Аннотация: Почти сто лет прошло с тех пор, как в Петербурге в последний раз были изданы рассказы о знаменитом американском сыщике Нат Пинкертоне. Никто до сих пор так и не знает, кто их автор, да и был ли у этих захватывающих, наивных и жутких историй один автор, или, гоняясь за «длинным долларом» разные литераторы состязались в выдумке, выдавая американскому читателю начала века все новые и новые похождения бесстрашного Пинкертона... В наше время читатель может улыбнуться над этими творениями, может принять иные из них на пародию на великого Шерлока Холмса, но всё-таки эти рассказы увлекательны; увлекательны хотя бы уже тем, что позволяют ощутить неведомый нам мир приключенческой литературы начала ХХ века. --------------------------------------------- Пинкертон в гробу Глава 1 Трагическая кончина Аристократические круги Нью-Йорка были потрясены неожиданной смертью молодой красавицы – жены известного миллионера лорда Артура Кусвея. Четыре месяца назад состоялся этот брак, который заставил о себе говорить всю Америку и высшие круги Англии. Брак этот был неравным во всех отношениях. Лорд Кусвей был старик семидесяти пяти лет, а его жене Кэтти было только двадцать пять лет! Лорд принадлежал к одной из старейших английских фамилий, а Кэтти была артисткой в бродячей труппе. Лорд был обладателем огромного состояния, тогда как имущество Кэтти заключалось в ломбардных квитанциях на заложенные вещи. Понятно поэтому, что запоздалое увлечение лорда Кусвея послужило темой для всевозможных сплетен и пересудов. Светские кумушки не находили достаточно сильных выражений для осуждения «мальчишеского» поступка лорда и обливали помоями его молодую жену. И вот свет еще не успел примириться с этим браком, как молодая леди Кусвей заболела тифозной горячкой и в одну неделю умерла. Смерть ее как громом поразила престарелого лорда. Во все время болезни он не отходил от ее постели и проводил без сна целые ночи. Когда она умерла, он продолжал безотлучно находиться подле ее тела. В огромной зале великолепного дворца лорда Кусвея устроена была роща из пальмовых деревьев, и в тени этих пальм покоилось тело безвременно умершей красавицы, положенное в роскошный гроб из черногодерева с дорогими серебряными украшениями. Стены зала были украшены гирляндами из незабудок, любимых цветов покойной. Сотни свечей распространяли мягкий свет в пространстве, затемненном широколистыми пальмами. Тело Кэтти было набальзамировано, и она лежала в гробу как живая. Только лицо ее было бледным, и опущенные веки отливали свинцовым светом. Ее роскошные волосы в виде золотой короны украшали ее красивый невысокий лоб, а сквозь полуоткрытые губы видны были ослепительно белые зубы. Но что более всего бросалось в глаза – это обилие громадных бриллиантов, изумрудов, жемчугов и рубинов, покрывавших грудь, шею и руки усопшей. Чудесное бриллиантовое колье переливалось всеми цветами радуги, а в волосах искрилась диадема, в центре которой ослепительно сверкал редкий голубой бриллиант. Десятки браслетов и колец привлекали взоры красотой своих форм и подбором редких цветных камней. Лорд Кусвей стоял у гроба и задумчиво любовался застывшими чертами дорогого ему лица. Очнувшись от своего оцепенения, он обернулся к молчаливо стоявшему возле него человеку. Это был его нотариус. – Мистер Брюс. – проговорил старик, – я пригласил вас для того, чтобы переделать мое завещание. Моя Кэтти, солнышко моей заходящей жизни, умерла!.. Я пережил ее… Старый лорд запнулся. В глазах его были слезы. – Да, мистер Брюс, – продолжал он, – теперь я лишился всего на свете… Нет, я не питал себя ложной надеждой, я не мог предложить ей любви, я слишком стар. Но я хотел украсить остаток своих дней ее присутствием, а ее осчастливить своим именем и богатством. Я хотел оставить ее знатной вдовой, обладательницей десятков миллионов. Но судьба решила иначе… Взгляните, мистер Брюс, как она красива даже в гробу… как идут к ней эти бриллианты, которые она так любила при жизни и которые теперь унесет с собой в могилу! Я так решил. Но приступим же к делу. Медлить мне нельзя: я знаю что мне осталось жить недолго. Пойдемте! Они прошли через ряд комнат в кабинет старого лорда и там занялись