снова старые рефлексы подвели его; в случае с фузионным двигателем процесс торможения продолжался пять минут до полной остановки.
 – Капитан? – ворвался в его раздумья о собственной несообразительности голос Феррола. Вежливый, в общем, голос; однако при взгляде на лицо старшего помощника Роман понял, что того радует его замешательство. – Научный отдел сообщает, что они взяли еще один образчик пота. Вы по-прежнему хотите, чтобы они сделали его анализ?
 Роман в упор посмотрел на Феррола.
 – Разве вы получали другой приказ, старший помощник? – мягко спросил Роман.
 Феррол сощурился; кожа вокруг его глаз слегка уплотнилась. Может, подумал Роман, он рассчитывал на более резкую реакцию.
 – Нет, сэр, – подражая тону Романа, ответил Феррол.
 – Тогда, как мне кажется, у вас не должен возникать вопрос, хочу ли я по-прежнему получить анализ пота. Согласны?
 – Да, сэр. – В уголках губ Феррола впервые проявился намек на неловкость. Сейчас он был вынужден защищаться, и это ему явно не нравилось. – Я просто подумал, что приказ может быть отменен с учетом негативных результатов первого анализа.
 Некоторое время Роман молча наблюдал за тем, как молодой человек под его взглядом испытывает все большую неловкость.
 – Это исследовательский корабль, старший помощник, – сказал он наконец. – Его задача состоит в сборе данных: относительно темпи, относительно взаимодействия людей и темпи, относительно неисследованных планет, относительно полетов с помощью звездных коней и, конечно, относительно самих звездных коней. В сборе  всех  данных, неважно, кажутся они полезными в данный момент или нет.
 – Понимаю, сэр.
 Казалось, неловкость Феррола вот-вот выльется в злость.
 – Хорошо. – Еще мгновение Роман смотрел Ферролу в глаза, а потом перевел взгляд на Марлоу. – Как там с поисками Альфы, лейтенант?
 – Еще минуту, капитан, – быстро ответил тот тоном прилежного ученика, старающегося продемонстрировать, что он трудится в поте лица. – Теоретически позиция уже рассчитана, теперь с помощью телескопов ищем саму планету.
 Роман переключил свой дисплей на поисковый монитор. «Это называется разведка боем», – мрачно подумал он. У Феррола не было никаких реальных причин тревожиться, впустую или нет научный отдел тратит свое время; и он сам, и все на мостике понимали это. Его вопрос был просто вызовом власти Романа как командира, или его рассудительности, или и тому и другому.
 Другими словами, несмотря на сделанные вчера громкие заявления, Феррол не собирался позволить экипажу «Дружбы» составить мнение о темпи на основе собственных впечатлений. Он хотел, чтобы это происходило на фоне личной конфронтации между ним, антитемпийским реалистом, и Романом, наемником протемпийски настроенных военных и политиканов.
 И, судя по реакции Марлоу, Ферролу как минимум удалось отравить атмосферу на мостике. Причинить ей небольшой, но тем не менее ощутимый вред.
 – Нашли, капитан, – сообщила Кеннеди. – Координаты девяносто шесть и четыре, пятнадцать и три. Расстояние шестьсот тысяч километров.
 – Сообщите данные темпи, – сказал ей Роман. – Разворачиваемся и летим по прямой. И еще передайте Со-нгии, пусть поддерживает ускорение на ноль девяти g.
 Если он рассчитывал, что, получив по носу, Феррол притихнет, это оказалось ошибкой.
 – Может, мне рассчитать для них угол разворота, сэр? – спросил старший помощник. – Вдруг их так называемый компьютер сам не справится?
 – Давайте выясним, так ли это, – ответил Роман. – Лейтенант, просто сообщите Со-нгии местоположение планеты, и пусть темпи сделают все остальное. – Он посмотрел на Феррола, вскинув бровь. – Если смогут, конечно.
 Они смогли. Спустя примерно пять часов Пегас плавно вывел «Дружбу» на геосинхронную орбиту около Альфы.
 Если Феррол и победил в первом раунде своей личной дуэли, то темпи однозначно победили во втором.


* * *

 За долгие годы Роман перевидал множество планетарных ландшафтов, воочию либо на голограммах, и пришел к выводу, что почти всегда первое впечатление от буйной, экзотической цветовой комбинации чужеземной растительной жизни оказывалось сравнимо с чем-то виденным раньше.
 Альфа представляла собой исключение, подтверждающее общее правило. И похожее на степь поле вокруг области приземления, и лес позади него – все было «раскрашено» исключительно в черные, белые и серые цвета.
 – На мой взгляд, это просто изумительно, – высказался Элс Сандерсон, и даже заглушающая звук фильтровальная маска не помешала услышать восхищение в его голосе. – Преобладание черно-серой окраски растений позволяет предположить, как здесь идет фотосинтез. Усваивается больше энергии, в том числе и инфракрасной, чем в вариантах с хлорофиллом.
 – Выглядит, однако, скучновато, – заметил Роман. – Надо полагать, все животные и насекомые тут дальтоники.
 – Это, в частности, нам тоже предстоит выяснить, – ответил Сандерсон. – Хотя вы подняли любопытный вопрос: как происходит опыление, если нет привлекающих насекомых ярко окрашенных растений?
 – Может, опыляют вовсе и не насекомые, – высказал предположение Роман. – Пыльца ведь может разноситься по воздуху? Или с помощью пробегающих мимо животных?
 – Пыльники большинства местных растений для этого не годятся, – вмешался в разговор один из ученых. Стив Берч, по голосу определил Роман. – Кроме того, я вижу множество различных насекомых, летающих вокруг определенных типов растений.
 – Мы берем образцы воздуха, – добавил Сандерсон. – Это позволит установить, выделяют ли цветы какие-либо химические соединения.
 – Разумно.
 Роман пробежал взглядом по разделенному на несколько окон экрану, куда передавались изображения как с камер, установленных на шаттле, так и с портативных, которые несли с собой участники десантного отряда. И выбрал одну из двух «картинок» с аналитическим столом, установленным в десятке метров от выхода из шлюзовой камеры шаттла. Он расширил это окно, и однообразно серая растительность сменилась крупным планом маленького серо-коричневого создания, выглядевшего как кошмарная смесь волчьей морды, черепашьего панциря, коротких обезьяньих ног и клешней омара; создание удерживала на столе ячеистая сеть.
 – Доктор Пейтон? Как проходит изучение животного?
 – Мы с Тра-мии прекрасно сработались, – ответила Мики Пейтон голосом человека, полностью поглощенного работой.
 Документы Пейтон характеризовали ее как человека умеренно антитемпийской позиции, и этот факт все время беспокоил Романа, пока шаттл доставлял на планету десантный отряд. Темпи, конечно, будут пристально наблюдать за его работой, следить за тем, как бы ни произошло что-то, могущее быть истолковано как дурное обращение. Меньше всего Роману хотелось, чтобы в состав десантного отряда входил человек, способный начать дергаться под явно односторонним взглядом чужеземцев. Однако именно Пейтон возглавляла группу, которая разработала и сконструировала этот аналитический стол; он, можно сказать, был ее любимым детищем, и она не собиралась никому уступать права его первого испытания. Риск того, что на Альфе могут возникнуть трения, показался Роману менее значимым, чем риск гражданской войны на «Дружбе», и он неохотно дал свое согласие.
 Однако пока, похоже, все шло гладко. Роман от всей души надеялся, что у Тра-мии хватит здравого смысла смотреть, но не вмешиваться.
 – Мы уже произвели послойное сканирование, – продолжала Пейтон. – Вы получили результаты?
 – Доктор Тензинг? – пригласил к разговору еще одного ученого Роман.
 – Да, все видно очень хорошо, – послышался из интеркома голос шефа научного отдела. – Мы уже начали анализировать данные.
 – Прекрасно. Тра-мии, как твоя рука?
 – Ранение несерьезное, Ро-маа, – «провыл» темпи. – Как я уже говорил, внутренняя кожа не повреждена.
 Это должно предотвратить проникновение внутрь инфекции или яда, даже если такое вот создание с клещами, как у омара, способно оказывать воздействие на физиологию темпи.
 – Следи за своим состоянием и дальше, – приказал Тра-мии Роман. – Доктор Пейтон, вам уже ясно, как существо сумело сделать это?
 – В смысле, как оно смогло ущипнуть Тра-мии через сеть на большем расстоянии, чем это физически достижимо? – спросила она. – Нет, пока не знаю; но, по крайней мере, вижу, что такое вполне возможно. У этого животного нет костей.
 – Совсем?
 – Совсем. И хрящей тоже очень мало. Его скелетный каркас более-менее напоминает органический вариант запоминающего пластика, который, по-видимому, в зависимости от потребностей может становиться то жестким, то гибким.
 Роман с некоторым уважением посмотрел на создание на дисплее.
 – Интересно. Как, по-вашему, это уникальный вид или норма для Альфы?
 – Это выяснится буквально через минуту,– послышался новый голос.– Это Синх, капитан. Мы с Лос-тлаа вот-вот поймаем кролика.
 Роман пробежал взглядом по окнам на экране, нашел нагрудную камеру Андре Синха и переключился на нее. В сером кустарнике на задних лапах сидело существо, отдаленно напоминающее земного кролика.
 – Это настоящий кролик? – спросил Роман.
 – Ну, похоже, он заполняет именно эту нишу экосистемы.
 На краю экрана возникла рука со стреляющим сетью пистолетом: Синх нацелился на свою добычу. С противоположной стороны на нее надвигался сходным образом вооруженный Лос-тлаа.
 – Спокойно, дружок, – бормотал себе под нос Синх. – Мы не причиним тебе вреда, просто хотим посмотреть, как ты устроен. Больно не будет. – Он тщательно прицелился…
 Внезапно животное резко изменило свой облик и отпрыгнуло.
 – Черт побери! – воскликнул Синх. Изображение заметалось, когда он поворачивался, чтобы не упустить из вида шустро удирающее новоявленное создание. – Это немыслимо!
 Последние слова почти заглушило шипящее потрескивание игольчатого пистолета. Вдали на поле животное резко дернулось, подскочило в воздух, шлепнулось на землю и осталось лежать без движения.
 – Прекратить стрельбу! – крикнул Роман. – Кто это сделал?
 Возникло мгновенное замешательство.
 – Я, сэр… Гарин, – ответил шеф подразделения охраны из четырех человек, сопровождающего десантный отряд. – Я подумал, что ученые хотят поймать эту тварь для изучения…
 –  Не было необходимости убивать его!  
 Роман подскочил. Крик был очень высокого тона – почти на уровне визга, – и в нем ощущались печаль, боль, огорчение, укор. Взгляд Романа зашарил по окнам на экране, устремился к животному, по-прежнему распростертому на аналитическом столе, – первой ужасной мыслью было, что каким-то непонятным образом закричало оно.
 – Кто это сказал? – требовательно спросил Роман.
 – Прости, Ро-маа. – Теперь тон голоса опустился до уровня обычного темпийского «завывания». – Я рассердился.
 – Я так и понял, Лос-тлаа. – Злость на Гарина за несанкционированное убийство животного сменилась ощущением бегущих по спине мурашек. Ни на одном инструктаже не говорилось о том, что темпийские голоса могут звучать  так. – Гарин, если нет смертельной и непосредственной угрозы, без приказа не стрелять. Вы меня поняли?
 – Да, сэр, – проворчал Гарин, почти угрюмо.
 – Это относится и ко всем вам, – напомнил Роман остальным охранникам. – Доктор Синх, от кролика осталось что-нибудь, пригодное для изучения?
 Синх стоял, наклонившись над животным; крупный план утыканного иглами тела вызвал у Романа приступ легкой тошноты.
 – Можно попробовать, капитан. – Синх подсунул под тело край сети. – Интересно… Вы заметили, что после смерти он снова превратился в кролика?
 – На самом деле, в каком-то смысле он никогда и не переставал им быть, – заметил Феррол, который тоже присутствовал на мостике. – Думаю, десантникам стоит посмотреть, что я имею в виду.
 – У нас тут есть для вас кое-что, доктор Синх, – сказал Роман. – Переключитесь на прием отсюда.
 Феррол взял запись, сделанную камерой Синха, пропустил ее через компьютер и прогнал на малой скорости. Так оказалось легче проследить за трансформацией кролика… и выглядела она чрезвычайно впечатляюще.
 – Кажется, будто шкура у него течет, – пробормотал Синх. – Наподобие сильно растяжимого эластика или даже полужидкости.
 – И скелетная структура под шкурой изменяется тоже, – вмешалась в разговор стоящая у аналитического стола Пейтон. – Я была права – это в точности напоминает пластик, способный пребывать в двух состояниях. И с мышцами наверняка происходит то же самое, иначе ноги не смогли бы удлиниться до такой степени, не утратив силы.
 – И мышцы, и органы, – согласился с ней Синх. – Вы заметили, что объем легких уже почти удвоился?
 – Просто какой-то механизм для убегания, – с изумлением и отчасти благоговением пробормотал Верч.
 Да, пожалуй, решил Роман. Если поначалу животное напоминало кролика, то в своем новом облике, замедленными прыжками удаляясь от камеры, оно походило на бегущую борзую.
 – Без сомнений, мы столкнулись с чем-то уникальным, – сказал Тензинг. – Очень важно понять, Каково предназначение этой способности менять форму. То ли оно используется лишь в ситуациях сражения и бегства, то ли каждое создание заполняет две Различные экологические ниши, часть времени пребывая в одной, а часть в другой.
 – Кстати, – пробормотал себе под нос Берч, – по-настоящему планета называется «Оборотень».
 – Давайте остановимся на «Альфе», – резко произнес Сандерсон. – Тут есть над чем задуматься и помимо названий. В конце концов, это дело темпи, не наше.
 Возникла напряженная пауза – момент неловкости, которую ощутили и внизу, и на мостике. Взволнованные, возбужденные, все, казалось, забыли об обратной стороне монеты. На расстоянии четырехсот тридцати световых лет от Земли Альфа была недоступна для кораблей, оснащенных системой мицууши. Что бы они тут ни обнаружили – место для будущей колонии, растительную или животную жизнь, которая будет пользоваться спросом на рынке, или даже просто необыкновенную биологию, – все это будет принадлежать темпи, не человечеству; от труда людей выиграют только темпи.
 – Они больше не довольствуются тем, чтобы незаконно обкрадывать нас, – пробормотал Феррол достаточно громко, чтобы Роман его услышал. – Теперь мы сами доставляем им добычу.
 – Хватит, старший помощник, – проворчал Роман. Однако дело уже было сделано, вред причинен. – Доктор Синх, я хочу, чтобы вы тщательно проверили кролика на предмет микробов, обращая особенное внимание на то, безопасно ли перенести его на «Дружбу». Поскольку он уже мертв, – добавил он, чтобы пресечь любые возможные возражения со стороны темпи, – нужно постараться использовать останки с максимальной пользой.
 – Мы уже произвели предварительную проверку воздуха и почвы. Ничего угрожающего не обнаружено. С учетом этого, вряд ли в кролике таится какая-то опасность, – напомнил Роману Сандерсон.
 – Знаю. И все же проверьте.
 – Ух ты! – внезапно воскликнула Пейтон. – Вот оно, мне кажется. Ну-ка, Элс, быстренько замерь электрическое поле растений поблизости.
 – Хорошо, – ответил Сандерсон.
 Изображение в его «окне» на экране резко накренилось, когда он вместе со своей нагрудной камерой опустился на колени.
 – Предполагаешь, здешние животные способны ощущать электрическое поле? – с сомнением спросил Берч.
 – Почему бы и нет? Ты ведь сам обратил внимание на повышенную плотность ионов в воздухе, когда мы делали первые замеры.
 – Да, но это совсем не та плотность, что в морской воде, а ведь именно в ней обычно обнаруживается жизнь, реагирующая на изменение электрического потенциала, – возразил Берч. – Земные акулы, да и не только они.
 – Звездные кони тоже способны ощущать электрические поля, – сказал Тра-мии.
 – Интересное замечание, – с оттенком колкости среагировал Берч, – но вряд ли уместное в дискуссии о животных, развивающихся в атмосфере.
 – Тем не менее существует ясное и недвусмысленное доказательство того, что это животное способно чувствовать электрическое поле, – сказала Пейтон. – Элс, есть что-нибудь?
 – Похоже, ты права, – ответил Сандерсон. – Поле определенно есть, с разной интенсивностью и разной частотой колебаний у разных видов растений.
 – Частота колебаний? – удивился Тензинг. – Ты имеешь в виду, что поле не статическое?
 – Далеко не статическое. Я проверил три растения. Их циклы лежат в интервале от девяти секунд до почти минуты.
 – Органические излучатели электричества, – пробормотал Синх. – Изящно, ничего не скажешь.
 – Не только изящно, – присоединился к нему Сандерсон, – но и потенциально полезно – если мы сумеем разгадать механизм.
 – Ну, отберите качественные образцы растений и доставьте их на борт, – распорядился Тензинг. – Не забывайте только, что для каждой планеты у нас есть по одной лабораторной комнате, и здесь мы пробудем еще не меньше двух недель. А если вы набьете лабораторию до потолка, те, кому предстоит в ней работать, будут клясть вас на чем свет стоит.
 Сандерсон неохотно согласился, бормоча что-то себе под нос, и Роман с трудом сдержал улыбку. «Ну прямо как дети в игрушечном магазине», – подумал он.
 – Капитан? – внезапно сказал Марлоу. – Я кое-что вижу.
 Его тон…
 Роман включил дублирующий сканер. Закрепленная на днище «Дружбы» камера фиксировала в инфракрасном свете область приземления. И в лесу на самом краю степи, помеченные яркими маркерами…
 – Доктор Сандерсон? Оторвитесь на минуту, – сказал Роман в интерком. – Три крупных животных – по крайней мере, так они выглядят – приближаются к вам почти точно с запада.
 Разговоры мгновенно смолкли.
 – Подтверждаю, капитан, – послышался спустя некоторое время голос Гарина. – Пока визуального контакта нет, но мы видим их на сканере. Направление… да, прямо на нас.
 Последовала пауза, во время которой отчетливо прозвучали характерные щелчки, сопровождающие переключение пистолетов в автоматический режим.
 – Уровень тревоги все еще желтый, Гарин, – заметил Роман. – Не паникуйте раньше времени.
 – Вас понял, сэр, – ответил Гарин. Чувствовалось, что он напряжен, но держит себя в руках.
 – Животные увеличивают скорость, – доложил Марлоу. – Примерно минута до визуального контакта.
 Роман услышал, как Феррол громко выдохнул.
 – Ваши комментарии, старший помощник? – сказал он, не сводя взгляда с «окна» с изображением камеры Гарина.
 – Разве не следует увести оттуда людей? – спросил Феррол голосом даже более напряженным, чем у Гарина. – Хотя бы в шаттл, где они будут в безопасности?
 – Слишком поздно, – вмешалась Кеннеди. Она говорила заинтересованно, отметил Роман, но не слишком обеспокоенно. – Они чересчур разбросаны, так что никак не успеют вовремя добраться до шаттла. Кроме того, если придется вступить в схватку, лучше делать это на открытой местности.
 – Если темпи позволят им стрелять, – проворчал Феррол.
 – Хватит! – сказал Роман и включил тактический дисплей.
 Появился вид местности внизу; шаттл, каждый из восьми человек и оба темпи были помечены разноцветными крестиками. Гарин и другие три охранника заняли позиции, образовав полукруг и развернувшись лицом в том направлении, откуда вот-вот должны были показаться животные. Прекрасно обученные, вооруженные самым смертоносным малокалиберным оружием из арсенала Кордонейла, охранники, без сомнения, в случае необходимости были в состоянии покрошить приближающихся животных на ломти.
 Оставалось выяснить, есть ли необходимость… и как темпи относятся к этой проблеме.
 – Элс, приборы на аналитическом столе словно с ума сошли, – сказала Пейтон. – Мне кажется, они реагируют на электрическое поле животных.
 – Не может такого быть, – недоверчиво ответил Сандерсон. – Это приборы близкого действия, они сканируют лишь то, что на столе.
 – Без тебя знаю! – отрезала Пейтон. – Спорь с приборами, не со мной.
 – Возможно, – сказал Лос-тлаа, – Гарин сумеет подтвердить или опровергнуть это предположение. У него с собой сенсорное снаряжение.
 – Отвали, темпи, – огрызнулся Гарин, и в «окне» его камеры Роман увидел пистолетное дуло. – Сейчас у меня есть заботы поважнее.
 – Сделайте это, Гарин, – приказал Роман. – Если поле животных настолько сильно, что улавливается приборами на аналитическом столе, об этом стоит знать.
 Мгновение дуло оставалось там, где было, но потом резко ушло из поля зрения.
 – Да, капитан, – ответил Гарин явно сквозь стиснутые зубы. – Проверяю… Нет, ничего. Наверно, неполадка в самом столе.
 – Нет в нем никакой неполадки, – возразила Пейтон. – Проверьте снова, особенно в высокочастотном диапазоне – пятьдесят герц и выше. Поле не очень сильное, мне кажется. Направленное, может быть; или это высокая концентрация ионов в воздухе обеспечивает ему такой большой охват.
 Не успела она договорить, как на краю леса затрещали ветки. Гарин снова навел пистолет на кусты, и в тот же момент, раздвинув их, на равнину вышли три создания.
 Если мелкое животное, застреленное Гариным, походило на кролика, то эти напоминали крупных собак – безволосые, с похожей на слоновью шкурой и плоскими мордами. У них были большие лапы с изогнутыми когтями, видными даже с расстояния двухсот метров, и длинные, как у акул, пасти, полные белых зубов.
 Десантники замерли в молчании. Пес в центре сделал шаг вперед и… начал изменяться.
 Он менялся медленнее, чем кролик, и по этой причине зрелище еще более впечатляло. Сначала передние, потом задние лапы увеличились в длине примерно в полтора раза, потом удлинились грудь и спина. Широко расставленные ноги стали толще, как если бы на них сформировались новые мышцы, живот подобрался. Морщинистая кожа растянулась и теперь выглядела гладкой, блестящей. Морда осталась прежней, однако обе стороны головы странным образом выпучились, словно у распушивших перья птиц. Все преображение заняло десять секунд… и в результате пес превратился в волка.
 Волк размером с крупного медведя гризли. Он встал на задние лапы и вскинул голову, как будто издал беззвучный крик. Снова опустил передние лапы и медленно повел головой, изучая захватчиков. Когда его взгляд упал на Пейтон и Тра-мии, которые стояли рядом с аналитическим столом и ждали, когда можно будет заняться изучением мертвого кролика, зверь снова вскинул голову в своем беззвучном крике, и… Устремился в их сторону.




 Глава 6


 – Цельтесь в ноги! – рявкнул Гарин. Дуло его пистолета следовало за «волком», прыжками продвигавшимся вперед. – Попробуем остановить его, не убивая.
 – Не стреляйте, – сказал Лос-тлаа.
 – Рефелт, переключись на разрывные пули! В случае чего, целься в голову, – продолжал Гарин, игнорируя протест темпи. – Босчелли, Верман… Ох, черт! – Он заметил, что начали преображаться два других зверя.
 – Га-рии… – предпринял новую попытку Лос-тлаа.
 – Заткнись! – взорвался Гарин. – Разрывные иглы в автоматическом режиме… Этого хватит… Сначала в ноги, потом в голову. По моему знаку…
 –  Не стреляйте! 
 Роман подскочил в кресле, выругавшись себе под нос. В ушах все еще стоял звон – настолько крик темпи переполняли бьющие через край эмоции. Не печаль и не огорчение на этот раз, но отчаянная настойчивость и бьющее через край чувство праведного гнева.
 – Подождите, не стреляйте, Гарин, – приказал он, снова обретя голос. «Волки» легкими прыжками проскакали уже около четверти расстояния до Пей-тон и Тра-мии, полностью равнодушные и к воплю темпи, и к нацеленному на них смертоносному оружию. – Лос-тлаа, почему не нужно стрелять?
 – Потому что эти пустоголовые ублюдки скорее сдохнут, чем причинят вред своим драгоценным лесным друзьям, – брякнул Гарин, опередив темпи.
 – Лос-тлаа? Ответь мне.
 – Нет необходимости убивать, Ро-маа, – ответил Лос-тлаа; его голос звучал почти как обычно, но дрожал, и чувствовалось, что он мог в любой момент сорваться на крик. – Пей-таа и Тра-мии просто нужно отойти от стола, хотя эти создания вообще не собираются нападать.
 – Дурацкая болтовня, – сказал Гарин. – Охранники, на счет три. Раз…
 – Я сказал – подождите, не стреляйте! – взорвался Роман. – Пейтон, Тра-мии… делайте, как говорил Лос-тлаа. Отойдите от стола; постарайтесь не совершать резких движений.
 – Капитан, они скользят по чертовски тонкому льду, – напряженным голосом вмешался в разговор Феррол. – Даже разрывные иглы против существ такого размера могут лишь задержать их – если они окажутся в пяти метрах от цели, то успеют причинить вред до того, как их убьют.
 – И уж тем более если в их намерения входит напасть, – согласилась с ним Кеннеди. – Рекомендую охранникам убрать одного немедленно, в расчете спугнуть остальных. Роман с силой сжал пальцы в кулак. Сейчас «волки» были меньше чем в шестидесяти метрах.
 – Лос-тлаа, почему ты думаешь, что эти создания не нападут?
 «Волки» проскакали еще пять метров, прежде чем тот ответил.
 – Они не воспринимаются как хищники, – заговорил темпи, и Роману показалось, что он с трудом подыскивает слова. – В них нет охотничьего инстинкта.
 Или, иными словами, Лос-тлаа не знал, почему он думал так, как думал. Прекрасно.
 – Сандерсон? Ваше мнение?
 – Они трансформируются в ситуации сражения или бегства, так? Разве  похоже,  что сейчас они убегают от чего-то?
 Нет, непохоже, должен был признать Роман. С другой стороны, темпи прославились своей способностью не делать предположений, не основанных на фактах… а это означало, что Лос-тлаа знал, о чем говорил, хотя и не мог выразить словами.
 А если это просто реакция полного неприятия самой мысли о том, чтобы убить живое существо…
 Осталось тридцать метров… и откладывать решение дальше было невозможно.
 – Гарин, держите голову первого на прицеле, – распорядился Роман. – Подпустите их на восемь метров; стреляйте разрывными иглами. Рефелт, Босчел-ли… те же указания в отношении двух других.
 – С восьми метров мы их разнесем на куски, капитан, – проворчал Гарин.
 – У нас нет другого выхода, – ответил Роман.
 – Ро-маа…
 – Спокойно, Лос-тлаа.
 – Ро-маа, в этом нет никакой нужды, – упорствовал темпи. – Мы их не интересуем.
 – Тогда кто, черт побери, их интересует? – рявкнул Гарин.
 В поле зрения камеры появилась указующая рука Лос-тлаа.
 – Аналитический стол.
 – Что?
 На тактическом дисплее было видно, как головной «волк» резким и одновременно плавным движением остановился… позади аналитического стола.
 – Ему нужен мертвый кролик на столе, – выдохнула Пейтон. – Вот и все.
 – Не может быть, – возразил Синх. – Любители падали – совсем другой физиологический тип. Более похоже… Ох… Ох!
 – Что? Синх? Говорите! – потребовал Роман.
 Синх еле слышно фыркнул.
 – Мы ошибались, капитан. – В тоне Синха явственно прозвучали облегчение и даже некоторая… игривость. – Трансформация возникает не только в ситуации сражения или бегства; есть и третья причина, по которой животные хотят выглядеть как можно более крупными и сильными. А именно… ну, смотрите сами.
 На глазах у Романа «волк» встал на задние лапы и плюхнулся на стол, передними стараясь обхватить компьютерный томограф перед собой. Крепко вцепившись в прибор, он вскинул голову; все его тело начало подрагивать…
 – Чтоб мне провалиться! – с оттенком благоговения в голосе сказал Берч. – Он спаривается со столом.
 – А все эти электрические поля, – заметил Синх. – Помнишь, Мики, ты отметила импульс, когда они поскакали в вашу сторону?
 – Их «замкнуло» на электронике в сканерах, – почти простонала она. – Они, наверно, подумали, что это самка. Ох, мой бедный стол!
 И спустя мгновение аналитический стол, отнюдь не предназначенный для подобного обращения, не выдержал. Ножки у него подломились, и «волк» распростерся на земле среди обломков наименее везучей электронной аппаратуры. Полыхнуло – автономный генератор закоротило о землю, и он сгорел.
 – Всем оставаться настороже, – приказал Гарин. – Может, теперь они бросятся на нас.
 Роман затаил дыхание… Но беспокоиться было не о чем. «Волк», давя лапами разбросанное снаряжение, поднялся с обломков, обрел устойчивость и тут же – как и его товарищи – начал обратное превращение в собакоподобную форму. В последний раз головной пес оглянулся, снова игнорируя и людей, и темпи, а потом вся троица поскакала обратно в том же направлении, откуда появилась.
 – Ну, такое увидишь не каждый день, – заметил Берч, изо всех сил стараясь, чтобы его высказывание прозвучало небрежно. – А вдруг те из них, до кого так и не дошла очередь, умом тронутся?
 – Может, когда электрическое поле исчезло, вместе с ним угас и сексуальный пыл, – высказал предположение Синх. Он находился ближе Берча от стола, и даже сейчас голос у него заметно дрожал. – Или, может, они выступали в роли друзей жениха.
 – Не смешно, – проворчала Пейтон, стоя на коленях среди обломков и проверяя, уцелело ли хоть какое-то оборудование. – Ну, по крайней мере, на сегодня наши исследовательские работы закончены.
 – Да уж, – согласился Сандерсон. – Доктор Тен-зинг, наверно, нужно взять образцы растений и вернуться на корабль.
 – Согласен, – ответил Тензинг. – Нам предстоит либо экранизировать свои приборы, либо отгонять от них местную фауну. Если, конечно, – добавил он, точно внезапно вспомнив, что это не университетская экспедиция и не он тут главный, – вы дадите «добро», капитан.
 – Все в порядке, доктор Тензинг, – заверил его Роман, который и сам пришел к тому же выводу. – Лейтенант Кеннеди, проинструктируйте экипаж шаттла.
 – Есть, сэр, – ответила она и переключилась на свой интерком.
 – Еще один момент, капитан, – снова заговорил Тензинг. – Чтобы разработать устройство, которое не будет подпускать к нам животных, понадобится помощь инженеров «Дружбы». Можете выделить кого-нибудь?
 – Я сделаю даже больше, – ответил Роман.
 Этот день наглядно продемонстрировал, что по замыслу стоявших во главе проекта политиков ученым на «Дружбе» предстояло действовать более или менее независимо от остального корабельного сообщества – с собственным снаряжением, с обособленными жилыми отсеками, со своими схемами приказов и их выполнения. Против первого и второго Роман ничего не имел, однако с последним был не согласен.
 – Мне кажется, доктор Тензинг, что координация действий между вашими людьми и моими должна быть на порядок выше, – продолжал Роман. – В соответствии с этим я назначаю одного из своих подчиненных офицером связи между нами. Он будет обеспечивать получение с корабельных складов всего, что вам может понадобиться, и оказание любой необходимой помощи; следить, чтобы все ваши исследования выполнялись с соблюдением норм корабельной безопасности… ну, и прочее в том же духе.
 Последовала еле заметная пауза.
 – Понимаю, – ответил наконец Тензинг. – У меня создалось впечатление, что… ну, неважно. Связующее звено, да? Наверно, неплохая идея. Вы уже наметили кого-то?
 – Да. – Роман внутренне подобрался. Это был риск – и немалый; он понимал, как велика вероятность того, что придется пожалеть о своем шаге. Но одновременно он был абсолютно уверен, что попытаться стоит. – Эту работу будет выполнять старший помощник Феррол.
 Он поднял взгляд и посмотрел в донельзя удивленные глаза Феррола.
 – Сэр, при всем уважении…
 – Вопрос решен, старший помощник, – не допускающим возражений тоном перебил его Роман. – Полагаю, вам следует немедленно отправиться в ангар и подготовиться к возвращению десантного отряда. Удостоверьтесь, что образцы соответствующим образом опечатаны и останутся невредимы, пока не окажутся в лаборатории.
 Феррол сделал глубокий вдох.
 – Вас понял, сэр.
 – Прекрасно, старший помощник. Вы свободны.
 Нахмурившись, Феррол покинул мостик.


* * *

 «Вот, значит, как, – мрачно размышлял он, шагая в сторону ангара “Дружбы”. – Он рискует жизнью людей, основываясь исключительно на словах темпи, – фактически люди были на волосок от гибели. А когда я пытаюсь вразумить его, меня просто вышвыривают вон».
 Ему хотелось возмущенно топать ногами, однако корабль уже прекратил вращение, лишив его даже этого мизерного удовлетворения. Обида была острее боли; в особенности из-за того, что до возвращения шаттла оставался целый час. Мелькнула мысль об игольчатом пистолете и конверте…
 Нет, сказал он себе. Пусть все идет как идет; пусть экипаж «Дружбы» сам загубит эту последнюю жалкую попытку доказать, будто люди и темпи могут стать друг для друга не злейшими врагами, а чем-то иным. Оказать давление сейчас означало бы лишь усилить позиции протемпийской фракции…
 Внезапно у него мелькнула мысль: не исключено, что Роман сознательно нарывается на неприятности. Хочет подтолкнуть Феррола сделать ход, в надежде вызвать резкую ответную реакцию сторонников темпи.
 Феррол скривил губы.
 «Прости, капитан, но так легко это у тебя не получится».
 Он станет просто образцовым старшим помощником, будет делать все, что ему приказано… и ждать.
 Экипаж ангара был уже готов к возвращению шаттла. Учитывая это обстоятельство и не испытывая желания болтаться без дела в ожидании возвращения десантного отряда, Феррол отправился в лабораторный комплекс научного отдела, чтобы проверить, как обстоят дела с герметизацией отсеков. Здесь, казалось, тоже все было под контролем. Что касается технических деталей, приходилось верить ученым и техникам на слово. К тому времени, когда он вернулся в ангар, шаттл уже прибыл.
 – Доктор Сандерсон, – приветствовал он шефа отряда. Тот, неуклюже двигаясь при нулевом тяготении, нашаривал ногами ближайшие захваты на полу. – Я в вашем распоряжении.
 – Да, – рассеянно кивнул ученый, явно думая о чем-то другом. – У нас в трюме ящики с образцами… Пришлете людей, которые помогут перенести их в лабораторию?
 Зазвучал сигнал, предупреждающий о том, что корабль возобновляет вращение.
 – Подождите несколько минут, доктор, – ответил Феррол, – и гравитация позволит нам использовать для этих целей тележку.
 – Да, вы правы. – Сандерсон отодвинулся, давая возможность своим товарищам выбраться из шаттла. – Я, пожалуй, пойду вперед, подготовлю все, что требуется. Стив… доктор Берч покажет вам, как распаковывать и грузить ящики.
 Феррол проглотил резкий ответ.
 – Хорошо, доктор.
 Сандерсон направился к выходу из ангара, а Феррол подошел к кормовому трюму шаттла. Отпер люк, перешагнул через высокий прорезиненный край и вошел внутрь.
 Десантный отряд потрудился на славу. Прижатые специальной сеткой, стояли девять пятидесятилитровых ящиков с образцами, между которыми были втиснуты обломки разбитого аналитического стола. При виде последнего губы Феррола искривила ухмылка; хотелось бы ему знать, какой термин подберет для этого Роман, занося происшествие в бортовой журнал. Открепив сеть, Феррол начал ее сматывать, почувствовал движение за спиной, повернулся…
 На расстоянии не более тридцати сантиметров от него стоял темпи.
 Лицом к лицу с темпи, впервые со времен Прометея… Он тщательно готовил себя к тому, чтобы достойно встретить этот момент, но в одно мгновение все пошло прахом. Уродливое лицо чужеземца, казалось, надвигается на него. В замкнутом пространстве запах ощущался особенно сильно – отвратительный горько-кислый телесный запах, от которого моментально свело живот…
 Когда застилавшие глаза гнев и красный туман воспоминаний растаяли, Феррол увидел, что темпи исчез. И услышал доносившиеся снаружи звуки. И почувствовал, что костяшки пальцев правого кулака пощипывает…
 «Проклятье».
 Когда он подошел к люку, Берч и Лос-тлаа помогали другому темпи подняться на ноги, что было нелегко при низком тяготении. Слева от кривого рта темпи проступило красноватое пятно. Берч поднял взгляд на Феррола с таким видом, словно не верил собственным глазам.
 – Что произошло? – спросил он.
 Феррол сделал осторожный вдох, чувствуя, как мышцы реагируют дрожью на выброс адреналина. Он понимал, что нужно извиниться, и даже открыл рот, но слова застряли в горле. Попросить прощения – прощения! – у того, чья раса обокрала его семью…
 – Все в порядке, – проскрипел темпи и погладил челюсть в том месте, куда пришелся удар Феррола. – Ничего страшного. Все в порядке.
 Феррол стиснул зубы, чувствуя, как слепой гнев снова заволакивает глаза. Конечно, с темпи «все в порядке». Если понадобится, он будет твердить это даже на больничной койке. Если учесть, насколько темпи преуспели в демонстрации своей позиции «подставь другую щеку», нет сомнений, что это всего лишь способ обратить безрассудный поступок Феррола против него самого.
 Но будь он проклят, если станет вносить свою лепту в окружающий темпи ореол доброты и великодушия. Он не станет делать вид, будто и впрямь сожалеет о случившемся.
 – В следующий раз не подкрадывайся ко мне потихоньку, – буркнул он чужеземцу. – Доктор Берч, я готов выгружать ящики.
 Берч бросил взгляд на Лос-тлаа.
 – А-а… Ну, ладно, – ответил он. – Конечно.
 Не спуская настороженного взгляда с Феррола, он отошел от обоих темпи и тоже забрался в трюм.
 Они работали в молчании, вытаскивая ящики из трюма и размещая их на палубе ангара. Пейтон появилась, когда дело было сделано лишь наполовину; однако места в трюме еле-еле хватало для двух мужчин, и ее участие в процессе свелось к тому, что она пригнала от переборки тележку и без конца просила, чтобы «грузчики» не наступали на обломки ее аналитического стола. Когда ящики погрузили на тележку, вернулся полный вес. Феррол сел за рычаги управления, и они покатили в лабораторный комплекс.
 Они проехали половину расстояния, когда Берч заговорил.
 – Почему вы ударили Тра-мии? – спросил он, стараясь говорить как можно небрежнее.
 – Не люблю темпи, – ответил Феррол.
 – За что? Если вы, конечно, не против обсуждать этот вопрос.
 – Если на то пошло, я против, – сказал Феррол. Оглянувшись, он увидел, как Берч нервно сглотнул.
 – А-а…
 – Мы привезли много интересного материала. – Пейтон явно старалась увести беседу на безопасную территорию. – Вы ведь следили за нашей работой, старший помощник?
 – Это я прогнал запись трансформации кролика через компьютер, – напомнил ей Феррол.
 Она вспыхнула.
 – Ах, да.
 Феррол почувствовал укол вины. Не стоило ставить в неловкое положение Пейтон и Берча – в конце концов, сердился он не на них. К тому же именно ученые на «Дружбе» имеют больше всего шансов разглядеть, что на самом деле скрывается за фасадом миролюбивого дружелюбия темпи. Если усилиями Феррола у них создастся впечатление, что все противники темпи склонны к насилию и не отличаются большим умом… ну, это лишь затруднит для ученых восприятие истины, когда упомянутый фасад рухнет.
 – Скелетные структуры, похожие на запоминающий пластик, – очень интересная идея, – заметил Феррол. – Как думаете, удастся скопировать этот материал?
 – О, конечно, – горячо откликнулся Берч. – Если в чем человеческая биотехнология и преуспела, так это в копировании полезных молекул и биохимических систем.
 Пейтон насмешливо фыркнула.
 – Хотя существует тенденция забывать, что целое больше, чем сумма коммерчески используемых частей. Темпи правы хотя бы в этом отношении.
 Берч бросил на нее сердитый взгляд.
 – Оставив в стороне философию, следует признать, что именно коммерческими результатами оплачиваются прогулки наподобие нашей.
 – Да, и хорошо бы привезти их побольше, – со вздохом согласилась Пейтон. – Мы должны представить Сенату что-нибудь более впечатляющее, чем похожая на запоминающий пластик скелетная ткань и органические излучатели электрического поля. Только тогда сторожевые псы сенатского бюджета будут довольны.
 – И пусть все, кроме того, что мы обнаружим за две недели, достанется темпи? – пробормотал Феррол.
 Берч негромко присвистнул.
 – Даже так.
 Однако, судя по тону, вряд ли он и впрямь так думал.
 И снова Пейтон вернула разговор к обсуждению экологии и животной жизни Альфы; ни о темпи, ни об их философии больше речь не заходила. Феррол помог разгрузить ящики с образцами и перенести их в изолированный лабораторный отсек. «Все ясно», – думал он, уходя. Нет никакой нужды сеять в среде ученых семена недоверия и недовольства – потому что они и без него там уже есть. Ему остается лишь поливать эти семена… и положение «офицера связи» открывало для этого массу возможностей.
 Направляясь на мостик, он улыбался. Нет, пока ему не нужны ни пистолет, ни конверт. Он, возможно, вообще обойдется без них. Если события и дальше будут развиваться в том же духе, капитан Роман сделает большую часть работы за него.
 «Если только…» – мелькнула мысль… И улыбка на лице Феррола угасла. А что, если Роман назначил его офицером связи именно ради того, чтобы разжигать в среде ученых антитемпийские настроения?
 А что, если Роман – тайно, конечно – на стороне Феррола?
 «Нет, – решительно ответил себе Феррол. – Это полностью исключено». Сенатор видел психологическую характеристику Романа: до такой степени ввести в заблуждение психологов Звездного флота просто невозможно. Роман сторонник темпи, никаких сомнений в этом нет, и он назначил Феррола офицером связи либо в качестве наказания, либо исходя из ошибочного, в высшей степени идеалистического убеждения, будто частые контакты с темпи каким-то образом смягчат ненависть к ним Феррола. Глупец.
 И тем не менее…
 Феррол решил, что в ближайшие дни потратит свободное время на то, чтобы попытаться получить доступ к файлам и, соответственно, психологическим характеристикам членов экипажа. Надо бы ознакомиться с характеристикой Романа. Просто чтобы удостовериться.




 Глава 7


 Феррол ожидал со стороны Романа официальной реакции на то, что ударил темпи в ангаре, – что-нибудь в диапазоне от нудной выволочки до временного заключения в каюте или даже отстранения от должности и взятия под стражу. К его удивлению, капитан ни словом не обмолвился об инциденте. Может, популярный образ темпи, придерживающихся принципа «подставь-другую-щеку-все-прости-и-забудь», слегка надоел и ему; а может, он просто опасался возможности сделать мученика из главной антитемпий-ской фигуры на корабле. Эти его опасения, по мнению Феррола, были не лишены оснований: эмоциональные реакции и умение манипулировать ими – вещь непростая, и Роман, похоже, такими талантами не обладал.
 А может, просто Берч и темпи по тактическим или каким-то другим соображениям не доложили капитану о случившемся. В конце концов, решил Феррол, такое объяснение не хуже любого другого.
 Две недели они летали на орбите вокруг Альфы, наблюдая с высоты, как ученые исследуют пустыни и леса планеты, охая и ахая по поводу всего, на что падал взгляд. «Жезлы Лорелеи» – так доктор Тензинг обозвал большие электронные столбы для палаток, предложенные инженерами «Дружбы», – работали прекрасно. Излучаемые ими электрические поля либо отгоняли от десантников альфийских хищников, либо – если люди Сандерсона хотели иметь экземпляр – заманивали их прямо в расставленные ловушки. К тому времени, когда Пегас унес корабль с орбиты в дальний космос, первая лаборатория была, как и предсказывалось, забита ящиками с образцами буквально до потолка.
 Прыжок в систему Беты прошел прекрасно, как и последующий пятидесятичасовой перелет через нормальное пространство до самой планеты. На этот раз Феррол тщательно следил за показателями увеличения и снижения скорости; к его удивлению, Пегас твердо придерживался ускорения 0,9 g, как и приказал Роман, никогда не отклоняясь от этой величины больше чем на полпроцента. Это был впечатляющий и отрезвляющий пример того, насколько сильна и эффективна связь манипулятора со звездным конем… А ведь именно эффективность станет серьезной проблемой для человечества, когда дело в конце концов дойдет до войны.
 Бета, второй мир в их списке, отличавшаяся от Альфы настолько, насколько вообще две планеты могут отличаться друг от друга, оказалась, однако, не менее интересна. Она вращалась довольно близко к своей яркой красно-оранжевой звезде, и жизнь на ней развивалась в исключительно специализированных формах, обитающих в исключительно специализированных экологических нишах. Специализированных до такой степени, что на расстоянии пяти километров десантники могли наткнуться на пять-шесть различных вариантов одного и того же растения, при полном отсутствии взаимопроникновения между типами. Половина образцов, которые пытались доставить на борт корабля, погибли еще до отлета с орбиты, а немногие уцелевшие протянули лишь чуть-чуть дольше.
 Это была идеальная среда для разрастания конфликта между людьми и темпи, и результаты оказались такими, о каких Феррол не мог даже мечтать. Тщательно культивируя свой образ «Главных Защитников Природы», темпи были вынуждены постоянно протестовать против достаточно бесцеремонного вмешательства в хрупкую экологическую структуру планеты. Обе стороны обменивались резкими словами, и все были недовольны друг другом. К концу первой недели темпи и вовсе отказались спускаться на поверхность в составе десантных отрядов Сандерсона.
 Несколько странно, однако, было то, что этот бойкот существенно не повлиял на распределение позиций за и против темпи в среде ученых. В качестве офицера связи Ферролу без труда удавалось подслушивать их разговоры, и общее настроение можно было охарактеризовать как понимание и терпимость – даже сочувствие – к мнениям чужеземцев. Если вспомнить историю событий, рассуждал Феррол, именно такой реакции и следовало ожидать: даже на Прометее колонисты, работавшие в тесном контакте с темпи, легче попадались на удочку «благородства» чужеземцев.
 Однако если сторонники темпи среди сенаторов делали ставку на то, что такие настроения окажутся «заразны», то они просчитались. Да, ученые то и дело повторяли положения темпийской философии и очень беспокоились, как бы не повредить траве, когда ходишь по ней; но это никак не препятствовало тому, что отношения между темпи и остальными людьми на «Дружбе» устойчиво и неуклонно ухудшались. Признаки этого появились еще перед Прыжком из системы Альфы. На протяжении первой недели наблюдалось заметное движение между половинами корабля – отчасти из простого любопытства, а отчасти под воздействием сторонников темпи, стремящихся развивать дружеские контакты. Однако вскоре любопытство было удовлетворено, а Рин-саа и другие темпи продолжали давить на людей Сандерсона своей лицемерной болтовней насчет бережного отношения к природе. В результате число людей, играющих в туристов или посланцев доброй воли, сократилось почти до нуля. Бойкот темпи по отношению к десантным отрядам на Бете, естественно, не улучшил ситуации, и к тому времени, когда Пегас снова потащил «Дружбу» с орбиты в дальний космос, антитемпийские шуточки начали потихоньку циркулировать в тех помещениях корабля, где старшие офицеры и ученые бывали редко.
 К моменту отлета из системы третьей планеты Гаммы двери между половинами корабля открывались уже исключительно по делу, а шутки открыто звучали за общим столом.
 А к тому времени, как последние образцы с Дельты оказались на борту, стало совершенно ясно, что надежды протемпийски настроенных сенаторов, поддерживавших проект «Дружба», лопнули, точно мыльный пузырь.


* * *

 – Хом-джии сообщает, что Пегас готов к Прыжку, – доложила сидящая за пультом управления лейтенант Конни Маккейг.
 – Передайте им, пусть действуют, – распорядился Феррол.
 – Есть, сэр.
 Она включила свой интерком, а Феррол сделал глубокий вдох. Все кончено. Кончено. Роман, если ему угодно, может целыми днями изучать результаты итогового опроса членов экипажа, но они от этого не изменятся ни на йоту и все так же будут подтверждать одно и то же: полный провал. Феррол понимал это, Роман понимал это, и любой, давший себе труд уделить хоть немного внимания атмосфере на корабле в последние недели, понимал это.
 Дисплеи на капитанском мостике в унисон вспыхнули, когда оранжевое солнце системы Дельта сменилось желтым карликом Соломона.
 – Прыжок завершен, – доложила Маккейг. – Расстояние до Соломона… три с половиной миллиона километров.
 Феррол произвел быстрый подсчет в уме. Полет займет около одиннадцати часов при ускорении 0,9 g, которое, похоже, предпочитают темпи.
 – Сообщите на Соломон о нашем прибытии, лейтенант, – приказал он Маккейг. – И передайте темпи, пусть отправляются в путь.
 – Есть, сэр.
 Ну, вот, осталось совсем немного, а потом можно будет вернуться на «Скапа-Флоу» и заняться прежним делом. Если, конечно, патрули Звездного флота не будут соваться в темпийскую йишьяр-систему и… сенатор позволит ему вернуться.
 Феррол состроил гримасу при этом воспоминании. Сенатор не делал секрета из факта своего недовольства тем, что его корабль едва не оказался захвачен Романом и «Драйденом»; более того, он зашел так далеко, что назвал Феррола слишком безрассудным. Дискуссия была отложена в связи с началом осуществления проекта «Дружба», однако теперь, когда с ним покончено, непременно возобновится. И если он не сможет убедить сенатора в том, что по-прежнему достоин доверия…
 – Старший помощник? – Голос Маккейг звучал необычно напряженно. – Соломон сообщает, что нас ждет тахионное сообщение… Первый уровень срочности.
 Война. Это слово само собой пришло Ферролу на ум, и на один краткий миг вся кровь заледенела у него в жилах. Началась война, а он заперт в ловушке на корабле, который ведут темпи…
 – Сигнал тревоги, желтый уровень, – распорядился он, изо всех сил сдерживая дрожь в голосе. – Я свяжусь с капитаном.
 И когда сигнал тревоги трелью зазвучал по всему кораблю, а Феррол, волнуясь, нащупывал кнопки своего интеркома, это слово снова вспыхнуло в его сознании.
 Война.




 Глава 8


 «…хотя мне кажется, что в целом эксперимент был дельный, я не хотел бы снова работать с темпи. Слишком много различий, слишком много поводов вызывать раздражение друг у друга».
 Плывущие по дисплею строчки исчезли, и Роман внутренне подобрался. Это был последний. Теперь настал момент, которого он так страшился: компьютер производил подсчет. Вот и результаты: двадцать восемь «за», девяносто семь «против», и это по сравнению с предполетным соотношением шестьдесят на шестьдесят пять. Почти двадцать шесть процентов экипажа «Дружбы» сменили свою позицию на антитемпийскую.
 «Проклятье».
 Он откинулся в кресле, глядя на неясно вырисовывающуюся за обзорным окном громаду Пегаса. Итак, полный провал… провал, оспорить который не возьмется даже самый стойкий оптимист. Фактически все протемпийски настроенные члены экипажа в той или иной степени растеряли свой энтузиазм, а предубежденность тех, кто занимал антитемпийскую позицию, лишь усилилась.
 «Нужно было жестче контролировать ситуацию», – сказал себе Роман, хотя и понимал в глубине души, что это ничего не изменило бы. Насильно дружить никого не заставишь, даже пытаться не стоит. В памяти всплыли слова Рин-саа о важности проекта «Дружба», и на мгновение в душе зашевелилась злость на темпи. Безусловно, часть вины лежит и на них – они не прикладывали ни малейших усилий, чтобы смягчить свое враждебное отношение к тому, как люди взаимодействуют со всей остальной вселенной. Они постоянно впадали по этому поводу в истерику.
 Роман все еще тупо глядел на результаты подсчета, когда внезапно послышалась негромкая, но всепроникающая трель сигнала тревоги.
 Несколько мгновений он просто сидел, стараясь переключиться с проблем межзвездной политики на свои непосредственные обязанности. Потянулся к интеркому, но тот ожил раньше, чем он успел коснуться его.
 – Капитан слушает.
 – Я на мостике, сэр. – Голос Феррола звучал напряженно. – Мы получили тахионное сообщение с Соломона. Первый уровень срочности.
 Дрожь пробежала по спине Романа. На ум приходила только одна причина, почему на «Дружбу» могло быть отправлено сообщение с таким высоким уровнем срочности.
 – Понял. – Роман ввел в свой терминал код доступа. – Перешлите его мне и на мостик, больше пока никуда.
 На мгновение их с Ферролом взгляды встретились, и в них мелькнула искра взаимопонимания. Если постоянно вспыхивающие на пограничных мирах стычки между людьми и темпи теперь переросли в полномасштабный конфликт, им обоим необходимо обдумать ситуацию перед тем, как сообщить новость темпи на корабле.
 – Есть, сэр. – Феррол опустил взгляд на свой пульт. – Пересылаю.
 Его лицо на экране сменили слова:

 ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОМУ КОРАБЛЮ «ДРУЖБА», СОЛОМОН, ОТ КОМАНДУЮЩЕГО ПОГРАНИЧНЫМИ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМИ ЗВЕЗДНОГО ФЛОТА, ПРЕПЬЯТ
 = СРОЧНОСТЬ-ОДИН = СРОЧНОСТЬ-ОДИН = СРОЧНОСТЬ-ОДИН
 НЕМЕДЛЕННО ОТПРАВЛЯЙТЕСЬ В СИСТЕМУ 1148; АВАРИЙНЫЙ ВЫЗОВ С НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ СТАНЦИИ НА ТРЕТЬЕЙ ПЛАНЕТЕ. ЗВЕЗДА 1148-B В СОСТОЯНИИ ПЕРЕХОДА НА УРОВЕНЬ НОВОЙ

 – Черт побери… – пробормотал кто-то на мостике.
 – Тихо! – послышался голос Феррола.

 БОЛЕЕ ПОДРОБНОЕ ОПИСАНИЕ СИСТЕМЫ ПОДГОТОВЛЕНО ДЛЯ ПЕРЕДАЧИ СТАНЦИЕЙ ЗВЕЗДНОГО ФЛОТА НА СОЛОМОНЕ
 ЖИЗНЕННО ВАЖНО КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ ЭВАКУИРОВАТЬ КОЛОНИСТОВ
 ВИЦЕ-АДМИРАЛ МАРКОЗА, КОМБОРЕКС, ПРЕПЬЯТ
 КОД *@7882//53
 8:22 ПО ГРИНВИЧУ///СЗД (СТАНДАРТНАЯ ЗЕМНАЯ ДАТА) 3 АПРЕЛЯ, 2335

 – Старший помощник, свяжитесь со станцией и получите описание системы, – приказал Роман, чувствуя, как напряжение внутри понемногу ослабевает. Вообще-то радоваться особенно было нечему – им предстояло отправиться в систему, звезда которой должна вот-вот взорваться, – и все же это лучше, чем призыв к оружию, который он уже успел себе вообразить. – И сообщите новости темпи; я хочу, чтобы Пегас совершил Прыжок, как только будет готов.
 – Есть, сэр. – В голосе Феррола все еще чувствовалось напряжение. – Отключить сигнал тревоги?
 – Да, – ответил Роман. Вой сирены, скорее всего, натолкнул членов экипажа на те же самые выводы, к которым вначале пришли они с Ферролом; атмосфера на корабле наверняка накалилась. – И зачитайте сообщение по корабельному интеркому… если звезда и впрямь близка к критическому состоянию, нам потребуется слаженная и в высшей степени эффективная работа всего экипажа.
 – Вас понял.
 Роман отключил интерком, отстегнул ремни и встал. Трель сирены стихла, послышался голос Феррола, сообщающего о неожиданном изменении маршрута «Дружбы».
 Роман на мгновение замер рядом со своим письменным столом, глядя на далекие звезды. Восемь двадцать два по Гринвичу, стандартная земная дата третье апреля две тысячи триста тридцать пятого года, так было сказано в сообщении. Около тридцати часов сообщение болталось в пространстве, дожидаясь появления «Дружбы»; за это время Маркоза вполне мог успеть послать сообщение темпи с их курьерским кораблем, и спасательная экспедиция уже была бы в системе 1148 и даже на самой планете.
 Почему же он этого не сделал?
 «Политика», – мрачно думал Роман.
 Политика, и гордыня, и чертовское, вопреки всякому здравому смыслу, нежелание просить темпи о помощи. Проклятая глупость, как ни посмотреть, и если из-за нее погибнет научная экспедиция… обвинят, конечно же, «Дружбу».
 Феррол бегло проглядел полученные данные и только приступил к более тщательному их изучению, как на мостик пришел наконец Роман.
 – На станции около пятидесяти человек под командованием доктора Джеймена Ловри из Кембриджа, – доложил Феррол капитану, когда тот уселся в свое кресло и пристегнулся. – Они отправились туда именно с целью изучения звезды, которой вскоре предстояло стать новой. По-видимому, процесс пошел быстрее, чем предсказывала теория.
 Роман перекачал к себе данные.
 – А где их собственный корабль?
 – У них его не было, – ответил Феррол. – Они наняли темпийский – система находится на расстоянии, на добрую тысячу световых лет превышающем возможности мицууши.
 – И этот темпийский корабль для них недоступен?
 – В данный момент, я бы сказал, это почти не имеет значения, сэр, – ответил Феррол. На самом деле это не соответствовало действительности, но если повезет, капитан не заметит. – Они связались с Землей, Земля связалась с нами. Теперь мы должны разгребать эту кашу.
 – Похоже на то, – проворчал Роман. – Систему уже нашли?
 – Да, сэр, – ответила от пульта управления Маккейг. Она нажала на клавишу, и на дублирующем дисплее Феррола появилась соответствующая страница Нового реестра Сигни. – Тысяча сто шестьдесят пять световых лет отсюда, долгота две целых шесть десятых градуса, широта пять целых девять десятых градуса. Напрямую прыгнуть туда мы не можем, поскольку звезда плохо различима, однако Пегас в состоянии разглядеть отсюда Денеб, а оттуда, по-видимому, систему тысяча сто сорок восемь.
 Роман внимательно изучил страницу реестра.
 – Должно получиться. Сообщите данные Хом-джии и скажите, пусть прыгают, как только Пегас будет готов.
 – Есть, сэр.
 Компьютер рядом с Ферролом просигналил, сообщая, что поставленная задача завершена. На дисплее возникла карта системы 1148; по краю были проставлены координаты и основные характеристики небесных тел.
 Система состояла из двух звезд – не очень большого красного гиганта и белого карлика – и трех планет заурядных размеров, с обычным расположением орбит. Звезды находились так близко друг к другу, что орбита карлика задевала внешнюю атмосферу гиганта, и между ними почти не оставалось пространства для стабильной планетарной орбиты. В результате планеты вращались вокруг обеих звезд – ситуация, чреватая постоянными возмущениями, что затрудняло расчет их орбит. Феррол про себя поблагодарил попавших в беду ученых за то, что вместе с призывом о помощи они переслали последние данные о местоположении планеты. База располагалась на самой внутренней планете, которую они называли Шадрах: безжизненная каменная глыба размером примерно с Марс, с двумя лунами, вращающаяся на расстоянии около пятисот миллионов километров от центра гиганта.
 – Мы готовы к Прыжку на Денеб, – доложила Маккейг.
 – Хорошо, – сказал Роман. – Старший помощник?
 – Да, сэр? – откликнулся Феррол, не отрывая взгляда от дисплея.
 – Вы знакомы с адмиралом Маркозой?
 Феррол почувствовал, как спина резко напряглась, и заставил себя расслабиться, радуясь, что капитан не видит его лица.
 – Я о нем слышал, но никогда не встречался, – ответил он.
 Что более-менее соответствовало действительности.
 – Он из антитемпийской фракции?
 Феррол подавил мрачную улыбку. Да уж, адмирал был противником темпи – более чем, по правде говоря. Маркоза был в Адмиралтействе одним из ближайших друзей сенатора и самым верным его союзником во всем, начиная с браконьерских набегов «Скапа-Флоу» и заканчивая закулисными интригами, в результате которых Феррол оказался на борту «Дружбы». И тот факт, что новый приказ поступил от имени Маркозы, почти наверняка не был случайным совпадением.
 – Полагаю, да, сэр, – ответил Феррол, чувствуя взгляд Романа на своем затылке. – Почему вас это интересует?
 – Мне непонятно, почему он пошел на риск, дожидаясь нас, – почти небрежно ответил Роман, – а не попросил темпи послать один из их кораблей.
 Капитан, по-видимому, был готов углубиться в проблему скорости и эффективности темпийских кораблей, однако в данный момент Феррола одолевали другие заботы.
 – У меня возникла одна мысль, капитан. Относительно нашего полета. – Не дожидаясь разрешения, он переслал планетарную схему на дисплей Романа. – Если мы совершим Прыжок с Денеба прямо на тысячу сто сорок восемь, то окажемся где-то вот на этой линии, – Феррол курсором провел линию от двойной звезды наружу, – в зависимости от взаимного расположения гравитационных эквипотенциальных поверхностей. И в результате от самой планеты нас будут отделять не меньше сотни миллионов километров.
 – Тогда как, войдя в точно рассчитанное место несколько в стороне, мы сможем подобраться к планете гораздо ближе?
 Это высказывание, вопреки желанию Феррола, произвело на него впечатление. Кажется, Роман умнее, чем можно ожидать от человека, слепо защищающего темпи.
 – Да, сэр, – ответил Феррол. – Я рассчитал две возможные точки, но не уверен, какой вариант лучше.
 – Лейтенант? – окликнул Маккейг Роман.
 Она некоторое время изучала схему и предварительные расчеты Феррола, а потом застучала по клавишам.
 – Похоже, во втором случае мы окажемся ближе, – медленно произнесла она. – Впрочем, не на много… самое большее, на полмиллиона километров.
 – В данный момент нужно использовать все возможности, – мрачно заявил Роман. – Переведите все это в визуальный формат и пошлите Хом-джии. Скажите, что мы хотим сделать три Прыжка подряд и настолько быстро, насколько это возможно.
 – Есть, сэр. – Она заколебалась. – При условии, конечно, что Пегас вообще способен сделать три Прыжка подряд.
 – Хороший вопрос. – Роман включил свой интерком. – Давайте выясним это.
 На дисплее возникла физиономия темпи.
 – Ро-маа? – проскрипел он.
 – Да. «Дружбе» предстоит отправиться с миссией спасения, Рин-саа. Вам об этом сообщили?
 – Фе-роо рассказал нам, да.
 – Хорошо. Нам нужно совершить три Прыжка подряд, и мне необходимо как можно быстрее получить ответ на два вопроса. Первый: нуждается ли Пегас в отдыхе между Прыжками?
 – Не знаю, – ответил темпи. – Знаю лишь, что звездные кони могут совершать два Прыжка подряд без отдыха. Это все.
 – Понятно, – сказал Роман, не проявляя ни малейших признаков нетерпения по поводу очередного примера пустой болтовни темпи. Может, цинично подумал Феррол, по его понятиям, это адекватный ответ. – Полагаю, мы вместе выясним это. Теперь второй вопрос. Учитывая, что звездные кони усваивают значительную часть падающей на них солнечной энергии, возможно ли, что новая звезда или звезда, готовая вот-вот стать новой, окажется слишком яркой для Пегаса?
 Феррол нервно сглотнул. Эта мысль не приходила ему в голову. Ожидая ответа, он затаил дыхание. И, как тут же выяснилось, зря.
 – Не знаю, Ро-маа, – ответил темпи. – Знаю лишь, что они могут подходить близко к нормальным звездам. Это все.
 – Да, ну… Спасибо. Конец связи.
 Феррол презрительно фыркнул.
 – Неужели вы и в самом деле рассчитывали услышать от них что-нибудь стоящее? – проворчал он.
 Роман задумчиво посмотрел на него и спросил Маккейг:
 – Ну, что там, лейтенант?
 – Хом-джии сообщает, что Пегас готов к Прыжку на Денеб, – доложила она.
 – Тогда вперед.


