Аннотация: Легендарно отважный Эдисон Стоукс бесстрашно отправляется по следу таинственного преступника — и имеет все основания предполагать, что следующей жертвой его недруга станет остроумная и ироничная Эмма Грейсон. С девушки необходимо не спускать глаз. Как это сделать? Проще простого — нанять ее своей помощницей! И постараться в нее не влюбляться. Очень постараться.
 Но… Эдисон и вообразить не мог, каково это — вести расследование рука об руку с непокорной Эммой, девушкой, которую он готов то просто убить за ее безрассудные выходки, то задушить в страстных объятиях…


---------------------------------------------


 Джейн Энн Кренц
 Беру тебя в жены



 Глава 1


 Кто-то опередил его.
 В полумраке маленького темного магазинчика Эдисон Стоукс внимательно разглядывал нож, воткнутый в грудь старика по самую рукоятку. Вытащив клинок, он только ускорит неизбежное.
 — Кто это сделал? — Эдисон сжал скрюченную руку аптекаря. — Скажи мне, Джонас. Клянусь, он заплатит!
 — Травы. — На губах старика запузырилась кровавая пена. — Он купил особые травы. Лорринг велел мне сообщить, если кто-нибудь будет искать…
 — Лорринг получил твое сообщение, поэтому я здесь. — Эдисон наклонился ниже. — Кто купил травы?
 — Не знаю. Он прислал за ними слугу.
 — Ты можешь что-нибудь вспомнить? Помоги мне найти этого человека!
 — Слуга сказал… — Джонас замолчал, в углу рта у него появилась струйка крови.
 — О чем говорил слуга, Джонас?
 — Что травы нужны немедленно. Похоже, покупатель уезжает из города на загородный прием…
 Эдисон почувствовал, как обмякла рука аптекаря.
 — Кто дает загородный прием, Джонас? Где он состоится?
 Джонас закрыл глаза. Прошло несколько секунд, и Эдисон уже решил, что больше ничего не добьется. Но окровавленные губы аптекаря шевельнулись еще раз.
 — В Уэр-Касле.




 Глава 2


 Ублюдок был здесь, в Уэр-Касле.
 Проклятие на его голову! Рука Эммы Грейсон, затянутая в перчатку, сжалась в кулак. И надо же такому случиться! Вот уж действительно, одно к одному. В последнее время удача отвернулась от нее, финансовая катастрофа разразилась два месяца назад.
 Однако это уж слишком! Ближайшую неделю придется старательно избегать встреч с Чилтоном Крэйном.
 Эмма побарабанила пальцами по каменным перилам балкона. Не стоило так нервничать при виде Крэйна. В конце концов, высший свет невелик. И в том, что мерзавец оказался в числе, нет ничего странного.
 Она не может позволить себе потерять это место. Крэйн мог и не запомнить ее, думала Эмма, но разумнее держаться от него подальше. Народу много, так что остаться незаметной не составит труда. Мало кто обращает внимание на платных компаньонок.
 Уловив движение под балконом, она моментально очнулась. Эмма прищурилась и пристальнее вгляделась в глубокие тени, сгустившиеся вблизи высокой живой изгороди.
 Одна из теней шевельнулась и заскользила по залитой лунным светом лужайке. Эмма подалась вперед и различила фигуру, подобно призраку двигавшуюся в серебристом свете. Высокий, гибкий, темноволосый, одетый во все черное. Эмма мгновенно узнала мужчину внизу.
 Эдисон Стоукс. По случайному совпадению он приехал в замок вчера днем, как раз когда она возвращалась с прогулки. Эмма видела, как Стоукс въехал во двор, правя своим блестящим фаэтоном. Изящный экипаж был запряжен великолепно подобранными, прекрасно обученными гнедыми лошадьми.
 Крупные животные спокойно отзывались на движения рук Стоукса. Их готовность повиноваться указывала на то, что хозяин полагается на свое умение и опыт, а не на кнут и грубые удила.
 Позднее Эмма заметила, что стоило Стоуксу появиться в доме, как остальные гости принялись украдкой его разглядывать. Она знала, что вызывает подобное любопытство, — скорее всего этот человек необычайно богат и могуществен. Вполне возможно, что и чрезвычайно опасен.
 А все это, вместе взятое, и делало его таким привлекательным в глазах скучающей и пресыщенной элиты.
 Тени снова зашевелились. Эмма еще немного перегнулась через перила. Она увидела, как Стоукс поставил ногу на подоконник открытого окна. Очень странно! В конце концов, он гость в замке. Нет никакой необходимости пробираться внутрь тайком.
 Стоукс мог прибегнуть к такому вторжению либо потому, что возвращался после свидания с женой одного из гостей, либо потому, что только собирался на такое свидание.
 Сама не зная почему, Эмма была о Стоуксе лучшего мнения. Ее хозяйка — леди Мэйфилд представила их друг другу накануне вечером. Когда он весьма официально склонился над ее рукой, Эмма подумала, что Эдисон Стоукс не похож на распутного повесу.
 Но как видно, ошиблась. И не в первый раз за последнее время!
 Из открытого окна, располагавшегося дальше, в восточном крыле замка, вырвался взрыв хриплого смеха. Судя по нему, мужчины в бильярдной уже изрядно нагрузились. Из бальной залы по-прежнему доносилась музыка.
 Внизу под балконом Эдисон Стоукс растворился в темноте не принадлежавшей ему комнаты.
 Немного погодя Эмма покинула балкон, спустилась на первый этаж и медленно побрела по тускло освещенному каменному коридору. Она может спокойно удалиться в свою комнату. К этому моменту леди Мэйфилд уже наверняка плохо соображает. Летти обожала шампанское. Она и не заметит, что ее платная компаньонка исчезла на весь вечер.
 Звук приглушенных голосов на задней лестнице, которой нечасто пользовались, заставил Эмму резко остановиться. Она стояла, внимательно прислушиваясь. Судя по голосу, мужчина был отвратительно пьян.
 — Полагаю, тебя ждет служанка? — с плохо скрываемым нетерпением бормотал заплетающимся языком Чилтон Крэйн.
 Эмма застыла. Надежду на то, что ей повезет, придется оставить. На стене появился свет свечи. Еще мгновение — и Крэйн и его спутница войдут в коридор, где она стоит.
 Эмма оказалась в западне. Даже если повернуться и бежать, то добраться по коридору до главной лестницы она не успеет.
 — Не глупи, — ворковала Миранда Эймс. — Прежде чем уйти, я отпустила девушку. Мне ни к чему, чтобы она путалась под ногами сегодня вечером.
 — Не было никакой необходимости от нее избавляться, — заметил Чилтон. — Уверен, мы нашли бы малышке применение.
 — Господин Крэйн, уж не хотите ли вы предложить, чтобы моя служанка забралась вместе с нами в постель? — лукаво отозвалась Миранда. — Сэр, я шокирована!
 — Разнообразие — приправа к жизни, моя дорогая. И я уверен, что женская прислуга, желающая сохранить место в доме, беспрекословно исполнит все, что ей прикажут.
 — Придется тебе оставить свое пристрастие к прислуге до другого раза. Сегодня ночью я не намерена делить тебя ни с кем.
 — Может, нам осмотреться и поискать кого-нибудь третьего среди гостей? Я обратил внимание, что леди Мэйфилд привезла с собой компаньонку. Что скажешь, если мы вызовем ее в твою комнату под каким-нибудь предлогом?..
 — Компаньонку леди Мэйфилд? Ты о мисс Грейсон? — В голосе Миранды прозвучал неподдельный ужас. — Неужели ты хочешь соблазнить это чахлое создание в жутких очках и отвратительном чепце? А эти чудовищные рыжие волосы! Тебе, похоже, изменяет вкус.
 — Я часто сталкивался с тем, что невзрачная одежда и очки служат отличным прикрытием для сильных страстей. — Чилтон помолчал. — Говоря о компаньонке леди Мэйфилд…
 — Я бы воздержалась, если ты не против.
 — В ней есть что-то удивительно знакомое, — проворчал Чилтон. — Интересно, может, я с ней уже встречался?
 От ужаса у Эммы свело желудок. Она надеялась, что Чилтон не узнал ее, когда она, покидая музыкальную комнату, была вынуждена пройти мимо него. Он лишь мельком взглянул в ее сторону.
 Эмма убеждала себя, что такие мужчины, как Крэйн, получающие удовольствие, преследуя несчастных служанок, гувернанток и платных компаньонок, не слишком обременяют память внешностью своих жертв. Кроме того, сейчас она изменила цвет волос.
 Боясь, что предыдущая хозяйка, уволившая ее за нарушение субординации, могла предупредить своих знакомых о дерзкой рыжеволосой особе, Эмма носила темный парик во время недолгого пребывания на службе в Рэлстон-Мэноре.
 — Забудь о компаньонке леди Мэйфилд, — приказала Миранда. — Она скучное ничтожество. Уверяю: со мной тебе будет гораздо интереснее.
 — Разумеется, дорогая. Как скажешь. — В голосе Чилтона прозвучало разочарование.
 Эмма отступила назад. Надо что-то делать. Она не может стоять тут, как загнанный заяц, и ждать, пока Миранда и Крэйн появятся в коридоре.
 Девушка огляделась. Полумрак рассеивал единственный светильник, висевший на стене в середине коридора. Двери, обитые тяжелым деревом, вели в разные комнаты.
 Эмма повернулась, подобрала юбки и побежала назад. Надо спрятаться в одной из них. Замок переполнен, и все помещения отданы гостям. Но в этот час все они наверняка пусты. Вечер только начинался, гости наслаждались танцами и флиртом.
 Она остановилась перед первой попавшейся дверью и повернула ручку.
 Заперто.
 Сердце у нее упало. Эмма бросилась к следующей, та тоже не поддалась.
 Девушку охватила паника. Она метнулась дальше, вцепилась в ручку, повернула и даже застонала от облегчения, когда та легко повернулась.
 Эмма быстро скользнула внутрь и очень тихо закрыла за собой дверь. Девушка огляделась. Льющийся в окно яркий свет луны озарял тяжелый полог большой кровати. На умывальнике лежали полотенца. Туалетный столик украшали изящные флакончики. На кровати была разложена кружевная женская ночная рубашка.
 Она подождет, пока Чилтон и Миранда удалятся в одну из соседних комнат, а затем продолжит свой путь.
 Эмма повернулась, приложила ухо к двери, прислушиваясь к шагам в коридоре. Они приближались.
 Эмму охватило ужасное предчувствие. Неужели она забралась в комнату Миранды?
 Перед дверью шаги затихли.
 — Мы пришли, Чилтон. — Тяжелая дверь заглушала голос Миранды. — Сейчас я достану ключ.
 Эмма попятилась, словно дверь раскалилась докрасна. У нее оставалось всего несколько секунд. Сейчас Миранда, без сомнения, роется в бальной сумочке в поисках ключа.
 Девушка в отчаянии обежала взглядом залитую лунным светом комнату. Под кроватью места нет. Она видела, что там сложены дорожные сундуки. Оставался массивный гардероб. Эмма бросилась к нему. Ее мягкие лайковые туфли, надетые по случаю бала, бесшумно ступали по ковру.
 По ту сторону двери раздался пьяный смех Крэйна. Эмма услышала тихий звук упавшего на камень металла.
 — Видишь, что я наделала из-за тебя? — проворчала Миранда. — Уронила его.
 — Позволь мне, — сказал Чилтон.
 Эмма распахнула тяжелый шкаф, рывком раздвинула чащу шуршащих платьев и забралась внутрь. Высунула руку и закрыла дверцу.
 Ее тут же окутал непроглядный мрак, а вокруг талии обвилась сильная мужская рука. Эмма собралась закричать, но теплая ладонь запечатала ей рот. Эмму грубо прижали к сильной, твердой, как камень, груди.
 Девушка похолодела от ужаса. Страх быть узнанной показался очень незначительным по сравнению с новым затруднением. Неудивительно, что дверь в комнату оказалась незапертой. Кто-то уже пробрался в эту спальню.
 — Пожалуйста, молчите, мисс Грейсон, — прошептал ей Эдисон Стоукс прямо в ухо. — Иначе серьезно объясняться придется нам обоим.
 Он узнал ее, когда Эмма распахнула дверь гардероба. Со своего наблюдательного пункта за модным дорожным платьем Эдисон увидел, как лунный свет блеснул на оправе золотых очков.
 Несмотря на сомнительную ситуацию, Стоукс непонятно почему испытал облегчение. Он все-таки не ошибся относительно просто одетой компаньонки леди Мэйфилд. Когда их представляли друг другу, Эдисон почувствовал, что девушка не обладает ни одним из качеств, необходимых женщине, избравшей подобную карьеру.
 Мисс Грейсон вела себя сдержанно и старалась не привлекать внимания. Но в очень внимательных, умных зеленых глазах не было ни кротости, ни смирения.
 Он вспомнил, что в тот момент назвал ее про себя исключительной женщиной. И очень привлекательной к тому же, хотя она стремилась скрыть этот факт за очками и немодным платьем, которое, судя по всему, несколько раз перекрашивали.
 И вот теперь Стоукс узнал, что мисс Грейсон развлекается, прячась в чужих шкафах. Очень интригующе!
 Эмма нетерпеливо шевельнулась. Эдисон отчетливо ощутил прижатые к его руке округлости. Чистый, слегка отдающий травами запах ее тела заставил его осознать, насколько гардероб мал, тесен и располагает к близости. Она, очевидно, его узнала и больше не сопротивлялась. Стоукс осторожно убрал ладонь с ее мягких губ. Девушка не издала ни звука. Ясно, что она хочет быть обнаруженной не больше, чем он. Интересно, не делит ли он шкаф с малышкой, ворующей драгоценности?
 — В самом деле, Чилтон!.. — В голосе Миранды слышалось неудовольствие. — Ты погубишь мое платье. К чему такая спешка? Дай я зажгу свечу.
 — Моя дорогая, ты пробудила во мне небывалую страсть. Клянусь, я больше не могу ждать.
 — Сними хотя бы рубашку и галстук. — Миранда все больше раздражалась. — Я не одна из этих твоих похотливых служаночек или бесцветных компаньонок, которых можно взять, прижав к степе.
 Эдисон почувствовал пробежавшую по телу Эммы дрожь. Его ладонь коснулась ее руки, и он обнаружил, что пальцы девушки сжались в кулак. «Гнев или страх?»— подумал он.
 — Но мой лакей завязывал его целую вечность! — заскулил Чилтон. — Называется «Античный фонтан», последний крик моды.
 — Я его развяжу, а потом снова завяжу, перед тем как ты уйдешь, — сладко промурлыкала Миранда. — Всегда хотела побыть лакеем при таком джентльмене, как ты.
 — Правда? — Чилтон размяк от комплимента. — Что ж, если ты настаиваешь, но побыстрее! У нас впереди не целая ночь, ты же знаешь.
 — Именно целая ночь, мой дорогой господин. Я как раз к этому и стремилась.
 Негромко зашуршала одежда. Миранда что-то неразборчиво пробормотала. Чилтон застонал. Его дыхание стало шумным.
 — О, да ты нетерпелив сегодня! — заметила Миранда. Это открытие явно не доставило ей удовольствия. — Надеюсь, ты не будешь слишком торопиться. Мне не по вкусу джентльмены, не пропускающие женщину вперед.
 — На кровать, — пробормотал Чилтон. — Давай начнем. Я пришел сюда не для бесед.
 — Позволь только снять с тебя рубашку. Мне так нравится вид мужской груди.
 — Я сниму эту чертову рубашку. — Короткая пауза. — Вот, все, как ты хочешь. Приступим же, мадам.
 — Проклятие, Чилтон, довольно! Пусти меня. Я не дешевая шлюха с Ковент-Гардена. Убери руки. Я передумала.
 — Но, Миранда…
 Голос Чилтона перешел в хриплое ворчание, сменившееся протяжным стоном.
 — Черт побери, — наконец проговорил он. — Видишь, что я наделал из-за тебя?
 — Ты испортил мои простыни! — с презрением произнесла Миранда. — Я привезла их с собой из Лондона, чтобы спать на хорошем белье, и посмотри, во что они превратились.
 — Но, Миранда…
 — Теперь я понимаю, почему ты предпочитаешь женщин из низших слоев. Они не могут требовать от своих любовников обходительности. У тебя столько же умения, как и у семнадцатилетнего юнца с его первой женщиной.
 — Это ты виновата, — промямлил Чилтон.
 — Немедленно убирайся! Если ты останешься здесь еще на мгновение, я умру от скуки. К счастью, у меня еще есть время найти на остаток ночи более одаренного джентльмена.
 — Послушай-ка…
 — Я сказала — вон! — В припадке гнева голос Миранды повысился до визга. — Я — леди. Я заслуживаю большего. Иди и найди себе горничную или эту бледную компаньонку леди Мэйфилд, если хочешь позабавиться. Судя по всему, только такие женщины могут тобой заинтересоваться.
 — Возможно, я именно так и поступлю, — парировал Чилтон. — Держу пари, с мисс Грейсон мне будет гораздо веселее, чем с тобой.
 Эмма дернулась под сдерживающей ее рукой Эдисона.
 — Не сомневаюсь, — бросила Миранда. — Убирайся!
 — Я как-то раз повозился с компаньонкой в Рэлстон-Мэноре. — Голос Чилтона внезапно посуровел. — Вот сучка была! Не знала, когда следует прекратить сопротивление.
 — Только не говори, что какая-то жалкая компаньонка смогла отказаться от твоей изысканной любовной игры, Чилтон.
 — Если судить по ее отповеди — смогла. — Чилтон не пожелал заметить сарказма в заявлении Миранды. — Леди Рэлстон застала нас в бельевой. Она, разумеется, тут же уволила эту дурочку.
 — У меня нет желания выслушивать рассказы о твоих победах, — холодно проговорила Миранда. Она уже взяла себя в руки.
 — Естественно, без рекомендаций, — с мстительным удовлетворением добавил Чилтон. — Сомневаюсь, что она найдет другое место. Вероятно, голодает сейчас где-нибудь в работном доме.
 Эмму уже просто трясло, дыхание стало прерывистым, пальцы сжались в кулаки. И снова Эдисон спросил себя: страх это или гнев? Что-то подсказывало ему, что скорее последнее. Он начал опасаться, как бы девушка не выскочила из шкафа и не набросилась на Крэйна. Это могло оказаться недурным развлечением, однако подобный шаг не только обернется катастрофой для нее, по и нарушит его собственные планы.
 Стоукс крепче сжал руку Эммы, пытаясь молча предостеречь девушку. Она, казалось, поняла. По крайней мере, больше не пыталась вырваться из шкафа.
 — Если ты сейчас же не уйдешь, Чилтон, я вызову лакея Суона, — ледяным тоном объявила Миранда. — Уверена: ему не составит труда выставить тебя.
 — Послушай, нет никакой необходимости звать этого громилу, — проскрежетал Чилтон. — Я ухожу.
 Прозвучали тяжелые шаги. Эдисон услышал, как открылась и закрылась дверь.
 — Дурак! — Миранда только что не шипела от презрения. — Я — леди и достойна самого лучшего.
 Снова послышались шаги. Миранда направилась к туалетному столику. Эдисон надеялся, что ей ничего не понадобится в гардеробе.
 Последовали негромкие звуки: брякнул о деревянную столешницу гребень, вынули и вернули на место пробку флакона. Затем зашуршали дорогие атласные юбки. Снова мягкие шаги.
 Дверь комнаты еще раз отворилась, а когда она закрылась, Эдисон понял, что наконец-то они с Эммой остались одни.
 — Думаю, мисс Грейсон, — произнес он, — после столь необыкновенно тесного общения нам с вами стоит познакомиться поближе. Предлагаю найти спокойное местечко, где мы могли бы поговорить без помех.
 — Проклятие!.. — отозвалась Эмма.
 — Полностью с вами согласен.




 Глава 3


 — Ублюдок!.. — Эмма все еще кипела от негодования, когда несколькими минутами позже они вошли в укрытый густой тенью сад. — Гадкий, мерзкий, презренный маленький ублюдок!
 — Меня часто, и не без основания, обвиняли в том, что я ублюдок, — нейтральным тоном заметил Эдисон. — Но немногие осмеливались заявить мне об этом в лицо.
 Пораженная, Эмма остановилась у фигурно подстриженной живой изгороди.
 — Я вовсе не…
 — И никто, — не спеша продолжал он, — никогда не называл меня маленьким ублюдком.
 Он прав. В его облике не было ничего мелкого. В дополнение к росту и внушительной мускулатуре в Стоуксе была та естественная мужская элегантность, которой должны были завидовать многие светские львы.
 Смутившись, она сказала:
 — Я говорила о Чилтоне Крэйне, а не о вас.
 — Счастлив это слышать.
 — Сегодня днем, узнав, что Крэйн в замке, я переговорила с миссис Гаттен, экономкой, — продолжала Эмма. — Я предупредила, чтобы ни под каким предлогом она не посылала молодых горничных в его комнаты. Я также настоятельно посоветовала, чтобы женская прислуга работала по возможности парами.
 — Я полностью согласен с вашей оценкой Чилтона Крэйна, — произнес Эдисон. — По вашей реакции я предположил, что это вы были той невезучей компаньонкой из бельевой Рэлстон-Мэнора?
 Эмма не ответила, да в том и не было нужды. Стоукс прекрасно знал, что прав.
 Эмма сделала несколько шагов в сторону разросшегося сада. Она скорее почувствовала, чем услышала, что Эдисон идет за ней.
 При свете дня неухоженный сад Уэр-Касла являл собой плачевное зрелище, ночью же высокие изгороди, неподстриженные кусты и буйно растущие плети дикого винограда напоминали непроходимые джунгли. Единственным источником света была луна. Она освещала пейзаж, и окружающая местность купалась в тревожных переливах серебра и мрака. Неверный свет превратил лицо Эдисона в мрачную маску со сверкающими глазами.
 «О Боже! — подумала Эмма. — Теперь он все знает о происшествии в Рэлстон-Мэноре и моем увольнении!» Надо что-то делать, иначе она погибла. Нельзя потерять это место, пока не найден способ исправить последствия финансовой катастрофы, обрушившейся на них с сестрой.
 Эмме хотелось кричать от отчаяния. Вместо этого она заставила себя рассуждать трезво. Не стоит объяснять Эдисону, что произошло на самом деле. Люди всегда склонны верить худшему, когда речь идет о репутации дамы.
 И даже если она сможет обелить себя в связи с инцидентом в Рэлстон-Мэноре, надо будет как-то объяснить тот факт, что она пряталась в гардеробе Миранды.
 Единственным смягчающим обстоятельством было то, что она пряталась там не одна. Эмма все обдумала. Эдисону, без сомнения, будет так же трудно, как и ей, объяснить, что он там делал.
 — Ваша сдержанность похвальна, мисс Грейсон, — вежливо проговорил Эдисон.
 Девушка оглянулась на него и насупилась. Эмма знала, что из шкафа она выбралась не в лучшем виде — чепец сидел косо, несколько прядей выбились из прически. Платье сильно помялось.
 Эдисон же не потерял вида сдержанной элегантности. Каждый волосок на месте. На фраке — ни морщинки. Галстук сохранил свой идеальный узел. «Ужасно несправедливо», — подумала Эмма.
 Воспоминание о вынужденной близости вызвало у нее необъяснимое ощущение, от которого по спине пробежал холодок.
 — Сдержанность, сэр?
 — Должно быть, искушение выпрыгнуть из шкафа и дать Крэйну кочергой по его толстому черепу было очень велико?
 Эмма вспыхнула и отвернулась. Она не доверяла его загадочной улыбке. Не знала она, и что думать о его слишком спокойном тоне.
 — Вы правы, сэр, устоять было трудно.
 — Тем не менее я рад, что вы удержались. Иначе мы могли попасть в очень неловкое положение.
 — В самом деле. — Эмма задержала взгляд на густой массе ниспадающей лозы. В свете луны она казалась клубком змей, ползущих через гравийную дорожку. Девушка вздрогнула. — В весьма неловкое.
 — Кстати, что вы делали в комнате леди Эймс, мисс Грейсон?
 Девушка вздохнула;
 — Разве непонятно? Я услышала голоса Крэйна и леди Эймс на задней лестнице. Я хотела избежать этой встречи, поэтому нырнула в первую незапертую комнату, которую нашла. Оказалось, что это комната леди Эймс.
 — Ясно. — Судя по тону, Стоукс сильно сомневался в ее правдивости.
 Эмма резко остановилась и повернулась к нему:
 — А как насчет вас, сэр? Не хотите рассказать, почему прятались в шкафу?
 — Я искал кое-что украденное у моих друзей, — туманно ответил он. — Сообщенные мне сведения указывали на то, что этот предмет может быть в Уэр-Касле.
 — Чепуха! — Эмма сердито воззрилась на него. — Неужели вы думаете, что можете отделаться от меня такой сказочкой? Леди Эймс богата как Крез. Ей незачем воровать.
 — Светская внешность бывает обманчива. Но кстати, я не утверждаю, что леди Эймс входит в число подозреваемых.
 — Тогда зачем вы оказались в ее комнате? Я, между прочим, видела, как вы лезли в окно.
 Эдисон вздернул бровь:
 — В самом деле? Как вы наблюдательны! А я-то думал, что меня никто не видел и не слышал. Обычно такие вещи мне лучше удаются. Возможно, я подрастерял свои навыки. — Стоукс резко оборвал себя. — Ну да ладно, что касается моего пребывания в комнате леди Эймс, то объяснение достаточно простое. Я пытался избежать встречи с вами.
 — Со мной?!
 — Забираясь в окно, я заметил, что в дальнем углу балкона кто-то стоит. Я понял, что столкнусь с вами, когда вы вернетесь в коридор. Тогда с помощью отмычки я открыл одну из комнат и вошел туда. Я собирался переждать, пока вы уйдете, а потом продолжить поиски.
 — Какое хитросплетение! — Эмма сложила руки на груди. — Тем не менее, полагаю, я должна поблагодарить вас, сэр.
 — Это за что же?
 Она пожала плечами:
 — Не открой вы дверь в комнату леди Эймс, я бы туда не вошла, а больше в коридоре спрятаться было негде.
 — Всегда рад услужить очаровательной даме.
 — Хм… — Эмма украдкой разглядывала его. — Полагаю, вы не скажете, что же именно вы искали сегодня вечером?
 — Боюсь, что нет. Это личное дело.
 «Похоже, что так», — подумала Эмма. Но как бы там ни было, Эдисону Стоуксу есть что скрывать.
 — Из вашего рассказа следует, что вы очень изобретательны, мистер Стоукс.
 Он слабо улыбнулся:
 — А ваши обстоятельства деликатны, не так ли, мисс Грейсон?
 Поколебавшись, она кивнула:
 — Вне всякого сомнения. Буду откровенна, сэр. Я не могу позволить себе оказаться замешанной в скандале. Это будет стоить мне места компаньонки леди Мэйфилд.
 — А вы думаете, такое возможно? — В вопросе Эдисона прозвучало вежливое сомнение. — Несмотря на все свое богатство и положение в обществе, леди Мэйфилд не кажется мне слишком щепетильной.
 — Не важно, я не могу рисковать, испытывая ее чувствительность. Леди Мэйфилд исключительно добра ко мне. Мне повезло, что она склонна к эксцентричности. Леди Мэйфилд с большей терпимостью относится к моим маленьким промахам, нежели прежние хозяйки, но…
 — Маленьким промахам? Эмма вздохнула:
 — За последние несколько месяцев я потеряла три места, сэр. Как вы слышали, одно из них — благодаря Чилтону Крэйну. Но в двух других случаях меня уволили из-за моего слишком бойкого языка. Я не всегда могу держать свое мнение при себе.
 — Ясно.
 — У Летти очень широкий взгляд на некоторые вещи…
 — У Летти? А, вы говорите о леди Мэйфилд?..
 — Она настаивает, чтобы я обращалась к ней по имени. Как я уже говорила, она довольно эксцентрична. Но я не могу ожидать, что леди Мэйфилд оставит меня при себе, усомнившись в моей добродетели. Поступив так, она станет посмешищем в обществе.
 — Понятно. — Эдисон немного подумал. — Что ж, мисс Грейсон, похоже, у нас обоих есть серьезные причины держать свои личные дела в тайне,
 — Да. — Эмма немного расслабилась. — Могу я считать, что вы готовы молчать о случае, произошедшем со мной в Рэлстон-Мэноре, если я соглашусь никому не говорить, что вы приехали в Узр-Касл шарить в комнатах гостей?
 — Значит, мы заключаем джентльменское соглашение, мисс Грейсон?
 — То, что мы заключаем, — поправила его Эмма, — это соглашение между джентльменом и леди.
 — Прошу меня простить. — Стоукс со всей возможной серьезностью почтительно склонил голову. — Разумеется, соглашение между джентльменом и леди. Скажите, ваше стремление подчеркнуть равенство не проистекает, случайно, из знакомства с произведениями Мэри Уоллстоункрафт и подобными им?
 — Да, я читала книгу Уоллстоункрафт «В защиту прав женщин». — Эмма вздернула подбородок. — Я нашла в ней немало разумных мыслей.
 — Не стану оспаривать ваши выводы, — миролюбиво произнес Эдисон.
 — Любая женщина, оставшись одна в целом мире, очень скоро оценит всю глубину и верность замечаний мисс Уоллстоункрафт о важности женского образования и прав женщин, — развила свою мысль Эмма.
 — В подобной ситуации оказались и вы, мисс Грейсон? Вы одна-одинешенька в целом мире?
 Ей пришло в голову, что беседа внезапно приняла непредвиденный оборот. С другой стороны, они уже довольно долго просидели в гардеробе леди Эймс. Эмма искренне надеялась, что не станет краснеть, вспоминая об ощущениях, которые она испытала, оказавшись прижатой к его крепкому теплому телу.
 — Не совсем. К счастью, у меня есть младшая сестра. Дафна обучается в Девоне, в школе миссис Озгуд для юных леди.
 — Ясно.
 — К несчастью, плата за следующий квартал должна быть внесена в конце месяца. Я просто не могу потерять это место.
 Он, казалось, задумался.
 — Скажите, мисс Грейсон, вы остались совсем без средств?
 — В данный момент, да. — Эмма прищурилась. — Но это не навсегда. Часть моих финансовых планов провалилась два месяца назад, но я надеюсь, что в любой день все может измениться.
 — А если нет?
 — Придумаю что-нибудь еще.
 — Не сомневаюсь, мисс Грейсон. — В легкой насмешке Эдисона сквозило уважение. — Совершенно ясно, что вы сильная леди. Могу я спросить, что стало с вашими родными?
 — Мои родители умерли, когда мы с Дафной были совсем маленькие. Нас воспитывала бабушка — весьма образованная женщина. Благодаря ей я прочла Уоллстоункрафт и других. Но бабуля умерла несколько месяцев назад, денег осталось очень мало. Единственным ценным имуществом был дом.
 — И что же с ним случилось?
 Эмма удивленно моргнула. Она с опозданием вспомнила перешептывания гостей. Говорили, что у Стоукса очень широкие финансовые интересы. Вне всякого сомнения, он был создан для бизнеса.
 — Да… дом. — Она печально улыбнулась, — Вы смотрите в корень проблемы, сэр.
 — Так вы скажете, что с ним случилось?
 — Почему нет? Вы наверняка уже угадали ответ. — Она приструнила себя. — Дом был нашим единственным имуществом. Дом, сэр, и примыкавшая к нему маленькая ферма должны были стать нашим основным источником дохода.
 — Я так понимаю, что с домом случилось нечто в высшей степени неприятное?
 Ногти Эммы вонзились в ее ладони.
 — Я продала дом, мистер Стоукс. Отложила некоторую сумму, чтобы внести за проживание и стол в школе миссис Озгуд для юных леди, а остальное вложила, но неудачно.
 — Вложили?
 — Да. — Эмма стиснула зубы. — Обычно интуиция меня не подводит. Но с каждым днем мне все отчетливее видно, что я совершила серьезную ошибку.
 Последовало короткое молчание.
 — Другими словами, — подхватил Эдисон, — вы все потеряли?
 — Не обязательно. Я все еще надеюсь… — Эмма умолкла. — Мне нужно лишь время и немного удачи.
 — Я всегда считал удачу, — произнес он с отсутствующим видом, — в высшей степени ненадежной основой для предприятия.
 Эмма нахмурилась, жалея о странном побуждении, заставившем ее разоткровенничаться:
 — Человеку с вашим богатством и властью легко делать подобные заявления.
 — Ваша гордость, как это ни странно, напоминает мою, — тихо проговорил Эдисон. — Хотите верьте, хотите нет, но я знаю, что такое остаться одному в целом свете и без гроша в кармане.
 Эмма подавила скептический смешок:
 — Вы хотите сказать, что когда-то были бедны, мистер Стоукс? В это очень трудно поверить.
 — Поверьте, мисс Грейсон. Моя мать работала гувернанткой, которую уволили без рекомендаций, когда гость дома, где она работала, соблазнил ее и наградил ребенком. Когда же негодяй, бывший моим отцом, узнал, что она беременна, то бросил ее.
 Эмма была потрясена.
 — Простите, сэр! Я не думала…
 — Поэтому, как видите, я понимаю ваше положение. К счастью, моя мать избежала работного дома. Она уехала жить к старой тетке в Нортумберленд. Та вскоре умерла, оставив нам небольшое наследство, чтобы мы могли продержаться. Моя бабушка с отцовской стороны также иногда присылала кое-какие деньги.
 — Какая она добрая!
 — Никто из знающих ее людей, — очень спокойно произнес Эдисон, — никогда не совершит подобного промаха, назвав леди Эксбридж доброй. Она посылала деньги, потому что считала это своим долгом. Мы с матерью были постыдным пятном на чести семьи.
 — Мистер Стоукс, не знаю, что и сказать.
 — А здесь не о чем говорить — Он отмахнулся. — Когда мне было семнадцать лет, моя мать умерла. Думаю, она не переставала надеяться, что мой отец однажды решит, что все же любит ее, и признает своего незаконнорожденного сына.
 Показное равнодушие в голосе не могло скрыть боли, прозвучавшей в его словах. Его бедная мать не единственная, кто надеялся, что негодяй, произведший на свет незаконного отпрыска, когда-нибудь позаботится о нем, подумала Эмма.
 Она поняла, что Эдисон нашел способ усмирить кипевший в нем гнев. Но старая злость до конца не исчезла.
 — Ваш отец, сэр. — Она деликатно помолчала. — Могу я спросить, вы когда-нибудь с ним встречались?
 Эдисон одарил ее улыбкой, достойной большого волка.
 — Он навестил меня раз или два, когда его жена и ребенок умерли при родах. Мы так и не стали, как говорят, близки. Он умер, когда мне исполнилось девятнадцать. Я тогда жил за границей.
 — Как печально…
 — Думаю, мы достаточно обсудили эту тему, мисс Грейсон. Прошлое ушло. Я упомянул о нем, только чтобы заверить вас, что понимаю ваше положение. Сегодня важно лишь то, что мы заключили пакт, оберегающий наши секреты. Надеюсь, я могу положиться на вас и вы выполните свою часть сделки?
 — Даю вам слово, сэр. А теперь, прошу извинить, мне надо вернуться в дом. Не обижайтесь, но я не могу допустить, чтобы меня увидели здесь, в саду, наедине с вами или с любым другим джентльменом.
 — Ну, разумеется. Вопрос добродетели. Эмма вздохнула:
 — Ужасно надоедает все время печься о своей репутации, но это жизненно важно при моей работе.
 Его пальцы мягко, но весьма уверенно сомкнулись на ее руке, когда она проходила мимо.
 — Если вы не против, у меня есть еще один вопрос. Эмма взглянула на него:
 — Что за вопрос, сэр?
 — Что вы будете делать, если Чилтон Крэйн вас узнает?
 Эмма вздрогнула.
 — Не думаю. Работая в Рэлстон-Мэноре, я носила парик и не надевала очков.
 — Но если он вспомнит ваше лицо? Эмма расправила плечи.
 — Что-нибудь придумаю, как всегда.
 Его улыбка была быстрой и совершенно искренней.
 — Верю, — сказал он. — Что-то подсказывает мне, что, несмотря на нынешнее финансовое положение, вы никогда не останетесь без средств, мисс Грейсон. Я сохраню ваши секреты.
 — А я — ваши. Доброй ночи, мистер Стоукс. Удачи вам в поисках пропавшей собственности вашего друга.
 — Спасибо, мисс Грейсон, — неожиданно официально произнес Эдисон. — Удачи вам в ваших усилиях возместить потерянные вложения.
 Она вгляделась в его лицо, скрытое тенью. Непонятный мужчина и, вполне возможно, опасный при определенных обстоятельствах. Но ее интуиция подсказывала, что она может положиться на его честное слово.
 Хорошо, если интуиция ее не подведет.




 Глава 4


 — Черт побери, где мой тоник, Эмма? У меня с раннего утра жутко болит голова. — Летиция, леди Мэйфилд, села, опираясь на подушки, и с ненавистью посмотрела на поднос с шоколадом. — Видимо, я вчера немного перебрала шампанского. Нынче вечером буду осторожнее.
 «Это вряд ли», — подумала Эмма, беря бутылку с тоником. Что касается шампанского, то здесь Летти меры не знает.
 — Вот он, Летти.
 Взгляд слезящихся глаз обратился на бутылку в руках Эммы. Леди Мэйфилд с живостью схватила ее:
 — Слава Богу! Не знаю, что бы я делала без своего тоника? Он творит чудеса.
 Эмма подозревала, что бутылка содержит хорошую порцию джина в сочетании с другими столь же сомнительными ингредиентами, но воздержалась от замечания. За последние несколько недель она успела полюбить свою хозяйку. Дочь обедневшего йоркширского фермера начала свою жизнь как Летти Пиггинс. Леди Мэйфилд любила повторять, что много лет назад, когда она молодой женщиной попала в Лондон, ее единственным достоянием были девственность и восхитительная грудь.
 «Я разумно распорядилась своим достоянием, девочка, и видишь, чего достигла? Пусть моя история послужит тебе уроком».
 Насколько Эмма смогла понять, Летти, поместив свое достояние для большей уверенности в платье с глубоким вырезом, привлекла внимание старого лорда Мэйфилда. Они поженились по специальному разрешению. Три месяца спустя Мэйфилд умер, оставив молодой жене титул и состояние.
 Но Эмма восхищалась своей новой работодательницей не потому, что та сумела заполучить богатого мужа. В течение последующих тридцати лет она с умом продолжала делать вложения, но теперь уже деньгами, а не своими физическими данными. Летти более чем утроила оставленное ей Мэйфилдом наследство.
 «Это определенно знак свыше», — думала Эмма.
 Леди Мэйфилд налила большую порцию тоника в кружку и быстро ее осушила.
 — Это поможет. Спасибо, моя милая. — Летти удовлетворенно вздохнула и вернула бутылку Эмме. — Сбереги ее для меня до завтрашнего утра. Возможно, она мне снова понадобится. А теперь расскажи, какие причудливые сельские развлечения приготовили для нас сегодня?
 — Когда я была внизу, — ответила Эмма, — экономка сообщила, что сегодня днем джентльмены поедут на местные скачки. А дамы собираются попытать свои силы в стрельбе из лука.
 На лице Летти появилась тоска.
 — Я бы лучше поехала на скачки, но, полагаю, это невозможно.
 — Вид дамы, делающей ставки наравне с фермерами и джентльменами из Лондона, наверняка шокирует местных господ, — бодро согласилась Эмма. — Кстати, кухарка сказала, что завтрак снова подадут попозже.
 — Надо думать. — Летти помассировала виски. — По-моему, я буду в состоянии выбраться из постели не раньше чем через час. А о том, чтобы съесть что-нибудь до полудня, нечего и думать. У остальных наверняка то же самое. Мы хорошо нагрузились к тому моменту, как разошлись по своим комнатам.
 — Не сомневаюсь,
 Летти скривилась:
 — А ты, видно, как обычно, ранняя пташка, да?
 — Я всегда встаю рано, — пробормотала Эмма, — Я прекрасно понимаю, что, по вашему мнению, по утрам не происходит ничего интересного, но некоторым из нас приходится вставать рано.
 Рассказывать Летти, что сегодня она встала даже раньше обычного, потому что плохо спала, не стоило. Занятно, но не мысли о Чилтоне Крэйне не давали ей уснуть. Ее мучили воспоминания о поздней встрече с Эдисоном Стоуксом.
 Хоть какое-то разнообразие, философски убеждала она себя. Обычно сон бежал из-за нависшей над ней угрозы финансового краха. Эдисон Стоукс был, без сомнения, гораздо более интересной темой, чем туманное будущее.
 Эмме пришло в голову, что, раз уж она заключила с ним довольно опасную сделку, не мешало бы выяснить о Стоуксе как можно больше. Летти всегда была превосходным источником всевозможных сведений.
 Эмма прокашлялась.
 — Вчера вечером на лестнице я немного поболтала с мистером Стоуксом. Интересный джентльмен!
 — Ха! Деньги делают мужчин интересными, — с удовольствием заметила Летти. — А у Стоукса их достаточно, чтобы сделать его просто неотразимым.
 Эмма осторожно бросила пробный шар:
 — Вероятно, вложения?
 — Разумеется. В юности у него не было ни гроша. Разве ты не знаешь, что он родился, так сказать, не с той стороны одеяла. Его отцом был наследник Эксбриджей. Обрюхатил глупую гувернанточку.
 — Понятно.
 — Леди Эксбридж так и не приняла своего внука.
 — Вряд ли это вина мистера Стоукса. Летти состроила гримаску:
 — Тебе никогда не убедить в этом Викторию. Встречая внука, она вспоминает, что ее сын Уэсли так и не обзавелся законным наследником, до того как сломал себе шею, свалившись с лошади. Эта мысль ее просто гложет.
 — Вы хотите сказать, что она перенесла свою злость на Стоукса?
 — Пожалуй. Дело не только в том, что Уэсли разбился, не успев выполнить свой долг. Он еще умудрился проиграть все состояние незадолго до смерти.
 — Удивительно последовательный человек!
 — На самом деле он был позором семьи. После его смерти молодой Стоукс вернулся из-за границы обладателем состояния и восстановил доброе имя Эксбриджей, а также спас Викторию от разорения. Естественно, этого она тоже не может ему простить.
 Эмма подняла брови:
 — Однако деньги она взяла?
 — Конечно. Никто не назовет Викторию глупой. Правда, я давно ее не видела. Мы никогда не были близкими подругами, но здоровались. А когда Уэсли умер, она затворилась в своем доме и не принимает приглашений. Кажется, иногда бывает в театре.
 — Совершенно очевидно, что ее внук больше вращается в обществе.
 — На самом деле нет. — Летти на мгновение задумалась. — Имей в виду, что нет такой леди в Лондоне, которая не мечтала бы залучить его к себе. Но он обычно не ходит ни на какие сборища. Довольно странно, что Эдисон объявился здесь, на приеме Уэра.
 — Думаю, его одолела скука. Мужчинам очень быстро все надоедает. Они постоянно ищут новых развлечений.
 — Только не Стоукс. — Летти многозначительно кивнула. — Есть только одна причина, по которой он потрудился принять приглашение Уэра.
 Эмма затаила дыхание. Неужели Летти догадалась об истинной причине, приведшей Стоукса в замок?
 — И что же это? — спросила она.
 — Он явно ищет жену.
 Эмма вытаращила глаза:
 — Жену?
 Летти усмехнулась:
 — В таких делах мужчине, ясное дело, необходимо руководство. Здесь ему едва ли подвернется подходящая невинная крошка из хорошей семьи. Бэзил Уэр дает прием, чтобы поразвлечься.
 — Это верно. Приглашенные женщины — все как на подбор богатые вдовы, вроде леди Эймс. Такой тип не привлечет мужчину, ищущего невесту-девственницу с безупречной репутацией. — Эмма вряд ли могла объяснить, откуда появилась уверенность, что Эдисон здесь не ради ярмарки невест.
 Конечно, когда Стоукс завершит свою миссию, он может заодно исследовать и брачный рынок. Ее мысли были прерваны стуком в дверь.
 — Войдите, — откликнулась Эмма. Она улыбнулась появившейся служанке:
 — Доброе утро, Полли. Входи.
 — Утро доброе, мисс Грейсон.
 Летиция с надеждой посмотрела на поднос в руках Полли:
 — Это, должно быть, мой кофе?
 — Да, мэм. И тосты, как вы заказывали. — Полли поставила поднос на стол. — Что-нибудь еще, мэм?
 — Да, унеси этот гадкий шоколад, — велела Летти. — Не представляю, как можно начинать день с немыслимо горячего шоколада. Мне помогает только кофе.
 — Да, мэм. — Полли поспешила к кровати и забрала поднос.
 Летти посмотрела на Эмму:
 — А ты уже пила кофе или чай, моя дорогая?
 — Да, спасибо, Летти. Я пила раньше, когда спускалась вниз.
 — Хм… — Летти прищурилась. — Как ты там устроилась одна, на третьем этаже?
 — Вполне сносно, — заверила ее Эмма. — Не волнуйтесь обо мне, Летти. Миссис Гаттен отвела мне симпатичную комнатку вдали от других.
 По правде говоря, она ненавидела маленькую, тесную каморку на третьем этаже. Она действовала на нее угнетающе. Нет, даже более того. Там витало ощущение зла. Она бы не удивилась, если бы узнала, что когда-то в этой маленькой комнате кого-то зверски убили.
 Полли взглянула на Эмму:
 — Я извиняюсь, мэм, но экономка поместила вас туда, потому как это была комната мисс Кент. Думаю, миссис Гаттен решила: раз годилось для нее, подойдет и для вас.
 — А кто это — мисс Кент? — спросила Эмма.
 — Она была компаньонкой леди Уэр, покойной тетушки хозяина, которая оставалась хозяйкой замка до самой смерти. Леди Уэр наняла мисс Кент, чтоб та была рядом в последние месяцы ее ужасной болезни. А потом она исчезла.
 — Леди Уэр? — Летиция пожала плечами. — Ничего удивительного. Большинство покойников имеют обыкновение исчезать после того, как сыграют в ящик.
 — Я не про леди Уэр, мэм. — Полли казалась взволнованной. — Хозяйка, конечно, умерла и похоронена — упокой, Господи, ее душу!.. Это мисс Кент взяла да и пропала, как привидение.
 — А что еще ей оставалось делать при таких обстоятельствах? — сухо заметила Эмма. — Хозяйка умерла, платить ей больше некому. Полагаю, мисс Кент сейчас работает в другом доме.
 Полли отрицательно покачала головой:
 — Вот уж нет. Эмма нахмурилась:
 — Что ты хочешь сказать?
 — А то, что она, мисс Кент то есть, ушла без рекомендаций.
 Эмма уставилась на девушку:
 — Почему же она так поступила?
 — Миссис Гаттен думает, что мисс Кент сглупила и спуталась с хозяином. Пустила к себе под юбку, вот что, А потом они разругались.
 — А из-за чего? — спросила Эмма.
 — Никто не знает. Это было как-то вечером, через несколько дней после смерти леди Уэр. А на следующее утро она ушла, забрав все свои вещи.
 — О Боже!.. — прошептала Эмма.
 — Ежели вы меня спросите, так все очень странно было. — Полли явно наслаждалась вниманием слушателей. — Но она вообще чудно себя вела с той ночи.
 — Чудно? — проявила краткий интерес Летти. — О чем ты говоришь, девочка?
 — Это я ее нашла, леди Уэр то есть. — Полли доверительно понизила голос:
 — Я несла поднос с чаем в ее комнату — в эту комнату, это была…
 Глаза Летти расширились.
 — Боже всемогущий! Ты говоришь, что это была спальня леди Уэр? Та, в которой она умерла?
 Полли энергично кивнула:
 — Ну да. Ну вот, я несла ей чай. Иду я, значит, по коридору и вижу, мистер Уэр выходит из этой комнаты. Серьезный такой. Увидел меня и говорит: мол, леди Уэр только что умерла во сне. Сказал, что собирается отдать распоряжения и объявить прислуге.
 — Но ведь ее смерть не была неожиданной, — резонно заметила Летти.
 — Нет, мэм, — согласилась Полли. — Мы все удивлялись, что она вообще держалась так долго. Ну, в общем, я сюда зашла. И когда я закрывала лицо леди Уэр простыней, случилась странная вещь.
 — Ну? — подогнала ее Летти. — Какая странная вещь?
 — Мисс Кент выскочила из гардеробной. — Полли подбородком указала в сторону двери, отделявшей от основного помещения спальни меньшую комнату, пуганная, как будто увидела привидение.
 — Может, и так, — сказала Летти, — призрак леди Уэр.
 Эмма недовольно посмотрела в ее сторону:
 — Вы же не верите в привидения, Летти! Та пожала плечами:
 — Доживешь до моих лет, узнаешь, что в мире существуют и не такие странные вещи, девочка.
 Эмма пропустила колкость мимо ушей. Она повернулась к Полли:
 — Может, мисс Кент просто расстроилась из-за смерти леди Уэр?
 — А что она делала в ее гардеробной? — задала Полли риторический вопрос. — Знаете, что я думаю?
 — Уверена, ты нам сейчас расскажешь, — заметила Эмма.
 Полли подмигнула:
 — Думаю, они с хозяином развлекались в гардеробной, когда леди Уэр умерла. Наверное, мисс Кент стало не по себе, когда она вышла и увидала, что леди Уэр скончалась.
 Летти это даже позабавило.
 — Бедная женщина. Обнаружить, что твоя хозяйка умерла, пока ты тискалась в смежной комнате! Это, без сомнения, способно расстроить.
 — Не говоря уже о шоке, когда она поняла, что внезапно лишилась работы, — скорее для себя, чем для остальных, пробормотала Эмма.
 — Как я, значит, сказала, через несколько дней она ушла. — Лицо Полли снова приняло подобающее случаю серьезное выражение. — Миссис Гаттен сказала мне, что вряд ли мисс Кент получит другое место. Почтенные дамы не захотят нанять компаньонку, у которой нет рекомендаций с прежнего места.
 Эмма подумала, что с этой трудностью как раз можно справиться. Но решила, что лучше не распространяться об этом в присутствии своей хозяйки.
 Летти с сожалением покачала головой:
 — Молодая женщина должна как следует заботиться о своем достоянии. И вкладывать с прицелом на будущее. Девушка, пренебрегшая добродетелью и репутацией ради мимолетного увлечения, должна ожидать плохого конца.
 — Все равно жалко, — уже у двери заметила Полли. — Мисс Кент была добра к леди Уэр. Часами с ней сидела, хотя хозяйка по большей части была не в себе из-за опиума. Мисс Кент просто сидела рядом и вышивала. Очень уж она любила работать иголкой.
 Когда дверь за Полли закрылась, ненадолго воцарилась тишина. Эмма воспользовалась ею, чтобы поразмышлять о риске в выбранной ею сфере деятельности.
 — Банальная история, — заключила Летти. — У нее мало шансов найти себе новое место компаньонки, это уж точно, во всяком случае, без рекомендаций. Как грустно, что молодая женщина так беспечно отнеслась к своему достоянию.
 Эмма хмыкнула. Она подумала о рекомендациях, написанных ею для себя за последние недели.
 — Иногда можно создать иллюзию достояния. Летти вздела тонкие седые брови. В ее живых карих глазах мелькнуло озорное веселье.
 — Если девушка достаточно умна для этого, тогда ей лучше использовать эту иллюзию, чтобы выйти за богатого старого дурака, впавшего в детство. Бери пример с меня — достигнешь этого, и можешь наслаждаться жизнью.
 Эмма подумала о том, каково это — отдаться человеку, которого не любишь и не уважаешь. Она сцепила руки на коленях. Для себя и Дафны она добьется лучшей участи.
 — Я не собираюсь замуж, Летти.
 Леди Мэйфилд задумчиво изучала ее из-под полуопущенных ресниц.
 — Значит ли это, что ты уже лишилась своего главного достояния или просто не хочешь продавать его на ярмарке невест?
 Эмма ослепительно улыбнулась:
 — Если так случилось, что я лишилась добродетели, разве я скажу об этом, рискуя потерять место вашей компаньонки, как вы думаете?
 Летти усмехнулась:
 — Отлично сказано, моя милая! Значит, ты не заинтересована в обмене своего достояния на обручальное кольцо, да?
 — В последнее время мое состояние упало до очень низкого уровня, — сказала Эмма, — но не настолько, чтобы заставить меня заняться торговлей.
 Лондонские газеты пришли незадолго до полудня. Как и многие джентльмены, живущие в деревне, Бэзил Уэр выписывал огромное количество, включая «Таймс».
 Последний час Эмма провела в библиотеке, лихорадочно ожидая прибытия почты. Обитатели дома, наконец, проснулись, но мало кто из гостей отважился спуститься вниз. Когда миссис Гаттен, пухлая и спокойная, вошла в комнату, неся в натруженных руках газеты, Эмма только что не бросилась на нее:
 — Спасибо, миссис Гаттен!
 Она выхватила газеты из рук экономки и поспешила к креслу у окна.
 — Да не за что. — Миссис Гаттен покачала головой:
 — Никогда еще не видела, чтобы с таким рвением читали газеты. Как будто в них пишут что-то хорошее.
 Эмма едва дождалась ухода экономки. Тогда она сорвала ненужные очки и отложила их в сторону. Роясь в газетах, девушка озабоченно искала новости о кораблях.
 О судьбе «Золотой орхидеи», в которую она вложила почти все, что получила за продажу дома в Девоне, не было ни слова. Судно задерживалось уже на два месяца.
 «Предполагается пропавшим в море».
 Впервые Эмма прочла эти ужасные слова в колонке о кораблях полтора месяца назад, но все еще не могла заставить себя расстаться с надеждой. Она так верила, что ее единственная акция в «Золотой орхидее» окажется мудрым вложением! Ее интуиция никогда не была так сильна, как в тот день, когда она рискнула всем, поставив на это судно.
 — Чертов корабль! — Эмма отшвырнула газеты. — В последний раз я прислушалась к своей интуиции.
 Но произнося эту клятву, девушка знала, что лжет. Иногда ее предчувствия были слишком сильны, чтобы их игнорировать.
 — Добрый день, мисс Грейсон. Вы мисс Грейсон, не так ли? Боюсь, я почти не видел вас со дня вашего приезда.
 Эмма подпрыгнула при звуке голоса Бэзила Уэра. Она схватила очки и кое-как пристроила их на носу. Затем повернулась к джентльмену, стоявшему в дверях.
 — Добрый день, сэр. Я не слышала, как вы вошли.
 Бэзил Уэр был по-своему привлекательным человеком — румяный, открытый, явно проводящий много времени на воздухе. Особенно хорошо он выглядел в одежде для верховой езды. Его редко видели без хлыста, который он носил, как другие носят трость. Несмотря на годы, проведенные в Америке, Уэр, как подумалось Эмме, являл собой олицетворение английского джентльмена — добродушного и любящего спорт. Он прекрасно смотрелся рядом со своими борзыми, лошадьми и товарищами по охоте.
 По словам Летти, Бэзил Уэр прошел дорогой многих младших сыновей. Одинокий и обедневший, он отправился в Америку, чтобы сколотить состояние. В Англию Бэзил вернулся в начале этого года, когда узнал, что его тетка умирает, а он ее единственный наследник.
 Вступив во владение наследством, Бэзил влился в блестящий светский круг с очаровательной непринужденностью и так-том, которые снискали ему исключительную популярность.
 — Есть что-нибудь интересное в газетах? — спросил Бэзил, неторопливо входя в комнату. — Признаюсь, последние несколько дней я не следил за событиями в Лондоне. Был весьма занят, развлекая гостей.
 — Я не заметила никаких особо важных новостей. — Эмма встала и расправила свою темно-коричневую юбку.
 Она уже собралась откланяться, когда на пороге появилась большая, неуклюжая фигура в голубой с серебром ливрее — это были цвета леди Эймс.
 Суон, личный лакей Миранды, отнюдь не напоминал грациозного лебедя, с которым должен был ассоциироваться благодаря своему имени. У него была такая толстая шея, что, казалось, ее нет вовсе. Плоское, широкое лицо. Ткань дорогой ливреи туго обтягивала бугрящиеся мышцы. Глядя на его руки и ноги, Эмма вспомнила медведя, которого однажды видела на ярмарке.
 Неудивительно, подумала Эмма, что прошлой ночью Чилтон Крэйн так быстро убрался из спальни Миранды, когда та пригрозила позвать своего лакея.
 Но вместе с тем честный, искренний взгляд Суона указывал на то, что этот человек не жесток. Просто у него такая внешность. Насколько Эмма могла судить, он был очень предан своей госпоже.
 — Извиняюсь, сэр, — голосом, похожим на скрежет ржавого железа, произнес Суон. — У меня для вас послание от моей хозяйки. Леди Эймс просила сказать вам, что она счастлива занять приглашенных дам, пока вы и другие джентльмены будете на скачках.
 — Великолепно! Мне не придется беспокоиться, что дамы заскучают, пока нас не будет.
 Суон кашлянул:
 — У меня сообщение и для вас, мисс Грейсон.
 — Для меня? — Эмма была ошеломлена. — От леди Эймс?
 — Да, мэм. Она велела мне пригласить вас принять участие в развлечениях, которые она придумала на этот вечер. Она сказала, что не хочет, чтобы вы бродили одна, как вчера.
 — Правильно! — весело подхватил Бэзил. — Вы компаньонка леди Мэйфилд и такая же гостья, мисс Грейсон. Обязательно присоединитесь сегодня к Миранде и другим дамам.
 Этого ей хотелось меньше всего, по Эмма не смогла найти предлог, чтобы вежливо отказаться.
 — Спасибо, мистер Уэр. — Она слегка улыбнулась Суону:
 — Пожалуйста, передайте леди Эймс мою благодарность за ее внимание.
 — Моя госпожа — самая добрая и заботливая леди. — В скрипучем голосе Суона прозвучало нечто похожее на благоговение. — Это большая честь — служить ей.
 «Бог ты мой! — подумала Эмма. — Бедняга ее любит».




