Аннотация: Меньше всего на свете Сэйри Линч хотела бы снова оказаться в родном доме и встретиться с родственниками – слишком тяжелы были воспоминания о прошлой жизни.
 Но не приехать на похороны младшего брата – единственного близкого ей человека – она не могла.
 С этого момента вся жизнь молодой женщины пошла по иному руслу. И прошлое снова требовательно напомнило о тайнах, казалось бы, похороненных навсегда…


---------------------------------------------


 Сандра Браун
 Брат мой, Каин



 Пролог


 «Подходящий день для самоубийства». Эти слова не выходили у него из головы.
 Было воскресенье, и казалось, незачем жить дальше. Горячий густой послеполуденный воздух словно высасывал силы и энергию из всего живого, будь то растение или животное.
 На улице пекло как в преисподней. Облака испарились, сожженные яростным солнцем. Во дворе небольшого бунгало семьи Хойл, стоявшего в окружении кипарисов на островке, омываемом медленным течением, под безжалостными лучами жарилось шестифутовое чучело крокодила. В его стеклянных глазах отражалось раскаленное небо. Флаг штата Луизиана бесформенной тряпкой повис на флагштоке.
 Цикадами овладела лень, и они молчали. Лишь изредка одна из них, самая неугомонная, нарушала неохотным стрекотаньем сонную тишину. Рыбы ушли на дно, скрывшись под мутно-зеленым одеялом из воды и водорослей. Они притаились в сумрачной илистой глубине, вяло работая жабрами. Грозная водяная мокасиновая змея дремала на отмели.
 Обычно болото больше напоминало шумный птичий двор, но зной разогнал пернатых по гнездам. Лишь одинокий ястреб сидел на верхушке старого, разбитого молнией дерева, чьи ветки, добела обглоданные насекомыми, были похожи на человеческий скелет.
 Крылатый хищник не сводил глаз с бунгало на берегу. Может быть, он следил за мышью, сновавшей между опорами пирса для рыбной ловли? Но, скорее всего, инстинкт подсказывал ястребу, откуда исходит опасность.
 Выстрел из ружья прозвучал неожиданно мягко. Воздух, плотный, словно подушка из гусиного пера, приглушил его. Флаг Луизианы даже не шелохнулся. Обитатели болота не обратили на неожиданный звук никакого внимания. Водяная змея скользнула в воду, очнувшаяся ото сна, но не испуганная.
 Ястреб сорвался с дерева и устремился ввысь, описывая широкие круги, легко паря в воздушных потоках, выискивая более достойную жертву, чем крошечная мышка, бегавшая возле деревянных свай.
 До мертвеца в бунгало ястребу не было никакого дела.




 Глава 1


 – Ты помнишь Шлепу Уоткинса?
 – Кого?
 – Парня, который нарвался на драку в баре.
 – Ты не мог бы выразиться яснее? В каком баре? И когда это было?
 – В тот вечер, когда ты приехал в город.
 – Это было три года назад!
 – Точно, но тебе следовало бы помнить. – Крис Хойл изо всех сил пытался заставить расшевелить память своего приятеля. – Неужели ты забыл горлопана, из-за которого началась потасовка? У него была физиономия убийцы. И огромные уши.
 – А, вот ты о ком. Верно. – Бек приставил руки к голове, показывая размер ушей, о которых шла речь.
 – Из-за них его и прозвали Шлепой, – пояснил Крис. Бек вопросительно поднял бровь.
 – Когда дует ветер, уши…
 – Шлепают его по голове, – закончил за Криса Бек.
 – Как ставни в грозу, – ухмыльнулся Крис и поднял бутылку с пивом в молчаливом тосте.
 Жалюзи в доме Хойлов были закрыты, чтобы не пускать внутрь жаркие лучи послеполуденного солнца. Шла трансляция бейсбольного матча. Команду «Отважных» из Атланты, за которую болели приятели, могло спасти только чудо. Но проигрыш не мешал им наслаждаться полумраком и прохладой уютной комнаты с кондиционером и холодными напитками на столике перед диваном, где они скрывались от духоты летнего воскресного дня.
 Крис Хойл и Бек Мерчент провели в этой комнате немало времени. В доме ее называли бильярдной, но это была настоящая игровая для мужчин: телевизор с огромным экраном и мощными динамиками, бар с установкой для приготовления льда, холодильник со слабоалкогольными напитками на любой вкус, бильярдный стол, доска для игры в дартс и круглый карточный стол с шестью кожаными креслами, чья обивка мягкостью и нежностью напоминала грудь девушки месяца с обложки мужского журнала. Стены закрывали панели из орехового дерева, обстановка была удобной и не требовала частой уборки. В комнате пахло табаком и царила сугубо мужская атмосфера.
 Бек открыл еще одну бутылку с пивом.
 – Так что насчет Шлепы?
 – Парень вернулся.
 – А он разве уезжал? Честно говоря, я не видел его после того вечера. Да и разглядывать Уоткинса мне пришлось подбитым глазом.
 Крис улыбнулся, вспоминая.
 – Драка была отличная. Тебе здорово досталось от Шлепы. Он замечательно работает кулаками. Правда, ему ничего другого не остается, ведь он сам нарывается на неприятности.
 – Наверняка ему приходится отвечать на жестокие шутки по поводу его внешности.
 – Разумеется. Но, как бы там ни было, Шлепа все время с кем-нибудь дерется. Вскоре после стычки с нами он начал настоящую войну против бывшего мужа сестры. Что-то они не поделили, кажется, газонокосилку. Дело кончилось тем, что Шлепа гонялся за этим мужиком с ножом.
 – И убил?
 – Ранил. Он пропорол зятю живот, было много крови. Так что его обвинили в попытке убийства. Сестра Шлепы давала показания против него. Последние три года он провел в тюрьме, а теперь его условно-досрочно освободили.
 – Значит, нам повезло. Крис нахмурился:
 – Не слишком. Тогда, три года назад, когда Шлепу увозили в патрульной машине, он пообещал с нами разобраться. Его разозлило то, что его арестовали, а нас – нет. Он выкрикивал такие угрозы, что у меня кровь стыла в жилах.
 – Я этого не помню.
 – Возможно, ты в это время в туалете смывал кровь с физиономии. Как бы там ни было, – продолжал Крис, – Шлепа неуравновешенный тип, которому нельзя доверять, белая рвань, выросшая в трейлерном городке. Он не забывает обид, а мы его в тот вечер унизили. Пусть Шлепа и был пьян, сомневаюсь, что он обо всем забыл и простил нас. Так что будь настороже.
 – Считай, что ты меня предупредил. – Бек посмотрел в сторону кухни, откуда плыли восхитительные запахи. – Я могу рассчитывать на ужин?
 – Приглашение остается в силе.
 Бек еще вольготнее развалился на диване.
 – Замечательно. У меня уже слюнки текут.
 – Это торт с кокосовым кремом. Никто не готовит его лучше Селмы.
 – Полностью с тобой согласен, – с этими словами в комнату вошел Хафф Хойл, обмахивая покрасневшее лицо широкополой соломенной шляпой. – Дай-ка мне бутылочку, Крис.
 Он повесил шляпу на вешалку в углу и тяжело плюхнулся в удобный шезлонг, вытирая лоб рукавом.
 – Черт, ну и парилка сегодня, – со вздохом облегчения Хафф откинулся на мягкие кожаные подушки. – Вот спасибо, сынок. – Он взял из рук Криса запотевшую бутылку с пивом и ткнул пальцем в сторону телевизора. – Кто выигрывает?
 – «Отважным» не повезло, да и игра уже закончилась. – Бек приглушил звук, как только комментаторы начали подводить итоги матча. – Незачем нам еще раз слушать, почему они проиграли. Счет говорит сам за себя.
 Хафф пробурчал что-то в знак согласия.
 – Сезон для них закончился в ту самую минуту, когда руководство позволило всем этим высокооплачиваемым звездам, даже не говорящим по-английски, указывать, что надо делать. Большая ошибка! Я бы им и в лицо это сказал. – Хафф отхлебнул пиво.
 – Ты провел на поле для гольфа весь день? – спросил Крис.
 – Слишком жарко, – ответил ему отец и закурил. – Мы прошли три лунки, потом послали все к черту, вернулись в клуб и играли там в кункен.
 – Ну и на сколько ты их обчистил?
 Не стоило даже спрашивать, не проиграл ли Хафф. Он всегда выигрывал.
 – На пару сотен.
 – Неплохо, – одобрил Крис.
 – Зачем садиться играть, если не выигрываешь? – Хафф весело подмигнул ему и Беку и одним глотком допил пиво. – Кто-нибудь из вас говорил сегодня с Дэнни?
 – Он скоро появится, – ответил Крис, – если, конечно, ему удалось выкроить для нас время между воскресной утренней службой и вечерней молитвой.
 Хафф нахмурился.
 – Этими разговорами ты портишь мне настроение. Прекрати, иначе у меня пропадет аппетит.
 По мнению Хойла-старшего, религия представляла собой проповеди, молитвы и распевание гимнов и предназначалась исключительно для женщин или для мужчин, ничем от женщин не отличавшихся. Религиозные сообщества, с его точки зрения, были сродни организованной преступности, только церкви не платили налоги и ни за что не несли ответственности. Хафф ненавидел церковников так же яростно, как гомосексуалистов и членов профсоюза.
 Крис тактично увел разговор в сторону от младшего брата и его недавнего увлечения религией.
 – Я как раз говорил Беку, что Шлепу Уоткинса только что выпустили на поруки.
 – Белая рвань, вся семейка, начиная с деда этого ублюдка. Еще тот был подлец, – пробормотал Хафф, снимая ботинки. – Дедушку Уоткинса нашли мертвым в канаве, из горла торчала разбитая бутылка из-под виски. Вероятно, он в очередной раз перешел кому-то дорогу. Думаю, Уоткинсы спали друг с другом, потому что все они уродливы и тупы, как полено.
 Бек рассмеялся.
 – Все возможно, но я у Шлепы в долгу. Если бы не он, я бы не сидел у вас в доме в ожидании воскресного ужина.
 Хафф посмотрел на него так тепло, как смотрел на собственных сыновей.
 – Нет, Бек, ты обязательно стал бы одним из нас, не так, так иначе. Знакомство с тобой окупило всю эту историю с Джином Айверсоном. Ты единственный плюс этого дела.
 – Бек и послушные присяжные, – добавил Крис. – Давайте не забудем об этих двенадцати. Если бы не они, я бы не пил сейчас пиво вместе с вами, а делил бы камеру с таким, как Шлепа.
 Крис часто вспоминал о том, что попал под суд по обвинению в убийстве Джина Айверсона. Его шутливое отношение к произошедшему всегда коробило Бека. Так случилось и на этот раз. Он решил сменить тему.
 – Мне неприятно говорить о делах в выходной, но я вынужден.
 – В моем расписании нет выходных, – отозвался Хафф. Крис застонал.
 – Но это не мой случай! Новости плохие, да, Бек?
 – Ничего хорошего они не сулят.
 – А это не может подождать? Может, лучше сначала поужинать?
 – Разумеется, это может подождать. Как скажете.
 – Нет уж, – решил Хафф. – Ты знаешь мое отношение к плохим новостям. Их я предпочитаю узнавать как можно раньше. И черта с два я буду ждать, пока мы поужинаем. Так что случилось, Бек? Только не говори, что на нас опять наехали из Управления по охране окружающей среды…
 – Нет, дело не в этом. Вернее, не совсем.
 – Тогда о чем речь?
 – Не гони лошадей, я сначала налью всем выпить, – обратился Крис к отцу. – Ты любишь выслушивать плохие новости спозаранку, я предпочитаю слушать со стаканом бурбона в руке. Тебе налить?
 – Побольше льда, воды не надо.
 – А тебе, Бек?
 – Нет, спасибо.
 Крис подошел к бару, достал графин и два стакана. Он подался к окну, раздвинул планки жалюзи и тут же потянул за шнур, чтобы отодвинуть их в стороны.
 – Это еще что такое?
 – В чем дело? – спросил Хафф.
 – Во двор въехала машина шерифа.
 – Ну и что ты всполошился? Сегодня день выплаты. Крис ответил ему, не отрываясь от окна:
 – Я так не думаю. Он кого-то привез с собой.
 – Кого?
 – Впервые вижу этого парня.
 Крис налил виски, передал стакан отцу, но все трое молчали, слушая, как Селма идет из кухни к парадной двери, чтобы впустить приехавших. Экономка поздоровалась с ними, но все говорили так тихо, что отдельных слов было не разобрать. Селма вошла первой.
 – Мистер Хойл, шериф Харпер хочет поговорить с вами. Хафф махнул рукой, чтобы она впустила его.
 Шериф Ред Харпер был избран на эту должность тридцать лет назад при моральной и финансовой поддержке Хаффа Хойла. Чековая книжка Хойла помогала ему оставаться на посту все эти годы.
 Волосы Харпера, огненные в молодости, поблекли, словно голову покрыла ржавчина. Ростом он был выше шести футов, но оставался настолько худым, что портупея казалась упряжью, повешенной на фонарный столб.
 Шериф выглядел неважно, и это было не только из-за жары на улице. Выражение его лица, крупного и угрюмого, словно говорило о том, какую тяжелую ношу он взвалил на себя тридцать лет назад. Он всем своим видом давал понять, что слишком дешево продал душу дьяволу. Харпер никогда не был весельчаком, а когда вошел в комнату, шаркая ногами, и снял шляпу, вид у него был похоронный.
 Молодой офицер, переступивший порог следом за ним, незнакомый Хойлам и Мерченту, выглядел так, будто его накрахмалили вместе с формой. Он был так чисто выбрит, что щеки покраснели от бритвы. Парень напоминал спринтера, напряженно застывшего на беговой дорожке в ожидании сигнального выстрела.
 Ред Харпер кивком поздоровался с Беком и перевел взгляд на Криса, стоящего за отцовским креслом. Потом он посмотрел на Хаффа, который вальяжно раскинулся в красном кожаном кресле.
 – Привет, Ред.
 – Здравствуй, Хафф. – Шериф не смотрел хозяину дома в глаза, он вертел в руках свою шляпу.
 – Выпьешь что-нибудь?
 – Нет, спасибо.
 Хафф никогда не вставал, если в комнату входили. Так он демонстрировал свою власть, и все в округе знали это. Но на этот раз Хойл не усидел на месте. Нетерпение заставило его вскочить с кресла.
 – В чем дело? Кто это такой? – Он смерил взглядом спутника шерифа.
 Ред откашлялся. Опустив руку со шляпой вниз, он принялся нервно похлопывать ею по бедру. Прошло немало времени, прежде чем Харпер решился взглянуть Хаффу в глаза.
 И тогда Бек понял, что шериф приехал вовсе не за ежемесячным вознаграждением.




 Глава 2


 Сэйри Линч не узнавала скоростное шоссе, хотя много раз ездила по этому отрезку между аэропортом Нового Орлеана и Дестини. Но на этот раз все казалось ей новым.
 Во имя прогресса все, что отличало этот уголок страны, было уничтожено или замаскировано. Очарование сельских районов Луизианы принесли в жертву безвкусной рекламе. Под напором коммерции не выжило почти ничего живописного или оригинального. Сэйри увидела бы то же самое в любом уголке США.
 Фаст-фуд вытеснил уютные кафе. Хлебные палочки и крекеры заменили домашние пироги с мясом и сдобные булочки. Написанные от руки вывески исчезли под напором неона. Вместо черных досок с написанным мелом меню о блюдах сообщал механический голос возле окошка заказа.
 За те десять лет, что Сэйри не была в этих местах, величественные дубы с повисшим на ветвях испанским мхом были выкорчеваны бульдозером, уступив место новым конструкциям автострады. Из-за этого просторы таинственных болот, подступавших вплотную к дорожному полотну, стали казаться меньше. Густые заросли были смяты под натиском съездов и выездов, заполненных машинами.
 До этой минуты Сэйри не осознавала, насколько скучает по дому. Именно все эти перемены заставили ее затосковать по тому, как все было раньше. Ей не хватало острого запаха кайенского перца и опилок, и снова захотелось услышать неповторимый диалект людей, которые когда-то подавали кейджунские блюда, на приготовление которых уходило намного больше времени, чем три минуты.
 Современные супертрассы позволяли путешествовать быстрее, но Сэйри вспоминались узкие дороги, к которым так близко подкрадывались деревья, что их ветви сплетались, образуя туннель, а сквозь листву пробивалось солнце, рисуя причудливые узоры на асфальте.
 Ей снова хотелось ехать с открытыми окнами, вдыхая не автомобильные выхлопы, а мягкий воздух, пропитанный ароматами жимолости и магнолии с легкой примесью мускусного запаха болот.
 Перемены, произошедшие за последние десять лет, были оскорблением для ее чувств и ударом по воспоминаниям о тех местах, где она выросла. Но Сэйри понимала, что перемены, произошедшие в ней самой, были не менее значительны, пусть они и меньше бросались в глаза.
 В последний раз она ехала по этой дороге в обратном направлении, когда уезжала из Дестини. В тот день, чем больше миль оставалось между ней и домом, тем легче становилось у нее на душе, словно она сбрасывала слой за слоем накопившуюся в душе боль. И вот теперь она возвращалась, и страх, обуревавший ее, казался тяжелее цепей каторжника.
 Тоска по родным местам никогда не заставила бы Сэйри вернуться. Только смерть ее брата Дэнни вынудила ее приехать. Судя по всему, он достаточно долго противостоял Хаффу и Крису, а потом вырвался из-под их власти единственным способом, который оставался в его распоряжении.
 Первое, что увидела Сэйри, подъезжая к Дестини, были трубы. Они воинственно устремлялись в небо над городом, огромные, черные, уродливые. Они, как в любой день в году, выплевывали дым. Слишком неэффективно и накладно было бы загасить печи даже из-за траура по Дэнни. Хорошо зная отца, Сэйри догадывалась, что тому даже в голову не пришло почтить подобным образом память самого младшего ребенка.
 На щите у въезда в город красовалась надпись: «Добро пожаловать в Дестини, вотчину „Хойл Энтерпрайсиз“». Нашли, чем хвастаться, с тоской подумала Сэйри. Доменные печи сделали Хаффа богатым, но это благополучие было построено на крови.
 Молодая женщина вела машину по знакомым улицам, по которым впервые проехала на велосипеде и где позже училась водить машину. Подростком она разъезжала по ним с подружками в поисках развлечений.
 В квартале от первой объединенной методистской церкви она услышала звуки органа, подаренного ее матерью, Лорел Линч Хойл. На нем была медная табличка, извещающая об этом. Прихожане гордились инструментом, потому что это был единственный орган в городе. Ни в одном из католических храмов органа не было, хотя в Дестини жили в основном католики. Ее мать сделала щедрый дар от всего сердца, но орган все равно стал символом того, как Хойлы правят в своем городе и управляют его жителями, не позволяя никому переплюнуть их.
 У Сэйри разрывалось сердце при мысли о том, что орган Лорел играл погребальную песнь для одного из ее детей, ушедшего из жизни на пятьдесят лет раньше, чем следовало бы, и по своей собственной воле.
 Сэйри узнала обо всем в воскресенье вечером, когда вернулась в свой офис после встречи с клиентом. Обычно она по выходным не работала, но Джек Мастере не мог встретиться с ней в другое время. Помощница Сэйри, Джулия Миллер, проработавшая с ней уже пять лет, никогда бы не позволила своему шефу работать, если бы не работала сама. Пока Сэйри вела переговоры с Мастерсом, Джулия занималась документами.
 Когда Сэйри вернулась, Джулия передала ей розовый листок с записанным сообщением.
 – Этот джентльмен звонил трижды, мисс Линч. Я не дала ему номер вашего сотового, хотя он этого требовал.
 Сэйри бросила взгляд на код города, смяла листок и бросила в мусорную корзину.
 – Я не хочу говорить ни с кем из моих родственников.
 Он не ваш родственник. По его словам, он работает на вашу семью. Ему необходимо было поговорить с вами как можно быстрее.
 – Я не желаю разговаривать и с теми, кто работает на мою семью. Есть еще сообщения? Может быть, мистер Тейлор все же позвонил? Он обещал, что кайма непременно будет готова к завтрашнему дню.
 – С вашим братом несчастье, – выпалила Джулия. – Он мертв.
 Сэйри тут же вышла из своего кабинета в приемную и долго смотрела в окно на мост Золотые Ворота. Из плотного тумана выступали лишь верхушки оранжевых опор. Вода в заливе была серой, холодной, сердитой и пугающей.
 Не оборачиваясь к секретарше, она спросила:
 – Который?
 – Что – который?
 – Кто из братьев?
 – Дэнни.
 Младший брат дважды звонил ей за прошедшие два дня. И Сэйри отказывалась разговаривать с ним.
 Сэйри повернулась к Джулии. Та с сочувствием посмотрела на нее и сказала:
 – Ваш брат, Сэйри, умер сегодня днем. Мне казалось, что вам будет лучше услышать об этом от меня, а не по сотовому телефону от постороннего.
 Сэйри громко выдохнула воздух сквозь сжатые губы.
 – Как это случилось?
 – Думаю, вам следует поговорить с мистером Мерчентом, который звонил вам.
 – Джулия, прошу вас, скажите мне, как умер Дэнни. Женщина негромко ответила:
 – Судя по всему, он покончил с собой. Примите мои соболезнования. – Немного помолчав, она добавила: – Это вся информация, которую сообщил мне мистер Мерчент.
 Сэйри ушла в свой кабинет и закрыла дверь. Она слышала, как в приемной несколько раз звонил телефон, но Джулия не переводила звонки к ней, понимая, что ей необходимо побыть одной, чтобы осознать случившееся.
 Неужели Дэнни звонил ей, чтобы сказать последнее «прости»? Если так, то как ей жить дальше с чувством вины? Ведь она отказалась с ним разговаривать.
 Прошло около часа, и Джулия негромко постучала в кабинет Сэйри.
 – Войдите, – пригласила она. Когда Джулия переступила порог, Сэйри сказала: – Вам незачем оставаться дольше, Джулия. Идите домой. Со мной все будет в порядке.
 Секретарша положила на стол листок бумаги.
 – У меня еще есть дела. Позвоните, если я вам понадоблюсь. Принести вам что-нибудь?
 Сэйри покачала головой. Джулия вышла и прикрыла за собой дверь. На листке оказались записаны дата и время похорон: вторник, одиннадцать утра.
 Сэйри не удивилась тому, что похороны назначили так скоро. Хафф Хойл всегда действовал быстро. Отцу и Крису не терпелось поскорее разделаться с неприятным делом, похоронить Дэнни и продолжать жить дальше как ни в чем не бывало.
 Но в том, что похороны назначили на вторник, было одно преимущество. У Сэйри не оставалось времени на борьбу с собой, некогда было думать, ехать или не ехать. Ей требовалось быстро принять решение.
 В понедельник утром она вылетела в Новый Орлеан через Даллас и Форт-Уорт и оказалась на месте ближе к вечеру. Сэйри прошлась по Французскому кварталу, поужинала в ресторанчике, где подавали знаменитый гумбо, суп из стручков бамии, и переночевала в отеле «Виндзор-корт».
 Хотя гостиничный номер оказался комфортным, Сэйри так и не смогла уснуть. Ей отчаянно не хотелось возвращаться в Дестини. Это было глупо, но родной город представлялся ей ловушкой, из которой она больше не сумеет выбраться и навсегда останется во власти Хаффа.
 Рассвет не прогнал ее страхи. Она встала, оделась для похорон и отправилась в Дестини, планируя приехать прямо к началу траурной церемонии и не собираясь задерживаться ни на минуту после ее окончания.
 Машины приехавших на похороны занимали все парковки на улицах вокруг церкви. Сэйри пришлось Оставить машину в нескольких кварталах от словно сошедшей со страниц книги красивой церкви с витражными окнами и высокой белой колокольней. Когда она ступила на высокое крыльцо, украшенное колоннами, колокол прозвонил одиннадцать раз.
 В вестибюле церкви было значительно прохладнее, чем на улице, но Сэйри заметила, что многие из сидящих под высокими сводами обмахиваются бумажными веерами, потому что кондиционер не справлялся с жарой. Когда она села в заднем ряду, хор закончил петь первый гимн и на кафедру поднялся пастор.
 Пока все склонили головы в молитве, Сэйри смотрела на гроб, стоявший перед алтарем. Гроб был закрытым. Да ей и не хотелось видеть Дэнни, лежащего на атласных подушках, подобно восковой кукле. Чтобы не думать об этом, Сэйри сосредоточилась на белых каллах на крышке гроба.
 Из-за большого количества людей она не видела отца и брата, но, вероятно, они со скорбными лицами сидели в первом ряду.
 Она услышала свое имя, когда пастор перечислял ныне здравствующих членов семьи, присутствующих на церемонии.
 – Сестра, Сэйри Хойл, из Сан-Франциско.
 Ей захотелось встать и крикнуть, что она больше не носит фамилию Хойл. После второго развода Сэйри пользовалась своим вторым именем, которое было девичьей фамилией ее матери. Она официально превратилась в Сэйри Линч. Именно так было записано в ее дипломе, в деловых бумагах, в водительских правах и паспорте.
 Она больше не была Хойл, но не сомневалась ни минуты, что тот, кто дал пастору неверную информацию, сделал это намеренно.
 Проповедь оказалась какой-то ученической, словно взятой из учебника для семинаристов, да и сам розовощекий пастор казался слишком молодым даже для того, чтобы голосовать. Его комментарии были обращены ко всем людям, он почти не упоминал о самом Дэнни. Не прозвучало ничего личного, ничего запоминающегося. И Сэйри почувствовала себя еще хуже, ведь даже она, родная сестра усопшего, не захотела поговорить с ним по телефону.
 Когда служба завершилась пением гимна, среди собравшихся раздались всхлипывания. Гроб несли Крис, незнакомый Сэйри белокурый мужчина и четверо служащих компании Хойла. Они прошли по центральному проходу к дверям.
 Они двигались медленно, и у Сэйри было время хорошенько рассмотреть Криса. Он оставался все таким же стройным и красивым. В его внешности сохранилась некоторая слащавость, свойственная кинозвездам тридцатых годов. Исчезли только тоненькие усики. Волосы были по-прежнему черными, словно вороново крыло. Но теперь Крис стриг их короче, чем раньше. Спереди волосы были намазаны гелем и стояли дыбом. Несколько странный вид для мужчины за тридцать, но Крису это шло. Его темные глаза всегда действовали на людей гипнотически, его взгляд притягивал и не отпускал собеседника.
 Хафф Хойл шел за гробом. Даже печальные обстоятельства не заставили его забыть о свойственном ему надменном виде. Он распрямил плечи, высоко нес голову. Его ноги ступали твердо, словно он был завоевателем, обладающим исключительным правом попирать землю.
 Губы отца сложились в твердую тонкую решительную линию, которую так хорошо помнила Сэйри. Глаза казались сверкающими черными булавочными головками, напоминая глаза плюшевых игрушек. Они были ясными и сухими. Хафф не оплакивал Дэнни. С тех пор, как Сэйри виделась с отцом в последний раз, его волосы из темных с проседью превратились в совершенно белые, и он, как всегда, стриг их по-военному коротко. Он немного прибавил в весе, появился небольшой живот, но выглядел крепким.
 К счастью, ни Крис, ни Хафф ее не заметили.
 Чтобы не толкаться в толпе и избежать встреч со знакомыми, Сэйри вышла через боковую дверь. Ее машина двигалась последней в процессии, направившейся к кладбищу. Она припарковалась как можно дальше от тента, натянутого над свежевырытой могилой.
 Мрачными группами или по одному люди поднимались по небольшому холму к тому месту, где должен был навеки упокоиться Дэнни. Большинство надели лучшие воскресные наряды, хотя под мышками проступили полукружья пота, а из-под ободка шляп тек пот. Ноги жарились в слишком закрытых для такой погоды ботинках.
 Многих из них Сэйри знала и помнила по фамилии. Эти жители Дестини никуда не уезжали из города. Некоторые владели небольшим бизнесом, но большинство работали на Хойла в том или ином качестве.
 Она заметила нескольких директоров школ. Ее мать всегда хотела, чтобы дети получили лучшее образование в самых элитарных школах Юга, но Хафф остался непреклонным. Он считал, что они должны стать настоящими бойцами и расти под его присмотром.
 На любые доводы он отвечал одинаково: «Частная школа – это не то место, где узнаешь о жизни все и научишься сражаться за свое место под солнцем». Как бывало всегда, его жена уступила со смиренным вздохом.
 Сэйри осталась в машине с включенным мотором. Панихида оказалась совсем короткой. Как только она закончилась, люди тут же поспешили к своим машинам, изо всех сил скрывая свою торопливость.
 Хафф и Крис последними ушли из-под тента, пожав на прощание руку священнику. Сэйри видела, как они прошли к лимузину, предоставленному похоронным бюро Уэйра. Удивительно, но старый мистер Уэйр все еще сам водил лимузин, хотя ему давно пора уже было отправиться на покой.
 Он открыл дверцу для Криса и Хаффа и держался в стороне, пока они разговаривали с обладателем белокурой копны волос. Когда разговор закончился, они уселись в машину, мужчина помахал им на прощание, Уэйр сел за руль, и лимузин покатил прочь. Сэйри была рада тому, что они уехали.
 Она выждала еще десять минут, пока не разошлись последние, из пришедших на похороны. Только тогда она заглушила мотор и вышла из машины.
 – Ваша семья попросила меня проводить вас в дом на поминки.
 Изумленная Сэйри обернулась слишком быстро, и от каблуков ее туфель во все стороны полетел гравий.
 Блондин стоял, прислонясь к заднему крылу ее машины. Он снял пиджак и повесил его на руку. Галстук был распущен, верхняя пуговица рубашки расстегнута, рукава закатаны до локтя, на носу сидели солнечные очки.
 – Я Бек Мерчент.
 – Я догадалась.
 Сэйри видела его фамилию только на бумаге и гадала, произносит он ее на французский или на английский манер. Бек выбрал английское произношение. Это был стандартный американский вариант, да и выглядел он настоящим американцем, от пепельно-белокурых волос и сияющей белозубой улыбки до костюма от Ральфа Лорена.
 Не обращая внимания на неприветливость Сэйри, он продолжал:
 – Рад с вами познакомиться, мисс Хойл.
 – Линч.
 – Я запомню. – Он говорил вежливо, но улыбка была насмешливой.
 – Разве в ваши обязанности входит эскорт гостей? Мне казалось, вы их адвокат, – не удержалась от сарказма Сэйри.
 – Адвокат, посыльный…
 – Прихвостень.
 Бек прижал ладонь к сердцу и улыбнулся еще шире.
 – Вы слишком высоко меня цените.
 – Не уверена. – Сэйри с силой захлопнула дверцу машины. – Вы передали их приглашение. Скажите своим хозяевам, что я от него отказалась. А теперь я хотела бы немного побыть одна, чтобы попрощаться с Дэнни. – Она развернулась и пошла вверх по холму.
 – Не торопитесь. Я вас подожду. Сэйри снова повернулась к Беку.
 – Я не пойду на эти проклятые поминки. Как только я попрощаюсь с братом, я сразу же вернусь в Новый Орлеан и первым же самолетом улечу в Сан-Франциско.
 – Вы можете уехать. Но можете поступить достойно и посетить поминки по вашему брату. А вечером самолет «Хойл Энтерпрайсиз» мигом доставит вас в Сан-Франциско, и вы избежите суеты и толкотни коммерческого рейса.
 – Я могу нанять собственный самолет.
 – Это еще лучше.
 Сэйри сама на это напросилась и возненавидела себя за промах. Она в Дестини всего час, а уже вернулась к своим прежним привычкам. Но она давно научилась распознавать ловушки и избегать их.
 – Нет, благодарю вас. До свидания, мистер Мерчент. – Сэйри снова начала свое восхождение к могиле.
 – Вы верите в то, что Дэнни покончил с собой?
 Этого она никак не ожидала. Сэйри снова повернулась к Мерченту. Он уже отошел от машины и стоял совсем близко от Сэйри, чтобы, как ей показалось, не только услышать ответ на свой неожиданный вопрос, но «увидеть ее реакцию.
 – А вы не верите?
 – Во что верю я, значения не имеет. В самоубийстве сомневается шериф.




 Глава 3


 – Это вам на закуску, мистер Крис, – сказала Селма, передавая ему большую тарелку с едой.
 – Спасибо.
 – А вам что положить, мистер Хойл? – Предполагалось, что экономка не будет работать в этот день, но она все же надела фартук поверх черного платья, который смотрелся странно и нелепо в сочетании со шляпкой, которую Селма так и не сняла после похорон.
 – Я поем позже, Селма.
 – Вы не голодны?
 – Слишком жарко, чтобы есть.
 Балкон над галереей давал достаточно тени, но этого было мало, чтобы избавиться от зноя. Под потолком вращались вентиляторы, но их лопасти только гоняли горячий воздух. Хафф все время вытирал платком мокрое лицо. Внутри работал кондиционер, но хозяин дома считал, что именно на крыльце они с Крисом должны встречать тех, кто приехал выразить соболезнования.
 – Если вам что-нибудь потребуется, сэр, только позовите, и я все принесу. – Утерев слезы с глаз, Селма прошла в дом через высокую парадную дверь, которую она сама украсила большим креповым черным бантом.
 Она не хотела, чтобы поминками занимались приглашенные помощницы, потому что терпеть не могла посторонних на кухне. Но Хафф настоял на этом. Селма не справилась бы с готовкой на такое количество гостей. Узнав о смерти Дэнни, она все время плакала и то и дело падала на колени, взывая к господу и моля его о милосердии.
 Селма работала в доме Хойлов с того самого дня, когда Хафф перенес Л орел через порог в день их свадьбы, то есть больше сорока лет. Лорел выросла в доме, где всегда были слуги, поэтому для нее было совершенно естественно вручить бразды правления домашним хозяйством Селме. Уже тогда негритянка была женщиной среднего возраста, по-матерински заботливой и домашней. Никто не знал, сколько ей лет на самом деле. Она всегда была очень худенькой, но при этом сильной и гибкой, как ивовый прут.
 Когда родились дети, Селма стала для них нянькой. После смерти Лорел еще совсем маленький Дэнни больше других нуждался в заботах Селмы. Она вырастила его, и между ними были особые отношения. Экономка тяжело переживала смерть своего любимца.
 – Я видел буфет в столовой, – сказал Крис, поставив нетронутую тарелку на плетеный столик. – Там просто неприличное количество еды и выпивки, тебе так не показалось?
 – Так как ты никогда в жизни не голодал, то считаю, ты не вправе рассуждать, много еды или мало.
 В душе Хафф был согласен с сыном. Он и в самом деле перестарался. Но Хойл всегда работал как проклятый, чтобы у его детей было все самое лучшее. Не станет он экономить на поминках младшего сына.
 – Ты собираешься прочитать мне лекцию о том, что я не ценю то, что имею, и не знаю, не в пример тебе, каково это – обходиться крохами?
 – Я не жалею, что бедствовал. Нищета заставила меня трудиться, чтобы никогда снова не оказаться без гроша. Она сделала меня таким, каков я сейчас. И ты такой, какой есть, из-за меня.
 – Расслабься, Хафф. – Крис сел в одну из качалок. – Я давно все выучил наизусть. Я вырос на твоих нравоучениях. Незачем повторять все снова сегодня.
 Хафф почувствовал, что давление стало немного ниже.
 – Нет, мы не будем ничего повторять. Вставай, вон еще гости.
 Сын встал чуть позади отца, когда на крыльцо поднялась пара.
 – Как поживаешь, Джордж? Здравствуй, Лайла. Спасибо, что пришли, – приветствовал их Хафф.
 Джордж Робсон сжал руку Хойла обеими ладонями. Они были влажные, пухлые, бледные. „Как и сам Джордж“, – с отвращением подумал Хафф.
 – Дэнни был прекрасным молодым человеком, Хафф. Такие люди редкость.
 Ты прав, Джордж. – Хафф выдернул руку и с трудом справился с желанием вытереть ее о штанину. – Благодарю тебя за эти слова.
 – Какая трагедия!
 – Да, это так.
 Вторая, совсем молоденькая жена Джорджа молчала, но Хафф заметил, что она украдкой посмотрела на Криса, который ей улыбнулся.
 – Лучше тебе увести эту сладкую красотку в дом, Джордж, – заметил Хойл-младший. – Иначе она растает. Буфет в столовой.
 – Там достаточно джина, Джордж, – добавил Хафф. – Попроси бармена налить тебе побольше.
 Робсону было явно приятно, что могущественный Хойл помнит о его любимом напитке, и он поторопился увести жену в дом. Как только они отошли на достаточное расстояние, Хафф повернулся к Крису.
 – И давно ты спишь с этой Лайлой?
 – С прошлой субботы, когда Джордж возил на рыбалку сына от первого брака. – Крис ухмыльнулся и добавил: – Со вторыми женами всегда удобнее. У мужей уже есть дети, которые держат их вдали от дома по меньшей мере два уикэнда в месяц.
 Хафф осклабился.
 – Раз уж мы заговорили о женах, ты говорил с Мэри Бет? Или ты только развлекался с Лайлой Робсон?
 – Наше общение заняло около пяти секунд.
 – Ты сообщил ей о Дэнни?
 – Как только она произнесла „алло“, я тут же выпалил: „Мэри Бет, Дэнни застрелился“, а она мне ответила: „Значит, моя доля наследства станет больше“.
 У Хафф снова подскочило давление.
 – Ее доля, черт побери! Эта девка не получит ни единого цента из моих денег, если не даст тебе развод. И не тогда, когда ей заблагорассудится, а немедленно. Ты спрашивал ее о бумагах на развод, которые мы ей послали?
 – Прямо не спрашивал, но Мэри Бет не станет ничего подписывать.
 – Тогда верни ее и сделай ей ребенка.
 – Не могу.
 – Ты не хочешь.
 – Я не могу.
 Встревоженный мрачным тоном сына, Хафф повернулся к нему.
 – Почему это? Есть что-то, о чем ты мне не говоришь? Я чего-то не знаю?
 – Мы поговорим об этом позже.
 – Мы поговорим об этом сейчас!
 – Сейчас не время, Хафф, – Крис говорил серьезно. – И потом ты покраснел, а мы знаем, что это значит, если помнить про твое давление. – Он направился к двери. – Я принесу выпить.
 – Подожди. Ты только посмотри на это.
 Следом за отцом Крис посмотрел на дорожку перед домом, где Бек шел к только что остановившейся машине. Он открыл дверцу водителя и протянул руку.
 Сэйри вышла на дорожку, но руку Бека проигнорировала. Казалось, что она едва сдерживается, чтобы не зашипеть на него, если он до нее дотронется.
 – Черт меня побери, – присвистнул Крис.
 Они с отцом смотрели, как эти двое идут к дому. На полдороге Сэйри подняла голову и взглянула на дом из-под широких полей черной соломенной шляпы. Увидев брата и отца на крыльце, она повернулась и пошла к дорожке, ведущей к задней двери.
 Хафф смотрел ей вслед, пока она не скрылась за углом дома. Он не знал, чего ждать от дочери, появившейся после десятилетнего отсутствия. Но он был горд тем, что увидел. Сэйри Хойл – плевать ему на то, что она сменила фамилию, – была просто красавицей. Настоящей красавицей. С его точки зрения, лучшего и желать было нельзя.
 Бек подошел к ним.
 – Я сражен, – прокомментировал Крис. – Я думал, она тебя пошлет.
 – Ты недалек от истины.
 – Что случилось?
 – Как вы и думали, Хафф, Сэйри собиралась уехать, не повидавшись с вами.
 – И как же ты ее сюда заманил?
 – Я воззвал к ее чувству семейной верности и приличий. Крис фыркнул.
 – Она всегда была такой злой? – спросил Бек. Крис ответил „да“ в ту же секунду, когда Хафф сказал:
 – Девочка всегда была немного нервной.
 – Моя сестрица всегда была занозой в заднице, отец просто мягко выразился. – Крис обвел глазами двор. – Думаю, все уже собрались. Идемте в дом и отдадим Дэнни должное.
 Дом был битком набит людьми, и это не удивило Бека. Любой человек, знакомый с Хойлами или даже отдаленно связанный с ними, обязательно явился бы, чтобы почтить память того из них, кто умер.
 Служащие высшего звена компании явились с женами. Пришли и несколько рабочих. Бек знал, что они начали работать на Хойла еще в юности. Они держались в стороне от остальных гостей, отличаясь от прочих галстуками на резинке и рубашками с короткими рукавами. Им явно было не по себе в доме Хаффа Хойла, и они неловко пытались удержать тарелки с едой и не расплескать содержимое бокалов.
 Не могли не появиться и лизоблюды, старавшиеся снискать расположение Хойлов, потому что от этого зависело их благосостояние. Местные политики, банкиры, преподаватели, хозяева магазинов и врачи, все жили от щедрот Хойла. Поссоришься с Хойлом – попрощайся с бизнесом. Это неписаное правило помнил каждый. Все эти люди старались расписаться в книге гостей, чтобы Хафф, если им не удастся поговорить с ним лично, все-таки знал, что они приходили и выразили свое почтение.
 Самой немногочисленной была группа тех, кто пришел действительно ради Дэнни, и они выделялись из толпы искренней скорбью на лицах, держались вместе, негромко и печально переговаривались между собой. Им не о чем было говорить с Беком, Хаффом или Крисом и было наплевать на них. Возможно, они боялись подойти к ним. Друзья Дэнни оставались положенное время, потом ушли.
 Бек перемещался между гостями и принимал соболезнования почти как член семьи.
 Сэйри общалась тоже, но только с гостями. Она избегала Бека, Хаффа и Криса, игнорировала их, делала вид, что ее родных нет в зале. Люди держались с ней отчужденно, если она подходила к ним, и Бек это заметил. Дочь Хойла была для них чужой. Она вела себя дружелюбно, но им становилось не по себе от ее изысканности.
 Мерченту лишь однажды удалось встретиться с ней взглядом. Сэйри шла под руку с Селмой и утешала экономку, рыдавшую у нее на плече. Она заметила взгляд Бека, но посмотрела сквозь него.
 Прошло не меньше двух часов, прежде чем толпа начала редеть. Бек подошел к Крису, отлично проводившему время у буфета.
 – Где Хафф?
 – Курит в кабинете. Ветчина отличная. Ты ел?
 – Позже поем. С Хаффом все в порядке?
 – Думаю, он устал. Последние пара дней оказались нелегкими.
 – А ты как?
 Крис пожал плечами.
 – Ты же знаешь, у нас с Дэнни были разногласия. Но все-таки он был моим братом.
 – Пойду проверю, как там Хафф, а ты оставайся за хозяина.
 – Благодарю, вас, сэр, – съязвил Крис.
 – Не отчаивайся, все не так плохо. Я видел Лайлу Робсон. – Крис успел похвастаться своей последней победой, подтвердив то, что Бек давно подозревал: муж Лайлы просто недотепа. – Мне показалось, она скучает, – заметил Бек. – Похоже, она была бы не против, чтобы кто-то составил ей компанию.
 – Нет, крошка дуется.
 – Почему?
 – Лайла думает, что нас с ней связывает только секс.
 – И с чего же это она так решила? – саркастически поинтересовался Бек.
 – Откуда мне знать? Женушка Робсона начала жаловаться на это сразу же после того, как отсосала мне в ванной наверху. – Крис взглянул на часы. – Это было минут десять назад.
 Бек посмотрел на него.
 – Ты шутишь?
 Крис пожал плечами, ничего не подтверждая и не отрицая.
 – Пойди проверь, как там Хафф, – сказал он. – Я прослежу, чтобы этот сброд не сбежал с семейным серебром.
 Бек нашел Хаффа курящим в уютном кресле.
 – Не возражаете, если я немного посижу с вами?
 – Кто тебя прислал? Крис или Селма? Я точно знаю, что это не Сэйри. Она бы не стала обо мне беспокоиться.
 – Я не могу говорить за нее, – Бек сел на диван, – а вот я за вас тревожусь.
 – Я в норме. – Хафф выпустил облако дыма в потолок.
 – Вы отлично держитесь, но вы только что потеряли сына, и вам, должно быть, приходится несладко.
 Хойл-старший молча курил, потом ответил:
 – Знаешь, я думаю, что Дэнни стал бы любимчиком Лорел.
 Бек подался вперед, оперся локтями о колени.
 – Почему?
 – Потому что он был похож на нее. – Хафф посмотрел на Бека. – Я когда-нибудь рассказывал тебе о Лорел?
 – Так, кое-что.
 – Она была именно такой, какую я искал, Бек. Может, и слишком умная, но, черт побери, кому это нужно! Лорел была нежной, уступчивой и красивой.
 Бек кивнул. Портрет маслом на парадной лестнице являл женщину нежную, уступчивую и красивую. Но он не мог не думать о том, что особую привлекательность Лорел придавал литейный завод, принадлежавший ее отцу, на которого работал Хафф.
 – Я был грубым, неотесанным сквернословом. А она была утонченной леди, знала, что какой вилкой брать.
 – И как же вы уговорили ее выйти за вас замуж?
 – Я взял Лорел напором, – Хафф хмыкнул при воспоминании об этом. – Я заявил: „Лорел, ты будешь моей женой“. И она согласилась. Мужчины всегда ходили вокруг нее на цыпочках. Думаю, ей понравилась моя прямота. – Хойл посмотрел на кольца дыма. – Ты, наверное, не поверишь мне, Бек, но я ей не изменял. Ни разу. Я пошел к другой женщине, только когда после смерти Лорел прошло приличное количество времени. Мне казалось, я в долгу перед ней.
 Хафф надолго задумался, потом продолжал:
 – Когда Лорел забеременела, я чуть с ума не сошел от гордости. Я знал, что родится мальчик. Иначе просто быть не могло. Крис стал моим с той самой секунды, когда его вытащили из нее и передали мне. В те времена отцов не допускали в родовую палату. Но я подкупил персонал – пожертвовал кучу денег больнице, – и меня впустили. Я хотел быть первым, кого увидит мой сын, когда появится на свет.
 С самого рождения Крис был моим. И я с легкостью отдал Сэйри жене. Девочка стала для нее живой куклой, которую наряжали в красивые платьица. Для нее устраивались пикники, чаепития в саду, ее учили верховой езде. Но если бы Лорел осталась жива, они бы с Сэйри разругались вдрызг. Моя дочь не из тех, кто любит званые чаепития. Ты ведь заметил?
 Бек только кивнул.
 – Сэйри наплевать на все, что было так ценно для Лорел. – Хафф вздохнул. – А вот Дэнни… Мать молилась бы на него. Он настоящий джентльмен. То есть он был настоящим джентльменом. Как и Лорел, он опоздал родиться лет на сто. Ему следовало бы жить в те времена, когда все одевались в белое, играли в крокет. Он бы потягивал коктейль-шампань на галерее. Тогда безделье было искусством.
 Хафф посмотрел на Бека, и выражение нежности, вызванное на его лице воспоминаниями, тут же исчезло.
 – Дэнни не был предназначен для бизнеса, особенно для нашего. Наш бизнес слишком грязный. Недостаточно чистый для такого, как он.
 – Но Дэнни хорошо работал, Хафф. Рабочие любили его.
 – Они не должны нас любить. Они должны бояться нас до холодного пота. Как только мы появляемся, у них должны дрожать коленки.
 – Согласен, но Дэнни служил буфером. Он был для них доказательством, что мы тоже люди. До известной степени хотя бы.
 Хафф покачал головой:
 – Не спорь, Дэнни был слишком мягкосердечным и податливым, чтобы стать бизнесменом. Он всегда всем уступал. С ним слишком легко было справиться.
 – Вы сами часто так поступали, – напомнил Бек. Хафф кивнул в знак согласия:
 – Черт возьми, согласен. Дэнни хотел, чтобы все были счастливы. Я знал это за ним и использовал в моих интересах. Только Дэнни так и не понял, что невозможно всех сделать счастливыми. Если только попытаешься, тебя сметут раньше, чем ты начнешь.
 К несчастью, мой сын слушал не только меня. Мне неприятно говорить о нем плохо, но я всегда называл черное черным. Я могу быть честным, говоря о характерах моих детей. Дэнни был слабаком.
 Хотя Бек не стал возражать, он сам никогда бы не использовал слово „слабый“, чтобы описать характер Дэнни. Благодарение богу, он никогда не впивался сразу в горло, как его отец и брат – или как сам Бек, кстати. Но и у мягкости есть свои преимущества. Мягкий человек не обязательно слабый. Дэнни очень быстро во всем разбирался и понимал, где проходит граница между добром и злом.
 Бек размышлял о том, не послужили ли высокие моральные принципы причиной гибели Дэнни.
 Хафф последний раз затянулся и загасил сигарету.
 – Мне пора вернуться к гостям. Оба встали, и Бек сказал:
 – Вчера вечером я положил папку на стол в вашей спальне. Вероятно, у вас не было возможности заглянуть в нее.
 – Нет. А что там?
 – Я просто хотел, чтобы вы просмотрели ее. Мы можем поговорить об этом позже.
 – Хотя бы намекни.
 Бек знал, что о бизнесе Хафф готов говорить всегда, даже в день похорон сына.
 – Вы слышали когда-нибудь о человека по имени Чарльз Нильсон?
 – Не припоминаю. А кто он?
 – Адвокат профсоюзов.
 – Ублюдок.
 – Это определенно синонимы, – криво улыбнулся Бек. – Он написал нам письмо. Копию я положил в папку. Мне необходимо знать, как вы хотите, чтобы я ему ответил.
 Это не срочно, но ответить надо. Так что не ждите слишком долго, просмотрите письмо. Они вместе пошли к двери.
 – Этот Нильсон, что он за адвокат?
 Бек замялся, но, когда увидел, что Хафф начинает сердиться, махнул рукой, словно говоря „я сам этим займусь“.
 – Он делает репутацию в другой части страны, – ответил Бек. – Но мы сможем справиться с ним.
 Хафф похлопал его по спине.
 – Я доверяю тебе на все сто. Кто бы ни был этот сукин сын и кем бы себя ни мнил, от него только воспоминание останется, когда ты с ним закончишь.
 Хойл открыл дверь. Через широкий холл они видели непарадную гостиную с высокими окнами, которую Лорел превратила в оранжерею. Там росли папоротники, орхидеи, фиалки и другие тропические растения. Комната была не только ее гордостью и радостью, а предметом гордости Клуба садоводов Дестини, председателем которого Лорел была несколько лет подряд.
 После ее смерти Хафф нанял специалистов из Нового Орлеана, которые приезжали в Дестини раз в неделю, чтобы ухаживать за растениями. Он хорошо им платил, но не забыл пригрозить судебным иском, если хотя бы одно из растений погибнет. Оранжерея оставалась самым красивым помещением в доме, но туда почти никто никогда не заходил.
 А теперь там за пианино спиной к ним сидела Сэйри, опустив голову к клавишам.
 – Ты сможешь убедить Сэйри поговорить со мной, Бек?
 – Я едва убедил ее поговорить со мной. Хафф подтолкнул его вперед.
 – Постарайся еще раз.
 – Мы не могли бы начать с чего-нибудь полегче? – через плечо спросил Бек. – С Чарльза Нильсона, например? Или с Третьего рейха?




 Глава 4


 – Вы играете?
 Сэйри повернулась. В оранжерею вошел Бек Мерчент, руки он засунул в карманы брюк. Он подошел к скамье, стоявшей у фортепьяно, с таким видом, словно ждал, что она подвинется и даст ему место. Но Сэйри не шевельнулась.
 – Мне любопытно, мистер Мерчент.
 – И мне тоже. Мне любопытно узнать, почему вы не называете меня Беком.
 – Откуда Хафф узнал, что я приехала на похороны? Ему кто-то сообщил о том, что я еду?
 – Он надеялся, что вы приедете, но никаких гарантий у него не было. Мы все разглядывали толпу, пытаясь обнаружить вас.
 – В церкви ни он, ни Крис не дали понять, что знают о моем присутствии.
 – Но они знали.
 – Что-то витало в воздухе?
 – Нечто подобное, полагаю. Родственные связи. – Он помолчал, будто ждал, что она рассмеется. Когда Сэйри промолчала, Бек снова заговорил: – Неужели вы и в самом деле полагали, что темные очки и шляпа помогут вам остаться незамеченной?
 – Я знала, что на похоронах будет много народу. Я надеялась затеряться в толпе.
 Бек помолчал, потом заметил:
 – Думаю, вы никогда не сумеете затеряться в толпе, Сэйри.
 Комплимент был изящным, полным многозначительности и недосказанности. Она на него не напрашивалась и не любила лести. Так что если Мерчент рассчитывал на игривое „спасибо“ с ее стороны, то его ожидало разочарование.
 – Если бы вы не надели шляпу, Хафф и Крис сразу же заметили бы вас, – сказал Бек. – Я бы заметил, а мы ведь даже не были знакомы.
 Шляпу Сэйри давно сняла – она давила на виски. Уйдя в оранжерею, Сэйри избавилась от заколки и распустила волосы. От влажного воздуха они снова стали виться, хотя обычно Сэйри не давала им такой возможности, высушивая феном и используя специальный бальзам для распрямления волос. Когда она проходила по коридору, то в одном из зеркал увидела свое отражение и поняла, что ее волосы снова превратились в непослушную гриву, как это бывало в юности.
 Солнечные лучи, проникавшие в оранжерею ее матери, высвечивали каждый завиток, играли бликами на волосах. И то, как Бек Мерчент рассматривал ее волосы, заставило Сэйри пожалеть, что она не сидит в густой тени.
 И еще ей не понравилось, что приходится запрокидывать голову, чтобы поговорить с ним. Альтернативой был разговор с пряжкой его брючного ремня. В любом случае она оказалась в невыигрышном положении. Намереваясь уйти, Сэйри скользнула к концу скамьи.
 – Прошу прощения.
 – Интересное имя.
 Она замерла и посмотрела на него через плечо.
 – Простите?
 – Сэйри. Кто вас так назвал?
 – Моя мать.
 – Это семейное имя?
 – Так звали ее бабушку по отцовской линии.
 – Мне нравится.
 – Спасибо. Мне тоже нравится.
 – Долгое время после того, как я стал работать на вашу семью, я не знал, как оно правильно произносится.
 – Как написано, так и произносится. Да и какое это имеет значение?
 – Очевидно, никакого.
 Сэйри снова сделала попытку уйти, но Бек помешал ей.
 – Вы так и не ответили на мой первый вопрос, Сэйри. На этот раз она повернулась к нему всем телом.
 – Вы пытаетесь казаться умным?
 – Нет, просто стараюсь поддержать разговор. Но что бы я ни сказал, вас все раздражает. Отчего это? Сэйри громко вздохнула и сложила руки на груди. – Я не помню вашего вопроса. Он кивком головы указал на фортепьяно: – Вы играете?
 – К сожалению, нет. Мама записала меня на уроки музыки, когда мне было восемь, и требовала, чтобы я занималась по часу каждый день. „Потому что молодая леди должна уметь играть на музыкальном инструменте“, – так она говорила. – Сэйри улыбнулась, вспоминая, как мать выговаривала ей за нежелание заниматься каждый день. – Мама пыталась обуздать меня, но в конце концов сдалась, объявив меня необучаемой. Для игры на пианино необходимы способности и самодисциплина, а ни того, ни другого у меня не оказалось.
 – В самом деле? – Бек сел рядом с ней, спиной к клавишам, бедро к бедру, лицом к лицу. – Вам не хватает самодисциплины?
 – Я говорю о том времени, когда мне было восемь, – Сэйри старалась говорить непринужденно. – С тех пор многое изменилось.
 – Надеюсь, не в ущерб необузданности. Рыжеволосая женщина с самодисциплиной – это потеря для общества.
 Сэйри не доставила ему удовольствия и не прореагировала на эти слова, а сказала:
 – Вы оправдываете мои ожидания. Я предполагала, что вы станете меня оскорблять.
 – Оскорблять? Я пытался сделать вам комплимент.
 – Вероятно, вам стоит почаще заглядывать в словарь.
 – Зачем?
 – Уточните, что значит комплимент.
 Сэйри встала, прошла через оранжерею и остановилась у портьеры, отделяющей буйство зелени от главного вестибюля, полного собирающихся уходить гостей. Многие останавливались и негромко выражали ей свое сочувствие.
 Среди прочих был и шериф Ред Харпер. За последние десять лет его лицо стало еще более худым и длинным, но Сэйри все равно узнала его. Она видела, как перед уходом шериф пожал руку Хаффу и Крису и о чем-то шептался с ними. Увидев это, Сэйри вспомнила, зачем она вернулась в этот дом, хотя поклялась никогда этого не делать.
 Бек Мерчент встал позади нее. Она почувствовала его близость. Сэйри спросила негромко, но внятно, чтобы он мог слышать ее:
 – Шериф Харпер сомневается, что Дэнни покончил с собой?
 – Давайте выйдем на улицу.
 Он взял ее под локоть, но она тут же повернулась к нему лицом и выдернула руку.
 – Лучше мы останемся здесь.
 Ее отказ определенно разозлил Бека, правда, голоса он не повысил:
 – Вы уверены, что нам стоит говорить об этом там, где нас могут подслушать?
 Они долго смотрели друг на друга, и это было схваткой характеров. И все-таки Сэйри вышла из оранжереи и, не оглядываясь, направилась в заднюю часть дома, уверенная в том, что Мерчент идет за ней следом. Когда они проходили через кухню, Селма, загружавшая посуду в посудомоечную машину, спросила, успели ли они поесть.
 – Я поем позже, – ответила Сэйри.
 – Я тоже, – поддержал ее Бек.
 Они уже выходили через заднюю дверь, когда услышали слова экономки:
 – Вам надо поесть. Силы вам еще понадобятся.
 Не думая о том, куда идет, Сэйри шла через вылизанную зеленую лужайку по направлению к реке. Глинистый берег позади дома часто служил ей убежищем в детстве. Она приходила, чтобы погрустить в одиночестве, если все получалось не так, как ей хотелось; сбегала из дома, когда атмосфера там накалялась, потому что Хафф был не в духе; пряталась от Криса, который обожал дразнить и мучить ее.
 Сэйри часами лежала под ветвями кипарисов и виргинских дубов, во власти тех эмоций, которые обуревали ее в тот момент. Она строила амбициозные планы на будущее или думала о том, как отомстит за нанесенную обиду. И не раз Сэйри мечтала о другой семье, где чаще смеются и реже ссорятся, где могут обнять друг друга, где меньше враждебности и где родители и дети по-настоящему любят друг друга.
 И вот теперь, оказавшись возле любимого места, Сэйри с разочарованием увидела, что заросли кустов, в которых она любила прятаться, исчезли и вместо них разбита клумба с бегониями. Красивые цветы, но в них не найти убежища маленькой девочке, искавшей утешения.
 А вот старые деревянные качели уцелели и по-прежнему свисали с толстой горизонтальной ветки одного из дубов. Веревки были толщиной с ее запястье. Доска пострадала от непогоды, но качели не сняли, и Сэйри обрадовалась этому.
 Она провела пальцами вверх и вниз по колючей веревке.
 – Не могу поверить, что они на месте.
 – Ваши качели? – Бек сел на противоположный конец доски.
 – Старый Митчелл… Я знала только его фамилию. Этот человек работал у нас садовником. Он повесил для меня качели и сказал, что эти канаты с пиратского судна, затонувшего у наших берегов во время страшного урагана. Вся команда погибла. Но духи пиратов так полюбили Луизиану, что решили остаться здесь, вместо того чтобы отправиться на небеса. Они все равно не получили бы в раю достойного места из-за их дьявольских деяний на земле. Так говорил старый Митчелл. Поэтому они прижились здесь. Раз в месяц в полнолуние привидения появляются и вступают в сделку с теми, кто наберется для этого храбрости.
 – И старый Митчелл был храбрым?
 – Если верить ему, то да, – улыбнулась Сэйри. – В обмен на пинту рома он получил золотой браслет, из которого сделал себе зубы. – Она засмеялась. – Я завидовала его золотым зубам и хотела такие же. Я устроила истерику, когда Хафф и Крис высмеяли меня, услышав, что я требую золотые зубы. А мама просто расстроилась.
 – К счастью, они не позволили вам поступить по-своему.
 – Действительно, к счастью. Как бы там ни было, старый Митчелл выменял на ром браслет и канаты. Он уверял, что объяснил капитану корабля, самому свирепому из пиратов, что канат пойдет на качели для мисс Сэйри. И ради меня пираты выкинули ему еще и кусок доски для сиденья. – Сэйри легко качнула качели.
 – Старик рассказал вам красивую сказку.
 – Я поверила каждому его слову. Он убедил меня в своем волшебном могуществе. Садовник говорил, что научился этому у одноглазой колдуньи вуду, живущей со своей пантерой на болоте. Митчелл носил на шее кожаный мешок со своим гри-гри. Но он ни за что не соглашался мне его показать, да и Селма пригрозила вышибить из него дух, если он это сделает.
 Сэйри провела немало дней, бродя за старым Митчеллом по всей усадьбе, пока он работал в саду. Она не отставала от него ни на шаг и наверняка ему мешала. Но садовник явно не возражал против ее компании и постоянной болтовни.
 – Старый Митчелл сердился на меня только тогда, когда ловил рыбу. Он всегда приказывал мне заткнуться, чтобы не распугать рыбу. А однажды он заметил меня вот на этом дереве, – Сэйри указала на могучий дуб, – и велел мне немедленно слезть, пока я не упала и не сломала себе шею. Несмотря ни на что, я считала его своим лучшим другом, что приводило в ужас мою мать и шокировало Селму. Иногда, закончив с работой по саду, садовник разрешал мне влезть в его тележку и катил меня до сарая с инструментами. Странно, – вдруг спохватилась она, – я не видела старого Митчелла на похоронах. Ему следовало быть там.
 – Садитесь, я вас раскачаю, – предложил Бек.
 И это предложение оторвало Сэйри от воспоминаний о детстве. Она почувствовала себя глупо из-за того, что разболталась.
 – Нет, спасибо, – сухо поблагодарила она.
 – Что ж, тогда вы можете раскачать меня.
 Бек сел на качели, взялся руками за веревки. Он улыбался Сэйри, в его глазах плясали солнечные зайчики, и она вдруг заметила, что они темно-зеленые, не только красивые, но и умные, проницательные. Сэйри так и не поняла, какое их качество раздражало ее больше всего.
 Пренебрежительно хмыкнув, она обошла качели и пошла к реке, медленно, но неуклонно двигавшейся к заливу. От мутного потока исходил морской соленый запах. С противоположного берега, шумно хлопая крыльями, сорвался пеликан.
 Под легким порывом бриза зашептались ажурные ветки кипарисов, затрепетали пряди испанского мха, но силы ветерка не хватило, чтобы расшевелить тяжелую листву виргинских дубов.
 Высокие каблуки Сэйри утонули в мягкой земле. Она сняла туфли и понесла в руке. Влажная земля приятно холодила ступни. Если бы не Бек, она бы улеглась на берегу.
 – Я что-то не так сказал? – спросил он. Сэйри обернулась к нему.
 – Не тратьте на меня свое обаяние, договорились? Это напрасно. Я выросла среди очаровательных мужчин и знаю, насколько фальшивым может быть обаяние. В моих глазах, мистер Мерчент, обаятельные мужчины давно потеряли привлекательность.
 – Называйте меня Бек. И что конкретно вы так не любите? Обаяние или мужчин?
 Качели еще не достигли самой большой амплитуды, но он по-настоящему раскачивался, и это буквально вывело Сэйри из себя.
 – Мне не нравитесь вы.
 – Вы меня не знаете.
 Она с горечью рассмеялась:
 – Я вас знаю. Вы в точности такой же, как они, – Сэйри махнула рукой в сторону дома.
 – То есть?
 – Вы бесчестный, безнравственный, жадный и самодовольный. Мне продолжать?
 – Не думаю, что мое эго вынесет продолжение, – сухо заметил Бек. – Мне лишь интересно узнать, каким образом вы сумели составить обо мне такое неблагоприятное мнение за такой короткий срок. Мы только что познакомились.
 – У меня было на это достаточно времени. Я читаю отчеты о работе компании, которые мне продолжают присылать, хотя я неоднократно просила вычеркнуть меня из списков.
 – Тогда почему вы их читаете?
 – Потому что мне любопытно посмотреть, на что способна моя семья, чтобы выколотить для себя лишний доллар.
 – Но вы же совладелица „Хойл Энтерпрайсиз“.
 – Я не хочу ею быть, – парировала Сэйри, повышая голос. – Я потратила год и тысячи долларов на адвокатов, чтобы выйти из числа совладельцев. Но ваши коварные махинации не позволили мне этого добиться.
 – Все эти махинации были законны.
 – В минимальной степени.
 – Но это считается. – Бек встал с качелей и подошел к ней. – Я работаю на Хаффа. Он хотел, чтобы вы оставались партнером в семейном бизнесе, и попросил меня потянуть за все ниточки, чтобы не дать вам выйти из дела. Я сделал только то, за что он мне заплатил.
 – Следовательно, нам известно, что вы за человек.
 – Хотите назвать меня продажным? – Он снизил голос до шепота. – Не думаю, что вам захочется поговорить об этом, Сэйри. Не так ли?
 Намек на два ее замужества, принесшие ей неплохие дивиденды, был ясен, и она рассердилась. Боли Сэйри не почувствовала. Больше никто не мог причинить ей боли.
 – У вас такие же грязные методы борьбы, как и у них.
 – Я сражаюсь ради победы.
 – Ну, разумеется.
 – А за что сражаетесь вы? – поинтересовался Бек.
 – За выживание, – резко ответила Сэйри.
 Пытаясь овладеть собой, она сделала глубокий вдох. Почувствовав, что пальцы сжались в кулак, Сэйри расслабила их, откинула назад волосы и облизала губы.
 Успокоившись, она заговорила снова:
 – Я сражалась, чтобы выжить. И я выжила. Я приехала сюда только ради того, чтобы проводить в последний путь моего брата Дэнни. Хотя я оплакиваю его смерть и всегда буду оплакивать… – Она осеклась и не сказала Беку, что будет винить себя за те два телефонных звонка Дэнни, на которые она не ответила. – Благодарение богу, он наконец вырвался из их лап. Надеюсь, он обрел покой. Но я хотела бы знать…
 Она замолчала, потому что Бек кончиками пальцев коснулся ее щеки и легко провел по ней. Потеряв дар речи, Сэйри смотрела на него с открытым ртом.
 – Москит.
 – О! Спасибо. – Она дотронулась до лица в том месте, где были его пальцы.
 – Не за что.
 Текли секунды, а Сэйри никак не могла сосредоточиться. Наконец она сказала:
 – Мне бы хотелось знать, как умер Дэнни.
 – Я бы все рассказал вам в воскресенье. Я несколько раз звонил в ваш офис. Вы не стали со мной разговаривать.
 – Я была не готова услышать это.
 Сэйри отказывалась говорить с ним по другой причине, и Бек понимал это. Но он не стал уличать ее во-лжи. Вместо этого Мерчент негромко ответил:
 – Он был убит выстрелом в голову. Не было… В общем, он ничего не почувствовал. Это была мгновенная смерть.
 Ей бы хватило и первой фразы. Все и так было достаточно плохо.
 – Кто нашел его?
 – Рыбаки с залива. У них кончился бензин. Они подплыли к дому, надеясь одолжить горючее. Машина Дэнни стояла возле двери, так что они решили, что в доме кто-то есть. Когда они зашли в бунгало, они увидели его.
 Сэйри постаралась не думать о той сцене, которую увидели рыбаки.
 – Полиция решила, что это самоубийство?
 – Сначала да.
 – Но у Реда Харпера появились сомнения?
 – Не у Реда. В его департаменте появился новый детектив, молодой человек по имени Уэйн Скотт. Ред направил его обследовать место преступления. Шериф решил, что это рутина. Заполнят бланк, поставят печать и спишут в архив. Дело будет закрыто, Дэнни превратится в учетную единицу. Но Скотт вернулся из бунгало и привез больше вопросов, чем ответов.
 – Например? Он считает, что это мог быть несчастный случай?
 – Скотт не уверен. Как я уже говорил, у него больше вопросов…
 – Вы уклоняетесь, мистер Мерчент, – нетерпеливо прервала его Сэйри. – Я уже большая девочка. Не говорите со мной так.
 – Помощник шерифа Скотт не откровенничал со мной, клянусь вам, – уверил ее Бек и наткнулся на скептический взгляд Сэйри. – Просто у меня такое чувство, что Скотт не на сто процентов уверен в правильности выводов коронера.
 Мерчент прислонился к дереву, согнул ногу в колене и уперся ступней в ствол. Он отвернулся от Сэйри и стал смотреть на канал, задумчиво стирая капли пота, выступившие у него на виске.
 Наконец Бек прервал затянувшееся молчание:
 – Очень недолго я работал в прокуратуре, пока не понял, что уголовное право не для меня. Я успел узнать, как думают полицейские. Первым делом они думают о преступлении. Это их первая версия. Я не знаю Уэйна Скотта, не представляю, чем он дышит. Не знаю, насколько он хорош в осмотре места преступления и насколько много у него опыта. Я встретился с ним только в воскресенье вечером, когда он пришел в дом вместе с шерифом Харпером и принес печальное известие. Пусть Скотт и совсем еще щенок, но явно агрессивный и пытливый. Возможно, он просто пытается произвести впечатление на своего нового начальника или хочет собрать улики, чтобы доказать, что Дэнни не кончал жизнь самоубийством.
 Сэйри внимательно слушала, следила за жестами Бека и поняла, к чему тот клонит. И она поняла, почему он прямо не скажет об этом. Альтернатива самоубийству или смерти по неосторожности была немыслимой.
 – Вы пытаетесь мне сказать, что, с точки зрения этого молодого детектива, Дэнни убили?
 Бек посмотрел на нее.
 – Прямо он этого не говорил.
 – А зачем ему искать улики и задавать вопросы? Мерчент пожал плечами.
 – Детектив в городе новичок. Проработал всего несколько недель и не знает…
 – …что моя семья каждый месяц дает на лапу шерифу и Харпер всякий раз отворачивается, когда Хойлы нарушают закон.
 – Хафф доплачивает шерифу, у того скромное жалованье.
 – Он дает ему взятки.
 – Субсидии Хаффа увеличивают количество денег в округе, – напряженно ответил Бек. – И поэтому не увеличиваются налоги.
 – Ну да, конечно. Хафф подкупает местных чиновников ради снижения налогов для населения.
 – Все получают выгоду от его щедрости, Сэйри.
 – Включая и вас.
 И вас. – Мерчент оттолкнулся от дерева, у которого стоял, и направился к ней. – Подскажите мне, не хотелось ли вам провести ночь за решеткой, когда Харпер поймал вас пьяной за рулем? Или когда вы купались голышом? Или трахались на столике для пикника в городском парке? Или когда вы бегали со своими приятелями наперегонки по Эванжелин-стрит, обкурившись наркотиков? И учтите, я вспомнил лишь минимум фактов из вашей бурной юности. Разве тогда вы не радовались тому, что Хафф выдает несколько ассигнаций Харперу каждый месяц, чтобы ваше сомнительное поведение оставалось безнаказанным? Не стоит отвечать. Ответ очевиден. Постарайтесь смотреть непредвзято, и вы увидите…
 – Я увижу, мистер Мерчент, как тщательно вы собирали доводы в пользу вашей продажности. Вот почему вы спокойно спите по ночам?
 Бек подошел достаточно близко, так что штанины его брюк касались ее голени. Как и на скамье у фортепьяно, он теснил ее. Ей надо было либо запрокинуть голову, либо отступить на несколько шагов, чтобы смотреть ему в лицо. Этого Сэйри делать не собиралась. Она не уступит ему ни пяди земли.
 Громким шепотом он произнес:
 – В последний раз прошу – называйте меня Беком. И если вам хочется узнать, как я сплю по ночам, то считайте, что я вас приглашаю. В любое время.
 Чтобы не ударить его, хотя у нее просто руки чесались это сделать, Сэйри отвернулась и направилась к дому.
 – Он умер.
 Она остановилась и оглянулась.
 – Старик Митчелл, – объяснил Бек. – Пару лет назад его нашли в его доме. Он был мертв уже несколько дней.
 Когда последние из гостей ушли, Хафф поднялся наверх в свою спальню, чтобы сменить черный костюм и крахмальную белую рубашку на более комфортную одежду.
 В коридоре, поравнявшись с комнатой Дэнни, он замедлил шаги, но не остановился и не заглянул в нее. Селма заперла ее, оставив все так, как было при Дэнни утром в воскресенье, когда он ушел в церковь. Вероятно, экономка будет ждать его указаний, чтобы открыть спальню, рассортировать вещи и решить, что оставить, а что отдать на благотворительность. Этим придется заниматься ей. Хафф не был уверен, что сможет когда-нибудь смотреть на то, что принадлежало младшему сыну, или дотронуться до его вещей.
 Он сожалел о том, что случилось, но что сделано, то сделано. Размышлять об этом было бы пустой тратой времени и сил, а Хафф никогда не тратил ничего впустую.
 Хафф переоделся и, спускаясь по лестнице, задержался у высоких стеклянных дверей, выходивших на балкон второго этажа. Он увидел Сэйри и Бека, стоявших в тени деревьев на берегу залива.
 Удивленный, он сунул в рот сигарету и остался стоять, так и не закурив, наблюдая за этой парой. Бек, судя по всему, выполнял его последнее приказание и явно старался изо всех сил. Отлично, Сэйри наконец встретила мужчину, достойного ее.
 Его дочь была вспыльчивой, горячей, несдержанной женщиной, но у Бека была хватка питбуля. Он не сдавался, хотя любой мужчина на его месте давно бы уже выбросил белый флаг еще после первого язвительного замечания Сэйри.
 За всю жизнь дочь не сделала ничего, не сказав сначала „нет“. Даже ее рождение превратилось в королевское сражение. Лорел рожала ее двенадцать часов, вдвое больше времени, чем сыновей.
 Сэйри, проявив темперамент, свойственный всем рыжеволосым, появилась из материнской утробы красная, с яростным криком, словно негодовала на полученную травму или на то, что с ее рождением не поспешили. И с тех пор с ней всегда были проблемы.
 Никакого сомнения, в эту минуту она дает прикурить Беку, хотя Хафф не мог понять, как тому удалось задержать ее на одном месте так надолго. Сэйри могла стоять и слушать то, что ей говорили, только если это ее интересовало. Но эти двое стояли очень близко друг к другу, явно поглощенные разговором или… друг другом.
 Эта мысль заставила Хаффа застыть на месте. Он посмотрел на них другим взглядом. Получится ли из них пара?
 Сэйри умна. Она отдавалась любому делу с абсолютной страстью. Но Хафф считал, что ее страстность должна распространяться и на те области отношений, которые сделают мужчину невероятно счастливым или хотя бы довольным, чтобы не замечать недостатков ее характера.
 Что же касается Бека… Что может не понравиться в Беке молодой женщине?
 Сквозь высокие стеклянные двери Хафф видел, как Бек подошел ближе к Сэйри. Она была выше среднего роста даже босиком, но Бек все-таки возвышался над ней. Они стояли так близко друг к другу, что Хафф на какое-то мгновение показалось, что Бек схватит Сэйри в объятия и поцелует.
 Но Сэйри развернулась и пошла к дому. Далеко она не ушла, потому что Бек сказал что-то такое, что заставило ее остановиться и обернуться к нему. И эти слова явно расстроили ее, потому что, когда его дочь снова направилась к дому, она почти маршировала, как солдат на параде.
 – Это, должно быть, забавно, – негромко хохотнул Хафф и пошел вниз, чтобы перехватить Сэйри в центральном холле. Он успел к тому моменту, когда она сердито толкнула двери кухни. Селма спешила за ней, уговаривая присесть и поесть.
 Но Сэйри ее не слушала. Она резко остановилась, увидев Хаффа. Экономка, всегда тонко чувствовавшая все подводные течения в семье, исчезла в кухне.
 Хафф напустил на лицо самое пугающее выражение, рассматривая дочь сверху вниз. Черное платье не скрывало ее фигуры, и он увидел, что она мало изменилась за прошедшие десять лет. Зрелость лишь придала лицу некоторую округлость. Теперь она была женщиной, а не девочкой.
 На похоронах в своей широкополой шляпе и черных очках она была похожа на кинозвезду в трауре или на убитую горем вдову главы государства. В ней появился класс, который ей мечтала привить Лорел, и сохранилось то же самое высокомерие, с которым она появилась на свет. Это провоцировало Хаффа и удивляло его.
 – Привет, Сэйри.
 – Здравствуй, отец.
 – Отец, значит? Обычно ты звала меня Хаффом.
 – Обычно я называла тебя намного хуже. Он вытащил сигарету изо рта и рассмеялся.
 – Насколько мне помнится, ты придумывала какие-то прозвища. Значит, ты собиралась уехать, не поговорив со мной?
 – Все, что я хотела тебе сказать, я уже сказала десять лет назад, когда уезжала из этого дома. За это время ничего не изменилось.
 – Хотя бы из уважения к Дэнни ты могла бы проявить любезность и поинтересоваться, как я себя чувствую, как справляюсь с горем.
 – Я не обязана быть любезной с тобой. Я тебя не уважаю. А что до твоего горя, то ты даже не приказал загасить на сегодня печи. Смерть Дэнни была трагедией, но в этой семье ничего не изменилось.
 – В твоей семье.
 – Я отказалась от моей семьи. Я не хочу иметь ничего общего ни с тобой, ни с Крисом, ни с литейным производством. Я приехала в Дестини только затем, чтобы попрощаться с Дэнни и проводить его до могилы. Мне следовало сообразить, что этого не надо делать, когда ты прислал за мной своего лакея.
 – Бек не взваливал тебя на плечо и не приносил тебя сюда насильно.
 – Нет, он оказался умнее. У него в запасе оказалась наживка, которую я проглотила. Он знал, что я не смогу не прийти. Твой план сработал. Я приехала. Но теперь я исполнила свой долг. Я отправляюсь на кладбище, а потом вернусь к себе домой.
 – Ты и так дома, Сэйри. Она рассмеялась, но невесело.
 – Ты никогда не сдаешься, так ведь, Хафф?
 – Нет, никогда.
 – Сделай себе одолжение хотя один раз. Признай, что на меня ты не имеешь никакого влияния. – Сложив большой и указательный пальцы, она показала ему кружок. – Ноль. Мне незачем тебя слушать. И не утруждай себя угрозами в мой адрес. Ты не сможешь придумать ничего страшнее того, что ты уже со мной сделал. Я больше тебя не боюсь.
 – Неужели?
 – Да.
 Он подошел к двери бильярдной и распахнул ее.
 – Докажи.




 Глава 5


 Как и Бек Мерчент несколькими минутами ранее, Хафф бросил ей вызов, перед которым она не могла устоять. Сэйри никогда не уступала. Она унаследовала эту черту от своего отца, нравилось ей это или нет.
 Признавая в душе, что, вероятно играет ему на руку, Сэйри пошла следом за отцом в бильярдную. Она же сказала, что больше его не боится. Возможно, Хафф этому не поверил, но это и не имело значения. Главное, что она сама в это верила. Ей незачем было доказывать Хаффу свое бесстрашие, требовалось доказать это самой себе.
 На расстоянии в две тысячи миль легко было уговаривать себя, что она полностью выздоровела и больше ее ничто не трогает. Единственным действенным способом проверить свой характер было встретиться лицом к лицу с врагом, который нанес почти смертельные удары. Только схватившись с Хаффом один на один, Сэйри докажет себе, что ее страх перед ним полностью прошел и отец больше не имеет над ней власти.
 Поэтому она пошла за ним в бильярдную. За исключением большого экрана телевизора, все в комнате выглядело как и прежде. Оглядываясь по сторонам, Сэйри пыталась вспомнить хоть что-нибудь приятное, связанное с этим уголком дома. Но ничего не приходило в голову. Для нее эта комната была связана только с неприятными воспоминаниями.
 Когда она была маленькой девочкой и вместе с братьями пыталась добиться внимания отца, ее сюда не пускали. Крис и Дэнни могли входить в это святилище в любое время, Хафф был им рад. А для нее лишь изредка делались исключения.
 Именно в этой комнате Хафф объяснил Сэйри и ее братьям, насколько тяжело больна их мать. Только она осмелилась спросить, умрет ли Лорел. И когда Хафф ответил утвердительно, они с Дэнни заплакали. Отец терпеть не мог слез. Он велел им заткнуться, вести себя как подобает взрослым, как подобает Хойлам. Хафф сказал им, что Хойлы никогда не плачут, и привел им в пример Криса. „Вы ведь никогда не видели его плачущим, верно?“ – спросил он тогда.
 Но Сэйри плакала в бильярдной еще раз. Она рыдала, истерически умоляя Хаффа не делать то, что он в результате все-таки сделал. Тот вечер она ему никогда не простит. С того дня она стала ненавидеть его.
 Шаги Хаффа гулко отдавались на паркете, когда он подошел к бару и предложил ей выпить.
 – Нет, спасибо, – отказалась Сэйри.
 Он налил себе виски.
 – Если хочешь, я прикажу Селме принести тебе поесть. Ей не терпится накормить тебя.
 – Я не голодна.
 – Даже если бы ты умирала с голода, ты не притронулась бы к пище, оплаченной „Хойл Энтерпрайсиз“, верно? – Он уселся в свое любимое кресло и смотрел на нее поверх стакана с бурбоном.
 – Начинаешь игру, Хафф? Решил посмотреть, кто из нас наберет больше очков? Словесная перепалка до тех пор, пока кто-нибудь из нас не запросит пощады? Если у тебя это на уме, то уволь. Я играть не хочу. Я больше никогда не буду играть в твои чертовы игры.
 – Твоей матери не понравилось бы, что ты ругаешься. Сэйри посмотрела на него, в ее глазах он прочитал обвинение.
 – Моя мать многого бы не одобрила. Не поговорить ли нам об этом?
 – Я вижу, тебе все еще нравится со мной пререкаться. Что ж, не могу сказать, что меня это удивляет. Честно говоря, я был бы разочарован, если бы ты разучилась огрызаться. – Хафф отклонился в кресле, нашарил спички и закурил сигарету. – Садись и расскажи мне о своем бизнесе.
 Сэйри села на один из парных диванов, разделенных кофейным столиком.
 – Дела идут хорошо.
 – Чего я терпеть не могу, Сэйри, так это ложной скромности. Если ты чего добилась, значит, заработала право кричать об этом. Я читал статью о тебе в „Кроникл“. Там был целый разворот с фотографиями, и говорилось, что ты любимый декоратор для сливок общества Сан-Франциско.
 Сэйри не спросила его, как он узнал о статье. Хафф был способен на все, даже на слежку. Вероятно, ему известно больше о ее жизни в Калифорнии, чем она подозревала. Возможно, для него собирал информацию Бек Мерчент.
 – Сколько ты заплатила тому старому педику, чтобы выкупить его бизнес? – спросил Хафф. – Держу пари, ты выложила немало.
 – Этот „старый педик“ был моим учителем и другом. Сэйри начала работать стажером у известного декоратора Кларка Макгвайра, когда еще посещала колледж. Получив диплом, она стала его сотрудником. Но Сэйри была не просто служащей, получавшей комиссионные от продажи того, что создавал ее босс. С самого начала Макгвайр готовил ее к тому, что его бизнес перейдет к ней.
 Кларк посылал ее в поездки: в Гонконге она закупала ткани, во Франции антиквариат. Он доверял ее инстинкту, ее деловому чутью и великолепному вкусу. У него в активе было сорок лет работы, отличные контакты, а Сэйри привнесла свежие идеи. Они составили отличную команду.
 – Когда Кларк решил уйти на покой, – продолжала она, – он сделал условия покупки оптимальными для меня.
 Под ее управлением бизнес разросся. За три года Сэйри расплатилась с долгами, хотя рассчитывала на вдвое больший срок. Но об этом она не упомянула, считая, что Хаффа ее финансовые дела не касаются.
 – Развешивание занавесок стало твоим бизнесом. Хафф намеренно принижал ее дело, но Сэйри не попалась на крючок.
 – Я люблю мою работу. Честно говоря, я работала бы даже бесплатно. К счастью, мое увлечение оказалось к тому же прибыльным.
 – Ты многократно приумножила вложения. – Хафф покрутил стакан, звякнули кубики льда. – Значит, твои замужества оказались в конечном счете не такими ужасными, правильно? Если бы я не настоял на составлении брачных контрактов, у тебя не оказалось бы денег, чтобы выкупить твой бизнес и заниматься тем, что ты любишь.
 Чтобы заговорить, Сэйри пришлось расслабить стиснутые челюсти.
 – Я заслужила компенсацию, Хафф.
 – Есть куда более неприятный способ зарабатывать на жизнь, – добавил Крис, входя в комнату. – Получать деньги, разводясь с богатыми мужчинами, в этом что-то есть. – Он уселся на диван напротив сестры и улыбнулся ей. – Это совсем не плохая карьера.
 Сэйри больше всего хотелось вскочить и выбежать из комнаты, но она знала, что этим лишь позабавит брата. Доставить ему удовольствие куда хуже, чем вытерпеть его ухмылку.
 – Ты, как всегда, невыносим, Крис. Но ты прав насчет прибыльности развода с богатыми мужчинами. Уверена, твоя бывшая жена с этим согласна.
 Ухмылка немного увяла, но Крис легко парировал:
 – Ты не знакома с фактами, Сэйри. Мэри Бет отказывается развестись со мной.
 Она и в самом деле решила, что отсутствие в доме жены Криса обусловлено тем, что их неспокойный брак наконец-то подошел к концу.
 – Тогда почему ее здесь нет?
 – Теперь моя жена живет в Мексике в доме над синим океаном. Мы там проводили отпуск. Как-то на пляже я выпил пару лишних „Маргарит“. А Мэри Бет никогда не упускала удобный случай. На следующий день я проснулся с жутким похмельем. Все шло согласно ее планам. Сначала она получила дом с прислугой, а потом заявила, что хочет жить отдельно. Пока ей не надоест, – добавил он, бросая взгляд на Хаффа.
 Сэйри не была знакома с невесткой, потому что Крис женился на Мэри Бет уже после ее ухода из дома. Но она считала, что за мучения с Крисом эта женщина наверняка заслужила роскошный дом на берегу Тихого океана. Сэйри сомневалась в том, что брак положил конец многочисленным интрижкам Криса.
 Пока Крис объяснял, почему отсутствует его жена, Хафф сидел в кресле и дымил сигаретой. Но он не расслабился. Он был на взводе. Сэйри поняла это, глядя, как крепко Хафф сжимает стакан с бурбоном. Костяшки его толстых пальцев побелели. Хойл-старший был явно недоволен семейным положением Криса, и вдруг Сэйри все поняла.
 – Детей у вас нет.
 Хафф завертел головой, как филин, переводя злобный взгляд с сына на дочь.
 – Пока нет, но еще не все потеряно, – ответил Крис. И тут же напряженное выражение лица сменилось улыбкой. Он смотрел мимо Сэйри. – Входи, Бек.
 – Я не хотел вам мешать.
 Она услышала его голос из-за своей спины и поняла, что Мерчент стоял у двери, но не обернулась.
 – Входи, пожалуйста, – сказал Хафф. – Мне не помешает передышка. От этого семейного собрания у меня уже мурашки по коже.
 Сэйри услышала, как Бек подошел ближе. Он обошел диван.
 – Хафф, приехал Ред Харпер.
 – Он уехал всего час назад.
 – Шериф вернулся, и на этот раз как официальное лицо. С ним Уэйн Скотт. Они хотят поговорить с нами.
 – О чем еще?
 Бек посмотрел на хмурое лицо Хаффа и спросил:
 – А вы как думаете?
 – Это надолго? – поинтересовался Крис. – Я устал от похоронной атмосферы и надеялся, что у меня еще будет возможность сегодня выйти и развеяться.
 Сэйри не поверила своим ушам. Какой эгоизм! Хотя чему она удивляется? Крис всегда в первую очередь думал о себе. Его интересовало только то, что касалось его лично, его планов, его желаний. Его эгоцентризм, поощряемый всепрощением Хаффа, не знал пределов и не исчез даже в день похорон брата.
 Не в силах дольше выносить его общество, Сэйри встала.
 – Я ухожу, а вы поговорите с Редом. – Посмотрев на Хаффа, она добавила: – Вне всякого сомнения, Дэнни был лучшим из нас. Я глубоко скорблю о его смерти. – Переведя взгляд на старшего брата, она добавила: – Крис… – Но больше ничего придумать не смогла. Любые слова были бы лицемерием. – Прощай. – Сэйри повернулась к Беку Мерченту. Ему она лишь коротко кивнула.
 Но когда Сэйри попыталась обойти его, он тронул ее за локоть.
 – Ред хотел бы, чтобы вы остались.
 Прежде чем Сэйри пришла в себя от удивления и заговорила, вмешался Крис:
 – Ей-то зачем?
 – Он не сказал.
 – Шериф должен был как-то объяснить свою просьбу, – возразила Сэйри.
 Мерчент посмотрел на нее с раздражением.
 – Я точно передал его слова. Шериф хочет, чтобы вы задержались. Мне впустить их, Хафф?
 – Это чертовски некстати. Мне, как и Крису, уже обрыдло думать и говорить о смерти. Меня тошнит. Но ничего не поделаешь. Лучше побыстрее с этим покончить. Приведи их, Бек.
 Сэйри не собиралась оставаться и намеревалась прямо заявить об этом шерифу Харперу. Бек вышел и почти сразу же вернулся, ведя старого шерифа и молодого детектива.
 Молодая женщина тут же бросилась в атаку.
 – Шериф Харпер, я хотела бы успеть на последний рейс из Нового Орлеана. У меня совершенно нет времени.
 Ред Харпер так и не переменил залоснившийся черный костюм, в котором он был на похоронах. Помощник шерифа был в стандартной форме, хотя и снял шляпу. Он озирался по сторонам, впитывая детали обстановки, такой же нетерпеливый, как скаковая лошадь на старте. Он выглядел слишком ретивым, как Бек Мерчент и описывал его.
 Шериф посмотрел на Сэйри.
 – Мне неприятно задерживать тебя, Сэйри, но помощник шерифа Скотт хотел бы задать тебе несколько вопросов.
 – Я ценю вашу скрупулезность, – Сэйри обращалась непосредственно к молодому офицеру. – Я восхищаюсь вашей добросовестностью, но у меня нет для вас никакой информации. Я здесь не живу и больше десяти лет не общалась с Дэнни.
 – Вы правы, мэм, но вы можете знать больше, чем вам кажется. – Его акцент выдавал в нем уроженца Техаса, а не Луизианы. – Вы не могли бы задержаться? Это ненадолго, обещаю.
 Сэйри неохотно вернулась на свое место на диване.
 – Бек, принеси стулья представителям закона, – приказал Хафф, не двигаясь из своего комфортабельного кресла. – А сам садись рядом с Сэйри.
 Шериф и его помощник уселись на принесенные Беком стулья, а он сам устроился бок о бок с Сэйри. Она посмотрела на Хаффа и заметила в его глазах знакомые искорки сатанинского веселья, вспыхнувшие в тот момент, когда он гасил спичку и бросал ее в пепельницу.
 Наконец он заговорил:
 – Ну что же, Ред, ты сам просил о встрече. Мы внимательно слушаем. Выкладывай, что у тебя на уме.
 Шериф откашлялся.
 – Вы знаете, что я нанял Уэйна на работу в качестве детектива. – Он говорил так, словно извинялся.
 – И что дальше?
 – Поэтому он, как детектив, осматривал твое бунгало, Хафф. Кое-что показалось ему странным. Некоторые факты никак не подтверждают того, что Дэнни покончил с собой.
 Хафф перевел взгляд на молодого помощника шерифа.
 – Например?
 Уэйн Скотт стремительно подался вперед и оказался на самом краешке сиденья, как будто давно дожидался возможности высказаться.
 – Выстрел из дробовика, который убил его…
 – Из дробовика? – воскликнула Сэйри.
 Когда Бек Мерчент сказал ей, что Дэнни умер от огнестрельного ранения в голову, она была уверена, что ее брат застрелился из пистолета. Сэйри не назвала бы себя специалистом по огнестрельному оружию, но знала, в чем разница между пистолетом и дробовиком, и представляла, какие повреждения они наносят.
 В зависимости от калибра и траектории выстрела пуля из пистолета, попавшая в голову, станет причиной смерти, да и картина будет не из приятных. Но это ничто по сравнению с выстрелом из дробовика.
 – Да, мэм, – торжественно ответил детектив Скотт. – У него не было шанса остаться в живых.
 – Не могли бы вы перейти к сути дела? – строго спросил Бек.
 – А дело в следующем, мистер Мерчент. На жертве были ботинки.
 Несколько минут все смотрели на Скотта с явным непониманием. Хафф среагировал первым:
 – Я не понимаю, к чему вы, черт побери, клоните, но…
 – Подождите, – Бек поднял руку, призывая Хаффа к молчанию, но смотрел он на Уэйна Скотта. – Мне кажется, я понимаю, что смущает помощника шерифа Скотта.
 Крис потянул себя за нижнюю губу и кивнул.
 – Он не может сообразить, как Дэнни нажал на курок. Скотт живо закивал головой.
 Верно. Я уже расследовал самоубийство в Карфагене, это в Восточном Техасе. Тогда мужчина спустил курок большим пальцем ноги. – Он смутился и посмотрел на Сэйри. – Прошу прощения, мисс Хойл, я излишне прямо выразился…
 – Я не упаду в обморок. И кстати, моя фамилия Линч.
 – О, простите. Я думал…
 – Все в порядке. Продолжайте, пожалуйста. Скотт обвел взглядом обращенные к нему лица.
 – Так вот, я собирался сказать, что в случае с мистером Хойлом все укладывается в схему самоубийства. Но я никак не могу понять, как он спустил курок. Это был настоящий цирковой трюк, учитывая длину стволов и… Вот что еще меня сбило с толку. Это была двустволка, и оба ствола были заряжены. Если вы собираетесь застрелиться из дробовика, то зачем заряжать оба ствола? Едва ли вам понадобится второй заряд.
 Никто не осмелился прокомментировать или ответить. Ред Харпер снова откашлялся.
 – Хафф, ты не помнишь, когда в последний раз видел именно этот дробовик? В шкафу с оружием я не вижу пустого места.
 Он кивком указал на стоящий в бильярдной угловой шкаф со стеклянными дверцами. Хаффу принадлежал целый арсенал огнестрельного оружия, включая несколько пистолетов, охотничьих ружей и дробовик, предназначенный для охоты на птиц. Все они были на своих местах.
 – Это был старый дробовик. Он никому из нас не нравился. И мы, образно выражаясь, отправили его на пенсию, держали в бунгало на всякий случай. Я не знаю, когда из него стреляли в последний раз.
 – Я знаю.
 Все повернулись к Крису. Если судить по его беззаботному виду, они могли говорить о чем угодно – о пропавшей перчатке, о погоде, о любой ерунде, но только не о ружье, убившем его брата.
 – Как-то в выходные мы оба ночевали в бунгало. Это было месяца три назад, верно, Бек? – Тот кивнул. – Ближе к ночи Фрито словно сошел с ума. Мы вышли на улицу, чтобы посмотреть, что случилось, и увидели рысь. Бек дважды выстрелил в воздух, чтобы напугать ее. Зверь убежал в заросли.
 Бек Мерчент продолжил рассказ:
 – На следующее утро я вычистил дробовик и смазал маслом, а потом повесил на крючки над дверью.
 – Вы перезарядили ружье? – спросил Ред.
 – Нет.
 – Что ж, кто-то это сделал, – констатировал Уэйн Скотт.
 – Вы проверяли отпечатки пальцев?
 На вопрос Сэйри помощник шерифа ответил предельно вежливо:
 – Да, мэм. Там были отпечатки Дэнни и отпечатки других людей. Вероятно, в числе последних там остались и ваши, – обратился Скотт к Беку.
 – Значит, вы знаете, что Дэнни держал в руках дробовик, – подвела итог Сэйри.
 – Да, мэм, только я не знаю, когда это было.
 – А на курке есть его отпечатки?
 – Со спускового крючка нам не удалось снять четких отпечатков, – ответил Ред Харпер. – №это тоже показалось нам странным. Если считать, что Дэнни последним прикасался к дробовику… – Он не закончил свою мысль.
 Хафф, молчавший до сих пор, явно потерял остатки терпения. Он встал с кресла, обошел его и встал перед Уэйном Скоттом, но обратился к шерифу Харперу:
 – Какого рожна ты позволяешь этому своему новичку-детективу втягивать нас во все это? Чтобы он отработал свою новехонькую форму? В этом дело? Если так, позволь, я найду ему занятие получше. Пусть патрулирует первый этаж моего завода и лупит по голове любого, кто только заикнется о вступлении в профсоюз. Так он с пользой проведет время на службе. А сейчас он тратит мое время и заставляет меня снова думать о том, о чем я думать больше не хочу. Дэнни мертв. Мы его похоронили. Конец истории.
 Он вытряс следующую сигарету из пачки.
 – Простите меня, мистер Хойл, но это еще не конец. Закуривая, Хафф смерил Скотта свирепым взглядом. Но молодой человек отважно продолжал:
 – Не только положение ружья рядом с телом мистера Дэнни Хойла заставляет задуматься. И не то, какой акробатический трюк ему пришлось проделать, чтобы спустить курок рукой, вложив при этом дуло в рот. Есть еще кое-что.
 Лицо молодого детектива покраснело. Сэйри не знала, от смущения или от усердия. Но парень не позволил всемогущему Хаффу Хойлу запугать себя, и за это его следовало уважать. Хотя Сэйри догадывалась, что после этого выступления дни Уэйна Скотта в местном департаменте полиции сочтены.
 – Что ж, давайте послушаем, что поставило тебя в тупик, – сказал Хафф.
 – Новообретенная религия вашего сына.
 Оказывается, сюрпризы еще не закончились. Сэйри посмотрела на Криса, потом на Хаффа, предполагая, что они рассмеются при упоминании о религиозности кого-то из Хойлов. Но их лица словно окаменели. Только складка между бровями Хаффа стала глубже.
 Она повернулась к Беку Мерченту, явно почувствовавшему ее изумление.
 – Совсем недавно Дэнни присоединился к религиозному братству…
 – Прикрывающихся Библией лжецов! – рявкнул Хафф.
 – Он разделял их верования и стал очень набожным, – продолжал Бек.
 – И давно это случилось?
 – Около года назад. Дэнни никогда не пропускал воскресную службу или вечернюю службу по средам.
 – Он стал просто занудой, – вмешался Крис. – Бросил пить, расстраивался, если мы поминали имя божье всуе. Стал просто придурком.
 – С чего все началось? Крис пожал плечами.
 – Вы не спрашивали?
 – Нет, Сэйри, мы спрашивали, – подчеркнуто вежливо ответил Крис. – Дэнни отказывался это обсуждать.
 – Мы не смогли проследить связь его увлечения религией с каким-то конкретным случаем, – объяснил Бек Мерчент. – Он не избежал чудом смерти, с ним не произошло ничего в подобном роде. Достаточно сказать, что Дэнни просто стал другим человеком в последние несколько месяцев своей жизни. Он радикально изменился.
 – К лучшему или к худшему? На ее вопрос ответил Хафф:
 – Это смотря с какой стороны взглянуть.
 Выражение его лица явственно указывало на его отношение к религиозности младшего сына, и Сэйри повернулась к помощнику шерифа.
 – Почему вы считаете, что вера Дэнни связана с его самоубийством?
 – Я спрашивал пастора и тех членов общины, кто разговаривал с Дэнни в воскресенье утром. Все, как один, заявили, что он был в прекрасном настроении, очень весел. На него словно снизошел Господь, так они говорили. Дэнни всем говорил, что они еще увидятся на вечерней службе. – Скотт по очереди встретился взглядом со всеми присутствующими и только потом добавил: – Кажется очень странным, что человек в таком состоянии духа пошел и застрелился.
 – Вы пытаетесь сказать нам, что его смерть лишь на первый взгляд кажется самоубийством? – уточнила Сэйри.
 – Не стоит говорить за Уэйна, Сэйри, – вмешался Ред Харпер, бросая неловкий взгляд в сторону Хаффа. – Он только хотел сказать…
 – Я говорю о том, что обстоятельства смерти Дэнни Хойла требуют продолжения расследования.
 – Медицинский эксперт округа не нашел ничего, что противоречило бы самоубийству.
 – Вы правы, мистер Мерчент, но причина смерти была очевидной. – Скотт посмотрел на Сэйри. – Я не стану пугать вас изложением того, что было написано в отчете патологоанатома. – И, обращаясь к Мерченту, он продолжил: – Причина смерти ясна, но неопределенным остается способ.
 – Способ смерти, – повторил Бек Мерчент и хмуро посмотрел на детектива. – Стволы дробовика были у Дэнни во рту. Едва ли можно говорить о случайном выстреле.
 – Я с вами согласен, – Скотт мрачно кивнул. – Мы спокойно можем вычеркнуть несчастный случай из нашего списка. И если мы считаем, что это не самоубийство, следовательно, это убийство.
 Ред Харпер сморщился, будто от боли. – И поэтому я задам вам следующий вопрос. Кто-нибудь из вас знает человека, который желал бы смерти Дэнни?