* * *

 Прыжок на Денеб прошел без сучка без задоринки. Уже там Маккейг уточнила координаты двух оставшихся Прыжков. Через полчаса полета в нормальном пространстве «Дружба» оказалась в стартовой позиции для второго Прыжка к тусклой безымянной звезде.
 Как показалось Ферролу, на этот раз Хом-джии понадобилось больше времени, чтобы подготовить Пегаса к очередному Прыжку. К тому моменту, когда они собрались прыгнуть в третий раз, у него не осталось в этом никаких сомнений.
 Впервые за все время полета Пегас проявил признаки усталости.
 – Рин-саа, мы стоим в ожидании Прыжка уже пять минут. – В голосе Романа снова не ощущалось никаких признаков раздражения или нервозности. – Возникли какие-то сложности?
 – Никаких сложностей, – ответил темпи. – Пегасуннинни в  перасиата…  ненадолго, это вопрос нескольких минут.
 Роман негромко присвистнул.
 – Скажи Хом-джии, пусть поторопится. Никто не знает, сколько нам отведено времени.
 – Твои желания совпадают с нашими.
 Роман разорвал связь и посмотрел на Феррола.
 – Получены последние данные анализа пота Пегаса?
 – Его состав определенно изменился, – ответил Феррол, чувствуя во рту горький привкус… обиды, что ли? Парадокс состоял в том, что он все время громогласно заявлял о бессмысленности всей этой возни с анализом пота, а теперь выясняется, что это вопрос отнюдь не просто научного любопытства. В результате Роман выглядел человеком, обладающим прекрасным даром предвидения, а Феррол, увы, совсем наоборот. Трудно сказать, что раздражало его сильнее. – В целом звездный конь вырабатывает больше пота, но в то же время количественное содержание некоторых микроэлементов резко упало.
 Пока Роман воздерживался от комментариев касательно ошибочной позиции Феррола в споре по вопросу анализа пота. Впрочем, вряд ли кому-либо на мостике требовалось напоминать об этом.
 – Такое впечатление, будто тут есть какая-то связь с нарастанием усталости, – только и сказал капитан.
 – Доктор Тензинг тоже так считает.
 – М-м-м… Ну, остается просто подождать и увидеть, как быстро усталость пройдет.
 – Да, сэр. А что за чушь эта их  перасиата? 
 – Это отнюдь не чушь, – с еле заметным холодком ответил Роман. – Что-то вроде временного отключения сознания. Похоже на сон темпи.
 Ага, подумал Феррол, значит, у звездных коней тоже есть предел того, насколько их можно «загонять». Интересно. И еще более интересно то, что никто не обнаружил этого раньше.
 – Капитан? Хом-джии сообщает, что мы наконец готовы к Прыжку, – доложила Маккейг.
 – Хорошо. Выполняйте.
 Не успел Роман договорить эти слова, как солнечный свет резко изменился и… они оказались на месте.
 Для невооруженного глаза 1148 выглядела просто как яркая красноватая звезда; однако в телескоп она представляла собой поистине ужасающее зрелище. Окутанная ярко светящимся газом, пронизанным разноцветными протуберанцами испарений, двойная звезда являла собой образец максимализма как в единении своих составляющих, так и в конфликте между ними. Дитя в объятиях матери; воины, сошедшиеся в смертельной схватке.
 Феррол с дрожью отогнал эти образы прочь. Не хватало только, чтобы воображение у него разыгралось именно сейчас, когда их занесло в систему звезды, которая в любой момент может взорваться.
 – Интересное зрелище, – заметил у него за спиной Роман. – Лейтенант, Шадрах уже виден в телескоп?
 – Да, сэр, – ответила Маккейг. – Около тридцати градусов вправо от направления на звезды, расстояние сорок миллионов километров.
 – Примерно так близко, как мы и рассчитывали, – сказал Роман. – Хорошая работа. Перешлите координаты Хом-джии и передайте, чтобы отправлялся в путь как можно скорее. – Он включил свой интерком. – Доктор Тензинг? У ваших людей есть теория относительно того, что тут творится?
 – Пока что одни догадки, капитан, – проворчал в ответ Тензинг. Судя по выражению его лица, подумал Феррол, он разрывается между двумя эмоциями: неуемной жаждой знаний и недостойным ученого страстным желанием оказаться в нескольких световых годах отсюда. – Определенно можно утверждать лишь две вещи. Во-первых, обе звезды, в особенности Б, карлик, гораздо горячее, чем должны быть. Во-вторых, Б очень быстро остывает. Это наводит на мысль, что перед нами классический вариант цикла Ансельма, возникший под воздействием либо гравитационной составляющей, либо термической.
 – И что это за цикл Ансельма?
 – Ну, насколько мне известно, своими глазами его никто до сих пор не видел, но теоретически сценарий выглядит следующим образом. Часть газовой оболочки, окутывающей гигант А, падает на Б, что приводит к взрывам энергии, которые разогревают поверхность Б и одновременно в какой-то степени сдувают ее оболочку. Энергия этих взрывов в свою очередь подогревает А, вызывая новые взрывы и, следовательно, новые выбросы энергии в направлении Б. В конце концов – так, по крайней мере, утверждает теория – общая масса выбросов на Б достигнет такой величины, что запустит на ее поверхности ядерную реакцию типа протон – протон. Именно тогда Б станет новой звездой, ее яркость возрастет примерно в пятьдесят тысяч раз, и она «поджарит» всю систему.
 Роман задумался, переваривая услышанное.
 – Резонно. Когда можно ожидать следующую серию выбросов?
 – Неизвестно, – признался Тензинг. – По самым точным прикидкам, последняя имела место часов шестьдесят-восемьдесят назад, что, приблизительно и сугубо теоретически, представляет собой две трети времени цикла. Исходя из этого, следующий выброс должен произойти через тридцать – сорок часов, но с уверенностью утверждать ничего не могу.
 – За какое время могут появиться… предвестники того, что выброс вот-вот начнется?
 Тензинг поспешно отвел взгляд.
 – И снова ничего определенного мы сказать не можем. Скорее всего, за несколько минут. В лучшем случае.
 – Понятно. А как насчет того, когда может вспыхнуть сама новая звезда?
 Лицо Тензинга напряглось.
 – Фактически никаких идей на этот счет нет. Наше оборудование не позволяет точно отследить динамику состояния плазмы, а без этого невозможно рассчитать поверхности Лагранжа и коэффициенты расширения. Поэтому нам остается лишь строить догадки. Вспышка может стать результатом следующего выброса, а может произойти через пару недель.
 – Благодарю вас, доктор, – мрачно сказал Роман, отключился и повернулся к дисплею инженерного отсека. – Каково состояние корабля?
 – Температура корпуса повышается, но пока опасности нет. – Лейтенант на посту, несмотря на высказывание об отсутствии опасности, не отрывал взгляда от приборов. – Пока Б продолжает охлаждаться, с нами все должно быть в порядке. Излучение частиц незначительное, тоже в безопасных пределах.
 Что соответствовало действительности, знал Феррол. Космические корабли строились с расчетом на то, чтобы иметь возможность выдержать очень, очень многое; и если дело пойдет совсем плохо, то можно укрыться в тени Пегаса…
 Он резко развернулся к Роману и по выражению его лица понял, что до них одновременно дошло одно и то же. Роман первым включил интерком.
 – Рин-саа? Это капитан. Почему мы все еще стоим?
 На этот раз экран долго оставался пуст. Потом внезапно возникло изображение темпи в контактном шлеме, с пурпурно-зеленым шейным платком.
 – Да, Ро-маа, – проскрипел он.
 – Хом-джии, почему мы не летим? Лейтенант Маккейг переслала вам координаты цели несколько минут назад.
 – Пегасуннинни не готов двигаться.
 Роман еле слышно выругался.
 – Хом-джии, нам непременно нужно как можно быстрее добраться туда. Может, Пегас не хочет приближаться к раскаленной звезде? В этом случае мы могли бы защитить его от…
 – Пегасуннинни не волнует звезда, – ответил Хом-джии. – Он не может двигаться. Ни в каком направлении. Похоже, с ним не все ладно.
 Роман, прищурившись, посмотрел на Феррола… и у того внезапно все внутри стянулось в тугой узел. Без Пегаса «Дружба» оказывается в ловушке.
 В системе, звезда которой в любой момент может взорваться.




 Глава 9


 Странно, мелькнуло в глубине сознания. На протяжении долгих лет службы Роман провел множество часов, втиснутый в тесный шаттл, да еще в скафандре, однако никогда не испытывал ни малейших признаков беспокойства. Сейчас же, когда вокруг на протяжении миллиардов километров раскинулось открытое пространство, им овладело что-то вроде клаустрофобии.
 Оказаться в ловушке в системе, чья звезда готова взорваться…
 – Как это понимать – с ним не все ладно? – спросил Роман. – Он болен, или устал, или что?
 – Не знаю, – последовал предсказуемый ответ. – Знаю лишь, что никогда не видел звездного коня в таком состоянии. Это все.
 Роман заскрежетал зубами.
 – Где Со-нгии? Я хочу поговорить с ним.
 – Отдыхает.
 – Ну так разбуди! – проворчал Феррол.
 – Его нельзя беспокоить, – ответил Хом-джии.
 Феррол снова открыл рот, но смолчал под предостерегающим взглядом Романа.
 – Я иду к вам, – сказал капитан. – Не прекращайте попыток. – Он разорвал связь, отстегнул ремни и направился к двери, бросив через плечо: – Старший помощник, потеребите людей Тензинга. Пусть поломают головы над тем, что могло случиться с Пегасом и как исцелить его.
 – Есть, сэр, – в спину ему ответил Феррол.
 На половине темпи все выглядело так же, как при первом посещении Романа, однако на этот раз он почти не обратил внимания на окружающую его чужеземную красоту. Нащупывая наполовину утонувшие во мху перила, он со всей возможной скоростью подтягивал себя по коридорам.
 Наконец он добрался до помещения манипуляторов, распахнул дверь и обнаружил внутри трех спокойно ожидающих его темпи. Точнее говоря, слово «ожидающие» было применимо лишь к Рин-саа и Хом-джии: плавающий в дальнем углу и сонно гудящий Со-нгии был не в том состоянии, чтобы ожидать кого бы то ни было.
 Роман нашел на полу один из немногих захватов, которые темпи позволили установить на своей половине, и сунул в него ноги.
 – Ро-маа, Хом-джии сообщил мне, что ты сейчас придешь, – серьезно сказал Рин-саа.
 – А мне Хом-джии сообщил, что Пегас болен.
 Тяжело дыша сквозь фильтровальную маску, Роман бросил взгляд на Хом-джии. Через шлем-усилитель было видно, что взгляд темпи прикован к обзорному экрану и Пегасу.
 – Мы не знаем, болен он или нет, – сказал Рин-саа. – Может, его нежелание двигаться объясняется просто беспокойством из-за изменения яркости света звезды.
 – Ну, что нам мешает выяснить это точно? – спросил Роман. – Хом-джии ведь контактирует с ним… Почему бы просто не спросить, что не в порядке?
 Рин-саа перевел взгляд на Хом-джии и потом снова на Романа.
 – Все не совсем так, Ро-маа, – ответил он. – Здесь нет вопросов и ответов.
 Подавляя внезапную вспышку гнева, Роман сделал глубокий вдох.
 – Сейчас не время и не место для философских дискуссий, Рин-саа. Здесь, на планете, находятся пятьдесят человек, которые могут просто испариться, если мы не заставим Пегаса двигаться. Не говоря уж о тех, кто на борту «Дружбы».
 Внезапно на уродливой физиономии Рин-саа возникло странное выражение напряженности.
 – Мы разделяем твои чувства, Ро-маа. У темплисста тоже есть наблюдатели в этом мире.
 Брови Романа непроизвольно поползли вверх. Собственно, ничего странного в том, что темпи тоже здесь, конечно, не было – Шадрах достаточно велик, чтобы на нем поместилось сколько угодно исследовательских экспедиций. Просто в представление о характере темпи плохо вписывался интерес к этой безжизненной природе.
 – Почему ты не говорил об этом раньше? – спросил Роман.
 Рин-саа коснулся пальцами уха: темпийское пожатие плечами.
 – Меня не спрашивали.
 Роман поджал губы.
 – Ну, вот и еще одна причина, чтобы не торчать здесь. Если Хом-джии не в состоянии заставить Пегаса двигаться, может, Со-нгии сделает это.
 Рин-саа посмотрел на Хом-джии, на Со-нгии, на Романа…
 – Не думаю. Он не хочет использовать принуждение. И я тоже не считаю, что принуждение окажется эффективным.
 – Можно же попытаться.
 Рин-саа снова перевел взгляд на Со-нгии.
 – Он отдыхает. Его нельзя беспокоить.
 Роман, стараясь сдержаться, с силой прикусил внутреннюю поверхность щеки.
 – Рин-саа… Я понимаю, эти периоды покоя так же важны для вас, как сон для нас. Однако сейчас мы находимся в кризисной ситуации; и я знаю совершенно точно, что, если его разбудить, ничего страшного не случится. Поэтому давай, разбуди его.
 – Он может пострадать, – уперся Рин-саа. – А главное, это бессмысленно. Если Хом-джии не в состоянии заставить Пегаса двигаться, то и Со-нгии не сможет.
 Мгновение Роман боролся с искушением подойти к Со-нгии и собственноручно растолкать его. Однако это был вопрос принципа; принципа, лежащего в основе самой идеи экспедиции «Дружбы».
 – Рин-саа, когда мы отправлялись в путь, вы согласились, что командовать «Дружбой» буду я, что в целях очень важного эксперимента ты и остальные темпи признают меня своим лидером. Я принимаю твою оценку, что у Со-нгии очень мало шансов добиться успеха. Однако мы, люди, всегда стремимся использовать любой, даже самый малый шанс – и если побеждаем, то, как правило, именно потому, что не сдаемся до последнего. Сейчас как раз такой случай. Прими это как урок человеческого стиля мышления или даже как урок человеческого упрямства, что тебе кажется предпочтительнее. И одновременно прими это как приказ.
 На несколько мгновений Рин-саа замер в молчании. Потом медленно подплыл к Со-нгии и коснулся его, негромко проговорив что-то на своем визгливом языке. Гудение смолкло: Со-нгии встряхнулся, словно мокрый терьер, и потер шею. Рин-саа снова сказал что-то. Мгновение Со-нгии пристально смотрел на Романа, потом подплыл к Хом-джии и снял с его головы шлем.
 – Сейчас он попробует, – объяснил Рин-саа безо всяких эмоций в голосе.
 Несколько минут в комнате царило молчание. Потом Со-нгии отвернулся от обзорного экрана.
 – Пегасуннинни не готов двигаться, – заявил он безапелляционно, не оставляя простора для обсуждений.
 Ну, так или иначе, попытаться стоило.
 – Пробуй снова и снова, – сказал Роман Со-нгии.
 Оттолкнувшись от стены, он подплыл к панели приборов, дублирующих установленные на мостике, нашел клавишу интеркома и нажал ее.
 – Старший помощник? Что говорят ученые?
 – Ничего сколько-нибудь полезного, – мрачно ответил Феррол. – Они выдвигают несколько теорий, от лучевой болезни до недоедания, однако не в состоянии доказать ни одной из них. Соответственно ни о каком способе исцеления и речи быть не может.
 И эту попытку тоже стоило предпринять… хотя бы ради того, чтобы понять: теперь для «Дружбы» возможен только один вариант действий.
 – Ну, что же, будем импровизировать, – сказал Роман. – Свяжитесь с инженерным отсеком и скажите Столту, чтобы начинал разогревать фузионный двигатель. Потом передайте Тензингу, пусть отберет необходимое оборудование, чтобы продолжать анализировать состояние Пегаса, и организуйте доставку его на шаттл.
 Феррол сосредоточенно нахмурился.
 – Надо полагать, сэр, вы не собираетесь тащить Пегаса к Шадраху на буксире. – Это было утверждение, не вопрос.
 – Совершенно верно. «Дружба» отправится туда в одиночку, а Пегас останется здесь вместе с большей частью научного отдела и столькими темпи, сколько нужно, чтобы, если вдруг Пегасу станет лучше, удержать его от Прыжка черт знает куда.
 – А что, если?… – начал Феррол, но тут же резко оборвал себя. – Мне хотелось бы обсудить кое-что с вами лично, капитан.
 Роман во все глаза уставился на него.
 – Я буду на мостике через минуту. Это вас устроит?
 – Да, сэр.
 – Прекрасно. Конец связи.
 – Ты все слышал, Рин-саа? – спросил Роман.
 – Слышал, Ро-маа.
 – Прекрасно. Отбери тех, кто полетит к Шадра-ху на «Дружбе», а остальные пусть займутся подготовкой спасательных шлюпок. Конечно, все три ваших манипулятора должны остаться с Пегасом.
 После мгновенной паузы Рин-саа провыл:
 – Твои желания совпадают с нашими.
 – Продолжайте пытаться заставить Пегаса двигаться. – Роман поплыл к двери. – Если получится, немедленно отправляйтесь в путь. Я буду на мостике, если возникнет нужда во мне.
 Когда Роман перебрался на человеческую половину корабля, в коридорах уже была заметна предотлетная суета. На мостике его дожидался Феррол.
 – Столт говорит, что вылететь можно будет через час, – доложил он. – Я сказал ему, чтобы он не порол горячку, поскольку нам все равно понадобится время на подготовку шаттла и спасательных шлюпок.
 – Хорошо. – Роман быстрым взглядом пробежал по показаниям приборов и вопросительно посмотрел на старшего помощника. – Итак, что вы хотели обсудить со мной лично?
 Взгляд Феррола, казалось, буравил его глаза.
 – Говоря без обиняков, капитан, я не доверяю темпи.
 – Вы имеете в виду, что они, возможно, симулируют болезнь Пегаса?
 – Нет, сэр. Я имею в виду, что они могут сбежать, если Пегас почувствует себя хорошо. Не дожидаясь возвращения «Дружбы».
 Роман пристально вглядывался в лицо молодого человека. Казалось, призраки Прометея кружат в глубине этих глаз… а тут еще, припомнилось Роману, девяносто семь опрошенных проголосовали «против».
 – Думаю, это чрезвычайно мало вероятно, – заговорил он наконец, – однако не вижу смысла идти даже на столь ничтожный риск. Оставляя здесь большую группу ученых, мы, конечно, будем вынуждены оставить и значительный контингент членов экипажа, чтобы обслуживать их. Таким образом, у вас будет достаточно людей, чтобы не спускать глаз с темпи.
 До Феррола дошло не сразу, но потом глаза у него стали как блюдца.
 – У  меня,  сэр?
 – Да, старший помощник. В течение получаса представьте мне список людей, которые останутся с вами. Удостоверьтесь, что группы укомплектованы по принципу совместимости, – ссоры и раздоры не редкость на «Дружбе», однако на небольших спасательных шлюпках такое категорически недопустимо.
 – Да, сэр. – Феррол облизнул верхнюю губу. – Сэр, при всем моем уважении… я бы предпочел остаться на «Дружбе».
 – Не сомневаюсь, старший помощник, но у меня просто нет выбора. С Пегасом должен остаться человек, облеченный властными полномочиями, а Кеннеди и Столт понадобятся мне самому. Выходит, кроме вас некому.
 Феррол судорожно вздохнул.
 – Есть, сэр.
 Чувствовалось, что все в нем протестует против такого решения. Тем не менее без дальнейших комментариев он вернулся на свое место.
 Проводив его взглядом, Роман повернулся к своему пульту. Нужно было отдать множество приказов; но прежде чем он с головой окунется во все это, требовалось выяснить еще один жизненно важный вопрос.
 Спустя минуту компьютер выдал ясный, но зловещий ответ на его запрос: «Дружба» в состоянии вынести полет к Шадраху даже без использования Пегаса в качестве щита… но только до тех пор, пока испускаемая звездой Б энергия остается на нынешнем уровне или ниже него. С ускорением 2 g – максимум, который темпи в состоянии вынести на протяжении сравнительно долгого времени, – полет займет двадцать пять часов в один конец.
 И следующий выброс на белом карлике может произойти в любой момент. Если это случится в пределах ближайших пятидесяти часов, «Дружба» просто поджарится.
 «Мы, люди, всегда стремимся использовать любой, даже самый малый шанс», – сказал он Рин-саа.
 Оставалось лишь надеяться, что это не пустая бравада.
 Роман отключил экран и взялся за интерком. – Капитан вызывает на мостик лейтенантов Кеннеди и Марлоу.


* * *

 Перистый след перегретой плазмы, оставленный фузионным двигателем «Дружбы», был различим еще долго после того, как сам корабль исчез из вида. Феррол, глядя на него сквозь кормовой обзорный экран шаттла, видел, как тот медленно рассеивался и спустя несколько минут растаял в свирепом сиянии двойной звезды.
 «Дружба» ушла.
 Раздираемый противоречивыми чувствами, Феррол еще некоторое время тупо смотрел на опустевший экран. Роман просчитал, какая опасность им угрожает, но, прежде чем покинуть корабль, Феррол сделал точно такие же выкладки сам и понял, по какому тонкому лезвию бритвы предстояло пройти Роману. Если выброс произойдет прежде, чем они доберутся до Шадраха, кораблю конец.
 И тогда старшим по званию остается Феррол.
 Он насупился. Командовать учеными, многие из которых понятия не имеют, где у шаттла корма, а где нос, и от которых, если дело пойдет плохо, можно ждать не столько помощи, сколько беспокойства. Командовать оставшимися с ним членами экипажа, чертовски хорошо понимающими, что происходит, и из-за этого способными в любой момент сорваться.
 И командовать шайкой темпи.
 Отвернувшись от обзорного экрана, Феррол с тоской огляделся. Кругом царил ад кромешный: люди, снаряжение, в центре доктор Тензинг, надрываясь сквозь фильтровальную маску, выкрикивал приказы своим сотрудникам, а в стороне шеф охранников Гарин делал то же самое, обращаясь к членам экипажа.
 А позади них, на носу шаттла, в маленькой зоне спокойствия расположились темпи.
 Сидели они вместе, небольшой компактной группой – даже при нулевом тяготении разум Феррола воспринимал их странную позу со скрещенными ногами как положение «сидя» – и, по большей части, молчали и не двигались. Время от времени негромко переговаривались, прикасались друг к другу или наклоняли свои уродливые головы, стараясь разглядеть за спасательными шлюпками темную массу плывущего в километре Пегаса. Один из них чуть отодвинулся, и Феррол мельком увидел Со-нгии с широко распахнутыми, немигающими глазами, в большом шлеме-усилителе, и эту их отвратительную тварь, связанную со шлемом.
 Они что-то задумали… В этом Феррол не сомневался. Вот только что?
 Оттолкнувшись от стены, он полетел вперед и, по счастью, перехватил Тензинга, когда тот на мгновение смолк.
 – Доктор, как дела у ваших людей?
 – Мы почти все уладили, – охрипшим голосом ответил Тензинг. – Будем готовы перебираться на шлюпки минут через десять-пятнадцать.
 – Хорошо. Очень рассчитываю, что мне не придется вас подгонять.
 Тензинг состроил гримасу, отчасти скрытую фильтровальной маской.
 – У меня степень в области астрофизики, пусть и не самая высшая, старший помощник, и я лучше вас представляю себе, какое воздействие оказывает новая звезда на свое непосредственное окружение.
 – Знаете, мне как-то тоже не хочется увидеть ее вблизи, – ответил Феррол. – Давайте сделаем все, чтобы этого не произошло.
 Оттолкнувшись от поручней, он полетел к левому борту, где у обзорного экрана парил Гарин.
 – Как дела?
 – В общем и целом неплохо, – проворчал Гарин. – Я только что осмотрел связующие лини спасательных шлюпок. На вид они достаточно прочны.
 – Хорошо. Когда у вас выдастся свободная минутка, найдите Ямото и скажите ей, пусть отведет нас в тень Пегаса. Не обязательно так уж с этим торопиться, но и затягивать не стоит. У нас нет такой защиты, как на «Дружбе», и не имеет смысла торчать тут, подвергаясь воздействию высокой температуры и радиации, если можно избежать этого.
 – Есть, сэр, – ответил Гарин. – А потом?
 Феррол облизнул губы.
 – Потом… Я хочу, чтобы вы не сводили глаз с темпи.
 Гарин вскинул брови.
 – На что конкретно следует обращать внимание?
 – Может, они попытаются проделать что-то у нас за спиной. Совершить Прыжок, бросив «Дружбу» – когда… или, точнее, если Пегас придет в норму. Затеять какой-нибудь безумный саботаж – по всему, что нам известно, Рин-саа в состоянии пойти даже на что-то самоубийственное. Не знаю, что именно они затевают, но что-то – определенно. Я это чувствую.
 Гарин перевел взгляд на темпи.
 – Я тоже, сэр. Не беспокойтесь, я с них глаз не спущу.
 – Хорошо. Если заметите что-нибудь подозрительное… ну, просто дайте мне знать. Лично.
 – Есть, сэр.
 Феррол оттолкнулся и полетел дальше, все время чувствуя игольчатый пистолет, спрятанный во внутреннем кармане кителя.




 Глава 10


 «Дружба» была все еще на расстоянии четырехсот тысяч километров от Шадраха, и Роман дремал в своем кресле, когда на звезде Б начался выброс.
 – Вы уверены? – хмуро спросил он, стряхивая сонную одурь и вглядываясь в изображение на дисплее.
 Кривая энергетического выброса Б если и изменилась, то совсем незначительно.
 – Да, сэр. – Марлоу нажал на клавишу, и на дублирующем дисплее Романа появился график. – Карлик выбрасывает тонкую оболочку плазмы, и она расширяется во все стороны со скоростью почти четыреста километров в секунду. На данный момент оболочка блокирует лучистую энергию, но это долго не продлится. Как только она распространится достаточно далеко и истончится, свет пройдет сквозь нее и… ну, у нас будут маленькие неприятности.
 – Как скоро это произойдет?
 – Не позже, чем через несколько минут.
 Роман угрюмо кивнул. «Дружба» уже приближалась к Шадраху, но с ускорением 2 g им все равно понадобится час и сорок шесть минут, чтобы укрыться в безопасной тени планеты.
 – Кеннеди?
 Ее пальцы уже порхали над клавишами пульта управления.
 – Мы можем развернуть корабль, сэр, и в течение нескольких минут идти на повышенном ускорении, а потом развернуться снова и снизить скорость. – В ее голосе прозвучали нотки сомнения. – Однако двойной разворот почти наверняка съест все, что нам даст этот маневр.
 Роман тоже понимал, что простое прибавление скорости не принесет пользы, поскольку в этом случае «Дружба» вынуждена будет остановиться раньше, так и не дотянув до планеты.
 Если только…
 Он вызвал на дисплей крупномасштабную карту системы, затаил дыхание… Ах, боги и впрямь добры к ним! Большая из двух лун планеты располагалась почти прямо по курсу «Дружбы» и была на триста тысяч километров ближе, чем сам Шадрах.
 – Меняем курс, Кеннеди, – приказал он. – Цель – темная сторона шадрахской луны. Сделайте необходимые расчеты как можно быстрее и выполняйте, после чего прикиньте разные варианты ускорения и соответствующее время в пути. Марлоу, произведите оценку яркости Б за пределами расширяющей оболочки и пошлите данные Столту – я хочу знать, как долго выстоит корпус. Потом проверьте рассчитанное Кеннеди время полета и посмотрите, выдержим ли мы столько.
 Он почувствовал легкий боковой крен, когда «Дружба» слегка изменила курс. Мостик затрещал, поворачиваясь, чтобы приспособиться к этому изменению; потом «Дружба» снова полетела по прямой, и возник крен в противоположную сторону – это мостик осуществлял обратную коррекцию.
 – Изменение курса произведено, – доложила Кеннеди. – При полете с ускорением восемь g мы достигнем луны через двадцать семь минут.
 – Марлоу?
 – Это будет чертовски тяжелое испытание для корабля, капитан, – проворчал тот. – Сопла двигателя примут на себя главный удар, они гораздо более устойчивы к нагреванию, чем сам корпус. Однако мы летим не прямо к звезде; и если корабль будет медленно поворачиваться, подставляя воздействию ее лучей все части корпуса попеременно, теоретически угрожающий момент наступит через пятнадцать-двадцать минут.
 – Есть какие-нибудь соображения, Кеннеди?
 – Так, кое-что, сэр. – Она покачала головой. – Мы можем сократить время подлета до двадцати минут, если отключим двигатель и пролетим по инерции девять минут, но тогда оставшиеся одиннадцать придется пройти на двенадцати g.
 Одиннадцать минут на двенадцати g. Одиннадцать минут кромешного ада для корабля, его человеческой части экипажа… и, возможно, даже еще худшей ситуации для темпи. А  могут  темпи вообще выжить при ускорении двенадцать g?
 Роман включил интерком.
 – Рин-саа?
 На дисплее возникло лицо чужеземца.
 – Слушаю, Ро-маа.
 – Рин-саа, мы находимся в кризисной ситуации, – сказал Роман. – Нам нужно в течение одиннадцати минут идти на двенадцати g, или «Дружба» не выдержит. Вы способны перенести это?
 Непривычная для темпи тень непонятной эмоции скользнула по лицу Рин-саа.
 – Не знаю, – ответил он. – Знаю лишь, что темпи в состоянии в течение короткого времени выдержать восемь g. Это все. – Он помолчал. – Твои желания совпадают с нашими, Ро-маа. Делай, что считаешь нужным.
 Роман стиснул зубы.
 – Кеннеди, действуйте согласно вашему предложению. Дайте сигнал о переходе в фазу тяжелого ускорения. Рин-саа… удачи.
 Двигатель смолк; завыла сигнальная сирена. Кресло Романа разложилось, приняв форму антиперегрузочного ложа. Он устроился на нем поудобнее, насколько позволяло нулевое тяготение, почувствовал, как подушки принимают форму тела, и не сводил взгляда с дисплеев. Он сделал все, что мог, и теперь оставалось лишь ждать, как проявят себя законы физики.
 Спустя минуту, точно как и предполагалось, расширяющаяся во все стороны плазменная оболочка прорвалась.
 Показатели температуры корпуса поползли вверх, выше, чем когда-либо доводилось видеть Роману, а потом внезапно упали – датчики на солнечной стороне либо отключились, либо просто сгорели. По мере медленного вращения «Дружбы» то же самое происходило и с остальными датчиками. В течение минуты внешний отражающий слой корпуса начал покрываться пузырями, и температура внутри корабля поднималась быстрее, чем охлаждающая система была в состоянии снижать ее.
 А потом вновь ожил фузионный двигатель… и Роман тяжело задышал, когда гигантская невидимая рука вмяла его в ложе. Она давила на него, расплющивала его, делала все, чтобы выжать из него жизнь…
 Прежде чем сознание затопила тьма, мелькнула мысль, как чертовски не похожа эта адская мясорубка, через которую приходится протаскивать корабль, на то, что обычно понимается под словами «спасательная экспедиция».


* * *

 Медленно, будто не веря, что уцелел, корабль приходил в себя.
 – Ремонтная служба докладывает, что выгнулись более двадцати пластин обшивки корпуса. Наиболее серьезные повреждения устраняются…
 – Имеются случаи разрушения недостаточно хорошо закрепленного оборудования, капитан, но ничего жизненно важного не пострадало. Сейчас мы все приведем в порядок…
 – Приземление получилось грубоватое, однако сопла двигателя уцелели. Мы находимся в нескольких километрах к югу от центра темной стороны луны. Период ее вращения около девяти дней. Значит, мы можем оставаться тут столько, сколько понадобится…
 – Есть пострадавшие, капитан. Темпи докладывают о восьми погибших. С нашей стороны уцелели все, но у некоторых переломы костей, и есть внутренние повреждения. Медики отправились на половину темпи для оказания помощи.
 Восемь погибших. Роман выругался себе под нос. Восемь погибших… и то, что все они темпи, в каком-то смысле еще хуже. Нужно, конечно, связаться с Рин-саа и выразить официальные соболезнования…
 – Капитан? – окликнул его Марлоу. – Мне удалось наладить лазерную связь, хотя статика вокруг просто взбесилась, и найти людей доктора Ловри.
 Роман ткнул в клавишу интеркома.
 – Это капитан Хэмл Роман с борта «Дружбы», исследовательского судна Кордонейла. Доктор Ловри?
 – Да, капитан. – Дисплей слегка очистился от «снега» статических разрядов, и Роман увидел седоволосого мужчину в скафандре. Насколько позволял разглядеть шлем, лицо у него было измученное. – Вы даже представить себе не можете, как мы счастливы, что вы здесь!
 – Я и сам рад этому. Где вы?
 – На темной стороне планеты. Я могу сообщить вам наши текущие координаты, но вряд ли это имеет смысл. Сутки Шадраха длятся сорок два часа, и мы вынуждены постоянно перемещаться, чтобы оставаться на теневой стороне.
 – Понятно. – Роман бросил взгляд на обзорный экран. Планета на нем имела форму полумесяца, висела близко к горизонту и сияла отраженным светом, который тем не менее ослеплял. – Надо полагать, у вас есть какой-нибудь шаттл?
 – Да… «Синор-ГрейбекТЛ-один». Маловат, конечно, учитывая, что нас тут пятьдесят человек, но мы втиснемся.
 – Кеннеди? – негромко спросил Роман.
 – Это довольно крупное судно, сэр, – быстро ответила она, – но поскольку нашего шаттла сейчас нет, в ангаре хватит места.
 – Спасибо… Да, доктор, мы можем его принять. Как у вас дела с топливом?
 – Большую часть его мы были вынуждены оставить на базе, и некоторое количество взятого с собой уже использовали, перемещаясь вслед за тенью, но его все еще хватит, чтобы встретиться с вами на орбите. Если, конечно, эта орбита будет не слишком высока.
 – Думаю, мы сумеем к вам приноровиться. Теперь еще вопрос. Насколько мне известно, там, внизу, есть и группа темпи. Они с вами?
 Ловри покачал головой.
 – Боюсь, им помощь уже не потребуется, капитан, – бесконечно усталым голосом ответил он. – Когда на карлике произошел первый выброс, их лагерь находился на солнечной стороне. Все они мертвы.
 Роман почувствовал, как внутри у него все сжалось в тугой узел.
 – Вы уверены?
 Сквозь треск статических разрядов вздох Ловри был едва слышен.
 – Уверен. Едва их лагерь оказался на темной стороне, мы тут же отправились туда. Все произошло так неожиданно, что у них не было ни малейшего шанса спастись. Если бы почва не среагировала на вспышку легкими сотрясениями, нас ждала бы та же судьба. – Ловри вскинул руку, как бы желая провести пальцами по волосам, но тут же со смущенным видом уронил ее. – Мы понятия не имеем, почему карлик пробудился так быстро; он должен был еще не меньше месяца находиться в стабильном состоянии.
 – Детали обсудим позднее, доктор. С вашими людьми все в порядке?
 – У нас все прекрасно… или будет, как только мы выберемся отсюда. Просто скажите, когда нам нужно взлететь.
 – Боюсь, сразу это не получится. – Роман бросил взгляд на дублирующий дисплей сканера. – Нам необходимо дождаться, пока интенсивность света спадет настолько, что мы сможем добраться до вас. В данный момент мы на темной стороне вашей большей луны.
 Ловри испуганно вытаращил глаза.
 – Так вы не на Шадрахе? Капитан… – Он с трудом сглотнул и сделал судорожный вдох. – Капитан, мы не можем ждать столько. Наши расчеты показывают, что следующий выброс будет последним.
 Внезапно во рту у Романа пересохло.
 – Произойдет вспышка новой?
 Ловри кивнул.
 – И раз так, никакого существенного снижения интенсивности ждать не приходится.
 На мостике внезапно стало очень тихо.
 – Сколько у нас времени? – спросил Роман.
 – Самое большее, где-то между шестьюдесятью и семьюдесятью часами.
 Шестьдесят часов. И минимум двадцать пять из них уйдут на обратный полет к Пегасу…
 – Ладно, доктор, мы обдумаем, что можно сделать. Конец связи.
 Он отключился, и шум статических разрядов резко оборвался. Тишина на мостике стала почти осязаема. Роман осторожно повернулся – от полета на двенадцати g болела каждая мышца – и посмотрел на Марлоу.
 – Вы все слышали. Теперь давайте прикиньте вместе со Столтом, сколько еще способен выстоять корпус.
 – Уже сделано, капитан, – ответил Марлоу. Кривая световой интенсивности на дублирующем дисплее Романа сменилась другой кривой и колонкой чисел. – Капитан Столт считает, что сопла двигателя в состоянии выдержать без вреда для себя еще пятнадцать часов полета или около того. – Курсор Марлоу уткнулся в соответствующую часть кривой. – К несчастью, оттуда до Шадраха на маневровых двигателях не долететь. Их мощность слишком мала.
 – А что будет с остальным корпусом?
 У Марлоу дернулась щека.
 – Через двадцать минут на солнце швы начнут расходиться.
 Роман прикусил губу.
 – Что скажете, Кеннеди?
 – Ничего хорошего, сэр. – Она покачала головой. – Если ускорение будет меньше восьми g, на полет уйдет как минимум час. А более высокое ускорение просто убьет остальных темпи.
 Эти слова напомнили Роману, что он должен сообщить чужеземцам дополнительную порцию неприятных новостей. Да, это нужно сделать как можно скорее.
 – А нельзя каким-то образом усилить защиту корпуса? – спросил он. – Я знаю, у нас есть запасные пластины.
 Марлоу поджал губы.
 – Сомневаюсь, что имеющихся у нас запасных пластин хватит, сэр, но я проверю.
 Он заколебался и быстро взглянул на Кеннеди с таким видом, будто хотел что-то добавить, но не решился.
 – Что вас беспокоит, лейтенант Марлоу? – спросил Роман.
 Тот, казалось, окаменел; мышцы лица подергивались и, похоже, не только от нервного тика. Взгляд снова метнулся к Кеннеди, в нем появилось умоляющее выражение.
 – Полагаю, сэр, – заговорила Кеннеди, – лейтенант хочет обратить ваше внимание на то обстоятельство, что высокая жароустойчивость сопел двигателя и достаточные запасы топлива позволяют нам в любой момент покинуть область звезды Б и благополучно вернуться к Пегасу. При условии, что никаких отклонений от прямого пути мы делать не будем.
 Роман ошеломленно встретился с ней взглядом.
 – И бросить пятьдесят человек на Шадрахе, надо понимать. Вы что, рекомендуете мне поставить крест на нашей миссии? Вы все так думаете?
 Краем глаза Роман заметил смущенное выражение лица Марлоу. Кеннеди же, глядя прямо капитану в глаза, не дрогнула.
 – Пока нет, – ответила она. – Но если мы не сможем добраться до них на протяжении ближайших тридцати часов, то да, я буду рекомендовать именно это.
 На капитанском мостике воцарилась тишина.
 – Я понял вашу позицию, лейтенант, – сказал Роман. – Давайте просто надеяться, что до этого не дойдет.
 – Да, сэр.
 Она и Марлоу, как по команде, отвернулись к своим пультам, вокруг снова послышалось негромкое журчание голосов… а Роман сидел, тупо глядя в затылок Кеннеди. Он сожалел о том, что в ее досье мало подробностей того, как в прошлом протекала ее военная служба. Она определенно служила на крупных военных кораблях. Скорее всего, видела реальные сражения. Кордонейл с угнетающей регулярностью впутывался в постоянно вспыхивающие межзвездные конфликты – до того, как проблема темпи поднялась во весь рост, заслонив собой другие, сравнительно более мелкие разногласия.
 Не исключено, что ей уже приходилось бросать людей, обрекая их на гибель.
 Роман вздрогнул.
 «Да, будем надеяться, что до этого не дойдет», – подумал он, страстно желая, чтобы именно так и произошло.
 До сих пор ему никогда не приходилось обрекать людей на гибель, и он не горел желанием сейчас начать приобретать подобный опыт.
 А потом воспоминание обрушилось на него, словно ушат ледяной воды, и щеки вспыхнули от смущения и стыда.
 Да, людей он на гибель не обрекал – только темпи.
 Чувствуя, как внутри все болезненно сжимается, он сидел, глядя на свой интерком. Он и так запоздал с этим вызовом, и откладывать дальше… нет, от этого будет еще хуже.
 Как обычно, ему ответил Рин-саа.
 – Да, Ро-маа?
 – Прими мои соболезнования в связи с гибелью восьми ваших людей.
 – Одиннадцати. Еще трое умерли от внутренних повреждений. Сейчас мы прощаемся с ними.
 «Одиннадцать».
 – Мне очень жаль. Я не знал. – На мгновение Роман заколебался. – Боюсь, у меня есть и другие новости, которые тебя огорчат. Похоже, ваша исследовательская база на планете была полностью уничтожена во время первого выброса.
 Рин-саа сделал жест, эквивалентный человеческому кивку.
 – Это для нас не новость.
 Роман нахмурился.
 – Вы знали?
 Рин-саа на мгновение закрыл глаза.
 – Если бы темпи на планете уцелели, никакая спасательная экспедиция не понадобилась бы, Ро-маа. И они, и люди давно были бы в безопасности.
 – Ох! Конечно… – Это означает, понял Роман, что Рин-саа и остальные темпи знали или, по крайней мере, предполагали, что их товарищи погибли, с того самого момента, как пришел экстренный вызов. Он, однако, не потрудился расспросить их поподробнее… а темпи не имеют привычки высказываться по собственной инициативе. – И еще раз, мне очень жаль. От всей души хотел бы, чтобы обстоятельства сложились иначе.
 – Как и мы. Мне нужно идти, Ро-маа. Церемония прощания продолжается.
 И экран опустел.


* * *

 Лицо Столта на экране интеркома выглядело предельно усталым и каким-то потерянным – лицо человека, на которого разом обрушилась дюжина проблем, и каждая из них требовала безотлагательного внимания. Однако сказанное им прозвучало в высшей степени определенно и уверенно.
 – Ничего не получится, капитан. – Он покачал головой. – Используя запасные пластины и теплозащитный материал, мы, наверное, сумели бы нарастить обшивку внешнего корпуса на два сантиметра. Однако для этого нужно раскатать пластины до указанной толщины, что, разумеется, невозможно.
 – Ну, я так и предполагал, но прикинуть стоило.
 – А как насчет вашего предложения? Я имею в виду отражающий зонт. – Мы работаем над макетами, но особенных надежд я бы на это не возлагал, – признался Столт. – Все материалы, которые мы перепробовали, способны отражать либо свет, либо радиацию, но не то и другое вместе. Уоллер пытается соорудить что-то вроде многослойного сэндвича, но я в его идею не слишком верю.
 – Капитан? – вмешалась в разговор Кеннеди. – А хватит ли запасных пластин, чтобы накрыть спасательную шлюпку?
 И полететь к Шадраху, запихнуть в нее ученых, вернуться обратно…
 – Что скажете, Столт?
 Судя по быстроте ответа, Столт уже обдумывал эту возможность.
 – Ничего хорошего. Как она полетит, для начала? Мы сможем прикрыть лишь одну сторону шлюпки и тем самым нарушим центр тяжести. Но даже если так это полет в один конец. Покрытие испарится еще на пути туда.
 – А может, у Ловри и его людей есть материал, который можно было бы использовать на обратном пути, – продолжала настаивать на своем Кеннеди.
 Столт фыркнул.
 – Если бы он у них был, неужели, по-вашему, они не догадались бы прикрыть им собственный шаттл?
 – Может, и не догадались бы, – возразила Кеннеди. – Они астрофизики, не инженеры. Вдруг у них есть то, что нужно, а им и невдомек?
 – Ну, давайте рассматривать это как одну из возможностей, – сказал Роман. – Пусть кто-то из ваших людей свяжется с Ловри и запросит полный перечень имеющихся у них материалов.
 – Есть, сэр, – ответил Столт.
 Роман выключил интерком и повернулся к Марлоу.
 – Радиация понижается, лейтенант?
 – Да, сэр, немного, – рассеянно ответил Марлоу, не отводя взгляда от своих экранов. – Медленно, правда. Капитан, я только что засек что-то на орбите вокруг Шадраха. Думаю, вам стоит самому взглянуть.
 Роман перевел взгляд на дублирующий дисплей сканера, где ярким кружком было обведено место…
 – Звездный конь?
 – Вот и я так подумал, – ответил Марлоу. – Наверно, тот, что доставил сюда экспедицию темпи. Вон, видите, что осталось от корабля позади него? Вопрос в том, почему звездный конь все еще здесь?
 Роман пожевал нижнюю губу. На мгновение в его сознании возник совершенно безумный образ: звездный конь, как верный пес, остался, чтобы защищать своих умерших хозяев… Роман выбросил эту мысль из головы.
 – Скорее всего, он мертв. Погиб одновременно с темпи.
 – Или кто-то из манипуляторов на корабле уцелел, – пробормотала Кеннеди.
 Совсем этого исключить нельзя, понимал Роман. Темпийский корабль выглядел наполовину расплавившимся, однако если в момент первого выброса ему повезло оказаться в тени звездного коня, один или даже несколько чужеземцев, в принципе, могли уцелеть.
 Что мгновенно порождало вопрос, почему эти теоретически выжившие темпи не спасли экспедицию Ловри или хотя бы, наплевав на них, не сбежали к чертям из системы.
 – Вы не пытались связаться с кораблем? – спросил Роман.
 – Как же, пытался, едва он появился из-за края планеты, – ответил Марлоу. – Никакой реакции.
 Роман покачал головой. Рин-саа и остальные темпи на «Дружбе» наверняка все еще оплакивают своих погибших, и он недавно уже вторгся в их церемонию. И все же что-то подсказывало ему, что ждать нельзя.
 Рин-саа не оказалось в помещении манипуляторов, но его тут же нашли.
 – Да, Ро-маа? – послышался завывающий голос. Если он и был недоволен тем, что его оторвали от церемонии прощания с покойными, то не подал вида.
 – Мы обнаружили звездного коня вашей экспедиции, – сказал Роман. – На орбите вокруг Шадраха. Есть идея, почему он не совершил Прыжок?
 На долгое время чужеземец просто замер; с его уродливым лицом происходили еле заметные и – по крайней мере, для Романа – непонятные изменения.
 – Существует одна возможность, – заговорил после паузы Рин-саа. – Звездного коня обычно оставляют на стационарной орбите над наземными исследователями, с шестью или меньше темплисста в качестве манипуляторов. Когда все погибли… – Он замолчал, и снова выражение его лица претерпело ряд изменений. – Ты, наверно, понимаешь, что мы более восприимчивы к жизни, чем люди. Внезапная смерть товарищей могла вызвать реакцию  перасиата  у манипуляторов, а через них и у звездного коня.
 Кататония в самом сердце гибнущей системы. Значит, хваленая темпийская склонность к сопереживанию в некоторых случаях может стать помехой.
 – Когда все они выйдут из этого состояния?
 – Темплисста – никогда. Они мертвы.
 Роман негромко присвистнул. А ведь на мгновение у него зародилась безумная надежда, что они все-таки вытянут свой счастливый билет.
 – Мне очень жаль, – сказал он. – Надо полагать, звездный конь тоже мертв?
 – Не знаю. Знаю лишь, что он либо мертв, либо все еще в  перасиата.  Это все.
 Роман кивком указал Марлоу на его дисплеи. Тот понимающе кивнул и углубился в работу.
 – Предположим, звездный конь в  перасиата, – сказал Роман Рин-саа. – Как можно разбудить его?
 – Я не говорил, что он в  перасиата, – напомнил темпи Роману. – Я не знаю.
 Роман стиснул зубы, сдерживая раздражение. Эта пресловутая темпийская осторожность в высказываниях сейчас была по меньшей мере неуместна.
 – Предположим просто в порядке дискуссии, что так оно и есть. Объясни, как можно разбудить его.
 – Есть методы, – ответил Рин-саа. – Манипуляторов им учат.
 Ужас какой-то. Манипуляторы могут сделать это… вот только все манипуляторы «Дружбы» остались с Пегасом.
 – Вряд ли кто-то из вас, находящихся здесь, прошел соответствующее обучение.
 На мгновение Рин-саа заколебался.
 – Даже если разбудить звездного коня, у него не хватит сил оттащить «Дружбу» на большое расстояние.
 – В этом нет необходимости, – покачал головой Роман. – Все, что нам нужно, это укрыться в его тени – у нас более чем достаточно топлива для самостоятельного полета к Шадраху. Надо, чтобы кто-то из вас, имеющий навыки манипулятора, по доброй воле сел в надежно защищенную спасательную шлюпку, добрался до звездного коня и попытался разбудить его.
 И снова по лицу Рин-саа пробежала волна искажений.
 – Хорошо, – ответил он. – Готовьте вашу спасательную шлюпку. Я полечу.
 Роман удивленно посмотрел на него.
 – Ты?
 – У меня есть навыки манипулятора. Мне и идти.
 Роман во все глаза глядел на него. Невысокое, уродливое, нелепое существо… хладнокровно и по доброй воле готово рисковать жизнью, чтобы спасти чужеземцев, которых темпи относят к разряду опасных – по крайней мере, отчасти.
 – Ты ведь знаешь, я не могу приказывать тебе лететь туда, – сказал Роман, движимый настоятельным, хотя и лишь наполовину осознанным желанием убедиться, что темпи в полной мере отдает себе отчет, во что впутывается. – Это может быть опасно… даже смертельно опасно…
 Что-то в выражении лица Рин-саа заставило его смолкнуть.
 – Ты все еще не понимаешь нас, Ро-маа? – мягко спросил темпи. – У нас есть долг по отношению ко всем живым существам; долг уважать их и естественную природную среду, в которой они обитают. Как разумные существа, мы способны оказывать огромное влияние на эту среду. Однако с огромным могуществом приходит и огромная ответственность. Мы не выбирали для себя роль смотрителей. Мы расцениваем ее как плату за дар разумности.
 Роману уже не раз приходилось слышать подобные философские рассуждения, но всегда от апологетов темпи или их приверженцев и никогда от самих темпи.
 – И ты рискуешь своей жизнью ради спасения людей?
 Рин-саа прикоснулся пальцами к уху – пожал плечами.
 – Вы не беспомощные существа и не смотрители, Ро-маа; и тем не менее вы и то и другое. Мы пока не в полной мере понимаем вас, но с каждым днем узнаем все больше.
 Дрожь непроизвольно пробежала по спине Романа. Он часто спрашивал себя, какими мотивами руководствовались темпи, соглашаясь принять участие в проекте «Дружба». Теперь у него мелькнул другой вопрос: что будет написано в отчете, который Рин-саа привезет домой?
 – Я высоко ценю твое добровольное желание лететь, – сказал он. – Будем надеяться, что все пройдет успешно.
 – Ради звездного коня в той же мере, что и ради людей, – ответил Рин-саа. – Он тоже заслуживает спасения, если оно возможно.
 – Согласен.
 И если спасти звездного коня не удастся, может, у него все же хватит сил для одного-единственного, последнего Прыжка. Тогда «Дружбе» не придется поджариваться на обратном пути к Пегасу.
 А что, если Пегас так и не оправится от своей неведомой болезни? На мгновение мысли Романа вернулись к Ферролу и остальным, дожидающимся их возвращения…
 Он решительно выкинул их из головы. Что бы там ни происходило, он не в силах ни проконтролировать это, ни вмешаться.
 – Шлюпка будет готова примерно через час, Рин-саа. Мы дадим тебе знать.
 – Я тоже буду готов.
 Роман выключил экран и посмотрел на Марлоу.
 – Ну, что?
 – Не могу сказать ничего определенного, сэр, – ответил тот, разочарованно качая головой. – Мы плаваем в таком плазменном супе, что все показания приборов ненадежны. Может, конь жив, а может, и нет.
 – Ладно. Свяжитесь со Столтом, пусть готовит спасательную шлюпку. – Роман мысленно подобрался и повернулся к Кеннеди; предстоял еще один неприятный момент. – Нам нужен доброволец, который согласится пилотировать шлюпку. Причем такой, который справится с управлением судна, в любой момент грозящего перевернуться.
 – Вам нужна Маккейг, – тут же ответила Кеннеди. – Она водила и буксирные суда, и минные тральщики. Я вызову ее.
 Роман остановил Кеннеди, вскинув руку.
 – Разъясните ей предельно ясно, что если звездный конь мертв, полет с большой степенью вероятности окажется самоубийством.
 Кеннеди натянуто улыбнулась.
 – Она согласится. Она не из тех, кто доверяет темпи.
 Роман далеко не сразу понял логику этого загадочного высказывания. Лишь когда спасательная шлюпка была уже готова к полету, он вспомнил, что Рин-саа сказал о спасении звездного коня; и вот тогда в голове у него что-то щелкнуло.
 Для темпи не было более простого способа спасти звездного коня, чем разбудить его и позволить совершить Прыжок.




 Глава 11


 Крошечное пятнышко очень яркого света было похоже на бриллиант, плывущий на фоне холодных звезд.
 – Ну? – требовательно спросил Феррол.
 Тензинг отодвинулся от панели телескопа и замигал, пока его глаза после ослепительного блеска далекого астероида привыкали к относительному мраку внутри шаттла.
 – Он определенно становится тусклее, – ответил ученый таким голосом, словно у него уже вовсе не осталось сил. – Тем не менее я не думаю, что выходить из тени Пегаса безопасно.
 – Я и не собирался делать этого.
 Феррол разочарованно глядел на крошечную искорку света. На борту шаттла не было необходимых приборов, а интенсивный поток радиации в результате последнего выброса на звезде Б не давал возможности выйти из тени Пегаса и произвести прямые измерения. Поэтому они были вынуждены импровизировать. Анализировать отраженный астероидом свет – не слишком удачная идея, но ничего лучше никому в голову не пришло. К несчастью, из всех ученых на борту только Тензинг имел реальный полевой опыт оценки яркости космического объекта без приборов, да и то очень давно.
 Впрочем, никакой особой точности и не требовалось. Одного взгляда на астероид было достаточно, чтобы понять – звезда Б все еще слишком ярко пылает, чтобы рисковать, подставляя себя ее свету.
 И если даже на таком расстоянии свет и радиация настолько сильны…
 – Как по-вашему, «Дружба» могла уцелеть? – спросил Тензинг.
 Феррол покачал головой, от чего возникло ощущение легкого головокружения. С момента отлета «Дружбы» прошло тридцать часов, и за все это время он спал едва ли пять. И не потому, что в бодрствующем состоянии мог как-то повлиять на ход событий.
 – Нельзя ничего утверждать точно, пока мы не можем выйти из тени Пегаса и связаться с ними по радио или с помощью лазера, – ответил он. – Если они летели с ускорением выше двух g, у них должно было хватить времени укрыться в тени планеты до того, как звезда снова начала извергаться.
 А если нет… не стоило труда излагать возможный сценарий развития событий. Сейчас на борту шаттла и спасательных шлюпок не было ни одного человека, который не пришел бы к тому же неутешительному выводу, что и сам Феррол.
 – Да-а-а… – выдохнул Тензинг и вздрогнул. – Ну…
 – Как там Пегас? – Феррол задал вопрос, главным образом, чтобы сменить тему разговора.
 – Пока ничего принципиально нового, – со вздохом ответил Тензинг. – Химический состав пота все еще отличается от обычного, хотя есть небольшой сдвиг в сторону нормы.
 – Были какие-то серьезные изменения во время последнего выброса?
 – Нет. Вообще никаких изменений в тот момент. Так же и с его состоянием, по словам темпи.
 – Да, я слышал, – проворчал Феррол, с трудом сдерживаясь, чтобы не сообщить Тензингу, как мало он доверяет словам темпи. Тем не менее все очевиднее становился факт, что недомогание Пегаса не было связано с внешними событиями. – Значит, мы возвращаемся к началу: это либо усталость, либо болезнь.
 – Похоже на то, – мрачно согласился Тензинг.
 – И конечно, темпи понятия не имеют, как ему помочь.
 Тензинг бросил на него странный взгляд – видимо, в словах Феррола прозвучало больше яда, чем входило в его намерения.
 – Они делают что могут, старший помощник, – сказал Тензинг. – Поймите, никто из них никогда не видел звездного коня в таком состоянии.
 – Конечно.
 «Или, по крайней мере, – угрюмо подумал Феррол, – они не захотят признаться в этом».
 Ему никак не давала покоя мысль, что темпи, отобранные для полета на «Дружбе», задумали уничтожить корабль – а заодно и себя, конечно. Но что они могли выиграть от его гибели, он никак не мог сообразить.
 – Тест на ванадий дал что-нибудь?
 – Ни намека. Пот продолжает выделяться, но ванадия в нем нет. Как будто он просто исчезает.
 Ванадий принадлежал к числу тех микроэлементов, которые после Прыжка в эту систему исчезли из пота Пегаса. По совету доктора Сандерсона Феррол приказал бросить за борт кое-какие богатые ванадием приборы и инструменты. Пегас тут же телекинетически втянул их в свое ротовое отверстие, но никакой другой реакции не последовало. И тогда, и шесть часов спустя.
 – Может, стоит попробовать какой-нибудь другой микроэлемент, – предположил Феррол. – Сколько всего элементов, которые Пегас перестал выделять? Восемь?
 Тензинг пожал плечами.
 – Попытаться, конечно, можно, но лично я думаю, что это пустая трата времени. Дефицит питательных веществ так быстро не восполнишь.
 – Может, это относится только к обычным животным, – проворчал Феррол. – А у звездных коней… кто знает? Кроме того, это займет наше время; по крайней мере, до тех пор, пока мы не столкнемся с какой-нибудь реальной проблемой.
 – Тоже верно, – уступил Тензинг. – Хотя уж если темпи не в состоянии вычислить, что нужно звездному коню, сомневаюсь, что мы…
 Он резко смолк, когда Феррол с силой сжал его плечо.
 – Чтобы я больше не слышал таких речей, – холодно произнес он. – Ни от вас, ни от ваших людей. Темпи не всеведущи, они не сверхлюди – только так, и никак иначе. Другого подхода я не потерплю. Они общаются с природой, обожают все, даже самые ничтожные создания? Прекрасно. А  мы  покоряем природу, делаем с ней все, что пожелаем, и если Пегас не хочет прыгать, мы, черт побери, найдем способ заставить его сделать это. С помощью темпи или без них.
 – Понимаю, старший помощник, – пробормотал Тензинг, настороженно глядя на Феррола.
 – Уж постарайтесь. – Феррол отпустил его плечо. – А теперь отправляйтесь к себе и найдите мне лекарство.
 – Да, сэр. – Тензинг нервно сглотнул и, не прибавив больше ни слова, торопливо заковылял в свою импровизированную лабораторию.
 «Не нужно было так набрасываться на него», – подумал Феррол, испытывая чувство неловкости, пробивающееся сквозь тревогу и огорчение. Однако Тензинг не единожды демонстрировал благоговение перед темпи и их мнением, иногда с оттенком преклонения. И Феррол не собирался допускать, чтобы пассивная темпийская позиция «подождем-посмотрим-что-будет» отравила сознание тех немногих людей, которые только и могли справиться с таинственным недомоганием Пегаса.
 Его взгляд переместился на нос шаттла, к темпи… и внезапно он и думать забыл о чувстве неловкости и таких мелочах, как пораженческие настроения ученых.
 Теперь чужеземцы не просто сидели со скрещенными ногами, образуя подобие трехмерной сферы, в центре которой находился манипулятор. Теперь они плотно сгрудились вокруг него, и каждый крепко вцепился ему кто в руку, кто в ногу. Сам манипулятор замер, словно окаменел, лицо исказилось совсем уж странным образом.
 И на его шлеме-усилителе половина индикаторных огоньков полыхали красным.
 – Гарин! – рявкнул Феррол и бросился на нос.
 Однако он опоздал. Совершенно неожиданно Пегас сделал сильный рывок. Шаттл накренился, Феррол полетел головой вперед и врезался в спинку кресла.
 Пока он поднимался и искал поручни, за которые можно было уцепиться, последовал новый рывок, и Феррола опять подбросило в воздух. Завыла сирена, перекрывая шум испуганных голосов. Едва Феррол Успел вцепиться в спинку кресла, как с ревом заработал двигатель, и судно устремилось вперед. Это Ямото, пилот шаттла, старалась удержать его в тени Пегаса.
 – Всем пристегнуться! – закричал Феррол, перекрывая шум, хотя все и так понимали, что надо делать; рев продолжался не дольше трех секунд, после чего смолк, и вернулось нулевое тяготение. – Гарин!
 – Здесь, сэр! – ответил тот откуда-то справа и сзади. – Что, черт побери, происходит?
 – Не знаю, – ответил Феррол, продолжая свой путь на нос и от всей души надеясь, что новых рывков не последует, прежде чем он там окажется, сядет в кресло и пристегнется. – Пойдите… узнайте.
 Пегас, однако, дернулся еще раз до того, как Феррол добрался до места. Но на этот раз Ямото была наготове и с помощью маневровых двигателей смягчила последствия рывка. Оказавшись у командирских кресел, Феррол рухнул в одно из них и пристегнулся.
 – Со-нгии? – позвал он, шаря взглядом по плотному клубку темпийских тел в поисках красно-белого клетчатого шейного платка главного манипулятора. – Со-нгии, где ты, черт побери?
 – Я слышу тебя, Фе-роо, – послышался скрипучий голос, исходящий почти из середины группы.
 Воспользовавшись временным затишьем, темпи сели чуть свободнее.
 – Безмерно рад этому, – буркнул Феррол. – Что, черт возьми, происходит?
 – Пегасуннинни… нехорошо. – Пауза перед последним словом была очень заметна.
 – В самом деле? – насмешливо фыркнул Феррол. – А на мой взгляд, сейчас он здоровее, чем когда бы то ни было за последние полтора дня.
 – Ты не понимаешь, Фе-роо. Пегасуннинни нехорошо. Мы должны отпустить его.
 По спине Феррола пробежал холодок.
 –  Что  мы должны?
 – Мы должны отпустить…
 – Да, я не глухой, – оборвал его Феррол. – Просто ушам своим не верю. Услышать такое даже от… темпи. Что ты имеешь в виду – «отпустить его»? Отпустить куда?
 – Освободить его… отпустить на волю, – ответил Со-нгии, нехарактерным для темпи образом выделяя каждое слово. Вся его крохотная фигурка выглядела неестественно напряженной, но от страха или от чего-то еще, Феррол не знал. – Его нужно отпустить на свободу, или он умрет.
 Сидящий рядом с Ферролом Гарин фыркнул.
 – Ох, ну конечно. Пусть себе уходит, вот так вот просто, да? Ты что, совсем идиотами нас считаешь?…
 Феррол махнул рукой, показывая, чтобы Гарин заткнулся.
 – Почему Пегаса нужно отпустить на свободу? – спросил он, изо всех сил сдерживаясь. Странным образом напряженность Со-нгии передалась и ему.
 Темпи на мгновение заколебался. Потом, словно против воли, он широко раскрыл рот позади фильтровальной маски – темпийский эквивалент покачивания головой.
 – Не знаю.
 – Как это понимать – не знаешь?
 – Не могу объяснить, Фе-роо… – Темпи замолчал, когда Пегас снова рванулся, а Ямото снова включила двигатели, чтобы удержать шаттл и привязанные к нему шлюпки в спасительной тени звездного коня. – Я не знаю, почему он умрет. Но это произойдет.
 Феррол обернулся, вытянув шею.
 – Тензинг? – позвал он. – Что там с анализом пота Пегаса?
 – В последнем образце ничего нового. – Голос ученого дрожал, хотя чувствовалось, что он старается сдерживаться. – Правда, мы брали его около часа назад. Что происходит?
 – Пока неясно, – бросил Феррол, напряженно размышляя. Судя по тому, как дергается Пегас, выяснить что-либо «на глазок», как это делал Тензинг, не получится. – Гарин, сформируй команду для выхода наружу. Мне нужен свежий образец пота.
 – Есть, сэр.
 Бросив взгляд на обзорное окно и Пегаса за ним, Гарин отстегнулся и, отталкиваясь, поплыл прочь, на ходу подзывая встречных членов экипажа.
 – Нужно срочно отпустить Пегасуннинни на свободу, Фе-роо.
 Феррол перевел взгляд на Со-нгии, с особой остротой ощущая твердость лежащего в кармане игольчатого пистолета.
 – Знаешь, что произойдет, если мы его отпустим? Он прыгнет, вот и все. Бросит нас здесь поджариваться.
 Со-нгии помолчал, покачиваясь в воздухе.
 – Не думаю, что Пегасуннинни прыгнет, – сказал он. – По крайней мере, прямо сейчас. У него нет на это сил.
 – Однако у него хватает сил, чтобы мотать нас туда-сюда, точно детскую погремушку, – возразил Феррол. – Почему ты уверен, что он не прыгнет?
 – Не знаю, – ответил Со-нгии с оттенком разочарованности в голосе. – Знаю лишь, что его нужно отпустить. Это все.
 – И ты будешь настаивать на своем? Даже если в результате погибнешь сам? Я имею в виду – прямо сейчас, причем мучительной смертью?
 Лицо темпи исказилось больше обычного – и, черт побери, это было похоже на ироническую улыбку!
 – Ты зря теряешь время, Фе-роо, – провыл он. – Не надо угроз. Если я не прав и Пегасуннинни прыгнет, мы все умрем.
 Феррол в ярости смотрел на него… и на несколько мгновений весь его гнев, все презрение к темпийской расе, словно лазерный луч, сфокусировалось на одном-единственном представителе ее, плавающем в воздухе перед ним. Неискренний, спокойно-невозмутимый, с физиономией, чье выражение невозможно расшифровать, тупо безразличный к опасности – в это мгновение Со-нгии стал средоточием всего, что Феррол ненавидел в темпи. Его рука скользнула к карману, в котором лежал игольчатый пистолет; желание вытащить оружие захлестнуло его с головой. Вытащить и посмотреть, как на этом уродливом лице проступит выражение страха – за мгновение до того, как Феррол изувечит его до неузнаваемости.
 Однако он не поддался порыву… потому что в глубине души, несмотря на все клокочущие внутри эмоции, понимал, что на самом деле у него нет выбора. Отпустить Пегаса было чертовски рискованно, но если они этого не сделают, он может так их тряхнуть, что шаттл и спасательные шлюпки окажутся на губительном свету.
 А если звездный конь и вправду умрет, потому что его не освободили, погибнут все, находящиеся в этой системе. Они сами, «Дружба», ученые на планете – все. Без сомнений.
 Со-нгии был прав… и за это Феррол ненавидел его еще больше.
 – Гарин! – крикнул он, чувствуя во рту привкус горечи поражения. – Вышли наружу еще троих… таких, у кого есть опыт работы за бортом. Нужно снять с Пегаса сеть… посмотрим, поможет ли это.
 – А если нет? – спросил Со-нгии.
 Феррол нахмурился.
 – Тогда, полагаю, нам придется избавиться от него, – не поворачиваясь, ответил Феррол. – А пока что сосредоточься и попытайся снова подчинить себе проклятого зверя.
 – Твои желания совпадают с нашими, – сказал Со-нгии.
 Феррол стиснул зубы, не сводя взгляда с Гарина и тех членов экипажа, которым предстояло работать за бортом. «Готовы ли вы, – спросил его Роман перед началом этой экспедиции, – учитывая ваше отношение к темпи, по доброй воле доверить им свою жизнь?»
 Тогда Феррол не был уверен в ответе. Теперь он знал точно.
 И если Со-нгии солгал – если Пегас совершит Прыжок и обречет оставшихся под командой Феррола людей на смерть – тогда темпи будут первыми, кто отправится прямиком в ад. И смерть их будет мучительна, об этом он позаботится.
 Без сомнений.