 Глава 5


 Чай, как объяснила Миранда, был необычной смесью. Ее составил по ее заказу торговец поблизости от Бонд-стрит. Она привезла с собой в Уэр-Касл этого чая в избытке, пусть его попробуют и другие.
 — Вряд ли стоит дожидаться дорогого Бэзила, не так ли? — проговорила Миранда, налив дамам по первой чашке. — Мужчины в таких вещах ничего не понимают.
 Эмма очень медленно поставила свою чашку. Она не рискнула делать быстрых движений. От внезапного головокружения ее слегка замутило. Если ее стошнит перед всеми этими утонченными дамами, сидящими кружком, она будет унижена.
 По счастью, никто не заметил ее затруднения. Все были захвачены новым развлечением, предложенным Мирандой. Какая-то игра в угадывание.
 Миранда блистала в роли хозяйки дома. Ее блестящие черные волосы были уложены по последней моде. Ярко-голубой цвет платья совпадал по тону с цветом глаз.
 Она не только была исключительно красива, подумала Эмма, — она, казалось, искрилась. Что бы ни происходило вокруг нее, Миранде каким-то образом удавалось быть центром внимания.
 Ее преданный лакей Суон следил за ней с обожанием, которое вызывало у Эммы болезненное ощущение.
 — Кто может сказать, какую карту я перевернула? — весело спросила Миранда. — Сюзанна? Попробуете?
 — Туз треф? — предположила Сюзанна, леди Тредмер.
 — Нет. — Миранда выжидательно посмотрела на следующую по кругу даму:
 — Ваша очередь, Стелла.
 — Дайте подумать. — Высокая блондинка сделала вид, что думает. Затем рассмеялась. — Не имею ни малейшего представления, Миранда. Может, тройка бубен?
 — Боюсь, нет. — Миранда не переставала широко улыбаться. — Кто следующий? Вы, Летти?
 — Никогда не была сильна в подобных вещах, — ответила леди Мэйфилд. — Карты меня интересуют, только когда деньги на кону.
 — Попробуйте, — подбодрила ее Миранда. Летти сделала глоток чая и посмотрела на карту:
 — Что ж, дайте мне минутку подумать.
 Эмма сделала глубокий, судорожный вдох, пытаясь взять себя в руки. Что с ней такое? У нее же прекрасное здоровье! Всего минуту назад она чувствовала себя великолепно.
 Хотя она не горела желанием соревноваться в стрельбе из лука, Миранда настояла, и Эмма постаралась быть вежливой. Она послушно приняла участие в шарадах, которые последовали за стрельбой, а теперь пыталась заинтересоваться дурацкой карточной игрой.
 Миранда обращалась сегодня с Эммой удивительно сердечно. Возможно, немного снисходительно, но почти по-дружески. Она особенно хотела, чтобы Эмма приняла участие в манипулировании с картами.
 — Червовый король, — объявила Летти.
 — Не правильно. Мисс Грейсон? — повернулась к Эмме Миранда. — Ваша очередь.
 — Простите, я… — Эмма оборвала себя, пытаясь сосредоточиться, чтобы не оконфузиться и не подвести ни себя, ни Летти. — Что это было?
 — Именно об этом я вас и спрашиваю, мисс Грейсон, — сказала Миранда с едва заметным нетерпением в голосе. — Я поняла, что вы хотели сыграть в эту игру.
 — Да, конечно.
 Эмма сглотнула, чтобы подавить подступающую тошноту, и уставилась на карту на столе.
 Нужно всего лишь назвать карту, любую карту. Игра Миранды была не из тех, где требовалось умение. Все решал случай. И, разумеется, никто не ждет, что она даст правильный ответ.
 Подняв взгляд от карты, она посмотрела прямо в голубые глаза Миранды.
 И внезапно она поняла, какая карта лежит на столе рубашкой вверх.
 — Туз червей, — скромно промямлила она.
 В глазах Миранды мелькнуло удивление, а может, и возбуждение. Она протянула руку и перевернула карту.
 — Вы угадали, мисс Грейсон. Это туз червей.
 — Просто повезло, — слабо проговорила Эмма.
 — Давайте попробуем еще. — Миранда взяла колоду карт и начала быстро тасовать ее. — Суон, пожалуйста, налей всем еще моего особого чая.
 — Да, мэм.
 Суон, как обычно стоявший рядом с Мирандой, взял большой серебряный чайник.
 Пока он наполнял чашку Синтии Дэлленкэмп, та разглядывала его с выражением живейшего интереса.
 — Где вы раздобыли Суона, Миранда? — спросила она, словно лакея тут и не было. — В высшей степени забавное существо. Мне нравится в мужчинах размер, а вам?
 Суон вздрогнул, но мужественно перешел к следующей чашке. Несмотря на свое состояние, Эмме стало очень жаль его.
 — Он работает у меня с начала сезона. — Миранда изогнула черную бровь. — Уверяю вас, он исключительно полезен в доме.
 — Ив самом деле, — пробормотала Синтия. — Вы не одолжите мне его на денек-другой? Чтобы я смогла определить, все ли у него такое большое, как можно надеяться. Клянусь, очень трудно найти мужчину, способного удовлетворить меня во всех отношениях.
 При таком откровенном намеке несколько дам разразились смехом.
 Остановившийся рядом с Эммой Суон глубоко, мучительно покраснел. Она заметила, что чайник дрожит в его руках. Она испугалась, что, наполняя ее чашку, он прольет напиток и вызовет не только новый смех, но и гнев своей хозяйки.
 — Нет, спасибо, — быстро проговорила Эмма. — Мне достаточно.
 — Но я настаиваю! — резко сказала Миранда. — Это — великолепное тонизирующее средство.
 — Уверена в этом. — Эмме вдруг пришло в голову, что, должно быть, ей нехорошо именно от этого необычного чая. Она украдкой оглядела присутствующих. Казалось, больше никто от него не пострадал.
 — Налей мисс Грейсон чаю, Суон! — резко приказала Миранда,
 — Клянусь, — как бы про себя, но так, чтобы слышали окружающие, пробормотала Синтия, — мне очень нравится, как сидит на Суоне ливрея, а тебе, Эбби? Она подчеркивает его самые выгодные места. Вид сзади особенно пикантен.
 Горячая жидкость полилась на пальцы Эммы. Она дернулась и услышала тихий вздох перепуганного Суона.
 — Неуклюжий идиот! — зашипела Миранда. — Посмотри, что ты наделал. Ты пролил чай на мисс Грейсон.
 Суон застыл.
 Эмма усилием воли собралась.
 — Суон не виноват, леди Эймс. Просто я нечаянно пододвинула чашку. В том, что несколько капель упало на руку, только моя вина. Ничего страшного не случилось. Я в любом случае собиралась вас покинуть.
 На Суона было жалко смотреть, так он был благодарен.
 — Куда же вы? — требовательно спросила Миранда, моментально позабыв о своем гневе. — Мы только начали играть.
 — Я бы пошла к себе, если вы не против. — Эмма осторожно поднялась. Она с облегчением отметила, что если будет двигаться медленно, то сумеет справиться с головокружением. — Вы были так добры, но по некоторым причинам… я не очень хорошо себя чувствую.
 Летти озабоченно нахмурилась;
 — Эмма, ты здорова?
 — Да, конечно. — Девушка слабо улыбнулась и ухватилась за спинку стула. — Просто голова болит.
 — Боже мой. — От улыбки Миранды повеяло леденящим холодом. — Полагаю, мы слишком нагрузили бедную мисс Грейсон впечатлениями. Она не привыкла принимать участие в совместных развлечениях с теми, кто вращается в высших кругах. Дело в этом, мисс Грейсон?
 Эмма не обратила внимания на сарказм:
 — Именно в этом.
 Она осторожно повернулась и медленно вышла из библиотеки. Лестница на другом конце широкого, выложенного каменными плитами коридора казалась очень далекой. Эмма собралась с духом и двинулась к ней.
 Похоже, она целую вечность поднималась на третий этаж. Но когда Эмма добралась до площадки своего этажа, ей показалось, что она чувствует себя немного лучше. Тем не менее ей очень хотелось полежать, пока не исчезнут последние неприятные ощущения от чая.
 В коридоре никого не было. Ничего удивительного, подумала Эмма. Это крыло было полностью в ее распоряжении. Ей единственной из гостей отвели комнату в этом коридоре. Другие скудно освещенные комнаты использовались здесь главным образом как бельевые.
 Эмма распахнула дверь и вошла в маленькую, тесную комнату. Девушка оглядела спартанское жилище с его небольшой кроватью, крохотным умывальником и узким окном. Единственным намеком на попытку оживить или украсить помещение была вышивка, висевшая на стене над умывальником.
 Эмма сняла очки и осторожно легла на кровать. Она поудобнее примяла под головой подушку и стала разглядывать заключенную в рамочку вышивку. Это были цветы. Вероятно, работа Салли Кент. Полли сказала, что Салли постоянно что-то вышивала.
 Эмма рассеянно подумала: почему это несчастная мисс Кент оставила свою работу? Она все еще размышляла над этим вопросом, когда через несколько минут забылась легким, беспокойным сном.
 Она проснулась внезапно, от приглушенных женских криков, полных страха.
 — Пожалуйста, мистер Крэйн, прошу вас, не делайте этого со мной! Я скоро выхожу замуж.
 — Ну, тогда у тебя будет причина поблагодарить меня за то, что я научу тебя некоторым радостям брачного ложа, милочка.
 — Нет, пожалуйста, вы не должны. Я порядочная девушка, сэр. Пожалуйста, не трогайте меня!..
 — Заткнись! Если кто-нибудь услышит и придет сюда, тебя вышвырнут без рекомендаций. Именно это случилось с последней дурой, которую я прижал в бельевой.
 Негромкий вскрик Полли, полный страха и отчаяния, резко оборвался.
 Эмма не стала больше ждать. От ярости у нее потемнело в глазах. Она скатилась с кровати, с облегчением отметив, что голова у нее больше не кружится.
 Схватив тяжелую железную грелку, девушка бросилась к двери.
 Эмма выскочила в коридор как раз вовремя, чтобы увидеть, как впереди по коридору закрывается дверь. Маленький белый муслиновый чепец лежал на полу там, где его уронили.
 Она подобрала юбки и кинулась вперед. Когда Эмма остановилась перед дверью, то услышала приглушенные удары. Она повернула старинную дверную ручку. Та легко подалась. Девушка сделала вдох и приготовилась как можно тише открыть дверь. Эмма не хотела дать Крэйну возможность хоть как-то отреагировать на ее присутствие.
 Она подождала, пока не услышала особенно громкий удар и стон отчаявшейся Полли. Тогда она решительно толкнула дверь. Та бесшумно раскрылась внутрь, за ней оказалась небольшая кладовка, едва освещаемая единственным узким окошком, прорубленным под самым потолком.
 Крэйн стоял спиной к Эмме. Ему уже удалось пригвоздить Полли к полу, и сейчас мерзавец расстегивал брюки. Он не слышал, как Эмма вошла в кладовку.
 Девушка двинулась вперед, высоко подняв грелку.
 — Глупая сучка. — Крэйн тяжело дышал. От возбуждения его голос звучал сдавленно. — Ты должна быть довольна, что джентльмен побеспокоился задрать тебе юбку.
 Расширенные, полные ужаса глаза Полли скользнули по лицу Эммы. В ее взгляде читались отчаяние и безысходность. Эмма прекрасно знала, что чувствует девушка. Спасение из создавшегося положения означало для нее только то, что пути к достойной женской работе окажутся для нее недоступны.
 — Очень хорошо, что ты сдалась не сразу. — Крэйн своей тяжестью давил на Полли, не давая ей подняться с деревянного пола, а сам расстегивал брюки, — Так интереснее.
 — Думаю, это ты найдешь не менее интересным, — прошептала Эмма.
 И с размаху опустила грелку ему на затылок.
 Раздался тошнотворный звук удара. Казалось, время на мгновение остановилось.
 А затем, ни охнув, ни застонав, Чилтон Крэйн молча обмяк.
 — Бог ты мой, вы его убили! — выдохнула Полли. Эмма нерешительно смотрела на неподвижное тело.
 — Ты думаешь, он мертв?
 — Ну да, точно, мэм. — Полли выбралась из-под Крэйна. Промелькнувшее в ее глазах облегчение быстро сменилось выражением ужаса. — Что же нам теперь делать? Нас обеих повесят за убийство благородного джентльмена, как пить дать.
 — Вообще-то это я его ударила, — заметила Эмма.
 — Меня тоже обвинят, уж я-то знаю!.. — запричитала Полли.
 Очень может быть, что она права. Эмма постаралась взять себя в руки.
 — Дай подумать, есть же какой-то выход.
 — Какой? — спросила Полли, почти не владея собой — Что мы можем сделать? О, мэм, считайте, мы обе покойницы.
 — Я отказываюсь быть повешенной из-за ублюдка. Он того не стоит. — Эмма решительно нагнулась и взяла Крэйна за щиколотки. — Помоги мне вытащить его на лестницу.
 — А что нам с того? — Тем не менее, Полли наклонилась, чтобы взять Крэйна за руки.
 — Мы столкнем его тело с лестницы и скажем, что он оступился и упал.
 Лицо Полли прояснилось.
 — Думаете, это пройдет?
 — Это наша единственная надежда. — Эмма подняла ноги Крэйна. — Господи, он жутко тяжелый!
 — Тяжеленный, как новая жирная свинья, которую мой папаша купил на рынке на прошлой неделе, — Полли тяжело дышала, согнувшись под тяжестью Крэйна.
 Тело на несколько дюймов передвинулось к двери.
 — Нам надо действовать быстрее.
 Эмма покрепче ухватила Крэйна за ноги и потянула изо всех сил.
 — Не требуется ли вам помощь, дамы? — небрежно осведомился с порога Эдисон.
 Сэр!… — взвизгнула Полли и выронила руки Крэйна. Она сделала шаг назад и схватилась рукой за горло, глазах у нее выступили слезы. — Мы обречены…
 Эмма замерла, но ног Крэйна не выпустила. Слишком поздно паниковать, уверяла она себя. Если Эдисон намерен отдать ее властям, она уже погибла.
 Девушка взглянула на него через плечо. И ничего не смогла прочесть в его загадочных глазах. Но, увидев, как он быстро скользнул взглядом по грелке, она поняла: Стоукс догадался, что именно произошло.
 Это был человек, которого не заботили тонкости соблюдения закона, напомнила себе Эмма. Он залезает в окна, прячется в шкафах и заключает сделки более чем сомнительного свойства с такими особами, как она.
 — Да, — сказала Эмма. — Помощь нам действительно не помешала бы, мистер Стоукс. Мистер Крэйн пытался силой овладеть здесь Полли. Я ударила его грелкой, как вы видите. И, похоже, ударила чуть сильнее, чем следовало.
 Полли застонала:
 — Она его убила!..
 Эдисон не обратил на нее никакого внимания:
 — Вы уверены, что он мертв?
 Полли всхлипнула:
 — Он прямо так и обмяк, сэр.
 — Да, он кажется безжизненным, — согласилась Эмма.
 — Давайте убедимся в этом, прежде чем перейдем к столь решительным действиям, как сбрасывание его с лестницы, — предложил Эдисон. — Хотя я и не считаю, что он этого не заслуживает.
 Он закрыл за собой дверь, затем подошел к лежавшему на полу Крэйну, встал на колено и приложил два пальца к его шее.
 — Пульс есть. — Эдисон взглянул на Эмму. — У него, без сомнения, очень прочная голова. Он выживет.
 — Правда? — Эмма выронила ноги Крэйна. — Вы уверены?
 — Абсолютно.
 — О мэм!.. — Надежда осветила лицо Полли. — Мы спасены! — В следующую секунду надежда испарилась. — Но когда он придет в себя, то наверняка пожалуется властям. Скажет, что вы напали на него с грелкой, мисс Грейсон.
 — Никто, — спокойно сказал Эдисон, — и уж тем более Чилтон Крэйн властям не пожалуется. Полагаю, с вас обеих достаточно. Вы, должно быть, совсем выдохлись после таких упражнений. Позвольте мне закончить это дело.
 Эмма недоуменно взглянула на него:
 — Что вы собираетесь делать, сэр?
 — Я всегда считал, что простые истории — самые надежные, особенно когда имеешь дело с существами, обладающими примитивным разумом.
 — Не понимаю, — сказала Эмма.
 Эдисон наклонился, подхватил безвольное тело Крэйна и с поразительной легкостью перебросил его через плечо.
 — Отнесу Крэйна в его комнату, — ответил он. — Когда Чилтон очнется, я скажу, что с ним произошел несчастный случай. Насколько я знаю, люди, потерявшие сознание от удара, даже ненадолго, редко помнят, что предшествовало этому событию. Он будет вынужден мне поверить.
 Эмма поджала губы.
 — Он не видел меня перед тем, как я его стукнула, но он наверняка вспомнит, как затащил сюда Полли. Он может даже знать, что моя комната на этом этаже. Возможно, он догадается, что я…
 — Все будет хорошо, — спокойно заявил Эдисон. — Положитесь на меня. От вас с Полли требуется только молчать о том, что произошло в этой кладовой.
 Полли содрогнулась:
 — Ни словечка не пророню. И думать боюсь, что мой Джек сделает с мистером Крэйном, если узнает.
 — Будьте спокойны, я тоже не стану об этом распространяться, — решительно поддержала ее Эмма. Вид тела Крэйна, висящего на плече Эдисона, заставил ее нахмуриться. — Но снести его вниз, в его комнату, будет не так-то просто. Кто-нибудь обязательно заметит вас на лестнице.
 Эдисона это, казалось, ничуть не озаботило.
 — Я спущусь по задней лестнице.
 Эмму охватило чувство глубоко облегчения.
 — Должна сказать, что это и в самом деле очень мило с вашей стороны, мистер Стоукс.
 Он поднял брови и окинул ее вселяющим беспокойство задумчивым взглядом:
 — Да, это так, не правда ли?




 Глава 6


 Лежавший на кровати Чилтон Крэйн слабо застонал:
 — Моя голова!..
 — Думаю, рана несерьезная. Вы были без сознания минуту или две. Вам крупно повезло, что вы не сломали шею в этой кладовке. Чего ради вы туда отправились?
 — А?.. — Крэйн пошевелился, глаза его открылись. Он несколько раз моргнул и в явном замешательстве сердито посмотрел на Эдисона:
 — Что случилось?
 — А вы не помните? — Эдисон изобразил на лице вежливое удивление. — Я шел в свою комнату, когда услышал странные звуки, доносившиеся с верхнего этажа. Пошел посмотреть, в чем дело, и увидел, как вы открыли кладовую и вошли внутрь. Вы налетели на стоящий там старый сундук.
 — Да? — Крэйн осторожно дотронулся до затылка.
 — Вы, наверное, ударились о полку, когда падали, — как по писаному продолжал Эдисон. — Мне говорили, что ранения головы, бывает, вызывают осложнения. Вы, вероятно, захотите остаток дня полежать в постели?
 Крэйн скривился:
 — Голова у меня раскалывается, это уж точно.
 Эдисон тонко усмехнулся:
 — Неудивительно…
 — Я попрошу Уэра послать за врачом,
 — Вы, разумеется, вольны поступать, как вам захочется, но я бы не стал доверять свою голову сельскому врачу.
 Крэйн встревожился:
 — Вы правы. Оки просто коновалы!
 — Вам нужен покой. — Эдисон захлопнул крышку своих часов и опустил их в жилетный карман. — Прошу меня простить. Теперь, когда вы пришли в себя, я откланяюсь. Уэр пригласил джентльменов в бильярдную.
 Крэйн наморщил лоб.
 — Могу поклясться, что в этой кладовке была девица. Милая, полногрудая девчонка. Помню, я подумал, что она вполне подойдет для небольшой забавы. Интересно, она…
 Эдисон остановился, держа руку на ручке двери.
 — Боже мой, сэр, неужели вы хотите сказать, что вам отказала одна из горничных? Забавно! Представляю, что скажут другие, когда вы расскажете об этом происшествии сегодня вечером за портвейном.
 Крэйн густо покраснел:
 — Я не то хотел сказать. Я уверен, что там был кто-то еще…
 — Уверяю, когда я вас нашел, там больше никого не было. Я увидел только сундук. Прислать к вам вашего лакея?
 — Проклятие! — выругался Крэйн. — Да, пожалуйста, обязательно пришлите сюда Ходжеса. Он сумеет помочь моей бедной голове. Разрази меня гром, какой неудачный день! Я потерял сотню фунтов на скачках, а теперь еще и это.
 — Думаю, — очень тихо проговорил Эдисон, — вам надо радоваться, что вы не сломали шею, когда споткнулись и упали.
 Эдисон вернулся к комнате Эммы, стараясь, чтобы его никто не увидел на винтовой лестнице. Он тихо постучал. Дверь сразу же открыли.
 — Ради всего святого, заходите скорее, сэр, пока кто-нибудь не появился!
 Позабавленный ее резким тоном, Эдисон повиновался. Войдя, он обернулся и увидел, как она выглянула, чтобы проверить коридор. Убедившись, что никто его не заметил, Эмма торопливо закрыла дверь и повернулась к нему лицом:
 — Итак, мистер Стоукс? Поверил Крэйн вашей сказке? Поверил, что зацепился за сундук?
 Эдисон осматривал комнату, рассеянно вдыхая аромат мыла на травах. Это был тот же запах, что он почувствовал прошлым вечером во время тесного соседства в гардеробе. В глаза настойчиво бросалась кровать в алькове.
 Стоукс заставил себя вернуться к делу:
 — Убедил я Крэйна или нет, сказать не могу. Но у него нет ни малейшего желания признаваться, что его могла отвергнуть скромная горничная или что она его поборола, стремясь спастись. Верит он или нет, но не станет опровергать мою версию.
 Брови Эммы взлетели над золотой оправой ее очков.
 — Очень умно, сэр. Мы с Полли будем вам вечно признательны.
 — Героиней дня были вы, мисс Грейсон, а не я. Даже думать не хочется, что случилось бы в той комнате, не подоспей вы с этой грелкой.
 Эмма передернула плечами:
 — Знаете, я ничуть не жалею, что так сильно его ударила. Не выношу этого человека!
 — Уверяю вас: со временем Крэйн заплатит за свои действия.
 — Каким образом? — удивилась Эмма. Эдисон наклонил голову:
 — Я об этом позабочусь. Но такие вещи требуют времени, чтобы сделать все как следует.
 — Не понимаю.
 — Разве вы не слышали, что месть — это блюдо, которое лучше всего подавать холодным?
 Ее глаза расширились.
 — Верю вам, сэр.
 — Можете на это рассчитывать. — Он пересек разделявшее их небольшое пространство и встал перед ней. — Мне очень жаль, мисс Грейсон, что меня не оказалось рядом, когда вы схватились с Крэйном в той бельевой в Рэлстон-Мэноре. Мое возмездие не заставило бы себя ждать.
 — Тогда я ударила его ночным горшком. — Она состроила гримаску. — Мне не удалось лишить Крэйна сознания, я его только оглушила. Должна заметить, что у негодяя исключительно прочный череп.
 Эдисон улыбнулся;
 — Вы хотите сказать, что вам удалось спастись от Крэйна, когда он накинулся на вас в Рэлстон-Мэноре?
 — Ему не удалось мной овладеть, если вы об этом. — Она зябко потерла руки. — Но он стоил мне места. Когда хозяйка открыла дверь в бельевую, мы оба были еще на полу. Неловкая вышла сцена, мягко говоря. Леди Рэлстон, естественно, обвинила меня.
 — Ясно. — Стоукс кивнул. — Позвольте мне заметить, что вы необыкновенная женщина, мисс Грейсон.
 Эмма перестала тереть руки, опустила их и улыбнулась Эдисону;
 — Спасибо за все, что вы сегодня сделали, сэр. Просто не знаю, что и сказать. Я не привыкла, чтобы меня спасали.
 — Очевидно, вас не так уж часто требуется спасать, мисс Грейсон. Мне кажется, я никогда не встречал такой, как вы.
 Ее глаза из-за очков смотрели на него ясным и вызывающим смущение взглядом. Стоукс почувствовал, что его оценивают. Интересно, пройдет ли он испытание, которому она его подвергает?..
 — Это чувство взаимно, сэр.
 — Да? В самом деле?
 — Да. — Девушка почему-то задыхалась. — Я уверена, что тоже не встречала такого, как вы, мистер Стоукс. Мое восхищение вами беспредельно!
 — Восхищение, — повторил он нейтральным тоном.
 — Моя благодарность тоже не знает границ! — поспешила заверить его Эмма.
 — Благодарность — как мило! Она крепко сцепила руки.
 — Обещаю, что никогда не забуду того, что вы для меня сегодня сделали. Я стану вспоминать вас в своей вечерней молитве…
 — Как захватывающе! — пробормотал он. Эмма свела брови к переносице:
 — Мистер Стоукс, я не понимаю. Если я сказала что-то, что вам неприятно…
 — Да с чего вы взяли?
 — Наверное, это из-за того, как сердито вы па меня смотрите. О Боже, все как-то не так, да? Мне не следует ничего объяснять. У меня нет опыта в подобных разговорах.
 — У меня тоже.
 Эмма молча подняла глаза к потолку. А потом быстро поднялась на цыпочки, положила руки ему на плечи и легко коснулась губами его губ.
 Эдисон застыл, боясь разрушить очарование.
 Объятие прервала Эмма. У нее перехватило дыхание, она сильно покраснела и отступила назад:
 — Простите меня, сэр. Я не хотела смутить вас своей дерзостью.
 — Ничего, я переживу.
 — Таким образом героини модных романов благодарят смелых героев, — пояснила она слегка охрипшим голосом.
 — Да? Пожалуй, мне надо расширить свои литературные пристрастия.
 — Мистер Стоукс, пожалуйста, теперь вы должны уйти. Если кто-нибудь нас увидит…
 — Ну да, конечно. Вопрос добродетели. Она бросила на него гневный взгляд.
 — Это не казалось бы вам таким забавным, если бы ваша жизнь зависела от репутации.
 — Совершенно верно. Я не подумал. — Стоукс не имел никакого права ставить под угрозу ее положение платной компаньонки леди Мзйфилд. Если девушку уволят без рекомендаций, в ее глазах он окажется ничем не лучше Чилтона Крэйна. — Успокойтесь. Я уже ухожу.
 Он уже направился к двери, когда Эмма дотронулась до его рукава:
 — Почему вы оказались здесь именно в этот момент?
 Эдисон пожал плечами:
 — Я заметил, что Крэйн поднимается наверх. Я знал, что там ваша комната. И испугался, что он, может быть, вспомнил, где видел вас в последний раз, и решил… — Эдисон оставил предложение незаконченным.
 — Понятно. Вы очень наблюдательны, сэр.
 Стоукс не ответил. К чему объяснять ей, какое бешенство охватило его, когда он заметил Чилтона на задней лестнице!
 Эмма отпустила его рукав и потерла виски:
 — Боже, ну и денек!
 Эдисон улыбнулся:
 — Я только что слышал похожую жалобу от Крэйна.
 — Да? Ничего удивительного. После такого удара по голове он наверняка тоже чувствует головокружение.
 Его охватила тревога.
 — Вы плохо себя чувствуете, мисс Грейсон?
 — Сейчас уже нет. Но до этого мне было довольно плохо. Потому-то я и отдыхала у себя и услышала, как Крэйн напал на Полли.
 — Возможно, вы что-то съели? Эмма наморщила нос:
 — Скорее что-то выпила. А леди Эймс настояла, чтобы мы все попробовали ее особый травяной чай, а потом заставила нас играть в какие-то дурацкие игры с угадыванием карт.
 Эдисон почувствовал себя, как пловец, вынырнувший на поверхность и внезапно увидевший берег.
 — Леди Эймс потчевала вас особым чаем? — очень осторожно переспросил он.
 — Редкая гадость! — Эмма скорчила рожицу. — Не понимаю, почему он ей так нравится. По-моему, никто из нас не допил и первой чашки. Я едва могла сосредоточиться на ее дурацких играх.
 Эдисон схватил ее за плечи:
 — Опишите мне, пожалуйста, эти игры.
 Ее глаза округлились. Эмма неловко посмотрела на его ладони на своих плечах.
 — Я сыграла только в одну. Леди Эймс положила на стол карту изображением вниз. И мы все по очереди угадывали, что это за карта. Я выиграла, но почувствовала себя так плохо, что не смогла продолжать.
 — Вы выиграли? — Эдисон внимательно на нее смотрел. — Вы хотите сказать, что угадали правильно?
 — Да. По чистой случайности, разумеется. Мне всегда в этом везло. Леди Эймс хотела, чтобы я продолжала играть. Она очень рассердилась, когда я настояла на том, чтобы уйти к себе. Но у меня не было выбора.
 — Черт побери!
 Ни он, ни Лорринг даже не рассматривали возможность того, что вором, похитившим рецепт эликсира, могла быть женщина. Эдисону пришло в голову, что если действительно придется охотиться за женщиной, то помощница оказалась бы весьма полезной.
 — Мисс Грейсон, вчера вечером вы сказали, что работаете платной компаньонкой, чтобы поправить свое финансовое положение.
 Эмма поморщилась:
 — Только нужда может заставить женщину взяться за такую работу.
 — А что вы скажете, если вам предложат другое, более привлекательное место?
 Мгновение она казалась совершенно сбитой с толку. Затем залилась краской. Холод изгнал из ее глаз все проблески тепла. Но под этой внезапной враждебностью таится что-то еще, подумал Эдисон. Она выглядит и оскорбленной, и странно разочарованной.
 Когда дело доходит до того, чтобы понять женщину, подумал Стоукс, все, что он постиг за годы учения в садах Ванзагары, оказывается бесполезным.
 — Вы, без сомнения, считаете, что я должна быть польщена вашим возмутительным предложением, сэр! — со сдержанной яростью проговорила Эмма. — Но, уверяю вас, я еще не до такой степени отчаялась.
 — Прошу прощения? — Стоукс с опозданием понял, о чем идет речь, и чертыхнулся. — А, понятно! Вы подумали, что я предлагаю вам стать моей содержанкой?
 Эмма освободилась от его рук и повернулась к нему спиной.
 — У вас с леди Мэйфилд много общего, сэр. Она считает, что мне следует продать себя ради брака. Вы предлагаете менее официальные отношения. А по мне, так это одно и то же. Но я не собираюсь идти ни по одному из этих путей. Я найду другой способ выбраться. Клянусь!
 Эдисон разглядывал решительную спину.
 — Я верю вам, мисс Грейсон. Но вы меня не правильно поняли. Я не предлагаю вам стать моей любовницей. Я предлагаю вам место своей помощницы.
 Девушка взглянула через плечо, сощурив зеленые глаза:
 — Вашей платной помощницы? Теперь он ее подцепил:
 — Вам не придется оставлять ваше нынешнее место у леди Мэйфилд, чтобы выполнять мои поручения. Скорее ваша служба у нее создает идеальные условия для достижения цели.
 В живых зеленых глазах заплясал хитрый огонек.
 — Вы хотите сказать, что у меня будет два места? Что я смогу получать плату и у вас, и у леди Мэйфилд? Одновременно?
 — Совершенно верно. — Стоукс намеренно помолчал. — Я нежадный наниматель. Я щедро оплачу ваши услуги.
 Ни секунды не колеблясь, Эмма повернулась к нему:
 — Не могли бы вы поточнее объяснить, что значит «щедро», сэр?
 Эдисон лениво улыбнулся. Сейчас главное — не отпугнуть ее обещанием огромной суммы, что вызовет подозрения. Однако он знал, что как профессиональная компаньонка Эмма зарабатывает жалкие крохи.
 — Скажем, ваше нынешнее жалованье в двойном размере.
 Она побарабанила пальцами по опоре балдахина.
 — Мои условия у леди Мэйфилд включают проживание и стол, а жалованье выплачивается раз в три месяца.
 — Как вы понимаете, я не могу предложить вам проживание и стол.
 — Понимаю. Кроме того, моя помощь понадобится вам ненадолго.
 — Верно. Как я понимаю, самое большее — до конца недели.
 Ее глаза зажглись коварным огнем.
 — Если вам так нужна моя помощь, сэр, давайте сойдемся на моем жалованье за три месяца в тройном размере.
 Стоукс поднял брови:
 — Утроить ваше трехмесячное жалованье за недельную работу?
 Эмма тут же замялась, испугавшись, что запросила слишком много:
 — Но вы же сказали, что нуждаетесь в моих услугах, сэр!
 — Правильно. Трудная сделка, мисс Грейсон. Может, прежде вам стоит узнать, что от вас потребуется на новой работе.
 — Честно говоря, сэр, меня это не слишком волнует. Если вы гарантируете заплатить мне в три раза больше, чем леди Мэйфилд платит мне за три месяца, и не потребуете согревать вашу постель, я согласна.
 — Решено! А теперь — все, что от вас требуется, мисс Грейсон, это соглашаться на предложения леди Эймс выпить ее особого чая и поиграть в карты.
 Она поджала губы:
 — А это необходимо — пить чай?
 — Хотя бы немного, чтобы убедить ее, что вы пили. Эмма вздохнула:
 — Это может прозвучать дерзко при данных обстоятельствах, но не объясните ли вы мне поподробнее, в чем тут дело?
 Стоукс пристально посмотрел ей в глаза:
 — У меня есть основания полагать, что Миранда считает, будто с помощью своего зелья проводит на вас некий эксперимент.
 — Эксперимент? — Эмма схватилась ладонями за живот. Ее снова затошнило. — Этот кошмарный чай что-то вроде яда?
 — Уверяю вас, нет никаких причин думать, будто он причинит вам вред.
 Эмма прищурилась:
 — И что же он, предполагается, должен со мной сделать?
 — Согласно легенде…
 — Легенде?
 — Уверяю вас, это просто оккультная чепуха, — быстро напомнил Эдисон. — Я говорил вам, что ищу то, что было украдено. Этот предмет — древний фолиант из Садовых храмов на далеком острове Ванзагара. Монахам храмов она известна как «Книга тайн».
 — Ванзагара? — Эмма наморщила лоб. — Я о нем слышала.
 — Я потрясен! О нем знают немногие.
 — Моя бабушка обожала географию.
 — Да, так вот, я веду поиски от имени человека, который несколько лет назад открыл Ванзагару. Это мой очень близкий друг.
 — Понятно.
 — Его зовут Лорринг. Игнатий Лорринг. И он умирает. Эмма вгляделась в его лицо, и Стоукс понял, что она почувствовала его печаль. Это обеспокоило Эдисона. Придется все время держаться настороже из-за необычной восприимчивости Эммы.
 — Мне очень жаль, — пробормотала она.
 — Последнее желание Лорринга — найти украденную книгу и вернуть ее монахам Ванзагары. — Эдисон заколебался. — Видите ли, он чувствует себя виноватым.
 — Почему?
 — Потому что именно он открыл этот остров и сделал его известным в Европе. Из-за него на Ванзагару стали приезжать посторонние. Он считает, что если бы не он, остров еще многие годы оставался бы отрезанным от мира. И туда не проникли бы воры, похитившие величайшее сокровище.
 — Он знает, кто украл книгу?
 — Нет. Но ходят слухи, что вор увез «Книгу тайн»в Италию и продал ее человеку по имени Фаррел Блу. В этом есть смысл, потому что Блу был одним из немногих ученых, кто имел хоть какую-то возможность расшифровать древний язык, на котором записаны рецепты.
 — Я заметила, что вы говорите о мистере Блу в прошедшем времени, — осторожно заметила Эмма. — Видимо, на то есть веские причины?
 — Он погиб во время пожара на своей вилле в Риме.
 — Не слишком приятное событие. А как насчет оккультизма, сэр…
 — Я же сказал, что это абсолютная чепуха. Но согласно легенде, снадобье помогает угадывать перевернутую карту. Говорят, что оно подстегивает природную женскую интуицию.
 — Женскую интуицию? Эдисон кивнул:
 — По утверждению монахов, оно действует только на представительниц слабого пола, да и то не на всех. Не многие женщины откликаются на действие этого напитка.
 Эмма, немного подумав, спросила:
 — Поэтому Миранда и проводит эксперименты?
 — Да. — Эдисон сцепил руки за спиной. — Видимо, сама она не подвержена действию снадобья. Ничего удивительного, поскольку оно вообще вряд ли может помочь. Тем не менее, Миранда, очевидно, верит, что с кем-то фокус получится. Возможно, она ищет сообщника.
 — Сообщника?.. — Эмма задумалась. — Звучит не слишком приятно.
 Стоукс нахмурился:
 — Однако вы все поняли, не так ли? Если она верит, что обладает средством, которое поможет ей обманывать за карточным столом, перед ней открываются безграничные возможности.
 — За карточными столами в домах высшего света выигрываются и проигрываются целые состояния! — прошептала Эмма. — Каждую неделю тысячи фунтов остаются на зеленом сукне.
 — Верно.
 — Просто поразительно! — Эмма бросила на него быстрый, оценивающий взгляд. — Но вы сказали, что эликсир всего лишь вымысел. Зачем же вы его ищете?
 — Если я найду человека, у которого находится рецепт эликсира, я смогу напасть на след вора, укравшего книгу.
 — Понятно. Но если эликсир не действует…
 — Как следует уясните мои слова. У меня нет никаких сомнений, что сам по себе напиток бесполезен. Однако есть много примеров тому, как люди подвергали себя большому риску, стараясь раздобыть то, что, как они считали, имело необычайную ценность. Из-за этого треклятого рецепта погибли люди. Последним стал один лондонский аптекарь.
 Глаза девушки тревожно расширились.
 — Он умер, потому что выпил этот отвар?
 Эдисон покачал головой:
 — Думаю, его убил покупатель — человек, которому он продал особые травы, необходимые для приготовления напитка.
 Эмма нахмурилась:
 — Вы знаете, что входит в рецепт?
 — Нет. Но я знаю, что его составили на острове Ванзагара. В него входят травы, растущие только на этом острове. Лорринг предупредил многих лондонских аптекарей, у которых есть запас ванзагарских трав. Он попросил их сообщить ему, если кто-то попытается их купить.
 — Ясно. И один из них сообщил, что продал такие редкие травы?
 — Да. Лорринг настолько плох, что уже не выходит из дома. Поэтому, как только поступило сообщение, к аптекарю отправился я. Но опоздал. Его закололи. Старик только успел сказать мне, что человек, купивший травы, собирался на прием к Уэру.
 — Боже мой! — Эмму снова охватила тревога. — Вы думаете, что этого беднягу убила Миранда?
 — Если рецепт у нее, то я не исключаю такой возможности. Но не пугайтесь, мисс Грейсон. До тех пор пока вы якобы будете оставаться в неведении, вы в безопасности.
 — За этим дело не станет, — пробормотала Эмма. — Мне постоянно приходится делать вид, что я ничего не знаю.
 Стоукс как-то странно улыбнулся ей:
 — До знакомства с вами я и не предполагал, что платные компаньонки такие умные и изобретательные.
 — Уверяю вас, сэр, того требует профессия.
 — Верю. — Он многозначительно помолчал. — Если вы удовлетворены разъяснением ваших новых обязанностей, я бы хотел прояснить еще один момент в наших отношениях.
 — Какой?
 — Если вы когда-нибудь окажетесь в моей постели, мисс Грейсон, это случится не потому, что я вам заплачу.




 Глава 7


 На следующий вечер, прежде чем одеться к ужину, Эдисон зажег свечу и поставил ее на пол. Затем в нужной позиции сел перед ней и предался созерцанию пламени.
 Стоукс давно уже не выполнял ритуалов Ванзы. Но иногда, когда ему требовалась особая сосредоточенность, он пользовался свечой.
 Медитация при помощи свечей с особым запахом и цветом была древней практикой Ванзагары, Монахи применяли ее в храмах, и все наставники Ванзы учили своих подопечных, как с их помощью сконцентрировать свои мысли.
 Обычно каждый ученик получал свои первые свечи от учителя. Свечи каждого наставника имели свой, только им присущий запах и цвет. Древняя ванзагарская поговорка гласила: «Учителя узнают по свече его ученика».
 Обычно ученик пользовался свечами своего наставника, пока не достигал Третьего, Круга. Тогда он начинал делать собственные свечи для медитаций, составляя их исходя из личных пристрастий в запахах и цвете.
 Свои первые свечи Эдисон получил от Игнатия Лорринга. Они были густо-фиолетового цвета. Он никогда не забудет их экзотического запаха.
 Почти такого же экзотического, как и аромат Эммы.
 «Откуда тут взялась эта мысль?»— удивился он. Раздосадованный Эдисон снова сосредоточился на пламени.
 К тому времени, когда он должен был сделать свои свечи, он вышел из Круга. Изредка, когда Стоукс хотел помедитировать, он брал обычную свечу, какая оказывалась под рукой.
 Здравый смысл подсказывал ему, что дело не в запахе или цвете, которые якобы помогали унестись в тихое место, где обитает истина. Все решали воля и сосредоточенность.
 Эдисон пристально смотрел в глубину пламени. Он методично проделал процедуру обездвиживания тела, чтобы разум получил свободу. Его окутал плащ неподвижности.
 Пламя засветилось ярче, пока он не смог заглянуть в самую его сердцевину. Всматриваясь в эти глубины, Эдисон позволил своим мыслям течь своим путем. Через некоторое время они обрели четкие очертания.
 Решение посвятить Эмму Грейсон в запутанную тайну исчезнувшей книги могло оказаться серьезной ошибкой. Но, рассмотрев его, он с удовлетворением отметил, что его логика оказалась безупречной. Если вором была леди Эймс и она убеждена, что Эмма подвержена действию эликсира, то тогда мисс Грейсон уже попала в сеть. В будущем над ней может нависнуть опасность, но сейчас ей вряд ли что-то грозит. В конце концов, если он прав в своих выводах, Миранда нуждается в Эмме и в сложившейся ситуации едва ли захочет причинить девушке вред.
 С помощью Эммы ему будет проще приглядывать за Мирандой здесь — в Уэр-Касле.
 Пламя разгоралось все ярче. Эдисон позволил себе погрузиться в него еще глубже, туда, где жарче всего пылала истина. Там никогда не было полной ясности. В лучшем случае он улавливал лишь отблески сокровенного знания.
 Там все еще вспыхивали старый гнев и боль, которые он испытывал молодым человеком. Это же касалось и постоянного одиночества. В том был источник безжалостной решимости, которая могла бы превратить его в Великого Учителя Ванзы, выбери он этот путь. Вместо этого Стоукс воспользовался всем этим для создания своей финансовой империи.
 Он вгляделся в прошлое и сосредоточился на поиске новой истины, которая, как он чувствовал, находилась где-то рядом.
 Через какое-то время Эдисон уловил ее на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы убедиться в ее существовании. Секунду спустя она растворилась в глубине пламени. Но Стоукс видел достаточно. Он нанял Эмму Грейсон не потому, что нуждался в ее помощи. Он просто воспользовался возможностью приблизить ее к себе.
 Такая причина была весьма необычна для него. Возможно, опасна.
 И Эдисон понял, что не хочет больше вглядываться в пламя.
 — Вы снова угадали, мисс Грейсон. — Дэлисия Боумонт с треском сложила свой расписной веер. — Это нечестно. Вы уже три раза подряд правильно угадали выбранную из колоды карту.
 Небольшой кружок дам, согласившихся участвовать в последней «игре» Миранды, выразил свое неудовольствие.
 Эмма исподтишка оглядела элегантную группу. Она сознавала, что в ее недрах зреет недовольство. Одно дело — мириться с затесавшимся в их компанию ничтожеством, покуда у него хватает ума проигрывать, когда они играют в свои игры. Другое дело — если она все время выигрывает.
 Казалось, удача Эммы радовала только Миранду. Одетая в броское вечернее платье в черно-золотую полоску, леди Эймс восседала во главе своего «двора» за карточным столом.
 Многие дамы, собравшиеся вокруг нее, продолжали пить шампанское и бренди и после обеда. К тому времени как мужчины разделаются со своим портвейном и присоединятся к ним для танцев, многие из этих леди будут основательно пьяны.
 Эмма оставалась верна чаю, замирая, когда Миранда настаивала, чтобы она выпила еще ее особого напитка. На этот раз девушка пила с большей осторожностью. В результате головокружение было не таким сильным, и она не чувствовала себя так плохо, как накануне. Тем не менее ощущение было не из приятных. Как будто ее мозг заволокло густым, непроницаемым туманом.
 — Еще одна попытка! — весело сказала Миранда, тасуя карты. — Посмотрим, удастся ли кому-нибудь обыграть мисс Грейсон.
 Дэлисия резко поднялась:
 — С меня довольно! Хочу подышать свежим воздухом. — Она посмотрела на собравшихся. — Кто желает составить мне компанию?
 — Я.
 — И я.
 — Очень скучно, когда все время выигрывает один и тот же человек, — выразительно произнесла Корделия Пейдж. Она резко поднялась. — Надеюсь, что скоро начнутся танцы.
 Шурша атласными, шелковыми и муслиновыми юбками, женщины удалились на террасу.
 Миранда милостиво улыбнулась Эмме:
 — Боюсь, они не умеют достойно проигрывать, мисс Грейсон. Вы же не виноваты, что сегодня вечером вам улыбнулась удача, верно?
 Нездоровое возбуждение, горевшее в глазах Миранды, обеспокоило Эмму. Выполняя свои обязательства перед Эдисоном, она обещала участвовать в ее играх. Но на сегодня достаточно. Нельзя допустить, чтобы Миранда слишком уж поверила в действие своего гадкого зелья.
 — Еще одна попытка, и я, пожалуй, вернусь в свою комнату, — сказала Эмма.
 На лице Миранды на мгновение отразилось неудовольствие, но она быстро его подавила.
 — Очень хорошо, мисс Грейсон, еще одна попытка. — Миранда, казалось, не глядя выбрала три карты, посмотрела на них и положила на стол картинкой вниз. — Прошу вас. Посмотрим, сможете ли вы угадать.
 Эмма дотронулась до первой карты. Сквозь слегка клубящийся туман, заполнивший ее мозг, она ясно, как Божий день, видела четверку треф.
 — По-моему, это король червей, — тихо произнесла она.
 Миранда нахмурилась и перевернула карту.
 — Ваше предположение неверно, мисс Грейсон. Суон, налей мисс Грейсон еще чаю.
 Суон направился к девушке с чайником в руках.
 — Нет, спасибо, — отказалась Эмма. — Я больше не хочу чаю.
 — Ерунда. Разумеется, хотите. — Миранда со злостью и нетерпением посмотрела на лакея. — Я же велела тебе налить мисс Грейсон еще чаю. Исполняй, Суон!
 Суон бросил на Эмму умоляющий взгляд. Не нужно было ни чая, ни ее интуиции, чтобы понять, что бедняга попал в трудное положение.
 Она понимающе улыбнулась:
 — Почему бы и нет? Пожалуй, я все-таки выпью немного. Спасибо, Суон.
 В его глазах вспыхнула благодарность, чайник в его руке слегка дрожал.
 Когда он отошел, Эмма взяла чашку и притворилась, что ее пальцы плохо ухватились за изящную ручку. Чашка выскользнула из пальцев Эммы и упала на ковер.
 — О Боже! — проговорила она. — Что же я наделала!
 Миранда была готова взорваться.
 — Позови служанку, Суон.
 — Да, мадам. Суон вышел.
 — Кажется, я пролила немного чая на платье. — Эмма поднялась. — Прошу простить меня, леди Эймс. Я в любом случае собиралась уйти к себе.
 Выражение глаз Миранды стало жестким.
 — Но, мисс Грейсон, вечер только начинается!
 — Как вы знаете, я редко бываю в обществе и не привыкла бодрствовать в такое время. — Эмма сладко улыбнулась. — Сомневаюсь, что кто-нибудь заметит мое отсутствие.
 — Ошибаетесь, мисс Грейсон. Я замечу. — Миранда слегка подалась вперед. От нее исходили жаркие волны настойчивости. — Я хочу сыграть в другую игру.
 Знакомый электрический разряд пронзил Эмму. Она почувствовала, как приподнялись волоски у нее на шее. От резкого ощущения закололо в ладонях.
 «Я боюсь, — подумала она, потрясенная острым предчувствием опасности. — Смертельно боюсь! Без всякой видимой причины.
 Проклятие на эту женщину. Я не позволю ей поработить себя».
 Миранда смотрела на нее, как кот на мышь.
 Эмму окатила новая волна страха и дурного предчувствия. «Что со мной? Она же не приставила к моему виску пистолет?»
 Усилием воли Эмма взяла себя в руки.
 — Доброй ночи, леди Эймс. На сегодня карт с меня достаточно.
 Она не посмела оглянуться, чтобы узнать, как Миранда восприняла свою отставку.
 Эмма заставила себя неторопливо отойти от карточного стола. По дороге к лестнице она помедлила перед открытой дверью в бальную залу. В просторном помещении собралось много людей. На этот вечер вдобавок к гостям Уэра были приглашены и окрестные помещики.
 К огромному облегчению Эммы, Чилтон Крэйн весь день провел наверху. Он передал хозяину дома, что мучается головной болью.
 Эмма огляделась и увидела Летти, стоявшую на другом конце залы. На ней было атласное платье с множеством оборок и таким глубоким вырезом, что он едва прикрывал грудь. Смех Летти с каждой минутой становился все громче. Эмма подумала, что утром она, без сомнения, прибегнет к помощи тоника. Так что сегодня вечером услуги компаньонки ей не понадобятся.
 Порадовавшись, что хоть на время она свободна от обязательств перед обоими своими работодателями, Эмма стала подниматься по лестнице.
 Она боялась, что из двух служб, на которых она будет состоять на этой неделе, работа на Эдисона окажется более трудной. Если бы она не приняла его предложения, то не выпила бы больше ни капли противного чая Миранды.
 Все эти смехотворные разговоры насчет пропавшей книги и оккультного эликсира заставляли ее задуматься о новом хозяине. Она с тревогой спрашивала себя, не безумен ли он.
 Но даже если это и так, он очень богатый сумасшедший, напомнила себе Эмма, взбираясь по ступенькам. Если она продержится эту неделю, то получит втрое больше своего обычного трехмесячного жалованья. Мысль о деньгах заставила ее смотреть на Эдисона Стоукса как на здравомыслящего и совершенно нормального человека.
 Она обогнула площадку второго этажа и приготовилась подниматься в темноту. На освещение сумрачного крыла, где помещалась ее комната, тратили не слишком много свечей.
 Внизу загремела музыка, в бальной зале начались танцы. Послышался пьяный смех. Но эти звуки быстро поглотили толстые каменные стены старого замка. К тому моменту как Эмма поднялась на третий этаж, шум стал приглушенным, словно призрачное эхо вдали.
 Она остановилась перед дверью и открыла маленькую сумочку, чтобы достать ключ.
 По спине снова пробежал легкий холодок.
 Мерзкий чай! Эдисон уверял, что он безвреден. А что, если Стоукс ошибся?
 Эмма начала с неохотой признавать, что, помимо головокружения, чай действительно оказывал на нее какое-то влияние. Она всегда хорошо угадывала в играх, но сегодняшнее везение с картами Миранды просто обескуражило ее. Завтра она только притворится, что пьет чай, поклялась себе девушка.
 Еще Эмма думала, стоит ли сообщать о своих сомнениях Эдисону. Поразмышляв минутку, она решила ничего ему не говорить. Можно сомневаться в его здравомыслии, однако она не хочет, чтобы он усомнился в ее психическом здоровье.
 Эмма вошла в комнату и заперла за собой дверь. Привычная процедура раздевания и подготовки ко сну не успокоила расходившиеся нервы. Уже одетая в ночную рубашку и маленький чепец, девушка посмотрела на кровать.
 Вряд ли ей удастся заснуть.
 Внезапно Эмму охватило неодолимое желание подышать свежим воздухом перед сном. Возможно, такой променад поможет рассеять непроходящее влияние ужасного чая Миранды.
 Приняв решение, она сняла с крючка в шкафу свой выцветший ситцевый капот и надела его. Завязала пояс, сунула ноги в туфли, заперла комнату и опустила ключ в карман.
 Эмма вышла в коридор и направилась к тяжелой дубовой двери, выходившей прямо на верхнюю площадку, огражденную зубчатой стеной. Ей пришлось всем телом налечь на нее, чтобы открыть.
 Выбравшись наружу, Эмма оказалась наверху. Девушка подошла к краю и посмотрела вниз. Там обширные сады, залитые лунным светом, кольцом окружали замок. За ухоженным участком начинался густой, темный лес.
 Эмма глубоко вдохнула бодрящий воздух и направилась к дальнему концу стены. Из бальной залы разносились в ночи музыка и голоса. По мере того как она шла дальше, звуки подогретого спиртным веселья стихали.
 В южном конце стены Эмма повернула и пошла на восток. Прохладный, освежающий ночной воздух, словно бальзам, очистил ее мозг от остатков воздействия чая, но не ослабил дурное предчувствие.
 Проклятые предчувствия. Она же не может простоять здесь всю ночь только потому, что испытывает какое-то беспокойство!
 Эмма решительно повернула назад. Когда она подошла к двери в коридор, ей пришлось обеими руками сдвигать старинную железную задвижку.
 Наконец дверь распахнулась. Эмма шагнула в заполненный темными тенями коридор. В ту же секунду все ее невнятные предчувствия навалились на нее с новой силой. Она было заставила себя идти к двери своей комнаты, как вдруг услышала звук шагов по каменному полу.
 В дальнем конце коридора кто-то поднимался по винтовой лестнице.
 Эмму охватил ужас. Ни у кого из слуг не было причины приходить в это крыло сегодня вечером. Ни у кого, кроме нее, не было причины находиться здесь в этот час.
 Она больше не сомневалась в правильности настойчивых внутренних сигналов. Эмма с абсолютной ясностью поняла, что не может рисковать, возвращаясь в свою комнату. Кто бы ни поднимался по лестнице, он скорее всего направляется туда.
 Девушка лихорадочно соображала, что же делать. Потом подскочила к ближайшей двери. Ручка легко повернулась в ее влажной ладони. Эмма скользнула внутрь пустой, нежилой комнаты и тихонько закрыла за собой дверь.
 Затем приложила ухо к деревянной панели и прислушалась. Ей казалось, что она просто оглушительно дышит.
 Шаги затихли. Эмма услышала, как зазвенели ключи на кольце. Раздался скрежет металла о металл — кто-то подбирал ключ к замку ее комнаты.
 Эмма закрыла глаза и затаила дыхание.
 Человек тихо ругнулся, когда первый ключ не подошел. Она услышала, как в замочную скважину вставили другой. «Кто-то раздобыл ключи экономки!»— поняла девушка. И он намерен перепробовать все, пока не найдет нужный.
 Еще одно приглушенное ругательство. Голос мужской, решила она. Человек терял терпение.
 Затем Эмма услышала звук открывающейся двери. Девушку затрясло. Взломщик вошел в ее комнату. Если бы несколько минут назад она не вышла на стену, сейчас оказалась бы в ловушке, может быть, мирно спала в своей постели.
 — Что такое? — Из открытой двери донесся повысившийся от злости голос Чилтона Крэйна. В пустом коридоре он прозвучал очень громко. — Прячешься под кроватью, умная малышка?
 Вспыхнувшая ярость немного оттеснила давивший страх. Ублюдок! Видимо, она недостаточно сильно треснула мерзавца вчера по голове. Жаль, что Эдисон помешал ей столкнуть его с лестницы.
 — Ага, под кроватью тебя нет! Тогда наверняка в шкафу. Это вам не поможет, моя дорогая мисс Грейсон. Я знаю, что вы где-то здесь… — Он резко замолчал. — Кто сюда идет?
 Эмма похолодела. В коридоре рядом с ее комнатой находился кто-то еще. Она так напряженно прислушивалась к действиям Крэйна, что не услышала приближения еще одного человека.
 Похоже, Крэйн тоже не слышал его шагов.
 — В чем дело? — взорвался он. — Что вы тут делаете? Что все это значит?
 Ответа не последовало, но когда Крэйн заговорил снова, в голосе его слышалась паника:
 — Нет, постойте. Ради Бога, уберите пистолет! Вы не можете этого сделать!.. Что вы…
 Протесты Крэйна были прерваны негромким звуком выстрела. Секунду спустя раздался глухой звук упавшего на пол тела.
 Внутри темной, пустой комнаты Эмма закрыла глаза и постаралась не дышать.
 Через какое-то время, показавшееся ей вечностью, она услышала, как дверь в ее комнату закрылась. Звука шагов слышно не было, но, выждав достаточно долго, Эмма уверилась, что незнакомец ушел. Однако она подождала еще несколько минут, прежде чем рискнула выйти из своего укрытия.
 Никто не поднял тревогу. Эмма не удивилась, что выстрела никто не услышал. Толстые каменные стены поглощали большинство звуков.
 Эмма помедлила перед дверью в свою комнату. Она не может стоять в коридоре вечно. Надо действовать.
 Девушка заставила себя открыть незапертую дверь. Та очень медленно открылась внутрь.
 Эмму встретил запах смерти.
 Она заглянула в освещенную лунным светом комнату и увидела распростертое на полу тело. Пятна крови на гофрированной белой рубашке Чилтона Крэйна казались черными.
 На этот раз он был действительно мертв.




 Глава 8


 Эдисон поднял мерцающую свечку, осветив множество темных бутылочек, которые он обнаружил на дне дорожного сундука Миранды.
 Выбрав одну наугад, Стоукс вытащил пробку. На него повеяло знакомым запахом — свежим и интригующим. Эдисон не смог бы назвать растертую в порошок траву. Однако много лет назад он уже вдыхал этот любопытный запах в Садовых храмах Ванзагары. Эдисон вновь увидел себя молодым человеком, изучающим философию под руководством монахов в пурпурных одеяниях и с бритыми головами. Он вспомнил рассветные бдения там, где буйные сады сменялись джунглями, вспомнил бесконечные часы неутомимых занятий древними боевыми искусствами, составлявшими основу учения Ванзы.
 Стоукс отогнал прочь образы прошлого и вернулся к бутылочкам в сундуке, взяв на пробу еще одну. Приторно-сладкий запах, исходивший от сухих частичек внутри, тоже был напоминанием о Ванзагаре.
 Вне всякого сомнения, перед ним составляющие для оккультного эликсира. Но никаких следов «Книги тайн».
 Стоукс уже собирался опустить крышку, когда его чуткие пальцы коснулись кожаной шкатулки. Эдисон вынул ее и быстро открыл. Свет от пламени свечи блеснул на уложенных рядком пулях. Тут же находилась и коробочка с порохом. Углубление, где должен был лежать маленький пистолет, пустовало.
 Интересно, был ли пистолет в сумочке Миранды сегодня вечером, когда она пыталась заманить его на террасу. Любопытно было бы увидеть реакцию завоеванных ею мужчин, узнай они, что, обольщая их, эта женщина держит наготове пистолет. Осознание подобного факта произвело бы, без сомнения, охлаждающий эффект на вожделение любого светского джентльмена.
 Эдисон закрыл сундук и, поднявшись, еще раз оглядел комнату.
 — Ты меня удивила, Миранда, — тихо проговорил он, обращаясь к теням. — Я думал, что ты слишком умна, чтобы верить магической чепухе. Теперь же я должен узнать, не выведешь ли ты меня к «Книге тайн».
 В коридоре, у двери в комнату Миранды, послышался негромкий смех. Женский голос зазвучал громче, потом затих. «Свидания сегодня начались рано», — подумал Эдисон.
 Данное обстоятельство мешало его спокойному уходу. Он не мог допустить, чтобы его видели выходящим из этой комнаты.
 Эдисон задул свечу и быстро подошел к окну.
 По крайней мере, один вопрос он решил, подумал Стоукс, открывая окно и вспрыгивая на подоконник. Свидетельства очевидны. Миранда каким-то образом завладела рецептом из «Книги тайн», который Фаррел Блу расшифровал перед смертью.
 Вопросы о том, как он к ней попал и знает ли она о местонахождении «Книги тайн», по-прежнему оставались открытыми, И пока он не узнает ответов на эти вопросы, не отступится.
 Эдисон посмотрел вниз и с облегчением убедился, что в саду никого не было. Затем он размотал обмотанную вокруг пояса веревку. Один конец выбросил из окна, другой закрепил. Пару раз дернул. Веревка держалась крепко.
 С удовлетворением отметив, что еще не забыл, как завязывать узлы Ванзы, Стоукс вылез из окна. Упираясь ногами в стену, Эдисон быстро спустился вниз, в тень, отбрасываемую живой изгородью.
 Благополучно приземлившись, он подергал веревку из стороны в сторону. Узел на верхнем конце распустился, и веревка упала к его ногам.
 Неплохо, учитывая, что он уже более десяти лет не практиковался.
 Эдисон немного постоял в тени, обдумывая, что делать дальше. Из бальной залы все еще доносилась музыка. Было почти два часа ночи, но веселье не затихало.
 Если он вернется в бальную залу, то, скорее всего ему снова придется отбиваться от Миранды. А напряженных физических упражнений на сегодня достаточно. Ему уже давно не восемнадцать.
 Единственные приставания, которые он согласился бы терпеть, могли исходить только от его новой помощницы.
 Мысль об Эмме заставила Стоукса улыбнуться. Ему пришло в голову, что он наверняка обрел бы необходимую юношескую прыть, чтобы удовлетворить любые ее прихоти. К несчастью, маловероятно, что его призовут продемонстрировать, на что он способен в этой сфере.
 Проклятый вопрос добродетели!
 Эдисон принял решение и вернулся в замок через вход рядом с кухней, которым мало пользовались, незаметно проскользнув на заднюю лестницу.
 На втором этаже Стоукс свернул и направился по коридору к своей комнате. Остановившись перед дверью, он достал из кармана ключ, но не сразу вставил его в замок. Свет от соседнего стеклянного светильника был тусклым, но Стоукс все же сумел определить, что на слое тонкого серого порошка, которым он до этого присыпал ручку, не было отпечатков пальцев. После того как он ушел на ужин, в комнату никто не входил.
 Это была несущественная предосторожность, но Ванза учила, что предусмотрительность гораздо ценнее непредусмотрительности.
 Интересно, подумал Эдисон, надо ли беспокоиться из-за того, что чем дольше тянется это дело, тем чаще он прибегает к былым навыкам.
 Он вошел в комнату и закрыл дверь.
 Тихий, нерешительный стук последовал буквально минуту спустя — Стоукс едва успел зажечь свечу у кровати.
 Он застонал: Миранда! Эта женщина полна решимости внести его в список своих побед.
 Стоукс подошел к двери и открыл ее ровно настолько, чтобы через щель можно было говорить.
 — Миранда, боюсь, у меня раскалывается голова…
 — Мистер Стоукс. Сэр, это я.
 Он рывком распахнул дверь.
 — Боже мой, Эмма! Какого черта вы здесь делаете?
 Девушка опустила руку, которую подняла, чтобы постучать, торопливо оглянулась, затем подняла на Эдисона огромные, испуганные глаза.
 Она была без очков. И взгляд у нее оставался ясным острым, какого не бывает у близоруких.
 — Сожалею, сэр, но мне необходимо с вами переговорить. — Она сжала на шее воротник капота. — Я, кажется целую вечность ждала в кладовке напротив. И уже начала бояться, что вы никогда не вернетесь в свою комнату.
 — Заходите, пока никто не появился.
 Стоукс схватил ее за руку и быстро втащил через порог.
 Пока она, спотыкаясь, прошла мимо него в комнату, он высунулся, чтобы проверить коридор. По счастью, тот был по-прежнему пуст.
 Закрыв дверь, Эдисон повернулся к девушке. Он не верил своим глазам — она стояла перед ним в ночной рубашке, чепце и капоте.
 — В чем дело? Мне казалось, вы озабочены своей репутацией. И что же, по-вашему, подумают, если увидят, как вы входите в мою комнату?
 — К сожалению, у меня возникли серьезные затруднения. — Эмма обхватила себя руками. — Святые небеса» это будет нелегко объяснить.
 Эдисон заметил, что ее всю трясет: Внутри у него закипела ярость — так быстро и с такой силой, что он не смог с ней справиться. Он схватил девушку за плечи:
 — Черт побери! Крэйн снова пытался овладеть вами силой? Клянусь, на этот раз я убью его собственными руками.
 — В этом нет необходимости, сэр. — Эмма с трудом сглотнула. — Он уже мертв. Вот почему я здесь. Мне пришлось прийти к вам за помощью, чтобы избавиться от тела. Или хотя бы перенести его в другую комнату.
 — От тела?.. — Стоукс решил, что ослышался. — Вы говорите, что тело Крэйна лежит в вашей комнате?
 — Да. — Она откашлялась. — Но в отличие от прошлого раза не думаю, что можно просто столкнуть его с лестницы и сказать всем, что он умер, сломав шею. В груди у него огромная кровавая дыра, знаете ли.
 С верхнего этажа донесся отчаянный женский крик:
 — Убийство! Там убийство! Быстрее!
 Эмма резко дернулась при этих воплях, разнесшихся по замку.
 — О Боже, мы опоздали! Кто-то уже нашел его тело. Она попыталась освободиться от хватки Эдисона.
 — Подождите, Эмма. Куда это вы собрались? Она устремила безумный взгляд на окно.
 — Я должна бежать отсюда! На этот раз меня точно повесят. Черт возьми, я должна была догадаться, что рано или поздно ублюдок меня погубит. — Девушка извивалась в руках Эдисона. — Прошу вас, пустите меня, сэр! У меня мало времени.
 — Вы не можете бежать в таком виде. Ради Бога, у вас на ногах легкие туфли.
 — Я раздобуду на конюшне лошадь.
 Захватив ее запястья в одну руку, Стоукс подтащил Эмму к кровати.
 — Что это вы делаете, сэр?
 — Иногда вы быстро соображаете, мисс Грейсон. — Он сел на кровать и стал снимать свои башмаки. — Но боюсь, ваш план побега на краденой лошади — не лучшая из ваших выдумок.
 Когда Эдисон сбросил второй башмак, Эмма одарила его гневным взглядом.
 — А у вас есть план получше?
 — Думаю, да.
 Эдисон отпустил девушку, чтобы снять фрак. Расстегивая верхние пуговицы рубашки, он прислушивался к суматохе на лестнице. С площадки доносились топот и крики.
 — Сэр, что вы…
 — Мой план может вам не понравиться, — сказал Стоукс, закончив приготовления. — Но он будет куда безопаснее, чем ваш. — Он завернул рукава рубашки. — Вперед. Нам надо идти.
 — Сэр. Мистер Стоукс…
 Эдисон схватил девушку за руку и поволок к двери.
 — Куда мы идем? — задыхаясь, спросила она.
 — Влиться в ряды перепуганных ротозеев, разумеется. — Стоукс распахнул дверь и вытащил Эмму в коридор. — Когда мы прибудем на место, то будем потрясены, как и все остальные.
 — Но тело Крэйна в моей комнате!
 — Может, это и правда, но вас-то в вашей комнате нет, не так ли?
 — Да, но…
 — Споры отменяются, мисс Грейсон. Я вас нанял и надеюсь, что в подобных ситуациях вы будете следовать моим указаниям.
 Она, казалось, колебалась.
 — Боюсь, вам придется мне довериться, Эмма, — смягчаясь, произнес Эдисон.
 Еще из коридора он увидел мечущиеся на лестнице тени от свечей. К лестничной площадке Эдисон и Эмма подошли, немного отстав от толпы. Никто не заметил их появления. Все тянули шеи, чтобы разглядеть, что там впереди.
 — Быстрее! — крикнул кто-то. — Прошу, двигайтесь вперед.
 На третьем этаже все повернули и, спотыкаясь, пошли по темному коридору.
 Эдисон взглянул поверх голов и увидел насмерть перепуганную горничную, стоявшую в коридоре. Рот у нее был открыт, глаза расширились от ужаса. Это она подняла тревогу. «Интересно, что она делала на этом этаже в такой час?»— подумал он.
 Стоукс увидел на полу тяжелый серебряный поднос. Рядом валялись осколки чашки и чайника, вероятно, очень дорогого фарфора. Эдисон притянул к себе Эмму и, наклонив голову, заговорил ей прямо в ухо:
 — Вы посылали до этого за чаем?
 — Что? — Девушка взглянула на него, смущенно наморщив лоб. — За чаем? Нет. Я собиралась лечь сразу же после небольшой прогулки по стене. А почему вы спрашиваете?
 — Не важно, потом объясню.
 Эдисон решил позднее, когда уляжется суматоха, найти эту горничную. Интересно будет узнать, кто же послал в комнату Эммы поднос с чаем.
 Один из любопытствующих гостей, первым добравшийся до комнаты Эммы, резко вскрикнул.
 — Это правда! — крикнул кто-то. — Этот человек убит выстрелом.
 — Кто он? — спросила женщина.
 — Это Крэйн, — негромко сказал другой мужчина. — А за каким дьяволом он сюда пришел?
 — Хотел прижать какую-нибудь бедную горничную, полагаю, — пробормотал представительный лорд Нортмер. — Этот человек все время преследовал служанок.
 — Великий Боже, должно быть, она его застрелила! — вскричала какая-то женщина. — Там кровь. И много!..
 — Пропустите, прошу вас. — Вперед проталкивался Бэзил Уэр. — Позвольте же мне узнать, что происходит в моем собственном доме.
 Последовала короткая, почтительная пауза, когда Бэзил переступил порог, чтобы обозреть открывшийся ему вид. Эдисон почувствовал, как Эмма вздрогнула. Он крепче сжал ее руку.
 Бэзил снова появился на пороге:
 — Это Чилтон Крэйн, и он, без сомнения, мертв. Полагаю, надо послать за властями в деревню. Это комната мисс Грейсон. Кто-нибудь видел ее?
 — Эмма! — Визг Летти разнесся по каменному коридору. — Боже мой, он прав! Это комната моей компаньонки. Где Эмма?
 Все завертели головами.
 — Он, очевидно, хотел поступить с бедняжкой по своему обыкновению…
 — И мисс Грейсон его застрелила…
 — Кто бы мог подумать? Мисс Грейсон — убийца!
 — Она казалась такой тихой молодой женщиной. Очень приятной…
 — Немедленно передайте ее в руки властям…
 Эмма с такой силой вцепилась в руку Эдисона, что тот почувствовал, как ее ногти впились в его кожу. Он посмотрел на нее и увидел, что девушка пристально смотрит на Бэзила Уэра. Затем она внезапно бросила на Стоукса мрачный, обвиняющий взгляд. Эмма, очевидно, подумала о лошади, которую собиралась украсть на конюшне.
 Стоукс снова сжал руку Эммы, как он надеялся, ободряюще. Потом поймал поверх голов взгляд Бэзила.
 — Мисс Грейсон со мной, Уэр, — спокойно произнес Эдисон. — И была все время — с того самого момента, как покинула прием сегодня вечером. Я заверяю вас, что к смерти Крэйна она непричастна.
 Присутствующие разом уставились на Эмму. Когда же потрясенные гости заметили ее ночной наряд, воцарилась мертвая тишина. Затем все глаза устремились на Эдисона. Завороженные взгляды заскользили с расстегнутого ворота его рубашки к босым ногам. Он знал, что выглядит так, будто только что вылез из теплой постели и поспешно натянул на себя что под руку попало.
 Вывод был очевиден, но Стоукс понял, что взволнованная Эмма ничего не понимала. Она просто таращилась на обращенные к ней изумленные лица.
 Эдисон одарил толпу виноватой улыбкой и поднес руку Эммы к губам.
 — Как вы понимаете, мы не собирались объявлять о нашем решении таким образом. Но при сложившихся обстоятельствах, я уверен, вы все поймете. Позвольте представить вам мою невесту — мисс Эмму Грейсон. Этим вечером она любезно согласилась выйти за меня замуж.
 Эмма со свистом втянула воздух, поперхнулась и закашлялась.
 Эдисон легонько ударил ее между лопаток.
 — Разумеется, я — счастливейший из мужчин.




