Аннотация: Один из лучших женихов Лондона, дуэлянт, не знающий поражений, красавец — таков был неотразимый маркиз Родгар. Однако блистательный светский лев поклялся НИКОГДА не поддаваться женским чарам, НИКОГДА не связывать себя узами брака — и долгие годы свято держал свою клятву…
 До того дня, когда по воле короля он стал защитником графини Дианы — красавицы, в которой слились воедино прелесть прирожденной соблазнительницы и яростная независимость женщины, имевшей все основания не доверять представителям противоположного пола. ТАКАЯ женщина была способна на все — даже покорить сердце гордого маркиза!..


---------------------------------------------


 Джо БЕВЕРЛИ
 ЧЕРНЫЙ МАРКИЗ



 Глава 1




Лондон, июнь 1763 года

 Двери клуба распахнулись, осветив ночную улицу, и скучавшие мальчишки-факельщики загалдели, наперебой предлагая услуги господам: каждый вызывался проводить джентльмена до дома. Однако их опередил важный лакей, который специальным свистком подал знак одной из карет, выстроившихся на обочине. Зажглись фонари экипажа, и стал виден грум, снимавший мешки с овсом, прикрепленные возле морд лошадей.
 Лакей в ливрее повернулся, желая убедиться, что надоедливые факельщики больше не пристают к его хозяину, маркизу Родгару, и единокровному брату его светлости лорду Брайту Маллорену. Мальчишки недовольно отступили и вновь принялись играть в кости.
 Хотя одежду джентльменов украшали дорогие кружева и сверкающие драгоценности, маркиз и его брат не нуждались в защите. Оба имели при себе шпаги в позолоченных ножнах с роскошными лентами, которые ничуть не преуменьшали смертоносной опасности оружия, особенно в руках их обладателей.
 Они о чем-то болтали в ожидании кареты. Тут двери клуба снова распахнулись, и появилась компания весельчаков, которые громко смеялись, а один из них напевал, немилосердно фальшивя:
  Однажды целомудренную даму 
  Раздетою с мужчиной застают, 
  Но леди заявляет, что невинна, 
  Поскольку голым не был он! 
 Братья повернулись, вытащив шпаги из ножен.
 — По-моему, — негромко сказал маркиз, — эта песня вышла из моды почти два года назад. Вы, разумеется, намерены принести свои извинения за столь пошлые куплеты. Не так ли, сэр?
 Это была одна из непристойных песенок, которую распевали всюду после того, как леди Честит и Уэр якобы застали в постели с мужчиной. Юная леди протестовала, однако потребовалось вмешательство Маллорена, чтобы доказать ее добродетельность и восстановить репутацию в обществе. В настоящее время Честити являлась женой самого младшего единокровного брата маркиза, лорда Синрика, теперь Реймора.
 Распевавший, явно навеселе, с усмешкой покосился на шпаги:
 — Будь я проклят! Каждый имеет право петь.
 — Но не эту песню! — воскликнул лорд Брайт, приставив кончик шпаги к горлу гуляки. Тот не дрогнул, хотя его спутники попятились, тараща от страха глаза.
 Маркиз своей шпагой отвел оружие брата.
 — Мы не уличные бродяги и не убийцы, Брайт. — Он посмотрел на наглеца:
 — Ваше имя, сэр?
 Ледяной тон человека, которого многие называли Черным Маркизом, приводил в трепет многих дворян в Лондоне, однако этот даже бровью не повел.
 — Карри, милорд. Сэр Эндрю Карри.
 — Так вот, сэр Эндрю, вы должны извиниться за свое фальшивое пение.
 Раздувая ноздри, Карри тем не менее продолжал презрительно улыбаться:
 — Вы все еще пытаетесь приукрасить цветами навозную кучу, милорд. Богатство и власть позволяют сделать это, но от зловония все равно не избавиться.
 — Особенно трупного, — заметил маркиз. — Боюсь, нам придется еще раз встретиться, сэр Эндрю. Кто ваш секундант?
 Лицо Карри оставалось невозмутимым.
 — Гиллер! — позвал он.
 Один из приспешников, разодетый, с толстым приплюснутым носом, откликнулся, с трудом сглотнув:
 — Да, Карри. Я к твоим услугам.
 — С моей стороны будет лорд Брайт, — сказал маркиз, — но думаю, мы уже сейчас могли бы обсудить детали. Какое оружие предпочитаете?
 — Шпаги.
 — Итак, на шпагах в девять утра у пруда в Сент-Джеймсском парке. Излюбленное место для самоубийц. — Маркиз вложил оружие в ножны и направился к карете с гербом.
 Лорд Брайт тоже убрал шпагу и внимательно посмотрел на Карри, который с усмешкой обратился к своему приятелю:
 — Гиллер! Поди сюда.
 — Зачем? — обеспокоенно спросил низенький толстяк.
 — Ты ведь мой секундант, болван, — сказал Карри. — По-видимому, лорд Брайт весьма педантично относится ко всяким формальностям. Иди и скажи ему, что я не собираюсь извиняться.
 Гиллер, покачиваясь на высоких каблуках, выглядел так, как будто его собираются насадить на вертел.
 — Это ваша обязанность, мистер Гиллер… — заметил лорд Брайт.
 — Сэр Парквуд Гиллер, милорд.
 — Прошу прощения, сэр Парквуд. В наши с вами обязанности входит попытка примирения противников. Поговорите с сэром Эндрю и, если он изменит свое мнение, дайте мне знать в Маллорен-Хаус на Мальборо-сквер.
 — Изменит свое мнение! — воскликнул Гиллер. — Карри? Вряд ли. Лучше попытайтесь удержать маркиза от попытки самоубийства. — Он повернулся и, задрав нос, нетвердой походкой направился к своим друзьям.
 Несомненно, Карри был профессиональным дуэлянтом.
 Брайт сел в карету, и она тронулась, а позади вновь зазвучала песня. Брайт выругался, но маркиз коснулся его руки:
 — Завтра я научу его приличным манерам.
 — Приличным манерам? Какого черта ты связался с этим типом? За такую песню его следовало бы просто отхлестать кнутом, и никто не стал бы осуждать тебя.
 — Ты думаешь? Мы ведь не во Франции, где процветает деспотизм, и, кроме того, он, кажется, намерен драться на дуэли.
 — Обычно ты не отвечаешь на подобные намерения всяких наглецов, — упрекнул маркиза Брайт. Предстоящая дуэль была совсем некстати. Однако маркиз и слышать ничего не хотел.
 Родгар слегка улыбнулся в мерцающем свете фонарей кареты.
 — Избежать дуэли теперь будет очень трудно, Брайт. Я кое-что знаю об этом человеке.
 — Значит, тебе известна его репутация?
 — Задира и, вероятно, мошенник, которому все сходит с рук, потому что люди боятся его умения фехтовать. Надо проучить негодяя.
 — Но почему именно ты должен сделать это?
 Родгар был хорошим фехтовальщиком и часто давал уроки своим младшим братьям, однако всегда может найтись более искусный боец.
 Маркиз ничего не ответил, и Брайт снова спросил:
 — Полагаешь, он наемный убийца? Черт побери, Бей, кто хочет убить тебя?
 — Думаешь, я не достоин того, чтобы меня ненавидели или боялись? — усмехнулся Родгар.
 Брайт засмеялся — брат часто смешил его, — однако возразил:
 — Но зачем действовать так? В настоящее время за убийство на дуэли могут посадить в тюрьму.
 — Это один из тех проходимцев, который готов, ни о чем не заботясь, сбежать во Францию, прихватив с собой кругленькую сумму.
 — Чьи деньги?
 — Интересный вопрос. Пока я не знаю врагов, которые могли бы прибегнуть к таким крайним мерам. Впрочем, гнев врагов следует рассматривать как признание достоинств того, против кого он направлен.
 — Возможно, у тебя есть врага, о которых ты не подозреваешь. — Брайта раздражала беспечность маркиза. — Ты слывешь Черным Маркизом и серым кардиналом Англии, что многим дает повод обвинять тебя во всех своих несчастьях.
 Родгар рассмеялся:
 — Как старую деревенскую ведьму, которая обычно бывает виновата, если рождается уродливый ребенок или внезапно сдохнет овца?
 Брайт тоже не мог удержаться от смеха при таком сравнении, которое меньше всего подходило к его лощеному, утонченному брату. Когда карета остановилась перед Маллорен-Хаусом, Брайт снова сделался серьезным. Кто же все-таки мог желать смерти Родгара?


* * *

 На следующее утро после бессонной ночи он продолжал задавать себе этот вопрос, уже будучи на берегу унылого пруда в Сент-Джеймсском парке, где противникам предстояло помериться силами.
 — Черт побери! Почему здесь так много людей? Дуэль не театральное представление.
 — Какая разница? — холодно сказал Родгар, выйдя из кареты. Маркиз выглядел вполне спокойным, хотя вряд ли хорошо спал этой ночью.
 Казалось, в парке собралась большая часть лондонского общества, по крайней мере мужского За спинами аристократов в кружевах толпились люди низшего сословия, силясь разглядеть происходящее. Некоторые держали на плечах детей, наиболее любопытные залезли на деревья.
 В первых рядах толпы Брайт заметил лорда Селуина. Тот испытывал необычайное пристрастие к публичным экзекуциям и путешествовал по всей Европе, чтобы пощекотать себе нервы. Сегодня Селуин хотел получить удовольствие от смерти на дуэли.
 Противник Родгара, лорд Карри, уже снял камзол и остался в рубашке и панталонах, выставив напоказ крепкое жилистое тело. Он был примерно такого же роста и сложения, как и Бей.
 Карри взял у помощника шпагу и начал разминаться.
 — Черт побери, — пробормотал Брайт, — он левша.
 — Это дает ему некоторое преимущество, — заметил Родгар, в то время как слуга снимал с него камзол. — Я знаю. Он дрался на трех дуэлях и победил, оставив своих противников с тяжелыми, но не смертельными ранами. Ходят также слухи, что во Франции он убил двоих.
 Фетлер, камердинер Родгара, не спеша сложил камзол и жилет хозяина. Ливрейный лакей, державший инкрустированные, позолоченные ножны, также выглядел невозмутимым. Слуги были явно уверены, что Родгар победит. Брайт тоже хотел бы иметь такую уверенность, однако его терзали сомнения.
 Родгар повернулся к брату:
 — Иди и займись своими обязанностями секунданта.
 — У тебя будут какие-нибудь пожелания?
 Маркиз покрутил кольцо с рубиновой печаткой, снял его с мизинца и протянул Брайту:
 — Возьми на себя мои обязанности в случае неудачи. И молись, дорогой, за мой успех.
 — Не говори глупости.
 — Тебе ведь хочется получить титул маркиза?
 — Ты знаешь, что нет И разумеется, я буду молиться за тебя.
 — Но вряд ли ангелы услышат наши голоса. Иди и сделай последнюю попытку к примирению.
 — Есть ли условия, которые удовлетворили бы тебя? Родгар подобрал кружева на манжетах.
 — Ну конечно! Что я, зверь? Если он приползет ко мне на коленях и попросит прощения, то сможет убраться отсюда невредимым.
 Хотя его условия, пожалуй, были бы такими же, Брайт не на шутку волновался, направляясь к окружению Карри. Как бы там ни было, по правилам следовало предложить условия примирения.
 Сэр Парквуд Гиллер вышел навстречу Брайту, явно наслаждаясь своей ролью в этом спектакле. Он даже держал в руке яркий кружевной платок, которым взмахнул, отвесив низкий поклон и распространив при этом приторный запах сладких духов.
 — Милорд!
 Брайт, сдерживая отвращение, едва склонил голову в ответ.
 — Я пришел, чтобы спросить, не осознал ли участник дуэли свою ошибку.
 — Ошибку! — Гиллер снова взмахнул платком, обдав окружающих удушливым запахом. — Нет, милорд. Однако если маркиз понял, что его обида была неуместной…
 — Вы шутите.
 — Ничуть. Все знают…
 — Гиллер, те дни, когда секунданты тоже дрались на дуэли, миновали, но я могу сделать исключение и оказать вам услугу, если вы настаиваете.
 Наверное, запах от его платков чувствуется на расстоянии двадцати, а то и тридцати шагов.
 Гиллер побледнел, точнее, его багровое лицо порозовело.
 — Нет… Я вовсе не настаиваю, милорд. Уверяю вас!
 — Очень мудро с вашей стороны. — Брайт изложил условия Родгара, и Гиллер застыл от такого оскорбления. — В противном случае дуэль неизбежна, милорд!
 — Всем известно, что Честити шлюха! — выпалил Гиллер.
 Родгар словно не слышал этих слов. Брайт тоже больше ничего не сказал, зная, что брат уже настроился на предстоящий бой.
 Теперь все ждали, когда Родгар заявит о своей готовности. Брайт, разумеется, не хотел торопить его, но желал, чтобы все поскорее закончилось. Однако, похоже, эта задержка выводит Карри из равновесия — он уже прекратил разминку и нетерпеливо расхаживал взад и вперед перед публикой с явным нетерпением.
 Толпа не проявляла никаких признаков того, что она на стороне Карри. Когда речь идет о смертельной схватке, нечего торопиться.
 Тем временем Родгар перестал разминаться и, сделав паузу, улыбнулся Брайту, а затем вышел на середину площадки.
 Боже, как он был прекрасен!
 Родгар всегда двигался с плавной грацией, но сейчас его походка слегка изменилась и в ней появилось нечто устрашающее. Он снял свои туфли на каблуках и теперь был похож на красивого грозного хищника.
 Высокий, широкоплечий, стройный и мускулистый, он теперь мало походил на утонченного, изящного придворного. Толпа притихла, и Брайт понял, что собравшиеся испытывали благоговейный трепет в предвкушении дуэли.
 Все знали маркиза как аристократа, который обладал большим влиянием в Англии, не занимая высокого государственного поста. Однако не многим было известно, что за его красивыми манерами скрывались блестящий ум и великолепное умение фехтовать.
 Карри с явным раздражением самоуверенно вышел навстречу и принял позу фехтовальщика, причем довольно скованную.
 У Брайта отлегло от сердца. Кажется, у Родгара была более подходящая стойка.
 Но это не имело особого значения. Как только шпаги скрестились, Карри сразу изменился, и стало ясно, что он оправдывает свою репутацию заядлого дуэлянта. Он был сильным, быстрым, ловким и к тому же имел преимущество, будучи левшой. Его шпага сверкала словно молния, а особое чутье помогало уклоняться от неминуемого укола и извлекать выгоду при малейшем промахе противника.
 Раздавался звон и лязг скрещенных шпаг, ноги в чулках мягко передвигались взад и вперед по упругой траве, противники наклонялись и изгибались, распрямлялись, отступали назад и делали выпады…
 Атакующие удары отражались, но не всегда бесследно. Вскоре, несмотря на прохладное утро, противники покрылись потом и их волосы выбились из-под стягивающих лент. У обоих рубашки сделались красными от ран. Пока это были лишь неглубокие царапины, но любая ошибка приводила к ранению.
 Противники сражались молча под звон металла, стараясь не упустить из виду глаза и руку со шпагой соперника. Их движения сменялись с необычайной быстротой. При этом оба знали, что рискуют споткнуться.
 Карри усилил напор, и Родгар, неловко парировав выпад, получил еще одну рану, на этот раз в плечо. Карри готов был повторить выпад, метя в сердце, но Родгару чудом удалось сохранить равновесие и отбить атакующую шпагу в сторону.
 Оба отступили назад, тяжело дыша и обливаясь потом, затем снова сошлись. Развязка приближалась. Родгар парировал еще один хитроумный выпад и, с трудом сохраняя равновесие, вонзил кончик шпаги в грудь Карри пониже ребер, но недостаточно глубоко, чтобы поразить его насмерть и даже нанести серьезную рану. Карри инстинктивно отпрянул, прижав руку к груди, и толпа затаила дыхание.
 Вероятно, все подумали, что он смертельно ранен.
 Возможно, Карри подумал то же самое.
 Родгар еще одним легким ударом нанес укол ему в бедро, так что кровь брызнула на траву. Карри попытался принять боевую стойку, но шпага Родгара вонзилась ему в левое плечо, минуя незащищенное сердце.
 Это была тяжелая рана. Карри был жив, но уже не мог держать шпагу в левой руке.
 Побледневший Брайт наблюдал за происходящим. Все вокруг зааплодировали, как будто это была сцена из знаменитой оперы.
 Карри, получив передышку, поднял упавшее оружие правой рукой и попытался продолжить бой, но Родгар разоружил его несколькими точными движениями. Его шпага уткнулась в грудь противника. Тяжело дыша, он сказал:
 — Полагаю, теперь вы… будете петь… совсем другие песни и не так фальшиво?
 В глазах Карри вспыхнула ярость — ярость человека, который считал себя непобедимым и который в конце концов потерпел поражение.
 — К черту пение. Леди Честити Уэр была и остается шлюхой…
 Он умер мгновенно от укола в сердце, больше не успев проронить ни слова.




 Глава 2


 Родгар выдернул шпагу из бездыханного тела, и тогда не спеша подошел врач, чтобы подтвердить кончину. Никто из ошеломленных друзей Карри не двинулся с места и не стал оплакивать убитого. Затем в толпе послышались возбужденные голоса, словно из клетки внезапно вырвалась стая птиц.
 Родгар обвел взглядом собравшихся.
 — Джентльмены, — сказал он, и мгновенно наступила тишина, — как вы слышали, сэр Эндрю Карри пытался опорочить имя известной дамы и тем самым нанес оскорбление не только моей семье, но и нашему всемилостивейшему монарху и его жене. Король и королева приняли леди Честити Реймор при дворе как добродетельную женщину, а их мнение, надеюсь, никто не станет оспаривать.
 После некоторой паузы толпа одобрительно загудела и послышались возгласы:
 — Верно! Боже, храни короля! Проклятие тому, кто позорит его!
 Дружки Карри, беспокойно озираясь, быстро ретировались.
 Люди окружили Родгара, поздравляя с победой. Фетлер помог хозяину надеть жилет и камзол.
 — Ты действительно так сильно вымотался, как кажется? — спросил Брайт.
 Родгар сделал большой глоток воды из фляжки. Это была чистейшая вода, которую он ежедневно набирал из родника среди известняковых холмов.
 — Карри был хорошим фехтовальщиком, но, видимо, не мог по достоинству оценить противника.
 Братья сели в карету, лакей устроился напротив, и они двинулись к Маллорен-Хаусу.
 — У тебя есть серьезные раны?
 — Нет, только царапины.
 — Надеюсь, его шпага не была отравленной.
 Родгар скривил губы.
 — Перестань выдумывать.
 — От этого негодяя всего можно ожидать…
 Когда они прибыли в Маллорен-Хаус, он последовал за Родгаром наверх в великолепные покои. Брайт знал, что в доме были превосходно вышколенные многочисленные слуги, которые могут позаботиться о маркизе, однако не желал оставить брата. Родгар вопросительно приподнял брови, но промолчал, снимая испорченную рубашку. На теле действительно были только незначительные порезы и царапины. Самым существенным оказался порез на плече, да и тот не слишком глубокий.
 Брайт вспомнил о недавнем разговоре.
 — Как ты думаешь, — сказал он, — это был случайный человек или здесь кроется заговор?
 Оставшись в одном белье, Родгар начал мыться.
 — Если это заговор, то, полагаю, они предпримут новую попытку. Интересно какую.
 — Черт побери, ты ведь не можешь постоянно ожидать нападения.
 — Как я могу, по-твоему, предотвратить его? Мне тоже не нравится все это. Лучше иметь дело с открытым врагом. — Родгар насухо вытерся и распорядился насчет одежды. — Ты ведь занимался математикой и должен знать, что одной точки недостаточно, чтобы определить местоположение объекта в пространстве, и лишь три точки дают полное представление.
 — В следующий раз это может быть яд или выстрел из пистолета в темноте.
 Родгар сел на стул, чтобы явившийся брадобрей мог перебинтовать рану на плече.
 — Мне остается только защищаться.
 — Но это не выход из положения…
 — Боже, избавь меня от забот родственников! — Родгар резко повернулся к брату. — Ничего особенного не произошло, и нет причины так волноваться, Брайт.
 Брадобрей терпеливо продолжал свое дело.
 Разговор начал принимать нужное для Брайта направление.
 — Обстоятельства изменились, — сказал он, возвращая брату кольцо с рубиновой печаткой. — Привыкнув к своему спокойному образу жизни, я с ужасом подумал о перспективе возложить на себя твои обязанности.
 — Я постараюсь уберечь тебя от такой участи, поскольку ты еще не созрел для этого.
 — И Фрэнсиса тоже сможешь уберечь? — Брайт имел в виду своего маленького сына.
 Родгар молча надел кольцо, затем покосился на свое перевязанное плечо и в конце концов утвердительно кивнул. Брадобрей что-то тихо сказал хозяину и, когда тот повернулся к нему, начал брить его.
 Брайт стиснул зубы. Он давно хотел поговорить о том, что Родгару следовало бы жениться и родить сына, наследника, но тот упорно избегал этой темы. Поскольку мать Родгара сошла с ума, он решил не продолжать род с испорченной кровью, считая, что один из его единокровных братьев от другой матери мог бы продолжить род Маллоренов.
 Это была запретная тема, но Брайт на этот раз не мог удержаться. Как только брадобрей положил бритву и начал вытирать остатки мыла, он решительно спросил:
 — Так что ты скажешь?
 Родгар встал и надел с помощью других слуг рубашку и штаны.
 — Возможно, когда-нибудь в будущем высокий пост и власть прельстят твоего сына.
 — А если нет?
 — Полагаю, он должен быть полезен стране в любом случае. — Родгара облачили в роскошный халат из серого шелка.
 Брайт покрылся потом, как будто тоже сражался на дуэли.
 Он давно смирился с ролью преемника Родгара. Будучи сыном государственного деятеля, Брайт волей-неволей был посвящен в его дела, а Бей настаивал, чтобы он еще больше углублял свои знания в этой области.
 Женившись в прошлом году, Брайт допускал, что его сыну когда-нибудь придется унаследовать титул маркиза. Однако сейчас будущему преемнику, с рыжими кудряшками и очаровательной улыбкой, было всего девять месяцев. Как сложится жизнь Фрэнсиса, и сможет ли он взять на себя невероятно тяжелые обязанности в будущем?
 Тем временем брадобрей укладывал на голове Родгара пудреный парик, стянутый сзади черной лентой. Пышность приготовлений брата наконец привлекла внимание Брайта.
 — Куда ты собираешься, черт побери?
 — Разве ты забыл, что сегодня пятница?
 Брайт действительно забыл. Каждую среду и пятницу король устраивал прием при дворе. Присутствие на нем не было обязательным, однако придворные, находясь в Лондоне, считали своим долгом побывать во дворце.
 — Ты все-таки намерен пойти? — спросил Брайт. — Король, должно быть, уже знает, что ты дрался на дуэли.
 — И потому ему захочется убедиться, что я в полном здравии.
 — Там и без тебя будет достаточно много людей…
 Родгар прервал брата, подняв левую руку и сверкнув драгоценностями.
 — Сельская жизнь притупила твою интуицию, Брайт. Король хочет видеть меня, а, кроме того, весь двор должен знать, что я невредим и не потерял присутствия духа. К тому же, — добавил он, глядя на поднос с булавками для галстука, — Афтоны сейчас в городе, и я обещал представить их.
 — Кто такие Афтоны, черт побери?
 — Владельцы небольшого поместья вблизи Кроуторна. — Родгар выбрал булавку с черным жемчугом. — Весьма порядочные люди. Сэр Джордж решил познакомить сына с достопримечательностями Лондона. Мой секретарь Каррадерз позаботится об этом.
 Брайт воздержался от возражений. Родгар мог разочаровать короля, но не мог нарушить своего обещания Афтонам.
 Впрочем, сегодня он не собирался кого-либо разочаровывать. Он готовился к торжественному выходу в свет. Второе за сегодняшний день бритье не оставило ни малейшего следа от темной щетины. Все это делалось, конечно, для того, чтобы произвести впечатление утонченности и изысканности. Такие тщательные приготовления, несомненно, объяснялись намерением восстановить образ благородного дворянина после утренней демонстрации грубой силы.
 Брайт вспомнил слова Шекспира: «Весь мир — театр…» Сначала жестокая схватка на дуэли, затем салонные беседы, танцы и карточные игры при дворе. Он сам участвовал в подобных спектаклях до женитьбы и получал удовольствие от них, но ему всегда не хватало светского блеска, чего у брата было в избытке.
 — Тебе не кажется, что король может отнестись неодобрительно к убийству Карри? — спросил Брайт.
 — Если он имеет намерение упрекнуть меня в чем-нибудь, то это самый удобный случай.
 — А что, если он захочет предать тебя суду и заключить в Тауэр?
 — И это возможно. Но у меня есть много свидетелей честной схватки.
 — Однако твой смертельный удар могут посчитать не правомерным.
 Родгар повернулся к Брайту:
 — По-твоему, я должен укрыться здесь на время, пока не узнаю намерения короля? А может быть, ты считаешь, что мне следует бежать в Голландию или даже уплыть на корабле в Новый Свет?
 Нет, пожалуй, правильнее всего было явиться на прием во всем великолепии. Разве Родгар когда-нибудь ошибался в сложных ситуациях?
 В жизни Родгару пришлось пережить тяжелые испытания и утраты, наложившие отпечаток на весь его облик и манеру поведения.
 Его мать сошла с ума и убила своего новорожденного младенца. В то время Родгар был совсем маленьким ребенком и оказался свидетелем этой трагедии. Иногда Брайту казалось, что замкнутость брата тоже являлась своего рода безумием. Маркиз хотел бы превратить весь мир в театральную сцену, где он был бы главным режиссером. Или, может быть, в одну из сложных механических игрушек, которые он так любил. Казалось, им тоже управлял какой-то механизм, отдавая приказы, и это был мир, где он находился в положении пойманного зверя.
 С помощью слуги Родгар облачился в облегающий темно-серый камзол, расшитый спереди серебром, который великолепно сидел на нем. Фетлер провел рукой по спине и плечам, хотя там не было никаких изъянов. К поясу Родгар прикрепил изысканно украшенную шпагу, но Брайт знал, что в такой сковывающей одежде он никогда не стал бы драться. Однако и сам Родгар выглядел как стальной клинок. Его панталоны также были серого цвета, как и чулки. Он надел черные туфли с серебряными каблуками и пряжками и взял белоснежный шелковый платок с кружевами. В довершение всего Фетлер приколол на левую сторону его груди серебряный орден Бани, а в середине красовался золотой крест, выделяясь на общем серебристо-стальном фоне.
 Затем Родгар повернулся и, изящно взмахнув платком, поклонился с безупречной грацией, красивый и в то же время грозный.
 Брайт похлопал в ладоши, и губы Родгара тронула легкая улыбка. Он в совершенстве владел ролью придворного вельможи и часто говорил своим близким, что жизнь при дворе короля похожа на костюмированный бал, однако на этом балу решаются весьма важные вопросы.
 Родгар в сопровождении брата вышел из комнаты, источая тончайший аромат, который разительно отличался от запаха дешевых духов того толстого щеголя, с которым Брайту пришлось иметь дело утром.
 Он попытался вернуться к начатому разговору.
 — Кстати, о Фрэнсисе, — сказал он, чувствуя, что выбрал не совсем подходящий момент.
 — Да?
 Голос Родгара был холоден, как сталь, но Брайт продолжил:
 — Ты сможешь узнать его поближе, когда приедешь на свадьбу Брэнда.
 — Я в восторге от Фрэнсиса. У тебя очаровательный ребенок. — Родгар посмотрел на брата и улыбнулся. — Как ты думаешь, Брэнд переедет жить на север, как намеревался?
 — Вполне возможно. Его никогда не привлекала светская жизнь. — Брайт понял, что Родгар уводит его от темы начатого разговора. На этот раз более деликатно, но тем не менее твердо.
 — Он не сможет полностью избежать ее, — сказал Родгар, когда они ступили на верхнюю площадку главной лестницы. — Кузина его невесты имеет там большое поместье. Ее семья соперничает с Родгарами.
 — Ты имеешь в виду графиню Аррадейл? Бей…
 — Да. Это весьма воинственная барышня, оружием которой служат густые локоны, блестящие живые глаза, шелковые платья, а также пистолеты. Она научилась ловко пользоваться всем этим.
 — Бей…
 — Брэнд не рассказывал тебе, что она едва не убила его? А теперь, конечно, старается избегать меня.
 Эта праздная болтовня служила Родгару защитой, которой он умел пользоваться не хуже, чем шпагой, и потому Брайт никак не мог заговорить о волнующем его предмете.
 — Графиня ведет независимый образ жизни, — продолжал брат, когда они начали спускаться по лестнице в просторный холл. — Она обладает значительной властью и не намерена терять ее.
 «Вот он, подходящий момент», — подумал Брайт.
 — Не всем нравится властвовать, — решительно вставил он. — Бей, я не хочу, чтобы Фрэнсис стал твоим преемником и взвалил на себя тяжелую ношу ответственности.
 — В таком случае, когда Френсис станет достаточно взрослым, скажи ему, что я постараюсь пережить его.
 — Я хочу, чтобы ты женился, Бей.
 — Нет, даже ради тебя.
 — В семье твоей матери больше не было душевнобольных. Возможно, это было лишь исключение!
 — Все имеет свое начало. Я предпочитаю не рисковать.
 — А мои интересы для тебя не имеют значения?
 На нижней ступеньке Родгар повернулся к брату:
 — Я пекусь об интересах всей нашей семьи. Единственно правильным решением было бы отдать мне ребенка на воспитание в качестве моего преемника. — Брайт не знал, что сказать на это, и Родгар продолжил:
 — Есть и другой вариант. Я должен умереть как можно скорее, и тогда ты станешь маркизом, освободив Фрэнсиса от грядущих обременительных обязанностей. Следует ли мне позволить убийцам выполнить свои намерения?
 Черт бы побрал этого бессердечного человека! Несмотря на взаимную любовь и дружбу, продолжающуюся долгие годы, между ними нередко возникали разногласия из-за различного положения в обществе, склада характера и образа жизни.
 — Ты все-таки мог бы жениться. Попробуй рискнуть, — не унимался Брайт.
 Родгар удивленно приподнял брови:
 — Ты хочешь, чтобы я рискнул продолжить свой род нездоровыми поколениями только ради спокойствия твоего сына? Думаю, нет. Ты должен воспитать Фрэнсиса готовым с достоинством нести бремя ответственности, которое может лечь на его плечи. Это единственно правильный путь. Как бы ты ни оберегал его, ему придется со временем исполнять какие-то обязанности. А я по крайней мере мог бы научить его тому, что знаю сам.
 Он повернулся и принял плащ и шляпу из рук камердинера, затем вышел через высокие двустворчатые двери и сел в украшенный золотом портшез, чтобы проделать короткий путь до дворца Сент-Джеймс. На этот раз Родгар оставил без внимания просителей, толпящихся у дома в надежде, что влиятельный маркиз поможет уладить их дела.
 Одетые в ливреи носильщики подняли портшез и двинулись вперед в сопровождении вооруженной охраны.
 Маркиз Родгар снова был на сцене в своей привычной роли. Брайт отвернулся, дрожа от негодования. Иногда он был готов сам проткнуть брата шпагой, если бы был способен на это.
  Харроугейт, Йоркшир 
 — Черт возьми! — Графиня Аррадейл отпрянула, защищаясь от кончика рапиры, которая могла бы поразить ее прямо в сердце, если бы не шишечка на острие и не специальный подбитый ватой нагрудник.
 Учитель фехтования снял маску.
 — Вы недостаточно тренируетесь, миледи.
 Диана тоже сняла маску и отдала ее служанке Кларе.
 — Как я могу тренироваться без вас, Кэрр, если вы редко появляетесь в Аррадейле?
 Клара убрала маску и поспешила развязать шнурки на нагруднике хозяйки.
 Уильям Кэрр также снял с плеч защитное приспособление.
 — Вы знаете, я преклоняюсь перед вами, миледи, но не могу посвятить вам все свое время.
 Диана бросила взгляд на красивого ирландца с темными вьющимися волосами, блестящими голубыми глазами и довольно резкими чертами лица. Иногда ей приходило в голову позволить ему пофлиртовать с ней, но она инстинктивно чувствовала, что слишком опасно играть с ним в такие игры. Он, как и большинство мужчин, захочет полностью завладеть ею, ее положением и богатством.
 — Однако вы можете убедиться, что в стрельбе я все-таки преуспела, — сказала она, подходя к зеркалу и распуская каштановые волосы.
 — Увы, стрельба не способствует появлению на ваших щеках такого очаровательного румянца.
 — Разве? Тем не менее она заставляет мое сердце биться быстрее.
 — Это благодаря ощущению своего могущества, миледи, — улыбнулся он. — В вас крепнет боевой дух, отчего вы становитесь красивой и опасной… очень опасной женщиной.
 Кэрр всегда знал, как угодить ей. Опасная. Ей нравилось такое определение.
 Отражение в зеркале подтверждало слова учителя: щеки ее сияли румянцем, а глаза возбужденно блестели. Она принадлежала к тому типу женщин, которые привлекали мужчин, даже не обладая положением в обществе, богатством и властью. Однако беда Дианы заключалась в том, что именно положение в обществе, богатство и власть удерживали ее от поощрения поклонников.
 Она повернулась к Кэрру:
 — Пойдемте, я покажу вам, насколько стала опасной. В упражнениях с пистолетом мне не нужен партнер, и потому я тренировалась ежедневно.
 — Охотно верю, — сказал учитель, открывая дверь и пропуская Диану на залитый солнцем двор. — Вам нравится первенствовать во всем.
 — Да.
 — И вы все еще злитесь на себя из-за того промаха в прошлом году, хотя, стреляя в человека, вы не желали его смерти.
 — Конечно, я рада, что не убила лорда Брэнда, и мне не следовало стрелять в порыве гнева. Это мой недостаток, Кэрр. — Она повернулась к нему. — Вы должны научить меня избегать подобных вспышек и в то же время стрелять хладнокровно при любых обстоятельствах.
 Они подошли к двери тира.
 В узком длинном помещении сохранялся устойчивый запах пороха.
 Диана достала из ящика сделанные на заказ пистолеты. Заряжая их, она вынуждена была признать, что приехала сегодня к Кзрру из-за Черного Маркиза. Известие о том, что Черный Маркиз скоро приедет на север, заставило ее обратиться к своему учителю, чтобы повысить мастерство в фехтовании и стрельбе.
 Обернув пулю кусочком ткани и загнав ее в ствол, Диана вспомнила свою последнюю встречу с маркизом. Она выстрелила в Брэнда, а маркиза держала на мушке, когда братья пытались похитить ее кузину Розу. Они вынуждены были отступить, но лорд Родгар был не тем человеком, который забывает о поражении.
 Диана отложила заряженный пистолет в сторону и взяла другой. То давнее столкновение было не единственной причиной ее волнения.
 Конечно, нет. Она зарядила второй пистолет. Ей не давали покоя воспоминания о впечатлении, которое он произвел на нее и которое она тщательно скрывала. В прошлом году, когда маркиз приехал на север и посетил ее дом, они постоянно вели словесную дуэль, которая в конце концов стала похожей на флирт.
 Диана покачала головой и аккуратно насыпала порох на запальную полку пистолета. Нет, маркиз не представлял для нее физической угрозы, но тем не менее весь прошедший год она тренировалась в стрельбе гораздо усерднее, чем прежде.
 Теперь это происходило ежедневно, и она даже включила в свой напряженный распорядок дня обязательное посещение Кэрра.
 Диана закрыла крышку запальной полки и взяла другой пистолет, чтобы также подготовить его, затем взвела курок.
 — Если кто-нибудь будет угрожать мне, Кэрр, я сама справлюсь с ним.
 Однако, заняв позицию перед мишенями — двумя силуэтами с красными сердечками, приколотыми к груди, она поняла, что пистолетная пуля не сможет защитить от той опасности, которая грозила ей.




 Глава 3


 В полдень людской поток устремился с Пэлл-Мэлл через дворцовые ворота в лабиринт старинных зданий, известных под названием дворец Сент-Джеймс. Здесь находились королевские министры, офицеры, придворные и сквайры, желавшие хотя бы раз в жизни побывать на приеме у короля. По такому торжественному случаю все были в изысканных нарядах, в пудреных париках и со шпагами на поясе. Иначе их не пустили бы во дворец.
 Такие приемы устраивались два-три раза в неделю, и те, для кого это являлось привычным делом, шли по двору, беспечно болтая или размышляя о предстоящей аудиенции, в то время как сквайры, впервые попавшие во дворец, озирались по сторонам с широко раскрытыми глазами, в которых светилась надежда увидеть короля, представиться ему и, если удастся, обменяться с ним несколькими словами.
 Носильщики внесли маркиза через ворота на главную площадь, где он сошел на землю, расправив пышные кружева на запястьях. Отвечая на приветствия, маркиз старался угадать настроение придворных. Казалось, многие из них смотрели на него с любопытством в ожидании предстоящего решения короля. Вполне возможно, что его посадят в Тауэр — юный монарх был непредсказуем.
 Маркиз заметил своего секретаря и подошел к нему и двум сквайрам. Прежде чем Каррадерз представил их, пожилой мужчина, высокий и тучный, неуклюжий в своем парадном одеянии, вышел вперед и поклонился.
 — Ваша светлость! Мы бесконечно обязаны вам. Родгар ответил ему поклоном.
 — Рад видеть вас в Лондоне, сэр Джордж. А это, должно быть, ваш сын… — Он быстро взглянул на своего секретаря, который тихо подсказал: «Тоже Джордж». Подавив улыбку, Родгар добавил:
 — Джордж.
 Красивый юноша смущенно поклонился, осторожно придерживая рукой шпагу. Отец с сыном уже достаточно побродили по Лондону, посетив всевозможные злачные места, и юный Джордж выглядел вполне созревшим мужчиной.
 Маркиз знаком дал понять, что им следует пройти в помещение.
 — Надеюсь, мои люди показали вам в Лондоне все, что вы хотели увидеть, сэр Джордж.
 — О да, милорд! — подтвердил он и на ходу принялся рассказывать о том, что его поразило больше всего. Однако по мере приближения к приемной короля сэр Джордж начал запинаться, явно ощущая волнение и робость. — Ей-богу, милорд, не знаю, что сказать королю.
 — Ждите, когда его величество обратится к вам, и постарайтесь говорить с ним непринужденно. Ему ужасно не нравится, если в таких случаях собеседник лишь таращит на него глаза и односложно отвечает: «Да, сир», «Нет, сир».
 — Хорошо, милорд! — Сэр Джордж уже едва ворочал языком. — Я постараюсь. А ты, Джорджи, — обратился он к сыну, идущему следом и с любопытством разглядывающему стены, увешанные оружием, — ты лучше отвечай: «Да, сир» или «Нет, сир». Понял?
 — Да, отец.
 Родгар спрятал улыбку. Приемы при дворе обычно были для него скучной обязанностью, но сейчас он испытывал удовольствие от присутствия своих соседей-провинциалов, поскольку они несли с собой некую свежесть и оригинальность. Для английского правительства очень важно, чтобы простые добропорядочные люди имели доступ к монарху. Родгар сожалел, что сегодня ему не удалось избежать дуэли. Он уверял Афтонов, что во дворце не будет никаких неприятностей, но, если король решил покончить с дуэлями, аудиенция может омрачиться.
 Они вошли в приемную короля, украшенную великолепными гобеленами и картинами, но без какой-либо мебели, и примкнули к посетителям, собравшимся в кружок у стены. Родгар выбрал место рядом с другими сквайрами, и Афтоны быстро нашли с ними общий язык. Тем временем к маркизу подошли знакомые. Никто из них не являлся противником дуэлей, но некоторые проявляли осторожность, не зная, как отнесется король к утреннему происшествию. Родгар отметил также и тех, кто явно старался не замечать его присутствия.
 Когда наконец появился король, трудно было угадать его настроение. В свои двадцать пять лет Георг III был высоким, приятной наружности молодым человеком с нежным цветом лица и большими голубыми глазами. С великим тщанием относясь к своим обязанностям, он медленно обходил залу, останавливаясь, чтобы поговорить с каждым посетителем. Он старался уделить равное внимание всем присутствующим, однако он все меньше задерживался около каждого собеседника.
 Король обменялся несколькими словами с графом Мальбери, стоящим рядом с маркизом, а затем устремил на Родгара спокойный, немного задумчивый взгляд. Все кругом затаили дыхание, ожидая, что вот-вот станут свидетелями исторического события: будет что рассказывать потомкам.
 Король слегка склонил голову.
 — Маркиз, мы весьма рады видеть вас здесь в добром здравии. Весьма рады.
 Присутствующие оживились, а Родгар поклонился.
 — Ваше величество, как всегда, милостивы ко мне. Могу я представить вам сэра Джорджа Афтона из Афтон-Грин, графство Беркшир, и его сына Джорджа?
 С этого момента все пошло гладко. Сэр Джордж кратко рассказал о своем поместье, а затем король спросил юного Джорджа, понравилось ли ему в Лондоне, и тот, чрезвычайно волнуясь, смог произнести только «Да, сир».
 Король двинулся дальше.
 Сэр Джордж облегченно вздохнул, но Родгар не подал виду, что тоже испытал облегчение. Он ничем не выдал также своего торжества, отвечая на поклоны королевских министров, несмотря на то что некоторые видели в нем соперника.
 Теперь вполне позволительно было покинуть залу, однако Родгар дал возможность Афтонам немного прийти в себя от пережитого волнения, прежде чем выйти во двор, где ждал Каррадерз, который должен был проводить их и передать заботам ливрейного лакея. Однако секретарь отвел Родгара в сторону и сообщил, что король ждет его на частную аудиенцию.
 — Значит, я еще не совсем свободен. — Родгар заметил, что даже его всегда сдержанный секретарь слегка скривил губы.
 Вернувшись в Маллорен-Хаус, Родгар с облегчением снял чопорное придворное одеяние и принялся за ожидавшие его дела.
 Хотя с Францией был подписан мирный договор, в Париже было немало сторонников продолжения войны, чтобы взять реванш за поражение. Необходимо было узнать, что они замышляют, и проследить за французскими шпионами в Англии. На официальную контрразведку не было особой надежды, и Родгар содержал собственную шпионскую сеть.
 Прежде всего Родгар занялся документами, требующими его подписи и печати, затем приступил к письмам от просителей, рассчитывающих на его влияние и покровительство.
 Он быстро просмотрел их, не имея особого желания вникать в суть, однако задержался на пухлом конверте, присланном от издателя.
 В нем содержалось множество стихов, и Родгар, пролистав их, отложил в сторону заинтересовавшие его. Затем он взял несколько листков, озаглавленных «Диана, кантата». Авторство приписывали месье Руссо, но стихи были переведены на английский язык. Это было весьма легкомысленное произведение, оно сразу напомнило Родгару о другой Диане.
 Перед ним возник образ леди Аррадейл. Гордая осанка, ясный взор и тело, созданное для любви. Она, несомненно, была девственницей, что, вероятно, несколько раздражало ее.
 Сегодня король почему-то начал расспрашивать Родгара о ней. Георг III явно был одним из тех, кто считал особенно оскорбительным нежелание молодой блестящей аристократки выходить замуж.
 Родгар быстро прочитал кантату, в которой описывалось, как богиня Диана сражалась с Купидоном и, стало быть, с любовью. Вероятно, графиня должна понять намек. Будут ли эти стихи служить ей предупреждением? В конце концов одна из стрел Купидона поразила ее, и Диана уступила любви.
 Похоже, леди Аррадейл тоже оказалась для Родгара такой стрелой. Настоящая красавица, она обладала и другими достоинствами. При высоком положении в обществе Диана отличалась необычайным умом, дерзостью и храбростью.
 Кроме того, она была своенравной, немного взбалмошной и, возможно, даже избалованной. В любом другом случае такие качества могли бы оттолкнуть его от женщины, но он почему-то испытывал желание покровительствовать Диане. Являясь кузиной невесты Брэнда, она почти принадлежала к их семье.
 Разумный мужчина должен быть осмотрителен. Машинально вертя кольцо-печатку, Родгар решил не ехать в Йоркшир на свадьбу Брэнда, чтобы держаться подальше от стрел Купидона.
 Все остальные члены семьи собирались быть там, и ему тоже хотелось посмотреть на счастливое завершение авантюры Брэнда.
 А если договориться с Каррадерзом, чтобы тот прислал ему в Йоркшир со срочным курьером некие документы? Тогда его отъезд ни у кого не вызовет сомнений. Для того чтобы уцелеть, надо уметь избегать опасности. Он приедет за день до свадьбы и останется на один день после. Всего три дня. Учитывая, что все эти дни будут заняты хлопотами, связанными со свадьбой, можно легко уклониться от встречи с графиней.
 Однако за три дня может произойти все, что угодно.


* * *

 — Три дня, — тихо произнесла Диана, с минуты на минуту ожидая, когда привратник объявит о прибытии карет Маллоренов. Он будет здесь всего три дня. Она вполне может провести это время так, чтобы избежать поражения.
 И все же, когда послышался отдаленный звук рожка, она испытала необычайное волнение. В былые времена таким звуком наблюдатель на стенах замка извещал о приближении врага. Сердце ее начало учащенно биться, и в горле пересохло.
 Она призвала на помощь здравый смысл. Ведь это не означало вторжение врага. Это всего лишь визит. Она будет вести себя, как подобает леди, маркиз — как истинный джентльмен, а через три дня они расстанутся.
 — Диана?
 Она повернулась на голос матери. Вдовствующей графине представлялось, что свадебные колокольчики предвещают не одно бракосочетание, а два. Она решила, что дочь нервничает, потому что влюблена в маркиза.
 — Полагаю, это Маллорены, — вкрадчиво сказала мать. — Ты спуститься, чтобы поприветствовать их?
 — Конечно, мама.
 Губы матери тронула лукавая улыбка.
 — Ты перевернула весь дом, готовясь к встрече, дорогая, и мечешься по комнате. Что с тобой происходит?
 — Ничего особенного, мама, — с притворной улыбкой сказала Диана, старательно избегая проницательного взгляда матери.
 Графиня никак не могла взять в толк, почему ее дочь избегает замужества. Она считала ведение хозяйства в графстве тяжким бременем и была убеждена, что дочь откладывает замужество, только потому, что ищет подходящего жениха. По мнению матери, маркиз для Дианы был блестящей партией.
 Спускаясь вниз по широкой лестнице в холл, Диана надеялась, что эти несколько дней не доставят их семье особых хлопот. Известно, что маркиз, как и она, не желал связывать себя брачными узами.
 Диана остановилась перед большим зеркалом в позолоченной раме. Она оделась сегодня с особой тщательностью.
 Последняя встреча с маркизом была памятна тем, что он с братом пытался похитить ее кузину Розу. С помощью небольшого отряда людей из поместья Диане удалось остановить их, прибегнув к оружию. Она ничуть не сожалела о своем поступке: возможно, это был самый славный момент в ее жизни. Однако сегодня она решила напомнить маркизу о женском очаровании молодой графини.
 На ней было палевое платье с кремовыми цветами, в ушах и на шее красовались жемчуга, пышные локоны ниспадали из-под муслиновой шляпы с лентами. Она надела также модный шелковый передник с кружевами и слегка припудрила пылающие румянцем щеки.
 Диана поднесла к лицу ладони, и в зеркале блеснули восемь колец, без которых она никак не могла обойтись, хотя однажды они уже выдали маркизу ее стремление выглядеть привлекательной. Те же украшения были на ней, когда она принимала маркиза в Аррадейле.
 Он имел репутацию необычайно наблюдательного человека с хорошей памятью и потому наверняка помнил каждую мелочь ее наряда. Несомненно, он воспримет ее внешний вид как своеобразный вызов.
 Наконец она подошла к высоким двустворчатым дверям. Лакей распахнул их, и в лучах солнечного света Диана увидела четыре большие кареты, остановившиеся перед парадным крыльцом. Остальные три, в которых, очевидно, были слуги и багаж, обогнули дом с противоположной стороны.
 Целых семь! Кроме того, кареты сопровождала небольшая конница. Диана сама любила шикарные выезды, но это было слишком даже для всей семьи. Они привезли с собой также детей, ради которых потребовалось заново отделать давно пустующие детские комнаты. Только Маллорены были способны на такую помпезность.
 «Всего три дня», — твердила себе Диана, не спеша выходя к гостям и стараясь скрыть волнение. С радушной улыбкой она слегка приподняла свои широкие юбки и грациозно спустилась по ступенькам. Она мысленно готовилась к невозмутимому вежливому приветствию, но, увидев юную леди, забыла все правила приличия.
 — Роза! — воскликнула Диана и бросилась, забыв о своих обязанностях хозяйки, в объятия к кузине и самой близкой подруге. Они не виделись почти девять месяцев.
 Но потом зардевшаяся Диана оторвалась от счастливой подруги, чтобы извиниться перед остальными гостями. Смахнув набежавшие слезинки, она предстала перед улыбающимся лордом Брэндом Маллореном.
 С каштановыми волосами, стянутыми сзади лентой, и загорелым лицом, он был превосходной парой для Розы. Брэнд давно простил Диану за покушение на его особу.
 Однако во время разговора с лордом Брэндом Диана обнаружила, что едва способна ясно мыслить и поддерживать беседу. Где-то рядом был маркиз Родгар. Она не могла видеть его, но чувствовала. Нелепо, но ей казалось, что она спиной ощущает его жгучий взгляд.
 Ей кое-как удалось завершить разговор с лордом Брэндом, и она повернулась, надеясь, что ошиблась, что все это только в ее воображении и что это лишь солнце пригревало ей спину.




 Глава 4


 Маркиз действительно стоял всего в нескольких шагах, терпеливо ожидая.
 — Лорд Родгар! — воскликнула она, мысленно моля Бога, чтобы ее волнение не было заметно, и стараясь вести себя непринужденно. — Какое счастье снова видеть вас в Аррадейле!
 Он галантно поцеловал ей руку. Это был почти воздушный, соответствующий приличиям поцелуй, но прикосновение его пальцев потрясло ее.
 И все это из-за того, что она слишком много думала об этом человеке!
 — Мы все тоже очень счастливы, леди Аррадейл. Особенно потому, что вы пожелали принять в своем доме огромное семейство Маллорен.
 В его словах не было никаких признаков неискренности. Диана медленно высвободила свою руку.
 — Ради Розы? Да я готова принять даже монстров, милорд, — сказала она улыбаясь.
 — Тогда вам придется вытерпеть наше присутствие. Позвольте представить вам членов нашего семейства.
 Родгар слегка коснулся локтя Дианы, чтобы подвести ее к каретам, но даже это безобидное прикосновение, казалось, обожгло ее. Ища спасения, она взглянула на Розу, но кузина улыбалась лорду Брэнду, ничего не замечая вокруг.
 — Да-да, — тихо сказал маркиз, как бы отвечая на ее мысли. — Они всегда ведут себя так. Как хорошо, что мы не подвержены такой безрассудной слабости.
 Если он хотел успокоить ее, то более подходящих слов, пожалуй, не найти. Подойдя к гостям, она постаралась выглядеть спокойной, сохраняя чувство собственного достоинства.
 — Это лорд и леди Стин, — сказал Родгар. — Хильда Стин — моя сестра. А это мои племянники, которые, как я вижу, совсем смутились.
 Тем не менее самый младший ребенок с темными спутанными волосами радостно выбежал вперед, размахивая руками и выкрикивая нечто похожее на «Дидябей! Дидябей!».
 Маркиз очень удивил Диану, подхватив малыша на руки, хотя и со вздохом.
 — Это Артур Гроувз, леди Аррадейл. Как видите, мальчик готов дружески общаться даже с диким зверем. — Действительно, малыш безбоязненно и доверчиво обнял дядю за шею.
 Диана растерялась. Она приготовилась к встрече с Черным Маркизом, но как теперь вести себя с этим человеком? Черный Маркиз не стал бы держать младенца на руках!
 — Мой брат души в нем не чает, — сказала леди Стин.
 Диана повернулась к ней. Она считала, что все Маллорены рыжие, а волосы у Хильды были светло-русые. Однако улыбалась она почти так же, как Брэнд.
 — В Англии очень трудно быть человеком с высоким положением, — продолжала Хильда, — и при этом повсюду таскать за собой чумазого малыша.
 Маркиз как ни в чем не бывало занимал ребенка разговорами о лошадях. В свою очередь, маленький Артур что-то оживленно лепетал и размахивал ручонками, так что со стороны казалось, будто бы они увлеченно беседуют.
 Леди Стин вывела вперед двух девочек, которые старались спрятаться за юбки матери.
 — Позвольте представить моих дочерей, леди Аррадейл, Сару и Элеонору. — Девочки застенчиво присели в изящном реверансе. — А это, — добавила она, указав на благовоспитанного мальчика, стоящего рядом с отцом, — Чарлз, лорд Харбер. — Мальчик вежливо поклонился. Леди Аррадейл понравился взгляд его спокойных умных глаз. — Не могу ручаться за их поведение, — сказала леди Стин, строго взглянув на одну из дочерей, когда та хихикнула, — но надеюсь, что они не доставят много хлопот вашим домочадцам. Мы захватили с собой детей, потому что собираемся продолжить отсюда путешествие в Шотландию.
 Обменявшись с гостьей обычными замечаниями по поводу путешествия, Диана почти успокоилась. Ее немало удивило, как могла эта приятная супружеская пара принадлежать к семейству Маллорен.
 Затем маркиз, все еще безропотно державший на руках малыша, представил ее мужчине, столь же суровому, как он сам.
 Приветствуя лорда Брайта, Диана подумала, что именно такими представляла себе Маллоренов.
 Он был, пожалуй, самым красивым мужчиной, какого она когда-либо видела. Загорелый и стройный, с очень выразительными глазами и слегка ироничной манерой поведения, он мог покорить любую женщину. Но только не Диану. Жена лорда Брайта, маленькая, хрупкая, почти плоская, с рыжими волосами и веснушчатым лицом, производила менее приятное впечатление. Приветствуя их, Диана заметила, с какой любовью и даже страстью супруги обменивались взглядами.
 — Да, — тихо сказал маркиз, словно угадав ее мысли. — Эта пара одурманена любовью. Должен предупредить вас, их пример может оказаться заразительным. В моем семействе такие отношения получили широкое распространение. Я, конечно, от этого защищен, а вот вы должны поберечься.
 — Я тоже защищена, милорд, уверяю вас.
 Теперь надо было позаботиться о ночлеге для гостей.
 Даже в таком большом доме не просто всех разместить. Сама Диана спала в апартаментах графа, а мать — в отдельной спальне, с тех пор как оставила свои прежние комнаты. Кто-то должен был расположиться в бывших покоях графини, и Диана решила не без ехидства, что там будет ночевать маркиз. Эти комнаты были обставлены в исключительно женском стиле.
 Внезапно юный Артур потребовал, чтобы его поставили на ноги, и сразу побежал к рыжему малышу, который еще нетвердо стоял на ногах, держась за руку няньки.
 — Это наш сын Фрэнсис, — сказал лорд Брайт, подхватывая малыша на руки, и начал раскачивать, к величайшему удовольствию ребенка. — Леди Аррадейл, вы едва ли сможете запомнить, кто есть кто и кому принадлежит тот или иной ребенок, — продолжил он, играя с сыном. — Будем надеяться, что дети не станут слишком докучать взрослым.
 Его жена улыбнулась, а Диана была поражена поведением лорда Брайта, так как считала, что мужчины такого сурового мрачного склада не могут быть любящими отцами!
 Лорд Родгар подвел ее к последней карете.
 — Боюсь, Порция права. Правда, ваш дом гораздо больше местных гостиниц, но надо сказать — многие из них приняли бы наше семейство без особого восторга.
 Казалось, он был сама любезность. Диана растерялась, почувствовав опасность. Она не знала, чего ожидать от маркиза, как вести себя и как защищаться.
 — Полагаю, вы уже знакомы с моей сестрой Элф, — сказал лорд Родгар, отвлекая Диану от ее мыслей и представляя другую пару. Действительно, во время одного из визитов в Лондон она имела удовольствие познакомиться с обаятельной леди Элфлед Маллорен.
 — Позвольте представить лорда Уолгрейва, ее мужа.
 Леди Элф была еще одной рыжей представительницей семейства Маллорен. Ее темноволосый муж был красив, но казался таким же чопорным, как лорд Брайт. Почти родственные души! В этой компании он ничем особым не отличался.
 Может быть, ей лучше примкнуть к лорду Уолгрейву, чтобы остальные не подумали, будто бы она стремится быть рядом с лордом Родгаром? Тем более что в светском обществе считалось дурным тоном, если супружеские пары не разлучались ни на минуту.
 Правда, Маллорены не слишком придерживаются светских правил и поступают так, как им нравится. Как же ей быть?
 По крайней мере Уолгрейвы были без детей. Диана знала, что есть еще один брат, лорд Синрик, но он и его жена, слава Богу, находились в Канаде. Достаточно и тех, кто прибыл.
 «Только три дня», — мысленно повторяла она как спасительное заклинание, ведя Уолгрейвов к дому.
 — Вы не представляете, какое облегчение я испытала, когда закончилось это путешествие, — сказала леди Элф. — Я в интересном положении и с трудом перенесла все неудобства.
 — Вас мучит тошнота? — спросила Диана.
 — Да, и приступы начинаются совершенно неожиданно. Так что я вынуждена буду иногда покидать компанию, и дай Бог, чтобы это произошло вовремя.
 — С вашей стороны очень благородно, что вы решили все-таки присутствовать на свадьбе.
 — О, мы не можем пропускать семейные торжества, не так ли? — сказала она, улыбнувшись мужу.
 — Разумеется, — ответил он, хотя Диана почувствовала, что он не вполне согласен с женой. Тем не менее положение супруга в семействе Маллорен обязывало его согласиться.
 — Нам нравится такая решительность молодых людей, — сказала леди Элф, и Диана вспомнила, что эта женщина любила поговорить. — Я имею в виду женитьбу.
 Диана удержалась от вопроса. Ей были известны от Розы некоторые семейные сплетни, и она подумала, не была ли вынуждена леди Элф поспешить к алтарю из-за своего интересного положения.
 — И мне очень нравится север, — продолжала щебетать леди Элф. «Нет, не стоит спрашивать, — подумала Диана. — Следует помнить, что теперь эта женщина леди Уолгрейв». — Здесь так мило. Столько лугов и диких цветов! Какие холмы и какие открываются виды! Если бы я умела писать картины, то непременно запечатлела бы такую красоту. Кстати, я намереваюсь исследовать возможность развития промышленности в этих краях, поскольку мы здесь.
 — Промышленности? — Диана решила, что она слишком увлеклась своими мыслями и не правильно поняла смысл сказанного.
 — Я имею в виду фабрики по обработке шерсти, хлопковые мануфактуры и тому подобное.
 Диана удивленно посмотрела на собеседницу. Поездка в Шотландию не являлась чем-то необычным, но создание промышленных предприятий…
 — Это очень интересует меня, — сказала леди Элф и, кажется, лукаво улыбнулась. — Мы также хотим поехать вместе с Брайтом и Порцией посмотреть на акведук герцога Бриджуотера. Еще нас интересует порт в Ливерпуле.
 Диана ответила что-то неопределенное, и ей начало казаться, что все это сон. Недаром ей уже снились кошмары по поводу этой встречи.
 Она планировала устроить прием для пресыщенных южан, которые свысока смотрели на менее роскошный север. Но теперь не известно, чего ожидать от них. Может быть, маркиз захочет покорить ее тем, что предложит прорыть осушительный канал в торфяных болотах?
 Диана огляделась вокруг. Нет, это не сон. Она почувствовала, что готова убежать и спрятаться на болотах на ближайшие три дня. Но она храбро призвала на помощь всю свою выдержку и, скрывая тревогу, проводила Маллоренов в дом, передав их заботам слуг. По крайней мере у нее появилась передышка.
 Необходимо было пересмотреть планы на оставшийся день.
 Сначала все должны отдохнуть в своих комнатах после путешествия. Затем обед — она уже распорядилась, чтобы ее место и место маркиза были на противоположных концах стола. После обеда — музыка и карты, которые должны занять мужчин, и таким образом она сможет избежать общества маркиза.
 Внезапно раздался громкий крик, отразившийся эхом от высокого потолка, мраморных стен и колонн холла.
 Маленький Артур, утомившись, закапризничал, а в таких случаях его чрезвычайно трудно было успокоить.
 Малыш Фрэнсис, сидя на руках отца, тоже решил заплакать в знак солидарности. Когда лорд Брайт поспешил передать одной из служанок своего сына, разразившегося новым криком, Диана едва удержалась от того, чтобы не заткнуть уши руками.
 Служанки быстро унесли младенцев. Встревоженные и немного смущенные родители поспешили вслед за ними. Крики стихли, и наступила тишина. Последними в дом вошли Уолгрейвы.
 На крыльце остались стоять только маркиз и Диана.
 Она повернулась к нему, чтобы напоследок сказать ничего не значащую любезность, но осеклась, увидев выражение его лица.
 — Вы хорошо себя чувствуете, милорд?
 Напряженный взгляд исчез, хотя Родгар был все еще бледен.
 — Это всего лишь легкая головная боль, — сказал он, добавив с невеселой улыбкой:
 — Хочу заметить, в вашем холле потрясающая акустика.
 Диана непроизвольно ответила ему также улыбкой, которая как бы говорила, что в этом безумном мире они единственные здравомыслящие люди.
 Опомнившись, она поспешно ретировалась и скрылась в кабинете, где никто из гостей не мог потревожить ее.
 Но это не помогло. Улыбка маркиза продолжала связывать их незримой прочной нитью, которая не оборвалась, даже когда она оказалась за плотно закрытой дверью.




