Аннотация: «Девять лет и девять месяцев» – так можно было бы назвать историю любви преуспевающего бизнесмена Кристиана Харлоу и незаконнорожденной дочери стриптизерши Эйвери Шэннон.
 Девять лет разделяют их первую и вторую встречи. А между ними – взаимные подозрения и жестокие обиды. Но вопреки, казалось бы, очевидному, страсть, что толкнула Кристиана и Эйвери в объятия друг друга, не угасла. Однако понадобилось еще девять месяцев – время, когда они ждали появления на свет их дочери, – чтобы понять: чувство, что соединило их, называется любовью.


---------------------------------------------


 Эйлин Колдер
 Безумства страсти



 1


 – Ну что же, тогда до встречи в час, – сказал Брэндан, пожимая ей руку.
 Эйвери улыбнулась ему и вышла из офиса. Все просто отлично. Можно погулять по улицам города, посмотреть, что изменилось здесь за долгие девять лет.
 Она оглянулась вокруг и с наслаждением втянула вкусный воздух ранней осени. Первые желтые листья, кружась, падали на асфальт. В небольших американских городах есть очарование, несвойственное больше никаким местам на земле. Здесь не найти узеньких средневековых улочек, нет и роскошных дворцов эпохи Возрождения. А вот память о начале века живет.
 Иногда, кажется, что это вовсе и не память, а просто время повернуло вспять и на дворе, например, тысяча девятьсот двадцать девятый год. В обратном порой может убедить только календарь.
 А еще в таких городах обычно чего-нибудь бывает слишком много. Например, в Мэйтауне, кажется, каждый пятый считает своим долгом открыть книжный магазин. Что неудивительно, ведь Миннеаполис с его Миннесотским университетом совсем рядом, но все же, по мнению многих, ее затея была изначально обречена на провал.
 Что же, посмотрим, кто окажется прав. Пусть здесь на каждом углу можно купить печатную продукцию, но в основном продают одно и то же, размышляла Эйвери. Исключение составляет только магазин Кристиана Харлоу, где можно заказать практически любую книгу – для этого существует весьма внушительного размера каталог.
 Конечно, такую роскошь ей не потянуть, но есть другие идеи… Странно, что Брэндан Салмон не проникся их значимостью и тоже предрекает ей провал.
 Предрекать-то предрекает, а от ее груди взгляда никак не мог отвести и явно воспринял приглашение сходить в ресторан не так, как следовало. Хотя Эйверл ясно дала понять, что делает это только в благодарность за оказанные услуги.
 Юристом он и в самом деле оказался хорошим. И мужчина красивый, к тому же следит за собой. Таких ухоженных рук Эйвери давно не видела, тем более у представителя сильного пола, а все равно что-то в нем не так. Пожалуй, он слегка смахивает на лосося, недаром и фамилия у него такая ‹Salmon – по-англ. лосось. (Прим. ред.)›…
 А как он с ней разговаривал! С чувством явного превосходства. «Подпишите здесь, вот здесь… где галочка стоит…» Смех, да и только!
 Зато всего за несколько недель оформил покупку здания, зарегистрировал новую фирму, получил для Эйвери лицензию на книготорговлю и библиотечное дело, а главное – умудрился сохранить это в тайне.
 И все же не удержался в официальных рамках, сказал на прощание:
 – Было очень приятно с вами работать, мисс Шэннон. Не так уж часто встречается сочетание острого ума и удивительной красоты.
 – Не поймите меня неправильно, мистер Салмон, – пришлось сказать ей. – Я очень ценю ваше профессиональное мастерство, но на этом наши отношения заканчиваются.
 – Понимаю, – вздохнул самый известный юрист в городе. – Ничего не поделаешь…


***

 Эйвери еще раз с восторгом огляделась по сторонам. Давно она не чувствовала такого возбуждения – этот воздух, падающие листья, удачно заключенная сделка… Но не стоит лгать себе: ее волнует то, что она скоро увидит Кристиана. Наверняка увидит.
 Глупо, конечно, так себя вести. Но по-другому у нее не получается. Хорошо хоть можно расслабиться. Время испытаний позади…
 – Брр, – поежилась Эйвери, поднимая воротник шелкового жакета.
 Резкий ветер, предвестник зимы, налетел на нее, пронизав холодом. Да, забыла она, какая непредсказуемая погода в Миннесоте. Теперь того и гляди дождь пойдет. А может, и нет.
 Тем не менее молодая женщина поспешила к ближайшему магазину. Но сейчас модная и красивая одежда не могла привлечь внимания Эйвери, хотя обычно изящные шелковые блузы и дорогие кашемировые джемперы притягивали ее взор, независимо от того, могла ли она позволить себе купить их.
 Сегодня все было по-другому. И не только потому, что не каждый день люди вкладывают все свои средства в предприятие, по мнению многих, весьма сомнительное.
 Нет, дело в особенном чувстве – словно она возвращается тем путем, которым уже шла однажды. Этот город слишком о многом напоминал ей – о встрече с Кристианом, о первой любви, о боли потерь и разочарований…
 Ресторан, в котором она договорилась встретиться с Брэнданом Салмоном, находился рядом с магазином «Харлоу Букс», столь памятном ей. Время подходило к часу, и Эйвери оказалась на хорошо знакомой улице, где будет располагаться и ее магазин.
 Да, многое изменилось у Кристиана за последние девять лет. Помпезная вывеска сменилась более строгой и скромной, сквозь безупречно чистые стекла витрин виднелись бесконечные ряды книг. Не ускользнуло от внимания бывшей уборщицы и то, что продавщицы носят совсем другую форму, чем тогда. Исчезли строгие костюмы и аккуратные пучочки на затылке. Теперь миловидные девушки одевались куда демократичнее и, признаться, более привлекательно.
 Эйвери вспомнила, как ее поразил магазин девять лет назад. Она буквально остолбенела, когда прошла сквозь зеркальные – да, тогда они были зеркальными, – двери. Сначала ей показалось, что она попала в ресторан или в гостиницу. Хотя откуда там столько книг? Но ведь и хрустальных люстр в книжных магазинах тоже не бывает!
 Молодая женщина решительно подавила искушение зайти в «Харлоу Букс». Времени сделать это будет предостаточно. А сейчас минутная стрелка уже давно миновала цифру двенадцать. Надо же, сколько она умудрилась простоять перед витриной магазина Кристиана! Эйвери поспешила в ресторан, где ее, должно быть, уже ждал Брэндан.
 Ресторан тоже изменился, но не так сильно, как она сама. Когда-то именно здесь… Впрочем, незачем об этом вспоминать. Стоит просто привыкнуть к мысли, что ничто не остается прежним.
 У входа Эйвери приветствовал метрдотель:
 – Добрый день, рад вас видеть в нашем ресторане.
 – Д-добрый день. У меня заказан столик, – улыбнулась ему не без смущения молодая женщина.
 – А ваше имя…
 – Шэннон… Эйвери Шэннон. – Ей казалось, что она говорит слишком громко и люди за столиками слышат ее, к тому же в любую минуту может появиться Кристиан и выгнать ее с позором. – Я должна встретиться с мистером Брэнданом Салмоном.
 Метрдотель мельком взглянул на список и кивнул.
 – Да-да, мистер Салмон уже пришел. А вы уже обедали в нашем ресторане?
 – Нет, – покачала головой Эйвери.
 Слишком многое изменилось за последние годы. Здесь же она была всего лишь раз, когда Кристиан устроил вечеринку для сотрудников по случаю повышения рейтинга – а соответственно, и доходов – их магазина.
 – К сожалению, нет, – повторила она.
 – Тогда я проведу вас к столику.
 Эйвери послушно последовала за метрдотелем. Она уже жалела, что выбрала именно этот ресторан. Нетрудно было догадаться, что он вызовет у нее много воспоминаний…
 И все же сердце колотилось сильнее обычного: а вдруг она встретит его?… Ну и что с того? Она уже не влюбленная восемнадцатилетняя девочка, которую выставили за порог.
 Ресторан был полон. Но Брэндан заметил Эйвери издалека и поднялся ей навстречу.
 – Я уже начал подумывать, что вы меня обманули.
 – О, маловерный! – шутливо упрекнула его молодая женщина, улыбаясь одновременно ему и подошедшей официантке. – Принесите, пожалуйста, «Вдову Клико», мы празднуем удачное окончание дела, а какой же праздник без шампанского?
 – Конечно, мадам.
 Брэндан промолчал. Однако на втором бокале все-таки не выдержал и произнес тост:
 – Пусть и через шесть месяцев вам будет что праздновать!
 – Что вы имеете в виду?
 – Всего лишь то, что Кристиан Харлоу не обрадуется, узнав о появлении еще одного книжного магазина в городе, более того, на этой же улице.
 – Правда? – Эйвери положила в рот оливку. – Всякому известно, что он владелец лучшего магазина в Мэйтауне. Ему ли бояться конкуренции!
 – Вряд ли что-то может напугать этого человека, – заметил Брэндан. – Я только говорю, что он не обрадуется.
 – В конце концов, мне все равно не сравниться с «Харлоу Букс», масштабы не те.
 – Это верно. Но вдруг вы начнете потихоньку переманивать его клиентов?
 Эйвери пожала плечами.
 – У нас свободная страна. – И подняла следующий тост: – Пусть победит лучший!
 – Пусть, – согласился Брэндан.
 Официант положил перед ними меню. И молодая женщина обрадовалась:
 – Наконец-то! Я умираю от голода.
 – А за едой вы расскажете историю вашей жизни, если, конечно, не возражаете, – попросил Брэндан и вздохнул. – Таких красивых волос, как у вас, я никогда не видел. Они же цвета липового меда! Наверное, в детстве вас наряжали как маленькую принцессу.
 – Нет, что вы, я носила лохмотья, – пошутила Эйвери, хотя это была не вполне шутка.
 В детстве она сполна познала вкус бедности. А любящая, но бестолковая мать с младых ногтей научила дочь преувеличивать и избегать прямого ответа, что, по сути, было сродни лжи. Ложь же имеет обыкновение разрастаться, пока в один прекрасный день не накрывает тебя с головой. Нет, уроков детства вполне достаточно, чтобы избегать вранья.
 – Давайте лучше поговорим о Мэйтауне, – с любезной улыбкой предложила она Брэндану. – Мне было бы интересно послушать про город.
 Тот согласился. Однако Эйвери тщетно пыталась сосредоточиться на рассказе юриста или хотя бы на еде. Ресторан напоминал ей слишком о многом. И она злилась на себя за то, что так и не научилась поддерживать приятную, ничего не значащую беседу.
 Кристиан любил «Олд Таун» не только за то, что он находился рядом с его магазином. Здесь всегда очень вкусно готовили. А с годами меню, пожалуй, стало только изысканнее. Хотя как она может судить об этом, если всего-то раз и ела здесь? Но мороженое, увенчанное пирамидкой клубничного мусса, и впрямь можно было назвать кулинарным шедевром.
 – Эйвери! – внезапно окликнул ее Брэндан.
 – Да? – отозвалась молодая женщина, с неохотой отрываясь от десерта.
 – Почему вы пригласили меня в ресторан? – Он допил шампанское и снова наполнил бокал. – Ведь не потому же, что хотели, чтобы наши отношения переросли в нечто большее, это ясно любому.
 – Но ведь я же все объяснила несколько часов назад в вашем офисе.
 – Объяснили, – кивнул Брэндан. – Но я надеялся, что вы передумаете.
 – Увы. – Эйвери виновато улыбнулась. – Всего лишь хотела сказать «спасибо».
 – За что?
 – За быстрое и успешное разрешение всех юридических вопросов. И за конфиденциальность.
 – Ах да. Конфиденциальность. – Брэндан отпил глоток шампанского. – Это меня слегка удивило. Ведь ничего противозаконного вы не делали, так от кого таиться?
 – Сделка заключена, фирма зарегистрирована, теперь секрета нет. Можете рассказывать кому угодно.
 – А ведь вы мне сказали, – неожиданно произнес Брэндан, – что никогда здесь не обедали.
 – И что?
 – Зачем меня-то обманывать? Видно же, что вы здесь не впервые.
 Ну и ну. Эйвери изумленно воззрилась на юриста. Уж от него она не ожидала подобной проницательности.
 – А почему вы так думаете?
 – Язык жестов. Вы себя невольно выдали. А я эксперт по этой части – работа такая.
 Не очень хороший эксперт, подумала Эйвери, раз не сумел прочитать простейших знаков вроде «не приближайся». Но это совершенно неважно. По опыту молодая женщина знала, что негоже начинать дело со лжи: рано или поздно правда выплывет, и в самый неподходящий момент.
 – Я работала неподалеку. Давным-давно, когда была еще совсем молодой. И один раз у нас здесь была вечеринка, вот и все.
 – А теперь вы, конечно, мните себя старушкой!
 – Про старушку никто не говорит, но мне уже двадцать семь лет.
 – Мудрость и немалый жизненный опыт так и светятся в ваших глазах, – поддразнил ее Брэндан.
 – Вот уж вряд ли, – неожиданно раздался мужской голос за спиной Эйвери. – Хотя из некоторых уроков прошлого и в самом деле можно было бы извлечь пользу, научиться, так сказать, на своих ошибках. Правда, Эйви?
 Молодая женщина и не подумала обернуться. Она узнала бы этот голос: даже услышав его за сотни миль отсюда посреди ночи. А чему, собственно, удивляться? Главное – оставаться спокойной.
 – Привет, Кристиан, – небрежно сказала она, надеясь, что самоуверенный мистер Харлоу поймет по интонации, что она уже не глупая девчонка, а взрослая, уверенная в себе женщина.
 Он подошел к их столику и встал так, что она смогла разглядеть его. О Боже, как забилось ее сердце!
 Конечно, Эйвери прекрасно понимала, что снова встретится с ним, и в глубине души надеялась, что Кристиан изменился не в лучшую сторону. Например, у него начали редеть волосы или наметилось брюшко, которого так трудно избежать состоятельным людям. Или, может быть, он стал сутулиться.
 Наивная!
 Кристиан Харлоу оставался мужчиной, ради которого любая женщина бросила бы все на свете.
 – Брэндан, – кивнул он.
 – Кристиан, – наклонил голову юрист.
 – Так вы знакомы? – удивилась Эйвери.
 – Кончено, все знают Кристиана. Тем более мы, книжные черви. У него же любую книгу можно заказать! – ответил Брэндан неестественно жизнерадостным тоном.
 Вообще с момента появления хозяина «Харлоу Букс» он как-то изменился – куда девался самоуверенный и проницательный юрист? Теперь Брэндан Салмон был похож на самого обычного, даже немного робкого человека.
 Кристиан наконец повернулся к ней, и настал момент, который Эйвери столько раз прокручивала в голове. Самое время отреагировать так, как она мечтала, – сдержанно, безразлично-любезно.
 Лицо ее озарила вежливая улыбка. И молодая женщина от души надеялась, что со стороны не догадаться, что сердце ее бьется вдвое быстрее обычного, а ладони внезапно стали влажными.
 – Значит, Эйвери, – медленно выговорил Кристиан, глядя ей в глаза.
 – Значит, Кристиан, – в тон ему ответила молодая женщина, не отводя взгляда.
 Увы, он не растолстел и не облысел, но, безусловно, изменился. Только глаза остались прежними – темно-синими в обрамлении черных ресниц…
 – Ну что, кто из нас скажет это? – насмешливо произнес хозяин «Харлоу Букс», продолжая разглядывать ее. Было в его голосе нечто помимо насмешки, заставившее женщину почувствовать опасность.
 – Скажет – что?
 – Сколько лет, сколько зим, – протянул Кристиан. – Разве не это говорят, когда встречаются после долгой разлуки?
 – Возможно, – ответила Эйвери. – Но иногда говорят и другое. Например: «Здравствуй, Эйвери. Очень рад тебя видеть». Хотя это было бы самой настоящей ложью.
 – Это ты сказала, – улыбнулся Кристиан. – Ведь именно ты у нас специалист по части лжи.
 Их взгляды снова встретились. И Эйвери внимательнее вгляделась в человека, которого некогда полюбила. Он подошел к их столику и встал так, что она смогла разглядеть его. О Боже, как забилось ее сердце!
 Она работала в «Харлоу Букс» еще до того, как магазин достиг небывалой популярности в городе. Куда девались безупречный костюм, прямой пробор и идеально завязанный галстук? Сейчас на Кристиане были светлые брюки, пушистый джемпер и шелковая рубашка. Две верхние пуговицы расстегнуты. И выглядел он очень сексуально. Как будто только что расстался с какой-нибудь длинноногой красавицей.
 А что, вполне может быть. Эйвери живо представила Кристиана, сжимающего в объятиях одну из девушек, которые ходили за ним буквально по пятам.
 Тряхнув головой, чтобы прогнать видение, Эйвери ненароком посмотрела на его обувь.
 – Похоже, сегодня ты не работаешь.
 – Что-то не так с моими ботинками? – спросил он, перехватив ее взгляд.
 – Да нет, все в порядке, – отозвалась Эйвери. – Просто не самая подходящая модель для делового дня. Ты больше похож на человека, отправляющегося прогуляться за город, чем на бизнесмена.
 – В конце концов, – почти сердито ответил Кристиан, – сколько можно держаться за традиции? Надо идти в ногу со временем или опережать его.
 – Боже мой! – Эйвери изобразила изумление. – Да ты стал бунтарем!
 В этот момент раздалось деликатное покашливание. Кристиан и Эйвери немедленно посмотрели на юриста. И молодая женщина смущенно прикусила губу.
 Надо же! Забыть о человеке, которого сама же пригласила в ресторан. Как невежливо!… И как предсказуемо. А все из-за неожиданного появления Кристиана.
 – Не заказать ли нам кофе? – поспешно предложила Эйвери.
 Но с Брэндана Салмона было достаточно отказов и невнимания на сегодняшний день. Он взглянул на часы и нарочито озабоченно воскликнул:
 – Боже мой! Как быстро бежит время! Мне пора идти. У меня встреча с клиентом в три. – Самый известный юрист в городе протянул руку Эйвери. – Большое спасибо за обед.
 Молодая женщина почувствовала себя отвратительно. Она не собиралась позволять Кристиану портить ей день. Впрочем, было совершенно ясно, что они встретятся. Или она предполагала, что он ее не узнает? Или надеялась, что при встрече они обменяются вежливыми улыбками и разойдутся?
 – Огромное спасибо за все, Брэндан. Надеюсь, мы еще увидимся.
 – Э-э-э… Да, наверное. До свидания, Кристиан. На днях зайду к тебе в магазин. – От крепкого рукопожатия юрист даже поморщился. – Всегда любопытно посмотреть на новинки.
 – Да-да, всегда рад тебя видеть, – пробормотал владелец «Харлоу Вукс».
 Он молча смотрел, как Брэндан прошел между столами и вышел из ресторана. Затем повернулся к Эйвери.
 – Поздравляю. Ты вышла на самого богатого и перспективного молодого юриста в нашем городе.
 – Состояние его банковского счета и красивая внешность меня нисколько не волнуют. Я выбрала его, потому что он самый лучший, так мне сказали.
 – В чем?
 – Вовсе не в том, о чем ты подумал! Я же говорю: его мне рекомендовали как…
 Стоп, оборвала себя Эйвери. Я могу и не отчитываться перед ним. Слава Богу, теперь он не мой босс. Всего лишь человек, с которым связаны воспоминания о первой любви, и, надо сказать, довольно неприятные.
 – А тот, кто рекомендовал его, не забыл сообщить, что Брэндан недавно пережил очень тяжелый бракоразводный процесс? Так что теперь он вполне завидная добыча, если не считать, что половина его дохода пойдет жене и двум детям. Такие вещи иногда отпугивают женщин.
 Кристиан помолчал, а затем совершенно неожиданно улыбнулся.
 – Боже мой, можно подумать, что я ревную!
 – Это уж точно, – согласилась Эйвери. – Но, честное слово, мои отношения с Брэнданом строго деловые.
 – Да мне-то что до твоих отношений с кем-либо! – возмутился Кристиан, затем посмотрел на ее пальцы, лишенные колец. – Но ведь ты все еще не попала во власть Гименея?
 – Если хочешь узнать, не замужем ли я, так и спросили. Нет, не замужем. А ты?
 – Я тоже не женат, – усмехнулся Кристиан. – И все-таки, что ты здесь делаешь? Приехала ненадолго или собираешься обосноваться насовсем?
 Какое право он имеет ее расспрашивать? И ведь наверняка каждый ответ прокомментирует по-своему. Лучше не вдаваться в подробности.
 – Я бы с удовольствием рассказала, но, к сожалению, очень занята сегодня.
 Кристиан сразу понял, что она говорит неправду. Неизвестно как, но понял. С другой стороны, она и раньше лгала ему. Только тогда он был еще очень молод и желание ослепило его.
 – Готов поспорить, что ничего срочного, – заявил он. – Дела подождут. Не каждый день встречаются такие близкие друзья, как мы.
 – Но ведь ты вполне можешь ошибиться.
 – Не в этот раз. – Неизвестно почему в памяти Кристиана всплыла та ужасная ночь, проведенная с ней. – Поэтому почему бы нам не поболтать часик-другой? У меня есть время, а твой сотрапезник ускользнул. Выпьем кофе, а ты расскажешь, зачем посетила наш мирный Мэйтаун.




 2


 Эйвери разрывалась между желанием остаться и ничем не обоснованным страхом, который вызывал в ней Кристиан. С одной стороны, мир как будто светлел, когда она была с ним, с другой – интуиция подсказывала ей: беги!
 Но взрослые женщины никогда не бросаются сломя голову к выходу из ресторана. Это удел неуравновешенных подростков.
 – Ну ладно, давай побеседуем, – согласилась Эйвери.
 Кристиан торжествующе улыбнулся. Она явно колебалась, но ведь уступила же! Интересно, почему? Он сел напротив нее, чувствуя медленно нарастающее возбуждение.
 Да, фигура у нее с годами стала еще лучше. И косметикой теперь она пользуется, не то что девять лет назад, когда он дразнил ее за светлые ресницы и брови. Нет, сейчас сияющие сапфиры глаз получили достойную оправу.
 – Ты очень изменилась, Эйви, – медленно произнес Кристиан.
 Она удивленно посмотрела на него.
 – Ну, это вполне естественно: столько времени прошло. Но, тем не менее, ты узнал меня с первого взгляда. Даже странно.
 – Да, странно.
 Стоило ему зайти в ресторан, полный обедающих людей, как он заметил ее – благодаря то ли незабываемому цвету волос, то ли роскошной фигуре. А может, из-за нитки крупного жемчуга – такой не каждый день встретишь. Вспомнив, при каких обстоятельствах он видел их в последний раз, Кристиан невольно сглотнул.
 – Хотя, возможно, дело в том, что ты навсегда запечатлелась в моей памяти. – Он говорил нарочито небрежно, словно не придавая словам никакого значения.
 – На некоторых людей я и в самом деле оказываю такое воздействие, – согласилась Эйвери, чувствуя, что Кристиан начинает осознавать произошедшие в ней перемены – не внешние, внутренние.
 А ведь по большому счету именно благодаря ему она превратилась из уборщицы в бизнес-леди. Сколько же раз она мечтала придушить его при первой возможности! И вот он сидит всего в нескольких футах от нее. И похоже, не остался равнодушен к ее внезапному возвращению, как ни пытается это скрыть.
 – Что же во мне изменилось?
 Кристиан откинулся на спинку стула и воспользовался возможностью рассмотреть ее как следует. Она, несомненно, похорошела, стала еще привлекательнее, чем раньше. Особенно если не знать о ее прошлом… Да даже если и знать…
 Одна одежда чего стоит. Его было не обмануть кажущейся простотой костюма; за него она заплатила столько, сколько обычный человек зарабатывает в месяц. То же относится и к изящным туфелькам. Наверняка есть и подходящая сумочка. Кристиан посмотрел на пол – так и есть, как и все женщины, она поставила ее рядом с собой.
 Эйвери по-прежнему выжидающе глядела на него. Так как она изменилась?
 – Раньше ты выглядела куда дешевле, – честно ответил Кристиан, не обращая внимания на оскорбленное выражение, появившееся на ее лице. – Может быть, я использовал не самое лучшее определение… Но скажи, кто платит за все это? Кому так повезло?
 – Боже мой, – изумилась Эйвери, – как ты старомоден! Хочу открыть тебе глаза: в наши дни женщине необязательно быть на содержании у мужчины, чтобы иметь дорогие безделушки и красивую одежду. Я сама плачу за себя!
 Если так, то Кристиан вынужден был признать, что деньги потрачены не зря. Он снова постарался подавить желание и вернулся к разговору.
 – И раньше ты не пользовалась косметикой.
 – Ну разумеется! – рассмеялась Эйвери. – Когда тебе надо вставать в шесть и отправляться мыть полы в огромном магазине, последнее, на что ты способна, – это краситься. Поверь мне, жизнь уборщицы не оставляет возможности прихорашиваться.
 – Если тебе не повезет с боссом, конечно.
 – Наверное. Но мне не повезло, не так ли. Мне следует благодарить обстоятельства за то, что они вынудили меня уехать отсюда.
 – Но ты все-таки вернулась в Мэйтаун. – Кристиан обратился к интересующему его вопросу. – Зачем? И почему пришла именно в этот ресторан?
 – Праздную.
 – Ты меня заинтриговала, – признался он. – Мне попытаться угадать или сама объяснишь?
 Ну что ж, рано или поздно он все равно узнает, поэтому лгать или уходить от ответа не имеет смысла. Кроме того, правда может стереть самодовольную улыбочку с его губ или, по крайней мере, заставит отвести взгляд от ее груди.
 Симпатичная официантка принесла кофе, и Эйвери пришлось ждать, когда она отойдет.
 – Чего-нибудь еще, Кристиан? – спросила красивая девушка, глядя на хозяина «Харлоу Букс» с нескрываемым обожанием.
 – Нет, большое спасибо, – рассеянно ответил тот.
 – Какая милая девушка и. похоже, тебя хорошо знает. Даже обращается по имени, – заметила Эйвери, глядя вслед официантке.
 – Я здесь частый посетитель, что неудивительно, сама понимаешь.
 – Да, конечно. – Эйвери обрадовалась, что отвечать не придется. Но не тут-то было.
 – Однако вернемся к нашему разговору, – сказал Кристиан, наливая ей кофе и протягивая сахарницу.
 Надо же, помнит, что она любит сладкое. Или просто так предложил, из вежливости?
 – Большое спасибо. Но я пью кофе и чай без сахара. Ты не слышал, что сахар – это белая смерть?
 – То же самое говорят про соль. Но неужели эти глупости важны, даже когда ты празднуешь? Так все-таки, что именно ты празднуешь? Или это секрет?
 – Уже нет. Я пригласила Брэндана Салмона пообедать, чтобы отметить заключение сделки.
 – Какой?
 Эйвери слышала явное снисхождение в его тоне, но решила не обращать внимания.
 – Деловой, естественно.
 Кристиан недоуменно нахмурился. Казалось, он вряд ли удивился бы больше, узнав, что она решила баллотироваться в президенты.
 – Хочешь сказать, что нашла здесь работу?
 – Казалось бы, очевидное и столько же неправильное заключение! Отныне я работаю только на себя. Сама себе хозяйка!
 – Вот как! И чем же ты собираешься заняться? – полюбопытствовал Кристиан.
 Эйвери выдержала паузу и торжественно объявила:
 – Открываю книжный магазин!
 – Где?
 – Да здесь, в Мэйтауне.
 Вот этого Кристиан не ожидал. Тот же бизнес, в том же городе… Это никак не может быть простым совпадением, Так что же ею движет?
 Желание отомстить за случившееся девять лет назад? Или все еще проще… и интереснее? Может быть, та ночь тоже не дает ей покоя и она жаждет все исправить?
 Кристиан снова почувствовал возбуждение. Что, если… что, если Эйвери хочет «переиграть» их последнюю ночь – к обоюдному удовлетворению?
 – Мне даже трудно представить, как ты сумела накопить такие деньжищи, откладывая понемножку из заработка уборщицы… или горничной.
 Если он хотел ее разозлить, то почти добился своего.
 – А я похожа на уборщицу?
 Эйвери выглядела потрясающе – настоящая светская дама – и прекрасно знала об этом.
 – Ну так как?
 – Честно говоря, нет. Но когда мы виделись в последний раз, ты была именно уборщицей. Как же ты сумела достичь такого материального благополучия, что открываешь собственный магазин?
 – А ты как думаешь?… Нет, не отвечай, я знаю, что ты скажешь. Но ты ошибаешься. Я работала как вол с тех самых пор, как ты выставил меня за порог!
 – Ну-ну, не стоит делать из меня чудовище. Я дал тебе щедрое выходное пособие и подыскал неплохое местечко в Миннеаполисе. Именно ты от него отказалась.
 – Я не хотела принимать подачек!
 – Твое право, – пожал плечами Кристиан. – Но мне не импонирует роль бесчувственного мерзавца, так что не надо рассказывать сказки.
 – В любом случае, я прекрасно справилась сама. Сначала поехала в Нью-Йорк, работала в барах Манхэттена, потом в книжных магазинах там же, только уже не уборщицей, а продавщицей, так что теперь неплохо разбираюсь в деле, которым решила заняться. Я экономила каждый цент, и…
 – Но, должно быть, тебе помогли какие-нибудь особенные обстоятельства, – предположил Кристиан.
 – Этого ты никогда не узнаешь! – отрезала молодая женщина, выжидающе глядя на него: должен же он хоть как-то отреагировать на ее слова. Но, увы, молодой бизнесмен остался абсолютно спокоен.
 – Ну что ж, начать новое дело довольно трудно. Постоянно приходится видеть, как терпят крах только что открывшиеся магазины.
 – Большое спасибо за добрые пожелания!
 – Я не пугаю, просто предостерегаю, поверь мне. Те, кто не выдерживают конкуренции, разоряются. И где же ты открываешь магазин. Или это все-таки секрет?
 – Конечно же нет. Я купила «Мэйтаун Флауэрс».
 Так, подумал Кристиан. Становится все интереснее и интереснее. Мало того, что магазин в том же городе, еще и на той же улице – ну и ну. Соседи и конкуренты… Хотя стоп, при чем тут цветочный магазин?
 – Так ты все-таки собираешься торговать цветочками? – спросил он.
 – Я не только купила магазин, но и переделала его.
 Теперь все встало на свои места. «Мэйтаун Флауэрс» разорился пару лет назад. И с тех пор здание пустовало – цветочных магазинов в городе было едва ли не больше, чем книжных. Но недавно около старого дома появились машины ремонтников. Там что-то красили, переделывали, вносили мебель, причем довольно красивую…
 Как и большинство местных жителей, Кристиан решил, что дом собираются переоборудовать под гостиницу или ресторан.
 – Но почему именно под книжный магазин? – спросил он.
 – Скорее, под библиотеку.
 – Под библиотеку?
 – Вот именно!
 Кристиан рассмеялся бы, если бы она так гордо не произнесла последние слова.
 – Довольно необычно…
 – Воспринимаю это как комплимент.
 – А зря, – нахмурился Кристиан, удивляясь возникшему желанию помочь ей, защитить. – Ты хотя бы консультировалась по этому вопросу?
 – Если бы ты только знал, как оскорбительно звучат твои слова! Хотя, может быть, и знаешь. Ну разумеется, я консультировалась. И еше я окончила вечернюю школу по управлению малым бизнесом… А почему ты спрашиваешь?
 – Потому что это очень непросто – открыть магазин, и еще труднее добиться успеха.
 – Я об этом позабочусь, поверь мне. Все уже давно продумано до мелочей.
 – В самом деле?
 – В самом деле. Об открывающемся магазине – а он будет не только библиотекой, но еще и магазином, в том числе и подержанных книг, – уже знают и в Миннесотском университете, и в Мэйтаунском колледже. Как выяснилось, в вашем славном городе нет ни одной стоящей библиотеки, тем более с таким удобным читальным залом, как моя. Кроме того, не думаю, что газеты обойдут молчанием открытие библиотеки – таким образом реклама мне обеспечена.
 Некоторое время стояла тишина.
 – Да ты с ума сошла, – сказал наконец Кристиан. – Надо быть безумной, чтобы взяться за такое.
 – Почему? – ехидно спросила Эйвери. – Или ты считаешь, что людей моего происхождения Бог умом обделил?
 – Как твоя мать зарабатывала себе на жизнь, меня совсем не интересует, да и не интересовало никогда. Другое дело, что ты меня обманула… Хотя все наши отношения были построены на лжи.
 – Отношения? – фыркнула Эйвери. – Брось, Крис! Называть то, что нас связывало, отношениями, по меньшей мере смешно!
 Кристиан откинулся на спинку стула и смерил собеседницу холодным взглядом.
 – Тогда скажи, не является ли твое предприятие наивным планом мести?
 – Мести? – изумилась Эйвери.
 – Это вполне логичный вывод, если хорошенько подумать. Ты хочешь отомстить мне за то, что произошло между нами.
 Эйвери даже не сразу нашла, что ответить. Ей потребовалось время, чтобы собраться с мыслями.
 – Не думай обо мне как о полной идиотке, – медленно произнесла она. – У меня достаточно ума не создавать себе лишних проблем, а попытка отравить тебе существование непременно вышла бы мне боком.
 – Как знать, может быть, ты готова и пострадать, – пожал плечами Кристиан. – Все зависит от того, насколько сильна твоя жажда мести.
 Похоже, он меня совсем не знает, изумилась Эйвери.
 – Какое же у тебя раздутое самомнение, дорогой мой! Неужели ты и впрямь считаешь, что я бы поставила на карту все, что имею, ради сомнительного удовольствия отомстить?
 – Понятия не имею. Может быть, я тебя недооценил или неверно понял твои намерения. Не оставим это. Скажи лучше, как ты умудрилась держать приготовления в тайне. И главное – зачем?
 Молодая женщина самодовольно улыбнулась.
 – Ты же сам назвал Брэндана Салмона самым перспективным юристом города. Я получила ровно то, за что заплатила. А что касается вопроса «зачем?»… Я боялась, что ты попытаешься помешать мне, если случайно узнаешь.
 Самое обидное, что она была совершенно права. И дело не в том, что он испугался, бы конкуренции. Дело скорее в ней самой, в том, что Кристиан начинал терять самоконтроль в ее присутствии. Он начинал хотеть то, чего хотеть явно не следовало.
 Время шло, а Кристиан все молчал. Не потому, что не знал, что ответить, а потому что боялся, как бы у него не дрогнул голос. В конце концов он взял себя в руки и саркастически произнес:
 – Так, значит, это объявление войны?
 – Конечно нет! Уверена, что здесь найдется место для обоих, тем более что профили у наших магазинов разные. В общем, люди сами будут выбирать.
 – Договорились. Тогда ответь, пожалуйста, еще на один вопрос: почему ты решила пообедать именно здесь?
 – А как ты думаешь? Это же совсем рядом с будущим магазином!
 – Верно. Но мне все же кажется, что тобой руководили иные соображения.
 – Какие, например?
 – Например, возможность встретить меня.
 – Тебя?!
 – Да. В городе полно ресторанов, и все же ты привела Брэндана именно сюда. Кто знает, может, ты хотела поскорее увидеть меня.
 Это было правдой, однако только отчасти. Да, Эйвери хотела увидеть Кристиана, но только для того, чтобы доказать себе: она не только изменила свою жизнь, но и забыла человека, причинившего ей боль.
 – А зачем бы мне желать тебя видеть? Тебя, человека, который обошелся со мной так жестоко? Ведь ты уволил меня не потому, что я тебя обманула, а потому, что я напоминала бы тебе о содеянном. Тебе не хотелось испытывать чувство вины, глядя на совращенную тобой девственницу.
 – Ты строишь из себя жертву, а ведь прекрасно знаешь, что все было по-другому. Для невинной овечки ты была чересчур сексапильна. А что касается совращения… вряд ли так можно назвать то печальное происшествие.
 – «Печальное происшествие»? – с отвращением произнесла Эйвери. – Вот, значит, как ты расценил то, что произошло между нами… Надеюсь, что все твои клиенты бегом бросятся ко мне.
 – Ах как жаль! – с издевкой воскликнул Кристиан. – Ты стала старше, но ума у тебя не прибавилось. Твоя дурацкая идея не сработает, вот увидишь.
 – Время покажет!
 – Постараюсь не особенно злорадствовать, когда сбудутся мои предсказания.
 – А я умру от смеха, когда они не сбудутся!
 – Ну что ж, посмотрим.




