Аннотация: Красавица Даниэла мечтала о справедливости — и решилась, надев маску таинственного «благородного разбойника», напасть на карету самого принца…
 Отважный принц Рафаэль мечтал обвенчаться с женщиной, которую полюбит всеми силами души, — и не отрекся от своей мечты, даже узнав, что эта женщина — «разбойница» Даниэла…
 Что же теперь предпочтет дерзкая красавица — сохранить гордость и отдаться в руки правосудия или ответить на страстную любовь мужчины, которого она поклялась ненавидеть?..


---------------------------------------------


 Гэлен Фоули
 Дерзкая разбойница


  Моя корона в моем сердце, а не на моей голове 

    Шекспир



 Глава 1


  Асенсьон, 1816 год 
 Знаменитый дуэт «La ci darem la mano» заполнил роскошный театр божественным сплетением голосов — тенора и сопрано, — когда величайший любовник всех времен вновь принялся соблазнять простодушную деревенскую девушку Церлину в бессмертном произведении Моцарта.
 Но гений великого композитора сегодня не привлек внимания публики. Блеск биноклей и прокатывающийся по залу шепот свидетельствовали о том, что интерес изысканной аудитории сосредоточен не на сцене, а на главной ложе справа от нее, прямо над оркестровой ямой. Перенасыщенная скульптурными изображениями купидонов, урн и лепных лент, ложа эта принадлежала королевской семье.
 Он сидел у мраморных резных перил, неподвижный, с бесстрастным выражением на загорелом лице. Свет со сцены отражался от печатки на его пальце, играл на патрицианском лице, золотил длинные волосы, заплетенные в косичку.
 Публика не сводила с него глаз. Вот он пошевелился — впервые с того момента, как поднялся занавес, — небрежно открыл плоскую металлическую коробочку, достал оттуда мятную лепешку и положил ее в рот.
 Дамы наблюдали, как он сосал лепешку, и краснели, обмахиваясь веерами.
 «Господи, какая скука! — думал он, бросая равнодушные взгляды на сцену, где роль Церлины исполняла его любовница. — Как безумно скучно!»
 Вокруг него в королевской ложе сидели привилегированные члены его свиты, молодые повесы, разодетые в пух и прах. У них были такие же скучающие лица, как и у их господина, они так же, как и он, равнодушно смотрели на сцену, но в отличие от него все они были вооружены.
 — Ваше высочество, — раздался шепот справа.
 Не отрывая тяжелого скучающего взгляда от своей любовницы на сцене, кронпринц Рафаэль Джанкарло Этторе ди Фиори поднял украшенную перстнями руку, отстраняя от себя предложенную ему фляжку. У него не было желания пить, так как в этот момент его одолевали тяжелые мысли.
 Едва ли Дантов ад с его огнем и серой мог сравниться с этим адом, называемым королевством, где ему не позволялось даже свободно дышать.
 Быть сыном великого человека очень нелегко, однако Рэйфу до сих пор как-то удавалось ладить с отцом, который был не только велик, но и, судя по всему, бессмертен. Разумеется, он не желал смерти родному отцу, но в свете того факта, что завтра ему стукнет тридцать лет, было бы глупо не задуматься о своей дальнейшей судьбе.
 Время летит, а он все еще никто. И с тех пор как ему исполнилось восемнадцать лет, ничего в его жизни не изменилось. У него были те же друзья, те же развлечения, он так же купался в роскоши, как и десять, и двадцать лет назад.
 Он задыхался в той тюрьме, называемой королевством, потому что был игрушкой в руках короля, и не более того. Он не мог сделать и шагу без разрешения этого проклятого сената, который все его действия выносил на голосование, а потом выдавал свое решение. А еще отец, двор и газетчики! Рафаэль иногда думал, что он скорее заключенный, чем принц, и до сих пор еще ребенок, которому не позволяют стать мужчиной. Как же он устал от этого!
 Он просил отца, чтобы тот разрешил ему заняться делом соответствующим его способностям и образованию. Но старый тиран не желал делиться с ним ни каплей королевской власти.
 Жизнь его потеряла смысл. С таким же успехом он мог проспать все эти годы в стеклянном гробу и проснуться, когда придет его время стать королем.
 Наконец опера закончилась. Кронпринц с приятелями покинул ложу, когда публика еще аплодировала.
 Глядя прямо перед собой, он шел по выложенному мрамором фойе, делая вид, что не замечает собравшихся там людей, посылающих ему подобострастные улыбки и готовых бесцеремонно наброситься на него, как это сделала тучная вульгарная матрона, преградившая ему дорогу.
 — Ваше высочество, — выпалила она, приседая в таком низком реверансе, что едва не ткнулась носом в пол, — какое счастье видеть вас сегодня вечером! Для меня, моего мужа и моих трех очаровательных девочек будет большой честью, если вы придете к нам на вечеринку…
 — Весьма сожалею, мадам, спасибо и всего хорошего, — торопливо ответил он, не замедляя шага. «Господи, спаси меня от подобной тещи!» Одному из назойливых газетчиков удалось пробиться к нему сквозь толпу, собравшуюся в фойе.
 — Ваше высочество, правда ли, что вы выиграли пари на пятьдесят тысяч лир на прошлой неделе, и правда ли, что во время гонок у вашего фаэтона сломалась ось?
 — Убери его от меня, — приказал он своему близкому Другу Адриано ди Тадзио.
 То один, то другой лорд возникали на его пути и с почтительными поклонами говорили:
 — Ваше высочество, как прекрасно пела мисс Синклер! Прошу прощения, но кое-кто из моих друзей горит желанием познакомиться с вами…
 В ответ он бурчал что-то себе под нос и проходил мимо, не останавливаясь. Наконец они оказались за кулисами театра.
 Гордой походкой, с высоко поднятой головой и неприступным видом Рэйф вошел в гримерную и здесь вздохнул свободно. В комнате было несколько полуодетых женщин, от вида которых поднималось настроение любого мужчины, даже самого пресыщенного. Женщины. Тепло и приятный аромат, исходивший от их тел, помогли ему снять напряжение. С холодной полуулыбкой он внимательно оглядывал их, еще не решив, на ком остановить свой выбор.
 — Смотрите! Он пришел!
 Освещенная свечами гримерная наполнилась восторженным женским визгом. Они окружили его и начали теребить.
 Что-то щебеча и перебивая друг друга, они усадили его в кресло; две актрисы взобрались к нему на колени, хихикая и щекоча ему грудь; другие повисли у него на шее и покрывали его лицо поцелуями.
 — Ах! — выдохнул он, впервые за весь вечер улыбаясь, закрыв глаза и лениво развалясь в кресле. Он получал удовольствие от вцепившихся в него рук, от прижавшихся к нему не стесненных корсетами грудей, от щекочущих его лицо локонов. — Я люблю театр.
 Он слушал их хихиканье, чувствовал, как их пальчики шарят по его карманам в поисках какой-нибудь безделушки. Он сам испортил их, регулярно преподнося им в подарок ювелирные украшения.
 Мягкие губы впивались в его рот. Вскоре он начал возвращать поцелуи, чувствуя, как возрождается к жизни. Лапая женские тела, где ему вздумается, он перепробовал поцелуи каждой из них, но тут пришла Хлоя, и веселье закончилось.
 Рэйф наблюдал, как английская дива с самоуверенным видом шла к нему в облегающем серебристом платье.
 У его последней игрушки было безупречное тело и сияющая улыбка. Они были любовниками вот уже четыре месяца — рекордный срок для Рэйфа. Теперь он думал, как сказать ей поделикатнее, что она больше не вызывает у него никаких эмоций. Он очень надеялся, что она сама догадается об этом.
 Хлоя пришла в ярость, увидев, что сестры по ремеслу облепили ее титулованного покровителя. Сняв с плеч боа, она бесцеремонно растолкала актрис и накинула его на шею Рэйфа, сердито глядя на него, но не осмеливаясь высказаться вслух.
 — О, как оно прекрасно на нем смотрится! — воскликнула одна из девушек, завязывая ему боа наподобие шарфа.
 — Ему все идет, — вздохнула другая.
 Он посмотрел на нее с интересом и вдруг подумал: а он сам был когда-нибудь таким же молодым и впечатлительным?
 — Посмотри-ка сюда, принц Рэйф! — позвала его полная брюнетка. И когда он повернулся к ней, она смело задрала подол платья, обнажив округлую ягодицу.
 На нежной коже красовалась татуировка в виде буквы «Р». Принц осторожно провел по ней пальцем:
 — Какая прелесть, моя кошечка! Повтори мне еще раз свое имя.
 — Убирайтесь отсюда, маленькие бродяжки, или я позову управляющего, и он немедленно уволит вас! — в гневе вскричала Хлоя.
 Рэйф усмехнулся, наблюдая за действиями своей взбешенной любовницы, но промолчал, когда девушки с поникшим видом стали расходиться. Его друзья останавливали их и заманивали в свои сети.
 — Прощайте, прощайте, маленькие потаскушки! — Он насмешливо оглядел высокомерную блондинку. — А теперь ваша очередь, мадам.
 Она наклонилась к нему, ухватилась за концы боа и потянула их в разные стороны.
 — Совершенно верно, — прошептала она, не спуская с него пристального взгляда. — Ты, мой дьявол, пойдешь со мной. Я должна наказать тебя за то, что ты спал во время моей арии. Не думай, что я ничего не видела.
 — Я не спал, но ты можешь наказать меня, если считаешь нужным. — Он поднялся, возвышаясь над ней словно башня.
 Рассмеявшись, она ухватилась за боа и потащила его за собой. Голодный взгляд Хлои обещал ему божественное наслаждение. Впрочем, он предпочитал не замечать того покорного обожания, которое светилось в ее глазах.
 — Увидимся около двух часов в клубе, — сказал он своим друзьям, открывая дверь для Хлои, которая наконец стянула боа с его плеч.
 — Чао, — взмахнул рукой Адриано, поправляя на лбу черную прядь.
 — Желаю приятно провести время, — пожелал Никколо, глупо ухмыляясь.
 И тут Рэйф услышал, что кто-то зовет его:
 — Ваше высочество! Ваше высочество!
 Стоя в дверях, он повернулся и увидел королевского курьера, который протискивался к нему сквозь толпу актрис. Он моментально напрягся, сдерживая негодование.
 «Послание от короля!»
 Пока курьер пробирался к нему, Рэйф глубоко втянул в себя воздух и медленно выдохнул его — он был человеком, который умеет держать себя в руках. Его отец быстро впадал в ярость, поэтому принц гордился тем, что в любой ситуации может сохранять хладнокровие. — Как сегодня чувствует себя мой дорогой отец? — спокойно спросил Рэйф с едва заметной иронией.
 — Его величество зовет вас к себе, ваше высочество, — ответил курьер кланяясь.
 Рэйф посмотрел на него долгим взглядом. На лице его была вежливая улыбка, а зеленые глаза потемнели от гнева.
 — Скажи королю, что я зайду к нему завтра в полдень. После того как позавтракаю.
 — Прошу прощения, ваше высочество, — пролепетал курьер, снова кланяясь, — король настаивает, чтобы вы явились немедленно.
 — К чему такая спешка?
 — Я не знаю, синьор. Его величество прислал за вами карету.
 — У меня есть своя карета, — процедил Рэйф, догадываясь, что отец специально прислал за ним экипаж, наверняка прослышав о его пьяных гонках в прошлую среду, слухи о которых тут же распространились по городу.
 Вне всякого сомнения, причиной такого экстренного вызова было желание отца устроить ему разнос и, как всегда, перечислить его многочисленные проступки, недостойные будущего короля, напомнить ему, что он человек безответственный, легкомысленный и дело кончится тем, что придворные сожрут его живьем, и так далее и тому подобное.
 У него сегодня не было настроения выслушивать очередную нотацию.
 А тем временем его друзья, любовница и очаровательные молодые обожательницы с любопытством следили за их разговором, ожидая, чем это все закончится.
 Он снова оказался перед выбором: либо настоять на своем, либо, как обычно, покорно исполнить волю отца.
 — Я немедленно отправлюсь к его величеству, но воспользуюсь своей каретой.
 — Как вашему высочеству будет угодно. — Курьер не смог скрыть облегчения и стал пятиться, низко кланяясь.
 Повернувшись к своей любовнице, Рэйф галантно поцеловал ей руку, хотя мыслями в этот момент был уже за миллион миль от нее.
 — Приношу свои извинения, моя конфетка.
 — Все в порядке, дорогой, — промурлыкала она, лаская его руку и многозначительно глядя ему в глаза. — Ты получишь свой подарок завтра, в день рождения.
 — Не могу дождаться, когда увижу его, — прошептал он с понимающей улыбкой.
 Рэйф зашагал по коридору, думая о жестокости отца, хотя ему давно пора было привыкнуть к этому и перестать удивляться.
 Когда он вышел на улицу, богато украшенная золоченая карета, которую король, чтобы лишний раз унизить его, прислал за ним, только что отъехала от крыльца. Неподалеку стояла его новая карета, с панелями красного Дерева и упругими рессорами, изготовленная лучшим каретным мастером королевства и обошедшаяся ему в целое состояние.
 Направляясь к ожидавшему его экипажу, Рэйф вдыхал душистый морской воздух, его взор скользил по гряде невысоких гор, возвышавшихся вдали и опоясывающих остров, который вот уже семьсот лет принадлежал его семье.
 Перед ним, освещенный лунным светом, простирался портовый город; его дома были построены на террасах, спускающихся со склона горы. Фонарные столбы на набережной освещали тусклым светом стройные пальмы, раскачивающиеся от ночного ветерка. Он повернулся, подставляя чисто выбритое лицо ночному бризу, и его взгляд скользнул по кустам пурпурных олеандров, росших среди валунов, огораживающих пляж.
 Он посмотрел на вытянувшиеся вдоль пляжа магазины с раскрашенными вручную вывесками. Дома на верхних уступах террас с маленькими резными балконами из кованого железа смотрели фасадами на гавань и каменистый пляж. Дверные проемы были увиты тяжелыми гроздьями белого жасмина, сладкий аромат цветов заглушал рыбный запах, доносившийся с рынка, расположенного на берегу моря.
 — Асенсьон! — прошептал он с такой нежностью, как будто это было не название острова, а имя его возлюбленной. Этот волшебный остров был его наследством. Он знал, что не за горами тот день, когда он станет правителем этой жемчужины Средиземноморья. И ради этого Рэйф готов был вынести любое унижение, которому подвергал его король. Он хотел быть хорошим правителем, но, пока жив его отец, он может об этом только мечтать.
 Сейчас его считают «несчастьем» королевской семьи. Но когда-нибудь он всем покажет, на что он способен.
 Вздохнув, Рэйф сел в карету, и грум закрыл за ним дверцу. Принц стукнул в стенку экипажа, и лошади тронули. Быстро миновав маленький портовый город, карета свернула на королевскую дорогу, которая вилась по склону холма, направляясь к столице государства Белфорту.
 Здесь Рэйф внезапно вспомнил, что, уезжая, забыл предупредить своих телохранителей. Ничего страшного. Они сами догадаются и нагонят его. Во всяком случае, он в них не нуждается. Постоянное сопровождение из шести огромных головорезов было еще одним напоминанием, что пока он не кто иной, как изнеженный королевский узник.
 Он грустно смотрел из окна кареты на мелькавший за окном пейзаж. Окрашенное в свете луны в цвета серебра и индиго, его королевство проплывало вдоль дороги, как проплывала мимо него вся его жизнь.
 Черт бы побрал эти дни рождения, подумал он. Когда он станет королем, то первым делом их отменит.
 Освещенная луной, королевская дорога голубой лентой убегала вдаль, В напряженной тишине они наблюдали за ней из леса, и каждый спрашивал себя, увенчается ли успехом их ночное бдение. Вот мимо них проехала позолоченная королевская карета. Прошло немного времени, и вдали показался роскошный экипаж, запряженный четверкой гнедых лошадей.
 — Выглядит заманчиво, — прошептал Матео, и в этот момент раздался крик совы — это Джанни подал им сигнал.
 Всадник в маске кивнул и жестом приказал своим друзьям рассредоточиться и быть готовыми к нападению.
 Бандиты бесшумно растворились в ночи.
 Колесо попало в яму, и карета подпрыгнула на новых рессорах. Рэйф раздраженно поморщился и только собрался отчитать кучера за неосторожность — ему не хотелось снова выкладывать за рессоры кучу денег, — как внезапно услышал крики и ржание лошадей.
 В ночной тишине раздались ружейные выстрелы.
 Рэйф нахмурился, выглянул в окно, сердце его бешено забилось.
 «Будь я проклят! Всадник в маске. — На его лице появилась дьявольская усмешка. — Наконец-то мы встретились».
 Он увидел, что разбойников много, но в докладах, которые он регулярно получал, неоднократно подчеркивалось, что этот грабитель никогда не убивает людей, и поэтому принц был скорее заинтригован, чем встревожен. К тому же его собственная безопасность охранялась королевским законом. Он открыл ящик, спрятанный под сиденьем, и достал оттуда пистолеты, уже заряженные и готовые к бою. Один из них он засунул в карман, а на втором взвел курок и ехидно улыбнулся: «Нахальный маленький ублюдок, ты и не догадываешься о том, какой сюрприз тебя ожидает».
 Он давно уже с интересом следил за «подвигами» дерзкого разбойника, прозванного в народе Всадником в маске, по сообщениям в газетах, которые во всех подробностях описывали его похождения. Он смеялся каждый раз, когда молодой разбойник грабил его приятелей, хотя жертвы грабежа не видели в этом ничего смешного,
 Даже люди короля, облеченные властью, не могли поймать Всадника в маске и его банду. Зато простые люди острова обожали молодого разбойника, который, судя по всему, грабил только богатых и одаривал бедных.
 Рэйф пришел к выводу, что у парня есть свой стиль. Именно поэтому он не сомневался, что неуловимый Робин Гуд никогда не осмелится ограбить наследника престола и выставить его на посмешище. У принца и без того было полно проблем, так как люди не одобряли его дикие выходки.
 Сознание того, что королевские телохранители вот-вот его догонят, вызвало на лице Рэйфа злую усмешку.
 Подняв пистолет, он распахнул дверцу кареты и приготовился к атаке.
 А в это время Всадник в маске приказал кучеру остановиться.
 Верхом на длинноногом жеребце, истинный цвет которого был скрыт под слоем сажи, Всадник в маске вместе со своей бандой подскакал к карете и схватил одну из лошадей под уздцы. Кучер направил на разбойника пистолет, но тот не обратил на это внимания, поскольку сам был безоружен и не собирался проливать чужую кровь.
 Лошади уже почти остановились, но в это время дверца кареты распахнулась, и в проеме показалась внушительная мужская фигура.
 — Стоять! — последовала команда, и следом раздался выстрел.
 Разбойник не испугался выстрела и наклонился к лошади, пытаясь остановить карету.
 — Дэн! — в ужасе вскрикнул Матео.
 Конь разбойника заржал и встал на дыбы, почувствовав запах крови.
 — Поворачивайте назад! Поворачивайте назад! — закричал Алви.
 — Не смейте убегать! Не обращайте на меня внимания! Приступайте к делу! — в ярости закричал юноша, пытаясь удержать испуганного коня.
 — Тпру! Стоять, мерзкая кляча! — Поток проклятий, которым ее никогда не учили в монастырской школе, слетел с губ леди Кьярамонте, когда лошадь бросилась в кусты.
 Ее плечо и рука горели как в огне. «Он ранил меня!» — возмутилась она, стараясь не стонать от боли. Она не могла в это поверить. До сих пор еще никто никогда в нее не стрелял.
 Горячая кровь струилась по ее руке, и она с трудом удерживала запаниковавшую лошадь, вознамерившуюся перескочить через насыпь, ограждавшую дорогу. Наконец она подчинила себе животное, и оно, тяжело дыша, остановилось. Теперь она смогла осмотреть свою раненую руку. Рана кровоточила и чертовски болела. Она едва не потеряла сознание, но с облегчением вздохнула, обнаружив, что пуля лишь слегка содрала кожу.
 — Этот подонок подстрелил меня! — не переставала она удивляться.
 Синьорита Кьярамонте посмотрела на дорогу и увидела, что братья Габбиано — ее мужчины, если их можно было считать таковыми в столь юном возрасте, — остановили карету и, погасив на ней фонарь, копошились в темноте.
 Кучера сбросили на землю, и Алви приставил к его груди шпагу. Ее возмутило, что кучер молил о пощаде. Неужели этот человек считает их головорезами? Всем хорошо известно, что Всадник в маске никогда никого не убивает. Случалось, что они оставляли какого-нибудь щеголя привязанным нагишом к дереву, но никогда не проливали кровь.
 «Нельзя изменять своим принципам», — подумала она, глядя, как Матео и Рокко, сидя на лошадях, шпагами удерживают в карете высокого стройного пассажира. Даже на расстоянии было видно, что их пленник может отлично постоять за себя.
 К счастью, ее мужчины отняли у него оружие. Он стоял с поднятыми руками, а два его пистолета валялись на пыльной дороге. Ее банда не убивает безоружных людей, однако Матео слишком горяч и при любом оскорблении может затеять шумную ссору, а гигант Рокко сам не знает своей силы. Они защищали ее, словно были ее родными братьями. Дэни не хотела, чтобы хоть один из них пострадал. Она потерла бровь, натянула на лоб капюшон с прорезями для глаз и заправила под него волосы, чтобы никто не мог ее опознать. Удовлетворенная, она пришпорила коня и выехала на дорогу. Ей не терпелось узнать, кто на этот раз попался в ее сети и какая добыча ее ожидает.
 Хотелось бы надеяться, что она будет достаточно большой, чтобы заплатить очередной налог на поместье и накормить людей, пострадавших от засухи.
 Выхватив легкую сверкающую шпагу, она направила лошадь к карете. Матео и Рокко расступились, пропуская ее.
 — С тобой все в порядке? — спросил Матео, старший из друзей детства.
 Сердце ее замерло от страха, когда она увидела высокого сильного пленника, но она гордо вздернула голову и крепко вцепилась в поводья, чтобы никто не видел, как дрожат ее руки.
 — Просто превосходно, — ответила Даниэла, подъезжая ближе.
 Подняв шпагу, она прижала ее к подбородку пленника.
 — Так, кто у нас здесь? — громко спросила она. Было слишком темно, чтобы разглядеть его как следует, но в серебристом свете луны поблескивали рыжеватые пряди длинных волос, заплетенных в косичку, был виден широкий лоб, нос с горбинкой и крепко сжатый сердитый рот. Высоко подняв голову, он смотрел на нее с легким презрением. Было слишком темно, чтобы определить цвет его глаз.
 — Ваша пуля попала в меня, — сказала она с упреком, наклонившись к нему из седла. Дэни чувствовала, что не должна показывать ему своего страха. — Вам повезло, что она лишь слегка оцарапала руку.
 — Если бы я хотел вас застрелить, вы были бы уже мертвы. — Его мягкий баритон был похож на мурлыканье и подействовал на нее как шелк на кожу.
 — Ха! Какая самоуверенность! Тоже мне, меткий стрелок! — хмыкнула она. — Мне даже не больно.
 — А ты, мальчик, не умеешь лгать.
 Дэни выпрямилась в седле и внимательно посмотрела на него. Ей пришлось признать, что он достойный противник. Он был силен и крепок, это было видно по его фигуре, но что-то в нем ее настораживало. Почему он так легко сдался? Его пистолеты были вне пределов досягаемости, но в глазах светилось вероломство, а это означало, что он что-то задумал.
 Дэни хотелось узнать, не был ли он одним из приближенных принца Рэйфа, этого эгоиста и дамского угодника. Она была абсолютно уверена, что где-то раньше видела его. Здравый смысл приказывал ей выяснить это немедленно, но она нуждалась в деньгах и потому легкомысленно отмахнулась от голоса разума.
 Она презирала таких людей, высокомерных, одетых с небрежной элегантностью, как этот, в вечернем костюме и до блеска начищенных ботинках. Один его модный темно-зеленый фрак по стоимости, наверное, равен ее полугодовому налогу. Она посмотрела на его ухоженные руки, которые он медленно опустил, придя, очевидно, к выводу, что она не представляет для него никакой угрозы.
 — Ваше кольцо, — приказала она, — отдайте его мне!
 Пленник стукнул себя по бедру увесистым кулаком.
 — Нет! — рявкнул он.
 — Почему нет? Это что, ваше обручальное кольцо? — Голос ее был полон сарказма.
 Он прищурился и посмотрел на нее таким взглядом, как будто был бы счастлив вырвать из ее груди сердце, если бы у него была такая возможность.
 — Ты пожалеешь о своей наглости, мальчик, — проговорил он с угрозой. — Ты, похоже, не знаешь, с кем связался.
 Оказывается, этот щеголь еще не понял, в какое положение попал. Улыбнувшись его наивности, Дэни дотронулась шпагой до его щеки.
 — Заткнись, павлин!
 — Твоя молодость не спасет тебя от виселицы!
 — Сначала им придется меня поймать.
 — Ишь расхвастался. Твоему отцу следовало бы выпороть тебя как следует.
 — Мой отец умер.
 — Настанет день, и я выпорю тебя вместо него. Это я тебе обещаю.
 Он еще смеет угрожать ей! Дэни завела острие шпаги ему под подбородок, заставив поднять голову и почувствовать холод металла. Щеголь еще крепче сжал челюсти.
 — Я хочу ваш блестящий перстень, синьор. Дайте его мне!
 — В таком случае тебе придется убить меня, мальчик, — блеснув в улыбке белыми зубами, ответил пленник.
 Он что, сумасшедший? Освещенный голубым лунным светом, он выглядел огромным и сильным, но даже пальцем не пошевелил, чтобы остановить ее. «Может быть, он просто не умеет драться», — подумала Дэни, успокаивая себя. Эти богатые щеголи никогда не марают своих рук. Но даже одного взгляда на его стройное, пропорционально сложенное тело было достаточно, чтобы усомниться в таком предположении.
 Здесь определенно что-то не так.
 — Начинаешь трусить, мальчик? — ехидно спросил он.
 — Замолчи! — рявкнула она, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией. Абсурд! Он просто позер, и она его не боится.
 Рокко, ее верный друг, с тревогой посмотрел на нее.
 — Нагружайте пони, — приказала она, испытывая внезапное раздражение. Похоже, пленник понял, что она не собирается его убивать, хотя, видит Бог, он этого заслуживает. Ее раненая рука горела огнем. Она просунула голову в карету, чтобы поторопить Алви:
 — Ну, как там дела?
 — Он богат! — в восторге воскликнул Алви, протягивая ей набитый мешок. — Сказочно богат! Дайте мне другой мешок!
 Когда Матео доставал мешок из-под седла, Дэни заметила, что ее пленник украдкой бросил взгляд на дорогу.
 — Ждете кого-нибудь? — поинтересовалась она.
 Он отрицательно качнул головой, и Дэни поймала себя на том, что не может отвести взгляда от его соблазнительных губ, на которых играла загадочная полуулыбка.
 Внезапно тишину ночи разорвал пронзительный крик.
 — Бежим! — Младший из братьев Габбиано, десятилетний Джанни, мчался к ним, размахивая руками. — Солдаты! Они приближаются! Бежим!
 Открыв от изумления рот, Дэни вперилась взглядом в пленника. Он ответил ей торжествующей улыбкой.
 — Ублюдок, — прошипела она. — Ты специально задержал нас здесь!
 — Шевелитесь, шевелитесь! — торопил братьев Матео.
 — Скорее! — снова завопил Джанни. — Они будут здесь через минуту!
 Дэни бросила взгляд на дорогу. Ее конь был самым быстрым, и она решила посадить мальчика на свою лошадь и улепетывать во все лопатки, пока солдаты не накрыли их. Ребенку здесь не место, она это знала. Десятки раз она запрещала Джанни следовать за ними, но он ее не слушался, и тогда она согласилась взять его с собой, объяснив, что им необходим сигнальщик.
 — Черт с тобой, павлин, — буркнула она, отпуская пленника.
 Она тронула своего коня, Рокко вскочил на своего, а Алви и Матео, взяв по мешку с деньгами, взобрались на спины пони.
 Маленький мальчик бежал к ним, протягивая руки. Обернувшись, Дэни краем глаза увидела, как огромный мужчина поднял с дороги пистолет и прицелился в Матео.
 — Матео! — закричала она, разворачивая коня и направляя его на пленника.
 Раздался выстрел. Мужчина двигался с удивительным проворством, учитывая его внушительные габариты. Он схватил ее, пытаясь стащить с коня. Она закричала и ударила его. Матео развернул пони и поспешил ей на помощь.
 — Я сама о себе позабочусь! Присмотри лучше за братьями.
 Матео колебался. Солдаты приближались.
 — Уходим! — крикнула она, ударив пленника ногой в широкую грудь. Он с проклятиями отступил на шаг.
 Увидев это, Матео направил своего пони к Джанни, чтобы посадить его к себе в седло.
 Когда Матео отъехал, пленник снова попытался стащить Дэни с седла. Она вцепилась в гриву, чтобы удержаться, но мужчина был намного сильнее ее, и она чувствовала, что не сможет долго сопротивляться.
 Сильным рывком он выдернул ее из седла. Освободившись от седока, лошадь, громко заржав, ускакала в лес.
 Дэни вскрикнула в бессильной ярости, обнаружив, что стоит на дороге в крепких объятиях своего пленника. Он был высоким и широкоплечим. Вблизи он оказался гораздо выше, чем это показалось ей с высоты лошадиного крупа. Его косичка растрепалась; он был свиреп и огромен и походил на какого-то первобытного дикаря, несмотря на свой элегантный фрак.
 — Ах ты, маленькое дерьмо! — выпалил он прямо ей в лицо.
 — Отпусти меня! — вскричала Дэни, пытаясь вырваться. — Будь ты проклят!
 — Попался? — Он встряхнул ее. — Ты хоть понимаешь, что тебе грозит?
 Рванувшись, Дэни наотмашь ударила его по лицу, и он ослабил хватку. Она вырвалась из его рук и помчалась к насыпи. Он от нее не отставал.
 Ее сердце бешено стучало в груди, когда она продиралась сквозь кустарник, росший вдоль дороги. Она увидела, как Матео подхватил на скаку Джанни и понесся во весь опор в сторону дома.
 И в этот момент бывший пленник схватил ее за талию и повалил на землю, сжав ей горло согнутой в локте рукой.
 «Ненавижу мужчин!» — в ярости подумала она и закрыла глаза, чтобы не видеть лица этого негодяя.
 — Лежи спокойно! — рявкнул он, навалившись на нее всем телом, которое жгло ее, словно раскаленный утюг.
 Отдышавшись, Дэни начала бешено вырываться, осыпая его проклятиями.
 — Отпусти меня, подонок!
 — Успокойся! Ты попался, черт побери! Сдавайся! Рэйф, уклоняясь от ударов мальчишки, ликовал — наконец-то он поймал этого дерзкого разбойника! Молодой, а уже такой ловкий. Юноша продолжал сопротивляться.
 — Успокойся, — снова прошипел Рейф.
 — Иди к черту! — В голосе юноши слышался страх. Рэйф крепче прижал бандита к земле.
 — Лежи тихо! — Он бросил через плечо взгляд на дорогу и увидел приближающихся к нему солдат. — Сюда! — крикнул Рейф. — Я ведь обещал, что тебя повесят, — ухмыльнулся он.
 — Нет, вы говорили, что меня утопят или четвертуют…
 — Ради Бога, утихомирься, — приказал Рэйф, перехватив сжатую в кулак руку.
 Внезапно мальчик затих и изумленно уставился на его перстень-печатку.
 — Вы… — охрипшим голосом произнес он.
 — Да, разбойник. Наконец-то догадался, кто я такой?
 Светлые глаза под маской смотрели на него с ужасом. Рэйф самодовольно рассмеялся, но внезапно замолчал. Он уловил слабый запах, и инстинкт подсказал ему, что здесь что-то не так.
 — Как твое имя, мерзкий мальчишка? — потребовал он ответа, пытаясь стянуть черную маску с лица разбойника.
 Внезапно произошло неожиданное. Вообще-то Рэйфу следовало это предвидеть. Грязный, окровавленный маленький дикарь ударил его коленом в пах, в то место, которым короли дорожат больше всего на свете. Принц задохнулся от боли и ослабил хватку. Мальчик толкнул его в плечо, перекатился на бок и, вскочив на ноги, скрылся из виду.
 Корчась от боли, Рэйф приказал охране отправиться на поиски дерзкого мальчишки.
 Но мальчика уже и след простыл.