 Глава 5


 В этот вечер за обеденным столом сидели четырнадцать человек: взрослые Маллорены, Роза, Диана, ее мать и несколько домочадцев. При этом маркиз занимал место, которое Диана уготовила для него, — на противоположном конце стола, по правую руку от матери.
 И все же незримая нить продолжала связывать Родгара и Диану.
 Она постоянно заставляла себя даже не смотреть на него и старалась сосредоточить свое внимание на других мужчинах — лорде Стине и лорде Брэнде.
 За столом завязалась оживленная беседа. Маркиз не вступал в споры и лишь иногда позволял себе замечания, причем довольно остроумные. Диана, несмотря на свои намерения, все-таки поглядывала на него украдкой, продолжая поддерживать разговор с женщинами.
 Маркиз, будучи частью большой семьи, заметно отличался от своих родных. Весь вечер Диана ловила себя на мысли, что он скорее походил на отца, чем на брата, хотя по возрасту был ненамного старше лорда Брайта.
 — Вы хорошо себя чувствуете, леди Аррадейл? — спросил лорд Стин.
 Диана улыбнулась через силу и положила себе на тарелку кусочек пирога.
 — Да, конечно, милорд. Прошу прощения, немного задумалась. — Затем отважилась спросить:
 — Наверное, хорошо быть членом семейства Маллорен?
 Он слегка скривил губы:
 — По-моему, хорошо наслаждаться жизнью в уединенном местечке Девоншира.
 Диана усмехнулась и перевела разговор на другую тему, но при этом не выпускала из поля зрения маркиза.
 Он был элегантен, учтив, приятен в общении, и скорее всего многие любили его. И тем не менее что-то в нем вызывало неприязнь.
 В конце концов она поняла, в чем дело.
 Маркиз старался держаться особняком. К тому времени когда дамы оставили джентльменов, чтобы насладиться женским обществом за бокалом вина, Диана поняла, что Родгар, должно быть, очень одинок, как и она. Вероятно, это была та самая нить, которая связывала их и в то же время представляла собой некую угрозу.
 За чаем Диана болтала с леди Элф и Розой, и через полчаса пикантных и забавных сплетен о светской жизни в Лондоне Элф попросила называть ее просто по имени. Диана почувствовала, что обретает новую подругу, и уже начала жалеть, что визит продлится всего три дня. Она бы не возражала, если бы мужчины подольше задержались, наслаждаясь бренди и нюхательным табаком, однако они вскоре присоединились к дамам. Диана предложила сыграть в карты, а леди Стин принялась музицировать на арфе.
 Вскоре Роза села за клавесин, и лорд Брэнд присоединился к ней, чтобы поиграть в четыре руки, хотя не обладал такими же способностями, как его невеста. Слушая льющиеся звуки, видя их склоненные друг к другу фигуры и выразительные взгляды, Диана почувствовала глубокую зависть. Раньше она не представляла, насколько точным может быть выражение «красноречивые взгляды». Она тяжело вздохнула и оглядела присутствующих.
 Всем ли довольны гости?
 Держится ли маркиз все так же особняком?
 Смотрит ли на нее мрачным взглядом, замышляя месть?
 Ничего подобного. Он играл в вист с лордом Брайтом, Элф и лордом Уолгрейвом. Интересно, что партнером лорда Уолгрейва был маркиз, а не леди Уолгрейв.
 Диана понаблюдала за игрой и, поскольку сама хорошо играла в карты, вскоре заметила, что лорд Брайт и маркиз обладали незаурядным мастерством. Несомненно, в семье им не позволяли быть партнерами.
 Когда закончилась партия, маркиз поднял голову:
 — Не хотите ли сыграть, леди Аррадейл?
 Он начал подниматься из-за стола, но она стала возражать. Тогда поднялся лорд Уолгрейв.
 — Пожалуйста, дорогая леди, выручайте меня. Я выгляжу цыпленком среди этих тигров.
 Его жена засмеялась и обратилась к Диане:
 — В самом деле, это было бы очень любезно с вашей стороны. У мужа нет инстинкта самосохранения, иначе он не стал бы играть.
 Поскольку лорд Уолгрейв уже заговорил с лордом Сти-ном, бестактно было возражать. Диана заняла его место напротив маркиза.
 Теперь между ней и Родгаром появилась еще одна связующая ниточка. Что это, случайность или преднамеренный сговор? Она отбросила последнее. Ведь она сама подошла к столу, и никто не мог знать об их стремлении сохранять независимость, так же как не мог заранее замыслить сделать их партнерами.
 — Я не знала, что вист может быть опасным, — сказала с улыбкой Диана, пока Элф сдавала карты.
 — Вы даже не спросили, какие у нас ставки в игре, — заметил маркиз, испытующе глядя на нее.
 Она слегка пожала плечами. Никогда еще Диана и маркиз не были в более интимной ситуации, чем сейчас, сидя в непосредственной близости друг к другу.
 — Так какие же у нас будут ставки, милорд? — спросила она, раскрывая веером свои карты.
 — Мы играем не на деньги.
 Диана удивленно подняла голову;
 — Мы только ведем счет, — пояснила Элф. — Мой брат не разрешает играть на деньги в семье.
 Диана посмотрела на маркиза — незримая нить между ними продолжала крепнуть.
 — Разве рискованно играть в семье на деньги?
 — Нисколько. Однако посмотрим, чем нам ответят, — сказал он, кладя карту, — у меня червонный туз.
 Диана сделала свой ход, после того как соперники сбросили мелкие карты.
 — А червонного короля у вас не найдется? — с улыбкой спросила она, забирая взятку.
 — Найдется, — сказал маркиз, выкладывая карту.
 Диана посмотрела на него:
 — Может быть, скажете, что у вас есть еще и валет, милорд?
 Его губы тронула легкая улыбка.
 — Да, но только позже.
 Ход снова перешел к ней. Маркиз не мог знать, что у нее на руках дама, пока она не пошла ею. Это была последняя червонная карта, и, похоже, он как бы принудил Диану выложить ее. Она также ловила на себе заинтересованные взгляды брата и сестры маркиза.
 Кажется, он опять флиртует с ней! Но зачем? Каковы бы ни были его мотивы, к черту эти нелепые попытки. Она взяла последнюю взятку и спокойно улыбнулась маркизу:
 — Партия наша, будь то на деньги или нет.
 Маркиз собрал карты и начал тасовать их проворными длинными пальцами, на одном из которых сверкал большой рубин. Глядя на них, Диана внезапно подумала, каким было бы ее ощущение от их прикосновения, затем посмотрела на свои пальцы, унизанные кольцами.
 Он начал сдавать карты.
 — Я вовсе не настаиваю на своих правилах в вашем доме, леди Аррадейл. Если вы предпочитаете играть на деньги… Она встретилась с ним взглядом и снова улыбнулась:
 — Вовсе нет, милорд. Игра интересна сама по себе. Главное — мастерство.
 — Я тоже так думаю, миледи, — сказал он, — и должен заметить, вы прекрасно играете.
 Сердце Дианы вдруг бешено заколотилось, и она опустила глаза, сосредоточившись на своих картах. Кажется, она тоже кокетничает с ним.
 Впрочем, надо продержаться всего три дня.
 Она и маркиз снова одержали убедительную победу. Им явно везло в карты, хотя первую скрипку здесь играли мастерство и способность понимать друг друга. Она заметила, как Элф и лорд Брайт многозначительно переглянулись, и хотела запротестовать: «Это ничего не значит. Это только игра».
 Однако Диана не была уверена, так ли это на самом деле, и к тому времени, когда она отправилась спать, ее волнение по поводу спальни маркиза достигло наивысшей степени. Но ведь это обычная комната, и кто-то должен спать в ней, тем не менее, когда служанка приготовилась раздевать ее, она посмотрела на дверь в смежную комнату, испытывая желание заглянуть в нее.
 Диана повернула ключ в замке и постучалась.
 Затем открыла дверь и увидела его стоящим без камзола. С повязанным галстуком, застегнутым на все пуговицы жилетом он тем не менее выглядел немного растерянным.
 И был явно удивлен.
 Диана, скрывая волнение, улыбнулась с видом заботливой хозяйки.
 — Я боялась потревожить вас, милорд, но мне хотелось убедиться, что у вас есть все необходимое.
 Его взгляд на мгновение задержался на ней, затем скользнул дальше, где, как она поняла, он мог видеть ее кровать из черного дерева, прочную и явно предназначенную для мужчины. Он же был окружен интерьером, выполненным в белых, розовых и золотистых тонах. При этом маркиз в темно-серой одежде, придававшей ему демонический вид, странно выделялся на светлом, немного легкомысленном фоне.
 — Гостеприимство Аррадейлов, как всегда, выше всяких похвал, миледи.
 Кажется, она совершила явную глупость и теперь была готова провалиться сквозь землю, но убежать и захлопнуть дверь было бы еще хуже.
 — Мы вынуждены использовать каждую комнату, милорд. Надеюсь, вы не испытываете неловкости в такой обстановке.
 Он удивленно приподнял брови.
 — Мне и раньше приходилось спать в подобных будуарах.
 Диана покраснела и поспешно пояснила:
 — Это была комната моей матери до кончины отца. Конечно, следовало бы переделать ее в более нейтральном стиле.
 — Почему бы вам не подождать и не позволить будущему мужу самому выбрать оформление?
 Диана решительно вздернула подбородок:
 — Вы прекрасно знаете, у меня нет ни малейшего намерения выходить замуж.
 — О да. — Он не сводил с нее глаз. — В таком случае вам самой следует поменять обстановку в этой комнате, как, впрочем, и в вашей.
 — В моей? — Она оглянулась, как будто в ее комнате внезапно мог возникнуть беспорядок.
 — У вас ведь не такой вкус, как у отца. Отделайте ее заново и тогда оставайтесь там.
 Она снова повернулась к нему и обнаружила, что маркиз приказал своему слуге подвинуть большое зеркало так, что оно оказалось прямо перед ней. Неожиданно Диана увидела свое отражение на фоне разукрашенной белой двери. В своем палевом платье с кремовыми кружевами, в жемчугах, она была под стать его комнате и резко контрастировала со своей комнатой позади нее.
 — Я не хочу иметь спальню в бело-розовых тонах, — сказала Диана в большей степени самой себе.
 — У вас и богатство, и власть, и никто не мешает вам сделать свой выбор.
 Диана продолжала стоять, глядя на свое отражение в неподходящем интерьере — словно светлое пятно на темном фоне.
 — Полагаю, вам, как хозяйке, больше не о чем беспокоиться, леди Аррадейл. Боюсь, завтра нам придется подняться рано утром: начнутся свадебные торжества, — заверил ее маркиз.
 — Да, конечно, — отозвалась она. — Спокойной ночи, милорд.
 Он поклонился. Это был обычный поклон, но ей показалось, что в него вложили особый смысл.
 — Спокойной ночи, леди Аррадейл, Хотя обстановка в вашей комнате довольно мрачная, пусть ваши сны будут светлыми.
 Он закрыл за ней дверь.
 Она повернула ключ.
 «А ваши — темными, черт вас возьми!» При этом она почему-то не испытывала злости, и глубоко в душе у нее вдруг шевельнулась мысль, не оставить ли дверь незапертой.
 Безумство. Полное безумство! Разве она не решила держаться от него подальше?
 Тем не менее, когда платье было снято, а затем и корсет, Диана не могла отделаться от безумных мыслей.
 Дверь оставлена незапертой.
 Ночью лорд Родгар входит в ее спальню.
 Ложится в ее постель, прикасается к ней своими длинными умелыми пальцами.
 Наверное, он будет, как всегда, холоден и невозмутим. Не проявит пыла или даже поддельной страсти. От этих мыслей по телу Дианы пробежала дрожь. Дрожь желания.
 Вполне возможно, она могла бы уступить. Поддаться соблазну и в конце концов познать тайну физической близости мужчины и женщины, не теряя достоинства и выдержки.
 Она снова вздрогнула и накинула на себя плед, который ей подала горничная. Надо выбросить из головы эти безнравственные, опасные мысли, пока они не погубили ее.
 И все же они не покидали ее, продолжая волновать, оттого что ей хотелось видеть этого необычного мужчину в своей постели.




 Глава 6


 Свадебные торжества прошли превосходно, несмотря на то что после обручения прием был устроен в доме родителей Розы. Диана тревожилась, так как Конистон-Холл был простым сельским домом. Он принадлежал процветающему фермеру и был достаточно большим, хотя и без просторных комнат для приема гостей, тем более знатных.
 Она предложила Аррадейл-Хаус, но все отказались. Главным доводом послужило то, что благородная семья Маллоренов должна принять новых родственников такими, какие они есть.
 И Маллорены согласились. По случаю свадьбы местные фермеры принарядились, и вскоре приехавшие гости смешались с ними, чувствуя себя вполне непринужденно. Они даже присоединились к сельским танцам в вычищенном и украшенном амбаре. Диана тоже танцевала — сначала с приходским священником, затем со сквайром Хобвиком, деверем Розы Гарольдом Давенпортом, а также с управляющим своего поместья. Все это время она с нетерпением ожидала, что вот-вот появится маркиз и тоже пригласит ее на танец.
 Однако он не появился, и когда Диана, желая утолить жажду, вернулась в дом, где царила суматоха, она увидела маркиза сидящим в гостиной с местными почтенными джентльменами. У нее появилось дерзкое желание вызволить его из этого общества и увести туда, где развлекалась молодежь. Ведь он еще пока не старик.
 Диана отбросила это нелепое намерение — надо перестать все время думать о нем! — и присоединилась к дамам в другом конце гостиной, где служанка разносила приправленный имбирем лимонад.
 Ледяной напиток оказался очень кстати. Диана сделала глоток и прислушалась к разговору дам, не переставая наблюдать за лордом Родгаром.
 Маркиз нисколько не пытался казаться своим среди местных жителей. Разумеется, нет смысла притворяться. Его окружала некая аура отчужденности, и все знали его высокое положение и могущество, хотя он не старался подчеркивать это.
 Он выбрал довольно скромную одежду. Коричневый костюм из грубой оленьей кожи был, однако, скроен и сшит в Лондоне. Оборки на воротнике и рукавах были из полотна, а не из кружев. Даже простой наряд выделял его среди окружающих. Местные мужчины, надевшие все самое лучшее, отнюдь не выглядели лучше или естественнее.
 Многие из них постоянно носили пудреные парики и, следуя давней моде, брили головы. Это было проще, чем следить за собственными длинными волосами и прятать их, когда с годами они редели. У лорда Родгара, как и у всех мужчин Маллоренов, были отличные волосы, и в данном случае он предпочел обойтись без парика и пудры, стремясь выглядеть естественно, и все же явно отличался от остальных мужчин.
 Густые темные волосы маркиза были зачесаны назад над высоким лбом и аккуратно стянуты на затылке черной лентой. Если их распустить, они, наверное, будут пружинить под пальцами…
 Диана отвернулась и попросила еще бокал лимонада. Она прижала его на мгновение к щеке, стараясь прогнать мысли о маркизе, но снова не смогла удержаться от взгляда украдкой. Ей трудно было отказаться от желания изучить его получше.
 Строгие черты лица с изящными скулами говорили о сильной воле. Орлиный нос и темные брови вразлет придавали лицу нечто демоническое.
 Глаза были посажены глубоко, отчего, вероятно, и создавалось ощущение властности. Темные ресницы также приковывали внимание. Рот мог показаться неприветливым, однако время от времени складки в уголках его губ выдавали сдержанную, но удивительно притягательную улыбку.
 Мужская беседа внезапно перешла в спор между двумя фермерами, и маркиз посмотрел в ее сторону. Диана поспешно перевела взгляд на женщин, чувствуя, как лицо ее заливает краска. Случайно ли он так быстро повернулся или знал, что она наблюдает за ним? Кое-кто определенно заметил это. От кузины Розы не укрылось смущение подруги.
 С бокалом в руке она подошла к Диане.
 — Если ты будешь так смотреть на мужчину, наверняка поползут сплетни.
 — Не говори глупости.
 Роза увела ее в небольшую комнату подальше от посторонних глаз.
 — Элф уже задавала мне несколько наводящих вопросов.
 — Обо мне и маркизе? Странно.
 Роза хорошо знала свою кузину и ее трудно было обмануть. Диана покинула вместе с ней комнату и направилась по коридору на свежий воздух.
 — Он очень привлекательный мужчина, — сказала Роза, когда они вышли наружу. — Красивый… и хороший фехтовальщик.
 Диана остановилась и повернулась к ней.
 — Это несправедливо. У него есть много других достоинств, помимо этого. — Кузина удивленно подняла брови, и Диана мысленно выругала себя за свою несдержанность. — Черт возьми, Роза, я испытываю к нему только жалость.
 — Жалость… — недоверчиво повторила Роза. — К маркизу Родгару?
 — Ты, как и многие, плохо думаешь о нем! А ведь говорила, что именно он помог тебе. Ты должна быть благодарна ему.
 — Да, но…
 — Он великолепный, благородный мужчина и заботится об Англии, однако… — Зная, что потом будет жалеть о сказанном, Диана уже не могла остановиться. — Он одинок, Роза. Разве ты не видишь? Он создал прекрасную семью, но сам не стал ее частью…
 — Он принадлежит нашей большой семье.
 — Да, но не как родной брат, а болезнь матери не позволяет ему создать свою собственную семью. Мне близки его переживания. У меня ведь тоже никогда не будет своей семьи.
 — Тебе ничто не мешает создать ее…
 Диана не обратила внимания на эти слова.
 — Его талант, его положение отдаляют его от остальных. Много ли найдется людей, чувствующих себя с ним наравне? И он тоже не позволяет себе беспечности.
 Роза слушала ее, нахмурив брови.
 — Но зато маркиз известен всей Англии. На улице его узнает каждый.
 Диане тоже были хорошо известны все прелести такой популярности. Несомненно, его портреты, как, впрочем, и ее тоже, изображались даже на вывесках гостиниц. Действительно, один из ее портретов висел снаружи на гостинице «Графиня Аррадейл» в Рипоне. Изображение не имело полного сходства, но было достаточно близко к оригиналу: Она не могла спокойно путешествовать по северу.
 Диана вспомнила, как ей пришлось прибегнуть к маскировке в прошлом году, когда она изображала прыщеватую служанку Розы. Тогда она впервые встретилась с маркизом Родгаром…
 — Кто его самые ближайшие друзья?
 «А мои?» — эхом отозвалось в ее голове, и она снова направилась в амбар, где продолжались танцы.
 Да, у нее был широкий круг знакомых, и ее хорошо знали в этих местах, но кого можно считать настоящим другом? Только Розу, но с сегодняшнего дня у Розы начинается новая жизнь, которая полностью поглотит ее.
 — У него есть великолепная любовница, — сказала Роза.
 Сердце Дианы на мгновение замерло, но она быстро пришла в себя.
 — Его не беспокоит, что через нее проявится его дурная наследственность?
 — Поговаривают, она бесплодна.
 — Это очень удобно. — Диана вдруг осознала, что снова оказалась поглощенной мыслями о маркизе и его любовных связях. Эти навязчивые мысли были похожи на тернистые дебри, которые вставали на ее пути, куда бы она ни шла.
 — Она удивительная женщина, — продолжала Роза. — И одевается на иностранный манер.
 Что-то вдруг кольнуло Диану.
 — Ты говоришь, Маллорены представили ее тебе? Как даму полусвета?
 — Конечно, нет. На самом деле мне не следовало называть ее любовницей. Есть только намек на это. Она ученый, поэтесса и держит несколько художественных салонов для избранных. Я была в одном из них с Брэндом.
 Ученый и поэтесса. Хотя Диана тоже была хорошо образована, ни одним из этих достоинств она не обладала. К своему ужасу, она ощутила болезненный укол ревности.
 Чрезмерное любопытство — плохая черта, но ревность гораздо хуже!
 — Значит, она очень умна? — спросила Диана только для того, чтобы сказать что-нибудь. — Стало быть, это привлекает маркиза в женщинах.
 Они подошли к распахнутым дверям, где их встретили звуки веселой музыки.
 — У них, конечно, много общего, — продолжала Роза. — Элегантность. Интеллект. Они оба выглядят такими самоуверенными, как пушистые аристократические коты.
 — Коты? — удивленно переспросила Диана. — Трудно представить, чтобы лорд Родгар устроился на чьих-либо коленях и мурлыкал.
 Роза едва удержалась от смеха.
 — Ну, не знаю. Возможно, порой ничто человеческое ему не чуждо.
 Диана улыбнулась через силу и тут же залилась краской.
 Мужчина на чьих-то коленях? И мурлыкает?
 Неужели лорд Родгар способен на такое?
 Диана не могла представить себе этого. Несмотря на прочитанные книги весьма откровенного содержания, она чувствовала себя несведущей в подобных делах, и подсказанные воображением картины не давали ей покоя…
 Внутри амбара громко звучали флейта, скрипка и барабан; счастливые пары лихо скакали в танце. Некоторые сидели вдоль стен и болтали. Диана заметила, что несколько молодых пар устроились в укромных уголках и, улучив момент, обменивались любезностями или целовались. Один из деревенских парней даже потерся головой о голову своей подруги, ну совсем как это делают коты…
 — Ну как? — спросила Роза.
 — Мне все это не интересно, — поспешно возразила Диана, скрывая смущение. Наблюдая за стайкой ребятишек, она решила высказать еще одно замечание:
 — Я видела маркиза со своим маленьким племянником.
 — Удивительная картина, не правда ли? Весьма трогательная. Младенец в лапах тигра. Но кажется, он искренне любит детей.
 В это время раскрасневшиеся дочери лорда Стина с сияющими глазами присоединились к танцующим взрослым, и Диана заметила, что даже малыш Артур притопывает ножкой в такт музыке вместе с другими маленькими детьми.
 Рыжеволосый отпрыск лорда Брайта спал на руках матери, которая сидела с двумя местными матронами, как заправская жена фермера.
 Одна из дам, миссис Ноулсворт, отвлеклась, глядя на маленькую девочку, которая подбежала к ней с жалобой.
 Приплясывающий малыш, кажется, ребенок ее второй кузины, Сьюки, споткнулся и упал, но его тут же подняли и успокоили…
 Это был другой мир.
 Мир матерей и детей.
 Не для нее.
 И никогда не будет ее миром, так как она занимает высокое положение и имеет привилегии, какие существуют лишь для немногих женщин.
 — Ты права, — решительно сказала Диана. — Маркизу следует жениться. Странно, что никто до сих пор не убедил его в этом.
 — Даже несмотря на то что его мать сошла с ума?
 — Все-таки стоит рискнуть.
 — Кажется, лорд Брайт пытался сделать это не так давно. Думаю, это была не очень приятная миссия.
 Диана хотела узнать подробности, но в это время в амбар вошел лорд Брэнд. У Дианы дух захватило при виде того, с каким выражением глаз он посмотрел на свою невесту.
 — По-моему, твой муж горит нетерпением, Роза.
 Роза повернулась — на ее раскрасневшемся от счастья лице засияла улыбка. Она рассмеялась и протянула руки навстречу мужу.
 — Мы терпели почти год, не так ли, милорд?
 Диана знала, что после короткой вспышки запретной страсти они согласились подождать до свадьбы.
 Лорд Брэнд, едва сдерживая свой пыл, поднес обе ее руки к своим губам.
 — За прошедший год, миледи, мое терпение окончательно истощилось.
 Оба замерли на мгновение подобно статуям. Диана поняла, что оба горят пылким желанием. Может, стоит лишиться всего, чтобы мужчина смотрел на нее так?
 Хотя бы раз в жизни.
 — Мне пора, — сказала Роза, прильнув к мужу. Затем протянула Диане руку. — Спасибо за все, что ты сделала для меня. И… — Она оторвалась от Брэнда и крепко обняла свою кузину, — будь счастлива, Диана! Что бы ни случилось, будь счастлива. Видишь, это вполне реально. Счастье можно найти. Желаю тебе быть такой же счастливой, как я.
 Диана тоже крепко обняла подругу, едва сдерживая слезы.
 — Конечно, я буду счастливой! — сказала она. — Можно сказать, я уже счастлива. Ты же знаешь, наши вкусы часто не совпадали. Я получаю удовольствие от своей власти, управления делами и устройства больших приемов. Мне также нравится заниматься банковскими счетами и вопросами юриспруденции. — Она улыбнулась. — Я буду очень счастлива в роли великой госпожи севера, управляя своим миром.
 Роза лишь покачала головой и поцеловала Диану в щеку. Затем она позволила мужу увести ее, и они направились к запряженным лошадям. До нового дома молодоженов в Уэнскоте было не так уж далеко.
 Диана остановила музыку и попросила гостей приготовиться осыпать молодых зерном и цветами, а сама, приподняв юбки, побежала к дому. Вернувшись с приготовленной корзиной, она стала раздавать собравшимся цветы.
 Она с улыбкой поднесла маркизу корзину, не надеясь, что он примет участие в старинном свадебном обряде, но, к ее удивлению, он обеими руками схватил охапку цветов и, подойдя к Брэнду и Розе — они прощались с родителями, — осыпал голову брата.
 Брэнд повернулся к нему, смеясь, притворно выражая недовольство и смахивая лепестки со своих волос. Затем крепко обнял брата. Совершенно неожиданно, по крайней мере для Дианы, маркиз также крепко обнял Брэнда и, на мгновение склонив голову, прижался к его щеке.
 Диана быстро двинулась дальше, предлагая цветы, едва сдерживая слезы. Что бы это значило? Она ничего не могла поделать с собой.
 Диана взяла последнюю горсть цветов и бросила их на Розу, когда счастливая пара тронулась в путь. Внезапно она осознала, что прощается со своей ближайшей подругой.
 — Вы воспринимаете свадьбу как трагедию, леди Аррадейл?
 Диана повернулась и увидела рядом маркиза.
 — Вовсе нет, милорд.
 — Значит, это слезы счастья.
 — Я не плачу, — сказала она, хотя к горлу подступил ком.
 — Слезы не всегда бывают видны.
 — Вы стали рассуждать как метафизик, милорд.
 — Возможно, сущность нашего бытия имеет метафизический характер, миледи.
 — Но если наша сущность недоступна нашему восприятию, мы — как пушинки на ветру.
 — А разве вы никогда не чувствовали себя подобным образом?
 Диана глубоко вздохнула: именно в таком состоянии она пребывала сейчас.
 — А вы?
 Это вырвалось у нее невольно. Хотя она могла видеть некоторые его слабости, ей трудно было представить, чтобы маркиза сдуло ветром. Даже ураганом.
 — Нас ждут кареты, — сказал он, беря у нее из рук корзину. — Самое лучшее, что я мог сделать, так это привязать себя к скале, миледи, хотя порой даже скалы оказываются ненадежными. Думаю, вы только что потеряли кузину.
 Она не осталась в долгу:
 — А вы потеряли брата, — Кажется, она попала в точку. — Последнего брата, — продолжала Диана с неожиданным осознанием того, что произошло. — Теперь все ваши братья и сестры, за исключением вас, обручены, не так ли, милорд?
 Если это и был удар для него, он быстро пришел в себя.
 — Обручить их всех было крайне тяжелой задачей, но, как видите, вполне выполнимой.
 — Кого же теперь вы будете сватать?
 — Теперь все свое внимание уделю стране, дорогая леди.
 — С кем же вы хотите посватать Британию?
 — Хотя бы с миром. Разве длительный период мирного существования не кажется вам желанным? — Он передал корзину прислуге, но при этом достал что-то из нее. Это был красный цветок дикого мака. Мак способствовал спокойному сну или проявлению опасных наклонностей.
 — Мир — это превосходно, — сказала Диана.
 — Вы не жалеете о потере возможности захватить французские владения?
 — А вы?
 — Думаю, цена была бы слишком велика.
 С легкой улыбкой маркиз вставил стебель цветка ей за корсаж, так что он, щекоча, проник глубоко в ложбинку между грудей, а сверху остались красные лепестки на фоне белых кружевных оборок.
 Диана не воспротивилась.
 Она заглянула в его глаза и заметила, что они были не темно-карими, а цвета темно-серой стали.
 — Чего вы хотите от меня, милорд?
 Он что-то тихо произнес по-гречески.
 — Аристотель, — сказала Диана.
 Он был приятно удивлен.
 — Гораздо легче учить других, чем себя, — перевела Диана. — Более удобно судить поступки других, чем наши собственные.
 Немного помолчав, маркиз сказал:
 — Ну разумеется, имея единственную дочь, которая должна стать наследницей, ваш отец постарался дать вам мужское образование.
 — И это было скучнейшим занятием. Впрочем, — весело добавила она, — иногда эти труды вознаграждаются.
 Его губы тронула легкая улыбка.
 — Вы напомнили мне, леди Аррадейл, что нельзя недооценивать женщин.
 Они направились к каретам.
 — Думаю, таким напоминанием могла бы служить поэтесса Сафо.
 — Сафо — исключение. Я имел в виду обычных женщин.
 Она удивленно повернулась к нему:
 — Вы считаете меня обычной?
 — Прошу прощения, я допустил бестактность. Так к какому же типу женщин вы себя относите, леди Аррадейл?
 — Милорд, лучше направьте свой микроскоп на себя.
 Диана резко повернулась и пошла прочь. Садясь в карету с помощью лакея, она порадовалась, что мужчины едут верхом и никто из них не стеснит ее и тетю Мэри. Она сама тоже с удовольствием поехала бы верхом, но, отправляясь на свадьбу, решила, что экипаж более соответствует положению титулованной аристократки на таком торжестве, и сейчас не жалела об этом.
 «Обычная женщина?» — с обидой подумала Диана, устраиваясь рядом с тетушкой. По его мнению, она всегда занималась в основном хозяйственными делами, однако он наверняка не забыл рискованные события минувшего года, особенно когда она держала его на мушке пистолета.
 Было бы намного легче перестать думать о нем, если бы она не испытывала волнующего чувства. Диана посмотрела на красный мак, который очень гармонировал с ее бледно-желтым платьем с кремовой отделкой, и дотронулась до ярких лепестков.
 Довольно дерзкий поступок со стороны маркиза. Он должен что-то означать.
 Но что?
 Этот человек никогда ничего не делал без определенного умысла.
 Да, лорд Родгар действительно был похож на кота. Но не на домашнего кота. Вовсе нет. Такие огромные хищные коты не лежат на коленях и не мурлыкают.
 Они охотятся и пожирают свою добычу.


* * *

 Родгар старался не обращать внимания на карету, которая, покачиваясь, двинулась по дороге в Аррадейл. Пожалуй, с его стороны было большой глупостью устраивать эту игру с цветком. Счастливые события часто делают человека беспечным, заставляют терять осмотрительность, особенно такие веселые деревенские свадьбы, как эта.
 Он смотрел на улыбающиеся простые лица фермеров, на старых друзей, на близких родственников и на знакомых соседей. Это был другой мир, с которым он соприкасался, но никогда не принадлежал ему с самого рождения.
 Этот мир был также не для Дианы, хотя она здесь выросла и воспитывалась.
 Он пожал плечами и направился к стоящим наготове лошадям. Сегодняшний день оказался ненапрасным: он узнал кое-что новое о графине Аррадейл. Привлекательная, умная девушка и, по-видимому, вполне образованная. Ему удалось выяснить, что она не оставляет без внимания ни одно деревенское событие, и, хотя не всем это нравилось, никто не мог упрекнуть ее в недостатке энергичности или несправедливости.
 И она постучалась в его дверь прошлой ночью.
 Уже сидя в седле, он пришел к заключению, что леди Аррадейл гораздо опаснее, чем он думал, и что самое опасное — его влечение к этой женщине.




 Глава 7


 Вернувшись в Аррадейл-Хаус, Диана проследила за тем, чтобы гости могли спокойно переодеться и отдохнуть в своих комнатах перед обедом. Убедившись, что все в порядке, она пошла в свою спальню.
 Здесь Диана попыталась собраться с мыслями. Недовольная собой, она упрекала себя за нерешительность и главным образом за опасные мысли, которых раньше у нее не было.
 В этот вечер после обеда также будут музыка и карты, а завтра надо устроить увеселительные прогулки на свежем воздухе: рыбалку на реке, катание на лодках по озеру, показать гостям местные водопады, если это будет интересно. А послезавтра они и, главное, он… уедут.
 Маркиз скоро покинет Аррадейл, так почему бы не позволить себе некоторые вольности? Немного пококетничать с ним и, быть может, даже сорвать всего лишь один безобидный поцелуй? Жаль, если этого не случится.
 Устав от жары и пыли, Диана приказала служанке приготовить ванну. Затем, бодрая и свежая, она надела свободное шелковое платье.
 А теперь пора заняться делами. В будуаре Диану ожидала стопка бумаг. Она села за письменный стол и заставила себя сосредоточиться только на них.
 Она бегло просматривала бумаги, ставя свою подпись там, где требовалось, а некоторые откладывала в сторону, чтобы заняться ими позже, когда будет время. Такая работа успокаивала ее, пока она не дошла до письма от своей второй кузины, сообщавшей ей как главе семьи о предстоящей помолвке. Неужели весь мир стремится к браку, в то время как она мечтает только о поцелуе?
 Диана положила письмо на стол.
 Только ли о поцелуе?..
 Сможет ли она сдержать разгорающееся в ее сердце пламя?
 Родгар, в штанах и рубашке с расстегнутым воротом, находился в цветистом будуаре, являвшемся частью его апартаментов, занимаясь корреспонденцией, присланной Каррадерзом. Среди обычных писем был также доклад о том, что происходит в Париже, и о действиях исполняющего обязанности французского посланника в Лондоне. Маркиз нахмурил брови, узнав, что Дейон сумел добиться благосклонности королевы. Надо поскорее вернуться в Лондон и разобраться с этим.
 Он вскрыл следующее письмо с большой сургучной печатью и обнаружил, что оно написано самим королем. Однако в послании не содержалось требования его обязательного присутствия при дворе. Родгар задумался, вспомнив о своем разговоре с леди Аррадейл. Он откинулся на спинку кресла, безотчетно любуясь в окно красивым пейзажем.
 Королю Георгу следовало бы уделять больше внимания королеве, а не графине, но по какой-то причине тот никогда не упускал ее из виду, а это могло привести к большим неприятностям…
 В дверь постучали, и маркиз быстро сложил письмо.
 — Войдите.
 Он ожидал увидеть графиню, но в комнату торопливыми шагами вошла его сестра Элф с улыбкой на лице, которая, однако, не могла скрыть озабоченности.
 — Чудесная свадьба, не правда ли? — заговорила она, но затем вдруг замолкла и оглядела комнату в розовых и белых тонах. — О, мой Бог.
 — Это бывшие покои вдовы, — спокойно пояснил Родгар. — Впрочем, розовый цвет очищает мои мысли. Если ты пришла для того, чтобы сообщить о своем намерении разорить нашу семью покупкой нового вечернего туалета, то я только улыбнусь.
 Она рассмеялась.
 — Я полагала, что в этом доме нет больших апартаментов… — Она снова оглядела комнату. — Бей, можно я загляну в спальню?
 Он поднялся и открыл для нее дверь. Элф с любопытством оглядела массивную кровать, розовые драпировки с херувимами, белые стойки балдахина с резными цветами и покрывало, отороченное крупными кружевами.
 — Может быть, поменяемся? — сказала она наконец. — Так и хочется предаться неистовой страсти на этой непорочной кровати.
 Родгар засмеялся.
 — Возможно, в этом есть резон. Должен сказать, на меня она не оказывает такого влияния. — В то же время им вдруг овладели запретные мысли о графине.
 — Очень странно, — заметила Элф, садясь в кресло с гнутыми ножками.
 — Вероятно, мне удается сохранять спокойствие благодаря холодным напиткам, — ответил Родгар, наполняя стакан из серебряного кувшина, стоявшего в керамической вазе со льдом. — Хочешь лимонада? — спросил он.
 — О, с удовольствием! — Она сделала глоток прохладного напитка. — Откуда это у тебя?
 — Я привез лимоны с собой.
 — Ты не рассчитывал, что графиня тоже запаслась ими?
 — Я подумал о жаре и вспомнил о своем пристрастии к лимонаду. Элф, что привело тебя ко мне в этот дамский будуар?
 Сестра сделала еще глоток, испытывая странное волнение, хотя не боялась разговора с братом. Правда, ей никогда прежде не приходилось вмешиваться в его личные дела.
 — Мне очень понравилась леди Аррадейл, — сказала она наконец. — Я видела, как ты украсил ее корсаж цветком, Бей. Надеюсь, ты не собираешься флиртовать с ней?
 Он спокойно посмотрел ей в глаза.
 — А если и так?
 — Я буду возражать.
 — Но почему ты против? Уж не думаешь ли ты, что я могу погубить ее? Да и она не из тех, кто допустит это.
 — Есть много способов.
 — И какой из них вызывает у тебя опасения?
 Элф задумалась на миг и сказала:
 — Ты можешь разбить ей сердце.
 — По-моему, Элф, она относится к моим поступкам, как к обыкновенному флирту.
 — Но зачем ты флиртуешь с ней? Я кое-что слышала о событиях прошлого лета. По крайней мере тогда она одержала верх над тобой…
 Родгар удивленно приподнял брови:
 — Ты думаешь, я намереваюсь мстить ей страшной местью?
 Она внимательно посмотрела на него.
 — Нет, но… как-то наказать.
 — Заставить несчастную влюбиться в меня, а потом, жестоко посмеявшись, бросить ее? Элф, побойся Бога!
 Она улыбнулась, чувствуя, как ее щеки начинают пылать.
 — Тогда почему ты делаешь это? Ведь мы уедем послезавтра.
 Он пожал плечами:
 — Может быть, именно поэтому. Свадебные торжества вызывают желание пофлиртовать, а леди Аррадейл и я остались единственными не скованными семейными узами людьми, не считая, конечно, вдовы.
 — Вот и постарайся проводить побольше времени с вдовой.
 — Увы, но она хочет, чтобы я женился на ее дочери.
 Элф вздрогнула.
 — Нет ничего более нелепого.
 — Нелепого? Она нахмурилась.
 — Не пытайся уверить меня, что ты наконец решил найти невесту, и именно здесь.
 — Ни в коем случае. Просто мне любопытно узнать, почему ты считаешь это нелепостью.
 Элф махнула рукой.
 — Если Диана надумает выйти замуж, хотя клянется, что никогда не сделает этого, ей понадобится человек, который сможет распоряжаться всем имуществом и взять на себя ответственность за ведение хозяйства здесь, на севере, на этой земле. А тебе нужна женщина, которая стала бы хозяйкой в твоем доме, на юге.
 — Тебе нечего опасаться. Я просто оказываю внимание даме.
 Однако Элф не покидало гнетущее чувство.
 — В таком случае не стоит оказывать ей чрезмерное внимание, Бей. Она ступила на скользкую дорожку и может, сама того не желая, поддаться искушению. А по словам почти всех женщин, ты само воплощение дьявола-искусителя.
 Родгар рассмеялся, качая головой.
 Сестра поднялась.
 — Иногда я думаю, сознаешь ли ты силу своей власти.
 Он тоже учтиво поднялся, чтобы открыть ей дверь.
 — Кажется, я научился достаточно хорошо оценивать свои возможности.
 — Но не в полной мере, иначе знал бы, в какой соблазн вводишь добродетельных женщин.
 — Постараюсь учесть это и впредь быть более осмотрительным, — сказал он, закрывая за ней дверь.
 Элф задержалась в коридоре, задумчиво глядя на большую греческую вазу и не видя ее. Слова брата показались ей достаточно убедительными, но что-то не давало ей покоя. Она постучалась в соседнюю дверь.
 Ей открыла полная широколицая служанка.
 — Да, миледи?
 — Я хотела бы поговорить с графиней, если это возможно.
 — Элф? — послышался голос Дианы. — Входите, пожалуйста.
 Служанка широко распахнула дверь, и Элф увидела Диану, поднимающуюся с дивана, в свободном одеянии ярко-зеленого цвета.
 — Прошу прощения, кажется, вы отдыхали.
 — Лучше всего отдыхать беседуя, — уверила ее хозяйка, указывая жестом на уютный диванчик у окна. — Хотите лимонада?
 Элф взглянула на такой же, как у Родгара, серебряный кувшин в такой же керамической вазе со льдом.
 — С удовольствием.
 Служанка подала напиток, и Диана отпустила ее:
 — Можешь быть свободной, Клара, пока мне не потребуется одеваться.
 Элф сделала глоток.
 — Лимонад очень освежает в жаркую погоду, не так ли?
 — О да. Ваш брат оказал мне большую услугу, захватив с собой на север запасы лимонов, иначе нам пришлось бы сейчас страдать от жары.
 — Бей очень предусмотрительный человек.
 Диана усмехнулась.
 — Слишком скромно сказано. Он просто замечательный человек. — Эти нарочито небрежные слова не могли обмануть Элф.
 Диана была одного с ней возраста — двадцати шести лет — но тем не менее казалась старше, поскольку имела больше опыта и несла на своих плечах груз ответственности. Она избегала поклонников в течение нескольких лет, и никто не был опасен для нее, даже Бей. И все же, хотя волевой подбородок и твердый взгляд свидетельствовали о ее силе, мягкие губы и едва уловимая грусть в глазах говорили Элф об обратном.
 Она не могла быть полностью уверена в своих предположениях, но хорошо знала, как порой сумасбродные желания лишают разума самых целомудренных женщин.
 Диана подняла голову.
 — О чем вы задумались?
 — В прошлом году, — сказала Элф, решив сжечь мосты и напрямую поговорить с графиней, — я потеряла свою невинность. — Диана удивленно приоткрыла рот. — Я так устала беречь ее! Быть все время недотрогой. Это ужасно трудно. Я имею в виду Форта.
 — Разве он не хотел подождать до свадьбы?
 Элф усмехнулась:
 — Форт? Нет. Он… О, это слишком сложно. Прежде всего ему не нравятся Маллорены. С моей стороны было безумием выбрать его из всех мужчин.
 Выражение глаз Дианы говорило о том, что она понимала, к чему клонит Элф.
 — И тем не менее все завершилось свадьбой. Счастливый исход, не так ли?
 — Мы поженились спустя четыре месяца, пройдя через многие неприятности, — сказала Элф. — Все могло завершиться иначе, и мне повезло, что не возникло никаких проблем, связанных с ребенком.
 При этих словах щеки Дианы заметно порозовели.
 — Значит, ваш брат заставил его жениться, и потому вы благополучно вышли из затруднительного положения?
 — Я не вышла бы замуж за Форта только по этой причине, и Бей, как и все остальные мои братья, включая даже Сина, единодушно придерживались мнения, что я не вправе насильно тащить Форта к алтарю.
 Диана внимательно посмотрела на нее.
 — Лорд Родгар знал о том, что вы сделали? И как он поступил?
 — Прочел мне короткую, но внушительную лекцию о том, как надо вести себя. — Элф достала носовой платок, отделанный кружевами. — Я боялась за Форта, но не за себя. Я знала, что Бей никогда не отвергнет меня и не станет наказывать.
 Диана опустила глаза и провела рукой, унизанной кольцами, по зеленому шелку своего наряда.
 — Следует ли мне воспринимать это как предостережение по поводу девичьего нетерпения? — Она подняла голову. — Однако ваш грех привел вас к счастливому браку.
 — Но так не всегда бывает. — Элф наклонилась и коснулась руки своей новой подруги. — Я беспокоюсь за вас, Диана. Прошу прощения, если мое участие покажется слишком назойливым, но я хорошо понимаю ваши чувства и знаю, какие опасности вас подстерегают. Советую следовать традиционным путем. Ручаюсь, вам понравится положение замужней женщины.
 Диана высвободила свою руку.
 — Уверена, это восхитительно, — сухо сказала она. — Однако цена этого удовольствия слишком высока для меня.
 «Надо же! — подумала Элф. — Диана так же неприступна, как и Бей». И все же она продолжала убеждать Диану.
 — Вы по-прежнему останетесь графиней, выйдя замуж.
 — Но уже не госпожой. Поверьте, Элф, как только мужчина становится мужем, он приобретает все права на графство, и для окружающих именно он является хозяином. Большинству женщин, как правило, нечего терять, а я не хочу расставаться со своим положением. Я не выйду замуж, несмотря на все прелести супружества.
 До сего момента графиня Аррадейл выглядела приятной общительной женщиной, но сейчас она представляла собой полную решимости и железной воли особу, достойную графского титула. Ничего неожиданного в этом не было, но Элф была поражена и в то же время обеспокоена.
 Поднявшись с дивана, она сказала:
 — В таком случае вы должны быть осторожны. У меня есть одна вещь, которая может помочь вам. Я пришлю ее со служанкой. — Она помолчала немного, понимая, что разумнее всего было бы закончить разговор, но не удержалась:
 — К сожалению, мы, женщины, не можем обойтись без мужчин, особенно когда ни разу не испытали настоящей близости. А это, моя дорогая, довольно скользкая дорожка. Диана также встала.
 — Роза говорила мне то же самое. Напрасно она полагала, что может уступить Брэнду и оставаться в дальнейшем хладнокровной, не поддаваясь чувствам…
 — Брэнд способен пробудить чувства даже в каменной статуе. Мои братья все очень опасны в этом отношении. — И с этими словами Элф вышла из комнаты.
 Возвратившись в свою спальню, она отыскала экземпляр маленькой книжки, которую она и Сафо опубликовали анонимно и постарались распространить как можно шире. Это был небольшой трактат о том, как женщины могут уменьшить риск забеременеть. Элф завернула его в бумагу и отослала Диане.
 Разумеется, Бей знал нее эти способы и не стал бы рисковать репутацией женщины. Если бы даже Диана захотела познать с ним неизведанное, Бей не пошел бы у нее на поводу, тем более что осталось всего полтора дня.


* * *

 В этот вечер Диана удалилась в свою спальню раздосадованная и расстроенная. Она, конечно, не рассчитывала, что маркиз снова попытается соблазнить ее, как в прошлом году, или продолжить флиртовать с ней, как на свадебных торжествах, и все же чего-то ждала от него. Может быть, поцелуя.
 Однако он относился к ней как к одной из своих сестер. Впрочем, его отношения с сестрами были гораздо теплее, хотя с ней он был безукоризненно вежлив!
 В танцах принимали участие четыре леди и четыре джентльмена — столько требовалось для танцевальных фигур. Дамы постоянно меняли партнеров; в такой небольшой группе Диана и маркиз то и дело встречались, кружились и расходились.
 И каков же результат?
 Ничего похожего на заигрывание, когда на свадьбе он украсил ее корсаж цветком мака.
 Диана улучила момент, села рядом с маркизом в одном из перерывов между танцами, и они поговорили… о погоде! При этом она подробно узнала о причинах изменения климата в различных уголках Англии, а также о влиянии погоды на национальное благосостояние. У нее даже закралось подозрение, что маркиз умышленно старался наскучить ей подобными разговорами.
 Когда Клара сняла с хозяйки темно-синее вечернее платье с белой отделкой и глубоким декольте, Диана поняла, что маркиз, флиртуя с ней, просто пребывал в игривом настроении, навеянном деревенской свадьбой, и только. Она слишком многое вообразила. Маркиз Родгар был абсолютно равнодушен к ней, да и с какой стати он должен уделять ей особое внимание?
 Диана облачилась в шелковую ночную рубашку и села, попросив Клару расчесать ей волосы. Это всегда успокаивало ее, возвращая душевное равновесие и хорошее расположение духа.
 Однако волнение не проходило. Хорошо, что, кроме Элф, никто не догадывался о ее чувствах, особенно маркиз. Она не верила в его дьявольскую проницательность, и, слава Богу, он скоро уедет. Но она так и не смогла до конца подавить разочарование.
 Отпустив Клару, Диана выпила стакан воды, глядя в окно на свои владения в лунном свете. Она была хозяйкой этой земли, но еще не познала ни одного мужчины. Пытаясь остудить пылающую щеку, она приложила к ней холодный стакан. Послезавтра Маллорены уедут, она снова обретет покой и уверенность.
 Вся жизнь вдруг показалась ей тоскливой и мрачной, как существование на холодной луне. Говорят, там собраны все несбывшиеся мечты, утраченные надежды, неиспользованные возможности и трагическая любовь, которым нет места на земле. Полная луна являлась ее символом — символом богини Дианы. Может быть, такая безрадостная судьба была предопределена ей с самого рождения?
 Нет, все это вздор. На земле, несомненно, существуют и счастливые Дианы. Она повернулась к постели и увидела пакет, присланный Элф. Внутри оказалась тоненькая книжка. Что это? Трактат? Наставление для женщин, как беречь свое целомудрие?
 Она начала просматривать вполне понятный и довольно откровенный текст, для верности сопровождаемый рисунками. Потрясенная, Диана отложила книжку, затем снова взяла ее и продолжила изучение.
 Написано очень увлекательно. Однако она время от времени иронически улыбалась. Теперь ей было абсолютно ясно — Элф не сомневалась, что с лордом Родгаром Диана недолго будет оставаться в неведении насчет любовных наслаждений. Он, конечно, знал все эти интересные способы.




 Глава 8


 На следующее утро в окно барабанил дождь, и серые мрачные облака не позволили осуществить намеченный для гостей план развлечений на свежем воздухе. Последние надежды Дианы немного отдохнуть от Маллоренов рухнули. Ей придется провести с ними весь день в доме.
 Тяжело вздохнув, она позвонила в колокольчик, вызвав Клару, и задумалась, чем теперь занять гостей. Мужчины могли бы развлечься игрой в бильярд, но удовлетворятся ли дамы только разговорами, музыкой и картами? А что делать с детьми? Хотя для детей был отведен целый этаж, Диана не ожидала, что придется как-то развлекать их. Она вспомнила о своих детских игрушках и послала за экономкой.
 Поскольку маркиз, по-видимому, совсем не интересовался ею, она выбрала простое платье охряного цвета и дополнила его скромным шейным платком, прикрывающим глубокий вырез на груди. Такой наряд должен показать, что она не собирается привлекать его внимание.
 За завтраком Диана просмотрела деловые бумаги, а затем, взяв у экономки ключ, отправилась наверх в детскую комнату.
 Двое малышей, казалось, выглядели вполне довольными, уплетая завтрак, однако дети Стинов — Элеонора, Сара и маленький лорд Харбер с несчастным видом смотрели в окно. Диана услышала, как одна из девочек сказала:
 — Мне ужасно не нравится Йоркшир.
 Заметив ее присутствие, дети присели в реверансе.
 Она улыбнулась.
 — Плохая погода наводит скуку, не правда ли? А я, к сожалению, не позаботилась о ваших развлечениях. Но когда-то у меня были игрушки, и может быть, кое-что еще осталось в кладовой. Хотите пойти со мной и поискать?
 Все трое с радостными улыбками подбежали к двери и последовали за Дианой. Она много лет не вспоминала о своих игрушках, среди которых были просто великолепные. Она подошла к двери в конце коридора, повернула ключ и открыла ее.
 — Увы, — заметила она, — здесь нет ни темных закоулков, ни скелетов.
 Дети захихикали в ответ, а она выдвинула ящик большого шкафа.
 — Здесь одежда. Можете поиграть, наряжаясь в эти маскарадные костюмы.
 Судя по вежливым улыбкам детей, их не слишком увлекала эта идея. Диана повернулась к аккуратно уложенным рядом со шкафом коробкам с надписью на каждой.
 — Хотите перчатки? — спросила она.
 Все трое отрицательно покачали головой.
 — Искусственные цветы?
 Снова молчаливый отказ, однако ребята поняли, что это вроде игры, и слегка оживились.
 Диана подошла к следующей большой коробке.
 — Зимние чулки…
 — Леди Аррадейл! — смеясь, взмолилась Элеонора.
 — О, вы ждете игрушки Хорошо, пойдем дальше. — Она открыла дверь в другую комнату, где было еще больше коробок, а также стояли какие-то большие накрытые покрывалами предметы.
 — Я разрешаю вам открыть их, — сказала она. — Но только осторожно — они могут сломаться.
 Все трое двинулись вперед, явно озадаченные и взволнованные.
 Сара заявила, что как старшая будет выбирать первой, и сняла одно из покрывал.
 — Деревянная лошадка! — воскликнула она. — Какая прелесть!
 Двое других ребят окружили Беллу — так, оказывается, звали серую в яблоках лошадку, — и Диана погладила ее белую гриву, вспомнив, как часто с удовольствием играла в детстве с этой игрушкой. Алое кожаное седло и поводья были все еще в превосходном состоянии, так же как и серебряные колокольчики, которые зазвенели, когда Сара, слегка качнула лошадку.
 — Можно я сяду на нее, миледи?
 Убедившись, что игрушка в порядке, Диана сказала:
 — Конечно, вы все можете сделать это по очереди.
 Сара осторожно села в седло, расправив свои длинные юбки, и начала раскачиваться, позвякивая колокольчиками.
 — А это что? — спросил Чарли, вместе со второй сестрой снимая другое покрывало. Сара тотчас слезла с лошадки и тоже подошла посмотреть на деревянный шкафчик на ножках.
 — Это ящик с волшебными картинками, — пояснила Диана, открыла дверцы и указала на трубку:
 — Надо смотреть сюда.
 Чарли нерешительно приложил глаз к трубке.
 — Я ничего не вижу.
 — Конечно. Не хватает света и картинок. — Она открыла выдвижной ящичек и, достав один из дисков, вставила его в нужное место. Затем подкатила все устройство поближе к окну.
 — Лучше всего подсвечивать свечкой, но достаточно и такого освещения. Теперь, если ты посмотришь через стекло и покрутишь ручку, то увидишь движущихся человечков.
 Мальчик приник к смотровому отверстию и начал крутить ручку.
 — Есть! Они и вправду движутся! — Он отступил назад. — Попробуй ты, Нелл.
 Его сестра, прикусив нижнюю губку, с любопытством заглянула в трубку и также повертела ручку..
 — Они движутся как живые!
 — Нелл, если ты не дашь мне посмотреть еще раз, я воспользуюсь вместо тебя правом выбора очередной игрушки, — заявил мальчик немного погодя.
 Девочка сразу отпрянула от смотрового стекла.
 — Ни за что! — Она поспешила к другому предмету и потянула за покрывало.
 — Осторожно, Элеонора, — напомнила ей Диана.
 Девочка послушалась.
 — Это кукла! — воскликнула она. — Большая кукла. — На подставке стоял сделанный в натуральную величину мальчик лет пяти, с барабаном, висящим на шее, и с палочками в поднятых руках. — У него настоящие волосы, Чарли, — сказала Элеонора, мягко коснувшись светлых локонов. — И одежда тоже настоящая. — Она повернулась к Диане. — Кто он такой?
 Голос девочки прозвучал немного встревоженно, и Диана тоже почувствовала волнение. Она вспомнила, что мать никогда не любила эту игрушку и, когда интерес дочери к забавной новинке несколько поубавился, игрушечный мальчик исчез.
 Диана улыбнулась детям.
 — Сзади у него есть ручка. Поверните ее двадцать раз и увидите, что будет.
 — Я знаю, — заявил Чарли, первым схватившись за ручку. — Это заводная кукла. У дяди Бея тоже есть много заводных игрушек!
 У маркиза заводные игрушки? Она не думала, что он увлекается подобными вещами, к тому же эти устройства очень дороги и редко встречаются. Дети, как правило, настораживаются, когда фигура начинает двигаться, как живая. Диана вспомнила, как испугалась, впервые увидев эту игрушку в действии на свой день рождения, когда ей исполнилось шесть лет.
 Ребята прокрутили ручку двадцать раз, и Диана сказала им, чтобы они подошли к ней, затем нажала на пусковой рычажок.
 Послышалось жужжание механизма, и дети невольно вздрогнули, когда игрушечный мальчик вдруг повернул к ним голову, поморгал и поклонился.
 — О… — прошептала одна из девочек.
 Барабанщик повернул голову к птичке, сидящей на ветке позади него, и птичка ожила, расправив крылья, затем подняла головку и запела. Мальчик снова повернулся и начал одновременно бить в барабан, притопывать ногой и двигаться в такт музыке. Время от времени он отрывал глаза от барабана и посматривал на зрителей, как бы оценивая их впечатление.
 Внезапно раздался какой-то звон, и одна его рука безжизненно повисла, тогда как другая продолжала стучать по барабану.
 — О!.. — в один голос воскликнули все трое ребятишек.
 Диана тут же выключила механизм, и фигура замерла, глядя на нее как бы с упреком.
 — Вот те на, — сказала Диана.
 — Что-то сломалось, — послышался сзади голос, и, обернувшись, она увидела в дверях маркиза. — Неразумно запускать такое устройство без проверки, леди Аррадейл.
 Он подошел поближе и коснулся волнистых волос барабанщика.
 — Бедняжка. — Затем провел пальцем по бездействующей руке, потрогал голубой костюмчик и приподнял курточку. — Если позволите, мой отважный малыш.
 Кто-то из детей хихикнул, но все они придвинулись поближе, с любопытством глядя на сложное соединение стерженьков и колесиков, которые уходили в подставку, где размещался основной механизм.
 Один из стерженьков свободно болтался.
 — Это не слишком серьезная поломка, — сказал маркиз, глядя только на детей, но не на Диану. — Однако его не следует снова запускать, пока не будет произведен ремонт и тщательная проверка. Прекрасная игрушка, миледи. Наверное, сделана Вокансоном?
 — Не знаю. Это подарок отца на мой день рождения в шесть лет. Я даже не знала, здесь ли она сейчас находится. — Диана повернулась к Элеоноре:
 — Можешь развернуть другую игрушку, дорогая.
 Элеонора тотчас раскрыла маленький кукольный театр с марионетками, и дети занялись новой игрой. Диана вновь повернулась к маркизу, пожалев — но только лишь на мгновение, — что на ней простое платье. Какие глупости!
 — Вы хотели поговорить со мной, милорд?
 — Я пришел навестить детей.
 Теперь Диана порадовалась, что не надела другое платье.
 Маркиз снова повернулся к заводной игрушке:
 — Любопытная вещь, и, несомненно, дорогая. Почему же она стоит здесь заброшенная?
 — Понятия не имею. Я забавлялась этой игрушкой, но чего-то в ней не хватало, поэтому, когда она исчезла, я не стала расспрашивать о ней. Вспоминая прошлое, — добавила Диана, — думаю, моей матери она тоже не нравилась.
 — Мне понятно почему.
 Диана встала рядом с ним, чтобы посмотреть на вещь под тем же углом, но не заметила ничего необычного.
 — Почему же?
 Он посмотрел на нее.
 — Потому что это мальчик.
 Диана вновь внимательно посмотрела на невинную игрушку.
 — Мой отец ничего такого не имел в виду, — сказала она, но задумалась. Ее мать, единственная дочь местного сквайра, вышла замуж за человека с высоким титулом и древней родословной, считая себя не слишком достойной его. При этом за десять лет супружества родила всего одного ребенка, да и то девочку.
 Был ли этот игрушечный мальчик скрытым упреком со стороны отца? Хотя родители любили ее, Диана знала, что отец всегда хотел иметь сына. Едва ей исполнилось двенадцать лет, как он начал готовить ее к будущей ответственности за управление графством. Это означало, что все его надежды на появление сына рухнули.
 Маркиз осторожно приподнял подбородок барабанщика. Как полагала Диана, механизм был настроен так, что мальчик двигал головой нерешительно, словно застенчивый ребенок. Широко раскрытые голубые глаза смотрели прямо на Родгара.
 — Хорошенький малыш, — сказал маркиз, — и имеет много сходства с вашим детским портретом, который висит в покоях графини.
 Диана глубоко вздохнула и подошла поближе к игрушке. Несомненно, сходство есть, только у мальчика волосы короче.
 — Неужели отец заказал сделать лицо куклы с моего портрета? — Это еще хуже для матери: постоянно видеть свою дочь с этой игрушкой и при этом думать о неродившемся сыне.
 — Вероятно, это всего лишь причуда вашего отца, — заметил маркиз.
 — Выразившая то, что было у него на уме. Лорд Родгар внимательно посмотрел на нее своими темными проницательными глазами.
 — Да, порой мы совершаем поступки, невольно подчиняясь нашим тайным мыслям, — сказал он, вкладывая в свои слова особый смысл, и снова повернулся к игрушке. — Хорошенький малыш, — повторил он, — с уже сложившимся упрямым характером, но в то же время с присущей ему сердечностью и обаянием. Я заметил это и на портрете. — Маркиз осторожно опустил подбородок мальчика и повернулся к ней:
 — Если вы не знаете, кто мог бы починить и настроить механизм, я могу взять его в Лондон и отдать в руки мистера Мерлина.
 — Я подумаю, — сказала Диана, стараясь держаться на расстоянии. — Признаться, я была очень удивлена, узнав, что вы коллекционируете игрушки, милорд.
 — Только механические, леди Аррадейл, и лишь те, которые хорошо сделаны и имеют сложный, точно отлаженный механизм. Удивительные изобретения, не так ли?
 — С оттенком некоей таинственности? А Мерлин — имя чародея в сказаниях о короле Артуре и рыцарях Круглого стола — тоже не случайно выбрано для создания таких вещей?
 — Это настоящее имя. Кстати, герцог Бриджуотер, чье имя означает строитель мостов, строит каналы и акведуки через реки.
 — А Берд — птичка — сочиняет хоральную музыку, соперничая с пением птиц?
 В уголках его губ появилась легкая улыбка.
 — Удивительно, но кажется, имена предопределяют наклонности человека.
 — Имя Аррадейл вряд ли соответствует предмету моих занятий и означает не что иное, как долина Арра. Имя Род-гар наводит на мысль о гневе, милорд. А Бей, как называют вас в семье, — это восточный властитель.
 — А Диана — охотница. Интересно, на кого же вы охотитесь? — Прежде чем она нашлась с ответом, маркиз добавил:
 — Мне известно, что у вас есть помещение для стрельб, и любопытно было бы узнать, насколько хорошо вы владеете оружием.
 Немного смущенная намеком на события прошлого года, Диана поспешно повернулась к детям:
 — Идите в детскую. Я распоряжусь, чтобы вам принесли туда игрушки и несколько коробок. — Она вывела их из кладовой и дала указания слугам, затем вернулась и увидела вежливо ожидающего ее маркиза.
 — Вы хотите соревноваться в стрельбе, милорд?
 — Почему бы и нет? Мужчинам это, несомненно, доставит удовольствие. Кстати, Элф тоже неплохо стреляет. Но мне хочется посмотреть, на что способны вы.
 Как хозяйка, она не могла отказать в просьбе гостю, однако, спускаясь вниз по лестнице, спросила:
 — Почему вас так интересуют мои способности в стрельбе, милорд? В прошлом году мой пистолет упирался вам в спину, и я едва ли могла промахнуться.
 — Но вы промахнулись, стреляя в Брэнда.
 — Я была слишком взволнованна, к тому же он двигался очень быстро.
 — Вам так хотелось попасть в него?
 — Конечно, нет, но этот промах вызвал у меня досаду. А вдруг этот человек оказался бы негодяем и выстрелил в меня?
 — Боюсь, вы были бы мертвы.
 Диана бросила на него быстрый взгляд.
 — Что ж, в следующий раз постараюсь не волноваться.
 Родгару было известно, что графиня готовилась к состязаниям. Она достигла высоких результатов без всякой скидки на женский пол. Очень интересно. Впрочем, графиня Аррадейл вызывала у него не только интерес, но и опасения.
 Графиня, обладая сильной волей и храбростью, переживает в настоящее время крушение надежд. Из нее получился бы превосходный мужчина. Но она не могла пренебречь своей женственностью и жить мужской жизнью. Это нарушало ее душевное равновесие и делало опасной для него, для других и для самой себя.
 Сейчас у него на руках был королевский приказ, касающийся леди Аррадейл. По-видимому, графиня обратилась к королю с просьбой разрешить ей занять место в палате лордов. Это, конечно, выходило за рамки закона — в парламенте могли заседать только мужчины. Родгар, разумеется, понимал, почему она хотела изменить существующее положение, но король не мог этого понять, к тому же он был очень консервативен. Настолько консервативен, что страшно гневался от одной только мысли о каких-то изменениях.
 К тому времени как они добрались до длинного, с высокими освещенными окнами помещения, слуги уже приготовили четыре пары заряженных пистолетов. Маркиз обратил внимание на то, что цели представляли собой муляжи человеческих фигур, двух мужчин и двух женщин, с сердечками, приколотыми к груди.
 — Помилуйте, неужели мы должны стрелять в женщин? — удивился Стин.
 — Не все женщины так уж безопасны, — заметил Родгар.
 — Это верно, — согласилась графиня. — Если женщина стреляет в вас, лорд Стин, глупо колебаться и не выстрелить в ответ.
 — Женщина стреляет в меня? — повторил Стин, явно растерявшись.
 — Что тут удивительного? — вмешался Брайт. — Порция однажды выстрелила в меня.
 — А Элф бросила в меня нож, — добавил Брайт.
 — Ничего подобного, — возразила Элф. — Я целилась в лист бумаги, который ты держал в руке, и попала точно в него!
 — Глупая забава, — заключил Родгар и повернулся к графине:
 — Как мы договоримся?
 — Побеждает тот, чьи пули лягут как можно ближе к центру сердечка.
 Родгар посмотрел на пистолеты.
 — Это ваши, леди Аррадейл? — спросил он, указывая на те, что были чуть поменьше.
 — Да… Кстати, Элф тоже может воспользоваться ими, если пожелает принять участие.
 — В таком случае джентльмены имеют право стрелять из своих пистолетов, как вы считаете?
 — У вас с собой дуэльные пистолеты? — поразилась она.
 — Никто не знает, что может случиться… — пробормотал маркиз, затем добавил:
 — Я всегда беру с собой в дорогу пистолеты.
 Он посмотрел на других мужчин, и Брайт подтвердил, что имеет при себе пистолет. Пожав плечами, Элф призналась, что и у нее есть пара пистолетов, отчего глаза Форта удивленно и комично округлились.
 Слуги были посланы за личным оружием гостей, и, пока их ждали, Родгар осведомился:
 — Каков же будет приз, графиня?
 — А что вы предлагаете, милорд? Думаю, никто из присутствующих здесь не страдает от отсутствия денег, — насторожилась Диана.
 — Мы ведь одна семья, — сказал маркиз не без умысла, — и не соревнуемся на деньги.
 — Я не принадлежу к вашей семье.
 — Но имеете родственную связь. Разыграем, кто стреляет первым?
 Ее щеки слегка порозовели, и она повернулась, чтобы взять коробочку с игральными костями.
 — Воспользуемся этим.
 Он согласился, и она бросила кости, на которых выпала восьмерка. Маркиз тоже бросил кости и оказался по жребию первым, так что, когда принесли его пистолеты, он зарядил их и вышел вперед. Почти не целясь, он уложил обе пули прямо в центр обоих сердечек мужской и женской фигуры. Пусть графиня знает, с кем имеет дело.
 Принимая поздравления, Родгар взглянул на нее и заметил в глазах искру неукротимого желания победить. «О, миледи, не стоит так стараться, когда речь идет о простой игре».
 Следующими по очереди были Элф, Форт и Брайт. Элф не скрывала своего торжества, оттого что стреляла лучше мужа, а Брайт, как и Родгар, попал в центр обоих сердечек. Затем к огневому рубежу вышла леди Аррадейл. Всем своим видом она говорила, что намерена победить. Обе ее пули также попали в центр, и она с вызовом повернулась к маркизу.
 Он был немало удивлен такой меткостью Дианы. В нем даже проснулось едва уловимое чувство восхищения ею.
 Стин был не слишком хорошим стрелком и пропустил свою очередь, махнув рукой.
 — Что теперь? — спросил Родгар. — Будем стрелять еще раз, чтобы выявить победителя?
 — По тем же самым мишеням, — сказала графиня, — но с белыми листами бумаги, закрепленными за сердечками. Надо стремиться попасть в те же отверстия от пуль.
 — Боже! — воскликнул Стин, и даже Брайт выглядел обескураженным.
 Однако Родгар взял свой пистолет.
 — Весьма любопытное испытание, леди Аррадейл, хотя такая кучность вряд ли понадобится в реальной ситуации — достаточно пули, угодившей в сердце. Любое попадание в торс обычно оказывается довольно действенным.
 — Но в данном случае речь идет о совершенстве ради совершенства, согласны, милорд? Как с механическими игрушками.
 Когда белые листки бумаги были закреплены за красными сердечками, маркиз прицелился. Интересное соревнование, требующее абсолютной меткости. Первый выстрел, по его мнению, был вполне удачным, и, кажется, пуля легла очень близко от предыдущего отверстия. Второй выстрел был не хуже первого. Когда принесли листки бумаги, все сгрудились, рассматривая их.
 — Великолепно! — воскликнул Стин. Родгар очень любил Стина, но тот не мог по-настоящему оценить результат.
 — Нет, это не абсолютная точность, как видно по отверстию на бумаге. Теперь твоя очередь, Брайт.
 Брайт покачал головой:
 — Не вижу смысла в такой стрельбе. Что она дает?
 — Ты разочаровываешь меня. Надо мыслить математически: есть задача, и у нее может быть правильный или не правильный ответ.
 — Я согласен иметь дело с цифрами, но не с этими упражнениями.
 — А ты, Элф?
 Элф тоже покачала головой:
 — Мне это не по силам.
 Родгар повернулся к графине:
 — Надеюсь, вы не разочаруете меня, миледи?
 Диана уже держала в руке пистолет.
 — Нет, конечно. Это было мое предложение.
 Она снова встала в позицию для стрельбы, и маркиз подумал: тот, кто обучал ее, несомненно, был хорошим мастером. Сам он не смог бы тренировать ее, так как она нуждалась не только в совершенствовании меткости, но и выдержки, чтобы достичь высот мастерства.
 Обе пистолетные пули снова попали в центр сердечка. Под аплодисменты листки бумаги были доставлены и подверглись тщательному изучению.
 — Тоже не совсем точно, — с досадой сказала графиня.
 — Но, по-моему, пули легли ближе, чем у Родгара, — заметил Брайт. — Давайте вернемся в дом и попробуем измерить отклонения. Это по моей части. Ей-богу, я уверен, она превзошла тебя, Бей!
 — Что, очевидно, послужит тебе утешением. Леди Аррадейл, вы фехтуете?
 — Бей… — запротестовал Брайт, но графиня улыбнулась.
 — Да, но не так хорошо, как стреляю. У меня нет партнера для ежедневных тренировок.
 Маркиз едва удержался от того, чтобы предложить ей устроить поединок. Его рост, длина рук и мастерство давали ему неоспоримое преимущество, но и без того такое предложение было бы неразумным. И все же ему очень хотелось проверить, насколько хорошо она владеет шпагой. Он не сомневался, что и здесь графиня также достигла больших успехов.




