Аннотация: Мин Доббс не верила в романтическую любовь…
 Кэл Морриси предпочитал не завязывать «серьезных» отношений даже под страхом смерти…
 Их первое свидание, ставшее результатом веселого пари, закончилось катастрофой…
 Но если мужчина и женщина созданы, чтобы полюбить друг друга, так тому и быть!
 Даже если их окружают бойфренд-ревнивец, кот-мутант, друзья-идиоты, мамочки-стервы и чудовищный свадебный торт?
 Тем более!


---------------------------------------------


 Дженнифер Крузи
 Давай поспорим


 Свою страсть к азартной игре женщина удовлетворяет в браке.

    Глория Стейнем


 Посвящается Монике Прэдхэн Маклин, потому что она дороже всех драгоценностей, в которых знает толк, и потому что каждая книга, написанная ею, – настоящий алмаз.



 Глава 1


 «В былые времена мужчины были гораздо лучше», – размышляла Минерва Доббс.
 В баре веселились яппи [1] , было людно и шумно.
 Она взглянула на красавца Дэвида и с горечью заключила: «Но эти времена давно прошли».
 – Меня не устраивают наши отношения, – сказал Дэвид.
 «Вот возьму и воткну эту соломинку прямо ему в сердце», – вдруг решила она, помешивая коктейль. Да нет, не стоит горячиться. Соломинка пластмассовая и незаостренная. Такие вещи делаются иначе. Здесь не обойтись без ружья.
 – И ты знаешь почему, – продолжал Дэвид. «Похоже, этот псих считает себя разумным человеком. Я-то хоть понимаю, что я бешеная», – думала Мин. Она часто раздражалась, и собственная злость распаляла ее куда больше, чем какой-нибудь красавец Дэвид.
 Где-то у стойки зазвонил колокольчик. Что ж, местечко выбрано подходящее для решительного объяснения. И название с намеком – «Долгий глоток» [2] . Прямо в точку.
 – Мне очень жаль, Мин, – произнес Дэвид. Черта с два, ничего ему не жаль.
 Ее руки были скрещены на груди, и она удержалась от пощечины.
 – Потому что я не хочу провести с тобой ночь? Но пойми, сегодня ведь среда. Завтра мне на работу, тебе тоже. В конце концов, я сама за себя заплатила.
 – Не в том дело.
 Высокий, темноволосый, самоуверенный Дэвид был сейчас само оскорбленное великодушие.
 – Наши отношения не развиваются, и тебя это не волнует, следовательно…
 Слова его значили: «Мы встречаемся уже два месяца, а ты все еще не желаешь со мной спать».
 Мин опять погрузилась в свои мысли, рассеянно осматривая оживленную публику. «Был бы у меня яд, который нельзя обнаружить при вскрытии, я капнула бы ему в коктейль, и никто из этих «воротничков» даже не заметил бы», – мечтала она.
 – …и потом, какое у нас будущее? Мы ведь должны вместе его строить. Но где же твой вклад? – донесся до нее голос Дэвида.
 «Тут он прав», – мысленно согласилась Мин. И все же сексуальная неудовлетворенность – не причина, чтобы порывать с ней за три недели до свадьбы сестры.
 – Ну как же, Дэвид, будущее у нас есть, – произнесла она, стараясь быть сдержанной. – Ты что, забыл о наших планах? Через три недели Диана выходит замуж. Я буду подружкой невесты. Мы приглашены вдвоем. И на пред…
 – Это все, зачем я тебе нужен? – Дэвид повысил голос. – Ради этого ты и встречаешься со мной?
 – Нет, конечно, – сказала Мин. – И надеюсь, я тоже нужна тебе не только для постели.
 Дэвид открыл рот и снова закрыл.
 – Само собой. Дело не в тебе. Ты умница, зрелая личность, у тебя все получается…
 Мин слушала, сознавая, что никто не рискнет назвать ее ни красивой, ни стройной. В вечернем платье она будет похожа на толстую придурковатую пастушку.
 Хорошо бы у него случился сердечный приступ. Правда, у мужчин до сорока это редкость, но все же иногда случается. И при смертельном исходе никто, даже мама, не потребует привести его на свадьбу сестры.
 – …и из тебя вышла бы замечательная мать, – закончил Дэвид.
 – Спасибо, – сказала она. – Вот уж совсем неромантично.
 – Я думал, – продолжал Дэвид, – мы будем вместе ходить в разные интересные места…
 – Да, вроде этого бара, – парировала она, оглядывая безвкусный интерьер.
 Дэвид вздохнул и взял ее за руку.
 – Желаю тебе всего самого лучшего. Останемся друзьями.
 Мин отняла руку и спросила:
 – Ты, случайно, не чувствуешь боли в левой руке?
 – Нет, – ответил Дэвид, удивленно глядя на нее.
 – Жаль, – уронила Мин и пошла к подругам, которые следили за разговором из дальнего конца помещения.
 – Что-то он сегодня сильно нервничает, – заметила Лайза. Она стояла возле музыкального автомата и выглядела сейчас особенно роскошной. Волосы пылали золотым пламенем.
 Вот с Лайзой Дэвид не поступил бы так бессердечно – побоялся бы. Она растерзала бы его в клочья. «Надо быть как Лайза», – подумала Мин и начала перебирать карточки музыкального автомата.
 – Он тебя расстроил? – спросила Бонни, подойдя с другой стороны и с участием наклонив светлую головку. Ее Дэвид тоже никогда не оставил бы. Никто не смог бы обидеть милую малышку Бонни.
 – Да. Он меня бросил, – ответила Мин, на миг отвлекшись от своего занятия.
 О чудо из чудес! Она нашла песни Элвиса. В мгновение ока мир преобразился. Мин бросила монетку и поставила «Гончую собаку». Как жаль, что Элвис записывал не все свои песни.
 – Мне он никогда не нравился, – сказала Бонни. Мин подошла к стойке, похожей на колесо рулетки в казино, и скупо улыбнулась, глядя на стройную барменшу, одетую как крупье. У нее были прекрасные волнистые каштановые волосы. «Вот еще одна причина, почему я не могла отдаться Дэвиду», – вспомнила Мин. Ее собственные волосы сильно курчавились, когда она распускала их, а он всегда все замечал.
 – Ром и колу, пожалуйста, – заказала она. Может, именно благодаря великолепным волосам у Лайзы и Бонни не было проблем с мужчинами. Мин взглянула на Лайзу, изящную, как скаковая лошадка, затянутую в пурпурную кожу на молниях. Покачивая головой, Лайза смотрела в сторону Дэвида с явным презрением.
 Правда, дело тут не только в волосах. Попробуй она втиснуться в такое платье – сразу станет похожей на неряшливую кузину Барни.
 – Диетическую колу, – спохватившись, сказала она барменше.
 – Он тебе не подходит, – произнесла Бонни за спиной Мин.
 – И ром тоже диетический, пожалуйста, – снова обратилась Мин к барменше.
 Та улыбнулась и пошла выполнять заказ. Нахмурившись, Лайза спросила:
 – Почему ты вообще с ним встречалась?
 – Думала, что он и есть тот самый, единственный. – Мин даже рассердилась. – Сначала он выглядел умным, преуспевающим и очень милым. Мне казалось, я сделала правильный выбор. А он вдруг как с цепи сорвался.
 Бонни сочувственно похлопала Мин по руке:
 – Очень хорошо, что вы расстались. Теперь ты свободна, и путь к тебе открыт. Нужный человек найдет тебя. Твой принц уже в пути.
 – Принц шел ко мне, но его сбил грузовик.
 – Ничего ты не понимаешь. – Бонни стояла, облокотившись о стойку. Маленькая и необыкновенно изящная, она напоминала сейчас королеву эльфов. – Если на роду тебе написано, принц обязательно найдется. Не важно, сколько будет препятствий и ошибок, он все равно когда-нибудь явится, и вы соединитесь навеки.
 – Что-что? – вмешалась Лайза, удивленно глядя на Бонни. – Поле чудес?
 – Все это очень мило, Бонни, – сказала Мин. – Но по-моему, последний настоящий мужчина умер, когда не стало Элвиса.
 – Ну, может, наша Бонни не брокер по призванию, – пошутила Лайза, обращаясь к Мин, – но у нас еще есть шансы стать главными акционерами в Стране чудес.
 Мин барабанила пальцами по стойке, пытаясь снять напряжение.
 – Мне надо было раньше понять, что Дэвид – ошибка. На третьем свидании, когда официант принес десертное меню, а Дэвид сказал: «Нет, спасибо, мы на диете». Разумеется, он не о себе говорил, в нем нет ни грамма жира. Я тогда подумала: «Ни за что не разденусь перед тобой». Сама заплатила за себя и ушла пораньше. С тех пор, когда у него возникало желание близости, я вспоминала этот случай и сжимала ноги.
 – Он тебе не подходит, – убежденно повторила Бонни.
 – И откуда ты все знаешь? – с иронией спросила Мин. Бонни это задело.
 – Прости, Бон, – спохватилась Мин. – Я сейчас не воспринимаю всю эту сказочную ерунду. Меня просто зло берет, хочется кого-нибудь растерзать, а ты мне предлагаешь сидеть и ждать, когда появится очередное ничтожество мужского пола.
 – Да, конечно, – отозвалась Бонни. – Я все понимаю. – Лайза покачала головой:
 – Бог с ним, с Дэвидом, ничего ты не потеряла. У вас были временные отношения, все равно вы расстались бы после свадьбы Ди. У меня предложение: давайте не пойдем на эту свадьбу. Это ведь сплошной кошмар, не говоря уже о том, что она выходит за дружка своей лучшей подруги.
 – За бывшего дружка. А на свадьбу я не могу не пойти, я подружка невесты. – Мин стиснула зубы. – Вот будет ад! И не в том дело, что у меня нет пары, а в том, что моя мать без ума от Дэвида.
 – Знаем-знаем, – сказала Бонни.
 – Она всем рассказывает о нем, – продолжала Мин, представляя алчное лицо матери. – Роман с Дэвидом – единственное, к чему она отнеслась с одобрением после того случая, когда я на первом курсе переболела гриппом и похудела на десять фунтов. А теперь наш роман закончен.
 Она взяла свой диетический ром и дала барменше щедрые чаевые. Никакая награда для человека, который приносит спиртное как раз тогда, когда оно особенно необходимо, не была бы чрезмерной.
 – Обычно меня не волнует, что думает обо мне мать, но из-за этой свадьбы приходится с ней считаться, – закончила Мин.
 – Тогда найди себе другого, – предложила Бонни.
 – Не получится, – возразила Лайза.
 – Ну спасибо, – выразительно сказала Мин, отворачиваясь от стойки, похожей на колесо рулетки. Подобная вычурность вызывала у нее головокружение. А может, это от ярости…
 – Сама виновата, не будь статистиком еще и в свободное время, – заявила Лайза. – Перестань подсчитывать шансы на брак, просто встречайся с тем, кто понравится, и живи в свое удовольствие.
 – И превращайся в помойку ущербного эгоизма? – подхватила Мин. – А что плохого в выборе по расчету? Подцепила же я Дэвида.
 Теперь-то ясно, что выбор был неудачен. Что ж, лучше поздно, чем никогда.
 Мин взяла бокал и сделала глоток, всем видом показывая, что не желает больше быть объектом критики.
 Лайза, пропустив ее возражение мимо ушей, предложила:
 – Хочешь, найдем тебе парня?
 Она принялась осматривать бар, а публика тем временем глазела на нее.
 – Не тот и не этот, этот тоже не подойдет… разве что попытаются втянуть тебя в какое-нибудь инвестирование…
 Вдруг Лайза насторожилась.
 – Ура! Есть!
 Бонни следила за ее взглядом.
 – Кто? Где?
 – Вон тот, темноволосый, в синем костюме. На площадке у двери, в самом центре.
 – В центре? – Мин скосила глаза.
 На высокой площадке у входа в бар размещался ряд столов вроде покерных. За одним из них четверо мужчин болтали с брюнеткой в красном. Среди них был и Дэвид, облокотившийся на металлические перила.
 Площадка возвышалась примерно на пять футов, но поза Дэвида придавала ей вид балкона. Возможно, он вообразил себя королевской особой – для полноты картины недоставало только великолепного царственного жеста.
 – Там Дэвид, – проговорила Мин, отворачиваясь. – И какая-то брюнетка.
 Господи, он уже завел себе новую подружку. «Убирайся отсюда», – мысленно велела она брюнетке.
 – Оставь в покое брюнетку, – сказала Лайза. – Посмотри на парня в центре. Подожди, он сейчас снова повернется. Ему, кажется, не очень интересен Дэвид.
 Мин опять покосилась в ту сторону. Парень в синем был выше ростом, волосы – темнее и гуще, но все же со спины он удивительно походил на Дэвида.
 – Знакомое кино, – протянула Мин. И тут он повернулся.
 Темные глаза, резкие скулы, античный подбородок, широкие плечи – весь словно выточенный из мрамора. Он рассеянно оглядывал бар, не слушая Дэвида, который рядом с ним выглядел чуть-чуть беспородным.
 Мин сделала глубокий вдох, каждая ее клеточка затрепетала. «Вот он», – чуть не сорвалось с губ. Она тут же отвернулась, пока кто-нибудь не заметил, как у нее открылся от восхищения рот. Не то чтобы это был тот самый, единственный. Просто первоклассный самец. Наверное, каждая женщина, еще не похоронившая себя, глядя на него, мысленно восклицала: «Вот это мужчина!» Однако биология – еще не судьба. Моральный ущерб, который мог быть нанесен таким красавцем женщине вроде нее, казался бесконечен. Пришлось заказать еще спиртного, чтобы побороть эту жестокую мысль.
 Наконец Мин промолвила:
 – Смазливый.
 – Ошибаешься, – возразила Лайза, – это твой Дэвид смазливый. А синий костюм – зрелый мужчина.
 – Да, я бы сказала, его просто распирает от тестостерона.
 – Не его, а того, что справа, – опять не согласилась Лайза. – Вон того круглоголового. Уверена, он любит поговорить о спорте и имеет привычку хлопать людей по спине. Синий костюм другой – он воспитанный, культурный. Скажи, Бонни.
 – Не думаю, – ответила Бонни, и ее хорошенькое лицо помрачнело. – Я его знаю.
 – Как в Библии – весь его род до седьмого колена? – спросила Лайза.
 – Нет. Просто он встречался с моей кузиной Уэнди. Но…
 – Тогда все в порядке.
 – …он хорошо играет в хит-энд-ран [3] , – закончила Бонни и пояснила: – По словам Уэнди, он соблазняет девушку на пару месяцев, а потом удирает. И бедняжка не может понять, в чем дело.
 – Зверь, – подвела итог Лайза. – Почему-то мужчинам позволяется поступать так с женщинами.
 – Ну да, он влюбляет их в себя, а потом бросает. Это по-скотски, – сказала Бонни.
 – Дэвид такой же, – добавила Мин.
 Ее инстинктивное недоверие к синему костюму получило обоснование. Лайза фыркнула:
 – Ты любила Дэвида.
 – Пыталась, – отрезала Мин. Лайза покачала головой:
 – Ладно, о Дэвиде забыли. Все, что тебе требуется, – это парень, с которым можно пойти на свадьбу. Два месяца – более чем достаточно… А теперь иди туда, знакомься.
 – Не пойду.
 Мин отвернулась и стала разглядывать черно-белые плакаты над стойкой: Пол Ньюмен, играющий в бильярд в «Мошеннике», Марлон Брандо, бросающий кости в «Парнях и девушках», У. К. Филдс, хмуро смотрящий поверх карт в «Моей маленькой синичке». А где же женщины-аферистки, прирожденные игроки? Родиться женщиной – значит уже обречь себя на риск. Двадцать восемь процентов убийств женщин совершают мужья илилюбовники. Вотпочему, надо полагать, мало на свете женщин-игроков. Сама по себе жизнь с мужчиной – уже настоящая авантюра.
 Мин поборола искушение обернуться и еще раз посмотреть на того типа. Да, лучше всего вообще прекратить встречаться с мужчинами и завести кошку.
 – Она не хочет знакомиться с ним, – сказала Бонни Лайзе. – Как свидетельствует статистика, возможен неблагоприятный исход.
 – Не глупи. – Лайза подтолкнула Мин локтем и взболтала остаток колы в ее стакане. – Представь, как отреагирует твоя мать, если ты приведешь его на свадьбу. Может, даже позволит тебе есть мучное и сладкое. – Она взглянула на Бонни: – Как его зовут?
 – Кэлвин Морриси, – ответила та. – Уэнди уже покупала свадебные буклеты и училась расписываться: Уэнди Сью Морриси. А он взял и сбежал.
 Лицо Лайзы выразило озабоченность.
 – Вот поэтому он ее и бросил, – заявила она. «Кэлвин Морриси», – мысленно произнесла Мин и невольно повернулась, чтобы снова посмотреть на него.
 – Пойди туда, – наставляла Лайза, касаясь ее длинным острым ногтем, – и скажи Дэвиду, чтобы он не расстраивался. Затем представься этому зверю, улыбнись. И никакой статистики.
 – Мелко, – отозвалась Мин. – Мне тридцать три, я зрелая женщина. Не имеет значения, будет ли со мной кто-нибудь на свадьбе. Я выше этого.
 Она вообразила лицо матери, когда та узнает, что Дэвид уже в прошлом. «Держись», – твердо сказала она себе.
 – Да ты просто боишься, – заявила Лайза.
 – А что, это мысль. – Бонни хмуро посмотрела на площадку. – После свадьбы Ди бросишь его – пусть узнает, что это такое.
 Лайза округлила глаза:
 – Лучше не придумаешь! Отомсти ему за Уэнди и за всех остальных.
 Мужчина в синем костюме теперь сидел к ним боком, все еще разговаривая с Дэвидом. «Отплатить ему той же монетой», – подумала Мин. Конечно, такой красавец вряд ли когда-нибудь польстится на нее, толстощекую. Разве что из милости, втайне презирая ее. А что такое презрение, она хорошо узнала всего лишь за один вечер.
 – Нет, – решительно отказалась Мин, снова повернувшись к стойке. В самом деле, кошка – это хорошая идея.
 – Послушай, подруга, – рассердилась Лайза, – ты слишком консервативна, а со временем совсем закоснеешь. Роман с Дэвидом ты превратила бы в каменную глыбу. У тебя даже мебель в квартире сто лет стоит.
 – Мебель бабушкина, – упрямствовала Мин.
 – Точно, – согласилась Лайза. – Ты к ней задом приросла с самого рождения. Но теперь настала пора перемен. И если ты боишься, я помогу тебе.
 Мин похолодела.
 – Нет, что ты.
 – Не пугай ее, Лайза, она сама все поймет, правда, Мин? – заволновалась Бонни.
 Мин снова посмотрела на площадку. В самом деле, почему бы ей не пойти туда? Постоять у холодных металлических перил и послушать, о чем они говорят. Если Кэлвин Морриси окажется не так уж страшен (ха-ха, разве у нее есть шанс?), она подойдет и скажет что-нибудь приятное Дэвиду, который представит ее собеседнику, и тогда Лайзе не придется нанимать грузчиков, чтобы вынести из ее квартиры мебель, пока она на работе.
 – Не заставляй меня делать решительные шаги, – поторопила подругу Лайза.
 Да, лучше пойти туда, чем торчать возле стойки в дурном настроении. Все равно хуже не будет. Мин расправила плечи и сделала глубокий вдох.
 – Я иду, госпожа инструктор.
 – И забудь слово «процент» до конца вечера, – напомнила ей Лайза.
 Мин оправила свой серый клетчатый пиджачок и мысленно произнесла короткую молитву. Надо хорошо продумать тактику, чтобы не выставить себя дурой. В случае неблагоприятного исхода она, не обращая внимания на этого парня, сбросит Дэвида через перила и отправится домой с окончательным намерением завести кошку.
 «Вот такой план», – подытожила она и двинулась к площадке.
 Тем временем Кэл Морриси всерьез подумывал о том, чтобы сбросить Дэвида через перила. «Надо было просто удрать», – ругал он себя. Во всем виноват Тони.
 – Видишь вон ту, рыженькую? У стойки, в пурпурном на молниях? Какие ножки! – говорил Тони. – Как думаешь, ей нравятся футболисты?
 – Ты уже пятнадцать лет не играешь в футбол.
 Кэл не спеша потягивал из бокала. Ему наконец удалось расслабиться. Немного мешала музыка: кто-то, совершенно лишенный музыкального вкуса, завел «Гончую собаку». Вполне приличный бар, если бы не дурацкий декор и Элвис Пресли в музыкальном автомате.
 – Ладно, пусть я давно не играю в футбол; откуда ей это знать? – Тони опять посмотрел на рыжую головку. – Ставлю десять баксов, что она будет моя. Попробую применить теорию хаоса.
 – Никаких пари, – сказал Кэл. – Хотя это ужасная тактика, она все же дает шансы.
 Он украдкой посмотрел в дальний угол, где находилась стойка в форме рулетки. Приметная женщина – как раз того типа, который так импонировал Тони. Там была еще бойкая маленькая блондинка, ну прямо созданная для Роджера, просто девушка его мечты. Стоящая за стойкой Шанна заметила его взгляд и махнула рукой, но без улыбки. Кэл кивнул в ответ. Тони обнял Кэла за плечи:
 – Помоги мне, видишь, она не одна. Пойди познакомься с ее круглощекой подружкой в сером клетчатом костюме, а Роджер приударит за маленькой блондинкой. Не обижайся, ты ведь знаешь, как Роджер любит миниатюрных женщин.
 Роджер толкнул Тони под локоть:
 – Какая блондинка? Где? – Оглядев бар, он увидел Бонни. – О! Вот это да!
 Кэл снова взглянул на стойку.
 – Ты о чем? В каком костюме?
 – Да вон та, в сером. – Тони показал кивком. – Между рыженькой и малюткой. Ты не замечаешь, потому что рыжая затмила ее. Спорю, что…
 – Теперь вижу.
 Полноватая женщина, одетая в скучный серый клетчатый костюм, с круглым хмурым лицом и темно-русыми волосами, стянутыми сзади в пучок.
 – Ну уж нет, – сказал он, глотнув из бокала.
 Тони хлопнул его по спине, и Морриси поперхнулся.
 – Вперед! Не верю, что ты все еще сохнешь по Синтии.
 – Да я никогда по ней не сох. – Кэл оглядел посетителей бара. – Можешь пялиться на нее сколько хочешь. Она в том самом красном платье, которое надевает, когда хочет подцепить кого-нибудь.
 – Всегда готов оказать ей услугу, – подхватил Тони.
 – Отлично. – В голосе Кэла послышалась заинтересованность. – Я даже познакомлюсь с этой, в сером, если ты женишься на Синтии.
 Тони закашлялся.
 – Женюсь?
 – Да. Она хочет замуж.
 На мгновение он задумался о Синтии. Да, с сильным характером женщина.
 – Вот она. – Роджер выглянул из-за плеча Кэла. – Поднимается по лестнице.
 Кэл встал и попытался пройти мимо Тони к выходу.
 – Пусти.
 Тони не двинулся.
 – Не уходи, мне нужна рыжая.
 – Пойди и займись ею, – ответил Кэл, пытаясь обойти его.
 – Дэвид ее встретил, – сообщил Роджер.
 – Кэл, – послышался противный голос Дэвида, – смотри, кто к нам пришел.
 Он был в плохом настроении, но улыбался. «Вот беда», – подумал Кэл и улыбнулся в ответ, так же притворно.
 – Привет, Кэл. Как поживаешь?
 – Отлично, лучше не бывает. Выглядишь прекрасно. – Кэл посмотрел мимо нее на Дэвида и подумал: «Бери ее себе». – Везет тебе, Дэвид.
 – Мне?
 – У тебя теперь Синтия, – сказал Кэл как можно равнодушнее.
 Синтия взяла Дэвида за руку и сообщила:
 – Мы просто столкнулись на лестнице. – Она посмотрела на него, сияя глазами, и добавила: – Но я рада увидеться с ним снова.
 Синтия скользнула взглядом по лицу Кэла, и он вновь улыбнулся, демонстрируя, что не ревнует.
 Дэвид посмотрел сверху вниз на ее красивое лицо и растерянно заморгал. Кэл внезапно почувствовал к нему что-то вроде симпатии.
 Теперь, когда они расстались и не надо было во всем Синтии уступать, Кэл мог спокойно оценивать ее красоту.
 Она была прелестна и вблизи, и издали, со всех сторон.
 Кэл оглядел безупречное стройное тело в превосходно сидящем красном платье, а затем быстро отвел взор, напомнив себе, как мирно он жил без нее. «Главное – соблюдать дистанцию. Не буди прошлое, поставь на нем крест!»
 – Я тоже рад. Может, поужинаем где-нибудь? – предложил ей Дэвид, победно глядя на Кэла.
 – Да, сходите куда-нибудь, – сказал тот и, отступив на шаг, уперся в перила.
 Синтия выпустила руку Дэвида, прикрыла ресницами сияние глаз и сказала:
 – Сейчас приведу себя в порядок, и пойдем.
 Тони и Дэвид проводили глазами великолепную покачивающуюся попку, а Роджер даже не заметил ее ухода: он был занят маленькой блондинкой. Кэл сделал огромный глоток. Хорошо бы оказаться где-нибудь в другом месте. Где угодно. Например, поужинать у «Эмилио», хоть на кухне. Там не бывает женщин.
 – Ну, Дэвид, – говорил тем временем Тони, – как тебе наш семинар?
 – Потрясающе, – ответил тот. – Не думал, что этих идиотов можно обучить работать с новой программой, но сейчас все на фирме успешно овладели ею. Мы даже…
 Он продолжал говорить, а Кэлу было неприятно слышать, как Дэвид называет своих сотрудников идиотами. Он всегда так о них отзывался. Обычно Кэл с трудом преодолевал неприязнь к Дэвиду, даже несмотря на то что тот вовремя оплачивал счета и предоставлял кредит, когда требовалось, – словом, был неплохой клиент. Но мысль о том, что Дэвид может подобрать Синтию, немного его согревала.
 Дэвид умолк и посмотрел в сторону лестницы.
 – Да, насчет Синтии. Я думаю, вы с ней…
 – Нет-нет. – Кэл энергично замотал головой. – Она бросила меня пару месяцев назад.
 – А не наоборот?
 Дэвид изогнул бровь. Выглядел он смешно. Однако имеет успех у женщин. Странная штука жизнь.
 – Ты так легко все забываешь? – спросил Дэвид. – Да, – ответил Кэл.
 – Он уже не тот, что прежде, – вмешался Тони. – Я предложил ему легкую интрижку, а он отказался.
 – Кто она? – заинтересовался Дэвид.
 – Да вон та, в сером клетчатом, у стойки. – Тони махнул бокалом.
 Дэвид посмотрел в ту сторону, затем повернулся к Кэлу, невозмутимый, как всегда.
 – Может, ты и вправду уже не тот. – Дэвид явно посмеивался над ним. – Но ее нелегко завоевать. Это тебе не Синтия.
 – Ну и хорошо.
 Дэвид наклонился к нему:
 – Тебе никогда не отказывали, так?
 – Что с того? – насторожился Кэл.
 – Спорим, ты ее не получишь, – сказал Дэвид. – Даю десять баксов.
 Кэл отодвинулся.
 – Не понял.
 Дэвид забавлялся, в его голосе слышалось торжество.
 – Хочу заключить с тобой пари. Ты ведь любишь риск, споришь на все, что угодно. А тут такая мелкая ставка – всего десятка.
 Кэл уже подумывал о том, чтобы дать ему хорошего пинка, но Тони, повернувшись к Дэвиду спиной, тихо попросил:
 – Соглашайся.
 Кэл вздохнул. Был один способ заставить Дэвида отказаться от пари.
 – Спорю на бейсбольный мяч – тот, что у тебя в офисе.
 – Мой мяч? – Голос Дэвида стал тоном выше.
 – Именно. Таково мое условие.
 Кэл проглотил остаток спиртного и поискал глазами официанта. Дэвид покачал головой:
 – Это невозможно. Отец привез мне его в семьдесят пятом. Но мне нравится твоя манера спорить.
 Он опять наклонился.
 – Вот что я тебе скажу. Последний курс, который ты читал для нас, стоил десять тысяч. Ставлю десять тысяч против твоего бесплатного семинара…
 Кэл попытался улыбнуться:
 – Дэвид, я же пошутил…
 – …Но за десять штук ты уложишь ее в постель. Буду честен. Даю тебе месяц на то, чтобы вытащить ее из этого серого костюма.
 – Элементарно, – заметил Тони. Кэл смотрел удивленно.
 – Дэвид, я так не играю.
 – А я играю, – отрезал Дэвид, сдвинув брови, и Кэл подумал: «О черт, нельзя терять такого клиента».
 Ясно, что хмель лишил Дэвида способности здраво размышлять. Когда он протрезвеет, то передумает насчет десяти тысяч – ведь это безумие, а Дэвид осмотрителен во всем, что касается денег. Кэлу оставалось только ждать и сделать вид, будто ничего не было. Он украдкой посмотрел на стойку и с удовольствием отметил, что серый костюм исчез за время их разговора.
 Кэл повернулся к Дэвиду:
 – Я бы и рад, но она исчезла.
 При этом подумал; «Благослови тебя Господь, серый костюм, за то, что ты покинула нас», – и снова принялся за выпивку.
 Дело утряслось.
 Мин шагала, размышляя о том, что хуже – попытаться заговорить с этим парнем или прийти на свадьбу без пары. Приблизившись к площадке, она прошла у самых перил и поймала обрывки разговора. Дэвид прямо над ее головой произнес:
 – Но за десять штук ты уложишь ее в постель.
 «Очем речь?» – подумала Мин. Было шумно, и она не все расслышала. – Буду честен, – продолжал Дэвид. – Даю тебе месяц на то, чтобы вытащить ее из этого серого костюма.
 Мин посмотрела на свой пиджак.
 – Элементарно, – ответил кто-то.
 Мин подумала: «Вот сукин сын! Кругом полно зацикленных на сексе выродков». Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не побежать наверх и не убить обоих на месте.
 Она направилась обратно к Лайзе и Бонни, которые по-прежнему сидели за стойкой и покуривали.
 Мин знала, на что способен Дэвид. Он вообразил, что она ни с кем не ляжет в постель после того, как он ее отверг. Она предупреждала, что не надо делать необдуманных выводов, но он не слушал и продолжал встречаться с ней.
 «Думал, что со мной все ясно», – догадалась она. В его глазах она выглядела невезучей, не очень красивой женщиной, которая будет благодарна за то, что он переспит с ней.
 – Мерзавец, – сказала она.
 Она переспала бы с Кэлвином Морриси, чтобы отплатить Дэвиду. Но теперь у нее нет и этой возможности. Боже мой, какая дура! Толстая дура – вот ужас-то!
 – Что случилось? – спросила Лайза, когда Мин вернулась. – Ты говорила с ним?
 – Нет. Допивайте, и пойдем отсюда.
 Мин опять повернулась к площадке и увидела их. Они смотрели на нее. Лицо Дэвида выражало самоуверенность, а Кэлвин Морриси сжимал свой бокал с видом обреченного на казнь.
 – Да вон она, – обрадовался Дэвид. – Я говорил, что вернется. Иди к ней, победитель.
 – Постой, Дэвид… – начал было Кэл, мысленно посылая клетчатый костюм в самые нижние круги ада.
 – Спор есть спор.
 Кэл поставил пустой бокал на перила и задумался. Вид у женщины был невеселый, что сильно уменьшало его шансы. Едва ли она примет предложение пойти куда-нибудь поужинать.
 – Дэвид, секс тут вряд ли возможен. Я плохой человек, но не могу оскорбить девушку. Ты хотел спорить на десять баксов. Вот они – я проиграл, знакомство не состоялось.
 Дэвид затряс головой:
 – Э нет, я, конечно, спорил на десятку, что ты не подцепишь ее, но десять тысяч с кона не снимаю. Если ты проиграешь, – он холодно улыбнулся, – проведешь семинар бесплатно.
 – Дэвид, я не могу заключить такое пари, – сказал Кэл, сменив тактику. – У меня два партнера, и они…
 – Я «за», – поспешил вставить Тони. – У Кэла не бывает промашек.
 Кэл уставился на него.
 – Роджер будет против.
 – Эй, Роджер, ты слышишь? – окликнул его Тони.
 – Разумеется, – ответил Роджер, не отрывая глаз от миниатюрной блондинки.
 – Роджер! – не отставал Кэл.
 – Не видел ничего прелестнее этой малютки, – продолжал Роджер.
 – Роджер, ты только что поспорил, что я смогу затащить женщину в постель, – разъяснил ему Кэл. – Теперь скажи Дэвиду, что не хочешь спорить на семинар по сексу стоимостью в десять тысяч долларов.
 – Ты о чем? – не понял Роджер, оторвавшись наконец от блондинки.
 – Я говорю… – начал Кэл.
 – Почему ты споришь на такие вещи? – перебил Роджер.
 – Не в том дело, – вмешался Тони. – Сможет ли он это сделать – вот в чем суть.
 – Без сомнения, – сказал Роджер, – но…
 – Тогда заключаем пари, – настаивал Дэвид.
 – Ни за что, – не сдавался Кэл.
 – Сомневаешься в успехе, – сказал Дэвид. – Значит, ты проиграл.
 – Это не для меня, – упорствовал Кэл. Откуда-то выскользнула Синтия и положила ладонь ему на руку. Кэл почувствовал волнение в крови.
 – Она на месте и ждет тебя. – В голосе Дэвида слышалось торжество.
 – Кто – она? – заинтересовалась Синтия. – У тебя здесь свидание?
 «Господи!» – взмолился Кэл.
 – Ну так что, Кэл? – настаивал Дэвид.
 – О чем он? – не отставала Синтия.
 – Я одобряю, – сказал Тони.
 – В чем дело? – допытывалась Синтия.
 Кэл вздохнул. Какая разница, серый костюм или Синтия, непробиваемая стена или мягкая подушка, которая хочет выйти замуж. Он снял с себя руку Синтии.
 – Да, у меня назначена встреча. Извини.
 Он прошел между Синтией и Дэвидом, мысленно желая обоим провалиться сквозь землю.
 Мин наблюдала за Кэлом Морриси, пока он спускался. Вот гад. Вообразил, что она прыгнет в его объятия. Поток мыслей прервался, она расправила плечи.
 – Может, скажешь, что случилось? – услышала она голос Лайзы.
 – Через месяц, – ответила Мин.
 Кэл сошел вниз и стал пробираться сквозь толпу, не замечая призывных женских взглядов.
 Идет знакомиться с ней.
 А что, если согласиться? Через три недели она притащит его на свадьбу Ди. Куда он денется, ему не уйти от нее раньше чем через месяц из-за дурацкого пари. Нужно лишь в течение трех недель удерживаться от секса, и тогда после свадьбы сестры она оставит его в дураках.
 Мин поудобнее уселась за стойкой и стала обдумывать идею. Он более чем заслужил эту трехнедельную пытку. А тем временем она найдет способ помучить и Дэвида. Мама же сможет сказать гостям, что ее дочь встречается с красавцем.
 Чем больше она думала, тем больше ей нравился этот план.
 Вернулась барменша, и Мин заказала еще ром и диетическую колу. Двойную порцию.
 – Это уже третья и четвертая, – заметила Лайза. – От одного аспартама мозги откажут. Что все-таки случилось?
 – Он нагрубил тебе? – заволновалась Бонни. – Что у вас произошло?
 – Я не говорила с ним, – отмахнулась Мин. – Прошу вас, оставьте меня одну. Сейчас решающий момент, и вы можете помешать.
 – Мы что-то упустили, – сказала Лайза Бонни.
 – Пошли, – ответила та.
 Мин отвернулась, когда подошла барменша, поэтому Зверь застал ее врасплох. Она подняла голову и увидела его во всей красе: жгучие темные глаза, великолепные скулы, а рот… Любая женщина, забыв обо всем, так и впилась бы в эти губы. Сердце прыгнулб в груди, и Мин сделала большой глоток, чтобы вернуть его на место.
 – Я в затруднении, – произнес Зверь.
 Голос у него был теплый, бархатный, густой, как горячий шоколад. Кровь застыла у Мин в жилах. Она смотрела на него ничего не выражающим взглядом, стараясь дышать ровно.
 – В чем дело?
 – Обычно я предлагаю девушке выпить, но вы уже пьете.
 Он улыбался. Сквозь ткань дорогого костюма из него так и хлестал тестостерон.
 – Да, ничего не поделаешь, – согласилась она, пытаясь отвернуться. Он продолжал говорить, и голос его становился все теплее, лицо наклонялось все ближе. Сердце Мин колотилось сильнее и сильнее.
 – Зато, надеюсь, вы не откажетесь со мной поужинать.
 Вблизи он был еще лучше. Это торговец подержанными машинами соблазнения, решила Мин и постаралась восстановить дистанцию. Ничего хорошего нельзя ждать от таких людей. Они всю жизнь торгуют своим товаром, и любая женщина хоть однажды покупает его, так что они всегда в выигрыше. С точки зрения статистики шансы на что-то иное равны нулю. Страшно представить, сколько женщин от него пострадало. Уму непостижимо.
 Не получив ответа сразу, он перестал улыбаться и сделал обиженное лицо. Это у него очень хорошо получилось. «Смотри, – сказала она себе, – как этот сукин сын старается за десять баксов». Хочет купить ее по дешевке. «Вот скотина». Эта мысль помогла ей унять сердцебиение.
 – Поужинать? – переспросила она.
 – Да. – Он наклонился еще ниже. – Где-нибудь в тихом месте, где можно поговорить. Вы кажетесь интересной собеседницей, я с удовольствием вас послушаю.
 Мин улыбнулась:
 – Какой ужасный способ знакомства. Всегда срабатывает?
 Он застыл на секунду, потом признался с мальчишеской отвагой:
 – До сих пор срабатывал.
 – Наверное, благодаря голосу, – сказала Мин. – Вы умеете им пользоваться.
 – Спасибо. – Он выпрямился. – Попробую еще раз. – Он протянул руку: – Кэлвин Морриси, для друзей просто Кэл.
 – Мин Доббс. – Она взяла его руку и сразу отпустила, не почувствовав тепла ладони. – Мои друзья подумают, что я потеряла рассудок, если уйду с незнакомым человеком.
 – Погодите.
 Он вынул бумажник и вытащил двадцатку.
 – Вот деньги на такси, если я напьюсь.
 Лайза на ее месте взяла бы деньги и ушла. Это мысль, но Лайзе не надо никого тащить на свадьбу. Что еще сделала бы Лайза? Мин выхватила двадцатку.
 – Если напьетесь, я разобью вам нос.
 Она сложила купюру, расстегнула две кнопки на блузке и спрятала деньги в бюстгальтер. Этот предмет одежды превращал лишние фунты жира в эффектный бюст.
 Мин подняла взгляд. Кэл Морриси смотрел на ее грудь. Она ожидала комментариев, но он только молча улыбнулся.
 – Это по-честному, – сказал он. – А теперь идем ужинать.
 Она не позволила себе полюбоваться на его губы, зная, что за ними скрывается раздвоенное жало.
 – Сначала обещайте, что не будете делать глупости, – потребовала Мин.
 – Как вам угодно. – Она покачала головой:
 – Не та тактика. Очевидно, вам не на что надеяться. А бесплатная еда всегда хороша. – Она взяла сумочку. – Пошли.
 Кэл, не успев ничего ответить, последовал за ней. Они прошли мимо ошарашенной Лайзы и восхищенной Бонни, поднялись на площадку у двери, и последнее, что она увидела, – это сердитое лицо Дэвида.
 Вечер преподнес ей еще один сюрприз.




 Глава 2


 Лайза недовольно наблюдала за ними. Ей не понравилось, как Кэлвин задержался, чтобы перекинуться парой слов с Дэвидом.
 – Что это он, напился? – заинтересовалась Бонни.
 – Не знаю, но мне это не нравится. С чего вдруг он за ней приударил? – размышляла Лайза.
 – Завидуешь? Вот не думала, что ты на это способна, – неодобрительно отозвалась Бонни.
 – Зависть тут ни при чем! – Лайза возмущенно посмотрела на Бонни. – Сама посуди: Мин одета как дипломированная монахиня и не привлекает внимания, он ее впервые видит и не знает, какая она замечательная. И все же он из всех выбрал именно ее…
 – Так бывает, – перебила Бонни.
 – …после разговора с Дэвидом, – закончила Лайза, указывая на Дэвида, который, раскрасневшись, болтал с брюнеткой.
 – И правда! – поразилась Бонни.
 – Надо узнать, на что способен Кэлвин-зверь, – произнесла Лайза, расправляя плечи.
 – Но как?
 Лайза кивнула в сторону площадки:
 – С ним были вон те двое. Кого выбираешь: блондина с глупым видом или того, у которого голова орешком?
 Бонни вздохнула:
 – Блондина. Он вроде безобидный. А Орешек – типичный работяга, это не для меня.
 – Ладно, беру его на себя, – решила Лайза. Орешек смотрел прямо на нее. Она выдерживала его взгляд целых пять секунд.
 – Такой низкий лоб я видела в последний раз на слайдах в антропологической лаборатории. – Лайза отвернулась и решительно заявила: – Даю ему две минуты.
 – Здесь полно народу. Дай хотя бы три.
 Дэвид проследил, как Кэл открыл перед Мин дверь, и почувствовал внезапную зависть. Морриси все давалось легко, дела у него шли отлично, он никогда не проигрывал в спорах, не знал неудач в отношениях с женщинами. Дэвид вспомнил предупреждение своего врача. Он понимал, что причина зависти не только в его потребности первенствовать во всем. На этот раз зависть имела другой источник – Кэл увел у него Мин, а Мин просто создана для того, чтобы стать хорошей женой, если не обращать внимания на некоторое упрямство, которое со временем пройдет. А вдруг их отношения снова наладились бы? Но теперь…
 Когда Морриси вернулся ненадолго, Дэвид держался неприветливо.
 – Мы идем ужинать, – сказал Кэл, протягивая руку. – Давай десять баксов.
 В голосе его слышалось явное недовольство, отчего Дэвиду стало легче. Он вынул бумажник и отдал деньги.
 – Мог бы предупредить, что она мужененавистница, – возмущенно заметил Кэл.
 Когда он исчез, Дэвид вернулся на место и сказал Синтии:
 – Наверное, я погорячился.
 – И ты? – удивилась Синтия. В голосе ее слышалась печаль.
 Дэвид, бросив взгляд на дверь, спросил:
 – Так ты не по своей воле рассталась с Кэлом?
 – Нет, – ответила Синтия и посмотрела туда же. – Я подумала, что нам пора оформить наши отношения, и сказала ему: «Сейчас или никогда». – Она чуть улыбнулась. – А он ответил: «Прости, я не готов».
 Синтия глубоко вздохнула, и Дэвид не мог не заметить, что на ней нет бюстгальтера.
 – Паршиво, – сочувственно отозвался он. Чувствуя себя неловко, Дэвид оперся на перила. Он не Морриси, чтобы без всякого смущения заглядывать девушке в вырез платья.
 – Идиот этот Кэл, – сказал Дэвид.
 – Спасибо.
 Синтия оглядываласыгю сторонам. Она заметила, как Тони вышел из-за соседнего столика и стал спускаться, за ним шел Роджер.
 Дэвид смотрел на нее, на прическу, как у девушек в телерекламе, – темный шелковый водопад до плеч.
 – Интересно, как Кэл познакомился с этой женщиной. Готова поклясться, что у нее давно уже никого нет.
 Дэвид решил не говорить об их споре. Неприглядная вышла история. Трудно сказать, почему он так поступил, будто бес попутал. Да нет, это Кэл виноват и весь ужас ситуации в том, что если Мин проведает о пари…
 – Ты ее знаешь? – расспрашивала Синтия.
 – Да, она моя бывшая подружка.
 – Вот как. – Синтия поставила бокал. – Надеюсь, Кэл пожалеет, что связался с ней. Думаю, он поймет, что глупо поступил, когда приведет ее к себе.
 – Этого не будет. Она не пойдет к нему, – ответил Дэвид и пояснил: – Она не любит секс.
 Синтия улыбнулась. Дэвид пожал плечами:
 – По крайней мере она не сделала ни шага к сближению за те два месяца, что мы с ней встречались. И я разорвал наши отношения.
 Синтия покачала головой, все еще улыбаясь:
 – Ты поторопился. Чем она занимается?
 – Она работает в страховой компании. И меня поражает, что за два месяца…
 – Послушай, – перебила Синтия, – если ты хочешь близости через пять минут, тебе нужна стриптизерша. Статистики – люди осторожные, профессия учит минимизировать риск. И она оказалась права.
 Дэвид вдруг почувствовал неприязнь к Синтии.
 – В чем ее правота?
 – Ты порвал с ней из-за секса. – Синтия наклонилась вперед, и Дэвиду пришлось делать вид, что его не интересует ее грудь, туго обтянутая платьем. – Дэвид, это моя специальность. Если бы ты любил ее, ты бы не предъявлял ей ультиматум из-за секса.
 – А чем ты занимаешься? – холодно спросил Дэвид.
 – Я психолог.
 Дэвид вспомнил – он что-то слышал о ней.
 – Великое светило науки… – сказал он, снова почувствовав к ней интерес. Она была почти что знаменитостью. – Выступала на телевидении.
 – Да, меня приглашали на телепередачи, – подтвердила Синтия. – Мое исследование о человеческих отношениях получило известность. Уверяю тебя, не следует предъявлять ультиматум из-за секса.
 – Но ты сама поставила тот же вопрос перед Кэлом.
 – У нас дело было не в сексе, – возразила она. – Я никогда не отказывала ему. И это был не ультиматум, а стратегия. Мы встречались девять месяцев, на смену страстной влюбленности пришла привязанность, и я знала, что ему требуется физиологическое выражение собственных чувств.
 – Какая-то бессмыслица, – заметил Дэвид. Синтия загадочно улыбнулась.
 – Мои исследования показывают, что процесс становления зрелого чувства включает четыре стадии. – Она подняла палец. – Когда ты знакомишься с женщиной, ты подсознательно ищешь подтверждения, что близость возможна. Это начальная стадия. – Она подняла второй палец. – Если женщина прошла этот первый тест, ты стараешься узнать ее поближе, чтобы понять, подходит ли она тебе. Если подходит, то ты чувствуешь к ней влечение. – Она подняла третий палец. – Если затем влечение усиливается радостью, или, наоборот, болью, или и тем и другим, ты страстно влюбляешься. – Она подняла четвертый палец. – Если между вами возникли отношения и вы привязатись друг к другу на стадии страстной влюбленности, то ты уже близок к зрелому, устойчивому чувству.
 – Какая-то клиническая картина, – заметил Дэвид, притворяясь, будто ему интересно. В конце концов, она почти знаменитость.
 – Зато верная, – сказала Синтия. – Возьмем начальную стадию. Когда мужчина присматривается к женщинам, он подсознательно выбирает тех, кто мог бы ему понравиться.
 – Мне кажется, я не такой легкомысленный, – игриво заметил Дэвид.
 – Вот почему я удивляюсь, что Кэл выбрал твою Мин. – Синтия глотнула из бокала. – Онобычно предпочитает красивых.
 – Я всегда считал его пустышкой, – сказал Дэвид и подумал: «Он, подонок, сделал это на спор».
 – Нет, он совсем не пустышка. Пройдя начальную стадию, каждый из партнеров оценивает степень привлекательности другого. Например, если Кэл и Мин уходят из бара вместе, этот факт может косвенно свидетельствовать о том, что они совместимы. – Она помрачнела. – Хотелось бы посмотреть на них во время ужина.
 – И что увидеть? – спросил Дэвид. – Как они едят в унисон?
 – Да нет, – ответила Синтия. – Хотя мужчина и женщина действительно могут делать синхронные движения, например, одинаково скрещивать ноги. Она может с удовольствием принимать его прикосновения. Или они обмениваются копулятивными взглядами.
 Дэвид поперхнулся.
 – Это взгляды, которые длятся несколько секунд, – пояснила Синтия. – Вполне понятный сексуальный сигнал. Его используют все животные.
 Дэвид кивнул и решил никогда так не смотреть.
 – Или их разговор приобретает определенный ритм, в нем отсутствуют долгие паузы, что создаст у обоих чувство уюта. В своих отношениях они могут достичь такой близости, что начнут применять ласковые прозвища.
 – Мин ненавидит прозвища, – сказал Дэвид, вспомнив ужасный случай, когда он назвал ее сладкой булочкой.
 – Совместимость проявляется и тогда, когда партнеры любят одни и те же фильмы, одну и ту же музыку. У них могут быть свои секреты и любимые шутки и, наконец, общая система ценностей. Мин – независимый специалист?
 – Нет, она работает в страховой компании. Ее отец там вице-президент.
 Синтия усмехнулась:
 – Отлично. Кэл любит азартные игры и восхищается людьми, которые не боятся риска. Поэтому он не пошел в компанию своего отца, а основал свою собственную. Он не желает быть под началом у людей, которые служат его отцу. С ней он будет скучать.
 – Это хорошо, – сказал Дэвид и подумал: «Недалекий и к тому же мерзавец».
 Синтия продолжила:
 – Даже отношение партнера имеет значение. Привлекателен тот, кому вы нравитесь и кто рад вам. – На мгновение она помрачнела. – И конечно, твоей Мин он понравится.
 – Вряд ли, – возразил Дэвид и почувствовал, что ему полегчало. – Из-за нашего разрыва она зла на всех мужчин. К тому же у нее острый язык.
 Лицо Синтии просветлело.
 – Таким образом, к консервативности добавляется еще и дурной характер. Неплохо. А как ты думаешь, она позволит ему заплатить за нее?
 Дэвид покачал головой:
 – Мин всегда стремится сама платить за себя. Она очень щепетильна в таких вопросах.
 – Во всех сообществах приглашение пообедать вместе составляет часть ритуала ухаживания. Она может считать, что ведет честную игру, или быть феминисткой, но в глубине души она понимает, что, расплачиваясь сама, вычеркивает тебя из своего списка.
 – Она не позволит ему заплатить, – повторил Дэвид и подумал о том, как сам к этому относится. Он всегда был готов платить за обоих. – Значит, они будут спорить из-за денег. Прекрасно. – Лицо Синтии наконец приняло спокойное выражение. – Из твоих слов ясно, что Кэл уже жалеет о своем выборе.
 – Вот и хорошо, – отозвался Дэвид, приободрившись. У Синтии дрогнули губы.
 – Ты действительно хотел пойти со мной поужинать или сказал так, просто чтобы побесить Кэла?
 Если пригласить Синтию, Тони и Роджер непременно доложат об этом Кэлу. Поделом ему. Увести классную красотку, которая бросила легендарного Кэлвина Морриси, – вот это была бы победа.
 Он поставил бокал.
 – Я в самом деле хотел поужинать с тобой. Синтия обворожительно улыбнулась. Какой же Кэл дурак, если упустил такую женщину.
 – Расскажешь еще что-нибудь о Мин? – попросила Синтия.
 – Разумеется, – ответил ои. Все о Мин и ничего о пари.
 Мин пришлось подождать на улице, пока Зверь улаживал свои дела. Что он там забыл, может, совесть? Прохладный июньский ветерок прояснил ей голову и умерил злость.
 Бар располагался на одной из ее любимых улиц с множеством модных магазинов и ресторанов, а также с великолепным кинотеатром, где показывали старые фильмы.
 Легкий ветер шевелил верхушки тощих деревьев, которые чахли в узких земляных клетках на краю тротуара. Заглядевшись на деревья, Мин подумала: «Теперь я знаю, каково вам здесь». И она теперь как в клетке. Ее заманили в ловушку. Обманутая и одинокая, в нелепом платье подружки невесты на свадьбе у сестры, которая выходит замуж за дурака, рядом с матерью, вечно недовольной ею. Она не способна удержать кого-либо, вроде этого Кэла Морриси, на три недели. Это глупая, очень глупая затея, родившаяся под влиянием рома и злости. На мгновение ей захотелось оказаться в своей квартире, улечься калачиком на бабушкиной кушетке цвета дыни, послушать Элвиса Пресли. Может, она вообще не способна удержать возле себя мужчину, и надо подчиниться судьбе и стать заботливой тетей для будущих отпрысков Дианы. Не то чтобы она очень хотела иметь собственных детей. А для чего еще нужен мужчина? Для секса – но посмотрите, как они себя ведут! По правде говоря…
 Сзади зазвонил мобильный телефон, и Мин вздрогнула. Повернувшись, она увидела Кэла Морриси. Его телефон был оснащен таким количеством функций, сколько не нужно нормальному человеку. Решимость Мин окрепла. Что может быть ужаснее трехнедельной связи с бездушным яппи, которая закончится после свадьбы Дианы! Она сама за себя заплатит и простится с ним – навсегда. Вот так.
 Она скрестила на груди руки в ожидании, что кавалер попытается произвести на нее впечатление деловым разговором, но он отключил телефон.
 Мин подняла брови:
 – А если что-нибудь важное?
 – Единственный человек, с которым я хотел бы сейчас говорить, – это вы, – ответил он, светски улыбаясь.
 – Господи помилуй! – воскликнула Мин. – Может, это тоже лучше отключить?
 – Простите? – Его улыбка исчезла.
 – Тактику обольщения. – Мин зашагала по улице. – Мы с вами идем ужинать. Расслабьтесь.
 – Я никогда не напрягаюсь. – Он старался идти с ней в ногу. – Куда пойдем?
 Мин остановилась, и он прошел чуть вперед.
 – Здесь недалеко новый ресторан, о котором столько шумят. «Серафино». Кое-кто из моих знакомых говорил, что тамошний повар готовит концептуальные блюда. – Глядя на Кэла, она вспомнила Дэвида. Тот же тип. – Впрочем, я готова принять и ваш вариант. Еадъ какие-нибудь предложения? – Есть. Позвольте совет: никогда не ходите туда, где повар готовит концептуальные блюда. Хотя, если вы желаете в «Сера…».
 Мин снова зашагала.
 – Я желаю узнать, какие рестораны нравятся вам. Наверное, как и сотовые телефоны – самые модные.
 – Да, я люблю безделушки, – подтвердил он, снова нагоняя ее. – Не думаю, что это меня плохо характеризует.
 – Мне всегда было интересно, как выбор телефона связан с особенностями личности, – солгала Мин, когда они проходили мимо кинотеатра. – Все эти усложненные модели, разные панели… А некоторые вообще отказываются от них. Можно подумать…
 – У вас черный, да? – перебил Кэл. – Очень практично. Осторожно, здесь стекло.
 Он на мгновение взял ее под руку, чтобы увести от разбитой бутылки, но она увернулась и обошла осколки без его помощи.
 Кэл посмотрел на ее ноги и остановился, изобразив на лице интерес.
 – Красивые туфли, – сказал он.
 Мин посмотрела на свои открытые туфли с пластмассовыми каблуками и бантиками.
 – Спасибо, – ответила она, удивившись, что он заметил.
 – Пожалуйста. – Он сунул руки в карманы и пошел, убыстряя ход.
 – Но вы ошиблись. – Мин тоже ускорила шаг, чтобы догнать его. – Мой телефон не черный. Зеленый с большими белыми ромашками.
 – Неправда. – Теперь он шел впереди, не стараясь приноравливаться к ее ходьбе. Мин заторопилась, чтобы обогнать его. – Он черный или серебристый, с минимумом функций, и это плохо, потому что никогда не знаешь, где можно застрять, и тогда не скоротаешь время за игрой в покер.
 Кэл был удивительно хорош собой. Мин снова остановилась, чтобы поравняться с ним. Главное – держать его в напряжении и не пялить глаза. Как назло, он прав насчет черного телефона.
 – Прошу прощения, – произнесла она церемонно, опять скрестив на груди руки. – Я лучше вас знаю, какой у меня телефон. Я ношу серый костюм, но это не значит, что я зануда. Кстати, белье у меня красное.
 – Что вы говорите! – Он так и не вынул руки из кармана – заносчивый, грубый и нахальный, как сто чертей.
 – Ну, раз так, вам его не видать, – отрезала Мин и зашагала вперед.
 Она не сразу поняла, что Кэл отстал, а повернувшись, увидела, что он смотрит на нее.
 – Что же наш ужин? – спросила она.
 Он направился к ней легким шагом и произнес:
 – Спорим на десять долларов, что на вашем телефоне нет никаких ромашек.
 – В азартные игры не играю, – ответила Мин.
 – Вдвое больше: вы носите простой белый лифчик.
 – Если вы думаете, что я такая скучная, зачем пошли со мной?
 – Я видел его, когда вы засовывали туда двадцатку. Вы старомодны, и у вас не может быть телефона с ромашками. Самое привлекательное в вас – это ваши туфли.
 «М-да…» Мин усмехнулась.
 – А зачем я пошел с вами?.. – Он явно терял терпение. – Просто хочу пригласить вас в отличный ресторан неподалеку; так что если мы не будем ссориться…
 Мин зашагала дальше.
 – Не хотите спорить? – крикнул он вслед.
 – Не хочу. – Она пошла быстрее, но он легко догнал ее.
 «Вот что значит длинные ноги», – мысленно сказала она и тут же отругала себя за то, что думает о его фигуре. Или о том, что он заметил, как хороши ее туфли. Мастак! «Помни о пари, – твердила она себе. – Он зверь и азартный игрок».
 Зверь и игрок тем временем остановился перед слабо освещенной витриной какого-то магазинчика, завешенной бархатной шторой. Над окном шла золоченая надпись: «У Эмилио».
 – Это ваш ресторан? – поинтересовалась Мин, подивившись его скромному выбору.
 Кэл кивнул и направился к двери.
 – Постойте! – Мин глянула на табличку. – По будням закрывается в десять. Уже опоздали. Может, нам…
 – Эмилио меня обожает, – ответил он, входя. – Так что, если вы не испортите ему настроение…
 – Решили сменить тактику?
 – Нет, – сказал он, стараясь сдерживаться. – Лупите меня что есть силы по щекам во время ужина и получите от Эмилио бесплатный десерт.
 – Вы же его любимый клиент, – озадачилась Мин.
 – Без сомнения. Однако это не помешает ему оценить подобное зрелище. Так мы идем или нет?
 – Идем, – отозвалась Мин и прошла вперед.
 Лишь через целых полторы минуты ожидания Орешек тронул наконец Лайзу за плеяо:
 – Извините, но я заметил, что вы выразительно на меня смотрели.
 Она сощурилась:
 – Даже не верится, что вы так медлительны.
 – Я медлителен? – Он явно обиделся. – Никто не смог бы пробраться сквозь толпу быстрее меня.
 Лайза покачала головой:
 – Вы заметили меня еще час назад. Что вы делали – сидели и раздумывали?
 Орешек округлил глаза.
 – Меня предупреждали, что рыжие несговорчивы. – Он облокотился на стойку. – Я Тони. А за вами должок.
 «Ну, поехали», – подумала Лайза и тоже облокотилась на стойку. Полная симметрия.
 – Какой должок? – Он усмехнулся:
 – Есть такая теория хаоса. – И, наклонившись к ней, пояснил: – Эта теория гласит, что при появлении внешнего возмущения сложная динамическая система теряет устойчивость, после чего аттрактор, то есть притягивающий объект, определяет траекторию ее движения.
 Лайза скептически посмотрела на него:
 – Это ваша тактика знакомства?
 – Я сложная динамическая система, – заявил Тони.
 – Не такая уж и сложная, – возразила она.
 – И я сохранял устойчивость, пока вы не вызвали возмущение.
 – Какая уж там устойчивость, – отозвалась Лайза. Тони ухмыльнулся.
 – А так как вы – самый сильный аттрактор в этом баре, я проследовал к вам по прямой траектории.
 – Ничего подобного. – Лайза повернулась, чтобы отрезать ему отступление. – Придумайте что-нибудь получше, или я найду себе парня поинтереснее.
 Краем глаза она увидела, как блондин с бессмысленным лицом наклонился к Бонни.
 –Она всегда такая? – спросил он Бонни. Высокий, крепкий, не особенно интересный.
 – Да и ваш друг не очень-то мил, – ответила Бонни и одарила Тони своей самой обворожительной улыбкой.
 Он просиял.
 – Я тоже. Но ведь это не беда, правда?
 Да уж, подумала Лайза и поймала взгляд Тони.
 – Он правда так думает. У Роджера не бывает никакой тактики, – пояснил Тони.
 – Ну, если теория хаоса развенчана, это уже хорошо, – заметила Лайза.
 – Бедняжка, – промолвила Бонни, держа ладонь на рукаве Роджера. – Конечно, не беда. Меня зовут Бонни.
 Роджер смотрел на нее сверху вниз с откровенным обожанием.
 – А меня Роджер. Знаете, я никогда не видел таких красавиц, как вы.
 Бонни улыбнулась еще шире и придвинулась к нему.
 – Но это еще не значит, что ему не везет с женским полом, – несколько удивленно сказал Тони.
 – Я уже вся во власти его обаяния, – сострила Лайза и повернулась к Тони: – А о себе что скажете?
 – Я хорош в постели, – заявил он.
 – Ясно, – ответила Лайза. – Вы неисправимы. Так и быть, закажите мне что-нибудь выпить и расскажите о себе.
 – Все, что вам угодно, – согласился Тони и помахал кудрявой барменше. Когда она подошла, он спросил: – Ну что, Шанна, ты на моей стороне?
 Она покачала головой.
 – Значит, где-то посередине, – подытожил Тони. – Шанна, это Лайза. Нам надо подзаправиться.
 – Вы его знаете? – спросила Лайза Шанну.
 – Он приятель моего соседа, – ответила Шанна. – Я познакомилась с ним через Кэла.
 – Кэла? – удивилась Лайза и подумала: «Вот черт, можно было обойтись без знакомства с этой деревенщиной и все узнать у барменши».
 – Вам будет неинтересно про Кэла, – заверил Тони. – Он нехороший, и женщинам лучше держаться от него подальше.
 Шанна, странно посмотрев на него, удалилась.
 – Нам о-очень интересно, – возразила Лайза, улыбаясь. – Расскажите-ка все про него – чем же это он так плох?
 – Да я соврал, на самом деле он отличный парень. Мы познакомились в школе.
 – Вы учились в одной школе? – поинтересовалась Лайза.
 – В третьем классе. А почему вас это интересует?
 – Хочу все знать о тебе, моя радость. Ты восхитителен. – Тони кивнул, словно принимая это за чистую монету.
 – О тебе и твоих друзьях, – поправилась она. И Тони принялся рассказывать.
 Тем временем Бонни за спиной Лайзы говорила:
 – Знаешь, ты понравился бы моей маме.
 – Буду рад с ней познакомиться, – отвечал Роджер. Лайза кивнула в сторону Роджера:
 – Он что, всем это говорит?
 – Что говорит? – не понял Тони, увлеченный рассказом о том, как в третьем классе он стал футбольной звездой.
 – Не важно, – отмахнулась Лайза. – Перейдем к отроческим годам. Ты, Роджер и Кэл…
 Кэл заметил, как поразилась Мин, когда рассмотрела стильный ресторанчик: металлические светильники с янтарными плафонами, старые черно-белые фотографии на стенах, белые с красным скатерти на квадратных столиках, свечи в бутылках из-под кьянти с отбитыми горлышками, написанные как будто от руки меню, разнообразное столовое серебро. Он ожидал, что она недовольно скривит губы. Но она явно была в восторге. Что ж, вполне уместно.
 – Восхитительно, – произнесла она и засмеялась. – И как только такие, как вы, находят подобные места!
 – Что значит «такие, как я»? – возмутился Кэл. Мин подошла к стене и стала рассматривать фотографии семьи Эмилио за восьмидесятилетний период.
 – Где они все это отыскали?
 Она улыбалась, мягкие губы раскрылись, темные глаза сияли.
 К ним вышел сам Эмилио.
 – О, мистер Морриси, счастлив видеть вас! – воскликнул он, и Кэл радостно приветствовал старого приятеля.
 – Эмилио… Мин Доббс. Знаешь, Мин, у Эмилио лучший хлеб в городе.
 – Не сомневаюсь, Эмилио, что вы все делаете лучше всех. – Мин протянула руку, взглянув на него снизу вверх из-под ресниц и озорно улыбнувшись.
 Это произвело впечатление на Эмилио, а Кэл подумал: «Почему же со мной ты другая?» Хозяин ресторанчика сжал ее руку.
 – Ради вас я превращу мой хлеб в поэму. Дарю ее вам за вашу красоту и очаровательную улыбку.
 Он поцеловал ей руку. Мин не возражала и даже ослепительно улыбнулась в ответ.
 – Эмилио, это моя девушка, – напомнил Кэл. – Хватит целоваться.
 Она посмотрела на него без тени улыбки.
 – Я ничья девушка. Между нами ничего нет. – И снова с улыбкой обратилась к Эмилио: – Посчитайте нам, пожалуйста, отдельно.
 – Никаких отдельных счетов, – рассердился Кэл. – И устрой нас получше.
 – Ради вас я сделаю все возможное, – заверил Эмилио и опять поцеловал Мин руку.
 «Что это с ним?» – удивился Кэл и пнул приятеля ногой в лодыжку, когда Мин отвернулась, снова оглядывая ресторан. Хорошо, что Эмилио женат.
 – Прошу сюда, – сказал тот, морщась от боли, и провел их к лучшему столику у окна, усадил Мин, а затем встал возле Кэла и очень тихо произнес: – Мерзавец, я же отправил всех своих людей домой полчаса назад.
 – Пожалуйста, – попросил Кэл.
 Эмилио ретировался на кухню. Мин внимательно рассматривала помещение.
 – Такие итальянские ресторанчики показывают в фильмах. Правда-правда. Здесь очень здорово. И Эмилио мне понравился.
 – Заметно, – ответил Кэл. – Я и раньше приводил сюда женщин, но ни с кем он не целовался.
 – Что ж, это прекрасно характеризует мужчину. – Она расправила на коленях салфетку, и вдруг ее улыбка исчезла, а на лице снова появилось напряжение. – Знаете…
 Кэл приготовился к худшему.
 – Я не могу есть хлеб или макароны. Можно попросить что-то еще?
 – Ну конечно, – согласился удивленный Кэл. – Закажем салат, цыпленка-марсала.
 – Спасибо, – улыбнулась Мин. – Очень не хочется портить вечер.
 – Думаю, что вечер зависит от вас, – сказал Кэл.
 Губы у нее были полные и мягкие, и когда она благодарно улыбнулась ему, ее лицо совершенно преобразилось: она стала похожа не на тюремную надзирательницу, как прежде, а на симпатичную куколку. Жаль только, что озорная искорка в ее глазах промелькнула и исчезла.
 Эмилио принес хлеб.
 – Какой аромат! – воскликнула Мин. – А я, между прочим, голодная.
 – Ну и отлично, – обрадовался Кэл. – Эмилио, принеси для начала домашний салат, а потом цыпленка-марсала.
 – Превосходный выбор, мистер Морриси, – одобрил Эмилио, наверное, потому, что все это легко приготовить. – Возьмите хорошего красного вина.
 Пришлось подбирать то, что еще оставалось на кухне.
 – А мне воды со льдом, – вздохнув, попросила Мин, не отрывая глаз от аппетитного хлеба.
 Когда Эмилио ушел, Кэл сказал:
 – Хлеб чудесный, его пекут прямо здесь.
 – Там углеводы, – заметила Мин и снова нахмурилась. Кэл достаточно наслушался об углеводах за те девять месяцев, пока длился его роман с Синтией, поэтому тема не вызвала у него интереса. Ему хотелось узнать другое. – А чем вы занимаетесь? – спросил он.
 – Я статистик в страховой компании, – ответила Мин с некоторым холодком в голосе.
 Боже! Мало того что она со странностями и совершенно неподступная, к тому же сидит на диете – она еще и статистик. Как низко он пал!
 – Интересно, – пробормотал Кэл. К счастью, она уже не слушала его, рассматривая хлеб.
 Он отломил немного и протянул ей:
 – Попробуйте.
 – Не могу, – вздохнула Мин. – Через три недели мне надо влезть в вечернее платье.
 – Один кусочек… – Он помахал ломтиком, уверенный, что запах этого хлеба соблазнит самого волевого человека.
 – Ни за что. – Она зажмурилась и сжала губы. И напрасно, потому что запах продолжал волновать.
 – Вдруг у вас больше не будет возможности поесть такого хлеба.
 Мин сделала глубокий вздох, взяла ломтик и воскликнула:
 – О Боже, как это жестоко!
 – Вы обо мне? – удивился Кэл.
 Она, не отвечая, жевала хлеб, глаза ее были закрыты, а по лицу растекалось блаженство.
 «Посмотри на меня так, как смотрела на него», – мысленно просил он. И вдруг почувствовал прикосновение к плечу. Это был Эмилио с бутылкой в руках. Он тоже загляделся на Мин и, кивнув Кэлу, прошептал:
 – Тише.
 Мин открыла глаза и сказала:
 – Эмилио, вы гений.
 – Таково мое предназначение, – с довольным видом ответил он.
 Кэл поспешил взять у него бутылку и сказал «спасибо» с таким видом, что Эмилио покачал головой и исчез на кухне.
 Когда он принес салат и снова удалился, Кэл продолжил разговор:
 – Так, значит, вы статистик. – Ее взгляд опять стал колючим.
 – Какая разница. Главное, ночь для вас потеряна, господин обольститель.
 – Неужели? – Он отломил кусочек хлеба. – Во-первых, для этого есть не только ночь, во-вторых, я уже какое-то время вообще обхожусь без женщин.
 Мин взглянула на часы, проглотила хлеб и сказала:
 – Двадцать восемь минут, если не ошибаюсь.
 – Я не о вас говорю. Мой последний роман закончился пару месяцев назад, и сейчас я наслаждаюсь миром и покоем.
 Ее глаза округлились, и он добавил:
 – И вот, решившись на новую связь, я выбрал девушку, которая меня ненавидит. Отчего такая враждебность?
 – Враждебность? Какая враждебность? – Мин попробовала салат. – Ох, что за прелесть!
 Кэл наблюдал, как она ела салат, а сам размышлял, почему у него ничего не получается. При его обаянии он обязательно должен был ей понравиться.
 – Ну а чем вы еще интересуетесь, кроме красивых туфель?
 – Ах, оставьте, пожалуйста. Я-то знаю, почему я вас выбрала. Скажите, зачем я вам понадобилась.
 Он не донес стакан до рта.
 – Вы меня выбрали?
 – Конечно. Я видела вас на площадке в баре. Моя подруга Лайза первой вас заметила и уступила мне.
 – Какая заботливая подруга! – удивился Кэл. – Так что, вы ждали, когда я подойду?
 – Ну хватит. – Она решительно отодвинула от себя хлеб. – Заберите, а то я сама себя обманываю.
 Он придвинул хлеб к себе.
 – Тогда почему у нас с вами дело не идет? К чему эти сложности?
 Мин фыркнула:
 – Да разве это сложности? Вряд ли женщины доставляли вам много хлопот, если вы так говорите.
 – Ну, по крайней мере не в первые минуты знакомства. Они приберегали все свои шпильки на будущее.
 – У нас с вами нет никакого будущего. – Мин с вожделением взирала на хлеб. – Мне надо быть предусмотрительной.
 Кэл снова подтолкнул к ней хлебницу.
 – Почему нет будущего? – на всякий случай спросил он, хотя понял это в первые же пять секунд знакомства.
 – Потому что мне не нужен секс. – Она съела еще кусочек, и Кэл опять увидел на ее лице выражение неописуемого удовольствия.
 «Врешь», – подумал он.
 – А значит, у вас не может быть ко мне интереса.
 – Вот как! – сказал он, задетый. – Почему ж вы думаете, что меня только секс интересует?
 – Потому что вы мужчина. – Она снова отщипнула кусочек хлеба. – По данным статистики, мужчин интересуют три вещи: карьера, спорт и секс. Вот почему они любят профессиональных заводил из групп поддержки.
 – Ну, это сексизм.
 Мин слизнула с губ крощки, и его раздражение исчезло. На нее приятно было смотреть, когда она не злилась: молочная кожа, широко поставленные темные глаза, небольшой носик и сочные розовые губы.
 – Может быть, – согласилась она. – Но ведь это правда.
 – Что именно? – Кэл старался не упускать инициативу в разговоре. – Ах да, спорт и секс. Вовсе нет. Сейчас двадцать первый век, и мы достаточно развиты эмоционально.
 – Кто – вы?
 – Да я, например. Сначала чувства, а постель уже потом.
 Она удивленно посмотрела на него: Кэл взял бутылку и налил ей вина.
 – Не могу. Слишком много выпила в баре. – Он подвинул к ней бокал.
 – Не сомневаюсь, что вы благополучно доберетесь до дома.
 – А кто даст гарантию, что я от вас выберусь благополучно? – спросила Мин.
 Кэл поставил бутылку.
 – Удар ниже пояса. – Ответ прозвучал резковато. Мин кивнула:
 – Верно, вы пока этого ничем не заслужили. Прошу прощения. – Она нахмурилась, будто вспомнила что-то. – В самом деле простите. У меня сегодня неудачный вечер: сперва бросил любовник, а буквально через полчаса подошли вы.
 – Понимаю, – посочувствовал Кэл.
 – Я была просто в ярости. А потом немного остыла и сама удивилась, зачем я вообще с ним связалась. Оказывается, сердилась-то я на себя, на свою тупость.
 – Вы совсем не тупая, – возразил Кэл. – Ошибки происходят не от тупости, они учат нас.
 Мин бросила на него смущенный взгляд.
 – Как бы то ни было, этот вечер – не ваша ошибка. То есть вы тоже не безгрешны, но за другого расплачиваться не обязаны. Простите.
 – Ладно, забудем, – тоже смутившись, предложил он. – Давайте выпьем.
 Он так и не понял, какие грехи она ему приписала. Мин похвалила вино. Кэл обрадовался:
 – Ну и отлично. Будем и впредь сюда заходить. – И тут же пожалел о своих словах: не будут они никуда заходить.
 – Опять перемена тактики, – заметила Мин без всякого сарказма. – Вы же знаете, что это невозможно. Что с вами? Увидели женщину и сразу размякли?
 – А это тоже из-за вашего бывшего дружка? Я ведь не параноик. Вы совершенно меня не понимаете.
 – Не к лицу вам жалобы, – произнесла Мин и отломила немного хлеба. – У вас такое прекрасное лицо и тело, при виде которого у женщин слабеют ноги, а вы ещё хнычете.
 Кэл улыбнулся:
 – И у вас слабеют?
 Мин откусила хлеб, не спеша прожевала, проглотила и только тогда ответила:
 – Слабели, пока вы не захотели меня разжалобить. Теперь очарование прошло.
 Кэл наблюдал, как она облизывает пухлую нижнюю губу. Явно сказывались два месяца воздержания.
 – Дайте мне шанс. Спорю, что мне удастся вернуть это очарование.
 Кончик языка замер у нее на губе, глаза их встретились, и миг этот длился целую вечность; казалось, вспышка молнии озарила их, и все звуки растворились в тишине. Каждая клеточка в ней трепетала и пела: «Вот она, твоя судьба».
 Наконец язычок исчез, и она помотала головой, чтобы прояснить мысли.
 – Я никогда не спорю, – сказала Мин. – Статистика показывает, что азартные игры – непрактичный способ получения дохода.
 – Это не способ получения дохода, – возразил Кэл, – это образ жизни.
 – Мы совершенно несовместимы, – заключила Мин.
 – Отчего же?
 Ее взгляд скользнули мимо него, она затаила дыхание.
 Кэл обернулся и увидел Эмилио, принесшего цыпленка-марсала: золотисто-коричневое филе и огромная порция жареных грибов, плавающих в темном винном соусе. Аромат был необыкновенный.
 – О Господи!.. – восторженно простонала Мин. Эмилио поглядывал на нее, пока выставлял блюда на стол.
 – Приятно обслуживать людей, которые знают толк в еде. Попробуйте.
 Мин с явным удовольствием взялась за цыпленка. Веки ее были прикрыты, лицо порозовело. Минуту спустя девушка взглянула на Эмилио восхищенными глазами.
 – Фантастика! – воскликнула она, а Кэл подумал: «На меня смотри, на меня».
 – Возьмите грибов, – предложил Эмилио, сияя как медный таз.
 – Убирайся, – сказал ему Кэл, но тот не послушался и дождался, когда она попробовала грибов и назвала его гением.
 – Можно заранее пригласить вас сюда еще? – спросил Кэл, когда Эмилио исчез.
 – Да, – ответила она. – В ресторанах вы знаете толк. А теперь не отвлекайте меня от еды.
 Кэл вздохнул и прервал общение до окончания ужина.
 Когда они собрались уходить, возникла небольшая стычка. Мин очень хотела заплатить за себя, но Кэл проявил твердость:
 – Я пригласил, я и плачу. Не вмешивайтесь.
 Она попыталась спорить, но потом согласилась и от души поблагодарила его за чудесный ужин. Впервые за весь вечер он почувствовал, что его усилия оценены.
 На прощание она расцеловала Эмилио в обе щеки со словами:
 – Хлеб у вас чудесный, а цыпленок – просто произведение искусства.
 – Эй, Мин, – заволновался Кэл, – не забудьте, у вас есть я. Я платил за ужин.
 – Нечего-нечего, – ответила она и вышла.
 – Морриси, кажется, ты нашел свою половинку, – сказал Эмилио. – Ничего подобного, – возразил Кэл, радуясь, что Мин не слышит. – Это наше первое и последнее свидание.
 – Вряд ли, – ответил хозяин ресторана. – Я видел, как вы смотрели друг на друга.
 – Со страхом и отвращением, – сказал Кэл, открывая дверь.
 – Дурак, – бросил ему Эмилио.
 Кэл, не ответив, вышел на темную улицу – искать Мин.




