---------------------------------------------


 Джеймс Блиш


 Звездный поход



 Адриана Комачи


 ИХ ПОКАРАЛИ БОГИ


 Доктор Дональд Кори нисколько не скрывал своей радости по поводу появления Кирка и Спока, что, впрочем, вовсе не удивляло капитана. Этому было несколько очевидной причин: Кирк и губернатор были старыми друзьями, и, к тому же, Кирк привез новейшее лекарство, которое должно было выручить Дональда Туго ему приходилось! От человека требовалась недюжинная сила воли, чтобы подолгу находиться на Эбле-2, с ее ядовитой атмосферой и непомерной силой тяжести, да еще для присмотра за четырнадцатью неизлечимыми больными.
 - Их уже пятнадцать, - сказал Кори. Этот круглолицый блондин, несмотря на тяжкий труд, казался вполне довольным жизнью. - Ты должен помнить его: Гарт с Изара.
 - Еще бы не помнить, - сказал потрясенный Кирк. - Один из самых выдающихся кадетов, когда-либо кончавших Академию! Я слышал, что он стал капитаном космического корабля и готовился в адмиралы. Что с ним сталось?
 - Нечто необычайное. Его изувечило в катастрофе на Антосе-4. Но ты, должно быть, слышал, что люди этой планеты - непревзойденные хирурги. Антосианцы фактически воскресили его из мертвых, а он из благодарности предложил им план захвата галактики. Они отказались, и тогда Гарт попытался уничтожить планету со всеми обитателями. Кто-то из его офицеров связался с командованием флота, и Гарта отправили сюда.
 - Он с кем-нибудь общается?
 - Здесь некому с ним общаться, - ответил Кори. - Потому-то они здесь и находятся. Дай бог, чтобы новое лекарство помогло, хотя я сильно сомневаюсь в этом.
 - Понимаю твои чувства, - сказал Кирк. - Дональд, мне хотелось бы повидать Гарта. Можно?
 - Конечно, можно. Больные находятся прямо по коридору.
 В основном, в камерах за индивидуальными силовыми полями находились гуманоиды; однако там можно было увидеть и голубого андорианца, и свинолицего телларита. Наибольшее сочувствие вызывала симпатичная бедно одетая девчушка; судя по бирюзовой коже, в ее жилах текла вулкано-ромулианская крове. Во всем остальном девочка ничем не отличалась от людей.
 Когда Кирк проходил мимо, она быстро выкрикнула:
 - Капитан! Капитан! Вас обманывают! Вызволите меня отсюда и я расскажу, как все было на самом деле.
 - Бедное дитя, - пробормотал Кори. - Паранойя и бред отношений - вроде бы классический случай, а мы не можем излечить ее. - Марта, капитан Кирк очень торопится. Девочка не обратила внимания на его замечание.
 - Со мной все в порядке. Посмотрите на меня: разве я похожа на сумасшедшую? Почему вы не хотите выслушать меня?
 - Разумный вопрос, - сказал Спок.
 - Как и я сама.
 Кирк остановился и повернулся к Марте.
 - Что же ты мне хочешь сказать?
 Девочка, отскочив от невидимого барьера, указала пальцем на Кори.
 - Я не могу говорить в его присутствии.
 - Ты боишься говорить из-за губернатора?
 На ее лице появилось хитрое выражение, и она заговорщически прошептала:
 - А он вовсе и не губернатор Кори.
 Кирк посмотрел на Кори, который в ответ беспомощно развел руками.
 - Не хочу казаться бессердечным, но я слышу это каждый день. Все строят против нее заговоры, а я - главный негодяй. Камера Гарта за углом. Он очень беспокойный пациент, и нам пришлось принять особые меры предосторожности.
 Губернатор повел их дальше по коридору. Когда они свернули за угол, Кирк увидел то, что Кори назвал “предосторожностями”. Человек в камере был распят у стены, его голова беспомощно поникла. Сцена напоминала средневековую камеру пыток. Ни одна современная реабилитационная программа не применяла ничего подобного…
 Потревоженный шумом, пленник поднял голову. Несмотря на щетину, дикие глаза и изнеможденный вид, Кирк сразу узнал его.
 Это был губернатор Кори.
 Кирк резко развернулся. Двойника не было. В конце коридора стоял высокий человек с ястребиным носом. Его глаза пылали, а фазер был направлен на офицеров “Дерзости”. За ним толпились остальные пациенты, тоже вооруженные.
 - Гарт!
 - Он самый, - довольно произнес высокий человек. - Вы хотели видеть меня, капитан. Ну так вот он я. Но сначала вам придется зайти в камеру. Экран выключен, именно поэтому нам и пришлось приковать губернатора. Тлолу, поместите вулканита в самую большую из пустующих камер. Капитан, бросайте оружие на пол и присоединяйтесь к вашему старинному другу.
 У Кирка не было выбора. Когда он ступил в камеру, слабое жужжание показало, что включилось силовое поле.
 - Жаль, что они обманули и тебя, Джим, - хрипло произнес губернатор.
 - Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем.
 - Наш уважаемый губернатор, - раздался голос Гарта, - стоически переносит боль, не правда ли?
 Кирк повернулся. Бирюзовокожая девочка тоже была на, свободе; она прижималась к Гарту, который с отсутствующим видом ласкал ее.
 - Гарт, ты взял меня в плен, - сказал Кирк. - Зачем продлевать мучения Кори?
 - Ты должен обращаться ко мне по титулу, Кирк!
 - Извиняюсь. Я должен был сказать капитан Гарт.
 - Капитан космического корабля - всего лишь один из моих незначительных титулов, - произнес Гарт. - На самом деле я - Гарт, Лорд Изара и будущий Император Галактики.
 Гарт, похоже, опять взялся за старое.
 - Мои извинения, Лорд Гарт.
 - Мы прощаем тебя. Конечно же, ты считаешь меня сумасшедшим и в глубине души посмеиваешься надо мной. В таком случае подумай: почему я здесь, а вы двое там, внутри? - Гарт, расхохотался над своей собственной шуткой. Впрочем, его смех, больше напоминал рев. Кирк, заметив, что девочка внимательно., наблюдает за ним, тоже выдавил улыбку. Она что-то прошептала на ухо Гарту.
 - Позднее, - ответил он. - Кажется, Марта очень переживает и волнуется за вас, капитан. К счастью, я человек не ревнивый.
 - Я пыталась вас предупредить, - сказала Марта. - Помните, капитан?
 - Да, она пыталась, - с улыбкой сказал Гарт. - Но я обустроил все так, что вы просто не могли ей поверить. Все-таки наша Марта малость неуравновешенна.
 - И что же вы собираетесь совершить с помощью четырнадцати безумных созданий?
 - Пытаетесь запудрить мне мозги? Это уже лучше. Понимаете ли, капитан, изарианцы - раса хозяев. Мы очень властолюбивы, более, чем ромулиане и Клинтоны - это подтвердили их провалы. Когда я с триумфом вернусь из ссылки, мои люди сплотятся вокруг меня.
 - Тогда вам нечего бояться губернатора Кори. Почему бы не отпустить его?
 - Я не боюсь никого; и я могу быть великодушным - иногда это не мешает, - он коснулся устройства, закрепленного на поясе. Наручники щелкнули, раскрываюсь, и Кирк бросился вперед, чтобы подхватить ослабевшего губернатора, прежде чем тот упадет на пол.
 - Спасибо тебе, лорд Гарт. Что ты сделал с лекарством, которое я привез?
 - С ядом? Конечно же, я его уничтожил. Ну все, хватит болтовни, пришла пора мне принять командование кораблем, который ты любезно предоставил в мое распоряжение. И ты мне в этом поможешь
 - Это почему же? Я вовсе не обязан помогать тебе.
 - Потому что мне нужен корабль, - с удивительный терпением произнес Гарт. - Моя команда и мои офицеры взбунтовались. Для начала я использую “Дерзость” для того, чтобы найти и наказать их.
 - Моя команда не будет подчиняться приказам лунатика, - Кирк отбросил в сторону попытки понять это несчастное создание, одновременно бывшее очень опасным. - У вас нет выхода, Гарт. Признайте это.
 - Ваша команда будет подчиняться ВАМ, капитан. Вы забываете, с какой легкостью я убедил вас, что я был вашим старым другом, губернатором Кори. Сейчас вы увидите, какое это полезное умение. Смотрите.
 Весь облик Гарта, и даже его кожа поползли и стали меняться. Когда пугающие метаморфозы закончились, а они заняли всего несколько секунд, внутри одежды Кори находился уже не Гарт, а зеркальный двойник Кирка.
 Двойник оскалился в усмешке, отдал издевательский салют и вышел Марта на секунду задержалась, и Кирк заменил, что она очень взволнована. Затем девочка тоже вышла, шепча себе что-то под нос.
 - Я молился, чтобы ты сюда не попал, - сказал Кори.
 - Единственное, в чем он нуждался, это космический корабль. И он получил его.
 - Я не уверен. Даже если он обманет команду “Дерзости”, офицеры не послушают его безумных приказов и обратятся к командованию Звездного Флота. Случится то же, что случилось на его корабле.
 - Ты уверен в этом, Джим?
 Кирк задумался и его уверенность поколебалась. В прошлом он часто выполнял задания особой важности, и его команда привыкла считать, что странные приказы обуславливаются особыми обстоятельствами. Теперь это могло привести к печальному исходу.
 - Нет - я далек от уверенности. Но один космический корабль - это еще не флот; даже если мои офицеры будут беспрекословно повиноваться ему, есть же предел вреду, который он может нанести.
 - Этот вред может оказаться непоправимым, - сказал Кори.
 - Гарт заявил, что у него есть простое и компактное оружие, способное превращать стабильные звезды в сверхновые. Мне кажется, он не врет. Ты представляешь, насколько ужасным может оказаться оружие в руках безумца? Если все изарианцы поддержат его, а это меня нисколько не удивит - они всегда были самым непокорным и мятежным народом Федерации, - тогда у него появится собственный флот. Джим, мы не должны недооценивать его.
 - Вполне согласен с тобой. Он был гением - это я помню очень хорошо. Какая потеря!
 Кори не ответил.
 - Как он проделывает этот трюк с изменением облика?
 - Народ Антоса научил его проводить изменения на клеточном уровне; так, чтобы он помог им восстановить разрушенные части его тела. Природе известны такие случаи: например, на Земле даже низшие животные, такие как крабы или морские звезды, обладают подобным свойством. Однако Гарт далеко их обогнал. Он может имитировать любую форму, какую только пожелает. Этим он воспользовался, чтобы обмануть весь обслуживающий персонал и уничтожить его. Так же был обманут и я. И он смеялся. Я до сих пор слышу его смех. Подумать только - я ведь хотел вылечить его.
 - У нас все еще есть шанс. Даже приняв мой облик, Гарт не может проникнуть на борт “Дерзости”, не зная пароля. После грязных попыток проникнуть на корабль с помощью гипноза и других подобных штучек, мы сделали пароль обязательной процедурой.
 - Но что нам это дает, Джим? Ведь он заполучил час.
 - И тогда, - медленно продолжил Кирк, - он обратится за помощью к нам. Когда придет время, он ее получит: и, несмотря ни на что, это будет не на помощь, которая, как он думает, ему нужна, а та, которая нужна ему на самом деле.
 - Если ты сможешь сделать это, - сказал Кори, - то ты лучший врач, чем я.
 - Я не врач вообще, - ответил Кирк. - Но если мне удастся передать его в руки Маккоя…
 - Маккоя? Если ты имеешь ввиду Леонарда Маккоя, то это бесполезно: он сейчас Начальник Медицинской Службы Звездного Флота.
 - Нет, Дональд, Гарт еще не адмирал, а Маккой не протирает штаны на Земле. Он на орбите, как раз над нашими головами, и выполняет обязанности начальника медслужбы “Дерзости”.
 Кори пошатнулся от удивления, но быстро пришел в себя.
 - Тогда, - сказал он, - все, что нам нужно, это доставить его на “Дерзость”, а именно этого он и добивается. Не могу сказать, что ты прибавил мне оптимизма, Джим.




 ***


 Гарт появился на следующий день, сияя.
 - Капитан, надеюсь, вам было удобно?
 - Я бывал в местах и похуже этого.
 - Но, будучи хозяином, я боюсь, что кое-что забыл. Исполняя роль Кори, я пригласил вас на планету на обед - вас и мистера Спока. Приглашение все еще в силе.
 - А где мистер Спок?
 В ответ Гарт кивнул, и из-за угла показался Спок, окруженный вооруженной стражей из сумасшедших. Среди них была и Марта. Она улыбалась, а ее фазер был направлен на голову Спока.
 - Рад вас видеть, мистер Спок.
 - Спасибо, капитан.
 Кирк повернулся к Гарту.
 - Разве губернатор Кори не будет обедать с нами?
 - В данный момент губернатор - мой пленник; впрочем, это вызвано лишь его неповиновением. Вы увидите, как мы щедры с теми, кто согласен с нами сотрудничать.
 Кирк уже был готов отказаться, но в этот момент Кори произнес:
 - Джим, голодовкой ты мне не поможешь. Лучше прими его приглашение.
 - Неплохой совет, губернатор, - улыбнулся Гарт. - Ну что, капитан?
 - Ваши доводы очень убедительны.
 Гарт засмеялся и пригласил их следовать за ним.
 Вероятно, ранее столовая для персонала на Элбе-4 выглядела серой до скуки, как и все места такого рода; однако сейчас она напоминала сцену римского пиршества. Гарт указал Кирку и Споку на места между ним и Мартой.
 Они молча сели, зная, что за их спинами бодрствуют телларит и андорианец. Кирк заметил, как Марта стала прихорашиваться, чтобы привлечь его внимание.
 Гарт мельком взглянул на нее.
 - Без шуточек, ты, девчонка!
 Казалось, это только раззадорило Марту.
 - А ты все-таки ревнив.
 - Чепуха, я выше этого. Просто капитана раздражает твоя навязчивость.
 Девочка слащаво посмотрела на Кирка.
 - Дорогуша, разве я раздражаю вас?
 Кирку представилась прекрасная возможность породить раскол в рядах противника.
 - Вовсе нет, - ответил он.
 - Ты видишь? Он очарован мною, а твое общество ему скучно. Прими это к сведению.
 - Он этого не говорил, - отпарировал Гарт. - Твои ужимки ни к чему не приведут, ты играешь со смертью.
 - Нет, приведут, - сказала девочка. - А ты не посмеешь. Я самая красивая женщина на этой планете.
 - Другого и быть не может - ты же единственная.
 - Я самая красивая женщина в галактике, - поправилась Марта. - Я очень интеллигентна, умна, я пишу стихи, рисую чудесные картины и великолепно танцую.
 - Ложь, все ложь! Что-то я не слышал не одного твоего стихотворения.
 - Ну, если тебе так угодно… - холодно бросила Марта; она поднялась, прошла к концу стола и приняла в высшей степени наигранную, театральную позу. В это время Спок незаметно пододвинулся к Кирку.
 - Капитан, - невнятно пробасил он, не разжимая губ, - если вы сможете отвлечь их внимание, то я проберусь в рубку управления и отключу силовое поле.
 Кирк кивнул. Мысль Спока была ясна; если Скотт поднял по тревоге отряд безопасности, то им было нужно всего несколько секунд, чтобы транспортироваться на базу. А если Гарт уже пытался проникнуть на борт в облике Кирка, не зная пароля, то тревога наверняка была.
 Гарт поглядывал на Марту, а она, не отрывая глаз от Кирка, начала:
 Сравню ли с летним днем твои черты?
 Но ты милей, умеренней и краше.
 Ломает буря майские цветы,
 И так недолговечно лето наше!
 - Ты это написала? - взорвался Гарт.
 - Вчера, если это тебя интересует.
 - Еще одна ложь. Это стихотворение было написано землянином по имени Шекспир. Много-много лет назад.
 - А я заново написала его вчера. Я считаю, что это одно из моих лучших стихотворений. А вы как думаете?
 Гарт с видимым усилием взял себя в руки.
 - Сядь, Марта, ты попросту тратишь время. Капитан, если вы действительно хотите ее, то ваше желание может осуществиться.
 - Очень щедро и великодушно, - с улыбкой заметил Кирк.
 - Вы увидите, что я на самом деле великодушен с друзьями и безжалостен с врагами. И я хочу, чтобы вы, вы оба, стали моими друзьями.
 - И на чем же именно будет основываться наша дружба? - спросил Спок.
 - На самом прочном из оснований - разумном эгоизме. Если не считать меня, вы, капитал, лучший военный во всей галактике.
 - Мне лестно слышать это, но сейчас я больше исследователь, чем военный.
 - Со мной было то же самое. Я нанес на карту больше новых миров, чем кто-либо в истории.
 - Никакие рекорды и достижения не помогут человеку, который потерял рассудок, - холодно сказал Спок. - Как могли вы, капитан Звездного флота, поверить, что эскадра Федерации слепо повинуется вашему приказу и уничтожит всю расу антосиан? Это добрый и умелый народ - и ваше присутствие здесь - лучшее тому доказательство.
 - Это был мой единственный просчет, - ответил Гарт. - Я поднялся над изжившей себя слабостью, а мои офицеры нет. А что касается вас, могу сказать: глаза у вас есть, но вы слепы. Галактика, окружающая нас, бесконечна. Конечно, Федерация попытается выкорчевать и уничтожить нас, как обычно уничтожают муравьев, покинувших свой муравейник. Но я - не насекомое. Я король, и я верну свое королевство.
 - Я согласен, - сказан Кирк, - что война не всегда неизбежна, и что вы хороший воин. Когда я был кадетом, я изучал вашу победу при Аксонаре. В Академии до сих пор ставят ее в пример.
 - Так и должно быть.
 - Да. Но когда я новоиспеченным лейтенантом впервые прибыл на Аксонар, я прибыл туда с миссией мира.
 - Политики и трусы - они свели мою победу на нет.
 - Нет, они одержали там другую победу, и она затмила твою. Государственные деятели, они были гуманны и миролюбивы, и у них была места - мечта, ставшая реальностью и распространившаяся среди звезд. И именно эта мечта делает меня и мистера Спока братьями.
 Гарт, хитро улыбнувшись, повернулся к Споку.
 - Вы что же, чувствуете, что капитан Кирк ваш брат?
 - Капитал Кирк, - ответил Спок, - говорил образно. Если учесть это, то его слова логичны, и я вполне согласен с ним.
 - Слепец, воистину слепец! Капитан Кирк - ваш командир; вы - его подчиненный. Все остальное - сплошное вранье. Но вы и вправду хороший командир, и я думаю, это в моем флоте у вас будет собственный корабль.
 - Простите меня, - перебил Спок, - но где именно находится ваш флот?
 Гарт сделал размашистый жест.
 - Там, за стеной; дожидается меня. И у него есть причины - веские причины держаться за меня. Великолепное здоровье, неограниченная сила, солнечная система, управляемая элитой. Мы, джентльмены, и есть эта элита. И мы должны отобрать у этих выставленных на посмешище остатков былого то, что по праву принадлежит нам.
 Спок изучал Гарта с выражением безграничного удивления на лице. Он напоминал бактериолога, столкнувшегося с микробом, которого ранее считал вымершим.
 - Вы должны знать, - сказал он, - что пытаетесь повторить тот несчастный поступок, результатом которого стало ваше пребывание здесь в роли пациента.
 - Я был предан, а затем варварски доставлен сюда.
 - Напротив, с вами обращались справедливо и с милосердием, которого вы не проявили ни к одной из ваших жертв. Если рассуждать логически, то…
 Гарт со сдавленным вскриком вскочил на ноги, указывая на Спока дрожащим пальцем. В зале сразу же воцарилась гробовая тишина.
 - Уберите его - этот ходячий компьютер!
 Спока увели, причем не очень вежливо. Кирк попытался вмешаться, но его остановила Марта, выхватив фазер словно из воздуха.
 Гарт отобрал у нее оружие и немедленно вернулся к роли гостеприимного хозяина.
 - Не хотите ли попробовать этого вина, капитан?
 - Спасибо, но я предпочитаю присоединиться к мистеру Споку.
 - А я предпочитаю, чтобы вы оставались здесь. Уверяю вас, у нас есть много развлечений гораздо более интересных, чем поэзия Марты. Кстати, вы играете в шахматы?
 - Да, и довольно часто. Мы проводим на “Дерзости” много шахматных турниров.
 - Распространенный обычай. А как бы вы ответили на ход ферзем на d3?
 Ясное дело: Гарт пытался обмануть Скотта и не смог ответить на пароль; теперь он пытался узнать код у Кирка.
 - Как вы знаете, существует множество возможных ответов, особенно, если ход сделан не в дебюте.
 - Меня интересует один единственный.
 - Даже ценой собственной жизни не могу догадаться какой.
 - Ценой вашей жизни может послужить обычный фазер, - мягко улыбаясь, сказал Гарт. - Такое вполне может произойти, капитан.
 - Сомневаюсь. Мой труп не принесет никакой пользы.
 - Я могу заставить тебя умолять о смерти.
 Кирк засмеялся.
 - Пытки? Ты прошел курс тренировок в Академии, Гарт. Представь, что я пытаюсь сломить твое сопротивление такими методами; сработает?
 - Нет, - признал Гарт. - Но учти, губернатор Кори не проходил этого курса, и, вдобавок, он ослаблен своей недавней, э… э… отставкой. Среди его оборудования мы обнаружили забавное кресло, применявшееся в лечебных целях. В таком качестве оно было абсолютно безболезненным, и, надо добавить, бесполезным. Я кое-что добавил к нему, и теперь оно вовсе не безболезненно; к тому же боль может быть продлена до бесконечности, так как плоть не разрушается.
 - Очень подходяще, - поморщился Кирк.
 - Скажи ему то, что он хочет. И мы уйдем с тобой вместе.
 Кирк поджал губы. Старый испытанный метод кнута и пряника, причем в очень грубой и неуклюжей форме. Но он не выпустит пряник из рук: девочка слишком неуравновешенна для этого.
 - Пытая губернатора Кори, - ответил он, - вы ничего не добьетесь. Я сделаю так, что вы будете вынуждены убить меня; или, в противном случае, помешаю вам.
 - Фазеры могут быть поставлены на “оглушение”.
 - Если я буду без сознания, то вы не сможете шантажировать меня болью губернатора, не правда ли?
 В течение долгого мгновения Гарт, не мигая, смотрел на Кирка. Затем спазм дикой ярости исказил его лицо. Он поднял фазер, направил его на Кирка и нажал на курок.




 ***


 Кирк очнулся от тихого, но назойливого звука переливаемой жидкости. Затем звук прекратился, и он почувствовал, как к его губам поднесли какую-то чашу.
 - Потихонечку, - произнес женский голос, - потихонечку, мой дорогой.
 Это была Марта. Кирк открыл глаза. Он лежал на диване, а девочка сидела рядом с ним с кубком в руке. Рядом, на маленьком столике стоял графин.
 - Так-так, они решили дать прянику еще одну попытку.
 - Не понимаю тебя, - ответила Марта. - Я испугалась, что он посадит тебя в Кресло. Я сказала, что выведаю твой секрет. Я лгала. Я бы сделала что угодно, лишь бы спасти тебя от мук.
 После секундной паузы Кирк сказал:
 - Ты неплохо придумала.
 - Я сделала это, - она наклонилась вперед и, глубоко вздохнув, обняла его. - Я хотела этого. Я поняла, что люблю тебя, как только увидела в первый раз.
 Кирк вежливо высвободился из ее объятий.
 - Я хочу помочь тебе, Марта. Но я могу сделать это, только попав на “Дерзость”.
 - Это невозможно.
 - Есть один путь, - возразил Кирк. - Если я смогу проникнуть в центр управления, Гарту конец.
 - Гарт мой вождь.
 - Он приведет вас к смерти. Он уже уничтожил лекарство, которое должно было помочь вам. Но я думаю, что у моего корабельного врача есть образец препарата и он сможет восстановить его.
 - Чуть позже я тебе помогу - задумчиво сказала Марта.
 - Скоро здесь появится твой друг Спок. Во всяком случае, надеюсь на это.
 Было ли возможно предсказать поступки этой девочки?
 - Как ты это устроила?
 - Убедительно солгав, - ответила она, пожимая плечами, - стражнику, который считает меня желанной.
 - Марта, разреши мне только помочь тебе. Если я избавлюсь от Гарта, вернусь обратно на корабль…
 Поцелуем она заставила его замолчать, и Кирк не сопротивлялся. Когда их губы разомкнулись, Марта тяжело дышала, а ее глаза сверкали.
 - Есть один путь, - сказала она, - на котором мы сможем быть вместе всегда, и где Гарт не сможет повредить нам. Доверься мне, я не обману тебя, мой дорогой.
 Она снова поцеловала Кирка, прижимаясь к нему с животным нетерпением. В то же время капитан заметил, что рука ее шарит среди диванных подушек.
 Кирк оттолкнул девочку как раз вовремя, чтобы заметить длинный, тонкий, смертоносно выглядевший кинжал, который она была готова всадить ему в спину. Он грубо отшвырнул Марту. В следующий момент в комнате появился Спок и схватил ее за руку.
 Марта оглянулась через плечо.
 - Ты не должен останавливать меня, - с упреком сказала она. - Я люблю его и должна убить. Это единственный способ спасти его от лорда Гарта.
 Спок надавил ей на шею. Девочка осела, и кинжал выпал из ее ослабевших рук.
 - У нее, - бесстрастно начал Спок, - очень оригинальные методы. Забавный случай.
 - Рад вас видеть, мистер Спок.
 - Спасибо, капитан. Я теперь вооружен. Думаю, нам нужно попытаться добраться до центра управления. Отдать вам оружие?
 - Нет, я еще немного не в форме; пусть оно лучше находится у тебя. Рубка наверняка охраняется.
 - Тогда нам придется прокладывать путь огнем.
 Кирка удивила эта агрессивность Спока; впрочем, может быть он был поражен попыткой убить своего капитана?
 - Только в случае крайней необходимости, мистер Спок. И переведите ваш фазер на режим “оглушение”.
 - Я уже сделал это, капитан.
 Они осторожно вышли из комнаты, но, услышав приближающиеся шаги, тут же метнулись обратно. Когда один из пациентов прошел, они снова ступили в коридор.
 Центр управления охранял телларит. Казалось, он находился в трансе; Спок оглушил его так же легко, как подстрелил бы сидящую утку. Кирк подобрал фазер стражника, и они затащили обмякшее тело в ближайший туалет.
 Кирк осторожно попробовал открыть дверь.
 - Не заперта. - прошептал он. - Я распахну ее, а ты приготовься стрелять.
 - Да, капитан.
 Они ворвались внутрь, но помещение оказалось пустым. Спок подошел к главному выключателю и нажал на него.
 - Капитан, силовое поле отключено.
 Кирк включил передатчик.
 - Кирк вызывает “Дерзость”. Кирк вызывает “Дерзость”.
 - Да, капитан, - раздался голос Юхэры. - Мистер Скотт, это капитан Кирк.
 Обзорный экран зажегся, и на нем появилось лицо Скотта.
 - Скотт слушает, капитан! Ну и заставили же вы нас поволноваться.
 - Пусть Маккой как можно быстрее синтезирует новую партию лекарства.
 - Есть, сэр.
 - Еще мне нужна полностью укомплектованная и вооруженная группа захвата.
 - Они уже наготове.
 - Было бы лучше, - сказал Спок, - если бы вы вернулись на “Дерзость”.
 - Почему? - удивленно спросил Кирк.
 - Вы должны остаться целым и невредимым. А командовать группой захвата могу и я.
 - Хорошо, сказал Кирк. - Договорились, мистер Спок. Мистер Скотт, по получению пароля транспортируйте меня на борт.
 - Есть, сэр, - ответил инженер. - Ферзь d3.
 - Ответ даст мистер Спок, - Кирк поднял фазер. - Давайте же, мистер Спок, если это вы, скажите ему пароль. Вы должны знать его.
 - Группа захвата готова, - раздался голос Скотта. - Мистер Салу вводит координаты высадки. Мичман Виатт, подключайте энергопитание.
 В этот момент Спок бросился к выключателю, а его черты поплыли, превращая Спока в Гарта. Кирк нажал на курок. Ничего не произошло. Выключатель, щелкнув, стал на место: снова включилось силовое поле.
 - Он не заряжен, капитан, - сказал Гарт. - Я не такой дурак, чтобы давать вам заряженный фазер.
 - Где Спок? Что вы с ним сделали?
 - Он в своей камере. И я ничего ему не сделал. Но, если вы не скажете мне пароль, все, что случится отныне, будет на вашей совести.
 - Капитан Гарт…
 - Лорд Гарт.
 - Нет, сэр, капитан - капитан Звездного Флота - достойное звание и некогда оно было вашим.
 - Чистая правда, - ответил Гарт, но фазер в его руках не дрогнул. - И я был величайшим, самым великим из них, не правда ли?
 - Вы были, но теперь вы больны.
 Гарт поморщился.
 - Никогда не чувствовал себя лучше, чем сейчас.
 - Подумай, - сказал Кирк. - Вспомни. Попытайся вспомнить, каким ты был до происшествия на Антосе-4.
 - Я… я не могу вспомнить, - пробормотал Гарт. - Это словно я умер и родился заново…
 - Зато я помню тебя. Ты был лучшим капитаном Флота, примером и образцом для всех остальных.
 - Да-а-а, я помню это. Это была огромная ответственность, и я гордился ею.
 - И ты справлялся с нею очень хорошо. Капитан Гарт, бедствие, которое преобразовало вас, не ваша вина. По правде говоря, не вы ответственны за поступки, которые совершили с тех пор; неважно, насколько ужасными они кажутся вам и всем окружающим.
 - Я не хочу больше ничего слышать об этом, - воскликнул Гарт, но в его голосе не слышалось такой решимости, как в словах. - Слаб ты, и ты пытаешься иссушить мою силу.
 - Нет! Я хочу вернуть тебе то, что ты имел, но потерял. Я хочу, чтобы ты снова стал великим.
 На секунду показалось, что он побеждает. Но он поторопился с таким выводом. Гарт замер, и фазер в его руке перестал дрожать.
 - Я никогда не терял величия! У меня его отобрали! Но я скоро снова стану величайшим. Я, лорд Гарт, Властелин Галактики.
 - Черт побери, выслушай меня…
 - Остальные провалились, но со мной этого не случится. Александр, Ли Хуан, Наполеон, Гитлер, Кротус - все они обратились в прах, а я достигну триумфа.
 - Триумф или поражение, - отпарировал Кирк, - ты тоже превратишься в прах.
 - Нет! Назад в камеру! Экс-капитан Кирк, скоро твои сомнения рассеются. Увести!




 ***


 На следующий день за капитаном пришли андорианец и телларит; не тронув губернатора Кори, они выволокли Кирка в коридор и повели его в столовую. Там собрались все остальные приспешники Гарта. Они лихорадочно трудились, преобразуя зал из банкетного в какое-то подобие церемониального. По-детски счастливый Гарт пытался разделить внимание между Кирком и своими подданными.
 - Трон должен быть выше, выше, чем все остальное. Поставьте этот стол как пьедестал. Добро пожаловать, капитан. Вы будете присутствовать на моей коронации.
 - Коронации?! - изумленно переспросил Кирк.
 - Я знаю, что даже настоящий трон - это просто кресло; но для меня важен сам символ. Сама по себе корона будет только знаком, но вокруг нее сплотятся мои последователи.
 - У тебя только горстка людей.
 Гарт улыбнулся.
 - Другие начинали и с меньшего. Но никто из них не продвинулся так далеко, как продвинусь я. Хорошо, очень хорошо. Так, для наших королевских нужд нужен королевский ковер. Думаю, вот эта скатерть подойдет. Касание наших ног освятит ее.
 - И все равно она останется скатертью, испачканной едой и вином, - сказал Кирк. - Не более.
 - Мой дорогой капитан, мне кажется, вы просто отказываетесь проникнуть в дух вещей. Я могу предложить вам какую-нибудь особенную роль в церемонии, например, вы можете послужить в качестве жертвоприношения.
 - Не думаю, что мне это понравится. К тому же я нужен вам живым.
 - И вправду. А как насчет крон-принца?
 - К сожалению, я не член семьи. Давайте вернемся к вопросу о властителях: чего они добились? Кротус, Александр, Гитлер, Чингиз-Хан и другие.
 - Чингиз-Хан, - рефлекторно повторил Гарт. - Я забыл про него. Наследник - вот, по-моему, наилучшая роль для вас. Извините, капитан, но я должен ненадолго вас покинуть.
 Гарт величаво поклонился и вышел; стражники остались. Телларит, оглушенный Гартом при попытке вытянуть у Кирка пароль, охранял капитана с особой бдительностью, но без намека на злобу. Вероятно, он забыл, если вообще знал, что весь маскарад был устроен Гартом.
 Неожиданно загрохотала музыка. Не нужно было быть знатоком, чтобы узнать ее: по иронии судьбы звучал “Ich bete an die Macht der Liebe”, написанный неким Бортнянским. Именно под эту музыку маршировали классы Академии при выпуске. Двери раздвинулись, и внутрь торжественно, гордо подняв голову, вошел Гарт, облаченный в стандартную униформу.
 В правой руке он держал Корону, наспех вырезанную из листа металла. Рядом с ним шла поникшая Марта; девочка была закутана в волочившуюся по полу ночную сорочку.
 Все сумасшедшие тут же встали на колени; холодное касание фазером шеи заставило Кирка присоединиться к ним. И вовремя - он уже был готов расхохотаться.
 Медленно ступая по “ковру”, “королевская” пара подошла к “трону”. Гарт развернулся и подал своим подданным знак подняться. Музыка прекратилась.
 - Так как ни здесь, ни во всей известной вселенной нет человека, способного поставить эту церемонию, - величественно начал Гарт, - то мы исполним ее сами. Итак, провозглашаю, что мы, лорд Гарт, бывший властелин Изара, будущий Властелин Галактики.
 И он одел металлическую корону себе на голову.
 - А теперь мы нарекаем нашу возлюбленную Марту нашей супругой.
 Гарт целомудренно поцеловал девочку в затылок. Она резко отстранилась, но осталась стоять рядом. Гарт одел ей на шею нечто, напоминающее ожерелье с брильянтовой подвеской; брильянты он мог выдрать из своей эмблемы капитана Флота, но Кирк сомневался в этом.
 Гарт уселся на трон.
 - А теперь, стражники, отведите нашего будущего наследника и нашу возлюбленную супругу на места, отведенные им в нашем ритуале.
 Первой они схватили Марту. Когда ее повели к двери, она издала леденящий душу крик, который сковал Кирка.
 Затем андорианец и телларит вывели Кирка через другую дверь. Скоро он понял, что его ведут к центру управления. В столовой снова заиграла музыка, и стражники замаршировали ей в такт.
 - Послушайте, - воспользовавшись шумом, быстро начал Кирк, - это, может быть, ваш единственный шанс.
 Тут же два фазера уперлись ему в спину.
 - Гарт уничтожит вас всех, если вы не поможете мне остановить его, - не оборачиваясь, продолжал Кирк. - Он использует вас. Все, что ему нужно, - это власть. Я привез кое-что, что могло бы спасти вас, но он уничтожил это.
 Ответа не последовало. Почему он продолжал убеждать этих сумасшедших? Просто ему не оставалось ничего другого.
 Центр управления был пуст. Дверь закрылась, отрезав шум и музыку. Впереди зовуще блестел выключатель силового поля.
 - Если сюда прибудет патруль, то он привезет новую партию лекарства. Гарту придет конец, а мы все будем спасены. Спасены и в полной безопасности.
 Один из стражников тупо указал на кресло. Кирк пожал плечами и сел. Казалось, впереди его ждало долгое ожидание.,
 Неожиданно вошел Гарт; все еще в униформе, но уже без короны. В руке он держал маленькую капсулу, набитую сверкающими кристаллами.
 - Молодцы, ребята, - сказал он охранникам. - Кирк, ваша упрямство становится просто глупым, к тому же оно нам очень мешает. Поэтому мы решили принять более строгие меры.
 - Если у вас возникли затруднения, буду рад помочь.
 - Это мы еще посмотрим. Но сначала я хочу представить вам наше последнее изобретение, - он перебросил капсулу из одной руки в другую. - Это взрывчатка, капитан, самая мощная в истории. Точнее, самая мощная среди химических взрывчаток. Эта капсула может испарить всю станцию, а кратер, который она оставит, расколет кору планеты. Мы верим, что ты не сомневаешься в наших словах.
 - В прошлом вы могли сделать такое, - сказал Кирк. - И у меня есть повод думать, что и сейчас можете.
 - Хорошо. Смотрите! - внезапно Гарт бросил капсулу одному из охранников. Тот с трудом удержал ее свободной рукой. В спешке он бросил капсулу обратно Гарту, который со смехом продолжил вертеть ее в руках.
 - Ну как нервишки, капитан? - спросил он.
 - Спасибо, с ними все в порядке. Если это случится со мной, то это случится и с вами. Вот все, что мне нужно знать.
 - В таком случае мы уже на полпути к разрешению проблемы, - сказал Гарт. - Если капсула упала бы - взрыва не произошло. Он может быть вызван только с дистанционного пульта управления. Но я уже был готов взорвать ее. Вы понимаете почему?
 - Я понимаю, что вы блефуете.
 - В таком случае ваша логика несовершенна. Может быть, вам поможет ваш друг, мистер Спок? Он человек логики, - Гарт бросил взгляд на охранников. - Приведите сюда вулканита.
 Охранники вышли, и у Кирка впервые за последние дни появился проблеск надежды. Спок, настоящий Спок, не покидал своей камеры со дня логического “спора” с Гартом, когда он спокойно позволил себя увести. Но в экстремальной ситуации он становился боевой машиной с выдающейся эффективностью. Послав всего двух охранников - и более того: чужаков, не имеющих опыта противостояния ни земным, ни вулканитским стилям единоборств, Гарт совершил ошибку. Во всяком случае, Кирк на это надеялся.
 - А пока, капитан, разрешите вкратце обрисовать вам логику сложившейся ситуации. Ваша обязанность - защищать жизни и собственность Федерации. Не только вашу жизнь, жизнь мистера Спока и губернатора Кори, но и жизнь всех обитателей станции, включая даже нашу собственную. Не нужно отрицать этого, я тоже когда-то был офицером Федерации - об этом напоминает моя форма - и тоже имел такую обязанность.
 - И сейчас имеете, - холодно сказал Кирк.
 - Теперь у нас есть более высокие обязанности. А выше всего ответственность за нашу судьбу, на которую вы можете очень сильно повлиять. И мы не можем ожидать другой возможности заполучить корабль. Так что ваше упрямство лишает нас будущего. Неужели вы доведете нас до этого?
 Что ж, Кирку пришлось признать, что ловушка была расставлена очень коварно.
 С пульта управления раздался звуковой сигнал. Гарт включил экран. Кирк не видел, что тот приказывал, но Гарт коротко пересказал ему.
 - Твой вулканитский друг - очень изобретательный парень. Он каким-то образом избавился от моих людей - я еще накажу их за это - вооружился и направляется сюда. Это может оказаться очень забавным.
 - Да, но не для тебя, - добавил Кирк. - У тебя больше нет возможности поиграть в логические игры. В кого бы из нас ты не выстрелил первым, другой достанет тебя.
 - Нас тренировали не хуже, чем вас; так что результат не так уж и безнадежен. Но у меня есть другой план.
 Гарт на мгновение исчез из поля зрения Кирка, а через секунду вернулся к пульту уже изменившимся.
 Теперь в помещении было два капитана Кирка. Отличить их было невозможно. Даже униформы были одинаково изношены и порваны. Улыбаясь, Гарт отбросил корону, старые вещи, и даже отложил фазер вне пределов достигаемости.
 Кирк напрягся для прыжка. В этот момент дверь со стуком распахнулась, и внутрь, держа фазер наготове, ворвался Спок.
 Казалось, он был готов ко всему, кроме того, что увидел. Он аж замигал от удивления.
 - Это Гарт, - убедительно сказал Гарт, указывая на Кирка. - Убей его.
 - Остановись, Спок! Этот сумасшедший хочет чтобы ты убил меня.
 - Посмотри на нас повнимательнее, Спок. Разве ты не можешь сказать, что я твой капитан?
 - Ферзь d3, - сказал Спок.
 - Я не буду отвечать. Это единственное, что он хочет знать.
 - Очень умно, Гарт. Я как раз хотел сказать это.
 Спок, держа обоих Кирков под прицелом, подошел к основному рубильнику.
 - Что ты собираешься делать?
 - Готовлюсь вызвать патруль, - ответил Спок. - Мне будет интересно услышать ваши возражения.
 - Они попадут в ловушку.
 - Это правда, Спок. Гарт, если захочет, может мгновенно уничтожить всю станцию.
 Двойное возражение сбило Спока с толку. После секундной паузы он спросил:
 - Какой маневр мы использовали, чтобы уничтожить ромулианский факельник у Тау Центи?
 - Конкрановое замедление.
 - Стандартный маневр против врага, который быстрее тебя. Его знает каждый космический капитан.
 - Согласен, капитан, - сказал Спок. - Точнее: капитаны. Джентльмены, тот из вас, кто является Гартом, должен сейчас затрачивать много сил на поддержание облика Кирка. И он не может сохранять этот облик бесконечно. Будучи наполовину вулканцем, я умею ждать; и у меня есть время.
 - У меня есть более простой выход: застрели нас обоих.
 - Подожди, Спок. Я согласен, это правильный выход. Но ты должен стрелять насмерть. Это единственный способ обеспечить безопасность “Дерзости”.
 Спок мгновенно направил фазер на Гарта и нажал курок. Кирк метнулся к пульту.
 - Кирк “Дерзости”…
 - Скотт слушает. Ферзь d2.
 - Ферзь е1.
 - Есть, сэр. Какие будут приказания?
 - Спускайте сюда доктора Маккоя с лекарством и охраной.
 - Есть, сэр. Конец связи.
 Кирк развернулся.
 - Отлично сработано, мистер Спок. Надеюсь, вы никого из охранников не повредили серьезно?
 - Боюсь, что я сломал руку теллариту.
 - Это мелочи. Помогите мне оттащить его в медицинскую часть.




 ***


 Гарт, все еще без сознания, сидел в кресле, которое сам же переделал для пыток; однако Кори убрал все его новшества.
 - Доктор Маккой, сколько нужно времени, чтобы подействовало лекарство?
 - Артериальные и мозговые изменения начинаются сразу же; однако их длительность зависит от индивидуальных параметров личности. Я думаю, вы сможете начать, как только - о великие кометы!!!
 Даже будучи оглушенным, Гарт продолжал маскироваться под Кирка; а ведь для этого требовалась огромная энергия. Теперь же началось обратное изменение, а Кирк забыл, что Маккой не видел этого процесса.
 - О’кей, - сказал Маккой, - можете начинать.
 Кирк нажал на выключатель, и слабое жужжание, издаваемое креслом, прекратилось.
 - Ну что ж, рискнем…
 Гарт открыл глаза. Они были спокойными, но пустыми, словно разум еще не вернулся в них. Невидящим взглядом Гарт обвел комнату. Затем он начал хныкать.
 Кирк наклонился к нему:
 - Капитан.
 Гарт замер и умоляюще посмотрел на Кирка.
 - Капитан Гарт - я Джим Кирк. Вы, может быть, помните меня… - Отсутствующее выражение лица Гарта не изменилось. Потом он посмотрел на Спока и слегка нахмурился.
 - Я офицер-исследователь Федерации, - сказал Спок.
 Гарт бросил на Кирка долгий, тяжелый взгляд. Что-то пробудилось в глубине его сознания. Ом попытался заговорить, и наконец его неразборчивое бульканье стало ясным,
 - Федерация… Космический корабль…
 - Да, сэр. “Дерзость”.
 Гарт попытался вырваться из рук Кори, но Кирк остановил его.
 - М-м-м… привилегия, сэр. Мой корабль… - нет, не то. У меня нет корабля. Я - капитан Флота.
 - Мое почтение, капитан.
 - Ну все, хватит, - Кори помог Гарту встать из кресла. - Спасибо вам, джентльмены. Теперь я сам смогу вылечить его и остальных тоже.
 Они направились к выходу и Гарт в последний раз посмотрел на Кирка. Он был немного смущен.
 - Я вас знаю, сэр?
 Пришло время начать все сначала.
 - Нет, капитан, нет. Гарта увели.
 - Мистер Спок, ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос, - попросил Кирк.
 - Да, капитан.
 - Неужели было невозможно различить нас?
 - Это было вполне возможно, иначе нас бы здесь не было.
 - Да, поздравляю вас. Но почему это заняло столько времени?
 - Период сомнений был очень короток, капитан; это вам он показался длинным. Как я и говорил, я мог бы просто переждать, но вы сделали это ненужным, предложив убить вас обоих. Гарт такого бы не предложил.
 Кирк почувствовал легкий озноб.
 - Извините, мистер Спок, но я думаю, вы не правы. Гарт уже закончил подготовку уничтожения и нас, и всей станции.
 - Да, капитан. Я знал, что он способен на это. Это было бы великолепной жертвой для его плана. Но чтобы его последователи увидели его поражение - нет, я не верю, что больные мегаломанией могут дойти до этого.
 - Пожалуй вы правы, теперь у меня нет сомнений.
 - В самом деле, сэр?
 - Да, в самом деле. Вы решили задачу очень быстро, - Кирк взял передатчик. - Кирк - “Дерзости”. Скотт, примите трех на борт.
 - Король, - добавил Спок без намека на улыбку, - е1.




 ТОЛИАНСКАЯ ПАУТИНА


 На мостике присутствовал весь командный состав - Кирк, Скотт, Спок, Юхэра, Чехов, Сулу - и все были до предела напряжены. “Дерзость”, находившаяся в необжитом секторе пространства, приближалась к месту, откуда поступил последний рапорт космического корабля “Вызывающий”, бесследно исчезнувшего три недели назад.
 - Капитан, - сказал Спок, - сенсоры словно взбесились. Если верить их показаниям, космос вокруг нас раскалывается на кусочки.
 - Неисправность?
 - Дело не в сенсорах, сэр; я проверил систему. Дело во мне; я просто не знаю, как объяснить их показания.
 - Капитан, - добавил Скотт, - может, между этим и нет связи, но мы теряем мощность спиральных двигателей.
 - Намного?
 - Пока нет; но все равно это непорядок. Я не могу найти причину.
 Пришла пора Чехова.
 - Капитан, впереди виден неподвижный объект. Он напоминает космический корабль.
 Да, но выглядел он непривычно. Слабое мерцание делало его видимым издалека.
 - Мистер Спок, с ним что-то неладно.
 - Если быть точным, капитан, то этот космический корабль не существует. Его нет на наших радарах; его не регистрируют ни массдетекторы, ни счетчики радиации. Мы видим его, но сенсоры свидетельствуют, что его там нет.
 - Мистер Чехов, сузьте поле и попытайтесь найти его опознавательные номера. Это “Вызывающий”. Мистер Сулу, пользуйтесь только импульсными двигателями. Приближаемся медленно. Лейтенант Юхэра, вызовите их.
 - Я уже пыталась, сэр, но никто не отвечает.
 Чехов сменил изображение на экране. На странном корабле не было видно ни пробоин, ни других повреждений. Он, как призрак, безмолвно висел в пространстве, не отвечая на вызовы.
 - Находимся в радиусе действия транспортера, сэр.
 - Спасибо, мистер Сулу. Лейтенант, вызовите доктора Маккоя в транспортный отсек. Мистер Спок, мистер Чехов, мне понадобится и ваша помощь. Приготовьте скафандры. Транспортером будет управлять О’Нейл. Приготовьтесь, мистер Спок.
 Транспортер нацелили на мостик “Вызывающего”.
 Там царил полумрак; даже на мониторе некоторые лампочки не светились. Причина была слишком очевидна.
 В командирском кресле лежал труп человека, чуть постарше Кирка, с капитанскими нашивками на рукавах. Одна его рука сжимала фазер, другая - волосы младшего офицера. Офицер тоже был мертв, его руки сцеплены на шее капитана.
 Первым заговорил Чехов.
 - Когда-либо ранее на космических кораблях случались бунты?
 - Теоретически, - ответил Спок, - отказ флота капитана Гарта следовать его безумным приказам можно назвать бунтом. Но такие события не регистрировались никогда.
 Маккой закончил исследование трупов.
 - Джим, у капитана сломана шея.
 - Корабль все еще функционирует, - сказал Спок, быстро изучив показания пульта управления. - Логично будет предположить, что бунтовщики где-то на борту. Однако датчики не показывают наличия жизни.
 - Странно, - задумчиво сказал Кирк. - Очень странно. Спок, вы останетесь со мной. Чехов, спуститесь в инженерный отсек и отсек жизнеобеспечения. А вы, доктор Маккой, проверьте лазарет. Меня кое-что интересует.
 Как только они вышли, в шлеме у Кирка раздался голос Скотта.
 - Капитан, мистер Сулу докладывает, что не может держать точную фокусировку на “Вызывающий”. Он спрашивает, что ему делать.
 И это странно. Как может один корабль двигаться относительно другого, когда двигатели обоих отключены?
 - Держите линию транспортера рядом с нами, но не слишком близко.
 - Докладывает Чехов, капитан. В отсеках только трупы.
 - Хорошо, возвращайтесь назад. Что у тебя, Кощей?
 - Много тел, Джим. Самые разные варианты насильственной смерти.
 - Могла ли психическая болезнь охватить сразу весь экипаж?
 - По-моему, причина болезни сохраняется, сэр, - сказал появившийся Чехов. - Я чувствую себя очень возбужденным; у меня болит и кружится голова.
 - Я не могу ответить на этот вопрос, - сказал Маккой. - Судя по медицинскому журналу, даже корабельный врач не понимал, что происходит. Единственное, что я могу сделать, это забрать все записи и проанализировать их позже. Какого дьявола…
 - Кощей! Что происходит?
 После короткой паузы послышалось:
 - Джим, этот корабль начинает растворяться! Я только что провел рукой через труп, а затем через ближайшую стену.
 - Возвращайся назад, и побыстрее. Кирк - “Дерзости”. Мистер Скотт, приготовьтесь принять нас на борт.
 - Капитан, я не могу; я не могу принять вас всех.
 - Что ты имеешь в виду? Что у вас там происходит?
 - Ничего такого, что мы могли бы понять, - мрачно ответил Скотт. - “Вызывающий” исчезает. Что-то словно выхватывает части нашего собственного корабля. Оно сжало частоты нашего транспортера. У нас осталось только три. Да и на их счет я не могу быть уверен. Одному из вас придется подождать.
 - Прошу разрешения остаться, - сказал Спок. - Я смогу дать дополнительную информацию.
 - Более важно доставить на “Дерзость” ту, что вы уже имеете. Не спорьте. Здесь останусь я. И я постараюсь вернуться сразу за вами.
 Но он не вернулся. Через секунду после того, как Чехов, Спок, и Маккой материализовались на борту “Дерзость”, “Вызывающий” исчез.
 Скотт вместе с офицером из транспортного отсека были у пультов. Спок, сняв шлем, присоединился к ним и всмотрелся в экран.
 - Видите что-нибудь? - спросил Скотт.
 - Абсолютно ничего. Сплошная тьма.
 Маккой тоже снял шлем.
 - Но он должен быть где-то там. Если его не захватил транспортер, то как насчет челнока? Должен быть способ вызволить его оттуда.
 - Там нет и следа капитана, доктор, - возразил Спок. - Единственное, что мы можем сделать, это ввести нашу информацию в компьютер, а там посмотрим.
 Компьютер был одним из самых быстрых в своем поколении, но ожидание все равно показалось долгим. Наконец приятный женский голос произнес:
 - Обработано.
 - Вычислите следующий период пространственного наложения, - сказал Спок.
 - Два часа двенадцать минут.
 Спок выключил машину. Скотт ошеломленно глядел на него.
 - Это столько мы должны ждать прежде, чем вытащим Капитана? Но, Спок, я не думаю, что мы сможем удерживать корабль на месте так долго. Утечка мощности происходит неупорядоченно; я не могу найти и остановить ее.
 - Ты должен сделать это, - сказал Спок. - В этом месте структура космоса очень тонка. Если мы ее нарушим, то у нас уже не будет шанса вернуть капитана живым.
 Чехов выглядел подавленным: хуже того, он выглядел больным.
 - Я не понимаю, - сказал он, - что такого необычного в этой области пространства?
 - Я могу только предполагать, - ответил Спок. - Мы существуем во вселенной, которая сосуществует со множеством других вселенных. Все они находятся в одном м том же физическом пространстве, но смещены во времени. На короткие периоды эти вселенные могут перекрываться. Это и есть период наложения, когда мы соединимся со вселенной “Вызывающего”.
 - И когда мы сможем вернуть капитана, - добавила Юхэра.
 - Может быть. Но пространственные структуры вселенных различны. И применение полной мощности двигателей может привести к нарушению связи между ними. Вдобавок мы и сами можем попасть в ловушку.
 - И умереть, как они? - злобно воскликнул Чехов. Неожиданно его голос поднялся до пронзительного крика. - Будь ты проклят, Спок…
 Он бросился вперед. От удара ошеломленный Спок упал: руки Чехова вцепились ему в шею. Сулу попытался схватить Чехова, но тот в ярости отшвырнул его в сторону. Скотту все же удалось оттащить Чехова, и Спок был вынужден отключить его несильным ударом по шее.
 - Охрану на мостик, - бросил Спок в интерком. - Доктор Маккой, пожалуйста, тоже поднимитесь сюда.
 Маккой появился почти сразу же, и с первого взгляда понял, что произошло.
 - Он прыгнул на вас? Это моя вина; я должен был проверить его сразу же, как он сказал, что чувствует себя возбужденным. Но у меня было много других дел. Он жаловался на боль? А как насчет его поведения? Истерическое? Испуганное?
 - Мне он показался скорее разъяренным, чем испуганным, - сказала Юхэра. - Но ему не на что было злиться.
 - И все равно он напоминал фурию, - сказал Спок. - После того, что мы видели на “Вызывающем”, этот эпизод вдвойне беспокоит меня.
 - И меня тоже, - Маккой обратился к стражам порядка.
 - Отнесите его в лазарет. Мне нужно исследовать эту стадию болезни. Я хочу уточнить насчет капитана, Спок: почему вы думаете, что он еще жив?
 - Доктор, когда “Вызывающий” исчез, Кирк был заперт в кабине транспортера. Это могло спасти его от шока перехода. Но если мы не вытащим его при ближайшем наложении - он умрет. Скафандр обеспечит его запасом воздуха только на три часа двадцать пять минут.
 - Мистер Спок, - раздался в шлеме голос Сулу. - Нам наперерез движется неизвестный корабль.
 - Положение, мистер Сулу, - приказал Спок.
 - Расстояние 200 000 километров, быстро сокращается. Относительная скорость - 0,51 световой.
 - “Красная” тревога, - сказал Спок. По кораблю разнесся перелив сирены. В то же мгновение Юхэра вывела на основной экран изображение появившегося корабля.
 Чужак очень напоминал прозрачный тетраэдр, окрашенный в сине-зеленые тона; внутри него мягко пульсировал свет. Вдруг Сулу открыл рот от изумления.
 - Они остановились, мистер Спок. Но как они сумели? Расстояние 90 000 километров не изменяется.
 - Мистер Спок, от пришельцев пришел визуальный сигнал, - доложила Юхэра.
 - Переключите его на основной экран.
 Изображение сменилось на то, что, должно быть, представляло собой мостик чужого корабля. Большую часть экрана занимала верхняя часть неизвестного существа. Как и сам корабль, его командир больше напоминал драгоценный камень с фасеточными глазами; однако по строению тела он был гуманоидом. В его голове часто и нерегулярно пульсировал свет.
 - Я командир Лоскин, - произнесло существо на неплохом языке Федерации. - Вы нарушаете границы владений Толианской Ассоциации. Вы должны немедленно покинуть этот район.
 Спок внимательно изучал Лоскина. Пульсации света в его голове, похоже, не были связаны с голосом существа.
 - Я - Спок, командую “Дерзостью”, космическим кораблем Федерации. Командир, Федерация рассматривает этот участок космоса как свободный.
 - Мы заняли его. И, если понадобится, готовы применить оружие.
 - Мы не заинтересованы в применении силы. “Дерзость” получила сигнал с просьбой о помощи одного из кораблей Федерации и сейчас выполняет спасательную миссию. Не хотите ли помочь нам?
 - Я не вижу терпящего бедствие корабля. Мои датчики показывают, что единственные корабли в этом районе - наши.
 - Другой корабль попал в межпространственную ловушку. Он должен вернуться через час и пятьдесят минут. Мы просим вас подождать до тех пор.
 - Хорошо, “Дерзость”. В интересах межзвездного сотрудничества мы подождем. Но мы не потерпим обмана, - Экран мигнул, и на нем вновь показался корабль толиан. Теперь осталось только ждать и надеяться.
 Наконец, настало время наложения. Место возле пульта управления транспортером занял Скотт, а Спок, сидя в командирском кресле, нетерпеливо посматривал на часы.
 - Транспортный отсек.
 - Есть, мистер Спок. Я настраиваюсь на координаты Капитана.
 - Наложение через 20 секунд… 10 секунд… пять, четыре, три, две, одну, включаю!
 Последовала напряженная пауза. Затем Скотт произнес:
 - Мистер Спок, платформа пуста. Там никого нет.
 - Мистер Сулу, какие-нибудь отклонения?
 - Показания сенсоров не совпадают с теми, что были при предыдущем появлении “Вызывающего”. Я могу предположить, что появление толиан нарушило равновесие.
 - Маккой вызывает мостик, - раздалось из интеркома. - Капитан на борту?
 - Нет, доктор. И время наложения миновало. Нам придется ждать следующего.
 - Но у него не хватит воздуха! К тому же произошел еще одни случай, в точности как у Чехова. Я не могу отлучиться из лазарета.
 - Доктор, у вас еще нет ключа к разгадке?
 - Я знаю, в чем причина, - мрачно ответил Маккой, - и не могу остановить развитие болезни. Космос, в котором мы сейчас находимся, искажает молекулярную структуру центральной нервной системы, в том числе и мозга. Раньше или позже будет поражена вся команда, и ей уже не поможет, если вы уведете “Дерзость”.
 - Мистер Спок, - перебил Сулу, - в нас стреляют!
 Предупреждение пришло лишь за несколько секунд до удара. “Дерзость” содрогнулась.
 - Доложить о повреждениях, - приказал Спок.
 - Минимальные повреждения секций А-4 и С-13.
 - Инженерный отсек, держите мощность на прежнем уровне. Мистер Сулу, всю энергию, за исключением аварийного резерва, переключите на защитные поля.
 - Сэр, - ответил Сулу, - это снизит мощность фазеров на пятьдесят процентов.
 Словно услышав его, толианский корабль рванулся вперед. До следующего залпа он практически свел дистанцию к минимуму. От удара все, кто не сидел в креслах, попадали на пол.
 - Инженерный отсек вызывает мостик. Мистер Спок, мы не выдержим еще одного такого удара. Мы должны или сражаться, или бежать.
 - Мистер Сулу, наведите фазеры на их корабль. Переведите энергию на батарею фазеров и дайте залп при следующем сближении. Лейтенант Юхэра, вызовите толиан.
 На мостике появился Маккой; его лицо словно окаменело. На центральном обзорном экране пирамидальный корабль развернулся и снова приближался.
 - Спок, что толку драться с ними? - спросил врач. - Мы уже потеряли капитана. Уводите корабль.
 Спок, поглощенный происходящим на экране, не ответил. Чужак приближался зигзагами; и тут же оба корабля открыли огонь, “Дерзость” загудела от удара, свет померк; но экран свидетельствовал, что толианскому кораблю тоже изрядно досталось. Видимых повреждений не было, но пирамида сначала замерла, а потом начала отступать.
 - Отбой, - скомандовал Спок. - Мистер Скотт, что у вас?
 - Конверторы перегорели, - раздался голос Скотта. - Мы потеряли управление, а значит, возможность управлять дрейфом. На починку мне понадобится четыре часа.
 - К тому времени мы как раз пройдем через это… через ворота в другую вселенную.
 - Вы уверены?! - воскликнул Маккой, вскакивая из-за кресла у пульта. - Спок, зачем ты сделал это?
 - Для того, чтобы не пропустить следующее наложение, - ответил тот, - и спастись от толианского корабля.
 - Но ты забываешь об угрозе нашим умам! Как ты можешь рисковать всей командой ради ничтожной вероятности спасения одного офицера, скорее всего, уже мертвого? Капитан никогда бы не сделал этого!
 - Доктор, мне кажется, сейчас не время для таких сравнений. Спускайтесь к себе в лабораторию и найдите противоядие воздействию чужой вселенной. Это самое важное задание - ведь мы должны остаться здесь. Моя же задача - командовать “Дерзостью”.
 Бросив на Спока злобный взгляд, Маккой вышел.
 - Мистер Спок, - произнес Сулу, - кое-что появилось в пределах досягаемости сенсоров. Да, это еще один толианский корабль. Должно быть, Лоскин связался с ними сразу же, как заметил нас. Кстати, он выходит за пределы действия фазеров.
 - Лейтенант, попробуйте связаться опять.
 - Нет ответа, сэр.
 На экране оба корабля соединились - соединились на самом деле, основание к основанию, образовав нечто, напоминавшее шестигранный брильянт. Затем они стали разделяться. Там, где раньше было их общее основание, в космосе распростерлась какая-то разноцветная прядь.
 Спок поднялся и направился к библиотечному компьютеру. Толиане, тем временем, опять слились, разъединились, и в космосе раскинулась еще одна нить. Потом еще одна… Мало-помалу энергетические жгуты сплетались в решетку.
 - Мистер Сулу, включите сканеры.
 Изображение на экране изменилось. Толиане действовали все быстрее. С этой точки “Дерзость” казалась мухой, попавшейся в постоянно увеличивающуюся паутину.
 - Впечатляет, - произнес Спок, оторвав взгляд от экрана, - и очень эффектно. Если они закончат сооружение этой структуры до того, как мы починимся, то даже при желании мы не сможем улететь.
 Ответа не последовало. Отвечать было просто нечего.




