Аннотация: Что с ним произошло? Как Зейн Фарли решился не только сделать предложение незнакомой девушке, но и обвенчаться с ней? Пусть она очень хорошенькая и сразу привлекла его внимание, но ведь он вообще не собирался никогда жениться… И как ему теперь выйти из этого нелепого положения?


---------------------------------------------


 Джин Рут Дейл
 Чудеса Лас-Вегаса



 Глава 1


 Бывает, день начинается неудачно, а потом как-то потихоньку все приходит в норму. Порезавшись утром во время бритья, Зейн Фарли еще надеялся, что все обойдется, однако его надеждам не суждено было сбыться. За полчаса до начала соревнований выяснилось, что его конь Скаут потерял подкову; а вот теперь, когда Зейн поднял голову, он увидел приближающуюся Джоди Митчел.
 На первый взгляд обычная и даже приятная встреча. Джоди была профессиональной наездницей, одной из лучших в скачках без седла, и, по мнению Зейна, самой красивой женщиной среди участниц родео. И поскольку они регулярно виделись на соревнованиях, Зейн последние два года периодически спал с ней. Вообще-то ничего серьезного. Однако перед Национальным финалом в Лас-Вегасе он с нетерпением ждал возобновления старого знакомства — и, естественно, был потрясен, когда Джоди протянула левую руку, демонстрируя кольцо с бриллиантом на среднем пальце.
 — Что это значит, черт побери? — проворчал Зейн.
 — Только то, что я помолвлена, — с отвратительной усмешкой ответила Джоди.
 — С кем?
 — Не с тобой! Но если бы ты был порезвее, то это мог быть и ты. — Джоди царственно взмахнула рукой. — Не волнуйся… я не имела в виду ничего конкретного.
 Зейн даже разволновался.
 — Послушай, Джоди…
 — Перестань командовать, Зейн Фарли! Мне надоело ждать, когда ты соизволишь обратить на меня свое высочайшее внимание. Я устроила свою жизнь! А ты будешь искать идеальную женщину до тех пор, пока не станешь жалким потрепанным доходягой! — Джоди подбоченилась, ее глаза метали молнии. — Хотела бы я посмотреть на ту, что сможет приручить тебя, ковбой, но думаю, она еще не родилась!
 Высказавшись, Джоди развернулась и гордо удалилась, покачивая бедрами, обтянутыми голубыми джинсами.
 Почему это меня так раздражает? — размышлял Зейн. Я же не собирался жениться на Джоди… конечно же нет, черт побери!
 Он ни на ком не собирался жениться. Тут она попала в самую точку. Зейн не верил в брачные узы. Да и как он мог верить, если его мать удрала с любовником, бросив мужа и двух маленьких сыновей? Зейну тогда было пять лет, а его брату Джейку — десять.
 Поступок матери разрушил в нем веру в женщин. Нельзя сказать, что это сильно омрачало его жизнь. Он просто запомнил: в сложных ситуациях на женщин полагаться нельзя. Тогда почему сообщение Джоди вывело его из себя настолько, что он поймал и связал быка за тринадцать секунд, тогда как обычно укладывался в половину этого времени? Неслыханное дело! На целый день он стал предметом насмешек — правда, в основном добродушных.
 Шуточки не прекратились и к вечеру, когда Зейн стоял у стойки бара в казино-салуне «Счастливчик гринго», окруженный приятелями, в большинстве своем тоже участниками родео.
 Зейн потянулся за второй кружкой пива и охнул.
 — Рука все еще беспокоит? — спросил стоявший рядом ковбой.
 — Немного. — Поставив перед собой кружку, Зейн потер локоть левой руки. — Здорово я ударился.
 Он не преувеличивал и прекрасно понимал, что еще легко отделался. Когда он связывал быка, огромное животное навалилось на его руку и буквально вдавило ее во взрыхленную землю арены.
 — У тебя есть лекарство, Зейн?
 — Не-а. Не хотел стоять в очереди к врачу.
 — Я тебя понимаю. — Ковбой покопался в кармане джинсов и вытащил маленький белый пакетик. — Вот. Я пил это, когда сломал ключицу. Очень помогло. Возьми несколько штук, они маленькие.
 Зейн покосился на предложенное лекарство.
 — Спасибо, но, пожалуй, обойдусь. Не знаю, что там намешано.
 Ковбой пожал плечами.
 — А какой может быть вред? Их же дал врач… Но как хочешь. Если передумаешь, только свистни.
 — Спасибо, не передумаю. Поскольку я не собираюсь дергаться на танцплощадке, все будет нормально… — Зейн внезапно замолчал, так как в этот момент дверь «Счастливчика гринго» распахнулась и вошел его старый приятель Слим. И не один, а в сопровождении самой потрясающей женщины из всех, кто когда-либо попадался на глаза Зейну Фарли.
 Белокурые волосы волнами падали на ее плечи, а светлый брючный костюм ладно облегал изящную фигуру, как шоколадный сироп — мороженое. Не подозревая о произведенном на Зейна впечатлении, девушка остановилась и окинула помещение таким изумленным взглядом, словно никогда в жизни не видела салун.
 Может, действительно не видела. Она не была похожа на женщин, посещающих подобные заведения, В ней не было ничего ковбойского или хотя бы деревенского. Она повернулась к Слиму, и Зейн затаил дыхание. Что это сверкнуло на ее ресницах? Неужели слезы?
 Ну, что бы то ни было, именно эта девушка поможет ему забыть о Джоди… вернее, о предательстве Джоди. Добрый старина Слим, конечно же, познакомит их.
 Здоровым локтем Зейн подтолкнул соседа.
 — Эй, я передумал. Чувствую, мне понадобится твое лекарство.
 Тот услужливо раскрыл пакетик. Зейн бросил в рот горсть таблеток и запил их пивом.
 Вцепившись в руку нового знакомого, Дара Линнел испуганно огляделась. «Счастливчик гринго» действительно мог похвастаться парой телефонов-автоматов, но не меньше дюжины людей жаждало воспользоваться ими.
 — Может, я лучше выйду на улицу? Вдруг удастся поймать такси?
 — Ни в коем случае! — Ее предложение явно возмутило старого ковбоя. — Вечер только начинается, и я вижу тут парочку своих друзей. Почему бы нам не посидеть с ними, пока телефоны освободятся?
 Дара заколебалась, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке.
 — Не знаю… Не хочу мешать вашим друзьям. — Однако ее взгляд, словно притянутый таинственной силой, безошибочно выхватил из толпы мужчину в дальнем конце стойки бара. У нее перехватило дыхание, глаза широко распахнулись.
 Он был великолепен. Никогда еще она не видела такого красивого мужчину, совершенно не похожего на большинство ее смазливых знакомых. Черные, как ночь, волосы падали на лоб, придавая ему дерзкий вид. Широким плечам было тесно в клетчатой ковбойке. Остальное скрывала мельтешащая толпа, но и этого было достаточно.
 — О, Боже… — еле слышно прошептала Дара.
 — Да, — удовлетворенно заметил Слим. — Мой старый приятель Зейн Фарли. Семейство Фарли владеет ранчо «Ф-бар», но без меня они бы ни в жизнь не справились, это точно. Позвольте, деточка, познакомить вас.
 Дара последовала за стариком, прокладывавшим путь в толпе. Сегодня «Счастливчик гринго» не мог пожаловаться на недостаток посетителей, в основном ковбоев или одетых как ковбои.
 Приблизившись к стойке, Дара смогла получше разглядеть красивого парня. Темные глаза, загорелая кожа, волевое лицо и чувственные губы, словно всегда готовые к улыбке. У нее пересохло во рту.
 Слим тронул ее за локоть:
 — Боюсь, я не расслышал ваше имя, малышка.
 — Дара. Дара Линнел.
 — В таком случае, мисс Дара Линнел, я хотел бы познакомить вас с Зейном Фарли, моим старым приятелем, человеком, с которым не страшно перейти вброд самую бурную реку. Зейн, это…
 — Дара, — протянув руку, повторил Зейн, и в его устах ее имя прозвучало как самая нежная ласка.
 Дара, словно загипнотизированная, продолжала таращиться на него. От его рукопожатия мурашки побежали по спине, дыхание перехватило. Ни один мужчина никогда не волновал ее так сильно, да еще и с первого взгляда. Она облизнула пересохшие губы.
 — Зейн. Какое необычное имя. У меня никогда не было знакомых по имени Зейн.
 Его пальцы крепче сжали ее ладонь. Не больно, но властно.
 — Меня назвали в честь Зейна Грея, автора романов о Диком Западе, — сказал он, томительно растягивая слова и окидывая ее с ног до головы не наглым, но очень интимным взглядом. — Мне кажется, вы не из наших краев, Дара.
 — Вы угадали. — Дара наконец-то пришла в себя и осторожно высвободила руку, но продолжала чувствовать тепло его прикосновения. Этого просто не может быть! Надо немедленно успокоиться. — Я из Сан-Франциско.
 Зейн подвинулся, освобождая ей место рядом с собой.
 — Вы приехали посмотреть родео?
 — Родео? — Дара удивленно заморгала. — Нет. Я… я не знала, что здесь проходит родео.
 Слим протолкался к стойке с другой стороны.
 — Самое главное родео в этой стране, — хвастливо заметил он. — Национальный финал, девушка. В каждом виде участвует всего по пятнадцать лучших ковбоев. Призовой фонд — миллионы долларов. Хотя кроме денег, на карту поставлена еще и репутация.
 Дара слушала старого ковбоя, но не могла отвести взгляда от Зейна.
 — Вы настоящий ковбой? — благоговейно прошептала она, до этого момента абсолютно уверенная, что ковбои остались лишь в фильмах-вестернах.
 От его ухмылки что-то странное произошло с ее дыханием. Блейк Уильяме никогда не действовал на нее подобным образом. И тут Дара испытала огромное чувство облегчения: если б она вышла замуж за Блейка, то никогда не узнала бы, что на свете существуют такие мужчины!
 — Разве это не видно по моей одежде? — поддразнил Зейн. — А вы настоящая городская девушка. — Он чуть задел ее локтем, и она вздрогнула, словно от электрического разряда. — Что хотите выпить? Пиво подойдет?
 Дара не очень любила пиво — она так и не научилась получать удовольствие от этого напитка, хотя честно старалась. Однако вряд ли в подобном заведении уместно пить вино. Кроме того, Зейн пил пиво, и Дара согласилась:
 — Прекрасно.
 Зейн сделал знак бармену.
 — А потом вы расскажете, как такая милая девушка, как вы, связалась с таким старым греховодником, как наш Слим.
 Вот оно, началось!
 — Вообще-то… — Дара закусила губу, пытаясь придумать, как бы избежать объяснений. Однако ей довелось убедиться на собственном опыте, что увиливание от прямых ответов ведет к осложнениям, а потому она решительно закончила:
 — Он меня подцепил.
 — Что вы сказали?!
 — Послушайте, Дэри, — прервал ошарашенного Зейна Слим. — Не возражаете, если я буду называть вас Дэри? Обожаю уменьшительные имена. Так вот, Дэри, дело было не совсем так. По правде говоря, парнишка Бенсон… как там его звать?
 — Том Бенсон? — предположил Зейн.
 — Да, верно. Том и его пьяные приятели попытались подружиться с этой маленькой леди, ну, я и вмешался.
 Бармен поставил перед ними три кружки пива и отошел. Дара обхватила руками среднюю кружку.
 — Вы были очень добры, Слим, но мне не грозила никакая опасность. — Она подняла глаза и увидела, что Зейн напряженно смотрит на нее. — А если быть до конца честной, мы со Слимом уже стояли и разговаривали. Видите ли…
 — Нет смысла копаться в этом, — прервал ее Слим. — Пейте пиво.
 — Но я…
 Слим подтолкнул к ней вазочку.
 — Возьмите соленый кренделек. Зейн тихо засмеялся.
 — Заткнись, старина, и послушаем, что скажет леди. — Недовольно заворчав, Слим подчинился, а Зейн ободряюще улыбнулся:
 — Вы рассказывали мне, как познакомились со Слимом…
 Дара кивнула и уставилась в свою кружку. Конечно, после этого вечера она никогда больше не встретится с красавцем ковбоем, но ей не хотелось оставлять о себе плохое впечатление.
 — Мы познакомились на улице прямо перед этим баром. Он подошел и сказал… как вы сказали, Слим? Что я самая заблудшая овечка, какую вам доводилось видеть? Кажется, так. И он был прав. Я заблудилась и совсем растерялась, потому что… — Дара глубоко вздохнула и повернулась к Зейну, изо всех сил пытаясь сохранить достоинство даже в такой унизительной ситуации. — Я приехала в Лас-Вегас, чтобы выйти замуж. Вот!
 — И сбежали прямо из-под венца? — воскликнул Зейн, глядя на нее с ужасом и недоверием.
 — Хуже. — Дара печально усмехнулась. — Это меня бросили перед входом в «Счастливчик гринго».
 Меньше часа назад Дара пристально смотрела на греческий профиль своего жениха, Блейка Уильямса. Блейк был не просто красивым, как голливудская звезда, но и внимательным, и романтичным. Правда, в тот момент в его лице промелькнуло что-то… что-то алчное.
 Дара выглянула из окна элегантного арендованного автомобиля и подумала, что огни полночного Лас-Вегаса не казались бы такими ослепительными, если бы она так не нервничала.
 Через час они поженятся. Она станет миссис Блейк Уильяме — и пусть тогда дедушка попробует управлять ее жизнью! Ей двадцать пять лет.
 Давно пора выбрать собственный путь. И она выбрала…
 Затрезвонил сотовый телефон, и Дара подскочила, а сердце ее тревожно забилось. Но это же не может быть дед, успокоила она себя. Когда она покидала Сан-Франциско, он еще сидел в своем рабочем кабинете, а потом должен был отправиться в Беверли-Хиллз навестить приятеля. Дед наверняка еще и не подозревает, что внучка сбежала. Вероятно, звонят из какого-нибудь агентства, которыми кишит Лас-Вегас.
 Дара потянулась к телефону, но Блейк опередил ее, практически выхватив трубку из ее руки.
 — Да? Угу… Ммм… хорошо, — говорил он, глядя прямо перед собой. — Хорошо, но нет никакого смысла…
 Явно какой-то случайный звонок, подумала Дара, погружаясь в раздумья…
 Они с Блейком уже получили разрешение на вступление в брак и ехали в одну из множества часовен Лас-Вегаса. Хотя стремительность предварительной процедуры отвечала интересам Дары, она до сих пор не вполне оправилась от шока: окружной суд выдавал разрешения с восьми утра пятницы до полуночи воскресенья, не интересуясь ни анализами крови, ни испытательным сроком — ничем! Словно речь шла о мелкой торговой сделке. Раз, два, благодарю вас, пожалуйте к алтарю!
 Все члены ее семьи хотя бы раз в жизни совершали необдуманные поступки с разрушительными последствиями, но Дара не решилась бы на тайное бегство с возлюбленным, если б не дед. Представляя свою свадьбу, она всегда видела себя плывущей в роскошном белом платье по церковному проходу среди множества гостей. Однако деспотичный дед вынудил ее сбежать, у нее просто не было выбора…
 Продолжающийся телефонный разговор Блейка снова привлек ее внимание.
 — Мы сейчас на пути в церковь. Если вы думаете, что мы будем менять свои планы в последнюю минуту…
 Очевидно, не отстает один из рекламных агентов, с которыми они обсуждали свадебный обряд. Какие только варианты им не предлагали! Велосипедную прогулку, прыжки с моста на канате, полет на вертолете или воздушном шаре над огнями ночного Лас-Вегаса, погружение с аквалангами и даже бракосочетание в автомобиле.
 Их уговаривали сочетаться браком у священника, загримированного под Элвиса Пресли, или — поскольку был декабрь — румяного добродушного Санта-Клауса. Дара только качала головой и ошарашенно твердила: «Нет, нет и нет».
 Блейк свернул с главной магистрали на боковую улочку, тоже изобилующую казино и барами, и вдруг остановил автомобиль у тротуара, даже не выключив двигатель.
 — Договорились, — сказал он с явным облегчением и положил телефон на место, затем перевел взгляд на Дару.
 — В чем дело, дорогой? — улыбнулась она. — Надеюсь, ты не согласился на что-то совсем уж непристойное, вроде того чтобы переодеться гориллами или нацепить роликовые коньки!
 Дара засмеялась, но, поняв, как истерично прозвучал ее смех, закусила губу.
 Пару секунд Блейк просто смотрел на нее — так, словно никогда не видел раньше, затем тихо произнес:
 — Мне очень жаль.
 — Жаль? — со смутной тревогой переспросила она.
 — Мне казалось, что если он собирался что-то предпринять, то сделал бы это накануне.
 — Что сделал? Кто?
 — Твой дедушка.
 — Но он… он же не знает, что мы сбежали. Как он мог узнать?
 — Он знает. — Блейк смущенно поежился. — Я ему сказал.
 — Но… — Что такое он говорит? Если бы дедушка знал, то ни на минуту не спустил бы с нее глаз! Если только… — Нет! — Дара пристально посмотрела на мужчину, сидевшего рядом. — Не может быть.
 — Может, дорогая. — В голосе Блейка действительно звучала печаль, но выглядел он так, словно ему не терпелось… не терпелось поскорее покончить с неприятным делом. — Ведь ты же не влюблена в меня по уши, ты просто хочешь насолить деду.
 — Это неправда!
 — Дара, мы не продержались бы вместе пять лет, чтобы добраться до твоего трастового фонда. А если бы развелись, то потеряли бы все.
 — Откуда ты знаешь о моем… — Она даже задохнулась.
 — Неважно, откуда я узнал. Важно, что мы не дожили бы в браке до твоего тридцатилетия, и мы оба это прекрасно знаем.
 — Лично я этого не знаю! — Дара заметила, что сжала кулаки, только тогда, когда ногти вонзились в ладони. — Ты говорил, что любишь меня.
 Конечно, она тоже говорила, что любит его, хотя на самом деле очень сомневалась в существовании всепоглощающей романтической любви, воспетой в романах и кинофильмах. Она просто решила довольствоваться тем, что предлагала ей жизнь.
 — Да, я и вправду люблю тебя, но, если честно, деньги люблю больше. Этим реальный мир отличается от башни из слоновой кости, в которой живешь ты. Я могу взять свою долю сейчас, и это беспроигрышная сделка. Или могу попытаться прожить с тобой пять лет и сделать несчастными нас обоих.
 Дара прижала руки к горящим щекам.
 — Блейк, ради тебя я рискнула всем: чувством собственного достоинства, финансовым благополучием. Как ты можешь так унижать меня?
 — Потому что по-своему я забочусь о тебе… и потому что твой дедушка сделал мне очень щедрое предложение. Такое предложение, от которого я не могу отказаться. — Он похлопал ее по колену… довольно неловко для элегантного Блейка Уильямса. — Капелька унижения сейчас гораздо лучше огромного унижения после. Как только ты оправишься от шока, поймешь, что я прав.
 — Пока я понимаю только, что ты… отвратительный тип, правильно говорил о тебе дедушка!
 — Не упрямься, Дара. Речь идет о больших деньгах, и ты не избавишься от его опеки. — Блейк расправил плечи. — Можно, я высажу тебя у отеля? У меня мало времени. Я должен успеть на самолет.
 — Нет! — Дара задергала ручку дверцы. Как она позволила этому ничтожеству одурачить себя? — Я с большим удовольствием дойду пешком до Калифорнии, чем проведу еще хоть одну минуту в твоем обществе.
 Блейк обиделся.
 — Опять капризы… Делай, как хочешь.
 — И сделаю. — Дара распахнула дверцу и посмотрела на его лицо, освещенное яркими неоновыми огнями. И наконец увидела, что он собой представлял на самом деле.
 — Когда-нибудь ты поймешь, что я прав, и поблагодаришь меня, — сказал Блейк с необычной для него серьезностью.
 — Я благодарю тебя сейчас.
 Типичная бравада. Глядя вслед отъезжающему автомобилю, Дара сморгнула навернувшиеся на глаза слезы и не опустила гордо поднятой головы.
 Неужели она никогда не найдет мужчину, у которого достанет мужества противостоять ее деду? Она же не просит невозможного. Она не ждет великой любви. Она влюбилась в Блейка и стала бы ему прекрасной женой, ведь взаимного уважения вполне достаточно для создания семьи.
 И с чем она осталась? С унизительным поражением. Конечно, ей будет лучше без Блейка, теперь она это знает. Но как же болит душа от его предательства!
 — Прошу прощения, маленькая леди, вы заблудились?
 Дара вздрогнула и, резко развернувшись, уставилась на заговорившего с ней мужчину. Старик, одетый по-ковбойски: джинсы и клетчатая рубашка с длинными рукавами. Огромная сверкающая пряжка на широком кожаном ремне. Шляпа, сдвинутая на затылок и явно видавшая лучшие дни. Когда старик улыбнулся, морщины, избороздившие его загорелое, обветренное лицо, стали еще глубже.
 — Благодарю вас, но я не заблудилась, — чопорно ответила Дара.
 — Ну, не знаю. — Большим пальцем старик сдвинул шляпу еще дальше на затылок. — Вы — самая заблудшая овечка, какую мне доводилось видеть.
 Несмотря на душевную боль и растерянность, Дара не удержалась от ответной улыбки. Сейчас она была рада хоть как-то отвлечься.
 — Мне просто нужен телефон-автомат. Вы случайно не знаете, где я могу его найти?
 — Знаю! — Старик указал на ярко освещенный фасад с вывеской «Счастливчик гринго» и неоновым ковбоем на взбрыкивающей лошади. — Идемте, я покажу.
 Он казался достаточно безобидным, однако Дара не привыкла следовать за незнакомцами куда бы то ни было, тем более в бар, и попятилась.
 — Я, право, не знаю… Наверное, мне лучше поймать такси. Может, если я просто постою здесь…
 — Привет, красотка! — раздался возглас из группы более молодых и не таких безобидных на вид ковбоев. Один из них приблизился к Даре и сорвал шляпу с взлохмаченной головы. — Позволишь угостить тебя, малышка?
 — Она со мной, парень.
 Ковбой водрузил шляпу обратно, отступил на шаг и перевел взгляд с Дары на старика.
 — О, привет, Слим. Не знал, что это подружка «Ф-бара».
 — Теперь знаешь. — Старик, названный Слимом, довольно дружелюбно улыбнулся, но окинул компанию строгим взглядом. — На вашем месте, ребята, я шел бы своей дорогой и не приставал к дамам.
 — Слушаем и повинуемся. — Ковбой снова снял шляпу, на этот раз более уважительно. — Прошу прощения, мэм. Прошу прощения. — Он попятился, не переставая кланяться, и присоединился к своей компании.
 Дара считала, что вполне справилась бы сама, но помощь была предложена так мило, что она улыбнулась своему спасителю.
 — Слим, не так ли? Он кивнул.
 — Слим Сандерс, мадам, ранчо «Ф-бар». Не смущайтесь. — Старик взял Дару под локоть, и она не стала возражать. — Можете считать «Счастливчик гринго» семейным заведением, по крайней мере во время декабрьских НФР.
 — Что такое НФР?
 — Вы не знаете, что такое НФР? Национальный финал родео, маленькая леди, это самое важное соревнование, даже важнее чемпионата мира… — С этими словами старик распахнул дверь и ввел Дару в сумасшедший дом.
 Здесь она и увидела ковбоя по имени Зейн Фарли, который смотрел на нее с таким пониманием и сочувствием, что — к ее глубокому огорчению — по ее щеке скатилась слеза.