 Глава 9


 Диана направилась в дом, опережая всех остальных и намеренно избегая разговоров. Вполне определенные отношения, сложившиеся с маркизом Родгаром, вдруг стали не совсем понятными: она чувствовала с его стороны как одобрение, так и неодобрение и ругала себя за то, что это задевает ее.
 Час спустя, после чаепития и проведения измерений с помощью линейки и увеличительного стекла, результат состязания был окончательно определен.
 — Тебе не кажется, — спросил лорд Брайт, обращаясь к брату, и Диана заметила в его глазах веселые искорки, — что вы оба слегка отклонились к северо-востоку? — Он взял все четыре сердечка и сложил их одно над другим.
 Диана тоже осмотрела мишени. Абсолютно точного совпадения отверстий не было, но лорд Брайт оказался прав — все четыре отклонения были в одном и том же направлении. Она протянула мишени маркизу.
 — Хотите на память?
 — Весьма ценный подарок, — с едва заметной улыбкой сказал он и положил листки в карман. — По крайней мере на этот раз мне удалось добиться ничейного результата.
 Неожиданно вмешалась Элф:
 — Диана, говорят, вы хорошо играете на бильярде. Я тоже решила научиться, но мужчины не знают…
 Диана позволила увлечь себя за руку, сопровождаемая потоком болтовни, и едва удержалась, чтобы не оглянуться назад. Впрочем, в поведении маркиза не было никакого намека на сближение. Все это только в ее воображении, и она была благодарна Элф за то, что та увела ее.
 Диана пришла на помощь Элф в освоении игры и тем самым избежала нового вызова. Она, возможно, могла бы обыграть на бильярде почти всех мужчин, но уже начинала испытывать некую неловкость от своих необычных для женщины способностей. Более того, не исключена возможность, что маркиз снова окажется равным ей и между ними снова появится нечто общее, а этого она старалась не допускать. И уж совсем недопустимо, чтобы он одержал победу.
 После обучения Элф игре на бильярде она взялась за работу, ища в ней спасения. Два спокойных часа, проведенных со своим секретарем и бумагами, были нужны ей как воздух. За это время она могла наконец прийти в себя и попытаться разобраться в своих мыслях. Когда секретарь Теркотт вышел, чтобы отправить корреспонденцию, Диана осталась одна в тихом рабочем кабинете, собираясь с силами.
 Весь остаток дня Диана старалась выглядеть спокойной, правда, не была уверена, что это удается ей в полной мере. Хорошо, что маркиз почти не показывался из своей комнаты, поскольку из Лондона прибыло много корреспонденции.
 — Ваш брат всегда так увлеченно занимается делами? — спросила она у Элф, когда они собрались в гостиной перед обедом.
 — Нет, не всегда. Полагаю, в данный момент возникли некоторые шероховатости в наших отношениях с Францией, — Но ведь маркиз не является членом правительства.
 — Нет.
 — Или это не совсем так?
 Элф слегка улыбнулась.
 — Бей имеет прекрасно отлаженную сеть по сбору сведений и получает их из разных источников, чтобы потом анализировать. Король находит это весьма полезным.
 — На мой взгляд, их связывает нечто большее.
 — Да, король восхищается способностями маркиза Родгара и часто советуется с ним по многим вопросам.
 После обеда в гостиную принесли кукольный театр, и дети показали небольшое представление, закончив его под аплодисменты. Затем они попросили другие игрушки, волшебный ящик и сломанную механическую куклу. Движущиеся картинки вызвали большой интерес, однако механического барабанщика заводить было нельзя, и оставалось только смотреть на него.
 Графиня Аррадейл обратила внимание на свою мать. Вдова вежливо улыбалась, но Диана заметила тревогу в ее глазах. Ей хотелось подойти и утешить мать, но она не знала, как это сделать. Возможно, лучше всего ничего не говорить на эту тему.
 Диана подошла к маркизу.
 — Если вы еще не передумали, милорд, я была бы благодарна вам, если бы вы взяли эту заводную игрушку в Лондон для ремонта. Впрочем, — добавила она, — я хочу подарить ее вам.
 Это был довольно-таки щедрый подарок, но маркиз не стал возражать.
 — Вы очень великодушны, миледи. Я позабочусь о том, чтобы эту игрушку привели в порядок.
 Вечер прошел за картами, кроме того, слух гостей услаждали музыканты, блистая своим искусством. Диана вновь оказалась за одним столом с лордом Родгаром, и ее мысли все время назойливо крутились вокруг одной и той же порочной дилеммы, жужжа в голове, как пчелы, попавшие в стеклянную банку. Она мучилась, но не могла остановить их.
 Это был последний вечер. Сделать ли ей первый шаг или не делать? Примет ли он ее или нет?
 Она невольно любовалась маркизом, когда тот заговаривал с лордом Брайтом, блеском его глаз, когда он поддразнивал леди Стин, длинными ловкими пальцами, когда он тасовал карты.
 Она почти чувствовала эти пальцы на своей руке…
 О, черт побери! Разве можно упустить такую возможность!
 Когда партия наконец закончилась и Диана смогла найти убежище в своей комнате, она ощутила моральную усталость… но тело ее было полно энергии, которая требовала выхода.
 Сделав все приготовления ко сну и облачившись в просторный шелковый пеньюар, она отпустила Клару и повернулась лицом к двери в смежную комнату. Оттуда не доносилось ни звука.
 Диана немного походила, мучаясь сомнениями, затем накинула поверх светлого пеньюара большую узорчатую шаль.
 Набравшись храбрости, она подошла к двери и постучалась. Дверь открылась, и… перед ней оказался слуга маркиза.
 — Да, миледи?
 Диана быстро окинула комнату взглядом и никого не обнаружила за спиной слуги. Проклятие! Она готова была захлопнуть дверь и спрятаться в постели, но не могла терять достоинство.
 — Меня интересуют планы маркиза относительно завтрашнего путешествия.
 Слуга старательно сохранял бесстрастный вид.
 — Что передать ему, миледи, когда он придет?
 — Нет-нет, ничего не надо передавать. Это не к спеху.
 Она закрыла дверь и бросилась на постель. Зачем, о, зачем она поддалась этому безумному порыву и так выдала себя!
 Можно ли надеяться, что слуга не доложит о ее визите? Она молилась об этом, проклиная свою жаждущую плоть, приведшую ее к опасной черте.
 Диана лежала на спине, глядя на серый шелк балдахина. Он такой же серый, как его глаза… Она всегда опасалась, что пылкое воображение приведет ее к неприятностям. Надо сдерживать свои порывы. Ей следовало бы оставаться праведницей и хранить первозданную чистоту, как монахиня.
 В окно заглядывала полная луна. Как ужасно, что все ее надежды рушатся.
 Неожиданный стук из соседней комнаты заставил ее встрепенуться. Она смотрела на дверь, как будто перед ней были врата ада.
 Снова раздался негромкий стук.
 Диана вскочила с постели, чувствуя, как колотится сердце. Что делать, если он явится к ней с определенными намерениями? И почему ее настроение так резко изменилось?
 Судорожно втянув воздух, она открыла дверь.
 Маркиз был полностью одет, отчего она почувствовала себя неловко в своей шали.
 — Да, милорд?
 — Извините за вторжение, леди Аррадейл, особенно в такой поздний час. Прошу уделить мне всего несколько минут.
 Диана снова вздохнула, но на этот раз разочарованно. Нет, он едва ли догадывался, что она одета ко сну.
 Диана отступила, приглашая его войти.
 — Конечно, милорд. Чем могу помочь вам? У меня найдется портвейн, если хотите.
 Он отказался, значит, ей не удастся найти поддержку в бутылке. Она жестом предложила ему сесть в кресло у холодного камина.
 — У меня есть приказ доставить вас в Лондон, леди Аррадейл.
 Она резко выпрямилась в кресле.
 — Что? Чей приказ?
 — Короля, конечно, но не без участия королевы. — Он протянул ей сложенное письмо.
 Она развернула его и прочитала приглашение от королевы Шарлотты провести некоторое время во дворце в качестве придворной дамы.
 — К чему это? — спросила она и добавила:
 — Разумеется, я не поеду.
 — Было бы неразумно уклоняться от обязанностей перед королем.
 — Он не имеет права… — Она замолчала, пытаясь справиться с замешательством. Это было совсем не то, чего она ожидала в этот вечер.
 — Вы привлекли внимание короля, леди Аррадейл. Вы обращались к нему с просьбой разрешить вам занять место в парламенте.
 — А почему бы и нет? — спросила она. Диана знала, что это безнадежное дело, однако такое ущемление прав женщин раздражало ее. — Мое графство даже не представлено в парламенте. Графский титул позволяет занимать место в палате лордов, и я также имею право на это.
 — У вас детские представления о правах и требованиях.
 — Вы считаете меня ребенком, милорд?
 — В этом вопросе да. Вероятно, сказываются пробелы в образовании.
 В душе у Дианы медленно закипал гнев.
 — У меня широкое и достаточно полное образование.
 — Вы слишком долго жили на севере, вдали от столицы.
 — Мне нравится север.
 — Потому что здесь вы можете играть в свои детские игры, не заботясь о последствиях.
 Она сердито смотрела на него, но под маской гнева затаился страх перед неподдельной серьезностью маркиза.
 — Как намерен король поступить со мной? Заключить в Тауэр?
 — Надеюсь, нет. Тогда я на вашем месте обратился бы к закону о неприкосновенности личности.
 — И король подчинился бы закону?
 — Он вынужден был сделать это в случае с мистером Уилкисом. В нашей стране в отличие от Франции человека не могут заключить в тюрьму по воле короля, но могут отдать под суд. Однако неприятности, с тех пор преследующие мистера Уилкиса, служат напоминанием, что у короля острые зубы и он может кусаться.
 Уилкис написал статью в газету «Северная Британия» с критикой короля, за что был посажен в Тауэр, но сумел отстоять свои права, являясь членом парламента.
 Диана пыталась справиться с волнением. «Надо проявить железную волю», — мысленно повторяла она. Ее могущественный предок не испугался монарха, хотя был в те годы моложе ее.
 — Здесь нет сходства, милорд. Я не писала статей с критикой короля. Я не сделала ничего противозаконного и ничем не оскорбила его величество.
 — Я тоже так считаю, и тем не менее вам грозит опасность.
 — Почему? Только из-за того, что я обратилась с просьбой разрешить мне представлять в парламенте мое графство? Разве у меня нет права?..
 Граф жестом остановил ее.
 — Не стоит сейчас говорить о правах. Ваше ходатайство возмутило короля, как возмутит и большинство мужчин, если они узнают о нем. Я уверен, король сделал на вашем прошении пометку: «противоестественное» или «бунтарское». Хуже того, оно привлекло внимание короля к вашей персоне — молодой незамужней женщине, имеющей власть в той части страны, которая склонна к смуте и расположена в непосредственной близости к Шотландии, все еще представляющей угрозу монаршей власти.
 — Я не заговорщица, — не сдавалась Диана, — а верноподданная его величества, и король не может просто так расправиться со мной. Пэры да и вся нация не станут мириться с таким произволом!
 — Я тоже.
 Диана удержалась от пренебрежительной усмешки: как бы там ни было, поддержка маркиза могла бы иметь значительный вес.
 — И какая же опасность угрожает мне, милорд?
 — Во-первых, вас могут заставить выйти замуж. — И добавил, не дожидаясь ее ответа:
 — А во-вторых, вас могут объявить душевнобольной. Я был бы очень огорчен, если бы не смог защитить вас от всего этого.
 — Но не более чем я, — тихо сказала она, внезапно почувствовав, как к горлу подступил ком и по спине пробежал холодок.
 Отбросив всякий этикет, Диана встала и налила себе бокал красного портвейна. После второго глотка, принесшего некоторое облегчение, она повернулась к маркизу.
 — Он не может сделать этого, не так ли? Объявить меня сумасшедшей?
 — Только своей волей — нет. Однако определение безумия того или иного человека весьма интересный вопрос. Вы читали недавний отчет парламентского комитета?
 Диана утвердительно кивнула:
 — Многие так называемые сумасшедшие упрятаны своими недругами за большие деньги в частные сумасшедшие дома. Отмечено несколько скандальных случаев, когда женщины избавлялись таким образом от своих отцов или мужей. Я приняла необходимые меры, чтобы в моем графстве этого не было. Думаю, такое сфабрикованное обвинение мне не грозит.
 — Пожалуй. Однако решение комитета не касается людей, отправленных в дома умалишенных по медицинским заключениям, так что нетрудно найти какого-нибудь доктора, который сочтет безумием чрезмерное увлечение картами или частое посещение театра, а неразумное желание чьего-либо сына или дочери вступить в брак — признаком психического расстройства.
 — А также желание женщины выступать в парламенте? — добавила Диана. — Или ее намерение никогда не выходить замуж?
 — Совершенно верно.
 — Все-таки я не думаю, что король — даже на основании медицинского заключения — сможет за это заключить под стражу титулованную аристократку.
 — Вот почему вам необходимо поехать на юг. Вы часто бывали в Лондоне?
 — Дважды. Первый раз — шесть лет назад, чтобы погостить у тетушки, а второй — во время коронации.
 «Кажется, тогда я видела маркиза издалека, — подумала она. — Такого самоуверенного, могущественного, о котором говорили таинственным шепотом. Могла ли я предполагать, что однажды он появится в моей жизни и будет находиться так близко от меня!»
 — Вам следует чаще бывать в обществе и убедить короля в своей лояльности и благонадежности. Вы должны познакомиться с этим миром и понять, как он устроен, иначе, боюсь, вам не избежать неприятностей.
 — С тем миром, где кроется опасность.
 — Прошло то время, когда дворяне на севере позволяли себе пренебрежение к югу. И сейчас вас отделяют от него всего несколько дней пути в удобной карете.
 Диана поставила бокал на столик и повернулась лицом к маркизу.
 — Почему я должна доверять вашему совету?
 — Я всего лишь предупредил вас. Неужели вы считаете, что я решил ввести вас в заблуждение?
 — Поступки серого кардинала лежат за пределами человеческого понимания.
 Его губы тронула едва заметная улыбка.
 — Надеюсь. Однако в данном случае меня нечего опасаться. Роза очень расстроится, если вы пострадаете так или иначе, и Брэнд тоже будет огорчен. Я всегда старался оградить свою семью от неприятностей. Думаю, король не станет плохо обращаться с титулованной особой женского пола.
 — А как по-вашему, разумно ли заставлять женщину выбирать между замужеством и сумасшедшим домом, если она нетитулованная особа?
 — Разве обычная женщина в здравом уме откажется от хорошей партии?
 — Мне сейчас не до юмора, милорд. Вы полагаете справедливым, когда кто-то заставляет женщину выходить замуж, будь то отец, брат, опекун или король?
 — Нет, я убежденный сторонник Хардвикского акта, и существуют также другие законы, защищающие женщин от насилия. Мы должны считаться с реальностью этого мира. Если король предложит вам достойного жениха, едва ли удастся отказаться, не обидев его и не подвергнув себя опасности прослыть безумной. Но мы можем избежать этого, если вы будете действовать рассудительно.
 Диана подозрительно посмотрела на него:
 — Что значит рассудительно?
 — Вы уже однажды сумели сыграть роль служанки и, думаю, сможете так же хорошо сыграть роль простой добропорядочной леди.
 — Я и есть добропорядочная леди, лорд Родгар.
 — Не придирайтесь к словам. Если вы приедете в Лондон и будете вести себя разумно, то сможете успокоить короля и развеять его подозрения.
 — А если он представит мне будущего мужа?
 — Тогда вы попросите его разрешения самой сделать выбор. Король очень любит королеву и с уважением относится к идеалам супружеской любви. Это может поколебать его решимость.
 — А если нет?
 — Из письма следует, что время вашего пребывания в Лондоне ограничено. В августе королева должна родить, и тогда супружеская чета потеряет интерес ко всему остальному. Они очень заботливые родители. Если вам удастся убаюкать их бдительность, вам, несомненно, разрешат вернуться сюда.
 — Тогда я буду петь им самые нежные колыбельные песни.
 — Я вижу, вы поняли меня.
 — Мне позволят вернуться домой, но с подрезанными крыльями, чтобы я больше никогда не высовывалась, — с досадой проговорила она.
 — Если вы не встревожите короля своим поведением, то сможете продолжать жить здесь, как обычно.
 — Да, птичка в клетке знает, что окружена прутьями.
 — Леди Аррадейл, я предлагаю вам наиболее удачный выход из положения.
 Диана осушила свой бокал.
 — Что произойдет, — спросила она, — если события будут развиваться не так, как вы ожидаете? Что, если король будет настаивать на моем замужестве, предложив одного из своих фаворитов? Что, если в случае моего отказа он все-таки попытается заявить о моем безумии?
 — Тогда, — сказал маркиз, — вы выйдете замуж за меня.
 Диана вздрогнула от неожиданности и едва сдержалась, чтобы не ответить грубостью, но промолчала.
 — Что ж, разумно, — наконец признала она.
 Маркиз слегка наклонил голову.
 — Я доволен, что ваш рассудок взял верх над инстинктами.
 — Это самая лучшая гарантия моей безопасности, — сказала Диана, скрывая замешательство. — Это спасет меня от угрозы насильственного замужества или сумасшедшего дома, поскольку вы можете оказать влияние на короля.
 — Ну разумеется, если дойдет до этого, брак будет лишь фиктивным, и вы по-прежнему сможете распоряжаться своим имуществом и своей судьбой.
 Она подперла рукой подбородок и устремила на собеседника внимательный взгляд.
 — В таком случае, милорд…
 Маркиз поднялся.
 — Нет. Я предлагаю это только для того, чтобы вы могли избежать незавидной участи, леди Аррадейл.
 Она тоже встала и ответила ему искренней благодарной улыбкой.
 — Благодарю вас, милорд.
 — Если вы будете вести себя осмотрительно, нам не потребуется заключать брак.
 — Боюсь, я могу поддаться искушению и повести себя неразумно, отчего потом, вероятно, целая армия женщин будет рвать с досады волосы на голове.
 Он понял намек и усмехнулся в ответ:
 — Не стоит этого делать — я буду колотить вас каждый день.
 — Не будете. Я пожалуюсь, Элф.
 Маркиз рассмеялся.
 — Значит, говорите «целая армия женщин». Запомните, леди Аррадейл, при дворе вы не должны проявлять остроумие. Ваша задача — изображать обычную, не слишком умную женщину.
 — Иначе?..
 — Иначе я предоставлю вас самой себе.
 Маркиз повернулся, чтобы уйти, но она вдруг неожиданно для себя коснулась его руки, чем немало его удивила.
 — Мы могли бы скрепить нашу договоренность хотя бы поцелуем, милорд.
 Он на мгновение задержал на ней взгляд, затем убрал ее руку.
 — Вряд ли стоит это делать, леди Аррадейл. Вы будете готовы завтра к отъезду? При необходимости я мог бы задержаться на несколько дней.
 Она немного подумала над его предложением задержаться, затем покачала головой.
 — Это как визит к зубному врачу: чем скорее отделаешься от неприятностей, тем лучше. Если завтра мы отправимся в путь чуть позже, чем вы назначили, я смогу отменить намеченные встречи, дать распоряжения своим людям и подготовиться к путешествию.
 — Очень хорошо, Я сожалею о таком развитии событий, однако оно сулит и много полезного для вас.
 — Как и визит к зубному врачу — неприятно, но полезно в конце концов.
 — Значит, вы согласны. Остается обсудить детали путешествия. Вы предпочитаете свою карету?
 — Я с удовольствием поеду с вами, милорд. Разумеется, моя служанка тоже будет со мной.
 — Как и мой слуга.
 Не остался в долгу. Можно подумать, что он опасается атаки с ее стороны.
 — Кроме того, мне нужны мои слуги и некоторые вещи, так что потребуются еще один экипаж и повозка для багажа.
 — Разумеется.
 Диана кивнула:
 — В таком случае мы могли бы отправиться в путь в полдень.
 Маркиз посмотрел на нее, и в его глазах промелькнуло что-то наподобие нежности. Он взял ее руку и поднес к губам.
 — Даю вам слово, леди Аррадейл, что всегда буду оставаться вашим другом и постараюсь вернуть вас домой целой, невредимой и такой же независимой.
 Она на мгновение задержала свою руку в его руке.
 — Знаете, мне не хотелось бы искать у вас защиты.
 Маркиз едва заметно улыбнулся.
 — Ничего не поделаешь, — заметил он и, отпустив ее руку, направился в свою комнату.
 Вздохнув, Диана сняла пеньюар, погасила свечи и забралась в постель, где ее внезапно охватила дрожь. Ее могут объявить сумасшедшей! Она жила в цивилизованном обществе, в стране, где власть королей была ограничена палатой лордов и обществом, и все же она подвергалась риску. И если бы не маркиз Родгар…


* * *

 Маркиз заранее отослал Фетлера спать, не желая делать свидетелем визита к графине своего сдержанного, тактичного слугу.
 Когда Родгар развязывал галстук и ленту, стягивающую сзади волосы, его глаза остановились на небольшом детском портрете, висящем над белым мраморным камином.
 Хотя подпись художника отсутствовала, несомненно, это был великолепный мастер. На портрете был изображен ребенок, сидящий в естественной позе на траве на берегу реки и держащий в своих пухленьких ручках двух неугомонных котят. Пряди русых волос выглядели очень натуральными и шелковистыми, а голубая лента, которая должна была стягивать их на затылке, сползла на одну сторону. Простое белое платьице задралось кверху, открывая до колен одетую в чулок ножку, причем чулок собрался в складки у лодыжки.
 Девочка беззаботно смотрела на мир: щечки ее нежно розовели, мягкие губы были слегка приоткрыты, а голубые глаза радостно сияли. Такого ребенка обычно хочется взять на руки и прижать к груди.
 Только тут маркиз заметил завернутый в материю предмет, мешавший ему подойти поближе к портрету. Он вспомнил, что принес сюда механическую куклу, намереваясь проследить за тем, как ее будут укладывать утром в карету.
 Он осторожно снял покрывало и начал сравнивать изображения детей. Они были очень похожими, хотя мальчик выглядел более серьезным. Была также еще одна схожая деталь, которую Родгар не сразу заметил: над плечом девочки на ветке сидела птичка с голубой спинкой.
 Сын, которому не суждено было родиться, и прекрасная дочь, которая никогда не заменит желанного сына.
 Если бы вдруг как по волшебству у графини появился брат и освободил бы ее от забот по управлению графством, интересно, вышла бы тогда она замуж?
 Маловероятно. Не в ее натуре отступать от данного зарока, даже если он будет ей в тягость. Поступить так — значит сделать напрасными все ее труды и самоограничения.
 Маркиз коснулся волос игрушечного мальчика и вдруг подумал о детях, которых у него тоже никогда не будет. В окружении маленьких Маллоренов он с особой остротой почувствовал одиночество. Он вовсе не осуждал поведение Брайта. В его положении он тоже обожал бы своего ребенка и злился, если бы другие не делали этого.
 Маркиз снова накрыл механическую игрушку и быстро разделся. Надо избежать фиктивного брака любой ценой. Он должен доставить графиню домой из Лондона, не прибегая к этой крайней мере.




 Глава 10


 Диана не спала почти всю ночь — ей не давали покоя тревожные, беспорядочные мысли: о сумасшедших домах, незавершенных делах, несостоявшемся поцелуе, предстоящем путешествии и, наконец, о маркизе.
 Когда часы пробили дважды, она пришла к выводу, что ей следовало бы ехать в своей карете, хотя было уже поздно менять решение. Мысль о том, что ей придется провести несколько дней бок о бок с лордом Родгаром, бросала ее в дрожь.
 А ночь в гостиницах! Или даже две ночи. Кроме того, им придется вместе обедать. Будут беседовать, сидя напротив друг друга за столом, как это было за картами.
 В три часа Диана встала, зажгла свечи и составила список распоряжений для прислуги, остающейся дома. Ей все-таки удалось немного поспать, но с первыми проблесками солнца она была уже на ногах. Вызвала Клару, и они начали готовиться к отъезду.
 Диана послала записку в Уэнскот, чтобы пригласить в Аррадейл Розу и Брэнда. Ей очень не хотелось тревожить их сразу после свадьбы, но она знала, что Роза ни за что не простит ее, если она уедет не попрощавшись.
 Уложив вещи и отдав последние наставления мистеру Теркотту, она послала служанку узнать, не проснулась ли мать. Затем поспешила к матери, размышляя о том, как подготовить ее к неприятному известию о своем отъезде в Лондон.
 Мать завтракала в постели, опершись на подушки, в то время как миссис Теркотт читала ей чьи-то воспоминания о посещении королевского двора. Вдова уже знала, что дочери предстоит восхитительное путешествие.
 — Как доброжелательна к тебе королева, — сказала она. — И как любезен маркиз, согласившийся сопровождать тебя. Трудно путешествовать без мужчины. — Она многозначительно посмотрела на Диану, лелея давние надежды.
 — Я привыкла ездить одна, мама. Кажется, при дворе меня ожидает ужасная скука.
 — Конечно, — к ее удивлению, согласилась мать. — Тем не менее у тебя появится возможность участвовать в торжественных приемах и познакомиться с лондонской жизнью.
 — Летом Лондон пустеет.
 Это немного разочаровало мать, но затем она улыбнулась.
 — Уверена, ты найдешь себе развлечение, дорогая. Ты всегда умела делать это. Надеюсь, маркиз не оставит тебя без внимания. Теперь ты почти принадлежишь к его семье.
 Это действительно было так. Ночью Диана думала о замужестве Розы и поняла, что при любых обстоятельствах теперь будет связана с семьей Маллоренов через кузину.
 Лакей сообщил, что Роза уже здесь, и Диана, немного задержавшись в кабинете, чтобы уладить кое-какие дела, направилась в гостиную.
 Чувствуя на себе любопытные взгляды гостей, она подошла к Розе и Брэнду.
 — Ты вся сияешь, — сказала она, беря Розу за руки.
 Роза ответила улыбкой, затем спросила:
 — Что все это значит? Я думала, ты никогда больше не появишься в Лондоне.
 — У меня нет выбора. Королева…
 — Диана! — Она оказалась в объятиях Элф. — О, бедняжка…
 — Королевский двор! — воскликнула сестра маркиза. — Вы умрете там от скуки! Особенно сейчас, когда королева скоро должна стать матерью.
 — Что ж, значит, я пробуду там не более нескольких недель, — сказала Диана.
 — Это покажется вам вечностью. Но мы скоро вернемся, — уверила ее Элф, затем добавила с улыбкой:
 — Думаю, Форт согласится сократить время на свои дела.
 — Должна признаться, мне будет гораздо легче в Лондоне, если вы будете рядом.
 Элф улыбнулась и бросила лукавый взгляд на маркиза:
 — Вас не беспокоит то, что вы поедете вместе с моим братом?
 — Не более чем его, оттого что он поедет со мной, — ответила Диана, стараясь казаться невозмутимой. — Я возьму с собой несколько книг, чтобы скрасить долгий путь.
 — По крайней мере его карета очень удобная. Только запомните — ни в коем случае не играйте с ним в карты на деньги или что-нибудь другое! — Она вдруг покраснела, но в этот момент их прервал Стин, объявив, что они готовы к отъезду.
 Детям не терпелось сесть в карету, и Диана стала прощаться. Леди Стин улыбнулась ей.
 — Не завидую вашему пребыванию при дворе, леди Аррадейл, но, думаю, мой брат позаботится о вас.
 Лорд Стин поцеловал графине руку и поблагодарил за гостеприимство.
 — Если Родгар попытается командовать вами, леди Аррадейл, пошлите его к черту, — добавил он с улыбкой.
 Все вышли на крыльцо. Вскоре леди и лорд Брайт вместе со своим отпрыском, а также Элф и ее муж тоже сели в карету, чтобы отправиться в графство Ланкашир. Всего несколько дней назад Диана испытывала тревогу и некоторое раздражение по поводу предстоящего вторжения в ее дом такого количества гостей, а сейчас загрустила, как будто уезжали близкие ей люди.
 Теперь остались только Роза, Брэнд и маркиз, а на заднем дворе грузили в кареты и багажную повозку ее вещи, которые она решила взять с собой.
 — Мне ужасно не хочется ехать, — пожаловалась Диана. — Это нелепая прихоть королевы.
 — Да, конечно, — согласилась Роза. — Но это ненадолго. В конце лета ты вернешься домой. Пойдем, я помогу тебе. Родгар, глядя женщинам вслед, повернулся к брату.
 — Эта поездка действительно необходима, Бей? — спросил Брэнд, когда они возвращались в дом.
 — Полагаешь, можно оставить без внимания приказ короля?
 — Ты всегда умел добиваться от короля того, чего хотел.
 — Не переоценивай мои возможности. Тебе известно о том, что леди Аррадейл претендует на место в палате лордов?
 Брэнд слегка поморщился:
 — Роза говорила что-то. Это довольно опрометчивый поступок для такой умной женщины — я имею в виду графиню.
 — Значит, ты тоже считаешь ее просьбу неуместной…
 Брэнд посмотрел на Родгара.
 — А ты хочешь сказать, что разделяешь ее претензии?
 — Меня нисколько не удивляет ее просьба.
 — То есть, по-твоему, старшая дочь может иметь право наследовать титул отца, даже если в семье есть сыновья?
 — Почему бы и нет? — не удержался Родгар.
 Всегда уравновешенный Брэнд возмущенно воскликнул:
 — Какая нелепость! Тогда все имущество семьи женщины будет переходить через ее мужа в собственность другой семьи.
 — Собственность будет оставаться в ее семье, причем еще более надежно, чем при женитьбе мужчины.
 Брэнд нахмурился:
 — Надеюсь, ты шутишь?
 — Представь себе такой закон, по которому наследство передается старшему в семье, и если наследником является женщина, ее муж принимает ее имя. Почему бы нет?
 Брэнд покачал головой:
 — Бей, если ты будешь проповедовать эту идею, тебе не миновать Бедлама.
 Родгар рассмеялся.
 — Я тоже так думаю. Довольно обсуждать справедливость претензий графини, — сказал маркиз, когда они сели в гостиной, ожидая леди Аррадейл. — Я хочу предупредить, чтобы ты не терял бдительности: в этой округе могут появиться несмирившиеся французы.
 — Именно здесь? — удивленно спросил Брэнд.
 — В любом графстве на севере. Я знаю, тебе очень хотелось бы жить спокойно, однако нужно внимательно следить за иностранцами. Одни французы приезжают в Англию с добрыми намерениями, а другие, увы, являются шпионами. Проникновение к нам через Ирландию все еще представляет определенную угрозу, и ты, должно быть, слышал о неприятных инцидентах на ланкаширском побережье. Если заметишь что-нибудь подозрительное, сообщи мне.
 — Неужели нельзя покончить с этим? Полагаю, Брайт и Элф тоже предупреждены перед поездкой в Ливерпуль.
 — Конечно, хотя у меня есть там свои люди. Король Людовик горит желанием отомстить за поражение в минувшей войне.
 Брэнд выпрямился в кресле.
 — Что ты говоришь! Надо быть безумцем, чтобы возобновить военные действия.
 — Это не так уж невероятно, если возникнет подходящий момент, а исполняющий обязанности французского посланника вполне может улучить или даже создать такой момент. Нельзя недооценивать шевалье Дейона.
 — Кстати, по словам Брайта, он замечательный фехтовальщик, и ему, без сомнения, известны люди, обладающие такими же способностями. Он знает о твоей дуэли с Карри?
 Родгар не хотел говорить на эту тему, особенно с Брэндом, который еще пребывал в блаженном состоянии после свадьбы. Зря он попросил у него помощи. Слишком много ошибок за эти несколько дней.
 — Шевалье и я в очень хороших отношениях, — уклончиво ответил Родгар.
 Брэнд нахмурился, не поддавшись обману.
 — Будь осторожен, Бей. Насколько мне известно, дуэль — весьма рискованное дело.
 Шум в холле возвестил о том, что пора отправляться в дорогу, и Родгар встал.
 — В жизни часто возникают рискованные ситуации. — Он обнял Брэнда. — Забудь о французских шпионах. Выращивай репу, воспитывай детей и будь счастлив.
 — Хотел бы пожелать тебе того же, но, думаю, тебя не переубедишь. Не обижай графиню. Она гораздо уязвимее, чем кажется.
 — Она застрелила бы тебя за такие слова. Я не причиню ей зла, Брэнд. Только добро.
 Брэнд лукаво посмотрел на него:
 — Именно это меня и беспокоит.
 Родгар засмеялся и вышел из гостиной, готовый к предстоящему путешествию.


* * *

 Когда они остановились на ночлег в гостинице «Лебедь» в небольшом городке Ферри-Бридж, Диана изнемогала от усталости. Их ожидал целый этаж, заказанный и уже приготовленный к приезду, но это не утешало ее, а скорее вызывало некоторую неловкость.
 Это был длинный утомительный день, и она чувствовала себя разбитой не только от дороги, но и оттого, что маркиз потерял к ней всякий интерес. Она взяла с собой несколько интересных книг, но надеялась также поговорить с маркизом. Присутствие слуг делало беседу вполне безобидной, и ей очень хотелось побольше узнать о взглядах маркиза на жизнь.
 К сожалению, маркиз почти не отрывался от каких-то, по-видимому, важных документов. Их стало еще больше, когда в полдень появился курьер, который забрал часть бумаг и передал толстый запечатанный сверток.
 Во время остановки, когда меняли лошадей, маркиз немного погулял с Дианой, развлекая непринужденной беседой о природе здешних мест и о будущем страны. Даже когда они отправились обедать, он вел себя так же.
 «Еще два дня пути, и все будет кончено», — со вздохом подумала Диана, когда служанка причесывала ее перед ужином, который, несомненно, пройдет за ничего не значащими разговорами. Она даже намеревалась поесть в своей комнате, но решила все-таки спуститься вниз и дать ему наконец понять, что не имеет никаких видов на него!
 Войдя в столовую, Диана была удивлена, обнаружив там вместе с маркизом двух незнакомых людей.
 Он повернулся к ней:
 — Леди Аррадейл, могу я представить вам месье де Кориака и его жену?
 Диана ответила на приветствие легким поклоном, с трудом скрывая свое удивление. Французы? Здесь? Но затем вспомнила, что с Францией заключен мир — по крайней мере официально.
 Щеки ее слегка зарумянились. Значит, маркиз не помышлял об интимной беседе за ужином. Он исполняет лишь роль спутника! Диана улыбнулась французам и сказала, что ей очень приятно познакомиться.
 Мадам де Кориак не была красавицей, но привлекала миловидным лицом с острым подбородком и яркими черными глазами.
 — Леди Аррадейл, — сказала она с заметным акцентом, — мы восхищаемся вашей прекрасной страной!
 Ее высокий, с квадратной челюстью муж добавил:
 — Жаль, что мы не имели возможности посещать Англию в течение стольких лет.
 Его английский был достаточно хорош, но тон показался Диане каким-то неестественным. Впрочем, она не удивилась. Французам редко нравились английская природа и тем более английская кухня.
 Диана блеснула своим превосходным французским:
 — Война всегда вызывает сожаление. Надеюсь, вы поужинаете с нами, мадам, месье? Чудесно. Расскажите о последних новостях из Парижа.
 За супом месье де Кориак сказал:
 — Увы, миледи, мы живем в тихой Нормандии и давно не были в Париже.
 Разговор шел о путешествиях, а когда подали рыбу, Диана заметила, как француз бросил многозначительный взгляд на жену. Диана, занятая беседой с месье де Кориаком, теперь проследила за его взглядом. Мадам де Кориак касалась руки маркиза и вся подалась вперед, как будто была очарована им.
 Диана ощутила еще большую неприязнь к французской паре, присоединившейся к ним за столом. Неужели лорд Родгар пытался соблазнить эту молодую женщину? Несмотря на уязвленное самолюбие, Диана с улыбкой повернулась к месье де Кориаку и спросила, как ему понравился Лондон.
 Черт побери, должно быть, маркиз сошел с ума. Ведь его поведение могло спровоцировать дуэль! Весьма опрометчиво для такого умного человека! Она продолжала наблюдать за ними, стараясь отвлечь внимание француза. Диана не могла даже представить, что жена может вести себя так в присутствии мужа.
 Она никогда не видела, чтобы женщина ела с такой бесстыдной чувственностью, как мадам де Кориак. Француженка устроила из еды целое представление. Она медленно откусывала кусочек и так же медленно жевала его, часто облизывая свои красные губы. Один или два раза она даже облизала пальцы, глядя в глаза маркизу.
 И все это прямо под носом у мужа!
 Несмотря на старания Дианы отвлечь де Кориака, он явно заметил поведение жены. Но почему же месье делал вид, что ничего предосудительного не происходит? Наверное, решил, что в Англии француз бессилен против англичанина, особенно такого влиятельного, как маркиз. Правда, французская аристократия обладала гораздо большей властью, чем английская.
 Пытаясь спасти положение, Диана решила навязать мадам де Кориак беседу о моде. Та отвечала неохотно. Диана оживленно болтала о модных прическах, туфлях, розовой воде, пудре и румянах. Никогда в жизни ей не приходилось столько говорить о таких пустяках.
 Таким образом француженка лишилась возможности беседовать с маркизом.
 Кажется, его забавляла эта ситуация. Диане стоило большого труда удерживаться от сердитых взглядов на лорда Родгара. Неужели он не почувствовал неприязни со стороны месье де Кориака?
 В конце концов Диана бросила на маркиза мрачный взгляд, но он явно не чувствовал неловкости. Все ее старания были напрасными и лишь отсрочивали неизбежное. Она едва не заплакала от бессилия. Хотя маркиз и был безрассудным волокитой, Диана пыталась защитить его от самого себя.
 Она поднялась из-за стола, улыбаясь французам.
 — Наверное, вы хотели бы сегодня лечь пораньше спать, чтобы завтра отправиться в путь со свежими силами.
 — Нет-нет, — возразила мадам де Кориак с самодовольной улыбкой. — Мы намереваемся провести здесь несколько дней.
 — А мы должны завтра ехать дальше, — сказала Диана.
 — Вы считаете, что нам следует пойти отдохнуть, дорогая леди? — спросил маркиз с явным намеком.
 Она пристально посмотрела на него, но промолчала. Если он решил совершить глупость, ничего не поделаешь.
 — Да, я должна хорошенько выспаться, — холодно сказала Диана и попрощалась со всеми легким поклоном. — Доброй ночи.
 Все встали, но она была уверена, что они тотчас сядут вновь, как только она удалится. Почему месье де Кориак не хочет улучить момент, чтобы увести свою жену? Внезапно ей в голову пришла мысль: возможно, они хотят устроить так называемую любовь втроем, о чем ей было известно по книгам. Странно. Но что она вообще знает о таких вещах?
 Резко захлопнув дверь своей комнаты, Диана неожиданно поняла, что ее обуревает ревность. Она завидовала мадам де Кориак, которая будет развлекаться этой ночью, а также той легкости, с которой та могла соблазнить приглянувшегося ей мужчину.
 О, какая глупость, подумала Диана, откалывая шляпку и вынимая из волос заколки. Если у женщины есть муж, она не должна позволять себе подобные вольности. Вконец расстроенная, Диана подошла к окну и выглянула на улицу, на которой с заходом солнца воцарилась тишина, нарушаемая лишь редким грохотом запоздалой кареты. Диане хотелось выйти подышать свежим воздухом, но она опасалась любопытных глаз. Здесь каждый знал, что графиня Аррадейл остановилась в «Лебеде» с самим маркизом Родгаром!
 Как свободно она чувствовала себя в прошлом году, когда изображала служанку Розы! Какое удовольствие оставаться неузнанной и не чувствовать на себе пристальное внимание окружающих! Служанка вполне могла бы сейчас выйти на улицу, поболтать с другими слугами, съесть сдобную булочку, держа ее липкими пальцами, и, может быть, даже немного пофлиртовать с кем-нибудь…
 Диана облокотилась на подоконник раскрытого окна, думая о том, что маркиз и эта чертова француженка наверняка уже прыгнули в постель, как вдруг услышала быструю французскую речь.
 Что ж, подумала Диана, воспрянув духом, по крайней мере они еще не в постели. Мадам де Кориак и ее муж о чем-то быстро и тихо говорили внизу на улице.
 Ссорились? Может быть, муж наконец воспротивился и решил вмешаться?
 — Я пыталась! — воскликнула женщина.
 — Значит, не очень настойчиво. Я видел — он заинтересовался тобой.
 — Что, по-твоему, я должна сделать? Войти голой в его комнату?
 — Если это на пользу нашему королю, то да.
 Женщина зашипела, как змея.
 — Маркиз не такого сорта мужчина, Жан-Луи. Он должен сам попросить меня прийти к нему.
 — Тогда сделай так, чтобы он попросил.
 Диана невольно подалась назад от неприкрытой угрозы в голосе мужчины. Он держал за руки жену, что скорее было похоже на грубый захват, а она смотрела на него сердито, но со страхом.
 — Я не знаю… — Женщина с трудом сдержала крик, так как муж, должно быть, сдавил ей руки. — Хорошо, я попытаюсь еще раз!
 Де Кориак отпустил ее и огляделся вокруг. Хотя он не смотрел вверх, Диана отпрянула от окна.
 Что они задумали? Почему француз так упорно заставлял свою жену стать любовницей лорда Родгара? Ради денег? Хочет попытаться шантажировать маркиза?
 Внезапно Диану осенила догадка. Дуэль! Если месье де Кориак застанет свою жену в постели маркиза, он сможет вызвать его на дуэль. Лорд Родгар был хорошим фехтовальщиком, но мог отыскаться мастер и лучше его. Элф с тревогой упоминала, что предыдущая дуэль была не чем иным, как попыткой убить брата.
 Может быть, это еще одна попытка?
 Сердце ее бешено колотилось, и она снова осторожно выглянула в окно, но внизу уже никого не было.




 Глава 11


 — Клара, — обратилась Диана к служанке, — пойди в комнату лорда Родгара и скажи, что я хочу поговорить с ним Диана раздумывала, как бы поделикатнее предупредить маркиза о грозящей опасности. Вернулась служанка.
 — Его нет сейчас в комнате, миледи.
 — Клара, тогда пойди передай слуге, что мне надо обязательно поговорить с маркизом, как только он вернется.
 Клара поспешно вышла, и Диана снова мысленно вернулась к только что услышанному разговору французской четы. Кажется, де Кориак сказал что-то об услуге своему королю? Проклятие. Она не могла вспомнить точно.
 Может быть, это не попытка убийства, а шпионаж. У маркиза какие-то бумаги. Некоторые, несомненно, важные, даже секретные. Вероятно, мадам де Кориак собиралась украсть их.
 Эта уютная комната в одной из лучших гостиниц начинала казаться ей тюрьмой. Когда Клара вернулась, Диана велела подать легкий плащ и позвала лакея для вечерней прогулки.
 Вскоре она увидела маркиза. Он прощался с человеком, по виду сельским адвокатом. Она поспешила к лорду Родга-ру и, понимая, что их могут услышать, сказала:
 — Прошу уделить мне несколько минут, милорд.
 — Готов уделить вам сколько угодно времени, дорогая леди.
 Слегка удивившись такой любезности, она повернулась, и они вместе пошли по улице, пока не оказались на значительном расстоянии от гостиницы.
 — Я случайно услышала разговор де Кориаков, милорд.
 — И что же?
 — Он понуждал жену… соблазнить вас.
 — Эта дама показалась мне довольно бесцеремонной.
 — Или опасной? — напрямик спросила Диана. Неужели все мужчины становятся такими тупыми, когда хорошенькая женщина начинает строить им глазки?
 — Как мы с вами уже установили, все женщины в той или иной степени опасны, леди Аррадейл.
 — Я не похожа на женщину, стремящуюся вас убить.
 — Хотелось бы верить. Однако, — продолжил он, — почему вы думаете, что чары мадам де Кориак пагубны для мужчины?
 Ее страхи начали казаться ей преувеличенными.
 — Кажется, француз упоминал о какой-то услуге своему королю. Может быть, они шпионы и охотятся за вашими бумагами? Или я говорю глупости, и они ничего дурного не замышляют?
 — Нет, это не глупости. — Они повернули назад к гостинице. — Благодарю за предупреждение. Я позабочусь о документах.
 — А что, если они хотят вынудить вас драться на дуэли и убить?
 Он посмотрел ей в глаза.
 — Меня трудно убить.
 — Но такая возможность не исключена! Я слышала о вашей дуэли в Лондоне. Если кто-то замышляет убийство, то наверняка знает о вашем владении шпагой.
 — Вы думаете, месье де Кориак послан для того, чтобы расправиться со мной?
 — Я думаю, разумный мужчина не станет давать повод для вызова.
 Глаза маркиза озорно блеснули.
 — А француженка все-таки хороша…
 Не успела Диана ответить, как из дверей гостиницы выскочила мадам де Кориак.
 — О, лорд Родгар. Слава Богу, вы здесь! — затараторила она на французском языке. — Жан-Луи мучается от ужасных болей. Послали за доктором, но мы так плохо говорим по-английски. Мне ужасно неловко, но прошу вас…
 Взяв маркиза за руку, она с мольбой смотрела на него.
 — Может быть, я смогу помочь, — мягко сказала Диана. — Мой французский вполне сносен.
 Женщина повернулась к ней с притворной улыбкой, но сверкнула при этом глазами.
 — Увы, леди Аррадейл, мой несчастный муж не совсем одет…
 — Понимаю. Надеюсь, у него нет ничего серьезного, мадам. Пожалуйста, располагайте мной, если что-нибудь понадобится. Возможно, женское сочувствие.
 Родгар, готовый ко всяким неожиданностям, последовал за мадам де Кориак, желая узнать, что еще задумали супруги.
 Месье де Кориак лежал на постели поверх покрывала и стонал. «Не совсем одет» и означало, что пояс его был расстегнут, а шнуровка на рубашке распущена.
 — Значит, говорите, послали за доктором? — спросил Родгар.
 — Да. — Мадам де Кориак приложила руку к голове. — Кажется… Я была так напугана… — Она пошатнулась, и маркиз поддержал ее за талию. Француженка повернулась и прижалась лицом к его груди, однако стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
 Маркиз отстранил мадам и открыл дверь.
 — Доктор Рибл, — представился молодой человек. Худощавый и серьезный, он действительно был похож на доктора.
 — Проходите, доктор. Прошу вас осмотреть пациента. Я лорд Родгар. Готов служить переводчиком, если потребуется.
 Доктор подошел к постели и задал несколько вопросов, которые перевел маркиз, а затем начал осматривать больного.
 Наконец он сказал:
 — Не вижу признаков болезни, месье, хотя можно констатировать в некоторой степени переутомление. Вам необходим отдых — вот мой совет. Такие боли чаще всего проходят сами собой, а лекарства могут только навредить.
 Родгар одобрительно кивнул головой, но мадам де Кориак возмутилась.
 — И вы думаете, мы заплатим за это? — воскликнула она на ломаном английском. — Вы должны нам помочь!
 — Мадам, нет необходимости…
 — Вы… шарлатан! — Она повернулась к Родгару. — Что скажете, маркиз?
 — То же самое, мадам. Шарлатан. Хороший врач, вероятно, смог бы установить точный диагноз. Ваш муж, несомненно, съел что-нибудь не то.
 — Но вы, я — все мы ели то же самое! Я настаиваю на лечении, иначе не буду платить.
 Доктор Рибл, поджав губы, открыл саквояж и, достав пузырек, отлил немного темной жидкости в стакан.
 — Вот, мадам. Это лекарство снимет боли, если будете давать его каждый час по чайной ложке вместе с водой. Оно не причинит никакого вреда.
 — Как же так, — продолжала возмущаться мадам де Кориак, — по вашим словам, у мужа нет никакой болезни, а теперь выходит, что есть! Да вы просто ненавидите французов и хотите нас всех погубить!
 — Вовсе нет, мадам. С вас пять шиллингов за визит и еще два за лекарство. Если этого будет недостаточно, пришлите ко мне слугу, и я передам вам еще. Однако если состояние вашего мужа ухудшится, не колеблясь посылайте за мной.
 Мадам де Кориак извлекла из кармана шелковый кошелек и передала его Родгару дрожащей рукой.
 — Прошу вас, милорд. Я слишком расстроена… Пожалуйста, расплатитесь.
 Когда она, пошатываясь, вернулась к постели мужа, Родгар отдал деньги доктору, с трудом прячущему улыбку, и сам едва сдерживался, чтобы не улыбнуться. Он непременно обратится именно к доктору Риблу, если ему когда-нибудь здесь потребуется медицинская помощь. Маркиз не сомневался, что лекарство было не чем иным, как безвредным сиропом, смешанным с настоем каких-нибудь трав, чтобы придать напитку горечь. Кто поверит в сладкое лекарство? Возможно, туда было добавлено немного опиума в качестве снотворного.
 Когда доктор ушел, Родгар вернулся к мадам де Кориак, которая ласково уговаривала сопротивляющегося мужа принять лекарство. Увидев, что маркиз наблюдает за ними, больной сказал по-французски:
 — Какая гадость, милорд.
 — Лекарства всегда неприятны, месье. Однако советую вам принять это. По-моему, доктор знает свое дело.
 Де Кориак принял лекарство и передернулся.
 — А теперь, — мягко сказала жена, — укройся одеялом и отдохни. Уверена, ты скоро снова будешь здоров.
 Затем она вернулась к маркизу и взяла его за руки с выражением крайней признательности.
 — Как мне отблагодарить вас, милорд? Вы были так любезны, так милостивы… — Внезапно она покачнулась. — О, кажется, мне нехорошо… О!
 Маркиз с ловкостью подхватил ее.
 — Мадам, прошу вас, пойдемте в мою столовую. Вам надо выпить немного коньяку — это подкрепит вас. Не будем мешать вашему супругу отдыхать.
 — Вы так добры, — прошептала она, безвольно прижавшись к Родгару. Теперь ему оставалось только обнять женщину, но он не стал делать этого и повел ее, поддерживая, к двери, а затем вниз по лестнице. Маркиз проводил француженку в уютную столовую, усадил ее с ногами на диван, сняв туфли. Затем налил ей и себе коньяку из собственных запасов, взятых с собой в дорогу.
 Мадам де Кориак сделала глоток, глубоко вздохнула и сказала:
 — Вы необычайно любезны, милорд. Я вам очень благодарна. Большинство из ваших соотечественников не проявляют такого сочувствия к французам.
 — Наши с вами страны недавно воевали, мадам.
 — Увы. — Глядя на него, она пила из бокала, преувеличенно выпячивая губы, прижимая нижнюю губу к стеклу, а затем медленно скользя ею по нему. Такими трюками обычно пользовались проститутки. — А вы, — она понизила голос до полушепота, — все еще испытываете неприязнь к французам?
 — Я не хочу переносить на всю нацию те чувства, которые испытываю к отдельным личностям, мадам.
 — Надеюсь, лично ко мне вы не испытываете неприязни? — сказала она, сделав еще один соблазнительный глоток и глядя на маркиза из-под длинных темных ресниц.
 — Разумеется, нет.
 — Очень рада, — прошептала она, протягивая руку. Когда Родгар коснулся ее ладони, она заставила его сесть у ее ног. — Я тоже не чувствую к вам неприязни, лорд Родгар. Совсем нет…
 — А почему, собственно, вы должны ее испытывать?
 Казалось, этот вопрос несколько смутил ее, но затем она отставила в сторону бокал и уперлась ногами в шелковых чулках в его бедро.
 — Напротив… — тихо произнесла она и придвинулась поближе. — О, милорд, это просто безумие… Но… я не могу устоять перед вами. Весь вечер я мечтала о вас! — С кошачьей грацией она ринулась к нему и обвила его шею руками. — Я ваша, милорд!
 Родгар не стал противиться и прильнул к ее жадным надушенным губам, хотя аромат духов ему вовсе не нравился. Ее руки начали торопливо расстегивать его жилет.
 Он остановил ее:
 — Не спешите, мадам, не спешите. Я привык пить по капле из чаши наслаждения.


* * *

 Выпрямившись на стуле в своей спальне, Диана никак не могла успокоиться. Что происходит? Что делать?
 Она приказала своим слугам вести наблюдение и знала, что явившийся врач не нашел ничего серьезного у месье де Кориака и уже ушел. Ей было также известно, что француженка едва не упала в обморок и маркиз проводил ее в их уютную столовую.
 Человек Дианы, наблюдавший за комнатой де Кориаков, должен был сообщить ей, если француз начнет действовать.
 Вскоре явился с докладом лакей и сообщил, что в комнате французов слышно какое-то движение. Кажется, больной одевается.
 Наконец-то! Диана соскочила с постели.
 — Ступайте к лестнице. И возьмите это. — Она сунула в руки лакею тяжелую книгу. — Если он начнет спускаться, бросьте книгу на пол. Ступайте же!
 Она оставила дверь приоткрытой и стояла, с волнением ожидая, когда раздастся глухой стук.
 Услышав стук, Диана вздрогнула, затем отважно приступила к осуществлению своего плана. Она быстро прошла по коридору и открыла дверь в столовую.
 — О! — воскликнула она, увидев маркиза сидящим на краю дивана и держащим в руках стройную ногу мадам де Кориак. Похоже, он массировал ее.
 Француженка негромко вскрикнула и выпрямилась, глядя на Диану в замешательстве. Она явно не ожидала ее прихода. Мадам высвободила ногу и, повернувшись, надела туфли.
 — Теперь мне гораздо легче, милорд.
 — Надеюсь. — Маркиз встал с непроницаемым выражением лица. — Вам что-нибудь нужно, миледи? — спросил он, обращаясь к Диане.
 «Чтобы вы помассировали мне ноги», — подумала она, однако сказала:
 — Я хочу коньяку.
 — Разве ваши слуги оставили вас? Надо поговорить с ними.
 Был ли он раздражен? Трудно сказать. Плеснув коньяку в бокал, он подошел к ней. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату ворвался взъерошенный месье де Кориак.
 И замер на месте.
 — Месье, — любезно сказал лорд Родгар, — вы уже выздоровели? Как чудесно. Хотите коньяку?
 Чуть помедлив, мадам де Кориак вскочила и подбежала к мужу.
 — Жан-Луи, дорогой. Как я рада! Однако тебе лучше вернуться в постель и отдохнуть. Ты еще не совсем здоров.
 Бросив на нее сердитый и в то же время разочарованный взгляд, он позволил увести себя.
 Маркиз подошел к двери и закрыл ее, оставшись наедине с Дианой. Ее нервы были натянуты как струна. Был ли он зол на нее? Но как он мог злиться? Возможно, она только что спасла ему жизнь!
 Он передал ей бокал с коньяком.
 — Кажется, у нас возникла путаница, леди Аррадейл. Неизвестно, кто кого охраняет.
 Несомненно, он был зол, как и любой мужчина на его месте. Согревая коньяк в ладонях, она спросила:
 — Вы хотите сказать, что желали бы оказаться в ловушке, милорд?
 — Массируя ноги даме? Я понимаю, это выглядит необычно, но ничего другого я не имел в виду. Особенно когда она была так расстроена болезнью своего несчастного мужа.
 — Я не знала, чем вы туг занимаетесь.
 Маркиз сделал глоток и ничего не ответил на это.
 Диана тоже попробовала коньяк и решила подогреть его еще.
 — Значит, вы все-таки стараетесь избегать скандалов?
 — Мне кажется, это разумно.
 Следует ли ей извиниться перед ним за вторжение? Ну уж нет. Будь она проклята, если уйдет, не узнав, что здесь происходило.
 — Очень хорошо, — сказала Диана, садясь на диван, еще хранящий тепло и даже запах вызывающих духов мадам де Кориак. — Так что же они все-таки задумали?
 Он подошел и сел на другой конец дивана, где только что сидел с другой женщиной, правда, теперь его отделяли от дамы три фута голубой ткани.
 — Возможно, все так и есть, как кажется. Она распутница, а он действительно болен.
 — Очень может быть.
 — Вы сомневаетесь? — Он отставил свой бокал в сторону. — Дайте мне вашу ногу.
 Диана пристально посмотрела на него.
 — Зачем?
 — У меня есть желание помассировать вам ноги.
 Это было странное и, возможно, опасное желание, но ей очень хотелось самой испытать ощущение от прикосновения его рук. Она сняла туфлю с левой ноги и подвинулась так, чтобы можно было положить ногу ему на колено. Он обхватил обеими руками ее ступню и начал растирать.
 Диана подавила стон наслаждения.
 — Может быть, эта француженка и проститутка, — сказала она, изо всех сил стараясь выглядеть хладнокровной, — но ее муж, безусловно, не болен.
 — Не исключено, что ему помогло лекарство, оставленное доктором, но скорее всего вы абсолютно правы.
 — Тогда что же им надо?
 Теперь он растирал ее ступню у основания пальцев. Диана невольно расслабилась и откинулась назад, с тревогой подумав, что сейчас у нее, наверное, такой же безвольный и томный вид, какой был у француженки.
 — Им нужны мои документы, — сказал маркиз, продолжая творить волшебство своими руками, но при этом не спуская глаз с Дианы, — и чтобы их заполучить, де Кориак должен проникнуть в мою спальню. Следовательно…
 — Следовательно, — подхватила она, — он рассчитывает вызвать вас на дуэль и убить. Вы допускаете такое развитие событий?
 — В какой-то степени.
 — Он может потребовать сатисфакции в любом случае, поскольку вы были наедине с его женой.
 — Которая попросила моей помощи и была очень расстроена. Нет, он не может настаивать на дуэли по этой причине.
 — Что же теперь делать?
 Его руки замерли.
 — А теперь, леди Аррадейл, я бы поцеловал вашу ногу. — Он провел пальцем вдоль ее подъема, затем к пятке и снова вверх к лодыжке. — Но для этого надо снять чулок. Полагаю, это небольшая интерлюдия в наших официальных отношениях.
 Его пальцы перешли от лодыжки к икре, а Диана неотрывно смотрела ему в глаза, чувствуя легкое головокружение.
 — Следует ли продолжать игру? — спросил Родгар.
 Ее волнение немного улеглось. Она поняла, что его слова были похожи на побуждение к соблазну, как это было в прошлом году на балу. Не столько просьба, сколько вызов. Даже, может быть, в какой-то степени наказание за ее вмешательство в его любовные дела с француженкой.
 С большой неохотой она высвободила свою ногу из его ласковых рук и выпрямилась на диване.
 — Не думаю.
 — Я тоже так считаю.
 Диана допила свой коньяк и встала.
 — Зачем вы это сделали? — не удержалась она от вопроса.
 Маркиз, нарушая этикет, продолжал сидеть.
 — Чтобы удовлетворить ваше такое очевидное любопытство.
 — Да, я действительно испытываю любопытство, — сказала она зардевшись.
 — Любопытство является одним из пороков, а излишняя осведомленность может погубить.
 — Разве мы должны чего-то бояться? Маркиз тоже встал.
 — Некоторые вещи представляют слишком серьезную опасность, чтобы играть с ними. А вы, моя дорогая, рискуете. — Он взял ее руку и поцеловал. — Спокойной ночи, леди Аррадейл. Завтра мы уезжаем рано утром.




 Глава 12


 На следующее утро Диана спустилась к завтраку с некоторым волнением, однако маркиз вел себя исключительно корректно. На завтрак подали яйца и превосходную ветчину, и лорд Родгар почтительно ухаживал за Дианой, как за аристократкой, которую он чинно сопровождал в Лондон. Легкая, ничего не значащая беседа снова выглядела как тщательно выстроенная преграда между ними.
 Вскоре появился слуга маркиза Фетлер.
 — В чем дело? — спросил маркиз.
 — Я по поводу французской четы, милорд. Они уехали ночью.
 Лорд Родгар удивленно приподнял брови:
 — Не заплатив по счету? Как неприлично.
 — Что касается платы, милорд, — сказал Фетлер, — то они оставили соответствующую сумму. А также кровавые следы на полу своей комнаты. И еще, — добавил он, — слуга, находившийся поблизости, слышал из их комнаты пронзительный визг, а потом крик.
 — Женский визг, а затем мужской крик? — спросила Диана. «По-видимому, сначала была убита француженка, а затем ее муж», — подумала она, потрясенная.
 Слуга повернулся к ней.
 — Именно так, миледи.
 — Кто-нибудь видел, что они действительно уехали? — спросила Диана.
 — О да, миледи. Они разбудили грума, чтобы тот оседлал лошадей. С ним они и передали деньги за проживание, иначе он не отпустил бы их.
 — У них были ранения? — продолжала допытываться Диана, чувствуя облегчение. Она бросила беглый взгляд на маркиза и увидела усмешку на его лице.
 — Конюх не уверен, миледи, но ему показалось, что месье де Кориак придерживал свою руку, а у леди была отметина на лице.
 — У вас есть ко мне что-нибудь еще, Фетлер? — спросил маркиз и отпустил его, а затем повернулся к графине:
 — Хотите еще ветчины, леди Аррадейл?
 — Не надо опекать меня, милорд, — сказала она с досадой.
 — Прошу прощения. Я не хотел обидеть вас. Что вы думаете об этой французской паре?
 — Наверное, он ударил ее за то, что она не смогла соблазнить вас, а женщина в ответ пырнула его ножом. Уж я-то определенно сделала бы так.
 — Надо запомнить это. — Маркиз налил себе еще кофе. — Но почему они так поспешно уехали, если он ранен?
 Диана жевала, размышляя.
 — Может быть, от страха перед вами? Или, — добавила она, — перед своим хозяином. А может быть, с целью приготовить очередную ловушку?
 Разумеется, маркиз не побледнел от страха, однако сказал:
 — Хорошо, что нас сопровождают вооруженные всадники.
 Диана опустила вилку.
 — Лорд Родгар, почему французы так упорно охотятся за вами? Поскольку это меня тоже касается, я имею право знать.
 — Что, по-вашему, может побудить одного человека убить другого?
 — Склонность задавать слишком много вопросов, — раздраженно сказала она. — Вы не Сократ, милорд, а я не ваша ученица.
 Его губы тронула улыбка.
 — Тогда я буду играть роль Сократа для самого себя. Итак, что может побудить одного человека убить другого? — Он начал загибать свои длинные пальцы. — Первое — месть. Ну, это слишком. Я не думаю, что обидел Францию до такой степени. Второе — корысть. Единственным человеком, наследующим мое имущество, является Брайт, но он не сотрудничает с французами.
 — Третье, — предположила Диана, — страх, что вы можете выдать какую-нибудь тайну.
 — У меня нет никаких секретов. — Она недоверчиво фыркнула, а он продолжил:
 — Четвертое — страх, что жертва может начать действовать.
 — Если у вас нет секретов, милорд, значит, вам доставляет удовольствие казаться таинственным. — Она взглянула ему в глаза. — По-вашему, французы боятся, что вы можете что-то сделать? Вы один представляете для них «Непобедимую армаду»?
 — Хотелось бы думать так.
 — По-моему, нет необходимости напоминать вам, что «Непобедимая армада» потерпела поражение и была потоплена?
 — Увы, — сказал маркиз, и в глазах его промелькнули веселые искорки. — Остается надеяться, что моему вооруженному флоту удастся избежать столь трагической участи.
 — Кстати, — сказала Диана, стараясь сохранять серьезное выражение лица, — «Непобедимая армада» была нашим противником, а у меня есть копия корабля «Великая королева Бесс», который противостоял испанскому флоту.
 — И вы, безусловно, дадите отпор любому европейскому принцу, если он осмелится вторгнуться в ваше королевство? — сказал он, имея в виду известную речь королевы в Тилбери, когда она посылала флот навстречу могущественному врагу.
 — Совершенно верно, милорд. Как я уже продемонстрировала это в прошлом году.
 Он снова улыбнулся и сказал:
 — Однако, дорогая, напомню вам, что при дворе вы должны играть роль заурядной дамы.
 — Проклятие. — Ее щеки слегка порозовели. — Я сделаю это, когда будет необходимо.
 — Пьяница тоже зарекался бросить пить.
 — Не беспокойтесь, милорд, я справлюсь.
 — И все же я вынужден опекать вас.
 — Без моего согласия!
 — Да, поскольку судьба связала нас.
 Она пристально посмотрела на него.
 — Пока не кончится мое испытание.
 Маркиз сделал еще глоток кофе.
 — А когда оно, по-вашему, кончится?
 — Когда я вернусь на север. — Теперь Диана не была уверена, что понимает, о чем идет речь.
 — Да, ваше пребывание при дворе, вероятно, продлится недолго, но проблема, как и в случае с французами, останется. Нужно быть настороже. Наша связь будет продолжаться до самой смерти. Или до вашего замужества.
 — Или до вашей женитьбы, — тихо произнесла она.
 — Я никогда не женюсь. Но даже если это случится, вы по-прежнему будете нуждаться в моей защите. Вне брака ваше положение весьма уязвимо. Я не хочу навязываться, но если в будущем возникнут затруднения, я к вашим услугам.
 — Кажется, мы начали говорить о ваших проблемах, милорд, а не о моих. Что вы предпримете, если французы действительно хотят избавиться от вас?
 — От коварного убийцы трудно защититься, но в данном случае, мне кажется, они хотят, чтобы все выглядело как месть обманутого мужа или любовника, а не как хладнокровное убийство.
 — Вам остается лишь сдерживать свои страсти, милорд, и мы будем в безопасности.
 Он спокойно посмотрел на нее.
 — Всецело с вами согласен, дорогая леди. Несомненно, он имел в виду не только французов.
 Диана вздохнула и сказала то же, что и прошлым вечером:
 — А если я не хочу, чтобы меня оберегали?
 — Я взял на себя обязательство заботиться о вас в любом случае. — Он поднялся. — Нам пора, леди Аррадейл, если к вечеру мы хотим добраться до Стамфорда.
 Итак, маркиз дал понять Диане, что не намерен отступать от своего слова, и это выглядело вполне разумным с его стороны. Она же, словно пьяница, не способный оторваться от бутылки, не хотела прислушаться к голосу разума, чувствуя, что ей доставляет удовольствие проявлять свою независимость.