 ***


 Служба по Кирку была по-военному короткой. Спок произнес речь, которая была прервана еще одним приступом сумасшествия среди членов экипажа. После чего напряжение только возросло.
 У выхода Маккой остановил Спока.
 - Нам нужно выполнить одну формальность в каюте капитана, - сказал он. - Для этого требуемся мы оба.
 - Тогда она подождет. Мои обязанности требуют моего возвращения на мостик.
 - Капитан оставил послание, - возразил врач. - По его приказу, если его объявят мертвым, а Вы только что сделали это, мы оба должны посмотреть пленку.
 - Пусть она подождет более подходящей минуты, - сказал Спок, взявшись за перила.
 - Почему? Неужели ты боишься, что послание изменит твое теперешнее положение?
 Спок резко повернулся.
 - Вы, доктор, отвечаете за физическое и психическое благополучие экипажа. Я - за командование кораблем.
 - Начиная с того момента, как будет исполнен оставшийся приказ.
 Спок на секунду задержался с ответом.
 - Хорошо, - наконец произнес он. - Тогда - в каюту капитана.
 Маккой, очевидно, уже был в каюте еще до службы; поскольку на столе лежал открытый бархатный чемоданчик с наградами Кирка. Войдя, врач долго смотрел на них.
 - Он был героем в полном смысле этого слова. А жизнь отдал ни за что. Единственное, что могло бы придать его смерти смысл, - спасение “Дерзости”. Вы же сделали это невозможным.
 - Мы пришли сюда с определенной целью, - холодно напомнил Спок.
 - Но не с этой. Я решил выяснить, почему вы предпочли остаться здесь и сражаться.
 Спок закрыл чемоданчик.
 - Капитан рискнул бы своей жизнью ради другого человека. Я думаю, что вопрос еще открыт.
 - Но он не рискнул бы кораблем. И что вы имеете в виду, говоря, что вопрос еще открыт? Думаете, что он еще жив? Тогда зачем вы признали его смерть - чтобы стать капитаном?
 - В этом не было необходимости. Я и так командую “Дерзостью”.
 - Хотел бы я изменить нынешнее положение.
 - Если вы верите, что я могу взять фазер и перебить всю команду, то у вас, как у начальника медслужбы корабля, есть право лишить меня должности. Сейчас же я предлагаю посмотреть запись, про которую вы говорили. После этого я смогу вернуться на мостик, а вы приметесь за поиски противоядия.
 - Хорошо, - сказал Маккой, поворачиваясь к экрану. Он нажал на выключатель, и экран засветился; перед ними был Кирк, сидящий возле стола.
 - Спок. Кощей, - раздался голос Кивка. - Если вы смотрите эту запись, значит, я мертв, положение критическое и вы ведете смертельный бой друг с другом.
 Это также значит, Спок, что ты командуешь моим кораблем и, может быть, делаешь сейчас самый сложный выбор за время всей своей службы. Я хочу дать тебе небольшой совет. Используй всю логику и все знания, которые у тебя есть. Но постарайся согласовать свою рассудительность с интуицией. Я верю, что у тебя есть это качество. Но если ты не сможешь использовать его, - обратись к Маккою. Спроси его совета. И, если он будет подходящим, прими его.
 - Кощей, ты слышал, что я сказал Споку. Помогай ему, если сможешь, но помни: капитан - он. Вы должны подчиняться ему беспрекословно. Естественно, он может допускать ошибки - исправляйте их. Вы увидите, что Спок заслуживает подчинения и доверия в той же мере, что и я.
 - Что касается передачи моих…
 Маккой нажал на выключатель и повернулся. Какое-то время два человека изучали друг друга уже без прежней настороженности. Затем доктор сказал:
 - Спок, извини. Должно быть, я оскорбил тебя?
 Спок на секунду прикрыл глаза, затем развернулся и вышел. Маккой чуть задержался, размышляя, а потом тоже шагнул в коридор.
 Его встретил сдавленный вопль. Обернувшись, он увидел бегущую к нему Юхэру; ее форма была растрепана, а обычное непоколебимое спокойствие перешло в нечто, весьма напоминающее ужас. Увидев Маккоя, она остановилась и попыталась что-то сказать; но прежде, чем она перевела дыхание, ее тело пронзила судорога боли. Колени Юхэры подогнулись, и ей пришлось облокотиться о поручень.
 Симптомы были слишком очевидны. Маккой достал инъектор.
 - Лейтенант, - резко спросил он. - В чем дело?
 - Я… доктор, я только что видела капитана!
 - Да, он только что вышел.
 - Нет, я не имею ввиду мистера Спока. Капитан! Он еще жив!
 - Боюсь, что нет. Но, конечно же, вы его видели. Мы все будем рады его видеть.
 Ее ноги все еще дрожали, но она уже немного успокоилась.
 - Я знаю, на что вы намекаете. Но это совсем другое. Я посмотрела в зеркало в своей каюте - и он был там. Он мерцал, как “Вызывающий”, когда мы впервые увидели его. Он выглядел удивленным, и что-то пытался сказать мне.
 Маккой поднял инъектор. Юхэра попыталась сопротивляться, но была слишком слаба для этого.
 - Я на самом деле. Скажите мистеру Споку. Он жив, он жив…
 Пшикнул инъектор.
 - Я скажу ему, - пробормотал Маккой. - Но сейчас ты отправляешься в лазарет.




 ***


 Почти в это же самое время один из членов экипажа напал на Скотта. Болезнь быстро распространялась по кораблю. Вдобавок ко всему, паутина толиан была завершена на две трети, а импульсные двигатели “Дерзости” не работали, и она не могла сдвинуться с места.
 Нападение сумасшедшего не повлекло за собой серьезных последствий; но спустя десять минут потрясенный Скотт появился на мостике.
 - Мистер Спок, я только что видел капитана.
 - Спок - Маккою: поднимитесь, пожалуйста, на мостик. Продолжайте, мистер Скотт.
 - Он был в верхнем машинном отделении - и искрился, как будто его подвергли нуль-транспортировке. Он парил в воздухе. И я думаю, он нас видел. Он тяжело дышал, а затем - чертовски быстро! - выпорхнул наружу.
 Двери лифта распахнулись, и вошел Маккой.
 - Скотт, с тобой все в порядке?
 - Да вроде в порядке. Может, немного устал.
 - Как и все мы. Не забудь показаться мне, если тебя будет беспокоить что-то.
 - Хорошо.
 - Лейтенант Юхэра говорила то же самое, - сказал Спок. - Надо подумать над этим. Хотя в критические моменты люди могут видеть именно то, что хотят, даже если они совершенно здоровы.
 - Вы предполагаете, что люди видят капитана потому, что не доверяют вам?
 - Я не предполагаю, я только констатирую факт.
 - Ну что ж, положение критическое. На нижних палубах были еще приступы. А раз болезнь достала Скотта даже здесь, то у нас нет никакой возможности увести “Дерзость” из этого места.
 - У вас есть надежда - получить противоядие?
 - Очень маленькая, - ответил Маккой. - Я вынашивал мысль использовать производное хлортерагена. Но это очень сильнодействующее лекарство…
 - Ну и что?
 - По одной причине…
 - Джентльмены, - тихо сказал Скотт. - Мистер Спок. Посмотрите сюда.
 По мостику прокатилась волна удивленных возгласов. Спок повернулся. Перед ними парил радужно мерцавший образ Кирка. Он, казалось, узнал Спока, но не мог сдвинуться с места. Кирк поднес руки к горлу, и его губы беззвучно зашевелились.
 - Спок - ТОРОПИСЬ!
 Силуэт исчез.




 ***


 Толианская паутина сектор за сектором вырастала вокруг “Дерзости”. Темпы ее постройки немного уменьшились; видимо, Лоскин и его соратники решили, что “Дерзость” не захочет или не сможет уйти от них. Напряжение на борту тоже несколько спало. По молчаливому согласию было признано, что появление капитана не было признаком скрытого безумия, а значит, он был жив. Спок и Скотт еще раз обратились к компьютеру.
 - Итак, ваше нежелание использовать фазеры оказалось правильным, - сказал главный инженер. - Они проделали в структуре пространства дыру, и заткнули “Вызывающий” бог знает куда.
 - Они закинули бы туда и капитана, если бы во время перехода он не находился в кабине транспортера. На самом же деле изменился только период наложения; следующее перекрытие будет через 20 минут. Вы успеете приготовиться?
 - Да, сэр, - ответил Скотт. - Но у нас будет только 80% от общей мощности.
 - Этого хватит, - сказал Спок.
 На мостик вошел Маккой; в руках он держал поднос с колбой и тремя стаканами.
 - Мир вашему дому, джентльмены. За ваше здоровье, - сказал он, - и за здоровье команды. Пейте до дна!
 - Что это? - спросил Спок.
 - Вообще - это профилактическое средство от паранойи. В частности - производное хлортерагена.
 - Насколько я помню, - сказал Скотт, - это воздействующий на нервную систему газ, применявшийся Клинтонами. Маккой, вы что, хотите нас отравить?
 - Я же сказал, что это производное, а не сам газ. В этой форме он просто умертвит несколько нервных окончаний.
 - Стакан виски сделает то же самое.
 - К слову, - сказал Маккой, - в смеси с алкоголем этот препарат действует лучше всего. Но самое главное - он действует. Я даже вылечил Чехова, а ведь он заболел раньше всех.
 Скотт выпил свой стакан и поморщился.
 - С вами алкашом станешь. Пойду-ка я к своей технике.
 Спок кивком отпустил его и подошел к командирскому креслу. В ту же минуту на мостике появился сияющий Чехов, который сразу занял свое место. К тому времени уже вернулись Юхэра и Сулу.
 - Нам вас очень не доставало, мичман, - сказал Спок. - Для начала дайте мне точное время завершения паутины.
 - Если они будут продолжать с такой же скоростью, сэр, то им осталось работы всего на две минуты.
 - Мистер Сулу, я дал задание компьютеру увести “Дерзость” через межпространственные ворота. Приготовьтесь начать сразу же, как поступит энергия.
 - Транспортный отсек.
 - Скотт слушает.
 - Будьте готовы к наложению через 75 секунд.
 - Слушаюсь, сэр, я наготове.
 - Мистер Спок, - раздался голос Сулу, - Толиане готовы пустить паутину в действие. По-моему, она может уничтожить корабль.
 - Начинаю отсчет времени до наложения, - сказал Чехов, вышедший на прямую связь с транспортерным отсеком. - Одна минута.
 - Мистер Скотт, есть у нас полная мощность?
 - Только 75 процентов.
 - Сможет ли компьютер использовать всю эту энергию?
 - Так точно, сэр, я думаю он сумеет сделать это.
 - Тридцать секунд.
 В этот момент перед “Дерзостью” неожиданно появилась крошечная фигурка в космическом скафандре.
 - Я вижу его!
 - Он появился раньше!
 - Это капитан!
 На экране паутина стала медленно скользить, сворачиваться в какое-то подобие ловушки. Звезды заскользили за ней. вслед.
 - Активировано поле захвата, - сказал Сулу. - Нас сносит.
 - Мистер Сулу, постарайтесь не менять положение.
 Корабль вздрогнул от мощного выброса энергии, вызванного командой компьютера. Дрожь прокатилась по всем палубам.
 Паутина исчезла.
 - Мы прорвались, - с восторгом воскликнул Чехов.
 - Нет, мичман, всего лишь вышли через межпространственные ворота. Так как мы начали движение сразу после наложения, то сейчас должны находиться где-то в нормальном космосе. Определите расстояние до нашего предыдущего местонахождения.
 - Э-э-э, 2,72 парсека, сэр, - отозвался ошеломленный Чехов. - Но это же больше радиуса действия транспортера.
 - Вы забыли про прыжок, мистер Чехов. Мистер Скотт, транспортер все еще направлен на капитана?
 - Так точно, сэр, хотя я не понимаю, почему?
 - Вы можете принять его - мы на свободе.
 - Слушаюсь, сэр… Принял его! Но он без сознания. Мистер Маккой, это по вашей части.
 - Немедленно спускаюсь, - сказал Спок. - Мистер Сулу, примите управление.




 ***


 Особого лечения не последовало; с Кирка сняли шлем, дали ему вдохнуть корабельного воздуха и отнесли в каюту. Эпинефрин быстро привел его в чувство.
 С минуту Кирк безмолвно смотрел на Маккоя и Спока. Затем врач произнес:
 - Добро пожаловать домой, Джим.
 - Спасибо, Кощей. Знаешь, в моем распоряжении была целая Вселенная. И в ней не было никого - я каким-то образом ощущал это.
 - Должно быть, это сбивало с толку, - заметил Маккой.
 - Очень. Я все время пытался проникнуть на корабль. Думаю, не меньше трех раз, но каждый раз - лишь ненадолго. Надо сказать, что Вселенная, заполненная толпами людей, гораздо лучше. Как вы вдвоем справились без меня?
 - Да справились, - ответил Маккой. - Спок давал приказы, я находил ответы.
 Спок удивленно посмотрел на врача, но подтвердил его слова кивком.
 - Вы хотите сказать, что у вас все шло нормально? - на лице капитана читалось легкое удивление.
 - Да так, ничего особенного, капитан, - ответил Спок.
 - Ну, уж об этом мне судить.
 - Только маленькие противоречия; впрочем, это всегда бывает с людьми.
 - Или с вулканитами, - добавил Маккой.
 - Понятно, джентльмены. Надеюсь, мои последние слова помогли в разрешении этих маленьких противоречий?
 - Какие слова, капитан? - спросил Спок.
 - Которые я оставил для вас - для вас обоих - на пленке.
 - А, эти! - воскликнул Маккой. - У нас не было времени. Мы не успели их просмотреть.
 - Буря налетела и утихла так быстро, капитан, что…
 - Я понял, - улыбаясь, сказал Кирк. - Не случилось ничего, кроме маленьких противоречий, и все произошло очень быстро. Хорошо, будем надеяться, что вам никогда и не представится возможность использовать то, что вы и не слышали. А теперь - за работу.




 ДА БУДЕТ ЭТО ТВОИМ ПОСЛЕДНИМ ПОЛЕМ БИТВЫ


 “Дерзость”, несущая запас лекарства, находилась в трех часах и четырех минутах полета от пораженной эпидемией планеты Арианнус, когда ее сенсоры засекли довольно неожиданный объект - челнок Звездного флота. Более того, его номерные знаки не оставляли сомнений, что он был среди угнанных с четвертой Звездной Базы две недели назад.
 Курс челнока был очень неустойчивым, а его корпус разгерметизирован. Внутри находилось гуманоидное создание, то ли раненое, то ли больное. По приказу Кирка челнок приняли на борт, и, когда его вскрыли, людей ждал второй сюрприз. Пилот, находившийся без сознания, был двухцветным: его левая сторона была абсолютно черной, а правая - белой.
 Кирк и Спок с удивлением изучали существо, перенесенное на операционный стол, а Маккой и сестра Чепел с помощью инъекций пытались привести пациента в чувство.
 - Доктор, - спросил Спок, - такая пигментация нормальна для этого… существа?
 - По всей видимости, да. Его черный цвет обусловлен меланином.
 - Я никогда не слышал о подобной расе, - сказал Кирк. - А ты, Спок? Нет? Я так и думал. Кощей, как ты можешь это объяснить?
 - Пока никак.
 - Он выглядит, словно одет в костюм Домино.
 - Не думаю, - серьезно ответил Спок. - Его не назовешь продуктом менделевского скрещивания, но кое-какие признаки есть.
 - Мутация? - пробормотал Маккой. - В таком случае, очень устойчивая.
 - Твой прогноз?
 - Трудно сказать. Я его знаю не больше твоего.
 - Однако, - сказал Спок, - это не помешало тебе накачать его своими лекарствами, как обычного Homo sapiens.
 - Я опирался на результаты анализов. Кровь, даже будучи зеленой, как твоя, остается кровью. Внутренние органы выглядят обычно, хотя некоторые из них не на своем месте, а кое-что и вовсе неизвестно земной анатомии. Но - лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать - он приходит в себя.
 Инопланетянин разлепил глаза. Похоже, он был испуган, но старался не показать этого.
 - Не волнуйтесь, вы в безопасности… - начал Маккой.
 - На борту космического корабля “Дерзость”, - добавил Кирк.
 - Я слышал о нем, - произнес чужак с облегчением. - Он входит в состав флота Объединенной Федерации планет?
 - Правильно, - сказал Кирк. - Так же, как и челнок, который вы пилотировали.
 - Да?
 - Вы что же, не знали, чью собственность воруете?
 - Я не вор!
 - Конечно, вы не простой вор, - сказал Кирк, - особенно, если учитывать, ЧТО вы украли.
 - Вы очень опрометчивы в своих обвинениях, и делаете безосновательные выводы.
 - Я знаю, что вы удирали на корабле, который вам не принадлежал.
 - Я не удирал… - начал чужак, проглатывая слова. - Право использовать - обратите внимание, использовать - этот корабль мне дала нужда.
 Кирк пожал плечами.
 - Все свои оправдания вы выскажете командованию Звездного флота. Там же вам предъявят обвинения.
 - Я благодарен вам за мое спасение, - произнес чужак с внезапной торжественностью в голосе.
 - Забудьте об этом. Мы тоже рады, что наткнулись на вас. Кто вы?
 - Мое имя - Локаи.
 - Продолжайте.
 - Я с планеты Черон.
 - Насколько я помню, - вмешался Спок, - эта планета находится в южной части галактики, в секторе, который еще не полностью нанесен на карту.
 - Что же вы делаете так далеко от дома? - спросил Кирк. Локаи не ответил.
 - Хочу предупредить, что по окончании нашей миссии мы вернем вас на базу, где против вас выдвинут очень серьезное обвинение.
 - Вы зря теряете время. Я бы вернул корабль, как только… - Локаи внезапно умолк.
 - Как только - что? Что вы собирались сделать?
 - Все вы, люди, похожи друг на друга, - воскликнул Локаи с невесть откуда взявшейся яростью. - Сначала обвиняете, потом нападаете.
 Видно было, что он с трудом сдерживается.
 - Я больше не буду отвечать на ваши вопросы.
 - Однако, по-моему, с ним все ясно, капитан, - сказал Спок. - Это тот еще тип.
 Локаи посмотрел на первого помощника так, словно только что увидел его.
 - Вулканит!
 - Не думайте, что он будет мягче с вами, - сказал Маккой. - Он наполовину человек.
 - Странное сочетание.
 - Удивительно, что вы так думаете, - поднял одну бровь Спок.
 - Вы сами не похожи ни на одно существо, которое мы встречали ранее, - добавил Кирк. - Нам хотелось бы побольше узнать о вас и о вашей планете.
 - Я… я очень устал.
 - Это только отговорка. Я думаю, вы обязаны своим спасителям некоторой откровенностью.
 - Я настаиваю, - отпарировал Локаи, закрывая глаза. - Я очень устал. Ваш жестокий перекрестный допрос меня доконал.
 Кирк мгновение смотрел на наглеца. Затем из интеркома раздался голос Чехова:
 - Капитан, на связи - чужой корабль, они просят разрешения забрать нашего пассажира. Они утверждают, что это дело их полиции.
 - Очень хорошо. Я встречусь с их представителем на мостике; пойдемте, мистер Спок.
 На мостике их ждал еще один сюрприз. Гость был точной копией Локаи, только черным он был с правой стороны, а белым - с левой.
 - Мое имя - Беле, - начал он; его уверенные манеры выдавали желание понравиться.
 Кирк воинственно посмотрел на гостя.
 - Несомненно, с планеты Черон. Что привело вас сюда?
 - Вы везете очень ценный груз - Локаи. Он нашел убежище на вашем корабле. Я пришел, чтобы забрать его.
 - Все, кто находится на этом корабле, находятся также под моей защитой. Никто не может забрать их.
 - Мои извинения, - с готовностью ответил Беле. - Я превысил свои полномочия. Забрать - это просто неудачное слово.
 - Какие полномочия вы имеете и от чьего имени выступаете?
 - Я - начальник Комиссии по Политическим Преступлениям. Локаи задержали и обвинили в государственной измене; но ему удалось сбежать. Пожалуйста, разрешите поговорить с ним.
 - Он в лазарете. Учтите, что, находясь на борту “Дерзости”, вы должны подчиняться его законам.
 Беле криво усмехнулся.
 - С вашего разрешения, капитан.
 Когда Кирк, Спок и Беле подошли к двери лазарета, их встретили два охранника; внутри находился лишь Маккой. Увидев вошедших, Локаи вздрогнул.
 - Рад тебя видеть, Локаи, - начал Беле. - Надеюсь, больше мы не расстанемся. Капитан, я буду очень вам благодарен, если вы доставите меня на Черон.
 Локаи издал звук, напоминающий рычание пантеры. Охранники насторожились.
 - Я не собираюсь возвращаться на Черон, - сказал Локаи со сдержанной яростью. - Это мир жестоких угнетателей.
 - Я сказал, вам куда мы направляемся, - произнес Кирк. - Мы привели сюда вашего соратника исключительно из вежливости. Он хотел убедиться, что вы - это вы.
 - А вы видели, как отреагировал этот убийца, - вмешался Беле. - Так же он отблагодарил всех своих благодетелей.
 - Благодетелей? - переспросил Локаи. - Ты - лицемер. Расскажи им, как вы разрушаете наши дома, отрываете нас от наших семей, содержите нас, как скот, и продаете, как рабов.
 - Они были дикарями, - возразил Беле. - Мы радушно приняли их в наши дома, обучили их…
 - Да! Обучили как раз настолько, чтобы мы могли служить Расе Хозяев.
 - Вы, кого мы любили всем сердцем, отплатили нам убийствами.
 - Почему слуга должен любить своего хозяина?
 - Слуга? Мы освободили вас тысячелетие назад.
 - Освободили? Были ли мы свободными, чтобы быть настоящими людьми - отцами и мужьями, - могли ли мы жить в свободе и равноправии?
 - Вы были бы свободными, если бы знали, как распоряжаться своей свободой. Вы оказались достаточно свободными, чтобы начать кровопролитную резню и посеять смерть на нашей планете.
 Локаи повернулся к Кирку.
 - Я попытался снять оковы с сотен миллионов людей. Мое единственное преступление в том, что мне это не удалось. В этом я признаю себя виновным.
 - Во всем есть определенный порядок, - произнес Беле. - Они требовали построить Утопию за день. Но это не может быть сделано.
 - Не за день. Но и не за десятки тысяч лет. Для вас мы просто вызывающий отвращение скот, который никогда не станет разумным. Я знаю и тебя, и тех, кто вместе с тобой стоит у власти. Геноцид против моих людей - вот Утопия, планируемая вами.
 Беле, чьи глаза были переполнены яростью, метнулся к Локаи. Охранники успели перехватить его.
 - Ты, скотина! Грязный выродок с помойки! Подлый разрушитель справедливых идей! Ты вернешься на Черон и ответишь за свои преступления!
 - Я вернусь на Черон с армией последователей, и вам придется преклониться перед нашей силой!
 - Вас привели сюда, чтобы вы опознали этого человека, - обратился Кирк к Беле. - Теперь, джентльмены, ясно, что вы знаете друг друга очень хорошо. Но хочу предупредить: “Дерзость” может быть местом встречи, но не полем битвы.
 - Капитан, - начал Локаи. - Я возглавлял революционеров, а не преступников. Я прошу политического убежища. Ваш корабль неприкосновенен.
 - Я повторяю еще раз: для вас этот корабль - тюрьма.
 - Капитан, я считаю крайне необходимым, чтобы вы вернули его для суда.
 - Черон не входит в состав Федерации. Между нами не подписаны никакие соглашения. Я не могу удовлетворить ваше требование и выдать пленника. У меня нет такого права. Надеюсь, вам это понятно, уполномоченный Беле?
 - Капитан, я надеюсь, что вы поймете…
 - Я не собираюсь принимать ничью сторону.
 - Так как мой корабль уже далеко - я был всего лишь пассажиром, - то я настаиваю, чтобы нас доставили на Черон. Немедленно.
 Кирк почувствовал, как в нем поднимается ярость.
 - У нашего корабля есть своя задача. Речь идет о миллионах жизней. Когда дело будет сделано, я вернусь на четвертую Звездную Базу. О вас будет доложено командованию. Тогда вы сможете изложить свои требования.
 - Я сожалею, капитан, но это совершенно невозможно!
 - Как обитателю далекой планеты, - вскипел Кирк, - я предлагаю вам гостеприимство, раз уж вы находитесь на борту. Или - поступайте, как знаете…
 - Что ж, вы капитан - вам виднее, - с неожиданной покорностью сказал Беле.
 - Что касается вас, Локаи, то я предлагаю вам получше отдохнуть. Особенно заботьтесь о ваших голосовых связках - на базе у вас будет великолепная возможность попрактиковаться в ораторском искусстве.
 Его перебил вызов переговорного устройства.
 - Говорит Чехов. Сэр, не могли бы вы подняться на мостик? Важное дело.
 Это было очень важное дело. “Дерзость” сошла с курса; она словно сама выбрала себе новый курс и удалялась от Арианнуса к Угольному Мешку. Проверка оборудования неисправностей не выявила.
 - Мистер Спок, дайте мне координаты Черона.
 - Приблизительно между 403 Марк-7 и Марк-9, сэр.
 - Как раз туда мы и направляемся. Приведите сюда Беле. Я отослал его в апартаменты для гостей на четвертом уровне.
 Появившийся Беле не стал дожидаться вопросов.
 - Да, - сказал он, - мы на пути к Черону. Я должен сказать вам, что мы не только очень старая раса, но и очень долгоживущая; мы развили особые способности, которых вам не понять. Достаточно сказать, что в данный момент корабль находится под моим контролем. В течение тысяч земных лет я преследовал Локаи по всей Галактике, и не для того потратил столько времени и забрался так далеко, чтобы теперь дать ему уйти.
 Двери лифта раскрылись, и внутрь ворвался Локаи, сопровождаемый двумя стражниками.
 - Я не вернусь на Черон, - в отчаянии вскричал он. - Вы обещали мне убежище! Капитан Кирк…
 - Он тебе не поможет, - сказал Беле. - Ты проиграл, Локаи. И ты уже на пути к своей каре.
 - Остановите его!
 - Ничего не выйдет, мерзкий выродок. Ничего!
 - Сейчас! Вы должны помочь мне - вы все…
 - Старая песенка. Пожалейте меня! Куда бы он не попадал, ему помогали спастись. На каждой планете находились дураки, которые верили ему и проливали слезы над несчастными угнетенными. Но с этого корабля ему не уйти. Это его последнее убежище.
 С криком ярости Локаи кинулся на Беле, но Кирк оттащил его в сторону.
 - Охрана, отведите их обоих в карцер.
 Охранники шагнули вперед. В следующее мгновение вокруг чужаков сформировалась отчетливая завеса огня.
 Беле засмеялся.
 - Вы беспомощны, капитан.
 - Каким дураком я был, - сказал Локаи, - прося у вас помощи.
 - Корабль направляется к Арианнусу, - сказал Кирк. - Ответственность за жизни миллионов людей не оставляет нам другого выбора.
 - Вы не слишком понятливы, капитан. Выбора вам не оставляю я. Кораблем управляет моя воля, и ничто в силах сломить ее, - жестко произнес Беле.
 - Беле, капитан этого корабля - я. Он будет следовать курсу, указанному мной; иначе я прикажу уничтожить его.
 Беле уставился на него.
 - Вы блефуете, капитан. Вы можете с таким же успехом уничтожить корабль, как я - стать балериной.
 Кирк резко повернулся к Юхэре.
 - Лейтенант, дайте аудиосвязь мостика с главным компьютером.
 - Есть, сэр.
 Кирк сел в кресло и нажал кнопку.
 - Синхронизация уничтожения. Компьютер, готов к вводу пароля?
 - Да, сэр, - раздался ответ компьютера.
 - Приготовьтесь идентифицировать код синхронизации уничтожения 1.
 - Готов.
 - Говорит капитан космического корабля “Дерзость” Джеймс Т.Кирк. Код уничтожения один - один один А.
 Огни на панели компьютера привычно замигали. Затем в верхней левой части экрана появился желтый квадрат с черной цифрой “1” в середине.
 - Голос и код один один А проверены и совпадают. Сектор один завершен.
 - Мистер Спок, продолжайте, пожалуйста.
 - Говорит коммандер Спок. Код синхронизации уничтожения два - один один А два В.
 - Голос и код проверены и совпадают. Сектор два завершен.
 - Мистер Скотт.
 По лбу Скотта пробежала морщинка. Вероятно, никто не любил “Дерзость” так, как он. Глядя Кирку в глаза, от механически произнес:
 - Говорит старший лейтенант Скотт, главный инженер. Код синхронизации уничтожения три - один В два В три.
 - Голос и код проверены и совпадают. Система уничтожения приведена в готовность. Для начала тридцатисекундного отсчета введите последний код.
 - Мистер Спок, корабль вернулся на прежний курс?
 - Нет, капитан. Мы все еще движемся к Черону.
 Беле сохранял молчание. Кирк медленно повернулся к компьютеру.
 - Начать тридцатисекундный отсчет. Код: ноль-ноль-уничтожение-ноль.
 - Отсчет начат. Тридцать. Двадцать девять.
 - Посмотрим, - сказал Кирк, - как вы помешаете компьютеру выполнить мою команду.
 - Двадцать пять.
 - Силой воли вы можете направить этот корабль к Черону. Но компьютер контролирую я. Последнее слово за мной.
 - Пятнадцать.
 - От пяти до нуля ни одна команда во Вселенной не остановит уничтожения корабля.
 - Семь.
 - Подождем, - безжалостно сказал Кирк.
 - Пять.
 Мерцание огней прекратилось, трель превратилась в непрерывное гудение. Чехов напряженно склонился над своим пультом. Руки Сулу на штурвале побелели, словно он пытался вернуть “Дерзость” на прежний курс силой своих мышц. Юхэра секунду смотрела на капитана, затем ее глаза закрылись. Кирк и Спок оставались по-прежнему бесстрастными.
 - Ожидается код для отсчета пяти безвозвратных секунд, - произнес компьютер.
 Кирк и Беле посмотрели друг на друга. Затем Кирк в последний раз повернулся к компьютеру.
 - Стойте! - воскликнул Беле. Это был крик отчаяния. - Я согласен! Я согласен!
 Выражение лица Кирка не изменилось.
 - Капитан Джеймс Кирк, - произнес он. - Код: один два три - продолжение. Отмените приказание об уничтожении.
 - Приказ об уничтожении отменен, - компьютер отключился.
 - Мистер Спок, мы направляемся к Арианнусу?
 - Нет, сэр. Сейчас “Дерзость” описывает окружность.
 - Со скоростью пять витков, сэр, - добавил Скотт. - Мы стали двигаться гораздо быстрее.
 - Я предупреждал вас о его коварстве, - произнес Локаи.
 - У вас есть оружие. Убейте его.
 - Мы ждем, посланец Беле, - сказал Кирк, - когда вы выполните свое обещание.
 - Капитан, я могу предложить альтернативное решение. Простое, целесообразное, и, я уверен, приемлемое. Я за то, чтобы вы с успехом завершили свою миссию на Арианнусе. Было безумием с моей стороны пытаться помешать вам.
 Кирк с каменным лицом слушал.
 - Пожалуйста, сэр. Вы можете следовать к Арианнусу. Только гарантируйте мне, что по завершению миссии доставите меня и моего пленника на Черон.
 - Сэр, - возразил Кирк, - он не ваш пленник, а я не заключаю сделок на командование кораблем.
 Плечи Беле поникли. Он закрыл глаза, и на мгновение его лицо свела судорога. Открыв глаза, Беле произнес:
 - Теперь курс корабля под вашим контролем.
 - Мистер Сулу?
 - Корабль управляем, сэр. Я возвращаюсь на курс к Арианнусу.
 - Что касается вас двоих, то я изменил свою позицию. Учитывая ваши поступки, мне придется принять особые меры. Как заметил Локаи, у нас есть оружие, от которого не спасет никакое поле. Но так как вы новички в той части Галактики, которая находится под управлением Федерации, то я не применю его. Мы соблюдаем все права человека. Надобность применять оружие и насилие отпала много лет назад. И она не воскреснет на нашем корабле.
 - Вы оба можете свободно перемещаться по кораблю, но вас будет постоянно сопровождать вооруженный охранник. Надеюсь, что на примере моей команды вы сможете понять законы и обычаи людей Федерации. Но не совершайте более ошибок. Любое вмешательство в функционирование корабля будет жестоко наказано. Это все.
 Беле кивнул с непроницаемым лицом и вышел. За ним последовал охранник.
 - Вы очень хорошо говорили, - начал Локаи. - Ваши слова обещают правосудие.
 - Я постараюсь, сэр.
 - Но меня приучили ждать действий. Каким будет ваше правосудие после Арианнуса? Я надеюсь, что оно не изменится.
 Он тоже вышел в сопровождении охранника. Спок посмотрел ему вслед.
 - Забавно, - сказал первый помощник. - Два враждующих гуманоида.
 - Отвратительно - я бы сказал так, - возразил Скотт.
 - Это не точное, не научное описание.
 - “Забавно” - тоже. К тому же отвращение - это именно то, что я испытываю к этой парочке.
 - Твои чувства обычно не помогают решать проблему.
 - Ну, хватит для одного дня, - сказал Кирк. - Вы начинаете перенимать манеры этих двоих.




 ***


 Локаи возложил свои надежды на Юхэру, думая, что если он не добился успеха у белых членов экипажа, то может быть, черный будет более снисходительным к нему. Он обратился к ней в присутствии Чехова и Спока, как наблюдателей. С точки зрения расовой принадлежности, эта четверка составила пеструю смесь; но их это нисколько не волновало.
 - …Я понимаю, что из-за моих поступков вы считаете меня действующим вулканом, извергающим лаву при любых признаках опасности, которые являются всего лишь плодами моего воображения. Но поверьте мне, друзья: я взрываюсь только в присутствии таких людей, как Беле. И что произошло? Он вынудил меня вести себя как если бы я был сумасшедшим; и этим я только подтвердил его слова о моем сумасшествии.
 - В сердцах каждый может ошибиться, - сказала Юхэра.
 - К тому же, - жизнерадостно добавил Чехов, - мы - всего лишь люди.
 - Ах, мистер Чехов, вы употребили фразу, которая задела меня за живое. У меня недостает способностей убедить капитана и вас, да, да, вас, сидящих в этой комнате, в том, как надо обращаться с такими, как Беле. На вашей планете нет гонений. Как вы можете понять мои страхи, мои унижения, мое падение, мои страдания?
 - Раньше на Земле были гонения, - сказал Чехов.
 - Да, - согласилась Юхэра. - Но для нас, Чехов, это всего лишь часть курса истории.
 - Да, ты права. То было очень давно.
 - Тогда вам не понять, что значит видеть тех, кто похож на тебя, униженными, оскорбленными и лишенными всех человеческих прав. Знаете ли вы, что испытываешь, когда тебя вытаскивают из твоей лачуги и заставляют воевать на другой планете? И та война возвысит твоих угнетателей, а твоим братьям и тебе принесет лишь смерть?
 Ответа на эти вопросы не было.




 ***


 Беле, по непонятным причинам, продолжал обрабатывать Кирка; может быть, он испытывал уважение к человеку, который оказался сильнее его? Он посещал каюту капитана при каждой возможности, но Кирк всегда убеждался, что при разговоре присутствует Спок.
 - Вы правильно поступили, передав дело в руки Звездного флота, - сказал Беле во время одной из таких бесед. - Долго нам придется ждать ответа?
 - Я надеюсь, что он уже на пути к нам, посланец.
 - Но решение может быть не таким, как вы его ожидаете, - добавил Спок. - Вопрос о челноке, присвоенном Локаи, очень серьезен.
 - Джентльмены, - с довольно безразличным видом сказал Беле, - если мы обсуждаем вопрос степени тяжести преступления, то я считаю, что кража челнока не может быть приравнена к убийству тысяч людей.
 - Мы не думаем, что Локаи сделал это, - возразил Спок. - Мы согласны только с тем, что Локаи - преступник.
 - Мы знаем, - произнес Кирк, - что он украл челнок. Извините. Кирк слушает.
 - Капитан, - раздался голос Юхэры, - я приняла послание от Командования Звездного Флота.
 - Отлично, лейтенант. Зачитайте его.
 - Командование Звездного Флота приветствует Беле, посланца с планеты Черон. Его настоятельная просьба о доставке его и человека, которого он называет своим пленником, на эту планету, подверглась серьезному обсуждению. К сожалению, мы решили, что не можем удовлетворить эту просьбу. Галактические законы обязывают нас провести должное расследование. У нас нет сомнений, что по возвращении на Звездную Базу посланцу Беле будет предоставлен транспорт, который доставит его на его родную планету; но будет ли с ним пленник или нет - вопрос остается открытым. Конец послания.
 По лицу Беле было видно, что он с трудом сохраняет хладнокровие.
 - Что ж, - сказал он, - Локаи, как всегда, удалось склонить чужаков на свою сторону. Ему опять удастся обойти закон и избежать правосудия - не сомневаюсь, что он уйдет от вас. Он и дальше будет морочить людям голову своей ложью, отвратительными обвинениями и кровавыми идеями.
 - Уверяю вас, посланец, - возразил Кирк, - ему не удастся провести нас, да и вам тоже.
 - А ведь ты - капитан, представитель элиты, - презрительно бросил Беле. - Даже дураку ясно: Локаи из второсортного теста.
 - Наши глаза, - произнес Спок, - утверждают, что он из того же теста, что и вы.
 - Вы что, слепец, коммандер Спок?
 - Вообще-то нет; но я не вижу разницы в том, какая из ваших сторон белая. Может быть, пример моей собственной планеты поможет вам понять, почему. У нас были те же проблемы, что и у вас, и они едва не уничтожили планету. Мы тоже были людьми горячими, эмоциональными и придерживались разных взглядов, взглядов, несущих смерть и разрушения. Только логика спасла наш народ от самоуничтожения.
 - Я рад, что Вулкан был спасен, коммандер, но ожидать от Локаи дисциплинированного логического поведения - все равно, что ожидать от планеты прекращения вращения вокруг солнца.
 - Но вы не звезда, а Локаи не планета, - сказал Кирк. - Дайте ему возможность высказать свои обиды и жалобы, выслушайте его, поймите его. Может быть, он может измениться, может быть он хочет этого.
 - Он не может.
 - Изменение - процесс, присущий всему живому; например: люди Черона когда-то были одноцветными.
 - Ты имеешь ввиду, как вы оба?
 - Да, посланец, - сказал Кирк. - Несомненно, когда-то давно это было так.
 Беле секунду недоверчиво смотрел на них, а затем разразился взрывом громкого смеха.
 Пока он пытался успокоится, раздался вызов переговорного устройства.
 - Скотт на связи, капитан. Мы вышли на орбиту Арианнуса. Корабль готов к санитарной обработке; с планеты сообщают, что они тоже закончили все приготовления.
 - Отлично, Скотт, начинайте. Кирк отключается.
 - Я слышал. - с улыбкой продолжил Беле, - на одной из ваших планет люди верят, что они произошли от обезьян.
 - Не совсем правильно, - возразил Спок. - Обезьяны - двоюродные братья людей, а не их отцы. Но вообще-то все существующие формы жизни эволюционировали из более примитивных. Процесс мутации касается всех, и только наиболее стойкие и жизнеспособные выживают. У нас нет причин думать, что мы - конечная стадия процесса и что развитие умственных способностей, которое подстегивает нас изменять окружающую среду по собственному вкусу, затормозило естественный отбор.
 - Я знаю об этом процессе, - с долей иронии сказал Беле, - и частично согласен с вашими поправками. Но, как я уже сказал, мы очень старая и долгоживущая раса. У нас есть причины верить, что мы и есть конечный результат процесса. Он закончился в древности, но разумно будет предположить, что такие создания, как Локаи - с низкими умственными способностями и не имеющие понятия нравственности, - являются представителями низшей ступени.
 - Локаи хватило умственных способностей, чтобы убегать от вас в течении тысячи лет, - сказал Кирк. - А судя по тому, что я услышал от вас, это очень непросто.
 - Все равно, все его люди такие, какими я их описывал. Предположить, что у нас общие, да еще одноцветные предки…
 Вновь раздался вызов внутренней связи.
 - Капитан, это Скотт. Санобработка закончена. Приказания?
 - Заложите в программу курс к четвертой Звездной Базе.
 Беле неожиданно напрягся и сконцентрировался; Кирк не придал этому значения.
 - Прошу пройти с нами на мостик, посланец, - произнес он тоном, исключающим возражения.
 - Как раз об этом я и хотел вас попросить.




 ***


 Когда они поднялись на мостик, там царило смятение. Все во главе со Скоттом столпились возле компьютера.
 - В не, дело? - спросил Спок.
 - Не знаю точно, мистер Спок. Я, как и было приказано, пытался заложить программу полета к четвертой Звездной Базе, но не получил ответа.
 Спок быстро проверил компьютер.
 - Капитан, некоторые банки памяти выжжены.
 - Ты можешь установить, какие?
 - Я могу помочь вам, мистер Спок, - сказал Беле. - Выжжены секции Основного Контроля и Самоуничтожения. В прошлый раз вы поставили меня в тупик, приказав уничтожить корабль, - пока он говорил, вокруг него начало формироваться защитное поле. - Теперь, я думаю, мы наконец-то сможем отправиться к Черону.
 - Избавьтесь от него. - приказал Кирк, - стреляйте на оглушение.
 Поле мгновенно увеличилось.
 - Я не могу блокировать ваше оружие, - произнес Беле, - но если я потеряю сознание, то поле выйдет из-под контроля. Это уничтожит не только людей, присутствующих на мостике, но и сам мостик.
 Черонец умел ставить людей в тупик,
 В то время, как он и Кирк смотрели друг на друга, двери лифта распахнулись и внутрь ворвался Локаи.
 - Так вот оно, ваше хваленое правосудие! Вы только что подписали мой смертный приговор1 Неужели вы вершите правосудие только на словах, но не можете бороться и умереть за него?
 - Прошло столько лет борьбы, - заметил Кирк, - а вы еще живы.
 - Как и многие из его последователей, - добавил Спок.
 Беле презрительно рассмеялся. В это время поле окружило и Локаи.
 - Тебе конец, Локаи Мы загнали твоих друзей в их резервации, и ты последуешь за ними, жалкий выродок, хнычущий о праве на борьбу.
 - Я всего лишь пытался очистить галактику от мусора, - возразил Локаи. - А что касается тебя, жалкий тиран…
 - У тебя слишком разыгралось воображение.
 Они бросились друг другу навстречу. Их поля во время борьбы слились в единую цельную массу. Ее края расшвыряли персонал и затрепетали возле пульта управления
 - Беле! - закричал Кирк. - Если ты не остановишься, то разрушишь мостик и уже никогда не вернешься на Черон! Это будет твоим последним полем битвы, после стольких лет ожидания!
 Схватка прекратилась. Беле тяжело оттолкнул Локаи, который приготовился нанести удар.
 - А ты, Локаи, умрешь здесь, в космосе, - продолжил Кирк. - Ты больше не сможешь вдохновлять своих последователей Твоя слава будет потеряла.
 Локаи замер. Затем его поле медленно исчезло: через секунду поле Беле исчезло тоже.
 - Капитан, - сказал Спок, - мне кажется, я нашел решение. Я могу сделать расчеты с приблизительной точностью и без помощи машины…
 - Да, и обыграть ее в шахматы тоже. Продолжай.
 - Из-за нашего первого поворота к Черону, орбита вращения вокруг Арианнуса отливалась от запланированной. Я надеюсь, что мы сможем вернуться на Звездную базу по кривой, проходящей в радиусе действия транспортера от Черона. При максимальном увеличении мы сможем получить отчетливую картину. Я дам мистеру Сулу координаты; остальное ему придется выполнять самому, но после пилотирования, которое он показал возле Клингоновских линий, я убежден, что он сможет вывести корабль и из критского лабиринта, если это понадобится.
 - Надеюсь на это, - сказал Кирк. - Но я не вижу, чего мы добьемся этим маневром.
 - Наблюдение за этими чужаками и анализ их взаимной ненависти дали мне одну интересную гипотезу. Пока это всего лишь гипотеза, но ее стоит проверить.
 Все, что Спок называл “всего лишь гипотезами”, на деле очень часто оказывалось самой настоящей правдой.
 - Ну что ж, начинайте маневр, - приказал Кирк.




 ***


 Сначала изображение Черона было неясным, но постепенно оно становилось все четче и четче. Сулу немного улучшил споковские поправки курса, так что в момент наибольшего сближения расстояние между кораблем и планетой не должно было превышать 24.100 километров. Черон очень походил на Землю, но был примерно на тысячу миль больше в диаметре. Беле и Локаи заметно оживились. Что же, подумал Кирк, тысяча лет - очень большой срок, даже для долгоживущей расы.
 - Вот ваш дом, джентельмены, - сказал он. - Пока не слишком много деталей, но если представители ваших фракций так же горячи, как и вы, то мы должны будет увидеть гигантскую битву.
 - Нет, сэр, - произнес Спок от своей консоли. Его слова были очень простыми, но что-то в его тоне привлекло внимание и Кирка и черонцев. - Никакой битвы.
 - Что вы видите? - спросил Кирк.
 - Несколько очень больших городов. Все безлюдны. Развитая дорожная сеть, но движение по ней отсутствует. Растительность и низшие животные вторглись в города. Капитан, разумных форм жизни не зарегистрировано.
 - Ты хочешь сказать, что они все вымерли?
 - Да, капитан. Так я и думал, предлагая этот курс. Они уничтожили друг друга до последнего человека.
 - Мои люди, - произнес Беле. - Они все мертвы.
 - Да, посланец, - сказал Спок. - Все. все мертвы.
 - А мои. - спросил Локаи.
 - Не осталось никого. Никого.
 Двое выживших с яростью повернулись друг к другу.
 - Твоя банда убийц…
 - Твои маньяки геноцида…
 - Джентльмены, - воскликнул Кирк командирским голосом. Затем, уже мягче, продолжил:
 - Причины для вражды больше не существует. Отбросьте свою ярость, и вы будете приняты в наше общество.
 Никто, казалось, не обратил на него внимания. Обмен выпадами продолжался.
 - Ты проиграл, Беле. Выиграл я.
 - Ты всегда считал победой разрушение.
 - Да что с вами происходит? - не выдержал Кирк. - Вы что, не слышали моего первого помощника? Ваша планета мертва. Никто не выжил на Чероне, и все из-за вашего горячего нрава! Во имя господа, отбросите вашу вражду!
 - Ты потерял планету, - сказал Локаи. - Я победил. Я победил, потому что я свободен.
 Неожиданно он стремительно метнулся к лифту. Двери открылись перед ним, и с диким смехом он исчез. Беле попытался последовать за ним, но Кирк остановил его.
 - Послушай, Беле. Погоня окончена.
 - Нет, нет! Он не уйдет от меня!
 - Куда он может уйти? - спросил Спок.
 - Я думаю, что знаю ответ, - сказала Юхэра. - Кто-то активировал транспортер.
 - О, - воскликнул Кирк. - Мы все еще в радиусе его действия от Черона?
 - Как раз входим в него, - ответил Спок. - На планете зафиксирован представитель разумной жизни.
 - Это он. - вскричал Беле. - Теперь он от меня не уйдет.
 В прыжке он рванулся к лифту. Стражники в этот раз были наготове, но Кирк предупреждающе поднял руки.
 - Пусть он идет. Беле, некому наказать его. Судьи уже давно мертвы.
 - Я, я буду его судьей.
 И он тоже исчез.
 После короткого молчания Юхэра произнесла:
 - Капитан, транспортер активирован вновь.
 - Это понятно, - произнес Кирк. - Что теперь показывают сканеры?
 - Еще один представитель жизни. У меня только один подходящий вывод.
 - Но они не испытывают никаких чувств, - произнесла Юхэра.
 - Трудно ожидать здравого смысла от двух представителей таких крайних точек зрения, - сказал Спок. - Они разыгрывают драму, жертвой которой и падут, как пали их соплеменники.
 - Но их люди мертвы, - медленно произнес Сулу. - Какая им теперь разница, кто из них и с какой стороны белый?
 - Для них разница есть. После тысяч лет вражды война стала привычкой.
 - Спок, - раздался голос Маккоя, - позволь напомнить, что психологом на этом корабле пока являюсь я.
 - Человеческая половина Спока, - поворачиваясь, произнес Кирк, - помогает ему лучше понимать людей. А вулканитская дает необходимую логику. Раньше Локаи и Беле имели что-то, кроме ярости. Но, позволив ей захлестнуть себя, они пришли ч печальному концу. Это их последнее поле битвы, и будем надеяться, что нам больше не встретятся люди, похожие на них. Мистер Сулу, скорость - два витка, курс - четвертая Звездная База.