 Глава 2


 Зейн не верил своим ушам. Сначала Джоди, а теперь эта прелестная малышка. Неужели все женщины только и думают, как бы выскочить замуж? Есть о чем поразмыслить…
 Однако никакие размышления не могли удержать его от вполне естественного порыва. Он обнял хрупкие плечи Дары и ласково притянул ее к своей груди. Ничего личного, сказал он себе, просто утешение, которое один человек предлагает другому.
 Дара вздохнула, прижалась к нему, словно жаждала именно такого утешения, и обхватила его за талию.
 Зейн попытался представить, как нормальному мужику пришло в голову бросить такую девушку, и не смог. Концы с концами не сходились!
 — Вам будет гораздо лучше без того идиота, — пробормотал он, прижимаясь щекой к ее светлым волосам, еще более шелковистым, чем казалось со стороны.
 — Я знаю. — Она, похоже, взяла себя в руки и застенчиво отстранилась. — Или поверю в ближайшем будущем. А пока еще… больно.
 — Конечно, больно. — Зейн уже с тоской вспоминал об их кратком объятии, вдобавок у него почему-то закружилась голова.
 «Интересно, что было в тех таблетках?» — лениво подумал Зейн. Может, они вступили в реакцию с пивом?
 — Эй, приятель, кого это ты подцепил? Целая компания ковбоев окружила их, привлеченная появлением Дары. Зейн попытался охладить их пыл угрожающим взглядом.
 — Никого! Не пора ли вам взять курс на мотель? Завтра важный день.
 — У нас полно времени. Бармен, принеси-ка нам пива!
 Но Зейн не собирался сдаваться.
 — Нечего вам тут делать. Мне и этой леди надо кое о чем поговорить.
 — О чем?
 — О важных вещах. Ей нужен… — Зейн с большим трудом сосредоточился. — Черт, ей нужен совет.
 — Я прекрасно умею давать советы, — крикнул из-за спин приятелей коротышка, что угостил Зейна таблетками. — Я даю самые лучшие советы в Вайоминге.
 — А я — самый лучший советчик в Юте, — подхватил другой. — Как только начинаю давать советы, никто не может меня остановить. Расскажи мне о своих бедах, малышка. Я готов помочь!
 В конце концов Зейн, Дара и Слим оказались в углу салуна за большим круглым столом. Они пили пиво, ели поп-корн из больших пластмассовых корзинок и слушали «советы» полудюжины подвыпивших ковбоев.
 Дара никогда не общалась с такими людьми — они говорили все, что думают, не кривя душой и с добрым юмором. И вскоре, совершенно очарованная новой компанией, она стала откликаться на их шутки, сначала робко, а потом, когда увидела, что ее замечания выслушиваются с величайшим вниманием и уважением, все с большей уверенностью.
 Наконец один из ковбоев задал неизбежный вопрос:
 — Как такая милая городская девушка оказалась в таком заведении, как «Счастливчик гринго»?
 И снова Дара решила сказать правду. Пока она сидела рядом с Зейном Фарли, Блейк Уильяме превратился в далекое, хотя и болезненное, воспоминание.
 — Мужчина, которого деньги моего деда интересуют больше, чем я, бросил меня по дороге в церковь.
 — Не может быть! — раздался изумленный хор голосов, и ковбои с ужасом уставились на нее.
 Их искреннее и возмущенное изумление согрело Дару, и, купаясь в лучах всеобщего внимания, она рассказала новым друзьям всю свою историю.
 Коротышка недоверчиво покачал головой и объявил, ко всеобщему одобрению:
 — Ни один уважающий себя мужчина не пошел бы на такое. Надеюсь, он не разбил твое сердце.
 Дара задумалась. Блейк оскорбил ее чувства — это несомненно. Однако ее реакция на взгляды и прикосновения Зейна Фарли доказывала, что она не очень-то и расстроилась — Я переживу, — наконец сказала она. — Но что будет в следующий раз? И в следующий? Вполне вероятно, я никогда не найду мужчину, способного противостоять деду.
 — Не переживай! Такая красивая девушка обязательно найдет надежного парня.
 — Похоже, у каждого есть своя цена. — Печальная истина, однако Дара успела убедиться в этом на собственном опыте. — Дедушка вынимает чековую книжку, и у меня не остается ни шанса.
 — Кто-то должен сбить спесь с твоего деда, — заметил широкоплечий ковбой, и его заявление было встречено бурей одобрительных возгласов.
 — Мне казалось, что я нашла такого человека, — вздохнула Дара, — и посмотрите, куда это меня завело. Нет, мне придется капитулировать. Блейк Уильяме был моим самым последним шансом, и теперь я…
 — Он был идиотом. Он тебя не стоил. Зейн с таким чувством сказал это, что Дара изумленно заморгала. Губы Зейна были строго сжаты, а темные глаза прищурены, как будто он видел перед собой не ее, а объект своей насмешки.
 — Благодарю за поддержку, — неуверенно сказала Дара, — но…
 — Черт побери, — прервал ее Зейн, поворачиваясь и глядя ей прямо в глаза, — этот парень тебе совершенно не нужен. Очень скоро кто-нибудь женится на тебе и спасет от деспотичного дедушки. — Он глубоко вздохнул, и его клетчатая рубашка натянулась на широкой груди. — Я уже сам подумываю об этом!
 Дара просто изумленно взирала на Зейна. Затем ей пришло в голову, что он шутит. Она вымученно рассмеялась, но мысль об этом мужчине как муже потрясла ее и погнала кровь по жилам быстрее.
 — Очень забавно. Если дедуля расстроился из-за актера, представляю, как он отреагирует на ковбоя.
 Зейн наклонился, прожигая ее взглядом, и, оттолкнув пустую кружку, холодно произнес:
 — Я вовсе не шутил. И плевать мне на чувства твоего дедули. Что чувствуешь ты?
 — Ну, я… я не могу…. — И хоть Дара заикалась, она прекрасно знала, что чувствует. Волнение. Испуг. И сожаление, что не встретила этого мужчину в других обстоятельствах, более подходящих для начала истинной любви. Он так быстро стер ее воспоминания обо всех других мужчинах! Между ними словно проскакивали электрические искры.
 Коротышка стукнул кулаком по столу с такой силой, что запрыгали бутылки и кружки.
 — Черт побери, ребята! Свадьба — именно то, чего нам не хватает для настоящего веселья.
 Слим вскочил, явно встревоженный, и, упершись ладонями в стол, обвел взглядом компанию, требуя внимания.
 — Вы совсем спятили, парни. Эта парочка не может пожениться. Они познакомились всего два часа назад.
 — Ну и что? — не унимался Коротышка. — Дара, сколько времени ты знала Блейка?
 — Полгода.
 — И, как выяснилось, ты его совсем не знала. Правильно? Он заманил тебя и бросил. Правильно? Выходит, совсем не важно, сколько времени ты знаешь человека, если это совершенно не тот человек! А если люди подходят друг другу, все может случиться очень быстро… ну, как удар молнии!
 Очень довольный собой и своей речью, Коротышка откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки, словно говоря: «Пусть кто-нибудь посмеет с этим поспорить!»
 Его заявление было встречено абсолютным молчанием, но уже через минуту зашелестел одобрительный шепот. Даже Дара заулыбалась. Казалось, только Слима не тронула эта пламенная речь.
 — Зейн Фарли, — проворчал старый ковбой, — ты же вообще не собирался жениться. Разве не ты говорил, что ни одна женщина не заарканит тебя и не подтащит к алтарю?
 — Вот в этом-то все и дело! — торжествующе улыбнулся Зейн. — Она даже не пыталась. Это всецело моя идея, а не ее. А когда женщина подкрадывается ко мне с лассо в руках, я бегу прочь со всех ног.
 — Но…
 Дара наконец вновь обрела дар речи:
 — Успокойтесь, Слим. Я не собираюсь подвергать испытанию искренность Зейна.
 Однако неожиданно Зейн оскорбился до глубины души:
 — Ты называешь меня неискренним?
 — Вовсе нет. — Встретив его обиженный взгляд, Дара почувствовала, что все больше поддается его обаянию. Он действительно самый приятный мужчина из всех, кого она встречала. К несчастью, это не могло изменить реальность. — Ты просто хочешь помочь мне. Это очень любезно и великодушно, но глупо… О, я не хотела тебя оскорбить! — добавила она, увидев, что он пытается возразить. — Позволь мне проявить великодушие и освободить тебя от опрометчивого предложения.
 — Послушай, Дара… — Зейн поймал ее руку и стал поглаживать пальцы. — Я прошу тебя выйти за меня замуж и не отступлюсь, даже если земля разверзнется у меня под ногами.
 — Ты просто жалеешь меня. — Дара со вздохом покачала головой, честно стараясь подавить наслаждение, вызванное его прикосновением, и осторожно высвободила руку, затем встала. — Пожалуй, пора идти, а то вдруг соглашусь. — Она обвела взглядом компанию. — Вы все были так добры ко мне и…
 Ковбои разочарованно зашумели. Коротышка завопил:
 — Эй, Зейн, почему ты не ухаживаешь за ней? Она еще не знает, каким обаятельным ты можешь быть, когда захочешь!
 Даре даже не хотелось думать, что случится, если Зейн пустит в ход все свое обаяние. Она неуверенно улыбнулась, вдруг почувствовав себя очень одинокой.
 — Можете считать меня старомодной, но события развиваются слишком стремительно. Мы ничего не знаем друг о друге.
 — Я знаю о тебе все, — торжествующе заявил Зейн. — Твой дед — богач и деспот и превратил твою жизнь в ад.
 — Вряд ли это исчерпывающая информация.
 — Еще я знаю, что таких, как ты, мой отец называл прелестными, как пятнистый щенок, а это многого стоит.
 Пожалуй, несколько тяжеловесный комплимент, но Дара почувствовала себя польщенной и расхохоталась.
 — Спасибо, однако этого недостаточно для совместной жизни.
 — Я знаю, что ты красива и естественна, — не унимался Зейн. — Посмотри, как ты легко вошла в компанию моих буйных друзей.
 — Еще раз благодарю.
 — Ты смелая, а я уважаю смелость. Тебе хочется плакать, но ты не плачешь.
 Он еще и чуткий! У Дары запершило в горле, однако она не стала проливать слезы, тем более Зейн только что похвалил ее. Пожалуй, необходимо разрядить напряжение.
 — Ладно, я признаю, что ты читаешь меня как раскрытую книгу, — поддразнила она, но ее голос прозвучал хрипло. — Однако я-то о тебе ничего не знаю.
 Коротышка восторженно завизжал:
 — Я за него ручаюсь. Хорошая семья, приличная земельная собственность в горах Колорадо. Благодаря чему наш друг Зейн может много времени уделять родео. Мы все здесь этим занимаемся, кроме старого Слима, конечно.
 — Родео. — Дара повторила это слово, как иностранное. Она никогда не видела родео, и никогда у нее не возникало желания его увидеть. Она искоса взглянула на Зейна. — И что же ты делаешь на родео?
 С видимым усилием он собрался с мыслями. Его глаза казались тусклыми, может, от усталости.
 — Я борюсь… с быками в основном.
 — Ты борешься с быками? С такими огромными? — Дара в ужасе уставилась на него.
 — Вы никогда не слышали о Зейне Фарли?! — завопил Коротышка. — Он же четырехкратный чемпион мира!
 Ему удалось произвести впечатление на Дару.
 — Правда? Но ведь это лишь доказывает мою правоту. Я ничего не понимаю в его жизни. Мы не можем пожениться. Это против здравого смысла.
 — Но, может, это судьба, — вдруг изрек Слим.
 Зейн озадаченно уставился на друга.
 — Мне казалось, ты против.
 — Был, но передумал. Правда, она слишком хороша для тебя. Зейн кивнул.
 — С этим я могу согласиться, но при чем тут судьба?
 — Судьба свела вас, а бороться с судьбой нельзя. Если вы приложите хотя бы немного усилий, гарантирую, у вас все получится.
 Заявление Слима показалось Даре слишком глубокомысленным.
 — Давайте не будем впутывать судьбу, хорошо? — Она улыбнулась. — Уже поздно, и мне пора уходить. Но я хочу поблагодарить вас всех за поддержку. Блейк Уильяме явно создан не для меня. Я уже чувствую себя удачливой, ведь я вовремя поняла, что он собой представляет.
 — Это не удача, — упрямо и уверенно повторил Слим. — Это судьба.
 — Ну, что бы то ни было. Дара оттолкнула свой стул и встала. Зейн смотрел на нее, сощурив глаза. Длинные ресницы отбрасывали тень на высокие скулы.
 — Ты уверена, что не хочешь выйти замуж? — спросил он грустно.
 Дара закусила нижнюю губу и заставила себя сказать правильные слова:
 — Я уверена. Но в любом случае спасибо. Слим опустил руку в карман джинсов и вдруг спросил с хитрым блеском в глазах:
 — Не окажете ли мне одну небольшую услугу перед уходом?
 Дара почувствовала подвох, но согласилась.
 — Если смогу. Он протянул руку.
 — Бросьте этот четвертак в игральный автомат и дерните за меня рычаг. Дара взяла монету.
 — Хорошо, но я не понимаю.
 — Я понимаю! — завопил Коротышка. — Судьба!
 Вся компания поднялась и потянулась за Дарой к игральному автомату. Только Зейн остался сидеть. Пожав плечами, Дара бросила монету, дернула рычаг и без всякого интереса взглянула на замелькавшие в окошечках картинки.
 Ну что ж, пусть Слим верит, что судьбу можно найти в игральном автомате, но только не она. Протолкавшись сквозь толпу, Дара вернулась к Зейну, легко коснулась его плеча и, снова почувствовав электрический разряд, быстро опустила руку.
 Зейн вздрогнул, как будто испытал то же самое, и вопросительно взглянул на нее.
 — Спасибо за все, — тихо сказала Дара. — Ты и твои друзья помогли мне в очень тяжелый момент. Если бы мы встретились в других обстоятельствах….
 В этот момент вышеупомянутые друзья, столпившиеся у автомата, взволнованно зашумели, но их голоса перекрыл грохот монет, падающих на металлический лоток. Зейн и Дара уставились друг на друга.
 — Судьба, — прошептал Зейн.
 Компания пришла к выводу, что выигрыш всех монет в автомате — знак судьбы: Дара и Зейн прекрасно подходят друг другу и должны пожениться.
 Измученная и физически, и душевно, захваченная каким-то мистическим водоворотом, Дара вдруг поняла, что почти готова согласиться, и уже присоединилась ко всеобщему ликованию.
 Ковбои со звоном поставили на стол пластмассовые стаканчики, наполненные монетами по двадцать пять центов.
 — Ну, что я вам говорил? — спросил Слим, поднимая глаза к небесам, то есть к потолку. — Это знамение свыше. Вы, дети мои, созданы друг для друга. Судьба, говорю я вам. Судьба!
 — Да, судьба! — Коротышка хлопнул Зейна по спине. — Попроси ее снова, ковбой! Может, тебе повезет!
 Зейн встал, взял руки Дары в свои, притянул ее к себе. Она едва дышала, а уж о сопротивлении не могло быть и речи. Глядя ей прямо в глаза, Зейн заговорил:
 — Повезет мне на этот раз, Дара? Она облизнула пересохшие губы, не в силах оторвать взгляд от его темных глаз, ее руки задрожали.
 — Я… не знаю. Все так странно… Я в полном замешательстве.
 — Я тоже, — согласился Зейн тихо и ласково. — И со мной раньше не случалось ничего подобного.
 Дара смущенно улыбнулась:
 — Мы сошли с ума?
 — С какой стороны посмотреть. — Зейн улыбнулся, и ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. — Ты не хочешь сказать «да»?
 — Не знаю. Я же еще не слышала вопрос.
 — Тогда слушай. Дара, дорогая, хочешь выйти за меня замуж?
 Она почувствовала, как все вокруг затаили дыхание в ожидании ее ответа, но куча свидетелей не испугала ее.
 — Похоже, мы действительно сошли с ума, но я отвечаю — да.
 С ликующим воплем Зейн схватил ее в объятия и поцеловал. От прикосновения его сильных рук и губ Дара утонула в океане радостных эмоций.
 Что со мной происходит? Что этот мужчина делает со мной? — мелькнули мысли и тут же исчезли.
 Зейн чуть отстранил ее, и она увидела, что он дышит с трудом, но улыбается во весь рот. Только глаза… Глаза по-прежнему были подернуты пеленой, будто он блуждал в том же фантастическом мире, что и она.
 — Ты правда согласна?
 Дара нервно сглотнула и обратилась к окружившей их толпе:
 — Если твои друзья подтвердят, что у тебя хороший характер.
 Все громко расхохотались и зааплодировали, а Коротышка выступил вперед:
 — Не поручусь насчет хорошего характера, но, насколько я знаю, он никогда не сидел в тюрьме и не бьет своих лошадей. Он из хорошей семьи. А главное, если ты выйдешь за него замуж, разобьется куча женских сердец, включая одно, принадлежащее…
 — Заткнись, — оборвал его Слим и хмуро взглянул на Дару и Зейна. — Вы, дети, действительно хотите затянуть узел?
 Зейн снова привлек к себе Дару.
 — Похоже на то.
 — Когда?
 Зейн не медлил с ответом ни секунды:
 — Что может быть лучше, чем сейчас? Черт побери, мы же в Лас-Вегасе! Так давайте воспользуемся случаем и сделаем это!
 — Сделаем! — согласилась Дара, хотя какие-то трезвые мысли еще мелькали на окраине ее сознания. Она согласилась на самое диковинное предложение, какое только могла себе представить. Трудно поверить, что, с самого детства мечтая о пышной и тщательно продуманной свадьбе, она ухватилась за походя протянутое колечко. Каким оно окажется? Золотым или медным?
 Дара Линнел и Зейн Фарли обменялись супружескими клятвами всего через несколько часов после знакомства.
 — Быстрее, чем удар молнии, — с восторгом прокомментировал Коротышка, выступивший в роли одного из свидетелей. Вторым свидетелем был Слим. Почти все посетители «Счастливчика гринго» приняли участие в церемонии бракосочетания.
 Даре пришлось испытать пару неприятных минут, когда клерк, выдававший разрешения на брак, внимательно взглянув на нее, спросил:
 — Вы вернулись? А что случилось с тем, другим парнем?
 Зейн быстро пришел ей на помощь.
 — Она влюбилась в меня и бросила его. А теперь пошевеливайтесь, приятель. Нам надо наверстать упущенное время.
 После церемонии толпа ковбоев проводила новобрачных в номер Дары в Гранд-отеле, куда было заказано шампанское. Расцеловав новобрачную и выпив за счастливую пару, ковбои удалились, раскланиваясь, лукаво подмигивая и желая счастья. Удалились все, кроме Слима, обменявшегося с новобрачными прощальным рукопожатием, но не выказавшего желания покинуть их.
 Заговорил Слим только тогда, когда, пожав плечами, Зейн исчез в спальне.
 — Надеюсь, я правильно поступил. С трудом справляясь с волнением. Дара попыталась успокоить его.
 — Это был мой выбор, — отважно сказала она. — Как бы все ни обернулось, я никогда не стану винить вас… или кого-то другого.
 Слим вздохнул:
 — Ты — чудесная девушка. Дара… Фарли. Дара Фарли! Она только сейчас осознала, что натворила, и еле слышно прошептала:
 — Б-благодарю вас.
 — Он тоже хороший парень. Дара бросила взгляд на закрытую дверь, за которой ждал ее свежеиспеченный муж.
 — Я уверена… я надеюсь на это.
 Однако уверена она была лишь в одном: ни один мужчина никогда не действовал на нее так, как Зейн. Достаточно ли этого для счастливой совместной жизни? Ладно. Несомненно, это не любовь с первого взгляда, а… влюбленность, страсть с первого взгляда. Но если они по-настоящему постараются, то смогут построить хорошую семью.
 — Этого парня твой дедушка никогда не сможет отпугнуть, — продолжал Слим. — Можешь не беспокоиться.
 — Очень надеюсь. — Дара уже несколько часов не вспоминала о дедушке. И о Блейке, если уж на то пошло. Она думала только о Зейне Фарли и о тех огромных надеждах, которые возложила на будущее.
 Старик направился к выходу, Дара за ним. Уже у самых дверей Слим обернулся, с тревогой взглянул на нее и очень серьезно сказал:
 — Не знаю, что на него нашло. Это совсем не в его стиле, но именно в этом он нуждается. Каждый мужчина нуждается в любви хорошей женщины. Парню двадцать девять лет, он успел хорошо погулять. — Лицо Слима просветлело. — Но теперь с этим покончено. Он получил самую прелестную жену на свете, это факт. — Наклонившись, Слим поцеловал Дару в щеку и посоветовал:
 — Любите друг друга.
 Дара улыбнулась, подумав, что любить Зейна Фарли совсем не трудно, и напомнила Слиму:
 — Судьба!
 — Да, — хохотнул Слим. — И она не устает то тут, то там вмешиваться, да? — Недоуменно качая седой головой, он открыл дверь и вышел.
 Пару секунд Дара стояла в нерешительности. Ей вдруг очень захотелось сбежать. Но она не могла… если честно, она совсем не хотела бежать. Нервы разгулялись, вот и все. Ерунда. Все новобрачные нервничают, разве нет?
 Дара с тоской взглянула на полупустую бутылку шампанского в серебряном ведерке, но не поддалась искушению вернуть ускользающую отвагу с помощью алкоголя. Она хотела запомнить свою первую в жизни брачную ночь во всех деталях…




 Глава 3


 Зейн никак не мог разлепить дьявольски тяжелые веки.
 Он лежал на спине на чем-то мягком… на матрасе? Если и так, то ощущения были совсем не такими, как в снятом на двоих со Слимом номере мотеля.
 Во рту было так противно, словно недавно там протопало стадо бизонов. Голова кружилась, подташнивало.
 Что, черт возьми, случилось прошлым вечером?
 Успокойся, приказал он себе. Вспоминай потихоньку, шаг за шагом.
 Зейн вспомнил, как ввалился с друзьями в «Счастливчик гринго». Вспомнил, как болела рука после борьбы с огромными тупыми животными. Вспомнил, как кто-то — он, правда, не смог вспомнить, кто — предложил ему болеутоляющие таблетки… и он отказался. Примерно в это время вошел Слим с потрясающей блондинкой, и он, как самый последний дурак, протянул руку за лекарством, прописанным кому-то другому.
 Зейн застонал. Он же прекрасно знал, что нельзя принимать чужие лекарства. Он знал, что болеутоляющее и алкоголь нельзя смешивать, а он тогда уже выпил пару кружек пива. И это его не остановило!
 Зейн принял таблетки, и это — последнее, что он помнил, но, судя по теперешнему состоянию, он зашел слишком далеко. Дай Бог, чтобы он не свалял дурака.
 В дополнение к пульсации в висках затекли все мышцы. Зейн осторожно попытался сменить положение, но не смог: помешало что-то мягкое, прижавшее к матрасу левую руку и всю левую половину его измученного тела и согревавшее их, хотя все остальное замерзло и покрылось мурашками. Сквозь затуманенное сознание пробилось тихое жужжание кондиционера. Зейн нахмурился. Еще одна загадка.
 Когда он утром покидал свой номер, кондиционер ревел, как реактивный самолет, но не мог охладить даже разгоряченное воображение… Зейн вспомнил, что пожаловался администратору. Видимо, за время его отсутствия тарахтелку починили, иначе он не замерз бы.
 Сделав сверхчеловеческое усилие, Зейн чуть-чуть приоткрыл глаза. Поскольку он лежал на спине, то взгляду предстала лишь противоположная часть комнаты — то место, где стена встречается с потолком. Светло-бежевая, почти белая, как чистый листок писчей бумаги, стена.
 Комната, которую Зейн помнил, была оклеена яркими полосатыми обоями.
 Это не моя комната! Так где же я, черт побери?
 Послышался тихий звук, похожий на вздох. Зейн напрягся и чуть не задохнулся от ужаса. Он не один! При столкновении с новой проблемой его еле-еле работающие мозги чуть не отказали вовсе.
 Кто, черт побери, забрался в мою постель?
 Дара снова вздохнула и, не желая покидать уютные объятия, теснее прижалась к теплому телу рядом, однако сон уже сменился полудремой, и мысли унесли ее к событиям предыдущего вечера и ночи. Конечно, не о такой свадьбе она мечтала, но у них впереди вся жизнь…
 Войдя накануне в спальню, она обнаружила своего красавца ковбоя в постели, совершенно голого… но крепко спящего. Долго-долго она просто стояла, восхищаясь длинным мускулистым телом, широкими плечами, узкой талией и бедрами, едва прикрытыми шелковой простыней.
 Во сне, с рассыпавшимися по подушке темными волосами, Зейн казался невинным и беззащитным, как маленький мальчик… Только он не был мальчиком, он был потрясающим мужчиной… и ее мужем. Будет ли он сожалеть об этом, когда проснется? Дара от всей души надеялась, что подобное не случится… Зейн уже был для нее гораздо большим, чем лекарство от деспотизма деда.
 Дара Линнел никогда не верила в любовь с первого взгляда… и со второго, и с десятого, однако она уже почти убедила себя, что сможет полюбить этого незнакомца. Просто нужно побольше узнать о нем. Когда и где он родился, есть ли у него семья — самые простые вещи. Как только они получше узнают друг друга, все сомнения испарятся.
 Готовясь ко сну, Дара думала о дорогах, которые выбирает судьба. Слим был прав: судьба свела ее и Зейна. Дара прекрасно видела все препятствия, с которыми им придется столкнуться. Ей будет нелегко. За свои двадцать пять лет она приобрела репутацию человека, легко отступающего перед трудностями, но на этот раз она точно знала, что не отступит. Она все сделала правильно!
 Деду никогда не удастся ни унизить, ни испугать этого ковбоя!
 Надев полупрозрачную белую сорочку, выбранную для первой брачной ночи с другим мужчиной, Дара выключила свет и застенчиво забралась в постель к Зейну.
 Он как-то сдавленно вздохнул и перекатился на бок лицом к ней, но не проснулся. Дара положила усталую голову на гладкое крепкое плечо.
 Замужем! Она тихо произнесла это слово вслух. Она замужем…
 Но наступило утро, а Дара не чувствовала в себе решимости расстаться с грезами и встретить новый день. Что будет, когда она откроет глаза? Улыбнется ли ей Зейн? Скажет ли, как сожалеет о том, что заснул, не дождавшись ее? Думает ли он, что рассердил ее, и переживает ли из-за этого? Боится ли, что она его не простит? Сожалеет ли, что они крепко проспали всю первую брачную ночь?
 Снисходительная улыбка тронула ее губы. Она успокоит его, уверит, что все понимает. Он целый день делал тяжелую и опасную работу, хотя, в чем эта работа заключалась, оставалось для нее тайной за семью печатями. Неудивительно, что он устал. Она докажет, что будет чуткой и заботливой женой!
 Улыбаясь, Дара открыла глаза медленно, лениво… и обнаружила, что Зейн следит за ней воспаленными и злыми глазами. Она затаила дыхание.
 Не дав ей опомниться, он выпустил пулеметную очередь вопросов:
 — Который час? Где я? — И самое поразительное:
 — Кто ты такая, черт побери?
 Радостная улыбка сползла с ее окаменевшего лица. Все так же свирепо глядя на нее, Зейн приподнялся на локте, смахнув со своей груди ее руку.
 Дара сглотнула комок в горле.
 — О… н-ну… я Дара, и ты должен знать, кто я такая. — Еще смущенная его поведением, но уже охваченная негодованием, она так же свирепо уставилась на него.
 — Дара? А как твоя фамилия? У нее отвисла челюсть.
 — Дара Фарли!
 Зейн оцепенел. Его глаза чуть не выскочили из орбит.
 — Фарли? Мы что, родственники? Может, просветите меня?
 Дара резко села в постели.
 — Родственники? — возмущенно выкрикнула она. — Да, если ты считаешь жену родственницей!
 Зейн превратился в мраморную статую, олицетворяющую ужас.
 — Жена. Чья… — Дрожащим пальцем он указал сначала на нее, потом на себя. — Моя жена?
 Дара испугалась, что он вот-вот потеряет сознание.
 — Будь ты проклят, Зейн! — Горячие слезы защипали ей глаза, и она смахнула их рукой. — И попробуй утверждать, что не помнишь!
 — Не помню, — подтвердил он без всякого выражения.
 Дара просто не могла в это поверить.
 — Ты не помнишь мой выигрыш в автомате? И как Слим сказал, что это судьба?
 — И Слим там был?
 — Да, и Коротышка, и много других ковбоев.
 — Господи! — ошеломленно воскликнул Зейн. — Какое отношение автомат имеет к… — Он затравленно огляделся, хватая ртом воздух.
 — Самое непосредственное! И все — включая тебя — согласились, что мы очень подходим друг другу. Поэтому все отправились с нами за разрешением на брак, а потом в церковь, а потом все пришли сюда…
 — Куда — сюда?
 — В Гранд-отель! Теперь, очевидно, ты скажешь, что не помнишь, как нес меня на руках по вымощенной желтыми кирпичами дорожке?
 — А почему я должен помнить? Как, ты сказала, тебя зовут? Дара? Не Дороти?
 — О, Боже! — Дара сжала кулаки, но что она могла поделать? — А я считала тебя джентльменом!
 — Как интересно! И я… я что, вчера вел себя как джентльмен?
 — Когда мы женились? Конечно! Неужели ты думаешь, что я вышла бы замуж за… за хулигана?
 — Понятия не имею, за кого бы ты вышла замуж. — Зейн облизнул пересохшие губы. — Я ни черта о тебе не знаю. Я просто пытаюсь выяснить… э… А что случилось потом?
 — Я же тебе говорила, — сказала Дара, призвав на помощь все свое терпение. — Потом все поднялись сюда, в мой номер, и выпили шампанского, а потом все ушли, а мы пошли спать… и я ни на секунду не поверю, что ты все забыл!
 Бессильно откинувшись на подушки, Зейн закрыл лицо руками и застонал… и вдруг задал самый неожиданный в данной ситуации вопрос:
 — На каком этаже этот номер?
 — Не помню. Может, на третьем. А зачем тебе?
 — Я сейчас выпрыгну из окна и хочу быть уверенным, что разобьюсь насмерть.
 — У нас нет окна! — Может, и есть, но Дара не хотела, чтобы Зейн отправился на поиски окна. — Зейн Фарли, как ты смеешь…
 Стук в дверь прервал ее гневную речь, но только на мгновение.
 — Как ты смеешь так обращаться со мной после того, как я была с тобой абсолютно честна? Ты сказал…
 Грохот усилился. Зейн сжал ладонями виски и содрогнулся так, словно колотили не по двери, а по его несчастной голове.
 — ..что ты все понимаешь и…
 — Дара! — прорвалось сквозь массивную дверь:
 — Дара Линнел, немедленно открой! За моей спиной стоит управляющий отелем, и если ты не подчинишься, он сам откроет эту дверь!
 Дара в ужасе завизжала, бросилась на грудь Зейна и вцепилась в его плечи.
 — Боже мой! Дедушка! Что нам делать?
 Дверь спальни распахнулась, и Зейн инстинктивно обхватил дрожащие плечи своей… жены? Неужели он действительно женат на этой женщине? Неужели он осуществил свои супружеские права и ни черта об этом не помнит?
 Проклятье!
 Ворвавшийся в спальню мужчина, казалось, изрыгал огонь. Пронзительные синие глаза были одновременно и обжигающими и леденящими. Седые волосы, седые усики. Мужчина был среднего роста, но в ярости казался значительно выше и — несмотря на преклонный возраст — двигался с проворством юноши.
 Он остановился на мгновение, очевидно пораженный видом парочки на постели, затем, сжав кулаки, бросился вперед и завопил во весь голос:
 — Уберите лапы от моей внучки! — На его лице замелькали самые разные чувства, и наконец он спросил:
 — Вы поженились?
 Дара судорожно вздохнула — Зейн скорее почувствовал, чем услышал ее вздох — и с видимым усилием распрямилась, затем, продолжая цепляться за Зейна, оглянулась через плечо.
 — Мы поженились вчера вечером, — дрожащим от волнения голосом сказала она. — Или, может, это было ночью… неважно. Я теперь миссис Зейн Фарли, и ты, дедуля, ничего не сможешь изменить.
 — Черта с два, не смогу! — Мужчина взъерошил свои аккуратно зачесанные волосы. — У меня в горле пересохло. — Он обвел взглядом спальню. — Я закажу кофе.
 — Извини, дедушка, мы только что проснулись и не успели…
 — Не желаю ничего слышать, — взревел старик. Уверенно подойдя к столику с телефоном, он сорвал с рычага трубку и выкрикнул заказ, затем повернулся к неподвижной парочке на постели. Кулаки его сжимались и разжимались, суставы пальцев побелели. Он явно пытался справиться с бешенством.
 Дара облизнула губы, и Зейн мысленно отметил, что они восхитительны.
 — Э… дедуля, познакомься, пожалуйста, с моим мужем, Зейном Фарли. З-Зейн, д-дорогой, это мой дедушка, Доналд Линнел.
 — Здравствуйте, — послушно сказал Зейн, думая только о том, как бы выбраться из этой переделки. Наверное, надо объяснить, что он ни черта не помнит — ни о свадьбе, ни о своих обещаниях, — и убраться из жизни Линнелов при первой же возможности… Однако что-то его остановило.
 — Здрасьте, — не скрывая сарказма, ответил Доналд. — А теперь, когда с этикетом покончено, может, изволите встать и натянуть какую-нибудь одежду? Как любому нормальному деду, мне не нравится подобная сцена.
 — Ox! — Дара беспомощно уставилась на свою полупрозрачную рубашку, и взгляд Зейна немедленно устремился туда же.
 Его словно ударили под дых. Только сейчас он понял, как она беззащитна… и как великолепна. Облако белокурых вьющихся волос, атласная кожа, длинные изогнутые ресницы, обрамлявшие миндалевидные зеленые глаза… И отчаяние, от которого все возмущение Зейна испарилось.
 Он удивился, как мало места — несмотря на изобилие кружев и ленточек — ее ночная сорочка оставляет воображению. Лиф с глубоким декольте еле держался на маленьких крепких грудях, а юбочка обвивала бедра, обнажая красивые длинные ноги.
 Как он мог спать с ней и ничего не помнить? Теперь он точно знал, что никогда ее не забудет.
 Видимо решив, что любые действия лучше безделья. Дара осторожно выползла из кровати.
 — У меня есть халат, — бодро сообщила она, хватая с пуфика еще одно кружевное облачко, и, скользнув в него, неуверенно улыбнулась дедушке. — Так лучше?
 Линнел застонал.
 — Ненамного, но вряд ли есть смысл запирать дверь амбара после…. ладно, что уж тут.
 Вы… — повернулся он к Зейну, решив излить гнев на него.
 Зейн уже встал и тащил за собой простыню. Он был голым. Он всегда спал голым, но обычно знал, где оставил одежду. В данный момент он понятия не имел, где находятся его вещи.
 В конце концов простыня соскользнула с матраса, и Зейн крепко обмотал бедра. И обернулся. Дара смотрела на него, вытаращив глаза. Раздражение вновь вспыхнуло в нем. Пусть лучше подумает о себе. Это у нее неприятности, а не у него. Он надежно закрепил простыню и с вызовом посмотрел на новоявленного «дедушку».
 — Время есть? Старик моргнул.
 — На что?
 — Время. — Зейн указал на массивные золотые часы, украшавшие запястье старика.
 — Ах, это… — Линнел взглянул на циферблат. — Почти девять. Теперь пусть кто-нибудь объяснит мне…
 — Девять! У меня же назначена встреча на арене…
 — Забудьте. Один из вас должен рассказать мне, что здесь происходит, черт побери! — Линнел резко обернулся к внучке, и та отпрянула. — Дара, ты должна мне хотя бы объяснить. Как это случилось? Что ты пытаешься доказать? Что можешь найти охотника за приданым под каждым камнем? Или ты напоила его и…
 — Минуточку, черт побери! — Зейн сжал челюсти и кулаки. Дело начинало приобретать слишком личный оборот. Простыня заскользила вниз, и он быстро подтянул ее на место.
 Дара что-то пискнула, и мужчины раздраженно взглянули на нее. Она помолчала, нервно кусая губы, затем вздохнула.
 — Хорошо. Я все тебе расскажу…
 Ее прервал стук в дверь. Официант вкатил тележку, а Зейн метнулся в ванную, где, к своему величайшему облегчению, нашел одежду, в которой вчера был в «Счастливчике гринго». Натягивая на ходу джинсы, босой, с голой грудью, он бросился обратно.
 Во-первых, он был взвинчен не меньше «дедули». Во-вторых, раз уж Дара собралась объяснить, что произошло вчера ночью, он не хотел пропустить ни слова.
 Когда Зейн вошел в гостиную, Дара подняла глаза и робко улыбнулась ему.
 — Кофе, дорогой?
 — Да, — проворчал Зейн, — и не… — Он чуть было не сказал: не называй меня «дорогой», но быстро поправился:
 — ..не наливай сливки. Я люблю черный.
 Дара вздохнула с облегчением.
 — Конечно.
 Линнел резко отвернулся от окна.
 — Хватит тянуть, Дара. Расскажи, наконец, как все это произошло. Мне казалось, я обо всем позаботился.
 Дара опустилась в кресло, чопорно поставив на колено чашечку с блюдцем. Луч света отразился от камня в ее кольце на правой руке.
 Бриллиант, понял Зейн. Правда, на левой руке никаких колец не было.
 — Во всяком случае, ты позаботился о Блейке, — тихо и устало сказала Дара. — Сколько ты заплатил, чтобы отделаться от него, дедушка?
 Линнел нетерпеливо пожал плечами.
 — Меньше, чем некоторым другим. Значит, ты предусмотрела замену или… — он небрежно махнул в сторону Зейна, — или ваше знакомство — несчастный случай?
 Черт побери! Зейн неожиданно вспомнил, где видел ее! Она вошла в «Счастливчик гринго» вместе со Слимом за секунду до того, как проклятые таблетки провалились в его желудок. Ну что же, очень своевременное воспоминание. Теперь ему будет легче защищать ее.
 — Мы встретились в баре, — сказал Зейн таким тоном, будто бар — самое естественное место для знакомства. — Я ее подцепил. Есть возражения?
 Линнел отшатнулся. Дара не дрогнула.
 — Пожалуй, лучше сказать правду. Это я подцепила его, дедушка. Ну, это один из тех случаев, когда… Может, судьба.
 Судьба! Из глубин затуманенного сознания Зейна выплыло еще одно воспоминание. Это слово повторяли Слим и остальные. Зейн поднапрягся. Точно! Он сам говорил какие-то глупости… делал ей предложение…
 Детали все еще ускользали от него, поэтому он согласился:
 — Думаю, судьба — не худшее объяснение. Да, назовем это судьбой.
 — Или абсолютным идиотизмом. — Линнел хмуро уставился на внучку, однако она не испугалась. Распрямила плечи, вскинула голову.
 Зейн, всегда восхищавшийся мужеством, подошел к ней и положил руку на ее плечо. Дара подняла к нему прелестное лицо, полное изумления, быстро сменившегося благодарностью, и ему стало неловко.
 Тем не менее он улыбнулся ей.
 — Послушай, меня ждут, и я не могу болтаться здесь, пока все прояснится. Мне пора идти… Уладим все вечером.
 Прекрасные зеленые глаза доверчиво распахнулись.
 — Уладим?
 Черт, как же она красива! Зейн с трудом подавил волнение.
 — Обязательно. Если хочешь.
 — Хочу.
 — Эй, постойте! — взорвался Линнел. — Я не привык к подобным демонстрациям. Вы останетесь, пока я не разрешу…
 — Мне очень жаль, — сказал Зейн, не испытывая никаких сожалений. Он действительно опаздывает, но главное, необходимо поскорее убраться отсюда, пока он не разбил «дедуле» нос. Или не ляпнул что-нибудь и не втянул себя в еще большие неприятности.