 Глава 9


 — Увольняете меня? — Эмма невольно повысила голос. Она уставилась на Летти, которая со своим кофе сидела в постели, опираясь на подушки. — Вы собираетесь меня уволить? Летти… леди Мэйфилд, пожалуйста, не делайте этого. Мне нужно это место!
 Весело поблескивая глазами, Летти предостерегающе погрозила ей пальцем:
 — Очень занимательно, дорогая. Но не думаешь же ты, что я выставлю себя на посмешище? Зачем тебе продолжать карьеру платной компаньонки теперь, когда ты помолвлена со Стоуксом?
 Эмма стиснула зубы. Начало не сулило ничего хорошего. После отбытия мирового судьи она провела остаток ночи на раскладной кровати в гардеробной, смежной со спальней Летти. Девушка и думать не могла остаться в своей комнате. Там на полу все еще кровь Крэйна.
 Летти проявила понимание:
 — Разумеется, ты не можешь оставаться в той комнатушке, моя милая. Ты помолвлена с необычайно богатым человеком. Как это будет выглядеть?
 Эдисон поблагодарил ее за доброту, проявленную к его «невесте».
 Еще на рассвете Эмма прошмыгнула мимо похрапывавшей Летти, чтобы раздобыть себе чашку чая.
 Внизу, в теплой кухне, она столкнулась с непредвиденным обстоятельством. Едва она вошла в помещение, как общая беседа немедленно прекратилась. Все взгляды устремились на нее. Она не могла понять, что происходит, пока кухарка не поставила перед ней чашку чая и тост.
 — Нечего и говорить, этот ужасный человек получил по заслугам, — грубовато произнесла кухарка. — Вы уж поешьте, мисс Грейсон. Ночь у вас выдалась тяжелая.
 — Но я его не убивала!
 Кухарка выразительно ей подмигнула:
 — Конечно, нет, мэм. У вас же отличное прикрытие, верно? Да к тому же местный мировой судья объявил, что это — дело рук взломщика, забравшегося в дом, пока все танцевали.
 Эмма знала, что власти были вынуждены прийти к такому заключению, потому что — спасибо Эдисону — не нашлось никаких улик против кого бы то ни было другого.
 Прежде чем девушка смогла найти ответ, в кухню вошла миссис Гаттен. Она широко улыбнулась Эмме:
 — Мисс Грейсон, мы только хотим, чтоб вы знали: мы ничего против вас не имеем, несмотря на то, что вы сделали.
 От недосыпания Эмма все еще недостаточно быстро соображала:
 — Прошу прощения?
 Миссис Гаттен быстро огляделась и понизила голос до звучного шепота:
 — Мы все знаем, что за тип был этот Крэйн. Вы нас предупреждали. Вчера вечером Полли рассказала мне, как вы спасли ее, когда он по своей развратной привычке прижал ее в кладовке на третьем этаже.
 — Миссис Гаттен, уверяю вас, я не убивала мерзавца, то есть я хотела сказать мистера Крэйна. Действительно не убивала.
 — Ясное дело, нет, мэм. — Миссис Гаттен старательно подмигнула. — И никто по-другому и не скажет, особенно когда за вами теперь стоит мистер Стоукс. Он добрый человек, мистер Стоукс-то. Не то что некоторые из этих модников.
 Эмма решила не спорить. Она торопливо проглотила чай и поспешила вернуться наверх.
 Теперь она размышляла о том, что ее дела несколько ухудшились. Она вот-вот потеряет очередное место.
 — Но это правда. — Эмма приблизилась к кровати. — Я действительно хочу остаться вашей компаньонкой, Летти. Ведь я не давала вам повода уволить меня.
 Летти закатила глаза:
 — Не пытайся морочить меня, девочка. Для шуток еще слишком рано. Ты прекрасно знаешь, что не можешь оставаться моей компаньонкой теперь, когда ты помолвлена со Стоуксом.
 — Леди Мэйфилд, умоляю вас… Летти понимающе посмотрела на нее:
 — Я горжусь тобой, моя милая. Ты оказала мне честь, если я могу так выразиться. Приняла все к сведению и мудро вложила свое достояние.
 Эмма вытаращила глаза:
 — Прошу прощения?
 — Мистер Стоукс еще не впал в детство, верно. Судя по его внешнему виду, он долгие годы будет пребывать в здравом уме. Но и о здоровом джентльмене в расцвете сил есть что сказать.
 — Летти…
 — Думаю, ты научишься справляться с ним и тебе не придется чесать ему пятки, чтобы прибрать к рукам его состояние.
 Эмма стиснула руки:
 — Вы не понимаете!..
 — Очень хорошо понимаю, моя милая. — Летти подмигнула ей точно так же, как до этого миссис Гаттен. — Твоя стратегия, на мой взгляд, была несколько рискованна. Лично я считаю, что девушка должна держать свое достояние под замком, пока у нее на пальце не окажется обручальное кольцо. Но ты вынудила Стоукса публично объявить о вашей помолвке. При любом раскладе это сработает.
 Эмма проглотила стоявший в горле комок.
 — Сработает?
 — Он не такой, как другие джентльмены из общества, которым ничего не стоит пообещать девушке жениться, чтобы соблазнить ее, а потом бросить, когда она надоест. У него репутация человека, который держит слово.
 — Леди Мэйфилд, не знаю, как вам это объяснить, но…
 — Заметь, некоторые посчитают странным, что своей невестой он выбрал вас. Но мне кажется, я понимаю ход его мыслей.
 — Да?
 — Да. — Летти бросила на нее проницательный взгляд. — У Стоукса слава эксцентричного человека. Говорят, что его не просто увлечь внешним блеском и изяществом. Говорят, что он презирает большую часть света из-за обстоятельств, связанных с его рождением. Да, я понимаю, почему он выбрал себе жену, которая не вращается в высшем обществе.
 Эмма смотрела на нее с всевозрастающим ощущением бессилия. Это безнадежно. Она не в силах убедить Летти оставить ее своей компаньонкой. Известие о том, что невеста баснословно богатого Эдисона Стоукса отчаянно желает сохранить за собой место платной компаньонки, поразит всех.
 Осталось сделать только одну вещь. Эмма собралась с духом:
 — Вы не против дать мне рекомендации, леди Мэйфилд?
 — Не смеши меня, девочка! Теперь тебе не нужны рекомендации. — Она рассмеялась. — Вы только подумайте — она просит рекомендации!
 «Я обречена», — решила Эмма.
 Через час она обнаружила, что день, начавшийся так неудачно, обещает стать еще хуже. Эдисон сообщил через Полли, что хочет покататься верхом.
 — Ради Бога, Полли, передай ему, что я не могу. Эмму охватила паника. Она сообразила, что скоро потеряет и второе место. Когда Эдисон узнает, что она больше не работает у леди Мэйфилд, он решит, что Эмма больше не может помогать ему в его расследовании.
 Надо выждать. Она успокоила себя, сделав глубокий вдох.
 — Передай, пожалуйста, мистеру Стоуксу, что у меня нет амазонки, — попросила она Полли.
 К несчастью, возможно, закономерному, если судить по тому, как начался день, ее попытка избежать утренней прогулки с треском провалилась.
 Полли вернулась через несколько минут, неся эффектную темно-бирюзовую бархатную амазонку и пару лайковых сапожек. Глаза ее блестели от возбуждения.
 — Миссис Гаттен нашла эти вещи! — с гордостью объявила она. — Они принадлежали леди Уэр. Хозяйка, пока не заболела, каждый день выезжала на прогулку. Думаю, вам будет впору.
 Эмма уныло смотрела на щегольской наряд. Тут была, заметила она, даже искусно сделанная бирюзовая шапочка с голубым пером.
 В этот момент из гардеробной появилась Летти — видение в ярко-желтом платье с глубоким квадратным вырезом. Бросив взгляд на амазонку, она всплеснула руками:
 — Она идеально подходит к твоим рыжим волосам, моя дорогая!..
 Эмма поняла, что бороться нет смысла. Ничего не оставалось, как только поехать на прогулку и услышать, как ее увольняет и второй работодатель.
 Приходится признать, мрачно подумала она, что человек в конце концов привыкает к увольнениям.
 Через сорок минут Эмма позволила, чтобы ей помогли сесть в дамское седло. Взяв в руки поводья, она с облегчением отметила, что изящная кобылка, выбранная для нее конюхом, оказалась довольно смирной. Девушка боялась, что подрастеряла свои навыки. Она перестала ездить верхом еще задолго до смерти бабушки Грейсон.
 Эдисон выбрал лоснящегося гнедого жеребца. Легко вскочив в седло, он первым выехал с конного двора на тропу, углублявшуюся в лес, окружавший замок.
 Не прошло и нескольких минут, как всадники оказались под мрачными сводами леса.
 Эмма с волнением ждала, когда Стоукс наконец обратится к неизбежной теме. Но они все глубже забирались в лес, а он молчал. Казалось, Эдисон погрузился в свои мысли.
 При иных обстоятельствах Эмма только обрадовалась бы возможности покататься верхом. Она не могла отрицать, что с чувством большого облегчения покинула на время Уэр-Касл.
 Девушка попыталась с оптимизмом взглянуть на создавшееся положение. Уже то хорошо, что ей больше не грозило повешение.
 Алиби, которое обеспечил ей Эдисон, несомненно, отразится на ее карьере, но он добился своего. Она вне подозрений. Мировой судья мог не верить ее рассказу, но ничего не мог сделать.
 Эмма подумала, что деревенские власти, должно быть, оставили надежду раскрыть преступление. В такого рода делах совершенно невозможно заставить знатных людей из высшего сословия отвечать на вопросы, если только они сами не идут на это.
 Эмма подозревала, что не только слуги Уэр-Касла убеждены в том, что это она убила Чилтона Крэйна. Девушка видела задумчивые взгляды гостей Уэра, обращенные на нее. Разумеется, никто не осмелится оспаривать ее алиби. Это значило назвать Эдисона лжецом, а она сомневалась, что найдется глупец, способный пойти на такой риск.
 Но почтительная осторожность, внушаемая Эдисоном, не удержит пресыщенных членов высшего света от формирования собственного мнения, точно так же как и прислугу замка. Она лишь уповала на то, что никто не любил Чилтона Крэйна настолько, чтобы отомстить.
 Не в состоянии больше выдерживать напряжение, Эмма обратилась к Эдисону:
 — Кто, по-вашему, убил мистера Крэйн а, сэр? Стоукс задумчиво посмотрел на нее:
 — Личность убийцы не важна.
 — Боже, сэр, значит, вы думаете, что это я его застрелила, да?
 — Как я уже сказал, это не важно. Кстати, я переговорил с экономкой. Она не знает, кто послал горничную с чаем в вашу комнату. На кухню прислали записку без подписи.
 — Понятно. — Эмме не хотелось задумываться над не относящимися к делу подробностями. — Полагаю, вы уже слышали, что я больше не состою при леди Мэйфилд? — напрямую заявила она.
 Эдисон взглянул на нее с неподдельным изумлением:
 — Я не слышал, что вы оставили свое место.
 — Я оставила его не по своей воле, сэр. Меня просто уволили.
 — Неудивительно. — Эдисон скривил губы. — Вряд ли леди Мэйфилд станет держать мою невесту в качестве платной компаньонки.
 Эмма непроизвольно туже натянула поводья. Кобылка протестующе мотнула головой. Эмма поспешила исправить свою оплошность. Негоже вымещать свое разочарование на бедном животном.
 — Итак, сэр?
 — Итак — что?
 Девушка сердито посмотрела на него:
 — Как вы, без сомнения, поняли, я больше не смогу помогать вам в вашем расследовании. Полагаю, вы тоже намерены меня уволить?
 Эдисон нахмурился:
 — С чего бы мне это делать?
 — Нечего ходить вокруг да около! Я понимаю, что вы пригласили меня на эту прогулку, чтобы сказать, что я больше на вас не работаю. Вероятно, вы думаете, что я должна быть благодарна вам за то, что вы сделали для меня вчера вечером. Так вот — я благодарна.
 Стоукс смотрел на нее, откровенно забавляясь.
 — Отлично!
 — Я прекрасно осознаю, что вы спасли меня от петли. Но я потеряла место у леди Мэйфилд, а поскольку теперь бесполезна и для вас, то вынуждена искать новое место.
 — Эмма…
 — Что будет нелегко, потому что леди Мэйфилд отказывается дать мне рекомендации.
 — Н-да!.. — обескуражено вздохнул Эдисон. Эмма прищурилась:
 — Она заявляет, что мне они ни к чему, раз я теперь ваша невеста. Я же не могу ей сказать, что я вам не невеста, не разрушив своего алиби.
 — Конечно… — ответил он с задумчивым видом.
 — И я не смогу найти места в Лондоне, как только гости Уэра вернутся в город и сообщат о происшествии своим друзьям.
 — Да, я вижу возникшие перед вами затруднения.
 — Затруднения? — Переживания, мучившие ее все утро, вырвались наружу. — Это слишком мягко сказано, сэр. Как только вы разорвете нашу помолвку, я погибну!
 — Насколько я понимаю, разорванная помолвка в нынешних обстоятельствах приведет к скандалу?
 — Это будет катастрофой! Благодаря вашей попытке обеспечить мне алиби все верят, что убийца я или нет, но, скорее всего у меня с вами роман. Без защиты нашей официальной помолвки на меня будут смотреть как на подстилку. Женщина легкого поведения! Если об этом станет известно, никто даже и не подумает нанять меня в компаньонки.
 — Ах да, вопрос добродетели!
 — Мне, вероятно, придется изменить имя, приобрести новый парик и уехать искать работу на север. Возможно, в Шотландию.
 — Незавидная участь, — согласился Эдисон.
 В душе Эммы шевельнулась надежда. По крайней мере, он не отрицает своей вины.
 — Теперь вы видите, что я попала в исключительно тяжелое положение, и целиком по вашей вине, сэр.
 Стоукс кивнул:
 — Да, можно так сказать.
 Эмма почувствовала себя лучше и поспешила закрепить свое преимущество:
 — Думаю, будет ужасно несправедливо с вашей стороны не заплатить мне обещанного жалованья.
 — Ужасно несправедливо, — с готовностью подтвердил он.
 — Я уже говорила о плате за обучение моей сестры.
 — Да, говорили.
 Волна облегчения затопила Эмму. Оказывается, с ним легко договориться!
 — Мне кажется, что в добавление к сумме, на которой мы с вами сошлись, вы могли бы еще дать мне рекомендации.
 Стоукс поднял брови:
 — Рекомендации?..
 — Да. С рекомендациями, подписанными таким значительным человеком, как вы, мне будет легче найти себе место на севере.
 — Понятно.
 Эмма быстро изложила подробности своего плана.
 — К счастью, у меня есть копии двух последних рекомендаций, которые я написала сама. Можете взять их за образец. Должна сказать, они великолепны.
 — Без сомнения, блестящи.
 — Да, правда. Я очень ими довольна. Как только мы вернемся в замок, я их вам принесу.
 — Как мило с вашей стороны!
 — Я придумаю себе новое имя, которое вы и укажете в рекомендациях. Слухи распространятся далеко за пределы Лондона. Нет смысла рисковать.
 — Эмма…
 — Я буду очень признательна, — оживленно продолжала девушка, — если вы напишете их сегодня же. Думаю, многие из гостей Уэра решат побыстрее вернуться в Лондон.
 — Справедливо. Всем не терпится разнести сплетни об убийстве Крэйна.
 — Вот именно! Это как раз та история, которая на несколько дней займет высший свет.
 — И в самом деле. — Эдисон посмотрел на нее, по его глазам ничего нельзя было прочесть. — Я ценю вашу готовность помочь, мисс Грейсон. Но думаю, у меня не будет необходимости копировать ваши рекомендации.
 — Вы уверены? У меня большой опыт в этом деле. Я узнала, например, что есть определенные слова, действующие безотказно.
 Эдисон как будто заинтересовался:
 — Какие же?
 Эмма быстро выпалила:
 — Кроткая, простая, застенчивая, тихая, скромная и, конечно, очки.
 — Очки?
 — Потенциальные хозяева обожают очки.
 — Ясно. — Эдисон остановил жеребца. — Занятно, что вы о них упомянули. Я как раз собирался спросить вас об очках.
 Эмма наморщила лоб, а ее кобыла тем временем остановилась по собственному почину.
 — А что насчет очков?
 — Очки вам необходимы или вы пользуетесь ими для создания образа особы кроткой, застенчивой, скромной и так далее, и тому подобное?
 Девушка пожала плечами:
 — Вижу я хорошо, если вы об этом. Но в условиях моей профессии они являются очень верным штрихом.
 Стоукс протянул руку и очень осторожно снял с нее очки.
 — Поймите меня правильно. Я нахожу их очаровательными. Но на новом месте вам не нужно будет создавать видимость кротости или застенчивости, не нужно будет заботиться и о скромности. На самом деле как раз наоборот.
 Эмма только хлопала ресницами:
 — Прошу прощения?
 — Позвольте мне высказаться прямо, моя дорогая мисс Грейсон. Я согласился заплатить вам втрое больше того, что вы ожидали получить от леди Мэйфилд за три месяца. И я надеюсь, вы останетесь у меня на службе до тех пор, пока не отработаете своих денег?
 Эмма непонимающе смотрела на него.
 — Но я больше не могу помогать вам. Я же сказала, что сегодня утром леди Мэйфилд меня уволила!
 — А мне кажется, что в качестве моей невесты вы будете даже полезнее.
 — Вы сошли с ума, сэр?
 — Все может быть. — Выражение ее лица вызвало у него улыбку. — Но вас это не должно заботить. Если, конечно, у вас нет возражений против работы на сумасшедшего.
 — Человеку в моем положении не пристало быть слишком разборчивым.
 — Превосходно! Значит, мы договорились. Вы сыграете роль моей невесты и продолжите помогать мне, пока я не завершу расследование.
 Эмма в изумлении покачала головой:
 — Вы и правда думаете, что ваш план удастся?
 — У меня не слишком большой выбор. За всеми волнениями вчерашнего вечера я не успел сказать вам, что обыскал комнату Миранды и нашел некие травы. Вынужден считать, что она действительно заполучила рецепт эликсира. А это означает, что она может привести меня к «Книге тайн».
 — А моя помощь нужна вам, потому что леди Эймс думает, что ее варево на меня действует?
 — Да.
 При мысли о том, что снова придется пить тошнотворный чай, Эмма вздрогнула, однако и поисками нового места заниматься тоже не хотелось.
 — Если говорить начистоту, мистер Стоукс, то я не могу гарантировать удовлетворительных результатов, — сказала Эмма. — Одно дело — разыгрывать компаньонку, но я не имею представления, как должна вести себя невеста, к тому же я вряд ли подхожу на эту роль.
 — Напротив, мисс Грейсон. — Стоукс наклонился вперед и дотронулся до ее подбородка. — Думаю, вы прекрасно подходите на эту роль. Требуется лишь небольшая подготовка.
 Эмма с ужасом поняла, что Эдисон хочет поцеловать ее.
 — Один момент, сэр, — задыхаясь, прошептала она. Его губы замерли в нескольких дюймах от ее рта.
 — Да?
 — Исходя из необычного характера моей работы, я должна настоятельно попросить вас написать мои рекомендации заранее.
 Стоукс улыбнулся:
 — Я займусь этим при первой же возможности.
 И в этот момент за толстыми деревьями позади него Эмма заметила какое-то движение. От знакомого ощущения по коже побежали мурашки.
 Листья зашевелились, блеснул на солнце металл.
 — Сэр, пистолет.
 Эдисон отреагировал мгновенно. Он схватил Эмму за руку, толчком освободился от стремян и рывком увлек ее вниз.
 В то же мгновение прогремел выстрел…




 Глава 10


 На несколько секунд вставшие на дыбы, а затем бросившиеся вперед лошади заслонили их от стрелка. Закричали и взмыли вверх птицы, внося свою лепту в поднявшиеся шум и суматоху. Эдисон воспользовался драгоценной передышкой, чтобы укрыть Эмму в густом кустарнике рядом с тропой.
 К тому времени, как напуганные кобыла и жеребец умчались, Эдисон и Эмма припали к земле за непроницаемой стеной зелени.
 В лесу воцарилась обманчивая тишина.
 — Оставайтесь здесь, — прошептал Стоукс. — Не двигайтесь, пока я не вернусь.
 — Ради Бога, сэр, вы же не собираетесь преследовать браконьера?
 — Я только хочу осмотреться.
 — Нет, Эдисон, вы не должны так рисковать. — Девушка приподнялась на локте и выплюнула листок. — Идите сюда. Он, должно быть, принял вас за егеря.
 Неизвестно, что он предпримет. Браконьеры могут быть очень опасными.
 Стоукс посмотрел на нее. Эмма лежала, опутанная бирюзовым бархатом, одна нога в чулке выглядывала из-под амазонки. Щеголеватая шапочка свалилась на землю и облако огненно-рыжих волос рассыпалось по плечам. Девушка сердито смотрела на него.
 Эдисону понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, отчего так озабоченно блестят ее глаза. А когда понял, его захлестнула волна нежности. В нее стреляли, скинули с лошади и затащили в кусты, но она беспокоится о его безопасности.
 То, что Эмма искрение боится за него, приятно удивило Стоукса. С тех пор как умерла его мать, никто, кроме Игнатия Лорринга, не выказывал заботы о его благополучии.
 — Ничего страшного, — одними губами ответил он.
 Пригнувшись, чтобы воспользоваться густо разросшимися кустами как прикрытием, Стоукс двинулся вперед. Из зарослей с другой стороны тропы не доносилось ни звука.
 В любом случае, подумал Эдисон, его противник предпочтет отсидеться среди деревьев, полагая, что никто не станет его искать. Какой дурак полезет преследовать вооруженного человека по кустам?
 Дурак, который допустил, чтобы в него стреляли. И более того: подверг риску даму, состоящую у него на службе.
 Лес вокруг успокоился. Над головой порхали и щебетали птицы. Рядом в траве что-то негромко прошелестело. «Заяц, — рассеянно подумал Эдисон. — А может, белка».
 Удостоверившись, что находится вне поля зрения того, кто мог следить за ним с другой стороны тропы, Эдисон поднялся и быстро двинулся к кустарнику. Он шел к тому месту, где находился человек с пистолетом.
 «Оставайся на месте! — умолял Эдисон. — Еще минута, и я тебя схвачу».
 Но противник, очевидно, прочел его мысли и почувствовал надвигавшуюся опасность. Раздался шум — кто-то быстро помчался прочь.
 И снова пронзительно закричали и возмущенно забили крыльями птицы.
 — Проклятие!
 Раздосадованный Эдисон понял, что преследовать не имеет смысла. Он слишком далеко, а лес вокруг такой густой, что даже разглядеть злоумышленника не удалось.
 Он вышел из-за дерева. Напряженное ожидание, которое владело им всего мгновение назад, сменилось разочарованием.
 — Сэр? Мистер Стоукс?
 — Все хорошо, Эмма. Он убежал.
 — Слава Богу! — Девушка вскочила на ноги и выбежала на середину тропы. — Надеюсь, вы правильно меня поймете, сэр, но, по-моему, то, что вы только что сделали, было в высшей степени неразумно.
 Выходя к ней навстречу, Эдисон сердито нахмурился:
 — Неразумно так разговаривать со своим нанимателем.
 — Тем не менее вам не стоило рисковать головой, сэр. У этого человека был пистолет, не забывайте. Он мог перезарядить его и снова выстрелить в вас.
 Эдисон оглянулся через плечо туда, где недавно прятался бандит. Потом посмотрел на Эмму.
 — Второй раз, вы хотите сказать?
 Ее глаза расширились, она безуспешно пыталась водрузить на место шапочку.
 — Бог ты мой. Вы думаете, что в первый раз он выстрелил в вас нарочно, сэр? Уверена: это был обычный браконьер, который заметил лошадей и принял их за оленей.
 Эдисон на минуту задумался. И решил не говорить, что большинство браконьеров ставят капканы и силки или предпочитают ружья, а никак не пистолеты. Последние не слишком точны при стрельбе на большие расстояния.
 Но если он пустится сейчас в пространные рассуждения о том, почему так уверен, что пуля предназначалась ему, то только усугубит ее тревогу. В любом случае он пока не уверен, что кто-то хотел его убить.
 Не то чтобы у него не хватало врагов. Ни один человек не достигнет такого, как у него, положения, не нажив их. Но Стоукс не мог представить, по какой причине кто-то из них мог последовать за ним в Уэр-Касл и попытаться убить. Пока он не найдет ответы на эти вопросы, нет смысла волновать Эмму.
 — Вы совершенно правы, мисс Грейсон. Видимо, это был браконьер.
 — Конечно, права. — Эмма раздраженно отряхивала грязь и листья, налипшие на юбку. — Эти леса принадлежат мистеру Уэру. И браконьеры его забота, а не наша.
 Стоукс смотрел, как она отряхивает длинные юбки бирюзовой амазонки. Когда девушка подняла руки, чтобы привести в порядок гриву рыжих волос, он приблизился:
 — Эмма, не знаю, как сказать…
 — О чем вы, сэр? — Она сосредоточенно запихивала волосы под бирюзовую шапочку.
 Эдисон сделал еще один шаг. Теперь он был совсем рядом с ней, но она, казалось, этого не замечала. Возясь с волосами, Эмма стояла, нагнув голову. Как же ему хотелось запустить пальцы в это рыжее пламя!
 — Я так и не поблагодарил даму за спасение своей жизни, — тихо начал Эдисон. — Вы должны меня простить, если я сделаю это несколько эксцентрично.
 — Вашей жизни?
 Эмма так резко подняла голову, что он не успел отступить. Высокая тулья шапочки ударилась о его подбородок. От столкновения маленький головной убор снова упал на землю. И ее волосы опять рассыпались по плечам.
 На этот раз устоять Эдисон не смог. Он запустил пальцы в яркую гриву.
 — Если бы вы меня не предупредили, я бы точно получил пулю в спину.
 — Святые небеса, так вы действительно думаете, что браконьер стрелял в вас?
 Эдисон бросил быстрый взгляд на свежую царапину на стволе дерева как раз позади себя. И быстро все просчитал.
 — Неплохой выстрел, учитывая, что у него был пистолет. Он был очень близок к цели. В любом случае я должен вас благодарить.
 Эмма кашлянула.
 — Если вы на самом деле так считаете, полагаю, теперь мы с вами квиты. Ведь вчера вы спасли меня от петли.
 Эдисон улыбнулся:
 — Похоже, мы с вами заключили полезный союз, мисс Грейсон.
 Не отпуская ее волос, он притянул девушку к себе и поцеловал.
 Эмма издала чуть слышный стон и ухватилась за его плечи.
 — Мистер Стоукс!.. — выдохнула она.
 После минутного колебания ее губы как по волшебству смягчились.
 Осознание того, что Эмма хотела поцеловать его почти так же сильно, как он ее, удивительным образом подействовало на чувства Стоукса. По жилам пробежал огонь жгучего желания.
 Это всего лишь проба, подумал он, крепче сжимая девушку в объятиях. Маленький образец. Все-таки они стоят посреди лесной тропы. Здесь не место и не время заниматься любовью.
 Но его самообладание в это утро было подорвано. Эдисона пронзило воспоминание о том, как Эмма выглядела, когда лежала, запутавшись в бархате.
 Он услышал еще один негромкий стон и понял, что его ладонь покоится на груди Эммы. Эдисон очень нежно сжал ее, ощущая упругую округлость. «Невозможно уложить Эмму здесь, посреди дороги, — подумал он, — но если отнести ее поглубже в лес…»
 Эмма резко высвободилась из его объятий и быстро отступила назад.
 — В самом деле, сэр, не думаю, что это разумно, учитывая обстоятельства.
 Стоукс не понял, о чем она говорит. Эдисон сознавал только то, что внезапный прилив желания затуманил его мозги.
 — Обстоятельства? — тупо повторил он.
 — Вы мой наниматель, сэр. И кстати, единственный на данный момент.
 — И что же?
 — Все знают, что леди в моем положении неразумно вступать в интимную связь с тем, кто платит ей жалованье.
 — Понятно.
 Она нагнулась и подняла с земли шапочку.
 — Рассказов о женщинах, погубленных такого рода связями, тьма. — Девушка надела шапочку. — Далеко ходить не надо: сейчас я живу в комнате той самой платной компаньонки, которая, как мне сказали, совершила чудовищную ошибку, вступив в связь с мистером Уэром, будучи на службе у его тети.
 Стоукс нахмурился:
 — Вы хотите сказать, что у бывшей компаньонки леди Уэр был роман с Бэзилом Уэром?
 — Об этом болтают слуги. — Не глядя на него, Эмма засовывала в волосы шпильки. — Кажется, ее звали Салли Кент. Полли сказала, что Уэр уволил ее, как только она стала ему мешать.
 Эдисон колебался:
 — Должен ли я понимать, что даже объявление о нашей помолвке все равно заставляет вас ждать от такой связи неприятностей?
 — Да. — Эмма сердито посмотрела на него. — Между прочим, это только все осложняет. Но поскольку в настоящий момент у меня, кажется, нет выбора, придется извлечь из создавшегося положения все возможное.
 Стоукс слегка поклонился:
 — Вы очень смелы, мисс Грейсон!
 — Да, действительно. Так вот, подобные инциденты не должны больше повторяться. — Она оглянулась. — Может, вы будете так любезны и поищете наших лошадей, сэр? По-моему, нам пора возвращаться в замок.
 — Вы правы. Между прочим, я хотел, чтобы мы с вами сегодня днем уехали в Лондон. Если мы отправимся немедленно, то еще до полуночи доберемся до места.
 Эмма взглянула на Стоукса;
 — Вы хотите вернуться в Лондон сегодня? Но мне казалось, что вы хотели продолжить свое расследование здесь, в замке?
 — Как вы уже заметили, большинство гостей Уэра озабочено возвращением в город, чтобы разнести свежую сплетню. — Он улыбнулся:
 — Что-то подсказывает мне, что Миранда последует за вами, моя дорогая мисс Грейсон.
 Эмма прищурилась:
 — И где же, по-вашему, я остановлюсь в городе, пока считаюсь вашей невестой?
 Эдисон усмехнулся:
 — Я собираюсь поговорить об этом с вашей бывшей хозяйкой.
 — С леди Мэйфилд? — Эмма с подозрением воззрилась на него. — Какое она имеет к этому отношение?
 — Я хочу попросить ее представить вас обществу.
 В глазах Эммы появился неподдельный ужас.
 — О нет, вы же не станете просить леди Мэйфилд…
 — Быть вашей покровительницей в высшем свете? Почему бы и нет? Она великолепно подходит для этой цели. Она знает всех. И мне почему-то кажется, что Летти примется за дело с огромным наслаждением.
 — А это действительно необходимо?
 — Да. — Чем больше Стоукс думал, тем больше ему нравился этот план. — На самом деле это — идеальное решение. Вы сможете по-прежнему помогать мне в моем расследовании, не вызывая подозрений.
 Эмма закрыла глаза.
 — Я знала, что вы окажетесь трудным хозяином, сэр.
 — Но я очень хорошо плачу, мисс Грейсон, — напомнил Эдисон сладким голосом. — А как вы сами сказали, у вас небогатый выбор.
 — Тем не менее, это место, как мне кажется, очень сомнительного свойства. Я вынуждена настаивать, чтобы вы как можно скорее написали мои рекомендации.




 Глава 11


 Через два часа Эмма бросила паковать вещи и украдкой спустилась вниз. К ее огромному облегчению, библиотека была пуста. Эмме бросилась в глаза кипа лондонских газет на столе. Она схватила ее, отнесла к креслу у окна и принялась лихорадочно искать сообщения о кораблях. Просмотр всей пачки не занял много времени. Эмма наловчилась выуживать заметки, касавшиеся возвращающихся в порт кораблей.
 Но десять минут спустя она признала свое поражение: сообщений о «Золотой орхидее» по-прежнему не было.
 — Дурацкая посудина!
 Девушка свернула последнюю газету и аккуратно положила ее поверх остальных. Рассеянно посмотрела в окно на суету во внешнем дворе замка. Большинство гостей собиралось отбыть сразу же после завтрака. Остальные, без сомнения, уедут завтра.
 Ей следовало вернуться наверх и закончить собственные приготовления. Но Эмму не радовало предстоящее путешествие.
 Однако жаловаться не на что. В конце концов, пребывание в Уэр-Касле с самого начала не доставляло ей никакого удовольствия. За последние два дня она была принуждена пить тошнотворный напиток, добилась того, что потеряла очень неплохое место, едва избежала изнасилования и петли палача. А сегодня утром еще и это весьма неприятное происшествие с браконьером в лесу.
 Жизнь в Лондоне, без сомнения, окажется приятным тонизирующим средством после ужасов сельской жизни.
 Единственным положительным моментом было то, что она сумела обзавестись новым местом, обещавшим исключительно хороший заработок. Она позволила себе минутку помечтать о будущем. Если ей удастся продержаться на новом месте достаточно долго, у нее будут деньги, чтобы снять небольшой дом для себя и Дафны. А если быть экономной, то, возможно, у нее останется немного и на вложение в новый корабль.
 «Нет, больше никаких кораблей!»— пообещала себе Эмма. На этот раз что-нибудь другое. Это будет объект, за которым она сможет пристально следить, в отличие от того, который просто взял и растворился в открытом море.
 Как только деньги окажутся у нее в руках, она немедленно заберет Дафну из школы миссис Озгуд для юных леди.
 Пальцы Эммы сжали подлокотники кресла. Все мечты зависели от сохранения ею нового положения в качестве невесты Эдисона Стоукса. Она ни в коем случае не должна лишиться этого места.
 Привыкший ничего не откладывать, Эдисон уже поговорил с Летти. Как он и предсказывал, леди Мэйфилд пришла в восторг от предложения стать наставницей Эммы в Лондоне. Было ясно, что она рассматривала это как новое развлечение.
 — Мы немедленно избавимся от этих кошмарных платьев, — провозгласила Летти. — Ты будешь мило выглядеть в каком-нибудь наряде с более глубоким вырезом. Вот увидишь, моя модистка придумает, что сделать с твоей грудью,
 Но в одном она уверена точно, думала Эмма, рассеянно глядя на экипажи. Больше никаких жарких объятий и страстных поцелуев с Эдисоном. В этой стороне лежит пропасть. Она не совершит подобной ошибки, поклялась себе Эмма. И не важно, что в присутствии Стоукса ее пульс учащается.
 — Мисс Грейсон, — негромко проговорил от порога Бэзил Уэр. — Я так и думал, что найду вас здесь.
 Эмма вздрогнула от неожиданности и, быстро повернувшись, выдавила светскую улыбку:
 — Добрый день, мистер Уэр!
 Входя в комнату, он серьезно и озабоченно всматривался в ее лицо.
 — Насколько я понимаю, вы уезжаете сегодня вместе с большей частью моих гостей.
 — Да. Мой… э… жених решил, что нам следует вернуться в город. — Пора прекратить спотыкаться на слове «жених». — У него там неотложные дела.
 Бэзил сочувственно изогнул губы:
 — Вам нет необходимости притворяться, мисс Грейсон. Я понимаю, что внезапное объявление о вашей помолвке вызвало определенные осложнения в вашей жизни.
 «Это еще мягко сказано», — подумала Эмма. Но продолжала улыбаться. Ей платили за то, чтобы она играла эту роль, и она постарается на славу.
 — Не понимаю, о чем вы говорите, сэр.
 — Да будет вам, мисс Грейсон!
 Эмма недоуменно наморщила лоб:
 — Не вижу никаких особенных затруднений.
 — Тогда, боюсь, вас ждет горькое разочарование, мисс Грейсон.
 — Я не понимаю, к чему вы клоните, сэр? — натянуто произнесла девушка.
 — Думаю, вы все отлично понимаете. Вы умная женщина, мисс Грейсон. Вы должны осознавать, что ваше новое положение в лучшем случае сомнительно.
 Усилием воли Эмме удалось сохранить безмятежное выражение лица.
 — Что вы хотите этим сказать, сэр?
 Бэзил подошел к соседнему окну и остановился, глядя на сновавших по двору слуг. Выражение его лица было мрачным.
 — Они спешат назад, в Лондон, как множество пчел, летящих в свой улей. Каждый надеется стать первым, тем, кто оповестит общество об убийстве Крэйна и скоропалительной помолвке Стоукса.
 — Свет питается сплетнями, — спокойно заметила Эмма.
 — Это верно. — Он повернул к ней голову, в его взгляде сквозили жалость и сочувствие. — Отчасти в этих злополучных событиях я виню себя. Мне следовало защитить вас от нежелательных притязаний Чилтона Крэйна. Тогда вам не пришлось бы прибегать к помощи насилия.
 Эмма уставилась на него:
 — Значит, вы верите, будто я застрелила мистера Крэйна?
 — Я бы никогда не выступил с подобным обвинением. — У Бэзила заиграли желваки. — Крэйн заслужил то, что получил. Лично я считаю, что свершилось пусть грубое, но правосудие. Мне бы только не хотелось, чтобы вы запутались в этом деле. И я боюсь, что теперь вам придется пострадать из-за своей неосмотрительности.
 — Но я ни в чем не запуталась, сэр. Я в этом не замешана. Мое алиби прочно, как каменные стены Уэр-Касла. В момент убийства я была с мистером Стоуксом. Он, по-моему, совершенно ясно объяснил все вчера вашим гостям.
 Бэзил вздохнул:
 — Да, разумеется, ваше алиби безупречно. И ради вашего же блага, я рад этому. Но я буду с вами откровенен, потому что не понимаю, зачем Стоукс зашел так далеко, объявив о вашей помолвке.
 Эмма подняла брови:
 — Я думала, что причины очевидны. Под угрозой оказалась моя репутация.
 Бэзил покачал головой:
 — Там, где Стоукс, нет ничего очевидного. Этот человек играет в свои тайные игры. Вопрос в том, в какую игру он играет на этот раз?
 — Что заставляет вас думать, что это игра, сэр? Обернувшись через плечо, Бэзил встретился с ней глазами. В его взгляде не было ничего, кроме подобающего джентльмену участия.
 — Если Стоукс почувствовал необходимость встать на вашу защиту, ему было достаточно сказать, что вы были с ним, когда застрелили Крэйна.
 Эмма постаралась показаться шокированной:
 — Я бы погибла, скажи он что-нибудь подобное. Я была в ночной рубашке, сэр. Да ваши гости посчитали бы меня всего лишь его… очередной победой. — Эмма расширила глаза, как она надеялась, с видом полнейшего ужаса. — Они бы решили, что я его любовница.
 Бэзил повернулся к ней:
 — Мисс Грейсон, прошу вас, ради вашего же блага, не позволяйте себе верить, будто Стоукс и в самом деле хочет на вас жениться.
 — Но именно это он и собирается сделать, сэр! — радостно проговорила Эмма. — Вы же сами слышали.
 Бэзил прикрыл глаза, словно от боли.
 — Как вы наивны!
 — Объяснитесь. Какие еще намерения могут быть у мистера Стоукса?
 — Не знаю. — Бэзил задумчиво свел брови. — Никто не знает Стоукса настолько хорошо, чтобы предугадывать его поступки, не говоря уж об их причинах.
 — Могу я узнать, почему вы так стараетесь предостеречь меня в отношении намерений мистера Стоукса?
 — Мне не дает покоя совесть, мисс Грейсон. Я не справился с обязанностями хозяина дома. Из-за меня вы попали в зависимость от Чилтона Крэйна, а теперь — от Эдисона Стоукса.
 — Что за несуразные вещи вы говорите!
 Эмма устремила на Бэзила откровенно насмешливый взгляд.
 — Я ни от кого не завишу. И считаю себя счастливейшей женщиной. Помолвка с мистером Стоуксом — предел моих мечтаний.
 Бэзил заколебался, затем наклонил голову.
 — Очень хорошо, моя дорогая. Мне остается только добавить, что если в ваших планах что-либо изменится, то умоляю вас не стесняться и обратиться ко мне за помощью. Я позабочусь, чтобы вы ни в чем не нуждались. Это самое малое, что я могу сделать, дабы успокоить свою совесть.
 Прежде чем Эмма смогла придумать достойный ответ, она почувствовала движение в дверях. Девушка повернулась и увидела Эдисона, заслонившего собой весь дверной проем. Но он смотрел не на нее. Его ледяной взгляд был обращен на Бэзила.
 — Мне не нравится, когда я застаю свою невесту беседующей с другими джентльменами, Уэр. — Он плавно вошел в комнату. — Я ясно выразился?
 — Совершенно, Стоукс. — Бэзил слегка поклонился Эмме. — Прошу прощения, если между нами возникли какие-то недоразумения, мисс Грейсон. Желаю вам приятного путешествия в Лондон.
 Он направился к дверям библиотеки и вышел в коридор не оглядываясь.
 Эдисон посмотрел на Эмму.
 Внезапно она ощутила, какая оглушительная тишина повисла в комнате.
 — Предел мечтаний? — мрачно поинтересовался Эдисон.
 — Мне показалось, что прозвучало очень убедительно. Возможно, когда это дело закончится, я подумаю о карьере на сцене.
 Через полчаса Полли захлопнула крышку дорожного сундучка Эммы.
 — Ну вот, мисс Грейсон. Вещи уложены, можно ехать. Пойду пришлю кого-нибудь из лакеев, чтобы отнести его вниз.
 — Спасибо, Полли.
 Эмма оглядела маленькую комнату, надеясь, что ничего не забыла: ни щетку, ни подвязку, ни туфли. Платная компаньонка не может себе позволить небрежно обращаться с вещами.
 Она старательно избегала смотреть на запятнанный пол. Слуги попытались отскрести кровь Чилтона Крэйна, но не очень преуспели в этом. Девушка медленно повернулась, проверяя маленький туалетный столик и умывальник.
 Ее взгляд скользнул по висящей на стене вышивке, забранной в рамку. Эмма посмотрела в открытый гардероб. Он был пуст. Несколько ее выцветших платьев благополучно поместились в сундуке.
 Единственной вещью в комнате осталась принадлежавшая Салли Кейт вышивка. Эмма повернулась и задумчиво посмотрела на картинку в рамке. Платная компаньонка не может позволить себе небрежно обращаться со своими вещами.
 Возможно, только другой женщине, избравшей ту же бесперспективную карьеру, могло показаться странным то, что Салли не забрала свое рукоделие, покидая Уэр-Касл.
 — Полли?
 — Да, мэм? — остановилась девушка на пороге.
 — Как ты думаешь, никто не станет возражать, если я заберу картину мисс Кент? Рамку я, естественно, оставлю.
 Полли изумленно посмотрела на вышивку:
 — Вам она правда нравится?
 — Да, очень.
 Полли улыбнулась:
 — Я поговорю с миссис Гаттен. Но думаю, никаких затруднений не возникнет. Эта вещь никому в замке не нужна, а миссис Гаттен, я знаю, будет рада сделать вам какой-нибудь подарок. Так что вынимайте ее из рамы.
 — Спасибо, — сказала Эмма.
 Подождав, пока Полли убежит, Эмма подошла к стене и, дотянувшись, сняла картину. Она оказалась на удивление тяжелой. И толстой.
 Деревянная рамка разошлась легко. Когда же Эмма сняла заднюю стенку, на пол упали письмо, несколько банкнот и маленький вышитый носовой платок.
 Пораженная, она нагнулась и подняла деньги. Быстро пересчитала. Затем пересчитала снова, потому что не поверила первоначальному результату. Двести фунтов.
 — Целое состояние для платной компаньонки!.. — прошептала Эмма.
 Невозможно, чтобы Салли Кейт оставила двести фунтов случайно. На эти деньги можно купить небольшой домик и еще останется. С такой суммой предприимчивый человек может сдавать комнаты и жить на доход.
 Салли Кент просто не могла забыть две сотни фунтов, спрятанные за рамой картины.
 Эмма взглянула на конверт. Адресовано мисс Джудит Хоуп. Адрес лондонский. Послание было довольно кратким и писалось, по всей видимости, в спешке.
 «Моя дорогая Джудит!
 Прости за краткое письмо. Я знаю, что ты очень обо мне беспокоишься. Будь уверена — я жива и здорова. Мои дела идут неплохо. Я уже скопила двести фунтов и через две недели рассчитываю получить еще пятьдесят. Это просто невероятно! Только представь, моя дорогая, что мы сможем сделать с двумястами пятьюдесятью фунтами.
 Не переживай. Возможность покончить с нашими жалкими карьерами стоит любого риска.
 Не могу дождаться, когда все кончится, моя дорогая. Не пройдет и месяца, как я буду с тобой. И мы вместе поищем дом.
 Всегда преданная тебе С.
 P.S. Я вышила тебе в подарок носовой платок. Это для твоей коллекции необычных цветов. Когда у нас будет собственный коттедж, ты сможешь развести настоящий сад».
 Эмма, как оглушенная, смотрела на письмо, пока голоса в коридоре не вывели ее из транса. Это Полли возвращалась вместе с лакеем.
 Эмма задрала юбки и торопливо сунула письмо, носовой платок и банкноты в кармашки на поясе, который она надела под плотное серое дорожное платье.
 Она успела опустить юбки как раз до появления на пороге комнаты Полли. Позади горничной маячил дюжий лакей.
 — Альберт снесет вниз ваш сундучок, мисс Грейсон. Да, кстати, миссис Гаттен попросила передать вам, чтобы вы забирали вышивку с ее благословением.
 Эмма прокашлялась.
 — Пожалуйста, скажи ей, что я очень ценю ее доброту.
 Ясно одно, думала она, наблюдая, как Альберт подхватывает ее сундучок. Что бы ни случилось в ту ночь, когда Салли Кент исчезла из Уэр-Касла, она свои вещи точно не укладывала. Несмотря на уверенность Полли и миссис Гаттен, это сделал кто-то другой. Кто-то, кто не знал о деньгах, спрятанных за рамой вышитой картинки.
 Существовало очень мало причин, по которым уволенная без рекомендаций компаньонка оставила бы такие деньги. И ни одна из них не сулила ничего хорошего бедной Салли Кент.
 Эмма помедлила в дверях комнатки и оглядела ее в последний раз. Первое впечатление оказалось верным. Здесь царила не просто подавляющая атмосфера — здесь витало зло.
 Она поспешила к лестнице, радуясь, что наконец-то покидает Уэр-Касл.




 Глава 12


 — Я так и знала, что мы неплохо развлечемся. — Летти вошла в парадную дверь своего городского дома. — Разве я не говорила, что у тебя будет такая возможность, моя дорогая?
 — Кажется, вы говорили что-то подобное, — отозвалась Эмма.
 Входя за своей бывшей хозяйкой в холл, она развязала ленты шляпы. Поход с Летти за покупками требовал изрядных сил. Девушка просто умирала от желания выпить чашку чая.
 — Моя модистка придумала, что делать с твоей грудью, — с удовлетворением заявила Летти. — Впрочем, я и не сомневалась.
 — А вам не кажется, что она собирается сделать слишком откровенный вырез на моих новых платьях? — с сомнением спросила Эмма.
 — Чепуха! Глубокий вырез сейчас в моде, милая.
 — Верю вам на слово.
 Однако в настоящий момент Эмму меньше всего заботила глубина выреза на платье.
 Платья стоили гораздо больше, чем она получит денег. Интересно, удастся ли убедить Эдисона оставить их ей, когда это предприятие закончится? Наверняка должен быть какой-то способ закладывать платья, как другие закладывают драгоценности и подсвечники.
 — Как скажете, Летти. — Эмма направилась к лестнице. — Если вы не возражаете, я бы выпила чаю у себя в комнате. Мне нужно немного отдохнуть. Вы меня совсем вымотали.
 — Ступай, моя дорогая. Отдыхай сколько хочешь. Тебе это необходимо. Я приняла для тебя по меньшей мере дюжину приглашений на одну только следующую неделю. Не говоря уже о дневных визитах, которые мы должны нанести.
 К счастью, думала Эмма, поднимаясь по ступенькам, ей не придется слишком долго мириться с тяготами светской жизни.
 На площадке она повернула и пошла по коридору к своей комнате. С чувством облегчения она открыла дверь, В отличие от убогой спаленки в Уэр-Касле эта комната с обоями в желтую и белую полоску и белыми занавесками выглядела веселой и приветливой. Даже вид из окна — на парк на той стороне улицы — был приятный.
 Эмма сняла новую зеленую накидку и села на обитый атласом стульчик у письменного стола. Послышался стук в дверь. Скорее всего принесли чай, подумала она.
 — Войдите, пожалуйста.
 Дверь открылась, появились Бэсс, одна из служанок, и два лакея. Все они были нагружены коробками.
 — Мадам сказала, чтобы я принесла все ваши чудные новые вещи. — Бэсс так и сияла от возбуждения. — Она говорит, что теперь я ваша личная горничная.
 «Личная горничная»! — подумать только. За последние несколько дней ее жизнь круто изменилась. Кажется, она попала в волшебную сказку.
 Эмма смотрела на груду коробок. Покоя ей здесь не найти. Бэсс захочет все рассмотреть и поахать над каждой парой новых перчаток, над каждым чепцом и нижней юбкой.
 Энергичная прогулка освежит ее лучше всякой чашки чая, решила Эмма. Она испытывала настоятельную потребность скрыться от нескончаемых обязанностей своего нового положения. И кроме того, у нее есть одно личное дело, которое она все время откладывала.
 — Очень хорошо, Бэсс. — Эмма поднялась и подошла к гардеробу, чтобы достать накидку, которую она повесила туда несколько минут назад. — Если леди Мэйфилд спросит меня, скажи ей, пожалуйста, что я гуляю в парке.
 — Вы хотите, чтобы вас сопровождал один из лакеев, мэм?
 — Нет, думаю, с переходом через улицу я справлюсь без посторонней помощи.
 Круглая мордашка Бэсс озабоченно сморщилась.
 — Но вам же не следует выходить одной, мэм.
 Застегивавшая накидку Эмма подняла брови:
 — Это почему же? Я много раз гуляла в парке.
 Бэсс густо покраснела — судя по ее виду, чувствовала она себя в высшей степени неловко.
 — Да, это было до вашей помолвки с мистером Стоуксом.
 Эмма уставилась на нее:
 — Боже мой, Бэсс! Ты волнуешься за мою репутацию!
 Бэсс разглядывала кончики своих туфель.
 — Ну, просто считается, что помолвленные леди должны вести себя благоразумно.
 — Не забывай, Бэсс, что совсем недавно я была платной компаньонкой леди Мэйфилд. Уверяю тебя, я само благоразумие!..
 Бэсс вздрогнула от резкого тона. Недовольная собой за то, что отчитала девушку, Эмма вздохнула, схватила сумочку и быстро вышла.
 Она дольше, чем ожидала, искала адрес. Сейчас Эмма остановилась перед маленьким, мрачного вида домом на Твигг-лейн. Девушка открыла сумочку, достала письмо, адресованное мисс Джудит Хоуп, и сверила адрес. Дом номер одиннадцать.
 Это здесь.
 Она поднялась по ступенькам и постучала. Ожидая ответа, Эмма взглянула на часики, приколотые к корсажу платья. Она не могла долго оставаться на Твигг-лейн. Эдисон будет недоволен, если ровно в пять ее не будет на прогулке в парке. Работодатель ожидает от своего подчиненного пунктуальности.
 Спустя довольно долгое время в коридоре раздались шаги. Через мгновение дверь открылась. Угрюмого вида экономка с неодобрением взирала на нее.
 — Пожалуйста, сообщите мисс Джудит Хоуп, что ее хочет видеть мисс Эмма Грейсон с письмом от ее подруги.
 Флегматичные черты лица экономки исказило подозрение.
 — От какой еще подруги?
 — От мисс Салли Кент.
 — Никогда о такой не слышала! — Экономка собралась закрыть дверь.
 Эмма поспешно шагнула вперед и вытянула руку, чтобы помешать захлопнуть дверь перед самым носом. Она быстро заглянула в сумрачный коридор и увидела ведущую наверх лестницу с узкими ступеньками.
 — Сообщите мисс Хоуп, что к ней пришла посетительница! — резко приказала Эмма.
 — Послушайте-ка…
 Женский голос, унылый и печальный, донесся с середины лестницы:
 — Что-то не так, миссис Боуи?
 Миссис Боуи злобно посмотрела на Эмму:
 — Я провожаю эту леди. Она ошиблась адресом.
 — Я пришла к мисс Джудит Хоуп и не уйду, пока ее не увижу! — громко сказала Эмма.
 — Вы пришли ко мне? — Скрывающаяся в тени лестницы женщина была явно изумлена.
 — Если вы мисс Хоуп, я отвечу — «да». Меня зовут Эмма Грейсон. У меня письмо от Салли Кент.
 — Великий Боже! Письмо от Салли? Но… но это невозможно.
 — Если вы уделите мне несколько минут, мисс Хоуп, я вам все объясню.
 Джудит колебалась.
 — Впустите ее, миссис Боуи.
 — Вы прекрасно знаете, что хозяйка не желает видеть никаких гостей! — заворчала миссис Боуи.
 — Мисс Грейсон пришла ко мне, а не к миссис Мортон. — Голос Джудит внезапно стал более решительным и твердым. — Сейчас же впустите ее.
 Миссис Боуи все еще не желала подчиняться. Эмма холодно ей улыбнулась и сильно толкнула дверь.
 Миссис Боуи неохотно отступила. Эмма быстро вошла в темный холл и повернулась, чтобы посмотреть на Джудит Хоуп. И тут же сделала вывод, что этой женщине совершенно не подходит ее фамилия. Слово «надежда»— «хоуп», — вероятно, давным-давно исчезло из ее словаря.
 Джудит было скорее всего что-то около тридцати, но резкие морщины уже глубоко прорезали то, что когда-то, без сомнения, было привлекательным лицом. Она была одета в темно-коричневое платье, волосы зачесаны назад под простой чепец. И лишь линия подбородка намекала на глубоко спрятанную гордость и мрачную решимость.
 Она пересекла маленький холл, держа спину очень прямо.
 — Прошу вас пройти в гостиную, мисс Грейсон.
 Эмма последовала за ней в комнату с наглухо задернутыми шторами и присела на вытертый диван. Огонь в камине не горел. Джудит ни штор не раздвинула, ни свечи не зажгла, а просто села в скованной позе, сложила руки на коленях и устремила непроницаемый взор на Эмму.
 — Простите, что пришла к вам без приглашения, мисс Хоуп.
 Впервые слабый отголосок какого-то чувства мелькнул в глазах Джудит.
 — Уверяю вас, я не против, мисс Грейсон. Вы первый посетитель с тех пор, как полгода назад я получила последнее письмо. Моя хозяйка не поощряет светские визиты. И сами мы никуда не ходим.
 Эмма подняла глаза к потолку, указывая на комнаты наверху, где, как она догадывалась, находилась таинственная миссис Мортон.
 — Ваша хозяйка будет возражать против моего пребывания здесь?
 — Вероятно. Она возражает против всего — от супа до книг, которые я ей читаю. — Джудит крепче сжала руки. — Но я готова рискнуть и вызвать ее гнев, если у вас есть новости о Салли.
 — Не знаю, с чего и начать. Дело в том, что о Салли мне ничего не известно. Мы с ней никогда не встречались.
 — Ясно. — Джудит посмотрела на свои сложенные руки. — Я не удивлена. Уже несколько месяцев я подозреваю, что она, по-видимому, мертва.
 — Мертва?! — Эмма вытаращила глаза. — Почему вы так решили?
 Джудит посмотрела на занавешенное окно.
 — Мы с Салли были близкими подругами. Думаю, я знала бы, будь она жива.
 — Что заставляет вас предполагать, что она умерла?
 — От нее нет никаких вестей, — с обезоруживающей простотой ответила Джудит. — Если бы Салли все еще находилась в этом мире, она бы дала о себе знать.
 — Понимаю.
 — Как я уже сказала, мы с ней обожали друг друга. Видите ли, у нас обеих не было семьи. Мы собирались скопить, сколько сможем, и со временем снять маленький коттедж в деревне. Но теперь этого уже никогда не произойдет.
 У Эммы чуть не разорвалось сердце от спокойного, стоического отчаяния, прозвучавшего в голосе Джудит.
 — Мне так жаль!
 Джудит снова повернулась к ней:
 — Вы сказали, что у вас от нее письмо?
 — Позвольте мне объяснить. До недавнего времени я работала компаньонкой. Несколько дней назад я сопровождала свою хозяйку на загородный прием в Уэр-Касле.
 Выражение лица Джудит стало напряженным.
 — Именно туда в качестве платной компаньонки леди Уэр отправилась и Салли.
 — Знаю. Получилось так, что мне отвели комнату, в которой до этого жила и она. — Эмма открыла сумочку и достала письмо. — Я нашла его за вышивкой. Оно адресовано вам.
 — Святые небеса!.. — Джудит с трепетом взяла письмо и открыла так, будто боялась того, что там находится. Она быстро прочитала послание и подняла глаза — в них блестели слезы. — Простите меня, но теперь я точно знаю, что она умерла. Он ее убил!
 Эмма похолодела:
 — Вы хотите сказать, что Бэзил Уэр убил Салли?
 — Именно об этом я и говорю. — Джудит сжала письмо. — И он никогда не предстанет перед судом благодаря своему богатству и положению.
 — Но зачем ему совершать подобный поступок?
 — Потому что она стала мешать, разумеется. Знаете, Салли была очень красивой. Она верила, что сможет справиться с Уэром. Я ее предупреждала, но она меня не послушала. Думаю, Салли позволила ему соблазнить себя. У нее был план, в который она меня не посвятила.
 — А как вы думаете, что это был за план?
 — Полагаю, она ему солгала, сказав, что беременна. Вероятно, обещала уехать, если он даст ей немного денег.
 — Понятно.
 Джудит посмотрела на письмо.
 — Я уговаривала ее не подвергать себя такому риску. Но Салли была полна решимости спасти нас обеих от беспросветной нищеты. Как видно, Уэр пришел в бешенство и убил ее.
 Эмма вздохнула. Логика Джудит не выдерживала никакой критики. Светским мерзавцам нет нужды прибегать к убийству, чтобы избавиться от неудобной любовницы. Они просто не обращают на них внимания. Было ясно, что Джудит настолько обезумела от горя, что почувствовала потребность обвинить в смерти Салли ее соблазнителя.
 — Даже если Салли и была в связи с мистером Уэром, — мягко проговорила Эмма, — у него не было причин убивать ее, мисс Хоуп. Мы обе знаем, как это делается. Ему нужно было только уволить ее, когда она ему надоела. Что, судя по всему, и произошло.
 — Но если он вышвырнул ее из замка, то где она? — гневно спросила Джудит. — Почему Салли не смогла отправить это письмо?
 Эмма была в нерешительности.
 — У меня нет ответов на ваши вопросы, но я могу сказать, что письмо — не все, что она оставила.
 — О чем вы?
 Эмма бросила взгляд в сторону двери гостиной, чтобы убедиться, что та закрыта. Тогда она быстро подняла юбки своего нового муслинового платья для прогулок и достала из одного кармашка туго свернутые банкноты и носовой платок и вручила их Джудит.
 — Не понимаю… — Джудит, раскрыв рот, смотрела на купюры. Затем подняла непонимающий взгляд на Эмму. — Откуда у вас?..
 — Тс-с!.. — Эмма многозначительно посмотрела на дверь. Из опасений, что экономка могла подслушивать у двери, она ближе наклонилась к Джудит и понизила голос:
 — На вашем месте я бы ничего об этом не говорила.
 — Но это же… целое состояние!.. — прошептала Джудит.
 — Я нашла эти деньги и маленький носовой платок вместе с письмом. Очевидно, Салли хотела, чтобы эти деньги были у вас, Должно быть, ей их дал Уэр.
 — Но…
 Эмма выхватила платок из рук Джудит и развернула, открыв необычный цветок, вышитый пунцовыми и фиолетовыми нитками.
 — Милая работа. Хотя такого цветка я не знаю. Интересно, не в оранжерее ли леди Уэр она его увидела?
 Джудит как оглушенная смотрела на цветок.
 — Салли вышила для меня целый сад платков. Она знала, как я люблю необычные цветы. Она всегда говорила, что однажды у нас будет настоящий сад с настоящими цветами.
 — Понятно. — Эмма поднялась и возвысила голос до нормальной громкости, присущей обычной беседе. — Если вы меня извините, я пойду, мисс Хоуп. Сегодня в пять часов я со своим… э… женихом должна ехать на прогулку в парк.
 Джудит медленно поднялась:
 — Да, конечно. — Она проглотила стоявший в горле комок. — Мисс Грейсон, не знаю, как вас и благодарить.
 — Не нужно благодарностей. — Эмма снова понизила голос:
 — Мне только жаль, что с вами нет вашей подруги Салли, чтобы вы вместе могли поискать маленький коттедж.
 — Мне тоже. — Джудит на мгновение закрыла глаза. — Моя чудесная, безрассудная Салли. Если бы только она меня послушала!..
 — Полагаю, с вашей стороны было мудро посоветовать ей не влюбляться в мистера Уэра. — Эмма вздохнула. — Романтические отношения с работодателем — это всегда ошибка.
 — Влюбиться в него? — Глаза Джудит расширились. — Что бы ни произошло в Уэр-Касле, уверяю вас, Салли никогда не любила Бэзила Уэра.
 — Откуда вы знаете?
 Джудит колебалась.
 — Не вдаваясь в подробности, мисс Грейсон, скажу только, что Салли мужчин не любила. Совершенно невозможно, чтобы она получала удовольствие от романа с Уэром.
 — Понимаю.
 — Если она и позволила ему соблазнить себя, то только потому, что надеялась вытянуть из него побольше денег, когда их связь закончится. Она всегда говорила, что мы должны что-то сделать, чтобы изменить свою судьбу.
 — И Салли добилась, чтобы у вас было достаточно денег. Как вы теперь поступите?
 Джудит подняла взгляд к потолку. И впервые улыбнулась. Эта была слабая, очень печальная улыбка, но зато искренняя.
 — Что ж, пожалуй, сообщу о своем увольнении.
 Эмма улыбнулась:
 — Что-то мне подсказывает, что именно об этом и мечтала Салли.
 — Ты добился больших успехов, Эдисон. — Игнатий Лорринг передал Стоуксу стаканчик бренди и опустил свое похожее на птичий скелет тело в кресло с высокой удобной спинкой. — Разумеется, для этого у тебя было все необходимое. Такого ученика, как ты, никогда не было. Когда я думаю, как высоко ты мог бы подняться в рамках Великого Круга Ванзы…
 — Мы оба знаем, что возможности Ванзы не смогли бы удовлетворять меня вечно, — отозвался Стоукс.
 В комнате было удушающе тепло. Хотя день выдался солнечный и мягкий, в камине ревел огонь. Эдисон ничего не сказал по поводу жары. Вокруг шеи Игнатия был обмотан шерстяной шарф, словно он сидел не в своей библиотеке, а на улице и вокруг бушевала метель. На столике рядом с ним стоял маленький голубой флакон. Эдисон знал, что он содержит какое-то болеутоляющее. Возможно, настойку опия.
 Эдисон оглядел знакомую комнату. Здесь началось превращение необузданного, отчаянного юнца. Именно в этой комнате с зеркалами и стенами, заставленными книжными шкафами, он впервые встретился с Игнатием.
 Эдисону было восемнадцать, и он отчаянно нуждался в работе. Любой работе. Он прочитал труды Игнатия Лорринга о Ванзагаре и понял, что отважный ученый планирует новое путешествие на этот таинственный остров.
 Эдисон сделал Игнатию выгодное предложение. Если тот возьмет его с собой в качестве делового помощника, он станет работать за половинную плату. Игнатий немедленно его нанял. Они отплыли на Ванзагару, и с этого момента жизнь Стоукса изменилась навсегда.
 — Как вы себя чувствуете, друг мой? — мягко спросил Эдисон.
 — В последнее время по-разному. Сегодня утром я почувствовал себя достаточно хорошо и даже вышел на прогулку. Но сейчас я очень устал.
 — Я не собираюсь засиживаться. В пять часов у меня назначена прогулка в парке с невестой.
 — Ах да, с невестой! — Серебристые брови Игнатия приподнялись и опустились. В бледных глазах вспыхнула искорка интереса. — Она нужна леди Эймс, и ты ее контролируешь. Блестяще, Эдисон. Просто блестяще! Она — яркая приманка, способная завладеть вниманием леди Эймс, пока ты будешь заниматься своим расследованием.
 Эдисон повертел в руке стакан, наблюдая за золотистыми переливами бренди.
 — Я не думаю о мисс Грейсон как о наживке.
 — Чепуха! Она все равно является наживкой. — Игнатий внимательно на него посмотрел. — Скажи мне, она действительно застрелила Крэйна?
 — Она это отрицает.
 — Ну, разумеется, а что ей еще делать?
 — Может, и застрелила. Может, и нет. Мисс Грейсон — это нечто непредсказуемое.
 — Понятно.
 — Более того, — негромко продолжил Эдисон, — если Крэйна застрелила не мисс Грейсон, то возникает ряд интересных вопросов.
 Игнатий долго молчал.
 — Да. Я понимаю, о чем ты говоришь.
 Эдисон созерцал бесчисленные зеркала, окружавшие камин.
 — Прежде чем мы предпримем дальнейшие шаги, думаю, будет интересно узнать, каким образом Миранда стала обладательницей расшифрованного рецепта.
 — Действительно. — Игнатий казался задумчивым. — Не представляю, как вообще женщина могла о нем узнать, не говоря уже о том, чтобы наложить на него руку. Женщины не имеют к Ванзе никакого отношения.
 Эдисон подумал о выстреле, сделанном кем-то в лесу рядом с Уэр-Каслом.
 — Скажите, Игнатий, как вы думаете, возможно, чтобы по следу «Книги тайн» шел кто-то еще?
 — Не слышал ничего на этот счет, но такое возможно. — Тонкие ладони Игнатия плотно обхватили подлокотники. — Почему ты спрашиваешь?
 — В этом деле слишком много неясностей. Некоторые из них обретут смысл, если мы узнаем, что книгу ищет кто-то еще.
 — Проклятие! — Кожа на лице Игнатия натянулась так сильно, что оно стало похоже на скелет. — Если ее ищет кто-то еще, он вполне может заключить, что ты стоишь у него на пути. Будь осторожен, прошу тебя. Я не прощу себе, если потеряю своего самого многообещающего ученика, даже если ты вышел за пределы Круга.
 — Ну, разумеется. — Эдисон поставил стакан. — В конце концов, теперь, когда я вот-вот стану женатым человеком, я должен думать о своем будущем.
 — Что значит, мисс Грейсон нет дома? — не сдержался Эдисон в ответ на слова экономки. — Она же прекрасно знала, что сегодня в пять часов у нас назначена прогулка в парке.
 Миссис Уилтон вытерла руки о туго накрахмаленный фартук.
 — Простите, сэр, но недавно она вышла погулять и еще не вернулась.
 — Куда она пошла?
 — Не могу сказать, сэр.
 На лестнице появилась Летти:
 — Да. — Стоукс посмотрел на леди Мэйфилд. — Что это значит — она пошла погулять?
 — Ее горничная утверждает, что она пошла в парк напротив.
 — Я только что проехал через парк. И Эммы там не видел.
 Летти пожала плечами:
 — Может, она ушла чуть дальше.
 Эдисону стало не по себе.
 — Вы хотите сказать, что с Эммой никто не пошел?
 — Видимо, Эмме захотелось побыть одной. — Летти спустилась вниз. — Думаю, она переутомилась. Вы же знаете, она к такому не привыкла.
 Чтобы утомить Эмму, надо очень постараться, подумал Эдисон. Но возможно, она и в самом деле устала от обязанностей своего нового положения и решила устроить себе выходной? Тем не менее, он ведь прислал ей записку с подробным наказом приготовиться к пяти.
 Эмма запаздывает всего на несколько минут, подумал Стоукс, глядя на часы в холле. Может, он слишком нервничает. Некоторые женщины специально заставляют мужчин ждать. Больше всего его, однако, волновало то, что никто, казалось, не знал, где точно она находится.
 И ему в первый раз пришло в голову, что об Эмме Грейсон он почти ничего не знает. У нее могут быть друзья в городе.
 Или любовник.
 Эта мысль поразила его как гром среди ясного неба.
 А что, если Эмма ушла одна на встречу с мужчиной?
 Ну и какое ему до этого дело, даже если и так? Невзирая на обстоятельства, она считает его своим нанимателем, а не женихом.
 — Проклятие! — пробормотал Эдисон. — Она не могла далеко уйти. Пойду поищу ее.
 — Но где же вы?.. — Летти умолкла, потому что входная дверь открылась, и просияла:
 — Вот и она.
 Эмма вошла и остановилась при виде небольшой группы, собравшейся в холле.
 — О Боже! — слишком уж невинно пролепетала она. — Я опоздала?
 — Да, — сказал Эдисон. — Какого дьявола, где вы были? — Он заметил нахмуренные брови Летти и тут же пожалел о своем тоне. Недавно помолвленный мужчина не разговаривает с невестой подобным образом, напомнил он себе. Надо не забывать о своей роли в этой шараде. — Я немного переволновался.
 — Я ходила погулять, — беззаботно отозвалась девушка, направляясь к лестнице. — Боюсь, я ушла немного дальше, чем собиралась. Не волнуйтесь, переодевание не займет у меня много времени. Я скоро буду готова, сэр.
 Эдисон критически смотрел ей вслед, пока она взбегала по ступенькам. Она казалась слегка раскрасневшейся, возможно, от движения. Возвращаясь, она, без сомнения, ускорила шаги, потому что поняла, что опаздывает.
 Но ее могли разгорячить и любовные ласки мужчины. Она выглядела точно так же, когда он сам поцеловал ее. Когда Эмма поднималась наверх, Стоукс успел разглядеть ее лайковые полусапожки, запачканные красноватой грязью. Дорожки в парке были посыпаны гравием.
 Куда бы она ни ходила, это находилось значительно дальше парка.