 3


 Когда Кристиан ушел, Эйвери оплатила счет и вышла из ресторана, старясь не замечать, с каким любопытством посетители смотрят ей вслед. Интересно, это оттого, что она сидела за столиком с Кристианом Харлоу?
 Увы, встреча прошла совсем не так, как Эйвери представляла. Она оказалась наивной и глупой, убедив себя, что он перестанет привлекать ее спустя столько лет.
 Снаружи и в самом деле собирался дождик, солнце померкло, и холодные порывы ветра пронизывали до костей. Да, шелковый жакет не самая подходящая одежда для такой погоды.
 Эйвери решительно направилась к старинному особняку начала столетия, бледно-голубому, с лепниной вокруг окон и с тяжелой дубовой дверью. Вот мое будущее, подумала она, открывая дверь. Главное – не слушать мрачных пророчеств Кристиана, тогда все будет в порядке. Завтра повесят новую вывеску, и завтра же она отправит сообщения в местные газеты и журналы.
 Эйвери уже давно вынашивала идею библиотеки и магазина одновременно – еще с тех пор, когда скромной зарплаты уборщицы не хватало на покупку желанных книг. Сегодняшняя встреча с Кристианом поумерила ее пыл, она наглядно показала ей, что он все еще имеет над ней некую власть. Но энтузиазм никуда не делся – она достигнет своего во что бы то ни стало.
 Кристиан… Вспомнив, как он выглядит, Эйвери вздохнула. Не одна она переменилась. Теперь ее бывший возлюбленный выглядел взрослее, даже как-то грубее. Но от этого почему-то казался ей еще привлекательнее.


***

 Когда они познакомились, Кристиан Харлоу обошелся с ней вроде бы благородно. Именно такое благородство проявляют, бросая кость голодной собаке.
 Эйвери приехала в Мэйтаун автостопом одним снежным и холодным декабрьским днем, одетая в джинсы, в старый свитер и в куртку, купленную в магазине подержанных вещей. Естественно, она промерзла до костей – зимы в Миннесоте довольно суровые. Вокруг лица на спутанных светлых волосах повисли сосульки от дыхания.
 До Рождества оставалась всего неделя. И повсюду сияли разноцветные гирлянды – на магазинах и на кафе, на деревьях и на жилых домах.
 Свернув на очередную улицу, Эйвери увидела ярко освещенные витрины «Харлоу Букс», зеркальные двери – и остолбенела. Сначала она решила, что это шикарная гостиница, но, приглядевшись, «опознала» книжный магазин. Сразу видно, что здесь доходов хватает. А ведь приближается Рождество, покупатели наверняка валом валят. Как знать, может быть, здесь нужны временные работники…
 Поправив на плече рюкзак, в котором лежало все ее достояние – два доллара сорок центов и кое-какие вещи, – Эйвери решительно взялась за бронзовую ручку двери.
 В огромном торговом зале было пусто – и неудивительно, магазину пришло время закрываться. На лестнице около большой елки стоял мужчина и пытался приладить на верхушку рождественскую звезду.
 Эйвери опустила рюкзак на сияющий паркетный пол и стала наблюдать. Приятно посмотреть на красивого человека, который к тому же одет дорого и со вкусом!
 Она подождала, пока мужчина укрепит звезду, и только тогда воскликнула:
 – Браво! Здорово смотрится!
 Мужчина обернулся, нахмурился и медленно спустился с лестницы. Он был высок и хорошо сложен. Темные волосы аккуратно разделены на пробор. Но больше всего удивлял цвет глаз – темно-синий, как небо в полночь. Именно в этот момент что-то слегка кольнуло ее в сердце – то был нераспознанный предвестник будущей любви.
 – Добрый вечер, – вежливо поздоровался мужчина.
 Голос только усилил впечатление от внешности, но приветствие «добрый вечер» явно означало «уйдите, здесь вам не место». Если и так, то ей не впервой.
 – Я ищу работу, – без обиняков заявила Эйвери, решив не ходить вокруг да около.
 – Какую работу? – подозрительно спросил он.
 – Любую. Я умею буквально все, вы только скажите, кто вам нужен. Например, продавщица.
 – К сожалению, – покачал головой мужчина, – у нас уже набран весь штат.
 – Что ж, – Эйвери попыталась скрыть разочарование, – тогда счастливого Рождества.
 – Ну вот, – вздохнул он, – теперь я чувствую себя бесчувственным разжиревшим капиталистом.
 – Не очень-то вы на него похожи, – фыркнула Эйвери, берясь за лямки рюкзака.
 – Постойте-ка, а мыть пол тебе приходилось? – вдруг спросил он.
 – Приходилось. Хотя, конечно, не такой шикарный паркет, как здесь.
 – А сколько тебе лет?
 – Скоро двадцать.
 Слова вырвались помимо ее воли, но она решила, что это не столько ложь, сколько простое преувеличение. Ведь если мужчина узнает, что ей чуть больше восемнадцати, непременно попытается отправить ее домой. И куда тогда деваться?
 – Путешествуешь? – спросил он, окидывая взглядом линялый синий рюкзак, старенькую куртку, вытертую на локтях, и облезлые ботинки.
 – Вроде того.
 Большую часть своей жизни она ездила по стране – так ей больше нравилось, к тому же не приходилось рассказывать окружающим слишком много о себе. Но мужчина смотрел на нее с явным любопытством, поэтому надо было хоть что-то сказать.
 – Я в каком-то смысле прирожденный кочевник, – объяснила Эйвери с улыбкой и добавила: – Моя мать была актрисой, и я с детства переезжала с ней с места на место.
 – Понятно, – кивнул Кристиан, размышляя, с чего бы он вдруг решил заняться благотворительностью.
 Но снаружи завывал ветер, и, похоже, начиналась метель. В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит.
 – Тогда я могу взять тебя только до Нового года, – предупредил он. – Согласна?
 – О, большое спасибо! – радостно выдохнула Эйвери.
 Кристиан поспешно отступил, испугавшись, что она, чего доброго, кинется ему на шею. Незнакомка явно не принадлежала к тому типу девушек, которые ему нравились. Светлые волосы, белесые ресницы и брови, веснушки на носу…
 И все же было в ней нечто особенное, замечательное. Она выглядела маленькой и храброй, как встрепанный воробышек. И в то же время ее хотелось приласкать, как несчастного бездомного котенка.
 – Ну что ты. Так как тебя зовут?
 – Эйви… Эйвери Шэннон. А вас?
 – Кристиан Харлоу.
 – Мне называть вас мистер Харлоу? – спросила девушка с такой трогательной наивностью, что он едва не рассмеялся, но сдержался, боясь ранить ее чувства.
 – Нет. Раз уж нам предстоит работать вместе, то я для тебя Кристиан, а ты для меня Эйвери. Идет?
 – Ну разумеется, – смущенно кивнула она. – А ты хозяин магазина?
 – Да, – ответил Кристиан после некоторой паузы.
 Он все никак не мог привыкнуть к тому, что магазин принадлежит ему. С другой стороны, со смерти отца и года не прошло.
 Кристиан посмотрел на свою собеседницу, и сердце его снова наполнилось жалостью. Девушка была очень бледна, поэтому веснушки так ярко выделялись на лице, а щеки не окрасил румянец, хотя она только что вошла с холода.
 – Ты ела сегодня? – спросил он.
 Эйвери подозрительно посмотрела на него. Как он догадался, что она уже почти неделю не ела нормальной, горячей пищи? И что он подумает по этому поводу?
 Девушка снова напомнила Кристиану котенка, которого он однажды подобрал на помойке, а мать разрешила оставить его в доме. Котенок был голодный, но гордый и не доверял никому. Приручить его удалось, только притворяясь поначалу, что до него никому нет дела.
 Кристиан небрежно пожал плечами и заметил:
 – Кажется, осталось что-то от обеда, если ты не против перекусить.
 – Пожалуй, не против, – так же небрежно ответила она.
 Он отвел ее в кухню для штатных работников магазина. Разогрел оставшуюся еду и сидел рядом, пока она кушала.
 Кристиан никогда не видел, чтобы женщина ела так жадно и изящно одновременно. Каждый кусочек явно доставлял ей наслаждение, а доев, она промокнула губы салфеткой, как великосветская дама. Потом отодвинула тарелку и одарила его благодарной улыбкой.
 Именно эта улыбка проникла в сердце Кристиана. Ему показалось, что зимний вечер пронизал солнечный луч.


***

 Зима превратилась в весну, пришло лето, а он и не думал увольнять новую сотрудницу. Эйвери вздохнула с облегчением, поскольку ей очень нравился Мэйтаун, да и работать в книжном магазине оказалось довольно неплохо. А еще она влюбилась в хозяина магазина. А кто на ее месте сумел бы устоять?
 Но главное, что она впервые за долгое время чувствовала себя как дома.
 Эйвери прилагала все усилия, чтобы быть полезной. А она умела хорошо и много работать, потому что еще в детстве поняла – ничто не дается просто так.
 Ее мать была стриптизершей, что означало работу в дешевых ночных клубах ночью и попытки отоспаться днем. Эйвери научилась быть невидимкой – не попадаться матери под руку, не путаться под ногами. Конечно, было непросто свыкнуться с таким распорядком жизни, но ей это удалось…
 Девушка знала, что отец Кристиана умер год назад. И однажды, набравшись храбрости, спросила, что случилось с его матерью, жива ли она.
 Это было ошибкой.
 – А почему ты спрашиваешь?
 – П-просто интересно.
 – Она давно умерла.
 Кристиан сказал это так, словно тогда закончилась одна глава его жизни и началась другая.
 – А сколько тебе было лет?
 – Десять, – неохотно произнес он. – Сразу скажу: да, это было ужасно, но я как-то пережил. Устраивает? И больше я не хочу об этом говорить.
 Вот и все. Но, как ни странно, Эйвери не обиделась, а скорее почувствовала облегчение – люди, которые не стремятся рассказывать о себе, не будут расспрашивать и других. Да и почему Кристиана должна интересовать какая-то уборщица?
 Но иногда он наблюдал за ней, смеялся над ее шутками. Порой даже дразнил за светлые брови и ресницы и привычку кусать губы, когда нервничает.
 Однажды Кристиан зашел в служебное помещение в обеденный перерыв и увидел, что она играет в карты с одним из продавцов. Он немедленно составил им компанию и очень удивился, когда проиграл ей во все известные ему карточные игры.
 Кристиан ценил мастерство в любой области и с удовольствием смотрел, как она мешает карты – ловко, точно заправский крупье.
 – И где ты выучилась так хорошо играть? – спросил он.
 – То здесь, то там, – неопределенно ответила Эйвери. – Зачем тебе это знать?
 – Ты права – незачем, – смеясь согласился Кристиан.
 Ей пришлось в очередной раз напомнить себе, что не стоит привязываться к мужчинам, особенно к тем, которые принадлежат к другому миру. И один из них – Кристиан Харлоу.
 У него был младший брат по имени Денис, который был бы так же хорош собой, как и старший, если бы не слегка слащавая внешность. Он работал фотографом и разъезжал по всему миру. Даже на Рождество не объявился, чему старший брат, кажется, вовсе не огорчился.
 Эйвери познакомилась с Денисом, когда заканчивала утреннюю уборку, протирая пол под полками. Внезапно девушка услышала, как за спиной кто-то присвистнул. Она резко обернулась, больно стукнувшись локтем об пол, и увидела молодого светловолосого и синеглазого мужчину, немного смахивающего на ангела со старинных фресок.
 – Вы, должно быть, Денис! – догадалась она.
 – А ты, должно быть, сладкое видение, – пробормотал он, облизывая губы. – Круто! Ну-ка, поднимайся… Поднимайся, говорю тебе!
 Если бы это не был брат босса, Эйвери, наверное, не послушалась бы. Но поскольку сомневаться в том, кто стоит перед ней. не приходилось, она медленно и неохотно выпрямилась. Молодой человек оглядел ее с ног до головы с таким видом, словно никогда не видел женщин.
 – Ну и ну, – выдохнул он. – Неудивительно, что братец не слишком обрадовался моему возвращению домой. Явно хотел оставить живую куклу Барби для себя.
 – Не приставай к ней, Денис, ты меня слышишь? – раздался голос Кристиана, и он появился из-за полок, мысленно проклиная себя за то, что в свое время не разглядел под мешковатой одеждой Эйвери роскошное тело.
 Регулярная еда и сон сделали ее фигуру еще привлекательнее. Но не увольнять же ее за это! Девушка оказалась умной и работящей, общительной и дружелюбной. Кристиан старался держаться от нее подальше, поскольку понимал, что со сближением приходит постепенное доверие друг к другу и взаимопонимание, а это может привести к самым нежелательным последствиям.
 Он был достаточно честен с собой, чтобы признавать: Эйвери его привлекает. Но при этом Кристиан понимал, что их разделяет непреодолимая пропасть.
 Денис еще раз окинул девушку взглядом и с невинным видом посмотрел на брата.
 – О чем ты?
 – Эйви, оставь это, пожалуйста, – велел ей Кристиан, видя, что она собирается продолжить работу.
 – Но…
 – Я сказал, оставь!
 Эйвери выпрямилась и одернула бледно-розовую униформу, которая стала тесна ей в груди, забрала тряпку и спросила:
 – Поиграем в перерыв?
 – Во что поиграем? – Глаза Дениса чуть не вылезли из орбит от удивления.
 – Только не сегодня, – ответил Кристиан. – Послушай, не могла бы ты уйти? Прямо сейчас. Мне нужно поговорить с братом наедине.
 Впоследствии он понял, что, велев Денису не приставать к хорошенькой уборщице, сделал только хуже. Ничто не влекло брата так сильно, как запретный плод.
 Конечно, Кристиану и в голову не приходило, что Эйвери может быть девственницей, и все же в ней была какая-то чистота, незапятнанность. Именно поэтому ночами он не мог заснуть, думая о ней и одновременно стараясь прогнать неуместные мысли.
 Эйвери видела, как сильно различаются братья. Кристиан был действительно старшим – серьезным и ответственным, взявшим на себя труд управлять семейным бизнесом. Денис же относился к прожигателям жизни. И в отличие от брата стремился узнать про девушку все и еще чуть-чуть, компенсируя расспросы ответной откровенностью. Именно от него Эйвери услышала про их детство, про красивую и легкомысленную мать, про серьезного, вечно занятого отца.
 Откровенность порой переходила разумные границы. Однажды Денис рассказал ей про постоянные ссоры в семье, про то, как мать изменяла отцу, а тот так любил ее, что прощал и даже помыслить не мог о разводе. Были и другие вещи, которые не следовало бы рассказывать чужому человеку. Возможно именно поэтому Эйвери однажды, поддавшись порыву, поведала ему о своей матери.
 Денис отнюдь не был потрясен, просто еще раз оглядел ее с ног до головы и заметил, что, если у матери была такая же красивая фигура, как у дочери, ее профессия не удивляет. Девушка тут же горько пожалела о своей несдержанности, но было поздно.
 – Только не говори Крису, – попросила она.
 – Почему? – поддразнил ее Денис.
 – Ну пожалуйста!
 – Хорошо, – легко согласился он. – Не хочешь шокировать моего брата? Ты, конечно, заметила, что нравишься ему.
 – Ерунда! Он ценит меня как партнера по игре в карты.
 – Вот уж не думаю, – фыркнул Денис. – Раньше он часто играл в бридж с приятелями, но никогда не смотрел на них так, как на тебя.
 Эйвери и сама догадывалась, что Кристиан к ней неравнодушен. Порой даже удивлялась, почему он не обнимет ее и не поцелует. Но в глубине души знала ответ: они не ровня. Он хозяин магазина, а она уборщица. И не следует об этом забывать, поскольку Кристиан не забывает.
 С каждым днем магазин становился все популярнее. Покупатели приезжали даже из других городов, особенно когда появилась возможность заказывать редкие книги.
 Однажды их посетил репортер одной из центральных газет Миннеаполиса. В тот день все трудились как проклятые – магазин сиял чистотой, продавцы любезно улыбались, заказы доставлялись в срок…
 В статье «Харлоу Букс» был назван лучшим книжным магазином штата. По этому случаю Кристиан решил устроить банкет для сотрудников, чтобы поблагодарить их за отличную работу, и снял зал в «Олд Тауне».
 Для вечеринки Эйвери специально купила в магазине подержанной одежды темно-синее бархатное платье. Оно было, естественно, не новым, но смотрелась в нем девушка великолепно. Последним штрихом послужила нитка крупного жемчуга.
 Она тщательно вымыла и расчесала волосы, и они рассыпались по плечам светлыми локонами. В ресторане она веселилась вовсю – пила шампанское, танцевала, зная, что хозяин магазина не сводит с нее глаз. А Эйвери была дочерью своей матери – двигалась просто божественно.
 Кристиан никогда ни одну женщину не хотел так сильно, как ее. И когда подали кофе, он перестал бороться с собой и подсел к ней.
 – Привет, Эйви.
 – Привет.
 – Тебе весело?
 – Еще бы!
 Он коснулся жемчуга на ее шее.
 – Красивые. Кто их тебе подарил?
 – Мама.
 – У нее отличный вкус.
 – Собственно говоря, она думала, что они ненастоящие, поэтому и отдала их мне. А оказалось, что это было ее единственное стоящее украшение.
 – А где теперь твоя мама? Играет Шекспира в каком-нибудь провинциальном театре?
 Эйвери поморщилась. Ей не хотелось говорить неправду, но выбора не было.
 – Да нет, она бросила сцену и держит небольшую забегаловку на Восточном побережье.
 – Где именно?
 – Ты там не окажешься.
 Кристиану представился совсем другой мир: пластиковые столики, покрытые грязными скатертями, бутерброды с жирным мясом и запах жареной картошки. Если бы только он не хотел ее так сильно…
 – Ты выглядишь просто…
 – Как? – кокетливо спросила Эйвери.
 – Просто потрясающе, глаз не отвести, – честно признался Кристиан.
 Эйвери понимала, что другого раза может и не быть, поэтому наклонилась и слегка коснулась его губ. Он едва не сжал ее в объятиях прямо там, но вовремя вспомнил, где они находятся и что их окружают сотрудники.
 – Оставим это на потом, – прошептал Кристиан хрипло.
 – Что – это? – продолжала кокетничать Эйвери, искоса поглядывая на него.
 У Кристиана кружилась голова, и он с трудом держал себя в руках.
 – Как насчет поцелуя? А там посмотрим…
 – Ну ладно, – улыбнулась девушка.
 – Вот и замечательно, – сказал он. – Еще немного подождем и пойдем.
 Кристиан не собирался нарушать никакие законы. Оба они совершеннолетние, нравятся друг другу и даже доверяют. Так почему бы не провести приятно время?
 Эйвери, извинившись, направилась в дамскую комнату. Там она посмотрела в зеркало и увидела, что щеки ее окрасил лихорадочный румянец, а глаза блестели как сапфиры. Она умылась, пригладила волосы и отправилась обратно. Но в полутемном коридоре ее окликнули:
 – Эйви!
 Она резко остановилась. Первая мысль была: это Кристиан. Но мужчина оказался меньше ростом, более хрупкого сложения и блондин.
 – Денис! – воскликнула она, прижимая руку к сердцу. – Как ты меня напугал!
 – Что-то ты сегодня нервная, – заявил тот. – Это потому, что мой братец весь вечер глаз с тебя не спускает?
 – Ты что, пьян? – спросила девушка.
 – Слегка. Но недостаточно. Собираюсь продолжить, однако не здесь. Одолжи-ка мне денег, подружка!
 – Вот еще! Ты не вернул мне последний долг!
 Она хотела пройти мимо, но Денис схватил ее за руку.
 – Как думаешь, твои грандиозные планы не сорвутся, если Крис узнает про тебя всю правду?
 – Не понимаю, о чем ты, – произнесла Эйвери, но не очень уверенно.
 – Ну, например, что ты не знаешь, кто твой отец. Что твоя мать работала стриптизершей. Что ты ездишь по всей стране, спасаясь от кредиторов. Крис – сноб, на него это подействует отрезвляюще. Мне продолжить?
 – Ты пытаешься меня шантажировать?
 – Да брось ты все драматизировать! Я просто прошу тебя об одолжении, ничего сверхъестественного. А в обмен обещаю не болтать лишнего. Все по-честному.
 – Сколько тебе нужно? – быстро спросила Эйвери, с ужасом понимая, что Денис действительно может осложнить ей жизнь.
 – Баксов двадцать.
 – Жди здесь, – сказала она, догадываясь, что обратно свои денежки скорее всего не получит. – Я сбегаю за кошельком.
 Но, едва войдя в зал, она увидела Кристиана. Позабыв обо всем, девушка бросилась к нему. Если хозяина магазина и мучили сомнения, то теперь оставили его окончательно.
 Кристиан и Эйвери незаметно вышли из ресторана. Они направились к дому, в котором девушка снимала комнату. По дороге Кристиана снова посетило странное ощущение недозволенности происходящего, но желание оказалось сильнее. А увидев обнаженную Эйвери, он совсем потерял голову.
 Однако в постели у них ничего не вышло – все произошло слишком быстро. Ей было больно, ему стыдно.
 Кристиан лежал, глядя в потолок, понимая, что Эйвери только притворяется спящей, но не мог с ней заговорить. Впервые в жизни его постигла неудача, но пытаться все исправить и попробовать еще раз он не хотел. Ведь предполагался короткий роман, ничего серьезного. Кто же мог подумать, что она окажется девственницей? Если бы он знал, то и близко к ней не подошел бы.
 Кристиан поднялся, оделся и отправился домой. Зайдя в кухню за стаканом молока, он обнаружил там Дениса, который потягивал пиво из бутылки.
 – Так, значит, добрался-таки до нее?
 – До кого?
 – До Эйви. А ведь ей только-только исполнилось восемнадцать.
 – Да ты что, ей двадцать!
 – Ошибаешься, – усмехнулся младший брат. – Оказывается, ты о ней маловато знаешь. А тебе известно, что ее мать работала стриптизершей?
 Это было последней каплей и тем предлогом, который он искал.
 На следующий день Эйвери была уволена.


***

 Она оглянулась, стоя на пороге своего магазина. «Харлоу Букс» был прекрасно виден отсюда, и выглядел он даже лучше, чем девять лет назад, когда Эйвери впервые взялась за ручку его двери.
 Если бы Кристиану пришла в голову мысль подойти к окну офиса, они могли бы помахать друг другу…
 Впрочем, вряд ли это произойдет когда-либо.
 И хотя идея магазина-библиотеки казалась по-прежнему многообещающей, Эйвери всерьез задумалась, такой ли уж хорошей мыслью было обосноваться в Мэйтауне. Ей представлялось, что за долгий срок ее чувства к Кристиану должны были бы исчезнуть. И взаимное притяжение тоже. Но, похоже, тут она просчиталась. Серьезно просчиталась.
 Вопрос в том, как ей теперь поступать. Не обращать на него внимания? Делать вид, что его нет на свете? Вряд ли удастся…
 Солнце окончательно скрылось за тучами, и зарядил мелкий осенний дождик. Вот и все, кончилось короткое лето, скоро зима.