 Глава 4


 Равнодушно ковыряя фруктовый салат. Дара смотрела, как дедушка поглощает яйца по-бенедиктински. Вокруг тихо жужжали голоса, позванивал хрусталь, поблескивало серебро.
 Дедушка настоял на шикарном ресторане с услужливыми официантами и белоснежными полотняными скатертями. Многочисленные забегаловки Лас-Вегаса — не для Доналда Линнела. Даре было все равно. В любой обстановке она не смогла бы проглотить ни крошки. Нервы были напряжены до предела, и желудок отказывался принимать пищу.
 Она бросила деду вызов, впервые в жизни довела мятеж до логического конца, но теперь придется расхлебывать последствия, Как жаль, что рядом нет Зейна! Дара вздохнула, наколола на вилку ломтик персика и стала водить им по тарелке. Говорил ли Зейн правду, когда уверял, что ничего не помнит о ночных приключениях? Вряд ли. И все же…
 Он казался таким искренним, таким смущенным. Может, когда она вошла в бар, Зейн уже был пьян? Раньше ей это в голову не приходило. Он не казался пьяным… и при ней выпил лишь пару кружек пива… но разные люди по-разному реагируют на алкоголь, ведь так? Может быть, спросить Слима? Он должен знать…
 — Итак, юная леди, — дед положил нож и вилку на пустую тарелку, — что ты можешь сказать в свою защиту?
 — Ничего, дедушка, — как можно спокойнее произнесла Дара. — Я замужем, и тебе придется смириться.
 Он прищурился.
 — Ты действительно так думаешь? Прекратив притворяться, что ест, Дара отложила вилку.
 — Это реальный факт. Я наконец нашла единственного человека, которого ты не сможешь ни купить, ни испугать, и я вышла за него замуж.
 — И как давно ты знакома с этим образцом добродетели? Двадцать четыре часа?
 Дара вспыхнула. Она знакома с Зейном гораздо меньше времени.
 — Достаточно давно.
 — Ох, Принцесса, Принцесса. — Назвав внучку ее детским прозвищем, Доналд горестно покачал головой. Как раз в этот момент появился официант, чтобы убрать посуду, и Доналд подождал, пока они снова не остались одни. — Ты же знаешь, что я просто забочусь о твоих интересах. Я тебя очень люблю.
 Дара затаила дыхание.
 — Я тоже тебя люблю, дедушка, но не могу всю жизнь прожить у тебя под каблуком.
 Доналд дал знак, чтобы принесли еще кофе.
 — Мне казалось, что, видя печальный пример отца и катастрофический — сестры, ты должна быть благодарна мне за советы.
 — Это не советы, это вмешательство в мою личную жизнь. Кроме того, в моем возрасте папа был уже дважды женат и дважды разведен, а до конца жизни успел еще два раза жениться и развестись. Что касается Белл, то, когда она сбежала из дому, ей было двадцать, а мне сейчас двадцать пять — вполне зрелый возраст по любым стандартам.
 — И ты считаешь брак с незнакомцем поступком взрослой женщины? — Лицо Доналда исказилось. — Я плохо следил за тобой.
 — Не вини себя. Зейн — лучшее, что когда-либо случалось со мной. — Еще не закончив фразу, Дара поняла, что надеется на это всей душой.
 — Он тебе совершенно не подходит, Принцесса. — Перегнувшись через столик, Доналд погладил руку внучки и улыбнулся. — Как бы сильно я ни любил тебя, я же вижу твои недостатки. Ты избалованна, упряма и импульсивна.
 — Спасибо, что поделился своим мнением. Всю жизнь она слышала подобную критику, и слова делали свое черное дело, лишая ее уверенности в себе.
 — Прости, но это так. Я не отрицаю свою вину, но я всегда пытался спасти тебя… и от тебя самой.
 — Даже если я не хочу, чтобы ты меня спасал?
 — Именно поэтому. И я не могу игнорировать тот факт, что ты наследница значительного состояния. Поверь мне, мужчины, от которых я тебя защищал, прекрасно это знали.
 — Зейн не знал, — гордо заявила Дара. — Во всяком случае, он женился на мне не из-за денег.
 — Тогда почему он на тебе женился? — резко спросил Доналд.
 — Ну, п-потому что…
 Дара понятия не имела, почему… правда, уже начинала подозревать, что Зейн действительно ничего не соображал. А это не очень-то его красит… и уменьшает ее шансы на счастливый брак.
 — Зато мы знаем, почему ты вышла за него замуж, — неумолимо продолжал Доналд. — Ты была разочарована и хотела причинить мне боль.
 — Боль? Тебе? Вовсе нет.
 — Тогда почему? Не ждешь же ты, что я поверю в любовь с первого взгляда? Неужели ты действительно истинная дочь своего отца?
 Похоже, она действительно влюбилась, подумала Дара и внутренне содрогнулась.
 — Я этого не говорила… Просто в тот момент все казалось очень правильным. Может, вмешалась судьба.
 Доналд скорчил презрительную гримасу, затем бросил на стол салфетку.
 — Скорее, временное помешательство. Если бы ты проснулась в одно прекрасное утро без мужа, без денег, без остатков самоуважения, ты бы не думала о судьбе. Я пытаюсь спасти тебя.
 Дара встала.
 — Я не хочу твоей помощи. Дед также поднялся.
 — Тебе всегда будет нужна моя помощь. Разве ты жила в реальном мире? Ты — тепличный цветок, моя дорогая внучка. Ты даже не представляешь реальной жизни.
 — Я могу сама позаботиться о себе, — твердо сказала Дара, хотя неприятные сомнения уже закрались в ее душу. — И Зейн мне поможет.
 Доналд холодно улыбнулся:
 — Интересно. И где же сейчас твой свежеиспеченный муженек? Он явно не думает о тебе и…
 Появление официанта принесло Даре долгожданную передышку.
 — Миссис Фарли?
 — Простите, вы ошиблись… — начала Дара, но тут же рассмеялась. — О, это я! Официант протянул конверт.
 — Для вас записка.
 Дара открыла конверт, вынула листок фирменной почтовой бумаги отеля, и сердце ее остановилось. Неужели прощальное послание Зейна? Неужели дед снова победил?
 Затаив дыхание, Дара развернула листок, быстро пробежала глазами записку и громко прочитала ее вслух:
 «Прости, что смылся утром. Я оставлю на твое имя два билета на дневное родео. Поговорим позже.
 Зейн»
 — Вот видишь? — победно воскликнула Дара. — Он думает обо мне!
 — Но не с любовью, — тихо заметил Доналд. — Такую записку мог оставить молочник. Дара, раскрой глаза. Твой брак — фарс, и мы оба это знаем.
 Может, для деда и фарс, кипела Дара, выходя за ним из ресторана. Для нее же все гораздо, гораздо серьезнее. То ли из-за дедушкиного сопротивления, то ли из-за мужчины, за которого она так стремительно вышла замуж, но она не желала сдаваться.
 Она теперь замужняя женщина… и полна решимости таковой оставаться.
 Когда Дара Фарли и Доналд Линнел добрались до касс спортивного центра Невадского университета. Дара обрадовалась, увидев Слима, явно поджидавшего их. Она с благодарностью обняла старика, и тот ухмыльнулся:
 — Отличное приветствие, Дэри.
 — Дэри? — недоверчиво переспросил дед. Дара рассмеялась.
 — Именно так он меня называет, дедушка. Это друг Зейна, Слим. Слим, это мой…
 — Привет, привет! — Слим схватил руку Доналда и с энтузиазмом пожал ее. — Очень рад познакомиться с дедом этой прелестной малышки.
 Доналд высвободил свою руку и исподтишка оглядел Слима. Они оба были примерно одного роста и комплекции, но двух более разных мужчин невозможно было себе представить. Словно встретились сама утонченность и деревенская простота. Доналд — в дорогом костюме спортивного покроя, Слим — в том, что Дара теперь назвала бы «ковбойской униформой»: джинсы, клетчатая рубашка с длинными рукавами, ви давшая виды черная шляпа и сапоги со стоптанными каблуками.
 Дара обрушилась на Слима с вопросами:
 — Что вы здесь делаете? Как вы узнали, что мы приедем? Вы пойдете с нами на родео?
 — Естественно, — ответил Слим на последний вопрос, беря Дару под руку. — Как я понял, вы ничего не смыслите в родео, ведь так?
 Дара лукаво улыбнулась.
 — Думаю, еще меньше, чем ничего. Слим вопросительно взглянул на Доналда.
 — А вы, Дон? Бывали на наших сборищах?
 — До сих пор не удостаивался такой чести.
 — Понятно. Пошли, я расскажу вам все. — С этими словами Слим повел Дару сквозь толпу, и Доналду не оставалось ничего другого, как следовать за ними.
 «Сборище» поразило Дару и численностью, и энтузиазмом.
 — Я даже не подозревала о существовании этого мира, — призналась она Слиму.
 — Родео с каждым годом становится все грандиознее, — удовлетворенно заметил он. — Национальный финал — самое важное состязание. Лучшие ковбои, призовой фонд — больше трех миллионов. Парни едут, готовые к серьезной драке, а болельщики тянутся за ними.
 Даже Доналд был потрясен.
 — Три миллиона долларов? Надо же! В дальнем конце арены толпились ковбои. Некоторые уже обследовали верхом место предстоящей битвы.
 — А в чем состоят состязания? — поинтересовалась Дара и, не удержавшись, добавила:
 — И где будет участвовать Зейн?
 О Боже! Теперь дедушка поймет, как мало она знает о своем муже… Ну да ладно. Как будто он раньше не догадывался…
 — Зейн связывает быков на скорость и борется с ними. Иногда он участвует и в командных соревнованиях, но в этом году не записался. Есть еще скачки без седла, скачки на быках…
 — Слава Богу, он не делает это! — в ужасе воскликнула Дара. Слим расхохотался.
 — Сейчас не делает, но мальчишкой он ничего не упустил. Как и все, кто растет на ранчо. Еще есть скачки на необъезженных лошадях… ну, в основном все.
 Дара нахмурилась.
 — Расскажите мне о борьбе с быками. И вообще, зачем человеку бороться с быком?
 — А зачем существует воздух? — ответил Слим вопросом на вопрос. — Главное — схватить его за рога и свалить на бок. Уверяю вас, деточка, это потрясающее зрелище.
 Дара не успела ничего возразить, поскольку загрохотала музыка и толпа взревела, приветствуя то, что Слим назвал «большим парадом». И тут ее взгляд нашел в веренице всадников Зейна. Как прямо он сидит в седле! Как красиво гарцует его лоснящийся рыжий конь!
 Дара чувствовала себя девчонкой, вылупив шей глаза на рок-звезду, а не женщиной, которая смотрит на собственного мужа.
 Только ведь он еще не… не настоящий муж. Но если все пойдет так, как хочет она, ждать осталось недолго.
 Зейн поймал и связал бычка за шесть с половиной секунд.
 — Это хорошо, правда? — спросила Дара Слима. Она уже охрипла от ободряющих криков, а ладони горели от аплодисментов.
 Все эти аплодисменты заработал Зейн. Он вырвался на арену как кентавр, выпрыгнул из седла с ловкостью гимнаста, поймал бычка арканом и свалил на землю с такой легкостью, словно животное весило не больше гамбургера. Когда он связывал ноги бычка, его руки мелькали с такой скоростью, что за ними невозможно было уследить. Затем Зейн снова взлетел в седло и поднял шляпу, приветствуя одобрительно ревущую публику.
 — Да, — согласился Слим. — Это очень хорошо. Пока он на первом месте, но подождем, сможет ли продержаться.
 К полному восторгу Дары, Зейн победил в этом виде состязаний. Повернувшись к дедушке, она обняла его.
 — Победил! Разве это не чудесно?
 — Чудесно, — сухо ответил Доналд. — К сожалению, подобные специалисты не пользуются большим спросом.
 — Ты хочешь сказать, в твоих кругах, — возразила Дара. — В моем новом кругу подобные специалисты ценятся высоко.
 — Вижу, ты действительно увлеклась родео, — удивленно заметил дед. — Осторожнее, Принцесса. Ты чужая в этом мире и никогда не станешь своей. Я не хочу, чтобы тебя обидели.
 — Я уже большая девочка и с удовольствием рискну.
 В этот момент Дара чувствовала себя очень уверенно. Необычайно уверенно. Она смотрела, как ее муж связывал бычка, так спокойно, будто делала это всю свою жизнь.
 Затем на арену вызвали первого борца с быками, и Дара недоверчиво распахнула глаза. Неужели Зейн занимается и этим? Вряд ли она выдержит подобное зрелище! Когда Слим объяснял ей, она даже не представляла, что животное может быть таким огромным и так быстро бегает… и что не один, а два конных ковбоя будут преследовать его с такой головокружительной скоростью.
 Пока Дара смотрела на арену, один из всадников словно взлетел в воздух и приземлился, выбросив ноги вперед и вцепившись руками в изогнутые рога. Естественно, быку совсем не хотелось останавливаться, и каблуки ковбоя, которые он использовал как тормоза, оставили в земле глубокие борозды. Затем ковбой повалил огромное животное на бок. Казалось, подобное выше человеческих возможностей, однако ковбои в основном делали это менее чем за десять секунд.
 Наконец диктор объявил Зейна.
 Дара вскочила со своего места, не уверенная, что хочет смотреть. Тут же вскочил и дед. И обнял ее.
 — Ну вот, нам незачем оставаться, если ты не хочешь.
 Но Слим схватил Дару за руку и заговорил, сверля ее взглядом:
 — Ни одна уважающая себя жена не отвернется от мужа в такой момент. Если ты не можешь на это смотреть, значит, ты ему не подходишь, и к черту судьбу.
 Дара перевела сконфуженный взгляд со старого ковбоя на деда.
 — Но…
 — Никаких «но», — резко оборвал ее Слим. — На тот случай, если ты забыла, хочу напомнить, что в этом городе развестись так же легко, как пожениться.
 Отпустив ее руку, Слим демонстративно отвернулся. Дара колебалась лишь мгновение, затем молча опустилась на свое место рядом со Слимом. Старый ковбой прав. Она должна смотреть.
 Бык рванулся вперед. Когда он достиг линии старта, загородка, удерживавшая двух всадников, распахнулась, и лошади вылетели на арену. В мгновение ока рыжий конь Зейна оказался рядом с быком. Зейн без колебаний метнулся к грозным рогам, но его руки проскользнули, не найдя цель, и он упал головой вперед прямо под копыта второго коня. Конь споткнулся, подпрыгнул, чуть не сбросив своего всадника.
 Зрители громко и дружно охнули, затем, увидев, что копыта не задели Зейна, облегченно выдохнули, как один человек.
 Зейн вскочил на ноги, сорвал с головы шляпу, приветствуя толпу, повернулся и не спеша побежал к загородке.
 Доналд наклонился к внучке.
 — Дара, с тобой все в порядке? Ты так бледна!
 Она подняла голову, глубоко вдохнула, успокаиваясь, и заявила с восхитительной твердостью:
 — Все в порядке. Слим, если всадник не поймал быка, что дальше? Старый ковбой расхохотался.
 — Ну, такое случается. Обычно, когда парень невнимателен. Интересно, о чем думал наш ковбой?
 Действуя одной здоровой рукой и не переставая ругаться себе под нос, Зейн сорвал седло со Скаута и швырнул его на кучу сена у стены. Гнедой жеребец оглянулся, и Зейн готов был поклясться: если лошадь умеет хмуриться, то Скаут сделал именно это.
 — Прости, приятель, — извинился Зейн, похлопывая Скаута по шее. — Я только что свалял дурака, но ты не виноват. Думаю, все видели, что это не твоя вина.
 Коротышка, напарник Зейна, что-то хрюкнул, явно соглашаясь, затем разразился гневной тирадой.
 — Конечно, ты сам был виноват, растяпа. Не представляю, о чем ты думал, но, черт побери… эй, минуточку! — Коротышка прислонился к крупу своего огромного вороного коня. — Я совсем забыл. Ты же теперь женатый человек. Вместо дела грезил о той малышке?
 — А ты что решил? — огрызнулся Зейн.
 — Я решил… — Коротышка задумался. — Пожалуй, если бы кто-нибудь сказал мне, что Зейн Фарли женится, не успев как следует познакомиться с девчонкой, я бы поставил все, что у меня есть, против этого! Проклятье, я бы даже продал своего коня. Не злись, задира.
 — Да, наверное, я и сам бы сделал то же самое, — уныло согласился Зейн и завел коня в стойло, оберегая больную руку.
 — Похоже, твоя малышка не успела подлечить тебе руку, — заметил наблюдательный Коротышка.
 Зейн потер пульсирующий локоть.
 — Я кое-что вспомнил…
 Коротышка покопался в кармане джинсов.
 — У меня вот есть таблетки… Зейн резко повернулся к приятелю и схватил маленький пакетик.
 — Ты! Это ты дал мне вчера таблетки!
 — Ну да, конечно. Тебе было больно. — Коротышка нахмурился. — И они помогли. Разве не помнишь?
 — Вот именно. Я ничего не помню. Что это такое, черт побери?
 Коротышка пожал плечами.
 — Я точно не знаю. Дантист дал их мужу моей сестры, когда выдернул у него шесть зубов.
 Зейн застонал. Должно быть, он спятил, если принял вчера эти таинственные таблетки. Зубной врач мужа сестры Коротышки и пара кружек пива — и он перевернул всю свою жизнь.
 — Так как поживает твоя маленькая жена? — хитро спросил Коротышка.
 — Она где-то здесь. — Перед соревнованиями Зейн заглянул в кассу и узнал, что Дара взяла билеты, но постарался не попадаться ей на глаза. — Э… насчет вчерашнего вечера…
 — А в чем дело?
 — Я смутно помню детали, — осторожно сказал Зейн. — Я пытался вспомнить… ну, например, кто из нас… я или Дара, я хочу спросить… кто из нас первым завел речь о свадьбе?
 — Ты, — спокойно ответил Коротышка. — Насколько я помню, ты сказал, что спасаешь ее от плохого большого деда или что-то в этом роде. Она сказала, что ты очень мил, но не поддалась. Потом Слим дал ей четвертак, и она выиграла все монеты в автомате, и все решили, что это судьба… Послушай, Зейн, что-то ты плохо выглядишь. Может, сходишь к врачу?
 Зейн стряхнул с плеча руку заботливого приятеля и направился к выходу. Он услышал самое главное и самое неприятное: его, а не Дару следует винить за всю эту чертовщину. И если он заманил ее в ловушку, то именно ему придется освобождать ее.
 Единственный вопрос: как это сделать? Он не хотел обижать ее, не хотел, чтобы кто-нибудь другой ее обидел. Она казалась такой доверчивой, такой беззащитной… Погруженный в свои невеселые мысли, Зейн вышел из конюшни, и прежде чем успел понять, что происходит, Дара, словно вызванная его воображением, оказалась в его объятиях. Дара, его жена, женщина, которую он едва знал. Изумленный, он притянул ее к себе, уставился в сияющее лицо. Ее зеленые глаза сверкали, соблазнительные губы изгибались в улыбке.
 — Это было потрясающе, — прошептала Дара, впиваясь пальцами в его плечо. — Я так гордилась тобой!
 Приподнявшись на цыпочки, она робко коснулась губами его губ, и этот мимолетный поцелуй пронзил его тысячами иголок. Зейн еще не успел прийти в себя, как она уже выскользнула из его объятий и с надеждой спросила:
 — Поужинаем в нашем номере? Надеюсь, ты не возражаешь? Надо убедить дедушку, заставить его понять.
 И, не ожидая ответа, она упорхнула.
 Ошеломленный, Зейн смотрел, как она подходит к деду и Слиму, поджидающим ее у ворот. Линнел хмурился. Слим сиял.
 Дара оглянулась и помахала ему на прощание. День был солнечный, и она стояла словно в свете прожекторов, ее белокурые волосы сверкали.
 Зейн легко провел пальцами по губам. Ему казалось, что он еще чувствует ее вкус… смешно, нелепо. Он должен бы думать о том, как безболезненно отпустить ее, черт побери. Но вместо этого он думал о…
 Тихо выругавшись, он повернул в противоположную сторону.