 Глава 6


 Полуденная жара доконала цветы, усыпавшие свежую могилу – Бутоны съежились, лепестки приобрели коричневый оттенок и вывернулись наружу, прижимаясь к стеблям, словно признавая поражение.
 Ветра не было, и густой дым из труб литейного завода повис над кладбищем густым серым облаком.
 Сэйри этот уродливый занавес казался саваном Дэнни. Она отправилась на кладбище, желая обрести хоть немного покоя, но после разговора с помощником шерифа Скоттом она понимала, что ей будет не так-то легко примириться с гибелью младшего брата.
 Из троих детей Хаффа Хойла Дэнни меньше всего походил на отца. У него были мягкие манеры, негромкий голос, и, насколько знала Сэйри, он никогда не совершил ничего дурного и не плел интриг.
 Когда они были маленькими, Дэнни всегда подчинялся Сэйри и Крису, лишь изредка оказывая символическое сопротивление, если его обижали. В конце концов он сдавался, особенно Крису, самому сильному из их троицы. К тому же хитрый Крис отлично знал, как управлять младшим братом. Дэнни всегда попадался в ловушки, устроенные Крисом, хотя тот часто очень жестоко подшучивал над ним.
 Сэйри была самой вспыльчивой из них. Но стоило ей сорваться на Дэнни, он выслушивал ее тираду спокойно и не держал на нее обиды за те неприятные слова, которые она ему наговорила.
 Однажды во время сильной истерики она зашвырнула в залив его любимый игрушечный грузовик. Дэнни расплакался, начал обзывать ее, приказал ей нырнуть и вытащить игрушку. Разумеется, она отказалась это делать, а вместо этого принялась рассказывать, не упуская красочных деталей, как его сияющая машинка будет ржаветь и разрушаться и никогда не попадет в Мексиканский залив.
 Дэнни рыдал несколько часов подряд, а потом впал в уныние. Когда Лорел потребовала объяснений, он не рассказал о том, что сделала Сэйри. Если бы младший брат на нее нажаловался, она бы считала, что поступила правильно Но ей все сошло с рук, и Сэйри долго мучилась чувством вины.
 Их мать не могла надышаться на Дэнни, потому что он был самым младшим. Сэйри помнила, как Хафф часто повторял, что Лорел вырастит из парня слюнявую девчонку если не прекратит его баловать. И несмотря на всю любовь и заботу Лорел, Дэнни сильнее всего желал добиться расположения отца.
 Крис получил это автоматически, по праву первородства Его характер и интересы оказались такими же, как у Хаффа Хойл-старший любил общество Криса, потому что тот был им самим в миниатюре.
 На Сэйри смотрели как на декоративную, но совершенно бесполезную принцессу их клана и относились к ней соответственно. Она была плохо воспитанным упрямым ребенком, постоянно пыталась настоять на своем, а когда ей это не удавалось, закатывала истерики. И если ее мать считала такое поведение неприличным для юной леди, отца это забавляло. Чем больше сердилась и кричала Сэйри, тем громче смеялся Хафф.
 Дэнни оставался послушным и незаметным, поэтому ему не доставалось внимания Хаффа.
 Когда Сэйри немного подросла, она поняла это, но в то время ей не хватало ума и проницательности, чтобы проанализировать ситуацию. Только теперь, став взрослой, она понимала, насколько больно было Дэнни от того, что Хафф вспоминал о нем в последнюю минуту, что он всегда оставался самым далеким от отца младшим сыном.
 Семья продолжала жить по своим законам и перед смертью Дэнни. Крису все сходило с рук, он оставался наследником, неспособным, в глазах Хаффа, сделать что-то не так. Сэйри Хафф считал колючкой в боку, потому что она сама отвергла отца. Дэнни же оставался послушным отпрыском, всегда поступавшим так, как ему велели. Он никогда не прекословил, на него всегда можно было положиться, но его почти не замечали.
 Неужели существование в роли человека-невидимки могло заставить Дэнни покончить с собой?
 Если он действительно покончил с собой…
 Сэйри вытащила розу из букета и поднесла к губам. Слеза докатилась по ее щеке. Как несправедливо, что самый мягкий, самый безобидный из них умер молодым и его смерть была насильственной. Если Уэйн Скотт сумеет это доказать, значит, Дэнни убили.
 – Мисс Линч?
 Сэйри обернулась и увидела в двух шагах от себя молодую женщину.
 – Я не хотела напугать вас, – сказала она, извиняясь. – Я думала, вы слышали, как я подошла.
 Сэйри покачала головой:
 – Я задумалась.
 – Я не хотела бы вам мешать. Я могу вернуться попозже. Я хотела прийти… Я хотела попрощаться с ним.
 Женщина была примерно одного возраста с Сэйри, может быть, на пару лет помоложе, и изо всех сил старалась не расплакаться. Сэйри вспомнила, что видела ее на поминках, но их никто не представил друг другу.
 – Меня зовут Сэйри Линч, – сказала она и протянула молодой женщине руку.
 – Я знаю, кто вы. Я видела вас на поминках. Кто-то указал мне на вас, но я бы в любом случае вас узнала, потому что видела ваши фотографии.
 – В доме есть только старые снимки. Я изменилась.
 – Да, но ваши волосы остались прежними. И потом, Дэнни показывал мне статью о вас, она была напечатана совсем недавно. Он очень гордился тем, что вы делаете. – Она рассмеялась, и Сэйри удивилась мелодичности ее смеха. – Когда я сказала, что вы очень изысканная и элегантная женщина, Дэнни ответил, что внешность обманчива и что вы были настоящей озорницей. Но он произнес это с такой нежностью!
 – Как вас зовут?
 – О, простите, я не представилась. Джессика Дебланс. Я… Я была другом Дэнни.
 – Давайте присядем, – предложила Сэйри, указывая на бетонную скамью под деревом недалеко от могилы.
 Они прошли туда. Миниатюрная и очень хорошенькая Джессика Дебланс была в льняном платье хорошего покроя Светлые волосы падали ей на плечи мягкими волнами.
 Женщины сели на скамью. По молчаливому согласию они долго сидели молча и смотрели на могилу. Джессика тихо сморкалась в платок. Повинуясь инстинкту, Сэйри обняла ее за плечи. Почувствовав прикосновение, Джессика за тряслась от рыданий.
 У Сэйри на языке вертелось множество вопросов, но он, не торопилась их задать, выжидая, пока Джессика успокоится. Рыдания стихли, молодая женщина пробормотала извинения.
 – Не стоит извиняться. Я рада, что у моего младшего брата был кто-то, кто любил его настолько, чтобы оплакивать его уход в присутствии совершенно постороннего человека. Судя по всему, вы были очень хорошими друзьями.
 – Видите ли, мы собирались пожениться. – Джессика вытянула вперед левую руку, и Сэйри с изумлением увидела круглый солитер на тонком платиновом ободке.
 – Красивое кольцо.
 И оттого, что скромное кольцо представляло собой объяснение в любви, на какое был способен только Дэнни, Сэйри стало жаль молодую женщину. Она сердилась на Хаффа и Криса. К невесте Дэнни следовало отнестись как к члену семьи. А Джессикой явно пренебрегли.
 – Простите, что я не поговорила с вами на поминках, Джессика. Я не знала, что Дэнни помолвлен. Никто не сказал мне об этом.
 Может быть, Дэнни именно поэтому звонил ей.
 – Никто не знал о нашей помолвке, – объяснила молодая женщина. – Никто из вашей семьи, я имела в виду. Дэнни не хотел, чтобы его отец и брат узнали обо мне до нашей свадьбы.
 Несмотря на то что Сэйри, казалось, уже знает ответ, она задала вопрос:
 – Почему?
 – Ему не хотелось, чтобы они вмешивались. Дэнни считал, что отец и брат не одобрят его выбор.
 – Это смешно. Почему бы им не одобрить вас? Женщина снова рассмеялась, но печально.
 – У меня нет денег, мисс Линч.
 – Пожалуйста, называйте меня Сэйри.
 – Мой отец работает на заводе „Табаско“ в Нью-Айберии, а мать домохозяйка. Они скопили достаточно денег, чтобы мы с сестрой могли учиться в колледже. Мы их радость и гордость, потому что работаем в начальной школе учительницами.
 – У них есть полное право гордиться вами, и не думайте, что я говорю снисходительно. Как вы познакомились с Дэнни?
 – Я преподаю в третьем классе и еще работаю добровольной помощницей в библиотеке. Как-то вечером Дэнни зашел выбрать книгу, и что-то его заинтересовало. Время приближалось к закрытию. Мне пришлось попросить его уйти. Дэнни взглянул на меня и смотрел очень долго, а потом сказал: „Я уйду, но только в том случае, если вы выпьете со мной чашку кофе“.
 Джессика приложила руку к щеке, словно воспоминание об этой встрече заставило ее покраснеть.
 – И вы пошли?
 – Выпить кофе? Да. – Джессика тихонько рассмеялась. – Мне не следовало этого делать. На меня это совершенно не похоже. Я никогда не хожу пить кофе с мужчиной, с которым едва познакомилась. И все-таки я это сделала. – Ее взгляд снова упал на цветы на могиле. – Мы разговаривали несколько часов. Прежде чем мы попрощались, Дэнни попросил меня встретиться с ним в следующие выходные. К субботе я уже знала, что он сын Хаффа Хойла, и испугалась. Я начала придумывать отговорки, чтобы не пойти на свидание. Но Дэнни так мне понравился, что я все-таки пошла. Мы отправились ужинать в маленький ресторанчик на полдороге к Новому Орлеану. Дэнни сам его выбрал, и ресторан оказался замечательным. Но я поняла, к чему вся эта секретность, и не возражала. Мне не очень хотелось иметь дело с вашей семьей. – Джессика быстро повернулась к Сэйри. – Надеюсь, я вас не обидела.
 – Разумеется, нет. Я сама не люблю иметь дело с Хойлами. Я лучше вас знаю, насколько мы испорчены.
 Джессика Дебланс печально улыбнулась:
 – Дэнни не был испорченным.
 – Нет, он не был.
 Ваш младший брат работал на предприятии и отлично выполнял свою работу, но его сердце к этому не лежало. Он не принимал философию управления, которую исповедовали ваши отец и брат. У него было много разногласий с ними. Ему просто было трудно выступить против них. Привычки, укоренившиеся с детства, непросто переломить. Хотя он становился храбрее.
 Сэйри решила обдумать это заявление позднее. Интересно, как Дэнни проявлял свою новообретенную храбрость?
 – И как давно вы помолвлены?
 – Две недели.
 – Две недели? – удивленно воскликнула Сэйри.
 – Верно, – Джессика непреклонно вскинула голову. – Они говорят, что Дэнни покончил с собой. Он этого не делал. Я знаю, что он не убивал себя. Мы строили планы, как будем жить дальше, обсуждали, чего нам хочется. Мы выбрали имена нашим будущим детям. Дэнни не совершал самоубийства. Он бы счел это грехом.
 Слово „грех“ вызвало следующий вопрос Сэйри:
 – Вы с Дэнни посещали одну церковь?
 – Да. После нашего второго свидания я пригласила его пойти со мной. В то воскресенье я пела соло в церковном хоре во время богослужения.
 Значит, молодая женщина обладала певческими данными. Понятно, откуда у нее такой музыкальный смех.
 – Дэнни не хотел идти, – вспоминала Джессика. – Он сказал, что Хафф – так он обычно называл вашего отца – с презрением относится к религии. Но я ответила, что не смогу с ним встречаться, если он не будет верить в бога так, как я. И я говорила серьезно. – Она застенчиво улыбнулась. – Дэнни был тогда так влюблен, что согласился пойти со мной в то воскресенье. И с первого же раза он понял, что в его жизни не хватало именно господней любви. Он осознал это и стал другим человеком.
 По этому вопросу с Джессикой согласились бы Хафф, Крис и Бек Мерчент, хотя они связывали перемены в характере Дэнни с внезапным помутнением рассудка, а не с религиозным обновлением. Для них это были перемены к худшему, а не к лучшему.
 – Думаю, вы были очень добры к моему брату, Джессика. Я рада, что Дэнни познакомился с вами, и благодарна вам за то, что вы его любили.
 – Я не могу принять вашу благодарность. – Голос Джессики дрогнул, и она снова поднесла к глазам платок. По ее щекам покатились слезы. – Я любила Дэнни всем сердцем. Как я это вынесу?
 Пока она плакала, Сэйри обнимала ее за плечи. Ей самой хотелось плакать, но она оплакивала бы не только Дэнни, но и Джессику. Ее младшему брату было уже все равно, а сердив молодой женщины разрывалось от горя, и только время могло залечить эту рану.
 В жизни происходят и такие события, которые, как кажется, невозможно пережить. У человека нет даже уверенности в том, что он этого хочет. Несчастья причиняют такую боль, что легче умереть, чем жить в невыносимых страданиях.
 Сэйри знала, как это бывает. Она не забыла, каково это, когда сердце болит так, что хочется умереть. Ничто не могло облегчить ее боль. Но инстинкт выживания творит чудеса. Сердце продолжает биться и после того, как пропадает желание жить. Человек делает новый вдох, когда исчезает желание дышать. Человек продолжает жить.
 Сэйри не винила невесту Дэнни за безутешное горе, но и не пыталась утешать ее. Она просто продолжала обнимать ее и обнимала бы всю ночь напролет, если бы потребовалось, потому что, когда горевала она сама, ее обнять было некому.
 В конце концов Джессика перестала плакать.
 – Дэнни не хотел бы, чтобы я плакала. – Она вытерла глаза и высморкалась. Взяв себя в руки, она добавила: – Я не принимаю вывод коронера.
 – Может быть, вам станет немного легче, если вы узнаете, что не одиноки в этом. Полиция тоже задает непростые вопросы.
 Сэйри пересказала разговор с шерифом Харпером и детективом Уэйном Скоттом. Она привела все подробности, которые сумела запомнить.
 Джессика некоторое время размышляла над ее словами, потом сказала:
 – Этот детектив работает на Реда Харпера?
 Я знаю, о чем вы подумали. О том, что Харперу платит Хафф. И все-таки помощник шерифа Скотт преисполнен решимости продолжать расследование.
 Молодая женщина задумчиво прикусила нижнюю губу.
 – Последнее время Дэнни что-то тревожило. Но когда я спрашивала его, он отшучивался. Говорил, что беспокоится о том, что не сможет содержать меня. Или что его волнует, не стану ли я толстой и уродливой после свадьбы. И буду ли я его любить, если он облысеет. Все в таком духе. Я начинала думать, что зря беспокоюсь. Но теперь у меня другое мнение. Я слишком хорошо знала Дэнни.
 – И он ни разу даже не намекнул, что его тревожит?
 – Нет, но что-то определенно было.
 – Настолько серьезное, что он решил уйти из жизни? – мягко предположила Сэйри.
 – Дэнни не причинил бы мне такой боли, – стояла на своем Джессика. – Он бы не оставил меня мучиться вопросами, почему он так поступил и что я могла сказать или сделать, чтобы не допустить этого. Дэнни никогда бы не взвалил мне на плечи такую ношу. Нет, Сэйри. Я никогда не поверю, что ваш брат застрелился. – Помолчав, Джессика заговорила снова: – Правда, я должна признать, что альтернатива представляется мне немыслимой. Дэнни ни в чем не был виноват. Даже рабочие с завода, которые не слишком жалуют Хойлов, его любили.
 – Наверняка не все, Джессика. Дэнни руководил отделом кадров, он нанимал и увольнял, следил за выплатой страховок, за зарплатой. Он мог кого-то обидеть и не подозревать об этом.
 – Дэнни лишь выполнял распоряжения Хаффа. Ваш отец настоящий феодал, но я уверена, что рабочие знали об этом.
 Все может быть, решила Сэйри. Только человек по натуре мстительный мог и не сделать различия между отцом и сыном.
 – Вы знаете Бека Мерчента? – спросила Сэйри.
 – Я знаю, кто он такой. Все знают. Он главный цепной пес на предприятии. Их с Крисом водой не разольешь.
 – И они настолько хорошие друзья?
 – Неразлучные.
 Сэйри приняла к сведению эту информацию. Значит, все, что говорится Беку, сразу доходит до Криса. А Джессике она сказала:
 – Так вот, когда шериф Харпер спросил, не знаем ли мы, кто мог желать смерти Дэнни, мистер Мерчент ответил за всех нас, сказав то, что мы все думали. За прошедшие годы у Хойлов появилось много врагов в городе. Если бы кто-то захотел отомстить, то Дэнни был бы самой легкой мишенью, потому что он был совершенно беззащитным.
 Джессика подумала и ответила:
 – Полагаю, это так. Но мне больно думать, что Дэнни расстался с жизнью, потому что кто-то затаил злобу против семьи за деяния, к которым Дэнни не имел никакого отношения.
 – Согласна с вами. – Сэйри поколебалась, потом все-таки поинтересовалась: – Вы намерены рассказать Крису и Хаффу о вашей тайной помолвке?
 – Нет, ни в коем случае. Мои родители знали об этом, потому что Дэнни просил у них моей руки. Кроме мамы с папой и сестры, об этом больше никто не знал. Даже в моей школе ничего не было известно. Мы встречались только за пределами города. Даже в церкви мы всегда держались вдалеке друг от друга. Я не вижу причин объявлять о нашей помолвке теперь. Кроме неприятного разговора с вашим отцом и братом, я ничего от этого не жду. А у меня нет ни желания, ни сил вести подобную беседу. Я хочу думать о Дэнни, а не о них. Я хочу сохранить о наших отношениях только светлые воспоминания, а они наверняка сделают или скажут что-то, чтобы очернить их.
 – Как это ни печально, я с вами согласна, – заметила Сэйри. – Думаю, вы приняли правильное решение. Не давайте им возможности обидеть вас, вам и без того слишком больно. Хотя они много потеряют оттого, что не познакомятся с вами. – Сэйри сжала руку Джессики. – Я рада, что мы с вами встретились. Мне стало легче, когда я узнала, что Дэнни был счастлив последний год жизни.
 Сэйри решила уйти, чтобы Джессика могла побыть одна У могилы. Они обменялись номерами телефонов и попрощались. Сэйри пообещала держать молодую женщину в курсе того, как продвигается расследование.
 Джессика упрямо, что так не вязалось с ее хрупкой внешностью, повторила:
 – Неважно, к какому выводу придет этот помощник шерифа Скотт. Я знаю, что Дэнни не убивал себя. Он бы не оставил меня. Кто-то его убил.




 Глава 7


 Ресторан-закусочная „Дестини“ изменился с тех пор, когда Сэйри заходила туда в последний раз. Хромированные стулья вдоль стойки сменили красные сиденья на бирюзовые. В кабинках появились новые столы, покрытые пластиком. Они тоже были бирюзовыми, возможно, для того, чтобы дополнить ярко-розовую простеганную обивку сидений.
 Судя по всему, владельцы „Дестини“ считали такую цветовую гамму в духе Майами-Бич ретроимитацией классического стиля ресторанов-закусочных в стиле вагонов-ресторанов пятидесятых годов. Но они добились лишь того, что заведение стало выглядеть пародией.
 Компакт-диски сменили пластинки-сорокапятки в музыкальном автомате, но он хотя бы остался на месте. И хотя обстановка изменилась радикальным образом, из меню не исчезли прежние высококалорийные блюда, полные вредного для сосудов холестерина.
 Сэйри сделала заказ и расслабилась, прислонившись к виниловой спинке скамьи, потягивая ванильную колу. Уже в который раз она спрашивала себя, что делает в этом месте, почему она не уехала в Новый Орлеан, чтобы этим же вечером вылететь в Сан-Франциско.
 Вместо этого она с кладбища поехала в лучший из двух мотелей Дестини под названием „Приют“ и сняла там комнату. Потом, решив, что проголодалась, Сэйри отправилась ужинать. Возможно, ей просто не сиделось на месте.
 К концу последнего дня рабочей недели после привычного вечернего многолюдья ресторан-закусочная был почти пуст. И это соответствовало настроению Сэйри. Ей требовалось обдумать все, что произошло за день.
 Хорошо, что она выбрала именно это время для поездки на кладбище. Появись она там на полчаса раньше или позже, она бы не познакомилась с Джессикой Дебланс и не узнала, как счастлив был с ней Дэнни. Разговор с женщиной, любившей его, стал для Сэйри неожиданным подарком.
 Но помолвка Дэнни оказалась главным аргументом против его самоубийства. Теперь, когда у Сэйри была эта информация, она гадала, как ею распорядиться.
 Правда, она так и не поняла, почему младший брат позвонил ей впервые за десять лет. Собирался ли он поделиться с ней хорошими новостями, подвести черту под их отношениями перед самоубийством или спросить ее совета по проблеме, с которой он столкнулся? Сэйри этого уже не узнает, и этим ей мучиться всю оставшуюся жизнь.
 – Привет, Рыжик.
 Сэйри отвлеклась от своих мыслей и обернулась, полагая, что в ресторан заглянул кто-то из старых знакомых. Но у ее кабинки стоял мужчина, которого она никогда раньше не видела. Он явно решил, что удачно пошутил, потому что довольно скалился.
 Кивком он указал на ее стакан с колой:
 – Пьешь в одиночку?
 – И мне это нравится, – Сэйри отвернулась, надеясь, что парень поймет намек и уйдет.
 Он не понял.
 – Откуда тебе знать? Ты же еще не выпивала со мной.
 – И не собираюсь.
 – И не со-би-ра-юсь, – передразнил он. – Ты, видно, высоко летаешь в этом твоем Фриско.
 Сэйри сурово посмотрела на него.
 – Ага! Гадаешь, откуда я тебя знаю? Кто ж тебя не знает, мисс Сэйри Хойл? Разве я мог забыть эти рыжие волосы или… – Его глаза скользнули вниз по ее фигуре. Он решил, что это получилось сексуально. – Ты отлично сложена. Но ты нахваталась плохих привычек в Калифорнии. Ладно, там все так высокопарно выражаются, так что я тебя прощаю. – Он нагнулся к Сэйри и снизил голос до шепота: – Держу пари, у тебя такая же славная попка, как в шестнадцать лет, когда ты скакала с болельщицами по краю футбольного поля и высоко вскидывала ножки. Я от тебя прям торчал каждую пятницу. Ждал этого всю неделю.
 – Очаровательно, – взгляд Сэйри оставался ледяным. – А теперь, может быть, вы оставите меня в покое?
 Вместо этого мужчина уселся напротив нее. Она потянулась за сумочкой, чтобы уйти, но он схватил ее за руку. Сэйри попыталась вырваться, приговаривая:
 – Отпустите меня! Что вам от меня нужно?
 – Я всего лишь решил поболтать с тобой по-дружески, – вкрадчиво произнес он. – Мы же с тобой не чужие. Разве ты меня не помнишь?
 Сэйри не желала разговаривать ни дружески, ни как-то иначе с этим типом с длинными волчьими желтыми зубами, редкой желтоватой бороденкой и огромными ушами. Но ей также не хотелось бороться с ним и привлекать к себе внимание остальных немногочисленных посетителей.
 Чтобы не выставлять себя на посмешище, Сэйри решила сохранить в тайне от Хаффа и Криса свое присутствие в городе. Родственники считали, что она уехала в Новый Орлеан, как и собиралась. Новость о том, что она схватилась врукопашную с каким-то ублюдком в забегаловке, быстро дойдет до их ушей. То-то они повеселятся.
 Она постаралась взглядом сбить с нахала спесь.
 – Я не знаю, кто вы, и не желаю этого знать. Если вы немедленно не отпустите мою руку, то я…
 – Что? – глумливо поинтересовался он, крепче сжимая ее запястье. – Что ты сделаешь, если я тебя не отпущу?
 – Она сломает твою чертову шею. А если она этого не сделает, то я ей помогу.
 У ее незваного соседа по столу отвисла челюсть, когда он поднял глаза. Она обернулась и увидела Бека Мерчента, лениво прислонившегося к стенке ее кабинки. Он стоял почти в той же позе, что и утром на кладбище, когда уговаривал ее заехать на поминки. Он и теперь непринужденно улыбался, только его глаза оставались холодными, подтверждая серьезность угрозы.
 Мужчина явно струсил, хотя он и пытался не сдаваться.
 – Кто ты такой, что позволяешь себе вмешиваться?
 – Я тот, кто сломает тебе шею.
 – Однажды я тебе уже надрал задницу. Ты, кажется, успел об этом забыть. Что ж, с удовольствием освежу твою память.
 Ушастый блефовал. Даже Сэйри, не будучи специалистом по кулачным боям, поняла это.
 – Отпусти ее, – последовал твердый приказ Мерчента, – немедленно.
 Мужик отпустил Сэйри, вылез из кабинки и сказал, ухмыляясь:
 – Ты, как и все Хойлы, всегда считала себя самой крутой.
 Сэйри не стала отвечать ему, лишь посмотрела вслед, когда он вернулся к своим приятелям в самую дальнюю кабинку ресторана и те принялись высмеивать его поражение. Потом она перевела взгляд на Бека Мерчента.
 – Я бы сама справилась с ситуацией.
 – Запомните эту мысль.
 Прежде чем она успела ответить, Бек вернулся к двери ресторана, открыл ее и негромко свистнул. Крупная собака выпрыгнула из кузова пикапа и бросилась к нему.
 – Отправляйся на кухню, пусть тебя там покормят.
 Золотистый ретривер побежал к распашным дверям, ведущим на кухню, и носом толкнул их. Сэйри услышала, как персонал приветствует пса радостными возгласами.
 – Это и есть Фрито? – спросила она.
 – Как вы узнали?
 – Крис говорил о нем.
 – Ах да, вечер в бунгало, рысь.
 – Я так и подумала, что Крис говорил о собаке. – Она посмотрела в сторону кухни. – Не сомневаюсь, Фрито здесь завсегдатай.
 – И я тоже. Вас я здесь ни разу не встречал и, честно говоря, шокирован. В доме вы всем дали понять, что вам не терпится вернуться в Сан-Франциско.
 – Я побывала на кладбище, и ехать в аэропорт оказалось уже поздно. Поэтому я решила переночевать в городе и вернуться домой завтра.
 Бек не стал комментировать ее планы и лишь спросил, сделала ли она заказ.
 – Да, я заказала чизбургер.
 Мерчент окликнул повариху, которую было видно через открытую арку за стойкой:
 – Грэйди, пожалуйста, мне то же, что и ей.
 – Скоро будет готово.
 Бек снова устроился в кабинке.
 – Так что вы там говорили насчет того, что сами справитесь со Шлепой Уоткинсом?
 – Уоткинс! – вдруг вспомнила Сэйри. – Вот откуда мне знакомо его лицо. Известный бузотер. Он учился в нашей школе, был на несколько классов старше. Думаю, он не раз оставался на второй год. Однажды его отстранили от занятий, потому что он подсматривал за девочками в раздевалке.
 – Шлепа и остался бузотером. Я слышал от Криса, что его недавно выпустили условно-досрочно. Когда я остановился у ресторана, то через окно увидел вас. Мне показалось, что вам нужна помощь.
 – В этом месте я должна сказать: „Спасибо, что спасли меня“?
 Бек засмеялся, посмотрел на подошедшую официантку и подмигнул ей, когда та поставила перед ним стакан с колой.
 – Ты не забыла положить лимон, Молли, хотя я и не просил. Спасибо.
 – Как я могла забыть, – девушка игриво улыбнулась ему.
 – Ты знакома с Сэйри Линч?
 Женщины улыбнулись друг другу. Официантка понизила голос и сказала:
 – Этот Шлепа Уоткинс провонял все заведение. Давай я вытру твой столик, Бек.
 – Спасибо, все в порядке.
 – Им не следовало выпускать его на свободу.
 – Он скоро вернется в тюрьму, вот увидишь.
 – А пока лучше бы ему и его дружкам найти себе другое место для посиделок. Бургеры скоро будут готовы. Рада была познакомиться, – кивнула она Сэйри и отошла. Девушка явно была неискренна: ей совсем не хотелось оставлять Сэйри наедине с Беком Мерчентом.
 Скорее всего, не только официантка из „Дестини“ потеряла голову из-за Бека, и Сэйри понимала, почему. Он выглядел очень сексуально – зеленоватые, словно вода в омуте, глаза, светлые густые волосы, улыбка, подсказывающая, что он мог уговорить женщину на что угодно. А потертые джинсы и свободная рубашка, в которые он переоделся, делали его по-домашнему уютным. Правда, Бек отлично смотрелся и в строгом официальном костюме на похоронах.
 Упаковка в общем и целом была, безусловно, привлекательной.
 Но то же самое можно было сказать и о Крисе. Он тоже умел носить вещи. Старший брат Сэйри был хорош собой, как кинозвезда. Но многие змеи столь же красивы, сколь и ядовиты. Крис был гадиной, жалившей даже тогда, когда очаровывал.
 Сэйри доверяла Мерченту не больше, чем Крису, скорее даже меньше. Крис таким родился, а Беку платили за его гнусности.
 – У Селмы будет разбито сердце, если она узнает, что мы пришли ужинать сюда после того, как она весь день пыталась накормить нас, – заметил Бек.
 – Она любит нас, хотя мы этого и не заслуживаем. Селма всегда нас любила.
 Бек сложил руки на столе перед собой и подался к Сэйри.
 – Почему вы считаете, что не заслужили любви?
 – Вы адвокат, мистер Мерчент, а не психоаналитик.
 – Я лишь веду непринужденную беседу.
 – Мне кажется, Шлепа Уоткинс говорил то же самое. Он громко рассмеялся.
 – Значит, мне следует поработать над техникой. – Бек помешал соломинкой напиток в стакане. – Сэйри, простите меня, – медленно произнес он, поднял глаза и встретился с ней взглядом. – Мне не следовало вот так объявлять вам о смерти старого Митчелла. Это был дешевый трюк. Даже когда я сержусь, я обычно играю более честно.
 Недовольная собой за то; что не верит даже этому искреннему на первый взгляд извинению, Сэйри промолчала, лишь чуть повела плечом, как будто принимая его.
 Официантка принесла заказанные ими бургеры и картошку. Они оказались такими, какими им и следовало быть, – жирными, горячими и восхитительными. Несколько минут они ели молча, но Сэйри чувствовала, что Бек наблюдает за ней. В конце концов она не выдержала:
 – В чем дело, мистер Мерчент?
 – Что такое?
 – Почему вы все время смотрите на меня?
 – Гм, простите. Я просто размышлял о том, почему вам так сложно сказать мне „спасибо“.
 – За что?
 – За то, что я избавил вас от Уоткинса.
 Он кивком указал на большое окно. Сэйри повернула голову и увидела, как ее обидчик садится на мотоцикл, нажимает на стартер и с ревом уносится со стоянки. Выезжая на автостраду, Уоткинс обернулся к ним и сделал неприличный жест рукой.
 – Он ясно дал понять, что о нас думает, согласны? – Сэйри посмотрела на Бека. – Я и сама справилась бы с ситуацией, но едва ли мне бы удалось сделать это тихо и не вызвать пересудов в городе. Так что спасибо.
 – Рад услужить.
 – Уоткинс сказал, что однажды надрал вам задницу. Это правда?
 – Такова его версия. Мы с Крисом в общем-то и подружились из-за Шлепы Уоткинса. Два кофе, пожалуйста, – обратился он к Молли, подошедшей забрать тарелки.
 – Мы с Крисом познакомились в университете, где я вступил в то же братство. Крис был старше меня. Перед тем как ваш брат получил диплом, мы познакомились, но встретились снова только три года назад.
 Улыбкой он поблагодарил официантку за принесенный кофе, а когда Сэйри поднесла дымящуюся чашку к губам, предупредил:
 – Это напиток с кофеином и с цикорием.
 – Я пью такой с детства, и этот сорт до сих пор присылают мне в Сан-Франциско. – Сэйри сделала глоток и спросила: – Что случилось три года назад?
 – Дело Джина Айверсона. Это стало косвенной причиной нашей дружбы. Что вы знаете о суде над братом?
 – Только то, что было сказано в вестнике компании.
 – Те самые вестники, которые вы не желаете получать, но все-таки читаете?
 Так, один – ноль в его пользу, хотя Сэйри никогда бы в этом не призналась. Она прилежно изучала все присланные ей материалы, но не потому, что переживала за Криса и Хаффа и за их благосостояние, а потому, что ей была небезразлична судьба работавших на них мужчин и женщин и всего города. Без „Хойл Энтерпрайсиз“ города не будет. Сотни семей окажутся без средств к существованию. Пусть она сама не желала получать доход от компании, но чувствовала моральную ответственность за ее работников при всем несовершенстве семейного бизнеса.
 – Информация в вестниках проходит через цензуру Хаффа и Криса, особенно если это негативная информация. Другими словами, я не могу считать их надежным источником по делу Айверсона. Они судили об этом предвзято. Что можете рассказать мне вы?
 Бек откинулся на спинку и изучающе посмотрел на нее.
 – Вашего брата обвинили в убийстве, и все-таки вы не потрудились изучить факты по этому делу. Не слишком ли поздно вы озаботились этим?
 – Я не забочусь о Крисе, мне просто любопытно. Мне наплевать на Криса и на то, что он делает. То же самое я чувствую по отношению к Хаффу. Я вычеркнула их из своей жизни десять лет назад, и если вам я кажусь грубой и бесчувственной, ничего не поделаешь.
 – А как насчет Дэнни?
 – Дэнни… – Сэйри снова стало грустно. – Что бы ни вытворяли Хафф и Крис, мой младший брат всегда покорялся им. Я уверена, что вы видели, насколько он несвободен в своих действиях. Дэнни никогда не умел защитить себя.
 – А вы смогли?
 Сэйри сумела это сделать только десять лет назад и только тогда, когда достигла самого дна. К счастью, она поняла: чтобы выжить, она должна порвать с семьей и навсегда уехать из города.
 – Мне повезло, – ответила она Беку. – Я нашла в себе силы бросить вызов Хаффу и уехать. А Дэнни не смог.
 Бек помялся, но все-таки добавил:
 – Возможно, он ушел от них другим путем.
 – Возможно.
 – Но когда десять лет назад вы уезжали отсюда, вы были плохого мнения о нем из-за его безответности.
 – Именно так.
 На самом деле, когда Сэйри уезжала, она ненавидела их всех. Но после долгих лет терапии ее чувства к Дэнни смягчились, и все же не настолько, чтобы ответить на его звонки, когда он неожиданно попытался связаться с ней.
 Сэйри задумчиво потягивала кофе, а когда поставила чашку на блюдце, неожиданно сообразила, что Мерчент смотрит на нее с нескрываемым любопытством. Она в душе выругала себя за то, что обсуждает с ним личные темы, о которых раньше говорила только с психоаналитиком.
 – Мы говорили о деле Джина Айверсона, – напомнила Сэйри.
 – Верно, – Бек выпрямился и откашлялся. – Что вы хотите знать?
 – Крис убил его?
 Его левая бровь взлетела вверх.
 – Вы не выбираете слов.
 – Убил?
 – Против Криса были лишь косвенные улики.
 – Это не ответ, – не сдержалась Сэйри. – Нет, не так Это ответ адвоката.
 – У прокурора не было достаточных доказательств, чтобы убедить присяжных.
 – И дело не отправили на доследование.
 – Его вообще не следовало открывать.
 – Нет тела – нет преступления? – Это повторялось во всех статьях, которые читала Сэйри. Тело Джина Айверсона так и не было найдено. Он исчез без следа.
 – Если бы я был прокурором, – ответил Бек, – я бы никогда не начал дело об убийстве без трупа, какими бы ни были косвенные улики.
 – Как вы оказались замешаны в этом деле?
 – Я читал о процессе и сразу решил, что это выигрышное дело по причинам, о которых я уже упоминал. Я приехал в город, чтобы поддержать товарища по университетскому братству, помочь, чем смогу. К тому моменту, как я объявился в Дестини, суд был уже кончен. Я нашел Криса и Дэнни празднующими в старом притоне на автостраде. Вы знаете это место?
 – „Лезвие бритвы“?
 Оно самое. Крис покупал всем выпить, празднуя исход процесса. Шлепа Уоткинс тоже там был. Он начал кричать о том, что за деньги можно купить судью, что богатые никогда не получают по заслугам и все в таком духе. Крису это не понравилось. И Дэнни тоже. Честно говоря, именно он первым бросился на защиту старшего брата. И началась драка. Я ввязался в нее и, что бы там ни говорил Уоткинс, склонил победу в сторону братьев. Мы вытерли им пол.
 – Значит, вы спасли всех нас от Шлепы Уоткинса?
 – Судя по всему, – улыбнулся Бек. – Я такой. Неплохо, если я держусь рядом.
 – Хафф и Крис определенно так думают. Бек снова облокотился о стол.
 – На данный момент меня интересует, что думаете вы. Он произнес это просто, но Сэйри почувствовала скрытый подтекст.
 – Думаю, мне пора прощаться.
 Когда она открыла сумочку, Мерчент остановил ее:
 – Я заплачу за ваш ужин. У меня здесь открыт счет.
 – Не стоит.
 – Боитесь оказаться у меня в долгу?
 Сэйри положила двадцать долларов под сахарницу и прямо посмотрела ему в глаза.
 – Я ничего не боюсь, мистер Мерчент. Бек тоже встал и прошел за ней к двери.
 – Как насчет собак? – уточнил он.
 – Что?
 Мужчина резко свистнул и задал вопрос иначе:
 – А собак вы боитесь?
 Он едва успел договорить, как Фрито вылетел из дверей кухни. Он был красивым псом с ярко-золотой шерстью и мягким белым подбрюшьем. Фрито так неистово вилял хвостом, что Сэйри была вынуждена уклониться, иначе пес просто свалил бы ее с ног.
 Он приветствовал хозяина с таким энтузиазмом, словно они не виделись несколько месяцев, а не полчаса. А потом Фрито обрушил свое дружелюбие на Сэйри. Он буквально танцевал вокруг нее, его быстрый язык лизал ей руки. Фрито успокоился только после команды Бека: „Веди себя хорошо“. Он сел, но дрожал от сдерживаемой энергии и умоляюще смотрел на Сэйри влажными карими глазами, прося, чтобы она его погладила.
 И она не устояла.
 – Замечательный пес. Давно он у вас?
 Пару лет. Я увидел его, когда ему было семь недель от роду. Кто-то из рабочих принес щенка на завод. Едва я заглянул в коробку, как тут же понял, что должен взять это чудо домой. – Мерчент провел костяшками пальцев по голове Фрито. – Мы с ним несколько раз ссорились, потому что он почти разнес мой дом, но сейчас я просто не представляю, что бы я стал без него делать.
 Сэйри смотрела, с какой нежностью Бек ласкает собаку, и ей пришлось признать, что у Мерчента удивительные глаза, сексуальная улыбка и очаровательный питомец. Таким трудно не увлечься. Но Сэйри не желала даже думать о том, что он может оказаться неплохим парнем. Он по-прежнему оставался советником Хаффа Хойла, адвокатом, способным на корпоративное предательство и одному господу известно, на что еще. Вполне вероятно, что Мерчент изображает любовь к собаке только для того, чтобы обезоружить Сэйри.
 Они вышли на улицу, и влажная духота обрушилась на них, прогоняя прочь остатки прохлады, сохранившейся на их коже после кондиционера в зале ресторана. Соленый воздух наполнил легкие Сэйри, на мгновение у нее перехватило горло, голова закружилась, в ушах зазвенело.
 Бек тронул ее за локоть.
 – С вами все в порядке?
 Она прижала ладонь к груди, к не желавшим дышать легким, медленно вдохнула носом, выдохнула через рот. Головокружение прошло. А звон в ушах оказался гудением неоновых трубок вывески над входом в ресторан.
 – Я еще не вполне акклиматизировалась.
 – На это требуется время, – согласился Бек и посмотрел на нее. – Но ведь вы не останетесь здесь надолго, верно?
 – Нет. Так надолго не останусь.
 Он кивнул, но остался стоять рядом с ней, не сводя глаз с ее лица.
 – Прежде чем я уйду, я хотела спросить… Ой!
 – Что?
 – Фрито наступил мне на ногу.
 Пес старался втиснуться между ними, и его лапа тяжело опустилась на ногу Сэйри.
 – Простите. – Бек открыл дверцу своего пикапа и жестом велел Фрито прыгать.
 Пес спокойно, словно проделывал это тысячу раз, влез на сиденье, уселся там и высунул голову в боковое окно. Язык свесился набок, и у собаки был совершенно невинный вид. Сэйри доковыляла до кузова пикапа и, держась за бортик, принялась ощупывать ногу.
 – Есть повреждения?
 – Кажется, все в порядке.
 – Мне очень жаль. Вообще-то Фрито считает себя комнатной собачкой.
 Нога болела, но Сэйри сказала: – Я просто испугалась.
 – О чем вы собирались спросить? Сэйри не сразу вспомнила.
 – Сколько прошло времени после того, как вы помогли моим братьям в драке в баре, когда стали старшим советником в компании Хойла? Когда Хафф нанял вас, сколько времени прошло после потасовки в „Лезвии бритвы“?
 – Как только я оправился от похмелья, – хмыкнул Бек. – Честно говоря, Крис пригласил меня пожить у него несколько дней, порыбачить, потусоваться. К концу моего пребывания ему стало ясно, что я недоволен работой в юридической фирме. Когда я собрался уезжать, Хафф сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Переезд не был для меня проблемой. Я приехал в Дестини не затем, чтобы остаться, но это решение не потребовало от меня долгих раздумий.
 Бек погрузил пальцы в густую шерсть Фрито и почесывал псу загривок. У того закрылись глаза. Фрито млел от удовольствия. Чтобы вернуть внимание Мерчента к их разговору, Сэйри спросила, что стало с Келвином Макгроу. Именно он был адвокатом Хаффа с тех пор, как Сэйри себя помнила. Бек занял его место.
 – Мистер Макгроу вышел на пенсию.
 – Вернее, на пенсию его отправил Хафф, – уточнила Сэйри.
 – Я не знаю, как они договорились. Я уверен, что Хафф предложил ему неплохие условия для ухода на покой.
 – Я в этом тоже не сомневаюсь, – парировала Сэйри. – Чтобы заставить Макгроу молчать, потребовалось немало денег.
 – Молчать?
 – Насчет того, как он подкупил присяжных во время процесса над Крисом.
 Пальцы Бека Мерчента замерли, очень медленно он убрал руку от шеи Фрито. Пес взвизгнул, протестуя, но его хозяин как будто не обратил на это внимания. Все его внимание было сосредоточено на Сэйри. Он медленно двинулся к ней и остановился только тогда, когда они оказались лицом к лицу. Ей некуда было бежать. Бек почти прижимал ее к борту пикапа.
 Сэйри отпрянула.
 – Назад! – скомандовала она.
 – Не сейчас.
 – Что вы себе позволяете?
 – Я намерен признаться. Я вам солгал.
 – Этого следовало ожидать. Но вам придется уточнить.
 – Насчет москита.
 Сэйри смотрела на него, ничего не понимая.
 – Если помните, сегодня днем на берегу залива я согнал москита с вашей щеки. Не было там никакого москита, Сэйри. Мне просто хотелось дотронуться до вашего лица.
 На этот раз он не дотрагивался до нее, но его глаза не отрывались от нее, и это прикосновение взглядом подействовало на нее сильнее, чем его рука. Ему не следовало стоять так близко к ней. Посторонние люди не должны подходить так близко друг к другу. Более того, Сэйри испытывала физический дискомфорт. На улице было слишком жарко, чтобы два человека стояли так близко друг к другу, чувствовали жар тел, дышали одним воздухом.
 – Я этого не помню, – солгала Сэйри, оттолкнула Бека и пошла к своей машине, припаркованной по соседству. Бек нагнал ее, взял за локоть и развернул к себе.
 – Во-первых, черта с два вы не помните. Во-вторых, вы высказали несколько весьма смелых предположений. Вы объявили, что Крису сошло с рук убийство человека, потом обвинили отца в том, что он подкупил присяжных. Это серьезные преступления.
 – Не менее тяжкое преступление подтасовка улик. Бек удивленно поднял плечи.
 – Не понял.
 – Желтая глина. – Сэйри указала на его пикап. – Колеса заляпаны ею. И ваши ботинки тоже.
 Они оба одновременно взглянули на перепачканные ботинки, видневшиеся из-под обтрепанного края джинсов. Снова подняв глаза на Бека, Сэйри сказала:
 – В этом округе только в одном месте почва цвета охры. Там, где наше бунгало на берегу залива.
 На щеке Бека вздулся желвак.
 – К чему вы клоните?
 – Вы были там сегодня, верно? Не утруждайте себя, не лгите. Я знаю, что вы туда ездили. Интересно лишь узнать, что вы там делали.
 – Если ваш дизайнерский бизнес пойдет ко дну, вы можете поступить на службу в ФБР.
 – Помощник шерифа Скотт сказал нам, что пока бунгало остается местом преступления. Он говорил, что его огородят.
 – Там есть ярко-желтая лента.
 – На которую вы не обратили внимания.
 – Вы знаете, что собаки не различают цвета? Фрито не понял, что это место преступления. Он рванул прямо туда. Мне пришлось бежать за ним.
 – Ну, разумеется, он же не реагирует на жесты, команды и свист, так?
 Повисло тяжелое молчание. Бек понял, что попался.




 Глава 8


 Он был толстым и розовым.
 Никаких сомнений. Джордж Робсон поморщился.
 Огромное трехстворчатое зеркало в его ванной комнате безжалостно отражало все его физические недостатки. Ему не нравилось то, что он видел. Казалось, с каждым днем у него на голове становится все меньше волос, и все больше их появляется на спине. Грудь обвисла, живот опустился, стал дряблым. И пенис казался не крупнее большого пальца.
 Если бы он проводил поменьше времени за игрой в гольф и побольше в фитнес-клубе, ему бы удалось накачать мышцы. Но с остальным ему не справиться. И это его беспокоило. Молодую красавицу жену надо было удовлетворять. И обходиться ему приходилось тем, что было в наличии.
 Прежде чем войти в спальню к Лайле, Робсон стыдливо надел трусы-боксеры. Жена лежала на кровати и просматривала модный журнал. Джордж устроился рядом с ней.
 – Ты красивее любой фотомодели.
 – Гм.
 – Нет, в самом деле, – сказал он, и это были не просто слова. Джордж действительно так думал. Лайла была самой красивой женщиной из всех, что ему доводилось видеть.
 Она надела ночную рубашку из тех, что ему так нравились: коротенькая, с тоненькими бретельками, одна сползла с ее плеча. Джордж потянулся и спустил ее пониже, погладил грудь Л аилы.
 Она отбросила его руку.
 – Сегодня слишком жарко.
 – Но не в нашей спальне, дорогая. Я установил кондиционер на шестьдесят восемь, как раз как ты любишь.
 – И все равно жара.
 Джордж скромно устроился рядом, не мешая жене листать журнал. Он смотрел на ее лицо, красивые волосы, невероятное тело и постарался избавиться от страха. Почему она с ним так? Джордж этого не хотел знать, но узнать было необходимо, потому что неведение сводило его с ума.
 – Похороны удались, согласна? – спросил он как можно беззаботнее.
 Выражение лица Лайлы не изменилось.
 – Я едва не заснула в церкви. Такая скука.
 – Хафф устроил пышные поминки.
 – Неплохие.
 – А куда ты исчезла?
 – Я исчезла? – Она перевернула следующую страницу. – Когда?
 – Я не мог найти тебя в доме. Лайла обернулась через плечо:
 – Я ходила в туалет.
 – Я заглянул туда.
 – Там была очередь, и я поднялась наверх. Ты что-то имеешь против? Или мне следовало терпеть до дома?
 – Не сердись, любимая, я просто…
 – Ладно, забудь. – Она бросила журнал на пол. – В такую погоду невыносимо спорить о таких глупостях, как мой поход в туалет.
 Она принялась взбивать подушки за головой. Вышитые шелковые наволочки она приобрела в бутике в Новом Орлеане. Они стоили целое состояние. Джордж чуть не умер, когда увидел счет за них.
 – И ты потратила столько денег на наволочки? – изумился он тогда.
 Лайла пообещала вернуть покупку в магазин, но следующие несколько дней была такой несчастной, что Джордж сдался и сказал, что она может оставить эти чертовы тряпки. Лайла расплакалась, принялась его благодарить, уверяя, что он самый лучший из мужей. Джордж просто купался в ее нежности.
 – Спасибо, что пошла со мной сегодня, – поблагодарил он, кладя руку на ее бедро. – Мы должны были там появиться.
 – Разумеется. Ты же на них работаешь.
 – Директор по технике безопасности труда – это очень важная должность, ты же знаешь. У меня огромная ответственность, Лайла. Без меня Хойлы…
 – Ты кормил кота?
 – Я смешал консервы из банки с сухим кормом, как ты и сказала. И потом, моя работа на предприятии так же важна, как то, что делает Крис. А может быть, и важнее.
 Лайла перестала играть с украшенным кружевом краем наволочки и посмотрела на мужа.
 – Никто не сомневается в этом, Джордж. Я лучше других знаю об этом, потому что ты проводишь столько времени на заводе. – Она надула хорошенькие губки. – Я знаю, потому что, когда ты там, ты не со мной.
 Улыбаясь, она стянула через голову ночную рубашку и игриво провела ею по груди Джорджа. Его маленький пенис напрягся.
 – У тебя есть кое-что для Лайлы сегодня, а, Джордж? – промурлыкала она.
 Ее рука скользнула в ширинку его трусов, и она постаралась доставить ему удовольствие. На это Лайла была мастерица. Когда Джордж принялся ласкать ее, Лайла застонала, словно получала огромное удовольствие от этой любовной игры.
 Джордж решил, что ошибся. Возможно, он стал просто параноиком, воображает невесть что, ищет улики, доказательства того, чего никогда не было. Джордж Робсон был маленького роста, толстый, розовый. Крис Хойл был высокий, темноволосый и красивый. Он пользовался репутацией мужчины, получавшего любую женщину, которую он захочет.
 Джордж лично знал мужчин на заводе, чей брак дал трещину или совсем развалился из-за того, что жены изменяли своим мужьям с Крисом Хойлом. Естественно, он не мог чувствовать себя спокойно, когда его Лайла оказалась так близко от известного бабника.
 Робсон проработал на Хойлов двадцать лет. Он отдал им всего себя – свое время, свои силы, свою гордость. Но чем больше отдаешь таким людям, тем больше они берут. Они питаются людьми, жизнями, душами. Джордж давно это принял. Он с готовностью стал человеком, который согласен на все.
 Но, господь свидетель, есть предел всему. Для Джорджа Робсона этим пределом была его жена.
 Хафф спустился вниз по лестнице, одетый только в трусы-боксеры и старомодную полосатую майку. Он старался ступать неслышно, но ступени скрипели, так что к тому моменту, когда он оказался в холле первого этажа, Селма уже ждала его там, завернувшись в халат, слишком теплый для этого времени года.
 – Вам что-то нужно, мистер Хойл?
 – Немного уединения в моем собственном чертовом доме меня бы вполне устроило. Или ты все время прислушиваешься?
 – Что ж, простите за то, что я беспокоюсь о вас.
 – Я уже сотню раз тебе сегодня повторил, что со мной все в порядке.
 – Вы не в порядке, вы просто держите себя в руках.
 – Мы не могли бы продолжить этот разговор в другое время? Я в одних трусах.
 Я подбираю и стираю эти трусы. Или вы считаете, что, увидев вас в них, я упаду в обморок? И потом, вы выглядите очень мило.
 – Отправляйся спать, пока я тебя не уволил.
 С высокомерием примы-балерины Селма сделала пируэт в своем махровом халате и исчезла в задней половине дома.
 Хафф долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок в кровати. Его мозг не отключался никогда, даже когда он спал крепким сном. Как печи на его литейном заводе, серое вещество работало ночью с такой же интенсивностью, как и днем. Случалось, именно во сне Хафф решал самые острые проблемы. Он ложился спать с дилеммой, а утром просыпался с готовым решением, которое подсказало ему его активное подсознание.
 Вот только на этот раз проблемы продолжали мучить и тревожить его, так что сон не шел. Стоило Хаффу закрыть глаза, как он видел свежую могилу Дэнни. Даже засыпанная цветами, она выглядела дырой в земле, и в этом не было ничего достойного.
 Хаффу показалось, что стены его комнаты сдвигаются, смыкаются над ним, как земля над Дэнни, как потолок нависает над ним, словно крышка гроба с атласной обивкой. Хафф никогда не страдал клаустрофобией, тем более в собственном доме. И хотя поток воздуха из кондиционера был направлен на его кровать, простыни были влажными от пота и прилипали к телу.
 Раздражение не покидало его. Не желая лежать в постели и лелеять свое несчастье до рассвета, Хафф решил встать и выйти во двор. Возможно, покой пригорода успокоит его и принесет сон.
 Он распахнул парадную дверь. В доме не было сигнализации, и дверь редко запирали. Кто осмелится обокрасть Хаффа Хойла? На это мог решиться либо необыкновенно смелый человек, либо сумасшедший. Хафф презирал арабов точно так же, как и евреев, латиноамериканцев, черных и азиатов, то есть всех, кто не был похож на него. Но он восхищался быстротой арабского правосудия. Так что, если бы Хафф поймал того, кто покусился на его добро, он бы отрубил виновному руку и только потом передал того неторопливой системе правосудия, которая в последнее время больше озабочена чертовыми гражданскими правами, а не тем, чтобы наказать преступника.
 От этих мыслей его недовольство усилилось. Хафф грязно выругался.
 Усевшись в любимое кресло-качалку на галерее, Хафф закурил. Он удовлетворенно дымил, посматривая на ту часть неба, которую окрашивали в розовый цвет огни литейного завода. Над городом тонкой пеленой повис дым из труб. Пусть сам Хойл отдыхает, его предприятие не спит никогда.
 Летом на галерее вентиляторы никогда не выключали, потому что в такие ночи, как эта, они оставались единственным источником ветра. Хафф откинулся на спинку, наслаждаясь прикосновением ветерка к липкой коже. Он закрыл глаза и стал вспоминать, когда он впервые увидел вентилятор. Он не забыл этот день, словно это все было вчера.
 Его отец искал работу. Хафф вместе с ним зашел в аптеку. На продавце красовались галстук-бабочка и широкие подтяжки. Держа шляпу в руке, низко опустив голову, отец Хаффа сказал, что мог бы натереть паркетные полы в магазине или сжечь мусор. Он был готов на любую, даже тяжелую работу, которую мог предложите владелец. Кстати, он видел несколько осиных гнезд под свесом крыши. Может быть, владельцу угодно, чтобы он их снял?
 Пока мужчины обсуждали условия временной работы Хойла-старшего, маленький Хафф стоял, задрав голову, и смотрел на лопасти удивительной машины, которая мешала холодный воздух с горячим и охлаждала его обгоревшее, красное от жары лицо.
 Весь тот день его отец натирал полы, расставлял товары по полкам, мыл окна. Он жег мусор на палящем солнце и велел Хаффу следить, чтобы не разлетались искры. Мальчик как зачарованный смотрел на языки пламени и ощущал потоки жара, исходившие от баков.
 Его отец проработал на аптекаря целый день без перерыва. Но в тот день у Хаффа был ужин: сандвич с сыром и остатки содовой из фонтанчика в аптеке. Он еще не ел ничего вкуснее, хотя ему и было стыдно есть перед отцом, который сказал, что не голоден.
 Хаффу очень хотелось, чтобы аптекарь предложил ему мороженое в вафельном стаканчике. Он видел, как такое ели посетители. Прохладная масса спиралью поднималась так высоко, что Хафф удивлялся, как она не падает из рожка на пол.
 Но аптекарь не предложил. Когда Хафф покончил с сандвичем, растягивая удовольствие как можно дольше, хозяин аптеки предложил им с отцом двигаться дальше, как это уже бывало.
 Свет фар, перечеркнувший лужайку, прервал воспоминания Хаффа. Он потер лицо руками, словно стирая тот день со своего лица. Он бы почувствовал себя неловко, если бы кто-то узнал о его детстве.
 Сияющий „Порше Каррера“, принадлежащий Крису, остановился у дома. Сын Хаффа выбрался на дорожку и пошел к дому. Отца он заметил не сразу.
 – Что ты делаешь здесь в такой час?
 – А как по-твоему?
 – Симпатичный костюмчик, – прокомментировал Крис, падая в качалку рядом с отцом и забрасывая руки за голову. – Я так устал, что завтра мог бы проспать весь день напролет.
 – У тебя есть работа.
 – Я скажу, что заболел. Кто меня уволит? Хафф хмыкнул.
 – Где болтался столько времени?
 – Мать Джорджа свалилась с кишечным гриппом. Она позвонила в совершенно неподходящее время. Бедняге Джорджу пришлось встать с постели и ехать к ней. Он оставил бедняжку Лайлу в полном одиночестве и тоске.
 – От этой девчонки одни неприятности.
 – Определенно. Это-то и заводит. Хафф выпустил струю дыма.
 – И ты намерен потратить лучшие годы на то, чтобы обслуживать чужих обиженных жен? Может быть, ты все-таки вернешь собственную жену и сделаешь ей ребенка?
 Крис крепко прижал ладони к глазам, словно вопрос причинил ему боль.
 – Я не хочу говорить об этом сегодня.
 – Мы будем говорить об этом тогда, когда я сочту нужным. Ты давно избегаешь разговоров о Мэри Бет. Я хочу знать, что происходит.
 Ладно. – Крис откинул голову на подголовник и глубоко вздохнул. – Она отказывается подписывать документы о разводе. Бек консультировался с лучшим адвокатом по бракоразводным делам в Новом Орлеане. Этот тип всегда выступает на стороне мужчин, а не их жадных до денег жен. Он крутой мужик. Этот адвокат составил документ, Бек все просмотрел. С его точки зрения, это идеальный вариант для меня и очень щедрый по отношению к Мэри Бет. – Крис перестал раскачиваться и подался через подлокотник к отцу. – Она не подписывает.
 – Значит, вы можете помириться.
 Крис коротко хохотнул и занял прежнее положение.
 – Мэри Бет отказывается разводиться не потому, что хочет вернуться ко мне. Она просто не хочет. Моя жена ненавидит меня, ненавидит тебя, ненавидит этот город, ненавидит наш завод. Она презирает нас и то, что мы делаем.
 – Черт побери, мальчик, она всего лишь женщина. Женщина. Прекрати трахать Лайлу и отправляйся в Мексику. Обработай жену. Делай то, что требуется. Подари цветы, драгоценности, новый автомобиль, новые титьки, если она их хочет. Заставь ее вернуться, умасли подарками и романтикой. Трахни ее. От тебя не убудет. И трахай до тех пор, пока она не забеременеет. Потом запри ее, пока не родится ребенок. Как только мы получим внука, мы объявим ее никуда не годной матерью и отправим на все четыре стороны без единого пенни.
 Крис покачал головой.
 – Этого не будет, Хафф. – Он поднял руку, призывая отца к молчанию. – Даже если бы я захотел снова соблазнить эту сучку, а я этого не хочу, даже если бы я трахнул ее, как ты романтически выразился, тысячу раз, ничего бы не вышло.
 – Почему это? О чем, черт побери, ты толкуешь?
 – Она перевязала трубы.
 Хафф почувствовал, как подскочило давление. За доли секунды его смутное недовольство превратилось в пылающий костер ярости, не дающий ему дышать.
 Крис продолжал:
 – Когда я в последний раз предлагал ей помириться, Мэри Бет высмеяла меня. Она сказала, что я хочу этого только потому, что нам с тобой необходим наследник. И почему я решил, что она глупа? – Он покосился на Хаффа. – О ней можно много чего сказать, но она далеко не дура. Мэри Бет в пух и прах разбила наши надежды, когда объявила, что перевязала трубы. Она сказала, что от противозачаточных таблеток толстеет. И это было правдой. У нее задница стала как корма. А теперь она носит бикини-тонги, так что никаких лишних килограммов и задержки жидкости. Я процитировал ее слова. Так что она пошла на стерилизацию. Вот почему она может трахаться со своим мексиканским чистильщиком бассейнов, может вернуться сюда и быть любящей, преданной женой, может уйти в монастырь, но зачать ребенка она не может. – Крис вздохнул. – Я боялся говорить с тобой об этом, но теперь я рад, что этот разговор уже позади.
 Обдумывая неприятную информацию, Хафф искурил сигарету до фильтра. Его глупая, ветреная невестка – слишком громкий титул для строптивой потаскухи – лишила себя возможности иметь детей. Ладно. У Криса остается лишь одна возможность. Он должен развестись с ней любой ценой и жениться на женщине, которая родит ему детей.
 Хафф снова расслабился. По крайней мере им незачем больше придумывать, как поступить с Мэри Бет. Она потеряла право на участие в принятии решений. И Хафф был готов поблагодарить ее за это. Теперь перед ним и Крисом стояла новая цель, и они могли галопом устремиться к ней.
 – Ты сказал об этом Беку? – спросил Хафф.
 – Никому не говорил, – ответил Крис. – Я только предупредил, что больше не надеюсь на примирение и хочу развестись как можно быстрее.
 – И Бек считает, что этот адвокат из Нового Орлеана лучший?
 – Он дорого берет, но его клиенты не уходят из зала суда, обобранные до нитки, неся в бумажном пакете собственные яйца.
 Хафф рассмеялся и похлопал Криса по колену.
 – Держись этого парня, яйца тебе еще пригодятся. Крис улыбнулся в ответ, но оставался удрученным.
 – Мне следовало прислушаться к твоим словам и сделать Мэри Бет ребенка сразу после свадьбы. А я пошел у нее на поводу и согласился, что следует подождать, пока она „приживется в семье“, как она выразилась.
 Крис об этом не знал, но Хафф не оставил новобрачным права самим решать. Он отправился к доктору Кэроу и попросил его заменить противозачаточные таблетки Мэри Бет сахарными плацебо. Доктор сделал это. Разумеется, за солидный гонорар.
 Вложение денег оказалось неудачным. Проходили месяцы, но Мэри Бет все не беременела. Почти сразу после свадьбы они с Крисом чаще ругались, чем занимались любовью.
 – Все уже в прошлом, сынок, – сказал Хафф. – Незачем тратить время на пустые сожаления. Мы должны сосредоточиться на том, чтобы побыстрее добиться развода. Если она спит с мексиканцем, мы можем заявить о супружеской измене.
 – А Мэри Бет в ответ представит список моих любовниц, большинство из которых были ее лучшими подругами. Нам надо придумать что-то еще.
 Хафф снова похлопал сына по колену и встал.
 – Хорошо, что этот адвокат из Нового Орлеана на нашей стороне. Даже если мы не сможем рассчитывать на него, у нас есть Бек. Идем-ка спать. Долгий был день, – заметил Крис, когда они вошли в погрузившийся в тишину дом. – Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мы уехали на похороны, правда?
 – Гм. – С отсутствующим видом Хафф растирал грудь, где бушевал огонь.
 – А что ты думаешь о Сэйри? У нас не было возможности поговорить о ней.
 – Все такая же злюка.
 – Злюка? – фыркнул Крис, поднимаясь по лестнице следом за отцом. – Это все равно что называть Усаму бен Ладена хулиганом.
 – Твоя сестра не уехала из города, как собиралась. Мне звонил менеджер мотеля „Приют“. Она забронировала комнату.
 – Почему Сэйри так поступила?
 – Возможно, она устала так же, как и мы, или не захотела ехать в Новый Орлеан в темноте.
 Крис скептически посмотрел на отца.
 – Если бы моя сестрица очень хотела убраться из города, она бы на карачках поползла. Она ничуть не лучшего мнения о нас и Дестини, чем Мэри Бет. А может быть, и худшего.
 – Проклятые бабы! Кто поймет, почему они поступают так, а не иначе? – рявкнул Хафф. – Во всяком случае, Бек провел с ней часть вечера.
 – Ты ему приказал?
 – На этот раз нет. Он спас ее от Шлепы Уоткинса. Крис остановился на площадке.
 – Я не ослышался?
 Хафф повернулся к нему. Он улыбался и покачивал головой.
 – Я так слышал. Бек заехал в ресторанчик, чтобы перекусить, и увидел там Сэйри, что само по себе удивительно. Но там был еще и Шлепа со своими большими ушами и всем прочим, который пытался ее закадрить.
 Хафф повторил Крису то, что сообщил ему Бек. Когда он закончил свой рассказ, его сын лишь качал головой от изумления и недоверия.
 – Что мог Шлепа сказать Сэйри?
 – Напоследок он обложил все наше семейство. – Хафф нахмурился. – Я рад, что Бек вмешался. Кто знает, на что способна эта белая шваль. Как только они с Сэйри расстались, Бек позвонил мне по сотовому. Он ехал за ней до мотеля и проследил, как она вошла в номер. Сэйри знала, что Мерчент следит за ней, и, вероятно, сообразила, что он все время разговаривал со мной. По словам Бека, если бы взглядом можно было убить, он был бы уже мертв.
 – Ну еще бы.
 – Беку она сказала, что хочет отдохнуть, чтобы утром начать все сначала. Но я уверен: это не вся правда. Думаю, Сэйри жалеет о том, что ее не было в тот момент, когда семья в ней нуждалась.
 – По-моему, ты слишком хорошо о ней думаешь, я с тобой не согласен, – возразил Крис. – Полагаю, твоей дочери просто наплевать на всех нас.
 – Не будь так уверен в этом. Бек говорил, что она расспрашивала его о деле Айверсона.
 – Как мило с ее стороны, что она заглянула к нам и поинтересовалась этим.
 Хафф лишь улыбнулся сарказму сына.
 – Я считаю, что твоя сестра чувствует себя виноватой, потому что не была рядом с тобой, когда ты в ней нуждался, и, вероятно, сожалеет о том, что ничем не сумела помочь Дэнни.
 – Что такого могла сделать для него дражайшая Сэйри, чего не сделали мы?
 Остановившись в полутемном коридоре, Хафф посмотрел на запертую дверь спальни Дэнни.
 – Скорее всего, ничего. Черт, я никогда не мог понять этого парня. Видимо, из-за того, что он лишился своей мамочки в таком юном возрасте, Дэнни что-то потерял и так и не смог этого вернуть.
 Крис положил руку на плечо отца.
 – Надеюсь, теперь Дэнни обрел то, что искал, и покоится с миром.
 На этом они пожелали друг другу спокойной ночи и отправились в свои комнаты. Хафф, который редко чувствовал себя усталым, на этот раз буквально выбивался из сил. Но спать он не лег, а уселся в большое кресло у окна, выходившее на заднюю лужайку и залив за ней.
 К нему вернулись беспокоившие его мысли, которые он надеялся прогнать, посидев на веранде. Этому поспособствовал Крис со своим запоздалым рассказом о Мэри Бет. И еще Сэйри. Как она на него злится! И это на собственного отца!
 Хафф не винил Лорел за то, что она так рано умерла. Но жена оставила его с тремя детьми на руках. Хафф старался изо всех сил, но лишь Крис вырос таким, как он хотел.
 Сложная штука жизнь. Но альтернатива куда хуже.
 Хафф не верил в загробный мир. Священники могли сколько угодно толковать о сокровищах, ожидающих людей на небесах, но, с точки зрения Хаффа, со смертью все кончалось. Дальше не было ничего. Умер – значит умер. Хафф не стал возражать Крису, когда тот сказал, что Дэнни обрел покой, но он был с этим не согласен.
 Дэнни не обрел покой, и у ворот рая его не встретили ангелы и не предложили ему нимб и пару крыльев.
 Его младшего сына поглотила пустота, вечная черная бесконечность. Такой Хафф представлял себе смерть.
 Вот почему человек должен брать от жизни все. Награда дается только при жизни. Хафф царапался, кусался, хватал рее, только бы стать самым лучшим, самым великим, самым ужасным. И пусть провалятся к чертям все те, кто осуждает его методы. Хафф Хойл ни перед кем не отчитывается.
 И если его жизнь никогда не бывает спокойной, отлично. Без этого можно и обойтись.




 Глава 9


 Сэйри вошла в офис шерифа и подошла к стойке дежурного. Помощник шерифа пробормотал что-то нечленораздельное в ответ на ее приветствие. Он не удосужился снять ноги со стола и продолжал чистить ногти узким лезвием перочинного ножа.
 – Я хотела бы видеть помощника шерифа Уэйна Скотта. Угрюмое выражение не исчезло с лица служащего, и если осуществление своих служебных обязанностей, за которые ему платили, состояло в том, чтобы снять ноги со стола, выпрямиться и отложить гигиеническую процедуру на другое, более подходящее время, то этого он делать явно не собирался.
 – Скотта нет.
 – А шериф Харпер на месте?
 – У него нет времени.
 – Так он здесь или нет?
 – Шериф здесь, но вас…
 Сэйри прошла мимо него и двинулась по короткому коридору. Помощник шерифа рванулся за ней, пытаясь ее остановить криком „эй!“, но Сэйри без стука распахнула дверь в кабинет Харпера.
 Тот сидел за столом, занимаясь какими-то бумагами.
 – Прости, Ред, – прозвучал из-за ее спины голос помощника шерифа. – Она просто взяла и вошла, изображает тут из себя!
 – Ей не надо никого изображать, Пэт. Все в порядке. Я позову, если ты мне понадобишься.
 – Дверь закрыть? – Пэт адресовал вопрос Реду Харперу, но ответила ему Сэйри:
 – Да.
 Помощник шерифа обжег ее убийственным взглядом, но попятился и закрыл за собой дверь. Сэйри снова повернулась к шерифу:
 – И это лучший из тех, кого вы смогли найти?
 – Иногда Пэт ведет себя эксцентрично.
 – Это не извиняет его грубости.
 – Ты права, не извиняет. – Ред Харпер махнул рукой в сторону кресла, приглашая ее сесть. – Сказать, чтобы тебе принесли кофе или чего-нибудь еще?
 – Нет, спасибо.
 Какое-то время Харпер разглядывал ее.
 – Калифорния пошла тебе на пользу, Сэйри. Ты хорошо выглядишь.
 – Спасибо.
 К сожалению, Сэйри не могла ответить комплиментом на комплимент. Этим утром шериф выглядел еще хуже, чем накануне вечером, словно ему не удалось отдохнуть.
 Он поудобнее устроился в кресле.
 – Мне приятно видеть тебя, но лучше бы тебя привела домой другая причина. Дэнни мне всегда нравился.
 – Его многие любили.
 – Он был приятным парнем. – Шериф помолчал немного, словно отдавал дань уважения недавно усопшему. Потом спросил: – Чем я могу тебе помочь сейчас?
 – Скорее я могу помочь вам. У меня есть информация для детектива Уэйна Скотта. Она касается его расследования.
 На лице Харпера появилось удивление, и он знаком велел ей продолжать.
 – Вчера вечером мы с Беком Мерчентом случайно встретились в ресторане. Это было около десяти часов.
 – Вот как, – констатировал шериф, явно не уверенный в том, что последует за этим объявлением.
 – Когда мы оказались на парковке, я заметила, что колеса его пикапа и его ботинки вымазаны желтой глиной. Такая почва есть только около бунгало. Я обвинила его в том, что он ездил туда, был на месте преступления и, возможно, подменил улики. Мерчент признал, что ездил туда. Он отправился в бунгало после нашего вчерашнего разговора, хотя вы всех предупредили, что дом считается местом преступления и что туда нельзя заходить.
 – Верно. – Верно?
 – Бек ездил туда вчера по моей просьбе.
 Сэйри показалось, что шериф дернул за край ковра, на котором она стояла.
 – По вашей просьбе?
 – Я просил Бека встретиться там со мной и помощником шерифа Скоттом.
 Теперь шериф просто сбил ее с ног. А Ред продолжал:
 – Я хотел, чтобы кто-нибудь из семьи…
 – Он не член семьи!
 – Именно поэтому я и попросил его приехать, Сэйри. Мы со Скоттом хотели, чтобы кто-то из ваших прошел по бунгало и посмотрел, не пропало ли что, не появилось ли что-то новое. Я не нашел в себе храбрости попросить об этом Криса или Хаффа. Там все еще… В общем, там все еще в крови, честно говоря. Есть такие компании, которые специализируются на уборке мест преступлений, но они что-то задержались на этот раз, поэтому…
 – Я понимаю, – нервно перебила его Сэйри.
 – Я не хотел причинять боль Хаффу или Крису, но нам был необходим кто-то из знакомых, кто мог бы осмотреть все и заметить что-то необычное.
 Чувствуя себя полной дурой, Сэйри пробормотала:
 – Это не лишено смысла.
 Она не спала ночь, желая как можно скорее разоблачить Мерчента, чьи действия показались ей по меньшей мере подозрительными, а скорее всего, преступными. А он всего лишь избавил семью от тяжелой обязанности. Ей полагалось быть благодарной.
 Но его вероломство – это отдельный разговор. Когда она обвинила Бека в том, что он ездил в бунгало, он бы мог объяснить ей ситуацию. А Мерчент намеренно заставил ее выставить себя идиоткой.
 – Ну и как?
 – Ты о чем? – переспросил шериф.
 – Мистер Мерчент нашел что-нибудь?
 Я не могу обсуждать ход расследования, Сэйри, пока Дело не закрыто. Уверен, ты понимаешь. Она отлично все понимала. Шериф устроил ей обструкцию.
 – Вы говорите о расследовании. Значит ли это, что вы больше не считаете смерть Дэнни самоубийством?
 – Самоубийство тоже преступление и должно быть расследовано. – Подавшись вперед, шериф негромко сказал: Мы просто выполняем свою работу, только и всего. Мы хотим быть на сто процентов уверены в том, что, половив рыб; в заливе, Дэнни в какой-то момент решил по неизвестной нам причине расстаться с жизнью. Вероятно, мы никогда не получим всех ответов.
 – Он оставил записку?
 – Мы ее не нашли.
 Возможно, Дэнни решил, что раз он такая незначительная фигура, что с ним не хотят даже разговаривать, то незачем оставлять и прощальную записку. И все-таки Сэйри поинтересовалась:
 – Вам это не показалось странным?
 – Почти в половине случаев самоубийств, которые я рас следовал, записок не было, – шериф смотрел на нее по-доброму. – Правда в том, что человек в таком состоянии даже самому себе не может объяснить, почему он так поступает. В таких случаях нам, оставшимся, приходится лишь принять то, с чем смириться невозможно.
 Отличная речь, но даже если бы при этом он поглаживал ее по голове, даже тогда он не выглядел бы более снисходительным. Харпер по праву был членом мужского клуба. Она могла носить фамилию Хойл, но при этом оставалась всего лишь женщиной.
 – А как насчет тех рыбаков, которые обнаружили тело?
 – Если ты намекаешь на то, что они не те, за кого себя выдают, то мы их проверили. Они вне подозрений. С ними были их жены, и этих женщин просто трясло от увиденного в бунгало, поверь мне. У нас нет причин считать их кем-то, кроме случайных прохожих.
 – Расскажите мне о Джине Айверсоне, – попросили Сэйри.
 – Что?!
 Она намеренно резко сменила тему разговора. Сэйри хотела посмотреть, как шериф прореагирует на это имя. И она увидела. Харпер побелел как полотно. – Сегодня утром, – как ни в чем не бывало продолжала Сэйри, – я отправилась в библиотеку и взяла там микропленку. В местных газетах отчеты о событиях оказались неполными и какими-то расплывчатыми, поэтому я нашла статью в „Тайме-Пикайюн“, где говорилось об исчезновении Айверсона, аресте Криса и процессе над ним. Г Теперь Сэйри лучше разбиралась в фактах, связанных с обвинениями, выдвинутыми против ее брата. Юджин, или Джин, Айверсон был служащим на предприятии Хойлов. Почти с первого же дня работы ему удалось организовать ячейку профсоюза работников литейной промышленности. Хотя к его работе было невозможно придраться, он восстановил против себя управленцев тем, что сплотил вокруг себя недовольных.
 В конце концов Айверсон пригрозил устроить забастовку, если не будут улучшены условия труда и меры безопасности, как того требует законодательство.
 Угроза забастовки всполошила преданных Хойлам или запуганных ими рабочих. Многие из них не приветствовали создание профсоюза и не вступали в него. Мнения разделились, начались споры, и из-за этого снизилась выработка.
 Хафф, желая избежать огласки, вмешательства правительственных чиновников и профсоюзов, назначил встречу между Айверсоном и представителями администрации, чтобы выяснить, нельзя ли добиться соглашения, которое устроило бы всех.
 Во время встречи Айверсон разоблачил все мелкие уступки, которые предлагал Хафф. Он заявил, что его не купить крошечной прибавкой к зарплате и пустыми обещаниями об улучшении. Он объявил, что будет продолжать работать до тех пор, пока все работники предприятия не станут членами профсоюза.
 Айверсон ушел с этой встречи, и больше его не видели.
 – После того как Айверсон вылетел из зала заседаний, мой брат сказал, что агитатора пора заткнуть, – напомнила Сэйри шерифу.
 На суде это подтвердили люди, находившиеся на той встрече. На перекрестном допросе, который вел Макгроу, они показали, что это была шутка. – Ред Харпер криво усмехнулся. – Также было отмечено, что, если человек хочет кого-то убить, едва ли он объявит об этом перед целой толпой.
 – Хойлу позволено все.
 Шериф Харпер устало взглянул на Сэйри. Она нажала еще:
 – Айверсон попытался заставить мою семью ответить за все несчастные случаи на производстве, произошедшие на нашем литейном заводе.
 – О них было доложено, провели проверку.
 Теперь настала очередь Сэйри устало смотреть на шерифа.
 – Если Хойлов хватают за руку, когда они нарушают технику безопасности и это приводит к несчастному случаю – а я помню как минимум две смерти, – то они платят отступные и считают это издержками производства. Они с инспекторами крепко жмут друг другу руки и расстаются друзьями до следующего несчастного случая. Как только на горизонте появляются инспекторы, Хойлы наводят временный порядок, а после их отъезда все возвращается на круги своя. Литейный завод – это угроза для жизни, и вы знаете об этом, Ред Харпер.
 Согласна, Айверсон был подстрекателем, – продолжала Сэйри. – Он мог быть самым неприятным субъектом на планете – Я его не знала, и вполне вероятно, он бы мне не понравился, если бы мы познакомились, но я восхищаюсь тем, что он пытался сделать. А Хафф и Крис относятся к этому иначе.
 – Сотням рабочим не нравилось то, чем занимался Айверсон, Сэйри. Он стал угрозой для их существования. Если они не работают, их семьям нечего есть. Возможно, Айверсон мог бы пережить забастовку, а они не могли. Так что многим из них хотелось отправить его на тот свет.
 – Но его никто не видел мертвым. Поэтому-то Крису все и сошло с рук.
 – Криса оправдали присяжные.
 – Только половина из них.
 Отличный выстрел, но он не пробил доспехи шерифа. Правда, Сэйри это и не ждала. Она могла просидеть в этом кабинете целый день, играя в словесный пинг-понг, и все равно это было бы пустой тратой времени. Ред Харпер до могилы будет прикрывать Хойлов, потому что принадлежал ям душой и телом.
 Сэйри сомневалась, что его безукоризненная преданность основана на приязни, убеждениях или даже на жадности, потому что он ежемесячно получал от Хаффа вознаграждение. Скорее это стало привычкой, от которой шериф не мог избавиться. Он напоминал человека, который курит сигареты одну за другой и даже не замечает, как прикуривает следующую. Ред Харпер лгал ради Хойлов столько времени, что уже делал это автоматически. Это был условный рефлекс, а не сознательный выбор.
 И вполне вероятно, на этот раз шериф не прикрывал Криса. Его и в самом деле могли несправедливо обвинить, он мог стать объектом охоты для честолюбивого прокурора, решившего сделать карьеру на осуждении известного и богатого человека. Именно об этом говорилось в передовице, которую Сэйри читала в библиотеке утром. Ее брат мог стать козлом отпущения, а тайна так и осталась нераскрытой.
 Если Крис был не виноват в том, в чем его обвиняли, то Сэйри не должна была бы все еще подозревать его. Это было несправедливо. И даже если ему сошло с рук убийство, то Ред Харпер в этом не признается.
 Сэйри взяла сумочку и встала.
 – Спасибо, что приняли меня без предварительной договоренности.
 – Я рад видеть тебя в любое время, Сэйри. – Харпер вышел из-за стола и проводил ее до двери. – Ты надолго останешься в городе?
 – Уеду после обеда.
 – Береги себя. Как я слышал, в Сан-Франциско полно извращенцев. – Губы шерифа растянулись в подобии улыбки. – У помощника шерифа Скотта есть номера всех твоих телефонов. Думаю, самое позднее завтра он закончит свое расследование. Я прослежу, чтобы он позвонил тебе, когда будет готово официальное определение.
 – Буду признательна.
 Сэйри собралась уходить и вдруг вспомнила про Джессику Дебланс, и это заставило ее замедлиться на пороге. Тайная помолвка Дэнни – это важный факт. Но Харперу платит Хафф. Все, что она скажет шерифу, сразу же станет известно Хойлу-старшему. А Джессика говорила, что ей не хотелось бы, чтобы Хафф узнал об их намерении пожениться. Сэйри сомневалась, что может поделиться этой информацией с Уэйном Скоттом. Молодой детектив сочтет себя обязанным проинформировать своего шефа. Сэйри решила никому ничего не говорить, не обсудив это предварительно с Джессикой.
 Ее беспокоило что-то еще, но она никак не могла понять причину тревоги. И только у выхода из участка она сообразила, что это.
 – Шериф Харпер!
 К этому моменту он уже вернулся в свой кабинет, но высунул голову и вопросительно посмотрел на нее.
 – Вы говорили мне, что мысль о самоубийстве пришла к Дэнни после рыбалки.
 – Это мое предположение.
 – Я не могу это принять.
 – Мы это уже выяснили, Сэйри.
 – Я говорю не о самоубийстве, а о рыбной ловле. Дэнни ненавидел рыбалку.
 Как только Бек вошел в кабинет Хаффа, он сразу понял, что старик расстроен. Мерчент не успел даже поздороваться, как Хойл выхватил карточку, напоминающую те, которые вкладывают в букеты или подарки, из стопки подобных и помахал ею перед носом Бека.
 – Это выводит меня из себя.
 Кому-то наверняка показалось бы невероятным, что отец и сын Хойлы приступили к работе на следующий же день после похорон Дэнни. Правила хорошего тона наверняка предписывали бы им неделю уединения. Но Хафф никогда не придерживался этикета и считал, что каждый день рабочий. В его ежедневнике никто бы не нашел таких слов, как „отпуск“ или „выходные“.
 – Что это такое?
 Хафф протянул карточку Беку. Он присел на небольшой диванчик, стоявший около письменного стола. Дальняя стена кабинета состояла из высоких окон, откуда открывался вид на заводской цех. Им мог бы любоваться лишь поклонник мрачного уродства литейного производства. Это был вид с высоты птичьего полета на ад. Темнота. Грохот. Жара.
 У Мерчента, Криса и Дэнни были такие же кабинеты чуть дальше по коридору. Крис появился на работе немногим раньше Бека. Дверь в кабинет Дэнни оставалась закрытой.
 Бек взглянул на карточку, которую передал ему Хафф.
 – „С глубоким сочувствием, Чарльз Нильсон“, – прочитал он. Потом, покосившись на Хаффа, коротко хохотнул: – Он что, прислал цветы на похороны Дэнни?
 – Ты можешь поверить в наглость этого сукина сына? Сэлли собиралась послать благодарственные письма от моего имени, – начал рассказывать Хафф, упоминая свою секретаршу, – и я решил просмотреть карточки, прежде чем вернуть их ей. И наткнулся на эту. Не могу поверить, что он использовал смерть моего сына, чтобы насолить мне.
 – У мужика железные нервы. У вас было время просмотреть папку, которую я вам оставил?
 – Я прочел достаточно, чтобы понять, что Нильсон просто пытается сделать себе имя. Все эти газетные статьи напоминают составленные им пресс-релизы.
 – Должен с вами согласиться, – сказал Бек, – но они были напечатаны. Нильсон всего лишь работает на публику, пыжится, но люди читают и обращают на это внимание. Раньше его целью были лишь небольшие заводы, но ему все равно удавалось привести на них профсоюзы или добиться невероятных уступок от руководства. Теперь он надулся от гордости. Я боюсь, что он ищет более серьезную цель, чтобы попасть в средства массовой информации.
 – И ты полагаешь, что „Хойл Энтерпрайсиз“ может стать этой целью?
 – Это было бы естественно, Хафф. Мы предприятие, не имеющее выхода на рынок. Наше литье – это наша продукция. Мы не делаем литье для других производителей. Так что, если хотя бы один аспект плавильного или литейного процесса будет затронут…
 – …производство упадет, мы не сможем выполнить заказы, и наш бизнес рухнет.
 – Я уверен, что Нильсон это понимает. И, к несчастью, у нас были случаи травматизма и смерти на производстве.
 Хафф встал с кресла и от души выругался. Он подошел к окну и остановился возле него. Глядя вниз, он сердито спросил:
 – Ты знаешь, сколько человек проработали здесь и ни разу не были травмированы, а? – Он обернулся к Беку и ответил сам: – Сотни. Об этом кто-нибудь написал? Разве эти подстрекатели из профсоюза напишут на своих плакатах цифры статистики? Нет, черт побери. Но стоит одному рабочему поцарапаться, как это сразу становится новостью.
 Едва ли можно было назвать „царапиной“ серьезную потерю крови, когда рабочему раздробило ногу упавшими с неогражденного конвейера трубами, или потерю пальца, попавшего в машину, которую нельзя остановить, или ожоги, от которых мясо буквально сгорало до кости. Но Бек промолчал. Хафф был слишком сердит, чтобы с ним спорить.
 – Новость на всех каналах, – продолжал бурчать он. – Словно в Нью-Йорке или Вашингтоне знают, чем мы тут занимаемся. Куча либералов, коммунистические любители сенсационных разоблачений, – ухмыльнулся он. – Один несчастный случай в цехе, и я в окружении государственных инспекторов. Они шастают всюду, везде суют свой нос, выслушивают всех и записывают любое нытье. – Хафф махнул рукой, показывая, что он говорит о рабочих. – Знаешь ли ты, что, когда я был ребенком, я был бы счастлив получить такую работу? Знаешь ли ты, как счастлив был бы мой отец, если бы регулярно получал зарплату?
 – Я с вами согласен, Хафф, – негромко сказал Бек. – Успокойтесь, не то вас хватит удар.
 – Дерьмо все это, – пробормотал Хафф, возвращаясь к своему столу. Он покраснел и тяжело дышал.
 – Вы принимаете лекарство от давления?
 – Нет. Если буду их принимать, у меня всегда будет полшестого.
 Все в городе знали, что один раз в неделю Хафф бывает у женщины, живущей в пригороде. Насколько знал Бек. Хойл-старший оставался ее единственным клиентом, и, вероятно, она неплохо получала, чтобы это положение не менялось.
 – Если выбирать между высоким давлением и импотенцией, то я выбираю давление, – резюмировал Хафф.
 – Слушайте, слушайте! – воскликнул Крис, переступая через порог.
 Как всегда, он был одет с иголочки и безукоризненно причесан. Не выбивался ни один волосок. Бек часто гадал, как Крису это удается, когда температура еще до полудня поднимается до девяноста градусов.
 – Судя по всему, я пропустил очень интересный разговор – Что затеваете?
 Пока Хафф наливал себе воды из графина на столе, Бек вкратце пересказал суть их дискуссии о Чарльзе Нильсоне. Крис отмахнулся от угрозы, которую тот представлял.
 – Нам знаком такой тип людей. Эти провокаторы начинают с силовых методов, а потом тают, как снег на солнце. Нам просто надо подождать, пока он начнет действовать.
 – Этот отличается от остальных. Не думаю, что он так быстро исчезнет.
 – Ты всегда пессимистически настроен, Бек.
 – За это мы ему и платим, – сухо заметил Хафф. – Бек следит за тем, чтобы маленькие проблемы не превращались в большие.
 – Я благодарен за доверие, – сказал Мерчент. – Как вы хотите, чтобы я ответил Нильсону?
 – А что бы ты рекомендовал?
 – Проигнорировать его.
 Оба Хойла удивились резкому ответу. Бек дал им время на возражения, но они промолчали, и тогда он изложил свои доводы:
 – Нильсон прислал цветы на похороны. Это была проверка. Он знал, что это дурной тон, и поступил так только для того, чтобы проверить, как вы отреагируете. Я мог бы послать ему письмо-отповедь, но это станет проявлением страха или гнева. А Нильсон сможет использовать эту реакцию против нас. Если мы его проигнорируем, то этим дадим понять, что он настолько незначительная персона, что ответа попросту не заслуживает. Это самый сильный сигнал, который мы можем послать.
 Хафф задумчиво потянул себя за губу.
 – Что скажешь, Крис?
 – Я хотел предложить спалить его дом дотла. Подход Бека умнее.
 Они все рассмеялись, и Крис спросил:
 – Откуда он взялся?
 – Нильсон мотается между офисами, разбросанными по нескольким штатам. Один из них находится в Новом Орлеане. Думаю, именно поэтому мы попали в сферу его внимания.
 Хойлы долго обдумывали услышанное. Наконец молчание нарушил Бек:
 – Я мог бы составить краткое письмо и сообщить ему…
 – Нет, первый вариант мне нравится больше, – решил Хафф. Чиркнув спичкой, он закурил и встал. – Давайте подождем и посмотрим, что он станет делать дальше. Пусть сукин сын попотеет и поломает голову над тем, что у нас на уме.
 – Хорошо, – ответил Бек.
 На столе Хаффа зазвонил телефон.
 – Возьми трубку, Крис. Я должен пойти отлить. – С этими словами Хафф направился через кабинет к личному туалету.
 Крис подошел к аппарату, нажал мигающую красную кнопку и спросил:
 – Сэлли, это Крис. Вам нужен Хафф?
 Через громкую связь они услышали гнусавый голос долготерпеливой секретарши Хаффа.
 – Я знаю, что у вас совещание, но думаю, что мистер Хойл, да и вы тоже согласитесь прерваться ради этого.
 – Ради чего?
 – Ваша сестра внизу и скандалит с Кейном.