 4


 Всю следующую неделю Эйвери была так занята подготовкой магазина к открытию, что сумела выкинуть из головы Кристиана. Забот и в самом деле было невпроворот – заказать цветы, которые создадут уют в читальном зале, позвонить в газеты и журналы… Молодой женщине начинало казаться, что ей уже не суждено положить трубку телефона.
 Она сидела в крохотном кабинете и просматривала список неотложных дел, когда в дверь заглянула симпатичная рыжеволосая девушка.
 – Эйвери…
 – Да-да, заходи, Черил. Не могу поверить, что завтра открытие. Все кажется, что я сплю. Ущипни-ка меня.
 – Щипать начальницу? Вот уж ни за что! – рассмеялась девушка. – Звонила миссис Денли…
 – Кто?
 – Жена мэра. Сказала, что они с мужем непременно придут на открытие. Еще бы – первая такая большая библиотека в городе!
 – Главное, чтобы все разместились. Интересно, хватит ли у нас чашек? Кажется, на презентации будет больше гостей, чем мы планировали.
 – Это точно. Еще звонили из кондитерской, сообщили, что заказ привезут в девять утра. – Черил помолчала. – А еще пришел какой-то человек, который хочет с тобой встретиться.
 – Должно быть, фотограф из «Вечернего Мэйтауна», – рассеянно сказала Эйвери, с удовольствием глядя на сотрудницу в красивой зеленой униформе.
 Черил Рэнкс отчаянно нуждалась в работе, прямо как Эйвери девять лет назад. Памятуя о днях своей юности, молодая женщина специально дала объявления о найме сотрудников в бесплатные газеты, потому что именно так можно найти тех, у кого речь идет о выживании, а такие лучше всего работают, она знала по себе.
 Эйвери взглянула на часы и недовольно нахмурилась.
 – Что за мода – приходить раньше назначенного времени.
 – Это не фотограф, – негромко сказала Черил.
 – Кто же тогда?
 – Крис… – Девушка напряженно пыталась вспомнить. – Ах да, Кристиан Харлоу!
 – Скажи, что я занята, – заявила Эйвери. – Завтра у нас презентация. Он поймет.
 – Именно так я ему и сказала. Но он говорит, что не уйдет, не поговорив с тобой.
 – Даже так?
 Эйвери встала. В ней боролись возмущение и волнение, вызванное ожидаемым появлением Кристиана. Она думала об этом всю неделю – подсознательно боялась и одновременно желала этого.
 Молодая женщина бросила взгляд в зеркало, поправила прическу и отправилась в торговый зал. Кристиан ждал ее, сидя в кресле и листая журнал. Услышав звук шагов, он оторвал взгляд от страницы и спокойно смотрел, как она подходит, скрестив руки на груди, словно отгораживаясь от него.
 Кристиан сам не мог понять, что же заставило его прийти сюда. Любопытство? Или что-то другое? Что-то другое, осознал он. глядя на женщину, остановившуюся перед ним. Как же она очаровательна, как сексуальна! А ведь на ней строгое закрытое черное платье, из украшений только нитка жемчуга, и волосы аккуратно зачесаны назад.
 Впрочем, она умудрялась привлекать его, даже когда мыла пол, не расчесав волосы как следует и не накрасившись.
 – Здравствуй, Крис, – спокойно поздоровалась Эйвери, хотя это спокойствие далось ей очень нелегко. – Какой приятный сюрприз!
 – А теперь повтори то же самое, только чуть искренне, – не без ехидства попросил гость.
 Она одарила его лучезарной, совершенно неискренней улыбкой.
 – И все же я вынуждена сказать, что в настоящий момент у меня нет времени.
 Кристиан поднялся. И Эйвери снова заметила, что, несмотря на ее каблуки, этот человек намного выше ее.
 – А ты найди его, – тихо произнес он.
 – А если не найду?
 – Тогда я буду отвлекать тебя от работы целый день.
 – Я не стану обращать на тебя внимания.
 – Не сумеешь. Но можешь попробовать.
 К сожалению, он был прав. Такого человека игнорировать очень трудно.
 Сегодня на нем были черные джинсы и шелковая рубашка того же цвета. Куртку он бросил на спинку кресла. Большинство мужчин за тридцать смотрелись бы в такой молодежной одежде нелепо, но Кристиан не относился к большинству…
 – Да ладно тебе, Эйви, считай это просто профессиональным интересом. Мне хочется посмотреть, чем ты собираешься привлекать людей.
 Ну почему все, что он говорит, имеет сексуальный подтекст? Молодая женщина старательно избегала его взгляда, зная, как тот действует на нее.
 – Завтра открытие, так что я действительно занята, – пробормотала Эйвери. – И я послала тебе приглашение. Ты его получил?
 – Получил, два дня назад.
 Открыв конверт, Кристиан увидел знакомый, не сильно изменившийся за девять лет почерк. Прочитав послание, он был, с одной стороны, удивлен, а с другой – почувствовал жгучее любопытство и желание посмотреть, что же она задумала.
 – Не ожидал, что тебя пригласят?
 – Да, я не думал, что окажусь первым в списке гостей…
 – Скорее уж сто первым.
 – Зачем ты меня вообще пригласила?
 – Потому что подозревала, что ты все равно явишься. Или вытерпишь один день, а потом постараешься прийти под видом обыкновенного покупателя. В общем, решила облегчить тебе жизнь.
 – Очень мило с твоей стороны.
 – Я тоже так думаю.
 – А может, ты просто хотела похвастаться своими успехами? – предположил он. – Чтобы утереть мне, так сказать, нос и продемонстрировать, как я ошибся в тебе?
 – Отчасти ты прав, – согласилась Эйвери. – Но разве можно меня в этом винить?
 – Пожалуй, нет, – медленно произнес Кристиан.
 – И ты придешь на открытие?
 – Я подумаю.
 – Это даст тебе великолепную возможность все осмотреть как следует.
 – Ничего подобного, – возразил Кристиан. Последние несколько дней он плохо спал, и ему это не нравилось. А теперь виновница его бессонницы стояла перед ним, и он не собирался ей уступать. – Масса приглашенных, ты будешь улыбаться всем и никому, произнося ничего не значащие фразы. И разумеется, никто не сможет рассчитывать на твое полное внимание. – Кристиан помолчал. – А мне нужно твое полное внимание, Эйви.
 – Даже так? И ты всегда получаешь то, что хочешь?
 – Обычно. Но, разумеется, не всегда. Например, очень трудно добиться честности, особенно от сотрудников, которых нанимаешь.
 – Ах! – саркастически воскликнула Эйвери. – Уж не в мой ли огород камень?
 – Можешь считать и так, – пожал плечами Кристиан. – Мне было бы непросто дать тебе хорошую рекомендацию.
 – Тогда большая удача, что она мне не потребовалась. – Похоже, он действительно собирается торчать здесь целый день. Почему бы не уступить ему? – Ну ладно, Крис, – вздохнула она, – пойдем, я покажу тебе магазин. Что бы ты хотел увидеть в первую очередь?
 – Мне все равно. Так что распоряжайся сама, ты хозяйка.
 – Почему бы не начать со склада…
 Эйвери казалось, что сердце того и гляди выпрыгнет из груди, пока они с Кристианом шли по коридору.
 – Отлично, – заметил он, оглядывая складское помещение. – Похоже, здесь не придется часами рыться в поисках нужной книги.
 – Да уж. Я специально нанимала профессионалов по организации рабочего пространства.
 – Неплохо, неплохо, – пробормотал Кристиан. – Надеюсь, ты не одна собираешься здесь работать?
 – И продавать книги, и общаться с покупателями, и заказывать новинки? Неужели ты считаешь меня настолько глупой? Разумеется, я наняла людей.
 – Скольких?
 – Двоих. Естественно, будут и временные работники… Книги там разгрузить, и все в таком духе. А из постоянных сотрудников ты уже одну видел. Мерил, она встретила тебя у входа. Запомнил ее?
 – Довольно смутно.
 – Так я и думала. И еще Джуди Фенри, она постарше Черил.
 – Хорошо. А не покажешь ли ты мне торговый и читальный залы?
 – С удовольствием, – искренне ответила Эйвери.
 Кристиан одобрительно кивнул, увидев удобные столы, комнату, украшенную живыми цветами, но все же заметил:
 – Мне кажется, тебе не хватит рабочих рук. Иногда бывает очень много клиентов.
 – Я же уже объяснила, – с раздражением сказала Эйвери, хотя прекрасно знала, что он прав, – когда будет наплыв покупателей, я найму еще кого-нибудь. Вокруг полно людей, которым срочно нужна работа. А теперь пойдем, я покажу тебе торговый зал.
 – Ты все продумала, – удивился Кристиан, входя в просторную и светлую комнату. – У тебя есть каталог книг?
 – Разумеется, – буркнула Эйвери.
 Кристиан Харлоу – очень опытный и уважаемый человек в области книготорговли, тут же напомнила она себе, поэтому его советы и замечания многого стоят. Не стоит смешивать личные отношения и бизнес.
 – А в целом довольно неплохо, – похвалил ее наконец Кристиан, явно пораженный тем, чего достигла его бывшая уборщица. – Только не чересчур ли старомодно оформлен читальный зал?
 – Старомодно? По-моему, просто уютно. Люди, которые будут приходить туда, должны чувствовать себя как дома.
 – У тебя дома было именно так? – жестко усмехнувшись, спросил Кристиан.
 Эйвери вспыхнула, ненавидя себя за то, что так остро реагирует на его слова. Впрочем, будь она на его месте, непременно напомнила бы еще и про ее мать.
 – Ты прекрасно знаешь, что нет.
 – А вот тут ты ошибаешься, – покачал головой он. – Я ничего о тебе не знаю. Я искренне считал, что твоя мать актриса, оставившая сцену. Ведь именно так ты мне сказала, а я поверил как последний дурак.
 – У меня были причины так поступить. Встречают, как известно, по одежке. Ты бы меня на порог не пустил, если бы знал правду.
 – Признаюсь честно, я был в шоке, когда узнал, что твоя мать каждый день раздевалась перед десятками мужчин, бесстыдно вертя полуобнаженным задом!
 – И т-ты ещ-ще удивляешься, что я скрыла от тебя мое происхождение, – дрожащим голосом произнесла Эйвери. – Да таким, как ты, даже не приходит в голову подумать: а был ли у нее выбор? У матери-одиночки!
 – В мире тысячи матерей-одиночек, но далеко не все они работают стриптизершами. В наши дни женщина может найти более достойное занятие.
 – Я не стыжусь моей матери и того, как она зарабатывала на жизнь! И что бы ты ни говорил, мое мнение останется неизменно. Я знаю правду: мама была слабой, но не испорченной женщиной! – Эйвери перевела дух. – А мужчины ее не волновали. Ей было слишком больно, когда ее бросил отец. Не думай, что я выросла в окружении постоянно сменяющихся «дядей». Мама была достаточно нравственным человеком, не транжирила деньги, как большинство ее коллег, откладывала каждый доллар и в конце концов смогла купить небольшое кафе…
 – Ту самую забегаловку, о которой ты говорила с таким пренебрежением девять лет назад, да?
 – Именно! А все потому, что я была в том возрасте, когда не умеешь ценить чужой труд и принесенные ради тебя жертвы. Конечно же я воротила нос! – И еще старалась скрыть от тебя правду обо мне любыми способами, мысленно добавила Эйвери. – Но мама нашла силы с честью выйти из сложной жизненной ситуации.
 Она нервно закусила губу, и Кристиан почувствовал укол совести. Больше всего ему хотелось привлечь ее к себе и погладить по волосам цвета меда. Вместо этого он сосредоточенно изучал собственные ботинки.
 – И что твоя мама делает теперь?
 – Она умерла. Три года назад. Деньги, полученные от продажи кафе, помогли мне начать собственное дело.
 – Мне очень…
 – Ничего подобного! – яростно воскликнула Эйвери. – Незачем говорить, что тебе жаль, потому что это не…
 – Послушай меня, – перебил ее Кристиан. – Конечно же мне жаль, что она умерла. Я потерял мать, когда был совсем ребенком, поэтому знаю, как это больно. Больно в любом возрасте.
 Эйверй внезапно поняла, что, когда этот человек говорит так искренне, так нежно, он еще опаснее для нее. Потому что ей начинает казаться, что он воспринимает ее как равную. А это не так.
 – Спасибо за сочувствие, – немного скованно ответила она.
 – Удивлена, что я не такой черствый, как ты думала?
 – Ты очень хорошо притворялся.
 Кристиан рассмеялся, с трудом подавляя желание поцеловать ее. Он очень давно не испытывал подобного.
 Эйверй бросила на него взгляд, поражаясь той власти, которую он до сих пор имеет над ней. Интересно, он учился соблазнять женщин или его талант врожденный?
 Кристиан небрежно прислонился к одной из книжных полок и смотрел на женщину, не отрываясь. Как она изменилась! Девчонка превратилась в спокойную, уравновешенную женщину, которая явно чувствует себя хозяйкой положения.
 – Меня удивляет, – прервал он молчание, – что ты до сих пор ничего не спросила про моего брата. А я-то считал, что вы с Денисом друзья-приятели.
 – Если хочешь сказать, что он находил время поговорить со мной, то да, мы были приятелями. И как он поживает?
 Проигнорировав ее вопрос, Кристиан снова спросил:
 – Почему же вы перестали общаться? Ведь Денис, похоже, знал про тебя все. Такая близкая дружба, я бы сказал почти интимные отношения…
 – У меня никогда не было интимных отношений с твоим братом!
 – Ну не интимные, – фыркнул он, – так весьма доверительные. Вы секретничали, сплетничали. Необязательно спать с кем-нибудь, чтобы…
 Следующей фразы Эйвери не ожидала от себя. Но, видимо, нечто, мучившее ее с тех пор, как она оказалась в постели с Кристианом и испугалась его лица, искаженного страстью, прорвалось наружу.
 – Меня удивляет, почему ты вообще поднимаешь тему физической близости, особенно учитывая, чем кончился наш… роман.
 – Осторожнее, подружка, – предупредил Кристиан. – Трижды подумай, прежде чем намекнуть мужчине, что он нехорош в постели. Это удар ниже пояса.
 – По гордости?
 – Нет, все куда проще и примитивнее, – усмехнулся он, с удовольствием отмечая, что щеки собеседницы залил жаркий румянец. – Если говоришь такое мужчине, надо быть готовой к тому, что он предложит тебе повторить. Что скажешь, Эйви? Позволим ли мы истории повториться, надеясь, что на сей раз исход удовлетворит нас обоих?
 Молодая женщина замерла, чувствуя, как у нее мгновенно пересохло во рту. Она оставила вопрос без ответа, хотя понимала, что сдалась бы, если бы он просто обнял ее.
 – Мне казалось, мы говорили о Денисе, – выговорила она через силу.
 – Ах да, мой братик. – Кристиан широко улыбнулся. – Несмотря на многочисленные предсказания, что Денис пойдет по кривой дорожке, этого не случилось. Он отправился в Англию снимать старинные замки и, как ни странно, встретил там свою любовь.
 – Что же в этом странного?
 – До этого ему не удавалось хранить верность женщине дольше пары месяцев. Так вот теперь брат женат и уже отец двоих детей – девочки и мальчика. Он владеет небольшой частной студией в Гастингсе и очень счастлив.
 – Боже мой! – воскликнула Эйвери.
 – Ты огорчена?
 – Не глупи. Просто мне трудно представить Дениса в роли супруга, не то что отца! Он всегда был таким беспокойным, и слово «счастлив» по отношению к нему меня удивляет.
 – Вот какие чудеса творит с мужчинами любовь к женщине! Жаль, что ты не подошла на эту роль.
 – Но мне никогда не нравился твой брат.
 – Но ты-то ему нравилась.
 – Возможно. Но он прекрасно знал, как я к нему отношусь.
 – Да ладно тебе, – покачал головой Кристиан. – Ты же играла с нами обоими. Я был счастливым адресатом опаляющих взглядов, а Денису достались откровенные разговорчики. Или я не прав?
 Эйвери недоуменно нахмурилась. Последние слова прозвучали так, будто она специально дразнила Кристиана.
 – Но ты не стремился к близким отношениям. По крайней мере, со мной. Всегда держал меня на расстоянии, чтобы я не забывала, кто здесь босс. Существовало негласное табу на все, что считается личным. Главное – правильные взаимоотношения в коллективе. Разве нет?
 – Если припомнить, чем все закончилось, можно признать, что я потерпел поражение. – Кристиан помолчал и продолжил: – Я не думал, что у тебя нет никакого сексуального опыта, более того, был уверен в обратном. Когда я понял, что ты девственница, было слишком поздно. Я был поражен…
 – Но не доволен?
 – Нет.
 – А мне казалось, что каждый мужчина мечтает быть у девушки первым.
 – Только не я.
 Эйвери даже не стала спрашивать почему, поскольку приблизительно представляла ответ. Девственницы – это девушки, воспитанные в уютных домах с пушистыми коврами. Такие, на которых женятся. А не те, с кем хочется лишь поразвлечься.
 – Так что тебе нужно, Крис? Зачем ты пришел? – спросила она, снова заглянув ему в глаза и снова подивившись их красоте и выразительности.
 На самом деле Эйвери все понимала. Этот человек хочет стереть воспоминания о кошмарной ночи и заменить их теми, что ему больше по душе. И еще он хочет, чтобы она не смогла его забыть.
 Но Кристиану Харлоу не удастся добиться своего.
 – Что случилось с твоими веснушками? – неожиданно спросил он, наклоняясь к ней ближе.
 Неожиданное изменение темы не могло не застать молодую женщину врасплох.
 – С веснушками? – переспросила она.
 – Ну, с такими конопушками, которых раньше у тебя было полным-полно. Помнишь?
 – О, наука шагнула далеко вперед в нашем веке, и вывести их довольно легко. Кроме того, я стараюсь поменьше бывать на солнце. Только и всего.
 – И ты больше не заплетаешь волосы в косу.
 На ее взгляд, Кристиан стоял слишком близко. Она чувствовала исходящее от него тепло, легкий запах одеколона. И это нервировало ее, заставляло чувствовать себя слабой и беззащитной.
 – Вот тут ты ошибаешься. Иногда заплетаю. Просто такая прическа не очень подходит для деловой женщины. Меня не воспринимали бы всерьез.
 – В самом деле?
 Кристиан всмотрелся в ее бледное, красивое лицо, вспоминая, какой она была девять лет назад. И его тут же охватило странное желание, чтобы время повернуло вспять. Он невольно облизнул губы, и Эйвери посмотрела на него с опаской.
 – Чего облизываешься, как голодный волк? – спросила Она. – Плохо позавтракал?
 – А если и так. Угостишь меня чем-нибудь?
 – Нет уж. У меня достаточно и других забот, – холодно ответила Эйвери. – Кроме того, сдается мне, тебе пора идти. Я показала буквально все.
 – Так уж и все?
 – Чего не увидел сегодня, увидишь завтра на презентации. Если, конечно, придешь.
 – Приду, – пообещал Кристиан. – Непременно приду.




 5


 – Эйвери, вы просто волшебница!
 Молодая женщина вежливо улыбнулась сестре мэра. Надо же, со всей семьей пришел! И подумала, что настоящее чудо – это умудриться столько съесть.
 – Ну что вы, огромное спасибо! Может быть, еще бокал вина?
 – Бокал вина? Это было бы прекрасно! Дорогая, у вас великолепный вкус.
 – Спасибо еще раз. Подождите минуточку.
 Читальный зал был битком набит, пригодились и мягкие диваны, и кресла. Довольные гости улыбались. После осмотра магазина приготовленные закуски пришлись как нельзя кстати.
 У входа в подсобное помещение Эйвери столкнулась с Джуди Фенри, несущей поднос с бокалами вина.
 – Отлично, – обрадовалась она. – Там как раз потребовались еще напитки. Неплохо было бы принести заодно и соку. Как думаешь, достигла наша акция успеха?
 – Время покажет, – улыбнулась Джуди. – Но мне кажется, что да. Хотя, конечно, одно дело выпить на презентации, и совсем другое – прийти в магазин купить книгу. Но публикации в прессе, добрая слава сыграют нам на руку… Нет, думаю, это настоящая удача.
 – А главное, никто пока не собирается расходиться. Говорят, очень уютно в читальном зале. Именно к этому я и стремилась.
 – Кроме того, приглашенные уже купили немало книг. Говорят, раньше было недосуг. А тут как раз случай подходящий, почему бы и не приобрести пару новинок…
 Мимо них как раз проскочила Черил с пачкой книг в руках.
 – Все словно с ума посходили, – простонала она. – Не поверишь, в торговом зале кончилась часть книжек, раскупили. Я не успеваю пробивать чеки. Возможно, Эйвери, тебе стоило бы нанять больше сотрудников. Особенно если заодно они должны выполнять обязанности официанток.
 – Это же только сегодня!
 – Неужели пришли все, кого мы приглашали?
 – Все, кому действительно следовало.
 Эйвери пыталась убедить себя, что ее не огорчает отсутствие Кристиана. Но почему же тогда при каждом звуке колокольчика она с надеждой смотрит на дверь?
 Но пришел он или нет, а успеха они явно добились. Помимо мэра с семьей пришли немало официальных лиц города. В таких местах люди интересуются происходящим в округе. А может быть, открытие библиотеки – событие действительно значительное… Хватало и представителей прессы. Их щедро угостили, как и прочих гостей, так что положительные отзывы были гарантированы.
 Сегодня и хозяйка, и ее сотрудники выглядели потрясающе. Скромную униформу после недолгих споров на сегодня заменили вечерними черными платьями, подчеркивающими стройность молодых женщин и делающими их невероятно привлекательными.
 – Пусть это будут наши туалеты для особых случаев, – объявила Эйвери, с удовольствием глядя на своих помощниц. – Для презентаций и праздников.
 – Послушай, – запротестовала Джуди, – я же похожа на графиню из французских романов.
 – Ну и что? Кроме того, разве есть закон, запрещающий продавщицам книжных магазинов элегантно одеваться? С какой стати мы должны скрывать нашу красоту? Вы обе выглядите просто замечательно.
 – Ты тоже, – подмигнула Черил.


***

 Когда гости наконец разошлись, молодые женщины привели читальный зал в порядок, убрали и помыли посуду, подсчитали выручку, которая превзошла их ожидания, и, довольные, сели отдохнуть.
 – Надо же, как много народу было, – заметила Эйвери.
 – Да уж, – согласилась Черил. – Но разве не должен был прийтитот мужчина?
 – Какой? – удивилась Джуди. – Нам разве не хватило тех, что были?
 Джуди исполнилось тридцать три, и она одна воспитывала ребенка. Не вполне понятно, как мог мужчина в здравом уме оставить такую сердечную и красивую жену, но он заявил, что встретил настоящую любовь. Он извинился перед Джуди за то, что «испортил ей жизнь», а о чем говорил с шестилетним сыном, не знал никто. Но малыш до сих пор при упоминании имени отца начинал плакать, сжимая кулачки. Надо ли удивляться, что Эйвери с радостью приняла ее на работу.
 – Так о ком вы говорите? – продолжала настаивать Джуди, оглядываясь по сторонам, словно неведомый гость мог затаиться неподалеку.
 – О приятеле Эйви. Высоком, с темными волосами. Но здесь его не было.
 – Он не мой друг, – запротестовала молодая женщина. – И он мне даже не нравится.
 – Правда? – не поверила Джуди. – Тогда почему ты показала ему весь магазин и была при этом красной как маков цвет?
 – Потому, – вздохнула Эйвери, – что я на него когда-то работала. Кроме того, я вовсе не была красной как маков цвет.
 – Ну ладно, ладно, – сдалась ее собеседница. – Но имя-то у него есть?
 – Да. Харлоу, – неохотно произнесла Эйвери, прекрасно понимая, что последует.
 – Кристиан Харлоу? – Глаза Джуди расширились.
 – Да.
 – И как он?
 – Он… – начала молодая женщина.
 – Стоит прямо за твоей спиной, – тихо закончила за нее Черил.
 Эйвери резко обернулась и в самом деле увидела на пороге магазина Кристиана, подсвеченного со спины осенним солнцем так, что вокруг головы сиял нимб. У нее возникло странное ощущение – будто мир вокруг стал ярче, будто бы обрел некий новый смысл. Ощущение было таким неожиданным, что она даже не сразу сумела выдавить из себя приветствие.
 – Здравствуй, Кристиан.
 – Здравствуй, Эйвери. Как прошла презентация?
 – Приди ты вовремя, сам бы все увидел.
 Откровенно говоря, он не мог оторвать от нее глаз – так хороша была эта женщина в черном облегающем платье.
 – Ты права, – усмехнулся он. – Но раз уж у меня не получилось прийти, могла бы и рассказать по старой дружбе. Только, пожалуй, сначала все же представь меня твоим коллегам.
 Казалось, уголки рта сойдутся у Джуди на затылке – так широко она улыбнулась.
 – Джуди Фенри, Черил Рэнкс, – произнесла Эйвери, с трудом удерживаясь от смеха. – А это, дорогие мои, Кристиан Харлоу, наш главный конкурент.
 Джуди и Черил, как по команде, вскочили.
 – Я миллион раз проходила мимо вашего магазина, но, конечно, редко покупаю там книги, – зачастила девушка.
 – Почему же?
 – Честно говоря, – старшая подруга пришла ей на выручку, – цены немного кусаются.
 Кристиан развел руками.
 – К сожалению, все издания, кроме массовых, имеют очень высокую себестоимость. По доллару за штуку продаются только любовные романы, изданные большими тиражами. Но не так уж у меня все и дорого, иначе рейтинг не был бы таким высоким. Кроме того, скажу вам по секрету, в магазине бывают дни распродаж. Очень рекомендую воспользоваться. А вам, как моим самым лучшим… конкурентам, могу предоставить дополнительные скидки.
 – Спасибо огромное! – просияла Черил.
 – И верно, спасибо, – вторила ей Джуди.
 Вскоре они ушли, и Эйвери некоторое время смотрела на улицу, где осеннее солнышко снова собиралось смениться дождем. Что делать – такое время года.
 Закрыв наконец дверь, молодая женщина направилась в читальный зал, где уже устроился Кристиан.
 – Очень мило с твоей стороны было пообещать им скидки, – сказала Эйвери.
 – Не забывай, это и тебя касается, – улыбнулся ее собеседник.
 – Не забуду, – пообещала она. – Хочу заметить, что в одном ты не изменился: обожаешь изображать из себя благодетеля.
 – Да и ты все так же умеешь представить добрый поступок в дурном свете.
 – Правда? Ну, прости. – Молодая женщина нерешительно стояла возле кресла, не зная, сесть ей или нет. И так, и эдак плохо… пока он здесь.
 – Так ты расскажешь, как прошла презентация?
 – Зачем? – Эйвери посмотрела ему в глаза. – Ты ведь не за этим пришел, верно? Если бы тебя интересовала судьба моего магазина и библиотеки, явился бы вовремя, а не к закрытию. Или я не права?
 – Права, конечно.
 – Тогда зачем ты здесь?
 – Хочешь услышать правду?
 Эйвери кивнула.
 – Ты сама прекрасно знаешь: я хочу заняться с тобой любовью.
 – Крис! – потрясенно выдохнула она.
 – Если бы ты тоже этого не хотела, не вернулась бы сюда, – негромко сказал он. – Девять лет назад у нас ничего не вышло. Думаю, пришло время все исправить.
 – А, понятно. – Эйвери чувствовала острое разочарование. С другой стороны, чего она ждала? Признаний в вечной и негасимой любви? – Значит, я единственная из твоих подружек, кто не оценил тебя как любовник. И ты снедаем комплексом неполноценности вот уже девять лет.
 – Нет. Я просто хочу избавиться от желания, которое меня преследует. Посмотри мне в глаза и скажи со всей честностью, на которую способна, что не хочешь меня так же, как я тебя. Скажи, и я уйду.
 Это было совершенно немыслимо.
 Ах, если бы он хоть на время принял правила игры! Сказал бы, как долго страдал, что не мыслит жизни без нее. Но Кристиан – честный человек и не умеет лгать. В его мире нет полутонов, только черное и белое.
 – Не делай этого со мной, – прошептала она. – Пожалуйста. Я не справлюсь с собой.
 – Я и не прошу справляться с собой или со мной, – прошептал он в ответ. – Просто отдайся на волю своих желаний. Хотя бы ненадолго.
 Эйвери медленно покачала головой.
 Кристиан протянул руку, не обращая внимания на протест, и коснулся ее волос.
 – Поразительно, – пробормотал он. – Я никогда не встречал женщины с такими волосами, как у тебя. Цвета дикого меда… – Однажды он уже говорил ей это, и оба помнили, в какой ситуации. – Ну же, поцелуй меня.
 За долгие годы Эйвери сумела хорошо оградить свое сердце от непрошеных вторжений. И вот теперь Кристиан рушил эту стену по кирпичику.
 – Нам не следует это делать, – повторила молодая женщина.
 – Не согласен, да и ты тоже. Я вижу это по твоим глазам. И тело говорит о том же. – Он скользнул взглядом по платью, под которым четко обозначились набухшие бутоны сосков. – Смотри сама, если не веришь.
 Эйвери оглядела себя и непроизвольно поднесла руку к груди, словно защищаясь. К ее удивлению и даже ужасу, пальцы дрожали.
 Кристиан тоже это заметил.
 – Да, – удовлетворенно кивнул он и взял ее за руку, – так я и предполагал. Сама же чувствуешь. А теперь послушай, как бьется мое сердце.
 Эйвери не могла сказать ни слова, даже просто посмотреть на него – только чувствовала безумный ритм его сердца под тонкой тканью рубашки. Поборов себя, молодая женщина встретилась с Кристианом взглядом и увидела, что глаза его стали почти черными – синева исчезла под расширившимися зрачками.
 – Поцелуй меня, Эйви, – прошептал он вновь. – Я знаю, ты хочешь этого.
 – И-иногда, – запинаясь, ответила она, – мне хочется съесть мороженого больше, чем можно. Но делать этого не следует, иначе заболит горло.
 Тогда Кристиан склонился к ней и припал к ее губам в страстном поцелуе. Тогда, девять лет назад, она была беспомощным новичком в его объятиях. Сила страсти не только опьянила, но и испугала девушку. На сей раз все было по-другому.
 – Нечестно… Так нечестно… – бормотала Эйвери, пытаясь побороть колдовскую силу желания.
 – Может быть. Но ведь здорово, а? – промурлыкал Кристиан, отрываясь от нее на мгновение. – Я прекрасно знаю, как доставить тебе удовольствие. И кажется, знал всегда. Но тогда я думал только о себе. Пришло время отдавать долга.
 Его руки скользнули по ее спине к ягодицам, лаская, даря наслаждение.
 – Торопиться нам некуда.
 – Крис… – прошептала Эйвери, удивляясь собственному голосу, хрипловатому, чувственному.
 – Ты будешь выкрикивать мое имя, – пообещал он, покрывая поцелуями ее шею. – Я подарю тебе столько удовольствия, сколько и не снилось.
 Эйвери не верилось, что Кристиан говорит ей такие вещи, и тем более она не ожидала, что слова могут так возбуждать. Она негромко застонала.
 – Что такое? – сверкнул глазами ее мучитель.
 – Не знаю, – выдохнула она.
 Он задрал подол ее платья. Прохладный воздух вовсе не подействовал отрезвляюще. Напротив, Эйвери почувствовала еше большее возбуждение, чем прежде, и уже сама прижалась к Кристиану.
 – Не хочешь ли пойти куда-нибудь? – спросил он.
 – Я хочу…
 – Ну же, смелее. Чего ты хочешь?
 Девять долгих лет она грезила об этом. На сей раз она не восемнадцатилетняя мечтательница и знает, чего ожидать.
 – Черт бы тебя побрал, Харлоу, ты прекрасно все понимаешь!
 Кристиан посмотрел на нее внимательно и, усмехнувшись, кивнул, подтверждая ее слова.
 Эйвери понимала, что окончательно теряет голову. Еще немного… Но, не дай Бог, кто-нибудь заглянет в окно. Мэйтаун – город небольшой, сплетни разносятся быстро. В общем, скандала не избежать.
 Видно, Кристиану пришла в голову аналогичная мысль, поскольку он спросил:
 – Где твоя спальня?
 Из глубин сознания, затуманенного желанием, всплыло воспоминание, как неудачно окончилась их последняя встреча. В спальне, окруженный ее вещами, он, опытный и чувственный мужчина, и она, испуганная девственница… Нет, никакой узкой кровати и крахмальных простыней, кружевных занавесок. Слава Богу, в ее доме есть теперь и спальня для гостей.
 – Только не туда, – торопливо сказала Эйвери. – Не в мою комнату.
 На секунду Кристиан подумал, что все же будет выставлен за порог, и с трудом выговорил:
 – Тогда куда?
 – Наверх.
 – Покажешь дорогу?
 – Л-ладно.
 – Честно говоря, мне хочется отнести тебя туда на руках.
 – Нет, что ты, я же тяжелая.
 – Спорим?
 Не слушая возражений, Кристиан и в самом деле подхватил ее на руки и взбежал по лестнице, недоумевая, что это с ним происходит. С чего бы это ему вздумалось изображать из себя дикаря?
 К счастью, физические усилия немного остудили его пыл, иначе прошлое могло бы повториться, а этого никак нельзя было допускать.
 – Сюда, – прошептала Эйвери.
 Кристиан толкнул дверь ногой и тут же увидел двуспальную кровать. Со вздохом облегчения он отпустил на нее свою добычу.
 – И на чем мы тогда закончили?
 – Не помню, – прошептала она.
 Кристиан снова приник к ее губам. А почувствовав, что не может долее сдерживаться, принялся расстегивать пуговки на ее платье, что оказалось занятием непростым, поскольку руки у него дрожали. Этого он не ожидал – похоже, страсть снова захлестывает его с головой и лишает самоконтроля. С сожалением оторвавшись от ее губ, Кристиан попросил:
 – Помоги мне.
 Расстегивать собственное платье все же легче, подумала Эйвери, успешно справившись с проклятыми пуговицами, хотя руки у нее дрожали не меньше, чем у Кристиана. Освободившись от платья, она швырнула его на пол.
 Тем временем он тоже разделся и потянулся было к застежке ее лифчика. Но нежная плоть так красиво контрастировала с черным кружевом, что Кристиан замер на мгновение, любуясь полуобнаженной женщиной.
 – Нет-нет, подожди, не снимай, – остановил он ее, когда Эйвери попыталась расстегнуть лифчик сама. – Я смотрю на тебя, и сердце мое радуется.
 Однако смотрел Кристиан недолго, поскольку неодолимая сила желания бросила ее в его объятия. Лаская теплое, податливое тело, он продолжал любоваться Эйвери, упиваться ее красотой.
 – Не могу поверить, – прошептала она, – что я здесь, с тобой, в одной постели… Тысячу раз я твердила себе, что никогда не позволю тебе соблазнить меня снова. И выходит, обманывала себя. Я где-то читала, что подавление скрытых желаний не приводит к добру…
 Кристиан очертил пальцем линию ее подбородка.
 – Я тоже читал об этом. Но, Эйви, если ты все же хочешь, я уйду. Об одном прошу, скажи это сейчас, поскольку потом будет поздно.
 – Нет, – покачала головой молодая женщина. – Ты и сам знаешь, что я не смогла бы отпустить тебя, тем более сейчас…
 Он застонал и прижал ее к себе, дотянулся-таки до застежки лифчика и швырнул его на пол, туда, где уже лежало платье. Коснувшись открывшейся жадному взору груди, Кристиан обвел затвердевший сосок языком.
 Он ласкал ее, пока молодая женщина не начала стонать и извиваться в его объятиях. Сам Кристиан был почти не в силах сдерживать желание.
 – Иди ко мне, – прошептал он, дразняще касаясь нежной плоти между ее ног, прикрытой кружевными трусиками. – Я покажу тебе, что такое наслаждение.
 Эйвери еле слышно застонала.
 – Нравится?
 – Да… – Она чуть не плакала от переполняющих ее эмоций.
 – Хочешь меня?
 – Да!
 И вот эта женщина уже потянулась к нему, обвила ногами, как тогда, девять лет назад, когда он не мог заподозрить в ней неопытную девственницу. Именно это воспоминание натолкнуло Кристиана на одну очень важную мысль.
 – Ты принимаешь противозачаточные средства? – спросил он.
 Она едва не ответила «конечно нет», но вовремя сообразила, что никакого «конечно» тут быть не может. Вопрос был совершенно естественным, и обижаться на него не стоило. Особенно учитывая обстоятельства. Почему бы ей не принимать противозачаточные таблетки? Большинство женщин ее возраста делают это.
 – Нет. Не принимаю.
 Кристиан тихо выругался и принялся торопливо шарить по карманам сброшенных джинсов. Через несколько секунд он выудил оттуда упаковку презервативов. Он подавил в себе смутное сожаление, что они будут разделены хоть чем-то. Всегда стоит думать о возможных последствиях.
 Но через мгновение Кристиан уже не мог думать ни о чем. Безудержная волна страсти накрыла обоих с головой…