 Глава 2


 Дэни, слыша за спиной крики погони, мчалась по лесу, по узкой оленьей тропе, продиралась сквозь заросли вереска, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветви, спотыкаясь о поваленные бревна, и сердце ее трепетало от ужаса. Стук лошадиных подков на дороге отдавался громом в ее ушах.
 Сквозь деревья она видела солдат, бегущих за ней.
 «Только бы успеть», — думала она, углубляясь в лес, и вдруг обнаружила, что солдаты изменили направление и погнались за Матео и его братьями.
 Она увидела свою лошадь пасущейся в пшеничном поле недалеко от дома. С бешено бьющимся от страха сердцем, она дрожащими руками схватила ее за уздечку, вскочила в седло и быстрым галопом поскакала к заржавевшим воротам и далее по пыльной подъездной дороге, по обеим сторонам которой росли высокие тополя.
 За конюшней у нее было припасено полбадьи воды, чтобы смыть сажу со шкуры ее коня. Ни Матео, ни его братьев в доме не оказалось.
 «Господи, — взмолилась она, — спаси их! Может, они и не так хороши, но они все, что у меня есть».
 Габбиано были ей как родные братья с тех пор, как ей исполнилось девять лет. В ту пору она была девочкой с мальчишескими замашками и другие маленькие девочки не хотели с ней играть.
 Она отвела лошадь в стойло, вымыла ее, напоила и побежала в дом. Мария уже спешила ей навстречу.
 — Мальчики скоро прибегут! — успокоила ее Дэни. — Да, и приготовь что-нибудь поесть, — добавила она. — У нас скоро будут гости.
 Опыт научил ее, что солдаты поверят во все, что она скажет, если будет вести себя скромно и набьет их желудки едой и вином. Это в прошлом не раз спасало ее, хотя в их буфете были весьма скромные запасы.
 Когда Дэни повернулась, чтобы подняться наверх, в свою комнату, и вновь превратиться из мальчика вне закона в приветливую хозяйку поместья, Мария за ее спиной испуганно воскликнула:
 — Синьорита! Вы ранены!
 — Не обращай внимания! У нас нет времени!
 По узкому коридору Дэни поспешила в свою комнату. Задернув шторы, она стянула с себя душную черную маску, и каскад волнистых волос упал на ее плечи.
 Дэни сняла рубашку и осторожно промыла рану. К счастью, она больше не кровоточила. Вид крови напугал ее, но не так сильно, как сознание того, кого она ограбила, а также мысль о том, что может случиться с ее мужчинами, если она позволит солдатам Рэйфа их найти.
 Она сняла бриджи и мокрым полотенцем стерла с тела пот и дорожную пыль. Затем надела нижнюю юбку, простое рабочее темно-бежевое платье из грубой полушерстяной ткани, поношенные туфли и дрожащими руками кое-как собрала волосы в пучок. Спустившись вниз, Дэни надела фартук и обратилась к Марии:
 — Они уже здесь? — Мария мрачно покачала головой. — Их не должны поймать.
 — Они будут здесь с минуты на минуту. Я в этом просто уверена. Пойду проведаю дедушку.
 Стараясь сохранять спокойствие, Дэни скромно сложила на животе руки, хотя сердце ее учащенно билось от страха за своих друзей. Глубоко вздохнув, она направилась в спальню дедушки. Он спал при свете тоненькой свечки, которую оставила для него Мария, так как, просыпаясь в темноте, начинал кричать от ночных кошмаров. Он, великий герцог Кьярамонте, когда-то командовал целой армией, а сейчас нуждался в уходе, как маленький ребенок.
 Стоя на пороге его спальни, Дэни смотрела на аристократический профиль, длинный прямой нос, огромные усы и высоким морщинистый лоб. Тихо закрыв дверь, Дэни подошла к кровати и положила ладонь на его худую старческую руку. Она пыталась побороть обуревающий ее страх, но ее мучили дурные предчувствия и очень болела рука.
 Принц Рафаэль.
 Великий падший ангел. Король и королева произвели на свет сына, похожего на Бога, с безупречной грацией, с улыбкой ясной, как голубое небо, — и сердцем злым и вероломным. Принц-повеса был красив, красноречив, бесшабашен, и женщины сходили по нему с ума. Грабя глупых богачей из его окружения, Дэни постепенно смогла узнать все об этом негодяе и его друзьях.
 Газеты обозначали его просто буквой «Р». Они писали, что он пьет, играет в карты, тратит огромные деньги на прекрасные, но бесполезные вещи, такие, как картины, произведения искусства, которыми он заполнил свой дворец на краю города, коллекционирует ювелирные шкатулки. Он дерется на дуэлях. Ругается. Он волочится за девственницами и пожилыми женщинами, стараясь очаровать всех, и никого не воспринимает всерьез. Он громко хохочет и подшучивает над всеми; он часто по вечерам плавает вокруг острова на своей роскошной яхте, гикая, словно дикарь, и обнаженный до пояса. Он посещает дома с плохой репутацией и пугает ночных сторожей, когда под утро возвращается с друзьями домой.
 Но, несмотря на все его недостатки, во всем королевстве не было женщины, которая не мечтала бы стать принцессой хоть на один день. Даже Дэни несколько бессонных ночей проворочалась в постели, думая о нем после единственного случая, когда ей выпала возможность случайно увидеть его во время их с Марией поездки в город, чтобы пополнить запасы зерна. «Что он за человек? — думала она, — Какой он на самом деле? В чем причина его бесшабашного поведения?»
 Окруженный телохранителями, он выходил из дорогого магазина, поддерживая под локоток сногсшибательную блондинку, увешанную бриллиантами, которые она только что получила от него в подарок. Нагнув к ней голову, принц внимательно слушал, что она шептала ему, и весело смеялся над ее словами.
 Потратив на покупки свои жалкие полпенни, Дэни и Мария стояли на тротуаре настолько близко к ним, что могли потрогать дорогую одежду этой блистательной пары, пока принц и блондинка шли к ожидавшей их карете, перекрывшей все движение на улице.
 Дэни поморщилась, вспомнив, как она склонилась в реверансе чуть не до земли, когда они проходили мимо, и, встретив его взгляд, почувствовала, как бешено забилось ее сердце. Ей даже показалось, что она влюбилась в него. Впрочем, не стоит забывать, что этого королевского отпрыска не волнует ничего, кроме удовольствий. И ко всему прочему у него хватило наглости выстрелить в нее — в женщину! — так что теперь ей придется расстаться со своими фантазиями. В этом мире женщина может рассчитывать только на себя.
 Крик с улицы оборвал ее мысли.
 «Наконец! Слава Богу, с ними все в порядке!»
 Дэни выбежала из спальни дедушки и бросилась к окну, но при виде открывшейся перед ней картины кровь застыла в ее жилах.
 Матео, Алви, Рокко и маленькому Джанни удалось добежать до ее владений, но солдаты настигли их у ворот, окружили, выбили из седел и повалили на землю.
 Один из солдат прижал дуло пистолета к затылку Алви. Другой сшиб с ног мальчика, и Дэни, зная горячий нрав Матео, поняла, что он будет драться до последнего, чтобы спасти брата, и при этом скорее всего погибнет сам.
 Оторвавшись от окна, она выбежала из комнаты и кубарем скатилась с лестницы. Вне себя от ярости, она, распахнув дверь, выскочила во двор, но было уже слишком поздно.
 Солдаты принца уже арестовали Матео и его братьев, Они не пощадили даже ребенка.
 Дэни происходила из старинного рода, почти такого же знатного, как род принца, и сейчас чувствовала, как гордая кровь герцогов и маркизов бурлит в ее жилах.
 «Ускользнул, маленький негодяй, — злился Рэйф, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься в погоню за разбойником. — Маленький головорез! Маленький дикарь! — ругался принц, поднимаясь с земли. — Ну погоди, я еще доберусь до тебя, маленький негодник».
 Никто не смел оскорбить Рафаэля ди Фиори и при этом остаться безнаказанным. Отряхивая одежду от пыли и мусора, он поморщился, увидев грязные пятна на белых панталонах, затем спустился с насыпи и шагнул на дорогу.
 — Ваше высочество, с вами все в порядке? — испуганно спросил один из оставшихся с ним телохранителей.
 — Все прекрасно! — рявкнул он, забыв о том, что принцу не подобает терять над собой контроль. Не обращая больше на них внимания, он направился к карете, рядом с которой стоял один из солдат.
 — Они должны быть пойманы! Вам ясно? — прорычал он. — Я хочу, чтобы к утру они были за решеткой! Надеюсь, мне не придется ловить их самому? Ты! — крикнул он своему телохранителю. — Я забираю твоего жеребца! Садись в карету и следуй за мной!
 — Д-да, ваше высочество, — испуганно пробормотал тот, а другой телохранитель вскочил на коня и отправился вслед за Рэйфом.
 — Отпустите их, я сказала! — закричала Дэни, задыхаясь от пыли, которую подняли копыта лошадей. — Убирайтесь с моей земли!
 Одному из солдат удалось схватить ее за руку, чтобы она не смогла оказать помощь своим людям.
 — Не так быстро, синьорита!
 — Что все это значит? — потребовала она ответа, отталкивая солдата.
 — Осторожно, госпожа! Это очень опасные люди!
 — Не говорите глупостей! Это деревенский кузнец и его братья. Похоже, вы приняли их за бандитов!
 — Никак нет, госпожа. Они разбойники с большой дороги, и мы застали их на месте преступления.
 — Этого не может быть! — с ехидной усмешкой заметила Дэни.
 К ней подошел хмурый сероглазый мужчина. По знакам отличия на его форме Дэни поняла, что это капитан королевской гвардии — человек, прославившийся своей жестокостью.
 «Да поможет нам Бог!» — взмолилась она.
 — Вы не могли бы объяснить нам, госпожа, как они здесь оказались? — подозрительно спросил он.
 — Мы решили сократить дорогу, только и всего! — огрызнулся Матео.
 Капитан скептически посмотрел на него, затем снова повернулся к Дэни:
 — А кто вы такая, синьорита?
 — Я герцогиня Даниэла Кьярамонте, внучка герцога Кьярамонте, и вы незаконно нарушили границы наших владений! — Дэни гордо вздернула подбородок.
 Она с удовлетворением заметила, что при упоминании имени деда кое-кто из солдат посмотрел на нее взглядом, полным благоговейного страха.
 — Идите в дом, синьорита, мы сами разберемся, — процедил Матео.
 — Он прав, госпожа. Вам лучше вернуться домой, — посоветовал сероглазый капитан. — Они опасные преступники, и сам принц Рафаэль приказал мне их арестовать.
 — Но при чем здесь мальчик? — в отчаянии крикнула Дэни, указывая на Джанни. Взглянув на ребенка, она увидела, что он дрожит от страха, наблюдая за их пререканием. Мальчишка придвинулся поближе к Матео,
 Капитан посмотрел на ребенка, о чем-то размышляя, но в это время дверь распахнулась, и из дома вышла Мария с фонарем в руке. Домоправительница подняла фонарь и бесстрашно посмотрела в лицо огромного мужчины. Затем обняла Дэни за талию.
 Капитан поклонился:
 — Госпожа.
 — Что здесь происходит? — потребовала ответа Мария, увидев, что на Матео, Рокко и Алви надевают наручники. — Мы не хотим неприятностей.
 В это время у заржавевших ворот послышался топот копыт. Дэни обернулась. Ее тело налилось свинцом, когда она увидела высокого всадника верхом на огромном белом коне.
 — Санта-Мария! — выдохнула экономка. — Неужели это тот, о ком я думаю?
 Принц Рафаэль легким галопом проехал через внутренний двор, затем резко осадил коня, подняв облако пыли перед группой людей, испуганно смотревших на него. Не взглянув на Дэни и Марию, он сердито оглядел солдат, слов-но пересчитывая их, после чего пристально вгляделся в заросли густых деревьев и, наконец, остановил холодный взгляд на братьях Габбиано.
 — Где он? — рявкнул принц, с трудом сдерживая ярость. Дэни закрыла глаза, приготовившись к самому страшному: она знала, принц не остановится ни перед чем, пока не добьется своего.
 — Я жду! — угрожающе прорычал он.
 Братья молчали. Дэни открыла глаза. Она — та, кого он искал. Она была уверена, что мальчики никогда ее не выдадут, даже под страхом смерти. Совесть и преданность друзьям требовали от нее сделать шаг к принцу и попытаться спасти их, приняв всю вину на себя. Но она удержалась от этого шага, зная, что если попадет в тюрьму вместе с ними, то их уже ничто не спасет.
 А она не сомневалась, что сумеет им помочь. Она вовлекла их в это дело — значит, должна и выручать.
 — Где он? — рявкнул принц так грозно, что его жеребец Даже вздрогнул.
 — Убежал, — ответил Матео.
 Дэни бросила взгляд на ворота и увидела, что по подъездной аллее к ним с грохотом приближается карета принца, Его высочество продолжал допрашивать Матео:
 — Куда убежал?
 — Откуда мне знать? — пожал плечами Матео. Принц поднял кнут, чтобы отхлестать Матео за оскорбительный тон, каким он позволил себе говорить с наследником престола, но, передумав, опустил его. Он оглядел своих людей.
 — Вы двое, затолкайте этих негодяев в карету и отвезите в тюрьму!
 — Этого тоже, ваше высочество? — спросил капитан, хватая Джанни за руку.
 — Всех! — решительно заявил принц. — Еще один пока на свободе. Главарь. Мальчишка лет восемнадцати. Он убежал с огнестрельной раной в правом предплечье. Он, я уверен, прячется где-то в лесу; там же вы найдете и мое золото, так как у этих бандитов его нет. Кстати, господа, если кто-нибудь из вас посмеет украсть мое золото, имейте в виду: вас ждет такое же суровое наказание, как и этих мерзавцев. Отправляйтесь!
 Мужчины нерешительно посмотрели друг на друга.
 — Отправляйтесь, черт побери, иначе он убежит! Дэни и Мария от его крика аж подскочили. Дэни дрожала. Мария бросила на нее испуганный взгляд, так как видела ее раненую руку. Она, конечно, знала о ее незаконной деятельности.
 — Госпожа, пожалуйста, расскажите моей матери, что случилось! — крикнул ей Матео, пока его братьев тащили к карете, которую они ограбили. Его темные выразительные глаза полыхали от ненависти.
 Дэни было странно слышать, что он называет ее госпожой из-за присутствующих здесь мужчин.
 — Не беспокойся, — пообещала она, вспомнив о том, что она хозяйка поместья. — Это недоразумение, и я абсолютно уверена, что оно скоро прояснится.
 — Кто вы такая? — внезапно спросил принц, впервые обратив на нее внимание. Высокомерный, как Люцифер, он возвышался над ней на жеребце, и ей пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо.
 Мария крепче обхватила ее за талию, словно хотела предупредить, что этому человеку грубить не следует, хотя высокомерие принца было оскорбительным для столь знатной дамы, как Дэни.
 — Я хозяйка этого дома и с таким же успехом могу задать вам тот же вопрос, так как вы нарушили границы моих владений.
 — Вы не знаете, кто я? — удивленно спросил он.
 — Разве мы встречались?
 Его глаза сузились. Принц посмотрел на нее так, словно она была букашкой. Он высокомерно оглядел ее поношенные туфли, грязный фартук и неожиданно перехватил откровенно вызывающий взгляд.
 Его высокомерие чуть не заставило ее рассмеяться. Вместо этого, скрестив на груди руки, она посмотрела на него с холодным презрением, хотя ее сердце разрывалось от гнева и отчаяния. Это все, что она могла сделать в данный момент.
 Он привык к дамам в шелках и бархате, к дамам, которые и помыслить не могли возразить своему золотому идолу. Пусть она в лохмотьях, но у нее нюх на подлецов. Недаром его прозвали Рэйф Распутник.
 Принц бросил хмурый взгляд на большую, но запущенную виллу за ее спиной, увитую белым жасмином до самой крыши из красной черепицы. Над дверью висел фамильный герб. Прищурившись, он попытался рассмотреть его.
 — С кем имею честь разговаривать? — осторожно спросил он, положив кнут на шею коня.
 Дэни не решилась назвать ему свое имя.
 — В доме есть кто-нибудь из господ? — раздраженно произнес Рэйф.
 Дэни побледнела. Ей хотелось умереть от стыда. Это божество принимает ее за служанку!
 Внезапно у нее за спиной громко хлопнула дверь.
 Принц посмотрел в ту сторону. Дэни повернулась, и сердце ее оборвалось: в дверях стоял дедушка в ночной рубашке и колпаке, держа в руке свечу.
 — Я уведу его, госпожа, — шепнула экономка, готовая наброситься на принца с кулаками, если он посмеет сказать хоть одно оскорбительное слово в адрес ее хозяйки.
 Но принц молча с любопытством смотрел на дряхлого старика.
 Дэни вздрогнула, услышав дребезжащий голос дедушки:
 — Альфонс? Господи, мой король, это вы? Дэни увидела на прекрасном лице принца выражение крайнего изумления. Она с беспокойством посмотрела на него, затем обернулась и увидела, что дедушка нетвердым шагом идет к ним. Зажженная свеча выпала из его руки и упала на сухую траву, которая тут же загорелась. Мария, вскрикнув, принялась гасить огонь, а Дэни попыталась перехватить дедушку. Принц Рафаэль с необыкновенной грацией спрыгнул с коня и подошел к старику.
 — Полегче, старина. — В голосе принца слышалась нежность.
 Дэни смотрела на них, и ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда, когда дедушка со слезами на глазах обнял принца за плечи.
 — Альфонс! Ты? Ты совершенно не изменился, мой дорогой друг! Ты никогда не изменишься! Как тебе удается оставаться молодым? Это потому, что в тебе течет королевская кровь. — Костлявые пальцы вцепились в руки принца. — Пойдем выпьем и поговорим о старых школьных годах, когда мы были мальчишками… Боже, какие это были денечки!
 — Дедушка, ты ошибаешься, — тихо сказала Дэни, страдая от того, что дед роняет свое достоинство. Она взяла его за худую руку. — Это принц Рафаэль, внук короля Альфонса. Идем в дом. Ты можешь простудиться.
 — Она права, — улыбнулся принц, и его изучающий взгляд встретился с радостным взглядом старого рыцаря. — Король Альфонс был моим дедушкой. А вы, случайно, не герцог Бартоломео Кьярамонте, его близкий друг?
 Осознание своей ошибки ссутулило плечи старика, но при последних словах принца взгляд его просветлел, и в нем вспыхнула радость, словно он подумал: «Ага, я не забыт. Меня все еще помнят!»
 Он кивал, и кисточка на его колпаке плясала в такт кивкам.
 — Я был в Санта-Фоска с этим великим человеком, и мы там хорошо повеселились, — проговорил старик, с трудом подавляя волнение.
 Принц Рафаэль нежно обнял дедушку за худые плечи и осторожно развернул лицом к дому.
 — Может, вы расскажете мне о моем дедушке, когда я отведу вас в дом, ваша светлость? Я ведь совсем его не знал…
 У Дэни в горле застрял комок, когда она увидела, как дедушка послушно пошел вместе с принцем. — Она не была готова к такому повороту событий и, глядя на них, подумала, что Рафаэль — настоящий принц.
 С интересом слушая воодушевленную болтовню старика, он время от времени поглядывал на нее с саркастической улыбкой, которая, казалось, говорила: «А я-то и вправду поверил, что вы меня не знаете».
 Нахмурившись, Дэни отошла от них подальше.
 Он пробыл в их доме почти час.
 Все это время Дэни не могла заставить себя войти в бедно обставленную гостиную, где он сидел с дедушкой — золотоволосый, величавый, похожий на архангела, спустившегося с небес.
 Когда он вошел в освещенный холл ее дома, ей пришлось признать, что она недооценила его, так прекрасен был принц Рафаэль Великолепный.
 С раздражающей учтивостью, которую он наверняка впитал с молоком матери, принц пропустил ее вперед и даже придержал для нее дверь, когда они все вместе направлялись в гостиную. Она не нуждалась в помощи мужчины, но разбойница тем не менее поблагодарила его, с досадой почувствовав, что краснеет.
 Она украдкой бросила взгляд на его лицо. Похоже, газеты писали правду: у него действительно были золотистые ресницы, темно-зеленые глаза с веселыми искорками, напоминающими солнечный луч, пробивающийся сквозь густой темный еловый лес.
 Рядом с ним она казалась хрупкой, неуклюжей и некрасивой; ее внезапно охватило осознание собственной простоватости рядом с его блестящей изысканностью. От него пахло бренди и дорожной пылью, но сквозь эти запахи пробивался аромат дорогого одеколона. И еще она чувствовала тепло, исходившее от его большого сильного тела.
 К досаде Дэни, с того самого момента, как он вошел в ее дом, сердце ее глухо колотилось в груди.
 Казалось, он своим присутствием заполнил весь дом. Ее тянуло к нему, как мореплавателей зов сирены, и она ужасно от этого нервничала. Она даже не могла сосредоточиться на спасении своих друзей! И тогда, решив забыть на некоторое время обо всех своих проблемах, она отправилась подслушать разговор принца с дедушкой.
 Стоя под дверью гостиной, она слышала, как громко смеялся принц над рассказами старика об их с королем Альфонсом школьных шалостях.
 По всей вероятности, король Альфонс был таким же проказником в юности, как и его пользующийся дурной славой внук. «Он удивительно терпелив, если может столько времени слушать бессвязные истории дедушки», — думала она, прижимая ухо к двери. Никогда в жизни она бы не подумала, что у этого распутника доброе сердце. Она уже почти жалела, что ограбила его.
 Когда Мария торопливо прошла мимо нее, неся мужчинам вино, Дэни забилась в угол, чтобы экономка ее не заметила. К счастью, Марии удалось облачить деда в халат, поэтому он выглядел не так смешно, как раньше.
 — Госпожа, вы ведете себя невежливо, — проворчала, нахмурившись, Мария. — Он все-таки кронпринц.
 — Пусть хоть сам святой Петр, мне до него нет никакого дела! — прошептала Дэни, жестом попросив Марию оставить ее в покое,
 Мария с упреком посмотрела на нее, толкнула полным бедром дверь и вошла в комнату.
 Дэни прислонилась к стене. Она уговаривала себя, что не хочет входить в гостиную, потому что он может ее разоблачить. Но сколько бы она ни цеплялась за этот довод, было ясно, что это ложь. Причина заключалась в том, что принц был великолепен и обворожителен, а она бедна, неопытна и застенчива. Она понимала, что он сидит с дедушкой из жалости, а ее гордость не вынесет, если эта жалость распространится и на нее.
 В конце концов любопытство все же победило. Она бочком протиснулась в гостиную, как осторожная голодная дворовая кошка, испытывая сильное волнение, возбуждение и враждебность.
 — А вот и моя внучка, ваше высочество, — улыбнулся герцог. — Даниэла.
 Принц Рафаэль встал и учтиво поклонился ей:
 — Синьорита.
 Смутившись, Дэни присела в неловком реверансе.
 — Ваше высочество. Пожалуйста, садитесь. Он вежливо кивнул, расправил фалды фрака и сел с непринужденной элегантностью, закинув ногу на ногу. Дэни опустилась в потертое кресло, чувствуя, как сердце рвется из груди.
 Слезящиеся глаза дедушки вспыхнули, когда он посмотрел на свою внучку, а затем на принца.
 — Что вы о ней думаете, Рэйф?
 — Дедушка! — вскрикнула Дэни. Принц прищурился:
 — Боюсь, что я ничего о ней не знаю.
 — Тогда я вам расскажу кое-что о моей Даниэле, так как она слишком застенчива, чтобы самой рассказывать о себе.
 — Дедушка! — Дэни была готова провалиться сквозь землю.
 Принц с нескрываемым любопытством ее рассматривал. Если бы он был не так красив, она бы страдала гораздо меньше.
 — Продолжайте, — попросил Рэйф.
 — Она ухаживает за мной с девятилетнего возраста, после того как монахини выгнали ее из четвертого класса монастырской школы, куда мы ее отправили.
 — Это был третий класс, дедушка. Я уверена, что его Высочеству это совсем неинтересно.
 — Пожалуйста, продолжайте. Я весь внимание, — сказал принц, удивляясь ее застенчивости.
 — Даниэла получила образование, более подходящее для юноши. Вот почему она никогда не скучает, как многие ее сверстницы. В то время как другие маленькие девочки учились вышивать, она училась изготавливать порох. Я сам учил ее этому, — с гордостью добавил дедушка.
 — После того как дедушка ушел в отставку, он стал устраивать фейерверки для здешних праздников, — быстро вмешалась Дэни, прежде чем принц заподозрит неладное.
 — Моя Даниэла научилась ездить, стоя верхом на пони, когда ей едва исполнилось десять лет! — продолжал дедушка, ласково поглядывая на внучку.
 — Поразительно! — восхитился принц. Дэни покраснела.
 — Я не смущаю тебя, моя милая? — спросил дедушка, подняв белые кустистые брови. — Господи, пожалуй, я уже достаточно рассказал.
 — Я тоже так считаю, — ответила Даниэла, с упреком посмотрев на старика.
 Он ответил ей широкой улыбкой невинного младенца. Дэни внезапно осознала, что принц, опершись локтем на ручку кресла и прикрыв ладонью рот, смотрит на нее странным задумчивым взглядом. Ее сердце екнуло, когда она заметила в его глазах чувственную поволоку. Снова покраснев, она отвела взгляд.
 — Ну, — внезапно объявил принц, — мне пора уходить. Меня ждет отец.
 Дэни не смогла сдержать вздоха облегчения, когда его высочество поднялся и обменялся рукопожатием со стариком.
 Она встала и на ватных ногах пошла к двери, чтобы достойно проводить высокого гостя.
 Одному Богу известно, как ей хотелось, чтобы он поскорее ушел.
 Рэйф собирался ее обольстить.
 Он еще не понял, чем вызвано такое отношение к нему внучки старика Кьярамонте, и был бы благодарен, если бы кто-нибудь объяснил ему, почему синьорита Даниэла относилась к нему так, словно он ее недостоин. Не мог он объяснить и тот факт, почему ее явная незаинтересованность в нем вызвала у него такой интерес к ней.
 С того самого момента, как дерзкая девчонка, гордо вздернув голову, вызывающе посмотрела на него, она привлекла к себе его внимание. Правила не позволяли сделать из внучки герцога любовницу, но из любого правила бывают исключения.
 Завтра его день рождения, и она будет подарком, который он решил себе преподнести. А почему бы и нет, черт возьми? Совершенно очевидно, что она находится в затруднительном материальном положении. Возможно, нежными словами и дорогими безделушками он сможет соблазнить ее, и между ними установятся отношения, приятные для них обоих.
 Единственное, что его смущало, — ее равнодушие. Она едва взглянула на него и даже не захотела с ним поговорить. У него было такое ощущение, что его репутация бежит впереди него, и ее молчаливое осуждение неожиданно причинило ему боль.
 Она не из тех, кто легко сдается, и этот факт привел его в восторг. Синьорита Даниэла, пришел он к заключению, была из редкой породы умных и недоступных женщин, умеющих одним лишь взглядом превратить мужчину в полного осла. Она была нешаблонной, своенравной, чистой, у нее были рыжие волосы, а по опыту он знал, что с рыжеволосыми одна только морока.
 К сожалению, он любил трудности.
 Совершенно ясно — и это было для него удивительно, — что он не произвел на нее никакого впечатления. Однако, оглядевшись, он увидел, в каком плачевном состоянии находится их вилла, заметил отсутствие слуг, хрупкое здоровье старика, бедную одежду молодой хозяйки, в то время как ее кожу, нежную как лепесток розы, должны окутывать шелка, как и подобает наследнице благородных кровей. Ему будет легче затащить ее в постель, если он что-нибудь сделает для этих людей.
 Можно было, конечно, выдать ее замуж за одного из придворных, но не сейчас, а лишь после того, как он ею насытится. А сейчас ему невыносима мысль о том, что она будет принадлежать другому, а не ему.
 Синьорита Даниэла была напряжена и молчалива, когда провожала его до двери. Ее маленькие, покрасневшие от работы руки были сложены на груди. Это просто преступление доводить ее нежные ручки до такого состояния. Он даст ей батальон слуг, чтобы в будущем она и пальцем не пошевелила.
 «Порох, ничего себе, — вспомнил он рассказ герцога. — Она сама как бочонок с порохом».
 Его весьма заинтересовало ее мастерство наездницы, и его испорченный ум подсказал ему мысль, что это ее мастерство можно перенести в другую область, в которой он был знатоком. Он попытался прочитать ее мысли, но она скромно прикрыла глаза ресницами.
 Он и сам не понимал, почему так хочет ее. Возможно, это просто каприз. Минутная фантазия, обычное сезонное увлечение распутника. Хлоя была в сто раз красивее, талантливее и утонченнее — куртизанка в высоком понимании этого слова. Но Хлою достаточно поманить пальцем, а это уже неинтересно.
 «Она, должно быть, очень юная», — думал он, бросая на нее косые взгляды. У нее был хороший рост: ее макушка лишь на пару дюймов ниже его плеча.
 Чем больше он смотрел на нее, тем больший интерес она у него вызывала. У нее были высокие скулы, маленький изящный ротик, похожий на бутон розы, и твердый дерзкий подбородок, и он с трудом сдержался, чтобы его не приподнять, — ему хотелось убедиться, что это юное серьезное личико умеет улыбаться. Ее носик был вздернутым и дерзким, и его огорчало, что она не хочет взглянуть на него и он не может увидеть цвет ее глаз.
 Так как она выбрала место подальше от него в их мрачной гостиной, он различал лишь горящий взгляд больших внимательных глаз, в которых светились ум, воля и надменность, а также какая-то невинная проницательность, отчего в его груди сладко защемило.
 За его деньги она доставит ему массу удовольствия. Какое это будет чудо, когда эта дикая нетронутая провинциалка станет нежной и мягкой в его объятиях. Он приручит ее. Она упрямая, размышлял он, когда они вышли под сень звездной ночи. Чутье ему подсказывало, что на ней держится весь дом. Она слишком юна для такой непосильной ноши, но именно это вызывало в нем восхищение.
 — Спасибо вам за доброту к моему дедушке, — тихим голосом поблагодарила Даниэла Кьярамонте.
 Он посмотрел на нее: молодая девушка, живущая в безвестности, не имеющая друга, способного защитить ее, и ко всему прочему преступники, разгуливающие на свободе. Одному Богу известно, чем они питаются, уж больно она худенькая.
 Внезапно ему в голову пришла мысль: он сделает все, чтобы соблазнить ее. По крайней мере в качестве его любовницы она будет есть досыта и находиться под защитой.
 — Завтра мой день рождения, — произнес он негромко, слегка похлопывая себя хлыстом по ноге.
 — О! Желаю вам долгих лет жизни, ваше высочество!
 — Нет-нет! — нетерпеливо воскликнул он. — Дело в том, что мои друзья устраивают по этому случаю бал у меня в палаццо. Я хочу, чтобы вы тоже пришли.
 Она что-то сказала удивленно, но Рэйф не слышал ее ответа, потому что в эту минуту пытался разглядеть цвет ее глаз в свете фонаря, висевшего на крюке у двери.
 Аквамариновые!
 Ну конечно же! Он не мог оторвать взгляда от этих больших настороженных невинных глаз необычайного оттенка чистейшей морской воды, напоминавших ему бухточку среди скал, где он обычно купался в юности и где засыпал на гладком камне, ощущая, как солнце греет его кожу, и слушая убаюкивающую музыку водопада, стараясь тогда, как и сейчас, не думать о постоянном давлении на его жизнь и безнадежно мечтая о том дне, когда его будут называть «ваше величество».
 Глядя в эти кристально-чистые глаза, он почувствовал, как у него поднимается настроение. Он обязательно должен еще раз увидеться с ней.
 — Да, вы должны приехать, — заявил он решительно. — Цусть вас не беспокоит практическая сторона вопроса. Я пришлю за вами карету. Вы будете моей почетной гостьей.
 — Что?
 Он пытался сообразить, как бы поделикатнее дать ей понять, что он хочет ей помочь, но потом подумал, что она слишком неискушенна в подобных делах и может обидеться. Лучше постепенно вводить ее в курс дела, шаг за шагом приближаясь к цели. Рэйф одарил ее одной из своих самых очаровательных улыбок.
 — Я бы очень хотел получше узнать вас, синьорита Даниэла, — прошептал он. — Вы танцуете?
 — Нет.
 — Нет, — разочарованно повторил он. Значит, танцы отменяются. Проклятие!
 Крепко сжав губы, принц внимательно смотрел на нее. Он с трудом поборол искушение протянуть руку и дотронуться до нее, погладить по щеке, но решил пока этого не делать.
 — Вы любите музыку?
 — Немного.
 — А как насчет садов удовольствия? Они вам нравятся? Нахмурив брови, она подозрительно взглянула на него и покачала головой.
 — Я их никогда не видела.
 Наклонившись к ее лицу, он понизил голос до вкрадчивого шепота:
 — А как насчет сладостей? — Он вынул из кармана маленькую плоскую коробочку, открыл ее и высыпал на ладонь две мятные лепешки. — Я сам сластена. — Рэйф предложил ей взять конфету. — Это мой недостаток, — улыбнулся он, наблюдая, как она переводит взгляд с его лица на мятную лепешку, не решаясь ее взять.
 — Берите, они не отравлены. — Он смотрел, как она взяла лепешку и осторожно положила ее в рот. — Вы, синьорита Даниэла, придете на мой день рождения, и мы будем бесстыдно поглощать шоколадные трюфели, пить замороженное шампанское и есть потрясающие маленькие розовые пирожные под названием «Груди Венеры», которые печет мой повар. — Он поцеловал сложенные перстом пальцы. — Это что-то особенное.
 — Спасибо, — ответила она, заложив конфетку за щеку, — но скорее всего я не приду.
 — Не разговаривайте с полным ртом, — сделал он ей замечание, никак не отреагировав на ее слова. — А что, если я вас попрошу?
 Она окончательно смутилась, даже, кажется, была ошеломлена.
 К его изумлению, она приняла к сведению его замечание и молчала до тех пор, пока не проглотила конфету.
 Видит Бог, он хотел ее! Его тело напряглось от желания.
 — Вы очень добры, ваше высочество, что пригласил меня, но я знаю, что вы это сделали из жалости, из-за того что я живу в таком убогом месте одна с очень дорогим мне но выжившим из ума старым полковником. — Даниэла через плечо посмотрела на дом. — Но к сожалению, принц Рафаэль, я не могу прийти на ваш прием. — Она немного поколебалась, но потом решительно добавила: — Но если вы действительно хотите сделать мне приятное, то проследите, чтобы Джанни не провел ночь в тюрьме.
 Он посмотрел на нее со своей обычной полуулыбкой, которая на женщин действовала безотказно.
 — Если я это сделаю для вас, тогда вы придете на бал?
 — Откровенно говоря, я не знаю, смогу ли я…
 — В таком случае решено. — Он снова улыбнулся ей своей очаровательной улыбкой. — Я завтра пришлю за вам карету ровно в шесть часов. У вас будет достаточно времени, чтобы подготовиться. Одна из моих приятельниц одолжит вам сногсшибательное платье, а я осмелюсь предложить вам ожерелье из огненного опала, которое будет вам очень к лицу. Доверьтесь мне, у меня хороший вкус. До завтра, синьорита. — Он взял ее холодную руку, поднес к губам, глядя ей в глаза многообещающим взглядом. Затем с торжествующей улыбкой он сбежал по ступеням и широким шагом направился к белому жеребцу.
 — Сэр, я сказала — нет!
 Он остановился, медленно повернулся, слегка удивленный ее упрямством. Но ведь он и не хотел легкой победы.
 — Неужели вы не хотите хоть немного разнообразить свою жизнь?
 Скрестив руки на груди, она вздернула подбородок.
 — Я отношусь к вам со всем уважением, но моих друзей только что арестовали. Сейчас не самое подходящее время для развлечений.
 — Прежде всего, моя дорогая, вам не следует общаться с преступниками, — снисходительно заявил он и улыбнулся. — Мы договорились: я спасу ребенка от тюрьмы, а вы, в свою очередь, будете танцевать со мной завтра вечером… и попробуете розовые пирожные моего повара. Я настаиваю на этом.
 Уперев руки в бока, она сердито проговорила:
 — Я сказала, что не приду. Вы что, глухой?
 — Пардон? — Он приставил ладонь к уху.
 — Как вы, ваше высочество, смеете приглашать меня на бал, в то время как мои друзья завтра могут быть приговорены к казни через повешение?
 Две мысли одновременно промелькнули в голове Рэйфа: первая — она так и не поняла намека на истинную причину его приглашения; и вторая — она отказывает ему потому, что влюблена в этого юного головореза, которого он арестовал.
 Чистейший вздор! Этого не может быть!
 Осознание возможности такого факта подействовало на него как ушат холодной воды, и это несколько охладило его пыл. Ну и дела! Она смеет ему отказывать?
 — Забавно, — хмыкнул он, пристально глядя на нее.
 Он вспомнил, что старший из этих молодых разбойников, которых по его приказу всего час назад отправили в тюрьму, был высоким красивым парнем, возможно, двадцати четырех лет от роду, с вьющимися темными волосами и большими карими глазами, светившимися добротой, перед которой не смогло бы устоять ни одно женское сердце, и звали его, как выяснилось, Матео Габбиано.
 Ага! Теперь понятно, почему Даниэла с самого начала была к нему так равнодушна, подумал принц.
 Обожаемый и восхваляемый женщинами с первого дня своего рождения, Рэйф не привык к тому, чтобы его отвергали.
 Его мнение о ней круто изменилось.
 Он возмутился. Как эта глупая девчонка могла отдать свое сердце, а возможно, и нечто большее какому-то бандиту? Скорее всего ей просто одиноко в этом захолустье, но ведь должна же она помнить о своем происхождении. Как она могла, черт возьми, предпочесть какого-то крестьянина — ему?
 — Хорошо, мадам, — холодно произнес он, — я посмотрю, что можно сделать для вашего мальчишки. Прощайте.
 Он повернулся и решительно направился к белому жеребцу. Здравый смысл подсказывал ему, что если эти разбойники искали спасения в ее доме, то, возможно, это неспроста. Но он не желает ничего об этом знать.
 Пройдя несколько шагов, Рэйф остановился и оглянулся. Она все еще стояла там — ее хрупкий силуэт виднелся в свете висевшего на крыльце фонаря.
 — Почему вы сделали вид, что не знаете, кто я? — резко спросил он.
 — Сбавьте тон, — надменно проговорила она. — Почему вы провели целый час с дряхлым стариком, если поначалу были так решительно настроены поймать преступника?
 — Это потому, что иногда доброта важнее правосудия. Она внимательно посмотрела на него.
 — Я благодарю вас за помощь, — проговорила Дэни. — Но и я тоже могу помочь вам.
 — Помочь мне? — удивленно протянул принц. — Сомневаюсь.
 — Загляните в бухгалтерские книги сборщика сельских налогов, ваше высочество, и вы, возможно, обнаружите настоящих преступников.
 — На что вы намекаете, мадам?
 — Сами увидите.
 — Мой отец взяточничество запретил законом, — ответил он, поигрывая хлыстом. — Подозревать в подобном короля Лазара ди Фиори — это все равно что подозревать, что пчела носит мед не из того цветка.
 — Скажите это графу Бульбати.
 — Кто это?
 — Человек, который повышает мои налоги каждый раз, когда я отказываюсь выходить за него замуж.
 Это следовало проверить. Он дал себе слово разобраться в правильности обвинения, а пока решил выяснить, по| чему Дэни отказывает графу.
 — Вы не хотите выходить за него замуж, но разве выгодное замужество не облегчит вашего положения?
 — Возможно. Но, во-первых, граф Бульбати продажная жадная свинья, а во-вторых, я никогда не выйду замуж. Ни за кого и никогда!
 — Скажите ради Бога, почему? — изумленно посмотрел на нее Рэйф, словно сам не повторял эту фразу бесчисленное количество раз.
 — Потому что я не хочу терять свободу. — Она махнула рукой в сторону виллы. — Может, наш дом и нуждается в ремонте, но это мой дом и мои земли… Хотя земля высохла от засухи и урожаи очень незначительны, но это моя земля. За все это я буду нести ответственность до самой смерти. Разве много найдется женщин, столь же счастливых, как я?
 Он посмотрел вокруг, удивляясь, как можно считать себя счастливой, если не знаешь, что будешь есть завтра.
 — Для меня это сплошная головная боль, — пробурчал он. — Ведь вам приходится упорно трудиться, чтобы прокормить себя.
 — Зато я свободна. Почему я должна принадлежать человеку, который ничем не лучше меня, а по положению Даже ниже? — Она пожала худенькими плечиками. — Я не ожидаю, чтобы вы или кто-либо другой меня понял, Я сама сделала свой выбор.
 — Сама сделала свой выбор, — повторил он, совершенно сбитый с толку этой девчушкой. Он не мог понять, откуда у нее такая сила воли, но было ясно: она сама управляет своей жизнью, чего он не мог сказать о себе.
 От этой мысли у него испортилось настроение. Услышав стук копыт, он оглянулся и увидел своих солдат, возвращавшихся из леса. Они везли его золото, но Всадника в маске с ними не было. Он бросил взгляд на Даниэлу Кьярамонте — она стояла на крыльце, скромно опустив голову и сложив руки на животе.
 Он было подумал оставить двух солдат, чтобы охранять ее и старика, но решил, что в этом нет необходимости, так как, судя по всему, Всадник в маске не представляет для нее угрозы, ведь, насколько он мог судить, этот головорез является ее кавалером.
 От этой мысли его настроение испортилось окончательно.
 — Ну что ж, синьорита Даниэла, мне пора ехать. Меня, ждет король.
 — До свидания, принц, — вежливо попрощалась Дэни. И… счастливого вам дня рождения.
 Кажется, эта нахалка издевается над ним? Он пристально посмотрел на нее, раздумывая, была ли в ее голосе насмешка или ему показалось? Однако больше всего сейчас ему хотелось подойти к ней и поцеловать эти пухленький очаровательные губки, но нет, ему не следует этого делать. Надо как можно скорее вскочить на коня и как можно дальше умчаться от нее. Он легко забывает женщин. Он окончательно решил выкинуть из головы эту маленькую рыжеволоску, которая только и делает, что дразнит его.
 И тут он вспомнил, что несколько лет назад уже клялся не помогать девицам, попавшим в беду.
 Вскочив в седло и тронув коня, принц вздохнул с облегчением — наконец-то он избавится от эксцентричной Даниэлы.
 Здесь растерялся бы и сам Дон Жуан.




 Глава 3


 Рэйф возвращался домой, вспоминая стычку с дерзкой рыжеволосой хозяйкой поместья. Как могла эта девчонка предпочесть ему, принцу, какого-то бедного крестьянина?
 На пути к замку они миновали несколько деревень с полуразвалившимися домами; крестьяне провожали принца хмурыми взглядами, и вооруженная до зубов охрана обступила принца тесным кольцом.
 Наконец они въехали в Белфорт, столицу острова, и спустя несколько минут оказались на одной из центральных улиц, заполненной горожанами. Люди высыпали из домов, чтобы насладиться вечерней прохладой. Улицы города звенели от смеха и веселых голосов, доносившихся из кофеен и таверн, мимо которых они проезжали. Принц пустил белого жеребца легким галопом и приветливо махал горожанам рукой.
 Остров четвертый месяц страдал от засухи, и все вокруг было покрыто толстым слоем пыли. Даже неприхотливые бархатцы в цветочных горшках на балконах фешенебельных домов поникли, опустив головки. Элегантные фонтаны в скверах были отключены — следовало экономить воду.
 «Обязательно должно быть плохо, прежде чем станет хорошо», — с горечью подумал Рэйф. Было начало июля, и скоро из самого сердца Сахары подует жаркий сирокко, пронесется над Северной Африкой, достигнет желто-зеленых вод Средиземного моря и ляжет тяжелым бременем на всю Южную Европу. В течение этих двух или трех недель в году жизнь на острове превращалась в ад.
 Когда они завернули за угол, взгляд Рэйфа скользнул по великолепным бронзовым куполам, поднимающимся над крышами города и сверкающим в лучах солнца, но вместо того чтобы свернуть на дорогу, ведущую в огромный дворец, он был вынужден направить коня к королевскому палаццо.
 На вымощенной булыжником центральной площади го-Рода напротив друг друга располагались кафедральный собор и королевский дворец, и это сочетание красоты и величия чем-то напоминало полные изящества пары в менуэте. Между ними возвышался знаменитый бронзовый Фонтан, возведенный в честь минувших поколений правителей острова. На этом выдающемся памятнике архитектуры голуби устраивались на ночлег.
 Рэйф спрыгнул с седла и прошел в ворота мимо выстроившейся в почетном карауле королевской гвардии. Взглянув на карманные часы, он быстро поднялся по широким ступеням лестницы, ведущей во внутренние покои дворца.
 В просторном холле его встретил старый дворецкий, которого Рэйф изводил, когда был мальчишкой. Он хлопнул хрупкого, полного достоинства слугу по спине так, что тот чуть не упал, но Рэйф успел его подхватить.
 — Где мой старик, Фалькони?
 — В кабинете заседаний, синьор. Но боюсь, совещание уже подходит к концу.
 — Совещание?! — воскликнул Рэйф, сразу приходя в негодование. — Какое еще совещание? Черт бы вас всех побрал! Никто не говорил мне о каком-то там совещании!
 — Желаю удачи, синьор.
 Бросив на ходу «спасибо», Рэйф быстрым шагом прошел через мраморный холл в административную часть дворца, чувствуя, как сильно стучит его сердце. Черт, опять он опоздал! Дойдя до двери зала заседаний, он остановился, глубоко вздохнул и решительно распахнул дверь. С надменным видом принц вошел в зал.
 — Синьоры! — приветствовал он собравшихся с беспечной небрежностью. — Господи, полный кабинет! Мы что, в состоянии войны? — спросил он с усмешкой.
 — Ваше высочество, — укоризненно проворчал чопорный старик.
 — Привет, отец.
 Сидевший во главе длинного стола король Лазар неодобрительно посмотрел на Рэйфа поверх очков в квадратной оправе, косо сидящих на кончике его длинного римского носа.
 Король Лазар ди Фиори был крупным импозантным мужчиной с квадратным подбородком и суровыми чертами лица, с коротко подстриженными волосами цвета «перец с олью» и дубленой загорелой кожей. Он бросил проницательный взгляд на сына.
 Рэйф выдержал этот взгляд, задаваясь вопросом, в чем он успел провиниться на этот раз.
 Еще с отроческих лет он изучил каждый нюанс в выражении отцовского лица и не только для того, чтобы научиться манипулировать людьми так же, как умел это король, , который в этом деле достиг совершенства, но еще и потому, что его собственный юный мир вращался вокруг этого великого человека, пытаясь найти оправдания его невыполнимым требованиям. В конце концов он смирился с тем, что никогда не сможет оправдать надежды отца.
 — Для нас большая честь, что вы решили присоединиться к нам, ваше высочество, — буркнул король Лазар, уткнувшись носом в лежащий перед ним документ. — И мы не в состоянии войны. Жаль лишать тебя такого развлечения, но ничего не поделаешь.
 — Ничего страшного, — пожал плечами Рэйф, опускаясь в кресло, стоящее у противоположного конца стола, и, небрежно развалившись в нем, положил руку на подлокотник. — Я любовник, а не боец.
 Розовощекий военно-морской адмирал закашлялся, чтобы подавить довольный смех. Он, похоже, был единственным в окружении короля человеком, который понимал и ценил Рэйфа или по крайней мере никогда не обижался на него.
 Но этого нельзя было сказать о двух других приближенных, сидевших рядом с королем, — епископе Юстиниане Васари и премьер-министре Артуро ди Сансеверо.
 Они были очень не похожи друг на друга. Епископ, высокий, напыщенный, с бульдожьей хваткой, был облачен в расшитую золотом широкую сутану. У него было круглое румяное лицо, пышная копна седых волос, которые торчали в разные стороны из-под бархатной шапочки. Он был уверен в непогрешимости своего мнения по всем вопросам так же, как и в том, что сады в его роскошном палаццо будут цвести всегда. Он прославился главным образом своими проповедями, которые произносил раскатистым басом, и когда он обличал зло и порок и громил распутников, нетрудно было догадаться, кого он имел в виду.
 Короче говоря, епископ видел в кронпринце распутного, никчемного сына доброго и благородного отца — короля Лазара. К счастью, имелся еще второй сын — ангелоподобный, ласковый и послушный десятилетний принц Лео, которого, если проводить известную параллель, можно было назвать Авелем, в то время как Рэйф, безусловно, по мнению Юстиниана, был Каином, хотя няня Лео могла бы многое рассказать о пока еще невинных шалостях маленького принца. Король назначил епископа официальным опеку-ном Лео с правом регентства; это означало, что если когда-нибудь, с Божьей помощью, Рэйф погибнет во время одной из своих диких оргий или пьяным свалится с лошади и разобьется насмерть, епископ будет править за Лео до его совершеннолетия.
 Рэйф не мог понять, за что население Асенсьона так сильно любило этого злого, напыщенного, высокомерного епископа.
 Премьер-министр был прямой противоположностью епископу, хотя его мнение о Рэйфе было точно таким же. Ловкий, быстрый, аккуратный, осмотрительный, дон Артуро напоминал своими повадками хищную барракуду. Он был чуть выше среднего роста, с глубоко посаженными глазами, тонкими, крепко сжатыми губами, на которых улыбка появлялась только в тех случаях, когда он видел своих маленьких племянниц и племянников, детей своей сестры. Его жена умерла, не оставив ему детей, и он больше не женился. Он посвятил свою жизнь работе — Асенсьону.
 Если бы Рэйф раскаялся в своих злых поступках, то, возможно, епископ Юстиниан радостно встретил бы его как «блудного сына», зато у премьер-министра было бы больше причин его презирать.
 Тем временем сидевший рядом с Рэйфом его флорентийский родственник, герцог Орландо ди Камбио, незаметно подвинул к нему документы.
 — Спасибо, кузен, — сдержанно поблагодарил Рэйф, который знал, что большая часть кабинета предпочла бы видеть на троне Орландо, а не его. Красивый, четко очерченный профиль Орландо, который был на пять лет моложе Рэйфа, свидетельствовал об их близком родстве, отчего кузен казался скорее братом принца, нежели дальним родственником. Оба высокие, широкоплечие, красивые, они явно принадлежали к одной семье. Но если Рэйф был рыжеватым блондином с золотисто-зелеными глазами, то у Орландо были иссиня-черные волосы и холодные карие глаза.
 Орландо жил один и всегда одевался в черное. Преуспевающий купец, он покинул Флоренцию и переехал на землю своих предков, в Асенсьон, где получил должность министра финансов. Он заслужил доверие советников и короля благодаря пытливому уму и холодной рассудительности. Премьер-министр очень любил его. Вот уже несколько месяцев как Орландо было разрешено присутствовать на заседаниях верховного совета, так как он, хоть и не по прямой линии, был принцем королевской крови.
 — Вошедшие в привычку опоздания приравниваются к греху гордыни, принц Рафаэль, — пророкотал епископ.
 — Прошу простить, — извинился перед присутствующими Рэйф, оторвав взгляд от бумаг, переданных ему Орландо. Он окинул их холодным взглядом, ненавидя себя за то, что вынужден оправдываться. — Так случилось, что на меня напали разбойники.
 Епископ и несколько советников короля онемели от изумления, а дон Артуро закатил глаза.
 Вопросительно подняв бровь, король посмотрел на Рэйфа. Тот весело улыбнулся ему в ответ.
 — Надеюсь, ты не пострадал? — озабоченно спросил Орландо.
 — Мне не причинили никакого вреда. Кстати, все они, за исключением главаря, уже в тюрьме. Мои люди сейчас ищут его.
 — Хорошо, — одобрительно посмотрел на него король.
 — Напасть на члена королевской семьи! — в гневе воскликнул Орландо, откинувшись в кресле. — Я был бы рад увидеть их на виселице.
 — Мне кажется, они не знали, на кого напали. Я был в наемной карете… а впрочем, это ерунда, — пробормотал Рэйф, избегая взгляда отца, который знал о гонках карет и сломанной оси.
 Орландо, а вместе с ним и другие сокрушенно покачали головами.
 — Причина, по которой мы вызвали тебя, Рафаэль, — начал король, прочистив горло, — заключается в том, что я решил немного отдохнуть. Я завтра уезжаю.
 Глаза Рэйфа расширились от удивления, рука упала с подлокотника: за тридцать лет своего правления король ни разу не позволял себе расслабиться!
 — Сейчас, когда этот непредсказуемый корсиканец снова в заточении — на сей раз, надеюсь, надолго, — я решил отвезти твою мать на пару месяцев в Испанию, чтобы она повидала внуков. Я назначаю тебя, Рэйф, принцем-регентом на время моего отсутствия. Что ты на это скажешь?
 Рэйф был в шоке.
 Он ошарашенно смотрел на отца и не знал, что сказать.
 Пристальный взгляд короля был загадочным, но в глубине его умных глаз таилась улыбка.
 — Ты готов взять на себя такую ответственность?
 — Да, мой король, — с готовностью ответил Рэйф. Его сердце подпрыгнуло от волнения.
 Лазар поднял руку, призывая его к сдержанности.
 — Но у меня есть одно условие… — начал он.
 — Любое, — перебил его принц, облизнув пересохшие губы.
 52
 Король сделал знак Орландо. Тот поднялся с кресла, подошел к огромному резному буфету и вернулся к Рэйфу, держа в руках большой деревянный поднос. Проказливая улыбка скривила тонкие губы короля, когда Рэйф удивленно взглянул на него.
 На подносе лежали пять искусно выполненных портретов женщин и небольшая стопка каких-то документов.
 — Настало время выбрать тебе жену, сын мой. Рэйф в ужасе посмотрел на короля.
 — Выбирай. — Лазар кивнул в сторону подноса.
 — Прямо сейчас? — спросил Рэйф в ужасе.
 — А почему нет? Как долго ты еще собираешься откладывать? Мы уже три года ждем, когда ты определишься в своем выборе. Ты обязан обеспечить мне наследника, разве не так?
 — Да, но…
 — Если вы хотите править, ваше высочество, то должны выбрать себе в жены одну из этих молодых дам и подписать доверенность на женитьбу.
 — Жениться по доверенности! — возмущенно вскричал Рэйф, отталкивая от себя бумаги. — Ты хочешь сказать, что стоит мне подписать это, как я буду женат?
 — Совершенно верно. Незачем обременять себя всей этой процедурой.
 Рэйф смотрел на бумаги с таким видом, словно на подносе лежала гремучая змея.
 — Рафаэль, твое согласие выбрать себе жену — единственное условие, при выполнении которого я смогу доверить тебе управление Асенсьоном на время моего отсутствия.
 — Ты, должно быть, шутишь, — еле выдавил из себя принц.
 Лазар терпеливо ждал.
 С трудом сдерживая негодование, Рэйф не отрываясь смотрел на человека, который был его отцом, но относился к собственному сыну с таким пренебрежением и недоверием, как будто очень жалел о том, что он его сын. Наконец он перевел взгляд на Орландо, но кузен с интересом изучал женские портреты. Он понял, что рассчитывать на поддержку ему не приходится.
 — Отец, будь благоразумным. Я не могу вот так, наобум, выбрать ту, которая всю оставшуюся жизнь изо дня в день будет мелькать у меня перед глазами. Я даже не знаю этих женщин!
 — Тебе тридцать лет, Рэйф! У тебя было время найти себе подходящую жену, но поскольку ты предпочел волочиться за актрисами, мы сузили для тебя поле поиска. — Король поставил локти на стол. — Выбирай и подписывай! В противном случае я оставлю вместо тебя дона Артуро! Если ты сейчас упустишь свой шанс, я буду вынужден пересмотреть твое право на наследование трона. Правда, Лео еще слишком мал, чтобы стать королем, — вздохнул Лазар.
 Чувствуя, как от ярости темнеет в глазах, Рэйф с трудом сдержался, чтобы не заорать на отца.
 Что ему остается делать? Подчиниться… как всегда.
 Опустив голову, он невидящим взглядом смотрел на улыбающиеся лица женщин на портретах, придирчиво отобранных высшим советом королевства, племенных кобылиц, выбранных для продолжения королевского рода.
 Марионетка.
 Узник.
 Он вспомнил Даниэлу Кьярамонте, почти ребенка, с гордым видом стоявшую на лестнице своего дома, хозяйку своей судьбы, и почувствовал себя униженным.
 Нет, хватит, думал он. Всю жизнь он позволял отцу управлять собой. Его постоянно критиковали, принуждали жить по правилам, унижали, опекали… Он покорно терпел все издевательства, но теперь это переходит всякие границы.
 — Это просто невыносимо, — проговорил Рэйф подчеркнуто спокойным тоном.
 — Пардон? — В голосе короля послышались угрожающие нотки, и его брови поползли вверх.
 Рэйф оторвал полный ярости взгляд от женских портретов и, отбросив кресло, поднялся.
 Министры от изумления открыли рты.
 — Рэйф, что ты делаешь, черт побери?
 — Освобождаю вас от себя, отец! — закричал принц, повернувшись к королю. — Мне надоело ходить по струнке! Отдайте корону Лео! Она мне не нужна, если плата за нее так высока.
 С этими словами он вышел, дрожа от злости. Спускаясь в холл и натягивая на ходу перчатки, он смотрел перед собой, и глаза его застилал гнев. Ему все еще не верилось, что он смог это сделать. Но черт побери, они с младенчества готовили его к тому, что он когда-нибудь станет королем, а теперь ждут от него, что он будет безропотно выполнять все их приказы! С него хватит!
 Пусть король отречется от него, если захочет. Его это не волнует. Он всегда подчинялся отцу, но сейчас тот зашел слишком далеко.
 — Рафаэль! — услышал он сердитый голос Лазара. Он напрягся и вопреки своему желанию остановился — скорее из простой привычки, которую годами вырабатывали в нем, — остановился, как хорошо тренированная гончая собака, как послушный спаниель. Он чуть не застонал от отчаяния, понимая, что если сейчас не уйдет, то никогда не получит свободу.
 Его заставила остановиться преданная любовь к Асенсьону, и он смирил свою гордыню. К тому же для него оказалось весьма неожиданным, что отец побежал за ним, игнорируя мнение приближенных. Гордость не позволяла ему повернуться к отцу, и он застыл на месте, опустив руки по швам.
 — Рэйф, черт возьми! — раздраженно пробурчал король, подходя к нему.
 Рэйф обернулся и хмуро посмотрел на отца.
 — Ты выбрал плохое время, чтобы устраивать сцены, мой мальчик.
 — Я уже не мальчик, — возразил Рэйф, едва сдерживаясь.
 — Ты думаешь, я не понимаю, почему это так трудно для тебя?
 — Потому что на этот раз ты заставляешь меня принять самое важное решение в моей жизни, приставив нож к горлу! Потому что ты считаешь меня последним идиотом, который не в состоянии сам выбрать себе хорошую жену!
 — Нет-нет! — нетерпеливо прервал его король. — Мы оба хорошо знаем причину, по которой ты боишься попасть в ловушку. Ты все еще не оправился от страха перед женщиной, которая у тебя была в девятнадцать лет. Как ее звали? Джулия?
 Рэйф застыл на месте, не спуская с отца пристального взгляда.
 — Все это уже в прошлом, Рэйф. С тех пор прошло десять лет.
 Проклятие!
 Иногда жизнь преподает хорошие уроки. Так было и с ним. Он, молодой дурак, пытался спасти девицу, попавшую в беду. С карманами, полными денег, и нежным сердцем, он легко попал в расставленные сети.
 Но те дни миновали.
 — Тебе бы следовало позволить нам привлечь ее к суду, Рэйф. Согласно закону ее бы повесили. Тебе бы следовало позволить мне вмешаться в это дело.
 — Не надо ворошить прошлое, отец, — сердито ответил Рэйф, чувствуя, как тошнота подступает к горлу при воспоминании о том, каким он был дураком в те годы.
 Такой благородный молодой рыцарь, такой самоуверенный, он не пожелал внять слухам, что его прекрасная дама, гораздо старше его по возрасту, его искусительница, его гордость, ложилась в постель с каждым мужчиной в королевстве, а его просто использовала в своих целях. Он не желал верить слухам. Он верил, что она любит его ради него самого, а не за его титул или деньги. Он вернул леди Джулию к жизни, после того как подобрал ее, избитую очередным любовником. Он заплатил ее долги, исцелил ее ущемленную гордость — и что он получил взамен?
 Она совратила его, забрала его невинность, а затем обокрала его, когда он спал. Она обыскала его письменный стол, стащила секретные правительственные карты, которые он начертил для отца. Она продала эти карты французам, которые незамедлительно использовали их, чтобы вторгнуться в Асенсьон.
 Наполеон чуть не захватил город — и все из-за того, что королевский наследник, поддавшись юношеской страсти, влюбился в недостойную женщину.
 С тех пор никто не воспринимал его всерьез: ни правительство, ни народ, ни отец, ни тем более его советники.
 — Эта сука просто обманула тебя, воспользовавшись твоей неопытностью…
 — Я не хочу обсуждать это, отец, — повторил Рэйф, отворачиваясь. — Это моя вина. Я доверился плохой женщине.
 — А сейчас ты не веришь ни одной из них. Ах Рэйф, Рэйф… — Лазар вздохнул. — Мне нужен наследник, сынок.
 — К чему такая спешка?
 — Я болен.
 — Что? — потрясение выдохнул Рэйф.
 Лазар посмотрел на него, затем медленно опустил глаза.
 — Вот почему я еду в Испанию. Чтобы повидаться с Дариусом, Серафиной и внуками. Я не знаю, хватит ли у меня сил, чтобы совершить еще одно путешествие.
 — О чем ты говоришь?! — изумился Рэйф. — Ты не выглядишь больным!
 — Говори тише, — попросил король, оглядывая холл. — Никто не знает о моей болезни, кроме главного врача, дона Артуро и вот теперь тебя. Я хочу держать это в секрете как можно дольше.
 Рэйф, открыв рот, недоверчиво смотрел на отца. Он с трудом обрел голос:
 — Мама знает?
 — Нет. Слава Богу, нет, — прошептал отец. — Я не хочу, чтобы она волновалась раньше времени.
 — А в чем проблема? Доктор знает, что это за болезнь?
 — Что-то связанное с желудком. Возможно, рак.
 — О Господи! — ошеломленно воскликнул Рэйф. — Как это могло случиться? Ты никогда в жизни не болел! Доктор уверен, что это рак? л
 — Абсолютно уверен. Рэйф, сейчас самое главное — привести в порядок наши дела. Поэтому ты выбрал не самое подходящее время устраивать забастовку.
 Рэйф был потрясен. Пытаясь разглядеть признаки болезни, он пристально всматривался в лицо отца. Его дубленная солнцем кожа была туго натянута на скулах, под глазами лежали тени, словно он провел много бессонных ночей.
 Он не мог в это поверить. Отец всегда казался ему неуязвимым и бессмертным, как Бог.
 — У тебя что-нибудь болит?
 — Нет, пока я не ем.
 — Отец, почему ты мне первому не рассказал об этом вместо того чтобы загонять меня в угол, как сделал это сегодня? Я очень сожалею, что не сдержался…
 — Я не хотел, чтобы ты знал. Тебе предстоит много! забот, особенно если на твои плечи свалится полмиллиона населения. — Король сжал плечо сына. — Возможно, я вел себя сегодня слишком властно, но я хочу, чтобы ты женился. И не только ради королевства и семьи, но и ради тебя самого. Мне небезразлично, как сложится твоя, жизнь.
 Рэйф молчал.
 — Ты начинаешь хотеть, чтобы кто-то был рядом с тобой, когда на тебя сваливается беда. Скажу откровенно, я бы не протянул долго, если бы не твоя мать.
 Рэйф не мог больше этого выносить и уставился взглядом в пол, чувствуя, как к горлу подступает комок. Он боялся расплакаться как ребенок.
 — Да, отец, — пробормотал он. Теперь, когда он узнал правду, он не мог не уступить желанию отца. Не настолько же он бессердечен. Раз он должен жениться, значит, так тому и быть, хотя для него это равносильно смерти. — Я сделаю так, как ты просишь. Но я боюсь, отец, что другой такой женщины, как моя мать, в мире не существует.
 Отец неожиданно улыбнулся. «Он еще может улыбаться перед лицом смерти», — с благоговейным страхом подумал Рэйф. Король ласково похлопал его по спине.
 — В этом ты прав, — сказал он. — Пойдем. Нам еще надо обсудить кое-какие детали.
 Лазар обнял сына за плечи и подтолкнул к лестнице, ведущей в зал совещаний.
 — Не расстраивайся, сын, все будет хорошо. Дон Артуро подготовит тебя к предстоящей жизни.
 Если когда-нибудь он станет хоть чуть-чуть походить на отца, то можно будет сказать, что его жизнь состоялась, думал Рэйф, все еще не в силах оправиться от шока. Его ум отказывался понимать, что отец может скоро умереть.
 Возможно, поэтому его мысли приняли другое направление. Необходимо заставить врачей проверить, не пытались ли отца отравить.
 Но с другой стороны, если бы имело место отравление, его отец не принял бы диагноз «рак желудка». Кроме того, кто посмеет отравить великого короля Лазара ди Фиори, надежду и опору Асенсьона? Его величество был любим и уважаем своим народом.
 Рэйф принял решение: он навестит королевского врача и потребует, чтобы тот обрисовал ему ситуацию. Он так же твердо Решил послать собственного шеф-повара на корабль, на котором отплывает его семья, так как был уверен, что этому человеку можно доверять. И кроме всего прочего, он перед отплытием заменит все запасы провианта и поставит у корабля охрану.
 К счастью, он знал, что если его отцу в плавании будет угрожать опасность, то под крышей Дариуса в Испании он может не бояться за свою жизнь. Свирепый и беспощадный муж сестры был сторожевым псом королевской семьи, и именно он помог отогнать наполеоновскую армию от берегов Асенсьона в тот судьбоносный день десять лет назад.
 И действительно, в минуту опасности они сразу сплачивали свои ряды, и это делало их непобедимыми. Рэйф решил, что будет выбирать себе жену именно по этому принципу. Ему нужен человек, которому он мог бы доверять.
 Теперь Рэйф занял свое место за столом с серьезным и мрачным выражением лица. Он коротко извинился перед членами совета за свою вспышку.
 — Мой сын и я пошли на компромисс, — начал король, откашлявшись. — Рафаэль согласился остановиться к моему возвращению на одной из молодых дам, которых мы выбрали для него. Тогда же состоится и свадьба. Я не вижу причин заставлять его принимать решение прямо сейчас. Поспешность может привести к тому, что он сделает выбор, о котором будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Тем более что у принца сейчас и без того много забот, в чем, уверен, вы со мной согласитесь.
 Советники короля хмуро кивнули. Соглашаясь. Настало время доказать всем, что они его недооценивали. Бледный от волнения, с сильно бьющимся сердцем, он взялся изучать документы, переданные ему кузеном. Рэйф листала страницы, чувствуя себя школьником, который не выучил заданный урок. Глубоко вздохнув, он поднял голову.
 — Итак, синьоры, — стараясь скрыть нервозность, спросил он, — с чего мы начнем?
 Дон Артуро хитро прищурился:
 — А с чего бы вы хотели начать, ваше высочество?
 Рэйф не сразу нашелся что ответить. Эти первые секунды полной монархической власти были похожи на ни с чем не сравнимое ощущение наездника на гордом скакуне, готовом взять препятствие, а наездник должен помочь ему это препятствие преодолеть. Волнующее, головокружительное, опьяняющее чувство! Но годы беспощадной муштры основательно подготовили его именно для этого момента, и учение пошло ему на пользу.
 Когда он заговорил, его голос был твердым и властным:
 — Давайте начнем с вопроса о засухе. Как обстоят деда с запасами воды в городе? Как скоро мы можем провести дополнительные ирригационные каналы, чтобы обеспечить водой зерновые фермы, расположенные в низинах?
 Министр сельского хозяйства поднял палец, прося слова. Рэйф, совсем уже успокоившийся, слушал его очень внимательно. Краем глаза он заметил, что отец опустил голову, пряча улыбку.