 Глава 3


 –Страстная влюбленность – самая прекрасная стадия любви, – говорила Синтия Дэвиду.
 Они устроились в «Серафино»; официант подал им дорогое филе и удалился.
 Дэвид улыбался, слушая ее, и думал: «Авот Мин и Кэл не рассуждают о психологии, это уж точно». Бог их знает, что они там делают. Да что бы ни делали, ни к чему это не приведет. Все впустую.
 – На этой стадии в мозгу вырабатывается особое химическое вещество, – продолжала Синтия. – Сердце учащенно бьется, дыхание прерывается, голова кружится, мысли скачут. Именно так многие представляют себе влюбленность, и все через это проходят. – Она улыбнулась милой, рассеянной улыбкой. – У нас все было замечательно. Мы не могли противиться страсти.
 – Гм. – Дэвид вертел в руках голубой матовый бокал. – А можно еще раз о том, что происходит с ними?
 – Запросто, – сказала Синтия. – Сейчас он уже понял, что пора удирать. Он посадит ее в машину и, убедившись, что все в порядке, пожмет ей руку и скажет: «Будьте счастливы».
 – А вдруг его потянет к ней?
 – Повторяю, это невозможно, – заявила Синтия, однако улыбка ее увяла. – Но предположим невероятное: он увлекся ею и пригласил снова. Он ищет подтверждения, что сделал правильный выбор. Например, показывает ее семье и друзьям. Роджеру этот тип женщин не импонирует, он обожает смешливых миниатюрных блондинок, да и у Тони другой вкус, ему нравятся фигуристые девицы – бюст, попка, ножки. Значит, не друзья надоумили его познакомиться с ней.
 – Трудно сказать, почему он это сделал, – заметил Дэвид, стараясь не выдать себя.
 – Она не станет знакомиться с его семьей, а если и станет, его мать возненавидит ее – она вечно всем недовольна, – и это явится препятствием, а Кэлу важна поддержка семьи.
 – Так ты говоришь, без поддержки друзей и одобрения семьи неизбежно взаимное отторжение? – спросил Дэвид.
 – Возможно иное: она не любит своих родных и хочет поступить им назло. Тогда их неодобрение может толкнуть ее в его объятия, но это уже совсем другой случай.
 – Маловероятно. – Дэвиду вспомнились два вечера в доме родителей Мин. – Семья дружная.
 – Значит, налицо сильное влияние семьи и друзей, – заключила Синтия. – Вот почему я старалась ладить с Тони все девять месяцев. Но между Мин и Кэлом все же не те отношения. Кэл и я – мы вступили в стадию зрелого чувства и прочной привязанности, и он не может увлечься другой женщиной.
 – Стадия зрелости – это, кажется, четвертая, да? – спросил Дэвид, демонстрируя интерес к теме.
 – Верно. Страстная влюбленность непродолжительна в силу своей обусловленности, а условия меняются. Но если говорить о настоящей любви, то страсть переходит в зрелое чувство, и мозг выбрасывает в кровь эндорфины. Они создают ощущение покоя, гармонии, чувство удовлетворения. – Синтия сделала глубокий вздох. – Приятные ощущения сохраняются, пока предмет любви рядом, но если он отдаляется, мозг перестает вырабатывать гормоны удовольствия, и влюбленный чувствует себя глубоко несчастным.
 – А-а, – сообразил Дэвид, – тебе сейчас как раз не хватает эндорфинов.
 – Временно, – подчеркнула она, вздернув подбородок. – Кэл вернется. Он обходится сейчас без секса, а это болезненно и усиливает его привязанность ко мне.
 – Болезненно, – повторил Дэвид, радуясь всему, что плохо для Кэла.
 Синтия кивнула:
 – Чтобы перейти от влюбленности к прочной привязанности, Кэлу нужно испытать радость или боль от свидания с Мин. Радость от интересного общения или потрясающего секса. А отрицательные эмоции могут быть разные – ревность, разочарование, страх и другие, и все они усугубляют напряжение. Ощущение боли – причина возникновения многих военных романов, и служебных, кстати, тоже.
 – Да, конечно. – Дэвиду вспомнился эпизод из его ранней молодости.
 – Но не похоже, чтобы сегодня они на что-то решились. Думаю, он будет скучать. Как хорошо, что твоя Мин – фригидная и нудная особа.
 – Я этого не говорил, – возразил Дэвид.
 – Значит, мирился с этим, – сказала Синтия. – Страсть живет от полугода до трех лет, и ты не узнаешь, насколько правилен выбор, пока не пройдешь через этот период. Вы расстались через два месяца, страсть не успела перейти в прочную привязанность. – Она пожала плечами. – Это ошибка.
 – От полугода до трех лет? – переспросил Дэвид. – А ты оставила Кэла через девять месяцев? Это ошибка.
 Синтия положила вилку.
 – Нет, не ошибка. Я знаю Кэла, я писала о нем статьи, он действительно успел ко мне привязаться, и я к нему тоже.
 Дэвид от изумления перестал жевать.
 – Ты писала о своем любовнике?
 – Я изменила имя и скрыла, что он мой любовник.
 – Но это же неэтично!
 – Ничего подобного. – отодвинула тарелку с почти не тронутой едой. – Я писала о том, как мы познакомились. Мне стало известно о нем от моих клиентов. У него уже была сложившаяся репутация.
 – Знаю. – В душе Дэвида поднялась ненависть к Кэлу, любимчику женщин. – Совершенно незаслуженная репутация.
 – Смеешься? Я изучала его, и он меня просто поразил. – Она скривила губы. – Природа одарила его красотой, а родительская любовь имела обусловленный характер. Его приучили угождать людям, чтобы заслужить их одобрение. И он угождал – в основном женщинам, которые этого просто жаждали. Сама его внешность предполагает притворство, а обаяние привлекает к нему людей. Он являет собой один из самых изящных примеров социальной адаптации, которые мне когда-либо приходилось наблюдать. Мои статьи о нем вызвали широкий резонанс.
 Дэвид попытался увидеть Кэла ребенком, старающимся всем понравиться. Он представил стоящего у качелей красивого темноволосого мальчика в смокинге, который с самоуверенной улыбкой разглядывал девочек.
 – А ему известно, что ты о нем писала?
 – Нет, он этого не знает и не узнает никогда. Работа завершена. У меня контракт на книгу, и я почти закончила ее. – Она хитро улыбнулась. – Я не из тех дурочек, кто просто верит в любовь мужчины, у меня есть клинические доказательства того, что он меня любит. И скоро он вернется ко мне, если только твоя Мин не собьет его с толку.
 – Так как же, – Дэвид наклонился ближе к ней, – если мы хотим быть уверенными, что они не достигнут этого… как его… притяжения?.. что нам делать?
 Синтия посмотрела на него задумчиво.
 – Что делать? Ну, например, можно привлечь друзей и родителей, как говорится, замутить источник. Можем предложить им разные занятия, чтобы отвлечь. Но это было бы не… Пожалуй, нам ничего не надо делать. Кэл меня любит.
 – Ну хорошо. – Дэвид отодвинулся и сказал себе: «А ведь я вхож в ее семью».
 Синтия улыбнулась:
 – Надоело о них говорить. А ты чем занимаешься? – «Наконец добрались и до меня», – подумал он и ответил:
 – Разрабатываю программное обеспечение. – Глаза Синтии слегка потускнели.
 Выйдя на улицу, Мин глубоко вдохнула воздух летней ночи и почувствовала себя счастливой. Прекрасный ужин сгладил все переживания. Ярость улеглась, унижение было забыто. «Запомни на будущее: вкусная еда – хорошая психологическая поддержка», – сказала она себе.
 Появление Кэла нарушило гармонию.
 – Где ваша машина? – спросил он.
 – Обойдусь без машины, – ответила Мин. – Пройдусь пешком. – Она протянула ему руку. – Как принято говорить, спасибо за чудесный вечер. До свидания.
 – Нет-нет, – не согласился он, словно не замечая ее руки. – Куда вам?
 – Да поймите же, – рассердилась Мин, – я и сама дойду.
 – Одна, ночью? Исключено. Я не так воспитан. Доведу вас до дома, как бы вы ни сопротивлялись. Итак, куда нам?
 Мин собралась возразить, но в этом было мало смысла. Ойа уже поняла, что он всегда добивается своего.
 – Ну что ж, спасибо. Нам сюда.
 Она двинулась по улице, слушая шум ветерка в верхушках деревьев и приглушенные уличные шорохи. Кэл следовал за ней. Звук его шагов гармонично дополнял стук ее каблуков.
 – А чем вы занимаетесь? – спросила она.
 – Провожу семинары по бизнесу с двумя своими партнерами.
 – Вы преподаватель? – удивилась Мин.
 – Да. А вы статистик. Я уважаю вашу профессию. Вы работаете за деньги, а я делаю то же самое ради развлечения.
 – Что именно?
 – Подсчитываю, стоит держать пари или нет. – Он посмотрел на нее сверху вниз. – Вы ведь тоже игрок, только работаете со средствами своей компании – а это миллионы долларов.
 – Да, но я не рискую собственными деньгами, – возразила Мин.
 – Я тоже, – сказал Кэл.
 – Не проигрываете пари? – недоверчиво спросила она.
 – Почти никогда.
 – Вы прямо дьявол! Потому и работаете независимо? Вы способны предугадать риск?
 – Нет, просто я не хочу работать на хозяина. Это лишило бы меня возможности выбора.
 – Свернем здесь, – сказала она. – Знаете, я могу…
 – Идем дальше, – скомандовал Кэл, и Мин подчинилась.
 – А как называется ваша компания?
 – «Морриси, Паккард, Капа».
 – Паккард и Капа – это, видимо, те двое, которые были с вами в баре? – спросила Мин. – Крупный блондин и Орешек… ну, такой… похожий на жокея.
 Кэл усмехнулся:
 – Он самый. Как вы его назвали?
 – Моя подруга заметила, что у него голова круглая, как орех. – Мин поморщилась. – Не думайте, это не насмешка, скорее комплимент.
 – Не сомневаюсь. Наверное, та, рыжая?
 – А, так вы ее заметили. – Мин почувствовала себя задетой.
 – Не я, а Орешек.
 – Не говорите ему, что его так назвали. Никто не хотел его обидеть.
 – Это убило бы Тони. Я буду молчать.
 – Спасибо.
 Чем дальше от людных улиц они уходили, тем темнее становилось, хотя везде горели фонари, и Мин только теперь оценила присутствие Кэла.
 – А почему именно вас приглашают учить людей?
 – У нас индивидуальное обучение по адаптированным программам, – объяснил Кэл. – Мы даем стопроцентную гарантию успеха и всегда добиваемся результата.
 – Похоже на рекламу.
 – Но это чистая правда.
 – И как вы добиваетесь результата? – поинтересовалась Мин. – Очаровываете людей?
 – А если и так, что в этом плохого?
 – Обаяние редко сочетается с честностью, – ответила Мин.
 Кэл вздохнул.
 – Многие боятся учебы и потому замыкаются. Таких мы выявляем с самого начала. Люди пытаются преодолеть свой страх и делают это по-разному. Некоторые очень скованны, этих мы направляем к Роджеру. Он мягкий, деликатный человек и способен уговорить любого изучать что угодно.
 – Это даже пугает. – Мин попыталась представить Роджера милейшим преподавателем.
 – Вы очень подозрительны, – заметил Кэл и продолжал: – Чтобы спрятать свой страх, некоторые начинают острить, привлекая внимание остальных и нарушая рабочую обстановку. Таких берет к себе Тони. Он шутит и смеется вместе с ними, пока все не почувствуют себя свободно.
 – А вам кто достается? – полюбопытствовала Мин.
 – А я работаю с озлобленными, – ответил Кэл, – с теми, кто злится на свой страх.
 – И вы своими чарами выводите их из этого состояния, – заключила Мин.
 – В общем и целом.
 «Вот как – с озлобленными». Они шагали молча, и звуки их шагов сливались.
 – Увидев меня, вы, наверное, почувствовали себя как рыба в воде. – Мин посмотрела на него.
 – Нет, ваш случай другой. Вы озлоблены не потому, что испуганы. Причина другая – вам кто-то напакостил. И никакие чары не выведут вас из этого состояния, пока вы не решите более глубокие проблемы.
 – Но вы все же пытались опробовать на мне свои чары.
 – И не думал, – ответил Кэл. – Как только вы сказали, что вас бросил парень, я оставил свои попытки.
 Мин задумалась.
 – Неправда, вы пытались, и даже очень.
 – А вы не жалеете, что весь вечер злились?
 – Нисколько. Вы ведь изливали свое обаяние с самого начала, значит, хотели что-то получить от меня – не знаю, что именно, – «Ты хотел секса, чтобы выиграть пари, мерзавец», – поэтому заслужили такое обращение.
 – Разумно, – согласился Кэл.
 Мин почувствовала удовлетворение: он не лишен честности, только жаль, что ее маловато. Дальше они шли молча.
 – А вот и мой дом. Благодарю вас.
 – Где? – не понял Кэл.
 – Там, наверху. – Мин показала на холм. – Вот ступеньки.
 Кэл с трудом различил в темноте очертания холма.
 – Бог мой, да это настоящий Эверест! Сколько же здесь ступенек?
 – Тридцать две, – ответила Мин, – и еще двадцать шесть, чтобы попасть в квартиру. – Она протянуларуку. – Попрощаемся здесь. Спасибо, что довели до дома. Всего доброго.
 Он пропустил ее слова мимо ушей, глядя на холм.
 – Прекратите. Я не допущу, чтобы вы одна карабкались наверх в темноте.
 – Ничего страшного, – возразила Мин. – Между прочим, статистика показывает, что нападения на женщин совершают в основном знакомые им мужчины.
 – Еще один камешек в мой огород?
 – Ну что вы! Нет такого мужчины, который прошел бы тридцать две ступеньки наверх, чтобы напасть на меня, поэтому мне ничто не угрожает. Можете с чистой совестью уходить.
 – Не могу. – Он был на редкость терпелив. – Пошли вместе. Вы впереди, я за вами.
 За ней? Чтобы ее зад торчал у него перед глазами? Ну нет уж.
 – Послушайте, уже поздно, я устал…
 – Скорее в аду похолодает, чем вы пойдете за мной. Если хотите, идите первым.
 – Почему? – заинтересовался он.
 – Нечего вам рассматривать мой зад. – Он покачал головой.
 – Знаете, мисс Доббс, вы кажетесь нормальным человеком, но когда открываете рот…
 – Поднимаемся, или уходите! – Кэл, вздохнув, сделал первый шаг. – Стоп! Теперь вы будете смотреть мне в зад всю дорогу.
 – Ну, у вас наверняка великолепный зад, – сказала Мин. – И двигаетесь вы совершенно иначе.
 – А я еще не видел вашего, – заявил он. – Здесь темно, и ваш жакет слишком длинный.
 – Так вы идете или нет? – Кэл начал подъем.
 Дойдя до последней ступеньки, он остолбенел, и она увидела дом его глазами: оштукатуренное каменное здание середины века, темное, запущенное, заросшее плетистыми розами, от старости превратившимися в сплошные колючки.
 – Дом красивый, – произнесла она, словно защищаясь.
 – Он, наверное, хорош днем, – из вежливости согласился Кэл.
 – Точно. – Мин поднялась по лестнице к входу, открыла дверь. – Я уже дома. А вы возвращайтесь.
 – Это не ваша дверь. Где же еще двадцать шесть ступенек?
 – Ладно, идем дальше. – Она сделала приглашающий жест и прошла в холл. В его присутствии ей стало неловко за поблекшие голубые обои и унылую деревянную мебель.
 Они двинулись наверх по узкой лестнице. Та казалась еще уже от того, что он своими широкими плечами закрывал почти весь проход. Мин шагала следом.
 Великолепный у него был зад.
 «И больше ничего хорошего в нем нет, – подумала она. – Будь благоразумна, не теряй голову».
 – Можете быть уверены: у человека, который проводит вас до дома два раза, действительно серьезные намерения, – заметил Кэл, дойдя до конца лестницы.
 Он внезапно повернулся. Мин от неожиданности наткнулась на его локоть, ударилась лицом и потеряла равновесие. Стала падать, но схватилась за перила и осела на ступеньку.
 – О Боже! – воскликнул Кэл. – Простите меня! – Он наклонился, но она отстранила его:
 – Ничего, я сама виновата. Слишком маленькая дистанция. Она осторожно ощупала ушибленное место на лице. «Вот тебе за то, что ты судишь поверхностно и оправдываешь этого самца».
 – Дайте посмотреть. Где ушиблись? – Он попытался заглянуть ей в глаза, потом мягко взял за подбородок.
 – Не надо. – Мин отстранила его руку и тут же почувствовала покалывание в месте ушиба. – Все нормально. Если не считать того, что я попала в те семьдесят восемь процентов женщин, которые стали жертвами…
 – Подождите вы с вашей статистикой, – перебил Кэл, выпрямляясь. – С вами все в порядке?
 – Да. – Она поднялась и прошла мимо него к двери. – Теперь можете идти.
 – Иду. – Он взял ее руку и пожал. – Рад был познакомиться. Простите за травму. Будьте счастливы.
 – Именно это я и сделаю. Больше никаких мужчин – завожу кошку.
 Мин проскользнула внутрь и захлопнула дверь перед его носом, прежде чем он успел что-либо сказать. «Будьте счастливы». Это что, шутка? Она включила бабушкину китайскую лампу возле двери, и в гостиной стало уютно. Затем нажала кнопку автоответчика и стала слушать, потирая виски.
  «Мин,  – услышала она голос сестры, –  ещеразнапоминаю, чтозавтрапримерка. Приходи, хочутебявидеть».  Голос невеселый, и это было так не похоже на Диану, что Мин прослушала сообщение еще раз. Что-то не так. Сестры Доббс вечно проигрывают, решила Мин и стала думать о Кзле. Она подошла к каминной полке, взглянула в потускневшее зеркало, тоже доставшееся от бабушки. Обыкновенное круглое лицо, заурядный цвет волос – вот какой видел ее Кэл Морриси весь вечер. А теперь еще и синяк. Со вздохом она взяла один из стеклянных шаров, которые подарила на Рождество Бонни. Золушка со своим принцем на ступеньках замка, голубки, взмывающие в небо… Кэл Морриси ничем не хуже принца.
 А ее место – среди слуг. «Волшебные сказки не для меня». Она положила шар на место и включила музыку. Запел Элвис, «Дьявол в маске». «Вот это и есть Кэлвин Морриси», – подумала она и потрогала свой синяк. Ей хотелось пойти в ванную и смыть с себя все воспоминания о сегодняшнем вечере. По крайней мере то, что связано с Дэвидом. Остальное не так ужасно.
 Одно ясно – она больше не увидит Морриси.
 Когда следующим утром Кэл пришел на работу, солнце ярко светило в окна, в комнате витал аромат кофе, а из проигрывателя доносился голос Элвиса Костелло, который пел песню с загадочным названием «Ангелы хотят носить мои красные туфли». Роджер помахал ему рукой. Кэл бросил папку на стол, налил себе кофе и уселся в кресло, готовый устраивать райскую жизнь клиентам.
 Вошел Тони и хлопнул его по плечу:
 – Хорошо погуляли вчера вечером? Можно поздравить с победой?
 – Ты о чем? – не понял Кэл.
 – Да о пари. Насчет девушки в сером. Ведь ты выиграл?
 – Разумеется. Ты же видел, мы вместе ушли.
 – Да, я только хотел убедиться. Сам скажешь Дэвиду или мне сказать?
 – Что именно? – рассеянно спросил Кэл, собираясь просматривать электронную почту.
 – Что ты с ней переспал, – ответил Тони.
 – Что? – удивился Кэл, просматривая почту и одновременно слушая песню. – Я с ней не спал.
 – Ах да, – вспомнил Тони. – У тебя же целый месяц впереди.
 – Тони, – произнес Кэл, не отрываясь от экрана, – я не знаю, о чем ты говоришь, но, по-моему, мы напрасно тратим время.
 – Ну как же, Дэвид с тобой поспорил, что ты за месяц уложишь ее в постель.
 – Я такого пари не заключал, – сказал Кэл.
 – А Дэвид уверен в обратном, – настаивал Тони.
 – Не может такого быть, – твердо возразил Кэл. – Теперь, на трезвую голову, он, конечно, сообразил, что никакого пари на десять тысяч долларов мы не могли заключить. Давай о деле. Что удалось подготовить? Это наш хлеб, между прочим.
 Он подвинул папку к Тони, и тот начал перелистывать страницы.
 – Элементарно, тут делать нечего. – Тони направился к своему столу. – Кстати, Синтия вчера ушла с Дэвидом.
 – И на здоровье, – ответил Кэл, возвращаясь к почте.
 – Тебя это не волнует? – спросил Тони.
 – Да что ты привязался ко мне? – разозлился Кэл.
 – Я только хотел убедиться, что у тебя с ней все кончено, – пояснил Тони. – Сейчас решается моя судьба.
 – Каким образом? – поинтересовался Кэл.
 – Ну, ты женишься первым, – начал Тони, вернувшись к столу Кэла и присев на уголке. – Ты всегда во всем первый. Потом женится Роджер, и вы оба селитесь в пригороде. Роджер выберет себе женщину с твердыми устоями, поэтому мне придется жить с тобой. А так как Синтия никогда меня не любила, с ней будет трудно договориться.
 – Со мной тоже, – сказал Кэл. – Иди-ка ты отсюда.
 – Не то чтобы прямо в одном доме с вами, – не унимался Тони. – В хорошенькой квартирке над гаражом. Вам будет удобно. Ты сможешь приходить ко мне поболтать и выпить, и тебе не надо будет ехать после этого домой. А я могу посидеть с детьми, если вы с женой захотите куда-нибудь пойти.
 – Во-первых, я еще не женюсь, так что забудь об этом. Во-вторых, если бы я по дурости и женился, то уж точно не стал бы заводить детей. В-третьих, если бы я совсем сбрендил, женился и обзавелся детьми, черта с два я доверил бы их тебе.
 – К тому моменту мы оба созреем, – сказал Тони. – Сейчас я тоже не пустил бы себя к детям.
 – А я женюсь первым, – сообщил Роджер.
 Кэл и Тони повернулись к нему. Он улыбался – крупный, светловолосый и миролюбивый, сияющий в лучах утреннего солнца.
 – Я собираюсь жениться на Бонни. – Кэл нахмурился:
 – Кто такая Бонни?
 – Вчерашняя светловолосая малышка, – недовольно пояснил Тони.
 – Ее зовут Бонни, – сказал Роджер таким ледяным тоном, что оба его друга переглянулись.
 – Он не шутит, – заметил Кэл, обращаясь к Тони. – Что случилось?
 – Рыжая явно заинтересовалась мной, – начал объяснять Тони. – Ну я и пошел к ней. А Роджер увязался за мной и познакомился с малы… с Бонни. И сразу потерял голову. – Тони повернулся к Роджеру: – Не прошло и двенадцати часов, как ты познакомился с ней. Ты целый год выбирал кушетку, а тут…
 – Она моя судьба, – заявил Роджер.
 – Может быть, – сказал Кэл и подумал: «Вот чертовка». – Надеюсь, ты не успел с ней объясниться?
 – Да нет, еще не время.
 – Неужели? – воскликнул Тони. – Господи Иисусе!
 – Я женюсь на ней, все привыкнут к этому, и всякий шум прекратится. Она превосходна.
 – Превосходных женщин не бывает, – проворчал Кэл. – Поэтому надо смотреть в оба. Ты сегодня с ней увидишься?
 – Нет, – ответил Роджер. – У них сегодня что-то вроде журфикса, или, как выражается Бонни, «как бы обед».
 – У кого это – у них?
 – У Бонни, Лайзы и Мин.
 – Кто такая Мин? – не понял Тони.
 – А это та самая, с которой я не буду спать, – ответил Кэл.
 «Если и Бонни такая же, – подумал он, – Роджера ждут серьезные проблемы».
 – А в пятницу ты увидишься с Бонни? – не отставал дотошный Тони.
 Роджер кивнул:
 – В том же баре. Они не всегда бывают там, но она сказала, что найдет меня. А в субботу она придет ко мне на матч. И мы сможем поужинать.
 – Она будет смотреть, как ты тренируешься? – спросил Кэл. – Видно, она очень тебя любит.
 – Пока нет, – ответил Роджер. – Но полюбит непременно.
 – Значит, пятница, – рассуждал Тони, не слушая их. – Отлично. Я займусь Лайзой, а Кэл продолжит с серым костюмом.
 – Еще чего! – возмутился Кэл. Роджер улыбнулся:
 – Что такое?
 Кэл вернулся к компьютеру.
 – Она старомодна, в ней нет ни капли авантюризма, а по профессии она статистик. Весь ужин она портила мне настроение, а потом я довел ее до дома, прошел вверх пятьдесят восемь ступеней, чтобы убедиться, что она в безопасности, и в темноте заехал ей локтем в глаз. Это был худший день в моей жизни, и я уверен, что и для нее далеко не лучший.
 – Ты ее ударил? – удивился Тони.
 – Случайно, – ответил Кэл. – Надо бы послать ей цветы, чтобы загладить вину, но она ко всему – неприятный человек. Так что все кончено.
 – Найдешь другую. – Тони с неодобрительным видом покачал головой.
 Кэл с раздражением взглянул на него:
 – Давай вспомним твои глубокие и прочные привязанности.
 – Да что с меня взять. Я на серьезное чувство не способен.
 – Бонни живет в этом же доме на первом этаже, – сказал Роджер, как будто не слыша их. – Мне надо было пройти только тридцать две ступеньки. А она из сочувствия пригласила меня на чашечку кофе. Так что я уже знаком с этими ступеньками.
 – Может, Лайза живет на втором?
 – Нет, на Пеннингтон, – ответил Роджер. – Она каждый год переезжает, как только меняет работу. По словам Бонни, Лайза любит перемены.
 Кэл посмотрел на Тони:
 – Ты не проводил ее домой?
 – Она удрала, когда я был в туалете, – признался Тони. – Наверное, это игра.
 – Чем-то она напоминает мне Мин, – сказал Кэл. «Только Мин, похоже, не играла», – подумал он.
 – Мы с Бонни проводили Лайзу до дома, – сказал Роджер. – Я не возражал, потому что можно было подольше не расставаться с Бонни.
 Тони не выдержал:
 – Опомнись, несчастный!
 – Ты что, всерьез? – спросил Кэл, поворачиваясь к Роджеру.
 – А то нет…
 Лицо Роджера выражало решимость.
 – Поздравляю, – сказал Кэл. – Выжди хоть месяц, а то напугаешь ее своим предложением.
 – Я и сам так думаю, – согласился Роджер.
 – Оба вы идиоты, – подытожил Тони.
 – Мы все останемся без работы, если сейчас не займемся делом, – спохватился Кэл. – Начнем с повторного семинара для Бэтчелдера.
 – Бонни утверждает, что Мин – стоящий человек, – заметил Роджер. – Ничего подобного. Она зла на весь мир и переносит свою злость на любого мужчину, который окажется рядом. А теперь о семинаре для Бэтчелдсра.
 – Ты уверен, что Дэвид не будет настаивать на пари? – опять забеспокоился Тони.
 – Совершенно уверен, – ответил Кэл. – А я никогда больше не увижу эту женщину. И давайте наконец о семинаре.
 В половине пятого Мин вошла в задрапированную кремовым муаром примерочную лучшего в городе магазина для новобрачных, хорошо понимая, что опоздала, и не очень обеспокоенная этим. Мать, наверное, так поглощена делами Дианы, что…
 – Опаздываешь, – укорила мать. – Назначено на четыре.
 – Я с работы, – объяснила Мин, бросая жакет на кресло. – Если хочешь, чтобы я приходила вовремя, выбирай вечернее время.
 Нанетта Доббс, как всегда высокомерная, была раздражена.
 – Не смеши. Твое платье во второй примерочной. Давай блузку, а то еще сбросишь ее на пол.
 Она протянула руку с ухоженными ногтями, и Мин, вздохнув, подчинилась.
 – Что это? – Голос матери зазвучал неожиданно резко, в нем послышалось презрение. – Зачем ты носишь этот лифчик?
 Мин посмотрела на грудь. Белье из простого хлопка, но вполне пристойное.
 – А в чем дело?
 – Белый хлопок, – объяснила Нанетта, – это как орхидея без запаха…
 – А мне нравятся простые орхидеи, – заупрямилась Мин.
 – …которые никого не возбуждают, – закончила Нанетта.
 Мин заморгала.
 – Но я была на работе. Кого там возбуждать?
 – Мужчин, разумеется. Ты не девочка, тебе тридцать три, лучшее время упущено, а ты еще носишь простой хлопок.
 – Я же сказала – я с работы, – повторила Мин, теряя терпение.
 – Не важно.
 Мать вывернула ее блузку, проверила ярлык, убедилась, что это шелк, и, немного успокоившись, продолжала:
 – Если ты носишь белье из хлопка, ты и чувствуешь себя и ведешь соответственно, и ни один мужчина даже близко к тебе не подойдет. Надо носить кружевное.
 – Из тебя бы вышла хорошая сводня, – ответила Мин и направилась в примерочную.
 – Минерва! – окликнула мать. Мин обернулась.
 – Ну не сердись, – сказала она. – Честно говоря, этот разговор утратил актуальность. Я не уверена, что мне хочется замуж, а ты критикуешь мое белье, потому что это плохая приманка для мужчин…
 Нанетта вздернула подбородок.
 – Ты рискуешь потерять Дэвида. – Мин сделала глубокий вздох.
 – Кстати, насчет Дэвида…
 – Что такое? – Было заметно, как мать напряглась.
 – Мы расстались, – произнесла Мин с бодрой улыбкой.
 – О Господи! – вскричала мать, прижимая к груди блузку дочери, – воплощенное отчаяние, картинный образ, вписанный в богато декорированное окружение.
 – Мы с ним разные люди, мама.
 – Разве нельзя было удержать его хотя бы до свадьбы?! – Разумеется, нет, – отрезала Мин. – И хватит уже. Что мне сделать, чтобы ты больше не начинала эту тему?
 – Носи кружевное белье.
 – И ты отстанешь от меня?
 – На какое-то время.
 Мин улыбнулась и направилась в примерочную.
 – Ну ты и штучка, мама! – покачала она головой.
 – Сама такая! – ответила Нанетта, оглядывая свою старшую. – Ты же знаешь, как я горжусь тобой. Кстати, у тебя какое-то пятно над глазом.
 – Это чтобы я вела себя потише, – сказала Мин и закрыла за собой дверь.
 Она расстегнула молнию, и юбка упала на ковер.
 – Я совсем не уродина, – убеждала себя Мин, глядя в зеркало. – Надо только найти человека, которому нравятся полные женщины.
 Она сняла длинную бледно-лиловую шифоновую юбку с золотого крючка и шагнула в нее, следя за тем, чтобы не распоролись швы; пришлось втянуть живот. Затем она надела блузку, тоже из шифона, и застегнула крошечные кнопки. Блузка туго обтянула грудь, а в вырезе виднелся белый бюстгальтер. Она встряхнула руками, расправляя двойные шифоновые манжеты, которые ей придется терпеть в течение всего свадебного дня. Блуза складками лежала на бедрах, расширяя нижнюю часть тела.
 Мин взяла корсет из голубовато-лилового муара. Когда полгода назад она выбирала наряд, ей так понрарилась красивая ткань, что она заказала из нее еще и одеяло. Сейчас она смотрела на узкий корсет и думала: «Лучше ходить в одеяле. По крайней мере чувствуешь себя свободно». Она глубоко вздохнула и стянула талию корсетом. Грудь поднялась очень высоко, а корсет не сходился, оставляя промежуток почти в два дюйма. «Вот они, углеводы», – подумала она и вспомнила, как ела хлеб у Эмилио. Потом замазала синяк тональным кремом и вышла к матери.
 Но вместо нее увидела Диану; та стояла на возвышении перед огромным зеркалом с золоченой рамой в окружении своих подруг, которых Лайза называла Мокрица и Жуть. Из плейера доносился голос Дикси Чикс.
 – Готовая к бегству, – сказала Мин Диане. – Вот уж некстати.
 – М-м-м? – промычала Диана, не отрывая глаз от зеркала. – Это «Сбежавшая невеста».
 – Нуда.
 Диана хотела, чтобы на свадьбе звучала музыка из фильмов с участием Джулии Робертс. Что ж, неплохо.
 – Мне очень нравится этот фильм, – сообщила Сьюзи. Несчастная блондинка, вечно злая на весь мир, совершенно взмокла в своем зеленом шифоне. Не повезло ей с платьем.
 – Я думала, он смешной, – сказала темноволосая Карен, которую Лайза называла Жуть. В голубом шифоновом наряде она выглядела самодовольной и высокомерной.
 Мин помахала ей рукой:
 – Отойди, я хочу видеть сестру.
 Та подвинулась, и Мин наконец разглядела Диану.
 – Ух ты!
 Диана, одетая в кремовый шифон и атлас, казалось, пришла из волшебной сказки. Темные вьющиеся волосы были завязаны затейливым узлом, а нежный овал лица украшали мелкие завитки. Низкий вырез платья открывал прелестную шею и мягкую белизну груди. По краю декольте и на запястьях шли шифоновые оборки, в сочетании с узким лифом это подчеркивало тонкость стана. От талии тоже шли оборки, увеличивая пышность юбки. Подол заканчивался плиссированной каймой, из-под которой показывались шелковые туфельки с пряжками. Диана повернулась спиной, и Мин увидела турнюр из шифоновых сборок, за которым следовал каскад из множества складок, так что задняя часть платья колыхалась при каждом движении.
 – Ну как тебе? – спросила Диана без всякого выражения.
 «Да ты похожа на гиперсексуальную принцессу, возбужденную к тому же героином», – подумала Мин и сказала:
 – Ты просто красавица. – И это была правда.
 – Бесподобно, – поддакнула Жуть, поправляя и без того безупречную складку на Дианиной юбке.
 – Вот это да! – восхищенно вздохнула Мокрица.
 Мин хотела было пожалеть ее – нелегко ведь смотреть, как твоя лучшая подруга выходит замуж за твоего бывшего дружка, особенно если ты сама страшнее атомной войны в этом зеленом платье. Но девица казалась настолько безликой, что даже не вызывала сочувствия.
 Потрогав бант на груди, Диана сказала:
 – Это не пошло бы к утренней церемонии, да и к дневной тоже. Но у нас свадьба в сумерках, на границе дня и ночи, это волшебное время, когда все можно.
 – Ты сама волшебная, – сказала Мин, уловив в голосе Дианы напряжение. – У тебя все в порядке?
 Диана повернулась лицом к зеркалу.
 – А ты могла бы появиться перед публикой в таком наряде?
 – Могла бы, если была бы как ты.
 Жуть оглядела Мин с головы до ног, отметила тугой корсет и выглядывающий лифчик и вынесла приговор:
 – Это не идет.
 – Думаешь? – засомневалась Мин. – А я собиралась носить это после свадьбы на работу. Прошу вас, оставьте нас на минутку вдвоем.
 Жуть подняла брови, Мокрица же мгновенно удалилась. Мин скрестила на груди руки и приняла выжидательную позу. Не выдержав ее взгляда, Жуть сдалась и тоже исчезла.
 – Что случилось? – спросила Мин Диану.
 – Ничего, – ответила Диана, смотрясь в зеркало. – Вот только с тортом проблема, а все остальное нормально.
 – А как Грег? – не отставала Мин, одновременно размышляя: «Ни за что бы не пошла за такого зануду, каким бы умным и богатым он ни был». Она бы выбрала только человека авантюрного склада, ловкого, легкого на подъем, с которым всегда интересно.
 – С Грегом все в порядке, – сказала Диана, взбивая оборки, которые, как ни странно, уменьшали ее бедра.
 – Ну и отлично. А что с тортом? – поинтересовалась Мин.
 – Торт… – Диана откашлялась. – Торт не заказали вовремя.
 – У него же был какой-то знакомый кондитер? – удивилась Мин.
 – Да он и сейчас есть, только Грег забыл про торт. Но уже слишком поздно, так что надо кого-то срочно найти, – сказала Диана.
 – Да кто же сделает за три недели такое произведение искусства?
 – Грег не виноват, – сказала Диана. – Ты же знаешь мужчин. Они выше таких мелочей. Это я не проследила.
 – Вчера вечером я познакомилась с настоящим зверем, но он бы не забыл про торт.
 – Грег не зверь. И лучше хороший человек, забывающий про торты, чем зверь, который о них помнит.
 – Тоже верно, – согласилась Мин. – Ладно уж, помогу тебе. Хоть чем-то компенсирую ту подлянку, которую я тебе сделала.
 – Ты ничего мне не сделала. А что случилось?
 – Я потеряла Дэвида, и, кроме того, вот это – не для таких толстух, как я, – ответила Мин, указывая на корсет.
 – Никакая ты не толстуха, – возразила Диана, спускаясь с возвышения. – Может, просто не тот размер? Дай-ка посмотрю. Мин развязала корсет, передала Диане, и та быстро вывернула его наизнанку.
 – Так что у тебя с Дэвидом? – спросила Диана, разглядывая этикетку.
 – Он порвал со мной, потому что я отказалась с ним спать.
 – Какой болван! – произнесла Диана. – Знаешь, тут восьмерка на этикетке, твой размер.
 – Спустись на землю! – вскричала Мин. – Я же отроду не влезала в восьмерку. Кто это заказал?
 – Я, – послышался сзади голос Нанетты. – Я полагала, что ты сбавишь вес к свадьбе сестры. Ты ведь еще на диете, так?
 – Да, – ответила Мин, повернувшись к матери. – Но давайте рассуждать логически. Ты купила блузку нужного размера. Тогда…
 – Тебе дали целый год, – перебила мать. В руках она сжимала ворох кружевного белья. – Я думала, корсет подойдет, даже если останется несколько фунтов лишнего веса. У тебя была уйма времени.
 Мин глубоко вздохнула и щелкнула кнопкой на блузке.
 – Мамочка, я никогда не буду стройной. Я же норвежка. Если тебе хотелось иметь стройную дочку, не надо было выходить замуж за человека, чьи прабабки гоняли коров на пастбище.
 – Ты наполовину норвежка, – возразила Нанетта. – И это еще ничего не объясняет, в скандинавских странах много стройных женщин. Ты объедаешься назло мне.
 – При чем здесь ты? – огрызнулась Мин, мысленно сетуя на законы генетики.
 – Нечего кричать, дорогая, – отозвалась мать. – Мы просто затянем корсет сильнее.
 – Неплохая идея, – сказала Мин. – И если я упаду в обморок у алтаря, все заметят мою нордическую стройность.
 – Минерва, речь идет о свадьбе твоей сестры, – строго сказала мать. – Можно хоть чем-то пожертвовать ради такого события.
 – Ладно, хватит вам, – вмешалась Диана, замахав руками. – Надо найти для Мин корсет по размеру, и все будет хорошо.
 – Вот именно. – Мин шагнула вперед, чтобы увидеть свое отражение. Из зеркала на нее глянула толстая краснощекая барменша в обносках принцессы, место которой должно быть в гостинице позади замка.
 – Это все совершенно не мое.
 – Цвет тебе потрясающе идет, – мягко возразила Диана.
 – Ты будешь бесподобной невестой. Все просто сдохнут от восторга, – сказала Мин сестре.
 – И ты будешь не хуже, – ответила Диана, положив руку ей на плечо.
 «Да, если корсет лопнет, перед моей грудью не устоит даже священник», – подумала Мин.
 – Что у тебя с глазом? – тихо поинтересовалась Диана, чтобы не слышала мать.
 – А это от вчерашнего Зверя. Но я сама налетела на его локоть, он не виноват.
 – Лифчик не годится, – раздался голос матери из-за спины.
 – А может быть, ты мне мачеха? – задумчиво спросила Мин, глядя в зеркало на мать. – Это бы многое объяснило.
 – Вот, держи. – Нанетта протянула ей пять кружевных лифчиков разных цветов. – Пойди в кабину и надень какой-нибудь. А этот, белый, дай мне, я его сожгу.
 – О чем вы? – полюбопытствовала Диана.
 – На мне белый хлопковый лифчик, – объяснила Мин, удаляясь с целой охапкой кружевного белья.
 Диана застыла в удивлении:
 – Ты что, спятила? Иди ты с ним ко всем чертям!
 – Диана, – строго одернула ее Нанетта.
 – Хочешь сказать, туда, где все лучшие мужчины? – спросила Мин, направляясь в примерочную.
 – Минерва, – удивилась мать, – ты куда?
 – Сегодня вторник, – ответила Мин, повернув голову. – Я обедаю с Лайзой и Бонни и не желаю больше говорить о моем белье. – Она остановилась в дверях. – Закажи корсет побольше – и намного, – я примерю его, когда он будет готов.
 – Никаких углеводов, – крикнула мать вдогонку. – И масла!
 – Я знаю, ты украла меня у моих родителей, уж они-то разрешили бы мне есть все, что угодно, – ответила Мин и закрыла дверь, чтобы не слышать, как Нанетта запрещает есть сладкое.




 Глава 4


 Вернувшись домой с работы, Кэл включил верхний свет, сбросил ботинки и прошел в кухню, отделанную под судовой камбуз. Ему хотелось пропустить стаканчик «Гленливе». Тут из соседней квартиры донеслась громкая музыка. Опять Элвис Костелло.
 – Господи! – Кэл прислонил стакан ко лбу. Похоже, хлипкий роман Шанны подошел к концу.
 Он отставил стакан, вышел и постучал в ее дверь. Соседка открыла, лицо у нее было заплаканное, волосы встрепаны.
 – Привет, – сказала она и шмыгнула носом. – Входи.
 Кэл прошел в оклеенную яркими обоями квартиру, морщась, пока Шанна не убавила звук.
 – Ну, рассказывай.
 – Это было ужасно. – Шанна подошла к ярко-красному шкафу и отодвинула в сторону дико раскрашенного индейского божка, чтобы достать бутылку «Гленливе», которую приберегала специально для него.
 – Не надо, я уже выпил.
 – Я думала, это настоящее. – Шанна поставила божка обратно и уселась на старенькой кушетке, покрытой пурпурным индейским одеялом. – Думала, теперь навсегда.
 – Да у тебя каждый раз навсегда. – Кэл подсел к ней и обнял. – Кто на этот раз? Я не в курсе.
 – Меган, – ответила Шанна, снова собираясь заплакать.
 – А-а. – Кэл положил ноги на старый сундук, служивший ей кофейным столиком. – Вот дрянь. А может, развлечешься с кем-нибудь или отдохнешь пока? Как я сейчас.
 – С Меган было хорошо, – сказала она.
 – Меган – настоящий геморрой, и больше ничего. И почему тебя тянет к людям, которые оставляют в тебе чувство вины? Я от таких сразу бегу.
 Шанна сердито взглянула на него. Глаза ее были полны слез.
 – Да ты от всех бегаешь.
 – Ничего подобного, – возразил Кэл.
 Элвис пропел долгое заключительное «Она!» и пошел по второму кругу.
 – Выбери другую прощальную песню.
 – Не хочу, я эту люблю.
 – Я тоже ее любил когда-то, а теперь она у меня в печенках сидит. Как неудачный роман – так Элвис Костелло. Ты его загубила.
 – Ты что! Элвис – бог.
 – Наверное, Меган его терпеть не могла? – спросил Кэл.
 – Нет, это Анна его не любила. Хотя Меган тоже не была от него в восторге.
 – Ну вот, – продолжал Кэл. – Заведи Элвиса на первом свидании и, если он ей не понравится, избавься от нее, пока не влюбилась.
 – Ты так и делаешь? – Шанна положила голову ему на плечо. – И выходишь невредимым из всех своих интрижек?
 – Я не о себе, а о тебе говорю. Сторонись тех, кем можно увлечься, просто получай удовольствие от общения с приятными людьми.
 – Да где же таких найти?
 – А поначалу все такие, – тут ему вспомнилась Мин. – Бывают, конечно, исключения. Вот вчера я познакомился с одной, так сразу было видно, что она хуже геморроя.
 – Уже подцепил кого-то? Вот это да! – Шанна посмотрела на негр. – Ты и на подводной лодке себе подружку найдешь.
 Кэл ухмыльнулся:
 – Применяю обаяние. – Он представил себе удивленные глаза Мин.
 Шанна отвернулась.
 – Хорошо тебе. А у меня нет обаяния.
 – Почему нет? Ты просто им не пользуешься. – Она снова посмотрела на него:
 – Не пользуюсь?
 – Научись не слышатьчужие насмешки и сплетни – и все почувствуют твою силу. Ты же умница и красавица, с тобой интересно.
 – Правда? – недоверчиво спросила Шанна.
 – Ну, я-то знаю, мы же соседи, – заверил ее Кэл.
 – Ты просто жалеешь меня по доброте душевной.
 – Какая там доброта, я жуткий эгоист. Ты это понимаешь, и потому у нас с тобой не дойдет до постели, а мне нравится с тобой общаться. И нечего лить слезы по ночам вместе с Элвисом. Что скажешь?
 – Ты прав.
 – Я знаю, что говорю, так что не пожалеешь, слушая меня. Ты привыкла иметь дело с такими стервами, каких мало.
 – Зато твои девицы просто прелесть! – Шанна встала и отошла от него.
 – Я тут ни при чем. Знаешь, почему у тебя всегда все рушится? Потому что ты в себе не уверена, и тебе все время попадаются женщины, которых именно это в тебе и привлекает.
 – Знаю. – Шанна присела на высокий красный стул возле бара и достала коробку с печеньем.
 – Надо найти ту, с кем тебе будет хорошо. – Она открыла коробку и взяла печенье.
 – Понятно.
 – Сколько раз мы об этом говорили, а?
 – Тысячу. – Шанна откусила печенье.
 – И ты явно перебарщиваешь с Элвисом. Песня хорошая, но ты ее заездила. Такие вещи не проходят безнаказанно.
 – Ну и что, – отозвалась она, жуя.
 – Выбери что-нибудь другое. Есть же еще какая-нибудь хорошая песня на тему расставания.
 – Мне всегда нравилась «Я все переживу».
 – О Господи! – Кэл поднялся. Элвис снова завел ту же песню. – Дай же ты ему наконец передохнуть!
 Шанна подошла к шкафу и выключила проигрыватель.
 – Поначалу они не были такими дрянями.
 – А ты помнишь, как познакомила меня с Меган? – спросил Кэл. – Ты представила нас друг другу, и она тут же извинилась за твою одежду. Я бы отшлепал ее, но у нее был такой вид, будто она меня сейчас слопает.
 – Она много о себе мнит, – кивнула Шанна.
 – Такая властная, и столько снобизма… Надо было сразу же с ней расстаться.
 – Именно это ты и сделал вчера вечером?
 – Черт, ты угадала, – признался Кэл.
 – А я так не могу, – всхлипнула Шанна, снова взявшись за печенье. – Я не такая, как ты. Мне за все приходится платить.
 Кэл вздохнул:
 – Ну что ж. А почему Меган ушла?
 Лицо ее покраснело, глаза снова наполнились слезами.
 – Она сказала, что я тряпка.
 – Значит, она просто вытирала об тебя ноги, – заключил Кэл.
 Шанна разрыдалась. Он подошел и обнял ее.
 – Разозлись на нее, Шан, она отвратительна.
 – Но это была любовь! – вскричала Шанна, прижавшись к нему и осыпая его рубашку крошками от печенья.
 – Да не любила ты ее, – сказал Кэл и крепче обнял девушку. – Только хотела полюбить. А это разные вещи. Какая может быть любовь через две недели после знакомства!
 – Так бывает, – тихо сказала Шанна, глядя на него снизу вверх.
 – Ничего подобного, – возразил Кэл. – Думаешь, если ты посмотришь на кого-нибудь, прокрутишь в голове Элвиса Костелло, так сразу и влюбишься? Нет, тут нужно время.
 – А ты откуда знаешь? – Шанна потянулась за печеньем. – У тебя хоть раз доходило до любви?
 – Ого! – Кэл даже обиделся.
 – Это не ответ. – Шанна села на кушетку. – Почему ты всегда так скоро удираешь? Я по крайней мере пытаюсь что-то сделать.
 – Ну а я – нет.
 – Знаю-знаю, – сказала она, вытаскивая из коробки еще печенье. – Ой, прости, пожалуйста, совсем забыла. Хочешь печенья?
 – Не хочу. Если будешь около моего офиса, можешь позавтракать со мной перед работой.
 – Было бы здорово, – обрадовалась Шанна. – Ты такой добрый, Кэл. Иногда мне хочется, чтобы ты был женщиной…
 – Благодарю покорно, – отказался он.
 – …а потом я вспоминаю, как ты боишься любых обязательств, и радуюсь, что ты мужчина. У меня и так проблем хватает.
 – Что верно, то верно. – Кэл взялся за дверную ручку. – Ну я пойду?
 – Иди. А завтра давай сходим в дорогой ресторан.
 – Мы пойдем к Эмилио, – пообещал Кэл. – Ему нужны клиенты, а ты любишь мучное.
 Пока Кэл утешал Шанну, Мин зашла к Эмилио и заказала салат и хлеб.
 – Ах, очаровательная Мин! – воскликнул он, когда она нашла его на кухне.
 – Эмилио, милый, – сказала Мин, – сейчас мне, пожалуйста, три порции салата и хлеба, а через три недели мне очень нужен самый лучший свадебный торт.
 – О-о… – Эмилио прислонился к шкафчику. – Моя бабушка делает свадебные торты. У них… – он закрыл глаза, – райский вкус. Они легче перышка. – Глаза открылись. – Очень хорошие, как раньше делали, без всяких там марципановых птичек или сахарной глазури.
 – Можно ей заказать торт, украшенный живыми цветами? – спросила Мин. – И настоящим перламутром. И никаких сахарных имитаций. Такой торт, я думаю, больше понравится гостям.
 – Трудно сказать, – ответил Эмилио. – Но главное, он будет очень вкусный.
 – Это же сладкое, – сказала Мин, представив, как отнесется к такому торту Нанетта. – А оно чем красивее, тем вкуснее.
 – Давайте так, – предложил Эмилио. – Я спрошу бабушку, сможет ли она сделать торт, и, если она согласится, вы сами его украсите цветами и перламутром.
 Мин задумалась.
 – Я поручу это Бонни. У нее потрясающий вкус. Звоните бабушке.
 Он снял трубку.
 – А вы берете Кэла с собой на свадьбу?
 – Я больше с ним не увижусь, – ответила Мин.
 – Как грустно слышать! – воскликнул Эмилио, набирая номер. Лицо его вдруг просияло. – Нонна? – Он перешел на итальянский.
 Из разговора Мин поняла только одно слово – «Кэл» – и встревожилась. Эмилио положил трубку, обрадованный.
 – Все в порядке. Я сказал, что вы подружка Кэла. Она его обожает.
 – Как все женщины. Вы мой спаситель. – Мин расцеловала его в обе щеки.
 – Кормить – мое призвание.
 Они простились, и Мин, взяв коробку с салатом и хлебом, направилась к Бонни. Дверь ей открыла Лайза.
 – Ну, может, расскажешь, что было вчера?
 – Дай мне войти сначала, – ответила Мин и проскользнула мимо подруги в светлую, уютную квартиру Бонни.
 Комнату украшал столик в старинном испанском стиле, на котором стояла английская фарфоровая посуда и граненая ваза с розами. Все было очень мило, и Мин невольно вспомнила свое жилище. «Пусть у меня никогда не будет такой красоты, но я могла бы лучше сервировать стол. Я даже умею готовить. Можно взять бабушкину кухонную утварь из подвала», – подумала она. Хорошо бы приготовить что-нибудь такое, что пекла бабушка. Например, печенье – которое ей самой нельзя есть.
 Мин со вздохом поставила коробку на стол.
 – Что это? – спросила Бонни.
 – Лучший в мире салат и просто потрясающий хлеб, – ответила Мин.
 Бонни пошла за тарелками.
 – Хлеб? – спросила Лайза. – Ты будешь его есть?
 – Ну уж, нет, – ответила Мин. – Я его вчера ела, а сегодня расплачиваюсь. Хлеб будете есть вы, а я – смотреть на вас.
 Лайза сделала гримаску, отодвигая высокий обеденный стул.
 – На десерт. Ну, госпожа статистик…
 – А ты что принесла? – перебила Мин, страшась услышать ответ.
 – Мороженое «Дав» с малиной, – сказала Лайза.
 – Иди ты знаешь куда! – рассердилась Мин. – Хоть разок принесла бы фруктов!
 – Фрукты не десерт, – возразила Лайза. – А теперь объясни наконец, почему ты вчера ушла из бара с Кэлом Морриси.
 Мин подвинула ей хлебницу.
 – Дэвид поспорил с Кэлом на десять баксов, что ему не удастся уложить меня в постель за месяц.
 Подруги так и застыли: Бонни – с куском курицы в руках, Лайза – с хлебницей.
 – Ты шутишь? Не может быть! – Лайза начинала закипать.
 – Я не стала возражать, когда он пригласил меня, потому что надеялась затащить его на свадьбу. Потом поняла, что не смогу три недели терпеть его приторное обаяние, мы отлично поужинали и расстались.
 На лице Бонни выразилось сочувствие.
 – Бедняжка!
 – Все в порядке, – успокоила ее Мин. – Забудем Кэла Морриси и займемся едой. Меня больше волнует Диана. У нее что-то не ладится.
 Лайза бросила на Мин короткий взгляд, давая понять, что еще вернется к оставленной теме.
 – Мокрица и Жуть, – сказала она затем, – кому угодно испортят жизнь.
 Мин закрыла глаза.
 – Не зови их так. Я чуть было не назвала сегодня Сьюзи Мокрицей. У нее был такой вид, будто она собиралась залить слезами весь мир.
 – Ну не мудрено, – произнесла Бонни с жалостью в голосе, поставила блюдо на середину стола и села.
 Лайза выложила хлеб.
 – Лучше бы Диана не просила ее быть подружкой невесты, это жестоко, – сказала она.
 – Тогда было бы еще хуже, – возразила Бонни. – Так из-за этого Диана расстроилась?
 – Я думаю, из-за Грега, – ответила Мин, с вожделением глядя на салат. – Сама-то она не признается… Представляешь, Грег забыл заказать свадебный торт!
 – Ого! – сказала Лайза. – Противится собственной свадьбе. Честно говоря, твоя мать и Диана ловко его окрутили.
 – Он сам посватался, – напомнила Бонни.
 – Я думаю, ему хотелось подольше побыть в женихах, – объяснила Мин. – Но он согласился, когда назначили день свадьбы. Он же не бессловесное существо, мог бы сказать «нет».
 – Кому? Нанетте и Диане? – фыркнула Лайза, берясь за салат. – Дохлый номер. Давай-ка лучше вернемся к Кэлу Морриси и проклятому спору. Мы хотим знать все.
 Через полтора часа салат был съеден, остатки курицы убраны в холодильник, Бонни развернула мороженое, а Мин закончила рассказ о прошедшем вечере.
 – Он отвел тебя домой, – резюмировала Бонни, – и все кончилось благополучно. – В голосе звучало сомнение.
 – Именно, – подтвердила Мин. – А потом он въехал мне в глаз, пожелал счастья и ушел. Он не понравился ни мне, ни вам, а я не понравилась ему. Никто не в убытке.
 – Скорее всего это прощание не более чем трюк, – сказала Лайза, поедая мороженое. – Просто такой маневр, после которого он вернется. И если ты потеряешь бдительность, он затащит тебя в постель и разобьет твое сердце.
 Мин рассердилась:
 – Думаешь, я наивная дурочка? Я не забыла о пари. Просто у меня есть свой план.
 – Интересно, – улыбнулась Лайза. – Это на тебя не похоже.
 Мин не обратила на нее внимания:
 – Я слушала вчера вечером «Люби меня нежно» Элвиса Пресли, и мне пришло в голову, что если бы с ним случилась реинкарнация, ему сейчас было бы примерно двадцать семь, а я не сторонюсь молодежи. По статистике наиболее удачны такие браки, в которых жена лет на восемь старше мужа. И я решила подождать, пока меня найдет Элвис.
 – Но ты только на шесть лет старше, – заметила Бонни.
 – Да, но это же Элвис. Пришлось бы особенно постараться, – объяснила Мин.
 – Почему именно Элвис? – спросила Лайза.
 – Потому что он никогда не обманывает в своих песнях. Элвис – единственный мужчина в мире, которому я доверяю.
 – Значит, если я правильно поняла, – продолжала Лайза, размахивая мороженым на палочке, – Бонни дожидается сказочного героя, который придаст ее жизни полноту, а ты надеешься на реинкарнацию человека, который наелся сандвичей с жареными бананами.
 – Совершенно верно, – ответила Мин. Лайза покачала головой.
 – Я, может, уже нашла своего принца, – сказала Бонни. – Роджер такой милый.
 – Роджер? – переспросила Мин, стараясь не смотреть, как Лайза поглощает мороженое.
 – Мы вчера познакомились с друзьями твоего Зверя, – пояснила Лайза с набитым ртом. – Бонни достался блондин.
 – Роджер – душка. Я раздумываю, не освободить ли мне для него субботний вечер. Посмотрю, как пройдет наше свидание в пятницу.
 – Он пригласил тебя? – поинтересовалась Мин, радуясь, что разговор повернул в другую сторону. – Ну-ка расскажи.
 – Теперь Роджер будет приглашать Бонни каждый вечер до конца жизни, – сказала Лайза. – Он от нее без ума.
 – Как здорово. – Мин вытащила из тарелки последний лист салата с желанием компенсировать недостаток сахара. – Так что, у него есть надежда?
 – Может быть.
 Лицо Бонни вдруг немного омрачилось.
 – Если две недели у нас с ним все будет хорошо, наверное, можно пригласить его домой, пусть на него посмотрит мама.
 Мин удивленно вскинула брови:
 – Ты думаешь, он захочет пересечь три штата, чтобы познакомиться с твоей мамой через две недели после первого свидания?
 – Да он перелетит через Анды, чтобы достать ей зубочистку, – сказала Лайза. – Как трогательно!
 – Ничего подобного, – отрезала Бонни, хмуро глядя на палочку от мороженого. – Что за сентиментальность! Кстати, о Морриси. Роджер говорит, что он отличный парень. Это меня смущает.
 – Итак, Бонни повезло, – сказала Мин Лайзе, пропустив мимо ушей упоминание о Кэле. – А тебе кто достался?
 – Деревенский идиот, – ответила Лайза. – Он также считает Кэла настоящим мужчиной. Это просто какое-то трио клоунов из цирка. Только несмешное.
 – Я вообще не вижу в них ничего смешного, – вставила Бонни.
 – Тоже верно, – согласилась Мин. – А ты еще увидишься со своим идиотом?
 – Увижусь. – Лайза слизнула с палочки остатки мороженого. – По-моему, твой Зверь вернется. Мой идиот много болтает, может быть, что-нибудь узнаем. К тому же есть барменша, которая живет рядом со Зверем, и я с ней потолкую.
 – Если ради меня, то не нужно, – предупредила Мин. – Кэлвин Морриси для меня больше не существует.
 – Но не завтрашним вечером, – возразила Бонни. – Завтра он будет в «Долгом глотке» вместе с Роджером и Тони.
 Мин покачала головой:
 – Тогда я останусь дома.
 – Нет, зачем же, – сказала Бонни. – Мы просто не пойдем туда. Выберем другое место, и ты будешь с нами.
 – А ты из-за меня не увидишься с Роджером? – запротестовала Мин. – Нет-нет. Я не такая эгоистка, чтобы загубить истинное чувство. Идем все вместе. Хочу во что бы то ни стало увидеть твоего Роджера.
 – Ты уверена, что Кэл согласился на это пари?
 – Я стояла совсем близко и слышала, – подтвердила Мин. – Он сказал: «Элементарно». Вот что самое обидное.
 – Роджер о нем высокого мнения, – сказала Бонни. – Он мне говорил и о Кэле, и об остальных. Довольно грустная история. Они познакомились в школе еще в третьем классе. Сам Роджер был тугодум, соображал медленно, Тони – нерадивый ученик, а Кэл – дислексик. [4] 
 – Кэл – дислексик? – удивилась Мин.
 – Тони и вправду тупой, – подтвердила Лайза. Они сказали это одновременно.
 – Ошибаешься, Тони вовсе не тупой. Когда нужно, он очень даже сообразительный, – заспорила Бонни. В голосе ее слышалась безграничная уверенность, не допускающая возражений. – И Роджер тоже не тупица, просто он методичен, и его нельзя торопить. Он как мой дядя Джулиан.
 – О Господи. – Лайза закатила глаза. – Уже совсем как родной. Спорю на что угодно, Роджер – ее «как бы обед» на эту неделю.
 – Я в спорах не участвую, – заявила Мин. – Бонни, что скажешь?
 Бонни выставила вперед подбородок:
 – Если Роджер меня не разочарует, я выйду за него замуж.
 – Вот беда! – воскликнула Лайза.
 – Оставь ее в покое, – сказала Мин. – Она сама выбирает свое «как бы обед». А что у тебя?
 Лайза поменяла позу.
 – Если моя работа и дальше будет такой же неинтересной, на следующей неделе уволюсь.
 – Дай-ка календарь, – попросила Мин Бонни.
 – Я и так помню, – ответила та. – Последний раз она увольнялась в августе, потому что, по ее словам, никто не работает в такую жару.
 – Десять месяцев, – подсчитала Мин. – Плоховато. И года не прошло.
 – Это всего лишь «как бы обед», – не сдавалась Лайза. – Я изучаю свои возможности. Думаю, я могла бы поработать официанткой, если бы нашелся какой-нибудь интересный вариант. А твое «как бы обед»?
 Мин подумала о Кэле Морриси, и внутри у нее все затрепетало.
 – Если я встречу перевоплощение Элвиса, я снова буду ходить на свидания. А пока поживу без межполовых контактов. Они слишком болезненны.
 – Я единственная нормальная женщина в этой комнате, – заключила Лайза.
 – Ты придаешь здравомыслию слишком большое значение, – заметила Мин и отправилась домой, чтобы принять аспирин.
 Следующим вечером Кэл пришел в «Долгий глоток» и сел как можно дальше от площадки, чтобы обеспечить себе надежные отходные пути. Роджер устроился неподалеку от Бонни и смотрел на нее так, будто она центр мироздания. А Бонни и виду не подавала, что знакома с ним. Кэл только головой покачал. Видеть влюбленного Роджера было все равно что наблюдать за годовалым малышом, ковыляющим по оживленной трассе.
 Тони сел рядом с Кэлом и пригубил виски.
 – Ты бы сходил туда, – посоветовал он, показывая глазами на стойку.
 – Что такое? – Кэл смотрел мимо Мин на стройную рыжеволосую девушку. Ту самую Лайзу, которая досталась Тони.
 Лайза отодвинулась, и он увидел Мин. На ней был свободный красный джемпер с капюшоном. Роджер дернул ее за капюшон, что-то сказал, она улыбнулась. Ничего себе! Придется, видно, еще один вечер терпеть ее издевки.
 – Только глазеешь и ничего не делаешь. На тебя это не похоже, – сказал Тони. – Смотри, проиграешь.
 – Я наблюдаю за Роджером и Бонни, – ответил Кэл.
 – Да-а. – Тони посмотрел на Роджера и пожал плечами. – Пропал человек. Впрочем, всем нам когда-нибудь придет конец.
 – Нуда, – сказал Кэл. – А ты понаблюдай за мной.
 – А что ты собираешься делать? – Тони скользнул взглядом мимо Кэла и вдруг насторожился. – Что за черт? Куда это они собрались?
 Кэл повернулся и увидел, что четверка пересела за столик с другой стороны стойки.
 – Не сюда, – облегченно выдохнул он.
 Похоже, Мин провела последние сутки не лучше, чем он. Сама виновата – портит жизнь себе и другим. Видит Бог, он приложил немало усилий, чтобы все было хорошо. Правда, в самом конце он ее стукнул, но ведь не нарочно.
 Мин села рядом с Лайзой, откинулась на спинку стула и вытянула стройные ноги. Ножки у нее были недурны – с полными икрами, крепкие и сильные, как и вся она.
 – Она будет здесь через пять минут, – сказал Тони.
 – Спорю на десять баксов, она не подойдет, – возразил Кэл, снова берясь за бокал.
 – Проспоришь, – предупредил Тони. – Ей нужен я.
 – Ты? – изумился Кэл. – Ах да, ты все про Лайзу. – Он оглянулся на нее: Лайза весело смеялась с Мин, будто совсем не подозревая о существовании Тони. – Нет, она тоже не подойдет.
 – А ты о ком? Об этой кубышке? – удивился Тони.
 – Не называй ее так, – попросил Кэл. – Ее зовут Мин. Она неплохая женщина, хоть и раздражительная. И вовсе не кубышка, просто кругленькая.
 – Ну, в общем ничего, – протянул Тони, стараясь быть объективным. – Так что, ты потерпел неудачу?
 – Да нет, – ответил Кэл, отвернувшись от девушек. – Я пригласил ее поужинать, и она согласилась. Потом я проводил ее домой, сказал «До свидания». Какая же это неудача?
 – Наконец-то появилась женщина, которая тебе не поддалась, – с довольным видом констатировал Тони. – Это наводит на тоскливые мысли, потому что напоминает закат Римской империи…
 – Я и не пытался соблазнить ее, – прервал его Кэл.
 – …но приятно знать, что ты влезаешь в брюки каждой ногой по очереди, как все мы.
 – Никогда не понимал это выражение, – сказал Кэл. – Как иначе их можно надевать?
 Тони наклонился к нему:
 – Ставлю десять баксов, что ты не сумеешь назначить Мин свидание на завтра.
 – А я и не хочу, – отрезал Кэл.
 – Своди ее в кино, – предложил Тони. – Тогда вам не придется разговаривать.
 – Тони…
 – Десять баксов, победитель. Ничего у тебя не выйдет. – Кэл выглянул из-за плеча Тони и увидел Мин. Она не принимала участия в общем веселье и не выглядела такой умиротворенной, как в среду ночью. Его она не замечала.
 – Не пойдет она, тут и спорить нечего.
 – По-моему, ты просто струсил, – не соглашался Тони.
 – Пойми, она теперь ненавидит мужчин. На нее сильно подействовал разрыв с дружком.
 – Иди же. Видишь, она подавлена, – уговаривал Тони. – Очень удобный момент, чтобы уложить ее в постель.
 – Да не нужна она мне, – запротестовал Кэл. – Айсберг, помнящий все обиды и предательства… Это не та женщина, с которой забудешь обо всем на свете.
 – Ладно, – сказал Тони, – облегчу тебе задачу. Десять баксов, что ты не пригласишь ее завтра на ленч.
 Кэл снова взглянул на Мин. Она улыбалась Роджеру и смотрела так, будто оценивала его. Переживает за подругу. Что ж, Мин может быть спокойна – если Бонни выйдет за Роджера, то станет счастливейшей из женщин.
 – Ты слышишь? – окликнул его Тони. Подойти и сказать… – Я говорю, Синтия пришла.
 О черт! Кэл не стал оглядываться.
 – Она ведь ненавидит этот бар. Так почему…
 – Выслеживает тебя, – объяснил Тони. – Ей действительно пора замуж. И она идет к своей цели напролом.
 – Ты прав. – Кэл поднялся. – Пошли.
 – Куда? – поинтересовался Тони, не двигаясь.
 – Туда. Будешь донимать рыжую своими ухаживаниями, а я договорюсь о свидании. Синтия меня там не достанет.
 – Считай, что ты проспорил десять баксов, старина, – хихикнул Тони. – Я обратил внимание, какое у Мин было лицо, когда ты вошел. Она явно не хотела тебя видеть. – Он поднялся. – Ты ударил ее по голове, а ей с тобой на свидания ходить?
 – Давай десять баксов. – Кэл протянул руку.
 – Сначала договорись о встрече, – ответил Тони и прибавил: —…которая не состоится.
 – Это у тебя ничего не состоится, – парировал Кэл. – Твоя рыжая не придет к тебе через пять минут.
 Тони, вздохнув, полез за бумажником.
 А Мин и думать забыла о Кэле. Все ее внимание было сосредоточено на Роджере. Надо было хорошенько узнать его за этот вечер.
 Лайза обошла стол и села справа от нее.
 – Что новенького у Ди? – спросила она, отодвинув бокал в сторону.
 – Я ей вчера звонила, – ответила Мин, возвращая бокал на место, – хотела узнать, как чувствует себя Мокрица… – она на мгновение закрыла глаза, – то есть Сьюзи. Диана сказала, что у Сьюзи новый парень, она довольна, к свадьбе относится положительно. Жуть… Карен тоже говорила со Сьюзи и подтвердила, что так оно и есть.
 – Она что, бредит? – спросила Лайза.
 В этот момент кто-то подсел к Мин с другой стороны.
 – Кто – Мокрица, Жуть или Диана? – не поняла Мин.
 – Все трое, – ответила Лайза.
 – Я думаю, Мокрица храбрится, Жуть забавляется, а Диана чувствует себя виноватой, – ответила Мин, повернувшись, чтобы посмотреть на нового соседа. И страшно удивилась, увидев Кэла, такого же неотразимого, как и два дня назад.
 – Здравствуй, девочка, – сказал он. Лайза фыркнула и повернулась к Бонни.
 – Неплохо, – прокомментировала Мин. – Вы первый человек, который сегодня пошутил насчет Красной Шапочки. Больше не надену этот джемпер.
 – Опять враждебность. Знакомо до боли! Как ваша голова?
 – Побаливает. И слышатся какие-то голоса.
 – Это хорошо. Теперь вам есть с кем поговорить. А кто такие Мокрица, Жуть и Диана?
 – Не имеет значения. – Мин взяла свой бокал. – Что вам нужно?
 – Хотите угадаю? – спросил Кэл насмешливо. – Диетическая кола с ромом.
 – Вас не ждут в другом месте?
 – Нет, леди. Я послан вам судьбой, чтобы научить пить с уважением к себе. – Он отодвинул ее бокал и поставил перед ней тот, что принес с собой. – Это «Гленливе». Пейте медленно, маленькими глотками.
 Мин хмуро покосилась на него:
 – Новый способ очаровывать?
 – Что вы! Я не собираюсь тратить на вас обаяние. Просто пытаюсь помочь вам стать взрослой. Настоящая женщина не будет портить хороший напиток газировкой.
 – Вы постоянно на меня давите, – сказала Мин.
 – Попробуйте, – настаивал Кэл. – Хоть глоточек. А если не понравится, я верну вам ваши помои.
 Мин пожала плечами:
 – Ладно. – Она взяла бокал, отпила немного и поперхнулась: крепкий напиток обжег горло.
 – Я же сказал, глоточками, Доббс. Пить надо маленькими глотками, осторожно, а не хватать залпом.
 – Спасибо, – выдавила Мин, переводя дыхание. – Теперь можете идти.
 – Нет, не могу. – Кэл наклонился. Ее бросило в жар. – Я к вам по делу.
 Мин снова взяла виски и осторожно пригубила. Так пить было приятно.
 Он наклонился еще ближе, почти касаясь губами ее уха.
 – Меня интересует Бонни.
 Она чувствовала на шее его теплое дыхание.
 – Бонни? На Бонни уже сделал ставку Роджер.
 – Знаю, потому и интересуюсь. У Роджера… – Кэл посмотрел на другой конец стола, – мало опыта общения с женщинами. Вот я и хочу узнать побольше о вашей подруге.
 – Пожалуйста, – согласилась Мин, приготовившись дать ему полный отчет.
 – Только не здесь, – очень тихо произнес Кэл. – Вдруг они заметят? Я приглашаю вас завтра на ленч. Знаете, где находится парк Черри-Хилл?
 – Приблизительно, но у меня не такой счет в банке, чтобы ходить туда или даже околачиваться поблизости.
 – Там есть площадка для пикников, с северной стороны, – сказал Кэл. – Я буду ждать вас за первым столиком завтра в полдень.
 – Мне почему-то кажется, что нам надо использовать пароль. Например, я говорю «надменность», а ваш отзыв – «сноб», – съязвила Мин, отстранившись от него.
 – Вас интересует Роджер или нет? – не выдержал Кэл.
 Мин посмотрела на Бонни. Со стороны подруга казалась бесстрастной, но Мин видела, что внутри у нее все трепещет.
 – Роджер? Интересует.
 – Ну вот и отлично. А можно взглянуть на ваши туфли?
 – Что? – удивилась Мин.
 Кэл заглянул под стол. Мин сидела с вытянутыми ногами – сегодня на ней были открытые сабо на высокой платформе с черными кожаными шнурками. Шнурки красиво контрастировали со светлой кожей и ярко-красным лаком на ногтях.
 – Лайза называет это «пальцы на воле», – пошутила Мин.
 – Да? – Кэл продолжал рассматривать ее пальцы. – Ну что ж, я с пользой провел этот вечер. Увидимся завтра в полдень. – С этими словами он встал и ушел, захватив свой бокал и ее диетический напиток.
 – Слушай, я упустила конец разговора, – повернулась к ней Лайза. – Что он тебе говорил?
 – Завтра я собираюсь на ленч, – ответила Мин, еще не зная, как поступит. Если он опять будет шептать ей в ухо, придется его стукнуть.
 – Куда?
 – В парк Черри-Хилл.
 – Ничего себе! Это место, где играют в софтбол богатые и знаменитые. А во сколько?
 – В полдень.
 Лайза кивнула и переключилась на Тони. Позвала его, но он не откликнулся. Мин тоже поискала его глазами и увидела, что он стоит возле стойки и передает Кэлу десятидолларовую купюру. «Невероятно!» – подумала она и напряглась от гнева. Этот сукин сын поспорил, что пригласит ее на ленч, и она попалась на удочку!
 Тони посмотрел в их сторону, и Лайза поманила его пальцем. Он подошел и сказал:
 – Я не привык к такому обращению.
 – Завтра в полдень мы с тобой завтракаем в парке Черри-Хилл, – заявила Лайза.
 – Согласен, но только потому, что у меня там утром тренировка.
 – Ну и отлично. Теперь можешь идти.
 Тони покачал головой и пошел обратно к Кэлу.
 – Этот хоть послушный, – сказала Мин.
 – Не вздумай завтра поддаться искушению, – предупредила Лайза.
 – Где? В людном парке? Среди бела дня? – удивилась Мин. – Сама же говорила, что никуда с ним не пойдешь, и уже опять договорилась.
 – На это есть причина. – Мин с горечью отметила, что к Кэлу пробирается знакомая ей брюнетка в синем топе. Все понятно. Одно слово – Зверь. «Я буду на высоте, не сомневайтесь, я-то его знаю», – подумала она и снова посмотрела в ту сторону. Кэл не спеша уходил от брюнетки в синем. Ничтожество, старается изо всех сил, чтобы выиграть пари.
 – Я все равно буду наблюдать за тобой, – сказала Лайза. – И если вы завалитесь в траву, Кэлвину не поздоровится.
 – Он тебе действительно не нравится?
 – Я думаю, он поспорил с Тони об этом ленче.
 – И я того же мнения.
 – Смотри, не наделай завтра глупостей, – повторила Лайза.
 – Сама думаю о том же.
 Промучившись все утро с группой восьмилетних мальчишек, которые не хотели играть в бейсбол, Кэл не был настроен на встречу с Мин. Однако отступать было поздно. Он вытащил из машины сумку-холодильник, остановился у палатки с хот-догами, набрал еды в корзинку и направился к назначенному месту.
 Мин еще не пришла. Кэл вынул старую скатерть и застелил массивный тиковый стол – здесь не скупились на роскошь, – поставил на него корзинку и сел. Он не слишком бы огорчился, если бы свидание не состоялось.
 День выдался чудесный, под раскидистыми деревьями было прохладно и тихо, даже дети не шумели. Здесь никто не мог испортить ему настроение.
 На усыпанной гравием дорожке показалась Мин, одетая все в тот же длинный красный джемпер и юбку в красную и черную клетку. Она шла широким, размашистым шагом, ветер развевал подол. Волосы девушка скрутила узлом на макушке, и в лучах солнца они вспыхивали золотом. Мин приближалась, он уже видел ее улыбку, но ему не хотелось вставать с места.
 Наконец она остановилась возле него, и он протянул руку. Мин, поколебавшись, подала ему ладонь, и он почувствовал, какие крепкие и теплые у нее пальцы.
 – Привет, – сказала она.
 – Привет, – ответил он с улыбкой. – Спасибо, что пришли.
 – Спасибо за приглашение. – Она бросила сумку на стол. – С вас десять баксов.
 Кэл вытаращил глаза:
 – В чем дело?
 Мин жизнерадостно улыбнулась:
 – Я хотела испортить ваш ленч, но день такой прекрасный, и я решила не омрачать его. Вы поспорили с Тони на десять баксов, что вытащите меня на ленч.
 – Я не спорил, – возразил Кэл. Ее улыбка исчезла. – Это Тони поспорил со мной.
 Мин округлила глаза:
 – Какая разница? Давайте десять баксов, иначе я оставлю вас с носом, и вам придется отдать Тони его десять баксов и еще десять за проигрыш.
 – Я думал, что выиграл, когда вы согласились, – сказал Кэл. Ситуация начала его забавлять.
 – Постарайтесь объяснить это Тони, – посоветовала Мин.
 – Хорошо, – ответил Кэл. – А что, если нам их поделить? – Мин протянула руку:
 – Десять баксов, соблазнитель!
 Кэл вздохнул и вынул бумажник, с трудом сдерживая улыбку. Она взяла десятку и убрала в сумку. Потом вынула двадцатидолларовую купюру и вручила ему.
 – Что это? – спросил Кэл.
 – Вы дали мне на такси в среду. Я забыла вам вернуть. – Так я еще и в прибыли.
 – Это ваша двадцатка. У меня нет на нее права, потому что вы вели себя прилично.
 Кэл посмотрел на небо:
 – Еще не вечер.
 – Незаметно, чтобы вы готовили стол для пикника, – сказала Мин. – По сути, вы никак не отреагировали на мое появление, так что сворачивайте все это и давайте поговорим о Роджере.
 – Конечно, я рад вас видеть, – спохватился он. Мин широко улыбнулась:
 – Простите, забыла, что вы жаждали встретиться со мной. Мы не виделись четырнадцать часов, из которых восемь вы, наверное, проспали. Как вы себя чувствовали?
 – Отлично. А вы?
 – Так же. А скоро мы перейдем к Роджеру и Бонни?
 – А вы практичная особа.
 Мин поменяла позу, поджав под себя ноги. Кэл успел увидеть ее туфли – забавные босоножки из тесемок, скрепленных ярко-красным цветком.
 – Во всем, кроме обуви, – добавил он.
 – Нечего высмеивать мои туфли. – Мин пошевелила пальцами с красными ногтями. – Мне их Лайза подарила на Рождество. – Она развязала тесемки, сняла туфли и поставила на стол позади себя, нежно расправив лепестки цветков.
 – Я понял, почему вы их любите, – сказал Кэл, занятый созерцанием ее ног. – Они в духе Элвиса.
 Брови ее поползи вверх.
 – Вы поклонник Элвиса? – изумилась она.
 – Самый ярый. И вы тоже?
 – Конечно. Думаю, в этом есть смысл. Вы дьявол в маске.
 – Что? – не понял Кэл. И вдруг его осенило. – Это Элвис Пресли?
 – Ну разумеется. А кто же еще? Ах да! «Ангелы хотят носить мои красные туфли». Элвис Костелло. – Она пожала плечами. – Тоже неплохо.
 Кэл с сомнением покачал головой:
 – Ну да.
 – Хорошо, что у нас не настоящее свидание, – бодро сказала Мин. – Иначе возникла бы неловкость, которую трудно преодолеть.
 Кэл усмехнулся:
 – Вы когда-нибудь испытывали подобное, мисс Доббс?
 – Случалось, – ответила Мин. – А вы?
 – Нет. – Кэл достал хот-доги и разложил на столе. – Так вот. Роджер и Бонни. Съешьте хот-дог, пока мы будем разговаривать.
 – Хот-дог? – спросила Мин таким тоном, будто речь шла о кокаине. – Он же вредный.
 – Там протеин, – сказал Кэл, вдруг почувствовав раздражение. – Вам можно. Хотя бы без булочки.
 – Жиры, – отрезала Мин.
 – Я думал, жиры не запрещаются при безуглеводнрй диете, – сказал Кэл, невольно вспомнив Синтию, с удовольствием уплетавшую креветочное масло.
 – Верно, но я на безжировой диете по Аткинсу, – объяснила Мин.
 Кэл недоверчиво посмотрел на нее:
 – А что вам можно, в конце концов?
 – Почти ничего, – ответила она, с нескрываемой жадностью глядя на хот-дог.
 – Там сосиски, – сказал Кэл.
 – Вот черт!
 – Сегодня суббота. Дайте себе отдых.
 – Вы это говорили в среду у Эмилио. Я уже дала себе поблажку на этой неделе.
 – Суббота начинает новую неделю. Побалуйте себя еще раз. Мин закусила губу – было нелегко сопротивляться. Снова поднялся ветерок, зашумел верхушками деревьев, взметнул подол ее юбки.
 – Я захватил для вас диетическую колу в качестве компенсации, – сказал Кэл, доставая банку. – И вообще мне этот разговор наскучил.
 – Вы правы, извините меня. – Она открыла банку. – Больше не буду. Это действительно скучная тема.
 – Не совсем. О еде говорить интересно. Противно рассуждать о том, что вредно и что полезно. – Он протянул ей хот-дог, завернутый в вощеную бумагу: – Ешьте.
 Мин посмотрела на сосиску в тесте, вздохнула и развернула бумагу.
 – Вы настоящий зверь.
 – Потому что кормлю вас? Разве это плохо? Мы же с вами американцы. И питаться нам надо как следует. Таков американский образ жизни.
 – Образ жизни? – переспросила она и задумалась. – Да, пожалуй. Хот-дог – это образ жизни, как бейсбол и яблочный пирог.
 – Бейсбол вам не противопоказан, – сказал Кэл и откусил от своего хот-дога.
 Мин покосилась на его рубашку, на которой была эмблема команды.
 – Это бейсбольная форма?
 – Да. За мои грехи я занимаюсь по субботам бейсболом с детьми. Когда-нибудь и ваш муж будет делать то же самое, а вы – сидеть на трибуне и болеть за малышню. Вот плата за свободу.
 – У меня нет детей, – ответила Мин, медленно жуя хот-дог.
 Кэл хотел что-то сказать, но тут же забыл об этом, заметив на ее лице выражение блаженства. Неужели она так любит сосиски?
 Мин глотнула колы и вздохнула.
 – Бесподобно. Отец тайком угощал нас каждый раз, когда где-нибудь в округе устраивали праздник. Если бы мать узнала, она бы его убила. Теперь понимаете, как давно мне знаком этот вкус? Божественно!
 Она склонилась над хот-догом, боясь уронить даже крошку. Невольно заглянув в вырез ее джемпера, Кэл увидел пышную, соблазнительную грудь, туго затянутую в красные кружева. «У Тони не выдержало бы сердце», – подумал он и вдруг понял, что и сам бессознательно замер.
 Юбка, снова подхваченная ветерком, мягко коснулась его руки, лежащей на столе.
 – Так почему же вы не хотите принять американский образ жизни?
 Она жевала с закрытыми глазами, и он снова посмотрел в вырез ее джемпера. В голове зашевелились неподобающие джентльмену мысли. Мин проглотила и наконец ответила:
 – Хорошая американка должна родить ребенка. А я не хочу. В нашей стране каждый год рождается более четырех миллионов детей. Так что воспроизводство американского образа жизни надежно обеспечено. Если вы озабочены на этот счет, то можете выполнить долг и за себя, и за меня.
 – Кто, я? – Кэл откинулся назад, подальше от соблазна. – Я не хочу детей. Вот странно, что вы их не хотите. Вы были бы прекрасной матерью.
 – Почему же? – Мин не донесла хот-дог до рта.
 Ну разве не понятно? В ней столько мягкого! О такой матери он в детстве мог только мечтать.
 – Потому что вы уютная.
 – О Господи! Конечно, подобного комплимента жаждет каждая женщина.
 – Уютная и соблазнительная одновременно, если так лучше, – сказал он.
 – Чуть-чуть лучше. – Мин проследила за его взглядом. – Вы заглядываете под мой джемпер.
 – Вы же наклоняетесь… Там ничего не видно, только самый краешек красного кружева.
 – Красивое белье, правда?
 – Да, красивое.
 – Мама снова добилась своего.
 – Какое отношение имеет к этому ваша мать?
 – Она во все вникает, – объяснила Мин и нахмурилась. – Если вы не любите детей, как же вы их тренируете?
 – Я не говорил, что не люблю детей. – Кэл пытался отвлечься от мыслей о красном кружеве. – Я просто не хочу заводить собственных.
 – Еще вопрос: как вы стали тренером?
 – Заставили. Как и Харри. Он ненавидит бейсбол в такой же степени, как я – тренерскую работу.
 – А кто такой Харри?
 – Мой племянник.
 – Почему же вы оба не удрали тайком?
 – Оказалось, что в команде, кроме Харри, есть и другие мальчишки. Кто знал?
 – Забавно. Так вы здесь каждую субботу? – Мин покачала головой. – Тяжелая повинность.
 – Ничего. – Кэл вытащил из хот-дога соленый огурец и отправил его в рот. – Не так все плохо. Основную работу ведут Роджер и Тони.
 – Кстати, о Роджере. Он меня интересует.
 – А не Тони?
 – Тони с Лайзой, – сказала Мин. – Если окажется, что Тони – дрянь, Лайза его прикончит.
 – Это будет нелегко, но я понимаю, о чем вы. А Бонни не такая?
 – Бонни – умница, умеет настоять на своем, однако у нее есть слабое место: она верит в сказку о том, что где-то в мире живет ее вторая половинка. И сейчас она думает, что ваш приятель Роджер и есть тот самый принц. Так что он собой представляет?
 – Я не знаю человека лучше Роджера, – ответил Кэл. – И он без ума от Бонни. Расскажите мне о ней.
 Мин подвинулась, чтобы достать банку колы. Кэл следил за каждым ее движением. Она наклонилась с улыбкой на лице, и джемпер сполз с плеча, открыв плавную линию шеи. Тело ее свободно двигалось под просторным джемпером, ветерок, играя юбкой, открывал икры.
 – Бонни, – начала она, возвращая его к теме разговора, – целых полтора года выбирала себе кушетку. Несомненно, в мебельной иерархии кушетке, как и кровати, отводится очень высокое место, но мне кажется, полтора года на поиски – это слишком.
 – Вы правы, – согласился Кэл, стараясь думать о Роджере, а не о том, что у него перед глазами. – Хотя…
 – В один прекрасный вечер по пути в кино мы проходили мимо витрины мебельного салона, она зашла туда и за пять минут купила чудовищно дорогую кушетку.
 Мин снова наклонилась, и Кэл в который раз уставился на ее грудь. «Не делай так, мне же кровь бросается в голову, и в висках ломит», – взмолился он мысленно.
 – Ей пришлось платить по двум кредитным картам, – продолжала Мин, – и она извела все деньги, заработанные за два года. Но кушетка великолепна, и Бонни ни о чем не жалеет.
 – Здорово, – отозвался Кэл, не сводя глаз с ее груди.
 – Ау! – позвала она, и он поспешно поднял голову. – Так вот Роджер для Бонни – что новая кушетка. Она всегда верила, что в один прекрасный день ее принц обязательно объявится, отвергла столько вариантов, разыскивая его, и как только увидела Роджера, сразу решила, что он – тот самый, единственный. И теперь готова не раздумывая броситься в его объятия. Если он с двойным дном, то лучше ей узнать об этом сейчас, чтобы не допустить ошибки. Он не мерзавец?
 – Роджер тоже целый год выбирал кушетку, – сказал Кэл, стараясь не поддаваться соблазну.
 – Какую кушетку? – удивилась Мин.
 – Типа раскладного кресла. Кажется, коричневого цвета.
 Мин кивнула.
 – Бонни купила в стиле «испанская миссия» с подушками, обтянутыми ситцем от Вильяма Морриса, цвета морской волны.
 – Знаю я эту «миссию», – сказал Кэл. – Какая-нибудь китайщина.
 – А Роджер очень дорожит своей кушеткой?
 – Бонни может изрубить ее на дрова прямо у него на глазах, и он даже не моргнет, – заверил Кэл.
 – А он будет заботиться о Бонни? – спросила Мин. – Может, она в этом и не нуждается, но в трудных ситуациях…
 – Если будет нужно, он закроет ее своим телом, не сомневайтесь. Лучше парня не найти. Если бы у меня была сестра, я бы с удовольствием отдал ее Роджеру в жены. Но меня беспокоит Бонни. Она выглядит чрезвычайно уверенной в себе и, наверное, любит командовать. У такой миниатюрной женщины может возникнуть наполеоновский комплекс…
 – Ну что вы, просто у нее твердый характер. Вашему Роджеру крупно повезло. – Мин наконец справилась с хот-догом и теперь слизывала кетчуп с пальца. Глядя на это, Кэл ощутил, как в голове у него путаются мысли. – Значит, все у них будет хорошо, и нам не о чем беспокоиться, – закончила она, вытирая руки салфеткой.
 – Не сомневаюсь. А как насчет десерта?
 – Это не для меня, – вздохнула Мин.
 – В самом деле? Какая неожиданность!
 – Нечего язвить. Я же говорила вам о том платье, в котором иду на свадьбу.
 Кэл достал пакет и открыл.
 – Угощайтесь – пирожные.
 Неожиданно сзади раздался тонкий голосок:
 – А мне?
 Кэл вздохнул и обернулся: перед ним стоял его племянник – тщедушный растрепанный темноволосый мальчик.
 – А тебе пора домой.
 – Меня опять забыли, – ответил Харри таким голосом, который мог бы разжалобить любого. К тому же он носил очки и был маловат ростом.
 – Мин, – обратился к девушке Кэл, пристально глядя на мальчика, – это мой племянник Харри Морриси. И он сейчас поедет домой. Харри, это мисс Доббс.
 – Здравствуй, Харри, – весело приветствовала его Мин. – Все пирожные – твои.
 Харри просиял.
 – Ничего подобного, – сказал Кэл, доставая мобильный телефон. – Тебя стошнит.
 – Не обязательно, – возразил мальчик, подбираясь поближе к лакомству.
 – Ты забыл про тот кекс? – продолжал Кэл, набирая номер невестки.
 – Ну хотя бы одно ему можно? – вмешалась Мин, у которой уловки Харри вызвали нежную улыбку.
 Пока Кэл дозванивался, внимание Харри привлекла юбка Мин, и он успел несколько раз потыкать в нее пальцем.
 – Харри! – строго одернул его дядя.
 Мин взяла одну туфельку и показала на цветок.
 – Потрогай, – сказала она мальчику, и тот с удовольствием потрепал цветок.
 – Но это же туфли, – с явным удивлением произнес он.
 – Туфли, – подтвердила Мин. Харри снова потрогал цветок.
 – Он ненастоящий.
 – Нет, конечно. Это украшение.
 Харри кивнул. Для него этобыло открытие. Как видно, в его мире туфли с цветами – большая редкость.
 Мин достала пирожное и протянула ребенку.
 – Спасибо, – поблагодарил Харри, все еще изображая сиротку.
 – Не поддавайтесь на провокацию, – предупредил Кэл.
 – Я не поддаюсь, – ответила Мин. – Похоже, ты отбываешь наказание, – с ласковой усмешкой обратилась она к мальчику.
 – Меня заставили играть в бейсбол, – горестно признался он. – А это что – хот-доги?
 – Забудь, – сказал Кэл. – Тебе запретили есть такие вещи. Пойди сядь на скамейку и съешь пирожное.
 – Он и здесь может его съесть, – возразила Мин, покровительственно обняв мальчика.
 Харри, поняв выгоду, прислонился к ее бедру.
 «Могу представить, как приятно сейчас оказаться на его месте», – подумал Кэл, поймав себя на мысли, что почти завидует мальчишке.
 – Харри! – строгим голосом произнес он и тут услышал в трубке голос невестки. – Бинк? Ты забыла забрать ребенка.
 – Это Рейнолдс забыл. Сегодня его очередь.
 – Он не пришел, – сказал Кэл. Бинк громко вздохнула.
 – Бедный Харри. Я сейчас приеду. Спасибо.
 – Рад помочь. – Кэл убрал телефон и посмотрел на Харри. – Мама едет. Смотри, как здорово вышло: пирожное и мама вместо одного папы.
 – Два пирожных, – сказал мальчик.
 – Ах ты попрошайка! – рассердился Кэл. – Обойдешься. И нечего тут торчать. У нас свидание, понял? Лет через семь сам поймешь, что это такое.
 – Это не свидание, – возразила Мин. – Пусть остается. Харри печально кивнул в ответ:
 – Ага.
 – Прекрати сейчас же, – потребовал Кэл, зная, что Харри своего не упустит. – Ступай вон на ту скамейку.
 – Хорошо. – Харри, зажав пирожное в грязном кулачке, поплелся к скамейке.
 – Что за прелесть! – с мягкой улыбкой произнесла Мин. – А кто такая Бинк?
 – Моя невестка, – ответил Кэл, продолжая следить за Харри, который выглядел несчастным и брошенным. – Мальчишка, в сущности, неплохой.
 – Бинк, – повторила Мин, пытаясь угадать полное имя.
 – Уменьшительное от Элизабет, – объяснил Кэл. – Элизабет Маргарет Ремингтон Пастор Морриси.
 – Бинк, – еще раз повторила Мин. – Неплохо. – Кэл вытащил из пакета пирожное:
 – Теперь ваша очередь, мисс Доббс. Мин отпрянула:
 – Нет, ни за что!
 Он потянулся к ней и помахал пирожным перед носом.
 – Ну согрешите хоть чуть-чуть.
 – Терпеть вас не могу, – сообщила Мин, следя за лакомством. – Вы зверь и подлый соблазнитель.
 Кэл удивленно поднял брови:
 – Столько гнева из-за какого-то пирожного? Смелее, это же не смертельно.
 – Вы с ума сошли! – вскричала Мин, отворачиваясь. – Одиннадцать граммов жира в каждом. Я за три недели сбавила всего двадцать фунтов. Уберите его сейчас же!
 – Все натуральное, никаких заменителей, – продолжал Кэл, разломив пирожное на две половинки. – Смотрите, какой тягучий, нежный крем, какая вкусная шоколадная глазурь сверху… Вкуснятина!
 Мин облизнулась.
 – Я и не знала, что вы такой любитель пирожных. – Она пыталась отклониться как можно дальше.
 В этот момент снова подул ветер и подхватил легкую юбку Мин. Кэл придвинулся ближе и прижал подол бедром. Потом отломил маленький кусочек и поднес к ее губам:
 – Ну же, попробуйте.
 Мин сжала рот, закрыла глаза и сморщилась.
 – Что вы как маленькая. – С этими словами Кэл быстро зажал ей нос и, когда она открыла рот, чтобы вдохнуть, засунул туда кусок пирожного.
 – Боже, – простонала она. На ее лице отразилось удовольствие, губы растянулись в улыбке.
 Кэл облегченно вздохнул и подумал: «Эту женщину легче напоить, чем накормить».
 Она прожевала и проглотила, потом открыла глаза. Он тут же отломил второй кусочек.
 – А ну-ка еще разок. – Она замотала головой.
 – Ваши глаза не лгут, – сказал Кэл, – в них просьба, а не отказ.
 – Но желание не соответствует возможности. – Мин продолжала отклоняться назад, не сводя при этом глаз с пирожного. – Уберите.
 – Ладно. – Кэл отодвинулся от нее и с удовольствием стал есть сам, словно поддразнивая.
 Мин, закусив губу, наблюдала за ним. Сердце у него билось быстро-быстро.
 – Ну, мне пора, – заявила она и наклонилась, пытаясь освободить юбку. – Не могли бы вы…
 И тут он в один миг затолкал ей в рот кусок пирожного. Пришлось жевать.
 Наблюдая, Кэл невольно залюбовался ею. Наслаждение преобразило Мин, особенно хороши были пухлые, мягкие губы, на которых остался шоколад.
 Вдруг будто что-то стукнуло ему в голову. Словно кто-то шепнул на ухо: «Вот она, твоя судьба». Он наклонился и поцеловал ее в теплые, пахнущие шоколадом губы.
 Мин, не открывая глаз, замерла и инстинктивно ответила на поцелуй.
 Все его существо тянулось к ней, хотело быть ближе… Потом Мин отстранилась, и он чуть не упал ей на колени.
 Когда Кэл пришел в себя, она смотрела на него, часто и глубоко дыша. Темные глаза были широко открыты и сияли, рот округлился.
 Наконец она слабо выдохнула – лишь одно слово:
 – Еще.
 Он потянулся к ней.