* * *

 К вечеру, когда карета загрохотала по стамфордскому мосту, Диана была совершенно обессилена и мечтала лишь о том, чтобы избавиться от опеки маркиза. Она не могла даже представить, что восемь часов, проведенные с этим мужчиной, могут так угнетающе подействовать на нее!
 Маркиз явно держал ее на расстоянии, отгородившись холодной вежливостью, и это было невыносимо.
 Всю дорогу он занимался своими бумагами и лишь иногда, вероятно, желая отдохнуть, читал какую-то толстую книгу. Диана искоса поглядывала в его сторону, пытаясь украдкой прочитать заголовок, но так и не сумела.
 Она старалась отвлечься чтением книг, но даже мудрый Александр Поп не мог завладеть ее вниманием.
 Тогда Диана стала смотреть в окно на придорожные пейзажи и на сопровождающих всадников, с тревогой думая, с какой стороны ждать опасности. Однако к полудню она решила, что ее страхи явно преувеличены. Французская чета, несомненно, поняла, что имеет дело с могущественным противником, и поспешила ретироваться.
 Весь день ей не давало покоя ощущение его присутствия в закрытой карете. Их разделяли всего несколько дюймов, и время от времени он даже касался случайно ее одежды, когда шевелился. В любом другом случае она не обратила бы на это внимания, но каждое движение маркиза вызывало у нее дрожь.


* * *

 Занятая своими мыслями, Диана даже не заметила, как карета остановилась во дворе гостиницы «Георг» и она оказалась в своей спальне, такой же превосходной, как и в предыдущей гостинице, уже полностью приготовленной для нее, включая ее собственную пуховую подушку. Только тогда, наедине с собой, Диана осознала, насколько близко подошла в своих мечтаниях к краю пропасти.
 После мучительных колебаний она взяла себя в руки и послала слугу сказать, что у нее разболелась голова и она будет обедать в своей комнате. В ней еще теплилось желание оказаться в обществе маркиза, но она нашла в себе силы избежать ненужных треволнений.
 Через час, после отдыха и легкого обеда, к Диане вернулись душевное равновесие и способность здраво рассуждать. Она осознала нелепость своих фантазий и пожалела, что рядом нет Розы, чтобы вместе посмеяться над собственной глупостью. Она даже послала лакея узнать, нет ли в гостинице французов.
 Вернулся лакей и сообщил, что среди гостей нет французов.
 — А что маркиз? — спросила Диана. — Где он сейчас?
 — В столовой, миледи. С гостем.
 Перед мысленным взором Дианы тотчас возникли де Кориаки.
 — Что за гость?
 — Дама, миледи, едет в Ноттингемшир.
 Опять? Он с ума сошел?
 — Кто такая?
 — Очень необычная дама, миледи, и записалась в гостинице под довольно странным именем. — Прежде чем он успел назвать его, Диана уже догадалась, о ком идет речь. — Сафо, миледи.
 У Дианы перехватило дыхание.
 Черт бы его побрал. И эту женщину вместе с ним.
 Диана пригласила Клару поиграть в карты и проиграла. Затем выпила пару бокальчиков гостиничного портвейна и рано легла спать.


* * *

 Родгар налил портвейна Сафо.
 — К сожалению, леди Аррадейл не может прийти к обеду. Думаю, она понравилась бы тебе.
 — А тебе она нравится? — спросила Сафо.
 — Очень.
 Как жаль, что Сафо едет на север. Родгар чувствовал потребность в друге, с которым можно было бы поговорить, и только теперь осознал, как устал за этот длинный день.
 — Чем же?
 О, со старыми друзьями тоже бывает нелегко. Они замечают слишком многое.
 — Чем нравится? Смелостью, живостью, благородством и умом.
 — Большинство мужчин обращают внимание главным образом на грудь, бедра, губы и прочие внешние достоинства.
 Маркиз улыбнулся.
 — Я не принадлежу к большинству. У Дианы тоже все, как говорится, на месте, но это не главное.
 Сафо откинулась назад в своем кресле, потягивая вино. На ее необычайно привлекательном лице играли блики от пламени свечи, освещая смуглые, высокие скулы, большие темные миндалевидные глаза. У нее также была великолепная фигура, но не ради этого маркиз поддерживал с ней отношения долгие годы.
 — Значит, тебя привлекают только ее духовные качества? — спросила она.
 — Я этого не говорил.
 Сафо пристально посмотрела на Родгара.
 — Неужели ты наконец решил нарушить свой обет, Бей?
 — Отнюдь нет.
 — Жаль.
 Они и раньше говорили на эту тему, и при этом он никогда не проявлял нетерпимости.
 — Разве теперь потворство своим желаниям является добродетелью?
 — Нет, но надо уметь проявлять гибкость. Иногда даже отступление на поле боя бывает оправданным, — заметила Сафо.
 — Только для того, чтобы снова пойти в наступление.
 — Или заключить перемирие.
 — После отступления? Перемирие с большими уступками и потерями?
 Сафо допила портвейн.
 — А кто твой враг?
 — В данном случае сумасшествие.
 — Ты сражаешься с призраком.
 — Нет.
 Она внимательно посмотрела на Родгара. Хотя они и бывали близки, когда хотели этого, их связывало нечто большее. Ее тянуло к нему, потому что не многим мужчинам нравились в равной степени ее чувственность и ум. А он поддерживал с ней отношения, потому что терпеть не мог женщин, которые не имели независимых суждений и притворялись, чтобы только понравиться ему.
 Сафо задумчиво сплела пальцы.
 — Много лет назад ты решил, что твой враг слишком силен и бороться с ним не имеет смысла. Сейчас, мне кажется, соотношение сил изменилось.
 Родгар невольно вздрогнул.
 — Почему ты думаешь, что что-то изменилось?
 — Причина тому не только леди Аррадейл, Бей. За последние несколько лет многое вокруг изменилось.
 — Ты имеешь в виду браки и рождения детей в моей семье? Графиня тоже заметила это.
 Сафо прищурилась:
 — О, в таком случае мне очень хотелось бы познакомиться с ней. Что послужило причиной ее головной боли?
 — Наверное, длительное путешествие, — сказал Родгар и опустил глаза. Он взял бокал и сделал глоток, стараясь выглядеть невозмутимым, хотя знал, что собеседницу трудно обмануть.
 — Ты был груб с ней? — спросила она.
 — Наоборот, очень любезен.
 Сафо недоверчиво усмехнулась.
 — Да, есть кое-что, — отрывисто сказал Родгар. — Но мое решение непоколебимо, и потому лучше покончить с этим как можно скорее.
 — С самого начала, как это было с твоей едва родившейся сестрой.
 — Это слишком грубое сравнение, — чуть слышно сказал он.
 — Порой грубость бывает необходима.
 — Чем же я должен поступиться?
 — Своей непроницаемой броней.
 — Никогда.
 — В таком случае, Бей, боюсь, ты погубишь себя.
 — Мы все когда-нибудь умрем в конце концов.
 — И все же жизнь не должна быть трагедией.
 Родгар встал и сделал несколько шагов.
 — Моя жизнь не является трагедией.
 — Пока.
 Он повернулся к ней:
 — Довольно, Сафо. — Он хотел предупредить ее, но его слова прозвучали скорее как мольба.
 Она оставила без внимания и угрозу, и мольбу.
 — Ты достойный человек, Бей, но тем не менее живешь неполноценной жизнью. Если ты так и умрешь, это и будет трагедией.
 — Существуют вещи похуже: слабость, глупость, беспринципность и… — сказал он, чувствуя, как в нем начинает закипать гнев, — друзья, которые слишком много себе позволяют.
 Сафо встала в ответ на вызов.
 — Я не хочу, чтобы ты умирал.
 — Ты уже говорила мне это, но ты не Бог, да и я тоже.
 — Бей, боюсь, однажды в недалеком будущем ты убьешь себя.
 Родгар удивленно посмотрел на нее, не чувствуя больше гнева.
 — Вздор. Почему ты считаешь меня самоубийцей?
 — Ты дрался с Карри.
 — На это были свои причины. Я вовсе не искал смерти. — Она продолжала пристально смотреть на него, и он добавил:
 — Даю тебе слово, Сафо, я никогда не приставлю пистолет к виску.
 — Ну разумеется, — иронически сказала она. — Ты предоставишь сделать это кому-нибудь другому.
 — Я никому не позволю оборвать свою жизнь. Обещаю.
 Сафо приблизилась к нему, двигаясь с особой грацией, которая не имела ничего общего ни с нарочитой манерностью, ни с зазывным покачиванием бедер. Родгару нравилась ее походка. В первый момент их встречи он задался вопросом, не хочет ли она заняться с ним любовью, и был удивлен, когда понял, что она вовсе не склонна к этому.
 Она погладила его по щеке.
 — Меня беспокоит, Бей, что однажды ты можешь сломаться, как одна из твоих механических игрушек.
 — Я не игрушка.
 Он обнял ее за талию и привлек к себе. Возможно, близость с ней положила бы конец его навязчивым мыслям о леди Аррадейл.
 — Конечно, ты не игрушка, но некоторое сходство все-таки есть. — Сафо не поощряла и не противилась его объятию. — Тебя нужно завести, прежде чем ты начнешь действовать.
 Маркиз не удержался от улыбки.
 — Слава Богу, у тебя это хорошо получается.
 — В настоящее время все твои братья и сестры имеют свои семьи. Кто же теперь станет закручивать пружину, чтобы механическая игрушка могла двигаться день за днем?
 Он отстранил ее.
 — Семейным тревогам никогда не будет конца.
 — Но у твоих близких теперь есть жены или мужья, способные позаботиться о них.
 — Я не собираюсь вмешиваться в их жизнь.
 Она снова приблизилась к нему и он вдруг обнаружил, что позволил загнать себя в угол, из которого можно было выбраться разве только с помощью крыльев.
 — Тебе необходимо кого-то любить и о ком-то заботиться, Бей, — сказала Сафо. — Неужели ты не понимаешь, что не можешь жить без этого?.. Нет-нет, — сказала она, когда он снова привлек ее к себе, надеясь заставить замолчать. — Я не имею в виду любовную связь. Речь о другом. С девятнадцати лет все твои поступки были так или иначе подчинены заботе о твоих родных.
 — Но ведь была еще и ты? — возразил Родгар.
 — Я другое дело. Я жила полной жизнью и имела любовников помимо тебя. Наша связь восхитительна, но главным все-таки является духовное общение. Я была необходима тебе, потому что ты все равно не женился бы до сих пор. Ты не мог отказаться от своей опеки над братьями и сестрами.
 Родгар отошел к окну.
 — Из каких книг ты вычитала весь этот вздор? — Она только улыбнулась. — Кстати, если ты считаешь, что мне обязательно надо о ком-то заботиться, то можешь не волноваться, — сказал он. — По крайней мере несколько недель объектом моего внимания будет леди Аррадейл.
 — Надеюсь, ты отнесешься к этому с не меньшей любовью? — невозмутимо отозвалась Сафо.
 — Постараюсь обойтись без любви, если смогу.
 Родгар сам почувствовал сомнение в своем голосе, а улыбка Сафо вызвала у него досаду.
 Она протянула ему руку:
 — Иди поцелуй меня, Бей.
 Впервые он отказался:
 — У меня нет настроения.
 — Только один поцелуй. — Она подошла к нему и взяла за руки. — Думаю, это в последний раз.
 Покачав головой, он поднес ее руки к своим губам.
 — Я по-прежнему не намерен жениться на ком-либо, Сафо. Ничто не изменилось. И леди Аррадейл тоже имеет не менее серьезные причины оставаться одинокой.
 — Не сомневаюсь, — сказала она, не переставая улыбаться.
 — В таком случае наша встреча не будет последней, если ты сама не решишь порвать со мной.
 Сафо подошла к нему вплотную и обняла за шею.
 — Я никогда не откажу тебе, если ты придешь ко мне, чтобы насладиться любовью, Бей. — Затем она приблизила свои губы к его губам, ожидая привычного поцелуя. Сафо была искусной любовницей, и Родгар не уступал ей. Это был долгий поцелуй, доставляющий удовольствие, как любимая еда.
 Но когда он закончился, Сафо отступила.
 — И все же, — сказала она, — если ты снова придешь ко мне ради любовных утех, я буду очень разочарована. Спокойной ночи, дорогой.
 Родгар посмотрел на закрывшуюся за ней дверь, испытывая огромное искушение схватить бокал и разбить его о стену.




 Глава 13


 На следующее утро Диана осторожно вошла в столовую и, к своему удивлению, увидела там высокую красивую женщину. Несмотря на простое дорожное платье и спрятанные под шляпкой волосы, незнакомка не казалась обычной женщиной.
 Ее гладкая кожа имела смуглый оттенок, а высокие скулы и темные глаза наводили на мысль о восточном происхождении.
 — Леди Аррадейл, — сказал маркиз, по-видимому, слегка смущенный тем, что его застали с любовницей, — могу я представить вам поэтессу Сафо?
 Диана имела все основания отказаться от знакомства с этой женщиной, но ее отказ могли не правильно истолковать. Она заколебалась, не зная, как обратиться к незнакомке.
 — Доброе утро, мадам. Вы едете в Лондон?
 — Из Лондона, леди Аррадейл. — Женщина смотрела на нее с приветливой улыбкой. Довольная? Удовлетворенная? Черт бы их побрал обоих! — Я собралась на литературный вечер в Ноттингемшире, так что пора отправляться в дорогу. Если по моем возвращении вы все еще останетесь в Лондоне, буду рада видеть вас у себя в салоне.
 Диана невнятно произнесла в ответ нечто вежливое и неопределенное, а про себя подумала: «Скорее луна упадет с небес на землю, мадам».
 Сафо попрощалась с лордом Родгаром, ничем не подчеркивая свою близость с ним, но тем не менее чувствовалось, что между ними существовала давняя тесная связь.
 Сдерживая досаду, Диана принялась за ветчину.
 — Мы доберемся сегодня до Лондона? — спросила она.
 — Если день пройдет без каких-либо осложнений, вы сможете отдохнуть ночью уже в Лондоне, а завтра предстать перед королевой.
 Она закончила трапезу и поднялась:
 — Тогда нам лучше отправиться в путь поскорее.
 Собираясь садиться в карету, Диана подумала, что наконец-то это нелегкое путешествие близится к концу. Она остановилась, с удивлением глядя на Клару, которая размещалась в другой повозке.
 — В чем дело, Клара?
 — Мне и мистеру Фетлеру маркиз велел занять эту повозку, миледи.
 В роскошной карете Диана с удивлением заметила, что сиденья на противоположной стороне исчезли. Они оказались сложенными и закрепленными на передней стенке кареты.
 — Так будет гораздо удобнее, миледи. Согласны?
 — Мне и раньше не было тесно, милорд.
 — Это мое собственное изобретение. Более того, эти сиденья раздвигаются на всю карету и преобразуются в кровать.
 — Значит, — сказала Диана, когда карета покинула гостиничный двор. — единственной причиной таких изменений является ваше желание вытянуть ноги, милорд?
 — Не совсем так. Мы должны отрепетировать вашу роль при дворе.
 — Мне кажется, я знаю без всяких репетиций, как должна вести себя леди, милорд.
 — Но сможете ли вы оставаться сдержанной, если станете мишенью для нападок? Например, как вы поступите, если король скажет, что предназначение женщины заключается только в том, чтобы угождать мужчине и производить на свет детей?
 Подавив желание стиснуть зубы, Диана покорно склонила голову:
 — Сир, я думаю, женщины, которым удалось достичь такого положения, должны быть счастливы.
 — Значит, — сказал маркиз немного более высоким и строгим тоном, вероятно, изображая короля Георга, — вы хотите выйти замуж, леди Аррадейл?
 Диана захлопала ресницами.
 — Какая женщина не желает выйти замуж, сир, если ей удастся найти достойную партию?
 — И к какому же типу мужчин вы больше склонны, миледи? Что? Что?
 Она посмотрела на него:
 — Что значит — что?
 Маркиз слегка улыбнулся:
 — Это у короля такая манера переспрашивать. И что вы ответите ему?
 Диана задумалась.
 — Сир, — сказала она, снова опустив голову, — я думаю, это должен быть храбрый, благородный и сильный мужчина.
 — Стало быть, солдат?
 — Храбрыми бывают не только солдаты, сир. Я предпочитаю мужчину, обладающего умом и опытом. Который мог бы дать добрый совет и в то же время был бы нежным и внимательным. Который любил бы только меня и никого другого. Особенно, — сказала Диана, глядя на маркиза, — я хочу, чтобы он был предан мне так же, как я ему.
 Маркиз спросил уже собственным голосом:
 — Вам кажется, что это несуществующий образец мужчины? Брэнд является именно таким мужем для Розы.
 — Я еще не закончила, милорд.
 — Хорошо, продолжайте.
 — Я хочу такого мужа, сир, который не считал бы меня лишь послушной принадлежностью дома, не возражал бы против моих решений и не ограничивал свободу действий.
 Маркиз удивленно поднял брови:
 — И это лишний раз подтверждает, что мы должны посвятить весь сегодняшний день репетиции. Итак, — продолжал лорд Родгар, — что вы ответите, если король спросит вас о состоянии вашего хозяйства и о ваших делах?
 — Уверяю вас, я смогу обо всем подробно рассказать ему.
 Маркиз покачал головой:
 — Нет, леди Аррадейл, вы должны притвориться несведущей в вопросах управления графством.
 — Но тогда он поймет, что мне обязательно нужен управляющий делами!
 — Король так или иначе придет к такому выводу, но любое проявление вами мужских качеств может не на шутку встревожить его.
 Диана отвернулась.
 — Вы правы. Я не стану делать этого.
 Он коснулся пальцами ее щеки и снова повернул к себе.
 — Надеюсь. А теперь попробуем еще раз…


* * *

 К концу дня, когда они миновали Уэр и оставалось преодолеть последний этап до Лондона, Диана чувствовала себя окончательно измученной. Она готова была возненавидеть своего наставника, хотя видела, что он старался скрасить свои уроки ненавязчивой шуткой. Путешествие затянулось, так как пришлось остановиться в одной из деревень: ослабло крепление колеса кареты.
 К раздражению и усталости Дианы примешивалась тревога. Если маркиз намеревался убедить ее, что ей предстоит пережить тяжелое испытание, возможный провал и последующие неприятности, то он преуспел в достижении поставленной цели.
 Освещенная лучами заходящего солнца, она прикрыла рукой глаза.
 — Милорд, мне кажется, вы отчаянно стремитесь жениться на мне, как обещали.
 Он откинулся назад, и Диана подумала, что он, наверное, устал не меньше ее.
 — Почему вы так думаете, леди Аррадейл?
 — Вам удалось внушить мне, что я не справлюсь со своей ролью. А если так, то незачем понапрасну тратить силы, и мне остается только полагаться на ваше милосердие.
 — У вас еще достаточно боевого духа.
 Она повернулась и посмотрела в окно на ярко-розовое небо.
 — Тем не менее вы убедили меня, что сражаться бесполезно.
 — Существует много видов сражений и различные стратегии. Есть и такие виды оружия, которые обычному человеку трудно даже представить.
 Диана взглянула на него.
 — Вы считаете меня необычной?
 — Не напрашивайтесь на комплименты. — Однако в его глазах мелькнула едва заметная улыбка.
 — Иногда они необходимы мне.
 — Вы, безусловно, необычная женщина, — сказал маркиз. — И именно это осложняет дело.
 Диана засмеялась.
 — Не могли бы вы позволить мне хоть ненадолго побыть такой, какая я есть, и не сдерживать своих желаний?
 — Разумеется. Это совпадает и с моим желанием.
 Она посмотрела на него и судорожно сглотнула.
 Он протянул руку и провел пальцем по ее щеке.
 — Да, вы мне нравитесь именно такой — сильной, благородной, храброй. Надо смотреть правде в глаза. Однако, — он убрал руку, — у меня достаточно сил, чтобы побороть искушение.
 Диана поймала его руку.
 — У меня тоже… и потому нам нечего бояться. Поцелуйте меня.
 Он не пытался высвободить руку.
 — Но это опасно.
 — Почему? Объясните.
 — Разве вы никогда не знали поцелуя, который возбуждает и другие желания?
 Она вздрогнула.
 — Возможно…
 — Думаю, нет.
 — Почему?
 — Иначе не стали бы рисковать сейчас.
 — А вы испытывали?
 — Полагаете, я сделан изо льда?
 Конечно, он знал и, несомненно, уступал своим желаниям. Мужчине это позволительно.
 — Я не могу больше довольствоваться крохами, — прошептала она.
 — Искушение близится к концу. Послезавтра мы будем видеться лишь случайно. Нас ждут другие дела.
 «Сафо, — со злостью подумала Диана. — Действительно ли эта женщина поехала на север?»
 — Где я буду спать сегодня ночью?
 — В Маллорен-Хаусе. Но не в смежных комнатах, — добавил он.
 В его словах были и насмешка, и предупреждение.
 — В таком случае один поцелуй сейчас не так уж и опасен?
 — Дорогая леди Аррадейл, мы одни в закрытой карете. Это слишком рискованно.
 — Мне это не кажется рискованным, потому что я умею держать себя в руках лучше, чем вы. — Она придвинулась, продолжая держать его руку, и слегка прижалась к нему, приподняв голову. — Клянусь честью, я не позволю вам взять меня силой, милорд.
 Маркиз провел пальцем по ее губам.
 — Как вы наивны. Это чуть больше, чем легкий флирт, но еще не обольщение.
 — Так просветите же меня.
 — Вам очень хочется узнать, с каким огнем вы играете… — Он обхватил ладонями голову Дианы и прильнул к ее губам.
 Ее целовали и раньше, причем по-разному: и со страстным увлечением, и с намерением произвести впечатление, и с неистовым желанием получить удовольствие. Однако сейчас она вдруг поняла, что никогда прежде не знала настоящего поцелуя. Простого и искреннего.
 У нее захватило дух и помутилось в голове.
 Наконец ее веки дрогнули, она открыла глаза и взглянула на маркиза.
 — Что это было?
 Глупый вопрос. Конечно, поцелуй.
 — Это был наш поцелуй. Теперь вы поняли, что это такое?
 Она все еще не могла прийти в себя.
 — Я поняла, что хочу большего.
 — Знаю, — сказал маркиз и, мягко отстранив ее, усадил на прежнее место.
 — Когда вы узнали?
 — Когда массировал вам ноги.
 — Мы могли бы стать любовниками. — Это вырвалось помимо ее воли.
 Маркиз покачал головой:
 — Этот огонь невозможно укротить. Он может поглотить нас, и потому мы никогда не должны позволять нашим страстям соединиться.
 Диана закрыла лицо руками. Два пламени за стеклянными колпаками отдельных ламп. И так всю жизнь.




 Глава 14


 Карета остановилась. Маркиз открыл дверцу и вышел, Диана последовала за ним. Все шесть запряженных лошадей стояли, опустив головы, и едва держались на ногах. Кучер и конюх осматривали их.
 — В чем дело? — спросил маркиз, оглядываясь по сторонам.
 Французы? Ее охватила тревога. Справа простирались поля, вдали виднелся купол церкви, а слева находилась роща, где вполне могли укрыться враги. Впереди на широкой дороге, насколько хватало глаз, никого не было видно, однако сзади дорога делала крутой поворот, за которым вполне могли укрыться злоумышленники. Не слышно никаких посторонних звуков, кроме пения птиц, карканья ворон да изредка мычания скота.
 Диана вернулась в карету, чтобы достать из саквояжа коробку с пистолетами. Она сунула пару пистолетов в карманы и достала два других, побольше. Это были сделанные на заказ экземпляры, которыми маркиз пользовался во время состязания. Убедившись, что они тоже заряжены, она подошла к охраннику.
 Он также достал свои пистолеты.
 — Что случилось со второй каретой? — спросила она.
 — Не могу знать, миледи, — ответил тот, бросив на нее взгляд, и продолжил наблюдение. — Карета немного отстала на последней миле.
 Может быть, тоже недоразумение с лошадьми? Диана подошла к маркизу, который разговаривал с кучером.
 — Тисовые листья? — спросила она.
 Маркиз повернулся к ней и взял пистолеты, которые она предложила ему.
 — Очень похоже. Все говорит об этом.
 Диане понравилось, что он только взглянул на пистолеты и не стал осматривать их, полностью доверяя ей.
 Лошади очень любят листву тисового дерева, хотя она действует на них губительно. Однако вблизи гостиниц и конных дворов, где они оставляли лошадей, тисовые деревья не росли.
 — Лошади охранников выглядят вполне обычно, — сказала Диана, доставая из кармана пистолет и держа его наготове.
 — Наших лошадей не меняли в Уэре. — Он посмотрел на нее. — Думаете, мы загнали их?
 — Вполне возможно. И теперь мы не можем двигаться дальше.
 — Мне ничуть не улыбается сидеть здесь и дожидаться темноты.
 Действительно, солнце быстро садилось, окрашивая небо в пурпурные тона, и тени от деревьев стали длиннее. Конюх с кучером поспешно распрягали покачивающихся лошадей.
 — Бедные создания, — сказала Диана.
 — Все кончено, — согласился маркиз. — Уорнер, — обратился он к охраннику, — поезжайте за лошадьми к ближайшей гостинице, да поскорее.
 Уорнер пустил свою лошадь в галоп, а маркиз повернулся к графине:
 — Сядьте в карету, Диана.
 Она взглянула на него.
 — Впервые вы назвали меня по имени.
 — Мне кажется, было бы неловко теперь обращаться по-другому.
 — Я сяду в карету, если только вы пойдете со мной.
 Маркиз повернулся к ней.
 — Вы не хотите подчиняться мне?
 — Не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности.
 — Я остаюсь.
 Диана шагнула к нему.
 — В таком случае я тоже.
 — Не делайте глупостей. Эти негодяи ни перед чем не остановятся.
 Он нахмурился и взял ее за руку. Диана была непреклонна.
 — Меня трудно увести силой и еще труднее заставить оставаться в стороне. Поэтому лучше скажите, как мне называть вас?
 — Если хотите, можете звать меня просто Бей.
 — Да, хочу.
 С улыбкой, которая могла показаться сейчас нелепой, Диана продолжала поглядывать по сторонам. Необычайно тихий вечер не предвещал никакой опасности. В высокой траве и диких цветах вдоль дороги жужжали пчелы, стрекотали кузнечики под веселый щебет птиц.
 До слуха Дианы донесся отдаленный звон колокольчика, который обычно болтался на шее коровы, а также глухой лай собаки. В роще суетливые вороны копошились в своих гнездах, а где-то неподалеку с поразительной чистотой пел свою песню жаворонок.
 Глядя на виднеющийся купол церкви, она представила себе деревню, которой отсюда не было видно. Люди там продолжали жить обычной жизнью, ни о чем не подозревая. Ее настороженный взгляд уловил какое-то движение, но это оказался всего лишь заяц. Он выскочил на дорогу и тут же со всех ног бросился удирать.
 Кругом царило спокойствие, но уже ничто не могло помочь бедным лошадям, у которых началась агония. Тисовые листья оказались для них роковыми.
 Диана и маркиз стояли спина к спине. Конюх и кучер все еще находились возле несчастных животных, а оставшийся охранник продолжал сидеть в седле с пистолетом в руке, зорко поглядывая по сторонам.
 Внезапно раздался стук копыт и скрип колес с той стороны, откуда они приехали. Диана повернулась, сжимая рукоятку пистолета.
 Наверное, это слуги, которым наконец удалось догнать своих хозяев.
 — Кажется, это наша карета? — с надеждой прошептала она, когда из-за поворота показался экипаж, запряженный шестеркой резвых лошадей.
 — Похоже. Эти лошади запоздали, но не пострадали, как наши. — Маркиз продолжал держать в руке пистолет, хотя опустил его дулом вниз. Диана тоже спрятала свои пистолеты в широких юбках.
 — Миллер, — обратился маркиз к охраннику, — кто там едет?
 — Это наша вторая карета, милорд. — Миллер поднял пистолет. — Однако…
 Раздались два выстрела — охранник вскрикнул и свалился с лошади. Диана тоже упала на землю, сбитая маркизом, услышала, как пуля впилась в карету позади них. Снова выстрел, и третья пуля ударилась о землю рядом с ними, подняв фонтанчик пыли.
 Диана прицелилась в открытое окно кареты и взвела курок. Раздался выстрел, и почти сразу же выстрелил маркиз.
 Послышался чей-то крик.
 Она перевела дыхание, достала другой пистолет и быстро огляделась. Кучер с конюхом прятались за лошадьми. Охранник лежал на земле. Неужели мертв?
 Маркиз снова выстрелил в карету с нападавшими, и еще один крик возвестил о том, что пуля опять попала в цель. Сколько их там? И сколько у них пистолетов?
 Между тем кучер пытался остановить перепуганных лошадей и удержать карету на месте, в то время как незнакомый грум, наполовину укрывшись, целился в маркиза… в Бея из длинного мушкета.
 К счастью, кучер то и дело загораживал ему цель. Диана прицелилась лежа, стараясь дышать ровно, как учил ее Кэрр. Вся надежда была на единственный выстрел, чтобы не допустить ужасной потери.
 На какой-то миг воцарилась тишина, нарушаемая только щелканьем кнута. Нападавшие в карете были либо мертвы, либо притаились, но сейчас Диана не могла позволить себе думать о них. Она целилась в дуло мушкета как в центр своей мишени, полагая, что при этом должна обязательно попасть в стрелка.
 Медлить больше было нельзя, и она спустила курок…
 Выстрел оглушил ее — раньше этот пистолет никогда не стрелял так громко. Затем она услышала пронзительные крики.
 Кучер и грум корчились от боли на козлах. Как ни странно, кучер тоже оказался ранен: голова его была вся в крови…
 Обезумевшие от страха лошади понесли, и карета загрохотала по дороге, оставляя за собой кровавый след.
 В ушах Дианы все еще стоял звон.
 Затем снова наступила тишина, и маркиз перевернулся на бок, подперев голову рукой.
 — Вы самая очаровательная и самая кровожадная женщина, — сказал он. Вслед за этим выражение его лица изменилось, и он привлек ее в свои объятия прямо в дорожной пыли.
 — О, Диана плачет. Она не привыкла убивать.
 Диана действительно содрогалась, но слез не было.
 — Я не ожидала… хотела только остановить его. Я не думала…
 Он начал укачивать ее, стараясь успокоить.
 — Должно быть, ваша пуля угодила прямо в дуло его мушкета, а он тут же спустил курок.
 — И мушкет разорвало.
 — Конечно.
 Она кое-как поднялась на ноги и, несмотря на головокружение, начала отряхивать свое порванное платье.
 — Где Клара и ваш слуга? Мы должны поискать их.
 — Погодите. — Он наклонился и достал из своей кареты фляжку с коньяком и маленький стаканчик, затем наполнил его и предложил Диане:
 — Выпейте это.
 Напиток обжег ей горло, и она содрогнулась, но голова, кажется, прояснилась.
 — Я ничуть не сожалею о сделанном!
 — Я тоже. — Маркиз передал коньяк своему кучеру и разрешил ему и конюху тоже выпить, затем опустился на колени перед лежащим охранником.
 Диана присоединилась к нему. Несчастный был тяжело ранен в грудь, но еще дышал.
 Маркиз взял охранника за руку, затем вытер ладонью влажный лоб умирающего.
 — Я обо всем позабочусь, Миллер. Не беспокойся. Ты поступил очень мужественно. Все наши целы, а нападавшие, вполне вероятно, мертвы…
 Диана с молитвой на устах опустилась на колени возле умирающего, но надежды на чудо было мало. Миллер, должно быть, испытывал ужасную боль, и под ним образовалась лужа крови. Его глаза уже начали тускнеть, но казалось, спокойный голос господина давал ему утешение. Затем он хрипло вскрикнул и безвольно поник.
 Маркиз закрыл глаза умершему, встал и вытер окровавленные руки носовым платком.
 Диана тоже поднялась, не зная, что сказать и что делать дальше.
 — Полагаю, все нападавшие мертвы, — наконец резко сказала она.
 — Я тоже так думаю. — Родгар взял разряженный пистолет Миллера, а также его порох и пули и перезарядил все три пистолета, в том числе и два своих.
 Внезапно Диану охватила дрожь.
 Он обнял ее и прижал к груди.
 — Я не собираюсь падать в обморок, — сказала она.
 — Конечно, нет.
 — Не смейтесь надо мной!
 — Ни в коем случае.
 — Единственный раз я упала в обморок, когда застрелила Эдварда Овертона. Мне было ужасно неприятно.
 — Не сомневаюсь в этом.
 — Он так громко вскрикнул.
 — Это обычное дело. Меня угнетает мысль о том, что я тоже могу корчиться и кричать перед смертью, если кто-то выстрелит в меня.
 Она посмотрела на него.
 — Перестаньте шутить!
 — Я не шучу. — Она увидела в его глазах необычайную нежность.
 Теперь они были просто Бей и Диана.
 Он выпустил ее из объятий.
 — Хотите, я перезаряжу ваши пистолеты?
 — Конечно, нет.
 Родгар, ни слова не говоря, отошел в сторону, а Диана достала из своего ящичка пули, набивку и порох, однако руки ее предательски дрожали.
 — Черт побери, — пробормотала она, и маркиз обернулся.
 Он взял у нее пистолеты и порох.
 — Не забывайте, вы должны вести себя как обычная женщина, — сидеть в карете или падать в обморок, а я постараюсь остаться живым без чьей-либо опеки.
 Родгар на минуту забрался в карету. Когда он помог Диане подняться по ступенькам, она обнаружила, что сиденья превратились в кровать и даже откуда-то появилось мягкое одеяло. Она забралась на постель и вытянулась. Маркиз укрыл ее одеялом, затем наклонился и поцеловал в висок.
 — Отдыхайте.
 Диана хотела попросить его лечь рядом с ней, и это желание росло в ней с каждой минутой.
 Маркиз понял ее без слов.
 — Я знаю, — сказал он, проведя пальцем по ее губам. — Так всегда бывает после сильного волнения.
 Он вышел из кареты, и Диана услышала, как он заговорил с двумя слугами. Она готова была отдаться ему прямо здесь, забыв о скромности, достоинстве и репутации, не обращая внимания на слуг, находящихся неподалеку.
 Уже совсем стемнело, когда они добрались до гостиницы «Белый гусь». Первый охранник вернулся с двумя грумами и четырьмя лошадьми, которые и дотянули карету до гостиницы. Он ничуть не был потрясен при виде перевернутой кареты с лошадьми, запутавшимися в постромках, и трех трупов — двух на козлах и одного внутри.
 — Пару лошадей надо пристрелить, милорд, — сказал слуга недрогнувшим голосом, и Диана подумала, что людям Бея, наверное, пришлось пережить немало рискованных приключений.
 В этом месте дороги собралась небольшая толпа. Из соседних фермерских домов на звук выстрелов пришли трое мужчин. Остановилась также почтовая карета. Перед усталыми пассажирами предстало необычное зрелище.
 — Какой ужас!
 — Что там произошло?
 — Это действительно маркиз Родгар?
 — Говорят. На дверце кареты его герб…
 Диана притаилась в надежде, что ее не заметят.
 Почтовая карета не могла нарушать расписание и с грохотом укатила, а кучер пообещал сообщить властям о происшествии. Бей наверняка хотел бы избежать широкой огласки, но теперь это было невозможно.
 Крестьяне с фермы ушли за веревками, надеясь потом оттащить и захоронить шестерку околевших лошадей. Тело Томаса Миллера завернули в простыни и одеяла и положили в карету рядом с Дианой, чтобы проводить его в последний путь. Она не возражала. Оказалось, у него были жена и маленькие дети. Сын здешнего фермера, он вырос в поместье Бея.
 Гостиница «Белый гусь» была совсем маленькой, но их, грязных и усталых, приняли с особой заботой и человеческим участием. Местный судья, сэр Эресби Мотт, уже был вызван.
 — Думаю, сейчас самое время исполнить роль заурядной дамы, — сказала Диана Бею, сидя в небольшой гостиной с низким потолком.
 — И вы, разумеется, не умеете стрелять из пистолета. Если все будут думать, что я расправился с негодяями в одиночку, то это только сыграет мне на руку.
 Едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, Диана позволила взволнованной жене хозяина гостиницы отвести себя в маленькую, но уютную спальню, где та подала ей сладкий чай. Когда в комнату вошла, шатаясь от усталости, однако целая и невредимая Клара, Диана крепко обняла ее, не скрывая слез.
 История второй кареты оказалась проста. Лошадей не травили тисовыми листьями, но порвавшаяся упряжь заставила кучера остановить карету. Пока конюх возился с упряжью, их окружили четверо в масках, силой вытащили из кареты и отвели в придорожные кусты. Там злодеи всех связали и забрали карету для своих черных дел.
 Как только Клара успокоилась, Диана послала ее поискать свежее платье. Служанка вскоре вернулась.
 — Сожалею, миледи, но все ваши коробки с вещами были во второй карете. Никто не знает, где они теперь.
 Диана с огорчением посмотрела на свое испачканное платье.
 — Почему нельзя было положить что-нибудь из вещей в багажное отделение главной кареты?
 — Но, миледи, туда поместили заводную куклу, обернутую накидками и одеялами.
 Диана рассмеялась. Ну конечно, кукла должна путешествовать со всеми удобствами! Она открыла маленький саквояж, который всегда носила с собой, но платье на смену могло оказаться там только по волшебству. Несколько книг, дорожный несессер, кремы и лосьоны, а также пистолеты — вот и все ее имущество на оставшуюся часть пути, пока она не получит в Лондоне весь свой багаж.
 Смертельно уставшей Диане было уже не до нарядов. Подкрепившись горячим супом, поданным наверх, хозяйка и ее горничная поспешили забраться в постель. У Клары была с собой только одна длинная ночная рубашка, так что Диане пришлось довольствоваться сорочкой.
 Несмотря на усталость, она никак не могла уснуть.
 Вскоре Клара стала тихонько посапывать, а сон к Диане все не шел. Вновь и вновь она переживала минуты опасности. Нападение, страх… Но была опасность и другого рода. Тот поцелуй. Затем ее мысли снова вернулись к перестрелке и к отношениям с маркизом после кровавых событий.
 Ей вспомнился маркиз Родгар, обнимающий ее в пыли, когда они чудом уцелели после покушения.
 Маркиз, держащий за руку умирающего, желая облегчить его предсмертные муки.
 А как мужественно держался Бей, потеряв преданного человека!
 Кто теперь утешит самого утешителя?
 С этой мыслью она поднялась, неслышно закуталась в розовое покрывало и вышла в коридор гостиницы, где царил покой. По словам жены хозяина, на этаже других гостей не было.
 Преодолевая страх, Диана бесшумно двинулась по коридору. Она наугад открыла дверь и увидела маркиза, который в одной рубашке с расстегнутым воротом наблюдал за ней. Лицо его было совершенно непроницаемым.
 Запахнув плотнее покрывало, Диана прошептала:
 — Я хотела узнать, все ли с вами в порядке.
 Все так же молча он отступил и жестом пригласил ее войти.
 С неистово бьющимся сердцем Диана вошла в комнату.




 Глава 15


 Здесь, так же как и в ее спальне, помещались только кровать, два стула у небольшого стола и умывальник. Весьма простая обстановка, но довольно милая. На столе у окна стояла ваза со свежими цветами, нежно-голубые лепестки которых ярко выделялись в мерцающем свете свечи. Душистый горошек придавал изящество незатейливому убранству этой чистой, опрятной комнаты. Когда Диана села на один из деревянных стульев, ее опьянил чудесный аромат.
 — Как вы себя чувствуете? — спросила она.
 Маркиз продолжал стоять.
 — Некоторые думают, что я сделан из железа.
 — Наверное, вы дали повод так думать.
 — Вы тоже решили убедиться в этом?
 — Нет, просто я не могла уснуть.
 — Неудивительно. — Он указал на стакан и графин на столе. — Это портвейн, правда, не лучшего качества. Мой, к сожалению, опрокинулся где-то по дороге. И все же не хотите ли выпить немного?
 Диана кивнула, и он наполнил ее стакан. Затем сел напротив.
 — Здесь мы в безопасности и нам нечего бояться.
 Она сделала глоток вина, которое, по его словам, было не самого лучшего качества, но оказалось довольно приятным.
 — А я и не боюсь. Злоумышленники мертвы, а для нового нападения понадобится много времени.
 Он пристально посмотрел на нее.
 — Вы узнали кого-нибудь из людей в карете?
 — Я не успела разглядеть… А вы, значит, заметили.
 — А как же! Четыре человека…
 — И три трупа. Но уцелевший, конечно, скрылся.
 — Очень жаль, — сказал маркиз. — Леди Аррадейл, вы, кажется, стараетесь оградить меня от неприятных сведений? Она невесело улыбнулась.
 — Это у меня в крови — защищать ближнего.
 — Мы стараемся успокоить друг друга. Так все-таки вы узнали кого-нибудь в карете?
 — Я действительно не успела разглядеть. Думаю, это был всего лишь простой смертный. — Затем она вдруг догадалась:
 — Де Кориак?
 — Он не простой смертный.
 — Кто же еще может быть? Что, если он продолжит преследование?
 — Я послал в Лондон за подкреплением, которое уже прибыло. Сейчас гостиница находится под охраной моих людей.
 Диана с облегчением сделала большой глоток портвейна.
 — Почему за вами охотятся? Чем вы так досадили французам?
 — Я мешаю их планам. Они хотят восстановить свой флот и сохранить фортификации в Дюнкерке — весьма удобное место для вторжения на нашу землю. А я считаю, что нужно немедленно их уничтожить.
 — Вторжение! На нашу землю не ступала нога неприятеля со времен завоевания Англии норманнами в 1066 году!
 — Но зато иностранцы без устали претендовали на наш трон. И Стюарты, конечно, снова попытаются сделать это.
 От вина и усталости голова Дианы слегка затуманилась. Она отставила стакан.
 — Тогда почему Дюнкерк до сих пор не уничтожен, как было сказано в мирном договоре?
 — Так же как и в трех предыдущих мирных договорах, а он все стоит. — Маркиз взял ее стакан с недопитым вином и сделал глоток. — Французы очень дорожат Дюнкерком, и исполняющий обязанности французского посланника делает все, чтобы сохранить его. Он даже предложил назвать искусственный канал в этом городе именем Святого Георга в честь английского короля.
 — Вы шутите!
 — Увы, нет. — Родгар допил вино, затем снова наполнил стакан и поставил его между ними. — Король был очень тронут, особенно потому, что сначала предполагалось назвать канал именем Святого Людовика.
 Диана наблюдала, как маркиз пьет портвейн, и не могла отвести глаз от его губ.
 «Наш поцелуй», вспомнила она его слова. Затем взяла только что поставленный стакан и умышленно прикоснулась к краю, еще влажному от губ маркиза.
 — Неужели короля так легко обмануть?
 — Такие мысли могут погубить вас. И я не шучу, — сказал он, но при этом выглядел как-то странно. Глаза его потемнели, и только тогда она осознала, что слизывает кончиком языка капельки портвейна со своих губ. Наверное, это выглядело весьма соблазнительно.
 Он отвел взгляд и потрогал лепестки цветов.
 — Исполняющий обязанности французского посланника, месье Дейон, очень умный и обаятельный человек.
 — И по-видимому, очень опасный?
 Родгар вытащил из вазы цветок и снова взглянул на Диану.
 — Возможно.
 Этот цветок был нежнее дикого мака, и она снова почувствовала волнение, вспомнив флирт маркиза на свадьбе кузины. Правда, сейчас на ней не было платья с жестким корсажем, куда можно было бы воткнуть цветок. Она была в одной нижней сорочке. Ей казалось, что он говорил как-то рассеянно, доверяя ей сейчас такие вещи, которыми, должно быть, делился с немногими людьми.
 Родгар откинулся назад, держа цветок возле своих губ и вдыхая его аромат. Диана набрала в рот портвейна и медленно проглотила его.
 — Во время войны Дейон служил капитаном драгун, — сказал маркиз, не сводя с нее глаз, — и выполнял также некоторые секретные поручения. Однажды он со сломанной ногой несколько дней добирался до штаба, чтобы доставить депешу. Он не из тех, кто легко сдается. К тому же горд и честолюбив.
 Родгар наклонился и взял стакан из ее рук. При этом их пальцы соприкоснулись. Затем он повернул стакан и приложился губами к тому же краю, что и раньше.
 Диана едва сдерживала дрожь.
 — И чего же он добивается?
 — Ранга полномочного посланника.
 — А разве французы еще не прислали нам полномочного посланника?
 — Скоро должен появиться.
 Он протянул ей цветок.
 Диана взяла его и поднесла к лицу, наслаждаясь нежным ароматом.
 — Скорее всего, — сказал Родгар, — месье Дейон, блестяще справляясь со своими нынешними обязанностями, рассчитывает, что графа де Герье оставят дома и тогда он получит все полномочия и власть, а также дополнительный доход, а это очень кстати, поскольку он уже истратил определенную сумму из средств посланника. — Она заметила блеск в его глазах. — Вряд ли французы когда-нибудь откажутся от соблазна захватить Англию. А этого нельзя допустить, — добавил маркиз, и Диана почувствовала твердую решимость в его голосе.
 Неудивительно, что французы хотят покончить с ним. Он стоял на их пути, и его невозможно было обойти, равно как нельзя было сыграть на его честолюбии, задобрить лестью и тем более подкупить.
 — Не надо так хмуриться, — сказал маркиз Родгар, взяв цветок и проведя им по ее губам.
 Диане показалось, что аромат его вдруг стал более насыщенным, и ее губы задрожали от легкого прикосновения нежных лепестков.
 — Но они пытаются убить вас!
 — Думаю, теперь я в большей безопасности, чем раньше, — сказал он, продолжая ласкать лепестками ее губы, подбородок и щеки. — Было уже несколько попыток расправиться со мной. В Ферри-Бридж едва не состоялась дуэль. Сегодня нас обстреляли неизвестные, погибло четыре человека, три из которых, вероятно, французы. По замыслу моего врага, я должен трагически погибнуть, так как в другом случае моя подозрительная смерть может вызвать слишком много кривотолков, но для организации нового нападения потребуется время, так что в ближайшем будущем мне ничто не грозит.
 Диана перехватила его руку с цветком.
 — А если ваша смерть не вызовет подозрений?
 — Каким же образом? Всем известно, что я вполне здоровый человек в полном рассудке и не намерен совершать рискованных действий.
 «И все же он не застрахован от возможных „случайностей“», — подумала Диана. Она взяла обе руки маркиза и поднесла их к своей щеке.
 — Сегодня, — сказала она, — во время нападения я подумала… — Диана осеклась, но было поздно: она зашла слишком далеко. — Я подумала, что напрасно мы не сблизились, и пожалела об этом.
 Помолчав, он взял ее руки в свои, и она почувствовала легкое прикосновение его губ.
 — И все же, — сказал он, — опасность нашего сближения, о которой я говорил раньше, не исчезла.
 — Разве сейчас время думать об этой опасности? — прошептала она. — О каком-то риске? Об осторожности?
 Продолжая касаться губами ее пальцев, он выронил цветок.
 — Предлагаете забыть обо всем и броситься в пламя страсти? Это безрассудно. Можно больно обжечься. — Однако губы маркиза были горячими как огонь. — Ваши слова продиктованы сильнейшей нервной встряской, Диана.
 — А вы ничего подобного не испытываете, Бей? — Она еще не привыкла называть его по имени.
 — Почему вы до сих пор сидите здесь и позволяете прикасаться к вам?
 — Я так хочу.
 Родгар прижал ее ладони к своим приоткрытым губам, и она почувствовала их влажность. Он сделал это так же быстро и соблазнительно, как в прошлом году на балу.
 «Если вы когда-нибудь измените свое решение…» — вспомнила Диана.
 — Хочу еще, — прошептала она.
 Почти не отрывая губ от ее ладоней, он спросил:
 — Чего еще?
 Ей хотелось крикнуть: «Всего!» Но она не посмела.
 — Хочу… хочу прикасаться к вам и целовать. Это возможно?
 — Конечно. — Он поднес их сцепленные руки к ее губам, и она поцеловала тыльную сторону ладони, впервые ощутив вкус его кожи.
 Но этого было недостаточно.
 — Я хочу лечь с вами. Тело к телу, — едва слышно прошептала она, преодолевая нерешительность. Родгар пристально посмотрел ей в глаза.
 — Это тоже возможно.
 — Я… я имела в виду… только это.
 Он улыбнулся.
 — Вы можете делать то, что захотите, моя дорогая. Ведь я не юноша и умею владеть собой.
 — А как же вы?
 — Буду довольствоваться поцелуями.
 Диана сжала их сцепленные пальцы и уткнулась в них лицом.
 — Почему это желание так напоминает жажду?
 Маркиз снова нежно прижал ее руки к своим губам.
 — Может быть, потому, что мы хотим устроить пир. Когда в последний раз у вас были ежемесячные недомогания?
 Глупо, конечно, но щеки ее зарделись от смущения.
 — Несколько недель назад. Они вот-вот должны опять начаться. А почему вы спрашиваете об этом? О… — Диана взглянула на него и вспомнила брошюру Элф. — Но ведь всегда есть риск.
 — И вы не боитесь?
 Диана едва не задохнулась от волнения. Конечно, она пришла сюда именно за этим, но втайне считала это невозможным. Их полное сближение могло поставить под угрозу ее размеренную жизнь, так же как и его.
 — Впрочем, в этом нет необходимости, — сказал он, продолжая касаться губами ее пальцев. — Все в вашей власти. Кажется, вы хотели увидеть мое тело?
 Родгар выпустил ее руку, встал и начал расстегивать пуговицы на манжетах своей рубашки.
 Диана изумленно смотрела на него. Неужели он действительно собирается раздеться и раздеть ее? Она не это имела в виду. Она и не думала о наготе. Однако не посмела остановить его.
 Это только первый шаг.
 Но куда? Зачем?
 Могла ли она в конце концов удовлетворить свое жгучее любопытство?
 Здесь?
 С ним?
 Но если бы это было только любопытство, она не испытывала бы такого острого чувства опасности. Наверное, им действительно не следует сближаться. Оба играют с огнем.
 Ее сердце так бешено колотилось, что она боялась упасть в обморок, поэтому взяла стакан с вином и сделала большой глоток. И тут же закашлялась. От ласкового смеха маркиза Диана вся размякла, как воск, стекающий по неровной поверхности свечи.
 С этим человеком, искренним, дружелюбным, она могла позволить себе быть самой собой. Она полностью доверяла ему и только сейчас осознала, что прежде почти никому не могла довериться.
 И он, несмотря на свою сдержанность, тоже доверял ей.
 Родгар снял рубашку через голову и отбросил ее. Затем распустил ленту, стягивающую его волосы, и они упали на его обнаженные широкие плечи.
 «Все ли мужчины выглядят такими крепкими без одежды?» — думала Диана, разглядывая маркиза Родгара. Он помедлил, вероятно, для того, чтобы она могла одуматься и скрыться в своей комнате.
 О нет. Вспыхнувшее пламя страсти, такое опасное, было желанным для нее.
 Диана посмотрела ему в глаза.
 — Вы очень красивы.
 Казалось, он слегка покраснел.
 — Это иллюзия, — сказал он с улыбкой. — Но мне приятно слышать это от вас. — Так что? Продолжим?
 Диана подняла упавший цветок и понюхала его.
 — Да, пожалуйста.
 Он сел на кровать, снял башмаки и чулки. Затем встал и начал медленно развязывать пояс, наблюдая за ней. Когда с ее стороны не последовало никаких возражений — правда, во рту у нее так пересохло, что она лишилась дара речи! — он снял остальную одежду.
 Превосходно сложенный, обнаженный мужчина ждал ее, чтобы доставить ей наслаждение.
 Диана осторожно поставила цветок в вазу и встала.
 — Теперь, полагаю, моя очередь.
 — Я согласен на все, что вы хотите, и даже более, Диана.
 — Тело к телу, — напомнила она ему. — Да, я этого хочу. Вы бросили мне вызов, а я не оставляю вызова без ответа.
 Глубоко вздохнув, Диана медленно сняла покрывало, которое соскользнуло на пол. На ней осталась только шелковая, с изящной вышивкой сорочка, прикрывавшая руки до локтей, а ноги — до икр, и Диана невольно заколебалась.
 — Если вы подвинетесь немного влево, то свеча окажется прямо за вашей спиной.
 Она поняла по его взгляду, что он имел в виду, и отступила влево, раскинув руки.
 — Так?
 Улыбка исчезла с его лица.
 — Да.
 Диана отвернулась и медленно подняла руки над головой. Когда она снова посмотрела на Родгара, его возбуждение стало еще более явным.
 — Как легко мужчины выдают себя, — насмешливо сказала она, но затем подумала, что теперь, наверное, было бы жестоко с ее стороны не позволить ему довести дело до конца. И пробормотала:
 — У меня есть много книг.
 — Я так и предполагал. Сними с себя эту сорочку и иди в постель, девочка. — Он скользнул под одеяло и лег на бок, подперев голову рукой.
 Диана взялась за край сорочки и потянула ее вверх через голову.
 — Опусти ее вниз, — тихо сказал он, — и сначала покажи мне только свою грудь.
 Она посмотрела на глубокий вырез сорочки, который был стянут тесемкой, и начала медленно распускать ее. Затем с озорной улыбкой вытащила из вазы три цветка и вставила их в вырез.
 Холодные капли воды обожгли ей живот, и Диана снова повернулась к маркизу, продолжая развязывать тесемку. Она спустила сорочку пониже, и лепестки цветов тоже скользнули вниз, застряв в ложбинке между ее обнаженных грудей. Его потемневшие глаза и пьянящий аромат цветов вызвали у нее легкое головокружение.
 — Мне нравится все это, — сказала она.
 — Мне тоже. Иди скорее сюда.




 Глава 16


 Диана знала, что в обнаженном виде будет чувствовать себя распутницей, но ей хотелось быть распутной с ним. Она повиновалась ему и направилась к постели. Когда она подошла достаточно близко, он ухватился за край сорочки и притянул ее еще ближе к себе, не отрывая глаз от цветов между грудей.
 Глядя на его серьезное лицо и чувствуя сильную руку, она ощутила внутри незнакомый трепет и поняла, что это пробудившееся желание, которое она наконец сможет утолить.
 Если хватит храбрости.
 Маркиз слегка коснулся губами ее грудей и цветов, и она услышала, как он медленно вдыхает их аромат. Руки Дианы непроизвольно обхватили его голову, и в темных волосах маркиза блеснули кольца, украшавшие ее пальцы. Он провел языком вокруг соска, и она судорожно вздохнула. Родгар поднял голову, посмотрел ей в глаза и увидел в них изумление. Он улыбнулся и начал лизать и посасывать ее сосок.
 Диана едва не задохнулась от нарастающего возбуждения, а он бросил ее на кровать. Его губы снова начали ласкать ее грудь, пока у нее не закружилась голова.
 — Так нечестно, — прошептала она.
 — Хочешь, чтобы я остановился? — сказал он, почти не отрывая от нее губ.
 — Нет-нет. Потому это и нечестно.
 — Это самое действенное оружие из арсенала мужчин. Эта ночь для тебя, Диана. — Он взял один из упавших цветков и провел им вокруг ее грудей, затем вверх по горлу и по губам, опьяняя ароматом, затем вернулся вниз к соскам…
 Внезапно он остановился, и она вопросительно посмотрела на него.
 — Теперь ты должна сказать мне, готова рискнуть или нет.
 — И ты можешь сдержаться?
 — Да. Однако ты не должна принимать решение под влиянием страсти, когда трудно мыслить здраво.
 — Я уже ничего не соображаю, — прошептала она, чувствуя жгучую потребность и страстное желание. Она закрыла глаза, наслаждаясь теплом и твердостью его тела, прижимающегося к ней, возбуждающим мужским запахом и ароматом цветов.
 — Я никогда прежде не испытывала ничего подобного.
 — Приятно слышать. Но ты должна сделать выбор сейчас.
 Она открыла глаза и посмотрела на него.
 — Я не могу.
 — Тогда лучше пойти по безопасному пути.
 Ее тело изнывало от желания, но она согласилась:
 — Риск слишком велик.
 — Да.
 Родгар едва сдержал протест, готовый сорваться с его губ, и вопреки сказанным словам неистово поцеловал ее; Диана вся выгнулась и закинула ногу на него, чувствуя между своих бедер его возбужденную плоть.
 У нее вдруг появилась предательская мысль отказаться от своего желания, но она уже не могла совладать с собой.
 Ее пальцы зарылись в его волосы, и она запротестовала, когда Родгар прервал поцелуй. Затем его губы скользнули вниз и снова завладели ее грудью. У Дианы, сгоравшей от желания, вырвался приглушенный стон наслаждения.
 Он приподнял голову и посмотрел на нее. Его скульптурные черты и вьющиеся темные волосы окрасились золотом в свете оплывшей свечи. Настоящий Люцифер.
 — Доверься мне, моя храбрая девочка, — сказал он. — Забудь хотя бы на мгновение обо всем на свете и целиком отдайся мне.
 — Я твоя, — сказала она и закрыла глаза.
 Его сильные нежные руки с гибкими пальцами, казалось, сами знали, что доставляет ей наибольшее наслаждение. Его губы были то мягкими, то твердыми, то сухими, то влажными, то горячими… то вдруг обдавали прохладой.
 Внезапно Диана содрогнулась и еще крепче прижалась к маркизу. Она чувствовала, как ее подхватывает огненный вихрь, поднимая все выше и выше…
 Родгар любовался в пламени свечи ее прелестным телом, трепетавшим от неизведанного прежде блаженства. Он едва не потерял голову, чувствуя ее гладкую шелковистую кожу, слыша тихие стоны и ощущая аромат цветов и ее духов.
 Сохраняя самообладание, он сумел дать ей то, чего она так жаждала и на что была готова.
 Он мог бы без труда овладеть ею сейчас, зная, что она не стала бы сопротивляться и было бы совершенно безопасно…
 Родгар отбросил эти мысли, и его пальцы проникли между ее ног в горячую влажную готовность…
 Можно было бы…
 Нет.
 Он погрузил свои пальцы еще глубже, стараясь не думать, каково было бы ощущение его власти над ней. Дрожа, он весь покрылся потом от желания, но при этом упивался тем, что доставлял ей необычайное наслаждение.
 Диана крепко обхватила его руками, а Родгар, с упоением слушая стоны неистовой женской страсти, шептал ей слова любви.
 Те слова, которых она, по его мнению, никогда не слышала и которые, как ему казалось, он давно забыл.
 Она отыскала его губы, и он едва не поддался мучительному желанию.
 Диана снова пришла в себя и заглянула ему в глаза.
 — Я ошибалась. Теперь я хочу всего.
 Он покачал головой и хотел отодвинуться, но она не выпустила его из объятий.
 — Я вполне отдаю себе отчет. Это возможно только сейчас, правда? Но не завтра.
 Она почувствовала дрожь, охватившую его, и увидела блестящие капельки пота на его коже.
 — Да, на будущее надежды нет.
 — Возьми меня, Бей, — сказала она, притягивая его к себе. — До конца. Сейчас. Скорее. Пожалуйста.
 Внезапно он резко подался вперед, словно внутри сработала какая-то пружина, как в механическом барабанщике.
 Диана закрыла глаза, отдавшись своим чувствам, когда его твердая мужественность начала заполнять ее.
 Да, да!
 Диана, готовая без жалоб перенести боль, с удовлетворением ощутила, как он глубоко проник внутрь.
 Ее захлестнула теплая волна наивысшего наслаждения, которое, как говорили, должно сопровождать слияние с мужчиной. Наконец-то две половинки соединились. К ее замку найден ключ. Веки ее дрогнули, и она открыла глаза, улыбаясь.
 — Кажется, мы довольно легко преодолели препятствие, — сказал он.
 — Ты разочарован?
 — Думаешь, мне очень хотелось причинить тебе боль? Не говори глупости, Диана. Лучше забудем обо всем на свете и погрузимся в небытие. — Он почти вышел из нее, затем мощным толчком снова вошел.
 Ей хотелось уйти вместе с ним в небытие и даже умереть с ним по-настоящему, если они не могут жить вместе.
 Диана закрыла глаза, стараясь уловить ритм его движений, и вдруг подумала, не стучит ли их кровать о стену, сообщая всему свету, чем они занимаются. Впрочем, это ничуть не волновало ее. Пусть весь мир катится к чертям.
 Внезапно внутри вновь вспыхнул огонь, и она замерла полностью растворившись в нем.
 Это было так чудесно. На этот раз ее ощущения казались не столько острыми, сколько более глубокими — голова ее затуманилась и все тело словно растаяло.
 Когда Родгар в изнеможении лег рядом, она улыбнулась:
 — Ты весь взъерошенный и мокрый от пота.
 Он тихо засмеялся.
 — Я не могу заниматься любовью без страсти.
 — Да. Маллорены привыкли все делать со страстью. — Она знала, что это является негласным девизом их семьи.
 Он снова засмеялся и посмотрел на нее. Несколько дней назад ей трудно было представить его таким.
 — Можно делать это с холодным сердцем, — сказал Родгар, — но это не имеет ничего общего с любовью. — Он притянул ее к себе и поцеловал. — А потому с тобой этого никогда не будет.
 Любовь?
 Это слово прозвучало для нее чудесной музыкой, но она не осмелилась спросить, что действительно он имел в виду. Она не могла также понять, было ли это для нее счастьем или бедствием.
 Диана слегка приподнялась и, откинув влажные волосы со лба Родгара, залюбовалась красивыми чертами его лица. «Я люблю тебя, Бей Маллорен», — мысленно произнесла она. Сказать это вслух она не могла, так как это нарушило бы соглашение, которое они заключили сегодня ночью.
 Будущего у них нет.
 Однако этой ночью их, несомненно, посетила настоящая любовь, которая существует в этом мире. Всепоглощающая и совершенная. Она будет жить в них, окончательно изменив их прежние отношения.
 Родгар снова поцеловал ее — долго, нежно.
 Поддавшись необъяснимому порыву, Диана сняла с указательного пальца большое кольцо — кажется, с сапфиром или, может быть, с другим драгоценным камнем — и, взяв левую руку Родгара, надела на его мизинец.
 Он посмотрел на голубой камень, затем поцеловал ее палец и с волнением перевел взгляд на ее лицо. Возможно, она чувствовала, что ей не следует делать этого, но не могла устоять перед импульсивным желанием.
 Они не могли пожениться, но могли бы оставаться любовниками, если вести себя очень осмотрительно. Впрочем, нет. В конце концов будет невозможно избежать появления ребенка…
 Родгар продолжал держать ее в объятиях, наблюдая, как к ней подкрадывается сон. Со спутанными волосами, приоткрытыми губами и длинными ресницами она была похожа на утомленного ребенка. Позади был длинный трудный день, полный волнений и опасности, и теперь она наконец могла отдохнуть.
 Убедившись, что Диана крепко уснула, Родгар высвободил свои руки и уложил ее голову на подушку. Прежде она казалась совсем юной, но сейчас он видел ее волевой подбородок и все ее тело энергичной сильной женщины.
 Поистине весьма замечательной женщины.
 Он думал о ней вот уже целый год. Диана казалась Родгару избалованным своевольным ребенком, и ему очень хотелось узнать, как она поведет себя в момент настоящего испытания.
 Сегодня он узнал это.
 Просто великолепно.
 Родгар посмотрел на голубой камень, который переливался в золотой оправе. Сапфир защищал ее от опасностей, и это кольцо было подарено не только ради любви, но с целью защиты от всех бед. Оно было символом ее преданности и доверия.
 Поднеся кольцо к своим губам, Родгар посмотрел на Диану и вдруг понял, что перед ним его судьба.
 Кажется, Сафо сказала, что теперь он должен ощущать некую пустоту, так как уже нет необходимости заботиться о членах своей семьи. Нет. Эта пустота в его душе присутствовала всегда, прикрываемая либо каждодневными заботами, либо мимолетными связями с женщинами. Сам того не подозревая, он жаждал настоящей любви и близких доверительных отношений. Забота о родных была не долгом, а лишь поводом для отказа от создания собственной семьи.
 Но сейчас он испытывал искушение нарушить свой обет.
 Ночью он дважды произнес слово «любовь» и надеялся теперь, что Диана не заметила этого.
 Он поддался страсти, с которой теперь ему придется долго бороться, чтобы снова обрести хладнокровие и привычное высокомерие.
 Однако его терзала мучительная потребность настоящей любви.
 Ища защиты от этого болезненного чувства, Родгар встал с постели и оделся, стараясь вернуться к прежнему мироощущению.
 Все пройдет, когда он окунется в свою обычную жизнь. Завтра они будут в Лондоне, и Диана отправится в гостиную королевы. Он будет видеть ее мельком и в обществе других дам.
 Он на мгновение закрыл глаза, не в силах справиться с болью, думая о себе и о Диане. Однако боль неизбежна в нашей жизни, и поступки благородного человека не должны диктоваться страхом перед ней.
 Со временем самые острые приступы проходят, боль притупляется и становится терпимой.
 Родгар одетым снова прилег на свою половину кровати. Он не мог удержаться от того, чтобы не повернуться к ней. Родгар с трудом поборол желание поцеловать Диану в полуоткрытые губы и продолжал лежать, глядя на нее, пока свеча в конце концов не догорела и комната не погрузилась во тьму.