 ОБРАТНАЯ СТОРОНА РАЯ


 Когда на запрос “Дерзости” колония Сандовала на Омикроне Цети III не отозвалась, никто особенно не удивился: внутренне все были готовы к тому, что 150 колонистов, как и две предыдущие колонии, погибли по неизвестным причинам.
 Уже после того, как группа поселенцев высадилась на планету, и связь с ними прервалась, было выяснено, что солнце этой системы излучает в спектре Бертольда. Даже сейчас об этом излучении мало что известно, а тогда и вовсе удалось установить только главное: не проходит и трех суток, как оно уничтожает человеческую плоть. Атмосфера планеты могла растянуть этот срок до недели, но колонисты-то прибыли на три года и не было ни средств защиты, ни противоядия.
 Постройки поселенцев обнаружили быстро. В состав десантной группы Кирк включил себя, Спока, Маккоя, лейтенанта Флетчера (биолога), Сулу и Димонта.
 Поселение, как и ожидалось, оказалось очень маленьким; все дома были защищены силовыми полями. Кирк огляделся.
 - Стоило целый год добираться сюда с Земли, - сказал он, - чтобы все так кончилось.
 - Не совсем так, сэр, - раздался мужской голос. Все мгновенно обернулись.
 Из-за угла дома вышел высокий человек, с грубыми, но добродушными чертами лица. За ним показались двое других в рабочих костюмах и с инструментами.
 - Добро пожаловать на Цети Омикрона III, - сказал он, протягивая руку. - Меня зовут Элиас Сандовал.
 Кирк пожал руку, но смог пробормотать только несколько слов приветствия.
 - Мы никого не видели с того момента, как покинули Землю, - продолжил человек. - Некоторое время мы все еще надеялись на встречу. Наше подпространственное радио сломалось, и никто из нас не сумел починить его. Но мы не сомневались, что рано или поздно все же прибудет корабль.
 - Вообще-то, мистер Сандовал, мы не прибыли раньше как раз из-за вашего молчания.
 - Неважно, капитан. Вы здесь, и мы рады вас видеть. Разрешите показать вам наше поселение?
 Он повернулся и пошел, не оглядываясь, словно не сомневался, что все последуют за ним. Впрочем, так и произошло.
 - Не очень-то он похож на мертвого, - сказал Маккой. Спок взялся за трикордер.
 - Интенсивность бертольдова излучения совпадает с предсказанной. Мы будем в безопасности неделю, а потом…
 - Значит, эти люди должны быть мертвы. Однако, не будем торопиться с выводами. Для начала займемся хорошенько осмотримся.
 Он последовал за Сандовалом. При ближайшем рассмотрении оказалось, что постройки не пустовали. Недалеко какая-то женщина занималась стиркой, другая выставляла на подоконник только что испеченный пирог. Словом, если бы не несколько местных растений с огромными стручками, то поселение вполне бы сошло за земную ферму начала двадцатого века…
 Сандовал провел гостей к своему дому.
 - Вообще-то у нас есть еще два поселения, - начал он, - здесь живут только сорок пять колонистов.
 - А почему вы разделились? - спросил Кирк.
 - Мы решили, что три отдельные группы - надежнее. Если что-то случится с одной, две другие останутся в безопасности. Омикрон - идеальная планета для развития сельского хозяйства, капитан, и мы решили, что участь первых экспедиций нам не грозит.
 Из соседней комнаты вышла женщина, и остановилась, оглядывая гостей. В ней несомненно была азиатская кровь, а выглядела она просто потрясающе красиво.
 - А, Лейла, - произнес Сандовал, поворачиваясь к ней.
 - Познакомься с нашими гостями. Это Лейла Каломи, наш ботаник. Капитан Кирк, доктор Маккой, мистер Спок…
 - Я уже встречалась с мистером Споком, - сказала она, протягивая Споку руку. - Это было очень давно.
 Он вежливо и робко взял ее руку.
 - Эти годы показались мне вечностью.
 Она кивнула головой, принимая комплимент. Затем внимательно посмотрела на Спока, словно ожидая чего-то большего; но на его лице было лишь обыкновенное спокойствие. Он медленно выпустил руку Лейлы.
 - Мистер Сандовал, - произнес Кирк. - Мы прибыли сюда с вполне определенной целью. Несколько анализов и тестов…
 - Конечно, конечно, я не собираюсь вам мешать. Надеюсь, вам понравится поселение. Наша философия предельно проста: человек должен вернуться к наименее технологичной цивилизации. У нас всего лишь несколько приборов, никакого транспорта, никакого оружия, - он улыбнулся. - Даже радио практически не успело поработать. Здесь у нас гармония - полный покой.
 - Мы постараемся не нарушать его. Джентльмены, давайте начнем…
 Выйдя на крыльцо, он достал передатчик.
 - Кирк вызывает “Дерзость”.
 - “Дерзость” слушает. Лейтенант Юхэра.
 - Лейтенант, мы обнаружили, что колония цела и невредима. Начинаем исследования. Переправьте это сообщение в штаб Флота, а затем дайте мне всю информацию о предыдущей экспедиции на Омикрон.
 - Да, сэр. Приступаю.
 - Джентльмены, действуйте согласно предыдущим инструкциям. Если обнаружите нечто необычное, немедленно сообщайте мне.
 Группа разделилась.




 ***


 Первым “нечто необычное” обнаружил Димонт. Он был родом с фермерской планеты Моджав, и большую часть своего детства провел, присматривая за коровами и работая на полях. Сразу по высадке он сказал Сулу, что планета - “сущий рай для животноводства”.
 Но никакого рая не было. Постройки предназначались под склады, а загонов не было вовсе. Ни лошадей, ни свиней, ни собак тоже не было. В остальных поселениях была та же картина: только люди и растения. А, судя по записям, экспедиция везла с собой нескольких животных для размножения, да видно, никто из них не выжил. Хотя как раз в этом ничего удивительного и не было: ни они и никто другой не должны были выжить.
 Но люди-то выжили.
 - Я обследовал девятерых поселенцев, - докладывал Маккой, - в возрасте от двадцати трех до пятидесяти девяти лет. У всех идеальное здоровье. Если все остальные такие же, я смогу выбрасывать свои лекарства. Но я заметил кое-что странное.
 - Что же?
 - Я получил записи о состоянии здоровья Сандовала перед его отлетом с Земли. У него были рубцы в легких - они остались от пневмонии, которую он перенес в детстве. И у него удаляли аппендикс. Но когда час назад я обследовал его, я не обнаружил ничего.
 - Неполадки с оборудованием?
 - Нет. На всякий случай я проверил его на себе. Миндалин нет, как и не было, а места сращения сломанных ребер по-прежнему видны. И то же самое оборудование. Но оно не обнаружило рубцов в легких Сандовала и зарегистрировало у него наличие аппендикса.
 Доклад Флетчера выявил еще одну загадку.
 - Почва здесь очень богатая, климат мягкий, влажность средняя. Можно выращивать, что хочешь - на их полях я нашел зерновые культуры, картошку, бобы. Но для сельскохозяйственной колонии площадь посевов очень мала. Ровно столько, сколько нужно колонистам; не более. И еще: они не чередуют посев культур на одном и том же поле, а это очень пагубно, даже если почва богатая.
 Все это напоминало мозаику: кусочков много, а как собрать их в одно целое - неизвестно.
 Затем от адмирала Флота Комака пришел приказ эвакуировать всех поселенцев на двадцать седьмую Звездную Базу. Колонисты, а также члены экипажа, побывавшие на планете, до дезинфекции и обследования должны были держаться на карантине. Видимо, кто-то счел, что радиация могла оказаться заразной. Что ж, угрюмо подумал Маккой, - кто знает, чего ждать от этого бертольдова излучения.
 - Вы должны известить своих людей о решении Звездного Флота, - сказал Кирк Сандовалу. - А мы пока приготовимся принять их на борту.
 - Это исключено, - вежливо ответил Сандовал.
 - Мистер Сандовал, решение принял не я, и не моя команда. Это приказ Звездного Флота.
 - Неважно. Здесь нам не угрожает никакая опасность.
 - Но мы же знаем, что такое излучение Бертольда и какого его действие, - сказал Маккой. - Неужели вы не можете понять…
 - Неужели вы не можете понять, доктор? Ваше собственное оборудование показало, что мы в полном порядке, а наши записи говорят, что в колонии не было ни одной смерти.
 - А что насчет животных? - спросил Кирк.
 - Мы вегетарианцы.
 - Это не ответ. Почему все животные умерли?
 - Капитан, вы придираетесь к мелочам, - спокойно сказал Сандовал. - Мы не покинем планету. Ваши доводы не лишены логики, но все это нас мало интересует.
 - Сандовал, мне было приказано эвакуировать колонию, и я это сделаю, будете вы мне помогать или нет.
 - Любопытно, каким образом, - спросил Сандовал, намереваясь уйти. - Уж не с помощью ли сачка для бабочек?




 ***


 Разгадку нашел Спок. Он стоял с Лейлой в ее маленьком садике и проверял его трикордером.
 - Абсолютно ничего, - сказал он. - Нет даже насекомых. А вы и ваши растения живете в бертольдовом излучении.
 - Это можно объяснить, - произнесла Лейла.
 - Как?
 - Впоследствии.
 - Меня всегда поражало умение женщин уходить от ответа на любой вопрос.
 Она положила ладонь на его руку.
 - А я никогда не понимала тебя.
 Она дотронулась до его шеи.
 - Никто еще не смог понять тебя. Люди видят лишь то, что ты хочешь им показать. А это - лишь малая часть тебя.
 - Хотел бы я знать, как люди смогли здесь выжить.
 - Мне тебя очень недоставало.
 - Ты должна быть мертвой.
 Она убрала руку и отступила назад.
 - Если я объясню тебе, как мы выжили, ты попытаешься понять нашу жизнь? Наши чувства?
 - Эмоции чужды мне…
 - Нет. Кто-то другой - твои подчиненные, твой капитан - может быть, и поверят этому, но не я. Иди за мной.
 Она вывела его на невозделанное поле, поросшее травой и местными растениями, которые мягко шелестели в легких порывах ветра.
 - Вот это место, - сказала Лейла.
 - Оно выглядит, как и все остальные. Что в нем особенного?
 - Не обязательно, чтобы оно отличалось от других. Важно то, что оно дает жизнь, мир, любовь…
 - Раньше подобное называли земным раем; как ученый, ты должна понимать, что такого не бывает.
 - Да. Но я была одной из первых, кто их обнаружил.
 - Их?
 - Споры, - она указала на растение, - стручок.
 Спок наклонился, чтобы исследовать его. В этот миг один из стручков сорвался и взлетел, словно одуванчик, подхваченный ветром. Спок вскинул трикордер, пытаясь защитить лицо. Затем его лицо исказилось.
 Испуганная Лейла подошла к нему и протянула руку.
 - Я… не могу, - тихо простонал он. - Пожалуйста… не надо, не надо…
 - Это не может причинять боль! Оно не причиняло боли нам!
 - Я - не такой, как вы.
 Затем его лицо медленно начало меняться, теряя жесткость и приобретая миролюбивое выражение. Наблюдая за преображением, Лейла нежно дотронулась до его щеки. Он ласково принял ее в объятия, словно боясь разорвать тонкую ткань возникших между ними чувств. После поцелуя Лейла села, а Спок распростерся у ее ног.
 - Посмотри на облака, - после короткой паузы сказал Спок. - Это напоминает дракона - вот хвост, а вот шипы.
 - Я никогда не видела драконов.
 - Я видел. На Беренгарии-VII. Но не в облаках, - его передатчик призывно запищал, но Спок не обратил на него внимания. - Или радуга. Я, конечно, могу объяснить, почему она появляется, но, наблюдая за ее красотой, не задаешься такими вопросами.
 - Особенно здесь, - сказала Лейла. Передатчик запищал еще настойчивей. - Может быть, ты ответишь?
 - Это всего лишь капитан.
 Но передатчик все-таки взял.
 - Мистер Спок, - раздался взволнованный голос Кирка.
 - Что угодно? - лениво спросил Спок.
 - Мистер Спок, это вы?
 - Да, капитан. Что угодно?
 - Где вы?
 Спок обдумал вопрос.
 - Даже если скажу, вы мне не поверите.
 - Спок, не знаю, чем вы занимаетесь, но я приказываю вам в течение десяти минут вернуться в поселение. Мы эвакуируем колонию.
 - Не думаю, сэр.
 - Не думаете ЧТО???
 - Не думаю так, сэр.
 - Спок, немедленно возвращайтесь! Подтвердите, Спок!
 Первый помощник отшвырнул передатчик в заросли растений.




 ***


 Казалось, что пришло время созревания; стручки теперь разрывались повсюду. Следующим попался Флетчер, затем Маккой, Сулу и Димонт, и, наконец, Кирк. Но лишь один Кирк пытался бороться. Чувствуя как мир, любовь и спокойствие переполняют его, он вспомнил, что Маккой, управлявший транспортировкой колонистов на борт, переправил туда стручки. На “Дерзости” их было несколько сотен. С невероятным трудом он приказал переправить себя на корабль.
 На мостике не было никого, кроме Юхэры, сидевшей возле пульта связи. Все остальное управлялось автоматически.
 - Лейтенант, вызовите адмирала Комака.
 Она повернулась, и Кирк увидел, что на ее лице было то же самое слащаво-миролюбивое выражение.
 - О, боюсь, что я не смогу это сделать, капитан.
 - Это приказ, - резко бросил Кирк.
 - Я понимаю это, капитан. Но связь не работает.
 - Вся? - Кирк бросился к панели и пощелкал выключателями.
 - Вся, за исключением связи с планетой: она нам пока нужна. Все остальное я вывела из строя. Поверьте, так будет лучше.
 Она поднялась и скрылась в лифте. Кирк снова попробовал включить передатчик, но безрезультатно. Со злостью он ударил по пульту кулаком. Затем он заметил огонек, пульсировавший на компьютере Спока.
 - Транспортный отсек.
 Ответа не последовало, но транспортер явно кто-то использовал. Кирк отправился туда.
 В коридоре он обнаружил целую очередь, ведущую к транспортному отсеку. Царила тишина. Очередь медленно сокращалась.
 - Вернитесь на ваши места!
 - Извините, сэр, - ответил один из них. - Мы спускаемся на планету.
 - Я сказал - вернуться на места!
 - Нет, сэр!
 - Вы понимаете, что говорите?
 - Вы были там, - ответил тот, - и сами знаете, как это красиво и совершенно. Мы уходим.
 - Это мятеж!
 - Да, сэр, - раздался спокойный ответ. - Это мятеж.
 Кирк вернулся назад на мостик. Как и говорила Юхэра, связь с планетой все еще действовала. Он вызвал Маккоя и был удивлен, получив ответ.
 - Кощей, споры твоих чертовых растений разнеслись по кораблю, по вентиляционной системе. Экипаж дезертирует - все отправляются на планету, и я не могу остановить их.
 - Что ж, это хорошо, - ответил доктор со странным акцентом. - Все вы будете здесь.
 - Ну, нет. Ты что нибудь узнал? Вы все заразились, а я нет. Почему?
 - Ты всегда был упрямцем, Джимми. Но в конце концов сдашься и ты.
 Кирк на секунду замолчал.
 - Ты можешь сказать что-нибудь о психофизиологическом действии этих спор?
 - Меня не волнуют психофизиологические вопросы, мой мальчик. Все мы абсолютно здоровы.
 - Я уже слышал это. Все совершенно. Совершенно.
 - Рай, вот что это такое.
 - Я думаю, у тебя даже выросли гланды.
 - Ах, - мечтательно произнес Маккой. - Ты когда-нибудь пил настоящий, холодный, мятный коктейль?
 - Кощей, мне нужна твоя помощь. Ты можешь провести какие-нибудь опыты, тесты, пробы крови, которые дадут нам ключ? Как со всем этим бороться?
 - Кто захочет разрушать рай, Джим?
 - Кощей… - и тут Маккой прервал связь. Кирк отправился к транспортеру. Он все же собирался получить кое-какую помощь от своего корабельного врача.
 Он нашел Сандовала и Спока в доме Сандовала. Оба выглядели весьма довольными.
 - Где Маккой?
 - Он сказал, что собирается сделать мятный коктейль, - ответил Спок, а затем добавил, - Это такой напиток.
 - Капитан, - сказал Сандовал. - Выслушайте меня. Почему вы не присоединились к нам?
 - К вашему частному раю?
 Сандовал кивнул.
 - Его создали споры. Капитан, вы знаете, что мы должны были умереть три года назад. Мы находились в неведении, а бертольдово излучение уже действовало на нас. Мы были ослаблены и уже умирали, когда Лейла нашла растения.
 - Споры - тоже гости на планете, - добавил Спок. - Их не было здесь, когда приземлялись предыдущие экспедиции. Вот почему люди погибли.
 - Как вы узнали это?
 - Споры рассказали нам. Хотя на самом деле они вовсе не споры, а некое подобие группового организма, состоящего из биллионов микроскопических клеток. И у них есть общая центральная нервная система.
 - Откуда они?
 - Невозможно сказать. Они отправились в путь давным-давно и издалека. Может быть, сейчас их планета уже не существует.
 - Они дрейфовали в космосе до тех пор, пока их не привлекло бертольдово излучение этой звезды, которым они “питаются”. Они, как в резервуарах, находятся в местных растениях, пока не найдут животного носителя.
 - Зачем им нужны мы?
 - Тела. Они не причиняют вреда. В обмен они дают абсолютное здоровье и делятся знаниями.
 - Короче, рай.
 - А почему бы и нет? - спросил Спок. - Здесь есть все, и ничего не нужно. Это - настоящий Эдем.
 - Человек застаивается, скисает, если у него нет амбиций, если он не хочет быть большим, чем есть на самом деле.
 - У нас есть все, что нам нужно, - сказал Сандовал.
 - За исключением прогресса. Вы не сдвинулись ни на дюйм в своем развитии. Вы не создаете и не изучаете! Сандовал, вы в своем рае катитесь назад к деградации и распаду.
 Спок горестно покачал головой.
 - Ты не понимаешь. Но все равно, рано или поздно ты присоединишься к нам.
 - Будьте вы прокляты. Я возвращаюсь на корабль.
 Он не мог припомнить, когда в последний раз его охватывала такая дикая ярость.
 “Дерзость” совсем опустела. Кирк заново осознал, насколько огромен корабль. Но несмотря на все его богатейшие ресурсы, капитан был беспомощен. Удивительно, как быстро весь экипаж поддался влиянию спор, и оставил яростно бороться одного Кирка…
 Бороться?
 Яростно?
 Минуточку.
 Корабль был полон спор, поэтому со взятием образцов не возникло никаких проблем. Кирк спустился в лабораторию Маккоя, приготовил микроскоп и пластинки. Каплю воды - на пластинку… так… теперь - несколько спор. Он положил пластинку под микроскоп. Прошли века с тех пор, как он последний раз делал это. Вспоминая школьные лабораторные работы, он отрегулировал линзы. В конце концов он увидел споры, расплывчатые и продолговатые, словно зернышки.
 Кирк встал, взял инъектор Маккоя, набрал в него адреналина и впрыснул в пластинку. Затем опять сел к микроскопу.
 Ничего не было. Адреналин уничтожил споры. Он нашел ответ. Это было опасно, но другого выхода не было. Кирк вернулся на мостик и вызвал Спока. Если тот не ответит…
 - Спок слушает. Кто на этот раз?
 - Я решил присоединиться, - спокойно сказал Кирк. - Теперь я понимаю.
 - Отлично, капитан. Когда вы спуститесь?
 - Я упаковываю кое-какие вещи: на борту есть оборудование, которое наверняка пригодится колонии. Ведь после того, как я покину корабль, мы уже не сможем вернуться назад.
 - Вам прислать помощь?
 - Я думаю, что мне понадобится помощь только одного человека. Вы сами не подниметесь сюда, мистер Спок?
 - Хорошо. Ждите меня через десять минут.
 Кирк ожидал появления первого помощника в транспортерном отсеке. Спок материализовался и сделал шаг к Кирку, приветственно улыбаясь. Кирк не улыбнулся в ответ.
 - Теперь, - резко сказал он, - ты, подлый бунтарь, наполовину человек, наполовину компьютер, узнаешь, что значит дезертировать с моего корабля.
 Спок замер. Казалось, он был немного удивлен, но по-прежнему непоколебим.
 - Наполовину человек - это правильно, но наполовину компьютер - нет. Машина может быть компьютеризирована, человек никогда.
 - А что заставляет тебя считать себя человеком? Ты, подземная крыса! Эльф-переросток!
 - Капитан, я не понимаю…
 - Конечно, ты не понимаешь! Для этого у тебя не хватает мозгов. Ты можешь понимать только отпечатанные приказы.
 - Капитан, если вы не…
 - Да что можно ожидать от выродка, чьим отцом был компьютер, а матерью - энциклопедия…
 - Моя мать была учителем, - теряя спокойствие, начал Спок, - а отец - дипломатом.
 - Он был таким же выродком, как и его сын! Дипломатом планеты уродцев! Вулкан покинули все, кто имел хоть каплю совести!
 - Капитан… пожалуйста… не надо…
 - Ты предатель расы предателей! Прогнивший, как и вся твоя получеловеческая раса! А у тебя хватило наглости завести роман с девушкой, земной девушкой!
 - Хватит!
 - Я даже не успел начать! Как ты думаешь: она знает, из чего ты состоишь? Человеческий каркас, полный банков памяти! Тебе нужно выступать в цирке, Спок, а не быть офицером космического корабля! Сразу за человеком с собачьим лицом!
 С этими словами Кирк шагнул вперед и отвесил Споку две сильных пощечины. Тот с ревом бросился на него. Кирк отскочил в сторону и поднял заранее приготовленную металлическую трубу, чтобы парировать удар.
 Это не очень походило на драку. Кирк максимально сосредоточился, чтобы уворачиваться от выпадов Спока, который атаковал с дикой яростью, используя при этом весь опыт своей, некогда бывшей воинственной, расы. Конец мог быть только один. Кирк был лишен своего оружия и мощным нокдауном повержен на пол. Спок с перекошенным лицом схватил табуретку и поднял ее над головой, собираясь нанести последний удар.
 Кирк посмотрел на него и поморщился.
 - Я думаю хватит, мистер Спок.
 Спок сконфуженно уставился на него. Затем опустил табуретку.
 - Я никогда не представлял, что значит, попасться под вашу горячую руку. В конце концов, что это за первый помощник, который избил своего капитана? - он потрогал ноющую челюсть.
 - Вы… вы специально сделали это…
 - Да. Споры, мистер Спок. Расскажите мне о спорах.
 Казалось, что Спок на какое-то время ушел в себя.
 - Они исчезли. Я больше не принадлежу им.
 - Этого я и добивался. Ты говорил о любви и мире. Яростные эмоции подавляют и разрушают их. Мне нужно было разозлить тебя, чтобы ты вышел из-под их влияния. Вот в чем ответ.
 - Может быть выход и правильный, но мы не сможем проделать это с пятьюстами поселенцами. Это нелогично.
 Кирк поморщился.
 - Я помню, ты говорил мне о каких-то звуковых частотах, возбуждающих эмоции.
 - Например, низкие частоты обыкновенного органа могут вызвать чувство страха. Другая частота стимулирует пищеварение.
 - Это не поможет. Мне нужна частота, которая ба раздражала людей, и которую можно было бы транслировать на их передатчики.
 Спок на минуту задумался. В конце концов он произнес:
 - Я думаю, это можно сделать.
 - Тогда давай начнем.
 - Капитан, нападение на офицера - поступок, заслуживающий наказания.
 - Если мы оба будем в карцере, то кто будет строить передатчик?
 - Логично, капитан. Тогда за работу.




 ***


 Сигнал, посланный модифицированным передатчиком, был неслышен, но вскоре все жертвы почувствовали сильное раздражение. Через несколько минут по всей колонии стали вспыхивать драки. Впрочем, они длились недолго. Когда споры под воздействием адреналина рассосались, шум постепенно стих.
 И тут же на “Дерзость” стали поступать вызовы.
 Остальное было несложно. Команда вернулась на борт, за ними последовали колонисты; корабль был очищен от спор, за исключением некоторых, которые отправились в лабораторию Флетчера.
 Кирк, Спок и Маккой стояли у центрального экрана, на котором стремительно уменьшался Омикрон Цети III.
 - Во второй раз, - сказал Маккой, кивком указывая на экран, - человек был вышвырнут из рая.
 - Нет, на этот раз мы ушли сами. Может быть, мы не принадлежим раю, Кощей, нам чужды звуки лютен, и мы можем лишь маршировать под барабанную дробь?
 - Поэзия, капитан, - сказал Спок. - Порыв души.
 - А вы что можете сказать об Омикроне Цети III, мистер Спок?
 - Я не так уж много могу сказать, - тихо и спокойно проговорил Спок. - Но впервые в жизни я был счастлив.
 Все с удивлением посмотрели на него, но перед ними по-прежнему стоял тот Спок, которого они знали: холодный, собранный и бесчувственный.




 ВТОРЖЕНИЕ НАИЗНАНКУ


 “Дерзость” готовилась к тщательно запланированной встрече, когда получила сигнал бедствия от группы археологов, исследовавших руины на Камусе-2. Ситуация там сложилась критическая, и Кирк прервал свою миссию, чтобы вместе со Споком и Маккоем оказать необходимую помощь.
 В штабе группы они обнаружили всего двух выживших; одним из них была доктор Дженис Лестер, которую Кирк хорошо знал. Она лежала на кровати в полубессознательном состоянии. Ее компаньон, доктор Говард Кулеман, выглядел здоровым, но совершенно не внушал доверия.
 - Что с ней? - спросил Кирк.
 - Лучевая болезнь, - ответил Кулеман.
 - Мне нужно провести полное медицинское обследование. Сможем ли мы доставить ее на борт “Дерзости”?
 - Она не перенесет транспортировки. Радиация затронула нервную систему.
 Маккой закончил поверхностное обследование.
 - Доктор Кулеман, я не могу найти следов радиационной болезни.
 - Доктор Лестер находилась дальше всех от источника; за исключением меня, конечно: я был здесь, в штабе.
 - Значит, симптомы еще не проявились полностью.
 - А что случилось с остальными? - спросил Кирк.
 - Видимо, внутренние повреждения причиняли им непереносимые страдания; они бежали, сойдя с ума от боли. Скорее всего, они уже мертвы.
 - Что это был за вид радиации? - спросил Маккой.
 - Не знаю, в жизни ничего подобного не видел.
 Дженис Лестер застонала, и ее глаза приоткрылись. Улыбаясь, Кирк сел рядом с ней и взял ее руку.
 - Не надо волноваться, Дженис, - произнес он. - Доктор сказал, что вам необходим полный покой.
 Спок отложил свой трикордер.
 - Здесь неподалеку есть кто-то еще. Нужно немедленно им помочь.
 Кирк повернулся к Маккою. Тот начал:
 - Капитан, я больше ничего не могу для нее сделать. Ваше присутствие должно успокоить ее.
 Как только Маккой и Спок вышли, Дженис отпустила руку Кирка и с усилием произнесла:
 - Я надеялась, что больше никогда тебя не увижу.
 - Я не виню тебя за это.
 Она закрыла глаза.
 - Почему ты не убиваешь меня? Сейчас это очень легко. Никто даже не догадается.
 - Я никогда не желал тебе зла… - начал пораженный Кирк.
 - Как бы не так!
 - Я не мог сделать тебе ничего плохого.
 - Я умерла. Когда ты бросил меня, я умерла.
 - Ты преувеличиваешь, - произнес Кирк, стараясь быть как можно мягче. - Я слышал о твоих работах.
 - Раскопки руин погибшей цивилизации.
 - Ты - всеми признанный специалист.
 Она посмотрела ему прямо в глаза.
 - Год, который мы вместе провели в Звездном флоте, единственный год моей настоящей жизни.
 - Разве я не давал тебе и дальше работать в космосе?
 - Я не могла! К чему бы это привело? Ваш мир космических капитанов не признает женщин.
 - Ты всегда винила в этом меня.
 - А ты это принимал.
 - Я не в силах был что-либо изменить, - возразил он.
 - Я знаю: ты считал, что все справедливо.
 - А ты ненавидела меня за это. Как ты меня ненавидела! Каждая минута, проведенная нами вместе, становилась адом.
 - Это несправедливо…
 - Да, несправедливо. Но виноват всегда был только я.
 - Я любила тебя. Мы могли бы скитаться среди звезд.
 - Мы бы убили друг друга.
 - Оно было бы лучше.
 - Почему ты так говоришь? - требовательно спросил он. - Ты все еще молода.
 - Женщина не должна быть одинокой.
 - Пойми, мы никогда не смогли бы быть вместе. Да и не были никогда… Извини. Тебе нужно успокоиться.
 - Да, - она закрыла глаза и откинула голову на подушку.
 - Дженис, разреши мне помочь тебе.
 - Ты уже помогаешь мне, Джеймс, - ответила она мертвенно-тихим голосом.
 Кирк с горечью посмотрел на нее, а затем отвернулся. Он впервые заметил, что по всей комнате были в беспорядке разбросаны находки экспедиции. Самой большой была металлическая плита, казавшаяся частью стены. Кирк подошел к ней. По ее бокам находились контрольные приборы, словно она была частью большой машины. Интересно, кто с ней работал и зачем, подумалось Кирку.
 - Очень примечательный объект, - раздался голос Дженис.
 - В самом деле? Интересно, почему?
 - Умирающий человек может обменяться телами с умственно более слабым. Бессмертие, но для тех, кто его заслуживает.
 - А кто судит о заслугах?
 - Сейчас, - ответила она, - это делаю я.
 Стена слепяще сверкнула навстречу Кирку, и он почувствовал, как кто-то пытается вытолкнуть его из его тела. Когда к нему вернулось зрение…
 …он смотрел на себя глазами Дженис Лестер.
 Кирк/Дж отошел от стены к кровати, взял в руки шарф и принялся складывать его. Затем он резко стянул его вокруг носа и рта женщины.
 - У тебя был шанс, капитан Кирк. Ты мог бы задушить меня, а они бы подумали, что доктор Дженис Лестер, как и ожидалось, умерла от лучевой болезни. Почему ты не сделал этого? Ты всегда этого хотел!
 Дженис/К слабо отрицающе покачала головой. Шарф сдавился еще сильнее.
 - У тебя была сила. Но ты боялся, всегда боялся. Ну так теперь Дженифер Лестер займет место капитана Кирка. Я буду обладать твоей физической силой. Но новый капитан Кирк не испугается убийства, - Кирк/Дж уже напевал, напевал песню ненависти. - Теперь ты познаешь всю отвратительность пребывания в теле женщины. Но ты не будешь страдать долго. Твоя агония скоро кончится - как кончилась моя.
 Рука женщины попыталась оттолкнуть его.
 - Тихо. Поверь мне, лучше умереть, чем жить в теле женщины.
 Сопротивление прекратилось, но Кирк/Дж ослабил нажим, так как снаружи неожиданно раздались чьи-то шаги. Он отшвырнул шарф и вернулся к осмотру стены. В следующее мгновение в комнату угрюмо вошли Спок и остальные.
 - Ваш доклад, доктор Маккой.
 - Мы пришли слишком поздно и уже ничем не могли им помочь.
 - Это была радиация? Маккой кивнул.
 - Мне кажется, что это был целебиум. Доктор Кулеман со мной не согласен. А вопрос очень важный.
 - Почему? Радиация - она и есть радиация, не в источнике дело.
 - Да, но здесь присутствует и химическое отравление. Все тяжелые элементы химически очень активны.
 - Очевидно, - добавил Спок, - они обнаружили потайной склад какого-то радиоактивного вещества. Выброс был мгновенным. Они не смогли выбраться.
 - Это, - зло сказал Кирк/Дж, - разрушит слухи о невероятной осторожности доктора Лестер.
 - Я не думаю, что мы должны винить ее, - сказал Маккой. - Это всего лишь несчастный случай, капитан.
 - Это была преступная халатность. И доктор Лестер в любом случае ответит за нее.
 Доктор Кулеман чуть ли не грозно посмотрел на Кирка/Дж и быстро подошел к Дженис, чтобы обследовать ее.
 - Доктор Маккой!
 Маккой, мгновенно достав трикодер, подошел к нему.
 - Джим, в наше отсутствие ты не заметил что-нибудь необычное в ее состоянии?
 - Абсолютно ничего необычного. Она не приходила в сознание.
 - Доктор Лестер на волоске от смерти, - сказал Кулеман.
 - Наверное ее потрясла смерть подчиненных.
 - Возможно.
 - Транспортировка ее на “Дерзость”, - начал Маккой, - принесет не больше вреда, чем ожидание.
 Кирк/Дж вопросительно посмотрел на доктора Кулемана, который теперь выглядел испуганным.
 - Я не знаю, - пробормотал тот.
 - Тогда не будем медлить.
 По приказу Кирка/Дж носилки с двумя комплектами медицинской помощи ждали их прибытия в транспортном отсеке. Кулеман с пациентом проследовали в лазарет.
 - Мистер Спок, снимайте корабль с орбиты и возвращайтесь на прежний курс. Доктор Маккой, можно вас на минуточку? Вы с доктором Кулеманом расходитесь в постановке диагноза. Пожалуйста, постарайтесь решить эту проблему как можно быстрее. Я прошу вас об этом по личным причинам.
 - Я не думал, что вы так близко ее знаете, - произнес Маккой.
 - Прошло много времени с тех пор, как я видел ее последний раз. Я ушел, когда это стало становиться серьезным.
 - Должно быть вы были очень молоды в то время.
 - Юность прощает не все. Это очень тяжелые воспоминания.
 - Я сделаю все, что возможно, Джим.
 - Хорошо. Спасибо, Кощей.
 Кирк/Дж вернулся на мостик. Юхэра, Чехов, Скотт и Сулу находились на своих местах. Спок склонился над пультом. Кирк/Дж внимательно изучил новые лица; Юхэра и Сулу улыбнулись в ответ.
 Он медленно подошел к капитанскому креслу и с благоговением тронул его, пробуя упругость. Затем посмотрел на обзорный экран.
 - Доложите курс, мистер Чехов.
 - Один двадцать-семь, Марк восемь.
 - Мистер Сулу, скорость две единицы.
 - Есть скорость две единицы, сэр.
 - Мистер Спок, подойдите пожалуйста на минуточку. Спасибо. У нас проблемы с нашим пациентом. Два доктора не могут поставить диагноз.
 - В медицине это обычное дело, сэр.
 - Только вот пациентам от этого не легче, - с резкой улыбкой ответил Кирк/Дж.
 - Я думаю, вы можете положиться на советы доктора Маккоя.
 - Обоснуйте ваш выбор.
 - Нет, капитан. Это не моя обязанность.
 - Тогда не добавляйте путаницы; мистер Спок, - Кирк/Дж со злостью поднялся и зашагал к лифту.
 Спустившись в лазарет, он узнал, что Дженис/К стала приходить в сознание. Периоды забытья сменялись резкими судорогами, смягчаемыми повязками, и стонами.
 Возле Дженис/К испуганно шагал доктор Кулеман.
 - Давно это началось? - спросил Кирк/Дж.
 - Только что.
 - Нужно ее остановить. Если доктор Лестер придет в себя, она поймет, что произошло.
 - Я думаю, ей никто не поверит, - ответил Кулеман.
 - Ты думаешь?
 - Больше нам надеяться не на что. Вряд ли мы теперь сможем объяснить ее смерть.
 Кирк/Дж прошел к изголовью кровати; Кулеман последовал за ним с другой стороны.
 - Я сказал, что ее нужно остановить.
 - Ты уничтожил весь персонал. Ты послал их туда, где защитное поле целебиума было слабо. Почему ты не убил его? У тебя была великолепная возможность.
 - Ты не дал мне времени.
 - Ты получила его, сколько хотела.
 - Он слишком цеплялся за жизнь. Я не могла…
 - Ты не могла, потому что любила его, - воскликнул Кулеман. - Ты хочешь сделать убийцей меня.
 - Любить его? - Кирк/Дж тоже перешел на крик. - Я любил образ его жизни, власть капитана космического корабля. Теперь этот образ жизни - мой.
 - Я не стану убивать, - Кулеман развернулся и быстро направился к двери. Кирк/Дж метнулся, чтобы перекрыть ему дорогу.
 - Ты уже убийца. Ты знал про целебиум. Ты мог спасти их от него. Тысячу раз убийца.
 Раздался громкий стон. Дверь медицинской лаборатории открылась, и в палату вошел Маккой в сопровождении медсестры Чапель.
 - Я думал, что мое присутствие успокоит ее, - вкрадчиво сказал Кирк/Дж, - но получилось обратное.
 - В этом нет вашей вины, - с плохо скрытой наигранностью произнес Кулеман. - Лучевая болезнь прогрессирует, вот и все.
 - Корабельное оборудование, начал Маккой, - не обнаружило никаких внутренних повреждений связанных с радиацией…
 - Доктор Кулеман, - спросил Кирк/Дж, - разве остальные члены вашей команды не бредили перед смертью?
 - Да, капитан.
 - Но Джим, - возразил Маккой, - самый подходящий диагноз для данного случая - оглушение фазером.
 - Я наблюдаю за доктором Лестер и ее персоналом в течение двух лет, - холодно произнес Кулеман. - Если вы не примете моих рекомендаций, то ответственность за ее здоровье или смерть будет лежать на вас.
 Кирк/Дж посмотрел на Дженис/К, чьи судороги становились все сильнее и сильнее. Затем она замерла и ее глаза открылись; она смотрела по сторонам пытаясь разглядеть и узнать лица окружавших ее людей.
 - Доктор Маккой, - сказал Кирк/Дж, - мне очень жаль, но вам придется уступить это дело доктору Кулеману.
 - Ты не можешь так поступить! На этом корабле главным медиком являюсь я.
 - Доктор Кулеман хочет взять всю ответственность на себя. И я разрешаю ему сделать это.
 - А я нет.
 - Все уже сделано, - Кирк/Дж повернулся к Кулеману. - Доктор Лестер ваш пациент. Насколько я помню, когда я вошел, вы как раз собирались ввести ей успокоительное.
 - Нет! - закричала женщина. - Только не это!
 Но было уже поздно.
 Дженис Лестер пришла в Звездный флот годом раньше Кирка и потратила гораздо больше времени на изучение всех мелочей, связанных с космическими кораблями; знание, которое теперь должно было быть подвергнуто экзамену. Немного опыта, и она стала бы неуязвимой для подозрений. Но присутствие на борту личности Джеймса Кирка, пусть даже в бессознательном состоянии, было для нее постоянной угрозой. Лучше было бы отправить эту личность куда-нибудь, где ее сочли бы сумасшедшей.
 - Вычислите курс к колонии Венеция, мистер Чехов. Сколько уйдет времени, чтобы добраться туда на такой скорости?
 - Сорок восемь часов, капитан.
 - Капитан, - вмешался Спок, - но тогда мы не сможем попасть на Бэту Ауриджа. Это совсем в другой стороне.
 - Ничего не поделаешь. Мы должны доставить доктора Лестер туда, где ей окажут соответствующую помощь.
 - Могу я указать, что Звездная База-2 находится как раз на пути к нашему месту назначения?
 - Как далеко до Звездной Базы-2, мистер Чехов?
 - Семьдесят два часа, сэр.
 - На двадцать четыре часа дольше. Состояние доктора Лестер становится все хуже. Следуйте новым курсом.
 - Капитан, если вся проблема в болезни доктора Лестер, то колония Венеция для нее не самое подходящее место, - сказал Спок. - Тамошняя медицина очень примитивна.
 - Ее будет достаточно.
 - Звездная База-2 лучше оснащена и укомплектована специалистами для того, чтобы определить, что случилось с ней. Разве это не достаточно веский повод отказаться от вашего решения?
 - Спасибо, мистер Спок. Но никакое оборудование не поможет, если доктор Лестер умрет. Самое важное для нас - время. Следуйте новым курсом, мистер Сулу.
 - Капитан, - спросила Юхэра, - должна ли я известить командование флота об изменении наших планов?
 - Наши планы не изменились, лейтенант. Просто мы задержимся по пути к Бете Ауриджа. Исследование гравитации двойной системы от нас не убежит, зато мы можем спасти человеческую жизнь. Согласитесь, это случается не часто, - Кирк/Дж поднялся и направился к лифту.
 - Я считаю, - начал Спок, - командование должно знать, что встреча с “Потемкиным” состоится позже, чем намечалось.
 - Мистер Спок, если бы вы занимались тем, чем нужно, то флот давно бы уже был извещен.
 - Сэр, обычно прямой связью со Звездным флотом занимается капитан. Я посчитал свое вмешательство излишним.
 - Лейтенант Юхэра, сообщите командованию о задержке. Мистер Сулу, сохраняйте курс. Увеличьте скорость до шести единиц.
 Кирк/Дж наконец-то смог покинуть мостик и спуститься к своей каюте; но и там он не получил передышки - его ждал Маккой,
 - Доктор Маккой, неужели вы собираетесь начать еще один бесплодный спор о диагнозе?
 Маккой стукнул кулаком по столу.
 - Нет, сэр. Пусть за меня говорят мои наблюдения.
 - Почему вы так агрессивно настроены? Вы отстранены от дела, но я ничего против вас лично не имею.
 - Я пришел сюда не поэтому. Я здесь, поэтому, что хочу обвинить доктора Кулемана в некомпетентности.
 - Это ваше личное мнение.
 - Нет, сэр. Это мнение командования флота. Я все проверил. Доктор Кулеман был отстранен от должности главного врача своего корабля за административную некомпетентность…
 - Здесь от него не требуется административной сноровки.
 - А также за грубую медицинскую ошибку.
 - Повышения и понижения иногда мотивировании политикой, - сказал Кирк/Дж. - Вы сами это знаете, док.
 - Но не в командовании флота, капитан. Тем более не в Медицинском отделе.
 Кирк/Дж шагнул вперед.
 - Сожалею, но я не отменю свой приказ. Я считаю, что решающим фактором является опыт, полученный доктором Кулеманом на планете, где произошла катастрофа. Я уверен, что вы согласились с этим.
 - Я понимаю, что вам пришлось сделать выбор. Но у меня тоже есть ответственность, Джим. Так что я прошу тебя провести полную проверку.
 - Почему? Почему ты так хочешь этого?
 - Из-за твоего странного и неустойчивого поведения после возвращения с планеты.
 - Ты никогда не получишь разрешения! - злобно воскликнул Кирк/Дж. - И даже дурак поймет, почему ты делаешь это!
 - О моих мотивах будет судить командование флота.
 - Я не позволю подавать эту мелочную просьбу, рассчитанную только на месть.
 - Ты должен подчиняться законам Звездного Флота, - сказал Маккой. - Они гласят, что корабельный врач может потребовать полной проверки любого члена экипажа, включая капитана, который вызовет у него сомнения И я приказываю тебе запросить эту проверку…
 Он был прерван пищанием передатчика.
 - Капитан Кирк слушает.
 - Лейтенант Юхэра, сэр. Командование флота запрашивает дополнительные данные о задержке. Должна ли я ответить им?
 - Я сейчас приду.
 Но проверку уже нельзя было отложить или отсрочить. Слухи о странном поведении капитана быстро распространились по кораблю и вызвали тревогу экипажа Однако, к удивлению Маккоя, Кирк/Дж успешно прошел все тесты.
 Удача улыбнулась ему еще раз, когда Дженис/К в отсутствии Кулемана пришла в себя и убедила медсестру Чапель в том, что ей больше не требуются уколы. Однако затем она осколком пробирки перерезала предохранительные ремни и помчалась по кораблю, со стеклом наперевес и, убеждая всех, что капитан Кирк вовсе не Кирк; в таком состоянии она представляла собой великолепный образец опасной сумасшедшей и дала Кирку/Дж долгожданный повод посадить ее в карцер с усиленной охраной.
 Но этим он недооценил наблюдательность и всепроницающую логику Спока. Ученый знал предел возможностей любой дисциплины; он понимал, что никакой медицинский тест не в состоянии выявись изменений человеческой сущности, об этом и Маккой всегда говорил. Обвинения Дженис/К заставили его кое о чем задуматься
 Пока капитан был на планете, с ним что-то случилось. Это могло произойти только в короткий промежуток времени, когда он оставался с доктором Лестер. И разговор с ней должен был пролить свет на эту загадку.
 Возле ее камеры стояли два охранника.
 - Как там доктор Лестер? - спросил Спок у первого.
 - В сознании и спокойна, мистер Спок.
 - Очень хорошо. У меня есть к ней парочка вопросов.
 - Это приказ капитана, сэр?
 - А зачем он вам нужен? Это мои вопросы. И это мой приказ, юнга.
 - Но капитан запретил кому-либо разговаривать с доктором Лестер.
 - Разве этот приказ относится к старшим офицерам?
 - Нет, сэр, - юнга открыл дверь и Спок прошел внутрь. - Мистер Спок, но я думаю, что необходимо и мое присутствие.
 - Конечно, конечно.
 Первыми словами Дженис/К были:
 - О господи, ну наконец-то Спок, ты должен выслушать меня.
 - За этим я и пришел, - ответил Спок. - Что случилось с вами и капитаном, когда вы находились одни? Что это было?
 - Она с помощью какой-то странной машины обменялась со мною телами. Спок, я капитан Кирк. Я знаю, насколько неправдоподобно это звучит, но так случилось на самом деле.
 - Подобной возможности я не учел.
 - Если я не смогу убедить тебя, я навсегда останусь пленником этого тела.
 - Полный обмен человеческими душами с помощью механического устройства?
 - Да. В последний момент перед обменом доктор Лестер описала мне его функции.
 - Насколько я знаю, - начал Спок, - никогда и нигде в галактике такой обмен не совершался успешно…
 - Он был совершен и забыт давным давно, на Камусе-2. А я - живой тому пример.
 - Это только слова.
 - Я знаю, Спок. Ну и что? Я говорю правду. Послушай: когда в толианском секторе я попал в параллельную вселенную, ты рискнул своей жизнью и даже “Дерзостью”, чтобы вернуть меня. Помоги же мне вернуться теперь. А когда вианы Минара требовали оставить умирать Маккоя, разве мы сделали это? Откуда я могу знать это, если я не капитан Кирк?
 - В твои руки могли попасть записи об этих событиях.
 - Ты ближе капитану, чем кто-либо во вселенной. Ты знаешь его мысли. Почему бы тебе не использовать твои телепатические способности.
 Спок дотронулся по ее лица и закрыл глаза. Его лицо напряглось, когда он попытался проникнуть в мысли Дженис/К. Затем он отнял руку и посмотрел на нее с абсолютно новым выражением.
 - Я верю тебе, - произнес он. - Моя вера не является доказательством, но я попытаюсь подтвердить ее. Только доктор Маккой может помочь нам. Пошли.
 - Извините, сэр, - вмешался стражник, - но доктор Лестер не может покинуть эту каюту. Вы просите меня нарушить приказ капитана.
 - Он не капитан.
 - Сэр, должно быть вы тоже сумасшедший. Вы уйдете один. Я буду следовать приказу.
 - Конечно, юнга, - сказал Спок. - Мы все должны выполнять наш долг.
 Говоря это, он метнулся вперед. Драка была короткой, но охранник вне камеры был наготове и он услышал шум.
 - Капитан Кирк, тревога! На карцер напали!
 Когда Спок и Дженис/К выскочили в коридор, охранник стоял лицом к ним, держа фазер наготове. Вскоре к нему присоединились Кирк/Дж с двумя охранниками и Маккой.
 Спок остановился.
 - Не надо насилия, - сказал он. - Я не окажу физического сопротивления.
 Кирк/Дж включил передатчик.
 - Группу безопасности к Тюремному отделу; немедленно. Внимание. Главный офицер Спок арестован за попытку мятежа. Он и доктор Лестер попытались захватить власть на корабле в свои руки. Сейчас будет проведен совет о месте и времени военного суда, - он повернулся к Маккою. - Он будет состоять из Скотта, вас и меня.
 - Я не стану участвовать в суде над Споком, - ответил Маккой. - Есть другие пути решения проблемы.
 - Вас никто не заставляет обвинять его. Вас просят… нет; вам приказывают, высказать то, что вы считаете справедливым. Окончательный вердикт выносится двумя голосами из трех. Охрана, верните доктора Лестер в камеру. Ей придется пройти тест на психическую полноценность.
 Совет был созван в зале совещаний. Во главе стола сидел Кирк/Дж, держа в руке молоточек; рядом спокойно сидел Маккой. Юхэра стенографировала, а Чехов, Сулу и Чапель внимательно слушали как Скотт начал перекрестный допрос Спока.
 - Мистер Спок, вы ученый, ведущий ученый в галактике.
 - Спасибо, приятно это слышать, мистер Скотт. Но это преувеличение. С тех пор, как я разработал основные принципы жизнеобеспечения “Дерзости”, прошло много лет.
 - Я имею ввиду, что у вас научный подход ко всем делам.
 - Надеюсь, что так, - ответил Спок.
 - Тем не менее, вы утверждаете, что верите в эту фантастическую историю об обмене разумами между капитаном Кирком и доктором Лестер; и вы стараетесь убедить в этом и суд.
 - Да, это так.
 - И у вас нет доказательств.
 - Я уже объяснил свое доказательство: телепатическая связь между мною и мозгом капитана Джеймса Т.Кирка.
 - Вы разумный человек, мистер Спок, - раздраженно произнес Скотт. - Но это абсолютно неразумное заявление. Абсолютно не разумное. Нужны более веские доказательства.
 - Для меня их достаточно.
 - Но их не достаточно для суда. Ваше доказательство невозможно проверить. И вы наверняка это понимаете. Что с вами случилось? Вы должны предоставить свидетельство, которое может быть подтверждено.
 Спок вызывающе посмотрел на Кирка/Дж.
 - Вы слушали всех свидетелей, кроме главного. Только он может быть настоящим доказательством, но находится под арестом. Почему, капитан?
 - Потому что она опасная сумасшедшая, - ответил Кирк/Дж. - Все это знают.
 - Она опасна только для вашего авторитета, сэр.
 - Этот авторитет, мистер Спок, был пожалован мне командованием Звездного Флота, и только оно может меня его лишить.
 - Тогда почему вы боитесь показаний бедной сумасшедшей женщины?
 - Эта неуклюжая попытка не поколеблет моего положения, мистер Спок. Но она отразится на вашем будущем.
 - Свидетель, сэр! Приведите свидетеля! Пусть ваши офицеры задают вопросы!
 На мгновение Кирк/Дж заколебался. Затем он поднял молоток и кивнул охраннику, который немедленно вышел.
 - Доктор Маккой.
 - Да, капитан.
 - Какое-то время вы сомневались в моем поведении и приказах, не правда ли?
 - Да, сэр.
 - Но вместо того, чтобы уничтожить меня, вы пытались помочь мне. Расскажите суду о своих изысканиях.
 - Физически капитан находится в отличной форме. Его эмоциональное и ментальное состояние не изменилось со дня принятия командования “Дерзостью”.
 - Мистер Спок, вы знали результаты тестов доктора Маккоя?
 - Я узнал их сейчас, - ответил Спок.
 - И что вы теперь скажете?
 - Скажу, что я очень разочарован и уверен: не существует доказательств, подтверждающих мою позицию.
 - В таком случае не откажетесь ли вы, от веры в сумасшедшую историю про женщину, ставшую сумасшедшей в результате трагического эксперимента?
 Не успел Спок ответить, как дверь распахнулась и два охранника ввели в зал женщину, чья судьба подвергалась такому горячему обсуждению. Кирк/Дж указал на кресло, и она села.
 - Доктор Лестер, - начал он. - Я разрешил вам присутствовать здесь. Все здесь знают, что вы подверглись жестокому эмоциональному стрессу. Но к сожалению, в интересах экипажа мы вынуждены подвергнуть вас допросу. Я надеялся, что мы сможем избежать дальнейших воздействий на вашу психику. Но мистер Спок не согласился с этим. Он уверен, что ваши показания смогут помочь ему. Так как мы все заинтересованы в справедливом разрешении данного дела, то мы должны задать вам несколько вопросов. Мы постараемся не тревожить вас очень долго - она кивнула. - Итак, вы утверждаете, что вы Джеймс Т.Кирк.
 - Нет, я не капитан Кирк, - спокойно ответила Дженис/К. - По-моему, это очевидно. Сомневаюсь, что мистер Спок мог представить все в таком свете. Я утверждаю, что то, что делает капитана личностью, содержится в этом теле.
 - Поправка принята. Итак, насколько я понимаю, вы доктор Лестер.
 Охранники тихо заржали.
 - Очень умно, - отпарировала она. - Но я этого не говорила. Я сказала, что тело Джеймса Кирка используется доктором Лестер.
 - Хитрая поправка, которая должна спасти меня, - с улыбкой произнес Кирк/Дж. - Ну что ж, я полагаю, что этот обмен был произведен по взаимному согласию.
 - Нет. Он был произведен внезапной атакой доктора Лестер, в которой она применила оборудование, обнаруженное ей на Камусе-2.
 - Леди победила капитана Кирка? Гм, гм… Я предлагаю аудитории посмотреть на доктора Лестер и запомнить этот исторический момент.
 На этот раз засмеялись все. Кирк/Дж дождался, пока шум утих, а затем продолжил:
 - А вы знаете зачем доктору Лестер понадобился этот нелепый обмен?
 - Да! Чтобы получить силу, которую иначе она получить не могла. Достигнуть поста, которого она не могла достигнуть ни тренировками, ни желанием. А самое главное, чтобы убить человека, чьей любви она безуспешно добивалась и который знал о ее ненависти ко всему женскому.
 Спок зло поднялся.
 - Сэр, эти вопросы ни к чему не приведут. Нам нужно выяснить одно: правдива ли история об обмене? Эта команда побывала в разных местах галактики. А вы - нет. Они участвовали в странных событиях. Их научили узнавать то, что на первый взгляд кажется совершенно невероятным, но на самом деле является вполне научно объяснимым, если вникнуть в суть, конечно.
 - Мистер Спок, вы когда-либо слышали о похожих случаях?
 - О точно таких же - нет. Нет.
 - Даже если принять вашу веру за правду, неужели вы думаете, что командование Звездного Флота отдаст управление кораблем в руки этой, - его палец указал на Дженис/К, - личности?
 - Я лишь хочу докопаться до правды.
 - Конечно, вы хотите. Но если окажется, что я не капитан, а она не может быть капитаном, тогда капитаном станете вы, - Кирк/Дж посмотрел на Спока с явным состраданием. - Признайте это, Спок. Вернитесь в лоно “Дерзости”. Все наказания будут отменены. Сумасшествие, временно охватившее нас на Камусе-2, пройдет и будет забыто.
 - А что случится с доктором Лестер?
 - Она получит надлежащий уход. Навсегда. Это мой последний долг и давешняя ответственность.
 - Нет, сэр! - борясь с охватившими его эмоциями, произнес Спок. - Я не остановлюсь на полпути. Вы не капитан Кирк. Вы незаконно завладели его телом. Но в вас душа не капитана Кирка. Вы не принадлежите “Дерзости”. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы изгнать вас отсюда.
 - Лейтенант Юхэра, - сказал Кирк/Дж с пугающим спокойствием, - повторите запись двух последних предложений из тирады мистера Спока.
 Из динамика диктофона раздался голос Спока:
 - Вы не принадлежите “Дерзости”. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы изгнать вас отсюда.
 - Мистер Спок, вы слышали ваше заявление? Вы поняли, что вы сказали?
 - Да. И я не изменю своего решения.
 - Это мятеж! - с мертвенно-бледным лицом вскричал Кирк/Дж. - Преднамеренный мятеж, в основе которого лежат мстительность и сумасшествие. Мятеж и подстрекательство к мятежу. Доктор Маккой, мистер Скотт, вы все слышали. Основываясь на этом заявлении, я, как капитан “Дерзости”, требую немедленного военного трибунала.
 - Минуточку, капитан, - начал Скотт. - Я не собираюсь так быстро предавать мистера Спока забвению. Он серьезный человек. И его слова, вне зависимости от их странности, должны приниматься всерьез.
 - Продолжайте.
 - Я как раз подбираюсь к сути. Вы не должны судить мистера Спока за его временное сумасшествие. Доктор Маккой, вы сказали, что женщина сошла с ума из-за воздействия радиации.
 - Да, Скотти.
 - Не могло ли тоже самое случиться с мистером Споком? Он находился ближе всех к источнику радиации.
 - Это не исключено.
 - Тогда мятеж должен рассматриваться как временное помешательство из-за…
 - Спасибо, друг мой, - перебил Спок, - Благородная попытка. Но я не подвергался облучению целебиума. Я принял все меры предосторожности. И позже меня обследовал доктор Маккой. Так что я нахожусь в здравом уме.
 - Мятеж, - произнес Кирк/Дж стуча молотком. - Немедленно созывается военно-полевой трибунал. После перерыва последует голосование.
 - Да, - сказал Спок. - Немедленное голосование. Нужно решить эту проблему раз и навсегда…
 Молоток с громким стуком ударился об стол.
 - Тишина!
 - Прежде чем наша главная свидетельница, - перекрыл шум крик Спока, - окажется в мрачной маленькой колонии, где никто не выслушает ее правды.
 Кирк/Дж поднялся. Его лицо налилось кровью, словно он был близок к апоплексии.
 - Тишина! Тишина! Объявляется перерыв. Затем начнется трибунал. Не будет никаких обсуждений. Никаких конференций. Никаких коллизий. Я приказываю судьям во время обсуждения решения сохранять абсолютную тишину. Когда я вернусь, мы проголосуем. Свидетельства, представленные ранее, могут быть только основой для вашего решения.
 Он выскочил из комнаты, оставив всех в недоумении. Маккой принялся мерить шагами комнату, стояла абсолютная тишина. Наконец Скотт произнес:
 - Кто-нибудь когда-нибудь слышал о присяжных, которым запрещали совещаться?
 Он вышел в коридор. За ним последовали остальные. В зале остались только Дженис/К, Спок, охранники и Юхэра.
 - У кого-нибудь есть, что сказать? - спросил Маккой.
 - Доктор, я видел капитана возбужденным, больным, пьяным, находящимся в бреду, испуганным, вне себя от радости, кипящим от злости. Но я никогда не видел, чтобы он впадал в истерику. Я знаю, как я проголосую.
 - Я внимательно слушал Спока. Он абсолютно ненаучен. И вы тоже.
 - Может быть это и ненаучно, - сказал Скотт, - но если Спок считает, что это случилось, значит это логично.
 - Не знаю. Мои тесты показали, что с капитаном все в порядке. И это единственное, что заинтересует Звездный Флот.
 - У командования свои проблемы - у нас свои. Сейчас наша проблема - капитан Кирк.
 Маккой поморщился. Он собирался опять зашагать по коридору, но был остановлен Чапель.
 - Доктор, - прошептала она. - Сначала я не придала этому значения. Но когда Дженис Лестер впервые пришла в сознание, она сразу же спросила, почему мы собираемся отменить встречу с “Потемкиным”. Откуда она могла это знать?
 - Нда-а-а. Даже если капитан не знал. Скотти, голосование начнется через несколько минут.
 - Разрешите мне задать последний вопрос. Предположим, что мы проголосуем за Спока. Два против одного и он свободен. Что тогда предпримет капитан?
 - Я не знаю.
 - А я, как ни странно, знаю. Голосование нанесет ему непоправимый удар. Он никогда не допустит этого.
 Маккой со злостью прошелся по коридору, затем развернулся и тяжело посмотрел на Скотта.
 - Мы не знаем этого.
 - Я уверен в этом. Тогда, доктор, пришла пора выступать против него. Мы должны завладеть кораблем.
 - Мы говорим о мятеже, Скотти.
 - Да. Вы готовы проголосовать?
 - Я готов проголосовать.
 Когда они вернулись, Кирк/Дж уже был на своем месте. Когда они сели, он встал.
 - Лейтенант Юхэра, воспроизведите запись разговора в коридоре.
 Смущенная и огорченная Юхэра повернула выключатель. Раздалась запись:
 - Тогда, доктор, пришла пора выступить против него. Мы должны завладеть кораблем.
 - Мы говорим о мятеже, Скотти.
 - Да. Вы готовы проголосовать?
 - Достаточно, - зло произнес Маккой. - Мы знаем, что мы говорили.
 - Достаточно, чтобы осудить вас за содействие бунтовщикам, - сказал Кирк/Дж, доставая фазер. Охранники последовали его примеру.
 - Обвинение выдвинуто. Наказанием будет смерть…
 Чехов и Сулу, подпрыгнув, заговорили одновременно:
 - Звездный Флот запрещает смертную казнь…
 - Есть только одно исключение…
 - Никто из офицеров “Дерзости” не нарушил Основной Приказ…
 - Все мои старшие офицеры повернулись против меня, - ответил Кирк/Дж. - Всю ответственность я беру на себя. Приговор будет исполнен немедленно. Охрана, отведите их на мостик.
 На своих постах были только Юхэра, Сулу и Чехов, да и за ними постоянно следила охрана. Они продолжали работать, хотя и выглядели подавленными. Наконец Сулу произнес:
 - Капитан должно быть сошел с ума, если думает, что казнь поможет ему.
 - Капитан Кирк, даже если бы сошел с ума, никогда не применил бы смертную казнь, - возразил Чехов. - Должно быть Спок прав, это не может быть капитан.
 - Какая разница, кто он, - спросила Юхэра. - Неужели мы собираемся позволить ему провести казнь?
 Чехов сжал кулаки.
 - Что мы можем сделать, если за ним стоит охрана?
 - Попытка - не пытка… - начал Сулу.
 Их беседа была прервана, когда на мостик вошел ликующий Кирк/Дж. Он начал говорить так быстро, что проглатывал концы предложений.
 - Лейтенант Юхэра, проинформируйте все подразделения. Пусть каждое пришлет представителя на казнь, которая будет проведена в ангаре. Мистер Чехов, как далеко до колонии Венеции?
 - Выходим на дистанцию сканирования.
 - Вычислите координаты орбиты. Мистер Сулу, переходите на орбитальный полет, как только расчеты будут закончены.
 Подтверждений не последовало, никто не шевельнулся. Кирк/Дж посмотрел на офицеров.
 - Вы получили приказы.
 Никакой реакции.
 - Вы получили приказы. Вы должны повиноваться, иначе будете обвинены в мятеже, - его голос потерял мужской тон и стал повышаться. - Подчиняйтесь мне, иначе… иначе…
 Затем он неожиданно пошатнулся, словно потерял равновесие, и обессиленно рухнул в кресло. На секунду его тело искривилось, а затем обмякло, взгляд потерял осмысленность.
 Все вскочили, как по тревоге, но это продолжалось лишь мгновение. Затем Кирк/Дж встал из кресла и буквально пополз к лифту.
 Доктор Кулеман был один в медицинской лаборатории, когда Кирк/Дж выскочил из лифта.
 - Кулеман, обмен слабеет.
 - Что случилось?
 - На мгновение я была с пленниками. Я не хочу снова становиться Дженис Лестер. Помоги мне избежать этого.
 - Единственный способ - смерть Дженис Лестер. Ты должен провести казнь.
 - Я не могу, - ответил Кирк/Дж. - Команда бунтует. Ты должен убить ее для меня.
 - Я сделал для тебя все. Но на убийство ради тебя я не пойду.
 - Ты можешь сделать это для себя, - с готовностью сказал Кирк/Дж. - Если я останусь капитаном “Дерзости”, ты получишь обратно свое звание врача. Я сделаю для этого все.
 - Я был доволен и на Камусе-2. Мне не нужен космический корабль.
 - Но если капитан Кирк не умрет, нас обоих будут судить как убийц. Это не оставляет тебе выбора.
 Доктор Кулеман неохотно достал гипошприц, взял капсулу и вставил ее в обойму.
 - Дай двойную летальную дозу.
 - Знаю, - пассивно ответил Кулеман.
 Кирк/Дж прошел к камерам. Судя по возбужденному виду женщины и потому, как остальные столпились вокруг нее, она тоже испытала обратный обмен, и готовилась сражаться, чтобы вновь дождаться его.
 - Казнь скоро начнется, - объявил Кирк/Дж. - А пока, чтобы предотвратить дальнейший оговор, вы будете разведены по разным камерам. Если будете оказывать сопротивление, придется применить успокоительное, и так до тех пор, пока вы не научитесь быть сговорчивыми. Доктор Лестер будет первой. Следуйте за доктором Кулеманом.
 Кулеман прошел через силовое поле; Дженис/К последовала за ним, стараясь держаться подальше. Кирк/Дж встал за ней. Через насколько шагов он громко сказал:
 - Похоже, эта женщина не знает, что такое приказ.
 Кулеман вскинул гипошприц, но недостаточно быстро. Дженис/К заметила его движение и обеими руками вцепилась в его руку, изо всех сил стараясь вывернуть ее.
 Кирка/Дж охватила головокружение и панический страх, его тело содрогнулось и обмякло.
 Тот же паралич охватил Дженис/К; она мертвой хваткой вцепилась в руку Кулемана, Затем она закричала что было сил:
 - Нет! Нет! Я потеряла капитана! Я потеряла Джеймса Кирка! - а затем в дикой ярости, - убей его! Убей его!
 Кирк, который первым делом отключил силовое поле камер, встретил Кулемана сокрушительным ударом.
 Он повернулся к Дженис, чье лицо было искажено ненавистью.
 - Убей его! Я хочу, чтобы Джеймс Кирк умер! Убей его!
 Потом она болезненно, как ребенок, застонала:
 - Я никогда не буду капитаном…никогда…никогда… убей его…
 Кулеман, который был всего лишь оглушен, отшвырнул гипошприц, поднялся на ноги и подошел к ней. Она стала ослабевать, и Кулеман взял ее на руки.
 - Ты опять такая, - начал он, - какой я любил тебя.
 - Убей его, - тихо попросила Дженис с пустыми глазами. - Пожалуйста.
 Спок, Маккой и Скотт вышли в коридор. Кирк по очереди обнял их всех.
 - Кощей, ты можешь что-нибудь для нее сделать?
 - Я хотел бы сам ухаживать за ней, - умоляюще сказал Кулеман.
 - Конечно, - согласился Маккой. - Пойдемте. И повел их в лазарет.
 Кирк посмотрел вслед.
 - Я не хотел причинять ей вред.
 - Неизбежность, - сказал Спок. - Как иначе ты мог выжить, капитан? Не говоря уж о нас.
 - Ее жизнь могла бы быть богаче, чем у любой другой, если бы… - он сделал паузу и вздохнул. - Если бы…
 - Если бы она нашла, чем можно гордиться, будучи женщиной, - закончил Спок