 Глава 13


 — Леди Мэйфилд была права. — Губы Эдисона удовлетворенно кривились, но от него веяло холодом, когда позднее он вел ее по бальной зале. — Вы действительно сенсация.
 — Не обманывайтесь, сэр. Свет временно находит меня очаровательной из-за обстоятельств нашей помолвки. Большинство гостей леди Эймс считает, что на самом-то деле я убийца. Они просто не могут понять, почему вы решили спасти меня от петли.
 Эдисона это, казалось, нисколько не заботило.
 — Это даст им пищу для разговоров, пока мы занимаемся нашим расследованием.
 Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день она будет танцевать ночь напролет в объятиях самого интригующего мужчины? На ней было восхитительное бледно-зеленое платье. Мелкие зеленые листья из шелка украшали ее волосы. Эмма попала в сказку.
 Эдисон, как всегда, являл собой образец умопомрачительной элегантности. Эмме было интересно, где он научился выглядеть внушительно и в то же время безукоризненно одетым. Танцевал он с изяществом, исполненным внутренней силы. Его темные волосы блестели в свете люстр.
 Девушка не могла дождаться, когда сядет за письмо сестре и опишет этот вечер во всех подробностях.
 Странно и немного обескураживающе видеть себя танцующей, а не смотрящей на бал со стороны. Но особенно странным казалось то, что танцует она с Эдисоном. Эмма получила бы гораздо больше удовольствия, если бы не отвратительное настроение ее хозяина. Стоукс хмурился весь вечер.
 Он сохранял вежливость во время их обычной вечерней прогулки, но Эмма знала, что это лишь ради окружающих. После нескольких вежливых попыток завязать разговор она оставила свою затею и не обращала на Эдисона внимания на протяжении всех сорока минут, что они провели в парке под взглядами гуляющих.
 Настроение Стоукса не улучшилось и тогда, когда он приехал на бал к Миранде, чтобы присоединиться к Летти и Эмме.
 Веселая мелодия вальса то нарастала, то затихала. Эдисон легко кружил Эмму в длинных, плавных поворотах. Она ясно чувствовала на своей спине его сильную и теплую ладонь. Дорогие платья других дам кружились, как множество легких медуз, движимых невидимыми волнами.
 Если бы не дурное настроение Эдисона, вечер мог стать просто волшебным. Терпение Эммы лопнуло.
 — Клянусь, вы ничуть не лучше моих прежних хозяев, — сказала девушка.
 — Прошу прощения? — Стоукс резко остановил ее у дверей на террасу. — О чем это вы?
 — В обычных обстоятельствах это, разумеется, не имело бы никакого значения. Никто не ждет, что наниматель будет вести себя вежливо со своим служащим. — Эмма улыбнулась ему ледяной улыбкой. — Однако я вынуждена заметить, что вы можете сами разрушить то впечатление, которое стремитесь создать.
 Она заметила мелькнувшее в его глазах раздражение и догадалась, что он прекрасно ее понял.
 — Давайте выйдем. — Эдисон схватил Эмму за руку. — Я ощущаю потребность в свежем воздухе.
 — Как скажете, мистер Стоукс.
 — Никогда, что бы там ни было, не говорите со мной подобным тоном.
 — Каким тоном, сэр?
 — Таким, что кажется, будто вы обращаетесь к непокорному идиоту.
 — Уверяю, сэр, я не считаю вас идиотом, — пробормотала Эмма, увлекаемая им на террасу. — Трудным, подверженным смене настроений, иногда грубым, но определенно не идиотом.
 Стоукс бросил на нее загадочный взгляд:
 — Просто еще один хозяин, да?
 — Верно. — Девушка холодно улыбнулась. — Кстати, вы написали для меня рекомендацию?
 — Нет еще.
 — Вы же обещали! — упрекнула она. — Мы заключили сделку, если вы помните.
 Его ладонь крепче сжала ее руку.
 — Я не забыл условий.
 — Ох!..
 — Простите. — Стоукс стиснул зубы, но, тем не менее, ослабил хватку и остановил Эмму в конце террасы. — По возвращении в город я был чрезвычайно занят. У меня не было времени заняться вашей рекомендацией.
 — Вы точно не хотите взять у меня образцы тех, что я писала сама? Так вам будет гораздо удобнее.
 Эдисон посмотрел на окутанные мраком сады.
 — Мисс Грейсон, если вам нужна моя подпись на вашей чертовой рекомендации, вам придется позволить мне написать ее самому.
 Эмма ничего не ответила.
 Он слегка повернулся к ней, поставил ногу на выступающий камень террасы и принялся изучать Эмму взглядом, в котором ничего нельзя было прочесть.
 — Поскольку мы обсуждаем наши отношения нанимателя и работника, я тоже могу воспользоваться своим правом и сообщить, что не хочу, чтобы вы снова гуляли одна, как сегодня днем.
 Эмма вспыхнула от ярости:
 — Мистер Стоукс, вы заходите слишком далеко! Каждому служащему полагается хотя бы один свободный день в неделю. Даже самые невыносимые из моих прежних хозяев его предоставляли.
 — Думаю, вряд ли вы можете жаловаться, что я слишком требовательный хозяин. Сомневаюсь, что на своих прежних местах вы так хорошо одевались. — Стоукс, нахмурясь, посмотрел на низкий вырез ее платья. — Хотя, должен заметить, что до получения этого места вы одевались гораздо скромнее.
 — Леди Мэйфилд заверила меня, что платье — последний крик моды.
 — «Крик»— очень подходящее слово, мисс Грей-сон. Сегодня вечером все мужчины в зале только что не выли при виде вашей груди.
 — Я признаю, что ливрея, которой вы снабдили меня для работы на этом месте, превосходит все, что я носила прежде.
 — Ливрея? — Эдисон выразительно посмотрел на украшенные драгоценностями шелковые юбки. — И вы смеете называть это платье ливреей? Их носят лакеи.
 — Насколько я знаю, ливрея — это одежда, которую по требованию своего хозяина носит работник. Платья, которые я обязана носить в соответствии с ролью вашей невесты, можно приравнять к ливрее.
 Стоукс наклонился к ней. Эмма видела опасный блеск в прищуренных глазах, но не поддалась страху.
 — Мисс Грейсон, я прав, говоря, что платье, надетое на вас сегодня вечером, будет стоить мне значительно больше, нежели вы получили в виде жалованья на ваших трех последних местах, вместе взятых?
 — Да, это так, сэр. — Эмма подняла затянутый в перчатку палец. — Но это затрагивает еще один момент, который я бы хотела с вами обсудить. Полагаю, что когда я выполню свои обязательства, вам лично не понадобятся платья и шляпки, которые вы для меня купили.
 — Разумеется, они мне не понадобятся.
 — Тогда я бы хотела просить вашего позволения оставить их себе, когда моя служба у вас закончится.
 — Вы на самом деле думаете, что у вас будет возможность использовать целый гардероб дорогих бальных платьев на следующем месте работы?
 — Маловероятно. — Эмма заставила себя не поддаваться ужасному чувству, охватывавшему ее всякий раз, когда она думала об окончании своей службы у Эдисона. — Но я подозреваю, что смогу заложить часть из них.
 — Проклятие! — Стоукс был потрясен. — Вы собираетесь заложить платья, которые я для вас купил?
 — Но ведь они не будут иметь для меня никакой ценности, сэр.
 — Понятно. — Эдисон взял ее за подбородок. — А какого рода подарок вы сочтете ценным, мисс Грейсон?
 — Сэр, мы отклоняемся от темы…
 — Ответьте на мой вопрос! Какого рода подарок вы посчитаете ценным, мисс Грейсон?
 Он разозлился даже сильнее, чем она. Эмма не поняла, в чем дело, но почувствовала, что лучше проявить благоразумие. В конце концов, он был ее хозяином. А она не могла позволить себе потерять это место.
 — Ну, я полагаю, что томик стихов или красивый носовой платок, подаренные на память, — осторожно проговорила она.
 — Томик стихов?
 — Я просто обожаю Байрона! — торопливо продолжала Эмма. — А еще я люблю ужасы, написанные миссис Йорк. Клянусь, она пишет самые волнующие истории, полные темных тайн…
 Что-то в выражении его глаз заставило ее внезапно замолчать. На мгновение ей показалось, что она допустила серьезный просчет. А ведь так старалась его умиротворить! Эдисон же был просто в ярости.
 Но, нерешительно глядя на него, Эмма видела, как своей железной волей он обуздывает гнев.
 — Вы правы, мисс Грейсон, — слишком уж ровно произнес Стоукс. — Мы отклоняемся от темы. Как мне кажется, мы обсуждали мои новые инструкции. С этого момента вы не станете исчезать одна. Вас обязательно должен кто-нибудь сопровождать, когда бы вы ни выходили из дома, и вы станете сообщать экономке, куда идете и когда вернетесь.
 Разумные попытки Эммы умиротворить его пропали втуне.
 — Вы не имеете права отдавать мне приказы, такого рода! Мое свободное время вам не принадлежит. Вы мне не муж, сэр!..
 — Нет. Я не ваш муж — я ваш наниматель. — Эдисон сурово улыбнулся. — А вы крайне нуждаетесь в этом месте, а потому подчинитесь моим требованиям. Думаю, тут больше нечего добавить.
 — Совершенно верно. Вы наговорили больше чем достаточно.
 Эмма круто повернулась и направилась к открытой двери. Он поймал ее за руку:
 — Куда это вы собрались?
 — В дамскую комнату, мистер Стоукс. Вы не возражаете? Или вы собираетесь запретить мне откликаться на естественные потребности моего организма, пока я у вас на службе?
 Эдисон плотно сжал губы. Было недостаточно светло, чтобы Эмма могла сказать, залился он краской или нет, но скорее всего так оно и было.
 Стоукс очень официально склонил голову:
 — Когда вы вернетесь, я буду ждать вас у подножия лестницы. Сегодня мы провели здесь достаточно времени. Я не хочу, чтобы Миранда думала, будто мы ждем ее приглашений. Пусть она ни в чем не будет уверена.
 — Понимаю, сэр. — «Черт бы побрал его глаза!»— подумала Эмма. Она тоже может быть официальной и вежливой. — Найду вас у лестницы.
 И не оглядываясь, девушка скользнула в переполненный бальный зал.
 Через несколько минут, успокоившись, она вышла из дамской комнаты и направилась к главной лестнице. Эмма была довольна собой: она снова контролировала свои чувства.
 Ее беспокоило, что Эдисон все чаще выводит ее из себя. Она подумала, что не стоит оставаться у него на службе дольше, чем требуется. Чем раньше он завершит свое расследование, тем скорее заплатит ей, и вся эта история закончится.
 Снизу, из бальной залы, доносились музыка и гул голосов. Эмма оглядела коридор и заметила темноту на лестнице для слуг. Пока она смотрела, из какой-то комнаты вышла знакомая фигура и исчезла во мраке. Суон!
 Любопытство пронзило девушку, как выстрел.
 Почему это доверенный лакей Миранды не потрудился взять свечу, чтобы осветить себе путь по темной лестнице?
 Эмма помедлила. Девушка решила, что Суон, вероятно, не хочет, чтобы его видели. За этим умозаключением последовал вполне закономерный вопрос: почему он старается остаться незамеченным в доме, где служит?
 Суон был частью тайны, окружавшей Миранду. Его скрытное поведение в этот вечер возбудило ее интуицию. Не повредит последить за ним и узнать, что он задумал.
 Эмма с минуту поколебалась, а потом приняла решение. Повернувшись, она тихо пошла по коридору. Дойдя до черной лестницы, девушка всмотрелась в темноту. Никаких следов Суона. Он исчез в глубоком колодце густых теней.
 Эмма крепко ухватилась за перила и стала осторожно спускаться по узким, расхлябанным ступенькам. Когда одна из них негромко застонала под ее ногой, девушка замерла.
 Но Суон не бросился на нее из темноты. Чуть погодя она продолжила спуск, миновала этаж, где находилась бальная зала, и оказалась на первом этаже. Кончиком туфли она нащупывала край каждой следующей ступеньки. В высшей степени неловко будет долететь вниз головой на лестнице для слуг в доме Миранды, думала она. Эдисон, вне всякого сомнения, будет раздосадован.;
 Довольно скоро Эмма вошла в задний холл. Здесь была дверь, выходившая в большой сад. Эмма видела темные очертания живой изгороди через боковые окна.
 Она снова остановилась в тени и напряженно прислушалась. Бальная зала теперь была над ней. Эмма все еще слышала музыку. Из парадного холла доносились голоса приезжающих и отбывающих гостей. Они звучали словно издалека.
 В окна проникало достаточно лунного света, чтобы прямо перед собой Эмма смогла разглядеть дверь. Наверное, библиотека или кабинет. В подобной комнате можно прятать ценную книгу.
 Девушка спросила себя: почему Эдисон не подумал обыскать дом во время бала? Теперь, когда эта мысль пришла; ей в голову, такое решение казалось очевидным. И не было никаких причин не сделать этого самой. Только вот легко ли будет обыскать библиотеку в поисках древнего манускрипта?
 Не дожидаясь, пока ее покинет самообладание, Эмма пересекла холл и повернула дверную ручку. Если внутри кто-то есть и этот человек потребует у нее объяснений, она всегда сможет сказать, что заблудилась, ища дамскую комнату.
 Она открыла дверь и проскользнула внутрь. Лунный свет лился в высокие окна и замысловатым узором ложился на ковер. Стены терялись в густых тенях, но огромный глобус, декоративные классические бюсты и широкий письменный стол подсказали Эмме, что это и в самом деле библиотека.
 Девушка заметила, что на полках вдоль стен стояло очень мало книг. Очевидно, Миранда следовала последней моде, согласно которой, книги были не самой важной деталью библиотеки.
 Эмма решила начать поиск со стола. Он стоял точно в середине узора из серебристого света луны и казался очень подходящим местом для сокрытия украденного фолианта.
 Она поспешила вперед. Лайковые бальные туфельки бесшумно ступали по мягкому ковру. Эмма обогнула стол и открыла первый ящик. Ее тут же постигло разочарование при виде пучка перьев и запасных бутылочек с чернилами.
 В двух других ящиках не нашлось ничего более таинственного, чем стопка бумаги и множество визитных карточек и приглашений.
 Последний, самый нижний, ящик был заперт.
 Эмму охватило волнение. В этом нижнем ящике находилось нечто важное. С чего бы Миранде запирать его?
 Девушка протянула руку к своей элегантной прическе и осторожно вытащила один из зеленых шелковых листиков. Шпилька, которую парикмахер использовал, чтобы прикрепить украшение, поможет справиться с замком.
 Эмма подумала, что уже не в первый раз открывает ящик письменного стола с помощью шпильки. В последние месяцы своей жизни бабуля Грейсон делалась все более бестолковой и забывчивой. Она пришла к непоколебимому убеждению, что местный викарий стремится украсть ее немногочисленные ценности. Каждый раз, когда он заходил к ним в гости, бабуля запирала свои камеи, обручальное кольцо и жемчуга, подаренные ей ее матерью, в ящик своего письменного стола. И куда-то засовывала ключ, а потом не находила себе места, пока Эмма не вскрывала замок и не доставала украшения.
 Эмма сунула шпильку в замок стола Миранды.
 И замерла при звуке раздавшихся в холле шагов.
 Кто-то остановился у двери в библиотеку.
 — Тебе уже давно пора было возвратиться, Суон. — От злости голос Миранды звучал тихо и напряженно. — Где ты болтался так долго?
 В ответ донеслось неразборчивое бормотание, скрежещущий голос Суона невозможно было спутать ни с чем.
 По спине Эммы пробежал холодок ужаса. Поздновато появилось предчувствие опасности, подумала она. Угораздило же попасть в такую переделку! Ее интуиция явно не в порядке.
 Эмма быстро выпрямилась. Миранда и Суон сейчас войдут в библиотеку. Если кто-то из них зажжет свечу, они тут же ее увидят.
 Она лихорадочно огляделась в поисках места, где бы спрятаться. И едва разглядела в лунном свете тяжелые шторы. Они были ее единственной надеждой. Девушка бросилась к дальнему окну и шагнула за водопад темного бархата. В ту же секунду она оказалась в удушающей, адской темноте.
 Еще не кончила колыхаться бахрома на шторах, как Эмма услышала, что дверь отворилась.




 Глава 14


 — Что значит, ты ничего не нашел? — Слова Миранды кололи, как осколки стекла. — У тебя была целая вечность, чтобы обыскать кабинет Стоукса. Там должно быть то, что укажет мне, почему он проявляет такой интерес к мисс Грейсон.
 — Я сделал, как вы сказали, мадам. — Резкий голос Суона казался скрежетом камнепада. — Я нашел только книги и бумаги, имеющие отношение к его ученым изысканиям.
 — Ты меня подвел, Суон.
 — Я сделал, как приказано. — В голосе Суона звучало отчаяние. — Вы не можете обвинять меня в том, что в кабинете Стоукса не было ничего интересного.
 — В доме этого ублюдка должно быть нечто, что может объяснить его действия в Уэр-Касле, — бросила Миранда. — Немыслимо, чтобы он объявил о своей помолвке с мисс Грейсон только потому, что хочет на ней жениться.
 — Возможно, он ее любит? — тихо предположил Суон.
 «Ха, — подумала Эмма. — Черта с два».
 — Ха, — сказала вслух Миранда. — Черта с два! С его богатством и властью он может взять себе жену получше. Ты, должно быть, что-то пропустил. Возвращайся и посмотри еще раз. Время есть. Он не вернется домой до рассвета.
 — Мадам, прошу вас, не так-то легко незаметно проникнуть в дом. В этот раз я едва избежал встречи с кем-то из слуг.
 — Ты вернешься! Сейчас. Этой ночью.
 — Мадам, если меня поймают, то обвинят в воровстве.
 — В таком случае ты должен быть очень осторожен, — без всякого сочувствия произнесла Миранда. — Обыщи теперь его спальню. Ищи все, что может подсказать мне, в какую игру он играет. Письма. Может быть, дневник. Все, что угодно.
 — Его спальню! Мне ни за что не удастся подняться наверх незамеченным. Мадам, умоляю вас, не посылайте меня снова в этот дом. Риск слишком велик.
 — Ты отказываешься выполнять мои приказы?
 — Пожалуйста, не просите меня об этом, мадам.
 — Ты отказываешься?
 — Да-да, я должен. Неужели вы не понимаете? Это опасно. Меня могут повесить или отправить на каторгу, если поймают. Прошу вас, мадам, до этого я выполнял все ваши приказы. Несправедливо требовать от меня выполнения такого поручения.
 — Очень хорошо, можешь считать себя уволенным.
 — Миранда!..
 Слово прозвучало, как крик боли. Эмма почувствовала жалость.
 — Собирай свои вещи и немедленно уходи из моего дома! Я найду другого на твое место. Слугу, который будет выполнять любые мои приказы.
 Дверь за ней закрылась.
 Несколько долгих мгновений в комнате царила тишина. Затем Эмма услышала непонятные, булькающие звуки. Сначала она не поняла, что это, но потом догадалась, что Суон плачет.
 Жуткие рыдания, от которых разрывалось сердце, потрясли ее до глубины души. Девушка едва удержалась, чтобы не выскочить из-за шторы и не обнять этого человека.
 Когда ей показалось, что она больше не выдержит, рыдания смолкли.
 — Будь ты проклята, будь ты трижды проклята! — Боль Суона превратилась в гнев. — Шлюха. Ты спишь со всеми, но когда тебе нужно удовлетворение, ты возвращаешься ко мне. Ты всегда возвращаешься к Суону, не так ли? Только я знаю, что тебе нужно, чертова ведьма.
 Раздался тяжелый, глухой удар. Эмма вздрогнула. Она поняла, что Суон опрокинул на пол какой-то большой предмет. Классический бюст или, может быть, глобус. Эмма затаила дыхание, слушая, как Суон методично обходит комнату.
 — Тебя следует повесить, как вешали ведьм, — тихо рычал он.
 Снова раздались приглушенные удары. Они доносились с того места, где стоял письменный стол. Удары сапогом по дереву?
 — Ведьма, Шлюха. Ведьма, Шлюха!.. — Что-то сломалось с громким треском. — Я покажу тебе, как обращаться со Суоном будто он твой раб. Я преподам тебе урок.
 Эмма услышала шелест бумаг. Затем резкий звук зажигаемой спички. Девушку охватила паника. Великий Боже, он собирается поджечь дом? Перед глазами у нее заплясала сцена переполненной бальной залы, окутанной дымом и огнем.
 Больше ждать нельзя, надо действовать.
 — Гори, ведьма, гори в аду! Я больше не стану выполнять твои приказы. Слышишь меня? Никогда! Я разрушу твои чары, даже если это будет последнее, что я совершу на земле.
 Эмма поглубже вдохнула и отдернула штору. Она увидела языки пламени, но, к ее огромному облегчению, они мирно плясали в камине. Суон всего лишь развел там огонь.
 Он постоял некоторое время, склонив голову. Его широкие плечи и крепкая фигура четко вырисовывались на фоне огненного сияния. Потом он повернулся и прошествовал к двери. Суон миновал лунный прямоугольник, а затем вошел в тень.
 Открылась и закрылась дверь.
 Эмма подождала мгновение, опасаясь, что он вернется. Но его тяжелые шаги удалялись по коридору.
 Девушка облегченно вздохнула и подумала, что нужно выбираться. Единственным разумным шагом было как можно скорее покинуть библиотеку. Но Эмма не смогла побороть искушения подойти к камину и посмотреть, что же в такой ярости жег Суон.
 Проходя мимо письменного стола, она увидела, что нижний ящик разбит в щепки. А то, что находилось внутри, теперь горело в огне.
 — О Боже!..
 Эмма подобрала юбки и подбежала к камину.
 Перед ним лежали две части большой кожаной коробки. Кипы бумаг, очевидно, хранившихся в ней, громоздились теперь в огне.
 Плашмя поработало на славу, но Эмме удалось разобрать печатный текст на некоторых листках.
 «Мисс Фанни Клифтон в роли Джульетты…
 …выступит в» Отелло»в понедельник 9 июня и на следующей неделе.
 Блестящее представление.
 Божественная красота, делающая лишним дополнительное освещение сцены…«
 Театральные афиши, поняла Эмма. И рецензии. И все стремительно превращается в дым. —
 Она схватила кочергу. Может, ей удастся спасти хоть часть. Что-то зашуршало у нее под ногами. Девушка взглянула вниз и увидела, что некоторые бумаги упали на ковер, когда Суон высыпал содержимое коробки в камин.
 Бросив кочергу, Эмма набрала полные руки бумаг. Она туго скатала их и затолкала в свою расшитую бисером сумочку.
 Круто повернувшись, девушка устремилась к двери.
 Звука шагов она не расслышала. Когда Эмма взялась за дверную ручку, та провернулась под ее пальцами. Девушка отскочила назад, дверь тихонько отворилась. Прятаться за шторами было поздно.
 Эдисон тихо скользнул в библиотеку и закрыл за собой дверь.
 — А я-то думал, куда вы запропастились, Эмма?
 От облегчения у девушки закружилась голова, и она удивилась, что не упала в обморок.
 — Если вы еще раз так напугаете меня, сэр, клянусь, я потеряю сознание.
 — Что-то не представляю вас теряющей сознание. — Стоукс посмотрел на умирающий огонь. — В любом случае, какого дьявола вы тут делаете?
 С его голосом что-то не в порядке, подумала Эмма. Напрочь отсутствовали модуляции. Она сказала себе, что подумает об этом потом.
 — Это очень длинная история, — ответила Эмма. — Думаю, рассказывать ее здесь будет не слишком разумно.
 — Пожалуй, вы правы. — Эдисон приложил ухо к двери. — Кто-то идет по коридору.
 — О нет, только не это!
 — Тс-с!..
 Он схватил ее за руку и быстро увлек за собой к окнам.
 — Если вы думаете спрятаться, то рекомендую шторы в дальнем конце комнаты, — прошептала Эмма. — Они достаточно объемистые.
 Стоукс взглянул на нее. Белое сияние луны превратило черты его лица в холодную маску. Эмма с опозданием поняла, что Эдисон в ярости.
 — Забудьте о шторах, — сказал он. — Мы убираемся отсюда.
 Стоукс отпустил Эмму, чтобы открыть одно из окон. Он бесцеремонно отправил ее в окно и быстро последовал за ней сам.
 Эмма сморщилась, когда ее тонкие туфельки утонули во влажной траве.
 — И что теперь делать?
 — Мы обойдем дом сбоку и вернемся на террасу, а потом в бальную залу. Если мы встретим кого-то из гостей, они решат, что мы просто возвращаемся с прогулки по саду.
 — А потом?
 — Потом, — проговорил Эдисон все тем же излишне спокойным тоном, — я вызову свою карету и отвезу вас домой.
 — Но я приехала с леди Мэйфилд, в ее карете! Она собирается остаться до утра.
 — Пусть поступает, как ей нравится. А вы едете со мной домой. Немедленно!
 Эмма рассердилась:
 — Нечего разговаривать со мной таким тоном, сэр! Я всего лишь пыталась помочь вам.
 — Помочь мне? — Стоукс метнул в нее взгляд. — Я, кажется, не просил вас ходить в библиотеку.
 — Я всегда гордилась тем, что принадлежу к числу служащих, проявляющих инициативу.
 — Ах вот как вы это называете? А у меня есть множество других названий… — Эдисон резко замолчал. — Проклятие!
 Он оттолкнул ее от себя и круто развернулся.
 — В чем дело? — Эмма, спотыкаясь, попятилась и вытянула руку, чтобы опереться на изгородь.
 Краем глаза она уловила какое-то движение. Девушка быстро повернулась. Сначала Эмма вообще ничего не заметила. Но потом разглядела призрачную тень, выплывавшую из-за большого, подстриженного в форме птицы дерева. В том, как фигура надвигалась на свою потенциальную жертву, была какая-то грозная грация.
 Жертва. Истинный смысл этого слова опалил Эмму. Она внезапно с ужасающей уверенностью поняла, что это былине обычный вор-домушник или разбойник. Это существо охотилось за Эдисоном.
 Эмма резко повернулась, чтобы предупредить его.
 Крик замер у нее в горле. Было ясно, что Эдисон осознает опасность.
 Все его внимание было сосредоточено на приближающейся к нему тени. Он ждал с поразительным спокойствием, что в данных обстоятельствах казалось бессмысленным.
 Эмма решила все-таки позвать на помощь, но побоялась, что из-за шума в бальной зале ее никто не услышит. Девушка в ужасе смотрела на сближавшихся мужчин.
 И тогда она заметила, что Эдисон движется с той же пластичной грацией, что и его противник. Он так же, как и его враг, стал походить на призрак. Она не могла за ним уследить. Он, казалось, без всякого усилия в мгновение ока менял позы.
 Мужчины подошли друг к другу в смертельной пародии на танец. Бандит напал первым. Его нога описала в воздухе короткую дугу. Эдисон отклонился в сторону, избегая удара.
 Бандит издал тихий, хриплый крик, высоко подпрыгнул и вторично выкинул ногу вперед. Эдисон находился слишком близко, чтобы полностью избежать удара. Он повернулся, чтобы принять удар на ребра, а не в центр грудной клетки, но и этого хватило, чтобы отбросить его назад.
 Он упал на землю. Странными, вертлявыми прыжками темный призрак приближался, чтобы убить.
 — Нет! Не трогайте его!..
 Эмма подобрала юбки и приготовилась броситься вперед. Она не представляла, каким образом сможет помешать нападавшему. Девушка только понимала, что должна что-то сделать, прежде чем тот убьет Эдисона.
 — Эмма, остановись!
 Команда Эдисона заставила ее застыть на месте. Она с изумлением смотрела, как он выставил ногу и перехватил противника.
 Темный призрак отлетел назад. Эдисон живо вскочил на ноги. Выражение его лица в холодном свете луны было непреклонным. Стоукс излучал опасность, которой Эмма никогда раньше не чувствовала. И в ту же секунду девушка поняла, что он способен на убийство. Осознание этого факта потрясло ее.
 Бандит тем временем понял, что столкнулся с виртуозным мастерством, и решил, что исход боя может оказаться не в его пользу. Он повернулся, перепрыгнул через аккуратно подстриженный кустарник, доходивший ему до пояса, и растворился в ночи.
 Эдисон сделал движение. Эмма испугалась, что он хочет броситься за призраком в погоню:
 — Эдисон, нет!
 Тот остановился и повернул назад.
 — Вы правы. Слишком поздно. Боюсь, он значительно моложе меня и, без сомнения, выиграет забег.
 — Вы целы? — озабоченно спросила девушка.
 — Да.
 Она смотрела, как он провел ладонью по волосам, несколькими движениями поправил белоснежный галстук и одернул фрак. Закончив, Стоукс выглядел так же элегантно, как и до схватки. Эмма подумала, что в ношении черной одежды есть свои преимущества. Этот цвет великолепно скрывает пятна от травы.
 Он взял ее за руку и широким, стремительным шагом, заставляя ее почти бежать за ним, пошел в сторону бальной залы. Эмма не жаловалась.
 Когда они оказались на террасе, Стоукс, взглянув на нее, нахмурился;
 — Вы дрожите!
 Эмма посмотрела на него и увидела, что он уже полностью овладел собой, и только глаза его сверкали мрачным огнем.
 — Даже не представляю, отчего, — отозвалась она. — Должно быть, воздух прохладный.




 Глава 15


 Эдисон держался настороже, пока кучер не закрыл дверь и не забрался на козлы. Когда, слегка дрогнув, карета покатилась по улице, он плотно задернул занавески, поглубже уселся в угол и посмотрел на Эмму.
 Она ответила ему взглядом, полным глубокой тревоги:
 — Вы уверены, что этот жуткий разбойник не причинил вам вреда?
 — Он не причинил мне вреда.
 » В любом случае ничего серьезного «, — добавил Эдисон про себя. Вероятно, завтра на ребрах проступят синяки, но это послужит ему уроком — недостаточно быстро реагировал. С другой стороны, он уже несколько лет не участвовал в ванзийской схватке. И уж конечно, меньше всего ожидал столкнуться нынче вечером с последователем этого боевого искусства.
 Но опять же в этом деле все необычно. И, прежде всего его новая помощница.
 Он смотрел на Эмму, сознавая, что находится во власти непонятного, мрачного ощущения, довлеющего над ним. Стоукс не понимал своего нынешнего настроения. Он слишком хорошо помнил, что жестокая схватка разбудила в нем страсти, которые можно утихомирить лишь усилием воли. Но чувство, которое он испытывал сейчас, было ново для него. Он не понимал его, но знал, что оно опасно.
 Золотистый свет ламп внутри кареты зажег искорки в волосах Эммы и превратил ее глаза в зеленые самоцветы. Внезапно неистовое желание схватить ее и стиснуть в объятиях вспыхнуло в жилах Эдисона. Он сжал одну руку в кулак и заставил себя сделать глубокий, успокаивающий вдох.
 За исключением предательской дрожи на террасе она казалась такой спокойной, будто весь вечер танцевала. Ее самообладание раздражало его, хотя он и восхищался ею.
 — Большинство дам на этом балу уже давно бились бы в истерике, — пробормотал он.
 — Я пока не могу позволить себе закатить истерику. Я забыла свои нюхательные соли.
 Ее легкомыслие стало последней каплей. Вероятность того, что у нее есть любовник, с которым она тайно встречалась днем, угнетала его весь вечер. Когда Стоукс обнаружил ее в библиотеке, первой его мыслью было, что она снова ходила на тайное свидание.
 Ему захотелось разодрать что-нибудь в клочки, скорее всего тонкий шелк ее зеленых юбок. И если уж на то пошло, вытащить зеленые листочки из ее волос и смотреть, как огненные пряди рассыпаются по ее плечам. А когда она окажется совершенно обнаженной, заняться с ней любовью. Ему хотелось проделать это так тщательно, чтобы у нее никогда не возникло желания к другому мужчине.
 Он хотел ее, но, насколько мог судить, у нее уже был любовник.
 Им овладело неистовство. Одно присутствие Эммы в карете делало невозможным раскинуть невидимую сеть вечного спокойствия, которое было его спасением и оружием.
 Стоукс почувствовал полноценную эрекцию.
 — Вы действительно хорошо себя чувствуете? — нерешительно поинтересовалась Эмма.
 — Да.
 Он слегка изменил позу, пытаясь облегчить свое состояние. Эмма нахмурилась:
 — У вас какой-то странный вид.
 — Неужели?
 — Не знаю, как описать. А кто был тот незнакомец, напавший на вас? — Понятия не имею. — Эдисон колебался. — Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что он изучал боевые искусства там же, где и я.
 — И где же это?
 — В Садовых храмах Ванзагары.
 — Ванзагары? — Глаза Эммы расширились, она все поняла. — Значит, этот бандит тоже имеет отношение к нашему делу?
 — Да. — Эдисон заставил себя размышлять. — Он, должно быть, следил за домом леди Эймс. Думаю, теперь можно с уверенностью сказать, что за книгой охотимся не только мы. Но он кажется слишком молодым, чтобы быть мозгом столь тщательно разработанного плана.
 — Откуда вы знаете, что он молод? Его лицо скрывала маска.
 Эдисон рассеянно дотронулся до своих ребер.
 — Я в этом уверен. Он двигался со скоростью и ловкостью юноши. К счастью, он еще не научился приемам, которые приходят с возрастом.
 — Это дело с каждым часом осложняется все больше.
 — Да. — Стоукс смотрел на неровно горящий огонь каретных ламп, пытаясь сосредоточиться. — Но я до сих пор не понимаю, как леди Эймс удалось напасть на такую сокровенную тайну здесь, в Англии.
 — Вы так ничего и не узнали о ее прошлом?
 — Только то, что она говорила всем, когда появилась в свете в начале сезона. Она объявила себя вдовой старого джентльмена, умершего в прошлом году в Шотландии.
 — Так много вопросов, — прошептала Эмма. — Однако думаю, я смогу помочь вам разрешить некоторые из них.
 Эдисон перевел взгляд с лампы на Эмму:
 — Начните с самого важного. И кстати, какого дьявола вы делали сегодня в библиотеке Миранды?
 Эмма моргнула.
 — А как вы меня нашли, сэр? Он пожал плечами.
 — Решил взглянуть на библиотеку, пока вы были в дамской комнате.
 — Боже милосердный! Просто чудо, что мы не встретились там все вместе!
 — Все? — У Эдисона, как от зубной боли, заныла челюсть. Он осознал, что заскрежетал зубами. — Так до моего прихода в библиотеке с вами был кто-то еще?
 — Как я уже сказала, это длинная история. — Эмма наклонилась вперед и понизила голос:
 — Вы не поверите, сэр, но нынче ночью я обнаружила удивительные факты.
 Ему не понравился блеск в ее глазах. Стоукс был почти уверен, что он не сулит ничего хорошего.
 — Я слушаю.
 — Выходя из дамской комнаты, я случайно заметила Суона, который вел себя довольно подозрительно.
 — Суона? Лакея Миранды? А он-то какое имеет к этому отношение?
 — Не знаю. Но, как я уже сказала, его действия показались мне странными. Поэтому я и пошла за ним по задней лестнице.
 — Вы пошли за Суоном? — И без того уже кипевший от злости Эдисон взорвался. Это было почти так же ужасно, как узнать, что в библиотеке она встречалась с любовником. Почти, но не совсем. — Вы что, с ума сошли? Он может быть очень опасен. А если бы он обнаружил, что вы за ним идете?
 Эмма раздраженно поджала губы.
 — Вы хотите услышать мой рассказ или нет?
 Эдисон тоже подался вперед, расставив ноги и положив ладони на колени, и заставил себя набраться терпения. — В любом случае рассказывайте вашу безумную историю.
 — Внизу, у лестницы, я его потеряла, но заметила дверь в библиотеку. Я решила быстренько ее осмотреть, раз уж оказалась поблизости.
 — Ничего себе! — только и сказал Эдисон.
 — Разумеется, я бы не стала беспокоиться, если бы знала, что у вас те же планы. — Она неодобрительно свела брови. — Я настаиваю, чтобы в будущем вы не держали меня в неведении относительно своих намерений, сэр. Тогда будет меньше вероятности наткнуться друг на друга.
 — Могу я напомнить вам, мисс Грейсон, что вы работаете на меня. И мне решать, что вам нужно знать и когда.
 — Думаю, вы измените свое мнение, когда услышите, что мне удалось выяснить.
 » Выражение ее лица можно описать только одним словом — самодовольное «, — подумал Эдисон.
 — Ну, и что вы узнали?
 — Миранда послала Суона обыскать ваш кабинет сегодня вечером, пока вас не будет. Она хочет узнать, почему вы объявили о нашей помолвке. Миранда ни на минуту не поверила, что нас связывают обычные отношения. — Эмма откинулась назад. Ее глаза победно сияли. — Вот, сэр. Ну и как вам эта новость?
 — Так себе. Я ничуть не удивлен, что Суон обыскивал мой кабинет. Я ожидал, что он предпримет что-то в этом роде.
 — Ожидали?
 — Я прекрасно понимаю, что Миранду гложет любопытство. В конце концов, пока я с вами помолвлен, я стою на ее пути.
 — Вы знали, что Суон обыщет ваш кабинет? — Эмма выглядела удрученной.
 — Она неизбежно должна была кого-то послать. Суон казался наиболее подходящей кандидатурой для такого дела. — Эдисон внимательно посмотрел на Эмму:
 — Но как вам удалось узнать, что он сделал это сегодня ночью?
 — Когда я проверяла ящики ее письменного стола, в библиотеку пришли Суон и Миранда. Пока они разговаривали, мне пришлось прятаться за шторой;
 В желудке у Эдисона похолодело.» Она сведет меня с ума!«— подумал он.
 Очень осторожно, контролируя каждое свое движение, Стоукс снял ладони с колен и крепко взял Эмму за запястья. •
 — Выслушайте меня, Эмма, и выслушайте внимательно. Вы больше никогда не станете действовать по собственному усмотрению, как сегодня вечером. Пока вы у меня на службе, вы не будете так рисковать. Вы меня понимаете?
 — Нет, я не понимаю. — Эмма казалась глубоко оскорбленной и озадаченной. — Почему вы так рассердились?
 — Из-за риска, которому вы подвергались, глупенькая. Вы могли погибнуть.
 — Ну, это вряд ли. Попасть в неловкое положение — да, но не пострадать. Кто подвергался сегодня настоящей опасности, так это вы. Этот ужасный человек в саду пытался убить вас!
 — А вам было бы не все равно?
 — Конечно, нет, сэр!
 — Почему? — Стоукс безрадостно улыбнулся. — Потому что я самый щедрый из ваших нанимателей и вы не хотите потерять свое место, прежде чем получите жалованье?
 — Дело не в деньгах…
 — Ах да! Возможно, ваша глубокая забота о моем здоровье и безопасности проистекает из того факта, что вы еще не получили от меня свои драгоценные рекомендации?
 — Я могу задать вам тот же вопрос, сэр. — Ее глаза засверкали. — Почему вы так заботитесь, чтобы я не рисковала понапрасну, пока служу у вас? Потому что я нужна вам в хорошем состоянии, чтобы вы продолжали использовать меня в качестве приманки в вашей ловушке для леди Эймс? Я всего лишь кусочек сыра, на который вы намерены ее поймать?
 — Если и так, вы, без сомнения, самый дорогой сыр, который я когда-либо покупал. Мне остается только надеяться, что вы окажетесь необычайно вкусной.
 — Сэр, вы самый трудный хозяин, с которым я имела несчастье встретиться за все время своей работы.
 — Вы не устаете это повторять. Но все объясняется тем, что я очень хорошо плачу, не так ли?
 — Да как вы смеете утверждать, что моя заинтересованность в вашем благополучии исключительно меркантильная?
 Эдисон мог бы поклясться, что услышал треск и грохот, с которыми рухнула каменная стена его терпения. Звук был так же громок, как трубный глас.
 — Давайте узнаем, насколько ваш интерес ко мне немеркантилен, Эмма.
 Он резко подался вперед, прижав ее в угол сиденья.
 В то мгновение, когда их губы соприкоснулись, Эдисон понял, что спокойствие Эммы было таким же обманчивым, как и у него. Девушка рывком высвободила руки и крепко обняла его за шею.
 Неистовая страсть, нараставшая между ними, вырвалась наружу. Эдисон удивился, что сиденье под ними не воспламенилось.
 Губы Эммы раскрылись под его губами. Ее пальцы вцепились в его волосы.
 У нее наверняка есть в Лондоне любовник, подумал Стоукс, но сегодня она хочет его.
 Пока он сражался со своим фраком, Эмма несколькими поспешными движениями распустила его галстук. Она была дурманящей на вкус, пьянящей и пряной — и неотразимой. Такого аромата не было ни у одной из женщин, которых он целовал за свою жизнь.
 — Эдисон!..
 Ее шелковые юбки колыхались вокруг его ног. Он расшнуровывал корсаж ее платья до тех пор, пока крепкие маленькие округлости не легли ему в ладони. Он почувствовал, как один из отвердевших сосков уткнулся в ладонь. Сладкий, жаркий запах ее тела смешивался с запахом трав. Эдисон внезапно представил ее принимающей ванну перед огнем и почти утратил остатки самоконтроля.
 Он со стоном оторвался от ее губ и наклонился, чтобы захватить зубами тугой, набухший сосок. Эмма затрепетала и выгнулась в его руках.
 Подсознательно Стоукс ощущал покачивание кареты, слышал приглушенный шум улицы и цоканье лошадиных копыт по булыжнику. Но все это казалось очень далеким.
 Эмме удалось вытащить его рубашку из брюк. Эдисон чувствовал, как она повозилась с застежкой, а потом бросила. Вместо этого девушка засунула ладони под ткань. Почувствовав ее пальцы на своей голой коже, он сильно вздрогнул.
 Эмма тут же остановилась.
 — Я сделала вам больно? — быстро спросила она. — Это сюда ударил вас бандит?
 Эдисон поднял голову и посмотрел в зеленые моря ее глаз.
 — Если и так, то твое прикосновение — это все, что мне нужно, чтобы залечить синяки. Пожалуйста, не останавливайся!
 — Но если он…
 — Не останавливайся… — Эдисон склонил голову к ее шее. — Умоляю тебя!
 — Очень хорошо… — Эмма, казалось, задыхалась. Сначала осторожно, а затем с удвоенной энергией она провела пальцами по его коже.
 — Вы такой сильный, теплый и очень крепкий!..
 Его позабавило сквозившее в ее голосе изумление.
 — А ты очень, очень мягкая.
 Он собрал ее юбки и поднял их до талии. Из-под полуопущенных ресниц Эмма следила, как он рассматривает ее.
 В свете ламп кожа ее бедер приобрела золотисто-сливочный оттенок. Сверкающие капельки влаги висели на крутых рыжих завитках, отмечавших то место, где ноги смыкались. Эдисон услышал какой-то хрип и понял, что это его собственное дыхание.
 — Эмма, если ты не хочешь, скажи сейчас.
 Она вытащила руки из-под его рубашки и взяла его лицо в ладони. Ее пальцы слегка дрожали. Мгновение она пристально смотрела ему в глаза, затем мягко улыбнулась.
 — Кажется, все правильно, — прошептала она.
 Эдисон не знал, как понять ее странные слова. От желания, отразившегося на ее лице, у него закружилась голова. Он на мгновение закрыл глаза, не до конца убежденный, что все это ему не снится. Когда же он поднял ресницы, то увидел, что Эмма все еще смотрит на него с безрассудным, напряженным ожиданием.
 Его охватило неистовство голода. Он подчинился мощным силам, которые завладели им, и расстегнул брюки, чтобы освободить свое отвердевшее орудие.
 Когда он коснулся ее, она судорожно вздохнула. Девушка была влажной и жаждущей под его ладонью.
 Больше Эдисон ждать не мог. Он с силой, глубоко вошел в тугой, влажный проход.
 Протестуя, она слабо, сдавленно вскрикнула. Ее ногти сквозь рубашку вонзились в его плечи.
 Эдисон был потрясен:
 — Эмма!..
 Он никогда раньше не занимался любовью с девственницей. Куда бы Эмма ни ходила сегодня днем, она была не у любовника.
 Девушка взглянула на него. Страсть больше не туманила ей глаза.
 — Видимо, с практикой этот вид деятельности облегчается? — проговорила она сквозь зубы.
 — Да. — Руки у него дрожали. Он все испортил.
 — Боюсь, вы слишком велики, чтобы доставить удовольствие в такого рода вещах, сэр.
 — О Эмма!
 Огромным усилием воли Эдисон заставил себя остановиться, дав ей возможность привыкнуть к тому, что он находится внутри ее. Когда он почувствовал, что маленькие мышцы, так плотно охватившие его, слегка расслабились, он начал двигаться. Ее тело снова захватило его, увлекая все глубже в ловушку влажного жара.
 Эдисон как-то отвлеченно отметил про себя пот, выступивший между лопаток и на лбу. Его полотняная сорочка липла к коже. Он почувствовал, как Эмма под ним попробовала изменить положение.
 — Нет, моя радость, ты не должна…
 Но было уже слишком поздно. Он сорвался. В последнюю секунду вернулось нечто напоминавшее здравый смысл. И ему удалось выйти из нее как раз вовремя, чтобы излить свое семя ей на бедро.
 Жестокие судороги освобождения сотрясали его, казалось, целую вечность. Эдисон закрыл глаза, сжал зубы и отдался изнуряющему наслаждению. Когда все кончилось, он обмяк среди груды зеленого шелка. В воздухе висел густой запах иссякшей страсти.
 Стоукс почувствовал, как карета дернулась и остановилась перед домом леди Мэйфилд.
 » Вот тебе и сказка «, — мрачно подумала Эмма.
 Когда несколько минут спустя она шла впереди Эдисона в библиотеку, она все еще ощущала нереальность произошедшего. Она радовалась, что Летти еще не вернулась, а домашняя прислуга, к счастью, улеглась спать. Так что никто не мог заметить ее измятое и запачканное платье, растрепанные волосы и, как она подозревала, весьма странное выражение лица.
 Эмма знала, что выглядит ужасающе. Совсем не так, как, по ее представлению, должна выглядеть женщина после занятий любовью с мужчиной, которого она ждала всю жизнь.
 Разумеется, до этого вечера она не знала, что Эдисон и есть тот самый мужчина. По правде говоря, события развернулись совсем не так, как в ее грезах. Ни тебе возбуждающих ухаживаний, ни роз, ни уверений в вечной любви. Ни разговоров о будущем.
 » Что поделать! — думала она. — Когда зарабатываешь себе на жизнь трудом, нельзя ждать, что все пойдет, как в книгах «.
 Она угрюмо смотрела, как Эдисон разжигает огонь. Стоукс снова выглядел элегантно.
 До чего же несправедливо, что он так быстро и с такой небрежной легкостью приводит себя в порядок. Даже не потрудился снова повязать галстук, но все равно выглядит безупречно. Никто из ее знакомых не смог бы с таким апломбом выбраться из жестокой схватки и вспышки страсти.
 Эдисон отряхнул руки, выпрямился и повернулся к ней. Выражение его глаз было тревожно-серьезным.
 — Мы должны поговорить, — сказал он.
 Этот его слишком спокойный тон встревожил Эмму.
 — Да, конечно.
 Стоукс шагнул к ней и остановился.
 — Эмма, я не знаю, с чего начать.
 Великий Боже, он хочет извиниться! Надо его остановить. Чего она не перенесет, так это извинений. Боязнь услышать, как он сожалеет о случившемся, заставил девушку неловко отступить. Она наткнулась на письменный стол Летти. Сумочка, все еще висевшая у нее на запястье, глухо ударилась о панель красного дерева.
 Эмма внезапно вспомнила о ее содержимом.
 — Да, — сказала она. — Да, конечно, мы должны поговорить. Я так рада, что вы мне напомнили, сэр. — она поспешно открыла сумочку и вытащила тугой рулон афиш и бумаг. — У меня еще не было возможности показать вам, что мне удалось спасти из огня.
 — Из какого огня? — Эдисон сердито посмотрел на бумаги, которые она расправляла на столе. — Вы хотите сказать, что кто-то пытался сжечь это в библиотеке Миранды?
 — Суон. Они с Мирандой страшно поссорились, когда леди Эймс узнала, что он не нашел ничего полезного в вашем кабинете. Она его уволила. На самом деле все это было очень печально.
 — Что это значит — печально?
 — Она даже не заплатила ему, не говоря уже о рекомендациях. — Эмма посмотрела на лежавшую поверх пачки бумаг афишку. — Уволила без уведомления. Бедняге, наверное, будет трудно найти себе новое место, но это еще не самое страшное.
 Эдисон медленно подался вперед:
 — А что было самым печальным?
 — Боюсь, Суон сделал ошибку, влюбившись в свою хозяйку. — Эмма решительно сосредоточилась на афишах. — Когда она оставила его в библиотеке, он плакал. У меня чуть не разбилось сердце.
 — Он плакал?
 — А потом впал в ярость! Достал из разбитого ящика коробку, полную бумаг, и вывалил их в камин. Когда он ушел, мне удалось кое-что спасти.
 Эдисон встал рядом с ней. Он изучал афиши, не касаясь Эммы.
 — Интересно!..
 Она быстро взглянула на него:
 Меня подумать, что он знал, как они были важны для Миранды. Он хотел нанести ей ответный удар за нанесенную обиду.
 Эдисон просмотрел небольшую пачку:
 — В этих афишах и рецензиях фигурирует актриса по имени Фанни Клифтон.
 — Есть еще кое-что. Посмотрите повнимательнее, сэр. Ни одна из этих афиш не рекламирует спектакль, шедший в Лондоне. — Эмма перевернула еще один листок. — Они принадлежат странствующей труппе, дававшей представления на севере.
 Эдисон взял рецензию и прочел вслух.
 » Восхитительная мисс Клифтон представила новую интерпретацию роли леди Макбет. Выражение жуткого ужаса в ее красивых голубых глазах было видно зрителям даже в самых отдаленных рядах. Ее небольшая, изящная фигура особенно подходит для бывших на ней элегантных нарядов «.
 — Красивые голубые глаза, — прошептала Эмма. — Маленькая, изящная фигура. — Она посмотрела на Эдисона:
 — Вы пришли к тому же заключению, что и я, сэр?
 — Что прежде Миранда была актрисой Фанни Клифтон? — Эдисон отбросил рецензию, сложил руки и привалился к краю письменного стола. — Это объясняет, почему я не мог найти никого, кто знал бы ее до появления в Лондоне.
 — Но она очень богата! Для актрисы это редкость. Эдисон поднял брови:
 — Некоторым удается очень удачно выйти замуж.
 — Верно. — Эмма минуту размышляла. Были одна или две скандально известные актрисы, которым удалось очаровать и женить на себе богатых лордов. — Однако связанные с этим скандалы вынудили супругов уехать из Лондона.
 Эдисон встретился с ней взглядом:
 — Возможно, Миранде и ее мужу, таинственному лорду Эймсу, пришлось ухать ни много ни мало в Италию.
 — Тогда почему она лжет и говорит, что приехала из Шотландии?
 — Может быть, она не хочет, чтобы подозревали о ее связи с Италией? — медленно произнес Эдисон.
 — Если вы сможете доказать, что в прошлом году Миранда какое-то время провела в Италии, вы получите возможную связь с Фаррелом Блу, который, как вы рассказывали, расшифровал один из рецептов.
 — Да, похоже. — Эдисон помолчал. — Но тогда, возможно, не было никакого лорда Эймса.
 — Тонко подмечено. — Эмма подняла брови. — В конце концов, если я могу сочинить себе рекомендации, полагаю, другая женщина может придумать себе мужа. Но это никак не объясняет происхождения ее богатства.
 — В самом деле. — Эдисон выпрямился. — Я начну расследования в этом направлении. А пока нам нужно обсудить еще кое-что.
 Эмма замерла.
 — Если вы не против, сэр, я бы не стала продолжать этот разговор. Уже поздно, и я очень устала.
 — Эмма…
 — Вечер был насыщенным, — поспешно сказала девушка. — Боюсь, я слишком непривычна к… э… тяготам светской жизни. Мечтаю добраться до кровати.
 Он, казалось, хотел возразить. Эмма затаила дыхание. Но Эдисон, видимо, принял какое-то решение. С убийственной официальностью он проронил:
 — Как пожелаете. Но не думайте, что наше дело можно затягивать до бесконечности.
 — Чем меньше сказано, тем лучше, — пробормотала Эмма. — Спокойной ночи, сэр.
 Он мучился. Эмма видела сверкнувшее в его глазах раздражение. И снова испугалась, что он навяжет ей ненужный разговор. Но вместо этого Стоукс повернулся и пошел к двери.
 — Спокойной ночи, Эмма. — Он помедлил, взявшись за ручку. — Позвольте мне, как вашему хозяину, сказать вам, что сегодня вы сделали намного больше, чем того требовали ваши обязанности. Будьте уверены, вас соответствующим образом вознаградят.
 Эмма не поверила своим ушам. И тут ее захлестнул гнев.
 — Вознаградят! Вы сказали —» вознаградят «?
 — Я чувствую себя обязанным добавить несколько фунтов к вашему жалованью, когда срок вашей службы у меня закончится, — задумчиво проговорил Эдисон.
 — Да как вы смеете, сэр? — Эмма схватила ближайший к ней предмет — небольшой глобус — и запустила ему в голову. — Да как вы смеете думать, что я возьму деньги за этот… дурацкий эпизод в карете? Я вынуждена зарабатывать себе на жизнь, но я не шлюха!..
 Внешне рассеянным движением руки Стоукс поймал глобус.
 — Ради Бога, Эмма, я не это имел в виду…
 Девушка не обратила на его слова никакого внимания. Она находилась во власти гнева, огляделась в поисках очередного предмета для метания и схватила вазу с цветами.
 — Я не возьму деньги за то, что случилось между нами. Вы слышите меня? Да я скорее умру от голода в работном доме, чем приму от вас деньги за это!
 Она изо всех сил швырнула в него вазой.
 — Проклятие, Эмма, успокойся!.. — Стоукс поймал вазу, но не сумел избежать ее содержимого. Вода и цветы выплеснулись ему в лицо. Он сморщился и тряхнул головой. — Я говорю о вознаграждении за твое расследование в библиотеке Миранды. То, что ты обнаружила, может оказаться очень полезным.
 — Чушь! — Эмма подбоченилась. — Я вам не верю! Его лицо залила краска гнева.
 — Я говорю тебе правду, ты, доводящая до бешенства, упрямая, пустоголовая девчонка!
 Ни с того ни с сего разорался на нее, в замешательстве подумала Эмма. Она никогда не видела, чтобы Эдисон так выходил из себя.
 — Вы клянетесь? — спросила она, не потрудившись даже скрыть свое недоверие.
 — Порази меня гром, женщина! — Стоукс сердито смотрел на нее: влажные волосы облепили голову, в глазах пламенела ярость. — Если бы я попал на рынок любовниц, я бы выбрал себе женщину с менее сложным характером и гораздо большим опытом в искусстве страсти, чем у тебя.
 Девушка была огорошена:
 — Теперь вы оскорбляете меня, упрекая в недостатке опыта в подобных делах?
 — Я просто хочу, чтобы ты раз и навсегда поняла одно: я не рассматриваю то, что произошло в карете, как деловое предприятие. — Брезгливым жестом Эдисон сбросил несколько прилипших к рукаву лепестков. — Упомянутое мной вознаграждение касается только того, что вы узнали о леди Эймс, или Фанни Клифтон, кто бы она ни была.
 — Эдисон…
 Он гневно взглянул на нее и рывком открыл дверь.
 — Кстати, позвольте мне вам напомнить, что если вы еще раз подвергнете себя подобному риску, я никогда не напишу вам эту чертову рекомендацию.
 — Эдисон, подожди!.. — Эмма подобрала юбки и бросилась к двери. — Возможно, я поторопилась со своими обвинениями.
 Стоукс не удостоил ее ответа. Когда она подбежала к двери библиотеки, та захлопнулась у нее перед носом.




 Глава 16


 Эдисон постарался собраться с силами, как делал это каждый раз, когда вынужден был нанести визит своей бабке. Войти в дом, где она жила, — уже одно это страшило его, хотя он и не мог объяснить почему. На самом деле тот должен был бы вызывать у него приятные ощущения. Это было внушительное сооружение в классическом стиле, с пропорциональными комнатами. Но ему оно всегда казалось подавляющим и холодным. Стоукс уже давно называл его про себя крепостью Эксбриджей.
 Он пересек гостиную и подошел к дивану, на котором сидела Виктория, леди Эксбридж, величественная, как королева. В такие моменты, думал Стоукс, можно по достоинству оценить хорошие манеры. Они были щитом и мечом в их жестокой схватке с Викторией.
 — Эдисон… — Виктория посмотрела на него с тем строгим, высокомерным видом, который стал ее второй натурой. — Тебе давно пора было прийти.
 — Мне кажется, вы в вашей записке пригласили меня на три, леди Эксбридж. — Эдисон никогда не называл ее бабушкой. Сделав это, он лишился бы той крохотной твердыни, которую поклялся защищать. Она никогда не жаждала видеть его своим внуком, даже когда он спас для нее состояние Эксбриджей. Будь он проклят, если признает, что хотел бы видеть ее своей бабушкой. — Сейчас ровно три.
 Склонившись в очень официальном поклоне над рукой своей противницы, Стоукс выжидательно посмотрел на нее. И пришел к выводу, что сегодня Виктория была в отличной форме и горела желанием вступить в бой.
 Возраст оставил несколько морщин на когда-то поразительно красивом лице, но ничто не смогло приглушить ястребиный блеск этих золотисто-карих глаз. Глаз, которые были — и Эдисон знал об этом — зеркальным отражением его собственных.
 Изысканное одеяние сидело на Виктории так непринужденно, словно она в нем родилась. Ее серебристо-серое утреннее платье с завышенной талией, пышными рукавами и кружевом было, по всей видимости, произведением дорогой французской модистки. Оно великолепно шло к ее серебристым волосам.
 Эдисон прекрасно понимал, что природный вкус и положение жены богатого виконта, соединившись, сделали ее в свое время блистательной хозяйкой дома. Овдовев, когда ее сыну, Уэсли, было четырнадцать лет, она все равно оставалась значительной фигурой в высшем свете.
 Но все изменилось несколько лет назад, после смерти Уэсли и шока, когда она узнала, что он промотал все фамильное состояние. Она удалилась от светского водоворота. Редко появлялась на людях, предпочитая уединение своей оранжереи и случайные визиты старых друзей.
 И даже восстановление состояния Эксбриджей не заставило ее покинуть свое добровольное заточение.» А чего я ожидал?..«— спросил себя Эдисон. Что она будет благодарна ему за то, что он спас ее от стыда и позора разорения? Как будто подобный жест от незаконнорожденного внука мог возместить утрату законного сына и наследника.
 — Тебе следовало навестить меня, когда ты вернулся в город, чтобы сообщить о своей помолвке, — проговорила Виктория, открывая сражение. — Мне пришлось узнать об этом от Арабеллы Страйдер. Я чувствовала себя чрезвычайно неловко.
 Эдисон знал, что Арабелла была одной из немногих подруг Виктории, с которой та виделась регулярно.
 — Сомневаюсь, что даже извержение вулкана в вашей комнате заставило бы вас испытать неловкость, мадам. — Он невесело улыбнулся. — И уж конечно, никакая новость обо мне не смогла повергнуть вас в такое состояние.
 — Ты мог подумать, что, много раз снося твое пренебрежение к светским приличиям в прошлом, я к этому привыкла. Тем не менее на этот раз ты зашел слишком далеко.
 — Мне странно слышать от вас подобную жалобу, мадам. Насколько я помню, не далее как в прошлом месяце вы сделали мне выговор за то, что я не могу найти себе подходящую жену.
 Глаза Виктории полыхнули гневом.
 — Подходящую — вот ключевое слово.
 — Вы не можете судить, вы никогда ее не видели.
 — Я слышала больше чем достаточно, чтобы прийти к выводу, что ты сделал ужасающий выбор!
 — Почему вы так решили? — мягко поинтересовался Эдисон.
 — По словам Арабеллы, твоя мисс Грейсон была платной компаньонкой леди Мэйфилд, когда ты с ней познакомился. Это правда?
 — Немыслимо! Профессиональная компаньонка? В твоем положении ты можешь с легкостью выбрать любую наследницу на ярмарке невест.
 — Не знаю, могу ли я быть слишком разборчивым, мадам. — Эдисон тонко улыбнулся. — Вы, должно быть, забыли, что сам-то я не подарок. Как вы помните, я родился не с той стороны одеяла. Рождение же мисс Грейсон, напротив, весьма почтенно.
 Глаза Виктории метали громы и молнии, но она не заглотила наживку.
 — Мне также сказали, что причиной, по которой ты объявил о своей помолвке с мисс Грейсон, да еще посреди ночи, был тот факт, что ей грозило обвинение в убийстве мистера Крэйна.
 — Да, это оказало некоторое влияние на мой выбор, — согласился Эдисон.
 — Все, кто был в Уэр-Касле, верят, что это она убила Крэйна. Большинство считает, что ты обручился с убийцей!
 — Для меня это не имеет никакого значения. — Эдисон пожал плечами. — Крэйн заслужил пулю.
 Виктория вытаращила на него глаза:
 — Да как ты можешь быть таким пресыщенным? Мы же говорим о жестоком убийстве невинного человека!
 — Чилтон Крэйн отнюдь не был невинным.
 — Ты забыл, что мистер Крэйн был глубоко уважаемым светским джентльменом? Он был членом всех лучших клубов. Вращался в самых высших кругах. С материнской стороны он состоял в родстве с маркизом Райвертоном.
 — Крэйн был погрязшим в разврате негодяем, который бросался на молодых женщин, у которых не было защитников. Он специализировался в насилии над горничными, гувернантками и компаньонками. Кроме того, он был безудержным игроком. — Эдисон остановился. — Кстати сказать, он, вероятно, имел много общего с моим отцом?..
 — Да как ты смеешь говорить подобные вещи? — Голос Виктории задрожал от ярости. На этот раз она заглотила крючок. — Я много раз говорила тебе, что Уэсли не насиловал твою мать. Она была глупой молодой женщиной, вступившей в связь с уже помолвленным мужчиной, да еще выше себя по положению, и сполна заплатила за это.
 — Она была глупа, — вежливо согласился Эдисон; — Достаточно глупа, чтобы поверить моему отцу, когда тот заявил, что любит ее. Достаточно глупа, чтобы поверить ему, когда он сказал, что свободен и может на ней жениться. Достаточно глупа, чтобы думать, будто вверяет себя человеку чести.
 — Никогда не забывай, что она продала свою честь!
 Эдисон сжал пальцами каминную полку и заставил себя выдавить вежливую вопросительную улыбку.
 — Мне, разумеется, приятно обсуждать с вами семейную историю, мадам. Но должен вас предупредить, что я зашел ненадолго, так как на четыре у меня назначена еще одна встреча. Если сегодня вы хотите о чем-то со мной поговорить, возможно, нам следует к этому вернуться.
 Губы Виктории сжались в тонкую, плотную линию. Эдисон наблюдал, как она шумно вздохнула, усмиряя бушевавшую в ней ярость, точно так же, как минуту назад сделал он. Стоукс спросил себя, удалится ли она в оранжерею после его ухода. Он всегда так поступал, когда ему требовалось успокоить темные, опасные чувства.
 Эдисон смотрел, как Виктория берет свою чашку. Изящный фарфор слегка дрожал в ее руке.
 Ему следовало бы испытывать хоть какое-то удовлетворение от того, что в его власти было заставить ее потерять контроль над собой. Но как обычно, сознание этого ничуть не улучшило его настроения. И он снова, как обычно, задался вопросом, чего же он хочет от этой высокомерной женщины. Почему продолжает эти жесткие, неприятные отношения? Почему бы ему не взять и просто не забыть о ее существовании? Ей совершенно не нужно его внимание.
 — Ты прекрасно знаешь, что я попросила тебя прийти сюда сегодня, чтобы из твоих уст узнать правду о так называемой помолвке, — ледяным тоном проговорила Виктория.
 — Она не так называемая. Я на самом деле помолвлен.
 — Я отказываюсь верить, что ты действительно намерен жениться на убийце!
 — Будьте осторожны, с такой легкостью произнося слово» убийца «, — очень спокойно предостерег ее Стоукс. — Если понадобится, я готов засвидетельствовать в суде, что мисс Грейсон была со мной в момент убийства Крэйна.
 — Крэйн был убит в середине ночи. Арабелла сказала, что когда вы с мисс Грейсон появились на месте преступления, на ней была ночная рубашка, чепец и капот. Она, как видно, только что встала с постели.
 Эдисон поднял брови;
 — И в чем же дело?
 — Дело в том, что если она не убийца, если она действительно была с тобой, когда умер Крэйн, то тогда она, без сомнения, была в твоей постели. А это значит, что она ничуть не лучше других вертихвосток. Тебе нет нужды защищать ее.
 — Я не позволю ни вам, ни кому другому, — процедил сквозь зубы Эдисон, — непочтительно отзываться о моей невесте!
 Виктория удивленно уставилась на него:
 — Для тебя она не может быть не чем иным, как мимолетным увлечением.
 — Она моя будущая жена. — Эдисон вынул часы и, нажав кнопку, открыл крышку. — Сожалею, но время истекает. — Он вернул часы в карман. — Мне очень не хочется прекращать нашу приятную беседу, но, боюсь, я должен откланяться, мадам.
 — Если ты на самом деле хочешь жениться на мисс Грейсон, — сказала Виктория, — значит, за этим стоит какая-то выгода для тебя?
 — Выгода?
 — О твоих деловых успехах ходят легенды. Ты не совершишь ни одного важного шага, если не ожидаешь какого-то крупного финансового возмещения. Ты узнал, что мисс Грейсон должна получить наследство?
 — Мисс Грейсон, насколько мне известно, бедна как церковная мышь. Она потеряла то немногое, чем обладала, сделав неудачное вложение. — Эдисон помедлил у двери ровно столько, чтобы кивнуть на прощание, соблюдая приличия. — Но мне всегда интересно узнать, что именно вы обо мне думаете, леди Эксбридж. Очевидно, по мере того, как идут годы, я в ваших глазах продолжаю уходить все дальше по известному пути, проложенному моим благородным отцом.
 Некоторое время спустя Эдисон опустился в одно из мягких кресел, стоявших у камина в его клубе. Он прислушался к успокаивающему жужжанию приглушенных голосов, шелесту газетных страниц и нежному позвякиванию кофейных чашек. Тихие, вежливые звуки обеспечат личный характер беседы.
 Он взял чашку с кофе, которую поставили на столик рядом с ним.
 Игнатий Лорринг уже сидел в кресле напротив. Эдисону было приятно видеть, что его старый друг все еще чувствовал в себе силы наведаться в клуб.
 Однако сегодня Игнатий казался бледнее, чем обычно, и Эдисон заметил, что его кресло стояло ближе к огню, чем во время их прежних встреч.
 Тем не менее когда Игнатий отложил свой экземпляр» Таймс»и улыбнулся Эдисону, его глаза, как и прежде, вспыхнули знакомым ярким огоньком.
 — У тебя такой вид, что тебе скорее не помешал бы стаканчик бренди, а не чашка кофе, Эдисон.
 — Это точно, клянусь Богом! — Стоукс сделал маленький глоток. — Я пришел сюда после встречи со своей бабкой.
 — А, тогда, конечно, все понятно! Подозреваю, она хотела услышать все подробности о твоей помолвке. Вполне естественно.
 — В леди Эксбридж нет ничего естественного. — Эдисон поставил чашку. — Но в этом нет ничего нового, поэтому мы можем обратиться к причине, по которой я попросил вас встретиться со мной.
 Игнатий соединил свои птичьи ладошки домиком,
 — Если ты надеешься на информацию о леди Эймс, боюсь, должен тебя разочаровать. Мне повезло не больше, чем тебе. Эта женщина появилась на свет, словно Афина из головы Зевса, во всеоружии и в полном облачении для сезона.
 — Ее финансы тоже загадка, — заметил Эдисон. — Я не смог установить источник ее доходов. Однако мой помощник наткнулся на некоторые сведения, которые помогут немного приподнять завесу над ее прошлым.
 — Сгораю от нетерпения.
 Эдисон откинулся в кресле, вытянул ноги и посмотрел на огонь.
 — У нас есть причины считать, что еще недавно леди Эймс выступала на сцене под именем Фанни Клифтон.
 — Она бывшая актриса? Это очень многое объясняет. — Игнатий покачал головой. — Но я все эти годы исправно посещал лондонские театры. Ты же знаешь, это одна из моих страстей.
 Эдисон улыбнулся:
 — Я прекрасно осведомлен о вашей любви к театру.
 — О да! Родись я при иных обстоятельствах; то, думаю, был бы счастлив жить на сцене. — Игнатий вздохнул. — Но тогда бы я никогда не узнал о Ванзагаре и философии Ванзы, которые принесли мне столько наслаждения и удовлетворения. Во всяком случае, могу тебя заверить, я никогда не слышал о Фанни Клифтон.
 — Верю, потому что она никогда не поднималась выше уровня участницы бродячей труппы, которая выступала по большей части на севере. К тому же ее карьера, должно быть, была довольно короткой.
 — Понимаю. — Игнатий кивнул. — Тогда ясно, отчего она мне незнакома. Очень интересно! Это, разумеется, укажет нам новое направление в наших поисках.
 — Если вы сможете отыскать связь с Италией и Фаррелом Блу, мы, по крайней мере, поймем, как ей удалось заполучить рецепт. А пока произошло кое-что еще.
 Игнатий склонил голову набок:
 — В самом деле?
 — Прежде чем объяснить, хотелось бы задать вам вопрос, сэр.
 — Да-да, в чем дело? Эдисон посмотрел на него:
 — Прошлой ночью у меня произошла схватка с человеком, практикующим искусство Ванзы. Он был не плох. И, по-моему, довольно молод.
 Брови Игнатия поползли вверх.
 — Ты говоришь, что на тебя напали? Ученик Ванзы?
 — Да.
 — Здесь, в Лондоне? — Вид у Игнатия был удивленный. — Но это поразительно! И я бы сказал, невозможно. В настоящее время в Лондоне я единственный Великий Учитель. А как ты прекрасно знаешь, я перестал брать учеников несколько лет назад.
 — Могу я заключить по вашей реакции, что он не состоит у вас на службе?
 Игнатий фыркнул:
 — Разумеется, нет! Почему ты решил, что он мой человек?
 Эдисон слегка усмехнулся:
 — Дело в том, что, как вы только что упомянули, вы единственный Великий Учитель Ванзы в Лондоне. Мне пришло в голову, что вы могли послать кого-то следить за домом леди Эймс и он не догадался, что я тоже вовлечен в это дело от вашего имени.
 — Если бы я это сделал, то поставил бы тебя в известность.
 — Тогда, — спокойно произнес Эдисон, — мы должны признать, что этот молодой ученик Ванзы работает на кого-то, кто тоже ищет или рецепт, или «Книгу тайн». Или то и другое вместе.
 — Ты его не спросил?
 — Наша встреча была краткой, если не сказать больше.
 — Что ты хочешь сказать?
 — Он покинул поле сражения сразу же, как только понял, что я тоже обучен искусствам.
 — Хм… — Игнатий поморгал, размышляя. — Ты понимаешь, что это значит?
 — Что кто-то еще ищет книгу? Да. Я знаю, что это значит.
 Игнатий поерзал, словно ему было неудобно сидеть. И бросил на Эдисона тревожный взгляд:
 — Мы должны признать, что, кто бы он ни был, он охотится за рецептом или книгой не из альтруистических побуждений. Если бы он послал ученика или сам приехал в город с честными намерениями, то немедленно связался бы со мной. Он сообщил бы мне, что хочет участвовать в поисках книги.
 — Да.
 — Тот факт, что он этого не сделал, может означать только одно, — тихо проговорил Игнатий. — Кто бы это ни был, он один из тех, кто больше не соблюдает истинных традиций Ванзы. Если он существует и хочет скрыть свое имя, найти его будет нелегко.
 Эдисон кисло улыбнулся:
 — Я согласен, что найти негодяя, владеющего искусством и желающего остаться неузнанным, не просто. Однако его молодой ученик — совсем другое дело.
 — Что ты хочешь сказать?
 Эдисон поставил свою опустевшую кофейную чашку и поднялся из кресла.
 — Вряд ли в Лондоне болтается много рьяных, молодых бойцов Ванзы. Найти его не составит труда. А когда я его заполучу, появится возможность узнать имя того, кто послал его на поиски книги.
 — Не трать время, Эдисон. Мы не можем отвлекаться от главной цели. Сейчас самое важное — найти фолиант, пока до него не добрались другие. — Игнатий побарабанил сложенными домиком пальцами. — Если мы потерпим неудачу, тогда и я потерплю неудачу в своем последнем деянии истинной Ванзы.