***

 Когда Эйвери открыла глаза, на улице уже стемнело. Некоторое время она не могла понять, с какой стати заснула в гостевой спальне и что ее разбудило.
 В этот миг осторожные шаги сбоку от кровати напомнили ей о произошедшем. Соски легонько покалывало – они все еще помнили прикосновения губ и рук возлюбленного.
 Лениво потянувшись, Эйвери включила свет. На краю кровати сидел Кристиан, натягивая джинсы. Заметив, что она смотрит на него, он несколько неестественно улыбнулся.
 – Привет.
 Если Эйвери и надеялась на что-нибудь более личное или нежное, то просчиталась.
 Ну что ж, то, что оба получили массу удовольствия в постели, вовсе не значит, что Кристиан немедленно признается ей в любви.
 – Привет, – отозвалась она, садясь. Растрепанные волосы упали ей на плечи, делая, как ни странно, Эйвери еще более соблазнительной.
 Кристиан отвел глаза от ее груди, но это не помогло. Ему пришлось поспешно наклониться якобы в поисках часов в надежде, что она не заметит реакции его тела.
 Он все еще не пришел в себя после случившегося. Они занимались любовью снова и снова. Сила их страсти поразила и, пожалуй, слегка испугала Кристиана. Конечно, столько удовольствия он никогда не получал, но уж очень он менялся в ее объятиях, не мог контролировать себя. И это ему совсем не нравилось.
 – Не хотел тебя будить, – объяснил он, вытаскивая из-под кровати ботинок.
 – Поэтому и ходил на цыпочках?
 – Да. Ты так мирно свернулась клубочком, что я решил уйти потихоньку.
 Эйвери вздохнула. Конечно, она не будет просить его остаться. Однако вести себя так, будто между ними ничего не случилось, тоже не собирается.
 – Кроме того, уйдя по-английски, не прощаясь, ты бы избежал необходимости отвечать на разнообразные вопросы. Те, которые я бы не успела задать.
 – Я что, в суде? – недовольно осведомился Кристиан.
 – Да нет. Я всего лишь хотела спросить, куда это ты так торопишься, уж не к другой ли женщине?
 – Странно, что тебе не пришло в голову спросить о моих планах на вечер до того, как мы оказались в постели.
 – Так да или нет? – настаивала Эйвери.
 – Я сплю только с одной женщиной за раз.
 Он сказал это так бесстрастно, что Эйвери почувствовала острую боль в сердце, точнее – сосущую пустоту. Бесполезно притворяться и играть в глупые игры. Она уже не маленькая и может посмотреть правде в глаза.
 – Знаешь, мне начинает казаться, что мы совершили вторую большую ошибку.
 Кристиан заправил рубашку в джинсы и недоумевающе посмотрел на нее.
 – Ошибку? Эйви, не вздумай продолжать думать в том же духе. Никто не тащил тебя в постель силой. Ни в этот, ни в тот раз. Ведь это ты вернулась в Мэйтаун. Это ты открыла магазин на этой улице. Как, по-твоему, я должен был расценивать подобное поведение, ответь мне?
 Эйвери взяла себя в руки. Голос ее прозвучал спокойно, но только Богу было известно, ценой каких усилий!
 – Ладно, я, наверное, передергиваю. Но почему ты смотришь на меня волком? Особенно после того, что произошло. Ведь это было замечательно, правда?
 – Потрясающе, и ты об этом знаешь.
 – Тогда в чем же дело?
 Кристиан помолчал, глядя в сторону, потом все же решил, что должен ответить.
 – Мне не нравится то, что происходит со мной… в твоем присутствии.
 – И что же происходит?
 – Сама видела. Так что не задавай пустых вопросов.
 Эйвери кивнула. Ее саму изумила глубина и сила страсти Кристиана, казалось, он срывает со своей души слой за слоем, обнажая суть. Но неужели ему не хватает смелости встретиться с собой лицом к лицу?
 – Ты боишься, что дойдешь до того же, до чего дошла твоя мать?
 Некоторое время царило молчание.
 – Что ты знаешь о моей матери?
 – Довольно многое.
 – Откуда?
 – Мне рассказал Денис.
 – В самом деле? И что же именно поведал тебе дорогой младший братец?
 – Что она была очень красива. Очень любила мужчин. И все время изменяла твоему отцу. Родители ссорились, и так сильно, что вас отправляли в школу раньше обычного. Но отец не мог с ней развестись.
 – А что еще Денис рассказал?
 Эйвери пожала плечами.
 – Что она теряла голову от страсти. И ведь то же самое случилось с тобой сегодня, верно? Ты потерял драгоценный самоконтроль.
 – Твои слова не только оскорбительны, но еще и неверны. Страсть не имеет ничего общего с верностью. Верность же – дело личного выбора.
 – Крис…
 – Так что как психоаналитики-любители вы с Денисом оставляете желать много лучшего. – Он посмотрел ей в глаза. – И не говори мне, будто рассчитывала, что, проведя с тобой несколько часов в постели, я признаюсь тебе в любви.
 – Конечно же я не ожидала ничего подобного, – холодно заявила Эйвери, подтягивая простыню к подбородку.
 – Теперь я ничего тебе не должен, поскольку возместил ту ночь.
 – Хочешь сказать, что чувствуешь себя много лучше, раз тебе удалось сделать то, что не удалось в тот раз, – довести меня до оргазма?
 – Я бы выразился не так.
 – А как? Спрятался бы за эвфемизмами?
 – Зачем ты опошляешь произошедшее между нами? Нас слишком многое связывает, хотя далеко не все из этого – доброе.
 Эйвери внимательно посмотрела на него, причем на ее лице не отразилось ничего. И зачем она прячется под простынями? Как будто он по-прежнему ее хозяин, а она робкая и скромная уборщица.
 Молодая женщина свесила стройные ноги с кровати и поднялась единым движением, с наслаждением услышав, как Кристиан резко выдохнул.
 – Что ты делаешь?
 – Собираюсь отправиться к себе в спальню и одеться, чтобы иметь возможность проводить тебя до двери. Надеюсь, в этом нет ничего недозволенного?
 Кристиан замер, потрясенный. В пылу страсти он видел только потрясающе красивую грудь, тонкую талию, длинные ноги… Но теперь узрел ее целиком, и эта женщина походила на Венеру, восставшую из пены морской.
 Ему немедленно припомнились слова Дениса: «Нетрудно понять, почему ее мать работала стриптизершей, если они похожи».
 – Я сам уйду.
 – Да что с тобой? – презрительно фыркнула Эйвери. – Боишься, как бы кто не увидел? Не беспокойся, Крис, по тебе не скажешь, что ты несколько часов занимался сексом. А я хочу запереть за тобой дверь.
 С этими словами молодая женщина упорхнула, а он остался стоять, чувствуя себя полным идиотом. Надо же было все так ловко рассчитать! Дождаться, пока он оденется, и только потом предстать перед ним во всей красе!
 Через несколько минут Эйвери вернулась. Волосы она заплела в косу, надела старые джинсы и клетчатую рубашку, но выглядеть менее соблазнительно от этого не стала. Да, похоже, пора привыкнуть, что эта женщина нарушает все общепринятые преставления о чем угодно, подумал Кристиан.
 – Пошли, – скомандовала Эйвери.
 Они не произнесли ни слова, пока спускались по лестнице, шли через весь магазин. Уже находясь в торговом зале, они услышали звонок в дверь.
 Кого это еще принесло, с досадой поморщилась Эйвери. На пороге стоял Брэндан Сал-мон с бутылкой шампанского в руке и преглупо улыбался.
 – Простите, что не смог прийти на презентацию, но у меня сегодня был процесс. А это вам, – сказал Брэндан, протягивая бутылку хозяйке магазина, затем перевел взгляд на ее спутника. – Добрый вечер, Кристиан.
 Тот лишь кивнул, неожиданно ощутив безумную ревность.
 – Ах, как мило с вашей стороны, Брэндан! – воскликнула Эйвери, слегка переигрывая.
 – Вы не заняты? – Юрист покосился на второго мужчину.
 – Да нет, что вы. Крис как раз собирается уходить. Заходите, выпьем за успех моего предприятия! Вы пока побродите тут, посмотрите, что к чему, а я закрою дверь.
 Брэндан прошел внутрь магазина. И Эйвери получила немалое удовольствие от ненавидящего взгляда, который Кристиан послал ему вслед.
 – До свидания, – тихо сказала она.
 – До свидания, – отозвался он, не сводя глаз с соперника. – Хочу дать тебе совет.
 Знай Эйвери, что он скажет, никогда бы не согласилась слушать.
 – Давай.
 – Не забудь поменять простыни, ладно?
 Ей хотелось дать ему пощечину, но вместо этого она лишь с силой захлопнула дверь.




 6


 На смену ветреному сентябрю с переменной погодой пришел дождливый октябрь.
 Косые струи дождя били по тщательно вымытым стеклам витрин; порой по узеньким улочкам города текли настоящие реки. Деревья утратили свой лиственный наряд и стояли нагие, печально качая ветвями.
 Осень – пора уныния. Но Эйвери некогда было унывать: было слишком много дел.
 Разве можно найти более подходящее время, чтобы посидеть с книжкой в уютном кресле, чем дождливая осенняя погода? Казалось, весь Мэйтаун устремился в лучшую библиотеку города.
 Приходили дети – почитать про приключения любимых героев. Сопровождающие их взрослые тем временем восполняли пробелы в образовании, читая Бальзака, Шекспира, Драйзера… Заходили и пожилые люди, увлекающиеся, например, трудами философов, или просто повздыхать над красивыми историями, напоминающими им о молодости. И конечно, больше всего было студентов. Оказалось, что в уютной новой библиотеке гораздо лучше заниматься, чем где бы то ни было, поэтому приезжали порой даже из соседних городков.
 Иными словами, времени на печаль, раздумья или, упаси Господи, депрессию не оставалось. Или почти не оставалось.
 Эйвери любила свою работу, недаром стремилась к ней всю жизнь. Ей нравились книги – маленькие бумажные сокровищницы мудрости, накопленной человечеством за долгую историю. А главное – впервые за многие годы, пожалуй, даже за всю жизнь, она чувствовала себя по-настояшему дома.
 Единственное, что слегка омрачало ее существование, – это мысли о Кристиане, точнее, о том, что произошло между ними в день открытия магазина. Но со временем воспоминания слегка померкли, и она смирилась. Не стоит сожалеть о том, чего не изменишь, поэтому молодая женщина решила помнить хорошее и постараться забыть о плохом.
 Никакого будущего у них нет – это уж точно. Ну и пусть. Почти у каждой женщины случаются в жизни приключения такого рода.
 Конечно, было бы неприятно постоянно сталкиваться с Кристианом, но этого почему-то не происходило. Эйвери видела его пару раз издалека, когда оба оказывались в супермаркете на окраине города. Тогда она почувствовала, как учащенно забилось ее сердце, но подходить к Кристиану не стала. Тот тоже ее заметил, но не проявил желания приблизиться и поздороваться.
 Именно тогда она осознала, что можно жить с человеком на одной улице и никогда с ним не встретиться. С тем же успехом они могли бы оказаться на разных материках.


***

 В конце октября Эйвери начали охватывать первые смутные подозрения. Организм не спешил соответствовать естественному циклу.
 Она тут же нашла тому бесчисленное множество причин. Она очень много работает, и ее жизнь полна стрессов. Но пара дней задержки превратилась в пару недель, и обманывать себя становилось все труднее.
 Однако Эйвери продолжала убеждать себя, что такое случается со многими женщинами. Например, у нее могут быть проблемы со здоровьем. Ну не беременна же она в конце-то концов! Ей припомнились подробности того незабываемого вечера. Кристиан не только старался реабилитировать себя после случившегося девять лет назад и доставить ей удовольствие, но и сделал все, чтобы их интимная встреча не имела нежелательных последствий. Иными словами, он хотел быть уверен, что она не забеременеет… Так что нет причин беспокоиться по этому поводу.
 Октябрь сменился ноябрем, а Эйвери по-прежнему закрывала глаза на очевидное. Но когда на календаре появилось слово «декабрь» и витрину магазина украсили разноцветные огоньки гирлянд, она поняла, что больше откладывать нельзя. И отправилась к врачу.
 – Вы беременны, – широко улыбнулась ей врач. – Вы здоровая молодая женщина, так что никаких осложнений не должно возникнуть. Поздравляю! – Она озабоченно посмотрела на пациентку. – Надеюсь, вас действительно можно поздравлять?
 Итак, у нее будет ребенок.
 Беременная одинокая женщина. До чего же банально звучит, подумала Эйвери. И самое ужасное, что не с кем посоветоваться, некого попросить о помощи.
 – Да, – тихо произнесла она, неожиданно ощутив прилив нежности к еще не рожденному ребенку. – Спасибо большое.
 – А отец уже в курсе?
 – Э-э-э… – замялась Эйвери.
 – Надеюсь, он окажет вам финансовую поддержку?
 – Не знаю. Я ему еще не сообщила.
 Ей безумно хотелось довериться кому-нибудь. Но кому? Джуди, которая сама мать, или Черил, у которой доброе сердце? Но голос, безжалостный внутренний голос уверял, что прежде всех должен узнать о ребенке отец.
 Она откладывала и откладывала тягостный момент – так, говорят, страус прячет голову в песок, желая избежать опасности. Но подобным образом решить проблему не представлялось возможным. Тем более что беременность начинала напоминать о себе. Налившаяся тяжестью грудь, слегка округлившийся живот… Не говоря уж о токсикозе. Дурнота настигала ее, когда хотела. Одну неделю ее тошнило по утрам, другую она все вечера проводила, не отходя далеко от двери ванной.
 Во время одного из визитов к врачу миссис Редстоун улыбаясь объявила:
 – Ну вот, все идет по плану. Даже становится заметно.
 – Что? – не поняла Эйвери.
 – Ну, ваш живот становится заметен не только вам. Советую не носить слишком узкой одежды. Это может повредить ребенку. И никаких ремней.
 Время действовать, поняла Эйвери.
 Ребенок. Слово «беременность» было каким-то отстраненным, словно означало временное состояние, сродни болезни. Но ребенок – это маленький человечек, который должен знать своего отца. Кристиану пора узнать правду.
 Вернувшись домой, Эйвери немедленно позвонила в «Харлоу Букс».
 Трубку взяла секретарша. Слушая ее уверенный, спокойный голос, Эйвери подумала, что та никогда не попала бы в такую дурацкую ситуацию.
 – Добрый день. «Харлоу Букс». У телефона Марджи. Чем я могу вам помочь?
 – Мне надо поговорить с мистером Харлоу.
 – Как вас представить?
 – Шэннон. Эйвери Шэннон.
 – Минуточку.
 Действительно, через минуту секретарша вернулась и объяснила, что мистер Харлоу, к сожалению, очень занят, но ему можно оставить сообщение.
 Больше всего Эйвери хотелось швырнуть трубку. Или заорать. Или выругаться. Но Марджи была ни в чем не виновата.
 – Передайте ему, пожалуйста, чтобы он связался со мной как можно скорее.
 – Это все?
 – Да, большое спасибо.
 – Он знает ваш номер?
 – Он знает, где я живу. – С этими словами молодая женщина положила трубку и вернулась к работе.
 Кристиан пришел вечером того же дня после закрытия магазина. Под дубленкой, данью суровым зимам Миннесоты, на нем были голубые джинсы и синий свитер. И выглядел он достаточно мрачным. Вряд ли я его развеселю, подумала Эйвери.
 – Привет, Крис. Входи.
 – Здравствуй.
 Они в молчании прошли через весь магазин, поднялись по лестнице и зашли в маленькую гостиную. Кристиан огляделся, словно бы желал убедиться, что они здесь одни.
 – Не скрою, твой звонок меня удивил.
 – То-то ты на него не ответил.
 – Я был на деловой встрече. Понимаешь, я собираюсь открыть еще один магазин. А управление одним занимает немало времени.
 – Но у меня тоже магазин!
 – По сравнению с моим – это детский сад. Заметь, я не хочу тебя обидеть…
 – Но обижаешь!
 Кристиан невольно подумал, что был совершенно прав, прекратив с ней всякое общение.
 – Видишь? Так происходит каждый раз. Мы либо заваливаемся в постель, либо ругаемся.
 – Раньше мы не ругались, – печально произнесла Эйвери. – Что изменилось?
 – Могу с легкостью объяснить. Это произошло из-за того, что мы с тобой переспали. Именно таким образом наша былая дружба исчезла. Секс меняет многое, если не все. Разве ты этого не знала?
 – В общем, да, знала.
 – Ну так почему ты хотела со мной встретиться?
 – Ты не присядешь? А я пока заварю чай. – Эйвери понимала, что снова пытается отсрочить начало решающего разговора, но ничего не могла с собой поделать.
 – Нет, спасибо. – Кристиан почувствовал, что что-то не так.
 Как бы выложить новости потактичнее, чтобы не шокировать его? – лихорадочно размышляла Эйвери и вдруг неожиданно для себя выпалила:
 – Я беременна!
 Кристиан не замедлил с ответом.
 – Поздравляю. И кто счастливый отец?
 – Что?
 – Отец. Кто отец твоего ребенка?
 Эйвери озадаченно пожала плечами. Ей и в голову не приходило, что он может отреагировать так.
 – Ты, конечно.
 – Не понимаю, откуда взялось слово «конечно». Честно говоря, я наименее подходящий кандидат на эту рояь. Я спал с тобой лишь однажды, и мы предохранялись.
 – Наименее подходящий кандидат?! – Эйвери никогда еще не было так скверно. Точно так же она чувствовала себя, когда Кристиан предложил ей поменять простыни, прежде чем впускать в дом Брэндана. – Ты, что… Ты намекаешь, что существуют несколько мужчин, которые могут быть отцом моего ребенка?
 – Почему бы и нет?
 Как он может так думать? Надо же, как извращенно Кристиан воспринимает действительность!
 – Ты действительно считаешь, что сразу после тебя я залезла в постель к Брэндану?
 – Ну зачем же к нему в постель? Все происходило здесь, у тебя в доме. Мне не пришлось потратить много усилий, чтобы тебя соблазнить. В постель я тебя не тащил. С какой стати с Салмоном тебе вести себя по-другому?
 Несколько секунд Эйвери молчала, не в силах выдавить из себя ни звука. Ей казалось, что она получила сильнейший удар в солнечное сплетение.
 И об этом человеке она думала долгие дни, представляла разговор с ним, испытывала угрызения совести, что скрывает от него правду?
 У нее закружилась голова. Но Эйвери все же умудрилась удержать равновесие и, не обращая внимания на взбесившуюся комнату, которая неожиданно завертелась вокруг нее. прошипела:
 – Убирайся! Вон из моего дома!
 Силы оставили ее. И она рухнула на диван, закрыв глаза.
 Почувствовав легкое дуновение ветерка, Эйвери удивилась: что это с ней. На секунду молодая женщина перенеслась в далекое детство, когда она, еще совсем малышка, болела, и мама дула ей на горячий лоб. Но вместо мамы рядом стоял Кристиан, обмахивая ее журналом. Лицо его выражало неподдельную тревогу.
 Эйвери попыталась сесть, но он удержал ее.
 – Убери руки! – потребовала она.
 – Непременно. Ты только полежи спокойно. Принести чего-нибудь выпить?
 – Не отказалась бы от хорошей порции бренди.
 – Об этом забудь. В твоем состоянии женщины не пьют.
 – В состоянии? На редкость подходящее слово!
 – Какое уж есть, – ответил Кристиан и направился к двери.
 – Ты куда?
 – Заварить чай. А бренди я выпью сам.
 Эйвери полностью пришла в себя, только когда Кристиан принес поднос с горячим чаем и насыпал щедрую порцию сахару в ее чашку.
 – Я же говорила тебе, что теперь пью чай без сахара.
 – Заткнись, – «нежно» посоветовал он.
 Эйвери чувствовала себя просто отвратительно. Физически. И все же ей стало легче, словно она переложила часть непосильной ноши на широкие плечи Кристиана. Он не говорил, что позаботится обо всем, но, по крайней мере, одинокой она себя больше не чувствовала.
 Выждав, пока она отопьет из чашки, Кристиан взял стул и сел напротив нее.
 – Так, значит, ты говоришь, что отец я.
 – Нет. Я не говорю так. Так оно и есть.
 – Ты уверена?
 Эйвери допила чай и поставила пустую чашку на ковер. Обижаться не имело смысла – он просто спрашивал. Она ведь и в самом деле могла дать повод думать про себя что угодно. Они же почти ничего не знают друг о друге. Одно можно сказать точно: истерика до добра не доведет, только навредит.
 В том числе и ребенку.
 Будущая мать невольно прижала ладонь к животу, словно желая защитить свое дитя.
 – Абсолютно уверена.
 – Могу я спросить, каким образом?
 – Биологию в школе изучал?
 – Не могла бы ты просто ответить на вполне естественный вопрос? Не время препираться.
 – Потому что… – Как бы это сформулировать поделикатнее, подумалось ей. А, ладно! – Потому что ты единственный мужчина, с которым я занималась сексом за последнее время.
 – За последнее время. Это сколько? – В его глазах по-прежнему читалось недоверие.
 – За последнюю пару лет.
 – Понятно, – кивнул Кристиан. – Значит, один из презервативов порвался.
 – Должно быть. – Эйвери слегка покраснела.
 – Так оно и случилось, – со вздохом признал он. – Говорят ведь, что…
 – Прекрати! – возмутилась молодая женщина, прижимая ладони к ушам. – Я не желаю слышать об удивительной живучести сперматозоидов!
 – Ладно, – согласился Кристиан. – А каков срок беременности?
 – Двадцать две недели или около того.
 Наступила тишина. Будущий отец явно пытался осознать новое положение дел.
 – Неужели так долго?
 – Что – долго? Вообще-то говоря, дорогой друг, ты и сам мог бы подсчитать.
 – Хочешь сказать, что прошло столько времени с того дня, как мы…
 – Занимались любовью? Да. – Может быть, сам Кристиан назвал бы произошедшее по-другому, но, думая о растущем в ней человечке, Эйвери не хотелось называть удивительный и волшебный акт зачатия новой жизни холодный словом «секс». – Оглянись, на дворе зима. Рождество давно прошло.
 Кристиан покачал головой. А он до сих пор так и не пришел в себя. Неужели он принял твердое решение ни под каким предлогом не приближаться к ней пять месяцев назад? И более того, сдержал данное себе слово?
 – Послушай, – Кристиан устремил на нее взгляд темно-синих глаз, – я силен в математике, но почему-то не сегодня. Поэтому не будешь ли ты столь добра просто сообщить, когда родится ребенок.
 – В конце мая или в начале июня.
 – Серьезно? – Кристиан был явно потрясен.
 – К сожалению, да.
 – Что ты хочешь этим сказать?
 А чего он ожидал? Бурного ликования по поводу того, что у нее скоро будет ребенок, которого придется растить в одиночестве? Или радости, что отец позабыл, когда именно было зачато его дитя?
 – Сама не вполне понимаю, что имею в виду, – устало ответила молодая женщина. – Должно быть, я просто перенервничала и вконец запуталась.
 Взгляд Кристиана притягивал живот будущей матери, хотя разглядеть его под свободной блузкой не представлялось возможным. Он неожиданно осознал, что если раньше воспринимал ее тело только как на объект вожделения, то теперь – как драгоценный сосуд, в котором растет его ребенок.
 – Пожалуй, мне не помешало бы снова выпить.
 – Вперед, – предложила Эйвери.
 – Нет, пожалуй, все-таки не стоит. – Кристиан бросил взгляд на часы. – Мне еще предстоит деловая встреча в ресторане.
 – В этом-то и заключается разница между нами, – с горечью произнесла молодая женщина. – Твоя жизнь пойдет по-прежнему, чего не скажешь о моей.
 – Вот уж вряд ли, – заявил он. – Не думаю, что отлично проведу сегодня время. Ты подложила мне настоящую бомбу замедленного действия.
 – Ну да, ты ведь беспокоишься о сегодняшнем вечере… А я всего-навсего о том, как жить дальше…
 – Ради всего святого, перестать извращать мои слова! Просто я думаю о конкретном деле, а ты мыслишь, так сказать, глобально, что совершенно естественно в твоем положении.
 Эйвери понимала, что не имеет ни малейшего права интересоваться, куда и с кем он идет. Но, с другой стороны, Кристиан – отец ее будущего ребенка. Однако он им стал, не желая этого.
 И Эйвери решилась. Пусть малыш был зачат без любви. Но когда он родится, она подарит ему всю причитающуюся ему любовь и нежность за двоих!
 Молодая женщина выпрямилась, чувствуя себя гораздо увереннее.
 – Раз твое время ограничено, давай сразу проясним ситуацию, – предложила она.
 – Давай, – осторожно сказал Кристиан.
 – Во-первых, сразу заявлю, что не нуждаюсь в финансовой поддержке.
 – Да?
 – И в эмоциональной тоже.
 – В самом деле? А в чем же ты тогда нуждаешься, радость моя?
 – Ни в чем, – ответила Эйвери и нервно прикусила губу.
 – Значит, тебе не нужны деньги? И чтобы я сидел с ребенком вечерами, когда ты будешь занята, тоже не нужно, да?
 Так далеко будущая мать еще не заглядывала. Но, тем не менее, твердо ответила:
 – Совершенно верно.
 – Тогда зачем ты мне вообще рассказала о твоей беременности?
 Неужели не ясно?
 – Потому что, как отец, ты имеешь полное право знать о ребенке.
 – Но не могу принимать участия в жизни дочери или сына.
 – А разве ты хочешь?
 – Откуда тебе известно, чего я хочу, когда я сам этого еще не знаю? – взорвался Кристиан. – Как я вообще могу принимать мгновенные решения, когда речь идет о таких важных вещах?
 – Крис…
 – Мне нужно время, чтобы хорошенько все обдумать, – безжалостно продолжил он. – Однажды мы уже проявили безответственность, и вот к чему это привело. Ради ребенка мы должны сделать правильный выбор. И ради нас самих.
 У Эйвери закружилась голова – она еще никогда не слышала, чтобы этот человек говорил настолько эмоционально. И все же одно слово ранило ее сердце. «Ребенок». До чего же холодно и безлично оно звучит.
 – Это не просто ребенок, – сказала Эйвери вслух, главным образом для малыша, чтобы тот не подумал, будто его не любят. – Это мой ребенок!
 – И мой тоже, – тихо заметил Кристиан.
 Он увидел решимость, написанную на ее лице, и почувствовал укол совести, пробудивший отвращение к себе. Как же он умудрился причинить ей столько боли! И почему она и сейчас вызывает у него желание?
 – Послушай, – начал Кристиан, – нам многое стоит обсудить, и за одну короткую встречу этого не сделать. Кроме того, мне уже десять минут назад нужно было быть в другом месте.
 – Ну разумеется.
 Кристиан пригляделся к ней. Она казалась такой беспомощной, что сердце его сжалось.
 – С тобой все в порядке?
 Эйвери заставила себя выпрямиться и подняться с дивана.
 – Конечно. Я не экзальтированная барышня викторианской поры, которая по любому поводу падает в обморок. Запомни, я не больна, а беременна.
 – Да, конечно, – согласился Кристиан.
 Под действием статического электричества шелковая блузка прилипла к телу, и теперь он ясно увидел обозначившийся живот. Кристиан почувствовал ком в горле и, повинуясь внутреннему импульсу, притянул молодую женщину к себе.
 Мгновение они стояли так, и Эйвери наслаждалась уютом его объятий, таким родным и знакомым запахом, теплом тела, возможностью положить голову ему на плечо. Сейчас они были действительно близки.
 Удивительно, насколько более интимными, чем секс, могут быть нежные объятия. Но через несколько секунд Эйвери решительно высвободилась, понимая, что не следует привязываться к этому человеку.
 – Кажется, ты торопился.
 – Да. – Кристиану отчаянно не хотелось уходить, но ему и в самом деле пора было спешить. – Спокойной ночи, Эйви.
 – Когда я тебя увижу? – Как ни странно, она чувствовала себя вправе задать этот вопрос.
 – Не знаю, – ответил он. – Честное слово, не знаю.