 РЕКВИЕМ МАФУСАИЛУ


 Ригеллианская лихорадка поразила “Дерзость” ошеломляюще внезапно; никто не знал, откуда она взялась. Запросили - и получили - у командования Звездного флота разрешение прервать исполнение очередного задания, чтобы найти планету с большими залежами риталина - единственного известного лекарства от этой болезни. К тому времени, как они нашли такую планету, один старшина умер, а еще четверо были серьезно больны.
 Кирк, Маккой и Спок тут же нуль-транспортировались на планету, оставив за старшего Скотта. Маккой просканировал все вокруг трикордером.
 - Большое месторождение риталина в направлении два-семь-три, примерно в миле отсюда, - сообщил он мрачно. - На его переработку у нас четыре часа, иначе эпидемия станет необратимой. Каждый на борту “Дерзости”…
 Не успели они с Кирком двинуться с места, как голос Спока остановил их.
 - В высшей степени странно, - сказал он. - Прибор отмечает наличие поблизости некой формы жизни. Между тем сенсоры корабля нашли планету необитаемой.
 - Человек? - спросил Кирк. - Впрочем, у нас нет на это времени. Давайте доберемся до того месторождения риталина.
 Они опять двинулись было, и снова их заставил замереть какой-то звук - на этот раз равномерное жужжание у них за спиной. Обернувшись, они увидели, как из-за скалы выплывает объект, в котором безошибочно угадывался робот: металлический, сферической формы, размером с пляжный мяч, усеянный выпуклостями, о назначении которых можно было только гадать. Машина направилась к ним на высоте чуть ниже человеческого роста, зловеще мерцая.
 Люди вытащили фазеры. На поверхности робота на мгновение мелькнул яркий свет, и куст рядом с Кирком объяло пламя.
 Сначала Кирк, а потом и двое других выстрелили в ответ - вернее, попытались. Все три фазера бездействовали. Робот продолжал двигаться вперед.
 - Не убивай, - послышался мужской голос.
 Робот замер в воздухе. Из-за той же самой скалы вышел обладатель голоса - мускулистый мужчина лет сорока, чья манера держаться внушала ощущение безграничного достоинства, уверенности в себе и власти.
 - Благодарю, - с облегчением сказал Кирк. - Я - капитан Джеймс Кирк звездолета…
 - Я знаю, кто вы. Я слежу за вашим кораблем с момента, когда он вошел в эту систему.
 - В таком случае, вы знаете, зачем мы здесь, мистер…
 - Флинт. Покиньте мою планету.
 - Вашу планету, сэр? - спросил Спок.
 - Мое убежище - от неприятностей жизни на Земле… и от общества других людей.
 - Мистер Флинт, у меня там, наверху, - больная команда. Вполне возможно, мы не успеем вовремя достичь другой планеты. Мы сожалеем о нашем невольном вторжении. Мы с удовольствием покинем ваш маленький частный мир так скоро, как только возможно, но, не дав нам риталина, вы приговорите к смерти четыреста тридцать человек!
 - Вы нарушаете границу частного владения, капитан.
 - Мы - в состоянии крайней необходимости. Мы заплатим вам за риталин… обменяем его… отработаем.
 - У вас нет ничего такого, чего я мог бы захотеть, - сказал Флинт.
 - Тем не менее, нам необходим этот риталин. Если понадобится, мы его возьмем.
 - Если вы не уйдете по доброй воле, у Меня есть чем заставить вас - или убить на этом самом месте.
 Кирк извлек передатчик и щелчком включил его.
 - Кирк - “Дерзости”. Мистер Скотт, нацельте фазеры на координаты моей группы.
 - Есть, капитан. Фазеры нацелены.
 - Если с нами что-то случится, смертей будет четыре, - заверил Кирк Флинта. - Ив любом случае моя команда получит риталин.
 - Это будет интересная проба сил. Ваша громадная мощь - против моей. Кто победит?
 - Если вы не уверены, - сказал Спок, - полагаю, вы воздержитесь от такого в высшей степени бесполезного эксперимента.
 - Нам нужно лишь несколько часов, - добавил Кирк.
 - Вы когда-нибудь видели жертву ригеллианской лихорадки? - спросил Маккой. - Она убивает в один день. Ее течение имеет сходство с бубонной чумой.
 Флинт, судя по его лицу, унесся мыслями куда-то далеко…
 - Константинополь, лето, 1334 год. Она шествовала по улицам… шить саваны было некому. Она покинула город вместе с повозками и кораблями, чтобы убить пол-Европы. Крысы… шуршащие и визжащие в ночи, когда они тоже умирали…
 - Вы изучаете историю, мистер Флинт? - поинтересовался Спок.
 - Изучаю. - Он встряхнулся. - “Дерзость” - чумной корабль. Ладно, даю вам два часа. По истечении этого срока вы меня покинете.
 - Со всей приличествующей благодарностью, - суховато ответил Кирк. - Мистер Спок, Кощей…
 - Не нужно, - сказал Флинт, указывая на робота. - М-4 соберет риталин, который вам необходим. Тем временем позвольте мне предложить более удобное окружение.




 ***


 “Более удобное” оказалось чересчур сдержанной характеристикой. Центральный зал подземного дома Флинта был столь же огромен, сколь и роскошен. Наиболее впечатляли произведения искусства - десятки картин в рамах, висевших на всех стенах, кроме одной, которая была полностью занята книгами. Там была скульптура, бюсты, гобелены, подсвеченные застекленные стенды с раскрытыми книгами и рукописями очевидной древности, и даже большой концертный рояль. Жилище было теплым, удобным, и явно принадлежало мужчине, вопреки всем этим богатствам - и музей, и дом одновременно.
 - Наши корабельные сенсоры не обнаружили здесь вашего присутствия, мистер Флинт, - сказал Спок.
 - Моя планета окружена экранами, создающими впечатление безжизненности. Это защита от любопытных - тех, что являются без приглашения.
 - Такой дом, должно быть, трудно содержать.
 - М-4 выполняет работу дворецкого, кухарки, садовника… и сторожа.
 Маккой разглядывал содержимое подсвеченных стендов с нескрываемым благоговением:
 - Первое издание Шекспира… Библия Гутенберга… литографии из цикла “Сотворение” Таранулюса с Центавра VIII… некоторые редчайшие в Галактике книги… на протяжении столетий!
 - Располагайтесь поудобнее, - сказал Флинт. - Угощайтесь бренди, джентльмены. - Он невозмутимо вышел.
 - Стоит ли ему доверять? - спросил Маккой.
 - Поступать так было бы логично… сейчас.
 - Мне понадобится два часа, - озабоченно сказал Маккой, - чтобы сделать из риталина антитоксин.
 - Если риталин не появится в течение часа, мы пойдем на разведку, - сказал Кирк. - Вопреки господину Флинту, если понадобится.
 Спок тем временем осматривал картины.
 - Это самое роскошное собрание произведений искусства из всех, которые я когда-либо видел, - сказал он. - И единственное в своем роде. Большинство работ принадлежит кисти трех художников: Леонардо да Винчи, шестнадцатый век, Реджинальду Поллоку, двадцатый, и - ни больше, ни меньше - Стену с Маркуса II.
 - А это, - проговорил Маккой, подходя к бару и извлекая оттуда бутылку, - сирианское бренди, которому сотня лет. Но где же рюмки? А, Джим? Я знаю, вы не пьете, Спок. Всевышний не допускает, чтобы ваши математически безупречные мозговые биопотенциалы искажались этим слишком человеческим пороком.
 - Благодарю вас, доктор. Я выпью бренди.
 - А сможем ли мы всего лишь вдвоем утихомирить подвыпившего вулканита? - спросил Маккой Кирка. - Стоит алкоголю попасть в эту зеленую кровь…
 - Не произойдет ничего такого, с чем я не смог бы справиться гораздо успешнее вас, - сказал Спок, отхлебнув бренди. - Если я выгляжу возбужденным, то это из-за увиденного. Я близок к тому, чтобы испытать непривычное чувство.
 - Так выпьем же за это, - сказал Маккой. - Что же за чувство вы почти испытываете?
 - Зависть. Каждая из этих картин да Винчи не включена ни в один каталог, не существует ни в одной репродукции. Это неизвестные работы. Все они - явно подлинные, до последнего мазка, и даже холст и краски такие же. Будь они действительно неизвестными работами да Винчи, цены бы им не было.
 - Цены бы не было? - спросил Кирк. - Вы думаете, это могут быть и подделки?
 - В высшей степени странно. Человек, который, подобно Флинту, явно очень богат и обладает безупречным вкусом, вряд ли повесит на стену подделку. И все же мой трикордер показывает, что и холсты, и краски - наши с вами современники.
 - Это может оказаться тем, чем кажется, - сказал Кирк задумчиво. - А может быть и ширмой… и каким-нибудь розыгрышем… даже иллюзией.
 - Это могло бы хоть что-то прояснить в этих картинах, - сказал Маккой. - Похожих на настоящие…
 - Хорошо бы кому-то из вас полностью просканировать трикордером нашего хозяина, - сказал Кирк. - Посмотрим, человек ли он.
 - Когда он повернется спиной, - согласился Маккой.
 Кирк вынул передатчик.
 - Кирк - “Дерзости”. Мистер Скотт, разыщите в библиотеке все, что известно об этом господине Флинте, с которым мы здесь столкнулись… и об этой планете - Хольберг 917-G. Будьте готовы доложить результаты, я с вами свяжусь.
 - Есть, сэр.
 - Кирк отключается. А теперь насладимся-ка его бренди. На вкус оно настоящее.
 Но едва он поднес к губам рюмку, снова послышалось знакомое жужжание робота М-4. Люди настороженно застыли, когда машина вплыла в зал и двинулась к ним, но остановилась, зависнув над большим, низким столом. Передняя ее панель открылась, и оттуда на стол высыпались белесоватые кубики. Потом робот закрыл панель и отплыл чуть назад.
 Маккой ухватился за один из кубиков.
 - Это похоже на… точно1 Риталин! Очищенный… готовый к превращению в антитоксин!
 - Кто бы ни был наш хозяин, он выпутался, - сказал Кирк. - Маккой, нуль-транспортируйся на корабль и начинай переработку.
 - В этом нет необходимости, - сказал Флинт, появляясь на вершине трапа. - М-4 сможет подготовить риталин для прививки з моей лаборатории быстрее, чем смогли бы вы на борту корабля.
 - Я бы, конечно, хотел понаблюдать за этим, - сказал Маккой.
 - А когда вы будете удовлетворены ходом работ, надеюсь, вы окажете мне честь отобедать со мной.
 - Благодарю вас, мистер Флинт, - сказал Кирк. - Боюсь, что мы не располагаем для этого временем.
 Флинт спустился на шаг вниз по трапу.
 - Я сожалею о своем давешнем негостеприимстве. Позвольте мне поправить впечатление.
 Он повернулся к ним боком, протягивая руку назад.
 На вершине трапа появилась потрясающе красивая девушка в свободно ниспадающем одеянии. В ее взгляде, устремленном на незнакомцев, слились чистота и трепет.
 Они вдвоем сошли с трапа. Девушка оказалась столь же грациозной, сколь и прекрасной; и, тем не менее, производила впечатление особы, нимало не догадывавшейся о том обаянии, которое она источала.
 - Я думал, вы живете один, мистер Флинт, - сказал Кирк, когда наконец вновь обрел дар речи.
 - Нет, я живу не один - вот еще один член нашей семьи. Джентльмены, позвольте представить вам Райну.
 Обмен любезностями состоялся. Потом Райна сказала:
 - Мистер Спок, я очень надеюсь, что у нас с вами найдется время обсудить проблему плотности межвселенских полей и их взаимоотношения с феноменом гравитационных вихрей.
 Если Спок и был поражен сей речью так же, как и Кирк, он не выказал этого.
 - В самом деле? Я бы с удовольствием побеседовал на эту тему. Она меня интересует.
 - Ее родители погибли по нелепой случайности, работая у меня, - объяснил Флинт. - Умирая, они доверили свое дитя, Райну Кэйпец, под мое попечительство. Я взрастил ее и дал образование.
 - И достигли впечатляющих результатов, сэр, - сказал Маккой. - Райна, что вас еще интересует, кроме феномена гравитационных вихрей?
 - Все. Меньшее - просто предательство интеллекта.
 - Все, что есть во Вселенной? - ласково спросил Маккой. - Все знания? Помните, жить - это больше, чем познавать.
 - Знания Райны равноценны семнадцати университетским степеням по различным направлениям науки и искусства, - сказал Флинт. - Она отдает себе отчет в том, - что интеллект - это еще не все, но развитие интеллекта должно идти прежде всего, иначе индивидуум совершает ошибки, теряет время в бесплодных поисках.
 - В ее возрасте я едва ли не наслаждался своими ошибками, - сказал Маккой. - Однако, очевидно, ничего плохого не случилось, Райна. Вы - самая непохожая на книжного иерея штучка, какую я только видел.
 - Флинт - мой учитель. Вы - первые чужие люди, которых я вижу.
 Кирк пристально посмотрел на нее, не зная, понравилось ли ему то, что он услышал. Впрочем, это не его дело.
 - То, что составляет несчастье мужчин всего мира, - говорил тем временем Маккой, - стало нашей удачей.
 - Если вы последуете за моим роботом в лабораторию, доктор, - сказал Флинт, - вы сможете убедиться, что переработка риталина идет как надо.
 Маккой подобрал кубики риталина и с сомнением глянул на М-4. Робот бесшумно развернулся в воздухе и заскользил прочь, потащив врача за собой.
 - Что доставит вам удовольствие, джентльмены? - поинтересовался Флинт. - Шахматы? Биллиард? Беседа?
 Кирк все еще смотрел на Райну.
 - А почему бы не все сразу? - сказал он рассеянно.




 ***


 Кирк не был редкостным мастером пула, и обнаружил, что Райна намного его превосходит. Он выбрал позицию для удара, погруженный в игру. Флинт и Спок наблюдали.
 Флинт сказал:
 - Я окружил Райну красотой и благами человеческой культуры - ее художественными богатствами и мудростью науки.
 Кирк промазал.
 - Я защитил ее от продажности и дикости человеческой, - продолжил Флинт. - Результат вы видите, капитан.
 Райна задумала трехбортовой удар, который блестяще удался. Кирк выпрямился, чувствуя, что рассеиваются последние надежды на выигрыш.
 - Вы ее и этому научили? - спросил он.
 - Мы часто играем.
 - Разрешите вам показать, капитан? - сказала Райна.
 Она шагнула к нему поближе, придавая его руке правильное положение на кие.
 - Вы сказали “дикость”, мистер Флинт, - начал Кирк. - Как давно вы в последний раз были на Земле?
 - Вы скажете, что она более не жестока. Но она именно такова, капитан. Посмотрите на ваш звездолет, ощетинившийся оружием…
 Кирк и Райна стояли рядом, склонившись над столом; их руки сплелись - ока помогала ему подготовить удар. Он обнаружил, что Флинту внимает не слишком большая доля его разума.
 - …его назначение - колонизировать, эксплуатировать, уничтожать при необходимости, чтобы служить интересам Федерации.
 Кирк нанес удар. На этот раз получилось совсем неплохо.
 - Наша миссия - мирная, - сказал он, - наше оружие - оборонительное. Если бы мы были такими варварами, мы бы не спрашивали риталин. Ваше приветствие, а не наше, повлекло за собой определенный недостаток благожелательности.
 - Это результат воздействия некоторых обстоятельств, которые не имеют касательства лично к вам.
 Спок с интересом оглядел рояль и сел, изучая рукопись, стоявшую на подставке для нот.
 - Такое случается повсюду, - сказал Кирк, - с каждым человеком, принуждая его к тому, что вы называете дикостью У каждого есть темные страстишки… сокровенные нужды и тайны… в каждом затаился зверь инстинкта. Оставаясь людьми, мы всегда будем такими. - Он повернулся к Райне, которую явно удивило, что кто-то осмеливается спорить с Флинтом. - Ведь человек - существо сложное. Невозможно избежать ни того уродства, что внутри себя, ни того, что исходит извне. Это часть игры под названием “жизнь”.
 Спок начал неуверенно извлекать мелодию, запечатленную в нотной рукописи. Флинт посмотрел на него, видимо, осененный внезапной идеей.
 - Почему бы вам не сыграть этот вальс, мистер Спок? - Он обернулся к Кирку. - Быть человеком - это еще и искать наслаждения. Смеяться… танцевать… Райна - превосходная танцовщица.
 Читая с листа, Спок начал играть. Кирк посмотрел на Райну.
 - Не доставите ли удовольствие?
 Она отдалась его рукам. Первые несколько шагов оказались неловкими, поскольку Кирк давно не практиковался, но вести ее было легко. На лице ее зсатыла какая-то странная полуулыбка. Флинт смотрел на них по-отечески, но в то же время явно о чем-то размышляя.
 Спок играл очень хорошо, особенно если учесть, что рукопись выглядела написанной в спешке; но уж слишком он был погружен в свои мысли, и поневоле возникали сомнения: вряд ли он так сосредоточился только на трудностях чтения этой нотной записи.
 Когда Кирк и Райна проносились мимо Флинта, она улыбнулась своему приемному отцу светлой, радостной улыбкой, и лицо ее было при этом таким оживленным, как никогда еще за все время, какое она провела с гостями. Флинт вернул улыбку, явно тронутый, но… где-то в глубине по-прежнему напряженно работал его разум.
 Потом вошел Маккой, не на шутку встревоженный. Спок перестал играть, и танцующая парочка распалась.
 - Что-то не так? - спросил Кирк.
 - Танцевать не от чего. Этот риталин не подойдет! Мы не сможем его использовать. Он содержит ириллий - в соотношении приблизительно один на тысячу.
 - Ириллий сделал бы антитоксин неактивным? - уточнил Спок.
 - Верно. Бесполезным.
 - Очень жаль, что это не обнаружилось раньше, - сказал Флинт. - Я отправлюсь вместе с М-4, чтобы собрать еще риталина и самому его отсортировать. Если желаете, доктор, пожалуйста, присоединяйтесь ко мне.
 Он вышел, очевидно, чтобы вызвать робота.
 - Как со временем, Маккой? - спросил Кирк. - Скоро ли начнется эпидемия?
 - Осталось чуть больше двух с половиной часов. Думаю, мы проскочим. Никогда не видел ничего подобного скорости этого робота Нам бы понадобилось вдвое больше времени, чтобы переработать такое количество материала.
 - А мы ли сделали эту ошибку? - мрачно спросил Кирк.
 - Я ее сделал, совсем как тот робот. Я не подозревал о наличии этого загрязнения до тех пор, пока сканирование готового антитоксина не выявило его. Что, если весь риталин на этой планете содержит ириллий?
 - Иди-ка с Флинтом. И смотри в оба.
 - Как сокол, - сказал Маккой, поворачиваясь к выходу. - А та лаборатория - диковинное местечко, Джим. Вам со Споком надо на нее взглянуть.
 Он поднялся по трапу вслед за Флинтом. Спок встал со стула у рояля, взяв нотную рукопись с подставки.
 - Вот еще кое-что необычное, - сказал он. - Вальс, который я играл, написан Иоганном Брамсом. Но эти ноты, капитан, начертаны самим Брамсом, я узнаю его почерк. Это - неизвестный вальс; несомненно, произведение Брамса, но неизвестное.
 - Позже, мистер Спок, - сказал озабоченный Кирк. - Я, пожалуй, осмотрю ту лабораторию. От нее зависят наши жизни. Если бы мы только могли извлечь ириллий из уже полученного антитоксина… А куда девалась Райна?
 - Я не заметил, как она ушла, капитан. Я был поглощен…
 - Ладно. Оставайтесь тут. Дайте мне знать, когда вернутся Маккой и Флинт.
 Спок кивнул и снова уселся за рояль. Когда Кирк поднялся по трапу, мелодия вальса опять зазвучала у него за спиной.
 Он отыскал лабораторию без труда, и она на самом деле оказалась каким-то чудом. Среди множества аккуратно расставленных приборов лишь некоторые выглядели хотя бы смутно знакомыми. Для чего Флинт использовал такую мощную базу? Она предполагала исследовательскую работу высокого уровня, и притом ведущуюся постоянно. Неужели действительно нет предела гению этого человека?
 Потом Кирк осознал, что он не один. Райна стояла на противоположной стороне лаборатории, перед другой дверью. Она стояла, держа перед собой заломленные руки, а глаза ее устремились ввысь, то ли в медитации, то ли вопрошая о чем-то, что она не могла выразить словами. И еще было видно, что она слегка дрожит.
 Кирк подошел к ней; она обернулась. Да, она вся дрожала.
 - Вы покинули нас, - сказал Кирк, - и в комнате стало одиноко.
 - Одиноко? Я не знаю этого слова.
 - Это такое состояние, когда хочется, чтобы рядом был кто-то еще. Это как жажда… как будто в пустыне умирает цветок….. - Кирк запнулся, удивленный выплеснувшимися из него образами. Он перевел взгляд на дверь, у которой стояла Райна. - Что за этой дверью?
 - Я не знаю. Флинт сказал, что мне туда нельзя. Он больше ничего мне не запрещает.
 - Тогда… почему ты тут?
 - Я… не знаю. Я прихожу сюда, когда встревожена… когда я ищу себя.
 - А сейчас тебе тревожно?
 - Да.
 - Отчего?
 Она пристально, испытующе посмотрела на него, но не ответила.
 - Ты счастлива здесь, с Флинтом?
 - Он - величайший, самый добрый, самый мудрый человек во всей Галактике.
 - Тогда чего же ты боишься? А ты боишься, я же вижу.
 Он обнял ее, прикрывая от неизвестного страха. Дрожь не унялась.
 - Райна, здесь холодно. Подумай о чем-то далеком. О совершенном, безопасном, идиллическом мире - его сделает таким твое присутствие. О ми ре, о котором мечтают дети…
 - А мечтала ли я? Мое детство… я помню этот год… последний год…
 Что сотворил Флинт с этим невинным младенцем? Он ощутил, как лицо его деревенеет. Она выглядела смущенной.
 - Не бойся, - сказал он нежно.
 Он поцеловал ее. Он задумывал этот поцелуй как чисто братский, но, отступив, обнаружил, что очень взволнован. Он наклонил голову и прижался к ее губам в долгом, глубоком поцелуе.
 Только он оторвался от нежных губ, как пристальный взгляд ее, обращенный через его плечо, вспыхнул, а глаза расширились от ужаса.
 - Нет! - закричала она. - Нет, нет!
 Кирк вихрем обернулся, запоздало осознав, что слышит жужжание робота. Машина плыла к нему, ее огни зловеще вспыхивали. Он встал между роботом и девушкой. Машина неумолимо надвигалась, и он попятился на шаг, стараясь увести ее от Райны.
 - Остановись! - крикнула Райна. - ОСТАНОВИСЬ!
 М-4 не остановился. Кирк, отступая, нырнул под какой-то большой аппарат и выхватил фазер; когда робот опять показался, Кирк выстрелил в упор. Как он и ожидал, оружие отказало.
 - Стой! Приказ! ПРИКАЗ!
 Мало-помалу робот загнал Кирка в угол. Кирк подобрался, чтобы броситься на него - скорее всего, тщетно, но выбора не было.
 А потом отрывисто прошипел фазер, и робот исчез. Из-за массивного аппарата, рядом с которым Кирк пытался из засады напасть на М-4, появился Спок, убирая оружие в кобуру.
 - Ух ты, - выдохнул Кирк. - Благодарю вас, мистер Спок.
 - К счастью, робот был слишком поглощен вами, чтобы нейтрализовать мой фазер, - сказал Спок. - Доктор Маккой и господин Флинт только что вернулись с риталином.
 Все ли в порядке с Раиной? Кирк подошел к ней. На вид - невредима. Неожиданно она подняла руку, чтобы коснуться его губ. Потом отвернулась; в глубине широко распахнутых глаз ее осталась тревога.




 ***


 Они опять находились в центральном зале - Спок, Райна и донельзя рассерженный Кирк. Флинт оставался совершенно спокойным. За его спиной Спок вынул трикордер и навел прибор на Флинта.
 - М-4 запрограммирован защищать членов этой семьи, - невозмутимо сказал Флинт. - Не сомневаюсь, что нужно бы изменить его инструкции, чтобы допускать несанкционированные, но предсказуемые действия с вашей стороны. Он подумал, что вы нападали на Райну. Неправильно истолковал ваши действия.
 Кирк был далеко не уверен, что допускает это объяснение. Он шагнул к Флинту.
 - Если бы он находился поблизости теперь, он мог бы истолковать совершенно правильно…
 Послышалось тихое жужжание.
 Машина вернулась - или ее точная копия - и бдительно висела рядом с Флинтом.
 - Слишком полезное устройство, чтобы обходиться без него, - сказал Флинт. - Я создал еще одно. Отправляйся в лабораторию, М-5.
 Спок перекинул трикордер через плечо.
 - Прямо из энергии - в материю, - сказал он. - Без сомнения, почти мгновенное производство, в ходе которого ваш робот был скопирован с некой существующей матрицы.
 Флинт кивнул, не сводя глаз с Кирка.
 - Радуйтесь, что не напали на меня, капитан. Я мог принять вызов - а физически я вдвое сильнее вас.
 - Говоря вашими словами, это была бы интересная проба сил.
 - Как он ребячлив, Райна. Как бы ты его назвала - храбрецом или глупцом?
 - Я счастлива, что он не погиб, - сказала Райна низким голосом.
 - Разумеется. Смерть, когда она не нужна - трагична. Капитан, доктор Маккой - в лаборатории, занимается с новой партией риталина. Он вполне удовлетворен чистотой этой партии. Я бы предположил, что вы подождете здесь, терпеливо… и благополучно. Как вы убедились, мои системы защиты действуют автоматически - и не всегда в соответствии с моими желаниями.
 Кирк почувствовал, что Флинт определенно не убежден в истинности своего последнего утверждения. Флинт положил руку на плечо Райны.
 - Пойдем, Райна.
 Бросив на Кирка последний, долгий взгляд, она позволила увести себя вверх по трапу. Нахмурившись, Кирк упрямо шагнул вслед за ними, но Спок удержал его.
 - Мне не нравится, как он ей командует, - сказал Кирк.
 - Поскольку мы зависим от господина Флинта в отношении риталина, я бы, с вашего разрешения, предположил, капитан, что вам лучше бы обращать меньше внимания на эту юную леди, если вы с ней еще раз столкнетесь.
 - Он любит ее?
 - Все признаки налицо.
 - Ревность! Это могло бы объяснить то нападение. И все же… видно же было, что он хочет, чтобы мы были вместе; га игра в биллиард… ведь это он предложил нам потанцевать…
 - Это выглядит как вызов логике мужчины, насколько я понимаю.
 После тягостной паузы Кирк вытащил передатчик.
 - Кирк - “Дерзости”. Мистер Скотт, доложите, каково положение с ригеллианской лихорадкой.
 - Почти все на борту заболели, сэр. На вахте остались единицы, мы ждем антитоксина.
 - Еще немного, Скотти. Доложи, что там нашел компьютер.
 - О мистере Флинте записей нет. Такое впечатление, что у него попросту нет прошлого. Планету приобрел тридцать лет назад господин Нова, богатый финансист-затворник.
 - Проверьте, что есть о Райне Кейпец. Гражданское состояние: официально оформленная опека, после смерти родителей.
 - Есть, капитан.
 Когда Кирк медленно отложил передатчик, Спок сказал:
 - И все же существует тайна, еще большая. Я смог получить трикордерную сканограмму господина Флинта, пока вы с ним воевали. Он - человек. Но есть биофизические особенности. Некоторые показания, касающиеся его телесных отправлений, несоразмерны другим. Вот лишь одно: отмечен громадный возраст - порядка шести тысяч лет.
 - Шесть тысяч! Он не выглядит и на пару нолей меньше. Вы можете это подтвердить, мистер Спок?
 - Я введу сканограмму в медкомпьютер доктора Маккоя, когда мы вернемся на корабль.
 - Сколько у нас времени?
 - Нам надо начать инъекции антитоксина не позже, чем через два часа восемнадцать минут, иначе эпидемия окажется роковой для всех нас.
 Кирк нахмурился.
 - Почему переработка отнимает на этот раз так много времени?
 - Промедление выглядит так, как если бы было намеренным.
 - Да, - мрачно согласился Кирк. - Как будто он по какой-то причине удерживает нас здесь.
 - В высшей степени странно. Хотя господин Флинт, видимо, желает, чтобы мы задержались, в то же время его что-то тревожит. Логично предположить, что он осведомлен о каждом нашем движении… что он наблюдает за нами.
 Пискнул передатчик.
 - Здесь Кирк.
 - Скотт, сэр. В официальных банках Федерации записей о Райне Кейпец нет.
 - Сведения об арестах или тюремном заключении?
 - О ней вообще нигде нет никаких биографических данных. Как и о Флинте.
 - Спасибо, Скотти. Кирк отключается. Как и о Флинте-Люди без прошлого. В таком случае чьей властью она здесь? Чем он ее удерживает?
 - Я бы предложил в качестве неотложной задачи риталин.
 - Давайте отыщем Маккоя.
 Едва он направился к двери, вошла Райна. Она выглядела очень взволнованной.
 - Капитан! - позвала она.
 - Идите, Спок. Я встречусь с вами в лаборатории.
 Когда они остались одни, Райна сказала:
 - Я пришла попрощаться.
 - Я не хочу прощаться.
 - Я счастлива, что вы будете жить.
 Кирк изучающе посмотрел на нее. Она выглядела наивной, неуверенной, и все же где-то глубоко угадывалось непонятное упорство. Она стояла недвижно, как будто во власти сил, которых не понимала.
 Он подошел к ней.
 - Я знаю теперь, зачем я жил.
 Он обнял ее и поцеловал. Их второй поцелуй оказался много длиннее первого, ее ответ неожиданно потерял невинность.
 - Пойдем с нами, - хрипло сказал Кирк.
 - Мое место…
 - …там, где ты хочешь быть. Где тебе хочется быть?
 - С тобой.
 - Всегда.
 - Здесь, - сказала она.
 - Нет, идем с нами. Я обещаю тебе счастье.
 - Здесь мне было так покойно…
 - Детство кончается. Ты любишь меня, а не Флинта.
 Долго-долго она стояла безмолвно, едва дыша. Наконец высвободилась из его объятий и убежала. Кирк так же долго смотрел ей вслед, а потом, со все еще бухающим сердцем, отправился в лабораторию.
 Когда он вошел, Маккой сказал:
 - Флинт лгал нам: риталина здесь нет.
 - Но у меня перед глазами - показания трикордера, капитан, - сказал Спок. - Риталин - явно за этой дверью.
 Дверь, на которую был нацелен трикордер, оказалась той самой, о которой Райна сказала, что Флинт запретил ей входить туда.
 - Почему Флинт все время хитрит с нами? - спросил Кирк, внезапно приходя в ярость от постоянно растущей горы тайн. - Очевидно, предполагается, что мы войдем и возьмем его - если сможем! Давайте же не разочаруем этого знатока шахмат. Фазеры - на полную!
 Но едва они вынули оружие, дверь сама начала с громыханием открываться. Из-за нее доносился монотонный низкий шум машин.
 Кирк пошел первым. Сразу же бросились в глаза кубики риталина, лежавшие на одном из столов. Кирк торжествующе направился было к ним, но внимание его привлекло тщательно задрапированное тело на столе, выложенном плиткой. Стол этот украшала надпись: “РАЙНА-16”.
 Лежащее навзничь тело принадлежало женщине. Лицо ее, не вполне человеческое, напоминало кусок мертвой белой глины с прекрасно вылепленными женскими чертами и как-то неуловимо незавершенное. И все же, для сомнений не оставалось места: это было лицо Райны.
 На другой стороне прозрачного футляра висел зажим с записями. Большинство закорючек вроде бы относились к области математики.
 Как во сне, Кирк приблизился к следующему футляру. Тело в нем было менее завершенным, чем первое. На лице ясно виднелись следы работы скульптора; черты его были лишь грубо намечены. Но и оно принадлежало Райне - Райне-17.
 - Физически - человек, - тихо сказал Маккой, - и все же не человек. Джим… она - андроид!
 - Созданный здесь, моими руками, - зазвучал в дверях голос Флинта. - Здесь кончились века одиночества.
 - Века? - переспросил Кирк.
 - Ваше собрание шедевров Леонардо да Винчи, господин Флинт, - сказал Спок. - Многие выглядят написанными недавно - на современных холстах, новыми красками. А на вашем рояле - вальс Иоганна Брамса, неизвестное произведение, в рукописи, написанное современными чернилами - и, тем не менее, несомненно подлинное, как и картины…
 - Брамс - это я, - сказал Флинт.
 - И да Винчи.
 - Да.
 - Сколькими же еще именами можно вас называть? - спросил Спок.
 - Соломон, Александр, Лазарь, Мафусаил, Мерлин, Абрамсон… и еще сотня имен, которых вы не знаете.
 - Вы родились…?
 - В том районе Земли, который позже назвали Месопотамией, в 3034 году до рождества Христова, как сейчас принято вести счет тысячелетиям. Меня звали Ахарин, и был я солдатом - задирой и дураком. Я пал в битве с пронзенным сердцем… и не умер.
 - Какая-то мутация, - зачарованно сказал Маккой. - Мгновенная регенерация тканей… и, очевидно, совершенное, неизменное равновесие между анаболизмом и катаболизмом. Вы поняли, что бессмертны…
 - И что это надо скрывать: поселиться где-то, прожить часть жизни, симулируя старение - а потом двигаться дальше, до того, как заподозрят мою природу. Однажды ночью я исчезал или имитировал самоубийство.
 - Ваше богатство, ваш интеллект, продукт веков изучения и накопления знаний, - сказал Спок. - Вы знали величайшие умы истории…
 - Галилея, - сказал Флинт. - Моисея. Сократа. Иисуса. И я был женат сотню раз. Избранные, любимые, лелеемые… тихо ласкать, вдохнуть мимолетный аромат… а потом старость, смерть и вкус праха. Понимаете ли вы?
 - Вы желали совершенной женщины, - сказал Спок. - Последней женщины, столь же выдающейся, столь же бессмертной, как вы сами. Навсегда вашей супруги.
 - Задуманной моим сердцем, - сказал Флинт. - Я не мог любить ее больше, чем любил.
 - Спок, - шепнул Кирк, - вы знали.
 - Решающих данных не было. Как бы то ни было, господин Флинт выбрал планету, богатую риталином… я надеялся, что окажусь неправ.
 - Почему вы не сообщили мне? - сурово спросил Кирк.
 - Что вы на это скажете?
 - Что вы были неправы, - сказал Кирк, - неправы. Да, я уверен.
 - Вы повстречали совершенство, - сказал Флинт. - Что делать, вы его полюбили. Но нельзя любить андроида, капитан. Я люблю ее, она - мое изделие… моя собственность… она - то, чего я так страстно желал.
 - И вы сложили здесь риталин, чтобы преподать мне это, - сказал Кирк. - Она знает?
 - Она никогда не узнает.
 - Пойдемте, мистер Спок, - устало сказал Кирк.
 - Вы останетесь, - возразил Флинт.
 - Почему?
 - Мы знаем еще и о том, кто он, капитан.
 - Да, - сказал Флинт. - Если бы вы покинули меня, за вами бы последовали любопытные… придурковатые, надоедливые; официальные лица, просители. Мое уединение - моя собственность, и я не желаю, чтобы благодаря вам оно нарушилось.
 - Мы сможем хранить молчание, - предположил Спок.
 - Бедствие вмешательства, мистер Спок. Я знаю, что это такое… я больше не буду рисковать. - Рука Флинта скользнула к маленькому пульту управления, висевшему у него на поясе.
 Кирк выхватил передатчик. Флинт улыбнулся почти печально.
 - Они не ответят, капитан. Смотрите.
 Посреди комнаты, где Флинт творил жизнь, начала возникать колонна из закрученного в водоворот света. Когда она стала яркой, в ней показался силуэт “Дерзости”, парящий в нескольких футах над полом; мерцали знакомые крошечные огоньки.
 - Нет! - крикнул Кирк.
 - Проба сил, - сказал Флинт. - У вас не было ни единого шанса.
 - Моя команда…
 - Настало время и вам присоединиться к ним.
 Кирка замутило.
 - Вы… уничтожили… четыреста жизней? Почему?
 - Я видел, как пали сто миллионов. Я знаю Смерть лучше любого человека; я бросал врагов в ее объятия. Но мне знакомо милосердие. Ваша команда не мертва, ее жизнь лишь приостановлена.
 - Это хуже смерти, - сказал Кирк свирепо. - Верните их к жизни! Отдайте мой корабль!
 - В свое время. Через тысячу лет… или две тысячи. Вы увидите будущее, капитан Кирк. - Флинт посмотрел на “Дерзость”. - Превосходный аппарат. Возможно, я смогу чему-то научиться, разобравшись в его устройстве.
 - И это вы были таким человеком? - сказал Кирк. - Познавшим и создавшим такую красоту? Видевшим, как ваша раса вырывалась из жестокости и варварства, всю вашу громадную жизнь! И все же теперь вы сделаете это с нами?
 - То были цветы моего прошлого. Я держу в руках крапиву настоящего. Я Флинт - и у меня свои нужды.
 - Какие нужды?
 - Вечером я видел… нечто удивительное. Нечто, чего я ждал… для чего трудился. И этому ничто не должно угрожать.
 Чувства Райны наконец пробудились к жизни. Теперь они обратятся на меня, в том одиночестве, что я храню.
 - Нет, - раздался голос Райны. Все обернулись.
 - Райна! - воскликнул в изумлении Флинт. - И давно ты здесь?
 - Ты не должен делать этого с ними!
 - Должен. - Рука Флинта неумолимо двинулась к обратно к устройству на поясе.
 - Райна, - сказал Спок. - что почувствуешь ты к нему, когда нас не станет?
 Она не ответила, но недоверие, горе, сильнейшая ненависть в ее лице, обращенном к Флинту, говорили сами за себя.
 - Все чувства связаны, мистер Флинт, - сказал Спок. - Причините нам вред, и она возненавидит вас.
 - Верните мне мой корабль, - холодно сказал Кирк. - С нами ваша тайна - в безопасности.
 Флинт невозмутимо посмотрел на Кирка. Потом едва заметно пожал плечами; то был человек, которому и раньше приходилось проигрывать сражения. Он снова коснулся пульта управления у себя на поясе.
 Колонна света вместе с игрушечной “Дерзостью” поблекла и исчезла.
 - Вот почему вы затягивали переработку риталина, - произнес Кирк тихо, с горечью в голосе. - Вы понимали, что происходит. Вы держали нас вместе - меня и Райну - поскольку я мог вызвать к жизни ее чувства. Теперь вы собираетесь просто принять у меня должность!
 - Я возьму то, что и так мое… когда она придет ко мне, - сказал Флинт. - Мы с ней пара, капитан. Одинаково бессмертные. Вы должны забыть ваши чувства в этом отношении, это для вас совершенно невозможно.
 - Невозможно с самого начала, - сказал Кирк с растущей яростью. - И, тем не менее, вы использовали меня. Я не могу ее любить - но я все же ее люблю! А она любит меня!
 Флинт кинулся. Он был стремителен, но Кирк уклонился. Двое бойцов закружились, как звери. Когда Кирк поравнялся со Споком, первый помощник схватил его за руку.
 - Ваши грубые порывы не изменят положения.
 - Тебе не понять! Мы деремся за женщину!
 - Вы - не тот, кем себя сейчас считаете, - сказал Спок, - поскольку и она - не та.
 Кирк отступил, показав раскрытые ладони своему противнику.
 - Бессмысленно, мистер Флинт.
 - Я не стану причиной всего этого, - сказала Райна дрожащим, но горячим голосом. - Не стану! Я выбираю! Я! Куда я хочу идти… что я хочу делать! Я выбираю!
 - Я выбираю за тебя, - сказал Флинт.
 - Больше нет!
 - Райна…
 - Нет. Не приказывай мне. Никто не может мне приказывать!
 Кирк посмотрел на нее с трепетом, и Флинт, казалось, испытывает то же самое чувство. Он протянул к ней руку, а она отвернулась. Он медленно опустил руку, не сводя с нее глаз.
 - Она - человек, - сказал Кирк. - Она - человек, вплоть до последней клетки крови. До последней мысли, надежды, стремления, чувства. Вы и я создали человеческую жизнь… а дух человеческий - свободен. У вас нет права собственности. Она может поступать, как хочет.
 - Ни один человек не побеждал меня, - холодно сказал Флинт.
 - Я не желаю вас побеждать, - устало ответил Кирк. - Это - не проба сил. Теперь Райна принадлежит самой себе. Она настаивает на своем человеческом Праве выбора - поступать как хочет, думать что хочет, быть кем хочет.
 Наконец Флинт измучено кивнул.
 - Я боролся и за это тоже. Что она выбирает?
 - Пойдем со мной, - сказал ей Кирк.
 - Останься, - сказал Флинт.
 В ее глазах стояли слезы.
 - Я была не человек, - прошептала она. - Теперь я люблю… я люблю…
 Она медленно двинулась вперед, к двоим ждущим мужчинам. Силы оставили ее. Она сначала споткнулась, а потом неожиданно упала.
 Маккой оказался рядом с ней в тот же миг, ища ее пульс. Флинт тоже стал на колени рядом. Маккой медленно покачал головой.
 Кирка словно ударили под дых.
 - Что… случилось? - спросил он.
 - Она любила вас, капитан, - негромко сказал Спок, - и Флинта - как учителя, даже как отца. Прошло недостаточно времени, чтобы укротить ужасающую мощь и противоречия ее вновь обретенных чувств. Она не могла вынести мысли о том, чтобы ранить кого-то из вас. Радость любви сделала ее человеком; муки любви Погубили ее. - В его голосе послышалась нотка взвешенного обвинения. - Вы повторили то, на что был способен лишь Бог. Вы сотворили жизнь. Но потом… вы взыскали идеального ответа… которого все еще ждет и сам Создатель.
 Флинт склонил голову, он был сломлен.
 - Ты не можешь умереть, мы будем жить вечно… вместе. - Он зарыдал. - Райна… дитя мое…
 Рука Кирка сама собой легла на его плечо.