 Глава 12


 – Контакт в пределах минуты, – доложил Марлоу.
 Роман, до этого наблюдавший за ходом ремонта корпуса, переключил внимание на мониторы спасательной шлюпки. Впрочем, видно было немного; Маккейг приближалась к звездному коню с теневой стороны, и его поверхность, действующая наподобие энергетического абсорбента, как бы впитывала зажженные на шлюпке тусклые огни. Различались лишь тонкие волокна темпийской «упряжи», свободно плавающие вокруг коня.
 – Мы уже совсем рядом, – произнес голос Маккейг, едва слышный сквозь статические помехи. – Рин-саа вошел в транс или как там это у них называется. Хилл и Сивере ждут, когда можно будет притянуть шлюпку.
 – Марлоу? – буркнул Роман. Тот покачал головой.
 – По-прежнему не могу точно сказать, жив звездный конь или нет.
 Обычные на мостике звуки негромких разговоров смолкли.
 «Он жив, жив, должен быть жив», – твердил про себя Роман.
 Согласно теории, звездные кони развиваются в энергетически насыщенных каменных кольцах черных дыр… уж конечно, несколько дней в свете разгоревшейся ярче обычного звезды не могли убить его. Внезапно сердце у Романа чуть не остановилось… звездный конь на дисплее с силой дернулся.
 – Маккейг? – воскликнул он.
 – Мы добрались, сэр, – послышался ее голос сквозь неизменный свист статики. – Цепляемся за связующие стропы…
 – Готово, – вклинился голос Сиверса. – Рин-саа, давай.
 Роман затаил дыхание, однако не слышал ничего, кроме треска статических разрядов.
 – Рин-саа? Что происходит?
 Сквозь треск донеслось что-то вроде тяжкого вздоха.
 – Он жив, но очень слаб. – Голос темпи звучал так странно, что Роман едва узнал его. – Сильно пострадал от радиации.
 – Способен он слетать на планету и обратно?
 – Не знаю. Возможно, это ему не по силам, – послышался новый вздох, – но я попытаюсь.
 – Капитан, мы движемся, – доложила Маккейг.
 – Да, это так, – спустя мгновение сказал Мар-лоу. – Расчетное время в пути… ох, минимум десять часов при таком ускорении.
 – Неплохо, – ответил Роман. На самом деле это все-таки было слишком медленно. С другой стороны, согласно расчетам Ловри, небольшой запас времени у них был, а заставлять звездного коня в таком состоянии лететь быстрее… ну, это могло окончиться фатально. – Не спускай с них глаз, Марлоу, – вдруг возникнет какая-нибудь проблема.
 Бросив на дисплей последний взгляд, Роман вернулся к текущим делам. Ремонт «Дружбы» продвигался быстро. Если повезет, корабль будет полностью готов к тому моменту, когда звездный конь вернется с экспедицией.
 – Кеннеди, я хочу, чтобы вы связались со старшим помощником Ферролом. Лазерная связь, конечно, и в режиме постоянного повтора. Сообщите ему все, что нам удалось выяснить, а также то, что мы прибудем примерно через пятьдесят часов. – На мгновение он заколебался; но нет, это должно быть сказано. – И еще передайте, что если следующий выброс произойдет раньше, чем мы появимся, пусть немедленно улетают и возвращаются на Соломон самостоятельно.
 – Есть, сэр, – ответила Кеннеди с ледяным спокойствием, будто ей сказали, что можно сделать перерыв на обед. – Позвольте напомнить, капитан, что они, скорее всего, держатся в тени Пегаса и, следовательно, находятся вне зоны приема.
 – Знаю, но нужно попытаться. Им неизвестно, что следующий выброс породит новую звезду, и к тому времени, когда они сами это вычислят, может быть слишком поздно.
 – Понимаю, сэр.
 На мгновение их взгляды встретились, и в обоих отчетливо читался один и тот же вопрос: если звездный конь, медленно плетущийся сейчас к Шадраху, так сильно пострадал от радиации, какое воздействие та же самая радиация оказывает на Пегаса?
 Страшно было даже задумываться об этом.


* * *

 Двенадцать часов спустя звездный конь ненадолго погрузился в лунную тень, прошел мимо поджидающей его там «Дружбы», и они вместе продолжили смертельный полет.
 – Небольшая часть радиации отражается на нас от бока звездного коня, – доложил Марлоу, когда они покинули лунную тень. – Правда, меньше, чем предсказывал компьютер.
 – «Зонтик» помогает хоть немного? – спросил Роман.
 – Определенно, – ответил Марлоу. – В особенности что касается видимого света, но изрядную долю потока нейтронов он тоже абсорбирует.
 «Зонтик» был идеей инженеров Столта: тонкий слой посеребренного пластика, закрепленный на расстоянии двух метров от корпуса «Дружбы». Он держался на центральной распорке и «ребрах» из запоминающего пластика. С последним поначалу были большие затруднения – синтезаторы «Дружбы» не могли с нужной скоростью генерировать этот материал – пока кому-то не пришло в голову проглядеть отчеты научного отдела. Органические запоминающие кости и мышцы, так поразившие всех во время первой высадки на планету два месяца назад, оказалось не только легче и быстрее синтезировать; выяснилось, что они обладают гораздо большей способностью захватывать нейтроны.
 – Проверяйте «зонтик» постоянно, – проинструктировал Роман Марлоу. – Придется избавиться от него, если он станет доставлять больше неприятностей, чем пользы. – Он переключился на спасательную шлюпку. – Рин-саа? Это капитан. Как там звездный конь?
 Последовала долгая пауза.
 – Его состояние ухудшается. – Каждое слово давалось Рин-саа с великим трудом. На дисплее глаза его казались странно безжизненными, остекленевшими. – Не знаю, переживет ли он этот полет.
 – Маккейг?
 – Вынуждена согласиться, капитан, – угрюмо ответила она. – Вначале мы двигались с ускорением едва ли в одну десятую g; к моменту встречи с «Дружбой» оно уменьшилось на четверть. Если так пойдет дальше, полет до Шадраха займет восемнадцать часов. В лучшем случае.
 Восемнадцать часов до Шадраха, потом двадцать пять обратно к Пегасу… с учетом того, что новая может вспыхнуть через сорок шесть часов… Времени буквально в обрез.
 – Марлоу? Как там радиация?
 – Все еще слишком сильна для того, чтобы лететь до Шадраха без прикрытия, – покачал тот головой. – Пластины корпуса выдержат час-два, не больше.
 А ведь нужно продержаться еще и на обратном пути к Пегасу, который продлится без малого двадцать пять часов.
 – Значит, так, – сказал Роман. – Мы останемся со звездным конем столько, сколько возможно – и скрестим пальцы. Кеннеди, рассчитывайте время нашего прибытия каждые пятнадцать минут и пересылайте эти данные Ловри – я хочу, чтобы нам не пришлось ждать их на орбите.
 – Есть, сэр.
 Маккейг оказалась права: звездный конь определенно терял силы. Были периоды, с каждым часом становившиеся все длиннее, когда он просто дрейфовал под воздействием притяжения Шадраха.
 И в конце концов, когда диск Шадраха заполнил все дисплеи, силы окончательно оставили звездного коня.
 – Уверена, он мертв, капитан, – сказала Маккейг напряженным тоном. – На протяжении последних двадцати минут он просто падал на планету. И Рин-саа… вид у него неважный.
 Роман перевел взгляд на дисплей с изображением чужеземца. Лицо Рин-саа за шлемом-усилителем выглядело странно опустошенным.
 – Рин-саа? Рин-саа, что происходит?
 Никакого ответа.
 – Сивере, снимите с него шлем, – приказал Роман, включая интерком для связи с темпийским отсеком. – Я сейчас расспрошу темпи, как вывести его из этого состояния. – Он наклонился к интеркому…
 – В этом нет необходимости.
 Роман вскинул взгляд на дисплей, и горло у него перехватило. Воющий голос Рин-саа звучал сейчас совершенно неузнаваемо: сухой, ломкий, почти безжизненный – голос, которого Роману никогда прежде слышать не доводилось. Однако непривычное звучание не могло скрыть глубокой и какой-то очень человеческой печали. При виде этого зрелища Романа пробрало до костей, по спине побежал озноб.
 – С тобой все в порядке? – спросил он, когда вновь обрел дар речи.
 – Да, Ро-маа, – сейчас голос темпи звучал почти как всегда. – Он умер.
 Роман взволнованно втянул воздух.
 – Мне очень жаль. Маккейг? Все кончено. Выбирайте связующий линь и возвращайтесь сюда. Мы будем держаться в тени, пока вы не окажетесь на борту. Кеннеди?
 – Падая на Шадрах, звездный конь вскоре окажется в его тени, – тут же ответила она, – но если мы будем все время держаться рядом с ним, тяготение может оказать на нас губительное воздействие.
 – Рассчитайте компромиссный вариант, – сказал Роман. – Такой, чтобы время пребывания на свету было минимальным, но и много топлива тратить не пришлось.
 – Уже рассчитала, сэр. Мы выйдем из тени звездного коня ровно через восемнадцать минут.
 – Хорошо. Выполняйте. Сообщите доктору Ловри, как обстоят дела.


* * *

 Тридцать семь минут спустя «Дружба» на стационарной орбите ждала приближения шаттла Ловри, выбрасывающего позади себя кинжал голубого огня.
 Взрыва эмоций при встрече не последовало, хотя, без сомнения, все были рады тому, что она наконец состоялась. Роман беспокоился, что сравнительно небольшому судну будет трудно уравнять свою скорость со скоростью «Дружбы» и оно может сломать переборки ангара. Однако все обошлось. Пилот Ловри соображал хорошо и истратил остатки топлива на то, чтобы в последний момент резко увеличить скорость. Столкновение сопровождалось ударами и грохотом, но никаких серьезных повреждений не было.
 – Приветствую вас на борту, – сказал Роман через интерком ангара. – Вам покажут антиперегрузочные койки. Ложитесь в них и пристегнитесь немедленно. Отбываем через пять минут. – Он отключил интерком и повернулся к Кеннеди. – Готовы?
 – Да, сэр. – Она переслала на дублирующий дисплей Романа схему расчета курса. – Покинув орбиту, мы удаляемся от Шадраха, оставаясь в его тени столько, сколько возможно. Потом резко сворачиваем и устремляемся к Пегасу. Это даст звезде Б больше времени, чтобы охладиться, а нам позволит удалиться на значительное расстояние до того, как корпус подвергнется воздействию солнечного света.
 – Однако и при таком раскладе нам придется время от времени выключать двигатель и разворачиваться кормой к звезде, давая корпусу возможность охладиться, – вмешался в разговор Марлоу. – Я учла это, – ответила Кеннеди. – Мы должны Добраться до Пегаса примерно через двадцать семь часов.
 Значит, запас времени сокращается почти до часа.
 – Как сейчас с радиацией? – спросил Роман Марлоу.
 – Падает очень заметно, – ответил тот. – Думаю реальных проблем можно не опасаться. – Он повернулся и, выгнув шею, посмотрел на Романа. – В такой ситуации старший помощник Феррол вполне мог бы ненадолго покинуть тень Пегаса, не подвергая себя опасности.
 Роман и сам пришел к тому же выводу. Более того, согласно его собственным прикидкам, безопасный уровень радиации был достигнут уже около часа назад.
 Тем не менее никаких сообщений от Феррола не поступало.
 – Возможно, он решил перестраховаться, – сказала Кеннеди. – Или лазер не в состоянии прорваться сквозь мощные помехи… в конце концов, он не рассчитан на такой плазменный «суп».
 А может, Пегас уже пришел в себя и совершил Прыжок. Если Со-нгии и другие темпи оказались не в состоянии подчинить его себе…
 – Нет смысла строить предположения, – сказал Роман. – Что бы там ни произошло, через двадцать семь часов мы все узнаем… а пока от нас ничего не зависит. Включайте сигнал, Кеннеди, и давайте убираться отсюда.




 Глава 13


 – Старший помощник?
 Голос звучал лишь чуть громче сиплого шепота, и в первый момент Феррол не был уверен, реален он или это просто еще один сюрреалистический сон из тех, что без конца проносились в затуманенном сознании и, казалось, высасывали из него жизнь.
 Но нет.
 – Старший помощник?
 Снова тот же голос, и на этот раз «во сне» его потрясли за плечо. Чувствуя бесконечную усталость и раздражение, Феррол с трудом открыл глаза.
 Это оказалась Ямото. Ее лицо было измученным, блестящим от пота.
 – Старший помощник, моя очередь дежурить.
 – А-а… – Феррол сделал осторожный вдох и тут же пожалел об этом: воздух был такой, будто находишься в топке. – Как дела?
 Ямото пожала плечами. Как и все остальные на Шаттле, она давно сняла китель, однако Ферролу было не до того, чтобы ее разглядывать.
 – Примерно так же, как и час назад, – ответила она. – Люди то теряют сознание, то снова приходят в себя.
 – Прямо как я. – Неловкие пальцы Феррола возились с ремнями, пристегивающими его к креслу перед пультом управления.
 То ли из-за формы этой части шаттла, то ли по какой-то другой причине, но на носу температура была примерно на пять градусов выше, чем на корме, и Феррол принял решение сократить дежурство у пульта управления до часа.
 Этот приказ не распространялся на темпи, конечно. Какое-то время он пристально смотрел на них, сгрудившихся на самом носу, и уже в который раз у него мелькнула мысль: хуже того, что они переживают сейчас, он со своим игольчатым пистолетом при всем желании сделать им не мог.
 Сквозь обзорное окно за их спинами были видны спасательные шлюпки, укрывшиеся в тени шаттла, точно утята под крылышками матери. Мелькнула мысль – каково сейчас там? Однако Феррол тут же выбросил ее из головы. Все-таки туда доходило меньше этого жуткого солнечного света, а соотношение поверхности к вместимости было больше, что позволяло лучше отражать избыточное тепло. Поэтому в спасательных шлюпках должно быть не хуже, чем в шаттле. Но даже если не так, ничего не поделаешь до возвращения «Дружбы».
 Если она когда-нибудь вернется.
 – Радиационный счетчик снова вышел из строя, – сказала Ямото.
 Феррол с трудом сфокусировал взгляд на панели управления и нашел соответствующий дисплей. Как и следовало ожидать, экран оказался пуст – электроника испустила дух.
 – Последний раз, когда я проверял его, мы находились ниже опасного уровня, – заверил он Ямото, пытаясь вспомнить, когда точно он делал проверку. – Хуже всего было, когда материя звезды прорвала оболочку… потом уровень начал падать. Он быстрым взглядом обежал показания приборов, отметил, что, несмотря на дополнительные охлаждающие агрегаты, температура в шаттле за последний час поднялась еще на полградуса. – С «Дружбы» ничего нет?
 Феррол лишь отмахнулся – жест, выражающий разочарование и покорность.
 – Откуда? Они ведь пользуются только лазером. Нам еще повезло, что мы поймали ту передачу с луны Шадраха.
 – Наверно. А мы продолжаем сообщать им?… А, ну да. – Ямото оборвала себя, найдя взглядом радио-дисплей.
 – Что толку? Радиосигнал через всю эту статику не проходит, – состроил гримасу Феррол. – Раньше они, наверно, найдут нас визуально.
 Если, конечно, там вообще есть хоть кто-то, чтобы искать их…
 – Старший помощник?
 Феррол с усилием переключил внимание на Ямото.
 – Извините, – пробормотал он и потянулся к ремням, совсем позабыв, что уже отстегнул их. – Я вырос на планете с умеренным климатом и понятия не имел, что жара может так досаждать.
 Он ухватился за ручки кресла, стал вытаскивать себя из его распаренных влажных глубин…
 …и уже почти встал, когда радио-дисплей издал негромкое «би-ип!».
 И потом снова, и снова… и только тогда онемевший разум оказался в состоянии понять, что означает этот звук.
 Появление «Дружбы».
 Феррол снова упал в кресло, непослушными пальцами нащупывая на пульте тумблер приемопередатчика.
 – Шаттл – «Дружбе», – произнес он в микрофон, от всей души надеясь, что визуальный дисплей еще жив. – Шаттл – «Дружбе».
 – «Дружба» – шаттлу, – загремел из громкоговорителя голос Романа. – Старший помощник Феррол?
 – Да, капитан. – Позади, он слышал, завозились члены экипажа. Они с трудом преодолевали последствия теплового удара, но уже осознавали, что их долгое, тяжкое испытание подходит к концу. – Приятно слышать ваш голос, сэр.
 – Взаимно, – ответил Роман. Немного отставая по времени, на дисплее возникло изображение. Несмотря на помехи, Феррол отчетливо видел озабоченное выражение на лице капитана. – Мы видим вас, но… – Озабоченность проступила еще заметнее.
 – Вы, наверно, волнуетесь из-за Пегаса? – спросил Феррол.
 Роман на мгновение отвернулся; видимо, выслушал, что говорит ему Марлоу.
 – У нас, похоже, барахлит программа масштабирования, – ответил он.
 Феррол покачал головой.
 – Нет, сэр, дело не в масштабе. Пегаса тут нет. Пятьдесят три часа назад он совершил Прыжок.
 Роман перевел взгляд на дублирующий дисплей сканера.
 – Тогда что это?…
 – …там, да? – закончил за него Феррол. – Прощальный дар Пегаса, вот что. – Он бросил взгляд на кормовой дисплей с изображением сравнительно небольшой цилиндрической фигуры, окаймленной аурой солнечного света. – Капитан, приветствуйте Младшего. Это детеныш Пегаса.
 Он перевел взгляд на Романа… и возблагодарил богов, сохранивших дисплей в рабочем состоянии. Увидеть такое выражение на лице капитана… это стоило многого.


* * *

 В десятый раз – Феррол вел счет – крошечная игла легко проткнула кожу; и потом наконец-то все закончилось.
 – Это была последняя, – сказал медик, откидывая крышку автомеда. – Десять предраковых опухолей, старший помощник. Не так уж плохо, учитывая, какую дозу радиации вы получили. Мы избавили вас от всех, конечно.
 – Рад слышать это. – Феррол осторожно выбрался из блестящего ящика и натянул штаны. Едва ли не самое скверное в этих проклятых автомедах, часто думал он (если не считать их явного сходства с гробами), было то, что они лишали человека чувства собственного достоинства. – Не хотелось бы, чтобы все эти уколы прошли впустую. А глубже ничего нет?
 – Пока мы ничего не обнаружили, – заверил его доктор. – На протяжении следующих нескольких недель нужно будет повторять тесты для полной уверенности. Правда, делать это будем уже не мы. – В его голосе послышались тоскливые нотки.
 – Да уж, – проворчал Феррол, застегивая китель. Конечно, медик сожалел, что миссия «Дружбы» подходит к концу, поскольку относился к числу тех типов, которых темпи удалось обвести вокруг пальца. – Прошу извинить меня, капитан приказал явиться к нему, как только я освобожусь отсюда.
 Он вышел в коридор, с удовольствием оставив позади атмосферу, насыщенную слезливыми сантиментами, и зашагал в офис Романа.
 – А-а, старший помощник! – приветствовал его тот. – Полагаю, вы и сами знаете, что теперь войдете в историю.
 – «Дружба» безусловно войдет, – возразил Феррол. – Лично я рассчитываю разве что на сноску.
 – Вы слишком скромны. – Взгляд Романа, казалось, обшаривал лицо Феррола. – Человек, на долю которого выпало быть за старшего во время такого удивительного события, как первый случай рождения звездного коня в неволе… такой человек, безусловно, достоин большего, чем просто сноска.
 Феррол заставил себя посмотреть капитану в глаза.
 – Полагаю, Со-нгии доложил вам, что незадолго до знаменательного события я грозился убить их?
 Выражение лица Романа не изменилось.
 – Не в таких выражениях, однако постепенно в ходе общения с темпи я обучаюсь, так сказать, искусству читать между строк. Не хотите поделиться со мной, почему?
 – Почему я угрожал им? Ну а как иначе, если они тупо твердили мне, что я должен уничтожить наш билет на выход из этого ада, и при этом не потрудились дать никаких объяснений, зачем это нужно?
 – Они ничего не объясняли, потому что не могли, – заметил Роман. – Все попытки темпи разводить звездных коней до сих пор заканчивались неудачей.
 Феррол пожал плечами. Возможно; с другой стороны, ему никак не верилось, что у темпи не было догадок о том, что должно произойти, пока выпуклость в боку Пегаса не сделала объяснение очевидным.
 В конце концов, слово «роды» произнесли именно темпи, и в нем улавливался намек на сходство между процессом размножения звездных коней и отрывом льдины от айсберга[ 1 ]. Для Феррола это означало, что где-то когда-то они все-таки были свидетелями рождения звездного коня. По этой причине, возможно, и о физиологии «заболевания» Пегаса у них были кое-какие соображения… что Рин-саа неизменно отрицал. Все это было недоказуемо, конечно; по крайней мере, на борту «Дружбы».
 – Дело в том, сэр, – сказал Феррол, – что у меня не было способа выяснить, правы они, ошибаются или намеренно обманывают меня. Может, они готовили что-то типа ритуального массового самоубийства и хотели прихватить нас с собой.
 – Хотя в итоге выяснилось, что они оказались правы, – заметил Роман.
 – На этот раз, да. Но и при этом кое-кто из нас едва не умер.
 – Да, я читал предварительный медицинский отчет, – спокойно сказал Роман. – Задним умом все крепки, и теперь ясно, что нам следовало оставить вам что-нибудь типа защитного или отражающего материала. Но, конечно, нам никак не могло прийти в голову, что вы обменяете восьмисотметрового звездного коня на стометрового детеныша.
 Феррол почувствовал, как его «взъерошенные» нервы понемногу приглаживаются. По-видимому, Роман не стремился к конфронтации, просто хотел выслушать его точку зрения по поводу всего происшедшего.
 – Да, сэр. Нам просто исключительно повезло – мы смогли освободить Пегаса и накинуть сеть на Младшего до того, как они успели сориентироваться и прыгнуть куда-нибудь вместе.
 – Да, на Со-нгии произвела впечатление быстрота, с которой действовали ваши люди. – И снова взгляд Романа впился в лицо Феррола. – У него сложилось впечатление, будто вы точно знали, как и что нужно делать.
 – Как я уже сказал, это было везение. И хорошая команда, умеющая работать в открытом космосе.
 Если капитан надеялся услышать признание Феррола о его прошлой браконьерской деятельности, он, надо полагать, остался разочарован.
 Впрочем, если так оно и было, он не подал вида.
 – И с какой же целью, освободив Пегаса, вы ловили Младшего? – продолжал допытываться Роман.
 – Я подумал, что проблемы Пегаса были связаны не только с процессом родов, но и с пребыванием в районе звезды, которая вот-вот станет новой, – ответил Феррол; это не совсем соответствовало действительности, но звучало достаточно правдоподобно. – Значит, был шанс, что только что появившийся на свет Младший сможет совершить Прыжок и увезти нас оттуда.
 – Авантюра. Таков наш подход к жизни, мне кажется. Мы прикидываем шансы, насколько сумеем, а потом бросаем кости и смотрим, что получится. – Он перевел взгляд на обзорное окно и окутанного сетью Младшего. – В данном случае мы, похоже, сорвали банк.
 Феррол тоже так считал.
 – Между прочим, где мы сейчас? – спросил он.
 – Незначительная система на полпути. Прыгнуть сюда Младшему было быстрее и легче. Красный карлик с парой замерзших планет… ничего интересного. Пару дней мы покружим вокруг звезды, чтобы как следует сориентироваться, а потом, как предлагает Кеннеди, совершим подряд два Прыжка – сначала к Сириусу, а затем к Соломону.
 – Хорошо. – Феррол осторожно встал, стараясь сохранять равновесие при ускорении в пять десятых g, которое развивал Младший. – С вашего позволения, я хотел бы заняться отчетами.
 – Отчетами? Чьими отчетами?
 – Группы Ловри, конечно. Такова стандартная процедура в подобных ситуациях – по свежим следами выслушать и записать их отчеты. И раз уж вы назначили меня офицером связи на нашем корабле, мне и следует этим заниматься.
 – Ну, я имел в виду немного другое, давая вам это поручение, – нахмурившись, ответил Роман. – К тому же после всего, что вы перенесли, вам следовало бы провести оставшуюся часть полета на больничной койке или, на худой конец, в собственной постели.
 – Ценю вашу заботу, сэр. – Феррол постарался, чтобы в его голосе прозвучали нотки профессиональной гордости. – Только позвольте напомнить, что всем остальным на борту корабля – включая самого капитана – последние четыре дня тоже дались нелегко.
 Губы Романа тронула еле заметная улыбка.
 – Принимаю к сведению, – уступил он и повел плечами, стараясь, как подумал Феррол, расслабить все еще напряженные плечевые мышцы. Ферролу рассказали о полете к Шадраху на двенадцати g: событие, которое, несомненно, тоже войдет в историю. – Прекрасно, старший помощник. Меньше всего сейчас мне хочется спорить с кем бы то ни было. Если вы горите желанием заняться отчетами, дерзайте.
 Феррол выслушал множество отчетов, прежде чем нашел нужного человека, который, как он знал, Должен был находиться среди опрошенных.
 Звали его Чеслав. У Ловри он занимался оборудованием.
 – Я уж боялся, что сенатор просто бросит меня на растерзание львам. – Лицо у него подергивалось, и он затравленно оглянулся уже в пятый раз с того момента, как Феррол выключил записывающее устройство. – Предоставит мне выпутываться в одиночку.
 – Очевидно, это не так, – сказал Феррол. – Я бы сказал, даже слишком очевидно. Сообщение о ваших затруднениях поступило за подписью адмирала Марковы с тридцатичасовой задержкой. Он мог с тем же успехом обнародовать все и предложить официально отступиться от вас.
 Чеслав снова оглянулся, явно жутко нервничая; в широко распахнутых глазах появилось виноватое выражение.
 – Думаете, такое возможно?
 – Скорее всего, нет. – Феррол пожалел, что вообще упомянул об этом. Чеслав уже сумел произвести на него впечатление человека, обладающего всем набором качеств, которые Феррол терпеть не мог в людях: отсутствие серьезной убежденности или, скорее, приверженности делу, порученному ему сенатором, полное отсутствие мужества и, в довершение всего, неумеренная болтливость. – Ну, а теперь объясните мне, зачем Маркозе понадобилось, чтобы «Дружба» – то есть, скорее всего, я – оказалась здесь, когда вас подберут.
 Чеслав облизнул губы.
 – У меня в каюте есть записи… – Он заговорщицки понизил голос. – Ловри об этом понятия не имел, но на самом деле на Шадрахе я занимался изучением темпийского звездного коня. Он, понимаете ли, должен был оставаться там на протяжении нескольких месяцев, на одном и том же месте, так что следить за ним можно было постоянно…
 – Да, понимаю, – перебил его Феррол. – Собственно, здесь, на «Дружбе», отчасти занимались тем же.
 – Правильно. – Чеслав снова оглянулся. – У нас было несколько мониторов, прикрепленных к сети звездного коня, – о чем темпи, конечно, понятия не имели, – которые передавали данные на записывающее устройство либо напрямую, либо через спутники. Когда звезда Б взорвалась в первый раз – и все темпи погибли, да? – у меня были зафиксированы показатели интенсивности света и типы радиации… в общем, характеристики всего того, что обрушилось на звездного коня. – Он еще больше понизил голос. – И поскольку некоторые из мониторов были установлены на теневой стороне, то есть защищены от света, данные продолжали поступать… ну, до самого конца. – Внезапно он впился взглядом в Феррола. – Понимаете, что это означает?
 Феррол понимал. Это означало, что впервые в истории человечества люди получили возможность узнать совершенно точно, как можно убить звездного коня.
 Это был момент истины; момент, которому более приличествовало долгое, проникновенное молчание. Однако Чеслав тут же снова продолжил молоть языком.
 – Теперь, думаю, вы понимаете, в чем моя проблема. Она возникнет, если я сам попытаюсь вынести эти записи. – Он беспомощно взмахнул руками. – Всеобщее внимание, пресса… в особенности теперь, после этих родов… Как я могу просто взять и пройти мимо всех этих университетских ученых с целой пачкой записей, на которые никому нельзя взглянуть?
 – Я так понимаю, вы хотите, чтобы я взял это на себя? – спросил Феррол, прорвавшись сквозь словесный поток.
 – Если вы согласитесь. – На лице Чеслава возникло выражение явного облегчения. – Пока вам ничего не стоит спрятать записи на борту, а потом, уже позже, передать сенатору…
 – Да, благодарю вас, думаю, я справлюсь, – проворчал Феррол. – Закончив интервьюировать остальных, я пройду мимо вашей каюты и заберу их. – Его взгляд заледенел. – И после этого я рассчитываю всю оставшуюся часть полета не видеть вас и не говорить с вами.
 – Конечно. – Чеслав закивал с щенячьим энтузиазмом. – Конечно, я понимаю. И очень ценю, старший помощник…
 – До свиданья, Чеслав.
 – А, ну да… – Чеслав неуклюже поднялся. – Ага… Конечно. До свиданья.
 И что удивительно, по дороге к двери он не произнес ни слова.


* * *

 Два часа спустя Феррол был уже в своей каюте и укладывал упакованные записи вместе с игольчатым пистолетом в потайной ящик. Да, вместе с пистолетом, поверх уже лежащего там конверта… На мгновение Феррол замер, глядя на переборку, отделявшую его каюту от темпийского отсека, и чувствуя во рту горьковато-сладкий привкус иронии. Сенатор добился для него места на борту «Дружбы» с конкретной целью – саботировать миссию корабля. Если бы это произошло, с прямым участием Феррола или без него, эксперимент по сотрудничеству людей и темпи потерпел бы полное и окончательное крушение.
 Но события развернулись совершенно иначе – произошло нечто, с чем ни люди, ни темпи никогда прежде не сталкивались.
 Теперь Феррол должен был сделать все, что в его силах, чтобы добиться продолжения эксперимента «Дружба».
 Нет, в самом деле, какая ирония! Он еле заметно улыбнулся. Однажды детеныш звездного коня уже почти был у него в руках, и Феррол сразу понял, какие возможности таит в себе такое создание. Но тогда Роман помешал ему поймать его. А теперь тот же самый человек командует кораблем, который дает человечеству второй шанс создать собственный флот на основе звездных коней.
 И даже если люди-манипуляторы не смогут управлять детенышами звездных коней… Взгляд Феррола снова переместился на пачку записей. Это будет прискорбно, конечно, но не смертельно. С рождением детеныша Пегаса и с данными Чеслава эра доминирования темпи в космосе подойдет к концу.
 Не мытьем, так катаньем, но она подойдет к концу.
 Он запер ящик, убрал его под кровать и вернулся к своим обязанностям.




 Глава 14


 Двигатель шаттла взревел в последний раз и отключился. Несколько секунд Феррол сражался с обычной в такой ситуации тошнотой – пока организм приспосабливался к свободному падению. На этот раз процесс приспособления продолжался чуть дольше обычного: ему редко приходилось осуществлять перелеты в состоянии такой усталости.
 Он вздохнул и огляделся. Пилоты сенатора называли этот корабль «шаттлом», хотя они могли бы употребить и слово «яхта». Яхта богатого человека, переделанная якобы для общественных нужд, с несколькими рядами кресел, привинченных к полу в помещении, которое когда-то, скорее всего, служило столовой, конференц-залом или чем-то в этом роде. Переделки мало что изменили в общей атмосфере – регулируемые во всех возможных вариантах кресла с индивидуальной, встроенной игровой системой вряд ли походили на стандартные антиперегрузочные койки, выпускаемые для нужд Звездного флота. Прислушиваясь к бурчанию в животе, Феррол угрюмо спрашивал себя, не отрываются ли сенаторы, летающие в таких шикарных условиях, от реального мира. Все вокруг говорило об этом.
 – Старший помощник Феррол?
 Феррол вскинул глаза – и только потом понял, что голос исходит из спинки его кресла.
 – Да?
 – Капитан Мендес приветствует вас, сэр, и приглашает пройти на капитанский мостик, когда вам будет удобно.
 Феррол сдвинул брови. Что-то не так?
 – Уже иду.
 Он нашел застежку, расстегнул ее, выждал пару секунд, пока ремни втянулись в специальные пазы и кресло снова стало гладким. Он заметил, когда входил, что от мостика его отделяли два помещения: сначала, если считать отсюда, комната подготовки, потом чулан – его, похоже, после переоборудования яхты не использовали. Выбравшись в проход, Феррол оттолкнулся и поплыл к двери.
 Она открылась, как только он оказался перед ней, и тут же закрылась, чуть не прищемив его, едва он прошел. Последовала вспышка света – наверное, сканирование с целью идентификации личности; следующая дверь скользнула в сторону, и он вплыл в комнату подготовки.
 – Добрый вечер, Чейни.
 Феррол обрел устойчивость, ухватившись за ближайшее кресло. Он испытывал облегчение, смешанное с раздражением, – он слишком поторопился с выводами. Если хорошенько подумать, следовало ожидать именно чего-то в этом роде.
 – Добрый вечер, сенатор, – вежливо, но холодно ответил он. – Вас повысили в должности до капитана?
 На мгновение губы сенатора изогнулись в улыбке.
 – Мне показалось, что безопаснее вызвать тебя от имени капитана. Вообще-то предполагается, что индивидуальная игровая система не дает утечки, но к Чему рисковать без необходимости?
 Феррол уселся в кресло и, пристегиваясь, бросил взгляд на дверь мостика в двух метрах от них.
 – А я-то думал, сэр, что у вас тут все схвачено.
 – Здесь и впрямь только мои люди. – Сенатор поднял руку, внимательно разглядывая ноготь. – Знаешь, Чейни, – прости мою прямоту – ты, по-моему, остался неудовлетворен сегодняшними слушаниями.
 Феррол фыркнул.
 – Неужели вы это заметили?
 Сенатор вскинул на него взгляд.
 – Не только я заметил. Все.
 Феррол почувствовал, как вспыхнуло лицо.
 – Сожалею.
 Сенатор устремил на него долгий взгляд, не произнося ни слова.
 – Уверен, ты в состоянии понять, – заговорил он наконец. – Уж от тебя мы никак не ожидали, что ты станешь столь горячо отстаивать темпийскую точку зрения. Уверен, ты также в состоянии понять, что подобное резкое изменение позиции заставляет наших друзей нервничать.
 – Я не отстаиваю темпийскую точку зрения, – возразил Феррол. – Я лишь настаиваю на том, что, исключительно в данном конкретном случае, продолжение проекта «Дружба» принесет нам не меньше выгоды, чем темпи. Не знаю, как еще убеждать вас в этом.
 – О, твоя позиция совершенно ясна. Твоя оценка, вот что вызывает вопросы.
 Раздражение Феррола стремительно перерастало в злость.
 – Дело не в том, что мне только сейчас что-то стукнуло в голову, сенатор. Уже задолго до того, как вы сунули меня на «Дружбу», я пришел к выводу, что детеныши звездных коней – верное дело и даже, может быть, единственная надежда человечества.
 – В самом деле, твоя концепция использования звездных коней в военных целях всем нам хорошо известна, – сухо заметил сенатор. – Некоторые из нас воспринимают это почти как одержимость… в чем и кроется главная причина нашей тревоги. У тебя есть какие-нибудь доказательства того, что людям будет легче подчинить себе детенышей, чем взрослых звездных коней?
 – Абсолютно никаких, – ответил Феррол. – А у вас есть доказательства обратного?
 Сенатор скривил губы с видом, который всегда заставлял Феррола чувствовать себя упрямым и не слишком умным мальчишкой.
 – Позволь мне изложить кое-какие соображения, Чейни, которые тебе, по-видимому, не приходили в голову. Допустим на мгновение, что рождение Младшего – не просто счастливая случайность, что этому способствовал некий имевшийся на «Дружбе» фактор. Допустим дальше, что мы сможем воспроизводить этот фактор по своей воле и в какой-то момент заберем себе одного из детенышей. Какова, по-твоему, будет реакция темпи?
 – Ну, это вряд ли их обрадует…
 – «Вряд ли их обрадует» даже близко не отражает того, что нас ожидает, – резко перебил Феррола сенатор. – На случай, если ты этого не заметил, Чейни, позволь напомнить тебе, что темпи рассматривают себя как защитников природы в целом и звездных коней в частности. Выкрасть у них из-под носа детеныша, да еще в исследовательских целях, – это может привести к полномасштабной войне, а к ней мы на данном этапе абсолютно не готовы.
 Феррол с трудом расцепил крепко стиснутые зубы.
 – Тогда мы не станем выкрадывать детеныша, а найдем способ экспериментировать с ним таким образом, чтобы темпи не знали об этом.
 Сенатор вскинул бровь.
 – И как, по-твоему, мы сделаем это?
 – Не знаю, – отрезал Феррол. – Там у вас сидят люди с воображением… спросите их. Если, конечно, они не утратили свое мужество, как некоторые.
 Лицо сенатора омрачилось.
 – На это потребуется время, Феррол. Время, деньги и тщательное планирование. Тебе, скорее всего, придется остаться на «Дружбе» на несколько месяцев или даже на год.
 – Что вы сказали? – Феррол во все глаза уставился на него. – Почему мне придется остаться на «Дружбе»?
 – Комитет готов санкционировать продление эксперимента «Дружба» по изучению размножения звездных коней лишь на том условии, что как минимум пятьдесят процентов первоначального экипажа и все старшие офицеры согласятся остаться на корабле. Пока мы не выясним, какой именно фактор – если он существует – запускает механизм рождения детеныша.
 Феррол, не отрываясь, смотрел на сенатора и чувствовал, как внутри все холодеет.
 – Вы к этому вели, да? Хотите, чтобы я еще целый год своей жизни вкалывал на вас?
 – Рассматривай это как испытание твоего мужества, – холодно возразил сенатор. – В конце концов, разве ты не об этом мечтаешь? Если ты столь мало привержен собственной идее, тогда… – Он пожал плечами.
 Это была эмоциональная манипуляция самого вульгарного толка, осознавал в глубине души Феррол. Однако понимание того, что проделывает с ним сенатор, не помогало ни на йоту. И сам сенатор прекрасно осознавал это.
 – Я останусь с «Дружбой» столько, сколько потребуется, – сквозь стиснутые зубы сказал Феррол. – Просто чертовски хочется верить, что вы найдете способ захватить одного из детенышей.
 – Для начала требуется, чтобы эти детеныши появились. – Теперь, когда сенатор добился своего, его манера держаться и тембр голоса перестали быть вызывающими, осталась лишь слегка циничная самоуверенность, которая в сознании Феррола всегда ассоциировалась с представлением об этом человеке. – От тебя требуется немного – ждать и смотреть.
 – Да. – Все еще дрожащая от волнения рука Феррола зашарила в поисках застежки. «Прямо как робот с часовым механизмом, – с горечью подумал он. – Он нажимает на кнопку, и я начинаю танцевать». – Если это все, я бы хотел вернуться на свое место.
 – Есть еще кое-что, Чейни. – Сенатор сделал паузу, слегка поджав губы. – Тот факт, что все старшие офицеры остаются на борту «Дружбы», означает, что Эрин Кеннеди тоже остается.
 – По-вашему, это должно меня беспокоить?
 Сенатор насмешливо фыркнул.
 – Возможно, должно. Ты знаешь, что она согласилась на понижение в должности, лишь бы оказаться на «Дружбе»?
 – Я слышал об этом, да, – медленно проговорил Феррол. Он мало контактировал с Кеннеди; мнение, которое он составил о ней, сводилось лишь к тому, что в профессиональном смысле она очень компетентна. Может,  слишком  компетентна? Или сенатор шарахается от тени? – Вы считаете, что она «подсадная утка»? Военная разведка, может быть?
 – Не исключено. Пока что мы не сумели докопаться даже до того, зачем она вообще там оказалась… Но нам известно, что первоначально именно ее должны были назначить старшим помощником капитана. Это наводит на мысль, что она придерживается протемпийской позиции. Так что следи за ней, Чейни. Очень внимательно следи. В особенности если… – Сенатор многозначительно вскинул бровь.
 В особенности если придет время использовать конверт.
 – Хорошо, я буду следить за ней, – угрюмо ответил Феррол. – Ваш пистолет по-прежнему у меня.
 – Прекрасно. Ничуть не сомневаюсь, что ты справишься с Кеннеди, если возникнет необходимость. Просто не забывай, что она – самый опасный человек на «Дружбе»… Теперь, я так понимаю, у тебя есть для меня посылка.
 Феррол с усилием отстегнулся.
 – Да, сэр. Записи Чеслава. Целая коробка. Я принесу их на слушания завтра утром.
 – Ты отдашь мне их сейчас.
 Феррол остановился, плавая в воздухе над своим креслом.
 – Что, шаттл полетит назад? Не кажется ли вам, что это будет выглядеть странно – едва покинув взлетную палубу «Дружбы», я тут же возвращаюсь обратно?
 – Меня мало волнует, как это будет выглядеть. – В холодном голосе сенатора неожиданно зазвучали резкие командные нотки. – Я хочу получить записи, и хочу получить их немедленно.
 Их взгляды встретились… но это не было соперничество равных.
 – Да, сэр, – проворчал Феррол. – С вашего позволения, сенатор, сейчас я вернусь на свое место.
 – И последнее. – Взгляд сенатора, казалось, ввинчивался в глаза Феррола. – Меня не слишком волнует тон, в котором ты только что разговаривал со мной. Единственное, чего я не хочу больше слышать, – твоих намеков на то, что я утратил мужество. Более того, я не хочу, чтобы ты даже думал обо мне в подобных терминах. Я понятно выражаюсь?
 Феррол сглотнул ком в горле.
 – Понятно, сэр.
 «И ведь не скажешь, – мрачно сказал он себе, возвращаясь на свое место, – что это неправда…»


* * *

 Шаттл пристыковался к «Дружбе» полчаса спустя, и приготовления к его возвращению на планету все еще были в самом разгаре, когда Феррол вернулся из своей каюты с записями Чеслава.
 Сенатор взял их без единого слова, хотя, как показалось Ферролу, подозрительно поджал губы. Однако если у него и возникли вопросы, почему Феррол отсутствовал так долго, расспрашивать он не стал.
 Впрочем, какая разница – спросил, не спросил? Феррола меньше всего это волновало. Дважды во время их разговора у него возникало тревожное ощущение, будто сенатор и его друзья начинают сдавать позиции… И если это соответствует действительности, копия записей Чеслава может легко затеряться, никто этого и не заметит.
 И даже если он ошибается, простой здравый смысл подсказывал, что следует сохранить копию уникальных данных. Там, где никому не придет в голову искать ее.


* * *

 Месяц спустя, значительно обновив состав экипажа и сменив звездного коня, «Дружба» покинула Соломон и ушла в дальний космос. Ее нынешняя миссия была зеркальным отражением предыдущей: предварительное исследование четырех открытых темпи планет. Конечно, второй раз создать условия возникновения новой звезды не представлялось возможным, даже если бы у кого-то хватило глупости пойти на такой риск. Вместо этого Роман повел корабль в расширяющееся газовое облако планетарной туманности. Три месяца спустя они вернулись на Соломон с невероятно интересными научными данными и еще одним детенышем звездного коня, тянущим за собой их шаттл.
 Во время третьего полета «Дружба» исследовала пульсар и окрестности системы Вольф-Рейет. Во время четвертого – всего лишь межзвездную пустоту. К этому времени даже самым осторожным членам Сената и Адмиралтейства стало ясно, что первоначальная миссия проекта «Дружба» не имеет больше практически никакого значения. Как, по-видимому, и тот факт, что постоянные межличностные конфликты приводили к заметной текучести членов экипажа и научного персонала. Из каждого полета «Дружба» возвращалась с новым детенышем.
 И в последний день подготовки к пятому полету сенатор наконец – наконец-то! – сделал свой ход.




 Глава 15


 Рядом с Ферролом стоял высокий неуклюжий мужчина с таким отсутствующим выражением в глазах, которое у Романа всегда ассоциировалось с пристрастием к наркотикам. Впрочем, наркотики тут явно были ни при чем – судя по тому, с каким предписанием этот человек прибыл на борт «Дружбы».
 В каком-то смысле, подумал Роман, бегло проглядывая предписание, это еще хуже. По-видимому, такой вид – норма для него и, видимо, сохранится на протяжении всего полета.
 Выключив дисплей с текстом предписания, Роман обратил все внимание на гостя.
 – Ну, мистер Димоти. Интригующий эксперимент, ничего не скажешь. Надеюсь, вы простите мое скептическое отношение к нему.
 Нодин Димоти ни на йоту не утратил своей безмятежности.
 – Сенат тоже был настроен скептически, капитан, – сказал он. – А до него Адмиралтейство Звездного флота, а до него Институт научной психиатрии в Синшахли, а еще раньше Университет. – Он кивнул на дисплей с текстом предписания. – Однако все они довольно быстро изменили свое мнение.
 – Возможно. С другой стороны, делит же человечество свою родную планету с дельфинами и китами на протяжении многих веков. Правда, звездные кони – абсолютно чуждые нам создания.
 – Так же как и темпи, но я был способен связываться с некоторыми из них, когда жил на Тракли-Кин.
 – Что может значить даже меньше, чем ваши исследования китовых, – заметил Роман. – Кто знает? Может, всю работу делал ваш темпийский партнер на другом конце шлема-усилителя?
 В глубине души Роман понимал, что цель его возражений состоит в том, чтобы высечь искру реакции – любой реакции – из этого человека. Однако он наверняка добился бы большего результата от бетонной глыбы.
 – Мне понятно ваше недоверие, капитан, – тем же безмятежным тоном, с тем же отсутствующим выражением лица сказал Димоти. – Я уже тысячи раз сталкивался с подобной враждебностью со стороны тысяч разных людей, но в итоге те, кто злословил в мой адрес, всегда вынуждены были смолкнуть. Все, о чем я прошу, это дать мне шанс проявить себя.
 К несчастью, у Романа не было выбора. Предписание, с которым явился Димоти, было предельно ясным, точным и не оставляло простора для толкований.
 – Полученное мною предписание гарантирует вам этот шанс, мистер Димоти, – с горечью ответил Роман. – Однако усвойте вот что: если у меня появятся основания заподозрить, что ваши «труды» угрожают жизни или благополучию детеныша, второго шанса вы не получите. Вы меня поняли?
 Димоти выпрямился в полный рост: жест, который произвел бы гораздо большее впечатление, если бы этот человек не был таким тощим.
 – Один шанс – больше мне ничего не нужно.
 – Прекрасно. – Роман посмотрел на Феррола, который, представив гостя, в дальнейшем подчеркнуто устранился от участия в разговоре. – Надо полагать, вы подготовили каюту для мистера Димоти?
 – Да, сэр, – стараясь, чтобы его голос звучал подчеркнуто нейтрально, ответил Феррол. Впрочем, трудился он зря; не требовалось никаких особых телепатических способностей, приписываемых Димоти, чтобы понять: все это дело рук антитемпийски настроенных друзей Феррола. – Я отвел для него каюту номер четыре в секции Д. Она пустует с тех пор, как Звездный флот решил, что нам не нужны четыре геолога.
 – Удивительное совпадение по времени, – сухо прокомментировал Роман. Феррол никак не отреагировал на это замечание. Некоторое время Роман внимательно разглядывал его, а потом снова посмотрел на Димоти. – Вам уже приходилось бывать на военном космическом корабле?
 – Я был на одном из них, пока проходил тесты Звездного флота. Несколько раз летал на пассажирских лайнерах, а в последнее время и на темпийских кораблях.
 – Ну, тогда какое-то время у вас уйдет на то, чтобы приноровиться. – Роман нажал кнопку на пульте управления. – Пребывание на борту «Дружбы» – это не прогулочный полет в качестве пассажира. Более строгое расписание, меньше уединенности. Плюс к тому, большую часть времени мы будем находиться в состоянии свободного падения.
 Димоти быстро взглянул на обзорное окно, за которым по мере вращения «Дружбы» медленно скользили звезды, и тут же отвел взгляд.
 – Понимаю. Ничего, я справлюсь.
 – Мы проведем в дальнем космосе несколько месяцев, – продолжал Роман. Дверь с легким жужжанием скользнула в сторону, появился молодой человек. – В среднем наши прежние полеты продолжались девяносто восемь дней, а самый долгий – сто тридцать четыре.
 – Понимаю, – повторил Димоти.
 Роман поджал губы. Не то чтобы он всерьез рассчитывал, что напугает Димоти и тот сбежит; и все же попробовать стоило.
 – Ну, по крайней мере, теперь вы представляете, что вас ждет. – Он сделал жест в сторону вошедшего молодого человека. – Климент проводит вас в каюту и поможет разложить снаряжение. Мы проведем на орбите около Соломона еще пять часов.
 Димоти коротко поклонился.
 – Благодарю вас, капитан. Я сделаю все, чтобы не путаться ни у кого под ногами.
 Он вышел в сопровождении Климента, дверь за ними закрылась.
 Роман перевел пристальный взгляд на Феррола.
 – Ну? Ваше мнение, старший помощник?
 – О чем, сэр?
 – О Димоти, конечно. Как по-вашему, у него и впрямь есть шанс?
 – Сенат, видимо, считает, что есть, – ответил Феррол. – Вряд ли они зашли бы так далеко, если бы принимали желаемое за действительное.
 – Ваша правда. Если, конечно, на самом деле он не преследует совсем другую цель.
 Феррол как будто вздрогнул. Или нет? Роман не был уверен.
 – Какая другая цель у него может быть? Тайная инспекция или что-то в этом роде?
 – Ну, последнее, по моему мнению, чрезвычайно мало вероятно. – Роман покачал головой. – В данное время «Дружба» интересна лишь своей ролью акушерки, способствующей появлению на свет звездных коней. Все роды, за исключением первых, были тщательно зафиксированы. Что нового тут разглядит человек со стороны?
 – Более тщательное наблюдение за экипажем, возможно, – высказал предположение Феррол. – Не исключено также, что Сенат по-прежнему интересуется проблемой взаимодействия людей и темпи. В конце концов, именно в этом состояла первоначальная миссия проекта «Дружба».
 Да, именно в этом… но сейчас, после четырех экспедиций, большинство самых оптимистических сторонников темпи были готовы признать свое поражение. Даже восторг по поводу причастности к чему-то столь уникальному и внушающему благоговение, как рождение звездного коня, не ослаблял антитемпийских настроений, неизменно распространяющихся среди человеческой части экипажа каждого очередного полета. И хотя «Дружба» начала привлекать к себе всеобщее внимание, а служить на ней было теперь престижно, состав каждой последующей экспедиции по сравнению с предыдущей сменялся на две трети, а то и больше. Если не считать старших офицеров и самих темпи, только десять человек из первоначального экипажа продержались все четыре экспедиции.
 – Очень сомневаюсь, что на свете сейчас хоть кто-нибудь всерьез воспринимает нас в этом плане, – сказал Роман. – Нет… С какой бы целью Димоти тут ни появился, это имеет отношение к рождению детенышей. Если все, что ему требуется, это звездный конь, он мог отправиться в загон на Кьялиннинни и выбрать там любого. – Роман не сводил взгляда с Феррола. – И осуществить свой так называемый «контактный эксперимент».
 – Возможно, – пожал плечами Феррол. – С другой стороны, мне на ум приходят по крайней мере две причины, почему стоит попытаться осуществить такого рода контакт. Во-первых, потому что детеныш может не испытывать к людям той неприязни, которая, похоже, развивается у них по мере взросления. Во-вторых, потому что детеныш не так силен, как взрослый звездный конь. И конечно, не способен прыгать.
 – Последнее соображение, пожалуй, имеет смысл, – уступил Роман, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Все сказанное имело смысл, вот только аргументы Феррола выглядели уж очень… хорошо продуманными. И это означает… Что? Что друзья в Сенате сообщили ему об истинной цели появления Димоти на «Дружбе»? Или что он сам в последнее время много размышлял о звездных конях и их возможностях? – Полагаю, нам следует подождать и посмотреть.
 – Да, сэр. Хотя мне, по правде говоря, кажется, что причин для беспокойства нет. По-моему, он здесь и в самом деле для того, чтобы попытаться установить контакт с детенышем.
 Роман вздохнул.
 – Ну, если так оно и есть, желаю ему удачи. Думаю, мы оба согласимся, что установление человеческого контроля над звездными конями является ключом к дальнейшей экспансии Кордонейла. И, учитывая это, я считаю, что шаттл во время предстоящих родов должна пилотировать Кеннеди.
 Маска бесстрастности на лице Феррола мгновенно дала трещину – правда, еле заметно. Но этого было вполне достаточно.
 – Кеннеди, сэр? – спросил он.
 Роман кивнул.
 – Она давно хотела принять участие в процессе набрасывания сети на детеныша. Помня о горячей заинтересованности Сената в деятельности «чудо-мальчика» Димоти, мы просто обязаны позаботиться, чтобы во время этих маневров вместе с ним на шаттле находились наши лучшие специалисты. На случай возникновения каких-либо проблем.
 – Конечно, сэр, – процедил Феррол. – Я, правда, рассчитывал, что на этот раз вы позволите мне возглавить поимку детеныша.
 Роман почувствовал, как неприятный холод побежал по спине. Значит, его смутные подозрения подтверждаются. Димоти что-то затевает, а Феррол знает, что именно… и очень хочет быть в это время рядом, непосредственно участвовать в событиях.
 С другой стороны, он, возможно, не хочет выпускать из поля зрения Кеннеди. Мелькнула мысль: интересно, что друзья Феррола рассказали ему об этой женщине?
 – Ну, по-моему, тут нет никаких проблем, – стараясь говорить как можно небрежнее, ответил Роман. – Не вижу причин, почему бы вам обоим не оказаться там.
 Несколько мгновений Феррол пристально вглядывался в его лицо. У Романа возникло странное чувство, будто его собственные мысли, только в зеркальном отражении, проносятся в сознании Феррола.
 – Да, наверно, вы правы, – сказал старший помощник. – Если только Кеннеди не почувствует себя ущемленной.
 Роман покачал головой.
 – Она будет там, потому что стремится расширить свой опыт вождения корабля. Вы будете там, поскольку вас интересуют детеныши звездных коней. Одно другому никак не мешает.
 Феррол снова отреагировал – и снова непонятно.
 – Да, сэр, – сказал он. – Благодарю вас, капитан.
 – Хорошо. В таком случае, этот вопрос улажен. – Роман сделал вид, будто ничего не заметил. – Думаю, теперь вам лучше вернуться на мостик, старший помощник. До того, как мы покинем орбиту, у нас есть множество дел.
 – Есть, сэр.
 Феррол кивнул, развернулся и вышел.
 Роман устремил мрачный взгляд на закрывшуюся за ним дверь. Значит, вот оно, наконец; реакция противников темпи на неожиданный прорыв «Дружбы». Роман чувствовал, что с Ферролом он, в случае необходимости, справится, однако Феррол плюс Димоти – это совсем другой расклад. И если дело обернется совсем худо…
 Он непроизвольно вздрогнул. Что же все-таки друзья Феррола рассказали ему о Кеннеди?


* * *

 Новые лица не были редкостью на борту «Дружбы», но даже с учетом этого Димоти, по мнению Романа, должен был произвести сенсацию. То, с какой быстротой оправдался его прогноз, выходило далеко за рамки самых пессимистических опасений. Не прошло и часа, как новость о появлении Димоти и его – возможно – историческом эксперименте разнеслась по всему кораблю. Не прошло и двух часов, как эта тема стала главной во всех разговорах в рабочих и жилых отсеках корабля. К тому времени, когда под руководством Со-нгии их новый звездный конь Боец унес «Дружбу» с орбиты Соломона, у каждого сложилось собственное мнение относительно шансов Димоти на успех, и по всему кораблю шли жаркие дискуссии. А к моменту первого Прыжка «Дружбы» этот человек стал персонажем по крайней мере двух анекдотов.
 Роман ожидал также, что Димоти с той же быстротой станет для него тяжкой головной болью, однако тут он ошибся. С Димоти не было никаких хлопот; на самом деле все вышло точно наоборот. Большую часть времени Димоти проводил на темпийской половине корабля, обсуждая свой предстоящий контакт с детенышем звездного коня с Со-нгии и другими манипуляторами, а также практикуясь со шлемом-усилителем. На человеческую половину он возвращался только ради того, чтобы поесть и поспать, и, поскольку он часто трапезничал в уединении своей каюты, Роман иногда целыми днями не встречал его даже в коридорах. Никаких особых причин для такой добровольной изоляции Роман не видел – в психологической характеристике Димоти не было и намека на антиобщественные наклонности. Наиболее правдоподобное предположение по этому поводу высказала Кеннеди: по ее мнению, Димоти думал, что контакт пройдет более успешно, если на этапе подготовки он будет держаться подальше от людей. Учитывая, как мало известно о звездных конях, это объяснение было не хуже любого другого. Тем не менее отшельничество Димоти не помешало ему стать главным персонажем множества тяжеловесных шуток, и к тому моменту, когда на шестидесятый день полета Боец начал проявлять первые признаки апатии, Роман в какой-то степени чувствовал себя удовлетворенным.
 – Начинается, все в порядке. – Пальцы Марлоу стучали по клавишам. Он сравнивал текущую ситуацию с данными о предыдущих родах. – Я бы сказал, еще один Прыжок, несколько часов отдыха, и Боец будет готов стать «матерью».
 – Хорошо, – ответил Роман. – Свяжитесь с Димоти. Возможно, ему требуется время на подготовку. Старший помощник? Как дела с поиском «родовой палаты»?
 На экране Феррола был отрывок из Нового реестра Сигни – со своего места Роман видел, что некоторые строчки подчеркнуты желтым.
 – Работаю, сэр, – сказал Феррол. – Думаю… да, вот куда мы отправимся. НКЛ одиннадцать тысяч шестьсот двенадцать. Небольшая звезда К-типа примерно в четырех световых годах отсюда. Две планеты – газовые гиганты, никаких признаков жизни, ничего интересного. – Он повернулся к Роману, вопросительно вскинув брови.
 – Звучит неплохо. – Роман перевел взгляд на пульт управления. – Ямото?
 – Курс рассчитан, капитан, – тут же отозвалась она. – Готова сообщить его темпи.
 – Выполняйте. – Роман снова посмотрел на Феррола. Тот тоже не сводил с него пристального взгляда, и Роман почувствовал, как внутри у него все сжимается в тугой узел. – Вам бы лучше спуститься вниз, старший помощник. Заняться предполетной подготовкой своей команды.
 – Есть, сэр.
 Феррол отстегнул ремни и поплыл к двери.
 «Заняться предполетной подготовкой команды, – подумал Роман, глядя ему вслед, – а заодно и самому подготовиться».