 Глава 5


 Вечером троица свежеиспеченных родственников собралась в гостиничном номере Дары, и Зейн физически ощущал возникшее напряжение. Даре было явно не по себе, а ее дед выглядел мрачным и решительным.
 Помнит ли Дара тот мимолетный поцелуй? — подумал Зейн. Вряд ли. И все же…
 — Я позволил себе заказать ужин, — объявил Доналд Линнел. — Принесут с минуты на минуту. Надеюсь, никто не возражает.
 А если и возражают, то этому старику глубоко наплевать, решил Зейн и, пожав плечами, спокойно сказал:
 — Меня устраивает. В любом случае я пришел сюда не за едой.
 Дара неуверенно улыбнулась ему.
 — Я не знаю, смогу ли есть. Э… Зейн, спасибо за билеты. Я никогда раньше не видела родео, и мне очень понравилось.
 Он просто не мог не улыбнуться в ответ.
 — Ты понимала, что происходит?
 — Слим был с нами и все объяснял. Какая же чудесная у нее улыбка, думал Зейн. Обворожительная. Обезоруживающая. И, похоже, Дара очень хочет угодить ему. Зейн почувствовал, как смягчается.
 — Все?
 Дара кивнула.
 — Я так гордилась тобой, когда ты победил в первом виде, но… я… э… надеюсь, ты не очень сильно пострадал, когда… ну, ты понимаешь.
 — Упустил быка? — подсказал Зейн, наслаждаясь ее замешательством. Он был смущен, когда это случилось, потом злился, но сейчас не нашел в себе ни сил, ни желания злиться. Ее робость казалась ему очаровательной. Ни при каких обстоятельствах он не стал бы оправдывать свой промах поврежденной рукой.
 — Та лошадь наступила на тебя? — с тревогой спросила Дара.
 — Да, но не беспокойся, мне не впервой. Стук в дверь возвестил о прибытии официанта с тележкой, накрытой белой салфеткой. Пока Дара следила за сервировкой ужина, Зейн отошел к окну и уставился на сверкающие огни ночного Лас-Вегаса.
 До чего же вежливо они себя ведут, подумал он с возмущением. С виду и не скажешь, что у Дары с дедом разногласия. Наоборот, похоже, они в прекрасных отношениях. Скоро она объявит, что этот брак — ошибка, что они помирились, а от случайно подвернувшегося мужа она хочет одного: развода, который можно устроить так же быстро, как и брак.
 Ну, что же. Когда она попросит развода, он любезно согласится, и весь этот кошмар закончится. Чем скорее, тем лучше. Дара просто еще одна бедная богатая девочка, которой ничего не стоит обвести вокруг пальца кого угодно, тем более любящего деда…
 Только она не должна была целовать его.
 Зейн отложил нож и вилку, отодвинул тарелку, зевнул.
 — Неплохая еда. Я устал, а завтра еще один тяжелый день, так что, если не о чем говорить, я пойду спать…
 Дара затаила дыхание и мельком взглянула на деда. В течение всего ужина она ждала, что дед вот-вот бросится в атаку, но этого не произошло. Неужели он смолчит? Неужели она так легко отделается? Напрасная надежда! Доналд Линнел решительно наклонился вперед.
 — Минуточку, Фарли. Сначала мы кое-что проясним.
 Зейн невозмутимо поднял глаза на Доналда.
 — Что именно?
 — Например… что вы собираетесь делать с моей внучкой?
 Легкая улыбка чуть скривила губы Зейна.
 — Что я собираюсь делать? Это всецело зависит от нее.
 Мужчины повернулись к Даре. Подавив желание съежиться, вполне объяснимое из-за пристальных мужских взглядов, она вскинула голову.
 — Дедушка, я не думаю, что мой брак тебя касается. Зейн и я…
 — Нет никакого «Зейна и тебя», — нетерпеливо оборвал ее Доналд. — Ты сделала это только для того, чтобы досадить мне, и прекрасно все понимаешь. Не усугубляй свое положение притворством. Эта шутка не имеет ни единого шанса превратиться в настоящий брак.
 Несмотря на охватившую ее панику, Дара нашла в себе мужество заявить:
 — Это может стать настоящим браком. Я хочу этого. — Она посмотрела в глаза деда. — Клянусь тебе, я вышла замуж не для того, чтобы досадить тебе, как бы это ни выглядело со стороны.
 Недоверчивое восклицание Зейна заставило Дару перевести взгляд на него. Он изумлен? Она не успела разобраться в выражении его лица, потому что он тут же отвернулся. Неужели он не видит, что она не собирается подчиняться деду?
 — Принцесса, — снисходительно продолжал Доналд, — не упрямься. Я уверен, что Фарли хочет… черт побери, жаждет выбраться из этой заварухи. Я уже все проверил. Аннулирование брака или развод — пустячное дело. А потом мы вернемся домой и уладим все наши разногласия.
 — Ты же знаешь, что это невозможно! — Дара нервно затеребила салфетку. — Любой компромисс — это беспрекословное подчинение твоим приказам. Но с этим покончено. И я больше не твоя маленькая Принцесса. Я выросла. И даже не это главное. Я — замужняя женщина.
 — Да, да. — Доналд отмахнулся от нее, как от назойливой мухи. — Мы к этому вернемся, а пока… — Он сунул руку в карман и небрежным жестом достал чековую книжку в кожаном переплете. — Назовите вашу цену, Фарли. В пределах разумного, естественно.
 Дорогая авторучка застыла над незаполненным чеком.
 Зейн сначала никак не среагировал. Дара замерла в ожидании. Он же должен что-то сделать! Рассмеяться. Отказаться. Ну что-нибудь! Неужели он такой же, как Блейк и все остальные, кого дед отпугнул или купил? Ей казалось, что нервы вот-вот оборвутся, как слишком туго натянутые струны. Сердце сжималось все сильнее с каждой секундой.
 Наконец Зейн повернулся. Очень медленно. Очень демонстративно. Дара увидела его лицо и отпрянула. Никогда еще ей не приходилось видеть такой ярости.
 Доналд тоже отпрянул, но быстро овладел собой, расправил плечи и уставился на разъяренного ковбоя. Их взгляды схлестнулись. Старик отвел глаза первым и выдавил:
 — Я не хотел вас оскорбить. Вы заслужили награду за потраченное время.
 — Мое время стоит дорого, — возразил Зейн, — но пока что я не слишком перенапрягался.
 — Тем больше причин возместить ваши потери. Вы…
 — Хватит! — Зейн резко встал. Его глаза еще горели гневом, но голос прозвучал спокойно. — У меня был тяжелый день, и я устал. Дара, пожалуйста, проводи дедушку и идем в постель.
 Линнел, если хотите поговорить, это можно сделать завтра, но я бы посоветовал вам впредь не оскорблять меня.
 Зейн удалился в спальню и закрыл дверь. Дара с благоговением смотрела ему вслед и думала, что впервые видит человека, осмелившегося поставить на место ее деда.
 — Дедушка, лучше сделай так, как он сказал.
 — Забудь о нем. Принцесса. Пойдем со мной. Ты же не хочешь остаться с ним.
 — Наоборот, очень хочу! — Это была чистая правда. Идем в постель, он сказал. Значит ли это, что Зейн готов превратить их скоропалительный брак в настоящий?
 — Дара, не загоняй меня в угол. Да, дед тоже кипит от гнева. Дара вздохнула.
 — Мне очень жаль разочаровывать тебя, но я остаюсь.
 — Ты действительно меня разочаровала. — Доналд вскочил. — Только не думай, что я отступлюсь. Это еще не конец. Я привык все делать по-своему.
 — Знаю, дедушка. — Она проводила деда к двери, еле сдерживая желание броситься в надежные объятия мужа. — Ты очень настойчив, но на этот раз тебе меня не переубедить.
 Войдя в спальню, Дара быстро закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Ее взгляд заметался по комнате…
 Ее ковбоя там не было. А чего она ожидала? Что он ждет ее в постели? Господи, какая же она дурочка!
 Тут Зейн вышел из ванной комнаты, и Дара вообще забыла, что надо дышать. Он снял рубашку, но остался в джинсах с широким кожаным ремнем и в сапогах со шпорами. Она смотрела на его широкую грудь, загорелую и мускулистую, как и руки.
 Потрясающе! Зейн пересек комнату, как лев, вышедший на охоту, и сел на край кровати.
 Затаив дыхание, Дара ждала, что последует дальше… понимала, что вот-вот бросится в его объятия, начнет лепетать слова благодарности. Ведь он осадил деда, он…
 Зейн вдруг поднял глаза, и вместо желания Дара увидела в них раздражение.
 — Что все это значит, черт побери?
 — Ты о моем дедушке? — Дара не знала, как себя вести, и присела на пуфик. — Он такой. Помнишь, я тебе рассказывала? Он думает, что может всего добиться деньгами или хитростью, он…
 — Я не о нем. Я о тебе.
 — Обо мне? — Заинтригованная, Дара уставилась на Зейна.
 — Я предложил тебе легкий способ выбраться, а ты за него не ухватилась. Интересно, почему.
 — Выбраться из чего?
 — Из этого так называемого брака. — Зейн взъерошил и без того взлохмаченные волосы. Он выглядел очень усталым и немного растерянным. — Ты одержала верх над дедом, так чего ты ждешь? Я дал тебе возможность спасти лицо, по-джентельменски оставил выбор за тобой. А ты ударила меня в спину.
 — Ничего подобного!
 — «Это может быть настоящим браком. Я хочу этого», — повторил он ее слова. — Как прикажешь это понимать?
 — А ты сам подумай!
 Зейн решительно затряс головой.
 — Ни в коем случае. Однажды я решил, что могу понять женщину, и тут же попал в беду.
 Дара с трудом сдерживала обиду. Она честно рассказала ему, почему хочет выйти замуж за совершенно незнакомого человека, объяснила, что готова рискнуть всем, лишь бы выбраться из-под дедушкиной опеки… и считала, что Зейном руководит благородство.
 Хотя, если подумать, Слим и все остальные, хорошо знавшие Зейна, очень удивились его решимости. Видимо, у него репутация одинокого волка…
 А она-то потеряла голову и бросилась, как в омут, в этот брак. Если сейчас сказать, что она хочет постоянства, он вполне может соскочить с кровати и броситься прочь.
 Но если сыграть на его благородстве…
 Дара сделала вид, что готова разрыдаться, и добилась желаемого результата: Зейн растерялся.
 — О чем ты плачешь?
 — Как о чем? — Дара проглотила слезы, ужасающе похожие на настоящие. — Ты хочешь освободиться от меня.
 — А ты разве не хочешь освободиться от меня? Твой дедушка уже ест у тебя с рук, так зачем продолжать этот фарс?
 «Если ты дашь мне хоть полшанса, это не будет фарсом!» — мысленно воскликнула она, но вслух произнесла дрожащим голосом:
 — Затем, чтобы окончательно все изменить. Дедушка снова возьмется за свое. Как всегда. И с каждым разом становится все хуже.
 Зейн стянул сапоги, пошевелил длинными узкими ступнями, обтянутыми серыми носками.
 — И откуда же у твоего деда столько денег и власти?
 — У него собственная экспортно-импортная компания в Сан-Франциско.
 — Понимаю. А что делаешь ты, когда не удираешь с женихами? Дара опустила голову.
 — Я работаю на него в главном офисе компании.
 — И живешь с… Дара вздохнула.
 — С ним, с сестрой Белл и ее маленькой дочкой.
 — И никакого зятя?
 — Никакого. — Дара задумчиво прикусила губу. — В двадцать лет Белл сбежала из дому, а в двадцать один вернулась с ребенком, тем самым нарушив условия получения наследства. Все остальные ее деньги украл муж. Она очень благодарна деду за то, что он взял на себя заботу о ней и Дженни. Теперь Белл совершенно сломлена. Мне так жалко ее…
 — Полагаю, твой дед считает ее ужасным примером того, что могло бы случиться и со второй его внучкой, а ты видишь, что случится с тобой, если подчинишься ему.
 Он понял! Дара даже улыбнулась от облегчения.
 — Зейн, я люблю дедушку, но он разрушает мою жизнь. Будь я сильнее, тогда не нуждалась бы ни в тебе, ни в ком-либо другом… ну, чтобы защищать себя. И кроме того, я… — Она умолкла, заметив настороженность в его взгляде, и вдруг подумала: «Сколько женщин пытались заарканить этого мужчину?» Она легко могла бы присоединиться к толпе его поклонниц. Но тогда у нее не осталось бы ни шанса.
 Дара выдавила из себя бодрую улыбку.
 — Вы мне нравитесь. И ты, и Слим, и Коротышка — все твои друзья. Я понимаю, что выгляжу в твоем мире совсем чужой, но я хотела бы рискнуть. Обещаю, я буду изо всех сил стараться быть тебе хорошей женой, если ты поддержишь меня сейчас.
 Зейн долго-долго смотрел на нее, затем сказал:
 — Я должен это обдумать.
 Он подошел к зеркальному стенному шкафу, достал с верхней полки пушистое голубое одеяло, сунул его под мышку и направился к двери.
 Дара вскочила с пуфика.
 — Зейн! Куда ты?
 — Я буду спать на диване.
 — Но… — Она посмотрела на кровать, потом на него. — Мне показалось, ты сказал: идем в постель…
 Он рассмеялся чуть печально.
 — Это я сказал ради твоего дедушки. Увидимся утром, Дара. И поговорим.
 Поговорим? Хватит с нее разговоров. Она не хочет говорить ни об их будущем, ни о чем-либо другом.
 Она вышла за него замуж. Она хочет быть его женой. И если он бросит ее, то ей будет гораздо больнее, чем от предательства Блейка.
 Но, может, не бросит? Может, он останется с ней, и тогда она получит шанс завоевать его.
 Ей оставалось лишь ждать и надеяться.
 — Хорошо, — сказал Зейн за завтраком, — вот как мы поступим. Я… — В дверь заколотили. Зейн стиснул зубы и помрачнел. — Неужели твоему дедушке никогда не надоест врываться сюда без приглашения?
 — Никогда, — честно ответила Дара.
 — Тогда, может, лучше впустить его?
 — Он сам найдет способ войти.
 Пару секунд спустя в гостиную вошел Доналд Линнел, явно очень довольный собой и тщетно пытавшийся скрыть победное выражение лица. Он явился с дорогим кожаным портфелем, который поставил на пол у стола, затем выдвинул стул и уселся без приглашения.
 — Доброе утро. Дара, ты нальешь мне кофе?
 — Дедушка, ты прервал наш разговор. Может, мы встретимся позже в…
 — Я пришел, и я остаюсь, — заявил Доналд, выдергивая чашку с блюдцем из ее застывших пальцев. — Так что вы решили?
 — Мы как раз это обсуждаем, — призналась Дара, метнув озабоченный взгляд на своего молчаливого мужа.
 — В таком случае я вовремя. — Доналд расстегнул портфель и, вынув из него несколько папок, разложил их на столе.
 Зейн намазал бисквит тонким слоем масла, затем добавил клубничного джема и кивнул на папки.
 — Даже боюсь спрашивать.
 — Так не спрашивайте. Я сам расскажу. — Доналд поднял верхнюю папку и помахал ею. — Это доклад частного детектива, которого я нанял, чтобы узнать о семействе Фарли из Колорадо.
 Зейн вздрогнул и даже покраснел от негодования.
 — Надменный сукин… — Он оборвал себя и улыбнулся, но эта улыбка была страшнее всяких ругательств. Затем он сочувственно взглянул на Дару, словно говоря: «Теперь я начинаю понимать, что тебе приходилось терпеть».
 — Можете не волноваться, — беспечно продолжал Доналд. — Ваши родственники оказались приличными трудолюбивыми фермерами. — Он рассмеялся. — Во всяком случае, за двадцать четыре часа моему агенту не удалось обнаружить ни психических болезней, ни криминальной деятельности.
 — Какое счастье, — ухмыльнулся Зейн, — что он не разыскал дедушку Джона. Доналд впился глазами в Зейна.
 — Разыскал? Где? Ему есть что скрывать?
 — Практически все, — нарочито растягивая слова, сказал Зейн. — Бедняга мертв уже двадцать четыре года.
 Дара рассмеялась почти истерично. Она не знала, попался ли на удочку ее дед, но она точно попалась.
 — Ну так вот… — Доналд откашлялся. — Семейство Фарли проверено, но это вовсе не доказывает, что вы не охотитесь за приданым моей внучки.
 — Дедушка! — Щеки Дары вспыхнули от стыда. — Неужели ты не можешь представить мужчину, которому нужна я, а не мои деньги? Кроме того, у меня ничего нет, вернее, совсем немного, и ты это знаешь лучше других. Мой трастовый фонд опутан столькими условиями, что вряд ли я когда-нибудь до него доберусь.
 Доналд улыбнулся.
 — Что ведет нас прямо к следующему вопросу. — Он отложил первую папку и взялся за вторую. — Здесь полный перечень условий твоего фонда.
 Дара застонала.
 — По-моему, даже тебе не удастся создать новые сложности в получении мной этих денег.
 — Новые? Ни в коем случае. Наоборот, я хочу облегчить тебе жизнь. Если ты сейчас же вернешься домой, я готов выдавать тебе проценты, не дожидаясь твоего тридцатилетия.
 — Тридцатилетия?! — изумленно воскликнул Зейн. — И вы собираетесь так издеваться над собственной внучкой?
 — Как я вижу, вы не знаете в деталях финансовое положение Дары, — вкрадчиво заметил Доналд. — Как вы относитесь к препятствиям? Если вы их не любите, то, боюсь, я принес еще более дурные новости.
 — Думаю, что смогу их выслушать и не упасть в обморок, — сухо заявил Зейн, отправляя в рот половину бисквита. Похоже, он преодолел первый шок и теперь выглядел лишь слегка удивленным.
 Дара, напротив, была потрясена. Сколько всего можно было бы сделать с такими деньгами! Она могла бы арендовать дом или купить собственный, не обязательно в Сан-Франциско. Она могла бы бросить работу у деда и заняться тем, что ей действительно нравится. Или путешествовать, как она всегда мечтала, помочь сестре и племяннице…
 Если, конечно, она откажется от мужа. От этого мужа.
 Однако вряд ли отказ поможет. Дед наверняка приготовил какую-то ловушку.
 — Продолжай, — вымолвила Дара, смело встретив его взгляд.
 — Или ты заканчиваешь этот фарс, возвращаешься со мной домой, и я начинаю постепенно освобождать твои деньги, или…
 — Или что?
 — Или в тот день, когда ты решишь продолжать этот сомнительный брак, я ликвидирую весь фонд и оставлю тебя без единого цента. Вот так.
 — Точно так ты поступил с Белл, — тихо сказала Дара.
 Эти деньги оставил им отец, и Дара никогда не думала, что лишится всего. Наверное, Белл в свое время испытала такой же шок.
 — Точно, как с Белл, — согласился Доналд. — В конце концов, это для твоего же блага.
 — Но… но… — Дара судорожно пыталась найти подходящие слова. — Даже если бы я захотела принять твои условия, уже поздно. Там есть оговорка о разводе. Теперь, когда я вступила в законный брак…
 — Я предлагаю не развод, — самодовольно заявил Доналд, — а признание брака недействительным. Это огромная разница.
 Зейн нахмурился.
 — О чем это вы толкуете, черт побери? Дара понятия не имела, как Зейн отнесется к деталям, поэтому сказала:
 — Объясни ты, дедушка.
 — С удовольствием. — Доналд хитро покосился на Зейна. — Согласно условиям трастовых фондов, оставленных моим сыном дочерям, они получат приличные деньги по достижении тридцатилетия, если не будут к тому моменту разведены. Если будут, вся сумма переходит в мое полное распоряжение. Я также контролирую все доходы с основного капитала.
 — Это… это бесчеловечно, — возмутился Зейн. — Какой отец мог поступить так с собственными дочерьми?
 — Отец, который хотел, чтобы они преодолели унаследованные от него слабости и избежали его ошибок. Мой сын не мог устоять перед противоположным полом. Это пристрастие стоило ему жизни.
 Зейн пристально посмотрел на Дару.
 — Будь я проклят, если хоть что-нибудь понял, но решать тебе. Если хочешь с ним поладить, я не буду мешать.
 Дара энергично затрясла головой.
 — Нет, нет. Пусть делает с деньгами все, что хочет. После смерти отца целых одиннадцать лет ими махали перед моим носом, как морковкой перед ослом.
 — Ты хочешь сказать, что остаешься со мной? Подумай получше. Дара, — предупредил Зейн.
 Дара посмотрела в его глаза — непроницаемые глаза — и, собрав всю свою силу воли, молча кивнула.
 Зейн глубоко вздохнул.
 — Ну, что же. Так тому и быть. Но если у нас ничего не получится, — Зейн сверлил ее взглядом, словно пытаясь убедить, — ты заплатишь огромную цену.
 Доналд стукнул кулаком по столу.
 — Послушайте, Фарли, если бы вы знали, о каких деньгах идет речь, то с радостью исчезли бы.
 Зейн даже не моргнул.
 — Не знаю и знать не хочу.
 Доналд прибегнул к новым аргументам:
 — Дара никогда не впишется в ваш мир. Она городская девушка. Она никогда и близко не подходила к животным, никогда не жила в деревне, она…. она привыкла к шикарной жизни.
 — Хватит болтать вздор, Линнел. — Зейн взял ледяные руки Дары в свои. — Повтори, чтобы не осталось никаких недомолвок.
 Дара облизнула пересохшие губы и твердо сказала:
 — Я хочу остаться с тобой.
 — Может, ты подумаешь еще пару минут? Похоже, если ты вернешься домой, то получишь все, что захочешь. Если же останешься со мной, то это в лучшем случае авантюра. Твой дед сказал правду: ты войдешь в совершенно незнакомый мир.
 Даре показалось, что она тонет в его бездонных темных глазах.
 — Я все понимаю. — Собственное спокойствие удивило ее. — Мы женаты. Я хочу остаться с тобой… до конца моей жизни.
 — Дара! Если ты сохранишь этот нелепый брак, то ничего от меня не получишь. Ничего, никакого содержания! — вмешался Доналд.
 — Я сам обеспечу свою жену, — ледяным голосом оборвал его Зейн.
 — Принцесса… — голос Доналда стал умоляющим, — тебе придется во всем зависеть от своего мужа. Ты же этого не хочешь!
 — Неужели? — Дара не сводила глаз с Зейна. Искала малейшие признаки сомнений, алчности. И не находила. Да, ей было страшно отдавать свое будущее в руки незнакомца, однако интуиция подсказывала, что она поступает правильно. Единственно правильно… только бы хватило смелости.
 Дара глубоко вздохнула. Мужчины инстинктивно подались вперед, ожидая ее ответа.




 Глава 6


 — Когда я и Зейн стояли перед священником, — медленно сказала Дара, — для меня это не было шуткой, хоть мы только что встретились. Я верила в каждое произносимое мной слово, включая «пока смерть не разлучит нас».
 Трудно сказать, кто из мужчин был больше шокирован ее откровенностью: дед или муж. Не давая им возможности возразить, она решительно продолжила:
 — Пусть я романтичная и сентиментальная и даже «тепличный цветок», как ты, дедушка, всю жизнь называл меня, но я действительно чувствую, что Слим прав: это судьба.
 — Дорогая! Принцесса!.. — Доналд побледнел, словно только сейчас понял, что потерпел поражение. — Не может быть…
 — Может. — Дара снова посмотрела в глаза Зейна. — Я понимаю, у нас скоропалительный брак, но это вовсе не значит, что ничего не получится.
 Зейн кивнул. Его лицо оставалось серьезным и немного мрачным.
 — Ты хорошо подумала? Потому что, как только мы…
 — Минуточку! Минуточку! — Доналд подпрыгнул на стуле. — Дара, поверить не могу, что ты решилась на это безумие.
 — Решилась. С открытыми глазами. Ты даже не представляешь, насколько я полна решимости. — И Зейн не понимает, подумала она, зная, что очень скоро ее симпатия к нему расцветет в нечто большее. Она еще не могла даже мысленно произнести слово «любовь», однако всем сердцем чувствовала, что их ждет нечто необыкновенное.
 Лицо Доналда исказилось страданием. Он помотал головой, словно стряхивая наваждение, затем с явным усилием взял себя в руки и посмотрел на внучку.
 — Я не хочу терять тебя, моя малышка, хотя и понимаю, что это не навсегда. Дара тихо застонала.
 — Дедушка, неужели ты меня не слышишь?
 — Обстоятельства меняются. Рано или поздно ты образумишься, и я искренне хочу облегчить тебе возвращение домой.
 — Ты опять меня не слушаешь.
 — Слушаю. Теперь выслушай ты меня. Я дам тебе шесть месяцев… нет, пусть будет год. Если за это время ты передумаешь, я приму тебя в лоно семьи, не задавая никаких вопросов. Я да же отменю оговорку о разводе в твоем трастовом фонде.
 — Какой трастовый фонд? — Дара недоверчиво улыбнулась. Голова кружилась, и деньги казались мелочью по сравнению со всем остальным. Она никогда бы не подумала, что может быть так равнодушна к деньгам. — Ты же сказал, что я не увижу ни цента. Помнишь?
 — Да, — согласился Доналд. — Скорее всего, не увидишь, но я вот что скажу: даю тебе срок до… — он сверился со своими часами, внушительным золотым хронометром, из тех, что показывают все: от температуры до времени в любой точке земного шара, — до 15 декабря следующего года. Думаю, года тебе будет достаточно, чтобы образумиться и признать свою ошибку. После этого тебе придется смириться со всеми условиями, поставленными твоим отцом. Я и пальцем не пошевелю.
 Дара жалела старика, однако каждое его слово лишь утверждало ее в принятом решении.
 — Дедушка, можешь взять все мои деньги сейчас. Я не вернусь.
 — Никогда не говори «никогда», Дара. Многое может случиться за год. — Доналд запихал папки обратно в портфель и тяжело поднялся. — Помни, что я люблю тебя. Все, что я делал… все, что я делаю, — только ради твоего блага.
 — Я тоже люблю тебя, дедушка, но все, что ты делаешь, ты делаешь ради собственного блага, а не моего. Я должна найти свой путь в жизни.
 Неожиданно ее глаза затуманились, и она заморгала, скрывая слезы.
 Доналд направился было к двери, но остановился и повернулся к Зейну.
 — Будьте добры к ней, пока она с вами, и не забывайте: она вышла за вас замуж, разочарованная в другой любви. Если вы посмеете обидеть ее, вам придется иметь дело со мной.
 — Не волнуйтесь, не обижу, — ответил Зейн, насмешливо подчеркивая свой западный акцент. — Однако у меня предчувствие, что все равно придется иметь с вами дело… сэр.
 У Дары тоже было такое предчувствие, но почему-то оно ее больше не пугало, она испытывала невыразимое облегчение.
 Зейн пристально посмотрел на нее, нахмурив лоб, и она робко улыбнулась.
 — Ты был великолепен. Я не могла бы мечтать о лучшем защитнике.
 — Благодарю, — резко ответил он, — но ты могла бы помечтать о лучшем муже, так как я понятия не имею, каким должен быть муж. Я вообще не собирался жениться. Когда наступят тяжелые времена, а, поверь мне, они обязательно наступят, вспомни, что это — твое решение. Я просто плыву по течению.
 Высказав свою точку зрения, Зейн ушел в спальню и закрыл за собой дверь, оставив новобрачную в размышлениях о том, встанет ли ее мир обратно с головы на ноги, и если встанет, то надолго ли.
 И в эту ночь Зейн спал на диване в гостиной, предоставив спальню Даре, а она полночи металась в огромной постели, задавая себе один и тот же вопрос: как быть, если утром Зейн скажет, что передумал и ни при каких условиях не хочет оставаться ее мужем?
 Еще одно страшное подозрение потихоньку поселялось в ней, и она решила при первой же возможности рассеять свои сомнения.
 Тихий стук в дверь разбудил ее на следующее утро, и она села в кровати, отбросив с лица спутанные волосы, невыспавшаяся, измученная. Стук повторился, и она осторожно сказала:
 — Войдите.
 В дверях появился Зейн, босой, в одних джинсах. Дара ничего не могла с собой поделать и уставилась на его великолепное тело.
 — Доброе утро, — пробурчал Зейн. — Просто иду мимо, — сообщил он, исчезая в ванной комнате.
 Дверь захлопнулась. Дара тихо вздохнула, откинулась на подушки и стала ждать возвращения мужа.
 Послышался шум льющейся воды, а несколько минут спустя Зейн вышел — снова в джинсах, — вытирая мокрые волосы белоснежным полотенцем, прошел к дорожной сумке в углу и достал клетчатую рубашку.
 Дара все так же не отводила от него глаз, пока он натягивал через голову рубашку, не расстегнув пуговиц. Она должна поговорить с ним, но удачно ли выбран момент? С другой стороны, какой смысл тянуть и томиться в неизвестности? Уж если придется возвращаться к деду с повинной, то, может, чем скорее, тем…
 — Что? — спросил он враждебно. Дара вздрогнула и перевела взгляд с потрясающего тела Зейна на его не менее потрясающее лицо.
 — Прости, ты о чем?
 — Почему ты разглядываешь меня, словно обезьяну в зоопарке? Что у тебя на уме, леди?
 — Я просто хотела спросить… Зейн подошел к кровати.
 — Спрашивай!
 Она не просто спросила, она выпалила свой вопрос:
 — Ты… ты голубой?
 Зейн уставился на нее изумленными глазами, словно она спросила, не марсианин ли он.
 — Я — что?
 — Голубой? — Теперь, когда дело было сделано, Дара почувствовала себя лучше. — Я, конечно, не думаю так, но… но мы женаты и… и прежде, чем я распрощаюсь с надеждами на счастливый брак… — Ее храбрость неожиданно растворилась без следа.
 — Почему тебе это пришло в голову? Дара пожала плечами.
 — Ну, мы женаты два дня… и две ночи. Однако ты спишь там, а я сплю здесь и…
 Зейн метнулся к ней так быстро, что она и опомниться не успела. Он сел рядом с ней, схватил ее в объятия, перевернулся, и она растянулась на его длинном мускулистом теле.
 — Если ты можешь спать, то мне остается только завидовать, — пробормотал он и поцеловал ее.
 Сжимая одной рукой ее голову, а другой — талию, Зейн целовал ее так, как никто никогда не целовал. Она даже не надеялась, что ее могут так целовать.
 Когда он наконец отпустил ее и встал с кровати, Дара не могла пошевелиться и только завороженно смотрела на него.
 — Да, забыл ответить на твой вопрос: я не голубой. — Зейн ухмыльнулся, белые зубы сверкнули в улыбке. — Я просто осмотрительный или по крайней мере пытаюсь быть осмотрительным. Твой дедуля был прав, когда сказал, что ты сейчас разочарована, а я — только замена. Из-за этого… и из-за того, как быстро все случилось, мы не знаем, что будет через год. Могу обещать одно: будет тяжело. И если ты решишь, что овчинка не стоит выделки, я не хочу «остаться на мели», образно говоря.
 — Я не передумаю, — тихо сказала Дара. Ей хотелось коснуться кончиками пальцев своих дрожащих губ, но она удержалась.
 — Понимаю. — Его улыбка стала более непринужденной. — Твой дедушка был прав еще кое в чем. Ты понятия не имеешь, во что ввязалась. Тебе это может не понравиться.
 У нее мурашки побежали по коже.
 — Почему? Что ты пытаешься мне сказать?
 — Что ты действительно не представляешь реальной жизни. — Зейн поколебался, затем присел на край кровати, но не дотронулся до Дары. — Если ты останешься со мной, я увезу тебя в Колорадо, но это моя территория, и тебе придется приспосабливаться к моему образу жизни, а не наоборот. Если ты считаешь, что будет легко, подумай получше. Ты также должна понять, что у меня не будет ни времени, ни желания нянчиться с тобой.
 — Я вовсе не хочу, чтобы со мной нянчились, — пылко возразила девушка. — Я взрослый человек, и абсолютно новая обстановка — именно то, что мне нужно. Я не буду тебе обузой, вот увидишь!
 — Фермерская жизнь сурова, — безжалостно продолжал он. — Бесконечна работа. И для женщин, и для мужчин. А когда у меня выдается свободное время, я уезжаю на родео.
 — Я буду ездить с тобой. Он покачал головой.
 — И не надейся. Я должен быть полностью сосредоточен на соревнованиях, а не беспокоиться о тебе. И между прочим, ковбои, случается, погибают.
 Как ни печально, но это она уже поняла.
 — Я знаю, что многому должна научиться, но я не слабая и не дура, несмотря на все, что говорит дедушка.
 — Давай заключим договор. Не будем больше упоминать твоего деда. У нас довольно забот и без него.
 — Хорошо. — Дара облизнула губы. — Э… о том, что я спросила… прости, но… но ты привел меня в полное замешательство, когда не… ну, ты понимаешь, когда ты не…
 — Понимаю, дорогая. Иногда я сам себя привожу в замешательство.
 Он легко коснулся ее щеки и тут же отдернул руку, словно сожалея о своем порыве. Дара понимала, что Зейн прав. Физическая близость на этом этапе только осложнит их отношения. Хотя они и женаты, знакомство и ухаживания еще впереди. Остается лишь восхищаться его силой воли.
 Зейн откашлялся.
 — Значит, мы понимаем друг друга? Дара глубоко вздохнула.
 — Конечно.
 — Сегодня — последний день родео. Завтра рано утром мы уезжаем. Очень рано. Только ты и я. И Скаут. Слим приехал со мной, но он планирует завернуть в Вайоминг, погостить у своего старого приятеля.
 — Хорошо, — согласилась Дара. Она чувствовала себя совсем растерянной и согласилась бы на что угодно.
 — Я позвоню домой и предупрежу. Скажу им, что возвращаюсь с женой.
 — Понимаю.
 Ничего она не понимала. Она даже не знала, какая у него семья. Родители? Братья? Сестры? Ничего не знала.
 — Прекрасно. — Зейн встал. — Я пока закажу кофе. Увидимся через несколько минут. Оставшись одна. Дара выпрыгнула из постели и замерла посреди спальни, пытаясь обдумать слова Зейна… но почему-то могла сосредоточиться только на его поцелуе.
 — Джейк? Это я, Зейн.
 Голос брата пробился сквозь потрескивание на линии.
 — Привет, братик! Как сражения?
 — Если ты имеешь в виду родео, то ничего особенного. Как у вас?
 — Сумасшедший дом, как всегда.
 — Как Кейти, дети?
 — Кейти — прекрасно, но малыши сведут меня с ума. Мисси позавчера свалилась с пегой кобылы. Ума не приложу, как ей это удалось.
 — Ей всего только пять! — запротестовал любящий дядюшка. — Она ушиблась?
 — Пострадало только ее самолюбие. Мы совершили непростительную ошибку: смеялись над ней, и теперь она говорит, что никогда больше не сядет на лошадь. Ты можешь себе это представить? Ребенок живет на ранчо и говорит, что покончил с лошадьми.
 — Это пройдет. — Зейн улыбнулся, вспомнив, как его прелестная племянница топает ножкой и всегда добивается своего. — А Шейн?
 — Не зря же его называют кошмарным сорванцом, — мрачно ответил Джейк.
 Зейн расхохотался. Он обожал детей брата и его жену. Если бы ему встретилась такая же надежная и здравомыслящая девушка, как Кейти, он, вероятно, давно уже женился бы…
 Звуки за закрытой дверью спальни вернули его к реальности. Девушка, которую он встретил, совсем не похожа на Кейти и никогда такой не будет.
 Джейк прервал ход мыслей Зейна:
 — Итак, вернемся к моему первому вопросу — как у тебя дела? Возвращаешься домой с побрякушками?
 — Я возвращаюсь домой с женой, — выпалил Зейн. О Господи, может, надо было поаккуратнее?
 Его заявление было встречено гробовым молчанием. Зейну показалось, что волосы на его голове встают дыбом. Наконец Джейк осторожно засмеялся:
 — Это какая-то шутка или что?
 — Не шутка.
 — Черт побери! Кто, что, как… Потрясающе, Зейн! Я уже подумывал, что ты никогда не женишься. Она с тобой? Можно с ней поговорить?
 — Угомонись, Джейк. — Зейн переложил телефонную трубку из одной вспотевшей руки в другую. — Она принимает душ. Мы скоро приедем. Я просто хотел попросить тебя подготовить для нас старый дом.
 — Эту развалюху? А почему бы вам не жить в большом доме с нами? В таком хлеву нельзя жить, парень! Там же грязь по колено. Никто не убирал дом с тех пор, как…
 — Неважно, — оборвал брата Зейн. — Просто замени газовый баллон, постарайся, чтобы генератор работал и вода в трубах не замерзала. Я не прошу тебя делать генеральную уборку.
 — Мы лет пять использовали дом как общежитие для сезонных рабочих, — не сдавался Джейк. — Там нельзя жить. Как можно привозить новобрачную в… А, понимаю. Вам нужно уединение.
 — Можно и так сказать, — согласился Зейн.
 — И все равно…
 — Джейк, ты можешь просто сделать то, что я прошу?
 Вопрос прозвучал как приказ, потому что терпение Зейна было на исходе.
 — Ладно, ладно, не кипятись. Мы с Кейти сходим туда и сделаем все возможное.
 — Черт побери, сделай только самое необходимое. И, пожалуйста, не говори ничего Кейти. Иначе она сотрет пальцы до костей, а у нее и без того полно дел.
 — Ну, не знаю, братишка, — засомневался Джейк. — По-моему, это несправедливо. Привозить молодую жену в такой кошмар. Да любая из наших крепких деревенских девчонок упала бы в обморок, не успев переступить порог. Ты уверен, что твоя жена справится с таким сюрпризом?
 — Не о чем беспокоиться, — насмешливо сказал Зейн. — Миссис Зейн Фарли может справиться с чем угодно. Неужели ты думаешь, что я женился бы на «тепличном цветке»?
 Не дожидаясь ответа, Зейн повесил трубку. С чем, с чем, а уж с ним самим миссис Зейн Фарли прекрасно справляется, хотя и не подозревает об этом. Когда он вошел в спальню и увидел ее, сонную, разрумянившуюся и чертовски аппетитную, в центре огромной кровати, то чуть не потерял свое хваленое самообладание. Холодный душ помог немного, но в тот первый момент…
 Трясясь от хохота, Зейн опустился на диван и обхватил голову руками. Голубой!
 Господи, она все поняла с точностью до наоборот. У него действительно проблемы, но не эти.
 Самое важное — держать себя в руках. Если Дара собирается сбежать, то чем скорее, тем лучше. Не хватало еще, чтобы она болталась рядом, пока он не влюбится и не займется с ней сексом. Никакого секса, пока не выяснится, выйдет ли из нее жена фермера и ковбоя.
 Он привезет ее в родовое гнездо Фарли и там быстро поймет, что она собой представляет.
 Дверь спальни распахнулась. Дара стояла босиком, в махровом халате. Она наклонилась, обматывая мокрые волосы бледно-розовым полотенцем. Халат распахнулся, обнажив нежные крепкие груди.
 Дара быстро выпрямилась, увидела, что Зейн смотрит на нее, и вздрогнула.
 Мгновение они оба молчали, потом Дара тихо рассмеялась и запахнула халат.
 — Я думала, что ты ушел.
 — Мне надо было позвонить.
 — Ах да. — Она закусила нижнюю полную губу. — М-мне тоже. Моя сестра…
 — Которую сломал твой дед?
 — У меня только одна сестра. Странно, что ты помнишь. Я имею в виду — о ее положении.
 — Как я мог забыть? Я не хочу, чтобы подобное случилось с тобой, и сделаю все, что в моих силах.
 Почему он признался ей в этом? Однако она кажется довольной.
 — Так ты из-за этого остался со мной, — задумчиво проговорила Дара, протянув к нему изящную руку. Правую. С бриллиантовым кольцом, которое подарил не он.
 — И поэтому тоже.
 — А еще почему? — (Он протянул свою руку, и их пальцы соприкоснулись. Даже такой легкий контакт потряс его.) — Зейн. Почему мы вместе?
 Сверхчеловеческим усилием воли он опустил руку и сказал без всякого выражения:
 — Если честно, я не знаю.
 Это была ложь. Он поспешил отодвинуться подальше от Дары, потому что знал: он хочет ее. Если бы он был в ней уверен… Однако, учитывая обстоятельства их знакомства, он ни в чем не мог быть уверен.
 — Белл, это я, Дара.
 — Дара, милая! Я не ждала, что ты позвонишь. Ведь у тебя медовый месяц. Как поживает Блейк? Или это глупый вопрос?
 — Спросить ты можешь, но мне нечего ответить. Его здесь нет.
 — Нет? Он вышел за чем-нибудь?
 — Он вышел навсегда. Дедушка до него добрался.
 Тон Белл резко изменился.
 — Ох! А как же ты? Прости, я не должна была упоминать медовый месяц. Я не представляла…
 — Но у меня действительно медовый месяц. Поэтому я и звоню тебе.
 Рассказывая сокращенную версию случившегося, Дара думала о сестре. Белл уже тридцать один год, и она полностью зависит от их деда и будет зависеть от него всю свою жизнь. Ее решимость не повторять судьбу сестры усилилась.
 — Ну вот, Белл, главное я рассказала. Мой ковбой красив, смел, силен, и дедушка не смог сдвинуть его ни на дюйм.
 — Но ты же его совсем не знаешь! Дара, я боюсь за тебя.
 — Ты знала Тревора почти год, а что получилось? Знаешь, друг Зейна сказал, что это судьба, и я… я тоже так думаю.
 Белл прошептала:
 — Я что-то такое слышу в твоем голосе… Дара, ты уже влюблена в него? Дара вздрогнула.
 — Не знаю. Может быть, хотя это противоречит здравому смыслу. Во всяком случае, я думаю, что он самый замечательный из всех мужчин, которых я встречала. Когда дедушка вытащил свою чековую книжку…
 — Боже? Прямо у тебя на глазах?
 — Да. Зейн так оскорбился! Я думала, он разобьет деду нос. Зейн увозит меня на свое ранчо в Колорадо. Невероятно романтично, правда? Он крупный скотовод, и я буду вести его дом, устраивать приемы…
 — Конечно, дорогая.
 Дрожащий голос сестры отрезвил Дару.
 — Прости, Белл, не хочу бросать тебя, но я должна освободиться от дедушки прежде, чем он сделает что-нибудь ужасное.
 Господи, она еще больше все испортила. И чуть не добавила: «прежде, чем закончу жизнь, как ты».
 Но Белл все равно поняла.
 — Я счастлива за тебя, — сказала она более ровным голосом. — Ты права. Ты должна использовать свой шанс. Мне не повезло, но я ошиблась в мужчине. Думала, что знаю его, а совсем не знала. Разве может быть хуже?
 Действительно, может ли? Дара быстро попрощалась с сестрой, пообещав часто звонить, повесила трубку и долго стояла посреди спальни, погруженная в свои сумбурные мысли. А потом отправилась на поиски незнакомца, который был ее мужем, правда, только по документам.