 Глава 10


 – Сэйри здесь? – недоуменно переспросил Крис. Хафф вернулся, не дойдя до туалета.
 Бек вскочил с диванчика и подошел к окнам. Он не увидел ничего необычного в цехе. Каждый занимался своим делом.
 – Мисс Хойл попыталась пройти через вход для служащих, – продолжала Сэлли, – а не для посетителей. Там стоит новенький охранник. Он ее не узнал и задержал. Но мисс Хойл требует, чтобы ее пропустили в цех.
 – Она не сказала, зачем? – спросил Хафф. Сэлли замялась, потом ответила:
 – Мисс Хойл сказала, что хочет войти, потому что это предприятие принадлежит ей. Но охранник побоялся пропустить ее, не получив на это разрешения.
 – Скажите охраннику, чтобы он задержал ее, – приказал Крис. – Мы с вами свяжемся.
 – Она устроила ему настоящий ад. Я повторяю его слова.
 – Передайте ему, что это я устрою ему ад, если он не будет выполнять свою работу! – рявкнул Крис и отсоединился.
 Хафф засмеялся, выпуская дым.
 – Что ж, ребята, судя по всему, наш вечно отсутствующий партнер неожиданно заинтересовался бизнесом.
 Крис явно не разделял веселья отца.
 – Интересно, зачем она явилась.
 – Сэйри все объяснила. Завод принадлежит ей. – Хафф не терял хорошего расположения духа. – Моя дочь имеет полное право здесь находиться.
 – Это верно, – поддержал Хаффа Бек. – С юридической точки зрения, мисс Хойл партнер. Неужели вы и в самом деле решили пустить ее в цех?
 – Ни в коем случае, – сказал Крис.
 – А почему бы и нет? – спросил Хафф.
 – Во-первых, это опасно, – принялся перечислять Бек. Хойл-старший ответил ему кривой улыбкой.
 – Мы многие годы напролет уверяем государственную инспекцию в полной безопасности нашего производства. И уж если я пустил туда собственную дочь, значит, я на сто процентов уверен в этом. Верно?
 Хафф всегда находил плюсы в самой неприятной ситуации и умел использовать наиболее невыигрышные обстоятельства в своих собственных целях. Бек не мог не признать, что и на этот раз ему это удалось. Но он все равно считал появление Сэйри на заводе не слишком удачной затеей, и Крис явно был с ним согласен.
 Направляясь к двери, Крис объявил:
 – Это неудачная затея, и я сам могу сказать Сэйри об этом. В конце концов, я же отвечаю за производство. Если я скажу, что она не может попасть в цех, значит, ей останется только развернуться и уйти.
 – Подожди минутку, – Хафф поднял руку. – Если ты поведешь себя подобным образом, Сэйри решит, что мы что-то скрываем.
 Беку казалось, что он видит, как работает отточенный ум Хаффа, пока тот перекатывал сигарету из одного угла рта в другой. Наконец он посмотрел на Мерчента.
 – Ты пойдешь туда. Прощупай ее. Выслушай то, что она скажет. Я доверяю твоим инстинктам. Если ты сочтешь за благо выпроводить ее, именно так и поступи и крепко запри за ней дверь. Но если тебе покажется, что в наших интересах пустить ее в цех, проведи для нее экскурсию.
 Бек посмотрел на Криса. Производство было его епархией, и он очень ревниво относился к посягательствам на свои права. Крис выглядел не слишком довольным, но спорить с отцом не стал. И потом, его ведь избавили от необходимости сражаться с Сэйри.
 Беку и самому этого совсем не хотелось.
 На предприятии Хойла работали шестьсот служащих, и лишь несколько десятков среди них были женщины. Они занимали должности клерков в смежных с цехом офисах. Если не считать секретарш, производство оставалось на заводе сугубо мужской зоной.
 Мужчины приходили на работу, отмечали время на своих карточках в помещении, которое они до сих пор называли Центром. Это была одна совершенно непрезентабельная квадратная комната размером с конференц-зал: цементный пол, на потолке переплетение вентиляционных и водопроводных труб, электрических кабелей.
 Ряды зеленых металлических ящиков для одежды занимали почти половину площади. Каждому рабочему принадлежал шкафчик, запирающийся на висячий замок, где хранились каска, рукавицы, защитные очки, коробка с завтраком и другие личные вещи. Плакаты на стенах предупреждали, что администрация не несет ответственности за кражу или пропажу вещей, случавшиеся очень часто. На предприятии работали бывшие заключенные и условно освобожденные, отчаявшиеся найти другую работу, которая пришлась бы по вкусу надзирающему за ними инспектору.
 Позади раздевалки располагались комнаты отдыха. Обстановка сохранилась со дня постройки завода и выглядела на свой возраст.
 Разнокалиберные столы и стулья разбрелись по всему помещению, образуя место, где можно перекусить во время перерыва. Возле одной из стен выстроились автоматы по продаже напитков и сладостей и микроволновые печи, испачканные сотнями тысяч обедов, которые в них разогревали.
 Пункт оказания первой помощи отгородился от основного помещения легкими переносными стенами. Услуги медсестры не предусматривались, так что пострадавший должен был сам оказать себе первую помощь, пользуясь весьма ограниченным набором пластырей, бинтов и лекарств.
 Именно в Центре тяжело работавшие люди отдыхали, обменивались шутками, говорили о спорте и женщинах. В тот момент, когда Сэйри надумала посетить отцовское предприятие, там находилось человек пятьдесят из утренней смены, пришедшие на перерыв. Мало кто из них находился хотя бы в двух шагах от дамы класса Сэйри, и они удивились бы не меньше, если бы увидели перед собой единорога.
 Когда появился Бек, Сэйри пыталась поговорить с пятерыми рабочими, сидевшими вокруг одного из столов. Судя по всему, ей это плохо удавалось. Несмотря на то что молодая женщина надела вылинявшие джинсы и простую хлопковую футболку, она никак не вписывалась в общество „синих воротничков“.
 Работяги сидели, опустив головы, и отделывались невнятным бормотанием или односложными ответами на ее вопросы, бросая быстрые взгляды на нее и переглядываясь украдкой. Их явно сбило с толку ее появление и еще больше беспокоило ее желание поболтать.
 Подходя ближе, Бек растянул губы в радушной улыбке и произнес в расчете на аудиторию:
 – Какой сюрприз!
 Ее улыбка оказалась не менее фальшивой.
 – Я рада, что вы пришли, мистер Мерчент. Вы можете объяснить этому джентльмену, что мне необходима каска Для экскурсии по литейному цеху.
 „Этим джентльменом“, о котором говорила Сэйри, был один из охранников, который стоял у входа для рабочих. Он держался неподалеку, как будто боялся приближаться к Сэйри. Увидев Мерчента, он тут же подошел. Его лицо блестело от пота, настолько он нервничал.
 – Мистер Мерчент, я не знал, следует ли мне…
 – Благодарю вас. Вы действовали согласно инструкции. Я провожу мисс Линч к выходу. – Бек твердо взял Сэйри за локоть, не позволяя вырваться, и развернул. – Идемте со мной, мисс Линч. У нас есть каски для посетителей.
 – Рада была поговорить с вами, – Сэйри через плечо обратилась к литейщикам, которых она пыталась вызвать на разговор.
 Бек провел ее через лабиринт столов и стульев на склад, оказавшийся, к счастью, пустым. Как только он закрыл за ними дверь, Сэйри мгновенно повернулась к нему.
 – Они не хотят, чтобы я разговаривала с рабочими, так? Они прислали вас, чтобы избавиться от меня.
 – Вы ошибаетесь, – бесстрастно ответил Бек. – Хафф и Крис рады, что вы заинтересовались производством. Но если вы хотите поговорить о работе, то задавайте вопросы мне, а не этим парням. Даже в этом наряде вы для них слишком шикарны. У них слова застревают во рту.
 – Они стесняются не меня, их просто парализует любой человек по фамилии Хойл.
 – Тогда зачем ставить их в такое неловкое положение? Обдумав слова Бека, Сэйри признала, что он прав.
 – Согласна, я не подумала. Но, посетив цеха, я все равно узнаю больше. Так где моя каска?
 – Вам все будет видно из окон кабинетов наверху.
 – Там чисто, безопасно, работает кондиционер? Не слишком реальная картина, верно? Я хочу посмотреть, в каких условиях работают люди на заводе.
 – Идея не кажется мне удачной, Сэйри, – твердо сказал Бек. – Производство – это епархия Криса. И я передаю вам его слова.
 – Ему не хватило смелости прийти сюда и самому сказать мне об этом?
 – Он надеется на мои дипломатические способности.
 – Можете упражнять их до бесконечности. Меня вы не переубедите.
 – Тогда буду откровенным. – Бек подошел к ней ближе. – Какого черта вы здесь делаете?
 – Как вы напомнили мне вчера, я совладелица „Хойл Энтерпрайсиз“.
 – Почему именно сегодня? Раньше вы не выказывали ни малейшего интереса к делам.
 Не желая разрушать его видение вопроса, она ответила:
 – На этот раз я заинтересовалась.
 – Повторяю свой вопрос. Почему? Потому что вас не хотели здесь видеть, когда вы были девочкой? Крис и Дэнни проводили здесь много времени, но, насколько мне известно, вас сюда не пускали. Вас огорчало то, что вы не могли составить компанию братьям?
 Ее глаза опасно блеснули.
 – Не стоит испробовать на мне новомодные теории о том, что всем женщинам хочется иметь пенис. Я не обязана объяснять вам причины.
 Бек резко вздернул подбородок и кивком указал на дверь.
 – Определенно они у вас есть, чтобы войти в эту дверь.
 – Вы всего лишь служащий, мистер Мерчент. Следовательно, вы работаете на меня. Я ваш босс.
 Ее высокомерная снисходительность вывела Бека из себя. И он вдруг почувствовал возбуждение, беспричинное, но настойчивое. Ему отчаянно захотелось поцеловать Сэйри, доказать, что она не всегда босс.
 Подавляя этот порыв, он спросил:
 – Чего вы пытаетесь добиться?
 – Я хочу посмотреть, действительно ли это место настолько опасно, как об этом говорят. Мне необходимо понять, преувеличены или преуменьшены, как я предполагаю, слухи о том, что условия работы опасны для жизни.
 – Разумеется, на заводе опасно, Сэйри. Это литейный цех. Здесь плавят металл. Такое производство неразрывно связано с опасностью.
 Не стоит говорить со мной свысока, – сердито прервала она Бека. – Я знаю, что литейное дело опасно. Именно поэтому необходимо принять все возможные меры, чтобы оградить тех, кто здесь работает. Я полагаю, на „Хойл Энтрепрайсиз“ просто не обращают на это внимания.
 – Наша политика…
 – Политика? То, что написано Крисом и Хаффом и выполняется Джорджем Робсоном, этим королем льстецов? Мы с вами оба знаем, что политика и практика – это две разные вещи. Только если Хафф изменил своим принципам за последние десять лет, в чем я серьезно сомневаюсь. Его девизом всегда было: „Продукция любой ценой“. Ничто не должно остановить производство. Доказательством тому служат вчерашние похороны Дэнни. Печи не были погашены даже из-за траура. – Сэйри замолчала, переводя дух. – А теперь, пожалуйста, дайте мне каску.
 Воинственное выражение ее лица подсказало Беку, что отговорить дочь Хаффа не удастся. Чем больше он старался разубедить ее, тем сильнее Сэйри подозревала, что им есть что скрывать. Хафф так и предполагал. Приходится надеяться только на то, что если Бек пойдет навстречу ее желанию, то она удовлетворит свое любопытство и отправится восвояси, не успев причинить никакого реального вреда.
 И все-таки он попытался в последний раз. Указывая на дверь, через которую они вошли, он спросил:
 – Вы видели этих людей, Сэйри? Вы вгляделись в их лица? Почти у всех есть шрамы. Станки оставляют порезы, ожоги, синяки, шишки.
 – Я не собираюсь подходить настолько близко к движущимся частям механизмов.
 – Неважно, насколько вы осторожны, всегда существует вероятность увечий.
 – Об этом я и говорю.
 Признавая свое поражение, Бек снял две каски с полки и бросил одну Сэйри.
 – Не забудьте защитные очки, – он передал ей пару. – С обувью ничего не поделаешь. Едва ли у этих туфель стальная подметка.
 Сэйри надела очки, затем водрузила на голову каску.
 – Неправильно. – Прежде чем Сэйри успела его остановить, Бек снял с нее каску, собрал волосы в пучок на макушке и водрузил каску на место. Выбившиеся пряди он аккуратно заправил под нее. И он не стал торопиться. Он делал рее медленно и основательно, встав совсем близко к ней.
 – Не стоит беспокоиться, – попыталась остановить его Сэйри. – Думаю, все в порядке.
 – Никаких локонов, Сэйри. Мне будет чертовски неприятно, если они загорятся от случайной искры или попадут в машину, а та вырвет их с корнями. И потом, незачем отвлекать рабочих.
 Молодая женщина высоко подняла голову. Бек посмотрел ей в глаза сквозь стекла очков.
 – За все время, что я здесь работаю, я не видел в цехе ни одной женщины. И уж точно туда не заходили дамы, похожие на вас. Литейщики буду разглядывать вашу грудь и вашу задницу. Этому я помешать не смогу. Но мне не хочется, чтобы какой-нибудь парень получил увечье только из-за того, что посмотрит на ваши волосы и представит их на своей груди. – Он выдержал ее взгляд, потом тоже надел очки и каску. – Идем.
 Мерчент открыл дверь, ведущую в ад.
 Это было первое впечатление Сэйри. Невыносимый жар ударил ее, словно гигантская рука уперлась ей в грудь, не пуская дальше порога.
 Бек уже спустился на несколько ступеней вниз по металлической лестнице, ведущей в цех. Чувствуя, что Сэйри колеблется, он оглянулся.
 – Передумали? – крикнул он, перекрывая грохот.
 Она покачала головой и жестом дала понять, чтобы он продолжал спускаться. Мерчент повел ее вниз. Ступени были такими горячими, что Сэйри показалось, что кожа на обуви начинает растекаться.
 Это было царство шума, темноты и жары. Размеры цеха поразили ее. Пространство казалось бесконечным. Сэйри не видела, где он заканчивается. Темнота без конца, изредка прорезаемая искрами и ручьями жидкого огня. Раскаленный добела расплавленный металл плыл в огромных ковшах по монорельсу под потолком. Металл клацал о металл, плыла лента конвейера, гремели, ревели, звенели станки.
 Грохот не прекращался ни на минуту. Темнота окружала.
 От раскаленного воздуха невозможно было укрыться. После первого же вдоха он становился частью твоего организма.
 В этом подземном царстве работали Вулканы с мокрыми от пота лицами под защитными очками. На Сэйри и Бека они смотрели со смесью почтения и тревоги. Они все время находились в движении, некоторые работали на нескольких станках сразу. Никто не сидел. Приходилось все время следить за искрами, каплями раскаленного металла, за тем, что могло упасть или попасться под ноги. От этого зависела жизнь и конечности.
 – Вам незачем это делать, Сэйри, – Бек говорил прямо ей в ухо. – Вы не должны ничего никому доказывать.
 „Черта с два, не должна“, – подумала она и посмотрела на ряд освещенных окон высоко над ними. Как она и ожидала, там стоял Хафф, владыка этого ада. Он широко расставил ноги и покуривал сигарету, светившуюся красным огоньком.
 Отворачиваясь, чтобы не видеть вызова в его глазах, Сэйри попросила Бека показать ей цех.
 Они двинулись дальше, и Мерчент принялся объяснять:
 – Мы производим железистый сплав. Большей частью он состоит из железа плюс добавки углерода и кремния.
 Сэйри кивнула, но даже не попыталась ответить.
 – Наше предприятие собирает металлолом. Нам его тоннами привозят из нескольких штатов по железной дороге.
 Сэйри понимала, что отвратительная гора лома позади литейного цеха была необходимым злом.
 – Металлический лом, – продолжал Бек, – плавится в печах, называемых вагранками. Расплавленный металл выливается либо в литейно-прокатную машину, где для формовки используется центробежная сила, либо в песчаные формы.
 Сэйри смотрела, как расплавленный металл заливается в одну из форм. Она почти физически ощущала ту опасность, которой подвергались рабочие, находившиеся в непосредственной близости от жидкого огня и раскаленных, быстро движущихся деталей.
 – Что у него на руках? – спросила она, кивком указывая на рабочего.
 Бек замялся, потом ответил:
 – Изоляционная лента, чтобы металл не обжигал руки.
 – А почему не давать им перчатки потолще?
 – Они дороже, – резко сказал Бек и обвел Сэйри вокруг лужицы расплавленного металла, пузырившейся на полу. Она подняла голову и увидела, что капли падают сверху из ковша. Рабочий, наблюдавший за ковшами, стоял на платформе без всякого ограждения.
 Бек продолжал объяснять процесс производства.
 – Как только металл застыл в песчаных формах, он проходит через так называемые трясучки. Вибрирующий конвейер в буквальном смысле стряхивает песок.
 Он кивком указал на выход. Придерживая для Сэйри дверь, он подвел итог сказанному, как для ученика четвертого класса, пришедшего на экскурсию:
 – Как только снимаются опоки, отливки проходят очистку и контроль. Мы делаем анализ, позволяющий проверить качество и химический состав. Брак отправляется на переработку обратно в печь. То, что прибывает на наш завод в виде металлического лома, выходит отсюда в виде труб различного назначения. Есть вопросы?
 Сэйри сняла каску и очки, отрицательно покачала головой.
 Бек подвел ее к лифту и нажал кнопку вызова.
 В кабине они оба не сводили глаз с панели. Наконец Сэйри сказала:
 – Один из станков…
 – Да?
 – На нем белый крест.
 Бек продолжал смотреть на панель с номерами этажей над дверями лифта и так долго не отвечал, что она решила, что он проигнорировал ее вопрос. Наконец он бесцветным голосом произнес:
 – Там умер человек.
 Ей хотелось расспросить подробнее, но двери лифта разъехались, и они оказались лицом к лицу с Крисом. Он обезоруживающе улыбался.
 – Здравствуй, Сэйри. Непривычно видеть тебя в таком наряде, – он кивком указал на то, что она купила утром в магазинчике на площади. – Не скажу, что твой новый стиль мне нравится. Как прошла экскурсия?.
 – Она была информативной.
 – Я рад, что тебе понравилось.
 – Я не говорила, что мне понравилось. Зазвонил сотовый телефон Бека.
 – Прошу прощения. – Он отошел в сторону, чтобы ответить.
 Сэйри обратилась к Крису:
 – Я не увидела ничего, что опровергло бы обвинения в ваш адрес в нарушении техники безопасности и экологических норм. Чем там пахнет?
 – Это песок, Сэйри, – с подчеркнутым терпением ответил Крис. – В нем есть химические добавки. Под действием высокой температуры они издают запах, иногда не слишком приятный.
 – И, вероятно, опасный?
 – Назови мне промышленное предприятие, работа на котором не была бы связана с риском.
 – Но есть современные вентиляционные системы, которые…
 – Невероятно дороги. И тем не менее мы все время работаем над тем, чтобы улучшить условия работы.
 – Поговорим об экологии. Я помню, что несколько лет назад против нас был подан иск за отравление воды.
 Улыбка на лице Криса держалась словно приклеенная.
 – Мы следим за тем, чтобы не наносить вреда окружающей среде.
 Сэйри скептически хмыкнула:
 – Расскажи об этом экологической инспекции, Крис. Бек закончил говорить по телефону и присоединился к ним.
 – Вы должны меня извинить. Возникло неотложное дело, требующее моего внимания. – Он коснулся каски, которую Сэйри держала в руке. – Вы найдете дорогу к выходу?
 – Думаю, это не так трудно. В их разговор вмешался Крис:
 – Жаль, что я не смогу с тобой пообедать до твоего отъезда из города, но у меня деловая встреча. – Он нагнулся и чмокнул Сэйри в щеку. Его глаза иронически смотрели на нее. – Счастливого полета, Сэйри.
 Бек и Крис смотрели ей вслед, пока она не скрылась за углом коридора.
 – Что ж, дело сделано.
 – Не совсем, Крис. Он повернулся к Беку.
 – Думаешь, она начнет нас доставать по поводу безопасности, окружающей среды и всего такого прочего?
 – Поживем – увидим. Но сегодня утром леди вела себя слишком активно.
 Крис изогнул четко очерченную бровь.
 – Вот как? И чем же она занималась?
 – Для начала Сэйри отправилась к Реду Харперу. Это он мне звонил. Шериф попросил тебя немедленно явиться к нему в офис и ответить на несколько вопросов.
 Сэйри не уехала из города. Вместо этого она проехалась по улицам, расположенным рядом с заводом, на которые бросали тень дымы „Хойл Энтерпрайсиз“. В то время, когда Сэйри была юной и наивной, все казалось возможным, и будущее виделось светлым и безоблачным, стоило ей свернуть на эту тихую улицу, она готова была петь от радости. Дом среди подобных ему особнячков для среднего класса был для нее центром мироздания. Он означал для нее надежду, счастье, безопасность и любовь.
 Увидев его на этот раз, она пришла в отчаяние.
 Весь квартал за последние десять лет пришел в упадок. Но именно этот дом постарел больше остальных. Неухоженный двор, ветхость самого строения заставили Сэйри подумать, что она ошиблась адресом, не там свернула.
 Но, разумеется, она приехала туда, куда хотела. Несмотря на внешний вид дома, Сэйри его узнала. Пусть она не надеялась на свою память, ей хватило одного взгляда на почтовый ящик, чтобы прочитать написанную на нем фамилию. Она не ошиблась.
 Лужайка перед домом была завалена детскими игрушками, сломанными и давно заброшенными. Около дома пытались выжить несколько чахлых кустов, нуждавшихся в обрезке. Пожухлая трава росла клочками. У крыльца ржавела сенокосилка. Поблекшая краска кусками облезала со стен.
 И хотя Сэйри пыталась убедить себя, что приехала к этому дому случайно, на самом деле желание проехать мимо этого дома не давало ей покоя с самого приезда в Дестини. А когда Сэйри наконец оказалась перед ним, ей вдруг стало не по себе, что случалось с ней крайне редко.
 Прежде чем Сэйри набралась смелости, чтобы выйти из машины, зазвонил ее телефон. Увидев на экране номер Джессики Дебланс, она ответила на звонок.
 Обменявшись с Сэйри приветствиями, невеста Дэнни сказала:
 – Я не хотела вас беспокоить. Я только хотела спросить, как продвигается расследование Уэйна Скотта.
 – Утром я разговаривала с шерифом Харпером, – ответила Сэйри и рассказала, что накануне вечером помощник шерифа Скотт и Бек Мерчент тщательно осмотрели бунгало. – Полагаю, они ничего не нашли, так как Харпер объявил мне, что расследование будет закончено не позднее завтрашнего утра.
 – Именно этого я и ожидала, – голос Джессики звучал подавленно.
 – Вы хотите, чтобы я рассказала полиции о помолвке?
 – Нет. Об этом узнают Хойлы. Они станут винить меня в самоубийстве Дэнни. Заявят, что я заставляла его жениться на мне, а он из-за этого застрелился.
 К сожалению, Сэйри нечего было возразить ей.
 – У меня такое ощущение, что я предала вас, Джессика. – Точно так же она предала Дэнни, когда не ответила на его звонки. – Мне бы хотелось сделать больше.
 – Ваша готовность помочь – это уже много. – Джессика помолчала. – Может быть, мне просто надо смириться с тем, что Дэнни не был так счастлив, как мне казалось. Возможно, у него были причины уйти из жизни, о которых я просто не знала. Его что-то очень тревожило. Наверное, он не смог с этим жить. Мне об этом уже никогда не узнать.
 – Я сожалею, – только и смогла ответить Сэйри, хотя понимала, что сердце молодой женщины разбито. Но ей не пришло на ум ничего, кроме банальной фразы. Какая несправедливость. Заканчивая разговор, Сэйри пообещала Джессике сообщить ей, если она что-то узнает от шерифа.
 Она нажала на кнопку отбоя как раз в ту секунду, когда сетчатая дверь дома распахнулась и на крыльцо вышел мужчина. Он был босиком и без рубашки, одетый лишь в грязные голубые джинсы. Держался он агрессивно и подозрительно.
 – Чем я могу вам помочь? – крикнул он.




 Глава 11


 Сэйри сообразила, что затемненные стекла мешают мужчине увидеть сидящего в машине. Чувствуя себя виноватой из-за того, что ее поймали, когда она шпионила, Сэйри решила было уехать. Но раз уж она зашла так далеко, следует довести дело до конца.
 Она опустила стекло.
 – Привет, Кларк.
 Он узнал ее мгновенно, губы беззвучно произнесли ее имя, на лице засияла та самая улыбка, которая разбивала девичьи сердца в те годы, когда он учился в старших классах школы. Звезда футбольной команды, председатель совета школы, признанный лидер своего класса, Кларк Дэйли, казалось, обречен на успех.
 Он сбежал по ступенькам крыльца, Сэйри вышла из машины. Они встретились на середине разбитой дорожки, которая вела к дому, но не обнялись. Кларк взял руку Сэйри в свою и крепко сжал.
 – Не могу поверить! – Он рассматривал ее лицо, фигуру, снова лицо. – Ты все такая же, стала еще лучше.
 – Спасибо.
 А вот Кларк изменился, и не в лучшую сторону. Тело атлета, тренированное и гибкое, исхудало до того, что проступили ребра. Щеки и подбородок заросли многодневной щетиной, и это не было данью моде. Мужчина просто не брился. Темные волосы поредели, отступили ото лба, и брови стали казаться заметнее. Глаза покраснели. И если Сэйри не ошибалась, от него пахло спиртным.
 Кларк отпустил ее руку, сделал шаг назад, словно вспомнил, как он выглядит и каким его видит Сэйри.
 – Думаю, мне не стоило так удивляться твоему появлению. Ты ведь приехала на похороны Дэнни?
 – Да. Я в городе со вчерашнего утра. Едва успела к отпеванию, а теперь собираюсь уехать.
 Я, к сожалению, на похороны не попал. Видишь ли… – Кларк махнул рукой в сторону дома, будто удручающий вид жилища мог оправдать его отсутствие на скорбной церемонии.
 – Ничего. Я понимаю.
 Говорить оказалось не о чем. Кларк все время отводил взгляд. Такая застенчивость неудивительна, когда встречаются те, кто когда-то был знаком. Только вот Сэйри и Кларка разделяли более серьезные причины.
 Придав своему голосу жизнерадостность, Сэйри поинтересовалась:
 – Ну, как поживаешь?
 – Работаю на литейном заводе. Она охнула от неожиданности. —У Хаффа?
 Кларк коротко хохотнул.
 – У нас другого нет.
 – И что ты делаешь? Он пожал плечами:
 – Загружаю печь. В ночную смену.
 Сначала Сэйри решила, что Кларк смеется над ней, про сто дразнит. Но, посмотрев в запавшие глаза Дэйли, она увидела в них глубокую тоску.
 Когда-то Хафф грозился пристрелить Кларка, но то, что сделал, было не менее ужасно. Ее отец сумел уничтожить человека, не убивая его.
 – Приходится зарабатывать на жизнь, – Кларк попытался улыбнуться. – Зайдешь в дом? Может быть, выпьем кофе?
 Сэйри опустила глаза, чтобы Кларк не увидел ее испуг.
 – Нет, не могу, я должна успеть на самолет. Все равно спасибо.
 Она не сомневалась, что Кларк и не ждал, что она примет его приглашение. Это была всего лишь вежливость.
 Снова повисло неловкое молчание, потом он негромко спросил:
 – Ты счастлива там, в Калифорнии, Сэйри?
 – Откуда ты знаешь, где я теперь живу?
 – Да ладно тебе. Ты же знаешь местное болото. У тебя там дизайнерский бизнес, верно?
 – Я оформляю интерьеры домов.
 – У тебя наверняка отлично получается. А… у тебя есть семья?
 Сэйри покачала головой.
 – Мои замужества продлились недолго.
 – Я женат во второй раз.
 – Не знала об этом.
 – У меня четверо детей. Трое ее, один общий, мальчик.
 – Это замечательно, Кларк. Я рада за тебя.
 Он понурился, сунул руки в задние карманы джинсов и уставился на свои голые ступни.
 – Что ж, думаю, каждый делает то, на что способен. Играть приходится теми картами, которые нам сдали.
 Сэйри замялась на мгновение, но все-таки спросила:
 – Почему ты не стал учиться на инженера-электрика, как планировал?
 – Я не смог.
 – Почему?
 – А ты разве не знала? Пришлось отказаться от учебы в колледже. Меня лишили стипендии.
 – Как? – воскликнула Сэйри. – За что?
 – Мне так и не объяснили толком, почему это произошло. Просто однажды я получил письмо, в котором говорилось, что я могу забыть об образовании, если сам не могу его оплатить, потому что моя академическая стипендия аннулирована. Я пытался получить стипендию как спортсмен, но даже самые мелкие колледжи не пожелали мне ее выделить из-за травмы колена. Папе с мамой оказалось не по карману послать меня учиться, поэтому я решил поработать пару лет, накопить деньжат и оплатить учебу самому. Но… потом много чего случилось. У мамы обнаружили рак, отец должен был платить сиделке. Ну ты знаешь, как это бывает.
 Они оба знали, почему Кларка лишили стипендии. Виноват в этом был Хафф. Он использовал свои связи, кому-то наверняка заплатил, и немало. Хойл-старший поклялся Уничтожить Кларка Дэйли и сделал это. Хафф всегда выполнял то, что обещал. Теперь он платил Кларку зарплату за тяжелый неквалифицированный труд и получал от этого огромное удовольствие. Наверняка Хафф не раз над этим смеялся.
 – Вижу, я тебя разочаровал. Я и сам в себе разочаровался, – добавил Кларк с виноватым смешком.
 – Мне жаль, что твоя жизнь не сложилась лучше. Тому виной обстоятельства, имя которым Хафф Хойл.
 – Тебе и самой пришлось нелегко, так ведь?
 – Я выжила, но на несколько лет моя жизнь превратилась в борьбу за выживание.
 – Дэнни, наверное, понял, что выживать в одиночку не очень хорошо.
 – Думаю, да.
 – Как Хафф и Крис прореагировали на его самоубийство! Сэйри махнула рукой в сторону дымящих труб, возвышающихся над городским пейзажем.
 – Ничто не остановит производство. Сегодня они уже вернулись к работе. Бек Мерчент… Я думаю, ты знаешь, кто он такой.
 Губы Кларка сжались в твердую неприязненную линию.
 – Разумеется, я знаю, кто он. Я его избегаю. Он…
 – Кларк!
 На пороге появилась женщина лет тридцати, белокурая и хорошенькая. Вернее, она была бы такой, если бы не недовольная гримаса. На бедре она держала годовалого мальчонку, на котором был лишь памперс.
 – Эй, Люси, познакомься, это Сэйри Хойл. А это моя жена Люси.
 – Как поживаете? – вежливо спросила Сэйри.
 – Привет!
 Явное недружелюбие жены, казалось, заставило Кларки смутиться, и он произнес скороговоркой:
 – А это Кларк-младший.
 – Какой симпатичный мальчик, – Сэйри улыбнулась обоим родителям.
 – С ним намучаешься, – пожаловался Кларк. – Он не хочет ходить, поэтому либо ползает, либо бегает.
 – Я опоздаю на работу! – рявкнула Люси. Сетчатая дверь с грохотом захлопнулась за ней, когда она вернулась в дом.
 Кларк развернулся к Сэйри, чтобы видеть ее лицо.
 – Во время летних каникул мне приходится сидеть с детьми, пока Люси на работе в больнице. Она работает в регистратуре, заполняет счета и все такое прочее.
 – Ты работаешь по ночам, а днем сидишь с детьми? Когда же ты спишь?
 – Я справляюсь. – Кларк сверкнул прежней улыбкой, но она быстро увяла. – Не обижайся на грубость Люси. Она сердится не на тебя. Это я взвалил все на ее плечи. Я не слишком надежный муж. – Понизив голос, он добавил: – Честно говоря, Сэйри, я пьяница. Кого ни спроси, каждый сначала скажет тебе об этом.
 – Я никогда не обращаю внимания на сплетни, Кларк. Особенно о тебе.
 – На этот раз слухи будут правдой. – Кларк отвернулся и долго смотрел в сторону. – После… Ну, ты знаешь…
 Да, Сэйри все знала.
 – После всего этого я сорвался с катушек.
 – Мы оба сорвались.
 Дэйли снова посмотрел на нее.
 – Но ты смогла вернуться к нормальной жизни. И посмотри на себя. Ты просто нечто! – Он снова печально хохотнул. – И вот он я. Я так и не начал снова жить. Я катился вниз и не видел смысла в том, чтобы остановиться и начать подниматься. Я вообще ни в чем не видел смысла.
 – Мне жаль. – И снова у Сэйри нашлись лишь эти два слова, сказанные от души, но ничего не говорящие и неспособные утешить.
 – Люси продержалась со мной дольше, чем следовало. Она столько раз давала мне шанс начать сначала, хотя я этого и не заслуживаю. Какое-то время я держусь, а потом… – Его голос дрогнул, сорвался, Кларк посмотрел в глаза Сэйри, и она увидела в его глазах отчаяние. – Мне необходимо найти то, ради чего стоит жить. Я должен быть хорошим отцом моему сыну.
 – Я уверена, что так и будет. Ты снова встанешь на ноги и пойдешь вперед. Как это сделала я.
 Сэйри протянула руку и коснулась его локтя, пытаясь подбодрить. Кларк покосился на ее пальцы, лежавшие на его коже, потом поднял взгляд, и они улыбнулись друг другу. Но эти улыбки были отчаянным сожалением о том, как могла бы сложиться жизнь.
 – Не стану тебя задерживать, – глухо произнесла Сэйри, опуская руку. – Мне следовало сначала позвонить, а не являться без приглашения. Или мне вообще не стоило тебя тревожить.
 – Я рад, что увидел тебя, Сэйри.
 – Береги себя.
 – И ты тоже.
 Готовая расплакаться, Сэйри повернулась и быстро пошла к машине. Уже отъезжая, она обернулась, чтобы взглянуть на Кларка. Он стоял на крыльце и смотрел ей вслед, подняв руку в знак прощания.
 Сэйри проехала два квартала и только тогда остановила машину в тени перехода через железнодорожные пути, откинулась на спинку сиденья и расплакалась. Она рыдала так, как не рыдала на похоронах брата.
 Тот Кларк Дэйли, которого знала Сэйри, тот талантливый, умный, нежный, чувствительный, многообещающий и амбициозный парень, которого она любила, был не более жив, чем Дэнни.
 Ред Харпер просил Криса зайти к нему в офис, и эта просьба прозвучала достаточно безобидно, но Бек, говоривший с ним по телефону, не сомневался, что это важно и у Криса нет выбора.
 Хотя шериф хотел обставить дело так, будто это обычный визит, ответы на вопросы были равнозначны допросу. Правда, Мерчент не стал использовать это слово в разговоре с Крисом.
 С равнодушием, которого он сам не испытывал, Бек бросил:
 – Судя по всему, у них остались какие-то концы, которые необходимо связать.
 – И почему Реду для этого понадобился я?
 – Думаю, мы все выясним, когда увидим его.
 Бек не планировал говорить Хаффу об этой встрече. Он расскажет только тогда, когда выяснит, в чем дело. Но вышло так, что Хафф перехватил их у выхода. Как и с Крисом, Бек намеренно преуменьшил важность беседы с шерифом.
 – Я уверен, что это всего лишь формальность. Это не займет больше получаса.
 – Как думаешь, из-за чего сыр-бор? – поинтересовался Кафф.
 – Думаю, Харпер пытается выставить на посмешище нового амбициозного детектива, помощника шерифа Скотта.
 Все трое рассмеялись. Бек пообещал Хаффу обо всем рассказать, как только они вернутся.
 Но когда Ред Харпер сопровождал их в свой кабинет, его мрачный вид говорил о серьезности встречи. Он приветствовал их мрачным: „Спасибо, что заглянули“, – и пригласил сесть.
 Уэйн Скотт встал рядом с Харпером, сидевшим за своим столом, таким образом, чтобы Крис и Бек оказались перед ними.
 Прежде чем шериф или его помощник успели заговорить, Бек первым ринулся в наступление: – Прежде всего я хотел бы узнать, в каком качестве я здесь присутствую.
 – В каком качестве? – Изумление Скотта явно было наигранным, и Бек ему не поверил.
 – Либо я должен отвечать на вопросы, либо я здесь как адвокат Криса, либо…
 – Адвокат? – переспросил Крис. – Разве мне нужен адвокат?
 Бек взглядом приказал ему заткнуться.
 – Как я уже сказал, я хочу знать, зачем меня пригласили. Вы подозреваете меня в чем-то незаконном? Если так, то мне необходим собственный адвокат.
 Е – Хватит, Бек, – Ред Харпер натянуто хохотнул, – не гони лошадей. Незачем тебе пугать нас этими юридическими штучками.
 – А я думаю, повод есть, Ред. Прежде чем мы двинемся дальше, я бы хотел выяснить, что это за встреча и какие вопросы вы намерены задать Крису. Вы просто подбиваете бабки под самоубийством Дэнни, или у вас появились основания считать, что его смерть была насильственной? Скотт не стал прямо отвечать на вопрос.
 – Дело в том, что кое-что не складывается. И я верю, что мистер Хойл сможет нам все объяснить.
 Бек покосился на Криса, тот беззаботно пожал плечами: – Мне нечего скрывать.
 – Ладно, – Бек посмотрел на Скотта, – задавайте ваши вопросы. Но помните: я в любой момент могу посоветовать моему клиенту на них не отвечать.
 – Отлично. – Скотт заглянул в свой блокнот. – Как час то ваш брат ездил в бунгало, мистер Хойл?
 – Не знаю. У нас с Дэнни расписание не совпадало. Каждый после своего визита должен был убрать за собой, выключить свет и пополнить запасы. Ну, вы понимаете, пиво, туалетная бумага, всякие мелочи. Так мы с ним договорились. Поэтому трудно было сказать, был там кто-то или нет. – Крис посмотрел на шерифа. – Это настолько важно?
 – Все может быть, – Харпер слегка пожал плечами. – Дэнни много рыбачил?
 – Понятия не имею.
 – Сегодня утром твоя сестра сказала…
 – Моя сестра? Вы позвали меня сюда, чтобы подтвердить или опровергнуть то, что наговорила Сэйри? И что же она сказала?
 Бек поднял руку, призывая Криса к молчанию, и обратился к детективу:
 – Неужели вы действительно основываете этот допрос на заявлении человека, не появлявшегося в Дестини последние десять лет и все это время не говорившего ни с кем из членов семьи?
 – Мисс Линч сказала шерифу Харперу, что Дэнни ненавидел рыбалку. Я верно передал ее слова, шериф? Ненавидел?
 – Совершенно верно.
 Крис посмотрел на Бека и рассмеялся:
 – К чему они клонят? Что кто-то застрелил Дэнни потому, что тот обругал рыбалку?
 – Это не шутка! – рявкнул Скотт.
 – В самом деле? – Крис холодно посмотрел на него. – Мне кажется, вы смешны.
 Бек попытался разрядить обстановку в кабинете.
 – Вы пытаетесь выяснить, что Дэнни делал в бунгало, куда приезжали ловить рыбу, если он не любил это занятие? Я правильно понял?
 – Совершенно верно. – Скотт, все еще обиженный оскорблением Криса, повернулся к тому за объяснением.
 – Мне-то откуда знать, черт побери! – ответил Крис. – Может быть, он решил еще раз попробовать посидеть с дочкой. Или ему вообще не хотелось рыбачить. Дэнни мог отправиться туда молиться. Или спать. Или трахаться. Или сделать то, что он сделал, а именно вышибить себе мозги. Бунгало обеспечивало уединение. – Спиннинг мы нашли на пирсе.
 – Вот видите, – Крис отмахнулся от детектива. – Дэнни пытался попробовать еще раз половить рыбу. Хотел проверить, вдруг ненависть прошла.
 – Без наживки на крючке? На пирсе было собрано все необходимые рыболовные снасти, но наживки не было.
 Крис, в свою очередь, посмотрел на шерифа и его помощника и пожал плечами. – Ничем не могу вам помочь.
 – Все выглядит несколько театрально, понимаете? – объяснил Скотт. – Как будто кто-то хотел, чтобы мы подумали, будто ваш брат поехал порыбачить, потом передумал и застрелился. Крис щелкнул пальцами.
 – Думаю, вы на верном пути, помощник шерифа Скотт. Он забыл купить наживку и поэтому застрелился. – Крис!
 Если бы шериф Харпер не одернул младшего Хойла за это высказывание, это бы сделал Бек. Сарказм Криса был неуместен и настраивал против него детектива Скотта.
 – Прошу прощения, – вид у Криса и в самом деле был виноватый. – Я не хотел проявить неуважение к моему брату. Это все дурацкие вопросы. Причина, по которой Дэнни поехал в бунгало, очевидна. Мой брат поехал туда, чтобы покончить с собой, и исполнил задуманное. – Не сводя черных глаз с детектива Скотта, он поинтересовался: – Что-нибудь еще?
 – Когда вы видели его в последний раз?
 – В субботу в загородном клубе. В то утро мы сыграли несколько сетов в теннис. Из-за жары нам пришлось уйти около полудня. Дэнни уехал сразу после игры.
 – В воскресенье вы его не видели?
 – Крис ответил на ваш вопрос, – вмещался Бек. – В последний раз он видел Дэнни в субботу около двенадцати дня, потом они расстались.
 – Где вы были в воскресенье? – спросил Скотт у Криса.
 – Дома. Весь день. Я долго спал. Бродил по дому. Читал „Таймс-Пикайюн“. Бек пришел после обеда, мы смотрели бейсбол по телевизору. Наша экономка может подтвердить. Это необходимо? – спросил неожиданно Крис, поворачиваясь к шерифу. – В чем дело, Ред?
 – Я бы тоже хотел знать, – поддержал его Бек.
 – Потерпите еще немного, – попросил Ред. – А ты поторопись, Уэйн.
 Детектив снова заглянул в свой блокнот, но Бек догадывался, что это только для вида. Детектив явно знал, в каком направлении копает.
 – Где вы провели ночь с субботы на воскресенье?
 – Какое это имеет значение? – нетерпеливо отмахнулся Крис. – Дэнни там не было.
 – Где вы были? – повторил Скотт.
 Крис выдержал взгляд детектива, чуть раскачиваясь на своем стуле, явно раздраженный необходимостью отвечать на вопросы человека, которого он считал ниже себя.
 – Я поехал в новый ночной клуб в Бро-Бридж. Там играет отличная группа и симпатичные официантки. Вам следует там побывать, помощник шерифа Скотт. Я оплачу ваши расходы.
 Но это предложение не произвело впечатления на молодого офицера.
 – Вы курите, мистер Хойл?
 – Иногда, когда я в гостях.
 – Вы курили в ту ночь, когда были в клубе в Бро-Бридж? Бек опередил Криса, и тот не успел ответить.
 – Крис больше ничего не скажет, пока я не узнаю, к чему вы клоните.
 Скотт посмотрел на шерифа Харпера, чье удлиненное лицо, казалось, вытянулось еще больше с начала допроса. С явной неохотой он открыл один из ящиков стола, вынул коричневый пакет, один из тех, которые используют при сборе улик на месте преступления. Он протянул его Скотту, тот открыл пакет и вытряс его содержимое на стол Харпера.




 Глава 12


 – Бек…
 – Не здесь. Подожди, пока мы выйдем на улицу. – Но это же…
 – Скажешь мне на улице, – с нажимом повторил Бек. Де обращая внимания на изумленных полицейских, он протащил Криса по коридору, через вестибюль и вытолкнул на тротуар у офиса шерифа.
 Он позволил Крису заговорить, только когда они сидели в пикапе Мерчента, где было жарко как в печке. Бек завел мотор, включил кондиционер на самую большую мощность я только тогда повернулся к своему другу, который превратился в обвиняемого по делу об убийстве.
 – Рассказывай.
 – Нечего рассказывать, – с завидным спокойствием ответил Крис. – Я все объяснил Реду и этому… его помощнику. – Он произнес это слово как грязное ругательство. – Что бы он ни нашел в бунгало, он не может привязать это ко мне. Я не был там в воскресенье. Селма знает, что я весь день не выходил из дома. Ты сам провел вместе со мной несколько часов. Я не видел Дэнни и не говорил с ним после тенниса в субботу в загородном клубе.
 – Где все слышали, как вы громко спорили.
 – Мы спорили из-за мяча. Кто не ругается на корте? Господи!
 – Он тоже.
 – Что? Ах да, конечно. – Крис направил на себя едва начавшую остывать струю воздуха из кондиционера. – Ты прав. Если верить Дэнни, то я богохульствовал и наговорил всякой ерунды о его церкви. Он был моим братом. Я видел, что мой брат пошел не по тому пути. Я имел право высказать свое мнение.
 – Но кто дал тебе право его высмеивать? Крис вздохнул.
 – Хафф просил меня выяснить, смогу ли я переубедить Дэнни, вложить ему ума. Если у меня получилось несколько саркастически…
 Ты как следует на него наехал, если свидетели, о которых говорит Скотт, правильно все поняли. Они не ошиблись?
 – Я не помню дословно, что говорил.
 – „Я не помню дословно, что говорил“. Не слишком убедительно для суда.
 Крис серьезно посмотрел на Бека.
 – Для суда?
 – А ты еще не понял? Они пытаются вытащить тебя на сцену. Они почти поставили тебя на то место, где выстрелило ружье и снесло Дэнни голову.
 – Они не смогут повесить это на меня, потому что меня там не было.
 Бек сурово посмотрел на него.
 – Ты не можешь лгать мне, Крис. Если дело обернете плохо, я не хочу никаких сюрпризов.
 – А что я должен делать? Поклясться на чьей-нибудь могиле?
 – Отлично. Веселись. Все это большой нелепый розыгрыш.
 Крис перестал ухмыляться.
 – Послушай, я понимаю, что ты ведешь себя сейчас как адвокат. Как говорит Хафф, тебе платят за то, что ты тревожишься, так что нам волноваться не о чем. Но я не знаю, как еще мне убедить тебя, что в эти выходные я не ездил в бунгало. Я не был там несколько месяцев после того, как мы ездили туда с тобой и Фрито. А когда я в последний раз видел Дэнни, он шел в раздевалку в клубе в субботу утром. Он разозлился из-за всей этой религиозной чепухи. Парень сверхчувствительно относился к критике в адрес своей церкви Я вел себя непочтительно, так что он обиделся, признаю.
 – А как насчет тебя? В каком настроении был ты, когда вы расстались? Дэнни всегда всем уступал. И вдруг проявил упрямство. Как ты это воспринял?
 Меня совсем не радовало, что мой брат выставляет себя полным дураком перед этими любителями Библии. Многие из них работают на нас. Мы не можем заставить их думать, что мы милые пушистые котята, ни во имя господа, ни ради чего-то еще. Я рассвирепел. Чтобы немного остыть, я отправился в бассейн, затем отправился к Лайле, как только она позвонила и объявила, что „все чисто“. Всю вторую половину дня я провел между ее сильных бедер. Просто удивительно, как быстро проходит раздражение, когда занимаешься сексом с такой необузданной партнершей, как Лайла. Ее выдумки не знают границ.
 – Избавь меня от подробностей.
 – Ты не прав, приятель. Ладно, от нее я ушел около пяти, приехал домой переодеться и отправился в Бро-Бридж. Все, рассказывать больше нечего. – Сложив молитвенно руки, Крис умоляюще смотрел на него. – И потом, приведи мне хотя бы одну вескую причину, почему я мог захотеть убить Дэнни.
 – Это в нашу пользу, – ответил Бек. – У тебя нет мотива. Но они пытаются представить дело так, что ты был в бунгало. А этот молодой ретивый детектив будет носом землю рыть, чтобы обнаружить мотив. Если я чего-то не знаю…
 – Ты знаешь все.
 – Расскажи мне лучше сейчас, Крис. Не лги мне. Следует ли мне искать адвоката по уголовным делам и начинать ему платить?
 – Нет.
 Зазвонил сотовый телефон Бека. Он проверил номер звонившего.
 – Это Хафф.
 Крис прикрыл глаза рукой.
 – Проклятье! Бек ответил:
 – Хафф, мы уже едем. Будем у вас через пять минут. Вам ничего не нужно? Уверены? Ладно. Да, я обо всем расскажу вам, как только мы приедем. – Он отключился и посмотрел на Криса. – Мы не будем останавливаться по дороге. Хафф ждет нас немедленно.
 – И что мы ему расскажем?
 – Все. Если мы этого не сделаем, он обо всем узнает от Реда. Разумеется, Уэйн Скотт этого не услышит.
 Это еще одно очко в мою пользу, – заметил Крис. – Старый добрый надежный Ред Харпер не допустит, чтобы меня снова огульно обвинили в убийстве.
 Сэйри так и не поехала обратно в Новый Орлеан.
 Она побывала на литейном заводе, поговорила с Клар ком, потом долго плакала и теперь была физически и эмоционально вымотана. Провести за рулем два часа, а потом мириться с неудобствами современного путешествия по воздуху ей совсем не хотелось.
 Но еще ее мучил страх. Если она будет откладывать отъезд, то так и не сможет уехать. Сэйри покидала родной город, оставляя позади вопросы без ответов и нерешенные проблемы, но это были не ее проблемы, и Сэйри не желала, чтобы они поймали ее в ловушку.
 Одним из ее клиентов в Сан-Франциско был президент чартерной авиакомпании. Том Блэк был у нее в долгу за то, что Сэйри сумела заново отделать его дом в районе Рашн-Хилл за рекордно короткий срок.
 Сэйри позвонила ему. Блэк выслушал ее очень сочувственно и попросил пять минут, чтобы все уладить. Он перезвонил через четыре минуты.
 – Нам повезло, у нас есть свободный самолет в Хьюстоне. Он летит к вам.
 – А взлетная полоса в Дестини сможет принять частный самолет?
 – Это я проверил в первую очередь. Там живет большая шишка, какой-то литейный магнат. У его компании есть свой самолет.
 Сэйри вспомнила, что Бек упоминал об этом, но она не стала говорить, что имеет прямое отношение к этой „большой шишке“.
 – Оставьте ключи от взятой напрокат машины у кого-нибудь из персонала аэропорта, – продолжал давать инструкции Том. – Кто-нибудь потом отгонит ее обратно в Новый Орлеан.
 Такой уровень обслуживания обходился очень дорого для Сэйри своего рода роскошь, но ей это было по карману. А раз это позволяло ей убраться из Дестини намного быстрее, то на это стоило потратиться.
 Доехав до мини-аэропорта, она припарковала машину в отведенном для этого месте и взяла с заднего сиденья дорожную сумку. Когда она вошла в компактное здание, к ней подошла женщина средних лет.
 – Вы мисс Линч?
 – Да.
 – Ваш самолет заходит на посадку, дорогая. Ключи от машины вы можете оставить мне.
 Бетонное покрытие горело под ногами, когда Сэйри шла к элегантному седовласому пилоту, вышедшему из маленького, изящного самолета, остановившегося всего в двадцати ярдах от здания аэропорта.
 – Мисс Линч?
 – Да, это я. Здравствуйте.
 – Я буду вашим пилотом, меня зовут Марк Грин. – Они пожали друг другу руки. Когда они поднялись на борт, Грин представил второго пилота, помахавшего Сэйри рукой со своего места в кабине, показал запасной выход и бар с напитками и печеньем. – Чувствуйте себя как дома.
 Сэйри поблагодарила его, и Марк Грин отправился на свое место.
 У нее стало легче на душе оттого, что она уже была в пути и кто-то другой контролировал ситуацию. Сэйри откинула голову на подголовник кресла из мягкой кожи и закрыла глаза. Спустя несколько минут самолет уже катился по взлетной полосе.
 К тому моменту, когда самолет приготовился взлетать, Сэйри уже дремала. Но моторы не взревели, как следовало ожидать, а резко смолкли. Она открыла глаза и увидела, что капитан идет из кабины к выходу.
 – Не волнуйтесь, мисс Линч. У нас возникла непредвиденная ситуация, но я с ней справлюсь, и мы тотчас же взлетим.
 Марк Грин говорил спокойно и уверенно, но Сэйри видела, насколько он взбешен тем, что их задержало. Пилот открыл дверь и спустился вниз по трапу.
 – Какого черта вы себе позволяете? – услышала Сэйри его требовательный голос.
 – Мне необходимо увидеть вашу пассажирку.
 Сэйри отстегнула ремень безопасности, встала и направилась к двери. Пилот стоял к ней спиной. Он отчитывал Бека Мерчента, на которого выговор не произвел никакого впечатления.
 – Я пытался уговорить служащую в диспетчерской передать вам по радио просьбу не взлетать, но она отказалась, – объяснил Бек. – Она сказала, что у меня нет права вас остановить. Я не знал, как это сделать иначе.
 Сэйри спустилась вниз по трапу. Когда Бек увидел ее, он махнул рукой в сторону своего пикапа, стоявшего посреди взлетной полосы, перегораживая ее.
 – Садитесь в машину.
 – Вы сошли с ума?
 – У Хаффа был сердечный приступ.
 Бек покосился на сидевшую рядом с ним Сэйри.
 – Неужели вам совсем не интересно узнать, что случилось?
 Она не произнесла ни слова с того момента, как Мерчент усадил ее в кабину своего пикапа. Услышав его вопрос, Сэйри повернула голову. Ее лицо ничего не выражало, но по крайней мере она смотрела на него.
 – Хафф сидел в своем кабинете, – начал рассказывать Бек. – Сэлли, его секретарша, услышала, как он вскрикнул. Она вбежала в кабинет и увидела, что Хафф навалился на стол и держится рукой за грудь. Вполне вероятно, что ее расторопность спасла ему жизнь. Сэлли запихнула таблетку аспирина ему в рот и вызвала 911. Мы с Крисом подъехали к больнице сразу за „Скорой помощью“. Мы провели там около получаса, может быть, больше, когда Крису наконец разрешили войти к отцу и провести там всего несколько минут. Он сказал, что врачи пытаются стабилизировать состояние Хаффа, но он отбивается. Ваш отец был очень возбужден и хотел видеть вас. Меня отправили разыскать вас и доставить к нему.
 – Крису сообщили прогноз?
 – Пока нет. Они все еще пытаются оценить серьезность приступа. Могу сказать вам только одно: когда я уезжал из больницы, Хафф был еще жив. Я просил Криса позвонить мне на сотовый, если что-то случится. Он не позвонил.
 – Откуда вы узнали, где меня найти?
 Мне помогли в компании, дающей напрокат автомобили. Я позвонил в головной офис в Новом Орлеане, чтобы проверить, вернули ли вы машину. Мне сказали, что вы оставите ее на аэродроме, откуда ее потом перегонят. И я бросился сюда. – Немного помолчав, Бек добавил: – Я ведь предлагал вам воспользоваться самолетом компании.
 – А я отказалась от вашего предложения. После утренней экскурсии по заводу я не чувствовала себя вправе пользоваться самолетом компании, которая экономит на рукавицах для рабочих. Насколько дорогими могут быть рабочие рукавицы?
 – Это вне моей компетенции.
 Сэйри посмотрела на него с плохо скрытой неприязнью.
 – Верно. Вы их мальчик на побегушках. Они отправляют вас туда, где необходимо вместо них сделать грязную работу. Кстати, вы могли стать причиной катастрофы, разъезжая по взлетной полосе.
 – Пилот сказал мне об этом.
 – Но его слова отскочили от вас, как от стенки горох. Вы вели себя высокомерно, потому что знали, что вам все сойдет с рук. Ничего удивительного в том, что вы стали своим в моей семье.
 Пальцы Бека крепче сжали руль.
 – Вы не одобряете мои методы? Отлично. Я не жду от вас одобрения. Мой работодатель попросил меня найти вас и привезти в больницу. Именно это я и делаю. Все!
 – И вы всегда делаете то, что они вам говорят. Неважно, хорошо это или плохо, не учитываете, как это скажется на других людях. – Чуть покачав головой, Сэйри смотрела так, словно оценивала его. – Интересно, как далеко вы готовы зайти ради них. Где та черта, у которой вы остановитесь? И существует ли она?
 – Вы уже не раз давали мне понять, что невысокого мнения обо мне.
 – Вчера вечером за ужином в том ресторанчике почему вы не сказали, что ездили в бунгало по просьбе шерифа Харпера?
 – Зачем же портить вам удовольствие? Вам так нравится думать обо мне плохо, и я предоставил вам такую возможность.
 Сэйри отвернулась и стала смотреть в боковое окно. От нее исходили такие волны неприязни, словно это жар поднимался над раскаленным асфальтом. Ее волосы горели огнем в лучах солнца. А кожа, казалось, пылала в лихорадке и наверняка была горячей на ощупь.
 Лучше не думать о том, что к ней можно прикоснуться. Бек напомнил себе об этом, но это ему не помогло. После того, как он впервые увидел Сэйри, он только об этом и мечтал.
 Накануне на кладбище, когда Бек столкнулся лицом к лицу с дочерью Хаффа, ему с трудом удалось скрыть удивление. Разумеется, он видел фотографии Сэйри, но они были лишь бледным отражением настоящей мисс Линч. Живая Сэйри производила незабываемое физически ощутимое впечатление, которое не передавали снимки.
 Бек тогда еще подумал: „И это младшая сестренка Криса, о которой было столько разговоров? Та самая роковая женщина Дестини, Лолита с ядовитым язычком и взрывным темпераментом?“
 Он ожидал увидеть громкоголосую вульгарную тетку в ярком кричащем платье, облегающем пышные формы, а не утонченную леди с фигурой модели и безукоризненным вкусом. Ей удалось придать своей элегантности сексуальность и волнующую притягательность. Этим же отличалось и ее ледяное презрение.
 Беку ее описывали как смутьянку, испорченную потаскуху, занозу в заднице, ведьму. Он не сомневался, что Сэйри могла такой быть. Но Крис забыл упомянуть, что его сестра была женщиной, преисполненной мистической тайны. Потому что сквозь строгую одежду и холодную снисходительность пробивалась неуспокоенность, говорящая о дремлющей страстности, о нетронутом источнике чувственности, пробивающемся на поверхность сквозь высокомерие.
 Разумеется, Крис, как ее брат, не замечал этого, особенно сексуальность, спрятанную внутри Сэйри. Бек решил, что она и рассчитывает на подобную недальновидность. Дочь Хаффа Хойла не хотела, чтобы кто-то заглянул под доспехи, которыми она укрыла себя настоящую.
 Но Беку это удалось. Он сумел уловить лишь намек на то, какой бы она была, если бы ее неукротимая натура вырвалась на волю. Острота предвкушения возбуждала, а усилие сдержаться добавляло напряжения. Он видел, как приоткрылись от удивления ее губы, когда он заталкивал рыжие пряди под каску. И Бек сразу представил, как сначала будет слегка покусывать эту полную нижнюю губу. Он пытался Представить себе, какой она будет на вкус. Бек все думал, как ему откроется этот кладезь чувственности. И теперь ему приходилось бы куда легче, если бы эти мысли не будоражили его.
 По дороге в больницу Сэйри упорно игнорировала его. И это его чертовски раздражало. Пусть бы делала что угодно, только бы не сидела с таким видом, словно его нет рядом.
 – Вам удобно?
 Она недоуменно посмотрела на него.
 – Что?
 – Я о кондиционере. Не слишком холодно? Или, может быть, наоборот, прибавить?
 – Все в порядке.
 – На сиденье наверняка осталась шерсть Фрито, она окажется на вашем костюме. Приношу свои извинения. Псу нравится ездить…
 – Если сердечный приступ настолько серьезен, что Хафф хочет увидеть детей перед смертью, разве не следовало бы его перевезти на вертолете в больницу Нового Орлеана, где есть кардиоцентр?
 Бек не возражал, что она его перебила. Он был рад, что Сэйри заговорила.
 – Думаю, такой вариант будет рассматриваться, как только врачи определят серьезность его состояния.
 – До сегодняшнего дня у Хаффа были симптомы сердечной недостаточности?
 – У него высокое давление. Предполагается, что он должен принимать лекарство, но его пугают побочные эффекты. Хафф постоянно курит, и иногда мне кажется, что он намеренно бросает вызов всем предупреждениям о вреде курения. Единственный спорт, которым он занимается, это раскачивание в кресле-качалке. Кофе он пьет постоянно. Он пригрозил уволить Селму, если она осмелится подать соевое мясо вместо бекона. Хафф просто нарывался на инфаркт или инсульт.
 – Вы думаете, это как-то связано со смертью Дэнни?
 Никаких сомнений. Ваш отец потерял сына, да еще при таких обстоятельствах и с такими последствиями. Это не могло не стать для него стрессом.
 – Что за последствия? – спросила Сэйри.
 – Мы приехали, – Бек воспользовался ситуацией и не ответил на ее вопрос.
 Он остановил машину на парковке и поторопился выйти, чтобы Сэйри не успела снова спросить его о последствиях смерти Дэнни. Зачем ей знать, что удар у Хаффа случился меньше чем через час после того, как они с Крисом рассказали ему о встрече с Редом Харпером и Уэйном Скоттом?
 Со своей обычной самоуверенностью Крис объявил отцу, что беспокоиться не о чем, что детектив Скотт сотрясает воздух только для того, чтобы показать всем, как он крут и зол, и что собранные им улики смехотворны.
 – Мальчишка просто пытается доказать, что не зря получает деньги, – заявил Крис. – Больше в этом ничего нет. Бек превратит в труху и этого детектива, и его расследование. Попомни мои слова, через пару дней мы все здорово над этим посмеемся.
 Бек тоже высказался в этом духе, но Хафф явно оказался под впечатлением того, что его старшего сына вообще сочли способным на братоубийство.
 Мерчент не видел смысла обсуждать это с Сэйри. Вместо разговоров он обошел пикап, намереваясь открыть ей дверцу и помочь выйти. Но Сэйри уже стояла рядом с машиной. Она повернулась, чтобы забрать дорожную сумку, но Бек остановил ее:
 – Оставьте ее здесь. Я запру машину.
 Сэйри помедлила, потом кивнула, и они вместе пошли к дверям больницы. Бек пропустил ее вперед через вращающиеся двери. Когда он миновал их в свою очередь, то тут же налетел на Сэйри, которая остановилась у самого порога.
 Едва не сшибив ее с ног и потеряв равновесие, Бек легко взял ее за плечи и притянул к себе. Их тела соприкоснулись так близко, что при других обстоятельствах у него бы перехватило дыхание. На этот раз его спасло удивление. Он не мог понять, почему Сэйри так внезапно остановилась.
 Через вестибюль к ним навстречу шел доктор Том Кэроу. Это был сутулый, узкоплечий коротышка. Плохая осанка делала его еще ниже ростом. Его одежда всегда была как будто на несколько размеров больше и болталась на нем, как на вешалке. Поредевшие волосы он красил в неестественно черный цвет, пытаясь скрыть свой истинный возраст, который выдавали морщины на лице.
 Доктор подошел к ним, поздоровался с Сэйри и протянул ей руку. Она ее не приняла, и рука доктора тут же упала. Чтобы скрыть неловкость, он сказал:
 – Спасибо, что поторопились привезти ее, Бек.
 – Никаких проблем. Как он?
 Сэйри, справившись с шоком – или с теми эмоциями, которые заставили ее – превратиться в соляной столб на пороге больницы, – дернула плечами, сбрасывая руки Бека, и встала с ним рядом.
 – Хафф стабилен, – ответил Том Кэроу на вопрос Мерчента. – Он мне нужен в таком состоянии, чтобы я мог сделать еще кое-какие анализы.
 Сэйри заговорила и тут же бросила вызов семейному врачу. Она явно сомневалась в его компетентности.
 – А вы достаточно квалифицированны, чтобы поставить диагноз? Не следует ли проконсультироваться у кардиолога?
 – Я тоже так думаю, – бесстрастно ответил Кэроу, – но Хафф со мной категорически не согласен.
 – Возможно, мне удастся переубедить его. – Бек подтолкнул Сэйри к лифтам. – На каком он этаже?
 – На втором, в отделении интенсивной терапии, – ответил Кэроу. – Вам позволено быть у него не больше десяти минут в каждое посещение. Хаффу необходим полный отдых. – Переведя взгляд на Сэйри, он добавил: – Хафф очень хотел видеть именно тебя. – Хотя я бы этого не советовал, честно говоря. Но если будешь с ним говорить, помни о его состоянии и не говори ничего, что могло бы его расстроить. Следующий приступ может убить его.
 Двери лифта открылись, вышли Сэйри и Бек. Крис поднял голову.
 – Ну и ну! Спасибо, что побеспокоилась и вернулась. Сэйри проигнорировала его, только так она защищалась от старшего брата.
 – Мы наткнулись внизу на Тома Кэроу? – объяснил Бек.
 – Значит, вам известно столько же, сколько и мне. – Крис посмотрел на Сэйри. – Хафф все спрашивает о тебе.
 – Не знаешь, почему? – спросила она.
 – Понятия не имею. Думал, ты сможешь пролить свет.
 – Нет.
 – Возможно, это как-то связано с твоим внезапным интересом к нашему производству.
 – Я уже сказала, Крис, я ничего не знаю.
 На этом разговор замер. Они сидели в комнате ожидания, старательно избегая встречаться взглядами. В конце концов Бек встал и объявил, что отправляется на поиски торгового автомата. Сэйри отказалась от его предложения принести ей банку какой-нибудь воды.
 – Я иду с тобой. – Крис поднялся и вышел следом за Беком, оставив Сэйри одну дрожать в ожидании встречи с Хаффом.
 Невозможно было представить, чтобы Хафф в чем-нибудь раскаялся, но раньше он никогда и не стоял на пороге смерти. Оказавшись на краю могилы» не испугался ли он ада, куда должен был попасть? Может быть, перспектива вечно гореть в геенне огненной заставила отца просить у нее прощения и помириться с ней?
 Если так, он не на то тратит последние минуты. Сэйри никогда его не простит.
 Она по-прежнему сидела одна в комнате ожидания, когда появилась сестра и сказала, что она может пройти к отцу. Сэйри прошла следом за ней в реанимацию, где на кровати лежал Хафф, подсоединенный к нескольким приборам, мигающим и попискивающим с завидной регулярностью. В нос уходили тонкие трубочки, по которым поступал кислород. Глаза его были закрыты. Сестра тихонько вышла.
 Вглядываясь в лицо Хаффа, Сэйри думала о том, как человек, породивший ее, сумел убить в ней любовь к нему Она помнила, как в детстве не могла дождаться его возвращения домой. Хафф громко объявлял о своем появлении, и его голос гулким эхом несся по дому, наполняя его жизнью, которая словно замирала в его отсутствие. Он был тем сердцем, которое вдыхало в семью жизнь – плохую или хорошую.
 Сэйри не забыла, что для нее малая толика его внимания была куда дороже кучи подарков, которую она находила под елкой в Рождество. Сэйри ценила его скупое одобрение. Пусть иногда он пугал ее, она помнила, как любила его всем сердцем.
 Но в то время Сэйри смотрела на него глазами ребенка, который не замечал его порочности. Потом ее глаза раскрылись, она увидела отца в истинном свете, и это было самым болезненным, самым страшным разочарованием в ее жизни.
 Она довольно долго стояла у постели Хаффа, прежде чем он почувствовал ее присутствие. Он открыл глаза, увидел ее, улыбнулся и позвал по имени.
 – Тебе удобно? – спросила Сэйри.
 – Они меня накачали чем-то.
 – Твое состояние стабилизировалось. Давление, сердечный ритм и все такое.
 Он кивнул с каким-то отсутствующим видом, едва слушая ее. Глаза не отрывались от лица дочери.
 – Я долго спорил с твоей матерью, которая хотела назвать тебя Сэйри. Имя казалось мне глупым. Почему не Джейн, Мэри или Сьюзен? Но она настаивала, и теперь я рад этому. Имя тебе идет.
 Она не хотела идти с ним рука об руку по дороге воспоминаний. Это было бы постыдным лицемерием с ее стороны. Она вернула разговор к его самочувствию.
 – Скорее всего, это был не слишком тяжелый приступ, иначе ты не чувствовал бы себя так.
 – Значит, теперь ты у нас специалист по сердечным проблемам? – ядовито поинтересовался он.
 – Нет, но у меня большой опыт. Я специалист по разбитым сердцам.
 Он дернул головой, словно одобряя ее выпад.
 – Ты бесчувственное злое создание, Сэйри.
 – У меня был хороший пример перед глазами.
 – Полагаю, ты говоришь обо мне. Твоя мать…
 – Прошу тебя, не упоминай маму, особенно если хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой за то, что я противостою тебе. Нет, я не такая нежная, покорная леди, какой была она. Но думаю, мы оба ей бы не понравились.
 – Вероятно, ты права. Думаю, она любила бы Дэнни. Слава богу, что она не дожила до его гибели.
 – Этому я тоже рада. Мать не должна хоронить своих детей.
 Глаза Хаффа потемнели.
 – Скорее всего, ты этому не веришь, Сэйри, но я тоже оплакиваю Дэнни. Правда!
 – Кого ты пытаешься убедить, Хафф? Меня или себя?
 – Ладно, не веришь – не верь. Но мне есть о чем горевать. Во-первых, Дэнни. А теперь еще и Крис попал под подозрение.
 – Крис… Что? О чем ты говоришь?
 – Мисс Хойл?
 В палату заглянула медсестра, давая понять, что визит окончен. Сэйри согласно кивнула.
 – Не обращай на нее внимания, – сказал Хафф, когда сестра вышла. – Она не осмелится тебя выгнать.
 Но правда состояла в том, что Сэйри и самой не терпелось уйти.
 – Ты поправишься, Хафф. Думаю, дьявол еще не готов принять тебя.
 Его рот скривился в улыбке.
 – Ему не нужен соперник.
 – Дьявол тебе не соперник.
 – Надеюсь, ты говоришь серьезно.
 – Именно так.
 – Жестоко говорить так человеку, который мог умереть несколько часов назад. Многие годы ты лелеяла свою ненависть. Не пришла ли пора перестать злиться на меня?
 – Я не злюсь на тебя, Хафф. Гнев, злость – это эмоции. Я ничего не чувствую к тебе. Ничегошеньки.
 – В самом деле?
 – Да, это правда.
 – Тогда почему ты примчалась сюда, чтобы взглянуть на своего бедного старого папочку в последний раз перед тем, как его накроют крышкой?
 – А зачем ты посылал за мной?
 Он скупо улыбнулся, а потом рассмеялся:
 – Чтобы доказать, что ты тут же прибежишь. И посмотри-ка, Сэйри, ты здесь.




 Глава 13


 – Как думаешь, о чем они говорят?
 Бек покосился на Криса, пожал плечами и снова принялся листать старый номер журнала «Пипл».
 – А что между ними за проблема? – спросил он между прочим.
 – Сэйри тогда еще была подростком. Она влюбилась в Кларка Дэйли.
 Бек пристально посмотрел на Хойла-младшего.
 – Да, в того самого, – подтвердил Крис.
 Бек знал Кларка Дэйли с литейного завода. Несколько раз бригадир отсылал его домой, потому что Дэйли был пьян. Его даже поймали на том, что он прятал фляжку с виски в коробке с завтраком. Странно, что Сэйри была в него влюблена.
 – Сначала Хафф смотрел сквозь пальцы на этот роман, – продолжал Крис. – Все казалось достаточно безобидным. Но потом оказалось, что щенячья влюбленность перерастает в нечто большее, и отец запретил Сэйри видеться с Кларком.
 – У него уже тогда были проблемы с выпивкой?
 – Он пил только пиво, да и то по большим праздникам. Кларк был председателем школьного совета, звездой футбольной команды.
 – Что же тогда не понравилось Хаффу?
 – Деталей я не знаю. Я уже учился в университете. Меня не интересовали дела Сэйри, и за их романом я не следил. Знаю только, что Хафф уж никак не горел желанием получить Кларка Дэйли в зятья. Как только наша парочка закончила школу, Хафф вмешался и положил конец этим отношениям.
 – И как отреагировала Сэйри? Крис криво улыбнулся.
 – А ты как думаешь? Это был взрыв почище Хиросимы. Во всяком случае, мне так сказали. Когда ее истерики не произвели на Хаффа впечатления, она впала в глубокую депрессию, очень похудела и бродила по дому как привидение. Как звали ту героиню из книги, которая не расставалась со своим свадебным платьем?
 – Мисс Хэвишем.
 – Верно. Я помню, как приехал домой на выходные и едва узнал Сэйри. Она выглядела просто ужасно. Она не посещала колледж, не работала, не делала вообще ничего и не выходила из дома. Когда я спросил об этом Селму, та заплакала, приговаривая, что девочка превратилась в тень. Дэнни мне сказал, что Сэйри не разговаривала с отцом несколько месяцев и старалась не оставаться с ним наедине в одной комнате.
 Крис замолчал, чтобы глотнуть газировки из банки. Беку хотелось услышать конец истории, но он не стал подгонять Криса. Ему не следовало проявлять слишком явный интерес.
 К счастью, Крис решил продолжить рассказ без понуканий.
 – Так продолжалось довольно долго. В конце концов Хафф сам взялся за дело. Он велел Сэйри взять себя в руки, собраться. В противном случае он пообещал отправить ее в психиатрическую больницу.
 – Это так-то Хафф пытался вылечить разбитое сердце молоденькой девушки? Он пригрозил сдать ее врачам?
 – Звучит сурово, верно? Но это сработало. Потому что, когда Хафф выбрал себе зятя и настоял на том, чтобы Сэйри вышла за этого мужика замуж, она довольно охотно пошла к алтарю. Думаю, моя сестра решила, что замужество лучше психушки.
 Бек задумчиво смотрел на закрытые двойные двери, ведущие в отделение интенсивной терапии.
 – Что-то слишком долго Сэйри ненавидит Хаффа за то, что он разлучил ее с первой любовью.
 – Такова Сэйри. Еще малышкой она долго дулась. И она совсем не изменилась, все воспринимает чересчур серьезно. – Крис встал, потянулся и подошел к окну.
 Он долго стоял там, глядя в пустоту. Наконец Бек спросил:
 – Тебя что-то беспокоит, Крис?
 Тот поднял плечи с деланым равнодушием.
 – Это сегодняшнее дело.
 – Сегодня много чего случилось. Ты о чем?
 – О разговоре в офисе шерифа. Как думаешь, они меня арестуют?
 – Нет.
 – Мне в тюрьме и в первый раз не понравилось, Бек. Хафф внес за меня залог через несколько часов, но это не то место, где я хотел бы находиться.
 – Они не собираются тебя арестовывать. У них пока нет улик.
 Крис обернулся:
 – Пока?
 – Крис, я должен знать, могут ли они найти что-то еще. Темные глаза Криса сверкнули.
 – Если мне не верит мой же адвокат, кто тогда поверит?
 – Я верю тебе. Но ты должен признать, что в настоящий момент все выглядит не в твою пользу.
 Крис расслабился.
 – Согласен. Я долго думал об этом и пришел к выводу. Кто-то меня подставляет.
 – Подставляет тебя?
 – Слышу скептические нотки в твоем голосе.
 – Так оно и есть.
 Крис вернулся в свое кресло и подался к Беку.
 – Подумай об этом, Бек. Из-за того дела Айверсона, которое висит на нашей полиции как нераскрытое, где фигурируют пропавший человек и возможное убийство, разве я не стану идеальным козлом отпущения?
 – Для кого?
 – Для Шлепы Уоткинса. Бек коротко рассмеялся:
 – Для Уоткинса?
 – Выслушай меня, – разозлился Крис. – Он ненавидит братьев Хойл. И тебя, кстати, тоже. Он затаил злобу.
 – Из-за драки в баре, случившейся три года назад?
 – Но Шлепа об этом не забыл. Ты сам говорил, что Уоткинс упоминал об этом в разговоре с тобой в ресторанчике.
 – Согласен, только…
 – Есть еще кое-что. Я по какому-то наитию попросил секретаршу Дэнни проверить все заявления о приёме на работу за последние несколько недель. И знаешь, что выяснилось? – Крис вынул сложенный листок бумаги из заднего кармана брюк и помахал им перед носом Бека. – Шлепа Уоткинс заполнял анкету.
 – Он хотел работать на литейном заводе?
 – Дэнни отказал ему. Так что у Шлепы появилась еще одна причина ненавидеть Хойлов.
 – Достаточно веская, чтобы убить Дэнни?
 – Такого парня, как Шлепа, легко спровоцировать.
 – Думаю, это подходящее объяснение, – задумчиво сказал Бек.
 – Его стоит проверить, – с жаром заявил Крис.
 – Ты говорил об этом Реду?
 – Нет еще. Я увидел отказ в приеме на работу, когда с Хаффом случился сердечный приступ. У меня не было случая поговорить об этом с кем бы то ни было.
 Бек достаточно долго обдумывал слова Криса, потом покачал головой.
 – Нет, это не пойдет, Крис.
 – Что?!
 – Каким образом Уоткинс мог заманить Дэнни в бунгало?
 Крис помрачнел, обдумывая вопрос Бека, потом признался, что этого он не знает. И тут же спохватился:
 – Этот Уоткинс хитрый ублюдок. И потом, за три года в тюрьме он мог многому научиться. – Подняв глаза, он увидел, как из дверей отделения выходит Сэйри. – Потом поговорим об этом.
 Они встали, когда она подошла ближе.
 – С ним все в порядке, – заявила Сэйри. – Едва ли он собрался перейти в другой мир.
 – Тогда почему Хафф так настаивал на том, чтобы ты приехала?
 – Нет причин для тревоги, Крис. Он не изменил завещание и не назначил меня единственной наследницей, если ты об этом беспокоишься. Хафф позвал меня только для того, чтобы я его развлекла. – Повернувшись к Беку, она добавила: – Не могли бы вы спуститься вниз и открыть машину, чтобы я смогла забрать свою сумку?
 – Вы улетаете сегодня вечером?
 – Я отпустила самолет, потому что я не знала, когда смогу покинуть город. Остается только надеяться, что та машина… Что? – спросила она, увидев, как Бек качает головой.
 – Ее уже забрали. Я взял на себя смелость позвонить и Проверить.
 – Ладно, я все равно собиралась провести эту ночь в мотеле. Завтра возьму другую машину.
 – Я могу отвезти вас, – вызвался Бек. – Я вызову такси.
 И тут Крис огорошил ее сообщением о том, что такси в городе больше нет. Последняя компания закрылась несколько лет назад.
 Бек видел, что Сэйри хочется как можно скорее уехать от них и ее раздражает невозможность это сделать.
 – Хорошо, – Сэйри пришлось смириться. – Если это вам по дороге, мистер Мерчент, я буду рада, если вы меня подвезете.
 – Никаких проблем для меня. Крис, ты остаешься?
 – Я побуду здесь до вечернего обхода. Если доктор Кэроу скажет, что Хафф вне опасности, я сразу же уеду.
 Они договорились связаться по сотовому телефону, если состояние Хаффа изменится, и попрощались.
 По дороге на первый этаж Бек попросил Сэйри подробнее рассказать о самочувствии Хаффа.
 – Если подлость говорит о живучести, то Хафф переживет нас всех.
 С этими словами она вышла на улицу. Бек решил продолжить разговор и там, но по поведению Сэйри он понял, что лучше воздержаться от расспросов о том, что они с Хаффом наговорили друг другу.
 – Вы выглядите усталой, – сказал он, помогая Сэйри сесть в машину.
 – После встреч с Хаффом я всегда чувствую себя выжатой как лимон.
 Бек сел за руль. Повернув ключ в замке зажигания, он извинился за то, что в кабине так жарко.
 – Надо было мне оставить окна чуть приоткрытыми.
 – Мне все равно. – Сэйри откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. – В Сан-Франциско я скучаю по настоящему лету. На самом деле я люблю жару.
 – Мне следовало догадаться об этом.
 Сэйри открыла глаза и посмотрела на него. Их взгляды встретились, и в машине словно стало еще жарче. Во всяком случае, Бек почувствовал, что весь горит. Откинувшаяся на спинку сиденья Сэйри выглядела беззащитной и очень женственной. На лбу завились колечки волос, придавая ей трогательный вид, к которому она сама отнеслась бы с презрением. Ее щеки разрумянились, и снова Бек представил, какой горячей на ощупь будет ее кожа.
 Ему отчаянно хотелось это выяснить, но он не стал рисковать. Он боялся, что, прикоснувшись к Сэйри, нарушит хрупкое равновесие, установившееся между ними. Новая ситуация наверняка сложится не в его пользу. Бек спросил:
 – Вы проголодались, Сэйри?
 Она подняла голову и недоуменно посмотрела на него.
 – Что?
 – Есть хотите?
 – Ах, это! – Сэйри еле заметно покачала головой. – Нет.
 – Держу пари, что вы проголодались.
 Мерчент долго смотрел на нее, потом наконец тронул машину. Выезжая с больничной автостоянки, он свернул в противоположную от мотеля сторону.
 – «Приют» в другой стороне города, – напомнила ему Сэйри.
 – Доверьтесь мне.
 – Это опасно.
 Он едва улыбнулся. Сэйри не добавила больше ничего, и Бек принял это за согласие ехать с ним туда, куда он направился. На окраине города Мерчент свернул с шоссе на узкую, усыпанную гравием дорогу, бегущую через густой лес. Бек доехал по ней до самого конца, где она упиралась в поляну на высоком берегу залива. Несколько машин были припаркованы возле маленького строения, которое, казалось, было готово рухнуть.
 Сэйри повернулась к нему.
 – Вы знаете это место?
 – А вас это удивляет?
 – Я думала, что это секрет, известный только местным жителям.
 – Я не настолько чужой в этом городе.
 Маленьким рыбным ресторанчиком владела и управляла одна и та же семья с начала тридцатых годов, когда подпольная торговля спиртным была ее основным бизнесом. Здание было построено из рифленых листов белой жести, проржавевших много лет назад. Теперь оно покосилось. В ширину в нем было не больше десяти футов, и все это место занимала кухня.
 Через узкое окно посетителям подавали устриц в раковинах под красным соусом, таким острым, что из глаз лились слезы, густой суп гумбо со спинорогом и бамией, приготовленную на пару рыбу-петуха, такую вкусную, что никто не стеснялся подбирать подливку с бумажной тарелки куском французского хлеба. Все, начиная от мяса аллигатора до веточек укропа, здесь могли жарить во фритюре.
 Бек заказал для них суп гумбо и сандвичи с жареными креветками. Пока их заказ готовили, он прошел к бочке сбоку от хибары, сунул руку в наколотый лед и достал две бутылки пива. Он воспользовался открывалкой, висевшей на грязной веревке на гвозде, вбитом в дерево.
 – Пиво ледяное, – предупредил он Сэйри, передавая ей бутылку. – Хотите стакан?
 – Они оскорбятся, если их об этом попросить. Женщина поднесла горлышко к губам, и это движение выдало в ней человека, который часто пил без стакана. Бек улыбнулся ей.
 – Вы заработали еще одно очко в моих глазах.
 – Я не ищу вашего одобрения. Его улыбка стала шире.
 – Чертовски плохо. Вы вылетели из соревнования.
 Когда их заказ был готов, они отнесли картонные коробки с едой на потрепанный непогодой стол для пикника в тени дубов. Гирлянда новогодних лампочек в разгар лета выглядела странно. Она висела на нижних ветвях, пробираясь через испанский мох. Кто-то из посетителей настроил радио в машине на станцию, которая передавала музыку в стиле зайдеко, придающую еще больше очарования этому месту.
 Они начали с супа гумбо. Бек проследил, как Сэйри развертывает бумагу на сандвиче. Домашний рулет был горячим, маслянистым, хрустящим сверху и мягким внутри. В нем было много жаренных в масле креветок, нарезанного салата-латука и соуса майонез. Все это Сэйри щедро полила соусом табаско из бутылочки, стоявшей на столике, и откусила большой кусок.
 – Восхитительно, – оценила она, проглотив. – В Сан-Франциско отличная еда, но у этого сандвича…
 – Что?
 – Вкус дома, – Сэйри улыбнулась, но печально и с каким-то сожалением.
 Бек ел и пристально наблюдал за ней, зная наверняка, что Сэйри это чувствует и нервничает. Ей было неуютно под неотступным вниманием Бека, хотя она и пыталась выглядеть беззаботной.
 В конце концов молодая женщина нахмурилась.
 – У меня соус на лице или латук повис на губах?
 – Нет.
 – Тогда почему вы не спускаете с меня глаз?
 Бек смотрел на нее вызывающе, заставляя придумывать невероятные объяснения, но, разумеется, Сэйри этого делать не стала. Они продолжали есть. После недолгого молчания Бек спросил:
 – Вы когда-нибудь потеете?
 Сэйри покосилась на него и моргнула:
 – Простите?
 – Здесь жарче, чем в аду. Ветра нет. Влажность не меньше девяноста процентов. Вы едите невероятно перченый соус практически столовыми ложками. И вы не потеете. Ваша кожа даже не повлажнела. Как такое возможно?
 – Вы тоже не потеете.
 Бек промокнул лоб рукавом и вытянул руку, демонстрируя влажное пятно.
 – Пинты жидкости стекают по моей спине и скапливаются у пояса.
 Это было явным преувеличением, но ему удалось заставить Сэйри искренне улыбнуться.
 – Я потею, но нечасто, – призналась Сэйри. – Для этого мне приходится как следует потрудиться.
 – Как приятно это слышать, – вздохнул Бек. – А то я было уже подумал, что вы инопланетянка без потовых желез.
 Когда они покончили с едой, Мерчент собрал их тарелки и отнес к одной из бочек из-под бензина, использовавшейся в качестве мусорного бака. Вернувшись к столу, он уселся на столешницу, поставил ноги на скамью рядом с Сэйри, сделал глоток пива и посмотрел на нее сверху:
 – Что вы имеете против дока Кэроу?
 Она аккуратно поставила бутылку на стол и вытерла мокрую от конденсата ладонь бумажной салфеткой.
 – Моя неприязнь к нему была так заметна?
 – Очень заметна. Вам пришлось выбирать между тем, чтобы пожать руку ему или остаться прижатой ко мне… – Бек замолчал, выжидая, пока Сэйри не поднимет на него глаза, и только потом договорил: – Вы предпочли не пожимать руки доктору Кэроу. Зная, как вы относитесь ко мне, я бы сказал, что его вы просто ненавидите.
 Сэйри отвернулась и посмотрела на компанию, обедавшую за одним из соседних столиков. Оттуда доносились взрывы смеха, кто-то явно рассказывал удачный анекдот. Дети ловили светлячков в траве, вскрикивая от восторга всякий раз, когда насекомое оказывалось у них в руках.
 – Они хорошо проводят время, правда?
 – Судя по всему, – согласился с ней Бек и осторожно коснулся ее бедра коленом. – Так почему вы не любите доктора Кэроу?
 Сэйри снова взглянула на него.
 – Он просто самовлюбленный павлин. Эти его крашеные волосы! У него комплекс Наполеона. Кэроу представляет угрозу для всякого, кто придет к нему лечиться, потому что он некомпетентен и к тому же слишком глуп или слишком тщеславен, чтобы признаться в этом. У него следовало отобрать лицензию много лет назад.
 – Если не считать всего сказанного, что еще вы имеете против него?
 Услышав иронию в его голосе, Сэйри опустила голову и рассмеялась:
 – Я слишком увлеклась, сожалею.
 – Не стоит. Мне вы больше нравитесь такой. Думаю, вы нечасто даете себе волю.
 – Вам нравится анализировать мое поведение, верно?
 – Так как насчет доктора? Ее улыбка увяла.
 – Кэроу был личным врачом моей матери, когда у нее обнаружили рак желудка.
 – Крис рассказывал мне об этом. Вам всем нелегко пришлось.
 – Маме поставили диагноз. Выяснилось, что поздно что-то предпринимать. Но я не смогла согласиться с тем, что доктор Кэроу сделал все, чтобы ее спасти.
 – Вы были совсем маленькой девочкой, Сэйри. Вам нужен был виновный. Когда умерла Лорел, вам необходимо было кого-то обвинять в этом.
 – Уверена, что вы правы.
 – Я чувствовал то же самое, когда умер мой отец. – Сэйри подняла голову и взглянула на него. – Мне было примерно столько же лет, как и вам, когда вы потеряли мать.
 – Для вас это было ужасным ударом, я уверена.
 На какое-то мгновение Сэйри отбросила в сторону свои доспехи. На ее лице появилось мягкое выражение, глаза смотрели беззащитно, она говорила очень искренне.
 – Это было очень давно, – заметил Бек. – Но я помню, как переживал тогда. Я долго копил в себе эту злость, и от этого моей матери было только тяжелее.
 Оперевшись подбородком на руку, Сэйри спросила:
 – Что вы сделали в тот момент, когда узнали о смерти отца? Какой была ваша самая первая реакция?
 – Я взял мою бейсбольную биту и пошел во двор к гаражу. – Беку незачем было вспоминать, он ничего не забыл. – Я бил и бил битой о стену, пока не полетели щепки. Не спрашивайте меня, почему. Думаю, мне хотелось причинить такую же боль, какую чувствовал я сам.
 Он опустился на лавку рядом с Сэйри, опираясь спиной о стол, невольно заняв такое же положение, в котором они сидели на скамье у рояля. Скамья для пикников была намного длиннее, но Бек все равно устроился совсем близко к ней.
 – А что сделали вы, когда узнали о смерти матери?
 – Я пошла в ее спальню. Там всегда приятно пахло ароматизированным тальком, которым она пользовалась каждый вечер после ванны. Я до самой смерти не забуду, как от нее пахло каждый вечер, когда она приходила ко мне в комнату, подтыкала одеяло и целовала на ночь. Она брала мое лицо обеими руками, они были такими прохладными.
 Словно вспоминая, Сэйри взяла свое лицо в ладони и долго не отнимала их, уйдя далеко по дороге памяти. Потом она медленно опустила руки.
 – Так вот, в тот вечер, когда Хафф вернулся из больницы и сообщил нам, что мама умерла, я отправилась в ее спальню. Там спал и Хафф тоже, но комната все равно оставалась женственной и немного вычурной, как и она. Я легла на ее половину постели, зарылась лицом в ее подушку и плакала. В конце концов меня нашла Селма. Она отерла мое лицо влажной губкой и сказала, что я теперь хозяйка в доме, что мама смотрит на меня с небес. Неужели я хочу огорчить ее таким поведением, спросила меня Селма. Поэтому я перестала плакать.
 – И стали хозяйкой дома.
 Сэйри рассмеялась и откинула назад волосы.
 – Думаю, мы давно все выяснили. Я никогда не вела себя как настоящая леди. Но именно тогда я невзлюбила врача, который не смог вылечить мою мать. И эта неприязнь осталась до сих пор.
 – Вполне понятно.
 – А ваша мать еще жива?
 – Да. Она сумела пережить смерть папы и вырастить меня.
 Сэйри кивнула и заметила:
 – Держу пари, вы были настоящим дьяволенком, пока росли.
 – По-вашему, я и сейчас не лучше?
 Сэйри долго смотрела на него, потом тихо сказала:
 – Так говорят.
 – Кто говорит такое?
 Ей стало неловко от его вопроса, и она не ответила на него, а допила свое пиво.
 – Думаю, мне лучше поехать в мотель и заплатить за номер. Позже в «Приюте» может не оказаться свободных комнат, – решила Сэйри и встала.
 Он взял ее под локоть, поддерживая на неровной дорожке, пока они шли к машине. Впервые Сэйри не отстранилась от него.
 – Количество свободных номеров в мотеле зависит от игры лиги боулинга, – прокомментировал Бек.
 – Каким же образом?
 – В те вечера, когда мужчины играют в боулинг, их жены встречаются с любовниками. В такие вечера свободный номер становится проблемой.
 Остановившись у машины, перед предупредительно приоткрытой Беком дверцей, Сэйри повернулась и посмотрела ему в лицо.
 – А как насчет тех вечеров, когда в боулинг играют женщины?
 – Все то же самое. Все комнаты заняты, потому что мужчины развлекают своих подружек. Но думаю, сегодня вечером вы в безопасности. Никто не играет в боулинг, кроме «Рыцарей Колумба».
 – Католические женщины не заводят романов на стороне?
 – Ну почему же. Они делают это тайком, уезжают из города.
 Сэйри рассмеялась и села в машину, не задумавшись о том, как при этом на ней натянулась юбка. Роскошные округлости и явное отсутствие трусиков. В мозгу Бека словно сверкнула молния: на ней тонги. И тут же его затопило вожделение. Обходя пикап сзади, он еще раз вытер лоб рукавом.
 Усевшись в кабину, Бек завел мотор. Сэйри спросила:
 – И откуда у вас столько информации об адюльтере в Дестини?
 – Это часть моей работы.
 Бек развернул машину и направил ее на узкую дорогу, ведущую к скоростному шоссе. По обеим сторонам встала плотная, непроницаемая стена деревьев.
 – Понимаю. Вы собираете информацию о людях, выясняете, кто с кем спит, сколько кто пьет, определяете их уязвимые места. На тот случай, если Хаффу придется воевать против них.
 – Вы так говорите, что это становится похоже на шантаж.
 – А разве нет?
 Бек с разочарованием посмотрел на нее.
 – Я отвез вас в замечательное место, накормил, а вы так и не сменили гнев на милость. Мне отвратительно думать, что завтра вы уедете из города и ваше мнение обо мне останется низким.
 – Я завтра не уезжаю.




 Глава 14


 Бек затормозил так резко, что пикап занесло на гравии, и только потом машина остановилась.
 – Почему?
 – Какая разница!
 : – Вы были готовы умчаться отсюда сегодня днем. Что заставило вас передумать?
 – Криса подозревают в том, что он убил Дэнни.
 – Кто вам об этом сказал?
 – Хафф.
 Бек проглотил эту информацию, наконец снял ногу с тормоза и поехал дальше.
 – Или он бредил под действием лекарств? – поинтересовалась Сэйри.
 – Нет. Он отлично соображал.
 – Мы можем поговорить об этом?
 Бек небрежно пожал плечами, делая вид, что это пустяки.
 – Ред Харпер попросил Криса зайти к нему в офис и ответить на несколько вопросов. – Он покосился на Сэйри. – Судя по всему, ваше замечание насчет того, что Дэнни ненавидел рыбалку, привело детектива Скотта в возбуждение.
 – Я думала, это может иметь значение. Дэнни ненавидел бунгало и никогда туда не ездил.
 – Он не бывал там все то время, что я живу в городе, – согласился Бек. – Во всяком случае, я об этом не слышал.
 – И вам не показалось странным, что мой младший брат умер именно там?
 – Не знаю. А вы как думаете?
 К этому времени они уже подъезжали к городу, и Беку пришлось остановиться у светофора. Сэйри не ответила на его вопрос, поэтому он повернулся к ней и повторил его:
 – Что странного в том, что Дэнни умер в бунгало? За что он так ненавидел это место?
 Но Сэйри упрямо молчала.
 – Может быть, он боялся змей? Или у него была аллергия на ядовитый плющ? Почему Дэнни не любил дом на заливе?
 – Неприятные воспоминания детства, – резко ответила Сэйри. – Вас это устроит?
 Бек немедленно отступил.
 – Устроит.
 На светофоре зажегся зеленый, и Бек прибавил скорость, проезжая перекресток.
 Он услышал, как Сэйри вздохнула, прислоняясь головой к боковому стеклу.
 – Вы хотите услышать эту историю?
 – Только если вы хотите мне ее рассказать.
 – Вы бы все равно все узнали у Криса. Во всяком случае, моя версия не будет слащавой. Может быть, вам станет понятнее, как жила семья Хойл, когда мы были детьми, и вы иначе взглянете на человека, на которого работаете.
 Как-то раз вскоре после маминой смерти Хафф решил, что нам необходимо выехать всей семьей на природу. Мы могли бы провести этот день все вместе. Для него это было большой уступкой. Вы же знаете, он ходит на работу каждый день.
 Как бы там ни было, Хафф повез нас в бунгало. Он усадил всех нас на пирсе, вручил каждому удочку и проинструктировал нас с Дэнни, как с ней обращаться. Разумеется, Крис уже был заядлым рыболовом, потому что Хафф давно брал его с собой на рыбалку.
 Дэнни начал хныкать и говорить, что не хочет этого делать. Ему не нравилось насаживать наживку на крючок, потому что он не хотел губить червяка. Он сказал, что надеется ничего не поймать, потому что иначе рыба умрет. Из-за мамы Дэнни все время думал о смерти. Неделей раньше он проплакал целый день, обнаружив на галерее мертвого сверчка.
 Вместо того чтобы успокоить его, как-то уговорить или просто, черт возьми, бросить эту затею – ведь все равно, поймал бы Дэнни эту рыбу в тот день или нет, – Хафф разъярился и объявил, что Дэнни не поедет домой, пока не поймает хотя бы самую маленькую рыбешку.
 Он заставил его просидеть в желтой вонючей жиже пол дня. Хафф все отчитывал Дэнни, а Крис над ним издевался.
 Любимчику отца разрешалось высмеивать и даже унижать его.
 Солнце уже село, когда Дэнни наконец поймал рыбу. Он ревел все время, пока снимал рыбу с крючка. Но он сделал это, – тихо закончила Сэйри. – Он сделал. И потом Дэнни бросил рыбу в воду и поклялся, что больше никогда не будет ловить. Это был его единственный акт неповиновения.
 Бек давно уже свернул на парковку у мотеля и остановился перед домиком управляющего. Когда Сэйри закончила свой рассказ, он сидел, повернувшись к ней, положив руку на спинку сиденья в нескольких дюймах от нее.
 Он сразу понял, когда Сэйри спохватилась, что дала воспоминаниям увлечь себя и стала объектом его пристального внимания. Потому что она сразу выпрямилась, откашлялась и спокойно сказала:
 – Дэнни ненавидел это место. Для него оно было связано с ужасными воспоминаниями. Зачем бы он поехал туда в то воскресенье?
 – Может быть, именно поэтому Дэнни покончил с собой именно в бунгало, Сэйри. Если он не помнил себя настолько, что мог совершить самоубийство, возможно, он выбрал это место из-за мазохизма, из-за ненавистных воспоминаний, связанных с ним.
 – Если это было самоубийство. – Сэйри встретилась с Беком взглядом и спросила: – Почему допрашивали Криса?
 – Его не допрашивали. Ему лишь задали несколько вопросов…
 – Хорошо, хорошо, я знаю. Он отвечал на вопросы. Но эти вопросы оказались достаточно серьезными, чтобы довести Хаффа до сердечного приступа.
 Бек отвернулся от нее, посмотрел на мигающую красную стрелку, указывающую на офис управляющего. Сквозь большие стеклянные окна он видел служащего. Тот сидел в шезлонге, жевал зубочистку и смотрел телевизор. Его совершенно не интересовали потенциальные клиенты. Для него это было обычным делом, когда мужчина и женщина оставались в машине, решая, стоит ли снимать номер или нет.
 – В бунгало нашли кое-что, указывающее на Криса. Он утверждает, что не был там с той самой ночи, когда Фрито прогнал рысь. – Снова повернувшись к Сэйри, Бек добавил: – Я думаю, ваш брат говорит правду.
 – И что они нашли?
 – Спичечный коробок с эмблемой ночного клуба в Бро-Бридж.
 – Всего-то? Это не веская улика. Кто угодно мог бросить там этот коробок в любое время.
 – При обычных обстоятельствах – да. Но открытие клуба состоялось Лишь в эту субботу, как раз накануне смерти Дэнни. До этого времени ни у кого не было таких спичек, – объяснил Бек. – Крис не отрицает, что был в клубе и вернулся домой поздно. Он признает, что курит сигареты, поэтому у него есть причина иметь с собой спички.
 – Не могу предположить, чтобы и Дэнни оказался в ту ночь в клубе.
 Бек покачал головой.
 – Это место не для него. Особенно в последнее время Он не курил, так что едва ли мог обронить коробок. И откуда бы он у Дэнни взялся с вечера субботы до утра в воскресенье, когда он пошел в церковь?
 – Значит, помощник шерифа Скотт хотел знать, как в воскресенье днем в бунгало оказался коробок спичек, который нельзя было достать раньше вечера субботы. А так как Крис был в клубе, он становится самым вероятным подозреваемым, – резюмировала Сэйри.
 – Это теория детектива Скотта.
 – Но кто еще это мог быть?
 – Не знаю, Сэйри. Если это все, что помощник шериф; может предложить, большое жюри его не поддержит, даже если прокурор будет сгорать от желания обвинить Криса.
 Сэйри явно опешила оттого, что Бек перешел на профессиональный жаргон.
 – Вы в самом деле думаете, что это может зайти настоль ко далеко?
 – Нет, я так не думаю. Какой у Криса может быть мотив? – Бек произнес это как риторический вопрос, но Сэйри на него ответила:
 – Не думаю, что Крису нужен мотив, если он делает тс что ему хочется.
 Бек не стал оспаривать ее слова, потому что знал, на сколько они соответствуют истине.
 После недолгого молчания Сэйри сказала:
 – Я решила остаться в Дестини, пока этот вопрос не будет разрешен.
 – А как же ваш бизнес?
 – Сегодня днем я разговаривала с моей помощницей. На этой неделе у меня нет ничего срочного, а встречи она перенесет. И потом, то, что происходит здесь, важнее. Последние десять лет я не общалась с Дэнни.
 Ее голос дрогнул, прервался, и Бек сразу понял, что Сэйри скрывает от него нечто важное, что заставило ее изменить решение. Что бы это ни было, она не пожелала посвятить его.
 – Я не могу оставить эту смерть без объяснений, – продолжала Сэйри. – Было это самоубийство или убийство, я должна знать, почему мой брат умер. Хотя бы ради собственного спокойствия. И потом я чувствую себя в долгу перед мамой. Она обожала Дэнни. Для Хаффа и Криса эта смерть прошла бы незамеченной. Я не смогу жить в мире с собой, если просто смахну его смерть в корзину, как ненужный мусор. Такое отношение разбило бы маме сердце. Это наименьшее из того, что я могу для нее сделать. И для моего младшего брата тоже. – Она взялась за ручку дверцы.
 Бек коснулся ее плеча.
 – Сэйри?
 Она обернулась, а он не нашелся, что сказать. Дочь Хойла оставалась в Дестини по сугубо неэгоистическим мотивам. Что он мог ей возразить? Для нее лучше всего было бы немедленно уехать. Но он просто не мог заставить себя уговаривать ее.
 Пауза затянулась. Наконец Сэйри сказала:
 – Я сама открою дверь, не беспокойтесь. Спасибо за ужин. Спокойной ночи!
 Бек позволил ей выйти из машины и вытащить сумку. Сэйри даже не посмотрела на него, когда захлопывала дверцу. Он услышал, как у двери звякнул колокольчик, когда она вошла в офис управляющего. Бек наблюдал, как Сэйри снимает номер.
 Он приказывал себе уехать, немедленно разорвать установившиеся между ними отношения и даже протянул руку к ключу зажигания. Чем меньше он будет общаться с Сэйри Линч, тем лучше для всех, особенно для него. Все равно он ей не нравится. Так почему он медлит?
 – Черт побери! – выругался Бек.
 Когда Сэйри вышла на улицу, Мерчент уже ждал ее. Он протянул руку к ее сумке и спросил:
 – Куда идти?
 – Вы не обязаны провожать меня до дверей.
 – Хафф никогда бы не простил мне, если бы с вами что-то случилось.
 – Что со мной может случиться? Бек отобрал у нее сумку.
 – Это не обсуждается, Сэйри.
 Смирившись, она указала налево по длинному открытому коридору.
 – Последняя комната. – И тут же горько рассмеялась. – Вы обманываете себя, если считаете, что Хаффа волнует мое благополучие.
 – Я так понимаю, счастливого примирения в реанимации не произошло.
 – Он снова играл в свои грязные игры, а я была пешкой.
 – Хафф думал, что умирает. Возможно, вы ошибаетесь.
 – Нет, не ошибаюсь.
 – Никаких сомнений в пользу Хаффа?
 – Ни единого.
 – Насколько я понимаю, он убил ваш роман с Кларком Дэйли, и вы…
 – Что? – Сэйри резко остановилась и схватила Бека за руку. – Что вы об этом знаете?
 – Только то, что рассказал мне Крис.
 – Крис рассказал вам обо мне и Кларке? Когда?
 – Пока вы были у Хаффа.
 – Зачем?
 Ее пальцы впились ему в локоть, хотя Бек видел, что Сэйри этого не осознает. Ее глаза яростно сверкали. Надеясь успокоить женщину, Бек постарался говорить равнодушно.
 – Я лишь спросил у Криса, когда началась ваша вражда с Хаффом.
 – Что ж, надеюсь, история развлекла вас.
 Отпустив его руку, Сэйри пошла дальше по коридору твердой походкой. Дойдя до последней в ряду одинаковых дверей, она сунула ключ в скважину с такой силой, что Бек удивился, как не сломался замок. Сэйри вырвала у него сумку и швырнула в номер.
 – Я бы не стал упоминать об этом, если бы мог предположить, что вы так расстроитесь, – извинился Бек.
 – Меня выводит из себя то, что вы с Крисом сплетничаете о моей личной жизни, как две кумушки. Это его не касается, и он не должен обсуждать это ни с вами, ни с кем-то еще – У вас что, не нашлось более интересной темы для разговора?
 – Мы не сплетничали. И потом, это все в прошлом. – Вдруг он хмуро посмотрел на нее. – Или нет?
 – А вас-то почему это интересует?
 – Меня это интересует в той же степени, что и два ваших замужества.
 – Вы и это обсуждали?
 – Это часть моих записей о вашей семье.
 – Членом которой вы не являетесь.
 – Верно. Я посторонний. Простое любопытство.
 – И что вас удивляет?
 – Два мужа за три года. Хафф выбрал первого, что объясняет, почему брак продлился недолго. Что же случилось со вторым?
 Сэйри напряженно молчала.
 – Несовместимость? Отсутствие любви? Или вы все еще любили Кларка Дэйли? Я бы поставил на это. Насколько я понимаю, между вами бушевал настоящий огонь.
 – Вы ничего не понимаете.
 – Тогда объясните мне, Сэйри. Выкладывайте все, чтобы я понял.
 Она еле сдерживалась.
 – Или вы решили, что раз не можете получить того мужчину, которого хотите, то хотя бы развлечетесь?
 – Точно, – прошипела она. – Именно этим я и занималась. Продемонстрировать?
 Сэйри потянулась к Беку, обхватила его рукой за шею, притянула его лицо к своему и крепко, сердито, вызывающе поцеловала в губы. И тут же отпустила его так резко, что он едва не упал.
 Она резко развернулась, вошла в номер и собралась захлопнуть дверь перед его носом.
 – Мне вы ничего не доказали.
 С этими словами Бек перехватил ее на пороге, прижал к себе и вместе с ней вошел в комнату. Он ногой захлопнул дверь, прижимаясь губами к ее губам. Сэйри пыталась отвернуться, но Бек придержал ее подбородок, не позволяя шевелиться.
 И вдруг ее руки оказались у него в волосах, пальцы ухватились за пряди. Но она не отталкивала его, а прижимала к себе, целуя в ответ горячо, влажно. В глубине ее горла рож дались короткие стоны желания, сводившие Бека с ума.
 И он тут же забыл о грубости. Его губы стали нежными пальцы не держали ее подбородок, а ласкали его. Их языки все еще боролись, но это было желание, а не ярость. Бек развернулся вместе с Сэйри так, чтобы она спиной прижималась к двери, и их тела слились. Больше всего в эту мину ту Беку хотелось, чтобы их одежда растаяла.
 Оторвавшись от Сэйри, чтобы глотнуть воздуха, он про шептал:
 – Я знал, что ты изголодалась по этому.
 Она попыталась возразить, но вместо этого чуть нагнула голову, приглашая его коснуться ее длинной шеи. Он ошибался. Кожа Сэйри была чуть влажной. Бек распахнул ее пиджак и принялся целовать грудь, готовую вырваться из открытого бюстгальтера.
 Он целовал ее набухший сосок сквозь тонкое кружево, а она лишь бормотала:
 – Не надо, не надо.
 Но Бек продолжал, и Сэйри его не останавливала. Снова целуя ее губы, он положил руки ей на ягодицы и прижал ее к себе.
 – О господи, – простонала Сэйри, развернулась и оказалась лицом к двери.
 Бек не отступил, он поднял ее руки над головой и прижал к теплому дереву. Его губы ласкали ее затылок, а пальцы спустились вниз по рукам и легли на грудь, сжали ее, отпустили, побежали ниже, на живот, к бедрам и коленям.
 По дороге одна рука Бека пробралась под юбку Сэйри Ткань собиралась у его запястья, пока пальцы скользили по нежнейшему и невыносимо длинному бедру.
 Трусики-тонги оказались кружевными. Бек ласкал ее сквозь них и под ними, где волосы были мягкими, а плоть податливой. Его пальцы нашли ее клитор, жаждущий прикосновения. Очарованный, возбужденный, благодарный, он прошептал ее имя.
 Бек нажал совсем легко, и ответом ему был стон Сэйри. Она задвигалась взад-вперед. И когда она сделала это, Бек тоже застонал от невыносимого удовольствия. Он был наготове у щели между ягодицами, а Сэйри двигалась в сводящем с ума ритме.
 Когда она кончила, Бек сильнее прижался к ней, пригвождая к двери. Сэйри прижалась лбом к деревянной филенке, дыша прерывисто, пока не прекратились содрогания. Напряжение спало, она затихла.
 Бек вынул руку у нее из-под юбки, расправил ткань. Потом положил обе руки на талию Сэйри, чуть сжал, давая понять, что он умеет быть терпеливым.
 Прошло не меньше минуты, прежде чем она повернулась к нему и взглянула на него. Ее волосы завились, став роскошным обрамлением для ее глаз цвета самого крепкого виски, от которого опьянеет любой мужчина, и ее рта, которым Бек не мог насытиться. Над верхней губой выступили капельки пота.
 Улыбаясь, он вытер пальцем эти усики.
 – Чтобы вспотеть, тебе надо как следует потрудиться, – повторил Бек ее слова.
 – Если еще раз дотронешься до меня, я тебя убью. Не веря своим ушам, он отступил назад.
 – Что?
 – Мне кажется, я ясно выразилась.
 И только тут Мерчент понял, что бушевавшее в глазах Сэйри пламя было не жаром страсти, а яростью, первобытной, неукротимой яростью. Если бы он и в самом деле коснулся ее, она бы действительно вцепилась ему в горло. – Я говорю серьезно, – Сэйри как будто прочитала его мысли. – Не трогай меня.
 Раздосадованный ее тоном, Бек выпалил: – Еще минуту назад ты не возражала. Хочешь подробности?
 – Я хочу, чтобы ты ушел.
 Широким движением руки он попросил ее отойти от двери, преувеличивая свои усилия избежать физического контакта. Бек широко распахнул дверь, остановился и обернулся, чтобы взглянуть на нее.
 – На кого ты злишься, Сэйри? На меня или на себя?
 – Убирайся.
 – Ты же знала, что это должно было случиться.
 – Вон!
 – В ту минуту, когда мы увидели друг друга, мы оба знали, что это неизбежно.
 Она яростно затрясла головой.
 – Тебе этого хотелось, и тебе понравилось, – не отступал Бек.
 – Неправда!
 – Неужели? – Он протянул руку и большим пальцем отер ее нижнюю губу, продемонстрировав ей каплю крови, выступившую там, где она ее прикусила.
 Наклонившись совсем близко к ее лицу, Бек прошептал лишь одно слово и вышел.
 Хафф лежал на спине на больничной кровати в отделении реанимации. Глаза его были закрыты. Он услышал, как открылась дверь.
 – Кто это?
 – Твой одаренный лечащий врач.
 – Долго же ты собирался, – проворчал Хафф.
 – Ты у меня не единственный пациент, – парировал Том Кэроу.
 – Я вообще не пациент, – Хафф свесил голые ноги с кровати и сел. Выругавшись, он вытащил трубочки из носа. – Черт, ну и тоска лежать привязанным ко всем этим штуковинам.
 Врач рассмеялся.
 – Скажи спасибо, что мы не сунули тебе катетер для от вода мочи.
 – Кто бы вам это позволил, а? Как думаешь, тут можно раздобыть какой-нибудь еды?
 Том Кэроу сунул руку в карман мешковатых брюк и вытащил завернутый сандвич.
 – Он с ореховым маслом и виноградным джемом с моей собственной кухни.
 – Какого черта? Ты же сказал, что принесешь ужин.
 – Хафф, люди, у которых в два часа дня случился сердечный приступ, обычно не ужинают отбивной с картофельным пюре и соусом в половине одиннадцатого вечера.
 Хафф вырвал у него из рук сандвич, развернул и справился с ним в три укуса.
 – Принеси мне колу, – приказал он с набитым ртом.
 – Тебе вреден кофеин.
 – Эта сестра, ты знаешь, уродина, отобрала у меня сигареты.
 – Даже всемогущему Хаффу Хойлу никто не позволит курить в реанимации.
 – Я дал деньги этой больнице и не могу здесь курить?
 – В палатах стоят баллоны с кислородом, – спокойно ответил доктор.
 – Я спущусь вниз и покурю.
 – Я должен буду снять с тебя датчики мониторов, и сюда тут же явится бригада врачей и сестер, чтобы тебя оживлять. – Кэроу проницательно посмотрел на своего пациента. – Нам ведь этого не нужно, так?
 Хафф ответил ему свирепым взглядом.
 – Наслаждаешься, да?
 – Это была твоя идея, Хафф. Так что тебе придется обойтись без жирной пищи и сигарет по твоей же милости. Как долго ты планируешь тут валяться? Медсестры и так уже чешут в затылке, силясь понять, каким образом у человека, перенесшего сердечный приступ, могут быть такие отличные показатели. Я не могу долго играть эту комедию.
 – Когда жертва сердечного приступа может чудесным образом выздороветь?
 – Через пару дней. Я могу завтра сделать кое-какие анализы…
 Хафф сильно ткнул его кулаком в грудь.
 – Ничего болезненного, слышишь? И лезть в себя я тебе не позволю.
 – Я могу сказать твоим домашним, что сердечный приступ был легкий, так сказать, первый звонок, чтобы ты перешел на разумную диету, прекратил курить, начал заниматься спортом и тому подобное.
 – Если заговоришь насчет диеты, Селма начнет меня пичкать всяким дерьмом.
 – Это цена, которую придется заплатить за фальшивый сердечный приступ.
 – Альтернатива есть? – прорычал Хафф.
 – Я могу проглотить обиду и сказать, что это было не сердце, а острый случай несварения и рефлюкса соляной кислоты из желудка, напугавший тебя и введший нас в заблуждение.
 Хафф обдумал его слова.
 – Легко поверить в то, что такой шарлатан, как ты, ошибся в диагнозе, но давай все-таки придерживаться версии о сердечном приступе средней тяжести. Я с удовольствием проведу еще день в больнице. Просто ради спектакля.
 – Из всех твоих представлений это лучшее. Зачем ты это устроил?
 – Тебе какое дело? Я же тебе плачу.
 – Наличными, не забудь.
 – А я разве когда забывал?
 Доктора поставили на место, и он нервно засмеялся.
 – Я не пытаюсь совать нос в твои дела, Хафф. Мне про сто любопытно.
 – У меня свои резоны выглядеть больным и уязвимым И ты, как всегда, прав. Эти резоны тебя совершенно не касаются.
 Том Кэроу был бесчестным человеком. Хаффу редко встречались подобные экземпляры. Хойл щедро раздавал взятки, но никогда не делился информацией. Поэтому он не собирался рассказывать Кэроу, ради чего устроил весь этот спектакль.
 – Если ты не собираешься меня покормить как следует тогда убирайся отсюда, – приказал ему Хафф. – Постарайся не уморить никого из своих пациентов до своего ухода.
 – Я зайду к тебе утром.
 – Помни, внутрь я тебе лезть не позволю. Никаких трубок в задницу или игл в вену, только рентген и все такое прочее.
 Уже у самой двери Кэроу обернулся и указал на свой нос.
 – Не забудь про кислород.
 Хафф сунул трубочки в нос, улегся в постель и опустил голову на подушку. Он тихо засмеялся и тут же закашлялся, на тот случай, если в палату зайдет сестра.
 Здорово у него получилось. Он бы не справился без помощи Тома Кэроу, но Хаффу хватило одного звонка, чтобы заручиться его согласием.
 С момента смерти Дэнни на Хойла-старшего навалились Проблемы. Они окружили его, как мухи падаль, и отбиться от них не представлялось возможным. Одну тревожную мысль тут же сменяла другая.
 Во-первых, он потерял сына. Жаль. Печально, даже трагично. Но что он мог поделать с этим теперь? Ничего. Дэнни умер. Что случилось, то случилось, и конец истории.
 Во-вторых, проблемы с Крисом. Хафф сердился на него за неудавшийся брак. Где был его старший сын, пока его жена в Мексике трахала чистильщика бассейна и перевязывала трубы? Он развлекался с бабами вроде Лайлы Робсон.
 Хафф знал, что брак Криса рухнет. Он и так продержался достаточно долго. Но он хотел получить внука до того, как Крис и Мэри Бет разбегутся. Стоявшая на чердаке колыбель так до сих пор никому и не потребовалась, и это тревожило Хаффа.
 Но лишь возвращение Сэйри заставило его сесть и задуматься, насколько он потерял контроль над окружающими. Когда-то он следил за всем. Никто не мог и шагу ступить без его разрешения. В любой ситуации только Хафф решал, куда будет дуть ветер. Он держал всю семью в кулаке.
 Где-то по дороге Хафф этот контроль подрастерял. Что касается Сэйри, то ее он больше не контролировал. Давно пора исправить положение. Но прежде чем начать снова управлять поступками дочери, необходимо было добиться ее внимания. Поэтому-то Хафф и придумал эту историю с сердечным приступом. И это позволило задержать Сэйри в городе.
 Лежа в тишине и покое отделения реанимации, Хафф снова засмеялся, обдумывая свои планы насчет мисс Сэйри Линч Хойл.
 К счастью, она действовала ему на руку.