 Глава 17


 Диана проснулась довольная и умиротворенная, но это блаженное состояние мгновенно сменилось смущением, так как она почувствовала, что кто-то целует ее.
 Она открыла глаза и увидела маркиза… Бея.
 Диана улыбнулась и протянула к нему руки, однако он отступил назад.
 — Уже почти рассвело. Тебе надо вернуться в свою комнату.
 Она поняла, что он не забывал об осторожности. Разумно, конечно, но в то же время крайне неприятно.
 Диана нащупала свою сорочку и попыталась надеть ее под покрывалами, хотя Родгар отошел от постели и повернулся к маленькому окошку. Перламутрово-серое небо уже начало светлеть, окрасившись желтыми, оранжевыми и розовыми тонами.
 Маркиз был полностью одет — даже в камзоле, — и она почувствовала неловкость, встав с постели в смятой испачканной сорочке. Диана набросила на плечи и плотно запахнула розовое покрывало и сказала:
 — Я готова.
 Он повернулся, подошел к ней и предложил руку, как подобает джентльмену, как будто они собирались выйти на прогулку. Диана заметила, что на его пальце не было кольца с сапфиром. Ну разумеется. Наступило утро. Хотя она знала. что он будет хранить ее подарок.
 Родгар открыл дверь, выглянул в коридор и затем вернулся назад.
 — Все в порядке.
 Диана направилась к нему, прошла мимо, но затем остановилась с мольбой в глазах. Он взял ее лицо в ладони и прильнул губами к ее губам.
 — Мы все-таки не смогли сдержаться. Если, несмотря на все предосторожности, ты забеременеешь, обязательно сообщи мне.
 Она покачала головой:
 — Ты ведь не можешь жениться или открыто признать внебрачного ребенка. Это будет только моя забота.
 — Но, Диана…
 — Не спорь со мной, Бей.
 Он снова обнял ее и коснулся щекой ее щеки.
 Когда маркиз выпрямился, лицо его было непроницаемым.
 — Прощай, Диана.
 — Прощай, Бей.
 Она, не оглядываясь, быстро прошла по коридору в свою комнату. Клара еще спала, и Диана, потихоньку открыв шкатулку с драгоценностями, взяла и надела на палец первое попавшееся кольцо взамен подаренного маркизу. Затем тихонько легла в постель и еще долго лежала, глядя в темный потолок и вспоминая события минувшей ночи.
 Диана, все в том же дорожном платье, присоединилась к Бею за завтраком. Слава Богу, им не пришлось беседовать наедине, так как снова появился сэр Эресби с сообщениями и вопросами. По-видимому, он посылал кого-то в Уэр провести расследование. Оказалось, там были замечены французы, и среди них находился человек по имени де Кориак.
 Узнав от Бея о знакомстве с французской парой в Ферри-Бридж, внезапной болезни месье де Кориака и спешном отъезде супругов, важный судья был озадачен.
 — Он выражал какое-либо недовольство за столом, лорд Родгар?
 Бей удивленно поднял брови, вернувшись к своим высокомерным аристократическим манерам.
 — Вы имеете в виду его последующее недомогание? За еду несет ответственность гостиница, а не я. И разве плохая пища может служить поводом для убийства?
 — Что же еще могло заставить его пойти на такое хладнокровное преступление, милорд?
 — Понятия не имею, сэр Эресби. Однако, — сказал маркиз, вставая и подавая руку Диане, — нам пора. Сегодня леди Аррадейл ждут при дворе.
 Диана взяла его руку, едва удержавшись от того, чтобы не сплести их пальцы, и пожалела несчастного баронета, который был явно обескуражен.
 Сэр Эресби поднялся и поклонился.
 — Конечно, милорд, миледи. — Тем не менее он до конца не сдался. — Я пришлю человека к вам в Лондон, если возникнут какие-нибудь вопросы.
 «Желаю удачи», — подумала Диана, направляясь под руку с лордом Родгаром к карете. Вид пробитой пулей дверцы потряс ее и заставил мысленно вернуться к минувшему дню.
 — Ты хорошо себя чувствуешь? — тихо спросил Бей.
 — Да. Просто я вспомнила вчерашнее нападение. Хорошо бы доставить сюда наш багаж. Клара колдовала над моим платьем, но ей не удалось полностью удалить пятна.
 Клара и Фетлер уже сидели на противоположной скамье. Бей также занял свое место, и они тронулись в путь до Лондона.
 Они не разговаривали, не пытались читать и даже не смотрели друг на друга. Что касается Родгара, наверное, он мог бы неотрывно смотреть на нее всю дорогу, но она прятала глаза, погруженная в свои мысли. Диана думала не только о наслаждении, но и о возникшей ночью духовной близости между ними, которой прежде не было.
 Диана чувствовала, что они с Беем стали частями единого целого, неожиданно нашедшими друг друга и на короткое время соединившимися. Лишь на время.
 Почему они не могут соединиться навсегда? Разве ради этого не стоит приложить усилия?
 Диана посмотрела в окно, и в ней зародилась надежда, которая затем обернулась отчаянием. Доводы маркиза против брака были слишком сильны. За окном все чаще встречались деревни и гостиницы, дорога стала оживленнее, что говорило о близости Лондона.
 И близости их разлуки.
 Глаза Дианы наполнились слезами. Она тщетно боролась с ними. Богатство, власть, любовь и твердая воля — что это принесет им? Два любящих человека должны жить порознь в унылой, холодной пустыне, когда совсем рядом находится цветущий сад, полный солнечного света и детского смеха.
 Диана никак не могла смириться с таким положением. Должен же быть выход!
 Диана украдкой взглянула на мрачное красивое лицо маркиза. Он мог бы передать ребенку все свои достоинства.
 Почувствовав ее взгляд, Родгар повернулся к ней с немым вопросом: «Что так расстраивает тебя, и могу ли я чем-нибудь помочь?»
 В ответ она слегка покачала головой и снова отвернулась к спасительному окну, за которым теперь виднелись огороды, где словно пчелы трудились люди, собирая урожай для большого города. Карета замедлила движение из-за многочисленных экипажей, повозок и пешеходов, направляющихся в Лондон.
 В Лондоне они вынуждены будут расстаться, и ей предстоит успокоить короля, избежав при этом нежелательного брака. Теперь она знала твердо, что не сможет выйти замуж ни за кого другого, кроме маркиза.
 Только он, и никто другой.
 Оживленное движение задерживало их, несмотря на то что экипажи уступали дорогу карете с гербом. Прохожие поворачивали головы, провожая взглядом важную персону в сопровождении конных охранников, и внимание Дианы привлекла одна супружеская пара.
 Супруги держали за руки ребенка, он был как связующее звено в цепочке. Затем маленькая девочка что-то залепетала и отец, улыбаясь, поднял ее на руки. Малышка доверчиво обняла его за шею, указывая на карету.
 Диана не могла удержаться от того, чтобы не улыбнуться и не помахать им рукой. Она увидела, как сверкнули на солнце ее кольца и как восторженно заблестели глаза ребенка. Она еще раз помахала малышке.
 Карета проехала дальше, оставив семейство позади. Несомненно, эти люди подумали, что видели сейчас самую счастливую женщину, которая живет богатой и беззаботной жизнью, в то время как она чувствовала себя нищей по сравнению с ними.
 Трудно вообразить, что она и Бей могли бы вот так гулять по улице, как обычная семейная пара, хотя легко можно представить его с обожаемым ребенком на руках. Он мог бы любить своих собственных детей, как любил маленького Артура.
 Когда улицы окраины сменились роскошными, Диана продолжала напряженно думать, ища выход из создавшегося положения. Пока ничего не получалось, но она не сдавалась. Два состоятельных, умных и влиятельных человека должны быть вместе.
 Глядя на разряженных дам в богатых кварталах, Диана нарушила молчание:
 — Милорд, в таком платье я, разумеется, не могу появиться при дворе. — Она указала на перепачканную одежду.
 — Конечно, нет, — рассеянно сказал маркиз. Вероятно, его мысли витали далеко.
 — Багаж уже должен прибыть, — сказал он. — Если нет, Элф оставила несколько платьев в Маллорен-Хаусе.
 Диана с трудом удержалась от смеха. Она и Элф были совершенно разного телосложения.
 На мгновение его взгляд потеплел, возможно, оттого, что он уловил веселый блеск в ее глазах, но затем снова сделался холодным.
 — Если ваш багаж не прибудет вовремя, придется послать извинения королеве.
 Значит, они смогут еще побыть рядом. И может быть, вопреки всему проведут еще одну ночь вместе.
 — Мы въезжаем на Мальборо-сквер, — сообщил маркиз, когда карета свернула на площадь.
 Диана увидела высокие кирпичные дома с затейливыми оградами и ровные ряды деревьев. В центре площади был разбит великолепный сад с прудом, где плавали утки.
 — Чудесный вид. И столько зелени.
 — В Лондоне очень много парков.
 — А вот и Маллорен-Хаус, — сказал Родгар, когда карета въехала во двор особняка с террасами по обеим сторонам.
 Диана скрыла свое волнение за насмешливым замечанием:
 — Следовало ожидать, что у вас самый большой дом на площади, милорд.
 — Да, конечно. Впрочем, это не моя заслуга. Моему деду претили старые густонаселенные кварталы Лондона, и он купил эту землю, начав строить дом по образцу своего загородного поместья. Мой отец довершил строительство.
 Карета остановилась перед красивым подъездом, и навстречу им выбежали слуги.
 — Почему эту площадь не назвали в честь Маллоренов? — спросила Диана.
 — Дед был большим другом и поклонником герцога Мальборо. — Маркиз вышел из кареты и помог Диане.
 Путешествие закончено. Необычное путешествие.
 Когда они вошли в дом, стало ясно, что сообщение об их задержке и ее причинах пришло сюда раньше. Они должны были прибыть в Лондон минувшим вечером. Несомненно, Бей, несмотря на пережитые волнения, нашел время предупредить слуг.
 Диана все еще не могла до конца понять этого человека и сейчас, осматривая его лондонское жилище, старалась побольше узнать о маркизе.
 Холл, отделанный дубовыми панелями скорее в стиле загородного особняка, чем современного городского дома. Свет сюда попадал через четыре овальных окна на верхней площадке широкой лестницы.
 Здесь было много картин и всевозможных дорогих украшений, копившихся годами. Они казались неотъемлемой частью изысканного убранства и придавали огромному дому благородство и утонченный уют. Как было бы чудесно появиться именно здесь невестой маркиза.
 Диана повернулась, чтобы поговорить с маркизом, но он в это время отдавал распоряжения слугам. Она вздохнула и подошла к одной из больших картин, на которой был изображен Бей в мантии и короне, свысока смотрящий на простых смертных. Он выглядел в высшей степени холодным и пугающим, каким и казался ей когда-то.
 Диана почувствовала, что маркиз подошел и стоит у нее за спиной. Она повернулась и насмешливо взглянула на него.
 Его губы тронула легкая улыбка.
 — Я умышленно выбрал художника, который мог бы изобразить меня таким устрашающим. Как вы считаете, он точно отразил мою сущность?
 — Да, если вы хотели, чтобы все дрожали перед этой картиной.
 — Ну конечно.
 — Вы должны назвать мне имя художника. Я тоже хочу иметь такой устрашающий портрет.
 — Вряд ли вы сможете внушить ему ужас, если, конечно, он недостаточно проницателен. — Маркиз повернулся и о чем-то заговорил со слугой, затем обратился к Диане:
 — Багаж благополучно прибыл, и ваши коробки ждут вас наверху.
 Казалось, его ничуть не тронула эта новость, а Диана, недовольная тем, что не удастся задержаться в его доме, готова была кричать от отчаяния. Скрывая досаду, она отправилась наверх привести себя в порядок.
 В комнате наверху деревянные панели были окрашены в белый цвет, а стены покрыты китайскими обоями. Подобранная по последней моде мебель с резьбой и инкрустацией отличалась особым изяществом.
 — Это комнаты леди Элф, — сказала экономка. — Теперь она леди Уолгрейв и живет в доме своего мужа.
 Высокие окна украшали длинные бархатные шторы, из сада доносился веселый щебет птиц, а совсем рядом раздавались детские голоса, которые остро напоминали о счастливой жизни, доступной большинству людей.
 Душевное тепло, любовь, супружество, дети.
 — Мы не стали распаковывать ваши коробки, миледи, — продолжала экономка, так как вы должны переехать во дворец к королеве, но если вы будете столь любезны и скажете, что вам нужно для сегодняшнего приема, я все приготовлю.
 — Клара знает, в какой коробке упаковано мое придворное платье. Но я хотела бы принять ванну.
 — Конечно, миледи. А потом чаю?
 — Прекрасно.
 Оставшись одна, Диана сняла шляпку и потерла виски. Где сейчас маркиз? Несомненно, он тоже готовится к вечеру.
 Родгар убедился, что все идет своим чередом, и направился наверх.




 Глава 18


 Диана разглядывала великолепный будуар, однако не нашла здесь ничего интересного для себя. Картины ничем не примечательны, а несколько книг, стоящих на застекленных полках, вряд ли принадлежали Элф. Теперь эти комнаты хранили лишь слабое напоминание о ней.
 Дверь в спальню была открыта, и в глубине комнаты Диана увидела гардеробную, где Клара со служанкой осторожно доставали из большой круглой коробки придворное платье с громоздким кринолином. В камине уже горел огонь, согревающий комнату для купания.
 Огонь, несомненно, был разведен заранее. Предусмотрительный Бей не пренебрегал никакими мелочами среди прочих своих дел. Он действовал с точностью хорошо отлаженного часового механизма, и надежды Дианы изменить что-либо в его жизни слегка поколебались.


* * *

 Спустя два часа Диана, оглядев себя в зеркале, осталась довольна своим внешним видом.
 Ее платье из шелка кремового цвета, украшенное вышитыми весенними цветами и листьями, как и положено, свидетельствовало о благосостоянии. Верхняя юбка с золотым шитьем была собрана в складки. Нижняя юбка, также кремового цвета, и туфли того же оттенка придавали безупречность роскошному туалету. Узкий лиф с глубоким вырезом украшали золотистые кружева, а на груди красовался букетик цветов из шелка.
 Диана затаила дыхание, вспомнив о прошлой ночи.
 Напомнят ли о ней Бею эти цветы?..
 Диану будут встречать как даму, занимающую высокое положение в обществе, а придворная мода требует утонченной бледности лица. Она наложила густой слой пудры, чтобы надежно скрыть здоровый румянец, подкрасила брови и ресницы, отчего стала выглядеть рафинированной изнеженной дамой, особенно с припудренными волосами.
 Она снова посмотрела на цветы на груди и нашла декольте великоватым. Это было неприемлемо для двора, однако давало возможность выглядеть особенно модной.
 — Подай мне фишю, — приказала она служанке. — Ту, что из муслина с узором.
 Переворошив коробки, служанка нашла нужную кружевную косынку, и Диана прикрыла ею грудь, спрятав концы за корсаж.
 Так гораздо лучше. Теперь все скромно и благообразно.
 С этой мыслью Диана решила выбрать более простые украшения. Она сняла все свои кольца, хотя они служили ей защитой от всяческих напастей, и надела лишь одно с маленьким рубином и скромным жемчугом. Недорогой гарнитур из жемчуга и рубинов, на котором она решила остановиться, ей подарили на шестнадцатилетие.
 Диана в последний раз посмотрела на себя в зеркало. Теперь она выглядела вполне достойно и в то же время ничуть не вызывающе.
 Одобрит ли Бей ее туалет? Она взяла веер из слоновой кости и отправилась искать маркиза, волнуясь при мысли, что снова увидит его.
 После такой долгой разлуки.
 Ее сопровождал лакей. Диана удивилась, когда он повел ее вниз по лестнице, а затем в заднюю часть дома, где, как правило, размещалась прислуга. Постучав в дверь, лакей открыл ее и объявил о приходе графини.
 Диана вошла и оказалась в рабочем кабинете. Почти все стены были заняты книжными полками и шкафами с выдвижными ящиками. Один из ящиков, в котором хранились географические карты, был открыт. В центре комнаты возвышался огромный письменный стол с позолоченной инкрустацией, в своем роде уникальное произведение искусства, однако все-таки исполнявший свое предназначение.
 Диана улыбнулась при виде хозяина кабинета в пудреном парике и великолепном камзоле из красного шелка.


* * *

 Маркиз поднялся навстречу Диане. Часы пробили три четверти.
 — Я вижу, ты во всеоружии. Твой облик должен вполне устроить короля. Нам пора во дворец.
 Диана с легким щелчком раскрыла веер и сделала глубокий реверанс.
 — Как пожелаете, милорд.
 Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться, но она сама благополучно выпрямилась.
 Вместо поощрения маркиз заметил:
 — Не следует делать этого при дворе. Ты должна обязательно воспользоваться моей помощью.
 — Черт побери. — Она поморщилась. — Я ведь знаю, что так нельзя поступать.
 — Вот именно. — Он поцеловал ей руку, глядя в глаза. — Ради нас обоих, Диана, постарайся не допускать ошибок.
 Диана в сопровождении маркиза направилась к ожидающей карете. Это был легкий городской экипаж с позолотой и двумя ливрейными лакеями позади. Перед входом собралась толпа, которая устремилась к ним навстречу. Диана тотчас насторожилась, вспомнив, что де Кориак оставался на свободе, и пожалела об отсутствии при ней пистолетов.
 Она постаралась взять себя в руки. Никто не должен видеть ее волнения, тем более испуга. Просители, которые обычно толпились в Лондоне у дверей влиятельного человека, всегда умудрялись знать, что маркиз должен отправиться на прием во дворец.
 В такой обстановке убийца мог легко смешаться с толпой, и Диана невольно искала глазами среди собравшихся людей де Кориака. Она не увидела его, но он мог появиться в другой день, например завтра, а ее не будет здесь, чтобы защитить Бея.
 Тем временем маркиз принимал прошения, пренебрегая осторожностью, так что Диана не выдержала и сказала:
 — Надеюсь, все эти люди явились сюда из лучших побуждений, милорд. Мне будет крайне неприятно, если придется снова падать на пыльную землю в этом наряде.
 Его губы тронула легкая улыбка.
 — Миледи, никто из нас не сможет существовать под стеклянным колпаком, как восковые цветы.
 Он передал пачку петиций слуге и подошел к женщине, которая упала на колени, моля о помощи. Диане тоже захотелось послушать ее историю и чем-то помочь, но у них было мало времени, и Бей ограничился тем, что поднял бедняжку, взял ее прошение и обещал ознакомиться с ним при первой же возможности.
 Она насчитала около двенадцати прошений, переданных ему на пути к карете. Это означало, что теперь двенадцать душ уповали на его помощь, заботясь о своих близких.
 Занимая высокое положение и имея доступ к королю, Бей являлся последней надеждой для многих отчаявшихся людей в Англии, которые испытывали благоговейный трепет перед ним.
 Могла ли Диана поколебать решимость этого человека никогда не жениться и не иметь детей?
 Диана снова посмотрела на него, и они обменялись красноречивыми взглядами, после чего она решила, что не оставит своих попыток. Более того, она обязана победить в этой борьбе.
 Затем они оба с важным видом продолжили шествие к карете — графиня Аррадейл и маркиз Родгар опять выступали на сцене, каждый в своей привычной роли.




 Глава 19


 У дворца Сент-Джеймс Диана ощутила необычайное волнение при виде скопления экипажей и людей, жаждущих посмотреть на высокопоставленных особ. Она думала только о встрече с королем, и тем не менее надо было взять себя в руки и держаться достойно под прицелом тысячи глаз. Насколько же ограниченным был круг людей, с которыми ей приходилось иметь дело в Йоркшире!
 — Официальные приемы при дворе вызывают огромное любопытство у простонародья, — заметил Родгар нарочито невозмутимым тоном, видимо, стараясь успокоить ее.
 — Все эти люди тоже будут во дворце?
 — Нет, не все. Кстати, дамы обычно бывают разодеты более пышно, чем джентльмены.
 Диана посмотрела на его наряд.
 — Мне так не кажется. Во всяком случае, в природе самцы, как правило, имеют более яркую окраску.
 — Ну, если следовать утверждению месье Руссо, мы должны быть как можно ближе к природе. — Карета остановилась. — Надо посоветовать королю, чтобы тот приказал всем дамам являться во дворец в серой дерюге.
 Лакей открыл дверцу кареты, и Бей ступил на землю. Затем, повернувшись, протянул Диане руку в кружевной манжете, сверкнув драгоценными камнями.
 — Похоже, вам нравится дразнить недоброжелателей, — заметила она, спускаясь и расправляя свои пышные юбки.
 — Увы, без врагов жизнь была бы скучна. Кстати, позвольте представить шевалье Дейона.
 Насторожившись, Диана подошла к статному джентльмену в роскошном коричневом камзоле с красной перевязью через плечо и сверкающим медальоном на груди. Бей тоже надел орден Бани с красной лентой. Две красные перевязи напоминали кровавые раны, полученные в поединке.
 — Маркиз, — быстро заговорил шевалье Дейон по-французски. — Я очень расстроен и огорчен… — Спохватившись, он поклонился и обратился к Диане по-английски:
 — Миледи, прошу прощения за мой французский. О, кажется, я опять допустил оплошность, — добавил он смущенно. — Нас не представили…
 — Леди Аррадейл, — сказал Бей с легкой усмешкой, — позвольте представить вам шевалье Дейона, уважаемого представителя министерства иностранных дел Франции.
 Диана протянула руку и поприветствовала француза по-английски. Многозначительный взгляд Бея оказался излишним. Пусть Дейон думает, что она не владеет французским языком. Правда, есть еще более осведомленный де Кориак.
 Месье Дейон с изысканной грацией склонился к руке Дианы, но не коснулся ее губами.
 — Лондон стал еще великолепнее благодаря вашей красоте, леди Аррадейл, — сказал он, но его лицо тут же приняло трагическое выражение. — Я был потрясен, когда узнал, что вам пришлось пережить по вине негодяев, которые оказались, к несчастью, моими соотечественниками.
 — Это, конечно, было ужасно, месье. Впрочем, — добавила она, — в любой стране есть негодяи. Нам удалось спастись. — Она повернулась к Бею:
 — И все благодаря необычайной храбрости и уму лорда Родгара.
 Маркиз, улыбнувшись, предостерег ее взглядом.
 — Все произошло очень быстро, и я сожалею о гибели ваших соотечественников.
 — Я тоже, милорд. Мне бы хотелось допросить их.
 — О да.
 Этот разговор напоминал звон скрещенных клинков.
 — По-видимому, они были связаны с месье де Кориа-ком, — заметил Бей, — которого мы встретили в Ферри-Бридж. Вы знаете его, шевалье?
 — Де Кориак? — рассеянно произнес Дейон, когда они присоединились к людям, направляющимся во дворец. — Несколько недель назад он передал мне кое-какие бумаги. Больше я ничего не знаю. Кажется, он из Нормандии, из мелкопоместных дворян.
 — О, тогда, наверное, граф де Броли может знать его семью. Ведь он живет в Нормандии.
 Заметив острый взгляд Дейона, Диана поняла, что Бей нанес удар.
 — Сомневаюсь, милорд, — сказал Дейон. — Месье де Броли, отойдя от дел, живет теперь очень замкнуто. — Он повернулся к Диане:
 — Уверяю вас, миледи, я постараюсь разобраться с этим ужасным преступлением.
 Он поклонился и отошел поприветствовать еще кого-то. Можно сказать, ловко ретировался.
 — Кто такой де Броли? — негромко спросила Диана, когда они поднимались по лестнице.
 — Тайный начальник Дейона, — сказал Бей так тихо, что Диана едва расслышала слова, а его красноречивый взгляд говорил, что не следует продолжать здесь этот разговор.
 Черт побери! Как все это понимать? Единственным господином, стоящим над Дейоном, должен быть король Франции. Может быть, Бею стоит сообщить Людовику о том, что ему известно?
 Она со страхом поняла, что Бей только что бросил вызов французу. Конечно, постоянное ожидание очередного подлого нападения может лишить выдержки даже мраморную статую, но все же ей не хотелось, чтобы Родгар терял самообладание. Особенно сейчас, когда она вынуждена будет оставить его без своей поддержки.
 Идя по многолюдным коридорам, Диана возблагодарила Бога за то, что король отказался жить здесь, в Сент-Джеймс-ском дворце. Казалось, эти темные древние стены хранили память о несчастных мучениках, которых пытали в этом дворце, а потом вели на казнь. Одними из таких жертв были предки его величества.
 Сердце Дианы снова учащенно забилось, когда они приблизились к приемной короля, — как будто сейчас должен был появиться палач с топором в руке.
 Теперь она видела впереди короля и королеву, в пышных одеяниях восседавших на троне. Позади стояли придворные. Приглашенные подходили к трону, кланялись или делали реверанс, после чего отвечали на краткий вопрос короля и удалялись. Некоторых удостаивали особой королевской милости, уделяя им чуть больше времени.
 Поприветствовав их величества, приглашенные продолжали прохаживаться по зале, негромко беседуя, но при этом зорко следили за тем, чтобы не повернуться спиной к королевской чете, а кое-кто явно стремился поскорее покинуть залу. Диане тоже хотелось последовать их примеру.
 Наконец маркиз вывел ее вперед, и она сделала глубокий реверанс, склонив голову. Королева жестом позволила даме подняться, и Диана вспомнила, что должна сделать это непременно с помощью Бея. Придворный этикет был неукоснительно соблюден.
 — Мы приветствуем вас в Лондоне, леди Аррадейл, — сказала королева с явным немецким акцентом. Как и говорили, она была невзрачной, с лицом, довольно сильно напоминающим обезьянье, и глазами навыкате.
 — Вы проявили большое великодушие, пригласив меня во дворец, ваше величество.
 Диана забыла, что королева была совсем молодой. Ей всего девятнадцать. Но здесь возраст не имел существенного значения. Король на год моложе ее, однако это не уменьшает опасности.
 Королева нахмурилась.
 — Я знаю, вы унаследовали имущество и титул отца, леди Аррадейл, что весьма странно.
 — Да, для Англии это необычно, ваше величество.
 — Слишком тяжелая ноша легла на женские плечи.
 Диана опустила глаза.
 — Совершенно верно, ваше величество.
 — Не понятно, как вы до сих пор не вышли замуж.
 Стало быть, атака началась!
 — Увы, ваше величество, но я пока не нашла мужчину, которого могла бы по-настоящему полюбить. — Диана старалась говорить с печальными нотками в голосе.
 Глаза королевы Шарлотты немного потеплели.
 — Хорошо. Но вы не должны дольше откладывать, миледи, иначе потеряете свое очарование. Мы поговорим об этом позже. Вы некоторое время побудете у меня в качестве придворной дамы.
 Об этом говорилось и раньше, но сейчас Диана получила королевское подтверждение.
 — Для меня это большая честь, ваше величество. — Диана снова сделала реверанс королю и королеве, а затем вместе с Беем отступила в сторону. Кажется, первая встреча прошла благополучно.
 Однако король встал и подошел к ним.
 — Что я слышал, лорд Родгар? Разбойники на нашей главной дороге? Как? Средь бела дня? Французские разбойники?
 — Весьма неприятное происшествие, сир.
 — Неприятное! — Лицо короля побагровело. — Это недопустимо. Я пошлю полковника Оленби навести там порядок. Я, не потерплю подобные вещи, тем более в десяти милях от Лондона! Вы не пострадали?
 — Ничуть, сир.
 — А леди Аррадейл? — Король взглянул на Диану, но та скромно промолчала.
 — Она тоже не пострадала, ваше величество, хотя, разумеется, крайне расстроена.
 Диана благословила пудру, делавшую ее лицо бледным, постаралась придать себе надлежащий вид.
 — Разумеется, — сказал король, — чего можно ждать от женщины? Однако убиты три разбойника, милорд? Я понимаю, с вами справиться нелегко, и все же как вам удалось одолеть их? — Затем он покачал головой:
 — Нет-нет, не сейчас. Вы должны поехать в Куинс-Хаус и там подробно рассказать всю историю.
 Бей поклонился.
 — С удовольствием, сир. Если не возражаете, я мог бы отвезти туда леди Аррадейл в моей карете.
 Король одобрительно кивнул и возвратился к своим обязанностям.
 Диана посмотрела на Бея. Значит, еще какое-то время они будут вместе? Впрочем, это только продлит ее мучения.
 Общество, собравшееся в зале, поредело, но Диана вынуждена была остаться. Теперь она придворная дама и должна находиться при ее величестве. Диана тяжело вздохнула. Несколько недель ей предстоит нести свой крест.
 — Устала? — спросил ее Бей.
 В зале не было стульев, но она специально тренировалась подолгу стоять неподвижно с непринужденным видом и даже подавлять желание чихнуть. Под руководством Бея она приобрела все необходимые при дворе навыки.
 Сам он умел прекрасно держаться и сейчас выглядел ничуть не утомленным.
 — Меня раздражает все это, — призналась она.
 — Терпение — самое лучшее средство от всех неприятностей.
 — Платон. — Глаза ее округлились. — Однажды мне пришлось сто раз написать это изречение на латыни.
 Он слегка улыбнулся.
 — Значит, я опять выступаю в роли учителя. Это естественно, ты слишком молода.
 Диана посмотрела ему в глаза.
 — Я не слишком молода. Разница в возрасте не препятствие.
 Бей кивнул:
 — Нет, конечно.
 Диана равнодушным взглядом обвела залу, обмахиваясь веером.
 — Мне придется нелегко.
 — Боюсь, что мой ответ прозвучит как наставление.
 Диана увидела веселые искорки в его глазах.
 — Тогда я сама процитирую Марка Аврелия: «Не думай о несчастье, а думай о том, что тебе предоставляется хорошая возможность достойно перенести его».
 Бей снова улыбнулся.
 — Что еще твой учитель заставлял тебя многократно писать в качестве наказания?
 — Многое. По-английски и по-гречески, как в оригинале. Я помню, из-за этого меня заставляли летом сидеть в доме целую неделю. Один Бог знает, как ненавистно мне было вышивание цитат на полотне.
 — Увы, но королеве нравится, когда руки придворных дам заняты рукоделием.
 Из уст Дианы вырвался стон, но при этом они улыбнулись друг другу, причем довольно открыто. Быстро оглядевшись, она убедилась, что никто не смотрит на них, но тем не менее поспешно подошла к картине на стене и начала внимательно рассматривать ее. На ней был изображен сельский дом с ухоженным садом, разбитым в виде правильных геометрических фигур. Здесь нечего было обсуждать, однако Диана и Бей простояли, беседуя, у этой картины, пока аудиенция не подошла к концу.
 Значит, скоро предстоит расстаться с маркизом.
 — А теперь, — сказала она, уже сидя в карете, — расскажи мне подробнее о графе де Броли.
 — Я думал, ты уже забыла о нем. — Бей повернулся к ней. — Сомневаюсь, что это будет тебе интересно.
 — Разве? Придется вдоволь поскучать здесь, и кое-какие наблюдения могли бы помочь мне скоротать время. Я заметила, ты не хотел, чтобы месье Дейон знал, что я свободно говорю по-французски. Возможно, я могла бы узнать что-нибудь полезное для тебя.
 — Шпионить в королевском дворце весьма опасно.
 Диана удивленно заморгала.
 — Я имела в виду совсем другое. — Затем она усмехнулась. — Лучше считай меня просто сплетницей. Ведь заурядные дамы обычно сплетничают, и в этом нет ничего особенного.
 Бей прикрыл лицо рукой, отчаянно сдерживая смех.
 — К тому же, — живо добавила она, пользуясь моментом, — быть хорошо осведомленной сплетницей гораздо естественнее, чем вообще не знать, что происходит вокруг.
 — Вы неотразимы, леди Аррадейл.
 — Надеюсь, лорд Родгар.
 Улыбка сошла с его лица, и он сделал движение, намереваясь коснуться ее, но сдержался.
 — Хорошо, — сказал Бей серьезным тоном. — Однако помни, то, что я сейчас расскажу тебе, знают очень немногие, и француз понятия не имеет о нашей осведомленности. Пусть все так и остается.
 Карета миновала узкие улочки, прилегавшие к Сент-Джеймсскому дворцу, и теперь двигалась в зелени парков. Оставалось еще немного времени.
 — Я буду осмотрительной.
 — В противном случае я не стал бы ничего говорить. Король Франции Людовик, по существу, имеет два правительства, особенно когда дело касается внешней политики. Одно легальное, а другое тайное, о котором мало кто знает.
 Это чрезвычайно удивило Диану.
 — Но почему?
 — Видишь ли, короли обычно окружены фаворитами и скованы всевозможными традициями. Поэтому король Георг часто использует меня для получения особых сведений. А король Людовик находится в еще более суровых условиях, сложившихся в Версале. Он не может ничего предпринять без участия официальных министров или маркизы де Помпадур.
 — Я думала, что постаревшая маркиза уже отошла от государственных дел.
 — Ее влияние все еще очень велико, как и в прежние годы… Не прерывай меня, у нас мало времени.
 В самом деле, они уже приближались к концу аллеи.
 — Несколько лет назад Людовик создал тайную сеть управления, в обход официального правительства. Она была призвана осуществлять его собственную политику и достижение собственных целей, когда они шли вразрез с официальными. Кроме того, король, как и все монархи, нуждался в проверенных сведениях. Граф де Броли не пользуется открытым покровительством короля, но при этом является главой негласного правительства, а шевалье Дейон — основным исполнителем. Он вхож к королю.
 — А новый посланник, которого ожидают? — спросила Диана.
 — Герье? Это официальное лицо.
 Она сдвинула брови.
 — Если Дейон является человеком французского короля, почему он не посланник? Король имеет право назначать, кого захочет.
 — Дейон склонен к авантюризму и не имеет ни состояния, ни положения, так что, если бы ему предложили занять этот пост, это вызвало бы подозрения, а тайный агент должен оставаться в тени.
 — Но ты ведь не в тени.
 — Я не являюсь тайным агентом, хотя у меня есть таковые. Вот они действительно никому неизвестны.
 Диана вздохнула.
 — Как это все необычно и таинственно! Мне уже кажется весьма привлекательной жизнь в гуще событий. Однако если политика тайного министерства короля Людовика расходится с официальной, что они замышляют?
 — То, о чем мы говорили вчера вечером: вернуть былое преимущество. Официальное правительство Франции зализывает раны, нанесенные войной, а король Людовик намерен снова начать военные действия, мечтая о победе. Более того, он хочет завоевать нас.
 — Королю неизвестно о деятельности месье Дейона? Я имею в виду короля Георга.
 — Он ничего не знает об этом.
 — Разве ты не можешь поставить его в известность?
 — Пока не время. Наш король потерял отца в раннем возрасте и мечтал о старшем друге. Он вырос без родительской опеки и до сих пор считает «дорогого кузена Людовика» своим самым достойным наставником.
 — Короля враждебной нации?
 — Сейчас между нами мир, а Людовик на троне уже много лет, и у него большой опыт. С помощью Дейона Людовик старается всячески воздействовать на английского короля.
 — И все-таки тебе следует рассказать обо всем нашему королю. У тебя есть доказательства?
 — Весьма сомнительные — всего лишь двусмысленные фразы и шифрованные послания. Если я ограничусь только своими впечатлениями, король может высказать их Дейону и тогда тот поймет, какими сведениями я располагаю, а это опасно для нас обоих, — сказал Бей и многозначительно посмотрел на Диану.
 Слезы навернулись ей на глаза.
 — Доказательства существования тайного правительства у Людовика весьма шаткие, — продолжал маркиз. — Все, что у меня есть, кажется незначительным, если не знать шифра, а я не хочу рисковать, предоставив его королю. Если французы узнают о нашей осведомленности, они перестанут пользоваться им.
 — По-видимому, — сказала Диана, стараясь взять себя в руки, — при дворе существует сложная взаимосвязь различных интересов. Ты действуешь в одиночку?
 — Нет, в нашем правительстве есть люди, которые знают о моей деятельности.
 — И разумеется, хранят это в тайне.
 — Только определенные вещи. — Он умолк.
 — Итак, что я должна делать? — спросила Диана.
 — Наблюдать и слушать, особенно когда Дейон разговаривает с королевой, а потом сообщать мне. Но будь очень, очень осторожной.
 — Значит, мы будем встречаться?
 Он снова замолчал, потом поднял на нее глаза.
 — Неужели ты думаешь, что я брошу тебя?
 — Нет, но… мы будем видеться каждый день?
 — Довольно часто. Я вхож сюда. Некоторый интерес к твоим успехам при дворе не вызовет никаких подозрений.
 Карета свернула к парадному подъезду дворца. Это почти конец!
 — Мы сможем как-нибудь поговорить наедине?
 — Вероятно, нет.
 Карета остановилась. Дорогу загораживал королевский экипаж.
 — Как же мне передавать тебе сообщения?
 Немного подумав, Бей сказал:
 — Иносказательно. Королева у нас будет Розой, а король — Брэндом.
 — Разумно. А кто же тогда Дейон? О, я знаю, — сказала она с улыбкой, — он будет Сэмюел — баран, подаренный Розе.
 Бей засмеялся и словно помолодел.
 — Надо сказать, это не очень подходит Дейону.
 — Почему? — спросила она с улыбкой.
 — Это длинная история, — сказал он, все еще улыбаясь. — А кем у нас будет французский король?
 Карета качнулась и двинулась вперед.
 — Дирк. Это фламандский жеребец Розы. Поверь, мне не придется особенно изощряться, если в письме речь пойдет о лошади и овцах.
 Он снова сделался серьезным.
 — Хорошо. Но будь осторожной.
 Когда карета подъехала к дверям, Диана ясно представляла свое ближайшее будущее. Теперь это была единственная ниточка, связывающая ее с Беем, и, возможно, поэтому он и согласился на ее помощь.
 — Это все, что я могу сделать? — спросила она. — Не надо красть письма и записки? Расшифровывать их?
 Он взял ее за руку.
 — Это не игра, Диана. Будь осмотрительной.
 Она смотрела перед собой, стараясь казаться спокойной, однако его прикосновение вызвало у нее дрожь.
 — Быть осмотрительной не так-то просто.
 Он погладил ее по руке.
 — Да, не просто, но возможно.
 Диана посмотрела ему в глаза.
 — С Маллореном все возможно, не так ли?
 — Совершенно верно. Лакей открыл дверцу кареты.
 Маркиз ступил на землю, повернулся и протянул руку, чтобы помочь Диане.
 Спустившись по ступенькам, она тихо сказала:
 — Тогда докажи это, Бей.
 Он обескураженно сжал ее ладонь.
 Диана сама была потрясена. Она не думала, что сможет так открыто бросить ему вызов, но по-другому не могла поступить. Луна будет горевать, когда узнает, что она упустила возможность соединиться двум половинкам в единое целое.
 Внезапно маркиз показался Диане человеком, с которым она встретилась первый раз. Тем самым Черным Маркизом.
 — Ты собираешься бороться со мной? — спросил он. Она вздернула подбородок и посмотрела ему в глаза.
 — Разве не ясно, что между нами уже давно идет дуэль? Он немного помолчал.
 — Надеюсь, не со смертельным исходом.
 В сопровождении маркиза Диана вошла во дворец королевы — эту позолоченную тюрьму, испытывая дрожь, но не из-за боязни предстоящего заточения при дворе. Она думала о той темнице, в которую Бей заключил себя на всю жизнь.
 Куинс-Хаус был построен герцогом Букингемским и только недавно продан королю. Это было большое, даже более величественное здание, чем Сент-Джеймсский дворец. Диана догадывалась, что этот дом привлек коронованную чету своей незатейливой архитектурой. К тому же он был построен в современном стиле и располагался на территории парка.
 Куинс-Хаус оказался менее зловещим, чем предполагала Диана, вероятно, потому, что не хранил память о мрачном прошлом, как Сент-Джеймс. Диана отнюдь не льстила себя мыслью о приятном пребывании здесь, тем более что не было никакой надежды на частные свидания с Беем.
 У подножия лестницы короля встречали придворные. Король обратился к маркизу:
 — Милорд, проводите меня. — И направился к открытой двери своей комнаты.
 Коротко попрощавшись с Дианой, Бей последовал за ним.
 Диану охватило такое чувство, словно разрывали надвое ее плоть, но она заставила себя не смотреть ему вслед. Стараясь выглядеть абсолютно спокойной, она обратила свой взор на королеву и сопровождающих ее дам.
 — Идемте, — приказала им королева, повернувшись к лестнице. — А вы, леди Аррадейл, зайдите ко мне, когда я переоденусь.




 Глава 20


 Диана сама с удовольствием поменяла бы свой неудобный наряд, однако теперь она, по существу, была прислугой и потому смиренно отправилась наверх в апартаменты королевы. Две немки-служанки суетились вокруг Шарлотты, снимая с нее жесткую мантию. Королева выглядела явно усталой.
 — Я рада, что вы не возражаете против брака, леди Аррадейл, — сказала она. — Его величество тоже доволен. И вы поступаете разумно, желая выйти замуж за человека, с которым могли бы жить в полном согласии. Нет ничего хуже неудачного брака. Вы полагаете, найти подходящего мужа трудно?
 — В Йоркшире не так уж много мужчин определенного возраста и положения, ваше величество.
 Королева согласно кивнула:
 — В Лондоне вполне достаточно достойных мужчин. Король и я ведем довольно тихий образ жизни, но время от времени устраиваем балы. Мы пригласим подходящих джентльменов, и вы выберете жениха по своему вкусу.
 Эти слова прозвучали почти как суровый приказ, и Диана сделала реверанс.
 — Это было бы большим благодеянием для меня, ваше величество. — Она говорила правду, поскольку знала единственного мужчину, который был в ее вкусе.
 — А если вы не сможете выбрать сами, — сказала королева, вдевая руки в рукава легкого платья, — мы сделаем это за вас. Его величество и я не были знакомы до свадьбы. Выбор был сделан другими, и, как оказалось, вполне удачно.
 Диана, помня наставления Бея, не стала возражать:
 — Вы очень великодушны, ваше величество.
 Королева снова одобрительно кивнула и пошла в другую комнату с яркими красными драпировками, многочисленными картинами и вазами с цветами. Она с усталым вздохом села в кресло и положила отекшие ноги на низенькую бархатную скамеечку.
 Диана последовала за королевой в комнату, раздумывая, так ли уж серьезно бесцеремонное намерение монаршей особы выдать ее замуж. Внезапно она ощутила крепкий аромат, исходящий от большого букета душистого горошка, и застыла на месте.
 — Вам нравятся цветы, леди Аррадейл? — спросила королева.
 — Очень, ваше величество, — ответила Диана, чувствуя, что краснеет. Она вспомнила ту ночь. Единственную ночь…
 — Хорошо. У нас здесь чудесные сады, и вы можете наслаждаться ими сколько угодно. Скоро увидите — ваши обязанности не слишком обременительны. Иногда вы будете читать мне, а также помогать совершенствовать мой английский. Вы играете на каком-нибудь инструменте?
 — На клавесине, ваше величество, и на флейте.
 — Клавесин в соседней комнате. Сыграйте что-нибудь для нас.
 Королева заговорила по-немецки со своими спутницами, а Диана послушно отправилась в другую комнату, ухитрившись при этом не поворачиваться спиной к королеве и не запутаться в своих юбках.
 Внутри у нее все кипело от негодования: она вынуждена была развлекать кого-то по приказу! Но она должна выглядеть покорной, заурядной леди, для которой повеления королевы не были в тягость.
 Испытывая некоторое облегчение оттого, что она по крайней мере не на виду, Диана села за клавесин и начала играть пьесу по памяти. Сейчас у нее была прекрасная возможность поразмыслить над новыми поворотами в своей судьбе.
 Пальцы графини летали по клавишам, наигрывая простенькую пьесу, и при этом Диана думала, когда ей снова удастся встретиться с Беем. Вряд ли можно что-то изменить к его сознании, если он будет избегать ее.
 Отбросив грустные мысли, Диана заиграла другую, более оживленную мелодию. Она найдет возможность переубедить Бея. И в то же время необходимо произвести хорошее впечатление на королеву, чтобы избежать попыток насильно выдать ее замуж. Говорят, королева очень любит музыку и сама превосходная музыкантша. Это один из способов завоевать ее благосклонность.
 Через некоторое время одна из немок, окружающих королеву, пришла сообщить Диане, что та может удалиться и сменить свое придворное платье. Диана нашла свою комнату маленькой, но вполне приемлемой: здесь можно уединиться. Клара уже заканчивала разбирать вещи, взволнованная непривычной обстановкой в королевском дворце и находясь под большим впечатлением от слуг, с которыми уже успела познакомиться.
 Диана сняла свое придворное одеяние и сменила его на более удобное платье. Взглянув на себя в зеркало, она отметила, что это было то самое палевое с кремовыми цветами платье, которое она надевала для встречи Черного Маркиза в Аррадейле.
 Здесь был совсем другой мир. Мир, где она, по словам Бея, должна играть несвойственную ей роль скромной, заурядной женщины.
 Как же все изменилось за несколько коротких дней!
 Вздохнув, Диана села за изящный письменный стол, чтобы написать письма своей матери и Розе. Она должна сама рассказать о нападении во время путешествия, прежде чем до них дойдет молва об этом происшествии, и успокоить родных.
 Письмо к матери не вызвало затруднений, но второе, к Розе, давалось нелегко. Роза была ее самой близкой подругой, с которой она проводила много времени, проказничала и всегда делилась своими секретами. Роза обладала практичным умом, и ее советы часто бывали полезными. Диане очень хотелось рассказать подруге обо всем, что случилось за последнее время, в надежде получить в ответ мудрые рекомендации, но не было никакой возможности тайком отсылать письма.
 Она представила свой разговор с Розой.
 — Я решила выйти замуж за Бея, точнее, сделать так, чтобы он счел возможным жениться на мне.
 — Но как?
 — Пока не знаю. Прежде всего нужно предотвратить попытку короля и королевы насильно выдать меня замуж. Что делать, если они сами подыщут мне мужа?
 — Ты можешь отказаться?
 — Нет, Роза. Это может нанести большую обиду королю и королеве, и тогда, возможно, возникнет угроза оказаться в сумасшедшем доме. В этом случае мне придется принять предложение Бея вступить с ним в брак ради спасения.
 — Может быть, тебе действительно выйти за него, только фиктивно? Впрочем, вряд ли ты согласишься на это, Диана.
 — Конечно, нет. Но если дойдет до принуждения, что еще мне остается? Выйти за какого-нибудь болвана, выбранного королем? Ну уж нет… да и Бей не допустит этого. Любой вариант ужасен, но с Беем мы по крайней мере знаем друг друга.
 — Но с ним тебе придется прожить оставшуюся жизнь словно голодной женщине на пиру, где ей не дают поесть!
 — Будет достаточно много блюд, которые я смогу попробовать: его общество, его беседы со мной, наши общие интересы. О, Роза, теперь я знаю, что ты имела в виду, рассказывая о Брэнде. Я думала, ты сошла с ума, когда утверждала, что сможешь сколько угодно говорить с ним о сельском хозяйстве, но ведь это прекрасно, когда есть общие интересы! Я провела с Беем чудесное время в карете, и мы о многом говорили.
 — Но запрет на самое главное для женщины всегда будет присутствовать, и ты никогда не сможешь преодолеть его. Это может свести тебя с ума.
 — Тебе легко рассуждать, потому что у тебя есть муж. Я буду ужасно страдать без Бея. Смертельно страдать.
 — Это уже крайность, Диана.
 — Я действительно доведена до крайности. Меня удручают барьеры, стоящие между нами.
 — А что это за барьеры? Диана вздохнула.
 — Его железная воля и цели, определенные в жизни, — призналась она.
 — И ты хочешь сломать его волю? Заставить изменить намеченные цели?
 Да, подумала Диана, не в силах произнести это даже в воображаемом диалоге.
 Воображаемой Розе она сказала:
 — Это единственный путь.
 — Вы можете оба пострадать при этом.
 Диана посмотрела на бумагу и обнаружила, что во время этой мысленной беседы она непроизвольно водила пером и написала около дюжины раз слово «Бей», а затем заключила все это в орнамент из цветов душистого горошка.
 Любовь. Она всегда представлялась ей в виде сердец, изображаемых на картинках, в виде весенних цветов и улыбок на румяных лицах. Но не как жгучий, неукротимый голод вместе с чувством, как будто тебя оставили в лохмотьях на безжизненном зимнем болоте и ты готова сделать все, что угодно, только бы вернуться к теплому солнцу.
 Диана обмакнула перо в чернила и зачеркнула все, что могло выдать ее мысли. Теперь она по крайней мере отчетливо определила цель своих дальнейших действий — надо сломить железную волю человека, которого она любила.
 Может быть, Бог будет милостив к ним обоим.


* * *

 Родгар сопровождал короля в его апартаменты, ошеломленный последними словами Дианы. Он и прежде сталкивался с, казалось, непосильными задачами и не раз доказывал верность своего девиза. Он даже смог защитить достоинство небезызвестной Чеетити Уэр, после чего она была принята при дворе и благополучно вышла замуж за Сина. Всегда существует выход из сложного положения.
 Но в данном случае единственным препятствием стало его же собственное принятое когда-то решение. Изменить его, не поступившись честью, было так же немыслимо, как взлететь в небо по примеру легендарного Дедала.
 Пока слуги облачали короля в другие одежды, Родгар попытался вновь обрести привычную холодную рассудительность, однако ему не давала покоя мысль о Диане. Сам он мог мужественно перенести страдания, но совершенно не был готов к тому, чтобы она испытывала боль из-за него…
 — Милорд.
 Родгар обнаружил, что король внимательно смотрит на него.
 — Кажется, вы полностью ушли в свои мысли? — сказал Георг. — Вспоминаете о смертельной опасности?
 — Прошу прощения, сир?
 — Я имею в виду нападение на дороге. — Король жестом указал ему на стул, и они оба сели. — А теперь расскажите мне всю историю.
 Родгар постарался не слишком много говорить о себе и подробно обрисовал подвиг своего охранника.
 — Храбрый человек, — сказал король с серьезным выражением на юном лице. — У него осталась семья?
 — Жена и трое маленьких детей, сир. Разумеется, я позабочусь о них.
 Король одобрительно кивнул и сказал:
 — Я пошлю им благодарственное письмо.
 — Вы очень великодушны, сир. — Родгар знал, что сейчас ничто не сможет утешить Эллу Миллер, потерявшую мужа, но, возможно, когда-нибудь она и ее дети оценят особый знак уважения короля.
 Затем король Георг принялся размышлять над случившимся. Было ясно, что он получил и прочитал доклад сэра Эресби.
 — Что вы думаете об этом де Кориаке? Вы считаете, это он устроил нападение?
 — Трудно сказать, сир, но я не сомневаюсь, что видел его там.
 — Но почему он сделал это?
 Поскольку короля явно не устраивало предположение о том, что в этом деле были замешаны официальные французские круги, Родгар рассказал о неприятных событиях частного характера, произошедших в Ферри-Бридже.
 Король покачал головой.
 — Де Кориак, безусловно, не в своем уме! Из-за такого пустяка погиб ни в чем не повинный человек! Я вызвал к себе месье Дейона, как только узнал о случившемся.
 — Кажется, шевалье очень огорчен. Могу я узнать, какие объяснения он представил вам, ваше величество?
 — Он также считает, что причиной нападения могла быть необузданная ревность. По-видимому, жена француза дала повод для этого. — Георг нахмурился. — Нельзя вести себя так легкомысленно, милорд.
 Родгар вспомнил о Диане, о том, как она пришла ему на помощь, как он растирал ей ноги, как они занимались любовью…
 О нет.
 — Я не был легкомысленным, сир. Просто помог даме, когда ее муж занемог. Леди Аррадейл присутствовала при этом.
 — Ах да. Графиня. Она совсем не та женщина, какую мы ожидали увидеть. Что вы думаете о ней?
 Родгар удивился, почувствовав, что слегка покраснел.
 — Ваше величество имели возможность сами оценить ее.
 Король кивнул:
 — Прелестная женщина и, кажется, понимает, в чем заключается ее предназначение. Она не против замужества?
 — Наоборот, сир, — сухо сказал Родгар. — Можно сказать, она только и мечтает об этом.
 — Прекрасно, прекрасно! Мы с королевой уже говорили на эту тему. Есть подходящий жених — лорд Рэндольф Сомертон. Второй сын в уважаемой семье Сомертонов. Нуждается в земельной собственности. Хорош собой и обладает крепким здоровьем.
 Родгар был обескуражен таким выбором. Рэндольф Сомертон был высокомерным щеголем и прожигателем жизни.
 — Не приведет ли это к сосредоточению слишком большой власти на севере в руках одной семьи? — осторожно предположил он.
 Король нахмурился.
 — Но она должна выйти замуж и жить на севере, чтобы ее земли не остались без присмотра.
 — В настоящее время дороги стали намного лучше, сир. Леди Аррадейл и я могли бы затратить всего двое суток на путешествие в Лондон, если бы не было этого трагического происшествия.
 Король пожевал губами и спросил:
 — Тогда, может быть, Гарри Крамли? У него поместье в Дербишире. Прекрасный человек. Или лорд Скроуп: такая кроткая женщина, как леди Аррадейл, вполне уживется с ним. Он живет в Шропшире и подыскивает новую жену.
 Мысль о Диане как о кроткой женщине едва не рассмешила Родгара, однако список кандидатов не вызывал веселья. Сэр Гарри был фаворитом короля, потому что слыл неутомимым наездником, но если он и прочитал хоть одну книгу, то для всех это было тайной. Лорд Скроуп был добрым и безобидным, но ужасно скучным и через несколько дней довел бы Диану до слез своей печалью, поскольку до сих пор оплакивал смерть первой жены. Откуда, черт побери, у короля такие планы?
 — Могу я просить вас немного повременить со своим решением, сир? Графиня только что прибыла в Лондон и к тому же потрясена злополучным происшествием на дороге. Было бы великодушно с вашей стороны дать ей отдохнуть и немного прийти в себя, прежде чем представлять женихов.
 Король сдвинул брови и, помолчав с сосредоточенным видом, одобрительно кивнул.
 — Хорошо, но она должна возвратиться в свое поместье уже замужней, милорд. А теперь, — добавил монарх, сменив тон, — у меня есть интересная для вас новость! Король Франции прислал мне механическую игрушку в знак миролюбия.
 — В самом деле, сир? — сказал Родгар, все еще продолжая думать о неожиданном решении короля.
 — Шевалье Дейон представит ее и покажет в действии завтра вечером. Вы будете на приеме?
 Опять Дейон?
 — С превеликим удовольствием, ваше величество.
 — Мы тоже, конечно, продемонстрируем ваш подарок, который вы сделали нам в прошлом году.
 — Большая честь для меня, сир.
 — Да, ваша механическая игрушка превосходна, — сказал король, вставая. — Вы хорошо служите нам, лорд Родгар, и мы благодарим вас. Желаем вам успеха во всех делах.
 — Ваше величество, как всегда, милостивы ко мне, — сказал Родгар, покидая апартаменты короля.
 Он шел по коридору, испытывая искушение найти Диану и убедиться, что с ней все в порядке. Родгар знал — пока ей ничто не грозит, но, вспомнив о намеченных претендентах на ее руку, почувствовал нелепое романтическое желание примчаться к ней на помощь, словно странствующий рыцарь, спасающий даму сердца от дракона.
 Поддавшись неудержимому порыву, он вошел в приемную короля и написал маленькое письмо.
  Дорогая леди Аррадейл. 
  Надеюсь, все Ваши вещи благополучно доставлены и Вы хорошо чувствуете себя под покровительством королевы. Если в дальнейшем потребуется моя помощь, я сделаю все возможное, чтобы явиться по Вашему первому требованию. Можете всегда полагаться на меня. 
  Ваш покорный слуга 
  Маркиз Родгар. 


* * *

 Вполне приемлемое послание, но с определенным подтекстом. Он надеялся, она поймет упоминание о том, что он готов явиться по ее первому требованию. Он сложил листок и запечатал своей рубиновой печаткой, а затем отдал его в руки лакею. В карете по дороге домой Родгар начал размышлять о делах, которые требовали тонкого расчета.
 Уж не Дейон ли убедил короля немедленно выдать Диану замуж? Кто-то постоянно подбрасывает дрова в огонь под котлом, чтобы довести его до кипения, а Дейон, как известно, имел доступ к королю и королеве.
 Покинув карету и войдя в дом, Родгар решил, что наконец нашел главного виновника, устроившего охоту на него. Он мог бы догадаться об этом несколько дней назад, если бы его голова не была занята заботой об очаровательной женщине.
 Итак, де Кориак все еще не обнаружен. Диана была права, предупреждая об опасности, которая могла таиться в толпе, но Родгар не может жить, словно восковой цветок под стеклом.
 Отгоняя навязчивые мысли, Родгар занялся поданными ему прошениями. Другие дела могут подождать, а в этих письмах иногда содержится то, что требует срочного вмешательства.
 Он развернул письмо обезумевшей от горя женщины. Оно было написано каракулями и залито слезами.
 Единственный сын и опора госпожи Талливер был осужден и подлежал отправке в тюрьму. Его проступок заключался в попытке украсть одежду некоего джентльмена, чтобы потом продать ее и выручить немного денег. По уверению матери, это было первое преступление сына. Маркиз мог по крайней мере попытаться добиться его помилования.
 Он сделал пометку на письме и перешел к другим петициям. В нескольких из них была просьба о небольшой сумме денег, и он наложил положительную резолюцию на все, кроме одной.
 Около трех часов дня маркиз вызвал к себе Джозефа Грейнджера.
 Грейнджер, серьезный молодой человек, был одновременно адвокатом и управляющим делами, а также выполнял некоторые секретные поручения. Родгар сделал ряд распоряжений.
 — И составьте список долгов и кредиторов Дейона, — сказал он в заключение.
 — Хорошо, милорд.
 Родгар сжалился над бесстрастным, но, несомненно, испытывающим любопытство молодым человеком.
 — Его финансовые дела, должно быть, оставляют желать лучшего. Он живет с размахом, хотя не имеет ни соответствующего жалованья, ни каких-либо личных доходов. Мне известно, что он уже давно тратит деньги, предназначенные Герье, и к тому же влез в долги.
 — Вы намерены скупить его долговые обязательства, милорд?
 — Совершенно верно. — Родгар встал. — Надо распустить слух, что он ненадежный человек.
 Грейнджер сдвинул брови:
 — Очень ненадежный, милорд?
 — Абсолютно ненадежный. Конечно, существует известный риск потерпеть убытки, совершив такую сделку, что может покоробить вас, как специалиста по финансам, но будем считать это просто моим сумасбродством.
 — Да, милорд, — ответил Грейнджер с легким оттенком неодобрения. Родгар словно не заметил этого. В конце концов Грейнджер был обязан неодобрительно относиться к финансовым потерям.
 — Да смотрите за ним в оба. Я хочу знать все, что он делает и с кем общается в посольстве и вне его. На сегодня это все, и пришлите ко мне Роукапа.
 Спустя двадцать минут Родгар, в одежде для верховой езды, вернулся в свой кабинет, где его уже ждал постоянно живущий при доме мастер по изготовлению фальшивых документов.
 Роукап был толстым, низеньким человечком, в котором успешно сочетались увлечение и мастерство в его незаконной профессии с абсолютной преданностью.
 Родгар когда-то спас его от виселицы, убедившись, что подделка подписей и документов для Роукапа была не средством существования, а своего рода искусством.
 Маркиз нанял его для изготовления точных копий полуистлевших рукописей и документов, но иногда поручал ему и некоторые рискованные дела.
 Сегодня они подготовили письмо в духе секретной корреспонденции, которую Дейон получал от короля Франции. В этом послании Людовик положительно оценивал работу Дейона и поддерживал иллюзию о его неприкосновенности. В конце письма король намекал, что понимает необходимость дальнейшего присутствия Дейона в Лондоне и что, если даже он будет вынужден позволить Герье занять свой пост полномочного посланника, все расходы Дейона будут покрыты.
 Когда Роукап завершил свою работу, искусно подделав печать, лицо его просияло гордой ангельской улыбкой. Затем письмо было отослано так, чтобы оно попало в поток секретной переписки между Францией и Англией, и Родгар еще раз обдумал предпринятые им сегодня шаги.
 Столкнувшись с финансовыми проблемами, Дейон не будет иметь времени на подготовку новых интриг. Кроме того, он начнет еще больше сорить деньгами, предназначенными полномочному посланнику, и тем самым навлечет на себя гнев короля, а это прямой путь на плаху.
 Родгар уже собирался отправиться на верховую прогулку, но тут появился Каррадерз со сложенным листком бумаги.
 — Вот результат обследования механической игрушки мистером Мерлином.
 Родгар быстро просмотрел его и сразу понял, что механизм не удастся полностью восстановить к завтрашнему дню, отчего пришлось расстаться с мыслью затмить подарок французского короля. Тем не менее он отдал распоряжение немедленно приступить к работе. Маленький барабанщик так или иначе потребуется ему в состязании механических игрушек.
 Спустившись вниз, Родгар взял свою шляпу и перчатки у Фетлера, ожидавшего его у двери.
 Нельзя больше обращаться к графине как к Диане. Она бросила ему вызов. Противников на дуэли не зовут просто по имени. Теперь она для него только леди Аррадейл. Он будет по-прежнему опекать графиню, но о любви не может быть и речи.
 Родгар быстро вышел, оседлал коня и в сопровождении двух вооруженных грумов устремился прочь из Лондона.