 Глава 7


 Дара и Зейн Фарли покинули Лас-Вегас на следующее утро. Только Дара не назвала бы это утром. К ее ужасу, они выехали задолго до рассвета. Зейн разбудил ее ни свет ни заря, схватил ее чемоданы и выволок из шикарного номера Гранд-отеля, даже не дав времени наложить макияж.
 Закутавшись в жакет из мягкой кожи, Дара заснула в углу кабины пикапа с огромным прицепом. Несколько минут спустя автомобиль остановился. Дара смутно слышала какую-то возню, затем рывок, но даже не открыла глаз. Она не «жаворонок», и чем скорее Зейн это поймет, тем лучше.
 Прислонившись к дверце, сложив ладошки под щекой, Дара погрузилась в сладкий сон, а когда проснулась, не сразу поняла, где находится.
 Зейн сидел за рулем и улыбался ей. Он выглядел абсолютно бодрым, энергичным и очень, очень привлекательным.
 — Доброе утро, солнышко, — сказал он хрипловатым ласковым голосом. Дара вздохнула.
 — Ты уверен, что доброе?
 — Эй, оглянись вокруг. Какая красота! Дара последовала его совету, но увидела лишь серые небеса, чахлые кусты и голые деревья. Ничего красивого.
 — Я не так представляла себе Неваду.
 — Естественно. Мы в Юте, — совершенно серьезно объявил Зейн.
 — Юта? А что случилось с Невадой?
 — Не волнуйся, она на своем месте. Лас-Вегас всего в часе езды от границы с Аризоной.
 — Аризона! — Дара обмякла на сиденье. Тогда что мы делаем в Юте? Я проспала целый штат?
 Зейн расхохотался:
 — Судя по твоей реакции, ты не сильна в географии.
 — Вполне логичный вывод. Я никогда не была в этой части страны, разве что пролетала на самолете.
 — Тогда ты получишь колоссальное удовольствие. Не зря мы называем эти места Божьей страной.
 — Поверю тебе на слово… А у нас есть какое-нибудь питье? У меня в горле першит.
 — Кофе в термосе у тебя под ногами. А в коробке между нами пончики. Дару передернуло.
 — Я не ем пончики. — Она открыла термос и, не найдя кружки, налила дымящуюся жидкость в пластмассовую крышечку. — А где сахар и сливки?
 Зейн изумленно уставился на нее.
 — Ты забыла, где находишься?
 — Прости. — Дара глотнула, обожгла язык, но ей стало лучше. Кофе согрел желудок, и она почувствовала себя человеком. Почти. И попыталась снова:
 — Итак, мы в Юте и держим курс на… Куда мы едем?
 — Мы въехали в Юту с юго-запада, пересечем весь штат и доберемся до восточной границы Колорадо. Но это потребует времени и сил. Сейчас мы направляемся по Пятнадцатому шоссе к его пересечению с Семидесятым. Семидесятое тянется почти до самого Дальнего, который находится в горах недалеко от Денвера.
 — О, — прошептала Дара, осознав наконец истинную глубину своего невежества. — И когда мы там будем?
 — Зависит от обстоятельств. Если бы мы ехали на легковом автомобиле, то все путешествие заняло бы не больше одиннадцати-двенадцати часов, но старина Скаут несколько растянет путешествие.
 — Скаут? — Его лошадь! Дара заерзала на сиденье, пытаясь справиться с тугим ремнем безопасности, и оглянулась. Серебристый с черным трейлер послушно следовал за пикапом.
 — Придется останавливаться время от времени, чтобы Скаут мог размять ноги, — объяснил Зейн. — Да и ты тоже. Как я понимаю, ты не привыкла к подобному способу передвижения.
 — Не привыкла, — подтвердила Дара и тут же добавила:
 — Но хочу научиться.
 — Возможно, в этом не будет необходимости. — Зейн взглянул на приборную доску. — Мы скоро остановимся в Салине, заправимся и выгрузим Скаута на несколько минут. Может, ты захочешь перекусить? — Уголки его губ поползли вверх. — Хотя не понимаю, что ты имеешь против пончиков. Для ковбоев это привычная пища.
 Дара скорчила гримаску.
 — Дедушка никогда не допускал подобного в своем доме. Он считал, что детей нельзя баловать… да и всех других, если уж на то пошло.
 — Ну, если ты найдешь в коробке пончик с шоколадной глазурью, я с удовольствием побалую себя.
 — Пожалуйста.
 Дара поставила коробку на колени, подняла крышку и вдохнула сладкий аромат шоколада. Затем протянула пончик Зейну, инстинктивно облизала измазанные шоколадом пальцы и тихо застонала.
 — Ну, может, я тоже съем один.
 Свой пончик Зейн проглотил в несколько укусов, и Дара, словно загипнотизированная, смотрела, как он, следуя ее примеру, слизывает шоколад с пальцев. У нее пересохло в горле.
 Зейн повернул к ней голову.
 — Я бы не отказался от глотка кофе.
 — Ах да, конечно. Но у нас только одна крышечка. Я сейчас… — Дара опустила стекло, чтобы вылить остатки своего кофе.
 Зейн остановил ее, положив ладонь на ее плечо.
 — Не глупи. Мы можем пить из одной чашки.
 «И жить в одном доме, и есть за одним столом, и спать в одной постели?» — в радостном смятении подумала она. Протянуть ему свою чашку и смотреть, как его губы касаются края, которого касались ее губы, казалось необыкновенно интимным.
 Зейн выпил кофе и вернул ей крышечку.
 — Спасибо.
 Остатки шоколада украшали уголок его рта, и Дара машинально протянула руку и большим пальцем быстро стерла пятно. Не удержавшись, она погладила его щеку. Лицо Зейна осталось неподвижным, только ресницы затрепетали, и Дара застенчиво улыбнулась.
 — Ты весь измазался шоколадом.
 — Я так и понял. — Чуть скривив губы в улыбке, он уставился на дорогу и объявил:
 — Путешествие продолжается. Следующая станция — Салина, штат Юта.
 Зейн комментировал все, что они проезжали. Семидесятое шоссе змеилось по высокогорью мимо ферм и пастбищ, затем поднялось еще выше, и вид живописных долин и горного плато произвел неизгладимое впечатление на городскую девушку с Тихоокеанского побережья.
 Они пересекли границу Колорадо неподалеку от Гранд-Джанкшен, остановились ненадолго, чтобы выгулять Скаута. Покупая гамбургеры, Дара подумала, что дедушку хватил бы удар. Непривычное чувство свободы слегка пьянило и кружило голову.
 Теперь они были в настоящих горах. Головокружительной высоты горные пики, покрытые снежными шапками, бурные горные реки… Страна, в которой предстояло теперь жить Даре, все больше и больше очаровывала ее. И все сильнее увлекалась она своим красавцем мужем, привезшим ее сюда. Даже названия городов восхищали ее: Парашют, Винтовка, Отбросы… Вот она, романтика первопроходцев, покорителей Дикого Запада!
 Зейн виртуозно вел трейлер на довольно большой скорости. Шоссе было широкое, однако поворотов оказалось довольно много. Когда Дара набралась смелости и предложила сменить Зейна за рулем, он поблагодарил, но отказался, и она вздохнула с облегчением. Все-таки у нее не было опыта вождения пикапов и трейлеров с лошадьми.
 За весь день они останавливались лишь заправиться бензином, купить еды в дорогу и «размять ноги» Скауту. Вид за окном хотя и оставался потрясающим, но постепенно превращался в бесконечную череду вечнозеленой растительности, острых скал и крутых склонов. Зейн теперь редко раскрывал рот, и если отпускал какие-то замечания, то только о пейзажах. Дара отчаянно хотела расспросить о его семье, но боялась вызвать раздражение. После нескольких осторожных попыток завести важный разговор она замолчала.
 Стемнело, и Дара заснула в своем уголке кабины, а когда проснулась, то не могла понять, который час. Пикап и трейлер словно плыли сквозь темноту. Кабина освещалась лишь зелеными огоньками приборной доски. Могло быть и восемь часов вечера, и полночь. Поскольку это не имело особого значения, Дара даже не стала спрашивать.
 Зейн взглянул на нее.
 — Лучше себя чувствуешь?
 — Я и раньше чувствовала себя неплохо, — возразила Дара, подавляя зевок. — Не знаю, отчего так устала.
 Зейн потянулся.
 — Из-за монотонности дороги. Вот если сидишь за рулем, тогда есть причина сосредоточиться.
 — Должно быть, ты устал. Ты уже столько часов ведешь машину.
 — Я привык. Когда крутишься в системе…
 — В какой системе?
 — В системе родео. Обычно я участвую в круге горных штатов. Видишь ли, вся система делится на двенадцать географических районов. Горные штаты включают Колорадо и Вайоминг. Сложно для непосвященного. Ну, одним словом, я привык по первому же требованию забрасывать старину Скаута в трейлер и отправляться в путь. Эта поездка была более дальней, чем обычно, но я достаточно помотался по стране, так что ничего страшного.
 — Тогда мне немножко легче. — Дара вытянула ноги, насколько позволяла кабина. — Так куда же мы точно направляемся и когда туда прибудем?
 — В старую усадьбу моей семьи, — сказал Зейн, съезжая со скоростного шоссе. — Я подумал, что там нам будет легче… ну… узнать друг друга. Если бы мы поселились в доме, то у нас не было бы ни минуты покоя.
 Узнать друг друга. Дара сглотнула комок в горле.
 — Ты ничего не рассказывал о своей семье.
 — А какой смысл? Скоро ты встретишься с ними и составишь собственное мнение.
 — Наверное. Э… а что собой представляет «старая усадьба»?
 Ее вопрос вызвал у Зейна смех.
 — Первый в этих краях Фарли построил себе бревенчатую хижину, а с годами пристраивались все новые помещения. В конце концов выяснилось, что разумнее построить новый дом поближе к дороге, чем тянуть дорогу к старому дому. Последние тридцать лет старая усадьба использовалась в основном сельхозрабочими под жилье и склад.
 Дара почувствовала, как неприятный холодок пробежал по ее позвоночнику. Никто не жил там почти тридцать лет? Господи, во что же она ввязалась?
 Дорога становилась все уже и ухабистее. Зейн замедлил ход, затем снова свернул и поехал еще медленнее. В свете фар Дара видела лишь снег, и ей было холодно даже смотреть на него. Как-то давно она отдыхала в горах южной Калифорнии. Пятнадцать минут наслаждалась игрой в снежки, а потом быстренько спустилась вниз, туда, где солнце не только светит, но и греет.
 Ничто в ее жизни не подготовило ее к этому.
 Зейн затормозил и указал на смутное пятно, выхваченное из темноты светом фар.
 — Вот мы и приехали, — с явным удовлетворением сказал он. — Добро пожаловать в твой новый дом, Дара.
 Если бы она не сидела, то наверняка рухнула бы.
 Зейн едва удержался от смеха. Дара в изумлении уставилась на хижину, затем откашлялась и смело сказала:
 — Выглядит очень… интересно.
 Интересно? Даже Зейн, знавший и любивший каждую доску, каждый гвоздь этого простого бревенчатого дома, не нашел бы такого определения.
 — Пошли, — сказал он и, выхватив из-под сиденья фонарик, распахнул свою дверцу. — Я провожу тебя в дом, а потом займусь Скаутом.
 Конь уже нетерпеливо бил копытами о заднюю дверь трейлера, однако ему пришлось подождать.
 Дара выбралась из пикапа, и ее туфли-лодочки на высоких каблуках утонули в снегу. Она тихо вскрикнула, но жаловаться не стала, просто пошла вслед за Зейном к дому. Вскоре она оступилась и увязла в снегу по колено, погубив свои модные слаксы.
 Без всяких комментариев Зейн подхватил ее на руки и понес к крыльцу. Дара задохнулась от неожиданности и прижалась к нему, а он прикрыл глаза и вдохнул аромат шелковистых волос, щекотавших его лицо, — аромат полевых цветов.
 Дара казалась почти невесомой и очень хрупкой… может, потому, что так вцепилась в него, смяв разделявший их тонкий кожаный жакет. Может, из-за ее нежного влажного дыхания, которое он ощутил на своей шее, когда она прошептала его имя.
 — Зейн, не надо. Ты наверняка устал. Я сама дойду.
 Зейн поднялся с ней по широким ступеням и остановился лишь на секунду, чтобы ударить ногой по двери. Как он и ожидал, дверь мгновенно распахнулась.
 — Разве ты не слышала об обычае переносить новобрачную через порог? — поддразнил он и, перехватив Дару поудобнее, посветил на пол фонарем, чтобы не оступиться, вошел и так же ногой закрыл дверь. — Можешь дотянуться до выключателя? Он где-то рядом с дверью.
 Дара потянулась к стене, нащупала выключатель, и ослепительный свет залил помещение. Зейн замигал и поставил Дару на ноги.
 — Вот твой новый дом.
 Положив ладони ей на плечи, он медленно развернул ее кругом.
 Если внешний вид хижины ошеломил Дару, то теперь она была в шоке. Они стояли в просторной комнате, но это единственное доброе слово, которое можно было о ней сказать.
 Здесь царили хаос и грязь. Пол был завален пустыми консервными банками, обрывками бумаги и драными картонными коробками. Толстый слой пыли покрывал мебель, в большинстве своем самодельную. Затянутые паутиной углы усиливали впечатление разрухи и запустения.
 Зейн осторожно покосился на Дару и помрачнел.
 — Ты права. Действительно вид неважный, но завтра мы все вычистим. Надеюсь, кухня в лучшем состоянии.
 Кухня? Только сейчас Дара с ужасом поняла, что в ее обязанности входит приготовление пи щи. По всему видно — помощи в этой развалюхе, затерявшейся в глуши, она не дождется. Повар ее деда задрал бы нос и презрительно фыркнул, получив подобное предложение. Зейн наклонился к ней.
 — Ты проголодалась. Вряд ли мы тут что-нибудь найдем, но в пикапе осталась пара гамбургеров с последней стоянки.
 Дара скорее умерла бы с голода, чем взглянула бы на еще один гамбургер.
 — Думаю, я больше устала, чем проголодалась, — сказала она, нисколько не покривив душой. — Моя спальня… где?
 — Там. — Зейн указал на две двери в дальнем конце комнаты. — Здесь одна спальня, так что не заблудишься. Вторая дверь ведет в ванную, а кухня за тем коридорчиком.
 Бодро насвистывая, Зейн отправился выгружать Скаута и оставил жену самостоятельно справляться с разочарованием. Не так она представляла себе образ жизни «крупного скотовода из Колорадо».
 — Эй, соня, проснись!
 Дара почувствовала, что ее трясут за плечо, но не пожелала расстаться с чудесным сновидением: она лежала в шезлонге у огромного бассейна рядом с загородным домом, почти таким же, как в телесериале «Даллас», даже чуть шикарнее. Слуги в униформе подавали охлажденные напитки…
 Или это не напитки были холодными… Вцепившись в ускользающее одеяло. Дара застонала и крепче сжала веки.
 Их вчерашний приезд в дом Зейна — дурной сон… ночной кошмар. Если не открывать глаза, то, может, все как-нибудь утрясется.
 — Ладно. — Голос Зейна лишь укрепил ее в решимости не открывать глаза. — Но я думал, ты захочешь познакомиться с моей семьей. Наверное, придется сказать им, что ты…
 — Что? — Резко сев в постели, Дара уставилась на него затуманенными сном глазами. — Твоя семья здесь?
 — Приближается. Их пикап свернул с главной дороги. У тебя есть десять, максимум пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок.
 Мне понадобится гораздо больше времени, думала Дара, бросаясь в ванную комнату и прыгая под холодные струи душа, явно не торопившиеся нагреваться. Однако в данный момент даже холодная вода не помогала собраться с мыслями.
 Поверить невозможно, что она заснула, не дождавшись возвращения Зейна. Но она отключилась и всю ночь проспала как бревно… и понятия не имела, где спал Зейн. Не с ней — это точно. Она бы почувствовала, если бы он был рядом. Но тогда где же он спал?
 Дрожа от холода, она натянула шерстяные брюки и тонкий кашемировый свитер, расчесала мокрые волосы и собрала их в «конский хвост», сунула ноги в замшевые мокасины, глубоко вздохнула, собираясь с духом, и поспешила в гостиную.
 В дверях она остановилась как вкопанная:
 Зейн держал на руках маленького мальчика, а девочка лет пяти обнимала его за талию и, задрав веснушчатое личико, с восхищением смотрела на него и улыбалась. Стоявшие рядом мужчина и женщина с явным одобрением взирали на эту картину.
 Тут они увидели Дару, и их улыбки исчезли, словно надписи мелом, стертые тряпкой со школьной доски. Дара почувствовала, как соскальзывает с лица ее собственная улыбка. Боже мой, что они ожидали? Вернее, кого они ожидали?
 Разрумянившаяся с мороза женщина, одетая точно так же, как мужчина, — в джинсы, сапоги и короткую дубленку, — пришла в себя первой. Сделав шаг вперед, она протянула руку и весело сказала:
 — Привет. Меня зовут Кейти, я невестка Зейна.
 Дара неуверенно улыбнулась в ответ.
 — А меня — Дара Лин… то есть Фарли. — Кровь прилила к ее лицу. — Я так рада с вами познакомиться.
 — И я рада, — искренне сказала Кейти. — Если Зейн не собирается представить нас… — Она с улыбкой оглянулась на деверя.
 — У тебя прекрасно получается, — протянул Зейн. — Продолжай, не стесняйся.
 — Отлично. Дара, позволь представить моего мужа, Джейка, это брат Зейна. — Она указала на застывшего в изумлении мужчину и едко добавила:
 — Обычно он демонстрирует лучшие манеры.
 Джейк, похожий на ковбоя, рекламирующего сигареты «Мальборо», выступил вперед.
 — Добро пожаловать в семейство Фарли. Не знаю, как вы спутались с моим никчемным братцем, но вы поймали и связали его в рекордное время, а для меня это отличная характеристика.
 Дара не сразу поняла, что услышала комплимент, а когда поняла, неуверенно улыбнулась.
 — В нашей семье только один ковбой, и уж точно не я.
 Джейк рассмеялся.
 — Остроумно. А поскольку Кейти не упомянула, могу добавить, что те два поросенка, играющие с лассо, принадлежат нам. Добро пожаловать на ранчо «Ф-бар» Дара, не так ли?
 — Правильно. И я счастлива, что приехала сюда.
 — Если это правда, — вмешалась Кейти, — ты смелая женщина. Здесь настоящий хаос! — Она покачала головой и поджала губы. — Не знаю, почему Джейк только сегодня утром сказал мне, что Зейн женился и привозит сюда новобрачную. Я обязательно постаралась бы навести здесь хотя бы подобие порядка. Ну ничего, сейчас мы этим займемся.
 Дара взглянула на Зейна. Он играл с детьми… что-то слишком уж демонстративно, уныло подумала она. Предоставляет ей возможность утонуть или вплыть в семью самостоятельно.
 И будь она проклята, если пойдет ко дну без борьбы. Вскинув голову, Дара улыбнулась новым родственникам и твердо сказала:
 — Позже у нас будет масса времени на уборку, а сейчас я не отказалась бы от чашки чего-нибудь горячего, и держу пари, вы хотите того же самого.
 Она дружески обняла Кейти за плечи и призналась:
 — Я еще даже не заглядывала в кухню. Мы приехали так поздно, а Зейн стянул меня с кровати всего лишь за несколько минут до вашего прихода.
 — Вот идиот! — пробормотал Джейк себе под нос.
 Дара бросилась на защиту мужа:
 — Но если бы он этого не сделал, кто знает, когда бы я собралась с силами…
 И тут она поняла, что Джейк объясняет ее усталость совершенно другой причиной — ведь она новобрачная.
 Если бы они только знали!