составлением нового завещания. Лорд Кусвей завещал половину своего состояния и имущества на благотворительные дела, другую распределил между своими жившими в Англии родственниками. Наибольшую долю получал брат лорда Артура лорд Горас. Остальное завещалось племяннику миллионера, сыну его старшей сестры, лорду Стаунтону. Кроме них у лорда Артура были еще два племянника от молодой сестры, вышедшей замуж за француза, маркиза Артэ. Но этих родственников он не хотел признавать: сестра вышла замуж против желания своей семьи, и муж ее пользовался дурной репутацией. Эта дурная репутация по наследству перешла и к племянникам лорда Артура. Они жили в Париже, жили не по средствам широко, славились как кутилы и игроки… Всегда они были неразлучны и носили в веселом мире клички Билл и Вилл. Их лорд Артур даже не упомянул в своем завещании. Зато он не забыл обоих своих слуг и обеспечил их на всю жизнь. Нотариус дал завещателю подписать завещание и приложил к нему печать. – Ну, теперь я могу спокойно умереть, – сказал лорд и вернулся к гробу своей жены. Его предчувствие оправдалось. Когда носильщики заколачивали крышку гроба лорд Кусвей закачался и упал без сознания. Прибывшие врачи безнадежно развели руками. К вечеру не стало и старого лорда. Он не смог перенести разлуки с женой. Глава 2 Наследники Несколько дней кряду Нью-Йоркские газеты описывали подробности этой трогательной драмы, рассказывали о пышных похоронах, о драгоценностях, которь унесла с собою в гроб покойная красавица, о роскошном склепе, в который положены оба тела супругов. Нотариус Брюс известил наследников покойного лорда о его последней воле. Лорд Стаунтон приехал через две недели, лорд Горас Кусвей прибыл в Нью-Йорк неделей позже. Лорд Горас был ненамного моложе своего брата, но это был очень красивый старик с гордой осанкой. У него было выразительное и вместе сдержанное лицо, тонкие губы были всегда сжаты, обличая непреклонность воли. Лорд Стаунтон был видный мужчина лет сорока. Он уединенно жил в своем имении, доставшемся ему от родителей, и занимался хозяйством. Соседям он не нравился за необщительность, а слугам за скупость. Прибыв в Нью-Йорк, он поселился в скромном отеле и, в ожидании приезда дяди как бы вознаграждая себя за скромное деревенское житье, целыми днями осматривал город, вечерами посещал театры и возвращался в отель поздно. Однако он не забыл и о долге перед умершим родственником и в сопровождении Иосифа Keрринга, старого слуги покойного лорда, отправился на кладбище. Он возложил венки на могилы своих родственников и долго любовался живописной красотой склепа сооруженного из мрамора и украшенного при входе фигурами плачущих aнгелов. Эти изваяния, работы одного из величайших французских скульпторов, даже флегматичном лице лорда Стаунтона вызвали выражение восторга. Лорд Горас Кусвей остановился в доме своего покойного брата. Там на другой день нотариус зачитал ему и лорду Стаунтону завещание покойного. Лорд Стаун не особенно старался скрыть свое разочарование, когда узнал, что большая часть имущества завещана лордом Артуром на благотворительные цели, а ему достанется лишь десятая часть этих богатств. Нотариус дочитал завещание до конца и сильно задумался. – Милорды, – обратился он к наследникам, – я должен сообщить вам неприятную вещь. Лорд Артур Кусвей завещал своему дворецкому Керрингу за преданную службу два больших бриллиантовых перстня, которые он носил на руке. В суматохе, царившей во время похорон лорда Кусвея, я забыл распорядиться о снятии с его пальцев этих перстней. Об этом пункте завещания знал только я один и потому и извиняюсь за допущенный мною промах. Я хотел бы знать, что следует нам предпринять в этом случае. Лорд Горас задумался. – Это крупный промах, и вряд ли его можно исправить, – заметил он. – Теперь всё зависит от одного дворецкого. Упросите его, чтобы он не настаивал на выполнении этогo пункта и заплатите ему за убытки. Нотариус скорбно наклонил голову и позвонил. В комнату вошел старый Иосиф. Брюс изложил ему суть дела. – Перстни эти, – сказал он, – оценивались покойным в пять тысяч долларов. Я предлагаю вам получить эту сумму денег и не настаивать на точном выполнении завещания, в противном