 Глава 5


 Глаза его были темные, как шоколад, и Мин заволновалась, когда он снова наклонился к ней. Положив руку ему на грудь, она сказала:
 – Нет, подождите.
 Он отломил еще один кусочек пирожного. Мин открыла рот, чтобы возразить, и он мгновенно вложил туда лакомство. Глазурь растаяла на губах. Мин закрыла глаза, испытывая бесконечное удовольствие. А когда открыла, Кэл наклонился и очень нежно поцеловал ее.
 Мин задрожала. Она наслаждалась теплом и вкусом шоколада на его губах. Наконец они оторвались друг от друга. Голова Мин кружилась, как перед обмороком. Кэл не сводил с нее взгляда и выглядел не менее потрясенным. Конечно, она не заблуждалась, зная, каков он нарамом деле. Но сейчас это не имело никакого значения.
 – Еще, – попросила Мин. А когда Кэл потянулся за пирожным, остановила его: – Еще поцелуй.
 Она притянула его к себе за рубашку, и он поцеловал ее – теперь уже страстно, – положив руку на затылок Мин. Она ни о чем не думала, все мысли исчезли, перед глазами сияли огни. Рука легла на ее талию, потом скользнула под джемпер. Кровь бросилась Мин в голову, и вдруг родилось отчетливое понимание: это он.
 Внезапно Кэл повалился вперед, придавив ее. Мин даже вскрикнула от неожиданности. Он смотрел куда-то вверх, продолжая сжимать ее в объятиях.
 – Я спрашиваю, – послышался гневный голос Лайзы, – чем вы тут занимаетесь?
 «И в самом деле, чем же это я занимаюсь?»
 – Я поранила губу, – сказала Мин, прикладывая палец ко рту.
 Кэл посмотрел на нее, отвел палец. Лицо его горело, он забыл обо всем на свете. Они в волнении прижимались друг к другу, веки у обоих смыкались в блаженстве. В мыслях и в сердце Мин был только Кэл, остальное перестало существовать.
 Лайза схватила ее за руку:
 – Вставай, Мин!
 – Тони, – процедил Кэл сквозь зубы.
 – Прости, дружище, – откликнулся тот, – она совершенно неуправляема.
 – А мы как раз ели десерт, – сказала Мин, поспешно отодвигаясь – насколько позволяла юбка, на которой сидел Кэл. «Я делаю страшную глупость, но я хочу этого», – подумала она.
 – Десерт? – Лайза бросила взгляд на стол. – Ты что, пирожные ешь?
 – Ой! – Мин изобразила виноватое удивление.
 – А вы инспектор по калориям? – спросил Кэл, жадно глядя на Мин.
 – Да пусть ест, сколько хочет. Только не из ваших рук.
 – Это почему же? – рассвирепел Кэл.
 – Потому что вы господин Удирайло, а она – моя лучшая подруга. – Лайза снова дернула Мин за руку. – Пойдем, Бонни ждет.
 – Как вы меня назвали? – изумился Кэл.
 Мин попыталась еще немного отодвинуться, но он продолжал сидеть на ее юбке. «Ну и хорошо», – обрадовалась она.
 – Бонни на скамейке, разговаривает с Роджером, – вмешался Тони. – Похоже, она не так уж и беспокоится.
 – Беспокоится, – отрезала Лайза. – А вот ты нисколько. – Она с укором посмотрела на Мин. – У нас ведь был разговор… Пойдем.
 «Ой, как не хочется», – подумала Мин.
 В лучах солнца, разъяренный, Кэл выглядел еще великолепнее, чем обычно. Однако Мин, все более изумляясь происходящему, не забывала о том, почему она не хотела идти на это свидание.
 – Отдай, пожалуйста, мою юбку, – робко сказала она. Он подвинулся.
 – Спасибо за ленч. Было приятно.
 – Останься.
 Мин, глядя ему в глаза, подумала: «Я бы с радостью».
 – Идем. – Лайза потащила ее так решительно, что Мин чуть не упала.
 – У нее может быть свое мнение, – заметил Кэл.
 – Правда? Скажите еще, что вы ее хорошо знаете, беспокоитесь за нее и будете любить до скончания века.
 – Лайза, – одернула подругу Мин.
 – Я с ней знаком всего три дня, – сказал Кэл.
 – Тогда нечего и целоваться. Идем, Мин.
 Мин еще раз поблагодарила его за ленч и, увлекаемая Лайзой, исчезла среди деревьев.
 Проводив их взглядом, Кэл накинулся на Тони:
 – Убить тебя, что ли?
 – Не меня, а Лайзу. Она несколько раз звала Мин и тыкала тебя в бок, а потом стукнула сумкой по затылку… О, хот-доги. – Тони сёл на стол и взял один.
 – Эта девица ненормальная, – заключил Кэл, потирая затылок. Мин не было рядом, и пыл покидал его, но легче не становилось. – Просто террор какой-то.
 – Ненормальная? – Тони развернул бумагу на хот-доге. – А ты? – Ничего особенного я не сделал.
 «Еще десять минут, и мы бы разделись. Вот тогда было бы о чем говорить».
 – Скажи это Харри, – усмехнулся Тони. – Вероятно, ему не следует так много знать о том, как его дядя Кэл проводит свободное время.
 – Харри? – Кэл посмотрел туда, где находился мальчик. Харри все еще сидел на скамейке, но теперь рядом с ним была стройная блондинка. Бинк. Образ Мин в момент вылетел из головы.
 – Бинк нас видела?
 – Трудно сказать. Когда мы проходили там, ее еще не было, так что она могла попасть только на финал. На чем это я сижу? – Тони вытащил из-под себя туфлю с красным цветком.
 – Это Мин забыла, – сказал Кэл, вспомнив ее ярко-красные ногти. – Отдай Лайзе при случае. И заткни ей глотку, если сможешь.
 – Отдам, если не забуду. – Тони сунул туфлю в сумку-холодильник.
 Кэл вытащил ее, сообразив, что цветок от этого размокнет, и постарался отвлечься от мыслей о Мин.
 – Так, значит, Роджер нашел свою половину, и у него все в порядке. – Он повертел в руках туфлю. Это была забавная босоножка с острым каблуком, который проваливается в землю, а дурацкий цветок, наверное, сворачивается в сырую погоду. Кэл снова почувствовал волнение.
 – У Роджера не все в порядке, – покачал головой Тони. – Он собирается жениться.
 – Ну и что, это не смертельно, – сказал Кэл, удивляясь тому, что такая практичная особа, как Мин, носит подобные туфли. Значит, есть в ней какая-то непрактичная жилка – иначе она не целовалась бы с ним на столе для пикников. Мысль об этом на какое-то время завладела его сознанием. – Что? – переспросил он, пытаясь снова включиться в разговор.
 – Я говорю, вот почему ты, как заяц, бежал от Синтии…
 – Да, женитьба не для меня, но для Роджера это, наверное, хорошо, – сказал Кэл, бросив туфельку на стол. – Он всегда такой уравновешенный.
 – Верно, – согласился Тони. – А если Бонни действительно хорошая, я, пожалуй, поживу у них в гараже.
 – Еще одна добрая новость, – отозвался Кэл и снова подумал о Мин. Цветущая женщина, которую так приятно обнимать. Отныне он хотел быть честным со всеми и с собой. Если бы ему был нужен потрясающий секс, он мог бы вернуться к Синтии, она не злопамятная. Кэл попытался вызвать в памяти ее образ, чтобы не думать о Мин, но возникшая черно-белая фотография не шла ни в какое сравнение с цветным снимком, которым стала для него Мин – яркая, волнующая, вся из тепла и света.
 – Ты о чем? – спросил Тони.
 – Еще остались хот-доги, на которых ты не успел посидеть? Тони нашел один в складках скатерти и подал приятелю. Кэл занялся едой, пытаясь отключиться от всего, что связано с Мин. Однако ее лицо по-прежнему стояло у него перед глазами, воображение вело все дальше и дальше – и вот уже их тела вновь соединились, и губы слились в горячем поцелуе…
 – Господи…
 – Так что же ты собираешься сказать Харри? – спросил Тони.
 – Насчет чего?
 – Насчет того, чем вы с Мин занимались на столе для пикников, – не унимался Тони. – Вы, братцы, порядком возбудились.
 – Скажу, что объясню ему все, когда он станет постарше, – ответил Кэл и подумал: «Да, возбудились. А теперь остыли». – Значительно старше, – добавил он и пошел за пивом.


* * *

 – Так почему мы уходим? – спросила Бонни, когда все трое сели в машину Лайзы. Мин была изгнана на заднее сиденье.
 – Потому что Мин взасос целовалась с продавцом пирожных. – Лайза обернулась, посмотрела на грешницу и покачала головой.
 Бонни удивилась:
 – Ты ела пирожные?
 – Да, – ответила Мин, все еще пытаясь побороть волнение. – Подумаешь, большое дело!
 Машина тронулась.
 – Хорошо он целуется?
 – Бесподобно, – призналась Мин. – Классно! Заводит моментально. Да и пирожные восхитительны.
 Мин представила Кэла, с его пылкостью и настойчивостью. Она полулежала на заднем сиденье, чтобы не упасть. Голова до сих пор кружилась. Хорошо так лежать, но было грустно, что она одна.
 – Ты что, совсем голову потеряла? – спросила Лайза.
 – Да, был момент, – ответила Мин, глядя на проплывающие мимо верхушки деревьев. – Мне понравилось.
 – Знаешь, – сказала Бонни Лайзе, – может, он и не притворяется. У него был такой счастливый вид, даже Роджер заметил.
 – Ну уж если Роджер… – с иронией в, голосе отозвалась Лайза.
 – Не надо издеваться над Роджером, – решительно оборвала ее Бонни.
 – Хватит, – вмешалась Мин, садясь. Внутреннее равновесие постепенно восстанавливалось. – Я в полном порядке и не строю никаких иллюзий. А как Тони?
 – В диком восторге, – ответила Лайза. – Но не уходи от разговора. Как ты дальше будешь себя вести с Кэлом?
 – Я больше с ним не увижусь, – пообещала Мин, занятая поиском второй туфельки. – Ой, яоставила в парке одну босоножку. Придется возвращаться.
 – Ну уж нет, – твердо сказала Лайза.
 – Это мои любимые туфли!
 – У тебя все туфли любимые, – отрезала Лайза.
 – Как ты себя чувствуешь, подружка? – поинтересовалась Бонни.
 – Отлично, – заверила Мин. – Кэл все мне рассказал о Роджере. Прими мои поздравления.
 – За которыми стоят слова Зверя, – съязвила Лайза.
 – Ничего, я умею с ним обращаться.
 – Да уж, мы видели, как ты с ним обращаешься. Ты проявила слабость.
 – Еще чего! – воскликнула Мин, в душе все же чувствуя себя виноватой. – Я знаю про пари. И знаю, что за этим последует. Мы больше не встретимся, особенно после твоей выходки. Зачем ты его обзывала? – В воображении опять возникли картинки этого дня: Кэл наклоняется, их губы встречаются, его рука скользит по ее телу… – Теперь мне ясно, чем он привлекает женщин. Здесь не одно только обаяние.
 – Может, тебе стоит еще с ним увидеться? – предложила Бонни и добавила: – Иногда человеку надо верить.
 «Хорошо бы», – подумала Мин.
 – Бонни, – выразительно проговорила Лайза, – ты хочешь, чтобы ее жизнь искалечил соблазнитель, который разбил сердце твоей двоюродной сестре и заключил чертово пари с Дэвидом?
 «Это было бы ужасно», – решила Мин.
 – Нет, – с сомнением в голосе ответила Бонни.
 – Тогда не будем говорить о доверии ко всяким жабам, – отрезала Лайза.
 – А разве жаба не может превратиться в принца, если ее поцеловать?
 – Это сказка о лягушке, – возразила Лайза. – Жаба – совсем другое дело.
 – Верно, – кивнула Мин, стараясь выбросить из головы мысли о Кэле. – Жаба – это не лягушка. Это настоящая гадина. – Она вздохнула и добавила: – Но пирожные были действительно вкусные.
 В субботу днем, когда Дэвид сидел перед телевизором, зазвонил телефон. В трубке раздался голос Синтии.
 – Кэл и Мин сегодня были в парке, – сообщила она. – Он ее целовал. Удовольствие – физиологический сигнал, который мог подтолкнуть их…
 – Стоп, – остановил ее Дэвид и сделал глубокий вдох. Проклятое пари. Кэл всеми силами будет стремиться выиграть.
 – Он угощал ее пирожными, – продолжала Синтия. – Пригласил на пикник и…
 – Мин ела пирожные? – Дэвид похолодел. – Она вообще их не ест. Там же углеводы. При мне она их всегда избегала.
 – …и каждый раз, когда она съедала кусочек, он ее целовал.
 – Вот сукин сын, – произнес Дэвид со злобой. – Что же нам делать?
 – Продолжаем работать над пусковыми механизмами влечения, вызываем положительные эмоции, стараемся заставить их вспомнить, почему мы были им нужны. Пригласи ее завтра на ленч. Устрой все как можно лучше. Сделай так, чтобы она почувствовала себя единственной и неповторимой, доставь ей радость и верни ее любовь.
 – Ну не знаю. – Дэвид вспомнил, какое было лицо у Мин, когда он объявил ей о разрыве. Oн пошел на это, чтобы заставить ее почувствовать вину и умолять его вернуться, а вовсе не для того, чтрбы самому просить прощения.
 – Я же встречусь с Кэлом, – продолжала Синтия, будто не слыша его. – Я выжидала, надеясь, что он сам вернется, но теперь пора менять тактику. После десерта я затащу его в постель, и все начнется сначала.
 – Мин злится на меня, – сказал Дэвид, – так что ленч не получится.
 – Да, пожалуй. – Последовало долгое молчание. – А как насчет семьи? Кажется, ей нужно, чтобы семья одобряла ее выбор?
 – Да. Ее мать меня просто обожала.
 – Ну так позвони матери и расскажи про Кэла и его женщин.
 – Нет, здесь надо действовать иначе. – Дэвид вспомнил, что интересы Нанетты ограничиваются диетами и модой. – Лучше через жениха сестры Мин. Я вечером позвоню Грегу.
 – А что он может сделать?
 – Он все расскажет Диане, – объяснил Дэвид. – Они видятся каждый вечер. Диана живет с родителями, и они тут же все узнают. Отец встанет на защиту Мин.
 – Неплохо, – одобрила Синтия.
 – Так, говоришь, он кормил ее пирожными? – спросил Дэвид, морщась.
 – По кусочку, – подтвердила Синтия.
 «Вот мерзавец. А все проклятое пари!.. После красивой фразы о Том, что он низок, но все же не совсем дрянь, взял да и соблазнил Мин своими пирожными. Еще и десять тысяч баксов прихватит. Великий Кэл Морриси снова побеждает. Но я могу помешать этому», – думал Дэвид.
 – Алло, – позвала Синтия.
 – Верь мне, – сурово произнес Дэвид. – Больше она не станет есть пирожные.
 В понедельник Роджер опоздал на работу. Был у Бонни, подумал Кэл. И тут же почему-то вспомнил Мин.
 – В чем дело? Ты нарушил традицию. Последним всегда прихожу я.
 – Я от Бонни. – Роджер зевнул, усаживаясь за стол. – Мы проговорили всю ночь.
 – Проговорили! – усмехнулся Тони, усаживаясь на край стола. – Так только рога себе заработаешь.
 Роджер уставился на него.
 – Ну, поскольку мы все собрались… – начал Кэл.
 – Я женюсь на Бонни, – сообщил Роджер, обращаясь к Тони. – Нельзя так думать о женщине, с которой вступаешь в брак.
 – Прости, – сказал Тони. – Я-то никогда не женюсь, просто не понимаю этого.
 – Нам необходимо наметить программу уинстонского семинара… – пытался добиться внимания Кэл.
 – Поймешь, когда найдется подходящая женщина, – ответил Роджер.
 – Такого зверя не бывает, – сказал Тони.
 – …и подготовить комплекты, – закончил Кэл, повысив голос.
 – Она прелестно целуется, – продолжал Роджер, глядя в окно, в сторону, где находился дом Бонни. – Ты когда-нибудь целовался так, чтобы у тебя сносило крышу?
 – Еще чего! – возмутился Тони.
 – А я да, – вдруг признался Кэл, вспомнив Мин и ее зрелую красоту. Оба приятеля воззрились на него. Тогда он поменял тему разговора: – Мы сегодня будем работать?
 – Я займусь счетами, – сказал Роджер, подходя к своему столу.
 Кэл откинулся в кресле, открыл компьютерный файл и стал думать о Мин. Он не собирался целовать ее в парке, его подтолкнула какая-то странная сила. Да и она хороша. Ей бы стукнуть дурака как следует – а она лишь провоцировала его.
 Зазвонил телефон, трубку снял Тони.
 – «Морриси, Паккард, Капа», – проговорил он, а потом сделал Кэлу знак глазами и прошептал: – Синтия.
 Кэл покачал головой.
 – Его нет и до обеда не будет, – ответил Тони и покосился на Кэла. Тот вздохнул, откинулся на спинку кресла и стал созерцать потолок.
 – Ленч? – переспросил Тони. – К сожалению, у него в это время встреча. У «Эмилио». С новой пассией.
 Кэл мгновенно выпрямился в кресле, ударившись при этом ногой.
 – Нет, – прошептал он одними губами и выразительно полоснул себя рукой по горлу.
 – И не думай, что Кэл впал в депрессию после вашего расставания. Он снова на коне. Пока, – закончил Тони и повесил трубку.
 В глазах у Кэла была ярость.
 – Ты спятил? – прошипел он.
 – Ты избавлен от нее, – объяснил Тони. – Я тебя спас. – Он нахмурился. – Наверное. Это была импровизация. Неплохо, да?
 – Не уверен, – вмешался Роджер. – Тебе бы надо сдерживать свои порывы.
 – Я не хочу снова видеться с Мин, – сказал Кэл, солгав.
 – Но Синтии не обязательно это знать, – ответил Тони.
 – Теперь мне придется вести Мин к «Эмилио», потому что Синтия явится туда, чтобы проверить.
 – Не обязательно. Если Синтия спросит, ты можешь сказать, что вы были в другом месте.
 – Я стараюсь поменьше лгать, – заявил Кэл. Однако звонок Синтии ничуть не взволновал его. Он снял трубку и набрал рабочий номер Мин. К телефону никто не подошел, а оставлять сообщение на автоответчике было неуместно – смешно приглашать женщину таким способом.
 Кэл повесил трубку и только тут заметил, что Роджер и Тони внимательно следят за ним.
 – Что такое? – удивился он.
 – Ничего, – ответили они.
 – Ну и отлично, – сказал Кэл и, больше не обращая на них внимания, занялся компьютером.


* * *

 Услышав звонок, Мин решила, что это Кэл, но тут же одернула себя. Зверь просто мастерски умеет пудрить женщинам мозги, если мысль о нем возникает в понедельник с утра пораньше, когда нужно составлять предварительный отчет.
 – Минерва Доббс слушает, – строгим голосом сказала она в трубку, постукивая ручкой по столу.
 – Расскажи о человеке, с которым ты встречаешься, – услышала она голос матери.
 – Господи, мама! – воскликнула Мин, разозлившись.
 – Грег говорит, что он известен своими похождениями, – сообщила Нанетта. – Что он использует женщин, а потом бросает. Что…
 – Мама, я не хочу знать, что говорит Грег, – перебила Мин. – И у меня с Кэлом нет никаких отношений. Мы только поужинали вместе, и один раз он пригласил меня на пикник в парке. Все. – Она написала на бумажке: «Кэл» – и перечеркнула имя жирной красной чертой. Кончено, кончено, кончено.
 – Грег сказал…
 – Мама!
 – …что он разбивает сердца. Грег за тебя волнуется.
 Мин хотела сказать: «Да ради Бога», – но промолчала. Может, он и вправду за нее волнуется. Он всегда обо всех волнуется. А что его, собственно, тревожит? И как он вообще узнал о Кэле? Она написала на бумажке: «Грег» – и перечеркнула слово двумя жирными линиями. Потом приписала ниже: «Балда» – и еще ниже: «Ябеда».
 – Я боюсь за тебя, – продолжала мать. – Я знаю, у тебя хватило сил пережить разрыв с Дэвидом, но мне жаль, что так случилось. Больно видеть, как ты страдаешь.
 Мин внезапно почувствовала, что ей не хватает воздуха.
 – Кто ты такая и что сделала с моей мамой?
 – Я только не хочу, чтобы ты страдала, – ответила Нанетта, и Мин показалось, что голос у нее дрогнул. – Я бы желала выдать тебя за хорошего человека, который оценит тебя по достоинству и не бросит из-за лишнего веса.
 Мин покачала головой.
 – И ты упорно ведешь меня к самобичеванию. – Она написала: «Мама», – нарисовала вокруг слова сердечко и перечеркнула все четырьмя жирными линиями.
 – Брак – серьезное дело, – продолжала Нанетта. – Мужчины находят миллион поводов, чтобы обмануть и скрыться, надо все время быть начеку. Они постоянно глазеют по сторонам и если находят что-то лучшее…
 – Мама! Не думаю…
 – Даже если ты делаешь все возможное, находится кто-нибудь моложе тебя или лучше. – Голос Нанетты задрожал. – И никто от этого не застрахован, даже Диана. Нельзя начинать жизнь с такой травмой, нельзя…
 – Что случилось? – заволновалась Мин. – Грег изменяет Диане?
 – Нет, конечно, – опомнилась мать, пораженная этой мыслью. Мин представила себе, что Грег изменил Диане. Смех, да и только. Он слишком вялый. К тому же он любит Диану.
 – Почему ты спрашиваешь? Об этом даже подумать страшно.
 – Ты сама заговорила об измене, – ответила Мин. Если не Грег, тогда кто? Неужели отец? Мин отвергла и эту мысль. У отца в жизни было три увлечения: страхование, статистика и гольф. – Ты ведь не об отце говоришь? Если отец и способен тебя променять, то лишь на хорошую клюшку для гольфа.
 – Я хочу видеть тебя счастливой, а этот Кэбот не…
 – Кэлвин, – поправила Мин.
 – Пригласи его в субботу на обед, – предложила Нанетта, – и надень что-нибудь темное, чтобы казаться тоньше. – Я не встречаюсь с ним, мама. Поэтому вряд ли он захочет познакомиться с моими родителями.
 – Хотя бы будь осторожна. Прямо не знаю, где ты таких находишь.
 – Он заглянул в вырез моего джемпера и увидел красный лифчик. Это все твоих рук дело.
 Разговор продолжался еще несколько минут, наконец Мин повесила трубку. Телефон зазвонил. Она приготовилась снова вступить в пререкания с матерью, но услышала голос Дианы.
 – Привет, моя радость. Если ты насчет того парня, о котором разнюхал Грег, то все кончено и забыто. – Мин прочертила еще одну линию на имени Грега. Он достаточно ей насолил.
 – Грег говорит, что, по словам Дэвида, это ужасный тип, – сказала Ди.
 Мин выпрямилась в кресле.
 – Ах, так это идет от Дэвида?
 Вот оно что. Мерзкий доносчик нарушает условия своего пари. Она написала: «Дэвид» – и стала колоть его кончиком ручки.
 – Дэвид просил Грега не упоминать о нем.
 – Правильно, – сказала Мин, размыщляя.
 – Этот человек не вписывается в твой план. – Мин перестала тыкать ручкой в бумагу.
 – План? Какой еще план?
 – Ты всегда все делаешь по плану, – объяснила Ди. – Как и я. Я тщательно спланировала свою жизнь и замужество, и Грег вполне вписался в этот план. Он как раз по мне. Мы прекрасно будем жить вместе.
 – Нуда, – сказала Мин и перечеркнула имя Грега еще одной чертой.
 – Поэтому у тебя наверняка должен быть план, а этот волк…
 – Зверь, – поправила Мин.
 – …лягушка, или кто он там еще, не соответствует твоему плану.
 – Он не лягушка, – возразила Мин. – Я поцеловала его, но он не превратился в принца. Слушай, я его больше не увижу, так что можете успокоиться.
 – Ну и хорошо, – обрадовалась Ди. – Я скажу маме, что ты благоразумна, как всегда, и она перестанет волноваться.
 – Отлично, – подхватила Мин. – Благоразумна, как всегда. Папе тоже все известно?
 – Не знаю, может, мама ему сказала?
 – Вот ужас! Почему вы ее не остановили? – Чрезмерно заботливый отец предстал перед ней в виде большого белого медведя. – Ты ведь знаешь, какой он.
 – Знаю. Я до сих пор не уверена, что Грег ему нравится.
 «А ты уверена, что сама его любишь?» – хотела спросить Мин, но в этом не было никакого смысла – Диана принялась бы настаивать, что это любовь до гроба.
 – А теперь действительно хорошие новости: я заказала торт.
 – Да что ты? – радостно воскликнула Диана. – Вот спасибо!
 – Но он будет без украшений, поэтому мы с Бонни сами украсим его маминым жемчугом и живыми цветами. – И Мин начала описывать свадебнвш торт.
 – Вы хотите украсить мой торт? – переспросила Ди без всякого энтузиазма.
 – Гостям понравится; когда они попробуют его, – заверила Мин и представила двух голубков на верхушке торта.
 – Попробуют? А что будет, когда они его увидят?
 – Ты не одобряешь? Живые цветы и настоящий жемчуг? Да это же просто находка! – Мин мысленно добавила к торту несколько жемчужин. Это было легче, чем с голубками, а трудностей ей и так хватает.
 – Ты говорила маме?
 – Почему мы не можем узнать ее мнение прямо на свадьбе? – спросила Мин веселым голосом.
 – Ладно. – Ди вздохнула. – Огромное тебе спасибо. Хорошо, что он будет вкусный. Да, еще ведь нужны подарочные тортики.
 – Подарочные?
 – Ну, такие маленькие коробочки, которые гости получают в подарок на память, – объяснила Диана. – Чтобы потом грезить о счастье.
 Мин нарисовала в воображении маленькие коробочки.
 – Будет сделано, не волнуйся, – заверила она сестру. – Ты нервничаешь. В чем дело?
 – Все нормально, – с преувеличенной бодростью ответила Диана.
 – А как Мокрица и Жуть – не мешают? – спросила Мин и тут же поправилась: – То есть Сьюзи и Карен?
 Диана засмеялась:
 – Вот уж не знала, что ты на такое способна.
 – Прости, пожалуйста, – виновато сказала Мин.
 – Успокойся, это давно не тайна. Карен случайно услышала это от Лайзы, еще когда мы учились в старших классах. Сама она называет Бонни и Лайзу Конфеткой и Кислятиной.
 Мин невольно рассмеялась.
 – Не говори им, – попросила Диана. – Давай и дальше делать вид, что не знаем, какие прозвища у наших подруг.
 – Договорились. Какие мы все-таки противные!
 – Не мы, а наши подруги, которые выдумали всю эту чепуху. А мы просто милые сестрички Доббс.
 – Смотря для кого, – сказала Мин, имея в виду Кэла. Она хотела ему понравиться. Но поскольку они больше не увидятся, теперь это не имеет значения. Хотя в парке он и оценил ее по достоинству, все равно конец был плохой. – Я недавно так разозлилась… – начала она и осеклась: в дверях стоял отец, похожий на древнего викинга.
 – Привет, пап. – Диана ойкнула.
 – Потом поговорим, – сказала Мин и повесила трубку. – Зачем ты спустился, пап? Воздуха на сороковом этаже не хватает?
 – Я насчет того парня, с которым ты встречаешься, – ответил Джордж Доббс, сердито глядя на дочь.
 – Да тут не о чем говорить. Я знаю, что ты ешь на обед молодых сотрудников из рекламного агентства, только со мной это не пройдет. Я больше не встречаюсь с Кэлом, но это мое собственное решение. Вот так, папа. – Она улыбнулась, однако его лицо сохраняло напряженное выражение. – В нашей стране ежегодно два с половиной миллиона человек вступают в брак. А мне что – нельзя?
 – Брак не для всех, – изрек Джордж.
 – Что ты хочешь этим сказать?
 – Он плохой человек.
 – Минуточку, – запротестовала Мин. – Ты его даже не знаешь. Оба раза, когда мы встречались, он вел себя безупречно. – «Хотя в парке не обошлось без рук». – Кроме того, мы больше не будем видеться, а значит, нет никаких проблем.
 – Прекрасно. – Лицо отца просветлело. – Вот и молодец, разумная женщина. Рисковать можно только с человеком, которого хорошо знаешь.
 – Я же не страхую его, – ответила Мин.
 – Да, но принцип тот же. Ты не игрок, для этого ты слишком рассудительна.
 Он улыбнулся, похлопал ее по руке и ушел. Мин уселась за стол и почувствовала себя глупой, скучной и старомодной. Да, она не игрок, в ней слишком много здравого смысла. Однако в парке, когда они целовались, ее захватило чувство, и от рассудительности ничего не осталось. Какой уж там план!
 Грустно думать, что они больше не увидятся…
 Мин взглянула на отчет, увидела, что он весь истыкан стержнем; и начала вырывать страницы. Тут снова зазвонил телефон. Она проворчала в трубку: «Минерва Доббс» с желанием заколоть ручкой звонившего.
 – Доброе утро, Минерва, – произнес Кэл. Мин едва не задохнулась от неожиданности. – Как это тебя угораздило получить такое имя?
 «Дыши, дыши глубоко, как можно глубже».
 – Ничего себе! Человек, которого зовут Кэлвин, возмущается моим именем. – «Я равнодушна к его голосу, он безразличен мне». Ее сердце отчаянно колотилось, и Мин не сомнералась, что он слышит эту дробь по телефону.
 – Меня назвали в память богатого дядюшки Роберта, – объяснил Кэл, – который разорился, вложив все состояние в китобойный промысел. А у тебя откуда такое имя?
 – Маме нужна была богиня, – слабым голосом ответила Мин.
 – Ну что ж, она добилась чего хотела, – сказал Кэл. – Беру свои слова обратно, имя тебе подходит.
 – А папину мать звали Минни, – продолжала она, стараясь держаться раскованно. – Вот такой компромисс. А почему ты не Роберт?
 – Я ношу его второе имя, – пояснил Кэл. – К тому же я совсем не представляю себя Бобом.
 – Боб Морриси… – Мин откинулась в кресле, стараясь сохранять невозмутимость. – Свой в доску парень из отдела перевозок.
 – Страховой агент, которому можно доверять, – подхватил Кэл.
 – Торговец подержанными машинами, которому нельзя верить, – возразила она.
 – Кэлвин Морриси – это тот старый хрен, который в 1864 году основал компанию. А в данном случае – человек, у которого твоя туфелька.
 – Какая туфелька?
 – С красными ремешками, фигурным каблуком и глупым цветочком.
 – Моя туфелька! – обрадовалась Мин. – Я и не надеялась уже увидеть ее.
 – И не увидишь, пока не придешь со мной позавтракать, – сказал Кэл. – Хочу получить за нее выкуп.
 – Я съем свой ленч на рабочем месте, – ответила Мин и подумала: «О Господи, ну могу я позволить себе хоть какие-то чувства!»
 – Эмилио постоянно изобретает новое меню для ленча. И он, и я – мы оба хотим тебя видеть.
 – Не могу, – отказалась Мин, тогда как каждая ее клеточка вопила: «Да, да!» Слава Богу, Он не мог слышать этого крика.
 – Нельзя обижать Эмилио, – не отступал Кэл. – Он тебя полюбил. Возьмем цыпленка-марсала. Пойдем, дай себе поблажку. Ну хоть ненадолго.
 «Хоть ненадолго». Он знает, что она благоразумная, осторожная, предусмотрительная неудачница.
 – Ладно, – согласилась Мин, и сердце ее вновь ускоренно застучало. – Я с радостью заберу свою туфлю и заодно вкусно позавтракаю.
 – Мы вкусно позавтракаем, – поправил Кэл. – До ленча ты свою туфлю не получишь.
 – Я запомню, – сказала Мин, чувствуя душевный подъем. Повесила трубку и вернулась к отчету. Он весь был изрисован сердечками.
 – Боже! – вскрикнула она и подперла щеки руками.
 Когда Мин подошла к ресторанчику, темноволосый подросток у дверей сообщил ей, что Кэлвин Морриси ожидает за ее столом.
 – У меня есть свой стол? – изумилась Мин и увидела Кэла, сидящего за тем же столиком у окна, где они ужинали в прошлую среду. На миг у нее перехватило дыхание. «Я забыла, какой он красавец», – подумала она, наблюдая за ним. Кэл сидел в свободной позе, устремив взгляд на улицу и демонстрируя потрясающий профиль, машинально барабаня пальцами по столу. Руки у него были сильные и ловкие; Мин еще не забыла их тепло. Внезапно в голове мелькнула мысль о бегстве… Но тут Кэл увидел ее, выпрямился, и глаза его засияли радостью. Она улыбнулась в ответ и направилась к нему.
 – Спасибо, что пришла, – сказал Кэл, отодвинув для нее стул.
 Мин уселась, твердо решив быть бдительной – ведь этот человек способен на все. И тут заметила, что он смотрит вниз.
 – В чем дело? – спросила она с тревогой в голосе.
 – Туфли, – ответил Кэл. – Что это у тебя на ногах?
 – Похоже на непристойный телефонный разговор, – сказала Мин, стараясь говорить ровным голосом. Она вытащила ногу из-под стола, так что он мог хорошо разглядеть синие сандалии с открытыми пальцами. Лак на ногтях тоже был синий.
 Он покачал головой.
 – Могла бы обуться и получше. Хотя туфли ничего себе.
 – Это рабочие, – ответила она. Раздражение придало ей сил. – А красная туфелька у тебя. Отдай мне ее наконец.
 – Получишь после завтрака. Это мой единственный козырь.
 Он подвинул к ней корзинку с хлебом.
 – Давно она стала для тебя фетишем?
 – С первой минуты нашего знакомства.
 – Приятно знать, что я для тебя – источник сильных ощущений, – произнесла Мин и с ужасом поняла, что сказала правду. Этого оказалось достаточно для восстановления душевного равновесия. «Он для меня ничто». Она отодвинула корзинку, решив проявить твердость.
 – А кто этот обаятельный мальчик у входа? Ему бы у тебя поучиться.
 – Племянник Эмилио. – Кэл взял кусок хлеба и разломил. – Манерами он, конечно, не блещет.
 – Что, больше некого поставить у дверей? – Мин взяла в руки салфетку, чтобы не соблазниться хлебом.
 – В этом семействе Брайан, можно сказать, знаток человеческих душ, – объяснил Кэл. – Его братья трудятся на кухне, где их присутствие никого не может задеть. К счастью, они умеют готовить. Я уже сделал заказ. Салат, цыпленок-марсала и никакого теста.
 – Отлично, – отозвалась Мин, – а то я голодная. Ты знаешь, что сорок процентов всего мучного в мире составляют спагетти? – «Прекрати сейчас же», – подумала она, стараясь подавить в себе статистическую жилку. – Я думаю, это показывает недостаток воображ…
 Подошел Брайан и швырнул на стол два блюда с салатом.
 – Цыпленок будет минут через пятнадцать, – сказал он. – Вино к нему нести?
 – Да, принеси, пожалуйста, – ответил Кэл. – Я думал, ты стараешься быть обходительнее.
 – Только с посторонними. Вы заказали цыпленка, и вам нужно красное вино, так?
 – Да, – подтвердил Кэл. – А теперь скажи, какое именно.
 – То, которое наливает Эмилио, – изрек Брайан и исчез.
 – Ну просто маленький солнечный лучик, – улыбнулась Мин. – Дай мне десять баксов.
 – Десять баксов? – Кэл покачал головой. – Мы не спорили.
 – Ты меня пригласил просто так? – поинтересовалась Мин. – Я не дам тебе денег. Только оплачу счет.
 – Платим каждый за себя, – предупредила Мин.
 – Ни в коем случае.
 – Почему же? Я могу себе это позволить. Мы не любовники. И почему…
 – Я пригласил тебя, я и плачу, – заявил Кэл, и лицо его приняло то выражение непреклонного упрямства, которое так злило ее.
 – Значит, если я приглашу тебя, то я буду платить?
 – Нет, тогда тоже плачу я. Скажи лучше, кто такие Диана, Мокрица и Жуть, – вспомнил он.
 – Ты для этого меня сюда позвал? – поинтересовалась Мин, стараясь придать голосу как можно больше скептических ноток.
 – Нет, конечно. – Кэл подпер голову рукой. – Можем мы хоть раз встретиться, как нормальные люди? Улыбнемся друг другу, поболтаем, а ты притворишься, что хорошо ко мне относишься.
 – Я к тебе хорошо отношусь, ты мне даже нравишься. Возможно, у тебя есть недостатки…
 – Какие недостатки? – возмутился Кэл. – Конечно, они у меня есть, но с тобой я был на высоте. Не считая того, что подбил тебе глаз и напал в парке, на столе. Кстати, как ты себя чувствуешь?
 – Прекрасно, – бодро отозвалась Мин. – Обрастаю новыми листьями. И опять рискую. Например, завтракаю с волком.
 – Это я волк? – удивился Кэл.
 – Помнишь, ты приветствовал меня в пятницу словами: «Здравствуй, девочка!» Кто же ты тогда? Не принц ведь.
 Кэл не успел ответить – появился Эмилио с вином. Мин радостно ему улыбнулась:
 – Эмилио, дорогой! Я совсем забыла про подарочные тортики. Нужно две сотни.
 – Знаю-знаю, Нонна все предусмотрела. Будут четырехдюймовые коробочки с трехдюймовыми тортиками.
 – Как хорошо! Ваша бабушка – просто ангел, а вы – мой спаситель. И разумеется, гений кухни.
 – А вы – моя любимая клиентка. – Эмилио приложился к ее щечке и ушел.
 – Я полюбила его, – призналась Мин.
 – Это заметно, – ответил Кэл. – Виделась с ним без меня?
 – Да, – созналась она. – У нас был разговор насчет торта.
 Кэл фыркнул.
 – Для тебя это все равно что гадость какая-нибудь.
 – Вкусно, – сказала Мин, хрустя салатом с какой-то чудесной, очень легкой приправой. – Эмилио – моя любовь. Салат просто изумительный. Я редко хвалю салаты.
 – А что за торт? – поинтересовался Кэл.
 – Моя сестра Диана через три недели выходит замуж. – Мин ухватилась за возможность уйти от опасной темы. – Жених сказал, что у него есть знакомый кондитер, большой мастер, и что он сам займется тортом, сделает нам сюрприз. А потом забыл обо всем. Вот такой получился сюрприз.
 – Но свадьба все-таки состоится?
 – Конечно. Сестра винит себя в том, что не напомнила ему вовремя.
 – Сестра, наверное, не похожа на тебя? – предположил Кэл.
 – Моя полная противоположность. И всеобщая любимица.
 Кэл нахмурился:
 – В таком случае кто ты?
 – Я? – От удивления Мин перестала жевать. – У меня все нормально.
 Кэл только головой покачал. Появился Эмилио, неся дымящееся блюдо с цыпленком-марсала. Обменявшись с Мин уверениями в вечной преданности, он ушел, а Кэл разрезал цыпленка и спросил:
 – Итак, каким образом Мокрица и Жуть замешаны в истории с тортом?
 – Они тут ни при чем, – ответила Мин. – Не считая того, что на свадьбе будут подружками невесты. Прошу тебя, никому не говори, что я их так называю. – Она откусила от цыпленка, с наслаждением прожевала и слизнула каплю соуса с нижней губы. – Как ты думаешь…
 – Не делай этого, – перебил ее Кэл глухим голосом.
 – Чего? – Мин заморгала. – Не задавать вопросы?
 – Не облизывай губы. Так что ты хотела мне сказать?
 – Почему? Это неприлично? – допытывалась она.
 – Нет. Просто я отвлекаюсь. У тебя замечательные губы… Так о чем ты хотела спросить?
 Мин встретилась с ним глазами. Кэл смотрел на нее, не мигая. Она попыталась вспомнить, о чем перед этим шла речь, но ничего не получилось. Сейчас она могла думать только о том незабываемом дне в парке. Какой жгучий у него взгляд, и как сильно она…
 – У вашей девушки все в порядке? – раздался над ухом голос Брайана.
 – Что? – удивился Кэл.
 – Цыпленок, что ли, не понравился? – Мальчик нахмурился. – Странная она у вас.
 – Цыпленок отличный, – сказала Мин, придя в себя.
 – Ну ладно. Вам еще что-нибудь нужно?
 – Ты уже работаешь официантом? – спросил Кэл.
 – Ну да. Только не для вас же мне стараться, – бросил мальчик и ушел.
 – Ну так вот, – продолжила Мин, возвращаясь к безопасной теме, – когда Диана сказала мне, что с тортом проблема, я сразу обратилась к Эмилио, а он – к своей бабушке. Так что он мой спаситель.
 – Подожди, еще попробуешь торт, – протянул Кэл. – Она их делает специально для свадеб, и таких тортов нет в целом свете.
 – А где ты их ел?
 – На свадьбе Эмилио, на свадьбе моего брата и еще много кого. Это мы втроем еще держимся, а вообще вокруг все постоянно женятся. Теперь вот и Роджер…
 – В конце концов вам с Тони придется довольствоваться обществом друг друга, – весело сказала Мин. – Так у тебя есть брат? Младший или старший?
 – Старший. Рейнолдс. – Мин перестала жевать.
 – Рейнолдс? Рейнолдс Морриси?
 – Да, муж Бинк, отец Харри.
 – Кажется, есть такая известная юридическая фирма Рейнолдса Морриси?
 – Да. Принадлежит моему отцу, его партнеру Джону Рейнолдсу и брату. – Кэл подтвердил это без особого интереса или гордости.
 – Неплохо. А как поживает Харри?
 – Не может забыть сцену на столе для пикника. – Мин поморщилась:
 – Он действительно подсматривал?
 – Точно не скажу. С тех пор я его не видел. Наверное, Бинк проводит с ним курс психологической реабилитации. А что ты думаешь об отношениях Бонни и Роджера?
 – Поженятся до осени, – заверила Мин, и они стали обсуждать своих друзей. Затем перешли к другим безопасным темам. Когда с едой было покончено, Кэл заплатил по счету и сказал:
 – Значит, завтрак со мной – дело рискованное. Выходит, ты хочешь извиниться за субботу?
 – Да нет. – Она улыбнулась, стараясь выглядеть безмятежной. – У меня сложилось впечатление, что если мы не будем касаться этой темы, ничего страшного не произойдет. Другие тоже так считают, например, мама. Грег, жених Дианы, донес на нас, и теперь моя мама хочет пригласить тебя на ужин.
 На лице Кэла проступила растерянность. Мин продолжала: – Я объяснила ей, что это неудобно, потому что ты – человек совершенно посторонний. – И без всякого перехода спросила: – А что было в субботу?
 Кэл сделал глубокий вдох.
 – Настоящее волшебство. Это было потрясающе. Я бы очень-очень хотел повторения, особенно без одежды и лежа.
 Сердце Мин учащенно забилось. Она хлопнула себя по лбу, чтобы усмирить и его, и предательское воображение.
 – Что с тобой?
 – Да вот задумалась, почему мужчин никогда не просят говорить правду. Наверное, потому, что они иногда сами это делают.
 – Знаешь, кажется, Лайза была права. Она сказала, что я не должен тебя целовать, потому что не настроен должным образом. Я только что выпутался из одной связи, которая оказалась намного серьезнее, чем я предполагал, и…
 – Как это – серьезнее, чем ты предполагал? – нахмурилась Мин.
 – Я думал, мы просто хорошо проводим время, – объяснил Кэл. – А она надеялась, что мы поженимся. Все закончилось благополучно, без драм.
 – Она надеялась на брак, а ты нет, и все обошлось без драм? – изумилась Мин.
 – Синтия сказала, что, если я не готов к браку, она со мной расстается. Вполне банальная история.
 – И ты еще считаешь себя знатоком женской психологии? Ты что, не понимаешь? Это не просто конец. Либо она тебя возненавидела, либо ждет твоего возвращения.
 Кэл покачал головой:
 – Синтия – прагматик. Она понимает, что все кончено. Хотя нам было хорошо, мы оба не захотели бы вернуться к прежнему.
 – Да, конечно, – согласилась Мин не очень охотно. – У нас все по-другому, но мы с тобой слишком разные. Я не такая уж святоша и не прочь приятно провести время, только зачем связываться с человеком, который мне не подходит, именно потому, что целуется как бог. К тому же я жду реинкарнации Элвиса, а ты явно не он. Однако… – Она смолкла, увидев странное выражение на его лице. – Что такое? Я пошутила насчет Элвиса.
 – Я тебе не подхожу, – повторил Кэл, – но целуюсь как бог?
 Мин задумалась.
 – Почти. А тебя это беспокоит? – Кэл только пожал плечами:
 – Думаю, нет. Не то чтобы и ты мне не подходила, просто я не хочу преодолевать препятствия. С тобой я не обрету покоя.
 – Пожалуй, – согласилась Мин. – Но ты, кажется, меня добивался. Потому что ты волк.
 – Все-все-все, иду на попятную! – замахал руками Кэл. – Сейчас мне хочется только мира и покоя. Нужен перерыв.
 – Мне тоже, – кивнула Мин. – Временно не буду ни с кем встречаться.
 – Пока не объявится Элвис, – добавил Кэл.
 – Да. А что тут такого?
 – И никакого секса?
 – Буду держаться, – пообещала Мин.
 – Ты такая волевая…
 – Вовсе нет. – Мин почувствовала себя обиженной. – Нам было хорошо в парке, а теперь ты сделал меня мишенью.
 – Извини.
 На прощание Мин расцеловала Эмилио.
 – Не провожай меня, я работаю здесь недалеко, – сказала она на улице.
 – Хорошо. – Кэл протянул ей руку. – Может, встретимся на свадьбе Роджера и Бонни. Если нет – будь счастлива.
 – И тебе того же. Удачи.
 Она собралась уходить, но он окликнул ее. Сердце Мин дрогнуло. Повернувшись, она увидела в его руках туфельку.
 – Я и забыла. – Она взялась за босоножку. – Спасибо..
 Он не отпускал, глядя ей в глаза, потом кивнул и убрал руку.
 – Пожалуйста.
 Она пошла по улице, не оглядываясь, совсем не чувствуя себя счастливой.
 Во вторник, глядя на салат, стоящий на столе, Мин подумала: «Съесть бы сейчас что-нибудь посущественнее». Кэл совершил непоправимое: кормил ее нормальной едой в середине дня и тем избаловал. До встречи с ним она смотрела на еду не иначе как на запретное. До того как сесть на диету, чтобы втиснуться в платье в день свадьбы, она знать не знала, что такое масло. Теперь же безрассудно думала: «Хорошо бы маслица».
 Вот бы сюда цыпленка-марсала.
 Мин оттолкнула тарелку с салатом и занялась поиском в Интернете. Ее интересовал цыпленок-марсала. Не искать же Кэла Морриси!
 Она выяснила, что это весьма популярное блюдо, получив 48 300 рецептов. Даже триста без сорока восьми тысяч уже многовато. В одном случае добавлялись артишоки – абсурд какой-то. В другом – требовался лимонный сок (что за ерунда!), в третьем – перец, в четвертом – лук. Удивляло то, как люди ухищрялись затруднить в общем-то простое дело. Она распечатала парочку рецептов и собиралась уже выйти из сети, как вдруг, повинуясь случайному импульсу, решила найти что-нибудь о дислексии. Час спустя она вышла из сети, по достоинству оценив весь масштаб достижений Кэла.
 Возвращаясь с работы, Мин остановилась у бакалейной лавки. Возникла идея насчет обеда.
 Теперь, когда в руках был рецепт, еда больше не казалась врагом. Конечно, способ приготовления придется немного изменить. Требовалось обваливать цыпленка в муке, а это дополнительные калории. Обойдемся без панировки. Соль и перец дома есть; Мин купила банку петрушки – в ней нет калорий. Цыплячьи грудки не вызывали у нее возражений, но сливочное и оливковое масло… «В конце концов, это смешно», – решила она и купила бутылку оливкового масла. Грибы в основном состоят из воды и потому не были отвергнуты. Решительно пройдя мимо хлебного отдела, чувствуя себя победительницей, Мин направилась домой. Там переоделась, включила музыку на полную громкость и принялась готовить.
 Через час Элвис пошел по второму кругу, а Мин рассматривала месиво в кастрюле, пытаясь угадать, в чем ошибка. Она поджарила цыпленка на сковороде с антипригарным покрытием, затем точно следовала указаниям, однако в итоге получилось что-то странное и ужасно невкусное. Мин постучала лопаткой по краю кастрюли и подумала: «Ладно, я не повар. Но я заслужила хороший ужин». И, бросив лопатку, позвонила Эмилио.
 – Привет, – сказала она. – У вас есть доставка?
 Паркеровский семинар превращался в самую ужасную неразбериху из всех, с какими когда-либо сталкивались Морриси, Паккард и Капа. И все из-за того, что сотрудница фирмы, которая отвечала за обучение, никак не могла определить тему.
 – Я передам дополнительную информацию факсом, – сказала она по телефону.
 – Убить ее мало, – разозлился Тони. На часах было без десяти пять. – У меня свидание с Лайзой.
 – Я подожду факса, – предложил Роджер. – Бонни все правильно поймет.
 – Идите оба, я останусь, – сказал Кэл. – Я свободен и к тому же так устал, что никуда не собираюсь.
 Тони и Роджер ушли к своим подружкам, а Кэл принял факс и обработал материал. Он старался убедить себя в том, что это даже хорошо, что ему некуда идти и никакая женщина больше не претендует на его время и внимание. В семь часов он с облегчением выключил компьютер и вдруг понял, что голоден. Хорошо бы зайти к Эмилио.
 – Молчи, я знаю, что тебе нужно – цыпленок-марсала, – такими словами встретил его Эмилио, когда Кэл проник к нему на кухню.
 – На этот раз нет, – ответил Кэл, и тут зазвонил телефон. Эмилио повернулся, чтобы взять трубку, а Кэл добавил: – Сделай что-нибудь попроще. Например, спагетти с томатом и базиликом.
 Хотя нет, спагетти – это банально, всюду одно спагетти. Никакой фантазии.
 – Или лучше сделай феттучине.
 Эмилио сделал ему знак замолчать и произнес в трубку:
 – Я слушаю. – Он помолчал и вдруг оглянулся на Кэла. – Обычно нет, но для таких клиентов, как вы, мы делаем исключение. Цыпленок-марсала, да? Ну что вы, никакого беспокойства. Достаточно чаевых разносчику. – Он повесил трубку и улыбнулся Кэлу: – Звонила Мин, ей нужен цыпленок-марсала. Хочешь доставить?
 – Да ты что! – Кэл был ошарашен.
 – Дорогу знаешь, может, тебе это даже по пути.
 – Нет, не по пути, и никому не по пути, кроме Господа Бога, там такой подъем! С чего ты взял, что я туда пойду?
 Эмилио пожал плечами:
 – Ну, не знаю. Она позвонила, ты оказался здесь, вы в прекрасных отношениях, почему бы и нет? Вы разве поссорились?
 – Нет, мы не ссорились. Мы расстались – я ей не подхожу, она ждет своего Элвиса. Перезвони ей и скажи, что твой разносчик приказал долго жить.
 – Тогда она останется без ужина, – огорчился Эмилио. – Ты же знаешь Мин. У нее хороший аппетит.
 Кэл вспомнил, с каким блаженством она ела цыпленка. И пирожные. Но это не шло ни в какое сравнение с тем выражением наслаждения, которое появилось у нее на лице после их поцелуя, и это было…
 Эмилио пожал плечами:
 – Ладно, дело твое. Я пошлю к ней Брайана.
 – Не надо, – сказал Кэл. – Я сам отнесу. А теперь поторапливайся, я голоден.




 Глава 6


 Через полчаса Кэл взбирался по ступенькам на горку, где стоял дом Мин. Вдруг какой-то оранжевый комочек пронесся мимо, чуть не сбив его с ног. Дальше Кэл шел осторожнее, а добравшись до вершины, огляделся, но ничего не заметил. Дверь ему открыла Бонни.
 – Привет. Вот, просили доставить Мин. – Он показал Бонни пакет, чувствуя себя полным идиотом.
 – А вы что, доставкой занимаетесь? – поинтересовалась Бонни, отступая внутрь дома.
 – Лишние деньги не помешают, – ответил Кэл, вошел и стал подниматься по ступенькам, чувствуя на себе ее взгляд. Услышав из-за двери «Отель разбитых сердец» в исполнении Элвиса Пресли, он вздохнул.
 Мин, увидев его, изумилась, а он не поверил своим глазам – она была совсем другая. Одетая только в длинную старую голубую футболку и пестрые носки. Волосы волной падали ей на плечи, она смыла косметику, и единственным цветным пятном на лице был желтеющий синяк от локтя Кэла. – Ничего себе! – воскликнула она. – Зачем ты пришел?
 – Вот как ты встречаешь разносчика из ресторана! – парировал Кэл, разглядывая красивые стройные ноги, так поразившие его в пятницу в баре.
 – Я ждала Бонни… Ну что ты уставился? У меня там шорты. – Она подняла край футболки, и Кэл увидел мятые боксерские трусы, почти такие же уродливые, как и все остальное. – Как ты вообще вошел в дом?
 В этот момент что-то рыжее проскочило у них под ногами в квартиру.
 – Что это? – удивилась Мин. Кэл вошел внутрь.
 – Понятия не имею, – ответил он и положил пакет на старый столик для швейной машины, который стоял возле кушетки, похожей на раздувшуюся тыкву. – Оно пробежало мимо меня по ступенькам.
 – Боже! – простонала Мин.
 Кэл повернулся и увидел грязного зверька, уставившего на них с кушетки один глаз – второй не открывался. Шкура в коричневых и рыжих пятнах вполне подходила под цвет кушетки.
 – Что это за существо? – ужаснулась Мин.
 – Наверное, кот.
 – Какой еще кот?
 – Ну, не очень симпатичный, – сказал Кэл. – Но ты же говорила, что хочешь завести кота.
 – Ничего подобного!
 – На той неделе, когда я тебя провожал, ты так сказала, – напомнил Кэл.
 – Я пошутила. – Мин не сводила глаз со зверька. – Так говорят все женщины моего возраста, которым не повезло с мужчинами. Долой всех этих выродков, и да здравствуют кошки!
 – Знаешь, если ты пользуешься условным языком, то хотя бы предупреждай.
 Кэл стал разглядывать квартиру. Она была устроена в классическом стиле, с мансардными окнами, мебель не то чтобы старинная, скорее, просто старая. Внутренне поморщившись, он отметил, что обстановка не соответствует хозяйке квартиры.
 Мин в замешательстве показала на кота:
 – Почему у него глаз закрыт?
 – Мне кажется, он одноглазый.
 – Трудно тебе живется, киска? – посочувствовала Мин. – Я пыталась приготовить цыпленка-марсала и испортила его. Может, кот с голодухи съест?
 – Накормишь его, а потом не прогонишь, – предупредил Кэл. – Ну, котик, давай, пошел, пошел отсюда.
 Кот свернулся на кушетке и высокомерно сверкал глазом.
 – Очень напоминает чеширского, – сказала Мин. – Может, он обладает способностью постепенно исчезать?
 – Он уже начал исчезать. Глаз пропал. Знаешь, кажется, у этого кота есть все болезни, которые только бывают у этих тварей.
 – Я хоть покормлю его. – Мин пошла за цыпленком.
 – Зато гармонирует с кушеткой, – заметил Кэл и переложил принесенный пакет со столика для швейной машинки на круглый потертый дубовый стол возле кушетки. Кот следил за каждым его движением.
 Вошла Мин с салфеткой, на которой лежало несколько кусочков курицы. Она положила еду перед мордой кота и отошла. Кот понюхал мясо и посмотрел на нее.
 – Знаю, – вздохнула Мин, – это ужасно. Можешь отказаться.
 Кот снова понюхал, потом вцепился зубами в ближайший кусок.
 – Смелый, – уважительно сказала Мин Кэлу и пошла за кошельком. – Я заплачу тебе, или Эмилио, или кому угодно. – Не надо, – ответил Кэл, все еще разглядывая ее жилище. – Снимаешь?
 – Нет, – ответила она, роясь в кошельке. – Сколько с меня?
 – Нисколько.
 На каминной полке Кэл увидел стеклянное шары по обе стороны от безвкусных старомодных часов, имитирующих горку книг, и подошел посмотреть.
 – Обстановку выбирала не ты, – заключил он.
 – От бабушки осталось. А тебе нет надобности оплачивать мой ужин. Спасибо, что принес, и…
 – Ты это собираешь? – спросил он, беря в руки стеклянные шарики с Роки и Бульвинклем.
 – Кэл, послушай…
 – Здесь еды на целый полк. Если тебе нужна компания, я готов остаться на ужин. Если нет, беру половину с собой. Но мне не хочется оставлять тебя с этим зверем наедине. – Кэл положил шары на место и взял другую пару. – О, Чип и Дейл! Откуда ты их берешь?
 – Друзья дарят, родители, покупаю на блошиных рынках. Пожалуй, оставайся, – после некоторого раздумья добавила Мин.
 Кот, сожрав цыпленка, казалось, и не помышлял об отдыхе.
 – Загадочное существо, – промолвила Мин, и зверек серьезно посмотрел на нее левым глазом. – Разве раньше не левый был закрыт? – удивилась она.
 – Не помню, – ответил Кэл. – Не стоит удивляться. Это очень хитрый кот. Значит, мебель не твоя, часы тоже, и стеклянные шары, по-моему, не в твоем вкусе.
 – Ну и что. Мебель хорошая, и нет смысла покупать новую. Кроме того, это память о бабушке. А шары – просто случайность. – Она повернулась к нему. – Давай я заплачу за половину ужина.
 – Нет уж. – Кэл взял массивный шар, внутри которого находились Дама и Бродяга, сидящие на террасе итальянского ресторана. – А о какой случайности ты говоришь?
 – У моей бабушки был шар с Микки и Минни Маус. – В ее голосе послышалась нежность. – Дедушка преподнес ей этот шар в годовщину свадьбы. Мне он так нравился, что бабушка подарила мне его на день рождения.
 Кэл осмотрел каминную полку. Тут были Кристина и Призрак, Джессика и кролик Роджер, Блонди и Дагвуд, Спящая красавица и принц, Золушка тоже с принцем перед замком с двумя голубками над ними. Даже Дональд и Дэзи имелись, но Микки и Минни не было.
 – А где теперь тот шар?
 – Я его потеряла, – призналась Мин. – В колледже при переезде. Знаешь, как бывает: каждый год при переезде какая-нибудь из вещей пропадает. Я так расстроилась, что потом все принялись дарить мне шары на день рождения и на Рождество. Я пыталась объяснять, что мне не нужны другие, но это уже стало обычаем. У меня их целые коробки в подвале. Есть даже любимые. Я ничего не коллекционирую – просто знакомые все время приносят.
 Кэл еще раз осмотрел собрание. В дальнем конце полки стояли две фигурки – одна большая, другая поменьше и темная, – похожие на монстров.
 – Кто это?
 – Диснеевские злодеи. Мне подарили их Лайза и Бонни – на Рождество два года назад.
 – Вот это подарила Лайза, – сказал Кэл, беря одну фигурку.
 – Откуда ты знаешь? Почему не Бонни?
 – Не в ее духе. – Кэл показал на Золушку с двумя голубками: – А вот подарок Бонни.
 – Верно, – подтвердила Мин. – Но как?..
 – Бонни верит в сказки, – пояснил Кэл. – А Лайза реалистка, она видит плохое. Кроме того, Бонни никогда бы не упустила одну важную вещь. Она всегда дарит пару.
 – Пару чего? – не поняла Мин.
 – Вообще пару. Смотри: Дама и Бродяга, Кристина и Призрак, Джессика и Роджер – это все пары.
 – Я бы не назвала Роки и Бульвинкля парой. – Мин с сомнением посмотрела на них. – А Чип и Дейл? Я хочу сказать, разное там сочиняют, но…
 – Будет тебе, Минни.
 – Не называй меня так, – сказала Мин, и в глазах у нее мелькнула искорка.
 – Можешь звать меня Микки, – с улыбкой предложил Кэл. Ему понравилось выражение ее глаз.
 – Я тебе вызову такси, если не отстанешь, – разозлилась Мин. – Так мы будем ужинать?
 Кэл умолк и пошел к столу за пакетом, стороной обойдя кота – на всякий случай.
 – Тот парень и правда нечестно с тобой поступил.
 – Какой парень?
 – Который бросил тебя в тот вечер, когда мы познакомились. Ты его, должно быть, любила.
 – Я? – Мин заморгала. – Его? Вовсе нет.
 «Ну и отлично», – подумал Кэл, хотя это не имело почти никакого значения.
 – У тебя есть тарелки?
 Она обошла стол и заглянула в какую-то конуру, которую можно было принять за чулан. Очевидно, это считалось здесь кухней.
 – Принеси еще бокалы для вина, – попросил Кэл, открывая коробку с хлебом.
 – Что? – переспросила Мин.
 – Бокалы. Для вина.
 Мин вынырнула из конуры с двумя бокалами и накрыла стол, а он откупорил бутьшку, при этом стараясь не замечать футболку Мин. Хорошо, что она так неважно одета. Если бы на ней был тот красный джемпер, ему пришлось бы туго.
 Мин принесла салат и принялась раскладывать его по тарелкам столовой ложкой.
 – Ты никогда не готовишь, Минерва? – спросил Кэл.
 – А ты?
 – Еще как! – Он взял у нее ложку. – Я работал в ресторане, пока учился в колледже. Здесь нужна большая ложка, Минни. А эта для еды.
 – Или для того, чтобы воткнуть в тебя, – проворчала Мин.
 Кэл покачал головой и пошел к кухоньке искать большую ложку, но вместо нее обнаружил сковороду с какой-то гадостью.
 – Что это?
 – Не важно, – ответила Мин. Кэл поднял брови, и она объяснила: – Я думала, что сама смогу это сделать, нашла рецепт. Но ничего не получилось.
 Все ясно.
 – Это цыпленок-марсала?
 – Нет. Потому я и позвонила Эмилио.
 – Как ты это делала?
 – А что? Мне не нужны твои комментарии.
 – Ты хочешь знать, как это делается, или нет? – вскричал Кэл. Что за человек – хуже геморроя!
 Она нахмурилась:
 – Хочу.
 – Что ты сделала в первую очередь?
 – Побрызгала сковородку оливковым маслом, – ответила Мин.
 – Побрызгала? – удивился Кэл. – Надо было полить. Вылить две столовые ложки.
 – Слишком жирно.
 – Это хороший жир, – возразил он. – Оливковое масло тебе полезно.
 – Но не моей талии.
 – Надо лить масло, иначе все испортишь.
 – Ладно. – В голосе Мин все еще слышался протест. – Затем я обжарила цыпленка…
 – Поторопилась, – сказал Кэл. – Сначала надо было отбить цыплячьи грудки. Положить их в полиэтиленовый пакет и отбить, лучше деревянной колотушкой. Потом посыпать мукой с перцем и солью.
 – Ни за что! – возмутилась Мин. – В муке столько калорий!
 – А без муки все расползется, к тому же мясо пересохнет, – объяснил Кэл. Он взял вилку, подцепил в сковородке какую-то окаменелость и показал ей. – Что было дальше?
 Мин сложила руки на груди.
 – Когда цыпленок подрумянился, я положила туда грибы, полила вином и оставила.
 – Без масла?
 – Какое масло? Ты с ума сошел?
 – Пока нет. Зато тот, кто готовит цыпленка-марсала без оливкового и сливочного масла и без муки, точно ненормальный. Что хотела, то и получила. – Кэл опустил палец в соус, попробовал и задохнулся от отвращения. Мин подала ему стакан воды.
 – Почему у меня не получилось?.. – Она пожала плечами.
 – Какое вино ты использовала? – спросил Кэл, когда смог дышать. Мин показала ему бутылку. Он замахал руками, но, увидев ее страдальческое лицо, смягчился.
 – Милая моя, когда делаешь винный соус, нужно его охладить, чтобы он сгустился. И только из хорошего вина, иначе вкус будет… – Кэл заглянул в кастрюлю, – вот такой. Странно, что кот еще жив.
 – Уф! – выдохнула Мин. – Запиши рецептик.
 – Зачем? – спросил он, и тут в другой комнате раздался какой-то треск. Кэл оглянулся. – Кота нет. У тебя где-нибудь открыто окно?
 – В спальне – там такая простенькая задвижка, – ответила Мин и пошла посмотреть. – Вот это да! – послышался ее голос, и Кэл последовал за ней.
 Панель раздвижного окна до половины съехала на крышу. Кэл выглянул и увидел, что кот сидит на ветке, которая касалась крыши, и вылизывает лапу. Левый глаз был закрыт.
 – У него в глазах переключатель, – сказал Кэл. – Может, так он бережет зрение. – Голос его прервался, когда Кэл разглядел спальню.
 Почти всю комнату занимала огромная латунная кровать – просто верх совершенства. Она была накрыта бледно-голубым стеганым атласным одеялом. Подушки из той же ткани громоздились у красиво изогнутого изголовья, украшенного всякого рода розетками и тому подобными мелочами. От созерцания этого произведения искусства у Кэла пошла кругом голова.
 – Как ты не падаешь с нее?
 – Просто держусь за спинку, – ответила Мин. – Я ее купила месяц назад, и мне она нравится, хотя модель совершенно непрактичная.
 Она продолжала говорить, но Кэл вдруг отключился. Ему представилась Мин, лежащая на голубом атласном одеяле, – золотистые завитки волос разбросаны по подушкам, губы приоткрыты в улыбке, руки подняты к спинке, мягкое тело…
 – Кэл! – Голос Мин привел его в чувство.
 – Здесь хорошо пахнет, – заметил он.
 – Это от лавандовых подушек. Бабушка всегда клала в подушки лаванду. Или от свечей.
 Кэл откашлялся.
 – Очень приятно. Вот это тебе подходит, и пока это единственное место в квартире, в котором чувствуется твой характер. – «Упасть бы вместе с ней на этот голубой атлас!» Он отогнал от себя опасную мысль и сказал: – Пора все же ужинать.
 – Идем. – Она направилась к двери.
 – Закрыть окно? – спросил Кэл.
 – А как тогда кот вернется?
 – И правда, – заметил он и подумал: «Боже, я притащил к ней бродячего кота».
 Когда они ели салат, Мин спросила:
 – Так, значит, цыпленок-марсала не вреден для сердца и не увеличивает вес?
 – Ты хочешь сказать – полезен для сердца? – Кэл взял бокал. – Именно. Я же говорю, тебе показано оливковое масло. А немного сливочного и муки, во всяком случае, не смертельно.
 – Объясни это моей маме, – усмехнулась Мин. – Знаешь, это урок, мне не следует готовить.
 – Ну почему же? Первый блин всегда комом. – Он раскрыл упаковку и разложил цыпленка по тарелкам, ухитрившись не пролить ни капельки соуса.
 – Только не у тебя. Ты все делаешь безупречно.
 – Да ладно, – сказал Кэл, – тебя бросил парень, понимаю. Но ты о нем не очень-то волновалась, так почему же до сих пор злишься и переносишь свою досаду на меня?
 Мин разрезала цыпленка.
 – Он был вроде последней соломинки.
 Она с удовольствием жевала, и на лице у нее было то блаженное выражение, которое появлялось каждый раз, когда она пробовала что-то очень вкусное.
 – Тебе не нужны никакие диеты, – заметил Кэл. – Итак, чем же он так провинился, что ты не стерпела?
 – Да все из-за моего веса. – Мин наколола гриб на вилку с таким остервенением, какого тот явно не заслуживал.
 – Он критиковал твою фигуру? – Кэл покачал головой. – Вот дубина.
 – Прямо, конечно, не критиковал. Только предлагал мне меньше есть. А ушел он потому, что я с ним не спала.
 – Он советовал тебе меньше есть, но при этом все-таки зазывал в постель? Беру свои слова обратно. Дубина умнее.
 – Да, но он прав, – сказала Мин. – Насчет моего веса. – Она с вызовом посмотрела на него: – Верно?
 – На этот вопрос нельзя ответить без того, чтобы не обратить на себя твой гнев. Оставь его для бросившего тебя дуралея. Я хороший человек.
 Мин подцепила другой гриб и отложила вилку.
 – Ладно, даю тебе полную свободу. Что ни скажешь, я все приму спокойно.
 На лице ее была написана ярость, и Кэл рассмеялся:
 – Как тебе это удастся?
 Мин посмотрела на него задумчиво, потом кивнула:
 – Пусть я злюсь, но играю честно. Ты единственный мужчина, которому я доверяю и который мне не солжет.
 – Ты мне доверяешь? – Кэл был удивлен и польщен. – Я думал, я зверь.
 – Зверь. Но это не мешает тебе быть со мной правдивым. Довольно часто.
 Кэл перестал жевать.
 – Всегда, – поправил он. – Я тебе ни разу не лгал.
 – Да, – согласилась Мин. – Итак, что мне делать с моим весом?
 Кэл отложил вилку.
 – Вот что я тебе скажу: стройной ты не будешь. У тебя широкие бедра и вообще круглые формы, животик, полная грудь. Ты…
 – Толстая, – договорила Мин с горечью.
 – Сочная, – уточнил Кэл, наблюдая, как ее грудь под футболкой плавно поднимается и снова опускается.
 – Мучная, – проворчала Мин.
 – Пышная, – сказал Кэл, вспоминая изгибы ее тела под своей рукой.
 – Соблазнительная, – предположила она.
 – Мягкая, круглая, теплая и такая сексапильная, – пробормотал Кэл, чувствуя головокружение. – У тебя есть что-нибудь под футболкой?
 – Конечно. – Мин откинулась на спинку стула. Кэл понял, что фантазии могут завести его слишком далеко.
 – Давай займемся едой, – сказал он. – Так о чем мы говорили?
 – О моем весе, – напомнила Мин.
 – Да, верно, – оживился Кэл, снова берясь за вилку. – Ты не можешь похудеть по той простой причине, что создана другой, у тебя иная конституция. И если ты все же добилась бы этого с помощью дурацких диет, то стала бы похожа на ту гадость, в которую превратился цыпленок у тебя в сковороде. Некоторые вещи не делаются без масла. И такие женщины, как ты, тоже.
 – Значит, я обречена, – вздохнула Мин.
 – Ты меня совсем не слушаешь. Тебе хочется быть прежде всего сексапильной. У тебя есть такие достоинства, которыми не обладают худые женщины. Надо радоваться этому и одеваться так, чтобы самой себе нравиться. Или по крайней мере так, чтобы другим было приятно на тебя смотреть. Когда я с тобой познакомился, ты была в костюме, который делал тебя похожей на тюремную надзирательницу. – Он вспомнил, как заглянул ей под одежду, и добавил: – Хотя белье на тебе было неплохое.
 – На мне никакая одежда не смотрится, – пожаловалась Мин.
 – Кое-какая смотрится, – возразил Кэл. – Хотя ты лучше всего совсем без одежды. – Коварное воображение сразу стало рисовать заманчивые картины, но он стер их усилием воли. – Я так думаю. А ты ешь, ешь. У тебя от голода портится характер.
 – Без одежды? – переспросила Мин, снова берясь за вилку. – Нет, не может быть. Послушай…
 – Ты спросила – я ответил. Ты просто не воспринимаешь правду. Многие парни охотнее легли бы в постель с тобой, чем с какой-нибудь вешалкой для одежды. К тебе приятнее прикасаться. Однако большинство женщин уверены в обратном. Вы все стараетесь похудеть, глядя друг на друга.
 Мин была потрясена.
 – По-твоему, я сексуальна? Почему же никто этого не замечает?
 – Потому что ты одеваешься так, будто ненавидишь свое тело, – объяснил Кэл. – Все идет от головы: какой ты сама себе кажешься, такой и выглядишь.
 – Откуда ты знаешь, какая я? – рассердилась Мин.
 – Я заглянул в вырез твоего джемпера, – ответил Кэл, тоже вспыхнув. – Я целовал тебя и должен сказать, твои губы – просто чудо. А теперь съешь что-нибудь.
 Мин посмотрела на тарелку и стала есть, нахваливая вкусное блюдо.
 – Что может быть лучше хорошего ужина? – сказал Кэл. – Может, только…
 – Это прямой способ заработать ожирение сердца, – вставила Мин.
 Кэл покачал головой:
 – Приятно сознавать, что все это время я говорил впустую. Ты хоть что-нибудь слышала?
 – Да. Когда мы познакомились, я выглядела как тюремная надзирательница – так?
 – Не совсем, – ответил Кэл. – На тебе были классные туфли. В этом ты себе не отказываешь.
 – Значит, ты шел ко мне через весь бар только из-за красивых туфель?
 Вопрос был поставлен ребром, и Кэл попытался вспомнить, почему он ею заинтересовался. Ах да – идиотское пари. Он поморщился.
 – Ты поспорил с кем-то, верно? – В голосе Мин слышался холодок. Кэл достал бумажник и положил на стол десятидолларовую бумажку.
 – Бери. Можно мне закончить ужин до того, как ты меня выкинешь?
 – Разумеется, – ответила Мин. – Ты уже почти проиграл это пари.
 – Я не проиграл, – ответил Кэл, насаживая на вилку гриб. – Я всегда выигрываю.
 – Коллекционируешь выигрыши? – Мин была в гневе. Кэл хмуро посмотрел на нее:
 – Ты вышла из бара вместе со мной, так что я выиграл.
 – А все думают…
 – Что все думают? – спросил Кэл, раздражаясь. – Кто-то поспорил со мной, что я не уведу тебя. А я увел и получил десять баксов. Теперь они у тебя. Оставим этот разговор?
 – Спор окончен? – спросила Мин с недоверием в голосе.
 – Да. – Кэл успокоился. – Согласен, это не лучшее начало для романа, но у нас не роман – ты ведь ждешь своего Элвиса, и оба мы не заинтересованы в развитии отношений. Ктому же я опять тебя накормил. Что же ты злишься?
 – В самом деле нет повода, – сказала Мин равнодушно и снова принялась за цыпленка.
 – Я упустил что-то важное? – спросил Кэл.
 – Да, – ответила Мин. – Ты ешь, ешь.
 Потом Кэл вызвался помыть посуду, но Мин вытолкала его за дверь – после разговора о пари она потеряла к нему всякий интерес; к тому же досадовала на себя за свою доверчивость. Она убрала остатки еды в холодильник, выбросила мусор, потом пошла в спальню и залезла под атласное одеяло. Кэл сказал, что кровать в этом доме – единственная «ее» вещь. В квартире, забитой старой простой мебелью, он выделил одну красивую, роскошную, эротичную вещь, в которой, как он выразился, отражается характер хозяйки. Вот подонок.
 На кровать вспрыгнул кот и направился к Мин.
 – Привет! – сказала она, и зверек свернулся клубочком рядом. Мин погладила его, чувствуя худенькое тельце под густым мехом, и кот вдруг открыл оба глаза. Они были разного цвета, и в одном виднелись точно такие же пятнышки, как на шкурке. «Лоскутный кот», – подумала Мин, а он прижался к ней, и ей стало уютно и тепло. Она включила проигрыватель, стоящий возле кровати, и по комнате поплыл голос Элвиса. Он пел о том, какой печальной стала жизнь, с тех пор как милая покинула его.
 Кот сначала насторожился и поднял голову, затем снова разлегся на одеяле.
 – Едем в отель разбитых сердец, да, киска? – сказала Мин и почесала у кота за ухом. Он потянулся к ее руке, и Мин посмотрела на его странную мордочку с закрытыми от удовольствия глазами, почувствовав внезапную нежность. Кот замурлыкал, и звук этот наполнил душу Мин покоем и радостью.
 – Конечно, неразумно оставлять тебя здесь, – продолжала она.
 Кот медленно открыл глаза и снова закрыл, а Мин продолжала гладить его. Зверек прижался к ней, и в постели стало необыкновенно уютно. Понятно, почему одинокие женщины заводят кошек. Они гораздо лучше неисправимых игроков, обаятельных и лукавых, которые целуются как боги и у которых руки как… «Я так одинок, моя радость», – пропел Элвис. Мин дотянулась до кнопки и переключила на другую песню. Кот поднял голову. Но и вторая песня ему тоже понравилась – «Не будь так жестока». Он снова свернулся клубочком.
 – Оставайся, – сказала Мин, и они продолжили вести безмолвный разговор, слушая Элвиса, пока наконец не уснули.