 Глава 15


 Когда Бек приехал домой, ему навстречу выскочил Фри то и бросил к ногам обслюнявленный теннисный мячик.
 – Прости, парень. Что-то я не в настроении играть. Этим вечером Беку нужна была не собака, а боксерская груша, которую он мог бы колотить, как Рокки, несколько часов кряду. Только тогда, возможно, ему удалось бы справиться с раздражением.
 Но Фрито по-прежнему требовал внимания, и Бек ре шил, что нечестно срывать свое плохое настроение на лабрадоре.
 – Ладно, но только недолго.
 Бросив мячик пятьдесят раз подряд, Бек почувствовал что выдохся.
 – Я спекся, Фрито. И потом, тебе давно пора ужинать. Услышав о еде, пес побежал к двери впереди хозяина. Он носом открыл затянутую сеткой дверь и вошел внутрь. К тому времени, как Бек дошел до кухни, Фрито уже сидел у холодильника, метя хвостом пол и высунув язык в предвкушении кормежки.
 Но Бек подошел к кладовке, где хранил сухой собачин корм. Фрито взвизгнул. По воскресеньям и средам он на ужин получал непрожаренную яичницу. Собака посмотрела на Бека с таким видом, словно хотела спросить: «Ты что, забыл, какой сегодня день?»
 – Не сегодня, парень. Ты съешь подушечки. А завтра получишь яичницу.
 Мерчент высыпал внушительную порцию сухого корма в миску на полу.
 Фрито неохотно подошел, недовольно понюхал, умоляюще посмотрел на хозяина и снова коротко взвизгнул.
 – У нас кончились яйца, понял? А это дорогая, витаминизированная, полезная еда, которой обрадовалась бы любая голодающая собака в Китае. Давай ешь и не жалуйся больше.
 Фрито понял, что больше ничего не дадут, и принялся уничтожать сухие подушечки. Но когда Бек открыл холодильник, чтобы достать себе пива, Фрито заглянул туда и увидел яйца, лежавшие рядком в своем отсеке на дверце. Он укоризненно посмотрел на хозяина.
 – Ты чересчур умен себе же во вред.
 У Бека была та же проблема. Иногда он был слишком умным, и это не шло ему на пользу. По реакции Сэйри на то, что они с Крисом обсуждали ее давний роман с Кларком Дэйли, Бек понял, что она еще не пережила разрыв с Кларком. Во всяком случае, не совсем. Это раздражало Бека, как камешек в ботинке. И к тому же сбивало с толку. Дэйли был алкоголиком, опустившимся человеком, разочарованием для всех, кто знал его раньше, в годы его славы. Почему такая успешная женщина, как Сэйри Линч, никак не может его забыть?
 Это сводило его с ума… Впрочем, как все в ней.
 Фрито вылакал воду из миски.
 – Закончил? Тогда иди делай свои дела, а потом я запру дверь на ночь.
 Фрито послушно направился к задней двери.
 В одноэтажном доме было две спальни. К большей примыкала ванная комната, и Бек выбрал ее. Вторую он обставил как комнату для гостей. Но Мерчент никогда не принимал гостей из других городов, так что он редко заглядывал в эту комнату, где хранил вышедшие из употребления вещи и одежду, не подходящую ко времени года.
 Дом никак нельзя было назвать модным, но он был удобным. Беку нравилось дружелюбное поскрипывание паркетных полов и расположение комнат, где было много свободного места и большие окна. Не будучи по натуре садоводом, Мерчент платил специальной службе, которая присматривала за лужайками и не позволяла им снова превратиться в болото. Дважды в неделю приходила женщина убирать дом, стирать и заполнить холодильник замороженными продуктами домашнего приготовления.
 Бек жил как истинный холостяк.
 Раздевшись догола, он отправился в душ. Уперевшись руками в кафель позади кранов, Бек нагнул голову и подставил под струю воды шею.
 – Мне вообще не следовало дотрагиваться до нее. Когда Сэйри обхватила его за шею и поцеловала горячим, вызывающим поцелуем, ему следовало позволить ей одержать маленькую победу и уйти. Но он не мог этого так оставить. Он не мог оторваться от нее. А то, что случилось потом…
 Бек приказал себе не думать о том, что произошло потом.
 Но, разумеется, он не мог остановиться. Бек раз десять прокрутил в голове произошедшее. Вода в душе давно стала холодной, а он вспоминал все снова и снова, не пропуская и не изменяя ни одной эротической подробности.
 Когда Мерчент наконец вышел из ванной, Фрито уже лежал на своем коврике у его кровати.
 – Все сделал? – Пес зевнул и положил голову на передние лапы. – Считаю, что ты ответил «да».
 Бек запер двери на ночь, потом лег в постель. Он устал, но спать не хотелось. Проблемы выскакивали на него из темноты, как клоуны на аттракционе.
 Крис и расследование смерти Дэнни.
 Хафф и его сердечный приступ. Как это отразится на делах компании?
 Чарльз Нильсон и вся работа, которую предстоит провести, пока это дело не будет улажено.
 Сэйри. Сэйри. И снова Сэйри.
 Они познакомились только накануне, не эта женщина успела привнести в его жизнь больше неразберихи, чем любая другая. Она была не для него по причинам, которые он устал бы перечислять. Роман с ней пустит под откос всю тяжелую работу, всю энергию и все время, которые он потратил на Хойлов.
 Но Сэйри не смогла бы все так перепутать в его жизни, если бы он сам ей не помог. Она могла испортить все то, что он успел сделать, а следовательно, сломать ему будущее. И он сам дал ей такую возможность, став добровольным пособником своего собственного падения.
 Но решение было простым. Надо держаться от нее подальше.
 Но его решимость оказалась куда слабее охватившего его желания. Теперь, когда Бек попробовал на вкус ее страсть, как, черт побери, он сумеет остаться в стороне?
 И последней мыслью Бека перед тем, как он заснул, было: «Мне не следовало к ней прикасаться».
 С этой же мыслью он и проснулся час спустя, когда зазвонил его мобильный телефон.
 Бек сразу же вспомнил о сердечном приступе Хаффа, быстро повернулся и схватил трубку телефона, стоявшего на ночном столике.
 – Алло?
 – Мистер Мерчент?
 – Да. Кто говорит?
 – Фред Деклюэтт.
 Это был один из бригадиров ночной смены на литейном заводе. Бек резко сел. Хороших новостей ждать не приходилось.
 Второй раз за последние двадцать четыре часа Мерчент на большой скорости домчался до больницы и бегом влетел в отделение неотложной помощи.
 Там его встретил Фред Деклюэтт, проработавший на Хойлов больше тридцати лет. Сложением он напоминал пожарный гидрант и был почти таким же крепким. Этой же ночью Фред был заметно взволнован и чувствовал себя не в своей тарелке. Он вцепился в бейсболку и нервно мял ее в руках.
 Деклюэтт был весь выпачкан засохшей кровью, от воротничка рубашки до обшлагов рабочих штанов цвета хаки.
 – Спасибо, что приехали, мистер Мерчент. Мне очень неприятно, что я побеспокоил вас среди ночи, но я не знал, кому еще позвонить. Я подумал, что надо было поставить в известность кого-то из администрации. Я не мог найти мистера Хойла, то есть мистера Криса, по тому номеру, который он нам оставил. Я позвонил ему домой, поднял с постели экономку. Дома его не было, и она не знала, где он. А мистер Хафф в больнице и…
 – Все в порядке, Фред. Правильно, что вы позвонили мне. Что случилось с Билли Поликом и насколько он плох? – Бек все еще надеялся, впрочем без всяких на то оснований, что увечье рабочего никак не соотносится с количеством крови, залившей костюм бригадира.
 – Чертовски плохо, мистер Мерчент. Думаю, Билли потеряет руку.
 Бек глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
 – Как это случилось?
 Билли управлял конвейером вместо Одного парня, который ушел в отпуск. Он тянул полотно, которое не желало идти по центру.
 – А машина при этом работала? Деклюэтт неловко переступил с ноги на ногу.
 – Ну, в общем, да, сэр. Вы же знаете, что мы не останавливаем машину, если проблема не слишком серьезная. Так по конвейер работал, и рукав Билли попал в механизм. Он не смог дотянуться до выключателя. Чертова штука затянула его руку в направляющее устройство. Один из рабочих добрался до выключателя и остановил конвейер, но к тому времени… – Бригадир тяжело глотнул. – Мы даже не стали ждать «Скорую помощь». Схватили его и сами привезли сюда.
 Он махнул рукой и указал на троих мужчин, сидевших в креслах в комнате ожидания. Они выглядели такими же потрясенными и были так же залиты кровью, как и Деклюэтт.
 – Правая рука Билли свисала на лоскуте кожи у самого плеча. Нам пришлось держать ее всю дорогу, чтобы она не оторвалась.
 «Чертовски плохо», сказал Фред? Ну, он явно недооценил ситуацию. Это была катастрофа.
 – Он был в сознании? – спросил Бек.
 – Когда мы его вытащили, Билли ужасно кричал. Я никогда не забуду его крик. Просто нечеловеческие вопли. А потом, думаю, он от шока отключился. То есть Билли перестал кричать.
 – Вы говорили с врачом?
 – Нет, сэр. Они очень быстро увезли Билли, а больше мы никого и не видели, кроме вон той сестры за стойкой.
 – У Билли есть семья, верно?
 – Я позвонил Алисии, она еще не приехала. Бек положил руку на плечо Фреда.
 – Вы сделали для Билли все, что смогли. Теперь я обо всем позабочусь.
 – Если вы не против, то мы бы еще побыли здесь, мистер Мерчент. Парни за нас отработают. Мы бы хотели узнать, выживет ли Билли. Он потерял так много крови.
 Бек даже думать не хотел о таком исходе событий.
 – Я уверен, что сам Билли был бы рад, если бы вы остались.
 Фред уже повернулся, чтобы отойти, но спохватился и спросил:
 – Как там дела у мистера Хойла?
 – Сейчас он вне опасности. Думаю, с ним все будет в порядке.
 Бек оставил рабочих тихо беседовать, а сам отошел, чтобы позвонить Крису на сотовый. После шестого гудка включился автоответчик. Бек оставил сообщение: «Мне казалось, мы договорились держать связь по сотовому. Позвони мне. С Хаффом все в порядке, насколько мне известно, но у нас новая проблема».
 Сестра за стойкой регистрации не желала выдавать информацию. Раздраженный ее увертками, Бек сердито спросил:
 – Вы можете мне хотя бы сказать, жив Билл Полик или умер?
 – Вы же не член семьи, верно?
 – Нет, но я тот, кто оплачивает чертовы больничные счета. И это, как мне кажется, дает мне право знать, выкарабкается ли он.
 – Мне не нравится ваш тон и ваши выражения, сэр.
 – Что ж, если вам не безразлична ваша работа, мэм, то будет лучше, если вы сообщите мне имеющуюся информацию. И быстро.
 Сестра напряженная выпрямилась. Ее губы еле шевелились, когда она заговорила:
 – Я полагаю, пациента перевезут на вертолете в центр травматологии в Новом Орлеане. Это все, что я знаю.
 Услышав шум за спиной, Бек повернулся и увидел торопливо идущую женщину. За ней следовали дети, Бек даже не сумел их сразу сосчитать. Все они были босые, в пижамах, их лица побелели от страха. Женщина была на грани истерики.
 – Фред! – крикнула она, когда Деклюэтт поднялся ей навстречу. Увидев кровь мужа на одежде бригадира, она вскрикнула и рухнула на колени.
 – Скажи мне, что он жив, прошу тебя. Скажи мне, что он еще жив!
 Товарищи мужа бросились к ней. Они подняли миссис Полик и усадили в кресло.
 – Билли не умер, Алисия, – сказал Фред, – но он тяжело ранен.
 Дети вели себя на удивление тихо, вероятно, напуганные истерикой матери.
 – Я хочу увидеть его! – запричитала Алисия. – Я могу его увидеть?
 – Пока нет. Им занимаются врачи и никого туда не пускают.
 Фред Деклюэтт старался успокоить жену Билли и в то же время рассказать, что произошло. Он не слышал сам себя из-за ее рыданий. Бек повернулся к сестре, бесстрастно наблюдавшей за происходящим.
 – Вы не могли бы дать ей успокоительное? – спросил он.
 – Без распоряжения врача не могу. Еле сдерживаясь, Бек поинтересовался:
 – А почему бы вам не пойти и не спросить?
 С явным неудовольствием женщина встала и вышла.
 – Его правая рука! – взвизгнула Алисия. – Он же прав ша. О господи, что же мы будем делать?
 Бек пересек вестибюль и подошел к ним. Когда миссии Полик его увидела, она тут же перестала плакать, словно кто-то нажал на выключатель. Мужчины расступились, давая возможность Беку присесть перед ней на корточки.
 – Миссис Полик, меня зовут Бек Мерчент. С Билли про изошла трагедия, но я хочу, чтобы вы знали, что я сделаю все возможное для вас и вашей семьи. Мне сказали, что Билли перевезут вертолетом в Новый Орлеан, где он получит наилучшую медицинскую помощь. Я уверен, что там уже собирают бригаду сосудистых хирургов, ортопедов и так далее. Будем надеяться, что его руку спасут. Эти доктора творят чудеса даже в таких случаях, как с Билли.
 Алисия Полик продолжала смотреть на Бека без всякого выражения и молчала. Он решил, что женщина в шоке. Мерчент посмотрел на детей, их оказалось пятеро. Малышка, теперь он видел, что это девочка, обнимала плюшевого мишку и сосала палец, глядя на Бека поверх своего кулачка. Остальные смотрели на него мрачно.
 Самому старшему мальчику на вид было столько же лет, как Беку, когда он потерял отца. Он стоял в стороне от других, выражение безнадежного отчаяния на его лице граничило с враждебностью. Бек увидел в нем знакомое недоверие ко всем, кто говорит, что все будет хорошо, хотя ничего хорошего ждать не приходится.
 Мерчент снова повернулся к миссис Полик. Высохшие слезы оставили полоски на ее пухлых щеках.
 – Я договорюсь о том, чтобы вы отправились в Новый Орлеан вместе с Билли. Я найду для вас гостиницу рядом с медицинским центром. Если нужен человек, чтобы присмотреть за детьми, я это устрою. Вы сможете сразу же заполнить требование о выплате страховки, или кто-то из отдела кадров сделает это вместо вас завтра же. А пока я хочу, чтобы вы ни в чем себе не отказывали.
 Он вынул бумажник из кармана брюк.
 – Здесь двести долларов, чтобы покрыть немедленные расходы. Это моя визитная карточка. Я запишу для вас номер моего сотового телефона на обратной стороне. Звоните мне, как только вам что-то понадобится. Я всегда помогу вам.
 Алисия взяла двести долларов и карточку, медленно разорвала их пополам и бросила на пол.
 Фред Деклюэтт, изумленный, подался вперед.
 – Алисия!
 Но Бек поднял руку, призывая не вмешиваться.
 – Думаете, я не понимаю, ради чего все это? – зло ухмыльнулась миссис Полик. – Вы разгребаете дерьмо вместо Хойлов, так? Да, слышала я о вас. Вы и задницу им подотрете, если они вас попросят. Вы тут бросаетесь деньгами, болтаете всякую чушь, что сделаете все как лучше для Билли. А на самом деле вы стараетесь, чтобы на Хойлов не подали в суд и не прописали про них в газете. Разве это не правда, мистер Мерчент? Так вот, идите вы к черту. Не стану я заполнять никаких форм ни завтра, ни в другое время и подачку вашу сраную не возьму. Вы не сможете меня купить или заплатить мне за молчание. И запишите это себе, сладкоречивый мистер Жополиз, запишите это кровью моего Билли. Я всем расскажу, что творится на этом вонючем литейном заводе. Хойлы, да и вы с ними, получат по заслугам. Вы еще увидите.
 И Алисия Полик плюнула Беку в лицо.
 – Ты мне звонил?
 – Крис! Где ты, черт возьми, пропадаешь?
 – В ресторане-закусочной.
 – Я уже еду. Закажи мне кофе.
 Бек как раз отъезжал от больницы, когда ему позвонил Крис. Мерчент собирался ехать домой, но развернулся и приехал в закусочную «Дестини» через несколько минут.
 – Я заварила для тебя свежий кофе, – приветствовала его официантка Молли, когда он проходил мимо. – Подожди пару минут.
 – Ты просто ангел.
 – Как же, как же, все вы так говорите.
 Бек сел напротив Криса в кабинке, оперся локтями о столешницу и устало провел ладонью по лицу.
 – Этот день когда-нибудь кончится?
 – Я только что звонил в реанимацию. Хафф спит как ребенок. Сердце работает, как швейцарские часы. Я не понял, что у нас за проблема.
 – Почему ты не включил сотовый?
 – Включил на вибросигнал. Только сотовый был не на мне. – Крис лениво улыбнулся. – Ложась с леди в постель, джентльмен снимает не только ботинки, но и сотовый телефон. Разве мама тебя этому не учила?
 – Билли Полику оторвало руку. Почти.
 Улыбка Криса тут же исчезла. Мужчины смотрели друг на друга через стол, пока официантка разливала кофе.
 – Что-нибудь еще принести? – спросила она Бека.
 – Нет, спасибо.
 Чувствуя по их настроению, что кокетничать не стоит, девушка отошла.
 – Это произошло в цехе, я так полагаю? – спросил Крис.
 Бек мрачно кивнул.
 – Господи, только этого нам еще не хватало!
 – Вот почему у меня такое ощущение, что этот день длится уже тысячу лет. – Бек рассказал Крису, что случилось. – Вертолет взлетел за несколько минут до того, как ты мне позвонил. Они не позволили жене лететь вместе с ним Пока мы с тобой говорим, деверь везет ее в Новый Орлеан на машине.
 Бек не стал рассказывать о том, как миссис Полик плюнула ему в лицо. Что это даст, кроме того, что Крис возненавидит жену Билли? Сам Бек не думал о ней плохо. Он понимал ее страх, ее гнев.
 Даже убитая горем, она поняла, что станет с ее семьей после этой ночи. Ее муж мог не выжить. А если он и выживет, то останется инвалидом. Все изменится в их жизни. Материально они очень пострадают. Ничего удивительного, что ее вывели из себя его дежурные слова, деньги и он сам.
 Получив плевок в лицо, Бек встал, сохраняя, насколько возможно, чувство собственного достоинства, вытер лицо носовым платком и отошел от Алисии и ее детей. Фред Деклюэтт пришел в ужас от ее поведения.
 – Не надо извиняться за нее, Фред, – сказал Бек, когда бригадир принялся бормотать извинения. – Она напугана и потрясена.
 – Я просто хочу, чтобы вы знали, что мы не разделяем ее мнение, мистер Мерчент. Мне неприятно, что Хойлы узнают, что мы неблагодарны за всю их щедрость, раз такое случилось.
 Бек заверил расстроенного бригадира, что инцидент уже забыт. Поэтому он и не стал рассказывать об этом Крису, когда давал отчет о событиях.
 – Билли сделают операцию, но врач из неотложки сказал мне, что его рука настолько повреждена, что лишь господь может помочь пришить ее, уж не говоря о том, чтобы заставить ее снова работать. Так что доктора в Новом Орлеане только окажут Билли услугу, если не станут даже пытаться пришивать руку.
 Бек замолчал, чтобы выпить кофе. Он посмотрел на вошедшего посетителя. Это был Шлепа Уоткинс, от которого исходило такое же воинственное высокомерие, что и накануне вечером.
 – Он что, платит здесь ренту?
 Бек не сводил глаз с Уоткинса. Тот остановился у порога и огляделся. Увидев их с Крисом, он странно повел подбородком, как будто удивился их присутствию. – Надо же, Шлепа Уоткинс, – негромко приветствовал его Крис. – Давненько не виделись. Как тебе тюрьма?
 Уоткинс посмотрел на них обоих, потом сосредоточился на Крисе.
 – Все лучше, чем работать в твоей литейке.
 – Если ты так к этому относишься, то хорошо, что мой брат тебя не нанял.
 – Да, кстати, говоря о твоем брате… – От улыбки Шлепы у Бека мороз побежал по коже. – Держу пари, мальчик Дэнни уже как следует протух. – Подняв нос, Уоткинс шумно втянул воздух. – Точно, я даже здесь чувствую трупную вонь.
 Крис дернулся, намереваясь встать и наброситься на него, но Бек удержал его.
 – Именно этого он от тебя и ждет. Брось, не связывайся.
 – Отличный совет, Мерчент. – Уставившись на него, парень осклабился. – Ты уже залез под юбку к его сестрице? Так ли она горяча, как кажется?
 Бек с трудом сдержал себя. К ним подошла официантка.
 – Я не потерплю таких разговоров. Если хочешь поесть или выпить, садись за столик. – Молли шлепнула Уоткинса по плечу меню.
 – Не хочу я ни есть, ни пить.
 – Тогда что ты здесь делаешь?
 – Тебя это вообще-то не касается, но я должен был встретиться с деловым партнером и обговорить кое-что.
 Официантка уперла руки в бока и рассматривала Шлепу с головы до ног, словно оценивая грязные джинсы и жалкую майку, оставлявшую голыми его руки, покрытые татуировками. Некоторые из них были непристойными, некоторые откровенно похабными. Это явно была работа любителя.
 – Вижу, ты одет для деловой встречи, – заметила официантка. – Но мы держим это место не для того, чтобы ты устроил тут свой офис. Так что заказывай или уходи.
 – Отличная идея, – одобрил Крис. Уоткинс злобно посмотрел на них.
 – Парочка педиков. И даже не скажешь, кто из вас баба. – Он развернулся и вышел.
 Через окно приятели видели, как Шлепа сел на мотоцикл и выехал с парковки.
 – Я тебе говорил, Бек, что от него не приходится ждать ничего хорошего.
 – Поживем – увидим.
 – А может, уже увидели? Ты же слышал, что он говорил о заводе. А ты видел, как он прореагировал, когда я упомянул о Дэнни? Его высокомерие пропало. На секунду, но все же. Думаю, нам надо обсудить это с Редом.
 – Согласен, завтра поговорим с Харпером. Но сейчас у нас другая проблема, Крис. Как думаешь, не выждать ли нам пару дней, прежде чем рассказать Хаффу?
 – О Шлепе Уоткинсе?
 – О Билли Полике, Крис, – нетерпеливо сказал Бек. – Сегодня ночью парень был изувечен на твоем литейном заводе. У него пять малолетних детей. Он работает на Хойлов с семнадцати лет, а для одноруких у нас работы нет. Что он будет теперь делать?
 – Не знаю. Почему ты на меня злишься? Не я же сунул его руку в машину. Если он работает на нас с семнадцати лет, следовательно, он знает, насколько опасно литейное производство. Ему следовало внимательнее следить за тем, что он делает.
 – Билли пытался что-то исправить, а конвейер продолжал работать.
 – Он сам виноват. Взялся за ремонт, для которого у него не было необходимой квалификации.
 – Потому что это требовалось сделать. Он в первую очередь думал о производстве, потому что ему так приказали думать. Прежде чем начинать ремонт, следовало остановить конвейер.
 – Поговори об этом с Джорджем Робсоном. Он у нас директор по технике безопасности. Он устанавливает, когда следует останавливать машины.
 – Джордж выполняет ваши с Хаффом указания.
 Крис откинулся на спинку стула и недоуменно посмотрел на Бека.
 – Я что-то не пойму, ты сам на чьей стороне? Бек облокотился на стол и потер уставшие глаза.
 – Ты не видел эту кровь, – тихо ответил он. – Фред Деклюэтт объяснил, что Билли работал сегодня вместо парня, ушедшего в отпуск. Он также сказал, что Билли не должен был заниматься ремонтом.
 – Видишь? – обрадовался Крис. – Мы ни в чем не виноваты.
 Бек не понимал, как Крис может так реагировать.
 – Ладно, все правильно.
 – Расходы на лечение оплатят из его страховки. Вот почему мы столько на нее тратим.
 Бек кивнул, решив не упоминать об угрозах Алисии Полик. Это подождет до другого раза. И потом, возможно, миссис Полик передумает, увидев счета за лечение Билли. Тогда у нее останется только один выход: заполнить бланк выплаты по страховке и навсегда отказаться от мысли преследовать Хойлов в судебном порядке.
 – Послушай, Бек, я понимаю, что ты переживаешь из-за того, что случилось. И я тоже. Но что мы можем сделать?
 – Мы можем послать ему букет цветов.
 – Точно.
 Бек невесело рассмеялся. До Криса не дошел его сарказм.
 – Я прослежу за этим.
 – Сумеешь проследить за тем, чтобы это не попало в газеты и на телевидение?
 Вспомнив о яростных угрозах миссис Полик, Бек ответил:
 – Сделаю все, что смогу.
 – Обычно этого хватает. – Крис допил кофе. – Я устал. Мне бы хватило допроса у Харпера и сердечного приступа Хаффа, но Лайла была сегодня особенно любвеобильна.
 – Как тебе удалось не встретиться с Джорджем?
 – Она сказала, что навещает заболевшую подругу.
 – И Робсон это проглотил?
 – Лайла водит его на веревочке, привязанной к его члену. Судя по всему, он не самый бравый вояка.
 – Нет, он всего лишь директор по технике безопасности, – пробормотал себе под нос Бек.
 Прежде чем разъехаться в разные стороны, Крис спросил:
 – Как думаешь, он будет в порядке?
 – Он никогда не будет в порядке, Крис. Потерять руку…
 – Я не о Полике, а о Хаффе.
 – Ах, вот что.
 Сэйри говорила Беку, что Хафф вызвал ее к своему одру только затем, чтобы повеселиться, что, с ее точки зрения, было для него типично. Поэтому он уверенно ответил Крису:
 – Да, думаю, с ним все будет хорошо.
 Крис задумчиво подкидывал на ладони ключи от машины.
 – Знаешь, что Хафф мне сегодня сказал? Видно, он размяк, думал, что вот-вот умрет. Он был немного слезливым, но искренним. Хафф сказал, что не знает, как бы жил без своих двух сыновей. Я напомнил ему, что Дэнни больше нет. Но оказалось, мой отец говорил о тебе. «Бек как сын мне», – сказал он.
 – Я рад, что Хафф так думает.
 – Не радуйся слишком. Быть сыном Хаффа Хойла не всегда приятно.
 – Почему?
 – Потому что именно тебе придется рассказать ему о Билли Полике.




 Глава 16


 – Скажите, Джессика Дебланс здесь? – спросила Сэйри негромко, как и положено в библиотеке.
 Седая женщина, сидевшая за столиком, улыбнулась ей.
 – Джессика сегодня работает, но она пошла в булочную на углу, за горячими булочками для всех нас.
 – Значит, она скоро вернется?
 – Не позже чем через пять минут.
 Сэйри прошла в читальный зал и села у окна, откуда открывался вид на маленький ухоженный двор. Воробьи плескались в неглубокой чаше декоративной купальни. Кусты гортензии наклонили ветки под тяжестью голубых и розовых соцветий величиной с воздушный шар. По кирпичной ограде взбирались вверх лишайник и карликовый стелющийся фикус. Уголок манил покоем и тишиной.
 А Сэйри не находила себе места с той самой минуты, когда накануне вечером выгнала Бека Мерчента из своего номера в мотеле.
 Он назвал ее лгуньей.
 И это обвинение не отпускало Сэйри, потому что Бек не ошибся. Она действительно чувствовала, что между ними обязательно произойдет нечто подобное, но отрицала это. Как и то, что ей самой этого хотелось. И Бек разбил ее оборону одним-единственным словом: лгунья.
 Это слово эхом отдавалось у нее в голове до сих пор, как это было и ночью, когда она то проваливалась в сон, то просыпалась. Утро Сэйри встретила, страдая от унижения. Она злилась на Бека, но еще больше на себя. Об этом он ей тоже сказал.
 Но Бек не мог знать, насколько верно к ней подходило определение «лгунья». Сэйри убеждала его, что остается в Дестини из чувства долга перед покойной матерью, желая узнать, действительно ли Крис причастен к смерти Дэнни. Но на самом деле ее мучила совесть. Она отказалась говорить с Дэнни всего за несколько дней до его гибели. И ей некуда было спрятаться от чувства вины, оно преследовало ее, как влажный воздух залива. Именно оно привело ее этим утром в библиотеку.
 – Сэйри?
 Она подняла глаза и увидела Джессику Дебланс, стоявшую возле ее кресла.
 – Похоже, у меня вошло в привычку нарушать ваше уединение, – Джессика попыталась извиниться за то, что испугала Сэйри.
 – Я сама виновата, слишком о многом думаю в последнее время.
 – Я удивилась, когда увидела вас. Я думала, вы уехали еще вчера.
 – У меня изменились планы. Утром я пыталась дозвониться вам домой, потом набрала номер вашего сотового. А потом я вспомнила, что вы с Дэнни познакомились в библиотеке. Я решила зайти на тот случай, если вы еще здесь работаете.
 – Я слышала о том, что у мистера Хойла был сердечный приступ. Вы из-за этого остались в городе?
 – Это и еще… – Сэйри оглянулась и посмотрела на посетителей, сидевших недалеко от них. – Мы не могли бы поговорить без свидетелей?
 Джессика провела ее в тесное рабочее помещение, заполненное книгами, сложенными в ящики или в высокие стопки на полу.
 – Их передали в дар библиотеке, – объяснила Джессика, снимая стопку книг со стула и жестом приглашая Сэйри садиться. – Мои коллеги не любят составлять каталог, поэтому я вызвалась сделать это. Даже в наш век компьютеров мне нравится запах старых книг.
 – Мне тоже.
 Женщины улыбнулись друг другу. Джессика села на табурет.
 – Не хотите булочку или кофе? – спросила она.
 – Нет, спасибо.
 – Все в булочной говорили только о мистере Хойле. Что говорят врачи?
 – Думают, что он скоро поправится. – Помолчав немного, Сэйри сказала: – Вчера произошло кое-что, о чем я бы хотела поговорить с вами. Не знаю, насколько это важно, но именно из-за этого я отложила возвращение домой.
 – Что случилось?
 – Шериф Харпер и помощник шерифа Скотт задавали Крису вопросы по поводу смерти Дэнни. – Джессика изумленно посмотрела на Сэйри. Та пересказала ей то, что услышала от Бека. – Это всего лишь коробок спичек. Как подчеркнул Бек, любой адвокат защиты представит суду десяток вариантов того, как он мог попасть в бунгало. Спички ничего не доказывают.
 – Но эта улика дала основания шерифу поинтересоваться, не был ли Крис в бунгало вместе с Дэнни.
 – Я тоже об этом думаю. Джессика, вы не знаете, они не конфликтовали последнее время?
 – А разве они не ссорились постоянно? Они были так не похожи друг на друга, и интересы у них были разные. Дэнни знал, что Крис любимец вашего отца, но его, как мне кажется, это устраивало. Крис – это живая копия Хаффа, а Дэнни нет. Он знал об этом, принял это и даже считал, что так лучше. Он не хотел быть похожим на них.
 – Дэнни не пытался добиться внимания Хаффа?
 – Он делал это не слишком усердно. Казалось, это не имеет для него значения. Дэнни не ревновал отца к Крису, если вы на это намекаете.
 – А Крис не ревновал Дэнни?
 Вопрос удивил Джессику, и она рассмеялась:
 – Зачем ему ревновать?
 Не знаю. Я просто стреляю наугад. – Сэйри встала и подошла к окну, откуда прелестный двор открывался под другим углом. Воробьи улетели, но теперь над кустами кружили пчелы. Жирная черная гусеница медленно ползла по дорожке из камня-плитняка. – Я не знаю, что я пытаюсь узнать, Джессика. Я думала, может быть, Дэнни упоминал о недавней ссоре или разногласиях между ним и братом.
 – Крис встречается с замужней женщиной. Дэнни этого не одобрял. Но если судить по тому, что он мне рассказывал о вашем брате, в этом не было ничего нового. С точки зрения морали, братья всегда находились на разных полюсах. Что-то подсказывает мне…
 Джессика замолчала, и Сэйри посмотрела на нее.
 – Прошу вас, продолжайте.
 – Это всего лишь ощущение. Я не могу быть уверена. Сэйри подалась к молодой женщине.
 – Вы знали Дэнни лучше всех, лучше нас, его родных. Если у вас возникло какое-то ощущение, скажите, я доверяю вашей интуиции.
 – Я говорила вам о том, что Дэнни что-то тревожило.
 – Думаете, это имеет отношение к Крису?
 – Не совсем. Их пути редко пересекались.
 – Они жили в одном доме.
 – У них был общий адрес, но они редко проводили время вместе. А если и проводили, то только в обществе Хаффа или Бека Мерчента. Разумеется, они виделись на работе, но у них были разные обязанности, и отчитывались они перед Хаффом, а не друг перед другом. К тому же с того времени, как Дэнни стал посещать нашу церковь, у них различался и круг общения. – Джессика помолчала. – Я думаю, то, что мучило Дэнни, было связано с его верой. Он пытался решить какую-то духовную или моральную проблему.
 – Например?
 – Мне бы и самой хотелось знать, тем более что Дэнни из-за этого погиб. Мне было тяжело видеть его в таком смятенном состоянии. Я просила его обсудить проблему со мной, или с нашим пастором, или с человеком, которому он доверяет. Дэнни отказался. Он все время повторял, что не может быть настоящим христианином, которым он так хотел стать.
 – Его мучила совесть? Джессика кивнула.
 – Я говорила ему, что нет греха или проступка, которых не простил бы господь. Дэнни тогда отшутился. Он сказал, что господь, судя по всему, просто еще не встречался с Хойлами.
 – Как вам кажется, Дэнни решил ту проблему, которая мучила его? – Сэйри надеялась, что после того, как она отказалась разговаривать с младшим братом, он все-таки нашел человека, который его выслушал и утешил. Но Джессика разрушила ее надежду, покачав головой.
 – Не думаю, что он смог с этим справиться. Мне больно думать, что Дэнни умер, не обретя покоя.
 – Возможно, мой младший брат в конце концов обрел покой, – сказала Сэйри, хотя сама и не верила в это.
 Джессика посмотрела на Сэйри и улыбнулась ей:
 – Спасибо вам за эти слова, но я так не думаю. Чем больше мы говорили с ним о нашей свадьбе и нашем будущем, тем больше он терзался. Я могу лишь догадываться, но…
 – Пожалуйста, говорите.
 – Видите ли, ему не давали покоя условия труда на производстве. Он не испытывал гордости за репутацию завода, его волновало то, что нарушаются требования техники безопасности. И при этом именно Дэнни нанимал рабочих. Он давал им место, хотя знал, что на заводе опасно. Люди начинали работать после минимальной подготовки. Возможно, он больше не мог с этим жить.
 Раздался легкий стук в дверь, и в комнату заглянула пожилая женщина, сидевшая в читальном зале. Она предупредила Джессику, что старшие ребята из детского сада пришли на урок истории.
 – Они спрашивают, когда придет тетя Джессика, – сказала она. – Не знаю, долго ли нам еще удастся сдерживать их энергию.
 Когда они выходили из подсобного помещения, Сэйри попросила Джессику об одолжении.
 – Я сделаю все, чтобы узнать, как погиб Дэнни, – ответила Джессика. – Чем я могу вам помочь?
 – Вы знаете кого-нибудь, кто работает в суде?
 Общее настроение было мрачным, тяжелым, гнетущим, как вся атмосфера на заводе.
 Бек сразу заметил это, когда шел к конвейеру, на котором произошел несчастный случай с Билли Поликом. Все работали, но определенно без энтузиазма и в полном молчании. Никто не встречался с Беком взглядом, а вот в спину ему смотрели с осуждением, и он это чувствовал.
 Джордж Робсон и Фред Деклюэтт спорили о чем-то возле конвейера. Они заметно удивились, когда Бек подошел к ним.
 – Здравствуйте, мистер Мерчент, – поздоровался Деклюэтт.
 – Здравствуйте, Фред, Джордж.
 – Чертовски неприятно, – Джордж покачал лысеющей головой и вытер пот со лба носовым платком. – Чертовски неприятно!
 Бек посмотрел на темный пол. Накануне ночью на том месте, где он теперь стоял, наверняка была кровь, но все убрали до прихода утренней смены.
 – Мы позаботились об уборке, – сказал Деклюэтт, словно прочитав мысли Бека. – Это плохо для морального климата. Незачем напоминать людям о том, что случилось.
 – Может, стоило бы напомнить, – предположил Джордж. – Они вели бы себя осторожнее.
 Едва сдерживаясь, чтобы не ударить бесчувственного идиота, Бек подошел ближе к конвейеру.
 – Покажите мне, как это произошло, – попросил он Фреда.
 – Он уже все показал мне.
 – Я хочу сам все увидеть, Джордж. Хафф захочет узнать детали.
 Как заметил Бек, Робсон держался на безопасном расстоянии, пока Деклюэтт показывал, как съехала набок движущаяся металлическая лента, и объяснял, что случилось, когда Полик попытался исправить неполадки.
 – Завтра кто-нибудь придет и отремонтирует как следует, – закончил Деклюэтт свою речь.
 – Я договорился об этом сразу же, как пришел, – встрял Джордж.
 Бек посмотрел на трубы, движущиеся по конвейеру наверху.
 – А сейчас на нем безопасно работать?
 Бек спрашивал бригадира, но ответил ему Джордж:
 – Я считаю, что да.
 Деклюэтт не казался таким уверенным и все же кивнул.
 – Так думает мистер Робсон, а он должен знать. Бек замялся, потом сказал:
 – Ладно. Проследите за тем, чтобы все узнали о случившемся, и предупредите их…
 – Рабочие и так уже все знают, мистер Мерчент. Такие новости разносятся быстро.
 Кто бы сомневался! Бек коротко кивнул Джорджу и направился к выходу из жаркого цеха. Рубашка прилипла к спине. Он чувствовал, как по ребрам стекают ручейки. Он провел в цехе не больше пяти минут и истекал потом, легкие работали на пределе. А рабочие терпят это по восемь часов, если не работают еще и вторую смену, чтобы подработать.
 Проходя мимо станка с белым крестом на нем, Мерчент подумал, удосужился ли Джордж Робсон спросить, что значит этот крест. И вообще, заметил ли он его, как это сделала Сэйри?
 Бек замедлил шаг, потом остановился. Он молча смотрел на полосы краски и думал о случившейся трагедии. Неожиданно Бек развернулся и направился к Деклюэтту и Робсону.
 – Крис, это попадет в новости, – Хафф шевелил губами, словно в них была сигарета. – Средства информации сорвутся с цепи, как это случилось в прошлый раз, когда на производстве произошел несчастный случай.
 Крис ответил от дверей палаты:
 – Беку следовало подождать несколько дней, а не выкладывать все сразу.
 – Разумеется, он должен был мне сказать, – прорычал Хафф. – Ему следовало доложить обо всем еще ночью, а не дожидаться утра. Это мой завод. А ты бы предпочел, чтобы я прочел об этом в газетах? Или услышал в пятичасовых новостях? Я обязан быть в курсе, и Бек это понимает.
 А Мерчент молчал, пока Хафф разражался тирадами по поводу несчастного случая с Билли Поликом. Ему пришлось первому сообщить об этом Хойлу-старшему, но Хойл явно не собирался пристрелить того, кто принес дурные вести. Напротив, Бек получил его полное одобрение и уверения в доверии, а Криса это злило.
 – Счета за лечение Полика будут астрономическими, – продолжал Хафф. – Из-за этого вырастут взносы по страховке.
 – Возможно, миссис Полик не станет заполнять заявление на выплату страховки, – заметил Бек. – Она говорила мне об этом.
 Хафф разразился ругательствами в адрес жены Полика. Он понимал, что значит для компании Хойлов отказ миссис Полик от страховки. Знал это и Крис. Ему не понравилось, что Мерчент говорит об этом только теперь.
 – Почему ты мне вчера ничего не сказал?
 – Ты не спрашивал.
 – Я и не должен был. Я терпеть не могу недоговоренности.
 – Мы оба устали, Крис. День и без того был нелегким. Я был не в состоянии затевать разговор еще и об этом.
 Хафф быстро положил конец их спору, спросив:
 – Думаешь, она пойдет в суд, а, Бек?
 – Вчера ее намерения были такими. Возможно, она передумала. Я на это очень надеюсь.
 – Если эта баба все-таки обратится в суд, как думаешь, во сколько нам это обойдется?
 – Слишком рано об этом говорить. Наша бухгалтерия еще не начала изучать сумму, которую придется заплатить по медицинским счетам Полика. Им надо проконсультироваться с врачами. Его ожидает длительный период выздоровления. Потом реабилитация, изготовление протеза.
 – Ну не в цену же «Роллс-Ройса» обойдется нам этот протез, верно? – с иронией прокомментировал Крис. – «Форда» на это хватит?
 Его шутку никто не поддержал. Казалось, все окружающие потеряли чувство юмора. Бек продолжал:
 – Если не считать расходов на лечение, мы можем предсказать, что еще потребует компенсировать миссис Полик. Это страдания семьи, потерянный доход Билли за время лечения. Боюсь, она намерена обложить нас со всех сторон, и общая сумма ущерба может стать астрономической.
 – А сколько нужно для того; чтобы похоронить это дело? – спросил Хафф.
 – Вы говорите о шумных публикациях? Это тоже будет недешево. Миссис Полик хочет объявить нам войну.
 – Господи, плохие новости сыпятся из тебя горохом, – не выдержал Крис.
 – Хафф сам об этом спросил, – парировал Бек.
 – Незачем было вываливать на него все сразу.
 – Я сам хотел узнать все сразу! – гаркнул Хафф. – Нельзя справиться с проблемой, если располагаешь лишь половиной информации.
 Крис заметил, что на щеках отца появился румянец. Беспокоясь о том, что у него поднимется давление, Крис посмотрел на мониторы рядом с кроватью. Он решил привнести более оптимистический взгляд на вещи, чтобы немного успокоить Хаффа.
 – Мне кажется, мы все реагируем слишком бурно. Зачем обсуждать то, что, возможно, и не случится. Давайте остынем и подумаем об этом, не теряя головы. Договорились?
 Бек кивнул. Хафф что-то пробурчал, и Крис принял это за согласие.
 – Как нам сказал Бек, миссис Полик может и передумать. Она устроила истерику в отделении неотложной помощи. Это была ее реакция на стресс. Вполне вероятно, она лишь повторила сцену, увиденную ею в сериале «Скорая помощь». Но я лично думаю, что она просто на время потеряла рассудок. При отрезвляющем свете дня она придет в себя и более благосклонно посмотрит на скорое решение проблемы. Зачем ей судиться годами?
 Далее. Билли Полик был хорошим рабочим, он скромный, тихий человек и никогда не причинял нам никаких хлопот. Как только он придет в себя, он объяснит жене, что сам во всем виноват, а вовсе не мы. Он не осмелится обвинять нас – несчастный случай произошел исключительно по его вине.
 Хафф выслушал рассуждения сына и повернулся к Беку. – Ты встречался с женой Полика. Что ты о ней думаешь? Она в самом деле поддалась истерике?
 – Надеюсь, что Крис прав, но вы мне платите за то, чтобы я рассматривал наихудший вариант развития событий. Вчера миссис Полик ясно дала понять, что собирается сделать с нами.
 – Она собирается ухватить нас за яйца, – отреагировал Хафф.
 – Думаю, нам надо быть готовыми к этому. Во всяком случае, к острому публичному осуждению.
 – Тогда давайте опередим ее, – предложил Крис, по прежнему стараясь разрядить обстановку. – Давайте остановим ее, пока она еще ничего не предприняла. Надо продемонстрировать нашу добрую волю, отправить детишек в магазин игрушек за наш счет, пусть покупают все, что захотят Загоним новенькую машину в их гараж. Как насчет того чтобы оплатить им аренду дома за год? Та лачуга, где они живут, не может стоить очень дорого.
 – Их, как ты выразился, лачуга принадлежит нам, – за метил Хафф. – Это один из наших доходных домов.
 – Еще лучше. Мы можем покрасить его, восстановит забор, поставить гриль на заднем дворе. Держу пари, что по еле этого миссис Полик дважды подумает, прежде чем по дать на нас в суд. Особенно если она представит, что может потерять, если начнет с нами судиться. Тут вступаешь ты Бек. Ты можешь навешать ей на уши всякую юридическую лапшу, чтобы она поверила. Ей надо объяснить, что, если она подаст иск против нас, ее сразу выселят из отремонтированного дома, заберут у нее машину и все остальное тоже.
 Хафф покосился на Бека.
 – Ну, что скажешь?
 – Полагаю, стоит попытаться. Я прослежу, чтобы кто-то из моих людей начал готовить пакет добрых дел, начиная с машины.
 – А чтобы свести на нет рассуждения о нарушениях техники безопасности, я прикажу остановить конвейер до ремонта, – добавил Крис.
 – Его уже остановили. Крис обернулся к Беку.
 – Когда?
 – Час назад.
 – Кто приказал?
 – Я.
 Крис почувствовал, как в нем поднимается гнев. Он руководит производством, но Беку, как видно, на это наплевать.
 – Прости, если я превысил свои полномочия, Крис, но я заходил утром в цех, чтобы оценить ситуацию. – За это мы платим Джорджу Робсону. – Он там был, ковырял пальцем в носу и действовал совершенно неэффективно. Любой идиот сообразил бы, что конвейером нельзя пользоваться. И представь, о чем думали рабочие, когда видели, что конвейер, изувечивший Билли Полика, продолжает работать как ни в чем не бывало. Джорджу не хватило смелости или ума принять решение, так что я сделал это вместо него. Крис напряженно кивнул.
 – Уверен, ты действовал от моего имени.
 – Я сказал, что ты должен быть с отцом. Я ясно дал всем понять, что выполняю твое приказание. – Бек бросил взгляд на свои часы. – Я слишком задержался. Итак, делаем выводы. Нас должны видеть как можно чаще. С вашего разрешения я вывешу на заводе листовку, где будет говориться о том, что руководство крайне опечалено тем, что произошло с Билли.
 – Действуй, не сомневайся, и не забудь упомянуть, как мы заботимся о его семье, – напутствовал его Хафф.
 – Разумеется, – Бек мрачно посмотрел на него. – Это произошло в крайне неудачное время, сразу после смерти Дэнни. Надеюсь, плохие новости не помешают вашему выздоровлению. Как вы себя чувствуете?
 – Еще денек в этой палате, и я отправлюсь домой. Это всего лишь предосторожность, и совершенно пустая, если хотите знать мое мнение. Доктор-Кэроу говорит, что я как новенький доллар. Он провел все эти тесты. Что со мной только не делали! Выкачали кварту крови. Я писал в баночку столько раз, что сбился со счету. И все только для того, чтобы выяснить, что сердце практически не пострадало.
 Крис расхохотался.
 – Не будь так разочарован, Хафф.
 – Какое там! Я хочу жить вечно. – Посмотрев на Бека, он добавил: – Я знаю, что тебе было неприятно сообщать мне о случившемся. Но это твоя работа – приносить мне плохие новости. Не вини себя за то, что выполняешь свой долг.
 Бек кивнул с отсутствующим видом.
 Чувствуя это, Хафф спросил:
 – Тебя беспокоит что-то еще?
 – Если бы я потерял руку, – задумчиво сказал Бек, – следовательно, и возможность зарабатывать, не думаю, что меня утешили бы покраска дома и игрушки для детей. Полагаю, нам стоит приготовиться к худшему.
 После его ухода Крис присел на кровать к отцу.
 – Ты же знаешь Бека. Он всегда предсказывает несчастье. Не позволяй его пессимизму взять над тобой верх.
 – Парень серьезно относится к работе. Он блюдет наши интересы. – Хафф ткнул сына кулаком в бедро. – И твое наследство, сын. Не забывай об этом.
 – Ладно, ладно. Не человек, а золото. Не позволяй своему давлению снова подскочить.
 – Никогда раньше я не слышал, чтобы ты был недоволен Беком. Что случилось?
 – С каких пор в его обязанности входит остановка требующих ремонта станков?
 – А ты бы хотел, чтобы конвейер отхватил еще кому-нибудь руку?
 – Разумеется, нет.
 – Значит, Бек поступил правильно, так?
 – Я не сказал, что он ошибся. Я сам это предложил. Про сто… Черт, давай забудем. На меня так подействовал стресс, только и всего. Мы все под давлением последние дни.
 – Кстати, есть новости из офиса шерифа?
 – Ничего.
 – Думаю, ты о них больше и не услышишь. – Хафф пренебрежительно махнул рукой. – Лучше всего Реду послать своего помощника ловить разбежавшихся коров. Незачем ему отравлять тебе жизнь всякой ерундой вроде спичечного коробка. Есть новости из Мексики?
 – От Мэри Бет? Мне некогда было о ней подумать.
 – Но у тебя оно нашлось, чтобы развлекаться с молоденькой девчонкой, на которой женат Джордж, причем не далее, как этой ночью.
 Криса не смутило то, что отец обо всем знает. Но он удивился его осведомленности.
 – У тебя удивительные информаторы, Хафф. Как тебе это удается? Даже на больничной койке ты в курсе всего.
 Хафф негромко рассмеялся.
 – Скажу тебе кое-что. Ты знаешь, что вчера вечером твоя сестра ужинала с Беком в рыбном ресторанчике у залива? Потом он отвез ее в мотель, она сняла номер, проводил ее до двери и вошел следом за ней.
 Крис вспомнил выражение лица Бека, когда Шлепа Уоткинс отпустил грязное замечание в адрес Сэйри. Но Бек принадлежал к вымирающему племени джентльменов и всех женщин считал леди, если не получал доказательств противного. Крис расхохотался в ответ на предположения Хаффа.
 – Ты же не думаешь, что между ним и Сэйри возникли романтические отношения? Она ненавидит его только за то, что он один из нас.
 – Тогда почему она не вернулась в Сан-Франциско?
 – Потому что думает, что ты собрался умирать.
 – Гм, возможно. – Заложив руки за голову, Хафф сказал: – Это было бы интересно, правда?
 – Что?
 – Если у Бека и Сэйри начнется роман.
 – Я бы не слишком на это надеялся. Беку нравятся мягкие, нежные женщины, на которых не надо слишком тратиться. О Сэйри такого не скажешь.
 – Не то чтобы я на что-то надеялся, – ответил Хафф, – но у моей проблемы могло бы найтись и другое решение.
 – А что за проблема?
 – Я хочу увидеть третье поколение Хойлов, пока мое сердце не убьет меня. Если ты хочешь подарить мне внука, то тебе следует поспешить с разводом. Незачем суетиться вокруг Мэри Бет, раз она бесплодна. Ты уже выбрал себе женщину? Это Лайла?
 – Лайла? Черт побери, конечно, нет.
 – Тогда тебе было бы лучше не тратить понапрасну свое время – и мое, кстати, тоже – на нее. Это так, информация к размышлению. – Хафф нажал на кнопку, изголовье кровати опустилось. Устроившись удобнее, он закрыл глаза.
 Крис все понимал с полуслова. Он вышел из отделения реанимации, потом из больницы, но помнил каждое слово отца. Крис хорошо знал по опыту, что Хойл-старший никогда ничего не говорит просто так.




 Глава 17


 Дом располагался вдалеке от дороги. Узкая дорожка усыпанная разбитыми устричными раковинами, вела к крыльцу. Крутая крыша накрывала глубокую галерею, давая хорошую тень. Парадная дверь располагалась по центру фасада, окруженная с обеих сторон двумя высокими окнами На фоне белых стен красиво смотрелись зеленые ставни и дверь.
 Сэйри свернула на подъездную дорожку и остановила машину у ступеней крыльца рядом с клумбами красно-зеленых каладиумов и белых гераней. После целого дня жарь, растения поникли.
 Бек сидел на галерее на качелях из тикового дерева, в од ной руке бутылка пива, пальцы другой зарылись в густую шерсть Фрито.
 Когда Сэйри открыла дверцу машины, пес глухо зарычал Но стоило ей выйти, он мгновенно ее узнал и бросился к ней, чтобы поприветствовать. Сэйри оказалась прижатой к машине девяноста фунтами неприкрытой радости.
 Бек резко свистнул, и Фрито отступил, но лишь на мгновение. Он все время вертелся под ногами Сэйри, и та не сколько раз споткнулась о него, пока шла к лестнице.
 Хозяин Фрито не встал, не произнес ни слова, он просто сидел и смотрел на нее. Бек выглядел на удивление привлекательно для мужчины, одетого всего лишь в шорты цвет; хаки. По его лицу невозможно было ничего прочесть. Удив лен ли он, рассержен, или ему просто глубоко плевать на по явление Сэйри, хотя она и свалилась ему на голову в час коктейля.
 На верхней ступеньке Сэйри остановилась. Фрито носом подтолкнул ее ладонь, и она сообразила, что его нужно по гладить. Она все время смотрела прямо в глаза Беку. Наконец Сэйри сказала:
 – Думаю, ты понимаешь, насколько трудно мне было прийти сюда и взглянуть тебе в лицо.
 Он сделал глоток пива и продолжал молчать.
 – Я не хотела приезжать, и я бы вообще не появилась здесь, если бы не была уверена, что нам необходимо кое-что обсудить.
 – Хочешь поговорить?
 – Да.
 – Именно поговорить?
 – Да.
 – Значит, ты здесь не для того, чтобы продолжить с того места, на котором мы остановились вчера вечером?
 От смущения и гнева щеки Сэйри стали пунцовыми.
 – Я вижу, ты не собираешься проявить галантность.
 – Какой галантности ты ждешь, когда ты пригрозила «бить меня, если я до тебя дотронусь». Не многого ли ты просишь?
 – Полагаю, ты обижен, и это справедливо.
 – Ты чертовски права.
 Сэйри знала с самого начала, что придется выносить его сарказм, и приготовилась к этому. И теперь ей отчаянно хотелось броситься к машине и уехать, но она стойко выдержала его взгляд и осталась стоять.
 Наконец Бек хмыкнул, немного подвинулся, давая ей место на качелях.
 – Садись. Пива хочешь?
 – Нет, спасибо. – Сэйри села с ним рядом.
 Он посмотрел на красную машину с откидным верхом, на которой она приехала.
 – Шикарная тачка.
 – Компания могла предоставить только такую. Мне очень была нужна машина.
 – Ее пригнали из Нового Орлеана?
 – Да, утром.
 Бек оглядел Сэйри с головы до ног, рассматривая льняные слаксы и шелковый топик в цвет.
 – Опять новый наряд?
 – Я почти ничего не захватила с собой из Сан-Франциско. Мне потребовались еще вещи.
 – Значит, ты намерена остаться?
 – А ты решил, что я испугаюсь того, что произошло вчера вечером? Ты поступил так, чтобы я побыстрее начала собирать вещи? Только для этого?
 Бутылочно-зеленые глаза встретились с глазами цвета крепкого виски, и у Сэйри заныло в животе…
 – Зачем ты это сделал, скажи?
 Сэйри было бы неловко сидеть так близко к Беку, даже если бы он был полностью одет. Но его вид просто выбивал почву у нее из-под ног. Ее раздражало, что это он почти не одет, а она чувствует себя обнаженной.
 Не получив ответа на свой вопрос, Сэйри отвернулась от Бека и стала смотреть на кипарисы, возвышающиеся по берегам залива.
 – Это был дом Хойлов, – сказала Сэйри. – Ты знал об этом?
 – Что-то такое слышал.
 – Хафф жил здесь, пока строили большой дом.
 – Еще до того, как он женился на вашей матери, верно?
 – Да. Хафф не хотел, чтобы дом разрушился, поэтому старику Митчеллу поручили присматривать и за этим участком тоже. Иногда, когда он приходил сюда, он позволял мне следовать за ним. Митчелл работал на улице, я обживала пустые комнаты. Это был первый дом, который я обставила. Мысленно, разумеется.
 – Сомневаюсь, что мой дизайн соответствует твоим стандартам.
 Сэйри рассмеялась.
 – Не будь так уверен в этом. Насколько я помню, мне представлялись хрустальная люстра, свисающая на витом шнуре, восточные ковры, задрапированные шелком стены. В воображении дом виделся мне этакой смесью дворца султана и французского замка.
 – Или борделя.
 – Я не знала, что это такое, но именно такую обстановку я представляла. – Сэйри улыбнулась Беку и снова стала смотреть в окно. – Как-то раз мы со старым Митчеллом переправились сюда через залив. Он привез нас сюда на пироге, отталкиваясь шестом от дна, и предупредил, чтобы я сидела смирно, иначе мы перевернемся и отправимся на обед к аллигаторам. Митчелл говорил, что видел здесь аллигатора, который мог бы проглотить меня целиком и даже не подавиться. Я сидела тихо, как мышка, и крепко держалась за борта. Это было настоящее приключение. – Она улыбнулась, вспоминая. – Я до сегодняшнего дня не знала, что ты живешь в этом доме.
 Может быть, мое пребывание здесь омрачает твои детские воспоминания? Тебе же не понравилось, что я сидел на качелях, сделанных для тебя старым Митчеллом, угадал? – Мои самые теплые воспоминания о детстве были испорчены задолго до встречи с тобой.
 Бек оставил ее слова без комментария, а принялся рассказывать:
 – Хафф сказал, что я могу поселиться в доме, тогда же, когда предложил мне на него работать. Предполагалось, что это временное мое пристанище, пока я не найду себе жилище по вкусу. Но потом Хафф как-то спросил меня, зачем мне платить кому-то ренту, когда я могу жить бесплатно. Я задал себе тот же вопрос, пришел к такому же ответу и остался здесь.
 – Они и в самом деле владеют тобой, так?
 Это оказалось последней каплей. Бек одним глотком допил пиво, с громким стуком поставил пустую бутылку на стол.
 – Зачем ты приехала?
 – Я слышала о несчастном случае на заводе. В городе обсуждают только это.
 – И что же говорят?
 – Что рабочий очень пострадал и что во всем виновата компания Хойлов.
 – Этого и следовало ожидать.
 – А это правда?
 – Руку рабочего ампутировали сегодня днем. Я бы назвал это плохой новостью.
 Бек не сказал, лежит ли вина за это на «Хойл Энтерпрайсиз», и Сэйри полагала, что он сделал это не случайно.
 – Я слышала, что ты сразу поехал в больницу, когда туда привезли пострадавшего.
 – У меня надежные источники.
 – И что жена пострадавшего отказалась от предложенной тобой помощи.
 – Прекрати ходить вокруг да около, Сэйри. Ты слышала, что она плюнула мне в лицо. Ты из-за этого явилась? Ты приехала позлорадствовать?
 – Нет.
 – Или ты решила мне напомнить о нечеловеческих условиях труда на заводе?
 – Тебе незачем напоминать об этом, разве не так?
 – Конвейер, из-за которого пострадал Билли Полик, остановлен.
 – По твоему приказу. Об этом я тоже слышала. Бек равнодушно пожал плечами.
 – Почему этого не сделал Джордж Робсон?
 – Потому что он…
 – Потому что он марионетка, которая не сделает ничего без согласования с Хаффом.
 – Твой отец лежал в больнице с сердечным приступом, или ты уже об этом забыла?
 – Как они с Крисом отреагировали, когда услышали, что ты сделал?
 – Они поддержали мое решение.
 – Не защищай их, Бек. Ты, может быть, считаешь счастливой случайностью, что именно Джордж Робсон ведает вопросами техники безопасности? Хаффу не нужен на этой должности человек совестливый или хотя бы со здравым смыслом. Джордж Робсон – это всего лишь номинальное лицо, чтобы умиротворить инспекторов. У него в подчинении нет сотрудников.
 – Есть, но мало.
 – Одна секретарша. И только. У него в штате нет опытных работников, которые ежедневно проверяли бы оборудование, а сам Робсон, разумеется, этого не делает. Есть у него бюджет? Нет. Авторитет? Нулевой.
 – У Джорджа своя политика. Он в буквальном смысле слова запирает на замок ту деталь станка, которая не работает или работает плохо, поэтому намеренно или случайно станок невозможно запустить до тех пор, пока специалист не признает его безопасным и снимет замок.
 – Он делает так только для того, чтобы избежать сурово го штрафа. А следит ли он за исполнением этого? – Бек даже не взглянул на Сэйри, когда она спросила об этом. – Я так не думаю, – продолжала она. – В компании Хойлов так называемый ответственный за технику безопасности Джордж Робсон просто занимает место, и все.
 – Тебе следовало бы познакомиться с Чарльзом Нильсоном.
 – С кем?
 – Неважно. – Бек сильно оттолкнулся босой ногой, раскачивая качели. – Значит, ты приехала поговорить о несчастном случае?
 – Нет, я хотела прояснить кое-что, это меня беспокоит.
 – Я сплю на животе.
 – Что?
 – Ты как-то спросила меня, как я сплю по ночам. Я так и не сумел тебе ответить. Обычно я сплю на животе. И, кстати, приглашение остается в силе, если ты все-таки захочешь выяснить это сама.
 Сэйри сорвалась с качелей. Подбежав к лестнице, она схватилась за перила и обернулась.
 – Я думаю, Крис в самом деле мог убить Дэнни, – выпалила она. – А теперь давай, шути.
 Бек встал и двумя широкими шагами пересек галерею.
 – А ты бы этому обрадовалась, верно? У тебя нашлось бы оправдание для той ненависти, которую ты испытываешь к отцу и брату, и ты бы им отомстила.
 – Я не пытаюсь мстить.
 – Неужели?
 – Месть меня не привлекает.
 – Тогда в чем дело, Сэйри?
 – Мне нужна справедливость! – крикнула она. – И мне казалось, что тебе, как служителю закона, она тоже нужна. Хотя о чем я? Ты же ни за что не платишь в этом доме.
 Бек раздраженно хмыкнул.
 – Это не имеет никакого отношения к делу. В любом случае я не могу говорить с тобой об этом. Я же их адвокат.
 – Ты не адвокат по криминальным делам.
 – Крису не нужен такой адвокат.
 – Ты уверен?
 Их взгляды встретились и замерли. Бек первым опустил глаза. Он провел пальцами по волосам и жестом пригласил Сэйри вернуться на качели. Она осталась стоять у лестницы, а Бек занял прежнее место.
 – Ладно, Сэйри, давай поговорим. Я не обещаю ничего рассказать, но готов выслушать.
 Ей отчаянно хотелось услышать ответы на вопросы. Но Бек оставался адвокатом семьи, а Сэйри обещала Джессике Дебланс не упоминать ее имени. Она помолчала немного, приводя в порядок мысли, потом спросила:
 – Не ссорились ли из-за чего-нибудь Дэнни и Крис в последнее время?
 – Из-за «чего-нибудь»? Ты давно здесь не появлялась Они спорили по любому поводу. Начиная с размера почасовой ставки для нового рабочего или шансов футбольной команды на выигрыш до преимуществ кока-колы перед пепси-колой.
 – Я говорю не о подобной ерунде. Это должна была быть ссора по серьезному вопросу.
 – Религия Дэнни, – без промедления ответил Бек. – Они с Крисом ругались из-за этого в загородном клубе в субботу накануне смерти Дэнни. Хафф просил Криса поговорить об этом с Дэнни, проверить, не удастся ли вернуть младшего сына на путь истинный. Крис повел себя неуважительно. Дэнни был оскорблен. Я не предаю моего клиента, потому что многие слышали их ссору в клубе и рассказали об этом помощнику шерифа Скотту.
 – Кто-нибудь из свидетелей слышал, о чем именно шла речь?
 – Насколько мне известно, нет.
 – Крис повторил тебе свои слова? Забудь, – Сэйри мотнула головой, – я знаю, что ты не можешь сказать мне этого.
 – Нет, не могу. Но на самом деле Крис не повторил мне своих слов. Он признал факт ссоры по поводу новообретенной веры Дэнни и подчеркнул, что некоторые его замечания задели младшего брата. В подробности он не вдавался.
 К Сэйри подошел Фрито и ткнулся в ее бедро крупной головой. Она опустила руку и погладила пса.
 – Я ревную, – заметил Бек.
 – Я как будто ему нравлюсь.
 – Я не тебя ревную, а Фрито. – Его голос был таким же волнующим, как и его взгляд. – И как это я могу злиться на тебя и тут же…
 – Не продолжай.
 – Что?
 – Не говори того, что собирался сказать. Не флиртуй со мной. Это не отвлечет меня от темы нашего разговора. И честно говоря, мне неприятно думать, что ты считаешь меня такой легкомысленной.
 – Легкомысленной? Сэйри, ты настолько же легкомысленна, как и вагон поезда.
 – Не слишком похоже на комплимент.
 – Мне тебя не переспорить. Когда я пытаюсь сделать тебе комплимент, ты обвиняешь меня в том, что я с тобой флиртую и отвлекаю от дел. Так что давай прекратим бессмысленные препирательства. Почему бы тебе прямо не сказать мне, что у тебя на уме?
 – Потому что я тебе не верю. Бек поднял бровь.
 – Это достаточно откровенно.
 – Ты можешь использовать то, о чем я тебе расскажу, в своих целях.
 – И каковы же мои цели?
 – Ты хочешь, чтобы Крису снова сошло с рук убийство, – хрипло сказала Сэйри.
 Бек долго смотрел ей в глаза, потом ответил:
 – Штат не сумел доказать, что Крис убил Джина Айверсона.
 – А защите не удалось доказать, что он этого не делал. Я знаю от близкого Дэнни человека…
 – От кого?
 – Я не могу тебе назвать имя. Но этот человек говорил мне, что Дэнни мучила какая-то нравственная проблема. Не просто личная, а именно моральная.
 – Дэнни придерживался строгого образа жизни. Он давал деньги церкви, бывал там очень часто. После того, как твой брат стал одним из прихожан, он не пил даже пива. Откуда могла появиться нечистая совесть?
 – Этот человек сказал мне, что Дэнни мучился более серьезным вопросом, чем пить или не пить пиво. Вполне возможно, это касалось происходящего на заводе. Это могло быть что-то незаконное. Что бы это ни было, Дэнни не находил себе места. Думаю, ему хотелось снять тяжесть с души, очиститься. Крис боялся, что Дэнни проговорится, и убил его.
 Бек долго смотрел на Сэйри, потом встал и подошел к перилам крыльца. Подавшись вперед, ан облокотился о парапет. Он смотрел куда-то вдаль. Сэйри видела то же, что и он: светлый нимб над кронами деревьев из-за огней литейного завода, автоматически включавшихся с наступлением темноты.
 Дым повис на горизонте, потому что ветра не было. Он словно существовал сам по себе, как вечное напоминание о власти Хойлов и угроза тому, кто решится оспорить их право повелевать.
 – Тебе не терпится их утопить, так?
 – Неужели ты и в самом деле думаешь, что я рада тому, что моего брата обвиняют в убийстве?
 Бек выпрямился, развернулся, прислонился к перилам и сложил руки на обнаженной груди.
 – Полагаю, ты могла бы этому обрадоваться.
 – Это не так. Я не хочу даже думать, что Крис на такое способен. Но, к несчастью, я не могла об этом не думать. Желание убивать в крови у нашей семьи.
 – Ты говоришь о наследственности?
 – Хафф убил человека, и это сошло ему с рук.
 – О боже! Сначала Крис, теперь Хафф. – Бек покачал головой, словно не веря своим ушам. – Ты просто не можешь остановиться, да? Что ж, избавь меня от участия в твоей вендетте, которую ты объявила собственной семье. Договорились?
 Бек подошел к двери, открыл ее, жестом велел Фрито идти в дом. Затянутая сеткой дверь с резким стуком закрылась за ними. Сэйри медлила лишь секунду, а потом пошла за Мерчентом.
 Войдя в дом, она двинулась на звон посуды и нашла Бека на кухне. Он как раз зажигал горелку на плите. Фрито возбужденно пританцовывал у его ног.
 – Жертву Хаффа звали Сонни Холсер, – сказала Сэйри. – В середине семидесятых он работал на заводе бригадиром. Холсер выступал за профсоюзы. Они с Хаффом схватились по поводу условий труда и…
 – Послушай, – Бек повернулся к ней, – об этом мне все известно. Не надо никаких деталей, я читал дело. Хафф предложил мне… Черт!
 От пустой сковородки на плите повалил дым. Бек сдернул ее с плиты, достал из холодильника два яйца, разбил их и вылил на сковородку, быстро поджарил и смешал с сухим кормом в миске Фрито. Пес набросился на еду, как только хозяин поставил посудину на пол.
 – Хафф предложил мне отличную сделку, – продолжал Бек. – Для любого адвоката это просто мечта. Отличная работа, дом, машина, премии, великолепная зарплата. Ты считаешь меня продажным, раз я принял эти условия? Согласен. Думай, как хочешь. Но, как и любая хорошая шлюха, я работаю как следует. Я отрабатываю свою зарплату. А как любая умная шлюха, прежде чем взять у клиента деньги, я его проверяю. Я изучил Хаффа досконально. Ты считаешь меня неосмотрительным или наивным? Нет, Сэйри, я выполнил домашнее задание. Самое нелицеприятное описание суда над Крисом меркнет в сравнении с тем, что написано о многочисленных рабочих «Хойл Энтерпрайсиз», погибших в результате несчастного случая. Имя Сонни Холсера упоминалось в отчетах. Я провел собственное расследование и узнал все, что только возможно, о том фатальном случае. Согласен, обстоятельства были темными, но…
 – Хафф достаточно умен, чтобы напустить туману.
 – Ты-то что об этом знаешь?
 – Я это пережила! Мне было пять лет, но на меня это произвело неизгладимое впечатление. Мать заперлась в спальне, она все время плакала. Хафф не находил себе места. Ред Харпер и другие мужчины приходили к нам в дом среди ночи на тайные собрания в кабинете Хаффа. Напряжение в доме было настолько ощутимым, что его можно было резать ножом, как масло.
 Я была маленькой, но почувствовала это и испугалась. Я спросила Селму, что происходит. Она ответила, что люди считают Хаффа виновным в убийстве, которое он представил как несчастный случай. Экономка успокоила меня, сказав, что это все ложь и что мне незачем обращать на это внимание.
 Но я обратила внимание, Бек. Я много думала и гадала, ложь ли это на самом деле. Я видела Хаффа в гневе, когда он и в самом деле мог кого-нибудь убить. Потом все успокоилось, жизнь нормализовалась, а я все думала об этом. Много лет спустя я тоже провела собственное расследование.
 – Тогда ты знаешь, что для обвинения нет оснований.
 – С юридической точки зрения, их – может и не быть, но я убеждена, что Хафф сделал именно то, в чем его обвиняли. Тот станок с белым крестом, который я видела во время экскурсии, ведь это там погиб Сонни, правда?
 – Так говорят.
 – Это монстр, который может раздавить человека. Хафф столкнул туда Холсера и смотрел, как тот умирает.
 Бек чуть нагнулся вперед, уперевшись руками в бедра, и несколько раз глубоко вздохнул. Выпрямившись, он сказал:
 – Власти провели тщательное расследование, Сэйри.
 – Их подкупили.
 – Но против Хаффа никто не выдвигал официальных обвинений.
 – Это не значит, что преступления не было.
 – С Хаффа сняли все подозрения.
 – Дело просто списали в архив.
 – Никто ничего не мог доказать, – рявкнул Бек. – И нравится тебе или мне это, нет ли, но так работает наша юридическая система.
 Бек тяжело дышал, его глаза горели. Наконец он обратил внимание на подвывание Фрито. Мерчент передернул плечами и подошел к задней двери, чтобы выпустить пса.
 – Не убегай далеко! – крикнул он Лабрадору. – Помнишь того скунса? – Вернувшись в комнату, Бек как ни в чем не бывало обратился к Сэйри: – Разумеется, выпить ты не хочешь?
 Она лишь покачала головой.
 Гнев Бека утих. Он был лишь слегка раздосадован, и это ему шло. Сэйри не хотела смотреть на него, но не удержалась и проследила, как он достает банку колы из холодильника, срывает кольцо и бросает его на стол.
 Сделав несколько глотков из банки, он отставил ее в сторону.
 – Так на чем мы остановились?
 Сэйри отвела взгляд от его обнаженной груди.
 – Ни на чем. Мы ходим по кругу. Я ошиблась. Мне не следовало сюда приезжать.
 Она успела дойти лишь до двери кухни, а Бек уже остановил ее, положив руку ей на плечо.
 – Зачем ты все-таки приезжала, Сэйри? Скажи правду. Бек стоял совсем близко, не стоило Сэйри поворачиваться к нему лицом. Она сразу же поняла это, но отступать оказалось поздно. Ее взгляд уперся ему в шею.
 – Честно? Я хотела выяснить, знаешь ли ты, что так беспокоило Дэнни.
 – Я не знаю этого. И сожалею об этом, потому что, если бы я знал, мы могли бы как-то объяснить его смерть. Ты приехала только поэтому?
 – Да.
 S – Других причин нет?
 – Нет.
 – Я тебе не верю. – Когда Сэйри подняла глаза и посмотрела на него, он добавил: – Думаю, ты приехала потоку, что хотела меня увидеть. Я рад, что ты здесь. Я тоже хотел увидеть тебя. На самом деле я не такой негодяй, каким ты меня считаешь.
 – Но ты негодяй, Бек. Просто ты этого пока не понимаешь. Конечно, ты не сразу стал таким. Но теперь ты погряз в делах Хойлов, словно родился таким же дьяволом, как и они. Они соблазнили тебя три года назад, и им это настолько удалось, что ты перестал отличать добро от зла. Миссис Полик поняла это. И я тоже. Твоя душа принадлежит им.
 – Ладно, допустим, ты права. Я оппортунист. Испорченный до мозга костей. Если это так, тогда почему ты позволила мне приблизиться к тебе? – Бек сделал еще шаг к Сэйри. – Определенно, тебе что-то во мне нравится.
 Сэйри попыталась отойти, но Бек не дал ей этого сделать.
 – Давай поговорим о том, что случилось вчера. – Нет, Бек.
 – Почему же? Мы уже взрослые.
 Сэйри смущенно хмыкнула.
 – Разве так ведут себя взрослые?
 – Иногда. Если им повезет. – Понизив голос, Бек сказал: – Но тебе повезло больше, чем мне.
 Чтобы не видеть его улыбки, Сэйри закрыла глаза.
 – Что плохого ты сделала, Сэйри? – тихо продолжал Бек. – Ты поддалась своим инстинктам. Разве это так ужасно? – Для меня? Да.
 Прости себя за то, что была естественной. Тебе столько пришлось пережить за один день. А ты не кричала, не плакала, ты даже не улыбнулась. Ты не дала себе возможности расслабиться. Ты крепко держала себя в руках, когда в тебе кипели эмоции. Они достигли пика, а секс стал для них выходом.
 Сэйри открыла глаза.
 – То, что случилось вчера, определялось гневом. Это не имело никакого отношения к сексу.
 Бек укоризненно нахмурился.
 – Я же там был, Сэйри, ты не забыла? Это был секс.
 – Я не помнила себя от ярости. Ты хотел лишь оскорбить и унизить меня.
 – Ты сама этому не веришь.
 – Нет, верю.
 Бек покачал головой.
 – Если бы ты в это верила, ты бы не стояла сейчас здесь. Он был прав. Если это был не секс, то чертовски хорошая имитация. Каждый раз, когда Сэйри смотрела на Бека, ее захлестывало желание. Она остро ощущала его присутствие, в ней начинали бушевать гормоны, неожиданно появлялось желание обнять и очутиться в объятиях. И желание подойти вместе к краю возбуждения и вместе парить на гребне оргазма, забывая обо всем на свете, тоже было сексуальным.
 Господи, как было бы хорошо отдаться своим желаниям, воспользоваться этим привлекательным мужчиной, раствориться в физических ощущениях. Но это был Бек Мерчент лучший друг Криса, лизоблюд Хаффа.
 – Это не для меня, Бек, – прошептала Сэйри.
 – И не для меня тоже. Так нельзя. – Он положил руки ей на талию и прижал к себе. – Но я хочу чувствовать тебя. – Бек поцеловал Сэйри. Его губы были теплыми, язык – ловким, и Сэйри сдалась. Она даже застонала от негодования когда Бек оторвался от нее. Он коснулся трещинки на ее нижней губе.
 – Слишком сильное давление?
 – Нет.
 Он улыбнулся.
 – Недостаточно?
 Бек кончиком языка лизнул ее губу, нежно поцеловал и захватил ее рот. Его рука спустилась ей на грудь. Ладонь на крыла сосок, и Сэйри почувствовала, как ответило ее тело.
 Господи, как же это было хорошо. Желание, похоть, что угодно, но это было великолепно, соблазнительно, пугающе, потому что, если Сэйри не остановится, она совершит еще одну ошибку, куда более страшную, чем накануне вечером.
 – Я не могу быть с тобой, – задыхаясь, произнесла она. И прежде чем Бек успел отреагировать, Сэйри оттолкнула его, выбежала из кухни и резко остановилась.
 На диване развалился Крис, скрестив лодыжки. Он улыбался самой нахальной своей улыбкой.
 – Я бы кашлянул, чтобы дать знать о себе, но мне так не хотелось вам мешать. – Он нагло оглядел Сэйри с головы до ног и перевел взгляд на Бека. – Пойди прими холодный душ. Судя по всему, мне срочно требуется адвокат.




 Глава 18


 Когда подъехали Крис и Бек, Ред Харпер прохаживался по тротуару у своего офиса. Шериф курил сигарету, но Беку показалось, что это лишь предлог, чтобы выйти на улицу и перехватить их до того, как они войдут внутрь.
 Первая же фраза Реда подтвердила его догадку.
 – Я только хотел предупредить, что не имею ко всему этому никакого отношения.
 Е – К чему этому? – спросил Бек.
 – Скотт действовал один. Мне он ни о чем не докладывал. Крис, тебе лучше быть поосторожнее, Хойл-младший приблизил лицо к лицу шерифа.
 – А тебе лучше поискать себе другую работу, если ты не можешь обуздать этого придурка, – прошипел он.
 Крис слов на ветер не бросал, и Ред понимал это. Если Харпер не защитит Хойлов, то его самого никто не прикроет от расследования комиссии по этике. Шериф затянулся в последний раз и затушил сигарету. – Нам лучше войти внутрь, – сказал он.
 Помощник шерифа Скотт, как всегда в накрахмаленной и наглаженной форме, ждал их в кабинете Харпера. Он приветствовал их коротким кивком и поблагодарил за то, что они приехали по первому требованию. – Я подумал, что будет лучше выяснить все поскорее, – пояснил он.
 – Что, собственно, необходимо выяснить? – спросил Крис.
 – Разреши мне вести разговор, Крис, – вмешался Бек. Они сели в кресла. Ред устроился за своим стареньким письменным столом, а детектив Скотт стоял почти по стойке «смирно» рядом с ним. Ред откашлялся и начал:
 – Боюсь, это потребует… гм… объяснения. Он протянул Беку компьютерную распечатку.
 – Я произвел выемку записей телефонных разговоров мистер Хойл, – сказал Скотт. – Здесь отражены все ваши звонки с сотового телефона в день смерти вашего брата Я подчеркнул тот звонок, по поводу которого мы хотели бы услышать ваши объяснения.
 Бек увидел строчку, подчеркнутую желтым маркером.
 – Время до полудня? – уточнил он, глядя на цифры.
 – Так точно, сэр. В семь часов четыре минуты утра в субботу мистер Крис Хойл звонил на сотовый телефон жертвы.
 От внимания Бека не ускользнул тот факт, что Дэнни начали именовать «жертвой».
 – Что ж, детектив, вы поймали меня на месте преступления. Я звонил моему брату. Вам лучше поторопиться и заковать меня в наручники, пока я не начал бросаться на окружающих.
 Бек предостерегающе посмотрел на Криса, приказывая тому замолчать. Затем, придав лицу «рабочее» выражение, он обратился к Скотту:
 – Как и мой клиент, я не понимаю, в чем тут проблема.
 – Проблема в том, что, по словам мистера Хойла, в то утро он долго спал, приблизительно до одиннадцати часов. Он не упоминал о том, что просыпался около семи, чтобы позвонить брату. И это в любом случае выглядит странно. Разве Дэнни Хойл не ночевал в своей спальне чуть дальше по коридору?
 В разговор впервые вмешался Ред:
 – Мы установили, что Дэнни вернулся домой в субботу незадолго до полуночи. Он спал в своей постели, потому что Селма убирала ее утром в воскресенье. Дэнни выпил кофе вместе с ней на кухне между половиной седьмого и семью, а потом отправился на мужской молитвенный завтрак в церковь, как делал это каждое воскресенье. Его не было дома уже четыре минуты, когда ты, Крис, позвонил ему на сотовый.
 Прежде чем Крис успел ответить, заговорил Бек:
 – Кто угодно мог воспользоваться сотовым телефоном Криса. Селма. Хафф. Я. Мы все имели к нему доступ.
 – Где вы держите свой сотовый, мистер Хойл?
 Крис посмотрел на Бека, давая понять, что хочет ответить.
 – Я не советую тебе отвечать, пока мы не обсудили это, – заметил Бек.
 – Неважно, это все ерунда. – Не обращая внимания на предупреждение Бека, Крис повернулся к представителям закона. – В воскресенье утром никто не пользовался моим сотовым телефоном. Он лежал на тумбочке у кровати, вместе с бумажником и всем остальным, что я вынул из карманов брюк накануне вечером. Я звонил Дэнни в то утро. Я не могу этого отрицать. Вот доказательство, – он махнул рукой в сторону распечатки. – Я не упоминал об этом раньше, потому что попросту забыл, настолько дело было ерундовым. Я проснулся, чтобы сходить в туалет. Если наш разговор отмечен в семь утра, значит, именно в это время я и вставал. Я не знал, который час, да меня это и не интересовало. Я уже возвращался в постель, когда услышал, как от дома отъезжает машина. Я выглянул в окно и увидел машину Дэнни. Я вспомнил, что Хафф хотел, чтобы Дэнни присутствовал на семейном воскресном ужине. Моему отцу было наплевать, пусть в тот день даже сам святой Петр спустился бы на землю и решил появиться в этой их богадельне. Я процитировал его слова. У меня с похмелья болела голова, и мне было совершенно все равно, где будет ужинать Дэнни. Но я знал, что нам всем достанется от Хаффа и придется терпеть его плохое настроение, если я не предупрежу брата, хотя должен был это сделать. Раз уж я об этом вспомнил, то сразу же набрал его номер. Я сказал Дэнни, что, если он не хочет, чтобы Хафф вышел на тропу войны, ему лучше поужинать дома. Дэнни пообещал приехать. Я попросил его пожертвовать пятерку от моего имени, чтобы замолить грех, совершенный накануне. Дэнни засмеялся и ответил, что пятерки, вероятно, на это не хватит. Потом он велел мне отправляться в кровать и сказал, что мы увидимся за ужином.
 На этом он отключился – А потом я сразу же заснул и обо всем забыл.
 Крис добродушно улыбался, но смотрел укоризненно.
 – А теперь, помощник шерифа Скотт, если вы намерен:, повесить на меня обвинение в убийстве с такими уликами, то вы еще более смешны, чем мне показалось сначала.
 Оскорбление отлетело от накрахмаленной формы Скотта.
 – Вы правы, сэр, одна эта улика ничего не доказывает Но это всего лишь вопрос времени.
 – Вопрос времени? – Бек посмотрел на Реда, который оперся морщинистым подбородком на кулак. Тот выглядел совершенно несчастным и старался не встречаться с адвокатом взглядом.
 – Совершенно верно, мистер Мерчент, – подтвердил Скотт. – Вы не возражаете, если я задам вам вопрос?
 – Вы можете его задать, но это не значит, что я отвечу.
 – В котором часу вы приехали к мистеру Хойлу и стали вместе смотреть бейсбольный матч?
 Вопрос казался достаточно безобидным.
 – Игра началась в три. Когда я приехал, была вторая подача, так что, думаю, это было примерно в три двадцать.
 – И мистер Хойл был дома?
 – Да, в бильярдной.
 – И вы провели с ним остаток дня?
 – Пока вы с Редом не приехали. Что вы пытаетесь выяснить, детектив?
 – Речь идет о двух часах между двенадцатью тридцатью и двумя тридцатью, когда мистера Хойла-младшего никто не видел.
 Крис привез Бека в «Соник», что показалось Мерченту неудачной затеей, учитывая важность предстоящего разговора. Летними вечерами забитые подростками машины наматывали бесконечные круги вокруг этого места. Они нажимали на клаксоны, парни выкрикивали непристойности девушкам, те отвечали, и самым вежливым ответом было «отвали». Кое-кто тусовался вокруг металлических столиков дли Пикника, привинченных к бетонному полу под алюминиевым навесом. Они жевали жареную картошку с соусом чили и разыгрывали маленькие спектакли, на потеху жителям родного городка.
 Перекрикивая классическую песню группы «Бич-Бойз», несущуюся из вывешенных на улице динамиков, Бек поинтересовался:
 – Что мы здесь делаем?
 – Мне захотелось выпить чего-нибудь холодненького. – Крис поставил машину на освободившееся место и выкрикнул заказ в динамик, потом повернулся к Беку.
 – Я бы хотел услышать хорошие новости, Крис.
 – Помощник шерифа Скотт начинает действовать мне на нервы.
 – Ты же говорил, что Селма под присягой подтвердит, что ты не выходил из дома весь день.
 – Я не предполагал, что она расскажет, что спала после обеда.
 – Значит, на два часа у тебя нет алиби. Ты уезжал? И черт побери, не ври мне.
 – А что, если уезжал?
 – Если так, то у тебя была возможность убить Дэнни. Судмедэксперт определил, что его смерть наступила именно в этот промежуток времени, когда тебя никто не видел.
 Официантка принесла стаканы со сливочным напитком с соком лайма. Крис оплатил заказ, оставив хорошие чаевые. Он принялся тянуть напиток через соломинку, приговаривая, что в нем не хватает пары рюмок текилы.
 Раздраженный нахальством своего друга, Бек взорвался:
 – Крис, что еще должно произойти, чтобы ты понял, насколько серьезной оказалась ситуация? Что за чушь насчет телефонного разговора? Ты не мог придумать ничего лучшего? Что за бред это приглашение на воскресный ужин? Они сразу все поняли. И я тоже. Когда Хафф вернулся в тот день домой, он спросил, разговаривали ли мы с Дэнни. Ты ответил, что нет. Ты даже не упомянул о том, что говорил с ним утром по телефону.
 – Я забыл.
 – Ты забыл, – фыркнул Бек. – Отлично. Мы уже обсуждали, насколько этот аргумент весом для защиты.
 Ладно, Бек. Хочешь услышать историю получше? А если бы я рассказал детективу Скотту и шерифу Харперу, что я звонил Дэнни, чтобы договориться о встрече в бунгало? То-то и оно, – резюмировал он, увидев выражение лица Бека. – Именно за этим я ему и звонил. Я не стал говорить об этом Хаффу в то воскресенье, потому что я провалил его поручение и не хотел выслушивать его нотации. Ты представляешь, как бы это выглядело в глазах нашего многоуважаемого шерифа, если бы я рассказал правду? Или тебе такой вариант понравился бы больше? Бек громко выдохнул.
 – Нет, это было бы куда хуже.
 Поставив свой стакан, из которого он не отпил ни глотка, в специальное углубление на приборной доске, Бек смотрел на ясно видимый орнамент на капоте. Ему самому нравилось водить пикап, но Крис предпочитал быстрые, роскошные, спортивные импортные машины.
 – С этого момента, Крис, – Бек повернулся к нему, чтобы подчеркнуть важность своих слов, – никому ничего не говори. Ты и так сказал слишком много.
 – Скотт меня спровоцировал.
 – Он это понимает. Детектив тебя кусает и использует твое презрение к нему в своих интересах. Ты должен научиться держать язык за зубами.
 – Бек, ты говоришь со мной так, словно я виновен, – Крис прямо посмотрел ему в глаза. – Я не убивал моего брата. Я не ездил в бунгало.
 – Тогда почему, ради всего святого, ты договорился с ним о встрече именно там?
 – Накануне мы с Дэнни поссорились. Я ничего не добился. Я увидел, как воскресным утром он уезжает в церковь, и подумал: «Черт побери, я неудачник». Поэтому я решил выманить его на природу, где мы смогли бы поговорить без свидетелей, спокойно и откровенно. И Хафф успокоился бы, если бы узнал, что я искренне попытался поговорить с Дэнни. Хаффа серьезно беспокоило влияние религии на Дэнни, он хотел это прекратить.
 – Дэнни согласился встретиться с тобой там?
 – Нет, не согласился, – заявил Крис. – Это-то меня и удивило. Он сказал, что не позволит заманить себя в ловушку… – Крис осекся, сообразив, что сказал, и прижал ладонь ко лбу. – О боже!
 – Ладно, я понял. Продолжай.
 – Так вот, когда появился Ред и сообщил, что Дэнни нашли мертвым в бунгало, я просто онемел. Во-первых, потому, что мой брат погиб, что любого выбьет из колеи. А во-вторых, оказалось, что он все-таки туда поехал.
 – Ты сам там не был?
 Крис яростно затряс головой.
 – Я пообещал Дэнни приехать туда, надеясь, что он все-таки передумает и встретится со мной. Но он ответил: «Не жди меня, Крис, я не приеду». В тот день стояла страшная жара. Я был с похмелья. Мне было лень даже шевелиться. Поэтому я поймал его на слове и решил тоже никуда не ездить и послать все к чертям. Но, судя по всему, Дэнни тоже решил поймать меня на слове и все-таки туда отправился. Он приехал, ожидая увидеть меня.
 – Не думаю, что присяжные поверят твоей версии. Дэнни покончил с собой, потому что ты не явился на встречу с ним.
 – Ты упражняешься на мне в остроумии?
 – Определенно. Но это показывает, сколько прорех в твоей истории.
 – Я это понимаю. Иначе зачем бы мне было молчать?
 – Но ты и мне не рассказал.
 – Тебе в первую очередь.
 – Почему?
 – Для начала я был уверен, что ты разозлишься на меня, раз я промолчал.
 Бек положил голову на подголовник и тяжело вздохнул. Спорить с Крисом о том, что уже сделано, было совершенно непродуктивным. Придется ему сосредоточиться на расхлебывании последствий.
 – Как по-твоему, что произошло с Дэнни в бунгало? – спросил он.
 – Я тебе уже говорил, – буркнул Крис.
 – То есть тебе кажется, что кто-то решил тебя подставить?
 – Я так думаю. Ты говорил с Редом о Шлепе Уоткинсе?
 Да, но это было до того, как распечатка звонков попала в руки Скотта. Я сообщил о нашем столкновении в закусочной, о том, что Дэнни недавно отказал ему в приеме на работу, а также процитировал то, что Шлепа говорил нам с тобой и нам с Сэйри.
 – И как отреагировал Ред?
 – Что это слишком поверхностно, но он не оставит этого Шлепу без внимания. Харпер пообещал приглядеть за ним.
 Крис нахмурился.
 – Не слишком много, но уже кое-что.
 – Но как мог Шлепа или кто-то другой подставить тебя, Крис? Кто еще мог знать о твоем телефонном разговоре с Дэнни и вашей предполагаемой встрече в бунгало?
 – Никто. Просто кто-то проследил за Дэнни, выбирая удобный момент, чтобы убить его. И этот человек воспользовался тем, что мой брат оказался один далеко за городом.
 – И этот кто-то стрелял из ружья, принадлежавшего вашей семье?
 – Так и следовало поступить, если этот тип решил повесить убийство на кого-то из членов семьи, – сердито парировал Крис. – Он мог сначала ударить Дэнни, чтобы тот потерял сознание, потом снять ружье со стены и выстрелить ему в рот. В любом бунгало на берегу залива есть оружие, насколько мне известно. Если не ружье, то это может быть топор, веревка, дрова, леска от удочки, да что угодно! Преступник мог дотащить Дэнни до воды и утопить его.
 Бек обдумывал этот вариант, пока Бадди Холли исполнял лирическую песенку о том, что Пегги Сью вышла замуж.
 – Я не перезарядил ружье перед тем, как повесить его на стену после той истории с рысью, – вспомнил Мерчент. – Убийце пришлось сначала найти патроны, но о том, где они лежат, знали только те, кто бывал в бунгало. Там было много пыли, должны были остаться отпечатки пальцев. А полиция не нашла чужих отпечатков. Там были только мои и ваши.
 – Это просто. Убийца мог надеть перчатки. И тут Бек вспомнил еще кое-что:
 – Крис, что на тебе было надето?
 Прежде чем они ушли из офиса шерифа, Скотт попросил Хойла принести одежду, которая была на нем в то воскресенье. Крис поклялся, что не помнит, во что был одет. И, как он добавил, это все равно не имело значения. Ту одежду Селма уже выстирала или отнесла в чистку.
 – Я же говорил Скотту, что не помню, – Крис стоял на своем. – Какие-то слаксы, рубашка-гольф. Не помню.
 – Когда я приехал к вам, на тебе была рубашка в полоску с отложным воротником и черные брюки.
 Крис лукаво покосился на Бека.
 – Ты замечаешь, во что я одет? Ну и ну! Неужели ты в меня влюбился? – Он расхохотался. – Нет, педиком ты не стал. Это ясно. Я видел, как ты облизывал Сэйри.
 Бек не позволил сбить себя с толку.
 – Я запомнил твой наряд потому, что, когда приехал к вам, я едва не плавился от жары. Рубашка намокла на спине, хотя я только доехал от моего дома до вашего. Я заметил, как мы с тобой не похожи. Тебя как будто только что вынули из коробки. Ты ведь привел себя в порядок перед самым моим приходом, верно?
 – А что это меняет?
 – От этого зависит, что расскажет на месте свидетеля приведенная к присяге Селма, когда ее спросят, что она нашла или чего не находила в твоих вещах между вечером субботы, когда ты уехал в Бро-Бридж, и второй половиной дня в воскресенье. Ей придется признаться, что ты принимал душ около трех часов, то есть после того, как Дэнни убили между часом и половиной второго. – Бек сурово посмотрел на Криса. – Так ты выходил из дома в воскресенье?
 Тот, не мигая, уставился на Мерчента, потом судорожно выдохнул и поднял вверх руки, сдаваясь.
 – Виновен, ваша честь.
 Беку показалось, что тяжеленная плита опустилась ему на грудь, но он попытался унять свою тревогу и говорить спокойно.
 – Куда же ты ездил, Крис? И почему тебе пришлось принимать душ и переодеваться перед моим приходом?
 – Ты помнишь непристойную улику в деле Моники Левински? – Крис развел руки и улыбнулся. – Меня застигли без презерватива. Ты можешь в это поверить? В моем-то возрасте. Мне пришлось вынуть до того, как я кончил.
 – И с кем ты был?
 – С Лайлой. Я знал, что Джордж играет в гольф с Хаффом. Поэтому я отправился к ней за радостями секса.
 Черт возьми, ну почему ты не сказал мне об этом раньше? Когда тебя в первый раз спросили, как ты провел воскресенье, почему ты не сообщил, что был с Лайлой Робсон? Она твое алиби.
 – Едва ли это понравилось бы шерифу.
 Бек не сразу сообразил, почему Крис так говорит, но потом он вспомнил.
 – Вот дерьмо! – выругался Мерчент.
 – Точно. Лайла племянница Харпера, дочь его сестры. Я не мог убить моего брата, потому что трахал родственницу шерифа. Я бы ни за что не сказал ему об этом, хотя сейчас я на него и зол.
 – Если тебе все-таки потребуется алиби, мы можем рассчитывать на Лайлу?
 – Мне бы не хотелось ее впутывать, – Крис поморщился. – Мало того, что она племянница Реда, я не знаю, как ее признания повлияют на их брак с Джорджем. Лайла постоянно его высмеивает, но он невероятно избаловал ее, покупает ей все, что она захочет. Лайла совершенно задурила мужу голову, а так как она периодически его ублажает, то они оба счастливы. Вполне возможно, Лайла солжет, чтобы сохранить уютное гнездышко, которое создала для себя.
 – И ты провел с ней два часа?
 – Я на часы не смотрел, но что-то около того.
 – Тебя кто-нибудь видел в их доме?
 – Мы очень старались, чтобы этого не случилось.
 – Отлично. Мы будем помнить о Лайле, но используем ее только в случае крайней необходимости.
 – Этого не потребуется, – сказал Крис. – У них есть лишь косвенные улики. Я по опыту знаю, так как меня уже ложно обвиняли в убийстве. Этого недостаточно.
 – На этот раз все иначе, Крис. У них есть тело.
 – Согласен. Тело есть. Об этом я стараюсь не думать. Я рад, что Ред смог опознать Дэнни, и нам не пришлось этого делать. Но ты ведь заглядывал в бунгало. Страшное зрелище, верно?
 – Вот почему шериф и его помощник хотят взглянуть на твою одежду. На вещах стрелявшего обязательно остались…
 – Бек, хватит, прошу тебя.
 – Рано тебя затошнило. Если дело дойдет до суда, там покажут фотографии с места убийства.
 – До суда дело не дойдет. А если и дойдет, то судить будут не меня.
 Они довольно долго молчали, из динамиков на улице неслась рок-музыка. Крис допил коктейль и неожиданно спросил:
 – Ты уже переспал с Сэйри?
 – Не понял?
 – Нет, вы только посмотрите в эти честные глаза! Удивлен, возмущен, растерян даже. Что вы, что вы, такая идея даже не приходила ему в голову. – Крис рассмеялся. – Так переспал или нет?
 – Тебе следует беспокоиться о другом, – сухо ответил Бек.
 – Не только я заметил искры между вами. Хафф тоже обратил на это внимание.
 – И видеть было нечего.
 – Гм. Думаю, в твоей кухне от вас обоих шел пар исключительно из-за перемены атмосферного давления.
 Бек ожег его яростным взглядом.
 – Уж не из-за тебя ли сестрица задержалась в Дестини? – продолжал упражняться в остроумии Крис. – Она ненавидит этот город и всех его жителей, особенно тех, кто носит фамилию Хойл.
 Бек не стал говорить, что Сэйри подозревает Криса в убийстве младшего брата. Разумеется, это будет беспокоить Криса, как беспокоит и его самого. Мерчента также тревожило то, на что могла решиться Сэйри, чтобы доказать свою правоту. Ее трудно было запугать. И насколько Бек успел понять, если Сэйри что-то волновало, она шла до конца, пока не понимала, в чем дело.
 – Трахай кого хочешь, – добавил Крис.
 – Вот спасибо.
 – Но я не мог бы считаться твоим другом, если бы не предупредил тебя. Сэйри…
 – Послушай, оставь ее в покое. Договорились? Крис криво усмехнулся.
 – Бек, дружище, именно это я и хотел тебе сказать.