* * *

 Основные приготовления к родам были сделаны заранее, а на те, с которыми требовалось выждать до последнего момента, ушло не больше часа. Собственные приготовления Феррола – состоящие, главным образом, в том, чтобы вынести игольчатый пистолет и конверт из каюты и спрятать их в снаряжении, которое он собирался взять с собой на борт шаттла, – заняли еще меньше времени.
 В результате у него осталось несколько часов, когда делать было решительно нечего. Только думать. И беспокоиться.
 Со времени начала полета Феррол разговаривал с Димоти раз пять-шесть и с каждой новой беседой все меньше понимал, что, черт побери, задумал сенатор. Может, Димоти был именно тем, кем казался, – мечтателем, чья голова забита всякой чепухой, и сенатор нашел его и заслал на борт «Дружбы» в качестве ответной реакции на неоднократные требования Феррола перейти к реальным действиям? Или он действительно агент противников темпи и его миссия выходит далеко за рамки «контактного эксперимента»?
 Никакие осторожные расспросы не помогли Ферролу приблизиться к пониманию того, как дело обстоит в действительности. И эта неопределенность заставляла его нервничать.
 Они совершили намеченный Прыжок, и Боец отдыхал уже около часа, когда наконец последовал долгожданный вызов.
 – Старший помощник Феррол? Это капитан.
 – Да, сэр, – ответил маявшийся в комнате подготовки Феррол. – Пора?
 – Похоже на то, – сказал Роман. – Анализ пота соответствует состоянию за два часа до отделения детеныша.
 – Уже иду, сэр.
 В сопровождении Кеннеди и Димоти он отправился в ангар, угрюмо задавая себе вопрос, долго ли придется ждать двух темпи, которые должны были сопровождать их. На этот раз его тревоги оказались напрасны: едва просунув голову в дверь, он увидел, что они уже на месте.
 – Фе-роо? – Оба дружно повернулись в его сторону.
 – Да, – ответил Феррол. Из-под прикрывающей уродливую физиономию фильтровальной маски одного из них выглядывал уголок красно-белого шейного платка. – Со-нгии?
 – Да. – Темпи указал на своего товарища: – Вис-каа будет ассистировать.
 – Прекрасно.
 Феррол опустился в командирское кресло и включил пульт. До него дошло, что выбором ассистента Со-нгии отчасти выдал себя: Вис-каа, согласно корабельным документам, был единственным манипулятором на борту «Дружбы», который имел опыт обращения с только что пойманными, дикими звездными конями. Во время предыдущих родов специалист такого рода не требовался… но тогда и Димоти не болтался поблизости от шлема-усилителя. Насколько Феррол знал, никто из темпи не высказывался против эксперимента Димоти. Однако теперь становилось ясно, что они хотели исключить всякий риск.
 – К вылету готовы, старший помощник, – ворвался в его размышления голос Кеннеди.
 Феррол пробежал взглядом по показаниям приборов и кивнул.
 – Все нормально. Отправляемся.
 Кеннеди умело вывела шаттл из ангара, обогнула корпус корабля и полетела вдоль еле заметно посверкивающих связующих строп в сторону Бойца, выглядевшего как огромное темное пятно, заслоняющее звезды.
 Когда изогнутый бок звездного коня оказался рядом, выяснилось, что вокруг него вовсю кипит бурная деятельность. Прожекторы с трех находящихся в отдалении спасательных шлюпок освещали область, где из трещины в темно-серой шкуре уже появился стометровый цилиндр. Вокруг этого места темпи в скафандрах разрезали плотно обхватывающую Бойца сеть, давая детенышу пространство для выхода. На расстоянии пятидесяти метров зависли наготове две другие спасательные шлюпки, между которыми натянули еще одну сеть. Именно к ним Кеннеди повела шаттл: оттуда они смогут разглядеть процесс завершения родов «с высоты птичьего полета», и оттуда же удобнее всего будет связаться с новеньким, «с иголочки», звездным конем, как только его опутают сетью.
 Пока полученных данных было маловато для создания «руководства по принятию родов у звездных коней», но если такое руководство когда-нибудь напишут, подумал Феррол, Боец наверняка будет упомянут в нем как образец. Спустя всего два с половиной часа после того, как появилась выпуклость в боку звездного коня, его шкура резко треснула, словно вдоль стометрового тела детеныша расстегнули молнию. Через несколько секунд наружу выплыл новенький звездный конь. Единственным признаком жизни его была легкая дрожь, волнами пробегающая по светло-серой шкуре.
 Теоретически даже столь юный конь обладал телекинетической силой, достаточной для того, чтобы произвести беспорядок среди всех этих спасательных шлюпок. Однако на практике такого никогда не происходило, и этот раз не стал исключением. Детеныш покорно плавал в пространстве, пока лодки завершали его пленение. Обогнув их справа, Кеннеди передним захватом шаттла подцепила связку поводьев. Сидящий позади Феррола Со-нгии на мгновение напрягся, то тут же расслабился, когда крошечные индикаторные лампочки на шлеме-усилителе замерцали зеленым.
 – Все в порядке, «Дружба», – сказал в микрофон Феррол. – Есть надежный контакт.
 – Очень хорошо, старший помощник, – послышался голос Романа. – Оттащите его немного назад, как только сможете. Хом-джии? Как там Боец?
 – С Боецуннинни все прекрасно, – произнес голос темпи. – Он почти в норме, и никаких признаков стресса.
 – Рад слышать это, – сухо сказал Феррол.
 Во время третьих родов, описывая состояние звездного коня, Хом-джии употребил выражение «умеренный стресс». Тогда ему и Со-нгии понадобилось полчаса, чтобы успокоить звездного коня. Ферролу совсем не хотелось находиться поблизости в хрупком шаттле, если такое повторится.
 – Ну, можно попробовать, я полагаю.
 – Пожалуй, – согласился Роман после еле заметного колебания. – Только сначала мы отойдем на несколько километров, чтобы обеспечить вам побольше пространства. Просто на всякий случай.
 Феррол бросил взгляд на Димоти: на этот раз безмятежное лицо заметно напряглось.
 – Хорошая идея, – сказал Феррол. – Между прочим, как вы собираетесь назвать детеныша?
 – Я подумал, пусть будет Квентин… В честь того, что это наши пятые роды.
 – Не слишком изобретательно.
 – В файлах ничего более оригинального не нашлось, – немного резко ответил Роман.
 Феррол поморщился. В возбуждении и даже восторге перед событием родов он почти забыл, что они с Романом по разные стороны баррикады. А ведь капитан почти наверняка будет рассматривать возможный успех Димоти как дестабилизирующий фактор в хрупком перемирии, вызванном успехами программы размножения звездных коней, которая предусматривала сотрудничество людей и темпи.
 – Квентин так Квентин, сэр, – сказал он.
 На несколько минут воцарилась тишина. Феррол почувствовал несильные рывки – это детеныш пытался сделать первые пробные движения в сторону от шаттла. Феррол смотрел, как Кеннеди осторожно разворачивает поводья на всю их полукилометровую длину, словно подцепив на удочку огромную редкую рыбу. Он тряхнул головой, отгоняя этот образ.
 – Давайте займемся делом, – сказал он.
 – Хорошо. – Кеннеди скользнула взглядом по показаниям приборов. – Поводья полностью развернулись. «Дружба» отошла на пять километров. Все наши камеры включены и ведут передачу.
 – Начинайте, как только будете готовы, старший помощник, – произнес голос Романа.
 – Есть, сэр. – Феррол, внутренне подобравшись, повернулся к Димоти, спокойно сидящему между Со-нгии и Вис-каа. – Приступайте.
 Со-нгии снял шлем-усилитель и протянул его Димоти; тот, казалось, на мгновение заколебался, но потом осторожно надел его на голову. Феррол затаил дыхание… и его вдавило в кресло – с такой силой дернулся Квентин. Это произошло настолько неожиданно, что Феррол едва успел заметить, как все индикаторы шлема заполыхали красным…
 – Со-нгии! – завопил он, автоматически оценив ускорение как равное примерно одному g.
 Детеныш выкладывался полностью. Что бы Димоти ни сделал, он сделал это чертовски хорошо. Спустя мгновение Квентин рванул в сторону, и, соответственно, Феррола тоже бросило вбок. Шаттл наполнился ревом маневровых двигателей. Крепко стиснув зубы, чтобы они не пострадали от тряски, Феррол смотрел, как оба темпи и Димоти пытаются поймать шлем, неистово мотающийся вокруг них на вспомогательных кабелях. Квентин еще четырежды сменил направление, прежде чем Вис-каа все-таки удалось схватить шлем и напялить его себе на голову. Цвет индикаторных огней изменился, и дикая скачка начала успокаиваться.
 – Кеннеди, рассчитайте курс к «Дружбе», – приказал Феррол, едва почувствовав, что может без опасений открыть рот.
 – Феррол, «Дружба»… исчезла! – перебила она его.
 – Что? – Феррол застучал по клавишам своего дисплея, обшарил взглядом все пространство вокруг шаттла, но не обнаружил ничего размером с космический корабль. – Она не могла исчезнуть!
 «Расслабься, – приказал он себе. – Они не могли просто прыгнуть, бросив нас. Есть разумное объяснение… какое-нибудь».
 – Считается, что Квентин слишком юн для Прыжка, – порхая пальцами по клавишам, напомнила ему Кеннеди.
 – Сам знаю…
 – Как бы то ни было, мы в прежнем районе, – добавила Кеннеди, как только компьютер закончил анализ.
 Феррол поджал губы. Шок начал проходить, мозг снова был готов к работе.
 – Поступали какие-нибудь сообщения по лазерной или радиосвязи? – спросил он.
 Кеннеди покачала головой.
 – Я все внимание уделяла двигателям, стараясь сгладить последствия рывков, – ответила она, включая обратную перемотку записи, – и вполне могла за шумом упустить какую-нибудь короткую передачу… А, вот она. – Некоторое время Кеннеди слушала запись через наушники, а потом включила громкоговоритель.
 Сообщение Романа действительно оказалось очень коротким.
 – Шаттл… Ферролу… Боец испугался чего-то… Хом-джии не может удержать его… Мы вернемся… – Затем шум двигателя «Дружбы» и звучащий на его фоне голос словно отрезало.
 Кеннеди посмотрела на Феррола.
 – Полагаю, – сухо заметила она, – мы только что сделали выдающееся открытие относительно звездных коней. Можно сказать, научное чудо, не правда ли?
 – Просто невероятное, – согласился Феррол. – Ну, а ты что думаешь, Со-нгии? – Он повернулся к Димоти и обоим темпи. – Не хочешь объяснить, почему Боец внезапно испугался и прыгнул, когда на самом деле страх овладел Квентином?
 Димоти нахмурился.
 – Почему вы решили, что он знает?…
 Феррол взглядом заставил его замолчать.
 – Со-нгии?
 – Не знаю, – ответил темпи. – Знаю лишь, что иногда эмоции могут передаваться от одного звездного коня другому, если они рядом. Это все.
 – Телепатия?
 – Что такое телепатия? – спросил Со-нгии.
 Кеннеди рассмеялась.
 – Телепатия – любой метод взаимодействия, которого мы не понимаем.
 Феррол фыркнул; но она была права. Хотя, в конечном счете, метод сейчас вряд ли имел значение.
 – Ладно, попробую еще раз. Объясни мне вот что, – сказал он, обращаясь к Со-нгии. – Допустим, паника Квентина действительно каким-то образом передалась Бойцу. Почему, в таком случае, Боец прыгнул, вместо того чтобы прийти Квентину на помощь?
 – Это антропоморфизм, – вмешался в разговор Димоти. – Нет никаких оснований ожидать, что звездный конь поведет себя, как человеческая мать.
 – Мо-тии прав, – заговорил Со-нгии. – Возможно, Боецуннинни воспринял страх детеныша и сделал то, что хотел сделать тот, – прыгнул. – Его лицо исказилось больше обычного. – Такое абсолютное сопереживание недоступно пониманию людей.
 – Где уж нам уж до благородных темпи, – проворчал Феррол. На пульте Кеннеди что-то пискнуло. – Это «Дружба»? – Он посмотрел на свой дисплей.
 Кеннеди покачала головой.
 – Нет… одна из сопровождающих шлюпок. Они по лазерной связи повторяют сообщение капитана.
 Феррол и думать забыл о том факте, что шлюпки тоже остались здесь.
 – Разумнее держаться всем вместе. Рассчитайте курс для Вис-каа, – приказал он Кеннеди, – чтобы он смог увести за нами Квентина, а я пока сообщу им, что мы идем.
 – Предполагается, что Квентин станет слушаться Вис-каа? – спросила она.
 Феррол посмотрел на темпи, обратил внимание на ряды крошечных зеленых огоньков на шлеме.
 – Вряд ли у того, кто способен справляться с дикими звездными конями, возникнут проблемы с Квентином, – ответил он и повернулся к своему пульту.
 – Вис-каа не будет манипулировать Квентином, – заявил Димоти. – Это сделаю я.
 Подчеркнуто медленно Феррол обернулся к нему. Димоти выпрямился в полный рост, и сейчас, когда он был пристегнут к креслу, это выглядело еще более нелепо, чем когда он стоял в офисе капитана.
 – Что-что?
 – Я сказал, что я буду манипулировать детенышем, – повторил Димоти. – У меня есть предписание от Сената и Адмиралтейства…
 – Вы получили свой шанс, – оборвал его Феррол, чувствуя, как внутри закипает гнев. Со всем тем, что произошло после первого рывка Квентина, он почти забыл, что неспособность Димоти справиться с детенышем означает конец мечты. Конец его, Феррола, мечты… – Вы получили свой шанс и упустили его.
 – Это несправедливо. – Обычная безмятежность на лице Димоти уступила место странной комбинации решимости и мольбы. – Это был совсем новый опыт и для меня, и для Квентина, и у нас обоих не было времени приспособиться друг к другу. Я все время думал о происшедшем и уверен, что понимаю, в чем моя ошибка. – Он сделал глубокий прерывистый вдох. – Пожалуйста, старший помощник. Дайте мне еще один шанс.
 – Квентин еще примерно двадцать четыре часа не будет способен прыгнуть, – пробормотала Кеннеди.
 Феррол бросил на нее быстрый взгляд, и намеки сенатора в отношении этой женщины мгновенно всплыли в его памяти. Она тоже посмотрела на него – спокойная, как всегда, лишь слегка вопросительно вскинула брови.
 К несчастью, она была чертовски права. Если уж и давать Димоти второй шанс, то лишь на таком отрезке времени, когда детеныш не в состоянии совершить Прыжок.
 – Ладно. – Феррол покрепче затянул пристяжные ремни. – Еще один шанс, и на этом все. Вис-каа, отдай ему шлем. Вы же, Димоти, сначала постарайтесь добиться устойчивого контакта, а уж потом приступайте к своим фантастическим фокусам… вроде того, что вытворяли раньше. И если почувствуете, что Квентин паникует, немедленно снимайте шлем. Вы меня поняли?
 – Да. – Димоти одарил его кривой улыбкой. – У меня все получится.
 «Ну конечно», – мрачно подумал Феррол.
 Димоти взял у Вис-каа шлем и надел его. Огоньки индикаторов неуверенно замигали и несколько раз сменили цвет на оранжевый и даже красный, но потом все чаще и чаще стали светиться зеленым. Шаттл несильно дернуло, однако ничего худшего не произошло. Глядя, как «успокаиваются» индикаторные огни, Феррол испытал почти сверхъестественное ощущение: прямо сейчас, у него на глазах, творилась история. Похоже, и впрямь получится… Но потом Феррол перевел взгляд со шлема на лицо Димоти…
 Лицо человека, который, казалось, вот-вот взорвется.
 – Со-нгии! – закричал Феррол… Но было уже поздно.
 Шаттл резко бросило влево. Когда Феррол снова сфокусировал взгляд, он увидел, как Со-нгии, борясь с ускорением, тянется к шлему и пытается стянуть его с головы Димоти. Снова взвыли маневровые двигатели, и одновременно последовал новый рывок, который практически развернул шаттл и бросил Ферро-ла лицом в сторону обзорного окна и тусклой красной звезды позади него.
 У него на глазах эта звезда исчезла.




 Глава 16


 Квентин успокоился, маневровые двигатели смолкли, и в шаттле воцарилось молчание. В сознании Феррола сменяла друг друга сотня проклятий, но ни одно в полной мере не отражало ощущения полной, абсолютной невероятности происшедшего. Впереди из-за округлого бока Квентина выглядывал край ослепительно яркой голубовато-белой звезды. Феррол медленно отвернулся от нее и постарался сфокусировать взгляд на профиле Кеннеди. Возможно, почувствовав его движение, она сама повернулась к нему, и какое-то время они молча смотрели друг на друга. По-видимому, отстраненно подумал Феррол, Кеннеди тоже исчерпала свой репертуар проклятий, подходивших к сложившейся ситуации.
 – Ну, – заговорил он наконец, – может, все же поинтересуемся, куда нас занесло?
 Она сделала глубокий вдох.
 – Правильно. Да.
 Медленно, словно наполовину парализованные шоком, ее пальцы задвигались по клавишам. Феррол какое-то время таращился на них, а потом отвернулся.
 Оба темпи сидели спокойно, шлем на голове Со-нгии посверкивал зеленым. У замершего между ними Димоти застыло на лице выражение ребенка, который долго добивался права взять в руки семейную реликвию и в результате уронил ее.
 – На данном этапе обойдемся без взаимных обвинений. – Феррол постарался, чтобы его голос звучал спокойно и твердо. – Вис-каа, я хочу знать, каким образом Квентин сумел прыгнуть.
 – Не знаю…
 – Нет, знаешь, – резко оборвал его Феррол. – Знаешь, или, по крайней мере, у тебя есть на этот счет какая-то идея. Может, детеныш звездного коня способен прыгать с самого рождения, только видит недостаточно хорошо, чтобы нацелиться на звезду?
 Вис-каа задумчиво склонил голову набок.
 – Может быть.
 – Но это лишь предположение, – проявил обычную осторожность Со-нгии. – Точно темплисста не знают.
 – В данный момент меня устроит любая, самая безумная теория. Итак, Вис-каа, насколько хорошо может видеть Квентин?
 Темпи заколебался.
 – Не думаю, что очень хорошо, – ответил он, с явной неохотой преодолевая свою нелюбовь к высказыванию предположений.
 Феррол осторожно разжал стиснутые зубы.
 – Послушайте, – сказал он, с трудом преодолевая желание свернуть проклятым темпи шеи. – Я знаю, как вам надоело повторять, что то, о чем неизвестно вам лично, еще не факт. Но постарайтесь осознать – как следует, понимаете? – что мы  потерялись.  И чтобы найти путь назад, нужно получить ответы на некоторые вопросы. Другого способа нет.
 Молчание.
 – Димоти, продолжайте теребить их, – проговорил Феррол, чувствуя, как злость сменяется отвращением. – В виде исключения, сделайте хоть что-то полезное. – Он повернулся к Кеннеди: – Что-нибудь выяснили?
 – В общем-то, нет. – Ее голос, с облечением заметил Феррол, снова обрел обычное четкое звучание. – Компьютер продолжает проверять наиболее яркие звезды, но вряд ли навигационная программа шаттла в состоянии точно определить наше местонахождение. Будь мы на «Дружбе», я бы нашла ответ за три минуты. А так… Могу сказать лишь, что мы в системе со звездой Б4, на расстоянии более восьмисот световых лет от исходной точки и почти наверняка – в пределах Млечного Пути.
 Восемьсот световых лет. Феррол содрогнулся.
 – Ладно, – сказал он. – Представьте себе, что вы капитан Роман. Как бы вы стали действовать, чтобы найти нас?
 Кеннеди поджала губы.
 – Ну, если вы правы и способность детеныша прыгать ограничена возможностями его зрения, тогда все просто. «Дружба» должна лишь найти все самые яркие звезды, видимые из системы одиннадцать тысяч шестьсот двенадцать, и совершать Прыжки к каждой из них по очереди, пока не найдет нужную.
 Феррол заскрежетал зубами. Да уж, куда проще… Если только Роман не решит, что все это было тщательно спланировано им, Ферролом, чтобы вместе с Димоти украсть детеныша звездного коня. Если капитан придет к такому выводу, он может предпринять совершенно другие действия. Скажем, начать поиски с Кордонейла и ближайших звезд…
 Он постарался выкинуть эти мысли из головы. Хватает забот и без того, чтобы выдумывать лишние.
 – В таком случае, – сказал Феррол, – логика подсказывает, что нам нужно экономить силы и ждать. – Он нажал расположенную в самом дальнем углу панели, чтобы случайно не подвернулась под руку, обведенную красным кнопку аварийного радиомаяка. – Давайте надеяться, что у капитана хватит ума вычислить, что надо делать.
 – Должно хватить, – ответила Кеннеди. Убежденность в ее голосе заставила Феррола вздрогнуть. Роман умен, это точно. Вопрос в другом: не слишком ли он умен, чтобы тратить свое время на поиски тех, кто почти наверняка водит его за нос? Однако сообщать об этом Кеннеди, конечно, не стоило.
 – Ну, – сказал Феррол, стараясь, чтобы его голос тоже звучал спокойно, – пока мы сидим тут, можно заняться чем-нибудь полезным. Лично я собираюсь наладить телескоп, а вы загрузите в компьютер поисковую программу. Посмотрим, есть ли в этой системе что-нибудь стоящее.
 Роман дважды просмотрел запись, чувствуя, как внутри нарастает ощущение леденящего холода. Детеныш звездного коня, три человека и два темпи – все совершенно невероятным образом исчезли.
 – Марлоу? – окликнул он.
 Тот выпрямился за своим пультом и покачал головой.
 – Сожалею, капитан. Изображение зафиксировано со слишком большого расстояния, и компьютер не в состоянии сделать его четче.
 – Значит, нет способа выяснить, в какую сторону был повернут Квентин в момент Прыжка.
 Он не хотел придавать своим словам оттенок обвинения, однако Марлоу вздрогнул.
 – Нет, сэр. Мне очень жаль.
 Роман, чувствуя горький вкус поражения, перевел взгляд на свой дисплей. Выходит, Димоти все-таки агент противников темпи. В его задачу входило украсть детеныша звездного коня, а Роман развесил уши и позволил ему сделать это.
 Но как, черт побери, он заставил Бойца прыгнуть? И, коли на то пошло, как он заставил прыгнуть Квентина?
 Выключив запись, от которой все равно не было никакого толку, Роман связался с темпийской секцией. Спустя мгновение на дисплее возник Рин-саа с завязанным вокруг шеи желто-оранжевым платком.
 – Рин-саа, мне нужна информация. Из того, что нам было известно о звездных конях, мы делали вывод, что Квентин не в состоянии прыгнуть. Как ему это удалось?
 – Не знаю, – последовал предсказуемый ответ.
 Роман стиснул зубы.
 – Хом-джии там? Хом-джии, ты меня слышишь?
 – Слышу, – выделился из общего шума голос.
 – Хом-джии, как получилось, что Квентин прыгнул?
 – Не знаю, – ответил темпи. – Знаю лишь, что детеныши звездных коней, с которыми я имел дело, не могли прыгать, даже испытывая сильный страх. Это все.
 Роман сердито посмотрел на Рин-саа.
 – Спасибо, – сказал он и отключился.
 – Много от них помощи, как же, – пробормотал Марлоу.
 – Может, они и впрямь ничего по этому поводу не знают, – мрачно ответил Роман. – Ну, что же, остается надеяться на себя. Есть какие-нибудь идеи, лейтенант?
 – На мой взгляд, самое простое объяснение сводится вот к чему: новорожденные детеныши не могут совершить Прыжок, потому что не видят, куда им прыгать, – высказал предположение Марлоу. – Если я прав, от нас требуется лишь найти самые яркие, видимые отсюда звезды и начать проверять их.
 Спорная гипотеза, что ни говори, подумал Роман. Однако единственная, которая предполагала логически обоснованное и к тому же выполнимое решение.
 – Лейтенант Ямото?
 – Я согласна с Марлоу. – Она застучала по клавишам. – Вот список звезд, в порядке убывания их яркости.
 Роман принялся изучать список, состоящий из пятнадцати пунктов. Первыми шли три звезды Б-класса: Б1, Б4 и Б6. Где-то посередине…
 – Сообщить Хом-джии координаты номера один, капитан? – ворвался в его мысли голос Ямото.
 Роман поджал губы и медленно произнес:
 – Нет. Мы начнем с номера шесть.
 Марлоу удивленно посмотрел на него.
 – Вега?
 – Да, – ответил Роман. – Если там их нет, я хочу оказаться ближе к Кордонейлу, чтобы воспользоваться тахионной связью и объявить тревогу.
 Марлоу нахмурился.
 – Есть, сэр.
 В его голосе, однако, прозвучали нотки сомнения.
 – Да, – сказал Роман, отвечая на невысказанный вопрос лейтенанта. – По моему мнению, весьма вероятно, что все так и было задумано с целью дать Димоти возможность украсть детеныша… и, если я прав, они, скорее всего, повезут его на Кордонейл.
 – Понимаю, сэр. Значит, нам нужно попытаться догнать и перехватить их.
 – Правильно. – Роман перевел взгляд на Ямото за пультом управления. – Передайте Хом-джии, лейтенант, пусть Боец прыгает, как только будет готов.
 – Да, капитан. – Чувствовалось, что Ямото колеблется. – Сэр… а что, если это все же просто несчастный случай? И они застряли где-то, дожидаясь нашей помощи?
 – И мы им поможем, – бросил Роман. – После того, как исключим другие варианты.
 Ямото зарделась.
 – Да, сэр. – Она отвернулась к своему пульту. Роман невидящим взором смотрел ей в затылок.
 В голове вихрем проносились варианты возможных непредвиденных обстоятельств, но сквозь их сумятицу он чувствовал легкий укол совести. Она права, конечно; если это и впрямь несчастный случай, Ферролу и остальным предстоят несколько напряженных часов. Однако на шаттле достаточно припасов и горючего, а их там всего пятеро; в случае необходимости они в состоянии продержаться даже пару недель.
 С ними все будет в полном порядке. Поскучают, конечно, но, вопреки расхожему мнению, от скуки еще никто не умер.


* * *

 – Фе-роо?
 Феррол еще чуть-чуть подкрутил ручку настройки телескопа и всплыл над ним, чтобы взглянуть, кто его зовет.
 – В чем дело, Со-нгии?
 – Квентиннинни нашел пищу и хочет поесть. Можно?
 – Где это?
 – Примерно пятьдесят тысяч километров вон в том, – темпи показал рукой, – направлении.
 – Кеннеди?
 – Там пояс астероидов, – тут же ответила она. – Судя по анализу спектра отражения, с высоким содержанием металлов, как обычно в астероидах.
 Самая подходящая еда для звездного коня.
 – Какова плотность этого каменного «супчика»? – спросил Феррол. – Не забывайте, у нашей «лоханки» защита не такая уж серьезная.
 – Опасность не слишком велика, – заверила его Кеннеди. – Если, конечно, Квентин снова не станет дергаться и таскать нас по всему поясу. Это место ничуть не хуже любого другого, чтобы дожидаться «Дружбы».
 – Хорошо. – Феррол оттолкнулся и поплыл вперед. – Дай мне минуту, Со-нгии, чтобы пристегнуться, и мы покормим нашего малыша.
 Они появились в системе под углом почти двадцать градусов к плоскости эклиптики и после этого медленно дрейфовали в направлении, которое приводило их ближе к звезде. Потенциально смертоносная ситуация для нормального корабля с нормальным топливом; для корабля же, привязанного к звездному коню, никаких оснований для беспокойства не было. Под руководством Со-нгии Квентин в течение часа тащил их на устойчивом ускорении 0,5 g в сторону пояса астероидов, развернулся, примерно такое же время шел на сниженной скорости, а потом снова увеличил ее, уравняв со скоростью лениво дрейфующего каменного потока.
 Феррол подплыл к обзорному окну и замер около него, наблюдая, как Квентин телекинетически подтягивает небольшие валуны к одному из задних кормовых отверстий. Прежде Ферролу никогда не доводилось с такого близкого расстояния видеть, как питается звездный конь, и зрелище оказалось чертовски впечатляющим.
 – Вы получили предварительный анализ этих камней? – спросил он у Кеннеди.
 Обернувшись, он увидел, что ее руки порхают по клавишам.
 – Вот-вот закончу… да, есть. М-м-м… Очень интересно… Неудивительно, что Квентин так рвался сюда. Необычно высокое процентное содержание железа и никеля; исключительно высокая концентрация висмута, теллура, таллия и более десятка других микроэлементов. В особенности непосредственно здесь… На тех участках, которые мы пропустили, пока Квентин выравнивал скорость, показатели несколько хуже.
 А исключительно высокая концентрация микроэлементов означает… Выгнув шею, Феррол посмотрел на темпи. Даже фильтровальные маски не помешали ему разглядеть внезапно возникшее выражение интереса на их физиономиях.
 – Йишьяр-система?
 – Согласно справочнику, безусловно, – ответила Кеннеди и тоже посмотрела на темпи. – Со-нгии?
 – Да, – пробормотал темпи.
 Его дребезжащий сухой голос звучал так чужеродно, как будто от удивления или, может быть, волнения Со-нгии и думать забыл о необходимости придавать ему хотя бы некоторое сходство с человеческим.
 Феррол прекрасно понимал их заинтересованность; у него самого в голове уже кружились тысячи возможностей. Новенькая, с иголочки, йишьяр-система. Более того – йишьяр-система на расстоянии восьмисот световых лет за пределами темпийского космического пространства. Если сенатор сможет удержать Кордо-нейл от того, чтобы кротко преподнести ее чужеземцам… и если, конечно, сам Феррол найдет способ вернуться домой… тогда, возможно, идиотский эксперимент Димоти обернется чем-то полезным.
 – Феррол?
 Он с трудом выкинул из головы грандиозные планы и посмотрел на Кеннеди.
 – Простите. Что вы сказали?
 – Я сказала, что состряпала что-то вроде программы поиска звездных коней, – повторила она. – Простенькая, конечно: программа регистрации аномальных движений, сцепленная с программой распознавания формы. Запустить ее?
 Чтобы поискать других звездных коней, прилетевших сюда подкормиться?
 – Хорошая идея. И обязательно ведите запись. Со-нгии, пусть Квентин немного увеличит скорость… всего на несколько километров в час. Это не помешает ему поесть, а нам позволит исследовать большую часть пояса.
 – Твои желания совпадают с нашими. – Темпи помолчал. – Фе-роо, Квентиннинни недоволен. Что-то беспокоит его.
 Феррол оттолкнулся от обзорного окна и остановился напротив темпи.
 – Что-то здесь, на корабле?
 – Нет, – ответил Со-нгии. Он заколебался, потом снял шлем и мимо Димоти протянул его Вис-каа. – Что-то снаружи, что-то, что вызывает у него… – Он снова смолк и сделал жест, которого Феррол никогда прежде не видел.
 – Тревогу, – подсказал Вис-каа; казалось, это слово далось ему с трудом. – Квентиннинни тревожится. Возможно, он… в ужасе.
 Феррол почувствовал ком в горле. Он видел, как звездные кони капризничают, пугаются, испытывают стресс, но никогда не видел ни одного из них «в ужасе». И даже не слышал, что такое возможно.
 Что, черт побери, могло так напугать детеныша звездного коня?
 В шаттле внезапно стало очень тихо. Надо полагать, все ломали голову над тем же вопросом. И, возможно, сделали один и тот же вывод.
 Вис-каа вернул шлем Со-нгии.
 – Ладно, – сказал Феррол. – Наблюдай за ним, Со-нгии, и сразу же дай мне знать, если что-то изменится или прояснится. Кеннеди, запускайте свою поисковую программу, одновременно и программу сканирования. Я не хочу упустить что-то важное только потому, что по форме оно отличается от звездного коня.
 – Хорошо.
 Кеннеди углубилась в работу. Голос у нее по-прежнему звучал спокойно, но в нем появились суровые нотки.


* * *

 Некоторое время они летели в молчании, лишь изредка негромко переговариваясь друг с другом. Когда ни посмотри, за обзорными окнами были видны несколько сот астероидов; ближайшие выглядели как неровные глыбы, а остальные – как точки, отражающие свет далекого солнца.
 Феррол немало часов своей жизни провел внутри точно таких же поясов астероидов, не испытывая ни малейших признаков клаустрофобии. Однако по мере того, как минуты складывались в часы, у него начало возникать ощущение, будто белые точки на мониторе стягиваются к шаттлу и давят на него все сильнее и сильнее. К тому же казалось, что воздух, поступающий сквозь фильтровальную маску, становился горячее. Феррол ловил себя на том, что непроизвольно прокладывает самый быстрый маршрут бегства между летающими валунами. Это всего-навсего побочный эффект долгого ношения маски, уговаривал он себя; однако в глубине души понимал, что дело не в этом.
 И спустя четыре часа после начала поисков они обнаружили звездного коня.
 – Он, похоже, вообще не движется, – сказала Кеннеди, изучая показания приборов. – Просто дрейфует вместе с астероидами.
 Феррол попытался увеличить изображение, но яснее оно не стало; огромное создание находилось слишком далеко, и разрешения компьютера не хватало.
 Что это означает? Он не знал; зато знал совершенно точно, что все это ему не нравится.
 – Со-нгии, Квентин заметил другого звездного коня? – бросил он через плечо.
 – Да. Его тревога возрастает.
 Феррол пожевал нижнюю губу, не зная, что предпринять. Меньше всего ему хотелось приближаться к чужому звездному коню ближе, чем необходимо… Но, с другой стороны, если тот не мертв, а просто ранен, весьма велика вероятность, что он заметит их и совершит Прыжок, прежде чем «Дружба» с ее аппаратурой дальнего зондирования сможет обследовать его. И тогда они упустят шанс выяснить, что могло так сильно повредить звездному коню. И, скорее всего, упустят его навсегда.
 – Ладно, давай подойдем чуть ближе, – пересохшими губами сказал Феррол Со-нгии. – Совсем немного и очень медленно. И обязательно сообщай мне, как будет реагировать Квентин. О любой реакции… Если он прыгнет и покинет эту систему, «Дружба» никогда нас не найдет.
 – Ох, господи, тогда мы пропали. – Голос Димоти звучал приглушенно из-за фильтровальной маски.
 Феррол начал поворачиваться, чтоб приказать ему заткнуться…
 – Движение! – внезапно воскликнула Кеннеди. – Небольшие объекты… много… летят от второго звездного коня в нашу сторону.
 Проклятье застряло у Феррола в глотке. Нападение?
 – Что значит «небольшие»? – спросил он и трясущимися руками лихорадочно застучал по клавишам своего пульта.
 – От пяти до десяти метров в поперечнике, – ответила Кеннеди. – Слишком малы для звездных коней.
 Феррол наконец включил нужный дисплей, и в первое ужасное мгновение ему показалось, что приближающиеся точки удивительным образом множатся прямо у него на глазах…
 – Что они делают? Собирают камни?
 – Похоже на то, – ответила Кеннеди. – С помощью телекинеза подтягивают к себе, когда оказываются близко.
 Феррол смотрел, непроизвольно сжав кулаки. Словно «звезды», на которые распадается сигнальная ракета, пятнышки удалялись друг от друга, но потом, к его удивлению, начали сходиться снова.
 – Собираются вместе на расстоянии около тридцати километров перед нами, – сообщила Кеннеди.
 Теперь у них не оставалось выбора. Прыжок, пусть даже тщательно спланированный, – это было чертовски рискованно и могло привести к тому, что они затеряются среди звезд навсегда. И все же это менее рискованно, чем торчать тут и ждать, пока их, возможно, убьют.
 – Готовь Квентина к Прыжку, Со-нгии, – приказал Феррол и включил астрономический дисплей.
 Если удастся найти неподалеку маленькую звезду…
 – Подождите, Феррол, они же не нападают, – сказала Кеннеди. – По крайней мере, насколько можно разглядеть за силуэтом Квентина. Они сохраняют дистанцию по отношению к нам, что-то около двадцати семи километров.
 Феррол тут же переключился на тактический дисплей. Да, точно, они сгрудились перед Квентином и летели в точности с той же скоростью, что и он.
 Значит, это и впрямь не нападение. Или, по крайней мере, пока не нападение.
 – Есть идея насчет того, что это за штуки? У кого-нибудь? – Он бросил взгляд на темпи.
 – Не знаю, – ответил Вис-каа за обоих.
 Феррол отвернулся с презрением. Стоило ли труда интересоваться их мнением?
 – Они, скорее всего, сродни звездным коням, – высказалась Кеннеди. – Та же движущая сила, не говоря о телекинетических способностях.
 – И они, должно быть, понимают звездных коней, – пробормотал Димоти.
 – С чего вы взяли? – требовательно спросил Феррол.
 Димоти, не дрогнув, встретил его взгляд.
 – Действие телекинетических способностей звездных коней обычно распространяется на расстояние двадцать километров, от силы двадцать пять. – Он кивнул на Квентина. – По вашим словам, эти создания держатся от него в двадцати семи километрах.
 Холод пробежал по спине Феррола.
 – Вне пределов телекинетической досягаемости. Сознательно.
 На мгновение в шаттле воцарилось молчание.
 – Ну, если они вне пределов телекинетической досягаемости Квентина, – сказала потом Кеннеди, – значит, мы вне пределов их.
 – Не лишено смысла, – согласился Феррол. – Тогда… давайте потихоньку приближаться к звездному коню и посмотрим, что будет. Со-нгии?
 – Твои желания совпадают с нашими. Небольшое ускорение еле заметно вдавило Феррола в кресло, и тут ему пришла в голову вот какая мысль: если эти создания не в состоянии распознать в Квентине детеныша с пока еще очень ограниченными телекинетическими возможностями, значит, не настолько уж они разумны. Это следовало взять на заметку.
 – Мы движемся, – безо всякой нужды сообщила Кеннеди. – И эти создания… да, тоже, вместе с нами.
 Феррол хмуро уставился на дисплей. Он ожидал, что создания сохранят свою позицию и попытаются помешать приближению шаттла. Однако Кеннеди оказалась права; словно приклеенные к Квентину или каким-то образом подчиненные ему, они скользили перед ним точно на расстоянии двадцати семи километров.
 Прямо перед Квентином…
 – Кеннеди, – медленно сказал Феррол, – включите ненадолго двигатель и продвиньтесь… вперед и вправо. Хочу слегка обойти Квентина.
 – Хорошо.
 Двигатель взревел, поводья чуть-чуть провисли; пока шаттл огибал Квентина, Феррол не сводил взгляда с тактического дисплея.
 Никаких сомнений. Положение шаттла не интересовало ни создания, ни летящие вместе с ними валуны.
 Он повернулся и встретился взглядом с Кеннеди.
 – Они остаются с Квентином, – сказал Феррол. Ее губы сжались в бледную линию.
 – Думаю, – сказала она, – не мешает выяснить, насколько проницаема для глаз эта груда непонятно чего впереди.
 – В этом нет необходимости, – негромко отозвался Со-нгии. – Ты права. Квентин не может видеть сквозь нее.
 – Что? – почти прорычал Димоти с каким-то всхлипом в голосе. Такого взрыва эмоций в его голосе Феррол до сих пор не слышал. – Почему, черт побери, ты не сообщил об этом раньше?
 – Зачем? – рассудительно сказал темпи. – Мы все равно не можем прыгать… «Дружба» будет искать нас здесь.
 Димоти сделал судорожный вздох, явно стремясь совладать с собой.
 – Мы могли бы в самом начале помешать им повиснуть перед Квентином, – сказал он, словно плюнул. – Могли бы развернуться и улететь. А вместо этого получили вот что… – Он махнул рукой.
 – Ладно, успокойтесь, – заговорил Феррол. – Конечно, неплохо было бы узнать эту новость чуть раньше, но что толку? Когда эти штуки заняли свою позицию, делать что-либо было уже поздно. И Со-нгии прав: прыгать для нас чрезвычайно опасно. – В глубине сознания он отметил иронию ситуации: надо же, он занял в споре позицию темпи; однако сейчас было не до того. – Когда «Дружба» появится, ей не составит труда избавиться от этой «стенки». А до тех пор, похоже, никакая непосредственная опасность с их стороны нам не угрожает.
 – Я бы не утверждала этого с уверенностью, – неожиданно напряженным голосом сказала Кеннеди. – Приглядитесь-ка повнимательнее, Феррол.
 Он развернулся к своему пульту. За прошедшие несколько минут шаттл успел значительно продвинуться в сторону неподвижного звездного коня. Настолько, что компьютер теперь сумел обеспечить нужную резкость его изображения…
 А точнее – изображения того, что осталось от корабля. Осталось едва ли две трети. Дальше зияла дыра с рваными краями.




 Глава 17


 Кеннеди негромко выругалась себе под нос.
 – Моя рекомендация, Феррол: как можно скорее убираться отсюда к чертям.
 – Кто бы спорил, – мрачно ответил Феррол. – Со-нгии, разворачивай Квентина и улетаем. Только медленно и мягко – как бы резкие движения не спровоцировали этих тварей.
 – Твои желания совпадают с нашими.
 Квентин начал ленивый разворот, и Феррола мягко отжало вбок. Он посмотрел на тактический дисплей и убедился, что облако впереди повторило их маневр, потом повернулся к темпи. Одна мысль не давала ему покоя.
 – Вис-каа, – Феррол говорил, тщательно подбирая слова, – ты сказал, что ничего не знаешь об этих созданиях. Я прав?
 – Прав.
 – Ладно. Тогда скажи мне, может, другие темпи знают что-нибудь о них?
 Чужеземец заколебался.
 – Не знаю точно, – медленно произнес он. – Знаю лишь, что некоторые говорят, что знают. Это все.
 Феррол усмехнулся, без намека на юмор.
 – Тогда что один из этих «некоторых» темпи сказал бы о них, окажись он здесь?
 Последовало долгое молчание, как будто Вис-каа пытался решить, не втягивают ли его в то, что носит пугающее название «строить предположения».
 – Позволь напомнить тебе, – в молчании продолжал Феррол, – что наша жизнь зависит от того, с чем мы здесь столкнулись. – Движимый внезапным импульсом, он добавил: – И жизнь Квентина, конечно, тоже.
 Вис-каа резко выдохнул; лязгнули сомкнувшиеся зубы.
 – Их называют… пожирателями падали. Про них говорят, как про… – Чувствовалось, что он силится подобрать нужное слово.
 – Про грифов, – подсказала Кеннеди. – Так называют земных птиц – пожирателей падали.
 – Да, – подтвердил Вис-каа. – Их замечали в поясе астероидов удаленных систем рядом с мертвыми звездными конями. Записей сделать не удалось.
 – Эти «грифы» нападали когда-нибудь на темпийские корабли? – спросил Феррол.
 – Они устремлялись в их сторону, но звездные кони прыгали прежде, чем те успевали приблизиться. Позже манипулятор докладывал, что звездный конь испытывал ужас.
 Феррол задумался.
 – Темпи своими глазами видели смерть звездного коня?
 – Нет. Когда они оказывались рядом, он был уже мертв и отчасти сожран.
 – Может, кто-нибудь другой видел, как умер звездный конь, прежде чем появились «грифы»? – спросила Кеннеди.
 – Не знаю, – ответил Вис-каа.
 – Я тоже не знаю, – вмешался в разговор Со-нгии. – Знаю лишь, что ничего такого не слышал. Это все.
 – По-вашему, они больше, чем просто пожиратели падали? – спросил Феррол Кеннеди.
 – Они маленькие, зато их чертовски много, – задумчиво ответила Кеннеди. – Литература утверждает, что некоторые звездные кони служат темпи на протяжении уже семисот лет; никто даже примерно не знает, какова естественная продолжительность их жизни. Трудно предположить, что «грифы» оказываются точно в нужное время в нужном месте, когда умирает звездный конь… Это как-то чересчур.
 – Но мы же не знаем, как обстоит дело, – явно испытывая неловкость, вставил Димоти. – Этот звездный конь мог умереть за сотни лет до того, как «грифы» нашли его. Или, возможно, они в огромном количестве существуют по всей галактике, дрейфуя в заторможенном состоянии, точно споры, пока не наткнутся на умирающего звездного коня. Или умирающий звездный конь испускает телепатический импульс либо что-то в этом роде, привлекающее их. Мы просто ничего не знаем.
 Кеннеди бросила на Феррола выразительный взгляд; он кивнул в знак согласия. Димоти очень старался уговорить самого себя, что «грифы» безвредны. Но в сложившихся обстоятельствах они не могли позволить себе роскошь принимать желаемое за действительное.
 – Вы рассуждаете совсем как темпи, – сказал ему Феррол, которому надоело слушать пустую болтовню. – Прежде чем вы закончите сентиментальные разглагольствования по поводу бесконечного многообразия вселенной и необходимости избегать предвзятых мнений, позвольте напомнить вам, что эти якобы пассивные пожиратели падали очень эффективно заперли нас в этой системе.
 – Изучают, скорее всего, – предположила Кеннеди.
 – Или ждут, пока Квентин устанет, – сказал Феррол. – Хотя расчет на то, что звездный конь умрет от голода в йишьяр-системе, кажется мне предельно глупым. – Квентин закончил поворот, и Феррола вжало в спинку кресла, когда звездный конь начал набирать скорость. – «Грифы» все еще остаются с нами? – спросил он Кеннеди.
 – Точно приклеенные, – ответила она. – Квентин слишком медленно двигается на поворотах, чтобы обойти их, хотя они и тащат с собой эту оптическую сеть из камней.
 Оптическая сеть. Странный термин… но очень точный. Диск, состоящий наполовину из живых существ, а наполовину из мертвой материи, запирает их в системе так же надежно, как если бы они находились в опутанном сетью темпийском загоне на Кьялиннинни.
 Запирает… но зачем?
 – Кеннеди, – медленно произнес Феррол, – программа слежения все еще работает?
 – Да. Пока ничего не зарегистрировала.
 – Можно снова отделить программу регистрации аномальных движений и запустить ее одну?
 – Вы думаете, – спросила Кеннеди, понизив голос, – что «грифы» держат нас здесь для кого-то еще?
 – Но ведь не просто ради забавы они прервали свой роскошный пир? – так же тихо сказал Феррол.
 Она кивнула и приступила к работе. И буквально спустя мгновение Феррола с силой встряхнуло – это снова дернулся Квентин.
 – Что такое? – Повернув шею, он посмотрел на темпи.
 Несколько секунд рот Со-нгии беззвучно двигался, пока наконец темпи смог заговорить.
 – Не знаю, – сказал он. – Знаю лишь, что никогда прежде не ощущал в звездном коне таких сильных эмоций. Это все.
 – На что похожи эти эмоции? – рявкнул Феррол. – На страх, на беспокойство, на радость?…
 – Движение! – воскликнула Кеннеди. – Один объект, очень большой. Азимут сто по правому борту, надир тридцать, расстояние сто семьдесят километров. Приближается!
 Феррол уже включил свой дисплей и увидел объект. Заработала программа масштабирования…
 – Фе-роо! Квентиннинни в ужасе… я не могу удержать его…
 – Отпусти поводья! – рявкнул Феррол. – Только не позволяй ему прыгать…
 Договорить он не сумел, потому что у него перехватило дыхание, когда Квентин внезапно рванул вперед на два g, вжав его в спинку кресла.
 – Кеннеди! – ухитрился выдавить из себя Феррол, сражаясь с нарастающей силой тяжести.
 – Нам с ним не справиться, – напряженным голосом ответила она. – Он мчится с ускорением не меньше семи g.
 Феррол дотянулся до тактического дисплея и включил его. Два g или нет, но «грифы» по-прежнему оставались с ними. И, согласно программе масштабирования…
 – Бог мой! – пробормотал он. – Эта проклятая тварь почти два километра длиной.
 – Я бы сказала, мы нашли убийцу звездных коней, – откликнулась Кеннеди. – Он мчится к нам, словно голодная акула.
 – Ну, давайте попробуем отбить у него охоту.
 С трудом двигая потяжелевшими руками, Феррол включил коммуникационный лазер на полную мощность в режиме немодулированного импульса, стараясь нацелить его на «акулу» и проклиная все на свете за то, что у них нет настоящего оружия.
 – На борту этой «лоханки» нет ничего, кроме лазера?
 – Мне, по крайней мере, ни о чем таком не известно, – ответила Кеннеди. – Однако в данный момент мы от него удираем, а это означает, что главный двигатель нацелен точно ему в глотку.
 – Хорошо. – На тактическом дисплее было видно, что лазер жестко замкнулся на догоняющем их продолговатом теле. – Только балансируйте аккуратно на маневровых двигателях… чтобы не налететь на Квентина.
 – Хорошо. Расстояние сорок пять километров… И внезапно тяжесть исчезла. Мгновение спустя Феррол затрясся в своей «упряжи», оглушенный шумом маневровых двигателей. Темная громада Квентина появилась в обзорном окне, она надвигалась все ближе, ближе…
 Со страшным металлическим скрежетом шаттл ударился о бок детеныша и отскочил от него.
 Феррол затряс головой, пытаясь оправиться от шока.
 – Кеннеди… какого черта?
 – «Акула» телекинетически дотянулась до Квентина и держит его, мне кажется, – ответила она, вроде бы не по делу. Феррол вперил в нее вопросительный взгляд, но следующие слова прояснили ситуацию. – Я не сумела вовремя остановиться.
 За их спинами послышался негромкий стон Димоти, в котором слились страх, и ярость, и что-то еще.
 – Со-нгии, Квентин сильно пострадал? – спросил Феррол, оглянувшись.
 – Он не пострадал. – Разобрать слова было трудно, как будто темпи мог уделить речи лишь крошечную часть своего сознания. Его глаза сверкали, лицо противоестественно исказилось и выглядело совершенно чуждым. – Другой притягивает его к себе и хочет съесть.
 Димоти снова застонал.
 – Кеннеди, выбросите в «акулу» мощную струю из двигателя, – прохрипел Феррол. – Может, удастся отвлечь ее.
 – Мы чертовски далеко находимся.
 – Да, но телекинетическая хватка будет сильнее по мере того, как хищник станет подтягивать нас к себе. Нужно попытаться.
 – Хорошо.
 Феррол подобрался; на мгновение его снова вдавило в кресло – когда рев фузионного двигателя наполнил судно. В шуме потерялся треск конденсаторов – это Феррол выстрелил лазерным лучом. Шум и ускорение исчезли одновременно.
 – Со-нгии? Мы вырвались?
 – Хватка остается, – ответил темпи.
 – Однако больше нас никуда не тянут, – сообщи-ла Кеннеди. – Может, мы все же сбили с толку или напугали его.
 – Ударьте по нему снова, – приказал Феррол.
 На экране перед ним медленно поворачивалось одно из ротовых отверстий «акулы», и он нацелил туда лазер. Кеннеди выбросила струю из двигателя. Феррол благополучно перенес сотрясение, крепко стиснув зубы. Едва двигатель смолк, замигала лампочка готовности конденсатора. На этот раз треск был отчетливо слышен.
 – Еще раз! – рявкнул Феррол.
 Если тактический дисплей не врал, им удалось слегка отодвинуться от «акулы». Снова обрушились рев и ускорение… Шаттл рванулся вперед и дико закачался туда-обратно, словно маятник.
 – Со-нгии!
 На Феррола снова навалился двойной вес; внезапно накатила тошнота.
 – Квентиннинни свободен, – ответил Со-нгии. – Он летит к астероиду, за которым можно укрыться.
 Феррол судорожно вздохнул, не отрывая взгляда от тактического дисплея. «Акула» отодвигалась все дальше и дальше; похоже, она их не преследовала. Пятьдесят километров… пятьдесят пять… шестьдесят… уже за пределами телекинетической досягаемости.
 – «Грифы» все еще с нами, – сообщила Кеннеди.
 Феррол кивнул с мрачным видом.
 – Можно считать, полдела сделано, – сказал он. – Со-нгии, как думаешь, «акула» теперь от нас отвяжется? Что ни говори, Квентин – лакомый кусочек для хищника такого размера.
 – Не знаю, – услышал он предсказуемый ответ. – Вы, люди, сами относитесь к хищному виду. Разве не вы можете точнее предсказать поведение другого хищника?
 Феррол проглотил ком в горле. Он мог, да… и пришедший в голову ответ совсем ему не нравился.


* * *

 Около десяти минут они летели с ускорением 2 g, и только после этого Квентина удалось убедить снизить скорость. Повинуясь Со-нгии, детеныш изменил направление своего движения и теперь летел параллельно наиболее плотной части пояса астероидов.
 – Может, стоит войти в пояс и выйти из него, – предложил Феррол. – Вдруг удастся отделаться от «грифов»?
 – Скорее всего, это будет пустой тратой времени, – покачала головой Кеннеди. – Однако хочу заметить вот что. Удерживая позицию перед Квентином, они делают это не только и даже, может быть, не столько визуальными средствами.
 – Почему у вас возникла такая мысль?
 – Они начали движение в нашу сторону на расстоянии около ста километров. – Пальцы Кеннеди запорхали по клавишам. – Длина Квентина – всего сто метров, максимальная ширина – может быть, двадцать пять. Разница между видом спереди и видом сбоку составляет всего шестнадцать минут по дуге. Это… ничтожно малая величина. Тем не менее они мгновенно устремились прямо к нам и зависли точно перед Квентином. Трудно поверить, что у них такое зрение.
 – Какая разница, как именно они это делают? – нетерпеливо проворчал Димоти.
 Для человека, в течение двух месяцев старавшегося подавлять все человеческие эмоции, мрачно подумал Феррол, Димоти чрезвычайно успешно наверстывал потерянное время.
 – Разница есть, – медленно заговорил Феррол. – Может быть, отыскивая нас, они используют тот же самый механизм, что и «акула». – По его мнению, это имело смысл. Он бросил взгляд на Кеннеди, она одобрительно кивнула в ответ, и Феррол посмотрел на темпи. – Со-нгии, Вис-каа: вам известно что-нибудь о способности звездных коней ощущать что-либо на большом расстоянии? Если да, то не исключено, что этой способностью могут обладать «акула» и «грифы».
 – Есть мнение, что внутренний источник телекинетической силы можно обнаружить, – ответил Вис-каа. По-видимому, то, что однажды он уже высказался по поводу чего-то, неизвестного ему лично, теперь облегчало возможность словесного маневрирования. Или даже темпи в состоянии отказаться от своих дурацких философских игр, когда на кону их жизнь. – Кроме того, энергия звездного коня вырабатывается с помощью мелких внутренних реакций расщепления и синтеза.
 – При которых выбрасываются нейтрино, кроме всего прочего, – задумчиво заметила Кеннеди. – Возможно, в распознаваемой конфигурации.
 – Лично я склоняюсь к обнаружению телекинетической способности, – сказал Феррол. – Ее направление и распространение явно асимметричны; в противном случае, процесс еды протекал бы у звездных коней успешнее, чем это на самом деле происходит. Выброс нейтрино наверняка осуществляется единообразно.
 Кеннеди пожала плечами.
 – Может быть. В любом случае это означает, что у нас есть хотя бы один очевидный выход. – Она бросила на Феррола многозначительный взгляд и кивком головы указала вперед.
 – Что это? – с подозрительным видом взволнованно спросил Димоти. – О чем она говорит?
 – Она говорит о том, чтобы отпустить Квентина на свободу и дать ему сбежать, – ответил Феррол.
 Он был готов к возражениям. Но, как оказалось, не в полной мере.
 – Что? – заорал Димоти. – Это невозможно! У Квентина нет ни малейшего шанса.
 – Есть, – вклинилась в разговор Кеннеди. – В любом случае, если вопрос стоит так: либо звездный конь, либо мы…
 – Это невозможно! – повторил Димоти. – Проклятье, Феррол, вы с тем же успехом можете просто убить Квентина здесь и сейчас.
 – Мо-тии. – Со-нгии неуклюже протянул руку и коснулся плеча Димоти.
 Тот стряхнул его руку.
 – Это же детеныш, черт побери… младенец.
 – Естественный отбор! – Феррол внезапно почувствовал, что страшно устал от споров по поводу каждого сказанного слова. – Экология, Димоти: звездные кони поедают камни, «акулы» поедают звездных коней, а «грифы» поедают все оставшееся. Ты так глубоко проникся темпийской философией? Ну, тогда кратко, в двух словах: пусть природа берет свое.
 Физиономия Димоти залилась краской. Однако его опередил Со-нгии.
 – Мы уважаем все живые создания и системы, в которых они обитают, да, – сказал чужеземец. – Принимая служение звездного коня, в ответ мы предлагаем ему защиту. В таких угрожающих обстоятельствах мы не можем освободить Квентина, Фе-роо. Даже ради спасения собственной жизни.
 – Не имеет никакого значения, нравится это вам или нет, – резко ответил Феррол. – Я тут командую, и я буду делать то, что считаю нужным. – Он сделал глубокий вдох. – В данных обстоятельствах, однако, отпустить Квентина на свободу означало бы лишь отсрочить решение проблемы. Как только «Дружба» появится здесь, они попадут в ту же переделку, что и мы. Чем больше данных мы соберем между тем моментом и этим, тем больше шансов выбраться отсюда живыми. – Он повернулся к Кеннеди. – Значит, так. Во-первых, я предлагаю еще раз внимательно прокрутить запись сражения, посмотреть, нанесли ли мы серьезное повреждение «акуле».
 Он не очень надеялся обнаружить доказательства этого и оказался прав.
 – У «акулы» слишком велика естественная абсорбционная способность, а у лазера и двигателя слишком мало энергии, – покачала головой Кеннеди, хмуро разглядывая результаты анализа. – По крайней мере, с того расстояния, с которого мы были вынуждены действовать.
 – Значит, нам нужно каким-то образом сконцентрировать много энергии – либо на очень небольшом участке, либо на протяжении очень незначительного отрезка времени.
 – Вы обсуждаете нападение на «акулу», – сказал Со-нгии. – Возможно, вы намерены убить ее. Предпочтительнее было бы найти другой способ.
 Губы Феррола искривила усмешка. «Акула» была вне поля зрения вот уже несколько минут, и, ясное дело, темпи снова впали в свою обычную сентиментальную мягкость. Инстинкт выживания уже смолк.
 – Может, вам стоит обсудить между собой, – бросил он через плечо, – кого вы хотите защищать, Квентина или «акулу».
 – Почему бы не защитить обоих? – стоял на своем темпи. – До появления «Дружбы» можно просто увертываться от «акулы», а потом прорвать оптическую сеть, которая мешает нам сбежать…
 – Интересно, как мы можем прорвать сеть, если «грифы» все время держатся на расстоянии тридцати километров от Квентина? – вяло спросил Димоти.
 – В сущности, – вмешалась в разговор Кеннеди, – Со-нгии прав. Мы не можем рассчитывать убить «акулу» – и «Дружба» тоже, потому что она не оснащена торпедами с ядерными боеголовками и боевым лазером. Все, что мы можем, это сбежать. И лучшая точка прорыва – «грифы».
 – Вряд ли у вас есть идея, как это сделать, – проворчал Димоти.
 – Может, и есть, – ответила она. – Как бы ни было, сейчас самое время попытаться. – Она ткнула пальцем в сторону пятна на тактическом дисплее. – «Акула» удаляется от нас.
 – Удаляется с ускорением в одну целую четыре десятых g, – прочел показания приборов Феррол, – и в том направлении, где находится мертвый звездный конь.
 – Она вернется, – негромко сказал Феррол Кеннеди. – Пожирать звездного коня еще лучше, чем кормиться в йишьяр-системе: все микроэлементы и все редкие вещества, которые требуются, в нужной пропорции и концентрации, да еще и в одном пакете.
 – Потому и существуют хищники, – заметила Кеннеди. – Ну, ясно одно: нам нужно действовать прямо сейчас, прежде чем она закончит там и вернется сюда за десертом.
 – Правильно. Есть идея?
 – Возможно. – Она нажала несколько клавиш, и на ее дисплее появилась схема шаттла вместе с инвентарной описью. – Это зависит от того, сколько запасной сети у нас на борту и какого рода чудеса мы способны творить с помощью инструментов.
 Она принялась излагать свой план… а Феррол в это время изучал ее лицо. Увидел, словно впервые, холодные глаза и маленькие возрастные морщинки вокруг них. Согласно файлу Кеннеди, ей было сорок шесть – почти вдвое больше, чем ему. Что касается записей о ее военном прошлом, то они были очень неопределенными. Это явно сделали умышленно, и это беспокоило. Сенатор намекал, что утаенные сведения очень впечатляющи, и настойчиво предостерегал Феррола, что Кеннеди очень опасна. Она способна на любой, самый рискованный шаг.
 Это последнее было как раз то, что Ферролу сейчас требовалось. Он чертовски надеялся, что сенатор не преувеличивал.




 Глава 18


 Звезда Б1 оказалась большой, ужасающе яркой; и хотя ее спутник, тусклый белый карлик, вращался по орбите далеко за пределами фотосферы большей звезды, в целом картина вызывала не слишком приятные ассоциации с веселеньким полетом в систему, из которой под угрозой взрыва новой они вытаскивали доктора Ловри. Роман заметил, что это сравнение пришло на ум не только ему; по тому, с какой торопливой эффективностью действовали Ямото и Марлоу, чувствовалось, что они жаждут как можно быстрее завершить поиски и убраться отсюда.
 Звезда Б4, вторая в списке, оказалась почти столь же яркой, но, по крайней мере, спутника у нее не было. Зато обнаружилось нечто более удивительное.
 Если верить Рин-саа, это была йишьяр-система.
 – Да, это интересно, Рин-саа. – Роман заметил, что лицо чужеземца на дисплее было искажено больше обычного. От волнения? Скорее всего. – Как думаешь, мог Квентин разглядеть эту йишьяр-систему из одиннадцать тысяч шестьсот двенадцатой? И отправиться сюда, чтобы подкормиться?
 – Не знаю, – ответил Рин-саа.
 – Капитан. – В голосе Марлоу звучали странные нотки. – Сработала программа регистрации аномальных движений.
 – Квентин? – спросил Роман, включая дисплей.
 Последовала долгая пауза.
 – Нет, сэр. Это… Будь я проклят! Капитан, это не один объект… Бог мой, тут их целое стадо! – Он развернулся вместе с креслом, его глаза блестели. – Капитан, это что-то абсолютно новое… еще один вид космических созданий.
 Роман изумленно покачал головой. Сначала рождение звездных коней, а теперь это. Определенно, «Дружба» – зачарованный корабль.
 – Рин-саа, посмотри-ка внимательно на свой дисплей. Темпи когда-нибудь прежде сталкивались с такими существами?
 – Я… не знаю.
 Роман вгляделся в его лицо; на нем появилось нехарактерное для темпи выражение нерешительности.
 – Рин-саа?
 Новая пауза, новые колебания.
 – Я знаю лишь, что другие говорят, что видели их. Это все.
 – И что эти другие рассказывают о них?
 – Они называют их «пожирателями падали».
 Внутри у Романа все напряглось.
 – Квентин?
 – Не знаю.
 Роман стиснул зубы.
 – Марлоу?
 – Никаких признаков аварийного маяка пока нет, – ответил тот. – Однако область, где они могли оказаться, не так уж велика.
 Роман постарался загнать свои страхи вглубь. Вероятность того, что с Квентином и шаттлом все в порядке, очень велика.
 – Хорошо. Ямото, вы знаете, где теоретически может находиться их точка входа. Рассчитайте для нас путь по спирали в том направлении и перешлите данные манипулятору.
 – Да, сэр, – ответила она. – Есть предложение, капитан: идти не к точке входа, а к расположенному рядом с ней участку пояса астероидов.
 – Думаете, от пережитого Квентин проголодался? – Что весьма вероятно, подумал Роман. – Очень хорошо. Рассчитайте курс и вперед. Марлоу, что-нибудь еще можете сказать о наших гостях?
 – Данные начинают поступать, сэр. Компьютеры научного отдела трудятся вовсю… А, вот оно. – На дисплее Романа появилось обобщенное изображение: вид сверху, снизу и сбоку.
 Роман наклонился вперед, внимательно вглядываясь в него. Создания примерно восьми метров в поперечнике имели форму диска с плоскими, в первом приближении треугольными, похожими на крылья отростками, выдающимися наружу с четырех краев. Один орган выглядел как большое кормовое отверстие. Большую часть плоской нижней стороны занимало сенсорное кольцо.
 – Напоминает бесхвостого ската, – сказал Роман, не обращаясь ни к кому в частности. – Разверните на девяносто градусов, я хочу получше разглядеть два других крыла. Странно, что у существа такого размера столь большое кормовое отверстие.
 – Да, я тоже обратил на это внимание, – кивнул Марлоу. – А вы заметили, что они все время держатся на одном расстоянии от нас?
 Роман включил тактический дисплей. Сейчас Боец начал разворот в направлении пояса астероидов, и создания действительно в точности повторили его маневр, держась впереди на расстоянии около двадцати семи километров.
 У Романа зашевелились волосы на затылке. Он снова вызвал на экран компьютерную схему неизвестных созданий и связался с научным отделом. Спустя мгновение на экране возникло лицо Тензинга.
 – В чем дело? – Как обычно, тон у того был недовольный, будто он очень занят.
 – Я хотел бы знать, что вы думаете о наших гостях, доктор, – сказал Роман.
 – Они прекрасны, – ответил Тензинг, не сводя взгляда с чего-то за пределами поля камеры. – Абсолютно новый вид космических существ. Что еще вас интересует?
 – В основном меня интересует, могут ли они быть хищниками.
 Тензинг снова посмотрел прямо в камеру с выражением нетерпения и одновременно слегка презрительного удивления.
 – Я сказал бы, что это чрезвычайно мало вероятно, капитан. Что навело вас на такую мысль?
 – Ну, хотя бы размер кормового отверстия, – ответил Роман, не настроенный позволять ученому делать из себя идиота. – Плюс тот факт, что они висят перед нами, словно собираются напасть.
 – Не думаю, что их позиция имеет значение. – Плечи Тензинга задвигались, когда он застучал по клавишам. – Что касается размера кормового отверстия, мне кажется, это создание питается по принципу сита: плавает в пространстве и либо просто засасывает попадающиеся камни и пыль, либо телекинетически притягивает их с расстояния в несколько сантиметров. Это объясняет и наличие треугольных отростков: будучи вытянуты наружу, они сгребают материю к Центру.
 – Они могут сгодиться и на то, чтобы цепляться за звездного коня, пока эта тварь прогрызает себе путь внутрь него, – вмешался в разговор Марлоу. – Капитан, мы обнаружили на отростках дополнительные структуры. Типа присосок, как у осьминога.
 Роман хмуро рассматривал исправленное изображение.
 – Доктор Тензинг? Ваши комментарии?
 С заметным усилием – явно окрашенным негодованием – Тензинг снова оторвался от созерцания собственных дисплеев.
 – Да, это могут быть присоски. – Судя по тону, было задето его профессиональное самолюбие. – Или сотня других вещей. Может, эти создания – что-то вроде космических прилипал, рыб, которые передвигаются, цепляясь к черепахам, акулам или еще кому-нибудь. Однако они совершенно определенно и однозначно не хищники, капитан, – в том смысле, в котором вы, по-видимому, озабочены этим. Они слишком маленькие и хрупкие, чтобы даже думать о нападении на кого-то столь крупного, как звездный конь. Боец может телекинетически разорвать их на клочки, прежде чем они пройдут хотя бы половину расстояния до него.
 Роман задумчиво потер пальцы друг о друга. Аргументы ученого казались вполне разумными. И тем не менее…
 – Но если они рассчитывают прицепиться, – медленно заговорил он, – почему они держатся на расстоянии?
 – А может, дело вовсе не в них, – нетерпеливо возразил Тензинг. – Может, это Боец не подпускает их к себе… Капитан, мы тут действительно очень заняты, собираем информацию и все такое. Если у вас нет новых тем для дискуссии, я хотел бы вернуться к работе.
 – Конечно, доктор, – сдерживая раздражение, сказал Роман. – Вы свободны.
 Изображение исчезло, и несколько мгновений Роман сердито смотрел на то место, где оно только что было. Научный отдел «Дружбы» постоянно сокращался по мере того, как ее миссия изменялась от чисто исследовательской к исследовательской плюс изучение процесса размножения звездных коней – и далее исключительно к изучению процесса размножения. И с каждым разом Сенат урезал расходы, вызывая негодование Тензинга. Роман сочувствовал ученому, но это не делало общение с ним легче.
 Его взгляд переместился на визуальный дисплей. Созданий было не меньше двадцати; а может, и больше, если учесть, что они могли прятаться за валунами, которые зачем-то тащили с собой. Последнее замечание Тензинга…
 Он включил интерком для связи с темпи.
 – Рин-саа?
 – Слушаю.
 – Рин-саа, это Боец не подпускает к нам эти создания?
 – Нет, – ответил голос кого-то, находящегося в стороне от камеры. Хом-джии, скорее всего; сейчас он был дежурным манипулятором.
 Вот вам и теории Тензинга.
 – Спасибо.
 Роман хотел отключиться…
 – Ро-маа?
 – Да, Хом-джии?
 Последовала долгая пауза.
 – Ро-маа, Боецуннинни в ужасе.
 Жаль, что Роман так и не научился разгадывать выражение лиц чужеземцев.
 – Что ты имеешь в виду? – осторожно подбирая слова, спросил он. – В ужасе от чего?
 Новая пауза.
 – Не знаю.
 Роман поджал губы и бросил взгляд на визуальный дисплей. Прилипалы, так Тензинг назвал их. Неспособные причинить вред звездному коню…
 – Постарайся понять. Хотя бы определить направление или местоположение угрозы.
 – Твои желания совпадают с нашими, – ответил Рин-саа.
 Роман отключился и посмотрел на Марлоу.
 – Полномасштабное сканирование, – приказал он. – В радиусе десяти тысяч километров. Я хочу хорошенько приглядеться ко всему, что находится в этой зоне.
 – Есть, сэр. – Марлоу с угрюмым видом погрузился в работу.
 Роман перевел взгляд на Ямото.
 – В библиотеке пульта управления есть файл боевых операций. Найдите его и держите наготове. – Он заколебался; но если эти прилипалы и впрямь интересуются Бойцом… – И передайте в инженерный отсек, пусть начинают процесс активации двигателя.
 – Есть, сэр. – Она ничем не выдала, что поняла смысл приказа.
 Ну, решил Роман, на данный момент это все, что может сделать «Дружба». Пока – или если – они не найдут Квентина и шаттл…
 И, словно отзываясь на его мысли, на пульте Марлоу прозвучал громкий сигнал.
 – Капитан! – воскликнул он. – Обнаружен аварийный маяк! В поясе астероидов.
 – Мы нашли их.