случае нам придется нарушить последний покой вашего хозяина и вскрыть его гроб. – Я этого не допущу, – сказал лорд Кусвей. – И я тоже, – подтвердил лорд Стаунтон. Лицо дворецкого выразило смущение. – Милорды, – проговорил он затем, – покойный хозяин мой оставил мне денег достаточно, чтобы я мог безбедно провести остаток своих дней. И если бы он хотел оставить мне еще пять тысяч, то так и написано было бы в завещании. Он завещал мнe два кольца, которыми очень дорожил, которые всю жизнь не снимал со своей руки. Милорды, такой знак его внимания я ценю очень дорого. Эти перстни я никому не уступлю, ни за какие деньги. Конечно, я понимаю, что тяжело вам согласиться то, чтобы вскрыть гроб, но… я всю жизнь беспрекословно исполнял все приказы покойного, и я не могу нарушить его последней воли. Я желаю получить заветные мне кольца. Лорд Кусвей слушал, кусая губы. – Иосиф, вы требуете невозможного, – сказал лорд Стаунтон. – Поймите, это гнусно! Вы требуете, чтобы мы осквернили дорогую нам могилу! Мы такой подлости не допустим! – Я дам вам семь тысяч долларов! – воскликнул нотариус. – Пожалейте хоть меня. Вы же знаете, что я был другом вашего покойного хозяина. Но Иосиф оставался непреклонным. Лорд Стаунтон снова начал браниться, нотариус уговаривать дворецкого, лорд Кусвей покачал головой и сказал: – Раз закон на его стороне, и если его решение неизменно, мы должны подчиниться. Мы отправимся в склеп, вскроем гроб, снимем с пальцев покойного перстни и будем просить прощения у души его за наше вторжение в его последнее пристанище… Глава 3 Драгоценности пропали Нотариус пригласил двух полицейских инспекторов, захватил двух рабочих с инструментами, и через час на кладбище к склепу супругов Кусвей подошло восемь человек. Иосиф открыл тяжелую бронзовую дверь склепа, и они вошли внутрь его. рабочие осторожно вскрыли гроб, и присутствующим открылось спокойное строгое лицо лорда Кусвея. Разложение не коснулось его набальзамированного тела, и казалось, что он умер совсем недавно. Нотариус взял его левую руку, и все увидели, что на ней не было колец… Присутствующие остолбенели. – Как это могло произойти?! – вскричал лорд Горас. – Может быть, брат снял их перед смертью, и они где-то в доме? И мы напрасно потревожили его прах?! – Нет, милорды, – решительно заявил старый дворецкий. – Я отлично помню, что перстни были на руке покойного. Я сам убирал его тело, и я нарочно положил левую руку над правой, чтобы перстни были видны… Нотариус, растерянно озиравшийся вокруг себя, потер себе лоб и заметил: – Да, и я припоминаю, что перстни не были сняты. Но мы можем проверь был ли здесь вор или нет. В гробу лорда Артура находилось драгоценностей только на пять тысяч долларов, а в гробу его супруги на миллион! Я предлагаю для проверки вскрыть гроб леди Кусвей. Поколебавшись, лорд Горас согласился с предложением нотариуса. Рабочие стали снимать крышку со второго гроба. Когда они ее приподняли, у всех вырвал крик изумления и негодования. Тело леди Кусвей было не только ограблено, и обезображено. Диадема была сорвана вместе с прядками волос, серьги из ушей вырваны, пальцы отрублены, шея исцарапана. Все драгоценности были похищены. Старый Иосиф от ужаса лишился чувств. Лорды Кусвей и Стаунтон стояли бледные, растерянные и не могли выговорить ни слова. Даже полицейские, привыкшие к всевозможным происшествиям, совсем растерялись. – Надо немедленно известить сыскную полицию! – сказал нотариус. – Кто поедет со мной? Вызвался лорд Стаунтон. Остальные остались присутствовать при церемонии закрытия гробов. Через час все в подавленном настроении выходили из склепа. По возвращении домой Иосиф вошел в комнату лорда Кусвея и упал пе ним на колени. – Простите, что я причинил вам всем столько горя. Но если бы я так слепо не настаивал на соблюдении последней воли милорда, которому привык повиноват беспрекословно, то не открылось бы это ужасное преступление… Но я уверен: полиция ничего узнать не сможет! Только один человек способен найти преступников – его зовут Нат Пинкертон. Я умоляю вас, милорд, пригласите его! Мы должны отомст за поругание дорогих нам останков! Лорд Горас поднял старого слугу. – Успокойтесь, Иосиф! Я теперь вижу, как