* * *

 – Тебя ждет какая-то красотка, – сказал Дэвиду ассистент, когда тот пришел в среду на работу. – Очень пикантная.
 Мин, мелькнуло у него в голове, но он тут же с сожалением понял, что ошибся. Никто бы не назвал Мин красоткой.
 Открыв дверь, он увидел сидящую у его стола Синтию.
 – Ну здравствуй, – сказала она, вставая.
 – Шикарный костюм! – воскликнул Дэвид, закрывая за собой дверь, и обошел гостью со всех сторон, восхищенный тем, как красный костюм облегает ее аппетитное тело.
 – Оставь в покое мой костюм, – попросила Синтия. – Скажи лучше, почему Кэл все еще встречается с твоей девушкой?
 – Разве? – Дэвид потерял интерес к ее костюму и присел около стола.
 – В понедельник он вел ее на ленч и потому отказался от моего приглашения. Вчера вечером он у нее ужинал. – Синтия наклонилась к Дэвиду, на ее лице застыло напряженное выражение. – Разве ты не говорил с Грегом? Все осталось по-прежнему.
 – Я ему звонил. – Дэвид в задумчивости перебирал бумаги. – Не пойму, в чем дело. Может, Кэлу с ней хорошо. – «Вероятно, он хочет выиграть десять тысяч долларов».
 – Но между ними ничего не было, – сказала Синтия.
 – Понятно. – Дэвид мысленно умолял Мин оставаться холодной. – Ничего и не будет.
 – Похоже на то. – Синтия начала ходить по комнате. – Она не из тех женщин, кто быстро переходит к интимным отношениям, а он не станет ее торопить. У него потрясающая интуиция.
 – Ну что ж, хвала ему, – ответил Дэвид. – Ты еще что-то хотела?
 Синтия снова наклонилась к нему:
 – Прошу тебя, позвони Мин. Пригласи ее на ленч, на обед – куда угодно и начни с ней все сначала.
 Дэвид заглянул в вырез блузки и увидел ложбинку между грудями.
 – Ты специально так оделась? Синтия глубоко вздохнула.
 – Я, специалист по добрачным отношениям, теряю своего избранника. Эта ситуация затрагивает не только мою личную жизнь, но и профессиональное достоинство. Я пишу книгу, и мой издатель хочет, чтобы на последней странице была свадьба, на это сделана главная ставка. А теперь все рушится из-за того, что ты по своей бесхребетности не можешь вернуть себе подружку. – Она наклонилась еще ближе. – Я уйду, но только после того, как ты пообещаешь пригласить ее на ленч и скажешь мне, кто ее лучшие подруги. Я видела двух в пятницу в баре. Маленькая блондинка и высокая рыжая. Она с ними дружит?
 Аромат ее духов вызывал головокружение.
 – Какие у тебя духи? – спросил Дэвид, будто не заметив обидного слова «бесхребетность».
 – Это особая смесь, сделанная на заказ специально для меня, – ответила Синтия, понизив голос. – Активизирует половое влечение у мужчин. Так кто ее лучшая подруга?
 Дэвид повел носом, стараясь распознать запах.
 – А что входит в эту смесь?
 – Лаванда и корица. – Синтия выпрямилась. – Я хочу знать, кто ее лучшая подруга. Я помогаю тебе, Дэвид. Ты же хочешь вернуть свою богиню статистики, не так ли?
 Гибкая и тонкая, затянутая в красный креп, источающая аромат лаванды и корицы, Синтия воздействовала на него так сильно, что Дэвид не сразу сообразил, кого она имеет в виду.
 – А ведь ты мне даже не нравишься. Почему же ты меня возбуждаешь? Она широко раскрыла глаза:
 – Да потому, что ты самец. Кто ее подруга?
 – Зачем тебе? – Синтия выдохнула.
 – Я же объясняла. Это прием. Если я расскажу ее подруге о проявлениях патологии в отношениях Кэла с женщинами, можно ручаться, та увидит в этом повод для беспокойства, у нее возникнет к нему антипатия, и она поделится с Мин своими опасениями. И постарается не допустить дальнейшего развития их романа. В науке все это уже давно описано. Ты что думаешь, я готовлю нападение на нее в темном переулке?
 – Ладно, понял, – сказал Дэвид, не отрывая глаз от ее бюста. – У тебя есть что-нибудь под жакетом?
 – Если я дам тебе посмотреть, ты назовешь мне имя?
 – Да, – ответил Дэвид, чувствуя себя низким, слабовольным и легкомысленным.
 Синтия расстегнула две пуговицы на жакете. Красный шелковый лифчик был в цвет подкладки, грудь – высокая, среднего размера – производила великолепное впечатление.
 – О-о, – застонал Дэвид.
 – Вот так, – сказала Синтия. – А теперь назови имя.
 – Та рыжая, – проговорил Дэвид, – Лайза Тайлер, считает всех мужчин выродками.
 – И она недалека от истины, – подтвердила Синтия. – Пригласи Мин на ленч.
 Она ушла, но грудь в красном бюстгальтере все еще стояла перед мысленным взором Дэвида. Он старался убедить себя, что поступил правильно, – кто-то ведь должен остановить Кэла Морриси. И к тому же надо спасать Мин.
 – Соблазнительная крошка, – пробормотал ассистент, поводя носом. – Ух! Это ее духи?
 – Да. – Дэвид взял телефонную трубку. – Здесь пахнет серой. Больше не пускай ее сюда.


* * *

 В тот же вечер, около восьми, Лайза, Тони и Роджер сидели в «Долгом глотке». Бонни и Мин вышли в туалет. Вдруг Тони произнес:
 – Ах черт! – и отвернулся в другую сторону.
 – Что такое? – Роджер проследил за его взглядом. – Однако. Она сидит прямо напротив нас.
 – Кто – она? – Лайза повернулась, пытаясь разглядеть что-нибудь в тусклом свете бара. У стойки расположилась какая-то брюнетка, стройная, в дорогом костюме; парень рядом с ней болтал, не закрывая рта. – Старая любовь?
 – Да нет, – ответил Тони. В это время вернулась Бонни. – Я с ненормальными не встречался. По крайней мере до тебя.
 – А ты встречался с ненормальными? – с интересом спросила Бонни у Роджера.
 – Не я, а Кэл, – ответил Роджер, чуть не подпрыгнув. – У меня вообще было мало девушек.
 – Ну что ты. – Бонни погладила его по колену. – Это же не запрещено.
 – Зачем мне девушки? – пожал плечами Роджер, и Тони кинул на друга оторопелый взгляд.
 – Значит, бывшая подружка Кэла… – Лайза поднялась. – Я сейчас вернусь.
 – Подожди. – Тони поймал ее за руку. – Какое тебе дело до его любовных похождений?
 – Он ухаживает за моей лучшей подругой, – ответила Лайза с невинным выражением. – Мне интересно.
 – Понимаешь, что я имею в виду? – говорил Роджер Бонни. – Мне никто не нужен, кроме тебя.
 – Нельзя же испытывать такую преданность на второй неделе знакомства, – возразила Бонни.
 – И все же это так, – сказал Роджер.
 – Мне что, цепями тебя приковать? – спросил Тони у Лайзы. Потом немного подумал и покачал головой. – Ладно, не будем. Но держись подальше от Синтии. Она психолог, и в голове у нее одна психология. Она вечно несет всякую чепуху.
 – Она тебя изучала, да? – спросила Лайза, глядя на Синтию.
 – Я не размениваюсь, я ухаживаю талькоза одной девушкой, – продолжал объяснять Роджер Бонни. – А ты можешь даже и не видеться со мной. Пока сама не захочешь.
 Тони покачал головой.
 – Она вывела сумасшедшую теорию насчет четырех стадий в любви, которая, как ей думается, имеет универсальный характер.
 – Неужто! – поразилась Лайза.
 – Но все это глупости, потому что любые отношения можно объяснить, только исходя из теории хаоса, – продолжал Тони, удерживая ее.
 – Что-что? – переспросила Лайза, пытаясь выдернуть руку.
 – Человеческие отношения, как погода, непредсказуемы. Возьмем для примера Мин и Кэла. Кэл – это сложная динамическая система, которая старается сохранить стабильность, уклоняясь от любовных связей.
 – Разве у него никого нет? – Лайза наконец села, чтобы освободить руку.
 – Никого, – заверил ее Тони. – Что, не верится? Однако одиночество лишает его стабильности. Ему трудно дается воздержание. Тут он встречает Мин, и хрупкое равновесие нарушается. Он наугад совершает ряд движений, чтобы обрести стабильность, но только попадает в ее поле. Там он начинает хаотически метаться в разные стороны, оставаясь в границах этого поля. Она – аттрактор.
 Лайза фыркнула.
 – И что дальше?
 Тони придвинулся ближе.
 – По мнению Синтии, все отношения соответствуют определенным моделям и потому предсказуемы. Но как их предсказать? Люди не так просты, равновесие в их жизни нарушается по-разному, аттракторы тоже бывают разные.
 – Пожалуй, – согласилась Лайза, все еще пребывая в сомнении.
 – Вот почему я считаю Синтию ненормальной, – сказал Тони. – Она думает, что в любви все можно разложить по полочкам.
 Лайза вдруг увидела Тони другими глазами. Он больше не казался ей туповатым, и вовсе не потому, что рассуждал о теории хаоса. Он говорил о том, что его интересовало, и совершенно при этом преображался.
 – Что-то хочешь спросить?
 – Ты когда-нибудь был влюблен?
 – Нет, – ответил Тони. – И вряд ли влюблюсь. – Он улыбнулся. – Это сильно нарушило бы мое равновесие.
 Лайза нахмурилась:
 – Так почему же тебе неприятна Синтия?
 – Она пыталась поймать Кэла в силки. Хладнокровно изучала его, планировала каждый ход. А он заслуживает лучшего. Ему нужен человек, который не страшится хаоса, с которым можно вести игру без правил, без условий, без всяких теорий и какой-либо подстраховки. Вот как у Роджера с Бонни.
 Лайза посмотрела, как эти двое дружно смеются, и сказала:
 – Да, правда. Нам всем этого не хватает.
 – Ну вот и хорошо. И нечего с Синтией разговаривать. – Роджер чем-то отвлек Тони, тот повернулся, чтобы ответить, и в этот момент Лайза ускользнула.
 Когда она подошла к Синтии и назвала свое имя, та сначала не поняла, в чем дело.
 – Мы знакомы?
 – Мы – нет, но ваш бывший дружок ухаживает за моей подругой. Расскажите мне о Кэле Морриси.
 Спустя четверть часа Лайза немного успокоилась и подумала: «Теория хаоса, милочка, многое объясняет в поведении Кэла».
 – Я знаю, – сказала она Синтии, – что он разобьет ей сердце. Сколько раз он это делал?
 Синтия пожала плечами:
 – Вскоре после нашего разрыва на одной вечеринке я разговорилась с женщиной, с которой у него тоже был роман. Потом еще одна случайно проходила мимо. К концу вечера нас было четверо, и все с такими же историями. Встречаешься с ним два месяца, все хорошо, начинаешь думать, что он твоя судьба, и вдруг как гром среди ясного неба он дарит тебе прощальный поцелуй, оставляет самые добрые пожелания и исчезает.
 – И его до сих пор не пристрелили?
 – Представьте, да. Не скажете же вы ему: «Мы встречались два месяца, как ты смеешь бросать меня?» Вас сочтут сумасшедшей. – Синтия сделала маленький глоток. – Ктому же он и не намекает на серьезные намерения.
 – Мне нет до этого дела, – сказала Лайза. – Я только не хочу, чтобы он травмировал Мин.
 – Вряд ли так далеко зашло, – предположила Синтия. – У них есть какие-нибудь общие интересы?
 – Да вроде нет.
 – Они спокойны, когда бывают вместе?
 – Нет, в основном ссорятся.
 – У них есть свои секреты? Любимые шутки? – Лайза покачала головой:
 – Они не так близки.
 Синтия в задумчивости водила пальцем по бокалу.
 – Вам он не нравится? То есть вы говорили Мин, что он вам неприятен?
 – Конечно, – ответила Лайза. – Мы с Бонни предупреждали ее.
 – Хм. – Синтия улыбнулась. – А скажите, он уже придумал для нее ласковое прозвище?
 – Прозвище? – Лайза напряглась. – Он зовет ее уменьшительным именем. Но никаких там куколок и тому подобного.
 – А она? – не отставала Синтия. – Дала ему прозвище?
 – Зверь, – ответила Лайза. – Вряд ли оно звучит ласково.
 Синтия засмеялась.
 – Тогда зачем она с ним встречается?
 – Может, и не встречается, – задумчиво сказала Лайза. – Но похоже, будет. Она влюбится в него против желания.
 Синтия перестала смеяться.
 – И это меня беспокоит, – продолжала Лайза. – Мин – прекрасный человек и заслуживает большего, чем просто флирт. Расскажите, как он обычно добивается своего?
 Синтия кивнула:
 – Хорошо. Кэл уже делал ей подарки?
 – Они знакомы всего неделю, – отвечала Лайза. – Я не… – Она замолчала, потому что Синтия покачала головой.
 – Если у него серьезные намерения, он ей сделает подарок. Выяснит, чего ей больше всего хочется, и обязательно достанет это. Такую модель поведения заложила в него мать.
 – Мать? – удивилась Лайза.
 – Она властная и жесткая, – объяснила Синтия. – Признает отношения, основанные только на договоре. И он каждый раз реализует эту модель, завоевывая женщину. А когда добивается ее, модель рушится, потому что если она любит его, то уже не является для него заменой матери, и он убегает, чтобы найти новую.
 – У него Эдипов комплекс? – ужаснулась Лайза.
 – Нет. Мать только заложила в него модель. Он с ней не ладит.
 – Значит, чем больше Мин отвергает его… – начала Лайза. – …тем серьезнее он ее добивается, – закончила Синтия. – Он ничего не может с собой поделать, даже не соображает, что происходит. Ваша, подруга что-нибудь коллекционирует?
 – Стеклянные шары, – ответила Лайза и, заметив на лице Синтии плохо скрытое презрение, добавила: – Начала не она. У нее была семейная ценность, которая потерялась.
 – Он купит ей шар, – заверила Синтия. – Самый лучший, такой, который ей всегда хотелось иметь или она не знала, что ей хотелось его, пока он не подарил. После этого скорее уводите ее от него, а то будут сплошные слезы.
 – Стеклянный шар, – повторила Лайза, наблюдая через весь бар за приятелями, к которым только что присоединился Кэл, задержавшийся на работе.
 – Кэл, в сущности, неплохой человек, – говорила Синтия, – никого специально не обижает. Он только…
 – Калечит женские судьбы из-за матери? По-моему, здесь есть какое-то сходство с историей Нормана Бейтса.
 – Он никогда бы не нанес ей физическую травму, – сказала шокированная Синтия.
 – Психическую травму он тоже не сможет ей нанести, – добавила Лайза. – Я об этом позабочусь. Спасибо за помощь, я узнала много ценного.
 – Очень рада.
 «В самом деле?» – подумала Лайза. Наверное, вид у нее был недоверчивый, потому что Синтия добавила:
 – Выручить вашу подругу. – Она посмотрела на свой бокал. – Не хочу, чтобы она тоже пострадала.
 – И я не хочу, – сказала Лайза и направилась к друзьям. Подойдя к столику, она услышала, как Тони говорит Мин:
 – Не верю.
 – А зря, – отвечала та. – Есть верные способы определить это в самом начале.
 – Что определить? – поинтересовалась Лайза, садясь рядом с Тони и не сводя глаз с Кэла.
 – Стоит заводить роман с парнем или нет, – разъяснила Мин. – Мы вспомнили старые тесты, которые использовали еще в колледже.
 – Тесты, – повторил Кэл, откинув голову и закрыв глаза. «Ненавижу тесты».
 – Например? – спросил Тони у Мин. Та пожала плечами:
 – Например, приглашаешь его в гости посмотреть видеофильм.
 – Это хорошо, – сказал Тони. – Мне нравится смотреть видеофильмы.
 – И показываешь ему «Скажи что-нибудь», – продолжила Мин.
 – Так-так, – произнес Тони.
 – Ты завалил тест еще до начала, – сказала Лайза.
 – И ждешь, пока он не увидит сцену, где Джон Кьюсак убирает разбитый стакан с дорожки Ионы Скай.
 Лайза заметила, что Кэл улыбнулся Мин, а та в ответ замотала головой. «Вот они, секреты», – подумала Лайза.
 – А что потом? – спросил Тони.
 – И если ты говоришь: «Что за черт? Она же в туфлях!» – ты пропал.
 – Так она и была в туфлях, – сказал Тони, начиная раздражаться.
 – Но пальцы-то открыты, – возразил Роджер.
 – Тебе несколько баллов за то, что заметил, – сказала ему Бонни.
 – Вот так, – горестно вздохнул Тони, – Какой-то фетишист получает баллы!
 – Хорошо, Минни, он это говорит, а что потом? – «Минни?» Лайза ожидала, что Мин сейчас растерзает его.
 – У меня какая-то инфекция, – сказала Мин, едва сдерживая улыбку.
 – Какая инфекция? – спросил Кэл, улыбаясь ей. «Вот это да!» – поразилась Лайза.
 – Меня тошнит, – ответила Мин и тоже улыбнулась.
 – А меня сейчас вырвет прямо на твои ботинки, – сказала Лайза Тони, чувствуя желание излить на кого-нибудь гнев.
 – А со мной как? – спросил Роджер у Бонни.
 – Замечательно, – ответила она, вкладывая руку в его ладонь.
 – Мерзавец, – сказал ему Тони, – ты все испортил.
 Мин рассмеялась, и Кэл так посмотрел на нее, что Лайза подумала: «Ну уж нет». Похоже, у него были какие-то намерения, и она знала какие. «Попадешься на стеклянных шариках, приятель, и тебе несдобровать».
 Кэл встретился с ней взглядом и застыл.
 – Что такое?
 – Ничего, – ответила она, многозначительно улыбнувшись.
 – Кого сегодня осчастливил? – спросила Шанна, когда Кэл подошел к стойке.
 – Никаких женщин, я отдыхаю, – ответил он. – Как Элвис? Все еще распевает ту же песенку?
 – Не подначивай. Если бы он был девушкой, я бы вступила с ним в брак. – Она выглянула из-за-его плеча. – Я вижу братцев-болванов и двух женщин. Сейчас угадаю. Высокая худая рыжая – твоя.
 – Не угадала, – ответил Кэл. – Всем то же самое, мне – виски.
 Шанна снова посмотрела на компанию:
 – Та маленькая блондинка в синем? По-моему, она пустовата.
 – Так только кажется. Но и не она. Она с Роджером.
 – Ну а кто же тогда… – Шанна не закончила.
 – Привет! – сказала Мин, подходя. – Я понимаю, ты хочешь пофлиртовать с барменшей, но Тони просил поторопить тебя.
 Шанна оперлась о стойку и протянула ей руку:
 – Привет, я Шанна, соседка Кэла.
 Мин удивилась, но пожала протянутую руку.
 – Мин. – Она поколебалась, потом тоже оперлась на стойку. – Можно вопрос личного характера?
 – О, конечно, – ответила Шанна, глядя ей в глаза.
 – Прошу прощения, – сказал Кэл, пытаясь понять, нравится ему или нет, что Шанна узнала о Мин.
 – У вас бесподобные волосы, – говорила Мин, словно не замечая его. – Как вам удается сохранять их в таком состоянии?
 – Я их не мою. Только споласкиваю кондиционером и укладываю. И они никогда не запутываются.
 – Вы шутите, – удивилась Мин. – Я тоже попробую. Мне так надоело подбирать их кверху, что я готова на что угодно.
 – Приходите с распущенными волосами. Я хочу посмотреть.
 «Я тоже», – подумал Кэл.
 – Обязательно. Спасибо. – Мин повернулась к Кэлу: – Помочь донести?
 – Да, – поспешил он ответить, пока Шанна не сказала «нет» и не вручила ему поднос.
 – Я сейчас вернусь. – Мин направилась к музыкальному автомату.
 Кэл, опершись на стойку, смотрел, как она пересекает зал.
 – Отнеси напитки, Шан, – попросил он.
 – Она не бисексуал? – поинтересовалась Шанна, тоже провожая Мин взглядом. – С ее губами можно делать такое…
 – С ее губами я мог бы делать такое… – подхватил Кэл. «Я делал это», – подумал он и снова почувствовал головокружение.
 – Я отнесу, – сказала Шанна и ушла. А Кэл смотрел, как Мин, наклонив голову, проглядывала названия песен, открыв прелестную линию шеи. Это было так соблазнительно, что в нем поднялся целый вихрь мыслей, которые, к счастью, пока что не нашли воплощения. Вернулась Шанна с пустыми бокалами на подносе.
 – И давно вы вместе?
 – Познакомились неделю назад, но мы не…
 – Пока рано. – Шанна кивнула. – Еще месяц или два до того, как ты смоешься. Рассказывай ей обо мне хорошее, чтобы заложить основание.
 – Для чего? – не понял Кэл.
 – Девочке наверняка понадобится утешение, когда ты пожелаешь ей счастья. И я дам ей это утешение. Ты уже спишь с ней?
 – У нас вообще нет никаких отношений. – Мин опустила в автомат несколько монет и набрала номер. – Дай мне виски. Наверняка сейчас мы услышим Элвиса Пресли.
 – Никаких отношений? Приятная новость. – Шанна пододвинула ему стакан.
 Кэл покачал головой:
 – Нет, она не в твоей команде. А ты все еще горюешь?
 – Мне уже лучше. – Из автомата полилась песня «Дьявол в маске». – Откуда ты знаешь, что она не в моей команде?
 – Я ее целовал. Она играет за наших. Хотя и не для меня.
 – Не для тебя? – Шанна вынула из кармана две пятерки и положила на стойку. – Спорю на десять баксов, что ты не сможешь поцеловать ее прямо здесь.
 – Попрошу без шуток. – Кэлу стало смешно при мысли о том, что сделала бы с ним Мин, если бы он попробовал поцеловать ее здесь. – И никаких пари.
 Шанна наклонила голову.
 – Ладно. Десять баксов, что ты сможешь поцеловать ее здесь.
 – Я же тебе объяснил. Никаких подбрасываний монет.
 Шанна постучала пальцем по пятеркам:
 – Десять баксов, что ты сумеешь.
 – Да что с тобой? – удивился Кэл. – Не знал, что ты любишь азарт.
 – Я только…
 – Эй, вы! – послышался голос Мин, и оба вздрогнули. – Я думала, на мой счет больше никто спорить не будет.
 Лицо у нее было разгневанное, нижняя губа чуть выдвинулась вперед, и Кэл тут же вспомнил, что ему надо держаться подальше.
 – Я ничего такого не говорил. Почему ты думаешь, что я…
 – Вы оба смотрели на меня, а на стойке лежат деньги, – сказала Мин. – Мы это уже проходили.
 Глаза ее потемнели, в них прыгали искорки. У Кэла участилось дыхание.
 – Это не он, а я хотела поспорить, и Кэл… – заговорила Шанна.
 Кэл вынул из кармана десятку и бросил на стойку.
 – Согласен, – сказал он и шагнул к Мин.




 Глава 7


 – Да уж, ты просто сама невинность, – успела произнести Мин.
 Кэл приближался к ней, и у Мин была еще уйма времени чтобы отстраниться. Глаза ее расширились, рот раскрылся, она сделала резкий выдох, и в этот момент он коснулся ее губ. Он старался сохранить в памяти каждое мгновение, всю мягкость и сладость поцелуя, тепло ее дыхания. Потом уже она стала целовать его, возвращая ему всю нежность, и он услышал внутри себя голос: «Это она, единственная». Кэл забыл обо всех своих добрых намерениях, держа ее лицо в руках, растворяясь в ней. Когда наконец он оторвался от Мин, глаза у нее оставались полузакрытыми, щеки пылали.
 – Ты выиграл? – спросила она, почти не дыша, и Кэл кивнул, а затем снова поцеловал ее, на этот раз с большей страстью, чувствуя, как она вцепилась ему в рубашку.
 И вдруг на затылок посыпались удары. Кэл не удержался и упал на Мин, а та, охнув, отпрянула.
 – Перестаньте, черт побери, – заорал он и, повернувшись, очутился лицом к лицу с Лайзой.
 – Перестану, если перестанете вы, – заявила она.
 – Все нормально, Лайза, – сообщила изумленная Мин. – Это совсем не то пари.
 – Ну и подонок! – возмущалась Лайза.
 – Мин сама может о себе позаботиться, – сдержанно сказал Кэл, стараясь не закипать.
 – Скажи еще, что ты ее хорошо знаешь, будешь беречь и любить до скончания века!
 – Да что с тобой? – удивлялся Кэл. – Ну, поцеловал я ее, что тут такого?
 Шанна взяла со стойки двадцать долларов.
 – А я, например, очень рада, что ты это сделал. Огромное тебе спасибо.
 – Я думала, ты выиграл, – сказала Мин. Она была возбуждена и глубоко дышала.
 – Конечно, выиграл, – ответил Кэл. – Но пари-то я проиграл.
 – Пошли, подруга. – Лайза дернула Мин за руку.
 – Сейчас, – ответила та, тряхнув головой, будто сбрасывая с себя наваждение. – Нас кто-нибудь видел?
 – Весь бар выставлял очки, как на Олимпийских играх, – ответила Лайза.
 – Ну и как мы им показались? – спросил Кэл, стараясь говорить уверенным голосом; он начинал приходить в себя.
 – Судья из России считает, что вам надо еще поработать. – Толпа кричала и улюлюкала.
 – Русские упрямы и несговорчивы, – сказал Кэл. – Отстань ты от нее, пожалуйста.
 – Не имею такого желания. – Лайза снова потянула Мин за руку.
 – Придется уходить, – сообщила Мин Кэлу. – Таков план.
 – Какой план? – спросил Кэл.
 – Не затевать романов, сделать перерыв. Помнишь? Мы оба этого хотели.
 – Верно, – помедлив, ответил Кэл и подумал: «И отчего мне так нравилась эта идея?» – Я помню, ты ждешь Элвиса. Грандиозно. – Он взял свой бокал и повторил: – Верно, был такой план.
 – Ну, счастливо оставаться. – Мин проследовала за Лайзой обратно к столу.
 – Рыжая красотка тебя терпеть не может, – прокомментировала Шанна.
 – Ее зовут Лайза. И заметь, я ведь ничего плохого не сделал.
 – Наверное, тревожится из-за твоих отношений с ее подругой, – сказала Шанна. – Слишком уж бурно она реагирует на ситуацию. Может, ты мне не все рассказал?
 – Что еще? Я тут ни при чем. – «Нет, при чем».
 – Нет, ты при чем, – возразила Шанна. – Я видела поцелуй. И ты прав – она играет в твоей команде.
 – Больше не играет, – ответил Кэл, чувствуя боль в затылке. – Мы решили не встречаться. – Он поднял бокал. – Я выпью и пойду домой за аспирином.
 – Вряд ли поможет. Лучше прими холодный душ.
 – Я рад, что к тебе вернулось чувство юмора, – ответил Кэл и отправился домой, чтобы принять болеутоляющее и обрести душевный покой.
 Всю неделю Мин заранее проверяла телефонные звонки, чтобы уклониться от общения с Дэвидом, который во что бы то ни стало хотел поговорить с ней. С Кэлом она бы могла поболтать, но о нем, к великому сожалению, не было ни слуху ни духу. Он не давал себе труда снять трубку и набрать ее номер. Даже «как бы обед» принес Мин огорчения, потому что Лайза стала рассказывать о своей беседе с бывшей подружкой Кэла.
 – Синтия говорит, он отличный парень. У него, правда, какая-то патология, которая побуждает его влюблять в себя женщин, а потом бросать их. В детстве ему не хватало любви, и это наложило свой отпечаток.
 Мин нахмурилась:
 – Мне так не показалось. – Бонни покачала головой:
 – Мне тоже. Эта девушка явно преувеличивает.
 – Она же психолог, – сказала Лайза. – Знаете, какие они. И ее слова объясняют, почему, разбив столько сердец, он остается таким, каким мы его видим. У меня Кэл не вызывает доверия, хотя вряд ли он жестокий. Ему не доставляет удовольствия разрыв с женщинами. – Она взглянула на Мин. – Синтия сказала, что он любит дарить своим подружкам те вещи, которые им особенно нужны или нравятся. Я ей сообщила про твои стеклянные шарики, и она сказала, что ты можешь ожидать такого подарка.
 – Он подарил мне кота, – сказала Мин, и Лайза от удивления положила вилку.
 – Кота? Он, должно быть, изменил себе, в противном случае подарил бы тебе шарик. А где этот кот?
 – В спальне, – ответила Мин.
 Лайза пошла посмотреть. Вернувшись, она доложила:
 – Черт-те что, а не кот. О чем он думал? – Мин пожала плечами, не желая спорить.
 – Кэл принес мне ужин от Эмилио, а кот вбежал вместе с ним. Кстати, он видел шарики.
 – И что сказал? – поинтересовалась Лайза.
 – Сказал, что я собираю парные фигурки, – ответила Мин. – Я об этом раньше не задумывалась, но сейчас вижу, что он прав.
 Лайза открыла рот, чтобы возразить, затем встала и подошла к каминной полке.
 – Чтоб мне провалиться! – воскликнула она через минуту. – Все парные, кроме одной, если, конечно, капитан Хук каким-то хитрым образом не заведет роман со Злодейкой. И как это я не замечала раньше?
 – Другой вопрос: как это заметил он? – подхватила Бонни.
 Мин покачала головой:
 – Я думаю, Кэл по-настоящему добр и внимателен к людям. И способен на сопереживание. – Она немного помолчала, потом обратилась к Бонни: – Ты сказала, что он дислексик, и я полезла в Интернет. Узнала, что существуют разного рода барьеры…
 – Не жалей его, – сказала Лайза.
 – Я не жалею, – ответила Мин. – Ты издеваешься? Посмотри на него и увидишь, сколько ему пришлось преодолеть. Но он работал над собой. Как бы то ни было, у всех дислексиков есть одна характерная черта: они очень чутки и отзывчивы. И Кэл такой. Он все время изучает окружающих, желая убедиться в том, что правильно понимает людей. Вряд ли он хорошо разбирается в себе самом, зато он прекрасно чувствует людей из своего окружения. И меня.
 Лайза со стуком поставила фигурку злодея на место и вернулась к столу.
 – Тебя он не чувствует. Он только пытается…
 – Нет, – теряя терпение, перебила ее Мин. – Мы говорили о моем весе. Он сказал, что я одеваюсь так, будто ненавижу свое тело.
 – Честь ему и хвала за это. Тут он прав. Хотя для меня он все равно зверь. А что еще он говорил?
 – Разное. – Мин отодвинула тарелку. – Главное – что у меня соблазнительное тело и мне надо так одеваться, будто я им горжусь.
 – А потом стал зазывать тебя в постель, – предположила Лайза.
 – Вот и нет, – возразила Мин. – Кэл сказал, что хорошо бы нам поесть, и объяснил, что я сделала не так, когда готовила цыпленка-марсала. Теперь можно еще раз попробовать.
 – Он принес тебе ужин, разглядел твои шарики, научил готовить, сказал, что твое тело возбуждает, и ушел, не сделав попытки к сближению, – резюмировала Бонни.
 Мин кивнула. Бонни взглянула на Лайзу:
 – Вот уж действительно зверь.
 – Прислушайтесь к словам Синтии, – заговорила Лайза. – Он будет выполнять все ее желания, пока она не отдастся ему, а затем исчезнет.
 Мин закусила губу.
 – Да ладно вам, я никогда этого не сделаю, хотя у меня голова кружится, когда он меня целует, я слышу голоса и вижу звезды. И прежде всего из-за того спора. Я спросила его о пари, и он мне солгал, поэтому все кончено. Теперь уже точно.
 – Ха-ха, – отозвалась Лайза, не очень-то поверив в это. Как и сама Мин.
 Чтобы не поддаваться искушению, в пятницу днем, сидя на работе, Мин решила пропустить вечер в «Долгом глотке» и позвонила сестре. Сказала, что хочет походить по магазинам. Диана немного удивилась.
 – Мне сказали, что я одеваюсь так, будто ненавижу свое тело.
 – Это верно, – ответила Ди. – Хочешь сменить гардероб?
 – Чуть-чуть, – поспешно ответила Мин. – Я…
 – Я знаю, куда нам пойти, – перебила ее Диана. – Ты полностью преобразишься.
 – Нет-нет, – запротестовала Мин. – Может, более мягкий силуэт, но не полностью…
 – Жду тебя у выхода в пять. Вот будет здорово!
 – Ну, не знаю, – протянула Мин, но Диана уже повесила трубку. – Что ж, ладно.
 Она решила оставить мысли о преображении до тех пор, когда попадет в цепкие руки Дианы. Надо было закончить работу – до выходных оставалось полдня.
 Когда около пяти часов она стала одеваться, зазвонил телефон. Мин сняла трубку и услышала женский голос:
 – Меня зовут Элизабет Морриси, и я хотела бы поговорить с Мин Доббс, с которой познакомился мой сын Харрисон в парке Черри-Хилл неделю назад.
 – Вы Бинк? – спросила ошеломленная Мин.
 – Да, – ответила женщина. – Как хорошо, что я вас застала. Извините, что беспокою вас на работе, но я не знала ваш домашний телефон. Минутку. – Трубку взял Харри.
 – Мин? – спросил он, громко дыша.
 – Да, – ответила она с улыбкой. – Как поживаешь?
 – Хорошо. А ты придешь завтра в парк?
 – Ну, я не…
 – Приходи посмотреть, как я играю, – упрашивал Харри, делаясь похожим на дядю. – В десять часов, утром. И мы сможем поесть пирожных.
 – Ладно, – согласилась Мин, захваченная врасплох. Харри снова задышал в трубку, чем-то напоминая маленького Дарта Ведера.
 – Конечно, почему нет, – сказала Мин. – Я куплю пирожные.
 – Мама принесет, – ответил Харри. – Я ей сказал, какие надо.
 – Ну хорошо. Спасибо за…
 Харри положил трубку рядом с аппаратом, и Мин услышала, как Бинк сказала: «Попрощайся вежливо». Мальчик вернулся, произнес: «До свидания» – и снова положил трубку.
 – Алло, – раздался голос Бинк.
 – Да-да, – ответила Мин, удерживая смех.
 – Мы учимся говорить по телефону, – объяснила Бинк.
 – У него хорошо получается. Только слишком громко дышит в трубку.
 – Спасибо. Харри о вас всю неделю говорил.
 – Правда? – удивилась Мин.
 – И о ваших туфлях, – добавила Бинк.
 – Он прямо как его дядя.
 – Будем надеяться. Так завтра в десять, да?
 – Завтра в десять, – подтвердила Мин.
 Она посидела немного после того, как повесила трубку. Нет, это не Кэл придумал. Если бы он хотел пригласить ее, позвонил бы сам. А так он, наверное, даже не знает, что она придет. Вот удивится. Хорошо бы застать его врасплох – для разнообразия.
 Она оделась, взяла сумку и пошла на встречу с Дианой, внезапно почувствовав заинтересованность в своем полном преображении.
 Утром в субботу Кэл следил за игрой самого безнадежного члена команды, которого звали Бентли, как вдруг чьи-то прохладные руки закрыли ему глаза. Он вдохнул смесь лаванды с корицей и почувствовал блаженство.
 – На тебя это не похоже, Минни, – улыбнулся он и, обернувшись, увидел Синтию. Его словно холодной водой окатило.
 – Привет, – сказала Синтия.
 – Извини, я ошибся. – Кэл отступил назад. – У тебя тот же запах, что и у моей приятельницы. Правда, она не пользуется духами, представь себе. – «И не придет она на эту дурацкую игру», – подумал он, злясь на самого себя за идиотскую ошибку.
 – Ясно, – промолвила Синтия с убитым видом.
 Кэл отступил еще на шаг и вдруг крикнул мальчишкам:
 – Ну что там?
 Между ног у него прокатился мяч, и Кэл нагнулся, чтобы поднять его.
 – Лучше отойди за ограждение, а то эти ребята не соображают, что делают.
 – Ладно. – Синтия сглотнула. – Я только хотела поздороваться.
 Внезапно что-то на трибуне привлекло его внимание. Он посмотрел мимо Синтии и увидел, что Харри идет на самый верх.
 – Куда это он?.. – начал Кэл и вдруг, взглянув выше, увидел Мин, сидящую в последнем ряду. Ее волосы были коротко подстрижены и уложены свободными локонами, которые красиво блестели на солнце. Оделась она во что-то белое и полупрозрачное. Лицо Мин оживилось при виде Харри, она казалась настоящим ангелом. У Кэла на миг перехватило дыхание.
 – Подстригла волосы… – произнес он.
 – Что? – переспросила Синтия. Кэл кивнул в сторону трибуны:
 – Слушай, поднимись, пожалуйста, и пришли сюда Харри. Ему надо в мяч играть, а не кокетничать со взрослыми женщинами.
 – Хорошо, – ответила Синтия холодным тоном, что означало: «Я очень огорчена, но я не буду дуться, как ребёнок».
 «Что это с ней?» – подумал Кэл и тут же забыл о Синтии. Он снова взглянул на Мин, сияющую в солнечных лучах, рядом с ней стоял Харри, вытирал нос рукавом и смотрел на нее с обожанием. «Мне неинтересна Минерва Доббс, – мысленно сказал Кэл. – Она слишком много о себе понимает. С ней невозможно ладить. И в конце концов, она меня ненавидит».
 Мин улыбалась, глядя на Харри. Кэл не мог оторвать от нее глаз – так восхитительна она была.


* * *

 Когда Мин вошла в парк, дети уже тренировались. Хар-ри бегал на поле вместе с другими мальчишками; он был слабее и меньше их ростом и к тому же весь перепачкался. Она почувствовала к нему жалость. Увидев ее, он улыбнулся фамильной улыбкой Морриси и сразу показался ей прелестным ребенком.
 Мин забралась на самый верх трибуны. Ветерок шевелил короткие локоны и легкие прозрачные рукава блузки. Она пыталась следить за игрой Харри, но у нее плохо получалось, потому что здесь был Кэл. Ее взгляд невольно следовал за ним. Просто физиология, убеждала она себя, но это была неправда. Ей нравилось смотреть, как он занимается с детьми. Он терпеть не мог тренировать, однако выполнял свою работу очень хорошо, и в этом был весь Кэл. «Постой-постой, – спохватилась Мин. – Ты же его совсем не знаешь».
 Какая-то стройная брюнетка подошла к Кэлу со спины и закрыла ему руками глаза. «А чего ты хотела?» – расстроилась Мин, радость ее мгновенно улетучилась. Не важно, что он хорошо ладит с детьми, она все равно не собирается их заводить. Важно другое – с женщинами он просто самец, поэтому…
 Кто-то сел рядом.
 – Привет, – раздался голос красивой тональности, и, повернувшись, Мин увидела улыбавшуюся ей худенькую женщину с пепельными волосами. Лицо незнакомки формой напоминало сердечко, глаза были огромные, серые, очень короткая прическа очерчивала линии головы.
 – Я Бинк, – представилась женщина.
 – А я Мин. Привет.
 – Мне так приятно, что вы пришли сюда ради Харри. Я вам очень признательна.
 – Ну что вы, он такой милый мальчик, – ответила Мин, попытавшись найти его глазами. Она увидела, что Харри убежал с поля и теперь поднимается к ним. Чем ближе он подходил, тем заметнее становилось, какой он грязный.
 – Многие этого не замечают, – рказала Бинк, с любовью глядя на сына.
 – Привет, Мин, – закричал Харри, еще не дойдя до них. Он весь сиял, глядя на нее, и она улыбнулась в ответ – да и как было не улыбнуться?
 – Харри! Как дела?
 – Да вот – приходится в бейсбол играть. А так все хорошо.
 – Ну, потерпи немного, после устроим праздник, наедимся пирожных, – ободрила его Мин.
 – Здорово! – восхитился Харри, покачивая головой.
 – Ты хорошо играл, – солгала Мин.
 – Спасибо, – ответил Харри.
 – Ты и вправду научился бросать мяч, – сказала Мин наугад.
 – Ну, еще не очень. – Харри нисколько не был озабочен своими неудачами.
 Он потянул носом, продолжая кивать, а Бинк сказала:
 – По-моему, дядя Кэл хочет, чтобы ты спустился. – Мальчик обернулся и увидел, что Кэл и женщина рядом с ним смотрят на него.
 – Да, – вздохнул Харри.
 – Не забудь про пирожные, – напомнила Мин.
 – Здорово, – повторил Харри, улыбаясь во весь рот. Мин улыбнулась в ответ.
 – Мне надо идти, – сообщил Харри, не двигаясь с места.
 – Удачи тебе.
 – Ладно. – Харри покивал еще немного, затем погасил улыбку и стал спускаться, избегая встречаться взглядом с Кэлом.
 – Вы очень добрая, – сказала Бинк.
 Мин удивленно взглянула на нее:
 – Почему вы так говорите? Мне действительно нравится ваш мальчик.
 Подул ветерок, и Мин показалось, что Бинк сейчас поднимется в воздух и улетит. «Вот я радуюсь, что она сидит рядом, – подумала Мин. – А ведь до того, как она пришла, я не казалась себе такой толстой». Она рассердилась на себя. Бинк, наверное, изо всех сил старается быть приятной, она человек вежливый, к тому же Кэл скорее всего предупредил ее, что Мин недовольна своей фигурой. «Ну и ладно. Я похожа на свадебный торт с жирным кремом, который хочется потрогать, потому что он такой красивый, а она – на очень дорогую упаковку для этого торта».
 – Что-то случилось? – спросила Бинк.
 – Нет, ничего. А почему вы спрашиваете?
 – Я вижу, вы нахмурились.
 – Обдумываю одну метафору, – ответила Мин и сменила тему: – Значит, Харри играет в бейсбол.
 – К сожалению, – сказала Бинк, а Мин подумала: «Видно, не она уговорила Кэла и Харри играть здесь. Странно…»
 – Привет! – услышала она чей-то звонкий голос и, обернувшись, увидела ту самую брюнетку, которая флиртовала с Кэлом. У нее тоже было лицо в форме сердечка и большие серые глаза, а волосы густые и мягкие, как шелк.
 «Умереть и не встать, – подумала Мин, когда этот образец совершенства опустился на скамью рядом с ней. – С одной стороны сидит леди-на-миллион-долларов, с другой – мисс Стройность».
 – Как дела, Бинк? – спросила брюнетка. Бинк улыбнулась:
 – Привет, Синтия.
 Синтия, бывшая подружка Кэла!.. Мин повернулась к брюнетке и разглядела ее топик на бретельках, не совсем уместный на детской игре. Носила она его без всякого стеснения, может, потому, что грудь у Синтии была вызывающе красивой, мужчины наверняка просто с ума сходили. «Ужаль меня», – подумала Мин и стала смотреть на поле, выискивая глазами Кэла. А он смотрел на эту троицу со странным выражением лица – вероятно, с ужасом сейчас осознавая, что целовал женщину, которая никогда не влезала в восьмой размер. Эта мысль задела Мин больше, чем хотелось.
 – Кэл! – помахала Бинк.
 – Что с ним? – спросила Мин. – Понятно, что он ненавидит это занятие, но что еще?
 – Почему ненавидит? – удивилась Синтия. – Он тоже считает, что Харри это полезно.
 – Вот как, – сказала Мин. – Так это была ваша идея?
 – Моя, – с улыбкой ответила Синтия. Мин повернулась к Бинк:
 – Значит, это Синтия привела Харри на бейсбол?
 – Да, – подтвердила та. – Синтия все обсудила с нашей бабушкой, и они решили, что ребенку это полезно. Бабушка – очень влиятельная фигура.
 – Понятно… – Мин опять посмотрела на поле. Игрок, отбивающий мяч, направил удар на левую сторону, и мальчик из команды Кэла проворонил его. А Кэл ничего не замечал, его взгляд был прикован к трибуне, где сидели три женщины.
 Мальчик в дальней части поля поднял мяч и швырнул его с отчаянием и неожиданной для восьмилетнего игрока силой. Мяч ударил Кэла в затылок, он упал на колени, а затем свалился в траву. Мин, охнув, помчалась вниз, обогнула ограждение и выбежала на поле.
 – Кэл! – позвала она, опустившись на колени. – Кэл, что с тобой?
 Он попытался подняться и сесть. Она заглядывала ему в глаза, чтобы увидеть их выражение. Его взгляд по-прежнему излучал тепло, и она с замиранием сердца стала погружаться в эти темные глубины. За спиной полилась музыка – Элвис Костелло выплескивал сердечную боль в песне «Она». Внутренний голос снова шепнул ей: «Смотри, вот она, твоя судьба». И вдруг Мин услышала голос Тони:
 – Выключите эту дрянь!
 Опомнившись, она подняла голову и увидела неподалеку каких-то девочек с приемником и Синтию, которая тоже опустилась на колени возле Кэла.
 – Извините, – произнесла одна из девочек, а другая спросила:
 – Он умер?
 – Идите отсюда, – шикнула Мин, и они удалились вместе со своей музыкой.
 – Кэл, все нормально? – спросила Синтия.
 Мин снова наклонилась к нему. Он не сводил с нее глаз.
 – Как ты? – посочувствовала она. Подбежал маленький «убийца».
 – Мистер Капа, вы видели мой бросок?
 – Да, Бентли, ты молодец, – ответил Тони и взглянул на Кэла: – Ты в порядке, дружище?
 – Я знал! – радовался мальчик. – Я увидел, как Вайман приближается к третьей базе, и тут как будто кто-то сказал мне, что я смогу это сделать, ну я и показал этому молокососу.
 – Кэл, скажи что-нибудь, – запаниковала Синтия.
 – И я ему показал! – хвастал Бентли.
 – Да-да, – ответил Тони. – Плохо только, что ты промахнулся и попал в мистера Морриси. – Он присел рядом с Кэлом. – Скажи что-нибудь; или Мин сейчас повезет тебя в больницу.
 – Ты слышала музыку? – спросил Кэл, пристально глядя в глаза Мин.
 – Я ему показал! – не унимался Бентли. Тони дал Мин ключи от своей машины:
 – Поезжайте. Травмопункт вверх по дороге примерно в миле отсюда.
 – Я знаю, – сказала Синтия. – И я на машине.
 Мин помогла Кэлу подняться и обрести устойчивость.
 Тони поддерживал его с другой стороны.
 – Я его отвезу, – повторила Синтия. – Моя машина…
 – Нет, – воспротивился Кэл, немного оправившись. – Если меня стошнит, то лучше уж в драндулете Тони.
 – Езжайте быстрее, – сказал Тони и помог другу сесть в автомобиль.
 Кэл лежал на столе в травмопункте и пытался вспомнить, что произошло. Он любовался Мин, смотрел, как легкий ветерок развевает ее блузку, ерошит волосы, и вдруг откуда ни возьмись этот мяч, и вот, пожалуйста…
 – Кэл, – позвала Мин, склонившись над ним. Верхний свет создавал ореол вокруг ее головы, делая ее снова похожей на ангела. – Врач сказал, что ничего страшного нет. – Она показала баночку с янтарными пилюлями: – Это от головной боли. У тебя голова болит?
 – Болит. – Голова и в самом деле была как чугунная. Мин открыла баночку и вынула две пилюли.
 – Глотай, – велела она и пошла за водой.
 Кэл хотел было сказать, что уже принимал какие-то лекарства, но решил, что в таком состоянии две лишние пилюли не помешают.
 – Как ты меня напугал! – сообщила Мин, возвратившись с водой. – Тебя ударили в голову. Так ведь можно и убить, такие происшествия случаются – не помню, как часто.
 Кэл приподнялся, чтобы принять лекарство.
 – Ох уж этот Бентли! – сказал он с горечью.
 – Я думаю, он раскается, – заверила его Мин, – когда поймет, что за удар у него получился.
 – Маленький паршивец, – произнес Кэл. – А музыка была? Могу поклясться, я слышал…
 – Элвис Костелло пел песню «Она», – подтвердила Мин. – Какие-то девчонки слушали радио. И это странно, не думаю, чтобы ее часто передавали. Моя сестра хочет слышать эту песню на свадьбе.
 Странно, Мин разговорилась… Кэл решил, что это ему кажется – во всем виновата головная боль. А она тем временем продолжала:
 – Я позвонила Бинк на мобильный и сказала, что у тебя уже все нормально и что я отвезу тебя домой.
 – Твоя сестра любит Элвиса Костелло? – спросил Кэл.
 – Нет. Она любит музыку из фильмов с участием Джулии Робертс.
 – Вот как. – Кэл внимательно посмотрел на нее: – Ты подстригла волосы.
 – Диана отвела меня к своему стилисту. Новая прическа – к новой одежде. Я сделала, как ты хотел.
 – Я не говорил про волосы. – Он скользнул глазами вниз, на блузку, сквозь которую просвечивало белье, и чуть не свалился со стола.
 – Спокойно! – сказала Мин, задыхаясь, потому что ей было тяжело его поддерживать. А Кэл заглянул в вырез открытой блузки и увидел лифчик.
 – Телесный, – восхищенно сказал он.
 – Отлично, значит, тебе лучше, – с облегчением констатировала Мин. – Вставай, я отвезу тебя домой.
 – Хорошо. Мне нравятся твои волосы.
 Через полчаса они доехали до дома Кэла.
 – Давай выбираться, – сказала Мин, открывая перед ним дверцу.
 – Можешь уезжать, я сам поднимусь, – ответил Кэл, выйдя из машины. Его слегка покачивало.
 – Ты не пойдешь один. – Мин положила его руку к себе на плечи. Удобно, хотя и тяжело. – Я не так воспитана.
 – Тогда иди первой, чтобы не подталкивать меня в зад.
 – Я буду подъемником, соблазнитель, – сказала Мин, ногой закрывая дверцу машины. – Пошли.
 – Минуточку, – попросил Кэл. Она подумала, что он хочет удобнее опереться, но он протянул руку и дотронулся до ее волос. – Упругие.
 – Да. – Мин потащила его наверх, в квартирку, напомнившую ей студенческие годы. Гостиная, обставленная современной датской мебелью, которая привела бы в ужас любого датчанина, выходила в еще более унылую и безобразную спальню.
 – Как самочувствие?
 – Лучше, – ответил Кэл не очень уверенно. – Лекарство действует, и к тому же я удрал с тренировки.
 – Вот видишь, – сказала Мин. – Нет худа без добра. – Едва сев, он тут же повалился на подушки.
 – А ты еще упрямее, чем я думал.
 – А ты гораздо тяжелее, чем я думала, – ответила Мин. Конечно, в нормальном состоянии он двигался очень легко, однако в полуобмороке был похож на неуправляемый автомобиль.
 Она сняла с него обувь, и сердце у нее учащенно забилось.
 – У тебя одиннадцатый размер.
 – Да, – ответил Кэл, засыпая. – И по-твоему, это доказывает, что я зверь. Но ты за все утро не сказала мне ни одной гадости.
 – У Элвиса был такой же размер, – ответила Мин, и Кэл пробурчал:
 – Я рад.
 Она подняла его ноги и закинула на кровать, потом сообразила, что он лежит почти у края; если он повернется во сне, то ударится головой о столик. Мин стала подталкивать его к середине, поставив колено на кровать.
 – Что ты делаешь?
 – Забочусь о твоей безопасности, – сказала она, продолжая двигать его. – Давай поворачивайся.
 Он повернулся, и Мин потеряла равновесие. Она ухватилась за него, чтобы удержаться, и упала рядом.
 – Проснусь часов через восемь, – зевая, сказал он ей на ухо. – Не уходи.
 – Ладно. Падай на пол, получай еще одну контузию. Оценишь тогда мои старания.
 Кэл ничего не ответил. Мин снова толкнула его, но это было все равно что бить в стену.
 Он был так трогателен и беспомощен, когда опирался на нее.
 Кэл захрапел.
 Ладно, решила Мин. Она заерзала на кровати и дотянулась ногой до пола. Затем толкнула Кэла; он перевернулся на спину и перестал храпеть. Мин встала и посмотрела на него, лежащего на уродливой кровати в простенькой, дешево обставленной, плохо освещенной спальне. Он был божественно хорош.
 – Ну прямо идеал! Хоть бы слюну пустил, что ли. – Он снова захрапел.
 – Спасибо.
 Она открыла дверцу шкафа и нашла на верхней полке одеяло. Внизу висела целая коллекция дорогих костюмов.
 – Ты просто загадка. – Мин набросила на него одеяло. – Эта квартира совсем тебе не подходит.
 Она глубоко вздохнула, посмотрела на его скулы, закрытые глаза и подумала: «Я могла бы тебя полюбить».
 Однако пора было вернуться к реальности. Мин поставила его обувь так, чтобы он не споткнулся, приготовила стакан с водой и таблетки на тумбочке рядом с кроватью и подоткнула одеяло – вдруг простудится. Больше здесь делать было нечего; она похлопала Кэла по плечу и ушла.
 В понедельник Дэвид снял трубку телефона и услышал голос Синтии:
 – Я говорила с Кэлом. Ему кажется, что она пахнет лавандой. Он заметил, что она подстригла волосы. Ее полюбил его племянник. В парке я заметила, что они бросают друг на друга призывные взгляды.
 – А что, это запрещено?
 – Не шути, Дэвид. Ничего забавного здесь нет. Мы можем их потерять. – Он услышал, как она тяжело вздохнула. – Сейчас самое верное – пригласить Мин на ленч. Постарайся порадовать ее. Ты хотя бы звонил ей?
 – Она не отвечает на мои звонки, – ответил Дэвид, скрывая раздражение.
 – А ты? – спросила Синтия. – Злишься?
 – Да, – ответил он. – Но…
 – И тебя всегда раздражало, что она не позволяет за себя платить. Она не замечала твои сексуальные намеки, а теперь еще игнорирует телефонные звонки. Так что…
 – Смешно, – сказал Дэвид. К нему постепенно возвращалось хорошее расположение духа.
 – Проблема в том, что ты зол на нее и она это чувствует. Тебе нужно преодолеть себя. По крайней мере на время.
 – Я не злюсь, черт возьми!
 – Пригласи ее на ленч и обязательно заплати. Тебе станет легче, гнев пройдет, она увидит в тебе мужчину, и тогда ты сможешь предпринять какие-то шаги.
 – Что за чушь.
 – Не важно, – сказала Синтия. – Сделай это. А не то она влюбится в Кэла.
 Похоже, Кэл выиграет это проклятое пари. Он всегда выигрывал, мерзавец.
 – Я позвоню, – пообещал Дэвид.
 – Смотри не напортачь, Дэвид. Я все поставила на карту – жизнь, карьеру. Мне нужна картинка свадьбы на обложке книги.
 – Знаешь… – начал Дэвид, но Синтия уже положила трубку. – Вот и хорошо, – пробормотал он и стал звонить Мин.


* * *

 Мин сидела за столом, стараясь сосредоточиться на серьезных вещах, как вдруг зазвонил телефон. «Кэл», – мелькнуло в голове, но она отогнала эту мысль. Они приняли благоразумное решение, которое должно уберечь их обоих от душевных ран, они ведь рассудительные, трезвые люди. Это наверняка не он. Мин сняла трубку и произнесла: «Минерва Доббс», – ожидая, что услышит слова Кэла: «Привет, Минни! Как там кот?»
 – Мин, – услышала она голос Дэвида, – давай позавтракаем вместе. Нам надо поговорить.
 – Не о чем, – ответила Мин, изо всех сил стараясь не расстраиваться. – Но мне действительно надо позавтракать.
 – Только плачу я.
 – Идет, – согласилась Мин, чувствуя смущение.
 – Встретимся у Серафино в полдень, да?
 – Это то место, где шеф-повар готовит великолепные традиционные блюда?
 – Самое классное место в городе, – подтвердил Дэвид.
 – Здорово, – сказала Мин. На фоне странных событий последнего времени этот разговор не показался ей особенно удивительным.
 Когда она вошла в ресторан, Дэвид уже был там. Он улыбался, но, разглядев ее, вытаращился. Мин поняла, что он заметил под ее клетчатым жакетом голубой газовый топ.
 – Здорово выглядишь!
 – Я меняюсь. И очень есть хочется. Что здесь хорошенького? – Она оглядела зал, оформленный в серебристых и синих тонах. – Кроме интерьера.
 – Я уже сделал заказ, – сказал Дэвид. – Не хотелось заставлять тебя ждать.
 – Ты очень внимателен, спасибо. – Она подозвала официанта и сделала другой заказ: салат и цыпленок-марсала. Неплохо узнать, как готовит конкурент Эмилио.
 – Наверное, я совершил ошибку, – сказал Дэвид, когда официант принес ему охлажденные каштаны и суп.
 – Я тоже так думаю, – ответила Мин, глядя в его тарелку. – Тебе этот суп не понравится. На улице продают хот-доги. Может, нам…
 – Я не об этом. – Дэвид сделал глубокий вдох и улыбнулся. – Мин, давай начнем все заново.
 Вилка замерла в салате.
 – Что?
 – Я погорячился.
 «Проклятое пари. Ты боишься его проиграть», – сообразила Мин. Пока Дэвид расточал красноречие, она сосредоточенно размышляла. Ясно, что именно ему пришла в голову идея предложить Кэлу затащить ее в постель. При мысли о том, что инициатива могла исходить от Кэла, ей на миг стало дурно, но она призвала на помощь здравый смысл. Нет, Кэл не такой. Но он и не дурак. А ведь только полный тупица мог предупредить соперника, что тот проигрывает. Так что не Кэл тут заводила.
 – Ты меня слушаешь? – спросил Дэвид.
 – Нет, – ответила Мин. – Зачем тебе все это?
 – Вот я тебе и объясняю…
 – Да ты только о себе говорил. Ты вспыльчивый, недогадливый, тупой…
 – Я не говорил «тупой»! – возмутился Дэвид.
 – А где же я?
 – В моей жизни, надеюсь, – сказал Дэвид с искренностью, которая поразила Мин. – Я стал встречаться с тобой, думая, что ты будешь хорошей женой, я и сейчас так думаю, но раньше я не понимал, как… – он замолчал, взял ее руку, и Мин не отстранилась, желая посмотреть, что будет дальше, – как я люблю тебя.
 – О нет, – сказала Мин.
 – И какая ты… – он взглянул на ее прозрачный топ, – соблазнительная. Ты так изменилась.
 Мин отдернула руку.
 – Жалеешь, что промахнулся? Вернись я к тебе, ты ведь снова меня бросил бы в конце концов. Найди себе какую-нибудь худышку, ты же любишь на таких смотреть.
 Дэвид хотел что-то сказать, но промолчал, увидев официанта. Мин разрезала цыпленка и попробовала.
 – Бекон и томаты. Господи, какой же дурак кладет это в цыпленка-марсала!
 – Мин…
 – Целые кусочки бекона в соусе. Эмилио обплевался бы.
 – Ты не воспринимаешь меня всерьез, – укорил Дэвид.
 – Знаю, – ответила она, отложив вилку. – Боже мой, о чем они только думали?
 – Я о том, что мы могли бы снова быть вместе.
 – Нет, ты не об этом, – возразила Мин. – Тебя пугает, что у меня кто-то есть. Ешь суп.
 – Я не…
 – Суп, – повторила Мин.
 Дэвид попробовал суп и скорчил гримасу:
 – Что за гадость.
 – Я тебе говорила. – Мин отодвинула свою тарелку. – Не ходи туда, где повар пытается говорить с клиентом на официальном языке. Кончится тем, что ты заплатишь за его «я». Похоже на любовные отношения. – Она взяла сумочку. – Прости, Дэвид, у нас с тобой нет будущего. Мы даже не закончим этот ленч, но я, конечно, благодарна тебе за то, что ты его оплатишь.
 – Куда ты? – спросил возмущенный Дэвид.
 – За хот-догом.
 Во вторник в шесть вечера Эмилио позвонил Кэлу.
 – Мин опять заказала ужин с доставкой. Отнесешь?
 – Да, – машинально ответил Кэл, а потом вспомнил, что они больше не видятся. – Нет, – поправился он. Они всего лишь друзья. – Да. – И это очень правильное решение. – Нет.
 – Так все же да или нет?
 С другой стороны, хотелось есть. И надо поблагодарить ее за хлопоты в субботу. И хорошо бы просто увидеть ее.
 – «Нет», – сказал Кэл, – это значит «да». Я отнесу ей ужин.