 Глава 21


 Растроганная Диана сидела с письмом Бея в руках. Это первое письмо от него казалось ей подарком. И действительно, у него осталось на память ее кольцо, в то время как она не имела ничего, что могло бы напоминать о минутах их близости.
 Диана испытывала искушение спрятать письмо как некую драгоценность, но его содержание не имело ничего предосудительного, и она оставила сложенный листок на маленьком секретере в своей комнате. Там он всегда был на виду.
 И все же она не должна позволять себе думать о маркизе день и ночь. Диана устроилась поудобнее и углубилась в чтение Александра Попа, стараясь не замечать сложенного листка на секретере.
 Поэма «Похищение локона» была довольно занимательной и привела ее в некоторое смятение резким критическим замечанием в адрес Лондона и придворной жизни. Диана улыбнулась, прочитав описание двора королевы Анны, удивительно похожее на королевский двор современной Англии, хотя с тех пор прошло целых пятьдесят лет.
 Ей вдруг ужасно захотелось вернуться к прежней жизни на севере. Люди там не всегда любезны, а иногда даже бывают настроены враждебно, однако они честны и действуют открыто.
 А здесь она, связавшись с южанином, безуспешно пытается изменить его отношение к жизни. Даже если ей удастся переубедить его и они вступят в брак, как быть с их бесконечными обязанностями? Что будет с ее владениями? Ей не хотелось терять самостоятельный титул, став женой маркиза.
 От невеселых мыслей Диану оторвал паж, явившийся с высочайшим повелением прибыть в королевскую гостиную. Кажется, предстояло очередное сражение.
 Тщательно припудрив лицо, Диана отправилась в гостиную, где увидела короля и королеву, сидящих рядом. Похоже, она не ошиблась — инквизиция начинала свое заседание. Диана постаралась взять себя в руки, вышла вперед и присела в глубоком реверансе.
 — Как вы себя чувствуете в этом доме, леди Аррадейл? — осведомился король.
 — Прекрасно, ваше величество, — солгала Диана.
 — Хорошо, хорошо. Вы занимаете необычное и весьма привилегированное положение в обществе, — заключил монарх, — но тем не менее вы есть и всегда будете обычной женщиной.
 — Да, сир, — согласилась Диана, хотя испытывала рискованное желание сказать «нет» и посмотреть, как поведет себя при этом король.
 — Женский ум отличается от мужского, — продолжал философствовать Георг. — Он не способен понять многие вещи и не обладает особой утонченностью, свойственной мужскому уму.
 Ошеломленная, Диана не сразу сказала:
 — Разумеется, сир.
 Король не задавал ей вопросов, а читал наставления. Затем он достал из кармана какие-то бумаги и заглянул в них. Боже, он носит с собой записи!
 Король снова посмотрел на нее с серьезным видом.
 — Известно, что женщины не способны изучить латинский или греческий языки, леди Аррадейл, а если попытаются, то могут повредиться умом. Женщины не могут решать сложные проблемы, поскольку руководствуются главным образом эмоциями, а не логикой. По этой причине для женщин противоестественно участвовать в важных государственных делах.
 Диана поборола искушение ответить ему по-гречески и приняла смиренный вид.
 — Понимаю, сир.
 Король одобрительно кивнул:
 — Стало быть, вы должны понимать и то, что ваше намерение занять место в парламенте абсурдно.
 — Да, сир, — сказала она, действительно осознавая всю нелепость своей затеи. Бей был прав, считая это детской прихотью. Однако если бы она не направила королю прошения, не было бы столь потрясающего путешествия на юг в одной карете с маркизом, не было бы случая защитить его и не было бы…
 «Не забывай, зачем ты здесь», — подумала Диана и постаралась вновь сосредоточиться на королевских разглагольствованиях.
 — …Женщины обладают естественной добротой и нежностью, чтобы играть роль жены и матери, — продолжал Георг. — При этом они лишены суровости, решительности и силы, необходимых для обеспечения собственной безопасности, а потому должны находиться под защитой мужчин. Кажется, знаменитый Гиппократ писал: «Женщины от природы слабее и не так храбры, как мужчины»?
 Диана едва не попалась в непреднамеренную ловушку, желая подтвердить, что это цитата именно из Гиппократа, и тем самым обнаружить свое знание классической литературы. Но она решила, что незначительное возражение лишь только укрепит веру короля в ее кротость.
 — Если позволите, ваше величество, — сказала она с притворной скромностью, — женщины действительно физически слабее мужчин, но я думаю, они могут быть очень храбрыми, когда речь идет о защите своих детей.
 Это сработало. Король одобрительно кивнул:
 — Вы проявляете истинно женскую мудрость, графиня. Забота о потомстве должна стоять у женщин на первом месте. Но это особые случаи в жизни. Если же женщина будет излишне физически активна, если попытается развить мужскую силу, то у нее родятся уроды или дети умрут в колыбели.
 Диану так и подмывало спросить: «Как же в таком случае крестьянские женщины, работая от зари до зари и таская тяжести, все-таки рожают нормальных детей, которые, как правило, бывают здоровее и крепче, чем у слабых изнеженных дам?»
 Но она только опустила глаза.
 Ее кротость возымела действие. Резкий тон короля смягчился:
 — Если женщина занимается какими-нибудь делами вне дома, то она неизбежно пренебрегает своими прямыми обязанностями в семье. Ксенофонт писал: «Бог создал женщину для домашних дел, а мужчину — для всего остального». Видите, леди Аррадейл, — сказал король, глядя на нее с искренней убежденностью, — эти истины остаются неизменными с древнейших времен.
 Внезапно Диану охватило страстное желание заявить о правах женщин на четырех языках, помимо английского! Или попросить пистолет и показать, на что она способна. Она могла даже доказать, что все приведенные королем утверждения являются языческими, а не христианскими. Но, помня уроки Бея, Диана лишь сказала:
 — Я тоже так думаю, ваше величество.
 Король благосклонно улыбнулся.
 — Хорошо, хорошо. Женщины чувствуют себя счастливыми в своем естественном предназначении, занимаясь домашними делами, угождая мужу и заботясь о детях, как это делает моя королева. — Он похлопал супругу по руке. — Мы хотим видеть вас тоже счастливой, леди Аррадейл.
 — Благодарю вас, сир.
 Диана мысленно поблагодарила также небеса за то, что Бей так упорно и строго обучал ее, как вести себя при дворе. Благодаря его урокам она могла находить нужные слова, притворяясь глупенькой.
 И эти уроки потом завершились поцелуем.
 И той ночью…
 — …Скоро вы станете замужней дамой и обретете свое счастье, леди Аррадейл.
 Диана вздрогнула, стараясь уловить пропущенное, и, продолжая думать о незабываемой ночи в гостинице «Белый гусь», сказала:
 — Я искренне молю Бога об этом, ваше величество.
 Он внимательно посмотрел на нее, затем кивнул:
 — Прекрасно, прекрасно! Мы очень довольны, что вы полагаетесь на наш выбор.
 Сердце Дианы бешено заколотилось. Что же она сделала?
 — Мне известно, — сказал король, улыбаясь, — что вы хорошо играете на клавесине. Не порадуете ли нас музыкой?
 Диана села за инструмент, находясь в состоянии, близком к отчаянию. Какая глупость! Надо же было потерять внимание к словам короля в такой неподходящий момент!
 Она подвела и себя, и Бея.
 Она испытывала искушение выместить свою досаду на ни в чем не повинной клавиатуре, но вместо этого начала играть спокойную, хорошо известную пьесу, пытаясь привести в порядок свои мысли.
 Как выйти из создавшегося положения?
 Согласившись принять выбор короля, теперь трудно будет избежать нежелательного брака, не нанеся ему смертельной обиды.
 Диана поморщилась, продолжая играть. Надо обо всем рассказать Бею.
 Где он сейчас? Думает ли о ней? Или решил забыть обо всем, что было между ними?


* * *

 В течение трехчасовой поездки Родгара не покидали мысли о Диане. Трижды сменив лошадей, он наконец прибыл в свое поместье. Первым делом он сообщил печальную новость матери Эллы Миллер и ее сестре, а затем вместе с ними направился к вдове, а также к родителям Миллера.
 В конце концов Родгар покинул опечаленных родственников погибшего, немного утешив их тем, что Томас вел себя очень храбро и умер без мучений. Они также узнали, что Элла с детьми останутся жить в отведенном семье Томаса домике, имея приличное содержание. Это, конечно, не могло заменить им тяжелую утрату, но что поделаешь, ведь он не Бог. Не все подвластно Маллорену. Маркиз объехал на лошади конюшни, миновал огороды и оказался перед огромным великолепным домом, который вдруг показался ему холодным и пустым.
 Что он будет делать здесь один всю оставшуюся жизнь? Коллекционировать англосаксонские древности и разбирать жалобы и прощения? А может быть, большую часть времени будет проводить в Лондоне, пытаясь улучшить шаткую политическую систему страны, и угождать молодому монарху?
 Глядя на ряды сверкающих на солнце окон. Родгар понял, чего он желал больше всего. Он хотел жить здесь, создать семью и снова наполнить этот дом счастливым детским смехом.
 Но нет.
 Эта блажь скоро пройдет, и он полностью отдастся государственным делам.
 Его неожиданный приезд в Эбби вызвал оживление, и, как всегда, нашлось много дел, не терпящих отлагательства. Доктор Маршалл, хранитель музея англосаксонского искусства, хотел обсудить с ним новые приобретения. Управляющий намеревался пересмотреть вместе с ним ранее намеченные дела и пытался представить чертежи, подготовленные для строительства новых конюшен. Родгар отмахнулся от чертежей и слегка пожалел об этом, но только слегка. Все это пустая трата времени. Элф вполне могла бы управиться с обыденными хлопотами. Как не хватает ему сестры!
 Родгар усмехнулся, подумав, что на самом деле ему нужна жена. Но поскольку он не собирался жениться, кто-то все-таки должен заниматься поместьем в качестве хозяйки. Родгар составил короткий список старых дев и вдов среди своих родственниц, которые могли бы занять эту должность. Это было практичное решение, укрепившее его стремление ничего существенно не менять в своей жизни.
 Однако вопреки желанию его мысли вновь вернулись к леди Аррадейл и к решению короля непременно выдать ее замуж. Здравый смысл подсказывал, что по прошествии столь короткого времени ее не могли насильно повести к алтарю, но он вдруг почувствовал нестерпимое желание быть рядом с Дианой.
 Маркиз взглянул в окно. Солнце уже касалось верхушек деревьев, и мысль о том, чтобы провести еще три часа в седле, вызвала у него стон.
 И все же Родгар приказал седлать свежих лошадей и наскоро приготовить легкую еду, но вдруг заколебался. Диана была сейчас в безопасности…
 Нет, он никогда не женится. Надо вызволить графиню Аррадейл из затруднительного положения, а затем благополучно отправить ее домой.
 Он уже сейчас чувствовал боль от предстоящего расставания и знал, что Диана тоже будет страдать. И им обоим суждено выпить эту горькую чашу до дна.
 Он не имеет права рисковать, и потому ему не суждено заполнить свой замок детскими голосами.


* * *

 — Это просто чудо — иметь ребенка, леди Аррадейл, — сказала королева. — Вы не должны упустить такую возможность.
 В королевском саду, окруженный восхищенными придворными дамами, находился годовалый принц. Сидя на солнышке, он с помощью одной из леди примерял венок из маргариток, и Диана с удовольствием наблюдала за ним.
 — Я с радостью имела бы детей, ваше величество, — согласилась она, а про себя добавила: «Но только от Бея».
 — Лорд Родгар очень огорчил короля своим отказом от женитьбы на ком бы то ни было.
 Диана вздрогнула. Видимо, определенная связь существовала в голове королевы. Может быть, король и королева выбрали для нее Бея?
 Хотя Диана не желала ничего иного, надо было как-то повлиять на королевскую чету, чтобы избежать принудительного брака, который в любом случае станет для нее мукой.
 — Я слышала, его мать была… больна, ваше величество.
 — Да, она задушила своего второго ребенка, — резко сказала королева. — Ужасное преступление, и эта женщина, безусловно, попала в ад. Однако это никоим образом не касается лорда Родгара.
 «Это касается любого, у кого один из родителей душевнобольной», — подумала Диана, но при этом сказала:
 — Вероятно, он все-таки боится, что его кровь также поражена болезнью, которая может перейти по наследству к его детям, ваше величество.
 — Он говорил с вами об этом?
 Под пристальным взглядом королевы Диана старалась казаться невозмутимой.
 — Мы очень мало знаем друг друга. Нам довелось провести вместе лишь несколько дней.
 — О! — Королева отвлеклась и улыбнулась своему сыну. — Подойди и покажи мне свой чудесный венок, радость моя.
 Диана с чувством облегчения подала малышу руку, чтобы он смог доковылять до матери и показать цветы.
 Шарлотта похвалила его, взяла на руки, а затем сказала:
 — Многие женщины могли бы позавидовать вам. Вероятно, они посчитали бы, что вы упустили блестящую возможность во время путешествия.
 — Пофлиртовать с маркизом, ваше величество? — с деланным простодушием спросила Диана, как будто такое намерение никогда не приходило ей в голову.
 Королева поджала губы и переключила свое внимание на лепечущего малыша. Диана облегченно вздохнула и попыталась потихоньку ретироваться, однако снова попала в поле зрения ее величества.
 — Так, значит, графиня, мысль о браке с маркизом является для вас неожиданной?
 — Абсолютно, ваше величество, — ответила Диана, уверенная, что вполне убедительно изобразила потрясение. Что теперь предпримет королева?
 — Подумайте над этим и, возможно, перестанете пугаться. Мой муж считает ваш брак с маркизом превосходной идеей.
 — Но сумасшествие, мэм!
 — Несомненно, его мать была душевнобольной. И все же маркиз вполне подходящий жених. Вы не можете утверждать, что он неприятен женщинам или имеет какие-нибудь изъяны по мужской части.
 — Да, но…
 Королева прервала ее жестом и сделала знак удалиться. Ни слова не говоря, Диана поспешно отступила. Удалившись в другую часть сада, она ощутила необычайное волнение, а также острое желание перелезть через железную ограду и сбежать.
 Подойдя к прелестной розе, Диана коснулась ее лепестков. От этого прикосновения они сразу опали, и Диана потрясенно посмотрела на образовавшийся розовый ковер под ногами и на то, что осталось от прежней красоты цветка.




 Глава 22


 Родгар съел наспех приготовленный ужин и удостоил наконец вниманием чертежи Ингрема, подготовленные для строительства новых конюшен, когда объявили о визите сэра Джорджа Афтона. Тот поспешно вошел с необычайно бледным лицом.
 — Милорд, слава Богу, вы здесь!
 — Что случилось, сэр Джордж?
 — Джорджи! Мой сын! Его схватили и обвиняют в конокрадстве!
 Родгар усадил сквайра в кресло и налил ему бренди.
 — А теперь, сэр Джордж, спокойно расскажите мне обо всем.
 Несмотря на сбивчивый рассказ, Родгар понял, что история была довольно простой. В базарный день в Дингеме юный Джордж, невзирая на запрет отца, играл в карты в гостинице. Он проиграл торговцу лошадьми и согласился в счет своего долга доставить в соседнюю деревню купленную кем-то лошадь.
 Затем торговец обвинил юношу в воровстве, и местный судья, сэр Хэдли Коммонс, не слишком большой друг Афтонов, назначил слушание дела через час. Пока сэр Джордж потирал виски и пил бренди, Родгар попытался оценить сложившуюся ситуацию. Несомненно, юноша был невиновен, следовательно, торговец лошадьми все это подстроил. Но с какой целью? Вряд ли у сэра Джорджа были столь коварные враги…
 Вот у маркиза Родгара они действительно были.
 Недавно в Лондоне он представлял Афтонов королю. Здесь есть определенная связь…
 Снова Дейон, и, вполне возможно, еще одна его попытка расправиться с маркизом, используя при этом ни в чем не повинного человека.
 Но на этот раз, с азартом подумал Родгар, он уличит приспешника Дейона и попробует склонить на свою сторону. Полезно иметь своего человека в стане врага.
 Родгар поднялся.
 — Я поеду с вами, сэр Джордж, и помогу разобраться с этим делом.
 Сэр Джордж встал, судорожно сцепив пальцы; на глазах его блестели слезы.
 — Благодарю вас, милорд. Слава Богу, что вы оказались сегодня здесь!
 — По счастливой случайности, — заметил Родгар, выходя с ним из дома.
 Лошадь маркиза и два вооруженных всадника уже были готовы отправиться назад в Лондон. Родгар на какое-то мгновение заколебался. Предстоящее дело лишало его такой возможности, если, конечно, он не решится ехать потом в темноте через Хоунслоу, что было бы крайне неразумно.
 Возвращаться в Лондон сегодня в любом случае глупо, а если дела обстоят так, как он подозревает, то ему следует находиться именно здесь.


* * *

 Они въехали в Дингем, пробираясь сквозь встречный поток людей, повозок и животных. Базарный день подходил к концу, и люди разъезжались по домам.
 Однако маленький городок все еще бурлил, так как в гостиницах и тавернах оставалось много народу. Базарный день обычно всегда заканчивался таким образом, к тому же сюда прибывали судьи, которые устраивали в гостинице «Якорь» разборку происшествий.
 Оставив своих лошадей с сопровождающими грумами, маркиз Родгар и сэр Джордж вошли в гостиницу, минуя женщину, которую только что выпороли за воровство под одобрительные возгласы толпы. Рядом, ожидая своей очереди, стоял под охраной человек с мрачным выражением лица. Как видно, сэр Хэдли решительно наводил порядок твердой рукой.
 Люди расступались, давая дорогу маркизу Родгару. Сэр Хэдли резко поднял голову и нахмурился. Затем, не обращая внимания на вошедших, обратился с вопросом к пожилому мужчине. Трое мировых судей посовещались, после чего Коммонс ударил по столу своим судейским молотком.
 — Виновен в недомере. Штраф в три шиллинга или двадцать ударов плетью.
 Старик с ворчанием вынул из кошелька несколько монет, уплатил штраф и быстро ушел.
 Следующим был юный Джордж Афтон.
 — Вот видите, сэр Джордж, — сказал Хэдли, — я задержал рассмотрение дела вашего сына, как вы просили, до вашего возвращения.
 Хотя это было сказано весьма недоброжелательно, сэр Джордж благодарно кивнул.
 — Спасибо за одолжение, судья.
 Судья обратился к Родгару:
 — Милорд, вас тоже интересует это дело?
 — Меня всегда интересует правосудие, сэр Хэдли. Продолжайте разбирательство.
 Родгар по своему статусу имел право вмешиваться в судебные дела. Он молча наблюдал за происходящим. Обвинитель, торговец лошадьми, вероятно, был всего-навсего негодяем, но Дейон обладал изощренным умом, и наверняка кто-то еще затаился поблизости, выжидая удобного момента для нападения, возможно, местный житель.
 «Ради прекрасной Дианы, — подумал Родгар, мрачно усмехнувшись. — Как-то она освоилась со своим новым положением, как провела свой первый вечер при дворе…»
 Тем временем юный Джордж уже предстал перед судьей. Молодой человек выглядел помятым и испуганным, хотя старался не терять достоинства. Волосы его растрепались, так как лента, которой он стягивал их, потерялась. Очевидно, он побывал в драке; об этом красноречиво свидетельствовали разбитый нос и рассеченная губа. При виде отца он смущенно потупился, но вздохнул с некоторым облегчением.
 Обвинение было оглашено, и обвинитель, торговец лошадьми Стрингл, давал показания.
 Родгар быстро оценил его. Он не из местных, но не вызывал особых подозрений. Добропорядочный, солидный англичанин. Впрочем, Дейон едва ли стал бы использовать француза.
 Среднего роста, широколицый, одет прилично. Он внятно излагал свою историю и, по всей видимости, был весьма огорчен.
 Если он на самом деле негодяй, то великолепно справлялся со своей ролью потерпевшего.
 Еще три человека в один голос подтверждали, что в гостинице действительно играли в карты и что Афтону-младшему не везло. Это были местные жители, не слишком охотно дававшие показания; хотя двое из них казались явными бездельниками и смутьянами.
 Джордж и его отец побледнели, так как за кражу лошадей грозила виселица. Родгар не сомневался, что в конце концов удастся спасти молодого человека, используя свое положение, но ему хотелось большего — подцепить людей Дейона на крючок.
 После опроса свидетелей слово предоставили Джорджу.
 — Я не совершал кражи, уважаемые господа, — сказал он. — Да, я проиграл деньги, что было большой глупостью с моей стороны, но я не крал лошадь. Этот Стрингл попросил меня доставить ее в Кобкотт в счет части моего долга.
 Сэр Хэдли обратился к присутствующим:
 — Кто-нибудь из вас слышал это?
 Ответа не последовало.
 — Мы были с ним вдвоем в конюшне, сэр, — сказал Джорджи.
 — В конюшне? Однако, по словам мистера Григсона, вы просили отсрочить уплату долга, а мистер Стрингл отказался, поскольку ему было необходимо немедленно ехать в другой город. Затем вы удалились, пообещав скоро вернуться с деньгами. Мистера Стрингла не было в конюшне.
 — Он был там, — возразил Джорджи.
 Свидетели подтвердили, что Стрингл неотлучно находился за игорным столом.
 Родгар, внимательно наблюдавший за Стринглом и свидетелями, решил, что пора вмешаться.
 — С вашего позволения, сэр Хэдли.
 — Окажите честь, милорд! — сказал судья с самодовольным видом, вполне уверенный в исходе дела.
 Родгар посмотрел на Стрингла и уловил некоторое беспокойство в его глазах — вероятно, тот почуял опасность. Маркиз едва заметно улыбнулся. Похоже, его подозрения подтверждаются. Теперь надо действовать.
 Маркиз обратился к Джорджи:
 — Мистер Афтон, когда вы пошли в конюшню, ваша лошадь уже была оседлана?
 Джорджи сдвинул брови.
 — Я не давал такого распоряжения, милорд.
 — Значит, вы сами седлали ее?
 — Да, милорд. В тот момент там никого не было.
 — И тем не менее это не заняло у вас много времени?
 — Нет, милорд, хотя кто-то снял с лошади попону и бросил в общую кучу, так что мне пришлось искать ее.
 — Вы были готовы, когда в конюшне появился мистер Стрингл?
 — Я уже собирался сесть в седло, милорд.
 Родгар кивнул и обратился к свидетелям:
 — Джентльмены, будьте любезны повторить рассказ о случившемся. Значит, вы все играли в карты?
 Один из парней поспешно ответил:
 — Играли Нат и я, милорд. — Он указал на стоящего рядом мужчину. — Остальные только наблюдали.
 — И сколько вы проиграли?
 — Несколько шиллингов, милорд. Игра была довольно спокойной, иначе я не стал бы продолжать. Я знаю свои возможности.
 Родгар задал тот же вопрос другому свидетелю и получил такой же ответ.
 — А молодой мистер Афтон тоже играл осмотрительно или поддавался азарту?
 — Немного, милорд, — сказал первый мужчина. — Но ему просто не везло.
 Родгар перевел взгляд на Стрингла:
 — Надо сказать, фатально не везло.
 По комнате прокатился гул, свидетельствующий о подозрении, что игра была не вполне честной. Глазки Стрингла забегали. Ему, чужаку, несдобровать, если его сочтут мошенником. Это был первый удар.
 Родгар снова обратился к свидетелям:
 — Стало быть, когда мистер Афтон вышел из-за стола, мистер Стрингл оставался на месте? Все дружно подтвердили это.
 — И долго?
 Это привело свидетелей в некоторое замешательство, и они переглянулись.
 — Он оставался там довольно долго, — сказал один из присутствующих.
 — Еще и после того, как моя дочь пришла за мной, — добавил другой. — Он ждал мистера Афтона.
 — Стрингл не сходил с места, милорд, — подтвердил третий.
 — А что он пил? — спросил Родгар.
 — Эль, милорд.
 — Вы можете сказать, сколько пинт?
 Они снова переглянулись, затем один из наблюдавших за игрой ответил:
 — По меньшей мере пинты три, милорд. И я понимаю, куда вы клоните. Разрази меня гром, если он не выходил время от времени по надобности.
 — Он делал это после ухода мистера Афтона?
 Немного подумав, свидетели утвердительно кивнули.
 — И никто не мог видеть его?
 — О да, милорд, — сказал один из карточных игроков. — В таверне миссис Уилкинз нет отхожего места.
 Родгар повернулся к Стринглу, сдерживая удовлетворенную улыбку.
 — Вы возражаете против этого, сэр?
 — Нет, милорд, — сказал торговец с завидной выдержкой. — Я выходил наружу облегчиться пару раз, но в конюшне не был.
 — Но при этом вас никто не мог видеть.
 — Я порядочный человек, милорд, — сказал Стрингл, глядя маркизу в глаза.
 Родгар с сомнением приподнял бровь и обратился к судьям:
 — Господа, я отдаю на ваш суд вероятность разговора мистера Стрингла с мистером Афтоном в конюшне.
 — Однако Джорджи Афтона застали с чужой лошадью, милорд, — возразил сэр Хэдли.
 — Думаю, именно этого и добивался мистер Стрингл. К тому же оказалось, что он так и не продал ее.
 Сэр Хэдли раздосадованно откинулся на спинку скамьи.
 — Если Джорджи Афтон не виновен, значит, Стрингл клятвопреступник, и я приговорю его к повешению за это!
 — Я не говорил ничего, кроме правды, — заявил Стрингл, но Родгар заметил в глазах торговца одновременно и злость, и страх.
 — Может быть, — предположил маркиз, — все это просто недоразумение, мистер Стрингл. Вероятно, мистер Аф-тон не правильно понял вас относительно доставки лошади?
 — Не могу припомнить, милорд, — сказал Стрингл, а затем добавил:
 — Вполне возможно. Эти три пинты эля были не единственными.
 Сэр Хэдли пристально посмотрел на него:
 — Тогда я вынесу решение выпороть вас за непотребное пьянство!
 Родгар решил воспользоваться всей своей властью.
 — По-моему, разумнее отпустить его, сэр Хэдли, как вы считаете?
 После некоторого колебания сэр Хэдли ударил молотком по столу.
 — Невиновен! Следующий!
 Родгар принял рукопожатие сэра Джорджа-старшего, а затем оставил его с сыном. Увидев, что бывший обвинитель поспешно пробирается сквозь враждебно настроенную толпу, маркиз решил перехватить его:
 — Мистер Стрингл!
 Торговец лошадьми повернулся к нему:
 — Вы спасли от наказания вашего юного друга. Чего вам теперь надо от меня?
 Родгар взял его за руку.
 — Я просто хочу проводить вас для вашей же безопасности.
 Мрачная толпа нехотя расступилась.
 Стрингл, ощетинившись, направился к выходу.
 — Что теперь, милорд? — угрюмо спросил он, когда они вышли из гостиницы.
 Родгар отпустил его руку.
 — Я только что спас вас от виселицы.
 Торговец молчал.
 — Мне известно, на кого вы работаете, и, по-моему, это весьма непатриотично с вашей стороны. У меня есть все основания считать, что этот заговор главным образом направлен против меня.
 Стрингл вздрогнул, но продолжал молчать. Да, держался он достойно. Родгар не стал бы вербовать его, если бы тот выдал своего хозяина.
 — Вы могли бы быть полезны мне, мистер Стрингл. В Лондоне есть женщина, живущая при дворе королевы. Это графиня Аррадейл. Я крайне заинтересован в том, чтобы никто не смел причинить ей вред или даже беспокойство.
 — Что могу я сделать для леди, находящейся при дворе, милорд? — искренне удивился Стрингл.
 — Пока ничего. Но если вы отправитесь в Лондон и будете находиться в распоряжении джентльмена, который нанял вас, у вас появятся определенные возможности.
 — Я сельский торговец лошадьми, милорд. Что мне делать в Лондоне?
 — Оказывать мне кое-какие услуги.
 Торговец слегка побледнел.
 — А если я сбегу?
 — Так или иначе я найду вас.
 Стрингл недовольно посмотрел на маркиза.
 — Стало быть, я должен слоняться у дома некоего человека в Лондоне, чтобы сообщить вам, если замечу нечто подозрительное. Так? А когда я освобожусь? Я торгую лошадьми, милорд, сами знаете.
 — Пока для вас разумнее выполнять мои поручения. Как только леди Аррадейл вернется на север в свое графство, вы сможете покинуть Лондон. А если вы услышите что-нибудь о ней, сообщите мне об этом в Маллорен-Хаус. Меня очень интересуют также действия француза по имени де Кориак. Я хорошо заплачу вам и не причиню никакого вреда, если вы будете верно служить мне. — Родгар не упомянул о том, что будет в противном случае, но это было ясно и без его слов.
 Немного подумав, Стрингл утвердительно кивнул:
 — Я сделаю, как скажете, милорд.
 — Думаю, у вас получится, — сказал Родгар и проводил его взглядом.




 Глава 23


 Родгар вернулся в Лондон на следующий день, чтобы у него было достаточно времени подготовиться для посещения королевского двора. После официального приема король, как обычно, пригласил его в кабинет, желая узнать новости и еще раз обсудить судьбу Дюнкерка. Маркиз с трудом сдерживался, чтобы не прервать короля.
 В четыре часа маркиз покинул дворец. Так как король обычно отправлялся на обед к королеве в Куинс-Хаус, визит туда не вызывал вопросов. Вернувшись домой, Родгар твердо решил изыскать возможность сегодня вечером убедиться, что с леди Аррадейл все в порядке.
 Сняв придворное одеяние, он направился в свой кабинет, чтобы заняться ожидавшими его делами. Мысли Родгара начали было снова блуждать, но он взял себя в руки и сосредоточился на документах, требующих его внимания.
 Через час в дверь постучал Каррадерз.
 — Прошу прощения, милорд, но пришли сообщения, которые могут оказаться важными для вас.
 Сообщения действительно оказались важными, особенно копия письма Дейона, где он жаловался на де Кориака, который, по его мнению, вел себя крайне неразумно и непредсказуемо. Дейон в своем письме в Париж настоятельно просил, чтобы этого человека отозвали во Францию, пока он не натворил бед.
 Теперь Родгар не сомневался: де Кориак — человек Дейона и, кроме того, известен властям в Париже, скорее всего де Броли. Было также ясно, что нападение на дороге не было спланировано Дейоном.
 Все это делало де Кориака особенно опасным. Родгар снова облачился в придворный наряд. Сегодня он устраивал прием в своем доме. Он выбрал темный, но роскошно расшитый камзол. В пудреном парике и при всех регалиях Родгар вошел в приемную и сделал знак слугам открыть двери дома.
 Поскольку в прошлую пятницу его не было в городе, с визитом к нему явилось довольно много народу, хотя многие джентльмены пришли лишь засвидетельствовать ему свое почтение. Были и те, кто хотел обсудить с ним серьезные дела. Как всегда, они рассчитывали, что через маркиза их просьбы дойдут до короля, хотя Родгар редко пользовался такой привилегией, о чем он не раз говорил просителям. Письменные прошения маркиз передавал Каррадерзу.
 Когда прием закончился, несколько человек были приглашены на обед, после которого все должны были отправиться в Куинс-Хаус.
 Там он наконец увидит леди Аррадейл.
 Родгар вспомнил, что именно в этом камзоле он присутствовал на балу в Аррадейле год назад. А Диана была в великолепном платье из красного шелка. Такое сочетание их нарядов напоминало столкновение двух клинков.
 За столом велись разговоры о политике и благотворительности, но маркиз ни на минуту не забывал о предстоящем визите в Куинс-Хаус.


* * *

 Фред Стрингл оставил свою лошадь в конюшне французского посольства и, подойдя к задней двери, постучался. Он назвал свое имя и попросил разрешения поговорить с месье Дейоном.
 — Почему он должен разговаривать с вами? — спросила усталая служанка. — К тому же он с минуты на минуту уезжает во дворец.
 Стрингл не отступал.
 — Вы только сообщите ему обо мне, душечка.
 Через несколько минут его провели в помещение на нижнем этаже. Это была приемная в правой части дома, на мужской половине.
 В комнату твердой походкой вошел маленький хмурый француз в блестящем атласном камзоле с кружевами, на груди красовались ордена.
 — Что вы здесь делаете? Что случилось?
 — Неприятности, сэр.
 — Какие неприятности? Вам не удалось поймать в ловушку молодого Афтона?
 — О, я обвинил его в воровстве, и ему грозила виселица.
 Дейон пристально смотрел на Стрингла.
 — Ну? Так какие же возникли неприятности?
 — Все шло хорошо, пока не вмешался этот маркиз.
 Француз встрепенулся.
 — Родгар? Но ведь он находился в Лондоне.
 — Вчера он был в Дингеме и спас молодого Афтона от виселицы.
 Дейон прищурился.
 — И вы приехали сюда? Как вы посмели?
 — Можете не беспокоиться, сэр, за мной никто не следил, — сказал Стрингл, затем с усмешкой добавил:
 — Никто не знает, что я здесь, за исключением тех, кому это уже известно. В Дингеме судебное дело обернулось не лучшим образом. Я был обвинен в клятвопреступлении и потому решил, что будет разумнее исчезнуть на время, но куда еще мне податься, как не в Лондон?
 — Ладно, — сквозь зубы процедил Дейон, — вы можете пригодиться мне и здесь. Стало трудно использовать моих людей в сельской местности. — Он пристально посмотрел на Стрингла. — Маркиз очень проницательный человек. Должно быть, он понял, что вы действовали по чьей-то указке.
 — Да, он пытался узнать, кто подослал меня, но я выкрутился.
 Француз усмехнулся.
 — Думаю, он догадывается. Что ж, пусть знает, что мы продолжаем бороться.
 Стрингл не считал себя преданным кому-либо человеком, но замечание маркиза по поводу патриотизма уязвило его. Он готов был за деньги подставить наивного парня, но мысль о том, что при этом он оказывает услугу врагам короля, покоробила его.
 — О какой борьбе идет речь, сэр? — отважился спросить он.
 — За личное могущество, разумеется, — сказал француз, сделав изящный жест. — А сейчас подыщите себе здесь комнату, отдохните и пока никуда не выходите. Когда понадобитесь, я дам знать.
 Стрингл ушел, твердо решив работать на маркиза, чтобы расстроить планы врага.


* * *

 Шевалье Дейон был разочарован. Он подготовил не одну западню маркизу Родгару, но при этом сомневался в исполнении своих коварных замыслов. Особенно расстраивало то, что план с использованием Стрингла сорвался. Угроза виселицы для молодого Афтона могла бы отвлечь Родгара по меньшей мере еще на несколько дней, учитывая его сентиментальное путешествие на север. Подумать только, он покинул столицу, где сосредоточена вся власть, ради какой-то свадьбы! Дейон как никогда был близок к своей цели — убедить короля не давать приказ о разрушении Дюнкерка.
 План с де Кориаком мог бы прекрасно сработать, если бы этот болван не действовал так бездарно Достаточно было нанести маркизу серьезную рану на дуэли, чтобы обезвредить его на несколько недель.
 «Тогда было бы совсем нетрудно выполнить свою миссию», — подумал Дейон, собираясь выходить из дома. После этого он, несомненно, стал бы полномочным посланником и получил бы соответствующий титул. Его жизнь потекла бы безмятежно и сделалась бы гладкой, как зеркальная поверхность версальских прудов…
 Внезапно перед ним возникла мужская фигура.
 Дейон отскочил назад, схватившись за шпагу.
 — Де Кориак?
 Человек с окровавленной повязкой на голове поклонился, но без особой почтительности.
 — Месье Дейон.
 Дейон схватил его за руку и потащил в ближайшую комнату — свой кабинет.
 — Что вы делаете здесь? Вся Англия ищет вас!
 — Куда же еще мне идти в таком случае?
 — Вы могли бы вернуться на корабле во Францию.
 — Думаете, порты не находятся под наблюдением?
 Тон де Кориака был вызывающим, даже враждебным.
 После поражения Карри он вызвал из Парижа более умелого фехтовальщика, который должен был сделать то, чего не смог Карри, — нанести маркизу серьезную, но не смертельную рану. Казалось, де Кориак мог бы легко справиться с этим.
 — Почему же вы потерпели неудачу в Ферри-Бридже? — спросил он.
 — Из-за вмешательства этой наглой сучки — графини Аррадейл.
 Дейон поморщился от такой грубости.
 — А что вы устроили на дороге? Что вы замышляли?
 — Убийство.
 — Но я не приказывал убивать его.
 — Зато это сделал наш король.
 Дейон задумался.
 — Неужели король отдал такой приказ? Неужели он, Дейон, лишился доверия и поддержки монарха?
 — Как вы посмели вовлечь в свою авантюру других французских агентов?
 Де Кориак побагровел от злости.
 — Я получил на это право из Парижа, из самого Версаля.
 — Разве вы имеете более высокий чин, чем я? — вкрадчиво сказал Дейон. — Или полагаете, что сможете победить меня на дуэли? — Он положил руку на украшенную лентами рукоятку шпаги.
 Де Кориак тоже схватился за шпагу. Он считал себя непобедимым, но и сам Дейон имел не менее грозную репутацию среди фехтовальщиков.
 После некоторого колебания де Кориак опустил руку.
 — Конечно же, нет, месье. Прошу прощения, если обидел вас.
 Дейон далеко не сразу кивнул и убрал руку со шпаги.
 — И какой же приказ вы получили из Парижа?
 — Устранить маркиза.
 — Вывести из игры, но не лишить жизни.
 — Это не уточнялось.
 — В таком случае я говорю вам об этом. Это должно быть сделано тонко. Понятно? — Де Кориак кивнул скрепя сердце. — Хорошо. Мне некогда прохлаждаться — меня ждут при дворе. И упаси вас Бог бросить тень на наше посольство, вольно или невольно! У меня есть план с использованием англичан. Значит, говорите, вам помещала леди Аррадейл?
 — О да. — Де Кориак скривил губы. — Я должен посчитаться с ней. — Он приложил руку к своей окровавленной голове. — Она спутала все карты и ответит за это.
 — Она нанесла вам рану? Эта ничем не примечательная женщина с глупой ухмылкой? Чем же? Своим веером?
 — Она выстрелила из пистолета, лежа на земле в пыли, и надо отдать должное — стреляет графиня весьма метко. Вероятно, убийство Роджера и Ги тоже ее рук дело.
 Дейон не поверил де Кориаку.
 — Нельзя давать волю своему воображению. Я полагаю, графиня Аррадейл нам еще пригодится. Правда, сейчас она при дворе у королевы, и до нее нелегко добраться. Однако есть один глупый англичанин, который надеется завладеть как ею самой, так и ее богатством. Я намереваюсь разработать подробный план действий. Надеюсь, вы не откажетесь участвовать в его воплощении?
 — Я должен отомстить лорду Родгару и графине. Они явились причиной смерти Сюзетты.
 — Этой актрисы? — спросил Дейон. — Как же она оказалась жертвой?
 — Сюзетта была слишком вспыльчива и ранила меня, — ответил де Кориак. — Пришлось убрать ее, поскольку она слишком много знала, — продолжил де Кориак. — Но мы были старыми друзьями, и эти англичане заплатят мне за все.
 Дейон едва сдерживался. Что этот безумец выкинет в следующий раз? Надо чем-то занять его.
 — Вы можете остаться здесь, — сказал Дейон. — Если измените свою внешность, попытайтесь свести знакомство с неким молодым человеком по имени лорд Рэндольф Сомертон. Азартные игры — его слабость, и он часто посещает игорный дом под названием «Люцифер». Но одно запомните: без моего ведома — ни шагу.
 — Я мастер менять свою внешность. Мне приходилось работать в театре.
 — Прекрасно.
 Дейон поспешно ушел, мысленно составляя письмо в Париж с просьбой отозвать де Кориака, а также раздумывая, как бы без лишнего шума убрать этого безумца.
 Дейон сел в карету и приказал поторапливаться. Мысль о возможности лишиться покровительства короля Людовика вызвала у него внутреннюю дрожь. Но, вспомнив о недавно полученном письме, в котором король явно благоволил к нему, Дейон немного успокоился и откинулся на бархатную спинку.
 Все будет хорошо, пока король родного государства покровительствует ему.
 Однако надо во что бы то ни стало повлиять на английского монарха, а значит, любым способом отдалить от него маркиза Родгара.
 И сделать это можно, используя леди Аррадейл, которая, по-видимому, совсем не такая, какой хочет казаться.




 Глава 24


 В Куинс-Хаус собралось очень много гостей, хотя король и королева редко устраивали здесь приемы. Среди них находились и те, кто мог бы заинтересовать леди Аррадейл в качестве жениха. Родгар заметил Сомертона, Крамли и Скроупа.
 «Только через мой труп», — мысленно произнес Родгар, а затем призвал все свое хладнокровие и вышел вперед.
 Прежде всего он засвидетельствовал почтение королю и королеве в большой зале, где на центральном столе стояло нечто, накрытое покрывалом. Рядом на другом столе находились куклы, изображавшие пастуха и пастушку, которых Родгар подарил их величествам в прошлом году.
 Дейон видел ранее эти произведения искусства, и Родгар не сомневался, что подарок французского короля должен произвести фурор.
 Маркиз приветствовал королевскую чету. Королева любезно указала на леди Аррадейл среди придворных дам. В этом не было необходимости — он сразу заметил ее, как только вошел в залу, точнее, почувствовал ее присутствие.
 Диана была в темно-зеленом платье, расшитом золотом, и улыбалась, хотя выглядела бледной. Впрочем, вероятно, она вполне разумно специально накладывала на лицо толстый слой пудры.
 — Мы очень довольны леди Аррадейл, — заметил король. — Очаровательная молодая женщина и для кого-то будет превосходной женой.
 — Да, сир, — согласился Родгар, решив, что Диана с успехом вошла в свою роль.
 — Прекрасная компания для королевы, — продолжал король. — Любит детей, великолепно выглядит. Через несколько недель мы будем танцевать на ее свадьбе. — Родгар кивнул, изобразив на лице восторг. Король бросил на него быстрый недоверчивый взгляд:
 — Леди Аррадейл согласилась с тем, что, если она сама не сможет сделать выбор, мы подыщем ей жениха.
 Родгар призвал на помощь всю свою волю, не желая выдавать себя.
 — Конечно, лучше самой сделать выбор, — продолжал король. — Однако это не так-то просто: мы с королевой живем очень тихо. У леди должна быть возможность встречаться с джентльменами. Познакомиться с ними, потанцевать и все такое прочее.
 — Я тоже так думаю, сир.
 — Надо устроить большой бал.
 — Большой бал? — повторил вслед за ним Родгар. — Здесь, сир?
 — Нет-нет, не у королевы. Ей скоро рожать. Вы могли бы что-нибудь придумать, милорд?
 Родгар все понял: ему, как известному устроителю грандиозных увеселений и маскарадов, предлагали взять на себя хлопоты о придворном бале.
 — Может быть, бал-маскарад, сир? Это так романтично.
 Король одобрительно кивнул, и по блеску в его глазах Родгар понял, что Георг остался доволен.
 — Превосходно, превосходно! Скоро он может состояться?
 — Полагаю, недели через две, сир? — Если судьба будет благосклонна, королеву к тому времени уже уложат в постель, готовя к родам, и тогда он сможет вызволить леди Аррадейл.
 Однако король нахмурился.
 — Через две недели, милорд? Нет-нет. Гораздо раньше. Через две недели луна уже будет неполной. Она достигнет всей полноты в понедельник. Почему бы не устроить бал в этот день?
 Родгар удивленно поднял брови.
 — Это слишком скоро, сир.
 — Неужели вы не успеете подготовиться? Раньше вы творили и не такие чудеса, милорд. — Король лукаво улыбнулся. — Разве не вы говорили: «С Маллореном все возможно?»
 Отступать было некуда.
 — Бал можно подготовить, сир, если вы разрешите использовать декорации, которые уже видели однажды.
 — Конечно-конечно. Для леди Аррадейл они будут новыми.
 Другие гости ждали своей очереди, и потому Родгар отошел от королевской четы, пытаясь угадать намерения короля. Ему хотелось тотчас подойти к леди Аррадейл, но это выглядело бы слишком откровенно. Маркиз вышел в приемную, где играли музыканты. Там он обнаружил мистера Баха, недавнего протеже королевы. Родгар заказывал ему музыку, а также копии нот для клавесина из коллекции его отца, великого композитора. Это была светлая, чистая музыка, и маркиз попросил Баха сыграть какую-нибудь пьесу из собрания этих сочинений в течение вечера.
 — Хорошо, милорд, — согласился Бах, продолжая дирижировать небольшим оркестром. — Королева тоже очень высоко ценит произведения моего отца.
 — А как продвигаются дела в части написания кантаты о богине Диане? — спросил Родгар. Перед отъездом на север он заказал Баху кантату. — В понедельник я устраиваю бал-маскарад и хочу использовать античную мифологию.
 — С представлением на сцене, милорд?
 — Совершенно верно.
 Бах оживился:
 — Музыка готова, милорд, а исполнителей можно пригласить из Королевского театра.
 Поговорив еще немного с композитором, маркиз поддался непреодолимому желанию и направился к графине. Ее каштановые волосы блестели в свете свечей, и даже под пудрой кожа казалась перламутровой. Несмотря на корсет и юбки с кринолином, он мог различить чудесные изгибы ее прелестной фигуры, и ему нестерпимо захотелось обнять ее.
 Родгар приблизился, заметив лорда Рэндольфа Сомертона, с хищным видом увивающегося вокруг Дианы. Одет он был совершенно безвкусно, выбрав костюм фиолетового цвета.
 Сомертон, красивый, статный блондин, пользовался успехом у дам. Очень многие молодые леди старались привлечь его внимание, хотя всем хорошо было известно, что ему нужна богатая наследница. Сын герцога, он вполне мог бы сделать выбор, однако до сих пор не прилагал особых усилий к поиску невесты.
 Должно быть, богатство и титул Дианы показались ему особенно привлекательными. По слухам, Сомертон-старший устал от карточных долгов сына.
 Здесь же находился Дейон, который, улыбаясь и оживленно жестикулируя, был сама любезность и доброта.
 Графиня не стала притворяться, что не замечает маркиза, и, когда он подошел, повернулась к нему с холодной вежливой улыбкой.
 — Лорд Родгар, как приятно видеть вас снова так скоро.
 Он поцеловал ей руку и, внимательно посмотрев на Диану, не заметил никаких признаков отчаяния.
 — Лондон есть Лондон, миледи, и, вероятно, мы будем встречаться довольно часто.
 Одна из дам тотчас начала расспрашивать маркиза о нападении на дороге.
 — Пожалуйста, удовлетворите любопытство мисс Хест-роп, милорд, — сказала Диана, возбужденно помахивая золотым веером. — Я пыталась сделать это, но тогда я была слишком напугана и не заметила ничего, кроме ужасного шума.
 — Хорошо, что вы не стали кричать и хватать меня за руку, в которой был пистолет, леди Аррадейл. Я, несомненно, обязан вам жизнью.
 Наполовину сложив веер, она бросила на него короткий испепеляющий взгляд, и он решил больше не дразнить ее, приступив к пересказу истории.
 — Какой ужас, лорд Родгар! — воскликнула молодая леди. — Теперь я боюсь путешествовать!
 — Я уверен, это был исключительный случай, мисс Хестроп.
 — И вы оборонялись от разбойников одной рукой? Какая храбрость!
 — Не совсем так…
 — Мой Бог, милорд! — воскликнул Дейон. — Вы слишком скромны. Убиты трое нападавших, а у вас было всего два пистолета. Вы должны рассказать нам, как вам удалось совершить такое чудо.
 — Мне просто повезло, — сказал Родгар, почувствовав неприязнь в словах Дейона. — Что тоже можно рассматривать как чудо.
 — Удача нужна во всех случаях жизни, милорд. Однако как вы объясните столь необычайное везение в данном случае?
 — Мой охранник выстрелил всего один раз и, увы, был убит. Первым выстрелом я поразил одного из нападавших. Второй выстрел по странной случайности оказался смертельным сразу для двоих, но не стоит это описывать в присутствии дам.
 Однако мисс Хестроп запротестовала и потребовала рассказать всю историю до конца.
 Графиня подняла руку, на которой, к удивлению маркиза, не было обычных украшений.
 — Милорд, пожалуйста, не надо рассказывать об этом! — умоляюще сказала она. — В моих ушах до сих пор звучат выстрелы и ужасные крики… — Она качнулась в его сторону. — О Боже.
 Он подхватил ее и на миг прижал к себе, а затем повел к дивану.
 — Тысяча извинений, дорогая графиня, за то, что так расстроил вас.
 — Это не ваша вина, милорд. Пожалуйста, не беспокойтесь.
 — Но я дал слово заботиться о вас. — Он повернулся и потребовал для нее вина.
 Диана содрогнулась и старалась не смотреть на Бея. Но когда он протянул ей бокал с вином, она почувствовала, что к ней вновь возвращаются силы.
 В это время король объявил о начале демонстрации механических игрушек. Когда Дейон начал вступительную речь о мире, согласии и вечном братстве, Диана облегченно вздохнула. Она не представляла, насколько трудно находиться рядом с Беем под прицелом сотни любопытных глаз.
 Поскольку сейчас все взоры были устремлены на Дейона. она рискнула украдкой взглянуть на маркиза. Их взгляды встретились, и Диана увидела в глазах Родгара глубокую озабоченность.
 Она слегка улыбнулась, как бы отвечая на его молчаливый вопрос. «Я чувствую себя хорошо». А затем, пользуясь утонченным языком веера, добавила: «Я люблю тебя».
 Дейон закончил свою речь и величественным взмахом руки раскрыл подарок.
 — Это голубь мира!
 Свет от свечей заиграл на перламутровых перьях, окаймленных серебром, и на кончике каждого пера ярким блеском вспыхнули крошечные бриллианты. По зале прокатился вздох восхищения, но Диана и Бей лишь насмешливо переглянулись. Оба понимали, что действие этой механической игрушки должно быть весьма примитивным и потому потребовалось такое сверкающее внешнее оформление.
 Дейон нажал на рычажок, и механизм пришел в действие.
 Сверкающая птица завертела головой, слегка изгибая шею, что с точки зрения механики достаточно просто осуществить, затем опустила голову и ухватила оливковую ветвь. Раздался щелчок, когда произошло соприкосновение, после чего птица подняла голову и веточка оказалась в ее клюве. Затем она расправила крылья и обнажила под ними сделанную золотом надпись: «Мир».
 Все зааплодировали и сгрудились вокруг голубя. Родгар, сохраняя спокойствие, протянул руку графине.
 — Не хотите ли поближе ознакомиться с игрушкой, миледи?
 Она слегка улыбнулась при слове «игрушка» и подала ему руку.
 — Я хотела бы посмотреть в действии другой механизм. Мне известно, что вы заказали его для их величеств.
 — Романтическая безделица. Но если она вызывает у вас любопытство, миледи, ее можно завести.
 Родгар повернулся к королю, но Диана сказала:
 — Одну минуту, милорд.
 — Да? — настороженно спросил он.
 Помахивая веером, она продолжила:
 — Думаю, вам будет интересно узнать, что я получила известия от Брэнда и Розы.
 Это был их шифр.
 — Они здоровы? — спросил маркиз.
 — По-видимому, да, но меня удивляет, как много времени Роза проводит с Сэмюелем — своим бараном. — Диана улыбнулась и кивнула проходящей мимо паре. — Похоже, он совсем очаровал ее.
 Родгар едва удержался, чтобы не засмеяться от такого сравнения, хотя настоящее сообщение о том, что Дейон часто бывает у королевы, было совсем не смешным.
 — Больше, чем муж? — спросил он.
 — Вы же знаете, Брэнд так занят. Мне кажется, это неразумно, хотя Роза, несомненно, рассказывает ему обо всем, что происходит среди овец. Все это кажется мне очень опасным.
 — Бараны неопасны, — многозначительно ответил он. Наверное, Диана чувствовала некую угрозу? Возможно, поэтому она вела себя чрезвычайно осторожно.
 — Вы чувствуете себя неловко среди баранов, леди Аррадейл? — спросил он.
 — Не в этом дело…
 К ним присоединился Сомертон под руку с мисс Хестроп.
 Родгар заметил, как сжались губы Дианы, но она тотчас снова улыбнулась и продолжила:
 — Роза очень интересуется моим замужеством, милорд. — Обратившись к подошедшей паре, она пояснила:
 — Роза — моя дорогая кузина. Она желает мне счастья. Она и ее муж.
 — Вполне естественно, что их интересует ваш выбор, миледи, — сказал Сомертон. — Они, безусловно, будут довольны, если вы выйдете замуж за человека с севера.
 Диана посмотрела на него с легким презрением.
 — Возможно, но их рекомендации довольно странные. Один жених — обнищавший хлыщ, а другой — восточный правитель. Разве это не абсурд?
 — Какая-то нелепость, — согласился Сомертон с озадаченным видом, не подозревая, что именно его обозвали хлыщом. «Господи, — подумал Родгар, — эта женщина скоро вынудит меня рассмеяться во всеуслышание».
 Однако сообщение было весьма тревожным. Король и королева намереваются выдать ее за него? А он считал, что уже давно убедил короля в своем решении никогда не жениться.
 — Почему они проявляют такой интерес к этому? — спросил Родгар.
 — Увы, — сказала Диана, — я по рассеянности создала у Брэнда впечатление, что готова подчиниться их выбору.
 — В таком случае вы должны исправить положение, леди Аррадейл, — вмешался Сомертон. — Вы сами должны принять решение.
 Диана улыбнулась ему:
 — О, благодарю вас, милорд. Я тоже так думаю.
 — Мне кажется, «восточный правитель» звучит заманчиво, — сказала мисс Хестроп хихикнув. — Шелка, драгоценности, слоны…
 — В Йоркшире? — спросила графиня с озадаченным видом.
 Мисс Хестроп недоуменно посмотрела на нее, и Родгар поспешил вмешаться:
 — В шелках будет довольно холодно на северном ветру, и слоны тоже могут простудиться. А вот драгоценности пригодятся везде, особенно крупные, сверкающие. Вы не согласны, графиня?
 Диана смотрела на него поверх веера, сделав большие простодушные глаза.
 — Такие, как сапфиры, милорд? Если восточный правитель подарит мне крупные сверкающие драгоценности, я буду очень рада и выйду за него.
 — И вы откажетесь от руки и сердца истинного родовитого англичанина? — спросил Сомертон, покраснев от злости.
 — Это будет трудный выбор, лорд Рэндольф, — сказала она. — Такие решения принимаются непросто… — Диана взяла Сомертона за локоть. — Давайте не будем больше думать об этом и попросим короля продемонстрировать механическое устройство лорда Родгара.
 Родгар предложил руку мисс Хестроп, восхищаясь представлением, которое устроила графиня, хотя порой она немного переигрывала.
 От Родгара не укрылся раздраженный взгляд короля, который он бросил на леди Аррадейл, стоящую под руку с Со-мертоном.
 Диана стояла ближе всех к игрушке, и, как только король включил механизм, Родгар подошел, чтобы дать необходимые пояснения. К сожалению, Сомертон не отходил от Дианы и совершенно некстати касался ее.
 Кроме того, король вдруг сам решил дать пояснения. Диана уже не знала, чего ждать.
 Механическое устройство оказалось великолепным. Оно тоже было богато украшено, но с отменным вкусом. Около серебристого дерева с блестящими листьями сидели, как живые, пастух и пастушка, прижавшись щекой к щеке. На ветках дерева устроились крошечные птички, а некоторые высовывали из гнезд головки.
 Тихое жужжание механизма заглушалось пением, доносившимся из каждого клювика. При этом птички по-разному шевелились. Одни поворачивали голову или открывали клюв, а другие приподнимались и расправляли крылья, как бы собираясь улететь.
 Затем в движение пришли пастух и пастушка, одетые в настоящие одежды. Они оба повернули головы и как будто со страстью посмотрели друг на друга, пастух положил руку на плечо пастушки. Затем они медленно склонились друг к другу, и их губы нежно соприкоснулись.
 После этого действие пошло в обратном порядке: они отстранились, не отрывая глаз друг от друга, потом повернули головы и заняли прежнее положение. Почти незаметно птички прекратили пение, и все замерло.
 Диана зааплодировала вместе со всеми, и на глаза ее навернулись слезы. Бедный пастух! Бедная пастушка! Они могли позволить себе всего один поцелуй.
 И все.
 — Это лишь куклы, леди Аррадейл, — тихо сказал Бей.
 — Но великолепно выполненные, — заявил король.
 Диана заставила себя повернуться к нему и улыбнулась:
 — Это просто чудо, сир. — Затем, увидев рядом стоящего Дейона, дипломатично добавила:
 — Разумеется, хороши оба изделия.
 — И все-таки какое, на ваш взгляд, предпочтительнее? — спросил король.
 Для Дианы это было как ушат холодной воды. Совершенно очевидно, что ее хотели привлечь в качестве судьи.
 Взволнованно обмахиваясь веером, она принялась смотреть по сторонам, как бы ища совета, а на самом деле напряженно думала.
 Шевалье улыбнулся ей, а Бей только приподнял брови.
 — Ваше величество, — заявила она, — обе игрушки превосходны! — Она продолжала обмахиваться веером. — Должна признаться, я плохо разбираюсь в этом. Тем не менее, сир, мне очень понравился голубь с его трогательной сентиментальностью, а пастух и пастушка поразили тонкой поэтичностью.
 — Прекрасно сказано! — согласился король. — Обе игрушки нравятся нам именно поэтому. Шевалье, передайте благодарность моему кузену во Франции. И вас, милорд Родгар, я тоже благодарю.
 Когда механизмы снова запустили, на этот раз одновременно, Диана подумала, что ее барабанщик превосходит каждый из них. Он победил бы в любом состязании.
 — Вы снова побледнели, леди Аррадейл. — Лорд Рэндольф обвил рукой ее талию, намереваясь проводить к дивану.
 Она воспротивилась на мгновение и едва не оглянулась назад, надеясь на помощь Бея, но затем вспомнила о своей цели. Она не должна питать надежды короля и королевы. Ей не следует уделять Родгару слишком много времени или проявлять интерес к нему.
 Она повела себя неразумно, но, к счастью, никто этого не заметил. Под тревожным взглядом Бея Диана умышленно прислонилась к лорду Рэндольфу.
 — Немного вина, леди Аррадейл, — предложил он с нежной заботой.
 — Вы очень любезны, — ответила Диана.
 «Какая нелепость, — подумала она с досадой. — Приходится поощрять ухаживания этого болвана только для того, чтобы скрыть свои чувства к Бею!»
 Лорд Рэндольф имел основания считать себя кандидатом в женихи. Он был из знатной семьи, красив и обходителен, хотя, казалось, слишком любовался собой и мог говорить только о себе. Впрочем, это свойственно почти всем мужчинам. Будь он даже идеален, Диана никогда бы не вышла за него замуж и при иных обстоятельствах не стала бы поощрять его.
 Однако отдавать явное предпочтение одному мужчине было опасно, так как он, возможно, не устраивал королевскую чету. Может быть, если она будет порхать между несколькими мужчинами, это отсрочит окончательный выбор.
 Поэтому, когда к ней подошел лорд Скроуп, чтобы справиться о здоровье, она радостно улыбнулась ему. Добродушный виконт охотно рассказывал о своих детях. Он также очень много говорил об умершей супруге. Все это похвально, но скорее всего его новая жена будет иметь в постели не только мужа, но и призрак бывшей жены.
 Диана почувствовала на себе осуждающий взгляд короля. Прекрасно. Она засмеялась глупой остроте лорда Рэндольфа и одобрительно похлопала по руке лорда Скроупа. Подошел сэр Гарри Крамли и заговорил о лошадях, что по крайней мере действительно интересовало ее.
 Диана незаметно еще раз взглянула на Бея, который оживленно беседовал, окруженный дамами и джентльменами. Вероятно, он рассказывал что-то остроумное, и Синтия Хест-роп, держась за его руку, весело смеялась. Она поймала взгляд Дианы и в ответ холодно посмотрела на нее, а затем улыбнулась Бею.
 Диана отвела глаза и увидела, что король зорко наблюдает за ней. Заметил ли он красноречивые взгляды обеих женщин?
 Чувствуя себя словно зверь в клетке, за которым постоянно следят, она повернулась к своим несчастным кавалерам.