 Глава 17


 — Скажите мне, мисс Грейсон, вы уже познакомились с Драконом Эксбриджей?
 Бэзил Уэр улыбнулся, присаживаясь рядом с Эммой на изящный, обитый голубым бархатом стул.
 Ему пришлось наклониться поближе, чтобы девушка расслышала его. Театральная ложа в этот момент была переполнена — Летти устроила настоящий прием. Во время антракта пришли некоторые из ее пожилых поклонников, чтобы засвидетельствовать свое почтение, И каждый принес по бокалу шампанского для Летти. Они толпились вокруг ее пышной груди, оправленной в этот вечер в алый атлас.
 Грудь Эммы, более скромную, подчеркивал глубокий вырез на зеленом платье. Оно было обшито большим количеством золотых лент, которые выполняли определенную роль — скрывали соски. Когда Эмма поинтересовалась, нельзя ли нашить на вырез немного кружев, и Летти, и модистка уверили ее, что это последний крик моды.
 Эмма отбросила сомнения. В конце концов, разве она сведуща в подобных вещах? Она — бывшая платная компаньонка, а не модная дама.
 Появление в театральной ложе Бэзила Уэра удивило ее. Когда он вошел, девушка была поглощена сценой, разворачивавшейся в ложе Миранды, располагавшейся как раз напротив.
 — С драконом? С каким драконом?
 Глядя в театральный бинокль, Эмма хмурилась, видя, как Эдисон слишком уж галантно склонился над затянутой в перчатку рукой Миранды.
 Все казалось таким ясным, когда они обсуждали свои действия до этого. В антракте Эдисон пойдет в ложу Миранды и завяжет разговор, пытаясь навести леди Эймс на рассказ о событиях ее прошлой жизни.
 Все шло по плану, но Эмма обнаружила, что ей совсем не нравится, как Эдисон наклоняется к Миранде. Совсем необязательно было садиться к леди Эймс так близко, чтобы та могла легко водить пальцами по его бедру. Движение, казалось, было непроизвольным, но Эмма чувствовала, что в этой легкой ласке было нечто вызывающее.
 — Я говорю о Виктории, леди Эксбридж. — Бэзил, казалось, забавлялся. — Бабушка вашего жениха. Она сегодня здесь. Могу предположить, что из-за вас.
 Пораженная Эмма опустила бинокль и повернулась:
 — Где она?
 — Сидит в ложе третьего яруса напротив; — Бэзил немного повернул голову, чтобы указать направление. — Четвертая слева. Вы не ошибетесь. Это леди в бледно-сиреневом платье с биноклем, направленным на вас.
 — Да, похоже, половина театра разглядывает меня в бинокли, — пробормотала Эмма. «А другая половина разглядывает Эдисона и Миранду», — подумала она.
 Тем не менее, девушка взглянула на третий ярус и отсчитала четвертую ложу слева. Она увидела маленькую, царственного вида женщину в дорогом сиреневом платье и таких же перчатках. Бинокль леди Эксбридж действительно был направлен в сторону Эммы.
 — Говорят, — негромко проговорил Бэзил, — что они со Стоуксом презирают друг друга. К несчастью, после смерти сына у леди Эксбридж не осталось других родственников, кроме незаконнорожденного внука.
 — А у него нет никого, кроме нее, — проговорила себе под нос Эмма.
 — Они пребывают в состоянии войны с тех самых пор, как ваш жених спас фамильное состояние.
 — Мне известно, что в их отношениях существует некоторая натянутость, — осторожно произнесла Эмма.
 — Это мягко сказано. — Бэзил вздел бровь. — Отца Стоукса не слишком волновали финансовые дела. Уэсли Стоукс действительно проиграл в азартные игры все свое наследство, а потом взял и сломал себе шею, катаясь верхом.
 — Да, конечно, я знаю эту историю, — решительно сказала Эмма. — Со стороны моего… э… жениха было очень благородно спасти фамильное состояние после смерти отца.
 Бэзил усмехнулся:
 — Вряд ли он действовал исходя из благородных побуждений. Все сходятся во мнении, что он сделал это, дабы унизить леди Эксбридж.
 — Унизить ее? Да каким же образом этому может послужить такой поступок?
 — Мне говорили, что он надеялся заставить ее ввести его в высший свет. Разумеется, это последнее, что она захочет сделать. Он ведь обуза для нее. Виктория предпочла покинуть свет.
 — Какой ужас!
 — Говорят, что Стоукс — точная копия своего отца. При каждой их встрече Виктория, без сомнения, видит в нем своего сына и представляет, каким бы тот мог стать, если бы у него был другой характер. Это наверняка причиняет ей боль.
 — Как это печально для них обоих…
 Бэзил рассмеялся:
 — Да будет вам, моя дорогая! Вы слишком мягкосердечны. Вы не понимаете законов высшего света. Уверяю вас, ни Стоукс, ни леди Эксбридж не тратят времени на печаль. Они слишком заняты наслаждением от схватки.
 Эмма увидела, что леди Эксбридж опустила бинокль и повернулась, чтобы что-то сказать дородной матроне, сидевшей рядом с ней. Она не могла разобрать выражения лица леди Эксбридж, но что-то в ее натянутой, нервной манере двигаться сказало Эмме, что Бэзил ошибался. Леди Эксбридж не испытывала наслаждения от войны со своим внуком. Не нужно было никакой особой интуиции, чтобы понять: это очень несчастная и, вероятно, очень одинокая женщина.
 — Интересно…
 Голос Бэзила вдруг сделался задумчивым.
 — Да? — взглянула на него Эмма. — В чем дело?
 — Да так, ничего. Забудьте.
 — Едва ли я могу это сделать, когда вы ведете себя так загадочно, сэр. Что вы хотели сказать?
 — Это, разумеется, не мое дело, но… — Бэзил вздохнул:
 — Возможно, будет только справедливо предостеречь вас.
 — Предостеречь меня от чего?
 Уэр понизил голос и с серьезным видом наклонился к ней:
 — Прошу вас, примите это только как естественную заботу друга. Мне внезапно пришло в голову, что вы можете стать пешкой в их войне.
 — Бога ради, что вы хотите этим сказать? Бэзил прищурился:
 — Вы могли слышать, что мать Стоукса была гувернанткой, погубившей себя из-за романа с Уэсли.
 — Да, я знаю об этом, но какое это имеет отношение к вашему предостережению?
 — Нравится это леди Эксбридж или нет, но Эдисон Стоукс ее единственный родственник. Отпрыск ее сына, ее единственная надежда на сохранение семейного имени. Стоуксу удалось купить себе респектабельность. Его дети, ее будущие правнуки, будут приняты в обществе. Она знает это лучше, чем кто-либо другой.
 — К чему вы клоните, сэр?
 — Мне просто подумалось, что Стоукс ничем так не досадит леди Эксбридж, как выбором совершенно неподходящей, по ее мнению, жены. Женщины, которая одно время занимала положение, ничем не отличающееся от положения его матери. В конце концов, эта женщина будет матерью ее правнуков.
 От шока, вызванного его инсинуациями, у Эммы перехватило дыхание. Однако девушка быстро овладела собой. Все-таки она знает о настоящей причине объявления помолвки. Та не имела ничего общего со стремлением досадить его бабушке.
 — Вы ошибаетесь, мистер Уэр.
 — Вполне возможно, — вежливо согласился он. — Прошу меня простить. Я лишь хотел, чтобы вас не использовали с какой-то неблаговидной целью.
 — Меня не используют, сэр. — «По крайней мере, — добавила она про себя, — не так, как вы себе представляете».
 — Разумеется, нет. — Бэзил посмотрел на ложу напротив и мягко переменил тему. — Я вижу, Миранда снова принялась за свои штучки. Она и в самом деле настойчивая маленькая чаровница, не так ли? С ее внешностью она, вероятно, не привыкла к поражениям?
 Эмма снова переключила свое внимание на ложу Миранды, как раз вовремя, чтобы увидеть брошенный в ее сторону взгляд Эдисона. Ей показалось, что он нахмурился, увидев сидящего рядом с ней Бэзила, но на таком расстоянии нельзя было сказать наверняка. Пока девушка смотрела, он обернулся, чтобы ответить на замечание Миранды.
 Стоукс старается выведать ее прошлое, напомнила себе Эмма.
 И подумала, что тоже может попрактиковаться в тонком искусстве выуживания сведений.
 — Вы совершенно правы, мистер Уэр. Леди Эймс очень мила. — Эмма надеялась, что ее голос звучит непринужденно. — Вы давно ее знаете?
 — Не очень. — Бэзил пожал плечами. — Нас представили друг другу на приеме в Коннервиле вскоре после начала сезона. Я нашел ее довольно занимательной, потому и пригласил в свой загородный дом.
 — Вы были знакомы с ее мужем?
 — Никогда его не видел. — Бэзил понимающе ухмыльнулся:
 — Рискну предположить, что знаю причину его кончины.
 — Прошу прощения?
 — Леди Эймс может быть утомительной даже для мужчины в расцвете лет. А насколько я понимаю, ее муж был в почтенном возрасте. Боюсь, шансов у него не было. Осмелюсь предположить, что он умер от перенапряжения.
 Эмма, почувствовала, как у нее запылали щеки.
 — Понятно.
 Неважный из нее сыщик. Она отвернулась и посмотрела в ложу напротив. Эмма увидела, что Эдисон исчез из ложи Миранды. Его место занял другой мужчина.
 — Что ж, мне лучше удалиться. — Бэзил резко поднялся и низко склонился над рукой Эммы. — Ваш жених, похоже, спешит сюда. Возможно, ему неприятно, что я с вами беседую.
 По довольному блеску его глаз Эмма поняла, что Бэзил уходит, потому что достиг своей цели. Позабавился за ее счет. Для него это было всего лишь привычное времяпрепровождение — пофлиртовать с дамой другого мужчины. Сегодня эта игра, без сомнения, имела дополнительный интерес из-за присутствия леди Эксбридж.
 — Прошу, останьтесь, мистер Уэр. — Эмма холодно ему улыбнулась. — Уверена: Эдисон захочет с вами поговорить.
 — У меня нет желания договариваться о встрече на рассвете. — Веселье пропало из его глаз. Вместо него проглянуло что-то, что можно было принять за искреннюю заботу. — Надеюсь, вы не забудете, что я говорил вам в Уэр-Касле, мисс Грейсон? Если вы когда-нибудь окажетесь, скажем так, в затруднительных обстоятельствах, вы должны немедленно дать мне знать!
 — В самом деле, мистер Уэр? Я не могу представить себе подобных обстоятельств.
 — Обещаю позаботиться о том, чтобы вы не остались без средств и друзей, когда Стоукс наиграется в свои игры.
 И прежде чем Эмма успела ответить, он ушел.
 Через несколько минут тяжелый бархатный занавес в дверях ложи колыхнулся снова. Вошел Эдисон и, небрежно кивнув: джентльменам, собравшимся вокруг Летти, сел рядом с Эммой. Вид у него был недовольный.
 — Какого дьявола здесь делал Уэр? — спросил он без всякого вступления,
 Эмма попыталась напустить на себя, вид вежливого удивления:
 — Он просто зашел засвидетельствовать свое почтение.
 — Черта с два! Он намеревается вас соблазнить и не успокоится, пока не добьется своего.
 — Как странно! — пробормотала Эмма. — Мистер Уэр предостерег меня о том же самом относительно вас и Миранды. Он уверен, что леди Эймс нацелилась на вас и не успокоится, пока не завоюет. Думаю, он решил, что это она заманила вас в свою ложу.
 Эдисон искоса посмотрел на Эмму:
 — Вы же прекрасно знаете, что я делал в ложе Миранды.
 — Действительно знаю, сэр. — Девушка широко улыбнулась:
 — Ну и как, успешно?
 — Нет. — В его тоне сквозило отвращение. — Я вполне могу поверить, что эта женщина актриса. Она имеет привычку ходить вокруг да около прямо поставленного вопроса, не…
 — Эмма, дорогая, — проворковала со своего места Летти. — На минутку, если ты не возражаешь.
 Эмма посмотрела мимо Эдисона, туда, где в окружении седеющих воздыхателей сидела Летти.
 — Да, мадам?
 — Билл… — Летти прервалась, чтобы бросить на солидного Билла взгляд, полный обожания, — …только что пригласил меня прокатиться в его коляске после представления. Он хочет отвезти меня к Терли. Ты не будешь возражать, если на остаток вечера я поручу тебя заботам твоего очаровательного жениха? — Она со значением подмигнула Стоуксу. — Уверена: он великолепно о тебе позаботится.
 Эмма застыла. Холодок — то ли страха, то ли дурного предчувствия — пробежал по спине. С позапрошлого вечера, когда Эдисон вышел из библиотеки, хлопнув дверью, они ни разу не оставались наедине. И она не была уверена, что хочет этого.
 Одна половина ее существа боялась, что он захочет вернуться к тому, что она называла для себя «инцидент в карете». Другая же половина ужасалась при мысли о том, что он не захочет это обсуждать.
 Эмма оказалась в ловушке.
 — Конечно, не возражаю. Желаю приятно провести время, Летти.
 — Я в этом не сомневаюсь. — Летти просияла, глядя на Билла, который сделался багровым. — Его светлость — интереснейший собеседник.
 Его светлость, как не могла не заметить Эмма, был предельно возбужден. Его старомодные панталоны не оставляли свободы воображению.
 Девушка быстро отвела глаза, однако Эдисон перехватил ее взгляд и откровенно забавлялся ее смущением. До тех пор, пока не взвился занавес перед последним актом «Отелло», Эмма старательно игнорировала Стоукса.
 После спектакля Эмма ждала в переполненном фойе театра, пока Эдисон ходил за своей каретой. Когда он вернулся, девушка позволила вывести себя на улицу и помочь забраться в карету. Она чувствовала напряжение Эдисона. Оно передалось и ей, когда Стоукс поддерживал ее под локоть.
 Помоги ей Господь, он собирается поговорить об «инциденте».
 Эдисон легко вскочил в экипаж и сел напротив нее.
 — Я должен с вами поговорить.
 Эмма собралась. Карьера компаньонки превратила ее в женщину светскую. Она сможет справиться с любыми трудностями. Она решила держаться так, словно ничего не произошло. Это казалось самым мудрым, более того, единственно разумным.
 — Я несколько устала, сэр, — мягко произнесла она. — Если вы не против, я бы хотела поехать домой.
 — Замечательное предложение. — Стоукс откинулся на спинку сиденья с явным облегчением. — Я как раз собирался предложить то же самое, но боялся, что вы станете возражать.
 Эмму неожиданно охватил гнев, когда она заметила блеск удовлетворения в его глазах:
 — Если вы думаете, что я подразумеваю некое… плотское удовольствие, советую вам хорошенько подумать, сэр. У меня нет ни малейшего желания повторять инцидент, имевший место позавчера в этой карете.
 «Отлично сказано, Эмма». — Эдисон невесело улыбнулся.
 — Даже если бы мне посчастливилось получить столь восхитительное предложение от вас, моя дорогая, я был бы вынужден отклонить его сегодня вечером.
 — Прошу прощения?
 — Только что случилось нечто интересное.
 Эмма тут же сообразила, что он говорит о деле:
 — О чем вы?
 — Несколько минут назад, когда я пошел за каретой, меня поджидал уличный мальчишка. У него было послание.
 — Что за послание?
 — Оно от одного моего старого приятеля, подрабатывающего контрабандой, по прозвищу Одноухий Гарри. Он болтается в доках. Во время войны я, случалось, покупал у него информацию.
 Эмма была поражена:
 — Боже мой! Какую же информацию он мог вам продавать?
 Эдисон пожал плечами:
 — Сведения о приходе и уходе кораблей в водах, контролируемых французами, подробности берегового рельефа, расположение военных гарнизонов.
 Эмма прищурилась:
 — А для чего вам это было нужно, сэр?
 — У меня обширные деловые интересы, — ответил Эдисон. — Я не мог позволить, чтобы все застопорилось только потому, что Наполеон решил покорить мир.
 — Разумеется, нет, — пробормотала Эмма, Лучше, пожалуй, не углубляться. Она не хотела знать, как Эдисон промышлял контрабандой во время войны с Францией. — Позволить Наполеону вмешаться в чьи-то финансовые дела — сама мысль об этом нестерпима.
 Эдисона, казалось, позабавил ее леденящий взгляд.
 — Случалось, что сведения, полученные мной от Одноухого Гарри, были полезны и властям. Я, разумеется, ставил их в известность.
 — Ясно. — Так он был еще и шпионом! — Ваша жизнь была полна приключений, сэр. А как вы думаете, какие сведения припас для вас Одноухий Гарри сегодня?
 — Вчера я передал ему, что заплачу за любую информацию о человеке, который напал на нас в саду у леди Эймс. Гарри питает слабость к дурным компаниям.
 — Понятно. — Эмма нахмурилась. — А поскольку вы на дружеской ноге с Гарри, полагаю, вы обладаете ток же склонностью.
 Стоукс усмехнулся:
 — Человек с обширными деловыми интересами должен быть гибким.
 — Я бы назвала это по-другому.
 — В любом случае я надеюсь, что Гарри узнал что-то полезное. — Эдисон поглядел на темную улицу. — Лорринг просил, чтобы я не терял времени, наводя справки, но у меня такое чувство, что это поможет найти некоторые ответы.
 Характерный холодок пробежал по телу Эммы. Он был очень похож на тот, который она ощутила чуть раньше в театре. Теперь она знала, что он не имел отношения к обсуждению «инцидента». В этот вечер могло случиться что-то гораздо более опасное.
 — Где вы встречаетесь с Одноухим Гарри? — спросила она.
 — В таверне «Красный демон», неподалеку от доков. По спине Эммы снова пробежал холодок ужаса.
 — Эдисон, мне не нравится ваш план,
 — В нем нет ничего, что могло бы вас встревожить. Эмма попыталась облечь в слова то, что никогда еще никому не объясняла:
 — У меня дурное предчувствие. Все знают, что места рядом с доками опасны, особенно в такой час.
 — Я, как всегда, ценю вашу заботу о безопасности нанимателя. — Стоукс мрачно улыбнулся:
 — Не волнуйтесь, Эмма, я останусь жив, чтобы заплатить ваше жалованье и написать эту чертову рекомендацию.
 Ее терпению наступал конец. Она стиснула лежавшие на коленях руки.
 — Мистер Стоукс, с меня довольно вашего сарказма! У меня очень развита интуиция, и у меня дурное предчувствие относительно вашей встречи с Одноухим Гарри сегодня вечером. Я только пыталась предостеречь вас.
 — Считайте, что предостережение принято. — Эдисон наклонился вперед и зажал ее подбородок между большим и указательным пальцами. — В ответ и я предостерегу вас.
 — Насчет чего?
 — Ни при каких обстоятельствах не оставайтесь с Бэзилом Уэром наедине! — Холодность Эдисона можно было сравнить с январским морозом. — Держитесь от него подальше, Эмма. Для него вы не более чем награда, которую надо украсть путем отвратительной игры. Когда он преуспеет, тут же потеряет к вам всякий интерес.
 У Эммы внезапно перехватило дыхание.
 — Вы полагаете, я не понимаю, что он за человек? Да я знаток таких типов, сэр. Ваш совет мне не требуется.
 — Тем не менее, как ваш наниматель, я считал себя обязанным предупредить.
 — Уверяю вас, я могу о себе позаботиться. Лучше прислушайтесь к моему предостережению, сэр.
 — Обязательно.
 Он отпустил ее, откинулся на сиденье и быстро развязал свой белоснежный галстук. С растущим чувством неловкости Эмма смотрела, как он бросил галстук на сиденье и поднял воротник пальто. Стоукс внес еще несколько изменений, например, прикрыл кармашек для часов.
 Когда он завершил свое немудреное превращение, то снова превратился в тень.
 — Эдисон, я говорю правду, — прошептала Эмма. — Обещайте, что будете предельно осторожны.
 Он хитро улыбнулся ей:
 — А вы поцелуете меня на счастье?
 Эмма колебалась. А затем, несмотря на его опасную улыбку, наклонилась вперед и быстро прикоснулась к его губам.
 Он явно удивился. Не успел Эдисон отреагировать, как Эмма уже откинулась назад.
 Он долго смотрел на нее загадочным взглядом.
 — Вы понимаете, что мы не можем до бесконечности избегать разговора о том, что произошло между нами, — как бы между прочим заметил он.
 Эмма пропустила его слова мимо ушей:
 — Что касается моих планов на сегодняшний вечер, то я передумала, сэр. Я не поеду домой. Попросите своего кучера отвезти меня к Смиттонам. После своей встречи в доках можете присоединиться ко мне. Я хочу услышать полный отчет обо всем, что вы узнаете от Одноухого Гарри.




 Глава 18


 Внутри «Красного демона» царила атмосфера, характерная для подобных заведений. На деревянных скамьях расположилась пестрая компания из портовых рабочих, бандитов, проституток и людей других сомнительных профессий. На столах стояли кружки с элем и валялись остатки мясного пирога.
 Одноухий Гарри сел напротив Эдисона. То, что осталось от его левого уха, было частично скрыто длинными сальными волосами и повязанным вокруг головы шарфом. Стоукс слышал не менее трех версий о том, как Гарри угораздило его лишиться. В первой фигурировала драка с пьяным матросом. Во второй говорилось о разозлившейся проститутке, требовавшей плату за свои услуги. Третья имела отношение к шайке воров, попытавшихся украсть один из контрабандных грузов Гарри, состоявший из французского коньяка.
 Гарри считал Эдисона другом, но никогда не позволял дружбе мешать делам. Стоукс же всегда помнил, что этот заядлый контрабандист продавал ложные сведения так же усердно, как и правдивые. Тем не менее, у Гарри были свои понятия о чести. К тому же они с Эдисоном знали друг друга слишком давно.
 В любом случае, думал Стоукс, в этом деле он не может позволить себе привередничать.
 — Поначалу я его заметил, потому что он двигался, как вы, мистер Стоукс. — Гарри осторожно обвел взглядом прокуренное помещение и наклонился через стол. — Гладко так, и все больше держится в тени домов. Даже и не подумаешь, что он где-то рядом, пока сам не подойдет. И в черное любит одеваться, как вы.
 Эдисон старался не обращать внимания на бьющий в нос кислый, затхлый запах. Он был убежден, что Гарри искупался всего один раз в жизни, да и то потому, что упился французским коньяком и свалился в реку. Но пользы то купание не принесло — река была грязнее, чем одежда Гарри.
 — Когда ты заметил его в первый раз? — спросил Эдисон.
 Гарри сделал вид, что задумался.
 — Да недели две назад. Сами же знаете, мы всегда приглядываемся к чужакам. Я как услышал, что вы, значит, ищете любителя темной одежды, который держится особняком и может заплатить за сведения о вас, сэр, так о нем и подумал.
 — Опиши этого человека, — потребовал Эдисон.
 — Трудно сказать, каков он из себя. Никогда не видел его при свете дня.
 — Какого роста?
 Гарри поджал губы:
 — Почти как вы, сэр. Однако моложе. Намного моложе, я бы сказал.
 — Плотного сложения?
 Гарри, казалось, удивился:
 — Нет, сэр, он худощавый. Худой и жилистый. Двигается как кошка.
 — Я не собираюсь платить тебе за такие туманные сведения, Гарри. Если ты не можешь объяснить, как он выглядит и где его можно найти, то что тогда ты хочешь мне продать?
 В глазах Гарри вспыхнул жадный блеск. Он быстро глотнул эля, вытер рот рукавом и наклонился ближе.
 — Кажись, я знаю, где он живет.
 От мрачного предчувствия у Эдисона засосало под ложечкой. Но он неплохо знал Одноухого, поэтому не подал виду:
 — Ты можешь указать?
 — Ага!.. Прошлой ночью я возвращался в свою комнату над «Толстой русалкой»и заметил, как он, значит, вошел в кухонную дверь лавки пирожника на Олдхед-лейн. Вдова, которая держит лавку, и комнаты сдает. — Гарри помолчал. — Я так думаю, это был он.
 — Ты сомневаешься?
 — В этот раз он двигался не так гладко и легко. Может, ранен был. Похоже, его лошадь лягнула. А может, в драке зацепили.
 Эдисон откинулся на спинку стула и задумался. Он был уверен, что нанес по меньшей мере один сильный удар по бедру бойца Ванзы, а другой в плечо.
 — В какое время ты его видел? Гарри пожал плечами:
 — Да трудно сказать, сэр. Поздно, это точно.
 Похоже было, что на этот раз Гарри продавал верную информацию. С другой стороны, все звучало слишком уж обнадеживающе.
 Эдисон с минуту обдумывал все возможности, а затем пожал плечами:
 — Хорошо, Гарри. Я тебе заплачу.
 Рот Гарри раздвинулся в широкой беззубой улыбке:
 — Благодарствуйте, сэр. Надеюсь, вы найдете мерзавца. Меня от него в дрожь бросает, право слово. Пусть бы он исчез куда подальше из наших мест.
 Одноухий сунул в карман банкноты, переданные ему под столом Стоуксом, допил свой эль и поднялся. Повернувшись, он пошел по переполненной таверне, открыл дверь и вышел на темную улицу.
 Эдисон переждал мгновение, затем тоже поднялся, пошел в заднюю часть помещения, как будто по нужде, и выскользнул наружу. Но вместо того чтобы идти в сортир, он прошел за угол таверны.
 Желтый свет фонаря Гарри мерцал в легком тумане, наползавшем с реки. Одноухий исчез в темном переулке.
 Эдисон пошел за ним.
 Эмма обхватила себя за плечи:
 — Вам не холодно, Миранда?
 — Ничуть. — Леди Эймс обвела взглядом заполненную гостями бальную залу. — Здесь скорее жарко. Вы замерзли?
 — Немного.
 По правде говоря, девушка чувствовала себя отлично до последней минуты. Ощущение, от которого поднялись волоски на руках, появилось неожиданно, словно в перегретую комнату ворвался ледяной ветер.
 Миранда разглядывала Эмму с необычайным интересом.
 — В последнее время у вас было слишком много волнений. Давайте пройдем в одну из комнат поменьше и посидим там несколько минут.
 Идея показалась Эмме неплохой, жаль, что это предложение исходило от Миранды, а не от кого-то другого. Однако, подбодрила она себя, ее и наняли в качестве приманки. Ей предоставлялась великолепная возможность попытаться проникнуть в таинственное прошлое Миранды.
 Она испытает настоящее удовлетворение, удивив Эдисона сведениями, которых тот добыть не смог.
 — Чудесная мысль, — вежливо откликнулась Эмма. — Пожалуй, я бы немного посидела.
 — Как жаль, что я не захватила мой особый травяной чай. Он прекрасно справляется с ознобом и лихорадкой.
 Эмме пришлось приложить усилие, чтобы подавить вздох облегчения.
 — Уверена, одна из горничных леди Смиттон принесет нам обычного чаю.
 — Да, конечно.
 Они стали пробираться в коридор сквозь толчею. Один из лакеев провел их в небольшую гостиную и отправился за чаем.
 — Бедняжка! — пробормотала Миранда, пока они усаживались перед камином. — Вы непривычны к требованиям света, не так ли? По-видимому, все это очень утомительно для вас.
 — К счастью, у меня крепкое здоровье, — осторожно сказала Эмма. — При моей работе это было необходимым условием.
 — Могу себе представить. Но подозреваю, что при вашем нынешнем положении требуется куда больше сил на интересные развлечения, не так ли?
 — Прошу прощения?
 Миранда подмигнула ей и понимающе улыбнулась:
 — Да ладно, Эмма! Мы обе женщины светские. И ни для кого не секрет, что вы уже, скажем так, позволили своему жениху вкусить от райских наслаждений.
 Эмма почувствовала, как приливает кровь к щекам. По счастью, в этот момент вернулся лакей с подносом. Она воспользовалась моментом, чтобы успокоиться.
 — Не представляю, о чем вы говорите, мадам, — быстро проговорила Эмма, когда они остались одни.
 Миранда издала вызывающий смешок:
 — Собираетесь играть роль невесты-девственницы? Как мило! Но должна вам заметить, что эффект уже несколько подпорчен событиями в Уэр-Касле. Все видели вас в ночной рубашке и капоте. И должна напомнить,
 Что Стоукс сам заверил гостей Уэра, будто вы были с ним, когда убили Крэйна.
 Эмма уклонилась от ответа, сделав вид, что пьет чай.
 Глаза Миранды засверкали.
 — Неужели это не правда?
 «Ничего не выйдет, ведьма! Ты не поймаешь меня в ловушку».
 — Это абсолютная правда, Миранда. Но нежелательная для моей репутации. — Эмма вежливо улыбнулась:
 — Однако это лучше, чем быть повешенной за убийство, которого я не совершала.
 — Понимаю. — Миранда подперла свой красиво очерченный подбородок рукой и доверительно взглянула на Эмму:
 — Вам нечего стесняться. Кроме нас, здесь никого нет, а я не могу удержаться, чтобы не расспросить вас о татуировке Стоукса.
 Эмма чуть не выронила чашку.
 — О чем?
 Взгляд Миранды стал менее уверенным.
 — О его татуировке. Вы наверняка ее видели. Вы же были с ним близки?
 — Джентльмены не носят татуировок, — уверенно произнесла Эмма. — Они бывают у моряков и пиратов. Но уж конечно, не у таких джентльменов, как Стоукс.
 Миранда продолжала улыбаться, но как-то натянуто.
 — Возможно, вы не заметили ее из-за темноты?
 — Я не понимаю, о чем вы говорите.
 Глаза Миранды расширились.
 — Боже мой, вы хотите сказать, что он даже не снял рубашку, когда занимался с вами любовью? Какое разочарование! Лично мне нравится вид обнаженной мужской груди.
 Эмма не собиралась признаваться, что в тот единственный раз, когда Эдисон занимался с ней любовью, он не потрудился снять рубашку. Девушка очень осторожно поставила чашку и посмотрела Миранде прямо в лицо:
 — Я прекрасно понимаю, что я новичок в делах света, леди Эймс. Вы должны меня простить, если я ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление, что распространяться о своих любовных похождениях считается вульгарным.
 — Прошу прощения. — Выражение лица Миранды стало жестким. — На что вы намекаете?
 — Не могу поверить, что благовоспитанная леди станет обсуждать такие вещи, как татуировки и мужская грудь. Только дамы полусвета, — Эмма выдержала достаточно длинную паузу, чтобы подчеркнуть свои следующие слова, — или, возможно, актрисы станут хвастать своими победами.
 Реакция Миранды последовала незамедлительно. Она дернулась, как будто ее ударили. Глаза угрожающе сузились. Казалось, можно было пощупать витавшую в комнате ярость.
 — Да как ты смеешь намекать, что я вульгарна? — проскрежетала Миранда. — Кто вылез из грязи, так это ты. Ты была всего лишь платной компаньонкой, когда Стоукс обратил на тебя внимание и спас от петли! На твоем месте я бы задумалась, с чего это он так о тебе печется. Ты уж точно не та женщина, на которой женится мужчина его положения. Да ты не лучше, чем…
 Она резко замолчала, вскочила, шурша атласом, и выскочила за дверь.
 «Миранда умеет уйти», — заметила про себя Эмма. Вот еще одно свидетельство тому, что когда-то она подвизалась на подмостках.
 И было совершенно ясно, что ее задел намек на дурно воспитанных актрис. Ничего, это научит ее обращаться с платными компаньонками.
 И только успокоившись, Эмма поняла, что натворила. Она откровенно дала понять Миранде, что знает о ее прошлом.
 Что на нее нашло? Своими необдуманными действиями она поставила под удар свое пребывание на новом месте. Если Миранда сбежит, Эдисону больше не понадобится приманка.
 У Эммы засосало под ложечкой.
 Эмма сжала руку в кулак. Если бы эта ведьма не заговорила о татуировке Стоукса!.. Она что, открыто призналась, что у них с Эдисоном была интимная связь?
 «Когда же это произошло? — размышляла Эмма. — В Уэр-Касле? Или позднее, в городе?» Девушка вспомнила, как Эдисон склонялся над рукой Миранды в театральной ложе. Как далеко он зашел в своих попытках узнать о таинственном прошлом этой актрисы?
 По спине Эммы снова пробежал холодок дурного предчувствия. Ощущение, будто к ней прикоснулись пальцы призрака, не имело ничего общего с невеселыми размышлениями о Миранде и Эдисоне.
 Эдисон в опасности. Эмма была в этом уверена. И никак не могла ему помочь.
 В этот вечер вонь Темзы была особенно сильной. Эдисон понял бы, где находится, даже если бы ему завязали глаза. Эта река превратила Лондон в огромный торговый порт. Стоукс прекрасно знал, что обязан ей значительной частью своего состояния. Но река служила и городской клоакой. В любой день ее наполняло содержимое выгребных ям и конюшен, трупы дохлых животных и случайные жертвы бандитов.
 Он стоял неподалеку, в тени укрытого туманом входа в дом, и слушал, как Одноухий Гарри барабанит в дверь.
 — Ну и куда ты провалился с обещанными деньгами, ты, змееныш! — Гарри постучал сильнее. — Я свое дело сделал и пришел за платой.
 В такой час эта часть доков была пустынна. Сквозь клубящийся туман проступали темные и тихие силуэты складов. Негромкий плеск черной воды напоминал дыхание голодного зверя, словно река ожидала добычи. Разнообразные суда постанывали, потрескивали и вздыхали, покачиваясь и натягивая державшие их канаты.
 Единственным источником света был слабый блеск фонаря Гарри. Он неестественно преломлялся в тумане. Гарри настойчиво стучал по деревянной панели.
 — Мы же условились, лопни твои глаза! Я пришел за деньгами. Никто не обманывает Одноухого Гарри.
 Петли скрипнули. Со своего места Эдисону было видно, как приоткрылась дверь, за которой чернела непроглядная темь. Из тьмы донесся голос:
 — Ты встретился с Тем, Кто Покинул Круг?
 — Послушайте, я ничего не знаю ни про какой такой круг. Я встретился со Стоуксом, как мы и договорились.
 — И ты сказал ему все, как я тебе велел?
 — Ну!.. А теперь я пришел за деньгами. Где они?
 — Если ты выполнил свою часть сделки, ты мне больше не нужен.
 — Что? — Гарри быстро отступил назад. Фонарь в его руке резко мотнулся в сторону. — Мы же договорились!
 — В самом деле, Одноухий Гарри. — Дверь открылась шире. — Разве ты не предал своего друга?
 — Гнусная ложь! — запротестовал тот. Он был оскорблен в лучших чувствах. — Я не предавал Стоукса. Зачем мне это? Мы с ним друзья. Бывает, обделываем кое-какие делишки.
 — Тем не менее сегодня ты его предал.
 — Немного облегчил его карман, это да. Но у него денег куры не клюют. Дело есть дело.
 — Не совсем. Ты заманил его на такую встречу, где он потерпит большое поражение.
 — Черта с два! — бросил Гарри. — Никуда я его не заманивал. Мы оба знаем, что нет никакой лавки на Олдхед-лейн и комнат над ней.
 — Он не дурак. Он — Тот, Кто Мог Бы Стать Великим Учителем. Он не пойдет на Олдхед-лейн. Он пойдет за тобой сюда. И здесь его легенда будет уничтожена навсегда.
 — Эй, эй, погоди минутку!
 — Гарри снова отступил назад и поднял руку. — Если ты думаешь, что он пошел за мной и попадет в твои грязные лапы, так ты точно сумасшедший.
 — Я не сумасшедший, Гарри. Я — Посвященный Великого Круга Ванзы. Сегодня я применил Стратегию Обмана, чтобы привлечь Того, Кто Мог Бы Стать Великим Учителем.
 — И зачем тебе это надо? — заскулил Гарри.
 — Когда я нанесу ему поражение в почетной схватке, я докажу своему учителю, что достоин посвящения в следующий Уровень Господства.
 — Кровь Христова, ну и чушь!
 — Довольно! — Темная фигура шевельнулась в тени дверного проема. Мгновение спустя зажегся второй фонарь. — У меня нет времени обсуждать великие дела, в которых ты все равно ничего не понимаешь.
 Эдисон вышел из своего укрытия и направился к темной фигуре.
 — Думаю, тебе пора уходить, Гарри, — спокойно произнес Эдисон.
 — Какого дьявола? — Гарри поднял свой фонарь, полуобернувшись, чтобы вглядеться в клубящийся туман. — Стоукс? Какого черта вы…
 Дверь склада распахнулась шире. Оттуда вышел мужчина, полностью одетый в черное; лицо его скрывала маска.
 Боец Ванзы сделал два быстрых шага, подпрыгнул высоко в воздух и выбросил вперед ногу. Гарри получил сильный удар по ребрам.
 Глухо застонав, он навзничь полетел с причала в реку. Раздался оглушительный всплеск. Фонарь пошел на дно камнем. Свет померк.
 Боец Ванзы, чей силуэт вырисовывался на фоне от зажженного им ранее фонаря, церемонно поклонился Эдисону:
 — О Легендарный, Тот, Кто Покинул Круг. О Великий, Кто Мог Бы Стать Великим Учителем, ты окажешь мне честь, подарив сегодня победу.
 Эдисон поморщился:
 — Ты всегда так разговариваешь? Молодой боец напрягся:
 — Я обращаюсь с уважением к тому, кто все еще остается легендой.
 — Да кто тебе сказал, что я легенда?
 — Мой учитель.
 — Я не легенда, — мягко возразил Эдисон. — Когда-то я практиковался в искусстве Ванзы. Это очень большая разница.
 — Мой учитель утверждает, что ты мог бы стать Великим Учителем.
 — Чтобы стать Великим Учителем, надо сначала назвать учителем другого человека. Я никогда не любил подчиняться.
 Отсутствие плеска начало беспокоить Эдисона. Он подошел к краю причала.
 — Мой учитель говорит, что ты мог бы стать величайшим Великим Учителем Ванзы в Европе.
 — Это вряд ли. — Эдисон рискнул бросить быстрый взгляд в воду. Света от фонаря, пробивавшегося сквозь туман, хватило, чтобы увидеть Гарри, слабо хватавшегося за перекладину врытой в дно бухты лестницы. — Кстати, а кто твой мастер?
 — Я не могу тебе сказать. — Голос бойца понизился до благоговейного шепота. — Я поклялся хранить тайну.
 — Тайный учитель Ванзы? Странно! Но кое-что я могу тебе о нем сказать.
 — И что же? — потребовал боец.
 — Он плохой учитель. Любой истинный последователь искусства Ванзы скажет тебе, что нет ничего смелого и достойного в том, чтобы ударом столкнуть в реку такого, как Одноухий Гарри.
 — Ты волнуешься об Одноухом Гарри? — Молодой человек повысил голос, не веря услышанному. — Как же так? Он называл себя твоим другом и тем не менее предал тебя! Он не стоит твоего доверия, о Великий, Кто Мог Бы Стать Великим Учителем.
 Гарри внизу, в воде, застонал. Было ясно, что у него не хватит сил выбраться из реки самостоятельно.
 Эдисон сунул руку в карман и сжал принесенный с собой пистолет..
 — Тем не менее, как сказал тебе Гарри, мы с ним знаем друг друга очень давно. И мне действительно придется выудить его из реки.
 — Оставь его. — Молодой человек принял боевую стойку и начал плавно двигаться по кругу. — Сегодня мы с тобой встречаемся в почетной схватке.
 Эдисон вынул пистолет и небрежно направил его в грудь бойца Ванзы.
 — Хватит, сегодня у меня нет времени!
 — Что это? Пистолет? — Молодой боец резко остановился. Его голос задрожал от ярости. — Ты пользуешься пистолетом?! Но это не Ванза.
 — Нет, но гораздо действеннее. Одна из причин, по которой я покинул Круг, та, что очень многое в Ванзе кажется мне устаревшим.
 — Я не позволю лишить себя победы.
 — Убирайся отсюда — или мы оба узнаем, сможешь ли ты одержать победу над пулей?
 Боец Ванзы колебался всего несколько секунд.
 — Мы еще встретимся, — прорычал он. — Клянусь клятвой Того, Кто Есть Ванза!
 — Знаешь, тебе скоро надоест объясняться так, будто ты на сцене.
 Но Эдисон уже обращался к туману. Боец Ванзы исчез в темном переулке.




 Глава 19


 Эмма испытала такое облегчение, получив принесенную лакеем записку, что даже и не подумала жаловаться на пренебрежение. Значение имело только то, что Эдисон цел и невредим. Он наконец-то приехал к дому Смиттонов и ждал ее в своей карете. Тот факт, что джентльмену неприлично оставаться в карете и посылать за своей невестой слугу, показался девушке несущественным.
 Придерживая накидку, она поспешила вниз, к ожидавшей ее карете. Лампы внутри не горели.
 Лакей открыл дверь и помог ей забраться внутрь. Эдисон казался темным, неясным силуэтом в полумраке.
 — Сэр, я так волновалась, что… — Она умолкла и ела, сморщив нос. — Святые небеса, что за жуткая вонь?
 — Одеколон, добытый из вод Темзы. — Эдисон задернул занавески и зажег одну из ламп. — Сомневаюсь, что он скоро войдет в моду.
 — Что же с вами случилось?
 Девушка ошеломленно смотрела на него во все глаза пока лампа разгоралась. Впервые в жизни Эдисон не выглядел элегантно. Выглядел и пах он так, словно побывал в выгребной яме.
 Он сидел напротив нее, от шеи до колен закутанный в дорожные одеяла, хранившиеся в карете. Эмма поняла, что не хочет приглядываться к мусору, прилипшему к его влажным волосам. На скуле у него расплылось маслянистое пятно, отчего казалось, что у Стоукса синяк под глазом.
 Сшитые у дорогого портного брюки, рубашка, жилет и фрак, в которых он начинал этот вечер, были свалены в кучу на полу. В основном неприятный запах, наполнявший карету, шел от них.
 Эмма задала первый вопрос, пришедший ей в голову:
 — А что случилось с вашим пальто?
 — Пришлось одолжить его упавшему в реку другу.
 — Боже мой!
 Ее потряс вид его голых ног. Она заметила, что ступни у него очень большие.
 — Прошу прощения за то, что не слишком вежливо забрал вас с бала, — извинился Эдисон. — Как видите, я не одет для вечера у леди Смиттон.
 Девушка поняла, что все еще таращится на его ноги. Эмма с усилием перевела взгляд на лицо Стоукса:
 — Впечатление такое, будто это вы свалились в реку, сэр.
 Эдисон потуже стянул одеяла.
 — Нет, я не падал в реку.
 . — Вы хотите сказать, что кто-то столкнул вас туда? Великий Боже, мое предчувствие было верным! На вас напали, да? Это сделал тот человек, Одноухий Гарри, с которым вы встречались?
 — На самом деле я сделал это сам, чтобы вытащить Гарри из Темзы.
 — О, понятно! — У Эммы немного отлегло от сердца. Но тут же она спросила:
 — А как он туда упал?
 — Мы встретились с бойцом Ванзы, — негромко произнес Стоукс.
 — Вы уверены, что не ранены?
 — Со мной не случилось ничего, с чем не справилась бы ванна. Но приверженец Ванзы ушел, потому что мне пришлось позаботиться о Гарри.
 — Узнали что-нибудь ценное?
 — Нет. — Эдисон помолчал. — Лишь подтвердились мои подозрения, что где-то в Лондоне есть мошенник-псевдоучитель Ванзы. Он, вне всякого сомнения, тоже охотится за книгой.
 — И что вы будете делать дальше?
 — Хорошенько все обдумаю. Мне кажется, будет интересно отыскать этого учителя и расспросить его, — как бы вскользь заметил Эдисон.
 Дрожь с новой силой охватила Эмму.
 — И как вы это сделаете?
 — Снова выманить молодого бойца большого труда не составит. Оказывается, я стою на его пути к карьере. Он хочет утвердиться, вызвав меня на ритуальную схватку.
 — Вы хотите сказать, на дуэль? — Руки Эммы внутри перчаток похолодели. — Эдисон, даже не думайте об этом! Вас могут ранить или убить.
 — Да будет вам, мисс Грейсон! Неужели вы совсем не верите в мои силы? Конечно, я уже не так молод, но с годами стал искуснее. У меня есть все основания держать себя на хорошем счету.
 — Эдисон, это не повод для шуток. Все выглядит немыслимо опасным… Мне это не нравится.
 — Уверяю, вам не о чем беспокоиться. — Эдисон смахнул с ноги что-то зеленое и длинное и уселся поглубже. — А что у вас? Полагаю, вы не смогли устоять перед возможностью порасспросить Миранду на балу у Смиттонов.
 Эмма вздрогнула:
 — Откуда вы знаете, что я пыталась это сделать? Эдисон скривил губы:
 — Потому, разумеется, что вы хотели доказать, что добьетесь успеха там, где я потерпел поражение. Ну и как?
 Девушка вспыхнула. «Делать нечего, — подумала она, расправляя плечи. — Придется отвечать».
 — Я не только провалилась, но и сделала это блистательно.
 — Прошу прощения? Эмма помедлила.
 — Вам это не понравится, сэр, но должна сообщить, что, возможно, я погубила ваш план использовать меня в качестве приманки для леди Эймс.
 Стоукс нахмурился:
 — Погубили?
 — Правда, я бы хотела отметить, что не виновата в том, что все пошло насмарку. Меня спровоцировали.
 — Спровоцировали? — медленно повторил Эдисон. — Кто? Миранда?
 — Да.
 — Может, вы лучше расскажете мне все — от начала до конца? — предложил он.
 Она устремила взгляд на подушки, лежавшие рядом с ним на сиденье.
 — Рассказывать особенно нечего. Достаточно сказать, что леди Эймс позволила себе нетактичные высказывания в отношении нашей помолвки.
 — И что же это были за нетактичные высказывания?
 — Она пришла к заключению, что мы с вами находились в интимной близости.
 — И что из этого? — спросил Стоукс без тени смущения или неловкости. — Кстати, это верное заключение. Мы и хотели добиться его в ту ночь, когда в вашей спальне был застрелен Чилтон Крэйн.
 Она не позволит ему смутить себя, поклялась Эмма. Она тоже может быть холодной и сдержанной. Девушка крепко сцепила руки и сосредоточила свое внимание на подушках.
 — Дело в том, что она стала задавать вопросы.
 Эмма сразу же поняла, что наконец-то вызвала у Эдисона интерес. Он прищурился в своей настороженной манере, которую Эмма уже так хорошо знала.
 — Вопросы? — переспросил он.
 — О вас. И могу добавить, весьма интимного свойства.
 — Ясно. — В его глазах появились смешинки. — Мне всегда хотелось знать, сплетничают ли женщины о таких вещах.
 Эмму снова охватил приступ гнева.
 — Это были вопросы, построенные, по моему мнению, с намеком на то, что вы были близки!..
 — Поточнее.
 — Она спросила, не заметила ли я, помимо всего прочего, некую татуировку на вашем теле.
 — Черт побери!
 Эмма вздернула подбородок:
 — Намек состоял в том, как вы понимаете, что она видела ее, когда вы с ней…
 Она умолкла, не в силах продолжать, и в отчаянии махнула затянутой в перчатку рукой, отмечая очевидное. Все это перестало забавлять Эдисона.
 — Татуировку? Она ее описала?
 — Нет, ничего подобного она не сделала. — Эмма с трудом сдерживала ярость. — Да я и не просила. Весь этот разговор был мне крайне неприятен, сэр.
 — Могу себе представить. — В его глазах блеснул недобрый огонек.
 — Ее очень интимные вопросы поставили меня в ужасно трудное положение.
 — Действительно…
 Эмма выпрямилась.
 — Поэтому я не считаю, что с вашей стороны будет справедливо уволить меня только потому, что я случайно упомянула об актрисах.
 Стоукс внимательно посмотрел на нее:
 — Вы затронули эту тему?
 — Да.
 — Вы не деликатничали, — сухо заметил он.
 — У меня такое чувство, что деликатничать с леди Эймс — пустая трата времени.
 — Что именно вы сказали об актрисах? ~ — мрачно поинтересовался Эдисон.
 Эмма откашлялась.
 — Что-то насчет того, что только женщины вульгарные, например актрисы, станут хвастаться своими сексуальными победами, как она.
 — Ясно. — Голос Эдисона звучал так, словно он задыхался. Уголки его рта дрогнули. — Да, конечно. Актрисы…
 Эмма уставилась на него с подозрением:
 — Вы смеетесь надо мной, сэр?
 — Даже и не думаю.
 — Вы смеетесь!
 Он усмехнулся:
 — Простите меня, Эмма, но я бы многое отдал за возможность увидеть лицо Миранды в тот момент, когда вы сказали ей, что она ведет себя как вульгарная актриса.
 — Сейчас вам это кажется, забавным, сэр, но вы, вероятие, измените свое мнение, когда задумаетесь о последствиях.
 — О чем вы?
 Вы не понимаете? После моего замечания она, без сомнения, заподозрила, что мы за ней следим. Ваши планы, может, уже разрушены, пока мы тут разговариваем.
 Стоукс пожал плечом:
 — Напротив. Это может оказаться весьма подходящим моментом для применения некоторых элементов Стратегии Перенацеливания.
 — Прошу прощения?
 — Вы случайно использовали одну из Стратегий Ванзы, Эмма. Вы дали Миранде понять, что владеете компрометирующими сведениями о ней, которые, как она полагала, являются тайной.
 — И что?
 — А то, что вы применили давление, которое может заставить ее действовать. Такие незапланированные изменения часто приводят противника к ошибкам. Очень интересно посмотреть, как она поступит.
 Эмма молча смотрела на Стоукса.
 Он также вопросительно взглянул на нее:
 — Вы хотите еще что-то рассказать?
 — Нет.
 — Хотите о чем-то спросить?
 Эмма заколебалась, а затем отвела взгляд от его блестящих глаз.
 — Нет.
 — Вы уверены?
 — Абсолютно.
 — Хм. Что ж, чтобы устранить возникшую в наших отношениях натянутость, могу вас заверить, что у Миранды никогда не было возможности увидеть знак Ванзы на моей груди.
 Эмма вытаращила глаза:
 — Вы хотите сказать, что у вас все же есть татуировка?
 — Такая отметина — часть посвящения Ванзы.
 — Вы уверены, что Миранда никогда ее не видела?
 — Думаю, я бы запомнил, если бы подобный инцидент имел место между мной и леди Эймс.
 Эмма облегченно вздохнула:
 — Понятно, но тогда к чему ее намеки?
 — Очевидно, она пыталась добиться у вас подтверждения, что я был членом Ванзагарского общества. — Эдисон нахмурился. — Что означает, что она действительно знает про Общество и знакома с этой меткой.
 — Вы хотите сказать, что Миранда видела эту татуировку у кого-то еще?
 — Да.
 Эмма вглядывалась в его лицо:
 — Но кто это мог быть?
 Эдисон невесело улыбнулся:
 — На ум приходит Фаррел Блу.
 — Да, конечно. Интимная связь между Мирандой и Фаррелом Блу объясняет очень многое, не так ли?
 — Да, объясняет, каким образом леди Эймс завладела рецептом эликсира. Она могла его украсть.
 Эмма покусала нижнюю губу, обдумывая его слова.
 — Вы сказали, что Фаррел Блу жил в Риме и погиб во время пожара. Если у Миранды была с ним связь, значит, она тоже до недавнего времени жила в Италии?
 — Верно.
 — Но она заявляет, что приехала из Шотландии. Даже если Миранда лжет насчет своего мужа, афиши и рецензии, которые мы нашли, указывают, что она жила на севере Англии, а не в Италии.
 — Этим афишам и рецензиям более двух лет, — напомнил Эдисон. — Кто знает, где она побывала с тех пор?
 — Тонко подмечено. Возможно, ездила в Италию…
 — Возможно, — согласился Эдисон. — Все равно остается много вопросов. Будем ждать, как поступит Миранда.
 Эмма немного расслабилась.
 — Означает ли это, что я остаюсь на службе?
 — Думаю, пока я вас подержу.
 — Спасибо, сэр! Не могу передать, как я рада, что вы не собираетесь меня увольнять.
 Эдисон заворчал.
 — Полагаю, сейчас неподходящий момент, чтобы напомнить вам о моей рекомендации? — спросила Эмма, надеясь, что действует с должной деликатностью.
 — Да.
 Воцарилось молчание.
 Эмма с минуту изучала свои руки. Затем начала вертеть большими пальцами. Молчание затягивалось.
 — О чем это вы думаете? — спросил Эдисон.
 — Мне просто интересно, зачем джентльмену делать такую странную вещь, как татуировка?
 — Мне было девятнадцать, — сухо отозвался Эдисон. Думаю, это объясняет все странности поведения.
 — Да, конечно, — пробормотала Эмма.
 Стоукс улыбнулся ей, и от этой улыбки сердце у нее ухнуло вниз.
 — Не хотите посмотреть на мою татуировку? Эдисон шевельнулся, словно собираясь развернуть одеяло.
 Эмму охватила паника.
 — Нет! — Она сердито взглянула на него. — Вы ведете себя нелепо, сэр. Разумеется, я не хочу видеть вашу татуировку! Это меня не касается. В конце концов, вы мой наниматель.
 — Интересно, почему я все время об этом забываю?
 Эмма с облегчением почувствовала, что карета замедляет ход. Наконец-то она дома! Сможет подняться к себе, упасть на кровать и очень постарается не лежать без сна, думая о том, как ей хочется взглянуть на татуировку Эдисона.