 Глава 8


 Дара в конце концов нашла на кухне кофе и кофейник, а Кейти поделилась с ней умением пользоваться плитой. Чувствуя себя очень глупой и беспомощной, Дара хмуро посмотрела на помятый кофейник, шипевший на старой газовой плите, затем оглядела кухню.
 — Одна проблема решена. Как ты думаешь, где можно найти чашки?
 Кейти расхохоталась:
 — У тебя такой растерянный вид! Ты самая заблудшая овечка, какую мне доводилось видеть.
 Дара застонала:
 — Именно так сказал Слим, когда впервые увидел меня, и затащил в салун. Посмотри, чем все кончилось!
 — Значит, вас познакомил Слим Сандерс? — Кейти покопалась в груде грязной посуды, переполнявшей раковину, и с победным возгласом вытащила мятую алюминиевую кружку.
 — Да уж, он умеет вызволять девушек из беды.
 Взгляд Кейти выдал ее любопытство.
 — Надеюсь, когда-нибудь ты мне все расскажешь… — Она снова «нырнула» в раковину и выудила еще одну кружку. — Теперь нам осталось найти всего две.
 Прислонившись спиной к дверному косяку, Зейн пил кофе и наблюдал за Дарой… за женой, хотя все еще не привык называть ее так, даже мысленно. Дара и Мисси сидели за кухонным столом. Синеглазая малышка не умолкала ни на секунду, а Дара слушала серьезно и сосредоточенно. Джейк вышел из дома, чтобы проверить загон для скота — вероятно, придется поработать, чтобы привести загородку в порядок.
 Легкое прикосновение к локтю заставило Зейна оглянуться. Кейти. Хоть невестка была примерно такого же роста, как Дара, трудно было найти двух более непохожих женщин. Кейти, с ее веснушками, каштановыми кудрями и открытой улыбкой, казалась гораздо увереннее.
 Однако сейчас Кейти не улыбалась. Она была очень серьезна и сосредоточенна. Зейн вышел за ней в гостиную, обреченно вздыхая. Не хватало еще выслушивать вопросы Кейти!
 — Только не начинай, — перехватил он инициативу не допускающим возражений тоном.
 — Я уже начала. — Кейти возмущенно фыркнула. — Зейн Фарли, когда Джейк сказал, что ты женился, я, естественно, пришла к выводу, что вы с Джоди…
 — Ты пришла к неправильному выводу. Зейн не ожидал одобрения, но довольная улыбка Кейти, как и ее слова, явилась для него сюрпризом.
 — Я рада. Дара очень… милая. Она не в своей стихии, это видно, но она привыкнет.
 Сам Зейн не испытывал подобного оптимизма.
 — Поживем — увидим. Чем скорее… Кейти вскинула голову:
 — Неужели ты ждешь, что она сбежит? Из-за твоей матери…
 — Мы говорим не о моей матери, — холодно прервал Зейн. — Но если Дара решит сбежать, я прослежу, чтобы не осталось брошенных детей.
 Кейти помолчала немного, затем кивнула.
 — Я тебя понимаю, но ты совершенно не понимаешь Дару. Как вы оказались вместе?
 Зейн безразлично пожал плечами, хотя ему стало не по себе. Он понимал, что его внезапная женитьба вызовет разговоры. Он так долго избегал брачных уз, что очень многие — в том числе и его семья — давно начали сомневаться, есть ли на свете женщина, способная привязать его к себе.
 Он и сам сомневался. А потом Дара Линнел вошла в «Счастливчик гринго» и круто изменила его жизнь. Но его ей не изменить никогда! Он не позволит ей разрушить укрепления, которые возводил с того дня, как сбежала его мать.
 Когда Дара Линнел уйдет из его жизни, она не оставит позади ни сломанных судеб, ни разбитых сердец. Он ей этого не позволит!
 «Даже пятилетняя Мисси больше понимает в домашних делах, чем я», — с тоской думала Дара. Однако им вдвоем удалось кое-как привести в порядок кухню, пока Кейти прибирала остальные помещения. В кухонном буфете оказались кое-какие продукты, значит, удастся угостить мужа и его родню сандвичами.
 Вместе с Мисси, в которой энергия била ключом. Дара отправилась на поиски Кейти. Она думала, что найдет новую родственницу в спальне, но увидела только Зейна, сидящего на незастеленной кровати. Дверцы шкафа были распахнуты, и Зейн изумленно взирал на его содержимое.
 Дара замерла на пороге, но Мисси бросилась к дяде и обвила ручками его шею.
 — Что ты делаешь, дядя Зейн? Где мама и Шейн?
 — Твоя мама пошла в сарай поговорить с твоим папой и взяла с собой Шейна.
 — А можно я пойду к ним? Можно? — Малышка перевела умоляющий взгляд с Зейна на Дару.
 — Конечно, — согласился Зейн, — если Дара не возражает.
 — Нет, нет, иди.
 — Спасибо, тетя Дара! — Мисси подбежала к ней, обняла и бросилась прочь.
 Дара посмотрела на Зейна. Как легко девочка приняла ее в семью! Как легко родители Мисси приняли ее в семью! Если бы только Зейн…
 Она нахмурилась. Он кажется таким озадаченным.
 — В чем дело?
 — В твоей одежде. — Зейн растерянно показал на развешанные в шкафу вещи, и Дара тоже недоуменно уставилась на раскрытый шкаф. Ее одежда и одежда Зейна висели рядом, а ее белье — она невольно вздрогнула — наверняка лежит в комоде вместе с бельем Зейна. Кейти распаковала багаж!
 Это не ее спальня, это их спальня. Господи! Они будут вместе пользоваться единственной ванной комнатой и питаться тем, что она приготовит!
 — Зейн, — нерешительно сказала Дара, — я могла взять с собой только два чемодана.
 — Слишком изысканно для наших мест.
 Придется до следующего снегопада отвезти тебя в Дальний и купить более подходящий гардероб, иначе у тебя будут неприятности.
 Совершенно подавленная, Дара присела на край кровати, стараясь не задеть Зейна. И не осмелилась взглянуть на него, а уставилась на свои руки, сложенные на коленях.
 — Думаю, это наименьшая из неприятностей.
 — Ты о чем? Дара вздохнула.
 — Ты, наверное, заметил, что я не сильна в уборке?
 — Э… я почувствовал недостаток опыта. Но если меня это не беспокоит, тебе не о чем волноваться.
 Зейн явно развеселился, однако Даре было не до веселья.
 — Я убираю лучше, чем готовлю, — мрачно сообщила она.
 — Ты умеешь читать?
 — Вполне прилично.
 — Тогда научишься готовить. Я слышал, как Кейти сотню раз говорила дочке: если ты умеешь читать, то научишься готовить.
 Матрас прогнулся, и Дара решила, что Зейн собрался покинуть спальню, но вдруг почувствовала его руки на своих плечах.
 — Расслабься.
 Тихий шепот раздался над самым ее ухом, и она вздрогнула. Сильные ловкие пальцы начали разминать ее затекшие мышцы.
 — Ты действительно напряжена, — хрипло сказал Зейн. — Ну же, расслабься. У тебя все прекрасно получается. Фарли не так опасны, как кажутся.
 Только один Фарли казался ей опасным, и именно тот, что сейчас мял и гладил ее тело. Напряжение отступало, сменяясь новым… совершенно другого рода.
 — Мы достанем тебе поваренную книгу, и все будет замечательно.
 — Ты больше веришь в меня, чем я сама. Ее затекшие мышцы одна за другой превращались в тающий воск, хотя дышать становилось все труднее. Ладони Зейна скользнули по тонкому свитеру, и она изогнулась.
 — Потому что я знаю кое-что, чего не знаешь ты. Мужчины Фарли непривередливы в еде. — Он тихо рассмеялся. — Мясо с картошкой, и побольше. — Он похлопал ее по плечу и встал. — Не волнуйся, мне легко угодить, и я добавляю очки за старание.
 — Ой, простите! Я не знала… — раздался смущенный голос Кейти.
 — Нет проблем, — сказал Зейн. — Я как раз собирался в сарай. — Он помахал рукой и быстро проскользнул в дверь мимо Кейти и Мисси.
 — Мне действительно жаль, что я помешала вам. — Кейти остановила дочку, положив руку на ее плечо.
 — Ничего подобного. Я просто говорила Зейну, что не умею готовить. Кейти захихикала.
 — Сомневаюсь, что Зейн женился на тебе из-за твоих кулинарных талантов.
 Дара подняла глаза к потолку.
 — Ты бы очень сильно удивилась, если бы узнала, почему он женился на мне. Может, когда-нибудь, когда я совсем отчаюсь, расскажу. А пока… Мисси, как ты относишься к сандвичам с ореховым маслом?
 К счастью, Мисси не возражала против орехового масла.
 Зейн и Дара проводили семейство Фарли до машины и стали прощаться.
 — Я загляну завтра, привезу кое-что необходимое, — крикнула Кейти, высунувшись из открытого, несмотря на холод, окошка машины. — И поговорим о Рождестве, ведь осталось чуть больше недели!
 — Рождество! — изумленно воскликнула Дара, глядя вслед удаляющемуся пикапу, и, задрожав, обхватила себя руками. Тонкий свитер почти не защищал от резкого ветра, дующего с гор.
 Зейн обнял ее за плечи и повернул к дому. Ей сразу стало теплее и спокойнее.
 — Не переживай из-за праздников, — посоветовал он, наклоняясь и загораживая ее от ветра. — Я купил кое-что для детей в Лас-Вегасе, это будут наши общие подарки.
 — Но…
 Они вошли в дом, и Зейн обвел рукой гостиную, которая выглядела гораздо лучше, чем накануне.
 — Дара, у нас полно дел.
 — Хорошо, Зейн.
 Дара привыкла подчиняться, это стало ее второй натурой. Она всегда уступала дедушке, когда он говорил вот так требовательно… во всяком случае, до недавнего времени.
 Зейн потянулся к своей куртке, висевшей у двери.
 — Ты куда? — с тревогой спросила Дара.
 — У меня столько же дел в усадьбе, сколько у тебя в доме. — Он застегнул куртку. — Я поговорил с Джейком. Он сможет обойтись без Слима, так что, вернувшись из Таоса, старик переедет в соседний домик — бывшее общежитие ковбоев. Мы переведем сюда несколько лошадей, перетащим корма. Мне придется починить забор, вычистить сарай…
 Дара сняла с вешалки шляпу Зейна и, встав на цыпочки, нахлобучила ее ему на голову. И улыбнулась, пытаясь скрыть свое разочарование.
 — Хорошо. Когда ты вернешься? Зейн ухмыльнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами.
 — Как раз к ужину, часов в шесть. Ужин. О, Господи!
 — Да, конечно.
 Зейн переступил с ноги на ногу. Выражение его лица смягчилось.
 — Дара, у тебя отлично получилось. Она удивленно заморгала.
 — Что именно?
 — Встреча с целой бандой незнакомцев на чужой территории. Ты им понравилась.
 — Правда? — Ее настроение мгновенно улучшилось. — Они мне тоже понравились.
 Зейн улыбнулся.
 — Я горжусь тобой.
 Ее сердце чуть не разорвалось от счастья, но не успела она придумать ответ, как Зейн исчез, не оставив ничего, кроме порыва холодного ветра… и теплого воспоминания.
 Картошка оказалась наполовину сырой, а мясо — жестким, как подметка, однако Зейн съел все без единой жалобы.
 Дара попыталась последовать его примеру, но вскоре отложила нож, которым безуспешно пилила свой кусок мяса.
 — Это ужасно! Не понимаю, в чем моя ошибка.
 Зейн ухмыльнулся.
 — Не переживай. Я же говорил, что непривередлив. Со временем у тебя станет получаться лучше.
 — Я надеюсь!
 — А до тех пор я не умру с голоду. Вот только как ты обойдешься? — Зейн взглянул на ее полную тарелку. — Конечно, это не яблочный пирог…
 — Твой любимый?
 Видимо, раньше Зейн над этим не задумывался.
 — Ну да, наверное. — Он обвел взглядом кухню. — Уже выглядит гораздо лучше.
 — Спасибо, я старалась.
 Дара быстро спрятала под столом свои покрасневшие от работы руки. Зейн перегнулся через стол, взял одну ее руку, погладил палец, который она порезала картофельным ножом. Его прикосновение одновременно и успокоило, и взволновало ее.
 — Зейн, я кое о чем хочу спросить тебя.
 — Валяй.
 Он отпустил ее руку и откинулся на спинку стула.
 — Я не нашла телефон.
 Его темные брови приподнялись, один уголок рта подозрительно дернулся.
 — Здесь никогда и не было телефона. Это конец дороги — во всех смыслах.
 — И телевизора тоже нет?
 — И телевизора. Здесь нет времени смотреть телевизор. Правда, у нас есть книги. Дара серьезно кивнула.
 — Я нашла их. Множество вестернов, несколько книг о лошадях и одна-две о коровах… для разнообразия.
 Зейн улыбнулся во весь рот.
 — На днях съездим в город, купим кое-что для тебя, включая книги. А сейчас… — Он поднялся. — Мне нужно починить седло, а ты иди спать, если хочешь.
 Дара раскрыла рот, обиженная таким явным пренебрежением. А она-то думала, что Зейну нравится разговаривать с ней! К тому же им столько всего еще необходимо обсудить!
 Зейн понял ее невысказанный вопрос.
 — Я пока буду спать в гостиной на диване. Нам нужно очень многое прояснить, прежде чем мы станем спать в одной постели.
 Дара не удержалась:
 — Например?
 — Например, останемся ли мы вместе. Если нет, то лучше не совершать ничего… опрометчивого.
 То есть не заниматься сексом, перевела для себя Дара. Даже понимая, что Зейн прав, она чувствовала себя отвергнутой.
 Не будет близких отношений — не будет разбитых сердец.
 Она смотрела Зейну вслед, пытаясь убедить себя, что испытывает облегчение.
 Даре казалось, что ничто уже не может удивить ее, но на следующий день, приехав в соседний городок, испытала, пожалуй, самое сильное потрясение в своей жизни.
 Оплачивая книжки, выбранные в подарок семейству Фарли на Рождество, она предъявила свою кредитную карточку. Через минуту продавщица вернулась очень смущенная.
 — Простите, эта карточка недействительна. Мне придется конфисковать ее, чтобы вернуть компании.
 — Но это невозможно! — воскликнула Дара. — Произошла какая-то ошибка. — Однако, не успев закончить последнее слово, она поняла, что никакой ошибки нет: дедушка постарался. Дара с трудом сдержала вспыхнувший гнев. — Можно позвонить от вас за счет абонента?
 — Простите, правила не позволяют… — Молодая продавщица явно сочувствовала Даре. — А, ладно! Только постарайтесь, чтобы не за счет магазина. — Девушка подмигнула и отошла в другой конец помещения.
 Дрожащими пальцами Дара набрала номер дедушкиного офиса. Когда она назвала себя, секретарша немедленно соединила ее.
 — Принцесса! Откуда ты звонишь?
 — Из маленького городка в Колорадо, но это не имеет значения.
 — О, — разочарованно протянул Доналд. — А я было подумал…
 — Я знаю, о чем ты подумал. Дедушка, почему ты аннулировал мою кредитную карточку?
 — Потому что ты больше некредитоспособна.
 — Не может быть! В последний раз, когда я проверяла, на моем банковском счете было двадцать семь тысяч долларов.
 — Послушай, детка, твой счет заморожен.
 — Ты не можешь так поступить со мной! — выкрикнула Дара. Сердце бешено заколотилось в груди. Она рассчитывала, что эти деньги будут ее приданым. Как она может прийти в семью с несколькими долларами в кармане?
 — Я предупреждал тебя о последствиях твоего опрометчивого поступка. — Голос деда из безразличного стал надменным. — Так как поживает наш ковбой?
 — Мой муж поживает прекрасно, и если ты думаешь, что заставишь меня приползти обратно…
 Большая рука опустилась на ее плечо, вторая вынула из ее онемевших пальцев и спокойно положила на рычаг телефонную трубку. Дара резко развернулась. Красивое лицо Зейна было мрачным.
 — Как я понимаю, твой дед лишил тебя всего.
 — Да, это несправедливо! Он также заморозил мой банковский счет. У меня нет ни цента!
 Взяв Дару под локоть, Зейн повел ее к двери, затем обернулся к продавщице:
 — Стейси, заверни покупки моей жены и запиши на мой счет. Мы вернемся примерно через полчаса и все заберем.
 — Конечно, Зейн. Прости, но я не знала, что она твоя…
 Дверь захлопнулась, избавив их от извинений изумленной продавщицы.
 Зейн купил Даре шляпу, сапоги, джинсы и теплую зимнюю куртку. Он хотел купить ей больше — его взгляд привлекли несколько рубашек и широкий кожаный пояс с усыпанной бирюзой пряжкой, — но Дара свела покупки к минимуму.
 И все равно она чувствовала себя так, словно получила милостыню. Ей не нравилось зависеть от кого-то, она прежде и представить себе не могла, что кто-то другой, даже такой щедрый, как ее муж, будет оплачивать ее счета.
 К чести Зейна, его это явно не тревожило. Сложив все покупки в машину, они поехали домой, за всю дорогу не обменявшись ни словом. Когда они подъезжали к дому, начался снегопад, а перед своей дверью они увидели красный пикап.
 Нагруженные пакетами, Зейн и Дара вошли в гостиную. Кейти, сидевшая на диване, подняла голову и улыбнулась. Шейн, возившийся у ее ног с маленькими машинками, на секунду оторвался от игры и тоже улыбнулся.
 — Всем привет, — бодро сказала Кейти. — Надеюсь, вы на меня не сердитесь. Дара поставила пакеты на диван.
 — У тебя есть ключи?
 Ее вопрос явно развеселил Кейти.
 — Эта дверь никогда не запирается. Вижу, вы ездили в город.
 — Вы тут разбирайте покупки, — сказал Зейн, — а я пошел в сарай, посмотреть, выдержит ли крыша этот снег.
 Дара проводила его печальным взглядом, вздохнула, устало опустила плечи.
 — Что-то случилось, дорогая?
 — Н-ничего… Да, случилось! — Дара стянула куртку, швырнула ее на вешалку. — Я только что выяснила, что дедушка аннулировал мою кредитку и заморозил счет в банке. Я — нищая. — Она указала на пакеты:
 — Зейну пришлось заплатить за все, и это унизительно!
 — О, Господи, как ты мало знаешь о браке… Дара изумленно взглянула на Кейти.
 — Я должна научиться готовить еду, и убирать, и еще Бог знает что, но почему Зейн должен тратить свои деньги?
 — Не его деньги, а ваши деньги. Вы муж и жена. Все, что принадлежит ему, принадлежит тебе.
 — И наоборот. Но у меня-то ничего нет. Совсем ничего. Так что же он выгадывает от этой сделки? Это несправедливо. — Дара покачала головой. — Я не хочу тянуть из него деньги.
 Кейти даже вытаращила глаза:
 — Тянуть из него деньги? Какая ерунда! Если ты спрашиваешь, что выгадал Зейн, так я тебе скажу. Он получил любящую жену. А ты получила любящего мужа. Если он купил тебе джинсы и сапоги…
 — Откуда ты знаешь, что он мне купил?
 — Милая, я знаю, что тебе необходимо. Но, что бы он тебе ни купил, важно совсем не это. Важна любовь. Зейн тебя любит. Иначе он никогда бы на тебе не женился. Я его знаю. Я знаю всех Фарли.
 — Кейти, ты не знаешь главного. — Дара сжала руки Кейти и умоляюще посмотрела ей в глаза. — Мы…
 — Не говори ничего, о чем потом будешь сожалеть, — прервала Кейти. — Я знаю Зейна Фарли всю его жизнь и готова поклясться на Библии, что он никогда не связал бы себя с женщиной, даже если бы ему к виску приставили пистолет… то есть я поклялась бы в этом до того, как познакомилась с тобой. — Кейти чмокнула Дару в щеку. — Я очень хочу узнать, что случилось в Лас-Вегасе, и надеюсь, придет время, когда ты мне расскажешь. Но не сейчас. — И она добавила с деловым видом:
 — Я принесла тебе поваренную книгу и чистящие средства. Убери свои покупки, а я приготовлю что-нибудь поесть. Шейн, ты играй здесь, пока я на кухне.
 Темноглазый мальчик спокойно поднял глаза на мать, затем снова занялся красной спортивной машинкой.
 Дара постояла секунду, мысленно молясь о том, чтобы Кейти оказалась права, затем вздохнула, собрала свои пакеты и понесла в спальню.




 Глава 9


 Этот мужчина, наверное, сделан из стали, думала Дара. Они жили бок о бок в маленькой бревенчатой хижине, один день сменялся другим, и ее раздражение и досада становились все сильнее. Зейн, казалось, совсем не замечал ее чувств и сам ничего не чувствовал!
 С какими интимными мелочами сталкиваешься, когда живешь рядом с мужчиной на таком маленьком пространстве! Однажды утром Дара вышла из спальни и в открытую дверь ванной увидела, как Зейн бреется. Она замерла на месте.
 Такое обычное мужское занятие, однако Дара не могла припомнить, чтобы видела этот ритуал раньше. Зейн, в одних джинсах, низко сидящих на бедрах, склонился к потрескавшемуся зеркалу аптечки и вдруг вскрикнул. Крохотная капля крови проступила сквозь белоснежную пену, покрывавшую его подбородок.
 — О, Господи, давай я помогу тебе! Я где-то видела кровоостанавливающий карандаш…
 Зейн засмеялся, поднял руки, защищаясь от нее. Одна половина его подбородка была чисто выбрита, на другой сквозь пену проступила кровь.
 — Ерунда. Это постоянно случается. — Зейн снова повернулся к зеркалу. — Сразу видно, что у тебя нет братьев.
 Он быстро закончил бритье, смыл с лица пену, подмигнул Даре и вышел из ванной.
 Джейк и Кейти часто заглядывали к ним, чтобы поддержать и помочь, приносили то пирог, то стопку журналов, то телефонное послание. В их компании Дара забывала о своих проблемах.
 Но ненадолго… Куда было деваться от Зейна и мыслей о нем, об их отношениях, которые становились все напряженнее? Зейн сидел напротив нее за обеденным столом. Зейн касался ее, протискиваясь в узкие дверные проемы. Зейн пристально смотрел на нее, когда она, спотыкаясь, выходила по утрам из спальни, одетая лишь в одну из его фланелевых рубашек, служившую ей ночной сорочкой.
 Дара понятия не имела, как их вынужденная близость действует на Зейна, но у нее нервы были напряжены до предела. А когда наступило Рождество, она уже едва сохраняла самообладание.
 Нарядившись в новые джинсы и сапоги и в одну из собственных шелковых блузок, Дара вышла в гостиную, где Зейн убирал с дивана свои постельные принадлежности.
 Он окинул Дару одобрительным взглядом. — Ты готова отправиться в штаб-квартиру? Дара уже знала, что «штаб-квартирой» называют главный дом, где живут остальные Фарли, однако сама там еще не бывала.
 Путешествие в «штаб-квартиру» оказалось потрясающим. По фильмам и открыткам Дара представляла снежное Рождество, но никогда не думала, что оно так прекрасно. Снег блестел на пушистых ветвях елей, покрывал поля и пастбища.
 Они проехали под аркой внушительных ворот, над которыми виднелась вывеска: «Ранчо Ф-бар, братья Фарли».
 Дара окинула взглядом усадьбу. Все так чисто и аккуратно, от крепкой беленой изгороди с шапками снега на столбах и до внушительного двухэтажного дома. На парадной двери — самодельный венок из еловых лап с развевающимися на ветру красными лентами и огромным бантом.
 Зейн заглушил мотор, искоса взглянул на жену и с вызовом спросил:
 — Готова?
 Дара сглотнула комок в горле.
 — Готова!
 Они вытащили из машины подарки и отправились в гости.
 Поскольку говядина была повседневной пищей семейства Фарли, на праздник всегда подавали индейку. В те годы, когда стряпал Джим, отец Джейка и Зейна, индейка почему-то получалась сухой и жесткой, а начинка — безвкусной, как картон. С тех пор как в семью вошла Кейти, рождественская индейка всегда была сочной, с румяной корочкой и фарширована изумительным яблочным пюре.
 Когда Джейк женился на Кейти, вряд ли его волновали ее кулинарные таланты. Оба были без памяти влюблены, и до остального им не было дела.
 Совсем не так, как у нас, подумал Зейн, следя за женой, снующей между кухней и столовой с горами посуды в руках. И не смог сдержать улыбку. Нельзя не признать, что Дара старается изо всех сил. Со дня их приезда она почти не вылезала из кухни. Но как долго все это продлится? Когда жизнь с ним перестанет быть для нее «развлечением» и превратится в повседневную работу?
 Кейти просунула голову в дверь.
 — Все готовы к десерту?
 — Ура! — закричала Мисси.
 — Ура! — подхватили Шейн и Джейк, наслаждавшийся праздником, как большой ребенок.
 — Хорошо. Но сначала, Зейн, приготовься к сюрпризу!
 Кейти вошла в столовую и широким жестом показала на раскрытую дверь.
 Появилась Дара. Осторожно ступая, как по канату, прижав к груди блюдо с пирогом, она направилась прямо к Зейну и поставила блюдо перед ним.
 И только тогда подняла на него сверкающие глаза.
 — Счастливого Рождества, — тихо сказала она. — У меня не было денег… — она виновато оглядела собравшееся за столом семейство, — как все здесь прекрасно знают. Я не умею шить или что-то мастерить. Поэтому я испекла тебе яблочный пирог, мой самый первый.
 — Ты испекла пирог? — Зейн ошеломленно уставился на подарок, затем перевел взгляд на разрумянившееся лицо жены.
 Она гордо кивнула.
 — Но если честно, Кейти…
 — Я и пальцем до него не дотронулась! — крикнула Кейти из кухни. — Только дала рецепт, а Дара все делала сама. Она теперь сможет испечь пирог в любой момент. А сейчас для всех остальных… — Кейти вошла в комнату, высоко держа две тарелки. — Тыква и кокосовый крем. Выбирайте.
 Джейк озорно ухмыльнулся:
 — Но я хочу яблочный пирог! Зейн присоединился к общему смеху, а отсмеявшись, сказал брату:
 — Можешь хотеть сколько угодно, но не получишь ни кусочка этого пирога. Разве ты не слышал, что сказала моя жена? Она испекла его специально для меня. Это мой рождественский подарок, и я съем его без твоей помощи до последней крошки.
 Зейн взял вилку, улыбнулся Даре и принялся за пирог.
 Декабрьские ночи опускаются на Колорадо почти мгновенно. Пора было покидать гостеприимный дом Джейка и Кейти.
 Мисси обняла Дару на прощание:
 — Мне очень понравилась книжка, тетя Дара. Огромное спасибо! Дара улыбнулась.
 — И тебе спасибо за салфетки. Я всегда буду хранить их.
 Мисси недоверчиво захихикала:
 — Но они же бумажные! Они не могут быть всегда…
 — Тогда я сделаю для них рамочки и повешу на стену, — пообещала Дара и повернулась к мужу. — Я готова, Зейн…
 — Погодите! — остановил их Джейк. Судя по улыбке, не сходившей с его лица, он наслаждался празднеством больше всех остальных. — Зейн, твоя прелестная жена стоит точно под веткой омелы. — Улыбка Джейка растянулась до ушей, поскольку ветку держал он сам. — Ну же, братишка, поцелуй ее как следует. После того пирога ты ей кое-что должен.
 Может, это намек на то, что Зейн ничего ей не подарил? Но ведь он и без этого сделал гораздо больше, чем она ожидала…
 Зейн приблизился к ней, и все связные мысли тут же вылетели из ее головы.
 — Не смею нарушать традицию, — сказал он и положил руки на ее плечи.
 Дара закрыла глаза, ее губы раскрылись, как только губы Зейна легко коснулись ее рта. Он целовал ее сначала очень осторожно, затем его поцелуй стал более настойчивым, властным, как будто вырвались на волю обуревавшие его чувства. Притянув к своей груди, Зейн обхватил ее одной рукой за талию…
 И слишком быстро оторвался от нее. Его улыбка показалась Даре вымученной.
 — Счастливого Рождества, Дара! Джейк торжествующе рассмеялся:
 — Отлично, ковбой!
 Дара настолько увлеклась поцелуем, что совсем забыла о зрителях. Она обернулась, увидела одобрительные улыбки, и ее щеки разгорелись от смущения.
 Если бы они только знали…
 Дара откинулась на спинку сиденья пикапа и задумалась.
 — Тебе понравилось?
 Она повернула голову, вгляделась в профиль мужа. Зейн казался таким сильным, словно мог справиться с чем угодно.
 — Замечательно, — прошептала она. — Я и представить не могла такой чудесный семейный праздник.
 — У тебя же была семья, — сказал он, не скрывая любопытства.
 — Да. Когда мои родители еще жили вместе… — она вздохнула, — они никогда не оставались дома в праздники. Меня и Белл всегда отправляли к дедушке.
 Зейн нахмурился.
 — Что это за родители, которые не проводят праздники со своими детьми?
 — Такие, что предпочитают детям Канны или Монако или любое другое место.
 — Твой дедушка…
 — Старался изо всех сил, я уверена. Но все было так формально. В рождественское утро нас одевали в праздничные платья и только потом нам разрешали спуститься в столовую. После завтрака нас вели в солярий, где уже стояла наряженная елка… нам никогда не разрешали самим украшать ее. Затем приказывали сидеть тихо, и кто-нибудь из слуг вручал нам подарки.
 — Отвратительно! — возмутился Зейн.
 — Ну, оглядываясь на прошлое, я не могу не согласиться с тобой, а в то время я считала, что так и должно быть. Позднее я поняла, как сильно ошибалась, но сегодня впервые я стала участницей настоящего семейного торжества.
 Зейн остановил пикап перед дверью хижины и выключил двигатель, затем повернулся к Даре и накрыл ладонью ее лежавшие на коленях руки.
 — У тебя теперь есть настоящая семья. Надеюсь, мы не слишком подавляем твою натуру?
 — Нет, вовсе нет. Все вы просто замечательные. — Дара задумчиво закусила губу, решая, насколько может быть откровенной. — Особенно… ты, Зейн.
 Его рука сильнее сжала ее пальцы. Не говоря ни слова, он выскользнул из машины, от крыл дверцу для Дары, поднял ее на руки и внес в дом.
 Поставив ее на пол, Зейн включил верхний свет, и Дара увидела его напряженное лицо. Господи, что же она натворила?
 — Замечательный? Не уверен, что это относится ко мне, но одно я знаю наверняка. — Он снова притянул ее к себе. — Быть замечательным по отношению к тебе мне с каждым днем становится все легче… и все труднее держать себя в руках, когда ты рядом…
 Зейн поцеловал ее с такой страстью, что она задохнулась и поняла, как трудно было ему сдерживать себя, когда он целовал ее по настоянию Джейка при свидетелях. На этот раз он был далеко не так сдержан. Она очень долго ждала, когда же наконец разгорится в нем этот огонь, что теперь с радостью обвила руками его шею и приподнялась ему навстречу. Какое облегчение узнать, что он так же сильно желает ее. Какое облегчение…
 Зейн вдруг отпрянул от нее и отступил, тяжело дыша.
 — Так нельзя. Я не готов связать себя такими обязательствами.
 — Но… — Дрожащими руками Дара убрала с лица разметавшиеся волосы. — Мы женаты! Я не понимаю!
 — Быть женатыми должно значить больше, чем официальное разрешение спать вместе. Должны быть другие узы, но я еще к ним не готов. Не думаю, что и ты готова.
 Его слова прозвучали как смертный приговор ее надеждам и мечтам. Никогда больше она не позволит себе открыться ему, чтобы не подвергаться такому унижению.
 Дара гордо вскинула голову, сжала зубы, пытаясь остановить дрожь.
 — Как скажешь.
 — Я знал, что ты поймешь. — Зейн криво улыбнулся и, сунув руку в карман куртки, вынул маленькую коробочку. — Между прочим, я все-таки приготовил тебе подарок.
 — Правда? — Дара недоуменно уставилась на него. Почему же он молчал до сих пор? Почему выбрал момент, когда она совершенно растерянна?
 — Этот подарок ты должна была получить давным-давно, — пробормотал Зейн, теребя в руках футлярчик. — Моя оплошность. Прошу прощения.
 — О чем ты? — Заинтригованная неловкостью Зейна, Дара смотрела, как он поднимает крышку.
 На белом бархате лежали два золотых кольца — большое и маленькое, но оба — совершенно простые.
 Обручальные кольца!
 От изумления и радости Дара чуть не расплакалась и не смогла произнести ни слова. Губы ее раскрылись, и она часто-часто задышала.
 Зейн взял ее левую руку и надел на средний палец маленькое кольцо, а второе кольцо надел на свой палец.
 — Люди начали болтать, — сказал он, как будто это все объясняло. — Они не возражают против сюрпризов, но наш брак оказался для них шоком, особенно для тех, кто хорошо меня знает, и пока мы сами не поймем, что делаем, черт побери… Ну, может, это покажет им, что наш брак — не шутка, и в то же время защитит тебя от сплетен.
 Слово «защитит» согрело Дару. Как это похоже на Зейна! Он хочет защитить ее, хотя ей самой наплевать на то, что говорят или думают люди. Ей нужен только он.
 Дара коснулась сверкающего нового колечка, подтверждающего, что она замужем. Действительно замужем.
 Однако ее муж уже направлялся к входной двери.
 — Куда ты? — в растерянности воскликнула она.
 Зейн задержался ровно настолько, чтобы сказать:
 — Мне нужно кое-что сделать. Не жди меня. Ложись спать.
 Одна. Опять одна.
 Дара была подавленна. Что же происходит? Почему он так решительно настроен на платонические отношения?
 Похоже, очень похоже, что его сердце занято… другой женщиной.
 Наступил Новый год, а вместе с ним пришли новые снегопады и еще большие холода. Однако Дара начинала понимать замечательную особенность Колорадо: как бы низко ни опускался столбик термометра, солнце упрямо светило с безоблачного синего неба. И это счастливое состояние природы дарило надежду на будущее.
 И она, и Зейн работали без устали. Он в основном на улице, с лошадьми и скотом, она — в доме, где ее усилия начинали приносить плоды. Вернулся из Таоса Слим и поселился в соседнем домике, и Дара встретила его как старого друга.
 В тот день, когда прибыл Слим, Дара приготовила особенный ужин, проведя на кухне много часов. Почему-то она была уверена, что присутствие Слима разрядит напряженную атмосферу. Иногда она замечала, что Зейн пристально смотрит на нее, но не могла понять его настроения: недоволен ли он или нет.
 Однако в тот вечер Зейн точно был счастлив, и когда она подала жареных цыплят с картофельным пюре, мужчины с энтузиазмом набросились на еду.
 Слим попробовал цыпленка и довольно заурчал:
 — Ммм. Отличная еда, Дэри.
 — Рада, что вам нравится, — с улыбкой ответила она. — Если бы вам не понравилась моя стряпня, вы умерли бы тут с голода.
 Слим подцепил вилкой следующий кусок.
 — Дэри, неужели ты думаешь, что старый холостяк станет мешать влюбленным голубкам?
 — Но я… — Дара взглянула на Зейна, мысленно взывая о помощи.
 — Ни в коем случае, — решительно продол жал Слим. — В моем домике есть кухня, и я умею все делать сам.
 Слим не изменил своего решения, так что Дара видела его гораздо реже, чем хотела бы. Он каждый день помогал Зейну, но оставался непреклонным, когда Дара приглашала его в дом.
 Дара с радостью бы проводила свободное время с Зейном, но он так редко оказывался рядом, что она пыталась найти утешение в домашних делах.
 Дом преобразился, подумала она, гордо оглядывая гостиную. Понадобилось много сил и чистящих средств, но теперь все сияло. Освобожденная от слоя грязи и пыли, мебель оказалась довольно крепкой, сделанной из местных пород дерева — довольно грубо, но явно с любовью.
 Из редких замечаний Зейна, Кейти и Джейка, но чаще Слима, Дара поняла, что Фарли были первопроходцами этих мест, а их потомки стали известными и уважаемыми людьми, с ними считаются в Скалистых горах.
 Каждый вечер Слим возвращался в свой домик, а Дара — если ей везло — оставалась наедине с Зейном. Дара и Зейн. Зейн и Дара. Тихие долгие вечера были ее любимым временем суток. Они сидели перед пылающим в камине огнем, читали или занимались своими делами. Зейн обычно чинил упряжь, а Дара пришивала пуговицы или латала прорехи на его джинсах и рубашках.
 «И это у меня получается все лучше», — с гордостью подумала она, втыкая иголку в ярко-красную подушечку-помидор. И подавила вздох.
 Чем больше времени она проводила с Зейном Фарли, тем больше убеждалась в том, что… что ее чувства к нему становятся все сильнее, все глубже.
 Зейн вдруг поднял глаза, почувствовав, что она следит за ним. Дара улыбнулась, но он остался серьезным. Затем беспокойно заерзал.
 — Передай мне, пожалуйста, шило. — Для верности он указал на требуемый инструмент.
 — Это? — Дара протянула ему шило и облизнула пересохшие губы. — Я хотела попросить тебя… Ты научишь меня ездить верхом?
 — Верхом? На лошади? — удивился он. Дара улыбнулась.
 — На чем же еще? Если я научусь, то смогу… ну, ты понимаешь, работать с тобой иногда. Проводить с тобой больше времени.
 — Неужели у тебя мало дел в доме?
 — Я, конечно, почти всегда занята, но в основном потому, что плохо представляю, как нужно все делать. Когда я стану более ловкой, то работа по дому будет занимать меньше времени.
 Его лицо смягчилось.
 — Но у тебя уже получается гораздо лучше. Не думай, что я не замечаю.
 Дара вспыхнула от удовольствия.
 — Спасибо. Очень приятно это слышать.
 — А насчет верховой езды… Ты думаешь, что еще будешь здесь… — Зейн прикусил язык, но поздно. Он собирался сказать что-то вроде: «Ты будешь здесь так долго, что стоит беспокоиться?».
 — Господи, — прошептала Дара, глядя на него широко раскрытыми глазами, — ты совсем в меня не веришь?
 Зейн встал, его лицо снова посуровело.
 — Прости. Я не хотел тебя обидеть. Я просто не смогу учить тебя, по крайней мере не сейчас.
 Дара тоже встала и подошла к нему.
 — У тебя какие-то важные дела? Хорошо. Я могу подождать.
 — Ничего важного. — Зейн прищурился. — Может, Слим тебя научит. Я поговорю с ним, если хочешь.
 Дара топнула ногой. Ее терпение лопнуло так неожиданно, что она сама удивилась.
 — Я не хочу, чтобы меня учил Слим. Если бы хотела, то сама бы его попросила.
 — Дело твое.
 Зейн пожал плечами и пошел к двери, словно желая поскорее сбежать от назойливой жены.
 — Почему?
 — Что — почему?
 — Почему ты не хочешь учить меня, если у тебя нет важных дел?
 Зейн остановился и посмотрел ей в глаза.
 — Потому что меня здесь не будет. Через несколько дней я уезжаю на родео. Если я выпаду из системы, то никогда уже не догоню.
 И он вышел из дома, закрыв за собой дверь… вернее, закрывшись ею от книги, которую Дара швырнула ему вслед.