 Глава 25


 На следующее утро Диана проснулась с одной лишь мыслью — когда она снова увидит Бея? День, когда она не видела его и не разговаривала с ним, казался ничтожным.
 После завтрака Диана облачалась в скромное, но изящное утреннее платье и, бросив придирчивый взгляд в зеркало, вышла в сад, чтобы присоединиться к королеве. Время от времени вступая в разговор, Диана обдумывала, как найти способ изменить отношение Бея к женитьбе.
 Появление леди Дарем со своим двухнедельным ребенком помогло Диане отвлечься от грустных мыслей. По-видимому, королева специально пригласила молодую мать, так как очень любила детей, и сразу настояла на том, чтобы подержать малютку, щебеча что-то по-немецки.
 Диана держалась поблизости вместе с другими придворными дамами, очарованная, как и все остальные. Ей редко приходилось видеть новорожденных младенцев, а этот был совсем крошечным. Шесть фунтов весом, как сказала мать, но вполне здоровенький.
 Маленькая девочка спала, когда мать принесла ее, но вскоре открыла свои огромные темно-синие глазки и, не плача, посмотрела на незнакомые лица. Диана почувствовала страстное желание тоже подержать младенца и подумала, как чудесно было бы держать на руках ребенка Бея, стоя рядом с любимым мужем. На ее плечо упала тень.
 — Леди Аррадейл, — раздался позади мужской голос.
 Разочарованная, Диана повернулась, приветствуя лорда Рэндольфа.
 Ей хотелось остаться и еще немного посмотреть на ребенка, но королева настояла, чтобы она отошла с лордом Рэндольфом. Тот взял ее руку и прижал к своей груди с необычайным пылом.
 — Леди Аррадейл, вы прекрасный цветок в прекрасном саду. Готов поклясться, миледи, вы похитили румянец у роз!
 Диана сдержала улыбку и поблагодарила небеса за то, что на свете есть человек, который никогда бы не стал болтать такую чушь. Однако пришлось принимать нелепые ухаживания лорда Рэндольфа, балансируя при этом между слабым поощрением и сдерживанием его самодовольной уверенности в своей неотразимости.
 Ребенок на руках у королевы неожиданно заплакал. Леди Дарем и няня засуетились, совершенно очевидно желая успокоить ребенка, но не осмеливаясь забрать его у монаршей особы.
 — Малышке холодно, — заявила Шарлотта. — Принесите одеяло!
 Тем временем покрасневший младенец продолжал пищать что есть мочи.
 Одна из придворных дам весьма неразумно взяла одеяло у маленького принца. Тот пронзительно закричал и тоже сделался красным, создавая гораздо больше шума, чем младенец.
 — Перестань, любовь моя! — крикнула королева по-немецки и наконец передала малышку встревоженной матери. — Дайте мне моего дорогого сыночка. А вы, лорд Рэндольф, немедленно принесите еще одно одеяло!
 Диана на мгновение подумала, что лорд откажется от такого лакейского поручения, но тот лишь поклонился и пустился бегом за одеялом. Няня передала принца королеве, но тот не желал успокаиваться.
 — Лорд Родгар! — воскликнула королева таким тоном, словно стала свидетельницей второго пришествия Христа. Диана обернулась и увидела Бея в глубине сада. — Подойдите сюда! — крикнула королева. — Вы должны помочь мне успокоить малыша!
 Маленький принц почему-то замолчал, глядя на неподвижно стоящего человека, и теперь раздавался только неистовый крик младенца.
 Бей повернулся и пошел прочь.
 Королева от удивления раскрыла рот, и все вокруг застыли, глядя на человека, который посмел нарушить придворный этикет. Оправившись от потрясения и забыв обо всякой осторожности, Диана подобрала юбки и бросилась вслед за Беем.
 Она обогнула дом и обнаружила его совершенно спокойно стоящим в тени.
 Диана остановилась рядом с ним, переводя дыхание.
 — В чем дело? — спросила она, хотя уже догадывалась.
 Он тяжело вздохнул, не глядя на нее.
 — Я не могу вынести крика ребенка. Это моя слабость…
 Конечно, Бей вспомнил о своей маленькой сестренке и о матери.
 — Он плакал только оттого, что проголодался. — Родгар с побледневшим лицом повернулся к ней. — Я знаю.
 — Ты обидел королеву.
 Его губы слегка дернулись.
 — Мне известны придворные правила.
 Диана глубоко вздохнула.
 — Что ж, по крайней мере этот поступок теперь отодвинет тебя на задний план среди претендентов на мою руку.
 Он едва заметно улыбнулся.
 — Это непредвиденный результат. Ты хорошо себя чувствуешь?
 — Вполне. — Она вдруг осознала, что они здесь одни и стоят так близко к дому, что их нельзя увидеть даже из окна. А что, если шагнуть навстречу, в его объятия сейчас, когда он нуждается в утешении?
 Нет, это слишком опасно.
 — Что ты теперь будешь делать? — спросила она.
 — Вернусь к королеве и извинюсь… как только прекратится плач.
 Туда, где они стояли, почти не доносился шум. Оказывается, Бей нуждался в любви и защите. Крик младенца, должно быть, ранил его, как клинок.
 Все новорожденные кричат.
 Может быть, еще и по этой причине он не хотел иметь детей, несмотря на любовь к ним?
 Бей подал ей руку.
 — Пора возвращаться, миледи, — сказал он, снова приняв прежний, несколько чопорный вид.
 Диана взяла его под руку, и они направились в сад.
 — Чем ты оправдаешь то, что убежала вслед за мной? — спросил он.
 — Скажу, мне показалось, что королева приказала вернуть тебя.
 Это был единственный момент за последние дни, когда они оставались наедине, и сейчас они снова окажутся на солнце и на виду у всех.
 Диана остановилась у кирпичной стены. Там, обхватив голову Бея рукой, она поцеловала его недолгим, но жарким поцелуем и прижалась к нему всем телом. Он не воспротивился, и они застыли так на несколько рискованных мгновений, пока она не нашла в себе силы отступить назад, снова взять его под руку.
 Бей накрыл пальцы Дианы своей ладонью, и они постояли так, глядя в глаза друг другу.
 Затем он поднял ее руку и прижал к своим губам.
 — Ты очень храбрая женщина.
 Минуту спустя они уже выходили на солнечный свет, где их могли видеть. Детей в саду не было.
 — Лорд Родгар, — пронзительно крикнула королева, — подойдите сюда!
 Он выпустил руку Дианы, вышел вперед и поклонился, однако королева резко приказала:
 — И вы тоже, леди Аррадейл!
 Диана сделала глубокий реверанс.
 — Леди Аррадейл, — сурово сказала королева, — я не давала вам разрешения покидать нас. К тому же вы повернулись ко мне спиной!
 — Прошу прощения, ваше величество. Мне показалось, что вы приказали вернуть лорда Родгара.
 — Разве я посылала вас?
 — Но она прекрасно справилась с этой задачей, ваше величество, — сказал лорд Родгар, принимая на себя гнев королевы.
 Глаза Шарлотты сузились.
 — Какими средствами, хотела бы я знать?
 — Призвала меня к благоразумию весьма убедительными словами, ваше величество. — Он снова поклонился. — Прошу простить меня. Я не могу переносить детский плач.
 Королева немного смягчилась.
 — В таком случае вам не следует иметь детей, милорд.
 — Всецело с вами согласен, ваше величество.
 Диана готова была рассмеяться, видя досаду королевы, если бы вся эта история не была такой печальной.
 — Зачем вы пришли сюда, милорд, — спросила королева, — если так не любите детей?
 — Я здесь с благотворительной миссией, ваше величество. Леди Аррадейл отправилась на юг в спешном порядке и теперь нуждается в посещении магазинов, чтобы пополнить свой гардероб. Если она желает, я мог бы дать поручение моему секретарю помочь ей сделать соответствующие заказы.
 — Что вы думаете по этому поводу, леди Аррадейл? — сухо обратилась к ней королева.
 — Мне нужны некоторые вещи, ваше величество. — Сердце Дианы радостно забилось в предвкушении. К черту секретаря. Если она отправится по магазинам, ее, несомненно, будет сопровождать Бей.
 — Почему бы не поручить это дело слуге? — спросила королева, как бы угадав ее мысли.
 В этот момент появился лорд Рэндольф с белым одеялом и не мог скрыть своего раздражения, оттого что детей уже унесли.
 Королева улыбнулась ему.
 — Вас будет сопровождать лорд Рэндольф, леди Аррадейл, вместе с миссис Хаггердорн и лакеем. — Она с торжествующей улыбкой посмотрела на маркиза. — Благодарю вас, милорд, за совет.
 Он поклонился и удалился, казалось, с абсолютно равнодушным видом, а может, так оно и было.
 Он снова возвел вокруг себя непреодолимые стены.
 Когда она и лорд Рэндольф сели в карету, чтобы совершить короткое путешествие на Бонд-стрит, Диана не могла представить Бея в качестве сопровождающего для посещения магазинов. Странно было думать о нем в этой роли, хотя сейчас было модным, когда леди, даже замужняя, отправлялась в такую поездку в сопровождении какого-нибудь поклонника. Должно быть, Бей иногда тоже делал это. У него был превосходный вкус, и он, несомненно, знал особые магазины, где можно было бы купить что-нибудь необычное.
 Но с лордом Рэндольфом, увы, они отправились на запруженную народом Бонд-стрит.
 Она задумала притвориться очень медлительной и нерешительной покупательницей, а когда эта затея не оправдала себя, вызвав только его шутки, решила сыграть роль сумасбродной и расточительной дамочки. До нее не сразу дошло, что это было ужасной ошибкой, поскольку расточительность только свидетельствовала о ее богатстве и лорд Рэндольф облизывался в предвкушении желанного наследства.
 О, проклятие. Уж лучше думать о том, какие ткани, кружева и украшения для волос могли бы больше всего понравиться Бею. Голова ее шла кругом от невероятного скопления людей, непрерывного грохота колес и громких криков уличных торговцев. Йорк и Харроугейт были совсем не такими.
 Когда ее толкнули в толпе и кто-то наступил на ногу, она подумала, что в присутствии Бея этого бы не случилось. Увидев на одной из дверей медную вывеску, Диана с облегчением устремилась в салон одежды. Казалось, она попала в райский уголок по сравнению с улицей.
 Появилась сама хозяйка и провела ее в отдельную комнату, где подали вино и пирожные. Диане предложили журналы мод, а затем миссис Мэннерли начала быстро и умело делать наброски. Как только дамы пришли к общему решению, с Дианы сняли мерку. Все это время лорд Рэндольф с отсутствующим видом слонялся без дела.
 Рассеянный муж, может быть, даже лучше умного — за исключением, конечно, Бея, но с таким человеком можно сойти с ума. Час в обществе лорда Рэндольфа показал, что он не думал ни о чем, кроме собственной персоны. Нельзя сказать, что он глуп, но, безусловно, лорд Рэндольф отличался леностью ума. Никто никогда не принуждал его думать, а делать это самому ему не приходило в голову. Он так настойчиво стремился завладеть богатством Дианы только потому, что идеалом жизни для него было беспечное существование, когда есть только одна забота — как потратить деньги.
 Вздохнув, Диана еще раз просмотрела свои заказы и одобрила их.
 — Желаете что-нибудь еще, миледи?
 Вспомнив одну из картинок в журнале, Диана начала листать его.
 — Может быть, греческий наряд, миледи? — предупредительно сказала миссис Мэннерли. — У нас есть классические ткани, как раз для маскарада.
 Диана рассматривала картинку с изящной женщиной, бесхитростно обернутой в ткань наподобие древнегреческого пеплума.
 — Это подойдет для богини Дианы?
 — Конечно, миледи. Замечательный образ.
 — Маскарад состоится через два дня, — сказала она хозяйке салона. — Будет ли готов костюм к этому времени?
 — Конечно, миледи. Хотя это не так просто, как кажется. — «Не думайте, что это обойдется вам дешево». — Желаете белый шелк, миледи? Или прекрасную льняную ткань для достоверности?
 — Будем придерживаться достоверности, — сказала Диана вставая. — И еще мне нужны соответствующие аксессуары: маска, сандалии, украшения, а также лук и стрелы серебряного цвета.
 Хозяйка сделала реверанс.
 — Все будет исполнено, как желаете.
 Диана покинула салон в приподнятом настроении с мыслью о том, что она будет представлять на маскараде богиню-охотницу и Бей, конечно, поймет ее выбор. Кроме того, им, несомненно, удастся среди шумного бала улучить момент побыть наедине.
 — Вы очаровательны, когда счастливы, леди Аррадейл.
 Диана вздрогнула, совершенно забыв о своем спутнике.
 — О, — весело сказала она, все еще пытаясь вызвать у него неприязнь к себе, — хождение по магазинам — это главное мое развлечение.
 — В таком случае, дорогая, будьте уверены, что, став вашим мужем, я никогда не буду ограничивать вас в этом и никогда не буду уклоняться от оплаты по счетам.
 Диана едва сдержалась, чтобы не сказать, что ее счета будут принадлежать только ей.
 — Как ваша жена, я тоже не буду препятствовать вашим покупкам, милорд.
 — Как вы вообще сможете возражать? — удивился он.
 Диана испытывала огромное желание надерзить ему в ответ, но, вспомнив о своей роли, захлопала ресницами.
 — Разве вы не говорили, что мои желания не будут обременительными для вас, милорд?
 — О да. — Он поднес ее руку к своим губам. — Вы будете всецело править мной, моя дорогая леди.
 Все еще моргая, она сказала:
 — Надеюсь.
 Он продолжал держать ее за руку, остановившись на улице у ожидавшей их кареты.
 — Значит, мы договорились, миледи?
 — О чем?
 — Разумеется, о браке. Их величества будут довольны.
 — Нет, — сказала Диана, высвобождая руку. — Мы лишь вскользь упоминали о такой возможности, лорд Рэндольф.
 — Ну-ну. Не надо играть со мной, дорогая леди. Вы должны обязательно выбрать жениха, так не лучше ли сразу покончить с этим?
 Диана поспешно села в карету, сетуя на то, что опять поставила себя в затруднительное положение. Когда лорд Рэндольф устроился напротив, она ответила:
 — Вы застали меня врасплох. Мне необходимо время для принятия окончательного решения.
 — Вы уклоняетесь от ответа, миледи. Я сообщу об этом королю, как только мы вернемся.
 — Тогда я буду все отрицать!
 Снисходительно вздохнув, он обратился к миссис Хаггердорн:
 — Леди Аррадейл говорила о браке вполне определенно, не так ли?
 — Да, это прозвучало именно так, леди Аррадейл, — подтвердила немка.
 — В таком случае, — сказала Диана, — женщина имеет право передумать.
 — Так, значит, вы признаете, что все-таки имели намерение выйти замуж за меня, дорогая леди?
 Лорд Рэндольф оказался не так уж глуп. Он незаметно поймал ее в ловушку.
 Она прикинулась наивной простушкой.
 — О, вы совсем запутали меня, милорд! По правде говоря, я действительно подумывала о вас как о муже. Вы очень нравитесь мне. Но мы знаем друг друга всего несколько дней. Я не могу так скоро принимать решения. Пожалуйста, не говорите пока ни о чем королю. У меня голова идет кругом.
 Он покровительственно похлопал ее по руке.
 — Ваша голова перестанет кружиться, как только мы поженимся. Доверьтесь мне, леди Аррадейл. Одно слово, и вам не придется ни о чем заботиться, кроме своей красоты.
 — О, это было бы просто замечательно, милорд. Однако отец учил меня никогда не спешить с важными решениями. Мне нужна по меньшей мере неделя, чтобы обдумать все.
 Лорд Рэндольф бросил на нее быстрый острый взгляд, который выдавал холодного, расчетливого человека.
 Затем он снова улыбнулся.
 — Пусть будет неделя. Но может быть, вы примете решение раньше, любовь моя? Я буду ждать с волнением каждый день.
 «Любовь моя». Как противно звучат эти два нежных слова в его устах.


* * *

 Диана вернулась в Куинс-Хаус, считая его теперь скорее убежищем, чем тюрьмой. Разумеется, лорд Рэндольф не сможет ни хитростью, ни силой заставить ее выйти замуж за него, однако от улыбки и хищных намерений этого себялюбца по коже у нее пробегали мурашки. И, что еще хуже, ей приходилось вести себя с ним доброжелательно, пока она не разрушит мрачные препятствия на пути к сердцу Бея.
 Сегодня ей не придется вести беседы со своими поклонниками. Королева потребовала от Дианы подробно рассказать ей о сделанных заказах и изъявила желание взглянуть на те покупки, которые она привезла. Позднее, после обеда, явились певцы и музыканты Королевского театра, чтобы дать концерт королевскому окружению. Звучали арии из. популярной оперы мистера Баха «Орион», в которой прославлялась богиня Диана.
 Поскольку она знала итальянский язык, ей легко было понять содержание оперы. Чудесная музыка разбередила душу Дианы. Конец арии Ориона об утраченной любви был так трогателен, что Диана не могла сдержать слез.
 — Ну-ну, леди Аррадейл, — сказал король, подходя к ней и предлагая свой носовой платок, — мы не хотим, чтобы вы страдали.
 — Очень трогательная музыка, сир.
 — Да, музыка чудесная, но я думаю, ваши слезы вызваны неустроенностью вашего положения. Как и все женщины, вы переживаете одиночество и считаете себя несчастной. Пора делать выбор.
 Скрывая волнение, Диана посмотрела на короля.
 — Мне очень трудно сделать выбор, сир. Так много порядочных, достойных мужчин.
 — И все они устраивают вас? Вы не должны грустить, к тому же такая неопределенность очень огорчает королеву. Пора принимать решение.
 — Через несколько недель, сир…
 — Нет-нет! Я вижу, как вы расстроены. Готов поклясться, вы совсем побледнели. Человек может заболеть или даже сойти с ума от такой нерешительности…
 Диана взглянула на него, уверенная, что упоминание о сумасшествии было не случайным.
 — Но, сир, — в отчаянии вымолвила она, — вы же говорили, что бал-маскарад должен помочь мне.
 — В таком случае сразу после маскарада вы должны дать ответ, — распорядился король, похлопав ее по руке. — У ваших поклонников будет последняя возможность завоевать ваше сердце. А если вы не сможете принять решение, мы сами сделаем это.
 Диане оставалось только поблагодарить короля.
 У нее оставалось только два дня. Два дня на то, чтобы заставить Бея изменить свое решение никогда не жениться, и один из этих дней приходился на воскресенье, когда весь двор отдыхал. Катастрофа казалась неминуемой.


* * *

 Лорд Рэндольф сидел за столом в игорном доме «Люцифер», в очередной раз проиграв в кости, когда к нему подсел француз. Месье Дайонни, со старомодной бородкой и ничем особо не примечательный, явно имел деньги.
 Проклятые кости. Лорд Рэндольф не представлял, сколько денег осталось на его счету. Ну ничего, подумал он с тайной улыбкой, скоро капризной леди Аррадейл придется сделать выбор, и он, несомненно, станет ее мужем.
 Глупая женщина что-то болтала о восточных правителях, но это лишь разговоры. Скоро он запрет ее в доме, позаботится о том, чтобы эта гордячка забеременела, и она забудет обо всем на свете.
 А у него будут деньги. Жаль, что нельзя получить еще и титул…
 — Милорд? — обратился к нему француз, подавая коробку с костями.
 Он потряс ее, бросил кости и снова как назло проиграл.
 — Удача непостоянна, как ветреная женщина, не так ли, милорд? — сказал Дайонни, предлагая табакерку.
 Лорд Рэндольф взял щепотку превосходного табака. Может быть, Дайонни вопреки существующим правилам даст ему на время взаймы?
 Француз улыбнулся.
 — Не стоит беспокоиться по поводу такого ничтожного проигрыша. Весь Лондон говорит, что скорее всего именно вы добьетесь руки богатой леди.
 — Да, скоро все решится, — с самодовольным видом согласился лорд Рэндольф.
 — Мои поздравления, милорд. — Дайонни повернулся, наблюдая за игрой. — Правда, я слышал, что леди склонна предпочесть великого маркиза.
 У лорда Рэндольфа холодок пробежал по спине.
 — Родгар? Чепуха. Он никогда не женится. Его мать была буйнопомешанной.
 Француз пожал плечами:
 — Иногда люди меняют свое решение. Леди Аррадейл очень богата и к тому же красавица.
 Проклятие…
 — Это просто сплетни, — холодно сказал лорд Рэндольф, бросая кости и снова проигрывая. — Если маркиз все-таки питает тайные надежды, его ждет большое разочарование. Леди не далее как сегодня обещала мне свою руку. Во вторник об этом будет объявлено.
 Казалось, Дайонни был искренне рад за него.
 — Превосходная новость, милорд. — Он поднял бокал с вином. — За вашу удачу.
 Лорд Рэндольф поблагодарил за поздравление всех собравшихся вокруг стола, однако в душу ему закрались сомнения.
 Родгар? Он даже не нравился этой женщине. По ее словам, во время путешествия он, холодный и неприступный, большую часть пути едва разговаривал с ней, углубившись в свои бумаги.
 В то же время это очень влиятельный человек. Что, если он все-таки решил жениться на леди Аррадейл?
 Час спустя де Кориак незаметно вернулся во французское посольство, вынашивая новый план устранения лорда Родгара. Он ничего не скажет Дейону и сделает все сам.
 Он прибыл в Лондон с приказом министра иностранных дел для выполнения двух заданий — убрать маркиза Родгара и разоблачить шевалье Дейона. В планы де Кориака также входило отомстить за несчастную Сюзетту.
 Да, он убьет маркиза и заставит страдать графиню. Однако ему нужен помощник — человек, который мог бы быть полезным и при этом держал рот на замке.




 Глава 26


 Как и предполагала Диана, в воскресенье не было возможности переговорить с Беем. Она отправилась в часовню вместе с придворными, а затем дежурила в королевской приемной. Бей тоже был там, но они смогли обменяться лишь несколькими ничего не значащими фразами. За Дианой постоянно увивался лорд Рэндольф, но она намеренно вела себя с ним довольно холодно.
 Ей все-таки удалось сообщить Бею, что Брэнд с нетерпением ждет ее решения и на следующее утро после маскарада ситуация может резко измениться. Затем лорда Родгара окружили дамы и начали расспрашивать о бале-маскараде и декорациях, но он решительно отказался говорить об этом, заинтриговав всех присутствующих.
 Только к вечеру Диана вернулась в свою комнату и обнаружила там костюм богини Дианы, уже доставленный. Она решила примерить наряд.
 — Без корсета, миледи? — спросила пораженная Клара.
 — Он будет выглядеть нелепо под такой одеждой. — Диана отступила от зеркала, оценивая наряд.
 Прекрасное льняное непрозрачное полотно охватывало ее тело крупными складками и при этом обнажало одно плечо. Ее бедра и ягодицы, обычно скрытые под кринолином и юбками, сейчас отчетливо вырисовывались под облегающей тканью. Груди, обычно стянутые и неподвижные, теперь выступали вперед и… колыхались при движении. Диана сделала несколько танцевальных па, и они действительно зашевелились. Что еще хуже — соски проступали сквозь материю.
 — Обязательно нужен корсет, миледи, — твердо сказала Клара.
 Диана испытывала искушение воспользоваться советом служанки, но тогда пропадет весь эффект. Такой наряд предполагалось носить только так. Кроме того, она вспомнила реакцию Бея, когда он увидел ее груди, и то, как он трогал и целовал их…
 Ее соски бесстыдно торчали, и она почувствовала, что краснеет. О нет, она не сможет появиться в таком наряде.
 Когда на чашу весов положена вся жизнь?
 Конечно, сможет. Она должна соблазнить Бея на балу, если решила добиться своей цели.
 — Пустяки, — сказала Диана, пытаясь движением плеч поправить складки на груди. — Это ведь маскарад, а не официальный бал. Дай мне остальное.
 Клара с суровым лицом подала ей серебряный пояс и браслеты, которые надеваются выше локтя, а также головную повязку. Маска в виде полумесяца выглядела просто чудесно, украшенная серебром и жемчугом. Правда, символом богини Дианы на самом деле была полная луна, но к этому не стоило придираться.
 С возбужденной улыбкой Диана надела греческие сандалии и перекинула через плечо колчан с серебряными стрелами. Затем она взяла лук.
 — О Боже! — воскликнула Диана. — Он настоящий!
 — Что, миледи?
 — Лук. Когда я делала заказ, я хотела чтобы все вещи выглядели достоверно, а миссис Мэннерли поняла меня буквально.
 Диана иногда развлекалась стрельбой из лука и знала, что значит хороший лук. Она проверила его гибкость, затем взяла стрелу и обнаружила, что она тоже настоящая, только выкрашена в серебряный цвет. Диана натянула тетиву, целясь в печального отшельника, изображенного на картине на стене.
 — Миледи! — пронзительно вскрикнула Клара.
 — Тише! Ты привлечешь внимание придворных.
 — Хорошо, только не стреляйте из этой штуки…
 Диана выпустила стрелу, и та с глухим стуком вонзилась прямо в цель — в ветку дерева над головой отшельника.
 — Хороший лук, хотя двенадцать футов не такое уж большое расстояние. — Она взяла другую стрелу и, натянув тетиву, повернулась к открытому окну.
 — Надо попробовать выстрелить в сад, чтобы проверить, далеко ли он может стрелять.
 — Миледи! — запротестовала Клара.
 Диана, усмехнувшись, все-таки подошла к окну и выбрала цель на ограде, но поскольку Клара не унималась, опустила лук.
 — О, как интересно, — сказала Диана. — Вернуться к древнему оружию — все равно что надеть старые удобные туфли. Знаешь, Клара, мои новые туфли начали нестерпимо жать.
 — Какие туфли, миледи? — спросила простодушная служанка, забирая лук и стрелы. — Желтые?
 Диана засмеялась.
 — Ненастоящие туфли. Это была метафора. Не обращай внимания.
 Клара поспешно убрала оружие в шкаф.
 Облака на небе рассеялись, и появилась полная луна. Диана посмотрела на свой символ, плывущий по темному небу и заливающий весь мир чистым бледным светом. Луна была тем местом, где хранилось все утраченное на земле. Бесцельно проведенное время и понапрасну растраченное богатство, нарушенные клятвы и неиспользованные возможности. И самое главное — несостоявшаяся или потерянная любовь.
 Неудивительно, что она так ярко сияет по ночам и выглядит такой огромной.


* * *

 Когда часы в холле Маллорен-Хауса пробили без четверти десять, Брайт Маллорен отправил Порцию наверх со спящим Фрэнсисом на руках. Для малыша там спешно приготовили кроватку. Брайт бросил взгляд на Родгара, который удивился их неожиданному возвращению, однако выглядел совершенно невозмутимым.
 — Мы вернулись сюда по настоянию Элф. — сказал Брайт, давая слугам знак убрать вещи. Он еще раз взглянул на брата. — Она в порядке? Или что-то неладно?
 — Все хорошо, — сказал Родгар. — Завтра я устраиваю бал-маскарад и рад, что ты будешь присутствовать на нем. Я полагаю, Элф и Форт уже приехали в Уолгрейв-Хаус.
 — Он убедил ее не возвращаться в Лондон в такое позднее время, но она непременно прибудет утром, чтобы разузнать все твои секреты.
 — У меня нет никаких секретов, — сказал Родгар.
 Брайт пристально взглянул на него.
 — Тогда она с удовольствием поможет тебе устроить бал.
 — Уже почти все готово, но если ей так хочется… — Родгар указал на коридор, ведущий в его кабинет. — Не хочешь ли пропустить стаканчик перед сном?
 Брайт дал распоряжения относительно оставшегося багажа и принял предложение. Невозмутимый вид брата его нисколько не обманывал. Родгар мог бы оставаться спокойным, даже выпив яду.
 Оставшись наедине с маркизом, Брайт осторожно спросил его:
 — Как чувствует себя леди Аррадейл при дворе?
 — Думаю, двор выдержит это испытание, — весело ответил Родгар.
 Брайт рассмеялся:
 — Ей удалось избежать замужества?
 — Пока да, ведь прошло всего четыре дня.
 Брайт сделал глоток вина и решил говорить напрямик:
 — Элф права, я действительно не нахожу себе места. Что все-таки происходит, Бей?
 Брат лишь слегка скривил губы.
 — В настоящее время леди Аррадейл проявляет благосклонность к лорду Рэндольфу Сомертону.
 — Я не знаю такого. Он подходит ей?
 — Очаровательный молодой человек, чей отец будет очень рад столь выгодной женитьбе.
 — Похоже, он гнусный прожигатель жизни. Диана могла бы подыскать более удачную партию.
 Родгар промолчал и сделал глоток вина, глядя в окно.
 — Бей? — обратился к нему Брайт через некоторое время.
 Тот отвернулся от окна, за которым сияла полная луна.
 — «Наши мысли обращаются часто к луне, где хранятся земные утраты». Это Александр Поп. Наши слабости и глупости тоже попадают туда, куда простому смертному невозможно добраться. И даже Дедалу на своих восковых крыльях. — Он улыбнулся Брайту. — Однако, кажется, ты изрядно потратился на путешествие и не думай, что я полечу на луну искать для тебя деньги. — Родгар осушил свой бокал и поставил его. — У меня есть еще дела. Спокойной ночи.
 Брайт посмотрел на дверь, закрывшуюся за его братом. Элф была права — с Беем происходит что-то странное. Можно предположить, что леди Аррадейл как-то повлияла на решимость брата и в его неприступной обороне явно появилась трещина!
 Брайт подошел к окну и поднял бокал с вином, глядя на огромную жемчужную луну.
 — За тебя, Диана! — тихо произнес он. — Может быть, тебе удастся одолеть силы тьмы. Я обещаю помочь, чем только смогу.


* * *

 Диана сняла маскарадный костюм, и Клара аккуратно повесила его в гардероб, а затем начала убирать упаковочную коробку и бумагу.
 — Здесь какая-то бумажка, миледи.
 Диана повернулась, надевая просторный пеньюар.
 — Наверное, счет?
 — Она запечатана, миледи.
 Диана посмотрела на сургучную печать, затем вскрыла.
 Это был не счет, а записка.
  Леди Аррадейл, нам надо поговорить о вещах, касающихся нас обоих. Вы понимаете, что я имею в виду. Постарайтесь найти способ встретиться со мной в беседке в королевском саду сегодня вечером в десять часов. Небольшая дверка в восточном крыле дома будет открыта. Р. 
 Диана смотрела на записку, чувствуя нарастающее волнение. Тайное свидание! Это был огромный риск для нее и особенно для него. Если их застанут вместе, король и королева настоят на немедленной свадьбе, и против этого не будет никаких разумных доводов.
 «А вдруг, — подумала Диана, — немного успокоившись, все это обман?»
 Она быстро подошла к секретеру и достала записку, которую Бей прислал ей раньше. Сравнивая их еще и еще раз, она убедилась, что это его почерк. О Боже! Надо идти, но се внезапно охватила дрожь. Диана не считала себя трусихой, но пробираться крадучись ночью по пустынному саду? Ей стало не по себе. Она взглянула на полную луну, которая, конечно, будет освещать ей дорогу, однако безмолвный ночной сад не внушал ей доверия. А что, если ее обнаружат? Будет ужасно стыдно.
 Часы уже показывали без десяти минут десять.
 — Клара, — только без лишних вопросов, — найди мое темно-коричневое дорожное платье.
 — Что?..
 — Я же сказала, без вопросов!
 — А кринолин, миледи? — не удержалась служанка.
 — Нет-нет. Только платье, да побыстрее.
 Клара, с широко раскрытыми от удивления глазами, начала копаться в нижнем ящике гардероба, а Диана присела, чтобы зарядить свои пистолеты.
 Впрочем, не стоит поддаваться панике, достаточно будет и одного… только для предосторожности.




 Глава 27


 На нижнем этаже в восточном крыле дома, где находились чуланы, было тихо и безлюдно. Диана без труда нашла незапертую дверь. Она бесшумно открылась, хорошо смазанная маслом. Вероятно, слуги не раз пользовались этим выходом, чтобы незаметно ускользнуть из дома по вечерам. Правда, для этого надо было еще перелезть через ограду.
 Диана крадучись словно воришка пошла по дорожке, ведущей в сад позади дома. Если бы кто-нибудь встретился ей, она сказала бы, что вышла немного подышать свежим летним воздухом. Такой предлог был вполне реальным, и ее страхи постепенно улеглись. Вечер оказался великолепным, напоенный тонким ароматом роз, акаций и резеды. И к тому же впереди тайное свидание с Беем.
 Она подошла к арке в живой изгороди вокруг королевского сада и остановилась, прислушиваясь. Страх исчез, но ей хотелось, чтобы Бей сам показался первым. Однако не слышно было ни звука. Наверное, она пришла слишком рано. Обогнув кусты, Диана направилась к беседке.
 Приблизившись, она увидела в бледном свете луны, что внутри никого нет.
 — Привет, — неожиданно послышался тихий голос. Диана нащупала пистолет и шагнула в другую арку в живой изгороди.
 Кто-то схватил ее под локоть, и не успела она вскрикнуть, как чья-то рука зажала ей рот. Она попыталась достать пистолет, но ее обхватили сзади, не давая пошевелить руками. Диана брыкнула ногой в жесткой туфле и задела чье-то колено.
 — Черт побери! — выругался по-французски мужчина и ударил ее так, что голова запрокинулась кверху.
 — Только не это, — сказал другой, прикрывавший ей рот. — Свяжи ей ноги, и она ничего не сможет сделать.
 Продолжая ругаться, француз обмотал чем-то ее ноги, затем выпрямился и сказал опять по-французски:
 — Ни звука, миледи, иначе я вышибу вам мозги. Понятно?
 Де Кориак!
 Несмотря на маленькую бородку, Диана была готова поклясться, что это он. Кто же еще мог знать, что она владеет французским?
 Следовало бы догадаться. Но чего хочет от нее этот француз?
 Де Кориак приблизил к ней лицо.
 — Вы поняли меня, мадам?
 Безусловно, это был он, и ее охватил страх. Она кивнула, отчаянно пытаясь решить для себя, стоит ли закричать при первой же возможности.
 Англичанин убрал руку от ее рта со словами:
 — Не создавайте нам лишних хлопот, миледи, и все будет в порядке. — Однако его обещания никак не вязались с его действиями.
 Прежде чем она успела решить, что делать, де Кориак поднял ее и понес к стене в задней части сада. Забравшись на нее, англичанин сел верхом, затем поднял ее и опустил по другую сторону стены, передав в чьи-то руки.
 Диана от удивления раскрыла рот, когда увидела лорда Рэндольфа Сомертона!
 — Что вы делаете? — сказала она возмущенным шепотом. — Король повесит вас за это!
 — Не беспокойтесь, моя дорогая, — сказал он с самодовольной улыбкой, отчего ей ужасно захотелось достать пистолет и пристрелить его.
 Он отнес ее в ожидавшую карету и осторожно посадил на сиденье, а затем небрежным жестом дал понять похитителям, что больше не нуждается в их помощи.
 — Вы уверены, что справитесь с ней? — спросил де Кориак. — Она настоящая ведьма.
 — Будьте повежливее, — бросил лорд Рэндольф. — И убирайтесь вон!.. Проклятый лягушатник, — пробормотал он и отошел, давая указания человеку на козлах. Диана выругалась от бессилия. Что задумал лорд Рэндольф? Она была крепко связана и не могла даже пошевелиться.
 Он сел напротив нее.
 — Что все это значит? — спросила она как можно спокойнее.
 — Разве непонятно? Это похищение.
 — Вы с ума сошли!
 — Вы все еще продолжаете думать, что меня повесят, миледи? — Он достал эмалированную коробочку и взял щепотку нюхательного табака. — Не беспокойтесь, король не рассердится. Напротив, думаю, наградит меня титулом графа. Да, — добавил он, — я буду не только вашим мужем, но и графом с соответствующими привилегиями, властью и имуществом.
 — Король ни в коем случае не одобрит похищение.
 — Вы так думаете?
 Его непонятная уверенность заставила ее засомневаться. Неужели король дал свое согласие?
 — Король сам сообщил вам об этом? — спросила она лорда Рэндольфа.
 — Конечно.
 — Лично?
 Он посмотрел на нее сверху вниз.
 — У короля очень много дел, леди Аррадейл. Я получил указания в письме.
 Черт побери! Она попалась на удочку с помощью превосходной подделки и потому не исключала, что лорда Рэндольфа постигла та же учесть. Но кто это мог сделать? Француз…
 Надо убедить лорда Рэндольфа отказаться от своей затеи, пока никто ничего не заметил.
 — А вы уверены, что полученное от короля письмо не является фальшивым? — спросила она.
 — Фальшивым? — О, как она ненавидела его надменную самодовольную улыбку! — Письмо было запечатано королевской печатью.
 Подделка королевской печати являлась особо тяжким преступлением наравне с государственной изменой!
 — Я вижу, вы наконец все поняли, — сказал он. — Не бойтесь. Я буду прекрасным мужем для вас. Не причиняйте мне беспокойства, и все будет хорошо.
 Диана подавила желание ответить грубостью и постаралась взять себя в руки.
 — А что, если письмо все-таки фальшивое? Я не хочу выходить замуж за человека, который окажется в Тауэре за измену.
 На лице его мелькнула тень сомнения, но затем оно приняло прежнее выражение.
 — Не говорите глупости. Король, безусловно, хочет, чтобы вы и ваше имущество перешли во власть мужчины, а кто еще, кроме меня, является достойным женихом? — Он наклонился вперед и провел пальцем по ее носу. — Я должен поблагодарить вас, моя прелесть. Если бы не ваши заигрывания, мне трудно было бы претендовать на роль мужа богатой графини. Теперь у меня будет все, и пока мой отец не умрет, я буду иметь более высокий титул, чем мой проклятый старший братец.
 — О каком заигрывании вы говорите? — спросила Диана, испытывая желание укусить его за палец.
 — Как же иначе понимать ваше поведение сегодня? А потом вы начали строить овечьи глазки лорду Родгару в королевской гостиной, чтобы вызвать у меня ревность.
 — Я не делала ничего подобного! — возразила Диана, задетая таким сравнением.
 — «Мне кажется, что леди протестует слишком много», — процитировал он со смехом. — И вы охотно откликнулись на мое послание сегодня, не так ли?
 Значит, буква "Р"— это Рэндольф? А она подумала — Родгар. Но ведь почерк, несомненно, принадлежал Бею. Следовательно, этой фальшивкой обманули и ее, и лорда Рэндольфа.
 И все это дело рук де Кориака — очередной выпад француза против Бея.
 О Боже, и она служит приманкой! Он, конечно, придет за ней и будет убит разбойниками.
 — Король был обеспокоен, — сказал лорд Рэндольф, — так как вы проявляли интерес к лорду Родгару. А когда побежали за ним в саду, это было уж слишком, моя дорогая. Король не потерпит могущественных людей в своем окружении.
 — Маркиз никогда не женится, — сказала Диана. — Все знают это. Я просто немного пофлиртовала с ним. — Она беспокойно зашевелилась. — Лорд Рэндольф, не могли бы вы развязать меня? Мне больно.
 Он выглянул в окошко кареты.
 — Пока рано, а потом я обязательно развяжу тебя, моя милая. Не бойся.
 От его недвусмысленного взгляда по спине у нее пробежал холодок.
 — Вы не посмеете прикасаться ко мне, пока мы не поженились!
 — Это я-то не посмею? — Он перестал улыбаться и схватил ее за подбородок. — Давай договоримся с самого начала, Диана. Я буду решать, что делать, а не ты.
 Скрепя сердце Диана заставила себя улыбнуться.
 — Прошу прощения, милорд, но почему бы нам не пожениться как полагается, устроив торжественную свадьбу? Я всегда мечтала о большом празднике.
 — Сейчас нечего говорить об этом, моя дорогая. Вот когда мы вернемся из Шотландии, ты получишь все, что пожелаешь. Я буду позволять тебе все, если, конечно, ты будешь хорошей, послушной женой.
 Он развалился на сиденье с видом повелителя.
 Гнев и ярость душили Диану. Она закрыла глаза. С каким удовольствием она убила бы этого негодяя!
 Карета замедлила ход и свернула. Они прибыли в какое-то глухое место, где лорд Рэндольф намеревался изнасиловать ее. Только Бей может спасти ее, но не найдет ли он здесь свою погибель?
 Луна освещала узкую дорогу между кустами. Карета остановилась перед небольшим домиком, окна которого были освещены слабым светом. Поблизости не было никаких других строений.
 Идеальное место для убийства или изнасилования.
 Лорд Рэндольф открыл дверцу кареты, вышел и что-то сказал кучеру на козлах, а затем протянул руки, чтобы принять Диану.
 Карета тронулась с места и покатила дальше по дорожке, а лорд Рэндольф внес Диану в какую-то заброшенную кухню. Скорее всего это был двухкомнатный домик с чердачным помещением наверху. Были ли они здесь одни?
 Затем Диана оказалась в спальне — комнате с большой простой кроватью.
 Лорд Рэндольф вел себя вполне уверенно, и она с трудом подавила страх. Этот негодяй сильнее ее физически, но у нее есть пистолет.
 «Только развяжи меня», — мысленно просила Диана.
 Но он положил Диану на кровать и отступил, плотоядно глядя на свою жертву.
 — Вас приятно держать в объятиях, леди Аррадейл, и мне очень повезло. — Он сел на край кровати и положил руку на ее грудь. Диана содрогнулась от отвращения.
 — На вас нет корсета? — спросил он с гнусной ухмылкой. — Не хотели лишних неудобств при встрече со мной? — Он сжал пальцы. — Надеюсь, вы не часто играете в такие игры…
 — Нет! Мне больно! Я уже сняла корсет, когда обнаружила вашу записку.
 Он медленно разжал пальцы и погладил ее, но глаза его оставались холодными.
 — Я очень рассержусь, моя дорогая женушка, если окажется, что вы уже не девственница. Мне нравится лишать девушек невинности. Так почему же вы все-таки пошли на тайное свидание?
 Диана попыталась принять застенчивый вид.
 — Просто мне было скучно, а ваше письмо, милорд, обещало некоторое развлечение.
 Он засмеялся:
 — Могу допустить, что вам было скучно. Жизнь при дворе короля Георга кажется тусклой и вялой, — сказал он, вставая и снимая камзол. — Но больше вам скучать не придется, я с удовольствием развлеку вас.
 — Пожалуйста, не делайте этого здесь!
 Он покачал головой и начал снимать жилет.
 — О Боже. Все вы такие, девственницы. Вечно беспокоитесь по пустякам. Какая разница, где это произойдет?
 — Я хочу сначала выйти замуж! — запричитала Диана, тщетно пытаясь высвободиться. — Я хочу лежать не на такой ужасной кровати. Хочу, чтобы она была усеяна лепестками роз!
 Лорд Рэндольф разразился смехом. При иных обстоятельствах он выглядел бы довольно красивым и даже привлекательным. Этот тупой болван не мог понять, что любая женщина возненавидит его, если он захочет силой овладеть ею.
 Он вышел из комнаты, и она облегченно вздохнула, хотя сердце ее продолжало бешено колотиться. Как же его остановить?..
 Лорд Рэндольф вернулся л бросил на нее горсть лепестков.
 — Вот, моя дорогая. Теперь не говори, что я не исполняю любую твою прихоть.
 Затем он снял галстук и рубашку, обнажив широкую волосатую грудь.
 Лорд Рэндольф продолжал раздеваться. Штаны его уже оттопырились. Он покачал головой и сказал, как будто Диана была глупым ребенком:
 — Не бойся, моя розочка. Мы обязательно поженимся, так что в этом нет никакого греха, будет только немножко больно. С таким опытным любовником, как я, ты получишь удовольствие.
 Если бы он грубил и говорил всякие гадости, Диане было бы легче перенести это унижение. Но его самодовольство и уверенность в том, что ничего особенного не происходит, переполняли ее ненавистью. К тому же Диана чувствовала себя совершенно беспомощной.
 Лорд Рэндольф наклонился и провел ладонью по ее лбу.
 — Успокойся. Видишь, я собираюсь развязать тебя.
 Диана замерла. Наконец-то. Ей нужно лишь одно мгновение, чтобы достать пистолет. Только одно мгновение. Она посмотрела на него:
 — О, благодарю вас, лорд Рэндольф.
 Он вытащил нож и поднес его к веревке, стягивающей ее ноги.
 — Назови меня своим мужем, моя дорогая.
 Диана отвернулась, как будто застеснявшись.
 — Мой муж.
 Он разрезал веревку, и Диана едва не вскочила на ноги.
 «Нет. Надо потерпеть, — сказала она себе. — Подожди, когда освободятся руки».
 Однако лорд Рэндольф раздвинул ей ноги и накинул петлю на одну из ее лодыжек.
 — Зачем вы это делаете? — крикнула она, запоздало пытаясь пнуть его ногой.
 Он крепко привязал ее лодыжку к одному из столбиков, на которых крепился балдахин.
 — Сожалею, моя дорогая, но ты можешь попытаться оказать сопротивление, и от этого тебе будет только хуже.
 Осознав грозящую ей опасность, Диана пыталась сопротивляться, но не смогла помешать ему привязать вторую ногу к другому столбику.




 Глава 28


 Лорд Рэндольф стоял, глядя на Диану.
 — Ты чертовски сильна для леди, моя дорогая, но я еще сильнее. Не забывай об этом. Теперь я освобожу твои руки. С привязанными ногами ты все равно не сможешь удрать, к тому же, думаю, ты не хочешь рассердить меня?
 — Вы можете насиловать меня хоть десять раз в день, лорд Рэндольф, но я никогда не выйду за вас замуж. Полагаю, вас скоро повесят за все содеянное.
 Он только рассмеялся.
 — Я вижу, ты сменила тон.
 Когда он освободил ее руки, она уже порывалась достать пистолет, но он схватил ее за запястья и привязал к брусу, из которых была сделана незамысловатая спинка кровати.
 Распростертая и беспомощная, Диана мужественно боролась со страхом, обуявшим ее.
 «Ведь ты потомок Айронхенда», — напомнила она себе.
 Диана происходила из древнего рода северных воинов, многие из которых погибли в сражениях или в темницах под пытками, но никогда не покорялись врагам, и она не опозорит их. Что бы ни делал с ней этот негодяй, она ни за что не покорится ему и рано или поздно отомстит за свое унижение.
 Он смотрел на нее, и она решила, что он не так уж глуп, как казался.
 — Вы, безусловно, необычная женщина, леди Аррадейл, однако не обольщайтесь. Как видите, вы не можете противостоять настоящему мужчине, и, если не будете хорошо вести себя, я найду способ заставить вас подчиниться.
 Лорд Рэндольф взял нож и разрезал корсаж ее платья, обнажив груди. Диана попыталась высвободить руки, но ничего не могла сделать.
 — Прекрасно, — пробормотал он и, отбросив в сторону нож, взял обе груди в руки. — Богатство, власть и такое сочное тело. Мне, несомненно, везет.
 Затем он спустился ниже и обеими руками задрал ей юбки до пояса. Диана замерла, опасаясь, что он нащупает пистолет, но карманы были достаточно жесткими, и он ничего не заметил. Она закрыла глаза.
 — Очень хорошо, — сказал лорд Рэндольф. — Так и оставайся. — Он отодвинулся, чтобы расстегнуть штаны, и с усмешкой продолжал:
 — Думаешь, ты сможешь сопротивляться? Плотские наслаждения прекрасны, женушка. Поначалу тебе, конечно, будет неприятно, но у нас впереди целая ночь, и я хочу использовать каждую минуту. Я доведу тебя до экстаза рано или поздно, и тогда ты изменишь свое мнение. Запомни.
 — Последние слова весьма примечательны, — произнес знакомый голос.
 Диана открыла глаза.
 — Бей, — прошептала она. Уж не сон ли это?
 Лорд Рэндольф, побагровев, отпрянул. Родгар наставил на него пистолет.
 Бей здесь, с ней. Он опустил ее юбки и быстрыми движениями ножа разрезал путы. Диана инстинктивно прикрыла обнаженную грудь, а он притянул ее к себе и обнял.
 — Тихо, тихо, — прошептал он, и Диана поняла, что плачет.
 Но она не хотела плакать.
 Однако слезы сами текли ручьем вопреки ее желанию. Бей еще крепче обнял ее, что-то с нежностью шепча.
 — Успокойся, — сказал он. — Несчастный лорд Рэндольф ждет тебя.
 Диана открыла воспаленные глаза и увидела своего насильника, стоящего со все еще расстегнутыми штанами, но сохраняющего надменный вид. Лорд Брайт держал его под прицелом с выражением холодной ненависти, тогда как Бей казался почти спокойным.
 Диана высвободилась из его объятий и накинула на себя камзол, который не сразу заметила. Это был камзол Бея, а он оставался в рубашке, не сводя глаз с любимой.
 Затем он молча вытащил из галстука длинную булавку и мягко разжал руки Дианы, удерживающие камзол. Бей соединил края разрезанного платья и заколол их, так что оно снова обрело приличный вид.
 Все еще дрожа, Диана достала из кармана пистолет и взвела курок.
 — Я поклялась убить его, — сказала она.
 — Он твой.
 — Вы не сделаете этого! — вскрикнул лорд Рэндольф, внезапно побледнев. — Лорд Родгар, остановите ее, ради Бога, пока она случайно не спустила курок.
 — Я должна убить его, — прорычала Диана.
 — Он твой, — повторил Бей. — Сомертон, она способна всадить пулю вам между глаз с тридцати шагов, так что случайность исключена. Советую выстрелить ему между ног, леди Аррадейл.
 Лорд Рэндольф стал белым как полотно и прикрылся руками.
 — Ради Бога! Леди Аррадейл, вспомните о короле!
 — Вы болван. Неужели вы думаете, что король действительно распорядился таким образом?
 — У меня есть его письмо!
 Бей отвел ее пистолет.
 — Пусть поживет еще немного. Какое письмо?
 — Он получил письмо от короля, в котором тот излагает план, имеющий целью предотвратить объединение наших земель. Но, Бей, за всем этим стоит де Кориак. Думаю, этот француз снова охотится за тобой…
 — Спокойно, — сказал он. — Я знаю и принял необходимые меры. — Он взглянул на лорда Рэндольфа. — Король будет чрезвычайно разгневан этим похищением и на самом деле он хочет, чтобы я женился на леди Аррадейл.
 — Вы лжете. Письмо короля лежит у меня в кармане!
 Бей встал и проверил карманы брошенного жилета лорда Рэндольфа.
 — Вот видите, я говорю правду, — сказал тот. — Позвольте мне застегнуть штаны.
 — Нет. Кажется, вы были полны энтузиазма, расстегивая их.
 Бей стоял со сложенным листком бумаги, внимательно изучая печать при свете свечи, а затем развернул его.
 — Видите? — сказал лорд Рэндольф.
 — Разумеется, вижу. Превосходная фальшивка. Король еще больше разгневается.
 — Фальшивка! Но на нем личная печать короля.
 — Подделать печать еще легче, чем почерк.
 — Кто-то прислал мне письмо, написанное твоим почерком, — сообщила Диана. — Оно тоже умело подделано.
 — Прошу прощения. Мне следовало бы позаботиться о распознании таких вещей.
 Диана плотнее запахнула на себе его камзол.
 — Если ты попытаешься взять всю вину на себя, я застрелю тебя. Несмотря на созданный ореол всемогущества, ты все-таки не Бог.
 Бей засмеялся, а лорд Рэндольф воскликнул:
 — Его почерк? Но вы же думали, что это письмо от меня!
 — Нет, — сказала Диана, — я так не думала.
 — Значит, вы просто шлюха! — И тут же отлетел к стене от сильного удара Бея.
 — Вы болван, Сомертон, и без вас мир станет намного лучше. Вы заслужили смерть за содеянное, но тут решать леди Аррадейл. Однако если вы произнесете еще хоть одно неуважительное слово, вы немедленно познакомитесь с моей шпагой.
 — А может быть, я одержу победу, — возразил Сомертон. держась за скулу.
 — Тогда вы должны быть очень хорошим фехтовальщиком, иначе я с удовольствием проткну вам сердце.
 От этих спокойных холодных слов лицо лорда Рэндольфа исказилось бессильной злобой.
 — Я не буду драться с вами, и вы не заставите меня!
 — Тогда я просто убью вас на месте. А теперь скажите, как вы получили письмо от короля.
 — Его подсунули мне. Я не знаю как! Я думал, оно настоящее! — Он весь дрожал, глядя то на Бея, то на Брайта, то на Диану, и имел весьма жалкий вид.
 — И вы написали письмо леди Аррадейл с приглашением на тайное свидание? И кому отправили его?
 — Как было сказано, миссис Мэннерли. Можете посмотреть сами!
 Бей взял письмо и прочитал его до конца.
 — Вы болван, Сомертон, если думаете, что король мог написать такое.
 — Я не знал.
 — А что вы скажете о де Кориаке?
 — О ком? Я не знаю никакого де Кориака!
 — Это француз, который помог вам.
 — Дайонни. Он назвался Дайонни. Я познакомился с ним в игорном доме «Люцифер». Он появился в моем номере почти сразу после получения письма… и я рассказал ему обо всем. Француз предложил мне свою помощь за небольшие деньги, и я согласился, хотя в тот момент был ограничен в средствах. Так, значит, это его не настоящее имя?
 — Очень похоже на Дейона, — заметила Диана.
 Бей свернул листок и положил его в свой карман, а затем осторожно поднял Диану с постели.
 — Идите сюда, лорд Рэндольф, и ложитесь на кровать.
 Сомертон изменился в лице.
 — Ради Бога, что вы собираетесь делать?
 — Проучить вас как следует.
 — Убирайтесь к черту!
 Диана взглянула на Бея, гадая, что он задумал и как собирается выполнить свой замысел. Тот лишь смотрел на Сомертона, и после минутного молчания, которое казалось все более невыносимым, лорд Рэндольф медленно подошел к кровати.
 — Что вы хотите сделать? — снова спросил он надломленным голосом.
 Бей слегка толкнул его в плечо, и Сомертон сел на кровать, а после следующего толчка лег.
 — Я не стану калечить ваше тело, — сказал Бей, поднимая веревку. — Лежите спокойно. — Он начал привязывать запястья лорда Рэндольфа к кровати. — Диана, если хочешь, можешь сделать то же самое с его ногами.
 Диана положила свой пистолет, потрясенная этой ужасной просьбой. Тем не менее она с жестоким удовлетворением привязала к кровати дрожащие ноги своего мучителя, так что он оказался в таком же беспомощном положении, в каком недавно была она. Его мужские принадлежности были выставлены наружу через расстегнутые штаны.
 — Что вы собираетесь делать? — вновь повторил он, блуждая взглядом по комнате. — Ради Бога, Родгар Маллорен…
 Бей посмотрел на него.
 — Я лично ничего не собираюсь делать с вами. Мы, мужчины, оставляем вас на милость леди Аррадейл. Если вы останетесь живы, утром я пришлю людей освободить вас и отправить на корабле в Америку. Думаю, у вашего отца есть там состояние. И не смейте возвращаться назад.
 — О нет! Послушайте, я не хотел причинять ей вреда. Мы должны были пожениться! Вы же знаете, что женщинам нравится!..
 Бей с Брайтом вышли, закрыв за собой дверь, и лорд Рэндольф уставился на Диану. Он попытался выдавить улыбку, одновременно пробуя, насколько крепко привязан к кровати.
 — Вы ведь не причините мне вреда. Я же ничего плохого не сделал вам.
 Диана с размаху влепила ему пощечину.
 Он усмехнулся:
 — Ну что, вам стало легче? Ударьте меня еще раз, если это вам так нравится.
 Диана хотела было повторить, но ей было противно прикасаться к нему. Она вспомнила о своем намерении убить его, но сейчас он был таким жалким и ничтожным, что ее ненависть иссякла. Он не стоил того, чтобы мстить ему.
 Она подняла лежащий на полу нож и приставила его к дряблому естеству Сомертона.
 — Нет, — задыхаясь прошептал он. — Не надо…
 — Запомните, — сказала Диана, глядя в его полные ужаса глаза, — запомните на всю оставшуюся жизнь, что любая встретившаяся вам женщина может оказаться такой же, как я. Мы, женщины, достаточно умны, чтобы скрывать свои истинные силы и возможности. И часто мужчины не подозревают об этом. И никто из вас не может чувствовать себя в безопасности ни днем, ни ночью, особенно имея любовницу или жену.
 Диана провела кончиком лезвия по его пенису.
 — Если бы вы совершили то, что задумали, я убила бы вас при первой же возможности. Но сначала я бы кастрировала вас. Запомните это. Запомните меня и впредь с уважением относитесь к женщинам, как они того заслуживают. — Она нажала лезвием на его плоть, но лишь слегка поцарапала ее.
 Он вскрикнул и приподнял голову, глядя на выступившую кровь, затем со стоном откинулся назад.
 Диана бросила нож на пол.
 — Прощайте, лорд Рэндольф.
 С этими словами она вышла из комнаты.
 Бей ждал ее на крыльце, и она шагнула в его объятия.
 — Как Сомертон? — невозмутимо спросил маркиз.
 — Цел и невредим. Ты разочарован?
 — Нет. Ты проявила милосердие к слабому.
 — Я так не думаю. Просто мне не хотелось оставлять какую-либо память о нем, даже связанную с его смертью. Мы можем теперь ехать?
 — Конечно. — Он сделал знак, и к ним приблизился всадник, который, спешившись, предложил ей свою лошадь.
 Диана оглядела вооруженную охрану.
 — Мне кажется, я была приманкой, — сказала она. — Де Кориак хотел заманить тебя в ловушку и расправиться с тобой.
 — Думаю, нет. Предполагалось, что я буду здесь намного позже. Однако пора. Ты можешь ехать верхом?
 — Конечно.
 Бей помог ей сесть в седло, поправил стремена и расправил ее юбки, а затем сел на свою лошадь.
 — Не будем спешить? — спросил он.
 — О нет. Чем скорее мы уедем отсюда, тем лучше.




 Глава 29


 Диана пришпорила лошадь, и та понеслась по дорожке, так что ветер засвистел в ушах. Мчаться ночью по незнакомым местам было довольно опасно, но Диане хотелось поскорее стряхнуть с себя воспоминания о произошедшем. Бей без труда настиг ее, но не стал останавливать.
 Она улыбнулась ему и снова устремила взгляд вперед, радуясь лунному свету, который позволял хоть немного различать местность. Когда ее везли в карете, она запомнила, что сначала они двигались по большой дороге, значит, скоро должен быть поворот. Помог указательный столб, и она повернула лошадь, слегка натянув поводья. Затем продолжила путь по наезженной дороге, ведущей прямо в Лондон, и на фоне начинающего светлеть неба уже можно было различить темный силуэт купола собора Святого Павла.
 Диана, нарушая закон, перепрыгнула на лошади через шлагбаум заставы, не желая останавливаться ни перед каким препятствием. Ей хотелось лететь как птица, не ведая преград, и унести с собой Бея, защитив его от опасности.
 Он не отставал от нее, но время от времени оглядывался назад, желая убедиться, что верные люди следуют за ними.
 Может быть, неразумно было мчаться наперегонки с ветром, но Диане хотелось разогнать по жилам кровь, чувствуя под собой породистого жеребца. Город приближался с каждой минутой.
 Дважды она едва не упала с оступившейся лошади, но скоро дорога заметно улучшилась, да и волнение Дианы постепенно улеглось. Она перевела жеребца на легкий галоп, а затем и вовсе на шаг, поглаживая его и нашептывая ласковые слова, отчего тот гордо выпрямил взмыленную шею.
 Бей последовал примеру Дианы и теперь ехал бок о бок с ней по ночным улицам, тишину которых нарушал только цокот копыт.
 Если де Кориак и находился где-то поблизости от загородного домика, теперь он далеко отсюда.
 — Как ты считаешь, стоило ли так быстро ехать? — спросила она.
 — Кто знает? Главное — мы живы. Если бы я был более предусмотрительным, то ничего такого не случилось бы.
 — Кажется, я уже говорила, что ты не Бог.
 Бей оставался серьезным.
 — И все-таки я мог предотвратить твое похищение.
 — Бей, если ты будешь продолжать винить себя за все произошедшее, я не вынесу этого! — Он был в ужасно подавленном настроении, и она ничего не могла сделать с этим. — Следовало ли оставлять лорда Рэндольфа живым, даже за границей? Ведь он может причинить вред другим.
 — Мы же не боги, чтобы судить, — сухо сказал Бей. — К тому же это был твой выбор.
 Диана посмотрела на него — он выглядел холодным и бледным в лунном свете в своей белой рубашке с кружевными манжетами.
 — Я не могла убить его, — призналась она, — и сейчас не знаю, было ли это проявлением силы или слабости. Мне даже стало жалко его, привязанного там. Что, если кто-то набредет на него? Или появятся крысы?..
 Бей усмехнулся:
 — У тебя очень доброе сердце. Но не беспокойся. Человек, который отдал тебе лошадь, остался там и позаботится, чтобы Сомертон не пострадал. А Брайт проследит за его отправкой за границу.
 — Ты все предусмотрел, однако сможешь ли устроить мое возращение в Куинс-Хаус, не вызвав скандала?
 — Не огорчайся. Я, конечно, не всемогущ, но обладаю кое-какими возможностями.
 Стук копыт стал громче, так как к ним приблизились охранники и выстроились в шеренгу по обеим сторонам на разгоряченных лошадях, от которых поднимался пар в прохладном ночном воздухе.
 — А я склонна думать, что ты всемогущ, — сказала Диана. — Как тебе удались вовремя оказаться в этом загородном домишке, да еще с вооруженной охраной?
 Бей обратился к ближайшему человеку, и тот вместе с остальными всадниками поехал вперед на разведку, как будто здесь была дикая местность, а не тихая лондонская улица.
 — Мне потребовалось пять минут, чтобы собрать их, — сказал он бесстрастным тоном. — Хотя нельзя было терять и это время.
 — Нет-нет, ты поступил правильно! Это безумие — ехать одному.
 — А я, разумеется, не сумасшедший.
 К своей досаде, даже при лунном свете она не могла угадать мысли Бея по выражению его лица.
 — Кажется, ты говорил, что должен был прибыть туда позже? — спросила она и подумала, что тогда действительно было бы слишком поздно. Кто же стоял за этим коварным планом, и кто мог так ненавидеть ее?
 Дейон? Трудно в это поверить.
 — Один из людей, похитивших тебя, служит мне, — сказал Бей. — Он ничего не знал о предстоящем деле, иначе он предупредил бы меня. Вот почему он оказался там и вынужден был действовать сообразно обстоятельствам, чтобы не выдать себя.
 — Это англичанин, который не хотел, чтобы мне причиняли боль.
 Бей повернул к ней голову:
 — Тебе было больно?
 Она хотела промолчать, но не удержалась.
 — Да, меня ударил де Кориак.
 Бей ничего на это не сказал и продолжил:
 — Тот же Стрингл помог мне найти тебя. Он должен был доставить мне очередное донесение в полночь, но разыскал меня гораздо раньше.
 Часы на городских башнях начали бить полночь, и Диана вздрогнула при мысли, что могла до сих пор находиться в руках лорда Рэндольфа.
 — Значит, ты нанял этого Стрингла, — задумчиво проговорила она. — Выходит, меня спасла все-таки твоя предусмотрительность.
 — В большей степени удача, и то мы едва не опоздали, так как я потерял пять минут на сбор охранников.
 Они уже ехали по главным улицам, тихим в этот час, когда мимо прогрохотала карета, в которой промелькнуло чье-то бледное встревоженное лицо.
 О чем мог подумать этот человек, увидев такую странную кавалькаду? И что сказали бы они, если бы знали, кто сидел в ней?
 — Как ты думаешь, де Кориак может быть сейчас там, около домика? — спросила Диана.
 — Хорошо бы. Мои люди возьмут де Кориака живым, если это будет возможно.
 Диане стало холодно и захотелось поскорее оказаться дома. Правда, она не знала теперь, что считать своим домом.
 — Ты так и не сказал, как доставишь меня назад в Куинс-Хаус, чтобы никто не заметил.
 Он взглянул на нее:
 — По мановению волшебной палочки… Мы едем в Маллорен-Хаус.
 — Почему?
 — Потому что возвращение в Куинс-Хаус связано с большими трудностями.
 — Но… Впрочем, Клара не станет поднимать тревогу.
 Он вздохнул.
 — Как бы там ни было, я не могу пока оставить тебя без присмотра, Диана.
 Холод внутри ее сменился жаром. Бей был в каком-то необычном состоянии, и, возможно, это первый шаг к победе. В ней затеплилась надежда.
 — А что мы скажем королю? — спросила она.
 — Конечно, правду, но чуть позже.
 Они въехали на широкую улицу с высокими домами. Должно быть, Мальборо-сквер уже близко.
 — Кто же все-таки задумал похищение? — поинтересовалась Диана. — Неужели шевалье Дейон связан с этим подлым делом?
 Бей повернулся к ней:
 — Именно это я и собираюсь узнать.
 От страха у Дианы перехватило дыхание.
 — Не надо драться с ним.
 — Постарайся впредь ради моего спокойствия не делать ни шагу без моего ведома.
 — Черт бы тебя побрал!
 Бей снова посмотрел вперед.
 — Ад и я уже давно хорошо знакомы друг с другом.
 Это прозвучало совсем не как сдача своих позиций.
 — Удобно ли мне находиться в Маллорен-Хаусе, ведь мы не женаты? — спросила она, не сумев скрыть свою горечь.
 — Там Порция. Они с Брайтом недавно вернулись, подгоняемые предчувствием Элф.
 — Предчувствием, касающимся сегодняшней ночи? Это невозможно.
 — Нет, предчувствием относительно тебя и меня. — Он посмотрел на Диану:
 — Она предупреждала меня еще в Аррадейле.
 — Черт побери!
 — Ты хочешь отправить в ад всю семью Маллоренов?
 — Иногда да.
 — Элф была права. Мне не следовало сближаться с тобой, поскольку я знал, что не смогу сделать тебя счастливой. — Затем холодным, как луна, голосом он спросил:
 — Правда это или нет, что теперь ты не хочешь связать свою жизнь ни с кем другим?
 — Когда мы впервые встретились, я вообще никого не хотела иметь. Теперь же, когда речь идет только об одном мужчине, это уже что-то. А как ты? У тебя дело сдвинулось с мертвой точки?
 — Я приблизился еще на три шага к аду, — сказал Бей и свернул на маленькую улочку позади Мальборо-сквер. Диану охватило отчаяние. Как можно бороться с ним, если эта борьба приближает его к аду?
 Вскоре они подъехали к конюшням, и навстречу им выбежали грумы.
 — Все в порядке, милорд? — спросил один из них, беря под уздцы лошадь Бея. Он не выразил никакого удивления, увидев хозяина в одной рубашке и едущую рядом Диану в его камзоле.
 — Да, Биб, спасибо. — Маркиз спешился и помог Диане сойти на землю. Она ожидала, что он тотчас отойдет от нее, но Бей как ни в чем не бывало обнял ее за плечи.
 Диана с благодарностью прижалась к нему. Она вздохнула и обвила рукой его талию, ощутив крепкое, мускулистое тело. Долг, честь и ответственность нельзя было сбросить, как неудобную одежду.
 Вероятно, Бей услышал этот вздох, так как прижал ее к себе еще крепче и, взяв фонарь, повел по дорожке к задней части дома. Здесь вопреки ожиданиям слуг не было; маркиз сам открыл ключом маленькую боковую дверь. Внутри горела лишь одна свеча и царила полная тишина.
 Если Порция была определена в качестве сопровождающей ее дамы, то она плохо исполняла свои обязанности. Тускло мерцающая свеча создавала недвусмысленную обстановку, даже когда они прошли через дверь на хозяйскую половину дома.
 Сердце Дианы бешено заколотилось. Ей хотелось забыть в объятиях Бея обо всем, что с ней случилось. Но не будет ли это еще одним шагом к аду?
 Диана оказалась наверху в большой спальне, где маркиз зажег свечи. Она увидела на полу пушистый ковер, а на окнах розовые шторы. Бей хотел уйти, но она, к своему стыду, ухватилась за него. Это выглядело крайне неприлично, но ей не хотелось оставаться одной.
 — Хорошо, — сказал маркиз, усаживая ее на постель. — Подожди здесь, я скоро вернусь.
 Диана задрожала, борясь со слабостью, и решила снять наконец камзол Бея, но что-то укололо ее. Это была его булавка, соединявшая разрезанный корсаж платья.
 Она поспешила к умывальнику, вытаскивая булавку.
 В кувшине оказалась вода, причем достаточно теплая. Впрочем, это не имело значения. Она налила воду в тазик, намылила салфетку и начала тереть ею свои груди. Она терла и терла их, стараясь уничтожить даже память о прикосновении рук негодяя Рэндольфа…
 Внезапно почувствовав чей-то взгляд, она замерла и обнаружила, что Бей наблюдает за ней.
 Он подошел к Диане, держа в руке что-то белое, накинул ей через голову, так что мягкая, пахнущая свежестью ткань прикрыла руки и все остальное.
 Диана немного успокоилась.
 — Прошу прощения, — сказала она. — Я не знаю…
 — Не говори ничего. — Он повернул ее и под новой одеждой начал расстегивать платье сзади. Затем отошел, и Диана сама сняла его.
 — Не хочешь ли искупаться? — услышала она.
 Конечно, ей хотелось, но без слуг. Ее здесь никто не должен видеть.
 — Нет, — сказала Диана. Она развязала тесемки нижней юбки, и та упала на пол. Затем сняла сорочку и продела руки в рукава чистой одежды, закатав манжеты.
 Только после этого она повернулась к Бею.
 — Так лучше? — спросил он, не приближаясь к ней.
 Это была одна из его рубашек, которая доходила ей до колен.
 — Я веду себя ужасно глупо, я знаю…
 — Нет, если не считать того, что говоришь сейчас. Ты должна немного отдохнуть, Диана.
 — Бей, не надо. Не проси меня быть слабой. Я не хочу ничьей опеки.
 Он на мгновение закрыл глаза.
 — Разве я настаиваю на этом?
 О Боже, она чувствовала себя так, будто в руках у нее был невероятно тонкий и хрупкий хрусталь, который при малейшей неловкости мог разбиться на мельчайшие осколки.
 Ни о чем больше не думая, Диана шагнула к маркизу и взяла его за руки.
 — Отнеси меня в постель, Бей. Я хочу, чтобы ты обнимал меня.
 Чуть поколебавшись, он поднял ее и понес к постели.
 Он не знал и не мог знать, что лорд Рэндольф тоже нес ее на руках на ту ужасную кровать, но сейчас она чувствовала себя совсем по-иному.
 — Я хочу этого, — прошептала она.
 — Я сделаю то, что ты хочешь, — пообещал он, — но не более.
 У постели он остановился, держа ее на руках, отчего ее сердце замерло, а затем осторожно опустил, как будто это была хрустальная ваза, до краев наполненная водой.
 — Чего ты хочешь теперь? — спросил он.
 Внезапно она поняла, чего хочет.
 — Я хочу, чтобы ты привязал меня к кровати.
 — Что?!
 Он побледнел, потрясенный, и она быстро сказала:
 — Нет. Это просто глупость. Мне не нужно…
 — Ты хочешь повторить произошедшее? Но зачем?
 — Хуже всего чувствовать себя беспомощной. Совершенно беспомощной, — призналась Диана. — Если бы я не была связана, то боролась бы с ним, даже если бы он причинял мне ужасную боль. Я хочу вновь пережить тот страх и побороть его. Но это уж слишком. Мне не следовало просить тебя.
 Бей сел на кровать и посмотрел на нее.
 — Ты погубишь меня своими выходками, — сказал он, но его ласковый голос и порозовевшие щеки подсказывали ей, что она поступила правильно.
 — Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он.
 — Да.
 — Тогда не убегай, — сказал он и ушел в соседнюю комнату.
 Диана услышала звук разрываемой материи, и Бей вернулся с четырьмя полосками расшитого черного бархата.
 — Из чего они? — спросила она, широко раскрыв глаза от удивления, но тут же узнала роскошный черный бархатный камзол, который он надевал во время визита в Куинс-Хаус два дня назад, а также на бал в Аррадейле, со времени которого, казалось, прошла целая вечность.
 — Если уж мы решили сделать это, — сказал он, — то пусть все будет в высшей степени изящно. — Обмотав полоской ткани ногу Дианы, Бей спросил:
 — Ты не против, если я пообещаю освободить тебя по первой же твоей просьбе?
 Диана задумалась.
 — Пожалуй, тогда это не будет выглядеть натурально и не вызовет никакого страха.
 Он привязал другой конец полоски к кровати.
 — Я не хочу, чтобы ты пугалась.
 — Я тоже не хочу этого, но так надо. — С одной привязанной ногой она уже ощутила нервную дрожь, вспомнив о пережитом ужасе.
 Бей привязал ее вторую ногу с холодным непроницаемым выражением лица.
 — Не надо так переживать, Бей, — сказала она. — Ты ведь сам предлагал что-нибудь сделать для меня.
 — Я думал, тебе может помочь массаж ног, например. — Он посмотрел на нее, и глаза его потеплели. — Все в порядке. — Он взглянул на изголовье кровати. — Но мне придется привязать твои руки по углам кровати: в середине нет подходящего места.
 Диана раскинула свои руки.
 — У тебя такой вид, словно жертвой являешься ты, а не я. — Она наблюдала, как он привязывает ее правую руку. — Я принуждаю тебя делать это, не так ли? Не является ли это тоже своего рода насилием?
 — Не стоит преувеличивать. Однако я не могу заниматься с тобой любовью таким образом. Это действительно будет насилием надо мной.
 Диана проследила за ним взглядом, когда он обошел кровать, чтобы привязать ее вторую руку.
 — Я тоже не хочу и не хотела этого. Просто мне надо было еще раз все пережить, чтобы раз и навсегда побороть страх и оставить все в прошлом.
 Бей завязал последний узел и сел на кровать.
 — Что ты сейчас чувствуешь?
 — Сильное беспокойство, — сказала Диана, глядя вверх на атласный балдахин. — Это, конечно, глупо, потому что я знаю, что ты не сделаешь мне ничего плохого, но мое сердце стучит, как барабан. — Она взглянула на него. — Я боюсь, что ты уйдешь и оставишь меня здесь.
 — Диана, твой опыт не имеет смысла. Ты никогда не сможешь преодолеть инстинктивный страх, находясь в беспомощном положении.
 — Но я не должна показывать его. Ты бы поступил так на моем месте?
 — Нет, — сказал Бей и положил руку ей на живот.
 Она невольно вздрогнула.
 — Не надо.
 — Кажется, ты сама установила правила, — сказал он, поглаживая ее через тонкую мягкую ткань.
 Ей хотелось крикнуть, чтобы он прекратил, но если она сделает это, он действительно перестанет прикасаться к ней, и вся ее борьба со страхом пойдет насмарку.
 Бей провел рукой между ее грудей и затем пощупал жилку на шее.
 — Твой пульс все еще учащенный.
 — Никто не может управлять своим пульсом.
 — Этого можно добиться, но с большим трудом. Постарайся научиться управлять своим дыханием. Это может любой.
 Он снова положил руку ей на живот.
 — Попробуй поднимать и опускать мою ладонь своим дыханием.
 Диана сосредоточилась на этом упражнении, и постепенно ее волнение начало стихать. Ей стало хорошо под его теплой сильной рукой.
 — Я уже почти успокоилась, — прошептала она, продолжая равномерно дышать. Затем закрыла глаза и погрузилась в умиротворяющее тепло, испытывая совершенно незнакомое для нее ощущение.
 Бей убрал свою руку, и Диана, приоткрыв отяжелевшие веки, увидела, что он развязывает бархатные полоски. Она вдруг испытала такое чувство, как будто между ней и Беем возникла неразрывная связь, и у нее появилась уверенность в своей победе.
 — А как насчет массажа ног? — прошептала она.
 Он встретился с ней глазами и слегка улыбнулся.
 — Наконец-то наши желания совпали.
 Бей вышел из комнаты, но быстро вернулся с маленьким флаконом и сел в ногах ее постели. Он вылил на руки немного тягучей жидкости, и Диана почувствовала густой аромат сандалового масла. Она погрузилась в блаженное состояние еще до того, как он начал колдовать над ее ногами.
 На этот раз на ней не было чулок, и она с наслаждением ощущала прикосновение его сильных умелых рук.
 — Как чудесно.
 Он улыбнулся, но ничего не сказал.
 — Я хотела бы сделать то же самое для тебя. Это возможно? — спросила она.
 — Моя воля поколеблена, — ответил он, начиная массировать другую ногу еще более нежными прикосновениями, и она поняла, что теперь может просить его о чем угодно и он не сможет отказать ей.
 — Мне не нравится такая твоя уступчивость, — сказала она.
 Бей ничего не ответил и вылил еще немного масла на руки, продолжая массировать ее ноги.
 Когда он хотел убрать руки, Диана остановила его и села на постели.
 — Пока это еще безопасно.
 — Это никогда не бывает полностью безопасным. — Она увидела его темные настороженные глаза, но заметила в них сомнение.
 Боже, что же делать?
 — Это так же безопасно, как тогда, — сказала она, придвигаясь к нему поближе. — Останься во мне на этот раз. Он не сопротивлялся, но и не двигался.
 — Я весь в твоей власти.
 — Я стосковалась по тебе, Бей. Скажи, разве будет справедливо, если мы проживем всю оставшуюся жизнь порознь?
 Он отодвинулся от нее и встал.
 — Ты дьявольски безжалостная женщина.
 — Я из рода Айронхенда. — С мольбой взывая к своим предкам, Диана выпрямилась и сняла рубашку. — Ты не должен делать того, чего не хочешь, — сказала она, глядя ему в глаза. — Запомни это.
 Диана соскочила с постели и начала сама раздевать его.
 Она расстегнула длинный ряд пуговиц на шелковом жилете и сняла его. Затем развязала галстук, расстегнула пуговицы на воротнике и манжетах, вытащила рубашку из штанов и стянула ее через голову. Его покорность немного пугала ее, но он мог бы остановить ее одним словом.
 Обнажив его грудь, Диана коснулась ее губами и толкнула Бея на кровать. Опустившись на колени, сняла с него туфли и чулки.
 — Ты так и будешь сидеть? — с невольной досадой спросила она.
 — Не знаю.
 — Похоже, я насилую тебя!
 — Может быть.
 Диана встала.
 — Не говори так.
 — Мы должны быть честными друг с другом. — Тем не менее он тоже встал и снял с себя остальную одежду.
 Она прижалась к нему всем телом, чувствуя твердое мужское естество.
 — Завтра мы предстанем перед королем, и нам придется в любом случае отвечать за все случившееся. Так стоит ли упускать возможность насладиться друг другом этой ночью?
 — Утраченная возможность — это еще один тяжкий груз, — сказал Бей.
 Мгновение спустя они лежали в постели. Казалось, разделенные кровоточащие половинки соединились в единое целое, и прежняя боль и печаль исчезли. Они лежали так долгие благословенные минуты, затем слились в страстном поцелуе и остались одни в целом мире.
 Бей начал осторожно ласкать ее, но Диана отбросила прочь осторожность. Она уселась на него верхом.
 — Теперь пришло мое время. Время полной луны. Глядя ему в глаза, она взяла со столика флакон с душистым маслом.
 — Прочь, Геката, королева ночи, — сказала она, выливая масло тонкой струйкой ему на грудь, — и уступи этого несчастного смертного Диане до самого рассвета.
 Она поставила флакон и начала массировать Бею грудь, желая воспользоваться уроками, почерпнутыми из книг.
 Диана продолжала втирать масло, наблюдая, как его веки, дрогнув, закрылись. Затем она начала продвигаться все ниже и ниже, испытывая головокружение от ощущения его гладкого мускулистого тела.
 Собрав всю свою решимость, она обхватила руками его горячее и твердое мужское естество.
 По всему телу Бея пробежала сладкая дрожь, и Диана почувствовала свою власть над ним.
 — Я люблю тебя, — прошептала она, не вполне уверенная в правильности своих действий. — Ты можешь взять на себя роль учителя, если хочешь. Я никогда раньше не делала этого.
 — Боже упаси, если ты будешь знать больше того, что уже знаешь. — Его грудь тяжело вздымалась.
 — Но это ведь не метод Сократа? — насмешливо сказала она и, мысленно помолившись, склонила голову, чтобы коснуться языком кончика его естества.
 Бей глухо застонал, но явно не от боли.
 — Ты войдешь в меня? — спросила Диана.
 — Или… — произнес он хриплым голосом.
 — Или я сведу тебя с ума. Диана посмотрела вниз, и неожиданно все ее сомнения исчезли. Ей ужасно захотелось попробовать мужскую плоть на вкус. Она накрыла ее ртом.
 — Сумасшедшая! — Бей привстал, повалил ее на спину и, не давая опомниться, глубоко вошел в нее.
 Диана со счастливым смехом обхватила ногами его бедра. Она со страстью отдавалась ему, окончательно забыв о недавних жалких поползновениях лорда Рэндольфа и вообще обо всем на свете.
 Когда она вновь пришла в себя, то ощутила Бея у себя внутри и, крепко обняв его, прошептала слова благодарности.
 Он продолжал лежать на ней, тяжелый, но желанный, и она запустила пальцы в его волосы.
 — Ни за что не отпущу тебя, — сказала она, зарывшись лицом в его волосы, — и буду соблазнять при каждом полнолунии всю оставшуюся жизнь.
 — Полнолуние, — сказал он сонным голосом, — наступает завтра.
 — Это можно рассматривать как приглашение?
 Бей не ответил: он уже спал. Несмотря на тяжесть его тела, Диана улыбалась сквозь слезы любви и радости.
 Он сдался наконец.