 Глава 19


 Жара.
 Только этим словом можно было описать лето на побережье штата Миссисипи, и летние месяцы 1945 года не стали исключением. Было так жарко, что даже сенокосилыцики умирали от теплового удара. Помидоры зрели и лопались на кустах до того, как их успевали собрать.
 Хотя как-то раз Хафф и его отец так проголодались, что подобрали лопнувшие красные плоды с земли в чьем-то саду, стряхнули с них грязь и муравьев и съели. Это был их ужин.
 В тот год Хаффу исполнилось восемь лет. Все только и говорили, что о победе над фрицами. Оставалось только надрать задницу япошкам. Почти в каждом городе, через который проходили Хойлы, на улицах устраивали парады. Люди размахивали звездно-полосатыми флагами.
 Хафф не понимал, из-за чего столько шума. Война никак не затронула их с отцом. Хойла-старшего не призвали. Хафф не знал, как это получилось, потому что большинство мужчин возраста его отца носили форму. В пассажирских поездах было полно солдат и матросов, а как-то раз им пришлось ехать в грузовом вагоне вместе с двумя неграми в военной форме. Хаффу это не понравилось, его отцу тоже. В обычное время он бы приказал неграм убираться, но на этот раз лишь сказал Хаффу, что все в порядке, потому что эти парни сражаются за их страну.
 Если в армию брали даже негров, то Хафф не мог понять, почему они не захотели взять его отца. Он решил, что это из-за него. Что бы случилось с Хаффом, если бы его папа отправился убивать нацистов и японцев? Хойлы все время переезжали с места на место, нигде долго не задерживались, так что, вполне вероятно, в военном министерстве даже не знали фамилии Хойла-старшего. Или там отнеслись к отцу Хаффа так же, как и везде, сочли его никчемным и тупым, хотя он был всего лишь бедным и необразованным.
 Хойл-старший пережил Великую депрессию. Хафф не знал точно, что это такое, но догадывался, что это плохо. Папа пытался объяснить ему, и из его слов Хафф понял, что депрессия похожа на войну, потому что от нее пострадала вся страна, только врагом была бедность. В той войне семья его отца проиграла.
 Но Хойлы всегда были бедными. Вот почему его отец проучился в школе только три года. Ему пришлось работать на хлопковых полях вместе с отцом, а иногда и с матерью.
 – Ее руки кровоточили, а на груди висел младенец, а то и два, – так рассказывал отец, и вид у него был удрученный.
 Родители отца к тому времени умерли, как и мать Хаффа. Когда он спросил почему, отец ответил:
 – Думаю, от бедности.
 Летом 1945 года Хойлу-старшему еще труднее оказалось найти работу, потом что солдаты возвращались с войны и занимали свободные места. Отец Хаффа уже думал податься в другие места, когда мистер Хамфри предложил ему поработать на принадлежащей ему свалке автомобилей.
 Работа была тяжелой, грязной, но отец был рад любой и гнул спину, не жалуясь. Когда появлялся клиент и требовал найти деталь для его машины, Хойл-старший пересматривал десятки старых автомобилей, чтобы найти нужную.
 В конце каждого дня его покрывала ржавчина, старое масло, всюду были кровоточащие ссадины от металла, а мускулы ныли оттого, что отец снимал моторы с упрямых шасси. Но Хойл-старший так радовался стабильной работе, что никогда не жаловался.
 Хафф бродил по свалке следом за ним. Он был маленького роста для своего возраста и стеснялся разговаривать с кем-то, кроме своего отца. Тот давал ему нехитрые поручения, например, принести нужный инструмент из сарая или сложить старые покрышки.
 Отец сказал Хаффу, что если ничего не изменится, то осенью он сможет пойти в школу. Хоть Хафф начинает учебу с опозданием, но он, конечно, легко догонит остальных учеников.
 Хафф не мог дождаться, когда же он пойдет в школу вместе с остальными ребятами. Много раз он следил за ними издалека, когда они смеялись и играли на школьном дворе, перебрасывали друг другу мяч или охотились на девчонок. Те взвизгивали, хихикали, разбегались в стороны.
 Этим летом домом для них стала заброшенная лачуга. Жившие в ней раньше люди оставили после себя много мусора, но по крайней мере не взяли с собой матрасы и старую мебель. Хафф с отцом вычистили всю грязь и поселились в доме.
 Ночь, когда жизнь Хаффа изменилась навсегда, тоже была жаркой, но еще более влажной. Пот не испарялся, а скатывался по коже, оставляя на теле грязные дорожки. Было тяжело дышать, потому что воздух был густым и вязким. По дороге домой отец предсказал грозу еще до наступления утра.
 Они только сели поужинать холодным беконом, кукурузным хлебом и дикими сливами, которые сорвали с деревьев у дороги, когда услышали, как к лачуге подъехала машина.
 Их никогда никто не навещал, и они не знали, кто это мог быть.
 У Хаффа сжалось сердце, и он с трудом проглотил кусок черствого хлеба. Наверняка явился владелец хибары, решивший выяснить, какого черта они делают в его доме, спят на его матрасах и едят за трехногим столом. Он их выкинет на улицу, и им негде будет жить.
 А что, если они не найдут нового дома до того времени, когда во вторник после Дня труда начнутся занятия в школе? Хафф не мог дождаться этого дня. Отец отметил его на календаре с фотографией голой женщины, который висел в кабинете мистера Хамфри. В этот день Хафф сможет присоединиться к ребятам на школьном дворе и, может быть, научится играть в их игры.
 Сердце билось у Хаффа в горле, когда вслед за отцом он подошел к окну. Возле лачуги остановилась блестящая черно-белая машина с красно-синим фонарем на крыше. Рядом с полицейским сидел мистер Хамфри. Они вышли из машины и направились к хибарке. Полицейский похлопывал дубинкой по широкой крепкой ладони.
 Отец велел Хаффу оставаться в доме, а сам вышел навстречу приехавшим.
 – Добрый вечер, мистер Хамфри.
 – Мне не нужны от тебя неприятности.
 – Простите, сэр?
 – Давай сюда.
 – Что дать, мистер Хамфри?
 – Не придуривайся, парень! – рявкнул полицейский. – Мистер Хамфри знает, что ты ее взял.
 – Я ничего не брал.
 – Ты ведь знаешь, что я держу наличные в коробке из-под сигар.
 – Да, сэр.
 – Так вот, эта коробка пропала. Кто, кроме тебя, мог ее взять?
 – Я не знаю, сэр, только я не брал.
 – Ты тупой ублюдок, белая рвань, думаешь, я тебе поверю?
 Хафф высунулся в окно и перевесился через подоконник. Лицо мистера Хамфри побагровело. Полицейский улыбался, только улыбка была неприятной. Он передал дубинку мистеру Хамфри.
 – Может, это поможет ему вспомнить?
 – Мистер Хамфри, я…
 Это все, что успел сказать отец Хаффа до того, как мистер Хамфри ударил его дубинкой. Он попал Хойлу по плечу и, видимо, что-то сломал, потому что отец Хаффа упал на одно колено.
 – Я клянусь, я бы никогда не украл…
 Мистер Хамфри ударил его снова, на этот раз по голове. Звук был таким, словно топор расколол сухое полено. Отец упал на землю. Он лежал, не шевелясь, и не издавал ни звука. Хафф как будто прирос к подоконнику. Он тяжело дышал от страха, все происходящее казалось ему ужасным ном.
 – Господи, мистер Хамфри, здорово же вы его приложили, – присвистнул полицейский, наклоняясь над Хойлом.
 – Это научит его, как красть у меня. – Это его ничему не научит. – Полицейский выпрямился, достал из кармана брюк носовой платок и вытер кровь с пальцев. – Он мертв. – Издеваешься, да? – Мертвее не бывает.
 Мистер Хамфри взвесил дубинку в руке. – У тебя что там, стальной стержень внутри?
 – Очень помогает усмирять ниггеров. – Полицейский ткнул Хойла носком ботинка. – Как его звали?
 Мистер Хамфри сказал, но произнес фамилию не совсем верно. – Он был просто белым бродягой. Ты стараешься, ведешь себя по-христиански, протягиваешь руку помощи, а в ответ тебя кусают.
 – Чистая правда, что тут скажешь, – поддакнул полицейский, сочувственно качая головой.
 – Ладно, завтра пришлю сюда могильщика. Полагаю, округу придется раскошелиться на похороны, – мистер Хамфри хмыкнул.
 – Я слышал, медицинскому факультету университета всегда нужны свежие трупы.
 – Это мысль.
 – Думаю, он спрятал ваши денежки где-нибудь в своей норе.
 Мужчины вошли в лачугу и только тогда увидели Хаффа, съежившегося под окном, пытавшегося слиться со стеной, оклеенной старыми газетами.
 – Черт, я забыл о мальчишке.
 Полицейский сдвинул шляпу на затылок, уперся руками в бока и хмуро посмотрел на Хаффа.
 – Тощий маленький дерьмец, вы согласны?
 – Он всюду таскался за своим папашей. Думаю, он умственно отсталый.
 – Как его зовут?
 – Настоящего имени я не знаю, – ответил мистер Хамфри, – но отец всегда называл его Хаффом.
 – Хафф? Хафф!
 Наконец он понял, что его имя повторяют не те люди что стояли радом с ним в тот душный летний вечер 1945 года.
 Хафф очнулся, ощущая острое чувство потери, как бывало всегда, когда ему снился этот повторяющийся сон. Он радовался, когда видел его, потому что он словно снова был со своим отцом. Но сон никогда не кончался счастливо Хафф просыпался с тяжелым сердцем, и воспоминания долго не отпускали его.
 Он открыл глаза. По обе стороны кровати стояли Крис и Бек. Крис улыбался.
 – С возвращением из страны сновидений.
 Смущенный тем, что говорил во сне, и собственной сентиментальностью, которую этот сон всегда будил в нем, Хафф сел и свесил ноги с кровати.
 – Я всего лишь вздремнул.
 – Вздремнул? – со смехом переспросил Крис. – Мы решили, что ты впал в кому. Я думал, что тебя уже не добужусь. И потом, ты что-то бормотал во сне. Что-то насчет того, что фамилию произнесли неправильно. Что тебе снилось?
 – Черт меня побери, не помню, – солгал Хафф.
 – Мы приехали, чтобы помочь вам собраться, – сказал Бек, – но похоже, мы опоздали.
 Хафф оделся и собрался на рассвете. Он был не из тех, кто любит валяться в постели, и пребывание в больнице не изменило его привычек.
 – Я готов.
 – А нам-то как не терпится от тебя избавиться. – В палату вбежал доктор Кэроу, полы его халата развевались как паруса. – Персонал уже устал от тебя.
 – Меня выписали! Слава богу! Мне давно уже надо было заняться делами, а не валяться тут, бездельничая.
 – Даже не думай о делах, Хафф. Ты едешь домой, – сказал доктор.
 – Я нужен на заводе.
 – Тебе необходимо еще отдохнуть, прежде чем ты снова вернешься к обычной жизни.
 – Чушь собачья. Я и так потерял тут три дня.
 В конце концов врач и пациент пришли к соглашению. Хафф поедет домой и отдохнет, а утром, если он будет себя хорошо чувствовать, он сможет на несколько часов поехать на завод. К прежнему расписанию он должен будет возвратиться постепенно. Разумеется, пылкий спор Хаффа и доктора Кэроу был лишь представлением, рассчитанным на Бека и Криса.
 Кэроу, этот сукин сын, не хуже Аль Пачино справлялся с ролью заботливого и внимательного врача. Он был готов немедленно разрешить Хаффу приступить к работе, стоило тому расплатиться с ним наличными за участие и помощь в этом спектакле.
 Терпение Хаффа было на пределе, потому что пришлось ждать, пока заполнят кучу бумаг, да еще из здания пришлось выехать в инвалидном кресле. К тому времени, как Крис и Бек доставили его домой, он уже едва сдерживался.
 – Отец опаснее змеи, – предупредил Крис Селму, – будь осторожна.
 Не обращая внимания на предостережение, экономка засуетилась вокруг Хаффа, устроила его в бильярдной со стаканом чая со льдом, укрыла пледом ноги, который он тут же сбросил и завопил:
 – Я не какой-нибудь чертов инвалид, да и за окном жара! Если ты не хочешь вылететь за дверь завтра же, не вздумай снова усаживать меня в кресло и укутывать одеялом!
 – Я не глухая, так что незачем так орать. И придержите язык, кстати. – Со свойственным ей царственным видом Селма подобрала плед и аккуратно сложила его. – Что приготовить на обед?
 – Жареных цыплят.
 – Вы получите рыбу на гриле и приготовленные на пару овощи.
 Расквитавшись с хозяином за грубость, экономка вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
 – Только Селма не боится спорить с тобой, – заметил Крис с другого конца бильярдной. Он бросал маленькие стрелы в цель, но без всякого энтузиазма.
 Бек уселся на диване, демонстрируя невмешательство в семейные разборки.
 Хафф поднес спичку к сигарете.
 – У вас очень плохо получается.
 – Что плохо получается? – спросил Бек.
 – Делать вид, как будто вас ничего не беспокоит. – Хафф с явным удовольствием затянулся. – К черту этот цирк, рассказывайте, что происходит.
 – Доктор Кэроу запретил тебе курить, – напомнил Крис.
 – Да пошел он, – отмахнулся Хойл-старший. – Не смей менять тему разговора, – приказал он сыну. – Я хочу знать, что происходит. Так кто из вас мне расскажет?
 Крис занял место на свободном диване.
 – Уэйн Скотт снова действует нам на нервы, – сказал он.
 – Что на этот раз?
 – Детектив все еще прощупывает почву, – пояснил Бек, – но все его действия направлены против Криса.
 Хафф молчал. Он вдруг подумал о том, что хотел бы, чтобы такой вот дотошный детектив оказался рядом с ним в тот момент, когда хладнокровно убили его отца. Никто тогда даже спрашивать не стал, как случилось, что у человека расколот череп. Хафф сомневался, что отца похоронили, а не отправили в университетский морг.
 Самого Хаффа отвезли в тюрьму, чтобы он там переночевал, потому что мистер Хамфри и полицейский не знали, что с ним делать. Мистер Хамфри сказал, что его жена не перенесет, если он привезет мальчишку к себе домой.
 – У него наверняка в волосах насекомые. Лиза просто оторвет мне голову, если наши ребятишки тоже завшивеют.
 В ту ночь, пока Хафф плакал на тюремной койке, он слышал, как один полицейский говорил тому, кого приставили наблюдать за ним, что это жена мистера Хамфри взяла пресловутую коробку с деньгами, которую так и не нашли в их с отцом лачуге.
 – В магазине устроили распродажу тканей, ей не хватило наличных, вот миссис Хамфри и заглянула в офис мужа, чтобы взять деньги. Но, конечно же, ему ничего об этом не сказала.
 – Ну ничего себе, – присвистнул полицейский.
 На следующее утро Хаффу дали на завтрак печенье и сандвич, полицейский велел ему сидеть тихо и никому не мешать.
 Так Хафф и сидел до тех пор, пока не пришел тощий мужчина в очках в металлической оправе. Мистер Дрисколл сказал Хаффу, что отвезет его в приют. По дороге туда он спросил:
 – Ты ведь не доставишь мне неприятностей, а, парень? Дрисколл даже не представлял, какой ад обрушится на его голову и на заведение, которым он руководил. Дрисколлу останется лишь проклинать тот день, когда он взял юного Хаффа Хойла из тюрьмы.
 Следующие пять лет Хафф прожил, вернее, просуществовал, в приюте для сирот. Им управляли люди с именем божьим на устах, но готовые любого отлупить кожаной плеткой за один косой взгляд в их сторону. Именно так смотрел на них Хафф Хойл.
 Он сбежал, когда ему исполнилось тринадцать. Хафф сожалел только об одном: ублюдок Дрисколл так и не узнал, что это Хафф убил его. Следовало бы разбудить Дрисколла и дать шанс надеть очки и только потом придушить его подушкой.
 С мистером Хамфри он не повторил этой ошибки. Хафф удостоверился в том, что убийца его отца увидел его и услышал имя, которое Хафф прошептал ему на ухо, прежде чем зарезать его в собственной постели, пока его жирная жена храпела рядом на двуспальной кровати.
 А полицейского ему не пришлось убивать. Хафф порасспросил жителей городка и выяснил, что тот вмешался в перепалку двух негров, поссорившихся из-за охотничьей собаки. У одного из спорщиков при себе оказался нож, которым он и вспорол полицейскому брюхо. Как говорили, тот страшно вопил, умирая.
 С той ночи, когда погиб его отец, Хафф оставался невысокого мнения о служителях закона. За всю жизнь у него не было повода изменить его.
 – Что оказалось в загашнике у детектива Скотта на этот раз?
 Бек рассказал о допросе, который устроили Крису накануне вечером. Хойл-младший все время прерывал его язвительными репликами в адрес помощника шерифа и отрицал свою причастность к убийству Дэнни.
 Когда Бек закончил свой рассказ, Хафф подвел итог:
 – Крис, полагаю, твое объяснение звонка Дэнни устроило Скотта. Ему известно, что я просил тебя не отставать от брата и добиться того, чтобы он завязал со своей церковью. Но помощник шерифа упрям и амбициозен, и это меня тревожит. Мне кажется, он не намерен сдаться и забыть об этой глупости.
 – Боюсь, что вы правы, Хафф, – согласился с ним Бек.
 – Не понимаю, что творится с Редом, – пожаловался Крис. – Два раза меня допрашивали, и оба раза он передавал бразды правления Скотту. Мне пришлось сидеть там и выслушивать всякую ерунду от этого зануды, а Ред и глазом не моргнул. Или ему нужно еще деньжат отвалить? Если так, давайте дадим ему несколько бумажек и покончим с этим. Или нам придется самим выполнять работу полиции.
 – Работу полиции? – переспросил Хафф. – О чем это он? – обратился Хойл-старший к Беку.
 – Крис думает, что кто-то убил Дэнни, а теперь старается свалить все на него.
 – Кто-то подставляет меня, Хафф.
 Тот поерзал в своем шезлонге, устраиваясь поудобнее.
 – Подставляет тебя? Что ты об этом скажешь, Бек?
 – Вполне вероятно. За долгие годы вы нажили себе немало врагов. Полагаю, если кому-то захочется нанести вам удар, то они возьмутся за ваших детей. Предположим, они убили одного сына, а свалив вину на второго, погубят и его.
 – И кто бы это мог быть?
 – Шлепа Уоткинс, – выпалил Крис.
 Хафф долго смотрел на него, потом громко захохотал.
 – Шлепа Уоткинс? Да у него не хватит здравого смысла убить майского жука и не попасться.
 – Послушай меня, Хафф, он опасен.
 – Разумеется. Все эти Уоткинсы дегенераты. Но я что-то не слышал, чтобы среди них были убийцы.
 – Они драчуны. Они буйные. После трех лет в тюрьме Шлепа мог дозреть и до убийства. – Крис в азарте подался вперед. – Как только его выпустили, – а он был зол, как собака, я в этом уверен, – он хотел поступить на наш завод. Дэнни отказал ему. Шлепа знает, как и любой другой в городе, что мы берем на работу условно освобожденных, потому что им не надо много платить. Дэнни, богатый Дэнни, олицетворяет собой все то, что Шлепа ненавидит, и всех тех, кого Уоткинс винит в том, что его жизнь не удалась. Добавь сюда ту драку в баре, и мы получим отличный мотив для убийства из мести.
 Бек поторопился вступить в разговор:
 – Вполне возможно, Уоткинс следил за Дэнни, ждал удобного случая, чтобы нанести удар. В воскресенье днем он поехал за Дэнни до бунгало. Такова гипотеза.
 – Шлепа глуп и мог забыть о наживке, когда оставлял на пирсе снаряжение для рыбной ловли, обставляя дело так, будто Дэнни отправился, как всегда, половить рыбу, – добавил Крис. – Он же не знал, что Дэнни этого терпеть не мог.
 Хафф встал с кресла, сделал круг по комнате, с удовольствием скользя взглядом по привычным вещам, наслаждаясь вкусом табака.
 – Звучит убедительно, – наконец резюмировал он, – но это всего лишь предположение. У вас нет улик.
 – У нас есть Шлепа, – не согласился с отцом Крис. – Он совершенно обнаглел. Зачем ему было подходить к Сэйри в закусочной? Раньше ему и в голову не пришло бы к ней приставать. А потом он оскорбил всю нашу семью. Бек это слышал.
 Хафф посмотрел на Мерчента, тот кивнул.
 – Это так. Его многие слышали.
 – А что говорит об этом Ред?
 – Я упоминал об этом при нем только один раз, – сказал Бек.
 – Харпер за это не ухватился, – пожаловался Крис, явно раздосадованный равнодушием шерифа к этой информации. – Разве ты не думаешь, что ему следовало бы допросить Уоткинса? – обратился он к отцу.
 – Конечно, следовало, – Хафф подошел к столику и стряхнул пепел в пепельницу. – Шерифа предоставьте мне.
 Он не успел продолжить, потому что в дверь тихо постучала Селма и вошла.
 – Только что принесли пакет, мистер Хойл. Он жестом приказал ей передать конверт Беку.
 – Ты не против посмотреть, что там?
 – Разумеется, не против.
 Бек взял у экономки пакет и надорвал его. Внутри оказался единственный листок бумаги. Хафф не сводил глаз с Бека, который быстро просмотрел его, потом снова вернулся к началу и перечитал уже более внимательно. Закончив изучать документ, Бек тихо выругался. Хафф перехватил встревоженный взгляд, который Мерчент бросил на Криса.
 – Плохие новости? – спросил Хойл-старший. – Давай, выкладывай.
 Бек замялся, лишь подхлестнув этим гнев Хаффа.
 – Проклятье! – заорал он. – Я пока еще глава семьи и компании или нет?
 – Простите, Хафф, – спокойно сказал Бек. – Разумеется, вы, как всегда, у руля.
 – Тогда хватит тянуть резину, говори, что в письме.
 – Это от Чарльза Нильсона. Он узнал о несчастном случае с Билли Поликом.
 Хафф сунул сигарету в рот и качнулся на каблуках.
 – И?..
 – И кое-что еще, – вздохнул Бек.
 Крис совсем не обрадовался, увидев возле своего кабинета Джорджа Робсона, когда вернулся на завод после обеда с отцом. Тот не переставая ругался, понося все на свете, начиная от Чарльза Нильсона до меню, придуманного Селмой.
 – Ты не мог бы уделить мне минутку, Крис? – спросил Джордж.
 Хойл-младший не сумел придумать никакого предлога, чтобы избежать этого, поэтому он махнул рукой, приглашая Робсона войти.
 Джордж был внешне непривлекательным человеком. Да и его душевные качества не помогали ему завоевывать симпатии. Навязчивые попытки Робсона понравиться раздражали. Он был переросшим тупицей, который старался стать своим и тешил себя иллюзией, что он таковым стал, не понимая, что этого не будет никогда.
 Именно способность Робсона к самообману делала его отличной кандидатурой для того места, которое он занимал.
 Крису показалось забавным, что Джордж пребывает в блаженном неведении насчет того, что рогоносцем его делает именно тот, кто в этот момент просит его садиться и любезно интересуется, не хочет ли Джордж чего-нибудь выпить.
 – Нет, спасибо, – отказался Робсон.
 – Так чем я могу тебе помочь, Джордж?
 – Это насчет того конвейера. Утром приходил мастер, он заменил ленту.
 – Отлично. И в чем же проблема?
 – Он… гм… В общем, этот техник рекомендовал не включать конвейер до тех пор, пока он не проведет полную профилактику.
 Крис откинулся на спинку кресла и нахмурился.
 – Хаффу это не понравится.
 – Думаю, ты прав.
 – Так что ты мне порекомендуешь? – Крис приветливо посмотрел на Джорджа.
 Тот облизал губы.
 – Ну, в первую очередь я должен думать о безопасности.
 – Естественно.
 – А на этой машине один человек уж «потерял руку.
 Наслаждаясь тем, как Джордж ерзает под его пристальным взглядом, Крис не торопился вступать в разговор.
 – Но… но, с моей точки зрения, – Джордж запинался и краснел как школьник, – профилактический ремонт был бы излишним. Думаю, конвейер можно запускать.
 Крис улыбнулся ему.
 – Я полагаюсь на твою компетентность в вопросах техники безопасности труда. И Хафф тоже. Ты это знаешь. Если ты говоришь, что конвейер исправили и на нем теперь безопасно работать, значит, мы можем быть в этом уверены. Что-то еще?
 – Нет, это все. – Джордж встал и направился к двери, но у порога остановился и повернулся к Крису. – То есть еще кое-что. Я говорю о Лайле.
 Крис, начавший перебирать бумаги на своем столе, замер и поднял голову. Это еще что за новости? Неужели эта сучка призналась мужу в измене или случайно проболталась?
 – О Лайле? – уточнил он. Джордж громко сглотнул.
 – Она давно говорила мне, что мы должны пригласить тебя на ужин. И Хаффа, конечно, тоже. Как ты на это посмотришь?
 Крис расслабился и ответил:
 – Я даже и не знаю. А твоя жена хорошо готовит? Робсон нервно хохотнул и похлопал себя по животу.
 – Он говорит сам за себя. – Потом он добавил: – Правда, если надо, я и сам могу готовить. Вот вчера я занялся стряпней – Лайлы не было дома.
 – В самом деле? – Крис снова сосредоточился на записках.
 – Она навещала заболевшую подругу.
 – Надеюсь, ничего серьезного?
 – Я тоже так думаю, но Л аила вернулась поздно. Крис снова поднял голову и посмотрел на мужа Лайлы.
 – С такой женой, как Лайла, ты был бы безумцем, Джордж, если бы не волновался о ее безопасности и благополучии. Не заставляй нас ждать слишком долго обещанного тобой ужина в вашем доме, договорились?
 Джордж кивнул, помялся у двери, не зная, как закончить разговор, потом развернулся и торопливо вышел.
 – О господи! – пробормотал себе под нос Крис. Стоит ли удивляться, что Лайла занимается сексом, как в последний раз в жизни?
 – Мой муж умер в прошлом году. – Сообщив об этом Сэйри, миссис Лоретта Фостер перекрестилась. – Упокой, господи, его душу.
 – Соболезную. Он болел?
 – Ни разу в жизни. Гарри просто упал вот здесь, на этой кухне, когда наливал себе чашку кофе. Закупорка легких. Врач сказал мне, что он умер еще до того, как ударился об пол.
 – Внезапная смерть становится таким ударом для близких…
 Седая голова миссис Фостер с химической завивкой качнулась в знак согласия.
 – Это хорошо для того, кто уходит. Никакой суматохи, беспорядка, – она щелкнула пальцами. – Но это очень тяжело для тех, кто остается. Мы с моим мальчиком теперь одни.
 Миссис Фостер жестом указала на своего сына, сидевшего на полу перед огромным экраном современного телевизора, занимавшего большую часть миниатюрной гостиной в маленьком каркасном доме.
 Миссис Фостер поставила перед ним поднос с чипсами и стакан апельсинового сока, наказав быть аккуратным и не пролить на ковер. Сын, казалось, ее не слышал и не обратил никакого внимания на Сэйри, сидевшую с его матерью в кухне. Женщины пили сладкий чай со льдом.
 „Мальчику“ было хорошо за сорок.
 – Полагаю, вы заметили, что мой сын не совсем здоров, – прошептала Лоретта Фостер. Сэйри едва расслышала ее из-за грохота музыкального сопровождения к мультфильму. – Он таким родился. Я ничего такого не делала, пока носила его.
 Сэйри, не зная, что на это ответить, поспешила поблагодарить миссис Фостер за то, что та согласилась с ней встретиться.
 Пожилая женщина захихикала, ее внушительный бюст колыхнулся.
 – Мы никуда не ходим и ничего не делаем. Если не считать воскресений, когда мы бываем на мессе, все дни похожи друг на друга. Пока я кормлю моего мальчика, он всем доволен. А вот во второй половине дня мне совершенно нечем заняться. Я рада компании и возможности поболтать. Только я не пойму, зачем я вам понадобилась.
 Имя Лоретты Фостер стояло в списке присяжных, который Сэйри удалось достать с помощью знакомой Джессики Дебланс.
 Во время их разговора в библиотеке, когда Сэйри попросила ее об услуге, Джессика сказала, что она знакома с одной женщиной из окружного налогового управления.
 – Думаю, она сможет помочь. А что вы хотите узнать? Сэйри был нужен список присяжных, работавших на процессе Криса. Джессика тут же позвонила знакомой, и та согласилась узнать, возможно ли достать такой список, но попросила несколько часов на это.
 Сэйри встретилась с ней в назначенное время и получила то, что просила.
 – Это оказалось легче, чем я предполагала, – объяснила ей симпатичная темноволосая женщина. – Они следят за тем, насколько часто людей приглашают в состав присяжных. Если кого-то случайно вызвали во второй раз за короткое время, адвокат защиты может дать отвод этой кандидатуре. Если присяжному дали отвод, то рядом с его фамилией для справки отмечается номер дела.
 Когда накануне вечером Сэйри приехала к Беку Мерченту, она держала этот список наготове, словно козырь в рукаве. Но у нее не оказалось случая пустить его в ход. Утром Сэйри вернулась в здание суда и, воспользовавшись налоговой ведомостью, выяснила, что десять из двенадцати присяжных по-прежнему живут в округе.
 Первые два человека, услышав, зачем она звонит, отказались с ней разговаривать о процессе и повесили трубку. Третий, как ей сообщила его жена, как раз заступил на смену на заводе Хойла. Но стоило Сэйри изложить суть дела, жена сразу растеряла все свое дружелюбие, насторожилась, а когда Сэйри стала настаивать, повела себя откровенно враждебно. Она заявила, что у мужа в ближайшие несколько лет не найдется свободного времени, чтобы с ней встретиться.
 Только миссис Фостер, которой Сэйри позвонила четвертой, согласилась принять ее.
 – Я хотела поговорить с вами о том процессе, когда моего брата Криса обвиняли в убийстве.
 И вдруг улыбка Лоретты Фостер стала натянутой.
 – Да, это был первый и единственный процесс в моей жизни, в котором я участвовала, хотя я живу в этих местах всю жизнь. Почему это вас интересует?
 Сэйри предстояло изложить надуманный предлог, и она постаралась сделать это как можно убедительнее.
 – Видите ли, я считаю, что предала брата, потому что не приехала в то время, когда шел суд. Я сожалею, что не вернулась в Дести ни и не оказала ему моральную поддержку. Я надеялась поговорить с теми, кто принимал участие в процессе, чтобы лучше понять, что же произошло.
 Миссис Фостер на это не попалась. Во всяком случае, если она и поверила, то не до конца.
 – А что вы имеете в виду? Ничего не произошло. Мы просто не пришли к единому мнению, только и всего. Мнения разделились поровну.
 – А как проголосовали вы, миссис Фостер? Женщина встала и подошла к плите. Подняв крышку, она начала помешивать содержимое кастрюли.
 – Я не понимаю, какое это может теперь иметь значение. Вашего брата оправдали.
 – Вы считали его невиновным?
 Миссис Фостер опустила крышку чуть резче, чем следовало, и обернулась к Сэйри.
 – А что, если так?
 – Если вы сочли моего брата невиновным, то я должна поблагодарить вас. – Сэйри улыбнулась, постаравшись, чтобы улыбка получилась убедительной. – Я уверена, что мои отец и брат отблагодарили вас должным образом.
 Хозяйка дома вернулась на свое место у стола и пристально посмотрела на Сэйри.
 – Они зашли ко мне и пожали мне руку после суда, вот и все. О какой еще благодарности вы говорите, я не понимаю.
 Сэйри посмотрела на обстановку гостиной. Все чистенькое, но мебель старая и давно вышла из моды. Связанные крючком салфетки прикрывали те места, где обивка совсем протерлась. Обои выцвели, а ковер, за который так беспокоилась миссис Фостер, и так уже был весь испачкан.
 Только телевизор был последним достижением техники, самым дорогим предметом в доме. Он никак не сочетался с остальными вещами.
 Сэйри не раз оформляла дома, где были такие телевизоры. Он не мог быть по карману вдове.
 С момента прихода Сэйри сын миссис Фостер не сдвинулся со своего места перед экраном. Он сидел, по-турецки скрестив ноги на полу, ел чипсы и пил апельсиновый сок, околдованный движущимися фигурками. Он был доволен.
 Сэйри обернулась и взглянула на Лоретту Фостер. Сначала женщина смотрела на нее с вызовом. Но Сэйри не отводила глаз, и вдова сначала занервничала, потом на ее лице появилось выражение неловкости.
 – Прошу меня простить, – сказала миссис Фостер, – я должна приготовить сыну ужин. Он начинает беспокоиться, если еда не готова к передаче „Колесо Фортуны“. Ему нравится есть под это шоу. Не спрашивайте меня почему, я и сама не понимаю. Мальчик даже букв не знает. – И, обращаясь к Сэйри с вызовом и мольбой, она добавила: – Как я уже говорила вам, он не совсем здоров. И никогда не был здоровым. Сын полностью зависит от меня. В этом мире у него есть только я. Когда меня не станет, кто-то же должен о нем позаботиться, верно?




 Глава 20


 В бильярдную негромко постучали, дверь открылась, на пороге стоял Ред Харпер.
 – Селма сказала, что я могу войти, – обратился он к Хаффу.
 – Я тебя ждал. Налей себе выпить.
 – Уж поверь, налью.
 Шериф налил себе бурбон, добавил содовой, со стаканом в руке сел на диван, положив форменную шляпу на колени. Хафф отсалютовал ему своим стаканом, они оба отпили по глотку.
 – Ты неплохо выглядишь, – заметил Ред. – Как себя чувствуешь?
 – Как будто мне двадцать.
 – Я и забыл, каково это.
 – А я вот отлично помню, словно все было вчера, – ответил ему Хафф. – Я работал на литейном заводе на старика Линча, загружал лом в печь. Тяжелая работа, но я при каждом удобном случае оставался на вторую смену. Уже тогда у меня были планы насчет этого места.
 В приютской школе очень строго следили за тем, чтобы воспитанники учились. И за это Хафф был благодарен учителям. Проведя там всего несколько месяцев, он не только догнал своих сверстников, но и пошел вперед. Перемены Хафф проводил в классе, повторяя только что изложенный преподавателем материал. Он не играл в мяч и не дразнил девчонок, как ему мечталось, когда он был наивным идеалистом. У него появились более важные цели.
 По ночам Хафф часами просиживал в общем туалете и читал при свете тусклой лампочки, сидя на кафельном полу, обливаясь потом летом и дрожа от холода зимними месяцами. Еда была безвкусной, но Хафф всегда опустошал тарелку. Благодаря регулярному питанию он начал заметно расти.
 К тому времени, как ему исполнилось тринадцать и он сбежал, он перерос своих одногодков и знал намного больше, чем они. Но самые важные уроки дала ему жизнь. Хафф выживал в одиночку, руководствовался чутьем, добывая себе пищу и находя кров в таком возрасте, в каком другие подростки больше всего переживают из-за прыщей.
 Хафф ехал без всякой цели на товарном поезде, когда тот остановился в Дестини, [1] где с платформ выгрузили металлолом для литейного завода Линча. Он даже не мог сказать наверняка, в каком штате очутился, а когда прочитал название города на водокачке, оно показалось ему предзнаменованием.
 Хойл сразу решил, что этому городу принадлежит его будущее.
 Хафф ничего не знал о литейном деле, но завод Линча был единственным производством в городе и единственным местом, где требовались рабочие. Хафф быстро освоился на заводе и очень скоро отличился перед мистером Линчем.
 – К двадцати пяти годам я был его правой рукой, – сказал Хафф Реду, вспоминая молодость. – Я потратил несколько лет впустую, пытаясь развить в нем деловое чутье.
 Джентльмен, ставший в конечном итоге тестем Хойла, не отличался даром предвидения. Он просто неплохо зарабатывал на жизнь, и этого ему вполне хватало. Отсутствие у Линча амбиций раздражало Хаффа, который видел, как стремительно расширяется рынок сбыта для их продукции.
 Именно из-за этого они постоянно спорили. Мистер Линч не планировал расширять производство и увеличивать выпуск продукции. Его вполне удовлетворяли скромные результаты. А в Хаффе бурлила энергия, его обуревали грандиозные идеи. Мистер Линч отличался крайне консервативным подходом к финансовым вопросам, а Хафф не сомневался, что надо сначала потратить деньги, чтобы потом заработать.
 Сошлись они только в одном. Кошелек был у мистера Линча, а Хаффу оставался только его еженедельный заработок. Следовательно, лишь мнение Линча имело значение.
 Только случившееся со стариком несчастье позволило Хаффу проявить себя. Когда Линч слег после удара, Хафф стал осуществлять контроль за производством. Любого, кто пробовал поставить под сомнение его полномочия, немедленно увольняли. Неспособный членораздельно говорить и передвигаться последние три года своей жизни, мистер Линч прожил достаточно, чтобы увидеть, как в четыре раза увеличилось производство и выросла прибыль, а мужем его единственной дочери Лорел был человек, который этого добился.
 – Мне было тридцать, когда Линч умер, – продолжал вспоминать Хафф, глядя на Реда. – Два года спустя мое имя появилось в названии завода.
 – Тебе всегда были присущи напор и прагматичный эгоизм, Хафф.
 – Я же вкалывал, так что имел на это право. Ред уставился на свой высокий стакан.
 – Ты позвал меня, чтобы вспомнить о прошлом?
 – Нет, ты здесь для того, чтобы объяснить, что происходит. Этот новый детектив преследует Криса, а ты ему позволяешь. Почему? Или я недостаточно плачу тебе?
 – Дело не в этом, Хафф.
 – А в чем тогда?
 – Я умираю. – Харпер допил свое виски и начал вращать в ладонях пустой стакан.
 Хафф был так удивлен, что потерял дар речи. Наконец Ред поднял на него усталые глаза и заговорил:
 – У меня рак простаты.
 – Черт подери, Ред. – Хафф шумно выдохнул и махнул рукой, словно отметая проблему. – Ну ты меня и напугал. Теперь это не смертный приговор. Доктора все сделают, они…
 – К сожалению, мне они не помогут, Хафф. Я поздно спохватился. Уже затронуты лимфатические узлы, кости. Метастазы везде.
 – А химиотерапия? А облучение?
 – Я не хочу проходить через это. Ну даст мне лечение несколько лишних месяцев, но я буду себя отвратительно чувствовать.
 – Проклятье, Ред, мне жаль, что так вышло.
 – Да ладно, все равно умирать, не от одного, так от другого, – философски заметил шериф и поставил стакан на столик. – Дело в том, Хафф, что я устал. Выдохся. Я не могу сражаться с Уэйном Скоттом. Он честный парень, пытается делать то, для чего его наняли. А я человек безнравственный. Как и ты, Хафф. – Он поднял руку, не давая Хойлу возразить. – Не стоит наводить глянец, Хафф. Наше с тобой соглашение выглядит отвратительно, как его ни приукрашивай. Я сделал много такого, о чем и вспоминать не хочется. Того, что я натворил в прошлом, теперь не исправить. Но Крис снова вляпался, а у меня нет ни времени, ни сил вытаскивать его.
 Для такого немногословного человека, каким был Ред, это была настоящая речь. Но главное осталось невысказанным. – Когда ты уйдешь с работы? – спросил Хафф.
 – Через месяц примерно, плюс-минус пара недель.
 – Так скоро?
 – Мне бы хотелось провести время с семьей, пока не наступило худшее.
 – Это понятно, Ред. Но ты очень не вовремя уходишь.
 – Ничем не могу помочь. Это дело с Крисом может еще продлиться.
 – „Это дело с Крисом“, – раздраженно передразнил его Хафф. – Он же не мальчик из церковного хора. Да он мне такой и не нужен. Крис во многом виноват и сам готов это признать. – Хойл подался к своему гостю. – Но он не убивал своего брата.
 Ред ответил не сразу:
 – Я тоже так думаю.
 – Крис считает, что его кто-то подставил.
 – Бек говорил мне об этом. Он, случаем, не шутил, когда упоминал Шлепу Уоткинса?
 – Разумеется, Бек говорил серьезно. – Хафф пересказал шерифу то, что услышал от сына и Бека. – Я и сам не знаю, способен этот кретин Уоткинс суп-то сварить, не то что спланировать убийство, совершить его и повесить его на другого человека, но об этом стоит подумать. Я уверен, ты со мной согласен.
 Хафф явно давал понять, что на другой ответ не рассчитывает. На тот случай, если у шерифа нашлись бы возражения, он продолжил:
 – Уоткинс преступник, отсидевший три года. Сомневаюсь, что это время он потратил на самосовершенствование Полагаю, если ты присмотришься внимательнее, Ред, ты увидишь, что он направо и налево нарушает закон. И вполне возможно, он убил Дэнни из мести или просто от злобы Хафф никогда не отдавал приказы. Они излагались в завуалированной форме. Шериф Харпер все понял. Он неохотно кивнул:
 – Я вызову его для допроса.
 – Это неплохо для начала. Вполне вероятно, что тебе удастся добиться от него признания. Ребята говорят, что парень совсем обнаглел. Если ты за него как следует возьмешься, он вполне может расколоться.
 – Я займусь этим. – Ред собрался встать, но Хойл жестом остановил его.
 Закуривая, он сказал:
 – Я хотел тебя еще кое о чем попросить. В Новом Орлеане…
 – Хафф!
 – Нет, послушай, это совсем просто. Можешь послать туда того, кому доверяешь. У тебя ведь есть связи в городе, верно?
 Хафф объяснил, чего хочет, Ред внимательно слушал.
 – Думаю, дело стоит твоих усилий, – добавил Хафф в заключение. – Ты же знаешь, как хорошо я плачу за информацию. Эти сведения мне очень нужны.
 – Хорошо. Я найду кое-кого, посмотрим, что получится. Но ничего не обещаю.
 – Ты запомнил фамилию? Нильсон. Мне пригодится любая информация, даже незначительная.
 Ред кивнул и встал.
 – Береги себя, Хафф. Делай то, что говорит Селма. Не стоит шутить со смертью. Да и эти гвозди для гроба лучше бы выкинуть, – Харпер кивком указал на сигареты.
 – Только после тебя.
 Ред попытался улыбнуться, но у него это плохо получилось. Он пошел. Его походка человека тяжелобольного, сломленного Хаффу не понравилась. Он окликнул шерифа:
 – Ты все еще мой человек, Ред?
 – О чем ты?
 – Мне повторить по буквам?
 В блеклых глазах Реда вспыхнули гневные искорки.
 – После сорока лет ты имеешь наглость спрашивать меня об этом?
 Хафф не испугался. На этом этапе ему было плевать, что Харпер оскорблен.
 – Я могу не беспокоиться о том, что, лежа на смертном одре, ты примешься каяться в своих грехах священнику? – Исповедь мне не поможет, Хафф. Я буду гореть в аду так же, как и ты.
 – Я бы предпочла вернуться в город, – объявила Лайла и потянулась за шляпой.
 – Зачем спешить? Джордж будет возиться с этим конвейером. На это уйдут часы. И потом, – Крис поднял бутылку с белым вином, – здесь еще осталось на два бокала, и один из них твой.
 Он отобрал у женщины шляпу и вручил ей полный бокал.
 Пикник на природе показался ему хорошей идеей. Как оказалось, напрасно. Лайла все время ныла и жаловалась. Ей было жарко, мешали насекомые – словом, все было не так.
 Они приехали на поляну на берегу залива, поросшую густой травой и прятавшуюся в тени высоких деревьев, поодиночке. Это было их обычное место для свиданий. По выходным здесь всегда было многолюдно, но на неделе идеальный уголок для пикников пустовал.
 Крис позвонил Лайле всего за час до свидания, набрав ее номер только после ухода Джорджа. Она опоздала на несколько минут, явившись в широкополой соломенной шляпе и почти прозрачном коротком сарафанчике. Вид у нее был недовольный.
 – Ты что, позвал меня на пикник? – мрачно спросила она.
 – А ты как думаешь?
 – Почему бы нам не остаться в твоей машине, где есть кондиционер?
 Крис и сам не любил пикники. Но если они сядут в машину, то тут же займутся сексом, а потом Лайла сразу же уедет. А ему нужно было больше времени. На этот раз Крису требовалось от Лайлы кое-что другое.
 Он предполагал – как выяснилось, ошибочно, – что ужин на природе ей понравится. Крис потянул ее за руку, привлек к себе на лоскутное одеяло, снял с нее шляпу, начал ласкать шею и грудь.
 – У меня развилась клаустрофобия, Лайла. Это из-за Дэнни. Мне кажется, стены смыкаются вокруг меня. В помещении я сразу вспоминаю, какой ужасной смертью он умер, и не могу думать ни о чем другом. – Запустив пальцы ей в волосы, он прошептал: – Мне захотелось полежать рядом с тобой, а не заниматься гимнастикой в машине. Помоги мне забыться ненадолго, прошу тебя.
 Мягкие уговоры подействовали на молодую женщину, и она приложила все усилия, чтобы Крис забыл о своей печали. После коротких и бурных предварительных ласк она оседлала его, овладев им с таким напором, что воздух с шумом вырвался из легких Криса.
 Следующие несколько минут Лайла делала все, чтобы Крис не думал ни о чем. Она все свои силы бросила на то, чтобы эмоционально возродить его… или добить окончательно.
 Но потом женщина принялась ныть. Ей не нравилось на природе.
 – Здесь нет туалета, когда приспичит, – выпалила она. – Вот как сейчас, например.
 – Иди за кустик.
 – Чтобы заполучить крапивницу на самом неподходящем месте? Нет уж, спасибо.
 Два бокала вина сумели поднять ей настроение. Этому помогли и приготовленные Селмой изумительный салат с цыплятами и хрустящее сырное печенье. И все-таки, отогнав назойливую муху, Лайла взялась за шляпу и объявила, что ей пора домой.
 Крису снова удалось задержать ее бокалом вина.
 – Давай пей. – Он прижал бокал к ее губам и поднял под углом, так что янтарная жидкость заструилась у нее по подбородку.
 Взглядом он проследил за винными ручейками, пока они текли по шее, спустились на грудь и скрылись под платьем. Подмигнув Лайле, Крис отодвинул материю и слизнул вино с ее груди.
 – Потрясающий вкус, – оценил он.
 Вздохнув от наслаждения, Лайла легла на спину и спустила лиф, подставляя ему грудь. Когда его губы нашли заветную цель, она уже прижималась к нему всем телом.
 – Господи, это сводит меня с ума.
 Он щелкнул языком по коричневому бугорку.
 – Что? Вот это?
 – Господи, да.
 Крис сжал ее соски пальцами, а его рот пустился путешествовать по более экзотическим местам. Он опасался, что женщина вырвет у него волосы с корнем, прежде чем все закончится.
 Она была откровенной и готовой на все любовницей, поэтому охотно взяла его член в рот, охладив его перед этим вином. В какой-то момент Крис высвободился и с силой вошел в нее. Она устремилась ему навстречу, и оба одновременно достигли оргазма. Но как только их дыхание выровнялось, Лайла пребольно ткнула Криса в плечо:
 – Слезь с меня. И так жарко, да ты еще и тяжелый.
 Она выглядела воплощением разврата: спутанные волосы, разводы косметики, задранное платье, не скрывавшее тела. У бедняги Джорджа не было ни шанса удовлетворить ее.
 Улыбаясь ей и лениво проводя пальцем по внешней поверхности ее бедра, Крис сказал:
 – Ты самая сексуальная из женщин, Лайла. Но иногда ты превосходишь даже саму себя. Вот как сейчас. И как в прошлое воскресенье.
 – Прошлое воскресенье? – Она посмотрела на свои часики, выругалась сквозь зубы и села.
 – Ну когда я приходил к тебе домой.
 – Господи, должно быть, у меня и видок. – Она торопливо поправила платье и пошарила по лоскутному одеялу в поисках трусиков.
 – Если Джордж будет дома, когда я приеду…
 – Его там не будет, – Крис пытался сдержать свое нетерпение. – Он занят. Твой муж проведет на заводе еще несколько часов.
 – Но он может вернуться домой неожиданно. – Найдя трусики, Лайла встала, натянула их и нагнулась, чтобы взять шляпу. – Последнее время Джордж странно себя ведет, наблюдает за мной. Думаю, он что-то подозревает.
 – Это все твое воображение.
 – Сначала я тоже так думала. Но в тот вечер, когда мы вернулись с поминок, он поинтересовался, куда это я пропала.
 Крис ущипнул ее за подбородок.
 – Держу пари, что ты ему не сказала. Но Лайла даже не улыбнулась.
 – С тех пор я все время его ублажаю, но не думаю, что мне удалось его убедить. Он много говорит о тебе и часто смотрит на меня, если считает, что я это не замечаю.
 В свете последнего разговора с Джорджем Крис подумал, что Лайла могла и не ошибаться. Не то чтобы Криса волновало отношение Джорджа к тому, что босс спит с его женой Пусть мужик обо всем узнает, ему плевать. В этот момент Крис думал только о том, чтобы Лайла подтвердила его алиби.
 Он пошел за ней к тому месту, где она оставила машину.
 Женщина бросила шляпу на заднее сиденье и открыла дверцу водителя.
 – Подожди, – Крис обнял ее, привлек к себе. – Ты со мной не попрощаешься?
 – У меня нет времени, Крис.
 – Ты уверена? – Он языком пощекотал ей ухо.
 Лайла слегка оттолкнула его, но она не собиралась задерживаться.
 – Предполагается, что я должна сидеть дома и поджидать, когда вернется с работы усталый муж. Тебе придется найти кого-то еще, кто позаботится вот об этом, – она игриво сжала его пенис.
 – Другая девушка мне не нужна. – Он просунул колено между ее ногами. – Мне нужна женщина. Ты, Лайла. И ты тоже меня хочешь, потому что я знаю, как сделать тебя счастливой.
 Это соитие было стремительным. Но он подарил ей еще один оргазм, а только это и имело для нее значение. Когда Крис наконец отпустил ее, Лайла хватала ртом воздух, ее глаза затуманились.
 И он решил, что пришло время задать ей вопрос:
 – Если ты мне понадобишься, ты ведь придешь мне на помощь, Лайла?
 – Я постараюсь. – Она пыталась расправить платье, но легкая ткань липла к влажной коже. – Иногда мне бывает трудно вырваться, если мы не договорились заранее.
 – Я говорю не только о сексе. Что, если мне в самом деле нужна будет твоя помощь, я могу на тебя рассчитывать?
 Лайла отстранилась от него и посмотрела, не понимая.
 – Чем это я могу тебе помочь?
 Он нежно провел по ее рукам, лаская.
 – Ну, например, если твой дядюшка Ред спросит тебя, были ли мы вместе в твоем доме в прошлое воскресенье, ты ведь подтвердишь это, верно?
 Ее глаза мгновенно прояснились, словно кто-то плеснул ей в лицо холодной водой. Лайла больше не казалась довольной и сонной. Никогда прежде она не выглядела такой настороженной.
 – А зачем дяде Реду задавать мне такие вопросы? Господи, значит, Джордж обо всем знает?
 – Нет, нет, это не имеет никакого отношения к Джорджу. – Крис мягко массировал ее плечи. – Это из-за меня. То есть из-за нас. Я пытаюсь получить развод, Лайла. Когда все будет кончено, я хотел бы поговорить с тобой о будущем. О нашем будущем. Я понимаю, что еще слишком рано просить тебя выйти за меня. Особенно с этим делом о смерти Дэнни, которое надо мной висит. Но все скоро прояснится. А вот насколько скоро, зависит от того, что ты скажешь дяде Реду о прошлом воскресенье.
 Так-то вот. Пусть думает, что она в ответе за их общее будущее. Он изящно переложил ответственность за то, что случится, на нее, поманив предложением о браке.
 Чтобы скрепить сделку, Крис поцеловал Лайлу в лоб.
 – Я могу рассчитывать на тебя, правда? Я ведь тоже не дам никому обидеть мою маленькую Лайлу!
 – Конечно, можешь, Крис.
 – Я знал это.
 Крис легко поцеловал Лайлу в губы, отпустил ее, помог сесть в машину. Она завела мотор, подняла голову и улыбнулась ему.
 – А обо мне не беспокойся, я уж сама позабочусь о маленькой Лайле.
 Крис на мгновение опешил.
 – Ты это о чем?
 – Ты, должно быть, и в самом деле считаешь меня дурой Ты отличный жеребец, Крис, и я встречаюсь с тобой только из-за этого. Джордж не бог весть какой мужчина, но он меня боготворит. Я королева в своем доме. А в твоем я попаду под пяту Хаффа и стану женой, которой ты будешь изменять И тут еще смерть твоего брата… Это твое болото, малыш. Сам из него выбирайся.




 Глава 21


 Бек поднимался по ступеням к парадной двери особняка Хойлов, когда зазвонил его сотовый телефон. Он ответил на звонок, выслушал собеседника, выругался и спросил:
 – Когда?
 – Около часа назад, – сказал Ред Харпер.
 – Он представил какие-нибудь объяснения?
 – В том-то и проблема. Парень этого не смог.
 – Ладно, Ред, спасибо, что поставил меня в известность. Я с тобой свяжусь.
 Закончив разговор, Мерчент вошел в дом. В просторном холле было сумрачно и тихо, словно все вокруг задремало. В любимой бильярдной Хаффа никого не оказалось. Бек нашел хозяина дома в самом неподходящем для него месте – в оранжерее Лорел.
 – Что вы здесь делаете?
 – Я здесь живу.
 – Простите. Я как-то неуклюже выразился. У меня что-то голова идет кругом.
 – Я так и понял. Пойди и налей себе выпить.
 – Спасибо, но лучше не надо.
 – Тебе нужна ясная голова?
 – Что-то в этом роде.
 – Садись. Ты какой-то взвинченный.
 Бек опустился в одно из кресел из ротанга. Подобной мебелью была обставлена вся оранжерея. С наступлением вечера небо на закате приобрело оттенок лаванды, и такого же цвета были обильно цветущие орхидеи в горшках. Пышные папоротники ярко зеленели, даря прохладу, такую желанную после жары на улице. Комната напоминала оазис, здесь хотелось расслабиться.
 Но для того чтобы с Бека спало напряжение, одной тропической атмосферы было мало.
 Хафф удобно расположился в шезлонге, подложив под спину пестрые подушки. В руке он держал стакан бурбона, но не курил, неукоснительно следуя пожеланию жены оставлять сигареты за порогом оранжереи.
 – Как самочувствие? Нормально? – поинтересовался Бек.
 – Думаю, я чувствую себя лучше, чем ты. Если заключать пари, у кого из нас сейчас давление выше, я бы поставил на тебя.
 – Неужели это так заметно?
 – Рассказывай, что происходит.
 Бек тяжело вздохнул и откинулся на подушки своего кресла.
 – Нас обложили со всех сторон, Хафф.
 – Давай по порядку.
 – Для начала, у нас проблемы с Поликом. Я говорил по телефону с врачом, который наблюдает за его состоянием. Физически с Билли все так, как и следовало ожидать, прогноз на выздоровление хороший.
 – Но?
 – Но у него очень сильная депрессия.
 – А это значит, что ему требуется психиатр, – констатировал явно раздосадованный Хафф.
 – На это не хватит никакой страховки, даже если бы миссис Полик заполнила необходимые документы. Думаю, нам придется оплатить услуги психиатра.
 Хафф презрительно фыркнул.
 – Проклятые доктора нарочно посылают клиентов друг к другу. Это же рэкет.
 – Я готов с вами согласиться, но нельзя забывать о том, что Билли Полик оказался в сложной ситуации, как физически, так и эмоционально. И потом для нас это станет хорошим пиар-шагом. Кстати, в этом мы отчаянно нуждаемся.
 – Согласен. Но хватит нескольких встреч, – отрезал Хафф. – Ничего долгосрочного.
 – Пять сеансов.
 – Три. Что еще?
 – Миссис Полик. Новенький автомобиль, который мы отослали ей вчера, сегодня утром уже стоял на парковке у завода. Я отправил рабочих к ней домой, чтобы они занялись текущим ремонтом, но миссис Полик их не впустила. Она послала их куда подальше, а потом позвонила мне и четко указала, куда я могу засунуть наши подачки. Она выезжает с семьей из этого дома – как она выразилась, „из этого вонючего дома“. Миссис Полик также сообщила, что если мы полагаем, что сумеем от нее откупиться, только бы она заткнулась, то мы здорово ошибаемся.
 Хафф сделал глоток бурбона.
 – И это еще не все, верно?
 – Нет, – неохотно ответил Бек. – Она намерена подать на нас в суд.
 – Черт побери! Она так сказала?
 – Она мне это пообещала.
 Хафф задумчиво вращал стакан и долго смотрел на водоворот виски.
 – Держу пари, бабенка не станет этого делать, Бек. Она просто пытается нас напугать своими угрозами. Ладно, она добилась нашего внимания. Давай теперь подсластим пилюлю.
 – Еще подарки? Думаю, они только укрепят ее решимость и заставят снова и снова повторять, что мы хотим ее подкупить. И еще одно. – Бек помолчал, вздохнул. – Миссис Полик намерена обратиться в департамент юстиции. Она хочет, чтобы против нас завели уголовное дело.
 Хафф допил бурбон, медленно поставил стакан на столик у шезлонга. Его неторопливые движения выдавали, насколько он сердит.
 – У нее нет никаких шансов на успех, – сказал Бек. – Им придется доказывать, что мы знали заранее о возможности подобного несчастного случая. А этого не удастся сделать даже самому гениальному прокурору. С другой стороны, я знаю компании, которым пришлось отбиваться от обвинений в намеренном пренебрежении техникой безопасности и в том, что они подвергали рабочих опасности. Это привело к тому, что они потеряли своих клиентов, а служащие, особенно среднего звена, начали увольняться в массовом порядке, только бы не пойти на дно вместе с тонущим кораблем. Чтобы такого рода дела дошли до суда, требуется несколько лет. Огромный фаланстер с полком адвокатов, работающих с этим делом, может и выжить. Но частные компании, подобные нашей, редко выходят победителями и, как правило, не выживают.
 Хафф презрительно хмыкнул.
 – Неуравновешенной истеричке не удастся закрыть предприятие Хойла.
 – При других обстоятельствах я бы первый согласился с вами. Но Алисия Полик действует не одна. Ее делом занялся Чарльз Нильсон. Сегодня я получил от него факс. Я не собираюсь успокаивать вас, Хафф. Это сущий кошмар.
 – Где факс?
 Бек открыл свой „дипломат“ и вынул листок. Поднявшись с кресла, он протянул его Хаффу со словами:
 – Наверное, мне все-таки стоит выпить.
 Мерчент прошел в бильярдную, налил себе бурбон с водой, поговорил с Селмой, зашедшей узнать, останется ли он ужинать, а потом вернулся в оранжерею. Хафф уже не лежал, расслабленный в кресле, он мерил шагами пространство у высоких окон. Бек заметил, что факс Хойл скомкал и бросил на пол.
 – Нильсон плюет против ветра. Наши рабочие не станут бастовать, – в конце концов выпалил Хафф.
 – Кто знает?
 – Они не будут.
 – Если они объединятся…
 – Объединятся, черт подери! – прорычал Хафф. – Они слишком боятся за…
 – Все не совсем так, как было сорок лет назад, – Бек не дал ему договорить. – Вы не можете продолжать вести бизнес как в то время, когда вы только что пришли на завод. Вы не можете оставаться автономным.
 – Ну-ка расскажи, почему это я не могу, черт тебя дери.
 – Потому что Дестини – это не какой-нибудь феодальный город, отрезанный от остального мира. Правительство…
 – Не имеет оно никакого права указывать мне, как вести дела.
 Бек коротко хохотнул.
 – А вот федеральные законы утверждают обратное. Управление по технике безопасности и санитарии и Управление по охране окружающей среды проводят мониторинг на нашем предприятии и записывают имена. А теперь правосудие может тоже вступить в драку. Вероятно, из-за них Нильсон так и возбудился. – Бек потер ладонью затылок, сделал глоток виски. – Он обратился к профсоюзам, чтобы они прислали сюда…
 – …своих наемников.
 – Я бы назвал этих людей иначе. Они будут устраивать пикеты и подстрекать наших рабочих к забастовке, пока… В общем, вы читали факс. Там еще список с требованиями и обещание его пополнить.
 Хафф нетерпеливо дернул рукой.
 – Наши рабочие не станут слушать всяких агитаторов, особенно если они северяне.
 А если они такие же парни с юга? Кейджуны, белые и черные. Нильсон слишком умен, чтобы прислать таких, с которыми и разговаривать никто не будет. Он завербует местных, которые говорят с нашими работниками на одном языке.
 – Пусть нанимает кого хочет, нашим людям не понравится, когда чужие вмешиваются в их дела.
 – Возможно, будем надеяться на это. Но несчастный случай с Билли очень сильно повлиял на рабочих, Хафф. Вы не были на заводе после того, как это случилось. Атмосфера накалилась, явно чувствуется неодобрение. Рабочие ропщут, говорят, что ничего подобного не произошло бы, если бы мы вовремя ремонтировали оборудование и думали о технике безопасности.
 – Незачем было Полику лезть к этому конвейеру. Он этому не обучен.
 – Я бы не стал использовать этот аргумент, Хафф, потому что его приведут рабочие. Я слышал жалобы на то, что новичков отправляют на смену без должной подготовки, а литейный завод не то место, где можно учиться в процессе работы. На месте Джорджа Робсона я бы не поворачивался к рабочим спиной, хотя они все знают, что он всего лишь марионетка.
 Хафф разразился потоком ругательств, развернулся к окну и стал смотреть на свои владения. Бек дал ему время переварить то, что они только что обсуждали.
 В конце концов Хафф подошел к фортепьяно и пробежался пальцами по клавишам.
 – Ты играешь, Бек?
 – Нет. Моя мать так увлекалась игрой Пита Фонтейна, что водила меня на уроки игры на кларнете. Я побывал там три раза, а потом наотрез отказался ходить.
 – Лорел играла, – Хафф улыбнулся, глядя на клавиши, словно видел легкие руки жены, порхающие по ним. – Бах, Моцарт, джаз. Она могла просто сесть за фортепьяно, посмотреть в ноты и сыграть, как настоящий маэстро.
 – У нее определенно был талант.
 – А ты думал!
 – Сэйри говорила мне, что не унаследовала его.
 – Сэйри, – фыркнул Хафф. – Знаешь, чем она сегодня занималась?
 Бек покачал головой. Он не хотел говорить с Хаффом о его дочери. Он даже думать не хотел о Сэйри.
 – Скажем так: она нашла себе дело по душе.
 Бек не знал, как ответить на такое и следует ли вообще отвечать. Явно, Хафф не ждал от него ответа. Хойл-старший вернулся к своему шезлонгу и продолжил разговор о делах на заводе.
 – Я думаю, Бек, что этот Нильсон просто болтун. Зачем ему было предупреждать нас, что он пришлет своих людей? Лучше было бы просто свалиться нам на голову.
 – То есть вы за внезапное нападение?
 Хафф щелкнул пальцами, подтверждая, что Бек попал в самую точку.
 – Я бы именно так и поступил, – подтвердил он. – Зачем он дает нам время подготовиться? Нильсон сообщает нам, что он на нас нацелился. Я так понимаю, этот адвокатишка либо хреновый стратег, либо совсем не такой умный, каким себя считает.
 – Есть еще варианты?
 – Нильсон может просто бить в тамтамы, чтобы привлечь к себе внимание, но не собирается выполнять свои угрозы. Не думаю, что ему нужна схватка. Полагаю, он нас боится.
 Бек обдумал эти слова.
 – Не скажу, чтобы Нильсон горел желанием с нами встретиться, – подтвердил он. – Получив от него факс, я неоднократно звонил в его офис в Новом Орлеане, и мне всякий раз отвечали, что он вышел. Я попросил передать ему, чтобы он мне перезвонил. Пока Нильсон этого не сделал.
 Хафф широко улыбнулся.
 – Видишь, к чему я клоню? Он нас избегает. Я так понимаю, Нильсон трус и просто блефует.
 – Мне продолжать ему звонить?
 – Не давай ему покоя. Посмотрим, как ему понравится, если на него станут давить. Надоедай ему постоянно.
 – Отличная идея, Хафф.
 Не отступай до тех пор, пока Нильсон не согласится на личную встречу. Только так мы наверняка узнаем, что он из себя представляет. Все эти заказные письма и факсы – это все ерунда. Мне надоело выстилать ими мои мусорные корзины.
 – Утром сразу же займусь этим.
 – А пока я хочу, чтобы ты переговорил с самыми верными из наших людей, например с Фредом Деклюэттом, с теми, на кого мы можем положиться. Мы должны знать, кто баламутит народ на заводе.
 – С Фредом я сегодня уже разговаривал. Он и кое-кто еще присмотрятся и прислушаются к тому, что происходит, и сообщат нам.
 Хафф подмигнул Беку.
 – Мне следовало догадаться, что ситуация у тебя под контролем.
 – Вам налить еще? – спросил Бек, взял стакан Хаффа, в кабинете налил им обоим еще виски и вернулся в оранжерею. Когда он протягивал хозяину дома его стакан, тот сказал:
 – А теперь давай поговорим о другом. Бек мрачно посмотрел на шефа.
 – Я как раз собирался. Когда я уже входил сюда, мне позвонил Ред Харпер и…
 – Это подождет. Давай поговорим о Сэйри.
 – А что насчет нее?
 – Почему бы тебе не жениться на ней?
 Бек замер, не доходя до своего кресла, и резко повернулся к Хаффу, который мирно потягивал свой бурбон. Тот рассмеялся, увидев недоумение Бека.
 Бек взял себя в руки, сел и-ответил:
 – Вы, должно быть, еще под действием тех лекарств, которые дал вам доктор Кэроу. Вы ведь не спросили, можно ли смешивать их с алкоголем, верно?
 – Я не пьян и не пребываю в наркотическом бреду. Выслушай меня.
 Мерчент сделал вид, что расслабился на уютных подушках.
 – Хорошо, чтобы это были приятные вести. Я весь внимание, Хафф.
 – Не ерничай. Я говорю серьезно.
 – Вы не понимаете, что говорите.
 – Тебе нравится ее внешность?
 Бек даже не поднял глаз, стараясь придать лицу равнодушное выражение.
 – Я так и думал, – Хафф утробно хохотнул. – Видел я вас вдвоем у залива после поминок. Даже на таком расстоянии я почувствовал, как от вас пышет жаром.
 – Жаром? Верно. Ваша дочь довольно подробно объясняла мне, что я самое отвратительное существо на этой планете.
 Про себя Бек отвергал сватовство Хаффа и считал его просто бредом, но он не мог не думать о том, говорил ли об этом Хойл-старший с Крисом. А вдруг тот пересказал ему сцену в кухне в доме Бека? Да и вообще, сколько времени Крис за ними подглядывал? Как долго слушал их разговор?
 С максимальным безразличием, на которое он только оказался способен в эту минуту, Бек спросил:
 – Откуда у вас взялись такие странные идеи?
 – Ты и так практически член семьи, а женившись на Сэйри, станешь им официально.
 – В вашем плане, Хафф, есть одна существенная неувязка. Даже если бы я умирал от желания жениться на Сэйри, а это весьма смелое допущение, то она ненавидит эту семью.
 – Ты бы мог вернуть ее к нам. Бек криво улыбнулся:
 – Мне она не кажется настолько покладистой. На самом деле ваша дочь настолько же гибкая, как одна из ваших железных труб.
 – Значит, ты не считаешь себя достаточно сильным мужчиной, чтобы обуздать ее?
 – Определенно, нет, – рассмеялся Бек. – И потом мне просто не нужна женщина, которая я мог бы, по вашему выражению, „обуздать“.
 Бек слишком поздно понял, что угодил в ловушку. Брови Хаффа взлетели.
 – Значит, вы отлично поладите. Между вами летают искры, это и так видно. Сэйри очень своенравная, а тебе не нужна половая тряпка вместо жены.
 Бек допил бурбон, поставил пустой стакан на столик и едва не уронил лампу.
 – Этого не будет. Давайте забудем об этом разговоре.
 – Если тебе не нравится семейственность, не думай об этом. Я женился на дочери босса. И посмотри, как славно получилось.
 – Это другое дело.
 – Ты прав. Ты приносишь в семью куда больше, чем я в свое время. Я был гол как сокол, необразованный перекати-поле. Ты можешь предложить Сэйри намного больше.
 – Ваша дочь не позволила даже заплатить за ее чизбургер в закусочной.
 – А как насчет ужина в рыбном ресторанчике? Ты платил за обоих или как?
 Бек почувствовал, что от неловкости у него покраснели уши. Что еще известно этому старому хитрому лису? Мерчент старался сохранить непроницаемое выражение лица. – Для худенькой женщины она ест как следует. Ужин обошелся мне в пятнадцать баксов, включая сдачу, которую я положил в банку с чаевыми.
 Хафф фыркнул, но не позволил Беку шутками сбить его с толку.
 – Всю жизнь я работал только ради одного, Бек, – серьезно начал он. – Ты можешь подумать, что это деньги, и ошибешься. Мне нравится иметь деньги, потому что на них покупается власть. Я бы предпочел иметь власть, а не материальные ценности. Уважение? На черта оно мне сдалось? Мне плевать, что обо мне думают другие. Они могут ненавидеть меня или любить, это не моя проблема.
 Назидательно подняв указательный палец, Хафф продолжал:
 – Я работал лишь ради того, чтобы мое имя пережило меня. Так-то вот. Удивлен? – Он помахал рукой, словно отгонял насекомое. – Оставьте себе деньги, модные прибамбасы, мемориальные доски за добрые дела и прочую светскую мишуру. Для меня это все неважно, да, сэр. Я стараюсь ради того, чтобы имя Хаффа Хойла долго помнили и часто повторяли, даже после того, как меня похоронят. Я говорю о внуках, Бек. До сих пор их у меня нет, и я намерен заняться этим вопросом.
 Отбросив в сторону шутки, Бек сказал:
 – Вам следует положиться в этом на Криса.
 Хафф досадливо нахмурился, потянулся к пачке сигарет в кармане рубашки, но спохватился, вспомнив, что в оранжерее курение запрещено.
 – Крис не скоро станет отцом. – Он рассказал Беку о Мэри Бет и о том, что она перевязала трубы.
 – Я не знал об этом. Крис ничего мне не рассказывал.
 – Теперь ты понимаешь, насколько печально обстоят дела в этом лагере. Теперь тебе понятна проблема? Крис будет добиваться развода любыми средствами, по-плохому или по-хорошему. Но даже если Мэри Бет легко его отпустит моего сына не поджидает невеста. А вот ты… – Хафф пристально посмотрел на Бека. – Если ты правильно возьмешься за дело, то через десять месяцев у меня будет внук.
 Бек недоверчиво покачал головой.
 – Наш разговор становится с каждой минутой все более странным. Сначала вы женили меня на женщине, которая даже вида моего не выносит, и вот я уже отец ее ребенка. Что касается меня, то я изумлен до глубины души. Но вы хотя бы можете представить, как отреагирует на это Сэйри? Она либо высмеет вас, либо устроит скандал. В любом случае даже для того, чтобы просто обсудить с ней этот вопрос, вам придется вооружиться плеткой и намордником да еще пригрозить ей электрическим стулом. Все, хватит, не могли бы мы закончить этот разговор? Это не обсуждается.
 Хаффа не так-то просто было сбить с толку.
 – Понимаю, есть препятствия, но я могу обойти любое из них.
 – Не все, Хафф.
 – Назови хотя бы одно.
 – Конфликт интересов. Я адвокат Криса. Хафф нахмурился.
 – И что? Какое это имеет отношение к моим будущим внукам?
 – Видите ли… Сэйри считает, что детектив Скотт мог что-то нащупать.
 Бек видел, как лицо Хаффа постепенно превращается в гневную маску.
 – Значит, она думает, что Крис убил Дэнни? Как она могла? Почему ей пришло это в голову? Из-за Айверсона?
 – Без него не обошлось, вы правы.
 – Ну и?
 Бек опустил глаза на сцепленные в замок пальцы.
 – Сэйри упомянула и Сонни Холсера. – Хафф так долго не отвечал, что Мерчент поднял голову и посмотрел на него. – Ваша дочь заявила, что тяга к убийству передается в семье по наследству.
 Лицо Хаффа стало таким красным, что Бек испугался, как бы у него снова не случился сердечный приступ.
 – Может быть, я принесу вам воды?
 Хафф пропустил мимо ушей его предложение.
 – Инцидент с Холсером произошел много лет назад.
 – Судя по всему, не настолько давно. Сэйри очень живо все помнит.
 – А она не забыла, что против меня не выдвигали никаких обвинений?
 – Да. Но Сэйри гадает, не вы ли… – Бек потряс головой, не в силах продолжать. – Я не хочу этого повторять.
 – Моя дочь предполагает, что я ушел из цеха уже после того, как Холсера затянуло в ту машину? И что, вероятно, именно я толкнул его туда и ждал, пока он не умрет от потери крови?
 Бек не смотрел на него, никак не комментируя его слова. Именно в этом обвиняли Хаффа. Обвинения не были доказаны, дело даже не дошло до суда. Расследование проводилось крайне поверхностно.
 – Если речь шла обо мне, то Сэйри всегда предполагала худшее, – сказал Хафф. – А я-то старался, чтобы у моей семьи было только самое лучшее. – Он сорвался с кресла и снова принялся мерить шагами оранжерею. – Когда я был еще мальчишкой с грязными ногами, я дал себе слово, что никто не наступит мне на горло, что я никому не стану кланяться и не превращусь в подхалима. И я этого добился, черт возьми совсем. Если кому-то не нравятся мои методы, это их трудности, и то же самое относится к мисс Сэйри Линч Хойл!
 – Я не хотел расстраивать вас, Хафф, но вы спросили. Хойл отмахнулся от извинений Мерчента:
 – Пусть думает что хочет. Почему она никак не забудет то, что случилось, когда она еще под стол пешком ходила, я Даже гадать не стану. Вероятно, у нее кончились причины для ненависти ко мне, и ей пришлось погрести по сусекам, чтобы отыскать хоть что-то. Одному богу известно, почему Сэйри поступает так, а не иначе. Но для того, чтобы выйти за тебя замуж, ей необязательно менять свое отношение ко мне. – Хафф резко остановился, пристально посмотрел на Бека и фыркнул. – У тебя получилось, да? Ты решил завести старика, чтобы сбить его с толку. Парень, к чему эта дымовая завеса? Что тебя на самом деле беспокоит? То, что Сэйри уже дважды выходила замуж?
 – Я не имею права судить ее.
 – Она была молодой, резкой, импульсивной, упрямой, Хафф говорил так, словно не слышал слов Бека. – Сэйри выбрала не того, кого следовало.
 – Это не совсем верно, Хафф. Ведь это вы выбирали ей женихов, так?
 Его глаза потемнели.
 – Сэйри тебе это сказала?
 – Нет, Крис.
 Губы Хаффа шевельнулись будто вокруг невидимой сигареты, чего с ним никогда не случалось., если он курил.
 – Девчонка вышла из-под контроля. Ее жизнь пошла под откос, а она словно решила сделать еще хуже. Я был ее единственным родителем, и я понял, что необходимо вмешаться и предотвратить полную катастрофу. Признаю, что я повел себя сурово, когда предложил ей выбирать между замужеством или психушкой, но того требовала ситуация. Повторяю, Бек, ты можешь жалеть Сэйри, но не стоит. Она превратила жизнь своих мужей в ад. Согласен, они сами напросились. Они так хотели ее получить. Второй муж так же сильно ее желал, как и первый, хотя и знал, что первый брак развалился, не успели еще чернила высохнуть на брачном свидетельстве. Но оба парня считали, что Сэйри стоит того ада, в который она превратила их жизнь. Она была красавицей и смутьянкой. Дикая и… Ну, в общем, ты знаешь.
 Точно, Бек это знал. Сэйри была именно такой. Его руки помнили ее тело, губы хранили ее вкус. Так, об этом думать не стоит.
 – Когда первый брак рухнул, почему вы настаивали на втором?
 – Сэйри еще не встала на путь истинный.
 – Она все еще любила Кларка Дэйли?
 Складки у рта Хаффа стали глубже.
 – Ты и об этом знаешь?
 – Не слишком много. Так, кое-что.
 – Но я ведь был прав, когда положил конец этому романчику, верно? Ты посмотри, как все обернулось. Или ты думаешь, что Сэйри была бы счастлива с ним сейчас? Он же городской пьяница, живет впроголодь, неудачник. И почему я был не прав, если не допустил их союза?
 Бек воздержался от ответа. Ему было ясно, что это болезненная точка и для Хаффа, и для Сэйри.
 Хойл подозрительно посмотрел на Бека. – Держу пари, ты уже об этом думал.
 – О чем?
 – Какова она в постели.
 – Ради бога, Хафф, – Бек вскочил, – я не буду больше слушать вас.
 Мерчент бросился к двери и налетел на Криса, входившего в оранжерею.
 – Чего это ты слушать не будешь?
 К – Я пытаюсь уговорить Бека жениться на Сэйри, – объяснил Хафф.
 с Крис посмотрел на своего друга, в его темных глазах плясали веселые искорки. Он явно наслаждался своей осведомленностью о том, что на самом деле связывает Сэйри и Бека. – Не пора ли мне проветрить мой смокинг?
 – Я уже говорил Хаффу, что он бредит. И ты тоже живешь в мире фантазий, как я посмотрю.
 Его тон заставил Криса отступить.
 – Что это ты так раскипятился?
 – Какого черта тебя понесло в бунгало?
 – Что? – Хафф явно опешил.
 – Мне звонил Ред и сообщил об этом, – объяснил Бек. – Шериф предупредил нас. Некоторое время назад в офис вернулся Уэйн Скотт. Он едва сдерживал возбуждение, потому что поймал Криса в бунгало.
 – Ну и что в этом такого? Я просто заехал туда выпить.
 Крис повернулся, чтобы уйти, но Бек поймал его за рукав. Хойл-младший раздраженно стряхнул его руку, но не ушел. Бек спросил:
 – Что ты там делал?
 – Это мое бунгало.
 – Это место преступления. Ты понимаешь, как ты теперь выглядишь?
 – Нет. А как?
 – Виновным.
 Мужчины сердито смотрели друг на друга. Крис отступил первым.
 – Ни тебе, ни Скотту не о чем беспокоиться. Сегодня днем я возил Лайлу на пикник. Я, как дурак, решил, что это будет романтично. Думал ее умаслить на тот случай, если мне потребуется алиби на те два часа в воскресенье, когда меня никто не видел. Мне казалось, что если я покажусь ей слабым, эмоционально уязвимым, то в ней взыграет материнский инстинкт.
 – Ну и как все прошло?
 – Оказалось, что Лайла начисто лишена матерински инстинктов, – сухо ответил Крис. – Но я продолжаю работать над этим.
 Бека не устроил уклончивый ответ» его клиента и друга но он решил не форсировать события.
 – Ты так и не объяснил, зачем ты поехал в бунгало.
 – Я уже возвращался в город, увидел знакомый поворот и повернул. Импульсивный поступок, понимаю. Я там не был после… того, что случилось. Мне захотелось самому все увидеть. Я вошел внутрь, огляделся. Все было убрано, но пятна крови видны до сих пор. Я провел там не больше пяти минут. Когда я вышел, меня уже поджидал Скотт. Он прислонился к патрульной машине и нагло ухмылялся.
 – Что он сказал?
 – Что-то умное насчет того, что преступники всегда возвращаются на место преступления. Я его послал… Он спросил, что я делал в бунгало и взял ли что-нибудь оттуда?
 – И что ты ответил?
 – Ничего. Ты же велел мне не отвечать ни на какие вопросы в твое отсутствие.
 – Что было дальше?
 – Я сел в машину и уехал, оставив его там стоять.
 – Крис, ты взял что-нибудь из бунгало?
 Он выглядел так, словно был готов послать и Бека куда подальше. Но все-таки Крис ответил коротким «нет» и добавил:
 – Я дотрагивался только до ручки двери, когда входил. Бек не был уверен, что ему стоит в это верить, но он не стал задавать еще вопросы. Хотя ему бы очень помогло, если бы Крис был с ним полностью откровенен, требовать этого от него он не мог. Адвокату не всегда хочется знать, виновен его клиент или нет.
 – Будем надеяться, что вреда от этого не будет, – резюмировал Бек с большей уверенностью, чем чувствовал. – Конечно, лучше бы ты проконсультировался со мной, прежде чем туда поехать.
 – Ты мой адвокат, а не нянька.
 Оставив за собой последнее слово, Крис вышел из оранжереи. Бек предположил, что он пошел налить себе выпить, и не ошибся. Хойл-младший вернулся с высоким стаканом в руке. Присев на низенький диванчик, он оглянулся по сторонам, словно никогда раньше не бывал в этом уголке дома.
 – Почему мы здесь?
 – Я провел в бильярдной весь день, и мне захотелось сменить обстановку, – ответил Хафф. – Здесь меня и застал Бек, когда заехал кое-что обсудить.
 – И что же вы обсуждали? Кроме неотвратимого супружества с моей сестрой? Мне, кстати, ваш союз кажется нелепым.
 – И мне тоже, – поддержал его Бек. – И на этом вопрос закрыт. – Он бросил сердитый взгляд на Хаффа, потом снова повернулся к Крису. – Я заехал, чтобы обговорить с Хаффом кое-какие вопросы. – Он перечислил все, словно читал с листа список дел.
 – Едва ли это можно назвать банальностью, – Крис явно был недоволен. – А почему ты не подождал меня? У тебя входит в привычку отодвигать меня в сторону.
 – Не говори глупости! Это вышло случайно, Крис. Хафф спросил и…
 – Он ответил, – прервал Мерчента Хафф. – Бёк позже перескажет тебе все в деталях, Крис. А теперь нам необходимо обсудить еще кое-что. Это очень серьезно и касается Сэйри.
 – Я же сказал, что вопрос закрыт.
 – Речь пойдет не о браке, Бек. Есть еще проблема. Крис потягивал виски.
 – Не могу дождаться. Что моя сестренка еще затеяла?




 Глава 22


 Субботний вечер, а Шлепе Уоткинсу было некуда пойти.
 Он пил с десяти утра в забегаловке в такой глухомани, что ее никогда не нашел бы тот, кто не знал, где это. Владельцы намеренно оставили свое заведение без названия. Тут не всех посетителей знали по именам, и никто не совал нос в чужие дела.
 Шлепа долго играл на бильярде и проигрался вдрызг. Потом женщина без одного переднего зуба и с колечком в носу отвергла его предложение купить ей выпивку. Она посмотрела на его уши и расхохоталась.
 – Я не настолько хочу пить.
 Потом Шлепа выполз, спотыкаясь, из бара, спрашивая себя, какого черта он так напился. Выпивка никогда не поднимала ему настроения. Шлепа становился мрачным и злым. Чем больше он пил, тем больше портился его характер. В этот вечер он напился до чертиков.
 Раздражение достигло наивысшей точки, когда Шлепа добрался до дома своего знакомого, у которого он ночевал.
 – За тобой уже приходили, приятель. – Парень, имени которого Шлепа именно сейчас никак не мог вспомнить, загораживал ему вход своим костлявым телом и разговаривал с ним через проржавевшую сетку, неприятно напоминавшую Уоткинсу о том, как редко друзья навещали его в тюрьме.
 – Кто приходил?
 – Помощники шерифа. Днем, часа в четыре. Моя старуха чуть не обделалась.
 Ну еще бы! У нее же в ванной лаборатория по производству метадона.
 – Они сказали, зачем я им сдался?
 – Не-а. Но когда они уже усаживались в патрульную машину, я слышал, как они упоминали Хойла. В общем, моя старуха сказала, что ты не можешь больше здесь оставаться, Шлепа. Прости, парень, такие дела…
 Шлепа остался на улице. Мало того, еще и шериф со своими овчарками его ищет. Ну почему они не оставят его в покое? Вот так всегда с ним.
 К дракам его приучил отец, который бил его регулярно, а этом подключились братья и сестры, дразнившие его из-за оттопыренных ушей. Их издевки были безжалостны. И Шлепа научился отбиваться так же яростно. Он принадлежал к клану вспыльчивых горячих драчунов, которые при каждом удобном случае пускали в ход все, что оказывалось под рукой, – кулаки, ноги, зубы.
 И все это тяжелое наследство бурлило в нем теперь, когда он ехал на своем мотоцикле. Все его имущество уместилось в ящике за сиденьем. Шлепа старался думать спокойно, но его мозг, затуманенный дешевой выпивкой, не подчинялся. А это было очень некстати, потому что ему требовалось принять несколько важных решений.
 Для начала надо решить, где он теперь будет жить. У родственников? Они расползлись по всей Южной Луизиане, и никого из них он не жаловал. Дядя был похож на покойного отца, а Шлепа ненавидел этого сукина сына. У всех его родственников были дети, которые действовали Шлепе на нервы. Поэтому Шлепа и скитался по друзьям. Их у него было немало. И вот теперь его вышибли из уютного местечка. Скоро об этом все узнают. Он превратится в изгоя. Никто из приятелей не пустит его к себе.
 Но зачем приходили помощники шерифа?
 Шлепе не хотелось думать о самом плохом, но дураком-то он не был. Они упоминали Хойла, и Шлепа не сомневался, что говорили они о младшем Хойле.
 Наверняка ему помогло это… как его… подсознание. В общем, то самое, что заставляет мозги срабатывать до того, как вы успеете все обдумать. Именно подсознание привело его на дорогу, ведущую к особняку Хойлов.
 Точно, вот он, их особняк, среди таких красивых дубов, что они казались искусственными. Солнце садилось позади дома, освещая его золотистым сиянием. Здесь бы мог разместиться целый городской квартал. Шлепа ехал по дороге вдоль белой ограды, которая выглядела совершенно безопасной. Но он не стал бы спорить на то, что по ней не пропущено электричество.
 Сукины дети! Считают себя хозяевами мира. Живут они и вправду шикарно.
 Проезжая мимо дома во второй раз, Шлепа увидел, как Крис Хойл сбежал по ступенькам и уселся в свой серебристый «Порше». Уоткинс нажал на газ, чтобы его не обвинили в том, что он шпионит. К счастью, выехав за ворота, Крис свернул в противоположную от Шлепы сторону. Уоткинс развернулся и поехал за ним на безопасном расстоянии.
 Хойл-младший отъехал не так далеко от дома и свернул в открытые ворота. Дом, стоявший в глубине, был куда меньше, чем у Хойлов, но намного красивее. И само место было просто замечательным, Шлепа и не видел раньше такой красоты.
 Из дверей дома вышел Бек Мерчент, прихлебатель Хойлов, и уселся в «Порше». Шлепа снова нажал на газ и проехал мимо дома Мерчента, чтобы эти двое его не заметили. Он улыбнулся навстречу горячему ветру, бившему в лицо. Что бы они ни запланировали на этот вечер, их планам не суждено будет сбыться.
 Бек не хотел проводить этот вечер с Крисом.
 Он бы с большим удовольствием провел свободную субботу дома. Бек вымыл бы свой пикап, устроил баню Фрито и расчесал его как следует. Этим он занимался, одновременно пытаясь решить мучившие его проблемы.
 Когда Крис позвонил ему и предложил прошвырнуться, он решительно отказался. Но Крис настаивал.
 – После смерти Дэнни мы еще ни разу не провели вечер вместе. Мы злились друг на друга из-за всего этого дерьма. Давай повеселимся и на несколько часов забудем о том, что происходит.
 – Так куда мы едем? – спросил Мерчент, усевшись в серебристый «Порше» своего друга. Машина уносила их прочь от города.
 – Я думаю, в «Лезвие бритвы».
 – Только не туда. Там шумно, слишком много народу и всегда полно пьяных.
 Крис покосился на него.
 – Ты стареешь, Бек.
 – Сегодня я просто не в настроении для этого кабака.
 – Думаешь о моей сестре?
 Крис поддразнивал его, но Бек ответил серьезно:
 – Именно о ней я и думаю. Что она ищет?
 – Понятия не имею.
 То же самое Крис сказал и накануне вечером, когда Хафф рассказал им, что Сэйри расспрашивает присяжных, принимавших участие в процессе по делу Айверсона. Хойл-старший еще добавил, что она разговаривает со всеми, кто хочет с ней поговорить.
 Бек спросил тогда, почему она так поступает, но ни Хафф, ни Крис не могли ответить. Они только пожимали плечами, как будто Сэйри сбила их с толку своими действиями. Но Хаффу и Крису явно не понравилось, что Сэйри общалась с присяжными. И это очень беспокоило Бека.
 Размышления Мерчента прервал голос Криса:
 – Это еще что такое?
 – Что? – Бек обернулся и увидел то, что Крис видел в зеркало заднего вида. За ними ехал мотоцикл, водитель прибавил скорость, чтобы догнать их.
 – Разве не он проехал мимо моего дома, когда я выходил? – спросил Бек, не ожидая ответа. – Черт, ведь это…
 – Наш друг Шлепа Уоткинс. Я думал, Ред следит за ситуацией.
 – Судя по всему, шериф до него еще не добрался. – Бек снял с пояса мобильный телефон, намереваясь позвонить Харперу. – Ты можешь легко уйти от него на этой машине, но постарайся все-таки не выпускать его из виду. Я сообщу Реду, где мы находимся. Возможно, нам удастся задержать Уоткинса на какое-то время, чтобы успел приехать шериф.
 Стоило ему произнести эти слова, как мотоцикл врезался в задний бампер «Порше».
 Крис яростно выругался. Он прибавил скорость и крикнул Беку:
 – Держись!
 Спустя секунду Хойл-младший ударил по тормозам. Бек не успел собраться, и инерция толкнула его вперед, ремень безопасности натянулся, врезавшись ему в грудь.
 Предупреждая катастрофу, в которой Крису и Беку определенно снесло бы головы, если бы мотоцикл пролетел над крышей их машины, Уоткинс каким-то чудом сумел вывернуть переднее колесо мотоцикла резко влево. Оно ударило в задний левый подфарник, мотоцикл опрокинулся набок, прижав ногу Шлепы, и его протащило по дороге. Уоткинс освободился, встал и направился к ним, припадая на левую ногу, грозя кулаком и изрыгая проклятия.
 При резком торможении сотовый телефон вырвало из руки Бека, и он обнаружил его на полу машины.
 – Звони Реду, а с этим я сам разберусь. – Прежде чем Бек успел остановить Криса, тот вылез из машины и немедленно бросился в атаку. – Я смотрю, тебе очень хочется со мной поговорить, Шлепа.
 – Ты знаешь, чего я хочу.
 – Полагаю, крови Хойлов.
 Шлепа увидел, что Бек поднял телефон с пола.
 – Брось его, Мерчент!
 – Не брошу, пока ты не отъедешь и не остынешь немного Шлепа нервно облизал губы, посмотрел на Криса и услышал:
 – Тебе мало крови моего брата?
 – Так вот почему меня ищет шериф!
 – Если ты не убил кого-то еще… Уоткинс рванулся к Крису.
 – Ты, проклятый…
 Это все, что он успел сказать, потому что Крис нагнулся и ударил его снизу в солнечное сплетение. Шлепа отпрянул, но не упал. Он отреагировал как настоящий уличный боец. Бек быстро нажал 911 и бросил телефон на сиденье, зная, что их найдут по сигналу.
 Он вылез из машины, но не заметил, что «Порше» остановился на обочине. Бек не ожидал попасть в кювет, потерял равновесие и упал. Когда он выбрался из ямы, Крис и Шлепа стояли друг против друга по обеим сторонам белой разделительной линии, застыв, как на картине, пронизанной напряжением. Крис прижимал руку к боку, кровь текла по его пальцам. Шлепа смотрел на нож в своей руке, глупо мигая в такт падающим на асфальт каплям. Подняв голову, он взглянул на Криса с выражением крайнего недоумения и, тут же развернувшись на каблуках, бросился к своему мотоциклу.
 Крис сделал несколько нетвердых шагов следом за ним, но Бек поймал его за край рубашки.
 – Пусть едет, они его возьмут.
 Колени Криса подогнулись, и он рухнул на дорогу.
 Шлепа поднял своего железного коня, оседлал его, завел мотор и уехал. В вечерней тишине звук показался им оглушительным.
 Бек помог Крису подняться и подвел к машине.
 – Смотри под ноги, здесь канава. Как ты, в порядке? Крис кивнул и пробормотал:
 – Да, да, нормально. – Посмотрев на свою руку, он скривился: – Этот ублюдок порезал меня!
 – Я позвонил по 911. – Усадив Криса, Мерчент взял свой телефон. – Черт, они оставили меня в режиме ожидания.
 – Не дергайся, Бек, это поверхностная рана.
 Мерчент посмотрел на руку, которую Крис вытянул вперед. Порез шел от плеча к запястью. Он казался неглубоким, но в сумерках трудно было определить, насколько серьезна рана.
 – Мы же не знаем, где этот нож валялся.
 – Тогда отвези меня к доктору Кэроу, он осмотрит рану и дезинфицирует ее.
 Крис и слышать не хотел о том, чтобы его везли в отделение неотложной помощи. Бек сдался, перестал настаивать и позвонил Реду Харперу. Реда на месте не оказалось, но диспетчер записал информацию.
 – Передайте Харперу, что мы едем к доктору Кэроу домой.
 К тому времени, как Бек закончил разговор с диспетчером в офисе шерифа, они уже подъехали к аккуратному кирпичному дому семейного врача. Он открыл им дверь в пижаме. Как и все остальные его вещи, она была велика ему на несколько размеров, поэтому Кэроу выглядел, словно гном, когда повел их через узкий темный холл к задней части дома, где располагался его кабинет.
 – Здесь мой отец работал больше пятидесяти лет, – объяснил он Беку. – Даже после того, как я оборудовал кабинет на Лафайетт-стрит и отремонтировал дом, в этой комнате все осталось как было, на случай непредвиденных обстоятельств.
 Крис был прав, рана была неглубокой, и накладывать швы не пришлось. Кэроу обработал ее антисептиком, а потом забинтовал.
 – Теперь я вколю тебе антибиотик. Скидывай штаны. Крис вытерпел укол и, приводя одежду в порядок, уточнил:
 – Значит, мы договорились, Хаффу ничего говорить не стоит, верно?
 – Почему же? – недоуменно поинтересовался Кэроу.
 – Новость о том, что его единственного оставшегося в живых сына едва не зарезали, не принесет пользы его сердцу.
 Кэроу, все еще не понимая, посмотрел на Криса, потом спохватился:
 – Ах, да-да, конечно. Хорошая мысль. Слишком мало времени прошло после сердечного приступа.
 – Хафф все равно узнает об этом от Реда, – заметил Бек. – Если мы сами ему не скажем, он рассвирепеет.
 – Пожалуй, ты прав, – согласился Крис. – Давай все же подождем хотя бы до утра. Я все расскажу ему за завтраком. Может, к этому времени Уоткинс уже будет в камере, и тогда Хафф воспримет новость иначе и не Слишком расстроится.
 Они уже собирались уходить, когда подъехал Ред Харпер.
 – Мы разослали ориентировку на Уоткинса, – сказал он, вылезая из машины и подходя к ним. – Мои люди осматривают дороги неподалеку от того места, где все случилось. Как твоя рука, Крис?
 – Все будет в порядке. Просто найдите Шлепу побыстрее.
 – Проблема в том, что у него в округе полно родственников и знакомых. На болоте достаточно уголков, чтобы спрятаться, а эти люди друг на друга не доносят. Только начинаешь задавать вопросы, они замолкают намертво. Не клещами же мне вытаскивать из них информацию.
 – А вам известно, где Уоткинс жил после того, как его выпустили из тюрьмы? – спросил Крис.
 Предполагается, что он живет у родственников со стороны отца. Это если верить надзирающему за ним офицеру. Но я сегодня навестил его дядю, и выяснилось, что Шлепа уехал от них несколько недель назад. Как мне сказал мистер Уоткинс, его племянник живет у друзей. – Шериф рассказал, что объехал за день несколько мест. – Почти все, с кем мы разговаривали, прикидывались идиотами, кто-то из них откровенно лгал. Сегодня вечером мы навестим этих людей еще раз.
 – Будьте осторожны, – предупредил Крис. – Шлепа знает, что вы его ищете.
 – Значит, его предупредили?
 – Когда Крис упомянул Дэнни, Шлепа сразу же спросил, не из-за этого ли его ищут, – вмешался в разговор Бек.
 – Держите ордер на арест наготове, – предложил Крис. – Вы можете наткнуться на улики, подтверждающие, что Шлепа убил Дэнни.
 Ред отмахнулся от такой оптимистической перспективы.
 – Я бы не рассчитывал на то, что Шлепа позволит повязать себя с уликами на руках. Он, конечно, не Эйнштейн, но и не настолько глуп.
 – Вероятно, вы правы, – мрачно заметил Крис. – Я уверен на сто процентов, что именно он убил моего брата.
 Ред пообещал держать их в курсе дела, сел в машину и уехал. Крис попросил доктора Кэроу прислать ему счет, и тот заверил его, что об этом уж точно не забудет.
 – Не на такой вечер я рассчитывал, – вздохнул Крис, когда они с Беком уже сидели в «Порше» с разбитым подфарником и вмятым задним бампером. Бек вел машину.
 – Я так и знал, что мне следовало остаться дома, – сказал он удрученно.
 – Что ж, спасибо тебе за заботу, – делано обиделся Крис. – Мне неприятно думать о том, чем бы все кончилось, окажись я один. Правда, ты не слишком спешил мне на помощь. Пока ты там телился, он бы успел меня зарезать и разделать на отбивные. Все кончилось еще до того, как ты подошел.
 – Я упал в канаву. Разве ты не видел? – признался Бек с сожалением.
 – Что?
 – Ты слышал.
 – Так вот чем здесь пахнет! Это стоячая вода, потому и воняет.
 – Я провалился по колено.
 Крис рассмеялся, прижимая к груди раненую руку.
 – Рука начинает болеть. Надо мне было попросить у Кэроу болеутоляющее.
 – Все выглядит так, будто Шлепа и в самом деле причастен к смерти Дэнни, согласен?
 – По-моему, он не просто «причастен». У него совсем крыша поехала, он убил Дэнни из мести.
 – Тогда… Впрочем, неважно.
 – Нет, говори. Бек пожал плечами.
 – Если Шлепа Уоткинс убил Дэнни, то он бы скорее избегал бы тебя, разве нет? Мне кажется странным, что этот тип преследовал нас сегодня вечером.
 Крис покачал головой.
 – Ты рассуждаешь как рациональный, умный человек, Бек. А этот Уоткинс – отморозок. Ему не терпится сообщить нам, что он убил Дэнни. Он преследует нас. Шлепа не может устоять перед искушением похвастаться. До того как Шлепа попал в тюрьму, я могу по пальцам пересчитать, сколько раз наши с ним пути пересекались. А теперь он всюду. И ты считаешь это совпадением?
 – Скорее всего, ты прав, Крис. Он мог убить тебя, дружище.
 – Мне это тоже пришло в голову, – мрачно ответил Хойл-младщий. – Правда, когда уже все закончилось. Вот тут мне и стало тошно.
 Бек свернул на подъездную дорожку к дому Хойлов.
 – О черт, – простонал Крис. – Ему уже все известно!
 В доме горели все лампы. Хафф стоял на галерее и курил сигарету, поджидая их.
 Да, он опять облажался.
 Шлепа Уоткинс ехал по проселочным дорогам. Частенько они заканчивались у грязной лужи или в густом лесу, и тогда ему приходилось разворачиваться и возвращаться, иногда натыкаясь на опоссумов, привлеченных его запахом. Кстати о запахах. Возле дома Хойлов он ездить не станет, не хватало еще только розыскных собак ему на задницу.
 Когда дело доходило до учения, Шлепа был не слишком сообразительным, но драться он научился отменно. Он знал, как бороться с грубой силой. Если хочешь победить, надо отвечать ударом на удар и бить исподтишка.
 Когда Крис Хойл обвинил его в убийстве Дэнни, он на мгновение опешил. Но его защитные инстинкты сработали немедленно. Шлепа тут же вспомнил все, чему его научила жизнь, но забыл об условно досрочном освобождении и трех годах за решеткой, и тут же вытащил нож из ботинка.
 Теперь он клял себя за то, что слишком много выпил и поэтому плохо соображал. Он позволил этому богатому ублюдку спровоцировать себя. В голове Шлепы все еще прокручивались моменты драки. Но он не мог вспомнить, как взмахнул ножом. Но он сделал это, он всадил нож в руку Криса, ведь он сам видел кровь Хойла.
 «Честное слово, – сказал бы Шлепа любому, кто готов был его выслушать, – я только хотел попугать мужика ножом, я не хотел его ранить».