 Глава 10


 Еще один день. Еще один ленч, и никаких следов Зейна, для которого этот ленч был приготовлен. Раздраженная и оскорбленная до глубины души заявлением мужа и воцарившимся после него напряжением, Дара набросила куртку и решительно направилась к сараю. Конечно, Зейн мог уехать верхом или в пикапе, но, если до него можно добраться пешком, она устроит ему хорошую взбучку за то, что он вовремя не явился к ленчу.
 После ослепительного солнечного света, блеска льда и снега сарай встретил ее сумраком. Дара закрыла большую дверь и огляделась.
 Зейна нигде не было видно.
 — Зейн! — Дара нерешительно шагнула вперед. Слева от больших дверей — несколько столбов с привязью для скота, справа — стойла для лошадей. Все пустые. Дара бывала здесь всего пару раз и сейчас чувствовала себя не в своей тарелке. — Ленч! — снова крикнула она, но ей ответило только эхо. — Зейн, ты здесь?
 Никакого ответа. Куда же он подевался? В этот момент несколько клочков сена слетели на пол с сеновала.
 Дара посмотрела наверх, надеясь увидеть Зейна. Его там не было. Она свирепо уставилась на квадратное отверстие в потолке, к которому вела лестница.
 — Зейн Фарли, немедленно отзовись! — возмущенно крикнула Дара.
 Никакого результата. Тогда она подошла к приставной лестнице и взялась за перекладину. Если он не желает спускаться к ней, она поднимется к нему!
 Просунув голову в отверстие, Дара осмотрела сеновал. И не увидела ничего, кроме нескольких тюков прессованного сена. Некоторые были раскрыты — очевидно, Зейн вилами сбрасывал корм животным. Но сейчас Зейна на сеновале не было. Где же он?
 — Дара! Какого черта ты туда залезла? — раздался его голос снизу, и это было так неожиданно, что Дара вздрогнула, одна ее нога соскользнула с деревянной перекладины. Вскрикнув, она рухнула в пустоту.
 Зейн поймал ее, но не устоял на ногах, и они оба свалились на кучу сена на полу сарая. Упав на Зейна, Дара, похоже, вышибла из него весь дух. С минуту он просто лежал на спине, задыхаясь и не выпуская жену из рук.
 Дара застонала, и Зейн постарался вдохнуть поглубже.
 — Ты не пострадала? Проклятье, Дара, если бы ты ушиблась, я…
 — И что же ты?
 Дара попыталась высвободиться, но безуспешно.
 «Вот именно, что?» — спросил себя Зейн. Если бы она пострадала — чего вроде бы не случилось, — это была бы его вина, и он никогда бы себя не простил.
 Его дыхание наконец выровнялось.
 — Неважно. Скажи мне, у тебя все в порядке?
 — Да.
 — Скажи это так, чтобы я поверил, черт побери!
 — Все нормально, Зейн. — Дара снова стала вырываться. — Отпусти меня.
 — Не отпущу, пока ты не объяснишь мне, зачем полезла на лестницу в этих идиотских туфлях.
 — Не смей называть мои туфли идиотскими! — Даре удалось приподняться на локтях, и она в гневе уставилась сверху вниз на его лицо. Разлохмаченные волосы соблазнительно обрамляли раскрасневшиеся щеки, зеленые глаза метали молнии.
 — Идиотские для приставной лестницы. — Трудно сосредоточиться на словах, когда она лежит на нем. — Подошвы скользкие. — Выше талии их тела разделяли две толстые куртки на меху, но ниже… два слоя тонкой ткани джинсов не спасали.
 — Я бы не полезла на лестницу, если бы ты откликнулся, когда я тебя звала, — возразила Дара.
 — Наверное, я был за сараем. — Зейн пошевелился и этим почти незаметным движением еще теснее прижался к ней изнывающим телом. Глаза Дары распахнулись, она облизнула свои чертовски соблазнительные губы.
 — В-время л-ленча. — В ее голосе не осталось и намека на возмущение.
 — Неужели? — Какой там ленч? Сейчас Зейну хотелось просто лежать и держать ее… хотя бы вместо первого блюда. Он погрузил одну руку в ее шелковистые волосы.
 — Ты не голоден? — прошептала Дара, опуская голову.
 Зейн чуть не сказал, что голоден… умирает от голода и жажды… по ней. Однако он не хотел давать ей такую власть над ним.
 — Сначала я должен закончить дела. Потом… я приду домой.
 — Не спеши. — Ее губы почти касались его губ. — Зейн, ты не думаешь… ты не думаешь… может… О, Зейн…
 — Не думаю что? — Тепло и аромат ее дыхания сводили его с ума.
 Дара легко коснулась губами его губ.
 — Что ты мог бы изменить свое мнение о… Она не ожидала, что Зейн так сильно шлепнет ее, и взвизгнула. Через секунду он уже стоял, возвышаясь над ней.
 — За что? — жалобно спросила Дара.
 — За то, что пытаешься использовать секс, чтобы добиться своего.
 — Использовать… — Глаза Дары потемнели. — Да как ты смеешь, Зейн Фарли! Ты — самый высокомерный, самодовольный, упрямый…
 Однако он не собирался выслушивать то, что уже знал.
 «Использовать секс, чтобы добиться своего»? Дара так обиделась, что следующие два дня если и разговаривала с мужем, то только отвечая на прямые вопросы. Если Зейн и заметил ее молчаливый протест, то виду не подавал. Когда пришло время грузить Скаута в трейлер, Дара решила запереться в ванной до отъезда непреклонного мужа, однако в конце концов раздумала. Чего она этим добьется?
 Закутавшись в куртку, Дара стояла у забора заснеженного загона и следила, как Зейн работает. Он так странно поглядывал в ее сторону, что можно было подумать…
 И вдруг ее осенило. Можно подумать, Зейн только и ждет, что она в любую минуту растворится в воздухе, как дым.
 Значит, он не надеется найти ее здесь, когда вернется.
 Вполне вероятно, ведь она ему вовсе не жена, а горничная, повариха и служанка. Обязанности жены без любви унизительны. Она уже совсем не уверена, что когда-нибудь завоюет его уважение, не говоря уж о любви.
 Зейн подошел, щурясь от солнечного света, такого сильного, что и Дара прищурилась, несмотря на темные очки.
 Какой он высокий и красивый, особенно на фоне заснеженных гор!
 — Я уезжаю, — без всякого выражения объявил Зейн очевидное.
 Мгновение Дара просто смотрела на него, затем спросила:
 — Ты вернешься?
 Он нахмурился, словно не сразу понял вопрос.
 — Это мой дом. Конечно, я вернусь.
 — Не потрудишься ли сообщить мне — когда? — Она тоже умеет сохранять самообладание. Зейн вздохнул.
 — Да ладно тебе, Дара, не надо быть такой.
 — Какой?
 — Вот такой. Ты так ведешь себя с тех пор, как я сказал, что уезжаю. Проклятье, ты же знала о моем образе жизни, когда выходила за меня замуж.
 Он выглядел чертовски обиженным, но на Дару это не подействовало. Она считала, что обидели ее.
 — Я возражаю не против твоих отлучек, а против того, что со мной не считают нужным посоветоваться! — выпалила она. — Ты не обращался бы со мной так, если бы я действительно была твоей женой.
 — Ты и есть моя жена. А что же еще означает кольцо на твоей левой руке?
 — Чтобы быть женой, недостаточно кольца и клочка бумаги. Нужна привязанность, которой я, кажется, никогда от тебя не дождусь.
 — Я сказал тебе, что вернусь, но ты не сказала, что будешь здесь, когда я вернусь.
 Их взгляды скрестились, гневные, вопрошающие. Нет, подумала Дара, хватит, больше ты не обведешь меня вокруг пальца с такой легкостью.
 Приподнявшись на цыпочки, она чмокнула его прямо в губы и отступила, прежде чем он успел схватить ее.
 Когда его руки поймали пустоту, он сжал кулаки.
 — И как это понимать?
 — Как пожелание счастливого пути, — непринужденно ответила Дара, пытаясь добиться от него хоть какой-то реакции. — Разве нельзя поцеловать собственного мужа без обвинения в скрытых мотивах?
 — Ну, насчет того… Прости, я…
 — А, забудь, — с нарочитой беспечностью отмахнулась Дара. — Желаю тебе хорошо провести время и заработать кучу денег.
 — Ты до сих пор не ответила на мой вопрос, — крикнул он ей вслед. — Ты будешь здесь, когда я вернусь? Имей в виду, я никогда не побегу искать тебя…
 — Эй, приятель, если ты не знаешь ответа на этот вопрос, тебе придется просто подождать и посмотреть собственными глазами.
 Это была такая наглая ложь, что Дара бросилась в дом и захлопнула дверь, пока Зейн не решил последовать за ней и потребовать правды. Но, к ее глубокому разочарованию, он постоял еще с минуту, уставившись в пустоту, затем забрался в свой пикап и уехал.
 Когда пикап и трейлер исчезли из виду. Дара выбежала во двор, вскочила в маленький джип, который Зейн выделил из обширного га ража фермы специально для нее, и помчалась в «штаб-квартиру», где ее всегда готовы были выслушать с сочувствием.
 Кейти налила кофе в толстые керамические кружки и поставила их на стол перед большим кухонным окном. Дара обняла свою кружку обеими ладонями и чуть не застонала от благодарности. Кейти нахмурилась.
 — Господи, почему ты так расстроилась? Мы давно удивлялись: что-то он засиделся дома. Не переживай, он скоро вернется.
 — Вернется ли? — с тоской спросила Дара, не собираясь притворяться перед Кейти.
 — Конечно, вернется. Ты и сама это знаешь. Послушай, Дара, у меня такое чувство, будто ты все время пытаешься понять, как устроены мозги Зейна.
 Дара принужденно засмеялась.
 — Большую часть времени. И до сих пор не имею об этом ни малейшего представления.
 — В таком случае, думаю, пора рассказать тебе кое-что о парнях Фарли. Дара вздохнула.
 — Давно мечтаю, чтобы хоть кто-нибудь просветил меня. Зейн явно не собирается говорить о себе.
 Кейти согласно кивнула.
 — Никогда и не говорил. — Она умолкла, словно подыскивая слова. — Ты знаешь, что мать бросила их с отцом?
 — Подозревала что-то в этом роде. Кейти уставилась в свою кружку.
 — Она просто исчезла. Совершенно неожиданно. Это чуть не убило их отца и очень сильно повлияло на обоих мальчиков, особенно на Зейна. Он был ее любимцем и, видимо, решил, что в этом его вина. Зейну было всего пять лет, Дара. Похоже, он так и не научился доверять женщинам.
 — Как она могла так поступить? — изумилась Дара. — Как могла бросить мужа и детей?
 — Мы никогда этого не узнаем. Она уже умерла. Однако ее поступок заставил всех Фарли шарахаться от женщин. Когда я влюбилась в Джейка… — Кейти закатила глаза, — он был совершенно невозможен. Если бы я ждала, пока он сделает первый шаг, то осталась бы старой девой.
 Дара улыбнулась. Невозможно представить подобное, видя, как Джейк обожает свою жену.
 — Хочешь сказать, что ты преследовала его?
 — Не жалея сил! — с гордостью воскликнула Кейти. — И получила его. А ты получила Зейна. Он смягчится так же, как и его брат, не сомневайся. Только дай ему время. Он научится доверять тебе. — Кейти подмигнула, как опытный заговорщик. — Ты его приручишь, милая. Я уверена в тебе.
 Дара была далеко не так уверена.
 — Трудновато перевоспитывать, когда он шатается черт знает где.
 — Он вернется, — улыбнулась Кейти. — А когда он вернется, ты будешь в полной боевой готовности. — Ее улыбка стала шире. — Мужчина всегда остается мужчиной и в конце концов заглатывает наживку. Ты понимаешь, к чему я клоню?
 Дара расправила поникшие плечи. Она будет готова… И если Зейн думает, что кувыркание в сене было попыткой соблазнение, то его ждут потрясающие открытия. Когда Зейн Фарли вернется, он даже не успеет понять, что сразило его наповал.
 Женщины поговорили еще немного, посплетничали, посмеялись, с удовольствием пообедали с детьми, уложили спать Шейна. Дара прижимала к себе теплое детское тельце, вдыхала нежный детский аромат… Кейти с одобрительной улыбкой следила за ней.
 — У тебя прекрасно получается. Сразу видно, ты любишь детей, потому что и они любят тебя. Дети понимают, кому можно доверять.
 Дара подоткнула атласное одеяльце, чмокнула Шейна в курносый носик.
 — Я обожаю своих племянников.
 — Вы с Зейном будете потрясающими родителями, — бодро предсказала Кейти. — Он очень любит Мисси и Шейна, а они с ума по нему сходят.
 Дети, дети Зейна… Дара даже не позволяла себе мечтать об этом.
 — Может быть, когда-нибудь… Спасибо за все, Кейти. Мне пора домой.
 Затрезвонил телефон. Кейти взмахнула рукой, прося Дару подождать, и сняла трубку. Дара взяла журнал и присела на диван, с тоской представляя возвращение в свой пустой дом.
 — Дара!
 Дара вздрогнула.
 — Прости, я задумалась. В чем дело? Кейти протянула трубку и прошептала:
 — Это тебя. Твой дедушка!
 Дара ответила очень сдержанно. Вероятно, Доналд Линнел заметил, что она ему не рада, но ничего не сказал.
 — Как живешь, Принцесса?
 — Прекрасно. Как ты, Белл, Дженни?
 — Хорошо, очень хорошо. Ты счастлива? Счастлива ли она? Кто знает! — подумала Дара, но ответила твердо:
 — Конечно, счастлива.
 — Ну, по твоему голосу не скажешь. Я подумал, может, ты тоскуешь без мужа.
 — Откуда ты знаешь, что его здесь нет?
 — У меня свои источники.
 — Тогда твои источники должны были сообщить, что он уехал на родео и вернется через неделю.
 — А ты тем временем сидишь совершенно одна в чертовой глуши, — поддел дед. — Принцесса, почему бы тебе не приехать домой, просто навестить нас? Мы все очень хотим с тобой повидаться. Я закажу авиабилет, он будет ждать тебя в Международном аэропорту Денвера.
 — Нет, нет. Я не могу. — Но какое соблазнительное предложение! Дара только сейчас поняла, как сильно соскучилась по сестре и племяннице, даже по дедушке.
 — Почему нет? — продолжал искушать дед. — Ты вернешься, как только захочешь… если захочешь. Мы можем устроить вечеринку, пригласить твоих друзей.
 — Мои друзья теперь в Колорадо, — решительно прервала Дара. — Я очень благодарна тебе, но я остаюсь. — Она взглянула на Кейти, укрепляясь в своем решении. — Я должна быть здесь, когда мой муж вернется, и не хочу рисковать. Между прочим, я планирую для него потрясающую встречу… — на нее снизошло вдохновение, — ко Дню всех влюбленных.
 Дара скрестила пальцы на удачу, а Кейти подняла большой палец и ухмыльнулась.
 — Так что передай всем привет и скажи, что мне нравится новая жизнь.
 — Но, Дара…
 — Пожалуйста, дедушка, прекрати мутить воду, — взмолилась Дара. — Мне не нужны ни твои деньги, ни твое вмешательство.
 — Тогда что же тебе нужно от меня, Принцесса? — В голосе Доналда прозвучало разочарование — похоже, он искренне не мог понять свою внучку.
 — Твоя любовь. Только твоя любовь. Глотая слезы. Дара повесила трубку.
 Зейну никак не удавалось изгнать Дару из своих мыслей, хотя он честно старался все две недели, что проходило родео. Он выиграл в обоих состязаниях по связыванию бычков, победил огромного быка в одном круге, был очень близок к победе во втором и с удовлетворением понял, что не потерял хватку.
 Сворачивая на дорогу, ведущую к дому, Зейн думал о том, что поступил правильно, дав себе передышку после Национального финала и позволив затянуться ранам, полученным в предыдущем сезоне.
 В Лас-Вегасе он был совершенно измучен, иначе никогда бы не взял у Коротышки те проклятые таблетки. Но это также означало, что он сейчас не был бы женат.
 Или был бы?
 Может, Слим не ошибался насчет судьбы?
 Зейн заглушил мотор перед домом и только тут услышал оглушительный грохот собственного сердца. Ждет ли его Дара или сдалась и вернулась к деду в свое шикарное рабство? Пожалуй, подарив ей обручальное кольцо, он свалял дурака. Зейн ударил ладонью по рулю — круглого дурака! Может, то кольцо лишь помогло ей осознать, что она потеряла.
 К тому же он почти сразу уехал… и совершил новую ошибку, привезя ей в подарок кое-что еще. Теперь будет труднее смириться с потерей Дары. Она была в гневе, когда он уезжал, но он не поэтому привез ей подарок.
 Или он дурачит себя? Может, он действительно хотел смягчить ее этим подарком?.. Если еще есть кого смягчать.
 Ну и ладно! Будь он проклят, если будет сидеть здесь посреди заметенного снегом двора и мучиться неизвестностью! Скоро он все узнает, но сначала надо позаботиться о Скауте и о четвероногом подарке для Дары — красивой пегой кобылке.
 Несмотря на жгучее желание выяснить, что ждет его в доме, Зейн выгрузил животных из трейлера, отвел в сарай, вычистил, напоил, задал им сена.
 И только потом поднял воротник куртки, нахлобучил покрепче шляпу, глубоко вздохнул и повернул к дому. Решительным шагом он пересек двор и поднялся по ступенькам, затем, стараясь не думать о худшем, решительно распахнул дверь, вошел и заревел во всю мощь своих легких:
 — Дара! Я дома!
 И замер… Гирлянды самодельных бумажных сердец украшали гостиную — десятки и десятки ослепительно красных сердец. Но прежде чем он успел что-либо понять, изумительные ароматы набросились на него: ароматы свежеиспеченного хлеба, жареного мяса, печеных яблок, корицы, кофе и чего-то еще… чего-то почти неуловимого, цветочного.
 Чего-то, похожего на женские духи…
 — Дара! — крикнул Зейн снова, но на этот раз его голос был больше похож на карканье вороны, и он откашлялся. — Я здесь.
 Зейн не отрываясь смотрел на кухонную дверь и, услышав тихий вскрик из спальни, резко обернулся.
 Дара стояла в дверном проеме в обтягивающих леггинсах и коротенькой старой футболке, едва прикрывавшей великолепную грудь. Под леггинсами и футболкой не было ничего, или он ни черта не смыслит в женщинах. Она была босиком, волосы собраны на затылке и спускаются водопадом легких завитков. Щеки разрумянились, словно она весь день не отходила от горячей плиты… или по какой-то другой причине.
 — Ты дома, — промолвила она, не скрывая удовлетворения.
 — Разве Джейк не сказал тебе, что я возвращаюсь? — Зейн зашвырнул на вешалку шляпу, стянул тяжелую куртку.
 — В последнее время я не видела Джейка, но, поскольку сегодня день Святого Валентина… — Она ослепительно улыбнулась. — Добро пожаловать домой, Зейн. Без тебя было так одиноко.
 — Да ну… — Зейн неловко переступил с ноги на ногу. Господи, Валентинов день! Он совсем забыл, но, слава Богу, у него есть подарок. — Я привез тебе подарок.
 — Ты хочешь сказать, кроме себя самого? Ошеломленный, он смог только кивнуть и, желая поскорее сменить тему, демонстративно потянул носом:
 — Здорово пахнет.
 Ее улыбка растянулась до ушей.
 — Я брала кулинарные уроки у Кейти, пока тебя не было. Надо же было как-то заполнить время.
 Зейн тяжело сглотнул, снова откашлялся.
 — Может, мне следует почаще уезжать? В ее прищуренных глазах вспыхнули опасные искры.
 — Только попробуй, ковбой.
 Зейн стоял как статуя, изумленно глядя на нее, так что Дара сама подошла к нему, обхватила за шею, резко опустила его голову и прижалась губами к его губам.