вы любили моего покойного брата. Да, да, мы должны отомстить, мы отомстим! Я согласен передать это дело Пинкертону. Глава 4 Билл и Вилл Между тем, у подъезда особняка остановился автомобиль, и два изящно одетых молодых человека, выйдя из него, позвонили у дверей. Вышедшему лакею они от свои визитные карточки и попросили передать их лорду Горасу. Последний, пpoчитав их, страшно изумился. – Билл и Вилл, – проговорил он. – Откуда они взялись? Ну что же просите их! Когда Билл и Вилл вошли в комнату, дядя встретил их очень холодно. – Как вы очутились здесь? – спросил он. – Приехали, – сказал Билл. – Нам очень хочется знать, как покойный дядюшка распорядился своими миллионами. И, надо сказать, миллиончик-другой нам бы не помешал! – Вы очень прыткие мальчики, – ядовито заметил лорд Горас, – но покойный брат хорошо знал, куда уходят деньги из ваших карманов… Он решил не обременять вас лишними деньгами. Лица обоих племянников выразили разочарование. – Давно вы здесь? – спросил лорд Горас. – Уже неделю, – ответил Вилл. – Ждали вашего приезда. Ведь дядя Артур оставил вас своим душеприказчиком. – Очень признателен. Но ваши надежды напрасны. Я по вашим счетам платить не буду. Достаточно я уже выручал вас. Билл и Вилл с тоской смотрели на суровое лицо дяди. – Не губите же нас! – воскликнул Вилл. – Уделите хоть крошечку от наследства. Вы же знаете наше положение теперь… Нам предстоит разорение, позор, если хотите… Пожалейте честь семьи! Помогите! – Оставьте меня в покое! – резко ответил дядя. – Достойные сыновья беспутного отца. Я не хочу вас знать! Племянники сконфуженно повернулись и направились к лестнице. Навстречу им входил высокий господин с бритым лицом и холодными строгими глазами. Это был Нат Пинкертон. Лорд Горас пригласил знаменитого сыщика сесть и стал излагать свое дело Пинкертон внимательно слушал, иногда задавая вопросы. Наконец он спросил: – А нет ли обойденных вашим братом наследников? – Вы их только что видели, – ответил лорд Горас. – Это наши племянники. Брат и я давно уже отказались иметь с ними какие угодно дела. Их поведение позорит наш род. Пинкертон кивнул, затем вдруг встал и подошел к лорду Горасу. – Позвольте мне взглянуть на ваш перстень. Он очень дорогой? И откуда он у вас? Старый лорд взглянул на сыщика с недоумением. – Это перстень родовой… Он достался мне от отца, и ценность его громадна. Но я не понимаю… Пинкертон улыбнулся. Я хочу еще спросить, знают ли ваши племянники о существовании этого перстня. – Несомненно. Я всегда его ношу, и все в нашей семье знают о нем. – Ну, тогда мы можем разыскать преступника. Задача облегчается… Но для этого необходимо умереть… Лорд Горас сердито поджал губы. – Я вас, мистер, пригласил не для шуток. – Простите, милорд, я не думаю шутить. Я говорю серьезно. Скончаться нужно вам, но похоронен буду я. Лорд глядел на своего собеседника изумленно. – Да, – продолжал Пинкертон, – вы должны скончаться, конечно, только для вида, и знать об этом будут два человека: ваш дворецкий и я. Все будут думать, что вас похоронили, но на самом деле похоронен буду я. – Что?! – Похоронен буду я, – повторил Пинкертон. – Но я лягу в гроб живым живым же из него выйду. Глава 5 Попались В тот же вечер лорд Горас слег в свою постель. Под видом врача к нему явился помощник Пинкертона Боб Руланд, который объявил болезнь старого лорда серьезной и посоветовал не вставать с постели. Наутро больному стало хуже, он послал за нотариусом, и когда последний явился, передал ему запечатанный конверт и заявил, что, чувствуя приближение смерти, просит похоронить себя без всяких церемоний, а через месяц вскрыть конверт, где заключается подробное завещание. Нотариус составил акт и затем удалился. К вечеру в газетах появилась заметка: «Положительно какой-то злой рок преследует род Кусвей. Не успели мы еще забыть про трагическую и почти одновременную кончину лорда Артура Кусвея и его молодой супруги, как сегодня утром скоропостижно скончался наследник его лорд Горас Кусвей. Он передал свое завещание нотариусу N. Похороны, согласно воле жойного, должны состояться завтра же утром и произойдут без всякой помпы». Все было сделано так быстро и неожиданно, что родные успели явиться только