 Глава 4


 Дэни разбудил солнечный луч, скользящий по потертому миткалевому балдахину, который давно уже служил ей сеткой от назойливых мух. Луч осветил поблекшие краски старой мебели и грязные, давно не штукатуренные стены. Она поморщилась от жгучей боли в руке и, закрыв глаза, стала вспоминать события прошедшей ночи.
 Накануне вечером она ездила в деревню, где жила семья Габбиано, и сообщила их матери о том, что случилось с ее сыновьями. Испытывая страх за своих друзей, мучаясь от боли в Руке, она пыталась вспомнить каждое слово, которым обменивалась с принцем Рафаэлем, и поэтому почти не спала и совсем не отдохнула, хотя впереди ее ждал тяжелый день.
 Сегодня она основательно подготовится к тому, чтобы всадник в маске смог вызволить из тюрьмы своих друзей.
 Зная, что скоро приедет синьора Габбиано — они договорились вместе отправиться в город, — Дэни потерла слезящиеся от бессонницы глаза, протяжно зевнула, села в постели и наконец с трудом заставила себя встать. Прежде чем осмотреть свою руку, она должна выпить чашечку кофе. В накинутом поверх ночной рубашки халате она спустилась вниз и, почувствовав запах кофе, распространившийся по первому этажу, поблагодарила Марию.
 «Крепкий кофе — это все, что мне сейчас нужно для! счастья», — думала она, садясь за стол, где ее ждала маленькая чашечка горячего ароматного напитка.
 В открытое на кухне окно задувал свежий легкий ветерок. Он доносил до нее отдаленный запах моря и острый аромат дикой мяты, которая росла во дворе среди сорняков. Этот запах напоминал ей о Рэйфе, его мятных лепешках манящих губах, золоте его волос.
 Дэни нахмурилась и сделала еще один глоток. Она пожалела, что была с ним так откровенна. Какой же она была дурой! Однако, заметив в его глазах жалость, она сделала все, чтобы его мнение о ней изменилось.
 Она вдруг вспомнила о его приглашении на бал. Но разве могла она веселиться, зная, что ее друзья попали в беду? Вчера вечером ее ослепил его внешний вид, очарование и та доброта, которую он проявил по отношению к дедушке, и поэтому она не в состоянии была трезво рассуждать, но сегодня, при ясном свете утра, его настойчивое желание непременно видеть ее у себя на дне рождения показалось ей весьма и весьма странным.
 А его предложение прислать за ней карету? Он даже не вспомнил о том, что молодую девушку на бал должна сопровождать пожилая дама. Он просто заявил, что передаст ее в руки одной из его знакомых женщин, чтобы та одолжила ей свое платье и помогла одеться. Боже милосердный!, Зная его репутацию, невольно задашься вопросом: чем вызвана такая щедрость? Впрочем, она тут же отмахнулась от своих подозрений. Он просто привык к красавицам, одетым по последней моде и к сиянию роскошных бриллиантов. Такой мужчина, как он не захочет видеть у себя в доме рыжеволосую девчонку с мальчишескими замашками — и слава Богу. Перед этим сладкоречивым дьяволом с лицом ангела и зелеными глазами с поволокой никто не сможет устоять.
 В это время дверь, ведущая из сада на кухню, открылась, и вошел дедушка. Дэни весьма удивилась: она никак не ожидала, что он встанет в такую рань.
 — Доброе утро, моя дорогая! — весело поприветствовал он ее.
 Она улыбнулась ему, переполненная радостью, что сегодня он в ясном уме, хотя бы в это утро.
 — Как ты себя чувствуешь, дедушка?
 — Превосходно, моя дорогая, превосходно! — ответил он бодрым голосом, и его морщинистое лицо просияло улыбкой. — Я немного прогулялся по свежему воздуху и думал о принце Рафаэле. Какой прекрасный молодой человек, а, Дэни?
 Внучка скептически посмотрела на него, но решила не противоречить. Старик выглядел счастливым, и она должна;
 быть благодарна принцу за то, что на лице дедушки появилась улыбка; она не будет портить ему настроение. У них так редко бывают гости.
 — Почему ты не хочешь, чтобы он за тобой ухаживал!
 — Дедушка!
 Он засмеялся и погладил ее по голове.
 — А почему бы и нет? Ты пререкалась с ним, потому что он не такой, как мы все, кем ты привыкла командовать. Но это не значит, что он не позаботится о тебе.
 — Тебе хорошо известно, что я сама могу о себе позаботиться. — Дэни с упреком посмотрела на дедушку и отпила кофе. — К тому же я никем здесь не командую.
 Дед засмеялся и вышел в сад.
 Когда он ушел, Дэни поднялась в спальню, чтобы одеться для поездки в город. Она надела свое лучшее платье из белого хлопка с цветочным рисунком. У него были короткие, фонариком, рукава, которые, к сожалению, не прикрывали забинтованную выше локтя руку. Ей пришлось сменить его на платье с длинными рукавами из вылинявшего голубого шелка. Представив себе, как ей будет жарко в этом платье, Дэни застонала. После того как Мария помогла заплести ей косу и уложить короной вокруг головы, Дэни осталось только надеть шляпку и взять перчатки.
 Несколько минут ушло у нее на то, чтобы уложить все необходимое для спасения ее друзей в большой мешок, и тут она услышала грохот повозки. Похоже, это приехала синьора Габбиано. Дэни быстро проверила содержимое мешка: три обмазанные глиной бомбы, которые она сделала Только вчера, каждая величиной с ее кулак. Эти бомбы она аккуратно завернула в костюм для верховой езды. Кремень, чтобы поджечь их, большой моток пеньковой веревки, обмотанная тряпками шпага и сапоги со шпорами. Она поло-жила туда же свою маску из черного атласа и завязала мешок. Стоя перед зеркалом, она надела шляпку, завязала под подбородком ленточки, натянула перчатки, взяла мешок и спустилась вниз.
 Здесь ее ждала коренастая пожилая крестьянка, синьора Габбиано. Мария проводила их во двор. Пока Дэни укладывала в повозку мешок и седло, пожилые женщины о чем-то шептались, с тревогой поглядывая на нее. Наконец Дэни привязала к повозке своего игривого гнедого коня, и на этом все приготовления к опасному мероприятию были закончены.
 Все эти действия разбередили рану. Боль была такой сильной, что у Дэни закружилась голова. Но она все-таки взобралась на козлы и устроилась рядом с синьорой Габбиано.
 — Друг Матео, Паоло, будет ждать меня и мальчиков в своей лодке, чтобы отвезти на материк, — сказала синьора Габбиано, как только повозка тронулась.
 Дэни кивнула, стараясь не думать, что ей придется расстаться с ними, особенно с маленьким мошенником Джанни м с Матео, который на протяжении многих лет был ее закадычным другом. Но она не стала говорить о своей печали.
 — У меня с собой бомбы, — проговорила Дэни. — Если охранники позволят мне вместе с вами навестить мальчиков, я передам им эти взрывные устройства, и тогда ваши сыновья наверняка сумеют выбраться из тюрьмы.
 — Надеюсь, вы знаете, что делаете, синьорита, — вздохнула несчастная мать и стегнула серую в яблоках кобылу. Дэни промолчала, понимая, что синьора Габбиано считает ее виновной в том, что случилось с мальчиками, хотя та не обмолвилась об этом ни словом.
 Двигаясь к городу по королевской дороге, они увидели всадника, скакавшего им навстречу.
 Сердце Дэни упало, когда она узнала графа Бульбати. Граф был настолько тучен, что несчастная лошадь с трудом выдерживала его вес. Бульбати выглядел, как всегда, смешным в пышном наряде с многочисленными бантами.
 — Нам остановиться? — спросила синьора Габбиано, чуть не упав в обморок от страха.
 — Нет, не стоит. Может, он куда-нибудь спешит, и у него нет времени для болтовни?
 — Скорее всего он едет именно к нам, — последовал ответ.
 — Синьорита Даниэла! Как хорошо, что мы встретились, моя дорогая соседка! — воскликнул этот жирный боров, свесившись с лошади, отчего та даже присела на передние ноги.
 — Доброе утро. Я вижу, вы куда-то спешите…
 — Я провожу вас, синьорита, ради вашей же безопасности.
 Граф круто развернул лошадь и поехал рядом с повозкой. Обильный пот заливал его круглое розовощекое лицо. У него были маленькие коричневые глазки, вечно хитро прищуренные, и толстые красные губы, которые Дэни видеть не могла, так как он без конца их облизывал, когда крутился возле нее как кот вокруг сметаны.
 — Моей безопасности? — переспросила она, героически стараясь придать своему голосу заинтересованность, на лицо наклеить маску любезности.
 — Синьорита Даниэла, я слышал, что вчера ночью солдаты устроили облаву на ваших землях и этих мерзких бандитов, которые целых полгода мучили нас, наконец арестовали! — Он замолчал и внимательно оглядел синьору Габбиано. — Господи, да это же мать тех самых разбойников! Любезная, вы плохо их воспитали. «Подвига» ваших сыновей потрясли всю страну.
 «А что ты скажешь о своих делишках, ты, продажная свинья?!» — чуть не выпалила Дэни, но вовремя спохватилась: если она разозлит его, то тем самым весьма осложнит свою жизнь.
 — Совсем наоборот, граф, — язвительно проговорила она, — бандиты они или не бандиты — это еще надо доказать, — но зато все прекрасно знают, что они отнимают золото у богатых и делят свою добычу с бедняками.
 — Осмелюсь сказать, герцогиня, что если бы вы принадлежали к числу богатых, то не считали бы их такими уж благородными. Я слышал, что их главарь все еще на свободе. Хотелось бы мне знать, кто такой этот Всадник в маске? — заявил он, бросив на нее проницательный взгляд.
 Она вздрогнула, по спине ее пробежал холодок. Бывали минуты, когда ей казалось, что граф Бульбати вычислил ее и теперь играет с ней как кошка с мышью, чтобы в один прекрасный момент загнать ее в угол.
 — Я знаю, — небрежно произнесла она, — что вы добрый человек и поэтому проявляете заботу обо мне, но мой дедушка и я пока не подвергались нападению…
 — Говорят, что принц Рафаэль был вчера у вас, — прервал он ее; в его маленьких глазках сквозила ревность.
 — Совершенно верно, — подтвердила она холодно, Трудом сдерживаясь, чтобы не наговорить ему грубостей.
 Его высочество командовал отрядом солдат, посланных на поимку бандитов.
 Бульбати склонился к ней, и седло заскрипело под тяжестью его веса.
 — Этот негодяй делал вам какие-нибудь неподобающие предложения, герцогиня?
 — Конечно, нет, и позвольте напомнить вам, что вы говорите о будущем короле Асенсьона. — Дэни смерила графа ледяным взглядом.
 Бульбати, похоже, удовлетворил ее ответ. Он выпрямился в седле и хитро взглянул на нее.
 — Я получил из города новости, которые вас удивят. Дэни ждала продолжения, но графу, казалось, доставляло удовольствие ее мучить.
 — Вам не любопытно? — поинтересовался он, в очередной раз облизав свои отвратительные красные губы. Дэни отвернулась, чтобы скрыть отвращение.
 — Ну и какие же у вас новости, граф? — спросила она равнодушно.
 — Так и быть, я расскажу вам. Сегодня утром без предварительного оповещения его величество уехал отдыхать вместе с королевой и маленьким Лео. На время его отсутствия этот негодяй назначен принцем-регентом.
 Дэни резко обернулась и уставилась на него, чувствуя себя так, словно ее в живот лягнул мул.
 — Вы в этом уверены? — с трудом выдавила она из себя.
 — Весь остров только об этом и говорит.
 Дэни и синьора Габбиано обменялись испуганными взглядами. Переход всей власти к принцу Рафаэлю означал гибель мальчиков.
 Дэни заметила, как глаза Бульбати вспыхнули жадным блеском, и сразу представила, как он наслаждается звоном золотых монет. Граф задумчиво смотрел вдаль и наверняка думал о том, что теперь он и другие, ему подобные, смогут творить все, что им заблагорассудится, и никто не накажет их за это, а королевский шалопай, сидящий на троне, просто не в состоянии будет за всем уследить.
 Без короля Лазара в Асенсьоне воцарится хаос.
 — Куда, говорите, вы держите путь? — спросил Бульбати, врываясь в ее мысли.
 — Я вам ничего не говорила, — буркнула Дэни. Стоит ли посвящать его в свои дела? Сейчас они находились недалеко от дома графа.
 — Я это спрашиваю не из праздного любопытства, — произнес он с упреком. — Просто как хороший христианин и ваш добрый сосед я беспокоюсь о вашей безопасности.
 — Я еду в город, — неохотно ответила Дэни.
 — А зачем? Вы же ненавидите город, моя дорогая.
 — Это связано с благотворительностью. Я хочу проведать бедняков. Не хотите ли присоединиться ко мне?
 Он посмотрел на часы.
 — Как летит время! Мне пора возвращаться домой. Меня ждет ленч. Не желаете ли составить мне компанию?
 — Спасибо, граф, но мы спешим. Наслаждайтесь вашими чудесными пирожными сами.
 — О да, да. — Его глазки заблестели.
 Они распрощались, и женщины, посмеиваясь, наблюдали, как он неуклюже повернул свою многострадальную лошадь на дорогу, ведущую к дому. Синьора Габбиано покачала головой, стегнула кобылу, и они продолжили путь.
 Время близилось к полудню, солнце стояло в зените, когда их тяжелая повозка въехала на запруженные народом улицы Белфорта. Дэни не терпелось поскорее добраться до тюрьмы и передать мальчикам бомбы, которые она заблаговременно рассовала по карманам. Только так она могла пронести их в тюрьму. В одной из бомб было достаточно пороха, чтобы взорвать стену камеры, где сидели ее друзья.
 Они достигли площади, когда кафедральные колокола начали созывать народ к полуденной мессе, но сквозь их перезвон Дэни услышала стук молотков. Она посмотрела в ту сторону и увидела, что прямо посередине площади мужчины сколачивают виселицу. Дэни обмерла, и по ее спине, несмотря на жару, потек холодный пот.
 Здесь толпился народ, обмениваясь новостями о захвате банды Всадника в маске и приходе принца Рафаэля к власти. В воздухе витало напряжение. Старики с суровыми, продубленными лицами, в шляпах с широкими полями собирались в группы и, попыхивая трубками, обсуждали последние события. Женщины спешили в церковь на мессу. Дети, пронзительно кричи, сражались на палках, которые использовали как шпаги. За водой стояла длинная очередь, где под присмотром солдат выдавали из расчета три кувшина на каждый дом.
 Лоточники продавали красный перец, цуккини, апельсины, абрикосы и виноград. Старуха торговала цветами из корзины, привязанной к спине осла. По четырем улицам, ведущим к площади, грохотали кареты, лошади стучали копытами по булыжной мостовой, но сквозь этот грохот был слышен стук молотков плотников, строивших эшафот для ее друзей, а если ее поймают, то и для нее тоже.
 Синьора Габбиано и Дэни обменялись тревожными взглядами и продолжили свой путь к прокатной конюшне, которой владел зять вдовы. Они оставили там повозку и коня Дэни. Затем, взявшись за руки, женщины твердым шагом направились к тюрьме, ловя краем уха разговоры в толпе о том, что, без всякого сомнения. Всадник в маске придет спасать своих друзей. Некоторые клялись, что не уйдут с площади до тех пор, пока собственными глазами не увидят знаменитых разбойников на виселице.
 Дэни трепетала от страха, слыша подобные реплики, но сейчас у нее была цель — спасти своих друзей, и поэтому она старалась не слушать криков возмущенной толпы.
 Переходя одну из шумных улиц, они чуть не попали под колеса огромного дребезжащего фургона, который вез актеров для увеселения принца Рафаэля. Судя по всему, бал, устраиваемый в честь дня рождения принца-регента, будет самым безнравственным из всех, которые когда-либо видел остров, тем более если учесть, что король Лазар подарил сыну на день рождения безграничную власть.
 Наконец обе женщины подошли к воротам центральной тюрьмы Белфорта. Они объяснили солдатам, стоявшим на карауле, цель своего посещения, и их пропустили в мрачный вестибюль, в конце которого виднелась дверь в кабинет начальника тюрьмы. |
 Говорила с ним синьора Габбиано, а Дэни стояла рядом, стараясь выглядеть застенчивой и робкой, хотя спрятанные в карманах бомбы жгли ей тело. Ее сердце бешено колотилось, и к горлу подкатывала тошнота. Она не могла поверить, что ей удалось проникнуть в самое сердце тюрьмы, в то время как сотни солдат прочесывали округу в поисках Всадника в маске.
 — Хорошо, хорошо, вы можете повидаться с ними, — сказал наконец начальник тюрьмы, отгоняя муху, которая докучала ему. Он повел их по мрачному сырому коридору, и вскоре они оказались перед стальной дверью с маленьким зарешеченным окошком. — Не больше десяти минут, — проворчал он, впуская их в камеру, и захлопнул за ними дверь.
 Дэни стояла в сторонке, пока синьора Габбиано ее слезами на глазах по очереди обнимала своих сыновей Очки бедного Алви разбились, а одежда Рокко была вся изодрана. Дэни поняла, что тюремщики забрали его одежду и дали взамен какие-то лохмотья. Рокко, однако, старался сохранять спокойствие. Матео же, наоборот, кипел от негодования. Впрочем, все мальчики были на редкость молчаливы.
 — А где же мой Джанни? — внезапно опомнившись, , спросила синьора Габбиано. — Где мой бамбино? Я хочу его видеть.
 Ее старшие сыновья старались не встречаться с ней взглядом.
 — Что здесь происходит? Где Джанни? Скажите мне, что случилось?! — закричала, рыдая, женщина, которой материнское чутье подсказывало, что произошло что-то неладное. — Что они сделали с моим ребенком?
 Дэни и синьора Габбиано пришли в ужас, когда Матео сообщил им, что накануне вечером пришел какой-то человек и забрал малыша.
 — Кто это был? — взволнованно спросила Дэни.
 — Я не знаю его имени. Я никогда прежде его не видел. Он молодой, и начальник тюрьмы обращался к нему «синьор». Он сказал нам, что пришел сюда по приказу принца. Мне кажется, он один из друзей принца Рафаэля.
 — Значит, Джанни освободили? — решила уточнить Дэни.
 — Нет. Этот человек дал нам понять, что пока мы не выдадим им Всадника в маске, Джанни мы не увидим.
 Дэни похолодела. Ей казалось, что камера стала меньше и ее стены смыкаются над ней. Она не могла заставить себя пошевелить даже пальцем, а синьора Габбиано продолжала рыдать и требовать, чтобы ей вернули ее ребенка.
 Дэни была потрясена. Она даже не предполагала, что может столкнуться с подобной ситуацией.
 Она просила принца Рафаэля спасти ребенка, но и представить себе не могла, что он заберет Джанни и сделает его заложником до тех пор, пока не будет установлена личность Всадника в маске. Он был хитрее, чем она считала до сих пор, и намного безжалостнее.
 Синьора Габбиано билась в истерике в руках Рокко.
 — Куда они его забрали? — взволнованно спросила Дэни.
 — Я точно не знаю, — ответил Матео, но думаю, что туда. — Он ткнул пальцем на окно.
 Взгляд Дэни проследовал в том направлении. Словно во сне она подошла к окну и посмотрела в него, а мальчишки тем временем продолжали утешать свою мать.
 Из окна она увидела виселицу на площади и солдат, сдерживающих натиск толпы. Поверх деревьев виднелись остроконечные шпили Дворца удовольствий принца Рафаэля.
 Сердце Дэни ожесточилось. «Я объявляю тебе войну, Рафаэль ди Фиори!» Встав так, чтобы ее не могли увидеть сквозь маленькое окошко тюремной камеры, Дэни попросила мальчиков отвернуться и, задрав юбки, достала бомбы и все прочее, необходимое для побега. Затем отвела Матео в сторонку.
 — Когда наступит полночь, воспользуйтесь этим, — шепотом приказала она другу. — Подложи бомбы под подоконник и, когда кафедральные колокола пробьют двенадцать, запали фитили. Переверните этот стол и спрячьтесь за ним, чтобы уберечься от взрыва. С помощью этой веревки спуститесь вниз. Я постараюсь отвлечь внимание солдат, а ваша мать будет ждать вас в повозке. На берегу вас встретит Паоло, он отвезет вас на материк. Я дам вашей матери золото, чтобы с его помощью вы смогли отправиться в Неаполь к вашей родне.
 — А как быть с братом? — спросил Матео, пряча бомбы под соломой. — Мы не можем бежать без него.
 — Я вызволю его» — заявила она решительно, глядя в окно на дворец.
 — Нет, не смей! — сердито прошептал Матео. — Ты вообще не должна была появляться здесь, Дэни! Ведь они охотятся за тобой!
 — Я должна это сделать, — проговорила Дэни, избегая встречаться взглядом с Матео. — Я заварила кашу, мне ее и расхлебывать.
 Матео пытался ее переубедить и даже прочитал целую лекцию на эту тему покровительственным тоном старшего брата, но Дэни его не слушала. Она решила отомстить своему врагу.
 Вчера на королевской дороге она чувствовала себя как рыба в воде, пока неожиданно не столкнулась с принцем Рафаэлем.
 Сегодня она отправится в его мир, полный блеска и греха.
 Она пойдет на этот бал.
 Послеполуденные тени сгущались на мраморном полу маленькой галереи, где затаился Орландо, он внимательно прислушивался к разговору в соседней комнате.
 — Я уже говорил вам, ваше высочество, что я пять раз брал у короля анализы, пытаясь обнаружить в крови яд, и хотя все симптомы отравления были налицо, могу с полной ответственностью утверждать, что яда мы не нашли ни в еде, ни в питье, которое подают королю, — заикаясь от страха, лепетал королевский лекарь.
 — Откуда мне знать, могу ли я вам доверять? Если у моего отца есть враги, то как я могу быть уверен, что вы не принадлежите к одному из них?
 — Вы подозреваете заговор, ваше высочество? — в замешательстве спросил лекарь. — Вы обвиняете меня?
 Орландо с интересом ждал, что ответит на этот вопрос принц, но Рафаэль молчал.
 — Поживем — увидим. Я забираю с собой ваши медицинские заключения, чтобы показать их другим врачам, — наконец произнес он.
 — Воля ваша, ваше высочество. Во всяком случае, я сделал все, что в моих силах. Если бы я знал, как ему помочь…
 — Кто еще работал с вами?
 — Только доктор Бьянко.
 — Где я могу его найти?
 — Три месяца назад он ушел в мир иной.
 Орландо напрягся, вслушиваясь в наступившую тишину.
 — Как он умер?
 — Во сне, ваше высочество. У него было слабое сердце.
 — Где его записки о состоянии здоровья моего отца? Я хочу их забрать.
 — Конечно, ваше высочество. Я поищу их для вас. Вы Можете полностью на меня положиться…
 Орландо не стал дальше слушать и покинул свой пост, пока принц его не обнаружил.
 Проклятие!
 После стольких лет тщательной подготовки ему пришлось с горечью признать, что он проиграл. Он не ожидал такого поворота событий. Этого не должно было случиться. В считанные часы все его усилия были сведены к нулю.
 Он найдет Кристофоро, пока этого не сделал Рэйф. У него было слишком мало времени, и он должен успеть убрать всех свидетелей.
 К счастью, ему удалось изъять записи доктора Бьянко о состоянии здоровья короля, после чего он отправил этого старика, сующего нос не в свои дела, к праотцам. Однако Рэйф был на правильном пути. Но Орландо должен его опередить. Он приказал слуге седлать лошадь.
 Его положение могло быть хуже, думал он, выпуская дыми и жмурясь на солнце. Король пока жив, но по крайней мере он убрал его со своего пути вместе с этим докучливым, похожим на херувима Лео. Остался только Рафаэль, но принц совершенно не волновал Орландо. Игра еще далеко не закончена. К тому же он умеет приспосабливаться, иначе как бы он выжил в том кошмаре, который выпал на его долю?
 Когда из конюшни вывели его черного жеребца, Орлан-до бросил недокуренную сигару в урну с песком, сбежал по ступеням и вскочил в седло. Бросив груму монету, он тронул коня и вскоре, миновав фешенебельные кварталы города, оказался в трущобах, где жили бедняки.
 Убедившись, что за ним нет погони, он спешился перед мрачной постройкой, где помещалась таверна с борделем. Он грозно посмотрел на мальчика, прежде чем отдать ему своего коня, затем осторожно вошел в таверну, готовый любой момент выхватить нож.
 В помещении нечем было дышать, воздух был пропита потом, табачным дымом, запахом дешевого вина и мочи. Подойдя к бару, Орландо подозвал хозяина.
 — Кармен работает?
 Продолжая вытирать стаканы грязным полотенцем, хозяин оглядел богатую одежду Орландо, встретил его холодный взгляд и нехотя кивнул в сторону узкой лестницы.
 — Шестой номер, синьор.
 — Спасибо.
 Бросив на стойку монету, Орландо направился к лестнице, на ходу приглядываясь к людям, в столь ранний час сидевшим за стаканом вина.
 Найдя нужную комнату, он прислушался к звуку голосов за дверью, затем громко постучал затянутым в черную перчатку кулаком.
 — Кристофоро! — требовательно позвал он. Возня в комнате прекратилась, и послышалось взволнованное перешептывание. — Одевайся! Немедленно!
 Перешептывание стало громче:
 — Мне надо идти. Он не любит ждать.
 — Но Кристофоро…
 — Я должен ему подчиняться, Кармен.
 — Почему?
 — Ты думаешь, я содержу тебя на одно свое жалованье?
 — Отпусти его, Кармен, или я перережу твое хорошенькое горло! — крикнул Орландо, стукнув кулаком в дверь. Он не сомневался, что черноволосая красавица стоит каждого потраченного на нее цента.
 — Иду, синьор! — отозвался парень, перекрикивая возмущенные вопли девушки. — Я сейчас буду!
 Орландо, подавив нетерпеливый вздох, направился по Длинному коридору к лестнице, тяжело ступая черными сапогами по вытертой грязной дорожке. Он ухмылялся, слушая скрипы кроватей, доносившиеся из-за дверей, выходящих в коридор. Через несколько минут его догнал взъерошенный Кристофоро.
 За его спиной маячила обнаженная Кармен с роскошными формами и оливковой кожей. На вид ей было лет семнадцать, и Орландо мог с уверенностью сказать, что парень вряд ли когда-нибудь ее удовлетворит. Он послал ей многообещающий взгляд. Она сердито посмотрела на него и хлопнула дверью.
 Усмехнувшись, Орландо повернулся к Кристофоро, высокому веснушчатому парню с гривой рыжеватых волос. Его щеки пылали маковым цветом, и, судя по всему, ему было стыдно, что Орландо нашел его в таком месте.
 — Прости, что помешал тебе, — с издевкой произнес Орландо. — Насколько я понимаю, у тебя сегодня выходной?
 — Да, синьор, — промямлил парень.
 — Тогда, следовательно, ты не знаешь, что произошла сегодня утром?
 — Нет, синьор.
 Орландо с минуту пристально смотрел на него, с трудом сдерживаясь, чтобы тут же не прирезать этого противного мальчишку. Но вместо этого он схватил его за шкирку и поволок к лестнице.
 — Его величество король отплыл сегодня в Испанию. К сожалению, должен заметить, что тебя нет в списке корабельной команды. Это расстраивает меня, Крис.
 Карие глаза парня широко распахнулись.
 — Я не знал, синьор! Я не знал! О Господи! Нам ничего не сказали. Откуда мне было знать…
 — Заткнись!
 Веснушчатое лицо Кристофоро побледнело, из чего Орландо заключил, что парень понимает, какая ему грозит опасность.
 — Да, его величество никого не уведомил о своих планах. — Несколько смягчившись, Орландо вынул из-за обшлага кусочек корпии. — К счастью, я нашел выход из положения.
 — Спасибо Господу! — с явным облегчением воскликнул парень. — Это не моя вина. Тут уж ничего не поделаешь. Что прикажете делать, сэр? Я сделаю все, только не…
 — Спускайся по лестнице, пока я тебя не сбросил с нее! — рявкнул Орландо.
 Парень повиновался. Сойдя вниз. он обернулся и посмотрел на Орландо.
 — Синьор, вы ведь не причините вреда Кармен?
 — Это будет зависеть от тебя, Крис. Ты готов мне помочь? Надеюсь, на этот раз не будет никаких неожиданностей?
 — Нет, синьор.
 — Хорошо. Тогда давай подумаем, что ты расскажешь премьер-министру о принце Рафаэле, который заплатил тебе, чтобы ты отравил короля Лазара.