 ***


 Кирк сидел за столом в своей каюте, опустошенный, в полумраке предаваясь тягостным мыслям. Дверь открылась и вошел Спок.
 - Спок, - сказал Кирк, не глядя на него.
 - Эпидемия укрощена и более не представляет угрозы. “Дерзость” - на курсе 513 румб семь, как вы приказали.
 - Очень молодой и одинокий мужчина… очень старый и одинокий мужчина… мы сыграли в довольно скверном спектакле, да? - Он склонил голову. - Если б я только мог забыть…
 Голова его пала на руки. Он уснул. Влетел Маккой.
 - Джим, те показания трикордера по господину Флинту в конце концов увязаны друг с другом. Мафусаил умирает… - Тут он заметил позу Кирка и добавил тихо: - Слава Богу… Наконец-то спит.
 - О чем вы хотели сообщить, доктор?
 - О Флинте. Покинув Землю с ее взаимосвязью полей, в которой он сформировался и с которой был в совершенном равновесии, он пожертвовал бессмертием. Он проживет остаток нормальной человеческой жизни… и умрет.
 - То будет скорбный день для меня. Он знает?
 - Я сам ему сказал. Он собирается посвятить свои последние годы и свои гигантские возможности, чтобы улучшить положение человечества. Кто знает, чего он сможет достичь?
 - Действительно, - сказал Спок.
 - Это все, я думаю. Я скажу Джиму, когда он проснется, а можете и вы. - Он посмотрел на Кирка с глубоким сочувствием. - Учитывая долговечность его противника… на самом деле вечный треугольник. Вы не поймете, да, Спок? Я жалею вас больше, чем его. Вы никогда не узнаете, до чего может довести мужчину любовь - до неистовства, до невзгод, до порушенных правил, до отчаянного риска… до славных неудач и до славных побед… потому что слово “любовь” не начертано в ваших книгах.
 Спок безмолвствовал.
 - Хотел бы я, чтобы он ее забыл.
 Все та же тишина.
 - Доброй ночи, Спок.
 - Доброй ночи, доктор.
 Спок молча взирал на Кирка еще несколько мгновений, а затем осторожно сходил закрыть дверь за Маккоем. Потом вернулся к Кирку. Его руки подплыли к упавшей голове спящего, коснулись ее кончиками пальцев. Он сказал, очень нежно:
 - Забудь…




 ПУТЬ В ЭДЕМ


 Подчиняясь приказаниям Федерации действовать к с можно более деликатно, “Дерзость” нуль-транспортировала на борт тех шестерых, что захватили крейсер “Аврора”. Среди них был единственный сын катуллианского посла; тем временем переговоры между Федерацией и послом находились в решающей стадии. Ясное дело, никто из шестерых не был силен в управлении крейсерами; пытаясь скрыться, они ухитрились угробить свой корабль, и спасло их лишь ювелирное мастерство Скотта, работавшего с транспортером.
 - Скотти, они на борту? - сказал Кирк в переговорное устройство, вмонтированное в командирское кресло.
 - Так точно, капитан. Целая толпа.
 - Проводи их в зал заседаний, с ними надо поговорить как следует.
 Из переговорного устройства доносились звуки голосов, сливавшихся во все более громкий гул. И вдруг среди этого гула отчетливо послышался женский голос:
 - А зачем нам это?
 Тут Чехов резко вскинул д того склоненную голову; лицо его стало полем битвы между “да это же…” и “не может быть!”. Потом мужской голос произнес: “Скажите Герберту, что это не! пойдет”.
 И все с готовностью забубнили нараспев: “Не пойдет, не пойдет, не пойдет, не пойдет…”
 - Что происходит? - спросил Кирк.
 - Они отказываются, сэр, - отозвался Скотт, перекрикивая песнопение.
 - Почему?
 - Я не знаю. Сидят тут на полу всей толпой, и все. Да вы их сами слышите. Вызвать службу безопасности?
 - Не надо, я сейчас сам спущусь. Сулу, возьмите управление на себя.
 Они со Споком услышали продолжавшееся песнопение задолго до того, как добрались до транспортерного отсека. Эти шестеро и вправду выглядели, как “целая толпа”. На одном был незатейливый халат, а на других - и вовсе почти ничего; на одеждах красовались вышитые цветы, на телах - нарисованные. Вся эта “толпа” - трое девушек и трое мужчин - была примерно одного возраста (лет двадцати с небольшим), кроме одетого в халат. Они сидели на корточках, вокруг все было завалено музыкальными инструментами.
 - Мы не в настроении, Герберт, - сказала одна из девушек; судя по голосу, это ее Кирк слышал по внутренней связи. Остальные опять забубнили “Не пойдет”.
 - Который из вас Тонго Рэд? - крикнул Кирк.
 Песнопение постепенно умолкло, и вновь прибывшие с любопытством стали поглядывать то на Кирка, то на одного из своих, симпатичного гуманоида, который, несмотря на свое одеяние, источал тот неуловимый аромат, что часто сопутствует богатству и знатности. Гуманоид встал и устремился вперед, храня едва ли не оскорбительное молчание.
 - Вы не под арестом только благодаря влиянию вашего отца, - ощетинился Кирк. - В дополнение к пиратству, вам можно предъявить обвинение еще и в нарушении правил полетов, и во вторжении в неприятельское космическое пространство, и в том, что вы подвергли опасности чужие жизни - как, впрочем, и свои.
 - Какое еще неприятельское космическое пространство? - спросил Рэд.
 - Вы были в ромулианском секторе, когда мы вас выдернули.
 - О, - сказал Рэд, - мое сердце полно сожаления.
 - И вдобавок вы стали причиной межзвездного инцидента, способного разрушить все договоренности, достигнутые между вашей планетой и Федерацией.
 - Ох, крепко ты целуешь, Герберт!
 - Если у вас есть объяснение, я готов его выслушать.
 Рэд посмотрел на мужчину постарше - того, в халате, но ответа не дождался, сел рядом с другими и скрестил руки. Кирк обернулся к Споку.
 - Отведите их в лазарет на медосмотр. Они могли облучиться при взрыве “Авроры”.
 Тотчас опять загудело: “Не пойдет…”. Кирк стал было перекрикивать его, но вмешался Спок:
 - С вашего разрешения, капитан…
 Он сложил руки: большой палец - к большому, указательный - к указательному, в форме яйца, и произнес:
 - Один.
 Вновь прибывших это, похоже, очень удивило. Человек в халате поднялся.
 - Мы есть одно.
 - Один есть начало, - сказал Спок.
 Юнец с довольно плутоватым лицом сказал:
 - Ты Один, Герберт?
 - Я не Герберт.
 - Он не Герберт. Мы понимаем.
 Кирка эта беседа окончательно сбила с толку. Очевидно, однако, все это что-то значило, поскольку привело к тишине и спокойствию.
 - Сэр, - обратился Спок к мужчине постарше, - если вы расскажете нам, чего вы хотите, мы, вероятно, сможем достичь взаимопонимания.
 - Если вы понимаете Одного, то вам известно, чего мы хотим.
 - Я бы предпочел, чтобы вы изложили ваши намерения. Старший чуть улыбнулся.
 - Мы поворачиваемся спиной к смятению и ищем начала.
 - Ваше место назначения?
 - Планета Эдем.
 - Это же смешно, - сказал Кирк. - Эта планета - миф.
 Все так же улыбаясь, старший сказал:
 - И мы протестуем против того, что нас потревожили, нас преследовали, напали на нас, схватили и транспортировали сюда вопреки нашим желаниям и людским законам.
 - Верно, брат, - сказал юнец с плутовским лицом.
 - Мы не признаем ни порядков, установленных Федерацией, ни факта военных действий. Мы не признаем никакой власти, кроме той, что внутри нас самих.
 - Признаете вы власть или нет, я - ее воплощение на этом корабле, - сказал Кирк, с трудом сдерживаясь. - Я руководствуюсь распоряжениями доставить вас с миром на Звездную базу. Оттуда вас вернут каждого на свою планету. Согласно приказаниям, вы - не пленники, а гости. Я жду от вас соответствующего поведения.
 - О, Герберт, - сказал юнец с плутовским лицом, - ты жесток.
 - Мистер Спок, поскольку вы, кажется, понимаете этих людей, вам и иметь с ними дело.
 - Мы почтительно просим доставить нас на Эдем, - сказал человек в халате. Вежливость выражений и мягкость голоса не могла скрыть его оскорбительного высокомерия.
 Кирк проигнорировал просьбу.
 - Когда они пройдут медосмотр, проследите, чтобы их проводили в подходящие каюты и позаботились обо всем, что им понадобится.
 - Есть, капитан.
 - Мы почтительно просим доставить нас на Эдем.
 - У меня совсем другие приказы. И это не пассажирское судно.
 - Герберт, - сказала та девушка, которая уже говорила.
 Остальные подхватили, и, когда Кирк вышел, вслед ему неслось: “Герберт, Герберт, Герберт, Герберт…”
 К тому времени, когда он вернулся на мостик, Кирк едва сдерживал гнев. Садясь в свое кресло, он сказал:
 - Лейтенант Юхэра, срочно известите Звездную базу, что у нас на борту - те шестеро, которые захватили космокрейсер “Аврора”. И что сам крейсер, к несчастью, уничтожен.
 - Слушаюсь, сэр.
 - Личную ноту катуллианскому послу. Его сын - в безопасности.
 - Капитан… сэр, - нерешительно сказал Чехов. - Мне кажется, я знаю одну из них. По крайней мере, голос ее я узнал. Ее имя - Ирина Галлиулина. Мы вместе учились в Академии Звездного флота.
 - Кто-то из этих учился в Академии? - недоверчиво спросил Кирк.
 - Да, сэр. Она бросила учебу. Она…
 Чехов недоговорил. Несмотря на его акцент и самообладание, было очевидно, что некое чувство к этой девушке до сих пор бередит его душу.
 Кирк бросил взгляд на входящего Спока, а потом снова обратился к Чехову.
 - Вы хотите увидеться с ней? Разрешаю вам покинуть пост.
 - Благодарю вас, сэр.
 Он быстро встал и вышел; его место занял другой член экипажа.
 Кирк повернулся к Споку.
 - Они в лазарете?
 - Да, капитан.
 - Вы всерьез верите, что Эдем существует?
 - Многие мифы основаны на чем-то реальном, капитан. К тому же разума они не лишены. Доктор Севрин…
 - Их предводитель? Человек в халате?
 Спок кивнул.
 - Доктор Севрин был блестящим инженером на Тибуроне и интересовался акустикой, связью и электроникой. Когда он положил начало движению, с которым мы сейчас столкнулись, его уволили с работы. Младший Рэд унаследовал необычайные способности своего отца к изучению космоса.
 - Но они отвергают это - все, что им дает современный уровень развития технологии - и ищут первобытного.
 - Многие чувствуют себя неловко среди того, что мы создали, - сказал Спок. - Это почти животный бунт. Какое-то глубочайшее отвращение к развивающемуся строго по программе обществу, ко всеобъемлющему планированию, к стерильным, искусно сбалансированным атмосферам. Они алчут Эдема, где вечно Весна.
 - Нам всем этого иногда хочется, - задумчиво ответил Кирк. - Может, это память предков о пещерах…
 - Да, сэр.
 - Но мы не крадем крейсеров и не ведем себя, как беззаботные дети. Что заставляет вас так сочувствовать им?
 - Это не столько сочувствие, сколько любопытство, капитан. Желание понять. Кроме того, они ощущают себя чужими в своих собственных мирах. Это чувство мне знакомо.
 - Гм-м. А что это значит - “Герберт”?
 - Это нечто нелестное, сэр. Так звали одного мелкого чиновника, известного своей закоснелостью и ограниченностью.
 - Понимаю, - сухо произнес Кирк. - Постараюсь быть менее ограниченным, чем тот чиновник. Правда, они делают это затруднительным.
 В приемной диагностического кабинета находилось лишь пятеро из шестерых, когда вошел Чехов. Четверо развалились на полу, слушая юнца с плутовским лицом, который настраивал какой-то инструмент, похожий на цитру. Удовлетворившись полученным результатом, он взял несколько аккордов и начал негромко напевать.
 Когда ищешь новую землю,
 Когда теряешь дорогу,
 Когда ищешь добрую землю,
 Когда собьешься с пути,
 Не плачь, не плачь.
 Ох, нет у меня меда и нет сливок,
 Но та мечта, что во мне - не просто мечта.
 Она будет жить, не умрет.
 Она будет жить, не умрет.
 Однажды я встану посреди мечты,
 Посмотрю, как она сияет вокруг меня, и скажу:
 Я здесь! Я здесь!
 В этой новой стране,
 В этой доброй стране,
 Я здесь!
 - Браво, Адам, - сказал один из слушателей. Раздался шелест аплодисментов.
 Чехов откашлялся.
 - Простите, есть среди вас Ирина Галлиулина?
 - Она на обследовании, - ответил Адам. Ударив по струнам, он пропел:
 Хрустну пальцем шутки ради
 И подпрыгну ради смеха,
 Получу все справки сразу
 От Маккоя - вот потеха!
 - Вы знаете Ирину? - спросил кто-то еще. Чехов кивнул.
 - Послушай-ка, скажи мне, - начал Тонго Рэд. - Почему вы, люди, носите всю эту одежду? Как вы в ней дышите?
 Сестра Чепел вышла из лазарета в сопровождении двоих санитаров. Оглядев потенциальных пациентов, она показала на Севрина:
 - Вы - следующий.
 Севрин обмяк, впадая в забытье. Чепел кивнула санитарам, которые прошли к нему и, подхватив безвольное тело, потащили его в лазарет. Почти сразу же оттуда вышла Ирина.
 - Ирина, - сказал Чехов.
 Не выказав удивления, она улыбнулась своей обычной загадочной улыбкой, которая редко покидала ее лицо - но за которой скрывалась настороженность.
 - Павел Андреевич, - спокойно сказала она. - Я была уверена, что мы именно так неожиданно встретим друг друга.
 - Ты знала, что я был на “Дерзости”?
 - Слышала.
 - Ирина… почему… - он осекся, увидев, что на него устремлены все глаза. - Пойдем.
 Он вывел ее в пустой коридор и некоторое время смотрел на нее, разглядывая причудливый короткий наряд, длинные волосы, весь ее почти неряшливый вид. Когда он наконец заговорил, в голосе его ясно слышалось что-то похожее на гнев.
 - Как ты могла сотворить с собой такое? Ты же была ученым. Ты была… приличным человеком. А теперь полюбуйся на себя!
 - Да ты сам-то на себя посмотри, Павел, - спокойно сказала она.
 - Почему ты это сделала?
 - А ты почему?
 - Я горжусь собой таким, какой я есть. Я верю в то, что делаю. Можешь ли ты сказать о себе то же самое.
 - Да.
 На мгновение ее голос затвердел, но потом всегдашняя улыбка вернулась к ней. Чехов взял ее за руку и они направились к ближайшему холлу.
 - Мы не должны так ранить друг друга. Мы должны встретиться с радостью. Сегодня, когда я узнала, что за нами следует твой корабль, я подумала о тебе, я гадала, каким я тебя увижу. Я так много всего вспомнила… Даже в этой униформе я вижу того Павла, которого знала раньше. Счастлив ли ты тем, что делаешь?
 - Да.
 - Тогда я принимаю то, что ты делаешь.
 - Ты даже говоришь, как они.
 Мимо них прошли какие-то люди из экипажа “Дерзости”, обернувшись на ходу, чтобы еще раз посмотреть на странную парочку. Чехов завел Ирину в холл.
 - Почему ты ушла? - спросил он.
 - Это ты ушел.
 - Я вернулся, чтобы найти тебя. Я искал, искал… Куда ты подевалась?
 - Я была в городе. С друзьями.
 - Ты никогда не чувствовала того же, что и я. Никогда.
 - Чувствовала.
 - Тебе просто нечем так чувствовать. Даже когда мы были близки, ты была не со мной. Ты думала о чем-то другом.
 Она покачала головой, все так же улыбаясь.
 - Тогда почему ты меня сторонилась?
 - Потому что ты не одобрял моего поведения. Совсем как сейчас. Ох, Павел, ты всегда был таким… Таким правильным. А в глубине души отчаянно хотел быть другим. Уступи себе. Ты станешь счастливее, вот увидишь.
 - Иди-ка ты к своим друзьям, - мрачно сказал Чехов.
 И она тут же ушла, все с той же доводящей до бешенства улыбкой. Судя по доносившемуся из коридора гулу, у лазарета, похоже, начинался очередной базар. Чехов быстро пошел вслед за ней.
 Шум исходил из приемной лазарета, где происходило нечто, весьма напоминавшее рукопашную. Прибывшие с “Авроры” пытались проникнуть внутрь, стараясь одолеть противодействие сестры Чепел и двоих стражей порядка. Все они громко, сердито кричали, требуя, чтобы их впустили и чтобы им позволили увидеться с Севриным.
 Кирк вышел из лифта и протиснулся сквозь толпу, не преминув бросить на Чехова красноречивый взгляд: “А ты тут какого черта?!”
 - Герберт, Герберт, Герберт, Герберт, Герберт…
 Двери лазарета автоматически закрылись за Кирком и сестрой Чепел, милостиво приглушив звук.
 - Я думала, все такие звери давно в клетках, - сказала Чепел.
 Севрин с вызывающим видом сидел на койке; два санитара были готовы его схватить. Маккой, по-видимому, заканчивал какую-то сложную диагностическую процедуру.
 - Что тут у тебя, Кощей?
 - Да есть загвоздочка. Этот твой приятель отказывался проходить медосмотр. А теперь выясняется, что у него были на то причины.
 - Я отказываюсь принимать на веру то, что вы якобы обнаружили.
 - А что вам еще остается?
 - Все эти ваши находки суть плоды предубеждения, но не науки.
 - Я не знаю, что собирался делать этот человек на некой первобытной планете, - продолжил Маккой. - Предположим, что таковая существует. Но я могу рассказать тебе, что было бы, если бы он там высадился. Не прошло бы и месяца, как этих “первобытных” осталось бы так мало, что им не под силу было бы даже хоронить умерших.
 - Вздор, - сказал Севрин. - Вздор.
 - Хотел бы я, чтобы так оно и было. Есть, Джим, такая скверная маленькая козявка, эволюционировавшая в последние несколько лет. Его произвела на свет наша асептическая, стерилизованная цивилизация. Synthococcus novae. Он смертелен. Мы можем провести иммунизацию к нему, но пока еще не побили его окончательно.
 - Вы нашли у него этот микроорганизм? Он болен? - спросил Кирк. - А остальные?
 - У остальных этот микроб не обнаружен. Да и он не болен. Он - носитель. Помнишь свою древнюю историю? Мэри, разносившую брюшной тиф? Он иммунен к своему микробу, как была она иммунна к своему. Но он носит в себе болезнь, распространяя ее среди окружающих.
 - Команда - в опасности?
 - Может, и нет. Все мы, до того как ступили на борт, прошли иммунизацию максимально широкого спектра. Полагаю, что и его друзья тоже свое получили. Но все же необходима полная программа ускоренной иммунизации. Мне придется обследовать каждого, находящегося на борту. Может быть кому-то он уже передал своего микроба. До тех пор, пока это не сделано, этого парня следует держать в полной изоляции.
 - Это возмутительно, - сказал Севрин. - Со мной все в порядке. Вы меня не изолируете, вы меня в тюрьму сажаете. Изобретаете преступление, признаете меня виновным, приговариваете меня…
 - Не хотите ли сами произвести анализы, доктор? - Ответа не было. - Вы знали, что вы - носитель, еще до того, как пустились в дорогу, не так ли?
 - Нет!
 - Тогда почему вы воевали против этого обследования?
 - Это было посягательство на права личности…
 - Ой, не говорите так красиво.
 - Изолируйте его, - сказал Кирк.
 - Будь готов к протестам его друзей. Они горластые…
 - Готов, готов.
 В коридоре все так же было полно народу; четверо спасенных с “Авроры” (недоставало одной из девушек) сидели или лежали, развалясь, на палубе; меж ними стояли Сулу, Чехов и еще несколько членов экипажа. Демонстранты опять скандировали, но на этот раз - каждый свое:
 - Даешь Эдем!
 - Свободу Тону Севрину!
 - Джеймс Кирк - недоумок!
 - Маккой - коновал!
 Сулу разговаривал с одной из девиц в промежутках между лозунгами. Он выглядел смущенным, но зачарованным. Поэтому никто и не заметил, как вышел Кирк.
 - Ты им не принадлежишь, - говорила Сулу девица. - Ты знаешь, чего мы хотим. Да ты и сам того же хочешь. Будь с нами!
 - Откуда ты знаешь, чего я хочу, Мэвиг?
 - Ты молод. У тебя молодые мысли, брат.
 Протянув правую руку, она дала ему яйцо.
 - Мистер Сулу, - раздался резкий голос Кирка.
 Сулу вздрогнул, на мгновение застыл от смущения, а потом поспешно вернул Мэвиг яйцо.
 - Объяснитесь, мистер Сулу.
 - Тут нечего объяснять, сэр.
 Кирк обернулся к остальным протестующим, которые, увидев его, зашумели еще громче.
 - Доктора Севрина отпустят, как только мы убедимся, что это не опасно с медицинской точки зрения.
 - Герберт, Герберт, Герберт, Герберт…
 Не обращая на них внимания, Кирк большими шагами направился к лифту, переступая через лежащие тела; рядом шел Гулу. За ними последовал Чехов. Когда он проходил мимо Ирины, она соблазнительно откинулась на спину.
 - Не оставайся с Гербертом. Будь с нами. Ты станешь счастливее. Иди к нам, Павел.
 - Сомкнись с нами, Павел, - сказал Адам.
 - Будь с нами.
 - Сомкнись с нами, Павел. Сомкнись с нами, Павел.
 Адам коснулся струн своего инструмента и запел:
 Кремень-человек заточает мой разум в тюрьму,
 Судья стучит молотком, говоря:
 Не брать на поруки.
 И я оближу его руку, и завиляю хвостом…
 К счастью, тут открылись двери лифта, и Кирк, Сулу и Чехов спаслись бегством.
 На мостике все шло как обычно: Спок был за старшего, и вообще там сейчас был ну прямо тихий приют. Чехов и Сулу прошли к своим постам. Но прежде чем уселся Кирк, включился сигнал переговорного устройства.
 - Инженерная служба - мостику, - прозвучал голос Скотта.
 - Здесь Кирк.
 - Капитан, я только что был вынужден выгнать отсюда одну из этих… как их бишь там… босоногих. Она вошла, наглая, как… и попыталась подстрекать моих людей к недовольству.
 - Ладно, Скотти, - он выключил интерком и повернулся к Споку; его раздражение наконец-то начало прорываться наружу. - Мистер Спок, я, видимо, не способен общаться с этими людьми. Как вы думаете, вы сможете убедить их вести себя в рамках дозволенного?
 - Приложу все усилия, сэр.
 - Если бы все это не делалось ради сына посла, они давно уже были бы в карцере.
 - Разумеется, сэр.
 Спок вышел.
 Он обнаружил Севрина в изоляторе. Тот сидел, скрестив ноги в позе, похожей на йоговскую, всем своим видом выражая холодную враждебность. Снаружи, в коридоре, стоял одинокий охранник. Спок находился по другую сторону изолирующего экрана.
 - Доктор, можете ли вы удержать ваших людей от вмешательства в корабельные дела?
 - Я не могу повлиять на то, что они делают.
 - Они уважают вас. Они прислушаются к вашим словам. Для их же блага, доктор, вы должны их остановить.
 Севрин поднял недобрые глаза на Спока; в них ясно читался ответ.
 - Доктор Севрин, я могу помочь вам и вашим последователям. Я могу использовать возможности “Дерзости”, чтобы установить, существует ли Эдем, и определить его точное местоположение. Я могу поставить вопрос о вас перед Федерацией, которая могла бы дать вам разрешение колонизировать эту планету.
 Ответа не было.
 - Ни вам, ни вашим последователям не может быть сейчас предъявлено обвинение серьезнее кражи, ну и еще нескольких незначительных правонарушений. Эти обвинения могут быть сняты. Но подстрекательство к мятежу может нарушить равновесие. И Федерация никогда не позволит преступникам колонизовать планету. Если ваши последователи будут упорствовать, такое обвинение им будет предъявлено, и Эдем будет им навеки заказан.
 - А мне он уже заказан, - тихо сказал Севрин.
 Голос его был негромок, но в глазах мерцал фанатический блеск.
 Спок поколебался немного.
 - То есть вы знали, что вы - носитель?
 - Конечно, знал. Вы изучили мою жизнь. Вы знаете о приказах, согласно которым я могу путешествовать лишь там, где есть высокая технология - из-за того, что таит в себе мое тело.
 - Я не могу понять, почему вы должны им не подчиняться.
 - Потому что это для меня - яд! - Севрин посмотрел вокруг, как будто видел всю технику корабля, олицетворяющую всю технику космоса. - Эта дрянь, которой вы дышите, среди которой вы живете. Искусственная атмосфера, которой мы укутали каждую планету. Программы компьютеров, управляющие вместо вас вашим кораблем и вашими жизнями. То отродье, что несет мое тело1 Вот что сделала для меня ваша наука! Вы меня заразили!
 Он погрозил потолку кулаком; его “вы”, несомненно, относилось не к Споку, а ко всей Галактике. Он вскочил и принялся расхаживать по комнате.
 - Только первобытные люди могут меня очистить. Я не могу очиститься, пока я не окажусь среди них. Только они живут правильной жизнью. Я должен дойти до них.
 - Само ваше присутствие окажется гибельным для тех людей, чьего общества вы ищете! И вы, разумеется, это знаете.
 - Я должен дойти до них и стать одним из них. Вместе мы сотворим такой мир, какого никогда не видала эта галактика. Такой мир, такую жизнь… такую жизнь!
 Истратив всю свою страсть, Севрин сел, но тут же посмотрел на Спока, вскинув голову; слабая улыбка тронула его губы.
 - А теперь вы пытаетесь убедить меня в том, что ваши машины найдут, как меня вылечить. И я смогу отправиться, куда захочу.
 - Да, доктор.
 - И по этой причине я должен убедить моих друзей вести себя хорошо, и им будет позволено то же, что и мне.
 - Да.
 - Пришлите их сюда, - сказал Севрин, все так же улыбаясь. - Я поговорю с ними.
 То была нелегкая победа с сомнительными плодами. Спок вернулся на мостик.
 - Они ведут себя намного тише, - сообщил Кирк. - Как вам удалось этого достичь?
 - Я тут ни при чем. Сэр, не уделите ли вы мне одну минуту?
 Кирк поднялся, и они прошли к посту Спока.
 - В чем дело?
 - Доктор Севрин - душевнобольной Я не справлялся на этот счет у доктора Маккоя. Но я в этом не сомневаюсь.
 - Скажу Кощею, чтобы он его еще раз обследовал, - произнес ошеломленный Кирк. - Вы его так уважали. Я очень сожалею, мистер Спок. Хотя это объясняет многое из того, что они натворили.
 - Крах его разума не повлиял на мое сочувствие к основанному им движению, сэр. Нет ничего безумного в том, что они ищут… Я дал обещание, которое очень хотел бы сдержать. С вашего разрешения, я должен определить местоположение Эдема. Я буду работать у себя в каюте. Не мог бы мистер Чехов помочь мне из резервной рубки?
 - Мистер Чехов, помогите мистеру Споку.




 ***


 Резервная рубка была пуста, если не считать Чехова, который склонился над графопостроителем, изучая то, что выдавал компьютер.
 Из переговорного устройства раздался голос Спока:
 - Готов принять ваши графики, мистер Чехов.
 Чехов вставил кассету в компьютер. Тут открылась дверь, и в комнату неуверенно вошла Ирина.
 - Мне сюда можно? - спросила она.
 Чехов всем своим видом показывал, что полностью поглощен работой.
 - Да.
 - Я тебя искала, Павел. Что это за комната?
 - Резервная рубка.
 - А зачем она?
 - В случае, если главная рубка выйдет из строя или будет сильно повреждена, мы сможем управлять кораблем отсюда.
 - А-а…
 - Ты зачем пришла?
 - Чтобы извиниться. Я не должна была тебя задирать. Это было жестоко с моей стороны.
 - Это неважно, - сказал Чехов.
 - Нет, важно. Это идет вразрез со всем тем, во что я верю.
 - Давай не будем обсуждать то, во что ты веришь.
 - А еще мне не нравится, когда ты на меня сердишься, - проворковала она, - или даже просто не одобряешь то, чем я занимаюсь.
 - Тогда почему же ты этим все-таки занимаешься?
 Она принялась бродить по комнате, разглядывая приборы с детским любопытством. Чехов продолжал работать, но глаза его следили за ней, когда она не смотрела в его сторону. Наконец она опять подошла к нему.
 - Над чем ты трудишься?
 - Помогаю мистеру Споку определить, где находится ваш Эдем.
 - А теперь ты меня дразнишь, - сказала она неожиданно колючим голосом.
 - Не дразню. На этих кассетах - звездные карты, и мы смотрим, не испытывают ли планеты разных звездных систем влияния других, еще не открытых пока небесных тел.
 - И ты все это знаешь?
 - Чего не знаю, то нахожу в. банках данных. Даже если бы я ничего не знал, я смог бы управлять этим кораблем, всего лишь изучая то, что в них хранится. Они содержат всю сумму человеческих знаний. Они помогают нам в навигации, управлении, жизнеобеспечении…
 Она подвинулась к нему и склонилась над компьютером.
 - Они говорят вам, что вам делать. А вы делаете то, что вам говорят.
 - Нет. У нас есть и свое собственное мнение, и мы его тоже принимаем в расчет.
 Она придвинулась еще ближе.
 - Я никогда бы не смогла подчиняться компьютеру.
 - Ты никогда никого не слушала. Ты всегда хотела быть другой.
 - Не просто другой. Той, что я хотела быть. Делать то, что хочешь, - в этом нет ничего плохого.
 Она посмотрел ему прямо в лицо, все так же улыбаясь. Чехов вскочил, обнял ее и жадно поцеловал.
 - Я перестал получать информацию, мистер Чехов, - сказало переговорное устройство. - Спок - мистеру Чехову. Повторяю. Я перестал получать информацию.
 Чехов высвободился и включил связь.
 - Простите, мистер Спок. Я немного замешкался.




 ***


 Получив соответствующее разрешение, прибывшие с “Авроры” расположились в комнате отдыха. Адам и Мэвиг нежились, когда вошел Рэд.
 - Его зовут Сулу, - сказал Рэд. - Специалист по оружию и навигации. Его хобби - ботаника.
 - Сможешь?
 - Смогу. Я секу в ботанике. Это моя любимая наука. Кто твой?
 - Вулканит. Сейчас Спок - практически Один.
 Вошла Ирина; остальные тут же навострили уши.
 - Из резервной рубки можно управлять всем. Компьютеры хранят всю необходимую нам информацию. Мы сможем это сделать.
 - Начинает что-то вытанцовываться, - сказал Адам.
 - Когда это случится?
 - Чем скорее, тем лучше. Как сказал Севрин, мы должны немедленно пойти в народ и склонить на свою сторону всех, кого только можно.
 - Как ты это себе представляешь - склонить на нашу сторону?
 - Надо просто держаться дружелюбно. Вы знаете, как держаться дружелюбно, тогда и они станут держаться дружелюбно и мы станем едины. Идет? Рассеиваемся. Помните: мы приглашаем их на вечеринку, а развлечения - за нами.
 - Мне нравятся вечеринки, - сказал Рэд.
 - А мне нравится то развлечение, которое мы задумали. Все свое получат.
 Адам и Рэд понимающе усмехнулись друг другу. Потом все разошлись в разные стороны. Адам направился прямиком в каюту Спока.
 - Войдите, - сказал Спок рассеянно.
 Он сидел за компьютером, изучая выдаваемые изображения и кратко что-то записывая. Адам робко приблизился к нему.
 - Я вам мешаю? - спросил он.
 Спок покачал головой.
 - Меня интересовало, что… - Он замолчал, заметив лютню, висевшую на стене позади Спока. - У, брат! Да ты играешь?!
 Спок кивнул.
 - Она с Вулкана? Можно, я попробую?
 Спок снял лютню и передал ее Адаму; тот извлек несколько созвучий.
 - Ну, теперь-то… Теперь понятно. Я въезжаю, брат, правда. Давай.
 Он вернул лютню Споку, который с удовольствием сыграл несколько рулад.
 - Класс. Давай устроим сэйшн, ты и мы все. Будет саунд что надо. Я вот за чем пришел. Я, знаешь, хотел спросить; наш достойный капитан у себя наверху не совсем въезжает, но, может, он разрешит нам сэйшн? Понимаешь, мы хотим что-нибудь сделать с вами вместе, как вы нас просили, вот я и спрашиваю.
 - Если я вас правильно понял, - сказал Спок, - полагаю, ответ вполне может быть утвердительным.
 - Я это словечко разнесу.




 ***


 Зал отдыха был битком набит. Свет приглушили, и группа с “Авроры” приковала к себе внимание всех зрителей. Они пели; те члены экипажа, кто не мог присутствовать, слушали музыку по внутренней связи. Слова были такие:
 Я говорю о тебе.
 Я говорю обо мне.
 Давным-давно, когда Галактика была юной,
 Человек понял, что ему надо делать.
 Понял, что ему надо есть и пить,
 И лишь много позже он понял, что надо
 Еще и думать.
 Речитатив:
 Я стою здесь и удивляюсь.
 Пение:
 Если человек говорит другому: “Прочь с дороги”,
 Этим он громоздит для себя,
 Беспокойство на весь день.
 Но все тревоги кончаются разом,
 Когда человек говорит другому:
 “Будь моим другом”.
 Речитатив:
 Так что же должно случиться?
 Пение:
 Меж мной и тобой - пустота шириной в милю,
 Через нее не дотянуться, разглядеть - и то трудно…
 Кто-то должен сделать шаг. туда или сюда.
 Давай скажем “прощай” или скажем “брат”.
 Хей, веселей, пойдем отсюда,
 Хей, веселей, пойдем отсюда,
 Я вижу тебя,
 Я вижу тебя,
 Давай соберемся и повеселимся.
 Не знаю, как это сделать, но сделать это надо.
 Публика горячо аплодировала. Трое девушек снова затянули песню. Парни отошли назад, ритмично хлопая в ладоши. Скоро этот ритм подхватили все зрители.
 На мостике Юхэра, Сулу и Скотт слушали, не покидая своих постов. Когда вошел Кирк, Юхэра выключила трансляцию.
 - Благодарю вас.
 - Наконец-то мы знаем, где они и что делают, - сказал Скотт. - Ума не приложу, почему это юные головы так часто не выносят порядка. Одни заботы с ними.
 - Я и сам в их возрасте порой проказничал, Скотти. Думаю, и ты тоже.
 Прозвучал призывный сигнал интеркома.
 - Спок - мостику.
 - Давайте.
 - Капитан, происходит что-то странное. За последние пять минут двое парней незаметно ушли, а теперь начали расходиться и девушки. А ведь они исполняют не Прощальную симфонию Гайдна.
 - Идите-ка на мостик.
 - Тут у нас тоже что-то неладно, - сказал Сулу. - Корабль меня не слушается. Мы сходим с курса.
 Скотт перешел к пульту Сулу и проверил, работает ли он.
 - Такое впечатление, что где-то коротнуло… да нет, кораблем откуда-то управляют в обход мостика… да, из резервной рубки.
 Когда вошел Спок, Кирк начал вызывать:
 - Мостик - резервной рубке. Мостик - резервной рубке.
 - Капитан, - сказал Спок, - по-моему, нашим кораблем управляет кто-то еще.
 - Так и есть, капитан, - послышался из переговорного устройства голос Севрина. - Этим кораблем управляет кто-то другой. Я. Всеми системами, капитан. Включая жизнеобеспечение. Полагаю, вы не будете пытаться вновь овладеть управлением. Я не намерен возвращать вам руль до тех пор, пока - и если - мы не достигнем Эдема. Если мне любым способом помешают достичь цели, я уничтожу этот корабль вместе со всеми, кто находится на его борту.
 Тем временем Скотт и Сулу неистово проверяли все контуры. Наконец Скотт сказал:
 - Он сможет это сделать. Он всем управляет з обход мостика.
 - Пустите контрвоздействия по всем цепям. Посмотрим, сможете ли вы справиться с этим.
 - Сделайте это, - произнес голос Севрина, - и я вам отвечу. Я не стану больше предупреждать.
 - Сейчас мы покинем нейтральную зону, капитан, - сказал Сулу. - Вторгаемся в ромулианское пространство.
 - Не видно сторожевых кораблей, мистер Спок?
 - Нет, сэр.
 - Ну, так скоро появятся. Доктор Севрин! Вы нарушаете границу ромулианского пространства и ставите под угрозу мир в Галактике. Они будут рассматривать это как военное вторжение и атакуют. Верните корабль. Сейчас же. Если вы отдадите корабль и отправитесь с нами на Звездную базу, об этом не будет упомянуто.
 - Что скажешь, брат Севрин? - прозвучал голос Адама.
 - Если вы этого не сделаете, вы никогда не доберетесь до Эдема. Вы и этот корабль будут уничтожены. Мы не сможем тягаться с целой флотилией ромулиан.
 - Не медвежья ли у него болезнь? - спросил Адам. - Испуган-то он не на шутку.
 - Адам, Рэд, вами командует душевнобольной человек. Он использует вас. Спок, скажите им.
 - Адам, - сказал Спок. - В банке данных есть файл со сведениями о докторе Севрине. Там вы найдете отчет, подтверждающий, что он - носитель штамма бацилл, известных как Synthococcus novae.
 - Ну не ужасно ли это?
 - Вы найдете еще и отчет из той же больницы, дающий его полный психиатрический профиль, предвосхищающий теперешние его действия.
 - Ага, брат.
 - Вы знаете, что я понимаю вас, - сказал Спок. - Я верю в то, чего вы ищете. Но еть трагическая разница между тем, чего хотите вы, и тем, чего хочет он.
 - Я сейчас заплачу, - сказал Адам. Потом начал петь:
 Направляясь к Эдему
 - Да, брат!
 Направляясь к Эдему
 - Да, брат!
 Беспечальны мои тело и душа,
 Буду жить, как король, там. где я его найду,
 Съем все плоды и выброшу корки
 - Да, брат!
 Кирк отключил переговорное устройство; в этом шуме нечего было и пытаться решить, что предпринять. Он поднялся и посмотрел на Спока; тот кивнул.
 - Эдем уже засекли сенсоры, и мы продолжаем приближаться к нему, - сказал он.
 - Что бы они ни задумали сделать, они сейчас это сделают, - сказал Кирк. - Выбора у нас нет. Мистер Спок, мистер Скотт, пойдемте со мной. И давайте побыстрее.
 Он повел их по коридорам к резервной рубке.
 - Фазеры наголо и на полную мощность. Мы прорвемся через эту дверь. Если Севрин выключит системы жизнеобеспечения, мы должны успеть прорваться и включить их снова, прежде чем - надеюсь - наступят какие-то серьезные последствия. Будем резать плавно, чтобы не убить кого-нибудь и не повредить оборудования, когда пробьем дверь насквозь. Я пойду первым, потом Спок, потом Скотт.
 Его фазер зашипел, за ним последовал фазер Спока. Потом появился еще один звук, похожий на завывание вибратора, который становился все выше и выше. Спок, с его чувствительным слухом, среагировал первым. Он уронил свой фазер и прижал руки к ушам.
 - Мистер Спок! - Как только Кирк подошел к Споку, звук прекратился. - Это уже кончилось. Все в порядке, мистер Спок.
 - Это… не кончилось… капитан. Оно за пределами… нет! Капитан… они используют…
 У Кирка внезапно закружилась голова. Если и был какой-то конец у фразы Спока, Кирк его так и не услышал.




 ***


 Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем Кирк очнулся во все том же коридоре; Спок и Скотт начинали шевелиться, приходя в сознание. Нет, коридор был не совсем таким, как прежде: дверь в резервную рубку распахнута, а там - никого.
 Они все втроем поднялись на ноги и, шатаясь, вошли в рубку. Спок показал рукой.
 - Вот он. Инфразвуковой генератор, подключенный к вентиляционной системе…
 Внезапно первый помощник бросился вперед и железным кулаком ударил по устройству.
 - Почему вы это сделали? - спросил Кирк. - Его детали могли бы…
 - Еще немного, и оно бы включилось снова, капитан - и на этот раз на смертельной частоте. Это, должно быть, работа Севрина; я сомневаюсь, что юнцы позволили бы ему это сделать, если бы знали, что устройство может быть смертоносным. Ясно, что он не собирался позволить нам вернуться и сообщить о чем бы то ни было.
 Кирк схватился за переговорное устройство и начал вызывать.
 - Кирк - мостику. Отзовитесь, вы меня слышите? Инженерная служба. Ангарная палуба. Транспортерный отсек Вы меня слышите? Кирк - мостику.
 - Капитан? - отозвался Скотт.
 - Здесь Сулу, капитан. Что с нами случилось? Я слышал свист, а потом…
 - После, Сулу, - сказал Кирк, - Корабль управляем?
 - Все так же из резервной рубки, сэр, - послышался голос Чехова. - Кое-какая аппаратура вышла из строя.
 - Мы сможем, если понадобится, изменить орбиту?
 - Думаю, да, сэр.
 - Ангарная палуба - капитану.
 - Здесь Кирк.
 - Сэр, захвачен один из челноков. Нас тут всех повалило…
 - Оставайтесь на связи. Мистер Спок, не наблюдаете ли вы ромулианских кораблей?
 - Отрицательно, капитан. Я, однако, ловлю сигналы от того челнока.
 - Где он?
 - Приземлился. Сэр, за исключением тех, что находились на его борту, не наблюдается никакой жизни. Ни животных, ни гуманоидов. А на борту челнока только пять живых существ.
 - Резервная рубка - Маккою. Кощей, ты там в порядке?
 - Да, Джим.
 - Будь наготове у транспортерной станции. Со всем своим оборудованием.
 - Мостик - капитану Кирку, - зазвучал голос Юхэры. - Вызвать их, сэр?
 - Не надо. Они пытались нас уничтожить. Пусть думают, что это им удалось. Я хочу, чтобы нас транспортировали на планету в такую точку, из которой им нас не было бы видно. Мистер Скотт, передаю вам управление. Если появится ромулианский патруль, оставайтесь на прежней орбите; лейтенант Юхэра, попытайтесь объяснить им ситуацию. Я не желаю спровоцировать вооруженное столкновение. Мистер Чехов, присоединяйтесь к нам у транспортерной станции. Мистер Спок, вы тоже.
 Сад золотило солнце, краски цветов ослепляли, а среди изобилия отягощенных плодами фруктовых деревьев выделялось одно - настоящий великан. Но уж слишком было тихо. Разведывательная партия с благоговением оглядывалась.
 - Легенды оказались правдой, сэр, - произнес Спок, понизив голос. - Невероятно прекрасная планета.
 - Эдем, - сказал Чехов.
 - Это же почти… Не в такое ли место они верили и не его ли хотели найти? - спросил Кирк. Спок кивнул - Теперь я понимаю… Но почему они не выходят из своего челнока? Ладно, рассредоточиваемся и осторожно приближаемся к ним.
 Трое его товарищей разошлись. Кирк остался там же, где был, и щелкнул выключателем передатчика.
 - Доктор Севрин, это капитан Кирк. Вы арестованы. Выходите.
 Челнок оставался все таким же безмолвным, двери его были закрыты. Потом оттуда послышалось хныканье и голос Ирины:
 - Нет…
 - Ты выйдешь немедленно.
 - Нет! Нет! - теперь это был крик неподдельного ужаса.
 Кирк обратился к Маккою:
 - Кощей, ты слышал? Что ты на это скажешь?
 - Судя по голосу, она испугана.
 - Чем?
 Маккой вынул свой трикордер.
 - Не знаю Джим. Не нахожу ничего тревожного. Подожди-ка…
 Тут Чехов пронзительно вскрикнул от боли. Он стоял рядом с каким-то цветущим растением, прижимая к груди правый кулак; лицо его исказилось страданием. Все кинулись к нему.
 - Что такое, Чехов?
 - Этот цветок, сэр. Я дотронулся до него. Он жжется, как огонь.
 Маккой заставил его разжать кулак. Пальцы и ладонь покрывали пятна ожога. Врач нацелил трикордер сначала на эти пятна, потом на злополучный цветок, на все растение, на траву…
 - Сок растений тут - чистая кислота, - сказал Маккой. - У всех растений. И у травы тоже.
 Он вынул свою медицинскую укладку и обработал мазью руку Чехова.
 - Их ноги! - воскликнул Кирк. - Они же босые! Ни до чего не дотрагивайтесь. Кощей, наша одежда защитит нас?
 - На короткое время.
 - Капитан, - позвал Спок. - Подойдите сюда, пожалуйста.
 Он стоял под самым большим плодовым деревом. Кирк присоединился к нему и глянул вниз. Адам, мертвый, лежал на земле, его рука все еще сжимала витой надкушенный плод.
 - Кощей, - позвал Кирк.
 Маккой считывал показания.
 - Яд. Плод смертоносен.
 Спок наклонился и поднял тело; огромная сила позволяла ему проделать это без труда. Он посмотрел на Кирка.
 - Его звали Адам.
 Все поняв, Кирк уверенно направился к челноку; Спок шел рядом с ним. Кирк нажал на кнопку, двери открылись. И он тихо сказал:
 - О вас позаботятся.
 Девушки и Рэд похромали к выходу, кряхтя от боли.
 - Это ранит, - сказала Ирина.
 - Я знаю, - сказал Спок. - Это ранит нас всех.
 Чехов тут же оказался рядом с Ириной и обнял ее, стараясь утешить, когда Маккой принялся за нее. Кирк прошел внутрь челнока.
 Доктор Севрин сидел на палубе в йоговской позе, недвижимый, не обращая внимания на свои покрытые волдырями босые стопы. Его раны были куда серьезнее, чем у остальных.
 - Кощей, сюда, пожалуйста! Доктор Севрин, доктор Севрин… Взгляни на него, Кощей. Как он может терпеть такое?
 - Его нужно доставить на борт “Дерзости”. Он требует большего внимания, чем я могу уделить ему здесь.
 - Нет! - внезапно сказал Севрин. - Нет. Мы не уйдем.
 - Мы позаботимся о вас на борту корабля, - сказал Кирк.
 - Мы не покинем Эдем. Никто из нас.
 - Будьте благоразумны, Севрин.
 - Мы не уйдем!
 Когда Кирк наклонился, чтобы помочь ему, Севрин грубо оттолкнул его, бросился к двери и побежал, хотя это, должно быть, многого ему стоило. Он устремился прямо к огромному плодовому дереву. Его было никак не остановить; к тому времени, как Кирк и Маккой выскочили из челнока, он уже добрался до дерева, схватил плод и впился в него.
 - Нет! Я нашел свой Эдем!
 Потом он застонал, согнулся пополам и упал.
 Стоявшие у челнока на мгновение застыли, потрясенные. Потом Чехов повернулся к Ирине.
 - Он тоже мертв, Ирина.
 Она ошеломленно посмотрела на него.
 - И мечта тоже мертва. Он так многим для нее пожертвовал… Когда мы приземлились, и он наконец увидел Эдем, он заплакал, и все мы чувствовали то же самое. Это было так прекрасно. А потом мы выбежали сюда, и…
 - Спок - “Дерзости”. Мистер Скотт, будьте готовы принять на борт раненых. Медбригаду - в транспортерный отсек.




 ***


 На мостике снова все шло нормально. Юхэра сказала:
 - Есть контакт со Звездной базой, капитан.
 - Предупредите их, что у нас четверо, которых мы скоро нуль-транспортируем. И отметьте, что инцидент исчерпан.
 - Есть, сэр.
 - Мостик - транспортерной станции. Скотти, они у тебя?
 - Трое, сэр.
 - Оставайся на связи. Мистер Чехов, хотите сходить к ним? Чехов в нерешительности поднялся.
 - Капитан… сэр, я хочу сначала принести извинения за мое поведение в последнее время. Я… вел себя неподобающе. Мое поведение поставило под угрозу корабль и команду. Я прошу наложить на меня дисциплинарное взыскание.
 - Мистер Чехов, - сказал Кирк с легкой улыбкой. - Вы сделали то, что должны были сделать. Как и все мы. Даже ваши друзья. Можете идти.
 - Благодарю вас, сэр.
 Он пошел к лифту, но, как только он сдвинулся с места, двери лифта открылись и оттуда шагнула Ирина. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.
 - Я шел попрощаться, - сказал Чехов.
 - А я шла попрощаться с тобой.
 Они поцеловались - нежно, печально. Ирина сказала:
 - Будь иногда неправильным.
 - А ты будь правильной.
 - Иногда.
 Она повернулась к лифту, но ее перехватил Спок.
 - Мисс Галлиулина, примите мои самые искренние пожелания не бросать поиски Эдема, - сказал он. - Я не сомневаюсь, что вы его найдете… или сотворите сами.
 Она склонила голову, вошла в лифт и исчезла. Чехов и Спок вернулись к своим постам. Чехов какое-то время все еще был погружен в свои мысли, но потом ощутил тишину вокруг себя, понял, что он - в центре внимания всех, и огляделся.
 Кирк чуть улыбнулся и повернулся к Споку, чье лицо, как всегда, не выражало никаких чувств. Спок кивнул Кирку.
 - Мы въезжаем, мистер Чехов.




 ПОТРОШИТЕЛЬ РАЗУМА


 Саймон ван Джелдер появился на борту “Дерзости” прямо с исправительной колонии на планете Тантал при посредстве нуль-транспортера, в контейнере, адресованном Уголовному бюро в Стокгольме, то был отчаянный шаг, но не особенно разумный, впрочем, при данных обстоятельствах другого от него ждать и не приходилось. Не прошло и трех минут, как Тристан Адамс, директор колонии и главный врач, предупредил капитана Кирка о побеге “потенциально опасного пациента”, и начались его поиски.
 Но и за столь короткое время ван Джелдер - недаром он был и шести футов четырех дюймов постом и только сорока с небольшим лет - успел напасть из засады на одного из членов экипажа, оглушить его, переодеться в его форму и заодно захватить его фазер. Замаскировавшись таким образом, он сумел добраться до мостика, где потребовал убежища, чем вызвал сбой в работе в течение еще трех минут, перед тем как был сражен сзади одним из знаменитых парализующих приемов мистера Спока. Затем его уволокли, затопили в судовой лазарет, и на этом все было кончено
 Вернее, на этом все должно было кончиться Обычно полагалось подвергнуть беглеца рутинному медицинскому обследованию и отправить его нуль-транспортером обратно на Тантал для дальнейшего специализированного лечения у доктора Адамса. Кирк, однако, давно был поклонником реабилитационных концепций доктора Адамса, и огорчался, что корабельные дела не давали ему случая посетить колонию самому, но теперь внезапное вторжение этого буйного пациента представляло едва ли не идеальную возможности. Кроме того нечто в самом ван Джелдере заинтересовало Кирка во время их короткого неожиданного столкновения он не произвел на Кирка впечатления обычного уголовника, но в глаза бросалось его безрассудстве; а Кирк не знал раньше, что не только уголовники, но и просто психиатрические больные когда-либо посылались на Тантал. Он пошел взглянуть на заключенного в лазарет.
 Проводя Физиологические пробы, доктор Маккой держал его связанным, да бы, о и под действием седативных препаратов Во сне лицо пациента было расслабленным и по-детски беззащитным.
 - Электроэнцефалограф выдает всплески дельта-волн, - сказал Маккой, указывая на шкалу физиологических функций. - Явно ненормально, но это не шизофрения, и не повреждения тканей или другие состояния, с которыми я знаком. После того как я заполучил его сюда, потребовалась тройная доза седативных, чтобы…
 Его прервал звук, шедший со стороны кровати, странное сочетание стона и рычания. Пациент возвращался к сознанию, борясь против своих оков.
 - В докладе говорилось, что он довольно разговорчив, - сказал Кирк.
 - Но понять что-либо с его слов трудно. Он заявляет одно, забывает, видимо, затем начинает говорить другое… и все-таки то немногое, что я смог понять, кажется, звучит правдоподобно. Очень плохо, что у нас нет времени изучить его.
 - Так это и есть система, да? - сказал человек с кровати грубо, все еще борясь. - Возьмите его назад! Оставьте его! Пусть кто-то другой побеспокоится! Черт вас…
 - Как ваше имя? - спросил Кирк.
 - Мое имя… мое имя… - внезапно Кирку показалось, что пациент борется не против оков, а против какой-то боли. - Мое имя… Саймон… Саймон ван Джелдер.
 Он откинулся назад и добавил почти спокойно:
 - Я не думаю чтобы вы слышали обо мне.
 - То же имя он называл раньше, - сказал Маккой.
 - Я называл? - переспросил ван Джелдер. - Я забыл. Я был директором… директором… на танталианской колонии. Не узником… Я был… ассистентом. Окончил… - его лицо исказилось. - А потом в… я проходил последипломную подготовку… подготовку…
 Чем больше человек старался вспомнить, тем, по-видимому, большим страданиям подвергался.
 - Забудьте об этом, - сказал Кирк мягко. - Все хорошо. Мы…
 - Я знаю, - ответил ван Джелдер сквозь стиснутые зубы. - Они вычеркнули это из памяти, отредактировали, подогнали… разрушили меня! Я не… я не забуду этого! Не вернусь туда! Сперва умру! Умру, умру!
 Внезапно он снова пришел в неистовство, напрягся, закричал, его лицо стало маской внутренней боли. Маккой шагнул ближе и раздалось шипение аэрозольного гипосульфита. Крики сначала угасли до бормотания, затем вообще прекратились.
 - Ты хоть что-нибудь понял? - спросил Кирк.
 - По крайней мере об одном и гадать нечего, - отозвался Маккой. - Он не хочет возвращаться в это - Как ты его описал? “Более похоже на курорт, чем на тюрьму”. Видимо, тюрьма - она и есть тюрьма, как ее ни назови.
 - Либо что-то решительно неладно там, внизу, - сказал Кирк. - Следи за его покоем, Кощей. Я собираюсь произвести небольшое исследование.
 К тому времени, как Кирк вернулся на мостик, Спок уже вынимал кассету из вьюера.
 - Я взял это в нашей библиотеке, капитан, - сказал он. - Нет сомнений: наш пленник - доктор ван Джелдер.
 - Доктор?
 - Совершенно верно. Назначен на танталианскую колонию шесть месяцев назад как ассистент доктора Адамса. Не посажен, назначен. Очень уважаемый человек в своей области.
 Кирк обдумал это немного, потом повернулся к офицеру связи:
 - Лейтенант Юхэра, дайте мне доктора Адамса с Тантала… Доктор? Это капитан Кирк с “Дерзости”. Касательно вашего беглеца…
 - С доктором ван Джелдером все в порядке? - прервал его голос Адамса с явным беспокойством. - И с вашими людьми? Нет раненых? В том состоянии, в котором он…
 - Нет, никто не пострадал, сэр. Но мы думаем, вы могли бы просветить нас относительно его состояния. Мой начальник медслужбы сбит с толку.
 - Меня это не удивляет. Он выполнял некую исследовательскую работу, капитан. Экспериментальный луч, который, мы надеялись, сможет исправить неисправимых. Доктор ван Джелдер чувствовал, что не имеет морального права подвергать другого человека риску чего-то такого, что он не испытал на самом себе.
 Пока Адамс говорил, Маккой вышел из лифта и подошел к терминалу библиотечного компьютера, где стоял, слушая, вместе с Кирком и Споком. Теперь он поймал взгляд Кирка и бессмертным жестом провел по горлу ребром ладони.
 - Понимаю, - сказал Кирк в микрофон. - Пожалуйста, подождите минутку, доктор Адамс.
 Юхэра разомкнула контакт, и Кирк повернулся к Маккою.
 - Объясни.
 - Это звучит совершенно неправдоподобно, Джим, - сказал медик. - Не может быть, чтобы в том, что с ним произошло, был повинен он сам. Я думаю, с ним было сделано нечто. Я не могу ничего обосновать, это только впечатление - но сильное.
 - Этого недостаточно, чтобы продолжать, - сказал Кирк, раздраженный, сам не зная отчего. - Это тебе не обычный надзиратель, Кощей. За последние двадцать лет Адамс сделал больше, чтобы революционизировать, гуманизировать тюрьмы и лечение заключенных, чем все остальное человечество за сорок веков. Я бывал в исправительных колониях после того, как они начали следовать его методам. Это больше не тюрьмы, это чистые, приличные клиники для больных умов. Я не собираюсь бросать недостаточно обоснованных обвинений против такого человека.
 - Кто говорит хоть что-то об обвинениях? - спокойно возразил Маккой. - Ты только задавай вопросы. Предложи расследование. Если что-то действительно не так, Адамс будет уворачиваться. Что в этом плохого?
 - Думаю, ничего.
 Кирк кивнул Юхэре, которая замкнула цепь вновь.
 - Доктор Адамс? Есть некое щекотливое обстоятельство. Один из моих офицеров только что напомнил мне, что, следуя букве нашего корабельного устава, я обязан начать расследование этого случая, так что надлежащий отчет…
 - Не нужно извиняться, капитан Кирк, - произнес голос Адамса. - По сути, я восприму как личное одолжение, если вы сможете сами вникнуть в это дело, разобраться во всем. Я уверен, вы ясно себе представляете, что у меня здесь не очень много посетителей. И… я бы оценил, если бы вы смогли руководить экспедицией с минимальным штатом. Мы вынуждены ограничить внешние контакты, как только возможно.
 - Я понимаю. Я посещал исправительные колонии раньше. Очень хорошо. “Дерзость” отключается… Удовлетворен, Маккой?
 - Временно, - невозмутимо сказал офицер медслужбы.
 - Ладно. Мы будем держать ван Джелдера здесь, в любом случае, пока я не завершу мое расследование. Найди мне кого-нибудь в твоем отделе, имеющего опыт в психиатрии И знакомого с исправительной системой - в одном лице, если возможно.
 - Хелен Ноэл прекрасно подойдет. Она доктор медицины, но написала несколько статей по проблемам реабилитации.
 - Вот и прекрасно. Мы нуль-транспортируемся в течение часа.