 7


 Интересно, почему я вела себя так, будто должна ему кучу баксов? – недоумевала Эйвери. Почему робко спросила, когда увидит его снова, вместо того чтобы потребовать ответа?
 Мэйтаун – город небольшой. Все всех знают, так что придется давать объяснения, как только станет заметно, что она беременна. И надо знать, что говорить, дабы не попасть впросак. Да и от Джуди с Черил не удастся долго скрывать свое состояние.
 Однако тема ее беременности всплыла в разговоре гораздо раньше, чем Эйвери предполагала, – уже на следующее утро. Молодая женщина проснулась очень рано, разбуженная приступом дурноты. Не завтракая, она приняла душ и решила спуститься в магазин – подготовить все к началу рабочего дня.
 В последнее время ей вообще часто случалось обходиться без еды по утрам из-за токсикоза. Кроме того, сегодня она не выспалась – полночи думала про разговор с Кристианом. Так что когда пришла Джуди, завезя перед работой сына в школу, бледная Эйвери с трясущимися руками сидела за столом в подсобном помещении.
 Умудренная жизненным опытом старшая подруга бросила на нее один лишь взгляд и немедленно сказала:
 – Полагаю, ты не хочешь чаю.
 – Нет, – поморщилась Эйвери.
 – Бедняжка! Может, тебя просто пожалеть?
 – Жалость – это прекрасно, – вздохнула Эйвери. – Но она ничего не изменит.
 – Не изменит, – согласилась Джуди, – зато ты почувствуешь себя лучше.
 – Вряд ли.
 – Почему же? Все никак не можешь смириться с тем, что скоро станешь матерью?
 Эйвери изумленно воззрилась на свою помощницу.
 – Откуда ты знаешь?
 – Как откуда? – рассмеялась Джуди. – Ты забыла, что я сама мать? Я давно подозреваю, что и тебя ожидает та же участь… Если так можно выразиться, конечно. Скажу честно, беременность скрыть куда труднее, чем ты думаешь. Особенно от другой женщины.
 – Боже мой, – простонала Эйвери, обессиленно кладя голову на руки. – Что же мне делать?
 – Какой у тебя срок? – спросила Джуди и тут же сама себе ответила: – Думается мне, что не меньше двадцати недель.
 – Чуть больше.
 – Стало быть, выбора у тебя нет. Так или иначе придется родить ребенка, а потом…
 Эйвери резко выпрямилась.
 – Ну разумеется, родить, как может быть, иначе! За кого ты меня принимаешь? За бессердечную детоубийцу?
 – Шшш… – успокоила ее Джуди. – Я тебя не обвиняла ни в чем. Просто многие женщины в твоем положении…
 – Даже и не заикайся об этом! – прервала ее Эйвери, потом помолчала и переспросила: – Что значит – в моем положении?
 – Ну… без мужа. Я ведь верно понимаю ситуацию?
 – Неужели это настолько очевидно?
 – Да.
 – Ах, Джуди, я чувствую себя дурой! И как я оказалась в такой ситуации?
 – Не более дура, чем другие, – вздохнула ее собеседница. – Это случается нередко, сама знаешь. А ему ты сообщила? Отцу ребенка?
 – Да.
 – И как он?
 – Сказал, что мы должны все обсудить.
 – Очень мило с его стороны, – сухо заметила Джуди. – И нет ни малейшего шанса, что вы…
 – Нет, – твердо заявила Эйвери. – Ни малейшего. Он дал это ясно понять. – Она взяла из вазы на столе румяное яблоко и принялась рассеянно вертеть его в руках, но тут накатил новый приступ дурноты, и яблоко отправилось обратно в вазу. – Ты не спросила, женат ли он.
 – А зачем?
 – Разве не логично предположить, что, если моего любовника никто не видел, значит, он человек женатый?
 – Но я и так знаю, как обстоят дела в действительности, – медленно произнесла Джуди. – Ведь отец твоего ребенка – Кристиан Харлоу, да? Чтобы догадаться об этом, не надо обладать сверхъестественными способностями. Черил тоже подозревает, что ты беременна.
 – Вот как! – изумилась Эйвери, стараясь не думать, что подчиненные обсуждают ее личную жизнь. – Но я ведь давно не встречалась с ним.
 – Да, но, когда он зашел к нам после презентации, ты то бледнела, то краснела, а потом еще несколько недель при каждом телефонном звонке хватала трубку и, выяснив, что это всего лишь заказчик или поставщик, очень огорчалась. Это было видно по твоему лицу. Хотя потом, конечно, ты надевала маску безупречной любезности. Ты твердо решила не расстраиваться из-за того, что этот ублюдок тебе не звонит.
 – Он не ублюдок.
 – Возможно, его родители были женаты, но ведет себя он как самый настоящий ублюдок.
 – Я с тобой не согласна.
 – Ты просто слишком добрая, чтобы это признать.
 – Нет. Его можно было бы назвать ублюдком, если бы он звонил и приходил. Многие мужчины так и поступили бы, знай они, что могут без лишних проблем переспать с женщиной. А Кристиан не притворялся, будто испытывает ко мне нечто большее, чем простое желание.
 В этот момент пришла Черил.
 – Так она тоже знает? – спросила Эйвери.
 – Да. Причем сама догадалась. Ты уже несколько недель носишь очень свободную одежду.
 – Я бы вам все равно рассказала. Но сначала я даже себе боялась признаться в том, что беременна, а потом чувствовала, что прежде должна поговорить с Кристианом. Пожалуйста, не говорите никому, пока я окончательно не выясню с ним отношения.
 – Конечно, дорогая, – заверили ее помощницы.
 Зазвонил телефон, и Черил поспешно сняла трубку. На лице ее появилась странная улыбочка.
 – Угадайте, кто?
 – Из налоговой инспекции? – предположила Джуди.
 – Кристиан Харлоу!
 Эйвери изо всех сил постаралась не броситься к телефону со всех ног, но все равно слегка запыхалась.
 – Почему у тебя такой голос, словно ты пробежала милю? – удивился Кристиан.
 – Потому что у беременных женщин легко сбивается дыхание!
 После непродолжительного молчания он спросил:
 – Не хочешь сегодня поужинать со мной?
 – Поужинать?!
 – Неужели это так ужасно? Или, может быть, неприлично? Особенно учитывая сложившуюся ситуацию.
 Действительно, уж если она намеревалась изображать из себя неприступную даму, надо было делать это, когда он пришел ее соблазнять, а не теперь, когда приглашает поужинать!
 – Да нет, все нормально, просто я удивилась. А где и когда?
 – У меня дома.
 – Ресторан – слишком людное место, да?
 – Дело не в том, о чем ты подумала.
 – А откуда ты знаешь, о чем я думаю?
 Кристиан вздохнул, сдаваясь.
 – Понимаешь, в любом ресторане на нас будут смотреть, оценивать…
 – Оценивать, насколько я беременна, да?
 – Эйвери, – терпеливо сказал он, – я не могу понять, каким образом беременность, которая еще вчера для всех была тайной за семью печатями, сегодня станет очевидной с первого взгляда.
 – Потому что сегодня я чувствую себя беременной!
 – Возможно, дело в том, что ты с кем-то поделилась новостью. Так, значит, ты принимаешь мое приглашение? В семь тебя устроит?
 – Да.
 – Зайти за тобой?
 – Нет уж, я как-нибудь пройду пять минут пешком самостоятельно.
 – Если ты уверена…
 – Еще раз повторяю: я не инвалид, а беременная женщина. Будь так добр, запомни.
 – Ладно. Ты женщина, носящая под сердцем моего ребенка.
 Эйвери так и не смогла понять, гордость или страх перед будущим изменили голос Кристиана.


***

 В день, когда она обедала с Брэнданом, Эйвери очень долго выбирала одежду. Но по сравнению с сегодняшними мучениями это было ничто. Отправив помощниц домой и закрыв магазин, она принялась размышлять, что ей надеть. Учитывая обстоятельства, выбор предстоял нелегкий.
 Шелковое платье и жакет были отвергнуты как слишком официальные. Более того, ей скорее всего уже не влезть в них. Как и в узкие брюки, и в прямые юбки… Мелькнула мысль о джинсах и рубашке, но джинсы тоже не налезли.
 Будучи подростком, она порой надевала мокрые джинсы, лежа на полу, при помощи вешалки для одежды. Но в данных обстоятельствах подобный метод никак не годился. Похоже, придется приобрести побольше одежды свободного покроя.
 В конце концов Эйвери остановилась на шелковом брючном костюме, купленном три года назад в Нью-Йорке. Костюм был из дорогих и до сих пор выглядел на удивление хорошо. К тому же широкие брюки были не на ремне, а на резинке!
 Заплетя косу и слегка подкрасившись, чтобы скрыть бледность, Эйвери отправилась в путь, накинув шубу.
 Кристиан жил неподалеку от собственного магазина в добротном доме с довольно большим садом, где летом зеленел аккуратно подстриженный газон и пестрые цветы роняли лепестки на посыпанные гравием дорожки. Зимой же сад походил на рождественскую сказку, тем более что хозяин не расчищал дорожки, считая это делом бесполезным и никому не нужным.
 Кристиан открыл дверь, стоило ей только потянуться к звонку. Значит, ждал, смотрел в окно. Приятно. Дело, конечно, не в том, что он хотел с ней поскорее увидеться, а в том, что волнуется. Хотя на него это не похоже.
 Он посторонился, пропуская ее внутрь, и поспешно закрыл дверь, чтобы не пустить зиму за порог. Глядя на Эйвери, Кристиан подумал, что она выглядит самой беременной женщиной на свете, а ведь вчера подобное ему бы и в голову не пришло.
 – Привет, – поздоровался он, помогая ей снять шубу. – Рад, что ты смогла прийти.
 – Спасибо.
 Что он такое говорит? Смогла прийти? У них что, деловая встреча? Хотя в некотором смысле все именно как.
 Эйвери огляделась. От внимания ее не ускользнули ни широкая лестница на второй этаж, ни просторный холл, ни дорогая мебель. Она почувствовала себя слегка неуютно.
 – Что-то случилось? – спросил Кристиан, видя, что она поежилась.
 – Нет, просто испытываю странное ощущение: неужели я допущена в святая святых – в твой дом? Я же никогда не была у тебя за все время работы, да и потом тоже, что, впрочем, неудивительно. Меня никогда не приглашали, да и не пригласили бы, не приключись… такая история.
 – Мне кажется, – начал Кристиан, – что нам следует поделить ответственность за «такую историю», как ты, с присущим тебе тактом, назвала собственную беременность. А также за то, что ты у меня впервые. Но тогда, девять лет назад, тебе здесь нечего было делать.
 – Ты, как всегда, прав. Жизни хозяина и уборщицы не должны пересекаться, тем более что твоим миром был магазин. За его пределами ничего стоящего для тебя как бы и не существовало.
 Действительно, Кристиану пришлось тогда нелегко. Отец болел долго, несколько лет, но не хотел выпускать из рук бразды правления и предоставить право заниматься семейным делом сыну, хотя должен был бы понимать, что уже не годится в бизнесмены. После его смерти Кристиан вынужден был очень много работать, чтобы поправить дела «Харлоу Букс».
 – Я был хорошим боссом?
 Да, только от работы отвлекал своим существованием.
 – Казалось, ты никогда не уходишь домой.
 Эйвери вспомнила, как однажды утром пришла убраться в его кабинете и увидела спящего за столом Кристиана. Сварив кофе, она разбудила любимого начальника – да, именно тогда Эйвери поняла, что влюбилась, – и он, еще не до конца проснувшись, улыбнулся ей так, что сердце в груди затрепетало.
 – Ты был трудоголиком, – продолжала вспоминать молодая женщина.
 Кристиан смотрел на нее и думал, что просто не может оставить без ответа такие слова.
 – Знаешь, мне просто не хотелось идти домой. Твое присутствие делало работу куда привлекательнее… И конечно, надо было выбираться из неприятной финансовой ситуации, – поспешно добавил он. – Ну, пойдем же, – Кристиан указал направление, – в столовую.
 Столовая оказалась просторной комнатой, соединенной с кухней. Здесь было так чисто, что казалось, будто пользуются ею редко. Но большой деревянный стол из сосны и такие же стулья, стеклянная посуда в шкафчиках, вазочки создавали ощущение уюта… Видно, что некогда в этом доме жила большая семья…
 – Очень уютно, – заметила Эйвери.
 Окна выходили в сад, и молодая женщина могла полюбоваться заснеженными деревьями и кустами, подсвеченными фонарями. Не хватает только детских голосов и елки с гирляндой… Стоп, об этом думать не надо!
 Эйвери резко отвернулась от окна.
 – Что будешь пить? – спросил ее Кристиан. – У меня полно фруктовых соков. Разных. И конечно, минеральная вода. В доме тепло, так что даже зимой можно пить прохладительные напитки.
 – А что, если я захочу выпить? Например, бокал вина или бутылочку пивка?
 – Я скажу, что, хотя в первый триместр беременности можно позволить себе немножко выпить, однако врачи рекомендуют воздерживаться…
 – Кристиан, – возмущенно воскликнула Эйвери, ставя сумочку на один из стульев и усаживаясь спиной к окну, чтобы собеседник не мог разглядеть выражения ее лица, – прекрати!
 – Прекратить – что?
 – Пытаться мною руководить! Ненавижу, когда мне дают ценные советы.
 – Но я вовсе не даю, – начал оправдываться он. – Я только хотел…
 – Неправда! Ты пытаешься мне указывать! А это мое дело, что пить, а что не пить, ясно?
 – Но ты носишь моего ребенка.
 Они уставились в глаза друг другу, хотя тут Эйвери имела преимущество, ведь фонарь за окном светил ему прямо в лицо… Но Кристиан быстро исправил ситуацию, включив яркий свет в столовой…
 Этой ночью он спал очень мало, поскольку пытался осознать новость. Поначалу разозлился, но с утра залюбовался занесенным снегом садом, освещенным восходящим солнцем, и увидел ситуацию другими глазами.
 Ребенок…
 Пока Кристиан не мог представить, что зачал новую жизнь и через несколько месяцев на свет появится его отпрыск. Должно быть, для Эйвери все более реально – ведь именно она вынашивает малыша. Так какое право он имеет ей указывать?
 – Выпей вина, если хочешь.
 – На самом деле я не хочу, просто не люблю, когда мне не оставляют выбора. Видишь ли, я очень ценю собственную независимость.
 – Понятно. – Поднявшись, Кристиан налил им обоим минеральной воды, добавив туда лимона. – Тогда за что мы пьем? За ребенка?
 – За ребенка? – Эйвери с удивлением посмотрела на его спокойное лицо. – Кажется, ты смирился с тем, что скоро станешь отцом. Или только притворяешься?
 – А выбор у меня есть? – Он поднялся, поставив стакан, положил в тостер ломтики хлеба и принялся нарезать салат. – А когда у тебя нет выбора, следует поступать наиболее достойным образом. Этому меня научила жизнь.
 Да, мысленно согласилась с ним молодая женщина. Она сама считала так же еще с тех пор, как достигла подросткового возраста. Эйвери собралась было поведать ему об этом, но он понял ее без слов.
 Кристиан положил нож на стол и улыбнулся ей одновременно нежно и грустно.
 – Ах, Эйви. – Вот и все, что он сказал.
 Он был настолько хорош в этот миг, что она едва не забылась: так захотелось коснуться его щеки, провести пальцем по линии подбородка, чувственному изгибу губ! Но Эйвери понимала, что не должна касаться его. Более того, не должна даже мечтать об этом.
 – Что с тобой? – заботливо спросил Кристиан, увидев, что она побледнела. – Тебе нехорошо?
 – Нет. Просто именно в этот момент мне пришлось заставить себя смириться с горькой правдой.
 – Какой? – Он снова принялся за салат.
 – То, что я оказалась здесь совершенно случайно. На самом деле мы даже не партнеры, Крис, по крайней мере, в полном смысле этого слова. И даже не любовники. И я для тебя не гордая мать твоего ребенка, а всего лишь сосуд, в котором…
 – Не смей так говорить! – Кристиан отложил нож и взял ее за руку.
 – Не сметь говорить правду?
 – Это только твоя версия правды, – нетерпеливо покачал он головой. – Кроме того, негативное мышление никому еще не приносило добра и не принесет. Ни тебе, ни ребенку. И не поможет разобраться в проклятой ситуации.
 Он придвинулся ближе, пристально глядя на нее. И Эйвери на мгновение показалось, что этот человек видит ее насквозь, заглядывает в потаенные уголки ее души.
 Интересно, чувствует ли он, как ей хочется коснуться его лица, притянуть к себе, снова прижаться к губам и слиться в страстном поцелуе? Эйвери с трудом сглотнула, стараясь подавить желание.
 – Давай будем мыслить позитивно, – прошептал Кристиан. – Мы оба.
 – Хорошо.
 – Тогда для начала я хочу сказать: не беспокойся ни о чем. Действительно ни о чем. Понимаешь?
 Желание оставило ее так же быстро, как нахлынуло. Его сменила обида: почему Кристиан разговаривает с ней так, будто она слаборазвитая?
 – Да я и не беспокоюсь. Честное слово!
 Кристиан покачал головой, словно не веря ей, и продолжил:
 – Зато я беспокоюсь.
 – Беспокоишься?
 – Да.
 – Но о чем?
 – Ты живешь над собственным магазином на втором этаже. В этом нет ничего хорошего.
 Эйвери возмущенно посмотрела на него. Как любовью заниматься, так квартира была ему всем хороша!
 – А что не так с моей квартирой?
 – Лестница очень крутая, и не дело бегать по ней вверх-вниз.
 – Я и не бегаю.
 – Бегаешь-бегаешь, не рассказывай мне, кроме того, я прекрасно знаю тебя. Представь, что будет, если, не дай Бог, закружится голова и ты упадешь. Нет, тебе следует внимательнее относиться к себе.
 – А что, если ты свалишься? У тебя тоже лестница будь здоров! Или попадешь под машину? Мир, знаешь ли, вообще полон опасностей.
 – Я не хотел сказать…
 – И к твоему сведению я хожу очень аккуратно! Ты что, предлагаешь мне переселиться в магазин?
 – Кстати о магазине. Ты слишком много работаешь. Ты и сейчас выглядишь утомленной, а что будет, когда срок родов приблизится? Как ты будешь карабкаться по лестнице с огромным животом, когда пройдет сорок недель?
 – Ужасно! Судя по твоему описанию, я буду похожа на слона или на кита. – На самом деле Эйвери удивилась, что он знает о сроках беременности, обратила она внимание и на замечание насчет «первого триместра». – Кстати говоря, с каких это пор ты стал экспертом по части деторождения?
 – Нашел в собственном магазине книги по этой теме и просмотрел.
 – И много их было?
 – Порядком. Я прочитал четыре книги по беременности, а по уходу за ребенком на первому году жизни оставил на потом. Еще…
 – Пожалуй, я уже услышала все, что хотела.
 – А вот здесь ты ошибаешься! – Кристиан поднялся и налил им еще минеральной воды. Казалось, он тянет время. – И как бы ты мне ни возражала, на самом деле ты знаешь, что я прав.
 – Как скажешь.
 – И хотя твой магазин совершенно замечательное заведение, особенно читальный зал – он вообще выше всяких похвал, – нельзя перегружать себя в период беременности.
 – Спасибо большое за оценку моих трудов. Что же касается моей беременности, то…
 – Беременная женщина не должна делать некоторые вещи, а новорожденному будет мешать шум снизу. Иными словами, я предлагаю тебе переехать ко мне.




 8


 Слова Кристиана так поразили Эйвери, что несколько секунд она не могла ничего сказать, только смотрела на него, приоткрыв рот в изумлении. Должно быть, она неправильно его поняла.
 – Кажется, я не расслышала. Что ты сказал?
 Он ответил улыбкой человека, который всегда получает от жизни все, что захочет.
 – Я предложил тебе переехать ко мне. Мой дом – твой дом.
 – Говоря «переехать к тебе», – Эйвери подавила нарастающую панику и попыталась подыскать способ выразить свою мысль помягче, – что именно ты имеешь в виду?
 – Мне кажется, – Кристиан непонимающе воззрился на нее, – что это и так прозвучало достаточно прямолинейно.
 – Для меня – недостаточно. Я хочу понять, какую роль мне придется играть в твоем доме.
 – Какую еще роль?
 – Вот и я спрашиваю: какую? Будем ли мы спать в одной постели и заниматься любовью. Или просто станем сосуществовать бок о бок. В последнем случае не огорчатся ли твои подружки, постоянно встречая в доме женщину, носящую твоего ребенка? А что, если я случайно войду в комнату, когда ты будешь соблазнять кого-нибудь на диванчике?
 – Эйвери!
 – Что – Эйвери? – Она с удовольствием отметила его возмущение. – Или тебе трудно ответить на мои вопросы?
 – Ты всерьез полагаешь, что я привел бы в этот дом женщину, в то время как…
 – Конечно, куда лучше крутить романы на стороне…
 – За кого ты меня принимаешь? – воскликнул Кристиан, бросая на нее яростный взгляд.
 – Ну, раз ты сам спросил… – Эйвери безбоязненно встретила его взгляд. – За человека, который спит с женщинами, когда ему захочется, а потом и не думает с ними встречаться. Узнаешь знакомые черты?
 – А, теперь понял.
 Лицо его стало непроницаемым. И Эйвери подумала, не слишком ли далеко она зашла.
 – Тебя оскорбило, что мы занимались любовью только один раз, да? – спросил Кристиан. – Именно поэтому ты злишься?
 – Мне казалось, что я скорее мыслю конструктивно, чем злюсь, – ответила молодая женщина, твердо помня, что ярость – признак уязвимости. – Я научилась самостоятельно справляться почти со всем. Жизнь заставила. Всякое может случиться.
 – Особенно с нами. Кажется, мы просто специализируемся на отношениях на одну ночь. – Он протянул руку и убрал выбившуюся из косы прядку.
 Как ни странно, этот простой жест тронул сердце Эйвери. Она снова почувствовала себя ранимой, а ей требовалась сила, чтобы справиться. Интересно, он нарочно это сделал?
 – Ты так и не ответила на мое предложение жить здесь, – заметил Кристиан. – Согласна?
 Эйвери внезапно поняла, что ужасно хочет есть. Оказывается, беременные женщины находятся буквально в плену у потребностей собственного тела.
 – Я не смогу ответить на пустой желудок. Давай поедим. А то я в голодный обморок упаду. Кажется, ты говорил что-то про ужин.
 Кристиан ответил понимающей улыбкой. Неужели он в самом деле полагал, что она с легкостью согласиться жить в его доме? Так же, как с легкостью согласилась с ним спать…
 – Ужин так ужин. – Он добавил в салат тунца и перемешал, потом вынул хлеб из тостера. – Поедим здесь или перейдем в гостиную? Оттуда отличный вид на сад, хотя сейчас, конечно, темно.
 – Давай лучше здесь. Не перетаскивать же все это.
 – Хорошо.
 Кристиан положил гостье щедрую порцию салата и с удовольствием наблюдал, как она ест. Сейчас Эйвери напоминала ему ту девушку, с которой он познакомился. Но желание защитить и обогреть, испытанное им тогда, и в сравнение не шло с тем, которое наполняло его сердце сегодня.
 – Ты теперь всегда так много ешь?
 Эйвери подобрала с тарелки остатки салата, доела хлеб и только потом ответила:
 – Нет. Только с тех пор, как забеременела.
 Кристиан откинулся на стуле, и Эйвери уже в который раз обратила внимание на его длинные и мускулистые ноги.
 – Тогда расскажи мне об этом. Я имею в виду о беременности.
 Она отодвинула пустую тарелку и отпила воды из бокала.
 – Иногда меня сильно тошнит. Тогда я даю себе слово никогда больше не есть, чтобы не было так плохо.
 – А потом?
 – А потом ребенок, должно быть, посылает какое-то сообщение в мозг, или в желудок, или куда-то там еще, и я неожиданно понимаю, что готова съесть все имеющиеся в доме продукты и еще чуть-чуть. Порой мне кажется, что я превратилась в гигантскую саранчу, ту самую, которая съедает листья, оставляя обнаженными ветви…
 Да, не самый удачный выбор слов! И зачем она это сказала?
 – Ну, Эйви, не стесняйся, обнажай все, что захочешь, – с улыбкой предложил Кристиан.
 – Было бы очень мило с твоей стороны воздержаться от подобных комментариев.
 – Прости. Но так уж ты на меня действуешь. – И он с виноватым видом развел руками.
 – Я же ничего не делаю.
 – Нет, делаешь. – Похоже, она могла бы зачитывать телефонный справочник, а он все равно находил бы ее соблазнительной. – Неужели сама не понимаешь, как обольстительно выглядишь?
 – Обольстительно? – Эйвери изумленно оглядела себя. Все, что она увидела, – это округлившийся живот, который к тому же раздулся от съеденной еды так, словно она вот-вот собирается родить.
 – Обычно я не переношу ложной скромности, но в данном случае ты, кажется, говоришь вполне искренне. – Кристиан покачал головой. – Ты действительно выглядишь потрясающе. Цветешь как роза жарким летом. Твоя кожа как шелк, а глаза как звезды. Более соблазнительного тела, чем твое, я никогда не встречал, а от беременности оно стало только краше…
 На этом он решил закончить. Не стоит описывать, как потрясающе выглядит ее грудь, если он произнесет это, то, наверное, не сумеет удержать себя в руках. Кристиан порадовался, что сидит, и не видно, как влияет на него сидящая напротив женщина.
 Однако Эйвери заметила, что он прикусил губу, и догадалась, в чем дело. Кристиан слегка покраснел, отчего стал только привлекательнее. Больше всего ей хотелось коснуться возлюбленного – атласной кожи, мягких волос… Вдохнуть знакомый запах…
 Очень просто было бы откинуться на стуле и прикрыть глаза, вроде как отдыхая. Тогда он наверняка подойдет и их губы сольются в поцелуе.
 Но между тем, чего хочется, и тем, что должно быть, лежит пропасть, которую не стоит преодолевать.
 – Так ты собираешься жить со мной здесь или нет?
 Голос ворвался в ее сознание, как жужжание пчел жарким полднем, как журчание воды или шелест травы.
 Девять лет назад Эйвери с восторгом ухватилась бы за его предложение. Неужели сам мистер Харлоу предложил ей, и так далее… Но ей уже не восемнадцать. И она оказалась в довольно непростой ситуации из-за собственного безрассудства. Совершенно незачем ее усугублять.
 – Нет. Более того, мне кажется, что это самая глупая идея на свете. Я никак не могу привыкнуть к мысли, что всего через четыре месяца стану матерью и у меня будет беспомощный, пищащий малыш. Так что сейчас неподходящее время для экспериментов. Да и жить с кем-то – очень непростое занятие. Особенно на неопределенных условиях.
 Кристиан выпрямился.
 – Предлагаю в первый и в последний раз.
 – Ах, тогда я упустила свой шанс навсегда! Ах, какая жалость! Но ничего, как-нибудь переживу.
 Кристиан посмотрел в окно, за которым было бы совсем темно, если бы не фонари. Он не мог ее понять. Казалось бы, все так просто…
 – Расстроился? – поддразнила его Эйвери. – Не можешь смириться с тем, что женщина сказала тебе «нет»?
 Он был нежен с ней из-за беременности, но сейчас без малейшего колебания подошел, склонился и приник к ее губам, одновременно вынуждая подняться. Чувствуя, как бешено колотится его сердце, он ласкал податливые губы, стараясь доставить Эйвери удовольствие.
 – Просто я надеюсь, что ты передумаешь, – пробормотал Кристиан, не отрываясь.
 Он всего лишь целовал ее. Не шарил руками по телу, не пытался расстегнуть одежду или увлечь в гостиную на диван. Только запустил пальцы в густые волосы цвета меда и касался ее губ нежно и требовательно.
 Кристиан не был настойчив, но и не отпускал Эйвери. Прикосновения его, с одной стороны, были достаточно невинны, с другой – невероятно соблазнительны. Молодая женщина была не готова к такому.
 Оба предыдущих раза их с Кристианом охватывало всепожирающее пламя страсти. Казалось, мир рухнет, если их тела не сплетутся в танце любви. Эйвери и предположить не могла, что он может быть таким деликатным и мягким.
 Она прижималась к возлюбленному. Но желание ее сейчас было подобно не гигантской волне, как прежде, а скорее неторопливому приливу, которому, однако, ничто не в силах противостоять.
 Кристиан понимал, что надо немедленно остановиться. Такого с ним еще не бывало, и он чувствовал, что снова теряет голову. Еще немного, и…
 Эйвери была разочарована, когда волшебный поцелуй прервался, и Кристиан отступил на шаг, отпустив ее. Она медленно села на стул.
 – Эйви…
 – Да у тебя перехватило дыхание!
 – Не у меня одного. И у тебя совсем растрепалась прическа.
 Эйвери откинула со лба прядь и поняла, что волосы слегка влажные от пота. Она одернула одежду и отпила минеральной воды.
 – Можно мне сходить с тобой к врачу? Я бы хотел узнать, как протекает беременность, и послушать, как бьется сердце малыша, – неожиданно спросил Кристиан.
 – Я была у него недавно.
 Он напомнил себе, что не имеет права чувствовать себя обездоленным.
 – И?
 – Все отлично. Просто отлично! – Эйвери неожиданно одарила его солнечной улыбкой.
 Он ответил тем же. И, будь у них нормальные отношения, Кристиан подхватил бы ее на руки и закружил. Но отношения их трудно было бы назвать нормальными. И они не обсудили несколько очень важных моментов.
 – Окружающие скоро начнут обращать внимание на мой внешний вид, – заметила Эйвери.
 – Кто-нибудь уже обратил?
 – Да, Джуди и Черил. Но обе обещали молчать.
 Кристиан пристально посмотрел на будущую мать. Она вроде бы советовалась с ним и в то же время как бы не считалась с его мнением. Они занимались любовью и в результате зачали ребенка. Пять минут назад они целовались, а когда он предложил жить с ним, эта женщина отказалась.
 – Крис… – В его мысли ворвался голос Эйвери. – Что мне сказать людям?
 Он почувствовал затапливающую его холодную ярость и отвернулся.
 – Говори, что хочешь.
 Эйвери с трудом сдержала раздражение. Неужели этому человеку доставляет удовольствие заставлять задавать унижающие ее достоинство вопросы?
 – То есть, если я скажу людям, что ты отец моего ребенка, ты не станешь возражать?
 – С какой стати? Все равно все скоро обо всем узнают. Как только ребенок родится, я подам в суд на опекунство. Этот ребенок такой же мой, как и твой.