 Глава 5


 Факелы ярко освещали длинную подъездную дорогу, по которой пронесся двухколесный экипаж, запряженный парой резвых белых лошадей, и присоединился к очереди карет, ожидавших, когда настанет их черед высадить гостей у отделанных розовым мрамором ступеней Дворца удовольствий.
 Дэни восхищенно рассматривала павлинов, расхаживающих с распущенными хвостами, и оленя-альбиноса, мирно пасущегося на парковой лужайке. Замирая от восторга, она разглядывала фантастические мавританские шпили и бронзовые купола, отливающие золотом на фоне черного звездного неба.
 Словно приплыв сюда из арабских сказок, он, по ее разумению, походил на сказочный дворец из карамели. До нее доносились звуки прекрасной музыки, льющейся из окон, воздух казался наэлектризованным из-за царившего среди публики возбуждения.
 На лужайке работали жонглеры, плясали шуты, на их треугольных колпаках весело звенели колокольчики. Ночь окутывала ее черным бархатом, над головой простиралось Усыпанное алмазами небо, морской ветерок приятно холодя лицо,
 Она жадно вглядывалась в эту красоту, не в силах подавить девичье любопытство, будоражившее кровь. В такую ночь трудно было настроиться на серьезный лад и помнить о той миссии, которая ее сюда привела.
 Выйдя из тюрьмы, она помчалась домой, чтобы раздобыть подходящее средство передвижения для поездки на бал. Дэни легко решила эту проблему, «одолжив» экипаж и лошадей у графа Бульбати. Ее сосед никогда не выезжал ночью, и она надеялась, что он не заметит пропажи. Затем она подновила одно из платьев, которое, по ее мнению, могло сойти за бальный наряд.
 Узкий лиф платья был сшит из легкого голубого шелка. От высокой талии спускалась юбка, сшитая так, чтобы спереди можно было видеть белую нижнюю юбку, расшитую по подолу розовыми цветочками. Дэни знала, что этот фасон давно вышел из моды, но платье было еще довольно прочным и, кроме того, у него были длинные рукава, закрывавшие повязку на раненой руке, а нижняя юбка скрывала костюм, который она надела для выполнения намеченной цели.
 Сначала ей следовало извлечь Джанни из дворца принца, а потом бежать на площадь и поднять там шум, отвлекая внимание солдат от тюрьмы, чтобы Матео с братьями могли взорвать камеру. Ей надо будет где-то снять платье, надеть черную рубашку, жилет, маску, нацепить шпагу вскочить на коня, так чтобы ее никто не заметил.
 Дэни обратила внимание, что некоторые гости были маскарадных костюмах. Она была рада, что захватила с собой голубую атласную полумаску под цвет платья. Это поможет ей затеряться в толпе, потому что только одно может провалить ее тщательно отработанный план — если принц Рафаэль ее узнает.
 Озираясь по сторонам, Дэни с трудом справлялась с волнением, хотя оно было излишним: гостей было так многое и среди них столько блистательных дам, что она могла запросто затеряться в толпе и никто бы ее не заметил.
 Подошла ее очередь. Она назвала свое имя, пожилой дворецкий изумленно выгнул бровь, но все же вежливо пропустил ее во дворец.
 Она прошла мимо ряда слуг, которые брали шляпы у мужчин и объясняли дамам, где находится дамская комната. Она незаметно проскользнула мимо них и затерялась в толпе гостей.
 Одурманенная волшебной музыкой, божественными ароматами пищи и изысканных духов, она не шла, а плыла по воздуху. Широко распахнутыми от изумления глазами она рассматривала залы, через которые проходила, и не переставала удивляться роскоши, с которой столкнулась впервые.
 Все казалось таким прекрасным, словно она попала в страну грез.
 Канделябры походили на горы искусно гравированного льда. Пол был выложен плитами из черного и белого мрамора в виде огромной шахматной доски. На стенах переливался красный шелк с вышитыми на нем золотистыми ананасами. Сверху дождем сыпалось разноцветное конфетти, и, подняв голову, она увидела двух девушек на качелях; их изящные тела окутывал тонкий прозрачный шелк. Смеясь, они медленно раскачивались над головами гостей и осыпали их конфетти.
 Дэни стояла в одиночестве, а вокруг нее прекрасные дамы с веселой непринужденностью приветствовали друг друга. Задрав голову, она посмотрела вверх. Большой зал был увенчан огромным куполом, который она видела из тюремного окошка. Высота от пола до самой маковки, как она решила, составляла не менее сотни футов. Как завороженная она рассматривала фрески на куполе и чуть не задохнулась от охватившего ее ужаса, когда поняла, что на фресках изображены аркадские оргии: голые нимфы сплетались телами с резвыми сатирами и грозными богами.
 Смущенная видом таких непристойных изображений — именно этого она и ожидала от него — Дэни перевела взгляд несколько ниже.
 По всей окружности бронзового основания купола шла галерея, откуда можно было, оставаясь незамеченным, наблюдать за толпой внизу. Присмотревшись, она увидела там неподвижно стоявшую долговязую фигуру.
 Вернее будет сказать, что она скорее догадалась, чем увидела ее.
 От этой фигуры, возвышающейся над окружающей ее красотой, исходила неясная угроза, и Дэни задрожала от страха. Ее нервы вибрировали, как натянутые струны, но вид темной фигуры принца заставил ее мысли вернуться к намеченной цели.
 Где может быть Джанни?
 Людской поток принес ее к выстроившейся в линию принимающей стороне. Со всех сторон слышался шепот:
 — Хлоя Синклер. Ну разве она не красавица?
 — Вы только посмотрите на ее платье! Оно стоит целого состояния!
 — Выскочка с лондонских подмостков!
 — Я слышала, что они встретились в Венеции во время путешествия принца по Европе.
 Женщина, стоявшая в конце линии, была созданием необыкновенным, розовой жемчужиной в роскошном дворце принца Рафаэля.
 Дэни была потрясена красотой Хлои, пока ее вдруг не осенило, что эта женщина — любовница принца, его шлюха, дама полусвета, и она, Дэни, герцогиня Кьярамонте, будет представлена этой выскочке, словно королеве.
 Дэни с отвращением осмотрелась и хотела уже выбраться из толпы, но любопытство удержало ее в очереди: ей никогда раньше не доводилось видеть продажных женщин.
 На вид Хлое было от двадцати пяти до тридцати лет. Ее овальной формы личико было очень красиво, золотые волосы блестели, как новенькие монеты. Небесно-голубые глаза и очаровательная маленькая родинка в уголке рта приковывали к ней взгляды мужчин. Белизну ее кожи подчеркивало белое шелковое платье, но круглый, вызывающе низкий вырез на лифе добавлял еще один штрих к ее портрету, и было совершенно очевидно, что в ней привлекало Рэйфа. Дэни боролась с искушением снять с себя шаль и прикрыть роскошную грудь Хлои Синклер.
 По лицам гостей Дэни определила, что хотя многие из них были сражены блистательной красотой мисс Синклер, некоторые испытывали те же чувства, что и она.
 В самом деле, о чем думает его высочество, назначая хозяйкой бала женщину из низов? Одному Богу известно, скольких представительниц достойных семей он обидел своей наглой выходкой.
 Когда подошла очередь Дэни, оказалось, что Хлоя Синклер говорит по-итальянски с сильным английским акцентом. Мнение Дэни о принце упало еще ниже, когда она подошла к актрисе вплотную и увидела в ее голубых глазах яркий свет самолюбования. Она просто раздувалась от тщеславия, бесстыдно исполняя роль хозяйки бала. Все, что могла позволить себе Дэни, так это удостоить актрису небрежным кивком. Такое пренебрежение не ускользнуло от внимания мисс Синклер, Ее чувственный ротик сжался, но Дэни отвернулась и с надменным видом проплыла мимо.
 Она решила больше не терять ни минуты на удовлетворение своего любопытства, а заняться поисками мальчика, надежно спрятанного в укромном уголке этого царства порока. Она должна его спасти.
 Дэни начала прокладывать себе путь к выходу из отделанного позолотой бального зала. Она миновала оригинальный фонтан, из которого вместо воды текло вино. Она огибала группы весело болтающих гостей, женщин в роскошных платьях всех цветов радуги и мужчин в черных фраках. Некоторые из них были в маскарадных костюмах, словно они пришли на карнавал.
 Оглядываясь по сторонам, она наскочила на вереницу лакеев с подносами, на которых стояли бокалы с вином и изысканные закуски: маленькие кусочки копченой рыбы-меч, мясо морского ежа, сладкие сыры, улитки, икра, маленькие осьминоги, розовые, как кораллы, и замаринованные в пикантном лимонном соусе. Были там и фрукты: засахаренные фиги и абрикосы, персики в вине, круглые, как колеса, кусочки апельсинов, посыпанные сахарной пудрой и листочками сладкой мяты, которая в изобилии росла по всему Асенсьону.
 Один из лакеев остановился и предложил ей рюмочку ликера из черной смородины, но Дэни не осмелилась его выпить и, хотя деликатесы искушали ее, она слишком нервничала, чтобы проглотить хоть кусочек.
 Дэни прошла мимо молодого человека из окружения принца Рафаэля, который, прижав к колонне какую-то знатную синьориту, кормил ее устрицами и, весело смеясь, поглаживал ей горло, когда она, закрыв глаза, глотала их.
 При виде влюбленной парочки кровь быстрее побежала по жилам Дэни, но она скромно опустила глаза и поспешила пройти мимо, слыша за спиной, как мужчина говорит женщине, что устрицы действуют на него возбуждающе.
 Густо покраснев, она украдкой бросила взгляд на других знатных господ, которых в зале было видимо-невидимо. Они держались особняком, красивые и настороженные, словно хищные птицы, высматривающие добычу. Нарядные и пресытившиеся, они жадно оглядывали толпу. Дэни заметила среди них великолепного, но мрачного Адриано ди Тадзио, чувственная красота которого сводила с ума многих женщин в зале.
 Она поморщилась, вспомнив ту ночь, когда стащила у него кошелек с золотом, и будь он не столь высокомерен, она, возможно, не стала бы его грабить.
 Продолжая двигаться к выходу, она увидела светловолосого, изящного и добродушного виконта Элана Берелли, который, возможно, был единственным нормальным человеком в этом зале. Его большой нос, сутулые плечи, несколько вытянутая вперед голова делали его похожим на дружелюбную птицу канюк. Поговаривали, что не за горами тот день, когда он займет пост премьер-министра.
 Внезапно совсем рядом она услышала громкий жизнерадостный смех и застыла на месте.
 Осторожно повернув голову, она увидела Рафаэля, возвышавшегося над толпой мужчин и женщин, которые заворожено смотрели на него снизу вверх и ловили каждое его слово. Он был похож на огромного, излучающего свет колосса.
 Дэни остановилась и, распахнув глаза, смотрела на него.
 — Бог спустился на землю, — подумала она со странной болью в сердце, — чтобы насладиться поклонением своих подданных.
 Самый желанный жених в мире.
 Ее взгляд вобрал в себя его золотистые волосы, бронзовую кожу, белозубую улыбку, строгие подвижные черты лица, в которых сквозила неукротимая воля, и ласковую нежность в его глазах. У него были густые золотисто-коричневые брови и восхитительный чувственный рот. На другом мужчине его голубой, сапфирового цвета, камзол смотрелся бы по-дурацки. На нем же он производил потрясающее впечатление: сочетание голубого цвета с золотом длинных волос и умным взглядом зеленых с искорками глаз было настолько сказочным, что у Дэни перехватило дыхание.
 Она отвернулась, не в силах созерцать эту красоту. Его образ навсегда врезался в ее память.
 Она ругала себя за то, что восхищается отъявленным негодяем, но должна была признать, что принц Рафаэль превосходил любого мужчину в зале чем-то более значительным, чем выпавшее на его долю счастье родиться в королевской семье. В нем было что-то непостижимое. Она чувствовала, что он, сам не зная об этом, навсегда вошел в ее жизнь. Но к несчастью, это был не тот человек, какого она могла бы полюбить.
 Наконец Даниэла заставила себя сдвинуться с места и стала пробираться сквозь толпу.
 Ей не нужны его дружба, его жалость, его щедрые предложения. Она не нуждается ни в нем, ни в каком-либо другом мужчине. Она может сама о себе позаботиться. Она это всегда умела.
 Наконец ей удалось добраться до двери, она вышла из зала, оказавшись в темном пустом коридоре, начала осторожно пробираться вперед. В конце длинного коридора она обнаружила сверкавшую мраморную лестницу, ведущую на верхние этажи. Она поднялась по ней и снова оказалась в коридоре. Неслышно скользя по сверкающему паркету, она выкрикивала имя Джанни настолько громко, насколько у нее хватало смелости, но все было бесполезно. Она спустилась этажом ниже и снова стала звать мальчика, открывая все двери подряд. В конце каждого коридора висели стереоскопические зеркала, которые вводили ее в заблуждение. Очень часто она натыкалась на стену, думая, что коридор продолжается или что она входит в новую комнату.
 Принц Рафаэль посмеялся бы над ее деревенской неопытностью.
 Испробовав все возможности, Дэни решила перейти в другое крыло дворца и там начать все сначала. И снова ни малейшего признака присутствия ребенка.
 Дэни пришла в отчаяние. Значит, принц спрятал мальчика в каком-то другом доме. И тем не менее, спустившись в холл, она настойчиво продолжала звать ребенка.
 Внезапно из дальнего конца холла раздался слабый приглушенный крик совы — Джанни подавал условный сигнал. Она быстро нашла комнату, из которой доносился его голос.
 — Синьорита Дэни, это вы? Я здесь! Здесь! Дверь заперта на ключ!
 — Джанни! Держись! Сейчас я тебя вызволю!
 Выхватив из прически шпильку, она согнула се и сунула в замочную скважину. Сдвинув маску на лоб, чтобы лучше видеть, Дэни осторожно проворачивала шпильку в замке, злясь от того, что теряет драгоценное время. Вскрывание замков не было ее сильной стороной, но все же вскоре она услышала, как щелкнул язычок. Распахнув дверь, она влетела в комнату.
 — Джанни! — Дэни бросилась к нему, обхватила за худенькие плечи и оглядела его взволнованным ощупывающим взглядом. — С тобой все в порядке? Они не сделали с тобой ничего плохого?
 Внезапно она замолчала, удивленно глядя на мальчика. На нем был тщательно отглаженный костюм с панталонами до колен, короткая курточка и аккуратно повязанный новый шейный платок. Волосы были слегка напомажены и зачесаны на косой пробор.
 — Господи, Джанни, что они с тобой сделали?! — изумилась Дэни. — Ты же чистый!
 — Уфф! — сердито отмахнулся мальчик. — Их старая домоправительница заставила меня принять ванну и надеть эту противную одежду, — проворчал Джанни.
 — Снимай ботинки, — приказала Дэни. — Будем выбираться отсюда.
 Дэни отметила, что он выглядел гораздо лучше, чем в их последнюю встречу.
 — Сейчас, я быстро. — Мальчик сел на ковер и стал расшнуровывать ботинки.
 — А ты неплохо здесь устроился, — заметила Дэни.
 — Ни за что не поверишь, Дэни! Старая дама сказала мне, что в этой комнате живет принц Лео, когда приезжает навестить старшего брата.
 — Неужели? — изумилась Дэни, оглядывая комнату.
 — Ему, как и мне, десять лет. Хотел бы я быть принцем. А как мы отсюда убежим, синьорита Дэн?
 — С помощью вот этого. — Она стянула простыни с Детской кроватки, скрутила из них веревку и начала вязать на ней узлы на одинаковом расстоянии один от другого.
 Затем она распахнула окно и опустила вниз веревку. Увидев, что ее импровизированная лестница слишком короткая, она сорвала шторы и привязала их к простыням. Наконец она закрепила веревку на кроватном столбике и спустила ее в окно.
 — Лестница готова, синьор, — произнесла она с важным видом, надеясь, что ее шутка ослабит страх мальчика. Но Джанни вовсе и не выглядел испуганным.
 Выглянув в окно, он пришел в неописуемый восторг.
 — Я должен спуститься по ней? — недоверчиво спросил он, не веря своему счастью.
 — Ты сумеешь это сделать?
 — Конечно! Я лазил по деревьям, которые были гораздо выше, чем эта стена.
 Дэни в этом не сомневалась. Однако она с беспокойством посмотрела вниз, затем, взяв Джанни за плечи, заглянула ему в глаза.
 — Быстрее спускайся! Эта лестница приведет тебя на крышу вот над тем балконом, но, похоже, дальше тебе придется спускаться, держась за шпалеры для роз. Ничего не бойся, Джанни, и, пожалуйста, держись покрепче за веревку.
 Он обиженно посмотрел на нее.
 — Почему ты всегда относишься ко мне как к ребенку? Дэни не удостоила его ответом и продолжала:
 — Ставь ноги на узлы. Когда окажешься на земле, беги вон к той ограде. Видишь? У ограды свернешь направо. Какая рука у тебя правая?
 Джанни поднял правую руку.
 — Молодец. Пойдешь вдоль ограды, потом выйдешь в ворота. Мама ждет тебя на противоположной стороне улицы. У нее повозка, на которой вы уедете. Ты все понял?
 Мальчик кивнул.
 — Будь очень осторожен, Джанни.
 — Я не боюсь, — гордо ответил он. Малыш ловко, как обезьянка, взобрался на подоконник и крепко ухватился за веревку.
 — Ты знаешь, синьорита Дэн, а он не так уж и плох.
 — Кто?
 — Рэйф.
 — Рэйф? — удивилась она. — Ты говоришь о кронпринце! Рэйф!
 — Он сам велел мне так называть его,
 — Он? Ты с ним говорил?
 — Конечно. Он пришел ко мне после обеда, и мы вместе выпили молоко с пирожными. Рэйф показал мне хороший карточный трюк. Он задавал мне много всяких вопросов.
 — О Всаднике в маске? — спросила она, бледнея.
 — И о нем тоже, но я сказал, что не знаю, кто такой Всадник в маске. И знаешь что? Он расспрашивал меня о Матео и о тебе. — Мальчик весело рассмеялся. — Он думает, что Матео влюбился, в тебя. Он ужасно интересовался тобой, синьорита Дэни.
 — На сегодня хватит, — оборвала его Дэни. — Мы не можем разговаривать с тобой всю ночь. Твоя мать ждет тебя. Когда наступит полночь, твои браться взорвут стену и убегут из тюрьмы. Ты не должен опаздывать.
 Маленькие пальчики уцепились за первый узел.
 — А ты что будешь делать?
 Дэни нетерпеливо посмотрела на дверь, мечтая поскорее вернуться на бал, чтобы раз и навсегда решить проблему с налогами. Она видела, что на шеях и запястьях дам — целые состояния. Так как солдаты Рафаэля нашли золото, которое она похитила прошлой ночью, у нее опять не было средств, чтобы заплатить графу Бульбати новые налоги. Сейчас ей представился шанс, и она не должна его упустить. Правда, она разбойница с большой дороги, а не карманница, но скоро гости будут настолько пьяны, что даже не заметят, если их ограбят. Кроме того, когда братья Габбиано уедут в Неаполь, разбой на большой дороге прекратится. Одной ей с этим делом не справиться.
 — Я просто хочу узнать, куда уехал король, — ответила она, решив не говорить ребенку, что собирается заняться банальным воровством. — Я не задержусь.
 Мальчик кивнул.
 — Давай спускайся. Я буду стоять здесь и страховать тебя.
 Ухватившись за подоконник, Дэни с сильно бьющимся сердцем наблюдала, как мальчик ловко спускается вниз. На полпути к земле он внезапно посмотрел вниз, а затем на нее.
 — В чем дело? — испугалась она.
 — Там внизу, на траве, павлин? — спросил он громким шепотом.
 — Да.
 — А правда, что павлины кусают людей за голые пятки?
 — Нет, Джанни. Кто тебе сказал такую глупость?
 — Рэйф!
 — Продолжай спускаться, ты уже почти у земли. Через несколько минут мальчик добрался до балкона и по шпалерам спустился на землю. Дэни сбросила ему новые ботинки. Он схватил их, помахал ей рукой и побежал через лужайку к ограде, как она ему велела. Она провожала его взглядом, пока он не исчез в густых зарослях.
 Подождав несколько минут, чтобы убедиться, что с мальчиком ничего не случилось, Дэни втащила в окно импровизированную лестницу. Посчитав свою миссию завершенной, она облегченно вздохнула, пригладила волосы и, сложив на груди руки, стала настраиваться на возвращение в бальный зал.
 Спрятавшись в тени и положив руки на перила, Рэйф с горечью думал о том, почему такое количество народа не может развеять его скуку и одиночество.
 Казалось, все в эту ночь шло не так, как надо.
 Он сделал большой глоток вина, хотя внутренний голос подсказывал ему, что он уже выпил свою норму.
 С того момента, как он стал самым могущественным человеком в Асенсьоне, прошло двадцать четыре часа, но он пока этого не почувствовал, и та пустота, которая была в нем и которая, как он надеялся, со временем пройдет, не исчезла. Сейчас он был самой влиятельной персоной в королевстве и, однако, оказался просто звездным гостем еще на одном скучнейшем балу, словно ничего и не произошло.
 Возможно, для него никогда ничего не изменится, с содроганием думал он. Возможно, и дальше он будет испытывать скуку и пустоту. Испытав все утонченные удовольствия, нашел ли он удовлетворение?
 Вздохнув, он снова внимательно оглядел толпу гостей внизу и увидел свою любовницу, стоявшую во всем своем ослепительном блеске у стола с напитками. Он видел своих друзей, шныряющих среди гостей, которые смотрели в оба и держали уши востро, чтобы обнаружить хоть малейшие признаки заговора против короля.
 В записях врачей не было обнаружено ни малейшей ссылки на отравление, но Рэйф все равно продолжал держать королевские кладовые пустыми, и вся еда, попадающая на королевский стол, проверялась в университетской лаборатории, где ее скармливали кошкам. Ему казалось, что от этих опытов животные прямо на глазах жиреют. Он даже вообразить себе не мог, что кому-то придет в голову отравить великого короля Лазара. Но за последнее время он насмотрелся жестоких пьес и мелодраматических опер и поэтому пришел к выводу, что лучше лишний раз проверить, чем потом всю жизнь сожалеть.
 Издав еще один протяжный вздох, он бросил скучающий взгляд на праздную толпу, к которой не имел никакого желания присоединяться.
 Возможно, отец и на этот раз оказался прав, как бывал прав всегда. Возможно, не власть сделала его счастливым, а спокойная жизнь, любимая жена и дети. Но как раз эта перспектива ужасно пугала его сына.
 Рэйф сделал все, что мог, стараясь выбрать себе невесту из пяти молодых женщин, предложенных ему, но все они были ему одинаково неинтересны.
 Первая была восхитительной красавицей, но с жадным блеском в темных глазах, которым он не доверял. Вторая была умницей и даже написала и опубликовала несколько эссе на самые разные темы, но это последнее, в чем он нуждался, ведь она вынет из него всю душу, обсуждая свои бессмертные произведения. Это будет не жена, а моральный хирург. «Спасибо, — думал он, — нам такой не надо».
 Третья была добродетельна, просто святая, очень набожна, и он просто не мог себе позволить хоть чем-то запятнать ее имя. Четвертая выглядела болезненной и хрупкой. Роды наверняка ее убьют. А последняя была крупной, розовощекой принцессой из какой-то варварской страны. У нее был веселый взгляд, и она очень понравилась Рэйфу, но друзья убедили его, что окружающие изведут ее своими насмешками, и он пришел к выводу, что они правы.
 Рэйф нахмурился. Разве имеет значение, кого он выберет, и, однако, он всегда думал, что если и женится, то только на…
 «Какой же я идиот!» — подумал Рэйф, запрещая себе закончить мысль. Несомненно, надо выпить еще шампанского,
 Он уже взял бутылку, чтобы налить себе шампанского, когда заметил в толпе осторожно пробиравшуюся через зал молоденькую девушку. Беспокойно озираясь, она кралась, словно рыжая кошка по саду. Он внимательно наблюдал за ней, чувствуя, как сильно стучит в груди сердце.
 «Неужели это моя рыжеволоска?»
 Поняв, что это именно она — девушка, умевшая делать порох и скакать, стоя на спине лошади, — Рэйф заулыбался. «Как, эта дерзкая девчонка все-таки пришла? — удивился принц. — Еще бы она отказалась!» — самодовольно подумал он.
 Рэйф смотрел на юную синьориту Даниэлу с откровенным мужским интересом. Ее хрупкую фигурку облегало светло-голубое платье, глаза прятались под темно-голубой полумаской. Однако он сразу узнал ее. В ней было что-то уникальное, что-то такое редкостное, что позволило бы ему выделить ее из толпы в тысячу раз большей, чем та, что собралась внизу. В свете ярких канделябров ее непокорные кудри отливали насыщенным каштановым оттенком.
 Эта провинциалка была восхитительно неуместна среди нарядной сверкающей драгоценностями толпы. Он покачал головой, чувствуя, как нежность заполняет его сердце. Внимательно оглядев людей вокруг нее, он не увидел ни кавалера, ее сопровождающего, ни пожилой дамы. Он удивился. Может быть, она все-таки поняла его намек?
 Одно Рэйф знал наверняка: она чувствовала себя неуютно даже сейчас, когда один из его закадычных друзей, Никколо, пытался познакомиться с ней. Синьорита Даниэла, не выдержав его натиска, прислонилась к мраморной колонне.
 Сосредоточенно нахмурив брови, Рэйф наблюдал за ними пару минут, затем удовлетворенно улыбнулся, увидев, как она легко и изящно отделалась от Никколо и растворилась в толпе.
 Он решил поскорее взять ее под свое крыло, пока это не сделали другие. Если уж кто и вонзит в нее свои когти, так только он. Похоже, именно это ему и нужно, чтобы взбодриться.
 Он позвал Адриано и Томаса, которые в маленькой комнате за его спиной курили и спорили о бегах. Они тотчас же появились.
 Рэйф кивнул в сторону гостей:
 — Вы видите рыжеволосую девушку в голубом платье, стоящую у пальмы?
 — Кто она такая? — спросил Адриано.
 — Ее имя не ваша забота, — оборвал он друга, не спуская пристального взгляда с Даниэлы.
 — Хорошенькая штучка, — заметил Томас, свесившись через перила, чтобы получше ее рассмотреть.
 — Я хочу ее, — заявил Рэйф. — Приведите девушку ко мне.
 Томас растерянно посмотрел на него, не зная, как отнестись к его словам.
 — Ты это серьезно? Она выглядит ужасно молоденькой. Многое для тебя изменилось, после того как ты стал регентом Рэйф. Ты не можешь вот так просто… — Томас замолчал.
 Рэйф не удостоил друга ответом — он не спускал взгляда с девушки, любовался ее грациозной походкой, когда она пробиралась сквозь толпу. Она шла, бросая вокруг настороженные взгляды, что вызвало у него невольную улыбку. Что задумала эта дерзкая девчонка? Впрочем, его всегда привлекали непокорные.
 — Да, ваше высочество, — ответил наконец с легким поклоном Томас. — Куда вам ее привести?
 — В мою спальню, — отчеканил Рэйф.
 — Естественно. Пошли, — кивнул Томас Адриано. От нетерпения Рэйф облизнул пересохшие губы. Будет ли она сопротивляться, пытаться убежать… или уступит? Хорошее развлечение, очень хорошее.
 Друзья Рэйфа отошли на несколько шагов, как вдруг Адриано резко обернулся.
 — А как же Хлоя? — выпалил он хмуро.
 — А что такое?
 — Она же любит тебя, Рэйф.
 Рэйф взглянул на Адриано и почувствовал, что теперь между ним и его самыми близкими друзьями пролегла глубокая пропасть.
 Вообще-то он и раньше держался от них на некотором расстоянии, возможно, потому, что был наследным принцем, или потому, что они не умели думать о завтрашнем дне, а впрочем, он мог прекрасно обходиться и без их компании. Сейчас, какой бы пост он ни предложил своим ближайшим друзьям, им все равно не придется нести такую ответственность, какая легла на его плечи. Он только теперь начал ощущать всю тяжесть своего положения. Но он не может, не имеет права позволить Адриано либо кому-то еще догадаться, что новая роль пугает его до судорог.
 — Я жду, — приказал он тоном, не допускающим возражений.
 — Я больше не хочу тебя знать, — пробурчал обиженно Адриано.
 Когда друзья ушли, Рэйф почувствовал себя еще более одиноким. Такого одиночества он не испытывал никогда в жизни. Он не сдвинулся с места и продолжал стоять, ощущая знакомое чувство пустоты в груди и задаваясь вопросом, а нужен ли ему был такой подарок.
 Дэни сняла изумрудное колье с женщины, напившейся так, что едва смогла добраться до дивана, и выскользнула из дамской комнаты. Опустив драгоценную добычу в карман, с бешено бьющимся сердцем она направилась к выходу из дворца, но неожиданно ей преградили дорогу двое мужчин.
 Одного из них, с каштановыми волосами и кривой ухмылкой на бледном лице, она не знала, а вторым был не кто иной, как черноволосый красавец Адриано ди Тадзио. Он подозрительно смотрел на нее.
 — Это она? — спросил он друга.
 — Добрый вечер, синьорита, — поклонился Каштановый, раздвинув в улыбке тонкие губы.
 — Идем с нами! — рявкнул ди Тадзио, хватая ее за руку. Дэни побледнела от страха: «Господи, меня засекли!» И прежде чем она успела опомниться, они подхватили ее под локти и поволокли через весь зал к лестнице.
 — В чем дело? — отчаянно закричала она, уверенная, что сейчас ее разоблачат и посадят в тюрьму за кражу.
 — Увидишь.
 Дэни попыталась выдернуть руку, но Адриано лишь крепче сжал ее локоть.
 Она вырывалась, ее сердце стучало, волосы растрепались. Гости останавливались и смотрели, как ее волокли сквозь толпу.
 — Пожалуйста, не устраивайте сцен, синьорита, — шепнул Каштановый. — Вы ставите нас в неудобное положение.
 — Я арестована? — Дэни старалась говорить спокойно. Друзья посмотрели друг на друга и рассмеялись.
 — Я арестована?! — снова спросила Дэни.
 — Скажем так: некто хочет познакомиться с тобой, с ухмылкой сообщил ей Адриано. — Там, наверху. Идем.
 — Полегче, ди Тадзио. Она ведь совсем девочка, — раздраженно буркнул второй.
 Почувствовав в его лице возможного союзника, Дэни остановилась на ступеньке и бросила на молодого человека с каштановыми волосами молящий взгляд.
 — Пожалуйста, отпустите меня. Я не сделала ничего плохого…
 Адриано потянул ее за раненую руку.
 — Идем, маленькая сучка.
 Дэни чуть не задохнулась от возмущения.
 — Да как вы смеете! Вы делаете мне больно!
 — Не надо быть грубым, ди Тадзио!
 Адриано проигнорировал второго мужчину и набросился на Дэни:
 — Грубым? Вот подожди, попадешь к нему в лапы, тогда и узнаешь, что значит быть грубым. Видишь ли, он просто зверь, когда дело касается женщин.
 — Кто?! — закричала Дэни в ужасе.
 — Оставь ее в покое, ди Тадзио! — рявкнул второй мужчина. — Не обращайте на него внимания, синьорита. Он шутит. Никто не собирается вас обижать.
 Они поволокли Дэни по переходам дворца, а она старалась запомнить обстановку и маршрут, по которому они шли. Что бы они ни затевали против нее, она все равно убежит. Мужчины подтащили ее к какой-то двери, и Адриано открыл ее, смерив Дэни презрительным взглядом, а мужчина с каштановыми волосами жестом пригласил ее войти в комнату.
 — Пожалуйста, объясните мне, что происходит? — Дэни вырывалась и не давала затащить себя внутрь помещения. — Я не сделала ничего плохого! Не оставляйте меня здесь!
 Адриано захохотал, а мужчина с каштановыми волосами пинками затолкал ее в комнату.
 — Не беспокойтесь, синьорита. Вы получите компенсацию.
 — Что вы имеете в виду?
 Каштановый, сочувственно посмотрев на нее, захлопнул дверь перед ее носом. Она приникла к замочной скважине и услышала, как они удаляются, о чем-то громко споря.
 Дэни прислонилась спиной к двери и огляделась. Она была одна.
 Комнату освещала свеча, стоявшая на столике. Дэни подняла ее повыше и при неярком пламени разглядела кушетку, кресла и шкафчик с напитками, из чего заключила, что это скорее всего маленькая гостиная.
 В комнате царила глубокая тишина, которую нарушали лишь приглушенные звуки музыки, доносившиеся из танцевального зала.
 Оглядевшись, она увидела дверь и обрадовалась, что нашла путь к спасению. Натыкаясь в темноте на мебель, она рванулась к двери, распахнула ее и остолбенела, широко распахнув глаза.
 Мягкий свет свечей падал на огромную кровать с высокими резными столбиками и передней стенкой в стиле барокко, инкрустированной зеркалами. Атласные розовые простыни как будто приглашали прилечь, на ночном столике стояли открытая бутылка вина и два бокала.
 — Привет!
 Дэни вскрикнула от неожиданности. Отступив к двери, она внимательно оглядела большую спальню.
 В дальнем, неосвещенном, углу спальни в удобном глубоком кресле сидел высокий широкоплечий мужчина. Увидев Дэни, он поднялся и медленно направился в ее сторону. Она еще не видела его лица, но узнала этот глубокий ласкающий голос.
 Дэни заворожено наблюдала, как принц выплывает из темноты — великолепный, сияющий, могущественный падший ангел — и ленивой походкой направляется к ней.
 Взгляд Рафаэля был прикован к ее лицу. В неярком свете свечей она видела его надменное лицо, шапку тускло-золотистых волос. Золотые искорки играли в зеленых глазах и, хотя лицо его было суровым, чувственный рот выдавал его темперамент. Он медленно приближался к ней, держа руки в карманах. Двигаясь грациозно, с обманчивой ленцой, он остановился около нее, и она, отшатнувшись, прижалась к двери.
 Он возвышался над ней, словно колосс, на расстоянии всего нескольких дюймов, его красота ошеломила ее, а физическая мощь просто подавляла.
 Дыхание Дэни участилось, она опустила голову. Взволнованная и смущенная, она не смела посмотреть на него. От его пристального взгляда ее бросало то в жар, то в холод,
 Неужели он узнал, что она Всадник в маске? Если бы Джанни проговорился, он обязательно предупредил бы ее.
 Как ей следует поступить? Сознаться? Просить о милосердии? Унижаться перед ним? Никогда! Она нашла в себе Мужество поднять голову и выдержать его взгляд, хотя внутри у нее все дрожало от страха. Пока ее не разоблачили, она должна держать рот на замке.
 — Я очень рад, что вы решили прийти, Даниэла. У меня сегодня очень грустный день рождения.
 Принц осторожно снял с нее голубую атласную полумаску, провел пальцем по ее губам, подбородку, по шее.
 — Ты знаешь, какой подарок я хотел бы получить? — спросил он.
 — Разве трон для вас недостаточный подарок? — едва слышно проговорила она, вздрагивая от его прикосновений.
 Он криво улыбнулся. Вспыхнув, она потупила взгляд, чувствуя, как сильно стучит ее сердце. Может, он выбрал вот такое необычное наказание за все ее преступления? Она не знала, что у него на уме, что он намеревается сделать, но от его близости у нее закружилась голова.
 — Должен признаться, — прошептал он, — что я немного выпил и не уверен, что смогу отвечать за свои действия.
 «Боже правый!» Побледнев, Дэни скользнула в сторону, прижимаясь спиной к стене. Но он протянул руку и взял ее за плечо.
 — Могу я вас поцеловать? — спросил он с хорошо знакомой ей полуулыбкой. — По правде сказать… я просто умираю от желания сделать это.
 — Синьор! Ваше высочество!
 — Это королевская воля, синьорита. Я ваш повелитель, не так ли? — Он нахмурился, но в глазах его прыгали веселые искорки.
 Дэни покраснела и, опустив голову, ответила:
 — Я… я не принадлежу к такого сорта девушкам.
 — Вы ведь сделаете для меня исключение, не правда ли, дорогая?
 — Нет! — Вздернув подбородок, она посмотрела ему в глаза, испытывая одновременно злость и испуг.
 Он с загадочной улыбкой посмотрел на нее, взял ее безвольно повисшую руку и с вызывающей самоуверенностью сжал ее в большой теплой ладони. Глядя ей в глаза, он улыбнулся.
 — Что бы мне хотелось получить на день рождения, — начал он задумчиво, — и в чем я действительно нуждаюсь, так это в новой очаровательной любовнице. У нее должны быть рыжие волосы, аквамариновые глаза, и она должна уметь изготовлять порох. Вы не знаете кого-либо, кто соответствовал бы этому описанию?
 — Вы надо мной издеваетесь! — задыхаясь от возмущения, вскричала Дэни.
 — Моя дорогая, я вовсе не хотел вас обидеть. — С этими словами он склонился к ее руке и запечатлел на ней нежный поцелуй. Дэни вырвала руку, прижала ее к груди и, приоткрыв рот от удивления, воззрилась на него.
 Принц безмятежно улыбнулся, и в глазах его появился опасный блеск.
 — Не желаете ли выпить, прежде чем мы начнем? Вино освежает, а это то, что вам сейчас нужно. — Он направился к ночному столику, где была приготовлена бутылка вина.
 Дэни стояла неподвижно, словно статуя в саду. Голова у нее кружилась.
 Он разыгрывает ее, в этом нет сомнения. Он уже знает что она Всадник в маске, и играет с ней как кошка с мышкой. Разве не так?
 Она услышала, как льется вино в один бокал, затем — в другой.
 — Вы что, язык проглотили, моя дорогая? Хотя это не имеет значения. Вы здесь не для разговоров, ведь так? ~ Он подмигнул ей и протянул бокал. — Берите.
 Если бы это был Люцифер, предлагающий ей бокал человеческой крови, она бы не испугалась так, как испугалась сейчас.
 — Что все это значит? — спросила она, обретя наконец дар речи.
 Тихо рассмеявшись, Рэйф сел на кровать и ослабил узел галстука.
 — Вы еще очень молоденькая. Сколько вам лет, синьорита Даниэла?
 — Двадцать один год.
 — А выглядите на шестнадцать. Самое большее — на восемнадцать.
 С пересохшим от волнения горлом Дэни посмотрела на простыни, на бутылку с вином и, наконец, на него — на законченного распутника. Она не могла поверить в то, что сейчас происходило в этой спальне. Неужели это правда? Может, она сошла с ума? Она видела его на узкой галерее, рассматривающего толпу. Так вот, значит, что он там делал — выбирал себе жертву.
 Она чуть не рассмеялась от своей догадки. Неужели из всех красивых женщин, заполнивших зал, он выбрал именно ее? Должно быть, он просто пьян. Господи, но как же ой великолепен, этот негодяй!
 Словно прочитав ее мысли, он одарил Дэни ленивой полуулыбкой и, взяв бокал, сделал большой глоток вина. Поставив бокал на стол, он облизнул губы и бросил на нее похотливый взгляд. Она вжалась в стену, чувствуя, как в низу живота зарождается странное, доселе незнакомое ей ощущение. Мысли ее метались, она судорожно пыталась понять, что ее ждет. Но главное, что Дэни поняла, это то, что она, спасибо Господу, не арестована за кражу драгоценностей.
 Пока.
 Он поманил ее пальцем и замурлыкал как сытый кот:
 — Иди сюда, рыжая кошечка. Позволь мне тебя погладить.
 Его приглашение вывело ее из оцепенения.
 — Господи, я должна выбраться отсюда, — прошептала она.
 — Только если ты сумеешь пройти сквозь запертую дверь. Кричи сколько хочешь, никто не придет к тебе на помощь.
 — Выпустите меня кто-нибудь! — завопила Дэни, барабаня в дверь. — Помогите! Выпустите меня! — Она кричала, стучала в дверь, вертела ручку замка, но все было напрасно.
 Внезапно она вспомнила о шпильке, с помощью которой освободила Джанни. Выхватив ее из прически, она вставила этот нехитрый инструмент в замок и начала поворачивать отмычку во все стороны, но руки у нее дрожали и ничего не получалось.
 Из соседней комнаты послышался его смех.
 — В чем дело, Даниэла? — крикнул он. — Ты хочешь того деревенского парня? Моя дорогая девочка, зачем он тебе, когда ты можешь иметь меня в качестве своего покровителя? Неужели ты так низко пала? Да это просто оскорбительно для меня.
 Дэни перестала возиться с замком и отошла от двери. Значит, теперь он решил оскорбить Матео? Ну это уж слишком!
 Оставив шпильку в замке, она вернулась в спальню, чтобы высказать ему все, что она о нем думает.
 — Вы слишком высокого мнения о себе, ваше высочество! Так уж получилось, что Матео — мой друг, и я не нуждаюсь ни в каком покровителе. Что за омерзительная идея! Я вполне способна сама постоять за себя, и уж поверьте мне, — не выдержав, Дэни сорвалась на крик, — что вы вовсе не подарок! К тому же вы не можете оскорблять людей, когда вам это заблагорассудится!
 — Разумеется, могу, — лениво протянул он, крутя бокал с вином.
 — Поэтому вы решили выбрать меня? Он широко улыбнулся и кивнул:
 — Да. Разве это не большая честь для вас?
 — Я бы предпочла, чтобы вы удостоили этой чести кого-нибудь другого.
 Он расстегнул жилет, смеясь и качая головой.
 — Ах ты, маленькая тупица, сколько, ты думаешь, в этом зале девственниц?
 — Тупица?!
 — Это просто выражение.
 — У меня есть имя!
 — Не сомневаюсь. Иди выпей вина. Ты доставишь мне удовольствие. Прошла целая вечность с того дня, когда у меня была девственница. Это такое наслаждение! Я уже начал думать, что мне придется купить одну из них.
 — Купить? Вы презренный тип! Он нахмурился, однако в глазах его продолжал гореть огонь, и Дэни подумала, уж не издевается ли он над ней.
 — Ты ведь не захочешь все усложнять? — вкрадчиво спросил он. — Иначе мне придется тебя связать. Кстати, — он открыл ящик ночного столика, — где-то здесь у меня лежал бархатный шнурок…
 Дэни замерла, увидев, что он вытащил из ящика и положил на стол рядом с бутылкой сверкающий серебряный ключ. Ага, значит, он уже достаточно пьян, если оставил ключ там, где она может легко его схватить. Не такая уж она и тупица!
 — Его здесь нет, — пожаловался Рафаэль, задвигая ящик. — Должно быть, я уже использовал его.
 — Увы, — отозвалась она, заметив, что он забыл положить ключ на место. Теперь ей надо как-нибудь подобраться к нему. Правда, для этого ей придется приблизиться к столу, но другого выхода у нее нет. Ключ — ее последняя надежда.
 Спрятав руки за спину, она с безразличным видом начала медленно подбираться к ночному столику. Принц с интересом наблюдал за ней.
 Похоже, он пока не подозревал о ее истинных намерениях и озабоченно похлопывал себя по мускулистым ляжкам.
 — Почему бы тебе не сесть ко мне на колени? — наконец спросил он, оставив надежду найти шнурок.
 — Зачем? — спросила она, краснея.
 — Я хочу рассказать тебе на ночь сказочку, — ухмыльнулся принц.
 — Сейчас еще не время ложиться спать, принц Рафаэль, — улыбнулась Дэни.
 — Восхитительно! — воскликнул он. — Ты впервые одарила меня улыбкой. — Глаза его потемнели.
 Он снова позвал ее, его голос был вкрадчивым и нежным, и ей было очень трудно устоять перед его обаянием.
 — Иди ко мне, Даниэла. Мы сделаем это очень медленно. Я обещаю. Я буду осторожен.
 Она бросила на него взгляд из-под опущенных ресниц, борясь с искушением.
 — Ну я не знаю…
 — Один поцелуй, — прошептал он, и игривое выражение исчезло из его глаз.
 Сидя на краю кровати, он поставил локти на колени, положил подбородок на сомкнутые в замок пальцы и пристально посмотрел на нее.
 — Ты очень красивая, — вздохнул он.
 — Вы сладкоречивый лжец. Вы поступили безнравственно, заманив меня сюда! — С сильно бьющимся сердцем она довела пальцами по полированной поверхности ночного столика, готовая в любой момент отскочить на безопасное расстояние.
 — Я знаю, но мне хотелось побыть с тобой наедине. Ты мне не веришь? Почему?
 Еще один шаг, и столик оказался около ее бедра. Теперь ключ был в пределах досягаемости.
 — Здесь же госпожа Синклер, — заметила она. Раздосадованно простонав, он опустил голову. Госпожа Синклер — всегда и везде.
 — Вы любите ее?
 — Это не очень остроумно, — сердито буркнул он.
 — Я абсолютно уверена, что вы меня не хотите. Во мне нет ничего особенного. Позвольте мне уйти. Пожалуйста, ведь вы можете найти себе любую…
 Он вскинул голову и долго смотрел на нее затуманенным взглядом.
 — Вы прекрасно двигаетесь, Даниэла, — пробормотал он. — Ваша походка так же легка, как легкий ветерок на море, и вы застенчивы как голубка. Разве я не прав?
 Дэни внезапно охватил страх. Она не была уверена, что сможет устоять перед искушением.
 — Все в порядке, — прошептал он, поднимаясь и глядя ей прямо в глаза.
 Ее сердце забилось сильнее. Ключ был рядом, но она не Могла заставить себя пошевелиться, когда Рэйф подошел к ней и заключил ее в объятия. Она смотрела на него в сладостном шоке узнавания, так как то чувство, которое она сейчас испытывала, неоднократно приходило к ней в ее девичьих снах.
 Одурманенная его близостью, она почти потеряла голову. «Он держит меня в своих объятиях. Принц Рафаэль держит меня…» Конечно же, это сон. Завтра она проснется и снова будет одна, но сегодня она наслаждается теплом его тела, ее пьянит запах его одеколона.
 Она услышала его легкий вздох где-то над своей головой и удивилась тому, как естественно, легко и уютно ей было в его объятиях. Его сильные, теплые, нежные руки медленно ласкали ее, двигаясь от шеи, по спине и дальше вниз. Затем он кончиками пальцев поднял ее подбородок. Сердце Дэни рвалось из груди. Земля уходила у нее из-под ног.
 — Мне так хочется поцеловать тебя, — шепнул он.
 Она умоляюще посмотрела на него. Она покачала головой, отказывая ему, но он решительным кивком сказал «да», сопроводив свое утверждение кроткой, удивительно нежной улыбкой.
 Она с несчастным видом посмотрела на принца, но он наклонился и прижался губами к ее губам.
 Его поцелуй был легким и нежным, как крылья бабочки. Рот был теплым и бархатистым. Его глаза были закрыты, а из глубины души вырвался легкий вздох. Она почувствовала, как его губы изогнулись в легкой улыбке, и он слегка откинулся назад.
 — Это ведь не так уж и плохо, как ты думаешь? — шепотом спросил он, глядя на нее.
 Она что-то возмущенно буркнула, не открывая глаз и презирая его за то, что он одним целомудренным поцелуем вызвал в ней страстное желание. Обхватив ее рукой за талию, принц крепче прижал ее к себе. Он целовал ее как ребенка — в лоб, брови, глаза, щеку, ухо. Голова у нее кружилась, грудь вздымалась. Он нежно сжимал ее в объятиях, словно она была сделана из хрупкого китайского фарфора. Опустив голову, он поцеловал изгиб ее шеи и слегка погладил ее свободной рукой.
 Никогда в жизни Дэни не испытывала такого ощущения. Его губы льнули к ее коже, как влажный атлас, его Дыхание щекотало кожу. Сдаваясь, она закрыла глаза и обняла его за шею. Удивляясь собственному безрассудству, она гладила его длинные золотистые волосы. Его ласки становились все горячее, все нетерпеливее.
 Когда он еще крепче прижал ее к себе, она была потрясена тем несказанным удовольствием, которое испытала, ощутив каждый дюйм его тела. Она услышала свой прерывистый вздох и его голодный стон. Взяв ее за ягодицы, он крепко прижал ее к своим бедрам. Она вскрикнула, потрясенная, сконфуженная, объятая желанием.
 — Господи, какая же ты сладкая, — прошептал он, целуя ее.
 Когда он взял ее лицо в ладони и начал целовать ее рот, слегка раздвигая губы, Дэни почувствовала, что он дрожит. Смутившись, она тихо вскрикнула, но он показал ей, что такое настоящий поцелуй. Он накрыл ее губы своими, и его язык скользнул по ее языку, лаская его. Рафаэль долго не отрывался от ее губ, и она, испытывая неслыханное наслаждение, страстно прильнула к нему.
 Даниэла совсем потеряла разум, но где-то глубоко в ее душе таилось напряжение. Почему она позволила ему так обращаться с ней? Она попыталась отвернуться, но он, взяв девушку за подбородок, заставил ее посмотреть на него.
 — Не бойся, милая, — прошептал он, тяжело дыша. — Ты получишь удовольствие, если тоже поцелуешь меня.
 — Я не хочу, — ответила она, чувствуя себя бессовестной вруньей.
 — Не хочешь?
 — Нет.
 — Посмотри на меня, Даниэла.
 Она подняла глаза — он смотрел на нее с нежной улыбкой. Его губы были влажными и слегка припухшими от поцелуев, а глаза — зелеными, как море, и полными нестерпимого желания.
 — Что такое? — спросила она слегка сердито.
 — Неужели никто раньше тебя не целовал? — спросил он очень нежно.
 Она покраснела. Как это оскорбительно, что он обо всем догадался. Она еще никогда не чувствовала себя такой ранимой. Он заглянул ей в глаза. На его лице застыло выражение грусти.
 — Какое же ты чудесное невинное существо! — восхищенно произнес он, погладив ее по щеке костяшками пальцев, и вдруг решительно засунул руки в карманы, словно борясь с искушением дотронуться до нее снова. Он отступил на шаг и опустил голову. — Может, ты захочешь… пойти со мной на прогулку? Я мог бы показать тебе сады. Они великолепны при лунном свете. Мы могли бы поговорить…
 Голос принца сорвался, и Дэни удивленно посмотрела на него.
 — Ах, не обращайте внимания. — Он грустно улыбнулся. — Как можно так пасть… Я искренне… Я искренне сожалею, синьорита Даниэла. Вы герцогиня, а я… Ну я не знаю. Мне жаль. Вам лучше уйти. Возьмите на столе ключ. Я специально положил его туда.
 — Вы хотели, чтобы я убежала?
 — Одному Богу известно, что я хотел. — Он на мгновение закрыл глаза, а когда снова открыл их, они были полны невыносимой тоски. — Идите, — сказал он. — Вам не место в этом мире греха и разврата.
 Но Дэни не сдвинулась с места.
 — Может быть, и вам в нем не место, — тихо проговорила она.
 — Возможно, мне просто некуда бежать, — ответил он после минутного раздумья.
 Сердце ее сжалось. Удивляясь своей храбрости, она шагнула к нему и положила руку ему на грудь.
 Крепко сжав губы, он наблюдал за ней, борясь с искушением. Она услышала его прерывистое дыхание и, осмелев, поцеловала долгим, нежным поцелуем.
 Он притянул ее к себе и начал осыпать страстными поцелуями. Даниэла целовала его, гладила его волосы, гладко выбритые щеки. Она даже не заметила, как он потащил ее к Широкой кровати.
 Рэйф усадил се на край постели. Она покорилась ему, дрожа от не испытанного до сих пор желания. Он опустился перед ней на колени, сжал ее грудь, а она блаженно откинула голову, увлекая его за собой. Сквозь шелк платья он легонько укусил ее. Она шептала его имя, выгибаясь под ним, прижималась к нему всем телом.
 — Я хочу тебя, Даниэла, я хочу тебя, — стонал он.
 Его нежные умелые руки ласкали ее грудь и шею, и она не заметила, когда он расстегнул ее платье и стал спускать рукав с правого плеча, чтобы поцеловать его.
 Внезапно она с ужасом вспомнила о повязке на правой руке.
 Слишком поздно!
 Он уже все увидел.
 — Даниэла, что у тебя с рукой?.. — спросил он хриплым голосом.
 Она испуганно смотрела на него, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле.
 Он заглянул ей в глаза, и в его взгляде сверкнул гнев, когда его осенила догадка.
 Дэни похолодела.
 — Ты? — прошептал он потрясенно.
 Дэни вырвалась из его объятий и отскочила в сторону, судорожно приводя в порядок одежду. Она успела отбежать всего на два шага, но тут он, вскочив с кровати, схватил ее за руку.
 — Стоять! — рявкнул он, на лице его застыло выражение гнева и разочарования.
 Она рванулась, но он крепко держал ее, и внезапно рукав платья порвался. Она взглянула на него через плечо — он смотрел на ее рану. Что ж, он, похоже, уже не сомневался, что она и есть тот самый Всадник в маске.
 — Ты! Проклятие! Не может быть!
 — Отпусти меня! — закричала она.
 Принц дернул ее к себе, и она подняла кулак, чтобы ударить его, но он перехватил ее руку.
 — Отпусти меня, грубое животное!
 — Что ты здесь делаешь? — грозно потребовал он ответа. — Как ты посмела прийти сюда?!
 Часы в гостиной начали отбивать полночь. Внезапно где-то раздался взрыв, и они застыли на месте. В доме задребезжали стекла, и покосились картины на стенах.
 «Матео и его братья совершили побег!» — облегченно вздохнула Дэни. А она, вместо того чтобы целоваться, должна была отвлекать внимание солдат.
 — Я сказала — отпусти меня! — И она ударила его коленом в пах.
 Он взвыл от боли.
 — Это послужит тебе уроком, грязный развратник! — закричала она, когда он согнулся пополам.
 Разъяренный, Рафаэль попытался схватить ее за подол, но она ловко увернулась. Схватив со стола ключ, она быстро открыла дверь и убежала.




 Глава 6


 Дэни мчалась вперед, охваченная ужасом. Она посмела ударить самого принца! Затерявшись среди гостей, расталкивая их локтями, она пронеслась через весь зал, кубарем скатилась по мраморной лестнице и выбежала из дворца.
 Стража беспрепятственно выпустила ее за ворота. Ее легкие горели, но она летела вперед, пока наконец не оказалась на базарной площади, врезавшись в самую гущу толпы.
 Тяжело дыша, она стояла на площади в разорванном платье, оглядываясь вокруг и не веря своим глазам.
 Взрыв тюрьмы взбудоражил горожан. Уже встревоженные внезапным исчезновением короля, люди, собравшиеся смотреть на казнь, посчитали взрыв призывом к восстанию против солдат, патрулировавших площадь. Дэни оглянулась и увидела в одной из стен тюрьмы огромную дыру. Из нее все еще шел дым. Над городом плыл дым — это горели поля крестьян. Народ теснил солдат, не обращая внимания на их штыки. Кто-то громил магазины, кто-то ломал виселицу, возведенную по приказу принца.
 — Остановитесь! Остановитесь! — кричала Дэни, но никто не обращал на нее внимания. Убрав с лица волосы, она сердито огляделась. В любой момент кто-нибудь из этих раз-горяченных людей может оскорбить вооруженных до зубов солдат, и тогда стихийный бунт закончится кровопролитием и многие жители города погибнут ни за что. Ей оставалось только надеяться, что Матео и его братьям удалось убежать и они успеют добраться до лодки, которая увезет их на материк.
 Дэни решила, что только Всадник в маске может успокоить разгоряченную толпу. Она поспешила к платным конюшням, где оставила свою лошадь.
 Она оседлала коня и, тяжело вздохнув, надвинула на глаза знаменитую черную маску, уверенная, что как только появится на площади в таком виде, ее немедленно арестуют. Но выбора у нее не было. Она и без того доставила всем массу неприятностей и не может допустить, чтобы из-за нее пострадали невинные люди.
 Через несколько минут Всадник в маске, выехав из боковой улочки, врезался в толпу.
 — Смотрите! — раздались крики. Конь Дэни встал на дыбы, но ей удалось удержаться в седле, и она закричала во всю силу своих легких:
 — Люди, успокойтесь! Вам нечего бояться! Успокойтесь и расходитесь по домам! — Она увидела, что ее слова возымели действие. — Не стойте здесь! Помогайте солдатам тушить пожар! — приказала она сердито.
 Люди расступились, пропуская ее, заглядывали ей в лицо, гладили лошадь, словно она могла принести им удачу, но солдаты тоже ее заметили и начали сжимать кольцо. Сейчас отсчет времени шел на секунды.
 — Слушайте меня! Идите домой, к своим семьям! — уговаривала она народ. — Ведите себя так, как этого хотел бы король Лазар!
 — Принц сбросил его с трона, — крикнул кто-то в толпе.
 — Кто вам это сказал?! — возмутилась она. — У вас есть доказательства?
 Ответом ей было молчание.
 — Думаю, что нет. Расходитесь по домам и не распускайте ложных слухов. — Дэни двинулась вперед и увидела группу деревенских парней, которые пытались повалить виселицу. — Вас могут упечь в тюрьму за порчу государственного имущества, — предупредила она.
 — Вы на чьей стороне? — спросил один из парней. Но прежде чем Дэни успела ответить, она услышала знакомый голос:
 — Дэни!
 Она обернулась и увидела пробиравшегося к ней сквозь толпу Матео. О нет! Почему он еще здесь?
 Оглянувшись вокруг, она увидела совсем рядом еще один отряд солдат. Они обязательно схватят Матео.
 Ни секунды не колеблясь, она развернула коня и грозно спросила;
 — Какого черта ты все еще здесь?
 — Ищу тебя! Поторопись, повозка ждет на краю площади.
 — Черт бы тебя побрал! — Она спрыгнула на землю. — Ты нарушил все наши планы! Ты же знаешь, я не могу оставить дедушку. Быстрее садись на лошадь и уезжай.
 — Думаешь, твоему дедушке будет приятно увидеть тебя на виселице? Я не оставлю тебя умирать. Ты должна поехать вместе с нами в Неаполь. — Схватив Дэни за руку, Матео потащил ее за собой.
 — Отпусти меня! — рассердилась она, вырывая руку. — Быстрее уезжай! Твоя семья нуждается в тебе! Я попытаюсь держать солдат. Прошу, уезжай. Они уже близко…
 Но было поздно: солдаты окружили их со всех сторон. Ухватив шпагу, Дэни заслонила собой Матео.
 — Не трогайте его! — крикнула она. — Вам нужна я!
 Но гвардейцы короля не слушали ее, и верный друг Дэни получил первый тумак. Возмущенные горожане начали грозить солдатам.
 Матео наносил удары направо и налево, а Рокко страховал его со спины. Братья окружили Дэни, стараясь отвести от нее удары. Шпага на таком коротком расстоянии была бесполезна. Отбросив ее, она схватилась с каким-то солдатом врукопашную, затем в ход пошли ноги и ногти.
 Внезапно кто-то ударил Дэни в лицо, чуть не ослепив ее. Она покачнулась и упала на мостовую.
 Она пыталась отдышаться, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на песок, но тут ее грубо подняли с земли и куда-то поволокли.
 Через пятнадцать минут Матео, Алви и Рокко снова оказались в тюрьме.
 На этот раз с ними была и Дэни.
 Бал продолжался, и гости даже не подозревали о том, что на городской площади, всего в миле от дворца, возник стихийный бунт.
 Однако Рэйфа тут же проинформировали обо всем, и он с нетерпением ждал развития событий. Он был сердит и взволнован. Все его мысли сосредоточились на рыжеволосой девушке.
 «Какого черта ее понесло на площадь? Как ей удалось проскочить мимо охраны? Разумеется, это она освободила Джанни. Но зачем она сделала это? Каковы ее планы? Является ли она организатором мятежа?»
 Он с нетерпением ждал о ней новостей, а пока вернулся к друзьям, жаждавшим ее крови. Здесь было много таких, кого она ограбила. Новость о том, что этим бесстрашным разбойником оказалась юная девушка, привела их в ярость. Но кроме того, они чувствовали себя униженными и теперь строили планы мести. Слушая их, Рэйф содрогался от ужаса.
 — Я поеду на площадь, чтобы увидеть, как ее повесят, заявил Никколо, хотя менее часа назад сам флиртовал с ней и этот факт, судя по всему, теперь приводил его в смущение.
 — Надеюсь, на этот раз они ее схватят! — не сдержался Адриано. — А когда они это сделают, думаю, ты не позволишь этой маленькой сучке сорваться с крючка, а Рэйф? Она представляет опасность для всех нас!
 — Она чудо, — тихо сказал Рэйф, но его слова были встречены бурей негодования. Еще никогда в жизни его не целовали столь невинно, думал он, расхаживая по комнате.
 Его собственная гордость пострадала так же, как и гордость его друзей, но он не знал что и думать. Даниэла Кьярамонте была головоломкой, которую ему предстояло разгадать. Она разозлила его, поставила в тупик, обвела вокруг пальца — и вызвала в нем чувство глубокого уважения, так как не была похожа на тех, с кем ему приходилось сталкиваться до сих пор. И подумать только, она до вчерашнего вечера никогда не целовалась!
 Возможно, она считает его самым последним дураком на свете, думал он сердито. Возможно, она думает о нем как о последнем негодяе. Нет, это просто невыносимо! Ее нужно поставить на место!
 — Кто она такая, Рэйф? — спросил виконт Элан Берелли, самый разумный из его друзей.
 «Моя Немезида», — раздраженно подумал Рэйф.
 — Кьярамонте. Даниэла Кьярамонте. Элан сдвинул на нос очки.
 — Кьярамонте? Она, случайно, не родственница маркиза Кьярамонте, который погубил себя пьянством и игрой в карты, еще когда мы были мальчишками?
 — Полагаю, он ее отец, — пробурчал Рэйф. В это время раздался резкий стук в дверь. Лейтенант королевской гвардии отдал честь и с трудом переводя дыхание доложил:
 — Ваше высочество, пожар потушен, бунт подавлен. Бандиты арестованы.
 Все? — нетерпеливо переспросил Рэйф.
 — Мальчишке удалось сбежать.
 — А Всадник в маске?
 — Взят под стражу, ваше высочество.
 Радостные крики наполнили комнату, так радуются люда на бегах, когда чья-то лошадь вырывается вперед. Рэйф тяжелым взглядом окинул своих друзей, удивленный их жестокостью, которую они даже не пытались скрывать.
 — Не упустите ее! — приказал Федерико.
 — Успокойся, — резко оборвал его Рэйф, затем повернулся к лейтенанту: — Скажи своим людям, что я доволен ими. Забудьте о ребенке. Он не несет ответственности за дела взрослых.
 — Нам допросить их, ваше высочество?
 — Предоставь это мне. И запомни, я не хочу, чтобы с ними плохо обращались… И пусть эту ночь Всадник в маске проведет в одиночной камере.
 — Рэйф! — запротестовал Адриано. — Она не заслужила особого обращения!
 — По-твоему, я должен позволить ей провести ночь в одной камере с самыми отъявленными негодяями королевства? К утру от нее ничего не останется. Побойся Бога, она же девственница.
 — Девственница? Тогда отдай ее нам! — Никколо разразился пьяным смехом.
 Рэйф посмотрел на него, затем на других, словно видел их впервые. Он вспомнил невинный взгляд Даниэлы. Чем больше они кричали, требуя ее крови, тем сильнее ему хотелось защитить ее, особенно сейчас, когда Элан напомнил ему о грандиозном скандале, происшедшем несколько лет назад, который, как он подозревал, погубил отца Даниэлы и лишил будущего ее семью.
 Он был чертовски зол на девушку, но что бы та ни сделала ему самому или его друзьям, она была молода, отважна и красива.
 — Мы преподадим ей урок, которого она никогда не забудет!
 — Вы не посмеете дотронуться до нее! — прорычал Рэйф, поочередно оглядывая своих друзей.
 В комнате наступила тишина. Слегка протрезвев, все недоуменно смотрели на него.
 — Завтра в семь утра приведи Всадника в камеру допросов, — приказал Рэйф лейтенанту. — Но она должна провести эту ночь в неповрежденной камере, — сухо добавил он.
 — Повреждена только одна камера, ваше высочество. Каменщик уже осмотрел ее и сказал, что быстро заделает пролом в стене.
 — Звучит обнадеживающе, ты свободен.
 — Да, ваше высочество! — отчеканил лейтенант, вытягиваясь в струнку и отдавая честь.
 Рэйф кивком отпустил его, подавляя в себе желание немедленно выпустить Даниэлу из этой мрачной и опасной тюрьмы. Он навлечет на себя неприятности, если обойдется с ней мягко. А оставив ее на ночь в тюрьме, он может быть по крайней мере уверен в том, что она снова не сбежит и его разгневанные приятели не доберутся до нее. Он надеялся, что когда они протрезвеют, им станет стыдно. Что же касается синьориты Даниэлы, то если она проведет долгую ночь в камере, одна, в полной темноте, то к утру, возможно, станет сговорчивее.
 — Не могу поверить, что ты на ее стороне, а не на нашей, — проговорил Адриано, покачав головой.
 — Я пока не принял ничью сторону. Ее судьбу решит суд.
 — Я тебя знаю. Ты попытаешься найти способ снять ее с крючка, так как не можешь устоять, когда видишь хорошенькую мордашку. Не попадайся на ее лживые речи, Рэйф. Она преступница! Она воровка! Мы уже это проходили, разве ты забыл?
 — Будь осторожен! — рявкнул Рэйф, не желая признавать, что намек Адриано попал в точку. Этой девушке с большими невинными глазами и нежным податливым ртом будет очень легко обмануть его, и, однако, тот факт, что он не может предсказать ее дальнейшее поведение, сильно его возбуждал.
 — Неужели ты не видишь, что она уже начала манипулировать тобой? Если ты поможешь этой маленькой воровке, она заставит тебя плясать под ее дудку. Совсем как Джу…
 — Не упоминай это имя в моем присутствии, — резко оборвал друга Рэйф.
 И в эту минуту дверь распахнулась и в комнату ворвался синьор Артуро в сопровождении нескольких советников короля.
 — О, ради Бога! — взмолился Рэйф. — Что вам здесь надо?
 — В городе пожары и бунт, ваше высочество! — с вызывающим видом объявил премьер-министр, решительно наступая на принца. — Мы решили, что вам следует знать об этом, если, конечно, вы не слишком заняты, развлекая себя!
 — Пожар потушен, а бунт подавлен, — произнес Рэйф с напускным спокойствием, пропуская мимо ушей оскорбление. — Расходитесь по домам.
 — И не подумаю! — заупрямился премьер-министр, уверенный в своей правоте. — Вы, ваше высочество, у власти всего несколько часов и не имеете опыта в сглаживании политических кризисов. Кабинет вынужден взять все государственные дела в свои руки. Этого ждет от нас его величество. Идите развлекайтесь. В конце концов, сегодня ваш день рождения, — добавил он с ухмылкой и оглянулся на остальных советников.
 Они одобрительно переглянулись.
 — Представляете, он хочет спасти от виселицы эту бандитку, несмотря на то, что она ограбила нас всех! — пожаловался Адриано премьер-министру. — Не могли бы вы его образумить?
 Синьор Артуро бросил на Адриано хитрый взгляд.
 — Да я слышал, что Всадника в маске поймали. Женщина, вы говорите?
 — Кьярамонте, — спокойно проговорил Рэйф. — Неужели никто из вас не понимает, что все, что делала эта девушка, она делала не для себя? Я видел ее дом, одежду. Она не потратила на себя ни гроша из вашего золота.
 — Закон не принимает во внимание мотивы и обстоятельства преступления, ваше высочество! — вскричал синьор Артуро. Сейчас, пока король в отъезде, он готов был сражаться с Рэйфом до конца. — Я полагаю, вы знаете, что ваш долг — повесить эту нарушительницу закона.
 — Я знаю, в чем заключается мой долг, — ответил принц терпеливо. Он знал и то, что советники короля только и ждут от него хоть одного неверного шага, чтобы отобрать у него власть, пока страну не захлестнула анархия.
 В комнату неслышно вошел Орландо. Он мрачно кивнул собравшимся и бросил вопросительный взгляд на Рэйфа. Орландо был членом семьи, и это придало Рэйфу уверенности.
 — Господа, — начал он, вздернув подбородок, — я проверю все факты и тогда решу судьбу синьориты Даниэлы. Я не собираюсь устраивать самосуд. Прошу всех успокоиться, — добавил он с раздражением.
 — Успокоиться и наблюдать со стороны за тем, как правосудие будет растоптано?
 — Не преувеличивайте. — Премьер-министр выпрямился во весь свой рост.
 — Если вы и на этот раз не дадите восторжествовать правосудию, ваше высочество, то не рассчитывайте на меня как на вашего союзника.
 Рэйф долго молчал, уставившись в пол.
 — Синьор Артуро, вы разочаровываете меня. — Он хмуро посмотрел на премьер-министра. — Я надеялся, что ради блага Асенсьона вы подавите в себе личную обиду, но сейчас я вижу, что вы все еще не можете простить мне смерть вашего племянника. Я знаю, что он был вам как сын, но я не убивал его.
 В комнате наступила настороженная тишина.
 Даже разбушевавшиеся друзья Рэйфа примолкли, Джордже ди Сансеверо был их другом, и его смерть стала для них ударом.
 Все посмотрели на Рэйфа.
 — Вы были там, — произнес Артуро, дрожа от негодования. — Вы могли спасти его, но не сделали этого, и я считаю, это равноценно хладнокровному убийству. Вы знали, что дуэли запрещены, но не остановили его. Вместо этого вы согласились стать его секундантом, — с горечью закончил он.
 — Он был моим другом, и я не мог отказать ему в просьбе.
 — Он был бы сейчас жив, если бы вы исполнили свой долг. Он был еще мальчиком.
 — Как и я.
 — Вы могли остановить его. Он, как и многие, во всем подражал вам.
 — Я пытался остановить его. Джордже жаждал крови, и не мне учить его жить.
 — Дуэли противозаконны! — с болью в голосе вскричал премьер-министр. — Вы проигнорировали закон тогда и намерены проигнорировать его и сейчас! Кто должен умереть на сей раз ради вашего удовольствия?
 — Как вы смеете? — угрожающе прорычал Рэйф, делая шаг к премьер-министру.
 — Господа, господа! — вмешался Орландо, вставая между ними. Он бросил на Рэйфа тяжелый взгляд, затем повернулся к синьору Артуро. — Ведите себя как цивилизованные люди.
 Замечание герцога несколько охладило враждебность, от которой воздух, казалось, завибрировал в помещении. Орландо оглядел собравшихся.
 — Мой дорогой синьор Артуро, есть причина, по которой его величество оставил принца Рафаэля править Асенсьоном. Выполняя свой долг, мой кузен, безусловно, сделает все, чтобы восторжествовало правосудие. Я в этом ни капли не сомневаюсь. Когда эта женщина будет приговорена к смерти, народ убедится, что принц так же заслуживает доверия, как и сам король Лазар.
 Рэйф изумленно посмотрел на него:
 — Ты что, свихнулся? Народ любит Всадника в маске. Если я повешу эту девушку, он окончательно возненавидит меня.
 Орландо снисходительно улыбнулся. Легкомысленное поведение кузена разозлило Рэйфа. Орландо ему нравился, но, несмотря на то что тот был его родственником, Рэйф никогда ему не доверял.
 — Если ты не повесишь ее, кто захочет признать твою власть? — глубокомысленно произнес Орландо. — Я считаю, что у тебя нет выбора.
 — Плевать мне на выбор! — заявил Рэйф. — Я принц-регент или нет? Сдается мне, вы намеренно забываете об этом.
 «Повесить Даниэлу?» — подумал Рэйф, возвращаясь к реальности. Он скорее разобьет бесценную эллинскую вазу или сожжет «Мону Лизу». Как он может погубить ту, которая намного лучше, намного порядочнее его и духовно богаче? Он хотел бы одеть ее в шелка, покрыть ее тело поцелуями, а вместо этого должен отдать ее в руки палача. От этой мысли он содрогнулся. В отсутствие отца он здесь единственный правитель и своей властью спасет ее. Однако они правы: кто будет уважать его власть, если он ее отпустит?
 Он станет посмешищем в глазах света, в очередной раз свалявшим дурака из-за женщины. Кроме того, если он ее простит, то создаст прецедент, который с восторгом будет встречен в преступном мире. «Ах, рыжая кошка, во что ты меня втянула!»
 — Оставьте меня, — попросил он. Ему надо было обо всем хорошенько подумать. — Все свободны.
 — Ваше высочество… — начал синьор Артуро.
 — Черт бы вас всех побрал! Выполняйте приказ! — взревел он, не в силах больше сдерживаться. — Убирайтесь из моего дома! Все! — гремел он, наблюдая, как они бросились к двери, словно в комнате находился лев.
 — Элан, спустись в зал и прикажи этому проклятому оркестру замолчать! Пусть все убираются вон! Прием окончен! Вы слышите меня, бесполезные ленивые ублюдки?! Вечер закончен!
 Рэйф дрожал от ярости.
 Всех как ветром сдуло, и он наконец остался один.
 Рэйф провел рукой по волосам и заметил, что она слегка дрожит от злости, а если уж быть честным — то от страха. Он подумал в отчаянии, что абсолютно непригоден для той ноши, которая свалилась на его плечи. Бунт. Пожары. Засуха.
 Придворные восстали против него. Друзья превратились в грубых незнакомцев — или они всегда были такими, а он, погруженный в разврат и удовольствия, просто не замечал этого?
 Потрясенный и разочарованный во всех, кого он знал, включая и самого себя, он подошел к бару и налил в стакан виски. Выпив залпом жгучий напиток, Рейф почувствовал, как жидкость потекла к желудку, согревая его. Случайно его взгляд упал на поднос, где лежали портреты пяти принцесс. Друзья весь вечер отпускали плоские шуточки в их адрес.
 Рэйф посмотрел на их лица.
 У него снова возникла потребность спасти эту несносную девицу. Но на сей раз он не пойдет на поводу у своих эмоций. Даниэла не относится к тому типу женщин, которых надо спасать. Сунь ей палец в рот, она откусит всю руку. Нет уж, увольте. Больше никаких спасаний. Ему придется послать ее на виселицу, как он отправил Джулию несколько лет назад в долговую тюрьму. Она сама во всем виновата. Орландо прав: обе они воровки.
 Даниэла Кьярамонте должна быть повешена. В этом нет сомнения.
 Рэйф небрежно скинул со стола портреты невест. Они с тихим шелестом опустились на пол. Отвернувшись, Рэйф внезапно увидел свое отражение в зеркале.
 «Я ни в ком не нуждаюсь, — сказала эта дикая кошка. — Я сама сделала свой выбор».
 Сейчас Рэйфу тоже предстояло сделать свой выбор.
 Дэни спала свернувшись калачиком и, подтянув колени к груди, лежала в полной темноте на изъеденной молью циновке. Она проснулась от того, что в железной двери ее камеры щелкнул замок.
 Резкий металлический звук моментально вывел ее из сонного оцепенения. Ей снилась прохладная вода, танцующая в фонтане перед Дворцом удовольствий принца. В этом сне она никак не могла добраться до нее, хотя ползла к ней на коленях, протягивала руки и плакала в бессильной надежде дотянуться до живительных серебряных струек. Сковывающие ее цепи не позволяли ей подползти ближе, но она все тянулась к воде, чтобы промочить пересохшее горло.
 Она проснулась, но жажда осталась. Когда стражник открыл камеру, Дэни вскочила на ноги. Она быстро натянула на себя черную маску, так как не хотела, чтобы кто-то увидел страх на ее лице. Утренний свет ослепил ее, и Дэни прикрыла глаза рукой. Она почувствовала, как крепкие руки сняли с лодыжек цепи и поволокли ее из камеры.
 — Куда вы меня тащите? — спросила она пересохшими губами.
 — Заткнись! — Стражник пинком погнал ее по длинному каменному коридору.
 Она спотыкалась в темноте, цепи гремели на руках. Постепенно глаза ее привыкли к темноте, и она разглядела Неясные фигуры стражников. Ослабевшая и испуганная, Она шла по коридору, где на вымощенном плитами полу играли блики от факелов. Шестеро одетых в форму стражников тащили ее куда-то, и их штыки грозно сомкнулись вокруг нее.
 — Введите заключенную!
 Дворцовый страж опустил свой церемониальный боевой топорик и открыл массивную дверь в конце длинного тюремного коридора.
 Дэни вошла в мрачную душную комнату и оглядела ее из-под черной маски.
 По всей вероятности, это была камера допросов или что-то вроде комнаты свиданий, по всему ее периметру, через каждые десять шагов, стояли вооруженные королевские гвардейцы.
 В комнате были высокие окна и большой камин, в котором в это время года не горел огонь. Около одной из стен на каменном возвышении стоял грубо сколоченный деревянный трон, а на нем неподвижно сидел мужчина.
 У Дэни зашевелились волосы — она его узнала.
 Тусклый свет падал из грязных высоких окон за его спиной, поэтому в полутемной комнате она могла различить только его силуэт. Положив локти на ручки кресла и скрестив пальцы под подбородком, он сидел молча и неподвижно, но от всей его фигуры веяло силой и властью, и аура этой власти была почти осязаемой. Его взгляд был тяжелым, а молчание таким же опасным, как молчание затаившегося в засаде льва, лениво помахивающего хвостом и в любое мгновение готового к прыжку.
 Страх сковал Дэни. Она хорошо себе представляла, как он зол на нее. Существует такая вещь, как мужская гордость, а в данном случае еще и королевское достоинство.
 Когда глаза Дэни привыкли к полумраку, она заметила, что принц одет во все черное. После пышного наряда, в котором он был накануне, черный цвет усиливал эффект закоренелого соблазнителя. Его рубашка со свободными рукавами подчеркивала мускулатуру сильных рук и плеч, а облегающий жилет — тонкую талию. Бриджи для верховой езды были сшиты из мягкой черной кожи; ботфорты начищены до блеска.
 Нетерпеливым жестом затянутой в черную перчатку руки принц приказал стражникам обыскать ее, затем провел пальцами по своим губам, с интересом наблюдая за ней.
 Один из стражников, повинуясь молчаливой команде, подошел к Дэни и провел руками по ее бокам. Но когда он коснулся ее груди, она, подняв скованные цепью руки, изо всех сил ударила его в солнечное сплетение. Стражник закричал от боли.
 — Не прикасайся ко мне!
 Дэни даже не поняла, откуда у нее взялась сила. Снова размахнувшись, она ударила стражника в лицо. К ней подбежал другой стражник, но она ударила его коленом в пах.
 Тот скорчился, но в следующую секунду его штык уперся ей в горло. Дэни похолодела и застыла на месте, высоко подняв голову.
 С высокого трона послышался тихий смех, затем медленные оскорбительные аплодисменты.
 — Не смейте смеяться надо мной! — закричала она, ощущая холод металла у своего горла. Но тут он заговорил, и ей послышались в его голосе нежность и некоторое снисхождение.
 — Сними с нее маску.
 Рэйф нетерпеливо ждал, когда стражник подойдет к Дэни. Ее гневный взгляд сверлил его из-под черной маски.
 Не спуская глаз с Дэни, стражник осторожно приблизился к ней и быстро сорвал маску. И тут же каскад рыжих волос упал ей на плечи, сверкая на солнце.
 Мужчины ахнули, а она зашипела на них как разъяренная кошка, и они в страхе отпрянули от нее.
 Довольная, что они оставили ее в покое, Даниэла обратила на Рэйфа взволнованный взгляд.
 Он сидел неподвижно, положив локоть на подлокотник. Сердце бешено стучало в груди. Один взгляд, и он захотел ее так же сильно, как и накануне вечером, когда увидел ее в толпе гостей.
 Она… разбудила его. Разбудила его чувства, его ум, его холодное сердце. Ее красота лишила его дыхания, как лишает дыхания брошенная в лицо горсть холодной воды из горного ручья, вызывающая дрожь и приносящая бодрость.
 Ему на ум пришла Жана Д'Арк, когда он увидел Дэни с цепями на руках, с гордо вскинутым подбородком, грязным пятном на щеке и в ореоле злой гордости, сиявшей вокруг нее подобно утреннему свету. Свободная черная рубаха и жилет скрывали от него девичьи округлости, но облегающие бриджи соблазнительно подчеркивали стройные ноги, изящные бедра и мускулистые ягодицы.
 Когда взгляд Рэйфа снова уперся в ее лицо, Даниэла выдержала его с холодным безразличием. И он, который знал о женщинах все, не имел ни малейшего представления, как вести себя с этой девушкой, больше похожей на ребенка, чем на женщину. Она не была сногсшибательной красавицей, какими были все его любовницы: если они были розами, то она была гордой дикой тигровой лилией. Те смотрелись как холодные сколки бриллиантов по сравнению с ней, цельным сияющим опалом совершенной формы. В ней было что-то большее, чем просто красота. В ней были несгибаемость духа и бьющая ключом жизнь.
 Отец прав, думал Рэйф с загадочной улыбкой на лице. Ему нужна женщина, которая заставила бы его считаться с ней, а он не знал никого более независимого и бесстрашного, чем эта храбрая Всадница в маске.
 Бессонная ночь, когда они каждый по отдельности размышляли над своей судьбой, дала определенные результаты.
 Он устроит последний, безобразный скандал, который потрясет мир, он изменит свою жизнь, оправдает надежды умирающего отца, удивит Асенсьон блестящим правлением и произведет на свет наследника, чтобы продолжить королевский род! Ее красота породила в нем жажду жизни. С помощью Дэни он освободится от тиранической власти отца и сможет наконец самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Она, с ее ясными синими глазами, поможет ему начать новую жизнь и обрести свободу.
 Конечно, будет непростительной ошибкой позволить ей узнать, какое место она занимает в его жизненных планах. Он хорошо знает, что стоит открыть женщине душу, и она моментально завладеет ею. Надо подойти к этому делу осторожно, тщательно взвешивая каждый свой шаг. Рэйф окончательно определился относительно Даниэлы Кьярамонте и, глядя на свою будущую жену, всей своей испорченной душой внезапно почувствовал, что это он осужден на казнь, а не она.