 ***


 Хотя среди офицеров и остальной команды “Дерзости” было много женщин, Хелен Ноэл была неожиданностью для Кирка. Она была молодая и почти до неприличия хорошенькая - и более того, хотя Кирк видел ее раньше, он тогда не осознавал, что она состояла в штате корабля. Это было на рождественской вечеринке у медиков. У него тогда сложилось впечатление, что она просто пассажирка, на которую, как это часто бывало с пассажирками-женщинами, подействовало то обстоятельство, что она выбрана для разговора капитаном; и так случалось, что, поддавшись всеобщему праздничному настроению, он воспользовался некоторыми маленькими возможностями, которые ему предоставило произведенное на нее впечатление… А теперь она оказалась - да и раньше была - недавним пополнением корабельной медслужбы. Выражение ее лица, когда они встретились в нуль-транспортерной комнате, было притворно застенчивым, но у Кирка было отчетливое ощущение, что она наслаждалась его замешательством.
 Тантал был жуткий мир, безжизненный, опустошенный и раздираемый резким и неистовым климатом; его атмосфера в основном состояла из азота, слегка разбавленного некоторыми благородными газами - очень плохое место, чтобы попытаться организовать побег. В этом он весьма походил на все другие исправительные колонии, просвещенные или не очень. Также, как обычно, собственно колония находилась под землей, ее положение было отмечено на поверхности только маленькой надстройкой, в которой размещались комната нуль-транспортера, лифт и несколько других обслуживающих модулей.
 Доктор Тристан Адамс встретил их в своем кабинете: мужчина а возрасте лет сорока пяти, с широкими теплыми чертами, подозрением на веснушки на носу и почти агрессивно дружеской манерой, которая, по-видимому, обещала крепкие рукопожатия, юмор, чуточку бренди в нужный момент и полную искренность все время. С трудом верилось, что такой достаточно молодой человек обладал столь солидной репутацией. Кабинет чем-то походил на своего хозяина: он был очень домашним, неаккуратным, но не замусоренным, и обставлен так, чтобы обеспечить комфорт и удовлетворить вкус человека, возможно, столь же интересующегося примитивной скульптурой, сколь и здоровьем общества.
 С ним была молодая женщина, высокая и статная, но вся какая-то омертвелая, которую он представил как Лета. В ней было что-то странное, а что - Кирк никак не мог понять: возможно, легкий недостаток нормальной человеческой непосредственности и в манерах, и в голосе. Как будто ожидая только такой реакции, Адамс продолжил:
 - Лета прибыла к нам для реабилитации, и закончила ее, оставшись в качестве терапевта. И очень хорошего.
 - Я люблю мою работу, - произнесла девушка безжизненным голосом.
 Взглядом спросив у Адамса разрешения, Кирк сказал:
 - А до того, как вы прибыли сюда?
 - Я была другой личностью, - сказала Лета. - Злобной, полной ненависти.
 - Могу я спросить, что за преступление вы совершили?
 - Я не знаю, - ответила Лета. - Это не имеет значения. Та личность более не существует.
 - Часть нашего лечения, капитан, - похоронить прошлое, - объяснил Адамс. - Если пациент может прийти к согласию со своими воспоминаниями - ну и хорошо, все нормально. Но если они невыносимы, зачем они вообще нужны? Достаточно уже просуществовало это бремя. Начнем осмотр?
 - Я боюсь, у нас нет времени на полный осмотр, - сказал Кирк. - Принимая во внимание известные обстоятельства, я бы хотел увидеть аппарат или эксперимент, из-за которого пострадал доктор ван Джелдер. Это, в конце концов, главная цель нашего расследования.
 - Да, разумеется. Никому не нравится говорить о неудачах, но все равно, отрицательные результаты тоже важны. Если вы будете так любезны последовать за мной…
 - Одну минуту, - сказал Кирк, вытаскивая передатчик из бокового кармана. - Мне самое время выйти на связь с кораблем. Если не возражаете…
 Адамс кивнул, и Кирк шагнул в сторону, полуобернувшись к нему спиной. Через некоторое время голос Спока мягко говорил:
 - Ван Джелдеру не лучше, но доктор Маккой вытащил несколько дополнительных кусочков и обрывков из его памяти. Они, по-видимому, не очень изменяют ситуацию. Он по-прежнему настаивает, что Адамс злобен, аппарат опасен. Деталей нет.
 - Хорошо. Я буду связываться с вами через каждые четыре часа. Пока все идет нормально. Конец связи.
 - Готовы, капитан?, - любезно сказал Адамс. - Хорошо. Сюда, пожалуйста.
 Комната, в которой ван Джелдер якобы подвергся своему таинственному и разрушительному превращению, выглядела для неискушенного взгляда Кирка точно так же, как любой другой врачебный кабинет, и более всего напоминала радиологическую лабораторию. Когда Кирк, Адамс и Хелен вошли, на столе лежал пациент, скорее всего, без сознания; из маленького и даже с виду сложного устройства, свисавшего с потолка, в лоб пациенту бил узкий, монохроматический луч света, похожий на лазерный. Около двери, за маленькой неэкранированной приборной панелью, стоял врач в униформе; очевидно, радиация, если она и была, не представляла опасности даже на таком небольшом расстоянии. Все выглядело совершенно невинно.
 - Вот устройство, - мягко сказал Адамс. - Нервный потенциатор, или разгрузчик. Оба термина звучат как взаимоисключающие, но в действительности описывают один и тот же эффект: индуцированное возрастание нервной проводимости, которое намного увеличивает число перекрестных связей в мозгу. На каком-то этапе, как мы знаем из теории информации, возросшее количество связей в действительности вызывает исчезновение информации. Мы думали, что это поможет пациенту лучше совладать с его самыми беспокоящими мыслями и страстями. Но эффект этот нестоек, и я сомневаюсь, что это будет полезно хотя бы приблизительно в той степени, на которую мы надеялись.
 - Хм-м, - сказал Кирк. - Тогда, если это не особенно полезно…
 - Почему мы это используем? - Адамс печально улыбнулся. - Надежда, вот и все, капитан. Возможно, мы сможем еще извлечь кое-что из этого устройства, успокаивая наших буйных. Но это всего лишь паллиатив.
 - Как транквилизирующие препараты, - предположила Хелен. - Они не имеют последействия. И чтобы держать человека под контролем, должны постоянно вводиться в его кровеносную систему…
 Адамс энергично кивнул.
 - Именно такова и моя точка зрения, доктор.
 Он повернулся к двери, но Кирк все еще смотрел на пациента на столе. Он внезапно повернулся к врачу в униформе и спросил:
 - Как эта установка работает?
 - Достаточно просто, прибор не обладает избирательностью, - сказал врач. - Включение, выключение и потенциометр для регулировки интенсивности. Мы пытались рассчитать мощность по остаточным дельта-ритмам пациента, но ничего не вышло. Мозг, видимо, имеет свой собственный механизм контроля, и лишь частично поддается стороннему внушению. Для этого, конечно, вы должны довольно неплохо знать пациента; вы не можете просто положить его на стол и ждать, что машина обработает человека, как будто это память компьютера.
 - И мы не должны так много разговаривать в его присутствии, по этой самой причине, - подхватил Адамс, впервые с легкой ноткой раздражения в голосе. - Дальнейшие объяснения лучше отложить до того, как мы снова окажемся в кабинете.
 - Я бы лучше задал мои вопросы, пока они у меня на языке, - сказал Кирк.
 - Капитан, - объяснила Хелен Адамсу, - порывистый человек.
 Адамс улыбнулся.
 - Он напоминает мне немного древнего скептика, который требовал, чтобы его обучили всей мировой мудрости, пока он стоит на одной ноге.
 - Я просто хочу быть уверенным, - сказал Кирк твердо, - что здесь действительно случилось несчастье с доктором ван Джелдером.
 - Да, - подтвердил Адамс, - и это был его собственный промах, если хотите знать. Я не люблю злословить в адрес коллег, но Саймон - на самом деле упрямый человек. Он мог сидеть здесь круглый год под лучом, установленным на нынешнюю интенсивность или даже выше. Да ладно бы еще здесь был кто-нибудь, кто следил бы за приборами и мог бы в случае необходимости отключить питание. Но он испытывал устройство один, притом на полной мощности. Естественно, это повредило ему. Даже вода может отравить человека, если ей злоупотребить.
 - Беспечность с его стороны, - сказал Кирк, все еще без выражения. - Ладно, доктор Адамс, давайте посмотрим остальное.
 - Очень хорошо. Мне будет приятно познакомить вас также с некоторыми из наших успехов.
 - Ведите.
 В помещении, которое персонал Адамса отвел ему для ночлега, Кирк вызвал “Дерзость”, но там, по существу, все еще не было новостей. Маккой все так же пытался пробиться сквозь рубцы в памяти ван Джелдера, но в том, что он там обнаружил, не оказалось ничего, что могло бы способствовать внесению ясности в это дело. Ван Джелдер в конце концов обессилел и твердил одно: “Он опорожняет нас… и потом наполняет нас собой. Я убежал до того, как он смог наполнить меня. Так одиноко быть пустым…”
 Бессмысленно; и все же это каким-то странным образом дополняло некую гипотезу, начинавшую складываться в мозгу Кирка. Через некоторое время он тихо вышел в коридор и надавил мягкую обивку на соседней двери, а которая вела в комнату Хелен Ноэл.
 - Эй!? - воскликнула она у двери. - Что такое, капитан? Не думаете ли вы, что снова Рождество?
 - Дела службы, - объяснил Кирк. - Дайте мне войти, пока кто-нибудь не увидел. Приказываю.
 Она, поколебавшись, отодвинулась, и он закрыл за собой дверь.
 - Спасибо. А теперь, доктор - что вы думаете о заключенных, которых мы видели сегодня днем?
 - Почему… В общем, на меня произвело впечатление. Они выглядят счастливыми, или, по крайней мере, приведенными к устойчивому согласию с окружающим миром, выздоравливающими…
 - …но чуточку пустыми?
 - Они и раньше не были нормальны. Я другого и не ожидала.
 - Хорошо. Я хочу еще раз осмотреть ту самую лабораторию. Мне понадобитесь вы; вы должны понимать в теории значительно больше меня.
 - Почему не спросить у доктора Адамса? - сказала она натянуто. - Он здесь единственный специалист по этой проблеме.
 - Поэтому, если он лжет о чем-то, он будет продолжать лгать и я не узнаю ничего. Единственный путь, в котором я могу быть уверен - самому посмотреть, как работает аппарат. Мне нужен оператор; кроме вас, выбора у меня нет.
 - Ну… хорошо.




 ***


 Они нашли лабораторию без труда. Вокруг никого не было. Кирк быстро указал рукоятки, которые ему продемонстрировал тот врач, а затем принял положение, которое тогда занимал пациент. И уныло посмотрел на устройство на потолке.
 - Надеюсь, вы сможете распознать, причиняет ли мне какой-то вред эта штука, - сказал он. - Адамс говорит, что устройство безопасно; это как раз то, что я хочу знать. Попробуйте минимальную мощность; только секунду-другую.
 Ничего не произошло.
 - Ну? Как только вы будете готовы.
 - Я уже дала вам две секунды.
 - Хм-м. Ничего вообще не случилось.
 - Нет, кое-что случилось. Вы хмурились; затем ваше лицо стало чистым. Когда я отключила питание, “нахмуренность” вернулась.
 - Я не заметил этого. Попробуйте снова.
 - Как вы себя чувствуете теперь?
 - Что-то… м-м, ничего определенного. Просто ожидание. Я думал, что мы еще только собирались попробовать снова.
 - Мы уже сделали это, - сказала Хелен. - Выходит так, что ваш разум становится настолько пустым, что вы даже не чувствуете течение времени.
 - Ну-ну, - произнес Кирк сухо. - Замечательно эффективно для устройства, от которого, по словам Адамса, он подумывает отказаться. Тот специалист упомянул, что подразумевалось внушение. Попробуйте - что-нибудь безвредное, пожалуйста. Знаете что, когда мы наконец покончим с этим, я надеюсь, мы сможем где-нибудь отыскать кухню.
 - Внушение действует, - сказала Хелен напряженным голосом. - Я дала вам две секунды при низкой интенсивности и сказала: “Вы голодны”. И теперь вы действительно голодны.
 - Я не слышал ничего этого. Давайте сделаем еще одну попытку. Я не хочу оставлять на этот счет никаких сомнений.
 - Вы совершенно правы, - прозвучал голос Адамса.
 Кирк вскочил и увидел смотрящее ему прямо в лицо дуло фазерного пистолета Адамса. А давешний врач держал под прицелом своего оружия Хелен.
 - Тюрьмы и психбольницы, - продолжал Адамс, улыбаясь, почти ласково, - должны учитывать каждый разговор, каждый звук, - иначе они не протянут долго. Итак, я могу удовлетворить ваше любопытство, капитан. Мы обеспечим вам настоящую демонстрацию.
 Он шагнул к приборной панели и повернул рукоять потенциометра. Кирк не увидел, как он нажал на выключатель. Комната просто исчезла в волне невыносимой боли.
 Как и раньше, не прошло вообще никакого времени; он просто обнаружил себя стоящим на ногах и протягивающим свой фазер Адамсу. В то же время он знал, что за боль сидела у него в голове, это была любовь к Хелен, и боль одиночества, бытия без нее. Она ушла; все, что у него было, было воспоминание о том, как он принес ее в ее каюту в то Рождество, о ее протестах, о его лжи, которая обернулась правдой. Любопытно, что воспоминания казались какими-то бесцветными, одномерными, голоса в них - монотонными; но страстное желание и одиночество были реальны. Чтобы утолить их, он стал бы лгать, красть, предавать свой корабль, отказываться от своей репутации… Кирк закричал.
 - Ее здесь нет, - сказал Адамс, передавая фазер Кирка все тому же врачу. - Я пришлю ее обратно через некоторое время и дела пойдут лучше. Но сначала - время вызвать ваше судно. Важно, чтобы они знали, что все нормально. Потом, возможно, мы сможем увидеть доктора Ноэл.
 Преодолевая новый предательский удар боли, Кирк извлек свой передатчик и включил его со щелчком.
 - Капитан… “Дерзости”, - сказал он. Он нашел очень трудным говорить; поручение не казалось важным.
 - “Дерзость” здесь, капитан, - раздался голос Спока.
 - Все нормально, мистер Спок. Я все так же с доктором Адамсом.
 - У вас усталый голос, капитан. Есть проблемы?
 - Никаких, мистер Спок. Мой следующий вызов будет через шесть часов. Кирк отключается.
 Он начал убирать в карман передатчик, но Адамс протянул руку.
 - И это тоже, капитан.
 Кирк заколебался. Адамс потянулся к приборной панели. Боль вернулась; удвоенная, утроенная, учетверенная; и теперь пришло наконец нестоящее благословенное беспамятство.
 Он проснулся от звука женского голоса и ощущения влажной ткани, разглаживаемой у него на лбу. Он открыл глаза. Он лежал на своей кровати в комнате на Тантале; он чувствовал, как будто его принесли сюда. Рука закрыла его поле зрения, и он вновь ощутил прикосновение ткани. Голос Хелен произнес:
 - Капитан… капитан. Они забрали вас из лаборатории. Теперь вы в вашей комнате. Вставайте, пожалуйста, пожалуйста!
 - Хелен, - сказал он. Непроизвольно он потянулся к ней, но был он очень слаб; она оттолкнула его без усилия.
 - Попробуйте вспомнить. Они вложили все это в ваш разум. Адамс стал вместо меня управлять прибором - вы помните боль? А его голос, говорящий вам, что вы любите меня…
 Он приподнялся на локте. Боль была тут как тут, вместе со страстным желанием. Он боролся с ними обоими, покрываясь испариной.
 - Да… Думаю, да, - сказал он. Новая волна боли. - Его аппарат несовершенен. Я помню… что-то из этого.
 - Хорошо. Дайте я намочу тряпку снова.
 Когда она отошла, Кирк заставил себя встать на ноги, постоял немного, борясь с головокружением, а потом, шатаясь, пошел вперед, чтобы попробовать, заперта ли дверь. Заперта, конечно. Видимо, предполагалось, что здесь он и Хелен утвердят внушенную любовь, сделают ее реальной… и забудут “Дерзость”. Как бы не так! Осмотревшись, он обнаружил вентиляционную решетку.
 Хелен вернулась, и он сделал ей знак, прижав свой палец к губам. Она последовала за ним, недоумевая. Он попробовал прочность крепления решетки; она слегка поддалась. Включив все свои спинные мышцы, он отогнул ее наружу. Со второй попытки она оказалась в его руке с легким режущим звуком. Он стал на колени и просунул голову в отверстие.
 Тоннель за решеткой был не только трубопроводом; там было место, где можно было ползти, предназначенное, вообще-то, для служебных силовых кабелей. По нему легко можно было протиснуться, по крайней мере, так далеко, насколько хватало взгляда. Он попытался пролезть, но его плечи были слишком объемисты.
 Он встал и протянул руки к девушке. Она отпрянула, но он нетерпеливо дернул головой, надеясь, что в выражении его лица не было ничего, позволявшего заподозрить страсть. После еще секунды колебаний, она шагнула и стала напротив него.
 - Они, может быть, смотрят, так же как и слушают, - зашептал Кирк. - Я только надеюсь, что камеры направлены на кровать, в данном случае. Но этот тоннель должен соединяться со всеми остальными. Возможно, он случайно ведет к их энергоснабжению. Если вы сможете пробраться туда, у вас будет возможность обесточить всю колонию - и отключить их сенсоры, так что Спок сможет прислать нам какую-то помощь, и его не засекут. Сыграем?
 - Конечно.
 - Не дотрагивайтесь до этих силовых кабелей, а то прилично дернет.
 - Все лучше, чем лаборатория Адамса.
 - Хорошая девочка.
 Он посмотрел на нее сверху вниз. Боль и так была сильна, а память и опасность только усиливали ее, а тут еще глаза Хелен были полузакрыты, ее рот ждал… Несмотря на все это, каким-то образом он сумел вырваться. Опустившись на колени, она заизвивалась внутри туннеля и исчезла, и Кирк начал ставить на место решетку.
 Она была согнута слишком сильно, чтобы ее можно было защелкнуть на место; он мог только придать ей сколь возможно удовлетворительную форму и надеяться, что никто не заметит, что она не прикреплена. Едва успел он встать на ноги и рассовать по карманам срезанные головки заклепок, как послышалось клацанье механизма дверного замка. Он повернулся и увидеть, как входит все тот же врач, с уже привычным фазерным пистолетом. Человек посмотрел вокруг недоумевающе.
 - Где девчонка? - спросил он.
 - Другой ваш зомби увел ее. Если вы причините ей вред, я убью вас. Пришло время для очередного “лечения”?
 Он сделал шаг ближе, припадая к земле. Резкое движение пистолета остановило его.
 - Назад! Проходи передо мной и поверни направо в коридоре. Буду стрелять, не раздумывая.
 - Такое будет трудно объяснить твоему боссу. Ладно, иду. Адамс ждал; он отрывисто показал жестом на стол.
 - А это зачем? - осведомился Кирк. - Я и так послушен, разве нет?
 - Если бы это было так, вы бы не спрашивали, - сказал Адамс. - Однако, я не имею намерения объясняться здесь с вами, капитан. Ложитесь… хорошо… сейчас…
 Луч потенциатора вонзился в голову Кирка. Он боролся с ним, чувствуя, как пустота внутри нарастает. В этот раз, по крайней мере, он сознавал течение времени, хотя, казалось, ничего другого сделать не мог. Самая его воля вытекала прочь, как будто кто-то открыл кран в его черепе.
 - Вы полностью верите в меня, - говорил Адамс. - Вы верите в меня. Вы доверяете мне. Мысль о недоверии мне очень болезненна. Вы верите.
 - Я верю, - отозвался Кирк. Делать что-то еще было мучением. - Я верю в вас. Я доверяю вам, доверяю! Хватит, хватит!
 Адамс выключил ток. Боль слегка уменьшилась, но далеко не исчезла.
 - Пожалуй, поверю вам, - сказал Адамс задумчиво. - Ван Джелдер к этому моменту рыдал на коленях, а у него была сильная воля. Я счастлив, что у меня такой партнер, как вы; я многому научился.
 - Но… какова… цель? Ваша репутация… ваша… работа…
 - Так вы еще можете задавать вопросы? Замечательно. Забудьте об этом. Я устал работать для других, вот и все. Я хочу весьма комфортабельной старости, говоря моими терминами - и я самый разборчивый человек. И вы поможете мне.
 - Конечно… но так не обязательно… только доверяйте..
 - Доверять вам? Естественно. Или, доверять человечеству вознаградить меня? Все, что они дали мне таким образом - Тантал. Этого недостаточно. Я, как никто другой, знаю устройство их мозгов.
 От двери послышался шум, и затем Кирк смог увидеть врача-женщину, Лету. Она сказала:
 - Доктор Ноэл пропала. Ее никто не забирал. Она просто исчезла.
 Адамс повернулся обратно к панели и нажал переключатель. Луч появился снова и усилился до полной амплитуды. Черепная коробка Кирка, казалось, опустошалась так. как если бы ее опрокинули над дренажной канавой.
 - Где она?
 - Я… не знаю… Боль усилилась.
 - Где она? Отвечай!
 Отвечать не было возможности. Он просто не знал, а боль блокировала любой другой ответ, кроме ответа на тот конкретный вопрос, который задавался.
 Как бы поняв это, Адамс немного уменьшил интенсивность луча.
 - Куда ты ее послал? С какими инструкциями? ОТВЕЧАЙ!
 Боль взлетела до небес, стала просто невообразимой - и в то же мгновение все огни погасли, кроме тусклого аварийного светильника на потолке. Кирк не задержался, чтобы подумать, что могло случиться. Доведенный до неистовства, он действовал, повинуясь рефлексам и тренировке. Через мгновение конвоировавший его врач растянулся на полу, а он держал Лету и Адамса под прицелом все того же фазера.
 - Теперь у вас нет времени, - сказал он.
 Установив фазер на “оглушить”, он нажал на спуск. Потом он оказался в коридоре, чувствуя себя, как сплошной комок желания, одиночества и испуга. Он должен был добраться до Хелен; в его мозгу не было больше вообще ничего, кроме белой линии боли оттого, что он предал кого-то, кому ему сказали доверять.
 Тусклоглазые, испуганные больные кружили вокруг него, когда он проталкивался к центру комплекса, ища силовую комнату. Он отпихивал их прочь с дороги. Поиск был похож на бесконечный кошмар. Потом каким-то образом он оказался с Хелен, и они целовались.
 Не похоже было, что это помогало. Он притянул ее ближе. Она уступила, но безо всякого настоящего желания. Через секунду позади него послышалось знакомое гудение: звук нуль-транспортерной материализации. Потом голос Спока произнес:
 - Капитан Кирк - что такое…
 Хелен высвободилась.
 - Он ни при чем. Быстро, Джим, где Адамс?
 - Наверху, - тускло сказал Кирк. - В лаборатории. Хелен…
 - Позже, Джим. Нам надо спешить.




 ***


 Они нашли Адамса растянувшимся поперек стола. Аппарат был все еще включен. Лета бесстрастно стояла за рычагами управления; когда они вошли в сопровождении всей мощи стражей безопасности корабля, она с треском отломила их.
 Откуда-то появился Маккой и склонился над Адамсом. Потом он выпрямился.
 - Мертв.
 - Я не понимаю, - сказала Хелен. - Аппарат не выдавал мощности, способной убить. Я не думаю, что он мог убить.
 - Он был один, - холодно пояснила Лета. - Этого было достаточно. Я не говорила с ним.
 Кирк ощутил свой звенящий череп.
 - Я думаю, что понимаю.
 - Не могу сказать, что и я тоже, Джим, - заметил Маккой. - Человек должен умереть от чего-то.
 - Он умер от одиночества, - сказала Лета. - Этого вполне достаточно. Я знаю.
 - Что нам теперь делать, капитан? - спросил Спок.
 - Я не знаю… дайте подумать… доставить ван Джелдера сюда и восстановить его, я полагаю. Он должен будет взять управление на себя. А затем… он должен будет реабилитировать меня. Хелен, я не хочу этого, я хочу этого меньше всего на свете; но…
 - Я тоже не хочу этого, - сказала она нежно. - Так что нам обоим нужно пройти через это. Это было приятно, пока длилось - ужасно, но приятно.




 ***


 - В это все еще трудно поверить, - сказал Маккой много позже, - что человек может умереть от одиночества.
 - Нет, - возразил Кирк. Теперь он был в полном порядке, в полном порядке. Хелен была для него ничем иным, как еще одной женщиной-врачом. Но…
 - Нет, - повторил он, - в это совсем нетрудно поверить.




 ЛЖЕ-МАККОЙ


 Лагерь в кратере, - или лагерь Бирса, как он официально именовался, - на Регуле VIII представлял собой осыпающиеся остатки того, что некогда могло быть храмом, а теперь было сетью археологических нор, несколькими кусками брезента, беспорядочно разбросанными инструментами и тонким культурным слоем. За пределами кратера планета была, в основном, бесплодна, не считая лоскутов низкой, колючей растительности вокруг таких же кратеров. Кратеров было множество, но не хватало времени обследовать их, несмотря на упоминания, что они были обитаемы невесть сколько тысячелетий назад. В этом не было ничего необычного; галактика вся состояла из руин, о которых никто не знал ничего; на каждого археолога приходилась сотня планет, поверхность которых он с удовольствием хотя бы просто поцарапал. Бирсу просто повезло - фантастически повезло.
 Однако на Кирка - капитана звездолета “Дерзость” Джеймса Кирка, который повидал планет столько, что большинство людей и не подозревало о существовании такого их числа - Регул VIII навевал легкое раздражение. Появилась здесь “Дерзость” в соответствии со сводом инструкций, точнее, с той их частью, которая гласила, что исследовательский персонал на чужих планетах должен проходить ежегодное медицинское освидетельствование корабельным врачом. Когда пришел срок, “Дерзость” находилась в окрестностях Бирса, и корабельный врач Маккой с помощью нуль-транспортера переместился на планету с находившейся на орбите “Дерзости”, чтобы выполнить свой долг. Все происходило вполне обычно, за исключением того обстоятельства, что жена Бирса, Нэнси, была серьезным увлечением Маккоя в “добирсовы” времена, лет десять назад. Банальная история, не правда ли?
 И вот Нэнси вышла из храма - или что это там было - встретить гостей.
 Их было всего трое: Маккой; Дарнелл, влекомый любопытством человек из команды, и Кирк, влекомый служебными обязанностями.
 Она вышла вперед, протянув руки, и, после мимолетного колебания, Маккой взял их в свои.
 - Леонард! - сказала она. - Дай я посмотрю на тебя.
 - Нэнси, - сказал Маккой. - Ты… ты ничуть не изменилась!
 Кирк воздержался от улыбки. Нэнси Бирс была статной, но не представляла собой ничего необычного: крепко сбитая женщина лет около сорока, в меру приятная, с тронутыми сединой волосами. Трудно было поверить, что бывалый врач мог быть так без памяти влюблен, хотя бы и в тридцать лет, чтобы не заметить признаки старения сейчас. Тем не менее, у нее появилась приятная улыбка.
 - Это капитан “Дерзости”, Джим Кирк, - сказал Маккой. - А это Дарнелл, из нашей команды.
 Нэнси обратила свою улыбку на капитана, затем на Дар-нелла. Реакция того была удивительна. Челюсть отвисла; он откровенно уставился на Нэнси. Кирк толкнул бы его, если бы мог дотянуться.
 - Входите, входите, - говорила она. - Нам придется немного подождать Боба: начав копать, он забывает о времени. Мы поделили на несколько комнат зал, где раньше, видимо, был алтарь. Пойдем внутрь, ягодка.
 Она нырнула в низкий полуразрушенный каменный дверной проем.
 - Ягодка? - сказал Кирк.
 - Старое ласковое прозвище, - сказал смущенный Маккой.
 Он последовал за ней. Недовольный своей неловкостью, Кирк повернулся к Дарнеллу.
 - И на что это вы только что таращили глаза, мистер?
 - Прошу прощения, сэр, - сказал Дарнелл неуклюже. - Она мне кое-кого напомнила, вот и все. Девушку, которую я знал когда-то на планете Уриджли. Это…
 - Этого достаточно, - сказал Кирк сухо. - Следующую мысль подобного рода вам, возможно, лучше обдумать в одиночестве. Может быть, вам лучше подождать снаружи.
 - Да, сэр. Благодарю. - Дарнелл выглядел действительно благодарным. - Я немного разведаю здесь, если вас это устроит, капитан.
 - Давайте. Оставайтесь только в пределах слышимости.
 Бирс не появлялся, и, извинившись, Нэнси снова ушла, чтобы поискать его, а Кирк и Маккой остались изучать каменную комнату, играя в молчанку. Кирк не мог решить, лучше ли ему отбыть на борт “Дерзости” или только убить в себе смущение; чувство такта не подводило его столь серьезно уже бог знает сколько лет.
 К счастью, Бирс появился прежде, чем Кирк решил, бежать ему или покончить с собой. Бирс оказался необычайно высоким мужчиной, состоявшим как будто из одних суставов пальцев, коленей и скул, и одетым в линялый комбинезон. Он был немного выше Маккоя, его лицо было так же костисто, как и тело; яркий блеск в его глазах, как показалось Кирку, каким-то особенным образом выражал одновременно и ум, и, пожалуй, горечь. Но, в конце концов, Кирк никогда не претендовал на понимание людей академического типа.
 - Доктор Бирс, - сказал Кирк, - я капитан Кирк, а это корабельный врач и…
 - Я знаю, кто вы, - прервал Бирс голосом, грубым, как терка, и нудным, как телефонный сигнал “занято”. - Вы нам здесь не нужны. Если вы только пополните нас аспирином, соляными таблетками и тому подобным, вам не нужно будет далее беспокоиться.
 - Сожалею, но закон требует для вас ежегодного медконтроля, - сказал Кирк. - Если вы согласны сотрудничать, я уверен, что доктор Маккой проделает все так скоро, как только возможно.
 Маккой действительно уже вынул свои инструменты.
 - Маккой? - переспросил Бирс. - Я слышал это имя… А, да, Нэнси часто говорила о вас.
 - Пожалуйста, руки вытяните в стороны и дышите равномерно… Да, она не упомянула, что я прибыл?
 После мимолетнейшей из пауз, Бирс сказал:
 - Вы уже… видели Нэнси?
 - Она была здесь, когда мы прибыли, - сказал Кирк. - Она вышла, чтобы поискать вас.
 - Ах да, конечно… Мне даже приятно, что она встретила старого друга и может с кем-то пообщаться. Я наслаждаюсь одиночеством, но для женщины это трудно.
 - Я понимаю, - сказал Кирк, не будучи слишком уверен в этом. Внезапное проявление сердечности прозвучало слишком фальшиво после столь враждебного начала. По крайней мере, искренность враждебности сомнений не вызывала.
 Маккой закончил обследование трикордером и извлек шпатель слегка театральным жестом.
 - Она не изменилась нисколько, - сказал он. - Откройте, рот, пожалуйста.
 Бирс с неохотой подчинился. В то же мгновение воздух расколол отчаянный вопль ужаса. На одно сумасшедшее мгновение Кирку показалось, что звук исходил изо рта Бирса. Затем другой пронзительный крик распорол тишину, и Кирк осознал, что это был женский голос.
 Всех троих словно выстрелило за дверь. На открытом пространстве Кирк и Маккой быстро обогнали Бирса; тот, хоть и проводив много времени на открытом воздухе, не был хорошим бегуном. Но им не было нужды бежать далеко. Сразу за краем кратера Нэнси стояла над телом Дарнелла с кулаками, прижатыми ко рту.
 Когда они с бьющимися сердцами оказались рядом, она шагнула к Маккою, но он не обратил на нее внимания и опустился возле тела. Дарнелл лежал лицом вниз. Пощупав пульс, Маккой осторожно повернул голову в сторону, кашлянул и полностью перевернул тело.
 Даже Кирку было ясно, что Дарнелл мертв. Его лицо было покрыто медленно расплывавшимися маленькими кольцевидными красными пятнами.
 - Что с ним случилось? - напряженно спросил Кирк.
 - Не знаю. Петехии в какой-то степени напоминают сыпь, возникающую при пониженном атмосферном давлении или аллергии… А это что такое?!
 Бирс подошел, задыхаясь, когда Маккой медленно разжал один из кулаков Дарнелла. Там был извитой, шершавый на вид предмет неопределенного цвета, похожий на ссохшийся пастернак. А еще он выглядел так, как будто часть его была вырвана прочь. При данных обстоятельствах это было невероятно. Кирк повернулся к Нэнси.
 - Что случилось? - спросил он кратко.
 - Не цепляйтесь к моей жене, капитан, - сказал Бирс своим “телефонным” голосом. - Ясно, что это не ее вина!
 - Один из моих людей мертв. Я никого не обвиняю, но миссис Бирс - единственный свидетель.
 Маккой поднялся и сказал Нэнси мягко:
 - Просто расскажи нам, что ты видела, Нэнси. Не трать время.
 - Я только… - начала она, но потом была вынуждена остановиться и глотнуть, как если бы не могла справиться с собой. - Я не могла найти Боба, и я… Я… повернула обратно, когда увидела человека из вашей команды. У него в руках был этот корень борджиа, и он его нюхал. Я только собиралась окликнуть его, когда он вцепился в него. Я не знала, что он собирается делать - а потом его лицо исказилось, и он упал…
 Она внезапно замолчала и спрятала лицо в ладонях. Маккой нежно взял ее за плечи. Кирк, не считая обязательным проявлять врачебный такт со своей стороны, сказал ровно:
 - Как вы узнали, что это был за корень, если вы только-только подошли на расстояние, с которого можно услышать голос?
 - Этот перекрестный допрос… - проскрежетал Бирс.
 - Боб, прошу тебя. Конечно, я не знала. До тех пор, пока я не подошла вплотную. Но трогать руками любое растение в новом мире опасно.
 Безусловно верно. Так же верно, как то, что это не было откровением для Дарнелла. С бесстрастным лицом Кирк сказал Маккою:
 - Заканчивай на сегодня, Кощей. Мы можем продолжить осмотр завтра.
 - Я уверен, что в этом не будет необходимости, - сказал Бирс. - Если вы только выгрузите наши припасы, капитан…
 - Похоже, все будет не так просто, доктор Бирс, - возразил Кирк.
 Он вынул свой передатчик и щелкнул выключателем.
 - Кирк нуль-транспортерной комнате. Подготовьтесь к приему: два человека и труп.
 Вскрытое тело Дарнелла лежало на столе в корабельном лазарете. Сейчас его не узнала бы и родная мать, если только астронавт-сверхсрочник мог позволить себе иметь таковую. Кирк, стоя около коммуникаторной панели, с отвращением смотрел, как Маккой погрузил мозг Дарнелла в неглубокую чашу, а потом повернулся и мыл свои руки, пока они не стали бумажной белизны. Кирк видел трупы в любом немыслимом состоянии и любом возрасте после многих битв, но он был воином, а не мясником.
 - Я не могу совершенно исключить яд, - констатировал Маккой. - Некоторые из самых известных ядов действуют точно так же быстро и оставляют точно так же мало следов - ботулинус, например. Но нет и следа какой-либо древесной субстанции в желудке или даже между его зубами. Все, что я могу с уверенностью сказать - это то, что у него было массивное поражение капилляров, которое может быть вызвано чем угодно, хотя бы шоком, - и эти следы на лице, - Маккой накрыл развороченное тело.
 - Я проведу биохимический анализ крови, но я хотел бы знать, что за симптомы предположительно вызывает корень борджиа. До тех пор, Джим, я буду действовать, можно сказать, вслепую.
 - Спок ищет это растение в библиотеке, - сказал Кирк. - Это не займет у него много времени. Но я должен сознаться: то, что ты сказал, не слишком меня удивило. Дарнелл был слишком опытен, чтобы вцепиться в какую-то дрянь, которую ему случилось отыскать.
 - Что тогда остается? Нэнси? Джим, я в последнее время не вполне доверяю собственным глазам, но Нэнси не выглядит способной на убийство - особенно совершенно чужого человека!
 - Не только люди убивают… Подожди, меня тут вызывают. Давайте, мистер Спок.
 - У нас нет ничего о корне борджиа, кроме того, что сами Бирсы сообщали в рапорте по своему проекту шесть лет назад, - прозвучал отчетливый голос Спока. - Там они называют его аконитом, относящимся к семейству лилейных. Разрешающая способность их оборудования позволила выяснить, что он содержит от двадцати до пятидесяти алкалоидов. Сырой корень ядовит для мышей. О каких-либо симптомах, которые он вызывает у человека, не упоминается. Кроме…
 - Кроме чего? - ухватился Маккой.
 - Ну, это не есть симптом в точном смысле, доктор Маккой. В докладе еще добавлено, что корень имеет приятный аромат, слабый, но “съедобный”, до некоторой степени напоминающий таниоку. И это все, что там есть.
 - Благодарю, - Кирк отключился. - Кощей, я не могу поверить, что Дарнелла неудержимо потянуло ухватиться за неизвестное растение только потому, что оно пахнет, как тапиока Он бы не взял ничего, даже с запахом персиков в бренди, если бы только не знал его генеалогию. Он был не из тех, кто лезет на рожон.
 Маккой выразительно развел руками.
 - Ты знаешь своего человека, Джим, но куда это нас заводит? Симптомы смутно напоминают аконитовое отравление. Что дальше? Ничего.
 - Не совсем, - возразил Кирк - Я боюсь, Кощей, что нам необходимо освидетельствовать Бирсов. И для этого мне понадобится твоя помощь.
 Маккой повернулся спиной и продолжил мыть руки.
 - Ты ее получишь, - сказал он; но его голос был очень холоден.
 Кирков способ освидетельствования Бирсов был прост, но радикален: он приказал им обоим подняться на борт корабля. Бирс неистовствовал.
 - Вы думаете, что можете сваливаться на нас, запугивать нас, вмешиваться в мою работу? И это - учитывая тот непреложный факт, что вы лицо, вторгшееся на мою планету…
 - Ваша жалоба принята к сведению, - прервал Кирк. - Я прошу прощения за неудобство. Но столь же непреложен факт, что нечто, чего мы не понимаем, убило одного из наших людей. Это может быть с таким же успехом опасно для вас.
 - Мы были здесь почти пять лет. Если бы здесь было что-то враждебное, мы бы уже знали об этом, не так ли?
 - Не обязательно, - сказал Кирк. - Два человека не могут узнать все входы и выходы на целой планете, даже за пять лет - или за всю жизнь. В любом случае, одна из миссий “Дерзости” - защищать человеческую жизнь в таких местах, как это. В данной ситуации, мне приходится быть деспотичным и объявить дискуссию законченной.
 Через короткое время после того, как они прибыли на борт, Маккой доложил, как движутся дела с анализами тканей трупа Дарнелла.
 - Это был шок, - мрачно говорил он Кирку по видеосвязи. - Но шок самого необычайного рода. Электролиты его крови были в полном беспорядке: тяжелое истощение запасов соли - черт возьми, во всем его организме не было и микрограмма соли. Ни в крови, ни в слезах, ни в органах, нигде. Я ума не приложу, как вообще могла случиться потеря соли, не говоря уж о потери всей соли сразу.
 - Как насчет пятен на его лице?
 - Капиллярные кровоизлияния. Такие метки есть по всему телу. Они естественны при данных обстоятельствах - за исключением того, что я не могу объяснить, почему они должны были появиться в основном на лице, или почему они должны быть кольцевидными. Тем не менее, ясно, что он не был отравлен.
 - Тогда это оторванное растение, - сказал Кирк так же мрачно, как и Маккой, - это трюк - в криминальном, а не цирковом смысле слова. Уловка. Это предполагает тайный умысел. Я не могу сказать, что это мне нравится хоть чуточку больше.
 - Как и я, - сказал Маккой, отводя взгляд.
 - Ладно. Это означает, что нам не нужно терять время, допрашивая с пристрастием Бирсов. Я возьму это на себя. Кощей, это было страшное напряжение для тебя, я знаю, и ты две ночи не сомкнул глаз. Поэтому прими пару транквилизаторов и заваливайся в постель.
 - Со мной все в порядке.
 - Приказываю, - сказал Кирк.
 Он выключил экран и отбыл в помещение, отведенное для Бирсов.
 Но там был только сам Бирс. Нэнси пропала.
 - Я полагаю, она ушла вниз, - сказал Бирс безразлично. - Я бы сам ушел, если бы мог добраться до вашего нуль-транспортера хоть на десять секунд. Мы не просили, чтобы нас здесь заключали в тюрьму.
 - Дарнелл тоже не просил, чтобы его убивали. Ваша жена может быть в серьезной опасности. Я должен сказать, вы выглядите поразительно невозмутимым.
 - Она вне опасности. Вся эта угроза - плод вашего воображения.
 - Может, и труп - тоже плод воображения?
 Бирс пожал плечами.
 - Никто не знает, что могло его убить. И вообще, все неприятности начались с вашего появления.
 Было ясно, что говорить с ним дальше не было никакого смысла. Рассерженный, Кирк вернулся на мостик и приказал обыскать весь корабль. Но это не принесло никакого результата, не говоря уж о том, что персонал нуль-транспортера настаивал, что никто им не пользовался с тех пор, как группа вернулась из лагеря на корабль.
 Итак, Нэнси найти не удалось. Нашлось, однако, нечто другое: еще один член экипажа, Барнхарт, лежал мертвым на двенадцатой палубе. Пятна на его теле были такие же, как и на теле Дарнелла.
 Сбитый с толку и взбешенный, Кирк вызвал Маккоя.
 - Извини, что разбудил тебя, Кощей, но дело зашло слишком далеко. Я хочу допросить Бирса с использованием пентатола.
 - Хм, - сказал Маккой. Его голос звучал неясно, как будто-он еще не совсем оправился от действия транквилизатора. - Пентатол. Сыворотка правды. Наркосинтез. Хм. Это потребует времени. И как насчет гражданских прав пациента?
 - Он может подать жалобу, если хочет. Иди и подготовь его.
 Часом позже Бирс лежал на своей койке в полутрансе. Кирк напряженно склонился над ним; Маккой и Спок стояли за его спиной.
 - Где ваша жена?
 - Не знаю… Бедная Нэнси, я так любил ее… Последняя из своего рода…
 - Что вы имеете ввиду?
 - Странствующие голуби… бизоны… - Бирс тяжело вздохнул. - Мне… плохо…
 Кирк сделал знак Маккою, который нащупал пульс Бирса и заглянул под его веки.
 - С ним все в порядке, - сказал он. - Сейчас он придет в себя.
 - Так что там насчет бизонов? - спросил Кирк, чувствуя себя последним идиотом.
 - Их миллионы… прерии черны ими. Одно-единственное стадо покрывало три штата. Когда они двигались… это было как гром. Все это прошло. Так и здешние твари.
 - Здешние? Вы имеете ввиду - внизу, на планете?
 - На планете. Их храмы… возвышенная поэзия… Их были миллионы, а осталось только одно. Нэнси понимала.
 - Все в прошедшем времени, - прозвучал шепот Спока.
 - Где Нэнси? Где она теперь?
 - Мертва. Похоронена на вершине холма. Оно убило ее.
 - Похоронена! Но - когда это случилось?
 - Год… - сказал Бирс. - Или два?.. Я не знаю. Все так запуталось: Нэнси и не Нэнси. Видите ли, им была нужна соль. Когда ее запасы кончились, они умерли… все, кроме одного.
 Подтекст ошеломил Кирка. Следующий вопрос задал Спок:
 - Эта тварь притворяется вашей женой?
 - Не притворяется, - пробубнил Бирс. - Она может быть Нэнси.
 - Или кем угодно еще?
 - Кем угодно. Когда оно убило Нэнси, я едва не уничтожил его. Но я не смог. Оно было последним.
 Монотонный голос Бирса становился с каждой минутой все более раздражающим. Кирк холодно сказал:
 - Это было единственной причиной, Бирс? Скажите мне вот то: когда оно с вами, оно всегда Нэнси?
 Бирс скорчился. Ответа не было. Маккой снова выступил вперед.
 - На твоем месте я бы не нажимал на это, Джим, - сказал он. - Ты можешь получить ответ, если он тебе нужен, но это опасно для пациента.
 - Мне не нужен никакой ответ лучше этого, - отозвался Кирк. - Итак, мы вторглись здесь в маленький личный рай. Существо может быть женой, любовницей, лучшим другом, идолом, рабом, мудрецом, дураком - кем угодно. Великая жизнь, имейте каждого человека во вселенной всецело в вашем распоряжении, - и вы одолеете все возможные доводы.
 - Дорога с односторонним движением к паранойе, - сказал Спок.
 Кирк повернулся обратно к накачанному лекарствами человеку.
 - В таком случае, можете вы распознать тварь - неважно, какую форму она примет?
 - Да…
 - Вы поможете нам?
 - Нет.
 Кирк ничего другого и не ждал. Он обратился жестом к Маккою.
 - Я вынужден уйти, чтобы организовать поиск. Сломай это сопротивление, Кощей, меня не интересует, как ты это сделаешь или насколько ты подвергнешь опасности Бирса. В своем теперешнем состоянии ума он представляет для нас такую же большую опасность, как и его “жена”. Спок, помогите Кощею и будьте готовы стрелять, если Бирс придет в ярость.
 Он вышел. На мостике он объявил тревогу по форме три; это означало пару вооруженных людей в каждом коридоре, на каждой палубе.
 - Следите друг за другом, - сказал он по интеркому. - На борту находится лишний индивид, маскирующийся под одного из нас. Лейтенант Юхэра, произведите контроль всех пультов управления и боевых постов. Если вы увидите одного и того же человека в двух разных местах, объявляйте тревогу. Понятно?
 Послышавшийся позади звук заставил его обернуться. Это был Спок. Его одежда была порвана, и он тяжело дышал.
 - Спок! Я приказал вам… что случилось?
 - Это Маккой, - сказал Спок. - Или, вернее, не Мак-кой. Едва вы вышли из каюты, как оно попыталось схватить меня. Я удрал, но у него осталось мое личное оружие. Куда девалась эта тварь, я не знаю.
 - Маккой! Я еще подумал, почему он вел себя так странно, когда зашла речь о пентатоле. Как будто ему очень не хотелось делать этого. Неудивительно. Ну. есть только одно место, куда оно могло направиться сейчас, аккурат туда, откуда пришло.
 - На планету? Оно не сможет.
 - Нет. В каюту Маккоя. - Он начал вставать, но Спок резко поднял руку.
 - Лучше сначала посмотреть, капитан. Может, оно еще не убило Маккоя, и если мы потревожим его…
 - Вы правы. - Кирк быстро настроил интерком на каюту Маккоя и после слабого колебания ударил по кнопке односторонней связи, которая включала аппаратуру, передававшую изображение, без зуммера на другом конце.
 Маккой был там. Точнее, их было двое: один Маккой спал на койке, а другой стоял у закрытой двери и глядел на первого. Стоящая фигура сдвинулась, проходя перед скрытой камерой, и на мгновение закрыла обзор. Затем она вернулась в кадр - но уже не как Маккой. Теперь это была Нэнси.
 Она села на постель и потрясла спящего врача за плечо. Он забормотал, но не проснулся.
 - Леонард, - прозвучал голос Нэнси. - Это я, Нэнси. Проснись. Пожалуйста, проснись. Помоги мне.
 Кирк вынужден был отдать должное спектаклю. То, что он видел, было, без сомнения, чужой тварью, но ее страх был вполне убедителен. Очень возможно, она и была в ужасе; в любом случае, человеческая внешность выражала его прямо, как удар.
 Она потрясла Маккоя снова. Он неуверенно замигал, а потом сел.
 - Нэнси! Что это? Как долго я спал?
 - Помоги мне, Леонард.
 - Что-нибудь не так? Ты испугана.
 - Да, да, - сказала она. - Пожалуйста, помоги мне. Они хотят убить меня!
 - Кто? - спросил Маккой. - Спокойней. Никто не собирается причинить тебе вред.
 - Этого достаточно, - произнес Кирк, бессознательно понизив голос, хотя пара на экране не могла его слышать. - К счастью, существо пытается убедить его в чем-то, вместо того, чтобы убивать. Давайте быстрее спустимся туда, пока оно не изменило своих намерений.
 Несколько секунд спустя они ворвались в каюту Маккоя. Врач и его гостья обернулись к ним. “Нэнси” вскрикнула.
 - Отодвинься от нее, Кощей, - сказал Кирк, держа свое оружие твердо, как будто оно вместе с его рукой превратилось в камень.
 - Что? Что здесь происходит, Джим?
 - Это не Нэнси, Кощей.
 - Не она? А кто же? У тебя что, крыша поехала?
 - Оно убило двоих членов экипажа.
 - Бирса тоже, - вставил Спок, целясь из своего оружия.
 - Оно?
 - Оно, - подтвердил Кирк - Дай я тебе покажу.
 Кирк вытянул свободную руку, медленно разжал ее. На ладони была маленькая кучка белых кристалликов, исчезающих по краям от испарины.
 - Посмотри, Нэнси, - сказал он. - Это соль. Бери, пожалуйста. Чистая, концентрированная соль.
 Нэнси сделала неуверенный шаг по направлению к нему, затем остановилась.
 - Леонард, - сказала она низким голосом - Гони его прочь. Если ты любишь меня, заставь их уйти.
 - Обязательно, - сказал Маккой резко. - Это безумие, Джим. Ты пугаешь ее.
 - Это не испуг, - возразил Кирк. - Голод. Посмотри на нее!
 Тварь, как загипнотизированная, сделала еще один шаг вперед. Затем, без малейшего вступления, последовал ураган движений. Кирк успел заметить похожее на каменную глыбу тело, человеческих размеров, но ни в малейшей степени не похожее на человека, и щупальца с присосками, которые тянулись к его лицу. Потом был звук, похожий на взрыв, и он упал.
 Обоим - Кирку и Маккою - понадобилось время, чтобы оправиться: капитана зацепило выстрелом из фазера Спока, а у Маккоя развился сильный эмоциональный шок. К тому времени, как они были опять на мостике, планета Бирса удалялась.
 - Насчет соли идея была блестящая, - сказал Спок. - Очевидно, тварь охотилась, только когда не могла раздобыть чистое вещество; вот как Бирс держал ее под контролем.
 - Я думаю, что недостаток соли был не единственной причиной, по которой раса вымерла, - сказал Кирк. - Это ведь было не очень разумно - почти не использовать возможности, которые им предоставила природа.
 - Возможности могли быть просто рудиментом, - предположил Спок. - Мы еще сохранили зубы и ногти, но не часто кусаемся и царапаемся.
 - Может, и так. Хотя есть одна вещь, которую я не понимаю. Как она проникла в твою каюту в первый раз, Кощей? Или ты не хочешь говорить об этом?
 - Почему бы и нет, - сказал Маккой. - Хотя я и чувствую себя трижды дураком. Это было очень просто. Она вошла сразу после того, как я принял транквилизатор и меня уже слегка “повело”. Она сказала, что больше не любит своего мужа - и хочет, чтобы я забрал ее обратно на Землю. Ну… у меня действительно что-то было с Нэнси давным-давно. Меня не трудно было искусить, особенно учитывая, что я уже “катнул колеса”. И позже, пока я спал, она, должно быть, вкатила мне еще одну дозу - иначе я бы не смог проспать всю заваруху, до самой общей тревоги. Это только доказывает еще раз - никогда не связывайся со штатскими.
 - Хорошее правило, - согласился Кирк. - К несчастью, невозможно жить по нему.
 - Но есть нечто, чего Я не могу понять, - добавил Маккой. - Тварь и Бирс были одни со Споком в каюте Бирса - а из того, что я обнаружил во время вскрытия, следует, что оно было как минимум вдвое сильнее человека. Как вы выбрались, мистер Спок, не потеряв ничего, кроме вашего оружия?
 Спок улыбнулся.
 - К счастью, мои предки метали икру в совершенно ином океане, нежели ваши, доктор Маккой, - сказал он. - Соли моей крови совершенно отличны от ваших. Очевидно, я не был достаточно аппетитен.
 - Ах, да, - сказал Маккой. Он окинул взглядом Кирка. - Ты все еще выглядишь немного задумчивым, Джим. Что-то не так?
 - М-м-м? - отозвался Кирк. - Не так? Нет, все нормально. Я почему-то задумался о бизонах.