* * *

 Никаких чудес не потребовалось. До сих пор Феррол не осознавал, как легко оборудование шаттла может быть демонтировано и собрано в новой конфигурации, хотя в ретроспективе это было разумно для судна, часто используемого в качестве спасательной шлюпки большой вместимости. Необходимые технические сведения обнаружились в аварийной библиотечке, да и план Кеннеди был относительно прост. Однако работать могли только они двое: от темпи не было никакого толку, и Феррол категорически отказывался подпускать Димоти даже близко к оборудованию. Поэтому на все у них ушло три часа. Здорово, не раз думал Феррол, что «акула» явно не спешила.
 Наконец странного вида ракета была закончена и смонтирована на внешнем корпусе.
 – И что теперь? – спросил Димоти, глядя, как Феррол сражается со скафандром, снимая его при нулевом g.
 – А вы как думаете? – фыркнул Феррол, стягивая штанину, которая не желала поддаваться. – Ждем, вот что. Если все получится, у нас на протяжении всего нескольких секунд будет окно для Прыжка, и потребуется все наше искусство, чтобы за это время рассчитать, куда прыгать. Согласны?
 – А если «акула» нападет до прихода «Дружбы»? – возразил Димоти.
 – Давайте бороться с неприятностями по мере их поступления, – проворчал Феррол, запихивая скафандр в шкафчик и запирая его. – А до тех пор…
 И тут за спиной Димоти на панели управления внезапно замигал голубой огонек.
 – Феррол… Они здесь! – воскликнула Кеннеди.
 Феррол рванулся вперед, хлопая руками по выстроившимся в ряд сиденьям, чтобы замедлить свое Движение.
 – Где они? – Он вцепился в свое кресло и рухнул в него.
 Из громкоговорителя послышался голос Марлоу, приветствующего их.
 – Азимут двадцать четыре по левому борту, зенит тридцать, – прочла Кеннеди показания приборов. – Расстояние… м-м-м, пока не знаю. Сейчас лазер найдет их… Вот!
 Феррол ткнул в кнопку включения связи.
 – Это старший помощник Феррол с борта шаттла «Дружба», – произнес он в микрофон. – Приветствую вас, «Дружба». – Скосив глаза на часы, он отсчитывал секунды: четыре… пять…
 Голос Марлоу точно отрезало.
 – Эй, на шаттле! – сказал Роман. Даже сквозь потрескивание и помехи Феррол расслышал облегчение в голосе капитана. – Похоже, вы не знаете, что невежливо уходить с вечеринки, когда хозяин отлучился из комнаты.
 – Сожалею, но у нас не было выбора – нас, можно сказать, никто не спрашивал, – возразил Феррол.
 Шестисекундная отсрочка, связанная с прохождением сигнала туда и обратно, означала, что «Дружба» находится на расстоянии около девятисот тысяч километров. На это уйдет…
 – Добрых четыре часа при ускорении два g, – пробормотала Кеннеди, словно прочитала его мысли.
 Феррол благодарно кивнул.
 – Можете сказать, где мы? – спросил он в микрофон.
 – Мы подготовили для вас исчерпывающие навигационные данные, – ответил Роман шесть секунд спустя. – Сбрасываем. – На пульте Кеннеди вспыхнул огонек, подтверждающий начало дампирования. – Интересно отметить, что Квентин совершил Прыжок длиной почти в тысяча сто двадцать световых лет. Неплохо для начинающего.
 – С «Книгой рекордов» свяжемся позднее, – сказал Феррол. – В данный момент нам всем нужно убираться к чертям из этой системы. У вас есть окно для Прыжка?
 На этот раз запаздывание длилось дольше шести секунд.
 – Нет, – угрюмо ответил Роман. – Какие-то маленькие космические создания все время оказываются перед нами. Похоже, они мешают Бойцу видеть.
 Феррол негромко выругался. «Дружба» находилась на значительном удалении от мертвого звездного коня. Как же «грифы» так быстро обнаружили ее? Может, вся система кишит проклятыми тварями?
 Или «акула» покинула свою добычу и?…
 – Марлоу, пусть ваша программа регистрации аномальных движений работает постоянно и с полным охватом, – приказал он. – Включите ее прямо сейчас. Капитан, рекомендую вам двигаться – с любым ускорением, которое потянете. Если «грифы» так быстро нашли вас, велика вероятность, что «акула» где-то побли…
 – Аномальное движение, капитан, – прервал Феррола Марлоу. – Азимут восемьдесят семь по левому борту, надир шестьдесят. Это… Господи!
 – Хом-джии, переходи на ускорение четыре g, – с ледяным спокойствием произнес голос Романа. – Ямото, мы летим в направлении шаттла?
 – Да, сэр. – Звучание ее голоса заметно изменилось под воздействием большого ускорения. – Придется немного подкорректировать курс с учетом более высокого ускорения, но это можно сделать уже в непосредственной близости.
 – Марлоу?
 – Монстр тоже перешел на четыре g, капитан, – последовал ответ. – Если так и будет продолжаться, мы пересечемся через… два часа.
 – Не будьте так уж уверены в этом. Мы видели, что он способен развивать семь g, – предостерег их Феррол. – Хотя сейчас он не слишком голоден и вряд ли будет торопиться.
 – Постараемся извлечь пользу из всего, что оказывается под рукой, – сказал Роман. – Я так понимаю, эта «акула» – хищник?
 Феррол фыркнул.
 – Прописными буквами и подчеркнуть пожирнее. Мы видели, как она пожирала звездного коня. Или, точнее, то, что от него осталось.
 – У нас есть кое-какие записи, капитан, – вставила Кеннеди. – Не очень хорошие, но вы получите представление, с чем столкнулись.
 – Хорошо. Перешлите их.
 Индикатор вспыхнул, потом выключился. На несколько минут воцарилось молчание.
 – Теперь понятно, что вы имеете в виду, – заговорил наконец Роман. – Я отправлю эти данные в научный отдел, может, они что-нибудь и нароют. Есть другие рекомендации?
 Феррол облизнул верхнюю губу.
 – Мы почти наверняка не сможем убить «акулу», сэр. «Дружба» не в состоянии уничтожить даже космический корабль, не говоря уж о создании, которое убивает звездных коней и пожирает их. Наш единственный шанс – попытаться избавиться от этих «грифов», их оптической сети и прыгнуть. – Он бросил взгляд на Кеннеди. – Кеннеди тут кое-что придумала. Теперь, когда нам известно, где мы и как вернуться, думаю, стоит попытаться.
 – Я только что послала вам общее описание и спецификации, – сказала Кеннеди.
 – Сейчас посмотрим.
 Снова воцарилось молчание. Кеннеди воспользовалась паузой, чтобы закончить программирование для своей ракеты. Феррол сидел и просто смотрел на нее, жалея, что не может ничего сделать.
 – Интересная идея, – проворчал наконец Роман. – Да, согласен, нет смысла ждать. Давайте посмотрим… Если у вас получится, отправляйтесь на Денеб. Дайте нам два часа, чтобы догнать вас; если мы не появимся, в тех навигационных материалах, которые мы прислали, есть все данные для возвращения на Соломон.
 – Кеннеди? – спросил Феррол.
 Она кивнула.
 – Денеб так Денеб, капитан, – сказала она.
 – По ходу дела непрерывно сбрасывайте нам информацию, – распорядился Роман. – Если все получится, нам не помешает увидеть как. Удачи.
 – Ладно. – Феррол набрал в грудь побольше воздуха. – Давайте, Кеннеди.
 – Отправляемся, – приказала она Вис-каа, который надел шлем вместо Со-нгии. – Разверни Квентина примерно на тридцать градусов влево, надир семнадцать. Большая голубоватая звезда в стороне от остальных.
 – Твои желания совпадают с нашими.
 Спустя минуту Квентин занял стартовую позицию; по крайней мере, насколько можно было понять сквозь помехи, созданные грифами.
 – Ракета готова. – Феррол мысленно скрестил пальцы. – Ладно, Кеннеди: огонь!
 Со вспышкой маневрового огня их ракета поползла прочь от шаттла. Спустя минуту включился простейший фузионный двигатель, и она резко рванула вперед, словно ошпаренная летучая мышь. Ракета промчалась мимо Квентина, которого Вис-каа предусмотрительно отвел в сторону. Потом, с утонченной осторожностью хирурга, темпи вернул Квентина на прежнее место прямо напротив оптической сети, к которой приближалась ракета. Феррол затаил дыхание… и за мгновение до удара миниатюрная звезда внезапно расцвела филигранью сети звездного коня. На скорости пятьсот метров в секунду сооруженная людьми сеть столкнулась с оптической сетью «грифов»…
 – Вис-каа! – рявкнул Феррол, не отрывая взгляда от дисплея. – Давай!
 – Квентиннинни все еще не видит звезду, – сказал темпи.
 – Проклятье! – Феррол бессильно уронил кулак на край пульта, беспомощно наблюдая, как сеть без какого-либо заметного эффекта промчалась сквозь массу «грифов». – Не получилось. Не получилось!
 – Я поняла, в чем проблема, – сказала Кеннеди. – Сеть захватила некоторых из них, да, но прежде чем она оттащила их, открыв нам путь, остальные заполнили дыру.
 Феррол присвистнул сквозь зубы.
 – Да. Проклятье! И теперь те, которых унесли, вырываются из сети и возвращаются обратно. Нужно три, четыре ракеты или одну большую, вот тогда получится.
 – И способ заклеить край сети после того, как она подхватит их, – добавила Кеннеди. – «Дружба», вы все видели?
 – Да, – подтвердил Роман. – Думаю, вы на правильном пути. Может, люди Тензинга и наши инженеры смогут улучшить модель. Надеюсь, еще до того, как «акула» доберется до нас.
 Да, это выход для «Дружбы», подумал Феррол. Но для них…
 – Мы уже истратили всю имеющуюся на борту сеть, капитан, – сказал он.
 – Я так и предполагал. Мы что-нибудь придумаем.
 – Для начала, – сказала Кеннеди, – не вижу смысла нам и дальше торчать здесь. Моя рекомендация: мы летим вам навстречу и встречаемся на полпути.
 Роман задумался.
 – В результате Квентин окажется слишком близко к «акуле», – заметил он. – Вы уверены, что хотите рискнуть?
 – Все, что угодно, лучше, чем торчать тут в надежде убежать от «акулы», – ответил Феррол.
 – Ну, что же, в этом есть смысл, – согласился Роман. – Ямото?
 – Готова, сэр, – тут же ответила она. – Лейтенант?
 – Посылайте, – откликнулась Кеннеди. И снова вспыхнул и погас индикатор перекачки данных. – Получено.
 – Хорошо, – сказал Роман. – Значит, встречаемся через… час пятьдесят минут.
 А с «акулой» они должны были пересечься спустя два часа.
 – Впритык, – проворчал Феррол. – В особенности если «акула» вздумает увеличить скорость.
 – Это верно, однако Боец, в случае необходимости, тоже может прибавить скорость, доведя ускорение до шести g, – напомнил ему Роман.
 А «акула» может довести до семи…
 – Вы должны еще кое-что сделать, капитан. – Сейчас каждое слово давалось Ферролу с неимоверным трудом. – В моей каюте под постелью есть выдвижной ящик, а в нем лежит запертая коробка… Комбинация семь-два-семь-три-три. В ней «информатор»[ 2 ] с записями, – он весь подобрался, – на которых зафиксирован эффект воздействия на звездного коня повышенной радиации и жары. Если физиология «акулы» похожа… Ну, мои данные дадут вам средство борьбы с ней.
 Он затаил дыхание, ожидая вопросов, которые вставали сами собой. Однако Роман прекрасно понимал, что сейчас важнее.
 – Спасибо, старший помощник, – сказал он. – Я немедленно передам записи в научный отдел. Будем надеяться, что они помогут.
 Феррол кивнул, чувствуя страшную пустоту внутри.
 «Вот и покончено с тайной политикой и секретным оружием», – мрачно подумал он.
 Однако это была проблема выживания – и лично его, и «Дружбы». А раз так, политика пусть катится к черту.
 И если сенатору это не понравится, он тоже может катиться к черту.




 Глава 19


 Четыре g означало в четыре раза больший вес, а это, в свою очередь, приводило к тому, что ученые на «Дружбе» должны были работать, лежа в антиперегрузочных койках. Обычно это порождало горькие стенания и долгие проволочки. Но не в этот раз; никаких стенаний, и уже спустя полчаса начали поступать предварительные отчеты.
 – Длиной он две тысячи пятнадцать метров, – сказал Роману Тензинг, демонстрируя на экране знакомую фигуру почти цилиндрической формы, слегка сужающуюся к одному концу. – В два с половиной раза длиннее среднего звездного коня; все остальное тоже пропорционально больше. Сенсорные пучки расположены такими же осевыми кольцами спереди и сзади, и, судя по их диаметру, кормовые отверстия гораздо больше, чем у звездных коней. – Чертеж исчез, появилось потрясенное лицо Тензинга.
 Роман состроил гримасу.
 – Значит, если теория прямой зависимости телекинетической мощи от размеров верна, мы имеем дело с созданием, которое в пятнадцать раз сильнее Бойца.
 Тензинг кивнул с мрачным видом.
 – Можно лишь надеяться, что в действительности дело обстоит не слишком скверно, но, определенно, достаточно скверно.
 – Согласен. А что об этих «грифах»?
 Тензинг пожал плечами – насколько это ему удалось при четырех g.
 – «Акула» покрыта ими. Выходит, моя теория о прилипалах, по крайней мере, отчасти верна.
 – С той лишь разницей, что эти пожиратели падали принимают активное участие в охоте.
 – Правильно. И это, конечно, значительно ухудшает ситуацию. По нашим подсчетам, «акула» несет на себе примерно в четыре раза больше «грифов» по сравнению с той «стаей», которая висит перед Бойцом. Столько никакая сеть не захватит; в особенности если они будут налетать волнами.
 Роман задумчиво потер подбородок.
 – И все же, если волны будут накатывать не непосредственно одна за другой, мы можем успеть проскочить в «окно».
 – Не исключено, – ответил Тензинг. – Все зависит от того, насколько близко к нам подойдет «акула», и от того, что она в состоянии противопоставить ракете, несущей сеть.
 А это, в свою очередь, сводилось к ответу на вопрос: руководствуется ли «акула» исключительно инстинктом или имеет зачатки подлинного созидательного разума?
 – Что вы думаете по этому поводу? – спросил Роман.
 – Хотите знать мое профессиональное мнение? Не знаю, капитан. Правда, не знаю. Считается, что ум пропорционален размеру мозга, но жесткого правила по этому поводу нет, зато имеется масса исключений. Ваша «акула», – Тензинг кивнул на дисплей, – после столкновения с шаттлом отступила к мертвому звездному коню, а потом снова отправилась в путь – туда, где мы впервые заметили ее. И что же – она отступила, подкормилась немного, а потом просто шаталась вокруг, зализывая раны? Или полетела, чтобы подсобрать побольше «грифов» для нового сражения с неизвестным противником, ведущим себя так странно? – Он покачал головой. – Мы можем только гадать. Роман перевел взгляд на тактический дисплей. До встречи с шаттлом оставалось еще час двадцать минут, а «акула» все ближе.
 – Что скажете насчет информации на диске старшего помощника Феррола? Может что-нибудь пригодиться?
 – О, там много всего, – фыркнул Тензинг. – Но вот можем ли использовать это – совсем другой вопрос. Не вызывает сомнений, что тяжелые дозы – и я имею в виду именно  тяжелые  дозы – ионизирующего излучения и плотные потоки релятивистских частиц могут искалечить или убить звездного коня, причем в особенности уязвимы его сенсорные пучки. Однако на «Дружбе» нет ни рентгеновского лазера, ни точно отрегулированных ускорителей частиц.
 – Шаттл? – спросил Роман. – Вы все слышали?
 – Да, сэр, – мрачным тоном ответил Феррол несколько секунд спустя. – Звучит не особенно обнадеживающе, да?
 – Мы пока еще живы, – ответил Роман. – Двигатель у нас работает на полную мощность и выбрасывает достаточно ионизирующего излучения, чтобы, как минимум, дать «акуле» приличную пощечину. И мы пытаемся соорудить рентгеновский лазер из частей кормового лазера связи – теоретически это возможно.
 – Я была свидетельницей того, как это сделали, – вмешалась в разговор Кеннеди. – Но даже если на «Дружбе» есть все необходимое оборудование, у вас почти наверняка не хватит времени на такого рода конверсию. Рекомендую сосредоточиться на том, чтобы придать лазеру мультиимпульсные свойства, и потом использовать его для обстрела сенсорных пучков «акулы».
 – Мы уже работаем в этом направлении с запасным лазером связи, – сказал Роман. – У вас есть еще что-нибудь, доктор Тензинг?
 – Если уж на то пошло, да, – ответил ученый. – И эта новость, похоже, может принести реальную пользу. Наша «акула» – спринтер.
 – Что вы сказали?
 – Спринтер, – повторил Тензинг. – В противоположность стайеру, то есть бегуну на длинные дистанции. Сейчас покажу, что я имею в виду. – Лицо Тензинга снова исчезло с экрана, сменившись кривой, наложенной на тактическую диаграмму. – Это анализ столкновения «акулы» с шаттлом. Отсюда видно, что, прежде чем напасть, она ждала, пока он подойдет к ней как можно ближе. Более того – огромное ускорение в семь g, с которым она догоняла их, упало за минуту перед тем, как она захватила Квентина. Можно видеть, – диаграмма снова сменилась другой, – что даже сейчас «акула» как бы сознательно сдерживает себя, развивая ровно ту скорость, которая позволит ей пусть медленно, но нагонять нас.
 – Интересно, – проговорил Роман, глядя на вновь возникшее на экране лицо Тензинга. – Вы хотите сказать, что, хотя «акула» и быстрее нас, у нас есть реальная возможность убежать от нее?
 – Не уверен, что хочу сказать именно это, – проявил предусмотрительность Тензинг. – Вспомните: речь идет о хищнике, капитан. Любой хищник, от которого может убежать добыча, долго не протянет.
 – М-м-м… Пожалуй. С другой стороны, хищник вряд ли рассчитывает, что преследуемая добыча может замедлить движение. Вскоре нам предстоит развернуться и сбросить ускорение. Может, это собьет ее с толку.
 – Может быть, – с сомнением ответил Тензинг. – Однако я бы на это не рассчитывал.
 – Я и не собираюсь, – сказал Роман. – Я рассчитываю на то, что мы сумеем прорвать оптические сети прежде, чем «акула» бросится на нас. Шаттл, ваша стая «грифов» по-прежнему держится на расстоянии двадцати семи километров?
 – Словно гвоздями приколочена, – ответил Феррол.
 – И наша тоже. Висит сразу за пределами телекинетической досягаемости Бойца. Ладно. Несколько минут назад у Ямото возник вот какой вопрос: что произойдет, если мы сведем Бойца и Квентина нос к носу?
 Последовала долгая пауза.
 – Произойдет, – задумчиво заговорил наконец Феррол, – вот что. Когда мы будем на расстоянии пятидесяти четырех километров друг от друга, оптические сети пересекутся. При дальнейшем сближении… сети либо пройдут друг сквозь друга, либо отступят каждая к своему звездному коню. В любом случае в конечном счете обе сети окажутся в пределах телекинетической досягаемости.
 – К тому же выводу пришли и мы, – сказал Роман. – Ну, через семьдесят пять минут нам это станет окончательно ясно.
 – Если, конечно, – предостерег его Тензинг, – у «акулы» не хватит ума разгадать наши планы и вклиниться между нами, чтобы помешать сблизиться.
 Роман состроил гримасу. Да, это был решающий вопрос.
 – В таком случае нам все станет ясно еще раньше, – ответил он.
 В глубине души Роман все еще лелеял надежду, что разворот и замедление «Дружбы» собьют с толку «акулу»; однако эта надежда умерла быстрой и тихой смертью. Спустя тридцать секунд после того, как Боец сделал разворот, «акула» повторила его маневр, сбросила ускорение и слегка изменила курс таким образом, что, согласно расчетам корабельных компьютеров, в результате должна была оказаться почти точно в месте встречи.
 Значит, им предстоит «состязание в беге». Вдавленный в кресло четырехкратным весом, Роман скользил взглядом по дисплеям, прислушивался к комментариям инженеров и ученых и вел бесконечные подсчеты в уме. Судя по всему, в этом состязании они с противником шли ноздря в ноздрю.


* * *

 – Вижу шаттл, – доложил Марлоу, склонившись к дисплеям. – Расстояние пятьдесят пять километров. Наши оптические сети должны вот-вот пройти друг сквозь друга.
 На тактическом дисплее Романа было видно, что «грифы» сохраняют свои позиции.
 – Ямото? Как там «акула»?
 – Быстро приближается. – Чувствовалось, что она изо всех сил старается сохранить спокойствие, но это плохо ей удавалось. – Расстояние две тысячи километров; замедление пять g. Если ничего не изменится, доберется до нас через пять минут.
 – Шаттл?
 – Мы готовы, – ответил Феррол. Роман включил свой интерком.
 – Хом-джии? Пора!
 Почти сразу же потянуло вбок – это Боец начал резкий разворот вправо. Минуту спустя «Дружба» выровнялась и продолжила полет в сторону Квентина, который, согласно тактическому дисплею, совершил аналогичный маневр.
 – Марлоу? Зачем шаттл разворачивается?
 – Нацеливается на Денеб, как и было задумано.
 – Хорошо. Феррол, как только перед вами возникнет свободное «окно», уходите. Если мы через два часа не появимся, возвращайтесь домой.
 – Есть, сэр.
 И – вот оно. Стиснув зубы, Роман обратил все внимание на тактический дисплей.
 – Оптические сети пересекаются, – говорил он Ферролу. – Начинают проходить друг сквозь друга… нет, нет, отступают. Слипаются и одной общей массой удерживают позицию между нами.
 – Это перестанет иметь значение, как только обе сети окажутся на расстоянии телекинетической досягаемости звездных коней, – напомнила ему Кеннеди.
 – И что это даст? – пробормотал Марлоу.
 Роман с угрюмым видом кивнул. Непосредственно в данный момент проблема сводилась к тому, что Боец и Квентин действовали как оптические сети друг друга. Если бы звездные кони сумели захватить «грифов» и удержать их в сторонке, пока сами они разойдутся и не будут стоять на пути друг у друга…
 – Сети разделяются! – внезапно воскликнул Марлоу. – «Грифы» Квентина отступают к шаттлу.
 – Проклятье! – выругался себе под нос Роман, глядя на тактический дисплей.
 Да, отступают к Квентину и шаттлу… становясь недосягаемыми для Бойца.
 – Феррол! Квентин может телекинетически на них воздействовать?
 Пауза.
 – Никаких шансов, – напряженно ответил Феррол. – Вис-каа говорит, что зона досягаемости Квентина всего около четырех километров.
 – Они летят все быстрее, – вставил Марлоу. – До Квентина им осталось две минуты.
 – Такое впечатление, будто «акула» сообразила, что мы задумали, – сказал Роман Ферролу. – Заставьте Квентина рвануть вперед, и он прорвет сеть, прежде чем нахлынет новая волна «грифов».
 – Невозможно, – с ледяным спокойствием ответил Феррол. – Квентин для этого недостаточно быстр. Уходите без нас.
 – Ро-маа, Боецуннинни удерживает «грифов», – послышался из интеркома голос Рин-саа.
 И окно для Прыжка открылось – на следующие девяносто секунд.
 – Капитан? – вопросительно сказала Ямото. Роман присвистнул сквозь зубы.
 – Прыжок отменяется, – приказал он. – Приготовьтесь ударить по «акуле» из двигателя. Лазерный расчет, цель – «акула»… один из передних сенсорных пучков. Ракетный расчет…
 – Капитан, какого черта? – взорвался Феррол. – У вас есть окно – уходите!
 – Мы не бросим вас здесь, – решительно ответил Роман. – Ракетный расчет, сместите прицел к…
 – Не глупите, – перебил его Феррол. – Сэр. Вы не в состоянии победить «акулу» и понимаете это. Возвращайтесь на Кордонейл и приведите сюда боевой корабль или что-нибудь, от чего будет толк.
 Роман вперил взгляд в тактический дисплей. Черт побери, в словах Феррола был смысл: если «Дружба» не вернется домой, ни темпи, ни Кордонейл могут не узнать об угрожающей им опасности, пока не будет слишком поздно. Однако сознательно бросить своих людей…
 – Сожалею, Феррол, но на данный момент у нас нет недостатка в мучениках, – сказал он. – «Акула» не получит ни вас, ни нас.
 – «Акуле» плевать на нас, чтоб вы знали! – выпалил Феррол. – Ей нужны звездные кони. Мы отпустим Квентина на свободу, дадим ему возможность сбежать – и окажемся в безопасности.
 – Возможно, так; а может, нет. Мы не имеем права рисковать. – На тактическом дисплее Романа открылось дополнительное окно: «акула» крупным планом и прицел кормового лазера, ищущий сенсорное кольцо. Поиск был затруднен, надвигающееся облако «грифов» мешало обзору. – Большинство элементов, в которых нуждается звездный конь, входят в состав самого шаттла и его оборудования, – напомнил Роман Ферролу. – Другие соотношения, примеси, но, может быть, «акуле» все равно. – Облако «грифов» между «Дружбой» и ее преследователем стало еще гуще. Роман подумал, что хотелось бы знать, сколько этих проклятых тварей у «акулы» в запасе. – Как бы то ни было, вопрос закрыт. Разворачивайте Квентина и дуйте отсюда. Мы немного задержим «акулу».
 Последовала пауза, и Роман решил, что Феррол снова будет спорить. Но…
 – Есть, сэр. Вис-каа, ты слышал, что сказал капитан.
 – Основной двигатель готов, – доложила Ямото. – Лазерный расчет сообщает о трудностях прицеливания из-за «грифов».
 – Вас понял, – сказал Роман. – Всему экипажу быть наготове.
 Взвыла сирена, и на одно краткое мгновение в сознании Романа вспыхнул образ «Драйдена», настоящего боевого корабля с настоящим оружием и обученным экипажем.
 Потом этот миг прошел. Он был на «Дружбе», с кое-как собранным оружием и неумелым экипажем, лицом к лицу с врагом, о существовании которого никто на Звездном флоте даже не подозревал.
 Им оставалось лишь выложиться как смогут.
 Сейчас «акула» приблизилась до расстояния пятидесяти пяти километров. Ее эскорт – «грифы» – были на десять километров ближе. Согласно записям Феррола, хищник схватил Квентина с расстояния сорок пять километров…
 Роман сделал глубокий вдох. Вот оно.
 – Двигатель и лазер: огонь!
 Фузионный двигатель взревел, и Романа вдавило в кресло, когда ускорение резко удвоилось. Почти сразу же послышалось более тихое шипение передних маневровых двигателей, пытавшихся помешать кораблю продвигаться вперед, и спустя мгновение избыточное ускорение исчезло. Роман бросил взгляд на дисплей пульта управления. Поводья провисали без всякого натяжения: сейчас «Дружба» двигалась в точности с тем же ускорением, что и Боец.
 – Ямото? Ускорение шаттла?
 – Две целых шесть десятых g, – ответила она.
 – Хом-джии, увеличь ускорение Бойца до двух целых двух десятых, – приказал он по интеркому. – Ямото, будьте готовы равным образом увеличить наше ускорение.
 – Есть, сэр.
 Роман переключил внимание на тактический дисплей. «Акула» достигла отметки сорок километров и продолжала приближаться.
 – Лазерный расчет, как дела?
 – Не можем пробиться сквозь «грифов»! – В голосе ответившего Роману молодого человека, даже приглушенном ревом двигателя, слышался ужас. – Они блокируют лазер!
 – Спокойно! – прикрикнул на него Роман, чувствуя, как в груди скапливается холод. Значит, «акула» все же вынесла кое-какой опыт из столкновения с шаттлом. Интересно, мелькнула мысль, насколько велик этот опыт? – Стреляйте в отдельных «грифов», – приказал он. – Постарайтесь убить или вывести их из строя. Ракетный расчет: пуск!
 Черная продолговатая ракета промелькнула по краю «картинки», поступающей с кормовой камеры. Роман переводил взгляд с тактического дисплея на визуальный и обратно. Спустя несколько мгновений ракета расцвела бесшумным взрывом серебристой сети звездного коня. Сеть накрыла ближайших «грифов»…
 – Тензинг! Ничего не получается!
 – Потерпите еще секунду, капитан, – послышался напряженный голос ученого. – Вот!
 И внезапно взрыв словно начал прокручиваться в обратном порядке. Сооруженный Тензингом каркас из искусственных запоминающих мышц Альфы запечатал сеть с пойманными в нее «грифами». Еще один выброс из двигателя ракеты, словно удар гигантского кулака, отшвырнул плененных «грифов» в сторону…
 – Лазерный расчет! Есть просвет! – закричал Роман.
 Не успели его слова смолкнуть, как визуальный Дисплей прочертила бледная линия ионизированного водорода, нацеленная в бок «акулы». Та, казалось, содрогнулась…
 И спустя мгновение луч был блокирован вторым роем «грифов», заполнивших собой брешь.
 – Проклятье! – выругался Марлоу.
 – Куда мы попали? – спросил Роман.
 – Вроде бы в край сенсорного пучка. Однако действие луча длилось недолго, так что вред наверняка невелик.
 – Ну, по крайней мере, ясно, что мы на правильном пути, – заметил Роман. – Она не реагировала бы так сильно, если бы мы лишь вскользь задели ее. Ракетный расчет… как дела?
 – Вторая ракета почти готова, капитан. – На этот раз тот, кто ответил, по-видимому, отвернулся от микрофона, и сквозь рев двигателя его голос был едва слышен. – Сейчас установим таймер.
 Неожиданно Романа прижало к нагрудным ремням, когда «Дружба» внезапно сделала рывок назад.
 – Ямото! Полная тяга! – закричал Роман чисто рефлекторно, потому что еще до приказа Ямото включила двигатель на полную мощность, о чем можно было судить по более высокому тону его рева.
 Мгновение казалось, что корабль вот-вот оторвется… но потом медленно натяжение поводьев ослабело, и, как показывали приборы, корабль потащило назад.
 «Акула» их захватила. Захватила и подтаскивала к себе.




 Глава 20


 Десяток голосов разом требовали немедленного внимания Романа. Игнорируя их, он скользил взглядом по дисплеям, впитывая информацию и отчаянно прикидывая, что можно сделать. «Акула» находилась на расстоянии всего тридцати двух километров – по-видимому, она не рискнула захватить их, пока они не зашли поглубже в область ее телекинетической досягаемости, – и быстро приближалась. Двигатель работал на полную мощность, и, хотя его сил не хватало, чтобы оттащить их прочь, дополнительные жар и излучение не могли не оказывать воздействия на облако «грифов». Вопрос был в том, насколько велико это воздействие и проявятся ли его результаты раньше, чем «акула» подойдет вплотную и разорвет их на части.
 И если нет…
 – Ракетный расчет: быстрое перепрограммирование! – закричал Роман сквозь рев двигателя. – Отключите дистанционный взрыватель и пошлите ракету в направлении «грифов» шаттла. Феррол, вы слышали? Позвольте ракете пролететь мимо, а потом используйте стандартный радиосигнал, чтобы привести в действие взрыватель, когда она окажется в нужной позиции.
 Сквозь шум голос Феррола был едва различим.
 – Капитан, мы не можем просто бросить вас…
 – Заткнитесь, Феррол, это приказ. Лазерный расчет: сосредоточьтесь на «грифах», находящихся на прямой линии с выхлопами двигателя! Может, удастся прожечь брешь и сквозь нее прорваться к «акуле».
 – Капитан, Боец в панике! – прокричала Ямо-то. – Хом-джии трудно сохранять контакт.
 Роман стиснул зубы, вспомнив слова Феррола о том, что они могут отпустить Квентина на свободу. Интересуется ли «акула» самой «Дружбой» или захватила корабль только потому, что он связан с Бойцом?
 – Хом-джии, а сам Боец захвачен? – спросил он в интерком.
 Единственным ответом ему был рев двигателя.
 – Хом-джии… ответь мне!
 – Он не может, – произнес голос другого темпи. – Он должен все свое внимание уделять Боецун-нинни.
 Роман негромко выругался.
 – Ямото, в каком состоянии связующие стропы?
 – Близко к критическому, – ответила она. – Если так и дальше будет продолжаться, они лопнут.
 Значит, «акула» удерживала только саму «Дружбу». Может, поняла, что, заполучив корабль, доберется и до звездного коня?
 А если перерезать связующие стропы и заставить хищника сделать выбор между ними…
 Внезапно на пульте тактического дисплея индикаторы внутреннего напряжения корабля заполыхали красным.
 – Столт?
 – Лазер все еще бесполезен, – доложил тот. – Двигатель причиняет вред «грифам», да, но «акула» тут же слегка смещается в сторону от центральной линии, чтобы «грифы» не оказывались на прямой между нею и нами.
 Еще одно подтверждение способности «акулы» к обучению. Осознав, что из двух возможных жертв «Дружба» опаснее, она сосредоточила все свои усилия на корабле.
 Кажется, теперь она полностью игнорировала Бойца…
 – А что насчет структурной целостности? – Взгляд Романа снова метнулся к алым индикаторам.
 – Наблюдается определенное растяжение, – ответил Столт. – И линейное, и поперечное… похоже на приливный эффект, только сильнее. Видимо, «акула» пытается разорвать нас.
 Учитывая сопротивление «Дружбы», «акула» наверняка выкладывается изо всех сил.
 – Расчетное время аварии?
 – Если так будет продолжаться и дальше, швы начнут расходиться через тридцать минут, – ответил Столт. – Однако напряжение, скорее всего, будет возрастать по мере приближения к «акуле».
 Роман мрачно кивнул, раздираемый сомнениями. Если Тензинг прав, характеризуя хищника как спринтера с малым запасом выносливости, есть надежда сохранить имеющееся положение и довести «акулу» до изнурения.
 Однако если Тензинг ошибался, любая затяжка может обернуться тем, что они потеряют единственную возможность сбежать.
 Придется рискнуть.
 – Лазерный расчет: прекратить стрельбу! – приказал он. – Зарядите все импульсные конденсаторы и будьте наготове. Ямото, сбавьте мощность, совсем немного. Рин-саа, мне нужно сообщить кое-что Хом-джии… Это возможно?
 – Он слышит тебя, Ро-маа, – ответил слабый голос.
 – Хорошо. Хом-джии, когда я скажу, ты должен сделать так, чтобы Боец подался назад и раскидал как можно больше «грифов», зависших между нами и «акулой».
 – Твои желания совпадают с нашими, – ответил Рин-саа.
 – Кто бы сомневался, – пробормотал себе под нос Роман. – Ямото? Расстояние?
 – До «акулы» двадцать четыре километра, капитан, – тут же ответила она. – До ближнего края облака «грифов» чуть больше восемнадцати.
 По крайней мере, на два километра больше телекинетической досягаемости Бойца.
 – Лазерный расчет: приготовиться! – приказал он, скользнув взглядом по индикаторам внутренней напряженности корпуса.
 Больше одной попытки судьба им не подарит, это точно. Чуть ближе… еще чуть-чуть ближе…
 – Капитан, напряжение строп достигло критической точки, – внезапно сказала Ямото. – Еще минута, и Боец освободится.
 Пальцы Романа сжались в кулаки. Больше тянуть нельзя.
 – Хом-джии: пора!
 Одно долгое ужасное мгновение он думал, что риск не оправдал себя. А потом, словно по взмаху волшебной палочки, в туманно-белом облаке «грифов» и камней между ними внезапно возник черный круг. Дыра расширялась во всех направлениях, и это выглядело как негатив снимка взрыва.
 И там, ясно различимая в отсветах выхлопов двигателя, стала видна «акула».
 – Лазер: огонь! – рявкнул Роман.
 Бледная линия заскользила по экрану…
 И внезапно Романа с силой вдавило в кресло.
 На то, чтобы отдать приказ, не было времени, но Ямото и сама знала, что делать. После мгновенного чувства невесомости, возникшего, когда она вырубила двигатель, Романа снова вжало в кресло с такой силой, что капитана чуть не вывернуло наизнанку, – это Боец натянул поводья и рванул вперед.
 Миг – и они вырвались.
 – Продолжайте стрелять! – ухитрился прокричать Роман.
 – «Акула» все дальше! – завопил Марлоу. – Расстояние: пятьдесят километров… шестьдесят… семьдесят… Мне кажется, она даже не пытается нас преследовать, капитан.
 – Ей это и не требуется, – поубавила его радость Ямото. – Оптическая сеть снова перед нами.
 Роман сделал глубокий вдох, борясь с ускорением.
 – Лазерный расчет: прекратить стрельбу! При первой возможности проверьте и приведите в порядок свое оборудование… оно нам еще может понадобиться. – Налитыми свинцом пальцами он безуспешно попытался включить дисплеи. – Марлоу, шаттл убрался отсюда?
 – Нет. Они на расстоянии около двухсот тридцати километров впереди. Азимут двадцать по левому борту, надир пять.
 С усилием Роман все же включил лазерную связь.
 – «Дружба» – шаттлу: доложите ситуацию.
 – Шаттл слушает, – послышался голос Ферро-ла. – Вы всерьез верите, что можете расстрелять ее с близкого расстояния?
 – У нас не было особого выбора. – Роман бросил быстрый взгляд на тактический дисплей. «Акула» все еще не гналась за ними. – Судя по тому, что вы еще здесь, ракета с сетью, которую мы вам послали, не помогла?
 – У нее не было ни малейшего шанса, – мрачно ответил Феррол. – «Акула» остановила ее примерно в километре от вас.
 – Я могу найти запись того, как это произошло, капитан, – вмешался в разговор Марлоу. – Хотите посмотреть?
 – Давайте.
 «Остановила» – это было слабо сказано; или Ферролу издалека было плохо видно. С более близкого расстояния, на котором находилась «Дружба», это выглядело поистине впечатляюще.
 – Остановила, да, – сказал Роман Ферролу. – А еще разорвала на клочки и разбросала во все стороны. Вот, гляньте-ка.
 Он послал копию записи по лазерной связи. Спустя минуту Феррол сказал:
 – Выглядит, будто это сделано совершенно сознательно, правда?
 – Да, я бы сказал. Она увидела, на что способна первая ракета, которой она не опасалась.
 – И поэтому, увидев вторую ракету, разорвала ее.
 Роман кивнул.
 – Еще одно доказательство ее обучаемости. Как будто нам и так их не достаточно. – Ускорение начало уменьшаться: то ли Боец уставал, то ли Хом-джии сумел подчинить его себе. Мысленно скрестив пальцы, Роман спросил в интерком: – Хом-джии, можешь поговорить со мной?
 Пауза.
 – Слушаю, Ро-маа.
 Роман вздохнул с облегчением – перспектива пытаться вырваться из системы с обезумевшим от страха звездным конем его никак не прельщала.
 – Боец снова тебя слушается?
 – Он все еще… напуган.
 – И не он один. Как только он успокоится настолько, что можно будет управлять им, доставь нас к шаттлу… Ямото укажет тебе направление.
 – Твои желания совпадают с нашими.
 – Прекрасно. – Роман повернулся к Ямото. – Подготовьте для него расчет курса. Хотя кто знает, сколько времени понадобится, чтобы Боец начал функционировать снова…
 – Лучше бы это произошло побыстрее, – проворчал Феррол. – Не знаю, что уж вы там придумали, чтобы оторваться от «акулы», но во второй раз номер не пройдет. Это ясно хотя бы из того, что случилось с вашей ракетой.
 – Боюсь, вы правы, – согласился Роман. – Что возвращает нас к тому, с чего мы начали.
 – Отделаться от «грифов»?
 – Именно. И, учитывая, что «акула» теперь настороже, сделать это нужно быстро, не дав ей возможности отреагировать.
 – Трудная задача, – проворчал Феррол.
 – Мы что-нибудь придумаем.


* * *

 Сопротивляясь ускорению 2,4 g, Феррол наклонился вперед и отключил связь. Мгновение он мрачно глядел на панель, чувствуя, как все внутри стягивается в тугой узел.
 – «Мы что-нибудь придумаем», – пробормотал он. – Знаменитые последние слова.
 – Могло быть хуже, – хладнокровно заметила Кеннеди. – Мы, знаете ли, были чертовски близки к тому, чтобы потерять «Дружбу» и Бойца.
 Феррол бросил на нее сердитый взгляд. Лицо Кеннеди, равно как и голос, были, как всегда, невозмутимы. У Феррола мелькнула мысль – неужели за эти последние несколько часов ею ни разу не овладевала паника?
 – В один прекрасный день, – сказал он, – во вселенной пройдет что-нибудь такое, что даже вас поставит в тупик. Я надеюсь дожить до того, что увижу это своими глазами.
 Улыбка тронула уголки ее губ.
 – Гораздо лучше, – одобрительно кивнула она. – Злость меньше парализует, чем страх. И способствует рождению конструктивных мыслей.
 – Вам-то откуда знать? – фыркнул Феррол.
 Однако это уже был укол, лишенный всякой силы; даже возмущаясь ее «материнским» тоном, он должен был согласиться, что она права.
 Он сделал глубокий вздох и скользнул взглядом по приборам. На протяжении первых нескольких минут их безумного рывка прочь от «Дружбы» и преследующей ее «акулы» ускорение Квентина медленно, но устойчиво возрастало; однако теперь оно столь же устойчиво падало.
 – Вис-каа, Квентин снижает скорость, – бросил Феррол через плечо. – Что с ним?
 – Квентин устает, – ответил темпи странным тоном.
 Феррол повернулся и посмотрел на него. Хватило одного взгляда, чтобы все стало ясно.
 – Со-нгии, смени его, – отрывисто бросил он. – Вис-каа не в себе.
 Со-нгии зашевелился с таким видом, точно пытался сообразить, где он. Встряхнулся, словно мокрый пес, потянулся через Димоти и снял шлем с Вис-каа. Некоторое время тупо смотрел на него, потом медленно надел на голову.
 – Они оба не в себе, – пробормотала Кеннеди.
 Феррол присвистнул.
 – Знаю. Скоро появится «Дружба»?
 – Минут через пятнадцать. Хотите, чтобы я связалась с ними и попросила прислать в спасательной шлюпке другого манипулятора?
 Феррол кивнул.
 – Очень надеюсь, что у них найдется «лишний». Хотя, может, после боя с «акулой» их манипуляторы тоже выдохлись.
 Кеннеди отвернулась к своему пульту и занялась делом. Феррол вполуха слушал ее переговоры, глядя в переднее обзорное окно. В полукилометре от них на фоне звезд выделялась темная масса Квентина. А еще дальше, перед ним, неразличимые с такого расстояния, сохраняли позицию проклятые «грифы» со своей оптической сетью.
 На расстоянии двадцати семи километров от звездного коня… и Роман хотел найти способ избавиться от них как можно быстрее.
 – Один из их темпи будет готов, как только мы уравняем скорости, – ворвался в его мысли голос Кеннеди. – Капитан Роман говорит, что их манипуляторы тоже немного пострадали, но они могут помочь.
 – Безмерно рад, – фыркнул Феррол. – Впрочем, мы ведь можем просто взять и отпустить Квентина на свободу. В качестве наказания.
 На его дисплее появились линия, изображающая намеченный курс «Дружбы», и точка пересечения.
 – Это вы запланировали такую точку пересечения? – спросил он Кеннеди.
 – Нет, Ямото и темпи. – Она покачала головой. – Что не так?
 – Сам не знаю. – Он указал на схему: – Почему «Дружба» планирует держаться так далеко от нас?
 Кеннеди пожала плечами.
 – А почему бы и нет? Никакой необходимости сближаться нет. В особенности если учесть, что звездные кони напуганы после встречи с «акулой».
 «Напуганы».
 Феррол уставился на дисплей, чувствуя, как это слово рикошетом отдается в его сознании.
 «Напуганы».
 – Именно поэтому поводья между нами и Квентином должны быть не меньше половины километра длиной, да? – спросил он. – Чтобы не напугать детеныша?
 Кеннеди хмуро посмотрела на него.
 – Не понимаю, что вы имеете в виду.
 – Уверен, что понимаете, – ответил Феррол. – Может, не на сознательном уровне, но вы знаете, что это так. – В памяти вспыхнула картинка из школьного учебника биологии: группка сидящих на заборе морских птиц, почти с военной точностью отделенных друг от друга равными промежутками. – Не понимаете? Звездные кони – животные, лишенные общественных навыков. Они не летают группами, хотя бы семейными и клановыми. Даже случайно встретившись, они не общаются.
 Кеннеди задумчиво прищурилась.
 – Вы правы, – медленно заговорила она. – Каждый раз, когда у нас рождался детеныш, первое, что делала мать, – убегала прочь от него. И первое, что делал детеныш, – старался убежать от судна, которое набрасывало на него сеть. – Она перевела взгляд на черную глыбу Квентина за окном. – Безусловно, интересно. Ну и что?
 Феррол усмехнулся.
 – А вот что. Капитан ошибался; нам вовсе не нужно улетать от «грифов» или разгонять их. Все, что нам требуется, это сбить их с толку. – Он кивнул на Квентина. – И мне кажется, я знаю, как это сделать.
 Она вопросительно выгнула бровь.
 – Слушаю вас.




 Глава 21


 Стропы поводьев мягко мерцали за окнами шаттла, неуловимые для взгляда даже с такого близкого расстояния. И все же Феррол упрямо пытался разглядеть их, одновременно в любой момент ожидая резкого толчка – если Квентин выйдет из-под контроля и запаникует. Однако, вопреки предсказаниям темпи, ничего такого не произошло. А вскоре пришло подтверждение и от Романа.
 – Все в порядке, шаттл, – сказал он. – Лодки уже возвращаются. Пока они не окажутся в ангаре, мы будем продолжать обстреливать «грифов» лазером. Чем дольше они отвлечены, тем больше у нас шансов. По-видимому.
 Феррол проглотил рвущийся наружу резкий ответ. Роман не проявлял особого энтузиазма в отношении его плана – и не потому, предполагал Феррол, что видел в нем какие-то изъяны, а из-за темпи, которые, похоже, были настроены против. Причину этого они, как обычно, не желали облекать в слова, но для темпи хватало и ощущения смутной неуверенности.
 – Мы немного смещаемся, – ворвался в его мысли голос Кеннеди.
 Феррол постарался отбросить раздражение. Сейчас не время отвлекаться на размышления об особенностях характера темпи.
 – Пла-зии, подай Квентина слегка влево, – сказал он темпи у себя за спиной.
 – Твое… желание совпадает с моим.
 Феррол бросил быстрый взгляд через плечо на их нового манипулятора, сидящего между Димоти и сонно гудящим Вис-каа. И мгновенно пожалел об этом: физиономия темпи была искажена мучительной гримасой. Феррол даже не предполагал, что их уродливые лица могут иметь такое выражение.
 – Пла-зии? В чем проблема?
 – Квентиннинни… обеспокоен, – хрипло ответил темпи.
 Феррол бросил взгляд на Кеннеди.
 – Насколько обеспокоен?
 Пла-зии дважды пытался заговорить, прежде чем они услышали ответ.
 – Он… вытерпит… сколько нужно.
 – Лучше бы нам провернуть все это побыстрее, – пробормотала Кеннеди.
 Феррол кивнул и повернулся к своему пульту. Возможно, беспокойство темпи все же имело основания.
 – Шаттл – «Дружбе»: поторопитесь с этими лодками, капитан.
 – Как Квентин? – спросил Роман.
 – Пла-зии заявляет, что он обеспокоен. Уж не знаю, что это означает.
 – Скорее всего, именно то, что он сказал: беспокойство. Особенно если учесть, что Бри-хоо говорит то же самое о Бойце. – Роман помолчал. – Ладно. Лодки окажутся в ангаре через две минуты. Давайте начинать – они вернутся прежде, чем мы будем готовы.
 – Хорошо.
 Феррол наклонился вперед, глядя в обзорное окно. Впереди и слева, параллельно Квентину и едва ли на расстоянии сотни метров, в свете далекого солнца призрачной беловато-серой стеной возвышался Боец.
 – Ты слышал, что сказал капитан, Пла-зии. Делай.
 – Твои желания… совпадают с моими.
 Феррол поудобнее устроился в кресле и включил тактический дисплей. На расстоянии двадцати семи километров впереди зависли похожие на две капли оптические сети, каждая перед своим конем.
 – Квентин начинает разворот, – сообщила Кеннеди.
 – Подтверждаю, – сказал Роман. – Ваши «грифы» действуют соответственно.
 Реагируя на медленный разворот Квентина, они действительно скользили, приближаясь к той группе, которая блокировала Бойца. Еще немного дальше…
 – Хватит! – воскликнула Кеннеди. – Хорошо, Пла-зии, теперь подай его чуть-чуть назад.
 Феррол затаил дыхание… и, когда Квентин слегка развернулся в сторону от Бойца, его «грифы» последовали за ним.
 Проклятье!
 – Нужно подвести Квентина еще ближе.
 – Боюсь, вы правы, – неохотно согласился Роман. – Хотя не уверен… Рин-саа?
 – Это опасно, – послышался слабый голос темпи. – Боецуннинни уже проявляет признаки стресса.
 – Интересно, какой стресс он испытает, когда его будут есть? – взорвался Феррол.
 – Прекратите, старший помощник, – резко сказал Роман. – Если мы сбежим от «акулы», но потеряем контроль над Бойцом, это мало что нам даст.
 Феррол стиснул зубы.
 – Капитан, при всем моем уважении…
 – Фе-роо прав, – вмешался в разговор Рин-саа. – Мы должны попытаться – не только ради себя, но и ради самого Боецуннинни.
 – Не говоря уж о беспомощных лабораторных мышах, – пробормотал себе под нос Феррол. – Пла-зии? Давай… подведи нас к Бойцу еще метров на двадцать пять.
 Чтобы заставить детеныша пойти на такое сближение, потребовалось около пяти минут… и в результате выяснилось, что все труды пропали зря. Оптические сети по-прежнему висели каждая строго перед своим звездным конем.
 – И все же мы на правильном пути, – заметила Кеннеди. – На этот раз «грифы» реагировали на движение Квентина заметно медленнее.
 – Вот и все, чего мы добились, – проворчал Феррол. – Это тупик… нам никогда не заставить их подойти ближе друг к другу.
 Он почувствовал, как лицо вспыхнуло от злости и разочарования. Идея казалась столь удачной…
 – Не будем сдаваться, – задумчиво возразил ему Роман. – Да, если «грифы» в состоянии держаться по отдельности рядом с находящимися бок о бок даже на таком расстоянии звездными конями, то заставлять их сблизиться еще больше – пустая трата времени. Однако… возможно, позиция бок о бок – не самый лучший вариант.
 – Вы имеете в виду продольное расположение? – недоуменно спросил Феррол.
 – Вот именно. Мы перешлем вам еще одни, более Длинные связующие стропы, перерезав те, которые сейчас соединяют вас с Бойцом. И вы подведете Квентина так, чтобы он оказался точно  за  нами.
 Феррол пристально посмотрел на Кеннеди, она ответила ему таким же взглядом.
 – Капитан, даже если Квентин будет впереди, защищая нас, двигатель «Дружбы» еще не успел охладиться.
 – Нет, конечно нет. Как только стропы поводьев будут закреплены, мы сможем управлять Квентином отсюда, а вы освободитесь от него и отведете шаттл. Главное, чтобы Квентин оказался точно позади Бойца. Тогда мы сможем обмануть «грифов», внушив им, что звездный конь только один…
 – Капитан! – прервал его Марлоу. – «Акула» приближается… Господи боже, почти на восьми g!
 Кеннеди негромко выругалась и застучала пальцами по клавишам.
 – Наверно, тварь сообразила, что мы затеваем, – угрюмо сказала она. – Доберется до нас… Капитан, у вас почти не хватит времени, чтобы снова послать шлюпки со стропами.
 Феррол бросил взгляд на тактический дисплей и произвел быстрый подсчет. Она была права… значит, у них оставался единственный выход.
 – Мы должны встать в одну линию с вами прямо отсюда, – сказал он Роману. – Втиснуть себя и Квентина между Бойцом и «Дружбой».
 – Ничего не выйдет. – Судя по тому, как быстро ответил Роман, он, очевидно, уже обдумывал эту возможность. – Тогда нужно подвести Квентина еще метров на двадцать к Бойцу, а при том, как расположены связующие стропы между вами и нами, вы никак не сможете этого сделать.
 – Нам это и не понадобится, – сказал Феррол, скользя взглядом по схеме связующих строп: углы, точки опоры… – Нам нужно лишь, чтобы вы слегка подали Бойца вперед. Тогда мы окажемся на конце связующих строп и встанем точно туда, куда нужно.
 – Только если Квентин не запаникует.
 – А что, есть другой выход?
 – Вообще-то нет… – Голос Романа звучал напряженно. – Рин-саа? Ты слышал. Скажи Бри-хоо, чтобы он подтолкнул Бойца вперед.
 Феррол не сводил взгляда с громады Бойца. Несколько мгновений ничего не происходило. Потом он увидел, что звездный конь пришел в движение.
 – Поехали, – пробормотал он.
 – Связующие стропы натягиваются, – сообщила Кеннеди.
 Легкая дрожь сотрясла шаттл, и Феррол подобрался. Однако Квентин не подвел; спустя минуту детеныш и шаттл расположились друг за другом точно внутри километрового промежутка между Бойцом и «Дружбой».
 Феррол, который даже не заметил, что задержал дыхание, с облегчением выдохнул.
 – «Дружба»? Мы на месте. Как ведут себя «грифы»?
 – Они по-прежнему впереди, но уже не двумя четкими группами, а аморфной массой. Похоже, мы получили то, что хотели.
 – Это выяснится совсем скоро, – сказал Феррол. – Хорошо. Пла-зии, разверни слегка Квентина.
 Никакого ответа.
 – Пла-зии? – Феррол оглянулся. – О, черт…
 – Что такое? – воскликнул Роман.
 – Не уверен, но… Димоти, посмотри-ка.
 Димоти уже наклонился к темпи, вглядываясь в его лицо.
 – Никаких сомнений. – Его голос заметно дрожал. – Это перасиата – что-то типа сна или комы.
 – Нам известно, что такое перасиата, – буркнул Феррол.
 Если манипулятор впал в перасиату, значит, почти наверняка с Квентином тоже дело плохо. А если Квентина у них практически нет…
 По-видимому, Роман следовал той же линии рассуждений.
 – Рин-саа, – окликнул он. – Рин-саа! Что у вас происходит? Боец в сознании?
 – Нет. – Тихий голос Рин-саа звучал почти спокойно. – Это конец. Заканчивается цикл жизни…
 – Мы пока не собираемся сдаваться, – обрезал его Роман. – Марлоу, выстрели в Бойца лазером… посмотрим, вдруг от удара он очнется.
 – Пустая трата времени, – пробормотал Димоти, обращаясь к самому себе.
 – Тогда предложите еще что-нибудь! – взорвался Феррол. – Вы же тут эксперт по темпи – как они выводят кого-то из перасиаты?
 – Никак. Они просто сидят сложа руки и предоставляют действовать природе.
 Феррол фыркнул. Конечно. Чего еще ждать от темпи?
 – В данном конкретном случае природа имеет облик «акулы», мчащейся к нам на восьми g, – вставила Кеннеди. – А если применить электрошок? Ток можно пропустить по связующим стропам. Подействует это, как вам кажется?
 Феррол покачал головой.
 – Сомневаюсь. Тут придется шарахнуть изо всех сил, а что-то более слабое вряд ли возымеет эффект.
 Кеннеди сидела, задумчиво постукивая по зубам кончиком пальца.
 – В таком случае, физический удар, может быть? – предложила она. – К примеру, врезаться в Квентина шаттлом.
 Феррол оглянулся. Едва ли на расстоянии двухсот метров позади шаттла мерцал нос «Дружбы».
 – Мы не слишком близко, чтобы включать двигатель?
 – Ничего, покрасим «Дружбу» заново, – ответил Роман. – Давайте попытаемся.
 – Да, сэр. – Пальцы Кеннеди запорхали над панелью, словно она единым движением нажимала сразу на несколько клавиш. – Держитесь.
 Шаттл дернулся вперед, набирая скорость, и спустя десять секунд врезался в гладкий, закругленный бок Квентина.
 От удара Феррол навалился грудью на привязные ремни.
 – Пла-зии? – оглянулся он.
 Лицо темпи не изменилось… Пристально вглядываясь в это лицо, Димоти покачал головой.
 – Без толку. Он в том же состоянии.
 Феррол выругался и повернулся к тактическому дисплею. Сейчас «акула» сбавила ускорение и тяжело разворачивалась, готовясь к атаке. Тем не менее она продолжала двигаться; пройдет не больше трех минут, как они окажутся в пределах ее телекинетической досягаемости.
 – Феррол… гляньте на «грифов», – внезапно сказала Кеннеди.
 Он перевел взгляд на левый дисплей. Удар шаттла на пару градусов сместил детеныша с прямой линии с Бойцом…
 И в первый раз с момента своего появления «грифы» не смогли повторить этот маневр.
 Феррол огорченно присвистнул. Какова ирония судьбы! В тот момент, когда барьер наконец-то поднялся, «мотор» отказал.
 – Прекрасно, – сказал он. – Ура нам. Жаль, что нет времени открыть шампанское.
 – Хватит ныть! – прикрикнула на него Кеннеди. – У нас всего две с половиной минуты, чтобы прорваться. Давайте используем их.
 Феррол с такой силой стиснул зубы, что почувствовал боль. Она была права… Но секунда утекала за секундой, а озарение не приходило.
 И «акула» будет здесь через две минуты.
 – На нас вот-вот набросится хищник, – пробормотала Кеннеди. Судя по выражению ее лица, она по-прежнему не готова была сдаться. – Должен же работать инстинкт самосохранения, черт побери!
 – К звездным коням это не относится, – проворчал Феррол. – Они такие же, как темпи. Готовы покорно поднять лапки и умереть… – Внезапно он вскинул голову, пораженный новой мыслью. – Вот оно. Они такие же, как темпи… они тоже не хищники.
 – Не понимаю…
 – Димоти! – оборвал Кеннеди Феррол. – Наденьте шлем. Сейчас же.
 – Шаттл? – послышался голос Романа. – Что у вас там происходит?
 – Может, есть шанс разбудить Квентина, – прокричал в ответ Феррол, оглядываясь через плечо. Димоти неумело ухватился за шлем – слишком медленно – но в конце концов стянул его с головы Пла-зии и надел на свою собственную. – Думаю, я понял, почему в самом начале Квентин испугался и прыгнул, капитан. Он почувствовал в Димоти хищника и попытался удрать. Если Димоти сумеет снова напугать его…
 Неожиданно шаттл дернулся с такой силой, что Феррол прикусил язык. Он почувствовал вкус крови во рту…
 …и внезапно перед ними вспыхнула бело-голубая звезда. Ее свечение, словно ореол, очерчивало контуры Квентина.
 Они вырвались.


* * *

 Кеннеди и другим людям в шаттле понадобился час, чтобы вычислить, где они находятся, и рассчитать обратный путь к Кордонейлу. Рин-саа и его соплеменникам на «Дружбе» понадобилось почти столько же времени, чтобы решить судьбу Квентина.
 – Не понимаю, – сказал Роман, устремив взгляд мимо Рин-саа туда, где под двойным шлемом-усилителем сидели рядышком Со-нгии и Хом-джии. – Мне казалось, что именно вы были категорически против того, чтобы освобождать Квентина.
 – Тогда рядом находилась «акула», – ответил темпи. – Теперь никакой опасности нет.
 – Ну, и почему нужно освобождать его?
 – Потому что он ранен, – сказал Рин-саа. – Не телесно. Глубоко внутри.
 – Тем более имеет смысл увести его с собой, – возразил Роман. – Уверен, вы сможете ему помочь.
 – Это не вопрос помощи, – ответил Рин-саа, и в воющих модуляциях чужеземного голоса Роману послышалась печаль. – Это вопрос обманутого доверия.
 – Мне очень жаль, но я все равно не понимаю. То, что произошло, случилось не по вашей вине.
 – Мы взяли Квентиннинни себе в услужение, Ро-маа. Мы прицепили к нему корабль, мы разговаривали с ним, глубоко проникая в его сознание. В обмен на его служение мы обещали ему заботу и защиту, а вместо этого подвергли огромной опасности. Травма оказалась настолько сильна, что он был вынужден уйти в перасиату ради того, чтобы вытерпеть ее. – Темпи издал тяжкий вздох. – Как можно теперь вести себя так, будто ничего не случилось? Роман скривил губы.
 – Мне всегда казалось, что при определенных обстоятельствах всегда можно рассчитывать на второй шанс.
 – Мы дали обещание, – просто ответил Рин-саа.
 Роман вздохнул. Звездному флоту и Сенату это совсем не понравится… но в уставе «Дружбы» особо оговаривалось, что темпи имеют решающее слово во всем, что касается здоровья звездных коней.
 – Ладно. Наверно, не стоит отпускать Квентина на свободу вместе с сетью. Если ты дашь мне еще час, я пошлю шлюпку, и сеть снимут.
 – Это приемлемо, – ответил Рин-саа. – Спасибо, Ро-маа.
 Спустя час Роман с капитанского мостика провожал взглядом Квентина, быстро уносящегося во тьму космоса… Он спрашивал себя, не слишком ли темпи чужды людям для того, чтобы последние когда-нибудь сумели их по-настоящему понять.




 Глава 22


 Заседания начались сорок восемь часов спустя – на этот раз не в роскошном правительственном здании на Соломоне, а на околоземной орбите, в мрачном безмолвии космического корабля «Вызов». На Соломоне Звездный флот и Сенат были представлены более или менее поровну; здесь такого равновесия не наблюдалось. Доминировали военные – в заседаниях участвовала лишь небольшая группа гражданских.
 Среди них, конечно, был сенатор, как и рассчитывал Феррол.
 Однако в течение трех первых дней у них не было буквально ни минуты, чтобы поговорить наедине. Дни Феррола были до краев наполнены; его – иногда одного, а иногда вместе с Романом, Кеннеди или Тен-зингом – без конца расспрашивали, заставляя пересказывать события снова и снова. Ночи тоже были заполнены – он спал крепким сном смертельно усталого человека, в который то и дело вторгались «акулы» и «грифы».
 И снова Прометей… На этом самом «Вызове» когда-то вывезли его и других колонистов, изгнанных из их мира. Не раз ему приходило на ум, не был ли выбор именно этого корабля в качестве места заседаний проявлением чьего-то извращенного чувства юмора.
 Днем он беспрерывно говорил, ночью его одолевали сны… и все время он с нарастающим нетерпением ждал, когда же сенатор наконец вызовет его. На четвертый день – последний, согласно расписанию – ему надоело ждать.