 Глава 7


 Дэни старалась держаться храбро, она стояла, задрав вверх подбородок и распрямив плечи, но внутри все дрожало, так как Рэйфа она боялась больше, чем целого эскадрона вооруженных стражников. Едва заметным движением руки он отпустил своих людей. Они остались одни и несколько минут с холодной враждебностью смотрели друг на друга.
 Нежный любовник, каким он был накануне вечером, исчез. Остался холодный, облеченный властью деспот. Его жесткое угловатое лицо казалось высеченным из гранита.
 — Ты меня огорчила, Даниэла. Очень огорчила.
 — Можешь повесить меня! Мне это совершенно безразлично! — в полном отчаянии закричала она. — Я тебя не боюсь!
 — Повесить тебя? Я подумаю над этим, моя дорогая. Повешение — слишком легкое наказание за… за ту боль, которую ты мне причинила. — Он поднялся с трона, спустился по трем ступенькам и направился к ней.
 Подойдя к длинному столу, стоявшему в центре комнаты, Рэйф выдвинул грубо сколоченный стул и жестом пригласил ее сесть.
 Не спуская с него настороженного взгляда, она опустилась на сиденье, мысленно благодаря его за доброту, так как чувствовала слабость во всем теле.
 — Руки на стол.
 Она повиновалась, сгорая от жгучего стыда. Как ужасно, что она своими действиями сама себя унижает в глазах человека, уважения и восхищения которого тайно жаждала. Эта мысль потрясла ее, ведь она никогда еще не встречала мужчину, подобного ему, такого восхитительного, такого возбуждающего.
 С шутливой галантностью Рэйф подошел к ней сзади и положил руки на стол, так что она оказалась в их кольце, Его лицо было совсем рядом с ней, и она чувствовала на щеке тепло его дыхания. Она ощущала его притягательную силу и закрыла глаза, чтобы он не увидел ее смущения.
 — Ты потеряла это на балу, — прошептал он, потершись носом о ее щеку, и положил на стол маленький предмет.
 Она заставила себя открыть глаза и увидела серебря-ную шпору,
 — Ты оставила ее в моей спальне, — вкрадчиво добавил он.
 Она вспыхнула от его намека, но промолчала. С понимающей улыбкой, словно зная, какое вызывает в ней чувство, он оттолкнулся от стола и обошел его. Оказавшись на противоположной стороне, он опустился на стул и внимательно посмотрел на нее.
 — Расскажи мне все, — приказал принц.
 — Я не смогу говорить, пока не выпью воды, — прошептала она еле слышно.
 Он нахмурился, затем кивнул и поднялся. Подойдя к двери, он попросил принести воды и вскоре вернулся с кувшином и оловянной кружкой, на ходу наливая в нее воду. Сложив на груди руки, он смотрел, как она жадно пьет воду. Она спешила утолить жажду, смочить пересохшее горло, но он остановил ее, взяв за руку.
 — Хватит. Тебе станет плохо.
 Дэни поставила кружку и впилась в нее голодным взглядом, избегая смотреть в его сторону. Наконец она медленно подняла глаза и увидела, что он смотрит на ее влажные губы. Она отвела взгляд, вспомнив его нежные поцелуи накануне вечером. О, он был искушенным мужчиной, заставлявшим ее хотеть его даже в тот момент, когда он собирался отправить ее на виселицу.
 Она закрыла лицо руками. Он стоял напротив, скрестив на груди руки, и внимательно смотрел на нее.
 — Почему ты пошла на это? — спросил он, первым нарушив молчание.
 Она глубоко вздохнула.
 — На моей земле живет две сотни душ, ваше высочество. Когда разразилась засуха и погиб наш урожай, я поняла, что, если не раздобуду денег, многие из них умрут от голода. Я испробовала все. Я продала драгоценности моей матери, но не могла продать себя этой свинье Бульбати, и тогда я придумала Всадника в маске. Но… — Помолчав, она проглотила остатки своей гордости и продолжила: — Я не собиралась заходить так далеко…
 — Ты поступила неразумно, сделав это. Неужели вы не понимаете, синьорита, что закон обязывает меня повесить вас?
 — Если вы ожидаете, что я буду просить пощады, то только зря тратите время, ваше высочество. С самого начала я знала, что меня ожидает, и сейчас готова ко всему.
 — Боже мой, вы всегда такая?
 Дэни пожала плечами.
 — Глупая девчонка, твоя жизнь в моих руках, как и жизнь этих деревенских мальчишек, к которым ты так привязана.
 — А что будет с ними?
 — Скажи мне вот что: этот Матео влюблен в тебя?
 — Что? Нет! — возмутилась Дэни, вспыхнув от смущения.
 — Я хочу знать правду.
 — Я… я не знаю. Надеюсь, что нет.
 Рэйф побарабанил пальцами по столу.
 — Вчера он предпочел быть повешенным, чем выдать Всадника в маске. Я сам допрашивал его, но он твердил, что Всадник — это он. Он решил умереть вместо тебя.
 — Я бы сделала для него то же самое, но это не означает… — Дэни немного поколебалась и добавила: — любовь. Они мне как братья.
 — Ты хочешь сказать, что этот благородный Матео никогда не признавался тебе в любви?
 — Господи, нет! Я бы не допустила этого, и он это прекрасно знает.
 — Значит, и ты не влюблена в него?
 — Любовь существует для дураков, — заявила Дэни.
 — Ты слишком молода, чтобы судить об этом, моя дорогая.
 — Я не «ваша дорогая» и вообще ничья, — возмутилась Дэни, чувствуя, что краснеет от его голодного взгляда. — Вы собираетесь выносить мне приговор или будете продолжать меня мучить? Я не понимаю, куда вы гнете, задавая подобные вопросы.
 — Дело в том, что это чрезвычайно важно для меня. Прости, но мы, правители, должны быть так же придирчивы в вопросах породы, как и заводчики лошадей. Дело в том, что слишком многое ставится на карту.
 — А какое отношение это имеет ко мне?
 — Ну, к примеру, когда ты будешь рожать мне сыновей, тебе придется делать это в присутствии небольшого общества. Другой пример: после первой брачной ночи доказательство твоей девственности должно быть продемонстрировано старейшинам совета…
 Дэни не стала ждать продолжения и вскочила со стула, но острая боль в желудке заставила ее вскрикнуть и снова опуститься на сиденье. Она согнулась пополам, схватившись за живот.
 Рэйф моментально оказался рядом.
 — Дыши глубже, и боль пройдет. — Он стал гладить ее по спине, и боль постепенно стихала. — Ты бесстрашная, Даниэла Кьярамонте. Из тебя выйдет отличная королева.
 — О чем вы говорите? — простонала Дэни, снова заливаясь румянцем.
 — Разве ты не поняла? Ты выйдешь за меня замуж. Это твой приговор.
 — Вы, должно быть, пьяны!
 — Трезв как монах.
 — Может, вы свихнулись?
 В ответ он только улыбнулся.
 — Я не выйду за вас! Нет! Нет!
 — Выйдешь, моя дорогая. Смотри, Даниэла, вот я стою перед тобой на коленях. Выходи за меня, и я положу к твоим ногам королевство. Почему ты молчишь?
 Похоже, он шутит. Да, шутит. Теперь она понимает. Ей захотелось задушить его, чтобы убрать эту мальчишескую улыбку с его прекрасного лица.
 — Даже и не пытайтесь соблазнить меня, Рафаэль ди Фиори!
 Чувствуя себя несчастной от тошноты, гнева и недоверия, Дэни, держась за живот, не спускала с него глаз.
 — Сначала вам придется застрелить меня! Только тогда вы сможете затащить меня в свою спальню и изнасиловать! Не могу понять, почему вы решили сыграть со мной такую злую шутку?
 — Ах, Даниэла, какая же ты подозрительная… — Он убрал с ее лица волосы, и жест этот был хозяйским, словно она уже принадлежала ему.
 Даниэла начала паниковать.
 — Не может быть, чтобы вы говорили это серьезно…
 — Вполне серьезно.
 — Я не могу выйти за вас замуж. Вы мне даже не нравитесь!
 — Твои поцелуи вчера вечером сказали мне обратное, — прошептал он с лукавой улыбкой.
 — Вы принимаете меня за деревенскую простушку, которая не понимает, что с ней делают. Я все отлично понимаю: вы хотите меня одурачить.
 — Зачем мне это надо? — удивился принц.
 — Чтобы отомстить мне за то, что я грабила ваших безмозглых друзей! Я знаю, что вы собираетесь повесить меня, но тогда к чему все эти игры?..
 — Успокойся, — властно сказал он и погладил ее по щеке с такой нежностью, что у нее на глазах появились слезы. — Это не игра. Ты попала в серьезную беду. Скажем так, мне доставит удовольствие помочь тебе, но я хочу, чтобы ты, в свою очередь, помогла мне.
 — Каким образом?
 — Самым простым, — прошептал он, продолжая гладить ее по щеке. — У тебя хорошая родословная. У тебя отличное здоровье, и ты сможешь нарожать мне сыновей.
 — Сыновей? — повторила Дэни, побледнев. Господи, кажется, он говорит вполне серьезно. Стать его принцессой? Его королевой? Она даже не знает, что такое быть королевой. Да, у нее прекрасная родословная, но она никогда не была представлена ко двору из-за того, что ее семья потерпела финансовый крах.
 — Прости, если в моем предложении нет ни капли романтики, но по натуре я человек не сентиментальный. Кроме того, ты сказала, что любовь существует для дураков, и я полностью с тобой согласен. У себя дома ты утверждала, что никогда не выйдешь замуж, но боюсь, ты ухе потеряла свою свободу, совершив противозаконные действия! Дело в том, синьорита Даниэла, что я просто хочу использовать тебя.
 — Использовать меня? — изумленно протянула она.
 — К счастью, несмотря на то что ты преступница, особой опасности ты не представляешь. Нам хорошо известно, что народ Асенсьона любит Всадника в маске. Ты своего рода национальная героиня, в то время как меня никто не любит. Я хотел бы, чтобы народ любил меня, как любят моего отца. Вы, синьорита, как раз тот инструмент, с помощью которого я собираюсь заслужить его любовь. А это будем считать вашим подарком. — Он взял со стола черную маску и помахал ею перед глазами Даниэлы.
 — Ваше высочество желает использовать меня… из-за моего авторитета среди народа?
 — Совершенно верно.
 — Понимаю, — ответила Даниэла, потупив взгляд. — В чем, собственно, будет заключаться моя роль?
 — Тебе не придется делать ничего другого, кроме как стоять рядом со мной, махать рукой толпе и выглядеть счастливой.
 Он говорил еще о сыновьях. Дэни смотрела на принца, раздумывая. Конечно, его главная задача как кронпринца произвести на свет наследников, и она, став его женой, должна подарить их ему. Но в ней давно укоренилось чувство страха перед родами, хотя в данный момент мысль о том, чтобы стать матерью его детям, казалась ей такой нелепой, нереальной и невообразимой, что даже не пугала ее.
 Что на самом деле пугало ее, так это мысль о том, что этот безнравственный, ненадежный развратник станет ее мужем и, что хуже всего, она может его полюбить. Она станет его рабыней, станет зависеть от него.
 — Будь мудрой, Даниэла, — проговорил он, наблюдая за сменой эмоций на ее лице. — Сейчас тебе следует забыть о гордости.
 — А что будет с мальчиками Габбиано? Я соглашусь на ваше предложение, если вы их отпустите.
 — Что? Не будь смешной! Как я могу отпустить их, когда и я, и ты прекрасно знаем, что они нарушили закон! Ты хочешь сделать из меня посмешище?
 — В таком случае сделка не состоится. Они совершали все эти преступления по моему приказу. Вы не можете спасти меня и засадить их в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.
 — Ты бесстыдная девчонка! — вздохнул он.
 Он молча ходил по комнате, а Дэни так же молча наблюдала за его бесцельным хождением. Странно и непонятно было сознавать, что этот мужчина держит в своих руках их жизни. Дэни оставалось надеяться, что ей удастся спасти их всех, включая и себя, от виселицы, ведь их дружба не допускала предательства.
 Время от времени принц искоса поглядывал на нее, и эти взгляды могли означать что угодно. Наконец он остановился и, уперев руки в бока, задумчиво посмотрел на нее.
 — Изгнание, — предложил он.
 — Их освободят?
 — При условии, что их ноги больше не будет в Асенсьоне.
 Дэни согласно кивнула.
 — Это весьма великодушно, — заявил он. — Изгнание, синьорита Даниэла. Это мое последнее слово. — Постукивая пальцами по губам, он направился к ней, — А я выдвигаю вам взамен два условия. — Оперевшись руками о стол, он пристально посмотрел на нее. — Первое: вы должны дать мне слово, что прекратите играть в Робин Гуда. Вы уже давно играете в эту опасную игру, и я не могу позволить, чтобы моя жена развлекалась подобным образом. Больше никаких Всадников в маске.
 Дэни молчала, крепко сжав губы. «Вот уже начались приказы, — думала она, — муж и жена, хозяин и служанка». Она бы предпочла взять с него обещание верности, но это пока нереально. Что толку просить его быть ей верным, когда он предлагает ей брак, основанный на взаимных интересах: он спасает ее шкуру, а взамен получает уважение народа. К тому же он никогда не изменится. Всегда найдется какая-нибудь Хлоя Синклер.
 — Ваше второе условие, принц? — спросила она деловым тоном.
 — Второе: став моей женой, вы никогда не должны мне лгать. Я могу простить что угодно, но не ложь. Поэтому никогда не лгите мне.
 Дэни сразу поняла, почему Рэйф выдвинул это условие. С внезапным неприятным ощущением она вспомнила почти забытую историю о красивой женщине-шпионке, соблазнившей и использовавшей его, когда он был еще невинным юношей. Страна оказалась на грани войны с Францией. Все королевство знало эту историю, возможно, даже весь мир. От боли, которую она видела сейчас в его глазах, у нее перехватило дыхание. Он обещал ей простить все — лишь бы она была честна с ним!
 Она впервые задумалась над тем, какую глубокую рану нанесла ему та женщина. Любил ли он ее? Она подумала о его многочисленных любовницах и его равнодушии к ним, которое он прятал под маской неприступного очарования.
 — Только честность, Даниэла. Ты можешь обещать мне это?
 — Да, принц Рафаэль, — робко ответила она, понимая, что отрезает себе все пути к отступлению. — Да, могу.
 — Значит, мы пришли к соглашению?
 — Похоже, что так.
 — Хорошо. Я пришлю слуг, чтобы они позаботились о тебе, и врача, который займется твоей раной.
 — Спасибо.
 Подойдя к ней, он вынул из кармана маленький ключик и открыл замок наручников. Отбросив их в сторону, он осмотрел ее руку, затем заглянул ей в глаза.
 — Жди меня здесь, — приказал он. — Я скоро вернусь и отведу тебя во дворец.
 — Как скажете, синьор, — у нее кружилась голова от нереальности происходящего.
 «Господи, что я наделала? — в отчаянии думала она. — Я не хочу быть женой и не могу быть матерью».
 Слишком поздно.
 — Даниэла, — Рэйф повернулся к ней, держась за ручку двери, — я буду заботиться о тебе.
 Он открыл дверь и вышел из комнаты.




 Глава 8


 Он взял ее с собой, как подобранную на улице грязную голодную кошку, и повел не во Дворец удовольствий, а в королевское палаццо.
 Карета остановилась у огромного дворца из золотистого мрамора с мансардами и высокими, высеченными в стенах окнами. Он взял ее за руку и повел через лабиринт отделанных мрамором коридоров в ту часть дома, где находились апартаменты короля.
 Поднявшись на третий этаж, они прошли по длинному коридору и, распахнув одну из дверей, он предложил ей войти внутрь. Она оказалась в роскошной гостиной; стены ее были затянуты розовым бархатом, а слева от двери располагался огромный камин из белоснежного мрамора. Из гостиной можно было попасть в спальню с балконом, с которого открывался изумительный вид на Белфорт.
 Принц оставил ее на попечение милого старого врача, который должен был осмотреть ее рану, и целого батальона хлопотливых служанок в фартучках и накрахмаленных наколках. Одна из горничных, бросив взгляд на ее грязную одежду, тут же отправилась готовить ванну. Ее спросили, какие блюда она предпочитает и ест ли она вообще, так как Дэни была настолько худенькой, что, казалось, даже слабый ветерок мог сдуть ее с места.
 Рафаэль пообещал прислать королевского модельера, который сделал себе имя, одевая его сестру, очаровательную принцессу Серафину, и Дэни должна заказать у него свадебное платье, которое следовало сшить как можно быстрее, ибо этот сумасшедший желал, чтобы свадьба состоялась через три дня. Он также сказал, что завтра приступят к работе модистки, и предложил ей обсудить с ними гардероб, необходимый для ее новой жизни в качестве жены крон-принца. Наконец он ушел, оставив ее сражаться с врачом и слугами, которым она никак не хотела даваться в руки.
 В конце концов после долгих уговоров служанки усадили Дэни в ванну, отскоблили ей кожу жесткой мочалкой с розовым мылом, тщательно вымыли и расчесали волосы. Закончив эти процедуры, они облачили ее в белую шелковую сорочку и парчовый халат, затем усадили за стол и накормили изысканными деликатесами, которые подавали на сверкающих серебряных блюдах.
 Ей разрешили сообщить Марии и дедушке обо всем, что с ней приключилось, чтобы они за нее не волновались. После того как послание было отправлено, Дэни почувствовала себя намного лучше, но к трем часам дня она уже еле держалась на ногах, измученная испытаниями, которые выпали на ее долю.
 Сидя на балконе, она грызла шоколад с миндалем, запивая его кофе, в который положила много сахара — непривычная для нее роскошь, — и с интересом разглядывала раскинувшийся перед ней город. Почувствовав, что глаза ее слипаются, она вернулась в спальню и улеглась на огромную кровать, свернувшись калачиком под белыми льняными простынями.
 Она не могла уснуть, несмотря на усталость, так как была слишком взбудоражена и ошеломлена теми события-ми, которые ей пришлось пережить за последние несколько часов. Потом она стала думать о свадьбе и о том, что за ней последует — об утрате ею невинности. Как это будет выглядеть? Будет ли он целовать ее тело? Она уткнулась горящим лицом в прохладную подушку, чувствуя, как сильно бьется ее сердце. Она сжалась от страха, понимая, что одним поцелуем дело не обойдется.
 Будет ли ей больно? Найдет ли она в себе силы вынести ту боль и отвратительное ужасное вторжение в ее тело, тем более что она хорошо знает, чем могут закончиться роды — ведь ее мать умерла, едва лишь она появилась на свет.
 Однако она дала ему слово, и ей придется позволить ему проделать с ней все это.
 Главное, уговаривала она себя, это спасти братьев Габбиано. Кроме того, если она выживет при родах, то в качестве кронпринцессы сможет сделать много хорошего для Асенсьона и освободить королевство от этой продажной свиньи графа Бульбати. Но больше всего ее пугало, что скажут король Лазар и королева Аллегра, когда узнают, что их сын женился на ней. Наконец она решила, что будет справляться с трудностями по мере их поступления, а сейчас она слишком измучена.
 Глядя на пятна солнечного света на персидском ковре, измученная проведенной в тюрьме ночью, Даниэла наконец заснула.
 Когда она открыла глаза, было утро.
 Она резко села в постели, моментально вспомнив, что живет теперь в новом мире. Протерев глаза, Дэни с восхищением стала рассматривать обстановку, и тут дверь внезапно распахнулась, и в комнату вошла высокая статная женщина.
 — О! Доброе утро, синьорита. Как раз время завтрака! В соседней комнате вас ждет подарок. Хотите на него посмотреть?
 — Подарок? Мне?
 Круглое лицо служанки расплылось в улыбке. Дэни быстро вскочила с кровати, накинула халат и бросилась в гостиную. Распахнув дверь она в изумлении застыла на пороге.
 Пока она спала, гостиная превратилась в сказочный сад, заполненный бесчисленными букетами цветов. Дэни ходила по комнате, вдыхая их аромат. Розы, нежные, как дыхание ребенка, стояли повсюду: пунцовые, розовые, белые, Были здесь и королевские орхидеи темно-пурпурного цвета; камелии с сочными снежно-белыми лепестками; львиный зев и высокие застенчивые лилии; гордые голубые ирисы и букетики желтых и белых маргариток; чувственные красные гибискусы, стоявшие отдельно в тонкой хрустальной вазе, такие загадочные и необыкновенно эротичные. Осторожно вытащив визитку из ближайшего букета — двух дюжин розовых роз, — Дэни решила узнать, кто же сделал ей такой королевский подарок, но на белой карточке она увидела только букву «Р.».
 — «Р.»!.. — невольно вскрикнула она, становясь пунцовой, как розы.
 Служанки с улыбками переглядывались.
 — «Р.»… — прошептала она. Непонятная щедрость для мужчины, который решил ее использовать. Внезапно с ее губ сорвалось неуместное хихиканье. Смутившись, она прикрыла рот рукой.
 — Идемте, синьора, вам пора завтракать. Вы тоненькая как прутик!
 Дэни улыбалась, чувствуя, что выглядит глупо, но она была так счастлива!
 — Ужасно мило с его стороны прислать мне цветы, вы не находите?
 — О да, синьорита! — хором согласились служанки, пряча улыбки.
 «Интересно, почему он это сделал?» — размышляла она, вернувшись в спальню и отдавая себя в руки служанок.
 Может, этим чудесным жестом он решил показать ей, что в его предложении выйти за него замуж гораздо больше чувств, чем она предполагала? Может, он дает ей понять, что верит ей и знает, что она не будет обманывать его? Разве не этого он хочет? Ведь ему нужна женщина, которой он мог бы доверять.
 Конечно, она не такая уж красавица, но, бесспорно, она никогда не предаст тех, кого любит.
 Проворные служанки усадили ее на постель, и самая младшая принесла ей завтрак на серебряном подносе.
 Через несколько минут в комнату вплыла модистка, и пока она знакомилась с Дэни, ее помощницы и швеи устроили целую выставку самых разнообразных платьев и тканей всех цветов радуги.
 Дэни завтракала, сидя в постели, а модистка между тем устроилась рядом на стуле, объясняя ей предназначение каждого платья и нахваливая достоинства каждой ткани, и Дэни подумала, что, возможно, ограбление принца Рафаэля было самой лучшей ошибкой в ее жизни. Когда модистка со своей свитой наконец ушла, Дэни почувствовала, что у нее го-лова идет кругом — она не в состоянии была переварить все сведения о шелках и атласе, муслине и бархате, кружевах к тафте и наслушалась жалоб о том, что у знаменитой модистки остается всего сорок восемь часов, чтобы придумать вечерний туалету, достойный королевской невесты.
 Дэни, не отдавая себе отчета в своих действиях, не спуё кала глаз с двери, ожидая визита того, кто обозначал себя буквой «Р.», чтобы спросить у него, началом какого слова она является: «развратник», «разгильдяй» или «Рафаэль»? Кроме того, она была уверена, что он прекрасно разбирается в женских нарядах и сумеет выбрать для нее подходящее платье из предложенных ей модисткой,
 Она ожидала, что он будет заигрывать с ней, пытаясь расположить к себе, но он так и не появился. Может, он уже забыл о ней? А вдруг он пришлет стражников, и они снова упекут ее в тюрьму? Возможно, он передумал или, вернее, опомнился.
 По правде говоря, все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. После полудня Дэни обнаружила, что ей не позволяется выходить даже в коридор. Надев платье цвета мяты, которое портниха подогнала по ее фигуре, она вышла из гостиной, но стража вежливо водворила ее обратно.
 Она не была уверена, стояли они там, чтобы защищать ее, или для того, чтобы не допустить возможного побега, но, так или иначе, с каждым часом она все больше нервничала и уже начала подумывать, что снова заключена в тюрьму. Не зная, куда себя деть, она вышла на балкон и стала разглядывать королевский парк, раскинувшийся за ним город и видневшееся вдали море. Спустя какое-то время одна из служанок с улыбкой сообщила ей, что к ней пришел гость.
 «Рафаэль», — подумала она, и ее сердце учащенно забилось. Она бросилась в гостиную, чувствуя, как пылают ее щеки, а тело сотрясает нервная дрожь.
 Остановившись на пороге, она увидела, что он стоит в противоположном конце комнаты и рассматривает один из букетов, которые ей прислал. Принц стоял к ней спиной, «го высокую атлетическую фигуру облегала элегантная голубая визитка и панталоны из буйволовой кожи. Темно-золотистые волосы были заплетены в аккуратную косичку, которая мирно покоилась между его широких плеч.
 Она смотрела на него, и ее существо наполнилось светом, а лицо озарилось улыбкой.
 — Итак, — проговорила она лукаво, — тот самый загадочный «Р.» явился собственной персоной.
 Рэйф обернулся и, увидев сногсшибательную молодую красавицу, стоявшую в дверях, лишился дара речи.
 Ослепительно улыбаясь, с румянцем на щеках и кошачьей игривостью в сверкающих голубых глазах, его молодая невеста присела в изящном реверансе.
 — Благодарю вас за цветы, ваше высочество.
 — Боже милостивый! — воскликнул он, не спуская с нее глаз. — Ты восхитительна!
 Он пересек комнату и подошел к ней.
 — Чудесное создание, позволь мне полюбоваться тобой! — Дэни покраснела, когда он начал описывать вокруг нее круги. — Ну и ну, мне придется наградить мадам за то, что она с тобой сотворила.
 — Вы смеетесь надо мной, ~ нахмурилась Даниэла.
 — Вовсе нет. Твое платье, прическа… — Он пощупал ткань ее платья, потянул за непокорный локон, упавший на висок, и внезапно, откинув голову назад, расхохотался от восторга и громко захлопал в ладоши. — Ты само совершенство, Даниэла! Просто совершенство! — Схватив Дэни за руки, он потащил ее к двери. — Идем! Настала пора все расставить по местам. Видит Бог, ты поможешь мне освободиться от мертвого груза!
 — Что ты хочешь этим сказать? — удивленно спросила Дэни, едва поспевая за ним. — Куда мы идем?
 — Я хочу познакомить тебя со своими друзьями.
 Дэни вырвала руку и остановилась. Принц повернулся и вопросительно посмотрел на нее, все еще не веря в ее чудесное превращение. Что послужило тому причиной; то ли ее новое платье, красивая прическа, хорошая еда или продолжительный отдых, — он не знал. Он просто пришел проведать ее, не желая оставлять одну на целый день, но сейчас думал только о том, что ее следует показать всем бросив вызов им в лицо, потому что последние тридцать шесть часов он отстаивал свое решение жениться на ней. Теперь, увидев ее, они не смогут с ним не согласиться. Даниэла Кьярамонте создана для него. Дэни не двигалась с места, глядя на него с мольбой.
 — Я не хочу встречаться с ними. Они ненавидят меня!
 — Почему?
 — Потому что я ограбила почти каждого из них. Вместо ответа он нежно поцеловал ее в губы.
 Она резко отстранилась от него:
 — Ты меня слышал?
 — Я слышу только пение ангелов, моя дорогая. А ты разве его не слышишь?
 Она ответила ему улыбкой.
 — Слушай, — прошептал он, снова склоняясь к ней. Обхватив Дэни рукой за тонкую талию, он привлек ее к себе и снова нежно поцеловал. — Ну а теперь слышишь?
 Его невеста посмотрела на него затуманенным взглядом и погладила его по щеке.
 — Ты сумасшедший, — промурлыкала она. Добродушно пробурчав что-то, он подхватил ее на руки и перекинул через плечо.
 — Идем, моя дорогая. Пора представить тебя двору.
 Он широко шагал по коридору, неся ее на плече, как мародер несет свою добычу.
 — Отпусти меня! Отпусти!
 — Представь себе, что я преступник, а ты принцесса, — хмыкнул он, почувствовав, что она не очень-то и сопротивляется. Перед тем как поставить ее на пол перед дверью комнаты, в которой оставались его друзья, Рэйф шутливо укусил ее за бедро через легкий шелк.
 Она засмеялась и покраснела, и принц почувствовал, как его захлестывает волна неистового желания. Он с трудом верил, что очень скоро на законных правах сможет уложить ее в свою постель, наслаждаться ее телом и постоянно иметь ее возле себя, так как она станет его законной женой. Ее смех согревал его сердце. Неужели никто никогда не говорил ей, как она восхитительна, ведь, похоже, она и не подозревала о своем очаровании.
 Он постарался обуздать страсть, от которой потемнели его глаза, боясь напугать ее.
 — Если кто-нибудь посмеет грубо обойтись с тобой, ему придется покинуть двор. Поняла?
 — Ты готов расстаться со своими друзьями из-за меня? — испугалась Дэни.
 — У меня много друзей, но только одна жена. Никакие неприятности не коснутся тебя под крышей моего дома, Даниэла. Я буду расценивать любое оскорбление, нанесенное тебе, как оскорбление в свой адрес.
 — Ты слишком добр ко мне, но, как ты уже убедился, я и сама могу о себе позаботиться. Не уверена, что буду чувствовать себя уютно, если окажусь причиной твоей ссоры с друзьями.
 — Достаточно сказать, что я их правитель. И я выбрал тебя. Считай, что таким образом я испытываю их верность.
 — Хорошо.
 — Готова?
 — Да. Я постараюсь не ставить тебя в неловкое положение.
 — Просто будь сама собой. А я буду рядом, — шепнул он и открыл дверь, пропуская ее вперед.
 Дэни собралась с духом и вошла в зал с царственным Достоинством. Рэйф с гордостью наблюдал за ней. Ее легкая грациозная походка заворожила его. Она с независимым видом уселась в кресло, стоящее в центре зала. Спина ее была прямой, голова высоко поднята, руки смиренно сложены на коленях.
 Рэйф небрежно облокотился на спинку ее кресла и настороженно следил за своими друзьями, когда они по очереди подходили поздравить ее со счастливым событием.
 Рэйф с облегчением заметил, что Элану она сразу понравилась. Его кузен Орландо отнесся к ней с вежливой сдержанностью, но надменный Адриано и всегда саркастичный Ник были почтительно вежливы только потому, что Рэйф стоял за ее креслом и наблюдал за ними. Даниэла никому из них не подала руки, что Рэйфу понравилось. Она вела себя с достоинством и была немногословна. Она оправдала его ожидания.
 Предложив ей руку, Рэйф вывел Дэни из зала, радуясь, что она снова принадлежит только ему.
 Один Бог знает, сколько ему предстоит сделать неотложных дел, но сейчас все казалось маловажным, главное — быть рядом с ней, и желательно подальше ото всех.
 — Ты вела себя изумительно. — Он нежно обнял ее за плечи. — Идем! Я хочу тебе что-то показать. — Взяв Дэни за руку, он потянул ее за собой.
 Через час они были на борту его роскошной тридцатифутовой яхты и вышли в открытое море. Рэйф наслаждался свободой, стоя у штурвала в рубашке с закатанными рукавами и распущенными длинными волосами, развевающимися на вечернем ветру. А Дэни в это время разбирала содержимое корзины для пикника. Рэйф отпустил всех слуг и охрану, и они остались на паруснике вдвоем.
 Принц любовался парусами, трепетавшими на фоне темнеющего вечернего неба, на котором появились первые звезды. Перед ними простирался горизонт, окрашенный в золотисто-розовые цвета. Когда берег исчез в ночном мраке, Рэйф забрался на мачту, чтобы поставить несколько парусов.
 Даниэла, наблюдая за ним, ела персик.
 Рэйф улыбнулся и спрыгнул на сверкающую полированную палубу. Судя по удивленному взгляду Дэни, она даже представить себе не могла, что он умеет управлять яхтой. Но Рэйф считал эту яхту своим убежищем: только здесь он чувствовал себя по-настоящему свободным. Эту свободу открывало перед ним море. В зеленых водах безбрежного океана он, постоянно окруженный недругами и льстецами, чувствовал свою незначительность, что позволяло ему забыть о своем происхождении.
 Усевшись рядом с Дэни на носу яхты, Рэйф внезапно подумал, что бы она ответила, если бы он признался, что никогда еще не приводил сюда женщин.
 Дэни протянула ему на кончике ножа кусочек сыра, но он отказался от этого угощения и оглянулся в поисках бутылки легкого молодого вина, которую он принес из своей каюты. Обнаружив ее, он начал беспомощно рыться в корзине, пытаясь найти штопор. Дэни с улыбкой протянула ему его.
 — Иногда, когда я был еще мальчиком, — проговорил он, открывая бутылку, — мне хотелось собрать свои пожитки, сесть в маленькую лодочку и уплыть навсегда. Мне хотелось убежать из дома. Мне хотелось стать исследователем Африки и Дальнего Востока, но, к счастью, я остался здесь. — Он искоса глянул на нее, и ее глаза засверкали. — Я бы наверняка умер от малярии, меня бы съели каннибалы, как только моя нога ступила бы на берег. Богатый мальчик — Для всех лакомый кусочек, не так ли?
 Дэни рассмеялась.
 — В чем дело?
 — Только ты мог найти причину убежать от такой жизни. Какая же это «пытка»: быть обожаемым всеми — будущий король, родившийся с серебряной ложкой во рту, зеница ока своей матери…
 — Ну, моя жизнь не была такой уж безоблачной. Я, как и все, многое испытал.
 — Например?
 — Так получилось, что от меня слишком многого требовали. Как только я научился ходить, меня заставили выучить массу предметов, которые необходимо знать каждому правителю в нашей стране.
 — Каких? — спросила Дэни, доставая из корзинки два стакана.
 — Риторику, историю, логику, композицию, философию, языки — мертвые и живые, — алгебру, финансы, военно-инженерное дело, архитектуру, хорошие манеры, бальные танцы…
 — Бальные танцы?!
 — Когда ты живешь на виду у всех, то не можешь позволить себе наступить во время танца кому-то на ногу. — Он разлил вино по стаканам и, закрыв бутылку пробкой, отставил ее в сторону.
 — Что еще тебе пришлось изучать?
 — Изучать? Не изучать, моя дорогая, а мастерски владеть, — усмехнулся он, — Мой отец держал меня в строгости. «Ты должен быть сильнейшим, умнейшим и лучшим из всех, Рафаэль, — повторил Рэйф слова отца. — Никаких проявлений слабости». Таким был его девиз.
 — Совершенно справедливо, — заметила Дэни, отхлебывая вино.
 Рэйф последовал ее примеру.
 — Почему твой отец был таким строгим?
 — Он верил, как верю и я, что правитель должен быть безупречен во всем. Если люди почувствуют в нем слабость или неполноценность, они набросятся на него, как волки на раненого оленя. Таким образом, мне были предоставлены все возможности, чтобы стать достойным правителем. Мне это удалось?
 — Я не знаю, — ответила Дэни с застенчивой улыбкой, которая совершенно его очаровала.
 Он подумал: а знает ли она, что он ей доверяет?
 — Расскажи, какие чувства испытывает ребенок, которому предстоит занять трон?
 — Я изучал академические предметы, такие как чтение, правописание и тому подобное, общественные науки, атлетику, которая доставляла мне огромное удовольствие, изящные искусства, но здесь я большого успеха не достиг. У меня нет художественного и музыкального таланта, но у меня есть вкус, и отец должен быть доволен.
 — Я имела в виду, как ты к этому относился?
 — Нормально.
 Она скептически посмотрела на него, и рыжий локон упал ей на щеку.
 — Ну, я не знаю. Мне все завидовали. Первое правило выживания, которое ты должна усвоить в своей новой жизни в качестве принцессы, Даниэла, — это осознание того, что каждая живая душа во дворце преследует свою цель, и чем больше ты для них сделаешь, тем веселее они будут смеяться над каждой твоей шуткой и тем охотнее одобрять все твои действия, но ты никогда не узнаешь, кто из них настоящий друг. Конечно, за исключением меня.
 Дэни посмотрела на него с теплой улыбкой. Ее глаза были голубыми, как небо, и она была беззащитна, как ребенок. Он почувствовал себя виноватым в том, что затащил ее в опасный мир дворцовых интриг. Она, такая наивная, к этому не готова. Ему придется присматривать за ней.
 Улыбаясь, он поднял стакан, и они выпили, затем молча сидели, прижавшись друг к другу, наслаждаясь вечерним бризом и любуясь солнцем, опускавшимся за горизонт.
 — Я уверен, — начал он, задумчиво глядя на волны, — ты слышала разговоры о том, что родители моего отца были предательски убиты, когда они были чуть старше меня. Мой отец был тогда мальчиком и единственным, кто уцелел.
 — Ужасное, позорное пятно в истории Асенсьона! — возмущенно откликнулась Дэни.
 — Да, ты права. После их смерти моему отцу пришлось несладко. Детство у него было тяжелое. Жизнь ожесточила его, к теперь он считает, что таким и должен быть правитель. Вот почему он постоянно беспокоится, что моя жизнь протекает слишком безмятежно. Он все время напоминает мне о том, что придворные мечтают меня сожрать живьем. Он считает меня идиотом. Они все так считают.
 — Но ты же не идиот.
 — Надеюсь, что нет.
 Они посмотрели друг на друга и улыбнулись, чувствуя, что их связывают взаимопонимание и возникшая между ними нежность,
 — Ты будешь великим королем, Рафаэль, — проговорила Дэни, застенчиво потупив взор. — Это все понимают. — Она нежно погладила его по плечу. Он закрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновением. Ему хотелось, чтобы оно длилось бесконечно.
 «Верь мне, Даниэла, — попросил он ее мысленно. Мне просто необходимо сознавать, что я кому-то нужно. Это поможет мне выжить».
 — Его величество, возможно, человек с тяжелым характером, и я думаю, что тебе нелегко быть его сыном, на которого он возлагает свои надежды, но он твой отец и желает тебе только добра.
 — Всю жизнь я провел в его тени. Что бы я ни делал, я никогда не мог угодить ему. Хоть бы раз он посмотрел на меня и сказал: «Хорошо сделано, Рэйф». Я не знаю, почему меня беспокоит, что он обо мне думает, и все же его мнение для меня важно. Каждый раз, когда я пытаюсь отстоять свои права, я вспоминаю о том, что случилось со мной, когда я был глупым юнцом. Я уверен, ты знаешь эту историю, как знают ее все.
 Дэни обвила руками его шею.
 — Каждый из нас время от времени совершает ошибки. Одна ошибка — это еще не конец света, Рафаэль. Возможно, твой отец уже давно простил тебя, и только ты сам не можешь себя простить.
 — Почему я должен себя прощать? Я поступил как последний дурак. Возможно, я не заслуживаю чести стать правителем Асенсьона.
 — Ты любил ее?
 — Я не знаю. Тогда мне казалось, что да, но, возможно, и нет, потому что я не испытывал тех чувств, которые испытываю сейчас.
 — Не говори этого. Это совсем не обязательно. Я и так стану твоей женой.
 От изумления он потерял дар речи, а когда заговорил, голос его был хриплым:
 — Как ты, провинциальная девчонка, смогла понять такого законченного негодяя, как я?
 — У нас много общего, Рафаэль. Я хочу, чтобы ты знал главное. — Дэни погладила его по голове. — Ты рассказал мне, что такое жить при дворе среди всех этих фальшивых улыбающихся придворных, и я понимаю, почему у тебя вошло в привычку не доверять своему окружению. Если хочешь, ты можешь не доверять и мне. Я не буду тебя винить. Но ты спас мне жизнь, и я у тебя в долгу, поэтому я никогда не предам тебя. Это я тебе обещаю.
 Он смотрел на нее и думал о ее преданности немощному старому деду, которая не позволила ей поместить его в королевский дом для престарелых. Та же самая преданность руководила ею, когда она спасла деревенского мальчика Джанни, хотя рисковала быть пойманной и арестованной. С такой же преданностью она относилась и к двум сотням крестьян, которые жили на ее землях и ради которых, чтобы спасти их от голода, она пошла на преступление.
 Осознание того, что он верит ей и что ему не хочется удерживать ее на дистанции, пугало его, как пугал и тот факт, что впервые после Джулии он доверился женщине.
 Она нежно погладила его по щеке, и все его страхи сразу исчезли. Она была такой простой, такой искренней. С ней он чувствовал себя в безопасности. Он знал это и верил ей.
 Повинуясь неожиданному порыву, он обнял ее за талию и притянул к себе, спрятав лицо у нее в волосах. Его сердце сильно билось. Он решил дать этой женщине все, о чем она Могла только мечтать, но внезапно вспомнил, что всегда оплачивал любовь женщин, давая им деньги и покупая блестящие безделушки, стоившие целое состояние.
 Даниэла заслуживала большего. Он заглянул в ее голубые глаза.
 Золотистый свет заката окрасил ее волосы в цвет охры, а прозрачную, словно китайский фарфор, кожу — в цвет персика, но пока он смотрел на нее, ее щеки покрылись румянцем, и она отвела взгляд.
 — Ты смущаешь меня, — призналась она.
 — Почему? — Он взял в ладони ее лицо и повернул к себе.
 — Ты говорил, что я нужна тебе, чтобы завоевать уважение своих людей, а теперь ты смотришь на меня…
 — Как? Словно собираюсь поцеловать тебя? Но я действительно собираюсь это сделать.
 Дэни не нашлась что ответить. Она повернулась к нему спиной и оказалась сидящей между его расставленных ног. Он обнял ее за талию и положил подбородок ей на плечо.
 — Я, разумеется, не знаток хороших манер, ваше высочество, но не думаю, что это прилично, — пробурчала она, отстраняясь от него.
 — Прилично? — рассмеялся он. — Они называют тебя принцессой-разбойницей, а я все еще продолжаю оставаться Рэйфом-распутником. Слово «прилично» не для нас с тобой, моя маленькая разбойница.
 — Больше не называй меня разбойницей.
 — А как тебя называть?
 — Дэни.
 — Это имя тебе подходит. А ты, если хочешь, можешь звать меня Рэйфом.
 — Это плохое имя. Я буду звать тебя Рафаэль, как ангела.
 — Звучит весьма оптимистично. — Он пробежал пальцами по ее волосам, затем помассировал голову, шею, хрупкие плечи, пока не почувствовал, что из ее тела ушло напряжение.
 — Как чудесно, — прошептала она.
 — Я должен предупредить тебя, что у меня очень умелые руки. — Он потерся носом о ее ухо и почувствовал, как дна снова напряглась. Он провел губами по ее шее, затем снова помассировал ей плечи, и наконец она расслабилась. — У тебя такие красивые руки. — Он погладил их от плеч до запястий. — Ты не боишься? — спросил он с такой нежностью, с какой мог бы спросить юноша свою первую возлюбленную.
 — Нет, — тихо ответила она.
 — Хорошо.
 Он завел ее руки за спину, и платье натянулось на ее груди, подчеркнув соблазнительные формы. Ее груди были маленькими, но вызывающе высокими и твердыми. Ему пришла в голову мысль, что ее грудь вполне могла бы уместиться у него во рту. Он положил ее руки на свою талию и погладил ее стройные бедра.
 — Становится темно, — едва дыша, заметила она. — Но не пора ли нам вернуться домой?
 — Мне нравится быть на воде ночью. Ты ничего не видишь, но слышишь плеск волн, ощущаешь вкус соли, и только чутье подсказывает тебе дорогу к берегу, — прошептал он и медленно провел рукой по ее плоскому животу, поднимаясь выше к груди. — Мужчина должен знать, что делать.
 Он накрыл ее маленькие нежные груди теплыми ладонями. Ее соски сразу затвердели, когда он провел по ним большими пальцами. Она застонала, наслаждаясь его ласками.
 — Рафаэль, — прошептала она, извиваясь в его руках, — мы не должны… Мы еще не женаты.
 — Тебе ничто не угрожает, моя любимая, — успокоил он ее, проводя руками по стройным бедрам, — Я не собираюсь сегодня лишать тебя невинности. Я просто хочу узнать, что тебе нравится.
 — Но я… я не знаю что… — Ее голос сорвался.
 — Тогда давай выясним, — улыбнулся он.
 Он повернул ее лицо к себе и языком раздвинул ей губы. Взяв в ладони его лицо, она ответила на его поцелуи.
 Продолжая целовать ее, Рэйф незаметно поднимал ее юбки. Она позволяла его рукам бродить по своим ногам, прикрытым шелком платья и муслином нижних юбок. Он застонал, когда его пальцы добрались до края белых чулок и коснулись теплой, восхитительно нежной кожи. Его пах наполнился теплом, тело напряглось, но он продолжал исследовать ее тело.
 Даниэла была такой хрупкой, такой маленькой и такой беззащитной в его руках. Она так отличалась от всех женщин, которых он знал до сих пор, — жестокосердных и расчетливых созданий королевского двора. Ему страстно хотелось защитить ее от всех невзгод жизни, хотелось постоянно доставлять ей удовольствие. Она была такой неопытной, и он надеялся избавить ее от страхов перед первой брачной ночью, доказав ей, что близость может принести им радость и удовольствие.
 Он исследовал ее стройные бедра, плоский живот, не прерывая при этом поцелуев. Закрыв глаза, он улыбался, чувствуя, как она все больше расслабляется в его руках. Ее тело трепетало под его ласками, с губ слетали стоны. Она сжала ноги, когда его руки скользнули вниз ее живота. Теперь он знал, как доставить ей наслаждение. Он ласково раздвинул ей ноги, и его пальцы проникли во влажные глубины, и тут он почувствовал, что теряет над собой контроль. Он замер, борясь с собой и пьянея от ее призывных вздохов.
 — Рафаэль, Рафаэль…
 — Дэни, не хочешь ли посмотреть? — прошептал он, поднимая ее юбки еще выше.
 — Нет! Я не могу! — закричала она, шокированная его предложением.
 — Смотри!
 — Нет! Не заставляй меня!
 Улыбка сатира заиграла на его губах — он услышал согласие в ее голосе. Сейчас самое время отправить Всадника в маске в новое приключение.
 — Почему нет? Разве это грех? Тебе не нравится, что я тебя ласкаю? Ты хочешь, чтобы я остановился?
 — Рафаэль, — простонала она.
 — Смотри, как я тебя ласкаю. Здесь нет ничего позорного, моя дорогая. Ты можешь делать то же самое и со мной, Я только удовлетворяю твои желания. Ты прекрасна. У тебя такое нежное тело. Мне нравится ласкать тебя. Ты похожа на богиню, Дэни, на Артемиду, богиню луны, покровительницу животных и охоты. Ты такая же целомудренная, как она, моя меняющаяся луна, моя дикая, девственная любовь!
 — О Рафаэль!
 Тронутый ее застенчивостью, он покрыл поцелуями ее шею и с улыбкой наблюдал, как она, покраснев, следит за движениями его рук,
 Его отвердевшая плоть упиралась ей в спину, и он чувствовал, что еще немного — и он не выдержит. Сейчас было так легко уложить ее на доски палубы, еще хранившие солнечное тепло, но Рэйф пересилил себя из уважения к ней — она заслуживала того, чтобы остаться невинной до первой брачной ночи.
 — Тебе нравится? — спросил он, продолжая ее ласкать.
 — Очень, — выдохнула она, извиваясь в его руках.
 Уткнувшись ей в шею, он улыбался. Чувство одержанной победы захлестнуло его. Он наслаждался стонами блаженства, слетавшими с ее губ. Он держал ее в объятиях, словно дикарь свою добычу. Обхватив его руками за шею, она всем телом прильнула к нему.
 — О Рафаэль, — прошептала Даниэла и нежно поцеловала его в щеку. — Я думаю… я думаю, что мне надо было пройти через это.
 — Глупая маленькая девчонка! — фыркнул он и, откинув голову, расхохотался.
 — Я действительно нуждалась в этом, — заявила она очень серьезно.
 — Я знаю. — Он спрятал лицо в ее волосах. «Вот чего мне всегда не хватало», — подумал он. Полноты. Удовлетворенности. Насколько он помнил впервые за многие годы он по-настоящему доверился женщине, и теперь ему не надо было притворяться, что он получает от этого удовольствие. Ему показалось, что Даниэла вернула ему все, что отняла Джулия, и главное — его невинность.
 Дэни положила голову ему на грудь и закрыла глаза. Крепко прижав ее к себе, он смотрел на черное звездное небо, и покой снизошел на его измученную душу.