 Глава 23


 В понедельник в пять часов Сэйри позвонила Беку в офис.
 – Бек Мерчент у телефона.
 – Это Сэйри Линч. Ты свободен сегодня вечером?
 – Ты приглашаешь меня на свидание?
 – Я хочу, чтобы ты кое с кем поговорил.
 – С кем же?
 – С Келвином Макгроу.
 – Моим предшественником? О чем мне с ним разговаривать?
 – Жду тебя в мотеле в шесть, – торопливо сказала Сэйри и повесила трубку.
 Ровно в шесть часов Бек постучал в дверь ее номера, и она тут же открыла. Сумка уже висела у нее на плече, ключ Сэйри держала в руке.
 – Ты не пригласишь меня войти?
 Она проигнорировала его вопрос и закрыла за собой дверь.
 – Поедем на моей машине.
 Верх в ее взятом напрокат автомобиле был опущен. Ветер трепал Сэйри волосы, но она не обращала на это внимания.
 Кондиционер гнал поток холодного воздуха, но это не помогало Машина простояла целый день на солнце, обшивка сидений раскалилась и теперь обжигала Беку спину и бедра.
 – Как я слышала, вы с Крисом неплохо повеселились в субботу вечером, – заметила Сэйри.
 – Мы пытались замять это происшествие, но новость распространилась быстро.
 – Как его рука?
 – Могло быть и хуже. Кстати сказать, Крис считает, что этот Уоткинс убил Дэнни.
 Сэйри резко повернула голову.
 – Шлепа Уоткинс? Мы говорим об одном и том же парне?
 – Да, о твоем слишком навязчивом поклоннике. Дэнни отказал ему в приеме на работу. – Бек коротко пересказал ей причины, по которым Шлепа попал в разряд подозреваемых.
 – И ты в это веришь? – поинтересовалась Сэйри, когда он закончил.
 – Это вполне вероятно.
 – Ты это серьезно?
 – Я не знаю, Сэйри. – Бек поерзал на сиденье, испытывая дискомфорт и от горячей обшивки, и от ее вопроса. – В офисе шерифа считают, что есть все основания задать Уоткинсу несколько вопросов.
 – Если выстроить всех тех, кто ненавидит Хойлов, в очередь, она протянется на несколько миль. Я назову тебе сотню человек, которых тошнит от нашей семейки. Как насчет всех тех рабочих, которых уволили в прошлые годы? Вы наугад ткнули пальцем и попали в Уоткинса.
 Я был бы готов с тобой согласиться, если бы не эта стычка в субботу вечером. Я видел, как Уоткинс проехал мимо моего дома. В тот момент я не сообразил, что это он, подумал, просто какой-то парень на мотоцикле. Но это был Уоткинс. Он явно следил за Крисом, а потом попытался спихнуть нас с дороги. Так что теперь ему будет предъявлено обвинение в вооруженном нападении независимо от того, имеет он отношение к смерти Дэнни или нет. В полиции на него пухлое досье, и при упоминании о смерти Дэнни он явно занервничал. Как на это ни посмотри, Уоткинс опасный человек. И мне не кажется, что он станет долго раздумывать перед тем, как убить.
 Сэйри его слова явно не убедили.
 – Из-за своего уголовного прошлого Уоткинс стал подходящим козлом отпущения, разве не так?
 – Он напал на Криса с ножом.
 – Ты был свидетелем их драки?
 – Кое-что я видел. Я какое-то время не мог выбраться из канавы.
 Бек подробно рассказал Сэйри о том, как неудачно вышел из «Порше», но комизм ситуации ее не тронул. Молодая женщина лишь недоверчиво качала головой.
 – Если бы ты оказался на месте свидетеля в суде, ты бы смог под присягой подтвердить, что Уоткинс намеренно ранил Криса?
 – А разве это не очевидно? Он располосовал твоему брату руку.
 Сэйри съехала на обочину и остановила машину в тени магнолии. Не выключая двигатель, она повернулась к Беку.
 – Мы с Крисом были еще подростками. Я сидела днем в ванной комнате, прихорашивалась. Несмотря на то что в распоряжении Криса были еще три свободные ванные комнаты, он все время стучал ко мне. Так, от нечего делать, со скуки. В конце концов я открыла дверь и послала его ко всем чертям, потребовала, чтобы он оставил меня в покое. Но он ворвался в ванную, и мы начали драться. Надавали друг другу затрещин, царапались. И вдруг Крис заорал как резаный и бросился прочь – искать отца. Он кричал, что я обожгла его щипцами для завивки. В доказательство он предъявил ожог. – Сэйри сделала паузу, давая понять, что подошла к сути истории. – Когда я открыла ему дверь, Бек, у меня в руках не было щипцов для завивки. Я только успела включить их в сеть.
 – Ты хочешь сказать, что Крис специально себя обжег?
 – Чтобы сделать мне гадость, он был готов терпеть боль.
 – То есть ты полагаешь, что Крис мог просто подставиться под нож Уоткинса?
 Сэйри не ответила на его вопрос и продолжала: – Ваше столкновение с Уоткинсом было не единственной темой для разговоров.
 – И где же ты слышала эти разговоры?
 – В салоне красоты.
 Бек спустил очки на кончик носа и недоуменно посмотрел на ее непослушные волосы.
 – Я делала педикюр, – объяснила Сэйри.
 Это дало ему повод нагнуться и скользнуть взглядом вниз по красиво очерченной икре к правой ступне, которую Сэйри не снимала с акселератора, держа семьдесят миль в час с того момента, как они выехали из города.
 – Красиво. Что это за цвет? Не розовый, не оранжевый. Как он называется?
 – «Солнечная Мэрилин».
 – Мэрилин Монро?
 – Вероятно. Я никогда об этом не думала. Дело не в цвете моих ногтей, Бек. Мужчины и не предполагают, что салон красоты – лучшее место для сбора информации. Женщины могут не представлять, где находится Ирак, но они совершенно точно знают, кто с кем спит, кого порезали в субботу вечером и все такое прочее.
 – Эти милые леди помогли тебе выйти на присяжных по делу Криса?
 Сэйри подняла одну бровь, но не позволила себя спровоцировать.
 – Нет, не они, – холодно ответила она. – Эту информацию я получила в суде. – Помолчав, Сэйри добавила: – Интересно, знает ли об этом Хафф?
 – Разумеется, знает. Неужели ты думала, что тебе удастся сохранить в секрете встречи с этими людьми? Ты слишком заметная фигура. Твое возвращение после десятилетнего отсутствия стало событием для Дестини. Ты влезла в дела Хаффа, и это снова новость номер один. Пусть они тобой восхищаются, но никто из местных не решится рассердить Хаффа Хойла.
 – Когда я начала обзванивать присяжных, я предполагала, что это дойдет до Хаффа и Криса. И до тебя, – Сэйри покосилась на Бека. – Правда, меня это мало волновало.
 – И на что ты рассчитывала, начиная разгребать эту грязь?
 Я думала найти честного человека, того, кто либо признается, что сам взял взятку, либо признается, что это сделали другие.
 Сэйри рассказала Беку о вдове Фостер со слабоумным сыном сорока лет. Она упомянула и о встрече с человеком, который расплакался, стоило ей только спросить, как ему работалось присяжным.
 – Я надавила на него, пытаясь получить информацию, но его жена попросила меня уйти. Позже я выяснила, что этот человек еле избежал банкротства. Деньги у него появились спустя ровно месяц после суда над Крисом. Какое совпадение!
 Сэйри свернула с автострады и въехала в распахнутые ворота. По обе стороны от них на валуны падали струи воды, а причудливая вязь на арке складывалась в название поместья: «Лэйксайд».
 Поселок для пенсионеров расположился на берегу рукотворного озера. К нему примыкало поле для гольфа на восемнадцать лунок. В здании клуба, расположившемся в дубовой роще, были бассейн, отлично оснащенный спортивный зал, ресторан, бар и центр отдыха. Бек узнал об этом, прочитав указатель. Дома были небольшими, но очень симпатичными. Мощеные дорожки вели к каждому из них.
 Сэйри остановила машину на парковке в том месте, которое было отведено для посетителей, но осталась сидеть в ней.
 – Ненавижу такие места. Здесь все такое стерильное. Одни и те же люди каждый день. Неужели им не скучно?
 – По крайней мере, им не надо беспокоиться о забастовках рабочих.
 Она повернулась к Беку.
 – Значит, и этот слух был правдой?
 – К несчастью, да.
 – Расскажи мне.
 – Есть парень по фамилии Нильсон.
 – Это имя упоминалось в салоне. От тебя я его тоже слышала. Кто он такой?
 – Заноза в заднице для таких компаний, как «Хойл Энтрепрайсиз».
 – Судя по всему, с ним пообщалась жена Билли Полика.
 Именно поэтому Нильсон намерен пустить в ход тяжелую артиллерию. Он набрал членов профсоюза, которые начнут пикетировать литейный завод твоего отца и подстрекать рабочих к забастовке.
 – Отлично.
 – Ничего хорошего из этого не выйдет, Сэйри.
 – А что хорошего сейчас?
 – Пострадают люди. Нет, не говори ничего, – торопливо попросил Бек, видя, что у нее наготове возражения. – Я понимаю, что Полик серьезно пострадал. Но это была трагическая случайность. Возможно, ее можно было предотвратить, и все-таки в этой трагедии не было чьего-то злого умысла. А забастовка – это война.
 – Надеюсь, твои проиграют. Бек горько рассмеялся.
 – Возможно, твое желание исполнится. – Опустив голову на подголовник, Бек задумался. – Время выбрано неудачно. Дэнни умер всего неделю назад, и это была явно насильственная смерть. Ред Харпер не торопится поймать местного уголовника, который определенно жаждет крови Хойлов. А тем временем детектив из его департамента готов поспорить на годовую зарплату, что убийца – Крис. Ты тоже катаешься по городу в своем красном автомобиле с откидным верхом и напоминаешь людям о том, что Криса не в первый раз обвиняют в убийстве. Из-за тебя у Хаффа подскакивает давление. Ты поддерживаешь рабочих в споре с Хойлами. Есть и еще кое-что.
 – Что же?
 Бек повернул к ней голову.
 – Мне чертовски трудно не дотрагиваться до тебя. – Он посмотрел на ее ногу, обнаженную выше колена из-за задравшейся юбки. – И я не знаю, что хуже: держаться от тебя подальше и все время мечтать о том, чтобы прикоснуться к тебе, или быть совсем близко к тебе, видеть тебя и все равно не сметь повиноваться голосу инстинкта.
 Он поднял глаза к ее лицу, которое он ошибочно считал безопасной территорией. Волнение, написанное на ее лице, обезоружило его.
 – Миссис Фостер получила телевизор с огромным экраном, чтобы ее сынок был доволен, – напряженно сказала Сэйри, как будто не услышав его слов. – А другой присяжный продал душу дьяволу, чтобы вылезти из долгов. Бек снова выпрямился и вздохнул.
 – Ты знаешь это наверняка и можешь доказать?
 – Нет.
 – Ты уверена, что именно эти двое были среди тех шестерых, кто проголосовал за невиновность Криса?
 – Нет.
 Бек укоризненно посмотрел на Сэйри.
 – Хорошо, предположим, исключительно ради продолжения спора, что вдова с умственно отсталым сыном и банкрот приняли деньги, чтобы оправдать Криса. Ты испытала удовлетворение, напомнив этим людям об их грехопадении?
 Сэйри отвернулась и тихо прошептала:
 – Нет.
 – Разве ты сделала их жизнь лучше, когда заставила их взглянуть на то, что они совершили?
 – Нет, черт побери, – рявкнула она, – ты прав!
 – Тогда зачем ты побеспокоила этих несчастных? Ради какой цели? Ты ведешь войну против Хаффа и Криса. Почему бы тебе не сразиться именно с ними?
 – Ты-то сам почему остаешься в стороне? – парировала Сэйри. – Или ты не хочешь узнать правду о суде над Крисом? Тебе приятнее не знать, что Хафф подкупил присяжных, чтобы его сыночку сошло с рук убийство. Разве я не права?
 – А что, если Хафф подкупил присяжных только для того, чтобы Криса не осудили за преступление, которого он не совершал? Эта твоя вендетта…
 – Это не вендетта.
 – Тогда что же ты ищешь?
 – Честность. У Хаффа и Криса ее нет. Я надеялась, может быть…
 – Что?
 Сэйри помолчала, вздохнула и хрипло сказала:
 – Может быть, ты честен. Вот почему я привезла тебя сюда. – Она кивнула в сторону домов у самой воды. – Келвин Макгроу живет в третьем доме от угла. Я говорила с ним утром, он согласился со мной встретиться. Честно говоря, это меня удивило. Но когда я приехала и увидела его, то поняла, почему он на это пошел. Макгроу очень постарел с того времени, когда я его видела в последний раз.
 – Десять лет – немалый срок.
 – Думаю, что он так состарился за последние три года, после того, как подкупил присяжных и Криса оправдали. Его убивает чувство вины.
 – Старик это признал?
 – Да, Бек, признал. Это было его последним подарком «Хойл Энтерпрайсиз». Макгроу стал юрисконсультом вскоре после того, как бразды правления от моего деда перешли к Хаффу. Келвин делал для Хаффа и компании то же, что делаешь сейчас ты. Последнее, что он сделал для Хаффа перед тем, как тот сменил его на более молодого и…
 – Бессовестного?
 – Я хотела сказать – умного.
 Бек скептически нахмурился, но жестом попросил ее продолжать.
 – После того как были утверждены присяжные, Макгроу начал выискивать их слабые места.
 – Например, умственно отсталый сын.
 – Именно. – Сэйри посмотрела на теннисные корты, где вяло перебрасывали мяч две пары. – Ты смотрел в корень, когда спросил, хорошо ли я себя чувствовала после разговора с этими людьми. Честно говоря, я чувствовала себя дрянью. Особенно после встречи с миссис Фостер. Я не виню ее за то, что она воспользовалась поводом улучшить их материальное положение, пусть вдова и получила всего лишь телевизор. На ее месте я ухватилась бы и за меньшее. Миссис Фостер совершила низость не ради себя. Она пошла на это ради сына, которого любит.
 Когда Сэйри снова повернулась к Беку, ее печальная улыбка сменилась гримасой отвращения.
 – Но Келвин Макгроу выполнил за Хаффа грязную работу исключительно в корыстных целях. Ничего благородного в его поступке не было. Он вышел на пенсию финансово обеспеченным до конца своих дней, он может себе позволить роскошную жизнь. Но этот человек не живет спокойно. Он был рад возможности облегчить душу. Макгроу рассказал мне обо всем сегодня утром.
 Бек долго смотрел на Сэйри, потом взялся за ручку дверцы.
 – Ладно, пойдем послушаем, что нам скажет мистер Макгроу.
 Бек и Сэйри прошли по дорожке вдоль озера. В доме Макгроу кружевная кованая решетка украшала окна второго этажа, как подобие балконов во Французском квартале Нового Орлеана. И не слишком удачное, по мнению Сэйри.
 Она нажала на кнопку звонка и посмотрела на «глазок». Дверь открыла та же самая сиделка в белой накрахмаленной форме, которая впускала ее утром. Утром она лучилась улыбкой, а теперь смотрела мрачно. Сэйри не могла понять, чем это вызвано.
 – Это снова я, здравствуйте.
 – Утром вы мне не сказали, кто вы такая, – это прозвучало как обвинение.
 – Я назвала свое имя.
 Сестра буркнула что-то неодобрительное. Сэйри, помня, что Бек стоит за ее спиной, выпрямилась во весь рост.
 – Утром, когда я уезжала, я предупредила, что вернусь и привезу человека, чтобы еще раз побеседовать с мистером Макгроу. Мы можем его видеть?
 – Да, мэм, – холодно сказала сестра и отступила в сторону. – Он вернулся на заднюю террасу, где вы с ним разговаривали утром.
 – Спасибо. Он нас ждет?
 – Думаю, да.
 Несмотря на нелюбезный тон женщины, Сэйри еще раз поблагодарила ее и жестом попросила Бека следовать за ней. Они прошли по заставленному мебелью коридору и оказались на застекленной террасе, выходящей на поле для гольфа.
 Келвин Макгроу сидел в том же кресле, что и утром, лицом к двери. Сэйри улыбнулась и сказала:
 – Мистер Макгроу?
 Он смотрел на нее, как будто не узнавая, и Сэйри встревожилась.
 – Я привезла к вам мистера Мерчента. Или мы не вовремя?
 – Боюсь, именно так, Сэйри. – Из плетеного кресла с высокой спинкой, в котором его не было видно, поднялся Крис, обернулся и посмотрел на нее. – Бек сказал мне о том, куда вы намерены поехать, и я вспомнил, что совсем забыл старину Макгроу. Раньше я часто навещал его, проверял, все ли в порядке. К сожалению, сегодня у него не самый лучший день. Думаю, это связано с болезнью Альцгеймера.
 Крис подошел к старику и положил руку ему на плечо. Тот никак не отреагировал, только смотрел в никуда.
 – Бывают дни, когда он не узнает собственных детей. А иногда заявляет, что его соседка, семидесятивосьмилетняя вдова, родила от него ребенка. На прошлой неделе его поймали, когда он голым разгуливал вдоль озера. Удивительно, как старик не утонул. Но бывают дни, когда его ум ясен как стекло, он все понимает. И даже выиграл у сиделки пять партий в шахматы. – Крис снова сжал плечо Келвина. – Трагично, не правда ли? Особенно когда вспомнишь, каким красноречивым он бывал в зале суда. – Крис огорченно покачал головой. – А теперь Келвин то молчит целыми днями, то становится болтливым как сорока. Разумеется, он несет чушь, в его словах нет смысла. Их нельзя принимать за правду.
 Сэйри перевела дыхание. Кровь бросилась ей в голову. Она не собиралась падать в обморок, а готова была взорваться. Поведение Криса не удивило ее. От него Сэйри не ожидала ничего другого. Но предательство Бека она восприняла как смертельный удар.
 Он расставил ей ловушку, а еще имел наглость вести сладкие речи о желании и мечтах. Сэйри хотелось выцарапать ему глаза за то, что он заставил ее поверить ему, подумать, что он, возможно, не такой подонок, как те, на кого он работает.
 Повернувшись к нему, Сэйри только и сказала:
 – Сукин ты сын.
 И это было бледным отражением того, что она чувствовала в эту минуту.
 Молодая женщина бросилась к двери, стремительно выбежала из дома и направилась к стоянке. Сэйри задыхалась не столько от жары, сколько от гнева и унижения.
 Сев за руль, она вставила ключ зажигания и только тут увидела кровь на своей ладони. Она так крепко сжимала кулак, что бороздки ключа поранили ее руку.




 Глава 24


 Кларк Дэйли вышел из дома десять минут одиннадцатого. Он мог еще полчаса провести с семьей, благо до завода было пять минут на машине, а ночная смена начиналась в одиннадцать. Но атмосфера в доме была ничуть не лучше, чем в литейном цехе. Люси не давала ему покоя из-за Сэйри. Выходя за него замуж, Люси знала, что у него с Сэйри Хойл когда-то был роман и, хотя в то время они еще учились в школе, между ними все было очень серьезно. Кумушки постарались, чтобы ни одна сочная деталь их отношений не осталась тайной для жены Кларка.
 Люси задавала ему вопросы, когда они только встречались. И Кларк не стал ей лгать. Пусть лучше она узнает все от него самого, чем от жителей городка, которым не терпится посмаковать подробности чужой жизни.
 Люси даже сумела добиться от Кларка признания в том, что он любил Сэйри. Но он сразу же дал ей понять, что эта история осталась в прошлом. Ему пришлось даже напомнить Люси, что и она досталась ему не девственницей. Тему закрыли. Когда они поженились, у них появилось множество других поводов для ссор.
 Знать об отношениях Кларка и Сэйри – это одно, а увидеть Сэйри на пороге собственного дома, при том что та выглядит на миллион долларов, – совсем другое. Люси это не доставляло удовольствия. Не успела Сэйри отъехать, как она вцепилась в мужа.
 – Я этого не потерплю, Кларк.
 Она говорила тихо, но твердо, давая понять, что это не пустые угрозы. Когда Люси на него орала, Кларк сразу понимал, что она вспылила, это ненадолго, с нее быстро все сойдет. Когда Люси была само спокойствие и голоса не повышала, это означало, что Кларку следует сесть, внимательно ее выслушать и запомнить ее слова.
 – Мне хватает твоих запоев и хронической депрессии. Я не потерплю, чтобы ты изменял мне с этой Сэйри Хойл, или Линч, или как там ее зовут.
 – Я не собираюсь спать с Сэйри. Мы просто старые друзья.
 – Вы были любовниками.
 – Были. Когда учились в школе. И неужели ты думаешь, что я ей теперь нужен?
 Из всего того, что мог сказать Кларк, этот аргумент оказался наименее удачным. Люси поняла это так, что если бы Сэйри снова захотела его, то он был бы не против. Его слова также означали, с ее точки зрения, что он достаточно хорош для нее, Люси, но никак не устроит Сэйри Хойл.
 Уходя утром на работу, Люси все еще плакала. Когда она вернулась, слезы высохли, но обстановка в доме оставалась прохладной. Холод царил и в спальне, и даже теперь, спустя неделю после появления Сэйри, отношения между Кларком и Люси не потеплели.
 Черт побери, он ведь любил Люси. В ней не было лоска и изысканности Сэйри, но она была по-своему красива. Люси любила своих детей и сделала для них все, когда первый муж бросил их одних. И что еще важнее, Люси любила его, Кларка Дэйли, неудачника, что было равносильно чуду. Ей не за что было его любить.
 Задумавшись, Кларк не замечал машину позади него до тех пор, пока она не оказалась у заднего бампера его колымаги. Он подал вправо, давая водителю место для обгона, но тот не обгонял, а начал мигать фарами.
 – Какого дьявола?
 Кларк внимательнее посмотрел на машину, проверяя, не полиция ли это. Но ничто не указывало на то, что это дорожный патруль. Чувствуя тревогу, Кларк нагнулся и достал из-под сиденья ломик, который хранил там на всякий случай. Во время запоев он обычно накачивался спиртным в весьма сомнительных заведениях, где посетители не отличались хорошими манерами. Иногда ему приходилось вступать в драку. Кларк видел в чужой машине только водителя, но это могло быть уловкой.
 Чужак снова помигал фарами. Кларк остановился на обочине. Другая машина сделала то же самое, фары погасли. Кларк крепче вцепился в ломик.
 Он увидел, как водитель вышел, подбежал к его машине и постучал в стекло со стороны пассажира.
 – Кларк, это я.
 Узнав лицо под бейсбольной кепкой, он опустил свое импровизированное оружие и открыл дверцу. Сэйри села и быстро закрыла дверцу, чтобы никто ее не увидел в свете лампочки под потолком. Она была в джинсах и темной футболке, волосы убраны под бейсболку.
 – Что за номера ты откалываешь? – воскликнул Кларк.
 – Согласна, это несколько театрально, но я должна была с тобой встретиться так, чтобы никто об этом не узнал.
 – У меня есть телефон, он оплачен… Я так думаю.
 – Могла подойти Люси. А если я не ошибаюсь, она была не слишком счастлива увидеть у себя во дворе твою школьную любовь.
 – Ты не ошибаешься.
 – Я ее понимаю. Я бы тоже не обрадовалась. Но я не хотела осложнить тебе жизнь.
 Кларк слышал и не слышал ее. Черты ее лица оставались прекрасными, но в глазах Сэйри больше не светилась любовь к нему. Между ними навсегда останутся сладко-горькие воспоминания, но свой шанс на вечную любовь они упустили. Вернее, его уничтожил Хафф. В любом случае их страсть умерла.
 – Я понимаю, Сэйри. Объясни мне только, зачем все это?
 Он долго слушал Сэйри, не перебивая. Его удивление возрастало с каждой минутой. Наконец она спросила:
 – Ты сделаешь это?
 – Ты просишь меня шпионить за ребятами, с которыми я работаю?
 – Потому что они следят за тобой, Кларк. – Сэйри повернулась к нему всем телом и подалась вперед. – Неужели ты думаешь, что Крис и Хафф позволят провести забастовку? Бек Мерчент предсказал, что прольется кровь. Он говорил об этом, как о войне.
 – Я слышал сплетни о Чарльзе Нильсоне, – сказал Кларк. – Говорят, он собирается прислать к нам сюда профсоюзных агитаторов. Уже назначена встреча.
 – Значит, рабочие говорят об этом?
 – Только об этом и толкуют, – подтвердил Кларк.
 – Ты можешь не сомневаться в том, что у Хаффа есть свои шпионы, и они доносят ему, кто и что говорил.
 – Все знают, что Фред Деклюэтт человек Хаффа. Он здорово перепугался в ту ночь, когда с Билли случилось несчастье. Я был там и все видел. Фред больше других старался довезти Полика до больницы, пока он не истек кровью. Но у Деклюэтта шестеро детей, которых надо одеть, накормить, выучить. В первую голову он будет защищать свои интересы. И если ради этого ему придется лизать задницу Хаффу, бригадир согласится и на это. И другие тоже. Всем известно, что Хафф щедро награждает тех, кто сдает ему профсоюзных агитаторов.
 – А ты знаешь этих других?
 – Только некоторых, не всех. Фред определенно стукач, о других точно не знаю.
 – Ты можешь сравнять счет, Кларк. Найди шпионов Хаффа и скорми им ложную информацию. Попытайся поговорить с теми, кто пойдет против Хаффа, если дело дойдет до закрытия.
 Она говорила с такой убежденностью, что Кларку стало жаль Сэйри.
 – Сэйри, не будет никаких перемен, пока тут верховодит Хафф. Неужели ты не понимаешь?!
 – Возможно, это ненадолго.
 – Сердечный приступ…
 – Нет, все оказалось не так серьезно. Хафф еще нас всех переживет. Я говорю о федеральном правительстве. Будет забастовка или нет, но Управление по технике безопасности и Управление по охране окружающей среды дышат ему в затылок. Если условия труда не изменятся, завод закроют. Только едва ли это будет победой, верно, Кларк? Что станет с городом без литейного завода? Представь, что будет с людьми, которые связаны с «Хойл Энтерпрайсиз». – Сэйри замолчала, переводя дух, потом серьезно сказала: – Перемены должны произойти, и как можно скорее. Иначе проиграют все. Надо использовать несчастный случай с Билли Поликом. Я понимаю, что тебе нелегко исполнить мою просьбу. Ты должен смотреть в оба и быть осторожным. Тебе нужно завоевать доверие рабочих.
 Кларк потер щеку, почувствовал под рукой пробивающуюся щетину. Ему стало не по себе, потому что Сэйри снова увидела его небритым. Как же низко он пал!
 – Трудная задача, ты ведь знаешь, я не идеальный герой.
 – Я хорошо тебя знаю, поэтому и прошу. Я была на заводе, Кларк. Я знала, что в цехах ужасно, но, честно говоря, не представляла, насколько ужасно. Как вы это выдерживаете?
 – У нас нет выбора.
 – Теперь он есть. Перемены давно назрели.
 – Согласен. Но я не тот человек, который тебе нужен, Сэйри.
 – Ты лидер!
 – Я им был много лет назад. Посмотри на меня, неужели я похож на лидера?
 – Нет, – резко ответила Сэйри, – не похож. Ты похож на обыкновенного труса. Да, ты не ослышался, – безжалостно продолжила она. – Во время нашей прошлой встречи ты говорил, что тебе нужна цель в жизни, что тебе необходимо снова вернуться в строй, что ты хочешь быть хорошим отцом своему сыну. Так вот, я даю тебе эту цель, а ты убегаешь. Почему? Чего ты боишься?
 – Я боюсь провала, Сэйри. И пока у тебя есть деньги, пока ты водишь хорошую машину, пока не скатишься так низко, что подъем по утрам требует огромного усилия воли, ты никогда не поймешь, что такое провал. Ты не поймешь этого до тех пор, пока на улице те самые люди, которые раньше приветствовали тебя с трибун стадиона, при встрече с тобой не начнут качать головой и перешептываться за твоей спиной о погубленной жизни. – Он замолчал, взял себя в руки, понимая, что он злится не на Сэйри, а на самого себя. – Ты права. Я чертовски боюсь, я боюсь надеяться.
 Его слова произвели на Сэйри впечатление. Когда она заговорила снова, ее голос упал почти до шепота:
 – Ты ошибаешься, Кларк. Я совершенно точно знаю, как это бывает, когда для того, чтобы встать утром с постели, требуется усилие воли. – Она глубоко вздохнула. – Но ты сейчас на перепутье. Ты можешь и дальше ничего не делать, ответишь мне отказом и будешь продолжать и дальше жить, как жил. Будешь проклинать себя и судьбу вообще, топить разочарование в виски, жалеть себя и делать несчастной твою жену, пока не умрешь сломленным, никчемным, одиноким алкоголиком. И у тебя еще есть шанс повести себя как настоящий мужчина, каким ты был раньше.
 Сэйри взяла его руку в свои ладони и крепко сжала.
 – Ты не должен действовать только ради того, чтобы свести счеты с Хаффом. Ему никогда не расплатиться за то, что он у нас отнял. И потом, он этого не стоит. Я не хочу, чтобы ты делал это ради меня. – Она еще крепче сжала его пальцы. – Сделай это ради самого себя!
 Возвращаясь в «Приют», Сэйри думала о Кларке. Она надеялась, что Кларк справится. Она назвала его трусом, это было грубо и несправедливо, но он получил пинок, в котором так нуждался. Сэйри была уверена, что у него осталась гордость, пусть она и ушла на самое дно его души. Уязвленная гордость – отличный стимул.
 Она не могла знать, сработала ли ее тактика. Кларк не давал ей никаких обещаний, он не обещал ей не прикасаться к рюмке. Он не обещал выполнить то, о чем она его просила. Он действовал по принципу «поживем – увидим». Но сможет или нет Дэйли хоть в малой степени повлиять на судьбу завода, не так уж и важно. Сэйри надеялась, что он сумеет изменить свою жизнь к лучшему. Уезжая из Дестини, ей хотелось быть уверенной в том, что ей удалось сделать хоть что-то хорошее.
 Вставляя ключ в замочную скважину своего номера, она услышала:
 – Ты что-то поздно.
 Едва не задохнувшись от неожиданности, Сэйри развернулась и увидела у себя за спиной Криса. Он подошел так тихо, словно материализовался из воздуха.
 – Что тебе нужно, Крис?
 – Я могу войти?
 – Зачем?
 – Я хочу поговорить с моей сестрой.
 Его обезоруживающая улыбка не произвела на Сэйри никакого впечатления.
 – О чем?
 – Пригласи меня, и я все расскажу. – Он вытянул вперед руку с бутылкой. – Я принес вино.
 Сэйри понимала, что Крис принес вино не от широты души и заглянул не для того, чтобы просто поболтать. У его поступков всегда был скрытый мотив. Она не представляла, что привело его к ней на этот раз. Сэйри не хотелось провести рядом с Крисом и пяти минут, но любопытство взяло верх.
 Она снова повернулась к двери, открыла ее и прошла в номер, зажигая по пути свет. Крис вошел за ней следом, оглядел комнату.
 – Я не заглядывал в этот мотель с тех самых пор, когда в старших классах школы привозил сюда девочек. Тогда я не обращал внимания на обстановку. Не слишком-то здесь уютно, верно?
 – Да, не слишком.
 – Тогда почему ты не остановилась дома? Десять лет Селма держит твою комнату в безукоризненном порядке.
 Сэйри сняла бейсболку и тряхнула волосами.
 – Это больше не мой дом, Крис.
 Он вздохнул, как будто удивляясь ее упрямству.
 – Стаканы-то хоть у тебя есть? – спросил Крис.
 Она принесла два одноразовых пластмассовых стаканчика из ванной. Крис насмешливо взглянул на них и принялся открывать бутылку штопором, который он принес с собой.
 – Это хорошее шардонне из долины Напа.
 – Я бывала на этих виноградниках. Там красиво. Разлив вино, Крис приподнял свой стакан.
 – Твое здоровье, Сэйри.
 – За что пьем? За то представление, что ты устроил в доме Келвина Макгроу?
 – Ах, это. Прошло уже два дня, а ты все еще злишься. – Крис хмыкнул. – Хотя это можно понять. Ты бы видела тогда выражение своего лица.
 – Уверена, вас с Беком это позабавило.
 Он уселся в шаткое кресло и жестом пригласил Сэйри устраиваться на кровати.
 – Ты можешь сесть и вести себя прилично?
 Она замялась на мгновение, потом подошла к постели и села на самый краешек.
 – Я прождал тебя больше часа, – пожаловался Крис. – Где ты была? В Дестини по вечерам развлечься негде, да и твой наряд…
 – Что тебе нужно, Крис? Он вздохнул.
 – Я что, не могу просто зайти поболтать? Ты не хочешь, чтобы я вел себя как пай-мальчик?
 – Ты не пай-мальчик и никогда им не был.
 – Знаешь, в чем твоя проблема, Сэйри? Ты не можешь пустить все на самотек. Тебе некуда себя девать, если у тебя нет какой-нибудь занозы в заднице.
 – Ты приехал сюда с вином, чтобы сообщить мне об этом?
 Крис ответил улыбкой и продолжал:
 – Ты не будешь счастлива, пока во что-нибудь не вцепишься. Я было подумал, что ты это переросла, но я ошибся. Теперь ты не можешь забыть то, как я над тобой подшучивал в детстве. Все братья такие, Сэйри. Братья дразнят и мучают своих сестер.
 – Дэнни этого не делал.
 – И поэтому ты на него злилась. Его пассивность тебя раздражала. Дэнни родился покорным, но ты отказывалась с этим считаться. Ты не хотела признать, что он не станет или не сможет себя защищать.
 Сэйри и не пыталась спорить, потому что это было правдой.
 – И ты все еще сердишься на Хаффа из-за Кларка Дэйли.
 Она посмотрела на свое вино, надеясь, что Крис не заметил, как ее встревожило упоминание о Кларке. Ей оставалось только надеяться, что Крис случайно появился здесь, всего на десять минут позже их встречи.
 – Ты не должна ненавидеть Хаффа за то, что он положил конец вашим отношениям, – сказал Крис. – Тебе следовало бы его поблагодарить. Ну да ладно, все это давно в прошлом. – Он взял бутылку и налил себе еще шардонне.
 – Сейчас ты горюешь о смерти Дэнни, и именно об этом я хотел с тобой поговорить. Ты решила сама расследовать его убийство.
 – И ты явился сюда только для того, чтобы угрозами заставить меня этого не делать.
 Вовсе нет, – спокойно ответил Крис. – Я восхищаюсь твоим желанием установить истину. Меня беспокоит лишь то направление, которое приняло твое расследование. Давай все проясним, Сэйри, это убережет тебя от лишней траты времени и от неприятностей. Суд надо мной три года назад не имеет никакого отношения к смерти Дэнни. Твой интерес к моему оправданию смешон, ты опоздала на три года. Тебе были бы рады дома, когда процесс только начинался. Ты могла бы за всем наблюдать сама. Я бы не возражал, если бы ты сидела в зале суда. Но теперь все закончилось, – последнее слово Крис разделил на четкие слоги.
 – Ты ведь убил его, верно? Точно так же, как Хафф убил Сонни Холсера.
 – Нет.
 – Кто-нибудь, кроме меня, знает, что ты видел, как Хафф сделал это?
 Крис напряженно выпрямился.
 – О чем ты говоришь?
 – В ту ночь ты тайком удрал из дома, Крис. Я же застукала тебя, помнишь? Ты угрозами заставил меня пообещать, что я ничего не скажу маме. Ты заявил, что хочешь удивить Хаффа, побудешь с ним на заводе и вернешься домой вместе с ним. Я помню, как завидовала твоей храбрости. Тебе ведь надо было пройти всю дорогу пешком в темноте. А еще больше я завидовала тому, что Хафф будет рад тебя видеть. Я знала, что он похвалит тебя за то, что ты это придумал, и тебя не накажут. – Понизив голос, она добавила: – Так что же ты видел в ту ночь, Крис?
 – Сколько лет тебе было?
 – Пять.
 – Верно. Как ты можешь это помнить? Я часто убегал из дома, отправлялся на завод и возвращался вместе с Хаффом. Ты просто перепутала дни.
 Нет, Сэйри ничего не перепутала. Некоторые воспоминания детства остаются очень яркими, и тот день, когда нашли изуродованное тело Сонни Холсера, навсегда остался в ее памяти. Она не могла его забыть еще и потому, что это был единственный раз, когда вернувшийся вместе с отцом Крис выглядел напуганным.
 – Я уверена, что Хафф его убил, – сказала она. – И много лет спустя ты убил Джина Айверсона по той же причине. Но ты учился на ошибках Хаффа. Ты сумел сделать так, что тело Айверсона так и не нашли.
 – Никто не знает, что произошло с Айверсоном, – парировал Крис. – Вполне возможно, он испугался угроз Хаффц и попросту сбежал. Мы не знаем наверняка, что Айверсон мертв, тем более – что его убили. Я уверен, что этот тип жив и здоров, ходит и посмеивается над тем, как ему удалось заставить Хойлов разгребать оставленное им дерьмо. Я-то знаю, что не убивал его.
 Но Сэйри слова брата не убедили.
 – Вы с Хаффом не могли допустить, чтобы присяжные признали тебя виновным, поэтому взяли дело в свои руки. Келвин Макгроу признался мне, что он по распоряжению отца подкупил нескольких присяжных.
 – Он же слабоумный! – воскликнул Крис. – Если бы ты его спросила, не он ли взорвал мост «Золотые ворота», старик признался бы и в этом. Келвин ничего не помнит. Сэйри, ради всего святого, будь благоразумной. Почему ты веришь выжившему из ума старику, а не родному брату?
 Сэйри поставила нетронутый стакан с вином на дешевый пластик столешницы, подошла к зеркалу. Она не узнала себя.
 И это она, модный дизайнер из Сан-Франциско?! Элегантные вещи сменили дешевые джинсы и футболки. Она перестала сражаться со своими волосами и выпрямлять их каждое утро, позволив им вести себя как угодно во влажном климате, и они закрутились мелкими непослушными кудряшками.
 Кто эта женщина, которая смотрит на нее из зеркала, и что она делает в этой убогой комнатушке, одетая подобным образом, зачем она играет в детектива в деле, которое волнует только ее?
 Какое ей дело, если Кларк Дэйли медленно убивает себя спиртным и отчаянием? Почему ее волнует забастовка на заводе и будущее «Хойл Энтерпрайсиз», когда сами рабочие десятилетиями терпели ужасные условия труда, калечащие их несчастные случаи, смерти?
 Если Крис совершил убийство и ему сошло это с рук, почему не оставить его в покое? Никого, кроме нее, не волнует, что он и Хафф повлияли на исход суда. Зачем она взвалила на себя эту ношу?
 Дэнни мог звонить ей и по важному делу, и от нечего делать. Если верить статистике, людей, решившихся на самоубийство, практически невозможно удержать от гибельного шага. Ну ответила бы она на звонок Дэнни, неизбежное произошло бы позднее, только и всего. Самонадеянно с ее стороны думать, что она могла бы спасти Дэнни, если даже его невеста не смогла его остановить.
 И тут Сэйри увидела в зеркале отражение Криса. Он наблюдал за ней, словно догадывался, что она сомневается в самой себе. Она распрямила плечи и повернулась к нему.
 – Ты прямо задал мне вопрос, Крис, и вот как я тебе отвечу. Почему я поверю любому, только не тебе? Потому что Хафф избаловал тебя до мозга костей, он отравил твою душу. Ты невероятный эгоист, и ты делаешь все, что захочешь. Если тебя ловили за чем-то неподобающим, ты всегда знал, что твое обаяние тебя выручит. И тебе все прощали. Ты ни с кем и ни с чем не считаешься. Ты – аморальный тип. Ты лжешь только затем, чтобы посмотреть, сойдет ли тебе это с рук. Ты берешь то, что тебе нравится, и тогда, когда тебе хочется. Тебе за всю жизнь ни разу ни в чем не отказали. Возможно, только в разводе, но я уверена, что вы с Хаффом так или иначе и этого добьетесь. Думаю ли я, что это ты убил Айверсона? – риторически спросила она. – Да. Тебе удалось выкрутиться. Но если ты убил Дэнни, ты за это заплатишь, Крис. Я клянусь тебе, что за этим я прослежу.
 Крис поставил свой стакан на ночной столик.
 – Сэйри, сядь, пожалуйста.
 Это было так не похоже на него, Крис никогда не говорил «пожалуйста». И Сэйри вернулась к кровати и снова села, правда, неохотно. Он потянулся, взял ее за руки, крепко сжал и не отпускал, хотя она и пыталась вырваться.
 – Подумай о том, как умер Дэнни, – тихо сказал Крис. – Если бы это я убил его, то мне пришлось бы снять со стены это старое ружье, зарядить оба ствола, сунуть их ему в рот и спустить курок. Разве мог бы я при всех моих недостатках проделать это с собственным братом? – Не дожидаясь от Сэйри ответа, он твердо сказал: – Я не убивал Дэнни. Допуская, что это сделал я, ты выставляешь себя полной идиоткой.
 – С каких пор тебя это волнует?
 – Мне просто не хочется, чтобы ты поставила себя в глупое положение.
 Его объяснение было настолько прозрачным, что Сэйри сразу все поняла.
 – Дело не в этом, ведь так, Крис? Он обращает на меня больше внимания, чем на тебя, я права? А для тебя это невыносимо.
 – О чем ты говоришь?
 – Я говорю о Хаффе. Я вношу сумятицу, я мешаю вам, и это его раздражает. Но все его внимание сосредоточено на мне, а не на тебе. И ты этого не можешь стерпеть.
 Глаза Криса стали непроницаемыми. Четко очерченные губы, так непринужденно изображавшие улыбку еще минуту назад, сжались и едва шевелились, когда он сказал:
 – Отправляйся назад в Сан-Франциско, Сэйри. Там твое место.
 – Уверена, ты будешь этому рад.
 – Дело не во мне. Я говорю это ради твоего блага. Сэйри рассмеялась и положила руку на грудь.
 – Предполагается, я должна поверить в то, что ты заботишься о моем благополучии?
 – Именно. Как ты сама только что сказала, все внимание Хаффа сейчас принадлежит тебе. А знаешь почему? Хочешь услышать, что он для тебя запланировал?
 Губы Криса растянулись в торжествующей улыбке, но это была торжествующая усмешка.




 Глава 25


 Офис Чарльза Нильсона располагался в здании банка на Канал-стрит в центре Нового Орлеана. Он делил двадцатый этаж с двумя дантистами, брокерской фирмой, психологом и несколькими компаниями, обозначенными на вывесках только аббревиатурой. Его кабинет был последним с левой стороны длинного застеленного ковром коридора.
 Приемная была обставлена традиционно – пара одинаковых кресел, между ними низкий столик с лампой. За столом секретаря сидела красивая женщина средних лет.
 Она разговаривала с Сэйри, когда в приемную вошел Бек.
 Трудно было сказать, кто из них двоих больше удивился неожиданной встрече.
 Секретарша приветствовала Бека сердечной улыбкой:
 – Доброе утро, сэр! Я займусь вами через минуту. Присядьте, пожалуйста.
 Но Мерчент не сел, а остался стоять. Ему было любопытно услышать, что скажет Сэйри, окаменевшая при виде его. Секретарша продолжила, обращаясь к Сэйри:
 – К сожалению, мистер Нильсон меня не предупредил. Случается иногда, что он назначает встречи и не говорит мне об этом, поэтому я не внесла вашу встречу в календарь.
 – Мистер Нильсон не забыл вас предупредить. Мы не договаривались с ним о встрече, – призналась Сэйри.
 – Вот как! А по какому вопросу вы хотели бы с ним встретиться? Я оставлю ему сообщение.
 – Меня зовут Сэйри Линч, раньше я носила фамилию Хойл.
 Секретарша сразу стала серьезной.
 – Вы та самая Хойл из «Хойл Энтерпрайсиз»?
 – Да.
 – Понимаю.
 – Вряд ли. Я здесь не как представитель моей семьи. Секретарша сложила руки на столе, как будто собиралась выслушать объяснения.
 – Я уверена, что мистера Нильсона это заинтересует.
 – Когда вы будете с ним говорить, пожалуйста, особо подчеркните, что я предлагаю ему свою помощь.
 – Хорошо, разумеется. Мистер Нильсон… – Секретаршу прервал телефонный звонок. Она подняла палец, давая Сэйри понять, что следует подождать, пока она поговорит по телефону. – Офис Чарльза Нильсона. Нет, к сожалению, его сейчас нет. Что ему передать? – Секретарша подвинула к себе блокнот и начала записывать информацию. Сэйри повернулась к Беку:
 – Ты следил за мной?
 – Не льсти себе. В отличие от тебя у меня назначена встреча.
 Как только секретарша закончила разговор, Бек подошел к столу. Лучась улыбкой, он вкрадчиво сказал:
 – Вы, должно быть, Бренда?
 – Верно.
 – Мы несколько раз говорили по телефону. Я Бек Мерчент.
 – Вы, должно быть, не получили мое сообщение, мистер Мерчент, – произнесла секретарша огорченно.
 – Сообщение?
 – Мистеру Нильсону пришлось срочно уехать. Я оставила сообщение на вашем сотовом телефоне, предупреждая, что он не сможет с вами встретиться в назначенное время.
 Бек достал из кармана сотовый телефон и проверил голосовую почту.
 – Все верно, это я проявил легкомыслие и не удосужился проверить. Мне было необходимо встретиться с вашим боссом до того, как он уехал. Когда он вернется?
 – Мистер Нильсон не сообщил мне о своих планах.
 – Ему можно позвонить?
 – Я могу сказать вам, в каком отеле остановился мистер Нильсон, он сейчас в Цинциннати.
 – Я полагаю, номер сотового телефона…
 – Об этом не может быть и речи, – решительно отрезала секретарша. – Иначе я потеряю место.
 – Только не по моей вине! – воскликнул Бек.
 – Что ж, когда позвонит мистер Нильсон., я договорюсь с ним о новой встрече с вами, так, мистер Мерчент?
 – Да, прошу вас. Если я не отвечу, оставьте дату и время на автоответчике, и я исправлю мое расписание. И прошу вас, будьте так любезны, в следующий раз позвоните мне также домой и в офис. Я не хочу, чтобы подобное недоразумение повторилось снова.
 – Разумеется, мистер Мерчент.
 – Спасибо.
 – Мне жаль, что вы оба не сумели встретиться с мистером Нильсоном, – обратилась секретарша к Беку и Сэйри.
 – Я бы тоже хотела увидеться с ним как можно скорее, – ответила Сэйри.
 – Я скажу ему об этом, мисс Хойл.
 – Линч.
 – Да, конечно, простите.
 Сэйри продиктовала секретарше номер своего сотового телефона. Бек ждал ее у двери.
 Они прошли по коридору и долго ждали лифт. Внизу Бек сразу же направился к выходу, а Сэйри замедлила шаги и огляделась в поисках дамской комнаты.
 За все время они не обменялись ни словом.
 Бек говорил по сотовому телефону, когда Сэйри вышла из здания пять минут спустя. Она не выказала радости при виде его, так как специально дала ему достаточно времени, чтобы уйти.
 В пять часов вечера улицы в центре города были заполнены людьми, спешащими покончить с делами и добраться до дома. Машины ревели моторами в пробках. Выхлопные газы повисали во влажном воздухе, и он становился еще более липким и удушливым.
 Бек выглядел измотанным. Заткнув пальцем одно ухо, чтобы блокировать городской шум, он напряженно вслушивался в то, что ему говорил собеседник. Мерчент снял пиджак, повесил его на руку, расслабил узел галстука, закатал рукава рубашки и стал похож на того Мерчента, каким Сэйри впервые увидела его.
 Увидев ее, он сразу же закончил разговор и направился к Сэйри в потоке прохожих, двигавшихся ему навстречу. Остановившись перед ней, Бек сказал:
 – Нильсон еще не зарегистрировался в отеле. Можешь туда пока не звонить.
 – Я позвоню позже.
 – Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть. Что заставило тебя прийти к Нильсону?
 – Ты же слышал – хочу предложить ему свою помощь. А ты зачем приходил?
 – Чтобы встретиться с Нильсоном лично, – пожал плечами Бек. – Собирался продемонстрировать ему, что ни у меня, ни у Хойлов нет рогов и копыт. Я надеялся, что мы сумеем договориться, преодолеть наши разногласия и предотвратить забастовку. Хотел убедить его в том, что остановка производства самым плачевным образом скажется на заработках рабочих.
 – Ты просто сама сердечность, – Сэйри не скрывала издевки. – И сколько?
 – Ты о чем?
 Она кивком указала на его кейс.
 – Сколько наличных ты привез с собой, чтобы подкупить его?
 Зажегся зеленый свет, и Сэйри двинулась по переходу. Когда она уже была на противоположной стороне, Бек нагнал ее и заставил остановиться.
 – Наличных хватит, чтобы оплатить ужин.
 – Ты собираешься поужинать?
 – Обычно ты настаиваешь на том, чтобы самой за себя заплатить, но на этот раз я приглашаю. Правда, если у тебя разыграется аппетит, мне придется попросить тебя подкинуть мне некоторую сумму.
 Его улыбка дразнила, зеленые глаза смеялись. Но на Сэйри не подействовало его обаяние. Женщина и представить себе не могла, что он может быть таким неискренним. Быстро же она разочаровалась в нем. Оно и к лучшему.
 – Крис рассказал мне о планах Хаффа на наш с тобой счет.
 Его очаровательная улыбка исчезла.
 – Мне не хочется, чтобы ты тратил весь свой шарм на то, чтобы меня обольстить, без малейшего шанса на успех. А теперь я тебя покину – у меня дела. – Сэйри обошла его и двинулась дальше по тротуару.
 Бека это не смутило, он пошел за ней.
 – Мое приглашение на ужин никак не связано с матримониальными планами Хаффа.
 – Уйди с моей дороги, Бек, – жестко оборвала его Сэйри, когда он остановился перед ней. – Я могу опоздать.
 – И куда же ты так спешишь?
 – В больнице кончится время для посещений. Я иду к Билли Полику.
 Бек на секунду опешил.
 – Постой, Сэйри, я тебя отвезу.
 – Я сама за рулем. И потом, не думаю, что тебе там будут рады.
 – Честно говоря, мне нужно кое-что отвезти, – он похлопал рукой по кейсу. – Ты где оставила машину?
 Сэйри назвала улицу.
 – Мой грузовичок стоит поближе, – заключил Бек.
 Пикап Мерчента и в самом деле оказался неподалеку, на подземной стоянке. Сэйри приняла предложение Бека, тем более что время поджимало.
 Больница была недалеко, но из-за часа пик и отсутствия места для парковки у них ушло почти полчаса, чтобы добраться до клиники. Всю дорогу они проделали в полнейшем молчании.
 Первым человеком, которого они увидели, выйдя из лифта, была Алисия Полик. Она стояла в холле и разговаривала с молодым человеком в белом халате. Увидев их, женщина стремительно двинулась к Беку и сказала с неприкрытой ненавистью:
 – Вы зачем сюда явились? Пришли задабривать моего мужа? Ничего у вас не выйдет!
 – Мы просто пришли проведать Билли, – как можно спокойнее ответил Бек. – Это Сэйри Линч.
 Алисия оглядела Сэйри с головы до ног.
 – Линч, говорите? Я знаю – она дочь Хаффа Хойла. Правильно сделали, что взяли другую фамилию, – вот что я вам скажу!
 – Как ваш муж?
 Миссис Полик ткнула пальцем в молодого человека.
 – Вот его психиатр, у него спросите. Врач назвал себя.
 – Разумеется, я не могу говорить с вами о том, что рассказал мне Билли во время наших сеансов. Он все еще в глубокой депрессии. Он поправляется физически, а эмоционально и морально пытается свыкнуться с мыслью, что ему предстоит жить без руки. Ему и с протезом придется нелегко. Билли очень переживает и за свою семью.
 – Я сколько раз говорила ему, чтоб о нас не волновался, – вмешалась миссис Полик. – Потому что я собираюсь содрать с вашей проклятущей компании все до последнего цента!
 Врач робко заметил:
 – Реакции Билли типичны для пациентов с его травмой. Пройдет некоторое время, прежде чем он привыкнет к своему новому состоянию.
 – Продолжайте ваши сеансы так долго, как это потребуется, – сказал ему Бек.
 Врач вопросительно посмотрел на Мерчента и перевел взгляд на Алисию Полик.
 – Мне сказали, что я должен ограничиться тремя.
 Мистер Хойл передумал, – объяснил Бек. – Продолжайте работать с Билли. И звоните мне, если возникнут какие-то вопросы.
 Бек протянул молодому человеку свою визитную карточку. Тот попрощался с ними и ушел, сказав, что его ждет пациент.
 Бек повернулся к миссис Полик.
 – Могу я зайти к Билли?
 – Это еще зачем?
 Мерчент показал крафтовый пакет, который он достал из кейса.
 – Я привез ему открытки от коллег с пожеланиями скорейшего выздоровления. Я долго не задержусь.
 Алисия вырвала пакет у него из руки.
 – Я сама отдам. Думаю, он не обрадуется ни вам, ни любому из Хойлов.
 – Как скажете, миссис Полик. – Бек кивнул ей и двинулся по коридору к лифту, оставив Сэйри с Алисией Полик.
 – Как ваши дети?
 – Они напуганы. А вы бы на их месте не испугались? Не обращая внимания на агрессию женщины, Сэйри продолжала:
 – Да, я бы тоже испугалась. Когда умерла моя мать, я помню, что не только горевала о ней, но боялась, что я тоже умру. Печальные события делают нас всех уязвимыми, и это в первую очередь относится к детям.
 Миссис Полик обдумала ее слова, потом пробормотала:
 – Мне жаль вашего брата Дэнни.
 – Спасибо!
 – Он был приличным человеком.
 – Это правда.
 – Вы насовсем вернулись в Дестини?
 – Нет, я скоро снова уеду в Сан-Франциско.
 – Чем раньше, тем лучше. На вашем месте я уехала бы поскорее, пока не начались неприятности. Я бы не хотела быть одним из Хойлов, когда до них доберется Нильсон.
 Прежде чем Сэйри нашлась что ответить, она услышала голос Бека:
 – Сэйри, поторопись. Лифт пришел. Она легко коснулась руки Алисии Полик.
 – Я знаю, что вы мне не доверяете, и это понятно, но поверьте, я глубоко сожалею о том, что случилось.
 И Сэйри поспешила к Беку.
 – Мне пришлось отпустить этот лифт, – объяснил он. – Люди нетерпеливы, начали жаловаться на задержку.
 – Ничего страшного, теперь я уже никуда не спешу.
 И тут она услышала громкий возглас Алисии Полик. Сэйри недоуменно оглянулась. Алисия стояла с перекошенным лицом, а у ее ног валялись открытки и письма из пакета. Одну открытку она держала в дрожащей руке.
 Сэйри повернулась к Беку:
 – Что было в этом конверте?
 Подошел лифт. Бек торопливо вошел в него и потянул за руку Сэйри.
 – Я не хочу пропустить еще и этот.
 Но Сэйри уже бежала от него к Алисии Полик, которая прижимала открытку к груди и громко рыдала.




 Глава 26


 Бек ждал Сэйри в пикапе на стоянке возле главного входа в больницу. Перегнувшись через сиденье, он открыл ей дверцу. Мерчент не задал ни одного вопроса об Алисии Полик и о том, что же с ней произошло.
 – Я говорил серьезно насчет ужина, – сказал он. – Я пропустил обед. Так ты составишь мне компанию?
 Это было не самое любезное приглашение из тех, что доводилось слышать Сэйри, но она его приняла. Она тоже проголодалась, но ее голод легко было утолить в придорожном фаст-фуде. А вот ее любопытство утолить было сложнее. На вопросы, которые у нее возникли в больнице, мог ответить только Бек, а чтобы он на них ответил, требовалось некоторое время.
 Но оба они пребывали не в болтливом настроении. Они перебросились парой пустых замечаний, пока Бек вел машину во Французский квартал. Оставив машину на стоянке, они пошли пешком по Ройял-стрит.
 Они прошли несколько кварталов, миновали не одно заведение, откуда доносились аппетитные запахи. Наконец Сэйри не выдержала:
 – Ты знаешь, куда идешь?
 – Есть тут одно местечко.
 Бек оставил пиджак в машине. Галстук он не снял, но распустил узел под раскрытым воротом рубашки. Сэйри, одетая в черное платье, пожалела, что не надела туфли на более удобном каблуке.
 Они шли по Ройял-стрит мимо витрин многочисленных магазинов.
 Магазинчики и галереи на Ройял-стрит были высшего уровня. Они ломились от европейского антиквариата, фамильных драгоценностей, картин и скульптур, которые удовлетворили бы самого разборчивого коллекционера. В одном магазине продавали сувениры, но их товар был на порядок выше того мусора, которым торговали на Бурбон-стрит.
 Сэйри и ее спутник миновали очередную витрину небольшого сувенирного магазина, когда Бек вдруг остановился и направился назад.
 – Я сейчас вернусь, – бросил он Сэйри.
 Сэйри задержалась у витрины, рассматривая карнавальные маски, украшенные фальшивыми камнями, кружевом, блестками или пышными перьями. Некоторые были довольно грубыми, другие изысканно красивыми.
 Бек вышел из магазина, в руках у него был пакет.
 – У тебя замечательное платье, но оно слишком строгое и напоминает мне о похоронах Дэнни. Я решил, что этим можно исправить ситуацию. – Он достал из пакета нитку жемчуга, нанизанного вперемешку с маленькими бусинками зеленого, золотистого и пурпурного цветов, и надел жемчуг Сэйри на шею. – Вот так лучше.
 – По традиции мужчина не дарит женщине жемчуг, пока она его не заработает.
 Его пальцы задержались на ее шее, потом Бек неохотно убрал руку.
 – Этот вечер еще не закончен.
 Сэйри подняла на него глаза, но Бек поспешно отвел взгляд и двинулся дальше вдоль улицы.
 Сэйри и не подозревала о существовании подобного места. Скорее всего, оно было известно только завсегдатаям. Боковая аллея оказалась узким проулком с дренажной канавой в середине. Бек остановился у чугунной калитки, увитой плющом, сквозь листву он нашарил кнопку звонка.
 В домофоне послышался голос, спросивший по-французски:
 – Да?
 – Это Бек Мерчент.
 Калитка открылась с громким щелчком. Они вошли во внутренний дворик, отгороженный от внешнего мира заросшими мхом кирпичными стенами. Папоротники размером с автомобиль свисали с ветвей огромного дуба.
 Цветущие растения выглядывали из-под гигантских филодендронов и бегоний. Глициния с перекрученным стволом, покрытая пышной листвой, взбиралась по стене дома и убегала на черепичную крышу.
 Бек повел Сэйри вверх по винтовой лестнице.
 Молодая женщина, завороженная увиденным, поднималась впереди него по ступеням, которые привели ее на балкон с чугунной решеткой. Над головой вращались вентиляторы, заставляя мигать огонь в фонарях-молниях, прикрепленных к стене. Вдоль всего балкона в керамических горшках росли кусты гибискуса.
 Их встретил щегольски одетый мужчина в смокинге и сжал руку Бека в своих ладонях. Метрдотель говорил на быстром французском, но Сэйри поняла, что он страшно рад видеть Бека снова. Бек представил Сэйри. Комплименты мужчины ее смутили. Он расцеловал ее в обе щеки.
 Бек сказал:
 – Несколько бесцеремонно появляться, не заказав заранее столик.
 Метрдотель не стал слушать его извинения и сказал, что для него столик всегда найдется.
 – Принесите нам шампанского, пожалуйста, – попросил Бек.
 – Обязательно. Я гарантирую ваше уединение, – заиграв бровями, мужчина посмотрел на Сэйри. – Не торопитесь, наслаждайтесь.
 Он щелкнул пальцами. Из высоких стеклянных дверей появился официант и принял заказ на шампанское.
 Бек подвел Сэйри к маленькому столику в дальнем углу балкона.
 – Мне следовало сначала спросить тебя, стоит ли нам оставаться на улице.
 – Я этому только рада.
 – Не слишком здесь жарко?
 – Я люблю жару.
 – Я помню.
 Что-то в его голосе, в его взгляде, когда Бек посмотрел на нее, заставило сердце Сэйри забиться быстрее. Решив поменять настрой разговора, она спросила, откуда он так хорошо знает французский.
 – Мой диплом этого требовал.
 «Вряд ли Мерчент научился говорить так свободно в университетской аудитории», – подумала Сэйри.
 Из темноты вынырнул официант. Он принес поднос с двумя высокими бокалами для шампанского. Второй официант поставил ведерко с шампанским рядом с их столиком. Он открыл бутылку, наполнил бокалы, вернул бутылку в ведерко со льдом и растаял в сумерках.
 Бек поднял бокал и осторожно коснулся им бокала Сэйри.
 – За что мы пьем? – спросила она.
 – За твой отъезд.
 – Что?
 – Убирайся отсюда к черту, Сэйри. Возвращайся к своей жизни в Сан-Франциско, пока тебе не сделали больно.
 – Мне уже сделали больно.
 – Твое сердце было разбито из-за мальчика, которого ты любила в школе. Это все детские игры по сравнению с тем, что может произойти с тобой теперь.
 – Ты ничего не знаешь, Бек.
 – Так расскажи мне. Сэйри покачала головой.
 – Это касается только меня и Хаффа. Я уехала и поклялась, что больше никогда не вернусь.
 – Но ты вернулась.
 – Да, я вернулась.
 – Зачем?
 Сэйри боролась с собой несколько секунд и все же призналась:
 – Мне звонил Дэнни. Удивление Бека было неподдельным.
 – Когда?
 – В пятницу, перед тем, как он погиб. – Она рассказала о тех звонках, на которые не ответила. – До конца моей жизни я не прощу себе, что не поговорила с братом.
 – Полагаю, сообщения он не оставил?
 – Нет, но я не думаю, что Дэнни просто соскучился. Была какая-то очень серьезная причина, и я не успокоюсь, пока не выясню, что же это было.
 – Все, что угодно, Сэйри, – предположил Бек.
 – Согласна. Поверь мне, я не раз пыталась себя успокоить, уверить в том, что это был ничего не значащий звонок, что Дэнни просто хотел узнать, как у меня дела. Но, учитывая то, что я узнала об условиях работы на заводе, о странных обстоятельствах, при которых исчез Айверсон, и недавней ссоре между Дэнни и Крисом, я практически уверена, что это было что-то серьезное.
 Сэйри посмотрела на Мерчента и вздохнула.
 – Бек, у меня страшная семья, если не сказать – смертельно опасная. Они не могут и дальше уничтожать других людей, калечить чужие жизни и оставаться безнаказанными. Кто-то должен их остановить. Я была вне себя от ярости, когда ты снял меня с самолета, но теперь я тебе благодарна. Я бы не смогла жить как раньше, не получив ответы на важные вопросы.
 Бек привел последний аргумент:
 – А как же твой бизнес? Разве он не пострадает из-за твоего отсутствия?
 – Возможно, я потеряю несколько клиентов, которые очень спешат, но большинство из них дождутся моего возвращения. В любом случае я не могу вернуться в Сан-Франциско, не попытавшись исправить то, что увидела здесь.
 Глядя на бегущие вверх пузырьки шампанского в бокале, она задумчиво сказала:
 – Крис хочет, чтобы я уехала. Интересно, почему. Его настойчивость пробуждает во мне подозрения, что этого как раз делать не следует. – Сэйри снова взглянула на Бека. – Я остаюсь.
 Казалось, он смирился с тем, что ему не удастся уговорить дочь Хаффа уехать. Бек покорно вздохнул и кивком указал на хрустальный бокал:
 – Выпей. Лучшее французское шампанское не должно пропадать зря.
 Сделав глоток, Сэйри спросила:
 – Шампанское входит в стратегию обольщения? Бек удивленно поднял брови.
 – А ты хочешь, чтобы я сразу перешел к сути? Хозяин готов предоставить нам комнату. – Понизив голос, он добавил: – И я буду рад доставить тебе удовольствие.
 – Чтобы ты смог поспешить к Хаффу и объявить о выполненной миссии?
 – Сэйри, ты не можешь думать, что я серьезно отнесся к его идеям.
 Она усмехнулась:
 – Крис с наслаждением повествовал, как Хафф надеется снова выдать меня замуж. Он решил добить меня этим, чтобы я ужаснулась и немедленно убралась из города.
 Появился официант с закусками.
 – Не могли бы мы забыть об этом и наслаждаться ужином? – предложил Бек.
 Сэйри кивнула в ответ. Она откусила кусочек раковины из теста, и та растаяла у нее на языке.
 – Что за начинка? – спросил Бек.
 – Не знаю, но это восхитительно. Он попробовал и согласился с ней.
 – Может быть, сыр грюйер? Или шпинат?
 – Бек, там, в больнице… Первая карточка, которую достала Алисия Полик, оказалась от тебя. Ты слышал, как она отреагировала.
 Бек положил канапе в рот.
 – Великолепно! Пожалуй, я съем еще. – Он потянулся к подносу, но Сэйри перехватила его руку и заставила посмотреть на нее.
 – Ты послал им невероятно щедрый чек.
 – Все относительно, верно? Что такое щедрый? Хафф предложил, как он выразился, подсластить пилюлю.
 – Хафф не имеет ни малейшего отношения к этому подарку. Это был не чек компании. Ты выписал его с твоего персонального счета.
 Бек вынул бутылку из ведерка со льдом и снова наполнил бокалы.
 – Твоя щедрость сразила миссис Полик, – продолжала Сэйри. – Но она оказалась в неловком положении. Жена Билли почти рассердилась на тебя за то, что ты заставил ее пожалеть о том инциденте с плевком. Она искренне раскаивается и хотела бы извиниться.
 – Миссис Полик не обязана передо мной извиняться.
 – Она хотела выразить свою благодарность.
 – Этого мне тоже не требуется.
 – Тогда зачем ты это сделал?
 – Подумай лучше о том, что ты будешь есть. Рекомендую устрицы «Бьенвиль».
 – Бек, ответь мне, черт побери.
 – Ладно, – резко сказал он. – А что, если я пытаюсь купить чистую совесть? И что теперь? Ты будешь думать обо мне хуже или лучше?
 Бек сделал знак официанту и что-то негромко сказал ему по-французски. Тот исчез в зале, быстро вернулся и принес мягкие кожаные папки с написанным от руки меню.
 Сэйри не стала открывать свое и положила папку на стол.
 – Почему в понедельник ты рассказал Крису о Келвине Макгроу? Ты решил повеселиться, наблюдая за моей реакцией?
 Бек тоже отложил меню и посмотрел ей в глаза. – Нет, Сэйри, мне хотелось посмотреть на реакцию Криса.
 – Криса?
 Бек облокотился на стол, сократив до минимума расстояние между ними.
 – Крис и Хафф занервничали, когда узнали, что ты разговариваешь с бывшими присяжными. И я спросил себя почему. Почему они не пожали в недоумении плечами, не почесали в затылке и не поцокали языком, удивляясь твоему поведению? Почему было не позволить тебе развлекаться на полную катушку до тех пор, пока ты не устанешь и не отправишься назад в Сан-Франциско? Я ожидал от них именно этого.
 Уловив, к чему он клонит, Сэйри добавила:
 – Если только им нечего скрывать.
 Если только им нечего скрывать. Я позволил тебе оказаться в нелепом положении, потому что мне хотелось посмотреть, что станет делать Крис, если у Келвина прояснится в голове и он даст отчет о суде над Крисом, как он это сделал утром, когда разговаривал с тобой.
 – Значит, ты мне поверил?
 Бек поднял голову, долго смотрел на Сэйри, потом спросил:
 – Как тебе это удается?
 – Что?
 – Совмещать дешевенькие бусы с платьем от кутюр и выглядеть при этом сногсшибательно. Вот я смотрю на тебя сейчас и думаю: «Господи, она прекрасна».
 Сэйри машинально дотронулась до нитки жемчуга с цветными бусинками.
 – Ты не ответил на мой вопрос. Ты поверил тому, что я рассказала о Келвине Макгроу?
 Бек вздохнул и выпрямился на стуле.
 – Если я в это поверю, то окажусь всего в шаге от того, что Крис действительно убил Айверсона и спрятал тело так, чтобы его никогда не нашли.
 – Ошибка Хаффа его многому научила, – тихо сказала Сэйри.
 – Какая ошибка?
 – Крис видел, как убили Сонни Холсера. Бек впился взглядом в ее лицо.
 – Что ты сказала?
 – Вчера вечером Крис поджидал меня у мотеля. Мы говорили с ним не только о планах Хаффа поженить нас с тобой. – Она пересказала весь разговор с братом, не забыв о том, как они обсуждали смерть Холсера. – Крис возразил, что я была слишком маленькой, чтобы запомнить, что я все перепутала. Но это неправда, Бек. Я знаю, что я права. В тот вечер Крис тайком ушел из дома и отправился на завод, чтобы удивить Хаффа. Я не знаю, видел ли он, как Хафф толкнул этого человека в машину или просто оставил его умирать, истекая кровью после несчастного случая, но это произвело на Криса огромное впечатление. Это могло либо навсегда отвратить его от насилия, либо убедить, что иначе поступать нельзя. Я склоняюсь к последнему. Он понял, насколько действенно насилие, когда Хафф не понес наказание за то, что сделал.
 Крис был клиентом Бека, и тот был бы плохим адвокатом, если бы хоть как-то отреагировал на слова Сэйри. Сэйри поняла, почему Бек так напряженно молчит, и, несмотря ни на что, не могла не уважать его за это.
 – Утоли мое любопытство, Бек. Скажи мне, сколько я стою.
 – Прости?
 – Хафф наверняка пообещал наградить тебя за то, что ты женишься на мне и станешь отцом его внука. Вы договорились о сумме, или ты оставил это на его усмотрение? Он выдал тебе наличные?
 – А как бы я платил за этот ужин? – поддразнил ее Бек. – Но прошу тебя, не стесняйся, выбирай любое блюдо.
 Все три блюда, которые они заказали, оказались великолепными, но ничто не могло сравниться с шоколадным суфле под соусом шантильи, которое им подали на десерт. В обеденном зале было не больше дюжины столиков, покрытых белоснежными дамастовыми скатертями. Приборы из сверкающего серебра, хрусталь и старинный фарфор дополняли картину. Внизу стены были обшиты панелями, от них к потолку поднимался розовый муар того же оттенка, что и шторы на окнах, ниспадавшие на сияющий паркет. Тонкие восковые свечи на столах и хрустальная люстра, спускающаяся из алебастрового медальона в центре потолка, давали неяркий мягкий свет.
 Когда они вышли на балкон, чтобы выпить кофе, Сэйри сказала:
 – Передай мои комплименты шеф-повару и декоратору.
 – Я прослежу, чтобы они об этом узнали.
 – Как ты нашел это место?
 – Это не я, а моя мать. Она привела меня сюда, чтобы отпраздновать окончание университета.
 – Твоя мать из Нового Орлеана?
 – Да, мама здесь родилась.
 – Это благодаря ей ты так свободно говоришь по-французски?
 Бек улыбнулся:
 – Я болтал по-французски, когда еще был в пеленках. Официант налил им кофе и оставил одних. Бек добавил в чашку каплю ликера «Гран Марнье» и передал хрупкий фарфор Сэйри.
 – Это, конечно, не закусочная в Дестини, но они очень стараются.
 Сэйри улыбнулась его шутке, взяла чашку и подошла к балконной решетке. Откуда-то доносилась музыка, летевшая над крышами. Внутренний дворик внизу освещался слабо, и большая его часть оставалась темной, создавая атмосферу тайны и интриги.
 Негромко журчала вода в фонтане. Цветущее растение своевольно прорывалось на волю из каменного постамента. Как и остальным зеленым собратьям, ему разрешили расти так, как вздумается.
 Сэйри любила подобное несовершенство. Некоторый беспорядок и небрежение по всему Французскому кварталу придавали ему еще больше очарования и таинственности.
 Она заговорила, не поворачиваясь к Беку:
 – Вчера вечером Крис сказал мне, что не убивал Дэнни. Думаю, он был искренним.
 Бек приблизился к ней. – Возможно, мы все заблуждаемся, и Дэнни действительно покончил с собой.
 Сэйри допила свой кофе, поставила чашку и блюдце на серебряный поднос и вернулась к перилам.
 – Что для тебя свято, Бек?
 – Почему ты спрашиваешь?
 – Я хочу рассказать тебе кое-что, но ты должен поклясться, что больше никто об этом не узнает. Потому что, говоря об этом тебе, я выдаю то, о чем сказали только мне.
 – Тогда не говори мне.
 – Мне кажется, тебе нужно об этом знать.
 – Согласен. Найми меня себе в адвокаты. Я возьму пять долларов в качестве предварительного гонорара. И это определит для меня профессиональную привилегию никому не разглашать того, что ты мне скажешь.
 – Я об этом думала, – призналась Сэйри. – Но ты не можешь взять от меня предварительный гонорар. Возникнет конфликт интересов.
 – Эта информация касается Криса?
 – Нет, это о Дэнни.
 Сэйри вгляделась в его лицо, наблюдая, как отсвет газового фонаря играет на его коже. В тот день, когда они впервые встретились, она назвала Мерчента приспешником Хаффа. И он не сделал ничего, чтобы ее разубедить. Бек признался, что намеренно подставил ее у Макгроу, чтобы понаблюдать за реакцией Криса. Но было ли это правдой?
 Кларк предупреждал Сэйри о том, что не следует доверять Мерченту. Всего несколько часов назад она и сама задавалась вопросом, как он может быть таким неискренним. Сэйри еще подумала тогда, что же скрывается за его щедростью к Поликам. Может быть, Бек лишь устроил представление, рассчитанное исключительно на нее?
 Но он не мог знать, что Сэйри окажется в больнице в тот самый момент, когда Алисия Полик раскроет пакет с открытками и письмами. И Бек никак не мог спланировать так, чтобы Алисия именно его конверт достала первым.
 Эти соображения успокоили Сэйри.
 – Я собираюсь рассказать тебе кое о чем. Об этом больше никто не знает.
 – Не забудь, что я адвокат Криса. Будь осторожна с информацией, которую ты мне доверяешь.
 Понимая, что рискует, Сэйри все-таки решилась:
 – Дэнни был обручен, он собирался жениться.
 Она внимательно следила за реакцией Бека. Он искренне удивился:
 – Обручен? С кем?
 – Я не назову тебе имени этой женщины.
 – Тогда… как ты…
 – Мы случайно встретились с ней на кладбище. Она пришла на могилу, увидела меня и представилась.
 Бек немного расслабился.
 – К тебе, преуспевающей сестре покойного, подходит незнакомка, объявляет себя невестой Дэнни, и ты ей веришь? Она могла пытаться выманить у тебя деньги…
 – Не считай меня такой наивной, Бек. Она не охотница за деньгами. Эта женщина всем сердцем любила Дэнни, и он тоже ее любил. Она показала мне кольцо с бриллиантом.
 – Оно могло достаться ей от другого парня, которого она шантажировала.
 Если бы она была авантюристкой, разве ей не следовало сначала взяться за Хаффа? Ни он, ни Крис не знали о помолвке Дэнни, пока брат был жив, а его невеста не хочет, чтобы они узнали об этом теперь.
 – Почему же?
 – Потому что они немедленно придут к тому же выводу, что и ты. Они решат, что ей от них что-то нужно.
 Бек сделал вид, что огорчен.
 – Она сказала, что Хойлы наверняка превратят их с Дэнни любовь во что-то грязное и недостойное, хотя она была прекрасна.
 – Возможно, Дэнни именно об этом хотел рассказать тебе, когда звонил.
 – Мне бы очень хотелось так думать. И вполне вероятно, что это так и было. В любом случае я уверена, что эти двое были преданы друг другу и очень влюблены. Дэнни собирался жениться на этой молодой женщине, они строили планы на будущее. Она не сомневается в том, что моего младшего брата убили.
 – А что, если он хотел порвать…
 – Нет. Я спросила ее об этом, настолько мягко, насколько могла. Она отрицала саму возможность того, что Дэнни мог передумать. Но это именно она сказала мне о том, что Дэнни мучился какой-то моральной проблемой. – Сэйри намеренно избегала слов «духовный» или «нравственный», чтобы Бек не понял, что невеста Дэнни была прихожанкой той же церкви. – Мой младший брат столкнулся с личным кризисом, о котором он не рассказал даже ей.
 – То есть Дэнни испытывал муки совести?
 – Да. Она назвала это эмоциональной борьбой, которую Дэнни хотел завершить до того, как женится на ней.
 – Это могло быть что угодно, Сэйри. Дэнни мог проиграться и задолжать кому-то. Или это могла быть дурная привычка, от которой он никак не мог избавиться. Или беременная подружка в другом городе.
 – Или Дэнни знал что-то такое, с чем не мог дальше жить.
 – Я уверен, что ты думала над этим и у тебя появились кое-какие соображения на этот счет.
 В первую очередь я подумала о чем-то незаконном на заводе. А теперь я почти уверена, что Дэнни что-то узнал о судьбе Джина Айверсона.
 Бек медленно вернулся к столику, поставил чашку на поднос. К ним направился официант, но Мерчент покачал головой, и официант растворился в темноте.
 – Дэнни стал очень религиозным, – продолжала Сэйри. – А это предполагает необходимость исповедоваться. Разве не могло случиться так, что он узнал что-то об Айверсоне, и эти знания легли тяжелым грузом на его совесть? Он достиг того состояния, когда почувствовал, что не может жить дальше, не освободившись от чувства вины. Тебе это не кажется возможным?
 Бек повернул к ней голову.
 – Это серьезный повод покончить с собой.
 – Это серьезное основание убить Дэнни. Особенно если он собирался сделать публичное признание.
 – Ты только что подсказала мне, чего не хватает в деле Уэйна Скотта против Криса.
 – Мотива?
 Мерчент долго молчал, устремив взгляд на деревья в саду. Наконец он выпрямился.
 – Нам пора.
 – Да, до Дестини дорога долгая.
 – А теперь она покажется еще длиннее. Вездесущий метрдотель рассыпался в благодарностях, расцеловал Сэйри в обе щеки и взял с Бека обещание снова привести ее сюда. Они осторожно спустились вниз по винтовой лестнице.
 На пути к калитке Бек вдруг остановился. Сэйри удивилась, повернулась к нему. Бек не объяснил, почему он остановился. Он начал медленно отступать назад, в тень глицинии, ползущей по стене, и потянул за собой Сэйри. Она не сопротивлялась.
 Упоительная истома изменила ее реакции, как апельсиновый ликер смягчил вкус ее кофе. Сэйри чувствовала себя одновременно удовлетворенно сонной и, как никогда, живой. Ее веки потяжелели, а кожу покалывало от предвкушения и ожидания.
 Когда Бек притянул ее к себе, она увидела пульсирующую жилку на его шее, и ей захотелось коснуться ее губами, ощутить биение его пульса, но она устояла перед искушением.
 Его руки легли на ее затылок, под тяжелую массу волос, он приблизил ее лицо к своему. Его дыхание было легким и теплым, словно утренний туман над заливом.
 – Если я дотронусь до тебя, то ты решишь, что это из-за предложения Хаффа.
 Поднявшись на цыпочки, Сэйри прошептала:
 – Мне все равно. Прикоснись ко мне.
 Бек поцеловал ее. Сэйри прижалась к нему всем телом, слилась с ним, а он крепко обнял ее. Его поцелуй был властным и мощным, руки сомкнулись, обхватив ее бедра. Наклонившись, он поцеловал ее грудь сквозь ткань платья.
 Снова прижав ее к себе, так что она уткнулась носом ему в шею, он проговорил в ее ухо:
 – Никаких денег не хватит, чтобы привязать меня к женщине, которую я не хочу. Ты должна знать об этом, Сэйри. Но к черту все… – Он приник к ее телу. – К черту все, я хочу тебя.
 Он мог взять ее. В эту минуту Сэйри была полна им, она впитывала его, пила до дна, желая его с такой же слепой, неудержимой страстью, как и он ее.
 – Но ирония в том, – хрипло добавил Бек, – что разрешение Хаффа взять тебя меня останавливает. – Он начал медленно отпускать Сэйри, пока они не оказались на некотором расстоянии друг от друга. – Я хочу обладать тобой. Но будь я проклят, если ты будешь сомневаться в том, почему я этого хочу.




 Глава 27


 Голова Хаффа, пыхтевшего сигаретой, зажатой в углу рта, была окутана дымом. Он стоял на разгрузочной платформе, уперев руки в бедра и широко расставив ноги, и мрачно смотрел на пикетчиков.
 Около сорока мужчин с хлесткими лозунгами медленно и молча маршировали по вытянутому овалу вдоль съезда с автострады как раз напротив главных ворот «Хойл Энтерпрайсиз».
 – Как давно они здесь?
 Вокруг Хаффа сгрудились Крис, кое-кто из бригадиров с завода и несколько работников среднего звена. Всех их вызвали из дома, некоторых даже подняли с постели, чтобы разрулить критическую ситуацию.
 Фреду Деклюэтту не повезло. Именно ему пришлось всем сообщать, что пикетчики прибыли, так что и отвечать Хаффу должен был он.
 – Они начали собираться к десяти часам и к пересменке были уже наготове.
 – Вызови сюда Реда, пусть он их арестует за нарушение частных владений.
 – Шериф не сможет этого сделать, Хафф, – ответил Крис. – Пока они за оградой, они на общественной территории. Но, к несчастью, все, кто уходит с работы или приходит на завод, проходят именно через эти ворота. Наши служащие обязательно с ними встретятся. Им буквально приходится проезжать через них.
 – И потом, у них есть разрешение на пикетирование, – добавил Джордж Робсон. – Они прикрыли тылы.
 – Кто-нибудь может сообщить мне хорошую новость? – прорычал Хафф.
 – Хорошая новость состоит в том, что им разрешено пикетировать до тех пор, пока демонстрация остается мирной, – объяснил Крис. – Думаю, нам надо проследить, чтобы этого не случилось.
 В группе фыркнули от смеха. Хафф посмотрел на Деклюэтта:
 – Твои ребята готовы? – Бригадир кивнул, но Хойл почувствовал его неодобрение. – В чем дело, Фред? Выкладывай, или мне клещами из тебя вытаскивать?
 – Мы можем встретить определенное сопротивление со стороны наших рабочих, – Деклюэтт нервно огляделся. – Ходили слухи, что к пикетчикам могут присоединиться и наши.
 Хафф выплюнул сигарету и раздавил ее каблуком.
 – Я бы на твоем месте позаботился об этом немедленно. Вся группа вернулась в здание, и спустя пять минут все собрались в кабинете Хаффа. Они выстроились у огромных окон, выходящих в цех. Работа шла не слишком энергично. Даже со стороны чувствовалось напряжение.
 – Трансляция работает? – поинтересовался Хафф. Крис щелкнул несколькими клавишами на консоли и сообщил:
 – Теперь работает.
 Хафф взял микрофон, подул в него, проверяя, и сказал:
 – Слушайте меня все.
 Его голос разнесся по всему заводу, достигая ушей каждого рабочего, где бы он ни находился. Некоторые прекратили работу и стояли, опустив голову. Другие смотрели наверх, но их настроение трудно было определить, потому что защитные очки скрывали лица.
 – Вы все знаете, что происходит снаружи. Вы уже наверняка слышали фамилию человека, пославшего сюда этих клоунов поносить нас, и, думаю, спрашиваете себя: «Кто он такой, этот Чарльз Нильсон?» Так я вам скажу. Нильсон пустой баламут, которому наплевать на «Хойл Энтерпрайсиз». Пикетчики тратят время даром и при этом глупо выглядят, но это их дело. Если мы будем держаться вместе и игнорировать их, они в конце концов сдадутся и уползут туда, откуда вылезли. Мы же знаем таких людей, верно? К нам уже заглядывали такие агитаторы. Они залетают в город, суют свой нос в наши дела и пытаются указывать нам, как их вести. Я говорю сейчас только за себя, но вы наверняка со мной согласны. Я ненавижу, когда кто-то считает, что лучше меня знает, как будет лучше для меня. Это относится и к федеральному правительству, и к профсоюзам. Эти парни между собой-то не могут договориться! – рявкнул Хафф. – Тогда почему им решать, как нам жить здесь, в Дестини? Я бы сказал, что это не их дело.
 Хафф помолчал, перевел дыхание и продолжал уже спокойнее:
 – С Билли Поликом произошла трагедия. С этим никто не поспорит. Он пострадал, продолжает страдать и будет страдать еще долго. Мы можем собрать для него все деньги мира, но это не восполнит его потерю, верно? Мы постараемся сделать все для него и его семьи, и все-таки будущее Билли зависит только от него самого. Потому что мы не можем перевести часы назад и исправить то, что уже случилось. Правда в том, что наша работа опасна. Происходят несчастные случаи. Рабочие получают травмы, иногда люди гибнут. Но пусть бюрократ из Вашингтона покажет мне, как плавить металл и отливать трубы без риска. Это невозможно. И вы можете не сомневаться, что, когда этот бюрократ спускает свое дерьмо вот по этим самым трубам, ему глубоко плевать, кто мог пострадать, пока их делали.
 Хафф остановился, проверяя, насколько эффективно подействовала его речь. В цехе никто не шевельнулся. Все слушали его.
 Отлично, он завоевал их внимание. Речь шла не только о его будущем, но и об их тоже. Именно это он должен был донести до них.
 – Эти олухи пытаются заставить вас бастовать. Знаете, я и сам был бы рад так зарабатывать на жизнь. Ходил бы вот так целыми днями вокруг тех мест, где работают другие, и подбивал бы парней тоже бросить работу. И плевать мне на рабочую этику и на то, что кто-то другой не получит денег в конце недели. Если бы я уговаривал работяг бросить завод, я бы не удивился, если бы меня обозвали кретином. Ведь есть счета, по которым надо платить, есть еда, которую надо покупать, есть семья, которая от меня зависит. Прав я, а?
 Некоторые из мужчин внизу неохотно кивнули. Другие осторожно оглядывались по сторонам, наблюдая, как реагируют их товарищи.
 – Так вот, я знаю, что на нашем заводе многое далеко от совершенства. За прошедшие годы у нас случались несчастья. Мы с Джорджем Робсоном изучаем последний случай, пытаясь понять, как это произошло.
 Хафф видел, как удивился Джордж, услышав такую ложь, но понадеялся, что снизу его реакцию никто не разглядел.
 – Мы понимаем, что необходима более серьезная и длительная подготовка новичков. Также пришло время всем вам поднять зарплату. Но, честно говоря, нытье действует мне на нервы. Я помню времена, когда любой парень был готов отдать правую руку, только бы у него была работа. Прежде чем стать боссом, я был одним из вас. Не забывайте, что я работал там, где теперь работаете вы, поэтому я знаю о жаре, о песке и опасности.
 Хойл закатал рукава и поднял руки, демонстрируя их рабочим.
 – У меня есть шрамы, которые каждый день напоминают мне, насколько тяжела и рискованна эта работа. – Он опустил рукава и заговорил мягче. – Но я разумный человек. Я готов выслушать ваши жалобы. Так что давайте, составляйте список того, что вы хотели бы получить, а мы здесь наверху его рассмотрим. Но, – Хафф сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность своих слов, – если кто-то из вас согласен с этими бузотерами на улице, идите к ним. Отправляйтесь! Немедленно. Если вам не нравится это место, вы знаете, где выход. Только учтите: тот, кто присоединится к пикетчикам, никогда больше не будет работать у меня, как и ни один из его родственников. У вас появится враг на всю оставшуюся жизнь. – Хафф снова помолчал, давая рабочим возможность осознать его слова. – Подумайте об этом. А теперь возвращайтесь к работе. Мы и так потеряли время. Хафф выключил микрофон и повернулся к собравшимся.
 – Это должно избавить нас от перебежчиков, – резюмировал Крис. – Думаю, мы в последний раз услышали о тех, кто симпатизирует профсоюзам. Ни у кого не хватит духу снова агитировать за них.
 Хойл-старший не разделял уверенности сына.
 – А ты что скажешь, Фред?
 Явно чувствуя себя не в своей тарелке от всеобщего внимания, бригадир переступил с ноги на ногу. – Думаю, что вы правильно поступили, сэр. Но это смена Билли. Эти ребята видели, как он истекал кровью, слышали его крики. Они не забыли эту трагедию. Я знаю, что вы много делаете для семьи Полика. Я слышал, что как раз сегодня Бек поехал его навестить. Алисия сказала…
 – Бек поехал его навестить? – переспросил Крис.
 – Я так понял со слов Алисии. Она звонила несколько часов назад, сказала, что Бек был в больнице и вручил им солидный чек.
 Хафф посмотрел на сына. Пожав плечами, Крис дал понять, что ему неизвестно об этом поступке Мерчента.
 – А что ты говорил перед тем, как тебя перебил Крис? – Хафф вернулся к разговору с Деклюэттом.
 – Я пытался объяснить, что ребята, работавшие в одной смене с Билли, не скоро обо всем забудут. Они уже начали забывать, но сегодня вечером повсюду появились напоминания о Билли.
 – Например?
 Ну, желтая ленточка на его шкафчике в раздевалке, его имя, написанное на том конвейере. Кто-то будит воспоминания и подогревает недовольство.
 – Кто?
 – Пока не знаю. Когда я подхожу, разговоры прекращаются.
 – Найди того, кто это делает.
 – Я над этим работаю.
 Хафф направил на него указательный палец.
 – Я не хочу, чтобы ты над этим работал. Я хочу, чтобы ты нашел виновного. Держи ухо востро и смотри в оба глаза, а не то я найду другого, кто мне поможет.
 Деклюэтт кивнул.
 – Да, сэр. Что вы хотите, чтобы я сделал с пикетом? Хафф ответил только после того, как несколько раз затянулся.
 – Мне бы хотелось, чтобы ты принес пулемет. Мы быстро бы очистили местность.
 – Я сам заряжу, – вызвался Крис. Хафф рассмеялся и покачал головой:
 – Нет, сегодня вечером ничего делать не будем. Они уйдут сами. Пикетчики устанут, захотят пить, у них заболит спина от тяжеленных плакатов, их начнут кусать москиты. Вполне возможно, что нам не придется и пальцем пошевелить. Дадим им еще пару дней. Посмотрим, что из этого выйдет. Увидим, как отреагируют наши рабочие. Но твои крепкие ребята, Фред, должны быть наготове.
 – Вы только прикажите, мистер Хойл. У них давно руки чешутся, им не терпится ринуться в драку.
 – Отлично. Только помни, что все должно выглядеть так, будто пикетчики первыми пролили кровь, а мы только оборонялись. Таков наш сценарий.
 – Понятно.
 Деклюэтт ушел. Оставшимся Хафф сказал:
 – Не думаю, что сегодня будет фейерверк. Завтра работаем как обычно. Не позволяйте пикетчикам провоцировать себя. Пусть кричат, пусть пишут что хотят на своих плакатах. И неважно, насколько это оскорбительно. Игнорируйте этих ублюдков. Будем надеяться, что Мерчент найдет подход к Нильсону и тот отзовет своих шакалов до того, как случится неприятность. Договорились? – Он дождался кивка от каждого. – Отправляйтесь по домам.
 Джордж Робсон задержался.
 – Хафф?
 – Что такое, Джордж?
 – Вы говорили, что мы расследуем несчастный случай с Полисом…
 – Я просто сказал то, что им хотелось услышать, Джордж. Не беспокойся об этом.
 – Я тут подумал, – глаза Робсона метались между Хаффом и Крисом, – может быть, нам все-таки остановить этот конвейер, пока его полностью не проверят? Тогда никто не сможет нас ни в чем упрекнуть.
 Хафф повернулся к Крису.
 – Я думал, что вы уже это обсудили.
 – Мы обсудили.
 – Это так, мы обсудили, – заторопился Джордж, – но потом я подумал…
 – Прекрати думать слишком много, Джордж, – оборвал его Хафф. – Крис отвечает за производство, а он уже принял решение насчет этого конвейера.
 – И оно основывалось на твоих рекомендациях, Джордж, ты же помнишь.
 Робсон кивнул, выглядел он неуверенным и несчастным.
 – Да, конечно.
 – Отправляйся домой и постарайся с пользой провести остаток вечера, – напутствовал его Хафф.
 – Передай от нас привет твоей красотке-жене. Джордж замер, обернулся, смерил Криса взглядом и быстро вышел.
 Хафф покосился на сына.
 – Ты играешь с огнем. Хойл-младший рассмеялся:
 – Сомневаюсь, что Джордж осмелится вызвать меня на дуэль. Если его беспокоит супружеская неверность, незачем было жениться на шлюхе.
 В кабинет вошел Бек.
 – Я встретил в коридоре Джорджа. Он сказал, что я пропустил чертовски зажигательную речь.
 Как только Крису сообщили о пикетчиках, он сразу же по сотовому предупредил об этом Бека. Мерчент оказался на полдороге между Новым Орлеаном и Дестини, он возвращался домой и пообещал приехать как можно быстрее. Хафф взглянул на часы и отметил, что Бек домчался в рекордное время.
 И вот теперь, опустив кейс на пол, Мерчент рухнул на диван.
 – Стоило мне уехать из города на несколько часов, и тут же произошла катастрофа.
 Хафф жестом указал Крису на буфет, который он использовал как бар.
 – Налей нам всем виски, сынок.
 – Мне пришлось проехать мимо наших незваных гостей, – сказал Бек.
 – Думаю, ради этого все и затевалось, – ответил Хафф из своего кожаного кресла с высокой спинкой за письменным столом. – Они не случайно выбрали именно это место.
 – Вы уверены, что их прислал Нильсон?
 – Об этом они не говорят, – заметил Крис, передавая Беку один из трех высоких стаканов. – Я вышел побеседовать с парнем, который ведет себя как вожак. Он накачанный, наверное, сидит на стероидах, но достаточно сообразителен, чтобы не выболтать ничего лишнего. Он заявил, что у них есть разрешение, продемонстрировал мне его, а со всеми вопросами предложил обращаться к мистеру Нильсону.
 – Что ж, мистер Нильсон превратился практически в невидимку, – задумчиво произнес Бек и рассказал Хойлам о своей несостоявшейся встрече. – Его офис не производит сильного впечатления. Очень скромная обстановка. Одна секретарша, вежливая и серьезная. Выглядит так, словно готова по первой же вашей просьбе испечь вам яблочный пирог или пришить пуговицу. Но она ненавязчива и, увы, не кладезь информации. Она не пошла мне навстречу, когда я заявил, что хочу встретиться с ее боссом лично. Отличная выучка.
 Хафф фыркнул.
 – Этот трус знал, что ты приедешь, поэтому и сбежал. Он может быть и в Цинциннати, и в баре через улицу, где сидит и выжидает, пока все уйдут.
 – Вполне вероятно, – согласился Бек. – Я звонил ему в отель в Цинциннати несколько раз. Сначала мне сказали, что он еще не приехал. Теперь он просил его не беспокоить.
 – Нильсон не захотел говорить с тобой в тот самый день, когда послал пикетчиков к нашему заводу, – сказал Крис.
 – Ты, скорее всего, прав, – Бек вздохнул. – Но есть и еще кое-что. Я еще не рассказал самое интересное. Угадайте, кого я встретил в его офисе? Подсказываю: некую сногсшибательно одетую леди в туфельках на высоком каблуке и при этом готовую взяться за всех врагов, включая и меня.
 – Ты шутишь! – воскликнул Крис. – Там была Сэйри?
 – Угадал.
 – Что она там делала? – спросил Хафф.
 – Она тоже приехала, чтобы встретиться с Нильсоном. Разумеется, Сэйри не собиралась защищать вас. Она решила предложить ему свою помощь.
 – И как же сестрица ему может помочь? – удивился Крис.
 – Это мы не обсуждали.
 – Сэйри была с тобой, когда ты навещал в больнице Билли Полика?
 Бек явно удивился, он посмотрел на Хаффа, потом на Криса:
 – Как вы об этом узнали?
 – Алисия Полик позвонила Фреду Деклюэтту.
 – Я не собирался его навещать, этого захотела Сэйри, начал объяснять Бек. – Я отправился с ней вместе под предлогом того, чтобы передать Билли открытки и письма от его товарищей по работе. Я думал, что они помогут мне справиться с миссис Полик. И потом, я хотел посмотреть, что затевает Сэйри.
 – И что же она затевала? – поинтересовался Хафф.
 – Ничего, насколько я понял, это был всего лишь визит вежливости.
 – Когда миссис Полик говорила с Фредом, она упомянула «солидный чек». Так во сколько мне это обошлось?
 – Ни во что, Хафф. Я сделал взнос со своего счета. Я не спрашивал вашего разрешения, так что можете ничего не возмещать мне, если не хотите.
 Черт возьми, я же сам предложил подсластить пилюлю. Как я и думал, женщина сдает свои позиции. Она ведь приняла чек, я правильно понял?
 – Да, насколько мне известно.
 – Что и требовалось доказать. – Хафф поднял стакан в молчаливом тосте за успех.
 – Прежде чем вы за это выпьете, – вмешался Бек, – вы должны знать, что я также сказал психиатру, чтобы он продолжал с Билли сеансы психотерапии, пока тому не станет лучше.
 – Ты что, собрался нас разорить? – простонал Крис.
 – Согласен, решение было необдуманным, так сложились обстоятельства. У меня не было времени проконсультироваться с вами. Но думаю, нам удалось сравнять счет с миссис Полик.
 Хафф подмигнул Мерченту.
 – Ты бы не стоил даже моего плевка, если бы не мог самостоятельно принимать решения. Я доверяю твоему мнению, иначе ты не занимал бы этот пост.
 – И все равно мы тратим деньги на ветер, – пожаловался Крис. – Значит, мы обеспечим Полику все самое лучшее. И сколько мы за это заплатим?
 – Не думаю, что Бек рассчитывал на производительность труда Билли Полика как на компенсацию этого вложения.
 – Вы правы, Хафф. Я рассматривал это как жест доброй воли, который поможет нам избежать судебного разбирательства, которое, в свою очередь, обойдется нам в миллионы долларов. Все, что мы сумеем сделать, чтобы не довести дела до процесса, будет хорошим вложением.
 – Согласен. – Хафф выпил виски, чувствуя, как оно стекло по горлу и разлилось обжигающим теплом по животу. – И в каком настроении пребывала Сэйри, когда ты с ней расстался?
 Бек пожал плечами, но Хафф не сомневался, что юрист и вполовину не так безразличен к его дочери, как хочет казаться.
 – Мы вместе ужинали, – ответил Мерчент. – Я купил ей недорогое украшение. Мы пили шампанское.
 Довольный Хафф хлопнул в ладоши.
 – И как все прошло?
 Бек поднял бровь.
 – Все прошло бы куда лучше, если бы Крис не рассказал своей сестре о ваших матримониальных планах.
 Хойл-старший медленно повернулся к сыну.
 – Ты рассказал ей?
 – А что это меняет?
 – Ты еще спрашиваешь!
 – Пусть Сэйри и пила шампанское за его счет, но Беку не удалось уложить ее в постель. И пока он работает на нас, она никогда на это не согласится.
 – Все могло случиться. А теперь… Черт! Ты же знаешь свою сестру. Сэйри обязательно заартачится.
 – Она бы все равно заартачилась, Хафф, – заметил Бек. – Сэйри слишком умна и чересчур упряма, чтобы растаять от бутылки шампанского. Хотя я надеялся, что вино и изумительная французская еда развяжут ей язык.
 – Насчет чего?
 – Насчет Нильсона. Мне становится как-то не по себе, когда я представляю их в одной упряжке. Нильсон обязательно воспользуется тем, что на его сторону встал кто-то из Хойлов. – Бек жестом обвел в рамку воображаемый заголовок в газетах. – Дочь Хаффа Хойла на стороне оппозиции. Вся история и фотографии на третьей странице.
 Хафф рыгнул. На этот раз вкус виски не показался ему приятным.
 – Я понял, к чему ты клонишь.
 – И кроме того, – продолжал Бек с явной неохотой, Сэйри думала, что Макгроу станет той веревкой, на которой можно повесить вас обоих. Только веревка оказалась гнилой. Правда, это не охладило ее пыл. Сэйри убеждена, что Крис виновен в смерти Айверсона. И, подкупив присяжных, вы избавили его от ответственности. Ваша дочь уверена, что только она сумеет добиться торжества справедливости. Несмотря на неудачу с Макгроу, она намерена продолжать расследование.
 Мерчент посмотрел на Криса, потом повернулся к Хаффу.
 – В то время я не был вашим адвокатом, Хафф. Но теперь я представляю вас с Крисом. Я не хочу оказаться застигнутым врасплох тем, что сумеет откопать Сэйри. Есть ли что-то такое в деле Айверсона, о чем я должен знать?
 Хафф отлично умел блефовать. Он этим занимался с восьмилетнего возраста. Хойл прямо посмотрел в глаза Беку и заявил:
 – Если бы прокурор мог завести дело против Криса, состоялся бы новый суд. Сэйри ничего не найдет.
 – Вы говорили с Редом, пока я был в Новом Орлеане?
 – Он не сообщил ничего нового, кроме того, что Шлепа Уоткинс все еще на свободе, – ответил Крис. – Пока о нем ничего не слышно.
 – Они проверили все места, где он мог скрываться?
 – Даже вооружились для этого ордерами. Там, где Уоткинс жил до последнего времени, в ванной комнате обнаружили лабораторию по производству наркотиков. Живущая в этом доме пара была арестована, но они заявили, что не видели Уоткинса с того момента, как выгнали его из дома. Ред сказал, что его люди перевернули всю хибару вверх дном, но не нашли ничего, принадлежащего Уоткинсу.
 – Надеюсь, они скоро его найдут, – сказал Бек. – А когда его доставят в офис шерифа, Уоткинс признается в том, что убил Дэнни. Из-за того, что здесь творится, – он кивком указал на стеклянную стену кабинета, – за нами будут пристально наблюдать, особенно люди из Управления по технике безопасности.
 – Ублюдки, – пробормотал Хафф сквозь стиснутые губы, в которых дымилась новая сигарета.
 – Мы их переиграли, но несчастье с Билли спутало нам все карты, – заметил Бек.
 – Разве мы не можем от них отделаться? – спросил Крис.
 – Я надеялся на это. Я несколько раз пытался связаться с их представителем в нашем районе, но он меня избегал, не перезвонил, хотя я и просил об этом. Я думаю, что они планируют неожиданную проверку, которая может начаться в любое время.
 – Мне казалось, что ты подкупил кого-то из его людей, чтобы нам сообщали о грядущей инспекции, – напомнил Хафф.
 – Я только вчера узнал, что эта женщина ушла в отпуск по беременности.
 – Вот это здорово, – буркнул Крис.
 – Да, не вовремя, – согласился Бек. – Я думаю, что мы должны явить им безупречный имидж. Мы не должны давать им новые козыри. Против нас и так этот несчастный случай с Билли. Они могут закрыть завод под предлогом тщательной проверки.
 Крис шумно выдохнул.
 – Что ж, думаю, на этой веселой ноте я налью всем по новой.
 – Крис…
 – Шучу, – отозвался он. – Господи, как бы мне хотелось, чтобы вокруг меня были только оптимисты. Почему бы нам не подумать о светлой стороне? Жена Полика готова отступить. Пикетчики? Как только завтра встанет солнце и припечет им головы, они разбегутся по домам. Управление по технике безопасности? Мы станем молить о прощении, пообещаем исправиться, оплатим им девочек, а потом снова займемся своими делами. А что касается Мэри Бет, то, возможно, она доведет своего мексиканского мальчишку до нервного припадка, и тот утопит ее в бассейне. Я легко найду себе жену номер два. У меня хватит семени, чтобы заселить Китай. Поэтому не сомневайтесь, я легко сооружу первого внука для дедушки Хойла. И последнее, хотя и самое важное. Я не виновен в смерти моего брата. Видите? Что такого ужасного?
 Хафф рассмеялся.
 – Ладно, ты прав, сынок. Убирайся отсюда, я приеду следом за тобой.
 Все еще улыбаясь, Хафф смотрел, как Крис неторопливой походкой выходит из кабинета. Но когда он перевел взгляд на Бека, его радость испарилась. Бек смотрел в проем двери, где исчез Крис.
 Хаффу взгляд Бека не понравился.
 Сэйри уснула не сразу.
 Она была уверена, что после богатого событиями путешествия в Новый Орлеан и долгой дороги домой она мгновенно провалится в сон, едва коснувшись подушки. Но сон не шел.
 Кондиционер шумел. Пока он работал, в комнате царил арктический холод. Стоило ему отключиться, как номер наполняла духота и воскресали запахи, оставленные прежними жильцами, впитавшиеся в ковер, занавески, в одеяло на кровати.
 Но в ее бессоннице виноват был не столько дискомфорт. Сэйри снова и снова прокручивала в голове разговор с Беком. Может быть, она совершила ошибку, рассказав Мерченту о помолвке Дэнни? И почему она позволила Беку приблизиться к ней, зная о планах отца? Почему ей самой этого так хотелось?
 Только далеко за полночь Сэйри удалось заснуть. Вот почему она застонала от неудовольствия, когда проснулась на рассвете. За окном уже рассвело, когда Сэйри проснулась. Кондиционер не работал, в комнате было жарко. Сэйри сбросила с себя влажные простыни и попыталась снова заснуть. Тщетные попытки! В горле пересохло, тело было влажным от пота. Со стоном Сэйри сползла с кровати и, с трудом размыкая тяжелые веки, побрела в ванную.
 В следующее мгновение сон слетел с нее: дорогу ей преградила мужская фигура.