 Глава 8


 Мин открыла дверь все в том же ужасном домашнем наряде, что и в прошлый раз, без всякой косметики, непричесанная. Она была прелестна.
 – Это Эмилио тебя заставил?
 – Говорят, ты тут голодаешь. – Кэл невольно улыбнулся. – Я ведь твой должник. Ты меня возила в травмопункт, подала мне стакан воды.
 – Неубедительный довод, – сказала она, впуская его. Кэл рад был даже страшненькому коту, который воззрился на него одним глазом с уродливой желтой кушетки.
 – Он все еще здесь? – Кэл распаковывал на столе принесенный ужин. – Как ты его назвала?
 – Твой подарок, как отказаться, – ответила Мин, направляясь в кухонный закуток. – А имени у него пока нет. Мы еще не узаконили наши отношения. Хотя он всегда ночует здесь, спит в моей постели.
 – Каков проныра!
 – Я думаю, его лучше не пускать на улицу, тогда он дольше проживет. Но поскольку это мальчик, он не должен чувствовать себя привязанным.
 – Смотря к чему, – заметил Кэл, имея в виду ее латунную кровать. Мин поставила на стол тарелки.
 – Я бы не удивилась, если бы ты подарил мне стеклянный шар, но кот?
 – Ты же говорила, что не хочешь стеклянных шаров.
 – Не хочу. Но я бы не прочь вернуть себе тот бабушкин шарик с Микки и Минни. Достанешь мне его, и я буду любить тебя вечно. А если принесешь мне еще одного кота, не будет никакого цыпленка-марсала.
 – Кстати, о цыпленке, – подхватил Кэл, – что случилось на этот раз?
 Мин издала что-то похожее на стон и пошла на кухню. Кэл последовал за ней, чувствуя себя как дома.
 – С виду ничего, – сказал он, когда увидел ее произведение. – Только не похоже на цыпленка-марсала.
 – Я старалась обойтись без сливочного и оливкового масла, – объяснила она и сделала протестующий жест, увидев, что он хочет что-то сказать. – Знаю-знаю, я усвоила урок. Я заменила масло куриным бульоном. Пахнет хорошо, но вид другой.
 – Понимаешь, куриный бульон и оливковое масло не одно и то же. Но в общем ничего. Только бульон должен быть погуще.
 – Погуще?
 – Добавь в него топленое масло с мукой. Впрочем, не знаю даже, есть ли у тебя масло.
 – Может, у Бонни есть, – предположила Мин. – У меня и муки нет. Пойду займу у нее.
 – У тебя найдется большая кастрюля для лапши и дуршлаг? – спросил Кэл, оглядывая кухонную конуру. «Могла бы выбрать место получше».
 – В подвале, – ответила Мин.
 – Очень удобно. А где крышка?
 – Крышка? – удивилась она.
 – А чем закрыть кастрюлю, чтобы кот не забрался туда, пока мы будем в подвале?
 – Мы идем в подвал?
 – Минни, ты хочешь научиться готовить? – с чувством воскликнул Кэл.
 Мин заморгала.
 – Да. Да, конечно.
 – Тогда пошли за кастрюлей.
 Они спустились в подвал, Кэл вытащил наугад одну из коробок и вскрыл ее ножом. Мин развернула сверток – это как раз был бабушкин дуршлаг.
 – Молодец, сразу нашел нужную коробку.
 – А как же! – Кэл улыбнулся и взял коробку. – Пошли, Минни, и не забудь зайти за маслом и мукой.
 Приобщение Мин к тайнам кулинарии было бы совершенно невинным занятием, если бы не теснота кухоньки. От волос Мин шел аромат лаванды, и все казалось таким же приятно-округлым, как и она сама. Да и латунная кровать с атласным одеялом находилась так близко, что Кэл, дав Мин необходимые разъяснения, удалился на безопасное расстояние и занялся коробкой.
 В коробке сидел кот, развалившись на свертках.
 – Вон, – скомандовал Кэл.
 Кот открыл оба глаза. Кэл выбросил его на пол, и кот потерся о его ногу, замурлыкал.
 – До чего же ласковый, – заметил Кэл.
 – Да, я его, паршивца, очень полюбила. Каждый вечер он укладывается возле меня и мурлычет под пение Элвиса. Он умный, знает, как включать проигрыватель, и может слушать Элвиса в мое отсутствие.
 В первом свертке обнаружилось широкое угловатое блюдо из прозрачного стекла, очевидно, имевшее какое-то специальное назначение.
 – Что это?
 – Миска для взбивания яиц. К ней должна быть еще крышка и взбивалка.
 Кэл поискал и нашел требуемое.
 – Отличная вещь, – похвалил он бабушкино наследство. Затем достал из коробки второй сверток, очень тяжелый. Там был набор блюд из белого фарфора с голубой полоской.
 – Ой, – вскрикнула Мин, – я о них совсем забыла. В самой большой бабушка замешивала тесто для печенья. Сто лет не ела печенья.
 – Добрые старые времена.
 Кэл вытащил следующий сверток, увесистый и круглый. Разворачивая его, Кэл гадал, что бы это могло быть. Сняв последнюю обертку, он почти не удивился, когда увидел стеклянный шар, внутри которого был Микки, наклонивший голову к Минни, одетой в розовое платье. Кэла охватил мистический ужас.
 – Когда будет готово? – спросила Мин. – Когда исчезнет вкуса муки? Кэл! – Она обернулась. – Что случилось?
 Он поднял руку с шаром, и она застыла, не в силах произнести ни слова.
 Шар был тяжелый, тяжелее обычного. Кэл перевернул его и увидел на дне отверстие для ключика.
 – Музыкальная шкатулка? – спросил он, и Мин кивнула. – А что она играет?
 – «Только с тобой», – ответила она слабым голосом. Кэл смотрел на Микки и Минни, навеки впаянных в стекло. «Достанешь мне бабушкин шар, и я буду любить тебя вечно», – вспомнилось ему.
 – Я его пятнадцать лет искала, – сказала Мин уже спокойно, не сводя с шара глаз. – А ты сразу же наткнулся… Как тебе удается?
 – Это не я. – Кэл поставил шар на полку.
 – Ты спелся с дьяволом? – спросила Мин, глядя на шар.
 – Что?
 – Тебе все удается, тебе не отказывала ни одна женщина. Но прежде ты имел дело с женщинами, которые хотели тебя, я же – совсем другое дело.
 Кэл сделал глубокий вздох.
 – Печально, что ты веришь в дьявола и в то, что с ним можно заключать сделки, но еще печальнее, что ты думаешь, будто я с ним в сговоре.
 – Да, черт возьми, ты его лучший друг! Ты стройный, красивый, обаятельный, умеешь классно носить костюм, ты всегда невозмутим и всегда знаешь, что мне нужно. Этот шар не могли найти пятнадцать лет. Я чувствую, что если скажу тебе «да», попаду прямо в ад.
 Кэл кивнул. «И зачем я сюда пришел?»
 – Все ясно. Знаешь, мне не хочется есть. Я, пожалуй, пойду.
 – Вот и хорошо, – ответила Мин, разглядывая шар. Кэл взял свой пиджак и направился к двери, но остановился на пороге.
 – Желаю тебе… – начал он и запнулся.
 – Жить счастливо? – спросила Мин, все еще поглощенная шаром.
 Кэл покачал головой.
 – Не угадала, – сказал он и вышел на лестницу.
 Когда Кэл ушел, Мин взяла ключик и несколько раз повернула его. Шкатулка протренькала несколько тактов песенки. Мин посмотрела на шар, и у нее перехватило дыхание. Искусно выполненный тяжелый купол опирался на черное основание в стиле ар-деко, а внутри разливалось серебряное сияние, и по небосводу серебристым хороводом бежали крошечные звездочки. Счастливая Минни улыбалась, а Микки с сияющим лицом бережно сжимал подружку в объятиях, нежно глядя на нее.
 «Вот чего мне хотелось бы, – подумала Мин. – Она счастлива, он без ума от нее». И как красиво это розовое платье, развевающееся в танце! И какие чудесные розовые туфельки! Впрочем, туфельки простоваты.
 Мин наклонила шар: звездочки закружились, а музыка, постепенно затихая, умолкла.
 «Это не я», – сказал Кэл и ошибся. Она жила себе и жила и была вполне счастлива. Потом он познакомился с ней в баре, и все пришло в смятение, все засияло, и звезды закружились вихрем над головой. И с тех пор, как только восстанавливалось спокойствие, снова появлялся Кэл, и все опять рушилось.
 Что-то мягкое коснулось ее ноги, Мин даже подпрыгнула от неожиданности. Потом взяла кота на руки, продолжая думать о своем. Если рассуждать логически, то Кэл здесь ни при чем. Совпадений в жизни сколько угодно. Пока не произошло что-то большее…
 – Давай-ка будем держаться от него подальше, – сказала она коту. – Мы не пойдем в «Долгий глоток», пока не убедимся, что он там больше не бывает; тогда все пройдет, и жизнь вернется в нормальное русло. Не надо нам звездных вихрей.
 Кот смотрел на нее круглыми глазами, и Мин опомнилась. «Кто это «мы»? Я и мой кот?» Безумие какое-то.
 – Хочешь курочки? – спросила она кота. Пора было поужинать.
 В среду Лайза снова пришла в бар. Пока она знаками пыталась обратить на себя внимание Шанны, к ней подсела улыбающаяся Синтия.
 – Привет! А где подруга?
 – Сказала, что ей надо побыть дома с котом, но, по-моему, она просто избегает Кэла.
 – Неплохо придумано. Чтобы не поддаться чарам, лучше всего избегать искушения. – Синтия оглядела бар: – Кэл здесь?
 – Нет. По словам Тони, задерживается на работе.
 – Ну, раз ее здесь нет, он перекинется на вас.
 – На меня? – ужаснулась Лайза. – Теперь он решил меня охмурить?
 – Да нет, – успокоила ее Синтия. – Для успешного развития отношений необходимо одобрение друзей и родственников противоположной стороны. Странно, что он еще не испробовал на вас свои чары.
 – Он не дурак.
 – А ваша подруга правильно решила избегать его, – продолжала Синтия. – Хотя не думаю, что он всерьез увлечется ею.
 – А кем он увлекался всерьез? Вами? – парировала Лайза.
 Синтия вздернула подбородок:
 – Я…
 Лайза молча выжидала.
 – Да, – сказала Синтия, – мною.
 – Вот гад.
 – Вы не правы. Ему только…
 – Нужно одобрение женщин, потому что он под каблуком у своей мамочки. Вы так много о нем знаете, что можете книгу написать.
 Синтия отхлебнула из бокала.
 – Ах да, – поправилась Лайза. – Вы ее уже пишете.
 – Именно. Но не о… – Синтия замялась. – Не только о…
 – Об этом парне, – подхватила Лайза. – Ясно. Значит, когда он ушел, вы потеряли сразу и любовника, и объект исследования. Вот этого я не понимаю. Вы занимаетесь всей этой чепухой, и он не удрал от вас сразу?
 Синтия закусила губу.
 – Рассудок плохо уживается с эмоциями. – Лайза дотронулась до ее руки:
 – Простите.
 – Знаете, – начала Синтия, снова подняв подбородок, – все не так страшно. Бывает намного хуже.
 – От этого вам, наверное, не легче.
 – Не легче, конечно, но спасает от жалости к себе. – Синтия поставила бокал. – Если я заставлю Кэла чувствовать себя виноватым… – Но вы этого не сделаете, – перебила Лайза, – потому что вы его идеализируете.
 – Он действительно неплохой…
 – Какая разница, – не дослушав, сказала Лайза. – Я только хочу, чтобы он держался подальше от Мин.
 – Я тоже, – кивнула Синтия.
 Она сделала последний глоток и ушла. К стойке подошла Шанна:
 – Повторить? – Лайза улыбнулась:
 – Расскажите мне о Кэле Морриси.
 – А почему он вас интересует?
 – Потому что он целовался с моей лучшей подругой, а я слышала, что он не любит связывать себя обязательствами.
 Шанна пожала плечами:
 – Как и добрая половина всех мужчин.
 – Остальные меня не интересуют, они же не целовали Мин, – сказала Лайза. – Вряд ли у него серьезные виды на нее, как думаете?
 Шанна закусила губу.
 – Я не знаю парня лучше, чем он. Какая бы у меня ни случилась беда, я обращаюсь к Кэлу, и он всегда приходит на помощь.
 – Вы не ответили на мой вопрос, – напомнила Лайза. Шанна замерла на мгновение, а затем посоветовала:
 – Скажите своей подруге, чтобы она не обольщалась. Он сбежит.
 – Спасибо.
 – Но он действительно отличный парень, – добавила Шанна.
 – Очень трудно в это поверить.
 В семь часов Кэл подумал, что если сейчас же не уйдет с работы, то начнет биться головой о стол. А его череп и без того достаточно пострадал в последнее время. С другой стороны, встреча с Мин в «Долгом глотке» ни к чему хорошему не приведет – его могут снова обозвать дьяволом. Или, если она в настроении, – зверем.
 Он встал и потянулся. Надо идти домой.
 Проходя мимо кинотеатра, где крутили старые фильмы, Кэл замедлил шаг. Заканчивалась неделя Джона Карпентера. Перед входом стояла небольшая очередь за билетами на «Большой переполох в маленьком Китае».
 «Курт Рассел бьет плохих ребят. Вспомним детство».
 Он встал в очередь и купил билет. Все лучше, чем просидеть вечер в одиночестве, стараясь не думать… ни о ком не думать.
 Когда он вошел, показывали анонс сериала об Элвисе Пресли, напомнивший о Мин. Да ну ее, сказал себе Кэл. Немного спустившись по ступенькам прохода, он выбрал место в пустом ряду. Когда начался фильм и Курт принялся молоть всякую чепуху в своем грузовике, в зале появилась семья из пяти человек. Они попросили Кэла пересесть. Его соседка справа оказалась неразговорчивой. Кэл поудобнее устроился в кресле и забыл обо всем. Впервые за последние сутки на него снизошло умиротворение.
 Когда зажегся свет, Кэл и его соседка одновременно встали. Она была среднего роста, с короткими каштановыми локонами, отливающими золотом. Женщина обернулась, чтобы взять свой серый клетчатый жакет…
 Они уставились друг на друга, оцепенев. Наконец она опомнилась и устремилась к выходу. Он последовал за ней.
 На улице она обернулась и посмотрела на него.
 – Ну что, какова вероятность? – спросил Кэл.
 – Я даже не знаю, как ее подсчитать, – ответила Мин. Она пошла по тротуару; он держался рядом, стараясь идти в ногу. Ей не следовало ходить одной в темноте.
 «Совпадения, – думал Кэл, – все время совпадения. Ну и что такого? Подумаешь, какое дело!»
 Когда они подошли к ступеням ее дома, Мин молча двинулась вперед. Никаких споров о том, кому идти первым. Кэл еще был в смятении, и ее зад интересовал его меньше всего.
 У дверей она повернулась и сказала:
 – Спасибо, что проводил меня.
 – Пожалуйста.
 Они посмотрели друг на друга долгим, пристальным взглядом. Кэл затаил дыхание, утонув в ее глазах, и подумал: «Господи, только не это!» Мин, покачав головой, вошла в дом и закрыла дверь. Он повернулся и стал спускаться, не в силах понять, как относиться к произошедшему.
 На полпути Кэл остановился и посмотрел на окно ее спальни. Он увидел кота, который сидел на подоконнике и смотрел в темноту – наверное, одним глазом. Кэл представил себе Мин, лежащую на атласном одеяле и вышитых подушках, которые пахнут лавандой. Золотистые локоны на голубом атласе. Потом он увидел рядом с ней себя, заключил ее в объятия, и весь мир стал теплым, мягким и упругим, как тело Мин. Мысленно он целовал ее сочные губы, и она отвечала ему, ее грудь вздымалась под его рукой. Воображение Кэла становилось все смелее, Мин вся раскрылась ему навстречу, и он погрузился в эту жаркую податливость, слыша ее вздохи и стоны, забыв обо всем на свете. Он понял, что до сих пор ничего и никого в мире не желал так страстно.
 Свет в спальне погас, и чары рассеялись. Прохлада и темнота отрезвили Кэла. Следовало идти вперед, туда, где были свет, шум и душевный комфорт.
 В четверг, когда Лайза пришла к Мин на «как бы обед», дверь открыла Бонни. Она выразительно посмотрела на Лайзу, как будто хотела предупредить о чем-то. В ответ на удивление подруги Бонни покачала головой и отступила, пропуская ее в квартиру.
 – Привет, – сказала Мин каким-то чересчур спокойным голосом. «Опять Кэл, мерзавец этакий», – сообразила Лайза.
 – Что он сделал?
 – Ничего, – ответила Мин. – Садись. Я приготовила целую миску салата, ужасно хочется есть. Давайте начнем поскорее.
 Лайза повернулась к кушетке и увидела одноглазого кота.
 – Ты еще не рассталась с этим котом?
 – Я его полюбила. Он всегда здесь, со мной, гладит меня лапкой, когда мне грустно, согревает меня ночью, и у него такой красивый голос… По-моему, этот кот – реинкарнация Элвиса.
 – Конец долгому ожиданию, – заключила Лайза. «Он все-таки подарил ей необходимое. А она и не знала, что ей это нужно. Каков мерзавец!»
 Минут десять они ели хлеб и салат и вели светскую беседу о кошках. Наконец Лайза не выдержала:
 – Вчера вечером я разговаривала с Синтией. Она говорит, что Кэл попытается…
 – А мне он нравится, – перебила Бонни. Лайза выпрямилась на стуле:
 – Да ты что?
 – Нравится, – упрямо повторила та.
 – И все-таки…
 – Не имеет значения, – неожиданно заявила Мин. Подруги с изумлением посмотрели на нее.
 – Я стараюсь держаться от него подальше, но ничего не получается. Помните тот потерянный стеклянный шар? Он его отыскал. Пришел ко мне во вторник и сразу направился в подвал. И что вы думаете? Достал именно ту коробку, в которой был шар.
 – Чистая случайность, – заверила Лайза.
 – Слушайте дальше. Вчера вечером я решила пойти в кино. А когда фильм закончился, я увидела, кто сидел рядом со мной. Угадайте-ка.
 – Прямо мороз по коже, – сказала Лайза. – Да он просто тебя преследует. – Ничего подобного, – возразила Мин. – Я взяла газету, оттуда выпала реклама, и прочитала, что в кинотеатре, где показывают старыефильмы, идет «Большой переполох в маленьком Китае». Я подумала: «Вот здорово, Курт Рассел бьет плохих парней» – и, разумеется, пошла. Я же никому об этом не говорила. Даже кот не знал, а Кэл оказался там. Волшебник он, что ли?
 – Дьявол он, вот кто, – заявила Лайза.
 – А по-моему, он принц, – мечтательно протянула Бонни.
 Лайза и Мин воззрились на нее.
 – Да, принц из волшебной сказки, – настаивала Бонни. – Он должен найти сокровища, чтобы получить тебя. Стеклянный шар – одно из них.
 – Бонни, милая, – сказала Мин, выходя из оцепенения, – давай лучше перейдем к «как бы обед». Если бы я была ненормальная, меня бы все это так не волновало. Поэтому я становлюсь ненормальной и сохраняю спокойствие. Лайза, какое у тебя «как бы обед»?
 – Если узнаю, что Кэл Морриси тебя преследует, я его растерзаю в клочья. А у тебя, Бонни?
 – Если вы обе будете и дальше говорить глупости, мне придется искать новых подруг. – Бонни хмуро посмотрела на Мин: – Кэл завоевывает тебя, как сказочный герой. Ты говорила, что его поцелуй пробудил тебя.
 – Я сказала, что его поцелуй завел меня. Согласись, это не одно и то же. – Мин наклонилась вперед. – Меня все устраивало, пока волшебная сказка оставалась чем-то вроде метафоры. Но мы живем в реальной жизни. Здесь нет принцев, злых мачех и ядовитых яблок.
 – И не бывает счастливых концовок, если так рассуждать, – подхватила Бонни. – Настоящая любовь – это удар в голову, которого нельзя не заметить. Ты же отвергаешь любовь, потому что не хочешь в нее верить. Волшебная сказка прямо перед тобой…
 – Минуточку, – прервала ее Лайза, пытаясь не допустить продолжения.
 – А ты еще хуже! – Бонни повернулась к ней. – Мин не верит в любовь для себя, а ты не веришь в любовь вообще. Ты нигилистка.
 – Может, и нигилистка, – согласилась Лайза.
 – А я нет, – сказала Мин. – Я, наверное, верю в любовь. Не верю только в сказки.
 – Я никогда не сомневалась в том, что рано или поздно мой принц объявится, – продолжала Бонни, обращаясь к Мин. – Сколько раз вы мне твердили, что в бизнесе каждому дается шанс на успех, но не каждый готов им воспользоваться. То же можно сказать и о любви. Я очень много думала о браке. У меня хватало ума понять, что это решение определит всю мою дальнейшую жизнь. И вот появился Роджер, и теперь я готова принять судьбу.
 Лайза вытаращила глаза:
 – Нуда!
 – Ты сама планируешь свое разочарование, – говорила Бонни. – Тебе хочется быть разочарованной, твое отношение к миру определяют мужчины, оставляющие в тебе разочарование. Это просто трусость. Особенно с твоей стороны. – Она посмотрела на Мин: – Вот он, Кэл, у тебя перед носом, и он тебя любит. Судьба посылает тебе столько сигналов, что даже я их вижу, а ты зациклилась на идиотском пари, оно для тебя вроде щита, которым ты закрываешься. Ты хоть раз спрашивала Кэла об этом споре?
 – А что он скажет? «Да, я и вправду твой принц, и я люблю тебя, пойдем в кроватку»?
 – Обычно ты не выказываешь столько сомнения, – продолжала Бонни, – поэтому здесь налицо простое малодушие. А что, если тебе действительно повезло? Если это любовь до гроба? Что ты будешь делать? – Она покачала головой. – А-а, не знаешь. В том-то и дело – ты к этому никогда не готовилась. О чем угодно думала, только не об этом. Ты безнадежна.
 Бонни отнесла свою тарелку на кухню и вернулась.
 – Увидимся завтра в «Долгом глотке». Я встречаюсь там с Роджером и хочу еще раз убедиться в своих чувствах.
 – Бон, подожди, – заторопилась Мин, вставая, но та была уже у выхода.
 Когда дверь захлопнулась, Мин снова села за стол.
 – Оказывается, мы с тобой ненормальные.
 – Да-а, – протянула Лайза. – А как это у тебя проявляется?
 – Не очень здорово, – ответила Мин. – Ты принесла десерт?
 – Вишневое; мороженое.
 – Давай и мне. Оставим благоразумие на завтра.
 В пятницу Кэл решил для разнообразия поработать дома, полагая, что, если не выходить на улицу, ничего сверхъестественного не произойдет. Но не успел он приступить к делу, как из соседней квартиры донеслась песня «Она».
 – Господи помилуй! – воскликнул он и замер, вспомнив, что это любимое присловье Мин. – Ну хватит! – твердо сказал он себе и пошел к Шанне.
 – Опять разрыв? – спросил Кэл, когда она открыла дверь.
 – Нет. – Лицо ее было серьезно, однако без следов слез. – Пытаюсь обдумать свою жизнь. Входи.
 – Обдумать жизнь? – удивился он.
 – Мне кажется, в этой песне я найду разгадку, – ответила Шанна, доставая бутылку «Гленливе».
 – Если хочешь строить свою жизнь на основе популярной песенки, тебе виски понадобится больше, чем мне.
 – Вряд ли. – Шанна налила в бокалы. – Я всегда была убеждена, что в один прекрасный день появится нужная мне женщина и я это сразу пойму.
 – И сколько раз жизнь опровергала твою теорию! – сказал Кэл, беря бокал.
 – Вот я и подумала: поскольку Элвис Костелло составил список того, что должно быть у настоящей женщины, мне надо начать именно с этого, то есть решить, с кем я хочу провести всю жизнь. И тогда, если мне встретится человек, не соответствующий описанию…
 – Хорошо придумано! – Кэл присел на кушетку и подумал: «Совсем как у Мин».
 – Но есть загвоздка, – продолжала Шанна. – Элвис не подскажет, что вот эта женщина – именно то, что мне нужно. Следовательно, я полагаю, надо опираться еще на какие-то признаки. Например, она должна быть доброй.
 – Да, – сказал Кэл, вспомнив, как Мин улыбалась Харри.
 – И умной, – продолжала Шанна. – Чтобы ей не надо было все объяснять.
 – Пожалуй, – согласился Кэл, вызывая в памяти тот вечер, когда Мин постигала секреты приготовления цып-ленка-марсала. – Не страшно, если человек не знает всего. Для меня важно, чтобы он был открыт для нового, чтобы он хотел учиться. И чтобы было чему поучиться у него.
 Шанна присела на сундук, служивший ей кофейным столиком.
 – Не обойтись и без чувства юмора.
 – Конечно. Если с ней нельзя посмеяться, какой смысл быть вместе? – Кэл вспомнил слова Мин: «Хорошо, что это не свидание», – когда они перепутали двух Элвисов.
 – И поскольку я человек поверхностный, для меня важна физическая привлекательность, – продолжала Шанна.
 – Для меня тоже, – кивнул Кэл, стараясь не думать о соблазнительной пышности Мин. – И хорошая обувь.
 – Что? – удивилась Шанна.
 – Ничего, это я так. А что еще?
 – Пока все. А то список получится слишком длинный. Добрая, умная, веселая, привлекательная. Как тебе?
 – Вот будет здорово, если ты найдешь ее.
 – А ты уже нашел? Это Мин? Мне показалось, она…
 – Мы не любовники, – ответил Кэл. – Просто знакомые.
 – Ага, – сказала Шанна. – А почему? Она симпатичная, добрая, умная, тебе с ней весело, ты прямо обмирал, когда целовал ее. Чего ей не хватает?
 Кэл задумался.
 – Знаешь, она все время на меня злится.
 – Ты малодушен, – сказала Шанна. – И не слушай никого, люди редко понимают друг друга.
 – И это говорит женщина, которая только что расписала любовь по пунктам! – Кэл встал. – Ладно, я пошел. Удачи тебе с твоим списком.
 Шанна стала что-то отвечать, но он, не слушая, отправился к себе.
 Только придя домой, Кэл вспомнил, что не обедал. Ведь он не выходил из дома, боясь опять встретиться с Мин.
 – Какие проблемы! – сказал он себе и пошел на кухню. Там оставались хлеб и арахисовое масло, больше ничего. Кэл включил тостер, положил в него хлеб и, прислонясь к холодильнику, стал ждать.
 Оглянувшись, он вдруг заметил, какая безобразная у него кухня. А гостиная, видневшаяся в дверном проеме, еще хуже. Может быть, если немного привести квартиру в порядок, он станет больше времени проводить дома? Возраст уже не позволяет постоянно околачиваться в барах.
 Зазвонил телефон. Кэл снял трубку. Раздался голос матери. И то лучше, чем унылое безмолвие.
 – Как дела, мам? – Тостер выплюнул ломтики поджаренного хлеба. Кэл зажал трубку между плечом и ухом и открыл арахисовое масло.
 – Я насчет субботнего обеда, – сказала она.
 – Буду.
 – Я бы попросила тебя привести гостью.
 – Какую гостью? – спросил Кэл, доставая нож.
 – Минерву Доббс.
 – Кого? – Кэл выронил нож.
 – Я ее уже пригласила. Харрисон часто о ней упоминает. Мне пришло в голову, что ребенку будет приятно видеть ее у нас.
 Кэл вздохнул.
 – И что она ответила на твое приглашение?
 – Кажется, удивилась, – сказала мать. – Но когда я объяснила, что это для Харрисона…
 – Она сразу согласилась, – перебил Кэл, беря хлеб. – Но я не могу привести ее, потому что не вижусь с ней… – Он коснулся металлической поверхности тостера, обжегся и уронил трубку. – Черт, – выругался он и сунул обожженные пальцы в рот.
 – Кэл?
 Он взял трубку.
 – Я обжегся о тостер. Извини. – Открыв холодную воду, он подставил пальцы под струю. – Я больше не вижусь с Минервой Доббс.
 Он отошел от раковины и наступил на что-то, нога скользнула в сторону и ударилась о шкафчик. Кэл охнул.
 – Кэл! – снова позвала мать.
 – Я наступил на нож. – Кэл нагнулся, чтобы поднять нож, и стукнулся головой о стол. – Черт!
 – Ты порезался? – спросила мать.
 – Нет, я… Мам, я тебе завтра позвоню.
 – Кэл!
 Не ответив, он повесил трубку. Надо было обдумать ситуацию.
 Так ведь и калекой можно стать. Впрочем, этому есть простое объяснение: усталость ведет к рассеянности. К тому же одолевает голод.
 Кэл снял трубку и набрал номер мобильного телефона Тони.
 – Алло! – Голос Тони перекрывал шум, царивший в баре.
 – Мин с вами?
 – Подожди минутку, – ответил Тони и пропал, потом снова заговорил, но шума уже не было слышно. – Извини. Что ты спросил?
 – Мин с вами? Мне надо знать наверняка, чтобы не встретить ее где-нибудь еще. – Кэл нахмурился. – Из-за нее я стал совсем как дурак.
 – Она преследует тебя? – В голосе Тони звучал скепсис.
 – Нет, так выходит против нашей воли. Мы как будто застряли в какой-то коробке. Каждый из нас хочет идти своей дорогой, но получается так, что мы не можем разойтись. Вы, случайно, не идете к Эмилио?
 – Теория хаоса, – сказал Тони. – Мин – сильный аттрактор.
 – Это уж точно. Так вы собираетесь к Эмилио?
 – Иди смело, – ответил Тони. – Если серьезно, то коробка, о которой ты говоришь, – это поле притяжения. Ты и Мин пытаетесь разойтись и ударяетесь о стенки коробки, потому что вы нестабильны, траектории вашего движения никогда не повторяются, но образуют определенную систему.
 – Ну и слава Богу. Так вы не пускайте Мин к Эмилио, ладно? А то мне очень есть хочется.
 – Они с Лайзой куда-то собирались, – сказал Тони. – Весь вечер говорили про какую-то работу, на которую Мин уговаривала Лайзу пойти, и я думаю, Мин потащит ее туда, чтобы все показать. Если Эмилио не давал объявления о приеме на работу, то они будут в другом месте.
 – Он не давал объявления, – заверил Кэл. – Ему хватает племянников. Спасибо, Тони. До завтра.
 Он положил трубку, переоделся и направился к Эмилио, стараясь не думать о Мин. Получалось плохо, и Кэл переключился на теорию хаоса, о которой сохранял лишь смутные воспоминания. Эффект бабочки, вспомнил он: взмах крыльев бабочки, например, в Гонконге, через десять лет может вызвать ураган во Флориде или, наоборот, предотвратить его. И все непредсказуемо. Так и Мин: в первый вечер их знакомства она казалась такой безобидной, а потом взмахнула крыльями, и теперь в его жизни полная неразбериха. Вот такая чертовски непростая бабочка.
 Кэл посмотрел в сторону кинотеатра, почти не сомневаясь, что увидит Мин, – началась неделя фильмов с участием Элвиса. Но ее там не было. Оно и понятно – по теории хаоса события не повторяются. Так или иначе, мысль о том, что во всем действуют объективные законы, успокаивала. Он нормален, и никто не преследует его, он всего лишь попал на границу хаоса. Так намного лучше.
 Кэл повернул на улицу, где располагался ресторан Эмилио, размышляя, что означает формулировка «граница хаоса». Можно представить, например, что подбрасываешь монету и граница хаоса – это момент, когда монета еще в воздухе. То есть точка, в которой система являет собой абсолютную возможность выбора. Или, например, куча песка, к которой добавляют по песчинке. Тогда граница хаоса – это момент, когда достигается критическая масса песка и куча обваливается.
 Кэл замедлил шаг. Ему вспомнился преподаватель в мешковатом синем свитере, у которого волосы стояли дыбом – из-за слишком серьезного отношения к предмету. Так вот, он утверждал, что граница хаоса – это момент турбулентности, а если говорить о человеке – завихрение в мозгах. Однако всегда – момент наивысших потенций, может быть, даже начало новой жизни. «Это та точка, – говорил преподаватель, – в которой система переходит к новому порядку или движется от рождения к становлению».
 Открыв дверь в ресторан, Кэл сразу же услышал голос Роджера, окликнувшего его, и замер на пороге. Стало ясно, что где-то здесь и Мин – сильный аттрактор, роковая бабочка, судьба. Он повернул голову и увидел ее. Она сидела за столиком, похожая на испуганного херувима: рот открыт от удивления, темные глаза расширены. Кэл понял, что наступил решающий момент. Дыхание его участилось, кровь закипела, все своим существом он рвался вперед. Будущее непредсказуемо, все зависит от того, сумеет ли он прорваться сквозь хаос.
 Мин, закусив губу, грустно улыбалась. Не раздумывая он шагнул к ней, чувствуя облегчение от того, что куча песка наконец начала обваливаться.




 Глава 9


 Кэл взял стул от другого стола, и Мин, в тонкой блузке с прозрачными цветными вставками, подвинулась, освобождая место. Мин была чудо как хороша; от нее словно исходило какое-то тепло, и это делало ее нестерпимо притягательной. Кэл раньше даже не подозревал, что такое возможно. Рядом с ней был Тони. Увидев Кэла, он виновато пожал плечами.
 – Тони сказал, что ты сегодня задерживаешься на работе, – произнесла Мин, когда Кэл сел.
 – Я велел ему солгать.
 Мин еще немного подвинулась, и до него донесся легкий аромат лаванды, отчего закружилась голова.
 – Наконец ты искренне признаешься в своей нечестности.
 – Меня учили быть не столько искренним, сколько обаятельным, – ответил Кэл и почувствовал радость: она улыбнулась ему.
 – Ты знаешь «В лесах»? – спросила Мин. – Это моя любимая песня у Зондхейма.
 – И моя тоже, – сказал Кэл, наблюдая за выражением ее лица. – Тони нравится «Мягкий пунш», а Роджеру – «Суббота в парке с Джорджем», но…
 – Ты что, смеешься? – Мин заморгала. – Вы все любите Зондхейма?
 – В колледже мы жили со студентом, который изучал музыку.
 «Как ты прелестна!»
 – Вас было четверо? – спросила Мин. – Эмилио!.. Это у него в ресторане ты тогда работал!
 – Нет, – возразил Кэл, – у его отца. А Эмилио открыл свой ресторан года два назад.
 – Я привела сюда Лайзу. Мне пришлось весь вечер убеждать ее, но думаю, ей понравится здесь. Лайза – отличный организатор. Она находит малоприбыльные предприятия и помогает как следует раскрутить бизнес. Иногда нужно просто дать пинка в зад, чтобы дело пошло. И вот Лайза устраивается на работу, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Она не сидит долго на одном месте – уходит, как только все налаживается. Но за тот год, что она там проработает, происходят настоящие чудеса. – Мин улыбнулась Кэлу. – Как у тебя с женщинами.
 – Хм, – произнес Кэл и тут увидел возле двери кухни Эмилио, который звал его жестами. – Я сейчас.
 Эмилио втащил его на кухню и закрыл дверь.
 – Слушай, та женщина, которая с Тони, такая рыжая, сказала, что хочет работать здесь. Она что – не в себе?
 – Да вроде нет, – ответил Кэл. – Правда, Тони ее лучше знает, но если тебе нужно мое мнение, я обеими руками за. Вреда не будет. К тому же Мин говорит, что она в своем деле просто гений.
 – А чем она занимается?
 – Точно не знаю, – ответил Кэл, выглядывая в круглое окошко, чтобы посмотреть на Мин. – В этом я полагаюсь на Мин.
 – Уж Мин-то я доверяю.
 – Я тоже, – ответил Кэл и вернулся к приятелям. Подходя, он услышал, как Мин сказала:
 – Оказывается, они все поклонники Зондхейма.
 – Правда? – Лайза повернулась к Тони.
 – А что? – Тони выпрямился. – Разве это запрещено?
 – Их увлек Эмилио, – объяснила Мин. – И поскольку он здесь, я хочу слышать его голос.
 – Ой-ой-ой, – сказал Эмилио.
 – Не спорь с ней, – посоветовал Кэл, усаживаясь рядом с Мин. – Она все равно добьется своего.
 – Мне нравятся «Моменты», – сказала Мин, улыбнувшись Эмилио. – Или «В лесах». Она такая заводная.
 – «Мягкий пунш», – добавил Тони.
 Он напел первую строчку. У него оказался настоящий бас. Роджер подхватил вторую строчку, и они запели вместе. Эмилио присоединился к ним в конце. Кэл наблюдал за Мин и думал: «Поцелуй меня».
 Мин зааплодировала.
 – Пение в ресторане – не самое лучшее занятие, – сказал Кэл.
 – А ты не поешь? – спросила Мин.
 – Только молча.
 – Он может петь, – сказал Тони, – только боится.
 – Ты вот не боишься, – повернулась к нему Лайза. – Кто бы мог подумать, что у тебя столько дарований!
 – А что еще он умеет? – поинтересовалась Бонни, вызвав улыбку Тони.
 – Потом об этом поговорим, – ответила Лайза. – Отличная еда, – обратилась она к Эмилио. – Клиенты должны просто ломиться сюда.
 – А это уже твоя работа, – сказала ей Мин. – Помоги Эмилио. Я его полюбила.
 – Неудивительно, – кивнула Лайза. – Для начала я посмотрю кухню.
 Она встала, прошла мимо Эмилио и исчезла на кухне.
 – Она что… – начал Эмилио.
 – Лайза – лучшая на свете официантка, – заверила его Мин. – Она сделает твой бизнес удачным. Сейчас она осмотрит кухню, и, если ты выдержишь экзамен, она останется.
 Эмилио поспешил на защиту кухни. Кэл налил еще вина Мин.
 – Выпей. Я хочу тебе что-то сказать.
 – Мне недоставало твоего обаяния, – призналась Мин, беря стакан. – Знаешь, я подумала… Стеклянный шар, кино, все другое – это лишь совпадения. Прости, что назвала тебя дьяволом.
 – Ты права, – согласился Кэл. – Тони считает, что это проявление хаоса.
 – А Бонни говорит, это волшебная сказка, – ответила Мин, сделав глоток вина.
 – Сказка? – удивился Кэл.
 – Ты принц, я тебя встретила, и мы будем жить счастливо. Бонни не в себе. – Мин улыбнулась. – На самом деле лучше придерживаться нашего плана.
 – Да, конечно. План – это важно.
 До чего же мягкие и пухлые у нее губы, какая приятная улыбка. У Кэла закружилась голова. «Ну поцелуй меня».
 – Я думаю, нам надо завязать роман. Хочешь, пойдем в кино?
 Мин удивленно заморгала и поставила бокал на стол.
 – Ты не слышал, что я сказала?
 – Сплошные совпадения, нам нельзя отклоняться от плана. Но мне это не подходит.
 Мин скрестила руки.
 – Почему?
 – Потому что иначе я не смогу нормально жить.
 – То есть?
 – Мир, судьба, теория хаоса, волшебные сказки, дух Элвиса – я не знаю, как это еще можно назвать, но больше не могу сопротивляться.
 Кэл наклонился к ней, и его снова овеял аромат лаванды. Мин смотрела на него как на сумасшедшего.
 – Ты меня ненавидишь, ты сложный человек, у тебя болезненное отношение к еде, и твоя лучшая подруга в один прекрасный день убьет меня, но это не имеет значения. Я намерен сделать попытку. Твоя мама все еще хочет посмотреть на меня? Я готов присутствовать на обеде.
 – Зачем все это, если я такая ужасная? – Он улыбнулся, глядя на ее милое лицо:
 – Потому что ты умная, добрая и веселая, и мой племянник от тебя без ума, и туфли у тебя классные, и ты похожа на ангела.
 «Потому что я сойду с ума, если не прикоснусь к тебе».
 – Ага. – Мин кивнула. – Значит, завтра ты обедаешь с моими родителями, и моя мама сможет убедиться, что ты неопасен?
 – Завтра? – Он кивнул, стараясь не выдать замешательство. – Чем скорее, тем лучше. Завтра. А сегодня…
 – Ты насчет любовного свидания? Его не будет, поэтому ты свободен от необходимости знакомиться с моей мамой и можешь не приходить на обед. Но если ты согласен на дружескую встречу, можем посмотреть кино. «Голубые Гавайи» в десять часов.
 – «Голубые Гавайи»? – удивился Кэл. – Это что, эротика?
 – Это фильм с Элвисом, – ответила Мин. – Можешь не ходить.
 – Я иду. И завтра к твоим родителям тоже.
 – Не понимаю тебя, – промолвила Мин. Кэл взял ее за руку, радуясь прикосновению.
 – Пойдем, Минни. Я все объясню.
 Он потянул ее из-за стола и направился к входной двери. Когда они вышли на улицу, уже было темно. Сердце его громко стучало. Не говоря ни слова, он наклонился и поцеловал Мин. Кровь ударила ему в голову, он не сопротивлялся своей страсти. Кэл ощущал бесконечное блаженство, и Мин тоже было хорошо в его объятиях. Она обвила его шею, и он, целуя все жарче, почувствовал, что спасения нет. Она прижалась к нему всем телом. Время исчезло, они перенеслись в рай, а в голове Кэла слышался настойчивый шепот: «Это она. Не упусти ее…» И вдруг что-то ударило его по руке.
 – Что за… – начал Кэл, не отпуская Мин, и увидел Лайзу. Та стояла на тротуаре с сумочкой в руках.
 – Если верить в сказки, как Бонни, то я – ваш эльфийский паж.
 – Лайза, – выразительно произнесла Мин, чуть отстраняясь от Кэла.
 И вместо тепла ее тела он почувствовал холод.
 – А что? Я же не била его по голове! – возмутилась Лайза.
 Кэл посмотрел на Мин:
 – Забудь о ней. Знаешь почему? Да потому что это сильнее нас обоих. Что касается меня, то я отказываюсь сопротивляться.
 Мин открыла рот, чтобы что-то сказать, но он не дал ей:
 – И ты хочешь этого.
 Лайза сердито смотрела на него.
 – Скажи, что знаешь ее, что будешь…
 – Да, знаю и хочу узнать лучше, – пошел в атаку Кэл, наседая на Лайзу. – Да, я буду о ней заботиться. Насчет остального не уверен, однако непременно постараюсь. Тебе этого достаточно?
 Лайза ответила ему коротким взглядом.
 – Да. Но я буду следить за вами.
 – Пожалуйста, – бросил Кэл, чувствуя, что гнев отпускает его. Конечно, дружеские отношения – не совсем то, о чем мечталось, но, в общем, не так уж плохо для начала. Он умеет ухаживать за женщинами. «Теперь игра пойдет по моим правилам», – подумал он и бросил на Мин страстный взгляд.
 – Не смотри на меня так, – попросила Мин и повернулась к Лайзе: – Мы идем в кино, просто как друзья. Пошли с нами?
 – Пошли. Тони, мы идем в кино.
 – На «Голубые Гавайи», – сообщил Кэл, обращаясь к Тони.
 – Эротика?
 – Элвис.
 – А зачем мы идем на него?
 – Потому что теперь мы будем делать по-моему, – ответил Кэл, глядя на Мин.
 – Да-а? – протянула Мин с иронией.
 – Ох, черт, нуда ладно, пошли, – согласился Тони.
 В субботу утром Мин первым делом позвонила матери – сообщить, что вечером Кэл явится к ним на обед.
 – Увидим, что он собой представляет, – сказала Нанетта тоном, не предвещающим ничего хорошего.
 – Ты его полюбишь, – заверила Мин. – Он великолепен и к тому же преуспевает в делах.
 Нанетта фыркнула:
 – Должно быть, из тех, кто считает себя единицей, а всех остальных нулями. Мужчины ненадежны, им доверять нельзя. Надень что-нибудь темное – так будешь стройнее.
 – Он десятка, мама. А стройной мне не стать.
 После разговора с матерью даже бейсбольный матч казался увлекательным, по крайней мере до того, как она пришла в парк.
 – Ты ко мне прямо-таки приклеилась, – сказала Мин Лайзе. – Бонни где-то бродит с Роджером, ты же всегда рядом. Можешь дать мне пинка, если я позволю себе лишнее с Кэлом.
 – Пинков не хватит, – ответила Лайза и пошла за Мин на верх трибуны.
 – Мин! – завопил Харри, увидев ее.
 Она остановилась, с улыбкой глядя на него, – мальчишка уже мчался к ней.
 – Ну что, – спросила она, когда Харри затормозил, – как идут дела?
 – Хорошо. Спасибо, что пришла. – Он посмотрел вниз и восхищенно выдохнул: – Ух ты! Клевые туфли.
 – Спасибо, – сказала она, а Харри нагнулся, чтобы рассмотреть голубых пластмассовых рыбок на ее туфлях. – Ты прямо как твой дядя.
 – Харрисон, ты не лишен чутья, – раздался голос Кэла откуда-то сзади. Мин вздрогнула. – Женщины, конечно, важнее бейсбола, но все же придется возвращаться на поле.
 Она повернулась, и Кэл улыбнулся ей. Сердце Мин учащенно забилось.
 – Минни, у тебя на носу веснушки.
 – Знаю. – Мин потерла переносицу, стараясь не обращать внимания на нотки нежности в его голосе. – Это потому, что сегодня суббота. Я забыла закрыть лицо, хотя обычно никогда не вылезаю на солнце.
 – Мне они нравятся, – сказал Кэл.
 – Мне тоже, – поддакнул Харри.
 – А мне нет. – Мин пыталась сохранять самообладание. – Все время приходится думать о них, а я постоянно забываю…
 Кэл снял бейсболку и надел ей на голову.
 – Проблема решена. – Он улыбнулся еще шире. – Тебе очень идет. Теперь в любой момент можешь играть за мою команду.
 – Перестань, – сказала Мин, поправляя бейсболку, чтобы она не портила прическу. Кепка хранила его тепло, и Мин задержала на ней руку.
 – Харри! – крикнул кто-то.
 Мин повернулась и увидела Синтию. Та, в развевающемся на ветру розовом платье, шла к ним, улыбаясь мальчику.
 – Как дела, дружище? – Харри нахмурился:
 – Привет.
 – Привет, Синтия, – сказала Мин, стараясь подавить неприязнь, и повернулась к Харри: – Мы идем занимать места. Наподдай как следует, малыш. – Потом обратилась к Кэлу. – Спасибо за бейсболку. Наверняка я в ней похожа на черта.
 Кэл потянул кепку за козырек:
 – Ты в ней как ангел, похожий на мальчика… Где-то здесь должна быть Шанна.
 Мин не сдержала улыбку, глядя на него. Послышался голос Тони:
 – Так мы в бейсбол играем? – Кэл потащил Харри на поле.
 – Ну как я? – спросила Мин у Лайзы.
 – В соответствии с обстоятельствами.
 – Вы о чем? – поинтересовалась Синтия.
 – Я вырабатываю хладнокровие.
 – О, – сказала Синтия. – Ну что ж, хорошее занятие.
 Мин пошла за Лайзой и Синтией туда, где сидела Бонни. Наблюдая, как команда Харри срезалась на первых трех подачах, она старалась не смотреть на Кэла. Он посмотрел наверх и, встретившись с ней глазами, улыбнулся. «Ох, ради всего святого, Минерва!» – одернула себя Мин и отвернулась к Лайзе, чтобы не поддаваться соблазну.
 – Кажется, Тони сейчас хватит сердечный приступ.
 – Да нет, – ответила Лайза. – Просто он хочет, чтобы все было хорошо. Он подбадривает мальчишек криком, однако на самом деле победа, по его мнению, не имеет решающего значения. Главное, игра закладывает основы будущего.
 – Правда? – удивилась Мин. – Тони состоит из разных слоев.
 – Из трех, – подтвердила Лайза. – Я ошибалась, называя его тупым. Он довольно умный. В общем, хороший парень.
 – И только?
 – Да, не более, – ответила Лайза. – Он не моя судьба. Кстати, у тебя симпатичная бейсболка. – Она потрогала козырек. – Наверное, Кэл купит тебе прохладительного после игры.
 Мин покачала головой:
 – Мы только…
 – Это волшебная сказка, – сказала Бонни. – Он тебя завоевывает.
 – Что? – переспросила Синтия. – Сказка?
 – Да. Мин и Кэл – персонажи волшебной сказки. Она – девушка, которая заслуживает большего. И ее сказочная крестная послала к ней принца, чтобы он ее освободил.
 – Сказочная крестная? – удивилась Мин.
 – Лайза, – объяснила Бонни. – Это она выбрала для тебя Кэла.
 – Стоп, стоп! – вмешалась Лайза. – Я за Кэла Морриси не отвечаю.
 Мин рассмеялась:
 – Но выбрала его именно ты. И послала меня через весь бар знакомиться. Сейчас это кажется забавным.
 – Волшебная сказка, – повторила Синтия, не уверенная, что они говорят всерьез.
 Бонни кивнула.
 – Кэл дал ей свою бейсболку, и это тоже не случайно. Завоевывая невесту, принц совершает определенные поступки.
 – Просто он ухаживает за ней. Они проходят стадию влечения.
 – Влечения? – переспросила Лайза.
 – Он не увлечен… – начала Мин.
 – Любовные отношения в своем развитии проходят четыре стадии, – сказала Синтия.
 – Судя по тому, как он смотрит на нее, они на стадии страстной влюбленности, – заявила Лайза.
 – Правда? – поразилась Мин.
 – Волшебная сказка, – твердила свое Бонни.
 – Страстная влюбленность, – повторила Синтия, стараясь сохранять спокойствие.
 – Просто случайная реакция, – возразила Лайза. – По теории хаоса.
 – А вот и нет! – сказала Мин, и все посмотрели на нее. – Это заурядное проявление дружеской заботы – я ведь не хочу иметь веснушки. Не все укладывается в рамки теории.
 – Волшебная сказка – это не теория. Если ты не веришь в сказку для себя, для меня она сбудется. – Бонни улыбнулась. Она была счастлива и потому снисходительна.
 – Как Роджер? – Мин хотелось поскорее перевести разговор на другую тему.
 – Он моя судьба, – ответила Бонни. – Через пару недель он сделает мне предложение, и я отвечу согласием. Я сообщила маме, что свадьба будет в августе.
 – Он вам сказал, что собирается сделать предложение? – спросила Синтия и в ответ на удивленный взгляд Бонни объяснила: – Я пишу об этом книгу. Не ради заработка, просто из интереса.
 – Нет, конечно, он не говорил. Но я догадалась. – Мин не нашла слов в поддержку Бонни, и воцарилось молчание, которое могло быть расценено как проявление скептицизма. Бонни повернулась к полю и позвала Роджера. Когда он подбежал, она спросила:
 – Милый, ты будешь делать мне предложение?
 – Да. Я просто решил не торопить тебя и дождаться, когда мы отпразднуем месяц со дня знакомства. Пока прошло только одиннадцать дней.
 – Правильно, – сказала Бонни. – И я хочу, чтобы ты знал: мой ответ «да».
 Роджер просиял, но тут же вздохнул:
 – Сколько будет хлопот со свадьбой!
 Он поцеловал ее и пошел обратно на поле.
 – Не знаю, радует это меня или злит… – прокомментировала Лайза.
 – Радует, – сказала Мин и попыталась представить Кэла, делающим ей предложение. «Не думай больше о нем», – приказала она себе и добавила: – И злит.
 – Вот, я же говорила, – не слушая их, произнесла Бонни. – Настоящая сказка. Придется вам поверить.
 – Вы обладаете позитивным мышлением, – одобрила Синтия. – Наверное, у вас все будет хорошо. Очаровательная история. Вы так быстро достигли стадии страстной влюбленности, можно мне с вами поговорить? Я собираю материал для книги.
 – Конечно, – ответила Бонни. – Только это не так называется. Это истинная любовь. Как у Кэла с Мин.
 – Может, хватит? – рассердилась Мин.
 – Действительно, – согласилась Синтия и начала беседу с Бонни.
 Мин глубоко вздохнула и повернулась к Лайзе.
 – Синтия – неплохая девушка, – сказала она спокойным голосом, надеясь, что в дальнейшем удастся избежать всякого упоминания о Кэле.
 – Я тоже так думаю, – ответила Лайза. – Но по-моему, она хочет вернуть себе Кэла.
 Мин не удержалась и взглянула на поле, где Кэл разговаривал с каким-то мальчиком. Лицо у него было серьезное, а мальчик кивал, жадно ловя каждое слово тренера. «Красавец, – подумалось ей. Но она тут же себя одернула: – Зверь». Прозвучало это неубедительно. Впрочем, и раньше было не очень-то убедительно.
 – Вы сегодня вечером встречаетесь? – спросила Лайза.
 – Да, но только как друзья. Он делает мне одолжение. Мы идем к моей маме. И она перестанет считать его мерзким соблазнителем.
 Лайза с сомнением покачала головой:
 – Не думаю, чтобы знакомство с Кэлом успокоило твою маму. – Почему? Элвис его любит, а Элвиса не обманешь.
 – Элвис? – встревожилась Лайза.
 – Мой кот. Я его так назвала, – объяснила Мин. Лайза вздохнула:
 – Слава Богу. Я уж подумала, ты окончательно рехнулась.
 – Я не из тех, кто верит в сказки, – с улыбкой промолвила Мин. – Или в теорию хаоса.
 – Или в четыре стадии любви. – Лайза кивнула на Синтию, которой Бонни рассказывала волшебную сказку.
 – Правильно, все это чепуха. Не нужна никакая теория, просто надо быть реалистом, твердо знать, что тебе нужно от мужчины, и найти человека, отвечающего этим требованиям. Составить план и не отступать от него. – Она перевела взгляд на Кэла: – И ни на что не отвлекаться.
 Лайза посмотрела туда же.
 – Иначе можно докатиться черт знает до чего.
 – Ну да, – сказала Мин, отводя глаза от Кэла. – Все равно что падать с крыши: пока летишь – не страшно.
 – Я только имела в виду… – начала Лайза.
 – Нет, – перебила Мин. – Надо быть благоразумной. Любовные песни, сладкие поцелуи – все это не так глупо, как опасно. За это и от этого погибают, развязываются войны, гибнут империи.
 – Мин…
 – Здесь таится угроза жизни, – продолжала Мин, закрыв глаза, чтобы не видеть Кэла. – Вот почему мои отношения с ним не идут дальше дружбы. Надо быть совсем ненормальной, чтобы надеяться на что-то прочное. Это было бы мазохизмом, самоубийством, бредом.
 – Точно.
 – Вот такой у меня план, – сказала Мин. – И я от него не отступлю.
 Лайза одобрительно кивнула.


* * *

 Когда игра закончилась, к ним подошел Харри.
 – Дядя Кэл сказал, мы пойдем завтракать, если ты будешь с нами.
 – Ну… – начала Мин и тут же подумала: «Мерзавец, используешь ребенка для своих целей!» Хотя, конечно, ленч не смертелен. Хорошо позавтракать с приятелем и его племянником. Она будет в роли гувернантки.
 – Ага-а, – протянула Лайза, хотя Мин ничего еще не ответила.
 Она убедила Кэла отправиться в ретро-ресторан, где они с Харри все время заводили Элвиса. Это было ново для мальчика, воспитанного на Шопене. Кэл не возражал.
 Когда настало время прощаться, Харри сказал:
 – Завтра увидимся, Мин.
 – Да, – ответила она. – На обеде у бабушки. – Харри немного смутился, а Кэл пообещал:
 – Харрисон, я дам тебе пятьдесят долларов, если завтра ты возьмешь бабушку на себя.
 – Ну, не знаю, – ответил мальчик.
 Мин вышла из машины, понимая, что завтрашний день многое прояснит в характере Кэла Морриси, если он, конечно, переживет сегодняшний обед с ее родителями.
 – Оставь себе, Минни, – сказал Кэл, когда она протянула ему через окно бейсболку. – Тебе очень идет. Я заеду за тобой в восемь.
 Он уехал, а она продолжала чувствовать себя на удивление счастливой. И это не предвещало ничего хорошего.
 – Бестолковая ты, – сказала себе Мин и пошла готовиться к обеду у родителей.
 Кэл заехал за ней на допотопном «мерседесе». Она сидела на нижней ступеньке, натянув на колени простое черное платье, которое делало ее похожей на эксцентричную монашку.
 – Что ты здесь делаешь? – удивился он.
 – Тебе придется иметь дело с моими родителями. А заставлять тебя еще и карабкаться по ступенькам – это уже перебор.
 – Я не отказался бы подняться, если бы ты ждала меня наверху.
 Кэл взглянул на ее обувь. На этот раз – простые черные туфли без каблуков, с закрытыми пальцами.
 – Зачем ты надела эти страшные туфли?
 – Вовсе они не страшные, – ответила Мин. – Они классические. Как и твоя машина. Она ведь красивая, и я привыкла видеть тебя в ней.
 – Подарок к окончанию. – Кэл открыл перед ней дверцу. – Даренному коню в зубы не смотрят. Садись, Минни, нам нельзя опаздывать.
 Когда он уселся за руль, она спросила:
 – К присвоению МБА? [5] Я, например, получила портфель. Я храню там все свои планы.
 – Что? – Кэл не расслышал, заводя мотор.
 – Я спрашиваю, когда тебе машину подарили?
 – К окончанию школы, – ответил Кэл, разворачивая автомобиль.
 – Вот как? – удивилась Мин. – А что же тебе подарили в день присвоения МБА? Яхту?
 – Место в фирме моего отца.
 – Но…
 – Я отказался. А как Элвис?
 – Здоров. Я показала его ветеринару, и он сказал, что кот в отличной форме. Просто фантастика.
 – Как и моя жизнь в последнее время. Кстати, можно мне немного узнать о твоей семье, прежде чем появиться там?
 – Это совсем не обязательно.
 – Минерва, я так хочу. Подготовь меня.
 – Ну в самом деле, ничего особенного, – упрямилась Мин. – Мать всегда вежлива, а отец не очень-то разговорчив, если только не наступишь ему на больную мозоль. Старайся не наступать.
 – А можно узнать поконкретнее эти самые «мозоли»?
 – Пожалуйста, вот список: мошенничество страховых компаний, музыка после 1970-х и секс с его дочерьми.
 – Секс с его дочерьми, – повторил Кэл.
 – Отец решит, что ты хочешь меня совратить.
 – Твой отец – тонкий знаток человеческих душ. А что представляет собой мать?
 – Ну, естественно, она будет рассматривать тебя как потенциального зятя. За десертом начнет тебя тестировать.
 – Письменно или устно?
 – Устно.
 – Это хорошо. Устный тест я выдержу.
 Они помолчали. Мин смотрела прямо перед собой.
 – Впрочем, наверное, теста не будет. У матери сейчас другое на уме.
 – Есть у нее какие-нибудь пунктики, о которых мне следует знать?
 – Есть, но все они касаются меня.
 – Не важно. Скажи мне.
 – Углеводы в питании, ношение белых лифчиков из хлопка, стабильный излишек веса, мой разрыв с прежним приятелем, которого она обожала, – перечислила Мин. – Не думаю, что это всплывет в разговоре с тобой.
 – Моей тоже нравилась моя прежняя подружка, – сказал Кэл. – По-моему, это просто лень. Она не хочет запоминать новое имя. Кто еще там будет?
 – Моя сестра Диана. Насчет нее не беспокойся. Она, правда, сейчас нервничает – через неделю свадьба, однако человек отличный. Если все пойдет плохо, просто сядь возле нее и любуйся, она красавица.
 – Приятно слышать. Итак, мама, папа, Диана, я, ты. Теплая компания.
 – И Грег. – Мин постаралась придать голосу бодрость. – Жених моей сестры.
 – Да, верно. Грег, у которого плохая память. Как там у них дела?
 – Не очень, – сказала Мин. – Не знаю, что именно не так, но Грег не участвует в подготовке свадьбы. Он неплохой парень. Некоторое время назад он расстался с Мокрицей – впрочем, на полном основании. Диану он обожает. И я просто не знаю, что думать. – Она взглянула на Кэла: – Поговори с ним, интересно, что ты скажешь о нем.
 – Я? – удивился Кэл.
 – Ты хорошо разбираешься в людях. У тебя есть интуиция. Попробуй понять, в чем там у них дело.
 – Вряд ли за ужином удастся.
 В сумке Мин зазвонил телефон. Она достала его, и Кэл увидел, что он черный.
 – А ведь ты обманула меня тогда, в первый вечер.
 – Ты же знал, – сказала Мин.
 Минуту она внимательно слушала, потом воскликнула:
 – Господи помилуй!
 Еще немного послушав, она сказала:
 – Ди, но сегодня суббота и к тому же вечер… Я даже не представляю, где… Подожди минутку. – Она повернулась к Кэлу: – Грег забыл купить вино к обеду.
 – Дай подумать.
 – У тебя дома есть бутылка или две?
 – Возьмем у Эмилио, – предложил Кэл и развернул машину.
 – Кэл нас выручит, – сказала она в трубку.
 В ее голосе слышались горделивые нотки. Кэл улыбнулся. Она убрала телефон и сказала:
 – Ты как сказочный принц.
 – Спасибо. Скажи лучше что-нибудь неприятное, а то я смущаюсь.
 Он остановил машину и пошел за вином. Когда вернулся, Мин взглянула на этикетки:
 – Дорогое, да?
 – Да нет, сорок долларов за бутылку.
 Мин засмеялась:
 – Так ему и надо, Грегу, дубине.
 Через десять минут Кэл, следуя указаниям Мин, припарковался возле довольно большого дома.
 – Знаешь, можно обойтись без всяких условностей. Выпусти меня, и я скажу…
 – Ни в коем случае. – Кэл вышел. – Оставайся там.
 – Где? – спросила Мин, берясь за ручку.
 Кэл обошел машину и поймал дверцу в тот момент, когда Мин открыла ее.
 – Ты не должна сама выпрыгивать из машины.
 Он схватил руку Мин и помог ей выбраться. При этом они оказались очень близко друг к другу.
 – Я становлюсь слабым и немощным, когда ты рядом, – сказал он, любуясь ее локонами, которыми играл ветер.
 – Да, слабым и немощным, – повторила она. – Спорим, тебе это нравится.
 Мин пошла вперед, пока он закрывал дверцу, и заметила, как в окне мелькнуло лицо.
 – Хорошая новость. С мамой вопрос решен. Она уже успела рассмотреть тебя из окна.
 – Отлично, – ответил Кэл, беря ее под локоть. – Теперь нам остается только пережить обед.
 Отец Мин встретил их в холле. Это был большой, неуклюжий человек с копной белокурых волос и густыми белыми бровями. Он мог бы показаться приветливым и дружелюбным, если бы не напоминал немного овчарку, против которой овцы сплели заговор.
 – Папа, это Кэлвин Морриси, – произнесла Мин. – Кэл, это мой отец, Джордж Доббс.
 – Рад познакомиться, Кэлвин.
 Грубый голос Джорджа звучал твердо, и это заставляло думать, что он действительно доволен. Однако в глазах ясно читалось: «Ну и что ты задумал?»
 – Счастлив видеть вас, сэр, – солгал Кэл.
 Мин похлопала его по спине, и это было для него хорошим утешением.
 – Опаздываете, – сказал Джордж, обращаясь к Мин. – Мы уже выпили коктейль.
 – Простите, сэр, – ответил Кэл, но Мин возразила:
 – Ты не виноват. Я кое-что забыла, папа, и нам пришлось вернуться.
 – Ну что ж, проходите, – пригласил Джордж.
 Мин со вздохом двинулась в столовую. Кэл последовал за ней. Предстояло знакомство с матерью.
 Дом был отделан так, чтобы производить эффектное впечатление, над ним хорошо потрудился профессионал. И Нанетта вполне соответствовала превосходно оформленной гостиной – она тоже бьша словно произведение искусства, сотворенное бездушным дизайнером. Хотя в целом дом не казался лишенным индивидуальности.
 Мать Мин была маленькая, изящная, темноволосая – в общем, полная противоположность дочери. На ней было черное платье, и вся она светилась лоском безупречности.
 – Моя мама, Нанетта Доббс, – прощебетала Мин. – Мама, это Кэлвин Морриси.
 – Добро пожаловать, Кэлвин, – произнесла мать голосом, каким заговорила бы мороженая рыба, если бы вдруг обрела дар речи.
 – Я чем-то провинился? – шепотом спросил Кэл, когда мать отвернулась сказать что-то Джорджу.
 – Ты целовал меня на столе в парке, – тихо ответила она.
 – Как они узнали?
 – Грег наябедничал. И рассказал о твоей репутации соблазнителя.
 – А я еще выручил его с вином!
 – Вот и он. – Мин повысила голос: – Грег! Это Кэл Морриси.
 Грег был молод и казался каким-то гладким, словно отполированным. Он улыбнулся Кэлу и протянул руку, не сразу поняв, кто перед ним.
 – Ох, – сказал он затем.
 Кэл ожидал еще каких-нибудь слов, но это было все.
 – Ну да, – пожал он плечами и добавил потише: – Вино на переднем сиденье в моей машине.
 Грег вздохнул с облегчением.
 – Спасибо, дружище. – Он крепко сжал руку Кэла. – Я сейчас вернусь, – сказал он остальным. – Забыл вино в машине.
 – А это моя сестра Диана. – Голос Мин стал мягче. Диана оказалась улучшенной копией матери-драконши. Стройная, темноволосая и красивая, она явно была баловнем семьи. При виде Мин Диана просияла. Она приветствовала Кэла с большей теплотой, чем все остальные в этом доме, вместе взятые, и даже поинтересовалась успехами его бейсбольной команды.
 – Красивая девочка, – шепнул Кэл, когда Диана удалилась на поиски своего забывчивого жениха.
 – Девочка? – переспросила Мин.
 – Изящная, – добавил Кэл. – Но она не ты.
 – Не ты первый это замечаешь. И мой тебе совет, не позволяй моим родителям тебя прессинговать. Они поистине…
 – Замечательные, – закончил Кэл.
 Вернулся Грег с вином, и Нанетта позвала Мин. Когда через несколько минут они вернулись, волосы Мин были заколоты назад.
 Все направились к столу.
 – Что с прической? – тихо спросил Кэл, усаживаясь.
 – К моему круглому лицу не идут распущенные волосы, – объяснила Мин.
 – А мне нравилось, – сказал он.
 – Мне тоже.
 Начался обед.
 – Так чем вы занимаетесь, Кэлвин? – спросил Джордж, когда все справились с супом и было подано главное блюдо. – Веду учебные семинары, – ответил Кэл, осторожно поглядывая на Нанетту, которая исподволь наблюдала за ним – не то чтобы хмуро, но явно без симпатии.
 – Так вы учитель, – сказал Джордж. – И много зарабатываете?
 – Папа! – возмутилась Мин.
 – Достаточно, – ответил Кэл, несколько сбитый с толку, потому что Мин начала похлопывать его по спине. Он был благодарен за поддержку, но ее прикосновения слишком много значили для него, чтобы безмятежно наслаждаться ими, глядя в глаза ее отцу.
 – А в какой фирме вы работаете? – продолжал Джордж.
 – «Морриси, Паккард, Капа». – Кэл улыбнулся матери Мин: – Бифштекс превосходный, миссис Доббс.
 – Благодарю вас. – Выражение лица Нанетты ничуть не смягчилось.
 – Морриси… – повторил Джордж. – Значит, вы работаете под началом старшего поколения. Неплохое местечко, а?
 – Да нет. Я и есть тот самый Морриси. Фирма моя. – Мин впилась взглядом в Джорджа.
 – А вот интересно, по статистике какой процент дочерей продолжает навещать родителей после того, как отцы замучили расспросами их знакомых? – спросила она.
 – Вы унаследовали фирму? – не унимался Джордж.
 – Я основал ее.
 – Думаю, этот процент весьма низок, – сама себе ответила Мин.
 – Но отец финансировал ваш бизнес?
 – Нет, – ответил Кэл. – Он хотел, чтобы я работал у него, так что пришлось искать капитал на стороне.
 – Господи помилуй, папа, хватит же! – Мин убрала руку из-за спины Кэла. – Давайте сменим тему. Я завела кота.
 – Стало быть, вы взяли начальный капитал, – заключил Джордж. – Обычно в первые четыре года растрачиваются тридцать три процента начального капитала.
 – Мой кот просто какой-то мутант, – гнула свое Мин.
 – Начальный был десять лет назад, – сказал Кэл. – С тех пор наш капитал вырос.
 – Все мои друзья в ужасе. Я собираюсь назвать его Джорджем.
 – Минерва, – вмешалась Нанетта, – не надо так кричать.
 – Хочешь хлеба? – спросила Мин, подталкивая хлебницу к Кэлу.
 – Да, спасибо. – Он взял булочку и вернул ей хлебницу. Она тоже взяла булочку, но тут раздался голос матери:
 – Мин!
 – Хорошо, – ответила Мин и положила булочку обратно.
 – Значит, вы сами определили для себя бизнес и работаете самостоятельно. – В голосе Джорджа слышался явный скептицизм.
 – Да. – Кэл посмотрел на Мин: – Почему тебе нельзя булочку?
 – Я же тебе говорила: мне необходимо влезть в то платье. Так что теперь до июля я хлеба не увижу.
 – Мин будет подружкой невесты у Дианы на свадьбе в следующие выходные. Мы не хотим, чтобы платье оказалось ей мало.
 – Оно уже мне мало.
 – Приходите, – пригласила Диана Кэла. Он заметил, что она не притронулась ни к хлебу, ни к маслу, ни к мясу. Только бокал был пуст. – И на свадьбу, и на предсвадебный обед. Мин нужна пара.
 Прежде чем Кэл ответил, Джордж спросил:
 – А кто ваши клиенты? – Ему вторила Нанетта:
 – Вы давно встречаетесь с Мин?
 Мин потянула Кэла за рукав:
 – Твои родители такие же ужасные?
 – Минерва! – осадила ее мать.
 – Ну, хлеб они мне, конечно, есть не запрещают, – сказал Кэл, не сводя глаз с Нанетты, – но в остальном такие же.
 – Простите? – сказал Джордж.
 – Знаете, я не возражаю против того, чтобы вы допрашивали меня с пристрастием о моей работе, – ответил Кэл. – Ваша дочь привела меня в ваш дом, и в этом есть определенный смысл. По этой же причине ваша супруга может задавать мне вопросы о моей личной жизни. Я хочу сказать другое: Мин – изумительная женщина. Однако за все время обеда вы или игнорировали ее, или надоедали ей напоминаниями об этом дурацком платье. Так вот что я скажу: не она слишком велика для платья, а платье слишком мало для нее. Ваша дочь великолепна. – Кэл намазал хлеб маслом и протянул Мин: – Ешь.
 Она растерянно взяла хлеб. Кэл посмотрел на ее мать.
 – Я никогда не был ни женат, ни помолвлен. Мой последний роман закончился два месяца назад. Я познакомился с вашей дочерью две недели назад. – Он повернулся к Джорджу: – Мой бизнес – не убыточный. Когда захотите проверить, предоставлю вам необходимые справки. Если у нас с Мин будет что-то серьезное, я смогу ее содержать.
 – Да я и сама могу себя содержать, – сказала Мин, все еще держа булочку нетронутой.
 – Я знаю. Но твоему отцу важно убедиться, что я достаточно обеспечен.
 Мин надкусила хлеб. Кэл обвел всех взглядом:
 – Еще что-нибудь рассказать? – Диана подняла руку.
 – Прошу, – сказал Кэл.
 – Вы будете с Мин на свадьбе? Ее сестра чуть не подавилась.
 – Она меня не просила об этом. – Кэл взглянул на Мин: – Хочешь, я пойду с тобой на свадьбу?
 Мин закашлялась, и ему пришлось похлопать ее по спине.
 – Конечно, она хочет пойти с вами, – сказала Нанетта и впервые за весь вечер улыбнулась. – Мы будем рады вас видеть. И на предсвадебном обеде тоже.
 – Хорошо, – ответил Кэл. Прогресс был налицо. Мин отдышалась.
 – Вино отличное, – сказал ему Джордж.
 – Спасибо… ах да… спасибо Грегу, – поправился Кэл. – Он знает толк в винах.
 – Угу, – сказал Джордж, посмотрев на Грега. Тот вяло улыбнулся в ответ.
 – Так у тебя кот? – спросила Нанетта у дочери. Вечер продолжался.
 Рассуждали о кошачьих болезнях, Джордж интересовался учебно-игровым бизнесом, Грег хмурился, Диана улыбалась, в голове у Кэла гудело. Бывали в его жизни вечера и похуже, но редко.
 Мин улучила момент, чтобы посочувствовать Кэлу. Ее голос звучал так тихо, что он не сразу услышал.
 – Ну что ты. Мне здесь хорошо, – ответил он и почувствовал облегчение.
 После десерта, который ели только мужчины, Мин потащила Диану в коридор.
 – Ты в своем уме? – зашептала она. – Господи, зачем ты пригласила его на свадьбу?
 – А что такого? – удивилась Диана. – Тебе нужен кавалер. Он милый. В чем дело?
 – Ты не знаешь всего.
 – У тебя теперь будет пара, – продолжала Диана. – Мне казалось, я все хорошо сделала.
 Мин ткнула в нее пальцем:
 – Никогда больше так не поступай, ни-ко-гда!
 – Не буду, – пообещала Диана. – Но на этот раз у тебя будет классный кавалер.
 А «классный кавалер» тем временем мило попрощался с их родителями, взял Мин под руку, усадил в машину, сел сам, потянулся к ней рукой и вытащил из волос заколки.
 – Они уродуют тебя, Минни, – сказал он и выбросил заколки из окна.
 – Я знаю, – ответила она, чувствуя себя спасенной.
 На следующий день Мин занималась подготовкой к обеду в семействе Морриси, Она снова достала черное платье, почистила черные туфли без каблуков и принялась укладывать волосы. Все шло как нельзя лучше, пока не позвонила Нанетта.
 – Дорогая, твой Кэлвин очарователен, – сказала она.
 – Спасибо, мама, – настороженно произнесла Мин, ожидая подвоха.
 – Папа проверил его финансовые дела. Он вполне кредитоспособен.
 – В субботу ночью? – удивилась Мин. – Как ему удалось?
 – Ты же знаешь отца, – ответила Нанетта таким тоном, будто хотела сказать: «Тебе совсем ни к чему такие подробности». – А ты, кажется очень нравишься Кэлвину. Как он мило предложил тебе хлеб с маслом!.. Конечно, есть тебе не следует, но…
 – Совсем неплохо, когда мужчина тебя кормит, – перебила Мин.
 – Так что постарайся сохранить эти отношения, – продолжала Нанетта. – Я расстроилась, когда ты лишилась Дэвида, но теперь все в порядке. Смотри не потеряй Кэлвина.
 – Мама, он мне не нужен, – солгала Мин.
 – Он тебе просто необходим. У вас будут красивые дети.
 – И дети мне не нужны, – заявила Мин. – У меня другое увлечение. Я подумываю о том, чтобы сменить профессию, – стану поваром.
 – Не смеши меня, дорогая. Ты – и возле еды? Да ты раздуешься, как шар.
 – Спасибо, мама. Мне пора.
 – Куда ты собираешься?
 – Обедаю с родителями Кэла.
 – Хорошее дело. Кто они?
 – Джефферсон и Линн Морриси. Я не знаю…
 – Ты обедаешь с Линн Морриси?
 – Да, потому что она его мать, иначе я бы не пошла.
 – Мин, – сказала мать, и в голосе ее прозвучало уважение, – Линн Морриси – величина в Национальной городской лиге. [6] 
 – Мне жаль, – ответила Мин, заметив, что Нанетта впервые произносит слово «величина» с одобрением.
 – Смотри, никаких углеводов, – предупредила Нанетта. – Когда вернешься домой, все мне расскажешь.
 – О Господи! – Мин повесила трубку и снова занялась волосами.
 Когда пришел Кэл, Мин и Элвис в глубоком раздумье разглядывали ободок для волос.
 – Как думаешь, это годится? – спросила Мин, открыв ему дверь.
 – Нет, конечно, – ответил он, поглаживая кота, который терся о его ноги. – Посмотри на себя – ты опять в трауре.
 – Даже и не пытайся отговорить меня, – запротестовала Мин.
 – По крайней мере позволь мне выбрать тебе обувь. Как насчет туфель с черными пряжками, которые были на тебе в наш первый вечер?
 – Кэл!
 – Какие проблемы? – Он улыбнулся. – Иди меняй туфли, Минни, и вперед – на встречу с драконами.
 Мин невольно улыбнулась ему в ответ.
 – Все эти штучки на меня не действуют, – заверила она и пошла менять туфли.