 9


 – Что он сказал?
 Эйвери заставила себя успокоиться, чтобы еще раз поведать Джуди свою историю.
 – Кристиан заявил, что… – она вздохнула, – попытается получить опекунство над моим ребенком.
 – Но он не сможет сделать это.
 – Почему? Этот человек обычно получает то, что хочет. И неудивительно – у него столько денег! К тому же я вышла из низов, незаконнорожденная и все такое прочее. Угадай, на чьей стороне будет судья? Кроме того, как насчет наметившейся тенденции осуждать работающих матерей? Считается, что женщины, которые занимаются карьерой, не могут достаточно заботиться о ребенке.
 – Но ты же не собираешься ставить магазин на первое место? – спросила Джуди.
 Эйвери как будто не слышала ее.
 – Сейчас дела нередко решаются в пользу отцов. Пытаются доказать, что они способны воспитывать детей ничуть не хуже, чем матери. Ах, – простонала она, – что же мне теперь делать?
 – Для начала прекрати вести себя так, будто уже проиграла дело. Потом отправься к хорошему юристу и узнай, что об этом говорят законы. Тогда ты не будешь придумывать глупостей, а узнаешь, как обстоит дело на самом деле. Ты ведь знакома с хорошим юристом, с тем, который помогал тебе открыть магазин.
 – С Брэнданом Салмоном?
 – Да. Он тебе друг?
 – Не то чтобы.
 Эйвери не хотелось объяснять, что самый перспективный молодой юрист в городе не согласен на тот единственный вид дружбы, который она готова ему предложить. Кроме того, он вряд ли обрадуется, что она носит под сердцем дитя Кристиана.
 – Я действительно не знаю, что делать.
 – Зато я знаю! – решительно заявила Джуди. – На самом деле все преимущества на твоей стороне. Именно ты вынашиваешь ребенка и при этом умудряешься заботиться и о себе, и о бизнесе. Пусть сегодня, – она бросила взгляд на начальницу, – ты выглядишь не слишком здорово, но ведь это вполне объяснимо.
 – Спасибо большое, – сухо заметила Эйвери.
 – Я пытаюсь сказать, что ребенок, которого ты носишь, – твой…
 – А он его отец.
 – Он, можно сказать, донор спермы, – отрезала Джуди. – Только и всего!
 Но Эйвери не была согласна с таким подходом к вопросу и покачала головой.
 – Нет, он не просто выполнял биологическую функцию. Только не Кристиан. Он именно отец ребенка. Во всех смыслах этого слова.
 Молодая женщина не понимала, что заставляет ее говорить именно так. Это было выше ее разумения.
 – Тебе виднее, – неохотно произнесла Джуди. – Но, несмотря на это, Кристиан не имеет права претендовать на твоего ребенка. Это же насилие, мужское иго!
 – Или равенство. Может быть, представителям сильного пола обидно, что их столетиями исключали из процесса воспитания детей. Они полагают, что могут подарить малышу столько же тепла и любви, сколько женщины. Так что все зависит от точки зрения. Судья может смотреть именно с этой.
 – Ты хочешь сказать, что он все-таки может лишить тебя родительских прав?
 – В том-то и проблема, – покачала головой Эйвери, – что я ничего не знаю. Именно это мне и следует выяснить.
 – Как?
 – Позвоню юристу.
 – Ну что ж, это нетрудно. Даже если Брэндан Салмон не самый лучший твой друг, юрист он все равно очень хороший. Сама говорила.
 Но Эйвери понимала, что не может обратиться за помощью к Брэндану. Собственно говоря, она была не в состоянии рассказать о своих проблемах никому в Мэйтауне. Если Кристиан действительно србирается сражаться с ней за ребенка, вряд ли он будет разборчив в средствах. Поэтому стоит сначала выяснить, на что она может рассчитывать, и только потом сообщать окружающим об истинном положении вещей.
 – Мне нужно позвонить. Ты не откроешь магазин без меня? Кажется, самое время.
 – Ну разумеется. Сейчас и Черил подойдет. Почему бы тебе не устроить себе выходной?
 – Спасибо, босс, – рассмеялась Эйвери.
 Она позвонила Саре Гейтон, женщине, с которой познакомилась в вечерней школе. Теперь та весьма успешно управляла небольшой собственной фирмой и давно обещала приехать навестить старую знакомую. Надо позвонить ей – у Сары полно знакомых, наверное, и юриста посоветует.
 Застать Сару дома оказалось делом непростым. Но Эйвери выяснила ее рабочий телефон, поболтала с подругой о разных пустяках и только потом перешла к тому, что ее интересовало.
 – Сара, мне нужна твоя помощь.
 – Если ты о кредите, милочка, – рассмеялась та, – то обратилась не к тому человеку. Сама знаешь, свободных денег у меня никогда нет.
 – Я не о том. Мне нужен юрист.
 – У тебя проблемы? – немедленно встревожилась молодая женщина.
 Эйвери решила пока ничего не говорить. Сара все сама узнает со временем, а рассказывать свою историю с самого начала очень долго и неприятно. Кроме того, она решила относиться к ребенку как к подарку судьбы, а не как к проблеме.
 – Нет, просто нужен совет хорошего специалиста.
 – Ладно. Взяла ручку? Диктую.
 Распрощавшись с подругой, Эйвери позвонила по указанному телефону и узнала все, что ей требовалось. Положив трубку, она спустилась в магазин к своим помощницам.
 – Все в порядке? – поинтересовалась Джуди.
 – Да, кажется. Но мне не мешает прогуляться. Свежий морозный воздух – то, что нужно.
 – А что сказал юрист?
 – Потом расскажу, ладно? Мне кажется, что стены на меня буквально давят…
 Ее помощницы понимающе переглянулись. Эйвери беременна и встревожена угрозами Кристиана, поэтому ей нехорошо.
 На улице было солнечно, но очень холодно. Ветер подстерегал за каждым углом и, внезапно налетая, обдавал прохожих ледяным дыханием.
 Эйвери решила порадовать себя и купить цветов. Каких-нибудь ярких и праздничных, чтобы напоминали о приближающейся весне. Она избрала самый долгий путь до рынка, зато самый красивый. Мимо церкви времен Гражданской войны, мимо замерзшего пруда, по аллее, усыпанной пушистым снегом. Лицо ее замерзло, но под шубой молодая женшина слегка вспотела и даже пожалела, что оделась так тепло.
 На крытом рынке она купила два букетика алых маргариток и, роясь в сумочке в поисках кошелька, неожиданно почувствовала тупую боль внизу живота. Она пошатнулась, и продавец заботливо спросил:
 – С вами все в порядке? – Голос его, казалось, доносился издалека.
 Эйвери кивнула, собираясь с силами, расплатилась и вышла на улицу, прижимая цветы к себе. Пожалуй, следует отправиться домой, и поскорее. Конечно, тогда придется пройти мимо магазина Кристиана, но ничего страшного. Сил идти в обход совершенно не было. Беременность действительно ограничивает свободу действий – надо относиться к себе бережнее. Нечего устраивать такие дальние пешие прогулки!
 Кристиан сидел в офисе и диктовал письмо секретарше. Он бился над ним уже полчаса, но не мог сосредоточиться и говорил явно не то. Изумленный вид Марджи раздражал его все больше, и в конце концов он решил бросить безнадежную затею.
 – Вернемся к письму позже, а пока ты свободна, – сказал Кристиан.
 – Хорошо. – Секретарша вопросительно посмотрела на него. – Может, принести аспирин? Кажется, ты не совсем здоров.
 – Не надо! – рявкнул Кристиан, и очень скоро по магазину разнеслась весть, что у босса преотвратное настроение и не стоит беспокоить его сегодня без крайней надобности.
 Он подошел к окну, не понимая, почему привычный вид не радует его сердце. Что-то изменилось в мире, даже знакомая улица.
 И все потому, что где-то там живет женщина, носящая под сердцем его ребенка. Нежная, ранимая женщина, которой он угрожал судебным преследованием. Кристиана охватили ярость на самого себя и острое чувство вины. Он прижался лбом к холодному стеклу и вздохнул.
 Ну как он мог поступить с ней так? Сказал, что подаст в суд и будет сражаться с ней за права на ребенка, когда известно, что он привык выигрывать.
 Остается только одно: извиниться перед Эйвери, объяснить, что резкие слова были вызваны переживаниями, спровоцированными неожиданной новостью и бессонной ночью. С другой стороны, все люди время от времени действуют импульсивно. Можно сказать, что им обоим просто не повезло. Кристиану припомнился округлившийся живот Эйвери. Или повезло?
 Он смотрел на прохожих, бредущих по улице. Школьники шли то ли в школу, то ли домой, похожие друг на друга в толстых теплых куртках. Какая-то женщина катила коляску с ребенком. Скоро и Эйвери будет вот так же прогуливаться с малышом.
 Кристиан присмотрелся. Кто это переходит дорогу? Чьи светлые волосы рассыпались по меховому воротнику шубы? Но зимой люди так похожи друг на друга, узнать их можно только по походке да по лицу…
 Нет, это никак не может быть Эйвери. Она всегда словно летит над землей. А эта женщина идет, слегка сгорбившись, как под непосильной ношей.
 Стоп!
 Та Эйвери, о которой он думал, веселая и беззаботная девчонка, осталась в прошлом. Нынешняя старше почти на десять лет, и ссутулилась она под тяжестью ребенка, его ребенка, которого носит в себе вот уже пять месяцев. В руках у женщины были маргаритки цвета крови.
 Не задумываясь, что делает, Кристиан застучал по стеклу кулаком. Движение на улице было не слишком оживленное, поэтому Эйвери заметила его. На лице отразилась целая гамма чувств – удивление, негодование, обида, и… Что за тень скользнула по выразительному лицу молодой женщины?…
 Эйвери решительно направилась к дверям магазина. Кристиан выбежал ей навстречу. Ее лицо, белое как мел, контрастировало с алыми цветами.
 – Мне нужно поговорить с тобой, – с трудом произнесла она.
 Он взял ее под руку, не обращая внимания на слабые попытки вырваться.
 – Прежде всего тебе нужно сесть. – По коридору им навстречу шла секретарша. – Марджи, принеси чаю в мой кабинет. Быстро!
 – Сейчас.
 Кристиан привел молодую женщину в кабинет, думая о том, как она похожа на призрак, – бескровное лицо в обрамлении пушистого меха. Эйвери покорно опустилась на стул, и эта покорность испугала его еще сильнее, чем бледность.
 Ей стало чуть-чуть легче, когда она наконец села. Положив цветы на колени, Эйвери попыталась расслабиться, но руки ее слегка дрожали.
 – Эйви, послушай… – начал Кристиан.
 – Нет! – Мысли о ребенке придали ей сил. – Это ты послушай! Я поговорила с юристом…
 – Эйви…
 – Заткнись и слушай! И он объяснил, что у тебя нет никаких прав на моего ребенка, поскольку мы не женаты. А раз так, то и шансов у тебя нет. – Она торжествующе посмотрела на него. – Ясно?
 Кристиан внимательно посмотрел на нее и понял, что Эйвери того и гляди расплачется.
 – Ясно.
 Ей хотелось спорить, хотелось выплеснуть на него всю свою ярость…
 – Еще он сказал, что необходимо мое согласие, чтобы ты мог встречаться с ребенком.
 – А если ты его не дашь?
 – Тогда тебе придется обратиться в суд! А я стану все отрицать. Скажу им, что отец не ты.
 – Ты правда пойдешь на это?
 Ей казалось, что голова стала невыносимо тяжелой, словно налилась свинцом.
 – Я пойду на все, что угодно, действительно на все, чтобы помешать тебе отобрать у меня ребенка. Клянусь!
 Кристиан принадлежал к тому типу людей, которым непременно надо знать о ситуации все. И еще ему хотелось понять, насколько она осведомлена в этом вопросе.
 – А что, если я докажу, что ребенок все-таки мой?
 – Как? Свидетелей не существует. Никто не видел нас вместе. Мы переспали лишь раз и в тайне от всех. Мое слово против твоего – и какое победит?… – Эйвери горько усмехнулась. – Нетрудно будет убедить присяжных, что для дочери стриптизерши ты был одним из многих.
 Неожиданно Кристиан понял, что его ужасает сама мысль об Эйвери в объятиях другого мужчины. Глупо, но факт.
 – Конечно, – продолжала молодая женщина, – существуют всякие тесты, анализы. Но сначала ребенок должен родиться…
 – Прекрати! – потребовал он.
 – Почему? Ведь это ты начал? Так вот, когда родится ребенок, никто не захочет отдать его тебе, поскольку все увидят, как я… – она запнулась, – как я люблю моего малыша!
 – Эйви, клянусь, я вовсе не собираюсь отнимать у тебя ребенка:
 – Нет, собираешься! – Почему ей кажется, что живот охватили тесным железным обручем и сжимают? Совершенно потеряв нить разговора, она беспомощно посмотрела на собеседника. – Крис…
 Он взглянул в ее серое от боли лицо и понял, что происходит что-то страшное, не подвластное ни одному из них.
 – Эйви! – позвал он, бросаясь к ней.
 Сквозь пелену объявшего его ужаса Кристиан увидел, как она обмякла и начала валиться вперед. Маргаритки выпали из рук, рассыпая по полу алые лепестки.
 Нет, это не лепестки. Начиная все понимать, Кристиан закричал. На полу растекалась лужица крови…




 10


 Все вокруг было белым. Ослепительно белым.
 Даже свет, немилосердно бьющий в глаза и заставляющий закрыть их плотнее.
 – Эйви, – позвал ее мужской голос.
 Где она слышала этот голос? Но узнать было чрезвычайно сложно. Слишком незнакомые интонации.
 – Тсс… Она спит. – Этот голос, женский, Эйвери уж точно не приходилось слышать раньше. – Ей надо отдохнуть.
 Уже проваливаясь в сон, Эйвери услышала, как мужчина тихо и тревожно говорит что-то. Потом настала тишина, а за ней блаженный покой.
 Открыв глаза в следующий раз, молодая женщина увидела, что свет изменился, стал мягким и золотистым. Уж не в раю ли я, мелькнула мысль.
 – Здравствуй, Эйви.
 На этот раз она узнала голос. Губы у нее пересохли, их пришлось облизнуть. Он склонился над ней, и то, что Эйвери прочла в глазах Кристиана, наполнило ее отчаянием.
 Страдание. Страдание в темно-синих глазах восстановило в ее памяти ход событий.
 Она пришла к нему в офис. Потом была боль. Ее собственная невыносимая боль. И кровь. Кристиан с перекошенным лицом, кричащий что-то в телефонную трубку. Завывание сирен «скорой помощи», мелькание красно-синих огней. Каталка. Человек в белом халате и в маске. И снова ее боль.
 – Господи! – Эйвери резко поднялась и снова обессиленно опустилась на подушки. – Нет!
 Кристиан еще ниже склонился к ней и ласково прижал к себе, провел рукой по волосам.
 – Подожди минутку. Я позову акушерку.
 Акушерку?
 Он нажал на звонок. И очень скоро появилась темноволосая женщина с ямочками на щеках, которая попыталась заставить Кристиана уйти, но не смогла. Это была миссис Дипл, дипломированная акушерка. Бросив взгляд на пациентку, она улыбнулась и шутливо погрозила пальцем.
 – Вам очень повезло, Эйвери.
 Молодая женщина зажмурилась, и по ее щеке скатилась слеза. Повезло? Как же! Что хорошего в том, что она жива, если утрачено то, ради чего стоило жить? Она отрицательно покачала головой.
 – Нет, повезло. – На лице миссис Дипл было написано удивление перед бескрайней глупостью беременных женщин в целом и Эйвери в частности. – Столько работать, ходить через полгорода пешком. Разве удивительно, что у вас началось кровотечение?
 Что-то щелкнуло у Эйвери в голове. Уж очень ей выговаривает эта женщина. Если бы все было плохо, она никогда не посмела бы…
 – Ребенок? – прошептала она.
 – С ним все отлично. Я же говорю, милочка, вам очень повезло.
 Не смея верить собственным ушам, молодая женщина вопросительно посмотрела на Кристиана.
 – Все в порядке, – подтвердил он, улыбаясь. – Ты его не потеряла.
 Эйвери снова попыталась сесть, но Кристиан удержал ее, помассировал затекшие плечи. Если бы она не чувствовала себя настолько обессиленной, возможно, оттолкнула бы его. Но было слишком хорошо, слишком уютно…
 – Сколько я здесь пробыла?
 – Всего лишь несколько часов. Врач осмотрел тебя. После этого ты заснула. Неужели ты ничего не помнишь?
 – Нет, – покачала головой Эйвери. – Совсем ничего. Должно быть, сон стер часть памяти.
 Может быть, милосердная мать-природа помогла ей?
 – Я видел результаты обследования. – В голосе Кристиана звучала гордость. – Сердце у нее бьется ровно и четко.
 – У нее?
 – Это девочка. И наверняка красавица редкостная. Хотя я слегка пристрастен.
 Эйвери коснулась своего живота ладонью, и еще одна слеза скатилась по щеке.
 – Не плачь, – тихо произнес Кристиан. – Малышка в порядке. Все будет хорошо.


***

 Врач был настроен еще решительнее, чем акушерка.
 – Вы все запомнили, Эйвери?
 Молодая женщина кивнула и обернулась к Кристиану в поисках поддержки, но он выглядел еще мрачнее, чем врач.
 – У вас состояние, именуемое placenta praevia, – продолжил врач. – Опасность заключается в том, что плацента может в любой момент порваться. А если это случится, то и ваша жизнь, и жизнь ребенка будут находиться под угрозой. Но, к счастью, у вас риск разрыва плаценты невелик, как я уже сказал вашему другу.
 Эйвери хотела объяснить, какие отношения связывают ее с Кристианом, но поняла, что не время и не место это делать.
 – Поэтому никакого лечения, кроме отдыха и покоя, не требуется. Но вы должны отдыхать. Понимаете? – Врач повернулся к Кристиану. – А вы должны проследить за ней. Не нужно допускать повторения сегодняшнего. Ей можно ходить, но никаких нагрузок! Не поднимать тяжестей, не ездить на велосипеде или верхом. И никакого секса!
 Кажется, Эйвери еще не доводилось так краснеть. А Кристиан вместо того, чтобы прийти на помощь, смутил ее еще больше, спросив:
 – Вы ведь говорите о проникающем сексе?
 Кажется, врач тоже смутился.
 – Ну, в общем, да…
 – А как же мой бизнес? – торопливо перебила мужчин Эйвери, чувствуя, что умрет прямо сейчас, если обсуждение разрешенных видов секса продолжится.
 – Насколько для вас важен ребенок?
 – Важнее всего на свете.
 – Именно это я и хотел узнать.


***

 Кристиан дождался, когда они окажутся в машине, и только тогда продолжил разговор.
 – Ты слышала, что сказал врач? Надеюсь, ты примешь это к сведению.
 Спокойно, спокойно, сказала себе Эйвери.
 – Что бы он ни говорил, бизнес есть бизнес. От него никуда не денешься.
 Кристиан ответил не сразу. Сначала подождал, когда они минуют ворота больницы.
 – Не беспокойся о бизнесе. Я о нем позабочусь.
 – Но как? Два человека не справятся и с магазином, и с библиотекой. А денег нанять еще кого-нибудь у меня нет.
 Кристиан бросил на нее короткий взгляд.
 – Давай не будем ссориться в машине. Мне хотелось бы довезти тебя до дому в целости и сохранности.
 – С чего ты взял, что мы ссоримся?
 – Посмотрел на выражение твоего лица. Давай поговорим обо всем, когда приедем.
 Эйвери откинулась на спинку сиденья и вздохнула, понимая, что возражать бесполезно.
 Но когда он остановился возле своего дома, она не вытерпела и спросила:
 – Позволь спросить, почему ты привез меня сюда? Я хочу к себе домой!
 – Понимаю, но в магазине слишком много народа. Там не удастся поговорить с глазу на глаз. А нам это действительно необходимо.
 Согласиться было куда проще, чем продолжать пререкаться, кроме того, Кристиан был в значительной мере прав. Поэтому Эйвери послушно последовала за ним. Он попытался поднять ее на руки и понести, но уж этого она ему не позволила. В прошлый раз, когда он так поступил, все закончилось постелью. И вот к чему это привело…
 – Не надо меня нести.
 – Почему?
 – Потому что я хочу идти. Мне надо убедиться, что я на это способна.
 – Не хочешь, чтобы за тобой ухаживали?
 – Предпочитаю быть независимой. Это позволяет чувствовать себя защищенной. Не знал?
 – Теперь знаю.
 Однако же Эйвери позволила усадить себя в удобное кресло у окна в сад. Еще не стемнело, и она могла наслаждаться видом сверкающего на солнце пушистого снега, пока Кристиан заваривал чай и готовил для нее еду.
 Вернувшись, он уселся напротив нее. И под его пристальным взглядом Эйвери съела два яйца и несколько бутербродов. Кристиан с удовлетворением отметил, как ее щеки снова окрашиваются румянцем.
 Он смотрел на нее и думал, что никогда прежде не чувствовал себя таким беспомощным и жалким, как в тот томительно-долгий час, когда врач обследовал Эйвери. Он боялся лишиться ребенка. Лишиться ее. Все это время его мир, казалось, висел на волоске. Иногда полезно потерять самоуверенность, чтобы определить, что важно, а что нет в этой жизни. Неожиданное открытие, что не всего ему дано достичь, не все в его власти, чуть не подкосило Кристиана.
 – Ну вот. А теперь я хочу сделать тебе предложение.
 – Какое?
 – Только пообещай выслушать меня не перебивая.
 – Это порой очень трудно сделать.
 – Но в данном случае необходимо. Обещаешь?
 – Как я могу ответить, пока не узнаю, о чем пойдет речь?
 – Ну пожалуйста!
 – Полагаю, – улыбнулась Эйвери, – раз ты просишь, значит, это действительно важно.
 – Воспринимаю это как согласие. – Кристиан улыбнулся в ответ, удивляясь, насколько она соткана из противоречий. – Я знаю, что ты отказалась жить в моем доме… – Он поднял руку, призывая ее к молчанию. – Вспомни, ты обещала!
 – Но ничего же не изменилось.
 – А вот тут ты ошибаешься. Изменилось, и очень многое. После случившегося ты не можешь позволить себе думать о собственном удовольствии. Тебе нужны покой и отдых – сама слышала слова врача, – поэтому о возвращении на работу не может быть и речи. А что, если ты проснешься посреди ночи с дикой болью или, Боже упаси, еще с одним кровотечением?
 – Не надо об этом!
 – Врач сказал, что это вряд ли произойдет, если, конечно, ты будешь исполнять его предписания. Но такая возможность все-таки существует. Нужен человек, который будет рядом с тобой и днем и ночью. Если ты останешься здесь, я смогу присматривать за тобой. Более того, я настаиваю на этом, иначе буду все время беспокоиться.
 – Ты закончил?
 – Да.
 – Можно мне говорить?
 Удивительно, как она умудряется быть одновременно беременной, больной, несчастной и настолько прекрасной и желанной?
 – Да. Теперь ты можешь говорить.
 – Кто будет управлять твоим магазином, пока ты за мной присматриваешь?
 – Конечно же мой генеральный менеджер.
 – Именно! – с торжеством провозгласила она. – А кто займется моим?
 К счастью, Кристиан ожидал чего-то в этом духе, поэтому заранее подготовил ответ.
 – Как я уже сказал, беспокоиться абсолютно не о чем. Я пошлю к тебе одного из моих продавцов-консультантов. Если не хватит, направлю еще одного. У меня работает много людей, и все они в твоем распоряжении так долго, как понадобится.
 – Но ты все еще не ответил на вопрос, – заметила Эйвери с каменным лицом. – Кто будет управлять моим магазином и читальным залом?
 Кристиан попытался припомнить имя женщины, рыжей, которая при встрече обдала его презрением. Джулия, что ли?
 – Джуди! – вспомнил он. – Или Черил.
 – Джуди одинокая мать с ребенком. У нее нет возможности работать больше, чем она это делает. А Черил молода, и у нее есть личная жизнь, которую она совершенно законно ставит выше работы.
 – И что?
 – Кто будет заниматься заказами, беспокоиться о клиентах и порванных книгах? Кто будет ругаться с поставщиками? Отвечать на жалобы и предложения? Иными словами, управлять.
 Кристиан понимал, куда она клонит, и сознавал, что единственный человек, способный справиться со всем перечисленным, – это он, – Я, наверное.
 – Вот именно! Значит, гораздо разумнее тебе перебраться ко мне.
 – Как?
 – Берешь чемодан, укладываешь в него вещи и вселяешься.
 – А куда, собственно говоря?
 – Не пойми меня превратно. Весь верхний этаж над магазином – это квартира со всем необходимым. И очень неплохая, на мой вкус. Может быть, в моем доме не пять спален, как в твоем, но две-то есть. Одна из них твоя. Все просто.
 – Просто, – повторил Кристиан, догадавшись, что речь идет о той самой комнате, где они занимались любовью.
 Стало быть, жилище послужит ему постоянным напоминанием об этом. Он вздохнул, начиная понимать, что жизнь в ее доме будет, по сути, изощренной формой тюремного заключения.