* * *

 – Сожалею, – сказал Стифейн Риз голосом, в котором соединились вежливость и жесткость, – но в данный момент сенатор действительно очень занят.
 – Он примет меня. – Вытянув шею, Феррол сквозь полуоткрытую дверь заглянул в другую часть офиса. Сенатор был там, углубился в беседу с одним гражданским и двумя военными в увешанной орденами форме. – Просто доложите ему обо мне.
 Риз заколебался на мгновение, потом взял телефон и пробормотал что-то в трубку. Напряженно вслушиваясь, Феррол уловил, как тон сенатора изменился…
 – Он сказал, Феррол, чтобы вы возвращались к себе. Он свяжется с вами позже.
 В глубине души Феррола зазвучал негромкий сигнал тревоги. По распорядку, до отбытия на «Дружбу» у него оставалось едва ли два часа.
 – Не может быть никакого «позже». Скажите сенатору, что я даю ему минуту, чтобы избавиться от гостей. После чего вхожу к нему и излагаю свое дело прямо перед всеми.
 Риз устремил на него долгий задумчивый взгляд, как бы прикидывая, чем обернется звонок сенатору. Феррол ответил ему собственным испепеляющим взглядом. Спустя мгновение Риз сдался и снова заговорил по телефону. Последовала короткая пауза…
 – Сенатор примет вас, – пробормотал он.
 Феррол удовлетворенно кивнул и, неизвестно почему, начал отсчитывать секунды. На пятьдесят шестой гости сенатора поднялись и, скользнув по лицу Феррола незаинтересованными взглядами, покинули офис.
 Сенатор остался стоять в дверном проеме. Он посмотрел на Феррола только после того, как последний гость ушел. Его взгляд был спокойным, лишенным всяких эмоций. Точно так же звучал и его голос, когда он сказал:
 – Входите, старший помощник.
 Феррол молча прошел мимо него в комнату. На этот раз сенатор плотно закрыл за ними дверь.
 – Ты прервал очень важную встречу. – Сенатор пересек комнату и уселся за богато украшенный металлический стол, стоявший в углу.
 – Я через два часа должен покинуть «Вызов», – сказал Феррол, успешно подавив автоматическую потребность извиниться. Нет, на этот раз он не допустит, чтобы сенатор с первого же слова заставил его занять оборонительную позицию. – Через двенадцать часов «Дружба» получит очередной приказ, я окажусь бог знает где и пробуду там бог знает сколько времени. Прервать вашу встречу было для меня единственным способом поговорить с вами.
 Сенатор вскинул бровь.
 – Почему ты думаешь, будто нам есть о чем говорить?
 Несколько долгих мгновений Феррол пристально всматривался в его лицо.
 – Не понимаю.
 Сенатор скривил губы.
 – Тогда позволь мне сказать открытым текстом: ты, Чейни, больше у меня не служишь.
 У Феррола отвалилась челюсть.
 – Что? Но… почему?
 – Это имеет значение?
 Феррол проглотил ком в горле, перед глазами у него все поплыло. Вокруг как будто внезапно резко похолодало – таким неодобрением и презрением наполнился воздух. Он снова почувствовал себя ребенком перед лицом разгневанного отца…
 Нет, этому не бывать. Он не ребенок, и сидящий перед ним человек ему не отец. Он стиснул зубы, чтобы не выдать своих эмоций, и сказал:
 – Да. Это имеет значение. На протяжении многих лет я был одним из ваших лучших агентов…
 – Лучших? – фыркнул сенатор в своей светской, чуть жеманной манере. – Ох, Чейни, не обманывайся на этот счет. Ты был способным, определенно, но вряд ли одним из лучших. Для этого нужен больший опыт работы, чем ты на свете прожил.
 – И теперь я лишен возможности приобрести этот опыт? – перешел в наступление Феррол. Детское ощущение беспомощности исчезло, сменилось нарастающим гневом. – Почему?
 – Главным образом, это проблема доверия. – Нахрапистая манера поведения сенатора сменилась лениво-бесцеремонной. Возможно, до него дошло, что запугиванием он ничего не добьется. – Когда мой агент по доброй воле передает секретную информацию противнику… Согласись, неудивительно, что желание работать с таким агентом пропадает.
 В первое мгновение Феррол даже не понял, о чем, черт возьми, идет речь. Потом…
 – Сенатор, это был вопрос жизни или смерти. Вы бы предпочли, чтобы я промолчал о данных Чеслава и позволил «акуле» сожрать и «Дружбу», и себя?
 – Если верить показаниям капитана Романа, данные Чеслава не слишком помогли ему.
 – Нет, не помогли, – не стал спорить Феррол. – Однако я вряд ли мог знать об этом заранее.
 – Возможно. Но это была личная информация, и ты не имел права копировать ее.
 – В этом и проблема на самом деле, не так ли? В том, что в моих руках оказалась незаконно полученная информация, которая могла привести к вам.
 Феррол ожидал хоть какой-то реакции – гнева, настороженности; чего угодно, что позволило бы проникнуть в мысли собеседника. Однако, как обычно, сенатор лишил его этой возможности.
 – Незаконно полученная? – кротко спросил он. – Опомнись, Чейни. Как, скажи на милость, может считаться «незаконно полученной» информация об объекте, который находится на орбите около ничейной планеты? А насчет того, что эта информация могла привести ко мне, – это просто абсурд. Я умею заметать следы. – Сенатор покачал головой. – Нет, Чейни, реальная проблема, как ты выразился, не в том, что ты и твои недавние действия можно как-то связать со мной. Она даже не в том, могу ли я доверять тебе дальше. Я заговорил о данных Чеслава только ради того, чтобы ты понял, насколько я разочарован тем, как ты повел себя в этой ситуации. Настоящая проблема… – он сделал драматическую паузу, – в том, что мы одержали победу.
 Феррол непонимающе нахмурился.
 – Как это понимать – «мы одержали победу»? В чем?
 – В нашей необъявленной, протекавшей без единого выстрела войне с темпи, конечно, – ответил сенатор. – Подумай сам. Уверен, ты понимаешь, что обнаружение этих «акул», с точки зрения полетов со звездными конями, не пройдет без последствий.
 – Последствия будут, да, – кивнул Феррол, – но совсем не те, которые вы себе, как я понимаю, представляете. «Акулы» не выпрыгнули в последнюю неделю неизвестно откуда. Если темпи столетиями летали со звездными конями и ни разу не наткнулись на них – значит, «акулы» чрезвычайно редки. По крайней мере, в этой части космоса.
 – Согласен. Однако их распространение или, напротив, редкость особого значения не имеют. Согласно показаниями капитан Романа, темпи присуще искаженное чувство ответственности по отношению к своим звездным коням; оно доходит до такой степени, что темпи готовы отпускать их на свободу, если считают, что нарушили свои условия сделки. Словно вообще можно заключать сделки с лишенными разума животными, – закончил он с плохо завуалированным презрением.
 Так вот почему Роман и Рин-саа отпустили Квентина на свободу… и, возможно, вот почему Роман так уклончиво отвечал на расспросы по этому поводу. Если даже один факт существования «акул» может заставить темпи отказаться от использования звездных коней в космосе…
 – И что вы собираетесь делать? – спросил Феррол. – Поймать «акулу» и притащить ее в систему Кьялиннинни, где находится темпийский загон для звездных коней?
 На губах сенатора заиграла тонкая улыбка.
 – Тебе бы следовало больше доверять моему здравому смыслу, Чейни, – сухо ответил он. – Кроме того, мне не кажется, что потребуется нечто столь радикальное и опасное. В конце концов, «акулы» – хищники и, как таковые, должны быть наделены способностью выслеживать добычу. Со временем они и сами найдут Кьялиннинни.
 – И тогда мы согласимся на ничью.
 Сенатор вопросительно вскинул бровь.
 – В смысле?…
 – В смысле, что звездных коней не будет ни у нас, ни у темпи. Они застрянут внутри своих систем, а мы в той части космоса, которая доступна для двигателей, оснащенных мицууши.
 Лицо сенатора омрачилось.
 – Ну, нельзя сказать, что звезды будут для нас закрыты.
 – Останутся некоторые. Очень немного.
 – С нас хватит, – жестко заявил сенатор. – Все планеты, которые нам нужны, находятся в пределах досягаемости. При условии, правда, что темпи не будут заглядывать нам через плечо и говорить, что можно делать с ними, а чего нельзя.
 Феррол мысленно вернулся к открытиям, сделанным «Дружбой» во время первого своего путешествия. Эти открытия в сознании и общественности, и государственных мужей затмил восторг по поводу появления на свет детеныша Пегаса.
 – О, места нам хватит, все правильно, – презрительно ответил он. – Однако придется смириться с потерей остальной вселенной. Теперь, когда нам известно об «акулах», проблемы Димоти и тех, кто до него пытался управлять звездными конями, обретают смысл.
 – Да. Это твоя теория «вторжения хищника в сознание нехищника», – сказал сенатор. – Ты говорил об этом, отвечая чуть ли не на каждый третий вопрос. Так что, по-твоему, нам делать? Заарканить «акулу» и предложить Димоти попытаться контролировать ее?
 Феррол стиснул зубы; план, который он так тщательно обдумывал и мысленно повторял на протяжении двух последних дней, застрял у него в горле. Без сомнений, сенатор был абсолютно не заинтересован в том, чтобы умение совершать космические путешествия с помощью звездных коней стало достоянием Кордонейла. Единственное, что его интересовало, – как лишить этой возможности темпи. Точка.
 Было ли это всегда его целью? Скорее всего. Мелькнула мысль: почему Феррол никогда не осознавал этого?
 – Учитывая вашу очевидную незаинтересованность, – только и сказал он, – не вижу смысла продолжать этот разговор.
 – Я так и сказал, едва ты вошел. – Сенатор встал. – Теперь, если ты извинишь меня…
 – Я полагаю, мое назначение на «Дружбу» все еще остается в силе, – не двигаясь с места, продолжал Феррол. – Хотя бы потому, что если я сейчас устранюсь, это может привлечь нежелательное внимание. Итак, что насчет моего корабля?
 Сенатор нахмурился.
 – Какого корабля? А-а, ты имеешь в виду «Ска-па-Флоу». И что насчет него?
 – Когда я давал согласие работать на «Дружбе», вы обещали, что будете использовать его как личный курьерский корабль, – ответил Феррол. – Это соглашение по-прежнему остается в силе, или все члены моего экипажа тоже вычеркнуты теперь из платежной ведомости?
 Сенатор одарил его долгим задумчивым взглядом.
 – Мне никогда не нравились люди, которые, если их выгоняют, пытаются просунуть ногу в дверь, – холодно ответил он.
 – Я совершенно не хочу просовывать ногу в вашу дверь, – тем же тоном заявил Феррол. – Меня волнует исключительно благополучие моего экипажа. Они обеспечивали вам определенную степень финансовой безопасности; по крайней мере, пока я представлял ваши интересы на борту «Дружбы». Вы в некотором смысле обязаны им.
 Губы сенатора изогнулись, но он кивнул.
 – Ничем я им не обязан. Но, полагаю, могу выкупить их контракт. Если это тебя устроит, – закончил он с чуть завуалированным сарказмом.
 – Устроит. – Феррол тоже встал. – Благодарю вас, сенатор; хотя бы за то, что уделили мне время. – Он повернулся, собираясь уйти…
 – Чейни?
 – Да? – обернулся Феррол.
 – На твоем месте я бы не рассчитывал, что «Дружба» еще долго будет летать, – сказал сенатор.
 Феррол устремил на него пристальный взгляд.
 – Не понимаю.
 На губах сенатора мелькнула и погасла улыбка.
 – Скоро поймешь.


* * *

 Спустя два часа Феррол вместе с остальными покинул «Вызов» и отправился на «Дружбу». Это был долгий полет, что его вполне устраивало. Было время подумать.
 Спустя час после прибытия на «Дружбу» он пришел в пункт связи с коротким сообщением, которое старательно зашифровал вручную.
 Хотя отправка тахионного сообщения стоила немало, приемопередатчики Кордонейла были так загружены, что задержка от двадцати четырех до сорока восьми часов была делом обычным. Однако положение Феррола как старшего помощника одного из ведущих кораблей Звездного флота давало ему существенное преимущество, и не прошло получаса, как центральный земной приемопередатчик подтвердил получение сообщения «Скапа-Флоу».
 Может, сенатор и был согласен на ничью, но не Феррол. И если никто больше не заинтересован в продолжении начатого дела, он и «Скапа-Флоу» возьмут это на себя.




 Глава 23


 На протяжении четырех дней «Дружба» оставалась на околоземной орбите, ожидая приказа. Все это время, словно регулярные утечки газа, по кораблю курсировали противоречивые слухи о том, что это будет за приказ. Когда он пришел, напряжение разрядилось: «Дружбе» предписывалось вернуться на Соломон и обменять Бойца на другого звездного коня. По-видимому, программа разведения будет продолжена.
 Час спустя они были уже в системе Соломона и вскоре вышли на орбиту около планеты. Там их встретил темпийский корабль, и произошел хлопотный из-за своей масштабности, но простой по сути процесс обмена звездными конями.
 Потом Боец увез темпийский корабль.
 Со-нгии и остальные манипуляторы потратили несколько часов, сменяя друг друга под шлемом-усилителем… чтобы представиться новичку, так Рин-саа это сформулировал.
 На человеческой половине это время было заполнено, главным образом, последними проверками, праздными разговорами и попытками приучить себя говорить вместо «Боец» «Слейпнир», упоминая о главном источнике движущей силы корабля.
 Обычно процедура акклиматизации занимала несколько дней. Однако Слейпнир учился быстро; а может, начинала приносить свои плоды обширная практика, полученная манипуляторами во время быстро сменяющих друг друга и, по правде говоря, нелегких полетов «Дружбы». Как бы то ни было, спустя всего день – и меньше сорока восьми часов после того, как «Дружба» покинула Землю, – корабль был готов.
 И, согласно приказу, в таком положении он оставался на протяжении следующих шести недель. На орбите Соломона и в состоянии полной готовности.
 – Простите, что разбудила вас, сэр, – извиняющимся тоном сказала офицер с капитанского мостика. – Но тут пометка «срочно».
 – Все нормально, – успокоил ее Роман, стряхивая остатки сна и натягивая халат, прежде чем включить визуальный дисплей.
 «Тахионная станция Соломона, – напечатал он с клавиатуры лазерной связи, – это капитан Роман. Код доступа…»
 Он ввел нужную последовательность.
 «Код принят, – несколько мгновений спустя ответила станция. – Начинаем передачу».
 Роман наклонился вперед, мысленно скрестив пальцы. Если это наконец долгожданный приказ…

 ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОМУ КОРАБЛЮ «ДРУЖБА», СОЛОМОН ОТ КОМАНДУЮЩЕГО ПОГРАНИЧНЫМИ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМИ ЗВЕЗДНОГО ФЛОТА, ПРЕПЬЯТ
 = СРОЧНОСТЬ-ОДИН = СРОЧНОСТЬ-ОДИН = СРОЧНОСТЬ-ОДИН
 ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ГРУППА ЛЮДИ/ТЕМПЛИССТА
 В СИСТЕМЕ 9862 ЗАПАЗДЫВАЕТ. НЕМЕДЛЕННО ОТПРАВЛЯЙТЕСЬ НА ПРЕПЬЯТ, А ОТТУДА К 9862 СОВМЕСТНО С ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИМИ СУДАМИ «АТЛАНТИС», «ЗВЕЗДНЫЙ ПАТРУЛЬ» И «ДЖНАНА», КОТОРЫЕ ВОЗЬМЕТЕ НА БУКСИР
 ДАЛЬНЕЙШУЮ ИНФОРМАЦИЮ ПРЕДОСТАВЯТ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ СУДА
 ВИЦЕ-АДМИРАЛ МАРКОЗА, КОМБОРЕКС, ПРЕПЬЯТ
 КОД *@7882//53
 2:16 ПО ГРИНВИЧУ///СЗД 6 МАЯ, 2336

 Роман дважды прочел сообщение, чувствуя, как в груди скапливается холод. Что-то здесь было не так. Очень не так…
 – Это приказ, сэр? – спросила офицер.
 Судя по ее тону, она отчаянно надеялась, что так оно и есть.
 Роман сделал глубокий вдох.
 – Свяжитесь с дежурным манипулятором, – сказал он. – Мы совершаем Прыжок к Препьяту, как только Слейпнир будет готов. Команде номер один, отвечающей за сети, начать подготовку снаряжения… мы потащим на буксире еще три корабля, и для них потребуются связующие стропы. – На мгновение он заколебался. – И разбудите лейтенанта Кеннеди. Скажите, что через пятнадцать минут я хочу видеть ее на капитанском мостике.


* * *

 Неподалеку от «Дружбы», занимая почти точно V-образную позицию, довольно близко друг к другу замерли три корабля. Шлюпки скользили между ними, закрепляя связующие стропы. Кеннеди стояла рядом с капитанским креслом, следя за этой деятельностью через дисплей Романа.
 – Ваше мнение, лейтенант? – негромко спросил он.
 – Я бы сказала, никаких сомнений, сэр. – Она покачала головой. – Даже на таком расстоянии видно, что ракетные установки не опечатаны. И что вон тот ионный излучатель сразу под главным сенсорным выступом на «Атлантисе» никогда не установили бы на корабле ни с того ни с сего. Не говоря уж о законности, это слишком дорогое оборудование, чтобы раздавать его направо-налево.
 К несчастью, Роман пришел к тем же выводам.
 – Выходит, то, что мы здесь имеем, есть тайная военная группа.
 – Да, сэр. И если позволите высказать предположение, «Атлантис» либо истребитель, либо легкий крейсер, а два других корабля – модифицированные и, возможно, усиленные корветы.
 – А что насчет самой системы 9862? Раскопали что-нибудь?
 – Да, сэр. – Кеннеди склонилась над его плечом и застучала по клавишам. На дисплее Романа появилась карта со звездой, помеченной мигающим кружком. – Это бело-голубой гигант, примерно шестьсот световых лет от Кордонейла. Ничем не примечательная звезда, насколько я могу судить по тому, что нам о ней известно. Никаких упоминаний о посещении системы в прошлом; если уж на то пошло, никаких признаков того, что кто-то когда-то вообще проявлял к ней интерес.
 – До сегодняшнего дня. – Роман кивнул на высвеченные на дисплее данные. – Я заметил, что эта звезда по размерам и звездной величине очень схожа с той, около которой нас преследовала «акула». Совпадение?
 – Да, это тоже может быть йишьяр-система. Полагаю, все прояснится через пару часов.
 Из радио Романа послышался треск.
 – Команда номер один – «Дружбе». Мы закончили крепить связующие стропы и возвращаемся.
 – Вас понял. – Роман включил лазерную связь. – «Дружба» – «Атлантису». Капитан Роман.
 – «Атлантис», капитан Лекандер, – тут же ответил спокойный и очень по-военному звучащий голос, которому в полной мере соответствовало лицо на экране. – Как ваши дела, «Дружба»?
 – Мои шлюпки вернутся через десять минут. После этого мы будем готовы.
 – Хорошо. Не знаю точно, что вам сказали, капитан, но сценарий дальнейших событий таков. Исследовательский отряд, работающий в соответствии с очень точным расписанием, опаздывает почти на шесть часов. Наша задача – выяснить, что с ними произошло.
 – Делая вид, будто вы – гражданские исследовательские суда? – спросил Роман.
 Физиономия Лекандера оставалась какой была.
 – Возникло соображение, что ваши темпи могут помешать транспортировке военных судов. Впрочем, это не имеет значения. А имеет значение вот что. Вы должны понять, что привлечены исключительно в качестве транспортного средства и не должны – повторяю, не должны – вмешиваться в происходящее, пока мы станем обшаривать систему. Вы будете сидеть на одном месте, дожидаться нас, наблюдать за всем происходящим и держаться в стороне. Что касается наблюдения, то, оказавшись в системе 9862, мы пошлем вам шлюпку с мощным телескопом, снабженным записывающим устройством. Помните, ваша прямая обязанность – ни под каким видом не трогаться с места.
 Роман встретился с Лекандером взглядом.
 – А если в системе объявятся «грифы»? – без обиняков спросил он.
 – Если вам будет угрожать непосредственная опасность, – бесстрастно ответил Лекандер, – можете совершить Прыжок в систему 66802 – до нее не больше двух световых лет – и ждать нас там. Мы доберемся своим ходом, на мицууши. В отсутствие непосредственной опасности у нас не будет проблем с тем, чтобы избавить вас от «грифов» до того, как мы уйдем.
 Роман почувствовал неприятное ощущение внутренней пустоты.
 – Значит, вы уйдете, – негромко произнес он.
 Лицо Лекандера раскололо подобие натянутой улыбки.
 – Не волнуйтесь. Да, мы уйдем. – Он помолчал. – Однако на шлюпке, которую я вам пошлю, будет также торпеда АА-26 среднего радиуса действия с субъядерной боеголовкой. Просто на всякий случай.


* * *

 Слейпнир прыгнул, боевые суда освободились от связующих строп и ушли, а экипаж «Дружбы» занялся распаковкой и установкой присланного с «Атлантиса» телескопа. Они также распаковали торпеду и смонтировали ее на внешнем корпусе. Просто на всякий случай.
 И когда все это было сделано, им оставалось лишь ждать, глядя в телескоп на бледные линии, оставленные фузионными двигателями. Час за часом…
 – Такое впечатление, будто они совершенно точно знают, куда идут. – Откинувшись в своем кресле, Кеннеди не спускала взгляда с удаляющихся судов. – Это что угодно, только не поиск. Они по прямой мчатся к поясу астероидов.
 – Наверно, там оставили маяк, – ответил Марлоу, глядя на свои дисплеи. – Хотя, черт побери, у меня не получается поймать сигнал.
 – Скорее всего, расщепленная волна, – сказала Кеннеди. – Или что-то в этом роде, сугубо по их ведомству. Они наверняка следуют курсом, требующим минимального времени, капитан. Как только они сделают разворот, мы сможем вычислить их конечную точку.
 – Разве мы не в состоянии сделать кое-что уже сейчас? – спросил Феррол. – Можно, по крайней мере, поискать в том направлении, куда они летят.
 – Я уже сделал это, – ответил Марлоу, – но пока ничего похожего на корабль не обнаружил.
 На мостике воцарилась тишина. Роман вспомнил, как «акула» пыталась разорвать «Дружбу» на части…
 – Может, они за астероидом, – сказал он. – Давайте не каркать раньше времени…
 – Движение! – воскликнул Марлоу. – Слева от боевых кораблей, расстояние около четырехсот километров.
 – Они тоже заметили, – добавила Кеннеди, – и изменили курс… Развернулись и мчатся к цели. Сломали строй… Да, это они и искали.
 – Добавьте мне мощности в телескоп, Марлоу, – приказал Роман, силясь разглядеть фигуру, которая, наращивая скорость, неслась в сторону боевых кораблей. – Не могу разобрать, «акула» это или звездный конь.
 – Секундочку, капитан… эти проклятые рычаги просто из рук выскальзывают.
 Изображение замерцало, дернулось, сделалось Устойчивым, увеличилось…
 – Матерь божья, – пробормотал кто-то.
 Роман с трудом обрел голос.
 – Какие размеры?
 – Почти два километра шестьсот метров, – мрачно ответил Марлоу. – На тридцать процентов длиннее той, с которой мы сражались, а масса больше вдвое.
 И если телекинетическая мощь напрямую зависит от массы… Роман с трудом подавил желание послать по лазерной связи предостережение. Пустая трата времени или даже хуже того: Лекандер, без сомнения, знает, с чем столкнулся, и меньше всего нуждается сейчас в том, чтобы его отвлекали.
 – А как там насчет «грифов»? – спросил Роман.
 – Пока не вижу, – ответил Марлоу. – И никаких оптических сетей тоже. Наверно, поняли, что перед ними не звездные кони.
 – Или «грифам» просто не за что зацепиться, поскольку корабли не обладают телекинетической способностью, – добавил Роман. – В любом случае…
 – Обстреливают лазером, – прервал его Марлоу. – Все три корабля.
 Роман впился взглядом в экран телескопа. На фоне поверхности «акулы» бледные линии ионизированного газа были едва различимы.
 – Интересно, какую мощность они используют?
 – Трудно сказать с такого расстояния, – ответил Марлоу. – Хотя если это стандартные боевые лазеры… Упс! «Акуле» это не нравится.
 Один из лучей протянулся к ее переднему концу, и она шарахнулась в сторону. Прицел лазера скорректировали; однако, пока это происходило, от тела «акулы» отделилось облако «грифов» и устремилось вперед.
 – Вот и «грифы», – пробормотал Феррол.
 – Лазеры, наверно, задели сенсорное кольцо, – сказала Кеннеди. – Снова стреляют.
 Бледные линии, словно копья, устремились к цели… но на этот раз не долетели до нее, утонув в возникшем на их пути облаке.
 – Это «грифы» сделали? – недоверчиво спросил Роман.
 – Точно, – ответил Марлоу. – Выстроили что-то вроде щита из камней или сверхпрочной оптической сети. Хотя для военных лазеров это… Да, они прорвались.
 Одна из бледных линий пронзила барьер, и «акула» снова дернулась, уклоняясь от ее прикосновения. И почти сразу же луч погас.
 – «Грифы» заполнили брешь, – доложил Марлоу. – Эти «акулы» учатся быстро.
 – Однако вряд ли она сможет продержаться вечно, – покачал головой Феррол. – Рано или поздно «грифы» закончатся.
 – Да, но, может, не до того, как корабли подойдут на расстояние ее досягаемости, – заметил Марлоу. – Если «щит» будет состоять только из камней, «грифы» смогут достаточно долго удерживать его.
 Крошечная искра вспыхнула на корпусе «Джнаны»…
 – Выпустили ракету, – прокомментировала Кеннеди. – Нацелена на «грифов». А вот и вторая.
 На корпусе «Звездного патруля» возникла еще одна вспышка.
 Роман непонимающе смотрел на экран – вторая ракета неслась точно в хвосте первой. Головная ракета достигла созданного «грифами» барьера…
 – Ракета прорвалась, – сообщил Марлоу. – Должно быть, внутри нее сеть; да, видно, как мерцают нити. Расширяется, обхватывает «грифов»… Черт!
 – Что? – воскликнул Роман.
 – Сеть выбросила плазму, – ошеломленно ответил Марлоу. – Очень сильно заряженную. Наверно, тысяча ампер и не меньше вольт.
 – В результате барьер пробит, все в порядке, – сказала Кеннеди. – Вторая ракета проходит прямо сквозь дыру. «Акула» лишь слегка отклоняет ее в сторону… наверно, думает, что в ней тоже сеть…
 И спустя мгновение центр экрана расцвел черным.
 – Субъядерный взрыв, капитан, – сообщил Марлоу. – Кумулятивный заряд, около двадцати мегатонн. Взрыватель приведен в действие с расстояния около пятидесяти километров от «акулы».
 Роман негромко присвистнул. Даже на расстоянии, на котором находилась «Дружба»…
 – Феррол, свяжитесь с людьми Тензинга и скажите, чтобы постоянно отслеживали радиацию, – приказал он. – И пусть темпи внимательно наблюдают за Слейпниром, не появятся ли признаки стресса. Мы, конечно, вряд ли можем пострадать, и все же рисковать не стоит.
 – Есть, сэр. – Феррол повернулся к своему пульту.
 На экране телескопа черное пятно сморщивалось, выцветало…
 И «акула» все еще двигалась. Пострадавшая, но явно живая.
 Роман изумленно покачал головой… изумленно и одновременно испытывая первые признаки настоящего страха. Взрыв такого масштаба должен был обрушить на «акулу» и, в частности, на ее сенсорные пучки мощнейшую волну жара и радиации. Если она в состоянии оправиться от такого…
 – Еще одна ракета, – ворвался в его мысли голос Кеннеди. Стиснув зубы, Роман перевел взгляд на корабли. Вспышка возникла рядом с «Атлантисом», рядом со «Звездным патрулем», рядом с «Джнаной». И снова рядом с «Атлантисом»… – Поправка: это огневой вал. Такое впечатление, будто они используют все, что имеют…
 Первая ракета взорвалась, извергнув крошечное тусклое облачко света…
 – Они перешли на химические боеголовки, – потрясение заметил Марлоу.
 – Наверно, хотят убить ее без чрезмерных повреждений, – высказала предположение Кеннеди. – Посчитали, что первого субъядерного взрыва достаточно.
 – Глупо так рисковать, – пробормотал Марлоу. – Однако… она уходит. Разворачивается и… постойте! Что за черт?
 Двигаясь с заметным затруднением, «акула» сменила курс, чтобы уклониться от приближающихся ракет. Однако вместо того чтобы развернуться и сбежать, она продолжила движение в прежнем направлении, только как-то странно, словно по спирали или наобум. Вокруг нее взрывался рой боеголовок, и на дисплее они выглядели как странный вид космических светляков.
 Потом, когда от боевых кораблей отделился и полетел к «акуле» новый огненный вал ракет, она развернулась и бросилась наутек.
 – Развивает всего два g, – доложила Кеннеди. – Ранена, это очевидно.
 – Ранена, и в голове помутилось, – фыркнул Феррол. – Иначе какого черта она выписывала кренделя? Что-то вроде брачного танца умирающего лебедя?
 – А может, попытка сбить нас с толку? – высказался Марлоу – Она все время продолжала телекинетически отталкивать от себя ракеты, в конце уже с близкого расстояния.
 – Замедляет движение. – Кеннеди не отрывала взгляда от своего дисплея. – Ускорение упало до нуля…
 Роман затаил дыхание. И снова на экране вспыхнули светящиеся точки…
 …на этот раз – прямо на теле «акулы».
 – Они достали ее, – пробормотала Кеннеди. – Снова пускают в ход лазер.
 – И ионные лучи, – сказал Марлоу. – Корабли прорвались к ней… по-видимому, взрывы раскидали «грифов». Господи, лазеры просто вспарывают ее шкуру – вспарывают глубоко.
 Еще двадцать минут продолжалось это «шоу» с использованием лазеров, ионных лучей и боеголовок… и когда оно закончилось, не было сомнений, что «акула» мертва.
 Или, говоря точнее, уже не «акула», а то, что осталось от нее.
 – Ну, теперь они могут спокойно анатомировать ее, – сказал Марлоу, не обращаясь ни к кому в частности.
 Роман с трудом разжал стиснутые челюсти и включил лазерную связь. Вспыхнул индикатор…
 – «Дружба» – «Атлантису», – сказал он. – Капитан Роман.
 – «Атлантис», капитан Лекандер, – несколько секунд спустя пришел ответ. – Ну, как вам понравилось шоу, «Дружба»?
 – Приятно сознавать, что этого зверя можно убить, – сухо ответил Роман. – У нас по этому поводу были некоторые сомнения.
 – Все живое можно убить. Надо лишь использовать правильное оружие.
 – Представляю себе. И что теперь?
 – Мы выждем несколько часов, пока область охладится, и вышлем команду для проведения анатомических исследований, – ответил Лекандер. – Если, конечно, к тому времени от «акулы» что-нибудь останется. Не знаю, видно вам оттуда или нет, но «грифы» уже окружили ее и начали пировать. Воры они и есть воры, уважение им неведомо.
 – М-м-м… Как долго вы планируете изучать труп, капитан? – спросил Роман, не сводя взгляда с медленно плывущего в пространстве тела и предполагаемой траектории его дальнейшего продвижения.
 – Мы не ограничены во времени. А в чем дело?
 – Согласно рассчитанной нами траектории, вы пройдете на расстоянии нескольких тысяч километров от нас, – объяснил Роман. – Мы могли бы встретиться с вами и прихватить труп с собой.
 – Соблазнительно, но не пойдет, – ответил Лекандер. – Как я уже говорил, вам предписано оставаться на месте и ни во что не вмешиваться.
 – Понимаю. Я просто подумал – почему бы не спросить?
 – Ро-маа?
 Этот голос заставил Романа подскочить: он не предполагал, что их разговор слушает кто-то из темпи.
 – Можно узнать у Ли-канна, не был ли замечен потерявшийся звездный конь?
 Лицо Романа вспыхнуло от смущения. Сосредоточившись на «акуле», он и думать забыл о корабле, который они должны были спасать.
 – Хороший вопрос. Что насчет этого, капитан?
 – Не было никаких признаков другого корабля или звездного коня, – несколько пренебрежительно ответил Лекандер. – Но я бы не беспокоился о них. Полагаю, они заметили «акулу», оставили маяк и убрались отсюда до того, как «грифы» смогли напасть на них.
 Роман пристально смотрел на экран, и мрачное подозрение овладевало им.
 – Вы сказали, что они опаздывают на шесть часов, – медленно произнес он. – Даже если сначала они совершили Прыжок к другой звезде, у них не ушло бы шесть часов на дорогу домой.
 – Может, возникли какие-то механические трудности, – раздраженно ответил Лекандер. – Или их задержало рождение детеныша, или еще что-нибудь.
 – А может, они без проблем добрались домой, – возразил Роман, – и вся эта гонка объясняется желанием застать здесь «акулу»?
 – Не понимаю, – чувствовалось, что Лекандер еле-еле сдерживает себя, – какое все это имеет значение?
 Роман нахмурился. Да, Лекандер, похоже, и впрямь не понимает. Зато кто-то повыше его определенно понимал… и этот «кто-то» чертовски хорошо рассчитал, что уговорить темпи принять участие в спасательной экспедиции несравненно легче, чем в охоте на «акулу».
 И тот же самый «кто-то» решил, что, если не открывать правду Роману, будет легче выдать их байку за действительность.
 – Ро-маа?
 Роман подобрался.
 – Да, Рин-саа?
 – Это правда, что опасность тут никому не угрожала?
 Он заколебался.
 – Не знаю, Рин-саа. Правда, не знаю. Последовала долгая пауза.
 – Мы не хищники, Ро-маа, – заговорил наконец темпи. – Мы не убиваем без причины, не вмешиваемся в жизнь природы без серьезного повода.
 – Рин-саа, нам нужно как можно больше знать об этих «акулах», – сказал Роман, проклиная того болвана, который впутал его в это дело. – Не только ради себя, но и ради вас. Если в этом регионе появятся «акулы», то ваши звездные кони будут в опасности.
 – Если понадобится, мы сделаем все возможное, чтобы защитить их, – ответил Рин-саа. – Ты обманул нас, Ро-маа.
 – Обманули нас обоих, Рин-саа. Мне очень жаль.
 – Мне тоже жаль, – сказал темпи. – Эксперимент «Дружба» строился на доверии. Этого доверия больше нет.
 Внутри у Романа все сжалось.
 – Доверие может быть восстановлено.
 – Нет. Это конец эксперимента «Дружба».
 Казалось, слова Рин-саа эхом прокатились по всему мостику. Роман смотрел на экран, но ничего не видел. Голова у него шла кругом. Последняя хрупкая дипломатическая связь между людьми и темпи – и она будет разрушена вот так?
 – А как же программа размножения звездных коней? Уверен, она стоит многого.
 – Она стоит больше, чем ты можешь себе представить. – В голосе Рин-саа прозвучали нотки печали. – И мы будем горько сожалеть о ее утрате. Однако у нас нет выбора. Наша первая обязанность – уважать жизнь природы, и вы обманом заставили нас нарушить ее. – Он помолчал. – Я не рассчитываю, что ты поймешь.
 Роман вздохнул.
 – У нас тоже есть нравственные нормы, Рин-саа. Но дело в том, что прагматизм часто становится самой важной из них.
 – И долг лишь по отношению к самим себе. – В воющем голосе темпи не было ожесточения, только печаль. – Я не верю, что вы способны чему-либо научиться. Мы доставим вас и остальных на Соломон, как только вы будете готовы. А потом вместе со Слейп-ннинни вернемся на Кьялиннинни.
 – Рин-саа…
 Экран интеркома опустел.
 Роман медленно поднял взгляд… и увидел, что Феррол пристально смотрит на него.
 – Хотите что-то сказать, старший помощник?
 – Думаю, он блефует, капитан, – решительно заявил Феррол.
 – Вот, значит, что вы думаете.
 – Да, сэр, – упрямо повторил Феррол. – Они не откажутся от программы размножения звездных коней ради прихоти какого-то одного темпи. Их лидеры все вернут на круги своя, а тем временем у них появится возможность взвалить новое бремя вины на наши спины. Это эмоциональное манипулирование в чистом виде, без затей… И мне кажется, все здесь понимают это.
 – Может быть, все и понимают. – Внезапно Роман почувствовал, что смертельно устал. – Однако общая убежденность никогда не была надежным показателем истины. – Он отстегнулся и встал. – Продолжайте наблюдать и записывать. Я буду у себя в каюте. – Он взялся за спинку кресла, приготовившись оттолкнуться и полететь в сторону двери…
 – Капитан, мы зафиксировали движение, – внезапно сказала Кеннеди. – На расстоянии около двухсот тысяч километров позади боевых кораблей.
 – Направление прямо на них, – вставил Марлоу. – Скорость возрастает… – Он повернулся и посмотрел на Романа. Лицо у него окаменело. – Капитан, это еще одна «акула».
 Роман изогнулся в воздухе, толкнул себя обратно в кресло и, пристегиваясь одной рукой, другой включил лазерную связь.
 – «Дружба» – «Атлантису». Аварийная ситуация. У вас на хвосте вторая «акула».
 – Видим, – ответил спокойный голос Лекандера. – Успокойтесь. Теперь мы знаем, как справляться с ними.
 – Чертовски надеюсь, что это так, – пробормотал себе под нос Роман, не сводя взгляда с «акулы» на экране телескопа. Она все еще наращивала скорость… – Марлоу, выясните, откуда она появилась. В смысле, она только что совершила Прыжок или все это время таилась где-то поблизости, наблюдая за происходящим.
 – Да, сэр.
 Боевые корабли отошли от трупа и заняли позиции для сражения. Снова по экрану заскользили бледные световые линии… и исчезли в облаке «грифов», прикрывающих «акулу» спереди.
 – Марлоу? Поторопитесь!
 Внезапно Роман почувствовал, как его окатила волна страха.
 Если «акула», со всем присущим этим созданиям умом и способностью обучаться, видела корабельное оружие в действии…
 – Выяснил, капитан, – доложил Марлоу. – Согласно записи, она совершила Прыжок и появилась здесь меньше двух минут назад.
 Значит, она не видела предыдущее сражение. Значит, это просто тупая удача, что облако «грифов» блокировало первый же лазерный залп. Тупая удача, и ничего больше.
 Однако ощущение тошнотворной слабости внутри почему-то не проходило.
 – Капитан, она по-прежнему прет вперед, прямо в направлении боевых кораблей, – бросила Кеннеди. – И по-прежнему ускоряется.
 – Хочет протаранить их, – выдохнул Феррол. Руки Романа непроизвольно сжались в кулаки.
 – «Дружба» – «Атлантису». Капитан, уходите оттуда.
 – Заткнитесь, Роман, – рявкнул Лекандер. – Мы заняты.  Огонь! 
 На экране от бортов всех трех кораблей отделились больше десяти сверкающих точек. Ракеты устремились к «акуле»…
 …но внезапно остановились.
 Роман не поверил своим глазам. Двигатели ракет по-прежнему работали, их выбросы полыхали огнем, но сами ракеты застыли в пространстве примерно на трети расстояния до «акулы».
 – Она больше не ускоряется, – поразительно спокойным тоном заметила Кеннеди. – Просто удерживает ракеты. Видимо, сочла, что это важнее. – Она выразительно посмотрела на Романа. – Значит, понимает, что ракеты представляют собой главную опасность.
 – Да не может этого быть! – запротестовал Марлоу. – Она совсем недавно тут объявилась… откуда ей знать о ракетах?
 Внезапно Феррол негромко выругался.
 – Это «грифы». Наверняка. «Грифы» первой «акулы» каким-то образом зафиксировали сражение и переслали данные второй.
 Роман стиснул зубы. «Акула» продолжала приближаться к боевым кораблям, все еще удерживая ракеты между собой и ними.
 – У нее не хватает сил швырнуть их обратно, – сказал он. – Марлоу, если предположить, что это субъядерные ракеты, на каком расстоянии от «акулы» имеет смысл привести в действие взрыватели, чтобы причинить ей вред?
 – Они уже не могут привести в действие взрыватели, – опередив Марлоу, ответила Кеннеди. – Для этого корабли сейчас находятся слишком близко. Если они попытаются сделать это…
 Внезапно ракеты на экране яростно вспыхнули и одновременно исчезли.
 – Марлоу? – закричал Роман.
 – Она уничтожила их, – с оттенком благоговейного ужаса пробормотал тот. – Просто… разорвала на клочки.
 Если раньше оставались какие-то сомнения относительно осведомленности «акулы», то теперь они полностью развеялись. Она точно знала, с чем имеет дело и как давать этому отпор.
 Лекандер тоже понял все. На экране было видно, как три корабля устремились прочь, в разные стороны от «акулы». Роман затаил дыхание…
 – «Атлантис» – «Дружбе». – Услышав этот холодный голос, Роман от неожиданности подпрыгнул. – В вашу сторону летит группа «грифов». Лучше убирайтесь отсюда, пока можете.
 – Не думайте о нас… улетайте! – ответил Роман. – Вам с этой «акулой» не справиться.
 – Мы уже и сами это поняли, благодарю вас, – проворчал Лекандер. – Прыгайте в систему шестьдесят шесть восемьсот два и ждите нас. Мы будем там, когда сможем. Конец связи.
 Пульт просигналил об обрыве лазерной связи.
 – Идиоты, – бросил Феррол. – Какого черта они все еще торчат тут?
 – Они не могут уйти, – объяснила Кеннеди. – Этот субъядерный взрыв, когда они сражались с первой «акулой», полностью ионизировал кольца мицуу-ши. Пройдет не меньше десяти минут, прежде чем двигатели заработают.
 Феррол изумленно посмотрел на нее, но не произнес ни слова.
 «И что тут можно сказать?» – ошеломленно подумал Роман.
 На экране корабли разлетались в стороны от «акулы» с ускорением почти восемь g.
 «Они сумеют, – твердил про себя Роман, изо всех сил стараясь верить в это. – Им нужно всего несколько минут».
 И прямо у него на глазах «Звездный патруль» внезапно забуксовал. Забуксовал, замедлил движение, остановился… и попятился.
 – Капитан? – окликнул Романа Марлоу. – Вижу этих «грифов». Они сооружают оптическую сеть. Она будет готова минут через пятнадцать.
 Ясное дело, «грифы» не оставят их в покое, такова их природа. Роман даже не испытывал по отношению к ним злости.
 – Кеннеди, сообщите темпи координаты системы шестьдесят шесть восемьсот два, – приказал он. – Скажите, пусть прыгают, как только Слейпнир будет готов. Феррол, приведите в боевую готовность торпеду. Цельтесь в «грифов», подпустив их поближе. Я не хочу, чтобы они видели, в каком направлении Слейпнир совершит Прыжок.
 У Феррола задергалась щека.
 – Вас понял, капитан. – Он отвернулся к своему пульту и спустя несколько мгновений доложил: – Ракета готова, сэр.
 – Огонь!
 Ослепительно яркая линия, двигаясь в направлении приближающихся «грифов», прочертила дисплей. Роман с усилием оторвал от нее взгляд и переключил внимание на экран телескопа.
 «Звездный патруль» все еще скользил в сторону «акулы». Вот его протащило сквозь щит из «грифов»… В одно мгновение корабль, казалось, резко увеличился в объеме и исчез. Теперь, когда он больше не отвлекал внимание «акулы», она снова прибавила скорость и, развивая неслыханное ускорение десять g, бросилась догонять «Джнану».
 – Капитан, манипулятор сообщает, что Слейпнир готов, – словно издалека послышался голос Кеннеди.
 – Установите таймер торпеды на взрыв через пять секунд. – Роман сделал глубокий вдох. Убегать сейчас… Но что они могли поделать? Абсолютно ничего. – Прыжок.


* * *

 Система 66802 находилась на расстоянии всего двух световых лет; два с половиной дня на мицууши. Все члены экипажа «Дружбы» мысленно скрестили пальцы и ждали.
 Прошло десять дней, но ни «Джнана», ни «Атлантис» так и не появились.




 Глава 24


 – Как старший помощник, – заговорил Феррол, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и сугубо официально, – я по долгу службы обязан поставить капитана в известность, если, по моему мнению, его действия опрометчивы или губительны для корабля и экипажа, а также не соответствуют интересам Кордонейла. Поэтому…
 – Вы хотите знать, почему мы все еще остаемся здесь? – спокойно перебил его Роман. – Почему уже десять дней ждем появления боевых кораблей, когда дорога сюда занимает всего два дня?
 – Да, сэр, хочу, – решительно заявил Феррол. Капитан два дня уклонялся от этой встречи, и теперь, когда она состоялась, не вызывало сомнений, что он намерен разбить все доводы Феррола в этой своей мягкой интеллигентной манере. Черта с два, решил про себя тот. – В особенности если учесть, что наша задержка препятствует получению Звездным флотом информации, жизненно важной для безопасности Кордонейла.
 – Надо полагать, вы не считаете, что есть уцелевшие. Я правильно понял?
 Их взгляды встретились.
 – А вы? – ответил Феррол вопросом на вопрос.
 Выражение лица Романа не изменилось.
 – Всегда есть шанс. Если корабль поврежден, он мог сделать совсем короткий Прыжок на мицууши, а потом заняться ремонтом. Как можно уйти и бросить их тут?
 – Мы можем послать сюда корабль, пусть он их дожидается, – возразил Феррол. – Или даже сами можем вернуться, оставив все отчеты и записи на Соломоне.
 Роман вскинул брови.
 – Как вы себе это представляете? Стоит нам оказаться на Соломоне, как Рин-саа и другие темпи улетят вместе со Слейпниром.
 Феррол презрительно фыркнул.
 – Вот в этом все дело, не так ли? Вы злитесь на Звездный флот, потому что вас ловко обвели вокруг пальца. И, в порядке компенсации, хотите заставить их немного поволноваться.
 Роман устремил на него задумчивый взгляд.
 – Скажите мне вот что, старший помощник. Там, в системе 9862, прямо перед появлением второй «акулы» вы назвали возмущение темпи тем, что их обманули эмоциональным манипулированием. Вы действительно так думаете?
 Феррол сердито уставился на него. Но, как ни странно, сам собой напрашивающийся ответ застрял у него в горле. Он верил в это – временами; слишком уж хорошо все укладывалось в стандартную схему поведения темпи, в основе которой лежало перекладывание вины с больной головы на здоровую всякий раз, как предоставлялась возможность. Однако сейчас, по прошествии десяти дней, когда он только и делал, что размышлял, ситуация не казалась столь однозначной. Он до сих пор не мог до конца поверить, что Адмиралтейство было способно устроить охоту на «акулу» таким образом, чтобы в результате «Дружба» погибла… но ему не удавалось выкинуть из головы самодовольное выражение на лице сенатора и его прощальные слова о скором конце «Дружбы».
 В сложившихся обстоятельствах Сенат может запросто возложить вину за провал проекта «Дружба» на темпи, и большинство жителей Кордонейла купятся на это.
 – Думаю, манипулированием занимаются все, – неохотно уступил Феррол. – Я больше не уверен, что темпи преуспели в этом больше других.
 Он подобрался, ожидая неизбежной реакции – ехидная улыбка, насмешливо вскинутая бровь, – но, к немалому его облегчению, Роман не стал комментировать очевидное изменение его позиции.
 – Хорошо. Давайте тогда допустим на мгновение, что реакция Рин-саа и других темпи действительно отражает глубокое неприятие того, что их втянули в охоту на «акулу». Нам уже известно, как глубоко и сильно они чувствуют всех живых существ, о чем можно судить хотя бы по тому, что они отпустили на свободу Квентина.
 Или, угрюмо подумал Феррол, они просто понимают, что полученная в столь раннем возрасте глубокая травма может сделать детеныша бесполезным.
 – Прекрасно, – произнес он вслух. – Давайте предположим это. И каков ваш вывод?
 Лицо Романа сохраняло спокойствие, но Феррол заметил скрывающуюся под этим спокойствием решимость.
 – Мой вывод: с самого начала тот, кто задумал погубить проект «Дружба», совершенно точно знал, какой будет реакция темпи. И когда «меня ловко обвели вокруг пальца», как вы выразились, это было сделано умышленно и в точном соответствии с данной конкретной целью.
 Феррол облизнул пересохшие губы.
 – Доказательств, естественно, не существует.
 – Знаю. Вообще-то меня больше занимает другое. Я хотел бы предложить темпи… ну, в некотором роде компенсацию.
 Феррол удивленно посмотрел на Романа; чего-чего, а этого он никак не ожидал.
 – Какую компенсацию? Роман пожал плечами.
 – Весь последний год вы жили с ними бок о бок. Что такого есть на «Дружбе», что они согласились бы принять?
 Некоторое время Феррол недоуменно разглядывал его… А потом до него дошло.
 – Вы имеете в виду детеныша?
 – Мне кажется, это подходящий прощальный дар. Что скажете?
 Внезапно Феррол осознал, что сидит с раскрытым ртом.
 – Вы намекаете, что мы торчим здесь, в центре этого проклятого «ничто», дожидаясь, пока Слейпнир произведет на свет детеныша?
 Губы Романа тронула улыбка.
 – Как, по-вашему, почему после двухдневных проволочек я согласился встретиться с вами?
 – Потому что вы не… – И снова Феррол почувствовал, что у него отвисла челюсть. – Что… прямо сейчас?
 Роман кивнул.
 – Все указывает на это. По словам Рин-саа, оптимально будет через час совершить Прыжок.
 Взгляд Феррола сместился к обзорному окну и незнакомым звездам за ним.
 – Значит, это произойдет не здесь?
 – Я подумал, что лучше сначала прыгнуть на Соломон. Тогда темпи смогут сразу же забрать домой и Слейпнира, и нового детеныша.
 Феррол кивнул. Звезды – далекие, чужие звезды – расплывались в глазах, в горле стоял ком. Значит, все кончено. Темпи поставят крест на проекте «Дружба», Роман поднимет перед ними лапки вверх… и, если сенатор все рассчитал правильно, Кордонейл вскоре замкнется в пределах своей части космоса.
 Из-за недостатка смелости человечество согласится на ничью.
 Всего лишь из-за недостатка смелости…
 – С вашего позволения, капитан, – произнес Феррол непослушными губами, – я хотел бы возглавить команду, которой предстоит набрасывать сеть на детеныша.
 Роман задумчиво склонил голову набок, и Феррол затаил дыхание.
 – Очень хорошо, старший помощник. В таком случае вам лучше спуститься вниз и начать собирать людей. – Он помолчал, сверля взглядом Феррола. – Помните, это будут последние роды, которые примет «Дружба». Постарайтесь сделать это событие незабываемым.
 И снова в горле Феррола встал ком.
 – Не волнуйтесь, сэр. Так оно и будет.


* * *

 – Поводья закреплены. – Голос сидящей рядом Ямото звучал глухо сквозь фильтровальную маску. – Детеныш начинает тянуть.
 Феррол чувствовал, как нарастает внутреннее напряжение. Он перевел взгляд туда, где за спиной Ямото молча сидели три темпи.
 – Вис-каа? Он уже слушается тебя?
 – Он успокаивается, – рассеянно ответил темпи. феррол заметил, что три огонька на шлеме-усилителе все еще горели красным. – Это произойдет скоро.
 – Хорошо… Шаттл – «Дружбе», – произнес Феррол в микрофон. – Детеныш в сети и вскоре будет полностью под контролем. Есть проблемы со Слейпниром?
 – Никаких, – ответил Роман. – По словам Со-нгии, ни стресса, ни травмы. А у вас?
 – Пока тоже все в порядке, – силясь говорить как можно небрежнее, сказал Феррол. – По крайней мере, так утверждает Вис-каа. Складывается впечатление, что зря мы прихватили с собой лишних манипуляторов.
 – Закон Мэрфи, – сухо заметил Роман. – И все же лучше переборщить с мерами предосторожности, чем наоборот.
 – Да уж, после того, что случилось с Квентином, – ответил Феррол, напряженно вслушиваясь во все нюансы звучания голоса Романа. Однако если капитан и подозревал, что у Феррола были иные причины взять с собой трех манипуляторов, по его голосу догадаться об этом не представлялось возможным. – Вы уже решили, как назвать детеныша, сэр? Или это теперь не наша забота, раз темпи сразу же заберут его домой?
 – Я хотел предложить… Может быть, Эпилог? – ответил Роман. – Соответствует моменту, а звучит намного лучше, чем, скажем, «Последний вдох».
 Горечь в голосе капитана заставила Феррола вздрогнуть. С другой стороны, чем больше Роман будет возмущаться действиями Звездного флота и Сената, тем меньше вероятность, что ему придет в голову задуматься, не затевает ли что-нибудь Феррол.
 – Да, сэр. Уже решено, как будет происходить передача Эпилога и Слейпнира темпи?
 – Да, я получил курьерское сообщение из загона в Кьялиннинни, – ответил Роман. – Темпи пошлют туда два транспортных корабля, чтобы забрать их. Хотя, наверно, пройдет еще несколько часов, прежде чем они покинут Кьялиннинни, так что, возможно, вы могли с тем же успехом прихватить с собой и еще несколько манипуляторов.
 Феррол непонимающе свел брови.
 – Несколько часов? Что, они там прощальную вечеринку собираются устраивать?
 – По-видимому, угроза со стороны «акул» подтолкнула темпи к тому, чтобы стянуть большую часть своего флота в загон, – ответил Роман. – Хотя я не совсем понимаю, что это им даст.
 Губы Феррола изогнулись в презрительной усмешке. Значит, сенатор все-таки оказался прав. Темпи не отпустят своих звездных коней на свободу; они просто спрячут их на Кьялиннинни, что, если разобраться, вызовет почти тот же самый эффект. В любом случае, они готовы уступить.
 – Позволит выиграть немного времени, – пробормотал он. – Может быть. – Он обернулся. – Вис-каа?
 – Он спокоен, – ответил темпи. – Мы разговариваем.
 – Хорошо. – Феррол с трудом сглотнул. – Ямото, на спинке сиденья рядом с входом прикреплен «информатор» с данными. Принесите его мне, пожалуйста.
 – Да, сэр.
 Ямото отстегнулась и, оттолкнувшись, поплыла в сторону кормы.
 И вот этот момент настал. Быстро введя с клавиатуры пульта управления тщательно рассчитанные координаты, Феррол отключил лазерную связь.
 – Вис-каа, – негромко сказал он, – разверни Эпилога в указанном направлении. Легко и просто.
 – Твои желания совпадают с нашими, – ответил темпи, и спустя мгновение Феррол ощутил легкое боковое давление – это детеныш и шаттл разворачивались. – Готово.
 – Хорошо. А теперь вот что. Яркая звезда прямо перед нами – это Сириус. Эпилог может видеть ее?
 Последовала долгая пауза. Сквозь привычный шум работы систем шаттла Феррол слышал, как колотится сердце.
 – Может, – ответил в конце концов Вис-каа.
 – Отлично. – Феррол сделал глубокий вдох. – Прыгай туда.
 На этот раз молчание длилось много дольше.
 – Вис-каа? Ты слышал меня?
 – Фе-роо…
 – Я спрашиваю, ты слышал меня? – Феррол повернулся лицом к темпи и встретился с его немигающим взглядом, устремленным поверх фильтровальной маски.
 – Слышал.
 – Тогда прыгай. Это приказ.
 На мгновение Вис-каа прикрыл глаза, но тут же открыл их.
 – Твои желания совпадают с нашими. – Это была не столько речь, сколько вздох.
 И спустя мгновение сквозь переднее обзорное окно хлынул бело-голубой свет.
 – Какого черта? – воскликнула Ямото, возвращаясь к своему месту с «информатором» в руке. – Старший помощник, мы только что совершили Прыжок!
 – Знаю, – ответил Феррол. – Не волнуйтесь, все под контролем. Хорошо, Вис-каа, – он быстро ввел с клавиатуры пульта управления новые координаты, – а теперь пусть Эпилог прыгнет вот в этом направлении. Как только будет готов. Он посмотрел на Ямото.
 – Есть вопросы, лейтенант?
 – Ну… Да, старший помощник. – В ее голосе чувствовалась настороженность, глаза смотрели напряженно. – Мне не говорили, что мы должны покинуть «Дружбу».
 – Нет, не говорили. Вис-каа, как дела?
 – Эпилоннинни почти готов, – ответил темпи.
 – Хорошо. Продолжай в том же духе.
 Ямото опустила взгляд на свой пульт.
 – Мы идем на Паук, сэр?
 – Ненадолго, – кивнул Феррол. – Или, точнее, это продлится недолго для меня и темпи. Вас мы оставим там, а потом уйдем.
 Она снова подняла на него взгляд.
 – Старший помощник, что бы вы ни затевали…
 – Вас это не касается, – оборвал ее он, со стальными нотками в голосе. Он не хотел впутывать в свои дела Ямото, поэтому проще и безопаснее всего было не разъяснять ей ничего, насколько это возможно. – Повторяю, мы высадим вас на Пауке, и на этом для вас все закончится.
 Она устремила на него долгий подозрительный взгляд. Феррол не отвел глаз, стараясь держаться как можно спокойнее, вслушиваясь в стук собственного сердца и ощущая под кителем впивающийся в бок пистолет. Меньше всего ему улыбалась перспектива размахивать оружием…
 Ямото с явной неохотой отвела взгляд.
 – Понимаю, старший помощник, – со вздохом сказала она. – Вот ваш «информатор», – она передала ему тубу, которую все еще держала в руках, – если вам он действительно нужен.
 – Конечно нужен. – Феррол взял «информатор», открыл его, вынул один из тонких цилиндров и протянул Ямото. – Это для вас: навигационные данные о Пауке и колонии на нем. Мы посадим вас в спасательную шлюпку, как только доберемся до планеты, но, боюсь, приземляться вам придется самостоятельно. Сумеете?
 – Конечно. – Чувство профессиональной гордости явно вытеснило ее опасения.
 – Хорошо. Вис-каа, ну, что там?
 – Эпилоннинни готов, – ответил темпи.
 – Эпилог видит звезду? – на всякий случай спросил Феррол.
 Легко прыгать к такой ослепительно яркой звезде, как Сириус; солнце Паука – совсем другое дело.
 – Он видит звезду, – ответил Вис-каа. Феррол быстро пробежал взглядом по дисплеям сканеров. Удача не изменила ему – «Дружба» еще не нашла их. По-видимому, его маневр застал Романа целиком и полностью врасплох.
 – Хорошо. Прыгай в таком случае.
 Голубое сияние Сириуса исчезло из бокового обзорного окна; одновременно прямо впереди возникла неприметная красно-оранжевая звезда.
 – Мы на месте, – сказал Феррол, стараясь придать своему голосу уверенность, которой на самом деле не чувствовал.
 Что значит «на месте»? Если он неверно вычислил координаты, то это будет что угодно, только не система Паука. А если он ошибся в расчетах орбитальной позиции планеты… Чувствуя, как стекает по лбу пот, он включил сканер ближнего действия.
 И тут же обнаружил, что все его страхи были напрасны.
 – А ведь это и впрямь Паук! – воскликнула Ямото, скользя взглядом по своим дисплеям. – Прямо у нас под носом… сорок восемь тысяч километров, азимут шесть по левому борту, надир восемьдесят два.
 Феррол с облегчением перевел дыхание.
 – Вис-каа, лети в сторону планеты, – приказал он. – Ускорение два g или столько, сколько под силу Эпилогу.
 – Твои желания совпадают с нашими.
 Пока Вис-каа разворачивал Эпилога в сторону Паука, Феррола толкнуло к пристяжным ремням. В переднем обзорном окне возник усыпанный крапинками полумесяц, давление изменилось, и Феррола снова прижало к спинке кресла.
 – Летим, – неизвестно зачем сообщила Ямото. – Ускорение два g.
 Чувствуя, как внутри снова все стягивается в узел, Феррол включил экран телескопа. Он приказал «Скапа-Флоу» ждать его здесь… Но это было почти два месяца назад. Если им надоело болтаться тут…
 Что-то мелькнуло в лучах солнца. Корабль, летящий по орбите вокруг планеты.
 Усмешка тронула губы Феррола. Он включил лазерную связь и взял курс на пересечение с кораблем.
 – Вис-каа, смени направление в соответствии с указанным вектором, – приказал он.
 Послышался писк лазера…
 – «Скапа-Флоу», это Чейни Феррол, – сказал он. – Пароль: бета прыг-скок. Ответьте.
 Он затаил дыхание…
 – «Скапа-Флоу» ни линии. – В голосе Малрокса Демарко отчетливо слышалось облегчение. – Давненько тебя не слышал, Чейни.
 – Слишком давно, – сказал Феррол. – В каком состоянии корабль?
 – О, готов лететь куда прикажешь. Ты… м-м-м… привез нам подарочек?
 – Только взаймы, – ответил Феррол. – Теперь слушай меня внимательно. Мы доберемся до вас… – он бросил взгляд на дисплей пульта управления, – примерно через сорок пять минут. Я хочу, чтобы вы освободили грузовую платформу – я имею в виду, полностью освободили – и подготовили спасательную шлюпку, загрузив в нее все, что необходимо для приземления на планету. Кроме того, достаньте со склада пару поводьев средней длины – четыреста метров должно хватить – и прикрепите их к переднему захвату. Хорошенько прикрепите.
 – Такое впечатление, будто охота отменяется, – после небольшой паузы сказал Демарко.
 – Ничего не отменяется, – решительно заверил его Феррол. – Можете твердо рассчитывать на это. Значит, план такой: шаттл мы установим на грузовую платформу, а поводья от него выведем через центральный люк. Щель придется заделать, чтобы герметизировать платформу, но, поскольку натяжение поводьев будет рвать уплотнительный материал, ваши поводья мы установим между звездным конем и передним захватом, чтобы реальное натяжение испытывали кони, а поводья от шаттла свободно провисали. Ясно?
 – Да, за исключением того, поместится ли шаттл на нашей грузовой платформе, – сказал Демарко. – Насколько мы в состоянии оценить ваши размеры, это будет совсем впритирку.
 – Впритирку, да, но он поместится, – заверил его Феррол. – Я дважды проверял расчеты. Это можно сделать.
 – Ну, если ты так считаешь… – Чувствовалось, что Ферролу не очень-то удалось убедить Демарко.
 – Поверь мне. Как бы ни было, это моя проблема. Ты, главное, сделай то, о чем я говорил. Да, и еще нужно протянуть кабель от интеркома на платформе таким образом, чтобы снаружи можно было связываться с теми, кто в шаттле.
 На мгновение Феррола кольнуло чувство вины. Однако на «Скапа-Флоу» фильтровальных масок на всех не хватит, и, значит, у них нет другого выхода, кроме как держать темпи взаперти в шаттле и на грузовой платформе.
 – Понял. Похоже, нам следует поторопиться?
 Феррол искоса бросил взгляд на профиль Ямото.
 – Времени хватит. Если, конечно, вы не будете то и дело устраивать перерывы, чтобы попить кофейку.
 – Ладно. Все сделаем как надо.
 – Хорошо. Конец связи.
 Он отключил лазер и включил сканеры ближнего действия. Вряд ли поблизости есть другие суда, но рисковать не имело смысла.
 – Сами будете причаливать? – спросила Ямото.
 – Да, так я планировал. А что?
 – Просто не уверена, что вы справитесь, – напрямик заявила она, – не повредив шаттл, или платформу, или то и другое.
 По правде говоря, Феррол и сам задумывался об этом.
 – Я буду действовать медленно. А может, рулевой «Скапа-Флоу» выйдет и направит нас.
 – И это при том, что «Дружба» дышит вам в затылок? – многозначительно спросила Ямото.
 – Кто сказал, что «Дружба» дышит мне в затылок? – возразил Феррол.
 Она устремила на него презрительный взгляд.
 – Ох, Феррол, не морочьте сами себе голову. Что бы вы тут ни затевали, это все несанкционированные действия. Мы оба понимаем это; и мы оба понимаем, что если ваш рулевой будет перебираться сюда, ваш график настолько уплотнится, что ему придется действовать очень быстро.
 – Я не могу допустить, чтобы вы осуществляли стыковку, – ответил Феррол. – Все, что вы делали до сих пор, укладывается в рамки подчинения приказам старшего по званию. Не хочу, чтобы вы глубже увязли во всем этом.
 – Очень трогательно, – проворчала Ямото. – Но пусть ваша совесть будет спокойна – я делаю это не ради вас. – Она кивнула на темпи. – Вы готовы подвергнуть риску ни в чем не повинных троих… четверых, считая меня. Я буду причаливать, и хватит об этом.
 Феррол состроил гримасу, радуясь тому, что его лицо нельзя разглядеть сквозь фильтровальную маску. Конечно, следовало ожидать именно чего-то в этом роде. Она не доверяет ни ему, ни его суждениям. Хотя… в последнее время, похоже, никто не склонен доверять его суждениям. Так почему Ямото должна вести себя иначе?
 – В таком случае, – сказал он, – я согласен.