 Глава 10


 Когда они сели в машину, Мин сказала:
 – А теперь ты дай мне шпаргалку по своим родителям.
 – И без шпаргалки ясно: они будут очень вежливы, но холодны. У нас дома не приходится охлаждать вино, сама атмосфера этому способствует.
 – Хорошо сказано, – засмеялась Мин. – Самое время пошутить.
 Но когда они приехали, она поняла, что Кэл не шутил.
 Дом был огромный, один из тех дворцов в стиле Дикого Запада, напоминавших Мин фермерские постройки. У дверей их встретила очень вежливая служанка. Комнату, куда они вошли, с большой натяжкой можно было назвать гостиной, и родители Кэла даже не попытались изобразить радушие.
 – Очень приятно видеть вас здесь, – вежливо сказала Линн Морриси.
 Трудно было сказать, что она испытывает, – лицо оставалось совершенно непроницаемым. Она производила впечатление дорогостоящего великолепия – как и ее муж, Джефферсон, и второй сын, Рейнолдс. Возможно, последний был единственным в мире человеком, рядом с которым красота Кэла чуть меркла. – Мин! – раздался сзади голос Харри.
 Повернувшись, Мин увидела мальчика – он тащил за собой Бинк.
 – А, Харри, – сказала Мин, наклоняясь к нему. – Спасибо за приглашение на обед. Я такая голодная!
 Харри кивнул, потом приблизил к ней лицо и прошептал:
 – Мне нравятся твои туфли. Пряжки просто класс. – При этом на лице его блуждала сумасшедшая улыбка.
 – Спасибо, – прошептала в ответ Мин и украдкой посмотрела на Кэла. Лицо его было бесстрастно, и она вспомнила, что он не произнес еще ни слова. «Что ж, добро пожаловать в ад».
 Мин изо всех сил старалась поддерживать вежливую беседу ни о чем, пока не последовало приглашение к столу.
 – Чем вы занимаетесь, Минерва? – заговорил Джефферсон, принимаясь за филе с картофелем, нарезанным соломкой.
 Мин судорожно сглотнула.
 – Я статистик в страховой компании.
 – Ясно. – Видимо, это не произвело на него впечатления. – Кто ваш босс?
 – Их несколько, – ответила Мин, снова занявшись мясом.
 Еда была превосходна, и стол сервирован очень красиво, что несколько скрашивало пребывание в доме Морриси. И все-таки это совсем не то что у Эмилио. Повесить бы здесь какие-нибудь забавные фотографии в стиле ретро-экзотик. Колоритные образы оживили бы чопорную атмосферу этого дворца. Хотя, конечно, хозяева никогда не позволили бы себе никакой экзотики.
 Мин оглядела стол. Они наверняка ирландцы, и дело не только в фамилии: все темноволосые и красивые какой-то строгой, аскетической красотой. Мин посмотрела на свою переполненную тарелку. И похоже, обожают картофель.
 – Доббс, – услышала она голос отца Кэла и осознала, что отключилась на какое-то время от разговора. – Джордж Доббс там вице-президент. – Это мой отец, – сказала Мин. Джефферсон Морриси вежливо улыбнулся:
 – Значит, вы пошли работать к своему отцу.
 – Он не то чтобы владелец фирмы, – ответила Мин, чувствуя, что здесь таится какой-то подвох. – Но он помог мне устроиться на работу.
 – Тебе и не надо было помогать, – сказал Кэл спокойно. – Ты статистик. У тебя, наверное, была сотня деловых предложений.
 – Да, их было много, хотя не особенно интересных. Отец мне помог, – повторила Мин, понимая, в какой ад она попала.
 – Вы поступили разумно… – обронила Линн Морриси. Мин взглянула в ее холодные темные глаза и подумала: «Я не нуждаюсь в вашем одобрении, леди».
 – …что приняли помощь отца. Очень разумно.
 – Не знаю. – Мин положила вилку. – Это вышло как-то само собой.
 Рейнолдс улыбнулся ей с противоположного конца стола, сделавшись еще более неотразимым. «И тебя я не люблю», – подумала Мин. Бинк напряженно застыла – не то чтобы в ужасе, скорее, в ожидании. Сидящий между родителями Харри, крепко зажав в кулаке вилку, распахивал ею, как плугом, картофельную целину в своей тарелке и с интересом поглядывал на взрослых.
 – Не сомневаюсь, что это принесло вам огромную пользу, – изрек Джефферсон. – Уверен, ваш отец и дальше не отказывал вам в помощи.
 – Она всего добилась сама, – возразил Кэл. – Страховые компании не отличаются сентиментальностью. Мин держит первенство в своей фирме по темпам профессионального роста, и никто не приписывает ее успехи отцовскому влиянию. Она умная, трудолюбивая и превосходный специалист.
 В его голосе слышались нотки гнева.
 Мин осторожно положила руку ему на спину, даже сквозь пиджак почувствовав напряженность мышц. На мгновение они стали еще тверже, затем плечи немного расслабились.
 – Разумеется, этого у мисс Доббс не отнимешь, – промолвил Джефферсон, с легкой улыбкой глядя на жену. – И то, что она пошла по стопам отца, достойно всяческих похвал.
 – Отец не занимается статистикой, – заметила Мин.
 – Конечно, моя дорогая, – сказала Линн. Прозвучало это немного надменно. – Нас восхищает, что вы сумели сделать правильный выбор и поддержали отцовское дело. – Она улыбнулась Кэлу: – Разве не так, Кэл?
 – Конечно, – ответил тот. – Филе превосходно.
 – Кэл не пошел в семейный бизнес, – обратился к Мин Рейнолдс с притворно дружелюбной улыбкой.
 – А зачем ему это нужно? – Мин убрала руку со спины Кэла и подумала: «Я больше не увижу этих людей, так пошли они к черту». _
 – Зачем ему идти в семейный бизнес? – переспросила Линн, надменно подняв бровь. – Да ведь это его наследство.
 – Ничего подобного, – возразила Мин. Бинк смотрела на нее широко открытыми глазами. – Все это совершенно не для него. Он занимается именно тем, чем должен заниматься. – Она с улыбкой повернулась к Кэлу и обнаружила, что он смотрит прямо перед собой, куда-то между Бинк и Харри. «Готов», – решила она и посмотрела на Харри. С зажатой в руке вилкой мальчик внимательно наблюдал за взрослыми, пытаясь понять происходящее.
 Джефферсон откашлялся.
 – Хотите сказать, авторитетная, престижная юридическая фирма не для него? Что за ерунда! Это наша семейная традиция.
 Мин посмотрела на него:
 – А вы сами продолжили дело своего отца? Я полагала, вы и ваш компаньон – основатели фирмы.
 Бинк, сидевшая напротив, превзошла себя: маленькое совиное лицо стало еще более непроницаемым.
 – Да, они основали фирму, – подтвердил Рейнолдс. В голосе его слышалось возмущение. – И заложили традицию.
 – Вряд ли через два поколения можно будет говорить о традиции, – возразила Мин, стараясь придать голосу убедительность, как будто в самом деле так думала. Она посмотрела на мальчика: – Ты хочешь быть юристом, Харри?
 Харри заморгал.
 – Нет. Я хочу быть ихтиологом.
 – Изучать рыб? – удивилась Мин.
 – Да. – Харри вздернул подбородок и улыбнулся.
 – Что ж, хорошее дело.
 – Харрисон еще мал, – произнесла Линн. – Через неделю он захочет быть пожарным. – Она улыбнулась мальчику почти теплой улыбкой.
 – Нет, не захочу, – заявил Харри и стал доедать картошку.
 «Милый малыш», – с нежностью подумала Мин.
 – Харрисон, – обратилась к ребенку Линн, – почему бы тебе не съесть десерт на кухне с Сарой?
 – Ладно. – Харри вскочил. – Можно идти?
 – Да, милый, – сказала Линн.
 Мин посмотрела, как он удирает, и подумала: «Везет тебе».
 – Итак, – продолжила Линн с улыбкой, которая делала ее похожей на ящерицу, – простите, что перебила вас, Минерва. О чем вы говорили? – Взгляд ее сообщал: «Даю вам шанс на отступление. Воспользуйтесь им».
 Мин улыбнулась в ответ:
 – Давайте проанализируем ситуацию. По-моему, с самого начала было ясно, что Кэл не может работать в вашей фирме.
 Джефферсон отложил вилку. Мин взяла бокал.
 – Во-первых, он младший сын. Старшие дети обычно следуют по стопам родителей, потому что стремятся им угодить. – Она улыбнулась Рейнолдсу. – Поэтому они так часто преуспевают. – Мин отхлебнула вина; оно было превосходно. Все наблюдали за ней, сохраняя более или менее холодное выражение лица. – Кроме того, им достается львиная доля внимания и уважения. Успех старших детей воспринимается родителями как часть программы их собственной жизненной реализации. Младшие же дети быстро узнают, что надо быть более энергичными, чтобы добиться внимания взрослых. Так они становятся нарушителями семейных традиций.
 – Я подозреваю, что ваша психологическая концепция далека от научной, – сказал Джефферсон с улыбкой, от которой тянуло холодом.
 – Это не наука, это жизненные наблюдения, – ответила Мин. – Именно так все и бывает. Вспомните мифы и легенды. Да и в сказках именно младший сын отправляется искать счастья в чужих краях.
 – В сказках, – повторил Рейнолдс, глупо хихикая. Бинк все еще была похожа на замороженную сову.
 – Теперь о Кэле, – не унималась Мин. – Его друзья говорили мне, что он редко проигрывает в спорах. Казалось бы, он игрок, но это не так. Игрок должен иногда проигрывать. А Кэл просчитывает шансы и рискует только в тех случаях, когда выгода очевидна. – Она опять посмотрела на Рейнолдса. – Будучи младшим сыном, он никогда не смог бы обеспечить фирме настоящий успех. Участие в семейном деле для него – неоправданный риск, и я сомневаюсь, что он когда-нибудь всерьез об этом думал.
 – Он стал бы компаньоном, – сказал Джефферсон, всем видом давая понять, что беседа выходит за рамки светской.
 – Третьим компаньоном, после вас и Рейнолдса, – возразила Мин. – Плюс ваш партнер и его дети – с ними пришлось бы тоже соперничать. Рядом с вами он всегда оставался бы ребенком. Поэтому ему пришлось искать свой путь. И к тому же у него была дислексия.
 Повисла мертвая тишина. Казалось, все за столом превратились в ледяные статуи. Мин взяла нож и вилку и стала резать мясо.
 – Мы предпочитаем не обсуждать дефект Кэла, – сказала наконец Линн.
 Мин не спеша проглотила кусочек и спросила:
 – Почему же? Тут нет ничего стыдного. Это составляющая его личности, индивидуальная особенность. Дислексия – не такое уж редкое явление. Больше десяти процентов наших сограждан – дислексики. И Кэл не случайно основал свою собственную фирму. Девяносто два процента дислексиков начинают собственный бизнес. Они умеют работать с персоналом, потому что умны и наделены способностью сопереживать. – Мин взяла бокал. – У вас такой замечательный сын – умный, трудолюбивый, преуспевающий, обаятельный, всеми любимый и к тому же симпатичный. Не понимаю, почему вы не дарите с гордостью его фотографии всем своим друзьям и знакомым. – Улыбнувшись, она посмотрела на Кэла. Он встретил ее взгляд с каменным лицом. – Если бы это был мой сын, я бы гордилась им.
 – Разумеется, мы гордимся Кэлом, – сказала Линн бесцветным голосом.
 – Вот и хорошо. – Мин снова принялась за еду. – Кэл прав насчет филе – бесподобное!
 – Благодарю, – произнесла Линн и повернулась к Рейнолдсу. Разговор пошел о компании.
 Через четверть часа подали десерт. Рейнолдс, Линн и Джефферсон все еще обсуждали дела. Кэл по-прежнему молчал. Бинк съела несколько кусочков моркови и допила вино.
 Мин была сыта. Она положила салфетку возле тарелки и сказала:
 – Ну, поскольку меня пригласил Харри, если позволите, я пойду к нему.
 Она встала и отправилась искать кухню.
 Харри заканчивал есть мороженое под бдительным взором служанки.
 – Привет, ихтиолог, – сказала Мин. – Там еще осталось мороженое?
 Харри кивнул женщине:
 – Сара, это она.
 – О, – произнесла Сара, оглядывая Мин с головы до ног. – Что вам положить в мороженое?
 – Шоколад, – ответила Мин, усаживаясь напротив Харри.
 Харри подчистил мороженое на дне вазочки и молча уставился на Мин. Он тоже напоминал сову, как и его мать.
 Сара поставила на стол мороженое. Порция была немалая.
 – Спасибо, – произнесла удивленно гостья. – Между прочим, я Мин. – Она протянула служанке руку.
 – Сара, – сказала женщина. – Ешьте, пока не растаяло. – Мин кивнула и взяла полную ложку мороженого. Оно было чудесное – густое и нежное, а шоколад изысканно легкий. Надо отдать должное Линн Морриси: эта женщина знала толк в еде.
 Сара прислонилась к мойке.
 – Так, значит, вы поспорили со Снежной королевой? – Мин хотела было притвориться, что не поняла вопроса, но потом, пожав плечами, ответила:
 – Я с ней не согласилась. – Сара кивнула.
 – Вам больше здесь не бывать.
 – Ну и черт с ними, – сказала Мин. Встревоженный, Харри отложил ложку.
 – А ты будешь приходить в парк?
 – Буду. Хотя и не уверена, что твой дядя Кэл захочет со мной говорить. – По-моему, он человек хороший, – сказала Сара. – Добрый, покладистый. Мы его редко видим.
 – Неудивительно, – ответила Мин, и тут в кухню вошел Кэл. – Привет. – Она помахала ему ложкой. – Оказывается, твоя мама потрясающе разбирается и в мороженом.
 Кэл кивнул без всякого выражения.
 – Ты идешь?
 Мин взглянула на еще полную вазочку с мороженым и вздохнула.
 – Иду.
 На его месте она бы тоже отдала все, что угодно, только бы выбраться отсюда.
 Кэл направился в холл, а Харри сказал:
 – Можно съесть твое мороженое?
 – Тебя же стошнит, – ответила Мин.
 – От мороженого ничего не будет, – заверил мальчик. Мин подвинула к нему вазочку:
 – Смотри не лопни. – Она встала. – Очень рада была познакомиться, Сара.
 – Я тоже. Удачи вам.
 Мин пошла к Кэлу. Он молча открыл перед ней дверь. Они уже спускались с лестницы, когда вслед им выглянула Бинк.
 – Ну что? – спросила она Кэла.
 Кэл в ответ покачал головой. Бинк улыбнулась Мин и сказала, вероятно, искренне:
 – Рада была снова увидеться с вами, – и исчезла за дверью.
 Кэл повернулся и пошел вниз. Мин следовала за ним в полной уверенности, что он злится на нее. Что ж, она ни о чем не станет жалеть.
 Мин скользнула на переднее сиденье. Теперь придется обходиться без машины. И без вкусных обедов. Хотя… Она ведь может бывать у Эмилио и без Кэла.
 Кэл сел за руль и захлопнул дверцу. Некоторое время он молчал, и Мин, глядя на его строгий профиль, подумала: «И тебя я теряю».
 – Чего хотела Бинк? – спросила она, чтобы как-то разрядить напряжение.
 Кэл повернулся к ней и сказал прерывающимся от волнения голосом:
 – Я прошу у тебя прощения.
 – За что? – Мин была ошеломлена.
 – За мою семью. – Он закрыл глаза и добавил с озлоблением: – Обычно они очень вежливы с посторонними.
 – Ну, просто мы с ними разные люди, – ответила Мин не очень серьезным тоном. – И потом, я же им нагрубила. Но тут есть и плюсы: во-первых, обед был потрясающий, а во-вторых, я их больше никогда не увижу. Ты пробовал мороженое? Оно бесподобно, хотя, подозреваю, очень жирное.
 – Так ты не сердишься? – спросил Кэл.
 – Из-за чего? Из-за того, что твоя мать – ведьма, а отец – высокомерный дурак? Что ж тут сердиться? На их фоне выигрывает даже моя семья. Как ни странно, выходит, мне повезло. А теперь насчет мороженого…
 Он вдруг наклонился к ней и с жаром поцеловал. Мин взяла в ладони его лицо, и опять в жилах вскипела кровь, а перед глазами ярко полыхнуло. Ей было радостно от того, что она может прикоснуться к нему, почувствовать, как его рука зарывается в волосы, радостно оттого, что они вместе. Когда поцелуй прервался, она не отстранилась – так трудно было оторваться от него.
 – Это за то, что я оскорбила твою мать? – спросила она немного удивленно.
 Кэл улыбнулся, и Мин успокоилась, потому что он стал похож на себя прежнего.
 – Нет, просто мне нравится тебя целовать.
 – Ну слава Богу, – сказала Мин, воспрянув духом. – Только не надо было заканчивать так быстро. Мне стало легче, ведь я уже думала, что ты больше не захочешь меня видеть. Во всяком случае, твои родные точно не захотят.
 Кэл включил зажигание, и машина тронулась.
 – Смотря кто.
 – Харри, конечно, захочет. – Мин откинулась на спинку сиденья и попыталась прогнать мысль о поцелуе. – Хотя бы потому, что я отдала ему свое мороженое.
 Кэл сбавил скорость.
 – Он съел еще и твое?
 – Да. Сказал, что от мороженого не стошнит.
 – Соврал. – Кэл остановил машину. – Ему вообще вредно сладкое.
 – Мы возвращаемся? – встревожилась Мин.
 – Нет, что ты. – Он достал телефон. Предупредив Бинк о возможных неприятностях с Харри, Кэл снова повел машину.
 – Значит, я отравила ее ребенка, – мрачно сказала Мин. – Теперь и она меня возненавидит.
 – Да нет, она знает своего сына. Ради сладкого Харри легко может смошенничать. Ты ей нравишься.
 – А по виду не скажешь.
 – Нет, правда, нравишься, – сказал Кэл, сделав поворот. – Она предложила мне сто тысяч долларов, чтобы я женился на тебе.
 – Да ты что?! – расхохоталась Мин. – Вот не знала, что у нее есть чувство юмора.
 – Есть, но в этом случае она не шутит. Она может себе такое позволить. – Кэл прибавил скорость и облегченно выдохнул. – Слава Богу, мы уже далеко от них.
 – Минутку, – опешила Мин, – она что, действительно предложила тебе…
 – Она десять лет обедает с ними по воскресеньям. И только сегодня ей было там сносно. Представь, моим родителям за пятьдесят, и, вероятно, они проживут еще лет тридцать, так что Бинк придется вытерпеть как минимум тысячу шестьсот таких воскресений. Добавь к этому праздники. Выходит по шестьдесят долларов за обед – для нее совсем недорого. – Он задумался. – И для меня тоже, хотя я ни за что в мире не соглашусь бывать у них каждое воскресенье.
 – Господи!
 – Да еще Харри постоянно напевает песенку, которую услышал вчера во время нашего ленча. Она сказала, что одно только выражение на лицах родителей стоит больших денег. – Кэл улыбнулся.
 – С ума сойти, – сказала Мин.
 – И не только от этого. – Они помолчали, затем он спросил: – Как ты узнала, что я дислексик?
 – От Роджера и Бонни, а потом навела справки в Интернете. А еще ты не стал писать рецепт цыпленка-марсала, когда я попросила. Ты ведь мне ни в чем до этого не отказывал, и я подумала, что здесь какая-то проблема. – Мин положила голову на спинку сиденья, глядя на Кэла. – Ты расстроился?
 – Нет. Это правда, что дислексики стремятся начать собственный бизнес?
 – Правда. Все, что я говорила, правда. А как ты узнал о моем продвижении по службе?
 – Бонни сказала Роджеру. – Кэл въехал на стоянку возле магазина.
 Мин покосилась на витрину. Дорогой магазин.
 – Я сейчас, – сказал Кэл и вышел.
 Через пятнадцать минут он вернулся, неся в руках пакет с золотым тиснением. Сев в машину, он поставил пакет ей на колени.
 – Что это? – удивилась Мин.
 Пакет был тяжелый. Она заглянула вовнутрь и обнаружила там белые коробочки с золотыми ярлыками.
 – То самое мороженое, которое покупает мать, – ответил он, выводя машину со стоянки. – Восемь видов. Потом пошлю тебе цветы, но сейчас прими это.
 – Ой! – Мин сжала пакет. Он и в самом деле не рассержен. У нее словно камень с души свалился. С внезапной остротой она ощутила, как страшно было бы потерять его.
 – Все в порядке? – Кэл заметил ее вымученную улыбку.
 – Не совсем. – Она сделала притворно-сердитое лицо. – Где ложка?
 Не отрывая глаз от дороги, он вынул из кармана пластиковую ложечку и протянул ей.
 – Я от тебя без ума, – вырвалось у нее.
 – Здорово. Я от тебя тоже.
 – Я имею в виду дружеские чувства, – спешно поправилась она.
 – Разумеется, – ответил Кэл, покачивая головой.
 – Сам понимаешь, – добавила Мин, раскрывая первую коробочку.
 – Он называет ее Минни, – сказала Синтия, когда Дэвид снял трубку. – Он подарил ей свою бейсболку.
 – Дай мне знать, когда он подарит ей кольцо, – проворчал Дэвид. – Можно хоть один выходной провести спокойно?
 – Дэвид, – угрожающим тоном произнесла Синтия, – ты намерен хоть один выходной провести с Мин?
 – Намерен. Но с ленчем ничего не вышло, и больше на мои звонки она не отвечает. Ты же знаешь, что Кэл всегда бросает девушек через пару месяцев. Мне кажется, самое разумное – подождать, пока он и ее бросит, а потом выступить в роли утешителя.
 – А тебя не волнует, что он будет спать с ней эти два месяца?
 – Гм. – Дэвид напрягся.
 – Ты даже не представляешь себе, что этот человек может делать с женщиной в постели, – сказала Синтия. – Думаешь, тебе потом удастся доставить ей удовольствие, если она хоть раз переспит с ним?
 – Я тоже кое-что умею, – ответил взбешенный Дэвид.
 – Кэл несравненно лучше. На твоем месте я бы не стала ждать, пока она это узнает.
 – Синтия, мне неприятен этот разговор.
 – Ну что ж, пусть он одержит верх.
 Голос ее прозвучал так, будто ножом по стеклу чиркнули.
 «Мерзавец меня обыгрывает», – подумал Дэвид.
 С ее стороны это, безусловно, ошибка. Она принадлежит к тому типу женщин, которые любят, чтобы мужчины их добивались. Кэл Морриси увивается вокруг нее, чтобы выиграть пари, и она довольна. Дэвид подумал о том, как благодарна будет ему Мин, когда он вернется к ней и окружит ее вниманием. Она ведь такая простушка. Вот почему Кэл смог ее увлечь. Теперь он, Дэвид, обязан его остановить и спасти Мин.
 – Алло, Дэвид, – позвала Синтия. – Ты же хочешь ее вернуть, не так ли?
 – Да.
 – Тогда пойди к ней и постарайся чем-нибудь приятно поразить. Скажи, как много она значит для тебя. Сделай подарок. Она любит стеклянные шары, подари ей шар. Порадуй ее, черт возьми!
 Дэвид вспомнил, что видел такие шары на каминной полке в доме Мин.
 – А если она станет гнать тебя, незаметно оставь у нее какую-нибудь вещицу, чтобы был повод вернуться на следующий день. Галстук или еще что-нибудь.
 – Зачем я буду снимать галстук?
 Последовало короткое молчание, затем Синтия сказала:
 – Так надо, Дэвид. У меня нет времени давать тебе уроки обольщения.
 – Хорошо. Пойду к ней после работы. Поговорим о свадьбе. – Поговорите? – вскинулась Синтия. – Хоть раз в жизни ты способен на что-нибудь, кроме разговоров?
 – Я не собираюсь действовать как дикарь.
 – А что, когда-нибудь ты пробовал так действовать?
 – Никогда.
 – Откуда же ты знаешь, что это не сработает?
 – Гм. Ну ладно. Я ее поцелую. Мин здорово целуется.
 – Приятно слышать, – вздохнула Синтия. – Смотри, не напортачь.
 – Не напортачу, – ответил Дэвид, но она уже повесила трубку. – Ведьма ты, – добавил он.
 В понедельник утром Нанетта позвонила дочери, чтобы узнать, как прошел обед у Морриси.
 – Рассказывай подробно, – велела она.
 – Мама, я на работе, – ответила Мин.
 – Ничего, отец тебя не расстреляет. Тебя он никогда не предаст.
 – Мама, о чем ты?
 – Какой у них дом? Ты понравилась его матери?
 – Дом очень красивый, а его мать меня возненавидела.
 – Мин, она будет твоей свекровью…
 – Не будет.
 – …и она еще понадобится тебе в тяжелую минуту. Вот твоя бабушка не помогла мне…
 – Это когда же тебе нужна была помощь? – поинтересовалась Мин.
 – Ну, например, сейчас, – призналась Нанетта.
 – Так бабушки уже нет, – возразила Мин. – Какая теперь от нее помощь?
 После долгого молчания Нанетта с надрывом произнесла:
 – Он что-то скрывает.
 – Да что ты! – удивилась Мин. – Ничего подобного. Он весь на виду. – А эти ленчи? – мрачно спросила Нанетта.
 – Он завтракает с Беверли. Она обожает своего мужа и просто рада отдохнуть во время ленча. Между ними ничего нет.
 – Как ты наивна, Мин!
 – А ты параноик, мама. Почему у тебя вообще возникли эти подозрения?
 – Что-то изменилось. Мы теперь почти не общаемся.
 – Ты всегда говоришь только об одежде, о свадьбе и о моем весе. Ему это неинтересно. Поговори с ним о гольфе. Общение моментально наладится.
 – Я знала, что ты меня не поймешь, – горько промолвила Нанетта. – У тебя ведь есть Кэлвин.
 – Нет у меня никакого Кэлвина, – отрезала Мин. Она искала в ящике стола скрепку и в этот момент уколола палец.
 – Ты не думаешь о матери.
 – Господи помилуй!.. Мама, готовь свадьбу и не вздумай разводиться с отцом, для этого нет причин.
 – Дочери всегда все узнают последними, – сказала Нанетта и положила трубку.
 – Совсем спятила, – подытожила Мин, вытирая кровь с пальца клочком бумаги.
 Телефон тут же зазвонил снова. Она сняла трубку и услышала слегка дрожащий голос Дианы.
 – Что случилось? – спросила Мин.
 – Мне как-то не по себе. Мы можем встретиться?
 – Сейчас не получится. Предлагаю вечером.
 – Вечером я у родителей Грега. А как прошел обед с родителями Кэла?
 – Отвратительно, – призналась Мин. – Давай завтра?
 – Тоже не могу, – ответила Диана. – Сьюзи и Карен устраивают для меня эротический спектакль.
 – Да, зрелище не из моих любимых. – Мин представила Жуть с вибратором в руке.
 – А в среду? Я знаю, ты встречаешься с Кислятиной и Конфеткой. Можно к вам присоединиться?
 – Можно, – ответила Мин, сдерживая смех. – Особенно если ты станешь их так называть.
 – Лайза меня убьет. – Голос Дианы повеселел.
 – Приходи первой. Потом мы уйдем, а ты вернешься домой, как в старые добрые времена. Мы будем готовить твои свадебные коробочки – я обнаружила, что их надо склеивать.
 – Ладно. Мне уже лучше. Это просто предсвадебная лихорадка.
 – Конечно. Ты не разговаривала с мамой в последнее время?
 – Как же не разговаривала? Мы ведь живем вместе.
 – Я говорю про серьезный разговор. Она мне только что звонила: отец, мол, ей изменяет.
 – О Господи! – в ужасе воскликнула Диана. – Нет, у нас об этом речи не было.
 – Ну и хорошо.
 Пообещав Диане чудесный вечер в среду, Мин повесила трубку. Затем стала выжидательно смотреть на телефон – вот-вот раздастся звонок. Она просила Кэла не звонить в понедельник – этот день нужен ей самой, – но он так упрям, что, может быть…
 В пять часов стало ясно, что паршивец все же принял ее просьбу к сведению. Мин отправилась домой, а подойдя к двери квартиры, услышала песню Элвиса. Вошла и увидела кота, сидящего на спинке кушетки; уши его были прижаты к динамику.
 – Опять сам включил? – спросила Мин и взяла кота на руки – как вознаграждение за день, проведенный в одиночестве. Хотя он не очень тяготился этими разлуками. Мин приготовила спагетти, предвкушая спокойный вечер вдвоем с котом, который все время прислушивался к звукам за дверью – на всякий случай.
 Когда раздался стук, Мин почувствовала одновременно и раздражение, и радость. Кэл не послушался – это плохо, но он здесь, и это здорово.
 Она открыла дверь. На пороге стоял Дэвид. Теперь она ощущала только злость.
 – Зачем ты пришел?
 – Нам надо поговорить. – Он остановился на пороге, глядя на кота. – Боже, что это?
 – Элвис, – ответила Мин, закрывая дверь. – Мой кот. Я его люблю. Попробуй тронь его – тебе не поздоровится.
 Дэвид присел на кушетку как можно дальше от Элвиса.
 – Я много думал о нас с тобой, – начал он, ослабив узел и сняв галстук.
 – Никаких «нас» нет, – поправила его Мин. – И не было. Хорошо, что ты бросил меня, – это лучшее из того, что ты сделал. Мне бы благодарить тебя, а я все еще злюсь.
 – Знаю-знаю, заслужил. – Без галстука Дэвид казался несколько развязным. Таким Мин не привыкла его видеть. – Это самая большая глупость за всю мою жизнь. – Он похлопал по кушетке рядом с собой: – Садись, выслушай меня.
 Мин подошла и села.
 – Только побыстрее. У нас с Элвисом сегодня свободный вечер. И мы хотим провести его вдвоем.
 Как только она произнесла имя кота, тот прыгнул на кушетку, а потом сел рядом с ними, негромко урча. Она положила руку ему на голову и почесала за ухом.
 – Спокойно, тигр. Он сейчас уходит.
 Дэвид немного отодвинулся, настороженно следя за котом.
 – Мин, я хочу, чтобы мы поженились.
 Элвис выпустил когти на одной лапе и вонзил в рукав Дэвида.
 – Черт! – Дэвид быстро отодвинулся еще дальше. – Что это значит?
 – Элвис не хочет жениться, – пояснила Мин. – Наверное, Присцилла разбила ему сердце. Ты знаешь, он всегда ее любил.
 – Ничего смешного, – сказал Дэвид.
 – А кто смеется?
 – Слушай, я серьезно. – Он вынул из кармана сверток и вручил ей: – И вот подтверждение.
 – Надеюсь, это не кольцо? – спросила Мин с ужасом.
 – Нет.
 Она развернула сверток, в котором лежал дорогой трехдюймовый стеклянный шар с Эйфелевой башней внутри.
 – Эйфелева башня? – удивилась она. «Этот парень совсем меня не знает».
 – Вот где мы проведем медовый месяц. – Дэвид вновь придвинулся к ней. – В Париже. Мы будем жить чудесно, Мин. И можно прямо сейчас начать семейную жизнь…
 – Я не хочу семейной жизни, – сказала Мин, вглядываясь в шар. – Дэвид, это не мое…
 – Разумеется, хочешь, – возразил Дэвид. – Ты создана для материнства.
 Мин положила шар на край стола и посмотрела на кота:
 – Вот два человека, Элвис. Один называет меня ангелом, другой – созданной рожать детей. Кого ты выберешь?
 – Конечно, в тебе есть не только это, – сказал Дэвид. – Но… – Он замер.
 Кот спрыгнул с кушетки, слегка задев Дэвида когтями и оставив комочек рыжей шерсти на его рукаве.
 – Этот кот оставил на мне свою шерсть.
 – Твой костюм тоже оставил на нем пыль.
 – Мин, я знаю, что ты встречаешься с Кэлом Морриси.
 – Знаешь? – «Ах ты ничтожество, сукин сын, все еще пытаешься выиграть пари». Злость ее бьиа так велика, что она не отказалась бы сейчас переспать с Кэлом, чтобы отомстить Дэвиду. Мысль эта взбудоражила ее, она сама не ожидала от себя такого.
 – Тебе вообще не следует видеться с ним, – назидательно произнес Дэвид.
 Кот прыгнул на стол и носом подтолкнул шар. Тот упал на каменную плиту перед камином и разбился. В стороны полетели брызги воды.
 – Элвис! – Мин вскочила с кушетки. – Не лезь сюда! Тут осколки.
 – Он это нарочно сделал! – взъярился Дэвид.
 – Да, кот что-то замыслил против тебя. – Мин подняла основание шара и поставила на стол. Затем принесла мусорное ведро и стала собирать битое стекло.
 – Этот кот… – начал Дэвид.
 – Да? – Мин взяла самый большой осколок.
 – Нет, ничего, – замялся Дэвид. – Ты не знаешь, на что способен Кэл Морриси.
 – Почему же, знаю. Он пытается уложить меня в постель.
 – Ну да, – сказал Дэвид. – Но это еще не все. – Мин подняла последний крупный осколок и посмотрела на остатки.
 – Дай мне вон тот журнал со стола.
 Дэвид передал ей журнал, и она оторвала кусок от обложки.
 – Ты не знаешь его. Морриси способен на все.
 – В этом я уже убедилась. – Мин подсунула бумагу под стекляшки, а журнал использовала как веник. Сбросив все в ведро, она увидела в стороне еще один большой осколок.
 – Знаешь, Дэвид, ты за меня не беспокойся. Я не влюблена в Кэла… О-о! – Она отдернула руку, на ней виднелась кровь. – Вот черт!
 Мин подняла осколок и бросила его в ведро. Затем пошла на кухню смывать кровь.
 – Ты меня слушаешь? – спросил Дэвид.
 – Нет, – отозвалась Мин сквозь шум текущей из крана воды. – Я поранилась. Уходи. Я не хочу за тебя замуж.
 Она закрыла кран, обернула палец салфеткой и направилась к Дэвиду, чтобы выпроводить его.
 – Мин. – Дэвид поднялся с кушетки. – Ты не воспринимаешь меня всерьез.
 – Не воспринимаю, – согласилась она, открывая дверь. – Ты красивый мужчина, Дэвид. Но не для меня. Иди.
 – Нет, Мин, я остаюсь, – сказал он очень серьезно. И, сжав Миневру в объятиях, Дэвид начал яростно целовать ее.




 Глава 11


 Он держал голову Мин так крепко, что она не могла вырваться. Тогда ей пришлось его ударить. Он вскрикнул.
 Элвис, рыча, впился когтями ему в ногу. Дэвид отбросил его ногой.
 Мин вытерла рот.
 – Ты грубиян, Дэвид. Найди себе хорошую самку и женись на ней. У меня боевой кот, и я тоже в ярости, так что тебе не уцелеть.
 – Прости, – сказал Дэвид. – Меня так тянет к тебе!
 – Ага. Если это повторится, я брызну в тебя из газового баллончика. А теперь убирайся.
 – Обещай больше не видеться с Кэлом Морриси. – При этих словах Элвис наклонил голову и зашипел.
 – Нет, Дэвид, я ничего не буду тебе обещать. – Мин указала на дверь: – Пошел вон, или я приму серьезные меры.
 – По крайней мере подумай об этом.
 – Нет, – отрезала Мин, выталкивая его.
 Закрыв дверь, она взглянула на Элвиса. Кот уже растянулся на кушетке в своей любимой позе – головой к проигрывателю. Несколько раз он ударил лапой по кнопке включения, и полилась песня «Отель разбитых сердец».
 – Убавь звук, – сказала Мин, не сразу сообразив, что обращается к животному. Пришлось сделать это самой. – Очень символично.
 Элвис все ударял и ударял лапой по кнопке, пока не дошел до «Люби меня нежно».
 – Ну, это похуже, – сказала Мин, глядя, как он развалился на кушетке. – Мог бы выбрать музыку из фильмов с участием Джулии Робертс.
 Кошачий хвост стал подергиваться в такт музыке. Мин махнула рукой и пошла за пластырем.
 Кэл не позвонил и во вторник. Мин уже начала наслаждаться свободой, которую, казалось, теперь никто у нее не отнимет, как вдруг в дверь постучали. Оторвавшись от плиты, где готовился цыпленок-марсала, она пошла открывать, захватив по пути газовый баллончик, поскольку это мог быть только грабитель. Однако на пороге она увидела Кэла. Он держал два пакета – один побольше, от Эмилио, другой поменьше. Вид у него был необычайно усталый. Ворот рубашки расстегнут, рукава закатаны, и весь вид какой-то мятый и растрепанный, что, впрочем, лишь усиливало его обаяние. Сердце Мин переполнилось радостью.
 – Привет, – сказал он и, заметив газовый баллончик, добавил: – Не впустишь?
 Мин распахнула перед ним дверь. Он шагнул и поцеловал ее в лоб. От него исходила такая сила, что Мин прижалась к нему, не скрывая радости. Затем, повинуясь внезапному порыву, потянулась и нежно поцеловала его, словно у них было заведено так встречать друг друга.
 Лицо Кэла выразило изумление.
 – В чем дело? – спросила она. – Обычный дружеский поцелуй.
 Он покачал головой и закрыл плечом дверь.
 – Мне понравилось… Постой. – Кэл вручил ей маленький пакет: – Прими подарок от своего кавалера.
 Мин сразу сникла.
 – Ты недоволен? Зря я тебя поцеловала.
 – Нет, не зря. – Усталая улыбка мелькнула на его лице и тут же погасла. – Просто это первый раз за все время.
 – Разве? – удивилась Мин. – Мы уже целовались.
 – Я целовал тебя, – поправил Кэл. Он прошел в комнату, бросил пиджак на кресло и поставил большой пакет на стол. – Ты же сделала это впервые. А чем так вкусно пахнет?
 – Цыпленок-марсала, – ответила Мин. – Думаю, теперь у меня хорошо получилось. Так что я сделала впервые? – Она замолчала, внезапно осознав слова Кэла. Он целовал ее, а не она.
 Кэл подошел к ней.
 Мин уронила пакет на пол, поднялась на цыпочки и снова поцеловала его, вложив в поцелуй всю душу. Кровь потекла быстрее, голова закружилась, она схватила его за рубашку, чтобы не упасть. Кэл обнял ее и ответил на поцелуй. Мин задрожала.
 – Второй раз, – сказал он, тяжело дыша. – Только не думай, что я считаю.
 – Больше, наверное. Я хочу сказать, не один ты стараешься.
 – Я не обращал внимания, – ответил Кэл, снова привлекая Мин к себе. У нее не хватило решимости отстраниться – с ним было так хорошо. – Но мне нравится.
 – Не хочу, чтобы ты меня неправильно понял, – начала Мин, прислонившись лбом к его груди.
 – Что ты имеешь в виду? – спросил Кэл, целуя ее в макушку.
 – Просто мне захотелось большего, – сказала она с улыбкой.
 – Хорошо, – ответил Кэл. – Друзья так друзья. Можешь поцеловать меня еще.
 Мин, продолжая улыбаться, подняла голову.
 – По заказу не считается.
 – Считается, – ответил Кэл и поцеловал ее. Она забыла обо всем, наслаждаясь его объятиями. Потом он сказал: – Я могу это не так понять.
 – Не вздумай делать глупости, – предупредила Мин, отступая. – Видишь газовый баллончик?
 – Ладно. – Кэл убрал руки и сел на кушетку. – Элвис, приятель, как поживаешь? – обратился он к коту, протягивая руку, чтобы почесать его за ухом.
 Мин хотела было предостеречь, памятуя о вчерашнем визите Дэвида, но Элвис мурлыканьем выразил одобрение. Затем подобрался поближе к Кэлу.
 – Знаешь, а кот хороший, – сказал Кэл.
 – Знаю. – Мин попыталась успокоить сильное сердцебиение. – Даже не представляю, как я раньше жила без него. – Она подняла пакет, который уронила, и села рядом на кушетке. – Ага. Я об этом слышала. – Она открыла пакет. – Ты хочешь подарить мне очень нужную вещь, о которой я даже и не подозреваю, что она мне необходима.
 – Что значит – слышала?
 Мин уже вытаскивала обувную коробку.
 – Мне трудно угодить с обувью, – сказала она, покачивая головой. – Здесь можно сильно промахнуться.
 – Я на краю пропасти, – вздохнул Кэл.
 Мин открыла коробку. Там лежали простые домашние туфли без пяток на ее любимых французских каблуках, покрытые белым мехом.
 – Что это? – изумилась она и, вытащив туфли из коробки, увидела на них кроличьи мордочки. – Ты принес мне кроличьи тапочки? – Симпатичные глупые кролики смотрели прямо на нее. – Кроличьи шлепки? Невероятно!
 – Да, невероятно, – сказал Кэл, почесывая живот Элвису. – Там еще музыка.
 – Дай угадаю. – Мин снова полезла в пакет. – Элвис Костелло? – Она вытащила диск и прочитала: «Элвис Пресли. Пятьдесят лучших песен о любви». Мин посмотрела на Кэла. – Ты даришь мне Элвиса Пресли!
 – То, что любишь ты. – Кэл отпустил кота. – Зачем бы я стал дарить тебе то, что нравится мне?
 – Здорово! – восхищенно произнесла Мин, глядя на туфли. – Какая прелесть!
 – Каждой женщине нужны кроличьи шлепанцы, – сказал Кэл, беря один из них. – Особенно если у нее такие пальчики, как у тебя. – Он взял ее ногу и снял носок. Мин пошевелила пальцами. – Роскошные пальчики, Минни. – Он пощекотал ей ступню.
 – Щекотно, – засмеялась Мин, пытаясь отдернуть ногу, но он мгновенно надел туфлю. Она прикрыла глаза, наслаждаясь теплом кроличьего меха. – Как приятно! – Мин посмотрела на ногу и снова пошевелила выглядывающими пальцами. – Отличная обувь.
 – Конечно, – подтвердил Кэл.
 Мин сняла второй носок и надела другую туфлю.
 – Ты гений. Подожду включать Элвиса, пока ты здесь, чтобы не причинять тебе страданий.
 – Мне нравится Элвис, – возразил Кэл, но в этот момент Элвис-кот перескочил на ручку кресла и столкнул что-то со столика для швейной машины. – Эй, поосторожнее! – воскликнул Кэл, нагибаясь. – Почему у тебя здесь Эйфелева башня? – спросил он, поднимая статуэтку с пола.
 – Один человек принес мне вчера вечером стеклянный шар с Эйфелевой башней, – объяснила Мин, любуясь пальцами в вырезе туфель. – А Элвис его разбил.
 – Элвис – молодец. – Кэл передал ей башню. Мин бросила ее в мусорное ведро и снова стала смотреть на пальцы. – Кто же это такой недогадливый, что подарил тебе стеклянный шар без человечков внутри? Грег?
 – Нет, – ответила Мин беззаботно, заметив его беспокойство. – Знаешь, я думаю, цыпленок мне удался. – Она встала. Так приятно было в этих туфлях. – Кролики в самый раз.
 – Минерва, – строго произнес Кэл, – ты что-то скрываешь от меня.
 – Многое, – ответила она и пошла на кухню, слушая, как туфли шлепают по полу. – Никогда бы их не снимала!
 Внезапно раздались слова песни «Люби меня нежно».
 – Ничего себе, – удивился Кэл. – Кот включает проигрыватель?
 – Он знает кнопку включения, – подтвердила Мин. – И к несчастью, кнопку повторения. Вчера вечером я четыре раза прослушала «Люби меня нежно», пока не догадалась вынуть диск. – Она помешала цыпленка, попробовала и подумала: «И правда, получилось что надо». Она улыбнулась и попробовала еще раз, чтобы окончательно убедиться в этом, затем предложила Кэлу: – Теперь пробуй ты.
 – Я попробую, – сказал Кэл у нее за спиной. – Но сначала скажи мне, чье это.
 Обернувшись, она увидела галстук Дэвида.
 – Откуда это у тебя? – удивилась она.
 – С ним играл Элвис.
 Она взяла галстук и бросила в мусор.
 – Ни к чему тебе знать.
 – По-моему, я догадываюсь.
 – Ты не можешь быть ревнивым.
 – К великому своему отвращению, могу, – ответил Кэл, складывая руки на груди. – Ладно, не мое дело.
 – Точно.
 – Так кто же это?
 Мин наклонилась над плитой. Его ревность радовала ее. «Не валяй дурака», – сказала она себе.
 – Минни! – не отставал Кэл.
 – Мой бывший приятель. Он снял галстук, когда делал мне предложение.
 – Предложение?
 – Да, – ответила Мин с явным удовольствием. – И подарил мне это пресс-папье, потому что планировал провести со мной медовый месяц в Париже.
 – Надо же, все продумал!
 – Нет, не все. Я не хочу медового месяца в Париже.
 – Ты ему так и сказала?
 – Не так. – Мин начинала терять терпение. – Я сказала, что не собираюсь замуж, и вытолкала его.
 – Понятно, – сказал Кэл.
 – Он и ушел.
 – Не совсем.
 – Говорю тебе…
 – Он оставил галстук, Мин.
 – Ну и что?
 – А то, что он за ним еще вернется.
 – Возможно, – пожала плечами Мин.
 – Дай мне галстук, – попросил Кэл.
 – Зачем?
 – Я завтра пошлю его этому мерзавцу. Кто он?
 – Ты что, совсем спятил?
 – Да.
 – Хорошо, – сказала Мин. – Первый шаг в решении проблемы – осознание ее как таковой.
 – Не надо с ним больше видеться. – Это прозвучало не как приказ, а как просьба.
 – Я и не собираюсь. Он мне не слишком-то и нравится.
 – Дай мне, пожалуйста, галстук. – Кэл протянул руку. Мин выудила галстук из мусорного ведра.
 – Бери. Его зовут Дэвид Фиск. Он управляющий… – Она умолкла, увидев лицо Кэла. – В чем дело?
 – Дэвид Фиск? – Кэл был поражен. Мин вспомнила про пари.
 – Да. Ты его знаешь?
 – Знаю. Он… – Кэл замялся, – он наш клиент.
 – Вот как? – «Не хочет говорить про пари». Кэл скомкал галстук.
 – Пошлю ему. Как цыпленок?
 – По-моему, отличный. – Мин почувствовала внезапную грусть, слушая, как Элвис поет про любовь.
 – С виду хорош. – Кэл взял ложку и зачерпнул немного соуса.
 Мин с нетерпением ожидала приговора.
 – Вот это да! – воскликнул наконец Кэл, с удивлением глядя на нее. – Лучше, чем у Эмилио. Ты что-то меняла?
 – Да. Но это мой секрет. У тебя свои секреты, у меня – свои.
 – Нет у меня никаких секретов.
 – Ну все, садимся ужинать, – сказала Мин и пошла к столу под звуки песни «Люби меня нежно».
 Они проговорили весь ужин. Мин изо всех сил старалась помнить про пари и не поддаваться искушению, но ей было так хорошо, что она постоянно забывала об этом. Как-то незаметно Кэл стал частью ее жизни, частью ее самой, и она испытывала радость, несмотря на то что знала о его цели. Самой ей уже ничего не было нужно, кроме удовольствия видеть его и улыбаться ему.
 Когда Кэл уходил, она поцеловала его и пожелала спокойной ночи. Уже на пороге он сказал:
 – Минни, насчет дружеских отношений…
 Она мягко вытолкала его и закрыла дверь, с трудом удерживаясь, чтобы не крикнуть: «К черту дружбу, забудь о ней, просто люби меня».
 «Это могло бы плохо для меня кончиться», – думала она, возвращаясь к Элвису.
 В семь часов вечера в среду Дэвид, сидя в своем офисе, пытался отыскать потерявшуюся партию товара и одновременно раздумывал о том, как бы снова прийти в дом к Мин, которая однажды приготовила ему замечательный салат.
 Внезапно дверь со стуком распахнулась, и на пороге возникла Синтия. На этот раз на ней был розовый костюм.
 – Как здорово, что ты пришла, – сказал Дэвид без всякого выражения.
 – Они все еще вместе. – Синтия закрыла за собой дверь. – Ты собирался что-то предпринять.
 – Я предпринял, но Мин отвергла мою попытку к сближению. Я оставил у нее галстук, однако Кэл прислал мне его обратно, уловка не помогла. Но Мин сказала, что не собирается спать с ним, так что, если мы подождем…
 – То и дождемся как раз этого. Он приглашал ее в дом родителей, чтобы познакомить с ними.
 По спине Дэвида пробежал холодок.
 – Что?
 Синтия повторила.
 – Мне потребовалось семь месяцев, чтобы познакомиться с его семьей, а ей – три недели. Дэвид, я его теряю.
 «Вот мерзавец, – подумал Дэвид. – Из кожи вон лезет, чтобы выиграть пари». У него вырвалось крепкое словцо.
 – Прости.
 – Ничего. Ты злишься?
 – Да. – Дэвид и в самом деле не на шутку разозлился. Таким, как этот проходимец Кэл, надо давать отпор. – Что мне делать?
 – Бороться за свою девушку, – ответила Синтия. – Верни ее.
 – Я пробовал, – сказал Дэвид. Задор начал понемногу проходить. – Ей нравится Кэл.
 – Ты самый вялый из всех мужчин, каких я знаю. Понятно, почему она не хотела спать с тобой. Ты, наверное, ей и не предлагал.
 – Вот спасибо. И это говорит человек, которого отвергли после девяти месяцев близких отношений. Не думай, что агрессия тебе поможет. Наверное, тебе самой недостает темперамента.
 – Слушай, ты, – с вызовом сказала Синтия, – у меня великолепное тело, и в постели мне нет равных.
 – Сомневаюсь, – ответил Дэвид, обойдя вокруг стола. – И не трудись расстегивать жакет. Я уже видел эту рекламу.
 Синтия открыла рот от изумления.
 – Ублюдок!
 – Черт побери, Синтия, чего ты хочешь? Что ты из себя строишь? Обзываешь меня по-всякому из-за того, что твой бывший дружок представил своей матери женщину, которую я люблю. Если хочешь вернуть его себе, пойди и забери. Перед ним и расстегивай свой жакет. – Дэвид замолчал и прикрыл рукой глаза. – Я устал, я обхожусь без секса уже три месяца. Предложи свое замечательное тело парню, с которым у тебя все так хорошо получалось. А мне надо работать.
 Синтия ничего не ответила. Он встретил ее хмурый взгляд.
 – Они еще не спят друг с другом, – наконец сказала она.
 – Да. Никто ничего не получает. Прекрасно. А теперь уходи.
 – Это можно понять по тому, как они обращаются друг с другом, – продолжала Синтия. – В тот вечер, в «Долгом глотке», я наблюдала за ними. Было ясно, что между ними еще ничего нет. Всегда можно угадать, насколько люди близки. Когда они спят вместе, то иначе прикасаются друг к другу, свободнее держатся… Мы еще можем развести их. Я знаю, как усилить чувственное влечение.
 – Ну да, – сказал Дэвид. – Расстегиванием жакета.
 – Нет. – Теперь она стояла так близко, что почти касалась его. – Я говорю о боли. Если радость исключается, попробуй причинить боль. Вызови в ней ревность. Это очень сильный физиологический сигнал. Я слышала, они собирались в ресторан «У Эмилио». Мы тоже туда пойдем.
 Дэвид отступил и уперся в стол.
 – Синтия, я не…
 – Но для начала нам с тобой нужен секс. – Дэвид застыл.
 – У меня тоже три месяца воздержания. Поэтому мы займемся этим прямо сейчас. Сногсшибательный секс до упаду, потом обед в ресторане. Кэл по нашему виду сразу поймет, что между нами что-то есть. – Дэвид сглотнул.
 – Спасибо, конечно, но я думаю, это…
 Синтия расстегнула жакет, открыв блестящий розовый лифчик, такой прозрачный, что в некоторых штатах это сочли бы нарушением закона.
 – …не поможет делу, а только выставит нас в смешном свете…
 Она сбросила жакет на пол и расстегнула молнию на юбке.
 – …после того, как пройдет…
 Юбка скользнула вниз по ее великолепным ножкам, и глазам Дэвида предстало самое совершенное тело, какое он когда-либо видел.
 – …возбуждение, – закончил он. Она шагнула к нему.
 – Ты мне не откажешь.
 – Нет, – сказал Дэвид, увлекаемый на пол.
 Зря она пригласила Диану, думала Мин, когда вся компания снова сидела в «Долгом глотке». Сестра казалась здесь человеком с другой планеты. Она удивленно смотрела по сторонам, радостно улыбалась Шанне, смеялась над всеми репликами Тони, одобрительно поглядывала на Кэла и спрашивала, где Лайза, будто хотела видеть знакомых Мин в полном составе.
 – Она на работе, – сообщил Тони. – Решила навести порядок у Эмилио сначала в вечерней смене, а потом заняться дневной. Я не видел ее с тех пор, как она взялась за дело.
 – Можно было бы пойти к Эмилио, – предложил Роджер. – Тогда увидим Лайзу.
 – Не хочу, – сказал Тони, но Мин подхватила:
 – Пойдем! Есть хочется, к тому же Ди там еще не бывала.
 И, разделившись на две группы, они отправились к Эмилио.
 – Слушай, отличные ребята, – шепнула Диана на ухо Мин. – Я не знала, что у тебя такая компания.
 – Не уверена, что это можно назвать компанией, – ответила Мин и вдруг поняла, что Диана права и ей так же хорошо с Тони, как и с Кэлом, а к Роджеру она давно испытывает почти родственные чувства.
 Лайза встретила их у дверей в коротком черном платье, которое выглядело на миллион долларов, на самом же деле было куплено по дешевке.
 – Добро пожаловать к Эмилио, – сказала она и подмигнула Диане. – Тебе здесь понравится.
 – Не уверен, – пробормотал Кэл из-за спины Мин. – Я слышал, здесь все такое кислое…
 Ди толкнула сестру локтем:
 – Зачем ты сказала ему?
 Кэл улыбнулся, и Диана засмеялась в ответ.
 – Вот пройдоха! – шутливо воскликнула Мин. Пока Лайза вела компанию к столику у окна, появился Брайан, одетый с иголочки.
 – Привет. Я Брайан, и я буду вас обслуживать.
 – Брайан! – окликнул его Кэл.
 – Да, мистер Морриси. – Юноша уставился на Кэла.
 – Не позволяй посетителям подкалывать тебя, – сказала Лайза, положив руку ему на плечо. – Помни, ты лучше их.
 – Да, Лайза, – ответил юноша, излучая обожание всем своим существом.
 – О Боже, – простонал Кэл.
 – Разрешаю тебе грубить мистеру Морриси, – сказала Лайза.
 – Ладно, – ответил Брайан и хлопнул Кэла по затылку листками меню. Ди снова засмеялась.
 – Где это мы очутились? – спросила она, оглядываясь. – Дома, – ответил Кэл.
 Мин кивнула. Она вдруг увидела свою жизнь глазами сестры. Все складывалось чертовски здорово, но каким-то странным образом переплеталось с жизнью Кэла. «Что я стану делать, когда он уйдет?» Мысль эта отрезвила ее. Нельзя заходить так далеко, здесь таится страшная опасность.
 Во время ужина Мин в основном молчала, слушала болтовню Дианы, наблюдала за Кэлом. А он развязал галстук, засучил рукава – и впрямь чувствовал себя как дома – и поминутно улыбался ей. Какое крепкое у него тело! Не то что щегольская худоба Дэвида или искусственно накачанные мышцы Грега – идеальное мужское тело, налитое силой и бесконечно желанное. «Вот бы броситься в омут с головой, пока он не сбежал от меня».
 Мин почувствовала, как внутри прокатилась жаркая волна. И хотя она знала, что этому никогда не бывать, все-таки позволила себе немного помечтать. Представила, как падает в его объятия, его жаркие руки ласкают ее… В какой-то момент, забывшись, она закрыла глаза и закусила губу. Затем, стряхнув наваждение, увидела, что Кэл наблюдает за ней, теперь уже без улыбки.
 – Минерва, скажи, о чем ты сейчас думала, – потребовал он, наклоняясь к ней.
 – Нет, Кэл, – ответила она, приходя в себя.
 – Здра-асте, – проговорил Тони, и вся компания повернулась в том направлении, куда он смотрел.
 В дверях стояли Дэвид и Синтия, порядком возбужденные. Брайан профессиональным жестом показал им на свободный столик. Пока они шли, Дэвид не снимал руку с ее зада. Синтия не возражала.
 – Почему бы им не надеть футболки с надписью «Мы сделали это»? – сказал Тони.
 – Ш-ш, – остановил его Кэл. – Не мешай им.
 Мин взглянула на него:
 – Тебе все равно?
 – А что мне до них? – удивился Кэл.
 – Ну, она… – Мин замялась.
 – …отошла в область преданий, – закончил Кэл.
 – Тогда ладно, – согласилась Мин, с трудом сдерживая радость.
 – А как насчет Дэвида? – поинтересовался Кэл.
 – Ради всего святого! Это даже не из области преданий. Этот человек подарил мне стеклянный шар с Эйфелевой башней.
 – Надо бы послать им бутылку хорошего вина, – предложил Кэл.
 – Зачем? – удивился Тони.
 – Пусть напьются и опять завалятся в постель, – сказал Кэл. Он заметил, что Лайза смотрит на него с неприязнью, и спросил: – Ну, что теперь?
 – Ничего, – ответила она. – Я пока в раздумье.
 – Только не обо мне, – попросил Кэл. – Лучше о Тони.
 – С Тони все ясно. А вот ты загадка.
 – А я не загадка? – поинтересовался уязвленный Тони.
 – Хочешь ко мне в постель сегодня ночью? – спросила Лайза.
 – Конечно, хочу, – ответил Тони.
 – Вот и вся загадка, – отрезала Лайза и повернулась к Кэлу: – У тебя есть какая-нибудь слабость?
 – Мин, – ответил он, улыбаясь. Лайза с досады даже глаза закрыла.
 – А ты, я смотрю, всегда начеку.
 – Не всегда. Вот недавно меня огрели мячом по голове.
 – Здорово. А скажи-ка, почему ты никогда не поешь? Ты ведь не очень-то застенчив.
 – Голос никудышный, – объяснил Кэл. Лайза взглянула на Тони:
 – Это правда?
 – Нет. Отстань от него.
 – Ты волнуешься за своих друзей, а я – за своих. – Лайза обратилась к Кэлу: – Ну так почему же?
 – Страх перед публичным выступлением, – признался Кэл.
 – У тебя? – удивилась Лайза. – Вот уж никогда бы не подумала. – Она скрестила руки на груди. – А что может заставить тебя запеть?
 – Ничто. Разве что дуло пистолета, – отшутился Кэл.
 – Лайза, – выразительно сказала Мин, заметив в глазах подруги огонек, который не предвещал ничего хорошего, – что ты к нему прицепилась?
 – Предлагаю сделку. – Лайза наклонилась к уху Кэла: – Ты сейчас споешь что-нибудь, громко, чтобы все слышали…
 – Ни за что, – отрезал Кэл.
 – …а я больше не буду вмешиваться в ваши с Мин отношения.
 Кэл на миг замер, затем обратился к Мин:
 – Она умеет держать слово?
 – Конечно, – заверила Мин. – Но это не значит… – Кэл взглянул на Лайзу:
 – Что ты хочешь услышать?
 – Сам выбери. Интересно узнать, что ты любишь.
 – Зачем тебе это понадобилось? – спросила Мин подругу, начиная злиться.
 – До сих пор ему все слишком легко давалось. Хочу посмотреть, как он расстарается ради тебя.
 – Мне не все легко далось, – возразил Кэл.
 – Тебе не обязательно это делать, – сказала Мин.
 – Почему же? Мужчины испокон веку пели женщинам серенады. И дарили драгоценности.
 – Купи мне красивую цепочку для ключей, – попросила Мин.
 Он положил руку на спинку ее стула.
 – Слушай внимательно, Минни, ты больше этого никогда не услышишь.
 – Кэл, – начала она, но он уже запел «Люби меня нежно». На лице его появилась улыбка, он понизил голос, умело подражая Элвису.
 – Только не Элвис, – простонал Тони, а Роджер покачал головой и стал смотреть в потолок, посмеиваясь.
 Однако на Мин пение произвело большое впечатление, у нее даже голова закружилась. После первой строчки усмешка исчезла с лица Кэла, слова увлекли его. Затаив дыхание, Мин слушала прекрасный голос. Она вся обратилась в слух и ничего не замечала вокруг. А он, глядя ей в глаза, молил о любви, и, несмотря ни на что, Мин не сомневалась в его искренности. И пусть это только прекрасный миг – она отдавала себе отчет, – в этом было настоящее счастье. В его взгляде светилась такая любовь, о которой Мин и мечтать не могла. Сердце ее переполнилось нежностью, даже больно стало. «Не надо, – молила она, слушая пение, – не разбивай мне сердце, я не заслужила этого, пожалуйста, не надо».
 Песня закончилась словами «Люблю тебя, моя любовь навеки», инаступила тишина. Во взгляде Кэла читались удивление, сожаление, смущение. «Это был не он, здесь что-то другое, он не мог этого чувствовать», – подумала Мин.
 – Потрясающе! – воскликнула Диана.
 – Впечатляет, – сказала Лайза.
 Мин схватила сумочку и выбежала из ресторана.




 Глава 12


 Сейчас она была способна только на бегство. Мин шагнула с тротуара на проезжую часть и услышала звук клаксона. Вдруг кто-то потянул ее назад. Она обернулась и увидела Кэла.
 – Прости меня, – сказал он. – Что бы я ни сделал…
 – Не обижай меня, – попросила она, почти не дыша.
 – Ты что? – Он был потрясен. – Да я никогда…
 – Ты разобьешь мне сердце, – сказала Мин со вздохом, похожим на рыдание. – Ты меня бросишь, ты всегда так делаешь, а я этого не переживу. Я ведь не смогу разлюбить тебя, чувство слишком сильное, и оно уже причиняет мне боль…
 – Мин, я никогда не причиню тебе боль, – перебил ее Кэл.
 – Ты сам того не заметишь. Ты имеешь право уйти, потому что не связан никакими обещаниями. С Дэвидом все было ясно, он идиот и не понимал меня, но ты-то знаешь, что я за человек. Ты поймешь, что я тебя полюбила, и тут же убежишь.
 – Погоди, – сказал Кэл, пытаясь обнять ее.
 – Не надо! – Мин выскользнула из его рук. – Никто еще не изучил меня так хорошо, как ты. И ни с кем мне не было так приятно, как с тобой. Ты увидел во мне то, чего не видят другие. И ты отвергнешь это мое подлинное «я».
 – Почему ты уверена, что я уйду от тебя? – Голос Кэла стал резким.
 – Потому что это твоя манера. Ты всегда так поступаешь. Можешь поклясться, что не оставишь меня?
 – Мы знакомы три недели. Пойми, это было бы скороспелое обещание.
 – Да. Но зачем тогда  так смотреть на меня? Зачем эти туфли, и песни, и… – Она покачала головой. – Я же тебе говорила: побудем пока просто друзьями, я…
 – Тебе нужно нечто большее, чем дружба, – решительно сказал Кэл.
 – Знаешь, я не готова к близким отношениям. Я совершенно беззащитна перед тобой. У меня был план, и я от него не отступала. Мы целовались, потому что я была без ума от тебя, и все бы хорошо, если бы я не влюбилась. Но так уж произошло, и ты об этом знаешь, знаешь, что я не удержалась. – Она замолкла, потому что в ее голосе зазвучали истерические нотки.
 – Хорошо, – кивнул Кэл, – что, если мы…
 – Мне пора домой, – перебила его Мин.
 – Ладно. Можно…
 – Нет, – сказал она. – Сейчас выйдет Диана, и мы с ней пойдем домой. Проводим друг друга.
 – Мин, послушай…
 – Я не ожидала, что ты запоешь. И что ты будешь  так петь.
 – Я сам не ожидал, – мрачно промолвил Кэл.
 – Знаю. Я прочла это в твоих глазах. Ты не собирался делать такое признание.
 – Почему же не собирался? – Из ресторана вышла Диана.
 – Я ничего не знал о своих чувствах, пока не запел. А все чертов Элвис и его песенки.
 – Насчет Элвиса я так скажу. – Мин начинала терять самообладание. – Можно упрекнуть его в том, что он получал удовольствие от жареных бананов и костюмов с блестками, но он никогда не лгал в своих песнях, пел о том, что чувствует. У него нет никаких секретов…
 – Ты о чем? – удивился Кэл. – Какие секрета?
 – …и в его песнях только правда. Так что в следующий раз, когда захочешь кого-нибудь охмурить, не пой песен Элвиса.
 Мин повернулась и зашагала по улице, стуча каблуками.
 – Я хотел только покоя, – услышала она вдогонку голос Кэла. – А нашел тебя.
 Диана догнала сестру и пошла рядом.
 – Почему ты расстроилась? – спросила она, оборачиваясь, чтобы посмотреть на Кэла. – Это было так романтично! В жизни ничего подобного не слышала.
 – Да, романтично. – Мин ускорила шаг.
 – А что тебе не понравилось?
 Мин остановилась.
 – Я скажу, если ты объяснишь, что происходит у вас с Грегом.
 Диана закусила губу.
 – Скажи первая.
 – В тот вечер, когда Кэл познакомился со мной… – начала Мин и выпалила: – Он это сделал на спор. Дэвид поспорил на десять баксов, что Кэлу не удастся уложить меня в постель за месяц.
 – Не может быть, – ахнула Диана. – Он на такое не способен.
 – Я сама слышала. Теперь у нас появились какие-то отношения, но мы знакомы всего три недели, а я уже теряю голову, когда он рядом, и очень рискую. Он… он всегда бросает женщин. Грег правильно говорил. Я бы не хотела очутиться в такой ситуации, когда он меня бросит и мне останется только умереть. А это непременно случится – рано или поздно. – Слезы навернулись на глаза, и Мин заморгала. – Этот гад поет мне такие песни, и я… Он слишком…
 – …опасен, – закончила Ди. – Вот почему я выбрала Грега. Он абсолютно надежен.
 – Что у вас случилось? – спросила Мин.
 – Мне кажется, он раздумал жениться. – Диана тоже готова была заплакать. – Я его спрашивала, говорила, что если он не готов, то свадьбу можно отложить. А он все твердит, что не надо ничего откладывать, он не передумал. По-моему, он просто не хочет никого разочаровывать, но…
 – Что это вы тут делаете? – услышали они из темноты голос Тони, заставивший их вздрогнуть. – Ищете приключений?
 – А теперь нам не страшно? – язвительно спросила Мин, переводя дыхание.
 – Меня послал Кэл, – пояснил Тони. – Он не хотел, чтобы вы шли домой одни. Теперь я с вами.
 – Не надо, – отказалась Мин.
 – Ты что, издеваешься? Две хорошенькие женщины ночью на улице!.. Я все время прокручиваю этот сюжет в голове.
 – Он шутит? – спросила Диана.
 – Вряд ли, – ответила Мин. – Нельзя ли в твоих фантазиях сделать меня на двадцать фунтов легче?
 – Нельзя. Ты такая, какая есть. Только не говори Кэлу, а то он мне зубы выбьет.
 – Твои зубы останутся целы, – сказала Мин и двинулась вперед.
 – А что мы будем делать в твоих фантазиях? – спросила Ди, шагая в ногу с Тони.
 – Ну, сначала прочитаем хорошую книгу, потому что таким утонченным женщинам, как вы, нравятся начитанные парни, – ответил Тони.
 Мин коснулась его плеча:
 – Спасибо, что провожаешь нас.
 – Все для тебя, малышка, – ответил Тони, похлопав ее по руке.
 И они отправились дальше – Тони со своими фантазиями, а Мин с мыслями о том, что осталось там, откуда она сбежала.
 А в ресторане Дэвид с видом победителя говорил Синтии:
 – Ну, вот мы и добились своего.
 – Нет, – возразила побледневшая Синтия. – Это не из-за нас.
 – Мин ревнует. – Дэвид впервые за долгое время воспрянул духом. – К тому же Кэл сделал глупость, спев эту дурацкую песню. Она только смутилась. Ты была права насчет того, что… – Он помахал рукой и закончил тихо: – У нас с тобой получился лучший в мире секс.
 – Если бы… – ответила Синтия, не сводя глаз с двери.
 – Ты знаешь, что вечер окончился для них ссорой, – сказал Дэвид. – Чего же тебе еще надо?
 – Бывают такие ссоры, после которых отношения становятся лишь крепче, – грустно произнесла Синтия. – Двое поссорились, потом помирились и стали чуточку ближе. Потом снова поссорились и снова помирились. Каждый раз находится компромисс. И с каждым разом они все ближе и ближе.
 – Разве бывают такие ссоры? – удивился Дэвид. – Чепуха!
 – Какой секс лучше всего? – спросила Синтия. – Тот, который следует за примирением. Потому что после примирения близость более полная. Если, конечно, ссора получилась на славу. Тебе надо поторопиться, если Мин действительно расстроилась из-за него.
 – Я ей завтра позвоню, – пообещал Дэвид. – Сейчас она слишком взволнована. Лучше дать ей немного успокоиться.
 – Хорошо. Только осторожнее.
 – Перестань, – сказал Дэвид, накрыв ладонью ее руку. – Мы победили.
 Синтия покачала головой:
 – Никто сегодня не победил.
 В эту ночь, после того как Мин и Диана склеили двести коробочек для тортиков и поговорили о предстоящей свадьбе, не касаясь ни Кэла, ни Грега, Диана отправилась спать, а Мин села на кушетку, взяла на колени Элвиса и стала думать о том, когда она совершила ошибку. Может, когда согласилась пойти в парк на пикник? Или когда он поцеловал ее, а она его не стукнула? Или когда познакомилась с Харри? Да нет, раньше. Когда решила использовать спор Дэвида и Кэла в своих интересах? Или еще раньше – когда вопреки здравому смыслу пошла через весь бар знакомиться, вместо того чтобы твердо сказать себе, что от Кэла нечего ждать, кроме пакости? И зачем только она узнала про это проклятое пари? Трудно было определить, где безрассудство перешло в безумие.
 Однако Мин думала, что, если удастся найти ошибку, она поймет, что с ней происходит, а значит, сможет покончить с этим раз и навсегда.
 В дверь постучали. Открыв, Мин увидела Бонни в халатике и с чайником в руках.
 – Я сделала какао, – сказала та.
 Мин растрогалась. Бонни обняла ее, держа чайник в одной руке.
 – Пойдем. Нам надо потолковать.
 – Я думала, что умная. – Мин старалась говорить ровным голосом. Потом судорожно вздохнула и продолжила: – Я все время считала, что держу ситуацию под контролем.
 – Ты все правильно делала. – Бонни поставила чайник на столик для швейной машины, затем вынула из карманов чашки, и Мин рассмеялась, глядя на нее сквозь слезы.
 – А где Роджер? Я не…
 – Спит у меня, – ответила Бонни, разливая из чайника. – Он о тебе беспокоился, но было уже поздно, и он моментально вырубился.
 Мин снова засмеялась, потом шмыгнула носом.
 – Если бы у меня были мозги, я бы в первый вечер ухватилась за Роджера.
 – Он ужасно надоел бы тебе, – ответила Бонни, передавая ей чашку. – А я бы на твоем месте сейчас толкнула Кэла под автобус.
 – Да? – Мин снова шмыгнула носом.
 – Этот мастер высшего уровня – просто трус. Мне было бы жалко тратить на него время. Я хочу детей, но замуж за ребенка не собираюсь.
 – Бон, он хороший… – Мин глотнула немного какао и почувствовала облегчение.
 – Хороший, – согласилась Бонни. – Когда-нибудь он вырастет и станет настоящим мужчиной. А пока он только разбил тебе сердце. Вот это меня и бесит. – Он не разбил мне сердце. Потому что не затевал ничего всерьез.
 – Неправда. – Бонни села на кушетку рядом с Мин, держа в руке чашку. – Он давно бы с тобой расстался, если бы не хотел сближения.
 – Все потому, что до сих пор не смог меня получить…
 – Ты прямо как ребенок! – оборвала ее Бонни. Мин дернула головой, и Элвис испуганно вскочил. – Прислушайся к себе. Ты несчастна. Но в этом никто не виноват – ни он, ни ты. И пошли ты его…
 – Бонни!
 – Чего ты по-настоящему хочешь? Представь, что в жизни все как в сказке с хорошим концом. Чего бы тебе тогда хотелось?
 – Быть с Кэлом, – ответила Мин, немного стыдясь. – Я знаю, это…
 – Перестань. – Бонни взяла ее за руку. – Зачем он тебе нужен?
 – Мне с ним интересно. – Мин улыбнулась, смахнув с ресниц слезы. – Он такой веселый. С ним я чувствовала себя отлично. Он заставил меня забыть о моей полноте.
 – Для меня и Лайзы ты тоже не толстая.
 – Да, конечно, – сказала Мин. – Он для меня почти как вы, только я еще не могу вполне доверять ему, и к тому же он меня возбуждает.
 – Последнее особенно важно, – заметила Бонни. – Ты не можешь это контролировать.
 – Да. Это было очень увлекательно. Мы никогда не знали заранее, что принесет нам следующий день. Наедались до отвала и делали глупости.
 – Я бы не спешила говорить в прошедшем времени. – Бонни покачала головой. – Однако вернемся в сказку. Скажи, чего бы тебе хотелось в будущем?
 – Не знаю, – ответила Мин. – Поэтому у меня ничего и не выйдет.
 – А я хочу выйти замуж за Роджера и родить троих детей. Мы будем жить в красивом доме где-нибудь в пригороде, где есть хорошие школы. Я буду воспитывать детей, – продолжала Бонни, – но у меня останется несколько клиентов, и я буду верно блюсти их интересы. Я стану известна, и, когда дети подрастут, у меня появятся новые клиенты, многие захотят иметь со мной дело.
 – Это не сказка, – промолвила Мин, ставя чашку на стол. – Ты просто заглядываешь в будущее.
 – И наш дом будет всегда открыт для друзей. Мы будем собираться по праздникам и в дни рождения. Будем сидеть за большим столом, как одна семья. Ты, Лайза, Тони и Кэл станете крестными наших детей. А когда в школе будут какие-нибудь мероприятия, вы все придете для поддержки…
 – Обязательно, – сказала Мин, стараясь не расплакаться.
 – …И никто никогда не почувствует себя одиноким, потому что мы всегда будем вместе. Ты полюбишь моих детей и станешь ходить с ними по обувным магазинам.
 – Ох, Бонни. – Мин положила голову на подушку и дала волю слезам.
 Бонни погладила ее по волосам и допила какао. Когда рыдания пошли на убыль, Бонни промолвила:
 – А теперь твоя очередь.
 – Не могу, – ответила Мин.
 – Можешь. Все начинается с Кэла, так?
 – Почему? – Мин села и вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Почему все всегда начинается с мужчины?
 – Потому что это сказка. Она неизменно начинается с принца. Или, как у Шанны, с принцессы. Все начинается с большого риска. Ты сидишь себе на пригорочке – в твоем случае на кушетке – одна-одинешенька, и тут приближается некий парень, и вот, пожалуйста: все твое будущее перед тобой как на ладони.
 – А что, если это совсем не тот парень? – спросила Мин. – Ладно, все начинается с принца. А как ты отличишь настоящего принца от…
 – Зверя? Дорогая моя, все они в каком-то смысле животные.
 – Только не Роджер, – сказала Мин.
 – Я тебя умоляю, – ответила Бонни. – Вон он там, внизу, храпит, как медведь. – Мин засмеялась сквозь слезы. – Ты действительно считаешь, что Кэл – ошибка?
 Мин подумала.
 – Ну, если размышлять логически…
 – Смотри, плесну в тебя из чайника, – пригрозила Бонни.
 – Молчу-молчу!.. Но в самом деле, как узнать?
 – Расскажи мне свою сказку. Все останется между нами, можешь не волноваться. Дай волю фантазии, забудь о логике.
 – Ну… – начала Мин. – Знаю, что это глу…
 – Не смей! – велела Бонни. – Господи, она даже помечтать не может! Просто расскажи мне свою сказку.
 Мин почувствовала, как опять подступают слезы, схватила кота и начала гладить его, чтобы успокоиться.
 – Мой принц – это Кэл. Он любит меня до безумия, и я его тоже. – Она судорожно вздохнула. – Мы нашли себе прекрасный дом, здесь, в городе, может быть, на этой же улице, дом вроде того, в котором жила моя бабушка. Мне нравятся такие. И там будет двор, где Элвис сможет гулять. Наверное, мы заведем еще собаку, потому что я люблю собак.
 Бонни кивнула. Мин опять шмыгнула носом.
 – Работать мы будем по-прежнему, потому что оба любим свою работу. – Она вздохнула. – Иногда Кэл будет звонить мне и говорить: «Минни, я соскучился по тебе, жди меня дома через двадцать минут». Я иду домой, мы среди бела дня ложимся в постель и… – Она замолчала и всхлипнула. – Время от времени мы бываем у Эмилио, там встречаемся с вами, как раньше, по средам, собираемся все вместе и рассказываем друг другу новости. А когда у вас с Роджером подрастут дети, Эмилио поставит еще столики, к нам присоединятся его жена и дети, а Брайан будет нас обслуживать. А иногда мы всей компанией будем приходить к вам… Бонни улыбнулась и кивнула.
 – Мужчины будут смотреть по телевизору игру и кричать, а мы с женой Эмилио будем на кухне пить шоколад, болтать и хохотать… – Мин глубоко вздохнула и поняла, что продолжает плакать. – А потом мы с Кэлом возвращаемся домой, вдвоем, и нам еще веселее, мы ужинаем, и опять постель, и глупые фильмы, и… Нам всегда хорошо друг с другом. – Она вытерла слезы. – Вот и все. Мы болтаем, готовим обед, смеемся – все очень просто. – Она посмотрела Бонни в глаза: – Все это возможно, как думаешь?
 – Конечно.
 – Но только если Кэл – тот человек, который мне нужен.
 Бонни кивнула.
 – Тогда придется поверить, что он такой, каким я его вижу, а не такой, каким он сам себя представляет, – сказала Мин.
 – Тут не угадаешь, – ответила Бонни.
 – Ты когда-нибудь думала о том, что происходит после того, как мечты сбываются? – спросила Мин. – Когда окончен свадебный пир, гости расходятся по домам и открыты все подарки в коробках с золотыми коронами? На этом заканчиваются все сказки. Конец поискам, ухаживаниям и вздохам. Остается только сидеть в замке и наводить глянец на тостеры, которые подарили на свадьбу.
 – Смотря какой принц, – заметила Бонни. – Думаю, Дэвид много тостеров может отполировать.
 Мин против воли рассмеялась.
 – А Тони включит их все сразу, и они будут по очереди выстреливать тосты, – продолжала Бонни, и Мин еще больше развеселилась.
 – А Кэл станет спорить на них, – добавила Мин, смеясь и плача одновременно, – но только после того, как увидит, что Тони сделал тысячу тостов и подсчитает шансы.
 – А Роджер поставит колышки и натянет тент, чтобы никто не пострадал от стреляющих тостеров.
 – А Лайза придумает, как сделать все это предприятие рентабельным. И будьте уверены, Тони умело распорядится хлебом, а прибыль вложит в доходное дело.
 – А ты оценишь степень риска и скажешь, что упущено.
 – Знаешь, совершенно не исключено. Тони чокнутый, но у него бывают ценные идеи.
 Бонни кивнула. Мин молча глотала слезы.
 – Хочу в сказку.
 – Хорошо, – сказала Бонни. – Теперь осталось только решить, как в нее попасть.
 – Да. – Мин взглянула на подругу. – Ты все еще собираешься облить меня какао?
 – Уже нет. Тебе надо единственный раз пренебречь логикой и поверить в чудо. А когда поверишь, можешь взяться и за логику.
 – Отлично. Логику во вторую очередь. Верить в чудо. Потом разработать план.
 Бонни кивнула.
 – Теперь сможешь уснуть?
 – Угу, – ответила Мин, и слезы снова полились из глаз. – Почему я никак не перестану реветь?
 – А когда ты в последний раз плакала?
 – Не помню.
 – Ну когда ты в последний раз расстраивалась до слез?
 – Правда не помню, – ответила Мин, ужаснувшись.
 – Значит, теперь ты наверстываешь упущенное, – объяснила Бонни, поднимаясь с кушетки. – Пойду к себе и лягу рядом со своим медведем.
 Мин улыбнулась сквозь слезы.
 – Не думай, что я расстроилась из-за того, что Роджер достался не мне, а тебе.
 – Ладно уж, – беспечно ответила Бонни. – Подозреваю, что ты страшно мне завидуешь.
 – Конечно, – сказала Мин и вспомнила выражение лица человека, с которым рассталась при свете луны. – Только мне нужен Кэл.
 Кэл не звонил, и это радовало Мин – он не отказывался присутствовать на семейном предсвадебном обеде. Кроме того, за четыре дня до свадьбы ей было не до него. По двенадцать раз в день Мин приходилось отвечать на звонки обезумевшей сестры. Сейчас Кэл только помешал бы.
 Но конечно, она скучала по нему.
 В воскресенье, повторяла она себе, все это кончится. Диана выйдет замуж, и жизнь войдет в нормальное русло. Возникало лишь одно сомнение: в том, что свадьба состоится. Однако поскольку Ди твердила, что ее отношения с Грегом – настоящая сказка, Мин ничего не оставалось, как успокаивающе гладить ее по руке, вести душеспасительные беседы и выслушивать все, что говорила сестра.
 В четверг вечером Мин присутствовала на «как бы обеде» и принесла остатки мороженого, купленного Кэлом. Когда Лайза стала извиняться за то, что заставила его петь, Мин объяснила, что их разрыв все равно был неизбежен. Она всерьез думала о том, как научиться жить без него.
 Однако в субботу утром ей предстояло идти смотреть, как Харри играет в бейсбол. Мин надела новые яркие туфли с французскими каблуками и вишенками впереди. В парк она пришла через пару минут после начала игры. Стараясь оставаться незамеченной, нашла местечко и села. Потом приветственно помахала Харри. Тут ее увидела Бинк и позвала к себе. Мин улыбнулась и вдруг обнаружила, что человек, сидящий рядом с Бинк, – отец Харри, Рейнолдс. С другой стороны от Бинк расположилась Синтия, а дальше – еще чьи-то родители. Мин пришлось сесть рядом с Рейнолдсом.
 – Как игра? – спросила она его.
 – Мальчишки совсем не умеют играть, – сказал Рейнолдс, покачав головой. – Никакой дисциплины.
 – Ну, они еще маленькие.
 – К дисциплине приучают с детства, – ответил Рейнолдс. В его голосе сквозило презрение.
 «Вот и поговорили», – подумала Мин. Бентли проворонил мяч, и тот улетел к Харри. Он поймал его и уверенно бросил по направлению к базе.
 – О Господи, Харри! – не удержался Рейнолдс. Мин увидела, как Кэл пошел в конец поля, и внутри ее что-то оборвалось. «Не смеши», – строго сказала она себе. Кэл протянул к мальчику руку, то ли спрашивая, то ли упрекая. Харри пожал плечами. Кэл покачал головой, и Мин поняла, что он не сердится. Когда он обернулся, на его лице была улыбка. Но эта улыбка моментально исчезла, как только он увидел Мин. Она почувствовала себя отвергнутой, и сразу засосало под ложечкой.
 «Ой-ой-ой», – вздохнула Мин и посмотрела в другую сторону. Там Тони ел хот-дог, возле него сидела Лайза, положив подбородок на руки. У подножия трибуны расположилась Бонни, держа в руках карточки, которые позже понадобятся Роджеру, когда он будет объяснять детям какие-то важные вещи. Маленькие счастливчики, подумала она о детях. Ей хотелось быть внизу рядом с Бонни или с Лайзой или, еще лучше, где-нибудь в обувном магазине. Где угодно, только не здесь, чтобы не видеть того, кто никогда ей не достанется. Точнее, того, кого могла заполучить только женщина с характером.
 До самого конца игры Рейнолдс не переставал выражать недовольство детской командой, однако никто из сидевших на трибуне родителей его не поддержал. Он до того взбесил Мин, что ей хотелось стукнуть его чем-нибудь. На лице Бинк все более проступало сходство с совой. Мин удивлялась, как она еще терпит мужа. «Я бы давно дала ему пинка в зад», – думала она.
 На поле Харри готовился ударить по мячу. Он посмотрел наверх, и Мин с улыбкой помахала ему. Мальчик пару раз ударил битой по земле, потом положил ее на плечо с убийственной серьезностью. Но при подаче он сильно промазал.
 – Ну что ж ты, Харри! – заорал Рейнолдс. – Ты совсем не стараешься!
 «Заткнись ты», – чуть не сказала Мин. Харри съежился, а Бинк совсем окоченела. Мальчик снова промазал, и Рейнолдс завопил:
 – Соберись, Харрисон! Что ты лупишь впустую, как дурак! Думай!
 Кэл взглянул на брата с каменным лицом. Харри весь напрягся. Следующий его удар был так плох, что Рейнолдс встал и завопил в бешенстве:
 – Харри, тупица, ты хоть что-нибудь способен сделать правильно?
 Мальчик стоял на поле, как маленькая статуэтка. В этот момент Кэл покинул поле и с угрожающим видом направился к брату.
 – Нет, не надо, – встревоженно произнесла Мин. Она встала, шагнула к Рейнолдсу и больно стукнула его кулаком по руке.
 – Черт! – вскричал он, ухватившись за руку.
 – Ты, ничтожество, называющее себя отцом, не смей унижать ребенка! – Она повернулась и крикнула: – Харри, ты умница, слышишь, ты молодец! – Затем шепотом: – А ты – кретин и сукин сын, каких мало!
 – Прошу прощения? – сказал оскорбленный Рейнолдс. – Не у меня проси прощения, гнусная вонючка, – прошептала Мин, наклонившись еще ближе, – а у сына, которого ты перед всеми унижал. Если ты думаешь, что остальные это высоко оценили, то у тебя башка дерьмом набита.
 – Вы, кажется, чего-то не понимаете, – высокомерно произнес Рейнолдс. Он настороженно посмотрел на других родителей. Им вся эта сцена явно не доставила удовольствия. Затем он покачал головой, изображая гнев. – Кто вы такая, по-вашему?
 – Для начала женщина, которая спасла твою задницу, – ответил Кэл, подходя. – Потому что я вышвырнул бы тебя с трибуны, если бы она не вмешалась.
 – Ты? – удивился Рейнолдс, глядя на него поверх Мин. – Как будто ты что-то можешь сделать. Ты даже не способен ничему научить этих детей.
 – Перестаньте! – сказала Мин. – Сами знаете, что опозорились, и хотите свалить все на брата.
 – Послушайте, – Рейнолдс поднял вверх палец, – вы не…
 – Знаешь, Рейнолдс, – сказал Кэл, – когда ты придешь домой, то поймешь, что сейчас ты обошелся со своим сыном так же, как с нами обращались наши родители. А ты хоть и крепколобый, но не подлый. Ты сам придешь в ужас от своей отцовской несостоятельности. Между тем сейчас ты затеваешь ссору с женщиной, которая не берет пленников. На твоем месте я бы поскорее убрался.
 – Мы уходим, – сказала Бинк.
 – Не понимаю, почему… – начал Рейнолдс, но Бинк бросила на него холодный как сталь взгляд.
 – Пойдем, дома все обсудим. Мин, вы с Кэлом сможете отвезти Харри домой?
 – Да, – ответил Кэл, и Мин кивнула в знак согласия. После вспышки гнева ее знобило. Она понимала, что вела себя безрассудно и наговорила грубостей. Сев на место, она смотрела, как Кэл спускается с трибуны. За ним следовали Бинк и Рейнолдс.
 Рядом с Харри на поле стоял Тони. Вероятно, он говорил мальчику, что его отец ничего не понимает в игре, и, по мнению Мин, это была чистая правда.
 Она взглянула на Синтию, пребывавшую в задумчивости:
 – Привет! Как вам эта сценка?
 – Я бы на такое не решилась, а вы молодец. У меня бы не хватило смелости.
 – Дело не в смелости. Я просто слишком остро отреагировала.
 – Нет, не слишком. Вот Кэл действительно слишком остро отреагировал. Рейнолдс вел себя в традициях семьи, и это взбесило Кэла. Он не может равнодушно слышать слово «тупица».
 – Им часто говорили такое в детстве? – спросила Мин.
 – Думаю, у них было такое тяжелое детство, что даже трудно представить, – сказала Синтия. – Но нельзя же из-за этого набрасываться на собственного брата на глазах у племянника.
 – Ну он, наверное, не побил бы его…
 – Не уверена. Однако теперь вы персона нон грата для всего семейства. Кроме Кэла, конечно.
 – Я и раньше им не нравилась, – призналась Мин.
 – Вряд ли они вообще кого-нибудь сильно любили, – заметила Синтия. – Они не жестокие, но поглощены только собой. А остальных просто не замечают.
 – Вы ведь психолог, верно? Скажите, чем можно помочь Харри?
 – Я думаю, это сделает Кэл, – ответила Синтия, кивая на поле. Кэл что-то говорил племяннику. – Ситуацию усугубило то, что вы здесь. Харри вас обожает, и такое унижение… – Она покачала головой и вздохнула. – Вы правы, Рейнолдс – болван.
 – Это клинический термин? – поинтересовалась Мин.
 – В случае Рейнолдса – да.