***

 Джуди и Черил возбужденно захихикали, точь-в-точь как школьницы, когда Эйвери сообщила им новость.
 – Кристиан Харлоу? Сам Кристиан Харлоу будет работать с нами?
 – Кстати говоря, он послужит нам отличной рекламой, – заметила Черил. – Все женщины города так и рванут к нам!
 – Черил! – осуждающе воскликнула Джуди.
 – А что, нет?
 – Оставим это, – рассмеялась Эйвери. – Если ты не можешь о нем забыть, прими холодный душ – поможет. А пока принеси-ка нам чайку.
 – Давай все же уточним детали, – начала Джуди, как только Черил вышла из комнаты. – Кристиан будет выполнять твои обязанности и снабдит нас дополнительными работниками, да?
 – Да. Он хочет за мной приглядывать.
 – Насколько серьезно?
 – Достаточно.
 – Понятно. Значит, спать он будет тоже здесь, я верно понимаю?
 – Этого никак не избежать. Он не хочет оставлять меня одну, и даже врач с ним согласен, поэтому, будь добра, перестань ухмыляться. Все иначе, чем ты думаешь.
 – В самом деле?
 – Да! У меня моя комната, у него будет своя.
 – А это не станет подогревать его воображение?
 – Ты, должно быть, смеешься! Не думаю, что у Кристиана могут возникнуть сексуальные фантазии в отношении беременной женщины, напоминающей кита.
 – О чем это вы? – раздался заинтересованный мужской голос, и в комнату вошел Кристиан.
 – Да так, пустяки, – покраснела Эйвери.
 – Обсуждаете мои сексуальные фантазии?
 – Если ты знал, зачем спросил?
 – Хотел посмотреть, как ты смущаешься.
 – Что ж, наслаждайся. Надеюсь, что скоро я привыкну к твоему чувству юмора и перестану обращать внимание на всякие шуточки.
 – Раньше тебе это не удавалось.
 – Но я была гораздо моложе!
 Джуди поднялась.
 – Пойду-ка посмотрю, как там чай.
 – Не стоит, – запротестовала Эйвери.
 – Нет, стоит. Знаешь, как говорится: третий – лишний. Это тот самый случай.
 Джуди закрыла за собой дверь, и они остались вдвоем.
 – Надо постараться больше так не делать, – заметила Эйвери.
 – Что? Обсуждать мои сексуальные фантазии? Согласен. Похоже, в моем магазине царит высокая нравственность, если у вас это привычные темы для обсуждения.
 Эйвери посмотрела ему в глаза. В них плясали искорки смеха.
 – Ты прекрасно понимаешь, что я говорила о другом. Не стоит замыкаться друг на друге в разговоре. Это неприятно остальным. В нашем случае – Джуди и Черил.
 Она тряхнула головой, и коса упала ей на грудь, притягивая взгляд мужчины. Кристиан с трудом справился с вожделением, охватившим его.
 – Ты сама заговорила обо мне, когда меня не было в комнате.
 – Те, кто подслушивают, не слышат о себе ничего хорошего. Кроме того, мы всего лишь обсуждали, где ты будешь спать. – Эйвери бросила взгляд на чемодан в его руке. – Показать тебе твою комнату?
 – Да, пожалуйста.
 Чувствуя себя человеком, ведомым на казнь, Кристиан покорно последовал за ней на второй этаж. Беременность и в самом деле добавила Эйвери округлостей, и они ей удивительно шли. Даже чересчур…
 Кристиан остановился перед дверью спальни, в которой не был с того незабываемого вечера. Каждая минута, проведенная здесь, отпечаталась в его памяти и имела неприятнейшее обыкновение всплывать в самые неподходящие моменты – например, посреди делового совещания. Ему представлялись длинные ноги, обвивающие его, и рассыпавшиеся по подушке светлые волосы.
 Он сумел убедить себя не только в том, что она ему не пара, но и в том, что взаимное общение вредит им обоим. Но при этом с тоской вспоминал тот вечер любви. Кристиан надеялся, что, если они не будут встречаться, память померкнет и он снова забудет Эйвери, как умудрился сделать это девять лет назад. Но все было далеко не так просто.
 Эйвери увидела, что он задумался, и угадала о чем. Ведь и ее преследовали подобные мысли.
 – Именно здесь все и началось, – тихо заметила она, указывая на дверь гостевой спальни.
 – Нет, все началось гораздо раньше. В тот день, когда ты вошла в мой магазин, замерзшая и голодная.
 Она решила, что не позволит воспоминаниям разбередить ей душу, поэтому прошла мимо гостевой спальни и открыла дверь в собственную. Кристиан в изумлении остановился на пороге. Его поразила и сама комната, и то, что его допустили в нее.
 Спальня была выдержана в бело-голубых тонах. Кружевные занавески напоминали облака на фоне голубых стен, а одеяло в белоснежном пододеяльнике – заснеженное поле. На стене висели соломенные шляпки – с лентами, с цветами, с ягодками. Некоторые были совсем старые, одна – почти не ношенная.
 – Я покупаю новую каждое лето, – пояснила Эйвери, заметив удивление Кристиана.
 – А какая последняя?
 – Вот эта. – Она указала на шляпку с голубыми лентами и синими цветами.
 – Надень ее, пожалуйста.
 – Не хочу. Сейчас зима.
 – Как менеджер этого магазина я велю тебе ее надеть.
 Удивительно, как этот человек умеет превратить простое предложение надеть шляпку во что-то почти непристойно-эротическое!
 – Не надену. Лучше осмотри мою комнату.
 Кристиан послушался. Помимо кровати здесь был только туалетный стблик со стулом и стенной шкаф.
 – И что ты про нее думаешь?
 – Мне нравится. Здесь весьма уютно. Комната женственная и вместе с тем не вычурная.
 – Ты ожидал нечто подобное?
 – Я сам не знаю, чего ожидал. Прежде всего я не ожидал, что ты вернешься в Мэйтаун и откроешь собственный магазин. Ты непредсказуема, не подчиняешься стереотипам.
 – Тогда давай разрушим еще один, ладно?
 Эйвери подошла к туалетному столику и взяла одну из фотографий.
 – Смотри.
 Кристиан увидел женщину лет двадцати пяти в крошечном бикини, состоящем из соединенных между собой серебряных треугольничков. Она улыбалась одновременно невинной и соблазнительной улыбкой. Волосы у нее были русые, но в остальном она очень напоминала дочь. Такие же голубые глаза и потрясающая фигура.
 – Это твоя мать?
 – Да. Видишь, во что она одета?
 – Вижу.
 – Дальше этого она не раздевалась. Всегда оставалась в трусиках, и часть груди была прикрыта.
 – Не стоит объяснять, право.
 – Нет, стоит. Слово «стриптизерша» вызывает совершенно определенный образ, но ведь многое изменилось с годами. В таком виде сейчас многие женщины ходят на пляже. – Эйвери поставила фотографию на место. – Я не хочу сказать, что у нее была хорошая работа, нет, отвратительная. Но она не позволила себе опуститься. А теперь посмотри сюда.
 На следующей фотографии была та же женщина, только лет в пятьдесят. В волосах у нее блестела седина, на шее красовался кулон с аметистом. Она была похожа на всеми уважаемую особу, мать большого семейства. Таким обычно отводят лучшие столики в ресторане.
 – Это моя мама примерно через десять лет после покупки кафе. Что ты думаешь о ней?
 – Твоя мать очень изменилась. – Кристиан не скрывал удивления. – Но как?
 – Получила образование, правда заочное. Но главное – много читала. Самые разные книги. Научилась одеваться и ценить настоящие украшения, перестала считать, что бижутерия красивее. Словом, узнала о жизни другого слоя населения.
 – Но она не вышла замуж во второй раз?
 – Она никогда не была замужем. Я незаконнорожденная, – сказала Эйвери, ставя фотографию на столик. – Видишь ли, в наши дни это перестало шокировать людей.
 – А когда ты росла?
 – Тогда люди неодобрительно смотрели на матерей-одиночек. Но мою жизнь это особенно не портило. – Молодая женщина пожала плечами и подошла к Кристиану. – Я не пытаюсь вызвать твое сочувствие. Мое детство сделало меня такой, какая я сегодня, а я вполне довольна собой. Поэтому сожалеть о прошлом глупо.
 – Ты, сегодняшняя, мне тоже очень нравишься.
 – Для начала – неплохо.
 Кристиан нежно провел ладонью по ее шеке.
 – Есть несколько вещей, которые я хотел бы сказать тебе. Первая из них касается твоей матери.
 Эйвери на всякий случай отступила на шаг.
 – Я слушаю.
 – Я никогда не судил ее за то, как она зарабатывала на жизнь. Это ты решила, что я напичкан предрассудками. А я просто не люблю, когда мне лгут. А вот моему брату ты доверяла настолько, что рассказала правду о себе.
 – Ты был всегда слишком занят. По горло в работе. И отделял себя от сотрудников.
 – Может быть.
 – Никаких «может быть». Все было именно так. – Она вздохнула, поняв, что не до конца откровенна. – Кроме того, мне хотелось нравиться тебе. Не люблю, когда на меня смотрят сверху вниз, поэтому я и сказала, что мама в прошлом актриса.
 – Теперь я это понимаю. Ты мне тоже нравилась, действительно нравилась, и с этим ничего нельзя было поделать. Сообщи ты, что прилетела с Марса, мое отношение к тебе не изменилось бы.
 – Допустим. А что еще ты хотел мне сказать?
 – Что я не собирался отнимать у тебя ребенка.
 – Но ты сам так сказал, когда я пришла к тебе.
 – Знаю. Но я был в ярости и наговорил ерунды. Меня злила сложившаяся ситуация, и особенно то, что со мной не слишком-то считаются. Ты собираешься родить моего ребенка и при этом как бы игнорируешь мое существование.
 – Прости, что один неплохо проведенный вечер, вечер страсти, так осложнил твою жизнь.
 – Прости и ты меня. Твое положение гораздо труднее. Ты не виновата, что забеременела. На самом деле и сожалеть-то не о чем. Куда важнее, что мы сейчас здесь и вместе.
 – Знаю. – Ее слова разорвали тишину, на мгновение повисшую в комнате.
 Кристиан отчетливо осознавал, как она близко. Желание притянуть Эйвери к себе и поцеловать было невероятно сильным, но он понимал, что сейчас не время. Известно, к чему ведут поцелуи. А врач сказал: никакого секса!
 – Тебе лучше прилечь, – заботливо предложил он. – А я спущусь и посмотрю, что творится в магазине.




 11


 Первые две недели в доме Эйвери прошли для Кристиана спокойно. Но при этом казалось, будто они малознакомые люди, случайно живущие под одной крышей, а не будущие родители.
 Кристиан каждый день ходил домой принимать душ, объясняя это тем, что ванная – место сугубо личное и он не хочет вторгаться туда. Он имеет в виду, решила Эйвери, что у меня очень маленькая ванная. Это было чистой правдой, и она изо всех сил старалась не обижаться, но все равно обиделась. Точно так же она чувствовала себя, когда они смотрели телевизор вечером, сидя рядышком на диване, а Кристиан внезапно поднимался и объявлял, что уходит поработать. И говорил это таким тоном, что Эйвери начинала беспокоиться: уж не оскорбила ли она его случайно?
 Наконец она решила не заниматься прикладным психоанализом, а попытаться понять отца своего будущего ребенка. Эйвери дождалась, когда Джуди и Мерил уйдут домой, и зашла в свой кабинет, в котором теперь работал Кристиан. Он сидел, склонившись над бумагами, невыспавшийся и небритый. Как же этот человек умудряется выглядеть потрясающе даже в таком состоянии?
 Кристиан поднял голову и посмотрел на нее.
 – Все в порядке?
 – Не совсем.
 Он немедленно встревожился.
 – Что-то с ребенком?
 – Нет, не с ребенком, – буркнула Эйвери. – Если я устала или мне пришла в голову неприятная мысль, не стоит сразу думать, что я собираюсь потерять ребенка!
 – Что ты огрызаешься?
 – Хочу и буду! – Она понимала, что сердится не по делу, и винила в этом гормоны. – Ведь это я ношу ребенка. Припомни, что именно я нахожусь в нелепой ситуации. Ты живешь в моем доме, как…
 – Как кто? – заинтересованно приподнял брови Кристиан, внутренне напрягшись.
 – Как чужой!
 – Ну, все не так ужасно. Я ожидал худшего, – улыбнулся он. – Садись!
 И почему этот тип ведет себя как хозяин? – мысленно возмутилась Эйвери, но послушно села.
 – Так чего же ты хочешь?
 Она задумалась, насколько откровенной может быть, но решила, что терять ей уже нечего.
 – Не вижу, какой смысл нам жить в одном доме, если ты готовишь мне еду, приносишь чай на подносике, а потом уходишь в свою комнату. Прямо как дворецкий или слуга! Или как квартиросъемщик!
 – Так ты хочешь, чтобы я платил за жилье?
 – Нет!
 – Уже прогресс, – рассмеялся Кристиан. – Теперь я знаю, чего ты не хочешь. А теперь скажи, чего тебе не хватает.
 Эйвери аккуратно сложила руки на коленях и уставилась на них, лишь бы не встречаться с Кристианом взглядом. Он радует ее одним своим присутствием в доме. Но такие вещи не говорят мужчине, особенно если он держится подальше от вас и долгие месяцы вообще не помнит о вашем существовании.
 – Ты здесь только телом, но не душой, поэтому я имею все недостатки жизни с мужчиной и ни одного преимущества.
 – Какого, например?
 – Ну не знаю! – пожала молодая женщина плечами. – Долгих вечеров с чашечкой какао…
 – Насколько я помню, врач велел тебе ложиться спать пораньше.
 – Тогда откровенных разговоров.
 – Хочешь послушать мои откровения? – улыбнулся Кристиан.
 – Да, конечно, если ты на них способен. Ты же отец моего ребенка, и я не хочу, чтобы мы были чужими друг другу! Тем более, нашей малышке. Мне хотелось бы иметь возможность ответить на ее вопросы, когда она подрастет.
 – В мое отсутствие? – Улыбка Кристиана погасла. – Тебе не кажется, что ты берешь на себя слишком много? Может, я смогу ответить на них сам?
 – В том-то все и дело! Я же ничего не знаю! Не знаю, насколько серьезно ты относишься к ребенку, как часто хочешь с ним видеться. Ты не можешь жить со мной под одной крышей и притворяться, будто ничего не происходит. На самом деле происходит что-то очень и очень важное, и нам надо это обсудить.
 – Тебе не кажется, что не стоит торопиться?
 – Хорошее предложение и своевременное, особенно учитывая, как мы оказались в этой ситуации. Тогда мы не думали, что не стоит торопиться. Кроме того, между не «стоит торопиться» и «бездействовать» огромная разница.
 Кристиан откинулся на спинку стула и посмотрел на нее своими темно-синими глазами.
 – Но мы же и представить не можем, как будем относиться к малышке, когда она родится.
 – В общем, да… – Эйвери посмотрела на Кристиана. Плевать, что она выглядит уязвимой! Она имеет полное право, беременным многое простительно. – Но, наверное, так чувствуют себя многие будущие родители.
 – Возможно. – Кристиан посмотрел на белые розы в хрустальной вазе на полке. Должно быть, Эйвери поставила их утром. – Но все, что мы сейчас можем делать, – это закладывать основы будущих взаимоотношений.
 – Разве можно закладывать какие-то отношения, если ты меня избегаешь?
 – Я вовсе не избегаю тебя. Я просто стараюсь не вмешиваться в твою жизнь, не усложнять ее сверх меры, оставляю тебе твое личное пространство…
 – Крис, пойми, единственная вещь, которая сможет усложнить мою жизнь, – это известие, что мои роды покажут по национальному телевидению!
 – Ах да, совсем забыл, – нарочито серьезно сказал он. – Именно об этом я и собирался поговорить.
 Они встретились взглядами и расхохотались. Если бы наши отношения были иными, подумала Эйвери, он бы обнял меня и прижал к себе, а так…
 – Ну, что ты хочешь узнать?
 – Главным образом, о тебе.
 Кристиан медленно кивнул. Он давно ожидал этого вопроса.
 – Я так понимаю, что перипетии моего бизнеса в данном случае тебя не трогают.
 – И ты прав.
 – Хочешь услышать о других женщинах?
 Эйвери потупилась. Именно на это она, разумеется, намекала. Но не ждала от него подобной прямолинейности.
 – Не стоит смущаться. К этому ты и вела разговор, не так ли? Тебя интересуют мои прежние отношения с женщинами.
 – Я бы сказала неправду, заявив, что это не так. Хотя я не уверена, что действительно хочу о них знать.
 – Может, тогда расскажешь сначала о сво-их увлечениях? – предложил Кристиан.
 – Ну… ничего необычного.
 – Достаточно общие слова. Была ли ты близка к браку?
 – Нет. А ты?
 – И я нет. Влюблялась?
 Да, это вопрос потруднее. Эйвери решила, что не станет отвечать: «Да, в тебя». Незачем чувствовать себя униженной. Вряд ли ему приходило в голову, что она его любит.
 – Кто знает, что такое любовь? – усмехнулась Эйвери.
 – Какой цинизм! – рассмеялся он, с удивлением обнаружив, что ответ огорчил ее.
 – А ты?
 – В моей жизни были моменты, когда казалось, что я к этому близок, но я всегда уходил.
 – Почему?
 – Ну… так получалось.
 За девять лет у него было достаточно женщин, особенно сразу после истории с Эйвери. В него как бес вселился – словно пытался доказать себе и всему миру, какой он великолепный любовник. Потом прошло.
 Кристиан встречал и женщин, из которых вышли бы превосходные жены для таких, как он. И все же что-то удерживало его, не позволяло чересчур приближаться к ним. Он и сам не понимал, что именно.
 За окном стало бы совсем темно, если бы не фонари. Их свет лился в окна, и половина лица Эйвери была ярко освещена, а половина находилась в тени.
 – Знаешь, когда человек просыпается, ему требуется несколько секунд, чтобы осознать происходящее. В это время он переходит из мира сна в мир реальный.
 – Ну да, – осторожно сказала Эйвери, не понимая, куда он клонит. – И что?
 – Когда ты вспоминаешь, что беременна, причем от меня, поворачиваешься ли ты на другой бок, пытаясь убежать от реальности, проклиная все на свете?
 – Проклинаю – это уж точно. И ты бы проклинал, если бы тебя тошнило по утрам.
 Кристиан еле заметно улыбнулся, но промолчал.
 – И порой меня охватывает страх: ведь иметь ребенка – это колоссальная ответственность. Не говоря уже о самих родах. Но я побеседовала с другими будущими матерями в группе подготовки к родам, и они признались, что испытывают то же самое. – Эйвери улыбнулась. – А что касается бегства от реальности… Хочешь спросить, не сожалею ли я о беременности?
 – Да.
 – Ты однажды сказал, что прошлого не изменишь, но…
 – Что «но»?
 – Все довольно странно. Я собиралась иметь ребенка, однако при совершенно других обстоятельствах, поэтому у меня есть причины переживать. Но внутри меня все кричит: скорее бы! Мне так хочется ее увидеть!
 – В самом деле?
 – Да. – Молодая женщина покачала головой. – Печально, правда? Психоаналитик сказал бы, что я пытаюсь создать семью, которой мне так не хватало в детстве. Хотя на самом деле нормальной семьи все равно не получится. Я в точности повторяю судьбу мамы и буду растить ребенка одна.
 – Вот здесь ты ошибаешься, – не согласился Кристиан. – Твой отец бросил тебя и твою мать. А я вас не брошу.
 Эйвери приказала себе не строить радужных иллюзий.
 – Не зарекайся. Однажды такое вполне может случиться. Ты полюбишь женщину, которая меня возненавидит, и ее можно будет понять. Будь я на ее месте, тоже не радовалась бы случайной подружке, родившей ребенка моему избраннику.
 – Послушай, – терпеливо сказал Кристиан, – ты пытаешься винить себе в том, в чем никоим образом не виновата. Ты забеременела из-за порвавшего презерватива…
 – Не говори так! Это только ухудшает ситуацию. Значит, произошла «досадная неприятность», а на самом деле мы принесем в мир новую душу!
 – …а он порвался, – продолжал Кристиан, не обращая внимания на слова Эйвери, – потому что мы провели весь вечер, упиваясь страстью… Такого я никогда не испытывал, – добавил он, помолчав.
 – Честно? – тихо спросила Эйвери, тщательно избегая его взгляда.
 Она говорила так нерешительно, что его охватила острая жалость. Эта женщина заслуживает правды.
 – Абсолютно честно.
 Эйвери изо всех сил старалась не продавать его словам слишком большого значения. Если вечер любви удался, это еще ничего не значит. А в остальном виноваты гормоны. Именно они рождают глупые мечты о спутнике жизни, непоколебимом и надежном как скала. И любящем.
 Кристиан, конечно, обеспечит и ее, и ребенка материально в случае необходимости, но на большее рассчитывать не приходится…
 В этот момент внутри нее шевельнулся ребенок, и будущая мать прикрыла глаза, прислушиваясь.
 – С тобой все в порядке?
 Почему-то она смутилась. Ей хотелось, чтобы Кристиан попросил разрешения дотронуться до ее живота.
 – Малышка… она шевелится.
 Ему хотелось коснуться ее живота, но они и так чересчур близко подошли друг к другу. Наверное, незачем лишний раз вторгаться в ее личное пространство.
 На ее лице были написаны самые противоречивые чувства – страх и радость, неуверенность и надежда. Господь свидетель, он испытывал то же самое!
 – Эйви…
 – Что?
 – Ты выглядишь усталой.
 – Так оно и есть.
 – Тогда тебе лучше прилечь перед обедом. – Кристиан увидел выражение ее лица и понял, что оно означает. – Не беспокойся. Я перестану разыгрывать из себя квартиранта. Все будет так, как ты захочешь, стоит только сказать об этом. А вечером мы наговоримся всласть. – Он улыбнулся. – Ты еще не разучилась играть в карты?
 – Нет, хотя давно не брала их в руки.
 – Ну, тогда могу дать тебе преимущество.
 – Это будет очень мило с твоей стороны, – лукаво улыбнулась молодая женщина. – Хотя думаю, мне не удастся обыграть тебя даже так.