 Глава 20


 — Ты понимаешь, что говоришь? — Игнатий задумчиво смотрел на огонь. — Если то, что ты мне рассказал, правда, пользующийся доверием член Ванзы не просто покинул Круг. Он основал свой собственный.
 — Похоже на то.
 Эдисон взглянул на окна библиотеки. Одно из них было распахнуто. Он понял, что его открыли еще до его прихода, чтобы проветрить комнату. Стоукс уловил слабый запах опиумного дыма.
 В последнее время Игнатий принимает этого наркотика все больше. «Наверное, боли усиливаются», — подумал Эдисон.
 — Какое прискорбное развитие событий! — Глаза Игнатия сверкнули негодованием. — С этим человеком должны разобраться власти Ванзагарского общества. «Книга тайн» ни в коем случае не должна попасть к нему в руки.
 — Сомневаюсь, что он подобрался к ней ближе, чем мы. — Эдисон откинулся в кресле. — Потому-то он и послал своего ученика следить за мной.
 Стоукс решил не упоминать о ритуальном вызове, брошенном ему молодым бойцом. Игнатию и без того забот хватает.
 — Мне кажется, что этот мошенник может применить Стратегию Отвлечения, чтобы вмешаться в наш поиск…
 Лорринг замолчал, крепко зажмурился и положил руку на живот. Боль углубила морщины вокруг его рта. Эдисон стремительно вскочил:
 — Позвонить, чтобы принесли лекарство, сэр?
 — Нет, спасибо. — Игнатий открыл глаза и сделал осторожный вдох. — После твоего ухода. Не могу ясно мыслить, когда нахожусь под воздействием этого лекарства. Так о чем мы говорили? Ах да, великий Боже, а вдруг он найдет книгу первым?
 — Успокойтесь, Игнатий. Вы не должны так волноваться.
 — Подобные вещи навеки опозорят Общество в глазах монахов Ванзагарских храмов. Это будет подлым предательством! — Игнатий слабо оперся на ручку кресла. — Этого не должно произойти.
 — Клянусь вам, что, кто бы он ни был, этот мошенник не получит «Книгу тайн»!
 «Пора уходить, — подумал Эдисон. — Игнатию нужно принять лекарство».
 Полчаса спустя Эдисон поднялся по ступенькам парадного входа дома леди Мэйфилд и постучал в дверь. Ожидая, пока экономка ему откроет, он лениво оглянулся через плечо.
 Расположенный через дорогу парк, со всеми его деревьями и густо разросшейся живой изгородью, мог служить отличным укрытием для любого, кто пожелал бы проследить за Стоуксом. Интересно, следит ли сейчас за ним молодой боец Ванзы?..
 Вся эта история, похоже, сосредоточена на приманках и заманивании. Теперь они с Эммой играют схожие роли.
 Он улыбнулся, вспомнив, в какое смятение она пришла вчера вечером, когда он предложил показать ей свою татуировку. Стоукс был почти уверен, что заметил в ее сверкающих глазах блеск женского желания и чувственного любопытства.
 Дверь открылась. Миссис Уилтон сделала реверанс. Выглядела она настороженной,
 — Добрый вам день, мистер Стоукс.
 — И вам того же, миссис Уилтон. Не будете ли вы столь любезны передать мисс Эмме, что я здесь? Миссис Уилтон прокашлялась.
 — Что до этого, сэр, так боюсь, мисс Грейсон сейчас нет дома.
 — Нет? Опять? — Предвкушение чего-то приятного испарилось, как будто его и не было. — Проклятие! Она прекрасно знала, что я собирался зайти сегодня днем.
 — Мне очень жаль, сэр, но случилось кое-что неожиданное.
 — И куда же она отправилась?
 — Примерно час назад она получила записку от одной дамы — леди Эксбридж — с приглашением навестить ее сегодня днем, — ответила миссис Уилтон. — Госпожа Эмма сказала, что вы поймете.
 Первой мыслью Эдисона было, что он не расслышал имя. Затем Стоукс похолодел:
 — Леди Эксбридж? Вы уверены?
 — Да, сэр.
 — Черт побери!.. — Его охватила злость, большую часть которой он обратил на себя. «Мне следовало подумать о такой возможности. Старая карга обошла меня!»
 В его голове мелькали жуткие картины — Эмма, вынужденная в одиночку противостоять его ужасной бабке. Виктория будет беспощадна. У Эммы, несмотря на всю силу духа и решительность, нет никаких шансов выстоять.
 Эдисон повернулся и бросился вниз по ступенькам. Ему оставалось только надеяться, что он успеет вовремя, чтобы спасти Эмму от страшного гнева Виктории.
 Двадцать минут спустя он яростно барабанил в парадную дверь крепости Эксбриджей.
 Джинкинс, дворецкий, открыл ее с видом крайнего неодобрения. Эдисону это было знакомо. Он всегда думал, что столь недовольное выражение лица Джинкинс позаимствовал у своей хозяйки.
 — Скажите леди Эксбридж, что я хочу ее немедленно видеть, Джинкинс!
 Дворецкий даже не потрудился скрыть победный блеск в глазах.
 Нет дома.
 — Убирайтесь с дороги, Джинкинс!..
 — Послушайте, сэр, вы не можете ворваться в частный дом!..
 Эдисон даже не потрудился ответить. Он ворвался в дверь, заставив дворецкого отскочить в сторону.
 — Сэр, сейчас же вернитесь! — погнался он за Эдисоном по коридору.
 Обернувшись, Эдисон посмотрел на него:
 — Не вмешивайтесь, Джинкинс! Это дело касается только леди Эксбридж и меня.
 Джинкинс нерешительно помялся, но, кажется, понял, что проиграл. Он сердито последовал за Эдисоном по коридору, но больше не пытался его остановить.
 Эдисон боролся с почти неодолимым желанием ворваться в комнату и вырвать Эмму из лап Виктории. Окутав себя плащом давшегося ему с большим трудом самообладания, он заставил себя спокойно и сдержанно открыть дверь.
 Его усилие пропало даром. Ни одна из женщин не услышала, как он вошел. Они сидели в дальнем конце комнаты и были заняты исключительно друг другом.
 — …всего лишь платная компаньонка, — холодно произнесла Виктория. — Невозможно, чтобы Эдисон всерьез подумывал о женитьбе. Он, без сомнения, использует вас в каком-то сомнительном деле?
 — Я полагаю, что, будучи его бабушкой, вы считаете счастье Эдисона своей главной заботой?
 — Чепуха! Счастье мимолетно и эфемерно. Не такая цель воспитывает чувство долга и ответственность. Преследуя ее, человек приходит к беспутному и легкомысленному поведению, разрушающему семьи и состояния.
 — А!.. — Эмма с задумчивым видом сделала глоток чая. — Понимаю. Виктория вскипела:
 — Что это, вам кажется, вы понимаете, мисс Грейсон?
 — Ваша тревога относительно чувства долга и ответственности Эдисона лишена оснований, леди Эксбридж. Как и я, вы должны знать, что он не мот и не распутник, как его отец.
 Наступила тишина.
 — Да как вы смеете!.. — прошептала Виктория. Ее чашка громко звякнула о блюдце. — Да кто вы такая, чтобы обвинять Уэсли? Он был потомком одной из самых лучших семей Англии. Он был дворянином, вращавшимся в высших кругах!
 — Ну разве не печально, что такая кровь никак не повлияла на его чувство чести?
 Ярость Виктории можно было потрогать руками.
 — Вы говорите, что Уэсли Стоукс не был благородным джентльменом?
 Эмма пожала плечами:
 — Судя по тому, что я слышала, в вопросах чести ваш сын не отличался от прочих светских джентльменов.
 — Разумеется.
 — Другими словами, он не давал ей мешать его развлечениям, — продолжала Эмма.
 Виктория зашевелила губами:
 — Прошу прощения?
 — Леди Мэйфилд сообщила мне, что за свою короткую, но необычайно насыщенную жизнь Уэсли сумел потерять фамильное состояние, принять участие по меньшей мере в двух дуэлях, затащить в постель изрядное число жен своих друзей и изнасиловать нескольких молодых женщин, не имевших защиты.
 — Вы ничего не знаете о моем сыне…
 — Да нет, знаю. Так получилось, что леди Мэйфилд очень хорошо его помнит.
 — И я ее помню, — бросила Виктория. — Тридцать лет назад Летти была не кем иным, как авантюристкой низкого происхождения, которой удалось соблазнить впавшего в детство старого дурака Мэйфилда и женить его на себе!
 — Простите меня, мадам, но леди Мэйфилд до недавнего времени была моей доброй и щедрой хозяйкой. Я не позволю вам дурно отзываться о ней. Она леди, которая заботится о своих слугах, и могу вас заверить, что это делает ее в моих глазах образцом добродетели.
 — Что только доказывает, какое низкое у вас представление о добродетели.
 — Замечу, что моя карьера профессиональной компаньонки позволяет, я хочу сказать, позволяла мне взглянуть на мир под необычным углом зрения, — сказала Эмма. — Я очень быстро научилась распознавать людские натуры, особенно распутников, негодяев и склонных к жестокости самодуров.
 — В самом деле? — ледяным тоном осведомилась Виктория.
 — О да! — Эмма утвердительно кивнула. — Видите ли, от верности моих наблюдений зависела моя жизнь. Когда случается «инцидент», в первую очередь страдает служащая — вне зависимости от того, виновата она или нет. Да вы прекрасно это понимаете, зная, что произошло с матерью Эдисона.
 Лицо Виктории покрылось пятнами.
 — Я не позволяю вам обсуждать эту тему в моем доме!
 — Я понимаю. Вам, должно быть, нестерпимо сознавать, какого безответственного сына вы вырастили?
 — Безответственного?
 — И вы, безусловно, вините себя. И прекрасно осознаете, что ваш единственный внук обречен оставаться незаконнорожденным…
 — Замолчите! Запрещаю вам произносить хотя бы слово.
 — Для вас, должно быть, было большим облегчением, — беспечно продолжала Эмма, — узнать, что Эдисон пошел в вас, а не в своего отца?
 Виктория открыла и закрыла рот, как рыба, выброшенная на берег. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
 — Эдисон? Пошел в меня?
 Эмма казалась совершенно изумленной.
 — Но мне казалось, что сходство очевидно! Только человек, преисполненный силы духа и решительности, мог уйти в мир один и составить состояние на пустом месте. Только человек с глубоким чувством чести и ответственности спас бы фамильное состояние от кредиторов.
 — Эдисон вернул фамильное состояние из чувства мести. Честь не имеет к этому никакого отношения.
 — Если вы верите этому, мадам, значит, вы позволили своей скорби ослепить вас, — мягко проговорила Эмма. — Если бы Эдисон мечтал о мести, он бы позволил вам страдать от позора разорения. Вместо этого вы сегодня сидите в очаровательном доме, со всеми своими нарядами и слугами.
 Виктория разглядывала Эмму, словно та сошла с ума.
 — Стоукс хочет, чтобы я чувствовала себя обязанной ему. Вот почему он спас меня от разорения. Этот поступок был продиктован высокомерием. Эдисон хотел показать мне, что не нуждается ни во мне, ни в семейных связях.
 — Ерунда! — Эмма поставила чашку. — Но думаю, это заявление только подтверждает, что вы очень похожи. Вы оба удивительно упрямы!
 — Это переходит все границы!.. Послушайте, мисс Грейсон…
 Эдисон решил, что слышал достаточно. Он отделился от стены и направился к ним:
 — Прошу прощения, что прерываю ваш восхитительный тет-а-тет, но у нас с Эммой была назначена встреча.
 — Эдисон! — Эмма быстро повернулась, ее глаза засияли от удовольствия. — Я не слышала, чтобы дворецкий объявлял о вашем приходе, сэр.
 — Это потому, что Джинкинс не должен был его пускать! — Виктория сердито посмотрела на Эдисона:
 — Что ты сделал с беднягой?
 — Просто посоветовал держаться от меня подальше. — Эдисон улыбнулся, остановившись рядом с Эммой. — Этот совет я часто даю людям, которые встают на моем пути. Вы готовы идти, Эмма?
 — Да.
 Девушка быстро поднялась, внимательно вглядываясь в его лицо, словно желая узнать, как много он подслушал.
 Пусть немного помучается, подумал Стоукс. Она заслужила это, растревожив в его душе старые чувства, когда так страстно встала на защиту его чести.
 — Тогда идемте.
 Он взял ее за руку и увел из холодного дома своей бабки.




 Глава 21


 — Вы больше не хотите со мной разговаривать, сэр?
 — В доме Летти Эмма начала развязывать ленты шляпки. — Собираетесь погрузиться в грозное молчание до конца нашей совместной работы?
 Эдисон ничего не ответил, входя следом.
 — Клянусь, из-за вас я чувствую себя героиней модного романа, — продолжала девушка.
 Она раздражала его намеренно. Это, без сомнения, было ошибкой, но Эмма решила, что с нее хватит.
 Из-за разговора с его бабушкой она и так достаточно расстроилась. Немного ей встречалось таких печальных зрелищ, как вид элегантной, суровой леди Эксбридж, правящей подобно королеве, однако обрекшей себя на добровольное одиночество в своем замке.
 Она слегка поежилась и подумала о Дафне. Им с сестрой повезло гораздо больше, чем Эдисону. Конечно, им приходится добывать себе деньги на жизнь, но, по крайней мере, они утешают друг друга. Между ними не было той непроницаемой стены, какая разделяла леди Эксбридж и Эдисона.
 Стоукс бросил свою шляпу миссис Уилтон:
 — Вам не следовало ездить сегодня к леди Эксбридж, Эмма.
 Это были первые слова, произнесенные им с тех пор, как они покинули дом его бабки. Девушка не знала, почему он воздержался от ссоры с ней по дороге — то ли его сдерживало присутствие грума, то ли он не находил слов от гнева.
 — Удивительно! — Эмма также отдала свою шляпку миссис Уилтон. — Вы наконец заговорили.
 — Черт побери! — отозвался Эдисон. Эмма повернулась к нему:
 — А что мне было делать?
 — Проигнорировать его.
 — Едва ли я могла так поступить, сэр. Она все-таки ваша родственница и вправе ожидать от меня почтительности…
 — В знакомстве не было необходимости.
 Эмма почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Разумеется, у нее не было необходимости знакомиться с его родными, она же не настоящая невеста.
 — Мы с вами можем понимать это, сэр, но, уверяю вас, общество смотрит на эти вещи по-другому, — холодно возразила она.
 Эмма вдруг остро ощутила присутствие миссис Уилтон.
 Эдисон угрожающе сощурился:
 — Мне плевать на мнение общества!
 — Вы ясно дали это понять.
 Эмма глазами показала Стоуксу на миссис Уилтон, Эдисон бросил резкий взгляд на экономку, неловко переминавшуюся рядом с ним. Потом повернулся к Эмме:
 — Пока мы помолвлены, Эмма, вы будете выполнять мои указания. В конце концов, я ваш будущий муж. Вам стоит привыкать меня слушаться.
 Это было уже слишком. Эмма обрекала миссис Уилтон на вечные муки.
 — Сэр, вы заходите слишком далеко!
 — Не так уж далеко, как видно, поскольку не смог дать достаточно ясных указаний относительно своей бабушки.
 Выведенная из себя, Эмма только развела руками:
 — Да почему вы так волнуетесь?
 — Она дракон! — грубо ответил Эдисон. — Дайте ей хоть малейшую возможность, и Виктория съест вас живьем.
 — Уверяю, что могу постоять за себя, сэр.
 — Тем не менее, я не хочу, чтобы вы встречались с ней одна. Это понятно?
 — Сейчас вам хорошо раздавать указания направо и налево, но поскольку два часа назад, когда пришло приглашение от леди Эксбридж, вас рядом не было, не вижу, как я могла спросить у вас совета.
 Миссис Уилтон кашлянула:
 — Прошу прощения, мэм, вам записка.
 Эмма нахмурилась:
 — Еще одна?
 — Да, мэм.
 Миссис Уилтон взяла со столика в холле серебряный поднос для визитных карточек. На нем покоился сложенный лист бумаги.
 — Ее принесли два часа назад, после того как вы ушли. Мальчишка, постучавшийся у кухонной двери, просил передать, что это срочно.
 — Интересно, от кого она?
 Эмма взяла записку, сознавая, что Эдисон все еще сердится.
 Она не обратила на него никакого внимания, разворачивая послание.
 И быстро прочла записку.
 «Мисс Грейсон!
 Судя по вашему замечанию вчера вечером — относительно актрис, — я пришла к выводу, что вы знаете больше, чем я полагала. После нашего последнего разговора я много думала. Очевидно, я вас недооценивала. Мы обе женщины светские. И я решила быть с вами откровенной. Нам необходимо поговорить с глазу на глаз как можно скорее. Я должна объяснить вам некоторые факты.
 Уверяю вас, мисс Грейсон, в ваших интересах встретиться со мной сегодня же. У меня есть для вас предложение, которое, мне думается, покажется вам интересным и прибыльным.
 Прошу вас, как только получите мою записку, приезжайте в мой дом, одна. Должна вас предупредить, что промедление может быть опасно. Не говорите никому, что собираетесь нанести мне визит. Я буду дома весь день.
 Ваша М.».
 — Великий Боже! — Эмма подняла глаза и увидела что Эдисон пытливо смотрит на нее. — Это от леди Эймс.
 — Не может быть! Дайте посмотреть.
 Эдисон вырвал листок из рук Эммы и проглядел послание. Когда он снова поднял глаза, Эмма увидела в них знакомый блеск.
 Она подозревала, что и ее глаза горели таким же возбуждением. Оба поняли, что означает эта записка, — Миранда уступила.
 Сознавая присутствие миссис Уилтон, Эмма сохранила выражение вежливости и сдержанности.
 — Интересно, не правда ли, сэр?
 — Очень. Стратегия Перенацеливания сработала.
 Эмма посмотрела на часы:
 — Еще нет и половины пятого — самое время навестить леди Эймс.
 — Один момент, если позволите, — резко сказал Эдисон. — Я хочу все тщательно обдумать, прежде чем вы туда помчитесь.
 — Для долгих раздумий нет времени. — Эмма выхватила шляпку из рук миссис Уилтон. — Извините меня, сэр, но мне надо идти.
 — Проклятие, Эмма, постойте! — Стоукс бросил смущенный взгляд в сторону несчастной экономки. — Я еще не решил, как лучше к этому подойти.
 — Можете проводить меня до дома леди Эймс, — сказала Эмма, вылетая из дома. — Можем обсудить это дело по дороге.
 — Да уж будьте уверены — я вас провожу, — угрожающе пообещал Эдисон, спускаясь следом за ней по ступенькам. — Я хочу очень многое обсудить с вами, прежде чем вы встретитесь с Мирандой.
 — Да, конечно, сэр. — Эмма окинула взглядом оживленную улицу. — А для начала, будьте любезны, найдите нам экипаж.
 — Зачем вам связываться с грязным транспортом? — Стоукс взглянул через улицу, туда, где его грум держал наготове запряженный фаэтон. — Мы поедем в моем экипаже.
 — Нет, Миранда может увидеть его на улице и узнать.
 — Ну и что?
 — В своей записке она требует, чтобы я пришла одна. Если вы и проводите меня до ее дома, то должны будете остаться. Наемный экипаж не бросится в глаза. И если вы в нем останетесь, она вас не увидит.
 Эдисон, казалось, сомневался, но Эмма знала, что ее логика безупречна. Очень скоро он это поймет.
 — Почему каждый раз, когда мне удается убедить себя, что это я отдаю приказы, случается что-нибудь непредвиденное? — пробормотал он себе под нос.
 Тем не менее, Стоукс быстро остановил проезжавший мимо наемный экипаж и помог Эмме сесть в него. Она сморщилась от застоявшегося запаха пота и кислого вина. Опыт научил ее не рассматривать слишком пристально пятна на полу подобных экипажей.
 Эдисон забрался следом и сел. С плохо скрываемым отвращением он оглядел внутренность наемного экипажа, но от комментариев воздержался.
 Он посмотрел на Эмму. Девушка была так возбуждена, что ей потребовалось несколько секунд, чтобы заметить его мрачный взгляд.
 — Послушайте, Эмма. Мы можем допустить, что Миранда запаниковала, — сказал он.
 — И в самом деле. — Эмма ненадолго задумалась. — Она считает, что я знаю о ее прошлом, но не может сказать, как много.
 — А это значит, она решила, что вы не просто пешка, — невозмутимо проговорил Эдисон. — Вы стали для нее опасны. Вы должны быть очень, очень осторожны, когда будете с ней разговаривать. Вы меня понимаете?
 — Думаю, вы правы. Миранда решила, что мной больше нельзя манипулировать, но вряд ли она считает меня опасной. В своей записке леди Эймс упомянула о каком-то предложении. Может, она хочет сделать меня своим партнером?
 — Похоже на правду.
 — Может быть, она все это время как раз и стремилась к такому партнерству. В конце концов, не могла же она надеяться обманным путем заставить меня выиграть ей в карты целое состояние! Рано или поздно Миранде пришлось бы мне довериться.
 Эдисон колебался.
 — Есть и другая возможность.
 — Какая?
 — Прежде чем объяснить, я должен задать вам один вопрос. И вы должны ответить правду.
 — Что за вопрос?
 Стоукс посмотрел Эмме прямо в глаза:
 — Вы застрелили Чилтона Крэйна?
 Она так разъярилась, что не могла говорить.
 — Я объяснила вам, что не убивала этого человека. Я не жалею, что он умер, но не я его застрелила.
 Эдисон долго смотрел на нее, затем наклонил голову, как будто удовлетворившись ответом.
 — Что ж, хорошо, — сказал он. — Если это правда, тогда, думаю, можно сказать, что Миранда никогда не рассматривала вас как равного партнера. Я считаю, что она намеревалась силой заставить вас помогать ей в обмане с картами.
 — А какое это имеет отношение к тому, застрелила я Крэйна или нет? — рассердилась Эмма. — И каким же образом она могла заставить меня помогать ей в карточном обмане?
 — Шантажируя вас.
 — Шантажируя меня? — Эмма была озадачена. — Но для этого она должна была найти что-то, что висело бы надо мной дамокловым мечом. Что-то, что заставило бы меня ей подчиняться.
 — Возможно, она нашла кое-что, чтобы использовать именно — с этой целью, — сказал Эдисон. — Но я выбил оружие у нее из рук.
 — Да о чем вы говорите, сэр?
 — О Чилтоне Крэйне.
 Эмма открыла рот:
 — О Чилтоне Крэйне?
 Эдисон наклонился вперед, облокотившись на свои колени. Он с холодным вниманием наблюдал за ней.
 — Смерть Крэйна меня не волновала, но несколько вопросов возникло относительно времени и места. Что если это Миранда подтолкнула его пойти в ту ночь в вашу комнату? Возможно, ей было нужно, чтобы вас застали вдвоем.
 Эмма содрогнулась.
 — В этом случае леди Мэйфилд скорее всего уволила бы меня.
 — Вы пребывали бы в отчаянии, и это помогло бы Миранде втянуть вас в свой обман.
 — Но все получилось не так, как она задумала. Меня не было в комнате, когда туда пришел Крзйн. Я же вам говорила, что кто-то прошел следом за ним по коридору и застрелил его.
 — Если это не вы его застрелили, — задумчиво произнес Эдисон.
 — Клянусь, что не я!
 — Тогда кто же? — спросил он.
 Эмма взглянула на него:
 — Миранда?
 — Возможно.
 — Да зачем ей убивать его?
 — Может быть, это она шла за ним по коридору в ту ночь, собираясь застать его в вашей постели, но план не сработал. Вас в комнате не оказалось, компрометировать было некого.
 Эмма громко сглотнула.
 — Вы правда думаете, что, поняв, что меня в спальне нет, она застрелила Крэйна? Вы хотите сказать, Миранда надеялась, что на меня падет подозрение в убийстве?
 — Вполне возможно, увидев, что ее план может провалиться, она поняла, что есть другой способ достичь цели. Она понимала, что вы будете наиболее вероятной подозреваемой, если Крэйна найдут мертвым в вашей комнате.
 — Вы считаете, что она могла предложить мне алиби и таким образом спасти меня от петли?
 — Если бы она это сделала, вы были бы вынуждены делать все, что она потребует.
 От его спокойной, безупречной логики девушку бросило в дрожь. Она обхватила себя руками, пока пугающие картины вихрем проносились в ее мозгу. Если бы она не пошла в ту ночь к Эдисону, если бы он не подтвердил всем и каждому, что она была в его постели, когда произошло убийство…
 — Подождите! — Эмма резко повернулась к Эдисону. — Если исходить из вашей версии, в ту ночь Миранда должна была прийти ко мне в комнату готовой к убийству Крэйна. Откуда она могла знать, что ее план провалится? Вы хотите сказать, что она принесла пистолет с собой на всякий случай, если все пойдет не так, как она задумала?
 — Очень похоже, что Миранда имеет привычку носить пистолет в своей сумочке, — сказал Эдисон. — В ту ночь, обыскивая ее комнату в Уэр-Касле, я нашел ящик для пистолетов. В нем были порох и пули, но оружия не было.
 — Тогда он действительно мог быть при ней, — прошептала Эмма.
 — Да. Вероятно, застрелив Крэйна, она спустилась вниз и стала ждать, пока обнаружат тело. Но все было тихо.
 — Она потеряла терпение и послала в мою комнату горничную с чаем, чтобы ускорить события.
 — Похоже, что так все и было, — сказал Эдисон. Эмма побарабанила пальцами по сиденью.
 — Когда вы догадались, что Миранда — убийца, сэр?
 Он пожал плечами:
 — Это пришло мне в голову, как одна из возможностей, из-за пистолета. Но были и другие, столь же вероятные, объяснения смерти Крэйна.
 Эмма посмотрела на него с упреком:
 — Включая возможность, что это я его убила?
 Эдисон улыбнулся:
 — Я говорил вам, что не возражал бы, если бы вы застрелили Крэйна, но это создавало определенные трудности. Прежде всего, я должен был быть уверен, что вы не запутаетесь и не разрушите алиби, которым я вас обеспечил. Признаюсь, что пока мы не уехали из Уэр-Касла, мое внимание было сосредоточено на этом.
 — Почему вы верите, что это не я убила Крэйна? Эдисон посмотрел на нее блестящими глазами.
 — Не думаю, что вы солгали бы мне теперь. После того, что было между нами и что вы так очаровательно назвали «инцидентом».
 Девушка уставилась на него:
 — Вы говорите, что только потому, что мы были… близки, вы чувствуете, что можете мне доверять?
 — Думаю, на самом деле я стал вам доверять гораздо раньше, — задумчиво произнес он.
 — Вы хотите сказать, сэр, что вас нисколько не тревожила мысль, что вы наняли убийцу?
 Эдисон улыбнулся:
 — Не в том случае, когда жертвой стал Чилтон Крэйн. Эмму охватило неожиданно теплое чувство.
 — Я тронута, сэр. Очень… очень тронута, правда! Вы, без сомнения, уникальный хозяин.
 Стоукс пожал плечами:
 — Я всегда был склонен к эксцентричности. Теплое чувство Эммы ослабло.
 — Понятно. Значит, вы наняли убийцу только исходя из своей эксцентричности?
 — М-м…
 Раздосадованная, она продолжила расспросы:
 — И вам подошла бы любая убийца? Или вы готовы нанять только определенный тип убийц?
 Его глаза заблестели.
 — Я очень разборчив.
 Эмма решила, что ей остается только сменить тему:
 — Давайте вернемся к текущим делам. Все равно мы не можем доказать, что Крэйна застрелила Миранда. Наверняка леди Эймс не стала бы смертельно рисковать только ради, ..
 — Ради приобретения состояния? Напротив, думаю, как раз из-за этого Миранда могла убить. Она отъявленная авантюристка, уже однажды убившая, чтобы завладеть расшифрованным рецептом из «Книги тайн», а возможно, и самой книгой.
 — Фаррел Блу?
 — Да.
 Эмма отвернулась к окну, мысли у нее путались.
 — Я помню, как она была потрясена, когда в ту ночь в коридоре вы объявили о нашей помолвке. Я подумала, что ее, как и всех остальных, поразил наш неравный союз. Но, полагаю, у нее могло быть точно такое же выражение, если бы она внезапно осознала, что ее план снова провалился.
 — Она пошла на риск, совершив убийство, и ничего за это не получила. Награда ускользнула от нее.
 Эмма состроила гримасу:
 — Мне не нравится считать себя наградой, сэр.
 Стоукс почувствовал себя неловко.
 — Я не то имел в виду, — пробормотал он.
 — Да. — Эмма вздохнула и потянулась на сиденье. — Ну да все равно, полагаю, это не хуже, чем считать себя приманкой.
 Стоукс свел брови в зловещую линию:
 — Эмма…
 — Возвращаясь к нашему делу, — быстро перебила она, — думаю, ничего из сказанного вами не меняет моего поведения с Мирандой.
 — Мне показалось, я ясно дал понять, что она опасна. Вполне вероятно, что она убийца.
 — Да, но подумайте сами, сэр. — Эмма намеренно широко ему улыбнулась. — Я единственный человек, которого она не посмеет убить. Она жаждет моей помощи.
 Эдисон медленно откинулся назад, ни на секунду не отводя взгляда от ее лица.
 — Этот факт, без сомнения, до некоторой степени защищает вас от ее злобы. Но вы не должны рисковать без необходимости, Эмма. Выслушайте ее, узнайте, что она хочет вам предложить. Выведайте как можно больше, но не раздражайте.
 — Поверьте, сэр, теперь, когда мы можем выдвинуть против нее обвинения в двух убийствах, я не совершу никакой глупости или неосторожности.
 — Я чувствовал бы себя куда увереннее, если бы не боялся, что слово «неосторожность» для вас имеет несколько иное значение, нежели для меня.
 — Человек, имеющий дело с контрабандистами и отправляющийся среди ночи в доки на встречу с преступником, не имеет права читать мне мораль на эту тему.
 Эдисон с облегчением усмехнулся:
 — Знаете, вы действительно слишком дерзки, чтобы сделать успешную карьеру платной компаньонки.
 — Если повезет, мои денежные дела скоро придут в порядок, и после работы у вас мне не надо будет снова идти в услужение. — Она посмотрела в окно:
 — Экипаж останавливается. Мы приехали на улицу, где живет Миранда.
 Эдисон бросил взгляд на ряд красивых городских особняков.
 — Я понимаю, что мои слова прозвучат банально, но мне все это не нравится.
 — Да что может случиться?
 — Я бы не стал, если вы не против, оглашать весь список. Он слишком длинный. — По углам рта Эдисона залегли морщинки. — Очень хорошо. Я подожду здесь, в экипаже, пока вы будете у нее. Но, Эмма, обещайте мне, что если вы почувствуете себя неуверенно, немедленно уходите.
 — Даю вам слово.
 Экипаж остановился, в соответствии с указаниями Эдисона, за несколько домов до особняка Миранды. Эмма быстро высадилась и прошла остаток пути пешком.
 В этот день все вокруг выглядело совершенно не так, как в вечер бала. Тогда, вспомнила Эмма, улица была запружена каретами. По ступенькам парадного входа поднимались гости в дорогих нарядах. Из всех окон лился свет, а из бальной залы доносилась музыка. Сегодня же жилище Миранды казалось почти неестественно тихим.
 Ее охватила дрожь. Эмма ощутила хорошо знакомое покалывание в ладонях. «Нет, — подумала она. — Только не очередное предчувствие! За последнее время у меня их было достаточно».
 Ожидая, пока ей откроют, девушка взглянула через плечо. В остальных особняках тоже было тихо. «Ну конечно, почти пять часов, — напомнила себе Эмма, — время прогулки в парке».
 В этот самый момент большая часть светского общества — верхом на великолепных лошадях или восседая в элегантных экипажах — щеголяла друг перед другом на дорожках парка. Миранда, без сомнения, блистала в такого рода представлениях.
 То, что она готова сидеть весь день дома и ждать, надеясь на визит в ответ на свою просьбу, красноречиво говорило о том, насколько срочным она считала свое дело.
 Дверь никто не открывал. Эмма потерла затянутые в перчатки руки, чтобы избавиться от покалывания. Это не помогло.
 Она еще раз постучала и подождала, прислушиваясь, не раздадутся ли в холле шаги.
 Через несколько минут ей пришлось признать, что никто не собирается ей открывать. Может быть, Миранда, в конце концов, ушла? Но все равно кто-то должен был откликнуться на стук. Хотя, вполне возможно, прислуга воспользовалась возможностью, чтобы насладиться выпавшей свободной минутой.
 Неприятные ощущения продолжали терзать Эмму. Она сделала шаг назад и посмотрела на окна. Все шторы были наглухо задернуты.
 Она вздохнула. Сопротивляться страху было невозможно, в доме Миранды что-то произошло.
 Она повернулась и поспешила к ожидавшему ее экипажу. Настал момент для более решительных действий. Она надеялась, что уговаривать Эдисона не придется.




 Глава 22


 Стоукс нахмурился:
 — Проникнуть в дом Миранды? Вы с ума сошли?
 — По-моему, там что-то нечисто. — Эмма посмотрела в окошко экипажа. Ступеньки перед особняком были по-прежнему пусты. За те несколько минут, что она спорила с Эдисоном, никто не вошел и не вышел. — В доме нет даже слуг. А у Миранды, если вы помните, их толпы. Наверняка там должна быть горничная или лакей.
 — Проклятие! — Эдисон наклонился вперед. — Я знал, что добром это не кончится.
 — Так как, сэр? Будем расследовать или нет? Эдисон помедлил еще мгновение, а затем переключил свое внимание на Эмму. Она увидела выражение его глаз — мрачное и напряженное — и поняла, что Стоукс встревожен не меньше ее.
 — Мы ничего не будем делать, — сказал он. — Вы подождете в экипаже, а я зайду сзади и посмотрю, нет ли кого в саду.
 — Я пойду с вами! — твердо заявила Эмма. — Если там что-то не так, лучше, если нас будет двое.
 — Нет, Эмма.
 Он сделал движение, собираясь выйти.
 — Подождите! — Девушка схватила его за рукав. — Послушайте. Если вы пойдете один, вас могут принять за взломщика.
 — Кем я и стану, если дело обстоит так, как вы описали. Я не хочу, чтобы вы были в этом замешаны.
 — Чепуха! Если мы попадемся вместе, то можем сказать, что приехали с визитом и встревожились за Миранду, когда никто не открыл дверь. Что будет правдой.
 — Даже и не думайте! — Эдисон открыл дверцу и выбрался наружу, — Вы остаетесь здесь, вы меня поняли?
 Не дожидаясь ответа, он захлопнул дверцу и скоро скрылся за углом.
 Подождав некоторое время, Эмма последовала за ним.
 Как только она повернула, то поняла, что ждала слишком долго. Эдисона нигде не было видно. Он уже исчез в тенистом переулке между двумя рядами огороженных садов! С высоких каменных стен свешивались густые лианы и цветущие ползучие растения. Высунувшиеся из-за стен ветви деревьев нависали с обеих сторон над переулком. Летняя листва была густой и обильной, образуя над головой зеленую крышу.
 Она поспешила в затененный переулок, а затем остановилась, пытаясь сориентироваться. С этой стороны трудно было сказать, какая именно калитка ведет в сад Миранды. Девушка попыталась вспомнить, сколько домов она прошла, направляясь к дому Миранды несколькими минутами раньше. Четыре? Или пять? Она не считала.
 Эмма остановилась у четвертой калитки и снова помедлила. Будет очень неловко, если она случайно войдет не в тот сад, подумала Эмма,
 — Вот так я и узнаю, — тихо произнес с верха садовой стены Эдисон, — что вы плохо выполняете приказы.
 Она отскочила назад и быстро посмотрела вверх:
 — Эдисон!..
 Эмма лихорадочно высматривала его среди нависшей листвы. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы заметить его. Он был почти не виден в массе зелени.
 Наконец разглядев его, Эмма сердито заметила:
 — Никогда так больше не делайте! Вы меня напугали.
 — Это пойдет вам на пользу. Но раз уж вы здесь, можете войти в сад. Очевидно, будет лучше держать вас поблизости, чтобы я мог за вами присмотреть.
 Он исчез. Мгновение спустя калитка, тихонько скрипнув, открылась. Эмма быстро шмыгнула в сад. Живая изгородь скрывала от нее задний фасад дома.
 — Идите за мной, — сказал Эдисон.
 Избегая дорожек, он вел ее через зеленые заросли, пока они не оказались около кухонной двери. С минуту он осматривал дом.
 Тишина, исходившая из глубины особняка, казалась зловещей. Эмма осознала, что, хотя она сама настаивала на этом, ей не хочется заходить в дом.
 — Оставайтесь здесь, — прошептал Эдисон.
 Держась в тени изгороди, девушка наблюдала, как он поднимается по ступенькам черного входа и пробует дверь.
 На легко открылась. Эдисон оглянулся на Эмму. Она поняла, что он собирается войти внутрь. Сделав глубокий вдох, Эмма поспешно поднялась по ступенькам и вошла в дом.
 Зловещая тишина снаружи не шла ни в какое сравнение с угрожающим безмолвием внутри. В кухне никого не было, хотя все было готово к работе. Столы были недавно вымыты. Рядом стояла полная овощей корзина, ожидая приготовлений к ужину. На сковороде лежала груда ощипанных и выпотрошенных голубей.
 — Непохоже, чтобы она дала указания закрыть дом и уехать из города? — заметил Эдисон.
 — Да.
 Следом за ним Эмма прошла из кухни в задний холл. Она тут же узнала это место. Именно здесь она стояла в ту ночь, когда пошла за Суоном по черной лестнице. Она посмотрела и увидела, что дверь в библиотеку закрыта.
 Ее обдала новая волна ужасающего холода. Эмма не могла отвести взгляда от двери.
 — Эдисон, библиотека.
 Он как-то странно посмотрел на нее, но, ничего не спросив, пересек холл и открыл дверь.
 При виде царившего внутри хаоса у Эммы захватило дух. Все в библиотеке было перевернуто вверх дном. Но не от этого ее желудок свело судорогой.
 Она не могла не почувствовать знакомый запах смерти.
 Эмма на шаг отступила. Она машинально полезла в сумочку за платком, чтобы закрыть рот. Едва дыша, девушка в ужасе смотрела на фигуру, распростертую на ковре:
 — О Боже, Эдисон! Это?..
 — Да, это Миранда. — Эдисон вошел в комнату и остановился около тела. — Застрелена.
 Эмма нерешительно вошла в библиотеку. Она не сводила глаз с ужасного кровавого пятна, расплывшегося на атласном корсаже дневного платья Миранды.
 — Как это могло случиться в ее же доме? — спросила Эмма. — Слуги наверняка услышали бы выстрел. И где они, кстати? Почему никто не поднял тревогу?
 — Возможно, она отослала их до прихода убийцы. — Эдисон подошел к стоявшему рядом столу и оглядел предметы, разбросанные рядом на полу. — Однако она, но всей видимости, ждала вас.
 Эмма заставила себя отвести взгляд от тела Миранды и сосредоточиться на вещах, лежавших на ковре рядом с блестящими сапогами Эдисона. Там была банка с травами, чайник и единственная чашка. Рядом с чайными принадлежностями валялась разлетевшаяся веером колода карт.
 — Она, очевидно, собиралась провести со мной одно из своих испытаний. — Эмма подняла глаза на Эдисона. — Но зачем? Она ведь уже убедилась, что я подвержена действию эликсира.
 — Да, но если она собиралась уговорить вас стать ее партнером, ей нужно было убедить вас, что вы действительно можете читать карты под его воздействием.
 Полагаю, это объясняет, почему она отослала слуг, — медленно проговорила Эмма. — Если она намеревалась продемонстрировать мне эффект своего эликсира и обговорить детали своего плана, то, вероятно, подумала, что лучше сделать это без свидетелей.
 Эдисон медленно озирал разгром. Несколько книг, которыми Миранда украсила полки, лежали на полу, ковер устилали бумаги, глобус слетел с подставки, ящики стола были выдвинуты.
 — Полагаю, это может быть следствием грабежа, — сказал он.
 — Но вы как будто в этом не уверены?
 — Не уверен. — Он подошел к письменному столу и заглянул в ящики. — Думаю, при сложившихся обстоятельствах мы должны признать, что кто бы это ни сделал, он искал рецепт эликсира из «Книги тайн».
 — И думаете, нашел?
 — Возможно. — Эдисон осмотрел комнату. — Но он должен был что-то найти, ведь, судя по всему, он явно решил, что больше не нуждается в Миранде.
 — Боже мой, Эдисон! Что нам теперь делать?
 — Ответ очевиден. Надо выбираться. И как можно быстрее!
 Стоукс взял девушку за руку. Ее охватила тревога.
 — Эдисон?
 Вам меньше всего надо, чтобы вас связали со вторым убийством.
 Желудок Эммы скрутила немилосердная судорога.
 — Но каким образом кто-то свяжет меня с этим преступлением?
 — Не знаю и не собираюсь выяснять. — Стоукс вытащил ее в холл. — Надо убираться отсюда, пока не вернулись слуги.
 — Я не собираюсь с вами спорить, сэр.
 — Какая приятная неожиданность!
 Они ушли из сада тем же путем, что и вошли. Эмма не осознавала, насколько велико напряжение, пока они не оказались в переулке и не убедились, что он по-прежнему пустынен. И тут у нее закружилась голова.
 — Вы хорошо себя чувствуете? — Эдисон пристально на нее посмотрел. — У вас немного бледный вид.
 — Разумеется, я чувствую себя хорошо. Я уже не первый раз вижу убийство. Это мое второе менее чем за две недели. — Эмма сделала вдох. — Если так пойдет и дальше, я очень скоро к ним привыкну.
 — Как это удачно для вас, моя дорогая! А мне, видимо, придется взять за обыкновение носить с собой нюхательную соль.
 Они поспешили по переулку и вышли на улицу. Эмма увидела ожидавший на углу наемный экипаж. Кучер осел на своем сиденье, мирно похрапывая. Лошадь дремала, подогнув одно копыто.
 Эдисон постучал по стенке экипажа:
 — Просыпайся, кучер, твои пассажиры вернулись. Мы хотим побыстрее уехать.
 Кучер вздрогнул и проснулся.
 — Да, сэр. — С глубоким вздохом он подобрал поводья. — Обычные штучки, — пробормотал он, обращаясь к лошади. — Всегда у них семь пятниц на неделе, сначала говорят: мол, жди — как тут не соснуть, а потом будят и заявляют: мы жутко спешим.
 Эдисон распахнул дверцу экипажа и втолкнул Эмму внутрь. Сел следом, захлопнул дверцу и задернул занавески.
 Эмма обхватила себя руками.
 — Кто мог убить Миранду?
 — Лично я не сомневаюсь, что такое желание есть у многих людей, включая нескольких ревнивых жен, которые бы с радостью ее прикончили. — Эдисон откинулся и посмотрел на Эмму. — Но в настоящий момент, думаю, мы поступим правильно, признав, что человек, убивший ее, кто бы он ни был, имеет отношение к этому проклятому делу с пропавшей книгой и рецептом.
 — Да. — Эмма принялась массировать виски. — Но, Эдисон, вы упомянули в качестве мотива ревность.
 — И что из этого? Не думаю, что это подходящее объяснение в данном случае.
 — Вы забываете, что есть человек, у которого действительно был хороший повод ревновать Миранду к ее многочисленным любовникам.
 Последовала краткая пауза.
 — Действительно, — тихо произнес Эдисон. — Хорошо бы найти Суона до того, как власти придут к тому выводу. У меня к нему есть несколько вопросов.
 — А почему вы думаете, что он вам ответит?
 Эдисон улыбнулся своей загадочной улыбкой;
 — Я предложу ему сделку. В обмен на сведения о прошлом Миранды я предложу ему свою помощь в спасении от властей, если они попытаются арестовать его за ее убийство.
 Эмма застыла.
 Эдисон взглянул на нее:
 — В чем дело?
 — Ни в чем…
 — Проклятие, Эмма! У меня нет настроения играть в игры. Скажите мне, что вам не нравится в моем плане.
 — Это не так уж и важно, сэр. Просто мне пришло в голову, что сделка, которую вы намерены заключить с Суоном, очень напоминает ту, которую вы заключили со мной.
 Стоукс казался раздраженным и озадаченным.
 — Ничего она не напоминает! Эмма пожала плечами:
 — Спасение от петли в обмен на помощь в ваших поисках? Мне это кажется знакомым. Но должна вас предостеречь — не думаю, что это пройдет со Суоном.
 На секунду в глазах Эдисона мелькнула злость. Она исчезла почти мгновенно, без всякого усилия подавленная железным самоконтролем.
 — В том, что я предлагаю, нет ничего похожего на то, о чем условились мы с вами, — ровно произнес он. — Оставьте это и скажите, почему вы думаете, что это не пройдет?
 — Мне кажется, что Суон действительно любил ее, — прошептала Эмма. — И мог убить, но я не думаю, что он продаст вам сведения, способные очернить ее память, даже ради спасения от петли.
 — Похоже, вы в этом уверены?
 Эмма сжала лежавшие на коленях руки.
 — Да.
 — Ваша вера в истинную любовь весьма трогательна, — сказал Эдисон. — Но мой опыт подсказывает, что большинство людей необычайно практичны в таких вопросах, как жизнь, смерть и деньги.
 — Попомните мои слова, — ответила Эмма. — Вы не сможете подкупить Суона. Но если не он убил ее, вы сможете добиться его помощи, дав ему одно обещание.
 — Какое обещание?
 — Поклянитесь ему, что постараетесь найти человека, который на самом деле убил женщину, которую он любил.




 Глава 23


 — Ты не поверишь, Эмма, но все говорят, что это ее ужасно странный слуга Суон вернулся вчера днем в дом и застрелил Миранду, — с удовольствием объявила Летти.
 Эмма отложила в сторону пачку газет, в которых она высматривала новости о «Золотой орхидее». Как обычно, сообщения о пропавшем корабле, возвращающемся с целым состоянием для своих инвесторов, не было. Эмма подняла глаза на Летти, светившуюся от возбуждения.
 Известие о смерти Миранды поразило высший свет незадолго до завтрака. Просто удивительно, как быстро разносятся слухи!
 — Власти уверены, что это Суон ее убил? — осторожно спросила Эмма.
 Хотя в разговоре с Эдисоном она сама высказала подобное предположение, девушка не была до конца удовлетворена этим объяснением. На самом деле чем больше она рассматривала возможность того, что это Суон убил Миранду, тем меньше она ей нравилась.
 Не то чтобы Эмма не могла представить Суона убивающим Миранду в порыве гнева или припадке ревности. Известно, что сильные страсти провоцируют неуравновешенных людей на опасные поступки. Но беда была в том, что этот ответ казался слишком очевидным в данном случае. Ей пришло в голову, что это слишком просто и слишком удобно, учитывая запутанную историю с «Книгой тайн».
 Она подозревала, что Эдисон придерживается того же мнения, хотя и полон решимости найти Суона и поговорить с ним.
 — Уверены. Между прочим, Калиста Дюран сообщила мне, что Бэзил Уэр поговаривает о том, чтобы нанять сыщиков полицейского суда — выследить Суона и передать его в руки правосудия.
 Летти налила себе еще чашку чая и вернулась на желтую софу.
 Она сняла шляпку всего несколько минут назад, когда ворвалась в дом с новостью об убийстве. Ей настолько не терпелось сообщить последнюю новость, что она даже не стала тратить время на переодевание. Летти так и осталась в платье для дневных визитов. Это было изделие из пурпурного и желтого муслина с таким глубоким вырезом, что пышная грудь грозила вывалиться наружу.
 Эмма провела весь день дома, с нетерпением ожидая весточки от Эдисона. Было почти пять, а он все не возвращался. Он должен был привезти новости о поисках Суона.
 — А что говорят о причине убийства? Глаза Летти засверкали.
 — По словам экономки, ни для кого не было секретом, что Миранда постоянно спала с этим человеком. Трудно поверить, правда?
 — Не особенно, — сухо ответила Эмма. — Когда я начала работать компаньонкой, то поразилась, сколько дам из высшего общества с удовольствием пускают в свою постель красивых лакеев.
 — Да, конечно, милая, это всем известно. Но Суон был далеко не красавец. — Летти умолкла и поджала губы, словно размышляя над этим. — Тем не менее я согласна, что в этом человеке было что-то пугающее, что могло притягивать такую женщину, как Миранда.
 — Такую женщину, как Миранда?
 — Я всегда считала, что в делах подобного рода вкус у нее невзыскательный.
 Эмма подняла брови. Совсем недавно, вспомнила она, Летти называла Миранду не иначе, как «образцом вкуса»и «истинным отражением стиля и моды». Похоже, ненасытные шакалы высшего света уже набросились на новую жертву. В обществе нельзя даже умереть, не сделавшись предметом неприятных сплетен,
 — Вы говорите, Летти, что у Миранды и Суона был роман?
 — О, я бы не стала заходить так далеко, назвав их случайную связь романом, милая. Да, она, очевидно, время от времени приглашала его в свою постель, когда у нее под рукой не оказывалось подходящего любовника.
 — Это не объясняет, почему он решил ее убить.
 — Говорят, что она за что-то на него рассердилась и уволила в тот день, когда у нее был бал. Между прочим, золила без рекомендаций. Слуги сообщили, что Суон еще до рассвета уложил свои вещи и ушел. Они все как один заявляют, что он был вне себя от гнева.
 — Понятно.
 — Считают, что с тех пор Суон прятался рядом с домом Миранды, поджидая удобного случая, чтобы отомстить. Вчера, увидев, что слуги ушли на весь день, он зашел в дом, застрелил Миранду и украл серебро.
 — Хм «. — Эмма заставила себя налить еще одну чашку чая, надеясь, что действует спокойно и сдержанно. — Интересно, почему Миранда отослала слуг на весь день? Довольно странно, вам не кажется?
 — О, тут нет никакого секрета! Дворецкий сказал властям, что Миранда дала слугам выходной, чтобы те могли пойти на ярмарку.
 — Как это великодушно с ее стороны! — пробормотала Эмма. — И как на нее непохоже!
 Летти усмехнулась:
 — Если хочешь услышать мое мнение, я подозреваю, что Миранда хотела без помех развлечься с новым любовником, поэтому и избавилась от слуг на целый день.
 — Да зачем ей нужна была такая секретность ради любовного свидания? Она никогда не скрывала своих похождений. Наоборот, она любила хвастать своими победами.
 — Может, это ее новый любовник настоял на полной секретности? — предположила Летти.
 Было ясно, что светские сплетники уже трудились во всю силу.» Бедный Суон, у него нет ни малейшего шанса!«— подумала Эмма. Она надеялась, что он догадался покинуть Лондон.
 Но тогда он, возможно, еще не слышал о смерти своей любимой Миранды. В таком случае, подумала Эмма, Эдисону, возможно, и удастся найти его раньше сыщиков полицейского суда, нанятых Бэзилом Уэром…
 — Почему я должен верить тебе на этот раз?
 Эдисон сложил руки на груди и откинулся на стуле. Его взгляд, устремленный на Одноухого Гарри, был мрачен.
 Эдисона раздражало не то, что Гарри недавно продал его бойцу Ванзы. Он достаточно хорошо знал своего помощника, чтобы время от времени ожидать от него каких-нибудь пакостей. В этот день его раздражало то, что Гарри пришел из доков. И принес с собой огромное количество грязи и навоза, умудрившись заляпать ими дорогой восточный ковер, лежавший на полу в библиотеке.
 Не прошло и нескольких часов, как был пущен слух, что не только полицейские сыщики ищут бывшего слугу леди Эймс, как Гарри оказался у дверей дома Эдисона.
 Он переминался с ноги на ногу по другую сторону письменного стола, напустив на себя пристыженный вид.
 — Я понимаю, вы, наверное, чуток рассержены из-за того, что случилось тогда ночью. Но я вам хоть сто раз поклянусь, мистер Стоукс, не знал я, что этот бандит замыслил вас убить. Это было деловое соглашение, да.
 — Ну, разумеется:
 — Я знал, что вы поймете! — Гарри слабо улыбнулся беззубой улыбкой. — Я просто хотел подзаработать, продав сведения двум покупателям. Ну откуда мне было знать, что этот мерзавец хочет вышибить из вас дух?
 — Забудем, Гарри. У меня нет времени выслушивать твои извинения, даже если они идут от чистого сердца.
 — От чистого, да, клянусь честью своей матери!
 — Что ж, это шаг вперед по сравнению с честью твоей сестры. Она по-прежнему зарабатывает деньги в публичном доме, который открыла в прошлом году?
 — Дела у нее идут хорошо, — заверил его Гарри. — Спасибо, что спросили про нее. Вся наша семья гордится Алисой. Ну так вот, я же понимаю, что должен вам за то, что вытащили меня из реки-то. Мужчина должен платить такие долги! Вот я и пришел.
 — Я так понимаю, что ты пришел в ответ на мои розыски?
 — Точно так. И денег я не возьму. Это чтоб вы знали, что я хочу все между нами уладить.
 Теперь Эдисон заинтересовался:
 — Что у тебя есть?
 — Да услышал, будто вы ищете того малого, Суона, значит, который работал на убитую леди.
 — Ну и?..
 — Думаю, я знаю, где он, — горячо сказал Гарри. — Точнее, где он был сегодня рано утром.
 — И где же?
 — В доках. Искал работу. Тогда-то я ничего такого не подумал. Сказал, мне, мол, работники не нужны. Но потом, когда услышал, что вы его ищете, попытался найти снова.
 Инстинкт и опыт Эдисона подсказывали ему, что на этот раз Гарри говорит правду.
 — Ну и как, удалось?
 — Не очень. Но Молль в» Красном демоне» сказала мне, что видала его потом. Она сказала, что он, значит выглядел странно, вроде как и сердитый был, и грустный. Суон ей сказал, что уходит из города. Что-то плохое случилось, так он сказал, а его, мол, в этом обвинят.
 Эдисон нахмурился:
 — Он сказал, куда пойдет?
 — Нет. — Гарри повертел свою засаленную шапку в руках. — Но еще сказал Молль, что очень хочет повидать одну леди.
 Эдисон положил ладони на крышку стола.
 — Он не упомянул имя?
 Нет. Просто сказал «леди».
 Зловещий холодок пробежал по спине Эдисона, Он медленно поднялся.
 — Откуда она знает, что Суон хотел повидать «леди», прежде чем уйти из города?
 — Так Суон сказал, что поклялся никогда в жизни больше не рисковать своей шеей ни из-за одной юбки, но тут другое дело. Она была к нему добра, он сказал. А теперь она в опасности.
 Позднее в тот же день, не дождавшись от Эдисона никаких известий, Эмма уединилась в своей комнате, чтобы перечитать письмо, пришедшее с утренней почтой. Она сделала это с растущим беспокойством. Эмма очень хорошо знала свою младшую сестру. Дафна определенно собиралась совершить необдуманный поступок.
 «Моя дорогая Эмма!
 В своем последнем письме ты сообщаешь, что скоро у тебя будут деньги. Молю Бога, чтобы ты была права, потому что, клянусь, я больше не могу оставаться здесь, в школе миссис Озгуд для юных леди.
 Должна тебе сказать, что миссис Озгуд с каждым днем ведет себя все более странно. Ты не поверишь, что случилось прошлой ночью. Я не могла уснуть и спустилась вниз, чтобы взять книгу. (Последний модный роман миссис Йорк доставили вчера, и мы все будем по очереди читать его вслух.)
 Идя по коридору к библиотеке, я увидела, что дверь закрыта, а из-под нее пробивается свет. Я приложила ухо к двери и услышала необычные звуки. Как будто в библиотеку пробрался какой-то дикий зверь и роется в книгах.
 Затем последовали ужасные стоны и хрипы. А потом я услышала жуткий вскрик. Испугавшись, что убивают миссис Озгуд, я собрала все свое мужество и открыла дверь.
 Моим глазам представилось поразительное зрелище. Мистер Блэнкеншип, почтенный вдовец, владелец соседней фермы, лежал на диване. Он лежал на миссис Озгуд, если ты можешь себе это вообразить. Брюки у него были спущены до щиколоток, и его очень большой, совершенно голый зад был поднят. Столь же голые ноги миссис Озгуд были разведены в стороны.
 К счастью, они меня не заметили. Ты можешь быть уверена, что я поспешила закрыть дверь и бросилась назад.
 Должна тебе сказать, дорогая сестра, я подозреваю, что стала свидетелем того, что называется» занятие любовью «. Если так, то боюсь, вся эта прекрасная поэзия и романы, которыми мы зачитывались, и даже волнующие истории Байрона ввели нас в заблуждение. Это было, уверяю тебя, в высшей степени смешное зрелище…»
 Эмма сложила письмо и посмотрела в окно, на парк на другой стороне улицы. Она с тоской подумала о том, что нисколько не чувствовала себя смешной в объятиях Эдисона. Воспоминания о мгновениях страсти в карете будут согревать ее всю оставшуюся жизнь.
 Энергичный стук в дверь вывел Эмму из раздумий.
 — Войдите, — сказала она.
 Дверь отворилась. Бэсс, горничная, торопливо сделала реверанс и протянула клочок бумаги.
 — У меня для вас записка, мэм. Ее только что принес на кухню какой-то мальчишка.
 Эмма заволновалась. Это могло быть сообщение от Эдисона. Возможно, ему удалось что-то выяснить. Она вскочила на ноги и поспешила к девушке, чтобы взять записку.
 — Спасибо, Бэсс.
 Эмма развернула бумагу и прочла короткую, кое-как накарябанную записку:
 «Мисс Грейсон!
 Пожалуйста, приходите в парк. Я должен с вами поговорить. Вы в большой опасности.
 Ваш Суон».
 — Боже мой! — Эмма подняла глаза. — Я пойду прогуляюсь в парке, Бэсс. Если придет мистер Стоукс, попросите его подождать меня.
 — Да, мэм.
 Эмма стремительно проскользнула в дверь мимо нее. Сбежала по лестнице, схватила с крючка шляпу и поспешила на улицу. Она спустилась по ступенькам, проскочила, переходя улицу, между двух громыхавших возов сена и быстро вошла в парк. Свежий ветерок шевелил листья на деревьях.
 Эмма остановилась, когда поняла, что не представляет, где может быть Суон. Она решила, что он прячется в кустах поблизости. Вполне вероятно, он следил за домом и видел, как минуту назад она спускалась по ступенькам.
 — Мисс Грейсон!
 Она резко повернулась при звуке скрипучего голоса:
 — Суон!..
 Она нахмурилась при виде человека, прятавшегося в тени раскидистого дерева. Он являл собой печальное зрелище. На нем были драная рубаха и потрепанная куртка и брюки. На плече висела сумка. У Эммы появилось подозрение, что в ней лежали все его пожитки. Было видно, что он несколько дней не брился.
 При виде отчаяния, горевшего в его глазах, у нее защемило сердце.
 Она быстро подошла к Суону и остановилась прямо перед ним. Повинуясь движению души, девушка положила ладонь на грязный рукав.
 — Как вы себя чувствуете?
 — На меня напустили полицейских ищеек, мисс Грейсон. — Суон провел тыльной стороной ладони по лбу. — Но думаю, я оторвусь, если пойду на север.
 — Это вы убили Миранду?
 — Помоги мне Бог, я думал об этом некоторое время, когда она меня выгнала. — Суон на мгновение зажмурился. Когда он открыл глаза, его взгляд был холоден. — Но клянусь, я этого не делал. Ее убил кто-то другой.
 — Понятно.
 — Вы были добры ко мне в Уэр-Касле, мадам. Вы не похожи на других дам. Вы надо мной не смеялись и не просили Миранду одолжить меня на ночь. Потому-то я и пришел предостеречь вас, мисс Грейсон.
 — От чего?
 — Вы в смертельной опасности, верьте мне.
 — Я? — уставилась на него Эмма. — Да чего мне опасаться?
 Не успел Суон ответить, как кусты позади него тихо зашуршали. Он издал испуганный возглас и повернулся. Сумка соскользнула с плеча и упала на землю.
 Из-за разросшегося куста вышел Эдисон. Взгляд у него был холодный и внимательный.
 — Да, Суон. Скажи нам, почему мисс Грейсон находится в опасности.




 Глава 24


 — Я не убивал Миранду, клянусь вам! — Суон отступил назад. Он поднял руку, словно отражая атаку дьявола. — Прошу вас, вы должны мне поверить. Я не убийца. Я не заслуживаю смерти.
 Эмма с упреком посмотрела на Эдисона. Наверняка он должен понимать, что, напугав Суона, они ничего от него не узнают. Эдисон не обратил на нее внимания. Он продолжал сверлить Суона безжалостным взглядом, явно запугивая его.
 — У тебя был, что называется, великолепный мотив, не так ли? — небрежно спросил он.
 Так они ни к чему не придут, подумала Эмма, Она выступила вперед, встав между Суоном и Эдисоном.
 — Мистер Стоукс верит вам, Суон. — Она сердито посмотрела па Эдисона:
 — Не правда ли, сэр?
 Стоукс колебался. Затем пожал плечами:
 — Я хочу рассмотреть доказательства. Убедительные доказательства.
 Вид у Суона был неуверенный. Эмма бросила на Эдисона красноречивый взгляд, прежде чем одарить Суона решительной улыбкой.
 — Мистер Стоукс собирается найти настоящего убийцу, — сказала она.
 Глаза Суона расширились.
 — Правда?
 — Правда. А вы должны помочь, ответив на его вопросы.
 Эдисон не сводил со Суона взгляда.
 — Я не спрашивал тебя, ты ли убил Миранду. Я спросил, почему ты думаешь, что мисс Грейсон в опасности?
 — Но это я и хотел объяснить ей, сэр. — Большие грязные ладони Суона судорожно сжимались и разжимались. — Я боюсь, что тот же человек, который убил Миранду, теперь станет преследовать мисс Грейсон.
 — Но зачем ему меня убивать? — потребовала ответа Эмма.
 Суон быстро взглянул на нее.
 — Вы не поняли, мэм. Я не думаю, что он хочет вас убить. По крайней мере, не сейчас. Думаю, он может попытаться как-то вас использовать.
 — Это весьма обнадеживает, — сухо произнесла Эмма.
 — Черт побери, парень! — Эдисон схватил Суона за ворот рваной рубахи. — Кто преследует мисс Грейсон?
 — В том-то и дело, сэр, — начал заикаться Суон. — Я точно не знаю, кто он. Я только знаю, что Миранда его боялась, и теперь она мертва. И я думаю, он хочет добраться и до мисс Грейсон.
 — Почему? — спросил Эдисон.
 Суон, казалось, сейчас потеряет сознание. Эмма не смогла вынести выражения ужаса в его глазах. Она дотронулась до руки Эдисона, которой тот держал его за воротник.
 — Отпустите, сэр. Вы же видите, что он напуган.
 — Мне наплевать на состояние его нервов. Мне нужен ответ.
 — Таким образом вы никогда его не получите. — Эмма крепче сжала руку Эдисона. — Ради Бога, сэр, вы душите его! В таком состоянии он едва может дышать, не то что говорить. Отпустите его! Тогда он с нами поговорит. Да, Суон?
 — Д-да, .
 Суон не сводил испуганного взгляда расширенных глаз с Эдисона.
 Стоукс колебался. Затем, брезгливо искривив рот, отпустил воротник Суона:
 — Очень хорошо, ты свободен. Говори. И побыстрее!
 Эмма ободряюще улыбнулась Суону:
 — Вам будет легче, если вы начнете с начала. Расскажите нам о Миранде.
 Суон моргнул несколько раз и, отведя взгляд от Эдисона, посмотрел на Эмму:
 — А что тут рассказывать? Я был достаточно глуп, чтобы подумать, будто она любит меня. Меня, своего лакея, не больше. — Он отер лоб кулаком. — Когда я вспоминаю, все кажется мне ужасным сном.
 — Когда вы с ней познакомились? — мягко спросила Эмма.
 — В начале сезона. Когда она приехала в город, у нее вообще не было слуг. Миранда сняла через агентство дом с полным штатом прислуги. — Суон вздохнул. — Я думал, что буду работать на кухне или в саду. Я удивился, когда она дала мне такую красивую ливрею и сказала, что я буду ее личным лакеем.
 — И давно ты из лакеев перешел в любовники? — напрямик спросил Эдисон.
 — Недавно. — Суон посмотрел на носки своих потертых башмаков. — Наверное, я влюбился в нее с первого же мгновения, как увидел. Она была такой красивой! Я только хотел служить ей. Когда она пригласила меня в свою постель, я подумал, что оказался с ангелом на небесах.
 — Я бы сказал, что у нее больше общего с ведьмой, — заметил Эдисон.
 Суон не поднял взгляда.
 — Вы правы, сэр. Но я не скоро это понял. Прошло много времени, прежде чем я осознал, что стал ее любимчиком только потому, что казался ей забавным. Как комнатная собачка, если вы понимаете.
 — О Суон!.. — прошептала Эмма.
 Он поднял глаза, встретившись с ней взглядом.
 — Она звала меня в свою постель, только когда ей наскучивали ее утонченные любовники-джентльмены. Мне не следовало влюбляться в леди.
 — снова проговорила Эмма. — Мы, те, кто находится в услужении, должны быть так осторожны в подобных вещах.
 Эдисон раздраженно посмотрел на нее и повернулся к Суону:
 — Давай перейдем к более важным делам, чем состояние твоего сердца. Как ты узнал, что Миранда раньше была актрисой?
 Суон искренне удивился:
 — Вы знаете о ее карьере на сцене?
 — Немного, — ответил Эдисон. — Скажи нам, что ты об этом знаешь?
 — Не очень много, — сказал Суон. — По-моему, она не хотела, чтобы об этом узнали. Но однажды ночью она вернулась домой с какого-то бала в странном настроении. Она много выпила. И говорила о том, какие глупцы вращаются в высшем свете. Как легко их провести.
 — Именно тогда она сказала вам, что когда-то была актрисой? — спросила Эмма.
 — Не совсем. — Суон покраснел. — Сначала она захотела, чтобы я занялся с ней любовью. Прямо в библиотеке. На письменном столе, если можно в это поверить,
 Эмма вытаращила глаза:
 — На столе?
 — У богатых иногда бывают странные причуды, — пояснил Суон.
 — Да, но на столе?:..
 — Однажды она настояла, чтобы мы занялись этим на лестнице, — признался Суон, становясь пунцовым.
 — Боже мой!
 — Было ужасно неудобно, — заметил Суон.
 — Могу себе представить. На этих твердых ступеньках. То есть я хочу сказать, как можно…
 — Кажется, мы опять уклоняемся от темы, — сурово перебил Эдисон, — Что случилось после… э… инцидента на столе, Суон?
 — Как я сказал, у нее было странное настроение в ту ночь. Она хотела с кем-нибудь поговорить. У нее были благородные джентльмены-любовники и модные друзья, но, понимаете, я думаю, она была очень одинока.
 — Одинока, как паук, поджидающий жертву, — пробормотал Эдисон.
 Эмма бросила на него уничтожающий взгляд:
 — Продолжайте, Суон.
 — Миранда сказала, что когда-то была великой актрисой. Говорила о том, как все ее любили, когда она выступала на сцене. Она сказала, что ничто не сравнится с тем чувством, которое испытываешь, стоя на сцене перед неистово рукоплещущей публикой. Потом Миранда открыла ящик стола и показала мне коробку, полную афиш и рецензий.
 — Она сказала вам, как из актрисы превратилась в светскую даму? — спросила Эмма.
 Суон помедлил, наморщив лоб в раздумье.
 — Все было как-то туманно, правда. Но у меня создалось впечатление, что в нее влюбился какой-то богатый джентльмен и женился на ней вопреки воле своей семьи. Они уехали жить в Шотландию, потому что отец выгнал его без гроша. Но потом, когда его родители умерли, он получил наследство.
 — Это был незабвенный покойный лорд Эймс? — спросил Эдисон.
 Суон кивнул:
 — Да. Во всяком случае, Миранда сказала что-то о том, что он умер вскоре, как получил наследство.
 — Очень удобно, — заметил Эдисон. — Ты прав насчет туманности этой истории. Я навел справки, но не смог найти ни одной семьи, связанной с Мирандой. В Йоркшире есть лорд Эймс, но он ей не родственник.
 — Миранда сказала, что у ее мужа не было другой родни, — сказал Суон.
 Эдисон поднял брови:
 — Значит, Миранда унаследовала все состояние, так?
 — Она сказала, что с помощью этих денег вернулась в Англию и заняла свое место в свете. — Суон взглянул на него:
 — Это все, что я знаю о ее прошлом, клянусь. Только вот…
 — Только — что? — подбодрила его Эмма. Суон нахмурился:
 — По-моему, она унаследовала небольшое состояние. На самом деле его хватило бы только на один сезон.
 — Это объясняет, почему я не мог обнаружить никаких сведений относительно ее вложений, — пробормотал Эдисон. — У нее их просто не было.
 — А почему вы подумали, что денег у нее было только на один сезон, Суон? — поинтересовалась Эмма.
 — Потому что она была одержима мыслью раздобыть денег. Она намекала, что если ее план сработает, ей больше никогда не придется беспокоиться. Я не знаю подробностей, но это касалось вас, мисс Грейсон.
 Эдисон, казалось, задумался.
 — Когда ты решил, что Миранде для ее замыслов необходима мисс Грейсон?
 — Во время приема в Уэр-Касле, — сказал Суон. — Случилось что-то, что убедило Миранду, будто скоро она станет богаче Креза. Не знаю, что это было. Знаю только, она убедилась, что для осуществления ее плана ей нужна была мисс Грейсон.
 Эдисон взглянул на Эмму, а затем снова обратился к Суону;
 — Миранда когда-нибудь упоминала про особую книгу или манускрипт?
 Суон снова нахмурился:
 — Нет. Миранда не слишком интересовалась книгами.
 — А что вы знаете про ее особый чай? — быстро спросила Эмма.
 Суон сделал отрицательный жест рукой:
 — Только то, что она всегда подавала его каждой своей новой знакомой, когда приглашала их поиграть в карты. Миранда говорила, что это прекрасный тоник, но, по правде говоря, не думаю, чтобы она когда-нибудь пила его сама.
 — Миранда не говорила, где взяла рецепт? — спросил Эдисон.
 — Нет. Может, она узнала его, когда жила в Шотландии? Я слышал, у них там диковинная еда и питье.
 — Как ты думаешь, Миранда с мужем когда-нибудь ездили на континент? — спросил Эдисон.
 — Она говорила, что у них никогда не было денег на путешествия, — Суон снова нахмурился. — Но однажды я подумал…
 — О чем? — вкрадчиво проговорила Эмма.
 — Да так, ничего особенного. Однажды Миранда рассердилась на горничную, пролившую чай на одну из ее подруг. Она обругала девушку на незнакомом мне языке. А гостья засмеялась и поздравила Миранду с великолепным знанием итальянского языка.
 Эмма заметила в глазах Эдисона знакомый блеск. Она поняла, о чем он думает, но мягко покачала головой, предлагая ему молчать. Она одарила Суона новой улыбкой.
 — Многие учат итальянский, как и французский, и греческий языки, — сказала она.
 — Сомневаюсь, что многие актрисы учат языки, — заметил Эдисон, — Особенно те, что никогда не выступали в гастролирующей труппе.
 Эмма не обратила на него внимания:
 — Суон, вы решили, что Миранда какое-то время жила в Италии, потому что знала несколько итальянских ругательств?
 — Когда гостья стала над ней подшучивать, Миранда сказала что-то насчет своей воспитательницы в детстве. Но гостья возразила, что ни одна воспитательница не станет учить таким непристойностям. Миранда лишь рассмеялась и сменила тему. Но я видел, что этот вопрос ей неприятен. И тогда я над этим задумался. — Суон помолчал. — Зачем ей лгать, была она за границей или нет?
 — В самом деле, зачем? — тихо повторил Эдисон. — Скажи мне, что ты искал в ту ночь, когда обыскивал мой кабинет?
 Суон побелел. Новая волна ужаса исказила его лицо.
 — Вы и об этом знаете? Клянусь, я ничего не украл, сэр. Я только все там осмотрел.
 — Я знаю, что ты ничего не взял. Что же ты надеялся найти?
 — Не знаю. В том-то и дело, если вы понимаете.
 — Странный способ вести поиски, — проговорил Эдисон.
 Суон облизал губы и бросил на Эмму умоляющий взгляд. Затем снова повернулся к Стоуксу:
 — Я же сказал вам, что иногда Миранда вела себя странно. Когда мы вернулись из Уэр-Касла, она была одержима идеей вовлечь мисс Грейсон в свой план. Думаю, она зашла так далеко, чтобы попытаться заставить мисс Грейсон служить ей. Но она сказала, что на ее пути стоите вы, сэр. Миранда хотела узнать о вас побольше.
 — Она убила Чилтона Крэйна, пытаясь лишить мисс Грейсон ее места у леди Мэйсфилд? — спросил Эдисон.
 Лицо Суона исказилось, отразив горечь и растерянность.
 — Тогда я сказал себе, что моя прекрасная Миранда не опустится до убийства ради выполнения своего плана.
 Но теперь я уже не так уверен. Я точно знаю, что она была в ярости в ту ночь, когда вы и мисс Грейсон объявили о своей помолвке. На следующий день она сказала мне, что вы все погубили.
 — Она была убеждена, что помолвка ненастоящая, — сказала Эмма. — Поэтому и послала вас обыскать кабинет мистера Стоукса в поисках доказательств.
 Суон тяжко вздохнул:
 — Когда я вернулся, не найдя ничего полезного, она пришла в ярость и сказала, что ей от меня нет никакой пользы. Тогда она меня и уволила.
 — Это ты в тот день стрелял в меня в лесу недалеко от Уэр-Касла? — как бы между прочим спросил Эдисон.
 — Стрелял в вас?! — Суона, без сомнения, поразил заданный вопрос. — Нет, сэр. Клянусь вам, я никогда ничего подобного не делал!
 Эмма бросила быстрый взгляд на Эдисона. Он, казалось, ненадолго задумался, а затем наклонил голову в знак согласия.
 — Тогда это скорее всего была Миранда, — произнес он, будто бы случай в лесу был не более чем краткое, досадное столкновение с надоедливым насекомым. — Отчаянная попытка избавиться от меня до того, как мы все вернемся в город.
 — Она ничего не понимала в пистолетах, — осмелился высказаться Суон. — Она всегда носила один с собой, хотя это ее все же не спасло. Я как-то спросил ее, не боится ли она бандитов или разбойников с большой дороги. Миранда тогда ответила, что ее беспокоят совсем другой злодей.
 — Она сказала, кто он? — спросил Эдисон.
 Суон покачал головой:
 — Нет. Она просто дала понять, что этот человек может охотиться за чем-то, что у нее есть. Оказалось, что она была права в своих опасениях. Он убил ее!
 На лице Эдисона отразилось сомнение, но он ничего не сказал.
 — Это правда, я клянусь, сэр! Миранда никогда не хотела об этом говорить. — Суон сглотнул стоявший: в горле комок. — Я ведь был всего лишь ее лакеем.
 Эдисон внимательно на него посмотрел:
 — Почему ты думаешь, что таинственный бандит может преследовать мисс Грейсон после смерти Миранды?
 Суон колебался.
 — Скажи мне! — настаивал Эдисон.
 — Знаете, сэр, только когда я узнал о смерти Миранды, я начал думать. Ее волновал только план обогащения.
 — И? — подбодрила Эмма.
 Ответил ей Эдисон:
 — Суон пришел к правильному выводу, Эмма. Если вы были нужны Миранде, чтобы сработал ее план, вполне понятно, что человеку, убившему ее ради этого секрета, вы тоже нужны.
 «Проклятый рецепт чая!»— подумала Эмма.
 Суон с несчастным видом посмотрел на нее:
 — Мне очень жаль, мисс Грейсон… Она положила руку ему на рукав:
 — Вам не за что себя винить, мистер Суон. Вы не виноваты.
 — Мне нужно было послушаться других, — устало проговорил он. — Все, от грума до экономки, твердили мне одно и то же, но я не обращал внимания.
 — И что же они говорили? — спросила Эмма.
 — Все они предостерегали меня, что нет ничего более глупого и безнадежного, чем влюбиться в свою хозяйку.