* * *

 Внизу беседовали Лайза и Тони.
 – Знаешь, я думал, что, если бы мне пришлось вести тяжбу в суде, я бы брал тебя с собой для поддержки, но, кажется, Мин тебя превзошла.
 – Я бы на месте этого человека испугалась, – сказала Лайза. – Ему теперь крышка.
 – Да, – согласился Тони, не сводя глаз с поля. – Зато с Харри все в порядке. На его стороне Кэл, Бинк и Мин. А командой я когда-нибудь сам займусь. Боже мой, смотри, что делают! – Он повысил голос: – Эй, Сомс, смотри, куда мяч бросаешь!.. – Он покачал головой, продолжая следить за Сомсом, готовый в любой момент прийти на помощь.
 «В этом весь Тони, – подумала Лайза. – С виду медлителен, но, если кому-то нужна помощь, он всегда рядом». И все же она решила с ним расстаться.
 – Тони… – заговорила Лайза. Он откусил от хот-дога. Она подождала немного, думая, как смягчить удар. – Наверное, у нас с тобой ничего не получится.
 – Почему же? – спросил Тони, жуя и не переставая следить за игрой.
 Лайза сделала глубокий вдох.
 – Дело не в тебе, ты отличный парень…
 – Я знаю. – Он проглотил кусок и откусил еще.
 На поле кто-то из мальчишек пропустил мяч. Тони простонал:
 – Господи Иисусе!
 – Нас увлекла магия чисел, – сказала Лайза. Тони перестал жевать и повернулся к ней. – Ну, понимаешь: трое нас, трое вас.
 – Понял. – Он снова начал жевать, следя за игрой.
 – Бонни и Роджер, – продолжала Лайза, – это прямо какая-то мистика. Впрочем, Бонни никогда не ошибается.
 – Как и Роджер. – Тони проглотил кусок. – У них все будет хорошо.
 Лайза кивнула:
 – Мин и Кэл… я не знаю, но он вроде искренен, и я не рискую больше вмешиваться в их отношения.
 – Ну и хорошо. – Тони откусил еще, продолжая наблюдать за игрой.
 – А мы с тобой… – Лайза задумалась.
 – Понимаю. – Тони покачал головой. – Ну что за безрукий парень!
 – Я рада, что ты это принял спокойно, – сказала Лайза, немного расстроенная.
 Тони пожал плечами.
 – Ты мне нравишься, однако ты везде создаешь возмущение, а я стремлюсь сохранить стабильность.
 – Теория хаоса, – догадалась Лайза.
 – Она самая. Возмущенные системы стремятся купо-рядоченности более высокого уровня – или распадаются. В нашем случае произошел распад. К тому же ты терпеть не можешь спорт… Никто не в обиде. О чем тут говорить?
 – Тогда почему ты не ушел от меня сам? – Лайза начала злиться.
 – Мне нравится секс. О черт! – Тони с досадой смотрел на поле, где только что какой-то маленький неудачник проворонил мяч. – Знаешь, некоторым детям лучше вовсе не играть в бейсбол.
 – Мне тоже нравится секс, – призналась Лайза, вызывая в памяти картинки недавнего прошлого.
 – Я знаю… Вот хороший удар! – Он закричал: – Молодец, Джесси!
 Джесси помахал в ответ и тут же забыл про Тони, охваченный азартом игры.
 – Ты мне нравишься, – сказала Лайза. Он посмотрел на нее и улыбнулся:
 – Ты мне тоже нравишься, детка. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, смело звони.
 – Спасибо, – сказала Лайза, тронутая. – И если ты обо мне вспомнишь когда-нибудь, набери мой номер.
 – И мы займемся сексом? – немного оживился Тони. – У меня есть надежда?
 – Вот почему мы расстаемся, – вздохнула Лайза. – Ну что, все в порядке?
 – Да, – ответил Тони и вдруг закричал, глядя на поле: – Нет, нет, нет!
 Лайза встала и поцеловала его в макушку.
 – Будь поласковее с этими мальчишками, – сказала она на прощание. – Они вырастут и возглавят компании, где ты будешь проводить свои семинары.
 В самом конце игры Мин спустилась к ограждению, где стоял Кэл. Немного помедлила, затем откашлялась и произнесла:
 – Ты хорошо сказал Рейнолдсу. Правда хорошо. – Кэл не отрывал глаз от поля.
 «Ну посмотри же на меня», – думала Мин, не зная, чем привлечь его внимание.
 – Ты был неотразим, – солгала она. – Мне так захотелось… Знаешь, если бы здесь было поменьше народу, я бы легла с тобой прямо тут, на трибуне.
 Кэл не двигался. Наконец повернулся к ней с каменным лицом.
 «Да-а», – подумала она.
 – Дай мне пять минут, – сказал он, – и я очищу место. – Мин облегченно выдохнула.
 – Я уж заволновалась.
 – Прости. – Он подошел ближе, прислонился к ограждению и, просунув пальцы сквозь сетку, коснулся ее руки. – Плохие воспоминания.
 – О твоем собственном отце, – кивнула Мин. – Я догадалась. С Харри все в порядке?
 – Не совсем. Но жить будет.
 – А насчет Рейнолдса сомневаюсь. Бинк выглядела как ангел смерти.
 – Он свое получит, – ответил Кэл. – Хотя мальчику от этого не легче.
 – Почему она за него пошла? – вырвалось у Мин. – Прости, но…
 – Рейнолдс ослепил ее своим обаянием. – Кэл скупо улыбнулся. – Они познакомились в колледже. Он сразу положил глаз на ее денежки и сделал все, чтобы не упустить их. У нее не было выбора.
 Мин представила себе эту роковую встречу – маленький, испуганный совенок Бинк и великолепный красавец Рейнолдс.
 – Почему она не ушла от него?
 – Потому что теперь он ее любит. С рождением Харри он изменился, стал намного лучше.
 – Ничего себе! – поразилась Мин. – Каким же он был раньше?
 – Красивым мерзавцем, – помрачнел Кэл и взглянул на Мин. – Как все Морриси.
 – К тебе это не относится.
 – Ох, милая моя, иногда относится. Ты не все знаешь.
 – Я тебя таким не видела.
 – С тобой я совсем другой. Ты изменила меня. – Мин улыбнулась:
 – Ты сам напросился, соблазнитель.
 – Спасибо, что пришла, – сказал он и направился к Тони – тот звал его.
 Мин села рядом с Бонни. Та положила ладонь на руку подруги и заметила, что ее трясет.
 – Что у вас?
 – Волшебная сказка. Только не для детей, – ответила Мин.
 Когда игра закончилась, Мин пошла на стоянку. В машине Кэла на заднем сиденье она увидела Харри. Сам Кэл стоял около дверцы, ожидая Мин. «Не бросайся к нему, – велела она себе. – Харри заметит».
 – Куда мы теперь?
 – Завтракать, – ответил Кэл. – И слушать Элвиса, потому что благодаря тебе Харри полюбил Пресли. – Он открыл перед ней дверцу машины.
 – У мальчика хороший вкус, – сказала Мин, выставив вперед подбородок. Села в машину и добавила: – Эй, ихтиолог, говорят, мы едем завтракать. И конечно, там будет Элвис, Элвис и еще раз Элвис.
 Харри кивнул.
 – На твоем месте я бы не отказалась от сосисок. Проси у своего дяди все, что угодно.
 – Готовы? – спросил Кэл, садясь в машину. Харри снова кивнул, сделав умное лицо.
 – Можно мне поесть сосисок?
 – Что? – Кэл обернулся.
 Лицо Харри приняло скорбное выражение.
 – Минерва, – Кэл пристально посмотрел ей в глаза, – ты развращаешь моего племянника.
 – Я? – Мин, затаив дыхание, смотрела на него. – Ну что ты. Американцы съедают двадцать миллиардов хот-догов в год. Харри ведь тоже американец.
 – Да, – сказал мальчик.
 – Двадцать миллиардов, надо же! – Кэл засмеялся. Мин понемногу успокаивалась. Когда они выехали на дорогу, она повернулась к Харри:
 – Ну, что нового в мире рыб?
 – А где твои туфли с рыбками? – спросил мальчик.
 – Знаешь, я купила другие – с вишенками. – Кэл взглянул на ее туфли.
 – Неплохие, – сказал он. – Но все же это не рыбки. – Харри кивнул.
 – Давай поболтаем об ихтиологии, – предложила мальчику Мин.
 Харри говорил битых два часа. Мин ахала и изо всех сил изображала интерес к теме, при этом ей очень хотелось, чтобы Кэл прикоснулся к ней, пусть даже совсем невинно. Например, погладил по голове. Но даже это не помешало ей к концу ленча узнать о рыбах практически все.
 – Больше никогда рыбу есть не захочешь, – сказал Кэл, открывая перед ней дверцу машины.
 – Зато, если это прибыльное занятие, Харри поможет тебе в старости, – ответила Мин, стараясь держать себя в руках в такой близости от него.
 – Ну что, Харри, едем домой?
 – А можно мне пирожное? – ребенка опять сделалось траурным.
 – Харрисон, – отчеканил Кэл, – это уже слишком.
 – Поехали в «Криспи-крем», – попросила Мин. Кэл, закатив глаза, включил мотор.
 На подходе к вывеске «Свежая выпечка» Харри обратил свои совиные глаза на Мин:
 – А можно два?
 – Харри, – строго произнес Кэл.
 – Да, – ответила Мин. – Сегодня тебе можно два.
 – Нет, – сказал Кэл, но препятствовать не стал.
 Они пили молоко, ели покрытые шоколадной глазурью пирожные и говорили о рыбах. Мин, вспоминая стол для пикника, старалась держать себя в руках.
 Покончив со вторым пирожным, Харри снова загрустил. Когда они вернулись к машине, Кэл сказал Мин:
 – Садись сзади.
 – Ладно, – согласилась она, гадая, ссылка это или что другое. Может, он заметил в ее глазах вожделение и решил спастись?
 Минут пять Харри ехал довольный и счастливый. Потом вдруг позеленел.
 – Так, – произнес Кэл и притормозил.
 Харри открыл дверцу, и пинта молока и два пирожных стали добычей сточной канавы.
 – Ох, бедняжка! – воскликнула Мин, морщась от сознания своей вины. – Прости меня.
 – Невелика потеря, – ответил Харри, вытирая рот. – А сосиску я сберег.
 Кэл подал ему бутылку воды.
 – Прополощи рот и выплюнь. Два раза.
 – Откуда вода? – удивилась Мин.
 – Взял, когда платил за пирожные. Я предусмотрителен.
 Харри вернулся к машине.
 – Там такая гадость. Можно вылить туда остальную воду?
 – Конечно, – ответил Кэл и встретился с Мин глазами в зеркале водителя. – Мы, Морриси, всегда моем сточные канавы водой «Эвиан».
 – Да вы, господа, чистюли!
 Когда они подъезжали к дому родителей Харри, мальчик сказал:
 – Большое тебе спасибо, дядя Кэл. – Затем он выглянул между сиденьями и прошептал: – Спасибо за пирожные.
 – Рада была доставить тебе удовольствие. – Мин наклонилась к нему и прошептала на ухо: – Я люблю тебя, Харри.
 Он улыбнулся, а потом бросил торжествующий взгляд на дядю.
 – Харрисон, если будешь отбивать у меня девушку, заработаешь крупные неприятности.
 Харри улыбнулся еще шире и вылез из машины.
 – Пока. – Он хлопнул дверцей.
 – Тебе не кажется, что он несхолько молод для тебя? – пошутил Кэл, посмотрев на Мин в зеркало.
 – Да, но он Морриси. Обаяние – великая сила.
 – По-моему, особенно хорош он был, когда блевал в канаву… Ну, так и будешь торчать на заднем сиденье?
 – Мне вроде и здесь неплохо, – с притворным равнодушием ответила Мин.
 – Тащи сюда свою задницу, Доббс, – распорядился Кэл.
 Она со смехом пересела вперед, и машина тронулась.
 – С Харри все в порядке? – спросила Мин.
 – Конечно. Его часто тошнит.
 – Я про игру.
 – Ничего. Будет долго вспоминать и мучиться, но в конце концов переживет. Он спасен. Все его хвалили. И Бинк дома постарается сгладить впечатление. Конечно, тяжело слышать от собственного отца, что ты тупица.
 – Да, – сказала Мин, почувствовав к Джефферсону Морриси страстную ненависть. – А как ты?
 – Я? Отлично.
 – Хорошо. – Мин перевела дух. Все это время она была в страшном напряжении. Теперь они остались один на один, пора начинать. Лучше всего поговорить начистоту, сказать, что ей известно про пари, трезво обсудить ситуацию, и потом…
 – Ты что? – спросил Кэл.
 – А что?
 – Ты о чем-то молчишь. Давай рассказывай.
 – Ох, – вздохнула Мин. Вдруг лобовая атака не лучший метод? – Я думаю…
 – Угу.
 – …что нам надо… мне бы очень хотелось кое-что выяснить.
 – Да, – сказал Кэл.
 Было видно, что он не понимает, о чем речь, и просто подыгрывает.
 – Я думаю, мы могли бы наладить отношения, – продолжала она, – если поговорим об этом.
 Кэл крепче сжал руль, не отрываясь от дороги.
 – Хорошо, давай поговорим.
 «Ты не хочешь мне помочь!» – мысленно воскликнула Мин.
 – Тебе известно, что семьдесят восемь процентов пар имеют секреты друг от друга?
 – Ничего удивительного, – ответил Кэл.
 Мин кивнула.
 – Ты это сама придумала?
 – Да, – призналась Мин. – Хотя, могу поспорить, примерно так и есть. Ты что-то скрываешь от меня? Что-то из тех времен… – она дернула плечами, – до нашего знакомства?
 Кэл не ответил. Она все прочла на его лице.
 – Ты же все знаешь, – наконец сказал он. – Иначе не спрашивала бы.
 – Да, знаю. – Мин напряглась всем телом. «И зачем только я спросила? Надо быть полной идиоткой, чтобы задавать подобные вопросы».
 – Это было давным-давно. Моя жизнь представляла собой сплошной ад, а она такая замечательная, и Рейноддс с ней ужасно обращался…
 Что?! В груди у Мин возник ледяной комок. Кэл покачал головой.
 – Она хороший человек. Это было серьезно.
 – О! – сказала Мин, подумав: «В другой раз соображай, когда вызываешь человека на откровенность, деревянная ты башка».
 – Все в порядке, Мин, – произнес Кэл, бросив на нее короткий взгляд. – Бинк не умеет обманывать, а я… как ни хотелось бы мне иногда прибить брата, я все же не стану переходить ему дорогу… Вот и поговорили.
 – Угу. – Мин улыбнулась через силу.
 – Все это быльем поросло. Она сказала, что я единственный человек, который не польстился на ее деньги. Ты ее видела. Ты знаешь, какая она. Редкий человек.
 – Угу. – «Убить меня мало».
 – С тобой все нормально?
 Мин взглянула на него и выпалила:
 – Ты ее любил?
 Кэл притормозил, и она подумала: «Господи, когда же я научусь не спрашивать о том, чего мне вовсе не хочется знать!»
 Он выключил двигатель и повернулся к ней:
 – Да любил.
 – Угу. – Мин кивнула. – В другой раз не отвечай мне ничего, ладно?
 – Ладно.
 – Ты все еще любишь ее?
 – Да.
 – Ты не слушаешь меня!
 – Мин, я не то имел в виду. Наша связь давно прервалась. Мы оба поняли, к чему все идет, и никто из нас не захотел кошмара. Рейнолдс внезапно стал уделять ей больше внимания, у меня появились другие женщины, и все само собой разрешилось.
 – Не до конца, – возразила Мин. – Между вами что-то осталось, нечто большее, чем просто родство.
 Кэл кивнул:
 – Да, она особенный человек. Но это не та любовь. Прежнего нет! Все кануло в Лету.
 – Угу, – вновь сказала Мин, пытаясь прийти в себя. Кэл отвернулся к боковому окну.
 – Синтия понятия не имела. Она психолог, мы встречались девять месяцев, и она ничего не почувствовала. А как ты догадалась?
 – Я очень сообразительная, – солгала Мин.
 Кэл немного помолчал, глядя через ветровое стекло; Мин смотрела на его крупное, расслабленное тело и чувствовала, что ее влечет к нему с неодолимой силой.
 – Знаешь, Синтия потратила месяцы на то, чтобы понять, почему я стал серийным любовником.
 – Кем? – удивилась Мин.
 – Это ее термин. Имеется в виду, что я часто меняю партнерш, в чем ты меня все время упрекаешь. Она видит причину в том, что я подсознательно хочу найти повторение своей матери, пытаюсь заслужить любовь и одобрение женщины, а после бросаю ее и ищу новую.
 – У Синтии на каждый случай своя теория, – сказала Мин. На душе у нее было горько, и хотелось, чтобы кто-нибудь развеял эту горечь.
 – Я не искал повторения своей матери. Я искал Бинк. – Кэл не замечал, что она готова выскочить из машины, что она еле сдерживает тошноту. – Мне нужен человек, с которым я мог бы быть самим собой. – Он покачал головой. – Я даже не осознавал этого раньше.
 – Хорошо, что теперь все прояснилось, – бодро сказала Мин.
 – Я не сразу разобрался в себе. Я не встречал еще таких, как ты. Потому что их просто нет.
 «Дыши глубже», – велела себе Мин.
 – Когда ты решила порвать со мной – там, на улице, возле ресторана, – я подумал: «Ну и черт с тобой». Но через пять минут я уже тосковал по тебе. Ты единственная женщина, которую мне хотелось вернуть. И с тех пор я только и думал, как это сделать.
 Мин набрала в легкие побольше воздуха, чтобы не потерять сознание.
 – Я люблю тебя, – признался Кэл. – Я знаю, это – безумие, мы всего три недели знакомы, нужно время, но я люблю тебя, и все тут.
 Мин выдохнула и снова сделала глубокий вдох.
 – Господи, Мин, скажи хоть что-нибудь.
 – Я люблю тебя, – ответила она. – Я тебя всегда любила.
 – Слава Богу, – сказал Кэл и наклонился к ней.




 Глава 13


 Мин с силой обвила руками шею Кэла.
 Кэл охнул.
 – Прости. – Мин немного отстранилась.
 – Ничего, – сказал Кэл, удерживая ее. – Господи, как я соскучился!
 Он поцеловал ее, и, как всегда, горячая волна затопила Мин, а перед глазами будто молния сверкнула. Теперь она не сопротивлялась ощущениям, всецело овладевшим ею. Она держала любимого в объятиях, в восторге от того, что снова чувствует его дыхание. На миг оторвавшись, Мин вновь прильнула к его губам, вспоминая их вкус.
 Наконец Кэл отстранился, чтобы перевести дух.
 – Смотри не разбей мое сердце, – сказала она.
 – Не разобью. И свое тоже. – Кэл опять привлек ее к себе, она обняла его и словно растворилась в нем, опьяненная предвкушением близости и счастья. Она почувствовала, как его руки скользнули под блузку, и, задрожав, укусила его губу. Он еще крепче сжал ее в объятиях.
 И вдруг зазвонил телефон Мин. Кэл отпустил ее, тяжело дыша, глядя потемневшими глазами.
 – Не обращай внимания, – сказала Мин, тоже взволнованно дыша, – это Диана, она звонит по десять раз в день. – «Обними меня и люби, люби меня…»
 Но Кэл покачал головой:
 – Ответь. Нам надо успокоиться. Мы в общественном месте.
 – Мне все равно. – Мин потянулась к нему. Он включил двигатель.
 – У тебя или у меня, Минни, но только не в машине.
 – Где ближе, – согласилась она и достала телефон.
 – Мин! – Сестра волновалась. – У нас затруднения.
 – Говори, – сказала Мин. Голова у нее кружилась. – Что случилось?
 – Предсвадебный обед, – простонала Ди. – Грег решил закупить провизию на стороне, чтобы было подешевле.
 – Господи! – Мин взглянула на Кэла. – За четыре часа до обеда…
 – Ненавижу Грега, – сказал Кэл.
 Диана, так же как и Мин, громко и бурно дышала. – Мама собирается прибить его, а он на грани нервного срыва. Вот такая у меня будет свадьба!
 – Подожди, – попросила Мин. – Дай подумать. – «Кэл, обнаженный, со мной, в постели… Нет-нет, не сейчас».
 – Что нам делать? У нас ничего нет, – волновалась Диана.
 – Пока не знаю. – Мин поймала взгляд Кэла.
 – Где будет этот обед? – спросил он, глядя на дорогу.
 – В отеле около церкви. Вниз по реке. А что?
 – На сколько человек?
 – На четырнадцать.
 – Устроим. Пусть не волнуется.
 – Устроим? – удивилась Мин. – Кто устроит?
 – Ты помнишь, что Тони, Роджер и я когда-то работали в ресторане? Возьмем у Эмилио все необходимое, ты сделаешь цыпленка-марсала, они разложат его по тарелкам и подадут на стол. Твои родители не знакомы с моими друзьями, так что все получится.
 – Я сделаю цыпленка-марсала? Гм. Ну ладно.
 – Все будет в порядке, предоставь это нам, – успокоила она сестру. – Тебе надо только придумать подходящее объяснение для мамы, если мы с Кэлом немного опоздаем, и убедиться в том, что задняя дверь в кухню открыта.
 – Слава Богу, – облегченно произнесла Ди. – Скажи, я не нарушила твои планы?
 – Немного. Ну да ладно. У нас есть еще пара часов в запасе, а потом начнем готовить. Мы успеем…
 – Нет у тебя пары часов! – воскликнула Диана. – Ты с ума сошла! У нас сейчас последняя примерка. Все уже на месте. Мы ждем тебя с минуты на минуту, не смей нас подвести. Мама тебя убьет, если…
 – Ах да. Я совсем забыла…
 – О чем ты? – спросил Кэл, притормаживая.
 – Примерка. Прямо сейчас. Мне придется…
 – Нет проблем. – Кэл вздохнул. – Я тебя подброшу, а сам поеду за провизией, потом мы все приготовим, посидим на обеде, а потом…
 – Мне придется провести ночь у сестры, – простонала Мин, закрывая глаза. – Ночь перед свадьбой, я обещала…
 – Что ж, – ответил Кэл, – не так уж страшно. «Может быть, для тебя и не страшно», – подумала Мин и сказала:
 – Я хочу тебя прямо сейчас. Хочу…
 – Господи! – выдохнул Кэл. – Я постараюсь…
 – Мин? – позвала Диана.
 – Я приеду. – Мин отключила связь.
 – Где у тебя примерка? – обреченно спросил Кэл.
 – У Финокаро, в отделе свадебных нарядов, – тоскливо ответила она. – Ну почему Грег сам не мог с этим управиться?
 Кэл подъехал к магазину, поцеловал ее и отправился за провизией. И только когда он исчез, она сообразила, что о пари не было сказано ни слова.
 «Нам не хватило времени, – думала она. – Я не дала ему возможности вспомнить об этом, но даже если здесь не все чисто, мне дела до этого нет, ничто не омрачит мою радость».
 Однако сейчас ей предстояло встретиться с матерью и втискиваться в проклятый корсет.
 – Опять ты опоздала, – приветствовала дочь Нанетта.
 – Здравствуй, мама. – Мин готова была растерзать мать, если она скажет что-нибудь неприятное.
 – Съешь. – Нанетта протянула ей яблоко.
 – Зачем? – удивилась Мин.
 – Бог знает, что там приготовят эти люди, которых нашел Грег. Он совершенно ненадежен. И знаешь, он даже не сказал им, что готовить надо без масла. Так что пока съешь яблоко.
 Мин взяла яблоко, посмотрела на него, покачала головой и положила. Надо было втискиваться в корсет.
 Через четверть часа портниха вышла из примерочной, а Мин осталась стоять перед зеркалом. «Я бы себя убила, да только не хочется последним перед смертью видеть вот это», – думала она, глядя на свое отражение.
 На ней была голубая юбка, которая застегнулась только после того, как Мин выдохнула из легких весь воздух и втянула живот, и шифоновая блузка цвета лаванды, плотно обтягивавшая грудь. Голубой корсет удалось застегнуть, лишь когда Мин перестала дышать, а портниха с удесятеренной силой сделала последнюю попытку. Теперь она едва могла вздохнуть – корсет ежеминутно грозил расползтись по швам.
 «И отчего это Кэлу понравилась такая толстуха?»
 Мин вышла из примерочной.
 – Опять туго, – сказала Нанетта тоном, который не сулил ничего хорошего.
 – Бог свидетель, я почти все время сидела на диете, – оправдывалась расстроенная Мин.
 – У тебя был целый год, – с горечью говорила мать. – А теперь ты нарушаешь всю красоту свадьбы Дианы.
 – Есть идея. – Мин попыталась подтянуть корсет повыше. – Почему бы мне не вывихнуть ногу? Тогда Карен станет подружкой невесты, и все будет выглядеть изящно.
 – Нет! – раздался в дверях громкий голос Дианы. Мать и дочь обернулись.
 – Не кричи, моя дорогая, – сказала Нанетта. Ди направила палец на Мин:
 – Ты моя сестра и подружка невесты. Ты будешь превосходно выглядеть, потому что лаванда – твой цвет! – В глазах Дианы появился тот же маниакальный блеск, что и у матери. Мин не рискнула возразить.
 – Ну, нам здесь делать больше нечего. – Нанетта была раздосадована. – Обед через три часа, приходи вовремя. Примеришь второе платье без нас.
 – Платье для предсвадебного обеда? – удивилась Мин. – Почему бы…
 – Я нашла такое, которое сделает тебя стройной. – Нанетта покачала головой, выражая разочарование старшей дочерью. – Правильно выбери длину. Если отрезать до колена, твои ноги будут как столбы.
 – Спасибо тебе, мамочка. – Мин поняла, что сейчас лучше не вступать в споры. Она начинала уставать.
 Мать посмотрела ей в глаза:
 – Ты считаешь меня тираном. Но я знаю жизнь. Толстым быть плохо. Особенно женщине. Я желаю тебе счастья и благополучия, хочу, чтобы ты вышла замуж за хорошего человека, а с таким весом это невозможно.
 – Она не толстая, – заступилась за сестру Диана. – Не толстая!
 – Не кричи.
 – Плевать мне на все, не смей называть ее толстой! – Диана сама удивилась своим словам. – Оставь ее, – добавила она уже спокойным голосом.
 Нанетта покачала головой, затем повернулась к Мин и взяла ее руку.
 – Я хочу видеть тебя счастливой, – повторила она. – Ты сгоняла вес так, как я тебе говорила? Если у тебя мышцы не в тонусе, эти шифоновые рукава…
 – Нам пора идти, а то опоздаем. – Диана потащила мать к выходу. В дверях она обернулась: – Выглядишь потрясающе.
 – Спасибо.
 Мин посмотрела в зеркало. Шифоновая блузка смотрелась неплохо, однако вырез был слишком велик. Мин попыталась сесть, но юбка не позволяла.
 – Постойте, постойте!.. – Портниха бросилась к ней и стала расстегивать молнию.
 – Ненавижу это, – сказала Мин, вышагивая из юбки.
 – Цвет вам очень идет, – отметила портниха.
 Да, у Дианы на такие вещи глаз наметанный.
 – Хорошо, что не выбрали зеленый, – говорила портниха, расстегивая корсет. Наконец-то Мин смогла нормально дышать. – Цвета красиво чередуются – зеленый, голубой и ваш голубовато-сиреневый. Только та маленькая блондинка, которая будет в зеленом, сильно сокрушалась насчет своего цвета.
 «Это Мокрица, – подумала Мин. – Ну что ж, получай за то, что когда-то встречалась с женихом моей сестры».
 – Теперь примерьте платье для сегодняшнего обеда, а я быстренько все подгоню.
 – Хорошо. – Мин сняла блузку и оглядела себя в зеркале. Пышная грудь, полные бедра, все полное. Она попыталась вспомнить слова Кэла, но мешал недовольный голос матери, все еще звучавший в голове.
 – А вот и платье, – сказала, возвратившись, портниха. – Оно надевается через голову…
 Мин продолжала смотреть в зеркало, пока та застегивала молнию. Мать выбрала черное облегающее платье с вертикальной белой вставкой впереди. Этот наряд придавал ей сходство с пингвином. Сужающаяся к животу вставка должна была создать видимость талии, но вместо этого возникало впечатление, что галстучек пингвина сполз вниз.
 – Очень вас стройнит, – заметила портниха.
 – Да, – сказала Мин и взяла яблоко. – Очень. – Сзади послышался голос Кэла:
 – Боже, какое безобразное платье!
 Она повернулась и увидела его в дверях с бутылкой вина и двумя бокалами. Сердце екнуло.
 – Как хорошо, что ты пришел!
 – О чем ты думаешь, Минни? – Кэл шагнул в комнату, не сводя с нее глаз. – Сними его. Это оскорбление твоему телу.
 – Одно из многих за сегодняшний день. Выбирала мама, у нее безупречный вкус.
 – Непохоже. – Кэл поставил бутылку и бокалы на столик. – Я найду получше.
 – Что ж, попробуй. Даю тебе пять минут, пока я ем яблоко, а потом подберем длину этого платья, чтобы мои ноги не были как столбы. И налей мне, пожалуйста, вина.
 Кэл взял яблоко у нее из рук.
 – Вино и яблоки? Ты что? – Он бросил яблоко в корзину для мусора и достал из кармана штопор. – Твои ножки великолепны. Сними это платье. Найдется и получше.
 – Внизу, – подсказала портниха. Она смотрела на Кэла как на первого красавца мира.
 Мин тоже глянула на него и подумала, что он и в самом деле великолепен.
 – Привет. – Кэл улыбнулся портнихе. – Я Кэл.
 – Привет, – ответила она и улыбнулась шире. – Я Жанет.
 «Господи помилуй!» – подумала Мин.
 – Жанет, у вас наверняка исключительный вкус, – продолжал Кэл. – Я знаю, это не вы выбирали.
 – Нет-нет, – отреклась Жанет.
 – Уверен, вы могли бы найти для нее отличное платье. Может быть, ярко-красное.
 – Голубое, – сказала Жанет. – Ей очень идет голубой или сиреневый.
 – Согласен. Поищите красивое голубое платье, а мы выпьем за это.
 Жанет заколебалась:
 – Но миссис Доббс дала понять…
 – Это я беру на себя, – ответил Кэл. – А вы позаботьтесь о платье.
 Когда портниха ушла, Кэл открыл бутылку и налил вина.
 – Выпей. Ты расстроена.
 – Здесь была мать. – Мин взяла бокал. Ей хотелось, чтобы Кэл прикоснулся к ней, успокоил.
 – Теперь понятно, почему Жанет напоминает оленя, попавшего в свет прожекторов. По счастью, сейчас твоей матери здесь нет, а мы не целовались целый час. Иди ко мне, Минерва.
 Мин спустилась с возвышения перед зеркалом и подошла к нему, стараясь выбросить из головы все неприятные мысли. Он нежно поцеловал ее, и она, чувствуя его дыхание, испытывала ничем не омраченную радость, даже не понимая, за что он ее любит.
 А как же пари? Нет, чепуха, она верит ему.
 – Ты что? – спросил Кэл. Мин покачала головой.
 – Платье тесное.
 – Постой, я угадаю. Твоя мать… Не обращай внимания. Думай обо мне.
 Мин невольно улыбнулась, и Кэл снова приник к ней мягкими губами. Она ощутила, как спадает напряжение.
 – Ну вот, теперь пей вино. Хочу напоить тебя как следует и затащить под стол на этом предсвадебном обеде.
 – Хорошо бы, – ответила Мин, глотнув вина. После поцелуев и вина она почувствовала себя намного лучше. Вернулась Жанет с охапкой великолепного пурпура.
 – Ты что, издеваешься? Ты не забыл, что это для меня?
 – Нет, для меня, – сказал Кэл, разглядывая платье. – Тебе понравится. Не могу же я весь вечер смотреть на черное уродство.
 – Выйди, – попросила Мин. – Я не стану раздеваться перед тобой.
 «Пока». Она вспомнила, как Нанетта ощупывала ее руку. «А может, и никогда».
 – Живу надеждой. – Кэл удалился, захватив свой бокал.
 – Это ваш приятель? – спросила Жанет.
 – Да, – ответила Мин, с удивлением обнаружив, что так оно и есть.
 – Какой красавец!
 – И к тому же хороший человек, – добавила Мин. – Но это платье…
 – Вам будет хорошо в нем, – уверила ее Жанет, встряхивая платье. – И вашему другу оно нравится. Он что, разбирается в женской одежде?
 – Думаю, ему часто приходилось снимать ее с женщин, – сказала Мин, стягивая с себя пингвиновое платье.
 – Вот бы и мое снял. – Жанет застыла. – Простите. Я не хотела…
 – Ничего. – Мин отдала черное платье. – Я привыкла. А как это надевать?
 – Тоже через голову. – Жанет передала ей пурпурное одеяние. – Оно свободное, со складками.
 – Даже и не знаю, – неуверенно промолвила Мин, держа платье в поднятых руках.
 – Примерьте. Ему оно нравится.
 – Тут было вино. Где мой бокал? А, вот он. – Мин допила вино, со вздохом натянула платье и посмотрела в зеркало.
 У платья оказалось много достоинств. Простой и небольшой вырез делал ее стройнее, складки красиво лежали на груди и талии, бедра в нем выглядели роскошными и соблазнительными. Такие платья надевают стройные, изящные женщины.
 – Смотрите, как отделана кромка подола, просто находка, – говорила Жанет. – Он прав, ноги у вас что надо. В меру полные.
 – Благодарю, – отозвалась Мин. – Все остальное у меня тоже полное.
 – Вы в самом деле хороши в этом платье. Пойду позову вашего друга, пусть посмотрит.
 – А я еще немного выпью, – сказала Мин, когда портниха убежала искать Кэла.
 Она налила вина и, потягивая из бокала, продолжала созерцать себя в зеркале. Платье было несравненно лучше, чем пингвиновое. Нанетта придет в ярость, но Мин отнеслась к этой мысли безразлично. А когда мать узнает, что платье выбрал Кэл…
 – Все замечательно, – сказала она своему отражению, подняв бокал. Согревало и вино, и тепло, которым наполнили ее поцелуи Кэла.
 Тут вошел сам Кэл.
 – Мне сказали, ты выглядишь… – начал он и умолк.
 – Как? – спросила Мин.
 – Ух! – произнес Кэл. Мин заметила, что он смотрит на полоску на ее груди, вставленную в вырезе. – Отлично. – В его голосе слышалось напряжение. Было ясно, что он в восторге.
 – Нет, это явно не для полных, – сказала Мин, отворачиваясь от зеркала. – Оно ничего не скрывает, наоборот.
 – Разве у нас с тобой не было разговора на этот счет? – Кэл подошел ближе.
 – Да, но с тех пор мама тоже успела кое-что сказать. И потом, зеркало говорит мне о том, что у меня нет талии.
 – У тебя есть талия. – Кэл положил ладони ей на бедра. – Вот здесь. – Он скользнул рукой по животу Мин.
 Она, вся дрожа, наблюдала за его движениями в зеркале. Когда он касался ее, она совершенно преображалась.
 Кэл чуть отстранился, и Мин, расслабившись, положила голову ему на плечо.
 – Очень соблазнительное платье, – шепнул он ей на ухо и поцеловал в шею. Она сделала глубокий вдох. – Очень сексуальная женщина. – Кэл обвел пальцем вырез платья, затем рука заскользила вниз по шелковой ткани. Дрожь снова пробежала по телу Мин, оставляя после себя тепло.
 – Не надо мне пить вино, когда ты рядом, – прошептала она его отражению в зеркале. – А то я начинаю верить во всю чепуху, которую ты мне говоришь.
 Его отражение улыбнулось ей, и Мин снова захлестнула горячая волна.
 – Хорошо мне с тобой, только придется нам тащиться на этот обед, да еще и готовить его. А завтра свадьба, и надо втискиваться в платье, в котором я буду себя чувствовать толстой и смешной.
 – Забудь, что говорила тебе мать. Посмотри на себя.
 – Смотрю.
 – Нет, ты посмотри моими глазами. – Рука Кэла снова заскользила по ее телу. – Смотри, какие мягкие линии, какая пышная красота…
 От этих слов у Мин снова закружилась голова. А рука Кэла уже ласкала ее грудь.
 Мин повернула голову и попыталась перехватить его руку, но он закрыл ей рот страстным поцелуем, схватил ее ладонь и сжал. Она чувствовала себя на верху блаженства.
 – Смотри, какая ты красивая, – шептал он. – Любой мужчина, увидев тебя такой, обязательно захочет дотронуться. – Держа руку Мин, он провел ею от живота до груди. – Ты фантастическая женщина. Ты моя фантазия.
 Он прижал обе ее ладони к тяжелым, полным грудям, и Мин вздрогнула. В этот миг она поверила ему. Повернувшись к нему лицом, она взяла его губы своими, вложив в поцелуй всю душу. Ей хотелось только одного – быть еще ближе, чувствовать тяжесть его тела, тепло его рук, крепость объятий. Ее плоть влекло к нему с неодолимой силой.
 – Хочу тебя…
 Его сердце бешено заколотилось. Он поцеловал ее в шею, а затем легонько укусил.
 – Ох, – послышался сзади голос Жанет, и Мин оттолкнула Кэла. Она была едва ли не в полуобмороке.
 – Мы берем это платье, – сказал он осипшим голосом, не поворачивая головы.
 – Опасное платье, – произнесла Мин, пытаясь восстановить дыхание.
 – Вот потому мы его и берем. – Кэл еще раз поцеловал ее и наконец отпустил.
 Они приехали к отелю, где был назначен обед, и отправились на кухню. Диана, как и обещала, позаботилась о том, чтобы задняя дверь была незаперта. – Неплохая кухонька, – заметил Кэл. – Можно работать.
 – Кухня отличная, – сказала Мин с завистью. – Я думаю…
 Кэл не дал договорить, поцеловав ее.
 – Награда за труды, – сказал он с улыбкой. Вдруг зазвонил телефон Мин. – Грег опять что-то забыл?
 – Слушаю.
 – Вы где? Мы в банкетном зале. Мама волнуется из-за моего платья, – возбужденно заговорила Диана. – Она хочет знать, где вы.
 – Мы внизу, собираемся готовить, – ответила Мин. Кэл стоял рядом и целовал ее в шею. – Отвлеки мать, – добавила Мин, сдерживая смех.
 – Она будет на тебя злиться.
 – Вот новость! Она еще больше разозлится, когда увидит мое платье. Его выбрал Кэл. Я в нем как распутная девка. – Мин почувствовала, что Кэл смеется, зарывшись лицом в ее волосы.
 – Правда? А цвет какой?
 – Ди…
 – Все, мама зовет. Спасибо тебе.
 – В этом платье ты похожа не на распутную девку, – сказал Кэл, когда она убрала телефон. – Ты в нем похожа на дорогую девочку по вызову. – Он гладил ее спину. – А я с этого имею доход.
 – Думай лучше о том, как мы будем готовить.
 Кэл со вздохом начал распаковывать провизию.
 Через пятнадцать минут Мин полила оливковым маслом уже четыре сковородки. Кэл отбил шестнадцать куриных грудок и вымыл грибы.
 На минуту к ним заглянула Диана.
 – Только без масла. И еще раз спасибо, спасибо, спасибо.
 – А кстати, где я сейчас? – спросила Мин посыпая цыплячьи грудки мукой.
 – Кэл разбил машину, и вы сейчас где-то в районе 275-й улицы, – ответила Ди.
 – Моя машина цела, – возразил Кэл, оторвавшись от своего занятия. – Я держу ее в…
 – Сойдет, – сказала Мин, и Диана исчезла. – Все понятно, но не мог бы ты на один вечер усмирить свою мужскую гордость?
 – А что мне за это будет?
 – Моя вечная признательность. – Мин, перегнувшись через стол, поцеловала его.
 – Насколько большая? – Кэл удержал ее, когда она попыталась отстраниться.
 – Больше той, какую я смогу выразить за один вечер. Порежь, пожалуйста, несколько штук для салата. – Мин вынула одну грудку из горячего масла и вдруг задумалась.
 – Проблемы? – спросил Кэл.
 – Нет. – Она положила мясо и, порывшись в пакетах, достала фунт сливочного масла. – Знаешь, совсем без масла готовить невозможно.
 – Да, – улыбнулся Кэл.
 Мин бросила в каждую сковородку по здоровенному куску масла, и воздух сразу наполнился приятным ароматом. С улыбкой она положила в масло куски курицы.
 – Они все равно не узнают, – сказал Кэл.
 – Мама всегда чует, что я ела масло, даже три дня спустя. Ну и пусть догадается. – И она принялась тушить фасоль.
 Спустя полчаса явились Тони и Роджер в белых рубашках с черными галстуками. За ними шла Бонни.
 – Ну и ну! – воскликнула Мин, стараясь удержаться от смеха.
 – Сейчас ты хихикаешь, зато потом будешь удивляться, – сказал Тони. Она и моргнуть не успела, как он уже приготовил бокалы, а Роджер расставил в ряд четырнадцать тарелок, выдавил на каждую одинаковые порции соуса и так красиво сервировал салаты, что казалось, их доставили прямо из отеля «Ритц».
 – Я в восторге.
 – И я. – Бонни сидела на табуретке в конце стола и резала колечками лук. Роджер полюбовался на нее, пока Тони выносил бокалы.
 Вернувшись, Тони сообщил:
 – Они в гостиной, ведут светскую беседу. Ди, кажется, Скучает. Я ее развеселил своим галстуком.
 – Представляю этот ужас, – сказала Мин. – Хорошо, что я здесь, с вами, ребята. Теперь я всегда буду заниматься подготовкой обедов, которые затевает моя мать.
 – Сколько раз ей придется учуять масло! – ухмыльнулся Кэл, помогая Тони сервировать главное блюдо.
 Через десять минут уже можно было подавать цыпленка. Выглядело блюдо божественно: кипящий винный соус, зеленая фасоль, посыпанная миндалем и колечками лука.
 – Так, салат есть, – говорила Мин. – Мясо, фасоль. Приправа готова. Булочки вынуть из духовки и разложить по корзинкам. Что забыто? Ох, черт, десерт!
 – Вот и десерт. – Кэл взял последнюю коробку с надписью «Криспи-крем».
 – Пирожные! – ужаснулась Мин.
 – Дайте мне тарелку для сладкого, – попросил Кэл. Бонни порылась в шкафу и нашла подходящее блюдо.
 Кэл выложил кругом семь пирожных, глазированных шоколадом, и одно в центр, сверху еще пять шоколадных, а на них – три с ванильной глазурью. Вся эта пирамида венчалась красивым пирожным с шоколадом. Бонни добавила глазури, и десерт был готов. У Мин слюнки потекли.
 – Я об этом читала, – сказала Бонни, любуясь шедевром. – Так часто делают.
 Кэл достал какую-то коробочку и вытащил из нее жениха и невесту, стоящих под пластиковой аркой. Фигурки были вроде бы неказистые, но когда он поставил их на верху сладкой пирамиды, они приобрели совсем другой вид.
 – Я бы не отказалась иметь такое на собственной свадьбе, – сказала Мин. – Мать в обморок упадет.
 Кэл улыбнулся, и она засмеялась, снимая фартук.
 – Ты гений, Кэлвин. Я сейчас приду, только переоденусь. И можно будет показаться гостям.
 Вернувшись, Мин услышала, как Тони говорит Кэлу:
 – Ладно, понял. Можешь идти…
 Не договорив, он уставился на нее. Роджер, заметив его взгляд, повернулся и тоже остолбенел. Бонни выглянула из-за его плеча:
 – Ой, Мин, как здорово.
 – Очень стильно, – облизнулся Тони, несводя с нее глаз. Кэл легонько стукнул его по затылку. – Правда-правда.
 Кэл вручил Роджеру блюдо с десертом:
 – Ну что, ребята, справитесь тут без нас?
 – Элементарно, – ответил Тони. Мин вздрогнула:
 – Ты что?
 – Ничего, так.
 Она взглянула в зеркало, чтобы убедиться, что лицо не испачкано мукой. От кухонного жара она разрумянилась, волосы распушились, она была…
 – Красивая, – сказал Кэл.
 Мин обернулась и увидела его в окружении Тони и Роджера. Подумать только, всего месяц назад она даже и не подозревала об их существовании, а сейчас эти ребята собрались здесь, чтобы выручить ее сестру.
 – Вы сотворили почти что чудо, – сказала она им. – Это не просто дружба, это гораздо больше.
 – Рады стараться для тебя, детка. – Тони шагнул к ней и поцеловал в щечку. Мин покраснела.
 – Сейчас же прекрати флиртовать, Минерва. – Кэл взял ее за руку. Роджер погладил Мин по плечу, и Кэл потянул ее к двери.
 – Какие хорошие у тебя друзья! – воскликнула она.
 – Да, – согласился Кэл. – А теперь мы идем к твоей родне.
 – Черт, как не хочется!
 Позже, вспоминая этот обед, Мин так и не смогла решить, какой из эпизодов был самым запоминающимся.
 Может, когда Нанетта заметила их в дверях? Она была так поражена пурпурным платьем Мин, что, не договорив свое обычное «Опаздываете», растерянно воззрилась на дочь. Мин вся напряглась. Кэл ободряюще похлопал ее по спине. Шафер Грега издал восхищенное «Bay!».
 – Благодарю, – сказала Мин.
 – Ну, что я говорил, – шепнул Кэл. – Держись от него подальше.
 Или когда Мин увидела Грега, который перед свадьбой коротко подстригся на манер Юлия Цезаря и выглядел еще глупее, чем обычно?
 – Не вздумай сделать так же, – прошептала Мин Кэлу.
 – И не собираюсь, – ответил он.
 А может быть, момент, когда Роджер и Тони подавали салаты, а Ди с улыбкой произнесла:
 – Какие симпатичные официанты!
 Роджер от неожиданности чуть не уронил салат на Грега.
 – Осторожнее! – крикнул ему Грег.
 – Очень симпатичные, – подтвердила Мин, смерив Грега хмурым взглядом. Тот удивленно заморгал.
 Запомнился и еще один эпизод, когда мать Грега сказала:
 – Цыпленок очень вкусный. Где, говоришь, ты его заказывал?
 Все присутствующие посмотрели на Грега. Мин, наблюдая его замешательство, решила бросить утопающему соломинку:
 – Не у Эмилио?
 Он ухватился за это с такой радостью, что Мин стало его жалко.
 Хорош был и момент, когда Нанетта сказала:
 – Здесь масло.
 – Да, – подтвердила Мин, с удовольствием продолжая жевать, а Кэл похлопал ее по руке.
 Главная неприятность случилась в конце обеда, когда зазвонил телефон Мин. Она взглянула на Диану: кроме сестры, ей в последнее время никто не звонил. Мин подумала о троице в кухне.
 – Я на минутку, – сказала она и вышла. – Слушаю.
 – Мин, – раздался голос Дэвида, – я тебя весь день разыскиваю.
 – Зачем? Хотя все равно мне сейчас некогда, у нас предсвадебный обед.
 – Я опять насчет Кэла. Я волнуюсь за тебя, ты должна о нем кое-что узнать.
 – Ну, что такое? – спокойно спросила Мин.
 – Помнишь тот вечер, когда он подошел к тебе? Так вот, он поспорил, что за месяц уложит тебя в постель.
 – Понятно. – «Ну и дерьмо же ты», – подумала она.
 – Срок истекает в следующую среду. Кэл Морриси никогда не проигрывает. Он сделает все, чтобы выиграть пари. Я подумал, тебе следует это знать. Я не хочу, чтобы ты пострадала.
 – Спасибо.
 – Тебе все равно? – удивился Дэвид.
 – Мужчины есть мужчины, – ответила Мин.
 – Я думал, ты будешь в шоке, – сказал он, сам немало шокированный ее равнодушием.
 – Для меня это не новость. Я слышала ваш разговор, поэтому знаю, что не Кэл, а ты предложил пари. Это была твоя идея, дерьмо ты этакое.
 – Неправда, – возразил Дэвид. – Просто я расстроился, мы же тогда расстались…
 – Ты меня бросил, – напомнила она. – Какого черта тебе расстраиваться?
 – Я тысячу раз пожалел об этом, но Кэл не отменял пари.
 – А ты его просил об этом?
 – Много раз.
 – Знаешь что?
 – Что?
 – Иди ко всем чертям! – отрезала Мин и выключила телефон.
 Стоя на балконе, она смотрела вперед, туда, где за рекой открывались красивые дали. Конечно, она верила Кэлу и не сомневалась в его искренности, но это пари…
 «Спрошу его после свадьбы», – решила Мин. Когда она освободится от ужасного корсета, когда Диана наконец оставит ее в покое, когда они останутся одни, вот тогда и состоится этот разговор.
 «Завтра вечером», – подумала она и вернулась в зал как раз в тот момент, который стал венцом всего злосчастного обеда. Подали десерт. Надо было видеть, какое лицо сделалось у Нанетты!
 В субботу днем Синтия сняла трубку и услышала голос Дэвида:
 – Привет. Что-то ты не звонишь. Как там…
 – Все кончено, Дэвид. – Она говорила сквозь слезы. – Они на стадии страстной влюбленности. Теперь понадобятся годы, чтобы он забыл о ней. Мы проиграли.
 – Ничего подобного, – не соглашался Дэвид.
 – Кэл ее любит. Он не хитрит. Ничего нельзя…
 – Нет, он знает, что делает. – При имени Кэла Дэвид пришел в ярость. – Он увлекает ее, чтобы выиграть чертово пари.
 – Ты о чем? – удивилась Синтия.
 Дэвид был в затруднении: как преподнести ей всю эту историю, не запятнав себя?
 – Ну-ка выкладывай, – потребовала Синтия.
 – В тот вечер я был расстроен и раздражен…
 – Говори по существу. Какое пари?
 – Я поспорил с Кэлом, что он не сможет уложить Мин в постель за месяц.
 – Кэл такого не мог предложить, – уверенно заявила Синтия.
 – Ну да, он же такой благородный!
 – Здесь что-то другое, – задумчиво промолвила Синтия.
 – Сначала он поспорил со мной, что пригласит ее на обед.
 – И она осталась с ним, потому что вы поспорили?
 – Я не виноват, – оправдывался Дэвид.
 – Теперь уже все равно. – Синтия опять загрустила. – Даже если ты расскажешь ей о пари, она будет на стороне Кэла.
 – Я позвонил ей вчера вечером и все рассказал. А она сказала, что случайно подслушала тогда наш разговор.
 Синтия не отвечала.
 – Я думаю, она пошла с ним ужинать, чтобы отомстить мне, – продолжал Дэвид. – Мин наверняка и на него злится. Так что ему еще предстоит неприятная сцена. – Воцарилось молчание. – Алло, Синтия!
 – А он знает? – В голосе Синтии чувствовалось напряжение. – Он знает, что она с ним встречается, чтобы отплатить вам обоим?
 – Вряд ли. Кэл мне не звонил. Как только он узнает, что ей все известно, пари автоматически отменяется.
 Еще более продолжительное молчание.
 – Синтия?
 – Где сейчас Кэл?
 – Завтра он будет на свадьбе у сестры Мин. Хотя какая раз… – Я поняла, как их разлучить, – сказала Синтия каким-то безучастным голосом.
 – Как?
 – Приведи меня на эту свадьбу. Если они еще не спят друг с дружкой, его возбуждение должно было достигнуть критической черты. Я буду следить за ними, и когда что-нибудь вызовет у него напряжение, например, она опять его оттолкнет или что-то пойдет не так… – Синтия умолкла, вздохнув. – Я дам тебе знать. Ты подойдешь к нему и скажешь, что Мин все это время его дурачит. Скажешь, что все считают его болваном и смеются над ним.
 – Этого достаточно, чтобы они рассорились? – удивился Дэвид.
 – Этого достаточно, чтобы Кэла долгие годы терзали кошмары, – печально промолвила Синтия. – Глупо, но так сложилось с детства. Нажми на эту кнопку, и он взорвется. А если это произойдет на глазах у ее семьи и друзей…
 – Здорово, – произнес Дэвид. Идея произвела на него впечатление.
 – Когда свадьба?
 – В семь. Диана хотела, чтобы все произошло в сумерки. Какая-то сказочная чепуха.
 – Заезжай за мной в шесть, – сказала Синтия и повесила трубку.
 Мин провела ночь с Дианой. Сестра почти не спала, с маниакальной одержимостью прилаживая ручки к коробочкам для тортиков. Мин отказалась заниматься этим и пошла спать. Она так устала, что даже не думала о Кэле.
 Утром Диана была спокойна, немного напряжена, но суетливость исчезла.
 – Я не выспалась, – жаловалась она.
 Нанетта, Мокрица и Жуть уже ожидали их в часовне, в комнате невесты. Мин подошла к матери и наклонила голову, и та зачесала ей волосы («Эта прическа тебе ужасно не идет»). Мин отнесла коробочки с тортиками и пошла переодеваться. Она не собиралась переодеваться при матери и подругах Дианы, хотелось избежать комментариев и глупых усмешек.
 Что-то не так, думала она, пытаясь застегнуть корсет. Что-то, кроме ненормальной матери, дур-подружек и торта, который Бонни сейчас украшает орхидеями и жемчугом. Мин была совершенно уверена: что-то не так с женихом. «Надо бы поговорить с Ди», – подумала она. Но что ей сказать? «Ты несчастна, твой жених идиот, давай съедим торт и поедем домой»?
 – Вот черт, – произнесла она и пошла к сестре.
 – Что так долго? – спросила подружка невесты, поправляя свой изукрашенный шиньон.
 – Ну съешь меня за это. – Мин встала рядом с Ди. – Что еще случилось?
 – Ничего, – ответила Диана. – Но все-таки… хорошо, что ты здесь.
 – Да, во всем своем великолепии. – Мин развела руки, чтобы продемонстрировать неплотно затянутый корсет.
 – Слабо затянула, – откомментировала Нанетта и развернула дочь спиной к себе. – Ну конечно. – Она расстегнула корсет и стала затягивать заново.
 – Ох, мама, – выдохнула Мин и положила руку на спинку стула, чтобы не упасть, пока Нанетта затягивала корсет. – Мне же надо… дышать… во время… церемонии.
 Нанетта стянула ленты наверху, завязала их узлом, который сделал бы честь любому бойскауту, и полюбовалась на свою работу.
 – Ну вот, теперь нормально, – сказала она, а Мин подумала: «Вот к чему, по сути, сводятся наши отношения». Она повернулась, стараясь дышать не очень глубоко. И при этом не спускала глаз с Дианы.
 – Ди.
 Диана молчала. Мин наклонилась к ней, так что легкие сдавило еще сильнее.
 Сестра сидела неподвижно, широко раскрытыми глазами уставясь в зеркало, плотно сжав губы. Мин тотчас забыла о тесном корсете.
 – Ди! Что с тобой?
 – Ничего, – слабым голосом ответила Диана, не отрываясь от своего отражения.
 – Ты такая красивая…
 В самом деле, Диане все было к лицу, даже корсет.
 – Ты как прекрасная лебедь, – добавила Мин, чтобы немного расшевелить сестру.
 – Обычное предсвадебное волнение, – объяснила Мокрица, поправляя венок из плюща и маленьких белых орхидей на своих светлых волосах.
 Жуть толкнула Мин локтем:
 – Надень свой венок. – Ее собственный венок из васильков и орхидей сидел на голове точно по центру.
 – Мин, – спохватилась Нанетта, – где твой венок? – Мин взяла венок из лаванды и орхидей и приладила себе на голову. Хоть пахнет хорошо. Она приколола его двумя шпильками, продолжая следить за Дианой в зеркале.
 Ди встретилась с ней взглядом и выпрямилась на стуле.
 – Оставьте меня!
 – Хорошо, – сказала Мин.
 – Не ты, – остановила ее сестра. – Все остальные.
 – В чем дело? – удивилась Жуть. Ее рука, потянувшаяся было к венку Дианы, остановилась на полпути.
 – Диана! – воскликнула Нанетта изумленно. Мин смотрела на неподвижное лицо сестры.
 – Сегодня ее день, – сказала она матери и девицам. – Увидимся через пару минут.
 – Эй, я ведь подружка невесты… – Жуть не договорила, увидев лицо Дианы.
 – Идите же. – Мин показала пальцем на дверь.
 – И не собираюсь, – заявила Нанетта. – Все-таки я мать, это и моя свадьба.
 – Вот и иди на свадьбу. В церкви на скамьях должны быть цветы?
 – Конечно, – сказала Нанетта. – Все скамейки должны быть в цветах.
 – Пойди проверь, – предложила ей Мин. Нанетта удалилась.
 Мокрица, взяв в руки свой букет, наклонилась и поцеловала Диану в щеку.
 – Ты просто прелесть. Такое впечатление, будто у тебя второй размер.
 Она вручила подружке ее букет, подтолкнула к двери. Жуть перестала артачиться, и обе исчезли за дверью.
 Сестры остались одни.
 Мин оперлась о шкафчик и попыталась раздвинуть края корсета. Хотелось набрать хоть немного воздуха в легкие.
 – Теперь объясни мне, что случилось, или я отменю все это мероприятие.
 – Хочу пирожное из «Криспи-крем», – сказала Диана, чуть не плача.
 – Я принесу, – с готовностью кивнула Мин. – Сейчас пойду и…
 – Нельзя, – скривилась Диана. – В одном пирожном двенадцать граммов жира.
 – Ну и что. У тебя же сегодня свадьба.
 – Да, свадьба, – тусклым голосом повторила сестра.
 – Знаешь, если хочешь сбежать отсюда, я возьму у Кэла ключи от машины, и мы вернемся домой. Будем пить шампанское и объедаться пирожными.
 – Сбежать? – Диана широко распахнула глаза. – Нет, ни за что!
 – Хорошо, – согласилась Мин. – Но если передумаешь, знай, что я не шучу насчет машины.
 – Я не передумаю. Все должно быть как в сказке.
 – Тогда нам пора, – заторопила ее Мин, надеясь отвлечь сестру от тягостных мыслей.
 Диана встала. Мин снова развела руки, показывая корсет:
 – Что ты об этом думаешь?
 – Дурацкая затея. – В голосе сестры слышалась неуверенность. – Зачем на тебя напялили этот корсет?
 – Зато у меня появилась талия.
 – Она у тебя и так есть, – возразила Диана. – Не тонкая, но вполне нормальная.
 Она смотрела Мин в глаза – ослепительно красивая и сияющая как лед.
 – Повторяю, – Мин взяла ее за руку, – ты должна рассказать мне, что произошло.
 – Все в порядке.
 Жуть, постучав, просунула голову в дверь.
 – Вы готовы? – В ее голосе сквозило любопытство. – Уже пора.
 Ди никак не отреагировала. Мин сказала:
 – Мы идем.
 Жуть открыла дверь шире.
 – Чудесно выглядишь, Ди. – Диана взяла свой букет.
 – Венок, – напомнила Мин.
 Диана водрузила на голову венок из белых орхидей и роз. Мин поправила фату и хотела приколоть венок, но сестра уже шла к двери.
 – Я приколю, – сказала Жуть, бросив на Мин обычный неприязненный взгляд.
 – Вряд ли у тебя получится, – ответила Мин и, взяв свей букет, пошла за Дианой.




 Глава 14


 Заходящее солнце заливало светом ступени церкви, но Ди оставалась бледна и холодна в своем безупречном наряде. Рядом стоял отец, бросая на нее беспокойные взгляды. Ему было неуютно в вечернем костюме. Он вопросительно взглянул на Мин, однако старшая дочь только дернула плечами. Ей было жаль отца, но сейчас она не могла его утешить.
 Мокрица была рядом с ними возле арки входа. Когда началась церемония, суетливость ее наконец исчезла. С застывшей на лице улыбкой она вошла в церковь.
 Жуть шагнула вперед, сосчитала музыкальные такты, послала Диане воздушный поцелуй и тоже скрылась в церкви.
 Мин оглянулась на Диану:
 – Ты моя сестра, и я всегда с тобой, что бы ни случилось. Если хочешь, я уведу тебя отсюда.
 – О чем, Мин? – забеспокоился отец. Диана покачала головой.
 – Хорошо. – Мин отсчитала такты, наклеила на лицо улыбку и хотела уже идти вслед за подружками Дианы.
 Но что-то удержало ее. Остановившись, она оглянулась и увидела, что Диана крепко вцепилась в ее юбку.
 – Что с тобой, Диана? – растерянно спросил отец. Мин шагнула назад.
 – Папа, стой и улыбайся. Чтобы никто ничего не заметил.
 Она оторвала руку сестры от юбки и потащила в сторону.
 – Говори, в чем дело.
 Букет задрожал в руках у Дианы.
 – Грег переспал с моей подружкой.
 – Со Сьюзи? – Мин была не столько удивлена, сколько раздосадована. – Я знаю, она…
 – Жуть.
 – Что – жуть? – удивилась Мин. И вдруг поняла. – Карен?
 Ди кивнула.
 – Уф, – выдохнула Мин, не найдя, что сказать. Ее захлестнула ярость. – До того, как он сделал тебе предложение?
 – Сегодня ночью, – прошептала Ди.
 Мин вздохнула всей грудью, забыв про корсет.
 – Вот тварь!
 – Спасибо тебе. – Диана всхлипнула.
 – Клянусь, я этой шлюхе вырву все волосы! – Мин обняла сестру. – И прибью ее гадкий шиньон на дверях церкви. Ну мерзавка! А отец вышвырнет Грега вон. У него давно руки чешутся.
 Диана хлюпала носом, сдерживая рыдания.
 – Мы тебя не оставим. Ты не одинока. Лайза и Бонни… – Мин замолчала, сообразив, что неуместно сейчас хвастаться подругами. Трудно представить, что было бы с ней самой, если бы одна из них предала ее. К примеру, Лайза переспала бы с Кэлом. Нет, такого просто быть не может, они никогда…
 – Вчера я наблюдала за тобой и Кэлом, – сказала Диана, все же расплакавшись. – И я любовалась вами. Вы смеялись, шептались, вам не надо было притворяться, играть роли. Он любит тебя такой, какая ты есть. Мне захотелось поговорить с Грегом, чтобы и у нас с ним все было так же. Ты легла спать, а я поехала к нему, и когда вошла, то увидела их в спальне. – Лицо ее сморщилось. – Представляешь, они даже не добрались до постели.
 Мин снова обняла ее.
 – И она еще посылала тебе воздушные поцелуи! Грязная шлюха!
 – Они не знают, что я их видела, – сказала Ди, уткнувшись носом в плечо сестры. – Они меня не заметили. Я тихо ушла.
 – Очень разумно поступила. – Мин стиснула зубы. – Я бы их по стенке размазала. Ну что ж, свадьба отменяется…
 – Нет. – Диана быстро вытерла слезы, глубоко дыша. – Нет, ни в коем случае.
 – Да ты что?
 – Ничего не отменяется. Я готова.
 – Меня восхищает твоя непоколебимость. – Мин старалась сохранять спокойствие. – Но я думаю, что выйти замуж за такого стервеца – значит проявить чрезмерную неразборчивость.
 – Теперь некуда деваться. – Диана задыхалась. – Все готово – подарки, торт…
 – Я съем торт, – сказала Мин, – отошлю подарки обратно и даже набью морду твоему жениху.
 – Не надо. Это не… Он не… Во всем виновата предсвадебная нервозность. У нас все наладится.
 – Ди! – Мин глубоко вдохнула, чтобы не сорваться в крик. – Предсвадебная нервозность – это совсем другое. Может, он и нервничает. Но это не дает ему права тащить в постель твою лучшую подругу.
 Ди покачала головой:
 – Ты не понимаешь. Не каждой удается встретить такого человека, как Кэл. Грег неплохой. Он просто… запаниковал. Я выхожу замуж. – Она распрямила плечи. – Я лишь хотела с кем-то поделиться, чтобы не так страдать.
 Мин чувствовала досаду.
 – Как знаешь. Но если передумаешь – во время церемонии, медового месяца или когда родится ребенок, – я всегда приду тебе на помощь. Одно твоеслово – и мы уйдем. Помни: ты не одинока.
 Ди кивнула.
 – Я уже в порядке.
 – А я нет. – Мин ожидала, что Диана еще что-нибудь скажет, но та направилась к входу, и сестре ничего не оставалось, как следовать за ней.
 Мин улыбнулась отцу, у которого был безумный вид, и вошла в церковь. Перед глазами словно туман стоял, Дэвид и Синтия с напряженными лицами сидели вместе. Бонни и Лайза посылали ей вопросительные взгляды из третьего ряда. Кэл как зачарованный смотрел на ее открытую шею, а Грег, мерзавец, стоял впереди, явно раздосадованный. «Пропади ты пропадом, грязная свинья!» – подумала Мин. Наверное, у нее было хмурое лицо, совершенно не соответствующее обстановке, потому что Кэл вдруг стал удивленно смотреть на нее, а Грег сделал шаг назад. Спохватившись, она убрала с лица мрачное выражение. Сейчас самый подходящий момент, чтобы остановить церемонию и объявить о разрыве. Ей было что сказать жениху. Но сделать это – значит разрушить сказку Дианы. Мин чувствовала, что для сестры красивая свадебная церемония дороже брака как такового. И даже если это не так, выбор за ней. Нельзя уподобляться матери, которая все всегда делала по-своему, не считаясь с мнением дочерей.
 Мин встала на свое место рядом с Жутью. Ей очень хотелось съездить этой дряни букетом по физиономии. А потом сказать, что поскользнулась. И повторить.
 Жуть вздохнула и покачала головой, проверяя, как держится венок.
 «Мерзкая ты сучка», – подумала Мин.
 Загремел свадебный марш, и Мин, повернувшись, увидела Диану, идущую по проходу. Она плыла, как лебедь, а закатное солнце благословляло ее лучами.
 У Мин защемило сердце, когда она посмотрела на потерянное лицо сестры. Повернув голову, она увидела, что Кэл, беззвучно шевеля губами, спрашивает ее, в чем дело. Он был явно озабочен. Мин покачала головой и чуть не разрыдалась.
 Диана дошла до алтаря, и церемония началась. Через некоторое время в публике произошло какое-то шевеление. Но это было не то радостное оживление, которое обычно царит на свадьбах. «Они о чем-то догадываются», – мелькнуло в голове Мин. И неудивительно: даже в движениях Дианы проскальзывало нечто трагическое.
 Наступил момент, когда священник произнес:
 – Если кто-нибудь из присутствующих может назвать причину, которая не позволяет этой паре вступить в брак на законных основаниях, пусть выйдет вперед.
 При этих словах Мин подалась ближе к сестре. Диана повернулась. Мин встретилась с ней взглядом. «Скажи!» Прошла минута, священник кивнул. Настал момент давать торжественные обеты.
 Диана нашла руку Мин и, крепко стиснув ее, прошептала:
 – Я скажу.
 Мин выдохнула. Священник услышал их и шепнул Диане:
 – Подождите.
 – Нет, – ответила Мин. Она не о том. – И кивнула Диане: – Скажи.
 Ди сглотнула.
 – Я имею возражение, – произнесла она таким слабым голосом, что священник вынужден был наклониться к ней.
 – У невесты есть возражение! – громко объявила Мин.
 – Против чего? – встрепенулся Грег.
 – Против тебя, сукин сын, – ответила Мин. В рядах зрителей поднялся гул.
 – Я обвиняю… – произнесла Ди и повернулась лицом к публике, – я обвиняю моего жениха в том, что сегодня ночью он изменил мне с моей подружкой. Я обвиняю его в том, что он… – Голос ее прервался.
 – Подлая, грязная свинья, подбирающая объедки, – громко сказала Мин за спиной Дианы, обращаясь к Грегу.
 – Да, – согласилась Диана и спустилась по ступенькам. Букет дрожал у нее в руках.
 – Дурак набитый, – напоследок бросила Мин Грегу и вслед за сестрой сошла вниз.
 Грег схватил ее за руку со словами: «Одну минуточку», – и Мин пошатнулась. Вдруг между ними очутился Кэл, плечом оттолкнувший Грега. За их спиной Мокрица налетела на Жуть: «Ты спала с Грегом?» Кто-то ударил Грега по плечу. Повернувшись, он нарвался на кулак Джорджа Доббса. В этот момент Мокрица что есть силы ударила Жуть по голове, смяв шиньон, и та рухнула между скамейками.
 Кэл вцепился в Грега, и оба тоже упали. К ним подошла Нанетта в изысканном жемчужно-сером наряде.
 – Мерзкий тип! – крикнула она Грегу и ткнула его в ребра своей изящной остроносой туфелькой.
 – Мама! – пыталась урезонить ее Мин.
 – Проклятый подонок! – говорила Нанетта, продолжая пинать его.
 Пришлось Мин оттаскивать ее силой. Нанетта, пошатываясь, отступила и столкнулась нос к носу с Джорджем, который тоже пытался достать Грега.
 – И ты не лучше, – сказала Нанетта и стукнула его сумкой по голове.
 Джордж поднял руку, защищаясь, и удивленно спросил:
 – Я-то в чем виноват?
 Мать понеслась по проходу, высоко держа голову. Мокрица, крича: «Ах ты, ублюдок!» – лупила Грега по физиономии букетом, а Жуть, безуспешно пытаясь встать, барахталась между скамейками.
 – Мне надо идти к Диане, – сказала Мин Кэлу. – Разбей ему башку, ладно?
 – Иди-иди, – ответил он.
 Направляясь к выходу, она успела увидеть, как Кэл швырнул Грега на ковер, чтобы помешать Джорджу приложить его еще раз кулаком. Мокрица продолжала усердно хлестать подлеца орхидеями.
 Кэл нашел Мин в банкетном зале: Ди настояла на том, чтобы встречать опоздавших. Они сидели в полупустом помещении – Лайза, Бонни и непомерно оживленная Мокрица. Роджеру была поручена забота о шампанском. Нанетта утешала Диану, говоря, что все мужчины омерзительные твари.
 – Мама! – выразительно произнесла Мин. Кэл взял ее за руку и вывел из зала.
 – Моя мать ненормальная, – сказала Мин.
 – Ты только сейчас это заметила?
 Ему стоило немалого труда отвести взгляд от выреза ее платья, обнажавшего пышные формы.
 – Эта штука, наверное, жмет. – Он показал на корсет.
 – Еще как, я весь день будто в цепях. – Мин бросила взгляд через дверной проем. – Посмотри на Мокрицу, вот она, с невинной улыбкой… Подумать только, я когда-то жалела ее… Я тебе еще нужна?
 – Нужна. – Кэл чувствовал легкое головокружение, наблюдая, как поднимается и опускается ее грудь. – Когда ты снимешь свои цепи?
 – Да хоть сейчас. Но узлы так сильно затянуты, что я не могу их развязать. – Она провела пальцем по корсету.
 «Дай я сделаю это», – мысленно взмолился Кэл.
 – Подожди. – Кэл пошарил в кармане и достал перочинный ножик. Поддев лезвием одну ленту, он разрезал ее.
 Мин сделала глубокий вдох, и завязки начали сами расползаться. – Господи, как приятно!
 Кэл любовался тем, как она дышит.
 – И смотрится неплохо, – добавил он.
 Забыв об осторожности, он не удержался и провел пальцем по вырезу платья, чувствуя, как его тянет к ней. Огонь, что тлел в нем неделями, вспыхнул с новой силой.
 Если ожидание близости затянется еще хоть немного, он просто сойдет с ума.
 – Эй. – Она поймала его руку.
 – Я не виноват. Ты сама провоцируешь меня.
 Их губы соединились. Потом он наклонился к ее шее и поцеловал. Мин блаженно вздохнула.
 – Как хорошо! Но я должна…
 – Знаю. – Он не мог оторваться от нее. – Мне бы… – Последовал еще один поцелуй.
 – Надо, обязательно. Хотя Ди…
 – Да, конечно. – Кэл вспомнил, зачем искал ее. – Грег уезжает. Может быть, Диана к нему выйдет?
 Он хотел извиниться.
 – Пошел он к черту, – отрезала Мин. – Да и что он может сказать?
 – «Не я первый, не я последний», – предположил Кэл, чувствуя, как ему не хватает ее тепла. – Шаферы тоже его осуждают, хоть это, конечно, дела не поправит.
 – Ненавижу его.
 – А как она? – Кэл перевел взгляд на Диану, чувствуя себя виноватым: он думает о плотских наслаждениях, в то время как Ди страдает.
 – По-моему, она почти что в норме. Не то чтобы счастлива, и слезы близко, но, кажется, она осознала, что ей нужна была свадьба, а не Грег.
 – Очень разумно с ее стороны, – заметил Кэл. – Да и кому вообще нужен Грег?
 Мин потянулась к нему и поцеловала.
 – Я сегодня буду с ней ночевать.
 – Понял, – ответил Кэл. Вот досада! – Хочу к тебе, Минерва.
 – Завтрашняя ночь у меня свободна. – Она улыбнулась. – Приходи пить шампанское.
 – Приду. – Кэл еще раз поцеловал ее, удивляясь тому, насколько ему стало легко с ней. Что-то здесь не так, мелькнуло в голове. Он улыбнулся и отправился к шаферам, сказать, чтобы Грег уезжал.
 На обратном пути он столкнулся с Дэвидом.
 – Я думаю, прием окончен, можешь отправляться домой, Дэвид.
 – Пока нет, – ответил тот, принимая благородную позу. – Мне надо кое-что тебе сказать.
 – Что еще? – спросил раздосадованный Кэл.
 – Насчет нашего пари – помнишь, ты должен был за месяц уложить Мин в постель.
 – Ты о чем? – не понял Кэл. – Какое пари? Не было никакого пари. Ты был пьян и ничего не соображал.
 – Мин в курсе.
 Кэл похолодел.
 – Она случайно услышала наш разговор. Знаешь, почему она с тобой встречается? Чтобы нам обоим отомстить и нас опозорить. Она всем рассказала – сестре, Бонни, Лайзе. И они смеются над нами.
 Кэлу одновременно стало жарко и зябко, возникло ощущение, что на него со всех сторон давят стены.
 – Поскольку она все знает, тебе не удастся выиграть пари. Она все это время вела свою игру.
 – Не может быть, – с усилием выдавил Кэл. – Она не могла так поступить. – Вновь зашевелилось забытое чувство стыда и презрения к себе. Каким дураком он себя выставил!.. И в то же время здравый смысл подсказывал, что Дэвид хочет загнать его в ловушку, что Мин неспособна на такое…
 – Пойми, – Дэвид похлопал его по плечу, – она нас с тобой провела. Тебя больше, чем меня, потому что я не пытался уложить ее в постель, но я тоже чувствую себя дураком.
 Кэл посмотрел на него с ненавистью:
 – Наконец-то сообразил, кто ты такой. – «Она все знала, и я в ее глазах круглый идиот».
 – Не надо сваливать с больной головы на здоровую. – Дэвид вскинул руки. – Не я целый месяц делал из тебя осла.
 Кэл не стал возражать, повернулся и пошел в гостиную. Все это ерунда, Мин не такой человек. Теперь многое из того, что раньше казалось необъяснимым, прояснилось.
 В гостиной Мин пыталась защитить сестру от Нанетты.
 – Можно тебя на минутку? – спросил Кэл. Она повернула голову:
 – Сейчас не…
 – Нет, сейчас.
 Мин посмотрела на него пристальнее.
 – Я ненадолго, – сказала она сестре и вышла вслед за Кэлом, беспокойно оглядываясь на Диану.
 – Ты насчет Грега? Разве он…
 – Почему ты согласилась поужинать со мной в тот первый вечер?
 Мин так удивилась, что даже забыла о Диане.
 – Скажи мне правду, – настаивал Кэл.
 – Я согласилась… – Она отвела глаза и покачала головой. – Я согласилась, потому что ты поспорил с Дэвидом, что уложишь меня в постель за месяц, а мне нужна была пара на свадьбу. Потом я решила, что это плохая идея и что я не выдержу три недели общения с тобой. Поэтому я поблагодарила тебя за ужин и ушла. Не понимаю, зачем сейчас все это ворошить.
 – Если, по-твоему, я мог согласиться на такое пари, зачем ты продолжала встречаться со мной? – Неудовлетворенность, которая терзала Кэла в течение месяца, вдруг обернулась гневом. – Просто так? Ради забавы?
 – Нет. – Мин начинала сердиться. – Я еще не могла доверять тебе… Может, мы потом это обсу…
 – Значит, ты все время отталкивала меня, чтобы потешиться надо мной? И позабавить своих подружек?
 – Ничего подобного, – разъярилась Мин. – Мы думали, ты подонок. Ничего забавного в этом не было.
 – Ах вот оно что. – Кэл кивнул. – Вот почему Лайза меня колотила.
 – Да. Но теперь мне все равно. – Последние два слова она процедила сквозь зубы. – Это не имеет значения.
 – Нет, тебе не все равно, – возразил Кэл. – Ты злая, как черт. И поэтому ты играла мной, нарочно влюбила меня в себя, выставила…
 – Постой! – воскликнула Мин, направив на него указательный палец. – Я тебя никогда не обманывала.
 – Ты никогда не спрашивала меня о пари.
 – Спрашивала. – Мин сложила руки на груди. – И ты всегда уходил от ответа.
 – Нет, не спрашивала. – Кэл повторил ее жест. – Потому что я бы тебе ответил, что не заключал такого пари.
 – Я была там, – сказала Мин.
 – Значит, ты не расслышала. Я сказал ему: «Нет».
 – Ты сказал: «Элементарно!», – резко ответила Мин.
 – Я никогда в жизни так не говорил. Идиотское выражение. Что я, дурак, по-твоему? – в бешенстве вскричал он. Мин остолбенела. – Меня все тут дураком считают?
 – Нет, с чего ты взял? – удивленно спросила она. – Почему ты так думаешь?
 – Вы верите, что я мог заключить подобное пари с таким типом, как Дэвид. – Ему казалось, что со стороны Мин это чудовищное предательство. – Ты всем рассказала. И все с удовольствием наблюдают, как ты морочишь мне голову. А я чувствую себя круглым идиотом.
 – Да, ты заключил пари. – Голос Мин звучал уже не так уверенно. – Послушай, я не считаю тебя дураком, я думала, что ты страшный человек. Но ты оказался другим, и я… Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Я люблю тебя. Пари не имеет значения.
 – Как не имеет значения? Ты что, совсем дура?
 – Ну вот что. – Лицо Мин потемнело. – Я понимаю, здесь задето твое самолюбие, однако наберись терпения. Хотя я люблю тебя, сейчас мне некогда с тобой нянчиться…
 – Нянчиться со мной? – Кэл сжал челюсти, чтобы не закричать на нее. Она совершила предательство, а его все еще тянет к ней – мучительно и безнадежно. «Пора заканчивать», – подумал он. – Ладно, больше тебе не придется со мной нянчиться.
 – Что-о? – Лицо ее исказилось гневом. – Понятно. Удираешь, мерзавец. Получил, что хотел, я призналась тебе в любви. Теперь игра окончена, и ты бежишь. Я не сомневалась, что так будет. – «Знала ведь я, что этим кончится».
 – Это не про меня, – процедил Кэл.
 – Да что ты? – набросилась на него Мин. – Это как раз про тебя. Так кончались все твои похождения.
 – Ты пользуешься любыми способами, чтобы… – Эй, – послышался голос Тони.
 Они обернулись. Тони стоял в дверях с разозленным видом. Кэл еще никогда не видел его таким.
 – Не знаю, какого черта вы тут торчите, но пора вспомнить о бедной девочке, которая столько перенесла сегодня. Вы, может, всю жизнь будете ссориться, а она прямо сейчас нуждается в помощи.
 – Скажи Мин, что я не спорил с Дэвидом на то, что пересплю с ней, – потребовал Кэл.
 Тони сердито посмотрел на Мин:
 – Он действительно не спорил.
 – Я слышала, как он согласился, – возразила Мин. – Дэвид предложил, а Кэл сказал: «Элементарно!»
 – Это были мои слова, – признался Тони. – Я был не прав. Вы это потом обсудите. А сейчас пошевеливайся, сестра тебя ждет. Мать отобрала у нее шампанское, потому что в нем много калорий. А чертова подружка в зеленом все хихикает, никак не может остановиться.
 – Хорошо, – согласилась Мин, направляясь к двери. – Но нам не придется больше ничего обсуждать. Кэлвин решил, что ему пора смываться.
 – Ты шутишь? – Тони обвел их хмурым взглядом. – Впервые вижу таких ребячливых взрослых.
 – Что? – Мин замерла на месте.
 – Повторю, – сказал ей Тони. – Ты стервозная мужененавистница, а Кэл трус, который пасует перед женщинами. – Он выразительно посмотрел на друга: – Ты когда-нибудь справишься со своим страхом?
 – Идите к черту оба! – бросила Мин и направилась к сестре.
 – Они все такие, – возбужденно говорила Нанетта, размахивая бокалом шампанского. – Им нельзя доверять. Говорят, что любят тебя, а потом… Мин отобрала у нее бокал и отдала сестре:
 – Возьми. Нам надо выпить сегодня двенадцать бутылок, давай начинать.
 – Ты знаешь, сколько калорий… – вмешалась Нанетта.
 – Послушай, мама! Иди домой и выбрось все свои модные журналы. И съешь холодную индейку, это единственное, что тебя спасет.
 Нанетта приняла обиженный вид.
 – Ты не желаешь худеть, ладно, но зачем Диане-то полнеть?
 – Я не толстая, мама. Но если уж мы затронули эту тему, ответь, стала ли ты хоть чуточку счастливее от того, что пятьдесят пять лет ограничивала себя в еде? Пойди домой и поешь как следует во славу Господа. – Мин огляделась: – А где коробочки с тортиками, будь они неладны?
 – Я принесу, – сказал Роджер и быстро вышел.
 – Разумное решение. – Мокрица расплылась в улыбке.
 – А ты… – Мин посмотрела на нее. – Иди-ка ты куда подальше со своими ужимками. Поищи Грега. Вы стоите друг друга. Он отъявленный негодяй, а тебе нравится роль жертвы.
 – Это нечестно, – по привычке начала жаловаться Мокрица.
 – Катись отсюда, Мокрица, – скомандовала Лайза. – Нечего тут хихикать. Если не можешь сочувствовать, то имей совесть, не торчи здесь.
 Та с гордым видом вышла за дверь.
 Мин села на освободившееся место рядом с Дианой.
 – А теперь мы вот что сделаем, – сказала она, беря сестру за руку. – Возьмем тортики и ящик шампанского и поедем ко мне.
 – Ладно. – Голос Дианы дрогнул.
 – Напьемся и наедимся сладкого.
 – Учти, – вмешалась Нанетта, – тебе потом придется неделями сжигать калории.
 Мин покачала головой. «И с таким существом бедная Диана живет всю свою жизнь».
 – А потом, – снова повернулась она к сестре, – поскольку у тебя неделя свободная, я тоже возьму отпуск, и мы с тобой отдохнем в охотничьем домике.
 – В охотничьем домике? – Диана перестала плакать.
 – Да. Я как раз покупаю небольшой симпатичный домик. Там три комнаты, и ты можешь переехать ко мне.
 – Я? – В глазах Дианы появился интерес.
 – Да, – подтвердила Мин. – Ты слишком долго жила рядом со счетчиком калорий.
 – Что за глупость? – встряла Нанетта. – Никуда она не поедет.
 – Там я заведу свои порядки, – продолжала Мин. – Во-первых, в холодильнике всегда будет сливочное масло. Во-вторых, там будет запрещена музыка из фильмов с Джулией Робертс. И в-третьих, отныне… – она посмотрела на разговаривающих в коридоре Тони и Кэла, – отныне мы будем встречаться только с некрасивыми мужчинами.
 Диана кивала.
 – Но по четвергам я буду вечером уходить.
 – Почему? – спросила Мин.
 – Потому что вы, девочки, будете устраивать свой «как бы обед».
 Мин вдруг поняла, что самой страшной потерей для сестры стал вовсе не Грег, а лучшие подруги. Вот был бы ужас, если бы Бонни и Лайза предали ее саму! И так же страшно казалось потерять Кэла.
 – А ты оставайся с нами, – предложила Бонни, обнимая Диану.
 – И правда, оставайся, – подхватила Лайза. Вошел Роджер с подносом. Лайза взяла фигурки жениха и невесты и показала Диане:
 – Смотри, Ди, что сейчас будет.
 Она отломила жениху голову, бросила на пол и растоптала в пыль.
 – Теперь он стал воспоминанием. У него сейчас наверняка голова раскалывается.
 – Вот уж точно, – подтвердил Роджер. – Ему хорошо врезали.
 – И поделом, – сказала Лайза. – А теперь идем к Мин пить шампанское.
 Диана взглянула на сестру сквозь слезы:
 – А можно мне надеть кроличьи туфли?
 – Они твои, – ответила Мин, думая о Кэле со смешанным чувством тоски и ярости. Она вдруг заметила, что он смотрит на нее. Потом его заслонил Тони. Войдя в гостиную, тот протянул руки к Лайзе и сказал:
 – Хорошая идея – уничтожить фигурку жениха.
 – Хочешь заступиться за него? – пошутила Лайза.
 – Да он и так по уши в дерьме и без отсечения головы. – Диана засмеялась и снова заплакала.
 – Значит, по-твоему, я трус? – спросил Кэл, готовый сцепиться с кем угодно.
 – Не хочется думать, что ты и от этой сбежишь, – ответил Тони. – Слушай, Кэл, тебе уже тридцать пять, неужели не надоело?
 – И тебе тридцать пять, – мрачно парировал Кэл.
 – Я никогда в жизни не смотрел на женщину так, как ты смотришь на Мин. Я бы плюнул в лицо этой мужененавистнице и все ей высказал, но я бы не стал убегать.
 – Я так не могу, – сказал Кэл.
 – О Боже! – Тони направился к гостиной.
 – Ты куда?
 – Туда, где настоящая беда. Мы все там. Почему тебя нет с нами?
 Кэл смотрел ему вслед. В гостиной Мин обнимала Диану. Бонни наклонилась к ним. Роджер, держа одной рукой поднос, другой похлопывал Диану по плечу. Лайза яростно топтала что-то ногой.
 Глядя на все это, Кэл ощущал себя никому не нужным.
 Надо бы пойти к ним. Но тут Мин бросила на него такой злобный взгляд, что вся его решимость исчезла, уступив место ярости и боли. Он отвернулся и увидел перед собой Синтию, еще более очаровательную, чем всегда.
 – Тебе плохо? – спросила она.
 – Да.
 Синтия улыбнулась ему:
 – Я знаю, где можно спокойно выпить.
 – Где?
 – У меня.
 – Поехали, – согласился Кэл, зная, что Мин наблюдает за ними.
 В понедельник он весь день провел в размышлениях о том, какая стерва эта Мин. Вторник прошел не лучше. Дважды звонила Синтия, приглашала выпить. Она не теряла надежду после того вечера, когда он довез ее до дома и уехал, отказавшись с ней посидеть.
 К тому же все клиенты, с которыми сейчас приходилось иметь дело, были на удивление тупыми. А друзья-партнеры смотрели на него так, словно он изверг. Однако самое ужасное заключалось в том, что он отчаянно скучал по Мин и желал ее так сильно, что чуть не заболел. В довершение всего на работу позвонила мать: хотела выяснить, не встречается ли он снова с Синтией.
 – Нет, – ответил Кэл. – Я не собираюсь возобновлять наши отношения. И больше не приставай ко мне с этим.
 – Кэлвин! – произнесла мать таким тоном, который в другое время заставил бы его похолодеть.
 – И раз уж ты мною вечно недовольна, тебя я тоже больше видеть не хочу.
 – Кэлвин! – повторила мать с какой-то новой интонацией в голосе.
 – Отстань, – сказал он и повесил трубку. Тони отключил его телефон.
 – Включишь, когда решишься ей позвонить. А до этого не общайся ни с кем.
 – Я никогда ей больше не позвоню, – отрезал Кэл. – Она мне всю жизнь испортила. С ней покончено.
 – Да не матери, дубина, – сказал Тони. – Мин.
 – А эта портила мне жизнь целый месяц, и с ней тоже покончено. Черт с ними обеими.
 – Очень разумно. – В этот момент Тони стал похож на Мин с ее здравомыслием.
 Роджер покачал головой и пошел работать. Кэл, не слушая никого, тоже погрузился в работу.
 Придя домой, он сбросил пиджак, взял бутылку «Гленливе» и вдруг замер: из-за стены послышался голос Элвиса. Снова «Она».
 – Чтоб тебя!.. – Он с досадой поставил бутылку на стол.
 Дверь квартиры Шанны открыла незнакомая женщина, худенькая, с темными волосами.
 – Ох. – Кэл попятился. – Я думал… А где Шанна?
 – Здесь. – Женщина улыбнулась. Улыбка была приятная, совсем как у Мин, на круглом лице сияли огромные глаза. Она отступила и позвала Шанну.
 Появилась Шанна, держа в руках два бокала цвета рубина.
 – Кэл! Это Линда, а это Кэл, мой сосед. – Шанна кивнула в сторону комнаты, откуда доносилась песня: – Музыка для первого свидания.
 – А-а, – протянул он, сделав шаг назад. – Прошу прощения…
 – Вы не любите Элвиса? – спросила Линда.
 – Да. Рад за тебя, Шанна. Зайду попозже.
 – Выпей с нами, – предложила Шанна, предупредив его взглядом: «Уходи».
 – Не могу. Мне надо… – Он кивнул на свою дверь, затрудняясь сказать, чем можно там заниматься. Кроме размышлений.
 – Мин у тебя? – спросила Шанна, поставив бокалы. – Может, нам попозже…
 – Нет, – ответил Кэл. На его лице вновь проступила ярость. – Она не у меня.
 Шанна замерла.
 – Что ты сделал?
 – Как ни странно, ничего. Почему ты думаешь…
 – Не имеет значения, – оборвала его Шанна. – Верни ее.
 – Все кончено.
 – Нет, не кончено. – Она помолчала. – На этот раз ты действительно многое потерял.
 – Дело не во мне.
 – В тебе, – уверенно сказала Шанна. – Точно в тебе. Что произошло?
 Кэл покачал головой:
 – Да ничего. Ничего интересного. – Он кивнул Линде: – Рад был познакомиться.
 Шанна схватила его за рубашку и дернула к себе.
 – Рассказывай. Иначе я утащу тебя в твою квартиру и не отстану, пока все не узнаю.
 Спустя пятнадцать минут она объявила свое мнение:
 – В общем, трудно сказать, кто из вас глупее.
 – Ничего себе! – разозлился Кэл.
 – У вас же сумасшедшая любовь, зачем вы терзаете друг друга? Вы хоть понимаете, как вам повезло?
 – Хотелось бы так думать, – ответил Кэл. – Было бы жаль, если бы все это оказалось дурным наваждением.
 – Немедленно прекрати, – строго сказала Шанна. – Верни ее.
 – Почему я должен…
 – Прекрати!
 Он сел на кушетку. Образ Мин, который он старательно гнал от себя целых два дня, вновь возник перед глазами. Кэл схватился за голову:
 – Боже мой, я так хочу, чтобы она вернулась! Ты видишь, какой я дурак.
 – Так позвони ей. Скажи, что ты виноват.
 – Ну да, – не соглашался Кэл. – Я же пострадавшая сторона.
 – Тешишь самолюбие? – фыркнула Шанна. – Позвони ей. Скажи, что хочешь поговорить завтра вечером. Возьми хорошего вина, признайся в любви. Решите вашу мнимую проблему и живите себе счастливо долгие годы.
 – Почему завтра? – озадачился Кэл. – Если надо извиниться за то, чего я не делал, то я пойду прямо сейчас…
 – Потому что к тому моменту ты проиграешь пари, – объяснила Шанна.
 – Я не заключал его! – крикнул Кэл.
 Линда, тоже сидящая на кушетке, вздрогнула и отодвинулась.
 – Не кричи, – сказала Шанна. – Не имеет значения. Но вы ударили ее по больному месту.
 – Как…
 – Она не красавица, – продолжала Шанна, – к тому же полная. Мин знает, что всякий, кто видит вас вместе, удивляется, каким образом она удерживает тебя.
 – Ничего подобного, – возразил Кэл. – Она изумительная.
 – Верно, – согласилась Шанна. – Но многие этого не замечают. Думаю, в том числе и бывший дружок Мин, который ее бросил, а потом навязал тебе спор.
 – Ох, – сказала Линда.
 – Тут появляешься ты во всем своем великолепии и уверяешь, что любишь ее…
 – Так оно и есть, – вставил Кэл.
 – …Только она-то знает, что ты просто побился об заклад…
 Кэл вскочил:
 – Ничего подобного!
 – …что сможешь пригласить ее на обед, – закончила Шанна.
 Кэл снова сел.
 – И наконец, когда ситуация осложняется, ты, вместо того чтобы остаться с ней, уходишь, подхватив под руку свою бывшую подружку, настоящую красотку.
 – Нехорошо вышло, – промолвила Линда.
 – О черт. – Кэл со стоном обхватил руками голову. – Сам не верю, что до такого докатился. Неужели я мог позволить этому индюку Дэвиду Фиску проделать со мной такую штуку? Какой же я кретин!
 – Все уладится, – сказала Шанна. – Единственное огорчение – ты проиграешь спор. Подумаешь, важность – немного пострадает твоя гордость и потеряешь десять баксов.
 – Десять тысяч, – уточнил Кэл.
 – Ого! – сказала Линда.
 – Ты поспорил с Дэвидом на десять тысяч долларов, что ляжешь с Мин в постель? – удивленно переспросила Шанна.
 Кэл уставился в потолок.
 – Хоть кто-нибудь здесь слышит меня?
 – Он не спорил, – объяснила Линда Шанне.
 – Благодарю, – сказал Кэл.
 – Но все знают об этом споре, – ответила Шанна. – И если ты переспишь с ней раньше, чем… когда истекает срок?
 – Завтра в девять или в полдесятого, не помню точно. – Кэл попытался вспомнить, когда состоялся тот проклятый разговор, чувствуя себя без вины виноватым.
 – Стоит она того, чтобы потерять из-за нее десять тысяч?
 – Конечно, стоит.
 – Тогда действуй. Позвони, скажи, что хочешь встретиться с ней после того, как проиграешь пари. – Это прозвучало как приказ. – А не то я сама позвоню ей.
 – Спасибо, не надо. Мне пора, – заторопился Кэл. Он встал и направился к себе, делая вид, что не слышит, как Шанна зовет его.
 «Ничего она не понимает», – говорил он себе, наливая «Гленливе», но мысль эта казалась неубедительной. Закрыв глаза, Кэл представил Мин. Он старался внушить себе, что она предательница, однако в памяти крепко засели ее слова: «Я люблю тебя». Он верил им.
 – Черт! – Услышав звонок в дверь, Кэл рванул ручку, готовый дать отпор Шанне, если та опять начнет болтать глупости.
 На пороге стояла Синтия, ошеломляюще красивая, в синем топе и короткой черной юбке. Она тряхнула головой, откидывая назад блестящие черные волосы.
 – Знаю, что ты грустишь, и хочу скрасить твое одиночество.
 – У меня все нормально, – заверил Кэл. Синтия шагнула к нему.
 – Нет, не все. Ты получил серьезную психологическую травму. – Она достала бутылку «Гленливе». – Расскажи мне об этом, и тебе станет легче.
 «Она все готова для меня сделать. И в мире полно таких женщин, простых, любящих и добрых. Зачем мне Мин?»
 Синтия улыбалась ему, завораживающая и притягательная.
 – Можно войти?
 – Нет, – отрезал Кэл. – У меня срочный телефонный разговор.