 Глава 9


 Возвращаясь в королевский дворец, Дэни словно летела по воздуху, крепко сжимая руку Рафаэля. Наверное, они проходили мимо лакеев, кавалеров и дам, но она никого не замечала вокруг. Она не спускала глаз с Рафаэля, любуясь его прекрасным лицом.
 Они вошли в ее апартаменты, и он попрощался с ней в маленькой гостиной, заваленной цветами. Их аромат пьянил ее сильнее, любого вина.
 — Мне не хочется прощаться с тобой, — прошептала она, обнимая его за шею.
 — Ты хочешь, чтобы я остался с тобой на ночь? — улыбнулся он, пробежав руками по ее бедрам. Даниэла быстро подавила искушение.
 — Лучше не надо, — ответила она.
 — Но мне хочется, — капризно протянул Рафаэль.
 — Не надо дуться, милый. Ты увидишь меня завтра.
 — Завтра уже наступило: сейчас половина третьего утра.
 — Значит, ты увидишь меня сегодня, но немного позже.
 — Ну хорошо. — Он прижался к ней и потерся носом о нос. — Ты когда-нибудь продемонстрируешь мне свою способность ездить верхом, стоя на лошади?
 — Возможно, когда узнаю тебя получше.
 — Согласен. Какой бы подарок мне прислать тебе сегодня? Что бы ты хотела?
 Она мечтательно улыбнулась, закрыла глаза и положила голову ему на плечо.
 — Мне не нужны подарки. Я и без них счастлива.
 — В таком случае позволь мне сделать тебя еще счастливее. Чего ты желаешь всем сердцем, Даниэла?
 — Уж если ты заговорил об этом, то больше всего на свете мне хочется починить крышу моего дома.
 Он застонал.
 — Мария позаботится о дедушке, а вот крестьяне уже давно просят починить их дома.
 — Не могла бы ты придумать что-нибудь для себя, женщина? Ты должна просить бриллианты или что-нибудь в этом роде. Я непременно займусь ремонтом жилищ твоих крестьян, но мне хотелось бы побаловать тебя лично.
 — Ты слишком хорош, чтобы быть правдой, Рафаэль.
 — Я сама реальность.
 — Этого для меня вполне достаточно, и большего мне не нужно.
 — В самом деле? — Он улыбнулся в темноте своей загадочной полуулыбкой и стал поднимать ее юбки. — Мне кажется, что это не совсем так.
 Она вырывалась из его объятий, смеясь и краснея от его интимных прикосновений, которые будили в ней желание.
 — Я совершенно точно знаю, чего ты хочешь, моя дорогая.
 — Убирайся отсюда, неисправимый развратник! Я валюсь с ног от усталости.
 — Хорошо, — неожиданно согласился он, — но сначала я уложу тебя в постель.
 Он взял ее на руки и понес в спальню, нежно целуя на ходу.
 Уложив ее в постель, он склонился к ней, опершись на руки и продолжая ее целовать. Его широкие плечи лишь угадывались в темноте, длинные волосы закрывали лицо, глаза горели страстным огнем. Он был похож на Люцифера, явившегося к ней во сне, чтобы ее соблазнить.
 Она, затаив дыхание, следила, как его голодный взгляд пробегал по изгибам ее тела. Когда он снова посмотрел ей в глаза, в его взгляде не было и следа улыбки, а только горячее мужское желание, которое напугало ее.
 — Я сгораю от нетерпения заняться с тобой любовью, — прошептал он, удерживая ее взгляд. — С первой минуты, как я увидел тебя, мне этого хотелось. Но, — продолжал он с нежной улыбкой, заметив испуг в ее широко раскрытых глазах, — я могу подождать. Одну ночь я выдержу, но не больше. А затем… для нас распахнутся небеса.
 Дэни судорожно сглотнула. Они стали так близки за этот вечер, что ей захотелось рассказать ему о своем страхе, о том, что она может умереть во время родов, но, увидев его восхищенный взгляд, не решилась поведать ему о своей слабости.
 Прекрасный принц Рафаэль считал ее бесстрашной и храброй. Она не обладала несравненной красотой Хлои Синклер, но у нее был характер, который позволял ей скрывать от людей, что на самом деле она жуткая трусиха.
 Наклонившись, он поцеловал ее грудь, затем выпрямился и направился к выходу. Опершись на локоть, она любовалась его гордой походкой. Около двери он остановился и через плечо оглянулся. В полумраке комнаты блеснула белозубая улыбка.
 — Мне так и хочется съесть тебя, Даниэла, — произнес он. — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался?
 — Спокойной ночи, Рафаэль.
 — Спокойной ночи. — С почтительным поклоном он тихо закрыл за собой дверь.
 Даниэла уютно устроилась в постели, отмахнувшись от внутреннего голоса, хотя прекрасно понимала, что очень рискует. «Ты девчонка с мальчишескими замашками, плохо приспособленная к окружающим условиям, — внушал ей внутренний голос, пытаясь вернуть ее к реальности. — Ты никогда не сможешь удержать такого человека». Но все было напрасно: она полюбила и знала, что это навсегда.
 Наконец она заснула, и ей снился Рафаэль и… небеса.
 Когда королевский золотой мальчик не побоялся скандала, объявив во всеуслышание о своем намерении жениться на Всаднице в маске, Орландо подумал, что это просто злая шутка, но сегодня принц, казалось, нарочно сделал все для того, чтобы нажить себе новых врагов. Однако Орландо даже представить себе не мог, что замышляет его кузен, и этот факт весьма тревожил его, так как он никогда не воспринимал Рэйфа всерьез.
 Сегодня принц объявил очередную войну двору, усадив очаровательную Даниэлу к себе на колено и держа ее там на протяжении всего совещания по финансам, выставляя напоказ свою любовь к невесте, выбранной им вопреки воле отца.
 Разумеется, министры пришли в ярость от такого пренебрежения к этикету, и тогда Рэйф предложил им покинуть зал заседаний, если это их не устраивает.
 Оскорбленный в лучших чувствах, епископ Юстиниан, единственный из всех, решился уйти с совещания, громогласно, заявив, что он отказывается совершать свадебный обряд, пока не будет уверен, что король одобрит этот брак.
 Синьорита Даниэла вздрогнула, услышав гневные слова епископа, так как по своей наивности не понимала, что принц использует ее в своих целях. Она испытывала неловкость, оказавшись в столь двусмысленной ситуации, но Рэйф крепко и вместе с тем нежно удерживал ее на колене и что-то шептал ей на ухо.
 Она растерянно оглядывалась на советников короля, но Орландо заметил, что чем язвительнее пилили и упрекали Рэйфа за его неуважение к министрам, тем больше менялось выражение лица Даниэлы. Если сначала на нем была написана девичья застенчивость, то после очередного выпада в адрес Рэйфа она сердито нахмурила брови и, поудобнее устроившись у него на колене, всем своим видом дала понять, что она целиком на его стороне и будет защищать интересы принца, чего бы это ей ни стоило.
 Казалось, только нежные поглаживания Рэйфа удерживали Даниэлу от того, чтобы не наброситься на любого, кто осмелится отнестись к будущему королю Асенсьона без должного уважения, соответствующего его рангу. Рэйф и Даниэла выступили единым фронтом против совета министров.
 Более молодые члены кабинета, такие как Адриано и Ник, незаметно обменялись с Орландо многозначительными взглядами. Орландо улыбнулся: он знал слабое звено в окружении Рэйфа. Адриано был ревнив, непоседлив и эмоционально неустойчив. Для Орландо не было секретом, почему ближайший друг Рэйфа столь враждебно настроен против невесты принца.
 Даниэла оказалась в этой компании под предлогом, что будет вести протокол совещания, чтобы Рэйф не отвлекался на пустяки, но принца, похоже, мало волновали государственные дела — он только и делал, что гладил Даниэлу. Лениво развалившись, словно император на троне, он одной рукой вершил судьбы сотен тысяч подданных, а другой гладил невесту по спине, играл с ее волосами, целовал в щечку.
 Синьора Даниэла внимательно следила за происходящим в зале заседаний, и ее умный и пытливый взгляд произвел впечатление на Орландо. Время от времени она склонялась к уху Рэйфа и что-то шептала ему. Орландо догадался, что она комментирует выступления министров. Все видели, что принц внимательно прислушивается к ее словам, но были довольны, что она не осмеливается высказываться вслух перед членами кабинета.
 Совещание тянулось, аргумент следовал за аргументом. Дон Артуро утомил всех, оспаривая каждое замечание Рэйфа, который, оставаясь внешне спокойным, не желал отказаться от своего вето, наложенного на закон о налогообложении.
 Рэйф продолжал поглаживать Даниэлу, словно она была хорошенькой рыженькой кошечкой, свернувшейся клубочком у него на коленях.
 Орландо бесили эти бесконечные поглаживания. Он представил, как эта пара занимается любовью. Такая женщина, как Даниэла, думал он, может полностью отдать себя только очень удачливому человеку, и он мысленно представил себя на месте Рэйфа.
 Казалось, что между парочкой пролетают искры, от которых присутствующих бросало в жар. Советники чувствовали себя неловко, понимая, что Рэйф их просто терпит, а в действительности вообще в них не нуждается.
 Все, что ему было нужно, так это Даниэла и, конечно, постель.
 Когда в половине одиннадцатого был объявлен короткий перерыв, советники собрались в конце коридора, чтобы поделиться своим мнением о поведении принца, называя его самонадеянным развратником, но Орландо был уверен, что не только физическое влечение заставляло Рэйфа с такой настойчивостью удерживать около себя девушку.
 Здесь все было гораздо сложнее.
 После того как члены кабинета ушли из зала заседаний, Даниэла и Рэйф продолжали о чем-то тихо переговариваться. Орландо украдкой наблюдал за ними и заметил, что Даниэла поцеловала Рэйфа в щеку, после чего хмурые морщины на его лице разгладились и он улыбнулся.
 Орландо подумал, что, судя по всему, только он один заметил, как изменился Рэйф под влиянием Даниэлы. Одно не вызывало у него сомнения: ему абсолютно не нравилось то, что он увидел. Плохо, что общественное мнение уже начало склоняться на сторону Рэйфа, после того как принц подружился с бесстрашным Всадником в маске. Девица уже готова с мечом в руках защищать своего спасителя.
 Принц перестал зевать, скуку его как рукой сняло, с несвойственным ему добродушием Рэйф сказал всего несколько слов, но эти слова он произнес спокойно, уверенно и с достоинством.
 Испытывая отвращение от одного вида этой страстно влюбленной друг в друга парочки, Орландо присоединился к остальным членам кабинета, не переставая думать, что теперь, черт возьми, станет с его планом, особенно если будущая жена Рэйфа в скором времени забеременеет?
 Одного взгляда на них было достаточно, чтобы усомниться, что он сможет добиться отстранения Рэйфа от престола. Везучий принц счастливым образом обошел все расставленные Орландо смертельные ловушки. Если Даниэла произведет на свет сына, трон перейдет к их ребенку, а не к его младшему брату Лео. Орландо не мог позволить, чтобы такое случилось.
 Он оглянулся и увидел, что они целуются, уверенные, что за ними никто не наблюдает. Сердце его затопила зависть и ненависть. Его красота, богатство, титул и принадлежность к королевской семье позволяли ему иметь самых красивых женщин, но ни одна из них не целовала его так, как Даниэла целовала Рэйфа.
 Орландо никогда не был нежен с женщинами. Он всегда оставлял на их нежной коже следы поцелуев. Ему тщательно подбирали любовниц, и он равнодушно откупался от них, платя за их крики, которые доставляли ему удовольствие.
 И однако он не понимал, что связывает принца и его новую игрушку. Сила этой связи пугала его. Возможно, настало время обратить привязанность Рэйфа против него самого. И больше всего Орландо нравилось то, что ему даже не придется врать.
 Члены кабинета вернулись в зал, но вторая часть заседания долго не продлилась, потому что леди Даниэла обрушила свой гнев на дона Артуро за его пренебрежительные высказывания в адрес Рэйфа. Она прервала премьер-министра на полуслове, не желая слушать его речь, полную фальши.
 — Хватит, синьор! — гневно вскричала она, вскакивая с колена Рэйфа.
 Дон Артуро поднял на нее изумленный взгляд, но когда Рэйф прикрыл рот рукой, подавляя смех, премьер-министр не выдержал:
 — Вы вообще не имеете права находиться здесь, синьорита! Кто вы такая?
 — Патриотка и ваша будущая королева, вот кто я! — гордо выпалила она ему прямо в лицо.
 Рэйф захлопал в ладоши от восторга, а министры побледнели от страха.
 Даниэла Кьярамонте не сдавалась:
 — Это вы не должны присутствовать здесь, раз позволяете себе в таком тоне говорить с будущим королем. Никогда в жизни я не слышала подобной дерзости! Вы призваны служить Асенсьону, а не сеять вражду среди приближенных короля. Как вы смеете подрывать авторитет его высочества?
 Миролюбивый министр сельского хозяйства попытался вмешаться:
 — Дон Артуро не подрывает авторитета его высочества, синьорита…
 — Подрывает, черт возьми! — воскликнула Даниэла, гневно сверкнув глазами.
 — Даниэла, — позвал Рэйф.
 — Да, синьор? — отозвалась она, продолжая сверлить взглядом дона Артуро.
 — Извини, что прерываю тебя.
 — Как вам будет угодно. Ваш отец не потерпел бы такого. Почему же это терпите вы?
 — Выйди, дорогая, — ласково попросил Рэйф, целуя ей Руку.
 Орландо окинул взглядом членов кабинета, чувствуя, как в зале нарастает напряжение, и понимая, что, как только леди Даниэла уйдет, для них наступит ад.
 Даниэла кивнула и направилась к двери, распрямив плечи и гордо вскинув голову. Рэйф смотрел ей вслед, пока за ней не закрылась дверь. Затем он оглядел собравшихся, и его взгляд не предвещал ничего хорошего.
 — Дон Артуро, господа советники! Я распускаю кабинет, и вы все можете подать прошение об отставке! — прогрохотал он, стукнув кулаком по столу.
 Дэни, подслушивающая под дверью, даже подпрыгнула, услышав грозный рык принца. В зале раздались крики, но Рэйф быстро утихомирил собравшихся.
 «Боже, что я наделала?!» — подумала Дэни, бледнея. Она отпрянула от двери, чтобы члены кабинета, покидая зал заседаний, не обрушили свой гнев на нее. Она сгорала от стыда из-за того, что не сумела сдержаться и вела себя как торговка рыбой, накричав на дона Артуро ди Сансеверо, доверенного советника короля. Однако Даниэла была рада, что Рафаэль наконец пресек оскорбительные выпады премьер-министра.
 Опасаясь, что король и королева по возвращении могут наказать ее за несдержанность, она ушла в свои апартаменты, чтобы избежать дальнейших неприятностей.
 Проходя мимо одной из гостиных, Дэни услышала воркующий смех. Влекомая любопытством, она заглянула в широко распахнутую дверь гостиной и увидела Хлою Синклер, уютно устроившуюся на широкой тахте в кремово-золотую полоску. Актриса лучилась от счастья, сияя ямочками на щеках, яркое солнце золотило ее волосы цвета шампанского.
 У ее ног и на расположенных рядом оттоманках расположилась группа обожателей, ловивших каждое слово Хлои и расточавших ей пылкие комплименты. Молодые дамы с завистью смотрели на нее, мечтая иметь хоть частицу ее блеска.
 Настроение у Дэни испортилось. Если и существовала женщина, равная принцу по красоте, то, вне всякого сомнения, ею была несравненная Хлоя Синклер, похожая на сказочную королеву.
 «Что она здесь делает? Может быть, она пришла навестить принца? Но…» — Дэни не закончила свою мысль, потому что в глазах у нее потемнело от ярости. В конце концов, завтра она выходит замуж за Рафаэля, и никакие актрисы не смогут тут ничего изменить.
 Неожиданно английская дива обратила на нее взгляд холодных голубых глаз. Разумеется, она сразу узнала Дэни, и лицо ее исказила гримаса. Хлоя перестала смеяться, взгляд ее остекленел, но она быстро справилась с собой и с лукавой улыбкой что-то сказала одному из молодых поклонников, сидящих у ее ног. Это выглядело так, словно Дэни вообще не существовало на свете. Ей показалось, будто перед ее носом захлопнули дверь.
 Плотно сжав губы, она отправилась дальше по коридору, в свою комнату. Сердито меряя шагами гостиную, она ждала Рафаэля. Скорее всего совещание уже закончилось, и он с минуты на минуту будет здесь.
 «Конечно, если его не заманит к себе эта самонадеянная актрисочка», — подумала она с горечью.
 Дэни обнаружила, что ревнует Рэйфа к. этой прославленной актрисе, которая так крепко держала его, и снова почувствовала себя провинциальной нищей девчонкой.
 Цветы в гостиной уже начали вянуть. Она выхватила из букета красную розу и вскрикнула от боли, уколовшись о шип. Высасывая кровь из ранки, она вышла на балкон, с нетерпением ожидая появления Рэйфа.
 «Он обязательно придет», — уговаривала она себя. Он обещал проводить ее в гавань, чтобы она могла попрощаться с братьями Габбиано, которых сегодня должны были выслать в Неаполь.
 Ее размышления прервала появившаяся в дверях служанка с сообщением, что к ней явился гость. Дэни радостно вбежала в комнату и остановилась в недоумении.
 Герцог Орландо ди Камбио был очень похож на принца, но в отличие от Рэйфа у него были черные волосы, смуглая кожа, и он был на несколько лет старше Рафаэля. Он держал в руках небольшую кожаную папку с документами. Увидев Дэни, он раздвинул губы в улыбке, хотя взгляд его карих глаз оставался холодным.
 — Синьорита Даниэла. — Он поклонился ей. — Его высочество сейчас занят и поэтому поручил мне навестить вас.
 Дэни почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.
 Занят? Гнев захлестнул ее, но она заставила себя не показывать своей обиды этому человеку.
 Орландо бросил быстрый взгляд на стоящую в дверях служанку, затем снова повернулся к Даниэле:
 — Не могли бы мы где-нибудь поговорить?
 — Как вам будет угодно.
 — После вас, мадам, — галантно поклонился Орландо, открывая дверь.
 Дэни была слишком зла, чтобы запомнить маршрут, по которому он ее вел. Перед ее мысленным взором стояли Рафаэль и его английская красавица. «Чего ты желаешь всем сердцем, Даниэла?» — вспомнила она его вчерашние слова. Как он мог пообещать ей заняться ремонтом жилищ ее людей, если все свободное время проводит с этой женщиной?
 Еле сдерживая гнев, она быстро шла по коридору, с трудом поспевая за широко шагавшим Орландо. В конце коридора была дверь, выходившая на залитый солнцем балкон. Пропустив Дэни вперед, Орландо любезно подвинул ей стул.
 Он молча смотрел на нее. У него были широкие брови и орлиный нос, но осанка была такой же величественной, как и у Рафаэля. Прежде чем начать разговор, Дэни постаралась успокоиться.
 — Я не знала, что у его высочества есть кузен, — холодно заметила она.
 — Мы дальние родственники, — последовал невозмутимый ответ. — Семья ди Камбио покинула Асенсьон почти сто лет назад и обосновалась в Тоскане после одной семейной ссоры.
 Дэни было любопытно узнать побольше о семье, членом которой, ей предстояло скоро стать, но продолжения не последовало, а она была не в том настроении, чтобы задавать вопросы,
 Балкон выходил на широкую подъездную дорогу, которая пролегала от железных ворот до парадного входа во дворец. Дэни видела солдат, охранявших подступы к дворцу, курьеров, снующих взад и вперед со срочными донесения-ми, и служанок, которые время от времени выбегали по каким-то делам.
 Положив папку с документами на перила балкона, Ор-ландо повернулся к Дэни.
 — Синьорита Даниэла, сказать по правде, я пришел поговорить с вами о предстоящей свадьбе. На заседании членов совета вы назвали себя патриоткой, и я верю, что это так. Я верю, что вы желаете блага как Асенсьону, так и Рафаэлю.
 — Разумеется.
 Нахмурившись, он смотрел на далекий горизонт.
 — Мне кажется, мой кузен ведет себя неправильно. Пожалуйста, поймите, что в первую очередь я несу ответственность перед Асенсьоном и королем Лазаром. То, что я вам скажу, может вам не понравиться.
 Отогнав от себя мысль о том, что в данный момент ее жених, по всей вероятности, милуется со своей красавицей любовницей, Дэни, сложив на груди руки, спросила:
 — А в чем, собственно, дело?
 — Дело в том, что, женившись на вас, Рафаэль рискует своим будущим и его поступок может привести к новому семейному расколу, вроде того, что произошел век назад, когда мои предки вынуждены были покинуть Асенсьон.
 Дэни ошеломленно смотрела на него.
 — Я люблю Рэйфа, как вы понимаете, но все знают, как дурно он себя ведет. Он человек эмоциональный и не всегда отдает себе отчет в том, к чему могут привести его поступки. Я не уверен также, что он понимает, к каким последствиям может привести его женитьба на вас. Я пытался это ему объяснить, но он не захотел меня слушать, поэтому, руководствуясь интересами принца, я пришел к вам.
 — К каким последствиям? — спросила Дэни, чувствуя, как в ее жилах стынет кровь.
 — Говоря откровенно, скорее всего король Лазар лишит его наследства и назначит своим преемником принца Лео,
 — Что?! — вскричала Дэни. Она сразу вспомнила слова Рафаэля, сказанные прошлой ночью на яхте, когда он рассказывал ей о своих натянутых отношениях с отцом.
 — Перед тем как королевская семья уплыла в Испанию, король в присутствии всех членов кабинета угрожал Рафаэлю, что отдаст корону принцу Лео.
 — Не могу поверить, что король приведет в исполнение эту угрозу, — заметила Дэни, охваченная ужасом. — Это будет ударом для Рафаэля.
 — Он слишком часто ставил семью в неловкое положение.
 — И все же я не верю, что король Лазар из-за меня лишит его наследства. Я, возможно, и бедная, но из хорошей семьи…
 — Вас арестовали как грабительницу с большой дороги, синьорита. Это сводит на нет всю вашу родословную. Неужели вы и вправду думаете, что король захочет иметь преступницу в качестве матери будущего наследника престола? Они воспримут вас как заразу, попавшую в королевскую кровь, что ничуть не лучше, чем если бы вы были Хлоей Синклер.
 Она с ужасом посмотрела на него. Он ответил ей улыбкой, полной сожаления, хотя его взгляд оставался холодным.
 — Они могут расторгнуть ваш брак, мадам, и они это сделают. В их руках власть.
 — Но как вы не понимаете, что я в долгу перед Рафаэлем. 0н спас мне жизнь и освободил моих друзей! Я дала ему слово. Я не могу нарушить его.
 — Если вы в долгу перед ним, то тем более должны от него отказаться. Выйдя замуж за Рафаэля, вы погубите его жизнь. Вы этого хотите?
 — Конечно, нет. Почему все относятся к нему как к ребенку? Он взрослый мужчина, и я единственная, кого он хочет видеть своей женой! — почти жалобно закричала Дэни.
 Наступила тишина. Орландо с сожалением смотрел на нее, казалось, спрашивая: «Тогда почему он сейчас с Хлоей Синклер?»
 — Мое дорогое дитя, — сказал он наконец, — мне не хотелось бы делать вам больно. Вы так молоды, а он человек беспринципный.
 — Что вы хотите этим сказать?
 — Я видел его в подобных ситуациях тридцать или сорок раз. Его любовные приключения длились не больше недели. Вы наверняка слышали о его репутации.
 — Это одни разговоры.
 — Нет, это правда. Его романы всегда начинались так, словно он нашел единственную любовь своей жизни. Он делает дорогие подарки, говорит комплименты и так далее. А затем ему становится скучно. Хлоя Синклер единственная, кто смог удержать его около себя более месяца, и, мне думается, мы оба догадываемся почему. Вы совсем другая. Вы заслуживаете лучшей участи. Не позволяйте ему обольстить себя, иначе вы окажетесь в дурацком положении. Он кронпринц и мой кузен, но я благородный человек, синьорита Даниэла, и поэтому стою здесь и говорю вам, что когда дело доходит до чего-то серьезного, Рэйф становится хамом. Надеюсь, это для вас не новость. Он может получить от женщин все, что захочет, потому что знает, как обольстить их. Не успеете вы опомниться, как окажетесь в его власти, а потом он найдет себе новую игрушку.
 Дэни смотрела на него, с трудом сдерживая слезы. Каждое произнесенное им слово совпадало с ее опасениями. Комок застрял у нее в горле, когда Орландо добавил:
 — Ненавижу себя за то, что принес вам такие новости, но я подумал, что следует предупредить вас: вы просто очередная его прихоть. Мне горько говорить вам это.
 Дэни покачала головой и отвернулась, чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди. Она должна была это предвидеть. Все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой.
 — К сожалению, это еще не все, — вздохнул Орландо и открыл папку.
 Ее внезапно охватил страх, что в папке лежат деньги, предназначенные ей в качестве отступного. Это было бы последним ударом по ее гордости, но когда он предложил ей заглянуть внутрь, она увидела пять маленьких портретов молодых женщин.
 — Кто они такие?
 — Это знатные дамы, из числа которых принцу было приказано выбрать себе невесту. — Он вкратце рассказал ей о сделке, заключенной королем Лазаром со своим сыном, предоставив ему управление Асенсьоном на время своего отсутствия — при условии, что Рафаэль выберет себе жену из этих пяти женщин. — Полагаю, это будет основной причиной, по которой Рафаэля лишат наследства, если он женится на вас. Ему не нравится, что отец приказывает ему жениться, лишая тем самым свободы. Его гордость восстает против того, что эти девушки были отобраны для него без его ведома. Боюсь, что женитьба на вас будет плевком в лицо королю.
 — Господи! — потрясенно прошептала Дэни. Она закрыла глаза, ненавидя себя за свою наивность.
 Какой же дурой она была, если позволила этому развратнику заманить себя в ловушку! Как могла она подумать, что принц выберет ее, рыжеволосого сорванца, да к тому же преступницу, когда у него есть с полдюжины невест, да еще Хлоя Синклер в качестве любовницы? Как она самого начала не догадалась, что единственным желанием принца было потрясти мир и вызвать ярость короля?
 Теперь она понимала, что вчера вечером он просто притворялся. Господи, какой же она была дурой, поверив ему! Она содрогнулась при мысли, что позволила ему некоторые вольности, хотя все в ней восставало против них. Вчера вечером она дарила ему свою душу и тело, а он просто играл с ней, как играл на балу, приказав своим друзьям привести ее в свои покои.
 Как лицемерно он добивался от нее верности своему слову, хотя сам лгал, говоря об искренности своих намерений!
 «Я ненавижу его!» — злилась Дэни. Внезапно ей отчаянно захотелось увидеть Матео, своего единственного верного друга. А еще ей захотелось поскорее вернуться к дедушке.
 — Не сомневаюсь, что женитьба Рэйфа на вас будет для короля последней каплей, — продолжал между тем Орлан-до. — Трон перейдет к Лео. Что станет с Рэйфом, я не знаю. Но главное — неизвестно, что ждет Асенсьон.
 С невыносимой болью в сердце Дэни, сложив на груди руки, окинула взглядом раскинувшийся перед ней город.
 — Если Рафаэль такой презренный негодяй, почему же вы все-таки хотите видеть его на троне? Может быть, он не заслуживает его?
 — Его всю жизнь учили быть королем. Его нельзя назвать неспособным, просто он еще не достиг зрелости. Надеюсь, что со временем он повзрослеет. К тому же Лео всего десять лет, а трон должен достаться тому, кто сможет стабилизировать положение в стране.
 Дэни закрыла глаза, пытаясь разобраться в хаосе чувств, Нахлынувших на нее.
 — Я не знаю, как мне поступить, синьор. Я не могу просто ему отказать. Мои друзья все еще в тюрьме. Если я возьму назад свое слово, Рафаэль придет в ярость, Бог свидетель, я не хочу выходить замуж за такого негодяя и навлекать на себя гнев короля, но если я откажу Рэйфу, он может послать братьев Габбиано на виселицу. Даже если им удастся уплыть в Неаполь, их могут выследить и убить.
 — Это правда, — согласился Орландо, глубоко вздохнув. — Принимая во внимание, что свадьба должна состояться завтра, может быть, не надо ее откладывать? Возможно, стоит подождать возвращения короля, который аннулирует ваш брак.
 Дэни растерянно смотрела на него.
 — Вам известно, на основании чего ваш брак может быть аннулирован?
 Дэни покачала головой.
 — Вы не должны… отдавать себя ему. Если вы забеременеете… ребенок будет для короля нежелательным ублюдком, — с горечью проговорил Орландо.
 — Я понимаю. — Дэни даже почувствовала некоторое облегчение: по крайней мере она не умрет, давая жизнь ребенку.
 Некоторое время они молчали. Дэни поглядывала в коридор, надеясь увидеть Рафаэля. Ей не хотелось, чтобы он застал ее с Орландо и подумал невесть что.
 — Я просто не знаю, что ожидать от разбойницы с большой дороги, — улыбнулся Орландо. — Закон требует, чтобы вас отправили на виселицу. — Он погладил Дэни по щеке. — Но едва ли у кого-то поднимется рука подписать вам смертный приговор.
 А Дэни отпрянула он него, шокированная этой неожиданной лаской.
 — Когда придет время, вы оставите его, а я возьму на себя обязанность защищать вас от гнева короля и королевы. Ваше желание не заявлять свои права на принца поможет мне добиться от их величеств вашего освобождения. Я постараюсь, чтобы вам простили ваши преступления. Возможно, мы сможем заключить наше собственное соглашение.
 — Вы ведете себя неприлично! — заявила Дэни, возмущенная его предложением. — Когда мы с Рафаэлем поженимся, вы станете моим родственником.
 Он понимающе улыбнулся ей, захлопнул папку и ушел.
 — Как ты мог связаться с этой костлявой деревенщиной? — выговаривала Хлоя, обдавая Рэйфа холодом голубых глаз. — Неужели ты думаешь, что она сможет удовлетворить тебя? Позволь заметить, мой любимый мальчик, что первый трепет скоро пройдет! Эта девчонка такая же, как и все остальные. Она скоро наскучит тебе, и ты приползешь ко мне на коленях, но я захлопну дверь перед твоим, носом! Ты думаешь, что очень нужен мне? Я могу иметь любого мужчину, которого захочу!
 Рэйф вздохнул.
 — Могу! — кричала Хлоя, наступая на него. — Любого. Ника, Орландо, даже короля!
 — Ради Бога, веди себя прилично! — взмолился Рэйф. Хлоя разразилась нервным смехом.
 — Это пугает тебя, Рэйф? Боишься, что мне будет веселее в постели с твоим отцом? Я уверена, что будет. Он все еще сильный как жеребец. Король настоящий мужчина, не то что ты!
 — За тридцать лет брака он ни разу не изменил моей матери. Думаю, он не сделает этого и сейчас, какой бы хорошенькой ты ни была.
 — Ты маменькин сыночек! Я соблазню его, лишь бы насолить тебе. Ему нужна хорошая любовница, потому что королева ни на что не годная старая карга!
 «Теперь она оскорбляет мою мать», — Рэйф едва сдерживал гнев.
 — Как тебе не стыдно говорить подобные вещи, ведь ее величество так хорошо к тебе относится! — возмутился Рафаэль, но его слова только подлили масла в огонь.
 — Твоя мать ненавидит меня! Она ненавидит всех женщин, которые вьются вокруг тебя.
 — Просто она видит их насквозь.
 — А ты все еще продолжаешь держаться за ее подол! Возможно, я возьму себе в любовники Орландо. Что ты на это скажешь?
 — Спи хоть с садовником, если тебе это нравится. Меня это ни капли не беспокоит. Ты не была девственницей, когда мы с тобой встретились.
 — Ублюдок! — прошипела Хлоя, однако, к удивлению Рэйфа, пока еще не бросила ему в лицо факт своей связи с Адриано.
 Рэйф знал, что между его другом и любовницей был какое-то время роман, но это его совсем не беспокоило. Хлоя и Адриано были очень похожи — любили сплетничать и отпускать злые шутки за спиной людей. Эта великолепная парочка была неразлучна, постоянно держалась друг друга, что со стороны казалось дружеской привязанностью, но Рэйф был уверен, что между ними было нечто большее, чем дружба.
 — Может быть, я так и поступлю, — согласилась Хлоя. — Твой кузен очень красив, и, как я слышала, он знает, как удовлетворить женщину.
 — Откровенно говоря, мне безразлично, кого ты положишь в свою постель, поскольку, как ты, надеюсь, понимаешь, тебе больше нет места в моей! — рявкнул Рэйф.
 Хлоя помолчала, потом сочувственно посмотрела на него.
 — Она тебе скоро наскучит, — с горечью проговорила она. Повернувшись к нему спиной, она подошла к софе и села, скрестив руки под пышной грудью, и, надув губки, уставилась взглядом в пространство, полностью игнорируя Рэйфа или притворяясь, что игнорирует.
 Рэйф стоял у окна, потирая виски. У него разболелась голова от ее криков, а возможно, от ее жестокости.
 «Она тебе скоро наскучит». Черт возьми, она права. Полчаса назад, когда Хлоя остановила его в коридоре, заявив, что хочет поговорить с ним, он пошел за ней в гостиную, полный решимости прекратить их роман, прежде чем он женится на Даниэле.
 Но, войдя в комнату, Рафаэль понял, Почему одной только Хлое удалось удерживать его возле себя целых четыре месяца. 0н пришел к выводу, что причина заключалась в том, что она хорошо знала его слабые места. Она умело манипулировала им. И хотя он это прекрасно видел, опасения, о которых она говорила, были вполне реальными. Она играла на его слабостях, как испорченный ребенок на нервах своих родителей. Она сумела заронить в его душу зерна, сомнения.
 «Она использует тебя, Рэйф. Ты ее совсем не знаешь. Она готова была пообещать тебе все, что угодно, лишь бы спасти свою жизнь, а взамен получить корону! Ты глупец, Рэйф! Ты не можешь доверять ей. Что заставляет тебя думать, что эта девочка отличается от всех прочих? Через две недели она тебе наскучит».
 Может, Хлоя права? Он уже попал под власть этой рыжеволосой и сейчас терзался оттого, что открыл ей свою душу, рассказав о своих страхах. Даниэла может использовать это против него. Он бросился в омут с головой. Как он может доверять своей интуиции, если в прошлом она его столько раз подводила?
 Но он уже публично заявил о своем желании жениться на Даниэле. Он объявил об этом на совете, и идти сейчас на попятную — значит навсегда потерять свое лицо.
 Всхлипывания отвлекли Рэйфа от мрачных мыслей. Ему показалось, что Хлоя заливается слезами, и ему стало бесконечно жаль ее.
 Она потерла переносицу, и две слезинки, одна за другой, скатились по ее щекам.
 — Почему ты заставляешь меня говорить такие жестокие вещи, Рэйф? Ведь я только хочу, чтобы ты был счастлив.
 Он смотрел на нее, зная, — что ее слезы — это очередная женская хитрость, но ничего не мог с собой поделать. Он не выносил женских слез, и Хлоя это знала. Возможно, ей казалось, что она любит его, но он уже давно понял, что единственным человеком, которого она любила, была она сама. И, однако, ему было очень неприятно, что он ее обидел.
 Когда она снова заплакала, он подошел к ней, сел на софу и молча протянул носовой платок.
 «Господи, что я делаю»? — подумал он, подавив тяжелый вздох.
 Хлоя Синклер была самоуверенной сукой, с ее непомерными аппетитами и бесконечной сменой настроения, но они по крайней мере привыкли друг к другу. Она понимала, что не может ожидать от него слишком многого, и каждый из них знал, что они подходят друг другу в постели. Может, не стоит пока разрывать с ней отношения? Во всяком случае, пока Хлоя будет получать от него все, что захочет — дорогие подарки, внимание, — она не доставит ему неприятностей.
 — Не плачь, моя сладкая, — прошептал Рэйф, кладя ей руку на бедро. — Все будет хорошо.
 — Ты совсем не ценишь меня, — всхлипнула Хлоя. — И не любишь.
 — Ты знаешь, что это неправда.
 — Ты бы не женился на ней, если бы любил меня! — воскликнула она, и в ее больших голубых глазах опять заблестели слезы.
 — У меня долг перед семьей и Асенсьоном, — мягко заметил он. — Ты это знаешь. Все дело в продолжении рода. Я рассказывал тебе, что отец вынудил меня выбрать себе жену.
 — Но какое отношение это имеет к ней?
 Мольба в ее больших глазах задела его за живое. Он знал, что ни одна принцесса на тех портретах не представляет для него угрозы, но совсем по-другому обстояло дело с Даниэлой.
 — Ты любишь ее, Рэйф? — спросила Хлоя.
 Он не знал, как лучше ответить на этот вопрос, но ему не хотелось снова вызывать ее ярость.
 — Милая, я ведь знаком с ней всего несколько дней, — осторожно ответил он.
 Хлоя облегченно вздохнула.
 Своим ответом он предавал Даниэлу, и эта мысль оставила у него в душе неприятный осадок.
 Пошли они все к черту: он — здоровый мужчина, и общество признает за ним право иметь любовницу, если он того пожелает. Даниэла, вне всякого сомнения, тоже понимает это. Каждый светский человек имеет на стороне любовницу. Только король идеальный муж, но всем хорошо известно, что Рейф не такой, как его отец.
 — Послушай, — произнес он, поглаживая Хлою по бедру, — нам совсем необязательно принимать решение прямо сейчас. Давай обсудим эти проблемы через несколько дней.
 Хлоя искоса посмотрела на него. Он знал этот ее взгляд и понимал, что она обдумывает, какую выгоду сможет получить за свою уступку.
 — Возвращайся в свой городской дом и несколько дней отдохни. Поразвлекайся немного, встречайся с друзьями, а тем временем я женюсь. Договорились? Пройдет немного времени, и мы снова увидимся.
 — Обещаешь?
 Чувствуя себя виноватым, он кивнул.
 Хлоя посмотрела на него томным взглядом.
 — Хорошо. Ты знаешь, что я не могу отказать тебе ни в чем. Но сначала… — Обвив руками его шею, она прижалась к нему всем телом. — О, Рэйф, — выдохнула она ему в ухо, — давай займемся любовью. Прямо сейчас. Я соскучилась по тебе, Рэйф. Ты мне нужен. Я еще не преподнесла тебе подарок на день рождения.
 Все его существо запротестовало, когда она его поцеловала, раздвинув языком губы. Он напрягся, но, поскольку был хорошо воспитан, не посмел оттолкнуть ее, хотя был полон решимости освободиться от ее объятий, не вызвав при этом новой волны гнева или слез,
 Вздохнув, Хлоя улеглась на софу, призывно глядя на него.
 — Поиграй со мной, Рэйф.
 Избегая ее взгляда, он изобразил на лице улыбку сожаления.
 — Ты соблазнишь и святого, моя милая, но извини, у меня назначена на сегодня еще пара встреч. — Он посмотрел на часы, но не осмелился сказать ей, что должен сопровождать Дэни в гавань, чтобы она могла попрощаться с друзьями. Он и так уже опаздывал.
 — Мы сделаем это быстро.
 — Дорогая, я получаю от этого удовольствие и не люблю спешить.
 — Хоть ты и неисправимый очаровашка, но сейчас решил отделаться от меня. Мне жаль, что я обидела тебя, Рэйф.
 «А я и не обиделся», — подумал он, понимая — причина в том, что он слишком мало дорожит любовницей. Его затопило чувство вины, и ему захотелось поскорее отделаться от нее.
 Поцеловав Хлое руку, он вышел из гостиной. «Черт возьми, — думал он, идя быстрым шагом по коридору, — не хватало только, чтобы и Дэни тоже возненавидела меня».
 Вечером он, раздраженный и усталый, стоял в нескольких шагах от Даниэлы и ее преданных друзей, похлопывая себя хлыстом по ботфорту, и не мог дождаться, когда же она наконец попрощается с высоким олухом, которого она называла Рокко.
 Ее реверанс, холодный и небрежный, которым она встретила его, когда он пришел, чтобы отвезти ее в порт попрощаться со столь дорогими ее сердцу братьями Габбиано, дал ему ясно понять, что она знает о его встрече с Хлоей.
 Она ни словом не обмолвилась об этом, а просто оказала ему холодный прием.
 У Рэйфа не хватило смелости обнять девушку, и он с мрачным видом принял ее затаенную обиду. С каждой минутой он все больше злился на себя за то, что не нашел в себе мужества окончательно порвать с Хлоей. Его невеста выглядела очаровательной в новом небесно-голубом платье для прогулок. На ней были красивая шляпка с двумя розовыми розами из тех, что он прислал ей, и короткие белые перчатки.
 Она обняла среднего из братьев, носившего очки, потом, наклонившись, долго обнимала веснушчатого малыша Джанни. Наконец наступила очередь их матери, которая предпочла отправиться в ссылку вместе со своими мальчиками.
 Наблюдая за их долгим слезным прощанием, Рафаэль почувствовал себя великаном людоедом, принудившим их к расставанию. Достав из кармана маленькую коробочку, он вынул из нее мятную лепешку и положил в рот, предотвратив таким образом желание закричать: «Все в порядке, они могут остаться!»
 Однако его добрый порыв исчез без следа, когда его будущая жена подошла к своему близкому другу — «благородному синьору» Матео.
 Прищурившись, Рэйф сверлил парочку взглядом, отыскивая признаки более чем просто дружеских отношений. Взяв Матео за руку, Даниэла увела его на дальний конец причала, и они погрузились в долгую беседу.
 У Рэйфа застучало в висках, и он заставил себя вернуться к карете, чтобы ждать ее там, внезапно сделав открытие, что, еще не женившись на этой девушке, успел превратиться в ревнивого мужа.
 — Мне необходимо, чтобы ты сделал это для меня, Матео, — говорила Дэни, глядя в сердитые глаза друга. — Ты единственный, кому я доверяю.
 — Ты знаешь, что я все сделаю, но зачем тебе связываться с этими людьми? — проговорил он. — Я могу вернуться в любой момент и спасти тебя…
 — Сколько раз тебе говорить, что я сама могу о себе позаботиться? — разозлилась Дэни, оглядываясь через плечо на своего жениха. — К тому же тебе нельзя возвращаться. Если ты это сделаешь, тебя повесят. Пошевели мозгами! Ты нужен своей матери и братьям.
 — Я предал тебя. Это моя вина, что тебя схватили и сейчас ты вынуждена связать с ним свою жизнь.
 ~ Со мной все будет хорошо, Матео. Я не подпущу его к себе, пока не вернутся король с королевой. Если ты действительно хочешь помочь мне, то сделай так, как я прошу: поезжай во Флоренцию и разузнай все о герцоге Орландо ди Камбио.
 — Зачем тебе это нужно?
 — Он говорит, что якобы хочет помочь мне и что мой брак с Рафаэлем может быть расторгнут, когда вернется король, но что-то в его словах заставляет меня ему не верить. Он скользкий как угорь и расхаживает по дворцу с таким видом, будто этот дворец принадлежит ему. Так ты сделаешь для меня то, о чем я тебя прошу?
 — Ты же знаешь, что сделаю. — Только будь осторожен. Я не знаю, насколько велика власть Орландо во Флоренции. Он кажется мне опасным. — Я буду рад узнать для тебя все о нем, если, конечно, соглядатаи принца позволят мне ускользнуть.
 — Скажи им, что отправляешься на поиски работы, — предложила Дэни.
 Матео кивнул.
 Дэни мысленно благословила его, и хотя ее целью было узнать как можно больше о загадочном Орландо, ей также хотелось занять друга каким-нибудь делом, чтобы пресечь его попытку вернуться домой и заняться ее спасением.
 — Знать Флоренции наверняка знакома с Орландо. Попытайся поговорить с их слугами. Мне удалось узнать, что он владеет судоверфями, доками и складами в устье реки По в Пизе.
 В это время зазвонил корабельный колокол, и к ним подошли стражники, чтобы сопроводить Матео на борт.
 — Матео, — прошептала Дэни, — я буду скучать по тебе. — Она хотела обнять его, но Матео увернулся.
 — Нет, если мы начнем обниматься, я никогда не расстанусь с тобой. К тому же он может свернуть мне шею, — добавил Матео, кивнув в сторону принца, нетерпеливо расхаживающего рядом с каретой.
 — Прости меня.
 — За что? За то, что ты родилась дочкой герцога? Это не твоя вина. Иди к своему принцу, но никогда не забывай, что он тебя не заслуживает. Я не уверен, что брак будет расторгнут.
 — Матео, он просто использует меня.
 — Я так не думаю. — Матео поцеловал ее в щеку и направился к трапу.
 Вскоре корабль отплыл во Флоренцию.
 Дэни смотрела ему вслед, пока он не скрылся за горизонтом. Она зябко куталась в теплую шаль, хотя вечер был теплым. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой.
 За ее спиной раздались тяжелые шаги, но она даже не обернулась. Рэйф стоял за ее спиной, и она ощущала тепло его тела. Ей захотелось броситься в его объятия и выплакаться у него на груди, но она вдруг вспомнила все, что говорил о нем Орландо.
 Ее жених был подонком, и она не будет жертвовать своей жизнью ради него. Ему не удастся разжалобить ее своей заботой. Она никогда ни в ком не нуждалась и впредь тоже не будет нуждаться.
 Рафаэль обнял ее за талию и положил подбородок ей на плечо.
 — Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
 — Прекрасно, — буркнула она.
 — С ними все будет в порядке, — прошептал принц, прижав ее к себе. — Я прослежу за этим.
 Собравшись с силами, Дэни повернулась к нему и заглянула в его зеленые глаза.
 — Этот Матео представляется мне хорошим человеком, — произнес он.
 Его замечание растрогало ее, и она возненавидела себя за эту слабость.
 — Да, — выдавила она из себя, — он принц среди мужчин.
 Обойдя Рафаэля, она медленно направилась к карете и, обернувшись, увидела, что он все еще стоит на месте, удрученный ее ответом.
 Подняв голову, он посмотрел на нее, в глазах его была тоска. Ей стало жаль его. Никогда в жизни она никого не обидела и теперь вдруг почувствовала себя такой слабой, такой смущенной и очень несчастной.
 Засунув руки в карманы, Рафаэль медленно шел к карете. Дэни с горечью думала о том, что никогда еще не видела столь красивого мужчины. Ее взгляд скользил по его длинным мускулистым ногам, обтянутым темно-синими панталонами, по узкой талии и широким плечам. Глядя на его классическое лицо и чувственные губы, она вспомнила вкус его поцелуев.
 Ее обдало жаром, и она отвела взгляд.
 Принц сел напротив нее и приказал кучеру ехать. Карета тронулась.
 — Тебя что-то тревожит? — заботливо спросил он.
 — Нет.
 — Дэни, — позвал он.
 — Я хочу съездить домой.
 — Теперь твой дом здесь,
 — Нет! — воскликнула она. — Есть люди, которые рассчитывают на меня. Мой долг — позаботиться о них. Я не виделась с ними несколько дней. Я соскучилась по дедушке и по Марии…
 — Дэни, — прервал он ее. — Скоро ты станешь моей — женой, кронпринцессой. У тебя есть долг по отношению ко мне и Асенсьону. Я уже послал самых лучших в королевстве лекарей и сестер милосердия, которые помогут Марии ухаживать за твоим дедушкой.
 — Правда?
 — Да.
 — Я все равно нужна ему.
 — Дорогая, успокойся, все будет хорошо. У тебя просто расшатались нервы.
 Дэни отвела взгляд, понимая, что ведет себя грубо. Гордость не позволяла ей спросить о Хлое Синклер. Возможно, Рафаэль не сознавал, что поступил плохо. Орландо сказал ей, что он любвеобильный капризный ребенок. Зачем ей сейчас усложнять себе жизнь, когда и без того все очень плохо.
 — Ты ведь не собираешься нарушать свое слово? — спросил принц, тревожно глядя на нее.
 — Это просто сумасшествие, Рафаэль. Ты сам не понимаешь, что делаешь! Тебе не следует жениться на мне. Что скажет твой отец?
 — Думаю, он поздравит нас.
 Дэни закатила глаза. Этот человек, как и Орландо, был полон загадок. И она решила, что со временем эти загадки разгадает.
 — Мой отец не управляет моей жизнью, Дэни, — заявил он, держа ее за руки. — Наверное, он сначала рассердится, поворчит, но когда узнает, что будущее Асенсьона в хороших руках, быстро успокоится. Попомни мои слова.
 — А как ты собираешься убедить его в этом?
 — Подарив ему сына.
 Дэни не проронила ни слова в ответ. Она не могла даже подумать о том, как будет сопротивляться этому человеку в свою первую брачную ночь, которая наступит всего через сутки. •