 12


 – Что ты намерена делать сегодня?
 Эйвери подняла взгляд и посмотрела на Кристиана. Она вышивала белоснежного котенка с голубой лентой на шее. Для малышки.
 Ей никогда не приходило в голову, что она может полюбить вышивание – занятие, требующее много времени и изрядного терпения. Но она полюбила, и у нее получалось довольно хорошо. К тому же вышивание идеально подходит для тех, у кого много энергии и нет возможности тратить ее. На девятом месяце особенно не побегаешь, даже если врач не запрещает этого строжайшим образом.
 Эйвери слегка потянулась и одарила Кристиана улыбкой.
 – Поиграем в карты?
 – Мне надоели карты, – объявил он.
 – Тебе просто надоело проигрывать!
 – Я позволяю тебе выигрывать, только щадя твои чувства. Тебя нельзя расстраивать, ты же беременна!
 – Ну конечно! Хотя сейчас я чувствую прилив сил и энергии.
 – Да, – он окинул ее быстрым взглядом, – ты и в самом деле выглядишь здоровой, как…
 – Бык?
 – Я бы, пожалуй, употребил другое слово.
 – Кит?
 Кристиан немедленно воспользовался возможностью рассмотреть ее получше. Обычно он делал это, когда она спала. А в последнее время Эйвери спала достаточно много. Тогда он смотрел на нее со странной смесью гордости и желания. Особенно желания.
 Эйвери всегда привлекала его. Но, как ни странно, на девятом месяце беременности он хотел ее не меньше, а, пожалуй, даже больше, чем раньше.
 Однако оказалось, что Кристиан вполне может справляться с несвоевременными желаниями. Это было, конечно, непросто, но ведь прожил же он с ней бок о бок несколько месяцев. И даже научился спать по ночам…
 – Нет, и на кита ты не похожа.
 – На кого же тогда?
 Ах, этот взгляд из-под опущенных ресниц! Что он делает с ним!
 – Перестань меня дразнить. Это до добра не доведет.
 Эйвери внимательно посмотрела на него, откинувшись на подушки. Кристиан выглядел, как всегда, потрясающе. Шелковая рубашка с расстегнутым воротом придавала ему небрежно-соблазнительный вид. И все же он явно был чем-то озабочен, что-то угнетало его. А она-то радовалась, как славно они уживаются вместе!
 На столе стоял огромный букет нарциссов. Его вчера принес Кристиан, чтобы показать, как он выразился, что и в самом деле наступила весна.
 Трудно поверить, что они живут в одной квартире больше трех месяцев. Но этот человек так легко и естественно вписался в ее жизнь, словно был создан для этого.
 Еще труднее поверить, что уже совсем скоро родится их дочка. Теперь Эйвери не боялась. Она была готова на все, лишь бы поскорее увидеть малышку.
 – Ты сегодня какой-то нервный, – заметила Эйвери, устраиваясь поудобнее на диване. – Что-то случилось?
 – Нет, все в порядке.
 – Крис, – попросила Эйвери, – не уходи от ответа. Тебя явно что-то тревожит. Будь добр, поделись со мной.
 – Не что-то, а кто-то. Ты. Точнее, твое отношение ко мне.
 – Значит, ты обиделся, что я уговорила тебя поставить цветы в эту вазу? – Она посмотрела на букет, избегая глядеть ему в глаза. – Думаешь, все же стоило взять хрустальную?
 – Эйвери, прекрати! Именно об этом я и говорю!
 – О чем?
 – Ты слишком легко ко всему относишься.
 Молодая женшина все же рискнула встретиться с ним взглядом.
 – То есть ты хочешь сказать, что я несерьезно отношусь к беременности?
 – Да!… Нет!… Ох, я не знаю.
 – Ну же, скажи.
 Кристиан откинул ео лба темные пряди и опустился на стул рядом с диваном.
 – С одной стороны, ты делаешь все, что велит врач…
 – Похоже, последует «но».
 – Но я ничего не знаю о твоем душевном состоянии!
 – Ты полагаешь, что я сошла с ума?
 – Эйви, перестань шутить! Я имею в виду, что ты никогда не делишься со мной своими проблемами, – сказал Кристиан, – страхами и надеждами.
 – А ты думаешь, что у меня есть проблемы?
 – Их не может не быть.
 – Откуда тебе это известно?
 – Помнишь март?
 – Но это же было несколько месяцев назад!
 – Большое спасибо за ценную информацию. Помнишь, как мы шли из церкви и увидели группу младших школьников. Они были очень смешные в толстых куртках поверх формы.
 – Помню.
 – Ты притихла, даже остановилась. И долго смотрела на одну девочку.
 Эйвери вспомнила, что девочка была немного похожа на Кристиана, особенно цветом глаз, поэтому и привлекла ее внимание.
 – Да.
 – И я догадался, что ты пытаешься представить, как наша дочка ходит в школу…
 – Только не смогла, все кажется таким нереальным, ненастоящим. Как бы то ни было, – Эйвери провела рукой по животу, – мне очень приятно, что ты меня понял. Но это же было три месяца назад. Почему же ты так долго молчал и не спрашивал меня ни о чем?
 – Я прочитал в твоих глазах беспокойство, а врач советовал не тревожить тебя. Поэтому я предположил, что ты можешь воспринять мои слова негативно.
 – А это было не так?
 – Конечно нет. Совершенно нормально волноваться о будущем ребенка. Вот если бы ты была на все сто уверена, что все будет отлично, тогда бы я начал беспокоиться. Потому что это означало бы, что ты смотришь на мир сквозь розовые очки. – Кристиан помолчал, не отрывая от нее глаз. – Ты сожалеешь о чем-нибудь?
 – А ты?
 – Это нечестно.
 – А что честно?
 Кристиан колебался. Он не привык копаться в себе, но Эйвери заслуживала правды.
 – Сначала я слегка сожалел о нескольких вещах – о том, что ты снова вошла в мою жизнь, о последствиях вечера, что мы провели в твоем доме…
 Эйвери кивнула, оценив по достоинству его честность. Куда проще было бы солгать.
 – А теперь?
 – Теперь я с нетерпением жду, когда все закончится. Иногда мне кажется, что этого не случится никогда. Я пытаюсь представить, как изменится наша жизнь, когда родится малышка, но не могу. Чересчур трудно. – Он улыбнулся. – С другой стороны, я никогда не представлял, что буду жить с тобой…
 – И относиться к этому спокойно?
 – Более чем спокойно. Получать от этого немало удовольствия. – Если, конечно, не считать бессонных ночей, в чем он не собирался признаваться. – Больше всего на свете я хочу, чтобы вы обе были счастливы и здоровы.
 – Я знаю. Спасибо тебе. – Эйвери задумчиво провела рукой по животу. – Знаешь, я ходила на всякие там занятия по подготовке к родам, читала книжки, питалась правильно и выполняла указания врача, но чувство неопределенности осталось. Нас все равно ждет сюрприз. Это пугает, но жизнь иногда и должна пугать.
 Кристиан кивнул. Ее беспомощность, большой живот и вместе с тем попытки оставаться сильной очень трогали его. Она никогда не жаловалась на усталость, на утраченную красивую фигуру, как некоторые женщины.
 – Что бы ни произошло между нами, это не должно сказаться на малышке, – неожиданно заявил Кристиан.
 Прозвучало ужасно, словно он пытался подготовить ее к неизбежному. А в глазах Эйвери неизбежным был его уход после рождения ребенка. Скорее всего она будет встречаться с ним, только когда он будет приходить к дочери.
 – Да, знаю.
 – У нас обоих было не самое лучшее детство. Так пусть у нашей малышки все будет по-другому.
 Эйвери прикусила губу, чтобы не расплакаться. Говорят, беременные часто плачут. Но он сказал «у нашей малышки» с таким теплом…
 Он увидел в ее глазах печаль и хотел обнять ее, но не посмел. Эйвери могла неправильно его понять. Кроме того, неясно, насколько он может доверять себе. Неизвестно почему, но она с каждым днем становилась все привлекательнее для него. И любому нормальному мужчине на его месте пришлось бы нелегко.
 Естественно, они не делали ничего, что могло бы разжечь взаимную страсть, скорее наоборот. Долгие, неторопливые вечера вместе около телевизора, причем канал немедленно переключался, если показывали что-то хоть косвенно связанное с сексом. Прогулки, недлинные, конечно, и неутомительные, по выходным.
 Кристиан готовил, а Эйвери продолжала есть за двоих, иногда за троих. Они играли в карты и шашки. Один раз ходили в кино. Читали книги – иногда даже одни и те же, а потом обсуждали их. Порой дискуссии бывали приятными, когда их мнения совпадали, но, как правило, перерастали в жаркие споры.
 Каждый раз, когда Эйвери отправлялась спать, иногда очень рано, часов в девять, Кристиан подолгу сидел в гостиной, изо всех сил стараясь не думать, как она уютно устроилась под белоснежным одеялом.
 – Хочешь есть? – спросил Кристиан.
 – Нет. Кажется, сегодня во мне совершенно нет места даже для еды… Ой!
 – Ребенок шевельнулся?
 – Она, кажется, решила выиграть чемпионат по боксу до своего рождения!
 – Можно мне потрогать?
 Эйвери колебалась не долее секунды.
 – Конечно.
 Она никогда не отказывала ему в удовольствии коснуться ребенка, хоть и через ее плоть. Но Кристиан почти никогда не просил. Должно быть, ему тоже при этом приходили в голову совершенно неуместные мысли.
 Эйвери слегка подвинулась, чтобы освободить для него место на диване, предчувствуя прикосновение теплой ладони, страшась и желая его. Интересно, удастся ли ей остаться спокойной на этот раз? Ведь подобное прикосновение – вещь очень интимная: большего вторжения в личное пространство и не придумаешь!
 Кристиан сел рядом и положил руку на живот будущей матери. Малышка немедленно ответила метким ударом прямо ему в ладонь.
 – Ой! – Он отдернул руку в притворном испуге. – Надо же, как сильно. Понимаю, о чем ты говорила. Тебе, должно быть, больно.
 – Вовсе нет. Очень странное, радостное ощущение. Не могу точнее описать.
 – Смотри, – воскликнул он, нагибаясь к ней, чтобы рассмотреть получше. – Даже под платьем я, кажется, вижу пяточку! Похоже на плещущуюся рыбку.
 На лице Кристиана был написан такой мальчишеский восторг, что Эйвери улыбнулась.
 – Рыбку? Скорее уж на дельфина.
 Он снова положил ладонь на живот и посмотрел на нее.
 – Дельфинчика. Ты не жалеешь, что родится девочка?
 – Это мужчины, обычно хотят мальчиков. Совершенно не понимаю почему.
 – Должно быть, инстинктивно желают получить наследника… Жаль, что я не могу взять себе твою боль.
 – Увы, ты биологически сконструирован по-другому. Но это даже хорошо, что люди делятся на два пола… В любом случае, спасибо за добрые намерения.
 Интересно, она понимает, что мои пальцы почти касаются ее налившейся груди? – подумал Кристиан.
 На Эйвери было платье для беременных, которое он привез из Миннеаполиса. Ему пришлось отправиться туда по делам, и Кристиан потратил немало усилий, чтобы сократить поездку. Он шел по одной из главных улиц и приметил магазин «Для будущих мам».
 Кристиан зашел внутрь, не зная, что ему нужно и нужно ли хоть что-нибудь. Но продавцы там не уступали по профессионализму его собственным и окружили таким вниманием, словно он первый отец со дня сотворения мира. Они спросили, какие у Эйвери глаза, похвали его за то, как хорошо он помнит внешность жены. Многие мужья, сообщили они, даже не знают цвета глаз собственных жен. Кристиан и не подумал их поправить.
 В конце концов он купил дорогое и совершенно непрактичное белое платье. Оно подвязывалось под грудью, ниспадая мягкими складками почти до пола. Рукава расширялись от локтя, так что заниматься хозяйством в нем было крайне неудобно.
 Кристиан подумал, что Эйвери в нем похожа на девушку, сошедшую с одной старинной гравюры, только гораздо более красивую. И куда более соблазнительную.
 – Платье здорово на тебе сидит.
 – Правда?
 – Да. Ты похожа в нем на принцессу.
 – Оно слишком хорошо, чтобы носить его дома. Но до родов осталось немного времени, так что мне лучше воспользоваться возможностью и почаще надевать его.
 – Да, – снова ответил Кристиан, прислушиваясь не к ее словам, а к пульсации новой жизни внутри нее.
 Его рука по-прежнему лежала на ее животе. И Эйвери непременно отодвинулась бы, если бы на его лице не было написано такое удовлетворение. Кроме того, ей самой было приятно…
 Кристиан ждал, когда же она отодвинется, не выдержав такого грубого вторжения в личное пространство. Но этого не происходило. Через тонкую ткань платья он чувствовал, как шевелится ребенок – не толкается, а именно шевелится.
 Эйвери решила расслабиться. Почему бы ей не откинуться на подушки и не насладиться ощущением семьи, ощущением правильности происходящего – будущие родители и еще не рожденный ребенок вместе… Возможно, они не победят на конкурсе «Родители года», но какая разница?
 Ей было приятно прикосновение его ладони. Более того, ей хотелось положить голову ему на плечо. А почему бы и нет? Они ведь договорились, что он будет присутствовать при родах, а более личной вещи не найти.
 Сердце Кристиана забилось чаше обычного, когда она слегка прислонилась к нему. Смех, да и только! Такое незначительное проявление нежности дарит ему столько радости – удивительно… И почему он чувствует себя неопытным юнцом? Да потому что он никогда не занимался любовью с беременной женщиной…
 И не будешь, напомнил себе Кристиан. Она всего лишь положила голову тебе на плечо!
 Эйвери закрыла глаза. Свет и звук отошли на задний план, мир теперь почти полностью состоял из ощущений. Она чувствовала вес ребенка, как он шевелился внутри нее, твердое плечо Кристиана, мягкий шелк рубашки, касающийся ее щеки. Молодая женщина непроизвольно вздохнула.
 Не в силах бороться с искушением, Кристиан провел рукой по ее груди и, затаив дыхание, ждал реакции. Но она лишь снова вздохнула.
 На этот раз он коснулся ее более решительно, и вздох стал куда протяжнее. Кристиан осмелел. Сквозь ткань он ласкал пальцами соски, нежную кожу вокруг них, пока Эйвери не шевельнулась, негромко простонав что-то.
 – Эйви… – тихо произнес он.
 Она открыла глаза и увидела, что Кристиан внимательно смотрит на нее.
 – Ммм?…
 – Я разбудил тебя?
 – Я не спала.
 – Притворялась?
 – Да. Не очень хорошо с моей стороны, как думаешь? – Ей было так хорошо, так уютно…
 – А зачем?
 Оказывается, когда ты беременна, передернуть плечами не очень-то легко!
 – Должно быть, подумала, что если притворюсь спящей, то смогу просто наслаждаться тем, что ты делаешь, не мучаясь вопросом: а хорошо ли я поступаю?
 – Не вини себя.
 – Легко сказать. У мужчин, кажется, никогда не бывает своеобразного похмелья после секса… как у женщин. – Она едва не сказала «секса без любви».
 – Тогда просто наслаждайся.
 – Ладно. – Ей очень хотелось снова закрыть глаза. – А в чем дело? Я давно не видела тебя таким взбудораженным.
 Дело было в том, что последние несколько месяцев он провел под крышей ее дома в состоянии почти постоянного возбуждения, и при этом вел себя по отношению к ней предельно корректно. Ибо прекрасно понимал, что ему никак нельзя приближаться к ней. Будь это какая-нибудь другая женщина, он мог бы рискнуть, но только не с Эйвери, учитывая, сколько времени им понадобилось тогда, чтобы оказаться в постели. Кроме того, она была беременна, а значит, с ней следовало обращаться бережно.
 Но мысль о том, что ей хочется, чтобы он продолжил, сводила с. ума.
 – Я боялся, что ты отвесишь мне пощечину и немедленно вскочишь.
 – Вряд ли я могу вскочить. Кроме того, резкие движения опасны для ребенка.
 – Ну конечно. В таком случае я продолжу то, что делал, хорошо? Как знать, может быть, ты уснешь.
 – Может быть, – кивнула Эйвери, закрывая глаза.
 Кристиан почти боялся снова прикоснуться к ней – вдруг не сможет остановиться? А он должен будет сделать это при малейшем неудовольствии с ее стороны.
 Но вот его пальцы коснулись набухших сосков. Тут же губы Эйвери приоткрылись, дыхание участилось. Голова откинулась назад, словно внезапно стала непосильной ношей для стройной шеи. Кристиан прекрасно знал, что, открой она глаза, зрачки оказались бы расширенными.
 Он почувствовал, как ее возбуждение передается ему. Кристиан изменил направление движения пальцев, и Эйвери ответила на это прерывистым вздохом удовольствия. И только тогда он поцеловал ее.
 – Ах, – прошептала Эйвери и подумала: «Не стоит себя обманывать. Я мечтала об этом долгие недели. А возможно, и месяцы».
 – Я мог бы целовать тебя всю ночь.
 – Может, я и позволю тебе.
 – В самом деле?
 – В самом деле.
 Эйвери подумала, что он немедленно начнет раздевать ее, но ошиблась. Вместо этого он вытащил из ее волос ленту, и тяжелые пряди цвета меда упали на плечи, заструились по спине.
 – Тряхни головой, – попросил он.
 Эйвери послушалась. Шелк волос взметнулся и опал, переливаясь в полутьме золотом.
 – Ты девушка из моих грез, знаешь об этом?
 Нет, это ты пришел из моих снов, подумала Эйвери. И я люблю тебя.
 Теперь Кристиан принялся ласкать все ее тело, касаясь то груди, то длинных, стройных ног, пока Эйвери не начала тихонько стонать. Тогда он осторожно задрал подол белого платья, обнажив круглый живот. Она немедленно открыла глаза и попыталась подтянуть колени к груди.
 – Не надо.
 – Что – не надо?
 – Не надо на меня смотреть.
 – Но ты прекрасна.
 – Нет, я…
 – Да, – твердо возразил Кристиан, проводя по животу пальцами; почему-то это страшно его возбудило. – Ты как бутон, который вот-вот распустится, и невероятно хороша собой.
 Эйвери решила не спорить и позволила его рукам скользнуть к ягодицам. Позволила целовать ее веки, кончик носа, уголки рта. Потом пальцы легонько коснулись средоточия женственности и ласкали трепещущую плоть, пока молодая женщина не погрузилась в темный мир эротических ощущений. Она прошептала его имя и начала тихонько двигаться в такт его движениям.
 Кристиан ласкал Эйвери, не отрывая взгляда от ее прекрасного тела, он впитывал каждое движение бедер, каждый тихий стон. Эйвери почувствовала приближение оргазма – волны возбуждения накатывали одна за другой, и ей казалось, что она теряет сознание от удовольствия. Но вот она выкрикнула его имя, а потом громко застонала…
 Кристиан отнес ее в спальню и раздел, как ребенка. Затем достал ночную рубашку из-под подушки и натянул через голову на Эйвери. Рубашка была теплая и уютная, а главное – просторная. Молодая женщина была невероятно хороша – с пылающими щеками и со светлыми прядями, рассыпавшимися по плечам и груди. Когда он укрыл ее одеялом, она устроилась поудобнее и закрыла глаза. Кристиан почувствовал, что ему надо немедленно уйти, иначе…
 – Крис! – неожиданно окликнула его Эйвери. – Иди ко мне.
 – Ты устала, – покачал он головой. – Тебе лучше заснуть. Не беспокойся обо мне. Все в порядке.
 – А вот и нет. Я хочу обнять тебя и хочу, чтобы ты лег рядом и тоже обнял меня.
 – А если я скажу «нет»?
 – Ты что, заставишь меня вылезти из кровати и гоняться за тобой по всему дому? В моем-то состоянии? Неужели ты на такое способен?
 – Ну, – улыбнулся Кристиан, – я просто пытаюсь вести себя по-джентльменски.
 – Но я тебе не позволю.
 – В таком случае…
 Ему хотелось сорвать с себя одежду и швырнуть ее в угол, но он боялся напугать Эйвери. Поэтому Кристиан раздевался медленно и видел, как она наблюдает за этим, явно наслаждаясь зрелищем. Когда он скользнул к ней под одеяло, молодая женщина дрожала ничуть не меньше его.
 Она робко обвила его шею руками и прошептала:
 – Теперь мы займемся любовью, правда?
 – Нет, – покачал головой Кристиан. – Помни о малышке. Врач говорил: никакого секса.
 – Но ведь есть и другие способы.
 – Конечно.
 – Я хочу доставить тебе удовольствие, как ты доставил мне. Ты меня научишь?
 Вопрос застал Кристиана врасплох. А особенно то, как доверчиво и наивно она задала его. Имела ли Эйвери в виду то, что он предполагает? Но страсть мгновенно захватила его, и он хрипло прошептал:
 – Непременно.
 Кристиан повернулся так, чтобы ей было удобно, и положил руку на ее бедро.
 – Урок номер один: ты наклоняешься и целуешь меня…




 13


 Эйвери разбудила его посреди ночи.
 – Крис, – прошептала она, тряся его за плечо, – кажется, я что-то почувствовала.
 Ему снилось, как они занимаются любовью на берегу моря и волны накатываются одна за другой на белый песок…
 – И я тоже, – пробормотал он.
 – Я серьезно!
 Кристиан немедленно открыл глаза и сел в постели.
 – Ты хочешь сказать, что это ребенок?
 – Не уверена.
 – Вряд ли, – нахмурился он. – Ведь еще как минимум неделя до родов!
 – Это моя первая беременность. Срок определить трудно. А дети нередко рождаются раньше положенного.
 – Тогда лежи тихо, и мы посмотрим, что будет. – Он притянул ее к себе, наслаждаясь прикосновением большого живота. – Все будет хорошо. Веришь?
 – Конечно…
 Оба не сговариваясь затаили дыхание и несколько секунд пребывали в неподвижности. Ничего не случилось, и они одновременно выдохнули.
 Кристиан провел рукой по волосам Эйвери и прижался чуть плотнее.
 – Значит, подождем. В любом случае, делать это приятно.
 – Это уж точно, – согласилась Эйвери, устраиваясь поудобнее.
 Кристиан лежал молча, прислушиваясь к ночным звукам, – тиканью часов, шуму проезжающих мимо машин. Ему хотелось задать Эйвери несколько вопросов, но он был не уверен, что настало время. Впрочем, оно может не настать никогда.
 – О чем ты хочешь спросить?
 – Как ты догадалась об этом?
 – У тебя напряглись мышцы плеч – значит, ты собираешься задать мне трудный вопрос.
 – Кажется, ты меня довольно неплохо узнала, а?
 Темнота придавала храбрости, и Эйвери было нетрудно сказать то, что вертелось на языке.
 – Мне кажется, что я всегда тебя знала. Только не чувствовала себя равной тебе.
 – А теперь чувствуешь?
 – Да.
 Он глубоко вздохнул и собрался было задать следующий вопрос, как она его опередила.
 – Ты хочешь узнать, был ли ты моим единственным любовником.
 Кристиана поразила ее проницательность, хоть ответ он, кажется, знал заранее.
 – А имею ли я право спрашивать?
 – Конечно, имеешь. В наших разговорах не должно быть запретных тем. Только учти, тебе предстоит услышать то, что может не понравиться.
 – Моя надежда наивна?
 – Да, наивна. Но что с того? Мы все порой бываем наивными, и в этом нет ничего страшного. Только надо быть готовым к возможным разочарованиям. Мне бы тоже хотелось быть твоей единственной женщиной, но я знаю, что это не так.
 – Да, у меня были другие. Но что, если я признаюсь, что ни одна из них не влекла меня так, как ты?
 – А что, если я признаюсь, что у меня был только один другой мужчина?
 – Он любил тебя?
 – Очень.
 – Но ты не ответила ему взаимностью?
 – Нет. – Как она могла, когда ее сердце было уже отдано Кристиану? Эйвери решила отвлечься от печальных воспоминаний и вернуться к делам насущным. – Знаешь, мы так и не обсудили, как будем вести себя после рождения ребенка.
 – Потому что решили не забегать вперед. Особенно в таких важных вещах.
 – Но малышка родится очень скоро, может быть, даже раньше, чем мы думаем. Поэтому настало время подумать о будущем.
 Кристиан невольно нахмурился, поскольку основной причиной нежелания обсуждать будущее было то, что это причиняло ему боль.
 – Для меня важнее всего, как часто я смогу видеть девочку.
 – Ты собираешься заключить соглашение?
 – Если хочешь, оформим все юридически.
 Эйвери села в постели и внимательно посмотрела на Кристиана, но в полумраке спальни не смогла разглядеть его лица.
 – Ты этого хочешь?
 – А разве, – Кристиан горько рассмеялся, – разве мои желания имеют значение?
 – Конечно! Ты же отец!
 – Только биологический!
 – А бывают какие-нибудь еще?
 – Да! Настоящий отец – тот, кто гладит по головке и учит пускать кораблики! Кто утешает, когда малышке грустно, и показывает, как правильно ездить на велосипеде и кидать бумеранг!
 – Это уж скорее для мальчиков!
 – Не пытайся сменить тему, Эйвери Шэн-нон! Тебя волновали женщины, которые были в моей жизни. А не приходила ли в твою многомудрую голову мысль, что я почувствую, когда ты встретишь другого мужчину? Ведь я буду вынужден смотреть, как моя дочь называет его папой! Такое, знаешь ли, нелегко перенести.
 – Почему мы спорим о мужчине, которого я могу с таким же успехом не встретить никогда? Мне казалось, что мы достигли определенного взаимопонимания, более того, только недавно получили немало удовольствия.
 – В том-то и проблема.
 – В чем?
 – Я понял, как сильно… хочу тебя. – Слово не совсем подходило, но Кристиан не мог найти другого. – Никогда я не хотел тебя так сильно, как сейчас. В каком-то смысле мне даже стало хуже: я понял, чего мне не хватало всю жизнь.
 Ночь любви и вправду все изменила. Эйвери начала подозревать, что мужчины и женщины приходят к одному и тому же выводу, только разными путями. Она любит его. И совершенно в этом уверена. И он тоже любит ее. Но вкладывать эти слова в его уста она не будет, как бы ни желала их услышать.
 – Ты хочешь предложить заниматься любовью почаще?
 Кристиан даже сел в постели. И выражение лица у него было такое, словно она святотатствует.
 – Нет! – рявкнул он.
 – Не хочешь заниматься любовью?
 – Да!
 – Если ты решил покричать, то сделай это, пожалуйста, в своей комнате.
 – Если бы ты не была беременна, я бы тебя отшлепал!
 – Если бы я не была беременна, тебя бы здесь и вовсе не было!
 – Это кто сказал?
 – Я!
 – Ошибаешься! Я был бы здесь!
 – Был бы? – переспросила Эйвери после продолжительного молчания.
 – Конечно! Потому что рано или поздно пришел бы в себя и понял, как сильно люблю тебя. Да, это так. Я очень люблю тебя, Эйвери!
 Она смотрела на него, боясь поверить, что сбылась ее самая заветная мечта. Он произнес эти слова – и он действительно любит ее! Но хватит ли у них сил, чтобы преодолеть все преграды, которые жизнь непременно поставит на их пути?
 Эйвери вспомнила, как им хорошо вместе, как схожи их чувства юмора, как они спорят о том, о чем мужчины с женщинами спорят испокон веку: может ли женщина ориентироваться по карте, а мужчина делать больше одного дела за раз?
 Ее сексуальный опыт был весьма ограниченным. Но в постели с Кристианом она преображалась. Страсть заставляла их обоих творить восхитительные безумства.
 А теперь у них есть еще и любовь.
 – Я люблю тебя, Эйви, – тихо повторил Кристиан. – И, будь я умнее или честнее с собой, давно бы это понял.
 Голова у нее слегка закружилась от затопившей сердце радости.
 – Я тоже люблю тебя. О, Крис…
 – Ммм?…
 – Мы же могли быть так счастливы, если бы остались вместе с самого начала!
 Кристиан покачал головой, отбрасывая последние крохи бесплодных сожалений.
 – Нет, любовь моя, я был слишком заносчив и горд. И считал разделяющую нас пропасть непреодолимой.
 – А я?
 – А ты была и остаешься слишком хорошей для меня!
 Эйвери не стала его разубеждать. Совсем не плохо, когда мужчина так ценит женщину.
 – Нам надо было расстаться, чтобы повзрослеть, и…
 – Крис!
 – Что?
 Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых читался испуг.
 – Ребенок! Пришло время!
 – Ты уверена?
 – На все сто.


***

 Казалось, они никогда не доедут до больницы.
 У Кристиана тряслись руки, когда он судорожно искал ключи от машины. Ему пришла мысль вызвать «скорую помощь», но он решил, что лучше самому отвезти Эйвери – и быстрее, и надежнее. Она согласилась.
 В результате Кристиан был вынужден сосредоточить все внимание на управлении автомобилем, чтобы тот двигался плавно, без резких толчков. А это значило, что Кристиан не мог ничем помочь Эйвери, которая очень страдала: схватки становились все чаще и чаще. Молодая женщина перевела дыхание после очередного приступа боли и спросила:
 – Какой интервал?
 Кристиан посмотрел на часы на приборной панели.
 – Минут пять.
 – Как мало… Ох! – Она снова схватилась за живот.
 – Родная, я не могу видеть, как ты мучаешься, – простонал он. – Чем я могу помочь тебе?
 – Поскорее довези меня до больницы.
 – Ты думаешь, я не стараюсь?
 – Я вообще ни о чем не думаю и тебе не советую. Сосредоточься лучше на дороге. А если хочешь отвлечься, попытайся придумать несколько имен на выбор. Это еще одна очень важная вещь, которую мы не обсудили.
 Когда они приехали в больницу, за дело взялись квалифицированные специалисты, люди, которые знают, что делают. Наверное, впервые Кристиан с удовольствием позволил кому-то взять инициативу в свои руки. Эйвери положили на каталку и повезли в родильное отделение.
 – Держи меня за руку, родная, – сказал Кристиан, не обращая внимания, что ее ногти оставляют на его ладони следы в виде полумесяца.
 Эйвери закрыла глаза, желая отгородиться от окружающей реальности. Лицо ее искажала боль: их дочь стремилась появиться на свет, невольно причиняя страдания своей матери.
 Кристиан тревожился за Эйвери и за ребенка. И этот страх был вполне естественным, но рука об руку с ним шло странное благоговение. На его глазах свершалось одно из самых великих таинств на земле. И он был его участником.
 Акушерка, которая ждала их в палате родильного отделения, оказалась той самой деловитой миссис Дипл, строго отчитавшей будущую мать четыре месяца назад, когда ее привезли с кровотечением. На этот раз лицо ее озарилось улыбкой, когда она увидела пациентку.
 – Здравствуйте, моя дорогая, – приветствовала она Эйвери. – Я надеялась, что именно мне выпадет принимать у вас роды.
 – Уже скоро, да?
 – Это вы так думаете. Рожающие впервые всегда торопят события. Но я думаю, что придется подождать. Давайте-ка мы вас осмотрим.
 – Крис! – испуганно воскликнула Эйвери и вцепилась в его руку, поскольку схватки продолжались. – Не оставляй меня, пожалуйста. Не уходи!
 – Я здесь, родная.
 Кристиан никогда не испытывал столь сильных чувств, как те, что охватили его, когда он наблюдал за рождением собственной дочери. Но вместе с гордостью им владел все тот же страх. Будущий отец убеждал себя, что женщины сотни лет рожали в куда менее подходящих условиях, чем стерильная палата родильного отделения. Но ничто не могло заставить его успокоиться.
 До тех пор, разумеется, пока с очередным стоном и конвульсивным движением молодой матери в мир не явилась та, которую ждали долгие месяцы.
 – Вот и ваша дочка! – возликовала акушерка, когда малышка закричала. – Редкостная красавица. – И положила ребенка Эйвери на живот.
 – Вся в мать! – заявил Кристиан.
 – Хотите перерезать пуповину, мистер Шэннон?
 Кристиан подумал, что хотя он и не страдает от неуверенности в себе, но скорее прыгнет с парашютом с самого высокого небоскреба в Нью-Йорке, чем будет рисковать жизнью новорожденной дочери.
 – Я предпочту предоставить это специалисту. А меня зовут Харлоу.
 – В самом деле? – неодобрительно заметила миссис Дипл.
 Перерезав пуповину, выкупав и завернув малышку, акушерка протянула ее матери.
 – Пойду передохну, а вы побудьте наедине с дочерью и придумайте ей имя, если еще не успели сделать это.
 Когда она вышла, Эйвери сказала:
 – Не верится, что она все-таки родилась. И все же так было предначертано, я чувствую.
 Кристиан откинул со лба влажную прядь волос и молча кивнул. Сердце его было исполнено такой сильной и чистой любви к двум самым дорогим для него существам на свете, что он поклялся никогда не забывать этого момента.
 – Спасибо, Эйви, – сказал он, когда сумел проглотить комок в горле.
 – Благодарность принимается. Правда, она красавица?
 – Прямо как ты, мой ангел.
 – Куда красивее, – возразила молодая мать, поудобнее устраивая малютку на руках.
 – И где ты научилась так ловко с ней обращаться?
 – Нигде, – улыбнулась Эйвери. – Это пришло самой собой. Да, надо придумать ей имя – нельзя же вечно говорить «она» да «она»… У тебя есть какие-нибудь идеи?
 – Да, несколько. Но лучше скажи ты.
 – Ну, мне пришло в голову, что она похожа на маленький цветок – так почему бы не назвать ее Флорой?…
 Ход ее рассуждений был прерван возвращением миссис Дипл, вопросительно посмотревшей на Кристиана.
 – Ну как, решили что-нибудь?
 – Не совсем. Хотя нам обоим нравится имя Флора.
 Акушерка посмотрела на него как на совсем безнадежного больного.
 – Мистер Харлоу! Вы все еще не сделали этой бедной женщине предложение?
 – Ну… – замялся Кристиан, глядя на Эйвери, – она может не согласиться.
 Акушерка возмущенно фыркнула, явно не одобряя нерешительности мужчины.
 – Ты выйдешь за меня замуж, Эйви? – тихо спросил он.
 Тем временем Флора сонно заморгала и закрыла голубые глазки. Мать нежно погладила дитя по голове и перевела взгляд на Кристиана.
 – Тебе не надо жениться на мне ради ребенка… – начала она.
 – Но дело не только в ребенке! – быстро перебил ее молодой отец. – Я люблю тебя. Этого чувства не передать словами. Я хотел предложить тебе руку и сердце раньше, но малышка надумала появиться на свет именно в этот момент.
 – О, Крис! – только и сказала Эйвери.
 Он присел возле кровати на корточки, так что теперь их лица находились на одном уровне.
 – Скажи «да», пожалуйста. Я прошу тебя, скажи «да»!
 – Да! – Лицо Эйвери озарилось лучезарной улыбкой. – Да, я выйду за тебя замуж.
 – Мои поздравления! Самое время принять такое важное решение! – вмешалась миссис Дипл, беря заснувшего младенца из рук матери. – А мы с тобой, деточка, пойдем отсюда… Потому что твой папа только что сделал предложение твоей маме, и им теперь необходимо немного побыть наедине. Мы не будем им мешать, правда, мое золотце?
 Эйвери бросила тоскливый взгляд на закрывшуюся за акушеркой дверь. Она уже скучала по новорожденной малютке, хотя знала, что скоро увидит ее. Тем временем Кристиан, невзирая на больничные правила, снял ботинки и пристроился рядом с ней на кровати, обнял и заглянул ей в глаза.
 – Когда мы поженимся?
 – К чему сейчас торопиться? Увидим.
 Они целовались до тех пор, пока Кристиан не заявил, что им лучше прекратить, если Эйвери не хочет забеременеть во второй раз, причем немедленно. Поэтому они просто обнялись.
 Так, обнявшимися, их и увидела миссис Дипл, вошедшая через некоторое время в палату. Оба безмятежно спали на узкой больничной кровати.


***

 – Ах, какое очаровательное дитя! – наперебой восхищались Джуди и Мерил, когда мать с младенцем вернулась домой. – Она будет удивительной красавицей и разобьет немало сердец!
 Эйвери смущенно улыбалась и благодарила. Ей и самой так казалось.
 Малышке, судя по всему, очень понравилось в доме у своей матери. А жили ее родители, как ни странно, по-прежнему у Эйвери. Кристиан сказал, что не оставит ее одну, а молодая мать отказалась пока переезжать к нему.
 – Так ты откроешь нам главный секрет? – не вытерпела Черил.
 – Какой?
 – Вы собираетесь пожениться или нет? На вид вы идеальная пара, но нам известно, как все начиналось…
 – Собираемся, собираемся, – заверила их Эйвери. – Более того, угадайте, кто будет подружками на моей свадьбе? – И, не дожидаясь ответа, сама же ответила: – Конечно, вы, мои дорогие, так поддержавшие меня в трудную минуту.
 В комнату вошел Кристиан.
 – Да, мне тоже понравилась эта мысль, особенно относительно вас, Джуди. Мне не забыть, как вы на меня посмотрели, когда я пришел сюда вскоре после нашей с Эйви ссоры… Тогда я понял, что вернее подруги у Эйвери нет.
 – А кто будет шафером? – поинтересовалась неугомонная Черил.
 – У меня, конечно, есть на примете одна кандидатура. Но, боюсь, он не обрадуется, – лукаво улыбнулся Кристиан.
 – Брэндан Салмон, что ли? – спросила Джуди.
 – Он самый, – ответил Кристиан, и все четверо звонко рассмеялись.