 Глава 15


 –Я подожду, – сказала Синтия.
 Кэлу вспомнились слова Мин: «Ты узнаешь, какие мы на самом деле, и тут же бросаешь нас».
 Синтия продолжала улыбаться, маня его глазами. Кэл покачал головой.
 – Мне объяснили, какое зло я тебе причинил. Прости. Я не хотел тебя обидеть, вообще никому не хотел делать больно. Но я не собирался на тебе жениться.
 Синтия глубоко вздохнула.
 – Ничего, я терпеливая.
 – У меня другая женщина, – сказал Кэл как можно мягче. – Я люблю другую.
 Она вздрогнула.
 – Не может быть, ты любишь меня.
 – Я этого никогда не говорил.
 – Не говорил, но это так. – Ее пальцы крепче сжали бутылку. – Ты сам не отдаешь себе отчета. Мы идеальная пара.
 Он не замечал, что она в отчаянии.
 – Это Мин, я знаю, – продолжала Синтия. – Она прекрасная женщина, но все же она не я.
 – В том-то все и дело. Прости меня.
 Кэл закрыл дверь и прислонился к стене, стараясь не думать о том, какую боль ей причиняет, вообще не желая ни о чем думать. Кроме Мин.
 Надо что-то делать.
 Он стал искать выход.
 В то самое время, когда Шанна давала Кэлу строгие наставления, Лайза, сидя за обеденным столом, говорила Мин:
 – И правда здорово.
 Она взяла вилкой последний пропитанный соусом гриб.
 – А теперь скажи, пожалуйста, почему мы едим это, – попросила Лайза.
 – Потому что по вторникам мы всегда ели цыпленка-марсала, – сказала Мин, без особого энтузиазма втыкая вилку в мясо. Элвис терся о ноги, нетерпеливо ожидая подачки. – Я хочу смыть память о прошлом.
 – Да уж, хороший способ. – Лайза усмехнулась. – Мало, что ли, воды в мире?
 – А можно мне масла? – Диана взяла еще один кусок хлеба, выпеченного в ресторане Эмилио.
 Бонни подвинула к ней масло и спросила Мин:
 – Он не объявлялся?
 – Нет, конечно, – ответила Мин, снова чувствуя прилив гнева. Не хотелось вспоминать о том, с какой тоской два дня она ждала от него звонка. – Он злится на меня. Ты можешь себе это представить? Он злится на меня. Я, что ли, заключала пари? Не-ет. А он…
 – Ради Бога, хватит, – оборвала ее Лайза. – Вы твердите о нем целых два дня. Что тут поделаешь? Он по-своему прав.
 Мин отложила вилку, Диана перестала мазать хлеб маслом.
 – В том-то и дело, что не прав, – резко возразила Мин. – Из-за него и заварилась каша. А теперь вы хотите свалить вину на меня? Мало того что Бонни заморочила мне голову сказочной чепухой, теперь еще ты…
 – Это не чепуха, – возразила Бонни. – У тебя в самом деле есть своя сказка. Явился красивый принц, и он любит тебя. Все получилось.
 – Ничего не получилось! – Мин хлопнула рукой по столу. – Он разозлился и исчез. Такое уж мое счастье – мне достался слишком себялюбивый принц. И значит, никакой не принц. Вот поэтому я и не верю во всю эту чепуху. Не верю в волшебные сказки, ясно?
 – Не важно, – как обычно, мягко спорила Бонни. – Волшебная сказка верит в тебя.
 – Скажи ей, – обратилась Мин к Лайзе. Лайза поставила локти на стол.
 – Она права.
 Мин бессильно опустила руки:
 – Господи помилуй! Если бы это не была моя квартира, я бы убежала.
 – Представь себя на его месте, – говорила Лайза. – Он не заключал пари. Он пытался избежать сближения, но все время возвращался к тебе, потому что безумно влюблен. Ты целовалась с ним, однако держала его на расстоянии. Он проявил терпение, понравился твоим родителям, наладил отношения с твоими подругами, нашел твой любимый шар, научил тебя готовить, подарил тебе кота, наконец. Он себя не жалел ради тебя. А теперь выходит, что ты просто играла с ним и он оказался в дураках.
 – Я не играла, – возразила Мин. Гнев ее, однако, поутих.
 – Он и правда милый, – вставила Ди, облизывая губы.
 – Я согласна с Лайзой, – сказала Бонни. – Ты ведь знаешь, что они пережили в школе. Для них невыносима мысль о том, что кто-то может счесть их тупицами. Ты ударила Кэла в самое больное место, выставила его дураком перед друзьями, перед Синтией, перед Дэвидом.
 Мин попыталась вновь вызвать в себе злость на Кэла, ту злость из-за пари, которая так долго не давала ей покоя. Но за эти два дня она как будто испарилась.
 – Я понимаю, ты сердишься, чтобы было не так больно, – говорила Лайза. – Но если хочешь, чтобы он вернулся, переступи через себя. Потому что, если спора не было…
 – Не было, – печально сказала Мин. – Кэл был искренен.
 – В таком случае он отдал тебе все, а ты ему в ответ свинью подложила.
 – Нехорошо вышло, – подтвердила Бонни.
 – А почему ты до сих пор не спрашивала его про пари? – спросила Лайза.
 – Спрашивала, – ответила Мин.
 – Так и спросила: «Ты спорил с Дэвидом, что переспишь со мной?»
 – Ну, не так. – Мин отвела взгляд. – Я спросила, не скрывает ли он что-нибудь от меня.
 – И что он ответил? – поинтересовалась Бонни.
 – Он говорил совсем о других вещах. Не о пари.
 – Но это же смешно, – сказала Лайза. – Нужно было настойчивее спрашивать.
 Мин схватилась руками за голову.
 – Я просто испугалась. Многие считают, что если обсудить свои проблемы с кем-нибудь, они тут же исчезнут. Уверена, что никто из этих людей никогда не обсуждал свои проблемы с другими. Хорошо им так говорить, а попробовали бы… – Она взглянула на Лайзу. – Я знала, что он принял это пари, сама слышала. И я… – голос ее прервался, – я знала, что у меня есть только месяц, и хотела быть с ним. – Она покачала головой. – Не все такие решительные, как ты.
 – А надо быть именно такой, – сказала Лайза. – Ты сама себе навредила. Теперь тебе придется пройти через унижение.
 – Что-о? – удивилась Бонни.
 Мин тоже воззрилась на Лайзу. Диана смотрела на них как загипнотизированная.
 Лайза встала из-за стола, взяла телефон и сунула его в руки Мин.
 – Звони ему. Скажи, что была не права и готова на все, чтобы с ним помириться.
 Мин ушам своим не верила.
 – Ты хочешь, чтобы я унижалась?
 – Да, хочу. Я не могу допустить, чтобы ты его потеряла из-за своей дурацкой гордыни. Звони и предлагай все, что угодно, если ты ему еще нужна.
 Бонни согласно кивнула.
 Мин перевела взгляд на телефон. Если позвонить Кэлу, то по крайней мере она услышит его голос. Грустно ей будет?
 – Грустно, – произнесла она вслух.
 – Будет грустно, если все пустить на самотек. Можешь ты хоть раз в жизни поступить безрассудно? Звони.
 С минуту Мин сидела в каком-то оцепенении, потом сделала глубокий вдох и взяла трубку.
 Кэл репетировал фразу: «А не поужинать ли нам сегодня?» – когда неожиданно зазвонил телефон. Услышав напряженный голос Мин, он сразу забыл все заготовленные слова.
 – Привет.
 – Молчи и слушай, – поспешно заговорила она. – Дай мне высказаться. Я напрасно не сообщила тебе, что знаю про пари. Я была не права, что не доверяла тебе. На свадьбе ты все правильно сказал. Я ошибалась. Вернись, Кэл. Пусть все будет как раньше. Я люблю тебя, ты мне нужен…
 Кэл почувствовал такое облегчение, что у него голова закружилась.
 – Давай увидимся прямо сейчас, – продолжала она. Кэл чуть не сказал «да», но вовремя прикусил язык.
 – Сейчас? – Он посмотрел на часы. До окончания срока пари осталось двадцать шесть часов. «Соглашайся же, она говорит, что плевать хотела на пари». И тут он вспомнил ее лицо во время их последнего разговора.
 – Я отталкивала тебя, а сама сходила с ума. Но если ты не готов, не страшно, я подожду. Мы не виделись целых два дня, я очень соскучилась. Можно мне прийти прямо сейчас? Мы просто поговорим. Или можем делать все, что угодно. Я бы хотела этого.
 «Это было бы здорово», – подумал Кэл. Он потряс головой, чтобы прогнать туман.
 – Прошу тебя, позволь мне приехать.
 – Нет, – ответил Кэл. – Я сам к тебе приеду. Позже. – Он помедлил. – Завтра вечером в полдесятого.
 – Не сейчас? – Голос Мин дрогнул.
 – Нет. Завтра в девять тридцать. Я привезу ужин.
 – Я сама могу приготовить, – заторопилась Мин. – Я все сейчас сделаю.
 – Я привезу, – повторил он и подумал: «Какой же я был дурак».
 – Ну ладно. Хотя уже сейчас есть хочется…
 – Завтра в девять тридцать у тебя, – сказал Кэл, еле сдерживая чувства.
 – Хорошо, – согласилась Мин. Он уже собрался положить трубку, как она вдруг спросила: – Ты видишься с Синтией?
 – Нет, Боже упаси. – Кэл инстинктивно бросил взгляд на дверь.
 – Ты же с ней ушел тогда. И Дэвид так говорит. Конечно, мне бы лучше молчать, это не мое дело.
 – Это твое дело, – сказал Кэл. – А Дэвид идиот. Не общайся с ним.
 – Я пытаюсь.
 Кэл дал выход накопившемуся напряжению:
 – Что значит «пытаюсь»?
 – Он звонит. Вся эта неразбериха убедила его в том, что нам надо пожениться.
 – Ну, тут он здорово ошибается, – возмутился Кэл.
 – Конечно. – Голос Мин его не очень-то успокаивал.
 – У тебя есть определитель номера, можешь не подходить к телефону.
 – Ты что, думаешь, я такая тупая?
 – Ты совсем не тупая. Хоть и вела себя странно весь этот месяц. – Кэл поморщился. «Болван, болван».
 – Но ты же поспорил…
 – Я не…
 – Я о другом споре. Положим, я вела себя неправильно, но не должна же я расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь. Ты тоже виноват. Кто спорил, что пригласит меня на обед?
 «Ну вот тебе, пожалуйста, – подумал Кэл. – Выходит, Шанна права».
 – Завтра вечером, – повторил он и повесил трубку, пока кто-нибудь из них опять не сморозил глупость – из самых благих побуждений.
 «Боже мой, я как будто попал в фильм Дориса Дэя», – подумал Кэл и пошел сообщить Шанне, что выполнил ее наказ.


* * *

 – Люблю тебя, – с грустью сказала Мин гудкам в трубке.
 – Что случилось? – спросила Лайза. – Что вы там болтали насчет Дэвида и Синтии? Тебе велено было умолять, а не спорить.
 Мин положила трубку и, чтобы немного успокоиться, взяла на руки Элвиса.
 – Он не хочет со мной видеться до завтра.
 – Очень странно. Если бы я пообещала Тони секс, трубка бы еще не остыла, как он уже был бы у меня.
 – Я ему ничего такого не обещала, – возразила Мин.
 – Да уж! – улыбнулась Лайза, а Диана заверила:
 – Обещала-обещала.
 – Неужели у меня совсем гордости не осталось? – произнесла Мин. – Он мне только что отказал, мерзавец.
 – Неправда. – Бонни похлопала ее по руке. – Он лишь отложил свидание. – Она нахмурилась. – Не понимаю я его.
 – Что он тебе говорил? – допытывалась Лайза.
 – Сказал, что придет сюда завтра в половине десятого и принесет ужин. Можно подумать, я голодная. – Она фыркнула. – Как глупо!
 – Почему он назначил именно на это время? – размышляла Лайза. – Что у нас завтра? Ага, среда.
 – Завтра у нас с Роджером юбилей – четыре недели знакомства. Он закажет шампанское и опять, как тогда, подойдет к нашему столику и сделает мне официальное предложение.
 – Здорово, – сказала Мин.
 – Вот оно что. – Лайза выпрямилась на стуле. – Завтра вечером как раз четыре недели с тех пор, как Девид предложил это пари.
 – Кэл не спорил с ним! – вскинулась Мин. – Надоело уже! Он не…
 – Но мы все думали, что спорил, – сказала Лайза. – Так что если ты сдашься до этого срока, он выиграет. Ты ведь знаешь, он любит выигрывать.
 – Не понимаю, к чему ты клонишь.
 – Он ведет себя так, будто действительно заключил пари, – объяснила Лайза.
 – Но почему? – Мин встала, и кот спрыгнул на пол. – Ради всего святого…
 – Это проявление благородства, – заметила Бонни.
 – Да, все понятно, – кивнула Лайза. – Что случилось в девять тридцать в тот день?
 Мин пожала плечами.
 – Мы пришли к Эмилио около десяти, а в полдесятого, наверное, вышли из бара.
 Лайза опять кивнула с самым серьезным видом:
 – Он берет с запасом.
 – Можно будет начать прямо у двери, – усмехнулась Мин.
 Диана снова взялась за хлеб.
 – Завтра вечером я отправляюсь в кино. Вы можете спокойно заниматься друг другом, я не вернусь. Мать все еще злится на мой переезд. Она подозревает, что я тут питаюсь углеводами.
 Ди с таким упоением ела хлеб, что Мин невольно засмеялась. Затем опять погрузилась в раздумье.
 Что будет, если Кэл проиграет пари? Десять баксов, конечно, небольшие деньги. Но дело не в этом – ей в любом случае не хочется быть причиной его проигрыша, это ллохое начало. Он должен выиграть пари и получить двойную радость.
 – Зачем откладывать на завтра? – спросила Лайза.
 – Мне понадобится роскошная ночная рубашка, – сказала Мин. – И еще много-много храбрости, которой сейчас не хватает.


* * *

 На следующий день возмущенный Дэвид позвонил Синтии:
 – Что же это такое? Ты говорила, что ссора на свадьбе положит конец всей этой истории!
 – Мы проиграли, – ответила Синтия усталым голосом. – Он ее так любит, что все ей простил.
 – Я только что беседовал с Мин, – сообщил Дэвид, перебирая в памяти подробности произошедшего. – Она сказала, что уверена в его победе, так что мне придется раскошелиться. Она злится только на меня.
 – Все кончено, Дэвид. Остается лишь уповать на то, что страсть пройдет и они образумятся.
 – Через несколько лет? Мое будущее зависит от какого-то Кэла Морриси? – В этот момент Дэвид буквально ненавидел Кэла. Так запудрить Минерве мозги, чтобы она поверила, будто он намеренно проигрывает пари! Кэл, очевидно, настолько ловко повернул все дело, что она сама желает, чтобы он победил. Может, он… – Постой. А если Мин обнаружит, что он все-таки водил ее за нос? Если она уже отдалась ему и он выиграл пари – что тогда?
 – Да нет, – утомленно возразила Синтия. – Все кончено, Дэвид.
 – Нет, не кончено, пока не наступила полночь. Что будет, если ее родные и друзья узнают про пари?
 – Кончено, Дэвид.
 – Я не сдаюсь. Я намерен выиграть, – заявил Дэвид.
 К восьми часам Кэл уже запасся бутылкой вина и коробкой пирожных и был полностью готов. Оставалось пережить полтора часа сильнейшего напряжения.
 Вдруг зазвонил телефон.
 – Кэл, – услышал он голос Дианы, – приезжай к Мин. У нее неприятности.
 Не успел он и рта раскрыть, как в трубке послышались гудки. Кэл быстро собрался и поехал к Мин, теряясь в догадках.
 Дверь ему открыла Диана.
 – Слава Богу, ты здесь, – сказала она и, пропустив его в квартиру, скользнула за дверь и исчезла.
 – Что случилось?
 Кэл обернулся и увидел Мин. На ней была черная короткая накидка, глаза сияли.
 – Странно, – сказал он как можно строже. – Ты слышала когда-нибудь сказку про девочку-статистика, которая боялась волка?
 – Слышала, – ответила Мин. – По-моему, волк ее съел. – Она улыбнулась, и сердце у него подпрыгнуло. – Хорошая новость, господин обольститель. Тебе не придется играть с Дэвидом в поддавки.
 – Придется, – ответил Кэл, стараясь держаться подальше от кушетки, откуда высокомерно посматривал Элвис. – Если мы сейчас уляжемся в постель, то в один прекрасный день, поругавшись со мной из-за каких-нибудь пустяков, ты скажешь: «Ты женился на мне на спор». Зачем мне расплачиваться за это всю жизнь, если можно подождать полтора часа? – Он посмотрел на часы: – Восемьдесят минут.
 – Всю жизнь? – переспросила Мин.
 – Да, всю жизнь. А ты считаешь, я пережил этот адский месяц только ради секса?
 Мин захлопала ресницами:
 – Нуда.
 Кэл немного подумал.
 – А это мысль.
 – Я тебе говорила, что не ношу белье? – Мин шагнула к кушетке.
 Он быстро отступил подальше.
 – Ты нарочно мучишь меня, да?
 – Нет, я только пытаюсь увлечь тебя в постель, – ответила Мин. – А эта пытка придаст ощущениям остроту.
 – Мин!.. – взмолился Кэл.
 – Нет. Я не собираюсь всю жизнь служить напоминанием о твоем проигрыше. К тому же я устала слышать о том, что мне не хватает авантюризма. Поэтому я хочу рискнуть. – Она вынула из кармана десятидолларовую купюру. – Спорю на десять баксов, что соблазню тебя до твоего срока.
 Кэл потряс головой, чтобы стряхнуть наваждение. Мин бросила десятку на столик возле кушетки.
 – Игрок ты или не игрок?
 Она посмеивалась над ним, а в глазах светилась любовь. Кэл рассмеялся:
 – Мин, восемьдесят минут – не месяц. Ты действительно думаешь, что я такой нетерпеливый?
 – Конечно, – ответила она, положив руки на бедра. Он вынул бумажник, достал десятку и накрыл ею купюру Мин.
 – Ну что ж, давай поспорим, – сказал он, оставаясь по ту сторону стола. – Посмотрим, что у тебя получится.
 Мин сбросила пояс на кушетку и сняла накидку. Осталась лишь в черном кружевном пеньюаре без бретелек, неизвестно как державшемся.
 – Знаю, лучше бы я была голая, – сказала она, покачиваясь на каблуках. – Я еще немного стесняюсь тебя.
 – Да, лучше, – ответил Кэл, не отрывая от нее глаз. – Теперь надо подумать, как умудриться стянуть с тебя это за восемьдесят минут. – Он посмотрел на кружевной верх рубашки, плотно прилегающий к телу.
 Мин поддела пальцем кружево.
 – Эластик. Один рывок, и…
 – Всему свое время. – Кэл взглянул на часы: – Осталось семьдесят семь минут. Но хочу предупредить, что по истечении срока ты будешь моя.
 – Конечно.
 – Ладно. В последнее время читала что-нибудь увлекательное?
 – Нет. – Мин начала осторожно обходить стол. – Я не могла читать, потому что думала только о тебе.
 Кэл двинулся в другую сторону.
 – Так неинтересно.
 – Напротив, – сказала Мин, подбираясь ближе. Ему удалось сохранить дистанцию.
 – Знаешь, я не так уж хорош в постели.
 Мин сменила направление и неожиданно поймала его за рубашку.
 – Ничего, зато я бесподобна.
 Она толкнула его на кушетку, и он сел, широко расставив ноги. Она мягко навалилась на него. «Не надо бы этого делать», – подумал Кэл, но было поздно. Его руки скользили по телу Мин, ощущая сквозь кружевную ткань тепло.
 – Кто-то говорил, что у меня чудесные губы, – шепнула она, прижимаясь. Он закрыл глаза, чувствуя прикосновение ее груди.
 Мин поцеловала его горячими губами, и он сжал ее в объятиях.
 – Я так соскучился!
 – Я тоже. – Она уже не смеялась. – Я больше не могу без тебя.
 – Мы будем вместе, я никогда тебя не оставлю.
 – Спасибо тебе. – Мин чуть приподнялась и сделала глубокий вздох. – Мне надо тебе кое-что сказать.
 Его руки скользнули вниз по спине Мин. На ней действительно не было белья.
 – Говори. – Кэл потянулся и мягко прикусил губами ее шею.
 Мин задрожала.
 – Помнишь, я сказала тебе: «Смотри, не разбей мне сердце»? Теперь делай с ним что хочешь – оно твое.
 – Ну что ты. – Кэл обнял ее крепче. – Я не…
 – Я все равно буду любить тебя, – продолжала Мин. – Я любила тебя, когда думала, что ты играешь мной, и когда уходила от тебя, там, на улице, и когда ты ушел со свадьбы вместе с Синтией, мерзавец ты этакий…
 – Я только отвез ее домой, – встревожился Кэл. – Клянусь…
 – Не важно. Вот это я и хотела сказать тебе, а твои слова и поступки уже не имеют значения. Я буду любить тебя до скончания века.
 Кэл в изумлении смотрел на нее.
 – Да, – сказала Мин. – Ты не сможешь изменить мое отношение к тебе.
 – Правда? – Кэлу хотелось в это верить.
 – Это не значит, конечно, что я буду молчать, когда ты меня разозлишь. Я буду кричать и хлопать дверьми. Но никогда не уйду от тебя. Я навсегда твоя.
 Он затаил дыхание, уткнувшись лбом ей в плечо.
 – Я люблю тебя, Мин. – Она вздохнула.
 – Это хорошо, потому что мне надо еще кое-что сказать.
 Кэл кивнул. Мин чуть помедлила.
 – Дело в том, что меня разнесет. Бедра, ноги…
 – Но до девяти тридцати этого не случится, – уверенно сказал Кэл, даже не пытаясь представить, как это будет выглядеть.
 – …талия. Что ты сказал? До девяти тридцати? До сорока лет, наверное. Я, конечно, буду держаться как можно дольше, но затем…
 – Что затем? – спросил удивленно Кэл.
 – Я растолстею, – закончила Мин и хмуро посмотрела на него. – А ты что подумал?
 Кэл рассмеялся:
 – Ты сидишь полуголая у меня на коленях и говоришь такие вещи…
 – Да ну тебя. – Мин попыталась оттолкнуть его, но он опрокинул ее навзничь. – Я просто хочу тебя предупредить, что к старости я стану расти вширь как на дрожжах. Это у меня заложено в генах. В конце концов рядом с тобой окажется необъятная старая толстуха.
 – Так будет только лучше, потому что я превращусь в одного из тех сексуально озабоченных старичков, которые бегают за толстощекими старушками.
 – Я серьезно говорю. – Мин улыбнулась.
 – Я тоже. Думаешь, меня волнует твой вес? Эх, женщина, ты называла меня зверем, волком, дьяволом и мерзким соблазнителем, твоя лучшая подруга три раза поколотила меня…
 – А ты мне в глаз заехал, – перебила Мин.
 – …и все же я с тобой. И не надейся, что я сбегу, если ты растолстеешь, тебе не удастся избавиться от меня таким способом.
 – Мужчины любят глазами.
 – Верно. – Кэл оттянул пальцем эластичный край рубашки. – Ты мне нравишься в этом. Но я обязательно стащу ее с тебя. – Он перестал улыбаться. Ему тоже хотелось многое ей сказать. – Мне нужна только ты, Минни, только ты до конца моих дней.
 Рука Мин потянулась к нему, но он вспомнил про пари и с усилием удержал ее.
 – Дождемся половины десятого, осталось семьдесят минут. Чем нам занять время, Минни? Поиграем в слова?
 – Я знаю только нехорошие слова.
 – Да уж. – Кэл засмеялся. Мин посмотрела на потолок.
 – Я все равно тебя люблю.
 – Это здорово, – отозвался Кэл. – А что в тебе изменилось?
 – Я теперь всегда буду говорить «да», когда тебя потянет ко мне. Она села и попыталась привлечь его к себе. Кэл немного подвинулся в сторону. Мин наклонилась и поцеловала его в шею. Он вдруг почувствовал, как что-то вонзилось ему в ногу, и вытащил из-под бедра пояс от накидки. Мин легонько укусила его, он охнул, и она засмеялась.
 – Ты выиграешь у Дэвида и проиграешь мне, отчаянная голова, – сказала Мин. – Будет равновесие.
 Он посмотрел на нее и подумал: «Она права». Затем взглянул на пояс.
 – Итак, что бы я ни сделал, ты все равно будешь меня любить?
 – Да.
 – Ладно. – Он уложил Мин на кушетку и завел ее руки за голову. – Я привык, чтобы меня слушались.
 – Знаю. – Она улыбнулась. – Я готова смириться.
 Кэл еще раз поцеловал ее, и пока она не опомнилась, быстро обмотал поясом ее запястья.
 – Эй! – Она не успела ничего сделать – он уже привязал пояс к кушетке и потуже завязал узел. – Это извращение, Кэл.
 – Вовсе нет, – ответил он, вставая с кушетки. – Знаешь, я купил двенадцать пирожных, а когда ты позвала на помощь, забыл о них. Придется обойтись без пирожных. Но я прощаю тебя ради нашей любви. – Он заглянул в кухонный закуток. – Так о чем бы нам поговорить в оставшиеся… – он посмотрел на часы, – шестьдесят семь минут?
 – Кэл! – позвала Мин.
 На кухонном столе возвышался знакомый зелено-белый пакет.
 – «Криспи-крем». Мы подумали об одном и том же. – Он перенес пакет в комнату. – Знаешь, Минни, ты мучила меня целый месяц. Ты настолько хороша, что я терял голову при виде тебя. Меня тянуло к тебе, я просто с ума сходил. —
 Он оглядел привязанную к кушетке Мин с ног до головы. – И сейчас схожу.
 – Мне жаль, – сказала Мин, пытаясь освободиться.
 – Настала твоя очередь. – Он сел за стол напротив нее. – Теперь я тебя буду мучить.
 – Интересная идея. А как? – Он вынул из пакета пирожное.
 – Буду есть их перед твоим носом, – сказал Кэл и впился зубами в сладкую мякоть.
 Дэвиду пришлось искать телефон-автомат. Он не мог позвонить со своего телефона, потому что почти у всех, с кем он собирался говорить, стояли определители номера. Он набрал номер родителей Мин и, когда гудки исчезли, произнес:
 – Вам необходимо это узнать.
 Но никто не ответил. Дэвид помнил, что обычно ее родители возвращаются домой не раньше девяти. Что ж, время терпит. Дождавшись сигнала, он продиктовал автоответчику:
 – Кэлвин Морриси соблазняет вашу дочь, чтобы выиграть пари. Они сейчас в ее квартире.
 Дэвид повесил трубку и задумался. Он был доволен, все выходило как нельзя лучше. Теперь надо найти в справочнике номер родителей Кэла.
 Мин бросала на Кэла сердитые взгляды, но он только улыбался в ответ. Такой желанный и такой недоступный сейчас, он не торопясь доедал второе пирожное.
 – И ты еще удивляешься, почему я не хотела с тобой спать, – сказала Мин. – Да я с самого начала почувствовала в тебе садиста.
 Она пошевелилась, чтобы лечь поудобнее, и заметила, как он напрягся. «Ага», – подумала Мин и снова задвигалась.
 – Что-то не видно Элвиса, – произнес Кэл, не сводя с нее глаз. – Наверное, опять в окно выскочил. Что говорит статистика об уличных котах? Мин решила действовать по-другому:
 – Я боюсь. Какой-то человек пробрался в мою квартиру и привязал меня к кушетке. Меня терроризируют. – Она попыталась изобразить страх, но у нее плохо получилось, потому что в голосе слышалось вожделение.
 – Вот смех, у тебя такой вид, будто ты описалась. – Кэл взял в руки пульт. – Включить телевизор?
 Мин стиснула зубы.
 – За это арестовывают.
 – Только тех, кто попался. Я всегда в это время смотрю Си-эн-эн. – Кэл повернулся к ней: – Конечно, если больше не на что смотреть. У тебя изумительное тело.
 – Умоляю! Я знаю, ты хочешь в постель…
 – Мужчины специально покупают журналы, чтобы посмотреть на такую грудь, как у тебя. А я могу любоваться ею прямо сейчас, вот она, передо мной. – Он положил пульт на место. – Си-эн-эн меня больше не интересует.
 – Если я когда-нибудь встану с этой кушетки, – процедила Мин, – тебе мою грудь больше не видать. Развяжи меня.
 – Ты не понимаешь, что говоришь. Подумай сама.
 – Кэлвин!
 – Ты хоть представляешь себе, чего мне стоит держаться от тебя на расстоянии?
 – Развяжи меня, – повторила Мин, приободряясь.
 – Осталось сорок пять минут. О чем будем беседовать?
 «Ладно, – сказала себе Мин. – Все в моих руках, если не считать того, что они привязаны к кушетке. Он хочет меня, и ничто нам не мешает. Надо только подтолкнуть его».
 – Я тоже с трудом сдерживаюсь. – Она раскинулась привольнее.
 – Да, – сказал Кэл, вытаскивая очередное пирожное. – Поэтому ты и бегала от меня.
 – Это из-за пари, – объяснила Мин. – Помнишь пикник в парке? Мне хотелось повалить тебя, разорвать твою рубашку и впиться в тебя зубами.
 Кэл не донес пирожное до рта.
 – Закрывая глаза, я видела тебя обнаженным и в своих мечтах не знала стыда.
 Кэл откинулся на спинку стула. Она продолжала:
 – Я тебе не говорила, что у меня очень чувствительная грудь? Так вот, я представляла, как твои губы…
 – Ты ведешь нечестную игру, – перебил ее Кэл.
 – Кто – я? – Мин попыталась приподняться. – Я привязана к кушетке. Это, по-твоему, честно?
 – Нет, конечно, – ответил Кэл. – Зато возбуждает меня еще сильнее.
 Она разочарованно вздохнула. Он посмотрел на нее, встал, обошел вокруг стола и, усевшись на краю кушетки, соскоблил пальцем шоколад с пирожного.
 – Ты знаешь, сколько у меня было фантазий по поводу твоего тела?
 Он обвел намазанным шоколадом пальцем ее грудь. Мин судорожно вздохнула. То же самое он сделал со второй грудью.
 – Вот такая, например.
 – Липко, – сказала Мин. От возбуждения она могла говорить только короткими фразами.
 – Ничего страшного. – Кэл наклонился к ней. – Сейчас ничего не останется.
 – Извращенец. – Она закрыла глаза и ощутила прикосновения его языка.
 – Да, – ответил он, отодвигая кружева. – Но тебе это нравится.
 – Хм, – сказала Мин.
 Кэл приподнял голову и заглянул ей в глаза.
 – Перестать? – Руки блуждали по ее груди.
 – Мне нужно больше. Развяжи меня.
 Глаза его потемнели, руки сжали соблазнительное тело.
 – Нет, – ответил он.
 Мин изогнулась под ним, но он не дал ей подняться. Дыхание его участилось, он потянул кружева вниз и закрыл ей рот поцелуем. Каждый нерв Мин натянулся до предела.
 Она дернулась, но он снова не пустил ее. Тяжело дыша, Кэл жадно смотрел на тело Мин. Лишь теперь она поняла, что он разглядывает ее обнаженную грудь. Она хотела прикрыть наготу, но руки были связаны.
 – Какая красота! – проговорил он.
 В ней боролись стыд и желание, и когда он накрыл ладонью одну грудь, вожделение победило. Мин закрыла глаза, ощущая тепло его губ. Все мысли исчезли, и она лишь молила, чтобы это никогда не кончалось.
 Телефона Морриси не было в справочнике, пришлось звонить Синтии.
 – Зачем тебе их номер? – поинтересовалась она.
 – Не важно, – ответил Дэвид. – Кэл будет вне себя от злости, если узнает, что именно с твоей подачи я начал ему мешать. Дай мне телефон, а то я скажу ему об этом.
 После продолжительного молчания Синтия продиктовала номер. Дэвид поблагодарил и повесил трубку.
 Набрав номер семейства Морриси, он записал на автоответчик:
 – Хочу сообщить вам, что ваш сын сейчас соблазняет женщину, чтобы выиграть пари. Ее зовут Минерва Доббс, она очень мстительная и склочная.
 Далее он продиктовал адрес Мин и повесил трубку.
 – Неплохо, – сказал он себе и, довольный собой, снова взял трубку.
 Выигрыш будет за ним.
 Пятнадцать минут спустя Кэл доедал третье пирожное, а Мин пыталась вспомнить собственное имя.
 – Что ты делаешь? – спросила она.
 – Отвлекаюсь, – ответил Кэл, жуя. – Я понял, что, пока эта штука у меня во рту, я могу сдерживаться. – Он посмотрел на часы: – Осталось полчаса. Пирожных, наверное, не хватит.
 – Может, все же набросишь на меня рубашку? – сказала Мин. Когда волнение немного улеглось, она почувствовала смущение.
 – Ни за что. – Кэл проглотил последний кусок. – Думаю, тебе вообще лучше ходить с обнаженной грудью.
 – Это оживило бы обстановку на работе, – усмехнулась Мин. – Вот удивила бы всех бывшая скромница!
 – Не на людях, конечно, – ответил Кэл. – Дома. Мы введем такой пункт в супружеские обеты. Ты пообешаещь любить меня, хранить верность, заботиться обо мне и каждый вечер ходить с обнаженной грудью.
 – Супружеские обеты? – Мин попыталась приподняться.
 – Конечно, ведь речь идет о браке. – Кэл смотрел на нее с интересом. – Ты что думаешь, я стал бы привязывать тебя, если бы у меня не было серьезных намерений?
 – Ты меня ни о чем таком не спрашивал, – сказала Мин, дергая пояс.
 – Пойдешь за меня замуж? – Кэл все еще смотрел на ее грудь.
 – Не пойду, – ответила Мин, разрываясь между любовью и гневом.
 – Правильно, – согласился Кэл. – Ведь через много лет, когда Харри спросит, как я делал тебе предложение, ты же не сможешь сказать: «Он привязал меня к кушетке, разорвал на мне рубашку и объедался пирожными, глазея на мою обнаженную грудь, после чего попросил меня выйти за него замуж».
 – Я хочу только любви. Давай забудем о пари, будь оно неладно, и откроем новую страницу в наших отношениях. Это… – она выразительно взглянула на пояс, стягивающий ее запястья, – это только тянет нас назад.
 – Ни в коем случае. – Кэл оставался невозмутимым. – Мы же договорились, что ничто не должно омрачать наши новые отношения. Конечно, нехорошо, что я привязал тебя, но это полезно для нас обоих.
 – Да, ты поступаешь плохо, тогда как я ни в чем не виновата. Давай развязывай меня, и нечего пудрить мне мозги.
 Кэл затаил дыхание. «Ну иди, иди ко мне», – мысленно молила Мин. Однако он снова принялся за свое пирожное.
 – Может, я не туда все это запихиваю? – спросил Кэл и, отломив кусочек пирожного, поднес к ее губам. – Открой-ка.
 – Послушай, я не… – начала Мин, но он ловко втолкнул кусок ей в рот. Шоколад измазал губы. Мин растаяла от удовольствия.
 – Я знаю, чему посвятить свою жизнь. Хочу добиться, чтобы это выражение не сходило у тебя с лица и чтобы для этого не нужны были сладости.
 – Оно и так почти не сходит, ты просто не смотришь на меня в это время.
 – Наверное. – Кэл положил руку ей на грудь и стал водить по коже большим пальцем. Мин опять напряглась, вновь почувствовав стыд и сильное желание. – Да, ты права.
 Наклонившись, он поцеловал ее, и она забыла про стыд.
 – Освободи меня, – шепнула она.
 – Не могу, нам надо убить еще полчаса. – Рука его скользнула по ноге Мин. – Пожалуй, я начну со стопы, с пальчиков.
 – Ты собираешься полчаса целовать мои ноги? – недоверчиво спросила Мин.
 – Только для начала. Я буду двигаться все выше и выше.
 – Выше?
 – И через пятнадцать минут освобожу тебя от этой рубашки.
 – При свете? – возмутилась Мин. Он засмеялся и занялся ее ногами.
 Дэвид набрал номер сотового телефона Дианы. Он полагал, что после случившегося в воскресенье Диана растерзает в клочья любого мужчину, который попадется ей на пути. Особенно того, кто собирается причинить зло ее сестре.
 – Хочу сообщить вам, что Кэлвин Морриси сейчас соблазняет вашу сестру, чтобы выиграть пари.
 Он повесил трубку. Предстоял еще один звонок, самый неприятный. «Я не буду называться, она никогда не узнает».
 Он пошел домой, чтобы немного выпить для храбрости.
 Через четверть часа, после того как Кэл поцеловал Мин во все мыслимые и немыслимые места, он отвязал ее. Она села и стукнула его по руке.
 – Никогда больше так не делай.
 – Да?
 Она толкнула его в бок, забралась к нему на колени и поцеловала, обвив руками как можно крепче.
 Когда Кэл оторвался от нее, чтобы отдышаться, она повторила:
 – Да, больше никогда так не делай, – и опять потянулась к его губам. Через минуту, тяжело дыша, опять сказала: – Больше никогда.
 – В самом деле?
 Она посмотрела на пояс от накидки.
 – Я хочу сказать, не в гостиной. И не так долго. И не при свете.
 Он повалил ее и придавил подушками.
 – В следующий раз, – сказал он, заключив ее тело в жаркие объятия, – я буду это делать там, где мне вздумается, тогда, когда пожелаю, и при свете, если мне захочется.
 – Я не согласна, – ответила она. Он поцеловал ее снова, и Мин мысленно разрешила ему: «Когда захочешь».
 – Когда мне захочется, – прошептал он ей на ухо.
 – Хорошо. А можно прямо сейчас?
 – Чуть позже, – ответил Кэл, касаясь губами ее шеи. – Через пятнадцать…
 – Знаешь, какую из моих фантазий я больше всего люблю? – прошептала она. – Самый первый момент нашего полного слияния. – Он крепче обнял ее. – Мне нравится в сексе этот первый момент близости, первое ощущение глубокого проникновения…
 Он закрыл ей рот горячим поцелуем.
 – Молчи, пятнадцать минут еще не истекли.
 Его язык нежно коснулся ее кожи и начал двигаться все ниже и ниже. Она чувствовала, как трепещет в ней каждая клеточка.
 – Что ты будешь делать пятнадцать минут? – спросила Мин.
 Она думала о том, что скоро воплотится в жизнь ее самая смелая фантазия. «Но я проигрываю десять долларов», – мелькнуло в голове напоследок.
 На кухне ресторана Эмилио зазвонил мобильный Лайзы. Тони достал телефон из ее сумки и отнес ей, держа в другой руке вилку со спагетти.
 – Кажется, мы больше не встречаемся? – сказала Лайза, беря телефон. – Что-то ты часто здесь появляешься.
 – Я здесь обедаю, – ответил Тони, накручивая спагетти на вилку. – Это стало обычаем еще до тебя.
 – Ладно, ты прав. Алло, – сказала она в трубку.
 – Лайза? – услышала она мужской голос. – Хочу вас проинформировать о том, что Кэл Морриси обманывает вашу подругу, чтобы выиграть пари.
 – Что? Кто это говорит?
 – Срок истекает в полночь, – продолжал голос, показавшийся ей знакомым. – Он выиграет пари.
 – Это Дэвид? – спросила Лайза. Связь прервалась.
 – Дэвид? – спросил Тони, уплетая спагетти.
 – Эмилио, – крикнула Лайза сквозь кухонный шум, – я отлучусь ненадолго.
 – Что с тобой? – спросил Тони.
 – Доедай свои макароны, – сказала Лайза, направляясь к двери.
 – О черт! – воскликнул Тони, бросил вилку и выбежал вслед за ней.




 Глава 16


 От сильного возбуждения Мин дрожала. Кэл запустил руку ей в волосы и показывал на каминные часы.
 – Уже девять тридцать пять, – произнес он сиплым голосом. – Я проиграл пари с Дэвидом. Все кончено.
 – Мы потеряли пять минут? – Мин словно озверела.
 – Для тебя это потеря? – Кэл не двигался, голова его покоилась на ее животе.
 – Отнесешь меня в постель или останемся здесь? Не могу ждать больше ни минуты.
 – Я точно на тебе женюсь, – сказал Кэл и повел, ее в спальню.
 Мин упала на атласное одеяло, наслаждаясь прохладой ткани. Кэл разделся и упал рядом с ней. Нежно навалился на нее своим сильным, гладким телом, и Мин в сладкой истоме закрыла глаза.
 – Скорее, – сказала она, чувствуя, как ее тело каждой своей частицей словно призывает его.
 Кэл смотрел на нее жадным взглядом. Его руки становились все настойчивее. Мин раскрылась навстречу ему, приняла его в себя, как долгожданную радость. Губы их слились в поцелуе.
 Он сделал одно движение, затем второе, и она, не отпуская его губ, подхватила его ритм. Все вокруг поплыло. Они стали одним целым, движение захватило их. Он шептал ей на ухо слова любви и восхищения. Мин будто растворилась в нем, забыв себя, и ощущала только его руки, губы, дыхание, все его тело. Она была словно хмельная и тоже шептала, как любит его и что любовь эта вечна. Перед глазами вспыхнули яркие серебряные звездочки. Она впилась ногтями ему в спину и выкрикивала его имя. И казалось, этому не будет конца. Кровать сотрясалась, Кэл уже не сдерживал свою силу. Но вот она остановилась, выгнулась навстречу ему, он напрягся, вздрогнул в последнем экстазе, и наступила тишина.
 – О Боже, – простонала Мин, когда вновь обрела дар речи.
 – Хорошо было? – спросил Кэл, бурно дыша.
 – Бесподобно. Феноменально. Высший класс. – Она набрала в легкие побольше воздуха, чтобы восстановить дыхание.
 Кэл положил ладонь ей на грудь. Мин крепко прижала к себе его руку и еще раз глубоко вздохнула.
 – Я так люблю тебя, Кэл.
 – Я счастлив. – Он был в изнеможении. – И тоже тебя люблю. Прости, не было времени узнать твои пожелания.
 – Я хотела именно этого.
 – Значит, ты не обиделась. – Кэл повернул голову и посмотрел на часы: – Вот это да!
 Мин взглянула на латунные завитки в изголовье кровати и вздохнула блаженно.
 – Я не прочь когда-нибудь оказаться привязанной к этому изголовью.
 – Можешь сделать официальную заявку на этот счет, – пошутил Кэл. – Знаешь, обычно мне требуется больше семи минут. – Он уронил голову на подушку. – Правда, прелюдия бывает гораздо короче, а у нас она продолжалась месяц. – Он сделал долгий и глубокий вздох. – А по статистике сколько обычно длится прелюдия?
 – Не очень долго. Твой случай исключительный… Может, я сама когда-нибудь привяжу тебя к этой кровати. И вымажу шоколадом.
 Кэл закрыл глаза.
 – Думаю, мне понравится. Давай составим список и будем действовать по пунктам. Только не сейчас, позже.
 Мин прижалась к нему, понемногу расслабляясь.
 – Какая же я счастливая! Я так люблю тебя.
 Кэл поцеловал ее, когда она уютно устроилась рядышком. Он был такой надежный, теплый, и все в жизни казалось просто замечательным.
 – Любимая моя…
 Она хотела ответить, но неожиданно в дверь громко застучали.
 – Что за черт? – удивился Кэл. – Диана забыла свой ключ? – Он сел. – Ух. Ты сильная женщина, Минерва.
 – Вряд ли, – сказала Мин, и тут зазвонил телефон. – По физкультуре у меня были неважные оценки.
 – Просто тебе давали не те задания. – Кэл похлопал ее по бедру и потянулся за брюками. – Ты идешь к телефону, я – к двери. Потом обратно сюда. Не одевайся.
 Кэл встал и направился к двери, по дороге застегивая пуговицы и убеждая себя в том, что нехорошо ругаться на будущую свояченицу. Однако, открыв, он увидел на пороге Дэвида. Уж на этого-то засранца можно вылить все.
 – Мин здесь? – спросил Дэвид высокомерно.
 – Здесь. Убирайся. – Кэл собрался закрыть дверь и вдруг вспомнил про пари. – Ты победил. Завтра пришлю тебе чек. А теперь пошел вон.
 – Нет. Мне надо увидеть Мин.
 – Дэвид? – послышался голос Мин, и оба обернулись. У Кэла перехватило дух.
 Она завернулась в голубовато-сиреневое атласное одеяло, плечи остались открытыми. Рядом крутился Элвис. Мин была растрепана, губы чуть припухли, а круглые щеки весело розовели. «Моя работа», – подумал Кэл, и его с новой силой потянуло к ней. Не удержавшись, он даже сделал шаг в ее сторону.
 У Дэвида отвисла челюсть.
 – Она моя, – сказал Кэл. – Убирайся.
 – Ты победил, – произнес Дэвид, протягивая чек.
 – Что такое? – нахмурился Кэл.
 – Срок пари до двенадцати ночи. – Дэвид не сводил глаз с Мин. – В запасе осталось два с лишним часа. – Он улыбнулся. – Оказывается, Кэлвин Великий – еще и Кэлвин Быстрый.
 – Господи помилуй, – произнес Кэл.
 Элвис вдруг зашипел на Дэвида, и тот отступил на шаг.
 – До двенадцати? – Мин подошла поближе, путаясь в одеяле.
 «Минерва, что у тебя на уме?» – мысленно спросил Кэл. Он смотрел на нее с интересом и все возрастающим желанием.
 – Да, разумеется. – Дэвид торжествующе улыбнулся. – Пари всегда действительны до полуночи.
 Мин поправила на себе одеяло.
 – Хочешь сказать, Кэлвин выиграл это пари?
 – Да, – самодовольно кивнул Дэвид.
 – Здорово. – Мин взяла чек. – Десять долларов мне пригодятся.
 – Что? – Дэвид сник.
 Мин одарила его жизнерадостной улыбкой.
 – У нас неписаное правило, что я забираю все деньги, которые он выиграл за мой счет. Таким образом набегают небольшие суммы… – Она взглянула на чек и чуть не уронила одеяло. – О Господи!
 – Не десять баксов, – сказал Кэл, подтягивая на ней одеяло, грозившее совсем упасть.
 Мин испуганно посмотрела на него:
 – Ты спорил на десять тысяч долларов, что уложишь меня в постель?
 – Да нет же. Придется купить футболку с надписью: «Я не заключал это пари».
 – Десять тысяч. – Мин снова посмотрела на чек. – Если бы ты мне сразу сказал об этом и согласился поделиться, я бы отдалась тебе в первую же ночь.
 – Правда? – удивился Кэл.
 – Шутка, – сказала Мин.
 – Дай-ка. – Кэл взял у нее чек и сунул в руки Дэвиду. – Ты свободен.
 – Что это? – Дэвид показал пальцем на кушетку. Обернувшись, Кэл увидел пояс.
 – Он привязал меня к кушетке, – охотно сообщила Мин. – Потом разорвал на мне рубашку, измазал шоколадом и слизал его с меня. Вот кошмар. Когда ты уйдешь, мы проделаем это еще раз. – Она взглянула на Кэла: – У нас ведь остались пирожные?
 – Если надо, я сбегаю и куплю еще. Очень быстро сбегаю.
 Дэвид был сражен.
 – Это… – Он замялся. Мин ждала, что он скажет.
 – Это так на тебя не похоже…
 – Было, – поправила Мин. – Теперь похоже.
 – Но… – начал Дэвид.
 В этот момент его оттеснили Нанетта и Джордж Доббс, ворвавшиеся в квартиру.
 – Рад приветствовать вас, – немного ошеломленно произнес Кэл. Под строгим взглядом Джорджа все его фривольные мысли сразу улетучились.
 – Я хотела тебя предупредить. – Мин кивнула Кэлу, плотнее кутаясь в одеяло. – Дэвид позвонил Ди, и она предположила, что он мог и еще кому-нибудь сообщить. Не волнуйся так, папа, – обратилась она к отцу.
 – Мне всегда не нравилась твоя квартира. – Презрительно оглядевшись, Нанетта заметила на столе пакет: – Пирожные?
 – Лучше бы ты угостил меня кокаином, – сказала Мин Калу. – Кажется, от него худеют.
 Джордж пошел в наступление:
 – Мин, по словам Дэвида, этот мужчина поспорил, что…
 – Да нет же, – возразила она. – Это Дэвид хотел с ним поспорить, но Кэл отказался. Кричи на Дэвида.
 – В таком случае что это? – Джордж вырвал чек у Дэвида из рук и взглянул на сумму: – Десять тысяч долларов. Вы не только безнравственный человек, вы еще и мот.
 – Я не спорил, – сказал Кэл. – Но никто теперь мне не верит.
 – Я верю. – Мин улыбнулась ему.
 – Тогда мне нет дела до других. – Кэл придвинулся ближе к ней.
 Джордж приосанился:
 – Минерва, одевайся и марш домой!
 – Папа, мне уже тридцать три. Никуда я не пойду. Я и так у себя дома. – Она протянула руку и взяла у него чек. – Возвращайся домой и маму захвати…
 – Кэлвин! – донесся от двери ледяной голос. Кэл вышел навстречу матери.
 – Прекрасно. – Он посмотрел на Мин. – Прямо как в моих фантазиях. Я наконец нахожу женщину своей мечты, и тут, словно вечерняя заря, появляется моя мать.
 – И правда, – усмехнулась Мин, подтягивая одеяло повыше, – что это за вечеринка, если нет льда?
 – Прошу прощения. – Нанетта выступила вперед, отодвигая в сторону Джорджа. – Вы Линн Морриси?
 Мать Кэла взглянула на нее как на прислугу. Нанетта протянула руку:
 – Я Нанетта, мать Минервы. Рада с вами познакомиться.
 – Здравствуйте, – произнесла Линн, не подав руки, и повернулась к Кэлу: – Кэлвин!
 – Привет, мама, – сказал Кэл. – Вот с этой женщиной я хочу прожить всю оставшуюся жизнь. Если тебе не нравится мое желание, мы будем каждое третье воскресенье обедать в закусочной под песни Элвиса.
 Линн смерила его долгим леденящим взглядом. Вдруг откуда ни возьмись возникла Синтия, белая, словно простыня.
 – Я позвонила ей, – объяснила Линн. – Подумала, что…
 – Нет, – сказал Кэл им обеим.
 – Это несерьезно… – начала Линн.
 – Не нажимайте на него, – спокойно произнесла Синтия. – Это страсть, и она пройдет, дайте только время.
 Кэл, покачав головой, отвел Мин в сторону.
 – Я ему покажу время, мерзавцу. Я ему… – кипятился Джордж.
 – А ты ничем не лучше, – оборвала его Нанетта.
 – Что это ты? – удивился Джордж.
 Мин устроилась рядом с Кэлом на кушетке и взяла его за руку.
 – Я должна тебе десятку, потому что ты держался до конца срока пари.
 – Да, – ответил Кэл, крепче сжимая ее руку. – Сначала я выиграл у тебя, а потом оказалось, что проиграл.
 – Я знаю, чем ты занимаешься, – яростно выпалила Нанетта в лицо Джорджу.
 – Я? Я отчитываю мерзавца, который соблазнил мою дочь, – ошеломленно сказал Джордж.
 – Знаю, чем ты занимаешься во время ленча.
 – Ем. – Джордж был озадачен.
 – Да, но кого? – вскричала Нанетта. Мин поежилась:
 – Перестань, мама.
 Линн с презрением смотрела на Нанетту. Синтия закрыла глаза. Лицо Дэвида выражало разочарование и злость. Вошли Тони и Лайза.
 – Что за чертовщина? – удивилась Лайза.
 – Тони! – окликнул приятеля Кэл.
 – Объявляю всем: я пытался ее остановить.
 – Почему вы не закрыли дверь и напустили столько народу? – набросилась Лайза на Мин.
 – Я закрывала. Это Кэл открыл, на него и кричи.
 – Побей меня, – предложил Кэл. – Ради всеобщего спасения.
 – Что ты имеешь в виду? – покраснев, спросил Джордж у Нанетты.
 – Твои ленчи! Ты каждый день завтракаешь со своей секретаршей.
 – Не кричи, мама. – Мин вспомнила о соседях.
 – В рабочей обстановке. – Джордж тоже начинал закипать. – Секретарша нужна мне для работы.
 – А меня ты на ленч не приглашаешь!
 – Но ты же ничего не ешь! – заорал Джордж в ответ. Мин, вытянув шею, взглянула на Лайзу:
 – Представляешь, оказывается, они спорили на десять тысяч.
 – Да-а? – Лайза удивленно посмотрела на Кэла. – Ты спорил на десять тысяч, что…
 – Да нет же, – разозлился Кэл. – Вот черт побери. – Он взял у Мин чек и разорвал. – Нет никакого пари.
 – Деньги бы нам пригодились, – заметила Мин, впрочем, не сильно огорчившись.
 В комнате стоял почти что гвалт. Все говорили одновременно. Кэл, глядя на Мин, думал: «Хочу быть с ней всю жизнь, и больше ничего».
 – Послушайте! – во весь голос крикнул он, и все на него посмотрели – кто гневно, кто презрительно, а кто с отчаянием.
 Кэл взял пирожное и повернулся к Мин:
 – Минерва Доббс, я люблю вас и всегда буду любить. Согласны ли вы выйти за меня замуж?
 Мин улыбнулась ему:
 – Неожиданное предложение…
 – Все ждут, Минни. Так все же – да или нет?
 – Я согласна, – ответила она.
 Кэл взял ее руку, раздвинул ей пальцы и с самым серьезным видом насадил пирожное на безымянный.
 – Потом заменим это кольцо на настоящее, – сказал он, глядя в темную глубину ее глаз. – Потом все сделаем по правилам. Надо только избавиться от публики.
 – Потом я еще раз скажу тебе «да».
 – Спасибо. – Кэл поцеловал Мин, снова окунаясь в ее тепло. – Я очень тебя люблю, – шепнул он. – Даже самому не верится, что так сильно.
 – Ну все, – покачала головой Лайза. – Зрелище окончено. – Она взглянула на Линн: – Вам придется быть ей матерью. Обращайтесь с Мин получше. Если уж Кэл выбрал ее…
 – Элвис, – произнесла Линн безжизненным голосом, повернулась и вышла.
 – До чего приятная женщина. – Лайза обратилась к Нанетте: – Теперь вы. Ваш муж вам не изменяет. Я знаю мужчин, он не такой. – Она посмотрела на Джорджа: – Перестаньте работать во время перерыва и пригласите жену на ленч. – Она снова обратилась к Нанетте: – А вам надо побольше есть.
 Лицо Нанетты сморщилось, и Джордж обнял ее.
 – Я тебе не изменяю. Просто времени не хватает. – Нанетта всхлипнула:
 – Правда?
 – Вот уж не ожидала увидеть вас здесь. – Лайза повернулась к Синтии. В ее голосе не было враждебности. – Это для книги, да?
 – Нет, не для книги. – Синтия не отрываясь смотрела на руку Мин с импровизированным обручальным кольцом.
 – Послушайте, – продолжала Лайза, – никому не интересно читать о том, как поразительно красивая женщина влюбила в себя фантастически красивого мужчину. Глупо рассказывать о таких вещах. Напишите лучше о том, как вы потеряли большую любовь и не сломались. Людям нужны такие книги.
 – Я…
 – Все кончено, Синтия. Его не вернешь. Никогда. – Лицо Синтии вытянулосы Лайза повернулась к Дэвиду:
 – А ты просто дрянь. Сделай одно доброе дело, проводи Синтию домой.
 – Это недоразумение, – сказал Дэвид, обращаясь к Мин. – Ты хоть знаешь, что он за человек?
 – Конечно, – ответила Мин, слизывая шоколад со своего обручального кольца. – Все нормально. Мы будем совершенствовать друг друга.
 – Поди прочь, – сказала Лайза Дэвиду. Синтия ушла.
 – Быстро за ней, грязный мужлан, – распорядилась Лайза, грозно глядя на Дэвида. – Ты способен на что-нибудь дельное, кроме анонимных телефонных звонков?
 Дэвид расправил плечи:
 – Я не…
 Лайза скрестила руки на груди.
 Дэвид взглянул на Мин:
 – Он ужасный человек.
 – Ничего подобного, – возразила Мин. – Он сказочный принц. А ты гаденыш и анонимный ябедник.
 – Ты никогда меня не понимала, – сказал Дэвид и вышел за дверь.
 – Каков болван! – воскликнула Лайза.
 – Ты выходишь замуж за этого человека? – недоверчиво спросил Джордж у дочери.
 – Да. Не обижай его, а то потеряешь нас с Элвисом.
 Джордж послал Кэлу сердитый взгляд, который означал: «Посмотрим, что ты собой представляешь». Затем повернулся и направился к выходу.
 – У вас будут красивые дети, – сказала Нанетта, вновь оживившись.
 – Мы не станем заводить детей, – ответила Мин. Мать посмотрела на нее с тревогой.
 – Ты же понимаешь, я не смогу похудеть после родов.
 – Это верно, – кивнула Нанетта.
 Тут вернулся Джордж и потянул ее к двери.
 – Ну вот, теперь все в порядке, – произнесла Лайза, оглядывая опустевшую квартиру. – Я сделала свое дело.
 – Кто же ты теперь? – спросил ее Кэл. – Как будто та же женщина, которая поколачивала меня, однако теперь ты на моей стороне. У тебя есть злая сестра-близнец?
 – Я сказочная крестная, господин соблазнитель. – Лайза сердито смотрела на него. – И если ты не сделаешь ее счастливой, я вернусь и изобью тебя до смерти стеклянным шаром.
 – А что случилось с биббити-боббити-бу? – поинтересовался Кэл.
 – Это у Диснея, милый, не путай, – ответила Мин. Лайза шагнула к двери и остановилась, увидев Тони.
 – Пошли. Будешь кричать на меня по дороге в ресторан.
 – Не буду. Ты все правильно сделала. – Он придвинулся к ней. – Ты была великолепна.
 – Я не стану с тобой спать, – отрезала Лайза и вышла.
 – Не осуждай человека за попытку. – Тони двинулся следом за ней и закрыл дверь.
 Наконец в квартиру вернулась тишина.
 – Никогда не забуду наш первый миг, – сказала Мин, снимая с пальца пирожное. – Просто земля качалась. И тут появляется мать и начинает пытать отца, с кем он изменяет ей во время ленча.
 – Да, интересно вышло, – согласился Кэл. Мин вздохнула:
 – Нам не избавиться от этих людей.
 – Да.
 – Как хорошо, что мы нашли друг друга. Что ты думаешь насчет коттеджа вроде того, в котором жила моя бабушка?
 – Я буду жить там, где ты, – ответил Кэл. – Мы можем вернуться в спальню?
 – Да. Неси пирожные.
 Прошло полтора часа. Мин лежала, прижавшись к Кэлу. Элвис свернулся у них в ногах, как кусочек рыжего бархата на голубом атласе. Кэл начал похрапывать, и ей пришлось похлопать его по плечу. «Еще месяц назад мы даже не были знакомы, – думала она, – а теперь вместе на всю жизнь».
 Затем мысли приняли другое направление. Смешно получается. Где же ее вечная рассудительность? «К чертям здравый смысл», – сказала она себе, но мысль не уходила. Надо быть сумасшедшей, чтобы связать жизнь с человеком, которого знаешь только месяц, особенно если у него такое прошлое, как у Кэла.
 Мин выскользнула из постели и подняла его рубашку, валявшуюся на полу. Надев ее, она не смогла застегнуть пуговицы на груди. «Все это хорошо только в фильмах», – недовольно подумала она и снова бросила рубашку на пол. Стащила с кровати одеяло, потревожив Элвиса. Пусть Кэл спит под простыней. Сейчас июнь, не замерзнет.
 Она вышла из спальни, завернувшись в одеяло. Элвис спрыгнул с кровати и вышел за ней. Она села на кушетку цвета дыни, и кот свернулся рядом. Она почесала у него за ухом, и он замурлыкал.
 «Итак, самого азартного в этом городе игрока я принимаю за человека, который любит меня по-настоящему, да еще думаю, что эта любовь будет длиться вечно. И каковы мои шансы?» В этот момент на каминных часах пробило полночь.
 – Привет, – услышала она голос Кэла. Он подавил зевок. – Что ты тут делаешь?
 – Полночь, – ответила Мин. – Сейчас моя карета превратится в тыкву.
 – Теперь понятно, зачем эта кушетка. – Он сел рядом, обнял ее и поцеловал в лоб.
 Она, закрыв глаза, прижалась к нему. Любовь переполняла ее сердце и лишала сил.
 – Что-то не так? – спросил Кэл. – Я думал, теперь все в порядке, раз они ушли.
 – Да. Я только пытаюсь представить себе, что же дальше.
 – Что дальше? А вот послушай. – Он взял ее за руку и зевнул. – Завтра я звоню матери, чтобы она на нас не злилась. Потом устроим обед с твоими родителями, убедимся, что они не спятили окончательно.
 – Надо надеяться, – сказала Мин.
 Одеяло сползло. Кэл положил руку на ее обнажившееся плечо и стал медленно водить по нему пальцем.
 – Потом поедем искать домик, о котором ты говорила. Такой, где не больше шести ступенек на крыльце. – Кэл передвинулся, чтобы не сидеть на пружинах. – И купим новую кушетку.
 Мин хотелось улыбаться, радость переполняла ее, несмотря на все доводы рассудка. Кэл еще крепче обнял ее.
 – А потом мы поженимся и будем счастливы до скончания века.
 Он поднял ее холодную руку и поцеловал пальцы.
 – Вот об этом я и говорю, – сказала Мин. Кэл сжал ее ладонь.
 – Думаешь, у нас не получится?
 – Не знаю. – Она посмотрела ему в глаза. – Я думаю, мы будем любить друг друга до самой смерти. А вдруг не так? Жизнь не волшебная сказка.
 – Сейчас ночь, и день был такой насыщенный. Я что-то плохо соображаю. Что именно тебя тревожит?
 – Наше счастливое будущее, – ответила Мин, чувствуя себя идиоткой. – Вся эта романтическая чепуха мне известна, я читала сказки и знаю все сюжеты.
 – Сказки – чепуха?
 – Они умалчивают о продолжении счастливой истории. А там-то и разбивается счастье героев. По статистике пятьдесят процентов браков заканчиваются разводами и даже повторные браки…
 – Ну кто ночью рассуждает о статистике? – спросил Кэл у кота.
 – Это меня и беспокоит. Потом как раз и начинаются трудности. Но в сказках о них не говорится ни слова.
 – Так что из этого следует? – насторожился Кэл. Мин посмотрела ему в глаза:
 – Я хочу знать, что будет дальше.
 – Ты хочешь решить сложный философский вопрос, а я даже не помню, где оставил брюки.
 С минуту Мин молчала, пристально глядя на него. Она думала только о любви к нему, совершенно забыв о своих растрепанных волосах. Ничто другое не имело значения.
 – Ладно, – сказала она наконец, плотнее заворачиваясь в одеяло. – Не знаю, о чем я думала. Пойдем спать.
 – Все прояснится в один прекрасный день, – заявил Кэл. – Я тоже ничего не знаю о будущем, здесь нельзя ничего планировать, но думаю, мы всегда будем вместе. Будем заботиться друг о друге, поддерживать в трудную минуту. – Он улыбнулся ее растерянному виду, и в этой улыбке было столько любви, что у нее закружилась голова. – Спорю на десять баксов, что мы все преодолеем.
 «Какие у меня шансы?» – задумалась она и вдруг поняла, что спорить бессмысленно, только глупец стал бы это делать. «Вот она, настоящая любовь, – сказала она себе, изумившись. – Любовь навеки. Я верю в нашу любовь».
 – Мин, ты что? – спросил Кэл.
 Она прильнула к нему губами, вложив в поцелуй всю душу.
 – Не стану спорить. Твои шансы слишком велики.
 – Наши шансы, – поправил он и повел ее в спальню.




 Глава 17


 Хотите узнать, что было дальше?
 Дэвид очень скоро оправился после своей неудачи, хотя с победой Кэла не мог примириться долгие годы. Через четыре месяца он познакомился с женщиной, которую все в нем устраивало. Она уступила его желаниям после третьего свидания. Через полгода они поженились. Она никогда не готовит на сливочном масле.
 Синтии понадобилось больше времени, чтобы забыть Кэла, потому что она действительно любила его. Она не выходила из дома, питаясь одной морковью, приправленной нежирным соусом, пока Лайза не растормошила ее и не усадила за книгу о том, как преодолевать душевный кризис. Через своих знакомых она устроила Синтии договор с другим издательством. Заведующий редакцией, молодой человек в очках, на два дюйма ниже ростом, чем Синтия, и слегка полноватый, заставил ее переписать книгу четыре раза, а затем бросил все силы на рекламу будущего бестселлера. Он женился на Синтии за день до того, как книга была признана хитом номер один. У них пентхаус в Нью-Йорке, и обедают они только в лучших ресторанах.
 Эмилио принял советы Лайзы, и за год его ресторан сделался самым модным в городе. Он предложил ей стать совладелицей, но, поскольку здесь все было налажено, ей стало скучно. Она познакомила его со своей дипломированной подругой, а сама отправилась спасать другое предприятие.
 Джордж перестал завтракать с секретаршей, которая осталась ему благодарна, хотя и лишилась отменного полуденного питания. Теперь три раза в неделю он приглашает на ленч Нанетту, и та больше не сдерживает свой аппетит.
 Рейнолдс проводит много времени с Мин, Кэлом и Бинк и с ними становится совсем другим человеком. В другое время он остается прежним чурбаном. Несмотря ни на что, Бинк продолжает его любить.
 Шанна и Линда раестались через год без всякой горечи. Вскоре после этого Шанна начала работать у Эмилио, где встретилась с подругой Лайзы, которая, как выяснилось, обожала Элвиса Костелло. Спустя четыре месяца они стали жить вместе, а еще через год уехали в Китай и удочерили маленькую девочку. Шанна теперь домохозяйка, хотя Эмилио зовет ее обратно.
 Харри к четырнадцати годам сильно вытянулся и возмужал, превратившись в точную копию отца и дяди, за исключением того, что он по-прежнему носит очки и постоянно поправляет падающую на лоб челку. Он стал ихтиологом, познакомился с не очень худой девушкой во время работы на Багамах и через месяц женился. У нее каштановые с золотым блеском волосы, рациональный склад ума, и она неравнодушна к хорошей обуви. Он по-прежнему не может съедать больше одного пирожного за раз.
 Роджер и Бонни сыграли свадьбу, переехали в пригород и воспитывают четверых детей. По праздникам их навещают друзья.
 Диана была дважды помолвлена, оба раза неудачно, и после каждого разрыва рыдала у Тони на плече. Он сказал, что она совершенно не разбирается в мужчинах, и пожелал ей успеха в следующий раз. Тогда она сделала ему предложение. Он с ужасом отказался. Через шесть недель они уехали в Кентукки. У них трое детей. Девочки крупные и красивые и лидируют в любой компании, наверное, потому, что поглощают углеводы.
 Лайза по-прежнему ведет активную, неспокойную жизнь. У нее происходит так много всего, что коротко об этом не расскажешь.
 Кэл подарил Мин обручальное кольцо с шестью великолепными бриллиантами, расположенными кругом. Оно нисколько не похоже на пирожное, Но все равно напоминает Мин о сладостях. Они поженились и купили стильный коттедж недалеко от прежней квартиры Мин. С улицы к нему ведут тридцать семь ступенек. Затем они приобрели кушетку в испанском стиле, как у Бонни, и время от времени друг друга к ней привязывают. Каждый четверг они посещают «как бы обеды» у Эмилио, где собирается вся компания – Роджер с Бонни, Тони с Дианой, Лайза и ее очередной поклонник. Мать Кэла терпит Мин, Нанетта обожает зятя. Детей у них нет, но они взяли черного щенка Лабрадора из собачьего приюта и назвали его Зверь. Элвис выдержал это испытание.
 И жили они долго и счастливо.