 Глава 28


 Крик Сэйри заглушила тяжелая рука, другой рукой мужчина схватил ее за волосы и бросил на кровать. Он рухнул на нее, пригвоздив к матрасу. Сэйри, обезумев, продолжала вырываться.
 – Будешь драться, я вырву твою гриву. Богом клянусь, пусть она и красивая, но я сниму-с тебя скальп и заберу с собой на память. – Мужчина больно дернул Сэйри за волосы, и на ее глаза навернулись слезы. Сэйри перестала сопротивляться и затихла, – Так-то лучше. – Мужчина поерзал на ее ягодицах. – Как удобно, да? Не испробовать ли мне на тебе пару штучек, которым меня научили в тюрьме?
 Под его рукой она вскрикнула от страха и унижения. Мужчина удовлетворенно расхохотался. – Расслабься, Рыжик. У тебя чертовски соблазнительная задница, но на радости жизни у меня сейчас нет времени. Я пришел поговорить, и можешь не сомневаться, я сделаю тебе больно, если потребуется. Мы друг друга поняли?
 Сэйри не хватало воздуха, и она попыталась повернуть голову. Она понимала, что этот человек проник в ее комнату вряд ли за тем, чтобы с ней поговорить, но все-таки кивнула.
 – Ладно, порядок! Я уберу руку с твоего лица. Если заорешь, то это станет твоим последним звуком.
 Он медленно убрал руку. Сэйри устояла перед искушением облизать губы, потому что оставленный им запах был омерзительным. Освободившись, Сэйри перевернулась на спину, потом села и вытерла рот рукой.
 Неожиданно вспыхнул свет. Она заморгала и увидела Шлепу Уоткинса. Его рука лежала на выключателе лампы у кровати. Через отверстие в верхней части абажура на его лицо падал яркий свет, делая его черты зловещими. Тень от его головы на стене напоминала о детских кошмарах.
 Пока Уоткинс был в бегах, его внешность не улучшилась. Зубы казались желтее и длиннее. Козлиная бородка поредела. Лицо осунулось, и его черты заострились. Тощая шея стала похожа на шею огромной хищной птицы, а уши, казалось, приложены к голове ради комического эффекта.
 – Привет, Рыжик! У Сэйри гулко колотилось сердце, во рту пересохло, но она постаралась не показывать свой страх. Она бросила быстрый взгляд на дверь.
 – Даже не думай об этом! – рявкнул Шлепа. – Ты не успеешь двинуться, и тогда мне придется нарушить свое обещание не причинять тебе боль. – Ухмыляясь, он достал из ботинка нож и похлопал плоской стороной лезвия по ладони.
 – Как ты вошел?
 – Я же преступник, забыла? Взломал замок за пару секунд. И сделал это тихо. Как же ты могла не закрыть задвижку? Одинокой женщине следовало вести себя разумнее.
 Сэйри не хотелось думать о том, сколько времени он просидел в ее комнате, пока она спала. У нее по коже побежали мурашки, как только она представила Шлепу сидящим в кресле и наблюдающим за ней, прислушивающимся к ее дыханию.
 – Цацки настоящие? – поинтересовался Шлепа, рассматривая на свету и оценивая бриллиантовые серьги, которые Сэйри оставила на тумбочке.
 – Да, можешь их взять.
 – Спасибо. Не сомневайся, возьму, – он сунул украшение в карман джинсов. – Но я не уйду, пока мы немного не поболтаем.
 – О чем нам с тобой говорить?
 – Ты знаешь, детка, что меня ищет полиция?
 – Ты набросился на моего брата с ножом.
 – Это все чушь. Я только хотел попугать его. Он сам напоролся на мой нож и сделал это намеренно.
 Хотя Сэйри-то знала, что это могло быть правдой, все же она спросила Уоткинса:
 – Зачем Крису это делать?
 – Потому что он хотел выставить меня убийцей.
 – Крис уверен, что ты убил Дэнни.
 Шлепа молчал. Он выдвинул ящик тумбочки, достал Библию и бросил ее Сэйри.
 – Книга Бытия, глава четвертая.
 Оставив Библию лежать там, куда она упала, Сэйри холодно поинтересовалась:
 – Ты читал Библию?
 – В тюрьме я ходил к мессе каждое воскресенье. Раздавал молитвенники и все такое прочее. Это положительно сказалось на моей характеристике.
 – В Библии осуждается мужеложство. Шлепа злобно прищурился.
 – Считаешь меня педиком? Что ж, сейчас я покажу тебе, каков я в деле.
 Ее сарказм сыграл против нее.
 Когда Шлепа приблизился к ней, Сэйри попыталась отползти на противоположный край кровати, но он снова схватил ее за волосы и рывком вернул обратно. Приложив кончик ножа к ее щеке, он рассмеялся, когда Сэйри замерла.
 – Я так и думал, что это привлечет твое внимание. Ты ведь не захочешь, чтобы я испортил такое красивое личико, верно? – Он грубо раздвинул ей колени, встал между ее бедер и прогнулся вперед. – У тебя бойкий язычок, и я знаю только один отличный способ заткнуть тебе рот.
 – Тебе придется убить меня.
 – Это будет забавно.
 И тут с обычным щелчком и клацаньем включился кондиционер. Шлепу испугал неожиданный звук, и он резко повернул голову на шум. Когда он понял, что это было, на его лице проступило облегчение, и все-таки кондиционер его спугнул. Уоткинс отпустил волосы Сэйри и отступил от нее.
 – Я бы тебя проучил как следует, но я и так подзадержался тут с тобой. – Он взял в руки Библию и потряс ею. – Ты скажи шерифу Харперу, чтобы он прочел главу о Каине и Авеле. И тебе лучше быть поубедительнее, когда будешь с ним разговаривать. Раз уж я в розыске за то, что убил одного из Хойлов, то почему бы мне этого не сделать еще раз?! – Кончиком ножа Шлепа провел по груди Сэйри. – К тому же я питаю слабость к рыжеволосым.
 Сэйри ждала вместе с шерифом Харпером и детективом Скоттом в кабинете Реда, когда приехал Бек. Вид у него был встревоженный.
 Сэйри видела пикет у ворот завода, когда проезжала мимо. Но это не стало для Сэйри сюрпризом, потому что накануне вечером она успела переговорить с Кларком Дэйли.
 Дэйли позвонил вскоре после того, как Сэйри вернулась из Нового Орлеана. В его голосе слышался энтузиазм, когда он рассказывал о том, чего им удалось добиться.
 – Я вычислил приспешников Хаффа и предупредил парней, чтобы они не трепали при них языком, иначе Хафф обо всем узнает. – Кларк и его друзья делали все, чтобы рабочие не забыли о Билли Полике. – Нильсон прислал пикетчиков, Хафф обратился к нам с речью. Но ему не удалось нас запугать, хотя он и очень старался. Дело пошло, Сэйри, и я тебе еще позвоню. Ты узнаешь, что у нас получается.
 Ну что ж, значит, она все рассчитала правильно – Кларк проснулся от спячки. Пикетчики продолжали держать свои позиции. К утру их число возросло – среди них можно было увидеть и рабочих с литейного завода Хойлов.
 Этим объяснялся загнанный вид Бека, когда он вошел в кабинет Харпера и мрачно буркнул:
 – Доброе утро!
 Мерчент сел рядом с Сэйри, Уэйн Скотт остался стоять.
 – Как дела на заводе? – спросил шериф.
 Там жарко. К семи утра, когда на работу шла утренняя смена, появились еще пикетчики. Обстановка накалилась, и я не знаю, сколько мы еще сможем их сдерживать. Я по-прежнему пытаюсь дозвониться до Нильсона, чтобы выяснить, не сумеем ли мы как-то договориться, но он до сих пор недоступен. – Бек резко повернулся к Сэйри и спросил: – А тебе он не звонил?
 Сэйри подняла на него глаза, и ее словно током ударило.
 – Нет, – ответила она.
 Мерчент не отвел глаз, будто пытался понять, не лжет ли она, потом снова повернулся к шерифу.
 – Я не могу долго отсутствовать. Зачем вы хотели меня видеть?
 Ред кивком указал на Сэйри.
 – У юной леди ближе к утру побывал гость. Она решила, что ты должен услышать ее рассказ.
 – Гость?
 – Шлепа Уоткинс проник в мой номер рано утром.
 Бек изумленно смотрел на Сэйри, потом перевел взгляд на Харпера, словно ждал подтверждения.
 – Сюда позвонили в пять утра. Дежурный сразу отправил в мотель человека. Разумеется, к тому времени, как он добрался до «Приюта», Уоткинса уже давно и след простыл.
 Бек снова повернулся к Сэйри. Он осмотрел ее с ног до головы, вгляделся в ее лицо.
 – Он не сделал тебе больно? Он не…
 Сэйри опустила голову и покачала ею, отвечая на невысказанный вопрос Бека.
 – Уоткинс только угрожал мне.
 – Мы с Уэйном прочитали заявление, которое Сэйри сделала помощнику шерифа, приезжавшему в мотель. Но сама она пока ничего нам не рассказала. Сэйри решила, что тебе следует при этом присутствовать.
 Мерчент кивнул.
 – Что Уоткинс делал? Что говорил? Как он вошел?
 – Он открыл замок. Я не задвинула щеколду, что было с моей стороны глупо. Я проснулась и увидела его в моем номере.
 – Проклятье!
 – Не думаю, чтобы Уоткинс сообщил вам, где скрывается, – заметил детектив Скотт.
 – Вы не ошибаетесь.
 – А вы не заметили, в какую сторону он поехал, когда вышел из мотеля?
 – Нет. Наверное, он ушел пешком. Я не слышала шума мотора.
 – Откуда Уоткинс узнал, где вы остановились?
 – Это несложно было выяснить. В городе всего два мотеля.
 Сэйри заметила, что беспокойство Бека нарастает с каждым вопросом Скотта. Повернувшись к детективу, он сказал:
 – Почему бы вам не оставить ваши бессмысленные вопросы и не дать Сэйри возможность самой обо всем рассказать?
 Прежде чем детектив успел ответить, вмешался шериф:
 – Отличная мысль. Сэйри, начни с самого начала, мы не будем тебя прерывать. Чего хотел Уоткинс?
 – Он хотел, чтобы я передала вам кое-что. – Сэйри пересказала все подробно, не упомянув о сексуальных намеках Шлепы. Но это шерифа не касалось и не имело никакого отношения к тому, о чем просил ее Уоткинс. Как и обещал Ред, ее никто не прерывал. – Это все. Практически слово в слово.
 После короткого молчания Скотт поинтересовался:
 – Вы не сделали попытки убежать?
 – Я боялась, что если побегу к двери, то Уоткинс ударит меня ножом в спину. Я бы не смогла открыть ее, Шлепа успел бы меня поймать. Он худой, но в любой физической схватке с ним я бы проиграла.
 – И вы не кричали?
 – Сначала Уоткинс зажимал мне рот, а как только он убрал руку, я не стала кричать, потому что боялась спровоцировать его.
 Ред потер опухшие глаза. Его кожа приобрела сероватый оттенок. Сэйри показалось, что он похудел с последней их встречи, хотя прошло всего несколько дней. Может, он болен или просто вымотался?
 Бек распустил галстук и расстегнул ворот рубашки. Он выглядел как человек, проигрывающий битву.
 Только детектив Скотт словно получил заряд энергии. Он поправил кобуру и объявил:
 – Что ж, идемте его брать.
 – Полагаю, вы говорите о Шлепе Уоткинсе, – холодно заметил Бек. – Надеюсь, теперь вы не собираетесь арестовать Криса?
 – Черта с два, не собираюсь, – парировал детектив.
 – Не так быстро, Уэйн, – остановил его шериф и обратился к Беку: – Возможно, нам следует еще раз поговорить с Крисом.
 – Я не стал бы так уж доверять сбивчивому рассказу Сэйри.
 Сэйри посмотрела на него, не веря тому, что услышала.
 – Ты обвиняешь меня во лжи? – воскликнула она.
 – Нет. Уоткинс не настолько сообразителен, чтобы провернуть такой трюк. Но пока он не арестован и шериф не имеет возможности его допросить, мы только с твоих слов знаем о том, что сказал Шлепа.
 Сэйри едва удержалась, чтобы не ударить Бека.
 – Иди ты к черту.
 – Сэйри! – сурово одернул ее Харпер. Она повернулась к шерифу.
 – Я дословно повторила наш разговор с Уоткинсом. Именно это он говорил. Книга Бытия, глава четвертая.
 – Я верю тебе, – сказал Харпер. – И вероятно, Бек тоже. Но он представляет интересы Криса, не забывай об этом. Он просто не может вести себя иначе.
 Сэйри повернулась к Мерченту и посмотрела ему в глаза:
 – Я никогда этого не забуду.
 – И помни, что Уоткинс только что вышел из тюрьмы, – продолжал Ред Харпер. – Он скажет, что угодно, только бы больше туда не возвращаться. Шлепа напустил дыма с этой библейской историей, чтобы мы все задергались, решив, что Крис убил своего брата. Так он на какое-то время снимет с себя подозрения, и этого времени ему хватит, чтобы убраться отсюда в Мексику.
 – Я думаю, что Уоткинс именно этого и добивается, – кивнул Бек. – Он напуган, в бегах. Он в отчаянии, полиция у него на хвосте. Шлепа решил свалить вину на кого-то другого, а мы все знаем, как он относится к Хойлам.
 – Ты полагаешь, что я не подумала об этом? – взвилась Сэйри. – Разумеется, подумала. Я не дура.
 – Никто не обвиняет тебя в глупости, Сэйри, – успокоил ее Бек.
 – Нет, меня просто назвали лгуньей.
 – Успокойся. Я не ставлю под сомнение твои слова. Я лишь пытаюсь докопаться до правды. Предположим, Уоткинс не солгал. Предположим, он знает наверняка, что именно Крис убил Дэнни. Тогда почему он не обратился к властям с такой информацией? Зачем рисковать, ломиться в твой номер в мотеле и угрожать тебе ножом? Ради чего все это?
 – Потому что Уоткинс знал, что я не стану скрывать эту информацию.
 – Этого никто бы не стал делать, мисс Линч, – твердо сказал Скотт. – Мы должны действовать, шериф Харпер. Нам известно, что Крис Хойл был на месте преступления.
 Бек фыркнул.
 – С коробком спичек?
 – Мы также установили, что у него нет алиби на время убийства.
 – Он может его предоставить.
 – У него нет алиби, – упорствовал Скотт.
 – Мой клиент его не предоставил, – уточнил Бек. – Но это не значит, что у него нет алиби.
 Пока Скотт обдумывал слова Мерчента, Ред спросил:
 – Но каков мотив, Уэйн? Тебе так и не удалось найти причину, по которой Крис мог убить Дэнни.
 Сэйри так и подмывало назвать мотив Криса, хотя бы для того, чтобы выбить почву из-под ног Бека.
 Но она не могла этого сделать, не предав доверия Джессики Дебланс. Если бы от этого зависело восстановление справедливости, она бы сообщила о помолвке Дэнни. Но если она могла этого избежать, то следовало защитить покой молодой женщины и избавить ее от новых терзаний.
 – А я уверен, что у нас достаточно оснований, чтобы снова допросить Криса, – заявил Скотт.
 Ред вздохнул.
 – Мне неприятно это говорить, Бек, но Уэйн прав. Любого другого подозреваемого мы уже давно привезли бы сюда и послушали, что он скажет в свое оправдание. Мы не можем избавить от этого Криса только из-за его фамилии.
 Бек помолчал мгновение, потом убежденно проговорил:
 – Сейчас мы на заводе как на пороховой бочке. Одному господу известно, что произойдет после того, как вы увезете Криса на патрульной машине. Я не понимаю, ради чего стоит это делать. Честно говоря, с моей точки зрения, это только посеет панику.
 – Тогда ты сделай так, чтобы Крис добровольно явился сюда, – сказал Ред.
 – Да он и сам будет только рад дать объяснения.
 – Крис должен быть здесь сегодня же, – добавил Ред.
 – Мы приедем после обеда.
 – Договорились.
 Уэйна Скотта эта договоренность явно не обрадовала. Но ему пришлось с этим смириться.
 – Вы боитесь, мэм? Сэйри подняла на него глаза.
 – Боюсь?
 – Уоткинс ведь угрожал вам.
 – Но он же меня не тронул.
 – И все-таки, только чтобы подстраховаться, я поставлю патрульную машину возле мотеля, – решил шериф.
 – Нет, Ред, прошу вас, не надо.
 – Если Хафф об этом узнает, держу пари…
 – Я уверена, что вы обо всем ему расскажете, – заметила Сэйри. – Но мне не нужны сторожевые псы под дверью.
 – Что ж… Тогда будь осторожна, – отступился Харпер.
 – Буду, – Сэйри встала. – Это все?
 – На данный момент да.
 Она кивнула на прощание Реду и помощнику шерифа Скотту, но Бека проигнорировала. Сэйри уже подходила к своей красной машине с откидным верхом, когда Мерчент окликнул ее. Она не остановилась. Бек догнал ее, когда она открывала дверцу.
 Когда он положил руку ей на плечо, Сэйри повернулась к нему. Прежде чем она успела сказать хотя бы слово, Мерчент заговорил сам:
 – Я знаю, что ты на меня злишься.
 – Это слишком мягко сказано.
 – И я знаю почему. Но сейчас не о том речь, Сэйри. Не отказывайся от охраны!
 Сэйри горько усмехнулась.
 – Ты, значит, поверил в мою историю и не считаешь, что мой рассказ о встрече с Уоткинсом выдумка от начала до конца?
 – Разумеется, я тебе верю.
 – Понятно, тебе просто нравится выставлять меня дурой.
 – Я адвокат Криса.
 – Ты ясно дал это понять.
 Сэйри открыла дверцу машины, села за руль, но Бек не дал ей закрыть ее. Наклонившись к Сэйри, он заговорил быстро и горячо:
 – Крис доверил мне действовать от его имени. Я не могу предать его точно так же, как ты не можешь предать невесту Дэнни. Ты легко можешь предъявить улику в пользу того, что Дэнни убили, но ты этого не делаешь, потому что дала этой женщине слово ничего не рассказывать. Так почему же закон сохранения конфиденциальности распространяется только на тебя?
 Теоретически Мерчент был прав. Он бы нарушил профессиональную этику, если бы не стал защищать интересы своего клиента. Но на Сэйри этот аргумент не подействовал.
 – Отпусти дверь!
 – Куда ты едешь?
 – Туда, куда хочу, черт побери! – Сэйри потянула на себя дверцу, но Бек не отпускал ее.
 – Послушай меня, Сэйри. Забудь о том, что сердишься на меня, думай только об Уоткинсе. Ты не должна забывать о его угрозах. Он не слишком умен, и это делает его еще более опасным. Возможно, Шлепа не хотел причинять тебе боль сегодня утром, но теперь, когда ты передала его послание Реду, ты ему больше не нужна. Он может вернуться и расправиться с тобой. Уоткинс ненавидит Хойлов. А ты носишь эту фамилию, Сэйри, нравится тебе это или нет. И ты, – он оглядел ее с головы до ног, – слишком бросаешься в глаза.
 – Отлично! Значит, меня сразу заметят среди пикетчиков.
 Второй раз за один день Бек свернул на своем пикапе на стоянку возле офиса шерифа и остановил его рядом с «Порше» Криса. Они договорились встретиться после того, как Хойл – младший пообедает дома с Хаффом.
 Мерчент не стал закрывать окна в кабине, хотя и понимал, что грузовичок все равно превратится в душегубку на раскаленном солнце за то время, пока он пробудет у Харпера. От удушливой жары некуда было спрятаться. Даже в кабинете шерифа, где работал кондиционер, воздух оставался влажным и липким.
 – Хойл в последнем кабинете справа, – проинформировал его дежурный.
 – Спасибо.
 Бек постучал и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь в комнатушку, где с трудом помещались стол и два стула с пластиковыми сиденьями. Крис сидел на одном из них.
 – Привет, – поздоровался он.
 – Привет. Ты видел Реда? – спросил Бек.
 – Нет, только этого неандертальца-дежурного. Он отвел меня сюда, сообщил, что Харпер и Скотт еще обедают, и предложил мне чувствовать себя как дома.
 Мерчент сразу почувствовал перемену в поведении своего друга. Куда-то пропал присущий Крису насмешливый сарказм. Бек сел напротив.
 – Не хочешь рассказать мне, что случилось? Крис невесело улыбнулся:
 – Если я тебе расскажу, мне придется тебя убить. Сердце Бека ухнуло в груди.
 Кривая усмешка Криса стала шире.
 – Нет, я не собираюсь признаваться. Во всяком случае, в убийстве моего брата.
 – А что тогда?
 Наклонившись вперед, Крис положил локти на стол и принялся массировать лоб пальцами обеих рук.
 – Я боюсь. Вот так-то. Это и есть мое признание, Бек. Эта комната ужасно на меня действует, как тюремная камера, и меня это пугает до потери сознания.
 Тяжесть в груди Бека прошла.
 – Этого следовало ожидать. Для этого и создают комнаты для допроса. Ты должен был испугаться, Крис, запаниковать, начать сомневаться в собственной невиновности. Когда я работал в офисе окружного прокурора, – продолжал Бек, – я провел немало времени в подобных комнатах с настоящими мерзавцами. Это были гангстеры, насильники, убийцы, воры. Но неважно, насколько крутыми были эти ребята. Стоило им посидеть в одиночестве в комнате для допроса, и они начинали звать мамочку. Крис улыбнулся и тут же снова сник.
 – Я начинаю опасаться, что они попросту повесят на меня убийство брата.
 – У них есть только косвенные улики, ничего серьезного. Я сомневаюсь, чтобы окружной прокурор отправился в суд с тем, что они накопали. Особенно в этом округе.
 – Согласен, но косвенных улик становится все больше. Я забыл юридический термин…
 – Преимущество?
 – Верно. Преимущества улик будет достаточно. Шлепа Уоткинс и его библейская история, – презрительно скривился Крис. – Наверняка он только ее и знает. Черт, даже такие неверующие люди, как я, и то слышали о Каине и Авеле. Дэнни убили. Он был моим братом. И это тоже, оказывается, говорит за то, что убийца именно я.
 Хойл встал, медленно обошел вокруг стола.
 – Почему даже моя сестра купилась на бред сумасшедшего уголовника и поделилась услышанным с ретивым детективом, которому не терпится нарыть что-то против меня?
 Бек не стал рассказывать Крису о том, что Дэнни пытался поговорить с Сэйри по телефону накануне гибели. Не упомянул он и о том, что младший брат Криса был помолвлен. И то и другое могло оказаться очень важным. Но пока сохраняется вероятность того, что эти сведения не играют никакой роли, Бек собирался держать их при себе.
 – Когда я в последний раз видел Сэйри, она не сияла от радости и не хлопала в ладоши, – сказал Бек. Потом задумчиво добавил: – Кто знает, что этот червяк делал с ней, о чем она нам не рассказала.
 – Я уверен, что Сэйри испугалась, но почему она не сообщила о краже сережек и спустила это Уоткинсу? Как она вообще могла верить бредням Шлепы?
 Бек нахмурился.
 – Я не могу объяснить все поступки Сэйри.
 Крис остановился и посмотрел на него с высоты своего роста.
 – Значит, это правда?
 – Ты слышал?
 – Кто-то позвонил к нам домой, пока мы обедали, и обо всем доложил Хаффу. Отец просто озверел. Я так понимаю, моя сестрица на самом деле вместе с пикетчиками?
 – Она у них за главную.
 Крис опустился на свой стул и выжидательно уставился на Бека.
 – Сэйри появилась около половины двенадцатого с гамбургерами и холодными напитками, – принялся рассказывать Мерчент. – Как только она удостоверилась, что все накормлены и напоены, она взяла плакат и принялась вышагивать вместе с пикетчиками. Когда я проезжал мимо, Сэйри все еще была там.
 Крис недоуменно покачал головой.
 – Вот уж не думал, что доживу до того дня, когда один Хойл пойдет против другого. Разумеется, некоторые верят, что я выстрелил из дробовика в рот моему брату. – Он снова начал массировать лоб. – Кто мог подумать, что я на такое способен?
 – Дело именно в этом, Крис. Им необходимо установить мотив. Ты ничего не скрываешь?
 Крис резко вскинул голову.
 – Например?
 – Ты все рассказал мне о ссоре с Дэнни?
 – Не меньше сотни раз.
 – У Дэнни были секреты?
 – Секреты?
 – Мне только что пришло в голову, что он мог поделиться с тобой чем-то таким, чего не знают остальные.
 – Нет, ничего подобного не было.
 Бек прямо посмотрел в глаза Крису, выискивая хотя бы искорку неискренности, но тот не отводил взгляд и не юлил.
 – Это всего лишь предположение. А как насчет Лайлы?
 – Я ездил к ней домой вчера, когда Джорджа не было дома. Она даже не открыла мне дверь.
 – Человек, который обеспечивает твое алиби, настроен враждебно. Замечательно! – Бек вскочил, подошел к окну и только в этот момент заметил на нем решетку. Он посмотрел на небо, побелевшее от зноя. Светлее небосвода было лишь облако дыма над заводом. – Не буду скрывать, Крис. Нам необходима хорошая защита.
 – Я не убивал моего брата. Бек повернулся к нему.
 – Нужно что-то еще, кроме твоих слов.
 Крис долго смотрел на Мерчента, потом спокойно сказал:
 – Я должен сделать одну невероятно трудную вещь, Бек. Я тебя увольняю.
 Бек коротко хохотнул:
 – Увольняешь меня?
 – Я не сомневаюсь в твоих способностях и деловой хватке. Это даже не обсуждается. Ты вытаскивал «Хойл Энтерпрайсиз» из переделок, которые могли обойтись нам очень дорого, и не только с финансовой точки зрения. Ты нужен нам с Хаффом, ты договариваешься с федеральными управлениями, а теперь, через Нильсона, еще и с нашими рабочими. – Он криво улыбнулся. – А мне необходим адвокат по уголовным делам.
 Бек вернулся к столу и сел.
 – Честно говоря, ты снял камень с моей души.
 – Ты не сердишься?
 – Крис, уголовное право не мой конек. Я сам предложил тебе найти адвоката по уголовным делам. Я хотел настоять на этом, но я побоялся, что ты сочтешь меня трусом и предателем. И я не знал, как отреагирует на это Хафф.
 – Отцу это не понравится. Он любого научит, как хранить все в семье, но я надеюсь, что ты поможешь мне убедить его, что мы поступаем правильно.
 – Я поговорю с ним. Кого бы ты хотел в адвокаты? Крис назвал фамилию, но Бек не слышал о таком юристе.
 – Он из Батон-Руж, – пояснил Хойл, – и у него отличные рекомендации.
 – Пусть ему повезет больше, чем мне.
 – Поклянись, что не сердишься.
 – Клянусь. Так где же твой уголовный гений? Он нам нужен здесь.
 – В этом-то и дело. Джек Монро освободится только в понедельник. А как быть сейчас?
 – Я узнаю, не согласится ли Ред отложить допрос до приезда твоего нового адвоката.
 – Как ты думаешь, они посадят меня в тюрьму на эти дни?
 – Если они об этом только заикнутся, я такой шум подниму! Ведь все их улики гроша ломаного не стоят. Думаю, Ред хочет поговорить с тобой, чтобы осадить рвение нового детектива. Шериф не больше нашего верит в библейские истории.
 Они пожали друг другу руки, но Крис не отпустил руку Бека, а лишь крепче сжал его пальцы.
 – Бек, я не хочу расплачиваться за то, чего не совершал. Я не убивал Дэнни.
 Бек крепко сжал в ответ его руку.
 – Я верю тебе.




 Глава 29


 Вернувшись в мотель, Сэйри открыла дверь номера новым ключом. Старый замок, взломанный Уоткинсом, заменили. Она остановилась на пороге и оглядела комнату. От отвратительного запаха не осталось и следа. Не доверяя горничной мотеля, Сэйри сама надела резиновые перчатки и тщательно отдраила комнату еще до того, как отправилась на завод. Она настояла на том, чтобы управляющий принес другое кресло взамен того, на котором сидел Уоткинс. Покрывало и белье на кровати также сменили.
 Удовлетворенная тем, что ничто больше не напоминало о нежданном госте, Сэйри заперла дверь и задвинула щеколду. Усталая, она медленно подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Кожа горела, обожженная солнцем, волосы слиплись.
 Она долго простояла под душем, принимая его второй раз за день. Утром Сэйри отчаянно терла себя мочалкой, пытаясь избавиться от воспоминаний о прикосновениях Уоткинса.
 Теперь она просто позволила ласковым струям смывать с нее усталость. Когда Сэйри вернулась в комнату, она снова почувствовала себя человеком.
 Она приказала себе забыть о происшествии, прекратить думать об этом. Не произошло ничего ужасного. Она позволяет этому безумцу слишком долго присутствовать в ее жизни.
 И все-таки, укладываясь в постель, Сэйри оставила гореть свет в ванной комнате, на тот случай, если проснется ночью и снова вспомнит Уоткинса и то, как он наблюдал за ней, сидя в кресле.
 Ее размышления прервал стук в дверь и голос Бека:
 – Сэйри! Открой!
 Бек стучал негромко, памятуя о том, что случилось накануне, но голос его звучал сурово.
 – Что случилось, Бек?
 – Я хочу, чтобы ты открыла дверь.
 Сэйри повернула ключ в замке, отодвинула задвижку и слегка приоткрыла створку.
 – Я не одета.
 – Впусти меня.
 – Зачем?
 По выражению его лица Сэйри поняла, в каком Мерчент настроении. Он даже не соизволил ответить, просто смотрел на нее. Сэйри помедлила. Ей не хотелось, чтобы их разговор слышали посторонние.
 Сэйри открыла дверь, Мерчент вошел, бесшумно затворив ее за собой. Его взгляд тут же упал на край коротенькой рубашки и на длинные обнаженные ноги. Сэйри скрестила руки перед собой, и этот жест заставил Бека отвернуться.
 – В свете того, что случилось… Надень что-нибудь, если тебе так будет комфортнее.
 – Ты не останешься здесь надолго. Что тебе нужно?
 – Кларк Дэйли попал в больницу.
 – Что?
 – Он в отделении неотложной помощи.
 – Еще один несчастный случай на заводе?
 – Едва ли. Его избили.
 – Избили?
 – Превратили в мешок с костями. Дэйли в плохом состоянии. Он получил серьезные увечья. Выбиты зубы, рассечены губа и веко, у него синяки, рана на голове. Судя по всему, ему проломили череп, сломаны ребра. Есть вероятность внутреннего кровотечения. Ему сделали рентген и другие обследования, чтобы установить точную картину повреждений.
 Прикрыв рот рукой, Сэйри охнула и медленно опустилась на кровать.
 – Кто это сделал?
 – Фамилии никто не называл, но во всем этом винят тебя. Их взгляды встретились. Сэйри сглотнула комок, застрявший у нее в горле.
 – Как это произошло?
 – Вечером я остался на заводе. Я должен был находиться там на тот случай, если произойдет что-то серьезное. Ночная смена приступила к работе, и тут я понял: что-то не так. Когда проработаешь с людьми достаточно долго, начинаешь улавливать малейшие изменения в настроении. Чувствуешь, когда появляются проблемы. Я спустился в цех и стал расспрашивать. Никто не хотел со мной говорить. И это понятно в сложившейся ситуации.
 – Да, ведь ты человек Хаффа.
 Бек стиснул зубы от душившего его гнева, но на замечание Сэйри не ответил.
 – В конце концов мне удалось добиться от них признания, что Дэйли не вышел на работу. Один из его приятелей позвонил жене Кларка, та ответила, что муж давно уехал на завод. Его друзья встревожились, они собирались отправиться на его поиски. Я велел им оставаться на своих местах, но двоих взял с собой, и мы поехали искать Дэйли. Его машину мы увидели на обочине всего в двух кварталах от его дома. Кларк лежал лицом вниз в канаве без сознания. Он очень плох.
 Сэйри встала.
 – Я немедленно еду. – Она взяла со стула джинсы, но Бек тут же вырвал их у нее из рук и швырнул на кровать.
 – Миссис Дэйли это не понравится, Сэйри.
 – Мне наплевать…
 Послушай! – Бек схватил ее за плечи. – Когда Люси Дэйли приехала в больницу, она увидела меня и выпустила когти. Она ясно дала мне понять, что я персона нон грата, и заорала, чтобы я убирался. Я был бы готов к этому, если бы с Кларком что-то случилось на заводе. Я не забыл Алисию Полик. Но я удивился реакции миссис Дэйли, ведь это я нашел Кларка и привез в больницу. Вскоре выяснилось, что он не был жертвой случайной драки. Ничего подобного! Дэйли избили за то, что ты уговорила его выявлять шпионов Хаффа и подстрекать рабочих к забастовке.
 Бек тяжело дышал, он едва сдерживался, чтобы не накричать на Сэйри.
 – Скажи мне, что миссис Дэйли ошиблась. Скажи, что это неправда.
 Она вызывающе вздернула подбородок.
 – Ты сам назвал это войной.
 – Но это не твоя война. Зачем ты вмешиваешься?
 – Потому что кто-то должен вмешаться! Потому что работа на заводе организована неправильно. Пора наконец все исправить!
 – И ты действительно считаешь, что твое участие поможет? Ты думаешь, есть толк от того, что ты примкнула к пикетчикам?
 – Да, я так думаю!
 – Так вот, ты ошиблась.
 – Я дала рабочим понять, что я на их стороне.
 – Ты – не одна из них, – взорвался Бек. – Тебе дали это понять в тот день, когда ты гуляла по заводу. То, что ты ходила с плакатом, не сделало тебя своей для тех, кто за месяц тяжелейшей работы получает столько, сколько ты платишь за пару обуви. Твоя душа болит за них, но мыслишь ты неверно. Ты не завоевала доверие рабочих и их семей. Пока не завоевала. А пока ты не станешь своей, ты опасна. Из-за тебя Кларка Дэйли сегодня едва не убили, и тебе чертовски повезло, что это не тебя нашли в придорожной канаве.
 Под градом его упреков, признавая его правоту, Сэйри отвернулась, ее плечи поникли.
 – Меньше всего на свете мне хотелось причинить новые неприятности Кларку.
 – Тогда тебе стоило держаться от него подальше. И это меня просили тебе передать.
 – Кто просил?
 Люси Дэйли. Очень неглупая женщина. Она сразу все поняла. Люси знала, что ты захочешь примчаться в больницу. Что ж, извини. Его жена не желает видеть тебя у постели мужа и даже поблизости от него. Она рассказала мне о том, что вы встречались, и просила тебе передать, чтобы ты убиралась восвояси и держалась подальше от Кларка Дэйли.
 – Она рассуждает как ревнивая жена. У меня нет никаких романтических чувств к Кларку. Я только пыталась ему помочь. Я дала ему шанс начать новую жизнь.
 – Да уж, хороша помощь! Люси Дэйли назвала тебя болезнью, которую Кларк подцепил давно и все никак не вылечится.
 Возможно, с точки зрения жены Кларка, так оно и было. Сэйри стало обидно и больно, что ее сравнили с заразой. Ей захотелось защитить себя, но гордость не позволила этого сделать.
 Вместо этого она бросилась в атаку.
 – Ты знаешь, кто это сделал?
 – Могу догадаться.
 – Но ты не добьешься их ареста, верно? Потому что они выполняют волю Хаффа, а ты первый среди них.
 – Послушай моего совета, Сэйри, хотя я знаю, что ты вряд ли им воспользуешься. Держись подальше от пикетчиков. Как только люди узнают о том, что случилось с Кларком, там будет жарко. Начнется потасовка, и ты можешь попасть под горячую руку. – Бек покосился на дверь. – Во всяком случае, теперь ты хоть закрываешься на задвижку.
 – После того, что случилось, я никогда об этом не забуду. – Бек подошел к ней совсем близко.
 – Шлепа причинил тебе боль, Сэйри?
 – Я уже сказала тебе…
 – Я помню, что ты нам говорила, но я думаю, что ты кое-что скрыла. Уоткинс прикасался к тебе?
 Сэйри покачала головой, но, к ее огорчению, на глаза навернулись предательские слезы.
 – Так, слегка.
 – Что это значит?
 – Он наговорил всякое… такое… И к счастью, ничего не сделал.
 Бек потянулся к ней, но Сэйри остановила его, вытянув руку и покачав головой.
 – Со мной все в порядке. Тебе пора идти.
 Хорошо, – он сухо кивнул. – Я пришел, чтобы сообщить тебе о Дэйли и передать пожелания его жены держаться от Кларка подальше. Я уйду, только ответь мне на один вопрос. Зачем тебе все это нужно, Сэйри?
 – Я назвала тебе свои причины за ужином в Новом Орлеане.
 – Ты говорила, что тебя мучает совесть, потому что ты не ответила на звонки Дэнни. Ты упомянула о деле Айверсона. И еще ты хотела улучшить условия труда на заводе. Я помню все, что ты говорила.
 – И что ты от меня хочешь?
 – Настоящие ли это причины? Я так не думаю. Есть только один мотив за всем, что ты делаешь, за каждым твоим решением, за каждым шагом. – Бек распахнул дверь и вышел на крыльцо. Обернувшись к Сэйри, он сказал: – И этот мотив Хафф.
 – Сэйри? Ты приехала одна? Господь всемогущий, девочка, разве можно ездить одной в такое время?
 – Надеюсь, я не побеспокоила тебя, Селма? Экономка жестом пригласила Сэйри войти.
 – А что, если эта белая рвань Уоткинс охотится за тобой?
 – Полагаю, он уже на полпути к Мексике. Крис дома?
 – Он уехал после ужина и еще не возвращался. Ты хочешь, чтобы я ему позвонила?
 – Честно говоря, я приехала к Хаффу. Он еще не лег?
 – Твой отец в спальне, но я слышала, как он там ходит. Не думаю, чтобы он уже спал.
 – Как Хафф себя чувствует? Он оправился от сердечного приступа?
 – Не скажу, чтобы мистер Хойл как-то изменился после него. Я слежу, чтобы он принимал таблетки от давления. При всем том, что происходит после смерти Дэнни, просто удивительно, как он еще держится.
 Сэйри похлопала негритянку по руке.
 – Ты всегда хорошо заботилась о нас, Селма, и я очень тебе благодарна. Возвращайся к себе, ложись спать. Я захлопну за собой дверь, когда буду уходить.
 Шлепанцы экономки негромко хлопали по паркетному полу, когда она по длинному коридору возвращалась в свою комнату за кухней.
 Приняв близко к сердцу прощальные слова Бека, Сэйри быстро оделась, села в машину и на полной скорости помчалась к отцу. Но теперь она спрашивала себя, правильно ли поступила, поддавшись порыву. Зря она не попросила Селму подняться к Хаффу и попросить его спуститься. Этот дом больше не был ее домом. Оказаться здесь посреди ночи, подниматься крадучись по лестнице…
 Тишина действовала ей на нервы. На лестнице было так темно, что она едва различала площадку верхнего этажа. Десять лет назад она в последний раз спустилась по этим ступеням с чемоданом в руке. Ей тогда казалось, что она уезжает навсегда. Сэйри плохо представляла свое будущее, но была готова встретиться с ним лицом к лицу.
 И теперь она боялась и тревожилась не меньше. Сэйри ступила на первую ступеньку и почувствовала себя увереннее. На этот раз ей будет легче. На площадке она остановилась, посмотрела на портрет матери и почувствовала привычный прилив тоски по дому. Но скучала ли она именно по этой женщине на холсте, или ей просто не хватало человека, к которому можно было бы прийти за утешением, советом и который любил бы ее без всяких условий?
 Холл на втором этаже освещали две ночные лампы, включенные в розетку у плинтуса. Ее шаги приглушала ковровая дорожка, которой всегда так гордилась Л орел. Она досталась ей в наследство от одной из прабабушек. Когда-то эта дорожка лежала в семейном особняке ее матери.
 Дверь в спальню Дэнни была закрыта. Сэйри замедлила шаг, но прошла мимо, не открыв ее. Она чувствовала, что если зайдет в комнату младшего брата, то это будет равносильно осквернению его могилы. События были еще слишком свежи, чтобы копаться в вещах Дэнни.
 Дверь в комнату Криса была распахнута настежь. Если верить Селме, то он вернулся в свою старую спальню сразу же, как только его жена уехала в Мексику.
 – Мы обставили его спальню немного иначе, чем это было до его женитьбы, – сказала ей экономка.
 Сэйри заглянула через порог и поневоле признала безупречный вкус, с которым она была оформлена. Мебель хорошего качества, ничего вычурного, нейтральная цветовая гамма, комната была истинно мужской и элегантной. Именно так Сэйри сама бы обставила комнату холостого мужчины.
 Из-под двери спальни Хаффа пробивался свет. Прежде чем постучать, Сэйри дважды опускала руку. Дверь распахнулась неожиданно, на пороге возник Хафф.
 Хафф вынул изо рта тлеющую сигарету и с интересом посмотрел на дочь.
 – Я ждал Криса или Бека.
 – Я пришла поговорить с тобой. Он нахмурился.
 – Судя по твоему тону, ты намерена укусить меня за задницу.
 – Это ты науськал своих псов на Кларка Дэйли? Хафф снова сунул сигарету в рот и отступил в комнату.
 – Заходи. Нам лучше все выяснить сейчас.
 Сэйри вошла в его спальню, которую тоже обставили заново. Пока она жила дома, главная спальня оставалась такой, как при жизни ее матери. Но в какой-то момент оборочки, кружева и вышивку, которые так любила мать, заменили шторы и покрывала более строгого стиля.
 Хафф указал на столик на колесах.
 – Налей себе выпить. Я не хочу пить, я хочу услышать ответ. Ты отдал приказ избить Кларка Дэйли?
 – Я не знал, что это окажется Кларк.
 – Но ты спустил своих ублюдков с цепи.
 Хафф опустился в низкое кресло, глубоко затянулся.
 – У меня есть верные парни. Я приказал им положить конец всем разговорам о забастовке, и меня мало заботило, как они этого добьются. – Он ткнул сигаретой в ее сторону. – Я не позволю моим рабочим получать у меня зарплату и при этом пикетировать мое же предприятие. Если хотят быть рядом с Нильсоном и его агитаторами, отлично. Но не в рабочее время и не за мои деньги, – Хафф повысил голос.
 – Они его могли убить.
 – Не убили же. Мне сказали, что он поправится. – Хойл загасил сигарету. – Честно говоря, я удивлен, что у Кларка Дэйли хватило мужества подстрекать к забастовке.
 – Он бы этого не сделал, если бы… я его не попросила. Хафф был явно удивлен. Он несколько минут молчал, пораженный, потом зашелся хохотом вперемежку с кашлем.
 – Ничего себе, черт побери! Надо было мне догадаться.
 У Кларка Дэйли не хватило бы храбрости самому такое затеять. Последние годы он попросту катился под откос, слизняк безвольный.
 – Это ты так думаешь, Хафф. Но ты не прав. Кларк – прирожденный лидер. Это ты подставил ему ножку, лишил возможности учиться, ты украл у него надежду и веру в собственные силы.
 – Смени пластинку, Сэйри. Неужели ты не устала? Парень сам напросился на неприятности.
 – Кларк давно мужчина, Хафф. И он снова доказал, что может быть лидером.
 – Точно, Дэйли приведет тебя в любой бар в округе.
 – Рабочие слушали его, Хафф. Бек сказал, что друзья Кларка были готовы уйти с работы этим вечером, чтобы отправиться на его поиски. Это говорит о том, что Кларк может внушить уверенность другим.
 Хафф сердито вскочил с кресла.
 – На что еще тебя вдохновил Кларк Дэйли, кроме непослушания? Ты перестала подчиняться мне.
 – Мне было восемнадцать лет. Нам не требовалось твое разрешение, чтобы пожениться.
 Хафф подошел к столику на колесах, резким движением плеснул виски в стакан и выпил одним глотком.
 – Хорошо еще мне нашептали о твоих планах, и я сумел остановить тебя.
 – Ну, конечно, ты повел себя как герой, Хафф. Ты охотился за нами, как за преступниками, пригрозил уволить отца Кларка, если нам все-таки, удастся оформить брак. Ты терроризировал родителей Кларка, ты терроризировал нас с ним.
 – А ты бы предпочла, чтобы я просто застрелил паренька? – взревел Хафф. – У меня было право прикончить его.
 – Право? Какое право?
 – Дэйли бросил мне вызов. Он заслужил…
 – Ничего подобного, Хафф. Кларк всего лишь любил меня.
 – Он тебе не пара.
 – Это только по-твоему, а ты рассуждал как эгоист.
 – Ты могла крутить с ним роман в школе, но твоим мужем должен был стать мужчина из такой семьи, как наша.
 Сэйри откинула голову и горько рассмеялась:
 – Хафф, такой семьи, как наша, больше нет.
 – Не играй со мной в эти игры, Сэйри. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, – проворчал он. – Твой муж должен был быть из семьи со связями, с деньгами, а не из семьи простых работяг.
 – Чушь! Это было чушью уже тогда, когда ты воспользовался этим предлогом, чтобы разлучить меня с Кларком, остается чушью и теперь. Дело не в деньгах, Хафф, а в том, что не ты выбрал Кларка для меня.
 – Мне надоело слушать, как ты во всем винишь меня, – отмахнулся от нее Хафф. – Я всегда хотел для своих детей только самого лучшего.
 – Нет, ты хотел одного: чтобы все было по-твоему! – Сэйри тоже заговорила громче. – Мы обязаны были поступать по-твоему. Ты не потерпел бы ничего, что не придумал сам. – Она глубоко вздохнула, а когда заговорила снова, ее голос зазвучал тише, стал хриплым от нахлынувших чувств. – То, что тебе не по нраву, ты уничтожал.
 Хафф буквально жег ее взглядом, наливая себе еще виски. Со стаканом он вернулся в кресло и снова закурил. Он тяжело дышал. Сэйри чувствовала исходящий от него запах алкоголя, несмотря на разделявшее их расстояние.
 – Кричи на меня сколько душе угодно, девочка. Бушуй, плачь, топай ногами, ты не дождешься от меня извинений. Когда я был всего лишь ребенком, вот таким, – Хафф показал высоту от пола не больше метра, – я поклялся, что стану родоначальником семьи Хойл, и это имя будет что-то значить для людей. Никто не сможет забыть имя Хойлов или не обращать на них внимания. А в семье Хойл не было место для ублюдка от Кларка Дэйли.
 Сэйри вздрогнула.
 – И ты приказал вырвать его из моего тела.
 – На моем месте так поступил бы любой отец.
 – Жестокий отец.
 – Отец, который видел, что его дочь разрушает…
 – Ты вырвал из моего тела моего ребенка! – В три шага преодолев расстояние между ними, Сэйри размахнулась и ударила Хаффа по щеке.
 Хафф вскочил. Стакан выпал из его руки и покатился по ковру. Хафф отшвырнул сигарету, сжал руки в кулаки и угрожающе поднял их.
 – Давай, Хафф, ударь меня в ответ. Ты ударил меня по лицу, когда в тот день тащил из бильярдной. Я вырывалась, кричала, умоляла тебя этого не делать. А ты знаешь, что на полу до сих пор остались царапины от моих каблуков, потому что я пыталась остановить тебя в тот вечер? Они там. Иди посмотри. Они напоминают о том, что ты не человек, а дьявол во плоти. Когда ты не сумел запихнуть меня в машину, ты ударил меня снова, и я потеряла сознание. Очнулась я в доме доктора Кэроу, в кабинете его отца. Мои ноги были привязаны к опорам, а руки примотаны к столу.
 Сэйри раскинула руки в стороны, снова ощущая путы. Только тут она поняла, что ее лицо стало мокрым от слез. Она слизнула соленые капли кончиком языка.
 – И этот бессовестный мерзавец выскреб из меня моего ребенка! Сколько ты заплатил ему за это? Сколько тебе стоило доказать свое превосходство надо мной?
 Сэйри говорила и рыдала одновременно и все-таки продолжала:
 – Мою крошку положили в пластиковый мешок и выбросили на помойку. – Она прижала руку к груди и выкрикнула: – Моего ребенка!
 После ее крика в комнате повисла могильная тишина. Только на тумбочке у кровати тикали часы Хаффа. Сэйри вытерла слезы и откинула волосы назад.
 – Один человек мне сказал, что мотивом всех моих поступков являешься ты, Хафф. Это правда. Ненависть к тебе помогла мне преодолеть депрессию и два нежеланных брака. И до сегодняшнего дня, до этой минуты я крепко стою на ногах только потому, что все еще ненавижу тебя за то, что ты сделал со мной. Но… – Она рассмеялась. – Но ты наказал сам себя, Хафф. Ты сам поставил крест на своих амбициях создать династию. Ты собрался поженить нас с Беком? Забавно! Смешно! И главное, все зря. Видишь ли, когда твой бездарный коновал доктор Кэроу убил моего ребенка, он уничтожил все шансы на то, что у меня будет другой.
 Хафф попятился.
 – Что?
 – Ты слышал, Хафф. Я не могу подарить тебе внука, и ты должен благодарить за это только самого себя.
 Сэйри развернулась, выбежала из комнаты и в коридоре увидела стоящего там Бека.




 Глава 30


 Сэйри замедлила шаги, увидев его, но молча прошла мимо и стала торопливо спускаться по лестнице. Спустя несколько секунд Мерчент услышал, как за ней захлопнулась входная дверь.
 Бек не побежал за ней. Сэйри бы это не понравилось. Близость к Хаффу запятнала его, и теперь Бек особенно отчетливо понимал причину ее враждебного отношения к нему.
 Он постучал в дверь спальни Хаффа.
 – Это я, Бек.
 Хойл-старший сидел в кресле, хотя Мерченту показалось, что он просто рухнул в него, не отдавая отчета в своих действиях. Хафф сидел, глядя в пол и не замечая, что в двух шагах от него брошенная сигарета уже прожгла дыру в ковре.
 Бек поднял окурок, загасил его в пепельнице на кофейном столике. И только тут Хафф заметил его присутствие.
 – Бек! Давно ты здесь?
 – Достаточно.
 – Ты слышал, что сказала мне Сэйри? Мерчент кивнул.
 – С вами все в порядке? У вас лицо красное.
 – Я в порядке. Сэйри меня не убила. Пока. – Заметив стакан на полу и разлитый бурбон, он добавил: – Я бы выпил еще стаканчик.
 Бек налил стакан воды и отнес ему.
 – Начните с этого.
 Хафф скорчил недовольную гримасу, но воду выпил. Откинувшись на спинку кресла, он шумно выдохнул.
 – Это были жуткие двадцать четыре часа. Все началось вчера вечером с пикета у ворот завода. И новость о том, что Сэйри бесплодна, стала последней каплей.
 – Вас это беспокоит?
 – Что?
 Бек сел на оттоманку, подобранную в пару к креслу, лицом к Хаффу.
 – Я говорю о вашем разговоре с Сэйри. То есть вы только что узнали, что ваша единственная дочь…
 Хафф посмотрел на Мерчента, как будто ожидая, что тот закончит спотыкаться на каждом слове и перейдет к сути дела.
 – Ладно, неважно, – оборвал себя Бек. – Это касается только вас и Сэйри.
 – Да, это стоит между нами с того вечера, когда это случилось.
 – Случилось? Сэйри не потеряла ребенка по воле обстоятельств, Хафф. Вы лишили ее ребенка!
 – Она была совсем молоденькой, – нетерпеливо отмахнулся Хафф. – Я не мог позволить ей разрушить свою жизнь, особенно посадив себе на шею ребенка от Кларка Дэйли. Ты ведь догадался, зачем она забеременела, правда?
 Хотя Хафф не ждал от него ответа, Бек все-таки сказал:
 – Чтобы оформить с ним брак.
 – Именно. Я помешал этому. Родители Дэйли быстро сдались, как только я пригрозил уволить его папашу. Они отправили Кларка на лето к родственникам в Теннесси. Я думал, они расстанутся на время, и конец роману. Но Сэйри снова бросила мне вызов. Она сбежала, встретилась с Дэйли, провела с ним выходные, а месяц спустя объявила, что беременна и что мне не удастся помешать им пожениться.
 – Но вы помешали.
 – Я это сделал. Никакого ребенка, никакой свадьбы. – Хафф громко щелкнул пальцами. – За один вечер я решил две проблемы.
 Это было настолько ужасное заявление, что Бек не нашелся что ответить.
 – А как насчет Дэйли? Он знал о ребенке?
 – Понятия не имею. Я никогда не спрашивал Сэйри, а если бы и спросил, она бы не ответила. Моя дочь не разговаривала со мной несколько месяцев. Я думал, она это переживет, со временем все забудется.
 Бек вспомнил выражение лица Сэйри, когда та выходила из спальни Хаффа. Она выглядела так, словно это случилось не десять лет назад, а всего лишь несколько дней.
 – Вряд ли Сэйри сможет это забыть, – тихо сказал Мерчент.
 – И я того же мнения. Теперь она, видишь ли, присоединилась к пикетчикам. Ходит с плакатом против меня. И Сэйри настроила против меня Кларка Дэйли. Представляешь, стояла тут передо мной и во всем призналась. Если он не выкарабкается, ей придется дорого за это заплатить. Уж я-то об этом позабочусь.
 – Дэйли поправится. По дороге сюда я звонил в больницу. Хафф потер рукой макушку и огорченно хохотнул.
 – Думаю, мои мальчики перестарались.
 – Это был глупый шаг, Хафф.
 Смех смолк. Он грозно посмотрел на Бека, что случалось редко.
 – Не кипятитесь, – спокойно заметил Бек. – Вы платите мне за то, чтобы я давал вам советы. Если вам не нравится, как я работаю, возьмите другого адвоката. А я заявляю вам, что вы пролили первую кровь, и это оказалось плохой идеей. Вы сами вчера об этом говорили.
 – Я не предполагал, что все выйдет из-под контроля так быстро. Я не мог не вмешаться.
 – Вы лишь дали оппозиции новые козыри.
 Ворча что-то себе под нос, Хафф встал с кресла и подошел к столику с напитками.
 – Все сегодня на меня ополчились.
 – Я понимаю, время для упреков выбрано неудачно, – согласился Бек. – Но такова правда, Хафф. Я уже пытался объяснить вам, что теперь нельзя решать проблемы с рабочими прежними методами. Нильсон – это не Айверсон. Он не отступит. – Бек сделал паузу и добавил: – И вам не удастся сделать так, чтобы он исчез.
 Правильно поняв намек, Хафф медленно повернулся к Беку, держа в одной руке пустой стакан, а в другой зажав кубик льда. Казалось, он не сознавал, что вода капает из его кулака на пол.
 Бек держался твердо и не моргнул под уничтожающие взглядом Хаффа.
 – Я ни о чем не спрашиваю вас, Хафф, потому что ничего не желаю знать. Но я был бы последним дураком, если бы поверил, что вы и, вероятно, Крис не имеете никакого отношения к исчезновению Айверсона. Вам достаточно было только намекнуть одному из ваших людей словом или даже взглядом, и проблема была решена. Крис, вероятно, сыграл в этом деле минимальную роль. Если рассуждать логически, то вы не стали бы волноваться за исход суда над ним, если бы он был ни в чем не виноват. Вы не стали бы приказывать Макгроу подкупать присяжных. И несмотря на ту комедию, что мы с Крисом разыграли перед Сэйри в доме Макгроу, мы все знаем, что он сделал и какую компенсацию получил за это. Что бы ни произошло с Айверсоном, вы с Крисом вышли сухими из воды. История повторяется.
 – Ты о чем?
 – О Сонни Холсере.
 – Это не имеет отношения к делу.
 – Неужели, Хафф? Я лишь недавно узнал, что Крис был на заводе в тот вечер, когда погиб Холсер.
 Хафф тихо выругался, бросил таявший лед в стакан, снова повернулся к столику, чтобы налить себе выпить.
 – Крис не должен был никому говорить, что он там был. Он поклялся мне, что не скажет.
 Бек не стал поправлять Хаффа и объяснять, что услышал об этом от Сэйри, а не от Криса.
 – И что же видел Крис в ту ночь?
 – Мы с Сонни поругались.
 – И?
 – И ничего! – сердито рявкнул Хафф. – Нечего было больше видеть. Произошла ссора.
 – Серьезная ссора, – уточнил Бек.
 – А иначе я не умею. Мы оба выпустили пар. Я отправился домой вместе с Крисом. И в тот же вечер, но позже, с Сонни произошел несчастный случай.
 – Ужасное совпадение.
 – Именно, и зачем ворошить прошлое?
 Чтобы доказать мою точку зрения. – Бек встал, обошел оттоманку и снова встал лицом к Хаффу. – У вас репутация человека, который решает производственные проблемы при помощи грубой силы. Вы несдержанны, легко пускаете в ход кулаки. Эта тактика решения трудовых споров безнадежно устарела. Хафф отпил виски.
 – Ладно, пусть я нарушал правила, переступал черту и все такое, но я никогда не колебался, если надо было защитить мою семью и мой бизнес. Если хочешь добраться до вершины, надо быть твердым, как железо. Крис это понимает. Не думаю, что со мной был согласен Дэнни. Да и Сэйри никогда меня не поддержит. Я получил очень средний литейный завод и превратил его в процветающее предприятие! – выкрикнул Хафф и сжал кулаки. – И ты думаешь, что я добился бы этого, если бы, как последняя размазня, кланялся профсоюзам и выполнял все требования рабочих? Нет, черт побери! Я надеваю тяжелые сапоги и даю хорошего пинка, если потребуется. И буду продолжать вести дела так, как считаю нужным, пока меня не похоронят. Никто не закроет мой завод. Ни Чарльз Нильсон, ни федеральное правительство. Мои рабочие вступят в профсоюз только через мой труп.
 Последние фразы Хафф выкрикивал, тыча в Бека указательным пальцем.
 – Давайте избежим трупов, если возможно, – сухо заметил Бек.
 Хафф расслабился, рассмеялся.
 – А я не против. Особенно если бы это был мой труп.
 – Сядьте, пока вас удар не хватил, – посоветовал Мерчент. Как только Хафф снова устроился в кресле, Бек продолжил: – Хафф, прошу вас, воздержитесь от грубостей, пока я не найду мирного решения этой проблемы. Чета Поликов может передумать подавать на нас в суд, если мы предложим им внушительную сумму наличными.
 – Насколько внушительную?
 – Достаточную, чтобы их успокоить, но не настолько большую, чтобы вы перешли на дешевый бурбон. И я настоятельно советую остановить конвейер, покалечивший Билли.
 – Его починили, он нормально работает.
 – Подлатали, а не провели капитальный ремонт, как следовало бы, – возразил Бек. – Того и гляди случится новая трагедия. Или вы думаете, что мы справимся с новым несчастным случаем в данных обстоятельствах?
 – Джордж дал зеленый свет, а Крис его поддержал. Это их вотчина, Бек. А ты проследи за тем, чтобы Полики не пошли в суд.
 Бек согласился, хотя и неохотно.
 – Мне лучше отправиться восвояси, пока не появилась Селма и не устроила мне взбучку за то, что я не даю вам спать.
 – Ты едешь домой?
 – Честно говоря, сейчас я ночую на диване в моем кабинете. Кто-то из нас должен быть на заводе на случай серьезных неприятностей.
 – А где Крис?
 – Он не обязан мне об этом докладывать. Я больше не его адвокат.
 – Но ты же уговорил Реда, чтобы его не упрятали за решетку на выходные.
 – Это было мое последнее официальное поручение.
 – Крис мне так сказал. Не скажу, что я рад появлению нового адвоката.
 – Для ситуации на заводе так будет лучше, Хафф. У меня дел хватает.
 – Как тебе парень, которого нанял Крис? Он хоть на что-то годится?
 – Я позвонил кое-кому, поспрашивал. У Джека Монро репутация жадного до денег, амбициозного, эгоцентричного, несносного человека. То есть он как раз такой, каким должен быть адвокат по уголовным делам.
 Хафф усмехнулся.
 – Будем надеяться, что он Крису не потребуется. Молодой детектив, этот Скотт, роет пустую породу. Библейские истории, – хмыкнул Хафф. – И их рассказывает Шлепа Уоткинс!
 – Он напугал ее, – Бек не понял, что произнес это вслух, пока не заметил, что Хойл странно на него смотрит. – Я говорю о Сэйри.
 – Ах да, конечно. Уоткинс ворвался к ней в номер мотеля. Так ей и надо, нечего было останавливаться в такой дыре.
 – Сэйри встревожена этим больше, чем она показывает. Не думаю, что она все нам рассказала.
 Но мысли Хаффа уже текли совсем по другому руслу, он не думал ни о том, что пережила Сэйри, ни о ее безопасности.
 – Раз моя дочь бесплодна, ты свободен, мой мальчик, – сказал Хафф со смешком. – Теперь я буду давить на Криса, чтобы он родил мне внука. Это мой единственный шанс создать династию.
 – Тук-тук.
 Бек приоткрыл один глаз и увидел над собой улыбающееся лицо Криса.
 – Который час?
 – Седьмой. Ты здесь провел всю ночь?
 Бек спустил ноги на пол, встал и с трудом разогнулся.
 – Большую часть.
 – Хреново выглядишь, – заметил Крис. – Что с твоей спиной?
 – Мне пришлось спать на коротком и узком диване. У меня такое ощущение, что по спине прошлось стало буйволов. А вот ты… – он вопросительно посмотрел на Криса, – цветешь как майская роза.
 – Хафф вызвал меня сюда рано утром. Я напомнил ему, что сегодня суббота и что я ненавижу работать в выходные, но он был неумолим. Он хотел, чтобы мы оба были на заводе к началу утренней смены. И вот я здесь. У меня похмелье, но я принял душ, побрился, чего о тебе не скажешь.
 – Дай мне пять минут. – Бек взял туалетный набор из ящика стола и свежую одежду из шкафа. – Я привез это из дома в расчете на тот случай, если мне придется здесь ночевать.
 Они вместе вышли из кабинета Мерчента и направились к мужскому туалету, где предусмотрительно был установлен душ.
 – Где ты был вчера вечером? – поинтересовался Бек.
 – В клубе в Бро-Бридж. Отличное место. Тебе надо как-нибудь поехать со мной.
 – Раз ты едешь развлекаться в клуб, значит, никаких причин для беспокойства нет?
 – Ты о чем?
 – Для начала о неминуемой забастовке, а если этого недостаточно, то о том, что тебя подозревают в убийстве.
 – Хафф сказал, что ты уладишь дело миром и забастовки не будет. А что касается второго, то вчера днем я общался с моим новым адвокатом. Мы проговорили почти час по телефону. Я рассказал ему все, начиная с того дня, когда было обнаружено тело Дэнни. По мнению Монро, мне не о чем беспокоиться. Им нечего мне предъявить, кроме спичечного коробка, который туда мог принести енот.
 – Об этом я как-то не подумал. Крис покосился на него.
 – Ты пессимист. С тобой стало скучно. Ну ладно, мой новый адвокат размажет Уэйна Скотта по стенке. Есть новости о Шлепе?
 – Я не слышал.
 – Адвокат сказал, что вся эта чушь о Каине и Авеле не больше чем неуклюжая попытка тупого уголовника ускользнуть от правосудия.
 – Согласен.
 Бек спросил Криса, слышал ли он о случившемся с Дэйли.
 – Когда я вернулся домой, Хафф еще не спал. Он мне рассказал.
 – Дэйли как следует обработали.
 – Он получил по заслугам. Сколько раз у него из зарплаты вычитали за опоздания, за прогулы, за появление на работе в нетрезвом виде? Десятки, насколько я помню. И все-таки мы его не выгнали. И как он нас за это отблагодарил? Каждый, кто встает на сторону пикетчиков, не дождется от меня сочувствия. К моей сестре это тоже относится.
 Бек выглянул из душевой кабинки.
 – Да, ты не ослышался. Сэйри там, – сказал Крис. – Раздает всем кофе и булочки. Мы с Хаффом видели ее утром, когда ехали на завод.
 – Черт!
 – Пойду сварю нам кофе, – с этими словами Крис вышел.
 Бек принял душ, быстро оделся и был уже у дверей своего кабинета, когда свисток дал сигнал к началу утренней смены.
 Мерчент остановился у окна и выжидающе смотрел в цех. Помещение быстро опустело, отработавшие в ночную смену ушли. Но на их место пришли немногие., – Проклятье! – выругался Бек, предчувствуя начало тревожных событий.
 Он уже шел к двери, когда на пороге появился Крис.
 – У нас проблемы на улице, – сообщил он.
 – Я догадался.
 – Если верить Фреду Деклюэтту, то несколько рабочих из его бригады присоединились к пикетчикам, как только их смена закончилась, – рассказывал Крис, пока они торопливо шли к кабинету Хаффа. – На их сторону встают и те, кто идет на завод. Кларк Дэйли стал для них знаменем.
 Бек хотел спросить о Сэйри, но они уже входили в офис Хаффа. Услышав их шаги, Хойл-старший отвернулся от окна, выходящего в цех. Выражение его лица было свирепым.
 – Где, черт побери, всех носит?
 Крис коротко обрисовал ему ситуацию.
 – Вы оба идите туда, – приказал Хафф. – Я хочу, чтобы это прекратилось. Немедленно! Я позвоню Реду и сам спущусь к вам.
 – Нет, ты оставайся здесь, – не согласился с отцом Крис. – На прошлой неделе у тебя был сердечный приступ. Тебе стресс ни к чему.
 – Плевать! Это мой завод, моя собственность! – заорал тот. – Я не стану прятаться здесь как долбаный инвалид, не то они совсем распояшутся!
 – Я сам справлюсь, Хафф.
 – Я согласен с Крисом, – поддержал Хойла-младшего Бек. – Но по другой причине. Ваше появление покажет, насколько все серьезно. Держитесь в стороне, и значимость их выступления сойдет на нет.
 Хафф был настроен решительно, но все же сдался.
 – Проклятье, ты прав, Бек. Ладно, я останусь здесь, посмотрю отсюда. Но держите меня в курсе.
 Бек и Крис торопливо вышли и спустились по лестнице, не дожидаясь лифта.
 – Хорошо, что он тебя слушает, – с трудом выдохнул Крис, когда они, запыхавшись, бегом достигли последней площадки.
 Бек оглянулся через плечо.
 – Мне пришлось что-то придумать, чтобы удержать его в кабинете.
 Металлическая дверь успела раскалиться от солнца. Бек навалился всем телом и распахнул ее. Утреннее солнце ударило его по глазам. Он едва успел привыкнуть к яркому свету и тут же увидел, что ему в голову летит пивная бутылка.




 Глава 31


 Сэйри стояла на капоте своей взятой напрокат машины. Оттуда ей была хорошо видна металлическая дверь. Она открылась, на пороге появился Бек, за ним по пятам шел Крис.
 Судя по всему, их появления ждали, потому что стоило им показаться, как в них полетела пивная бутылка. Бек увидел ее и успел увернуться. Они с Крисом нырнули за джип, с которого вещал в мегафон Фред Деклюэтт:
 – Немедленно очистите территорию. У рабочих «Хойл Энтерпрайсиз», не приступивших к работе в семь тридцать, из зарплаты вычтут дневной заработок.
 Эти слова были встречены свистом и насмешливыми выкриками. Большинство литейщиков, закончивших смену или спешивших на завод, в замешательстве остановились между двумя враждебными лагерями, явно пытаясь решить, на чью сторону встать.
 Один из присланных Нильсоном пикетчиков тоже вооружился рупором и призывал рабочих Хойла не возвращаться на работу до тех пор, пока их требования не будут выполнены.
 – Разве вам не нужны защитные костюмы?
 – Нужны! – донеслось в ответ.
 – Инженеры «Хойл Энтерпрайсиз» произвели ремонт… То, что собирался сказать Дэклюэтт, потонуло в свисте и протестах. Какой-то мужчина схватил микрофон и крикнул:
 – Спроси Билли Полика, что он думает о твоем ремонте! Крики стали громче, со всех сторон засвистели. Когда шум немного стих, рупор взял Крис:
 – Послушайте, парни, мы выплачиваем компенсацию семье Полика.
 – Кровавые деньги!
 Несмотря на взрывы хохота, Крис продолжал:
 – Мы готовы все обсудить, выслушать…
 – Видели мы, как вы все обсудили с Кларком Дэйли! – крикнул пикетчик. – Нет уж, спасибо!
 – То, что случилось с Дэйли вчера вечером, не имеет к нам никакого отношения! – выкрикнул Крис в рупор.
 – Ну ты и лжец, Хойл, такой же, как твой старик! Сэйри видела, как агитатор открыл дверцу машины, протянул руку и помог выйти Люси Дэйли.
 – Господи! – охнула Сэйри.
 До этого момента существовала лишь угроза насилия. Все ограничилось одной бутылкой, брошенной в Бека и Криса. Но присутствие Люси и то, что она могла сказать, наверняка приведет к кровопролитию. Сэйри спрыгнула с машины и начала локтями прокладывать себе дорогу сквозь толпу репортеров, собираясь перехватить жену Кларка и отговорить ее от участия в импровизированном митинге.
 Но она не успела. Люси уже взяла протянутый ей микрофон. Это было дешевое устройство, взятое от детской игрушки или домашнего караоке, но голос женщины звонко зазвучал в старых колонках.
 – Я говорю с вами от имени моего мужа. Сам он не в состоянии произнести ни слова. Но он записал для меня фамилии напавших на него, чтобы я прочитала их вам.
 Люси принялась читать, и после второй фамилии толпа начала гневно шуметь. Мужчина рядом с Сэйри приложил руки ко рту и громко крикнул:
 – У-у!
 – Кто они такие? – Сэйри пришлось кричать, чтобы он ее услышал.
 – Цепные псы Хаффа Хойла! – крикнул он в ответ. Кларк назвал всех, кто избивал его. Возможно, именно они скрывались за джипом вместе с Беком, Крисом и Деклюэттом. Один из них вырвал у Фреда рупор и заорал:
 – Эта сука лжет!
 Сэйри пыталась пробиться к Люси, читавшей список по второму разу, но толпа росла. Люди напирали со всех сторон.
 И тут она услышала у себя над ухом:
 – Ты свое тоже получишь, Мерчент.
 Привстав на цыпочки, Сэйри увидела, что Бек направляется к Люси, повторявшей фамилии намеренно монотонно, снова и снова.
 Остановившись перед живой баррикадой, Мерчент посмотрел в глаза преградившим ему путь людям. Крик неожиданно стих, наступила гнетущая тишина, давившая на уши не меньше, чем жара.
 Бек не отступал. Постепенно мужчины начали расступаться, давая ему дорогу, кто-то неохотно, кто-то легко, но постепенно перед Мерчентом открылся проход. Но как только он ступил в него, толпа сомкнулась за ним. Мерчент твердым шагом приближался к Люси.
 Когда он остановился перед ней, женщина опустила микрофон и посмотрела на него с неприкрытой враждебностью.
 – Я понимаю ваше негодование, – Бек говорил негромко, но толпа молчала, и его слова были хорошо слышны в тяжелом влажном воздухе. – Если Кларк опознал этих людей и уверен, что именно они напали на него вчера вечером, значит, они ответят за это по закону.
 – Я не верю вам! – воскликнула Люси.
 – Я даю вам слово.
 – Твое слово ни черта не стоит, – донесся голос из толпы. Его поддержал кто-то еще, набравшийся храбрости:
 – Ты проститутка Хойлов!
 – Точно, если он прикажет тебе нагнуться, ты спросишь, насколько низко.
 Люди осмелели, ядовитые фразы полетели со всех сторон. Стало ясно: Мерчента презирают не меньше, чем врага, которого он представляет.
 Бек отвернулся от Люси Дэйли, чтобы обратиться к толпе, и в эту секунду в его лицо полетел камень. Здоровенный мужчина набросился на него сзади и заломил ему руки за спину. Кто-то еще ударил Бека в живот.
 Сэйри, понимая, что помощь может прийти только с одной стороны, обернулась к джипу и увидела, что Крис и сопровождавшие его мужчины вышли из укрытия.
 – Крис! – Стараясь, чтобы он ее заметил, Сэйри кричала, размахивая руками над головой, хотя и понимала тщетность своих усилий.
 И тут она увидела выступившего вперед Фреда Деклюэтта, готового броситься на помощь Беку. Но ее брат выбросил вперед руку, останавливая бригадира. Сэйри видела, как Крис покачал головой и что-то сказал. Деклюэтт с тревогой посмотрел туда, где мужчины кольцом окружили Бека, но не двинулся с места.
 Проклиная брата, Сэйри бросилась вперед, отшвыривая каждого, кто попадался ей на пути. Люди стояли кольцом и подбадривали мужчин, поваливших Бека на землю и избивавших его.
 – Оставьте его! – Сэйри схватила за рубашку молодого парня. Он развернулся, сжав кулаки, готовый ударить, но, увидев Сэйри, замер.
 Она снова рванулась вперед, и перед ней были только двое мужчин, нависших над Беком.
 – Прекратите! – закричала она, когда один из них занес ногу для страшного удара. Тот замер и обернулся. Пользуясь его замешательством, Сэйри опустилась на колени рядом с Беком.
 Его лицо было залито кровью, но он был в сознании. Сэйри подняла голову и увидела перед собой Люси Дэйли.
 – Остановите их.
 – С какой стати? Сэйри вскочила на ноги.
 – Разве Кларку от этого станет легче? – Заметив неуверенность в глазах Люси, она продолжала: – Ведь это Бек нашел его и привез в больницу. Вы еще не забыли?
 – Он один из них!
 – А я нет!
 – Черта с два, ты такая же, – презрительно бросила Люси.
 – Только по рождению, и с этим я ничего не могу поделать. Но я не одна из них, и я не верю, что ты так считаешь. – Люси молчала, и Сэйри воспользовалась этим. – Я знаю, почему ты меня ненавидишь. Но клянусь, я тебе не соперница. Кларк твой муж. Он любит тебя, я знаю, и ты любишь его. Избиение Бека не должно стать платой за увечья твоего мужа и за то, что случилось очень давно, когда Кларк не был даже знаком с тобой.
 Сэйри и Люси смотрели друг другу в глаза, и Сэйри заметила, что жена Кларка сдалась. Наконец она сказала:
 – Я могу верить слову Мерчента, что их действительно накажут?
 – Его слово тебе не нужно. Я тебе это обещаю.
 Люси еще мгновение смотрела на Сэйри, потом повернулась к тому, кто дал ей микрофон. Она резко мотнула головой. По этому сигналу окружавшие Бека мужчины расступились.
 Сэйри опустилась на колени и склонилась над Беком.
 – Ты можешь встать?
 – Могу, только не слишком быстро. Помоги мне подняться.
 Сэйри не сумела переубедить Бека, в больницу он ехать отказался.
 – За последние несколько дней я и так слишком часто торчал в отделении неотложной помощи. – Бек поморщился – ему было трудно говорить.
 – У тебя могут быть сломаны ребра.
 – Нет, я знаю, как это бывает. Мне ломали два. На футболе. Отвези меня домой.
 Мерчент скрипел зубами и держался за бок, когда Сэйри свернула с шоссе на дорогу к его дому.
 – Когда будешь уезжать, запри за собой ворота, – попросил он. – Пресса.
 Сэйри даже не подумала о журналистах в связи с утренними событиями, но их наверняка покажут в новостях. Кто-нибудь выступит со стороны Хойлов, кто-то со стороны Нильсона.
 Она не остановилась у парадной двери, а объехала дом.
 – Что ты делаешь?
 – Так никто не увидит мою машину.
 – Проводи меня до двери, Сэйри. Ты не обязана тащить меня в дом.
 – Не обязана, но, возможно, мне придется тебя нести, – пробормотала Сэйри себе под нос, выходя из машины.
 Она помогла Беку вылезти, и они кое-как поднялись по ступенькам.
 – Раз ты здесь, ты не покормишь Фрито? – попросил Бек.
 – Конечно, покормлю.
 Пес приветствовал их с такой неуемной радостью, что Сэйри пришлось сурово прикрикнуть на него.
 – Веди себя хорошо, – она вспомнила фразу, которой Бек успокаивал Лабрадора.
 – Прости, мальчик, я потом с тобой поиграю, – отстранился от пса еле державшийся на ногах Бек.
 – Я все ему объясню, – пообещала Сэйри, – но сначала мне надо позаботиться о тебе. – Она повела Бека в спальню.
 – Ты не обязана это делать.
 – Нет, обязана, это я во всем виновата.
 – Не ты же бросила в меня камень. – Повернув к ней голову, Бек попытался пошутить: – Или все-таки ты?
 – Не я, но я была на стороне того, кто это сделал. Ты предупреждал меня, что мирно пикет не пройдет и пострадают люди, но я тебя не слушала.
 – Я это заметил. Плохая привычка.
 – Бек, у тебя в самом деле не сломаны ребра?
 – А что?
 – Я могу это исправить. Бек крякнул от боли.
 – Пожалуйста, не смеши меня.
 В спальне Сэйри посадила Бека на кровать и откинула покрывало.
 – Ты можешь посидеть, пока я продезинфицирую рану на щеке?
 Беку явно было очень больно. У него на лбу выступил пот, губы побелели.
 – Аптечка в ванной комнате.
 Сэйри нашла пластыри, вату, перекись и таблетки обезболивающего. Когда она вернулась в спальню, Фрито уже сидел у ног хозяина и жалобно подвывал. Мерчент гладил его по голове.
 – Он обо мне беспокоится, понимает, что я не в порядке.
 – Твой пес умнее тебя. Тебя били по голове?
 – Нет, впрочем, я мало что соображал после первого удара.
 – Ты терял сознание? У тебя кружится голова? Что ты ел на завтрак?
 – Я не завтракал.
 – Ладно, а чем вчера ужинал, помнишь?
 – Сэйри, у меня нет сотрясения мозга.
 – Откуда ты знаешь?
 – Потому что у меня оно было раньше, я знаю симптомы.
 – Футбол?
 – Бейсбол. Мне попали по голове.
 – Из-за этого она у тебя деревянная?
 – Слушай, у меня не кружится голова, меня не тошнит, я не терял сознание… – Он со свистом втянул воздух, когда Сэйри начала промывать рану на щеке.
 Придя в себя, Бек расстегнул рубашку, но, начав ее снимать, он охнул.
 – Дай я помогу, – Сэйри стащила рубашку медленно, осторожно. Она с ужасом смотрела на синяки, уже начавшие проступать в тех местах, куда попали кулаки и ботинки.
 – Ох, Бек, тебе нужен рентген.
 – Из-за этого? – Он со стоном попытался выпрямиться на кровати. – Это все ерунда.
 – Прошу тебя, позволь мне вызвать «Скорую». Ты будешь в больнице через пятнадцать минут.
 – Я усну через пятнадцать секунд, если ты перестанешь причитать и уйдешь отсюда. Но для начала не могу ли я получить немного вот этих таблеток?
 Сэйри открыла упаковку и высыпала на ладонь три таблетки. Ей пришлось поддерживать ему голову, пока Бек запивал таблетки.
 Бек осторожно опустил голову на подушку и закрыл глаза.
 – Перед тем как уйдешь, отключи телефон, пожалуйста.
 – Ладно.
 – Насыпь Фрито в миску сухого корма и проследи, чтобы у него была вода. Да, и выпусти его сделать свои дела.
 – Ни о чем не беспокойся.
 – Ворота…
 – Я помню.
 Сэйри закрыла ставни, чтобы свет не мешал Беку, включила вентилятор. Она дождалась, пока Бек уснул. Направляясь к двери, Сэйри знаком велела Фрито следовать за ней. Но Лабрадор улегся на пол у кровати, положил голову на лапы и посмотрел на нее огромными печальными глазами.
 Сэйри на цыпочках вышла.
 В середине дня Бек очнулся от беспокойного сна и увидел Сэйри у своей постели.
 – Сэйри?
 – Ты стонал. Думаю, кончилось действие болеутоляющего.
 Бек посмотрел на будильник на тумбочке.
 – Почему ты все еще здесь?
 – Прими еще три таблетки. – Она сунула лекарство Беку в рот и дала запить водой.
 Мерчент проглотил таблетки и спросил:
 – Как насчет репортеров?
 – Около часа дня к воротам подъехал телевизионный фургон, судя по номерам, из Нового Орлеана, из него вышли двое мужчин. Они покрутились у дома, потом сели в машину и уехали.
 Бек прикрыл глаза.
 – В двенадцатичасовых новостях вскользь упомянули о беспорядках и пообещали подробный рассказ в вечернем выпуске. Было заявление Нильсона. Чарльз Нильсон сожалеет о вспышке насилия, утверждает, что на тебя набросились не его люди, а рабочие Хойла.
 – Он прав. Я их узнал.
 – Несколько раз звонил твой сотовый. Я не проверяла сообщения, посмотрела лишь на номера звонивших. От Нильсона тебе звонили дважды.
 – Перезвони ему. Узнай, что ему нужно. Если ты, конечно, не против.
 – Вовсе нет. Я знала, что Хафф будет о тебе беспокоиться, и ему я позвонила сама. Я сказала, что с тобой все в порядке, что ты отдыхаешь дома и что, если кто-то, включая и его самого, появится возле твоего дома, я пристрелю любого.
 Бек улыбнулся.
 – Думаю, ты так и сделаешь. От Криса что слышно?
 – Я потом расскажу тебе о нем. Крис тебе не друг, Бек. Он открыл глаза.
 Сэйри медленно покачала головой и тихо повторила:
 – Он не друг.
 Бек не отводил от нее глаз, потом его веки опустились, и сон одолел его.
 В тот же вечер Сэйри вновь позвонила Хаффу. Он прорычал в трубку «алло», и она сказала:
 – Это Сэйри. Я все видела в шестичасовых новостях. Она слышала, как отец дышит, и представляла, как Хафф вцепился в трубку, костяшки пальцев побелели. Он наверняка курил сигарету, а глаза сверкали от ярости.
 – Ты позвонила, чтобы позлорадствовать?
 – Я позвонила из-за Бека. Когда он проснется, ему захочется узнать, как ты отреагировал.
 Сэйри и сама сначала не поверила тому, что сказал диктор, за его словами последовал репортаж. Управление по технике безопасности прислало своих людей к Хойлу и закрыло завод.
 – Печально, когда у человека могут отнять его бизнес, и сделает это кучка бюрократов, зарабатывающих бумагомаранием и за всю жизнь не проливших ни капли пота, – сурово заявил Хафф. – Это твоих рук дело?
 – Нет, твоих. Ты сам на это напросился, Хафф. Тебя неоднократно предупреждали. Если бы ты выполнил требования…
 – Если бы я поджал хвост, ты хочешь сказать? Спорить с ним было бессмысленно. Хойл никогда бы не признал своих ошибок. «Хойл Энтерпрайсиз» не сможет снова приступить к работе до тех пор, пока не будет проведена тщательная проверка каждого цеха.
 Управление требовало не только досконального выполнения всех рекомендаций, но и уплаты серьезных штрафов за допущенные нарушения. Сумма могла оказаться внушительной.
 – Что ты собираешься делать? – спросила Сэйри.
 – Я собираюсь раздавить этих ублюдков, как навозных мух. Они не в своем уме, если верят, что я позволю им переделать мой завод.
 – Когда Бек проснется, что мне ему сказать?
 Хафф передал для Мерчента сообщение, потом спросил зло:
 – Радуешься, да? Добилась, отомстила!
 – Это не моя месть, Хафф.
 – Ты выступила против родного отца. Если это не месть, то как ты это назовешь?
 – Я никогда бы не назвала тебя отцом.
 Сэйри повесила трубку, прежде чем Хафф успел ответить.
 – Алло?
 Крис улыбнулся.
 – Что ж, ты хотя бы со мной разговариваешь, – сказал он Лайле Робсон.
 – Привет, Крис.
 Она говорила с ним ледяным тоном, точно как в тот день неудавшегося романтического пикника.
 – Соскучилась?
 Она слишком долго молчала, чтобы ответом стало «нет». Крис негромко рассмеялся.
 – Я так и думал. Что, батарейки к вибратору сели? Почему бы мне не заглянуть к тебе и не дать ему отдохнуть?
 – Я не желаю тебя видеть до тех пор, пока не прояснится это дело с твоим братом. Понятно? Я не хочу в это вмешиваться. Я говорю серьезно, Крис. Если ты скажешь моему дяде Реду, что в то воскресенье я была с тобой…
 – …Джорджа уволят.
 Он слышал, как Лайла судорожно втянула воздух.
 – Что?
 – Инспектора из Управления по безопасности ищут виновного. Директор по технике безопасности вполне подойдет, ты не согласна? Если бы Джордж как следует выполнял свою работу, он бы знал, что конвейер нуждается в ремонте. Он бы остановил его и не включал до тех пор, пока квалифицированный ремонтник все не исправит. Билли Полик не потерял бы руку, агитаторы Нильсона не пикетировали бы у ворот нашего завода, и мы бы до сих пор работали, а не простаивали.
 – Ты не можешь обвинять Джорджа! – с жаром воскликнула Лайла. – Он же выполнял ваши распоряжения. Джордж всегда делает только то, что одобряли твой отец и ты.
 – Вот такие дела, Лайла. Ничего не поделаешь, придется ему отвечать. Честно говоря, мы не будем по нему тосковать.
 – Крис, прошу тебя.
 Услышав, как дрожит ее голос, он улыбнулся и мысленно похвалил себя за то, что избрал верную тактику.
 – Я не хотел бы увольнять Джорджа, Лайла. Я готов ему помочь сохранить нынешний пост, когда федералы начнут к нему цепляться. И ты можешь помочь мужу.
 – Как?
 – В понедельник утром ты приедешь в офис к своему дяде Реду и скажешь ему, что в то воскресенье, когда убили Дэнни, я был у тебя с двенадцати до двух часов дня. Одним ударом ты убьешь двух зайцев, Лайла. Во-первых, ты выполнишь свой гражданский долг, сообщишь шерифу правду и спасешь от дальнейших неприятностей невиновного. А во-вторых, твой муж сохранит работу. Видишь ли, я обдумал, сколько денег мне придется выбросить на моего нового адвоката только для того, чтобы избежать обвинения. Хотя можно все остановить сейчас, если я предоставлю алиби.
 Крис помолчал, потом добавил:
 – Я даже не спрашиваю, сделаешь ли ты это, так как уверен, что ты знаешь, как поступить. И кстати, пока ты мне не надоешь, ты будешь приезжать ко мне по первому же звонку, будешь выглядеть сногсшибательно и сгорать от желания лечь в постель. Понятно? Я закончу наши отношения, а не ты, Лайла.
 Джордж видел, как жена нажала на кнопку отбоя на радиотелефоне. Она бросила трубку на стол в кухне и закрыла рот рукой.
 – Лайла?
 Она повернулась к мужу. В ее огромных глазах были слезы. Женщина прижала руку к груди.
 – Я не слышала, как ты вошел, Джордж. Думала, ты задержишься на заводе. Есть новости?
 – Это ты мне скажи.
 – Я?
 Робсон кивком указал на трубку.
 – Ты ведь говорила с Крисом, верно?
 Лайла открыла рот и тут же закрыла, не произнеся ни звука. Она опустила голову и заплакала.
 – Ах, Джордж, я так запуталась.
 Джордж стремительно пересек кухню и обнял жену.
 – Ну-ну, детка, расскажи мне обо всем.
 И Лайла принялась выкладывать все, начиная с первого свидания с Крисом.
 – Это произошло в загородном клубе, в душе женской раздевалки. Думаю, меня завело то, что нас могли увидеть. Понимаешь, я как будто потеряла голову.
 Джордж мог это понять. Он сам терял голову всякий раз, когда смотрел на жену.
 Лайла ничего не скрыла. Она в точности передала и последний телефонный разговор с Крисом.
 – Если я не сделаю того, что он говорит, ты потеряешь работу, Джордж. А в новостях я слышала, что против того, кого сочтут виновным, заведут уголовное дело. И виноватым окажешься ты, Джордж, особенно если Хойлы свалят все на тебя. Ты можешь сесть в тюрьму. – Из ее глаз снова потекли слезы. – Прости меня, Джордж, это я во всем виновата. Мне так жаль! Сможешь ли ты по-прежнему любить меня?
 Любить ее? Робсон ее обожал! Она была для него солнцем и луной, воздухом, которым он дышал.
 – Я люблю тебя, дорогая, я так люблю тебя, – повторял он снова и снова, прижимая ее к себе, целуя губы, мокрые от слез глаза, щеки.
 Лайла не пойдет в понедельник утром в офис шерифа. Иначе все в городе узнают, что Крис Хойл спал с его женой. Он не вынесет такого унижения, его и так ни во что не ставят.
 Джордж не винил Лайлу за измену. Она была его женой, а для полной огня, красивой молодой женщины в этом не слишком много радости. Крис давал ей то, что не мог дать ей он, ее муж.
 Нет, Джордж винил только Криса. И Крис за все ответит!