 БУРЛЯЩЕЕ ВРЕМЯ


 Никто, понятно, не собирался сидеть сложа руки и дожидаться, пока планета разлетится на мелкие кусочки. Названия у планеты не было; на картах она называлась просто ХРУСЧ 42821 ЭВ, кодовое обозначение, быстро сокращенное кем-то из младших офицеров “Дерзости” до Хрюши.
 Прозвище было, прямо скажем, не особенно подходящее. Планета, скалистый шар диаметром около десяти тысяч миль, была замерзшей, безветренной пустыней, не имевшей даже шишковатого корня или обрывка лишайника, которые могли бы скрасить однообразие, протянувшееся от одного пурпурного горизонта до другого. Но в одном отношении ее имя годилось: пустой мир был явно великоват для своего класса.
 Теперь, когда время жизни планеты исчислялось несколькими сотнями миллионов лет, напряжения между замерзшей поверхностью и сморщивающимся ядром собирались расколоть ее вдребезги.
 На Хрюше была наблюдательная станция со штатом в шесть человек. Их нужно было забрать, и “Дерзость”, будучи неподалеку, взялась за эту работу. Затем, согласно предписаниям, звездолет должен был околачиваться поблизости и наблюдать за распадом. Собранные данные будут представлять большой интерес для любящих посчитать парней на Земле. Может быть, когда-нибудь они повернут эти цифры так, чтобы по желанию расколоть планету, с людьми и прочим добром, если возникнет такая необходимость.
 Капитан Кирк, как большинство строевых офицеров, был невысокого мнения об этих “головозадых”, являвшихся составной частью его ведомства.
 Вышло, однако, так, что с Хрюши подбирать было некого. Наблюдательная станция была широко разгерметизирована, лед проник внутрь. Огромные его слои покрывали все - полы, консоли приборов, даже кресла. Двери замерзли открытыми, вся энергия была отключена.
 Шестеро штатных сотрудников были мертвы. Первый, в тяжелом обмундировании, лежал, согнувшись пополам, на одной из консолей. На полу, у входа в один из коридоров, лежало тело женщины, легко одетое и наполовину покрытое льдом. Осмотр, однако, показал, что она умерла до того, как холод добрался до нее: она была задушена.
 В нижней части станции находились четверо других. Инженер сидел на своем посту со всеми переключателями систем жизнеобеспечения в положении “выкл.”, замерзший, как если бы ресурс этих систем был исчерпан. Доступной энергии все еще оставалось достаточно, но она уже была ему не нужна. Еще двоих нашли мертвыми в своих постелях, которые функционировали нормально и, как можно было предположить, держали температуру. А шестой и последний человек умер, принимая душ - полностью одетый.
 - Там было не на что больше смотреть, - говорил позднее капитану Кирку мистер Спок, старший офицер экспедиции, посланной с помощью нуль-транспортера, - кроме маленьких лужиц воды повсюду, которые не замерзли, хотя, без сомнения, должны были при такой температуре, что бы ни содержал раствор. Мы захватили с собой небольшой образец для лаборатории.
 Сейчас тела в нашем морге, все еще замороженные. Что касается людей, то я думаю, что это работа скорее для драматурга, а не для официального расследования.
 - Воображение - полезный талант для офицера, ведущего расследование, - прокомментировал Кирк. - Я бы предположил, что внутри станции вырвалось на свободу нечто летучее и высокотоксичное. Один из мужчин кинулся в душ, надеясь смыть это с одежды и с себя. Кто-то открыл все выходы, пытаясь дать возможность веществу выветриться в окружающую атмосферу.
 - А задушенная женщина?
 - Ее сочли виновной в этой аварии - которая, возможно, была лишь последним звеном в длинной цепочке небрежностей, а может, она вывела всех из себя своим поведением в критической ситуации. Вы знаете, как могут расшатываться нервы в таких маленьких изолированных коллективах, как этот.
 - Очень хорошо, капитан, - сказал Спок. - А как быть с инженером, отключившим системы жизнеобеспечения?
 Кирк поднял руки.
 - Сдаюсь. Может быть, он увидел, что все полетело к чертям и решил покончить с собой. Или, что более вероятно, я не прав от начала до конца. Нам лучше обосноваться на нашей наблюдательной орбите. Что бы ни случилось там внизу, видимо, эта страница перевернута.
 Ну что ж, запомним: он сказал “видимо”.
 Джо Тормолен, член экипажа, который сопровождал мистера Спока на наблюдательной станции, был первым, кто обнаружил странности поведения. Он ел в комнате отдыха - что само по себе не было чем-то необычным, хотя, умелый и надежный, Джо был не слишком общительным. Рядом Сулу, главный пилот, и штурман Кевин Принцли обсуждали достоинства фехтования как упражнения, причем Сулу, конечно, превозносил их до небес. В какой-то момент дискуссии Сулу обратился к Джо за поддержкой.
 В ответ Джо пришел в неистовство, бормоча несвязно, но с большим напором о шести людях, которые погибли на Хрюше, и о том, что человечество вообще недостойно выхода в космос. В кульминационный момент своей безумной речи Джо попытался сделать себе харакири столовым ножом.
 Последовавшая в результате борьба затянулась, и поскольку Сулу и Принцли неправильно поняли намерения Джо - они-то думали, что он собирается напасть на них с ножом - Джо преуспел в нанесении себе тяжелой раны. К тому времени, как он был усмирен и дотащен до корабельного лазарета, все трое были перепачканы кровью, да так, что по прибытии туда стражи порядка никак не могли понять, кто из троих раненый.
 Не было времени сколь-нибудь детально обсудить это происшествие; Хрюша уже начинала раскалываться на мелкие куски, так что едва успевшие помыться Сулу и Принцли были нужны на мостике. В процессе раскалывания эффективная масса планеты, центр ее гравитации, ее магнитное поле - все должно было измениться, так что орбита “Дерзости”, бывшая до того тихой гаванью, могла в любую секунду превратиться в усеянный обломками ад. Компьютеру было не под силу просчитать все параметры; он мог давать только самые общие указания; полагаться в этих условиях можно было только на человеческие мозги.
 Поэтому доклад доктора Маккоя, что Джо Тормолен умер, не мог дойти до Кирка двадцать четыре часа, и еще четыре часа прошло, прежде чем он смог ответить на просьбу Маккоя о консультации. К тому времени процесс раскалывания, достиг некоего уровня стабилизации; на этом плато он должен был приостановиться примерно на час; тогда Кирк смог оставить дежурство на Сулу и Принцли, чтобы нанести короткий визит в кабинет Маккоя.
 - Я бы не позвал тебя, если бы Джо не был одним из двоих, опускавшихся на Хрюшу, - сказал Маккой прямо. - Но случай странный и я не хочу упускать из виду возможность, что тут есть некая связь.
 - Что в этом странного?
 - Ну, - сказал Маккой, - странна сама по себе попытка самоубийства. Неуверенность в себе у Джо всегда была заметна, и он был довольно задумчивый, интровертный тип; но я озадачен тем, что могло вынести это на поверхность так внезапно и с такой силой. И кроме того, Джим, он не должен был умереть. У него было повреждение тонкого кишечника, но я надежно закрыл его и вычистил брюшину; вторичной инфекции не было. Он все равно умер, даже не знаю, от чего.
 - Может быть, он просто сдался, - предположил Кирк.
 - Но это невозможно внести в свидетельство о смерти. Мне необходимо иметь непосредственную причину, такую, как токсемия или тромб в мозгу. У Джо было, видимо, просто генерализованное расстройство кровообращения, вообще без непосредственной причины. И те шестеро мертвых людей с Хрюши в этой связи отнюдь не утешают.
 - Это верно. А как те образцы, которые захватил Спок?
 Маккой пожал плечами.
 - Возможно что угодно, я полагаю, - но, насколько мы можем сказать, это вещество - просто вода, с некоторой примесью минеральных солей, которые намного понижают ее точку замерзания. Мы обращались с ней со всеми возможными предосторожностями, она бактериологически чиста - вирусы в ней также отсутствуют - и очень близка к химически чистой. Я склоняюсь к мысли, что это тупик, хотя, конечно, как и все, еще пытаюсь придумать новые анализы, которым можно было бы ее подвергнуть.
 - Ладно, я буду приглядывать за Споком, - сказал Кирк. - Он был единственным, кроме покойного, человеком, кто был там внизу - хотя его метаболизм настолько отличается от нашего, что я не знаю, что буду искать. А тем временем, нам остается только надеяться, что это было совладение.
 Он вышел. Едва он повернулся от двери, как был неприятно поражен, увидев Сулу, выходящего из бокового коридора и еще не подозревавшего о присутствии Кирка. Очевидно, он только что вышел из гимнастического зала, так как его велюровая сорочка была снята, обнажив черную майку, а вокруг шеи было обернуто полотенце. Под мышкой он нес фехтовальную рапиру с чехлом на конце, и при этом выглядел весьма довольным собой и совсем не похожим на человека, покинувшего свой пост, хотя отбоя тревоги не было.
 Он повернул рапиру так, что она уставилась острием в потолок, потом позволил ей скользнуть вниз между его руками так, что покрытый конец оказался прямо напротив его лица. После короткого изучения, он снял колпачок. Затем он взял оружие за эфес и “взвесил” его рукой.
 - Сулу!
 Пилот отпрыгнул и быстро принял оборонительную позицию. Острие рапиры описывало небольшие круги в воздухе между двумя мужчинами.
 - Ага! - сказал Сулу почти ликующе. - Мушкетер королевы или гвардеец Ришелье? Назовитесь!
 - Сулу, что это такое? Вам полагается быть на посту. Сулу продвинулся на один шаг крабьей поступью фехтовальщика.
 - А, думаете перехитрить меня? Шпагу наголо!
 - Ну, хватит, - резко сказал Кирк. - Доложите о своем прибытии в лазарет.
 - И оставить вам поле боя? Никогда!
 Он сделал внезапный выпад. Кирк отпрыгнул и выхватил свой фазер, одновременно устанавливая его в положение “оглушить” большим пальцем, но Сулу оказался слишком проворен для него. Он юркнул в нишу в стене, где была шаткая лестница, ведшая к люкам в пространство между внутренней и внешней обшивками, и исчез в одном из них. Оттуда эхо донесло его голос: “Тррррррррррус!”
 Кирк незамедлительно оказался на мостике. Когда он вошел, Юхэра уступала другому члену экипажа место навигатора и двигалась назад к своей коммуникационной консоли. В кре, де Сулу уже был другой замещающий. Кирк спросил:
 - Где Принцли?
 - По-видимому, он только что вышел, - сказал Спок, в свою очередь освобождая командирское кресло Кирку. - Никто, кроме Йомен Харрис, не видел здесь, как он уходил.
 - Симптомы? - спросил Кирк рулевого.
 - Он не был в ярости или что-то в этом роде, сэр. Я спросил, где был мистер Сулу, и он начал петь: “Не бойтесь, Принцли здесь”. Потом он сказал, что сожалеет, что я не ирландец - в действительности я как раз им и являюсь - и сказал, что он собирается прогуляться до зубчатых стен.
 - Сулу тоже подхватил это, - коротко сказал Кирк. - Напал на меня со шпагой на уровне два, коридор три, затем удрал между обшивками. Лейтенант Юхэра, передайте службе безопасности приказ обнаружить и запереть обоих. Я хочу, чтобы каждый человек, бывший в контакте с ними, подвергся медосмотру.
 - Психиатрическому, я бы предположил, капитан, - сказал Спок.
 - Объясните.
 - Это расстройство, что бы это ни было, по-видимому, выталкивает на поверхность похороненные образы “я”. Тормолен был депрессивным; эта болезнь привела его вниз ко дну его цикла и даже ниже, так что он покончит с собой Принцли считает себя потомком своих ирландских королей Сулу в душе - сорвиголова восемнадцатого столетия.
 - Хорошо. Каково нынешнее положение планеты?
 - Разрушается быстрее чем предсказывалось, - сказал Спок. - К настоящему моменту мы имеем два процента приращения снижения.
 - Стабилизировать.
 Он повернулся к своему собственному командному пункту, но голос рулевого вновь отвлек его внимание.
 - Сэр, руль не слушается.
 - Тогда включите все донные верньеры. Позже мы выправим нашу орбиту.
 Рулевой надавил на выключатель. Ничего не произошло.
 - Они тоже сдохли, сэр.
 - Главные двигатели: протяжка один! - резанул Кирк.
 - Это выбросит час прямехонько за пределы системы, - заметил Спок, как если бы речь шла просто о небольшом затруднении.
 - Тут ничего не поделаешь.
 - Нет ответа, сэр, - доложил рулевой.
 - Двигательный отсек, отзовитесь! - сказал Спок в интерком. - Дайте нам энергию. Наши органы управления мертвы.
 Кирк показал большим пальцем на лифт.
 - Мистер Спок, выясните, что там внизу происходит.
 Спок сдвинулся с места, но в тот же самый момент дверь лифта скользнула в сторону, и показался Сулу, продвигающийся с рапирой в руке.
 - Ришелье! - воскликнул он. - Наконец-то!
 - Сулу, - сказал Кирк, - положите эту чертову…
 - За честь, королеву и Францию! - Сулу ринулся прямо на Спока, который явно не мог поверить в серьезность намерений пилота и почти позволил проткнуть себя. Кирк попытался подойти, но игольное острие тут же уставилось на него.
 - Теперь, подлый Ришелье…
 Он был готов сделать выпад, когда увидел, что Юхэра пытается обойти его сзади. Он повернулся, она остановилась.
 - Ага, миледи!
 - К сожалению, это не так, - сказала Юхэра.
 Она бросила нарочито заметный быстрый взгляд поверх левого плеча Сулу; когда он резко повернулся в этом направлении, рука Спока схватила его за правое плечо, и последовал парализующий вулканитский прием. Сулу повалился на палубу как мешок с мукой.
 Мгновенно забыв о его существовании, Кирк вихрем набросился на интерком.
 - Мистер Скотт! Нам нужна энергия! Скотт! Двигательный отсек, отзовитесь!
 Интерком лениво отозвался музыкальным тенором.
 - Вы звонили?
 - Принцли? - спроси Кирк, пытаясь сдержать ярость.
 - Это капитан Кевин Томас Принцли звездолета “Дерзость”. А с кем я имею честь разговаривать?
 - Это Кирк, черт возьми.
 - Какой Кирк? Уверен что у меня нет такого офицера.
 - Принцли, это капитан Кирк. Уйдите из двигательного отсека, штурман. Где Скотт?
 - Теперь послушайте вот что, коки, - сказал Принцли. - Говорит ваш капитан; мне понадобятся двойные порции мороженого для команды. Поздравления капитана в честь дня святого Кевина! А теперь ваш капитан обдумает кандидатуры для персонального поздравления.
 Кирк стрелой метнулся к лифту. Спок автоматически двинулся к командирскому креслу.
 - Сэр, - сказал он, - при нашей теперешней скорости снижения у нас есть не более двадцати минут, прежде чем мы войдем в экзосферу планеты.
 - Ладно, - сказал Кирк мрачно. - Поспорим, смогу ли я что-то сделать с этой обезьяной. Оставайтесь здесь, чтобы употребить энергию в то же мгновение как вы ее получите.
 Двери лифта закрылись за ним. Голос Принцли начал орать по всему кораблю: “Тебя я, о Кэтлин, домой вновь возьму”. Певцом он не был.
 Это было бы смешно, если бы не тот факт, что эта серенада полностью связывала переговорную систему; что за припадком самобичевания Джо Тормолена последовала беспричинная смерть, и что сама “Дерзость” должна была скоро стать просто еще одной избитой глыбой в кружащейся груде космических булыжников размером с планету.
 Когда прибыл Кирк, Скотт и двое членов экипажа были у двери двигательного отсека, водя датчиком по ее периметру. Скотт быстро посмотрел на капитана и снова взялся за работу.
 - Пытаемся открыть ее, сэр, - сказал он. - Принцли вбежал, сказал, что мы нужны вам на мостике, а потом заперся от нас. Мы слышали, как вы говорили с ним по интеркому.
 - Он отрезал и руль, и энергоснабжение, - сказал Кирк. - Можете ли вы работать в обход?
 - Нет, капитан, он перехватывает все через главную панель там, внутри. - Скотт тронул одного из своих подчиненных. - Поднимитесь наверх в мой кабинет и притащите сюда схемы этой переборки. Если нам придется прорубаться, я не хочу по пути наткнуться на какую-нибудь цепь.
 Подчиненный кивнул и убежал.
 - Можете вы по крайней мере дать нам энергию от батарей для руля? - спросил Кирк. - Это не остановит нашего падения, но, по крайней мере, стабилизирует нас. У нас есть от силы девятнадцать минут, Скотти.
 - Я слышал. Попытаюсь.
 - Хорошо. - Кирк начал возвращаться на мостик.
 “…Любимые глаза туманят слезы…”
 На мостике Кирк прорычал:
 - Вы можете вырубить этот шум?
 - Нет, сэр, - сказала лейтенант Юхэра. - Он может напрямую использовать любую звуковую линию, у него там главные силовые панели.
 - Есть одно, что он не может контролировать, - сказал Кирк. - Мистер Спок, задрайте все отсеки корабля. Если это инфекция, мы попробуем остановить ее распространение, и в то же время…
 - Я понял вас, - сказал Спок.
 Он привел в действие сервомеханизмы переборок между отсеками. Автоматически выпалила сирена общей тревоги, полностью заглушив Принцли. Когда она прекратилась, последовала короткая тишина. Потом голос Принцли произнес:
 - Лейтенант Юхэра, это капитан Принцли. Вы прервали мою песню. Это ваша оплошность. Мороженого вам теперь не положено.
 - Осталось семнадцать минут, сэр, - сказал Спок.
 - Вниманию команды, - продолжил голос Принцли. - В тысячу девятьсот часов в корабельном кегельбане будет официальный бал. Весь персонал должен будет пойти на него. - Послышался пронзительный, похожий на звук волынки, смех. - По такому случаю всем членам экипажа женского пола будет выдано по одной пинте духов из корабельных запасов. Всем членам экипажа мужского пола будет повышена оплата на одну ступень в порядке компенсации. Приходите - и вы получите леденцов!
 - Не было ли доклада о Сулу перед тем как вышла из строя связь? - спросил Кирк.
 - Доктор Маккой держал его в лазарете под мощными транквилизаторами, - сказала лейтенант Юхэра. - С тех пор ему не стало хуже, но все анализы отрицательные… Мне показалось, что у него есть некая идея, но, прежде чем смог изложить ее, Принцли его отключил.
 - Да, теперь самая неотложная проблема - Принцли.
 Вошел посыльный и отдал честь.
 - Сэр, привет от мистера Скотта, и у вас теперь есть обходная цепь от батарей, питающая рулевое управление. Мистер Скотт предпринимает попытку вскрыть двигательный отсек. Он говорит, что должен достичь ее в течение четырнадцати минут.
 - То есть времени у нас почти не останется, - сказал Кирк. - И запуск двигателей на полную мощность займет три минуты. Привет от капитана мистеру Скотту и скажите ему, чтобы прорубался любым способом и не жалел никаких цепей, кроме главных.
 - Сейчас послушайте вот что, - произнес голос Принцли. - В будущем все члены экипажа женского пола будут должны позволить своим волосам свободно спадать на плечи, а также сдержанно использовать косметику. Повторяю, женщины не должны выглядеть накрашенными.
 - Сэр, - сказал Спок.
 - Одну секунду. Я хочу, чтобы двое стражей безопасности присоединились к группе мистера Скотта. Принцли может быть вооружен.
 - Я уже сделал это, - сказал Спок. - Сэр…
 “…Широк океан и глубок…”
 - Сэр, я заболел, - сказал Спок официально. - Прошу разрешения явиться в лазарет.
 Кирк прижал руку ко лбу.
 - Симптомы?
 - Только общее недомогание, сэр. Но имея в виду…
 - Да, да. Но вы не можете попасть в лазарет; все отсеки задраены.
 - Тогда прошу разрешения, чтобы я был заперт в моей каюте, сэр. Я могу до нее добраться.
 - Разрешение дано. Эй, кто-нибудь, найдите ему сопровождающего!
 Когда Спок вышел, Кирка внезапно осенила другая тревожная мысль. А если предположить, что Маккой теперь тоже заболел, что бы это ни было? Кроме Спока и ныне покойного Тормолена он дольше всех подвергался воздействию болезнетворного начала, а Спок, возможно, был просто необычайно устойчив.
 - Лейтенант Юхэра, вы можете также оставить свою консоль, в данный момент она для нас бесполезна. Найдите себе кусок телефонного кабеля и прослушивающее устройство, и идите между обшивками к той переборке, что над лазаретом. Вы сможете слышать Маккоя, хотя и не сможете говорить в ответ; привлеките его внимание и ответьте ему тюремной азбукой. Передавайте его слова мне при помощи карманного передатчика. Действуйте.
 - Да, сэр.
 После ее ухода Кирк остался на мостике один. Делать ему было нечего, кроме как расхаживать и смотреть на большой экран. Двенадцать минут.
 Потом в заднем кармане Кирка заверещал зуммер. Он выдернул свой передатчик.
 - Кирк здесь.
 - Лейтенант Юхэра, сэр. Я установила контакт с доктором Маккоем. Он говорит, что полагает, что у него есть частичное решение, сэр.
 - Спросите его, что он имеет ввиду под “частичным”?
 Последовала мучительное ожидание, пока Юхэра, по-видимому, по буквам передавала это сообщение постукиванием по внутренней обшивке. Металл был толстым; вероятно, она пользовалась молотком, и даже так стук лишь слабо проникал сквозь него.
 - Сэр, он хочет выпустить что-то - какой-то газ, сэр - в корабельную вентиляционную систему. Он говорит, что он может сделать это из лазарета и что оно распространится быстро. Он говорит, что оно подействовало на лейтенанта Сулу и, по-видимому, вылечит любого, кто болен - но он не ручается за его эффект в отношении здоровых членов экипажа.
 - Это звучит как типичное для Маккоя предостережение - но спросите его, как он сам себя чувствует.
 Снова долгое ожидание. Потом:
 - Он говорит, что чувствовал себя очень больным, сэр, но сейчас в порядке, спасибо противоядию.
 Это могло быть правдой и могло не быть. Если Маккой сам был болен, не было способа предугадать, что он действительно готовится выпустить в корабельный воздух. С другой стороны, отказ ему в разрешении не обязательно остановит его, в любом случае. Если бы только прекратилось это чертово пение! Размышлять под такой аккомпанемент было совершенно невозможно.
 - Попросите его, чтобы Сулу сказал что-нибудь; посмотрим, покажется ли он вам здоровым?
 Еще ожидание. Теперь оставалось только десять минут - три из которых должны будут использоваться для вывода двигателей на полную мощность. И никто не скажет, как быстро станет распространяться антидот Маккоя, или как долго ему нужно будет воздействовать.
 - Сэр, он говорит, что лейтенант Сулу обессилен и он не хочет будить его, пользуясь свободой действий, предоставленной ему его полномочиями. У Маккоя была эта свобода действий, если быть точным. Но это могло быть также и коварной уловкой расстроенного ума.
 - Хорошо, - тяжело сказал Кирк. - Скажите ему, пусть начинает.
 - Слушаюсь, сэр.
 Несущая волна Юхэры со щелчком исчезла, и Кирк положил в карман передатчик, чувствуя полную беспомощность.
 Девять минут.
 Потом голос Принцли запнулся. Видимо, он забыл некоторые слова своей бесконечной песни. Потом он пропустил целую строку. Он попытался продолжить, напевая “ла-ла-ла” вместо слов, но скоро это тоже замерло.
 Тишина.
 Кирк чувствовал удары собственного сердца и невольно прислушивался к себе. Насколько он мог судить, с ним было все в порядке, кроме головной боли, которая, как он теперь понял, была у него уже больше часа. Он быстро, широко шагнул к консоли Юхэры и вызвал двигательный отсек.
 Громкоговорители со щелчком включились, и голос Принцли неуверенно произнес:
 - Здесь Принцли.
 - Мистер Принцли, это капитан Кирк. Где вы?
 - Сэр, я… я, кажется, в отсеке двигателей. Я… покинул пост, сэр.
 Кирк вздохнул с облегчением.
 - Ничего. Немедленно дайте нам энергию. Затем откройте дверь и впустите главного инженера. Станьте в стороне, когда вы сделаете это, потому что он пытается ворваться с фазером на полной мощности. Вы все поняли?
 - Да, сэр. Энергия, затем дверь - и отойти. Сэр, что происходит?
 - Сейчас неважно, просто сделайте это.
 - Да, сэр.
 Кирк отключил экстренную герметизацию. Тут же послышался тяжелый катящийся звук открывания аварийных дверей между отсеками: будто камень откатывался от надгробья. Нажав на кнопку общей тревоги, Кирк закричал:
 - Всех офицеров на мостик! Угроза крушения, шесть минут! Шевелись!
 В тот же момент задвигались стрелки на силовом пульте. Принцли привел в действие машины. Секундой позже его голос, исполненный невинного раскаяния, сказал по общей связи:
 - Теперь не будет танцев в кегельбане вечером.
 Как только была установлена новая орбита вокруг распадающейся массы Хрюши, Кирк нашел время расспросить Маккоя. Медик выглядел измученным до предела, и не удивительно - его вахта была самой долгой. Но ответил он в своей обычной манере, вопросом на вопрос:
 - Знаешь что-нибудь о кактусах, Джим?
 - Только то, что и каждый. Они живут в пустынях и колются. Да, и еще некоторые из них запасают воду.
 - Правильно, и последнее замечание - главное. Кроме того, кактусы, которые были в музейных витринах в течение пятидесяти или даже семидесяти лет, иногда изумляли музейных смотрителей тем, что пускали ростки. Египетская пшеница, что была в могилах в течение тысячелетий, иногда тоже давала ростки.
 Кирк терпеливо ждал. Маккой дойдет до главного, когда сам сочтет нужным.
 - Оба этих явления происходят по причине специфической формы накопления, называемой “связанная вода”. Обычные неорганические кристаллы, как например сульфат меди, часто содержат воду, рыхло связанную с их молекулами; это кристаллизационная вода. С ней сульфат меди - хорошенький голубой самоцвет, хотя и ядовитый; без нее - ядовитый зеленый порошок. Ну а органические молекулы могут связывать воду намного более тесно, делать ее действительно частью молекулы, а не просто рыхло связанной с ней. По прошествии многих лет, эта вода выходит из соединения и становится доступной для кактуса или зерна пшеницы как жидкость, и тогда жизнь начинается снова.
 - Нехитрый механизм, - сказал Кирк. - Но я не вижу, как он мог убить всех нас.
 - Все дело было в том образце жидкости, который захватил с собой мистер Спок - там присутствовал катализатор, ускоряющий связывание воды. Если он не имеет к чему прицепиться, он будет цепляться даже к самому себе. Попав в кровеносную систему, катализатор начинает способствовать образовыванию комплексного соединения воды с серой крови. Сначала это приводит к тому, что из крови становится труднее извлекать питательные вещества, прежде всего глюкозу крови, что лишает питания мозг - отсюда психиатрическая симптоматика. Идя дальше, процесс делает кровь слишком вязкой для прокачивания, особенно через мелкие капилляры - отсюда смерть Джо по причине циркуляторного коллапса.
 Как только я осознал, что происходит, я должен был найти способ “отравить” катализ. Вещество хорошо растворимо, легко передается через пот, кровь, или любую другую биологическую жидкость; а ведь катализаторы не принимают участия во всякой химической реакции, которую ускоряют, так что в исходном количестве он всегда присутствовал, поддерживая ход реакции. Я думаю, данный катализатор может даже размножаться, неким вирусоподобным образом. Как бы то ни было, работа состояла в том, чтобы изменить химическую природу этого катализатора - отравить его - так, чтобы он не мог больше ускорять эту реакцию. Я едва нашел вовремя подходящий яд, и, как я говорил лейтенанту Юхэре через стену, я не был уверен, какое действие окажет сам яд на здоровых людей. К счастью, никакого.
 - Великая Галактика, - сказал Кирк. - Это напомнило мне кое о чем. Спок отпросился с вахты по состоянию здоровья как раз перед началом самых беспокойных минут, и не вернулся обратно. Лейтенант Юхэра, вызовите каюту мистера Спока.
 - Да, сэр.
 Щелкнул выключатель. Из интеркома понеслось завывание, напоминавшее нечто арабское - звук вулканитского музыкального инструмента, на котором Спок любил упражняться в своей каюте с тех пор, как на борту не осталось никого, кто бы мог это слушать. Вплетаясь в этот шум, грубый голос Спока проникновенно напевал вполголоса:
 Элэб, вес-круниш, спрай пу ристу,
 Ор эн о лйиик майиир ауо-о-о…
 Кирк поморщился.
 - Я не могу сказать, все с ним в порядке или нет, - сказал он. - Как и никто, кроме другого вулканита. Но, поскольку он не на дежурстве с момента объявления тревоги, может быть, твой антидот сделал с ним нечто такое, чего не сделал с нами. Иди-ка лучше осмотри его.
 - Как только я найду затычки для ушей.
 Маккой ушел. Голос из каюты Спока продолжал:
 Риджии, бебе, и салку пирту,
 Фрор от…
 Голос поднялся до исполненной страсти кульминации, и тут Кирк отключил питание. Чем это, лучше слушать “Тебя я, о Кэтлин, домой вновь возьму”.
 С другой стороны, если Принцли звучал для Спока, как теперь звучит для Кирка споковское пение, может быть, Спок и не нуждался в другой причине для того, чтобы чувствовать себя нехорошо. Со вздохом, Кирк уселся обратно смотреть последние конвульсии Хрюши. Планета выглядела теперь разбухшим, неправильной формы облаком пыли, и удивительно напоминала на экране разрушающийся человеческий мозг.
 Сходство, подумал Кирк, определенно было поверхностным. Раз начав распадаться, планета идет до конца. А мозги не так просты.
 Дай им полшанса, они сцепляются вместе.
 Иногда.




 Адриана Комачи


 ДЬЯВОЛ


 Бортовой журнал капитана. Звездная дата - 8810.8
 “В ближайшее время возьмем на борт самку мамулы, которую просил найти регент Цигнуса XII, где этот вид животных считается священным и близок к вымиранию. Ввиду стратегической важности упомянутой планеты Звездный флот поручил нам…” - Голос из переговорного устройства прервал Кирка.
 - Здесь Спок, капитан. Я на борту и со мной мамула. Направляюсь в лазарет.
 - Прекрасно. Сейчас подойду. Мистер Сулу, примите управление, - добавил Кирк по дороге к двери, указывая на пустое кресло. Через несколько секунд он был в лазарете, где озадаченно ворчал Маккой…
 - И это все? - говорил врач, оценивающе разглядывая комок меха внутри клетки. - На вид не столь уж примечательна. Насколько помню, когда моей дочери исполнилось три года, и я подарил ей кошку, которая…
 - Доктор, должен сказать, что не согласен с Вами по двум пунктам: во-первых, налицо значительные физиологические и эстетические различия между этими видами; кроме того, нелогично дарить живое существо человеку, который слишком молод, чтобы понята ценность формы жизни, так отличающейся по внешнему виду… допускаю, что он или она поймет это, как только вырастет!
 Кощей собирался возразить, когда вошел Кирк и встал между ними.
 - Довольно ссориться! Покажите ее мне, мистер Спок: мне очень любопытно увидеть это животное, которое считается в какой-то степени священным… А оно не опасно?
 Спок поднял бровь, в углах его рта что-то дрогнуло.
 - Я бы так не сказал, сэр. Я только думаю, что у нее имеется… впрочем, судите сами.
 И он открыл клетку. Черный клубок меха, только что казавшийся крепко спящим и ко всему безразличным, одним махом вскочил на плечо вулканита. Там он немедленно свернулся в прежнее положение, расположившись у шеи Спока, покусывая кончик его заостренного уха и выражая одобрение звуками “фррр… ррр… ооон!”
 - Видимо, это ее любимое положение, капитан. В связи с этим, у меня возникнут трудности при выполнении своих обязанностей, - сказал Спок: тем временем Кощей лопался от смеха, а Джим с сомнительным успехом пытался не делать то же самое.
 - Э-э мистер Спок, - воскликнул он - покажите нам, что же в ней такого особенного…
 И тут это случилось: сильнейший удар отбросил трех офицеров к стене, двигатели взревели от внезапной и неожиданной нагрузки… а потом несколько бесконечных мгновений кромешной тьмы, пока включалась вспомогательная силовая установка.
 Схватившись за ушибленную голову, Кирк бросился к интеркому и крикнул: “Скотт!”, но аппарат безмолствовал. Поперхнувшись проклятием, он схватил локоть своего первого помощника, вплотную следовавшего за ним и увидел на его шее четыре царапины, но сначала не придал этому значения.
 - Спок, быстро, на мостик, - приказал он, и вдруг осознал… царапины! Кирк оглянулся вокруг и выругался. - Мамула! Исчезла! Как тяжко она нам досталась… и что теперь? Нет, пойдемте со мной Спок. А ты ищи ее, Кощей.




 ***


 Солнце еще не встало, когда Сюзанна, младшая послушница, быстро скользила по направлению к МОНАСТЫРЮ БЛАГОЧЕСТИВЫХ СЕСТЕР СВЯТОЙ ВСЕМИЛОСТИВОЙ ПРУДЕНСИИ, раскрасневшись и смеясь про себя. Многое она ненавидела в монастыре: таскать воду из колодца, мыть полы и больше всего, подчиняясь долгу, с раскаянием слушать проповеди настоятельницы, Матери Миранды, также называемой Матушкой Снедь, за ее огромный аппетит, который выдавала ширина ее рясы и три лоснящихся подбородка один на другом. Но в монастыре были также и превосходные вещи: еда три раза в день, удобная кровать, защита твердых стен и… Брат Паголо. Сюзанна остановилась поправить свое короткое покрывало и опять засмеялась. Предметом ее мыслей был племянник Отца-настоятеля из ближайшего монастыря БДИТЕЛЬНЫХ БРАТЬЕВ-БОГОСЛОВОВ: в течение двух месяцев он часто посещал женский монастырь, читая проповеди… для Сюзанны это были два великих месяца. Теперь она собиралась встретиться с ним… чтобы обсудить проблему Склонности и Предопределения. Безусловно, эти вопросы требовали незамедлительного и секретного обсуждения. Она уже приближалась ко входу в садовый домик, откуда она обычно подавала знак своему… отцу-исповеднику, когда ее остановил слабый и необъяснимый свет. Почти сразу свет исчез, а на его месте оказалось сидящее на срубе колодца Нечто Черное и Покрытое Шерстью, уставившееся на нее двумя глазами, горящими, как дьявольские угли.
 Вопль, исторгнутый не вполне чистой совестью Сюзанны заставил выбежать из часовни Матушку Снедь вместе с ее верными помощницами - сестрой Альбиной, высокой и тощей, и сестрой Абелардой, низенькой и тощей. “Там!” - пронзительно кричала Сюзанна, цепляясь за настоятельницу. “На колодце!.. Это не обычная кошка: оно появилось из ничего, клянусь!” А затем, чтобы избежать вопросов о причине ее пребывания во дворе в столь ранний час, она без сил опустилась на огромный живот настоятельницы. Матушка Снедь, имевшая под обильными телесами сердце корсара, стряхнула ее и оставила на попечение двух сестер, которые еще не раскрыли рта. Чтобы не попасть впросак, они обычно высказывались после матушки. Тем временем, Матушка, с величием роскошно убранной галеры, двинулась к обвиняемому животному, вначале прищурив свои близорукие глаза, а затем закатив их со стоном ужаса, прорвавшегося через ее три подбородка. На мохнатом лбу маленького зверька виднелась пара округлых рожек. Они находились перед посланцем Сатаны!
 И, как будто само его присутствие в святом месте не было уже достаточно оскорбительным, Хам уселся поудобнее на краю колодца, повернулся кругом, поднял заднюю лапу, сладострастно встряхнул длинным хвостом и принялся вылизывать под ним прямо перед почтенной Матерью Настоятельницей и ее благочестивыми Сестрами!
 С кудахтаньем, галера снялась с якоря, развернулась и обратилась в бегство с развевающейся по ветру мантией, а за ней последовали две сестры, волоча между собой перепуганную Сюзанну.
 - Никому не покидать двора без моего разрешения, - сказала Матушка Снедь парой минут позже, укрывшись в Монастыре и подкрепляясь двумя бисквитами с розалио, чтобы восстановить силы. - Запереть все выходы! И передайте Отцу Настоятелю, что ему надо немедленно прийти с заклинателями бесов!
 - А еще с Братом Паголо, - целомудренно предложила Сюзанна.




 ***


 На мостике, на борту Дерзости, еще властвовала неразбериха, но постепенно все приходило в норму. И все же положение вещей оставалось тем же: теперь они вращались не вокруг Зэты-7, а вокруг Земли… но и это было еще не все.
 - Капитан, - сказал Спок, сопоставляя данные шести различных приборов, - воздействие гравитационного поля черной дыры и последующий рикошет переместили нас не только в пространстве, но и во времени.
 - Ну нет! Это становится каким-то обычаем! Итак, мы снова на орбите вокруг Земли двадцатого столетия со всем, что из этого следует… Или я не прав, мистер Спок?
 - Не правы, сэр. В этот раз скачок составил по крайней мере шесть столетий: мы находимся на орбите Земли семнадцатого века, если мои расчеты верны.
 - Конечно, верны, - мрачно проговорил капитан и добавил: - К несчастью! - чтобы умерить гордость своего офицера подразумеваемой похвалой. - В этот миг внутренняя связь донесла голос Маккоя:
 - Джим, я в транспортерном отсеке. Дежурный офицер говорит, что когда включилась вспомогательная силовая установка, на платформе мелькнул какой-то черный мячик… и тут же исчез! Кажется, двигатель включился сам после воздействия… а Вы как считаете?
 Джим выругался про себя: сведения о повреждениях поступали из всех отсеков: Юхэра бархатным голосом продолжала сообщать неприятные вести, Скотт докладывал о ходе ремонтных работ, Сулу в третий раз спрашивал указаний о курсе, Чехов проверял оружие и постоянно сообщал ему результаты, Спок считал и думал.
 - Я понял, - вздохнул Кирк. - Юхэра сейчас скажет мне, есть ли серьезные неисправности и повреждения… Нет? Ну и достаточно. Сулу, оставайтесь на орбите до новых распоряжений; Чехов, маловероятно, что нам потребуются фотонные торпеды, пока мы будем в окрестностях Земли семнадцатого столетия… О своих делах Вы сообщите позже. Спок, с помощью этого уравнения мы сможем вернуться домой? Пойдемте и обсудим это со Скоттом. Но вначале, я боюсь, мы должны сделать кое-что еще: найти мамулу, или регент Цигнуса прекратит с нами все дипломатические отношения.




 ***


 В монастырь Святой Пруденсии один за другим прибыли Отец Настоятель, заклинатели бесов и старшие Братья. Позже сестры тоже собрались, и черно-белая процессия, распевая псалмы, покинула часовню, окутанная дымом ладана и брызгами святой воды. Они прибыли в садовый домик, где, согласно свидетельству перепуганного садовника, Исчадие Ада нашло себе прибежище.
 - A porta Inferi! - запел баритоном Приор.
 - Libera nos, Domine! - жалобно подхватил хор сестер и братьев, затем брызги воды - несомненно святой, но еще и очень холодной - упали на голову мамулы, которая быстро отряхнулась.
 - Аааааааааааааххх! - завопил хор, отшатываясь.
 - Оно чувствует Божественную Силу! - воскликнул Приор, предусмотрительно отступая.
 - Чувствует, преподобный Отец! - подтвердили два заклинателя бесов позади него.
 - Ab Imperio Principis Tenebrarum, - продолжил Приор глубоким голосом. - Libera nos, Domine! - вновь начал хор с легкой дрожью, пуская клубы ладана прямо в морду животному. Мамула, устав от этой суеты, выпрямилась и выгнулась угрожающе.
 - Аааааххх! - вскрикнул хор, бросившись врассыпную от страшной угрозы длиною тридцать сантиметров (не считая хвоста).
 - Не бойтесь! Божественное Провидение защитит нас! - ободрял Приор, скрываясь за статуей Святой Пруденсии.
 - Защитит, Преподобный Отец! - подхватили два заклинателя, чувствуя себя в безопасности за его плечами.
 - A Morte aeterna, - закончил Приор си бемолью на октаву ниже и повернулся к непослушному и рассыпавшемуся хору.
 - L-l-libera nos, Domine! - наконец запели они не в строй дрожащими голосами.
 Ливень святой, но ледяной, воды и ладана, который для мамулы был только вонючим дымом, обрушился на животное. Ну, это уж слишком! Кроме покоя, ей ничего не хотелось, разве что получить блюдечко теплого молока с сахаром и не спеша вылакать его своим розовым язычком. А вместо этого к ней привязалась банда ненормальных! Она им выскажет, что о них думает: выгнув спину, взъерошив шерсть, мамула открыла рот, окаймленный острыми яркими зубами и выразила негодование ворчанием, неумолчным фырканьем и шипением, а ее рожки, обычно черные, как и шкурка, начали розоветь от досады и угрозы.
 Результат не заставил себя ждать. Шумная толпа заколебалась, потом рассыпалась - замелькали монашеские одеяния, в которых путались ноги и животы - и укрылась в часовне. С довольным видом мамула свернулась в свою обычную позу и немного позже уже спала, удовлетворенно мурлыча фр… ррр… щщщн. Но преследователи не бросили своей затеи и, несколько часов спустя, собрав подкрепление в ближайшей деревне, вернулись и осторожно двинулись, распевая духовные гимны, к Логову Дьявола, - на этот раз таща с собой, кроме прежних средств для изгнания дьявола, большое количество щепы для растопки, мотыги, веники, топоры, аркебузы, дубины.
 Мамула села и огляделась. Увиденное на подвиги не вдохновляло, и она, выгнув спину, прыгнула на дерево.
 - Начнем же, - говорил Приор, втыкая в землю знамя своего братства, когда заклинатели начали петь псалмы, - вы, святые сестры, преклоните колени и молите защитницу свою Святую Пруденсию; вы, добрые прихожане, приготовьте щепу, вы, благочестивые братья, окропите ее святой водой; тем временем наши героические солдаты своим оружием не допустят, чтобы спаслось это Чудище Тьмы. Я лично подожгу дерево, как только церемония закончится, а Брат Паголо поможет мне… кстати, где этот молодец?
 - Здесь, Ваше Преподобие, - воскликнул Брат Паголо, появляясь из-за платья Сюзанны с красным лицом и глубоко смущенный.
 - Хм! - крякнул Приор. - Я разберусь с тобой позже. Теперь встань около меня и будь готов подать огонь.
 Они начали зажигать факелы, мамуле на верхушке дерева становилось не по себе, она начинала скучать по “Дерзости” и, особенно, по плечу одного человека, когда…




 ***


 - Когда, - повествовал много лет позже Брат Паголо, обремененный к тому времени аббатством и желудком, которому могла позавидовать покойная Матушка Снедь, - когда вдруг появился свет, и сиял этот свет ярче зажженных нами факелов. И появился Он… Князь Тьмы, Сам Дьявол! Я своими глазами видел, как вытянулись его руки, чтобы схватить Презренное Создание, которое признало в нем хозяина, ибо оставило убежище на дереве и прыгнуло к нему на плечо… но мы его тоже хорошо узнали!
 В этом месте Брат Паголо всегда переводил дух, чтобы его слушатели могли обменяться замечаниями и вопросами, а затем продолжал: - Бес явился нам в человеческом облике, как он часто делает, чтобы сильней смутить нас. Однако Провидению, призванному нашими молитвами, было угодно, чтобы он выглядел лишь ничтожной подделкой Господнего творения - человека. Возлюбленные братья, я смотрел самому Дьяволу в лицо и видел его глаза, хотя и похожие, но не человеческие… он нес знак своего проклятия: его уши, братья! Его изуродованные ужасные уши были острыми! - тут Аббат Паголо сначала переходил на шепот, а затем и вовсе останавливался, чтобы перевести дух и дать пошептаться восхищенной публике, а заканчивал он так: - Наш возлюбленный Приор, ныне вознесшийся в Царствие Небесное, выплеснул на них всю святую воду (столь изящно он упоминал о том, что в общей панике Приор упал в оставленную чашу со святой водой, расплескав содержимое) и тут же, не устояв, сам Дьявол и его бесовская Кошка исчезли, но прежде произнесли непонятные слова угрозы, среди которых мы уловили намек на Скотландию, возможно зловещее предупреждение несчастной Королеве Марии…




 ***


 - Все хорошо, что хорошо кончается, мистер Спок! - сказал Кирк, улыбаясь, глядя на вулканита, который держал голову немного набок, чтобы черному шару было удобнее.
 Они находились в комнате отдыха на борту Дерзости, к тому времени положение нормализовалось как в смысле времени, так и пространства. Маккой предложил отпразновать это рюмкой его особенного Сатурианского бренди.
 - Изучив традиции и обычаи эпохи, - объяснял вулканит слегка надменно, играя пустым стаканом, - было логично допустить, что мое появление в форме и с непокрытой головой не нарушит Первый Закон и не повлияет на ход событий; наоборот, оно хорошо впишется в такую эпоху, наполненную суевериями и заблуждениями…
 - Кстати, о заблуждениях, - вмешался доктор, который не терпел периодических замечаний Старшего Офицера о земных обычаях, - что Вы скажете о Ваших?
 - О моих?! - правая бровь Спока едва не исчезла под челкой. - что вы имеете в виду?
 - Мамулу, которую Вы изучали и нашли, - ласково сказал Маккой. - Это особь среднего рода и следовательно бесполезна для репродукции, - кстати, Регент просил именно самку. Видите ли, физиологические особенности этого животного, возвращаясь к тому, с чего мы начали дискуссию… но Вы меня не слушаете, Спок?
 - Боюсь, что нет, Кощей, - Джим откровенно смеялся, улыбка мало-помалу появлялась и на других лицах. - И это ставит перед нами две проблемы: первая - что я скажу Регенту Цигнуса, вторая - что мы будем делать с этим животным?
 Черный меховой шар вытянулся во всю длину (тридцать сантиметров, не считая хвоста) на плечах уничтоженного Спока, не заботясь, что при этом его коготки впивались вулканиту в спину, а влажная мордочка тыкалась ему в ухо. Добившись, что он обратил на нее внимание, мамула не сводила с него ясных желтых глаз, мурлыча одобрительно: фр… ррр… ооон. Капитан Кирк волен решать свои проблемы с регентом как ему угодно, мамула знала совершенно точно где, и, главным образом, с кем, она собирается остаться. Спок взял стакан и выпил его залпом: теперь он знал тоже!




 Кимберли Педерсон


 ПОСЛЕДНИЕ “ПРОЩАЙ”


 Капитан Жан-Люк Пикар, в полной парадной форме, замер рядом со своим столь же разодетым первым помощником в транспортерном отсеке номер три. Они ожидали прибытия Очень Важной Персоны и ее семьи, которых “Дерзость” должна была переправить на Хаттис VII - дальнее пограничье между ромулианским сектором пространства и владениями Федерации.
 - Волнуетесь, капитан? - вежливо осведомился Уилл, озорно сверкнув глазами. Он-то знал, что его командир вовсе не спокоен.
 - Что, так заметно, Первый? Неужели я такой плохой актер? - Пикар перенес тяжесть тела на другую ногу и сцепил руки за спиной. - По-моему, это тебе, Уилл, надо волноваться. Мистер Спок несколько лет был первым помощником на самом первом звездолете, называвшемся “Дерзость”. Может, он хочет здесь побывать лишь для того, чтобы проверить, как ты несешь службу?
 - Вулкан-центральный докладывает, что мистер Спок с семьей готовы к нуль-транспортировке, капитан, - начальник транспортерной службы О’Брайен не дал и рта раскрыть Уиллу.
 - Прекрасно, О’Брайен, - сказал Ликар. - Подтвердите получение сообщения и транспортируйте их на борт.
 О’Брайен справился со своей задачей быстро и умело. Скоро замерцал луч транспортера, и на приемной платформе материализовались пятеро вулканитов: мужчина, женщина и трое детей.
 - Мистер Спок! Добро пожаловать на борт “Дерзости”, - Пикар легко вскинул руку в вулканитском приветствии.
 - Долголетия и процветания, капитан, - сказал Спок, - Благодарю вас. - Он повернулся к женщине и продолжил: - Позвольте представить вам мою жену.
 Вулканитка грациозно склонила голову, а трое юнцов оставались в позах, выражавших скромное внимание к происходящему.
 Капитан Пикар отвесил легкий церемонный поклон.
 - Я счастлив удостоиться чести знакомства с вами, миссис Спок. Надеюсь, вам и детям не придется испытывать неудобств, путешествуя с нами.
 - Меня зовут Саавик, капитан, - сказала она с легкой улыбкой. - Пожалуйста, не смущайтесь звать меня по имени. И я уверена, что отведенное нам жилище окажется очень удобным - ведь это же все-таки “Дерзость”. Лучшего места и придумать невозможно.
 - Вы очень добры, Саавик, - сказал Пикар и повернулся к двери. - Разрешите мне показать отведенные вам каюты.
 Семейство Спока двинулось к дверям, чтобы последовать за своим гидом. А Райкер словно прирос к полу и еще мгновение вглядывался в миссис Спок.
 - Простите, мадам, вы не та самая Саавик - капитан “Дерзости-Б”?
 Саавик, похоже, немного удивилась.
 - Ваш первый помощник - человек сведущий, капитан Пикар, - сказала она. Потом повернулась к Уиллу: - Да, мистер Райкер, когда-то я была капитаном “Дерзости-Б”. Но я больше не офицер Флота. Прослужив несколько лет, я решила отказаться от военной карьеры в пользу научных исследований со своим мужем и воспитания наших детей. Когда мы разместимся, рада буду подробнее побеседовать об этом. Навестите меня, пожалуйста, когда освободитесь. Это поможет вам… преодолеть некоторое смущение, - она улыбнулась Уиллу одними глазами.
 Оба мужчины тотчас распознали в ее словах не только приглашение, но и вежливое “разрешите пока на этом закончить”.
 - Простите, что заставляем вас томиться здесь, - извинился Пикар. - Пойдемте, прошу вас, - он вновь жестом пригласил всех к выходу.
 Райкер от волнения чуть не споткнулся о собственные ноги, когда поворачивался, чтобы последовать за семейством мистера Спока. Одно дело - бывший первый помощник Спок, но добавьте-ка к этому еще и капитана Саавик1 Ее подвиги в бытность капитаном “Дерзости-Б” были, словно в мраморе, выгравированы в мозгу Уилла. Он и сам многое рассказал бы при случае об этой женщине, оставившей столь яркий след в истории Флота.
 Направляясь к выходу, Райкер сказал О’Брайену:
 - Пожалуйста, проследите, чтобы вещи мистера Спока нуль-транспортировали в четвертый багажный отсек. И держите наготове людей, чтобы доставить багаж в их апартаменты.
 - Есть, сэр. Будет исполнено, - ответил ОЪрайен, поворачиваясь к своему пульту.




 ***


 Вернувшись на мостик, Жан-Люк откинулся в капитанском кресле, чувствуя себя немного школьником. Ох, как много вопросов хотелось ему задать и Споку, и Саавик! Волновался он не меньше Уилла. Нечасто оказываешься под одной крышей с живой историей…




 ***


 В коридоре, ведшем к каютам “люкс” в семейном секторе “Дерзости”, стоял, прислонившись к стене, мальчик на вид никак не больше семи стандартных лет, и безутешное горе ясно читалось во всем его облике. Очень уж плохое у него было настроение; не хотелось видеть никого из родных. Вечно они считали, что печалиться ему незачем.
 Он так упорно разглядывал носки своих башмаков, что не заметил, как его одиночество окончилось, пока не услышал девчоночий голос:
 - Привет! Ты здесь новенький, да? По крайней мере я тебя раньше не видела, а я тут каждого знаю. Папуля говорил, что мы обновим команду на Вулкане, и ты, наверно, из этой компании. Мне почти восемь, и зовут меня Милэун. А тебя?
 Вся эта безостановочная дружелюбная болтовня ошеломила его. На Вулкане никто никогда не говорил больше, чем было необходимо. Завершив изучение своих ботинок, он поднял голову, и его взгляд остановился на бойком, похожем на те, что бывают у фей, лице с искрящимися миндалевидными зелеными глазами и дружеской улыбкой. Волосы, обрамлявшие лицо, были собраны в две черные как смоль косички, одна из которых словно старалась вырваться из-под ленты, удерживавшей их на своем месте. Он никогда раньше не видел таких лиц. Никто из тех, кого он знал до сих пор, не улыбался ему, кроме, может быть, мамы… иногда.
 - Что такое? У тебя же есть имя, правда? - пристально всмотрелась в него Милэун.
 Он что-то пробормотал.
 - Что? - переспросила Милэун. - Я не расслышала.
 Он вздохнул.
 - Джеймс. Я сказал, меня зовут Джеймс.
 Милэун это, похоже, удивило.
 - Джеймс… Какое смешное имя для вулканита! У всех других мальчиков с Вулкана, которых я знаю, имена начинаются на “с” - ну, ты знаешь: Сэджин, Сьюрэн, Сэкеф… такая вот ерунда.
 - А я, наверно, не совсем вулканит, - носки ботинок опять заинтересовали своего хозяина.
 - Правда? - Милэун поразило сказанное им. - Я никогда до этого не встречала ненастоящих вулканитов. А почему ты не настоящий? - Любопытство пересилило вежливость.
 Джеймс глянул в ее пытливое лицо, решил, что она ему нравится, и ответил на ее вопрос:
 - Ну, я довольно смешанный вулканит.
 Ее глаза расширились.
 - Да? Как это - смешанный? У тебя в голове все перемешалось или как?
 Джеймс чуть не усмехнулся.
 - Нет. Я биологически смешанный. Я только наполовину вулканит. Мать - наполовину ромулианка, а отец - наполовину человек. Поэтому я - ромуло-вулкано-человеческая смесь.
 - Человек и ромулианин? Точно? - Для Милэун ромулиане были едва ли не сказочными существами, и это откровение Джеймса совсем ее очаровало. - Как интересно! Это значит, у тебя есть чувства, тебе разрешают улыбаться и все такое? Т’Мира и Т’Пира никогда не улыбаются. Они мои друзья, но у них нет никаких чувств и они не знают, как улыбаться. А ты?
 К этому времени улыбка уже появилась на лице Джеймса.
 - Да. Это то, что меня беспокоит. Аманда говорит, что я, должно быть, приобрел все ромулианские и человеческие гены, потому что я не знаю, как она, что значит быть настоящим вулканитом.
 - Аманда - это кто?
 - Она - моя самая старшая сестра. Ей почти четырнадцать, и она думает, что станет настоящей вулканиткой, какие бы гены в ней ни перемешались.
 - Аманда - тоже не совсем вулканитское имя, - заметила Милэун.
 - Нет, - сказал Джеймс. - Ее назвали по имени бабушки - матери моего отца. Она была человек. Она умерла задолго до того, как родились ее внуки. Моя сестра Т’Мир - единственная с истинно вулканитским именем. Ей десять лет. Мать сказала, что хоть у одного из ее детей должно быть настоящее вулканитское имя. И Т’Мир назвали не в чью-то честь, а просто так.
 - Жалко, что твоя бабушка умерла, - посочувствовала Милэун. - Моя - жива. Она живет на Земле.
 Милэун питала столь сильные родственные чувства к своей бабушке-японке - даже и на таком большом расстоянии - что не могла себе представить, как это можно остаться без бабушки. Утрата, постигшая Джеймса, действительно опечалила ее, хотя она никогда в глаза не видела его бабушку.
 - Ну, - сказала она, - если Аманду назвали в честь твоей бабушки, то в честь кого назвали тебя? Если у тебя не настоящее вулканитское имя, тебя наверняка назвали в честь кого-нибудь. Джеймс - человеческое имя.
 Джеймс кивнул.
 - Да, так и есть. Отец назвал меня этим именем в честь своего капитана. Отец был первым помощником на самой-самой первой “Дерзости”. Он рассказывал, что они были добрыми друзьями. Я капитана тоже никогда не видел, как бабушку.
 Джеймс затаил на этот счет небольшую обиду. Его имя приносило ему много горя на Вулкане. Дети-вулканиты из его класса и те, что жили по соседству, без конца изводили мальчика насмешками над его человеческим именем. А если бы они хоть что-то узнали о происхождении его матери, они бы замучали его, обзывая еще и жестоким ромулианином. Молоденькое сердечко Джеймса стискивала боль неприятия сверстниками, и, хотя он старался изо всех сил, у него просто не получалось владеть собой настолько, чтобы казаться настоящим вулканитом. И потому единственным, что помогало ему жить, было само сознание того, что он выдержал, и притом совсем неплохо, вулканитский тест Хасвана почти сразу после своего семилетия. Его отец, видимо, понимал, что творится с сыном, и никогда не сдерживал никаких его невулканитских склонностей, но Джеймс сам редко принимал себя.
 Голос Милэун вывел его из задумчивости. Никогда он не встречал никого, кто бы мог так много разговаривать!
 - Капитан Джеймс? Я не слышала о таком капитане “Дерзости”. - Милэун мало занимала история. Она больше интересовалась техникой.
 - Да не “капитан Джеймс”, - объяснил мальчик, - а капитан Джеймс Т.Кирк, КК “Дерзость” NCC #8209;1701, - он продекламировал будто наизусть. Его самого то, кем был его тезка, совсем не волновало. Он предпочел бы называться в честь дедушки Сарека. С дедушкиным именем жить ему было бы гораздо легче. Джеймс - совершенно нелогичное имя для мальчика-вулканита.
 А вот на Милэун его объяснение произвело соответствующее впечатление. Она слыхала о капитане Кирке - по крайней мере из курса истории для начальных классов.
 - Вот здорово, Джеймс, - сказала она, - он был великий капитан. Тебе надо гордиться. Нам немножко рассказывали о приключениях этого капитана и его команды. Во всей истории не было ничего интереснее, - она скорчила рожицу, - но это же все было очень-очень давно. Гы, да твой папка, наверно, такой старый!
 - Он совсем не старый для вулканита, - начал Джеймс защищать своего отца от обвинений в дряхлости. - Ему всего сто тридцать стандартных лет. Для вулканита он еще молодой. Моей бабушке больше двухсот стандартных лет, и она только-только начинает стариться.
 - Ну, а для меня он все равно старый, - объявила Милэун. - Моему папуле тридцать два, а маме тридцать, и то иногда они кажутся мне старыми. Вообразить не могу: неужели и мне может исполниться целых сто лет?!
 Такое обсуждение родительских возрастов могло бы продолжаться еще неизвестно сколько времени, но дверь “люкса”, в котором расположилась семья Джеймса, отворилась, и оттуда вышла девочка-вулканит.
 - Мать попросила меня передать тебе, чтобы ты шел ужинать, - сказала она, обращаясь к Джеймсу. - Мы быстро поедим, а потом к нам придут капитан Пикар и коммандер Райкер. Пожалуйста, не задерживайся, - и она ушла обратно,
 - Кто это была? - спросила Милэун.
 - Аманда, - пояснил Джеймс. - И мне лучше отправляться в каюту. Матери не понравится, если я запоздаю - особенно если я прямо туг, в коридоре.
 Милэун хихикнула.
 - Да я на тебя не обижаюсь. Мне тоже не нравится, когда моя мамка сердится. А давай встретимся завтра? Все утро у меня уроки, но днем я свободна.
 - Я спрошу отца и мать, - сказал Джеймс, - но, думаю, все будет в порядке.
 - Это хорошо! - Милэун снова выдала свою заразительную улыбку. - Я тебя найду сразу после обеда, около тринадцати ноль-ноль. Могу тебе показать всю “Дерзость”, куда мне только разрешают ходить, и все такое. Хочешь?
 Джеймс так и просиял.
 - Конечно! Еще как хочу!
 - Договорились. До завтра!
 Милэун направилась по коридору к своей каюте, а Джеймс смотрел ей вслед. Она ему очень понравилась, даже очаровала его. Она оказалась первым его сверстником, который, познакомившись, принял его таким, какой он есть. От этого внутри у него потеплело. Он вошел в дверь своего нового - на время полета на “Дерзости” - дома, гадая, какими окажутся капитан Пикар и коммандер Райкер.