к выносу тела. Пришли лорд Стаунтон и два его кузена Билл и Вилл. Гроб с Пинкертоном вынесли из дому и установили на катафалк, который тут же тронулся. Все это время старый лорд Горас оставался в своей спальне, а старый Иосиф охал, вздыхал и жаловался на злой рок, обрушившийся на род Кусвеев. Родственников изумила скоропостижная кончина лорда Гораса. Лорд Стаунтон принял вид крайней подавленности, но было видно, что подавлен он мало, а более думает о возможном наследстве. Билл и Вилл, не скрывая, потихоньку решали между собой, возможно ли, чтобы и второй дядюшка оставил их без наследства, а, стало быть, без надежды выпутаться из долгов. Через два часа гроб с Пинкертоном находился уже в фамильном склепе, и старый Иосиф запер тяжелые бронзовые двери и передал ключ лорду Стаунтону. Наступила ночь. Кладбищенский сторож в последний раз совершил свой обход. На ближайшей башне часы пробили двенадцать часов. Пинкертон, хотя и мог двигаться и поворачиваться в просторном гробу, все же чувствовал себя скверно. В какую-то минуту ему подумалось, что в эту ночь грабитель может и не прийти: куда ему торопиться? Сыщик приподнял крышку гроба и прислушался. Было совершенно тихо. Пинкертон хотел уже выбраться наружу, чтобы хоть немного размять онемевшие члены, но тут послышался какой-то шорох, и он тут же надвинул крышку обратно. В это время раздался скрип и царапанье. Это грабитель возился со старым замком склепа. «Ага, ключом открывает!» – подумал Пинкертон и перестал дышать. Раздались шаги. Судя по их звуку, к гробу подошли двое. – Однако, гробик основательный, – с усмешкой сказал один из них. – Сюда можно уложить двоих. Покойный не любил себя стеснять ни в чем. Они приступили к работе. Отвинтив винты, которые были ввинчены только для виду, грабители начали поднимать крышку. В лицо Пинкертону ударил луч фонаря. – Невозможно! – крикнул один из них. – Это не лорд Горас! В то же мгновение мнимый мертвец встал из гроба и, наведя на преступников револьвер, насмешливо проговорил: – Руки вверх! Онемевшие от ужаса грабители замерли в неподвижных позах. Пинкертон воспользовался этим и быстро надел на них наручники. – Повадился кувшин по воду ходить, тут ему и голову сложить! – сказал он, осветив обоих фонарем, который так и остался стоять на сдвинутой крышке гроба. – Ну и жадность! Вы, лорд Стаунтон, получили такое большое наследство, и вам все мало… А вы, мистер Брюс, неправильно понимаете, в чем состоят обязанности нотариуса. Изумленные преступники стояли, понурив головы. Наконец нотариус взмолился: – Послушайте, мистер, позвольте нам уйти! Мы вам заплатим сто тысяч! – Это дешево! – усмехнулся Пинкертон. – Мы дадим вам миллион!.. – Дешево, господа, дешево! Вы, верно, не знаете Нат Пинкертона. – Пинкертона? – переспросил нотариус, и лицо его стало мертвенно бледным. – Ну, тогда мы пропали! Лорд Стаунтон подошел к Пинкертону и сказал: – Мистер, я не могу пережить этого позора. Позвольте мне лечь в гроб и заколотите меня в нем. Пусть я задохнусь, и пусть никто никогда не узнает ни о моем позоре, ни о моей смерти. Сыщик покачал головой: – Я, милорд, не судья, а только охранитель закона. Суд будет к вам снисходительнее, чем вы сами, и приговорит вас к менее тяжкому наказанию. А теперь пожалуйте со мною к судебному следователю. Вызвав кладбищенского сторожа, Пинкертон отвез обоих преступников в тюрьму. В три часа ночи в кабинете лорда Кусвея раздался телефонный звонок. Старый лорд и не думал ложиться, он сам подошел к аппарату. – Алло! Кто у телефона? – Нат Пинкертон. – Что слышно? – Преступники пойманы. Они уже в тюрьме. – Билл и Вилл? – Нет. Лорд Стаунтон и нотариус Брюс… Старый лорд переспросил еще раз. Он не хотел верить своим ушам. Лорд Стаунтон в тюрьме покончил с собой, повесившись на перекладине решетки. Нотариус пытался бежать, но, прыгая со стены, сломал себе ногу. Он был приговорен к трехлетней каторжной тюрьме. Выиграли из всей этой истории Билл и Вилл. Лорд Кусвей, заподозривший их было в столь мерзком преступлении, почувствовал перед ними стыд. Он призвал их к себе и, узнав ближе, понял, что хоть они и легкомысленные гуляки, но честные и благородные юноши. И старый лорд сделал их своими наследниками.