 Глава 32


 Сэйри проснулась от звука льющейся воды, доносившегося из ванной Бека. Она всего на минутку прилегла в гостиной на диване, но крепко уснула. Она тихонько встала и отправилась на кухню.
 Когда Сэйри вошла в спальню с подносом, Бек как раз выходил из ванной. Его волосы были влажными, вокруг бедер он намотал полотенце.
 – Ты принял душ? – удивилась Сэйри.
 – Я проснулся весь мокрый от пота.
 Она посмотрела на вентилятор под потолком. Тот исправно гонял воздух.
 – Наверное, мне стоило поставить кондиционер на более прохладный режим.
 – Кондиционер не виноват. Мне приснился сон. Сэйри поставила поднос на низкий столик.
 – Какой?
 Бек не ответил ей, и она оглянулась через плечо.
 – Не могу вспомнить.
 – Как ты себя чувствуешь?
 – Горячая вода прогнала боль. Почему так темно?
 – Я закрыла ставни. Кажется, что в доме никого нет.
 – Хорошо придумано!
 Сэйри чиркнула спичкой и зажгла свечу на подносе.
 – Я приготовила тебе ужин. Томатный суп, сыр и крекеры.
 – Тебе не следовало караулить меня. Но я слишком голоден, чтобы с тобой ссориться.
 Бек опустился на диван, задрапировавшись полотенцем и поставив поднос на колени. Сэйри села в кресло напротив. Бек взялся за ложку, но вспомнил о хороших манерах.
 – А ты поела?
 – Совсем недавно.
 – Как там Фрито?
 – Он почти весь день не отходил от тебя. Бек покосился на Сэйри.
 – И ты тоже, насколько я понимаю. Скажи, а что ты имела в виду, когда сказала, что Крис мне не друг? Или мне это приснилось?
 – Нет, я именно так и сказала. Мой брат стоял и смотрел, как тебя били, и даже не попытался тебе помочь.
 – Он не мог мне помочь, Сэйри.
 – Я в это не верю, – горячо возразила она. – Пусть Крис сам не хотел драться, но он не позволил Фреду Деклюэтту прийти тебе на помощь. Я видела это собственными глазами.
 – Я сам вызвался пойти поговорить с Люси Дэйли. Крис не советовал этого делать. Он говорил, что я должен подождать появления Реда с подкреплением. Наверное, Крис решил, что я сам нарвался. Я устроил представление и попытался вести себя как герой.
 Это объяснение не изменило мнения Сэйри. В словах Бека была своя логика, но она видела выражение лица Криса. Не так смотрят люди, волнующиеся за друга, оказавшегося один на один с разъяренной толпой.
 – Если бы избивали Криса, разве тебя кто-нибудь смог удержать, чтобы ты не бросился к нему на помощь? – спросила Сэйри. – Разве ты не попытался бы спасти Криса?
 – Не знаю.
 – Нет, знаешь. Три года назад в «Лезвии бритвы» ты дрался бок о бок с Крисом и Дэнни.
 – Что было крайне неразумно, как я теперь понимаю. И потом, против нас была не толпа, а один только Шлепа Уоткинс.
 При упоминании этого имени Сэйри передернулась.
 – Прости, – извинился Бек, – я не должен был напоминать тебе о нем.
 – Как-нибудь переживу.
 – Вряд ли его поймали, пока я тут валялся.
 – Во всяком случае, я об этом не слышала. – Сэйри заметила, как ловко Бек перевел разговор с Криса на другую тему, но не стала с ним спорить.
 – Ты перезвонила Нильсону?
 – Я говорила с его секретаршей. Они знают об утренних событиях в нашем городе. Они сожалеют о случившемся, потому что Нильсон не приемлет насилия, это не его стиль. Бренда спросила, как твое здоровье.
 – Возможно, Нильсон меня пожалеет и наконец явится на встречу со мной.
 – Все может быть. Однако…
 – Что еще за «однако»?
 – Нильсон нам уже не нужен, Бек.
 – С каких это пор?
 Неуверенная в том, как он воспримет новости, Сэйри начала как можно осторожнее:
 – Сегодня Управление закрыло «Хойл Энтерпрайсиз». – Она пересказала все, что слышала в новостях и узнала от Хаффа. – И еще, – Сэйри глубоко вздохнула, – пресс-секретарь сообщил, что в дополнение к штрафам, которые будут исчисляться миллионами долларов, Министерство юстиции намеревается начать собственное расследование. Вполне вероятно, что против компании будут выдвинуты уголовные обвинения.
 – Я должен быть там.
 Бек попытался встать, но Сэйри положила руку ему на плечо.
 – Хаффу ты там не нужен.
 – Не нужен?
 – После того, что я услышала в выпуске новостей, я позвонила ему. Он был вне себя от ярости. Но два момента Хафф особо подчеркнул. Во-первых, он хочет, чтобы ты держался подальше, пока все не прояснится.
 – Почему?
 Сэйри посмотрела на свои пальцы, которые мяли фольгу от конфеты.
 – Хафф сказал, что от тебя будет больше вреда, чем пользы. Ты слишком много знаешь… Тебе лучше оставаться в постели после полученных травм и говорить, что ты не в состоянии отвечать на вопросы этих любопытных сукиных детей. Я цитирую, как ты понимаешь.
 Бек довольно долго обдумывал ее слова, потом сказал:
 – Хафф прав, Сэйри. Я окажусь в ситуации, когда мне придется либо давать показания против моих работодателей, либо врать парням из федеральных служб и, следовательно, оказаться виновным самому.
 Сэйри ничего не ответила на это, но огорчилась, что он признает свою вину.
 – А что во-вторых?
 – Мне должно быть стыдно за то, что я пикетировала против собственных родственников. И я наверняка злорадствую по поводу закрытия завода.
 Бек развернул еще одну конфету и положил в рот.
 – А ты злорадствуешь?
 Нет. Но я рада, что Хаффа наконец припрут к стене. Кто бы его ни принудил пойти на уступки – федеральные управления, Нильсон или профсоюзы, я, – но это должно быть сделано, Бек. – Сэйри печально улыбнулась. – Мне лишь хотелось, чтобы все это произошло гораздо раньше – до того, как пострадали люди.
 – Я не уверен, что серьезные перемены могли произойти без конфликта, Сэйри. За прогресс, как правило, нужно платить.
 – Вот и ты пострадал за прогресс. Сильно болит?
 Сэйри протянула руку и коснулась ссадины на плече Бека. Ее пальцы, словно крылья бабочки, трепетали. Сэйри боялась причинить боль Беку своими прикосновениями, но оторвать руки от его теплой гладкой кожи была не в силах.
 Повинуясь порыву, она нагнулась к груди Бека и коснулась губами темного пятна, разливавшегося после ударов. Ее губы словно гладили больное место, ласкали и успокаивали.
 Бек негромко застонал. Взяв ее голову в ладони, он заглянул в лицо Сэйри, Бек словно впитывал в себя каждую черточку. Его пальцы тронули ее волосы, отвели их назад, а потом снова позволили им упасть.
 Его губы коснулись ее губ. Стараясь не задеть рану на щеке, Сэйри отдалась поцелую.
 Бек притянул Сэйри к себе, она чувствовала его возбуждение. Сэйри оторвалась от его рта и удивленно посмотрела на него.
 – Мой сон… – выдохнул Бек. – Я не забыл… Я занимался с тобой любовью. Но теперь это мне не снится. Ты моя…
 – Тебе будет больно.
 – Мне уже больно.
 Его губы снова накрыли ее рот, он целовал ее с неутоленной страстью. Они отстранились друг от друга на короткое мгновение, Бек постепенно стянул с Сэйри топ. Его пальцы скользнули ей на спину, он расстегнул лифчик и снял его, а потом прижался лицом к ее грудям и так замер.
 Сэйри обняла его руками за шею, потерлась щекой о еще мокрые после душа волосы. Аромат его кожи кружил ей голову.
 Она потерлась о него, и Бек простонал:
 – Да, так, еще.
 И она послушалась.
 Когда Сэйри ощутила прикосновение его языка к своему соску, ей показалось, что она истекает наслаждением. Она почувствовала наконец то, чего неосознанно желала с первой их встречи. И вот теперь пришло освобождение от подавляемого желания, от страхов и сомнений. И радостный, счастливый вздох вырвался из ее горла.
 Ободренный им, Бек, не размыкая губ на ее потемневшем соске, смело опустил руку и коснулся ее лона, заставляя ее трепетать от желания.
 – Бек, позволь мне… – Сэйри встала с его коленей и начала раздеваться. Когда на ней остались только кружевные бикини, она вдруг смутилась.
 Бек умоляюще смотрел на нее.
 – Ты убиваешь меня, Сэйри.
 Сэйри сняла трусики. Бек отбросил в сторону полотенце. Его пальцы пробежали по треугольнику рыжих волос внизу ее живота, сжали ее бедра, и Бек с силой притянул Сэйри к себе. Он прижался лицом к ее мягкому животу, поцеловал его, спустился ниже, потом еще ниже, пока не попробовал ее на вкус. Сэйри таяла под его губами и языком, дрожа от нетерпения соединиться с ним. И сказала ему об этом.
 Избитое тело Бека сдерживало бешеные порывы его плоти, их секс не был бурным, но в этом и была его прелесть. Сэйри медленно опускалась на него, потому что каждое ощущение было для нее новым и возбуждающим, необыкновенным, стоящим того, чтобы им наслаждаться. Если Бек и испытывал нетерпение, он хорошо это скрывал и, казалось, получал удовольствие от ее неторопливости.
 Когда Сэйри уже показалось, что их близость достигает апогея, Бек крепко сжал ее бедра руками и подался вперед и вверх, и Сэйри вскрикнула от неожиданного острого наслаждения.
 Их движения были осторожными и неторопливыми, но полными страсти. Его пальцы впились в атласную кожу ее бедер и удерживали на месте, но руки Сэйри не находили покоя. Они прикасались к его плечам, порхали по шее и спине, перебирались на грудь. Выгнув спину и потянувшись назад, она провела рукой по его бедрам и погладила мошонку. Бек застонал от удовольствия.
 Когда он кончил, он обнял ее и положил разгоряченную щеку ей на грудь. Его губы коснулись напряженного соска.
 Сэйри не поняла слов, которые он прошептал, но он произнес их настолько сексуально, что ее мгновенно затопила волна наивысшего наслаждения.
 Потом они лежали на кровати, глядя друг другу в лицо.
 – Что ты сказал? – спросила Сэйри.
 – Когда?
 Она посмотрела на него и многозначительно подняла брови.
 – А, тогда! Наверное, выругался.
 – Очень эротично, – промурлыкала Сэйри.
 – В следующий раз я произнесу их погромче.
 – Ты знал, что мне давно этого хотелось, правда? Он не сразу ответил:
 – Мне так казалось.
 – А когда ты догадался?
 – Когда мы сидели на скамье у фортепьяно. Сэйри удивленно подняла на него глаза.
 – На скамье у фортепьяно я думала, что ты самый высокомерный ублюдок из тех, кого я имела несчастье встретить. – Поддев пальцем его подбородок, она добавила: – И к тому же один из самых привлекательных.
 – А я тогда гадал, как мне удержаться от того, чтобы не схватить тебя и не проверить, настоящая ли ты. Ты самая сексуальная из всех женщин, кого мне довелось встретить. И к тому же одна из самых воображалистых.
 Сэйри негромко рассмеялась.
 – Мне так хотелось возненавидеть тебя. – Потом выражение ее лица изменилась, она заговорила серьезно: – Мне и сейчас хочется тебя ненавидеть.
 – Тебе хочется меня ненавидеть за всю ту грязную работу, которую я делал для Хаффа.
 – Да.
 – Я восхищен целостностью твоей натуры.
 – Неужели, Бек?
 – Это так. Но не могли бы мы оставить твою целостность и мою непорядочность на какое-то время? Хотя бы до утра, – прошептал он.
 – Ты хочешь, чтобы я осталась? Бек прижал ее крепче.
 – Попробуй только уйти.
 Они долго и лениво целовались, пока его рука путешествовала от ее груди к влажному таинственному лону, обратно к груди и твердому соску. С их первой встречи Бек столько раз представлял ее лежащей обнаженной рядом с ним. Но реальность превзошла самые смелые из его фантазий. Теперь он не мог насытиться ею, ему хотелось все время касаться Сэйри.
 Когда они разомкнули объятия, Бек оглядел ее с ног до головы и вздохнул:
 – Ты красивая, Сэйри.
 – Спасибо.
 – Ни единого изъяна.
 После этого замечания ее счастливый смех постепенно затих. Бек почувствовал, как Сэйри эмоционально отдалилась от него еще до того, как она села в постели, подтянула колени к груди и положила на них подбородок.
 – У меня есть изъян, Бек. Тебе было бы лучше никогда со мной не встречаться. И уж тем более не стоило заниматься со мной любовью.
 – Это неправда, что ты такое говоришь!
 – Правда. Я приношу разрушение. Мы, Хойлы, этим прославились. Это наша специальность. Мы оставляем людей сломленными, и они никогда больше не становятся прежними.
 Бек положил руку ей на спину. Кожа Сэйри была удивительно гладкой и очень светлой по сравнению с его собственной. Ее бедра мягко круглились от тонкой талии. На пояснице были две крошечные ямочки, и их женственная мягкость заставила сердце Бека заныть от неизведанной раньше нежности. Бек был темпераментным мужчиной, похоть часто брала над ним верх. Но никогда Бек не испытывал желания обладать не только телом женщины, но и ее душой.
 – Что такого разрушительного ты сделала, Сэйри?
 – Я выходила замуж дважды, но мужей своих не любила. Я тратила их деньги, спала в их постели. Но я почти забыла, как они выглядели.
 Сэйри повернула к нему голову, чтобы увидеть реакцию Бека, но он держал свои эмоции в узде. Беку хотелось узнать все о ней и о ее жизни.
 Сэйри продолжала говорить. Признание давались ей с видимым трудом:
 – Я сломала им жизнь. Намеренно, в собственных эгоистических целях. Я ничего не имела против них конкретно, но я использовала их без жалости и снисхождения. Я пыталась наказать Хаффа за то, что он отнял у меня Кларка и ребенка. Мне было наплевать на мою жизнь, раз я могла сделать несчастным Хаффа. Когда он говорил «выходи замуж», я делала это с единственной целью устроить нечто такое, что бумерангом ударило бы по нему. Эти двое мужчин стали жертвами Хаффа и присущего Хойлам таланта разрушать чужие жизни.
 – Мне не жаль твоих бывших мужей, – с горечью сказал Бек. – Они женились на тебе, понимая, что ты их не любила. Они умоляли о том, чтобы их использовали. За их неприятности они получили тебя. Сколько лет тебе было?
 – Девятнадцать, когда я выходила замуж в первый раз, и двадцать один во второй.
 – А сколько лет было им?
 – Они были намного старше. По возрасту они годились мне в отцы, а не в мужья.
 Два похотливых дружка Хаффа не упустили удобного случая. Они с радостью женились на Сэйри, отлично понимая, что этот брак не продлится долго.
 – Они могли проводить каждую ночь с красивой и очень молодой женщиной. Если ты, конечно, не увиливала.
 – Нет. Я хотела бы тебе сказать, что избегала близости с ними, – Сэйри говорила так тихо, что Бек едва слышал ее. – Но доступ к моему телу был частью сделки.
 – Значит, и тебя тоже использовали, согласна? Сэйри уткнулась лбом в колени.
 – Не слишком красивое прошлое, ты прав.
 Бек сел в кровати, обнял Сэйри и увлек вместе с собой на подушки. Он откинул ее волосы и заглянул в лицо.
 – Кто может обвинять тебя после того, что сделали с тобой?
 – Вчера вечером ты слышал наш разговор с Хаффом. Сколько ты простоял в коридоре?
 – Достаточно, чтобы понять, почему ты его так ненавидишь.
 Сэйри уткнулась лицом ему в шею.
 – То, что они со мной сделали, было тайной. Даже мои братья ничего не знали. И Селма не знала, никто. Мне не с кем было поговорить об этом, поделиться моим горем.
 – А Кларк?
 – Он даже не узнал, что я была беременна. Я совершила ошибку, выложив все Хаффу, а не Кларку. После аборта зачем было ему об этом рассказывать? Ребенка больше не было. Узнай он об этом, он бы страдал так же, как и я.
 – Ты слишком сильно его любила, чтобы рассказать о таком.
 – Что-то в этом роде. Кларк по-прежнему дорог мне. Наши отношения останутся светлым, нежным воспоминанием, первой любовью. Все в таком духе… Но я горюю… – Сэйри замолчала, как будто собиралась с духом. – Я горюю о моем ребенке. Он мог бы быть единственным невинным существом в моей жизни, единственным в царстве Хойлов.
 Бек приподнял ее подбородок. Слезы покатились по вискам к волосам, и он осушил их. Сэйри прошептала:
 – Я не вынесу, если ты меня пожалеешь.
 – Отлично. Тогда пожалей ты меня.
 Он взял ее руку. Не отрываясь от губ Сэйри, Бек направлял ее пальцы. Молодая женщина прильнула к нему.
 – Ты об этом мечтал, Бек? В тот день на заводе ты говорил, что не хочешь, чтобы рабочие отвлекались на мои волосы и…
 – И представляли тебя в другой ситуации. Я выдал себя.
 – Ты выдал себя намного раньше, – шепнула она и наклонилась к нему совсем близко.
 Бек простонал ее имя, приподнял ее голову и поцеловал, ощущая пьянящий вкус ее губ. Не выпуская ее из объятий, Бек развел ей бедра.
 – Тебе будет больно? – спросила она с тревогой.
 – Еще как!
 – Тогда, может быть…
 – Нет. Я предпочитаю это, – Бек вошел в нее.
 – Да, – простонала Сэйри, – да!
 Она полностью подчинилась ему. Сэйри согнула руки в локтях, кисти лежали у головы. Бек накрыл их ладонями, переплел пальцы с пальцами Сэйри. И когда он начал двигаться в ней, они смотрели в глаза друг другу.
 – Ты не хочешь жалости, Сэйри, тогда скажи, что ты хочешь услышать, и я произнесу это.
 – Ты не должен ничего говорить. Только…
 – Что?
 – Глубже.
 – Я уже глубоко. Я так глубоко в тебе, что потерялся. Что еще?
 – Прошу тебя…
 Ее шея выгнулась. Сэйри закусила нижнюю губу, и Бек почувствовал, что ее мышцы смыкаются вокруг него словно кулак. Он видел, как затвердели ее соски, как отсвет приближающегося оргазма затуманил ее глаза. Бек ловил ее частое дыхание, и когда понял, что Сэйри вот-вот достигнет вершины наслаждения, его движения чуть замедлились.
 – О чем ты просишь меня, Сэйри?
 – Господи!
 – Что?
 – Накрой меня, – беспомощно выкрикнула она.
 И он сделал это. Сэйри приняла его вес, их тела слились, а сердца бились в унисон.
 Позже она уснула на его руке, ладонь доверчиво раскрылась на груди Бека, дыхание согревало ему кожу. Он смотрел в потолок, прижимаясь подбородком к волосам Сэйри. Ему хотелось заставить ее забыть о боли – о Хаффе, аборте, Кларке Дэйли, обо всем. Бек с радостью стер бы эти воспоминания из ее памяти, чтобы Сэйри испытала хотя бы мгновение покоя и удовлетворения, а может, и радости. Он был готов подарить ей минуты жизни без гнева и сожалений.
 В эти минуты сексуального наслаждения ему это удалось.
 Лежа без сна и глядя на вращающиеся лопасти вентилятора, Бек спрашивал себя, кто кому помог забыться.




 Глава 33


 Хафф пил утренний кофе на галерее, когда на служебной машине приехал Ред Харпер.
 – Что-то ты рано для воскресного утра, – заметил Хафф. Подъем по ступеням явно потребовал от Реда максимального напряжения сил. Его лицо под форменной шляпой посерело, и он сразу же снял ее, как только вошел под крышу.
 – Измученному человеку отдохнуть не дают, Хафф.
 – Позови Селму, пусть принесет тебе кофе.
 – Нет, спасибо. Я не могу задерживаться. Я заглянул, чтобы сообщить тебе новости.
 – Надеюсь, они хорошие. Это было бы приятной неожиданностью.
 – Не могу тебе сказать, как я расстроен тем, что происходит на заводе.
 – Если уж быть точным, там ничего не происходит благодаря этим сукиным детям из Управления.
 Хафф пребывал в раздраженном настроении. Он плохо спал, часто просыпался, ворочался, запутавшись во влажных простынях. С субботы дела шли все хуже и хуже, а он старался не потерять лицо. Хойл отреагировал, как от него и ожидали. Если бы он показал, что до глубины души потрясен вмешательством инспекторов, что его воля слабеет, это было бы катастрофой для будущего «Хойл Энтерпрайсиз». На людях Хафф появлялся неукротимым оптимистом и намеревался и дальше вести себя именно так.
 Но спектакль давался ему с трудом. Потому что в глубине его души появился страх. Хаффа мучила неуверенность, которой он не испытывал с того самого дня, как его отцу раскроили голову у него на глазах. Потом страх стал его врагом. Десятилетиями Хафф внушал всем, что у него иммунитет против страха.
 Но, глядя, как Ред Харпер с трудом опускается в кресло-качалку напротив него, Хафф впервые спросил себя, не обманывает ли он самого себя, считая, что его страх никто не замечает? Или он также очевиден, как наступление болезни Реда? Может быть, все смотрят на Хаффа Хойла и видят старого, развалившегося, конченого человека?
 До недавнего времени достаточно было одного его слова, одного свирепого взгляда, чтобы осадить самого бесстрашного забияку. Без этой способности внушать трепет он перестанет быть Хаффом Хойлом. Только власть отделяет его от черты, за которой он станет просто немощным, лишенным достоинства стариком.
 Хафф посмотрел на горизонт, обычно закрытый клубами дыма из труб его завода. Эта картина ему нравилась. Это был своего рода автограф Хойла в небе над городом.
 Но дыма не было, и Хафф задумался, не исчезнет ли и он сам так же быстро и бесследно. Эта мысль привела его в панику, которую он постарался скрыть под маской раздражения.
 – И что за новости у тебя, Ред?
 Шериф поморщился, будто от боли, хотя, может, так оно и было.
 – Это и хорошие новости, и нет.
 – Не валяй дурака, выкладывай. Что у тебя под мышкой?
 – Улика. Я не могу показать тебе из-за риска заражения, но вполне возможно, она пригвоздит убийцу Дэнни.
 – И кто это?
 – Шлепа Уоткинс.
 – Отличная новость, черт побери, – проревел Хафф, громко хлопнув в ладоши. – Просто великолепная новость! Я так и знал, что этот недоумок во всем виноват. – Он жестом указал на пакет. – Что ты нашел?
 – Утром, еще до рассвета, мне позвонил один из его приятелей-байкеров. Он позволил Шлепе пожить у него в эти выходные, пока он сам будет в Арканзасе на ралли байкеров. К тому времени, как он приехал вчера вечером, Уоткинса и след простыл. Но Шлепа оставил свой сапог. Когда парень увидел на нем пятна крови, то сразу же позвонил мне.
 – Это кровь Дэнни?
 – Пока я не знаю наверняка, но думаю, что так. Я собираюсь отправить сапог в лабораторию в Новый Орлеан, они проведут экспертизу. Пока Уоткинса разыскивали, чтобы допросить, этот байкер был готов приютить его. Но когда он обнаружил это, – Харпер поднял объемистый пакет повыше, – он не захотел помогать убийце и укрывать его. Он добровольно с нами сотрудничал. Мы обыскали весь дом, но больше ничего не нашли. Думаю, Уоткинс в спешке обронил его, когда уходил. А теперь плохие новости. Мы его так и не нашли. Когда Уоткинс поймет, что потерял сапог, он сообразит, что его дело табак. И ему будет уже нечего терять, если он прихватит с собой еще одного Хойла.
 – Шлепа мог убить Криса в тот вечер на шоссе.
 – Нет, ему надо было с ним сначала поругаться. Таковы все Уоткинсы. Если не ошибаюсь, один из сводных братьев Шлепы несколько месяцев преследовал свою бывшую подружку, угрожая убить, а потом действительно убил. И потом, Шлепа не стал бы предпринимать ничего такого, имея в свидетелях Бека. А что до его визита в номер Сэйри… Скажу так: я просто рад тому, что мы обнаружили сапог после этого, а не раньше. Иначе твоей дочери не поздоровилось бы. За смерть Дэнни Уоткинса приговорят к смерти. Вдруг Шлепа сообразит, что дважды ему смертельную инъекцию не введут, так что можно позволить себе все, что угодно, пока он на свободе. Давай я поставлю пост у вашего дома, а?
 – Я сам могу о себе позаботиться.
 – Я так и знал, что ты это скажешь.
 – Я даже хочу, чтобы мерзавец пришел сюда. Я с радостью его прихлопну.
 – И этого я тоже боялся. Именно поэтому я и хотел прислать сюда людей. И для твоей защиты, и для защиты Уоткинса. Будь осторожен, Хафф, это тебе не какой-нибудь малолетний преступник. Еще до тюрьмы Шлепа был злобным и агрессивным, а вышел он оттуда еще хуже. И потом, он туповат. Не понимаю, почему Уоткинс не уничтожил одежду, в которой был в то воскресенье.
 – Я знал многих из Уоткинсов, среди них умных отродясь не было.
 – Думаю, глупость Шлепу и погубит. Если ему дать веревку, он сам повесится. – Помолчав, Харпер добавил: – Мне искренне жаль, что так получилось с заводом, Хафф.
 Переход от одной темы к другой заставил Хойла задуматься, с какого момента шериф говорил не столько об Уоткинсе, сколько о нем, Хаффе. Неужели этот больной старик тоже больше в него не верит?
 – Ничего, скоро все станет как прежде, – ответил Хафф. – Меня никому не сломать. Ты же меня знаешь, Ред.
 Харпер посмотрел на зеленую лужайку перед домом.
 – Я рад, что у меня есть эта улика против Уоткинса, – сказал он после продолжительного молчания. – Если окажется, что на сапоге кровь Дэнни, дело можно передавать в суд. Признаюсь тебе честно, Хафф, меня немного беспокоило, не Крис ли… Ну, в общем… Мужчины обменялись взглядами. Из нагрудного кармана шериф достал конверт и положил на маленький столик между качалками.
 – Есть еще кое-что.
 – Что же?
 – Информация о Чарльзе Нильсоне, которую ты просил меня раздобыть.
 – И что ты узнал?
 – Все в этом конверте.
 – И хорошие сведения? Во сколько мне это обойдется? Ред не ответил на усмешку Хаффа.
 – Это за счет заведения, Хафф.
 – Такого еще не бывало.
 – И уже не будет, – Харпер тяжело оперся на подлокотники, чтобы встать с качалки. – Мы неплохо поработали. Очень долго мы делали все, чтобы ты добивался своего. Но на этом все. Я вне игры. Я умываю руки. Ты понимаешь? Я никогда не предам тебя, но с этим помогать тебе не буду, – он указал на конверт. – Что бы ты ни делал с этого момента, ты будешь делать это один.
 Ред выглядел настолько слабым, с трудом верилось, что у него хватит сил дойти до машины, а тем более исполнять обязанности шерифа и помогать Хаффу. Но он хотя бы признавал свою немощь, ему хватило здравого смысла не оставаться на службе. Человек, физически нездоровый или не уверенный в себе, Хаффу был не нужен.
 – Береги себя, Ред.
 – Для этого слишком поздно. – Шериф кивком указал на дом: – Ты лучше предупреди Криса, что Уоткинс еще на свободе и наверняка совсем потерял голову. И Сэйри тоже скажи. Пусть будут поосторожнее.
 – Конечно.
 Ред надел шляпу и медленно побрел к машине. Он не оглянулся и не помахал рукой, уезжая.
 Хафф взял конверт, оставленный Харпером, и пошел в дом, громко окликнув Селму.
 Она вышла из кухни, вытирая руки о передник.
 – Хотите еще кофе?
 – Я сам возьму. – Он открыл конверт. – Иди наверх и разбуди Криса. Мне нужно с ним поговорить.
 – Его нет дома.
 Хафф забыл о конверте, сообразив, что машина Криса и в самом деле не стояла перед домом.
 – Куда это он отправился в такую рань?
 – Крис не ночевал дома, мистер Хойл. Он позвонил вчера поздно вечером, попросил меня не беспокоить вас, а утром предупредить, что он в бунгало. Я забыла вам об этом сказать…
 Хафф уже не слышал извинений Селмы. Он быстро прошел в бильярдную к телефону и набрал номер сотового Криса. После четвертого гудка заработал автоответчик.
 – Ну давай же, сын, отвечай.
 Рука стала влажной. Сердце билось очень быстро, а грудные мышцы словно сжали его в кулак, как будто Хафф действительно недавно перенес сердечный приступ. Хойл-старший повторил номер Криса, но с тем же результатом.
 Не тратя попусту время, Хафф швырнул трубку и подошел к шкафчику с ружьями.
 Где-то в середине ночи старенький кондиционер сломался. Крис лежал на узкой кровати на влажных несвежих простынях. На нем остались только трусы-боксеры, но даже они липли к телу в удушливой жаре.
 Этим утром было почти так же жарко, как в то воскресенье, когда в этой самой комнате погиб Дэнни.
 Неужели прошло только две недели? Крису казалось, что минуло десять лет.
 Старый деревянный пол, как губка, впитал кровь его брата. Крис сомневался, что пятна удастся когда-нибудь вывести, сколько бы растворителей на них ни вылили.
 Он приехал в бунгало накануне, чтобы избавиться от проблем. Одно хорошо: он уладил дело с Лайлой. Как только она поговорит с Редом, с Криса снимут все подозрения в убийстве брата. А Лайла обязательно это сделает, чтобы сохранить Джорджу работу.
 Но завод стоял, и поэтому Хафф сходил с ума.
 Не в силах выносить неистовство отца, постоянные звонки репортеров, требующих прокомментировать события, Крис нашел убежище в бунгало, где никто не стал бы его искать.
 Это место гарантировало уединение. Раньше он не раз весело проводил здесь время с друзьями, они пили, рыбачили, устраивали покер-марафон, продолжавшийся все выходные. Парням нравилось сельское очарование места.
 Но и Крис, и бунгало стали старше. Крис заматерел, а домик, брошенный за ненадобностью, обветшал. Возможно, пришло время его продать. Как они с Хаффом смогут снова радоваться здесь жизни с этими кровавыми пятнами на полу?
 Они могли бы купить яхту. Или дом на берегу. Может быть, в Билокси. Хотя Хафф ненавидел Миссисипи по только ему известной причине. Он…
 Нос Криса уловил его запах прежде, чем под его весом скрипнули половицы. Спустя секунду дверь слетела с петель.
 Крис сел в кровати.
 – Не двигайся, Хойл. Мне не хотелось бы убивать тебя сразу. Прежде чем я располосую тебя от глотки до яиц, я должен тебе кое-что сказать.
 В одной руке Шлепа Уоткинс держал нож, в другой одежду, которую он швырнул Крису. Вещи приземлились у Криса на коленях. Он судорожно сбросил их на пол.
 Уоткинс рассмеялся.
 – Верно. Это то, что вывалилось у твоего маленького братца из головы. Она разлетелась, как спелая тыква, упавшая из кузова грузовика.
 Крис свирепо посмотрел на него.
 – В чем дело, Хойл? Или ты такая неженка, что не можешь выслушать подробности? Что ж, жаль, потому что я все равно собираюсь рассказать тебе все. – Шлепа поставил одну ногу на кровать и чуть наклонился, словно они были задушевными приятелями и собирались мирно побеседовать. – Малыш Дэнни сказал мне, что ты должен приехать сюда. Он предупредил, что ты можешь появиться в любую минуту, и предложил мне забирать все, что понравилось, и убираться, пока не объявился ты и не вызвал полицию. Ну разве не забавно? Дэнни решил, что я собрался поживиться вашими вещичками! – Уоткинс с насмешкой оглядел бунгало. – Будто мне что-то нужно. Да по сравнению с этой лачугой моя тюремная камера выглядит дворцом.
 Крис чуть подвинулся к краю кровати.
 – Сиди, где сидел! – рявкнул Шлепа. – Ты будешь сидеть и слушать. Попробуй только моргни, я выковыряю тебе глаз вот этим самым ножом, и мигать будет больше нечем. Понял?
 Он выдержал паузу и продолжал:
 – Так на чем я остановился? Ах да. Братец Дэнни. Когда я снял ружье со стены, он начал молиться. Я заряжал, а он молился все громче. Должен тебе сказать, что я с радостью его заткнул, вставив дуло ему в рот. – Уоткинс помолчал секунду, наклонился к Крису и театральным шепотом произнес: – Паф!
 Шлепа снова засмеялся.
 – Получилось не слишком красиво, зато без проблем. Твой братишка даже не сопротивлялся. Хотя нет, он пытался как-то отмахиваться, но стоило мне пригрозить, и Дэнни-бой сразу сник.
 – Ты просто идиот. Почему ты не избавился от этих вещей?
 – Я хотел, чтобы ты увидел, каковы на вид кровь и мозги Хойла. Сюрприз! Они ничем не отличаются от всех прочих.
 – Зачем ты ворвался к Сэйри?
 – Ага, я так и думал, что все сорвутся с цепи. – Шлепа подмигнул Крису и облизнулся. – Я был бы не против, если бы она оказалась посговорчивее. Понял, о чем я?
 – Библейская история, очень умно придумано.
 – Я сам до этого додумался. – Шлепа вдруг нахмурился. – Но ты своим трепом пытаешься меня отвлечь. Это у тебя не выйдет, нет, сэр. – Ухмыляясь, Уоткинс нагнулся еще ниже. – Я собираюсь убить моего второго Хойла. Мне повезет или как?
 Бек стоял в проеме задней двери, глядя, как Фрито загоняет на дерево белку, когда Сэйри вошла в кухню. Он был одет в одни лишь шорты, на спине красовался сложный узор из синяков. Подойдя к нему поближе, Сэйри обняла его за талию и прижалась губами к багровому синяку на плече.
 – Доброе утро!
 – Доброе, и становится все лучше. – Бек обернулся, обнял ее и нежно поцеловал в губы. Когда они разомкнули объятия, он увидел ее наряд и улыбнулся.
 Сэйри надела старую футболку Бека, вылинявшую от частых стирок, с почти стершимся логотипом университета.
 – Очень соблазнительно, – заметил Бек.
 – Ты так думаешь?
 – Гм. – Он провел костяшками пальцев по краешку ее трусиков-бикини. Сэйри потянулась к ширинке его шорт и начала расстегивать пуговицы. Соприкоснувшись лбами, они засмеялись над неуемностью их желания, которое не утолила ночь любви.
 Но Фрито ситуация совсем не обрадовала. Он начал царапаться в сетчатую дверь и подвывать, жалуясь, что его забыли.
 Бек посмотрел на Сэйри и вопросительно поднял бровь.
 – Что ты об этом думаешь?
 – Думаю, меня замучает чувство вины.
 – И меня тоже, черт побери.
 Бек отпустил ее, открыл Фрито дверь. Пес влетел на кухню, нашел один из своих теннисных мячиков и принес им. Обслюнявленный мячик упал на босую ногу Сэйри, она поморщилась, но благодарно погладила Лабрадора по голове.
 Бек налил им по чашке кофе и сел к столу. Сэйри устроилась на стуле напротив.
 – Пес в тебя влюбился, – заметил Бек.
 – Он тебе в этом признался?
 – Зачем ему признаваться? Ты посмотри на его морду. Он же свихнулся.
 Собака и в самом деле смотрела на молодую женщину с неприкрытым обожанием. Сэйри сделала глоток кофе, медленно опустила чашку и сказала:
 – Потом я возненавижу себя за это.
 – За эту ночь?
 – Нет, об этом я не жалею.
 – А мне жаль, что она оказалась такой короткой, – признался Бек. – И я еще потратил час на сон.
 – Едва ли час.
 – Все равно слишком много.
 – И даже в этот час мы…
 – Да, я точно, – голос Бека стал хриплым. – А ты была такая… уютная.
 Они обменялись долгим взглядом, и Бек спросил, за что Сэйри собралась себя возненавидеть.
 – За то, что собираюсь задать «утренний» вопрос.
 – Что с нами будет?
 – Значит, тебе его уже задавали?
 – Меня спрашивали, но я ни разу не ответил.
 – А я никогда не спрашивала.
 Бек встал, подошел к задней двери. Фрито немедленно подхватил свой мячик, подошел к нему, надеясь, что хозяин с ним поиграет. Но Бек по-прежнему смотрел сквозь сетку.
 – Если ты так долго размышляешь над ответом, полагаю, что это и есть ответ. – Сэйри отодвинула свой стул и встала.
 Бек тут же обернулся:
 – Сэйри!
 – Ты не обязан мне ничего объяснять и, разумеется, не должен давать обещаний. Я не глупая мечтательная девчонка. Вчера вечером мы разрядили эмоционально напряженную ситуацию, уступили взаимному сексуальному влечению. Мы сделали то, что хотели, ночью все было замечательно. Но настало утро и…
 – Неужели ты сомневаешься, что я готов съесть тебя живьем? – Сердитый тон Бека застал Сэйри врасплох и спутал мысли. – Послушай, я захотел тебя в ту самую минуту, когда увидел. И я желал тебя всякий раз, стоило нам оказаться рядом. Эта ночь ничего не изменила. Я хочу тебя сейчас и буду хотеть тебя завтра и каждый день до конца жизни. Только…
 – Только между Хаффом и мной ты выбираешь Хаффа.
 – Все не так просто.
 – Неужели?
 – Да.
 – А я думала, что это совсем несложно.
 – На кону то, о чем ты не подозреваешь, а я не могу тебе рассказать. Я должен закончить то, что начал.
 – Когда же наступит конец и ты перестанешь защищать Криса и Хаффа? Как далеко ты готов зайти ради них, Бек? Вчера тебя избили из-за них. Люди не верят тебе, они осыпают тебя бранью и презирают. И ради Хойлов ты миришься с этим. Неужели тебе не надоело?
 Бек посмотрел ей в глаза.
 – Ты даже не представляешь, насколько.
 – Так оставь их!
 – Не могу.
 – Что тебя останавливает?
 – Я взял на себя обязательства. Моя жизнь тесно связана с ними. После ночи, которую я провел с тобой, я хотел бы, чтобы это было иначе. Но это так, и это моя жизнь.
 Бек решительно сжал губы, его темно-зеленые глаза, всего несколько минут назад смотревшие на Сэйри с любовью и желанием, стали холодными и настороженными.
 – Значит, так тому и быть, – прошептала она. – Да поможет тебе бог.
 Зазвонил телефон. Бек не спешил отвечать, но после второго звонка он выругался и снял трубку.
 – Алло?
 Пока он слушал, выражение его лица менялось с той же быстротой, что и узоры в калейдоскопе.
 – Когда? Где? – Потрясенный тем, что услышал, Бек закрыл лицо рукой. – Господи, удар оказался смертельным? Он мертв?




 Глава 34


 Когда они подъехали к бунгало, Беку пришлось искать место, чтобы поставить пикап среди патрульных машин и карет «Скорой помощи». Полицейские, парамедики и фотограф из местной газеты ходили по двору между бунгало и заливом, разговаривая между собой.
 В самом бунгало царила гнетущая атмосфера. Окружной судебный эксперт осматривал тело Шлепы Уоткинса.
 Бек и Сэйри отошли в сторону, когда мимо них провезли каталку с трупом в пластиковом мешке. Как только труп погрузили в «Скорую помощь», они присоединились к группе у крыльца.
 Там стояли Ред Харпер, Уэйн Скотт и Хафф. Крис в одних брюках сидел на ступеньке. Обнаженные грудь и ноги были залиты кровью. Он курил сигарету.
 Крис поднял глаза на Сэйри, приветствовал Бека слабой улыбкой.
 – Спасибо, что так быстро приехал.
 – Ты в порядке?
 – Меня трясет. – Он поднял дрожащую руку с сигаретой.
 – Что случилось?
 Бек задал вопрос всей группе, но первым ответил Уэйн Скотт:
 – Согласно показаниям мистера Хойла, Уоткинс ворвался в дом, швырнул ему одежду убитого Дэнни, а потом пригрозил убить и его тоже.
 – В тот вечер на шоссе, когда ты был со мной, – снова заговорил Крис, обращаясь к Беку, – я совершенно не боялся его. Уоткинс казался мне идиотом. Но сегодня утром он был… Не знаю, как сказать, каким-то зловещим. Шлепа и в самом деле собирался меня убить, и если бы мне не повезло самым невероятным образом, так бы и случилось.
 Хафф сжал плечо Криса, желая поддержать сына. Бек подумал, только ли он заметил пистолет за поясом Хойла-старшего.
 – Уоткинс принес сюда вещи, в которых убил Дэнни? – переспросила изумленная Сэйри.
 Шериф Харпер указал на плотный бумажный пакет, в котором Бек узнал пакет для улик.
 – Утром мы нашли принадлежавший Уоткинсу сапог, – сказал Ред и объяснил, при каких обстоятельствах это случилось. – Я предупредил Хаффа, что Уоткинс опасен для всех вас, так как наверняка уже понял, что оставил важную улику. Криса мы предупредить не успели.
 – Я не взял с собой сотовый, – объяснил Крис. – Мне так надоели репортеры, все время звонившие и просившие прокомментировать закрытие завода. Я и понятия не имел, что следует опасаться Шлепы.
 – Как он узнал, что ты здесь? – спросил Бек.
 Очевидно, он за нами следил. Уоткинс проезжал мимо твоего дома, позже догнал нас на шоссе, ворвался в номер Сэйри в мотеле. Если он наблюдал за бунгало, то мою машину легко было заметить. – Крис кивком указал на «Порше». – Возможно, Шлепа приехал, чтобы просто оставить эти вещи нам в устрашение… – Он посмотрел на Хаффа и не договорил. – Кто знает, почему этот урод поступал так, а не иначе? Уоткинс сдвинутый. Сегодня утром он был похож на маньяка.
 – Как же ты уцелел?
 – Этот умник поставил ногу на кровать, так что причинное место оказалось незащищенным. Я изо всех сил врезал ему по яйцам. Но, судя по всему, я оказался не слишком метким, потому что он упал, но не отключился и нож не выронил. Я попытался отобрать у него нож, и Шлепа замахнулся на меня, но промазал, еще раз попробовал ударить меня, но я перехватил его руку. Мы боролись за нож. Он проиграл, упал на лезвие. Думаю, нож попал в какой-то крупный сосуд, потому что кровь хлынула потоком. Шлепа был мертв через несколько минут.
 Бек посмотрел на помощника шерифа Скотта.
 – Это явная самооборона.
 – Все выглядит именно так. – Детектив протянул руку Крису. – Я должен перед вами извиниться, мистер Хойл, за все неудобства и неприятности, которые я вам причинил. И я очень сожалею о том, что подозревал вас.
 Крис пожал протянутую руку.
 – Вы выполняли свою работу. Нам, Хойлам, нужен такой человек, чтобы защищать наш город, верно, Хафф?
 – Верно.
 Покраснев от похвалы, детектив взял пакет с уликами.
 – Я отвезу это в офис и зарегистрирую, – обратился он к Реду. – Если хотите, могу сам отвезти все в Новый Орлеан.
 – Спасибо. Как только я приеду в город, я отпечатаю заявление Криса, он его подпишет.
 Помощник шерифа Скотт коснулся полей шляпы, поклонился Сэйри:
 – Всего наилучшего, мэм. Он ушел, унося с собой пакет.
 Крис глубоко затянулся и затушил сигарету о ступеньку.
 – Слава богу, что весь этот кошмар скоро останется позади. Быть подозреваемым в убийстве не очень-то приятно. Это отвлекало меня от завода и того, что там происходит. – Он мрачно посмотрел на Сэйри, но не стал комментировать ее участие в пикетировании.
 Машина «Скорой помощи» уже увезла тело Уоткинса.
 Начали разъезжаться и остальные. Последним сел в машину Ред Харпер.
 – Он выглядит хуже, чем Шлепа, – заметил Крис, глядя ему вслед.
 – У него рак.
 Все в шоке повернулись к Хаффу.
 – Плохо дело? – уточнил Крис.
 – Давайте просто скажем, что Уэйн Скотт появился в нашей команде в нужное время.
 – Он еще не подписал заявление, – парировал Крис.
 – Чувство неловкости делает человека покладистым, – хохотнул Хафф. – Думаю, сейчас самое время тебе послать ему записку с благодарностью и небольшим подарком.
 Крис ответил отцу заговорщической улыбкой.
 – Займусь этим завтра же с утра.
 – Я спущусь к воде, – сказала Сэйри. – Бек, позови меня, когда соберешься обратно в город.
 Крис удивленно посмотрел ей вслед.
 – Кажется, мы оскорбили нежный слух Сэйри? Или она так расстроилась, потому что ошибалась на мой счет?
 Бек не знал, что ему ответить, а Хафф почти не слушал. Он оценивающе осматривал фасад старого дома.
 – Надо продать бунгало, – решил он.
 – Утром, до появления Шлепы, я думал о том же самом, – поддержал его Крис. – Никто из нас не захочет теперь бывать здесь.
 – Займись продажей, Бек, договорились? Мне это место больше не нужно, – резюмировал Хафф.
 – Я об этом позабочусь. А вот с этим что вы собирались делать? – Бек указал на пистолет за поясом Хаффа.
 – Я не мог дозвониться до Криса и предупредить его об Уоткинсе. Признаюсь, я запаниковал. Как оказалось, не зря. Приехал сюда, увидел все эти машины. Мне даже пришло в голову, что я опоздал, и несколько минут неведения показались мне вечностью. Я будто в аду побывал. – Он снова сжал плечо сына. – Когда я думаю о том, что могло случиться…
 – Ладно, Хафф, хватит, – укорил его Крис. – Не расслабляйся.
 – И уберите пистолет, пока вы кого-нибудь не ранили или не кастрировали себя самого.
 Хафф расхохотался.
 – Не волнуйся, Бек. – Он махнул рукой в сторону дороги за бунгало. – Мне пришлось припарковаться подальше. Я еду на завод. Нам необходимо обсудить стратегию и решить, как нам справиться с этими инспекторами.
 – Справиться с ними? – переспросил Бек. Хафф подмигнул ему.
 – Они будут более сговорчивыми, если мы бросим им кость в виде козла отпущения.
 – Я тебя опередил, Хафф. – Крис принялся пересказывать свой разговор с Лайлой. – Как оказалось, ее показания нам не нужны. Но это не значит, что Джордж не подойдет на роль мальчика для битья.
 – Значит, договорились, – Хафф оживился. – Вы едете? Крис брезгливо осмотрел себя.
 – Я присоединюсь, только отмоюсь от этого.
 – Я побуду с Крисом, пока он не уедет.
 Хафф помахал им на прощание и двинулся прочь от бунгало.
 Крис зашел внутрь лишь на минуту и вернулся с рубашкой и ботинками.
 – Хорошо, что я вчера вечером кинул свои вещи в шкаф, – сказал он Беку. – Комната выглядит как бойня, а запах там как в мясных рядах.
 Бек пошел следом за ним на пирс, где был кран с водой и длинный резиновый шланг. Им пользовались, когда чистили рыбу. Там же стояла фаянсовая раковина и лежало мыло, чтобы отмываться от чешуи.
 Сэйри обернулась на гулкий звук их шагов по деревянным доскам настила.
 – Если ты не хочешь посмотреть на настоящего мужчину, то тебе лучше отвернуться, потому что я намерен раздеться догола, – бросил ей Крис.
 – Ты что-то в чертовски веселом настроении для человека, только что зарезавшего себе подобного.
 – А ты бы предпочла, чтобы Шлепа зарезал меня? Нет, не отвечай. Я могу расстроиться.
 – Что ты за человек, Крис! Тебя ничто не трогает!
 Он подумал, прежде чем ответить, пожал плечами.
 – Пожалуй, меня трогает немногое. Сэйри с отвращением посмотрела на него:
 – Ты ублюдок, Крис, и всегда им был.
 – Нет, я любимый сын Хаффа Хойла, его первенец, и всегда им был. И останусь им. Из-за этого ты и бесишься.
 – Твоему невыносимо раздутому «я» было бы приятно тешиться этой мыслью, но ты заблуждаешься.
 Бек, видя, что эта ссора ни к чему хорошему не приведет, встал между ними.
 – Возьми мой пикап, – обратился он к Сэйри. – Я собираюсь поехать на завод, чтобы обсудить дела с Хаффом и Крисом. Позже я тебя найду. Где ты будешь?
 Когда Сэйри подняла глаза, Бек понял: хотя звонок Криса прервал обсуждение их будущих отношений, по сути, разговор завершен. Сэйри оценивающе смотрела на Бека, иллюзий больше не осталось. В ее взгляде Бек увидел, как ему показалось, разочарование и, определенно, презрение.
 – Я буду в Сан-Франциско.
 Сэйри обошла его и быстро пошла по пирсу. Бек видел, как она садится за руль пикапа, разворачивается и уезжает, даже не взглянув в его сторону. Стоять и смотреть ей вслед было для него нелегким испытанием. Беку хотелось побежать за ней. Но если бы Сэйри и остановилась, что бы он сказал бы ей такого, чего она еще не слышала?
 – Душераздирающее зрелище, – поцокал языком Крис. – Если тебе нужно время, чтобы собраться…
 – Заткнись, Крис.
 Подавив смешок, тот снял брюки. Бек заметил, что трусы Криса насквозь пропитались кровью. Сняв их, Крис включил воду и тщательно намылился. Закончив, он смыл пену из шланга и оделся, оставив трусы валяться на пирсе. Они вместе прошли к «Порше» и поехали на завод. Уже подъезжая к предприятию, Крис заметил, что Бек поглаживает затянувшуюся рану на щеке.
 – Все могло быть куда хуже, – заметил Крис. – Вспомни о Кларке Дэйли.
 – Я не забыл, – мрачно отозвался Бек.
 Они вошли на завод, молчаливый, пустой, если не считать охраны. Для них обоих эта тишина была неестественной и гнетущей. Они поднялись на административный этаж. Все кабинеты пустовали, даже офис Хаффа.
 – Наверное, заехал куда-нибудь по пути, – предположил Крис. – Подождем его здесь. Мне надо выпить. Тебе налить?
 – Сейчас десять утра. Рановато для выпивки.
 – Утро выдалось то еще!
 Пока Крис наливал себе виски, Бек подошел к окну и посмотрел вниз, в цех. Инспекция начнется в понедельник. А пока в цехе ни души.
 Что делает Сэйри? Может быть, она в «Приюте» собирает вещи? Увидит ли Бек ее снова?
 Крис со стаканом в руке подошел к дивану. Тяжело опустившись на подушки, он запрокинул голову, посмотрел на потолок и закрыл глаза.
 – Ничего себе две недели, да?
 – Согласен. Какая-то жуткая симметрия есть в том, что все началось и закончилось в воскресенье в бунгало.
 – Может быть, Шлепа на это и рассчитывал?
 – Не думаю, что он собирался напороться на собственный нож.
 – Нет, Уоткинс хотел воткнуть его в меня. – Помолчав немного, Крис спросил: – Сэйри ночевала у тебя?
 – Да.
 – И контрацептивы не нужны. Как удобно! Бек повернулся и зло посмотрел на Криса.
 – Хафф рассказал мне. По его словам, у Сэйри какая-то женская проблема, поэтому она бесплодна. Это положило конец его планам поженить вас и получить внука.
 – Твоя сестра все равно бы за меня не вышла. – Бек пересек кабинет и прислонился к краю стола Хаффа. Ему не сиделось на месте.
 – Плохо, что ничего не вышло. В семье удобно иметь своего адвоката. С другой стороны, я рад, что план Хаффа провалился. Хочешь услышать исповедь, Бек?
 Крис допил виски одним глотком, поставил пустой стакан на низкий столик.
 – Последнее время я начал тебя ревновать, Бек. – Он почувствовал, как удивился его друг. – Если Хафф не хочет никого слушать, тебя он все-таки слушает. Мой отец наделил тебя властью, какой он никогда не наделял посторонних. И если бы, помилуй бог, моя сестра родила ему первого внука от тебя, это мне бы совсем не понравилось.
 Приветливая улыбка по-прежнему блуждала на губах Криса, но Бек словно услышал предупреждение Сэйри: «Крис тебе не друг».
 – Никто не заменит тебя, Крис, в сердце Хаффа. Да я на это и не претендовал.
 – Рад слышать это, Бек, очень рад. – Крис со вздохом снова откинулся на подушки, заложил руки за голову. – Но ты понимаешь, что это значит, верно? Теперь я в ответе за то, чтобы у Хаффа все-таки появился внук. Я должен стать отцом ребенка, который продолжит нашу династию. Так и должно быть. Сэйри бросила семью. Было бы попросту несправедливо, если бы она явилась, беременная долгожданным внуком Хаффа. Дэнни все время молился, где ему было зачать ребенка с этой его серой мышкой, на которой он собрался жениться. Остаюсь только я. Хафф…
 – Что? – Бек напрягся. Он едва мог дышать. – Что ты только что сказал?
 Крис непонимающе уставился на него.
 – Что я сказал?
 – О Дэнни. О той девушке, на которой он собирался жениться.
 На лице Криса некоторое время сохранялось недоумение, вдруг он улыбнулся, потом рассмеялся.
 – Сукин ты сын! Сколько раз я едва не проговорился, но до этой минуты всегда удерживался.
 – Ты знал, что Дэнни был обручен? Крис с сожалением взглянул на Бека.
 – Каким бы умным ни был Дэнни, как бы он ни старался держать все в тайне, ему следовало помнить, что Хафф в любом случае все узнает.
 – Хафф тоже знал?
 – Так ведь и ты в курсе. Когда Дэнни рассказал тебе?
 – Я узнал об этом от Сэйри.
 – Она-то как пронюхала?
 – Сэйри встретилась с невестой Дэнни у его могилы.
 – Эта девица пела?
 – Пела?
 – Так это ее любимое занятие. Мисс Ничтожество поет в церковном хоре. Именно она убедила Дэнни примкнуть к прихожанам. Обращение. Исповедь. Крещение. Короче, полный набор. Мы с Хаффом какое-то время пустили все это на самотек, думали, само пройдет. А уж когда дело дошло до обручального кольца и всего такого прочего, мы поняли, насколько все серьезно, и прижали Дэнни к стенке. Мы сказали, что рады. Он наконец проявил хоть какую-то склонность к романтическим отношениям и даже к браку, но его выбор мы не одобряем. Хафф приказал ему разорвать помолвку, больше с этой Дебланс не встречаться и никогда не возвращаться в церковь.
 – Невеста Дэнни не подозревала, что вы с Хаффом в курсе событий.
 – Наверное, Дэнни не захотел огорчать ее. Он надеялся добиться нашего одобрения. Бек, парню просто промыли мозги. Дэнни начал молиться за нас. Ты можешь в это поверить? Он рухнул на колени возле шезлонга Хаффа и вслух начал молить бога о нашем спасении. Дэнни минут десять разглагольствовал о том, что мы должны очиститься от наших грехов и пороков. Я думал, Хаффа хватит удар.
 Сердце Бека готово было выскочить из груди.
 – Дэнни собирался рассказать об Айверсоне, верно?
 – Ты это о чем?
 – И это его мучило. Дэнни не мог жениться на любимой женщине, пока не покается в своих грехах и не расскажет о Джине Айверсоне. Только он не мог этого сделать, не указав на тебя и Хаффа. Дэнни знал, что Хафф убил Айверсона, и…
 – Хафф не делал ничего подобного. – Крис встал и налил себе еще виски. – Если я буду продолжать в таком темпе, то к обеду напьюсь. Но это, впрочем, не имеет значения. – Он махнул рукой в сторону окон. – Сегодня никто не работает.
 Крис вернулся на диван и посмотрел на Бека. Тот выдержал его взгляд. Наконец Хойл-младший позволил себе улыбнуться.
 – Тебе ведь не терпится все узнать, так? Ладно, я тебе скажу. Это был несчастный случай, – Крис произнес последние два слова по слогам.
 – Ты его убил? Крис развел руками.
 – Я пошел за Айверсоном в тот вечер. Мы столкнулись на парковке Я взял с собой молоток, просто чтобы мой приказ прекратить всякую болтовню о профсоюзах и забастовках прозвучал весомее. Этот придурок набросился на меня как бык, заставил отбиваться. Я только пытался защититься. Я не помню, как ударил его. Только в следующую минуту я уже держал в руках окровавленный молоток, а в голове Айверсона появилась дыра размером с доллар. «Черт! – подумал я тогда. – Вот черт!» Я запаниковал, вернулся на завод, нашел Хаффа. Я боялся, что кто-нибудь увидит тело Айверсона, но дело было не в пересменок, поэтому на парковке никого не оказалось.
 Хафф трезво разобрался в ситуации. Он поверил мне, когда я сказал, что это была самозащита. Отец решил, что разбирательство никому не нужно и лучшим выходом будет избавиться от тела. Если бы прокурор увидел дырку в черепе Айверсона, он бы выиграл дело против меня.
 В общем, Хафф сказал мне, где похоронить тело и как это сделать. Он же позвал на помощь Дэнни. Пока мы этим занимались, они с Редом Харпером убирали следы на стоянке и избавлялись от машины Айверсона. Знаешь, мне только сейчас пришло в голову, что я даже не поинтересовался, куда они ее дели.
 – И где ты его зарыл? Крис щелкнул языком.
 – Ты мой адвокат, Бек, и не имеешь права предавать огласке ничего из сказанного мной. Но и тебе я в этом не признаюсь. – Он взглянул на Бека удивленно-обиженно. – Прекрати так на меня смотреть. Я же не собирался его убивать. Айверсон мертв, этого не изменишь. Я буду жить с этим до конца моих дней. Разумеется, мне пришлось пройти через суд, это было ужасно, но все сработало.
 – И ты никогда не боялся последствий, Крис? Потому что ты видел, как Хаффу сошло с рук убийство Сонни Холсера.
 – Холсер? – Крис нахмурился, словно пытался вспомнить фамилию. – Я был ребенком и почти ничего не помню.
 – Ты лжешь, Крис. Ты там был. Ты видел, что произошло, и это произвело на тебя неизгладимое впечатление.
 Хойл-младший откинулся на спинку дивана, положил на нее руки и выжидательно смотрел на Мерчента, как будто приглашая продолжать. Тот встал и заходил по кабинету.
 – В то время рабочие работали в две смены по десять часов с четырехчасовым перерывом между сменами для проверки и ремонта оборудования. Хафф собирался это изменить. Он намеревался сделать три смены по восемь часов, убрать реально необходимый технический перерыв. Из-за этого они и поспорили с Сонни Холсером.
 – Он был признанным лидером среди рабочих, – сказал Крис. – Его все любили, даже Хафф. Проблема с мистером Холсером состояла в том, что он слишком серьезно отнесся к своей роли рупора рабочего класса. Просто готовый агитатор! Думаю, он и был законспирированным профсоюзным шпионом.
 – Хафф принял решение изменить график работы, и никому не удавалось его отговорить, – Бек словно размышлял вслух. – В цехе никого не было, только Холсер задержался. Он ремонтировал механизм над ямой с песком. Хафф подошел к нему. Они поссорились, Хафф толкнул его в машину и нажал кнопку «пуск». Холсера разрезало практически пополам. Ты ведь видел это, Крис?
 – Как я мог видеть, если меня там не было?
 – Хафф сказал мне, что ты там был. Крис опешил от такого заявления.
 – В самом деле? Что ж, если я там и был, то ничего не видел. – Он склонил голову к плечу и внимательно посмотрел на Бека. – Почему мы об этом говорим и почему ты так расстроен?
 – Каждый адвокат хочет, чтобы его клиент был невиновен.
 – Я в этом сомневаюсь. Если бы это было так, вы остались бы без работы. Честно говоря, я рад, что ты наконец узнал об Айверсоне. Нам не следует ничего утаивать друг от друга. Иначе о каком доверии может идти речь?
 – Ты не поделился со мной сведениями о помолвке Дэнни.
 – Правда? Жаль, что я этого не сделал.
 – Вы с Хаффом боялись не того, что Дэнни женится на этой женщине. Вас пугала его решимость исповедаться.
 Крис выругался сквозь зубы.
 – Он собирался разболтать Иисусу и всему миру, что случилось с Айверсоном.
 – Ты понимаешь, что это означает для твоего дела?
 – Какого такого дела? Нет никакого дела, Бек. Или ты забыл, как извинялся Уэйн Скотт за то, что подозревал меня? Если бы я, как мафиози, носил кольцо, он бы его поцеловал.
 – У тебя был серьезный мотив для убийства брата. Крис покачал головой и тихонько засмеялся.
 – Ты все-таки думаешь, что я убил Дэнни?
 – А ты убил?
 – У меня есть алиби. Нежная Лайла, помнишь?
 – Ты убил его? – выкрикнул Бек.
 – Нет, Бек, я его не убивал.
 Крис еще улыбался, когда зазвонил его сотовый. Он ответил, и его улыбка превратилась в недовольную гримасу.
 – В чем дело, Джордж? – Он выслушал ответ. – Прямо сейчас? И сколько времени это займет? Хорошо, – неохотно согласился Крис. – Я сейчас спущусь. – Он нажал кнопку отбоя. – Робсон нервничает из-за инспекции в понедельник и хочет, чтобы я взглянул на злополучный конвейер, когда тот работает. Джорджу требуется услышать мое мнение, выдержит ли машина проверку. Мужик трясется за свою задницу, потому что именно он подписал отказ от профилактического ремонта. Робсон боится, что его оставят с мешком дерьма в руках, и он прав. Но пока мы его не уволим, думаю, будет лучше, если я его высмею. Ключ от конвейера есть только у меня, так что никто другой его запустить не может. Я так и знал, что остановка производства еще попортит нам нервы.
 – Мы говорили о твоем мотиве для убийства, – напомнил Бек.
 – Это ты об этом говорил. Шлепа Уоткинс убийца. Дело закрыто. Отдохни, Бек.
 И к изумлению Мерчента, Крис неторопливо вышел из кабинета.




 Глава 35


 Припарковавшись возле закусочной, Хафф ел мороженое и смеялся над собой, вынимая из-за пояса пистолет и аккуратно кладя его на пассажирское место.
 Хойл-старший догадывался, что с оружием выглядит нелепо, но он бы, не задумываясь, пристрелил Уоткинса. Парень должен был умереть, это было предрешено.
 Теперь, когда Уоткинс лежит в морге, с этим делом покончено раз и навсегда.
 Хафф подумал, что следовало бы съездить на могилу Дэнни. Он не был на кладбище со дня похорон. Правильно, он поедет туда и положит цветы.
 Совсем скоро ему придется присутствовать на похоронах Реда, с грустью подумал Хафф. Его будет не хватать…
 И только тут он вспомнил о конверте, который оставил ему шериф. Хафф сунул его в задний карман брюк, когда Селма сообщила, что Крис в бунгало. Торопясь предупредить сына об опасности и со всем, что последовало потом, Хафф совсем забыл о конверте.
 О Шлепе Уоткинсе можно было забыть, с Криса сняты все подозрения, поэтому Хафф мог взяться за дела предприятия с удвоенной энергией. Проверка на заводе отодвинула Чарльза Нильсона на второй план, но он также повинен в закрытии завода, так что, господь свидетель, ему придется за это заплатить.
 Хафф достал конверт из кармана. Внутри оказался единственный листок бумаги, сложенный как деловое письмо. Когда утром он спросил Харпера, что тот накопал против Нильсона, шериф ответил, что все в конверте.
 Но если это вся информация, которую сумели раздобыть дружки Реда из Нового Орлеана, то это чертовски мало. К разочарованию Хаффа, на листке оказалось лишь несколько отпечатанных строчек.
 – Черт побери, – выругался Хафф. Шериф стар и болен, он уже не понимает, что делает.
 Хафф надеялся получить более подробную информацию о привычках, темных пятнах в биографии Нильсона, которые сделали бы его уязвимым. Может, он игрок, наркоман или уклоняется от уплаты налогов? Или любит детское порно? А вдруг его постоянно останавливает полиция за вождение в пьяном виде? Хаффу требовалось нечто такое, что могло бы разрушить веру людей в Нильсона.
 Хойл нацепил на нос очки для чтения, которыми пользовался, только когда был в одиночестве, и прочитал то, что выяснил Ред Харпер.
 Спустя минуту семейный фургон едва не слетел с дороги, когда машина Хаффа Хойла вылетела со стоянки. Он швырнул стаканчик с мороженым на пол, и теперь тот перекатывался, оставляя липкие потеки на коврике.
 Когда Хафф примчался на завод, мороженое совсем растаяло. Он не обратил на это внимания, но не забыл взять пистолет.
 Сэйри застегивала ремни на сумке, когда в дверь ее номера постучали. Она отодвинула занавеску и выглянула в окно.
 – Ред? – Встревоженная Сэйри открыла дверь. – Что еще случилось?
 – Я не хотел напугать тебя, Сэйри. Ничего не случилось, насколько мне известно. – Он снял шляпу. – Можно войти?
 Сэйри махнула рукой, приглашая в комнату, и указала на сумку.
 – Вы едва застали меня. Я собиралась уезжать. После обеда я улетаю.
 – Возвращаешься в Сан-Франциско?
 – Теперь мое место там.
 – Я думал, может, ты и Бек…
 – Нет.
 Утром Сэйри подвела черту, – Бек остался на другом берегу с Хаффом и Крисом. Собирая вещи, она никак не могла решить, выбросить ли подаренные им бусы в мусорный бак или взять с собой. В конце концов она завернула их в футболку и сунула на дно сумки. Единственный сувенир, который она позволила себе взять.
 – Я уже не увижусь с Беком перед отъездом.
 – Что ж, понятно. – Ред оглядел комнату, словно пытался придумать, что еще сказать. Когда он снова встретился взглядом с Сэйри, то увидел боль в ее глазах. – Ты утром разговаривала с Хаффом? – спросил шериф.
 Вместо того чтобы объяснить причину своего появления, Харпер задавал вопросы.
 – Только около бунгало.
 И снова Ред явно не знал, как продолжить разговор. Проходили минуты, и Сэйри не выдержала:
 – У меня не слишком много времени, Ред. Зачем вы хотели меня видеть? Это касается Дэнни? Уоткинса?
 – Нет. С этим более или менее все ясно.
 – Именно поэтому я и могу уехать домой. Я поклялась остаться в Дестини, пока не узнаю, что случилось с Дэнни. Теперь я могу вернуться к прежней жизни. Если получится…
 Шериф кивнул, но с каким-то отсутствующим видом, словно он не слышал Сэйри и ее планы его не интересовали. Наконец Харпер откашлялся.
 – Сэйри, я несу полную ответственность за свои поступки и не собираюсь перекладывать вину на другого. Я никогда не обманывал Хаффа. Я хочу, чтобы ты это поняла.
 Она кивнула в знак того, что понимает, хотя и не догадывалась, к чему весь этот разговор.
 – Мы с ним натворили много такого, чем я не могу гордиться. Сначала мне казалось, что не будет особого вреда, если я нарушу какие-то правила, потом все как-то закрутилось. Я просто попал в сеть и не мог найти выхода. – Шериф Харпер поднял руки, словно прося ее о понимании и отпущении грехов. – Но что сделано, то сделано. Я не могу вернуть прошлое и что-то исправить. А вот будущее – это совсем другое. Я говорю тебе об этом на тот случай, если случится что-то плохое, а меня не будет рядом, чтобы рассказать правду.
 – Какую правду? Что вы хотите мне сказать?
 – Бек Мерчент – это Чарльз Нильсон. Сэйри остолбенела.
 – Что?
 – По просьбе Хаффа я обратился к своим знакомым в Новом Орлеане, занимающимся частным сыском, чтобы они проверили Нильсона. Дело в том, что никакого Нильсона не существует. Его придумал Бек.
 Сэйри без сил опустилась в кресло.
 – Я не знаю, зачем Мерчент придумал такую сложную игру, да и знать не хочу, – продолжал Ред. – Сегодня утром я выполнил последнее задание Хаффа и передал ему эту информацию.
 – О господи!
 – На заливе у бунгало Хафф никак не показал, что знает об этом. Думаю, он не успел вскрыть конверт. Но теперь твой отец может сделать это в любую минуту. Когда он прочитает записку, я не представляю, что он может сделать.
 Сэйри стремительно вскочила.
 – Черта с два, ты не знаешь, трусливый старый ублюдок! Она оттолкнула его с дороги и бросилась к двери. Шины ее машины горели на горячем асфальте, когда она вылетела со стоянки и понеслась по шоссе. Сэйри жала на клаксон, заставляя убраться с ее дороги любого. Она мчалась к семейному особняку, полагая, что именно туда решил вернуться Крис после событий в бунгало.
 Сэйри даже думать не могла о том, зачем Бек обманывал их всех и почему он стал неуловимым Нильсоном. Ей только хотелось не дать Хаффу выяснить правду раньше, чем она сумеет предупредить Бека.
 Одной рукой она перетряхнула содержимое своей сумочки, пытаясь найти сотовый телефон, и тут же вспомнила, что поставила его на подзарядку после разговора со своей секретаршей.
 Ее нога сильнее нажала на акселератор. Сэйри едва не перевернулась на повороте на попавшем под колеса гравии, едва не переехала канюков, обгладывавших скелет опоссума на дороге, и скрипнула зубами, обгоняя тяжелый грузовик.
 И все равно ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она добралась до родительского дома. Сэйри застонала, увидев, что стоянка пуста. Она выскочила из машины, вдохнула запах горячей резины и бросилась бежать к дому, не заглушив мотор и не закрыв дверцу.
 Когда Сэйри взбегала по ступенькам на галерею, ее каблук попал в трещину, она оступилась и больно упала на руки, содрав кожу на ладонях. Преодолев последние пару ступеней, Сэйри распахнула незапертые двери и вбежала в дом. Селма спускалась по лестнице с корзиной белья.
 – Ты видела Бека? Где Хафф?
 – Бека не видела. А Хафф поехал в бунгало. Что случилось?
 Позвони Беку на сотовый! – крикнула Сэйри через плечо, выбегая из дома. – Скажи, что Хафф знает о Чарльзе Нильсоне. Ты поняла, Селма? Хафф знает о Чарльзе Нильсоне.
 – Поняла, только…
 – Скажи ему, Селма. Поторопись!
 Через секунду Сэйри уже мчалась прочь от дома по направлению к заводу.
 Бек слышал звонок своего сотового, когда спускался в цех, но не стал отвечать. Когда он подошел к конвейеру, Джордж стоял позади Криса, низко наклонившегося над лентой, проверяя, как та работает. Ни у того, ни у другого не было ни каски на голове, ни защитных очков. Никто ничему не научился. Но Крис считал себя непобедимым, и не зря.
 Беку пришлось повысить голос, чтобы его услышали:
 – Крис!
 Джордж Робсон подпрыгнул словно подстреленный и развернулся. Его розовые щеки тряслись от ужаса. Он выглядел так, будто увидел привидение.
 Крис выпрямился и стряхнул пыль с рук. Он смотрел на Бека, но обращался к Джорджу:
 – Мы всегда можем обвинить ремонтника в недобросовестности. В любом случае сегодня нам здесь ничего не сделать. Иди домой.
 Казалось, Джордж ловил ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Он обливался потом, судорожно сжимал руки. Не говоря ни слова, Робсон повернулся и пошел прочь. Бек смотрел, как он поднимается по лестнице и скрывается за дверями административного помещения.
 – Бедняга Джордж, – Крис выключил конвейер. – Никогда не видел, чтобы он так нервничал. Чувствует, видно, что его дела швах.
 – Ты заставил Шлепу Уоткинса убить Дэнни, – прямо заявил Бек. – Пока ты был с Лайлой, создавая себе алиби, Уоткинс отправился в бунгало, где, как ты ему сказал, будет Дэнни, и убил его. Ты не лгал, говоря, что не убивал брата. Для этого ты нанял убийцу.
 Для начала Хафф заглянул в кабинет Бека. Всегда такой сознательный Бек. Всегда остающийся после работы Бек. Всегда следящий за интересами предприятия Бек.
 Чертов Бек. Лживый сукин сын. Предатель Бек.
 Но в кабинете его не оказалось. Офис Криса тоже был пуст. Услышав шум конвейера, Хафф подошел к окнам и посмотрел в цех. Там стояли Крис и Бек, его сын и Иуда, который предал их. Хафф не задумался над иронией того, что использовал библейскую метафору. Он думал только о том, чтобы уничтожить человека, попытавшегося уничтожить его.
 Взвешивая в руке пистолет, Хойл вышел из кабинета Криса и направился к лестнице. Когда он спустился в цех, то приказал себе не терять головы. Незачем выходить к ним с пистолетом наготове.
 Как Хафф сказал Беку несколько дней назад, Нильсон плохой стратег. Самая лучшая атака – неожиданная.
 Крис негромко рассмеялся.
 – Шлепа очень разозлился на Дэнни, когда тот не взял его на работу. Ты же знаешь. Он заговорил со мной об этом на парковке возле «Лезвия бритвы».
 – И тогда ты сказал ему, что у тебя есть для него работа. Крис бесстрастно смотрел на него.
 – Ты велел Шлепе обставить все так, будто это было самоубийство. Все выглядела бы очень убедительно, если бы Уоткинс не забыл снять с Дэнни ботинок. Только эта ошибка навела Уэйна Скотта на мысль, что это была насильственная смерть. Не думая о том, что обвинение падет на тебя, ты предложил Уоткинса на роль обвиняемого и предположил, что тот намеренно подставляет тебя.
 Бек ясно понял подоплеку событий прошедших двух недель.
 – Одного только я не могу понять, почему Уоткинс немедленно не убрался из города. Почему он болтался в Дестини? Зачем Шлепа набивался на встречу с тобой?
 Мерчент посмотрел на Криса, словно предлагая тому заполнить пробелы, но Хойл-младший не выдавал тайн.
 – Постой, – сообразил Бек, – я вспомнил. Когда Уоткинс зашел в закусочную, он удивился, увидев нас там. Но его удивило мое присутствие, верно? Шлепа еще сказал, что у него деловая встреча… Точно! Он ждал, когда ты с ним расплатишься! В тот вечер произошло несчастье с Билли Поликом. Я только что приехал из больницы. Наша случайная встреча в закусочной не дала тебе возможности расплатиться с Уоткинсом. Поэтому он и был так зол в тот вечер на шоссе. Ему все еще не заплатили, и Шлепа занервничал. Подозрение пало на него. В отчаянии Уоткинс явился к Сэйри и дал Скотту посыл сосредоточиться на братоубийстве. Это все поставило на свои места, и поэтому ты договорился встретиться с Уоткинсом в бунгало утром в воскресенье.
 Крис улыбнулся.
 – Уверен, ты блистал на юридическом факультете. Ты очень умен. Но, видишь ли, Бек, я присягну, что Шлепа вышиб дверь, ворвался в бунгало и пообещал убить своего второго Хойла. И эта перспектива его очень радовала. Поверь мне!
 – Я точно знаю, что произошло, Крис. Уоткинс приехал раньше, чем ты ожидал. Он хотел застать тебя врасплох, потому что не доверял тебе. И правильно делал. Даже ему хватило ума понять, что ты не собираешься вручить ему деньги и позволить спокойно уйти. В ту минуту, когда он согласился убить Дэнни, Уоткинс подписал себе смертный приговор.
 – Ради бога, Бек! Давай не будем впадать в сентиментальность по поводу Шлепы. Он с самого начала решил подставить меня. Иначе зачем ему было оставлять спичечный коробок в бунгало?
 Бек мысленно оценил ситуацию. Какие есть варианты? Он может сейчас уйти. Просто развернуться и уйти. Найти Сэйри, прожить остаток жизни, любя ее, и к черту Хаффа, Криса, их предательство, коррупцию, к черту их проклятый, калечащий людей завод!
 Он так устал от борьбы и притворства. Ему хотелось скинуть со своих плеч груз ответственности, забыть, что он вообще был знаком с Хойлами. Пусть отправляются к дьяволу, если тот еще согласится их взять. Этого хотелось Беку.
 Или он мог остаться и сделать то, что должен был сделать.
 Каким бы привлекательным ни казался первый вариант, второй был предопределен.
 – Шлепа Уоткинс не подкладывал спичечный коробок в бунгало, Крис. – Бек выдержал его взгляд и добавил: – Это сделал я.
 Глаза Джорджа Робсона застилали непростительные для мужчины слезы. Ему хотелось разрыдаться от досады и страха. Когда он вышел из здания, жара обрушилась на него, лишив последних сил. У Джорджа закружилась голова. Он привалился к стене, и его вырвало желчью. Спазмы сотрясали его тело, а солнце немилосердно било в спину.
 Когда Джордж понял, насколько близко подошел к тому, чтобы совершить смертный грех, когда понял, насколько низко он пал, на него накатила новая волна тошноты.
 Его желудок был пуст, позывы к рвоте прекратились. Робсон вытер рот носовым платком, промокнул ладони и мокрую шею.
 Джордж собирался убить Криса. Он все продумал, знал даже, как выдать это убийство за несчастный случай. Он заранее ослабил ленту конвейера, чтобы она лопнула, как только машину включат. Лента убила бы любого, кто осматривал работающий конвейер. Но лента выдержала.
 И Робсон возблагодарил за это бога. Хорошо, что у него ничего не вышло.
 Если бы он покончил с Крисом, ему самому не избежать бы наказания. И тогда Лайла осталась бы одна, несчастная и беззащитная. Во всяком случае, у него еще есть шанс сделать ее счастливой. Он будет проводить с ней больше времени. Если она решит оставить его, ну что ж… Значит, так тому и быть. Но пока голубоглазая Лайла будет принадлежать ему.
 И Джордж снова поблагодарил господа, что тот отвел от него несчастье.
 – Мистер Робсон?
 Он вернулся к действительности и, моргая, уставился на Сэйри Хойл, возникшую перед ним.
 – Вы не видели Бека Мерчента?
 – Д-да, он там…
 – В своем кабинете?
 – Он внизу с Крисом.
 Она даже не поблагодарила Джорджа, бросилась к дверям и скрылась в здании. Робсон поспешил к машине. Ему не терпелось добраться до дома, где его ждала Лайла.
 – Я положил спичечный коробок в бунгало, – повторил Бек.
 Крис посмотрел на него так, будто ожидал продолжения шутки. Мерчент молчал, и выражение его лица изменилось. Черты стали суровыми.
 – Вот оно что. Ничего себе поворот! И зачем ты это сделал, Бек?
 – Я знал, что ты убил Дэнни.
 – Я не убивал.
 – Это ерунда. Если бы не ты, Дэнни был бы жив. Я боялся, что тебе и это сойдет с рук, если не направить шерифа в нужном направлении. Как только детектив Скотт спросил, как Дэнни спустил курок, я был на девяносто девять процентов уверен, что это ты убил его. И еще полпроцента я добавил, когда ты назвал Шлепу Уоткинса и заявил, что тебя подставили.
 Я только никак не мог понять, за что ты убил Дэнни. Как мне казалось, между вами не было ненависти. Тебе, в общем-то, было на него наплевать. Что же до любви Хаффа, то нечего было и сомневаться, кто его любимый сын и кто возглавит предприятие после его смерти. Так чем же тебе угрожал Дэнни? Почему он должен был умереть?
 Я не находил ответа, пока не узнал о его помолвке. Невеста Дэнни рассказала Сэйри, что он пытался решить какую-то нравственную проблему. И тут я все понял. Ты убил брата из-за дела Айверсона. Дэнни знал, где зарыто тело, мог показать это место. И он собирался об этом рассказать, чтобы облегчить свою душу.
 Крис глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
 – Дэнни не собирался отступать. Он настаивал на публичном признании. Мы с Хаффом не могли допустить, чтобы это произошло. Он велел мне об этом позаботиться.
 – И ты позаботился.
 Крис поднял руки, как будто слова Бека подвели черту.
 – Если бы тело Айверсона откопали, возникло бы множество неприятных вопросов, против меня выдвинули бы новые обвинения. Получилось бы, что я, помимо всего прочего, препятствовал правосудию. Грязное дело, как ни посмотри.
 – На этот раз тебе от суда не уйти.
 – Видишь ли, Бек, – Крис очаровательно улыбнулся, – я уже ушел.
 – Пока нет.
 – Ты собираешься меня выдать? Почему? Из-за дела Айверсона?
 Бек рассмеялся.
 – Ох, Крис, ты неподражаем. Вы, Хойлы, настолько высокомерны, что теряете всякую бдительность. Вы ни разу не спросили себя, почему я появился именно в тот вечер, когда тебя оправдали. Вы приняли меня, дали место в компании, сделали почти членом семьи. Именно это мне и требовалось. Я должен был стать вашим верным союзником и доверенным лицом.
 Глаза Криса превратились в щелочки, и он очень тихо спросил:
 – Кто ты?
 – Ты знаешь, кто я. Мы познакомились еще в колледже. – Бек весело улыбнулся. – Хотя и это не было случайностью. Я стал членом братства, потому что ты им тоже был. Я намеренно встал у тебя на дороге, привлек твое внимание, чтобы, когда придет время, меня с радостью приняли в «Хойл Энтерпрайсиз». И все сработало даже лучше, чем я предполагал. Мне сразу поверили. Ты принял меня, не моргнув глазом, и Хафф тоже.
 – Ты из профсоюза, верно?
 – Нет.
 – Прокурор штата? Или агент ФБР?
 – Ничего столь грандиозного.
 – Тогда, кто ты, черт побери, такой?
 – Я Бек Мерчент. Но Мерчент фамилия моего отчима. Он усыновил меня, когда женился на моей овдовевшей матери. Я взял его фамилию, потому что еще мальчишкой я планировал ваш крах. И я понимал, что моя настоящая фамилия вас насторожит.
 – Не могу дождаться, – ядовито процедил Крис, – назови же свою настоящую фамилию, о благородный мститель!
 – Холсер.
 Крис дернулся, потом медленно кивнул головой, словно одобряя предусмотрительность Бека.
 – Теперь все становится понятным.
 – Сонни Холсер был моим отцом.
 – Значит, ты хочешь отомстить Хаффу, а не мне.
 – Это не просто месть, Крис. Я хочу уничтожить вас и все то, что вы олицетворяете.
 Хойл-младший покачал головой и тоном, в котором слышалось сожаление, сказал:
 – Этого никогда не будет.
 – Ну почему же! Ваше предприятие закрыто.
 – Ты в сговоре с Чарльзом Нильсоном?
 – Я и есть Чарльз Нильсон. Вернее, никакого Нильсона не существует в природе. Это всего лишь имя, анаграмма полного имени моего отца. Им я подписывал некоторые пресс-релизы, которые сам писал и распространял.
 – Умный мальчик.
 – Я долгие годы ждал этого дня, Крис. Жизнь моего отца оборвалась, потому что он встал Хаффу поперек дороги. И Хафф убрал его. Все об этом знали. Но твоему отцу преступление сошло с рук. То же самое ты проделал с Айверсоном. И знаешь что, Крис? – Бек понизил голос до зловещего шепота. – Все кончено.
 – И что ты собираешься делать, Бек? Донесешь на меня? Так ты наш адвокат. Ты не имеешь права повторять то, что я рассказал тебе, иначе тебя исключат из коллегии адвокатов.
 – Ты прав, только дело в том, что мне на это наплевать. Я никогда не хотел быть юристом и стал им только ради того, чтобы подобраться к вам и узнать ваши грязные секреты. Меня назовут предателем, подлецом, но я и это переживу. Пока я представлял интересы твои и Хаффа, я успел привыкнуть, что люди считают меня дерьмом. Так что для меня ничего нового не будет.
 – Ты все продумал.
 – Я долго готовился.
 – В этом месте я должен упасть в обморок или начать Умолять тебя о спасении?
 Бек слишком хорошо знал Криса и понимал, что это напускная бравада.
 – Хафф ответит за смерть моего отца. Твой отец отлично тебя натаскал – ты превзошел его в греховности. Ты убил собственного брата. И за это ты поплатишься, Крис.
 Взгляд Криса метнулся за спину Бека.
 – Ты вовремя, Хафф.
 Бек медленно повернулся и увидел перед собой человека, который был его главным врагом. И если за эти годы его решимость отомстить слабела, ему стоило только напомнить себе, что он даже не смог попрощаться со своим отцом. Ни Бек, ни его мать не увидели Сонни в гробу. Крышку не открывали, потому что зрелище было ужасным, как сказал им распорядитель похорон.
 Из-за алчности Хаффа Хойла его мать стала вдовой, он сам сиротой, а тело его отца было изрублено на куски. И теперь, когда Бек смотрел на Хаффа, ненависть кипела в его душе, неумолимая и смертоносная, как лезвие бритвы.
 – У нас с Беком произошел интереснейший разговор, – сказал Крис.
 – Я слышал.
 И, видимо, так оно и было. Лицо Хаффа пылало, глаза горели, как угли. Прижатая к туловищу рука сжимала пистолет.
 – Я слышал, – повторил Хафф, поднимая оружие перед собой.
 Бек вскинул обе руки вверх:
 – Нет, Хафф!
 Но он уже нажал на курок.
 В гулком пространстве цеха выстрел прозвучал будто орудийный залп, прокатившись долгим эхом. Бек вдруг понял, что это заработал остановленный конвейер.
 Хафф выпустил пистолет. Он тяжело выпал из его руки и ударился о бетонный пол. Хойл-старший оттолкнул Бека и с яростным криком бросился вперед. Мерчент обернулся и увидел, как Крис медленно опускается на пол перед конвейером. Осколок металла торчал из его шеи. Из раны хлынула кровь.
 Хафф рухнул на колени рядом с сыном, прижал руки к ране. Лицо Криса медленно бледнело.
 Бек сорвал с себя рубашку, смял ее в комок, оттолкнул трясущиеся руки Хаффа и попытался зажать фонтан крови.
 Рядом с ними неожиданно возникла Сэйри.
 – О господи!
 – Звони в Службу спасения! – хрипло крикнул Бек и почувствовал, как Сэйри снимает сотовый телефон с его пояса.
 Хафф сжал голову Криса руками.
 – Зачем ты это сделал? Ты приказал убить Дэнни? Сынок, почему? Почему?
 – Ты стрелял в меня? – Ужасный клокочущий звук вырвался из горла Криса с потоком крови, брызнувшей в лицо его отца. – Ты сказал, что Дэнни надо остановить. Ты сказал, чтобы я об этом… позаботился.
 Хафф закинул голову и завыл, словно раненый зверь. Он притянул Криса к себе, прижал его голову к груди, обнимая сына, защищая от всего на свете.
 – Дэнни был твоим братом. – Хафф плакал, раскачивался, и по бетонному полу хлопали руки Криса, такие же безжизненные, как у тряпичной куклы. – Как ты мог это сделать, сынок? Как?
 Крис тихо прошептал:
 – Ты сказал мне позаботиться об этом.
 Его слова были почти неслышны, голос напоминал шелест листьев, но все услышали в нем растерянность.
 На лице Хаффа слезы смешались с кровью Криса, он прижался губами к виску сына.
 – Я любил тебя больше всех. Ты знаешь это. Но и Дэнни тоже был моим сыном. – Он застонал. – Дэнни был моей плотью и кровью, плотью и кровью моего отца. И ты убил его. Почему, Крис, почему?
 Бек посмотрел на Сэйри, которая уже вызвала медиков и стояла рядом, такая же беспомощная, как и он сам. Им обоим было ясно, что так поступил Крис потому, что перед ним был пример собственного отца.
 Хафф продолжал рыдать, а кровь вытекала из тела Криса, образуя темную лужицу. Хойл прижимал сына к себе и раскачивал, как новорожденного. Он гладил его волосы, целовал в щеки, не обращая внимания на кровь на застывшем лице Криса. Он снова и снова повторял, что любит его больше жизни, и зловещим рефреном звучали слова:
 – Но, сынок, как же ты мог убить брата?
 Наконец прибыла «Скорая». Когда парамедики попытались оторвать Хаффа от сына, тот отбивался, как сумасшедший. Покрытый кровью Криса и потом собственного отчаяния, он кричал, пока не охрип, что никто не отнимет у него его первенца… Крис уже давно ничего не слышал.




 Эпилог


 – Ты выглядишь измотанным, – констатировала Сэйри.
 – На этот раз внешность не обманывает, – ответил Бек, поднимаясь на галерею своего дома, где Сэйри ждала его вместе с Фрито. – Это были жуткие шесть часов.
 Столько времени прошло после того, как в окружной больнице Криса объявили мертвым по прибытии, а Хаффа арестовали. Ему предъявили обвинение в непредумышленном убийстве, потому что его выстрел привел к смерти Криса.
 Хафф был не в состоянии принимать решения, поэтому Бек, действуя от его имени, позвонил адвокату по уголовным делам Джеку Монро, которого нанял для себя Крис. Выслушав рассказ Бека, тот согласился представлять Хаффа и приехал в Дестини.
 Уэйн Скотт вызвал помощника прокурора округа, который допросил Сэйри и Бека. Они оба несколько раз повторили свои истории. Бек ничего не утаил, в деталях рассказал, как подслушанный Хаффом их с Крисом разговор привел к трагической развязке.
 – Я не сомневался, что Хафф пристрелит меня за предательство, – сказал он помощнику окружного прокурора. – Я понимал: чтобы победить их, я должен думать и действовать, как они. Я должен был стать одним из них.
 Сэйри слушала и не могла поверить своим ушам. Из-за любви к отцу и желания отомстить Бек стал всеми ненавидимым адвокатом для Хойлов.
 – Когда Хафф услышал, что Крис признался в подготовке убийства брата, думаю, он просто обезумел от ярости. Он выстрелил и промахнулся. Крис отпрянул от неожиданности, взмахнул руками и случайно нажал на кнопку пуска конвейера. Лента транспортера лопнула и разлетелась на куски. Металл полетел во все стороны будто шрапнель. Один из таких кусков попал Крису в шею.
 В конце концов Сэйри отпустили, а Бека попросили остаться и повторить свой рассказ еще раз. Ему напомнили, что он нарушает привилегию отношений между адвокатом и клиентом, и посоветовали подумать о своей карьере. Но Бек не отступил.
 Сэйри не знала, куда ей ехать. Ехать домой или в мотель не хотелось, и она последовала своей интуиции и поехала в дом Бека, чтобы подождать его там.
 Теперь Мерчент сидел напротив нее в кресле-качалке и почесывал за ушами счастливого Фрито.
 – Нам бы всем жить так, как он, – заметил Бек. – Каждый день у него новая жизнь. Фрито забывает то, что произошло накануне, а о дне грядущем может не беспокоиться.
 – Что будет завтра?
 – Хаффа привлекут к суду, нам с тобой, вероятно, придется давать письменные показания под присягой. Мы будем свидетелями обвинения на суде над ним.
 – Я догадывалась об этом.
 – Если только Хафф не заявит о своей виновности.
 – Думаешь, он на это пойдет?
 – Меня бы это не удивило. Хафф рассказал полиции, где лежат останки Айверсона. Ред Харпер признался в пособничестве. Ему тоже за многое предстоит ответить перед законом, если он проживет достаточно долго.
 Бек нагнулся вперед, оперся локтями о колени, массируя виски.
 – Хафф конченый человек, Сэйри. Перед уходом я зашел посмотреть, как он там, в камере.
 – И как он отреагировал на твое появление?
 – Никак. Хафф лежал на койке в позе зародыша и плакал навзрыд. И это неумолимый Хойл… – Бек говорил негромко и печально. – Думаю, он простил бы Крису все, кроме убийства Дэнни. Если бы Крис застрелил президента, Хафф бы его защищал до последнего вздоха. Но убить собственного брата? Хафф не мог этого позволить. Для него это немыслимо. Рушатся все представления о единстве и незыблемости семьи.
 – Интересно, откуда это идет, – сказала Сэйри. – Ведь он рос не в дружной большой семье. Хафф никогда не говорил о своих родителях, упомянул только, что они оба умерли, когда он был еще ребенком.
 Бек обдумал ее слова и произнес:
 – «Ублюдки перепутали его имя».
 – О ком это он?
 – Не знаю. Это все, что сказал Хафф. Это могло быть пустое замечание или, наоборот, полное смысла.
 Сэйри посмотрела на лужайку и вздохнула.
 – Когда я думаю, что заставило его нажать на курок… Он пытался уничтожить самое дорогое для него.
 – Крис был к тому же его последней надеждой на то, что у него будут внуки. Хафф убил и эту возможность. Но мне его не жаль. Он сам превратил Криса в чудовище.
 – И Хафф убил моего ребенка. Думаю, его он никогда бы не считал своим внуком.
 Бек потянулся к ней, взял за руку и легко сжал.
 – Ты голоден? По дороге сюда я купила жареных цыплят.
 Сэйри встала. Они вошли в дом и принялись вместе накрывать на стол, а Фрито ходил за ними по пятам, опасаясь, что его снова оставят в одиночестве.
 – Я говорила с Люси Дэйли, – сказала Сэйри. – Кларка выпишут завтра или послезавтра. Рабочие попросили его представлять их интересы перед инспекторами. До полного выздоровления он немногое сможет сделать, но доверие коллег поможет ему быстрее встать на ноги. И потом, Кларк знает, что те, кто избил его, уже в тюрьме, и это придает ему сил. Люси просила поблагодарить тебя за то, что ты сдержал слово.
 – Назвать их фамилии Уэйну Скотту – это самое малое, что я мог сделать.
 Еще я звонила Джессике Дебланс и рассказала о том, что случилось утром. Я опередила телевизионный выпуск новостей всего на полчаса, и она была мне благодарна за это. Ей не хотелось бы узнать обо всем из прессы. Джессика очень славная, Бек. Когда я покаялась, что не стала разговаривать с Дэнни, она попросила меня не думать больше об этом. Джессика считает, что Дэнни не хотел бы, чтобы я мучилась чувством вины. Она также сказала, что молится за всех нас, включая и Криса. Я рада, что Дэнни узнал такую всепрощающую любовь, пусть она и была с ним недолго.
 – Я тоже рад.
 – Мне кажется, Джессика тебе понравится.
 – Едва ли она будет счастлива со мной познакомиться, – буркнул Бек. – Для большинства местных жителей я по-прежнему остаюсь врагом номер один.
 – А ты не мог бы назваться Чарльзом Нильсоном?
 – Нет, Нильсон должен исчезнуть так же внезапно, как и появился. Внимание публики переменчиво. Через несколько месяцев о нем никто и не вспомнит.
 – А как насчет тех мужчин и женщин, которые участвовали в пикете? Есть еще и Полики.
 – Нильсон передаст их дела другому адвокату по трудовым спорам, куда лучшему, чем он.
 – Чем же ты займешься?
 – Ты говоришь о моем будущем? Это зависит от тебя, Сэйри. «Хойл Энтерпрайсиз» теперь во всех смыслах твое предприятие. Я работаю на тебя. Что ты мне поручишь?
 – Ты можешь оформить мне доверенность?
 – Учитывая теперешнее состояние Хаффа, с этим проблем не будет.
 – Как только это будет сделано и я смогу принимать решения, ты выставишь литейный завод на продажу. Мне он не нужен, но я не могу просто закрыть его и оставить полгорода без средств к существованию. Найди покупателя, это должна быть передовая компания, соблюдающая условия безопасности труда. Иначе никакой продажи не будет.
 – Понял и полностью согласен. У меня уже есть предложения. Я всегда отвечал, что Хафф никогда не продаст завод. Потенциальные покупатели будут рады узнать, что положение изменилось.
 – Пока предприятие закрыто и проводится инспекция, я хочу, чтобы рабочие получали зарплату полностью.
 – Отлично, – одобрил Бек. – Я останусь, пока все вопросы не будут решены.
 – А потом?
 Может быть, буду давать консультации. Я могу быть связующим звеном между рабочими и администрацией на каком-нибудь крупном предприятии. Господь свидетель, я в этом не новичок.
 Они оба думали, что проголодались, но когда начали есть, то выяснилось, что аппетита у них почти нет. Сэйри отщипнула кусочек хлеба.
 – Ты говорил мне, что твоя мать жива. Это так?
 – Разумеется.
 – Мне бы хотелось с ней познакомиться.
 – Ты уже с ней знакома. Она секретарь в офисе Чарльза Нильсона.
 – Бренда? – удивленно воскликнула Сэйри.
 – Когда я вошел и увидел тебя, я совершенно растерялся. Но мама все сразу поняла.
 – Именно. Я бы никогда не догадалась.
 – Мама сказала, что ты потрясающая, шикарная, умная. Так что еще… Нет, всех прилагательных не вспомню, но она от тебя в восторге. Ты помнишь, когда ты вышла из здания, а я якобы пытался найти Нильсона в гостинице?
 – Ну да, ты звонил в Цинциннати.
 – Так это я с мамой разговаривал. Она меня отчитывала за то, что я был груб с тобой.
 – Вчера твоя мать, наверное, очень испугалась, когда узнала, что тебя избили. Понятно, почему она звонила сюда от имени мистера Нильсона.
 – Я говорил с ней по дороге сюда. Теперь она обо всем знает. Наша борьба против Хойлов длилась не один год, и мама рада, что все наконец закончилось. И еще больше рада, что я выжил. Она всегда боялась, что Крис или Хафф выяснят, кто я такой, и что я исчезну, как Джин Айверсон, или мне устроят несчастный случай, как моему отцу.
 – А что с мистером Мерчентом?
 – Он умер несколько лет назад. Мой отчим был очень достойным человеком, вдовцом без детей. Он безумно любил мою мать и воспитал меня как собственного сына. Мне повезло, у меня было два хороших отца.
 Сэйри встала и принялась собирать посуду.
 – Да, это так, а у меня не было даже одного.
 Она поставила все в мойку и вернулась за оставшимися тарелками.
 – Я думал только о том, чтобы уничтожить Хойлов, забывая обо всем остальном, – сказал Бек. – После того как Хафф убил моего отца, я не принял ни одного решения, которое не было бы как-то связано с этим. Но теперь все кончено… Я так устал от всего этого, Сэйри.
 – Я тоже устала все время сердиться. Я даже не чувствую никакого удовлетворения от того, что Хафф низвержен. Но по-своему он тоже трагическая фигура. И в этом нет никакой радости, верно?
 – Нет, радости никакой. Я ощущаю только покой. Ладони Бека легли на живот Сэйри и нежно погладили.
 – Из всего того, что он совершил, мне больше всего ненавистно то, что он проделал с тобой.
 Сэйри накрыла его руки своими, не давая им двигаться.
 – Я же Хойл, Бек. Нам не всегда можно верить, и мы умеем чертовски здорово манипулировать окружающими.
 Бек поднял голову и посмотрел на нее.
 – Я солгала Хаффу. Признаю, это был удар ниже пояса, но я разозлилась и захотела ударить его по больному месту. – Понизив голос почти до шепота, Сэйри сказала: – Доктор Кэроу оставил мне шанс. Только моего отца до поры до времени это вообще не интересовало.
 Глаза Бека опустились на ее живот, снова взглянули ей в лицо.
 – Ты можешь иметь детей?
 – Для этого нет никаких препятствий. Думаю, я… Может быть, я даже скажу об этом Хаффу.
 Бек медленно поднялся и притянул Сэйри к себе.
 – Это отличает тебя от них, Сэйри. Они не знают жалости. А ты способна на сострадание. Я понял это и полюбил тебя.
 – Нет, Бек, – Сэйри положила голову ему на грудь. – Я первая увидела это в тебе.
 Бек обхватил ее талию обеими руками и притянул молодую женщину к себе.
 – После того как закончу с делами здесь, подам прошение об отставке, я буду искать место, чтобы основать собственную консалтинговую фирму.
 – Есть идеи на этот счет?
 – Я надеялся, ты мне что-нибудь предложишь. – Бек заглянул в глаза Сэйри.
 – Я знаю один красивый город. Великолепные парки, отличная еда. Погода, бывает, не радует, но думаю, Фрито не будет возражать против туманов.
 – Я уверен, ему понравится. Мне так наверняка понравится.
 – Да. – Сэйри провела пальцами по волосам Бека, но ее нежная улыбка погасла. – Мы знакомы всего две недели, Бек. И это были очень непростые две недели. Не слишком ли рано мы строим планы на будущее?
 – Возможно, мы немного торопимся, – ответил Бек. – Чтобы быть честными друг с другом, вероятно, нам следовало бы узнать друг друга получше, посмотреть, как все сложится, и только потом брать на себя какие-то обязательства.
 – Я тоже так думаю.
 – И сколько времени тебе нужно? Сэйри посмотрела на часы.
 – Как насчет получаса?
 Бек улыбнулся, потом засмеялся негромко:
 – Мне и этого не нужно.