 ***


 С того дня двое детей стали неразлучны. Спок и Саавик решили, что Джеймс ту пару недель, пока они летят на “Дерзости”, обойдется без школьных уроков. Они рассудили, что опыт пребывания на звездолете сам по себе послужит хорошим дополнением к университетам сына. Им понравилось, что маленькая Милэун взяла Джеймса под свое крыло. Поскольку девочка живет на корабле постоянно, она сумеет передать Джеймсу многое из того, что знает сама. Как бы то ни было, и матери, и отцу хотелось быть уверенными, что Джеймс и его сестры не страдают от недостатка внимания взрослых на борту “Дерзости”. Они хотели, чтобы их дети как можно лучше познакомились со звездолетом.
 За те дни, что они провели вместе, Джеймс многое узнал о своем маленьком гиде. Конечно, учитывая любовь Милэун к болтовне, было почти невозможно ничего не узнать об ее прошлом. Отец ее, лейтенант Сии Макферсон, проводил большую часть своих дней внизу, во владениях инженерной службы. Он вечно чинил всякие машины или возился с тем, что в починке не нуждалось, без конца стараясь что-то усовершенствовать. Мать ее звали Йама Макферсон, она работала врачом и тоже все время пропадала в лазарете - или с больными, или уткнувшись носом в какую-нибудь книжку, занятая то одной, то другой научно-исследовательской работой. Милэун унаследовала от своих родителей неуемную жажду узнать, Как устроены вещи, как их собирать и разбирать. Она сообщила Джеймсу по секрету, что по-настоящему хочет однажды стать главным инженером какого-нибудь корабля вроде “Дерзости”. Джеймс нисколько не сомневался, что со временем так оно и случится.
 - Ну, - сказала Милэун, сидя в кресле, задуманном для удобства взрослых, и болтая ногами, - чем ты хочешь сегодня заняться?
 Дети находились на Палубе Отдыха. Здесь они уже частенько бывали и раньше. Мальчик и девочка лазили везде, куда только могли попасть безнаказанно.
 Джеймс совсем не скучал. Он получил в наследство изрядную дозу ненасытного вулканитского любопытства и считал, что путешествие на “Дерзости” просто великолепно, как бы мог сказать и его отец.
 - Даже не знаю, - проговорил он медленно, - можно опять сходить в школу и побеседовать еще раз кое с кем из учителей. Интереснее всего разговаривать с мистером Энфенеиидом.
 Мистер Энфенеиид, уроженец Суламида, использовал по крайней мере шесть из восьми своих щупалец, чтобы выговаривать слова, беседуя с учениками, и маленького вулканита это зрелище пленяло.
 Милэун скорчила рожицу.
 - Говоришь, как истый вулканит! - воскликнула она. - У нас свободное время, а ты хочешь опять в школу! Фу!
 - Образование - ключ к величайшей свободе и знанию в этой жизни, - обиженно сказал Джеймс. - А еще мистер Энфенеиид не похож ни на кого из тех, кого я раньше встречал.
 - Он - учитель, а с ними я провожу достаточно времени, уж не сомневаюсь! - не растерялась Милэун, От досады она даже принялась быстрее раскачивать ногами. - Слушай! У меня есть одна лихая задумка… но ты должен пообещать, что не разболтаешь, - она застыла в позе заговорщика, выжидательно глядя на него.
 - Какая задумка?
 - Сначала обещай, - настаивала она.
 - Как я могу обещать, когда я не знаю, что ты замыслила? А это не опасно, правда? - Джеймс старался не выказать беспокойства.
 - Нет, глупый! Мы с тобой когда-нибудь делали хоть что-то опасное? - спросила она.
 Джеймс изучающе посмотрел ей в лицо. Он заметил, что у нее над переносицей рассыпано немного веснушек. И смотрелись они там довольно привлекательно.
 - Нет, - сказал он, - но ты хочешь, чтобы я пообещал тебе что-то, даже не зная что я обещаю. Это нечестно, Мы же друзья.
 - Ладно, - вздохнула она, - мой план хорош, но ребятам на самом деле не разрешают туда заходить без родителей или учителей. Я там бывала так много раз, что не сомневаюсь - мы сумеем это сделать и нас не поймают.
 - Ага! - голос Джеймса зазвучал так, будто мальчик открыл настоящую тайну. - Мы говорим о чем-то опасном!
 Милэун покачала головой, косички залетали из стороны в сторону.
 - Нет, нет, это не опасно. Это всего лишь голографический отсек.
 Джеймс заинтересовался.
 - Что такое голографический отсек? Я не помню, чтобы мы там бывали.
 - Это потому, что мы там еще не бывали, - сказала Милэун. - А у тебя осталось только четыре дня до Хаттиса VII, так что нам лучше туда сходить, не откладывая.
 - Наверно, нам надо найти кого-нибудь из взрослых, чтобы он пошел с нами, если того требуют правила, - мудро предположил Джеймс. - Мы же не хотим никому мешать.
 - Сейчас - середина дня, - запротестовала Милэун. - Все они сейчас заняты и не захотят с нами возиться. Пойдем! Мы там долго не пробудем, а я знаю, как его включать. Нам там будет здорово.
 - Сперва скажи, что это такое? - хотел знать Джеймс. - Я ничего подобного никогда не видел.
 - Правда? - недоверчиво спросила Милэун. - Это на самом деле просто комната отдыха. Ты заходишь и говоришь компьютеру, что тебе хочется, чтобы в комнате как будто настал весенний день на Земле и что тебе хочется покататься на лошади, или еще что-нибудь. И компьютер изображает весенний день на Земле и даже снабжает тебя лошадью, чтобы было на чем прокатиться. Выглядит совсем как настоящее, и забываешь, что ты на звездолете, посреди космоса. Учителя используют ее в основном для обучения. В этом месяце мы смотрели битву при Ватерлоо, и как будто сами там побывали. Было очень интересно, только крови много…
 Джеймс пока не слишком разбирался в земной истории и не собирался расспрашивать о последствиях битвы при Ватерлоо, но услышанное окончательно его заинтриговало. Вообразить только: комната, где компьютер может перенести тебя, куда захочешь! Его любопытство и жажда самому побывать в таком месте пересилили здравый смысл.
 - Когда можно попробовать? - спросил он.
 - А если прямо сейчас? - предложила Милэун, и в ее изумрудных глазах замерцали искорки.




 ***


 Голографический отсек оказался самой необычной из всех виденных до сих пор Джеймсом комнат. Если бы не светились перекрещивающиеся вертикальные и горизонтальные линии на полу, стенах и потолке, было бы совсем темно. Он подумал, что эти линии нужны для создания компьютерных образов, но уверенности на этот счет не чувствовал,
 - Это и есть голографический отсек? - спросил он, чуточку сомневаясь, не зря ли он пожертвовал принципами.
 - Да, юнга! - Милэун тряхнула косичками. - Смотри сюда! - Она заговорила в пространство: - Компьютер, смоделируй весенний день на восточной окраине Токио. Япония, Земля.
 Милэун нравилось бывать в Японии весной. Она провела там много приятных дней со своей бабушкой в прошлом году.
 В то же мгновение комната, где они стояли, исчезла, и Джеймс вдруг оказался рядом с Милэун на поросшем травой холме, окруженном молодыми деревцами. Далеко на западе виднелся город, над их головами, в ветвях деревьев, щебетали свои песни птицы.
 - Вот это да! - выдохнул он. - Никогда раньше не видал ничего подобного!
 Милэун раскинула руки и закружилась от восторга.
 - Ну разве не здорово? Почти как дома с бабулей!
 - Это тут живет твоя бабушка? - спросил Джеймс. - Если бы мы были на Земле, ее дом стоял бы прямо за тем холмом. Ей не нравится жить в самом городе, - объяснила Милэун. - Она считает, что надо быть поближе к природе, к зелени, - девочка лукаво посмотрела на Джеймса. - Хочешь познакомиться с бабулей?
 - Как же мне это сделать, если она живет на Земле? - поразился Джеймс, продолжая оглядывать удивительные окрестности. Стены просто исчезли куда-то, и сельский пейзаж, казалось, тянулся бесконечно. - И как это сумеет компьютер?
 - А вот смотри! - сказала Милэун. - Компьютер, используя твои данные о Йокомо Ямамуре, создай образ, как можно более похожий на мою бабушку.
 - Работаю, - отозвался голос компьютера. - Вероятность получения сравнимого с оригиналом образа Йокомо Ямамуры - 93.2%.
 - Тогда сделай это, - приказала Милэун.
 Не зная, чего ожидать, Джеймс повертелся по сторонам, гадая, где же появится какой-нибудь компьютерный призрак. Вместо этого на его плечо легла теплая рука. Он обернулся, чтобы увидеть покрытое легкими морщинками лицо пожилой японки, приветливо улыбавшейся ему.
 - Здравствуй. - сказала она. - Я - Йокомо Ямамура. А ты кто такой?
 У Джеймса отнялся язык Но Милэун не ведала подобных забот.
 - Бабуля! - она раскинула руки и с восторгом заключила японку в медвежьи объятия.
 - Милэун, детка! - копия Йокомо Ямамуры обняла девочку с такой же радостью. - Как хорошо, что вы с дружком меня навестили. Но твоя мать не говорила, что вы так скоро возвратитесь на Землю после того, как гостили у меня последний раз. Когда вы прилетели?
 Милэун широко улыбнулась пожилой женщине.
 - Мы - в голографическом отсеке, бабуля. Мы все еще на “Дерзости”. Я попросила компьютер сделать образ Японии и тебя, чтобы показать Джеймсу, как работает голографический отсек. А еще это удобный случай повидать тебя. Знаешь, я по тебе так скучала…
 Бабушка с улыбкой посмотрела на внучку.
 - Ты прелесть, деточка. Как хорошо, что ты можешь сделать так, чтобы я с тобой повидалась! Но я все еще не знаю имени твоего Друга, а это неприлично. - Она выжидательно посмотрела на Джеймса,
 - Его зовут Джеймс, бабуля, - вызвалась ответить Милэун.
 - Он летит с родителями на Хаттис VII, его мама и папа будут там заниматься какими-то исследованиями. Они - вулканиты, - добавила она со значением.
 - Так ты - вулканит! - Бабуля улыбалась Джеймсу. - Да это же просто замечательно. Меня всегда интересовали обитатели Вулкана, но до сих пор я не встречала никого оттуда. Для меня большая честь познакомиться с тобой, Джеймс-вулканит, - закончила бабуля с легким вежливым поклоном.
 Джеймс почувствовал, что бабушка Ямамура ему сразу понравилась. Хоть и вела себя она гораздо сдержаннее своей внучки, но отнеслась к маленькому мальчику предупредительно, дружелюбно и открыто. Джеймсу не понадобилось много времени, чтобы забыто, что они на самом деле не в Японии на Земле, а в голографическом отсеке.
 Джеймс и Милэун провели несколько часов с бабушкой Ямамурой, но настало время прекратить игру и освободить голографический отсек, прежде чем их обнаружит какой-нибудь противный взрослый, для которого порядок - превыше всего. Нежно попрощавшись с бабушкой Ямамурой, двое детей вышли из голографического отсека. Милэун подождала, когда закроются двери, а потом прервала программу. Она просто не смогда бы вынести, если бы увидела, как ее любимая бабушка растает в воздухе. А так ей было легче думать о бабушке не просто как о компьютерной имитации.
 Джеймс все глядел на закрывшиеся двери голографического отсека. Он напряженно думал о чем-то, а потом неожиданно повернулся к Милэун.
 - Мы сможем снова прийти сюда завтра? То есть, если это тебе удобно? Мне хочется еще раз здесь побывать.
 - Конечно! Почему бы нет? - усмехнулась ему Милэун. - Если кто-то хочет повеселиться с друзьями - я всегда за. И еще у меня есть одна задумка, которую обязательно надо испробовать. Ты ее наверняка полюбишь!
 - Как это можно полюбить то, чего не существует? - спросил Джеймс. - Разве “любовь” не означает чувство, которое люди испытывают друг к другу?
 - Ты чего так раскричался, Джеймс, - Милэун состроила недовольную гримасу. - Не надо на меня так резко выплескивать весь свой вулканизм. Я имела ввиду, что тебе просто понравится то, что я придумала.
 Блестя глазами от радости, Джеймс сказал:
 - Не сомневаюсь даже. Ты уже столько всего чудесного мне показала, пока я лечу на “Дерзости”. А теперь, чтобы нас не искали, может, пойдем по домам?
 Милэун рассмеялась.
 - Ну, - сказала она, - я рада, что хоть на что-то гожусь. Аида!
 И они вдвоем направились каждый к своему “дому” ужинать.




 ***


 На следующий день Милэун встретила Джеймса после уроков, как договаривались, и они отправились навстречу новому приключению. Когда они добрались до места, заветный отсек вновь оказался незанятым. Милэун вздохнула с облегчением, потому что голографическим отсеком пользовались чаще любой другой комнаты на всем корабле. Ребята подождали, когда двое сотрудников службы безопасности пройдут мимо и исчезнут за поворотом, а потом вошли в пустой зал. Ни к чему, чтобы лейтенант Вурф дышал нам в затылок, подумала Милэун. Она очень уважала этого офицера-клингона и даже слегка побаивалась.
 Как только они оказались внутри, Джеймс обернулся к ней.
 - Что ты придумала, Милэун? - спросил он. - Мне жутко интересно!
 Милэун напустила на себя таинственный вид.
 - А вот увидишь! - сказала она. - Компьютер. Сымитируй мостик КК “Дерзость” NCC-1701, каким он был при капитане Джеймсе Т.Кирке. И чтобы непременно присутствовал и сам капитан Кирк, и все те, кто обычно находились тогда на мостике. Сделай их как можно более достоверно.
 - Почему тебе этого захотелось? - спросил Джеймс, когда по комнате будто пробежала дрожь, а потом окружающее снова стало четким - но теперь уже это был мостик старого звездолета.
 - Потому, - ответила Милэун, - что, мне кажется, будет здорово познакомиться с твоим тезкой. Ты ведь никогда с ним не встречался, вот я и подумала: здесь это легко устроить. И потом, если твой отец, вулканит, дал тебе человеческое имя, он, наверно, его очень уважал, иначе не быть тебе Джеймсом.
 Удовлетворенная своим умозаключением, Милэун опять заговорила с компьютером:
 - Компьютер, приведи в действие мостик.
 Мостик звездолета “Дерзость” NCC-1701 тут же ожил. Милэун и Джеймс стояли в дверях турболифта, глазея на усыпанный звездами видеоэкран. Командирское кресло было занято, а об их появлении оповестила симпатичная темнокожая земная женщина, сидевшая у пульта связи.
 - Капитан, - с удивлением сказала она, глядя на детей, - у нас гости!




 ***


 Командирское кресло развернулось к двоим детям. Человек, занимавший его, изучающе смотрел на них, пока дважды ударили сердца, а потом сказал:
 - Ну, что тут у нас? И кто это вы такие?
 Милэун и Джеймс почувствовали благоговейный страх перед этим добрым на вид человеком в золоченой сорочке. Если бы Милэун была чуточку старше, она бы решила, что он очень красив. Так или иначе, у них обоих отнялись языки посреди всего этого начальства. Милэун - всего лишь ребенок - никогда не бывала на мостике у капитана Пикара. И хотя умом она понимала, что находится в голографическом отсеке, все равно она не могла избавиться от чувства, что вторгается туда, куда ей входить запрещено.
 Человек, к которому темнокожая женщина обратилась как к капитану, догадался, что дети испуганы.
 - Все в порядке, - сказал он, - я не кусаюсь. Я только хочу знать, кто вы и как случилось, что вы оказались у меня на корабле посреди космоса. За последние недели нам не довелось побывать ни на одной планете, и я знаю, что вы - не “зайцы”.
 Джеймс сглотнул.
 - Э-э… капитан… сэр… пожалуйста… мы не хотели вас беспокоить, - его ладони взмокли, и он вытер их о штаны. - Мы только хотели увидеть капитана Кирка и все остальное.
 Человек улыбнулся им.
 - Ну, - сказал он, - вы своего добились. Я - капитан Кирк. А вот вы никак не скажете мне, кто вы такие.
 Понемногу справившись с собой, Милэун ответила:
 - Я - Милэун Макферсон, мой папуля - лейтенант Син Макферсон, он работает в инженерной службе. А это Джеймс с Вулкана, - она показала на мальчика-вулканита, - и его отец - Спок с Вулкана, и…
 - Спок? - капитан Кирк рассмеялся. - Я случайно знаю - и весьма неплохо - мистера Спока, но я и не подозревал, что у него есть дети! А может, есть, Спок? - повернулся он к одетому в голубую сорочку офицеру, стоявшему у научного поста.
 Спок поднял бровь, глядя на своего капитана.
 - Джим, - сказал он, - я так же недоумеваю на этот счет, как и ты.
 Глаза Джеймса расширились от удивления.
 - Отец! - прошептал он.
 Он уже забыл, что на мостике этой “Дерзости” окажется его отец. Он глядел на своего помолодевшего отца, подозревая, что сейчас получит выговор.
 Спок посмотрел на мальчика.
 - Я тебя не знаю, и не знаю, почему ты зовешь меня отцом, - сказал он. - Имеется документальное подтверждение, что в настоящее время я не женат и отпрысков не имею.
 Идя на выручку Джеймсу, Милэун попыталась исправить создававшееся на глазах неприятное положение.
 - Сэр, послушайте, пожалуйста, - сказала она почтительно,
 - Джеймс и я из двадцать четвертого века - из будущего по отношению к вам. Мы - на борту КК “Дерзость-Д” и…
 - Будущее! - голос капитана Кирка поднялся на одну ступеньку. - “Дерзость-Д”? И насколько же далеко то будущее, из которого вы, ребятки, как уверяете, прибыли?
 Ребятки вопросительно посмотрели друг на друга. Джеймсу ничего в голову не пришло, а Милэун сказала:
 - Ну, для меня вы - как что-то из древней истории… Думаю, это было сто лет назад или около того. Джеймс говорил мне, что его отцу лет этак сто тридцать, и…
 Голос Кирка прервал ее; он посмотрел на своего первого помощника и сказал, поддразнивая:
 - Сто тридцать, а? - Кирк усмехнулся Споку. - До отцовства ты пока малость не дорос, Спок!
 Спок только поднял бровь, глядя на капитана. Джим повернулся обратно к детям.
 - Извини, Милэун, - сказал он, - я тебя перебил. Давай дальше.
 - Э-э, - начала она, не отрывая взора от красивого, с миндалевидными глазами, лица капитана, - Джеймс рассказывал мне, что отец назвал его в вашу честь - в честь своего бывшего капитана, - она чуть замешкалась. - Фу ты, это трудно…
 - Ну-ну, - подбодрил ее Кирк, - он назвал его в мою честь, а потом? - Привыкший к неизведанному за все годы, проведенные в пространстве, он спокойно воспринял визит двоих детей из будущего.
 - И потому я привела его сюда, - закончила она. - сюда, в голографический отсек, чтобы познакомить вас, ведь он говорил, что не знает, каким вы были.
 - Голографический отсек? - не понял Джим. - Что такое голографический отсек?
 Он оглядел всех присутствовавших, но везде на его вопрос отвечали лишь пожимание плеч и разведение рук. Кирк вопросительно посмотрел на маленькую девочку.
 - Голографический отсек - это специальная комната отдыха на борту “Дерзости”, - объяснила она. - Это особое место, куда мы можем прийти, чтобы воссоздать людей, разные места и все такое, и представить на время, что мы где-то еще. А вы на самом деле - компьютерная программа.
 - Компьютерная программа? - Джим засмеялся. - Что-то тяжеловато мне в это поверить. Я совсем не чувствую себя компьютерной программой!
 - И все-таки, вы - программа, - уверила его Милэун. - Смотрите, я покажу вам. - Она заговорила в пространство: - Компьютер, прекрати исполнение всех программ, кроме капитана Кирка.
 В то же мгновение люди, находившиеся на мостике, заколебались и исчезли, оставив капитана одного на мостике.
 Он закружился волчком, но там, где только что стояли люди, теперь никого не было.
 Рассерженный, он двинулся на детей.
 - Так! - рявкнул он, - кто вы на самом деле и что вы сделали с моими людьми?
 - Компьютер, останови программу! - с колотящимся сердцем выкрикнула Милэун.
 Образ Джима застыл на полдороге со стиснутыми кулаками.
 - Фу! - Джеймс снова задышал. - Может, зря мы это?
 - Все пошло не так, как я задумала, - покаялась Милэун. - Дай мне немного подумать.
 - Мне совсем не хочется, чтобы он на нас сердился, - сказал Джеймс. - А если сказать компьютеру сделать так, чтобы капитан все понял?
 Изумрудные глаза загорелись.
 - Хорошая мысль! - Милэун опять заговорила в пустоту: - Компьютер, продолжи выполнение программы, но так, чтобы капитан Кирк знал о голографическом отсеке, о том, что он - компьютерная программа, и не сердился на нас.
 В воздухе что-то всколыхнулось. Образ Джеймса Кирка вновь ожил. Он улыбнулся детям.
 - Так немножко лучше, правда?
 Дети дружно вздохнули с облегчением. Джим протянул им руки.
 - Говоришь, хотел со мной познакомиться, Джеймс? - начал он - Идем-ка, потолкуем.
 Улыбаясь, двое новых знакомых, один - вулканит с человеческим именем, другая - просто человек, шагнули навстречу друг другу, чтобы получше узнать капитана Джеймса Т.Кирка с КК “Дерзость”, NCC-1701.




 ***


 Саавик вынула чашку чая из раздатчика, подошла к дивану, стоявшему в ее апартаментах, и осторожно села, стараясь не расплескать горячую жидкость. Сделав аккуратный глоток, она посмотрела на мужа поверх края чашки.
 - Ты случайно не знаешь, где сегодня наш сын? - спросила она Спока. - Он почти каждый день пропадает с дочуркой Макферсонов, а последние день-два и не заикается о том, чем они с ней занимаются.
 Спок выключил компьютер, с которым до этого работал, и взглянул на жену.
 - Я бы на твоем месте не стал беспокоиться, Саавик, - сказал он. - Джеймс знает, как себя вести, а мы оба знаем, что он стал… - Спок подыскал слово, - …счастливее с тех пор, как мы покинули Вулкан.
 Из всех домашних один отец понимал сына лучше, чем думал сам Джеймс. Спок знал, каково быть не таким, как все…
 Едва Спок договорил, двери их каюты плавно раздвинулись - если бы не автоматика, они бы резко распахнулись - и влетел запыхавшийся Джеймс; впрочем, увидев родителей, он остановился как вкопанный. Вспомнив, что ведет себя не совсем так, как подобает вулканиту, он попытался быстро унять себя, чтобы не осрамить родителей, но не особенно преуспел.
 Джеймс не ожидал увидеть их здесь. Он думал, что они все еще на очередном совещании по проблемам Хаттиса VII.
 Саавик поставила чашку на краешек стола и ласково глянула на сына.
 - Джеймс, - спросила она, - где ты был целый день? Твоему отцу и мне не понадобилось сегодня идти на конференцию, и мы не знали, где тебя искать, когда вернулись сюда. Обычно ты рассказываешь нам, что вы поделываете с маленькой Милэун.
 Чувствуя себя так, как будто его только что крепко поколотили, Джеймс принялся разглядывать носки своих башмаков. Он никак не мог совладать со своей противоречивой натурой. Ему хотелось сказать правду, но сознаваться в том, что они с Милэун одни занимались чем-то таким, что требовало надзора взрослых, он не хотел. Исход внутренней битвы долго оставался неясным, но в конце концов человеческая и ромулианская части его существа одолели вулканитскую.
 - Мы были на одной из палуб отдыха, - уклончиво ответил он. - Милэун показывала мне… кое-что. Одну игру, - доковылял он
 - Это правда, сын? - тихо спросил Спок. Он понял, что истина этим не исчерпывается.
 Джеймс посмотрен на отца, теперь он понимал отца немного лучше, но был еще не совсем готов рассказать ему обо всем, чем они с Милэун занимались.
 - Да, сэр, - солгал он. - Правда.
 Внутри у него что-то заныло. Раньше он никогда сознательно не лгал отцу с матерью. Но тут дело было уж очень личное… И он не знал, как посмотрят родители на его похождения.
 Саавик вопросительно взглянула на мужа. Материнское чутье подсказывало ей, что сын возвращается домой “не совсем чистым”, как говаривал когда-то начальник службы безопасности с “Дерзости-Б”. Спок прочел вопрос в ее глазах и еще раз всмотрелся в лицо сына. Он знал, что Джеймс - в общем-то, честный ребенок, и ненадолго задумался. Зная, что мальчик становится своим злейшим врагом, когда старается вести себя, как “настоящий” вулканит, Спок счел за лучшее позволить Джеймсу самому однажды решиться и рассказать всю правду.
 Джеймс испугался. Он слишком уважал обоих своих родителей. Мать могла быть очень строгой, когда позволяла своему ромулианскому гневу выйти на поверхность. Джеймс надеялся, что его препирательство не раскроется. Как бы там ни было, он страдал от того же самого незнания родителей, что и большинство детей. Он недооценивал их способность разглядывать неправду среди полуправды. То, как Спок отнесся к увиливанию сына, лишь еще больше усилило это детское неведение.
 - Ну, вот и отлично, - сказал Спок. - И все же дай нам знать в следующий раз, когда ты опять захочешь сходить в эту твою… - он выдержал паузу, - зону отдыха.
 Он посмотрел на жену и едва заметно кивнул. Поняв, что у мужа были причины посмотреть сквозь пальцы на эту маленькую ложь, Саавик откинулась на диванные подушки.
 - Поди и умойся к обеду, Джеймс, - обратилась она к сыну. - Сегодня вечером мы будем за одним столом с капитаном Пикаром и командным составом.
 Облегчение теплой волной окатило Джеймса.
 - Да, мама, - выдохнул он. И заспешил к себе в комнату, приводить себя в порядок.




 ***


 На следующее утро Джеймс лежал в постели, глубоко задумавшись. Оставался только один день. Завтра они прибудут на Хаттис VII, и он не сможет больше разговаривать с капитаном Кирком. Он совсем как живой там, в голографическом отсеке! Ему обязательно нужно снова увидеться с капитаном. Но на этот раз Джеймс хотел пойти один. Он считал Милэун хорошей подружкой, но очень хотелось одному побыть с бывшим капитаном первой “Дерзости”. Джим Кирк рассказал мальчику много такого про его отца, о чем малыш раньше и не догадывался. Спок никогда по-настоящему не говорил больше, чем необходимо. Необязательная беседа “нелогична”, считал он. Но дело в том, что Джеймс знал: он не особенно “логичен” в своих поисках. И к тому же дети с Вулкана - “настоящие” вулканиты - всегда ему так и говорили.
 Трапеза оказалась бы сущей пыткой для ребенка, если бы не советник Трои. Она, видимо, чувствовала одиночество мальчика, и почти весь вечер беседовала с ним.
 - Иногда, - говорила она ему своим музыкальным голосом, - каждому просто необходимо всмотреться в себя и оглядеться вокруг, чтобы понять: я - особый. Знаешь, Джеймс, - тихо продолжала она, - ты - особенный. Ты - единственный в своем роде. Таких, как ты, больше нет.
 “Таких, как ты, больше нет.” Эта мысль неотступно вертелась в мозгу Джеймса. “Может, это вчера имел в виду капитан Кирк, когда сказал, “то мне нужно будет найти свой путь… как сделал отец.”
 Теперь другая мысль созревала в уме Джеймса. У Милэун сегодня утром опять уроки. Она не освободится раньше полудня. Что, если…
 Джеймс соскользнул с кровати. Выйдя из спальни, он прокрался мимо кухни, где семья сидела за завтраком. Он без помех выскочил из дверей своего временного дома и припустил по коридору. Теперь, благодаря помощи Милэун, он неплохо знал, как добраться до нужного ему на “Дерзости” места. У дверей турболифта мальчик поприветствовал двоих мичманов, отправлявшихся на дежурство. Подождав, когда они выйдут на двенадцатой и тринадцатой палубах, он сказал компьютеру, что ему нужно на ту палубу, где находится голографический отсек номер три. Почему-то номер палубы так и не удержался в его памяти. Но компьютер номер знал, и скоро мальчик оказался на нужном уровне. С бьющимся сердцем он огляделся. Коридор был гораздо оживленнее, чем он предполагал. Смена “А” направлялась к своим постам, а смена “Д” только начинала возвращаться с вахты.
 Не желая, чтобы кто-нибудь догадался о его намерениях, Джеймс прошелся туда-сюда по коридору, приветствуя офицеров и рядовых, пока они шли: одни - на работу, другие - отсыпаться. Наконец, кажется, все попали туда, куда хотели, и коридоры опустели. Джеймс вошел в голографический отсек номер три.
 - Компьютер, запусти программу “Джеймс 1”, - приказал он.
 И тут же оказался на мостике старой “Дерзости”.
 - Привет, Джимми! - образ Джима Кирка протянул руки к мальчику.
 - Привет, капитан! - Джеймс порывисто обнял старшего тезку. - Мне очень нужно было вернуться сюда сегодня утром. Я так много чего хочу знать.
 Джим подхватил Джеймса и сел обратно в свое командирское кресло с мальчиком на коленях.
 - С чего хочешь начать, Джимми?
 Джим вчера начал называть своего тезку уменьшительно. Он сказал, что “Джеймс” чересчур официально, если говоришь с другом, нельзя ли ему звать мальчика “Джимми”? Джеймс с радостью разрешил. Ему казалось, что он знает капитана давным-давно.
 - Расскажи о том, как мой отец умер, и тебе пришлось найти его и доставить на Вулкан, - попросил Джимми.
 - Это потребует сдвига во времени, - отозвался Джим.
 Компьютерный мир вокруг на миг заколебался, и золотистую форменную куртку капитана сменила темно-бордовая. Мостик старой “Дерзости” стал выглядеть чуть современнее, а капитан Кирк - чуть старше.
 Джеймса это поразило.
 - Вряд ли я привыкну к этому, - покачал он головой.
 - А ты меньше об этом думай, - тихонько засмеялся Джим. - Мы, люди из голографического отсека, чудные с этой стороны. Ну, давай посмотрим. С чего же началось именно это приключение…? - Он на минутку задумался, и начал: - В те дни, когда я оказался достаточно глуп, чтобы согласиться на должность в Адмиралтействе…
 Джимми так увлекся, что потерял счет времени.




 ***


 Услышав звонок, Аманда открыла дверь.
 - Здравствуй, Милэун! Входи.
 - Привет, Аманда! - Милэун булькала, как всегда. - Джеймс тут?
 На лице Аманды появилось озадаченное выражение.
 - Нет, - ответила она, - я думала, он с тобой. Его тут не было целый день.
 Теперь настала очередь Милэун смутиться.
 - У-у, - удивленно протянула она. - Мы намечали кое-что на сегодня. Он сказал мне, чтоб я зашла сюда, он будет меня ждать.
 В комнату вошла Саавик.
 - Милэун. Как хорошо, что ты зашла. Вы с Джеймсом наслаждаетесь обществом друг друга?
 - Мама, - сказала Аманда. - Джеймс не вместе с Милэун, она сама только что пришла узнать, не здесь ли он.
 - Странно, - Саавик недоумевала. - Он не появлялся здесь целый день, - она повернулась к девочкам: - Может, нам его поискать? Я не думаю, что он поступил разумно и сейчас там, где его что-то заинтересовало на этом корабле. Это совсем на него не похоже.
 Аманда повернулась к Милэун.
 - Ты знаешь, где он может быть?
 - Нет! - ответила маленькая девочка. - Раньше он всегда ходил со мной. А я весь день пробыла в школе. Они там устроили столько глупых испытаний, что я никак не могла скорее сюда попасть. - Она подумала немного. - Может, он пошел куда-то, где мы с ним бывапи до этого? Он всегда с большим удовольствием беседовал с учителями… чудак! Наверное, пошел навестить мистера Энфенеиида. Джеймсу он очень нравится.
 - Проверьте, пожалуйста, девочки, - сказала Саавик. - Мне совсем не нравится, что я не знаю, где находится Джеймс.
 Девочки направились к школе. Саавик покачала головой. Кажется, положение начало выходить из-под контроля…




 ***


 Спустя несколько часов вулканитская семья все еще не нашла и следа ребенка. Новость о том, что Джеймс пропал, разлетелась по кораблю. Капитан Пикар и коммандер Райкер встретились со Споком и Саавик в их каюте.
 - Остается лишь один способ узнать, где мальчик, если он еще на корабле, - сказал им Пикар.
 Он хлопнул по своему переговорному устройству.
 - Компьютер, на борту ли Джеймс, сын Спока?
 - Отвечаю утвердительно, - откликнулся компьютер.
 - Определи местонахождение Джеймса, сына Спока, - приказал Пикар.
 - Джеймс, сын Спока находится в голографическом отсеке номер три.
 - В голографический отсек детям запрещено входить без сопровождения взрослых, - сказал Райкер.
 - Это точно, Первый, - согласился Пикар, - вероятно, просто озорство.
 - Прошу прощения за моего сына, капитан Пикар, - сказала Саавик. - Столь плохое поведение ему не свойственно.
 - Я пошлю кого-нибудь из охраны привести его, - Райкер потянулся к переговорному устройству.
 - Отрицательно, коммандер, - рука Спока остановила Уилла, прежде чем он успел кого-то вызвать. - Это только испугает мальчика. Позвольте мне самому его вытащить. Капитан, коммандер, примите наши извинения за причиненное беспокойство.
 Он быстро вышел.




 ***


 У дверей голографического отсека Спок на секунду замешкался. Он ломал голову: и чем это его блудный сын занимается?
 - Компьютер, - сказал он, - это Спок, отец Джеймса. Разреши мне войти в голографический отсек номер три.
 Безмолвно подчинившись, створки дверей раздвинулись. Спок шагнул внутрь - прямо на мостик старой “Дерзости-А”.
 Его глаза расширились от изумления, обе его брови забрались под челку, да так оттуда и не вернулись.
 - Спок! Дружище! Как я рад тебя видеть! - в ушах его зазвучал запавший в память, знакомый, но не слыханный семьдесят лет голос. Спок уперся взглядом прямо в глаза Джеймса Т.Кирка.
 - Джим! - голос Спока превратился в хриплый шепот. Горло его перехватило, и говорить стало невозможно.
 Джим Кирк снял Джеймса с колен, встал и широко шагнул к другу. Протягивая руку, он сказал:
 - Я тут славно поболтал со своим тезкой. А ты стал, скажем так, сентиментальным? в твои-то годы!
 Спок ухватился за предложенную руку и крепко ее сжал. Рука Кирка была теплая, живая и такая настоящая…
 - Джим! - повторил Спок. В глазах у него защипало.
 - Не поверить: Спок, потерявший дар речи! - Джим сдавленно хохотнул и криво усмехнулся. - Вот бы Кощея пробрало!
 - Не сомневаюсь, капитан, - Спок все-таки сумел совладать со своим горлом. - Он всегда хотел вставить последнее слово. Да он и сейчас такой.
 Джимми глядел на отца и бывшего капитана; они о нем забыли. Он никогда не видел отца таким… взволнованным…
 Кирк сгреб своего невозражавшего давнего друга в медвежьи объятия. Спок не только позволил обнять себя, но и, похоже, не смог удержаться и тоже обнял своего бывшего капитана. Он так скучал по Джиму… Проходившие годы лишь напоминали, что Кирка с ним нет. У него теперь была наука, семья, но внутри все так же пустовало место Кирка. Это было нелогично, но логика никогда, кажется, не годилась для его отношений именно с этим человеком.
 Джимми смотрел, изумленный. Отец никогда его не обнимал, а здесь он обнимался с человеком из голографического отсека. Маленькое сердце Джеймса внезапно почувствовало, что его отец, вулканит, - нечто гораздо большее, чем доступно взору. Ему отчего-то захотелось плакать, и он едва сдержал слезы.
 Пытаясь овладеть собой, Спок постарался объяснить себе, что это все ненастоящее, что этот человек, который стоит перед ним - всего лишь компьютерный мираж… но он и представить себе не мог, что мираж в голографическом отсеке окажется таким реальным… Не стыдясь, он позволил себе поверить в иллюзию - пусть хоть на время.
 - Прошло много времени, Джим, - сказал Спок своему бывшему капитану. - Мне тебя недоставало.
 - Могло случиться, Спок, - ответил его друг, - что мне точно так же недоставало бы тебя… да так и было однажды, ты помнишь. Я ненавидел Хана за то, что он отнял тебя у меня.
 - Ну, тогда ты, наверно, догадываешься… каково мне было… все эти годы, - тихо сказал Спок. Каждая черточка в лице Джима была такой, как он помнил. У вулканитов прекрасная память… - Я должен был быть с тобой.
 - Ты не мог быть повсюду сразу, Спок, - Джим посмотрел ему в глаза. - Тебе надо было делать свое дело. Мне - свое. Ты сберег и “Дерзость”, и команду. Я бы не захотел, чтобы случилось по-другому. Ты знаешь это так же, как и я.
 Картины древних битв сами собой плясали перед внутренним взором Спока… Кругом - ромулиане. Включены защитные экраны, повсюду бьют фазеры и фотонные торпеды, и никак не взять на борт высадившихся… Никак не помочь человеку, который так много лет был его другом. Горечь заполнила Спока всего, и опять он боролся с такой знакомой тоской, так часто наведывавшейся к нему все эти годы после того несчастья.
 - Я должен был быть там, - нелогично сказал он.
 Джим покачал головой.
 - Но ты же не мог, Спок. Тогда и у меня, и у тебя хватало забот. Мы оба по-своему хорошо справились каждый со своим делом.
 - Но ты, капитан, - тихо сказал Спок, - не выжил.
 - Нет, Спок, я не выжил, - теперь Джим не улыбался. - Но ты же не думал, что мы с тобой поступим по-другому? Могли ли мы действовать как-то иначе? Врагов было больше почти в десять раз. Тебе, команде, кораблю просто посчастливилось выжить.
 Спок знал: Джим говорил правду. “Потемкин” и “Эксетер” показались вовремя, чтобы помешать ромулианам уничтожить “Дерзость”. Но это случилось, когда выручать Джима Кирка было уже поздно. Он погиб, забрав с собой в могилу своих врагов, когда защищал испуганных ученых с тридцать седьмой заставы. И даже тела найти не удалось…
 Спок на мгновение прикрыл глаза.
 - И все равно, Джим, жаль, что я там не был. Я не хотел, чтобы ты умирал… один.
 Джим тихонько засмеялся, хотя в глазах его стояла печаль.
 - Мы с тобой всегда знали, что я останусь один, когда придет время, - сказал он. - И, когда это случилось, я был на посту. Я делал что-то стоящее. Ты можешь представить, что я старею, слабею и умираю, беспомощный, в своей постели? Уйти так бесполезно?!
 - Нет, Джим, - во взгляде Спока появился намек на улыбку. - Не могу себе представить такое. Очень уж неправдоподобен для тебя этакий конец. Логично было предположить, что случится так, как случилось.
 - Конечно, “логично”, старина, - Кирк улыбнулся ему. - Как много раз мы вместе чудом избегали смерти или одурачивали ее? Когда-нибудь старуха с косой все равно настигла бы меня. И поскольку ты - вулканит, и жить тебе настолько больше моего, что мы с тобой рано или поздно расстались бы в какой-нибудь похожей переделке. Мы чудесно жили вместе. Не трать остаток своей жизни на бесполезную тоску.
 Спок внимательно всмотрелся в любимое лицо.
 - И с каких же пор вы стали таким логичным, капитан Кирк? - спросил он. - Я полагал, что это - по моей части.
 - Ты был так озабочен тем, чтобы вместо меня обвинять себя в том, что не твоя вина… и я подумал: неплохо бы мне сделать кое-что вместо тебя! - он широко улыбнулся Споку и хлопнул его по спине. - Ну давай-ка, расскажи мне о себе и о том, чем занимаешься. Джимми здесь уже много порассказал о своей семье, но больше заставлял меня говорить о тебе.
 - Джимми? - переспросил Спок.
 Джеймс изучал носки башмаков.
 Спок подошел к сыну, встал перед ним на колени и положил руки ему на плечи.
 - Ты этим последние дни занимался?
 Джеймс посмотрел в темные глаза отца.
 - Да, папа, - прошептал он. - Милэун подумала, что будет здорово познакомить меня с человеком, в честь которого ты меня назвал, и привела меня сюда, - он запнулся немного и продолжал: - Капитан Кирк так мне понравился, что мне было нужно прийти сюда еще раз. Это помогло мне… узнать себя. Это помогло мне узнать тебя, папа. - На отца глянуло истосковавшееся маленькое запрокинутое личико, и невыплаканные слезы тихонько полились из глаз сына.
 - Я припоминаю другого мальчика-вулканита, которого тоже не принимал его отец, - зазвучал за спиной Спока негромкий голос Джима. - Не позволяй Джимми стать еще одним таким мальчиком. Ты ему нужен… ведь у него такие разные задатки.
 Спок глянул через плечо, в лицо Джеймсу Т.Кирку, а потом - вниз, в полное слез лицо своего семилетнего сына. Он так юн и уже так много страдал. Не колеблясь, Спок обнял мальчика и крепко прижал к себе.
 - Я люблю тебя, папа, - прошептал Джеймс. - Я знаю, это нелогично, - заспешил он, - но это так.
 - Немного найдется такого, что имело бы отношение к любви и было логичным, сын мой, - сказал ему на ухо Спок. - И я прошу у тебя прощения, если заставил тебя думать, будто не одобряю тебя. С той самой минуты, как ты родился, я знал, что ты - особенный. Вот почему я дал тебе имя Джеймс, а не какое-нибудь “настоящее” вулканитское имя, как тебе всегда хотелось.
 - Правда, папа?
 - Правда,… Джимми, - Спок с нежностью произнес уменьшительное имя сына. Наверное, он вел себя по отношению к сыну чересчур сурово, сам того не замечая. Он пообещал себе переоценить свои родительские способности. Видимо, девочки страдают от того же. Во всем этом надо детально разобраться… Он обернулся к Джиму.
 - Мне думается, я должен поблагодарить тебя за то, что ты помог и моему сыну, и мне, - сказал Спок. - Ты всегда со сверхъестественным мастерством привносил человеческую поправку туда, где пасовала логика.
 - А ты вначале всегда с трудом принимал эту “человеческую поправку”, Спок, - уверил его Джим. - Но потом сумел.
 - Ты всегда был предсказуемой неожиданностью в моей жизни, Джим, - глаза Спока улыбнулись Кирку. - Моя жизнь стала богаче от этого. Я усвоил, что логика - не всегда правильный путь в любом положении. Человеческое чутье всегда ухитрялось опровергнуть мою логику!
 Джим открыто засмеялся.
 - Значит, я тебя чему-то научил, Спок.
 - Верно, капитан, - согласился Спок. - Надеюсь забрать с собой на Хаттис VII это знание. Может быть, человеческий нюх там пригодится.
 Он обернулся к сыну.
 - Мне очень не хочется заканчивать нашу встречу, Джимми, - сказал он, - но утром мы прибудем на Хаттис VII и должны собраться.
 - Хорошо, отец, - ответил малыш. Он подошел к Джиму Кирку и крепко его обнял. - Спасибо вам за все, капитан Кирк. Спасибо, что я теперь знаю, кто вы такой. Я буду скучать. Я хотел бы знать вас так же, как знал мой отец.
 Глаза Джима блестели от слез, когда он обнял мальчика в ответ.
 - А тебе спасибо, что дал мне возможность снова ожить, хоть не надолго. Ты - не обычный молодой человек, и у тебя - не обычный отец. Помни об этом, и тогда я буду знать, что с тобой все будет в порядке, какую бы жизнь ты для себя ни избрал.
 Он поднялся и по-вулканитски отдал Споку честь.
 - Живи долго и счастливо, старина.
 Салютуя в ответ, Спок сказал:
 - И тебе мира и долгой жизни, Джим. Почему-то эти слова не показались смешными.
 - Обязательно, Спок. Пока ты или Джеймс живы - обязательно. - Он усмехнулся и показал на свою голову. - Я буду здесь, если вы когда-нибудь снова захотите со мной увидеться.
 - Я это запомню, Джим. А теперь нам пора расстаться, - он помолчал. - Я счастлив, что в этот раз могу хотя бы попрощаться с тобой.
 Джим поднял руку.
 - Прощай, Спок. Хотя мы можем встретиться снова.
 - Прощай, мой друг, - сказал Спок. - Или - до встречи.
 И он вместе с сыном ушел через двери голо графического отсека.
 Когда они оказались снаружи и двери закрылись, Джимми сказал:
 - Компьютер, прекрати выполнение программы, но сохрани ее под именем… - он посмотрел на отца, - “Спок I”. Может быть, мы захотим однажды снова навестить его если когда-то опять окажемся на борту “Дерзости”, - объяснил он.
 - Разумно, - пробормотал Спок. Он внезапно почувствовал себя так, как будто с него сняли груз. Теперь он знал, что сможет жить дальше без того чувства вины, что так долго его преследовало. - Пойдем, Джимми. Твоя мать беспокоится о тебе.




 ***


 На следующее утро - яркое, раннее - вся семья Спока собралась в транспортерном отсеке номер один. Присутствовали капитан Пикар, коммандер Райкер и советник Трои, чтобы проводить их к месту назначения - на Хаттис VII.
 - Благодарю вас за гостеприимство, капитан Пикар, - с чувством сказала Саавик. - Находиться на борту флагмана Звездного флота - и наслаждение, и большая честь.
 - Это моя почетная обязанность, Саавик, - столь же искренне ответил Жан-Люк. - Надеюсь, что мы еще сможем быть вам полезными в будущем.
 Дианна положила руку Джиму на плечо и улыбнулась ему.
 - Надеюсь, ты запомнишь, о чем мы с тобой беседовали как-то вечером, Джеймс, - сказала она. - Потому что я права, и ты это знаешь.
 - Я запомню, госпожа советник, - пообещал он. - Я знаю, что вы правы.
 - Эй, подождите! Вы не можете так и не попрощаться со мной! - отчаянный голос Милэун, казалось, слышался отовсюду.
 - Я же не знаю, когда теперь снова с вами увижусь. Она влетела в комнату, вконец запыхавшись.
 - Что здесь делает ребенок? - сердито проворчал Пи-кар Уиллу Райкеру
 - Примите наши извинения, мистер Спок, - сказал Уилл, - ее сейчас же уведут.
 Рука Спока взлетела.
 - Отрицательно, коммандер. Это подруга Джима. Она должна была вспомнить, что надо как следует попрощаться. - Основательные прощания тут в обычае. - Он посмотрел на Джеймса.
 Джеймс слегка зарделся от смущения.
 - Извини, Милэун. Я думал, ты еще спишь и не хотел тебя тревожить.
 Милэун так крепко его обняла, что он засомневался: сможет ли он снова дышать?
 - Вот глупый! Мы же друзья, помнишь?
 - Да, конечно, помню! - сказал ей Джеймс. - Спасибо тебе за все.
 Пока изумленные взрослые смотрели на них, дети снова обнялись.
 - Хаттис VII докладывает, что они готовы к прибытию мистера Спока с семьей, - вмешался голос начальника транспортерной службы О’Брайена.
 - В таком случае пора расставаться, - сказал Спок. Он посмотрел на капитана Пикара. - Долгой жизни и процветания, капитан. И большое спасибо.
 Пикар легко вернул салют.
 - Мира и долгой жизни вам и вашей семье, мистер Спок. Пусть удача сопутствует вам на Хаттисе VII.
 - А когда-нибудь мы вместе будем учиться в Академии Звездного флота, - перекрыл прощальные слова возбужденный шепот Милэун. Двое друзей не хотели разлучаться.
 - Пойдем, Джеймс, - прервал ее голос Саавик. - Пора идти. - Она протянула руку сыну.
 Джеймс неохотно отошел от Милэун и встал на площадку транспортера.
 - Напряжение, - скомандовал Райкер О’Брайену.
 Когда их очертания уже начали мерцать, послышался голос Джеймса:
 - Когда я вырасту, как ты думаешь, смогу я тоже стать капитаном звездолета?
 И голос Спока ответил:
 - Возможно все и всегда.




 ПРИМЕЧАНИЯ


 ЗВЕЗДНЫЙ ПОХОД


 Их покарали боги


 “…когда-либо кончавших Академию” - имеется в виду Академия Звездного флота - высшее военно-учебное заведение со множеством факультетов от медицинского до командного.
 “…судя по бирюзовой коже, в ее жилах текла вулкано-ромулианская кровь” - две родственные расы разумных существ так называемого “ястребоидного” типа (в отличие от “земного”, “гуманоидного”). В незапамятные времена ромулиане жили вместе с вулканитами на своей прародине - Вулкане, однако затем переселились на планеты, вращающиеся около своей звезды и одновременно - вокруг общего центра тяжести, подобно легендарным близнецам, Ромулу и Рему. В отличие от исповедующих культ логики вулканитов, ромулиане весьма агрессивны.
 “Федерация” - Объединенная Федерация Планет, галактическое содружество, в которое входит и Земля.
 “…Сравню ли с летним днем твои черты” - сонет В.Шекспира № 18, перевод Маршака, цит. по изд. МХЛ, 1964.
 “Ich bete an die Macht der Liebe” - (Я взываю к власти любви) - один из духовных концертов Дмитрия Степановича Бортнянского (1751-1825), знаменитого русского композитора.
 Толианская паутина
 “…мы теряем мощность спиральных двигателей” - корабли Звездного флота оснащены силовыми установками двух типов: импульсными и спиральными. Первые необходимы для перемещений на относительно небольшие расстояния. Вторые называются спиральными потому, что искривляют пространство, и, чем больше “витков” такой двигатель делает - тем выше скорость звездолета: корабль как бы одновременно “пронзает” все витки, “намотанные” его двигателем.
 “…транспортер” - (ударение на втором слоге) - аппарат для нуль-транспортировки, причем на небольшом расстоянии не требуется аппарата-приемника, т.е., например, человека можно послать с орбиты прямо на планету.
 “…“Красная” тревога” - в зависимости от степени грозящей опасности, на кораблях Звездного флота подается “желтая” либо “красная” тревога.
 “…клингоны” - враждебная Федерации и граничащая с ней звездная империя.
 Да будет это твоим последним полем битвы
 “…коммандер Спок” - коммандер ВМФ США соответствует капитану III ранга российского ВМФ.
 “…Клингоновских линий” - эпизод из книги “Спок должен умереть” (“Spock must die!”).
 Обратная сторона рая
 “…трикордер” - универсальный Миниатюрный исследовательский прибор, незаменимый в полевых условиях.
 Реквием Мафусаилу
 “…мастером пула” - под биллиардной игры.
 Путь в Эдем
 “…Я здесь…” - “Я очень сожалею, что не могу воспроизвести той музыки, которая сопровождала этот сценарий, она была очень хороша. В том экземпляре сценария, которым я располагаю, имя композитора не упомянуто”. - примечание Джеймса Блиша.
 Потрошитель разума
 Рассказы “Потрошитель оазума”, “Лже-Маккой” и “Бурлящее время” взяты из книги “STAR TREK-1”. Строго говоря, они уже однажды издавались на русском языке - в серии “Звездный путь” издательства МСТ - под названиями “Кинжал разума”, “Фальшивый Мак-Кой” и “Время обнажиться” (?!). Будем откровенны - не все нас устраивает в опубликованных переводах. Поэтому мы предлагаем вам познакомиться с нашими переводами. Сравните; почувствуйте разницу!
 Лже-Маккой
 “…петехии” - мелкоточечная сыпь
 “…называют его аконитом” - а) растение - Aconitum gen.; 6) смертельный яд (поэт.)
 “…напоминающий таниоку” - таниока - крупа из крахмала
 Дьявол
 “…розалио” - крепкий сладкий напиток, приготовленный из спирта, изюма и сахара
 “…A porta Inferi” - От врат Ада.
 “…Libera nos, Domine!” - Избави нас, Господи.
 “…Ab Imperio Principis Tenebrarum” - С повеления главы темных сил.
 “…A Morte aeterna” - От смерти верной.
 Последние “прощай” 
 “…лейтенант Вурф” - клингон, выросший среди людей, начальник службы безопасности “Дерзости-Д”.
 “…я ненавидел Хана” - эпизод из книги “Гнев Хана” Вонды Макинтайр (на русском языке - “Звездные войны #8209;2”, ТОО “Калита”).
 “…Эксетер” - звездолет назван по имени местечка в Англии, близ которого по преданию располагалась ставка легендарного короля Артура.


This file was created



with BookDesigner program



bookdesigner@the-ebook.org



04.09.2008