 Глава 25


 Немного погодя Эмма стояла в тени дерева, сложив руки на груди, и смотрела, как Суон уходит по одной из парковых дорожек. Через мгновение он пропал из виду.
 — Вы были правы. Она, должно быть, была любовницей Фаррела Блу в Италии, — спокойно произнес Эдисон. — Вероятно, Миранда убила его, когда ему удалось расшифровать рецепт эликсира.
 — Будучи его любовницей, она, наверное, достаточно узнала о Ванзе, чтобы понять, что за книгой скорее всего кто-то придет.
 Эдисон кивнул:
 — Поэтому она устроила пожар и бросила книгу в огонь, надеясь замести следы. Все сходится.
 Эмма слышала шелест листьев у себя над головой и остро ощущала присутствие Эдисона: одной рукой он опирался о ствол дерева как раз у нее над головой. С видом глубокой задумчивости он тоже смотрел в ту сторону, где исчез Суон.
 Она подняла на Стоукса глаза:
 — Вы были очень добры, послав Суона в свое поместье в Йоркшире.
 — Добр? — Эдисон нахмурился. — Нет тут никакой доброты. Отослав его, я поступил практично. Девушка спрятала быструю улыбку.
 — Конечно, сэр. Мне следовало догадаться, что, когда вы велели ему отправляться в ваше поместье, вы, как обычно, действовали из практических соображений. Спрятать человека, разыскиваемого за убийство одной из виднейших дам света, — поступок, в высшей степени отвечающий здравому смыслу.
 Стоукс бросил на нее раздраженный взгляд:
 — Суон будет в безопасности в Виндермере, пока я не проясню ситуацию здесь, в Лондоне. И что важнее: он не будет путаться у меня под ногами.
 — Хотите сказать, что вам не придется о нем беспокоиться, пока вы будете заниматься своими делами.
 — Мне и так забот хватает. — Он постучал пальцем по стволу. — Все и так уже достаточно осложнилось.
 — Да, конечно. — Она откашлялась. — Говоря об осложнениях…
 — А что такое?
 Эмма собралась с духом:
 — Мне просто пришло в голову, что я стала одним из них.
 — Что вы этим хотите сказать?
 — Вы наняли меня, чтобы я сыграла роль приманки и отвлекла внимание Миранды, пока вы будете искать пропавшую книгу, — напряженно произнесла она. — Теперь, когда она мертва, мне больше нечего для вас делать. Полагаю, я вам больше не нужна.
 — Проклятие, Эмма.
 — Понимаю вас, сэр, — заверила она. — Просто наше соглашение неожиданным образом потеряло силу.
 — Думаю, да, убийство можно классифицировать как неожиданность.
 — А это означает, что некоторые условия, не выполненные в надлежащее время, теперь превратились в неотложные.
 Все время говорили, что позаботитесь об этом, — с упреком сказала Эмма. — Но так и не занялись. А теперь, когда наша совместная деятельность закончилась, я должна настоятельно просить вас выполнить вашу часть сделки.
 Повернув голову, Эдисон посмотрел на нее. В его глазах зажегся нехороший огонек.
 — Если вы опять о своих чертовых рекомендациях…
 — Но вы же пообещали написать их!
 — Несмотря на ваше предположение, вы еще не выполнили работу, для которой я вас нанимал.
 — Не понимаю.
 По-прежнему опираясь на ствол дерева над ее головой, Стоукс наклонился к ней очень близко.
 — Вы все еще мне нужны.
 Его губы были всего в нескольких дюймах от ее рта. Внезапно Эмме стало трудно дышать.
 — Да, мисс Грейсон, очень нужны.
 Быстрым движением, пока она не поняла, что он собирается делать, Эдисон прижал ее к стволу дерева. Теперь протестовать было уже поздно, даже если бы она и захотела это сделать. Его губы прижались к ее губам, твердые, пылающие, настойчивые.
 Взрыв ощущений был резким и острым, как было всегда, когда он ее целовал. Ее теория о том, что к таким вещам привыкаешь, не оправдывается, подумала Эмма. Она легко вздохнула и обвила руками его шею.
 Стоукс зажал ее ноги между своими, и его поцелуй стал еще настойчивее. Колени у девушки подогнулись. Она задохнулась, когда мгновение спустя Эдисон отпустил ее. Когда Эмма открыла глаза, то увидела, что Стоукс смотрит на нее своим темным, загадочным взглядом.
 — Теперь мне нужно всего лишь найти способ защитить вас, — сказал он.
 Эмма осознала, что по меньшей мере дважды открыла и закрыла рот, прежде чем ей удалось взять себя в руки. Его поцелуи явно влияют на ее мыслительные способности.
 Внезапно девушку поразила ужасная мысль. Жизнь станет куда менее волнующей, когда закончится срок ее работы. Задумываться об этой перспективе ей не хотелось.
 — Защитить меня?
 Она понимала, что кажется идиоткой, но все еще испытывала трудности, собирая разбежавшиеся мысли.
 — Возможно, убивший Миранду охотился за «Книгой тайн». Тогда, вероятно, вам бояться нечего. Но вполне возможно, что тот, кто ее убил, просто искал рецепт А в этом случае…
 — И если он знает о небольших опытах Миранды надо мной, убийца может посчитать, что я могу быть ему полезна. — Эмма наморщила нос. — Как мило! Но вы все время говорите, что рецепты в книге ничего не значат. Кто же поверит, что они на самом деле действуют?
 — Миранда верила, например.
 Эмма застонала:
 — Да, конечно. Но кто еще окажется настолько легковерным, чтобы поверить в какие-то тайные знания?
 — Член Ванзагарского общества, — без околичностей ответил Эдисон.
 — Но члены Общества — образованные господа, как и вы, сэр. Они не станут верить рецепту, который интересен только как часть древней истории. Они не стали бы совершать убийство ради обладания им.
 — фанатичные ученики Ванзы. Некоторые из них настолько погрузились в философию, что полностью оторвались от реальности. Они склонны верить самой невероятной чепухе. — Эдисон взглянул в сторону дома Летти. — А в этом случае один из них зашел так далеко, что убил ради своих убеждений.
 Эмма подавила пронзившее ее неприятное ощущение. Вот уж чего ей не нужно, так это еще одного дурного предчувствия. Она уже и без того встревожена.
 — Что ж, нужно посмотреть на дело с другой стороны, сэр. Если этот таинственный человек убил Миранду из-за рецепта и считает, что я нужна ему для его применения, вряд ли он станет меня убивать.
 — Верно, но он может вас похитить.
 — О!.. — Эмма поразмыслила. — Полагаю, для вас это несколько неудобно?
 Его губы изогнулись.
 — Более чем неудобно. — Улыбка пропала так же быстро, как и появилась. — Думаю, что больше не смогу обеспечивать вашу безопасность в доме леди Мэйфилд.
 — Что вы хотите этим сказать?
 — Я собираюсь нанять пару сыщиков, чтобы приглядывали за вами. А сделать это без того, чтобы не объяснить леди Мэйфилд, что происходит, будет невозможно.
 — Ну и в чем же здесь затруднение? — Эмма закатила глаза. — Если я знаю Летти, она будет в восторге.
 — Она-то, может, и будет в восторге, но не будет молчать об этом. Сегодня к полуночи об этой истории узнает весь город, убийца будет предупрежден и, вероятно, исчезнет раньше, чем я смогу его найти.
 Эмма поморщилась. Он был прав. Любовь Летти к сплетням перевесит любое обещание молчать.
 — Понимаю.
 — Я должен найти для вас более надежное место.
 — Хотела бы я, чтобы вы не говорили обо мне как о Дорогостоящей безделушке, которую надо поместить в сейф, — пробормотала она.
 — Что вы! Вы чрезвычайно ценный товар, мисс Грейсон. Я не намерен вас потерять.
 Она не могла понять, шутит он или нет, поэтому решила проигнорировать его замечание.
 — Вы предлагаете отправить меня в одно из ваших поместий, как Суона?
 Он покачал головой:
 — Нет, это не подойдет. Если я отошлю вас, убийца решит, что я напал на его след. Он может совершить какой-нибудь необдуманный поступок, а может и вовсе уехать из страны.
 Эмма развела руками:
 — Похоже, я стала для вас серьезным осложнением, сэр. Как вы поступите?
 — Самым разумным, — медленно начал он, — было бы поселить вас в моем городском особняке.
 Девушка замерла:
 — Нет, это абсолютно невозможно! Вы не можете предлагать это серьезно, сэр.
 Он задумчиво на нее посмотрел:
 — Почему бы и нет?
 — Почему бы и нет? Вы с ума сошли! Джентльмен не может поселить в своем городском особняке свою невесту. В глазах света я стану вашей любовницей. Никакие рекомендации, даже самые блестящие, не перевесят этого клейма.
 — Эмма…
 — Я буду вынуждена переменить имя, выкрасить волосы и придумать для себя новое прошлое. Это вызовет массу трудностей. Мне же нужно думать и о своей сестре! Я не могу просто взять и исчезнуть с лица земли!..
 — Эмма, послушайте меня…
 — Нет, я не стану слушать, как вы пытаетесь уговорить меня. Меня не волнует, сколько денег вы мне предложите. Я не перееду в ваш городской особняк!
 — Если вам так неприятна мысль быть моей любовницей, — произнес он до странности нейтральным тоном, — почему бы вам не переехать ко мне в качестве жены?
 — Вашей жены? — Она вскинула руки, взволновавшись сверх всяких ожиданий. — Нет, по вас и в самом деле плачет сумасшедший дом.
 — Думаю, это — спорное заявление.
 Она взялась за отвороты его пальто и, поднявшись на цыпочки, сердито заглянула в его полузакрытые глаза.
 — Попытайтесь думать яснее, сэр. Такая бестолковость, это на вас не похоже. Когда дело будет сделано, мне будет почти невозможно скрыть свое настоящее имя, если я выступлю в роли вашей жены.
 — А если мы сделаем это по-настоящему? — очень тихо спросил он.
 Охвативший ее гнев был так силен, что Эмма даже не решилась заговорить. Да как он смеет так легкомысленно подходить к такому важному поступку? Ее сердце вот-вот разобьется, а он видит в этом только повод для шуток.
 Девушка очень спокойно разжала пальцы и отступила на шаг, повернулась к нему спиной и уставилась на дорогу.
 — Не самое подходящее время высмеивать меня, сэр, — очень холодно проговорила она. — Нам надо решать более важные дела.
 Стоукс долго молчал, стоя позади нее.
 — Прошу прощения, — ровно сказал он. — Вы, разумеется, правы. Сейчас не время для шуток.
 — Я рада, что вы это понимаете.
 — Тем не менее надо придумать, куда вас поместить, пока это дело не закончится.
 Эмма подавила злость и боль, угрожавшие захлестнуть ее. Думай, приказала она своему захваченному врасплох разуму. Думай быстрее, а то неизвестно, какая очередная идиотская мысль придет в голову этому человеку.
 — Леди Эксбридж, — наконец сказала она.
 — А что с ней?
 — Я перееду к ней.
 — Что?
 — Подумайте, сэр. Это же совершенно очевидно. В самом деле, что может быть более естественным в глазах света, если ваша невеста поселится в доме вашей бабушки?
 Настал его черед смотреть на нее так, словно она сошла с ума.
 — Это самое немыслимое, самое смехотворное, самое безумное предложение, которое я когда-либо слышал.
 — Почему? Ей вы можете совершенно точно сказать, что происходит. Она не сплетница. Ее чувство семейной ответственности гарантирует сохранение ваших тайн.
 — Вы не понимаете того, о чем говорите, — сказал он. — Даже если я и соглашусь на такой план, она откажется.
 Эмма пожала плечами:
 — Спросите ее сами.
 Сложив руки за спиной, Эдисон стоял у окна в гостиной своей бабки. Он смотрел через двор на массивные ворота, преграждавшие вход на территорию крепости. Эмма сидела тихо, кротко сложив руки на коленях.
 — Понимаю, — проговорила Виктория после долгих размышлений.
 Это были первые слова, произнесенные ею, после того как Эдисон обрисовал ей создавшееся положение.
 Он все еще не мог поверить, что Эмма уговорила его приехать сюда и попросить помощи у бабки. Он настроил себя на отказ. Она, конечно же, откажет. Абсурдно думать, что Виктория поможет ему защитить Эмму.
 Все было бы гораздо проще, если бы Эмма согласилась переехать в его дом, думал он. Но она отказалась даже обдумывать такую возможность.
 Тревога, которую он увидел в ее глазах, когда предложил ей стать его женой, наполнила его странной пустотой и холодом. Минутой раньше Эмма вернула ему поцелуй со страстью, от которой он чуть не растаял. А в следующее мгновение отказалась даже подумать о замужестве.
 Интересно, когда он сам начал задумываться об этом? Казалось, эта мысль засела у него в мозгу с момента их первой встречи.
 — Уверена, для вас большое облегчение узнать, что моя помолвка с вашим внуком на самом деле фальшивая, леди Эксбридж, — ободряюще сказала Эмма. — Я всего лишь играю роль, чтобы помочь ему поймать вора.
 Эдисон подавил настойчивое желание пересечь комнату, выхватить ее из кресла и сказать, что в их взаимной страсти нет никакой фальши.
 — По вполне понятным причинам, — беспечно продолжала Эмма, — я не могла всего этого сказать, когда вы пригласили меня на чай. Но со смертью леди Эймс дело приняло серьезный оборот.
 — Это еще мягко сказано.
 — Голос Виктории прозвучал очень сухо.
 Эдисон резко повернулся:
 — Проклятие, я же вам говорил, что ничего не выйдет, Эмма! Идемте, нечего терять здесь время!
 Девушка даже не двинулась.
 — Но, сэр, вы должны дать вашей бабушке хотя бы несколько минут, чтобы оценить ситуацию. Мы без предупреждения обрушили на нее всю эту историю. Ей нужно хотя бы подумать.
 Виктория как-то странно посмотрела на нее:
 — Вы говорите, что мой внук нанял вас, чтобы вы помогли ему найти пропавшую книгу?
 — Да, мадам, я должна была стать приманкой.
 — Эмма грустно улыбнулась. — В тот момент я остро нуждалась в работе, поэтому и согласилась в обмен на хорошее жалованье и достойные рекомендации.
 Виктория нахмурилась:
 — Рекомендации?
 — Я более чем уверена, что рекомендации от джентльмена такого положения, как мистер Стоукс, откроют для меня все двери, а так как я не знаю, сколько мне еще ждать, когда некоторые мои финансовые вложения принесут плоды, возможно, мне придется поискать новое место…
 — Эмма, — сквозь зубы окликнул ее Эдисон. — Вы отклоняетесь от темы!
 — Да, — согласилась девушка. — Итак, мадам, как я уже говорила, все ужасно запуталось. И теперь мистер Стоукс говорит, что нам необходима помощь человека, которому мы сможем доверять, если продолжим свои поиски. Естественно, в первую очередь мы подумали о вас.
 — Леди Мэйфилд — добрая душа и, сама того не зная, конечно, очень помогла нам, — храбро продвигалась вперед Эмма. — Но мы не можем ей доверять. Уверена, вы понимаете.
 Виктория фыркнула:
 — Летти не может хранить тайну, даже если от этого зависит ее жизнь. Она заядлая сплетница.
 — Боюсь, вы правы, мадам.
 Виктория бросила загадочный взгляд на Эдисона:
 — А почему, могу я узнать, вы решили обратиться за помощью в этом деле ко мне?
 — Мистер Стоукс почувствовал, и совершенно верно, что такой важный секрет он может доверить только члену своей семьи. — Эмма помолчала. — А так как вы его единственная родственница, мы пришли прямо к вам.
 Эдисон снова принялся рассматривать ворота. Он ждал, что Виктория сейчас объявит своим звучным голосом, что она ничем не обязана ему помогать.
 — Первое, что мы должны сделать, — бодро проговорила Виктория, — это отвезти вас к хорошей модистке, мисс Грейсон. Хуже склонности Летти к сплетням может быть только ее вкус. Вырез вашего платья слишком глубок.




 Глава 26


 — Я же говорила, что она нам поможет.
 Эмма самодовольно улыбнулась, принимая предложение Эдисона потанцевать во время бала позднее в этот же день.
 — Говорили.
 Он посмотрел через переполненную бальную залу туда, где в окружении дорого одетых почтенных дам стояла Виктория.
 Эмма проследила его взгляд. Виктория была блистательна в серебристом атласном платье, отделанном серебряными цветами, и таком же тюрбане. В тот момент, когда на нее смотрела Эмма, она томно обмахивалась красиво отделанным серебряным веером.
 — Как ей идет это платье! — сказала девушка. — Она затмевает всех своих соседок. У вашей бабушки прекрасный вкус.
 — Этого у нее не отнимешь. — Эдисон поднял брови и многозначительно взглянул на вырез Эммы. — Я знал, что платья, которые для вас выбрала Летти, слишком откровенны.
 — Вы не должны критиковать Летти. Она нам очень помогла. Она сделала все, как вы хотели, хотя даже не знала о вашем плане.
 Летти была поражена, узнав, что Виктория пригласила Эмму переехать к ней.
 — Кто бы мог подумать, что старая гордячка вдруг так смягчится? — усмехнулась Летти, когда Эмма объяснила ей ситуацию. — Но для тебя это чудесная новость, моя милая. Не могу дождаться, чтобы рассказать всем,
 Что преграда между Викторией и ее внуком наконец-то рухнула. Клянусь, сегодня вечером это будет главной темой на балах!..
 И она тут же помчалась разносить свежую сплетню, пока Эмма отправилась к портнихе, чтобы уменьшить вырезы в своих платьях. Эдисон уехал по своим таинственным делам. Он пропадал весь остаток дня и появился как раз вовремя, чтобы сопроводить Эмму и Викторию на бал к Бродрикам.
 — Теперь, когда я устроилась, каковы ваши планы, сэр? — спросила Эмма, пока они кружились в вальсе.
 — Я нанял двух сыщиков полицейского суда, чтобы те день и ночь следили за домом бабушки. Один из них будет сопровождать вас, если вы поедете куда-нибудь без меня.
 — Вы думаете, преступник не заметит двух сыщиков, все время находящихся рядом?
 — Когда они будут на посту, они станут одеваться грумами.
 — Хм!.. — Эмма обдумала создавшееся положение. — А вы, сэр? Как вы собираетесь продолжать свои поиски?
 — Теперь, когда за вами будет кто-то присматривать, моим следующим шагом станет попытка выманить из своего укрытия таинственного бойца Ванзы. Когда я его схвачу, то заставлю назвать имя учителя, которому он служит.
 — Вы считаете, что его учитель-мошенник и есть убийца, да?
 — Я еще не уверен, что он убийца, но убежден, что он, по всей видимости, причастен к этому делу. Когда я узнаю, кто он, думаю, получу ключ ко всему остальному.
 Эмма с беспокойством посмотрела на него:
 — Что-то подсказывает мне, что это будет не так-то просто.
 — Напротив, я думаю, все пройдет гладко. Как обычно бывает, когда дело задумывается и осуществляется на основе логики и интеллекта.
 — Но что же делать мне, пока вы будете играть в свои опасные игры с бойцом Ванзы?
 Ничего.
 — Ничего? — Эмма нахмурилась. — Но я же должна вам помогать! Вы для этого меня нанимали. Я настаиваю, чтобы мне позволили выполнять мои обязанности.
 — Ваша задача состоит в том, чтобы держаться подальше от неприятностей, — сказал Эдисон. — Я не хочу беспокоиться о вас, пока буду заниматься поисками этого проклятого бойца Ванзы.
 Такое небрежное отстранение ее от участия в расследовании — это показалось Эмме слишком.
 — Послушайте, Эдисон, я профессионал. Я не стану мириться с тем, что со мной обращаются, как с багажом, который убирают в чулан, пока он не понадобится. Вы прекрасно знаете, что пока я была вам весьма полезна.
 — Весьма.
 Его снисходительный тон привел Эмму в ярость.
 — Проклятие, Эдисон, если вы не позволите мне выполнять мои обязанности, я немедленно уволюсь!
 — Вы не можете оставить свое место. Вы еще не получили рекомендаций.
 — Я не шучу, сэр.
 Стоукс остановился в нескольких футах от того места, где ждала Виктория. В его глазах не было и тени насмешки.
 — В ваши обязанности входит исполнение роли моей невесты, — сказал он. — Предлагаю вам как следует сосредоточиться на этой задаче, потому что пока вы в ней не слишком преуспели.
 Эмма до такой степени разозлилась, что едва не заорала на него, как уличная торговка. Девушка вовремя вспомнила, что они стоят посреди бальной залы.
 — Не слишком преуспела! — ядовито прошипела она. — Не преуспела? Да как вы смеете, сэр! Я дала сногсшибательный спектакль.
 — Вот видите? — Он с глубоким сожалением покачал головой. — Будучи моей невестой, вы должны сиять и улыбаться, излучать сладость и свет. А вместо этого у любого, кто посмотрит на нас, без сомнения, сложится впечатление, что вы хотите придушить меня.
 Эмма одарила его самой очаровательной, ослепительной улыбкой:
 — Любой, кто посмотрит, будет абсолютно прав, сэр.
 Девушка повернулась и пошла к Виктории.
 Часом позже, выйдя из своего клуба, Эдисон все еще размышлял о ссоре. Он не понял, откуда без всякого предупреждения налетела буря. Меньше всего в тот вечер он собирался затевать с Эммой неприятный спор. Он только хотел защитить ее, пока не найдет убийцу.
 Сент-Джеймс-стрит была окутана легким туманом. Эдисон даже не дал себе труда поискать в тумане того, кто, он знал, следил за ним. Он чувствовал присутствие этого человека по холодку в затылке. Это продолжалось уже второй день. Молодой боец Ванзы шел за ним.
 В тумане мерцали огоньки кареты. Эдисон двинулся вперед, бессознательно отмечая знакомые звуки оживленного ночного Лондона. Приглушенный цокот копыт и поскрипывание кожаной сбруи эхом разносились в темноте. Резанул ухо пьяный смех модно одетых повес.
 Краем глаза Стоукс заметил, что они исчезли в узком переулке. Он знал, что остаток ночи гуляки проведут в поисках нездоровых развлечений и возможности покутить. В глубине этих узких улочек и переулков найдутся дымные игорные притоны и бордели, предлагающие любые виды извращений.
 Эдисон ощутил, как в душе у него закипел старый гнев. Его отец жил точно такой же беспечной, бесполезной жизнью, как и эти молодые повесы, только что исчезнувшие в темной пасти переулка, Уэсли Стоукс превыше всего ценил неудержимую погоню за бессмысленными, отвратительными удовольствиями.
 Он вспомнил слова Эммы, которые подслушал в тот день, когда Виктория пригласила ее на чай. «Вам, должно быть, нестерпимо сознавать, какого безответственного сына вы вырастили?»
 Эмма права. Виктория, должно быть, прекрасно сознавала правду о его отце. Она была слишком умна, чтобы не знать, что Уэсли был неисправимым игроком и безответственным ничтожеством. Как бы слепо она его ни любила, ее, вероятно, глубоко печалило неизбежное осознание того, что ее сын и единственный наследник рода был обречен из-за обуревавших его страстей.
 Эмма была права и насчет всего остального, думал Эдисон. Виктория винила себя. Каждый раз, глядя на портрет Уэсли, висевший в ее гостиной, ей приходилось смотреть в лицо тому факту, что она потерпела поражение.
 Точно так же, как винил бы себя он, если бы его собственный сын оказался негодяем.
 Его собственный сын…
 Он всмотрелся в туман и увидел будущее, которое внезапно, до боли захотел сделать явью, — будущее, в котором Эмма держала на руках их ребенка.
 Образ был таким реальным, что Стоукс остановился. Он стряхнул с себя видение и огляделся. И очень удивился, обнаружив, что ушел гораздо дальше, чем собирался. Это вернуло его к неотложным делам.
 На мгновение Эдисон почти забыл о намеченной на этот вечер цели. Такие промахи могут быть опасны. Он вышел в ночь не за тем, чтобы поразмышлять о прошлом, настоящем или неведомом будущем. Негоже позволять своему духу устремляться к тому, что нельзя изменить. А он-то думал, что давно усвоил этот урок!
 Стоукс взглянул на проезжавший мимо наемный экипаж и подумал остановить его. В таком же экипаже он приехал сегодня вечером на Сент-Джеймс-стрит, оставив свою карету Эмме и Виктории. Сыщики, нанятые днем, послужат кучером и грумом. И благополучно доставят женщин домой с бала.
 А пока у него свои планы. И они требуют полного его внимания.
 Эдисон свернул за угол и пошел по укрытому туманом переулку. В конце узкого прохода он смог различить огоньки игорного притона. В дверях соседнего дома какой-то мужчина пыхтел и хрипло стонал в судорогах сексуального наслаждения. Проститутка, которую он пригвоздил к стене, бормотала что-то подбадривающее. Ее хихиканье звучало резко и совершенно фальшиво.
 Эдисон продолжал идти к призрачным огонькам преисподней, находившейся в конце переулка. Он не обернулся, чтобы посмотреть назад. В этом не было необходимости. Он не слышал позади себя шагов, но знал, что наблюдатель последовал за ним в переулок.
 Боец Ванзы не сможет устоять перед такой возможностью. Он был слишком молод, чтобы понимать сущность Стратегии Терпения.
 Эдисон расстегнул пальто, неуклонно приближаясь к огонькам притона. Он вытащил руки из рукавов и накинул пальто на плечи, как плащ.
 Молодой боец оказался умелым. Его нападение, когда оно совершилось, было стремительным и совершенно бесшумным. Если бы он его не ожидал, подумал Эдисон, то мог бы вообще не услышать звука, произведенного вдохом.
 Он-то и выдал ему точное местонахождение противника.
 Эдисон скользнул в сторону и развернулся. Огоньки притона, мерцавшие в тумане, давали достаточно света, чтобы позволить разглядеть фигуру в маске, приближавшуюся к нему сбоку.
 Поняв, что его обнаружили, боец Ванзы быстро взбрыкнул ногами.
 Эдисон уклонился:
 — Что такое? На этот раз никаких вызовов? Я оскорблен. Где же твое почтение к традициям?
 — Ты не почитаешь древние традиции, поэтому я и не вызываю тебя на старинный лад.
 — Очень мудрое решение. Поздравляю. Ты еще не совсем безнадежен…
 — Ты смеешься надо мной, о Тот, Кто Покинул Круг! Но это ненадолго.
 — Я буду тебе очень признателен, если ты прекратишь обращаться ко мне, словно я принадлежу к какой-то древней легенде.
 — Сегодня ночью твоя легенда закончится.
 Боец приблизился. Он снова выкинул вперед ногу — и снова промахнулся.
 — Сними пальто! — сердито заметил он. — Или ты снова хочешь уравнять наши шансы с помощью пистолета?
 — Нет, я не думал пользоваться пистолетом. — Эдисон отступил назад, позволив пальто соскользнуть с его плеч.
 — Я знал, что в конце концов ты все же примешь вызов. — В словах бойца сквозило удовлетворение. — Мне сказали, что хотя ты и покинул Круг, честь Ванзы ты сохранил.
 — На самом деле моя честь — это моя честь. Эдисон уклонился от нового удара, проскочив под ним. Он нанес бойцу удар по лодыжке. Мужчина задохнулся и наклонился в сторону, потеряв равновесие и став уязвимым.
 Эдисон этим воспользовался. Он нанес серию коротких, резких ударов, направленных на то, чтобы противник не мог устоять на месте, а не на то, чтобы ранить его.
 Молодой боец оставил попытки удержать равновесие. Он бросился на землю и покатился к Эдисону.
 Прием был искусный. Он произвел на Стоукса впечатление. Это был старый прием Стратегии Внезапности.
 Он тоже выбрал движение из этой же Стратегии. Вместо того чтобы упасть, он подпрыгнул над катящейся фигурой, перевернулся в воздухе и приземлился с другой стороны.
 Боец слитком поздно понял, что его атака провалилась. Он попытался подняться на ноги, но не успел.
 Эдисон уже сидел на нем верхом. Он пригвоздил молодого человека к сырым камням мостовой неотразимым приемом из Стратегии Принуждения. Он чувствовал, как его жертву сотрясают страх и злость.
 — Кончено, — тихо произнес Стоукс.
 На какой-то полный напряжения момент Эдисон подумал, что тот откажется сдаться. Если молодой человек примет такое решение, возникнет новая проблема. Стоукс хотел дать возможность его молодому противнику выйти из переделки, сохранив лицо.
 — Несмотря на то что я покинул Круг, никто ни в Обществе, ни на самой Ванзагаре не поставит мою честь под вопрос, — сказал он. — Я требую от тебя уважения, которое ученик оказывает настоящему учителю. Сдавайся!
 — Я… сдаюсь.
 Помедлив несколько секунд, Эдисон отпустил парня, поднялся и стоял, глядя на него.
 — Вставай! Снимай эту нелепую маску и выходи на свет.
 Боец неохотно поднялся с мостовой. Медленно прохромал к свету, льющемуся из окон притона. Затем остановился и стащил шарф, обмотанный вокруг лица.
 Эдисон посмотрел на него и глубоко вздохнул. Он был прав. Бойцу было не больше восемнадцати или девятнадцати лет. Не старше его, когда он отплыл на Восток с Игнатием Лоррингом. Эдисон взглянул в угрюмые, настороженные глаза и увидел в них, как в зеркале, свое собственное прошлое.
 — Как тебя зовут? — спокойно спросил он.
 — Джон. Джон Стоунер.
 — Где живет твоя семья?
 — У меня нет семьи. Моя мать умерла два года назад. Больше никого нет.
 — А твой отец?
 — Я незаконнорожденный, — безжизненно произнес Джон.
 — Я мог бы догадаться. — История настолько повторялась, что он даже вздрогнул. — И как давно ты изучаешь Ванзу, Джон Стоунер?
 — Почти год. — В его словах прозвучала отчаянная гордость. — Мой учитель говорит, что я быстро схватываю.
 — Кто твой учитель?
 Джон посмотрел себе под ноги.
 — Пожалуйста, не спрашивай меня об этом. Я не могу тебе сказать.
 — Почему?
 — Потому что он сказал, что ты его враг. И хотя ты победил меня в честной схватке, я не могу предать своего учителя. Сделав это, я предам все, что осталось от моей чести,
 Эдисон подошел ближе:
 — Может, тебе легче будет назвать его имя, если я скажу, что твой учитель — мошенник? Он обучил тебя не истинной Ванзе.
 — Нет. — Джон вскинул голову, его глаза засверкали. — Этому я не поверю! Я много занимался. И верно служил своему учителю.
 Эдисон поразмыслил. Вероятно, он мог бы заставить Джона назвать имя изменника, но, поступив так, он лишил бы молодого человека последнего, что у того оставалось, — его чести. Эдисон слишком хорошо помнил, что значит называть своей собственностью только это достояние.
 В окно притона ему было видно, что происходит внутри. Призрачный свет выхватывал фигуры кутивших мужчин — мужчин, которые слишком много пили и слишком много рисковали. Им нечего было терять. После своего поражения Джону будет легче легкого стать таким же.
 Эдисон принял решение:
 — Идем со мной!
 Он повернулся и пошел к выходу из затянутого туманом переулка. Стоукс не оглянулся, чтобы посмотреть, идет ли за ним Джон.
 Когда Эдисон, сопровождаемый Джоном, пришел в доки, туман рассеялся. Холодное сияние луны высвечивало очертания кораблей, мягко покачивавшихся на воде. Знакомая вонь Темзы наполняла воздух.
 На своем пути они сделали только одну короткую остановку: зашли в темную комнатку над таверной, чтобы забрать пожитки молодого человека.
 — Не понимаю. — Джон поправил лежавший на плече узел и в удивлении уставился на поскрипывающие сходни «Сары-Джейн». — Зачем мы сюда пришли?
 — Ты был помехой, но тебе удалось убедить меня, что ты серьезен в своем намерении постигнуть истинную Ванзу. Я так понимаю, что за последний час ты не передумал?
 — Передумал? Насчет Ванзы? Никогда! Сегодня я проиграл, но я никогда не устану искать душевное равновесие, приносящее знание.
 — Великолепно. — Эдисон слегка хлопнул его по плечу. — Потому что я хочу дать тебе возможность изучать Ванзу так, как это надо. В Садовых храмах Ванзагары.
 — Ванзагары? — Джон повернулся так стремительно, что чуть не уронил свой узел, фонарь, который он нес, осветил его потрясенное лицо. — Но это невозможно! Он лежит за морями. Тебе мало того, что ты меня победил. Ты должен теперь посмеяться надо мной?
 — «Сара-Джейн»— один из моих кораблей. На рассвете он отплывает на Дальний Восток. Одна из остановок — Ванзагара. Я дам тебе письмо к монаху по имени Вора. Это очень мудрый человек. Он проследит, чтобы ты получил наставления в истинном духе Ванзы.
 Джон посмотрел на него, боясь поверить:
 — Ты говоришь серьезно?
 — Вполне.
 — Но почему ты делаешь это для меня? Ты ничем мне не обязан. Я даже не сказал тебе того, что ты хотел знать, — имени своего учителя.
 — Твоего бывшего учителя, — поправил Эдисон. — Но ты ошибаешься. Я кое-чем тебе обязан. Ты напомнил мне одного человека, которого я знал, когда был значительно моложе.
 — Кого?
 — Себя.
 Эдисон проследил, чтобы Джон благополучно поднялся на борт «Сары-Джейн». Он сказал капитану, что нового пассажира надо будет высадить на Ванзагаре, а затем вернулся в комнатку, которую весь последний год Джон Стоунер называл своим домом.
 В крохотной каморке мало что осталось. Но на столе, на тарелке, все еще лежали остатки свечи, которой Джон совсем недавно пользовался для медитаций Ванзы. Эдисон заметил их еще раньше, но ничего не сказал.
 Он подошел к столу и поднес поближе фонарь, чтобы осветить холодные, расплывшиеся комочки воска. Свеча была выкрашена в темно-пунцовый цвет. Эдисон взял один из комочков с тарелки и вдохнул запах.
 Учителя узнают по свече его ученика.
 Когда он найдет человека, который дал Джону пунцовые свечи, он найдет учителя-мошенника.




 Глава 27


 — Итак, вы сумели покорить Дракона Эксбриджей. — Губы Бэзила искривились в сухой усмешке, когда он обратился к Эмме. — Мои поздравления, мисс Грейсон. Вы, должно быть, волшебница?
 — Глупости! — Эмма посмотрела на Викторию, которая оживленно беседовала со своими старыми подругами. — Леди Эксбридж была так добра, что пригласила меня пожить в ее доме до свадьбы. Бэзил, казалось, задумался.
 — До сегодняшнего вечера никто в свете не верил, что Дракон когда-нибудь снизойдет до того, что одобрит невесту, выбранную ее незаконнорожденным внуком.
 Эмма вскинула голову:
 — Но ведь она, в конце концов, его бабушка!
 Не дожидаясь ответа, она повернулась и быстро пошла прочь. Ей не хотелось танцевать с ним. После ухода Эдисона она больше ни с кем не хотела танцевать. Она была слишком занята переживаниями из-за его планов на этот вечер.
 Но Бэзил возник в тот момент, когда исчез Эдисон, и леди Эксбридж настояла, чтобы она приняла его приглашение на вальс.
 Виктории действительно очень трудно угодить, думала Эмма, пробираясь сквозь толпу. За то непродолжительное время, что она провела с ней, Эмма узнала, что у ее платьев не только слишком глубокие вырезы, но и слишком много оборок. Ей было сказано, что тот оттенок зеленого, который Летти выбрала для большинства предметов ее гардероба, был неподходящим. Вдобавок ко всему ее поставили в известность, что леди Мэйфилд приняла от ее имени слишком много приглашений от не вполне достойных членов светского общества.
 В общем, думала Эмма, она рада, что избежала несчастья стать компаньонкой Виктории. Она не сомневалась, что леди Эксбридж была бы столь же трудной хозяйкой, как и ее внук.
 Ливрейный лакей прошел мимо, неся тяжело нагруженный поднос. Эмма схватила бокал лимонада и остановилась под пальмой, растущей в большом горшке, чтобы осушить его. Танцы, как она обнаружила, вызывали жажду;
 Тревога за Эдисона тоже. Она поглядела сквозь оконное стекло в ночь. Он был где-то там, приводя в исполнение свой план по выманиванию бойца Ванзы из его убежища. Девушка все еще сердилась на него за то, что он отказался взять ее с собой.
 Эмма искала, куда бы поставить пустой бокал, когда услышала донесшийся до нее голос Виктории:
 — Не понимаю, о чем вы говорите, Розмари. Подумать только — убийца! Какая чушь!
 Эмма замерла.
 — Но вы же знаете, что Крэйна нашли застреленным в ее комнате? — сказала женщина по имени Розмари.
 — Уверяю вас, — отрезала Виктория, — что даже если невеста моего внука и застрелила этого Чилтона Крэйна, он, без сомнения, того заслуживал!
 Розмари издала возмущенный возглас:
 — Вы, наверное, шутите, Виктория? Мы говорим об убийстве джентльмена из общества.
 — В самом деле? — В голосе Виктории послышалось холодное удивление. — Если это правда, то это действительно было знаменательное событие. В конце концов, в свете так мало истинных джентльменов. Было бы жаль потерять одного из них. Однако думаю, в этом случае у нас нет причин волноваться.
 — Да как вы можете говорить такие вещи? — заявила шокированная Розмари.
 — Судя по всему, что я слышала, Чилтон Крэйн не был джентльменом и не стал большой потерей для общества.
 Последовала короткая пауза, затем Розмари неуклюже переменила тактику:
 — Должна признать, что я удивилась, увидев, что вы одобрили невесту, выбранную вашим внуком. Даже если не брать во внимание тот факт, что ее имя связано с убийством, нельзя обойти ее прежний род занятий.
 — Прежний род занятий? — слабо откликнулась Виктория. Почувствовав просвет, Розмари ринулась в него:
 — Боже мой! Разве никто вам не сказал, что мисс Грейсон зарабатывала себе на жизнь, служа платной компаньонкой до той самой ночи, когда оказалась помолвленной с вашим внуком?
 — Ну и что?
 — Я бы подумала, что вы предпочтете невестку из более высоких кругов. Наверняка наследницу.
 — Что я предпочитаю, — едко парировала Виктория, — так это то, что имею. Будущую невестку, которая по всем меркам способна помочь моему внуку оживить фамильное древо.
 — Прошу прощения?
 — Родословная у людей немногим отличается от родословной лошадей, знаете ли. Чтобы порода оставалась крепкой и сильной, в будущей невестке надо искать дух и разум, как это делают с кобылами.
 — Не могу поверить…
 — Посмотрите вокруг, — сказала Виктория. — Неужели не жаль, что так много семей высшего света свидетельствуют о слабости своих родословных? Слабое здоровье, печальная склонность к посещению игорных притонов и стремление к разврату. Фамильная линия Стоуксов избегнет этой участи благодаря моему внуку и его невесте.
 Эмме удалось сдержаться, пока они с Викторией не отправились в карете домой. Когда экипаж, охраняемый двумя сыщиками полицейского суда, двинулся по ночным улицам, она посмотрела на леди Эксбридж.
 — Слабость родословных? — пробормотала девушка.
 Виктория подняла брови так же, как это делал Эдисон.
 — Значит, вы все слышали?
 — Как жаль, что Эдисона не было рядом! Его бы это очень позабавило.
 Виктория отвернулась и стала смотреть в окно. Рот ее был плотно сжат, плечи напряжены и расправлены.
 — Без сомнения.
 Женщины немного помолчали. Эмма взглянула на руки Виктории. Крепко стиснутые, они лежали на коленях.
 — Вы очень добры, что помогаете ему в этом предприятии, мадам, — тихо проговорила Эмма. — Это важно для него, потому что он чувствует себя весьма обязанным своему другу мистеру Лоррингу и монахам Ванзагары.
 — Как это странно!
 — Возможно. Тем не менее он должен найти преступника, который украл книгу и рецепт эликсира. После событий, ставших известными сегодня, ему было больше не к кому обратиться.
 — Удивительно! — Виктория пристально смотрела во тьму. — Раньше Эдисону никогда не нужна была моя помощь.
 — Всегда была нужна. Просто он не знал, как об этом попросить. А вы, как ни жаль мне это говорить, не слишком стремились ее предложить.
 Виктория повернула голову. Взгляд ее глаз, горевших до странности отчаянным огнем, пронзил Эмму.
 — Что вы имеете в виду?
 — Как я вам уже говорила, вы оба очень схожи в том, что касается упрямства и гордости. — Эмма криво усмехнулась. — Это, без сомнения, лишь некоторые из восхитительных особенностей, о которых вы упоминали. Из тех, что передаются по наследству.
 Виктория плотнее сжала губы. Эмма приготовилась к язвительной отповеди.
 — Вы любите моего внука? — вместо этого спросила Виктория.
 Настал черед Эммы напрячься и сосредоточиться на виде за окном.
 — Один мой знакомый недавно напомнил мне, что для служащего нет ничего глупее, чем полюбить своего работодателя.
 — Это не ответ на мой вопрос.
 Эмма посмотрела на нее:
 — Да, полагаю, не ответ.
 Виктория вгляделась в ее лицо:
 — Вы любите его!
 — Не беспокойтесь, мадам. Уверяю вас, я не сделаю ошибки, предположив, что он меня любит. — Эмма вздохнула:
 — Видите ли, именно так и случаются катастрофы.
 Еще не рассвело, когда Эмма услышала быстрый, легкий стук в окно своей комнаты. Она так и не уснула. Мысли все кружились с той самой минуты, как она легла в постель. Часть ее существа чего-то ждала, но она не знала, чего.
 Тук-тук-тук.
 «Дождь!»— подумала она. Да нет. Светила луна. Последние два часа Эмма лениво следила за полоской серебра, медленно двигавшейся по ковру.
 Тук-тук-тук.
 Это не дождь. Камешки.
 — Эдисон!
 Она выбралась из постели, схватила капот и бросилась к окну. Быстро открыла его и, высунувшись, посмотрела вниз.
 Эдисон стоял в саду прямо под окном. Пальто у него было накинуто на одно плечо, галстук распущен, голова непокрыта. Лунный свет образовывал вокруг него холодные тени. Он смотрел на окно.
 При виде его Эмма испытала такое облегчение, что у нее даже слегка закружилась голова.
 — Вы живы? — тихо позвала она.
 — Да, конечно. Спускайтесь вниз, в оранжерею. Я хочу с вами поговорить.
 Что-то было не так. Она поняла это по его голосу.
 — Сейчас приду.
 Девушка закрыла окно, потуже затянула пояс капота и взяла со столика свечу.
 Эмма вышла в коридор и, прокравшись мимо двери Виктории, спустилась по черной лестнице в кухонный коридор. Она быстро прошла к двери в оранжерею и открыла ее. И тут же поняла, что свеча ей больше не нужна.
 Лунный свет, посеребрив растения, заливал своим сиянием стеклянное сооружение. Пальмовые ветви, высунувшиеся в окна, неясно вырисовывались на фоне ночного неба. Широкие листья отбрасывали причудливые тени. Стеллажи были уставлены множеством разнообразных растений. Густой аромат перемешавшихся экзотических запахов наполнял воздух.
 — Эдисон?
 — Здесь. — Он вышел из темноты между двумя лиственными деревьями и подошел к ней по освещенному луной проходу. — Говорите тише, я не хочу перебудить весь дом.
 — Да-да, конечно! — Она задула свечу и отставила ее в сторону. — Что случилось? Вы нашли бойца Ванзы?
 Эдисон остановился перед Эммой. Бросил пальто на ближайший рабочий стол.
 — Нашел.
 Спокойствие его голоса встревожило ее, как ничто другое в этот момент.
 — В чем дело? — Она, волнуясь, проглотила застрявший в горле комок. — Вы… вам… пришлось его убить?
 — Нет.
 — И слава Богу! Что вы с ним сделали?
 Эдисон прислонился к одной из колонн, поддерживавших стеклянную крышу. Сложив руки на груди, он посмотрел мимо Эммы, в темноту за окнами.
 — Я посадил его на корабль до Ванзагары.
 — Понятно. — Она помедлила. — Он был так молод, как вы и думали?
 — Да.
 — Так вот в чем дело! Он напомнил вам себя в его возрасте.
 — Иногда вы слишком уж проницательны, Эмма.
 Это очень раздражает в служащем.
 — Это было логическое предположение, — сказала она, оправдываясь.
 — Вы правы, — глубоко вздохнул Эдисон. — Он напомнил мне, что я был не единственным юношей, брошенным на произвол судьбы. Еще он напомнил мне о том, как отчаянно молодые люди ищут способа доказать себе, что они мужчины. Как те из нас, кто был рожден вне брака, ищут подобия личной чести. Да, он напомнил мне себя в его возрасте.
 Эмма дотронулась до его руки:
 — Что же беспокоит вас теперь? Вы сомневаетесь, что поступили правильно?
 — Отправив юного Джона на Ванзагару? Нет. Если для него есть надежда, она находится там. Насколько я не приемлю метафизической чепухи, о которой разглагольствуют члены Ванзагарского общества, настолько же должен признать, что именно опыт, приобретенный на этом острове, дал мне все, что нужно, чтобы найти свое место в мире.
 — Вы узнали, кто был учителем этого Джона?
 — Нет. Но я узнаю мошенника, когда найду его. Теперь это дело времени.
 Судя по голосу, это его совсем не трогало. Девушка поняла, что этой ночью все его мысли устремлены в прошлое. Схватка с Джоном разбудила слишком много воспоминаний. Ей страстно хотелось утешить его, но она не знала, как преодолеть стену, которую он давным-давно воздвиг, защищая себя.
 — Мне так жаль… — прошептала она.
 Стоукс ничего не сказал, а просто посмотрел на нее.
 — Мне очень жаль, что сегодня вы заглянули в зеркало и увидели себя молодым.
 Мгновение он молчал.
 — Ну, я еще не считаю себя таким уж старым, — наконец спокойно произнес он.
 — О Эдисон! — Эмма не знала, то ли плакать, то ли смеяться.
 Повинуясь импульсу, она обняла его за талию и прижалась лицом к его груди. Непривычно грубо, почти судорожно
 Стоукс обнял ее.
 — Эмма!..
 Его губы прильнули к ее губам так, будто через пять минут мог наступить конец света.
 Он искал не утешения. Тут было что-то другое, более примитивное и гораздо менее цивилизованное. Теперь настал ее черед колебаться. Второй раз она стояла над той же самой пропастью. В первый раз она уже узнала, насколько она опасна.
 Но жажда Эдисона воспламенила ее. Мягкое стремление утешить его переросло в отчаянную потребность ответить на его желание.
 Не отрываясь от ее губ, он приподнял ее и одной рукой прижал ее бедра к своим. Он был в полной боевой готовности.
 — Мне нужно было увидеть тебя сегодня ночью, — хрипло прошептал у ее рта Эдисон.
 — Да. — Она откинула голову и, подняв руки, запустила пальцы в его волосы. — Да, все правильно, Эдисон. Я рада, что ты пришел ко мне.
 — О Боже, Эмма!…
 Он медленно поставил ее на ноги, словно чувствовать ее было и наслаждением, и мукой. Затем взял свое пальто и бросил на пол. Повернувшись к ней, он скинул черный вечерний фрак и отбросил его в сторону. Эдисон встретился с ней глазами:
 — Эмма?
 — Да, да, Эдисон!
 Она шагнула к нему. С хриплым стоном он снова притянул ее к себе, а потом увлек на пол. Толстое шерстяное пальто не слишком смягчало каменный пол, но одежда хранила слабый запах Эдисона. Эмма глубоко его вдохнула. Ее охватили возбуждение и желание.
 Стоукс прижал девушку к себе.
 «Все правильно», — думала она, пока ее окутывал жар его тела. Это должно было быть правильным.
 Она вздрогнула, почувствовав его ладонь у себя между ног.
 — На этот раз, — прошептала она, — не снимешь ли ты рубашку?
 — На этот раз, — пообещал он, борясь с застежкой, — я сделаю все, что ты пожелаешь.
 Он расстегнул белую, украшенную гофрировкой рубашку, но прежде чем он от нее освободился, Эмма приложила ладони к его коже. Она не могла видеть его груди, потому что он наклонился над ней и его широкие плечи заслонили лунный свет. Но она чувствовала тугие завитки волос и перекатывавшиеся под кожей мускулы.
 — Ты великолепен! — медленно произнесла она. — Сильный и красивый.
 — О Эмма! Ты сама не знаешь, что со мной делаешь. А я ведь обещал себе держать себя в руках.
 Она улыбнулась:
 — Наверняка искусство Ванзы научило тебя полезным упражнениям, которые можно было бы применить в такую минуту, как сейчас.
 — Одним из величайших изъянов искусства Ванзы, пробормотал он у ее шеи, — является то, что оно учит избегать любых сильных страстей.
 — Тогда понятно, почему тебе не слишком по душе эта философия.
 — Странно, но до встречи с тобой я и не подозревал, какими сильными могут быть мои страсти.
 Стоукс снова поцеловал Эмму, его губы были горячими и настойчивыми. Но его руки — невероятно нежными. От такого контраста у нее занялось дыхание.
 Она почувствовала, как его пальцы дотронулись до исключительно чувствительного места у нее между ног. Все внутри у нее запылало.
 — Эдисон?
 — На этот раз мы не станем торопиться, — пообещал он. — На этот раз я хочу, чтобы ты испытала что-то похожее на то, что тогда испытал я. Даже часть того удовольствия заставит тебя все понять.
 — Что именно?
 Но Эдисон не ответил. Вместо этого он крепче обнял ее и начал медленно поглаживать, с каждым движением проникая все глубже. Она затрепетала под напором пронзивших ее ощущений. Девушка вцепилась в него, неистово желая, чтобы это ощущение внутри ее нарастало. Она почти не слышала собственного дыхания. Оно было хриплым и прерывистым.
 Когда она начала извиваться под его рукой, моля его про себя привести это напряжение к какому-то концу, Эдисон тихо, хрипло застонал. Но не расстегнул брюк, чтобы, раздвинув ее ноги, войти в нее, как она ожидала.
 Вместо этого он отодвинулся назад, развел ее ноги в стороны и откинул юбку ее батистового ночного наряда. А затем, к ее изумлению, прижался к ней ртом.
 — Эдисон!
 Эмма знала, что ее возглас шока и удивления разбудил бы весь дом, что там — всех соседей, если бы не застрял, полузадушенный, у нее в горле.
 Она была шокирована необычной лаской. Вся нижняя часть ее тела напряглась. Она раскинула руки, ища, за что бы ухватиться. Ее пальцы наткнулись на металлические опоры стеллажей по обеим сторонам узкого прохода. Эмма вцепилась в них и держалась так, словно они могли надежно удержать ее на земле.
 Но через несколько секунд, когда ее тело сотрясло освобождение, Эмма поняла, что ничто не смогло бы удержать ее на холодной земле. Она взлетела.
 Внезапно Эдисон оказался на ней, вдавливая ее в теплое пальто. Вошел в нее и застонал, когда ее тугие мышцы судорожно обхватили его. Он был слишком большой, но ее это не волновало. Ей нужно было только привязать его к себе, сделать своим на то время, которое им отпустит судьба.
 — Обними меня.
 Он двигался внутри ее, с каждым движением проникая все глубже. Он выгнул спину и застыл. Его тугие мышцы покрылись рябью напряжения, когда он излился в нее.
 Эмма изо всех сил обняла его.
 Казалось, прошло бесконечно много времени, прежде чем Эдисон открыл глаза и увидел лунный свет. То, что они с Эммой все еще лежали на полу, означало, что на самом деле прошло очень мало времени. Просто чувство было такое, будто он посетил вечность.
 Стоукс крепче обнял Эмму. Она зашевелилась у его груди. Он почувствовал ее ладонь на своем голом животе и чуть улыбнулся. Он расстегнул рубашку, но так и не снял ее.
 В следующий раз, молча пообещал он. В следующий раз…
 Должен быть следующий раз. Его будущее было с Эммой. Наверняка теперь она это поняла.
 — Эмма?
 — Боже мой! — Девушка быстро села и огляделась затуманенным взором. — Мы в оранжерее твоей бабушки, между прочим. Нужно скорее уходить отсюда, пока нас кто-нибудь не увидел.
 — Успокойся, моя сладкая. — Эдисон подложил руку под голову и посмотрел на нее. — Ты больше не компаньонка почтенной дамы, и тебе больше не надо волноваться по поводу добродетели.
 «Какое восхитительное зрелище она собой являет!»— подумал он. Ночной чепчик съехал набок. Волосы спутанным облаком обрамляют лицо. Капот распахнут, а корсаж ночной рубашки расстегнут.
 — Все равно будет ужасно неловко, если нас здесь найдут, сэр!
 Он дернулся при слове «сэр». Старые привычки трудно искоренять.
 — Пока еще нас никто не увидел. Думаю, мы благополучно отсюда выберемся.
 — Не стоит дальше рисковать.
 Она вскочила на ноги. Его позабавило, что она покачнулась и выставила руку, чтобы обрести равновесие. Он смотрел, как она приводит себя в порядок.
 — Поторопитесь, сэр! — Она сердито посмотрела на него. — Уже почти рассвело. Скоро встанут слуги.
 — Очень хорошо. — Он неохотно поднялся. Начав застегивать рубашку, он увидел, что она смотрит на него со странным выражением. — Что такое?
 — Ничего! — быстро сказала она. Слишком быстро.
 Он нахмурился:
 — Вы хорошо себя чувствуете?
 — Да. Да, конечно. Просто я только сейчас поняла, что так и не видела вас без рубашки.
 Эдисон усмехнулся:
 — Позвольте мне показать вам свою татуировку, мадам.
 Он зажег принесенную Эммой свечу, отвесил насмешливый поклон и распахнул полы своей рубашки.
 — Эдисон!..
 Его имя прозвучало приглушенным вздохом на ее губах. Она смотрела на него так, будто он на ее глазах превратился в чудовище. Стоукс поднял брови.
 — Как я вижу, это не произвело на вас такого впечатления, как я рассчитывал. В следующий раз не стану снимать рубашку.
 — Боже мой, Эдисон!
 Он был обижен: она не восторгается его татуировкой.
 — Напомню, что несколько минут назад вы не жаловались.
 Он стал застегивать рубашку.
 — Подождите, ваша татуировка… Эмма схватила свечу и подошла ближе.
 — Надеюсь, вы не хотите поджечь волосы на моей груди? — пробормотал он.
 Девушка его даже не услышала. Очень долго она пристально разглядывала то место пониже плеча, где много лет назад был нанесен знак Ванзы. Стоукс скосил глаза:
 — Это называется Цветок Ванзы. Вероятно, вы ожидали увидеть более интересный рисунок?
 Она подняла на него остановившиеся глаза:
 — Я ожидала увидеть совершенно незнакомый рисунок.
 Он замер:
 — О чем вы говорите?
 — Я уже видела этот знак, Эдисон.
 — Где?
 — На платке, вышитом Салли Кент.
 Эдисон не понял:
 — Кем?
 — Она была платной компаньонкой леди Уэр в последние месяцы ее жизни. Во время загородного приема в комнате мисс Кент жила я, помните?
 — Простите меня, Эмма, но я что-то ничего не понимаю. Девушка облизала губы и сделала глубокий вдох.
 — Салли Кент вышила такой знак на носовом платке, который спрятала вместе с двумястами фунтами. Я нашла деньги, платок и письмо Салли к ее подруге Джудит Хоуп спрятанными в бывшей комнате Салли.
 — Продолжайте.
 — Очевидно, Салли хотела отправить деньги и вышивку мисс Хоуп. Я отнесла их ей вскоре, как мы вернулись в Лондон. Помните тот день? Вы страшно на меня рассердились, потому что я с небольшим опозданием вернулась в дом леди Мэйфилд. Он посмотрел на Эмму:
 — Так эта Салли Кент…
 — Эдисон, она исчезла вскоре после своего романа с Бэзилом Уэром.
 — Черт побери!
 Пока Эдисон перебирал и подбирал кусочки головоломки, стояла тишина.
 Эмма смущенно смотрела на него:
 — Наверное, вы думаете, что я должна была давным-давно рассказать вам о Салли Кент и ее вышивке.
 — Я думаю о том, — сказал Эдисон, — что все мы стали жертвами вопроса добродетели.
 — О чем это вы говорите?
 — Вы бы гораздо раньше заметили сходство между моей татуировкой и вышивкой мисс Кент, если бы мы гораздо раньше начали заниматься любовью и делали это гораздо чаще.