 Глава 30


 Диана проснулась от яркого солнечного света, пробивавшегося сквозь щель в шторах.
 Сев в постели, она заметила, что нет никаких свидетельств событий минувшей ночи. Ни флакона с маслом, ни возлюбленного. Даже подушка, на которой он спал, была разглажена.
 Может быть, все это приснилось ей? Нет, на простынях остались следы масла, этот чувственный запах… Он все-таки был здесь. Более того, он принадлежал ей телом, душой и разумом.
 А теперь он ушел и постарался убрать все следы своего присутствия, отчего Диану охватило отчаяние. Сражение еще не было выиграно, потому что его воля не была сломлена до конца и, возможно, лишь укрепилась. В душе он не сдался.
 Что же делать?
 Явившись ночью в дом Бея в возбужденном состоянии, она думала, что находится в его спальне, но это оказалось не так. В этой большой великолепной комнате не было его личных вещей. Вероятно, он не хотел устраивать Диану в своей спальне, чтобы не рисковать ее репутацией. Это снова был всемогущий, всезнающий и недоступный маркиз Родгар. Проклятие!
 Диана обхватила голову руками. Она снова должна предстать перед королем, обществом и перед Беем.
 Сегодня их могут заставить обвенчаться, чтобы спасти ее репутацию. Если Бей отгородился от нее стеной, то они окажутся в еще худшем положении, чем прежде.
 Она вскочила с постели и ополоснула лицо холодной водой из кувшина. Что известно при дворе о ее ночном приключении? Что скажут теперь?
 Раздался стук в дверь. Это оказалась Клара с кувшином горячей воды в руках.
 — О миледи, я так рада, что с вами все в порядке! Я никому ни слова не сказала, но так беспокоилась!
 Большой кувшин наклонился, и Диана подхватила его.
 — Все хорошо, Клара. Ты поступила очень правильно. — Значит, служанка не стала поднимать тревогу. Это неплохо. — А что было в Куинс-Хаусе?
 — Я, конечно, всю ночь не сомкнула глаз, а рано утром пришла мадам Свеленборг и сообщила, что вас похитили, но маркиз спас вас. Тогда я собрала вещи и приехала сюда. — Она внимательно посмотрела на Диану:
 — Это… это мужская рубашка, миледи?
 Диана покраснела.
 — Мое платье порвалось. Но теперь, ты говоришь, моя одежда здесь?
 Клара наконец пришла в себя.
 — Да, миледи. Какое платье прикажете приготовить?
 «Власяницу и посыпать голову пеплом», — мысленно ответила Диана, а вслух сказала:
 — О, мне все равно. — Она повернулась к зеркалу и неохотно посмотрела на себя. Смятая рубашка с длинными закатанными рукавами оголила плечо, волосы растрепаны, а под глазами залегли темные круги. Ни дать ни взять распутная девка.
 — Выбери что-нибудь поскромнее, — велела Диана. Она стянула рубашку и на мгновение прижала ее к себе, вдыхая смешанный запах сандалового масла и любви. Затем бросила ее на кровать.
 Клара принесла светло-голубое платье.
 — Состоится ли теперь маскарад, миледи? — спросила служанка.
 Маскарад! Сегодня вечером.
 Казалось, прошла целая вечность с того момента, когда она примеряла костюм богини Дианы. Стоит ли принимать участие в предстоящем бале? Она не знала.
 Диана встала перед зеркалом, чтобы надеть платье с широкой голубой юбкой и полосатым корсажем.
 — Прекрасный выбор, Клара. Наряд довольно привлекательный, но скромный.
 — Благодарю, миледи. — Служанка застегнула спереди крючки и с тревогой спросила:
 — Вас обесчестили, миледи?
 Клара задала неподобающий вопрос, но Диана ответила:
 — Нет. Однако пора держать ответ за все, что произошло. Ты не знаешь, где маркиз?
 — Кажется, он отправился к королю, миледи. Здесь леди Уолгрейв, миледи, она собиралась позавтракать с вами, если вы не возражаете.
 Элф здесь. Диана ощутила некоторую неловкость.
 — Приведи в порядок мои волосы, а затем подай завтрак и скажи леди Уолгрейв, что я рада видеть ее.


* * *

 Родгар вошел в кабинет короля, где Георг работал за письменным столом, читая и подписывая документы. Коротко кивнув, король продолжал работать, пока не завершил дело. Это не было проявлением пренебрежения. Георг серьезно относился к своим обязанностям и досконально изучал все бумаги. Наконец он отпустил секретаря и встал.
 — Скандальная история, милорд.
 — Совершенно верно, сир.
 — Как себя чувствует леди Аррадейл?
 — Она потрясена, сир, но постепенно приходит в себя.
 — Ваш письменный доклад не очень содержателен, милорд. Я хочу знать подробности, включая и то, почему леди Аррадейл не была немедленно возвращена в Куинс-Хаус.
 Родгар предвидел недовольство короля.
 — Последнее нетрудно объяснить, сир. Графиня была крайне подавлена и измучена, поэтому я решил не беспокоить королеву. Прошлым вечером в мой дом прибыли лорд и леди Брайт, так что леди Аррадейл находилась под присмотром дамы.
 — Она не пострадала?
 — Мы прибыли вовремя.
 — Слава Богу. Скверная история. Просто скверная. Должно быть, лорд Рэндольф сошел с ума!
 — Что касается лорда Рэндольфа, то его кто-то склонил к такому поступку. — Родгар достал письмо. — Он получил вот это.
 Король сдвинул брови, рассматривая печать, затем открыл письмо и побагровел.
 — Боже, кто осмелился сделать это? Здесь моя подпись и моя печать. Королевская печать!
 — Да, сир. — Родгар взял письмо из рук короля. — И записка, которая побудила леди Аррадейл выйти ночью из дома, тоже была умело подделана. Сомертон не знал, от кого пришло письмо, но ему помогал в похищении француз. Графиня узнала в нем месье де Кориака. Того самого де Кориака, которого мы встретили в Ферри-Бридж. Король пристально посмотрел на Родгара:
 — Как? Если этот маньяк охотится за вами, почему он помогал Сомертону похитить графиню?
 Родгар пожал плечами:
 — Известно, что графиня находится под моим покровительством, и, следовательно, я должен вступиться за нее. Есть подозрение, что таким образом готовилась ловушка для меня. Кроме того, — предположил он, — француз ищет также способы посеять разногласия между нашими странами.
 — Но мы заключили мир, милорд.
 — Однако среди ваших подданных есть недовольные этим миром. Вероятно, и среди французов найдутся такие.
 — Но какой смысл во всей этой истории? — спросил король. — Неужели я объявлю войну из-за похищения женщины?
 Пришло время поговорить откровенно.
 — Я вижу смысл в том, сир, чтобы устранить меня. Совершенно очевидно, что, по мнению французского правительства, вы недостаточно сильны, чтобы устоять против Франции. А может быть, они ошибочно полагают, что мои советы оказывают решающее влияние на вашу политику. По всей вероятности, их кто-то вводит в заблуждение… может быть, даже шевалье Дейон?
 Георг III взволнованно ходил по комнате. Родгар не осмеливался спросить, о чем думает монарх.
 Король вдруг повернулся и посмотрел на письмо в руке Родгара:
 — Что мне делать с этим? На нем моя подпись и моя печать, а содержание имеет невероятно гнусный характер!
 — Мы можем, конечно, найти изготовителя этой фальшивки и наказать его, но при этом не узнаем истинного негодяя. Надеюсь, мы не станем предавать широкой огласке злоключения леди Аррадейл.
 — Разумеется, разумеется. Но я хочу видеть этого де Кориака повешенным. И Сомертона тоже!
 — Это также может вызвать нежелательные толки, сир. Король внимательно посмотрел на Родгара:
 — Выходит, я должен оставить оскорбление безнаказанным? Я не желаю больше видеть Сомертона при дворе. Даже если он и был обманут французом, он вел себя как подлец.
 — Полагаю, герцог Карлайл будет рад видеть сына в своих владениях, в Виргинии. Я могу позаботиться об этом, если ваше величество поговорит с герцогом.
 — Прекрасный выход из положения, — пробормотал король. — А как быть с истинными злодеями?
 — Сочту за честь, если вы предоставите их мне. Я найду способ наказать негодяев.
 Немного подумав, король согласился:
 — Сообщите мне, когда сделаете это. — Затем добавил:
 — А как же леди Аррадейл? Она потеряла поклонника.
 — Да, сир. Возможно, будет разумнее всего отложить ее замужество на некоторое время. Она может еще больше расстроиться.
 Король подозрительно прищурился, однако сказал:
 — Хорошо-хорошо. Передайте ей, что она может вернуться на север, если пожелает, но я надеюсь, что она примет участие в сегодняшнем маскараде. Будет непростительно пропустить такое событие, особенно живя в вашем доме.
 — Я тоже так думаю, сир. И в связи с предстоящим балом мне необходимо вернуться домой.
 Король кивнул, а когда Родгар подошел к двери, сказал:
 — Надеюсь, вы прибыли сюда с охраной, милорд.
 Родгар печально улыбнулся:
 — В закрытой карете и в сопровождении вооруженных всадников, сир.
 — Хорошо-хорошо. Мы не хотим потерять вас.




 Глава 31


 Брайт Маллорен искал своего брата. Он постучался в дверь бывшего будуара матери. Однако там он обнаружил только Элф и графиню.
 — Вы беспокоитесь о нем, лорд Брайт? — спросила графиня с некоторой тревогой.
 Ему хотелось спросить напрямую, что произошло здесь минувшей ночью.
 — Да, — ответил он.
 — Почему, Брайт? — спросила Элф. — Что-нибудь неладно с королем?
 — Я не знаю, поскольку Бей прячется от меня.
 — Прячется? — повторила Элф. — Бей?
 Графиня привстала, затем снова села. Надо быть сдержанной.
 — Может быть, он занимается последними приготовлениями к маскараду? — предположила она.
 — Никто не видел его, хотя надо еще кое-что закончить.
 — О, — сказала Элф, вставая, — я должна пойти и посмотреть, не надо ли помочь. Это очень интересно, Диана. Не хочешь ли пойти со мной?
 Графиня задумалась, затем сказала:
 — Нет, я останусь здесь. — Она обратилась к Брайту:
 — Думаю, ваш брат занимается одной из механических игрушек, милорд.
 Брайт посмотрел на нее:
 — Ну конечно. Он считает, что они успокаивают. Вопрос только в том, леди Аррадейл, почему ему необходимо успокоиться?
 — Он вынужден драться и со злыми духами, и с ангелами. Несомненно, ангелов победить труднее.
 Брайт кивнул и вышел из комнаты вместе с Элф. Как только за ними закрылась дверь, Элф прошептала:
 — Ты думаешь, он решится наконец?
 — С нашей и Божьей помощью. Жаль, что здесь нет Брэнда, но раз так, я готов выступить в роли секунданта в поединке с ангелами.
 Брайт оставил жену и быстро пошел по коридору, а затем спустился по лестнице к маленькой комнате в задней части дома. За дверью он услышал птичье пение и дробь барабана. Брайт вошел без стука в тот момент, когда пение и стук барабана прекратились.
 Родгар, все еще в придворном костюме, сидел за рабочим столом. Перед ним не было никаких инструментов, и он только смотрел на игрушку. Это была фигура мальчика в голубом костюмчике с барабаном на ремешке и палочками в руках. Родгар быстро взглянул на Брайта:
 — Что-нибудь случилось?
 — Ты почему-то прячешься ото всех.
 — Что в этом плохого?
 — Это беспокоит нас, не привыкших к такому твоему поведению. — Брайт сел на стул рядом с заводной куклой, чувствуя, что на самом деле готовится к сражению. Он не стал ходить вокруг да около:
 — После минувшей ночи я вижу тысячу причин, по которым ты должен жениться на леди Аррадейл. Назови мне хоть одну, мешающую тебе сделать это. И забудь ты о дурной наследственности в своей крови.
 Бей посмотрел на него:
 — Если бы это было возможно.
 — Ты думаешь, тебе такую мысль внушает ангел, а на самом деле это сатана со своей надменной гордыней. Она любит тебя. Ты когда-нибудь задумывался над тем, каково ей?
 — Постоянно думаю об этом.
 — Неужели же ты не можешь ответить на ее чувства? — Родгар ничего не сказал, но это тоже был своего рода ответ. — Ты не имеешь права просто так бросить ее.
 — У меня с ней полное взаимопонимание на этот счет, — сказал Бей.
 — Понимание не может исцелить разбитое сердце. — Боже, помоги, Брайт никак не мог найти нужные слова, чтобы убедить брата. — Я хочу, чтобы ты женился и имел детей. Хочу, чтобы ты жил полнокровной жизнью, потому что люблю тебя, Бей. — Никогда прежде Брайт не говорил этого. Он подсел к Бею. — Мы все знаем, что ты сделал для нас, — сказал он, — и чего это стоило тебе порой. И теперь мы желаем тебе счастья. Мы хотим, чтобы ты был вознагражден за все свои труды.
 Брайт почувствовал, что краснеет под изумленным взглядом брата. Что за сентиментальная болтовня!
 Бей встал и отвернулся.
 — Мне надо подумать, Брайт.
 — Ты и так слишком долго думаешь!
 Ответа не последовало: Бей полностью ушел в себя. Бросив на него озабоченный взгляд, Брайт вышел из комнаты.
 За дверью снова послышались птичье пение и бой барабана.


* * *

 Диана так и не видела Бея до самого вечера, но не только она. Элф тоже не могла найти его и сетовала на то, что ей одной пришлось заниматься последними приготовлениями к маскараду.
 Она пришла в комнату Дианы уже в маскарадном костюме, изображавшем осу.
 — Прибыла труппа из Королевского театра, которая будет участвовать в представлении под руководством мистера Баха Кажется, они хорошо знают, что от них требуется, и я оставила их репетировать. — Элф посмотрела на костюм, лежащий на кровати. — Богиня Диана? Чудесно!
 — Где же он? — спросила Диана, стоя в одной сорочке. Если Бея не будет на маскараде, она тоже не станет участвовать.
 — Ничего подобного раньше не было, — сказала Элф, пожимая плечами. — Однако такое поведение брата несколько обнадеживает. Если бы он присутствовал здесь с обычным непроницаемым видом, я бы не испытывала оптимизма.
 Диана не выдержала и рассказала Элф о своих отношениях с Беем, испытав после этого большое облегчение, хотя Элф не могла сказать ей ничего утешительного. Диана сцепила пальцы.
 — Но ведь он не станет… не станет убивать себя?..
 — Нет! — воскликнула Элф, побледнев. — Он не сделает ничего подобного, так как это противоречит его убеждениям.
 — Так же как и брак со мной. Я получила записку от Бея. Король больше не настаивает на моем замужестве и разрешает вернуться на север.
 — О нет! — Элф взяла Диану за руку и усадила на диван, затем налила вина. — Хочешь портвейна? — спросила она, но та отказалась.
 — Это мое любимое вино, — сказала Диана со слезами на глазах. — Бей распорядился подать его специально для меня.
 Элф сделала глоток.
 — Это особый сорт. Можешь гордиться.
 Диана вспомнила, с каким благоговением отзывался дворецкий об этом вине.
 — Едва ли он прислал бы мне нечто заурядное.
 — Ну разумеется, — весело заметила Элф, — и поверь, он далеко не всех угощает этим вином.
 — Решил сделать мне приятное на прощание. По-видимому, заказал вино сегодня утром. Впрочем, это не имеет значения.
 — И все же, мне кажется, вы очень подходите друг другу. Знаешь, где он был? В мастерской. Брайт разговаривал с ним. Я не знаю, что там случилось, но, похоже, наметился какой-то сдвиг.
 — В лучшую или худшую сторону? И нет нужды убеждать меня, что мы подходим друг другу. — Диана засмеялась. — Я не знаю, какими словами выразить мои чувства! Мы две половинки единого целого, и для меня в нем вся жизнь.
 — Он обязательно должен быть на маскараде, так как чувство долга никогда не покидает его. Там мы обо всем и узнаем, — сказала Элф.
 — Я скорее убью себя, чем причиню ему вред.
 — То же можно сказать и о нем. Давай лучше будем молиться о жизни.
 Диана вздохнула и сделала большой глоток превосходного портвейна. Затем поставила бокал и встала.
 — Помоги мне надеть костюм. Пришло время для богини Дианы отправляться на охоту.
 Перед балом-маскарадом не было официального обеда, так как каждый хотел сохранить в секрете свой костюм. Однако Диану пригласили на семейный обед с Брайтом, Порцией, Элф и ее мужем, и вскоре она уже со всеми была на ты. Несомненно, все они воспринимали ее как невесту Бея.
 Маркиз по-прежнему находился в своих комнатах. После Брайта его никто не видел, а когда Элф постучалась к нему, Фетлер ответил вежливым отказом.
 Диане искренне нравились все Маллорены, а они уже почти считали ее членом семьи.
 Форт, сидящий справа от Дианы, пожал ей руку.
 — Я готов вызвать его на дуэль за боль, которую он причиняет тебе. Правда, он убьет меня. Впрочем, нет, — он усмехнулся, — это не так. Скорее он позволит мне убить его, чтобы избавить Элф от переживаний за брата. Это, конечно, глупо, ибо тогда она уйдет в монастырь и будет оплакивать его всю оставшуюся жизнь.
 Элф, сидящая по другую сторону от мужа, грустно улыбнулась:
 — Бей найдет самый лучший выход из положения, Форт.
 И действительно, лишь один маркиз мог найти выход из этого лабиринта.




 Глава 32


 Маллорен-Хаус принимал гостей, пришедших на бал-маскарад. Внешний антураж, безусловно, был задуман с большим вкусом и великолепно выполнен слугами. Когда Маллорены в своих костюмах появились в холле, кругом царил таинственный полумрак, хотя с верхней площадки главной лестницы светила искусственная луна. В холле одинокий музыкант играл на флейте, приветствуя взволнованно перешептывающихся гостей чудесной мелодией.
 Элф взяла Диану за руку и повела ее к лестнице мимо гостей в масках.
 — Ты должна проникнуться духом таинственности, — прошептала она.
 — Зачем? — спросила Диана, но Элф не ответила.
 Когда они поднялись по лестнице, перед ними возник Арлекин.
 — Диана-охотница? Я хочу, чтобы вы поймали меня, моя милая.
 Ни один мужчина не интересовал ее.
 — Немного позже, если вы снова найдете меня, сэр.
 Был ли Бей в толпе гостей или ждал всех в бальной зале как хозяин? Она полагалась на Элф, которая не сомневалась, что маркиз где-то здесь.
 Узнает ли она его? Диана чувствовала, что должна узнать. Но если маска будет закрывать все лицо, он может остаться незамеченным. Она начала внимательно присматриваться ко всем присутствующим.
 У большинства были скрыты только глаза, что исключало возможность ошибиться. Некоторые нарядились в венецианские костюмы, надев широкий плащ, шляпу и маску, отчего трудно было распознать ту или иную персону.
 Диана обращала особое внимание на губы, руки и голоса.
 Нет, среди окружающих Бея не было.
 С нарастающим волнением она вышла из бальной залы через греческую арку в коридор, который был превращен в лабиринт с извилистыми узкими проходами.
 Внутри лабиринта царил таинственный полумрак. Диану охватил безотчетный страх. До нее доносились испуганные восклицания дам.
 Все это было частью игры.
 Элф прошептала позади:
 — Сейчас ты увидишь кое-что интересное!
 Они вышли из лабиринта и окунулись в ночь.
 Но не в темную, а в звездную ночь, где тихо звучали духовые инструменты.
 Вся комната была завешена плотной черной материей, на фоне которой блестели звезды. Среди них выделялись планеты, и даже Сатурн с его кольцами. А в центре светила огромная луна, выглядевшая очень натурально.
 — Как она сделана? — прошептала Диана, обращаясь к Элф. Пол под ногами был также покрыт черной тканью.
 — Это белое сферическое стекло с нанесенными краской тенями, как на настоящей луне, а внутри находится масляная лампа. Мы использовали эту искусственную луну во время летнего бала несколько лет назад, а лабиринт — еще раньше. Здесь почти все собрано из старых запасов.
 Диана оглядела одну из небольших искусственных пещер, устроенных вдоль стен, где искусно подсвечивались серебристые деревья и стояли удобные скамейки.
 — Мы используем это на каждом маскараде, — сказала Элф. — Только меняем окраску.
 Диана посмотрела на нее:
 — Ты хочешь развеять мои впечатления?
 Элф слегка смутилась.
 — Я хочу, чтобы ты не считала его сверхчеловеком.
 — Я и не считаю. Где же он? Ты не знаешь, какой костюм он выбрал?
 — Нет, — сказала Элф. — Честное слово.
 — Пойду поищу его.
 Диана обошла комнату, вглядываясь при тусклом свете в лица и прислушиваясь к голосам. При этом ее не покидало чувство настоящей охотницы. Она обнаружила греческий храм, установленный на помосте и пока не освещенный, и удивилась, не представляя, какую роль он играл здесь. Она продолжала искать и искать…
 Остановившись, чтобы еще раз взглянуть на удивительную луну, Диана вдруг заметила, что она похожа на призрачное лицо, с улыбкой взирающее с высоты на людские причуды.
 — Зачем же любоваться искусственной луной, когда на небе светит настоящая полная луна?
 По спине ее забегали мурашки, и она медленно обернулась. Он был во всем черном, за исключением маски, которая являлась как бы зеркальным отражением ее собственной с той лишь разницей, что его белая кожа выделялась в виде полумесяца на темном фоне.
 — Откуда ты узнал о моей маске? — спросила Диана.
 — Разве я не всезнающий и не всемогущий?
 — Значит, именно это отражает твой костюм?
 — Не совсем так. Я повелитель ночи. Буквально и фигурально. Я владею даже звездами. — Он поднял руки, и Диана с удивлением увидела на его пальцах перстни с большими сверкающими драгоценными камнями. Она с сожалением подумала о своих руках без украшений и не успела ничего сказать в ответ, как он предложил:
 — Пойдем исполним роли богов и начнем праздник.
 Бей был явно в приподнятом настроении. Он отодвинул потайную панель и легко устремился вверх по лестнице туда, где сидели музыканты.
 Они прекратили играть феерическую музыку и начали менуэт. Бей увлек за собой Диану по галерее, затем раздвинул темные шторы, так что она увидела прямо перед собой искусственную луну, а также устройства, создающие эффект звезд. Тем не менее ощущение волшебства не пропадало. Пока маркиз с ней, волшебство не исчезнет.
 С высоты, как и положено богам, Диана увидела также танцующих внизу людей.
 — Тебе нравится? — спросил он.
 Она повернулась к нему:
 — Очень.
 Она осмелилась обнять его за талию и наблюдала за веселящимися внизу гостями, чувствуя рядом его тепло, а также его руку на своем плече. Никогда еще ей не было так хорошо и спокойно.
 Когда окончился первый танец, она вдруг встревожилась и спросила:
 — А де Кориак может оказаться здесь?
 — Нет. Все гости при входе обязаны были снимать маски, и Стрингл — человек, который участвовал в похищении, — проверял каждого из них.
 — И люди не возражали?
 — Им объяснили, что все это делается для безопасности короля. Кстати, он здесь в римских доспехах и золотом шлеме. По такому случаю все входы охраняются, так что опасаться нечего.
 — Я бы осталась здесь с тобой навсегда.
 Бей привлек ее к себе.
 — Порой боги бывают милостивы. Прошу прощения за то, что я избегал тебя сегодня. Мы могли бы провести этот день…
 — Не надо. Не надо угождать мне.
 — Я всегда к твоим услугам. А разве ты относишься ко мне иначе?
 У нее перехватило дыхание. Куда ведет этот разговор?
 — Нет, хотя иногда мне надо побыть одной. Я предоставила бы тебе такую же свободу.
 Бей поцеловал ей руку. Она посмотрела ему в глаза, и сердце ее бешено заколотилось.
 Несомненно, это означало…
 Раздался звук трубы.
 Диана вздрогнула и с удивлением увидела, как ярко осветился греческий храм. Рядом на искусственной зеленой лужайке, распростершись, спали дети и один юноша. У всех за спиной были крылышки. Купидон и амуры?
 — Что происходит? — спросила она.
 Бей засмеялся.
 — Это мой сюрприз для тебя, — сказал он. — Однако пойдем скорее вниз. Кажется, я слишком задержался здесь с тобой, любовь моя.
 — Любовь? — повторила Диана, но он взял ее за руку и поспешно повел вниз по лестнице. — Погоди, — сказала она, остановившись. — Что ты собирался сказать мне?
 Бей притянул ее к себе и быстро поцеловал.
 — Потом. Идем скорее. Тебе очень понравится.
 Диана радостно засмеялась и поспешила за ним в переполненную бальную залу. Там все сгрудились около храма, так что подойти ближе оказалось невозможно.
 — Видишь, — сказал он с усмешкой, — мы опоздали. Я надеялся, у тебя будет более удобное место. — Он увлек ее назад, в одну из искусственных пещер, где поставил на скамейку, а затем сам встал рядом, так что теперь им все было видно.
 Его оживленность и приподнятое настроение, а также выражение глаз — все это вселяло в нее надежду, и ей очень хотелось попросить его завершить начатый наверху разговор.
 Впрочем, можно и подождать. Вполне вероятно, начавшееся представление тоже являлось своеобразной частью его признания, так как Купидон был богом любви.
 Откуда-то донесся чистый голос певца-кастрата:
  Солнце садилось в море, 
  Когда дева Диана-охотница 
  Со своей непорочной свитой… 
 На сцену вышла женщина в костюме Дианы в сопровождении четырех служанок в греческих одеяниях, и на всех были античные маски, полностью скрывавшие лица.
  …Под сенью рощи заметили 
  Бога любви и амуров, 
  Крепко спавших на мягкой траве. 
 Актриса, исполнявшая роль богини Дианы, запела звучным контральто:
  Пусть тираны жестокие спят 
  И дадут отдохнуть человечеству, 
  Но как только проснутся они, 
  Во всем мире не будет покоя. 
 Ее служанки решили сломать луки и стрелы амуров и приступили к делу. Затем, взявшись за руки, начали танцевать.
  Мы одержали победу — 
  Нам нечего больше бояться, 
  Так будем петь и плясать — 
  Теперь Купидон безоружен! 
 В зале раздались аплодисменты, и актеры продолжили пение, подхваченное присутствующими.
 Бей расхохотался, и под ногами у них закачалась скамейка. Диана со смехом ухватилась за ветку искусственного дерева, обретя твердую опору.
 — Разве кто-нибудь может устоять против любви? — сказал он, глядя на нее сверкающими глазами, — любовь все равно победит, как и должно быть.
 Они потянулись друг к другу, чтобы поцеловаться, когда в хор вклинился мужской голос. На сцене Купидон, разбуженный пением, вскочил на ноги. На нем тоже была маска, скрывавшая все лицо.
 — О, жестокая богиня! — запел он сильным, но не таким поставленным голосом, как у актрисы, игравшей роль богини Дианы. — Но я не буду стенать. Я отомщу тебе! — Он взял позолоченный лук.
 — Странно, — сказала Диана, — кажется, ему больше подходит роль Марса, чем Купидона, но тогда любовь превратилась бы в сражение.
 Она насмешливо взглянула на Бея, но он в этот момент внимательно смотрел на сцену.
 — Осталась одна несломанная стрела. — Купидон поднял ее с земли и вставил в лук. — И чье же сердце… — Маска повернулась к зрителям, внимательно разглядывая их. — Поразить ею? Дамы и господа, — неожиданно продолжил он обычным голосом, — кто хочет испытать любовь или полюбить с еще большей силой?
 Диана вздрогнула, а Бей внезапно соскочил со скамьи и исчез в толпе. Каждый хотел протолкнуться вперед, стараясь быть поближе к богу любви.
 Бей отчаянно пробивался к высокому человеку в золотом шлеме римского воина, который стоял прямо перед помостом. Это был король.
 Ему грозила опасность?
 Казалось, каждый в зале хотел, чтобы Купидон остановил на нем свой выбор. А стрела любви все продолжала искать цель.
 Диана вдруг обратила внимание на акцент Купидона. Он, несомненно, был иностранцем. Вполне возможно, итальянцем, как большинство оперных певцов. А что, если француз? И голос его явно не был поставлен.
 Де Кориак?
 Бей приближался к королю, и ей хотелось предупредить его. Хотя, разумеется, маркиз уже догадался и потому так поспешно покинул ее.
 Но ведь де Кориак хотел убить именно Бея.
 Король смеялся и аплодировал вместе с остальными.
 Затем раздался его голос:
 — Порази меня, бог любви. Я хочу еще крепче любить свою королеву!
 Все вокруг зааплодировали, а Купидон послушно направил стрелу в сторону короля.




 Глава 33


 По тому, как изогнулся лук, Диана мгновенно поняла, что он настоящий. Она вспомнила, что и у нее тоже настоящие лук и стрелы. Здесь это было, пожалуй, единственное оружие.
 Бей уже был рядом с королем. Что он собирается сделать? Повалить на пол и закрыть своим телом?
 С громко бьющимся сердцем она сняла с плеча свой лук и вложила в него одну из серебряных стрел.
 Руки дрожали и стали липкими от пота.
 Проклятие! Она вытерла их о платье.
 Купидон уже слегка натянул тетиву. Наступила тишина, как будто все вдруг почувствовали неладное…
 В этот момент перед королем возник Бей, раскинув в стороны руки со сверкающими перстнями.
 — Прошу прощения, сир, но мне кажется, я в большей степени нуждаюсь в любви.
 По залу прокатился ропот. Все были потрясены: как посмел маркиз стоять спиной к королю!
 — К тому же, — улыбнулся Бей, — ваше сердце скорее всего должна поразить богиня Диана.
 — Хотите, чтобы я выстрелил в вас, милорд? — спросил Купидон.
 Маска существенно искажала голос, и Диана засомневалась. Ошибка могла стать роковой.
 С широко расставленными руками подходя все ближе и ближе к помосту, Бей говорил:
 — Кажется, вы не бог любви, сэр, а бог смерти. Ведь ваша стрела с самого начала была предназначена для меня, не так ли, месье де Кориак?
 Король вскрикнул, и все вокруг замерли в недоумении. Диану охватило отчаяние: Купидон уже до конца оттянул тетиву лука, а Бей находился от него на опасно близком расстоянии.
 Сейчас или никогда. После секундного колебания Диана прицелилась и с молитвой выпустила стрелу. Она глубоко вонзилась в грудь де Кориака, а его собственная стрела угодила в стену. С протяжным криком он рухнул на искусственную траву.
 Актриса, изображавшая богиню Диану, упала в обморок, а маленькие амуры убежали со сцены. Бей оттащил умирающего, пряча его от перепуганных гостей. Ошеломленная, Диана увидела, как Брайт, Элф, Порция и Форт пытаются успокоить испуганных гостей, устремившихся к выходу.
 Кто-нибудь мог пострадать в этой давке.
 Король, охраняемый придворными, вдруг вышел вперед, сверкая золотыми доспехами.
 — Послушайте, — громко крикнул он, — это был всего лишь один безумец, с которым покончено. Успокойтесь, успокойтесь, господа, вам ничто не угрожает.
 В зале наступила тишина, и все повернулись к нему.
 — Как видите, я цел и невредим благодаря храбрости лорда Родгара… — Он замолчал, видимо, задаваясь вопросом, откуда прилетела роковая стрела.
 Диана поспешно спрыгнула со скамьи, но некоторые заметили ее.
 — Ваше величество, приношу глубокие извинения за это происшествие. Ужин уже накрыт, и я приглашаю всех спуститься вниз, — раздался голос Бея.
 Все успокоились и двинулись к дверям, как вдруг кто-то громко спросил:
 — А кто же все-таки пустил стрелу?
 — Вероятно, настоящий Купидон, — сказал Бей, явно стараясь отшутиться.
 — Стреляла я, — призналась Диана.
 Перед ней все расступились, и опять послышались взволнованные голоса.
 Диана подошла к королю, и Бей тотчас встал рядом с ней. На сцене осталось только кровавое пятно.
 Это была кровь, которую пролила она…
 — Вы умеете обращаться с луком и стрелами, графиня? — спросил король, выглядевший в большей степени пораженным, чем рассерженным.
 Диана призвала на помощь все свое хладнокровие. На этот раз она не упадет в обморок после убийства.
 — Да, меня интересовала стрельба из лука, ваше величество.
 — Может, вы случайно попали в него? — предположил король.
 Мельком взглянув на Бея, Диана сказала:
 — Нет, сир. Я достаточно хорошо владею этим оружием, хотя в большей степени — пистолетом. Это умение позволило мне дважды спасти жизнь человеку, которого я люблю.
 В толпе снова раздались удивленные восклицания.
 Бей взял ее за руку.
 — Мы с леди Аррадейл постоянно спорим о том, кто кого должен защищать, сир, но, признаться, я ничуть не жалею о ее незаурядных для женщины способностях. Сильная и смелая жена, которая сможет защитить себя и других, — это бесценный дар.
 Диана затаила дыхание от радости и вместе с тем боялась за Бея, который только что, по сути, бросил вызов королю. Лицо Георга III помрачнело.
 — Понимаю, понимаю. Что ж, пусть каждый мужчина выбирает себе жену по вкусу, а сейчас, — он повернулся к двери, — пойдемте и выберем себе по вкусу блюдо на пиру у маркиза!
 Он вышел из бальной залы, и все устремились вслед за ним, болтая о том, что теперь маркиз может лишиться покровительства короля. Неужели ему дороже брак с этой странной графиней?
 Диана и Бей оказались одни под полной луной, освещавшей залу.
 Она ждала, когда он заговорит, но затем не выдержала:
 — Значит, жена?
 Неожиданно он взял ее за обе руки.
 — Полагаешь, я взял на себя слишком много? Все-таки есть риск…
 — Вся наша жизнь риск!
 Счастье почти у нее в руках!..
 Глаза его потемнели.
 — Я весь твой, со всеми достоинствами и недостатками.
 Диана ошеломленно посмотрела на него, не веря своим ушам. Он принадлежит ей?
 — На всю жизнь, — сказал он, — со всеми невзгодами, которые сопровождают ее. А если боги будут милостивы к нам, то с любовью, радостью и плодотворным трудом.
 Диана обвила его руками и что есть силы прижала к себе.
 — Я сейчас заплачу.
 Его губы прильнули к ее щеке, вбирая слезы. Бей снял с себя маску, потом с нее и поцеловал ее.
 Это был поцелуй, полный очарования, как в первый раз.
 Обнявшись, они продолжали целоваться под сияющей луной.
 Диана прижалась к его груди.
 — Следует ли понимать это как согласие? — спросил Бей.
 — Мне хочется быть наедине с тобой, — прошептала она. — Долгие дни, недели, всю жизнь.
 Он потерся щекой о ее щеку.
 — Скоро, очень скоро это произойдет. Но сейчас, увы, мы должны идти к гостям. Однако сначала, — добавил он, — я хочу подарить тебе маленькую звездочку. Если вы примете ее, миледи.
 Он снял с мизинца кольцо и протянул ей.
 Диана с дрожью подала ему свою ладонь.
 — Я чувствую себя так, будто могу летать. Может быть, поднимемся на крышу и попробуем?
 Бей рассмеялся:
 — Безрассудная девчонка. Даже с Маллореном не все возможно.
 — Конечно, безрассудная, — сказала она. — А разве ты, Бей, сейчас не безрассуден?
 — Да, и ты нужна мне, как воздух, — ответил он, надевая кольцо ей на палец.
 Диана посмотрела на огромный многогранный бриллиант, несомненно, самый большой и яркий из всех драгоценностей маркиза, и радостно засмеялась.
 — Знаешь, что мне больше всего нравится в тебе, Бей?
 — Скажи.
 Никогда еще она не видела его таким сияющим и радостным.
 — То, что ты любишь меня, как я тебя.
 — Я преклоняюсь перед тобой.
 — Обещай мне…
 — Все, что угодно.
 — …не меняться ради меня. Я люблю тебя таким, какой ты есть.
 Он взял ее за руку.
 — А я думал, ты хотела, чтобы я стал другим.
 — Ты чувствуешь изменения в себе?
 — Безусловно.
 — Тогда это плохо.
 — Диана, — запротестовал Бей.
 — Ты не должен менять свою сущность, — горячо сказала она. — Я хочу только таких изменений, каким подвержены все мы, двигаясь вперед по жизни, но в согласии со своей натурой.
 Он задумался.
 — Да, понимаю. Ты совершенно права. Но тогда тебе придется примириться с моим всезнанием, всемогуществом, покровительством и несгибаемой волей. Сможешь ли ты вынести все это?
 — Я обожаю это в тебе! — воскликнула Диана и, заметив знакомое кольцо с сапфиром на его правой руке, переместила его на левую руку и поцеловала там. Ей хотелось немедленно увлечь Бея в спальню, но. как он сказал, у них были здесь обязанности.
 Она повернулась, собираясь покинуть бальную залу рука об руку с Беем.
 — А как же король?..
 — Если он решит обидеться, так тому и быть. Я останусь преданным тебе. — Маркиз обезоруживающе улыбнулся. — Я буду нежно лелеять свой маленький мир, а Англия пусть катится к чертям.
 Диана засмеялась и покачала головой:
 — Нельзя так резко все менять. Ты мог бы смягчить короля, подарив ему барабанщика.
 Бей поднял ее руку и поцеловал.
 — Мы одинаково мыслим. — Он повел ее назад через лабиринт.
 Когда они вышли в освещенный коридор, она сказала:
 — Мы справимся с любыми трудностями, если будем вместе. Вместе мы сможем править миром.
 — Не вздумай сказать это в присутствии короля. Идем — Он увлек ее за собой вниз по лестнице. — Нам предстоит встреча с сильными мира сего. Увы, ты права. Я не могу послать Англию к черту, по крайней мере пока в моем доме ужинает весь двор.
 Внизу царило шумное застолье. Бей и Диана прошли через четыре комнаты, где гости оживленно обсуждали их официальное объявление о помолвке.
 При этом многие джентльмены спрашивали маркиза, не боится ли он потерять превосходство рядом с такой женой.
 Неожиданно король кивком подозвал Диану, и она немного испугалась, но увидела, что Бей ничуть не обеспокоен. Он подвел ее к королю, держа за руку. Диана сделала реверанс.
 — Леди Аррадейл, — сказал король в неожиданно наступившей тишине, — вы очень необычная женщина.
 — Боюсь, что так, ваше величество.
 — Я говорил вам однажды, какие опасности подстерегают женщин, стремящихся обладать мужскими способностями.
 — Да, сир.
 — Вы заметили тогда, что женщина, защищающая своих детей, достойна поклонения, и я согласился с вами. То же самое можно сказать о женщине, защищающей своего мужа.
 Диана облегченно вздохнула.
 — Я тоже так думаю, сир.
 — Я очень хотел бы, чтобы у вас было двое сыновей, мадам.
 В разговор вступил Бей:
 — Значит, в таком случае вы позволите нам сохранить наши титулы по отдельности, сир? Мы благодарим вас. А что, если у нас будет только один сын?
 Диана сжала его руку. По сути, Бей на виду у всего двора просил короля вынести решение, противоречащее его взглядам. В конце концов король холодно кивнул:
 — Если Богу так угодно.
 Бей низко поклонился.
 — Мы искренне благодарим вас, ваше величество. Могу я отплатить вам подарком за вашу милость?
 — Подарком? — оживился король.
 — У леди Аррадейл была заводная кукла, похожая на нее в детстве, но она сломалась, и мне ее отдали для починки. Теперь мы с удовольствием дарим ее вам, сир, в знак нашей бесконечной преданности. Если вы соизволите пройти в залу, ее можно будет показать.
 Король охотно поднялся, и остальные последовали за ним.
 На середину вынесли маленького барабанщика.
 — О, — воскликнул король, — это прекрасная вещь!
 Бей включил механизм, и барабанщик превосходно выполнил все действия, очаровав короля и всех присутствующих.
 Неожиданно к Диане подошла дама в красивом розовом платье, на лице ее была только узкая черная маска. Тут же появился Бей и взял Диану за руку.
 — Должно быть, у вас был не очень-то приятный вечер, месье Дейон.




 Глава 34


 Диана была поражена тем, насколько Дейон перевоплотился в женщину. Разумеется, румяна и пудра сделали свое дело, но, помимо этого, он превосходно двигался и имел женские манеры, а над корсажем выступали груди!
 — Вечер был бы еще более печальным, милорд, если бы леди Аррадейл не прикончила де Кориака.
 — Вы отрицаете связь с ним?
 Дейон вздрогнул.
 — Решительно.
 Бей вопросительно поднял брови.
 — Думаете, я поверю в то, что вы непричастны к покушениям на мою жизнь?
 Дейон оскорбился:
 — Я никогда не покушался на вашу жизнь, лорд Родгар. Никогда.
 — А что вы скажете относительно Карри?
 Дейон стал обмахиваться кружевным веером.
 — Он должен был только ранить вас и не более. Де Кориаку было приказано то же самое. Он оказался таким неуравновешенным.
 — А может быть, он получил другой приказ? — сказал Бей.
 Дейон поджал накрашенные губы, на секунду заколебавшись.
 — Вполне может быть, милорд.
 — Вы полагали, что я не сочту за оскорбление ваши попытки ранить меня?
 — Война есть война, месье маркиз.
 — В таком случае считайте себя военнопленным, шевалье.
 Коротышка насторожился.
 — Посланник Франции обладает неприкосновенностью.
 — Но вы только исполняющий обязанности посланника, — вкрадчиво напомнил Бей. — Скоро прибудет месье де Герье, и вы лишитесь неприкосновенности.
 — Я, как и вы, милорд, служу своему королю, и служу хорошо.
 — Короли не всегда преданы своим слугам. Вы умрете, шевалье, за то, что втянули леди Аррадейл в свою грязную игру. Дейон воззрился на Диану, искренне озадаченный.
 — Милорд, вы, конечно, раздражены, но стоит ли рисковать на дуэли из-за пустяка, когда все так благополучно обошлось?
 — У вас довольно странное понятие о пустяках.
 От ледяного тона маркиза Дейону стало не по себе.
 — А что, собственно, произошло? Я всего лишь постарался убедить короля подобрать вам супругу. Зная о вашем решении никогда не жениться, я рассчитывал, что все это отвлечет вас от государственных дел. Признаюсь, я надеялся поссорить вас с королем, но только на время.
 Бей пристально смотрел на него.
 Дейон выругался по-французски.
 — Де Кориак! И велико ли нанесенное оскорбление? — Затем посмотрел на Диану:
 — Вы не пострадали, миледи?
 — Меня едва спасли, — коротко ответила Диана.
 — Это никак не связано со мной, милорд. Я допустил ошибку, не убрав де Кориака, когда понял, какой бешеной собакой он был. Он прибыл стайным приказом из Парижа, и потому мне было трудно повлиять на него. Следовало бы догадаться, что он не в своем уме, когда обвинял вас в смерти женщины, исполнявшей роль его жены.
 — Она была найдена задушенной, но я не имею к этому никакого отношения.
 — Конечно, нет. Он сам убил ее и признался в этом. Действительно, бешеный пес. Но французский пес, и ради чести Франции я приму ваш вызов, месье маркиз.
 «О нет, — подумала Диана. — Я не допущу этого! Особенно теперь, когда я добилась того, чего желала всем сердцем».
 Однако Дейон сказал:
 — Не препятствуйте маркизу, леди Аррадейл. Это мужские игры. — И тут же повернулся к Бею:
 — Впрочем, я думаю, ваша смерть может вызвать дипломатические осложнения, так что предлагаю драться до первой крови.
 — Едва ли я смогу драться с вами месье, когда на вас юбки, — ответил маркиз.
 — Я устраню это препятствие. Где мы устроим дуэль? Я буду защищать честь Франции!
 — Только, пожалуйста, до самых легких ран, — не выдержала Диана.
 Дейон изящно поклонился, что выглядело совсем не смешно, несмотря на его женскую одежду.
 — Я не стану убивать маркиза, графиня. И даже не покалечу, чтобы не лишать вас удовольствия, даю слово. — Он с улыбкой повернулся к Бею:
 — Должен предупредить вас, милорд, я никогда не проигрывал.
 Бей улыбнулся в ответ:
 — И я никогда не терпел поражения в серьезных схватках. Вернемся в бальную залу.
 Они направились к лестнице, и все надежды Дианы на появление Брайта или Форта, которые могли бы спасти положение, рухнули.
 Она молила Бога уберечь Бея от всяких случайностей и не исключала, что француз намеревался убить Бея, добившись дуэли таким хитрым путем.
 Мужчины зашли в комнаты Бея за шпагами, а затем молча вернулись в пустынную, занавешенную черными шторами бальную залу. Искусственная луна и звезды все еще наполняли все вокруг серебристым светом.
 Дейон снял туфли на каблуках, затем избавился от юбок, оказавшись в бархатных штанах. Он выбрал шпагу и, взвесив ее на руках, одобрительно кивнул и начал разминаться.
 Все в его движениях выдавало искусного фехтовальщика.
 Бей тоже скинул туфли и мантию, оставшись в рубашке. Он снял также все свои кольца, за исключением перстня с сапфиром, и отдал их Диане.
 — По-твоему, ты поступаешь разумно? — спросила она. — Что, если он задумал убить тебя?
 — Для этого еще надо нанести точный удар. — Он обратился к Дейону. — Месье, а как же ваш корсет? Ведь он, должно быть, мешает вам.
 Француз пошевелил плечами.
 — Ничуть, милорд. Вы готовы?
 Бей кивнул:
 — Я к вашим услугам.
 Он подошел к Дейону, но в это время Диана неожиданно обратилась к французу.
 — Месье Дейон, — сказала она, и тот повернулся к ней, вопросительно приподняв накрашенные брови. — У меня по-прежнему есть лук и несколько стрел. Если вы позволите себе нечестную игру, я убью вас.
 Он улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй.
 — Великолепно! Вы достойны великого маркиза, и если бы де Кориак не был убит, я сам убил бы его за вас.
 — Думаю, вы не сделали бы этого, — сказал Бей. — К бою, месье.
 Шпаги со звоном скрестились. Бей явно превосходил своего противника в росте, но не считал это существенным преимуществом и был прав.
 Дейон фехтовал мастерски — стремительно, с прекрасным чувством равновесия, а незнакомая ему шпага являлась как бы естественным продолжением его руки.
 Бей почти не уступал в мастерстве, но только почти.
 Поединок разгорался со все большей силой и ничуть не был похож на схватки Дианы и ее учителя.
 Это было похоже на какой-то смертельный танец.
 Схватка продолжалась. Дейон уже сбросил свой пудреный парик, и его мокрые от пота волосы растрепались, так же как у Бея.
 — Что здесь происходит, черт возьми? — раздался над ухом Дианы тихий низкий голос, и она увидела Брайта и Форта.
 — Что-то вроде дружеского поединка.
 — Дружеского… — пробормотал Брайт, мрачно наблюдая за схваткой. В этот момент Дейон отскочил назад и опустил шпагу. Бей остановился.
 Француз тяжело дышал.
 — Мы можем таким образом довести друг друга до полного изнеможения, милорд… Вы удовлетворены?
 Бей тоже опустил шпагу и, немного отдышавшись, сказал:
 — Возможно. Вы чертовски хорошо фехтуете. Даже немного лучше, чем я.
 Дейон поклонился и не стал спорить.
 — Значит, моя репутация остается незапятнанной?
 Бей вложил шпагу в ножны.
 — Вы говорите, что не имели намерения убить меня, месье, но что скажете о ваших хозяевах во Франции?
 Дейон пожал плечами:
 — Я пытался убедить их, что будет крайне неразумно, если француз совершит сейчас преступление в Англии. Однако у вас всегда найдутся враги во Франции.
 — Меня это радует. Гнев врагов лишь подчеркивает достоинства того, против кого он направлен. Скажите, они действительно пытались убить короля?
 — Нет, конечно. Король Людовик никогда не пожелает прослыть цареубийцей. Думаю, де Кориак просто хотел выманить вас, чтобы потом нанести удар. Всем известна ваша преданность своему королю и готовность защищать его.
 — Как опасно быть таким предсказуемым.
 — Что будет дальше? — спросил Дейон. — У вас чудесная невеста, милорд, и впереди вас ждет счастье. Надеюсь, мы оставим в прошлом все неприятности?
 — Нет, месье, — возразил Бей. — Вы неоднократно предпринимали попытки ранить меня, и я, в свою очередь, приготовил вам неприятный сюрприз. — Затем с улыбкой добавил по-французски:
 — На войне как на войне. — Француз прищурился. — Я хочу предупредить вас по-дружески. Во Франции у вас есть враги, и вы не всегда получаете точные сведения. Будьте осторожны.
 Дейон недоверчиво поморщился.
 — Посмотрим, милорд, — сказал он и отдал шпагу, а затем подобрал одежду. — Спокойной ночи, господа.
 — О каком сюрпризе ты говорил? — спросил Брайт, когда француз вышел из залы.
 Бей откинул волосы со лба и вложил шпагу Дейона в ножны.
 — Его влияние уже подорвано королем Людовиком и де Броли. Скоро сюда прибудет де Герье, на чье место весьма рассчитывал Дейон. Мне известно, какие письма он получал от своего короля. Это своего рода страховка, но в то же время — пороховая бочка под ним.
 — Значит, король Людовик никак не успокоится! — воскликнула Диана. — Я никогда не доверяла тому, что пишут о нем в газетах.
 Бей подошел к ней и осторожно взял у нее из рук лук и стрелу. Он передал оружие Брайту и обнял ее.
 Они залюбовались огромной луной и сверкающими звездами.
 — Жаль разбирать все это, — вырвалось у Дианы.
 Бей взял ее за руку.
 — Мы можем восстановить декорации еще раз, и, думаю, это будет одно из самых знаменательных представлений десятилетия.
 — Мы… — повторила она с улыбкой. — Мне нравится это слышать. Я очень счастлива, но когда состоится наша свадьба?
 — Ты хочешь, чтобы я назвал точный день? В таком случае ровно через две недели, когда луна закроется наполовину и твоя власть уменьшится.
 — Ты боишься меня?
 — До смерти, — сказал он улыбаясь. — Но все-таки надеюсь выжить. Мне очень понравилась свадьба Брэнда и Розы, на которой были все члены семьи и друзья. Однако теперь это должен быть более грандиозный праздник.
 — Сгораю от нетерпения увидеть, чего ты достигнешь за две недели.
 — Это будут настоящие чудеса. Хотя чудо происходит уже сейчас. Мы устроим свадьбу на юге, в Родгар-Эбби?
 — С радостью.
 — Значит, в Родгар-Эбби. Сельская свадьба, открытая для всех.
 — И необычайно пышная. Мы обязательно пригласим Розу и Брэнда.
 — Конечно. Я пошлю также гонцов в Шотландию разыскать Стина. Уверен, Хильда захочет увидеть мое последнее завоевание.
 Диана коснулась его лица.
 — Ты чувствуешь себя победителем?
 Бей поцеловал ее в ладонь.
 — Вполне. И наслаждаюсь своей победой. — Он поцеловал ее в губы и увлек в волшебную ночь. Они долго бродили по опустевшему дому, разговаривая, касаясь друг друга и целуясь.
 В конце концов влюбленные оказались в спальне маркизы. Бей вошел вместе с ней, но тут же направился к двери в свои смежные комнаты. Немного задержавшись, он сказал:
 — Ты можешь приказать все здесь устроить на свой вкус.
 — Мне нравятся эти комнаты такими, как есть. Но если хочешь, я не против, чтобы ты заново отделал мою супружескую спальню.
 Он улыбнулся.
 — Не будем ничего трогать. Я горю желанием предаться неистовой страсти на этой постели.




 Глава 35


 Спустя две недели Родгар-Эбби стал местом всеобщего веселья. Сюда пришли люди со всей округи. Длинные столы ломились от обилия различных блюд, эля, пунша и лимонада.
 На одной из лужаек были установлены шесть столбов, украшенных цветами и лентами. Они олицетворяли традиционные майские деревья, вокруг которых в Англии обычно пляшут в первый день мая.
 По средневековой традиции на лугу выступали жонглеры, пожиратели огня и фокусники. Повсюду устраивались различные состязания: от ловли грязного поросенка до взбивания масла, так что многие сельские жители имели возможность унести домой красивый приз. Здесь были даже состязания для детей, и вскоре малыши могли похвастаться завоеванными лентами, игрушками и колокольчиками.
 На довольно скромной церемонии бракосочетания присутствовали только ближайшие друзья и родственники. Однако потом Диана и Бей переоделись в великолепную белую парчу и украсили свои пальцы сверкающими кольцами, после чего прошлись по рядам, так что гости смогли увидеть их вблизи и пожелать им счастья.
 Диана оглядела веселящихся людей. По-видимому, праздник будет продолжаться до наступления ночи.
 — Мне, конечно, очень нравится вся эта пышность, но когда мы сможем остаться наедине?
 Он посмотрел на нее:
 — Как только пожелаешь, дорогая. В доме спокойно, и он весь в нашем распоряжении.
 Они попытались незаметно ускользнуть, но Роза и Брэнд подняли крик, так что новобрачным пришлось бежать до дома под градом сыплющихся на них цветов.
 Брайт, Брэнд, Хильда и Элф бросились обнимать их.
 Когда Бей и Диана оказались в залитой солнцем спальне, на пестром ковре появились сотни новых лепестков. Диана уловила знакомый аромат и, обернувшись, увидела огромную вазу с цветами рядом с кроватью. Это были душистый горошек и маки. Она взяла по одному цветку и, улыбнувшись, украсила ими лиф своего белого платья.
 — Я хочу чувствовать тебя, — сказала она.
 Их неспешные любовные ласки длились бесконечно долго, увлекая в мир блаженства, куда они так стремились и где так милостивы боги.