* * *

 – Ишь, как она чертовски быстро отчалила, – проворчал Демарко, глядя на свои дисплеи. – И знаешь, я не думаю, что она полетит на планету.
 Феррол посмотрел на экран. Демарко был прав: спасательная шлюпка с Ямото просто дрейфовала в пространстве.
 – Наверно, решила дожидаться тут «Дружбы». И еще думает, что, если запишет наш Прыжок, это поможет им определить, куда мы направляемся.
 Демарко хмуро посмотрел на него.
 – А что, они смогут сделать это?
 – Не волнуйся, – успокоил его Феррол. – У нас будет такой маршрут, что им в жизни нас не отследить.
 На пульте пискнул сигнал интеркома.
 – Чейни, связь с шаттлом установлена, – доложил кто-то.
 – Спасибо. – Феррол нажал соответствующую клавишу. – Вис-каа? Это старший помощник Феррол. Как вы там?
 – С нами все в порядке, Фе-роо.
 Как только Феррол и Ямото покинули шаттл, чужеземцы сняли фильтровальные маски. Феррол мельком пожалел, что так и не научился расшифровывать выражение их лиц.
 – Сожалею, что мы вынуждены держать вас в шаттле, – извинился он, – но у нас тут не хватает на всех фильтровальных масок.
 – Даже и не думай, – пробормотал себе под нос Демарко. – Потом месяцами придется прочищать от вони воздушную систему.
 Феррол бросил на него сердитый взгляд.
 – Сейчас на вашем дисплее уже появилась наша следующая звезда, – продолжал он, обращаясь к Вис-каа. – Эпилог ее видит?
 – Да. – Вис-каа помолчал. – Фе-роо, я хотел бы знать, каков смысл того, что мы делаем по твоей просьбе.
 – Честный вопрос. Все очень просто. Я прошу вас помочь вашим же людям. Вашим людям и вашим звездным коням. Ты когда-нибудь слышал о земном создании, которое называют словом «собака»?
 – Прирученный хищник из рода псовых, – тут же ответил Вис-каа. – Обычно занимает экологическую позицию помощника или домашнего любимца человека.
 – Правильно. – Феррола поразило, что чужеземец это знал. – Сейчас они, в основном, домашние любимцы, но первоначально использовались в качестве пастухов, чтобы охранять домашний скот от опасных хищников. И до сих пор такое кое-где еще есть.
 Он рассчитывал, что Вис-каа сам догадается, куда он клонит. И не ошибся.
 – Ты хочешь найти такого рода существа в космосе? – Темпи склонил голову набок таким движением, какого Феррол никогда прежде у них не видел. – Маленькие хищники, способные защищать наших звездных коней от «акул»?
 – Именно. Правда, нам неизвестно, существуют ли они вообще. Однако теперь, когда мы знаем, что в космосе обитают по крайней мере три вида существ, почему бы не допустить, что есть и такие? Как ты считаешь?
 – Не знаю, – ответил Вис-каа. – И как ты собираешься разыскивать эти создания в бескрайней вселенной?
 – Я не собираюсь обшаривать всю вселенную, – сказал Феррол. – Я хочу покинуть ту часть пространства, где находятся обычные звездные системы, сосредоточившись на более специфических участках: около больших черных дыр. – Демарко повернул голову и ошеломленно уставился на него. – Думаю, это имеет смысл, – продолжал Феррол, игнорируя Демарко. – Предполагается, что именно оттуда ведут свое происхождение звездные кони – значит, вполне возможно, что какие-то остатки экологии еще сохранились. Тебе не хотелось бы взглянуть?
 Последовало долгое молчание. Феррол затаил дыхание, в полной мере и с болью осознавая, что, если темпи откажутся, вся затея испустит дух прямо здесь и сейчас.
 – Твои желания совпадают с нашими, – сказал наконец чужеземец. – Когда ты хочешь отправиться в путь?
 Феррол облегченно выдохнул.
 – Как только Эпилог будет готов. Сообщи моему рулевому – его зовут Рэндал – когда это произойдет.
 – Твои желания совпадают с нашими, – повторил Вис-каа.
 Чувствуя внезапно накатившую слабость, Феррол отключил интерком. Получилось… и они уже в пути. Он поднял взгляд…
 …и увидел пристально разглядывающего его Демарко.
 – Я так понимаю, – настороженно сказал последний, – ты им просто вешал лапшу на уши.
 – Отчасти да, – ответил Феррол. – Но по большей части нет. Мы и вправду пошарим вокруг нескольких черных дыр, разыскивая уменьшенную версию «акулы». Вот только не с той целью, какую я расписал Вис-каа. Это лишь для того, чтобы добиться их сотрудничества.
 – Тебе следовало бы, как старшему офицеру, просто отдать этому уроду приказ, и все дела, – фыркнул Демарко. – Никаких объяснений эти тупые любители природы не заслуживают.
 Феррол, хмуро глядя на него, испытывал странное чувство: раньше Демарко не казался ему таким грубым.
 – Если я прав, мы вполне можем столкнуться с «акулами». Вис-каа и другие темпи заслуживают того, чтобы знать, во что влезают.
 Демарко насмешливо вскинул бровь.
 – Похоже, на «Дружбе» ты заразился их сострадательным бредом. Ну, и зачем тебе миниатюрные «акулы», если ты не собираешься вербовать их в качестве сторожевых псов для темпийских уродин?
 – Чтобы использовать для транспортировки, конечно, – проворчал Феррол. Существует же, черт побери, субординация. Демарко зарывается. – Искать и ловить звездных коней – это тупик. Люди – хищники, а звездные кони этого не выносят. С космическими хищниками такой проблемы не будет. Понял теперь?
 Демарко фыркнул.
 – Ну, раз ты так считаешь. Хотя в целом очень смахивает на болтовню твоих жалостливых уродин. Если тебя интересует мое мнение.
 Внезапно Феррол почувствовал, что устал от Демарко.
 – Ладно, попробую воспользоваться твоим же советом, – холодно произнес он. – Мы летим, потому что я отдал тебе приказ. Я твой капитан, и все дела.
 Губы Демарко искривила усмешка. Тем не менее он пробормотал:
 – Есть, сэр. – И отвернулся к своему пульту.
 – Чейни? – заговорил Рэндал с настороженным видом. – Твой уро… твой темпи сигналит, что они готовы.
 Стараясь успокоиться, Феррол сделал глубокий вдох.
 – Скажи ему, пусть прыгает, – приказал он.
 И спросил себя: что особенного произошло за последний год, отчего его экипаж сделался таким нетерпимым?




 Глава 25


 – Начальник администрации Паука сказал, что они через тахионный приемопередатчик послали предупреждение на Землю и на Препьят, – сообщила Ямото по лазерной связи. Чувствовалось, что она устала и эмоционально истощена не меньше Романа, и это не было удивительно в сложившихся обстоятельствах. – Надо полагать, сообщение еще не дошло.
 – Дошло, – ответил Роман. – Но недостаточно быстро.
 Ямото вздохнула.
 – Это моя вина, капитан. Нужно было предупредить колонию сразу же, как мы оказались в системе. И плевать на последствия.
 Роман покачал головой.
 – Без толку. Пока мы прыгали к Сириусу и обратно на Соломон, время ушло. Мы все равно не успели бы захватить Феррола у Паука, когда бы вы нам ни свистнули. В любом случае, вашей вины нет.
 – Да, сэр. – Веры в это, однако, в ее голосе не ощущалось. – Я готова подняться повыше, когда вам будет удобно.
 Роман быстро скользнул взглядом по дисплею пульта управления. Они вошли в систему четыре часа назад, все это время двигались с ускорением три g, и сейчас уже приближались к планете. Тактический дисплей показывал, что они пройдут совсем рядом с геосинхронной орбитой Ямото.
 – Лучше сидите, где сидите, – решил он. – Мы сами подхватим вас. Думаю, так будет быстрее. – Хотя, если разобраться, вряд ли имело смысл спешить. Судя по данным Ямото, Феррол на «Скапа-Флоу» уже имел фору в шесть часов, и вероятность того, что «Дружба» сумеет отследить его, практически равнялась нулю. – Мы будем рядом с вами через десять минут.
 – Да, сэр.
 – Капитан? – окликнула его со своего места Кеннеди. – Я рассчитала их вероятный вектор. Хотите взглянуть?
 – Да, спасибо.
 Роман внимательно изучал появившиеся на дисплеях карты. В указанном направлении…
 …не было, по существу, ничего.
 – Какова вероятность, что расчет верен? – спросил он.
 – Всего семьдесят пять процентов, – призналась она. – Сделанная Ямото запись Прыжка Эпилога хорошая, отчетливая – настолько, насколько это возможно с расстояния в полкилометра. Компьютер дает девяносто девять процентов вероятности вот этой зоны. – Охватывая вектор, на визуальном дисплее появился маленький кружок. – Но здесь не меньше пятнадцати звезд, которые звездный конь в состоянии разглядеть.
 – Даже такой юный, как Эпилог? – спросил Роман.
 Кеннеди покачала головой.
 – Понятия не имею. И темпи не знают тоже, я их спрашивала.
 И конечно, они не опустятся до такой вульгарности, как предположения… Роман стиснул зубы, борясь с внезапно нахлынувшей злостью на чужеземцев.
 – Найдите мне всю информацию об этих звездах, – велел он Кеннеди. – Посмотрим, не удастся ли вычислить, что задумал Феррол.
 Особого толку он не ожидал. Так и вышло. Расчетные размеры, расчетные расстояния, спектральный класс звезд, расчетные возможности солнечных систем… пять-шесть показателей, соответствующих каждому пункту в списке.
 – Непонятно, чем тут можно заинтересоваться, – пробормотал Марлоу.
 – Возможно, Ферролу известно об одной из этих систем что-то такое, чего мы не знаем, – заметил Роман. – Кеннеди, вы в курсе, какие данные были у него?
 – Насколько я могу судить, на «Дружбе» он имел доступ только к навигационной локаторной программе и Полному реестру звездных карт Сигни. Плюс данные касательно Паука, которые он отдал Ямото. По ее словам, у него было шесть носителей. Все, что я перечислила, как раз туда и помещается. Это наводит на мысль, что, куда бы он ни прыгнул, это всего лишь промежуточная точка на дальнейшем пути.
 Горло Романа сжалось от горечи и разочарования. Он и сам пришел к тому же неутешительному выводу. Если Феррол действительно планировал несколько Прыжков, он для них потерян. Все.
 Пульт издал предупреждающий сигнал: «Дружба» подошла вплотную к спасательной шлюпке Ямото.
 – Кеннеди, откройте двери ангара. Ямото, уравнивайте скорости и вводите шлюпку.
 И он понимал, что к моменту, когда шлюпка окажется на борту, решение должно быть принято. Либо продолжать гоняться за Ферролом, перебирая тысячи разнообразных возможностей, либо принять тот факт, что все эти усилия – лишь бесполезный жест.
 Принять факт, что, каковы бы ни были планы Феррола, тот победил.
 «Мне следовало остановить его», – устало думал Роман. И он мог сделать это, вот что было обиднее всего. Еще в самом начале нужно было вышвырнуть Феррола с корабля… или в любое время позже. Все, что произошло, – целиком и полностью его, Романа, вина.
 Пискнул интерком.
 – Ро-маа?
 Роман перевел взгляд на уродливое лицо чужеземца. «Вот оно», – подумал он, стараясь взять себя в руки. Обвинения – пусть и в обычной для темпи спокойно-вежливой манере – в том, что он из-за недостатка предусмотрительности или, проще говоря, из-за собственной тупости потерял их бесценного детеныша звездного коня…
 – Да, Рин-саа?
 – Ты хочешь, чтобы мы нашли Фе-роо?
 – На данном этапе это едва ли вопрос моего желания или нежелания, Рин-саа, – проворчал он. Вот, значит, как темпи собираются «уесть» его. Ничего столь грубого, как прямое обвинение в халатности, – Рин-саа просто будет задавать ему невинные, на первый взгляд, вопросы, пока Роман не «заведется» и не признает факт упущения сам. – Феррол и Эпилог слишком давно улетели. – Он вскинул брови. – Если, конечно, ты случайно не знаешь, куда они отправились.
 – Я не знаю, – сказал Рин-саа. – Но Слейпннин-ни знает.
 Роман вытаращился на экран. Если это просто ирония…
 – Повтори, что ты сказал.
 – Слейпннинни знает, куда полетел Эпилог. – ответил Рин-саа. – Если хочешь, он может последовать за ним.
 Роман поймал недоверчивый взгляд Марлоу, снова посмотрел на экран…
 – Не понимаю, – сказал он. – Эпилог прыгнул шесть часов назад. Как может Слейпнир знать, куда он отправился?
 – Не знаю, – ответил Рин-саа. – Знаю лишь, что он знает. Это все.
 Задумчиво потирая друг о друга пальцы, Роман снова посмотрел на Марлоу.
 – Ваше мнение?
 Тот покачал головой.
 – Я пас, сэр. Для меня все это звучит как чистой воды колдовство.
 – Да уж. А вы что скажете, Кеннеди?
 Она пожала плечами.
 – Я согласна, что это похоже на колдовство. С другой стороны, что мы теряем?
 В самом деле, что?
 – Ладно, Рин-саа, ты нас убедил. Готовьте Слейпнира. Как только Ямото окажется на борту, мы прыгаем.
 Выражение лица темпи, как обычно, не представлялось возможным расшифровать.
 – Твои желания, – сказал он, – совпадают с нашими.


* * *

 Шесть Прыжков и восемнадцать часов понадобились «Скапа-Флоу», чтобы добраться до Сигнус Х-1, первой черной дыры в списке Феррола.
 В целом все, по мнению Феррола, очень сильно напоминало систему со звездой, готовящейся стать новой, в которую «Дружбу» занесло несколько месяцев назад. С одной стороны – сияющая огромная бело-голубая звезда светимостью около двадцати солнечных единиц, с другой – сама черная дыра – крошечная точка не менее яркого голубого света. Их окутывал водоворот газа, срываемого со звезды гравитацией черной дыры. Он уплотнялся в подобие изогнутого коридора между небесными телами. Все это ослепительно сверкало под воздействием устойчивого потока ионизированных рентгеновских лучей, изрыгаемого черной дырой. С этой стороны звезда была ярче и заметно вытянута. Окутывающее тела газовое облако не имело устойчивой формы, и, хотя большая часть его двигалась слишком медленно для человеческого глаза, можно было разглядеть, что непосредственно рядом с голубой точкой черной дыры материя кружится в некоем подобии воронки, исчезая из вселенной и питая своей гравитационной энергией бесконечный поток радиации.
 Чертовски впечатляющее зрелище. И чертовски опасное.
 В одной из систем, через которые они проходили на пути, Эпилог по указанию Феррола протащил «Скапа-Флоу» на лишние шесть миллионов километров дальше самой звездной системы. Это было сделано для того, чтобы в результате вынырнуть в системе Х-1 пропорционально дальше, оказавшись вне действия ее гравитации. Сейчас, вслушиваясь в потрескивание перегретых плит корпуса и наблюдая за тем, как один за другим перегружаются и сгорают наружные радиационные детекторы, Феррол раздумывал, не следовало ли им отойти еще дальше.
 Хотя надолго они тут застревать не собирались. Пятнадцати минут работы программы регистрации аномальных движений оказалось достаточно, чтобы удостовериться: в пределах миллиона километров от корабля нет ни малейших признаков вожделенной жизни. Было уже абсолютно ясно, что, даже если они найдут что-то за пределами этой зоны, корабль не продержится здесь столько времени, чтобы они смогли это исследовать.
 Еще четыре Прыжка привели их в следующую по списку систему – несравненно более спокойную, со звездой, расположенной в гораздо большем отдалении от черной дыры, в результате чего количество втягиваемой дырой материи было меньше, как и, соответственно, поток радиации. Тут они задержались подольше, но снова не обнаружили никаких следов жизни.
 Не оказалось их и в третьей системе. И в четвертой. И в пятой.
 В шестой… они нашли их.


* * *

 – Будь я проклят! – еле слышно сказал Демарко. – Будь я проклят.
 Феррол рассеянно кивнул, пробегая взглядом по тактическому, визуальному и сканирующему дисплеям. Он чувствовал на коже мурашки от возбуждения. В пределах легкой дымки из гравия и скал, окружающей каменное кольцо черной дыры, сверкали три кружка, которыми были помечены аномальные движения. Прямо у него на глазах появились еще два кружка.
 – Камни, – сказал он. – Единственное, что отличает эту систему от других.
 – По-моему, не единственное, – возразил Демарко, похоже, уже оправившись от первого потрясения. – Сама черная дыра чертовски более спокойна, а радиация ниже, чем в любой из систем, где мы уже побывали. Это для начала.
 Феррол моментально скрипнул зубами; вспышка рефлекторного гнева разрушила очарование и вернула его в реальный мир.
 – Это правда, – заставил себя сказать он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
 В данный момент не имели значения ни восторг и возбуждение, ни вызывающая раздражение новая привычка Демарко (скорее всего, тот демонстрировал ее сознательно) оспаривать все, что бы ни сказал Феррол. Важно не упустить открывшиеся возможности и тщательно, скрупулезно обследовать систему и имеющуюся в ней жизнь. Свести к минимуму разногласия и перебранки.
 – Уверен, низкий уровень радиации делает среду гораздо более стабильной, – сказал он. – Рэндал? Ты уже обследовал каменное кольцо вокруг черной дыры?
 – Пока только в первом приближении, – ответил тот, – но вроде бы очень похоже на обычный пояс астероидов. По крайней мере, отсюда; стоит подойти слишком близко, и гравитационные поля сильно искажают картину. – Рэндал повернулся в Ферролу: – Знаешь, ты, по-моему, прав: наличие тут большого количества крупных валунов играет существенную роль. По крайней мере, дважды замеченные нами аномальные движения возникали откуда-то из-за темной стороны камней. Там, наверно, можно укрыться от радиации – конечно, если речь идет о чем-то более мелком, чем звездный конь.
 – Да, – согласился Феррол. – Приглядись-ка к самой черной дыре. Все-таки не вредно представлять, с чем имеешь дело.
 – Ладно.
 Рэндал отвернулся к своим сканерам, а Феррол включил связь с шаттлом. Упоминание о звездном коне…
 – Вис-каа? Это ты?
 На экране появилось лицо темпи или, точнее, та его часть, которую можно было разглядеть между шлемом-усилителем и золотисто-голубым шейным платком.
 – Фе-роо?
 – А-а, Пла-зии. Я так понимаю, Вис-каа отдыхает?
 – Да, – ответил темпи. – Он слишком много отдыхает.
 – Все вы слишком много отдыхаете, – буркнул Демарко.
 Феррол бросил на него сердитый взгляд.
 – Понимаю, Пла-зии, и мне очень жаль, – сказал он темпи. – В последние три дня Эпилогу пришлось несладко, но и вам тоже. Однако это окупило себя. Мы нашли сообщество космических созданий, во многом похожих на те, которые мы ищем.
 – Знаю, – ответил Пла-зии. – Эпилоннинни уже заметил их.
 Со стороны Демарко послышался отрывистый смешок, но на этот раз Феррол даже не потрудился бросить в его направлении осуждающий взгляд.
 – Рад слышать это, – сказал он. – Что еще Эпилог тебе поведал?
 – Не понимаю вопроса.
 – Я хочу знать, какое впечатление это место производит на Эпилога, – развил свою мысль Феррол. – К примеру, не испытывает ли он тревоги или физических страданий из-за радиации черной дыры? Или, может, его беспокоит, что даже на таком расстоянии гравитационные поля слегка искажены? – Он бросил взгляд на яркие кружки на дисплее. – Или, что еще важнее, не чувствует ли он угрозы со стороны обитающих тут созданий?
 – Эпилоннинни не чувствует угрозы, – быстро ответил Пла-зии.
 – Хорошо. Если вдруг что-нибудь изменится, сообщи мне сразу же, ладно?
 – Твои желания совпадают с нашими.
 – Да, конечно… Я сказал просто на всякий случай. – Феррол обвел взглядом мостик. – Колхейз, начиная с этого момента твоя единственная работа заключается в том, чтобы следить за аномальными движениями в направлении Эпилога или поперек его пути, – приказал он одному из членов экипажа. – Рэндал?
 – Масса черной дыры примерно в сто раз больше массы солнца, – сообщил тот. – Очень быстро вращается. Сейчас мы на расстоянии около трех миллионов километров от нее.
 Феррол попытался припомнить все, что знал о черных дырах.
 – Есть какой-нибудь релятивистский эффект? – спросил он. – Структурное смещение или другие орбитальные аномалии?
 – Нет, на таком расстоянии нет, – ответил Рэндал. – Конечно, если мы хотим получше разглядеть этих твоих зверушек, придется подойти поближе.
 – Правильно. И что бы мы ни увидели, не забывай о деле. Особенно следи за уровнем радиации и гравитационными градиентами. А если увидишь что угодно, вызывающее у тебя беспокойство, немедленно сообщи мне. Ясно?
 – Да, сэр.
 Ну, вроде бы все готово. Феррол сделал глубокий вдох и перевел взгляд на экран. Там уже полыхали около двадцати кружков; самый ближний обозначал место на расстоянии двадцати тысяч километров в направлении черной дыры.
 – Давай, Пла-зии, – сказал Феррол. – Подводи нас поближе… Очень медленно, очень осторожно.




 Глава 26


 Астероид был крупный, с отвесными склонами. За его неровными краями можно было хорошо укрыться от бледного призрачно-голубого света далекой черной дыры. Белое пятно прожектора «Скапа-Флоу» медленно скользило по нему, задерживаясь около каждого затененного участка, прежде чем двинуться дальше. Глядя на дисплей, Феррол покачал головой.
 – Ну, я сдаюсь, – сказал он, не обращаясь ни к кому в частности. – Куда эта проклятая тварь подевалась?
 – Влево, мне кажется, – ответил Демарко. – Вон за тем… смотри, вылезает!
 Черная тень отделилась от астероида и быстро пронеслась сквозь пространство, уйдя за край дисплея, но потом следящая система поймала ее и снова поместила в центр. Примерно полуметровая в поперечнике, она летела не прямо, а сворачивала под прямым углом, чем напоминала порхающую бабочку. Вот и все, что дало двадцатиминутное пассивное наблюдение.
 – Давай возьмем ее, Мал, – сказал он. – Как только будешь уверен, что не промахнешься.
 – Ладно. Ну, пошла…
 Пушка выстрелила сетью, и корабль слегка дернулся. Феррол затаил дыхание… и в последний момент «бабочка» круто развернулась. Слишком поздно: сеть опутала ее и начала сжиматься…
 В бледно-голубом свете короткая вспышка разряда от сети была хорошо видна. «Бабочка» еще раз судорожно дернулась и обмякла.
 – Тауни, готово, – сказал Феррол в интерком. – Сматывай сеть.
 – Сейчас.
 «Бабочка» на дисплее медленно заскользила к кораблю. Феррол выгнул плечи, растягивая затекшие мышцы; в душе нарастало чувство опустошенности и разочарования. За четыре часа медленного дрейфа в каменном кольце они заметили, идентифицировали и зафиксировали на пленке не меньше пятнадцати различных видов космических созданий. Четыре из них – нет, уже пять – поймали сетью, оглушили или убили с помощью электрического разряда и доставили на борт для дальнейшего изучения.
 И во всем этом проклятом зверинце они не обнаружили ни единого хищника.
 – Фе-роо?
 Феррол с усилием выкинул из головы чувство жалости к себе.
 – Да, Вис-каа? Что случилось?
 – Ты хочешь, чтобы мы и дальше двигались к черной дыре?
 Феррол скользнул взглядом по показаниям приборов. Оказавшись в каменном кольце, они дрейфовали в потоке вокруг него, углубившись внутрь всего на несколько сот километров.
 – Если нет никаких проблем, то да. А что, Эпилога тревожит дополнительная гравитация?
 – Не знаю, – ответил темпи. – Знаю лишь, что это место вызывает у него беспокойство. Это все.
 А обеспокоенность звездного коня означала, что манипуляторы тоже обеспокоены и измучены. На фоне общего разочарования Феррола пронзила вспышка злости, но он подавил ее, стиснув зубы. Не имело смысла откусывать темпи головы; несмотря на всю болтовню об их чрезвычайной эффективности в буксировке кораблей, теперь стало болезненно ясно, что звездные кони не в состоянии выносить длительное напряжение.
 – Ты можешь примерно прикинуть, сколько времени еще нам безопасно тут оставаться? – спросил он Вис-каа. – С учетом того, что ты и другие манипуляторы тоже устали?
 – Не знаю. Знаю лишь, что я смогу манипулировать Эпилоннинни еще два часа, и после этого Бри-хоо будет не в состоянии сменить меня. Это все.
 Два часа… А они лишь коснулись поверхности потенциала системы.
 – Понятно, – сказал Феррол с горечью. – Ладно, давай сделаем так: как только Пла-зии тебя сменит, мы совершим Прыжок в ближайшую систему. Там вы несколько дней отдохнете, и, возможно, потом мы снова сюда вернемся.
 – Возможно. Я не знаю.
 Феррол посмотрел на Демарко.
 – Ну, похоже, пока что…
 – Фе-роо?
 Феррол перевел взгляд на интерком.
 – Да, Вис-каа, что теперь?
 – Эпилоннинни… обеспокоен. – Взгляд немигающих глаз чужеземца был прикован к Ферролу. – Это что-то поблизости.
 Внезапно во рту у Феррола пересохло.
 – Колхейз, заметил что-нибудь?
 – Никакого движения по ходу Эпилога, – тут же ответил тот.
 – Продолжай наблюдать, – приказал Феррол. – Мал, Рэндал, мне нужно полное сканирование…
 – Движение! – закричал Демарко. – Азимут тридцать пять градусов по правому борту, зенит три; расстояние тысяча сто метров.
 – Вижу, – ответил Феррол.
 Его дисплей уже поймал и зафиксировал цель. Дрожащими пальцами Феррол активировал компьютерную программу идентификации. Пятнадцать разных видов, которые они уже внесли в каталог, один за другим скользили мимо, мимо…
 – Это что-то новенькое, – сказал Демарко. – Больше других… почти четыре метра в поперечнике.
 Изображение замерло на дисплее Феррола, пока компьютер обрабатывал его…
 – Похоже на миниатюрного «грифа», – пробормотал он, чувствуя, как по спине побежали мурашки.
 Демарко глянул на него через плечо.
 – Это хорошо или плохо?
 Феррол пожевал нижнюю губу.
 – Ну, раз он тут всего один, значит, никакой опасности нет.
 – Значит, это не твой… как его… «гриф»? – проворчал Демарко.
 Феррол подавил вспыхнувшую было панику. Опасности нет. Никакой.
 – По правде говоря, не знаю, – сказал он. Логически обоснованное научное мнение – вот в чем он нуждался сейчас. – Мы назвали их «грифами», потому что, когда мы впервые наткнулись на них, они раздирали мертвого звездного коня на части. С другой стороны, когда на «Дружбу» напала «акула», они сражались на ее стороне. Может, они не столько «грифы», сколько шакалы.
 – Ну, судя по тому, как ты описывал «акулу», эти «грифы», или как их там, на хищников не похожи, – заметил Демарко. – Много чести.
 – Это правда. С другой стороны, звездные кони тоже цилиндрической формы. Может, форма обусловлена способностью совершать Прыжки, а не тем, чем существо питается или как себя ведет. – Феррол смотрел, как создание скользит вперед всего лишь чуть быстрее, чем камни вокруг, каждые несколько секунд меняя направление. Если оно охотится, то как-то… странно. – Я хочу взглянуть на него снизу. У «грифов» были внушительных размеров кормовые отверстия.
 – Почему бы и нет? – пожал плечами Демарко. – Ты же хотел по одному образцу каждого вида… пусть и маленький «гриф» тоже будет. Сейчас проверю, готова ли к выстрелу вспомогательная пушка с сетью. – Он повернулся к своему интеркому…
 – Движение! – закричал Рэндал. – Вон за той скалой прямо перед «грифом».
 Дисплей Феррола мгновение ошеломленно метался туда и обратно, но потом зафиксировался на окаймленной голубым фигуре, зигзагом скользящей среди камней.
 – «Бабочка»?
 – Похоже на то, – согласился Рэндал. – И тоже чертовски торопится куда-то.
 Феррол увеличил поле обзора своего дисплея, чувствуя, как гулко колотится сердце. Если их маленький «гриф» на самом деле хищник…
 Увы. «Бабочка» шустро скользила то туда, то обратно, а «гриф» продолжал дрейфовать медленно и бесцельно, не обращая никакого внимания на потенциальную пищу, взлетающую практически у него из-под носа.
 – Я бы сказал, что если твой мелкий «гриф» – хищник, ему предстоит многому научиться в этом бизнесе, – сухо проговорил Демарко.
 Феррол вздохнул.
 – А может, он недавно почистил зубы и пока не хочет есть.
 – И что теперь? – спросил Демарко. – Все еще хочешь, чтобы я поймал его?
 – Можно. – «Гриф» миновал астероид, из-за которого появилась «бабочка»; сама «бабочка» уже исчезла за краем экрана. Феррол снова переключился на крупный план «грифа». – Как ты справедливо заметил, это просто еще один…
 Совершенно неожиданно «гриф» тоже резко ушел за край экрана.
 – Не упускайте его из вида! – рявкнул Феррол. Поле обзора снова расширилось, даже сильнее, чем прежде…
 – Господь всемогущий! – потрясенно воскликнул Рэндал. – Вы только гляньте, что он выделывает!
 Феррол не отрывал взгляда от «грифа». Тот зигзагами скользил между мелкими и крупными обломками камней, развивая скорость, которая превосходила все ожидания Феррола, и при этом почти точно повторяя полет «бабочки».
 Почти точно повторяя полет «бабочки»…
 – Рэндал… сравни маршруты «грифа» и «бабочки».
 – Уже сделано, Чейни. Можно сказать, один к одному. «Гриф» определенно преследует ее.
 – Соображает, – проворчал Демарко. – Как ему удается не терять ее след, черт побери?
 – Благодаря поту «бабочки», конечно, – усмехнулся Феррол.
 – Что-что?
 – Потом расскажу, – сказал Феррол. – Дай посмотреть.
 «Бабочка» снова возникла на дисплее. Теперь было совершенно ясно, что «гриф» старается поймать ее. Ему оставалось до цели всего несколько метров…
 И внезапно зигзагообразное движение прекратилось. Теперь оба создания летели друг за другом по прямой со скоростью преследователя.
 – «Гриф» телекинетически держит ее, – пробормотал Рэндал.
 Демарко негромко присвистнул.
 – И подтягивает к себе… Оп!
 «Гриф» и «бабочка» сошлись – и мгновение спустя все было кончено.
 Некоторое время на мостике царила тишина.
 – Ладно, – заговорил Феррол. – Рэндал, скажи Вис-каа, пусть подведет нас поближе к «грифу», чтобы мы смогли захватить его.
 – Чейни! – закричал Колхейз. – Движение впереди и слева… что-то очень крупное.
 Феррол включил интерком.
 – Вис-каа… критическое положение! Быстро найди подходящую звезду и прыгай, как только Эпилог будет готов.
 – Твои желания совпадают с нашими.
 – Демарко… включи компьютерную программу идентификации. Очень важно определить размеры этой штуки. Колхейз, следи, не появится ли откуда-то облако «грифов».
 И тут пульт издал сигнал включения лазерной связи…
 – Это капитан Роман с борта «Дружбы», – загремел из громкоговорителя знакомый голос. – Ответьте, «Скапа-Флоу».


* * *

 Феррол поднял взгляд к громкоговорителю. На него нахлынуло ощущение дежа вю. Темпийская йишь-яр-система – пленение детеныша звездного коня – появление Романа на «Драйдене» – и рискованное бегство «Скапа-Флоу».
 Все это, точно вспышка, промелькнуло в сознании, сменившись острейшим вопросом.
 Как, черт побери, Роман сумел выследить его?
 Он прочистил горло.
 – Передай Вис-каа, что Прыжок отменяется, – сказал он Рэндалу, включил передатчик лазерной связи и продолжал в микрофон: – Это Феррол. Не далековато ли вы забрались от дома, капитан?
 – Я могу то же самое спросить у вас. – Изображение Романа появилось на дисплее. Вид у него был усталый, но в лице проступало мрачное удовлетворение. – Как у вас дела, старший помощник?
 – Никаких проблем, если не считать того, что мы непременно должны уйти отсюда меньше чем через два часа. Здешние условия заставляют звездного коня и манипуляторов немного… перенапрягаться.
 – Надеюсь, никто не пострадал.
 Феррол сглотнул; в этих словах определенно чувствовалась угроза.
 – Все в полном здравии. И прежде, чем вы зададите следующий вопрос, хочу заверить вас, что никто никому не угрожал. Вис-каа и остальные полетели с нами добровольно.
 – По крайней мере, от Паука, – многозначительно сказал Роман. – Судя по словам Ямото, до этого вы их мнения не спрашивали. Итак, вы нашли то, что искали?
 Феррол непроизвольно сжал пальцы в кулаки, спрашивая себя, не мог ли Роман каким-то образом догадаться о его подлинной цели.
 – Вообще-то нет, – ответил он. – Однако нам удалось многое выяснить об экологии этого места и взять пять образцов от космических существ для дальнейшего изучения на Кордонейле. В данный момент мы нацелились на шестое; хотелось бы заполучить и его.
 – Что же, действуйте. – Роман вопросительно выгнул бровь. – Вы, похоже, не слишком удивлены нашим появлением.
 – Нет, конечно удивлены. Просто облегчение сильнее – едва заметив вас, мы решили, что это «акула». Надо полагать, вы не расскажете, как сумели выследить нас.
 Роман покачал головой.
 – По правде говоря, нам и самим не все ясно. Темпи сказали лишь, что Слейпнир может последовать за вами. Марлоу высказал предположение, что тут дело в каком-то возмущении какого-то теоретически существующего телекинетического поля, но до сих пор…
 – Проклятье, – пробормотал Феррол. Внезапно все части головоломки встали на свои места. – Это пот, капитан. Слейпнир может читать следы пота, оставленные Эпилогом.
 – Не понимаю…
 – Подождите минуточку, – прервал Романа Феррол и защелкал клавишами воспроизведения записи. Нападение маленького «грифа» на «бабочку»… ага, вот оно. – Приглядитесь внимательно. – Он включил пересылку данных. – Это записано непосредственно перед вашим появлением.
 Некоторое время слышалось лишь гудение передатчика; на дисплее было видно, как Роман сосредоточенно смотрит на что-то за пределами поля обзора камеры.
 – Интересно, – произнес он наконец. – Вы правы. По-видимому, в космосе пот является аналогом запаха крови земных животных. Однако это сравнение уместно лишь до тех пор, пока животное не совершит Прыжок.
 – Нет, – покачал головой Феррол, чувствуя, как в крови кипит восторг открытия. Почему никто до сих пор этого не понимал? – Выделение пота обрывается в момент Прыжка, но след-то не обрывается. Помните эти сложные кремниевые молекулы? Те, на которые все мы смотрели, но по-настоящему не видели. Дело в них. Каким-то образом информация о направлении Прыжка записывается на этих молекулах.
 – О боже! – На лице Романа внезапно проступил ужас. – Вы правы… но это не просто информация о Прыжке. Это запись всего, через что животному пришлось пройти. Краткосрочная или, может быть, долгосрочная память, где зафиксировано все.
 – Ну и что? – недоуменно спросил Феррол.
 – Помните вторую «акулу» в системе 9862? Ту, которая уничтожила боевые корабли «Атлантиса»? Она знала все об их оружии и тактике.
 Феррол замер, чувствуя, как внутри все холодеет. Перед его внутренним взором возникла картина той жуткой бойни: как вторая «акула» использовала облако «грифов», чтобы блокировать лазер и ионные лучи, как с помощью своей телекинетической силы остановила ракеты, а потом сжала в смертельных «объятиях» и сами корабли…
 И как первая «акула» извивалась в танце смерти.
 – Это был вовсе не танец смерти, – пробормотал он. – Первая «акула» старалась оставить вокруг как можно больше своего пота.
 – Думаю, вы правы, – ответил Роман. – Марлоу?
 – Похоже на то, капитан, – послышался откуда-то со стороны голос Марлоу. – Вторая «акула» прошла через эту область, все правильно; и если приглядеться внимательно, можно заметить, как, прежде чем броситься в атаку, она остановилась на пару секунд.
 Феррол внезапно содрогнулся.
 – А мы десять дней потом торчали в системе 66802.
 – Да, – с мрачным видом кивнул Роман. – И все это время представляли собой очень легкую добычу. Мне в голову приходит единственное объяснение того, что мы уцелели, а именно: ракета, с помощью которой мы пытались ослепить приближающихся «грифов», каким-то образом сделала нечитаемыми следы пота Слейпнира.
 Феррол перевел взгляд на обзорное окно, за которым был разлит голубой свет, который окаймлял ближайшие астероиды и создавал некое подобие феерической дымки.
 – Это безумие. – Он покачал головой. – Темпи уже больше полусотни лет летают со звездными конями. Как случилось, что они до сих пор не поняли этого?
 – Скорее всего, не было необходимости, – ответил Роман. – Сомневаюсь, что у них прежде воровали звездных коней.
 Слова были сказаны, и Феррол внезапно вернулся с неба на землю, вспомнив, где он. И почему.
 – Ладно. Итак, что теперь?
 – Что теперь? – повторил Роман, глядя в пространство. – Теперь, я думаю, нам нужно как можно быстрее вернуться на Кордонейл. Или, возможно, на… – Он внезапно оборвал себя, что-то блеснуло в его глазах. – Кеннеди, включайте навигационную систему. Я хочу, чтобы вы рассчитали самый короткий путь к загону звездных коней на Кьялиннинни. Феррол, считайте себя условно заключенным: ловите это животное, за которым вы гонялись, и возвращайтесь на Кордонейл. Обвинения против вас будут выдвинуты позже.
 – Постойте! – запротестовал Феррол. – Что за спешка?
 – Вы забыли? Темпи сейчас стягивают всех своих звездных коней на Кьялиннинни.  Всех. 
 И внезапно до Феррола дошло.
 – И звездные кони по всему космосу оставляют следы своего пота, – прошептал он. – И все следы ведут к загону.
 – Именно. Надо немедленно предупредить темпи. Может, удастся каким-то образом запутать следы, выслать корабли с субъядерными ракетами во все точки, откуда совершены Прыжки… Ну, что-то в этом роде.
 Феррол сильно прикусил нижнюю губу. Тут открывались такие возможности…
 – Я предпочел бы сопровождать вас; капитан. Мы всего в получасе полета до вас.
 Роман посмотрел в сторону; скорее всего, на Кеннеди. Потом, очень медленно, перевел взгляд на Феррола.
 – Могу я поинтересоваться, почему?
 Феррол заставил себя выдержать его взгляд.
 – Я все еще старший помощник на «Дружбе», – ответил он, впервые за долгие часы вспомнив о спрятанном под кителем игольчатом пистолете. О пистолете и о конверте сенатора. – Там мое место, даже если вы решите держать меня взаперти в каюте. – Внезапно ему в голову пришла еще одна мысль. – Кроме того, «Дружба», конечно, несравненно лучше оборудована для работы над взятыми нами образцами. И поскольку возвращение займет несколько часов, доктор Тензинг получит возможность немедленно заняться ими.
 Роман поджал губы, хмуро глядя на Феррола, как будто пытался разгадать истинные мотивы его настойчивости. Феррол затаил дыхание… Наконец, с явной неохотой, Роман кивнул.
 – Хорошо, старший помощник. Ловите свою последнюю добычу и готовьте образцы к переправке на «Дружбу». Встречаемся через час.
 Феррол облегченно выдохнул.
 – Да, сэр. Спасибо, капитан.
 – Поговорим позже. Конец связи.
 Дисплей опустел. Феррол смотрел на него, чувствуя непривычную тяжесть на сердце. Снова, несмотря на абсолютно непростительные поступки, Роман дает ему второй шанс… И снова Феррол собирается обмануть его доверие.
 Он с самого начала знал, что рано или поздно это произойдет. Вот только никак не ожидал, что будет так больно.


* * *

 – Первый Прыжок завершен, – доложила Кеннеди с мостика. – Сейчас мы пересечем систему и через двадцать минут окажемся в нужной позиции для второго.
 – Хорошо. Есть какие-нибудь проблемы со «Ска-па-Флоу»? – спросил Роман.
 – Пока нет. – Она отвела взгляд от лица Романа, быстро сканируя свои дисплеи. – Нет. Связующие стропы закреплены надежно, и Слейпнир, похоже, не страдает от увеличения тяжести.
 – Хорошо. Держите меня в курсе.
 Экран интеркома опустел, и Роман отвел взгляд. По другую сторону письменного стола сидел Феррол, пытаясь изобразить уважение и хотя бы отчасти сохранить достоинство. Нельзя сказать, чтобы он хорошо справлялся с задачей.
 – Наверно, это не слишком удобный полет, – сказал Роман. – Мы можем переправить ваших людей сюда, пока не поздно.
 – Ценю ваше предложение, сэр, но, если честно, они будут лучше чувствовать себя на «Скапа-Флоу», чем здесь.
 – И там у них есть возможность обрезать связующие стропы и сбежать, как только мы окажемся на расстоянии от Кордонейла, позволяющем воспользоваться мицууши? – спросил Роман.
 Феррол напрягся.
 – Я поручился за корабль, капитан, – холодно ответил он. – Они не будут пытаться сбежать.
 Роман, казалось, задумался над его словами.
 – Нет. Я не верю, что они попытаются это сделать. Мои извинения, старший помощник.
 – Спасибо. – Феррол заметно подобрался. – Итак, мое дело будет рассмотрено до того, как меня посадят под замок? Или вы предпочитаете отложить формальности до возвращения на Землю?
 Роман внимательно вглядывался в его лицо. Наполовину искреннее уважение все еще никуда не делось, и выражение невинности тоже, однако настоящего беспокойства не чувствовалось. Что казалось, по меньшей мере, странным, учитывая, как много поводов для беспокойства должно быть у человека в положении Феррола.
 – Вы уверены, – сказал Роман, – что я собираюсь предъявить вам обвинения?
 В глазах Феррола мелькнуло выражение удивления.
 – А разве нет?
 – Отчасти это зависит от причины вашего поступка, – ответил Роман. – Мотивация – очень существенная часть любого действия, как вы считаете?
 – Смотря с каких позиций подходить, этики или законности.
 – Возможно. Как бы то ни было, пока вы переправляли свои образцы на борт, я имел возможность коротко переговорить с Вис-каа до того, как он повел «Дружбу» вместе с шаттлом и Эпилогом домой. Он сказал, что вы искали создание типа летающего сторожевого пса, которые помогли бы темпи защищать своих звездных коней. – Он недоверчиво вскинул бровь.
 – И вы, надо полагать, не верите этому. – В голосе Феррола послышался оттенок вызова.
 – Вы же говорили это темпи.
 – И вы, естественно, решили, что я лгал.
 Роман просто молча ждал; и спустя мгновение Феррол фыркнул.
 – Ладно. Как ни странно, я, более или менее, говорил правду, – сказал он. – Поскольку выяснилось, что звездные кони представляют собой не просто единичный случай, своего рода прихоть эволюции, стало ясно, что они должны быть частью сложной космической экосистемы. А любая уважающая себя экосистема имеет несколько видов хищников. Ну, я и отправился охотиться на них.
 – Ни с кем ничего не обсудив и не получив разрешения?
 – Да, – признал Феррол. – С другой стороны, темпи уже объявили, что они соберут свою коллекцию и отбудут домой, едва мы вернемся на Соломон. Если бы я не воспользовался возможностью, которую предоставил мне Эпилог, второго шанса у нас могло никогда не быть. – Полуулыбка изогнула уголки его рта. – А расскажи я заранее обо всем вам, ваша голова оказалась бы на плахе рядом с моей.
 – Нет, если бы я просто запер вас в вашей каюте, – холодно ответил Роман.
 Феррол вскинул руки ладонями наружу, снова сама невинность.
 – Если бы вы это сделали, мы никогда не обнаружили бы экологию черной дыры.
 «Ведь победителей не судят», – мелькнула циничная мысль в сознании Романа. Важны лишь конечный результат и выгода… Такова политика, которую Кордонейл проводит в наши дни.
 – Как вы выразились, сказанное Вис-каа «более или менее правда». Из чего я делаю вывод, что кроме поиска хищников, теоретически способных выполнять охранные функции, у вас на уме было что-то еще?
 Феррол наклонился вперед с выражением страстной убежденности на лице.
 – Мы могли бы обучать их, капитан. – В его тоне слышалась непривычная горячность. – Обучать их, как темпи обучают своих звездных коней, только эти были бы наши.  Наши.  Имей мы своих собственных звездных… ну, скажем, волков… вся вселенная открылась бы перед нами. Мы могли бы исследовать и колонизировать ее, могли бы делать все, что пожелаем, и все это без того, чтобы темпи вмешивались и выкручивали нам руки.
 – В том числе могли бы создать с помощью этих… волков… ваш боевой флот?
 – В том числе все, что… – Феррол замолчал, с опозданием осознав услышанное. – Что вы сказали?
 – Ваш боевой флот, – повторил Роман. – Тот, в необходимости которого вот уже некоторое время вы пытаетесь убедить своих сторонников в Сенате. Со времени рождения первого детеныша, по крайней мере; а может, и с тех пор, как в йишьяр-системе Кемваннинни вы сбежали от «Драйдена» и меня.
 Феррол пораженно воззрился на него.
 – Откуда вы?… – Он сглотнул и сделал глубокий вдох. – Понятия не имею, о чем вы говорите.
 Он постарался сделать возмущенный вид.
 – Я говорю о вас. – Роман пристально следил за сменой выражения ни лице Феррола. – О человеке, который лгал под присягой и тратил деньги Сената, незаконно отлавливая звездных коней в системе Кемваннинни. И который потом…
 – Я никогда не присваивал ничьих денег! – запротестовал Феррол, глядя на Романа по-прежнему изумленно, но одновременно и с возрастающим ужасом. – Никогда. И ничего не делал по собственной воле… они завербовали меня для этой работы, черт побери!
 – По правде говоря, я вам верю. Однако официальная версия, которая уже распространяется повсюду, звучит несколько иначе. Мое объяснение сводится вот к чему: ваши бывшие сторонники закладывают основу для того, чтобы дискредитировать любые заявления против них, если у вас когда-нибудь возникнет идея их сделать.
 Взгляд Феррола медленно переместился с лица Романа к обзорному окну; некоторое время он молча смотрел на звезды. Роман же наблюдал за игрой эмоций на лице молодого человека, чувствуя укол вины за то, что именно ему выпало на долю опустить молот на голову Феррола.
 Но пока Роман смотрел на него, ощущение собственной вины неожиданно рассеялось, сменившись интересом и крепнущим чувством уважения. Феррол всегда производил впечатление человека, уверенного в себе и своем мнении до уровня дерзости; эта самонадеянность, как казалось Роману, объяснялась молодостью и мощной политической поддержкой, пусть и оказываемой тайно. Однако сейчас, когда эта сила внезапно обернулась против Феррола, Роману стало ясно, что она не играла такой уж существенной роли с точки зрения внутренней стойкости молодого человека. Шок от понимания того, что его бросили на съедение волкам, быстро сменился решимостью и ледяной яростью… Когда он снова повернулся лицом к Роману, то уже полностью владел собой.
 – Как давно выплыла наружу эта версия? – спросил он.
 – Я услышал ее впервые во время заседаний на «Вызове», – ответил Роман. – Перед этим я несколько раз пытался найти что-нибудь в вашем личном деле, но ваши друзья немало потрудились, убирая оттуда, по их мнению, лишнее.
 – А теперь там внезапно снова все появилось, – мрачно сказал Феррол. – Соответствующим образом измененное, конечно.
 – Так это выглядит, – согласился Роман. – Ну, и что вы собираетесь делать?
 Феррол задумался.
 – Попытаюсь заинтересовать еще кого-нибудь идеей приручения космических хищников. Например, Институт научной психиатрии в Синшахли… Тот самый, откуда явился Димоти.
 – Может быть, они вас и слушать не станут, – предостерег его Роман. – Не говоря уж о том, как далеко политики позволят распространиться своей версии.
 – Слишком далеко наверняка не позволят, – покачал головой Феррол. – Если ее услышат много людей, они могут потребовать выдвинуть обвинения против меня, а сенаторы меньше всего хотят, чтобы я публично начал излагать свою версию происшедшего.
 – Итак, тупик.
 Феррол пожал плечами.
 – При условии, что я сам не стану трясти дерево. Полагаю, их единственной целью было поставить в известность вас. – Он пристально посмотрел на Романа, как будто только сейчас до него кое-что дошло. – Но если вы уже слышали официальную версию, почему вы позволили мне участвовать в подготовке появления на свет Эпилога?
 Их взгляды встретились.
 – Потому что, как уже сказано, я не верю большей части того, в чем вас обвиняют. Когда год прослужишь бок о бок с человеком, очень многое узнаешь о нем, Феррол… О его характере, о его способности правильно оценивать ситуацию, о том, насколько и при каких обстоятельствах можно ему доверять.
 Что-то промелькнуло в глазах Феррола; что именно, Роман не понял.
 – Да, сэр, – подчеркнуто нейтральным тоном сказал Феррол. – Я… спасибо за доверие, сэр. А теперь прошу извинить меня… Я очень устал за последние дни. С вашего позволения, я хотел бы пойти к себе в каюту и отдохнуть.
 – Конечно. По расчетам Кеннеди, мы будем на Кьялиннинни примерно через двенадцать часов. Я хочу, чтобы к этому времени вы уже приступили к своим обязанностям на капитанском мостике.
 – Да, сэр. – Феррол встал.
 – И, старший помощник…
 Феррол замер.
 – Да, сэр?
 – С возвращением домой.
 – Спасибо, сэр, – сказал он и вышел.
 На этот раз, вне всякого сомнения, что-то снова мелькнуло в глазах Феррола. И это «что-то», как показалось Роману, очень походило на боль.




 Глава 27


 Солнце Кьялиннинни – тусклая красная звезда, помеченная на дисплее Романа ярким кружком – вместе с другими звездами заскользила по экрану, когда Слейпнир начал разворот по пологой дуге. Роман успел разглядеть звезду, прежде чем масса звездного коня загородила ее. Разглядеть ее невооруженным глазом оказалось еще труднее, чем на дисплее.
 – Со-нгии, ты уверен, что Слейпнир может различить звезду? – спросил он в интерком.
 – Может, – ответил темпи.
 Роман с хмурым видом снова перевел взгляд на дисплей; ну что ж, Со-нгии виднее.
 – Ладно. Будь готов прыгнуть по моей команде. И немедленно сообщи мне, если выяснится, что эта процедура пугает или беспокоит Слейпнира. – Он включил инженерный отсек. – Старший помощник Столт, доктор Тензинг… Вы готовы?
 – Ждем вашего приказа, сэр, – ответил Столт. – Шлюпки уже заправлены и готовы к выходу, а доктор Тензинг дважды проверил, как поведет себя состав.
 – Очень хорошо. Пусть вылетают.
 – Есть, сэр… Взлет!
 Роман перевел взгляд на тактический дисплей. Из ангара «Дружбы» выскользнули две шлюпки – хитроумное изобретение Столта – и бок о бок полетели вдоль корпуса «Дружбы». Миновав нос корабля, они начали расходиться и, добравшись до Слейпнира, оказались у противоположных боков звездного коня.
 – Начинаем разбрызгивать газ, – доложил Столт.
 За обеими шлюпками, летящими сейчас вдоль цилиндрической массы Слейпнира, потянулись хвосты вещества, выглядевшего на экране как липкий туман. Абсолютно синхронными движениями шлюпки сменили направление и полетели, каждая по своей спирали, на расстоянии нескольких метров над телом звездного коня. Туман медленно растекался позади них. Добравшись до головы Слейпнира, они повернули обратно, снова выписывая вокруг него спирали. К тому времени, когда они долетели до связующих строп, звездного коня окружило что-то вроде ореола со средневековой картины.
 – Шлюпки вернутся через минуту, – доложил Столт.
 – Марлоу?
 – Облако хорошо удерживается вместе, – ответил тот. – Просто слегка растеклось, так что вокруг Слейпнира не осталось ни щели.
 – Хорошо… – Внезапно у Романа мелькнула новая мысль. – Когда у вас выдастся свободная минутка, сообщите на «Скапа-Флоу», что происходит. А то они еще испугаются.
 – Да, сэр.
 Роман снова посмотрел на тактический дисплей.
 – Со-нгии? Эта газовая смесь беспокоит Слейпнира?
 – Нет. Он уже повернулся в сторону звезды Кьялиннинни и готов к Прыжку.
 И деятельно выделяет пот, содержащий информацию, которая поможет «акулам» найти темпийский загон. Если план Тензинга не сработает.
 Ирония была в том, что, если он сработает, они, скорее всего, никогда об этом не узнают.
 Шлюпки, до этого парившие на тактическом дисплее рядом с корпусом «Дружбы», исчезли.
 – Шлюпки на борту, капитан, – сообщил Столт. – Ангар герметически закрыт. Мы готовы.
 – Со-нгии?
 – Я все слышу, Ро-маа.
 Роман уселся поудобнее и перевел взгляд на переднее обзорное окно.
 – Ладно. Все готовы. В таком случае, огонь и Прыжок.
 На краю экрана лазер связи выбросил копье света. Оно понеслось, оставляя за собой след ионизированного водорода. Бледная линия коснулась края газового облака…
 И внезапно Слейпнира охватило пламя.
 Оно не было жарким, в чем заранее убедился Тензинг. Температура у шкуры Слейпнира лишь немного превышала шестьсот градусов по Цельсию – звездный конь едва ли вообще ее ощутил. Но этого оказалось достаточно, чтобы сложные молекулы в его поту обуглились и распались таким образом, что реконструировать их было невозможно.
 Это подсказывала логика. Однако в момент возгорания все и думать забыли о логике, химии или биологии. В первый момент Слейпнир представлял собой зрелище, пробуждавшее в людях полумифические воспоминания о далеком прошлом: отзвук погребальных костров древних викингов, самосожжения Феникса и полыхающий ад Данте.
 Пламя быстро погасло, видения растаяли, и Роман сделал глубокий вдох, чувствуя себя довольно глупо. Он оглянулся, проверяя, не заметил ли кто-нибудь его переживаний, однако все склонились над своими пультами, занятые подготовкой к Прыжку.
 Прыжок, да. Взгляд Романа снова метнулся к дисплеям. Если их уловка не сработает…
 Нет, все получилось, как и задумано. Впереди на навигационном дисплее мерцал тусклый шар солнца Кьялиннинни. Согласно показаниям приборов, Прыжок произошел точно в тот момент, когда пламя полыхало вовсю.
 Роман встретился взглядом с Ферролом и сказал:
 – Похоже, сработало.
 Феррол кивнул.
 – И что теперь?
 – Найдем загон.
 Роман защелкал клавишами на своем пульте. Если расчет Кеннеди верен, загон должен быть где-то по правому борту…
 – Вон он, сэр, – доложил Марлоу. – Азимут… ну, ближайший край загона около тридцати девяти по правому борту, надир десять, расстояние девяносто пять тысяч километров.
 На дисплее сканера появился загон или, точнее, начерченный компьютером овоид, делающий более заметными его границы. Роман дал десятикратное увеличение; потом увеличил еще…
 – Господи боже, – пробормотала Кеннеди, глядя на свой дисплей. – Выходит, они говорили правду, что намерены привести домой всех своих звездных коней?
 – Выходит, да.
 Роман и сам был ошеломлен. В последний раз, когда он видел загон – он прилетел, чтобы взять на себя командование «Дружбой», – внутри бродили пять-шесть звездных коней. Сейчас все пространство было буквально заполнено ими. Они безостановочно сновали туда и обратно, похожие на бледные пятна отраженного света звезды. В целом все зрелище очень напоминало то, что можно увидеть в микроскоп в капле воды.
 У Романа мелькнула мысль, замечали ли когда-нибудь сами темпи это сходство; скорее всего, да. В конце концов, идея того, что жизнь и природа через бесконечные повторения снова и снова воспроизводят себя, составляла становой хребет темпийской философии.
 – Должно быть, тут не меньше двухсот звездных коней, – с оттенком благоговения заметил Марлоу.
 Роман с усилием выкинул из головы философские размышления. Нужно дело делать.
 – По-видимому, здесь большая часть темпийского стада, – сказал он, обращаясь к Марлоу. – Или флота, или как там они это называют. Ладно. Включайте радио и свяжитесь со штаб-квартирой темпийской космической станции. Нужно предостеречь их по поводу следов пота, оставленных всеми этими конями. – Он включил интерком. – Доктор Тензинг?
 – Слушаю, капитан. – Как обычно, голос ученого звучал так, будто он недоволен, что его отвлекают. – Подождите минуту: начинают поступать спектроскопические данные о пламени.
 Которые должны показать – или хотя бы намекнуть – уничтожило пламя след пота Слейпнира или нет. Но даже если оно уничтожило…
 Роман вздохнул. Даже если оно уничтожило следы, худшая часть работы еще впереди. Найти и стереть следы во всех системах, откуда темпи привели такую массу звездных коней, – поистине необъятная по своему размаху задача, выполнить которую, возможно, темпи не по силам. Но если удастся убедить Звездный флот оказать им помощь… В обмен, скажем, на то, что у людей сохранится возможность использовать звездных коней…
 – Капитан, – окликнул его Марлоу, наполовину обернувшись с озабоченным видом. – Станция не отвечает.
 – Продолжайте попытки. – Роман перевел взгляд на дисплей сканера, чувствуя, как внутри скапливается холод.
 Цилиндр космической станции, расположенный в центре экрана, выглядел точно так же, как ему запомнилось с прошлого раза.
 За исключением…
 – Кеннеди, начните полное сканирование области вокруг, – приказал он. – Аномальное движение плюс программы распознавания «акул» и звездных коней.
 – Да, сэр, – угрюмо ответила она.
 Роман поймал устремленный на него взгляд Феррола.
 – Какие-то сложности? – спросил старший помощник.
 – Пока не знаю. – Роман кивнул на дисплей. – В прошлый раз, когда я был здесь, около станции были причалены три темпийских курьерских корабля. Сейчас их нет.
 – Это не обязательно должно что-то означать, – медленно сказал Феррол. – Может, они помогают загонять звездных коней или что-нибудь в этом роде.
 – Бросив все стадо?
 Феррол не отвечал. Роман устремил взгляд на свои дисплеи, чувствуя внезапно возникшее напряжение на мостике. Кеннеди осуществляла трехмерный поиск, сканируя пространство вокруг корабля по все более широко развертывающейся спирали. Стандартная военная процедура, предназначенная для быстрого обнаружения угрожающей кораблю опасности. Однако если что-то происходит вдали…
 – Феррол, свяжитесь со «Скапа-Флоу», – приказал он. – Скажите, пусть активируют свою программу регистрации аномальных движений в режиме дальнего действия.
 Феррол бросил на него странный взгляд, однако ответил:
 – Да, сэр.
 Роман включил интерком.
 – Со-нгии? Как там Слейпнир?
 Долгая пауза.
 – Он… обеспокоен, Ро-маа, – ответил наконец темпи.
 – Как и все мы. – Роман бросил взгляд на визуальный дисплей; пока там не было ничего, кроме звезд. – Я хочу подлететь поближе к загону; ускорение два g.
 Новая пауза.
 – Твои желания совпадают с нашими.
 Он отключил интерком и снова перевел взгляд на дисплеи. Сканирование Кеннеди сейчас уже охватывало сферу радиусом десять тысяч километров. И по-прежнему ничего. Спустя мгновение Романа мягко отклонило вбок – это Слейпнир развернулся в сторону загона, – а затем прижало к спинке кресла, когда звездный конь начал наращивать ускорение…
 И вдруг резкий рывок чуть не расплющил Романа на кресле.
 – Со-нгии! Что?…
 – Аномальное движение! – воскликнула Кеннеди. – В нашем направлении. С огромной скоростью.
 – Марлоу, что это? – Внезапно во рту у Романа пересохло.
 – А-а, вижу, сэр. Очень похоже на «грифов»… Да, так оно и есть. Всего объектов около пятидесяти, считая и захваченные ими камни. Приближаются с ускорением около пятнадцати g.
 Да, они уже были видны на тактическом дисплее, все еще вне сферы досягаемости Слейпнира.
 – Попробуйте использовать лазер связи, – приказал Роман. – Может, удастся разогнать их. Кеннеди, определите место, откуда они появились.
 – Уже, капитан, – напряженным голосом вмешался в разговор Феррол, с трудом сопротивляясь ускорению охваченного паникой Слейпнира. – На «Скапа-Флоу» обнаружили «акул». Шесть, да. Расстояние чуть больше пятисот тысяч километров.
 Кеннеди прошептала что-то нецензурное.
 – Подтверждаю, капитан. Шесть «акул»… и с ними три звездных коня.
 – Пропавшие темпийские курьеры? Дайте более четкое изображение.
 – Попытаюсь.
 Картинка на дисплее Романа увеличилась, стала резче…
 Мгновение он просто смотрел на разворачивающуюся перед ним сцену, отчасти не веря, что это на самом деле происходит, отчасти не желая верить. Шесть «акул», выстроившись почти в боевом порядке, мчались в направлении «Дружбы» и загона с ускорением около пяти g. В сотне километров перед ними, с трудом сохраняя эту дистанцию, летели три звездных коня. Маленькие корабли, привязанные к ним, выбрасывали в направлении «акул» какую-то странно поблескивающую субстанцию. Роман не сразу сообразил, что это такое, но спустя мгновение понял – сети. И догадался, что затевали темпи.
 – Они пытаются поймать их, – пробормотал он. – Поймать или хотя бы запутать.
 – Сеть против «акул»! – фыркнула Кеннеди. – Они с ума сошли.
 Роман с величайшим трудом сбросил с себя охвативший его умственный паралич.
 – Марлоу… Каково положение дел?
 – Лазер связи неэффективен, – ответил тот.
 «Грифы» уже рядом с «Дружбой»… Пролетают мимо.
 И если они сумеют опередить Слейпнира…
 – Со-нгии, будь готов срочно совершить Прыжок, – сказал Роман в интерком. – Куда угодно. Кеннеди, отследите, где мы окажемся, и немедленно рассчитайте обратный курс на Кордонейл.
 Если Звездный флот достаточно быстро соберет боевые корабли, «Дружба» сможет вернуться сюда и принять участие в предотвращении бойни, которую «акулы» способны учинить звездным коням…
 – Ро-маа?
 Он нетерпеливо переключил внимание на экран интеркома.
 – Рин-саа, Со-нгии слышал меня? Скажи ему, пусть немедленно прыгает, нужно как можно быстрее убираться отсюда… – Он замолчал. Выражение на лице Рин-саа… – Что случилось?
 – Со-нгии не может этого сделать. Слейпнир… он в перасиате.
 У Романа сжались внутренности.
 – Это немыслимо. – Он и сам понимал, как глупо звучат его слова. – Слейпнир летит с ускорением, черт побери! Как это можно делать, находясь в коме?
 – Он испугался «грифов» и «акул», – сказал Рин-саа. – Он… – Казалось, темпи не может подыскать подходящего слова.
 – Он запаниковал, ты хочешь сказать.
 Взгляд Романа метался по дисплеям, голова усиленно работала, пытаясь найти выход. «Грифы» уже промчались мимо «Дружбы», направляясь к отметке двадцать семь километров, где они смогут соорудить свою оптическую сеть. Возможно, в распоряжении Со-нгии и остальных темпи не больше минуты, чтобы вывести Слейпнира из…
 – Марлоу, это единственная группа «грифов»? Или есть и другие? – внезапно спросила Кеннеди.
 – Ну-у-у… – Пальцы Марлоу застучали по клавишам, взгляд был прикован к дисплеям. – Нет, других не вижу.
 – Тогда я не понимаю, в чем проблема. – Она повернулась к Роману. – Капитан, на «Скапа-Флоу» есть сеть и оборудование для ее использования. Мы можем освободить их, обрезав связующие стропы. Пусть летят вперед, разрушат оптическую сеть, а потом мы снова подхватим их и прыгнем.
 Роман перевел взгляд на Феррола.
 – Это возможно?
 На мгновение Феррол заколебался, но потом сказал, очень медленно:
 – Думаю, да. Но только если Со-нгии сможет добиться, чтобы Слейпнир хотя бы отчасти сбросил ускорение.
 Напряжение немного отпустило Романа. Проблема никуда не делась, но, по крайней мере, оставалась возможность что-то предпринять.
 – Ты все слышал, Рин-саа? Нужно, чтобы вы с Со-нгии сумели снова взять Слейпнира под контроль.
 – Мы постараемся, Ро-маа.
 – Хорошо. Феррол, объясните ситуацию своим людям на «Скапа-Флоу». Хотелось бы, чтобы они начали действовать как можно быстрее.
 – Да, сэр. – Феррол отвернулся к своему пульту, но Роман успел заметить промелькнувшее на его лице очень странное выражение.
 И снова переключился на «грифов». Они уже почти достигли роковой отметки… Но давление, прижимающее его к спинке кресла, резко уменьшилось; ускорение упало, а потом и вовсе исчезло.
 – Ро-маа? Слейпнир вышел из перасиаты.
 – Спасибо, Со-нгии. – Роман посмотрел на Феррола. – Обрежьте связующий линь и велите «Скапа-Флоу» отправляться… Кеннеди, проверьте, не помешает ли нам гравитационная составляющая совершить Прыжок.
 – Уже проверила, сэр, – ответила она. – Мы, конечно, слишком близко к планете, но серьезных проблем возникнуть не должно. Думаю, лучше всего прыгнуть в систему Тории, а оттуда послать тахионное сообщение на Землю и на Препьят.
 И пока Звездный флот будет собирать силы, занять позицию для следующего Прыжка.
 – Звучит неплохо. – Роман мельком посмотрел на Феррола; потом еще раз, более внимательно. Тот сидел лицом к нему вместо того, чтобы склониться над своим пультом. – Феррол? Какие-то осложнения?
 Феррол сглотнул, в его взгляде мелькнуло странное выражение загнанности.
 – Никаких осложнений, сэр.
 – Тогда свяжитесь, наконец, со «Скапа-Флоу». – Роман повернулся к Кеннеди…
 – Нет, сэр.
 Роман посмотрел на Феррола и очень спокойно спросил:
 – Нет?
 Феррол метнул взгляд на Кеннеди, одновременно вытаскивая из кармана конверт.
 – Капитан Роман, – внезапно его голос приобрел официальное звучание, – согласно находящейся в этом конверте директиве Сената, предоставляющей мне карт-бланш… – Он сделал глубокий вдох. – Я отстраняю вас от командования кораблем.