 Глава 10


 — Ты выжил из ума! Ты хоть понимаешь это?
 Рэйф стоял перед зеркалом, завязывая шейный платок.
 — Вполне возможно, — спокойно согласился он. У него было бодрое настроение. День был прекрасным, и сегодня он женится на девушке, которую выбрал сам.
 Наконец-то он сам управляет своей жизнью. Прислонившись к зеркалу и сложив на груди руки, Адриано пристально смотрел на него.
 — Рэйф?
 Рэйф кивнул своему камердинеру. Тот помог ему надеть белый китель.
 — Великолепно сидит, ваше высочество, — улыбнулся слуга.
 Рэйф, оглядел себя в зеркало и поправил золотые эполеты.
 — Ваша шпага, синьор.
 Рэйф взял длинную серебряную шпагу и вложил ее в украшенные драгоценными камнями ножны.
 Согласно сообщениям, поступавшим к нему каждые полчаса, процесс одевания его невесты проходил весьма медленно, так как она упрямилась и без конца пререкалась со служанками. Судя по всему, ее превращение из маленькой бандитки в невесту принца происходило с трудом и весьма болезненно для всех, кто ее одевал.
 — Рэйф, — снова позвал Адриано, — неужели ты сделаешь это?
 Рэйф послал ему ослепительную улыбку.
 — А как же Хлоя?
 Рэйф похлопал друга по руке, внезапно поняв, что Хлоя ему не нужна. Дэни — единственная женщина, которую он хочет.
 — Мне пришла в голову сногсшибательная идея, ди Тадзио. Бери ее себе.
 — Что?!
 — Мне кажется, у тебя чрезмерный интерес к этой женщине. Она твоя. Один совет: не верь ее словам. У нее всегда глаза на мокром месте. За это ей и платят в театре. И еще одно предупреждение: мне кажется, она симпатизирует Орландо.
 — Между мной и Хлоей ничего нет…
 — Ты флиртуешь с ней, — хмыкнул Рэйф, выбирая одеколон из своей большой коллекции. — Я все видел. Не пойми меня превратно, я ведь не возражаю. Даю тебе свое благословение. Откровенно говоря, я думал, что у вас уже все было — не по твоей вине, конечно, Хлоя относится к тому типу женщин, которые получают все, что хотят. Перед ней трудно устоять. А ты знаешь, что Хлоя разозлилась на меня из-за моей женитьбы?
 — Конечно. Я только что от нее. Она совсем обезумела.
 — Держи ее на привязи. Обещаешь? Я не хочу, чтобы она побила Даниэлу.
 — Рэйф, не делай этого. Одному Богу известно, что с тобой станет. Через несколько недель она тебе наскучит. В ответ Рэйф только рассмеялся.
 — Хлоя любит тебя! Женись на одной из тех, кого выбрал для тебя отец, но не бросай Хлою. Да, мы проводили вместе много времени, но она без конца говорила только о тебе: «Расскажи мне, каким был Рэйф, когда вы были мальчиками? Рэйфу понравится это платье? Мы должны привести в это кафе Рэйфа! Ты действительно считаешь, что Рэйф любит меня?»
 Рэйф закатил глаза.
 — Откровенно говоря, я считаю, что ты делаешь большую ошибку.
 — Ошибку? — Схватив Адриано за руку, Рэйф потащил его на балкон. — Смотри.
 Внизу, насколько мог видеть глаз, вся площадь была запружена народом.
 — Королевская свадьба! Всадника в маске больше не существует! Ты ничего не понимаешь, ди Тадзио. Посмотри на них.
 Адриано медленно рассматривал толпу.
 — Вижу, что годы общения с актрисами не прошли для тебя даром, Рэйф. Ты и сам научился ставить спектакли.
 — Ты безмозглый дурак, раз ничего не понял! Если Хлоя думает, что я собирался жениться на ней, то она выжила из ума. Даниэла Кьярамонте была рождена и воспитана, чтобы стать королевой, и ты можешь передать Хлое мои слова.
 — Я сделаю это, ваше высочество, — покорно наклонил голову Адриано.
 Его высокомерие разозлило принца.
 — Тебе обязательно надо переспать с ней, ди Тадзио. На спине она лучше, чем на сцене. Боишься, что эта женщина не для тебя?
 Адриано тихо выругался и ушел, громко хлопнув дверью. Затем дверь снова открылась, и вошел Элан.
 — В чем дело?! — рявкнул Рэйф.
 — Ваше высочество, Адриано… как бы это лучше выразиться…
 — Ты считаешь, что он прав? Ты это хочешь сказать?
 — Нет, ничего подобного. — Элан налил вина и протянул стакан Рэйфу. — Что касается меня, я считаю это самым лучшим поступком в твоей жизни.
 — Да будь я проклят! Даниэла — мой выбор. Она — то, что нужно Асенсьону. У нее сильный характер. Она красива, порядочна и, что самое главное, верна. — Сейчас Рэйф верил всему, что говорил, по крайней мере пытался верить. — Она то, что мне нужно, и если моему отцу это не понравится, он может передать этот проклятый трон Лео. Меня это не беспокоит.
 Элан поднял стакан:
 — За невесту.
 — За Всадника в маске.
 Они чокнулись и выпили.
 «Господи, — молилась Даниэла, — не допусти, чтобы я упала, выходя из кареты! Не допусти, чтобы я выставила себя на посмешище! Это все, что я у тебя прошу».
 Великолепная карета, запряженная шестеркой белых лошадей, остановилась перед кафедральным собором среди ликующей толпы, которой не видно было конца. Королевская гвардия в парадной форме с трудом сдерживала народ. Дэни крепко сжимала руку дедушки. Его светлость герцог Кьярамонте, с длинными седыми усами, в вычищенной и отглаженной военной форме, держался с подобающим его титулу достоинством.
 — Разве я не говорил, что принц Рафаэль посватается к тебе? — спросил старик, усмехаясь в усы.
 — Дедушка!
 — Должно быть, на его выбор повлиял мой рассказ о твоих талантах, — подмигнул он. — Много ли найдется молодых девушек, умеющих стоя скакать на лошади?
 — О дедушка!
 Самообладание покинуло Дэни после целого дня примерок, подгонок и верчения ее во все стороны знаменитым королевским кутюрье, дамскими парикмахерами и заучивания тонкостей протокола. Она как могла сопротивлялась, но когда наконец ее оставили в покое, не могла не признать, что теперь она не опозорит своего будущего мужа.
 Корона из огромных бриллиантов украшала ее искусно уложенные волосы. Длинная вуаль белым облаком спускалась на спину и заканчивалась где-то далеко позади нее. Ее платье заставляло бледнеть от зависти всех дам королевства. Сшитое из блестящего атласа цвета золота, украшенное по подолу морскими раковинами и цветами, оно ниспадало с ее плеч и закреплялось на груди брошью в виде льва, инкрустированной драгоценными камнями. Нижняя юбка из белого атласа была украшена бежевыми брюссельскими кружевами и золотыми лентами.
 Один взгляд, брошенный на заполненную народом площадь, говорил о том, что Рафаэль завоевал сердца всех асенсьонцев. Дэни и не догадывалась, что Всадник в маске был столь популярен в народе. В этот радостный для всех день прошлое королевского распутника было забыто и похоронено. Народ оценил его благородство, проявленное в освобождении Дэни и ее друзей.
 Дверца кареты открылась, и Дэни увидела дружелюбную улыбку на лице виконта Элана, шафера Рафаэля. Он помог дедушке выбраться из кареты, потом повернул к ней улыбающееся лицо и предложил руку.
 Дэни посмотрела на Элана, благодарная за искренность, которую прочитала в его глазах.
 — Пожалуйста, скажите, принц уже здесь? — прошептала она,
 — Синьорита, ваш жених ждет вас. — Элан помог ей выйти из кареты и подвел к дедушке;
 Они направились к кафедральному собору, и Дэни почувствовала запах ладана, льющийся из широко распахнутых дверей, услышала звуки органа.
 Крепко держась за руку дедушки, она вошла в собор, и пока ее глаза после дневного солнечного света улицы не привыкли к полумраку, она почти ничего не видела. Потом она сообразила, что уже много раз бывала здесь, но никогда еще проход к алтарю не казался ей таким длинным. Застланный белым ковром и усыпанный лепестками роз, он простирался перед ней на целую милю, и в его дальнем конце ее ждал мужчина.
 Высокий, мощный силуэт принца заливал свет, льющийся из высоких витражных окон.
 Дэни осторожно огляделась. Все свободное пространство было заполнено титулованной аристократией, одетой в костюмы минувшего столетия. Ей не хотелось думать, за кого принимают ее все эти напыщенные вельможи.
 Орган перестал играть, и наступила тишина. Элан кивком дал ей понять, что пора начинать движение к алтарю.
 Дедушка, похожий на рыцаря прошлых времен, уверенной походкой повел ее вперед. Орган снова заиграл что-то похожее на музыку Вивальди.
 Дэни не спускала глаз с Рафаэля. Он возвышался у подножия алтаря, а рядом с ним в море цветов полукругом стояли священники, и впереди всех кардинал, которого Рафаэль специально пригласил из Рима, так как Юстиниан отказался их венчать.
 «Как ему так быстро удалось подготовиться к свадьбе? — думала Дэни, направляясь к алтарю. — Этому человеку стоит махнуть рукой — и все его желания моментально исполняются. Неужели все это происходит именно со мной? Такого просто не может быть…»
 Чем ближе она, подходила к алтарю, тем яснее видела, своего жениха. Великолепный Рафаэль, прекрасный как Бог.
 На нем была форма офицера королевской гвардии, которая прекрасно подчеркивала его гордую царственную осанку.
 Она приблизилась к нему, он встретил ее ласковым взглядом зелено-золотистых глаз и, взяв за руку, повел к алтарю.
 Все происходило как во сне. Момент, когда они с Рафаэлем, встав перед алтарем на колени, приняли святое причастие, глубоко запал ей в душу, она посмотрела на принца — он, закрыв глаза и склонив голову, шептал слова молитвы. Ее муж походил на средневекового рыцаря, принимающего причастие перед битвой.
 Дэни быстро отвела взгляд, сраженная его необычайной красотой.
 Они поклялись друг другу в верности, и на этом обряд закончился. Кардинал благословил их и позволил Рафаэлю поцеловать свою жену.
 Рэйф повернулся к ней, и рыцарь внезапно исчез — на его лице снова появилась грешная улыбка. Шагнув к ней, принц склонился для поцелуя.
 — Нет, не надо! — вскрикнула она, отшатнувшись от него, словно он пытался изнасиловать ее перед лицом тысячной толпы.
 Но внезапно его улыбка отъявленного негодяя превратилась в нежную улыбку влюбленного, и он осторожно поднял край ее вуали.
 — Это последняя маска, которая скрывает тебя от меня моя дорогая женушка, — прошептал Рафаэль. Откинув вуаль, он взял в ладони ее лицо.
 Дэни чувствовала, как все собравшиеся в зале подались вперед, чтобы увидеть их поцелуй. Но когда его теплые губы нежно прижались к ее губам, она забыла обо всем. Она не слышала грома аплодисментов, потому что у нее подкосились ноги, и она была вынуждена ухватиться за плечо мужа, который продолжал целовать ее снова и снова…
 Последовавший за венчанием свадебный пир проходил в банкетном зале королевского дворца. Рафаэль сидел во главе стола. Вертя в пальцах бокал с вином, он лениво откинулся в кресле, осоловевший от обильной еды. Он чувствовал себя превосходно.
 «Рафаэль ди Фиори — женатый человек», — думал он удивленно. Его взгляд скользил по головам гостей, сидевших за большими круглыми столами — их собралось около четырехсот человек: его близкие друзья, титулованная знать, — и он казался себе отцом огромного семейства. Единственное, чего ему не хватало, так это обожаемых, послушных и здоровых маленьких «рафаэльчиков», но за этим дело не станет.
 — Все как один должны быть женаты! — провозгласил он. — Я издам специальный закон.
 — Тогда я уеду жить в Китай, — заявил Никколо. Элан улыбнулся. Несколько человек рассмеялись. Большинство примирились с его женитьбой на девушке, которая так беззастенчиво их грабила, решив отнестись к этому делу с юмором.
 — Что может быть лучше этого? — продолжал философствовать Рэйф. — Прекрасная еда. Прохладный вечерний ветерок, проникающий сквозь открытые двери. Смех друзей, которые с радостью отдадут за меня жизнь, справа от меня — моя любимая жена. — Он нежно пожал Даниэле руку.
 Почувствовав его прикосновение, Дэни нежно посмотрела на него и сразу опустила взгляд на тарелку с нетронутой едой.
 Рэйф улыбнулся, заметив, что она покраснела. Его отважная жена была явно смущена, но руки не отняла. «Гордость не позволила сделать ей это», — решил он с одобрением.
 «Какой она будет в постели? — задал он себе вопрос и туг же сам ответил: — Трепещущей инженю с душой дикой кошки».
 — Ты так и не дотронулась до еды? — удивился он. — Не голодна?
 — Я… я не могу, — смущенно проговорила она. Он поднес ее руку к губам и заглянул в глаза.
 — Я уже говорил тебе сегодня, что ты красивая? Дэни попыталась выдернуть руку, но он сжал ее крепче.
 — Умоляю, не выставляй себя напоказ перед всеми этими людьми, — прошептала она.
 — Какими людьми? Я вижу только одного человека. Одну, обворожительную молодую женщину, которая сияет, как серебряная луна. Ее можно превозносить до небес, и это моя жена. — Он поцеловал ей руку.
 Дэни скептически посмотрела на него, затем медленно оглядела гостей.
 — Ты должна привыкать к ним, дорогая, — вздохнул Рэйф. — Скоро ты научишься их не замечать.
 — А как мне привыкнуть к тебе?
 — Я не хочу, чтобы ты привыкала ко мне. Мне бы не хотелось наскучить тебе. Дорогая, нам нужно немного времени, чтобы получше узнать друг друга. Не бойся меня.
 Даниэла потупила взгляд и промолчала.
 — В чем дело, Даниэла?
 Рэйф смотрел на нее, и в нем возникло горячее желание защищать ее, чувство, которого он давно не испытывал.
 — Ты устала? — нежно поинтересовался он.
 Она кивнула, все еще не решаясь поднять на него взгляд.
 — Почему бы тебе не пойти спать? — предложил он, чувствуя, как сильно застучало его сердце. Она медленно подняла на него глаза, и он увидел в них отчаяние.
 — Тебе нечего бояться, — улыбнулся он, погладив ее по щеке. — Обещаю. — Он смотрел на Дэни, мечтая как можно скорее оказаться с ней в постели. Но сегодня он будет терпелив, он будет нежен как никогда.
 — Хорошо. — Дэни встала из-за стола.
 Рэйф мгновенно поднялся со стула, предложил ей свою руку. Потупив взгляд, с пунцовыми от смущения щеками она позволила ему проводить себя. В коридоре она остановилась и испуганно посмотрела на него.
 — Я понимаю, что тебе надо побыть одной, — шепнул он, целуя ей руку.
 Как хорошо, что он отменил старинную традицию и запретил придворным сопровождать королевских новобрачных до их спальни, думал он, глядя ей вслед. Завтра она умрет от стыда, когда он вынесет на обозрение окровавленную простыню как доказательство ее девственности.
 «Настала пора, рыжая кошка! Настала пора». Сегодня ночью он сыграет главную игру своей жизни.
 Дэни шла по коридору, глотая слезы. Что он с ней делает? Жестокий, презренный человек! Почему он играет с ней, ведь ей хорошо известно, что она нужна ему для выполнения его тайных планов? «Дорогая»? Почему он называет ее «дорогой»? Пусть он лучше назовет ее бандиткой. Ей не нужна его нежность. Почему он издевается над ней?
 Пора посмотреть правде в глаза. Она все знает о Рафаэле ди Фиори. Он бабник, человек без чести и совести, и его женитьба — это просто спектакль. Как он посмел всего несколько дней назад приказать своим друзьям привести ее в его спальню, как будто она девица легкого поведения?
 «Пусть делает что хочет, но его чары не подействуют на меня, — думала она, поднимаясь по лестнице в сопровождении слуг, показывающих ей дорогу. — Ему не удастся завоевать мое сердце, какими бы нежными ни были его взгляды и слова».
 В роскошной спальне служанки помогли ей снять свадебное платье и душивший ее корсет. Оставшись в одной сорочке, она снова почувствовала себя прежней Дэни.
 Она вышла на балкон и глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. Наконец-то она осталась одна и может спокойно обо всем подумать.
 Наслаждаясь свободой, она с интересом смотрела на толпы людей, заполнивших улицы и площади города. Веселье шло полным ходом. Высоко в небе висел серебряный диск луны, отражавшийся в море, которое омывало остров — ее родной дом.
 Как ей удалось пережить этот день, особенно последние минуты, когда она поднялась из-за стола и каждый из присутствующих сразу понял, куда и зачем она идет? Она не смогла бы ответить на этот вопрос.
 День был тяжелым, а впереди ее ждет ужасная ночь. Через открытую дверь балкона она посмотрела на кровать. «Мне не устоять против него. Он знает, как соблазнить женщину. Я уступлю и этим погублю его будущее».
 Но каким бы негодяем он ни был, она не могла причинить ему вред, особенно теперь, когда узнала, как сильно он любит Асенсьон. Она не хочет, чтобы из-за нее он потерял то, к чему готовился всю жизнь.
 Дэни вышла в спальню, подошла к двери и заперла ее на ключ. Задумчиво оглядев комнату, она внезапно обнаружила свои сапоги для верховой езды, стоявшие в углу, аккуратно сложенные бриджи и рубашку, висящую на стуле. Она запретила слугам выбрасывать ее вещи и очень удивилась, что они выполнили ее приказание.
 Толком не понимая, зачем она это делает, Дэни подбежала к стулу, надела бриджи и рубашку, затем натянула сапоги. Она сразу почувствовала себя увереннее, и у нее появилась надежда, что она сумеет спасти их обоих. С сильно бьющимся сердцем она выбежала на балкон.
 Глубоко вздохнув и стараясь ни о чем не думать, она посмотрела вниз. Крыша была многоярусной, тут и там на фоне темного неба виднелись невысокие башенки. Быстро просчитав ситуацию, она решила спрыгнуть на ближайший уступ, потом на следующий, еще ниже, и убежать. Стоит ли это делать? Стоит. Матео и его братья в безопасности. Рафаэль ее не любит. Да, черт возьми, она должна выбраться отсюда!
 Рафаэль проводил время в кругу своих друзей за вином, сигарами и воспоминаниями о прошлых забавах, он не хотел напиваться, несмотря на настойчивые просьбы друзей. Но к тому времени, когда принц вышел из-за стола, нельзя было сказать, что он совсем трезвый.
 — Достаточно, — заявил он со смехом, — не вводите меня в грех. Сегодня мне предстоит дело поважнее.
 Он поднимался по лестнице, все еще не веря, что теперь он — женатый человек. Около спальни он остановился, представляя, что ждет его за закрытой дверью. Даниэла может спать. Она может плакать. Может даже воткнуть кинжал в его грудь, когда он войдет.
 Улыбаясь, он нажал на ручку, и улыбка исчезла с его лица: дверь была заперта.
 Рафаэль вынул из кармана собственный ключ, открыл дверь и помедлил, прежде чем войти, размышляя, какая ловушка его поджидает. Он вспомнил шуточки из своего детства. Ведро воды над дверью, которое обрушится на его голову? Натянутая веревка, чтобы он споткнулся?
 Она не осмелится!
 Он храбро распахнул дверь и вошел. В комнате царил полумрак, занавески на балконной двери развевались на ветру. Он посмотрел на кровать. Там что-то белело. Неужели его маленькая женушка так устала, что легла спать не раздеваясь?
 — Даниэла! — ласково позвал он.
 Он подошел к кровати и дотронулся до свадебного платья.
 Даниэла исчезла.
 Ошеломленный, он оглядел комнату. Убежала! Выругав себя за то, что не смог такое предвидеть, он вышел на балкон, и тут до него донесся слабый крик:
 — По-мо-о-оги-ите!




 Глава 11


 Пот градом катился с лица Дэни, когда она из последних сил цеплялась за башенку, находившуюся в пятнадцати футах от балкона.
 Ее глаза привыкли к лунному свету, и в его сиянии она разглядела удивленное лицо мужа, вцепившегося руками в перила балкона и с интересом разглядывавшего ее.
 — Что ты там делаешь, моя дорогая?
 — Хотя бы сейчас будь человеком, — сердито откликнулась она, посмотрев на землю, которая была где-то далеко внизу. Она крепко обвила руками маленькую башенку. — Я еле держусь. Еще немного, и я упаду и разобьюсь.
 — Не бойся, Даниэла, — весело ответил Рэйф, снимая китель. — Я твой муж, и я тебя спасу. — Он перекинул ногу через перила.
 — Будь осторожен! — закричала она, подсознательно отметив, что, возможно, за его веселым тоном скрывается ярость.
 — Глупости! Я буду рассказывать нашим детям о сегодняшней ночи, — хмыкнул он, спрыгивая на крышу мансарды. — И детям наших детей. — Он подошел к краю крыши и стал обдумывать свои дальнейшие действия. — И всем последующим детям. — Он прыгнул.
 Сейчас он был на том же выступе, на котором стояла и она.
 — Я запишу эту ночь в анналы истории Асенсьона. А еще лучше я провозглашу этот день праздником. Назовем этот праздник Днем карабканья по крышам. Что ты на это скажешь?
 Дэни чуть не задохнулась, когда он засмеялся и пошатнулся.
 — Ты пьян! — вскрикнула она в ужасе.
 Обхватив башенку руками, он прижал к ней Дэни.
 — Ничего подобного. Это было бы неблагородно. Ты ведь девственница. Какого черта ты оказалась здесь?
 — Ты сумасшедший. И ты пьян. Ты убьешь нас обоих!
 — Ну-ну, моя дорогая. Я совершал поступки и поглупее этого, но, как видишь, до сих пор жив. Зачем ты забралась на эту башню? Полагаю, ты хотела спуститься вниз.
 — Я пыталась вернуться обратно.
 — Неужели?
 — Пожалуйста, ваше высочество. Я не знаю, как долго смогу продержаться.
 — Ты можешь вцепиться в меня так же крепко, как вцепилась в эту башенку?
 — Господи, как же я презираю его! — воскликнула Дэни, но в ответ услышала его смех. — Не вижу здесь ничего смешного! — буркнула она.
 — Я знаю, что надо делать. — Рафаэль поставил левую ногу на угол крыши, в то время как другая его нога осталась на узком карнизе башенки. Осторожно балансируя, он протянул к ней руку.
 — Ты, должно быть, шутишь, — испугалась она, когда он крепко ухватил ее за бедра.
 — Отпускай руки! — приказал он.
 — Тебе ведь не за что держаться! Ты упадешь! Возвращайся в спальню!
 — Не бойся, моя милая. Иди ко мне. Осторожно.
 — Рафаэль!
 — Все хорошо. Я не позволю тебе упасть. Дэни закрыла глаза, продолжая крепко держаться за башенку.
 — Я не могу.
 — Иди ко мне. Ты не упадешь. Научись доверять мне, дорогая.
 — Хорошо. Я попробую.
 Дэни понимала, что любое ее неосторожное движение может привести к катастрофе. Ругая себя за то, что втянула их обоих в эту ужасную авантюру, Дэни отпустила башенку, чувствуя, что он крепче сжал ее бедра, дюйм за дюймом притягивая к себе. Она молила Бога, чтобы все поскорее закончилось.
 Она впервые узнала, как сильны его руки. Эта сила была результатом многолетних занятий спортом, и она поверила, что он не позволит ей упасть.
 Внезапно он оторвал правую ногу от карниза башенки, увлекая ее за собой, и они оба упали на крышу. Дэни поблагодарила Бога за спасение.
 — Неужели я не заслужил поцелуя? — спросил он, хитро улыбаясь. Растрепавшиеся волосы упали ему на лицо.
 — Мы пока не в спальне.
 — Не вини меня за попытку сорвать поцелуй. Должно быть, на меня так действуют твои бриджи. Они будят мужское воображение. — Он лежал на спине заложив руки за голову. — Прекрасная ночь. Ты знаешь, обычно девушки рискуют своей жизнью, чтобы попасть ко мне в постель, а не убежать из нее. Ты первая такая, — мечтательно добавил он, глядя на луну.
 Она смотрела на его длинные ресницы, классический нос и широкий лоб и внезапно испытала стыд за свое малодушие.
 — Прости меня, Рэйф, — попросила она.
 — Ты уже прощена, моя маленькая рыжая кошечка.
 — Правда?
 — Я тебе уже говорил, что только одна вещь может меня рассердить.
 — Ложь?
 — Да.
 — Рафаэль?
 Он протянул руку и погладил ее по щеке.
 — Какие у тебя красивые глаза. Так что ты хотела спросить?
 — Ты очаровываешь любую женщину, которую встречаешь на своем пути?
 — Мне не приходилось рисковать жизнью, спасая их от смерти, но, откровенно говоря, да.
 — Значит, это твоя система.
 — У меня нет никакой системы. Обольщение — это искусство.
 — Ты собираешься… впрочем, это не имеет значения. Конечно, собираешься. Просто глупо спрашивать…
 — Что?
 — Ничего.
 — Что, Дэни? Собираюсь ли я обольщать тебя?
 — Нет, я не это хотела спросить.
 — Тогда что же?
 Дэни отвернулась, покраснев до корней волос, но ей хотелось знать, насколько серьезно он относится к ней.
 — Ты… ты будешь и дальше содержать любовницу? Мисс Синклер?
 Она чувствовала, что он смотрит на нее, но не могла заставить себя поднять на него глаза.
 — Давай лучше вернемся в спальню и там поговорим… — начала она, пытаясь встать на ноги, но он схватил ее за руку, и она снова оказалась на спине, а он припал к ее губам долгим нежным поцелуем. Его длинные волосы щекотали ей лицо, а его рука гладила ее щеку, ласкала шею, грудь… Это было восхитительно!
 Но что самое интересное, она сама обняла его за шею, и ее сердце наполнилось неописуемой радостью. Даниэла почувствовала, как он языком раздвигает ей губы, и уступила ему, открыв рот.
 Он целовал ее и никак не мог оторваться от ее губ. В этот момент для нее ничего не существовало в мире, кроме Рэйфа: его губы, прижатые к ее губам, его руки на ее теле, его мускулистые плечи и его спина под ее ладонями.
 Он целовал Даниэлу все крепче и крепче, подложив ей под голову свою ладонь, в то время как другая его рука начала захватывающее путешествие по ее телу.
 Она почувствовала, как его пальцы расстегивают пуговицы ее рубашки.
 — Рафаэль! — смущенно вскрикнула она, когда его рука дотронулась до ее груди. Она застонала от наслаждения. Дэни даже представить себе не могла, что прикосновение мужской руки может быть таким приятным. Его губы были как атлас, а отросшая за ночь щетина — как нежный сыпучий песок.
 Она затаила дыхание, когда он осторожно обхватил ее сосок и слегка потянул его вверх.
 — Терпение, моя дорогая, терпение, — нежно шептал он, и его слова и умелые ласки заставили ее забыть, что она хотела от него сбежать.
 Рэйф положил ей руки на грудь и внимательно посмотрел на нее. Его улыбка была радостной, а в глазах светилась вековая мудрость. В черном небе над ними сияла холодная белая луна.
 Только сейчас она осознала, что все еще обнимает его за шею и не хочет отпускать.
 — Ну вот видишь, — проговорил он, гладя ей живот, — ничего страшного.
 — Ты очень умело увернулся от моего вопроса, — обиженно протянула Даниэла.
 — Ничего подобного. Просто мне хочется целовать мою жену. Разве это плохо?
 — И это твой ответ? Или тебе не хочется отвечать мне? Ты любишь ее? — спросила она, чувствуя, как сердце ее замерло в груди.
 — Я не отвечаю на твой вопрос из принципа.
 — Из какого принципа?
 — Если я уступлю тебе в этом, то в дальнейшем ты будешь помыкать мной, как своими деревенскими мальчишками.
 — Я никогда никем не помыкала!
 — С другой стороны, если ты задаешь мне этот вопрос, потому что хочешь, чтобы я принадлежал только тебе, это другое дело.
 — Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты слишком самоуверен?
 — Я? — удивился он, впившись в нее взглядом. — Я уже выгнал ее из дворца, Даниэла. Я не хочу позорить свою жену.
 — Благодарю тебя за твое благородство.
 — А ты уверена, что не хочешь меня только для себя? Тебе лучше сразу сказать мне об этом.
 — Что же в этом будет для меня хорошего?
 — Поживешь — увидишь.
 — Рафаэль?
 — Да, Дэни.
 — Ты был шокирован, когда я убежала?
 — Нет.
 — А когда вернулась обратно?
 — Нет.
 — Нет? — удивилась она, так как ее решение вернуться было продиктовано боязнью снова попасть в тюрьму. Ее сознание вовремя остановило ее. Этот человек спас ей жизнь и жизни ее друзей. Она не могла убежать, не объяснившись с ним, тем более зная о том, сколько раз его предавали.
 — Ты дала мне слово. Конечно, у меня был некоторый страх, но ты поклялась мне, и я был уверен, что ты не нарушишь свою клятву.
 — Рафаэль?
 — Да, Дэни?
 — Прости, что я ударила тебя, хотя ты это и заслужил.
 — А ты прости, что я подстрелил тебя.
 — У тебя были на то причины. Я тебя ограбила.
 Рафаэль разразился громким смехом.
 — Не вижу в этом ничего смешного. Ты издеваешься надо мной?
 — С тобой не соскучишься, принцесса Даниэла ди Фиори. — Оттолкнувшись от крыши, он встал и протянул руку Дэни. — Вставай. Идем в спальню.
 Мысль о том, чтобы пойти с ним в спальню, смутила ее, но ведь не может же она оставаться на крыше всю оставшуюся жизнь?! Они осторожно вскарабкались на балкон. Рафаэль ни на секунду не отпускал ее руку. Теперь она понимала, какое это счастье, что Рафаэль спас ее, так как вниз соскользнуть было легко, а вот вернуться назад оказалось весьма непросто.
 Когда наконец она перелезла через балконные перила, Рафаэль, загадочно улыбаясь, раскрыл для нее свои объятия. Заинтригованная, она подошла к нему.
 Он прижал ее к стене и приник к ее губам долгим поцелуем. Этот восхитительный поцелуй говорил яснее всяких слов, что их ожидает незабываемая ночь, но внутри Дэни затаился страх. Опасность неумолимо надвигалась на нее.
 Они были слишком близко от спальни, слишком близко от постели, но его жаркие поцелуи кружили ей голову, и она с готовностью отвечала на них. Она хотела его так же, как он хотел ее. Ей хотелось гладить его тело, так же как он гладил ее на яхте.
 — Идем в спальню, — шепнул он.
 — Рафаэль…
 — Да, милая.
 — Я… я не готова.
 — Тес… — Он взял ее на руки, как маленького ребенка. — Дэни, мой ангел, я сгораю от нетерпения. Не надо бояться. Помнишь, как нам было хорошо на яхте?
 — Помню.
 — Сегодня ночью будет еще лучше. Он вошел в спальню и положил ее на кровать, продолжая осыпать нежными поцелуями.
 Затем поднял ее ноги и положил себе на бедра.
 — Тебе это нравится? — спросил он. — Нравится чувствовать близость наших тел? Чувствовать, что мы идеально подходим друг другу? Это большая редкость. Бывают плохие браки, но бывают и хорошие. Наш брак будет хорошим. Ты согласна со мной?
 — Ах, Рафаэль… — Ей хотелось верить, что так и будет.
 — Какая же ты славная, — говорил он, снимая с нее рубашку. — Какая наивная. Не бойся меня.
 — Мне кажется, тебе пора остановиться.
 — Сейчас? Нет, моя бесценная. Сейчас я тебе доставлю удовольствие, которого ты еще никогда в жизни не испытывала. — Он слегка укусил ее в живот рядом с пупком.
 — Ты укусил меня!
 — Разве? Мне хочется съесть тебя, как сладкий персик. Может, мне действительно съесть тебя?
 — Мне кажется, этого вполне достаточно…
 — Мне никогда в жизни не будет тебя достаточно. Его теплый влажный рот медленно двигался по ее животу, прошелся по груди и остановился на соске.
 — Прошу тебя! — взмолилась Дэни.
 — В чем дело, Дэни? О чем ты меня просишь? Может, об этом? — Его рука скользнула между ее ног.
 — Прекрати! Ты прекрасно понимаешь, что я не это имела в виду! Оставь меня в покое! Пожалуйста!
 — Я просто хочу доставить тебе удовольствие. Все будет хорошо.
 — Мне и без того хорошо. Ты должен остановиться. Он расстегнул ее бриджи и начал стаскивать их с ее бедер.
 — Какая ты красивая, — восхищенно шептал он. — Ах, Дэни, если бы ты знала, как я хочу тебя.
 Встав на колени между ее ног, он быстро расстегнул свою рубашку. У Дэни появилась возможность убежать, но, когда он разделся, она не смогла отвести от него взгляда. Он был прекрасен. Невероятно прекрасен.
 Затаив дыхание, она смотрела на его широкие плечи и сильные руки, на кожу, блестевшую, словно мрамор, в лунном свете.
 Сердце Дэни упало: как можно устоять перед такой красотой? Она всего лишь женщина со всеми ее слабостями. Да и как она может противостоять его силе? Если он захочет, то без труда овладеет ею.
 Но Рафаэль ди Фиори никогда не овладевал женщинами против их воли. Он был настоящим мужчиной.
 Они не отрываясь смотрели друг на друга.
 «Я не могу погубить твою жизнь, — думала Даниэла. — Ты слишком прекрасен, чтобы бросить ее к моим ногам». В ней внезапно возникло желание сказать ему, как он прекрасен, как совершенен в своей скульптурной красоте, но она сумела прикусить язык. Он все это хорошо знал и без нее.
 Рэйф взял ее руки в свои и поцеловал ладони. Затем положил их на свой живот, приглашая ее потрогать его. Она поддалась соблазну, и ее руки пробежались по его телу. Он вздрагивал от ее прикосновений, словно конь под ласковой рукой хозяина.
 Его широкая грудь вздымалась, глаза блестели, роскошные темно-золотистые волосы ниспадали на спину. Он был прекрасен в своей первобытной красоте.
 Запустив пальцы ему в волосы, Дэни поцеловала изгиб его шеи. Она была слегка солоновата на вкус и пахла дорогим одеколоном.
 Дэни уговаривала себя, что может остановиться в любую минуту, в любую секунду…
 Ей с трудом верилось, что такое могло случиться: принц Рафаэль в ее объятиях, в ее постели. Он ее муж, пусть даже на время. Повинуясь возникшему в ней желанию, она слегка укусила его за шею, затем поцеловала долгим горячим поцелуем.
 — О Господи, Дэни, каким же дураком я был!
 — Почему? — спросила она, подавляя в себе желание снова укусить его.
 — Мне казалось, я испытал все на свете, но никакое удовольствие не может сравниться с твоими ласками. С тобой я чувствую себя на небесах.
 Посмотрев на его лицо, Дэни поняла, что никогда в жизни не видела ничего более эротичного, чем он в эту минуту. Она закрыла глаза, чтобы не поддаться соблазну, подавляя в себе желание открыть ему свое тело и душу, почувствовать его внутри себя, слиться с ним воедино и больше никогда не быть одинокой.
 Одиночество, дикое и темное, накрыло ее, как накрывает сокрушительная волна в океане. Он был нужен ей, и Даниэла ненавидела себя за это.
 — Теперь моя очередь, — прошептал Рафаэль. Он погладил ее по щеке, затем его пальцы скользнули по ее подбородку и, добравшись до груди, начали ласкать ее, поглаживая и сдавливая, пока с нежных губ не сорвался стон.
 Затем он накрыл ее своим телом, раздвинул ее губы, и его язык скользнул ей в рот. Она почувствовала, как руки Рэйфа гладят ее бедра. Но тут сознание вернулось к ней, и она поняла, что они зашли слишком далеко. Она должна спасти его. Должна остановить, хотя он и рассердится.
 — Рафаэль…
 — Поцелуй меня, — прошептал он.
 Она почувствовала, как в живот ей уперлось что-то твердое и пульсирующее, и, осознав, что это, стала неистово сопротивляться.
 — Не делай этого, дорогой! — закричала она. — Не делай! Мы не должны!
 — Должны.
 — Нет! Пожалуйста, Рафаэль!
 — Да, Дэни. Видит Бог — да! — Его пальцы проникли в ее влажную глубину.
 Она вскрикнула от неожиданности и стала отталкивать его, стремясь вырваться из его объятий.
 — Дэни, успокойся. Тебе не будет больно. Но Дэни продолжала драться, как дралась тогда в лесу на королевской дороге. Но он так же легко победил ее, как и тогда. Левой рукой он сжал ее запястья, закинул ей руки за голову и сел ей на ноги, предотвращая очередной удар в пах.
 — Успокойся, — попросил Рэйф, слегка задохнувшись. — Дэни, дорогая, я никогда не сделаю тебе больно. Неужели ты мне не веришь? Теперь ты принадлежишь мне. — Дэни едва сдержала слезы: ей хотелось, чтобы все, что он говорил, было правдой. — Неужели я не был нежен с тобой? Ты моя, и я буду тебя защищать.
 — Ты груб, и я прошу оставить меня в покое! — прошипела она сквозь стиснутые зубы, лишь бы отделаться от него. Борясь со слезами, она снова попыталась вырваться из его рук.
 — Дэни, прекрати, — увещевал он, удерживая ее. — Ты же знаешь, что я имею на это право.
 — Но я не хочу! — закричала она.
 — Ты обещала никогда не лгать мне, дорогая, — проговорил он, гладя ее по щеке. — Дэни, милая, это наша первая брачная ночь, к тому же у нас с тобой сделка. Перестань сопротивляться, дорогая. Лежи спокойно и позволь мне любить тебя.
 — Не делай этого со мной, Рафаэль!
 — Не дразни меня, Дэни. Моя рука чувствует влагу, а это значит, что ты готова принять меня,
 — Я тебя ненавижу!
 — Утром ты будешь говорить совсем другое, — засмеялся он. — Сейчас я расскажу тебе, чем мы займемся. Сначала я тебя окончательно раздену, а затем мы займемся любовью. Я буду делать это медленно и осторожно. Я знаю, что ты девственница, и буду предельно осторожен. Тебе будет больно только в первый миг, а потом ты получишь ни с чем не сравнимое удовольствие. Это я тебе обещаю.
 — Пожалуйста, не надо.
 — Тс-с… Это происходит с тобой впервые, и вполне естественно, что ты нервничаешь, но ты должна доверять мне дорогая. Тебе надо просто расслабиться и довериться мне.
 — Прекрати меня трогать!
 — У тебя долг передо мной и Асенсьоном, черт возьми! — вскричал он, сердито сверкнув глазами. — Прекрати свои игры!
 — Я не играю, — прошептала она, но он, не обращая внимания на ее слова, стягивал с нее одежду.
 «Возможно, Орландо ошибается, — в отчаянии думала она. — Возможно, король не будет возражать против нашего брака. Возможно, я должна отдаться Рафаэлю, и это не повлечет за собой никаких последствий».
 Дура! Она снова попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
 — Успокойся, милая, успокойся, — приговаривал он, погружая пальцы в ее плоть. Его ласки были нежными, медленными и ритмичными. Дрожь наслаждения пробежала по ее телу, сердце выскакивало из груди. Она жадно ловила ртом воздух.
 Рэйф продолжал целовать ее, и его тело содрогалось от страсти. Дэни трепетала от его ласк, и это еще больше распаляло его. Он должен взять ее сейчас же. Он больше не может ждать. Никогда прежде он не испытывал такого животного желания, такого нетерпения. Он хотел заниматься с ней любовью, пока не иссякнут силы. Она сделала его своим рабом, раздув в нем безумное пламя любви.
 Даниэла содрогнулась от его интимной ласки и чуть было не укусила его за язык, но тут же снова начала вырываться, и он уже с трудом мог себя сдержать.
 — В чем дело, дорогая? Ты хочешь, чтобы я был грубым?
 — Отпусти меня! Я тебя ненавижу! — закричала она, впившись ногтями ему в спину.
 — Я это заметил, — с иронией сказал он, продолжая ласкать средоточие ее страсти. — Можно я поцелую тебя туда?
 Застонав, она снова начала вырываться.
 — Ты права. Мы зря тратим время. — С этими словами он лег на нее.
 — Видишь, что ты сделала со мной? — застонал он, едва сдерживая эрекцию.
 В диком желании обладать ею, он навалился на нее всей тяжестью своего тела. Галантность, честь сразу были забыты перед неистовой силой инстинкта. Сейчас для него ничего не имело значения, он должен был обладать ею, пока не иссякнут его силы.
 — Я хочу тебя, — прошептал Рэйф, отпуская ее запястья, не страшась, что Даниэла снова может ударить его.
 Опустив руку вниз, он освободил от одежды свою изнемогающую от боли плоть, огромную и пульсирующую. Чтобы снять эту невыносимую боль, он должен как можно скорее войти в ее теплые глубины.
 — Нет! Нет! — закричала она, поняв, что он собирается сделать.
 — Успокойся, моя любимая, дорогая женушка. Тебе будет больнее, если ты будешь сопротивляться. Господи, впусти меня поскорее.
 И вдруг он услышал, что она плачет. Он изумленно посмотрел на нее. Она не плакала, когда ее арестовали, не плакала в суде, не плакала, прощаясь со своими друзьями. Она не плакала даже на свадьбе, и вот теперь она плачет. Его храбрая маленькая преступница плачет.
 Он молчал, в замешательстве глядя на нее, его ум быстро работал. Господи, он чуть было не изнасиловал ее! Еще немного, и он…
 «Нет!» — мысленно закричал он. Выругавшись, он оторвал себя от нее, соскочил с постели, из последних сил пытаясь обуздать свою страсть. Он не узнавал самого себя. Что она сделала с ним? Да будь она проклята! Что с ним происходит?
 — Убирайся! — дрожащим голосом приказала она. Она, вскочив с кровати, отбежала в дальний конец комнаты и схватила его шпагу. Он смотрел на нее, надеясь, что Даниэла не увидит его раскаяния и не почувствует, как он зол. Он не мог понять, что нашло на него, ведь он никогда в жизни не брал женщин силой. Он даже убил двух человек на дуэли, когда узнал, что они грубо обошлись со своими любовницами.
 Выходит, он неправильно ее понял? Он слышал ее крики, она просила отпустить ее, но он отнес это на счет ее застенчивости, да и тело Дэни говорило об обратном. Он был подавлен и растерян. Почему она не хочет его? Ведь она его жена.
 — Я сказала — убирайся!
 — Я никуда не уйду, — ответил он.
 Только этого ему недоставало. Чтобы весь двор потом судачил, что его молодая жена выгнала его из спальни в первую же брачную ночь! Рэйф не мог взять в толк, что же все-таки случилось. Женщины никогда не отказывали ему. Они сами предлагали ему себя. А Дэни принадлежит ему по закону. Он спас ее от виселицы, и она не имеет права его отвергать.
 — Убирайся! — закричала Дэни, ее глаза метали молнии. Направив на него шпагу, она стала наступать на него. Обогнув кровать, она подошла к нему вплотную и коснулась острием шпаги его горла.
 — Что ты собираешься делать, Дэни? Убить меня?
 — Мне следует убить тебя и освободить королевство и всех женщин от таких, как ты.
 — Не говори за всех женщин, пока ты не стала одной из них, моя маленькая Дэни. Ты просто испуганная девчонка, которая не понимает, чего лишилась. Но не беспокойся, я еще успею сделать из тебя женщину. Как ты смела отказать мне после всего, что я для тебя сделал?
 — Я пытаюсь помочь тебе.
 — Помочь мне? О чем ты говоришь?
 — Я все знаю о пяти принцессах! Отказав тебе, я могу рассчитывать на расторжение брака, когда вернутся твои родители. Ты женишься на одной из них и не потеряешь трон! Из-за меня ты можешь потерять королевство, Рафаэль! Я не допущу, чтобы такое случилось! Ты нужен Асенсьону!
 — Кто сказал тебе такую чушь? — спросил он убийственно спокойным тоном, хотя внутри его все кипело от гнева.
 — Не имеет значения, кто мне сказал. Имеет значение только то, что ты освободил меня и моих друзей, и сейчас мой долг — спасти тебя!
 — Твой долг? Черт побери, Даниэла, ты моя жена! — взорвался он, наступая на нее. — Сделай хоть раз так, как я тебе говорю. Как кронпринц и твой муж, я приказываю рассказать, кто сообщил тебе все это!
 — Орландо! — выкрикнула она, отступая.
 — Орландо?
 — Он сказал, что не хочет нового скандала в королевском доме. Он сказал, что король лишит тебя трона, если ты не выполнишь его приказа. Если ты не женишься на одной из этих принцесс, он лишит тебя наследства. Я не хочу, чтобы ты лишился всего этого из-за меня. Я не хочу нести ответственность за твою погубленную жизнь!
 — Минуточку. — Основываясь на своих многочисленных романах с женщинами, он не верил, что ими могут руководить благородные чувства. В конце концов, она как-то сказала ему, что никогда не выйдет замуж, — Когда Орландо сказал тебе это?
 — Вчера.
 — Вчера? — выдохнул он потрясение. — Ты знала это еще вчера? Ты обсуждала это с моим кузеном? Дэни молча смотрела на него.
 — Продолжай, Дэни, — приказал он, чувствуя, как боль пронзает его сердце. — И после всего этого ты дала мне клятву перед Богом и людьми? Значит, это была ложь?
 — Как ты не понимаешь! — в отчаянии закричала она, и из глаз ее потекли слезы.
 — Думаю, что понимаю.
 Похоже, страсть затуманила ему мозги, и он не распознал в ней новую Джулию и снова попался в сети, расставленные бессердечной лгуньей.
 Но она выглядела такой юной и такой невинной! Какой же он дурак!
 — Значит, расторжение брака? Ты предала меня еще до того, как вошла в церковь? Значит, ты врала мне с самого начала? Конечно, врала. Ты была готова обещать что угодно, лишь бы спасти свою хорошенькую шейку, не так ли? И спасти своего Матео.
 — Неправда! Верь мне! Я пытаюсь спасти тебя, Рафаэль!
 — Ты спасаешь себя, лживая маленькая воровка! Ты дала мне слово. Все предупреждали меня о том, что в конце концов ты меня обманешь!
 — Я беспокоюсь только о тебе.
 — Неужели? Тогда ложись в постель, раздвигай ноги и докажи мне, что ты не врешь.
 — Не смей со мной так разговаривать! Я не принадлежу к числу твоих театральных потаскух.
 — Черт бы тебя побрал! Ты меня использовала,
 — Я тебя использовала?! — изумленно посмотрела на него Дэни. — Это ты использовал меня! Ты дал мне это ясно понять. Ты сказал мне прямо в лицо, что единственная причина, по которой ты на мне женишься, моя популярность у народа. А теперь я еще выяснила, что ты собираешься использовать меня, чтобы нанести удар отцу, человеку, которым я восхищаюсь.
 — Я не собираюсь использовать тебя против отца. Просто я устал от того, что он меня вечно контролирует. Теперь ты еще меня контролируешь! Ты должна быть на моей стороне!
 Дэни открыла рот, чтобы что-то сказать, но не произнесла ни слова.
 — Теперь я вижу, что ты принимаешь меня за дурака, как и все остальные. Я надеялся, что ты мне веришь.
 — Я в тебя верю, Рафаэль. Вот почему я стараюсь остановить тебя. Если наш брак будет завершенным, тебе никогда не быть королем. Или я, или Асенсьон. Я не хочу, чтобы ты сделал неправильный выбор.
 — Неужели? — цинично заметил он. — Я дал клятву верности перед Богом и народом и не собираюсь нарушать ее даже ради тебя.
 — Не двигайся! — закричала Дэни, когда Рэйф шагнул к ней.
 — Я даже не думал дотрагиваться до тебя, «жена», — презрительно бросил Рэйф. — Я просто хочу воспользоваться этой шпагой.
 — Для чего?
 Рэйф не ответил. Бросив на нее предостерегающий взгляд, он зажал лезвие двумя пальцами правой руки и с силой ткнул его в большой палец левой.
 — Для чего ты это сделал? — изумилась Дэни. • Рэйф молча надавил на ранку, чтобы кровь пошла сильнее, затем подошел к постели, сдернул простыню и вытер о нее кровь.
 Опустив шпагу, Дэни в замешательстве смотрела на него. Послав ей уничтожающий взгляд, Рэйф вышел в гостиную, открыл дверь и передал окровавленную простыню управляющему дворцом, который все это время стоял за дверью.
 Только сейчас до Даниэлы дошло, что он сделал, и она бросилась к нему.
 — Рэйф! Остановись!
 Он быстро захлопнул дверь и прислонился к ней спиной, сложив руки на груди.
 — Самонадеянный упрямый человек! Что ты наделал?!
 — Никакого расторжения брака, моя дорогая. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе выставить меня дураком перед всем Асенсьоном? Теперь ты от меня не отделаешься, моя девочка. Твоя девственность уже доказана. Поэтому предлагаю вернуться в постель и закончить то, что мы начали.
 — Самонадеянный бессовестный болван! — Дэни посмотрела на него, удивляясь его спокойствию. — Какой же ты все-таки мальчишка! — добавила она раздраженно.
 — Во мне определенно есть мальчишеское очарование, — ухмыльнулся Рэйф, весьма довольный собой.
 — Твое так называемое доказательство ничего не значит. Любой врач подтвердит мою девственность, и когда твои родители вернутся, наш брак будет расторгнут. Тебе придется взять меня силой, если уж ты так хочешь меня, а на это ты не пойдешь.
 В этом Дэни была права: он не будет применять силу. Рэйф медленно подошел к ней и отвел шпагу в сторону. Он взял ее милое личико в ладони и нежно поцеловал в губы.
 — Я не буду принуждать тебя, Дэни, — пообещал он. — Посмотрим, как долго ты сумеешь продержаться.
 Его поцелуй растопил ее сердце, тело млело и тянулось к нему.
 — Ты знаешь, где найти меня, дорогая. Но на этот раз ты не получишь того, что хочешь, пока хорошенько меня не попросишь. — Рэйф повернулся и ушел в соседнюю комнату.
 Она стояла, застыв на месте, чувствуя, как ее захлестывает желание. Дверь за Рэйфом закрылась. Дэни осталась одна.