 Глава 11


 На одно безумное мгновение Даре показалось, что она совершила страшнейшую ошибку, но потом его губы потеплели и смягчились. Застонав, Зейн обхватил ладонями ее лицо.
 Дара нарочно прижалась к нему теснее, говоря без слов, как сильно хочет его. Не прерывая поцелуя, Зейн подхватил ее на руки и внес в спальню.
 Он сел на край кровати, держа ее на коленях, покрывая поцелуями ее щеки, закрытые глаза, гладя ее обнаженный живот… потом его рука скользнула под футболку.
 — Твой чудесный обед…
 — В духовке, — тихо выдохнула она. — Он не сгорит.
 — Ты уверена? — Зейн куснул ее за мочку уха. — После всех трудов и кулинарных уроков я не хотел бы, чтобы еда пропала.
 — Единственные уроки, которые меня интересуют сейчас, не имеют никакого отношения к еде. О, Зейн, я так скучала по тебе! Ты не знаешь…
 — Твой радушный прием дал мне некоторое представление. — Зейн погрузил пальцы в ее волосы. Он тяжело дышал, и его темные глаза горели жарким огнем. — Дара, ты уверена, что хочешь этого?
 — А ты разве не хочешь? — с вызовом спросила она.
 Зейн натянуто улыбнулся.
 — Милая, если тебе приходится спрашивать, значит, ты действительно нуждаешься в уроках. — И, перекатившись на спину, он начал преподавать ей первый урок, а вскоре после этого — второй…
 В сладком изнеможении они лежали на скомканных простынях. Тени колебались за покрытыми морозным узором окнами, приглушенный золотистый свет окутывал мистера и миссис Зейн Фарли, ставших наконец мужем и женой.
 Дара была так счастлива, что боялась разрыдаться, если заговорит о своих чувствах. Как же сильно она любит этого мужчину! Все, что она испытала со времени их знакомства, — сомнения, обиды, борьба с собственной некомпетентностью — стоило этого чувства абсолютной близости.
 Она обязательно скажет ему, как любит его.
 От этой мысли ее сердце перестало биться. Они никогда не говорили о любви, лишь обсуждали условия договора: Зейн защищает ее от деда, а она постарается стать ему хорошей женой. Однако с самого начала Дара чувствовала, что этот брак выльется в нечто большее, и оказалась права.
 Она лежала, прижавшись щекой к его груди, потом чуть повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза.
 Зейн хмурился.
 Почему он хмурится? Неужели сожалеет о случившемся? Господи! Она не посмеет сказать ему о глубине своих чувств, пока не удостоверится, что не оттолкнет его своим признанием.
 Она застенчиво поцеловала его в грудь, что было смешно, учитывая происшедшее, и прошептала:
 — С днем Святого Валентина. Зейн, я хочу тебе сказать…
 — Зейн! Беда! — раздался с крыльца голос Слима. Затем последовал сильный стук в парадную дверь.
 Зейн вздрогнул, как от удара электрическим током, одним стремительным движением выпрыгнул из кровати и начал собирать свою одежду, разбросанную по всей спальне.
 Дара села в постели, прижимая к груди простыню, не веря своим глазам.
 — Зейн, не уходи! Слим может подождать. Нам действительно необходимо поговорить…
 — О чем? Мне кажется, говорить больше не о чем.
 Торопливо запихивая рубашку в джинсы, он даже не оглянулся на Дару.
 Ее сердце сжалось от дурных предчувствий.
 — Ты не прав. — Голос дрожал, и Дара попыталась взять себя в руки. — Нам очень многое нужно сказать друг другу. Мы должны поговорить.
 Зейн сунул босые ноги в сапоги.
 — Ну почему женщинам всегда хочется заговорить тебя до смерти? И так все ясно.
 — Зейн! У нас беда! Скаут…
 — Скаут! — Лицо Зейна исказилось от ужаса. Он бросился к двери спальни. — Если что-то случится с этой лошадью…
 — Ты любишь эту лошадь больше… — Дара не могла продолжать. Какой смысл говорить «больше, чем меня», когда Зейн ни словом не обмолвился о любви и явно не желал слышать ее признаний.
 Да и слова ее прозвучали бы в пустоте. Парадная дверь с треском захлопнулась, тяжелые сапоги прогрохотали вниз по ступенькам, и воцарилась тишина. Какие бы вести ни принес Слим, они явно интересовали Зейна больше, чем то, что хотела сказать ему жена.
 Дрожащая, удрученная, Дара выползла из постели и оделась. Она чувствовала себя раздавленной. Поражение, полное поражение. Вот чем закончился ее грандиозный план. Она оказалась там, откуда начинала, только теперь была по уши влюблена в Зейна. Если он никогда не ответит на ее любовь, ее сердце будет разбито. И дело совсем не в уязвленном самолюбии.
 Так почему же она до сих пор остается здесь? На что надеется? Распростившись с остатками надежды, Дара побрела в кухню, полную изумительных ароматов.
 Когда она наклонялась к духовке, чтобы проверить мясо, ей вдруг пришло в голову, что Зейн сейчас вернется. Он же не навсегда исчез. Он просто пошел проведать свою лошадь. Когда он убедится, что со Скаутом все в порядке, она услышит его шаги на крыльце. И будет готова к встрече.
 Если ее прелестей недостаточно, чтобы удержать его, с иронией подумала она, то приготовленная еда удержит. Что угодно, лишь бы выиграть время, чтобы сказать ему… показать ему… Она глубоко вздохнула. Господи, нелегко будет убедить Зейна, как много он для нее значит.
 — Ну, полегче, парень. Успокойся. — Зейн легко погладил дрожащие ноги лучшего коня к западу от Миссисипи. Животное дико завращало глазами, но не дернулось.
 Слим нагнулся посмотреть.
 — Черт побери, мы могли его потерять. Я чуть не свихнулся, когда увидел, что Скаут застрял обеими передними ногами в этой трухлявой перегородке. С чего вдруг он решил выбраться, как ты думаешь?
 — Не знаю. — Зейн поднял одно копыто, тщательно осмотрел его. — Может, змея или крыса… да его просто тень могла испугать. Он иногда очень нервничает.
 — Ну, тогда нам повезло, — с облегчением сказал Слим. — Когда я пытался освободить его в одиночку, он не давался. Поэтому я и пошел за тобой. — Он виновато скосил глаза на Зейна. — Прости, Зейн. Я понимаю, ты только что вернулся домой и все такое…
 — Забудь, — оборвал его Зейн, опуская копыто и выпрямляясь. — Скаут, похоже, не пострадал, но, думаю, стоит показать его доку Бернсу, просто чтобы удостовериться.
 — Я отвезу его, — предложил Слим. — Это меньшее, что я могу сделать после того, как…
 — Я сам. — Понимая, как агрессивно прозвучали его слова, Зейн попытался смягчить отказ:
 — Спасибо за предложение, но мужчина должен сам заботиться о своих лошадях.
 — Это правда. — Слим оглянулся на дом. — Но мужчина также должен заботиться о своей жене, если Бог дал ему разум, конечно. Мне кажется, в этой области ты не справляешься, ковбой.
 — Дара жаловалась? — резко спросил Зейн.
 — Нет, упаси Бог. Она никогда ни на что не жалуется, по крайней мере я не слышал. Просто я вижу… у нее такие печальные глаза.
 Зейн сам видел эту печаль и старательно ожесточал себя, чтобы не поддаться.
 — Она знала, кто я, когда выходила за меня замуж.
 — Когда она выходила за тебя замуж, она ничего о тебе не знала, — возразил Слим. — Черт побери, парень, почему ты не даешь девочке ни шанса? Она старается изо всех сил…
 — Хватит, Слим, просто скажешь ей, куда я уехал.
 Схватив Скаута за уздечку, Зейн отвернулся от старого ковбоя и повел коня к трейлеру. Но куда он мог уйти от того, что пытался сказать ему Слим?
 Она старается изо всех сил.
 Слим и половины не знает. Дара соблазнила собственного мужа… но даже отдаленно не представляет, что может вить из него веревки. Она может получить от него все. Все, кроме его любви.
 Когда отдаешь свою любовь, становишься уязвимым, беззащитным, легкоранимым. Зейн Фарли не позволит ни одной женщине втянуть его в такие отношения.
 Черт побери, он просто ковбой. Скаут всегда будет предан ему, никогда не взглянет на другого ковбоя, не предпочтет хозяину самые сочные пастбища. Вот если бы он смог найти женщину такую же верную, как его конь, может, он и захотел бы рискнуть.
 Но рисковать с прелестной малышкой, которая ждет его?..
 Да он скорее залезет на одно дерево с медведем-гризли.
 У Дары засосало под ложечкой, когда Слим заглянул сообщить, что ее муж повез коня к врачу.
 Оставшись одна, она попыталась успокоить себя: он вернется. А когда вернется, она скажет ему о своих чувствах. Обязательно скажет. И, может быть, ей удастся покорить упрямого ковбоя!
 С тяжелым сердцем она собрала бумажные сердца и сделала все возможное, чтобы спасти еду. Затем села на диван и стала ждать.
 Несколько часов спустя, услышав шум мотора во дворе, она вздохнула с облегчением, но не встала с дивана. На этот раз она не будет стоять в дверях, готовая броситься к Зейну. Она даст ему возможность войти, поужинать, затем скажет все, что должна сказать: «Я люблю тебя! Есть ли у меня хоть малейший шанс дождаться твоей любви? Потому что, если есть, я готова ждать вечно».
 И это правда… чистая правда… если бы только… если бы только…
 Стук в дверь поразил ее, как удар в солнечное сплетение. Зейн не стал бы стучать в собственную дверь, даже если бы злился на нее… а собственно, почему он должен злиться? Она же встретила его не слезами и не жалобами.
 Дара быстро пересекла гостиную и распахнула дверь. На пороге с совершенно несчастным видом переминался с ноги на ногу Слим. Он облизал губы, тяжело сглотнул.
 — Ну, Слим, заходи, — удивленно сказала Дара и только тут заметила, что уже почти девять часов вечера. — Что привело тебя в такой час?
 — Не-ет, я лучше не буду входить. — Слим сорвал с головы шляпу и затеребил ее. — Я… это… ну… у меня вроде как послание от твоего мужа.
 — От Зейна? — Дара выглянула во двор поверх плеча ковбоя. — Где он? Что происходит? Слим горестно вздохнул.
 — Он уехал. Его здесь нет.
 — Уехал? Куда? — Мысли заметались в ее голове, быстро сменяя друг друга.
 Если это правда, я убью его! Я задушу его собственными руками!
 — Кто знает?! — задал Слим риторический вопрос. — Родео — вот и все, что я могу сказать. Когда доктор сказал, что Скаут здоров, Зейн сразу решил отправиться на следующее родео. Он позвонил в «штаб-квартиру» и попросил послать кого-нибудь к тебе, ну, я подвернулся под руку, и, естественно, выбор пал на меня.
 Слим уставился в пол, до крайности возмущенный поворотом событий. Дара стояла не шевелясь, мысленно повторяя: «Я не буду плакать, я не буду плакать», потом спросила:
 — Он сказал, когда вернется? Слим печально покачал головой, упрямо отводя от Дары взгляд.
 — Понимаю, — сказала она внешне спокойно, но внутри у нее все кипело. — В таком случае… — Дара глубоко вздохнула, распрямила плечи. — В таком случае ты должен зайти. Я стряпала целый день… — Успокойся, приказала она себе. — Я приготовила особый праздничный обед моему мужу. И пока этот обед не стал совсем несъедобным, кто-то должен его съесть!
 — Да, Дэри. Конечно. Запах отменный. Я быстро со всем управлюсь. Ничего не пропадет, обещаю.
 Слим поспешно вошел, словно боясь разгневать Дару еще больше, и она закрыла дверь, а затем двинулась на кухню.
 Как Зейн мог так поступить с ней!
 Ни одно разумное объяснение не приходило ей в голову, однако вскоре она сумела взять себя в руки. Она подумает об этом позже. Хорошо подумает и не будет действовать сгоряча.
 А когда Зейн Фарли наконец заявится домой — не важно, когда это случится, — он найдет жену, терпеливо поджидающую его… и ответы на свои вопросы.
 «Когда ты несчастна, время тянется ужасно медленно… просто ползет по-черепашьи», — в который уже раз думала Дара. Один день без Зейна сменялся другим одиноким днем, но почему-то ее решимость посмотреть ему в глаза и потребовать ответов не слабела, а, наоборот, росла.
 Если Зейн больше всего на свете боится, что его бросят, жена не станет усугублять страх, порожденный его матерью. Пусть он не возвращается целый год, пообещала себе Дара, она все равно будет ждать.
 Но как же она жаждала его возвращения! Она так надеялась, что забеременела и будет на кого излить свою любовь. Может, тогда ожидание перестанет казаться таким мучительным. Когда она поняла, что не беременна, во всяком случае на этот раз, то чуть не разрыдалась от одиночества и разочарования.
 Кейти пыталась помочь, но и она не в состоянии была объяснить поведение Зейна. Через полтора месяца она высказала Даре общее семейное мнение: «Зейн чокнулся».
 Дара только улыбнулась и пожала плечами. Пока уверена, что Зейн не нарушает супружеских клятв, она все вытерпит. Даже еще один телефонный звонок от деда не поколебал ее решимости.
 Однажды солнечным днем в начале апреля во двор въехал чужой пикап. Дара в это время развешивала на бельевой веревке простыни. Интересно, кто бы это мог приехать к ней с визитом?
 К ее изумлению, из пикапа вылезла женщина. Бросив прищепки в висевший на веревке мешочек, Дара пошла навстречу. Гостеприимство в этих горах было образом жизни. Кем бы ни оказалась незваная гостья, ей был обеспечен радушный прием.
 Защищаясь от ослепительного солнца, Дара прикрыла ладонью глаза и улыбнулась.
 — Здравствуйте.
 Женщина тоже улыбнулась. Ей около тридцати, решила Дара. Огненно-красные джинсы обтягивали крепкое тело, полные груди растягивали клетчатую рубаху, поверх которой была накинута замшевая куртка, украшенная бахромой и бисером. Белая шляпа с загнутыми полями тоже расшита бисером.
 К тому же женщина была по меньшей мере дюйма на четыре выше и гораздо ярче Дары.
 Незнакомка протянула руку.
 — Привет. Я Джоди Митчел.
 — Дара Фарли. — Все еще озадаченная, Дара пожала протянутую руку. — Простите, мы… встречались? Может, в декабре в Лас-Вегасе?
 Джоди покачала головой.
 — Вы имеете в виду вашу свадьбу?
 — Да. Там было так много друзей Зейна, что я не всех запомнила. Джоди рассмеялась.
 — Если бы я там была, вы бы запомнили. Я действительно… подруга Зейна. — Она заколебалась, вдруг потеряв часть своей уверенности. — Он не упоминал мое имя?
 Дара изумленно подняла голову.
 — Не могу припомнить.
 — Я наездница, участвую в родео.
 — Правда? Как интересно. — Дара оглянулась на дом. — Не хотите ли зайти на чашечку кофе? Зейна нет, но…
 — Я знаю, что его здесь нет, — поспешно согласилась Джоди. — Я приехала… ну, я приехала повидать вас.
 — Меня? — Дара совсем растерялась. — Зачем?
 — Посмотреть, какая женщина сумела подцепить на крючок Зейна Фарли.
 — О, я его не…
 — Конечно, подцепили. И если бы я знала, какая приманка сработает, то давно сама бы закинула удочку. — Джоди вздохнула. — Извините. Просто я так давно знаю Зейна, мы столько времени проводили вместе до тех пор… ну, вы сами знаете.
 — Ничего я не знаю, — возразила Дара, однако мурашки пробежали по ее позвоночнику.
 — Он никогда не говорил вам?
 — О чем?
 — О том, что мы с ним…
 Топот копыт заставил Джоди оглянуться.
 Слим влетел во двор и на скаку спрыгнул с лошади, очень ловко для мужчины его возраста.
 — Джоди! Какого черта… Что ты здесь делаешь?
 — Я тоже рада тебя видеть, Слим. Слим в тревоге взглянул на Дару.
 — Ты уже познакомилась с женой Зейна?
 — Конечно. Я как раз говорила ей…
 — Вряд ли тебе есть что сказать ей. Удивленная агрессивностью старика. Дара легко коснулась его рукава.
 — Успокойтесь, Слим. Джоди как раз говорила мне, что она и Зейн были… — Она стала перебирать вслух:
 — Друзьями? Соседями? — И тут ее осенила последняя возможность. — Л-любовниками?
 — Вот именно! — торжествующе подтвердила Джоди.
 — Джоди! — Слим сжал кулаки. — Ты явилась, чтобы сказать это? Почему?
 — Потому, что это правда, — заявила рыжая наездница. — Я не хотела устраивать скандал, но она спросила, и я не вижу смысла лгать.
 Дара почувствовала, как пересохло в горле, в рот словно песка насыпали.
 — Когда вы… когда вы с Зейном расстались? Ведь вы расстались, не так ли?
 — О, конечно. — Джоди пожала плечами. — Теперь, когда вы сказали об этом, я вспомнила. Мы расстались в тот день, когда вы поженились. Или я должна сказать — в ту ночь?
 Слим застонал.
 — Ты ничего не должна говорить! Зачем ты явилась? Зачем пытаешься устроить неприятности? А я-то считал тебя хорошей девушкой. Джоди закатила глаза.
 — Успокойся, Слим. Никаких неприятностей. Я приехала по двум совершенно другим причинам. Во-первых, хотела увидеть женщину, которая сделала то, чего не смогла сделать я, — притащить Зейна Фарли к алтарю. Я пыталась сделать это, сказала ему даже, что помолвлена с другим, и видишь, как все обернулось.
 — Так вот что произошло, — прошептала Дара. — Вот почему он так странно вел себя в ту ночь.
 — Возможно, — согласилась Джоди.
 — А вторая причина?
 — Ах да. Вот она.
 Джоди сунула левую руку в карман джинсов, затем театральным жестом вытащила ее. Дара автоматически протянула ладонь.
 — Я приехала вернуть это, — сказала Джоди и разжала кулак.
 Поцарапанное золотое кольцо упало на ладонь Дары — обручальное кольцо Зейна.




 Глава 12


 — Это последняя капля! — бушевала Дара.
 — Дэри, успокойся, — взмолился Слим, следуя за ней по пятам в ее бесконечном кружении по гостиной. — Ты же не знаешь, как кольцо Зейна попало к Джоди.
 — И она, естественно, не потрудилась просветить меня!
 Дара остановилась так внезапно, что Слим налетел на нее. Он схватил ее за плечи и держал, пока не понял, что его готовы выслушать.
 — Дэри, милая, ты не дала ей ни шанса на объяснения. Я сначала подумал, что ты изобьешь ее… и она это заслужила. Поверь мне, она всю жизнь будет сожалеть о том, что явилась на «Ф-бар», и никогда больше не повторит своей ошибки. Кто бы мог подумать? Ты напугала ее до смерти!
 — Скатертью дорожка, — пробормотала Дара, скрежеща зубами. Ее ногти, далеко не такие совершенные, как прежде, впились в ладони. — Как Зейн посмел так поступить со мной, со своей женой? Как он посмел скрыть от меня эту женщину?
 — Кому ты веришь, Зейну или какой-то жалкой неудачнице? Скорее всего, это она навязывалась ему, а не наоборот. Черт побери, она ведь так прямо и сказала, что расставляла ему ловушки.
 — Они были любовниками, — напомнила ему Дара безжизненным голосом.
 — Мы не знаем это наверняка, — возразил Слим. — А если и были, то давно.
 — Тогда откуда у нее кольцо, которое было на Зейне, когда он уехал? Я думала, у него есть хоть какое-то уважение к институту… институту брака… — Дара не могла продолжать. Как бы ни старался преданный Слим защитить честь друга, случившееся с мучительной ясностью доказывало неверность Зейна.
 Зейн уехал в бешенстве. Почему он был взбешен, ей еще предстояло выяснить. На одном из родео он столкнулся со старой любовью, Джоди, и та с готовностью согласилась начать с того, на чем они остановились. Они возобновили старые отношения, и Зейн доказал свою любовь к Джоди, сняв обручальное кольцо, символ неудачного брака.
 Ясно как Божий день. И хотя Дара обещала себе, что будет ждать Зейна, это предательство освобождало ее от всех обещаний.
 Легко вырвавшись из рук Слима, Дара помчалась к парадной двери, на ходу срывая свое обручальное кольцо.
 — Дэри, подожди! — крикнул Слим ей вслед. — Куда ты?
 И она ответила словами, которых сама уже не ждала от себя:
 — Я еду домой, к дедушке, в Сан-Франциско! Я устала любить мужчину, который никогда меня не полюбит!
 Затем она сунула кольцо в карман джинсов, где оно тихо звякнуло, ударившись о кольцо Зейна, и вылетела из дома.
 Зейн въехал во двор ранчо, выбрался из кабины пикапа и огляделся. Ни одной машины в поле зрения. Старая усадьба казалась пустынной. Наверное, Дара поехала навестить Кейти, решил он. Она скоро вернется, а когда она вернется…
 Только встреча со смертью может заставить ценить то, что имеешь.
 Насвистывая, Зейн открыл трейлер и стал выгружать Скаута, стараясь не задеть два сломанных пальца левой руки.
 Дара добралась до Дальнего и попыталась дозвониться в дедушкин офис из телефона-автомата в закусочной Миллера, но телефонная линия была занята или отключена или Бог знает что еще. Тогда Дара попробовала дозвониться до особняка в Сан-Франциско. Белл наверняка поможет ей. Но и этот телефон не отвечал.
 Несчастная, разочарованная Дара стукнула кулаком по ни в чем не повинному аппарату и совсем поникла. Она готова признать поражение и явиться с повинной, а никто не хочет хотя бы выслушать ее признание.
 Одна, совсем одна, с ужасом осознала Дара. Если она сдалась, то это только ее решение, и нечего сваливать вину на деда или кого-то еще. Почти бессознательно она сунула руку в карман, нащупала оба кольца.
 Как она была счастлива, как тронута, когда Зейн надел это кольцо на ее палец. А когда он надел такое же кольцо на свой палец, она наконец почувствовала, что он начинает сдаваться.
 Дара нахмурилась, ощутив какую-то несуразность, и вытащила из кармана кольца, одинаковые во всем, кроме размера.
 Только они больше не были одинаковыми! Одно из них не было круглым! Дара вздрогнула. Кольцо Зейна было раздавлено.
 Ее воображение мгновенно заработало. Что, если какое-то огромное животное наступило на кольцо? Значит, кольцо сорвалось с пальца на землю. С Зейном могло случиться что угодно!
 Дара прищурилась. Джоди вполне могла оказаться неподалеку, она просто подобрала кольцо и сунула его в карман, никому не сказав ни слова. Никто и не заметил этого.
 Господи, как она может думать о Джоди! Она должна думать о Зейне. Если кольцо было раздавлено еще на руке Зейна, он наверняка ранен. Животное, сумевшее так сильно смять металл, могло сделать кое-что пострашнее, чем просто наступить на руку Зейна!
 Дара с трудом подавила тошноту.
 — О, Боже, — прошептала она, — не допусти этого! Если он не ранен, клянусь, я никогда больше не буду ревновать…
 Как же она не поняла сразу? К черту гордость! Она должна убедиться, что с Зейном не случилось ничего плохого.
 Зейн стоял в дверях кухни и ел из миски холодные кукурузные хлопья. Увидев ворвавшегося в дом Слима, он вопросительно поднял брови.
 — Долго же ты собирался, парень, — взорвался Слим. — Не мог явиться на пару часов раньше?
 — И что же такое важное случилось пару часов назад? — Зейн оперся левой рукой о косяк, оберегая забинтованные распухшие пальцы.
 — Джоди Митчел случилась, — мрачно объявил Слим.
 — Правда? — Зейн нахмурился. — И что это должно означать?
 — Что твоя бывшая подружка явилась доставить неприятности — и доставила… черт побери! По крайней мере я надеюсь, что бывшая. Судя по тому, что она говорила…
 Зейн поставил пустую миску на стол и подошел к старому ковбою.
 — Ты же знаешь, что между мной и Джоди — и любой другой женщиной — ничего не было, после того как я женился на Даре.
 — Тогда почему Джоди прикатила сюда с твоим обручальным кольцом? Она бросила его прямо в лицо Дэри. До того момента Дэри не поддавалась, но когда она увидела кольцо, то чуть не потеряла сознание. — Голос старика стал суровым и осуждающим. — Почему ты снял его, Зейн? Почему ты это сделал?
 — Ты, старый койот! — Зейн сжал в кулак правую руку, единственную способную на подобный подвиг, и помахал перевязанной левой. — Я его не снимал. Его с меня сняли… около тысячи фунтов живого веса протопали по нему. Я часами ползал по арене в поисках кольца и теперь знаю, почему не смог его найти.
 — Потому что Джоди тебя опередила? — с ужасом спросил Слим.
 — Похоже на то. Говоришь, Дара приняла это близко к сердцу?
 — Достаточно близко, если умчалась на джипе.
 — Не волнуйся, она вернется, — сказал Зейн, надеясь, что так и будет. Иначе его жизнь превратится в кошмар. Он вдруг понял, что не сможет жить без нее. — Как только она успокоится… — уныло начал он.
 — Может, успокоится, а может, и нет, — прервал его Слим. — Она сказала, что позвонит деду.
 Мир Зейна пошатнулся. Это могло означать только одно.
 — Тогда все кончено, — хрипло сказал он. — Я знал, что это ненадолго. Без любви…
 — С твоей стороны — возможно, — хмуро заявил Слим. — Она сказала, что устала любить мужчину, который никогда ее не полюбит. И должен признаться, что не могу винить ее.
 Зейн вздрогнул, словно от удара.
 — Она так сказала?
 — Что любит тебя? Да. — Слим схватил Зейна за воротник рубашки и хорошенько встряхнул. — Проснись, ковбой! Я же знаю тебя! Ты чертовски горд и не доверяешь женскому полу, даже кобылам не доверяешь. Только на этот раз ты здорово ошибся! Если бы ты видел ее, если бы слышал, как дрожал ее голос… — Слим судорожно вздохнул. — Если бы ты был здесь, я бы сам разбил тебе физиономию, Богом клянусь!
 — Она тебе нравится, — произнес Зейн, удивленный пылкой речью старика.
 — Еще как! Я смотрел, как она старалась, любым способом пыталась завоевать твою любовь, и не вмешивался. А теперь Дэри сыта по горло, и она уехала, а ты стоишь здесь как пень…
 Слим выдохся и сурово уставился на Зейна… и понял, как ошибался. Зейну не все равно. Ему до смерти не все равно. Ни гордость, ни глубоко въевшийся страх перед серьезными обязательствами не могли сейчас остановить его.
 Зейн легко стряхнул руки Слима со своей рубашки.
 — Слим, старый приятель, советую тебе не встревать, пока дым не рассеется. Слим улыбнулся во весь рот:
 — Это значит то, что я думаю? Зейн снял с крючка свою шляпу.
 — Это значит, что я не собираюсь сдаваться без хорошей драки.
 — Ура! — Ликующий голос старика донесся до Зейна, уже бегущего к пикапу.
 Милях в пяти от дома Дара увидела движущееся навстречу облачко пыли. Должно быть, Слим, подумала она, едет в город за припасами. Он, наверное, удивится, увидев, что она возвращается домой. Ну и пусть. Она и на этот раз спрячет в карман свою гордость.
 Вдоль грунтовой дороги тянулись дощатые изгороди, за которыми уже появились в весенней траве первые полевые цветы. Яркое солнце сияло над головой, несколько пушистых белых облаков украшали бескрайнее голубое небо.
 «Боже мой! — подумала Дара. — Мало того, что я люблю Зейна, я еще влюбилась в его страну. Как чудесно жить в Колорадо и воспитывать здесь детей… если мне повезет и у меня когда-нибудь будут дети».
 Несмотря на все препятствия, боль и разочарование, она чувствовала себя так, словно ей предназначено судьбой жить здесь. Даже если не получится с Зейном — от этого предположения горло ее сжалось, — она никогда не вернется к прежнему образу жизни, никогда не вернется в Сан-Франциско.
 Но вдруг получится? Может, у Зейна есть объяснение? Чего бы ей это ни стоило, она должна посмотреть ему в глаза и честно сказать…
 Громкий рев автомобильного гудка прорвался сквозь ее мысли, и она в панике нажала на тормоза. На нее несся красный пикап. Свернув к обочине, Дара остановила джип и замерла, судорожно дыша и продолжая сжимать руль.
 Какой-то сумасшедший водитель! Что он пытался сделать? Столкнуть ее с дороги?
 Пикап остановился в облаке пыли на противоположной стороне. Дверца распахнулась, высокий худой мужчина спрыгнул на дорогу и бегом бросился к ней.
 Дара вылетела из джипа и бросилась навстречу любимому. Они встретились посреди дороги, между двумя брошенными автомобилями и сжали друг друга в объятиях.
 — Ты вернулся! Ты вернулась! — хором воскликнули они и нервно рассмеялись. Зейн опустил голову, но Дара уклонилась от поцелуя, понимая, что если не выскажется сейчас, то не сможет высказаться никогда.
 — Что случилось? Ты не рада видеть меня? — с вызовом спросил Зейн.
 — Рада, — задыхаясь, сказала она, — но сначала мы должны кое-что прояснить.
 Уголки его рта опустились, он крепче сжал ее плечи.
 — Если ты о Джоди, я могу объяснить.
 — Не о Джоди. Дело касается тебя и меня. Зейн нахмурился.
 — Но Слим сказал мне, что явилась Джоди и наговорила тебе…
 — Прекрати. Я же сказала, что Джоди тут ни при чем. — Дара закрыла ему рот кончиками пальцев, чтобы остановить поток слов, что оказалось ошибкой — Зейн поцеловал их. Она задохнулась и отдернула руку, а потом решительно сказала:
 — Зейн, я люблю тебя.
 Его глаза широко распахнулись, губы раскрылись. Когда он попытался заговорить. Дара снова рискнула коснуться пальцами его губ.
 — Пожалуйста, дай мне сказать, пока я не струсила. Я не знаю точно, когда это случилось, но начинаю думать, что это началось в ту ночь в «Счастливчике гринго». Иначе почему я вообще согласилась выйти за тебя замуж?
 — Я сам удивлялся, — хрипло сказал Зейн.
 — Понимаю и не виню тебя за это, — быстро согласилась она. — Должно быть, ты думал, что я чокнутая…
 — Нет, Дара, — прервал он, — ты не понимаешь. Я удивлялся себе.
 Она замигала, поскольку он прервал ход ее мыслей.
 — Но… прости, теперь я ничего не понимаю.
 — Тогда я кое-что проясню… по крайней мере попытаюсь. Ты любишь меня, я люблю тебя. Я не люблю Джоди, никогда не любил, а в данный момент она даже мне не очень-то нравится. И я точно не отдавал ей свое обручальное кольцо и не пытался возобновить прежние отношения.
 — О, Зейн… — Дара вздохнула и закрыла глаза.
 Должно быть, он неправильно ее понял, так как вдруг встревожился.
 — И насчет кольца… я могу объяснить. Я схватился с быком…
 — Так я и знала. Бык наступил тебе на руку. — Дара уткнулась лицом в его грудь. — Ты ранен?
 — Сломал два пальца… — Зейн чуть отстранился, чтобы заглянуть в ее лицо. — Ты знала? Кто тебе сказал?
 — Никто. Я сама догадалась. Можно посмотреть?
 — Конечно, только не на что особенно смотреть.
 Продолжая обнимать Дару правой рукой, он протянул ей левую для осмотра.
 — О-о-о… — Она коснулась его запястья, с сочувствием опустила глаза на забинтованные, толстые, как сардельки, пальцы.
 — Мне сказали, что жить буду, — сообщил Зейн, прижимая ее к груди. — Я даже обрадовался, потому что получил предлог пораньше вернуться домой.
 — Тебе нужен был предлог, чтобы вернуться домой? Почему?
 — Потому что я вел себя как полное… — Казалось, он с трудом подыскивает слово — и достаточно крепкое, и одновременно приличное.
 — Ничтожество? — услужливо подсказала Дара.
 — Сойдемся на этом, если тебя устраивает, — с благодарностью согласился Зейн. — Я был полным ничтожеством, когда вернулся домой и увидел тебя, красивую, как с обложки журнала… и все те чудесные запахи из кухни… и потом мы занимались сексом…
 — Это была любовь, — быстро сказала Дара, — во всяком случае, для меня. Я хотела сказать тебе, начала говорить, но пришел Слим. — Она вздохнула. — Мне хотелось задушить его за это!
 — А он чуть не задушил меня, пока рассказывал о Джоди. Милая, для меня это тоже была любовь, но я боялся признаться. Я все время пытался быть сильным, потому что… проклятье, я уже любил тебя. Если бы ты бросила меня после того, как мы занимались любовью, я вряд ли справился бы с этим.
 — Зейн Фарли, ты прекрасно можешь справиться с чем угодно! — Дара обхватила его за талию и поцеловала в шею. Ее голос задрожал, и она подавила слезы.
 — С чем угодно, кроме жизни без тебя, Дара.
 Это было сказано с таким чувством, что Дара поверила сразу и безоговорочно.
 Она подняла лицо, больше не уклоняясь от его поцелуев, наконец чувствуя себя в безопасности. Как долго они целовались посреди дороги, Дара понятия не имела, но, по ее мнению, не очень долго Автомобильный гудок вернул ее к действительности. Она замигала, взглянула поверх широкого плеча Зейна и увидела еще один пикап.
 Из окна высунулся улыбающийся Слим.
 — Эй, вы, может, хватит стоять на общественной дороге, обнимаясь и целуясь, как подростки? Почему бы вам просто не пожениться и не вернуться домой, как взрослые?
 Дара расхохоталась, но темные брови Зейна поползли вверх.
 — А ведь отличная идея. — Упав на одно колено прямо в пыль, он поднес руку Дары к своим губам. — Дара, ты выйдешь за меня замуж… еще раз? — спросил он с серьезностью, противоречащей озорному блеску его глаз. — Я люблю тебя и хочу провести с тобой остаток своей жизни…
 — И научить меня ездить верхом, — поддразнила она.
 — Ты хочешь сказать, что этот никчемный Слим не учил тебя ездить верхом, пока меня не было?
 — Я же говорила тебе: я хочу, чтобы ты учил меня всему, что я должна уметь.
 — Я посрамлен. — Зейн поцеловал ее пальцы. — Так ты выйдешь за меня замуж?
 — Я выйду за тебя замуж… в нашу первую годовщину в следующем декабре в Лас-Вегасе. И на этот раз ты точно будешь знать, что делаешь. И тебе нечем будет оправдываться.
 — И тебе, — согласился Зейн. — Только вот Лас-Вегас… мои шансы в Национальном финале этого года стремятся к нулю. Что касается родео, это был не лучший мой год. Что касается личной жизни… — он встал с колена и легко поцеловал ее в нос, — я уже выиграл чемпионат.
 — Я же говорил вам, что это судьба, — крикнул Слим. — А что касается тебя, Зейн Фарли, не пойму, почему тебя называют «быстрым, как молния». Смотри, как долго ты возился!
 Когда пикап Слима умчался прочь, влюбленные даже не оглянулись.
 В декабре Зейн и Дара Фарли, в девичестве Дара Линнел, вновь обменялись супружескими клятвами в Лас-Вегасе. И впервые за многие годы новобрачный был зрителем, а не участником Национального финала родео.
 В церемонии принимали участие друзья и родственники: все Фарли из Дальнего и, что самое удивительное, Линнелы из Сан-Франциско.
 Доналд Линнел, еще не совсем смирившийся с происходящим, не мог не признать, что Дара счастлива. Потихоньку смягчаясь, он сидел в первом ряду со старшей внучкой и правнучкой, а в его кармане лежал свадебный подарок — официальный документ, передающий Даре полный контроль над ее деньгами. Когда Доналд понял, что Дару действительно не интересуют деньги, ему стало гораздо легче расстаться со своей властью. Может, в один прекрасный день он сделает то же самое и для Белл…
 С особой теплотой новобрачные приветствовали тех, кто присутствовал на их первой свадьбе ровно год назад. Только вместо захудалой часовни, напоминавшей закусочную, где подают гамбургеры и сандвичи, счастливая пара сочеталась браком в прекрасном саду, полном кактусов, украшенных разноцветными фонариками.
 В темном ковбойском костюме и начищенных до блеска сапогах Зейн выглядел потрясающе. Прекрасная невеста в светлом воздушном платье, точной копии старинного наряда, была ослепительна. Слим выступал шафером, а Кейти — подружкой невесты.
 Церемония — в этом все присутствующие были единодушны — была очень трогательной. У всех глаза были на мокром месте. А когда священник объявил Зейна и Дару мужем и женой, они бросились в объятия друг друга с радостью пары, преодолевшей все испытания и точно знавшей, что они навсегда останутся вместе.
 Новобрачный вдруг откинул голову и издал такой счастливый крик, что все заулыбались. Затем, словно не в силах сдержать ликование, Зейн закружил невесту по саду, и взорам гостей предстали коричневые ковбойские сапоги, до этого момента скрытые длинным платьем.
 Коротышка, сидевший в первом ряду, подтолкнул локтем Слима, и оба с жаром зааплодировали.
 — Наша Дара — самая красивая невеста, какую я видел, — гордо сказал Слим.
 — Да, — громким шепотом поддержал его Коротышка, — и держу пари, наш старина Зейн это знает! Может, он и не участвует в родео на этой неделе, но своего он не упустил. Слим, приятель, это судьба, меня не переубедишь.
 Старо-новобрачные наверняка бы с ним согласились.