 Глава 28


 Он опоздал. Дом был пуст. Осталась только экономка. Эдисон стоял один в кабинете человека, называвшего себя Бэзилом Уэром.
 Стоукс подошел к столу и рассмотрел комочки расплавившегося воска в углублении подсвечника. Они были пунцовыми, того же оттенка красного, что и остатки свечи, которые он нашел в комнате Джона Стоунера.
 Эдисон отщипнул маленький кусочек и поднес к носу. Учителя узнают по свече его ученика.
 Эмма услышала голос Эдисона в коридоре вскоре после часа дня. Девушка отложила перо, отодвинула письмо, которое питалась написать сестре, и вскочила на ноги.
 — Он наконец вернулся, леди Эксбридж!
 — Я прекрасно слышу, моя дорогая. — Виктория подняла глаза от книги, сняла очки и посмотрела на дверь библиотеки. — Надеюсь, он принес новости, которые вас успокоят.
 — А я и не волнуюсь?
 — В самом деле? Удивительно, как вы не довели меня до сумасшествия сегодня своими дурными предчувствиями и бесконечной ходьбой взад-вперед. Все утро вы вели себя, как героиня модного романа.
 Эмма сердито посмотрела на нее:
 — Я не виновата, что у меня бывают дурные предчувствия!
 — Чепуха! Уверена, вы можете обуздать эту привычку, приложив немного старания и воли.
 Дверь открылась, прежде чем Эмма успела ответить. Эдисон вошел в комнату, не дав многострадальному Джинкинсу доложить о своем приходе. Его глаза обратились сначала к Эмме. Затем он коротко наклонил голову, здороваясь с бабушкой.
 — Добрый день, — сказал он.
 — Ну? — Эмма поспешно выскочила из-за стола. — Что вы узнали, Эдисон?
 — Бэзил Уэр сложил вещи и уехал из города.
 — Уехал. Ха! Он знал, что мы идем по следу.
 — Возможно. — Эдисон подошел к письменному столу и оперся о него. — — Экономка сообщила мне, что он уехал из Лондона в свое поместье. Я послал одного из сыщиков проверить, но думаю, Уэра он там не найдет. Виктория нахмурилась:
 — Эмма рассказала мне почти все, что произошло за последние несколько часов.
 — Я еще не знаю всего целиком, — сказал Эдисон. — Но думаю, можно с уверенностью сказать, что Уэр когда-то был членом Ванзагарского общества. Никак иначе нельзя объяснить татуировку в виде Цветка Ванзы, которую видела Салли Кент.
 — Бедная Салли Кент! — прошептала Эмма. — Интересно, он убил ее потому, что она увидела татуировку?
 — Не думаю, — ответил Эдисон. — Для нее татуировка ничего не значила.
 — Но она каким-то образом шантажировала его, — сказала Эмма. — Салли могла попытаться вытянуть из него деньги, притворившись, что ждет ребенка, но такой план был обречен на провал. Но она все же получила от него деньги, а это значит, что Салли действительно узнала о нем что-то гораздо более опасное… — Эмма замолчала, вспомнив рассказ Полли. — Ну конечно же!..
 — Что такое? — потребовал Эдисон.
 — Убийство! Думаю, она стала свидетельницей убийства. Виктория уставилась на нее:
 — Чьего убийства?
 — Леди Уэр. — Вся история сложилась в голове у Эммы как мозаика. — Это все объясняет. Полли рассказала мне, что в ту ночь, когда умерла леди Уэр, она видела, как Бэзил выходил из ее комнаты. Он сказал, что его тетка умерла и он идет вниз сообщить слугам. Полли вошла в комнату и увидела тело леди Уэр. Когда она натягивала простыню, из гардеробной с безумными глазами выскочила Салли и выбежала из комнаты.
 — Вы думаете, она видела, как Уэр убил тетку?
 — Леди Мэйфилд отвели бывшую спальню леди Уэр, когда мы были в замке, — сказала Эмма. — Гардеробная примыкает к ней таким образом, что в основной комнате могут и не заметить, что там кто-то прячется. Уверена, что в ту ночь, когда Уэр приходил посмотреть на свою тетю в последний раз, Салли была там.
 — Если она видела, как Уэр ускорил конец леди Уэр, это объясняет шантаж, — медленно проговорил Эдисон.
 — Действительно. По моему мнению, платным компаньонкам, которые оказываются настолько глупы, чтобы вступить в близкие отношения с хозяином или с членами их семьи, редко платят за это. Гораздо чаще их увольняют. — Эмма искоса посмотрела на Эдисона. — И без рекомендаций, не говоря уже о двухстах фунтах.
 — Сейчас не время поднимать этот вопрос! — разозлился он.
 Виктория выглядела озадаченной:
 — Что происходит?
 — Ничего важного, — пробормотал Эдисон. — Сейчас мы только размышляем и делаем выводы. Возможно, мы узнаем больше, когда из Уэр-Касла вернется сыщик. А пока я принял некоторые предосторожности.
 Эмма пристально посмотрела на него:
 — Какие предосторожности?
 — Я назначил награду капитану, который сообщит о человеке с внешностью Уэра, если тот захочет купить место на любое судно здесь, в Лондоне, либо в Дувре. Кроме того, я оповестил разных членов Ванзагарского общества, чтобы те высматривали Уэра.
 — А если он поедет на север? — спросила Эмма. — Или изменит внешность и возьмет другое имя?
 Эдисон пожал плечами:
 — Я же не говорю, что поймать его будет легко. Но со временем мы его схватим.
 Эмма хмыкнула и остановилась у стола. Она побарабанила пальцами по полированной поверхности.
 — Бэзил очень неглупый человек. Теперь, когда Уэр знает, что мы его раскусили, он может с легкостью исчезнуть.
 — Вы считаете, что он уехал из города, потому что понял, что мы на него наступаем, — сказал Эдисон. — Но есть и другая причина, по которой он мог исчезнуть именно в этот момент.
 — Какая?
 — Он мог достичь своей цели, — тихо произнес Эдисон. — Возможно, Уэр нашел рецепт или «Книгу тайн». Мы до сих пор не знаем, за чем он охотился.
 Виктория встретилась глазами с Эдисоном:
 — Ты думаешь, ему все еще может понадобиться Эмма?
 Эдисон ответил не сразу. Он повернулся и посмотрел на девушку так, словно та была интересной головоломкой.
 Выражение его глаз Эмме не понравилось. Она отступила и подняла голову:
 — Постойте! Давайте не будем строить предположения насчет меня. Сейчас Бэзил Уэр или торопится улизнуть на континент с украденной книгой, или пытается скрыться от вас где-нибудь. В любом случае ему есть о чем побеспокоиться.
 — Не стоит на это рассчитывать, — сказал Эдисон.
 Эмма закрыла глаза и опустилась в ближайшее кресло.
 — Вы знаете, что не сможете бесконечно держать меня взаперти в этом доме. Я сойду с ума.
 — Из этого есть выход, — небрежно заметил Эдисон. Эмма открыла один глаз.
 — Умоляю, скажите какой.
 — Мы можем держать вас взаперти в моем доме.
 — Не думаю. — Эмма открыла второй глаз. — Я желаю сохранить остатки своей репутации, какой бы потрепанной она ни оказалась.
 — Совершенно верно.
 — Виктория захлопнула книгу. — Однако я свободна уходить и приходить и, думаю, могла бы быть полезной.
 Молодые люди уставились на нее.
 — Как? — спросил Эдисон.
 Виктория холодно улыбнулась, но в ее глазах светился огонек предвкушения.
 — В свете ходит множество сплетен. Почему бы сегодня днем мне не отправиться с визитами? Возможно, я узнаю что-нибудь полезное. Кто знает? Бэзил Уэр мог случайно проболтаться кому-нибудь, кто и понятия не имеет, что он имел в виду.
 Эдисон долго колебался, потом кивнул:
 — Можно попытаться. Я, в свою очередь, проедусь по клубам, посмотрю, не найду ли каких-нибудь сведений там.
 Эмма состроила гримасу:
 — А я?
 — Вы можете наконец закончить письмо к сестре. — Виктория решительно поднялась. — А теперь, прошу меня извинить, я поднимусь к себе и переоденусь. В подобных случаях нужно выглядеть соответствующим образом.
 Эмма подождала, пока за Викторией закроется дверь, и посмотрела на Эдисона:
 — Мне кажется, ваша бабушка просто наслаждается этим приключением.
 Его губы слегка изогнулись.
 — Может, вы и правы. Удивительно!
 — Очевидно, этот вкус к возбуждению — ваша фамильная черта.
 «Моя дорогая Дафна!
 У меня есть две новости: хорошая и плохая. Сначала хорошая. Оказывается, моему нынешнему хозяину больше не потребуются мои услуги…»
 Эмма остановилась и с грустью посмотрела на написанное. Надвигающееся окончание ее службы у Эдисона не было хорошей новостью. Это была самая печальная новость, какую только можно было себе представить. Мысль об одинокой жизни, которую она вынуждена будет влачить без него, была для нее невыносима.
 Святые небеса, она полюбила этого человека!..
 Хватит! Нужно взять себя в руки хотя бы ради Дафны. Девушка решительно обмакнула перо в сине-черные чернила.
 «В течение ближайших дней я ожидаю получения последней части моего жалованья. Я столкнулась с трудностями, пытаясь получить от него рекомендации, но думаю, в конце концов мне удастся его уговорить. Прошу тебя, постарайся немного продержаться в школе миссис Озгуд для юных леди.
 Теперь о менее приятной новости. В газетах по-прежнему нет ни слова о» Золотой орхидее «. Судя по всему, она действительно пропала в море, но я все равно не могу отказаться от мысли, что со временем корабль вернется. А возможно, я просто не могу заставить себя поверить, что была настолько глупа, что вложила деньги в обреченное…»
 По подъездной дорожке загрохотали колеса. Неприятная дрожь пробежала по телу Эммы, поразив ее своей силой. Она подняла глаза от недописанного письма сестре и посмотрела на часы. Было около пяти часов.
 Она взглянула в окно библиотеки и увидела промелькнувший красно-черный экипаж, запряженный красивыми серыми лошадьми. Городская карета леди Эксбридж. Виктория вернулась, нанеся дневные визиты.
 Ну, разумеется, это карета леди Эксбридж, подумала Эмма. Эдисон отдал строгий приказ, чтобы никакие другие экипажи не пропускались в ворота, пока он не вернется. Запрет распространился даже на фургончик молочника и тележку торговца рыбой. Кухарке пришлось выйти к воротам и там купить необходимые для ужина продукты.
 Виктория, без сомнения, узнала что-нибудь интересное. Эмма попыталась вздохнуть с облегчением, но вздох застрял у нее в горле.
 Это просто смешно! Для паники нет никаких причин. Эдисон оставил одного из сыщиков следить за домом. Никто не проберется мимо этого человека.
 Карета остановилась на дорожке. Дурное предчувствие Эммы усилилось. Она попыталась заставить себя сосредоточиться на письме и слишком крепко сжала перо. Оно с треском сломалось в ее пальцах. Раздраженная, Эмма отбросила его в сторону. Боится уже собственной тени, подумала она. Напряжение последних дней начало сказываться на ее нервах.
 Виктория, возможно, уже в коридоре. Прислушиваясь, не раздастся ли приветствие дворецкого, Эмма открыла ящик стола в поисках нового пера. И увидела маленький ножичек, которым Виктория обычно заостряла перья. Она вынула его из футляра и увидела, что лезвие сделано из хорошей, крепкой стали с острыми краями.
 В коридоре раздались негромкие голоса. Дворецкий, казалось, был чем-то встревожен.
 — Сэр, я должен настоятельно просить вас удалиться! Леди Эксбридж дала указания не пускать в дом никого, кроме членов семьи и прислуги.
 — Успокойтесь, любезный. Уверяю вас, мисс Грейсон меня примет. — Бэзил Уэр открыл дверь библиотеки. — Не так ли, мисс Грейсон? Леди Эксбридж будет огорчена, если вы откажетесь присоединиться к нам в ее карете.
 — Мистер Уэр!..
 Эмма смотрела на него, сознавая, что все ее дурные предчувствия сбываются.
 — Скажите же, что вы идете, мисс Грейсон. — Глаза Бэзила злобно сверкали, но он не переставал улыбаться. — Уже почти пять. Мы поедем прокатиться в парк. Ваша будущая свекровь считает, что таким образом в глазах света вы заслужите одобрение.
 — Вы хотите сказать, что позволили ему войти прямо в дом и увести ее? — Эдисон шмякнул несчастного сыщика о стену библиотеки. — Вы должны были охранять ее! Я заплатил вам за это.
 Краснолицего мужчину звали Уилл. У него были отменные рекомендации, но сейчас Эдисон готов был придушить его.
 — Простите, сэр! — горячо произнес Уилл. — Но я не виноват, что они увезли вашу даму. Вы не понимаете. Мисс Грейсон настояла на том, чтобы уехать с леди Эксбридж. А насчет мистера Уэра инструкций у меня не было.
 «Это моя вина», — подумал Эдисон. Ему и в голову не пришло, что Уэр придет прямо в дом. Стратегия Очевидного.
 — Вы хотя бы проследили за этой проклятой каретой? — прорычал Эдисон.
 — Я думаю, будет нетрудно найти такую красивую карету, — успокоил его Уилл. — Кто-нибудь обязательно заметит, куда она направилась.
 — Вы идиот, он, вероятно, бросил карету моей бабки, едва скрывшись из виду. И, без сомнения, пересел в наемный экипаж.
 — Бросить такую красивую карету? — Уилл смотрел на него, как на сумасшедшего. — Да она стоит целое состояние!
 — Ему и дела нет до ценности этой проклятой кареты. — Эдисон крепче стиснул ворот Уилла. — Ему нужна была мисс Грейсон, и он ее получил благодаря вашей некомпетентности.
 На лице Уилла отразилось недоумение.
 — А что означает «некомпетентность», сэр, если вас не обидит мой вопрос?
 Эдисон на мгновение прикрыл глаза и вздохнул. А затем отошел от сыщика и отвернулся.
 Он ничего не добьется, если не возьмет себя в руки. Его единственной опорой оставались логика и стратегия. Нужно начать думать, как Бэзил Уэр. Это означает, что он должен думать в соответствии с учением Ванзы.
 Эдисон развернул записку, поджидавшую его, когда он вернулся в дом Виктории, и перечитал послание:
 «Стоукс!
 Они обе в безопасности и останутся невредимы, если вы передадите мне рецепт. Инструкции, где и когда передать его, будут направлены вам в течение ближайших часов».
 Стоукс сжал записку в кулаке. Он имеет дело с учеником Ванзы, напомнил себе Эдисон. Человеком, который слишком углубился в Стратегию Обмана, так что его уже нельзя считать членом Ванзагарского общества. Человеком, который так глубоко погрузился в Ванзу, что, очевидно, поверил в действенность оккультного эликсира.
 Бэзил Уэр полагался на Стратегию. И все его планы будут построены в соответствии с этими догматами.
 Эдисон задумался о том, что прислать сообщение касательно драгоценного предмета, пряча в то же время заложников, дело не простое. Руководить этим на расстоянии нелегко. Время решает все. И раз игра началась, Уэр пожелает, чтобы события развивались как можно быстрее. Чем дольше все это будет тянуться, тем большему риску он себя подвергает.
 Следовательно, Уэр все еще в Лондоне. Теперь он прибегнет к Стратегии Укрытия.
 Эта Стратегия учила, что наилучшим местом для укрытия служит то, которое противник счел бы наименее подходящим по той простой причине, что оно недостаточно безопасно и не находится под контролем.
 — Вы глупец, Уэр.
 Эмма смотрела на Бэзила с отвращением.
 Невзрачный наемный экипаж, в котором они ехали, ждал в соседнем переулке. Бэзил задернул занавески, но несколько минут назад Эмма почувствовала запах реки. Вонь подсказала, что они находятся в доках.
 — О чем теперь говорить, моя дорогая. — Бэзил сидел напротив. Он убрал пистолет, когда один из его людей связал Эмме и Виктории руки за спиной. — Если бы вы согласились на мое предложение в Уэр-Касле, вы могли бы насладиться приятным положением моей, скажем так, помощницы. Вместо этого вы решили связать свою судьбу со Стоуксом.
 Эмма все поняла.
 — Это вы застрелили Чилтона Крэйна в моей спальне, а не Миранда.
 — Я пристально следил за Мирандой, пока она находилась в Уэр-Касле. Когда она попыталась вовлечь одного из моих слуг в свой план и послала Крэйна в вашу комнату в ту ночь, я догадался о ее намерениях.
 — Она хотела, чтобы меня застали в постели с Крэйном?
 — Точно. Миранда посчитала, что если вы будете сильно скомпрометированы, она сможет контролировать вас. Но вы весьма решительная женщина, мисс Грейсон. Я был почти уверен, что вы найдете выход.
 — Вы пошли за Крэйном до моей комнаты, увидели для себя возможность и убили его, чтобы передо мной замаячила петля, а не просто лишение работы из-за запятнанной репутации?
 Бэзил согласно наклонил голову:
 — Я — ученик Ванзы. Я верю в тщательную подготовку подобных вещей.
 — Миранда, должно быть, решила, что это я убила Крэйна, — сказала Эмма.
 — Вероятно. Но она была сражена, когда Стоукс пришел вам на выручку в такой галантной манере. Она посчитала, что он ищет рецепт. — Бэзил улыбнулся:
 — Признаюсь, я пришел к тому же заключению.
 Виктория бросила на него высокомерный взгляд:
 — Зачем моему внуку какое-то нелепое оккультное варево, если его можно использовать только для жульничества в картах? Да с помощью своих кораблей он сделает больше денег, чем за несколько месяцев в игорных притонах.
 — Кроме того, — добавила Эмма, — Эдисон — человек чести. Он никогда не станет жульничать в карты.
 Бэзил пожал плечами, ничуть не тронутый косвенными обвинениями.
 — Возможно, он считает, что рецепт приведет его к «Книге тайн».
 — А вы в этой книге не заинтересованы? — потребовала ответа Эмма.
 — Не особенно. Не думаю, что она существует. Я подозреваю, что она погибла в огне на вилле Фаррела Блу. Даже если она избежала этой участи, для меня она бесполезна.
 — Почему вы это говорите? — спросила Эмма.
 — Теперь, когда Блу мертв, сомневаюсь, что сегодня в живых остался хоть один человек, который может расшифровать другие рецепты. Так получилось, что я заинтересован только в этом, весьма особом эликсире.
 — И в моей будущей невестке, — мрачно заметила Виктория.
 Эмма вздрогнула, услышав, что ее называют будущей невесткой, но решила, что сейчас не время выбирать выражения.
 — О да! — Рот Бэзила раздраженно искривился. — Боюсь, что мне действительно потребуется ее помощь. По крайней мере пока я не найду другую женщину, восприимчивую к эликсиру. К сожалению, таких женщин не слишком много, как обнаружила Миранда. Ей потребовалось несколько месяцев, чтобы найти вас, мисс Грейсон.
 — А как вы узнали, что рецепт у Миранды? — спросила Эмма.
 — Последние несколько лет я провел в Америке, но не порывал своих связей с Обществом Ванзагары. Когда я вернулся, до меня, разумеется, дошли слухи о краже «Книги тайн». Однако я почти не обратил на них внимания, потому что был занят собственным проектом.
 — Ускорением смерти вашей тетушки? — мрачно вставила Эмма.
 — А вы не теряли времени даром. — Бэзил усмехнулся. — Вы совершенно правы. Было ясно, что она не торопится отправляться на тот свет, поэтому однажды ночью я взял дело в свои руки. Или мне лучше сказать, взял в свои руки подушку?
 Эмма испустила глубокий вздох.
 — А Салли Кент видела, как вы это сделали! Потом она попыталась вас шантажировать?
 Он наклонил голову, подтверждая ее слова.
 — Вы очень проницательны, мисс Грейсон. Я дал этой дурочке немного денег, чтобы она молчала, пока я не решу, как от нее избавиться. А затем я постарался, чтобы она исчезла.
 — А зачем вы стали охотиться за рецептом эликсира? — спросила Эмма. — Вы же только что получили наследство?
 — К несчастью, только после смерти старухи я узнал, что от состояния Уэров почти ничего не осталось, — сказал Уэр. — На какое-то время денег хватило бы, но ненадолго. Я был вынужден искать выход.
 — Полагаю, вы решили подыскать себе богатую вдову или наследницу? — сказала Виктория. — Это обычный способ для джентльмена поправить свои финансы.
 — Надо сказать, я предпочел бы наследнице вдову. Видите ли, мне не хотелось бы вступать в сношения с отцом юной леди. Правда об истинном состоянии моих дел могла выплыть наружу.
 Эмма внезапно поняла.
 — Вы ограничили свой поиск вдовами, и в вашем списке была Миранда.
 — Поначалу она показалась мне весьма подходящей кандидатурой, — согласился Бэзил. — Но я не собирался становиться жертвой того, кто играл в ту же саму игру. Естественно, я провел осторожное, но тщательное расследование ее прошлого.
 — И узнали, что она авантюристка, — сказала Виктория.
 — Я уже хотел вычеркнуть ее из своего списка, когда совершенно случайно натолкнулся на тот факт, что она некоторое время жила в Италии и что теперь у нее появилась привычка угощать довольно мерзким чаем всех знакомых женщин. Я сложил эти сведения со слухами о краже «Книги тайн»и пожаром на вилле Блу, и внезапно мне все стало ясно.
 — Должна сказать, что со стороны Миранды было очень умно выдать себя за леди Эймс и сразу же войти в общество, — заметила Виктория. — Должно быть, она украла какие-то ценности у этого Фаррела Блу. Достаточные, чтобы покрыть расходы на время хотя бы одного сезона. Бэзил мрачно улыбнулся:
 — Но не второго и не третьего. Ей надо было найти способ заставить эликсир заработать. Я решил позволить ей взять на себя риск по проведению экспериментов. Для меня, джентльмена, это было бы куда как сложнее — поить этим пойлом бесконечную череду ничего не подозревающих женщин.
 Эмма прищурилась:
 — Это вы убили Миранду?
 — Вообще-то нет.
 — Вы лжете, — сказала Эмма. — Это сделали вы!
 — Признаюсь, что я действительно собирался от нее избавиться. Я пришел к ней в тот день, когда, как мне сообщили, она отослала всех слуг. Я подозревал, что она запаниковала.
 — Вы знали, что она послала мне записку? — спросила Эмма.
 — Человек, приставленный следить за домом, предупредил меня об этом. Я боялся, что она собирается все вам рассказать, возможно, даже предложить стать ее партнером. Я не мог этого допустить. Но когда я туда пришел, она уже была мертва. И рецепта нигде не было.
 — Я не понимаю. — Эмма уставилась на него. — Убить ее должны были вы. Больше некому…
 — Да нет, есть кому, мисс Грейсон. Вашему жениху. Эмма пришла в ярость:
 — Он не убивал Миранду!
 — Разумеется, убил. — Глаза Бэзила сверкнули. — Более того: я считаю, что он нашел рецепт. Библиотека была перевернута вверх дном.
 Спорить с ним не имеет смысла, подумала Эмма.
 — Вы считаете, что Эдисон передаст вам рецепт эликсира в обмен на леди Эксбридж и меня?
 — Да. Думаю, что именно так он и поступит. В отличие от меня он ослаблен своими представлениями о чести Ванзы.
 Виктория поерзала, поудобнее устраиваясь на маленькой деревянной табуретке.
 — Не сомневаюсь, Эдисон винит меня за то, что я позволила этому презренному Бэзилу Уэру похитить вас.
 — Уэр похитил нас обеих, а не только меня. — Эмма попробовала крепость узлов, стягивавших ей руки за спиной. — Но вы совершенно правы. Эдисон будет недоволен. Он не любит, когда события разворачиваются не так, как он задумал.
 «Уэру все удалось!»— подумала она. Он приказал своим людям оглушить кучера и грума Виктории, пока те поджидали свою хозяйку по одному из адресов. Когда Виктория закончила свой визит, бандиты, одетые в ливреи Эксбриджей, увезли ее, прежде чем она смогла понять, что произошло.
 Бэзил Уэр держал ее под дулом пистолета, пока карета въезжала в ворота усадьбы. Когда один из грумов не узнал кучера, ей было велено сказать, что это не его дело.
 Заставив Викторию отдавать приказания, Бэзил Уэр без труда вошел в дом.
 Эмма перестала испытывать веревку, которой один из людей Уэра связал ее. Она была толстой и крепко завязана. Девушка посмотрела на Викторию:
 — Может, ваши узлы не такие тугие, мадам?
 — Они немного растянуты, потому что тот жуткий человек не снял с меня перчаток, когда связывал руки. — Виктория помолчала, пытаясь освободиться. — Они не очень тугие, пальцы у меня не онемели, но не думаю, что я смогу сбросить веревки.
 Эмма огляделась. До ночи пособники Уэра держали обеих женщин взаперти в комнате над каким-то грязным магазинчиком. Затем в неизвестном экипаже обеих перевезли в доки. Совсем недавно их оставили одних на втором этаже заброшенного склада.
 Вокруг Эммы темнели большие ящики и несколько бочек. На полу лежали кольца толстой веревки, напоминавшие огромных змей. Все покрывал толстый слой пыли. Грязь на окнах не пропускала в помещение мерцающий свет луны.
 Эмма не знала точно, сколько времени, но прикинула, что из усадьбы Эксбриджей они выехали несколько часов назад.
 — Интересно, почему он привез нас в доки? — размышляла Эмма, потихоньку придвигаясь к Виктории.
 — Может быть, он собирается отплыть, как только получит рецепт. Кажется, он убежден, что рецепт у Эдисона.
 — Не могу поверить, будто Уэр действительно думает, что Эдисон убил Миранду из-за какого-то клочка бумаги.
 — В таком случае встает вопрос: кто же на самом деле убил Миранду? — Виктория замолчала. — Что это вы делаете?
 — Пытаюсь оказаться позади вас, чтобы вы могли достать до карманов у меня под юбкой.
 — А что у вас в карманах?
 — В одном из них лежит ножичек из ящика вашего письменного стола. Им можно разрезать и веревки.
 — Поразительно! — сказала Виктория. — Что заставило вас захватить с собой перочинный ножик?
 — Эта мысль пришла мне в голову, когда я услышала в коридоре голос Уэра.
 — Да сели бы вы! — сказал Одноухий Гарри. — У меня прямо голова идет кругом, как вы мотаетесь туда-сюда. Как здоровая такая зверюга в клетке, ждущая кормежки. Вот эль — это вас успокоит.
 Эдисон не обратил на его слова внимания. Он остановился у узкого окошка и посмотрел вниз, в узкий переулок. Они с Гарри уже несколько часов ждали в маленькой, темной комнате над «Красным демоном». Один из людей Гарри наконец-то вернулся в таверну с нужными сведениями час назад.
 Тем не менее, Эдисон ждал. Стратегия Времени учила, что чем большее нетерпение испытывает человек, тем дольше нужно откладывать нападение. Но он не смел выжидать слишком долго. Послание от Уэра было очень точным. Рецепт надо оставить в течение часа в указанном переулке на другом конце города.
 Люди Уэра будут ждать в назначенном месте, а это значит, что за пленницами останется следить всего несколько помощников.
 — Как думаете, сколько с ним будет человек? — спросил Гарри, чтобы поддержать беседу.
 — Один, самое большее — два. Он слишком высокого мнения о себе, чтобы беспокоиться из-за двух женщин. — Эдисон мрачно усмехнулся:
 — Глупец, у него не хватает здравого смысла, чтобы понять, с кем он имеет дело, когда речь идет об Эмме и моей бабке!
 — Доставят хлопот, да?
 — И немалых. Но это как раз еще одна причина, по которой мы должны добраться до них, пока Уэр занят ожиданием рецепта. Если мы будем медлить, Эмма и Виктория наверняка возьмут дело в свои руки.
 — Я готов, только скажите. По мне, чем скорее, тем лучше. Эдисон достал часы и откинул крышку.
 — Время настало.
 — Слава тебе Господи! — Гарри со стуком поставил кружку и вскочил на ноги. — Не обижайтесь, но я думал, что больше не высижу с вами в одной комнате. Из-за вас я ужас как разнервничался!
 Эдисон захлопнул часы и направился к двери. Из кармана пальто он достал пистолеты и в последний раз проверил их: оба заряжены, порох был сухим.




 Глава 29


 Эмма почувствовала, как распался последний кусок веревки. На мгновение ее охватила эйфория.
 — Получилось, мадам. Я свободна!
 — Слава Богу! Я думала, что ни за что не разрежу эти путы.
 Эмма осторожно распрямила руки. Затем энергично их потерла. От долгого пребывания в одной и той же позе тело у нее затекло и болело, но девушка справилась. Она быстро повернулась и взяла ножик.
 — Сейчас я освобожу вас от веревок!
 — Не сомневаюсь, — сухо проговорила Виктория. — Однако вы подумали о том, что мы будем делать дальше? Выбраться из этого помещения можно только по лестнице. А там нас поджидают Уэр и его люди.
 — Есть и другой выход. — Эмма пилила маленьким лезвием толстые веревки. — Через окно.
 — Вы собираетесь спуститься по стене?
 — Тут на полу лежит много веревок. С их помощью мы и спустимся на улицу.
 — Я совсем не уверена, что сподоблюсь на такой подвиг. Но даже если мы и сбежим, то окажемся в одном из самых опасных районов Лондона. Двух женщин, бродящих ночью по докам, может ждать чрезвычайно страшная судьба.
 — У вас есть другие предложения?
 — Нет, — ответила Виктория. — Но можно…
 — Да?
 — Мой внук хорошо известен в этом месте, — тихо проговорила Виктория. — Здесь у него много дел.
 — Ну конечно! — Эмма немедленно приободрилась:
 — Если к нам пристанут, мы назовем его имя. А его приятеля зовут Одноухий Гарри.
 Виктория испустила страдальческий вздох.
 — О чем думает Эдисон, заводя знакомства с людьми, которых зовут Одноухий Гарри? Если бы я позаботилась о мальчике тогда, много лет назад. Скажите мне правду, Эмма. Вы думаете, что я погубила бы его, как погубила Уэсли?
 От боли, прозвучавшей в простом вопросе, у Эммы сжалось сердце. Она подобрала слова с той осторожностью, с какой обычно обращалась с хрупкими цветами:
 — Моя бабушка была очень мудрой женщиной. Как-то она сказала мне, что родители не должны ни винить себя, ни приписывать себе всю славу за то, какими выросли их отпрыски. В какой-то момент, сказала она, каждый из нас должен начать сам отвечать за себя.
 — У Эдисона это очень хорошо получилось, не так ли?
 — Да, — согласилась Эмма.
 В тот момент, когда Эмма закончила разрезать связывавшие Викторию веревки, на лестнице послышались тяжелые шаги.
 — Кто-то идет! — прошептала Виктория. — Он, скорее всего, проверит веревки и увидит, что мы освободились.
 Эмма повернулась и схватила тяжелый табурет, на котором до этого сидела.
 — Оставайтесь на месте, мадам. Если он откроет дверь, постарайтесь на секунду отвлечь его внимание.
 — Что вы собираетесь делать?
 — Не бойтесь. У меня большая практика в такого рода вещах, хотя грелка мне привычнее табурета.
 Она пересекла помещение, ее ноги, обутые в мягкие лайковые туфли, чуть слышно ступали по грубому дощатому полу. Девушка оказалась у двери в тот момент, когда шаги остановились с той стороны. Сделав глубокий вдох, Эмма подняла табурет высоко над головой и стала ждать.
 Дверь внезапно открылась, вспыхнул свет свечи.
 Из темноты резко заговорила Виктория. Ее голос звучал так надменно, словно она обращалась к слуге:
 — Давно бы пора прийти. Надеюсь, вы принесли нам поесть? Мы уже несколько часов без пищи и воды.
 — Будьте довольны, что еще живы. — Мужчина шагнул в комнату и поднял свечу. — А где же вторая?
 Изо всех сил Эмма опустила ему на голову табурет. Бандит даже не вскрикнул. Он просто упал на пол с глухим стуком. Свеча выпала у него из руки и покатилась в пыли.
 — Эмма, свеча! — бросилась вперед Виктория.
 — Вижу. — Эмма подняла свечку и задула пламя. — Теперь мы должны поспешить. За ним кто-нибудь да придет.
 — Да. — Виктория схватила моток веревки и уже несла его к окну. — Но я не знаю, смогу ли спуститься с такой высоты.
 — Мы завяжем на ней несколько узлов. Перчатки защитят наши руки. Мы всего лишь на втором этаже, Виктория. Мы справимся. Я слезу первая, так что, если вы соскользнете, я смогу предотвратить ваше падение.
 — Очень хорошо. — Виктория подняла раму и выбросила один конец веревки за окно. — Нам ничего больше не остается, как попытаться. Внизу никого нет. По-моему, это хороший знак.
 — Очень хороший знак, — согласилась Эмма. — Боюсь только, что Уэр мог выставить и другую охрану.
 Она завязала два больших узла на толстой веревке, не решившись завязать больше из-за отсутствия времени. Другой конец она закрепила вокруг тяжелой бочки.
 Когда все было готово, она подобрала юбки, перекинула одну ногу через подоконник, ухватилась обеими руками за веревку и приготовилась спуститься на узкую улочку. Ее поразило, что земля внизу оказалась гораздо дальше, чем можно было ожидать.
 — Будьте осторожны, моя дорогая! — встревожено прошептала Виктория.
 — Да, — тихо произнес Эдисон откуда-то над головой Эммы. — Будьте очень осторожны. Я не для того тут старался, чтобы вы сломали себе лодыжку на этом этапе игры.
 Эмме едва удалось подавить восклицание удивления. Она быстро взглянула наверх. Над ней ничего не было, кроме ночного неба. Затем она осознала, что прямо над ней нависла какая-то тень.
 — Боже мой, Эдисон!
 — Тише. Лезьте назад. К чему такие трудности если можно их избежать.
 — Разумеется.
 Эмма слезла с подоконника и повернулась посмотреть, как он заберется следом. Если бы она не знала, что он здесь, она бы его не увидела.
 Одетый во все черное, он был всего лишь темным силуэтом на фоне ночи. Веревка, по которой он спустился с крыши, болталась позади него в проеме окна.
 Эмма бросилась к нему и обхватила за талию.
 — Как вы вовремя, сэр!
 — Простите за задержку.
 Виктория изумленно смотрела на него:
 — Как ты нас нашел?
 — Это длинная история. Достаточно сказать, что один из наименее известных разделов учения Ванзы состоит в том, что если ты изучил Стратегии, а затем покинул Круг, то все равно можешь предугадать, что скорее всего сделает другой последователь этих искусств. Уэр решил, что я приду к заключению, что он, Уэр, с наименьшей вероятностью станет прятать вас в этом районе Лондона.
 Эмма нахмурилась:
 — Я бы подумала, что Уэр предусмотрит возможность того, что вы разгадаете его намерения?
 — Чтобы подстраховаться, — холодно заявил Эдисон, — я шепнул, что готов хорошо заплатить за сведения относительно местопребывания его или его сообщников. А в этом районе города голос денег слышен громче всякого другого.
 — Да, конечно. Очень тонко, сэр, если я могу так выразиться.
 — Благодарю вас. — Эдисон посмотрел на мужчину, лежащего в пятне лунного света. — Я вижу, вы принялись за старое, Эмма.
 — У нас с Викторией хорошо получилось вместе. — Эмма взглянула в сторону двери. — Я ужасно рада вас видеть, Эдисон, но нам все же надо отсюда выбираться.
 — Согласен. Но, думаю, всем нам легче будет спуститься по лестнице, чем по веревке. — Эдисон подошел к двери. — Подождите здесь. Я сейчас вернусь.
 — Эдисон, не надо, — сказала Эмма.
 — Не волнуйтесь, — отозвался Эдисон. — В настоящий момент Уэр является жертвой Стратегии Отвлечения. Он не способен сосредоточиться на всем сразу. Из того, что я узнал ранее, здесь с Уэром были только два человека. Вы, дамы, великолепно позаботились об одном. Мы с моим другом Гарри чуть раньше разделались со вторым. Остальные бандиты Уэра находятся на другом конце города, поджидая меня.
 — Все равно, — настойчиво прошептала Виктория. — Уэр внизу, и у него пистолет. Ты можешь наткнуться прямо на него.
 — А может, это он наткнется на меня?
 Эдисон открыл дверь и выскользнул в коридор.
 Эмма посмотрела на Викторию:
 — Он действительно самый трудный хозяин, с которым мне пришлось иметь дело. Вероятно, мне следовало заставить его написать мне рекомендацию, прежде чем он спустился вниз.
 Он никогда полностью не полагался на Стратегии, думал Эдисон, но должен был признать, что Стратегия Времени обладает определенной ценностью, хотя бы из-за элемента неожиданности.
 Вытащив пистолет из-за пояса, он миновал темный коридор и приблизился к освещенной фонарем комнате, служившей конторой. Бэзил мерил ее шагами. Пистолет он небрежно держал в руке.
 — Сожалею, что заставил тебя ждать, Уэр, — произнес Эдисон.
 Бэзил сильно вздрогнул и повернулся. При виде Эдисона губы его задергались.
 — Черт бы тебя побрал, Стоукс! — Он поднял пистолет и прицелился в Эдисона. — Черт бы побрал твои глаза!
 Ни секунды не колеблясь, он нажал на курок. Выстрел прогрохотал в маленькой комнате подобно удару грома.
 Эдисон уже отскочил от дверного проема и спрятался за косяк. Он услышал, как позади него пуля врезалась в стену. Затем он быстро вернулся в дверной проем. Уэр был у стола и схватил лежавший на нем второй пистолет.
 — Где мои люди? — Бэзил повысил голос, в котором послышались командные нотки:
 — Он здесь, идиоты!
 Позади Эдисона слегка завибрировали деревянные доски пола.
 — Проклятие!
 Слишком поздно он понял, что они с Гарри просчитались. Тылы Уэра охранял третий бандит.
 Эдисон бросился на пол, но недостаточно быстро. Со стороны лестницы блеснула вспышка света. Он почувствовал, как его ребра ожгло, словно лезвием ножа.
 — Убей его! — взревел Уэр. — Прикончи поскорее!
 Эдисон перевернулся на спину и выстрелил в массивную фигуру, темневшую во мраке. Мужчина дернулся и, попятившись, свалился на ступеньки лестницы. Его пистолет упал на пол.
 Деревянный пол снова содрогнулся. Эдисон понял, что Уэр нападает сзади в лучших традициях Стратегии Внезапности. Достойным ответным действием, согласно правилам, был перекат на бок и попытка вскочить на ноги.
 Вместо этого Эдисон перевернулся еще раз, не обращая внимания на пронзившую его боль. Он схватил Уэра за ногу, которая уже была занесена над его головой. И резко, со всей силы дернул ее, выворачивая ступню. Уэр закричал, опрокидываясь, и тяжело рухнул на пол.
 Эдисон вскочил на ноги и бросился на свою жертву.
 Бэзил уже поднялся на колени. Прищурившись, он глядел мимо Эдисона.
 — Стреляй, недоумок! — заорал он. — Кончай его! Это был старый прием. Возможно, самый старый из всех. Но по спине Эдисона пробежал тревожный холодок. Он не стал поворачивать голову, чтобы убедиться, действительно ли позади него стоит кто-то с пистолетом. Он упал на бок и быстро закатился за дверной косяк.
 Рану пронзила свежая боль. Он схватился за второй пистолет, лежавший в кармане.
 Раненый бандит умудрился подняться на ноги. В руке он снова сжимал пистолет.
 Эдисон выхватил второй пистолет из кармана, но тут же понял: стрелять не нужно.
 Пистолет выпал из руки бандита. Он схватился за рану в плече и уставился на Эдисона, моргнув несколько раз.
 — Смотри, что я из-за тебя натворил! Ты же отскочил, чертов ублюдок! Теперь я никогда не получу своих денег.
 И он во весь рост растянулся навзничь на полу.
 Держась за косяк, Эдисон поднялся на ноги. Он посмотрел на Бэзила, лежавшего лицом вниз в луже крови. Предназначенная Эдисону пуля попала ему в грудь.
 — Эдисон, ты жив? — Эмма слетела вниз по лестнице в водовороте юбок.
 Виктория от нее не отставала:
 — Великий Боже, я слышала выстрелы! Уэр мертв?
 Эмма подбежала к Эдисону:
 — Мне показалось, что ты сказал, будто все под контролем?
 Эдисон схватился за бок.
 — Я допустил один маленький просчет, однако исправил свою ошибку.
 — Боже мой, Эдисон!.. — негромко вскрикнула Виктория. Он увидел, что она смотрит на него, прижав руку к шее.
 — У тебя течет кровь!
 Эмма встала перед ним, глаза ее расширились. Ее восклицание напомнило ему об огне в боку. Он посмотрел туда. Свет фонаря из конторы блеснул на темном пятне, запачкавшем его черную рубашку. Стоукс почувствовал, что теряет сознание. Усилием воли он поборол головокружение.
 — Пустяки, это просто царапина. Выйдите на улицу и позовите Гарри. Он ждет моего сигнала.
 — Я приведу его. — Поспешно направляясь к двери, Виктория бросила на Эдисона испуганный взгляд:
 — Эдисон, крови очень много…
 — Идите и приведите Гарри, — ровно повторил он.
 Виктория исчезла.
 — Сядьте, Эдисон.
 Эмма подняла свои муслиновые юбки и начала отрывать полосу от ткани нижней юбки.
 — Я же сказал вам, что это пустяки, — пробормотал он.
 — Сядьте, я сказала!
 Она подошла к нему, преисполненная суровой решимости. Стоукс опустился на ступеньку. Удивительно, но внезапно он ощутил сильную слабость.
 — Полагаю, вы беспокоитесь, что я могу умереть, не написав вам эту проклятую рекомендацию?..
 — Это не так, сэр. — Девушка осторожно обнажила рану, отодвинув края разорванной рубашки. — Дело в том, что у меня есть некоторые профессиональные стандарты. За все время своей карьеры я сталкивалась с разными неприятными ситуациями, но никогда еще не теряла хозяина. И я не намерена начинать с вас.




 Глава 30


 Двадцать минут спустя Эдисон осторожно уселся на подушки наемной кареты, раздобытой Гарри. Он оказался прав. Рана в боку оказалась пустячной, но болела, как тысяча чертей.
 Сидевшая напротив Виктория серьезно посмотрела на него:
 — Очень больно, Эдисон?
 Ее тревога заставила его смутиться.
 — Терпимо, мадам.
 Стоукса раздражал не огонь, пылавший в области ребер, а испытываемое им головокружение. Эдисон сжал зубы и поклялся, что не унизит себя потерей сознания.
 Эмма вошла в карету следом за Викторией и села рядом с Эдисоном. Одноухий Гарри вскарабкался на козлы к кучеру. Дернувшись, экипаж покатился.
 — Кровотечение уже прекратилось, — сказала Эмма, возясь с самодельной повязкой. — Как только приедем домой, дадим вам настойку опия.
 — Можете забыть о своей дурацкой настойке. — Эдисон втянул воздух, пытаясь не обращать внимания на покачивание кареты. — Я предпочитаю бренди.
 — А как же бандиты, которых мы оставили связанными на складе? — спросила Виктория. — Все они, кроме Уэра, живы.
 — Рано или поздно они освободятся… — Голова у Эдисона немилосердно кружилась. Думать становилось все труднее.
 — Надо было передать их в руки мирового судьи, — сказала Виктория.
 — Мне все равно, что с ними будет. — Эдисон глубоко дышал, оттесняя мрак, угрожавший захлестнуть его разум. — Уэр мертв. Только это и важно.
 — О Бэзиле Уэре, — сказала Эмма, — мы с вашей бабушкой можем многое рассказать. Он раскрыл нам подробности своего плана. Кстати, это он убил аптекаря, чтобы замести следы Миранды, но заявил, что ее он не убивал. Я ему не поверила, но странно, что он солгал насчет этого убийства, с готовностью сознавшись в других.
 — Я ему верю.
 Эдисон закрыл глаза и откинул голову на спинку сиденья. Слабость должна вот-вот поглотить его.
 — Что значит, ты ему веришь? — спросила Виктория. — Почему бы ему и не солгать?..
 — Боже! — выдохнула Эмма. — Смотрите!..
 — На что? — спросила Виктория. Эдисон не смог заставить себя открыть глаза.
 — Этот корабль, второй у причала…
 Эдисон слышал, как она заерзала на сиденье. Ее последующие слова звучали приглушенно, словно Эмма высунула голову в окно.
 — Это «Золотая орхидея»! — воскликнула она. В голосе девушки слышалось ликование. — Не верю. Вы его видите?
 — Да-да, — быстро ответила Виктория. — Мне достаточно света, чтобы прочесть название корабля — «Золотая орхидея». Ну и что?
 — Остановите карету! — крикнула кучеру Эмма. — Я хочу посмотреть поближе.
 Эдисон застонал;
 — Это просто корабль, Эмма. Если вы не против, я бы предпочел получить бренди.
 — Да, конечно. Простите! Что на меня нашло? Гарри, скажи кучеру, чтобы вез нас в дом леди Эксбридж.
 — Слушаюсь, мэм, — откликнулся Гарри.
 — Я вернусь сюда попозже утром и.рассмотрю получше. — Снова Эдисон ощутил движение, пока Эмма устраивалась на сиденье. — Я знала, что он вернется! Я все время верила.
 — Почему, ради всего святого, вы так озабочены прибытием этого корабля? — спросила Виктория.
 — Этот корабль, — объявила Эмма, — тот самый гадкий, дурацкий корабль, в который я вложила все свои деньги, которые мы с сестрой выручили за наш дом в Девоне. Разве вы не видите, леди Эксбридж? «Золотая орхидея» вернулась домой целой и невредимой. Она все же не потонула. И теперь я, наверное, богата.
 — Богата? — эхом отозвалась Виктория.
 — Ну, возможно, не как Крез. Но вот что я вам скажу, мадам, мне больше никогда не придется работать компаньонкой. У нас с сестрой будет достаточно денег, чтобы повергнуть к ногам Дафны дюжину поклонников. Ей будет из кого выбрать себе мужа. Она сможет выйти замуж по велению сердца. И ей никогда не придется быть гувернанткой или компаньонкой.
 — Поразительно! — пробормотала Виктория. Эдисон пошевелился, но глаз не открыл.
 — Думаю, леди Мэйфилд рассказывала вам, что в этом сезоне я надеялся составить себе подходящую партию?
 — О чем это он? — В голосе Виктории снова прозвучала тревога.
 — Возможно, у него галлюцинации. — Эмма приложила ладонь ко лбу Эдисона. — Боль и шок событий этой ночи могли отразиться на его разуме.
 — Вы теперь богаты, а мы с вами обручены… — Эдисон помолчал, собираясь с силами. Ладонь Эммы приятно холодила лоб, но он решительно не мог заставить себя открыть глаза. — Не вижу причин, почему бы нам не пожениться.
 — Это, без сомнения, галлюцинации, — прошептала Эмма. — Ему хуже, чем я думала. Когда приедем домой, надо будет послать за врачом. Эдисону пришло в голову, что она озабочена сильнее, нежели в ту ночь, когда, как она считала, ее повесят за убийство Чилтона Крэйна.
 — Бессмысленно спорить с человеком, у которого галлюцинации, — заметил он. — Вы выйдете за меня?
 — Совершенно верно, — сказала Виктория. — Не спорьте с ним, Эмма. Никто не знает, как это может отразиться на его состоянии. Нельзя, чтобы он переживал. Не могли бы вы сказать ему, что выйдете за него замуж?
 Наступила мучительная пауза. Когда ответа не последовало, Стоукс застонал и приложил руку к забинтованным ребрам.
 — Хорошо, — быстро сказала Эмма. — Я выйду за вас.
 — Спасибо, моя дорогая. Это честь для меня. — И он соскользнул в поджидавший его мрак.
 Приглушенные голоса женщин последовали за ним в его глубину.
 — Сомневаюсь, что наутро он что-нибудь вспомнит, — сказала Эмма.
 — На вашем месте я не была бы столь уверена, — пробормотала Виктория.
 — Тем не менее, мадам, вы должны дать мне слово, что не напомните ему, что он делал мне предложение.
 — Почему же?
 — Потому что он посчитает себя обязанным сдержать обещание. — В голосе Эммы почему-то прозвучало отчаяние. — Я не хочу, чтобы он считал себя обязанным жениться на мне из чувства чести.
 — Ему уже давно пора на ком-нибудь жениться, — произнесла Виктория с такой практичностью, что Эдисон мог бы только восхититься. — На мой взгляд, вы вполне подходите, мисс Грейсон.
 — Обещайте, что ничего ему не скажете, леди Эксбридж.
 — Хорошо, — успокоила ее Виктория. — Я буду молчать, но не думаю, что это что-нибудь изменит.
 — Ерунда. Когда Эдисон очнется, он ничего не вспомнит.
 «Черта с два!»— подумал Стоукс.
 — Интересно, что такого я сказала об этом дурацком корабле, что у него начались галлюцинации? — задумчиво проговорила Эмма.
 — Думаю, это оттого, что дурацкий корабль принадлежит ему, — ответила Виктория.
 Стоукс очнулся сразу же, едва Эмма вылила на свежую рану бренди.
 — Ради Бога, не тратьте все на проклятую дырку от пули! — Он потянулся к графину. — Дайте принять внутрь.
 Эмма позволила ему сделать глоток, затем убрала бутылку.
 — Засыпайте.
 Эдисон опустился на подушки и прикрыл глаза рукой.
 — Знаете, я об этом не забуду.
 — Вы все еще страдаете галлюцинациями. — Девушка закончила накладывать повязку. — У вас небольшой жар, но рана чистая и прекрасно заживет. Засыпайте.
 — На тот случай, если я все же совершенно здоров, обещайте мне, что, когда я проснусь, вы будете здесь.
 Эмма постаралась подавить нахлынувшую тоску, от которой на глазах грозили выступить слезы.
 — Я останусь.
 Эдисон горячо схватил ее за руку, словно боясь, что Эмма исчезнет.
 Девушка подождала, пока не убедилась, что он уснул.
 — Я люблю тебя, Эдисон… — прошептала она. Ответа не последовало. Он, наконец, заснул.
 Незадолго до полудня ее разбудил шум откидываемых покрывал и краткое ругательство, вырвавшееся у переоценившего свои силы человека. Эмма открыла глаза — комнату заливал солнечный свет. Тело у нее затекло, потому что последние несколько часов она провела, свернувшись клубочком в большом кресле.
 Эдисон сидел на краю постели, изучая Эмму уже привычным ей загадочным взглядом. Он осторожно прижимал ладонь к повязке на ребрах, но цвет лица у него был нормальный, глаза ясные и, как всегда, внимательные. Он был обнажен по пояс. Вокруг его бедер была обернута простыня.
 Эмма смутилась. К ее неудовольствию, щеки у нее запылали.
 — Как вы себя чувствуете, сэр?
 — Болит. — Стоукс слабо улыбнулся. — А в остальном вполне сносно, благодарю вас.
 — Великолепно. — Резко оттолкнувшись, Эмма встала и поморщилась, разминая затекшие ноги. — Я позвоню, чтобы принесли чай и тосты.
 — Вы так и сидели в кресле с тех пор, как мы вернулись домой на рассвете?
 Девушка с беспокойством посмотрела в зеркало и застонала, увидев измятое платье и растрепанные волосы.
 — По-моему, это и так очевидно.
 — Я знаю, что заставил вас пообещать быть здесь, когда я проснусь, но не имел в виду, что вам обязательно надо спать в кресле. Мне вполне хватило бы, если б вы находились где-то в доме.
 Эмма открыла рот, но не нашла, что сказать.
 — Чай и тосты, — вымолвила она через секунду. — Думаю, вы голодны.
 Эдисон смотрел ей в глаза, не отводя взгляда.
 — Прошлой ночью у меня не было галлюцинаций, Эмма. И я ничего не забыл. Вы пообещали выйти за меня замуж.
 — Почему? — спросила она напрямик. Впервые он казался сбитым с толку.
 — Почему?
 — Да, почему? — Девушка всплеснула руками и принялась ходить взад-вперед перед кроватью. — Вам хорошо говорить, что вы хотите на мне жениться, но вы должны понимать, что я имею право знать, почему вы этого хотите.
 — А!..
 — Потому что вы обязаны это сделать? — Эмма сердито на него уставилась. — Если это так, то, уверяю вас, в этом нет никакой необходимости. Спасибо вернувшейся «Золотой орхидее», у меня больше нет финансовых затруднений.
 — Да, нет, — согласился Стоукс.
 — И меня больше не волнует моя репутация, потому что я не собираюсь входить в общество. Леди Эксбридж любезно согласилась покровительствовать моей сестре Дафне на время сезона. Но сама я останусь в тени, и все забудут о моем существовании.
 — Моя бабка заверила вас, что такие пустячные поступки, как убийство и помолвка, можно аккуратно замести под ковер, да?
 — Да. — Эмма остановилась в дальнем конце комнаты. — Поэтому вам не обязательно жениться на мне из чувства долга.
 — Что ж, это несколько упрощает дело.
 — Что вы хотите сказать? Эдисон улыбнулся:
 — Как видно, для женитьбы у меня остается только одна причина.
 — Если вы думаете убедить меня, что нуждаетесь в доходах с моей единственной акции в «Золотой орхидее», сэр, поберегите красноречие. Какие бы деньги я ни выручила, для человека с таким богатством, как у вас, это капля в море.
 — Я вас люблю!..
 Девушка вытаращила на него глаза:
 — Эдисон!
 — И искренне надеюсь, что это чувство взаимно.
 — Эдисон…
 — Как раз перед тем, как заснуть, клянусь, я слышал, как вы сказали, что любите меня. — Он помолчал. — Или у меня все же были галлюцинации?
 — Нет! — Эмма бросилась к нему. — Нет, не было. Она обняла его изо всех сил:
 — Эдисон, я так люблю тебя, что мне больно… Стоукс резко втянул воздух.
 — Да, — согласился он, — мне тоже.
 — Боже мой, твоя рана! — Эмма отпустила его и, спотыкаясь, отступила. — Прости…
 Он усмехнулся:
 — Ничего. Это того стоило. Теперь мне не придется писать тебе эти проклятые рекомендации!
 На следующее утро с докладом прибыл капитан «Золотой орхидеи». Эмма была вынуждена побыть с Викторией в библиотеке, пока он с глазу на глаз беседовал с Эдисоном.
 — Я только хотела рассказать ему, что вытерпела из-за него! — кипела от злости Эмма, разливая чай.
 — В этом есть и хорошая сторона, моя дорогая. — Виктория посмотрела на нее поверх оправы своих очков. — Если бы не задержка капитана Фрая, чем бы она ни была вызвана, вы бы никогда не встретились с Эдисоном.
 — Вы уверены, что это можно считать хорошей стороной, мадам?
 — Уверяю вас, — спокойно произнесла Виктория, — за много лет со мной не случалось ничего лучшего.
 Эмма почувствовала удовлетворение.
 — Я так рада, что вы с Эдисоном сблизились за последние дни, мадам.
 — Ив самом деле, — раздался от двери голос Стоукса. — Я всегда говорил, что ничто так не сплачивает семью, как небольшая кража, убийство и похищение.
 Эмма вскочила:
 — Вам нельзя вставать, сэр!
 — Успокоитесь, моя дорогая. Я чувствую себя прекрасно. — Он поморщился, входя в комнату.
 Свежевыбритый, в туго накрахмаленной рубашке, скрывавшей забинтованные ребра, в сияющих сапогах, он выглядел элегантным, как всегда. Если не знать, то можно было подумать, что за прошедшие два дня он не совершил ничего более обременительного, нежели визит в свой клуб на Сент-Джеймс-стрит.
 — Ну, — ворчливо начала Эмма, — что сказал в свое оправдание капитан Фрай?
 — Из-за ветра «Золотая орхидея» значительно отклонилась от курса, потом на несколько дней попала в штиль и была вынуждена сделать незапланированный заход в порт, чтобы пополнить запасы пищи и воды.
 Эмма сложила руки на груди.
 — Я бы хотела переговорить е капитаном Фраем. Этот человек создал мне столько проблем!
 Эдисон взял протянутую ему Викторией чашку.
 — Фрай заверил меня, что груз с лихвой возместит инвесторам все причиненные им неудобства, На самом деле он превзошел даже мои ожидания.
 В конце концов Эмма решила не держать зла на капитана Фрая.
 — Чудесная новость! Я должна немедленно написать сестре.
 — Мне не терпится с ней познакомиться, — заявил Эдисон.
 — Мне тоже, — негромко сказала Виктория. — Будет довольно занимательно опекать юную леди во время ее первого сезона. Для меня это новые впечатления.
 Эдисон поднял брови:
 — Если Дафна хоть немного похожа на Эмму, эти новые впечатления, без сомнения, окажутся запоминающимися. — Он поставил чашку. — Прошу меня простить, но я должен идти.
 — О чем это вы? — требовательно спросила Эмма. — Надеюсь, вы не собираетесь заняться делами? Вы должны отдыхать.
 Их взгляды встретились. Свет, наполнявший его мгновение назад, исчез. Его место заняла холодная решимость.
 — Я отдохну, когда завершу дело об исчезнувшей книге.
 — Завершите его? — На секунду девушка растерялась. Затем поняла. — Ах да, вы же сказали, что склонны верить, будто Бэзил Уэр не убивал Миранду.
 — Да. — Эдисон пошел к двери. — Пока это не будет улажено, мы не сможем просто так обо всем забыть.
 Внезапно Эмма поняла, куда он направляется:
 — Подождите, я пойду с вами.
 Он остановился в дверях:
 — Нет.
 — Я втянута в это так же глубоко, как и вы, сэр. Я настаиваю на том, чтобы увидеть все до конца.
 Стоукс, казалось, серьезно раздумывал. Потом кивнул.
 — Вы имеете право, — согласился он.
 Виктория смотрела то на одного, то на другого.
 — Что происходит? К кому вы собираетесь?
 — К человеку, который убил Миранду Эймс, — ответил Эдисон. — И в придачу ко всему навлек смерть еще на нескольких человек.




 Глава 31


 — Простите, что не встаю, мисс Грейсон. — Игнатий Лорринг остался в кресле и лишь склонил голову с изяществом, способным ввести в заблуждение, если не знать о его плохом состоянии. — Сегодня у меня не лучший день. Тем не менее, я счастлив познакомиться с вами. Мне всегда было любопытно, какую леди выберет себе Эдисон, когда наступит время.
 — Сэр…
 Вопреки всему, в чем они с Эдисоном подозревали этого человека, Эмма присела в реверансе.
 Она подумала о том, что была готова к этой встрече, но все равно растерялась при виде такого больного человека. Эдисон был прав, подумала она. Игнатию недолго осталось жить. Он так бледен, что кажется почти прозрачным.
 Игнатий печально улыбнулся ей:
 — Да, моя дорогая. Я действительно умираю. Полагаю, я должен быть благодарен за привилегию прожить долгую и насыщенную событиями жизнь. Но, кажется, я не могу спокойно принять свой неизбежный конец. Эдисон подошел и встал у камина.
 — Именно поэтому вы затратили столько усилий, чтобы заполучить «Книгу тайн»? В этом проклятом манускрипте вы надеялись найти волшебный эликсир, способный продлить вашу жизнь?
 — Вот ты обо всем и догадался, не так ли? — Игнатий поглубже уселся в кресле и обвел взглядом полки с книгами, бесчисленное множество раз отразившиеся в зеркальной стене. — Я понял это в тот момент, когда минуту назад дворецкий доложил о твоем приходе. Что касается ответа на твой вопрос, я — и многие другие члены Ванзагарского общества — убежден, что тайны древних оккультных наук по своей природе не волшебны. Они основываются на науке, отличной от той, что мы знаем сегодня, но это не волшебство.
 — Вы должны были знать, что рано или поздно я пойму, что вы используете Стратегию Отвлечения.
 — Совершенно верно. Я знал, что для тебя это только вопрос времени. Скажи, что меня выдало?
 — Свечи, — ответил Эдисон. — Уэр был не тот человек, который утруждает себя, обучая ученика. Но если бы он взял ученика, то никогда не дал бы ему свечи для медитаций, сделанные на тех же травах и с тем же запахом, что и его собственные. Риск был слишком велик. В конце концов, он применял Стратегию Укрытия. Он бы знал, что другой последователь Ванзы легко установит связь между ним и Стоунером.
 — «Учителя узнают по свече его ученика». — Игнатий кивнул.
 — Кто-то дал Стоунеру свечи. А затем подложил остатки таких же свечей в кабинет Уэра. — Эдисон посмотрел на него. — Только тот, кто знал, что я уже подозревал Уэра, мог это подстроить.
 — Я волновался из-за свечей, но думал, что протяну с ними до того момента, как получу книгу.
 — Вы считали, что сможете расшифровать рецепты «Книги тайн»? — О да! — Игнатий насмешливо улыбнулся ему. — Если Фаррел Блу смог найти ключ к рецептам, я и подавно это сделаю. Мои знания Ванзы вдвое больше, чем у него.
 — Почему вы привлекли меня к поискам книги?
 — Это был смертельный риск. — Игнатий мрачно скривил рот. — Но ты был моей последней надеждой. Ты был лучшим учеником Ванзы, из тех, что у меня были. Я знаю твои возможности лучше, чем ты сам. Знаю, насколько ты опасен. Но дело того стоило. Видишь ли, мне нечего терять.
 — Все это задумали вы. — Эдисон посмотрел на него. — Вы устроили кражу книги из храма. Но тот, кого вы наняли, предал вас.
 — Действительно. Этот негодяй тайно продал книгу Фаррелу Блу. Мои люди следовали за ним, но когда они добрались до Рима, Блу был мертв, а от его виллы осталась кучка пепла. И никаких следов книги.
 — Вероятно, она погибла в огне?
 Игнатий сжал бледную, дрожащую руку в кулак.
 — Я не мог в это поверить. Поступить так значило оставить надежду.
 — Вы собрали слухи и поняли, что по крайней мере один рецепт был расшифрован.
 — Слуги болтливы. Я заключил, что пожар не был несчастным случаем. Я понял, что он был устроен, чтобы скрыть убийство Блу и кражу книги или хотя бы рецепта. — Игнатий пожал хрупким плечом. — Но я с каждым днем слабел все больше. Мне нужен был помощник, достаточно умный и достаточно беспристрастный, чтобы продолжить поиск от моего имени. Обращаясь к тебе, я шел на обдуманный риск, Эдисон.
 — Почему вы убили леди Эймс? — спросила Эмма.
 — Время истекало. Эдисон сказал, что рецепт у нее, но он хотел применить Стратегию Терпения. К несчастью, это роскошь, которой я не мог себе позволить. Я верил, что она или владеет книгой, или знает, где та находится. В тот день я пришел навестить ее, сразу же после того, как Миранда отправила вам приглашение, моя дорогая.
 Эдисон пристально посмотрел на него:
 — Она открыла вам дверь? Незнакомому человеку? Блеклые глаза Игнатия заблестели.
 — Я еще не утратил своих навыков. Уверяю тебя, маленькая искательница приключений даже не услышала, как я вошел в дом. Она не подозревала о моем присутствии до тех пор, пока я не предстал перед ней и не потребовал, чтобы она отдала рецепт и книгу.
 Эдисон оторвал взгляд от огня.
 — Она отдала вам рецепт, но не смогла отдать книгу, потому что той у нее не было.
 — Миранда сказала, что книга сгорела вместе с кабинетом Фаррела Блу, но я ей не поверил. — Ярость на короткое время вернула лицу Игнатия краски. Его изможденное тело пронзила судорога. Он задохнулся и зашелся в разрушительном кашле. — Я знал, что женщина лжет. Она должна была лгать.
 Эмма увидела, как напрягся, но не покинул своего места у каминной полки Эдисон. Ужасный кашель постепенно стих. Игнатий достал из кармана снежно-белый носовой платок и вытер рот.
 — Я был настолько уверен, что она лжет, — безжизненно повторил он, — что, признаюсь, потерял самообладание, когда она отказалась ее отдать.
 — И застрелил ее с отчаяния и злобы, — сказал Эдисон. — А затем перевернул библиотеку вверх дном.
 — Да. — Игнатий вздохнул. — И библиотеку, и спальню. Мой обыск был прерван приездом Бэзила Уэра. Я взял рецепт эликсира и спрятался в саду, чтобы понаблюдать. Уэр недолго оставался в доме. Выходя, тревоги он не поднял. И я понял, что Бэзил ведет свою игру.
 Эмма потеряла терпение:
 — Вы должны были понять, что Уэр мог охотиться за рецептом. Тем не менее вы не предупредили Эдисона.
 — К тому времени все осложнилось, — признался Игнатий. — Эдисон уже узнал, что в деле замешан какой-то мошенник.
 — Вы, ! — решительно сказал Эдисон.
 — Да. Я с облегчением узнал, что мой юный ученик Джон Стоунер не выдал меня. Тем не менее я подумал, что лучше как-то отвлечь тебя, Эдисон.
 — Вы взяли остатки свечей для медитации из той партии, что приготовили для Джона Стоунера, и принесли в дом Уэра. Вы оставили расплавившиеся кусочки в его кабинете, чтобы я их нашел, — сказал Стоукс.
 — Я надеялся, что это ненадолго запутает тебя.
 — У свечей, которые вы сделали для Стоунера, цвет и запах были не такими, как у тех, которыми вы пользовались, когда я был вашим учеником. Когда вы поменяли формулу?
 Губы Игнатия скривились.
 — Когда начал изучать темные тайны Ванзы. Понадобились новые свечи, чтобы осветить мой новый путь.
 — Почему вы украли рецепт эликсира у Миранды? — спросила Эмма. — Даже если он действует, это же совсем не тот напиток, который вы ищете.
 — Совершенно верно, моя дорогая. Меньше всего в тот момент мне нужны были деньги. Я взял рецепт, питая слабую надежду выманить того, у кого находится «Книга тайн», из его укрытия. В конце концов, если книга все еще существует, ее обладатель, вне всякого сомнения, испытывает большие трудности с ее расшифровкой.
 Эмма нахмурилась:
 — Вы думали, что сможете убедить этого-человека, что владеете ключом к другим рецептам?
 — Попробовать стоило. — Игнатий откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза от невыносимой слабости. — Но, похоже, мое время истекло.
 — Где рецепт? — спросил Эдисон.
 — Здесь.
 Игнатий открыл глаза и медленно выпрямился в кресле. Он открыл переплетенный в кожу дневник, лежавший рядом с ним, и вынул оттуда листок бумаги.
 — Возьми его. Мне от него уже никакой пользы не будет.
 Эдисон взял бумагу у него из рук. Некоторое время он изучал исписанный листок, затем с сожалением покачал головой.
 — Полная чепуха, — сказал он. — Игнатий, в последнее время вы ослабели, иначе бы поняли, что «Книга тайн» не представляет никакой ценности. Это исторический курьез, не более.
 — Не будь так самонадеян, Эдисон. — Игнатий откинулся в кресле и снова закрыл глаза. — На протяжении многих поколений в эту книгу заносились величайшие секреты Ванзы. Кто знает, что можно из них почерпнуть?
 Наступило продолжительное молчание. Потом Эдисон покинул свое место у камина и, пройдя по комнате, встал рядом с Эммой.
 — Идем, — сказал он. — Нам пора;
 — Кстати, — пробормотал Игнатий, — что ты сделал с моим юным, нетерпеливым помощником?
 — С Джоном Стоунером? — Эдисон сделал паузу. — Я посадил его на корабль, отправлявшийся на Ванзагару. Он сможет научиться истинной Ванзе.
 — Я, пожалуй, рад, что ты не убил его. — Игнатий слабо улыбнулся. — Он напоминал мне тебя в этом возрасте.
 Эдисон взял Эмму за руку:
 — Мы нашли ответы на свои вопросы. Дело закрыто.
 — Что такое? — Игнатий даже не потрудился открыть глаза. — Разве ты не хочешь, чтобы меня судили за убийство? А как же правосудие?
 — Ты — учитель Ванзы, — спокойно ответил Эдисон. — И ты умираешь. Правосудие свершится и без моего вмешательства.
 Игнатий ничего не сказал. Глаза его оставались закрытыми, грудная клетка, казалось, не двигалась.
 Эдисон повел Эмму к двери. Что-то заставило девушку оглянуться через плечо, когда они выходили в коридор.
 Она увидела, как Игнатий бросил листок бумаги с расшифрованным рецептом из «Книги тайн»в огонь. Языки пламени набросились на него…
 Позднее в тот же день, когда Эдисон работал у себя в кабинете, ему сообщили, что Игнатий Лорринг застрелился.
 Он дважды прочел записку, а потом очень медленно ее сложил.
 Через некоторое время Стоукс спустился в оранжерею. Пересадка золотой орхидеи была в самом разгаре, когда в оранжерею ворвалась Эмма:
 — Эдисон, я приехала, как только смогла! Что случилось?
 Он смотрел, как она спешит к нему. Эмма раскраснелась и запыхалась. Рыжие кудри выбивались из-под чепца — она даже не надела шляпку. На ногах у нее остались мягкие туфельки, которые дамы носят дома.
 — Ты выглядишь так, словно бегом пробежала от крепости досюда, — заметил Эдисон.
 — Не совсем. — Эмма подошла и остановилась перед ним. — Я наняла экипаж.
 — Понятно. — Стоукс уже коснулся ее щеки и с запозданием вспомнил, что его пальцы грязны после работы с растениями. Он опустил руку. — Почему ты решила, что что-то случилось?
 — Просто почувствовала. — Она всмотрелась в его лицо:
 — Что такое, Эдисон?
 — Лорринг пустил себе пулю в висок сегодня днем. Эмма ничего не сказала, просто обхватила его руками и положила голову ему на плечо.
 Эдисон почувствовал, как внутри у него что-то отпустило. Он крепко прижал девушку, впитывая ее тепло.
 И так они долго стояли, не разговаривая.




 Глава 32


 Свадьба стала событием лета. Леди Эксбридж превратила ее в сенсацию. Труда это не составило, потому что весь высший свет с плохо скрываемым нетерпением ждал завершения самой невероятной помолвки сезона. За приглашениями на изысканный завтрак, который должен был состояться после церемонии, открыли настоящую охоту.
 Эмма шла к алтарю в белом с золотом платье и в венке из золотистых орхидей. Поймав взгляд сестры, она подмигнула.
 Дафна улыбнулась. Сердце Эммы переполнилось радостью при виде счастья на ее лице. Младшая сестра с энтузиазмом влилась в лондонскую жизнь. Однако она гораздо больше интересовалась городскими музеями, театрами и ярмарками, нежели приближающимся сезоном.
 Крепость превратилась в дом, полный тепла, света и бурной деятельности, — Виктория руководила подготовкой к; вступлению Дафны в свет.
 Эдисон вынес громоздкие свадебные приготовления стоически.
 — Гораздо практичнее было бы жениться по специальной лицензии и покончить с этим, — однажды заметил он.
 Но Эмма знала, что он мирится с веселым хаосом из-за Виктории, которая светилась радостью и заново наслаждалась жизнью.
 Эдисон повернулся, чтобы посмотреть на приближавшуюся Эмму. Ей не нужна была интуиция, чтобы увидеть в его глазах любовь. Все ее чувства смешались. Она лучезарно улыбнулась ему, вставая рядом с ним у алтаря.
 Слова свадебной церемонии эхом отзывались в ее сердце: «Беру тебя в жены…»
 Позднее, ночью, Эдисон пошевелился рядом с Эммой на залитой лунным светом постели.
 — Я так рад, что теперь мы вместе, — застенчиво произнес он. — У меня прежде не было супружеского опыта, но хочу тебя заверить, что приложу все усилия, чтобы справиться.
 Эмма мечтательно улыбнулась ему из полумрака:
 — Уверяю вас, сэр, вы оправдали мои надежды.
 — Если вам понадобятся рекомендации, боюсь, что не смогу представить ни одной.
 Приподнявшись на локте, Эмма прильнула к широкой груди Эдисона и заглянула ему в глаза:
 — Если мне понадобятся какие-либо рекомендации, я напишу их сама! Я в этом деле мастер.
 — И в самом деле. Как же я забыл о твоем великом таланте?
 И он притянул жену к себе.