 Глава 28


 Это был момент, о котором Феррол думал с тех пор, как впервые вступил на борт «Дружбы»; момент, из-за которого тревожился, который даже видел во сне. Момент, на протяжении последнего года неизменно присутствовавший на заднем плане его сознания.
 Он так долго готовился к нему… И все же это оказалось гораздо труднее, чем он надеялся.
 На мостике воцарилась мертвая тишина. Феррол практически не слышал даже издаваемых приборами звуков и сигналов. Молчали люди; они просто замерли на своих местах, словно статуи. Феррол сосредоточил все внимание на Романе, заставил себя встретиться с ним взглядом, борясь со странным чувством вины и стыда, напряженно ожидая неизбежного взрыва недоверия и гнева.
 Взрыва, однако, не последовало.
 – Могу я взглянуть? – совершенно спокойно спросил Роман, протягивая к Ферролу руку.
 Проглотив ком в горле, тот отстегнулся, подплыл к нему и вставил одну ногу в захват. Роман взял конверт, бросил взгляд на почерк сенатора на наружной стороне и вскрыл его. Вытащил оттуда лист бумаги, бросил заинтересованный взгляд на Феррола и углубился в чтение.
 Феррол облизнул верхнюю губу, его взгляд метался по мостику. Это был поистине решающий момент; сейчас все висело на волоске. Если Роман откажется признать директиву Сената… если откажется уступить командование… Взгляд Феррола наткнулся на Кеннеди… и замер. Он снова облизнул верхнюю губу, вспоминая завуалированные намеки сенатора относительно Кеннеди. Самая опасная личность на «Дружбе», так он отозвался о ней. И когда Феррол глядел в ее глаза – стальные, немигающие глаза, взгляд которых не отрывался от его лица, – он все больше проникался уверенностью, что сенатор был прав.
 Внезапно он с особенной остротой ощутил, как на ребра под кителем давит игольчатый пистолет. «Ты сумеешь справиться с ней», – заверил его сенатор. Однако, глядя в ее глаза, Феррол вовсе не был в этом уверен. Она профессионал, прошедший прекрасную школу обучения; выстрелить первым – вот единственное, что может его спасти.
 Роман зашелестел бумагой; со странным чувством облегчения, но словно против воли, Феррол оторвал взгляд от Кеннеди и посмотрел на капитана.
 – Надо полагать, – почти светским тоном сказал Роман, – у вас имеется объяснение этому. – Он взмахнул бумагой.
 – По-моему, директива абсолютно ясна, – ответил Феррол.
 – Сама директива, безусловно, ясна, – холодно сказал Роман. – Я имею в виду причину, по которой вы сочли, что надо предъявить ее в данный момент.
 Феррол сделал глубокий вдох.
 – Я здесь не для того, чтобы вступать в дискуссию, капитан. – Он изо всех сил старался, чтобы голос не дрожал. Это было очень трудно, особенно учитывая необходимость не дать Роману втянуть себя в спор. – Единственный вопрос, на который вы должны сейчас дать ответ, – собираетесь вы подчиняться директиве или нет. Да или нет.
 И снова весь он подобрался, ожидая взрыва… И снова взрыва не последовало. Роман устремил на него долгий, ничего не выражающий взгляд. Потом, после еле заметного колебания, включил интерком.
 – Всем членам экипажа. Говорит капитан Роман, – сказал он, не отрывая взгляда от Феррола. – С этого момента, в соответствии с директивой Сената, я передаю командование «Дружбой» старшему помощнику Ферролу.
 Он выключил интерком, отстегнул ремни, выбрался из командирского кресла и спросил Феррола:
 – Какие будут приказания, капитан?
 Феррол перевел взгляд на опустевшее кресло, сражаясь с внезапно нахлынувшей волной стыда и страстно желая, чтобы Роман продемонстрировал хоть какое-то возмущение тем, как с ним обошлись. Унизить капитана на глазах у его экипажа – ужасно для любого человека. Поступить так с тем, кто принял удар без единой жалобы, – чертовски подло.
 С другой стороны, чувство вины – возможно, это как раз то, на что Роман и рассчитывает. Феррол взял себя в руки, вытащил ногу из захвата и опустился в командирское кресло. Оно казалось чертовски неудобным; однако если он чему и научился у сенатора, так это пониманию того, как важны для начальственного положения манера держаться и символы власти.
 – Марлоу, доложите, что там с «акулами», – сказал он, включая дублирующий дисплей сканеров.
 – Все еще приближаются, – ответил тот.
 – Когда они доберутся до загона?
 – На таком ускорении – примерно через два часа.
 Два часа. Феррол перевел взгляд на тактический дисплей. Три темпийских звездных коня сохраняли прежние позиции, но сейчас на дисплее были видны еще два, нагоняющие их сзади, и прямо на глазах из ниоткуда возник третий, только что совершивший Прыжок. Империя темпи, явно осознающая угрозу, бросала в систему Кьялиннинни все, что у нее осталось, в последнем отчаянном усилии защитить свой загон.
 Тем самым подставляя нападению «акул» остальных своих звездных коней… и почти полностью лишая себя возможности совершать космические перелеты.
 Какая ирония судьбы! На протяжении девяти последних лет Феррол только и мечтал о том, чтобы приложить руку к падению темпи, выстраивал в уме планы один грандиознее другого, как изгнать их из космоса, отплатив сполна за то, что они хладнокровно присвоили себе его мир. А теперь его планы оказались ни к чему, потому что всю работу они делают сами. Сами, с небольшой помощью круговорота жизни в природе, любовь к которой они постоянно провозглашают.
 И все, что от Феррола требовалось, это в буквальном смысле ничего не делать. Абсолютно ничего. На протяжении двух ближайших часов.
 – Старший помощник, мы теряем время.
 Феррол посмотрел на Марлоу.
 – Лейтенант, ваше замечание принято к сведению, – холодно сказал он. – Кеннеди, курс в направлении загона звездных коней с ускорением два g рассчитан и введен в компьютер?
 Она все еще сидела, повернувшись к нему, с тем же каменным выражением лица.
 – Да.
 – Хорошо. Скажите манипуляторам, чтобы отправлялись в путь.
 Она не двинулась.
 – И что конкретно вы намерены там делать?
 Феррол встретился с Кеннеди взглядом, полный решимости не дать себя запугать.
 – Как уже было сказано, я здесь не для того, чтобы вступать в дебаты, – отрезал он. – Вы получили приказ. Выполняйте его.
 – Для того, чтобы помешать Кордонейлу прислать сюда помощь, вовсе не обязательно торчать у загона, – спокойно сказал Роман. – И чем дольше вы продержите нас в этой системе, тем выше вероятность того, что «акулы» и новые «грифы» доберутся до нас прежде, чем «Скапа-Флоу» сломает оптическую сеть.
 – Я и сам понимаю это. – Феррол почувствовал вспышку раздражения из-за того, что Роман с такой легкостью просчитывает его планы. – Никто не собирается отсиживаться здесь. Мы просто откроем загон и выпустим звездных коней на свободу.
 Вообще-то он собирался сказать нечто совсем другое, и, судя по выражению лица Романа, тот тоже удивился.
 – Что мы сделаем? – настороженно переспросил он.
 – Вы слышали, что я сказал, – отрезал Феррол. А что, совсем неплохая идея. Почему бы, в конце концов, звездным коням не разделить судьбу своих темпийских хозяев? Убитые или разбросанные по всей галактике – конечный результат один и тот же. – Если, конечно, вы не предпочитаете, чтобы «акулы» первыми добрались до них.
 Роман молчал, устремив на него долгий взгляд.
 – Вот, значит, как вы намерены отомстить, – очень тихо сказал он наконец.
 – Они не пострадают. Просто застрянут в своих мирах, в стороне от наших путей, – возразил Феррол. – Или, по-вашему, будет лучше, если проблема затянется и окончится войной?
 – Вы видели звездных коней в действии, – продолжал Роман, будто не слыша слов Феррола. – Вы знаете, как плохо на них действуют стрессовые ситуации. Неужели вы до сих пор верите, что у темпи есть спрятанный где-то тайный флот боевых звездных коней?
 Феррол пожал плечами. Нет, в это он не верил. Больше не верил.
 – Техника и методы – это несущественно. Существенно то, что присутствие темпи в освоенной людьми части космоса и поблизости от нее представляет собой угрозу для нас. И что время существования этой угрозы подходит к концу. – Он перевел взгляд на Кеннеди. – Вы получили мой приказ, лейтенант.
 Мгновение он думал, что она откажется. Потом, без единого слова, она отвернулась к своему пульту, тихим голосом сказала несколько слов манипулятору, и минуту спустя «Дружба» пришла в движение.
 – Скоро мы доберемся до загона? – спросил Феррол, когда Слейпнир набрал ускорение два g.
 – Примерно через семьдесят минут, – не оборачиваясь, ответила Кеннеди.
 На то, чтобы разрушить часть окружающей загон сети и убраться отсюда до появления «акул», нужен час… Ничего, все получится.
 – Хорошо.
 – Рин-саа также спрашивает, зачем мы туда летим, – добавила она.
 – Скажите, что мы помогаем им сделать достойное дело, – проворчал он. – И пусть понимают как хотят.
 Рядом с Ферролом зашевелился Роман.
 – Старший помощник, не могли бы мы с вами побеседовать у меня в офисе? – негромко спросил он. – Когда у вас будет для этого время, разумеется.
 Феррол подозрительно уставился на него.
 – Все, что вы желаете мне сказать, можете говорить прямо здесь, – ответил он.
 Роман с непроницаемым выражением лица покачал головой.
 – То, что я хочу сказать, сугубо конфиденциально.
 Феррол пожевал нижнюю губу. Конфиденциально, черт… Роман что-то затевает, и они оба понимают это. Но что? Попытку опровергнуть или обойти сенатскую директиву? А может, пока они будут разговаривать, Кеннеди прыгнет на Кордонейл и с помощью тахионной связи добьется отмены директивы?
 Или у Романа на уме совсем другое? Нечто более… прямое, возможно?
 – Надо полагать, вы осознаете, – сказал Феррол, – что если со мной что-то случится, «Дружба» окажется здесь в ловушке. «Скапа-Флоу» не станет разрушать оптическую сеть, не получив приказа непосредственно от меня.
 Он затаил дыхание. Понимает ли Роман, что это заявление – блеф, по крайней мере наполовину? Однако капитан лишь насмешливо вскинул бровь.
 – Вы допускаете, что я могу взбунтоваться против законно назначенного командира?
 Феррол сердито глядел на него, снедаемый чувством неуверенности… Но был лишь единственный способ выяснить, что у Романа на уме.
 – Кеннеди, остаетесь командовать на мостике. – Он отстегнулся и осторожно встал, борясь с тяжестью удвоенного веса. – Я буду в офисе капитана. Двигайтесь прежним курсом и в случае изменения ситуации с «акулами» немедленно поставьте меня в известность.
 – Ясно, – ответила она, по-прежнему не оборачиваясь.
 Феррол повернулся к Роману; мгновение они пристально глядели в глаза друг другу. Потом Феррол сделал жест в сторону двери.
 – После вас, капитан.
 Кроме всего прочего, что бы Роман сейчас ни затевал, от этого мало что изменится. Темпи уже проиграли.


* * *

 – Надеюсь, вы не будете возражать, – сказал Феррол, когда дверь офиса с легким гудением скользнула в сторону, – если я займу ваше место за письменным столом.
 Роман насмешливо вскинул брови.
 – Чтобы наблюдать за дверью?
 – Чтобы видеть дублирующий дисплей пульта управления.
 Феррол обогнул стол и сел в кресло. Следить за тем, в каком направлении летит «Дружба», – одна из главных забот сейчас, решил он. Тот факт, что при этом Роман окажется между ним и любыми нежданными посетителями, – просто совпадение.
 – Итак, что за конфиденциальные новости вы желаете сообщить мне?
 Роман сел напротив и какое-то время молча разглядывал Феррола.
 – Эта ваша сенатская директива датирована прошлым годом, – сказал он. – Она уже была у вас, когда вы впервые взошли на борт «Дружбы».
 – Все правильно. Это была моя гарантия того, что вы не сможете подтасовать данные нашего замечательного эксперимента со смешанным экипажем.
 – Однако вы не использовали ее, – заметил Роман.
 – А зачем? – насмешливо фыркнул Феррол. – Эксперимент провалился, и все понимали это. Если бы не история с появлением детеныша Пегаса, уже после первой экспедиции «Дружбу» расформировали бы, а вас отправили обратно на «Драйден». О нас упомянули бы лишь в маленькой сноске отчетов Звездного флота, и все было бы кончено.
 – Согласен. Но я все равно не понимаю. Если данные так убедительно свидетельствовали в пользу точки зрения ваших антитемпийских сторонников, а вы так опасались, что я попытаюсь скрыть их, почему не взяли командование на себя, как только мы вернулись на Соломон?
 Феррол открыл рот, но тут же снова закрыл его. Эта мысль никогда даже не приходила ему в голову.
 – Не знаю, – промямлил он. – Полагаю… ну, полагаю, я решил, что вашей честности можно доверять.
 На лице Романа возникло странное выражение напряженности.
 – Именно к этому все сводится, не так ли?  К доверию.  Никто из нас не может знать всего, по крайней мере на уровне личного опыта. Наши знания, наши мнения, даже многие наши глубочайшие убеждения – все это зависит от надежности других людей.
 – Если вы сомневаетесь, что моя директива имеет силу…
 – О, в этом я не сомневаюсь, – ответил Роман. – Возможно, теперь ваши бывшие спонсоры отрекутся от нее, но к тому времени, когда мы сможем расспросить их, все происходящее здесь станет свершившимся фактом. Мы оба понимаем это.
 – В таком случае, я предпочел бы, чтобы вы перешли к сути, – проговорил Феррол, чувствуя, как волосы на затылке становятся дыбом.
 Вот оно: сейчас Роман сделает свой ход.
 – Суть заключена в черном конверте в моем письменном столе. Нижний ящик справа.
 – У вас есть собственная сенатская директива? – Чувствуя, как дрожь пробегает по спине, Феррол попытался укрыться за ироническим тоном.
 Роман молча покачал головой.
 Мгновение Феррол во все глаза смотрел на него. Потом взял себя в руки, потянулся к ящику – периферийным зрением все время следя за Романом – и выдвинул его. Конверт оказался большой, толстый и – тем более при двух g – ощутимо тяжелый.
 И сверху на нем был наклеен ярлык с кроваво-красной надписью:  «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» .
 Феррол недоуменно посмотрел на Романа.
 – Что это?
 – Вскройте и посмотрите.
 Феррол перевел взгляд на конверт. Интересно, какое наказание полагается за несанкционированное вскрытие секретного документа? Однако Роман был не тот человек, чтобы прибегать к столь мелкому приему, как попытка доставить противнику незначительные бюрократические неприятности. Быстрым движением руки Феррол сломал печать и вынул находящуюся внутри папку.
 На обложке которой…
 Он пристально посмотрел на Романа, чувствуя, как острая игла боли внезапно пронзила сердце.
 – Да, – сказал Роман. – Это официальный отчет о колонии на Прометее. Думаю, пора вам узнать правду.




 Глава 29


 Феррол смотрел на него и чувствовал, как болезненно колотится сердце.
 – Откуда это у вас? – напряженным, внезапно охрипшим голосом спросил он.
 – Из отчетов Сената.
 – Полученных от ваших протемпийских друзей, вы имеете в виду! – выпалил Феррол. Осознав, как дрожат руки, он с силой прижал ладони к крышке стола. – Так что это такое? Все слегка искажено в нужную сторону или полная фальшивка?
 – Вы слишком бурно переживаете для человека, который даже не знает, что в отчете.
 Феррол стиснул зубы. Призраки Прометея проносились в его сознании.
 – Здесь надежды моих родителей, – сквозь зубы сказал он. – Их надежды, их мечты и сама их жизнь. Я знаю, что произошло на Прометее, будь вы прокляты.
 – Тогда прочтите это хотя бы ради меня, – спокойно, но настойчиво ответил Роман. – Чтобы иметь возможность рассказать мне, в чем я солгал.
 Несколько секунд Феррол пристально смотрел на него, а потом медленно опустил взгляд к папке. Чего, собственно, ему опасаться? Он знал, что темпи сотворили с его миром, и никакая пропаганда – независимо от того, как ловко она состряпана, – этого не изменит.
 Сделав глубокий вдох, он открыл папку.
 Уже по ее весу было ясно, что внутри немало бумаг. Однако он не ожидал обнаружить такое множество разных их видов и форм. Показания под присягой; официальные отчеты колонии; выписки из бортового журнала «Вызова»; расшифрованные допросы темпи; ведомости отдела материально-технического снабжения; описания эвакуации колонистов; документы и докладные записки, написанные на специальной сенатской бумаге, изготовленной таким образом, что она не допускала внесения изменений; научные и медицинские отчеты.
 Множество научных и медицинских отчетов.
 – Там есть всеобъемлющее резюме, – сказал Роман. – В самом начале.
 Феррол молча кивнул, перебирая груду медицинских отчетов. Верхний был адресован начальнику колонии, уже на борту «Вызова»; и когда Феррол бегло проглядел его… он вскинул взгляд.
 – Ложь номер один. – Феррол ткнул пальцем в отчет. – Медицинский отчет относительно Биллинг-шама – чистой воды фальшивка. Ему не мог быть поставлен диагноз «ульевый вирус» – это одна из первых вещей, которые проверяют, прежде чем открывать новую колонию.
 – Знаю, – сказал Роман. – И вы правы, он не мог занести что-то вроде этого на Прометей. Никто не мог.
 Феррол буравил его взглядом, чувствуя, как внутри ворочается что-то твердое, холодное…
 – Нет. Нет. Выбросьте эту мысль из головы. Он не мог подцепить болезнь на Прометее… Там не было ульевого вируса.
 – Вы уверены? – спросил Роман.
 – Конечно уверен! – взорвался Феррол. – Я читал исследовательский отчет… – Остальные слова застряли в горле. – Нет. Нет. Это невозможно. Прометей был сертифицирован как планета, пригодная для колонизации. Сертифицирован, черт побери.
 Тень сочувствия скользнула по лицу Романа.
 – Сертифицирован, одобрен, подготовлен. И туда направили три тысячи колонистов… двести из которых умерли от ульевого вируса. – На мгновение Роман заколебался. – Если бы темпи не сумели вовремя вывезти вас, такой конец ожидал бы всех.
 Сердце Феррола снова заколотилось как безумное.
 – Я знаю, чего вы добиваетесь! – почти прорычал он. – Знаю, что вы и ваши протемпийские друзья пытаются сделать. Но не складывается, нет! Если исследовательский отряд не сумел обнаружить на планете ульевый вирус, как, черт побери, это удалось темпи? У них не было никакого оборудования для проведения биологических анализов… Проклятье, они провели на Прометее меньше двух месяцев перед тем, как украли планету и вышвырнули нас прочь!
 Роман вскинул руки ладонями наружу.
 – Не знаю, как они это вычислили. Не думаю, что это вообще хоть кто-нибудь знает. – Он кивнул на папку. – Комитет, который вел расследование, считает, что самое вероятное объяснение вот какое: темпи живут в такой гармонии с природой, что благодаря этому сумели почувствовать присутствие вируса. Что-то вроде случившегося на Альфе, помните? Когда Лос-тлаа знал, что эти создания не собираются нападать на десантный отряд, хотя и не мог объяснить, почему. А относительно того, что они украли планету… – Роман покачал головой. – Они точно так же восприимчивы к ульевому вирусу, как и мы. Последние девять лет Прометей закрыт для колонизации… и, по-видимому, таким и останется.
 Феррол с силой прикусил нижнюю губу, чувствуя, как неуверенность раздирает его, словно циркулярная пила. Нет, это невозможно. Просто невозможно. Исследовательский отряд не мог напортачить так сильно, не мог пропустить такую смертельно опасную вещь, как ульевый вирус. Это еще одна протемпий-ская ложь. И если даже Роман совершенно искренне верит в нее, она не перестает быть ложью. Но если это правда…
 Он молча сидел, терзаемый противоречивыми чувствами, и тут с тихим жужжанием начала открываться дверь.
 Одно краткое мгновение он тупо смотрел на нее, а потом его озарило. Он понял наконец, что они задумали, как они все провернули. Приглашение Романа, имеющее своей целью увести его с мостика; состряпанный отчет, имеющий своей целью отвлечь его от… Едва не выпрыгнув из кресла, правой рукой Феррол нашарил под кителем игольчатый пистолет. На мгновение тот застрял, но потом, когда Феррол снова рухнул в кресло, высвободился. Стукнув пистолетом о край стола, он вытащил его, сжал обеими руками и нацелил на дверь. Панель ушла в стену…
 И конечно, в рамке открывшегося дверного проема стояла Кеннеди.
 Самая опасная личность на борту «Дружбы», так сенатор охарактеризовал ее. В первое же мгновение, когда сердце у Феррола чуть не остановилось, он понял, что тот был прав. Она неподвижно стояла в дверном проеме. Ее руки, явно пустые, свободно свисали по бокам, а взгляд переместился с его лица на пистолет и обратно, ни на йоту не утратив холодного спокойствия. Ничего не скажешь, настоящий профессионал.
 Она здесь, чтобы убить его.
 Это был второй момент, к которому Феррол пытался подготовить себя, но, как он понял с горечью, не слишком преуспел. «Ты справишься с ней», – сказал сенатор со своей бесконечной уверенностью; и Феррол поверил ему.
 Однако никто не предупредил его, каково это – глядеть в глаза человека, которого собираешься убить.
 Роман откашлялся.
 – Если вы намерены хладнокровно застрелить ее, – сказал он почти светским тоном, – то давайте уже наконец. Если же нет, положите пистолет на стол и пригласите ее войти.
 Кеннеди по-прежнему не двигалась.
 – Вам меня не остановить. – Голос Феррола дрожал, во рту чувствовался горький вкус поражения. Если бы она сделала хоть малейшее движение, любое движение, которое можно рассматривать как нападение… Но она просто стояла там, и все. – Даже если вы убьете меня, вы все равно уже не успеете помочь темпи.
 Кеннеди бросила быстрый взгляд на Романа.
 – Я здесь не для того, чтобы убивать кого бы то ни было, – успокаивающим тоном сказала она.
 – Тогда зачем вы здесь? Я приказал вам оставаться на мостике.
 Ее взгляд застыл.
 – Я пришла, чтобы помешать вам свалять дурака. Такое впечатление, что я опоздала.
 Феррол сильнее сжал пистолет, полный решимости не позволить ей задурить себе голову.
 – Тронут вашей заботой, – с иронией сказал он. – И как конкретно вы собирались сделать это?
 Роман зашевелился в своем кресле.
 – Думаю, вам пора познакомиться как следует. – Он протянул руку в сторону Кеннеди. – Позвольте представить вам Эрин Кеннеди, в прошлом старшего помощника корабля Звездного флота «Вызов».


* * *

 Феррол во все глаза смотрел на нее; его пальцы, сжимающие пистолет, внезапно онемели.
 – «Вызов»… не верю, – прошептал он.
 – Почему? – спросила Кеннеди. – Или, по-вашему, я не в состоянии справиться с этой работой?
 – Меня предупреждали, что вы опасны…
 – Предупреждали, без сомнения. – Роман словно читал его мысли. – Ваши сенатские сторонники. Для которых правда о Прометее была чрезвычайно неприятна.
 Феррол облизнул верхнюю губу и, почти не отдавая себе в этом отчета, положил пистолет на стол.
 – Кому это известно? Что вы служили на «Вызове», я имею в виду?
 Она недоуменно вскинула брови.
 – Хотя бы всем, кто читал эти отчеты. – Она сделала жест в сторону лежащей перед Ферролом папки. – Мое имя встречается в половине этих бумаг – я была старшим офицером, отвечающим за расследование и проведение сопутствующих законных мероприятий.
 Феррол опустил взгляд на папку, перелистал несколько страниц. Имя офицера, ведущего допрос… Он поднял взгляд на Кеннеди.
 – Этого просто не может быть. – Слова слетали с губ почти автоматически, без подлинной убежденности. – Исследовательский отряд сертифицировал Прометей, не обнаружив на нем ульевый вирус.
 – Именно это они и сделали, черт побери. – Ее лицо потемнело от гнева. – Сертифицировали с такими блестящими рекомендациями, что Сенат не стал утруждать себя дублирующей проверкой, как того требовал закон. Почему, как вы думаете, все были так чертовски озабочены тем, чтобы скрыть этот провал?
 Феррол снова перевел взгляд на папку. Сенат.  Весь  Сенат…
 – Вы хотите сказать, что они все время знали правду. Что они… лгали мне?
 – Неужели в это так трудно поверить? – спросил Роман. – Без вашей ненависти к темпи вы им были не нужны.
 Феррол бросил на него острый взгляд.
 – Речь идет о манипулировании, так? А разве к вам это не относится? – Вспышка гнева пробилась сквозь охватившее его оцепенение. – Вы тоже знали правду все время… Вы оба. – Он бросил яростный взгляд на Кеннеди. – Почему же, черт побери, не рассказали мне раньше?
 – А вы бы поверили нам? – спросила Кеннеди.
 – Не в том дело.
 – Именно в том, – решительно заявил Роман. – Покажи я вам эту папку, когда вы впервые появились на «Дружбе», вы бы сочли все это не более чем изощренным жульничеством сторонников темпи.
 – И вы предпочли играть со мной, словно с марионеткой, – с горечью сказал Феррол. – Дергали за ниточки, окружили теми, кто был помешан на темпи, назначили офицером связи с научным отделом, чтобы я имел возможность получше приглядеться к проклятым чужеземцам. В точности то же, что со мной делал сенатор, только наоборот. Спрашивается, почему я должен верить вам, а не ему?
 – Потому что у нас есть доказательства. – Кеннеди сделала жест в сторону папки.
 – А если это и впрямь «не более чем изощренное жульничество», как выразился капитан?
 – Ох, бросьте, Феррол… – Роман вскинул руку, заставив ее умолкнуть.
 – Чейни, мы не можем ничего вам доказать в прямом смысле этого слова. Мы просто знаем правду, причем мы все. Поворошите свою память, и вы найдете там подтверждения… Тот факт, к примеру, что первыми темпи вывозили детей, как более уязвимых к вирусу. Однако это не доказательство; по крайней мере, не то, которого вы жаждете.
 – Что же, по-вашему, я должен делать?
 – То же, что и все мы, – ответил Роман. – В отсутствие доказательств человек должен сам решить, чьему слову верить.
 Феррол с трудом сглотнул, ощутив боль в горле. В глубине души он знал, что на самом деле решение уже принято. Перед его внутренним взором возник сенатор: надменный взгляд, самодовольный голос, бесконечное манипулирование людьми и событиями. С другой стороны – Роман, с которым он прослужил год: откровенный апологет темпи с раздражающе упрощенным взглядом на вселенную, он, не задумываясь, рискнул своей жизнью, чтобы спасти Феррола и Кеннеди от первой «акулы».
 И Кеннеди: уравновешенный характер, компетентность, огромный опыт… и, как записано у нее в личном деле, твердая нейтральная позиция по отношению к темпи. Женщина, которая не точит топор, потому что ни с кем не собирается воевать.
 Женщина, у которой нет причин лгать о событиях на Прометее.
 Уставившись на интерком Романа, Феррол подумал, каким же дураком будет чувствовать себя и выглядеть. С другой стороны, ему всегда было наплевать, что о нем думают другие. Он нажал клавишу общего радиовещания, сделал глубокий вдох…
 – Это старший помощник Феррол, – произнес он, не отрывая взгляда от пульта. – Я передаю командование «Дружбой» капитану Роману. Все.
 Он отключил связь, внутренне подобрался и посмотрел на Романа. Однако тот и на этот раз злорадствовать не стал. Лишь сказал серьезно:
 – Благодарю вас, старший помощник.
 «Все правильно, – подумал Феррол. – Я и впрямь выставил себя круглым дураком».
 – С вашего позволения, сэр, – произнес он, изо всех сил стараясь сдержать дрожь в голосе, – я останусь в своей каюте, пока «Скапа-Флоу» не придет время разгонять «грифов».
 Он начал подниматься, однако Роман взмахом руки дал понять, чтобы он снова сел.
 – Лейтенант, какова ситуация с подготовкой Прыжка? – спросил капитан у Кеннеди. – Гравитация не помешает нам покинуть систему?
 Она покачала головой.
 – Нет, хотя корпус «Дружбы» мы подпалим прилично, откуда бы ни прыгали. – Она перевела взгляд на Феррола. – Однако в одном Феррол прав: если раньше у нас и было время обратиться за помощью к Звездному флоту, то больше его нет.
 Роман медленно кивнул, потирая пальцы друг о друга и глядя в пространство.
 – В таком случае, – он встал, – возвращаемся на мостик. И вы тоже, старший помощник.
 Феррол поднялся, чувствуя, как внутри все напряглось. Снова встретиться с людьми, бывшими на мостике, когда он…
 – Есть, сэр. Я займусь подготовкой «Скапа-Флоу».
 Роман покачал головой.
 – Благодарю вас, но я считаю, что пока их помощь не требуется. У нас есть еще долг милосердия, и только потом мы сможем уйти.
 Феррол пристально посмотрел на него – и внезапно понял.
 – Вы хотите отпустить звездных коней на свободу?
 Скупая улыбка тронула уголки губ Романа.
 – Как я уже говорил вам вчера, старший помощник, за прошедший год я очень многое понял в вашем характере. Долгое время вы ненавидели темпи, да, но при этом вы никогда не ненавидели звездных коней. – Он кивнул в сторону обзорного окна и загона за ним. – Освободить звездных коней – это был ваш инстинктивный порыв, которым двигало исключительно сострадание. Таким инстинктам нужно и можно доверять.
 Феррол ничего не понял. Только что он стоял тут, проникнувшись уважением к Роману, темпи и вселенной в целом, а сейчас вдруг почувствовал себя совершенно потерянным. Тем не менее он пробормотал:
 – Понимаю, сэр.
 – Хорошо. – Роман направился к двери. – Тогда давайте займемся делом. По моим расчетам, мы доберемся до загона примерно через сорок минут. И за это время вы, старший помощник, должны найти способ проделать в нем дыру.
 – У нас почти все готово, – раздался голос Демарко из громкоговорителя на пульте Феррола. – Товни и Хлинка прицепили кабели к ячейкам ограды загона и возвращаются. Главные конденсаторы заряжены полностью, дублирующие – на девяносто восемь процентов.
 – Понял. – Феррол через плечо бросил взгляд на Романа. – Еще не больше минуты, капитан.
 Тот посмотрел на Марлоу.
 – Когда появятся «акулы»?
 – Первая – через двадцать восемь минут, остальные с пятиминутной задержкой.
 Феррол посмотрел на тактический дисплей, испытывая непривычное чувство подавленности и грусти. Сейчас «акул» пытались задержать уже десять темпийских кораблей, но они могли с тем же успехом оставаться в стороне, ничего не предпринимая. «Акулы» мчались вперед, они или просто обходили сети, в которые темпи пытались поймать их, или высылали вперед для расчистки пути авангард «грифов». «Акулы» неумолимо приближались, и звездные кони в загоне ясно осознавали это. Они больше не сновали безостановочно туда и обратно; как будто понимая, что задумали на «Дружбе» и «Скапа-Флоу», они огромной массой сгрудились около того места, где, если все пройдет хорошо, вот-вот должен был исчезнуть участок ограды.
 И когда это произойдет…
 Феррол прикусил губу, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Теперь, после недавнего столкновения с Романом и Кеннеди, все, что он знал о темпи – или думал, что знает, – рухнуло. Его эмоции представляли собой столь запутанный клубок, что он не мог бы сказать, какие чувства испытывает на самом деле. Но во всем этом хаосе одно он осознавал с кристальной ясностью.
 Сенатор победил, со всем своим хладнокровным коварством. И эта мысль причиняла Ферролу боль.
 – Дублирующие конденсаторы тоже полны, – ворвался в его мысли голос Демарко.
 Феррол, сердясь на себя, сморгнул слезы.
 – Они готовы, капитан, – не оборачиваясь, сказал он.
 – Хорошо, старший помощник. Можете отдавать приказ.
 Феррол перевел взгляд на визуальный дисплей.
 – Порядок, Мал. Приготовиться… огонь!
 Из радио донесся треск разряжающихся конденсаторов «Скапа-Флоу»; на визуальном дисплее внезапно возникла паутина ослепительно яркого коронарного разряда, мощная струя ударила в сеть ограды и испарила около пяти ее квадратных километров. Яркий свет залил темные тела, молча сгрудившиеся в ожидании… а потом погас, и в тусклом красном сиянии «карлика» стало видно, как кони устремились к образовавшемуся отверстию.
 – Вот оно, – пробормотала Кеннеди, сидя у своего пульта. – Конец эпохи.
 Сквозь брешь сейчас вытекал непрерывный поток; едва оказавшись за пределами ограды, звездные кони устремлялись во всех направлениях. Глядя на тактический дисплей, Феррол спрашивал себя, заметили ли летящие перед «акулами» темпи, что их бесценное стадо разбегается. И если да, то как восприняли это – как предательство или как тягостную необходимость.
 Он не знал. Если уж на то пошло, он даже не знал, что было у него на уме, когда он предложил сделать это.
 «Вот и доверяй инстинктам», – с горечью подумал он.
 – Темпи еще смогут вернуться, – сказал Марлоу таким тоном, будто и сам не верил в это. – Однажды они нашли звездных коней и вышли в космос. Конечно, они смогут сделать это снова.
 Феррол посмотрел на Кеннеди и увидел, что она качает головой.
 – Без нашей помощи – нет, – сказала она. – В первый раз это была счастливая случайность, тогда звездный конь слонялся в одной из их систем достаточно долго, чтобы они сообразили, как поймать его. Механических двигателей для космических кораблей у них никогда не было.
 – Будем надеяться, что у них хватило предусмотрительности спрятать хотя бы нескольких звездных коней подальше от этой бойни, – сказал Роман. – Хотя… – Он замолчал, щека у него задергалась.
 – Квентин? – спросил Феррол. Роман с явной неохотой кивнул.
 – Может, и не играет роли, сколько коней уцелеет, – мрачно ответил он. – Сам факт того, что существуют хищники, от которых темпи не в состоянии защитить звездных коней, может заставить их отпустить оставшихся на свободу.
 На мостике воцарилось молчание. Затор у выхода из загона уже расчистился, остающиеся внутри пятьдесят или около того звездных коней плавно и быстро выплывали наружу. Ферролу приходилось слышать, что за семьсот лет ни один из темпийских звездных коней не умер… Значит, темпи потребовалось семьсот лет, чтобы собрать такое количество.
 А теперь все звездные кони уходят – словно пузырьки воздуха из проткнутого баллона. В самом деле, конец эпохи.
 – Кстати, о кораблях без механических двигателей, – ворвался в мысли Феррола голос Романа. – Не пора ли нам избавиться от этих «грифов» и самим убраться отсюда, старший помощник?
 – Да, сэр. – Не сводя взгляда с тактического дисплея, Феррол сделал глубокий вдох и включил радио. – Дружба» – «Скапа-Флоу». Мал, мы уходим. Приготовьте пушку с сетью и…
 Он замер, не договорив фразу. На тактическом дисплее…
 – Что такое? – озабоченно спросил Роман. Феррол смотрел на дисплей, спрашивая себя, не чудится ли ему. Но нет, никакой ошибки. Вылетающие из загона звездные кони, которые сначала резко уходили в сторону от траектории приближения «акул», начали разворачиваться обратно.
 – Капитан, посмотрите на тактический дисплей, – настороженно сказал он. – Звездные кони… не убегают.
 Он повернулся и посмотрел на Романа, озадаченно взирающего на дисплей.
 – Кеннеди, им мешает прыгать близость звезды?
 Она медленно покачала головой.
 – Не думаю, сэр. Учитывая, какой жар и радиацию они в состоянии вынести.
 – Может, перед каждым из них уже выстроена оптическая сеть? – с сомнением в голосе предположил Марлоу. – Или, может…
 – Они не убегают, да. – Кеннеди с ошеломленным лицом повернулась к Роману. – Они собираются нападать.
 Мгновение Роман непонимающе смотрел на нее, потом резко потянулся к своему пульту.
 – «Дружба» – темпийским кораблям, – сказал он. – Это капитан Роман. Уходите оттуда немедленно, пока вас не раздавили собственные звездные кони.
 Ответом ему был неразборчивый всплеск воющих криков и стонов.
 – Проклятье, – выругался он себе под нос.
 – Свяжитесь с Рин-саа, – посоветовал Феррол. – Он им переведет.
 Роман включил интерком. Феррол перевел взгляд на тактический дисплей: теперь темпийские кони расходились во все стороны от линии приближения «акул», как бы заключая их в огромную сферу.
 – Проследите, чтобы все записывающие устройства работали, – сказал он Марлоу. – Это необходимо зафиксировать.
 И сражение началось.
 По мнению Феррола, оно протекало на удивление медленно; но, может, именно его неторопливая безжалостность производила наибольшее впечатление и вызывала благоговейный ужас. Сфера постепенно стягивалась, и темпийские корабли вырвались за ее пределы. Строй «акул» распался, они полетели во все стороны навстречу нападающим, словно растопыренные пальцы. «Грифы» сновали между противниками, точно клочья дыма на ветру, либо неспособные удерживать свои оптические сети перед лицом столь мощного нападения, либо просто расшвыриваемые противоборствующими телекинетическими силами.
 «Дружба» резко дернулась, вдавив Феррола в кресло.
 – Рин-саа! – закричал Роман. – Что случилось?
 – Слейпннинни тоже хочет принять участие, – ответил голос темпи из интеркома. – Со-нгии все труднее удерживать его.
 – Он должен постараться, – сказал Роман. – Нельзя, чтобы «Дружбу» затянуло в самый центр всего этого. Смени манипулятора, если Со-нгии не справляется, поставь двоих, если понадобится, но Слейп-нир должен оставаться здесь. Ты меня понял?
 – Твои желания совпадают с нашими.
 – Вряд ли из этого что-то получится, капитан, – сказала Кеннеди. – Другие темпийские звездные кони тоже возвращаются.
 Феррол проглотил ком в горле. Кеннеди была права: звездные кони, которым сейчас ничто не угрожало, поскольку они оказались вне пределов атакующей сферы, разворачивались, чтобы присоединиться к нападающим. Прицепленные к ним корабли беспомощно болтались сзади. Подобно Слейпниру, звездные кони услышали «зов крови»; в отличие от Слейпнира, они не могли игнорировать его, поскольку находились ближе к схватке.
 Сфера продолжала сокращаться… В какой-то момент «акулы», двигаясь в унисон, резко изменили вектор своего движения, как бы пытаясь прорваться сквозь нее. Звездные кони среагировали немедленно. Часть их тут же помчалась наперехват как силы поддержки…
 Феррол почувствовал, что дрожь пробежала по спине. Какая ирония! Его мечта о создании боевого флота звездных коней, мечта, над которой насмехались все, начиная от сенатора…
 На тактическом дисплее «акулы» снова сменили направление.
 – Они убегают, – заметила Кеннеди.
 – Или, точнее, пытаются бежать, – ответил Роман, глядя, как звездные кони снова бросились наперехват. – Марлоу, вы зафиксировали что-либо, показывающее, каким образом они сражаются?
 – Нет, сэр. – Марлоу покачал головой. – Думаю, они бьют друг друга телекинетически, но наши приборы этого не могут зафиксировать…
 Он резко смолк, когда «Дружба» снова дернулась.
 – Ро-маа?
 – Я здесь, Рин-саа, – ответил Роман. – У вас по-прежнему трудности?
 – Со-нгии и Хом-джии не могут больше удерживать Слейпннинни, – сказал темпи каким-то совсем особенным тоном. – Его разум закрыт для нас. Это что-то вроде перасиаты.
 Феррол беззвучно присвистнул, бросив взгляд на интерком. Поначалу темпи определяли состояние перасиаты как род комы; два часа назад они использовали этот термин для характеристики панической реакции Слейпнира на приближающихся «акул»; и вот теперь оно обозначало неистовый, яростный гнев. Одно слово, три совершенно разных проявления… Может быть, подумал он, темпи знают о звездных конях далеко не так много, как им кажется?
 Он перевел взгляд на тактический дисплей, на медленный танец смерти на нем. Да, они действительно знают о звездных конях далеко не так много, как им кажется.
 – Скажи, пусть удерживают Слейпнира сколько смогут, – сказал Роман Рин-саа. – Хотя бы еще несколько минут. Похоже, звездные кони побеждают, но…
 – Черт меня побери!
 Голос Кеннеди звучал на грани шепота, но что-то было в ее тоне…
 – Что такое? – спросил Роман. Кеннеди сделала глубокий вдох.
 – По-моему, сражение окончено, капитан. – Чувствовалось, что каждое слово дается ей с трудом, что было весьма необычно для этой женщины. – Почти окончено, во всяком случае.
 – Объясните.
 Она кивнула на экраны.
 – Посмотрите на визуальный дисплей. Разглядеть нелегко – звездные кони мешают – но можно.
 – Черт меня побери! – повторил Марлоу. – Она права, сэр. «Грифы» снова выстраивают оптические сети… но теперь уже перед «акулами».
 – Они перебежали на другую сторону, – потрясение покачала головой Кеннеди. – Увидели, кто одерживает верх, и решили примкнуть к победителям.
 Интуитивно Феррол включил передний визуальный сканер.
 – Наша оптическая сеть тоже исчезла, капитан, – сказал он. – «Грифы»… – Он замолчал, подыскивая слово.
 – …рискнули принять участие в сражении, – договорил за него Марлоу.
 – Чрезвычайно интересно, – задумчиво сказал Роман, глядя на дисплеи. Потом, как заметил Феррол, на его губах заиграла улыбка. Он включил интерком. – Рин-саа?
 – Слушаю, Ро-маа. Мы больше не можем удерживать Слейпнира…
 – И не нужно, – перебил его Роман. – Скажи Со-нгии, пусть позволит Слейпниру лететь, куда тот пожелает. Единственное, постарайтесь удержать его на двух g.
 – Твои желания совпадают с нашими.
 «Дружба» так резко рванулась вперед, что к горлу Феррола подкатила тошнота. Спустя несколько мгновений, однако, Слейпнир достиг ускорения в три g и больше уже не увеличивал скорость.
 – Надеюсь, вы правильно рассчитали время, – сказал Феррол Роману, чувствуя, как тошнота отступает. – Не хотелось бы оказаться там, пока сражение не закончено.
 – Не думаю, что тут возникнет проблема, – ответил Роман. – Как мне кажется, с «акулами» будет покончено задолго до того, как мы доберемся до эпицентра событий. И наверно, лучше прибыть туда чуть раньше, чем слишком поздно.
 Феррол озабоченно посмотрел на него.
 – Слишком поздно для чего?
 – Сейчас поймете. Свяжитесь со «Скапа-Флоу». Назначьте им встречу у ближайшей «акулы», как только все твари будут мертвы. – Он задумчиво посмотрел на дисплей. – Если я прав, впереди у нас множество дел.




 Глава 30


 – Они опаздывают.
 Роман оторвался от созерцания сцены за обзорным окном и устремил долгий взгляд на Феррола. Тот сидел в углу капитанского офиса, как можно дальше от письменного стола и двух стульев, предназначенных для гостей. Судя по выражению лица и позе, он чувствовал себя напряженно.
 – Они обязательно придут, – заверил его Роман. – Склонность опаздывать – одно из «очаровательных» свойств темпи.
 Феррол фыркнул; сковывающее его напряжение слегка ослабело.
 – Да уж.
 Роман не сводил с него пристального взгляда.
 – Может, вам лучше надеть фильтровальную маску? Воздухоочистительная система работает на полную мощность, и все же их запах немного ощущается.
 Феррол сделал глубокий вдох, как будто старался втянуть как можно больше воздуха, пока он еще чистый.
 – Благодарю вас, но не нужно. – Он бросил взгляд на дверь. – Я настроен полностью перепрограммировать свои реакции, и, по-моему, сейчас самое время начать.
 – Ладно. – Роман насмешливо вскинул бровь. – Только не бейте их.
 Феррол вспыхнул. Он и думать забыл о том давнем инциденте в ангаре «Дружбы».
 – Не буду, сэр. Дверь зажужжала.
 – Вот и они, – сказал Роман. Панель скользнула в сторону. В дверном проеме стояли Рин-саа и Со-нгии; их уродливые лица почти полностью скрывали фильтровальные маски. – Входите. – Капитан сделал жест в сторону пустых кресел. – Присаживайтесь, пожалуйста.
 – Да, – ответил Рин-саа, первым входя в офис.
 Дверь закрылась за ними. Они сели в кресла, и Роман бросил взгляд на Феррола. Тот был по-прежнему напряжен, но чувствовалось, что он полностью владеет собой. Он будет в порядке, решил Роман и обратил все свое внимание на темпи.
 – Итак, доктор Тензинг сказал, что его люди закончили все работы по изучению мертвых «акул», возможные на данный момент. Теперь ничто не мешает нам покинуть Кьялиннинни и вернуться на Кордонейл. Я от души надеюсь, что вы изменили свое мнение относительно проекта «Дружба».
 – Мы не можем, – ответил Рин-саа. – Нас обманули, Ро-маа. Обманом заставили принять участие в ненужном убийстве. Я уже заявлял, что эксперимент «Дружба» окончен, и сейчас вынужден повторить то же самое.
 – Понимаю, – сказал Роман. – Конечно, последовательность – очень существенная часть политики. Я просто подумал, что, поскольку теперь нам точно известно, как работает программа размножения звездных коней, почва для принятия этого решения, возможно, изменилась.
 Рин-саа склонил голову набок.
 – Мы не знаем, в чем причина успеха программы размножения. – В его голосе прозвучали жесткие нотки. – Знаем лишь, что необходимо присутствие человеческих существ. Это все.
 Итак, темпи полны решимости не уступать ни миллиметра. Вообще-то Роман и не ожидал, что они так легко сдадутся: в своей спокойно-выдержанной манере темпи могли быть не менее упрямы, чем люди.
 – Ну, в таком случае позвольте мне вам объяснить. Программа работает, потому что человеческие существа, как вы любезно нас называете, суть хищники, и звездные кони реагируют на присутствие хищников ускорением своего цикла размножения.
 – Это пока не доказано, – сказал Рин-саа.
 – Возможно, и не доказано – по темпийским стандартам, – возразил Роман, – но все показатели налицо, и для нас их вполне достаточно. Когда двести звездных коней не просто желают, а рвутся напасть на шестерку своих злейших врагов, не вызывает сомнений, что их экологическая модель защиты – сражение с опорой на грубую силу за счет численного перевеса. И существует лишь один способ создания численного перевеса.
 Рин-саа засомневался и коснулся пальцами уха.
 – Может, ты и прав.
 – Ты знаешь, что я прав, – сказал Роман. – Независимо от того, признаете вы мою правоту или нет. И это должно беспокоить вас, потому что до сих пор вы считали, что понимаете звездных коней лучше, чем любые явления природы.
 – Мы никогда не утверждали, что знаем все, Ро-маа. Мы наблюдаем; мы учимся; мы понимаем. Иногда понимание приходит быстро, иногда на это уходят столетия. Темплисста будут размышлять над тем, чему стали свидетелями, и так приобретут новые знания.
 – Хорошо. – Роман перевел взгляд с Рин-саа на Со-нгии и обратно. – Тогда поразмышляйте и над тем, что я сейчас скажу, когда сочтете, что настало время для размышлений. Вы ошибались насчет звездных коней; я утверждаю, что и насчет людей вы тоже ошибаетесь.
 Рин-саа, склонив голову набок, устремил на него немигающий взгляд.
 – В полной мере мы пока не понимаем вас, Ро-маа. Тем не менее мы понимаем вас лучше, чем, возможно, вам известно.
 Роман покачал головой.
 – Нет. Вы думаете, что понимаете, но это не так. Вы вбили себе в головы, что мы – это высокие уродливые темпи, которые не могут или не хотят понимать окружающую их природу, ни больше и ни меньше. Вы были полны решимости дотянуть нас до вашего уровня восприимчивости, даже если это убьет нас. Такой образ сохраняется в вашем сознании на протяжении вот уже двадцати лет, и вы никак не хотите отказаться от него.
 – Вы разумные создания, Ро-маа, – сказал Рин-саа. – Вы в состоянии влиять на природные процессы, и это накладывает на вас ответственность.
 – Я понимаю, что ты имеешь в виду. И, веришь ты в это или нет, мы осознаем и принимаем эту ответственность. Однако так, как понимаем ее мы, а не вы.
 Роман сделал глубокий вдох, чувствуя на своих плечах груз истории. Он принял участие в проекте «Дружба» в надежде предотвратить войну, независимо от того, на чьей стороне перевес. И сейчас, похоже, ему лично предоставлялся последний шанс сделать это.
 – Вы считаете себя хранителями и защитниками природы, Рин-саа, – продолжал он, стараясь говорить медленно и как можно четче формулировать мысли. – Вы видите структуры и экосистемы и приспосабливаетесь к ним. Человеческие существа устроены иначе. Мы видим те же структуры, но изменяем их в соответствии со своими нуждами.
 – Вы используете их, – голосом, завывающим больше обычного, поправил его Рин-саа. – А потом разрушаете.
 Роман покачал головой.
 – Используем, да, но не разрушаем. Конечно, бывают исключения, иногда гибельные. Но по большей части мы не столько разрушаем природные структуры, сколько изменяем их. Есть разница, согласись.
 – Но вы не имеете права изменять их.
 – Вот это и есть ваша главная ошибка на протяжении всех этих лет. Мы имеем право делать это, потому что такова наша природная структура, – мы наделены даром строить, созидать и переделывать, то есть изменять лицо мира. А ваша ответственность, – он вытянул палец в сторону Рин-саа, – поскольку вы наделены даром уважать все природные структуры, состоит в том, чтобы позволить нам исполнять свое предназначение.
 Темпи молча смотрели на него, склонив головы набок под почти одинаковыми углами. Они были удивлены или погрузились в раздумья; Роман не знал, что означает этот жест.
 Потом голова Рин-саа медленно вернулась в вертикальное положение.
 – Сейчас я ничего не могу ответить тебе, Ро-маа. Но я поговорю с другими темплисста. Над этим необходимо поразмышлять.
 Роман вздохнул с облегчением.
 – Это все, о чем я прошу, Рин-саа. И заодно поразмышляйте вот над чем. – Он взял стоящий на столе стеклянный пузырек и протянул его Рин-саа. – Как думаешь, что это такое?
 Рин-саа взял пузырек и принялся разглядывать его содержимое.
 – Похоже на пыль.
 – Это и есть пыль. Точнее, состоящий из пыли пот, собранный с мертвых «акул». Мы считаем, что в нем содержится полная запись последних минут их жизни. Запись того, как шесть мощнейших «акул» отчаянно пытались сбежать, но погибли под телекинетическими ударами двухсот доведенных до бешенства звездных коней.
 – Такая смерть – естественное явление природы, – сказал Рин-саа. – Это совсем не то, что охота, в которую нас втянули обманом.
 – Не спорю. Сейчас речь совсем о другом. Что, по-твоему, будет делать «акула», если совершит Прыжок в новую звездную систему и обнаружит там частицы этого пота и сохранившуюся в них запись?
 Рин-саа устремил долгий пристальный взгляд на пузырек.
 – Не знаю, – ответил он наконец. – Знаю лишь, что некоторые хищники избегают мест, где погибли другие. Это все.
 – Этого достаточно. – Ощущение победы волной захлестнуло Романа. Он очень опасался, что темпи не поймут важности свойств пыли или, даже если поймут, будут отрицать ее. Однако Рин-саа повел себя честно и открыто, в духе темпи. – Если «акулы» ведут себя так – значит, мы нашли способ защититься от них. Способ, прошу заметить, не требующий убивать или каким-то другим образом вмешиваться в естественные экологические процессы.
 – Возможно, – ответил Рин-саа, не сводя взгляда с пузырька. – Однако только в том случае, если имеется достаточное количество такой пыли. Его нет.
 – Нет, – легкая улыбка скользнула по губам Романа. – Но будет. Видишь ли, один из способов, с помощью которых человеческие существа изменяют мир, состоит в том, чтобы разлагать интересные вещи вроде этой пыли на составные молекулы, а потом копировать их. Мы везем с собой на Кордонейл четыреста килограммов такой пыли; в течение нескольких недель мы получим тонны вещества, которое можно будет разбросать по всем вашим системам. – Он кивнул на пузырек в руке Рин-саа. – Покажи этот образец другим темплисста, и, когда вы будете размышлять над будущим ваших отношений с человечеством, рассмотрите возможность того, что мы встретились в космосе не случайно, а с целью взаимопомощи. Одна раса дополняет другую, и обе способствуют взаимному развитию талантов и углублению мнений.
 – Мы не хотим быть вашими врагами, Ро-маа. Мы никогда не хотели этого.
 – Рад слышать. Мы тоже не хотим быть вашими врагами. Но одновременно мы никогда не станем вашими копиями.
 Несколько мгновений темпи хранили молчание. Потом, резко встряхнувшись, Рин-саа встал.
 – Я передам твои слова темплисста, Ро-маа. Мы обдумаем их.
 – Это все, о чем я прошу, – повторил Роман. – Спасибо за то, что пришли. Возвращайтесь к себе и готовьтесь к отлету.
 Со-нгии тоже встал.
 – До свидания, Ро-маа. – Воющий голос Рин-саа прозвучал странно серьезно. Потом оба темпи в унисон сделали руками быстрый жест в воздухе. – Мы многому научились на борту «Дружбы». Мы верим, что и вы тоже.
 – Конечно, Рин-саа, мы тоже. До свидания.
 Темпи повернулись к Ферролу, тихо сидящему в своем углу, и повторили тот же жест. После чего, не оглядываясь, вышли.
 Роман посмотрел на Феррола, чувствуя облегчение от того, что напряжение, о котором он даже не догадывался, внезапно отпустило его.
 – Я было подумал, что они вообще вас не заметили, – сказал он.
 Феррол пожал плечами.
 – Меня это мало волнует. Прекрасная речь, капитан… Самая проникновенная из всех, что я могу припомнить.
 – Спасибо. Остается надеяться, что от нее будет толк.
 – Непременно – если они честны сами с собой. Понимание того, как сильно они недооценивали своих «беспомощных» звездных коней, не может не поколебать их самодовольной уверенности. Им придется пересмотреть свои взгляды и предубеждения и многое выбросить на свалку.
 Роман с трудом поборол искушение заметить, что по части пересмотра предубеждений Феррол тоже имеет немалый опыт.
 – Ну, попытаться стоило, что ни говорите, – вместо этого сказал он.
 – Согласен. – Феррол на мгновение заколебался. – Итак, вы сказали, что мы отправляемся на Соломон через несколько часов?
 – «Дружба» отправляется. Я так понимаю, что вы не полетите?
 Феррол удивленно уставился на него.
 – Как вы узнали?
 – Вы потратили много времени, разговаривая по лазерной связи со «Скапа-Флоу», пока они околачивались около темпийских кораблей. Потом туда и обратно начали сновать курьерские суда, и стало очевидно, что вы стараетесь заключить сделку.
 – Точнее говоря, это со мной старались заключить сделку, – фыркнул Феррол. – Видимо, в порыве доброй воли и внезапно вспыхнувшего дружелюбия Сенат любезно предложил темпи меня и «Скапа-Флоу», чтобы помочь собрать их разбежавшееся стадо.
 Роман негромко присвистнул.
 – Ну, это большая работа.
 Феррол перевел взгляд на обзорное окно.
 – Думаю, даже темпи удивились, когда обнаружили, сколько звездных коней остались в системе. Никто не представлял себе, до какой степени, оказывается, они привязаны к дому и хозяевам. Тем не менее за несколько часов после окончания сражения темпи потеряли около сотни звездных коней, а некоторые из оставшихся, которых пока не заловили и не доставили в загон, потихоньку тоже начинают разбегаться.
 – И «Скапа-Флоу» – по чистой случайности, конечно – зафиксировала, куда именно прыгнул каждый исчезнувший звездный конь? – спросил Роман. – На всякий случай?
 – На всякий случай. Мало ли что? На данный момент план таков. Мы поведем темпийский корабль туда, куда прыгнул пропавший звездный конь. Если его там не окажется, звездный конь корабля унюхает по поту, куда его собрат прыгнул оттуда, они полетят дальше и приведут его обратно. Как только найденного доставят в загон, можно отправляться за следующим. – Феррол покачал головой. – Думаю, на поиски каждого уйдет около недели… Вы правы, это большая работа.
 – И надо же, как удобно – все это будет происходить на значительном удалении от Кордонейла, – заметил Роман. – По крайней мере, чрезвычайно удобно с точки зрения той фракции в Сенате, для которой вы теперь можете представлять угрозу.
 – Я тоже обратил на это внимание, – с кислым видом ответил Феррол.
 – Сенат, по крайней мере, оплатит ваши труды?
 Феррол натянуто улыбнулся.
 – Они обещали какую-то ничтожную сумму, да. По счастью, я сам сумел о себе позаботиться, договорившись с темпи. За каждого пойманного звездного коня они предоставят в мое распоряжение – мое, не Сената – звездного коня и команду манипуляторов сроком на три недели. И я смогу использовать их, как пожелаю, без каких-либо возражений, выкручивания рук и душещипательных разговоров.
 Романа совсем не удивили ни условия сделки, ни характер вознаграждения.
 – Собираетесь заняться торговлей?
 – Вряд ли. Меня больше интересует исследование планет средней удаленности, в пределах ста-двухсот световых лет. Научная работа вроде того, чем занималась «Дружба» во время первой экспедиции. Может быть, с целью подыскать планеты, подходящие для колонизации. Для людей, которые не против того, чтоб оказаться в некоторой изоляции. – Губы Феррола искривила ироническая усмешка. – Кто знает? Может, я и сам где-нибудь там осяду. Сенат наверняка не откажет мне в помощи, лишь бы я убрался подальше… А что вы будете делать? Вернетесь в Звездный флот?
 – Если Сенат не сочтет, что меня лучше использовать на дипломатической работе, – ответил Роман. – Но это маловероятно. Скорее всего, пошлют снова охранять границы – как только «Дружбу» расформируют.
 – Не слишком удачное место, если дело все-таки дойдет до войны, – заметил Феррол. – Особенно для такого человека, как вы, которому претит сама мысль сбивать темпийские корабли.
 – До войны дело не дойдет, – покачал головой Роман. – По крайней мере сейчас.
 Феррол пожал плечами.
 – Прошу прощения, но я не слишком верю, что темпи в ближайшее время пересмотрят свое отношение к человечеству.
 Роман снова покачал головой.
 – Вы не поняли сути, старший помощник. Я не рассчитываю на то, что произойдет психологическая переоценка; я рассчитываю на очень практичный просвещенный эгоизм.
 – Думаю, для темпи не существует такого понятия, как просвещенный эгоизм, – фыркнул Феррол.
 – Вот тут вы ошибаетесь, – возразил Роман. – Ведь что такое выживание видов? Делай то, что лучше соответствует интересам расы. Для темпи это всегда означало минимум воздействия на окружающую среду и одновременно максимум выгоды, которую можно из этой среды извлечь. Думаю, именно в этом состояла суть нашего конфликта: они считали, что человеческий подход, в отличие от их собственного, не только бесцеремонен, но и не приносит особой пользы. Теперь, когда становится ясно, что мы со своей технологией можем оказаться полезными для них, они почти наверняка снизят накал критики наших методов. Нет, они, конечно, по-прежнему будут многим недовольны, но выражать это станут более дипломатично.
 – Ну, вы размечтались, – покачал головой Феррол. – Темпи никогда не смягчали своей этической позиции ради выгоды.
 – Еще как смягчали, – улыбнулся Роман. – По какой другой причине, по-вашему, проблемы совместно используемых миров до сих пор так и не привели к взрыву?
 Феррол удивленно посмотрел на него.
 – Вы меня совсем запутали.
 – Ну, вспомните хотя бы о ситуации после получения сообщения о том, что «Дружба» должна спасать экспедицию Ловри в непосредственной близости от звезды, которая вот-вот должна была стать новой. Мы сразу предположили, что это объявление войны. И вот прошел год, а взрыва все еще не произошло. Почему?
 Феррол подозрительно уставился на него.
 – Не хотите же вы убедить меня в том, что войну остановила программа размножения звездных коней?
 – Именно это я и хочу сказать. Внезапно стало ясно, что если они будут и дальше громко возмущаться нашим поведением, то рискуют потерять кое-что чрезвычайно ценное: детенышей звездных коней, которых до того у них не было, несмотря на годы поисков. А нынешний случай со средством, отпугивающим «акул», еще более показателен. Смотрите: средство, отпугивающее «акул»; средство, отпугивающее «грифов»; стимулирование рождаемости звездных коней… да мало ли что еще мы в состоянии придумать, если умеем взламывать молекулярные коды пота. С другой стороны, более близкие взаимоотношения с темпи будут расширять для нас доступ к звездным коням и, соответственно, все вытекающие из этого преимущества.
 Взгляд Романа переместился к обзорному окну. Там в тусклом свете красного солнца была видна спасательная шлюпка «Дружбы», скользящая вдоль тела мертвой «акулы» и собирающая ее драгоценный пот.
 – Вселенной движет экономика, Чейни, – сказал он. – Не этика, не риторика, не общественное мнение, а холодная, неумолимая экономика. Если в результате окончания конфликта обе стороны получат выгоду, политики всегда найдут способ свести конфликт на нет. Если одна из сторон убеждена, что война потенциально выгоднее, значит, будет война. Вся человеческая история подтверждает это, и я не вижу причин, по которым сейчас что-то должно измениться.
 Феррол присвистнул.
 – Никогда не предполагал, что ваш взгляд на вселенную столь циничен, капитан.
 – Может быть, – пожал плечами Роман. – Однако я всегда считал, что прямой отказ взглянуть в лицо неприятным фактам не спасает вас от их последствий, а лишь мешает использовать ситуацию конструктивно. Конечно, я предпочел бы, чтобы мир с темпи был построен на чем-то более возвышенном, чем деньги. Но лучше так, чем вообще никакого мира. Все остальное приложится – и общественное мнение, и политическое единение, и прочее. Так всегда происходит… если экономика позволяет выиграть время. – Он насмешливо вскинул бровь. – Поэтому не торопитесь хоронить себя на заброшенной планете, когда заработанные вами звездные кони доставят вас туда. В ближайшие несколько лет нам понадобятся люди вроде вас – способные пойти против инерции общественного мнения ради того, во что верят. Феррол криво улыбнулся.
 – Даже если эти люди когда-то верили в такие вещи, как война, боевые звездные кони и геноцид?
 Роман пожал плечами.
 – Как верно заметила лейтенант Кеннеди, это конец эпохи.