 Глава 12


 На следующий день, в полдень, им предстояло впервые появиться на публике в качестве мужа и жены. Поводом было крещение величественного нового корабля для королевского военного флота.
 Маленький морской вокзал, сиявший белыми стенами и красной крышей под лазурью ясного неба, был украшен гирляндами. Все открытое пространство вокруг причала было заполнено народом, пришедшим поглазеть на королевских молодоженов. Дэни разбирало любопытство — замечают ли люди, что они едва разговаривают друг с другом.
 За трибуной, воздвигнутой по случаю торжества, простиралась гавань, залитая солнечным светом и как бы служившая задником сцены. Грациозные шхуны с убранными парусами стояли на якорях. Рафаэль произнес с трибуны короткую речь, а Дэни, стоя рядом с ним и гордо улыбаясь, наблюдала за толпой, загипнотизированной глубоким проникновенным голосом ее мужа.
 Ей было мучительно стыдно стоять рядом с ним на виду у всех, когда все между ними было так плохо. Но видит Бог, она до конца выполнит свою часть сделки и поможет ему завоевать любовь народа. И вдруг она с удивлением поняла, что он вовсе не нуждается в ее помощи.
 Они хотели верить в него. Они хотели любить его. Им только нужны были доказательства, что он любит Асенсьон, и сейчас они это доказательство получили.
 Его речь была блистательной. Несмотря на простоту его одежды, во всей его фигуре сквозило благородство, которым она восхищалась. Морской ветерок доносил до толпы его проникновенные слова о будущем Асенсьона. Дэни чувствовала, что собравшиеся упиваются видом счастливой пары, и, когда принц закончил свою речь, толпа разразилась бурными аплодисментами. Дэни аплодировала вместе со всеми.
 Когда он повернулся к шхуне, улыбнувшись толпе через плечо, как будто был простым парнем, одним из них, и разбил бутылку шампанского о борт корабля, народ пришел в неописуемый восторг и громко закричал:
 — Да здравствует принц! Да здравствует принц!
 Улыбка Рафаэля, когда он снова повернулся лицом к народу, была ослепительной. Предложив Дэни руку, он посмотрел на нее долгим внимательным взглядом, и в глубине его зеленых глаз горело желание. Дэни поняла, что ей надо делать, и положила свою дрожащую руку на его согнутый локоть. Принц представил ее неистовствовавшей толпе.
 Под взглядами собравшихся она гордо выпрямилась, радуясь тому, что жители Белфорта и не подозревают, что она не заслужила их одобрения.
 Вечером им предстоял прием в посольстве, и Дэни ждала его с ужасом. Впереди у нее бесконечные балы, приемы и другие мероприятия, на которых она обязана присутствовать. Как и Рафаэль, она теперь принадлежала своей стране. Стоило их карете появиться на улицах города, как народ начинал бурно приветствовать их.
 Покинув порт, они проехали через весь город и свернули на королевскую дорогу недалеко от того места, где она однажды ограбила принца. Путь их лежал в королевский дворец.
 Рафаэль сидел напротив нее, прикрыв глаза рукой. Ей хотелось сказать ему, каким трогательным и проникновенным было его обращение к народу, но она решила не начинать разговор, который мог привести к новой ссоре.
 Всю дорогу к королевскому палаццо в карете стояла напряженная тишина. Рафаэль время от времени бросал на жену голодные взгляды, но она упорно смотрела в окно.
 Когда они прибыли во дворец, Дэни, выбравшись из кареты, поспешила в свои апартаменты, быстро пройдя мимо выстроившихся в почетном карауле солдат. Она больше не могла выносить напряжения, которое возникло между ними. Ей нужно было чем-то заняться.
 Быстро взбежав по лестнице, Дэни вошла в гостиную и заперла за собой дверь, опасаясь, что Рафаэль придет к ней и попытается опять уложить в постель. Она быстро сбросила платье и надела костюм для верховой езды.
 Дэни решила отправиться на верховую прогулку. Она соскучилась по своей лошади, которая теперь стояла в королевской конюшне. Конечно, она была бы не прочь покрасоваться на белом арабском скакуне, свадебном подарке мужа, но поскольку ей не нужен был ни принц, ни его подарки, она предпочла отправиться на прогулку на своем любимом коне.
 Надев шляпку с вуалью и взяв хлыст, она вышла из своих апартаментов и, подойдя к мраморной лестнице, увидела внизу Рафаэля.
 Дэни остановилась в нерешительности. Они были одни. Он смотрел на нее со своей обычной полуулыбкой.
 — Ты выглядишь замечательно, — восхищенно произнес он, посасывая мятную лепешку. Засунув руки в карманы, он начал не спеша подниматься по лестнице.
 Поразмыслив, Дэни решила пройти мимо, сделав вид, будто не заметила его. Вздернув подбородок, она стала спускаться по ступенькам.
 На середине лестницы они встретились. Она сделала шаг в сторону, он тоже. Она шагнула в другую, но он снова преградил ей дорогу.
 — Пропустите меня, ваше высочество, — прошипела она сквозь зубы.
 — Ты еще не поцеловала своего мужа и не пожелала ему доброго утра.
 — Я не собираюсь целовать тебя, Рафаэль.
 — В таком случае я сам тебя поцелую. — Он наклонился, но Дэни хлыстом отстранила от себя его голову, хотя его близость волновала ее, а запах мятной лепешки навевал воспоминания о прежних поцелуях.
 Казалось, он знал, о чем она сейчас думает.
 — Похоже, ты собралась покататься верхом, Даниэла? — Он ухватил ее за бедра.
 — Совершенно верно. — Она попыталась вырваться. — Ты мешаешь мне пройти.
 — Один поцелуй — и я тебя пропущу.
 — Нет.
 — Всего один поцелуй, — настаивал он. — Или ты предпочитаешь, чтобы я поцеловал другую женщину?
 — Неужели ты думаешь, что я буду тебя ревновать?
 — Надеюсь. Всего один поцелуй, и я буду доволен.
 — И тогда ты уйдешь с моей дороги?
 — Если ты этого захочешь.
 — Один поцелуй, — задумчиво повторила она, и от этой мысли ее кинуло в дрожь.
 Он дотронулся пальцем до ее губ. Прочитав в ее глазах согласие, Рэйф погладил ее по щеке, затем, наклонившись, припал к губам. У нее закружилась голова, и она ухватилась за его плечи, чтобы не упасть. Его поцелуй был нежным и горячим. Она раскрыла губы.
 Страсть мгновенно затопила их обоих. Рафаэль завладел ее ртом, перегоняя мятную лепешку из своего рта в ее и обратно.
 Он развернул Дэни так, что ее поясница оказалась прижатой к мраморным перилам лестницы. Подхватив ее за ягодицы, он уложил ее на широкие плоские перила. Она лежала, подложив одну руку под голову, другой сжимая его плечо. Оторвавшись от ее губ, он встал на колени. Она не имела ни малейшего представления, что он собирается делать, но не стала сопротивляться, когда он, задрав ей юбки, раздвинул прорезь в ее белых муслиновых панталонах и большим пальцем погладил ее интимное место.
 — О Господи, — застонала она.
 В ответ он гортанно рассмеялся и принялся ласкать ее языком, всасывая в себя ее влагу. Когда же его палец скользнул в ее влажные глубины, Дэни бросило в жар.
 Ее грудь вздымалась, а взгляд, полный страсти, был устремлен на его золотоволосую голову, лежавшую у нее между ног. Он продолжал ласкать ее языком и пальцами, а она гладила его по голове, испытывая невероятное наслаждение.
 Да простит ее Бог, но даже этих шокирующих ласк ей было мало. Ничего не хотелось ей так сильно, как почувствовать его внутри себя.
 Даниэла извивалась в его руках, испытывая сладостные мучения. Не сдержавшись, она вскрикнула, и он, подняв голову, посмотрел ей в глаза. Встретившись с ним взглядом, она поняла, что он с трудом себя сдерживает.
 — Теперь ты готова попросить меня о продолжении? — прошептал он, вытирая рот.
 — Нет, — с трудом выдавала из себя она.
 — Какой позор! — вздохнул Рэйф, с сожалением опуская ее юбки.
 Она смотрела на него, не веря, что он оставит ее, не доведя дело до конца.
 Холодно улыбнувшись, он продолжил путь вверх по лестнице. Поднявшись на несколько ступенек, он обернулся:
 — Не унывай, Дэни. Если страдаю я, то пострадай и ты. Дай мне знать, когда изменишь свое решение.
 Удивленная и обескураженная, она сползла с мраморных перил и села на ступеньку. Ее переполняли гнев, обида и желание. А он стоял наверху, сжимая и разжимая кулаки, и не спускал с нее глаз.
 Она обхватила себя руками и задумалась. Ей не хотелось больше сопротивляться. Дэни ненавидела его и нуждалась в нем. Как же она в нем нуждалась! Как он мог оставить ее одну в таком состоянии, опустошенную и одинокую, сгорающую от стыда и от неутоленного желания?
 И тут она догадалась, что Рафаэль таким способом отомстил ей за ее поведение в их первую брачную ночь. Она услышала за спиной его медленные тяжелые шаги. Он сел рядом и поцеловал ее в щеку.
 — Прости, моя принцесса, прости. Позволь, я отнесу тебя наверх, мой ангел. Пожалуйста. Ты так мне нужна.
 Дэни попыталась отстраниться, но он прижал ее к себе и нежно погладил по щеке.
 — Дэни, пожалуйста, ты меня просто убиваешь. Ты моя жена. Не отвергай меня. Все мои мысли только о тебе. Ты единственная, кого я хочу.
 — Я боюсь, — прошептала она.
 — Не бойся. — Он положил руку ей на колено. — Я буду осторожен.
 — Я боюсь иметь ребенка. Я боюсь. — Ну вот, она ему все и открыла. — Я ужасная трусиха.
 — Ничего не понимаю, — нахмурился он.
 — Даже если случится чудо и твой отец не лишит тебя наследства из-за брака со мной, нам все равно придется развестись, потому что я не смогу подарить тебе наследника. Ты должен найти себе другую жену, Рафаэль. Я не смогу родить. Я боюсь.
 — Из-за своего здоровья? — спросил он после долгого молчания.
 — У меня крепкое здоровье.
 — Тогда я тем более ничего не понимаю.
 — Тебе когда-нибудь доводилось видеть, как женщина умирает от родов?
 — Нет.
 — Тогда, в тюрьме, когда ты предложил мне выйти за тебя замуж, я подумала, что как-нибудь справлюсь с этим. Но сейчас я даже не надеюсь сохранить тебя в качестве мужа и поэтому не хочу рисковать, умирая ради тебя. Лучше быстрая смерть в петле, чем медленная при родах, когда из тебя хлещет кровь, и ты причитаешь от боли. Я не хочу умирать такой смертью.
 — Успокойся, Дэни, успокойся! — Он испуганно посмотрел на нее, не зная, как утешить. — Ведь не все женщины умирают при родах. Ты молодая, сильная…
 — Моя мать умерла, рожая меня, Рафаэль. Дедушка говорил, что у нее были узкие бедра, такие же как у меня. Обняв Дэни за плечи, Рэйф поцеловал ее в волосы.
 — Дорогая, я не допущу, чтобы с тобой такое случилось. Я приглашу самых лучших врачей…
 — Никакой врач не может справиться с природой, Рафаэль!
 — Да, любовь моя, это подвластно только Богу. Но я не верю, что Бог заберет тебя от меня, когда ты мне так нужна.
 — Нужна? — с горечью переспросила она. — Ты ведь женился на мне не по любви, правда?
 Он молча посмотрел на нее, потом поднялся, провел рукой по волосам и ушел.
 В последние дни Рэйф разрывался между любовью и долгом. Кроме тех случаев, когда протокол требовал, чтобы жена находилась с ним, он избегал Дэни, большую часть времени проводя в административном крыле дворца, а она по его приказу сидела в своих апартаментах на третьем этаже.
 Он сгорал от любви, и это чувство мучило его, но, несмотря ни на что, Рэйф не мог от нее отказаться. Выгнать ее — означало признать справедливыми слова дона Артуро, епископа и Адриано, которые предупреждали его, что он делает большую ошибку, женясь на ней, а он этого признавать не желал. Он дал клятву перед Богом и своим народом. Он должен сохранить свое лицо, хотя, по правде говоря, он в любом случае хотел ее удержать, а вот почему — и сам не знал.
 Воспоминания о том, как она покорялась ему ночью на яхте, ее невинное личико и большие зелено-голубые глаза, в которых горела страсть, преследовали его днем и ночью.
 Слишком самоуверенный, он с первого дня их знакомства думал, что сможет легко соблазнить ее, но все вышло наоборот: она соблазнила его, и он ненавидел себя за это.
 Был четверг, время после полудня, и тут Рэйф вспомнил, что опять забыл поесть.
 После доклада, который он только что прочитал, и особенно после выступлений советников короля у него пропал аппетит. Университетские ученые и врачи не смогли обнаружить яд в продуктах на королевской кухне. Все кошки, которым они давали пробовать пищу, остались живы, но мысль о том, что его могут отравить, как и отца, выбивала его из колеи.
 Рэйф перешел к рассмотрению следующего дела и попросил секретаря ввести к нему обвиняемого,
 В кабинет вплыл толстый граф Бульбати. Весь его заносчивый вид говорил о том, что он не воспринимает принца всерьез.
 Однако хватило всего десяти минут, чтобы на лице Бульбати появилось испуганное выражение. Пот заливал его лицо, шею, и даже сюртук покрылся влажными пятнами.
 Рэйф допрашивал графа с пристрастием и без всякой жалости, зная, что этот человек приставал к Даниэле. Принц надеялся, что рано или поздно его отношения с женой наладятся, и ему хотелось положить к ногам Дэни какой-нибудь значительный подарок. Бухгалтерские книги Бульбати, заверенные министерством финансов, лежали раскрытыми у него на столе.
 — Странная манера ухаживать, милорд! — сердито заявил Рэйф, просмотрев аккуратные колонки цифр. — Неужели вы всерьез думали, что заставите ее выйти за вас замуж, лишив крова и хлеба?
 Граф вытер носовым платком бледное одутловатое лицо.
 — Не имею ни малейшего представления, в чем синьора Даниэла меня обвиняет.
 — Послушайте, отвратительная груда мяса, не смейте изворачиваться, отвечая на мои вопросы! Эти цифры подтасованы, и вы единственный, кто мог это сделать. Вас ожидает пятнадцать лет тюрьмы, граф!
 — Ваше высочество, но ведь мне разрешается оставлять небольшую часть налогов себе! Здесь все законно. Он знает об этом… — Граф внезапно замолчал, и его лицо исказилось от ужаса.
 — Так, это очень интересно, — протянул Рэйф, откидываясь на спинку кресла. — Кто вам дал разрешение присваивать себе деньги из казны Асенсьона?
 Рэйф был удивлен, но не подал виду. Ему представилось, что он нечаянно открыл ящик Пандоры, и теперь на него посыплются все несчастья.
 Бульбати закрыл глаза, и его рыхлое лицо побледнело.
 — Господи, что же я наделал! — в ужасе прошептал он. Сам подставил себя под нож. О горе мне, горе!
 — Я жду.
 — Ваше высочество, я не могу назвать его имя! Он же убьет меня.
 — Подумайте о жизни в тюрьме, любезный. Вы обокрали короля и не только набили свои карманы, но еще пытались обмануть молодую невинную девушку. Ваши действия отвратительны, а ваши слова доказывают, что вы к тому же еще и трус. Если вы рассчитываете на жалость, то здесь вы ее не найдете, по крайней мере до тех пор, пока не начнете со мной сотрудничать.
 — Если я расскажу вам, то моя жизнь окажется под угрозой! — прошептал Бульбати, снова вытирая потное лицо носовым платком. — Мне нужна будет постоянная охрана!
 — От кого? Я не собираюсь играть с вами в «угадай», Бульбати. Назовите имя этого человека, иначе вас ждет тюрьма. Пот заливал лицо графа, и он с трудом дышал.
 — Пожалуйста, не вставайте ему поперек дороги, ваше высочество. Лучше оставить все как есть. Я верну вам деньги…
 — Его имя!
 — Я не один работаю на него, ваше высочество, все министерство финансов выполняет малейшее его желание. Он очень могущественный человек! Он имеет большое влияние на правительство.
 — Назовите его имя, черт возьми! — рявкнул Рэйф, стукнув кулаком по столу.
 — Орландо.
 Рэйф онемел от изумления. Он не мог определить, какие чувства испытывает в данный момент: ошеломление? Облегчение? Опустошенность? Наконец гнев захлестнул его.
 — Вы лжец!
 — Нет, ваше высочество, клянусь, это правда!
 — И вы думаете, я поверю вам, лживая жирная свинья? — Рэйф вскочил на ноги. — Как вы посмели обвинить члена королевской семьи? У вас есть доказательства?
 — У меня нет доказательств. Но я говорю правду, ваше высочество. Правду.
 — Это ложь! — закричал Рэйф, снова ударяя кулаком по столу. Ужас, словно яд, разлился по его венам, но не ужас удивления, а что было гораздо хуже — ужас подозрения. — Стража! — закричал он.
 Бульбати с трудом поднялся со стула и шатающейся походкой направился к двери, где путь ему преградили стражники.
 — Засадите этого человека на всю ночь в тюрьму, и чтобы я его здесь больше не видел! Посмотрим, что он скажет завтра.
 — Да, ваше высочество.
 Бульбати увели.
 Дверь закрылась, и Рэйф остался один. Голова у него разламывалась от боли. Он подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Он не знал, что и думать.
 С тех пор как Орландо уехал из Флоренции и обосновался в Асенсьоне, принц часто ловил себя на мысли, что этот человек совсем не тот, за кого себя выдает. Но Рэйф испытывал жалость к своему странному, неприкаянному, одинокому кузену, у которого не было ни семьи, ни настоящих друзей. Он предполагал, что Орландо слегка ревнует его, как, к сожалению, его ревновали и многие друзья. Но если это была не ревность, а затаенная вражда, то Рэйф не знал, хочется ли ему об этом знать.
 После того как Рэйф узнал, что Орландо в тайне от него имел разговор с Даниэлой, он, естественно, насторожился. Пусть даже его родственник руководствовался самыми добрыми намерениями и пытался защитить его и королевскую семью, доверие Рэйфа к Орландо было подорвано. Но это касалось только его и Дэни, а вот обвинение, исходившее от Бульбати, было намного серьезнее.
 Но самым неожиданным оказалось заявление графа о том, что Орландо располагает большой властью и может убить его, если он назовет его имя. Рэйф нахмурился: скорее всего, этот жирный боров наврал ему, чтобы сохранить себе жизнь.
 Он виделся с Орландо только сегодня утром и ничего подозрительного в его поведении не заметил. Герцог присутствовал на заседании нового кабинета, сформированного Рэйфом. Принц был рад этому, так как Орландо был старше и опытнее всех остальных его членов.
 Орландо держался, как всегда, спокойно и доброжелательно, и Рэйф постарался отмести все подозрения, потому что если не доверять членам собственной семьи, то кому же тогда верить? Но если и дальше придерживаться подобных принципов, ничего хорошего из этого не выйдет. Его философия слишком наивна, и Джулия посмеялась бы над ним.
 Сложив руки на груди, Рэйф неподвижно стоял у окна. Ему не нравился ход его мыслей. Он всегда старался верить людям. Несмотря на то, что Джулия его предала, он не хотел подозревать людей во всех смертных грехах и считать, что его окружают одни враги, но на сей раз решил отступить от своих принципов. Он должен это сделать, для того чтобы его не застигли врасплох.
 Отец болен: рак желудка. Предположительно. Как кронпринц он должен иметь наследника, но у него нет сына. Орландо убедил Дэни не спать с ним.
 Если он и отец умрут, трон унаследует Лео с епископом Юстинианом в качестве регента.
 Епископ не одобряет поведение Рэйфа, но зато всем сердцем предан королю, а также Лео. Нет, епископ не может быть предателем. Однако, если предположить, что Юстиниан умрет еще до того, как король-мальчик достигнет нужного возраста, кто тогда станет регентом?
 От этого вопроса Рэйфу стало не по себе.
 Ему хотелось бы думать, что регентом станет Дариус Сантьяго, его испанский зять, но того мало волнуют проблемы Асенсьона. К тому же он воин, а не государственный деятель.
 При сложившихся обстоятельствах регентом может быть назначен премьер-министр Артуро ди Сансеверо, но Рэйф знал, кто ходит в любимчиках дона Артуро.
 Орландо.
 А если Орландо станет опекуном Лео, можно ли с уверенностью сказать, что мальчик доживет до восемнадцати лет, когда вся власть должна будет перейти к нему?
 Рэйфу стало не по себе. Кажется, он чересчур увлекся. В конце концов, пока нет уверенности в том, что у отца рак желудка, а что касается его, то никто до сих пор не покушался на его жизнь. Рэйф решил действовать осторожно и, прежде чем принимать какие-то меры, как следует разобраться в обстановке. Он вышел из кабинета и решительным шагом направился по коридору, чтобы поговорить с куратором Орландо, седовласым доном Франсиско, почетным главой министерства финансов.
 Рэйфа охватило предчувствие беды, но он постарался не поддаваться панике. Ему не хотелось даже думать о том, что ситуация может резко измениться, если Дэни забеременеет. Если она родит ему сына, то трон унаследует он, а не Лео.
 И тут ему внезапно пришла в голову мысль, что он подвергает Дэни опасности. А вдруг Орландо захочет от нее избавиться?
 Зайдя в комнату, где размещалась королевская стража, он приказал охранять его жену как зеницу ока и ни на минуту не выпускать из виду.
 Рэйф ни словом не обмолвился об Орландо, решив пока не принимать никаких мер по той простой причине, что если его кузен действительно затеял какую-то интригу, действия принца сразу насторожат его, а в данный момент следовало вести себя так, чтобы Орландо не заподозрил, что легкомысленный Рэйф в чем-то его подозревает.
 Так как Рэйф не хотел, чтобы его визит к дону Франсиско был замечен придворными, он попросил подать карету без королевских гербов и отправился в элегантное городское палаццо старика.
 Послав лакея во дворец, он ждал в карете, но слуга быстро вернулся с сообщением, что старый финансист уехал на рыбалку и когда вернется, никто не знает.
 Рэйф тяжело вздохнул.
 Вдруг его осенила блестящая идея. Он приказал кучеру отвезти его в колесную мастерскую к каретному мастеру, который чинил его фаэтон.
 Мастерская уже закрывалась, но когда он приехал, мастер и все подмастерья окружили принца, стараясь изо всех сил угодить своему титулованному заказчику. Мастер повел Рэйфа к отремонтированному фаэтону, на который наводили последний глянец.
 Когда Рафаэль попросил показать ему сломанную ось, главный подмастерье пришел в замешательство.
 — Конечно, ваше высочество, — поклонился он, как-то странно посмотрев на принца. Он приказал своим помощникам принести сломанную ось, которая валялась на свалке на заднем дворе мастерской.
 Рэйф нетерпеливо ждал их возвращения. Его мучило какое-то зловещее предчувствие, и он хотел сам осмотреть ось, чтобы убедиться, что она не была сломана преднамеренно.
 Просто чудо, что ему удалось выйти из этой дорожной аварии без единой царапины. Если бы не умение кучера и если бы он в последнюю минуту не отскочил от огромного колеса, то погиб бы под перевернувшимся фаэтоном или попал под копыта несущихся лошадей.
 Тогда он просто посмеялся над этим происшествием, успокоив себя хорошим глотком виски, но сейчас, в свете последних событий, ему было не до смеха.
 Через несколько минут парни вернулись и с растерянным видом сообщили, что сломанные части оси исчезли. Испарились.
 Мастер, услышав эту новость, наорал на своих подчиненных:
 — Вы, похоже, совсем ослепли?! Простите меня, ваше высочество, я сам поищу ее.
 Солнце уже клонилось к закату, когда вернулся мастер с сообщением, что ось действительно исчезла. Рэйф ушел из мастерской, не слушая виноватых извинений каретников.
 Был прекрасный теплый вечер, воздух напоен ароматом цветущих роз, но Рэйф ничего не замечал, стоя на тротуаре и рассеянно глядя по сторонам. Мысли в его голове путались.
 Махнув кучеру, он бесцельно побрел по улице, не замечая взглядов прохожих. Ему нужно было побыть одному, чтобы понять, что же все-таки происходит.
 Люди окликали его, кланялись, дамы приседали в реверансе — все они рассчитывали на его защиту, а он не мог защитить даже свою жену под крышей собственного дома.
 Рафаэль не мог собраться с мыслями. Он был взбешен, потрясен и расстроен. Опустив голову и засунув руки в карманы панталон, он шел, сам не ведая куда.
 Наконец на смену ярости пришло отчаяние. Он потерпел неудачу. Прошло всего несколько дней, как он занял отцовский трон, а он уже продемонстрировал всем, что не способен навести порядок в своей стране. Он не видел другого выхода, как только просить отца вернуться домой, так как не знал, что ему делать в данной ситуации. На карту поставлено слишком многое, а он просто глупый, самонадеянный дурак.
 Но черт побери, даже отец не знал бы, как следует поступить в таком случае, в этом он был абсолютно уверен.
 «Как же все-таки на моем месте поступил бы отец?» — спрашивал он себя.
 Устроил бы очную ставку? Пошел бы напролом? Вряд ли такой способ принес бы успех. Если Орландо мог притворяться на протяжении двух лет, очная ставка ничего не даст. Судя по всему, этот человек замыслил против него какую-то интригу.
 Черт, даже Дариус сообразил бы, как поступить в подобном случае. Он действовал бы теми же грязными методами, что и Орландо, и, собрав доказательства его вины, затем… Что затем? Насколько он знал Дариуса, тот просто перерезал бы Орландо горло. Но Рэйф старался не проливать крови — если только его жизни не грозила опасность.
 Кроме того, мать всегда учила его использовать силу только в крайнем случае, ибо сила легко может привести к тирании и навредить тем, кого он призван защищать.
 Мимо него прошел фонарщик с лестницей под мышкой. Он не узнал Рэйфа, чему тот был очень рад.
 Проходя освещенное пространство под фонарем, Рэйф внезапно услышал, как за его спиной остановилась карета, и до него донесся знакомый женский смех.
 — Рэйф, дорогой! Это ты?
 Он повернулся и увидел Хлою и Адриано, сидевших рядышком в кабриолете.
 — И это называется женатый человек! — язвительно протянула Хлоя.
 — Рэйф, что ты здесь делаешь? — удивленно поинтересовался Адриано.
 — Дорогой, он выглядит таким одиноким!
 — С тобой все в порядке?
 Рэйф посмотрел на свою бывшую любовницу таким взглядом, что ехидная улыбка сразу исчезла с ее лица.
 — Господи, дорогой, что случилось? Адриано тоже нахмурился.
 — Действительно, что случилось? — встревоженно спросил он.
 — Немедленно садись к нам в карету, — приказала Хлоя. Рэйф давно не виделся с Хлоей, но знал, что в любой Момент может вернуть ее обратно. Общество признает за ним право иметь любовницу, и если жена отказывает ему в выполнении супружеских обязанностей, то почему бы ему не получить удовольствие на стороне? Рэйф молча сел в карету.




 Глава 13


 Хлоя посмотрела на принца страстным взглядом, когда он уселся рядом с ней. Стиснутая с обеих сторон, она поерзала и в результате оказалась у Рэйфа на коленях, обхватив его и Адриано руками за плечи.
 — Разве это не прекрасно?! — промурлыкала она. — Со мной два моих самых любимых мальчика. — Она поцеловала в щеку сначала Адриано, затем Рэйфа и зашептала ему на ухо: — Что бы ни случилось с тобой, мой любимый, ты знаешь, что у тебя есть Хлоя, которая всегда сможет заставить тебя улыбнуться.
 Рэйф почувствовал, как его плоть напряглась. На лице Хлои появилась торжествующая улыбка. Наклонившись к нему, она коснулась его уха легким поцелуем.
 — Скучал по мне? — прошептала она.
 Рэйф попытался отодвинуться, ненавидя себя и Даниэлу, по вине которой он оказался в таком глупом положении. Она должна была уступить его желанию, ведь она его жена.
 Адриано управлял лошадьми, а Хлоя играла с волосами Рэйфа, наматывая их на свой палец,
 Несколько минут они ехали молча, затем Рэйф заметил, что Хлоя улыбается и мурлычет, как кошечка перед миской со сметаной. Тайное злорадство в ее глазах навело его на мысль, что Адриано, похоже, рассказал ей, что он проводит ночи не в спальне жены, а в своих холостяцких апартаментах в западном крыле дворца. Но Хлоя была слишком умна, чтобы говорить об этом.
 Кабриолет проехал через распахнутые деревянные ворота, прокатил по темной аллее мимо дома Хлои и подъехал к каменным конюшням на заднем дворе. Когда карета остановилась, Хлоя, сняв шляпу, отбросила ее в сторону и повисла у Рэйфа на шее.
 С низким голодным стоном он припал к ее губам долгим горячим поцелуем. Отчаяние бурлило в его венах, лежало на сердце, но сейчас он забыл обо всем. Он мял ее большие круглые груди, а она, томно вздохнув, погладила его между ног, а другой рукой проделала то же самое с Адриано.
 Плоть Рэйфа моментально затвердела. Отбросив вожжи, Адриано погладил Хлою по голове, в то время как Рэйф продолжал ее целовать.
 — Мои любимые мальчики, — ворковала Хлоя, по очереди лаская их.
 Сгорая от желания, Рэйф оторвался от своей бывшей любовницы, а Адриано, втиснувшись в узкое пространство перед сиденьем, завладел ртом Хлои.
 Взгляд Рэйфа скользнул по чувственному, выгибающемуся дугой телу актрисы. Он потянул вниз низкий вырез ее платья, так что груди ее оказались на свободе во всей своей великолепной красоте. Тогда он встал на колени между ее раздвинутых ног. Его не волновало, что Хлоя в это время расстегивала черные панталоны ди Тадзио, облизывая от нетерпения губы.
 Они не в первый раз делили женщину, но это было давно, а сегодня Рэйф спрашивал себя, в своем ли он уме.
 — Я, наверное, помешал вам? — произнес он, вспомнив, что подарил Хлою Адриано в день своей свадьбы.
 — Глупости, дорогой, — улыбнулась актриса и взлохматила Рэйфу волосы. — Почему бы нам не зайти в дом и не выпить?
 — Нет, идите вдвоем, — ответил Рэйф, неуверенно посмотрев на своего друга. — Если не возражаете, я возьму вашу карету, чтобы добраться до дома.
 — Никуда ты не поедешь, — проворковала Хлоя, потирая ногой у него между ног.
 Желание захлестнуло Рэйфа, и он закрыл глаза.
 — Иди с ним, Хлоя. Ты ему нужна, — услышал Рэйф шепот Адриано. — Мне все равно надо уезжать.
 — Но почему? Останься, мой дорогой. Рэйф не возражает.
 «А вот мне действительно надо уезжать», — подумал Рэйф, открывая глаза.
 — Нет, дорогая, утешь его, — попросил Адриано и погладил Хлою по щеке.
 Рэйф не знал, что было между ними. Если Адриано влюблен в нее, то он об этом и словом не обмолвился. Стоило ему намекнуть, и Рэйф бы мигом испарился. Но когда Хлоя прижала его лицо к большим грудям, он тут же забыл обо всем. Он должен непременно уложить ее в постель, иначе просто сойдет с ума.
 Выбираясь из кареты, Хлоя нарочно ягодицами задела его восставшую плоть, и Рэйф охотно последовал за ней, бросив другу на ходу:
 — Спасибо, ди Тадзио. Я твой должник.
 — Не стоит благодарности, — рассмеялся Адриано.
 Рэйф быстро взбежал по ступеням, увидев в открытую дверь, как в ярко освещенном коридоре мелькнуло платье Хлои. Не обращая внимания на вздрогнувшего лакея, он устремился за ней, а она, хихикая, убегала от него. Наконец, он догнал ее и схватил за бедра.
 Задохнувшись, она повернулась к нему и посмотрела на него с обожанием. Ее пальцы быстро расстегивали платье.
 До них донесся стук Копыт по выложенному булыжником двору. Это Адриано уехал, оставив их одних.
 — Ты поступил жестоко, позволив ему уехать, — прошептала Хлоя.
 — Переживет.
 — Он тебя обожает и поступил благородно.
 — Ты слишком жадная, Хлоя. Я хочу иметь тебя только для себя.
 — Согласна. Идем. — Схватив Рэйфа за руку, Хлоя потащила его вверх по лестнице.
 Неожиданно Рэйф вспомнил о своей жене, и у него пропало всякое желание заниматься любовью с Хлоей. Ему нужна была Дэни, его жена, которую он бесконечно любил и которая превратила его жизнь в ад. Именно поэтому он оказался здесь. Ради постели. Но к чему все это?
 Это плохо, думал он. Даже если на это у него есть право, все равно плохо.
 Предполагается, что он должен служить примером для людей, а не потакать своим прихотям. Ему не хотелось слушать голос своей совести, но она шептала все громче и отчетливее:
 «Отправляйся домой, Рэйф. Ты уже не можешь так поступать».
 — Поторопись, дорогой. Не стой как истукан! — нетерпеливо воскликнула Хлоя.
 Рэйф стоял неподвижно, закрыв глаза и понурив голову. Он не хотел уходить от Хлои, но и не мог сделать даже шага в направлении ее комнаты.
 — Что с тобой, Рэйф? — встревожилась Хлоя, погладив его по щеке. — Поднимайся. Я кое-что придумала для тебя. Рэйф отстранил Хлою, когда она захотела обнять его.
 — В чем дело, любимый? Идем со мной, и тебе станет лучше.
 — Прекрати, — пробормотал он. — Нам обоим надо остановиться. Ты знаешь, что я не должен быть здесь. Я этого не хочу.
 — Но тебе это нужно. Никто не сможет удовлетворить тебя так, как я.
 «Ошибаешься, — подумал он. — От тебя у меня осталась одна лишь пустота в сердце». К своему ужасу, он понял, что ни одна женщина не сможет удовлетворить его, кроме Дэни. Потребность в ней была не просто физическая. Это была единственная женщина, о которой он мечтал… единственная, которая его отвергала.
 Он больше не позволит ей так с ним обращаться. Он не позволит себя унижать. Она его жена. Он поклялся перед Богом и людьми.
 — Прости, Хлоя, — проговорил он, уклоняясь от ее объятий. — Это не должно больше повториться. Я больше к тебе не вернусь. Спокойной ночи. — Рэйф повернулся и зашагал прочь.
 — Рэйф, вернись! — кричала она ему вслед. — Не смей уходить от меня! Куда, черт побери, ты идешь?
 — Домой. К жене, — ответил Рэйф, даже не повернувшись.
 «Она станет моей женой еще до рассвета, — решил он. — И не только на бумаге».
 Он устал от ожидания и ее глупых отговорок. Его уже тошнит от собственного благородства.
 Не обращая внимания на оскорбления, которые Хлоя кричала ему вслед, Рэйф открыл дверь и вышел в темную прохладу ночи. Он сразу почувствовал облегчение и, не торопясь, зашагал к своему дому.
 «Где мой муж»?
 Время близилось к полуночи, а он до сих пор не появился. Дэни не сомкнула глаз, ломая голову над тем, что могло с ним случиться. Чтобы отвлечься от оскорбительных подозрений, она решила прогуляться по дворцу.
 Для начала она отправилась в портретную галерею, длинное прямоугольное помещение, стены которого были обтянуты красным шелком. Пусть лакеи думают, что она свихнулась, попросив их зажечь в галерее все свечи, ее это совсем не беспокоило. Подол ее нового светло-голубого платья волочился по полу, собирая пыль, когда она ходила от портрета к портрету, изучая их в хронологическом порядке. За каждым ее шагом следили шесть королевских стражников. Они расположились у дверей в обоих концах галереи. «Неужели теперь вся моя жизнь будет протекать под бдительным оком охраны? — думала Дэни. — Если, конечно, этот дворец станет моим домом».
 Наконец она остановилась перед большим портретом в великолепной золоченой раме.
 Это был портрет королевской семьи, написанный по случаю венчания принцессы Серафины и графа Дариуса Сантьяго, состоявшегося десять лет назад. Невеста Дариуса, сестра Рэйфа, была потрясающей красавицей, настоящей Еленой Прекрасной.
 На портрете у принцессы Серафины была белоснежная кожа, непокорная масса иссиня-черных кудрей и смеющиеся фиалковые глаза. Рядом с ней стоял жених в военной форме, такой же прекрасный, как и она, но с пристальным сумеречным взглядом и без тени улыбки на лице. Однако, судя по тому, с какой нежностью он держал свою невесту за руку, становилось ясно, что этот испанец с суровым лицом станет в руках своей очаровательной жены податливым как воск.
 По правую руку от невесты стоял красивый, но суровый отец, король Лазар, его черные волосы на висках посеребрила седина. Он был одет слишком скромно для такого торжественного случая или для человека, который, как верили все в Асенсьоне, может ходить по воде.
 По другую сторону от новобрачных сидела в красном бархатном кресле королева Аллегра, держа на руках сына — принца Лео. Светловолосая и грациозная, известная всем своей добротой, она походила на Мадонну с младенцем.
 Дэни задумчиво смотрела на нее, думая о том, как бы сложилась ее собственная жизнь, если бы мать осталась в живых.
 Отец не опустился бы так низко, не проиграл бы их семейное состояние и не довел бы себя пьянством до могилы. Ее бы воспитали как знатную молодую синьору, и она бы не выросла таким сорванцом. Возможно, если бы у нее была мать, собственное материнство так не пугало бы ее. Да и как она может стать хорошей матерью для детей Рафаэля, если сама никогда не имела матери?
 Взгляд Дэни задумчиво скользил по портрету. Уютно устроившись на коленях матери, принц Лео приветливо смотрел на мир, и его розовые щечки и черные кудряшки были так прелестны, что Дэни долго не могла оторвать от него глаз, Рафаэль стоял за креслом матери, и его затянутая в белую перчатку рука покровительственно лежала на ее плече. И хотя художнику удалось передать веселый блеск в глазах принца и едва заметную озорную улыбку, он казался таким же твердым и властным, как отец, но цвет волос был светлым, как у матери, и в лице, как и у нее, проступала какая-то задумчивость.
 Дэни долго стояла перед портретом, сожалея о том, что она сама никогда не станет членом королевской семьи.
 От входа слева до нее донеслись голоса. Повернувшись, она увидела, что к ней направляется Орландо.
 Подавив тяжелый вздох, Дэни натянула на лицо вежливую улыбку и смотрела, как он идет к ней с мрачным выражением на лице.
 — Ах, Даниэла, вот ты где! — воскликнул он дружелюбно.
 Подойдя, к ней, Орландо фамильярно; взял ее за руку, словно они были близкими друзьями.
 — Я повсюду тебя искал, — улыбнулся он.
 — Да?
 — Да. Я волновался за тебя.
 Дэни вопросительно посмотрела на него; Улыбаясь, он взял ее под руку.
 — Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — доверительно сообщил он, понизив голос.
 — Благодарю за заботу, но у меня все хорошо.
 — Ты не забыла, о чем я тебе говорил?
 — Я только об этом и думаю.
 — Гм-м… — скептически промычал он.
 — В чем дело? — насторожилась она.
 — Прости меня за бестактность, но я проверил простыню после вашей первой брачной ночи. Я знаю, что ты хитрая женщина и это пятно еще ничего не доказывает, однако мне хотелось бы убедиться, что мы все еще понимаем друг друга.
 — Ага, значит, вы решили проверить меня.
 Выдернув руку, Дэни направилась к выходу, но тут ее взгляд упал на портрет короля Лазара в молодости. Ей сразу бросилось в глаза удивительное сходство между королем и Орландо.
 «Почему Орландо похож на короля больше, чем Рафаэль? — подумала она. — Странно, что фамильное сходство может быть таким сильным в дальнем родственнике».
 Орландо подозрительно посмотрел на нее:
 — В чем дело, Даниэла?
 Дэни посмотрела на него и внезапно вспомнила, что он говорил ей в их предыдущую встречу: «Нет ничего печальнее, чем нежелательный королевский ублюдок».
 Она опустила глаза, чтобы скрыть потрясение. Может ли это быть правдой? Неужели Орландо — внебрачный сын короля Лазара? Возможно, это семейный секрет, о котором никто не знает? Он старше Рафаэля… и наверняка это старший сын короля.
 Внезапно все встало на свои места.
 Она инстинктивно не доверяла герцогу и поэтому просила Матео поподробнее узнать о нем, хотя все аргументы Орландо были вполне логичны и точно выверены. Любому на его месте было бы тяжело видеть, как королевский трон переходит к младшему брату, минуя старшего. Дэни теперь все поняла. Орландо — единственный человек, которому было выгодно, чтобы ее брак с Рафаэлем был расторгнут. Возможно, он рассчитывал со временем стать королем, раз так стремился их поссорить.
 — Даниэла, я спрашиваю тебя, что случилось? — прошипел Орландо, забыв о хороших манерах.
 Дэни украдкой бросила взгляд на портрет короля, затем еще раз на Орландо и вновь поразилась их схожести.
 — А что может случиться, кузен?
 Темные глаза под длинными черными ресницами обдали ее холодом. Взяв Дэни за подбородок, он заглянул ей в лицо.
 — Не вздумай играть со мной, девочка!
 — Синьор! — воскликнул один из охранников и поспешил к ним. Тут же к нему присоединились и другие.
 Орландо опустил руку.
 — Все в порядке, господа, — успокоила их Дэни. — Я могу сама о себе позаботиться.
 Охранники отошли в сторону.
 — Никогда больше не смей прикасаться ко мне!
 — Ну-ка, признайся, ты отдалась ему? Дэни покраснела от смущения, но промолчала. Он смерил ее подозрительным взглядом и криво усмех-нулся.
 — Нет, — прошептал он. — Ты все еще невинна. Я это чувствую. Господи, это доставляет мне удовольствие.
 .Покраснев еще больше, Дэни развернулась и направилась к двери. Орландо последовал за ней.
 — Куда же ты, Даниэла? Неужели тебе не хочется поболтать со своим родственником?
 — Убирайся прочь! — Теперь Даниэла окончательно убедилась, что он брат ее мужа и домогается ее только потому, что она принадлежит Рафаэлю.
 Дэни вышла в коридор, Орландо ни на шаг не отставал от нее. Охранники следовали за ними на почтительном расстоянии.
 В это время из-за угла появился Адриано и быстро пошел им навстречу. Несмотря на то, что этот человек явно презирал ее, Дэни бросилась к нему.
 — Синьор, прошу извинить меня. Вы не видели моего мужа?
 Адриано остановился и посмотрел на нее сверху вниз.
 — О да, — хмыкнул он, — определенно видел.
 — Скажите, пожалуйста, где он?
 — Привет, Адриано. — Орландо с интересом прислушался к их разговору.
 — Вы видели Рафаэля? — повторила Дэни. Пусть муж избегал ее все эти дни, но она надеялась, что Орландо отстанет от нее, если узнает, что принц где-то рядом.
 Бросив на Орландо враждебный взгляд, Адриано повернулся к Дэни.
 — Да, видел.
 — Где он?
 — Вам лучше не знать, миледи.
 — Не глупи, ди Тадзио. Просто скажи мне, где он.
 — Ну, если вы настаиваете. Рафаэль в постели со своей любовницей. Весьма сожалею.
 Дэни побледнела и покачнулась.
 Адриано с улыбкой смотрел на нее, а Орландо тихо засмеялся.
 — Вы уверены? — с трудом проговорила она, стараясь взять себя в руки.
 — Абсолютно уверен.
 Потрясенная, Дэни уже не слышала, о чем говорили мужчины.
 — Куда ты направляешься? — спросил Орландо. Адриано пожал плечами.
 — Никуда. В свои покои.
 — Я пойду с тобой.
 Мужчины вежливо раскланялись с Дэни, а она, держась за сердце, направилась в свои апартаменты. Ее обуревали самые разные эмоции — отчаяние, страх и снова отчаяние, — но когда она наконец вошла в свои покои и тихо закрыла дверь, в ней закипела злость, злость на себя.
 Она поверила Орландо.
 Она сама отдала мужа в руки Хлои Синклер.
 И это она сама, по собственной вине потеряет его, если не справится со своими страхами и не признает одну простую истину: она безнадежно влюбилась в этого мужчину, своего мужа.
 Даниэла никогда ни в ком не нуждалась, но мысль о том, что она может потерять Рафаэля, позволить этому прекрасному мужчине исчезнуть из ее жизни, вызвала у нее желание умереть. Она посмотрела на крышу, с которой он снял ее.
 «Тебе придется позвать, меня, если возникнет желание», — сказал он, и сейчас она поняла, что он не шутил.
 «Нет, — решила она, гордо вздернув подбородок. — Я не отдам его этой женщине! Он мой муж, и я буду за него бороться!»
 Если он теперь потеряет королевство, то в этом будет виноват он сам. Она сделала все возможное, чтобы его спасти. И кроме того, Рэйфа, кажется, совсем не волнует, что он может не стать королем.
 Орландо никогда не добьется трона, потому что на его пути стоит Рафаэль, принц Лео и принцесса Серафина, у которой шесть сыновей. У Орландо нет ни одного шанса, просто он не может смотреть на счастье других людей. Подумать только: она чуть было не оттолкнула от себя мужчину, которого любит! Орландо и Хлоя могут делать все, что угодно, но она не отдаст им своего мужа.
 Обхватив себя руками за плечи, Дэни посмотрела на большую кровать, где она спала в одиночестве с той ужасной первой брачной ночи. Она знала, где находятся холостяцкие апартаменты принца, но решила, что не имеет смысла идти туда сегодня.
 Завтра она сама начнет соблазнять мужа. Но захочет ли он иметь в женах девчонку-сорванца после такой роскошной женщины, как красавица Хлоя?
 Подойдя к зеркалу, Дэни долго рассматривала свое отражение. Пожалуй, хорошенькая, но простоватая. Она пристально вгляделась в свои глаза, которые он называл прекрасными. Тяжело вздохнув, Дэни направилась к постели.
 Она легла на живот и, повернув голову, стала смотреть, как легкий ночной ветерок колышет балконную занавеску. Она закрыла глаза, мечтая о том, чтобы поскорее наступило завтра.
 «Прости меня, Рафаэль! Я допустила ошибку. Мне бы следовало больше доверять тебе. Но сначала я должна была научиться доверять себе».
 — Ты должен научиться не краснеть подобно школьнику каждый раз, как встречаешь меня, — ворчал Орландо, идя рядом с Адриано по коридору.
 Ди Тадзио хмуро посмотрел на него и быстро отвел взгляд.
 — Мне кажется, я тебя ненавижу, — Пробормотал он.
 — Не сомневаюсь. Научись держать себя в руках, мой мальчик. Ты единственный из всех, кто страдает от чувства вины. Хлоя находит это забавным, а я так вообще не трачу свою энергию на всякие сожаления. Хлоя рассказывала мне, что тебе и раньше приходилось бывать одновременно с мальчиком и девочкой.
 — Но не с такой, как эта.
 — Ну разве это было не прекрасно?
 — Заткнись, а то кто-нибудь нас услышит. Орландо поднял бровь, удивленный неуважительным тоном Адриано.
 Это произошло в первую брачную ночь Рэйфа. Орландо приехал утешить Хлою, но при этом преследовал свои личные цели. У нее уже сидел Адриано, и они оба чуть не обезумели от горя. Орландо постарался утешить их, так как считал, что любого человека, близкого к принцу, можно использовать в качестве хорошего оружия против него же.
 — Ты напрасно обращаешь это в шутку, — заметил Адриано. — А что, если это станет кому-нибудь известно?
 — Ты имеешь в виду Рэйфа?
 — Да кого угодно!
 — Прости, но Рэйф давно все знает.
 — Что ты хочешь этим сказать? — потрясение произнес Адриано.
 — Он просто закрывает на это глаза. Если бы он захотел, то давно бы бросил тебя на съедение волкам. А вместо этого он взял тебя под свое крылышко.
 — Надеюсь, что ты ошибаешься. Надеюсь, он ничего не знает. Я бы просто не вынес этого, — побледнев, прошептал Адриано.
 Орландо охотно этому верил; Адриано ди Тадзио любил напускать на себя важность, но в душе был трусом.
 По дворцу ходили слухи о тех эпизодах из жизни Адриано, когда Рэйф спас его от самоубийства, причиной которого он сам и являлся.
 — На твоем месте я бы так не волновался. У всех во дворце есть свои тайны. Ты пригласишь меня к себе?
 Они подошли к апартаментам Адриано. Засунув руки в карманы и уставившись в пол, Адриано молчал. Орландо с интересом наблюдал, как этот красивый юноша борется с искушением.
 — Не думаю, что это будет правильно, — пробурчал он наконец, хотя его глаза блестели голодным блеском. — Лучше не здесь.
 — Поступай, как знаешь. Думаю, что мы еще встретимся.
 — А ты… ты никому не расскажешь?
 — Тебе надо отоспаться, ди Тадзио. Ты слишком переволновался. Кстати, Рэйф действительно остался у Хлои, или ты это сказал, чтобы позлить Даниэлу?
 — Он у нее.
 — Но ведь не на целый же день? Его уже давно никто не видел.
 — Я слышал, он отправился в город сразу после разговора с каким-то человеком из твоего ведомства.
 — Из министерства финансов?
 — Да.
 — Ты не знаешь, кто он?
 — Какой-то отвратительный маленький толстяк. Я не знаю его имени. Похоже, у него неприятности. Кажется, его обвиняют в растрате.
 — Его арестовали?
 — Рэйф допрашивал его, но этот человек отказался давать показания. Элан сказал мне, что его бросили в камеру в подвале дворца, чтобы он провел там ночь. Думаю, завтра его снова будут допрашивать.
 — Рэйф лично беседовал с ним? Адриано кивнул.
 — Странно, — небрежно протянул Орландо. — Ну, приятного тебе вечера, ди Тадзио.
 — Чао, — бросил Адриано и вошел в свои покои.
 Орландо немного постоял у его двери, переваривая новость.
 Время работает против него.
 Пора действовать. Немедленно.
 Сегодня ночью.
 Его сердце застучало. Кровь забурлила в венах. Если и принц напал на его след, нельзя терять ни минуты. Он быстро направился к лестнице.
 Ему немедленно надо выяснить, что именно Бульбати рассказал Рэйфу. Вообще-то он надеялся, что Бульбати слишком сильно его боится, чтобы назвать его имя, но ни в чем нельзя быть уверенным. Он всегда был готов к худшему.
 Не теряя ни минуты, Орландо спустился в подвал, где под строгой охраной содержался граф Бульбати.
 Ему удалось уговорить стражников, объяснив им, что Бульбати работает у него, а поэтому он имеет право устроить ему допрос когда угодно, даже в полночь. Охрана колебалась, и ему пришлось прибегнуть к угрозам.
 Возможно, они увидели в нем сходство с отцом, но, так или иначе, его пропустили.
 Воздух в подвале был спертым и душным. Крутая лестница освещалась единственным факелом, закрепленным на каменной стене. Орландо, сняв с головы кожаный ремешок, поддерживающий волосы, осторожно спускался по ступенькам. Волосы рассыпались по его плечам.
 — Кто здесь? — закричал граф. — Вы не можете оставить меня здесь умирать от голода. Я требую хорошей еды!
 Огромная тень Орландо скользила по стене, когда он пробирался по узкому проходу. Все камеры в подвале были пусты, кроме одной.
 — Принц Рафаэль? Принц, это вы? — кричал Бульбати, видя надвигающуюся тень.
 Орландо, улыбаясь, подошел к решетке, и граф попятился.
 — Я им ничего не рассказал! — зашептал он. — Ничего, синьор!
 — Ты назвал им мое имя? — ласково спросил Орландо, доставая из кармана что-то похожее на ключ. Это не было ключом от камеры Бульбати, но тот об этом не знал.
 — Нет! — в ужасе закричал толстяк, забиваясь в угол камеры. — Я ничего им не сказал!
 — Есть причины, по которым я тебе не верю, — прошипел Орландо и достал нож.
 — Нет, нет, нет! Пожалуйста, пожалуйста, синьор! — взвыл Бульбати, когда Орландо поднес ключ к замку.
 Лицо Бульбати исказилось от ужаса, он задыхался. Пот катился с него градом. Выпучив глаза, он смотрел на человека, от которого зависела его жизнь.
 — Ты назвал им мое имя, грязная свинья? — повторил вопрос Орландо. — Отвечай, пока я не потерял терпение!
 — Помогите! — заорал Бульбати. Вдруг лицо его стало красным как помидор, и он рухнул на пол. Орландо с любопытством наблюдал за ним.
 — Так ты назвал им мое имя, Бульбати? — снова потребовал он ответа.
 Бульбати молчал и издавал какие-то булькающие звуки, его тело вздрагивало, глаза закатились.
 — Бульбати!
 Вцепившись в прутья решетки, Орландо удивленно смотрел на него.
 Судороги прекратились, и тело Бульбати больше не дергалось. Из горла его вылетали хриплые стоны, широко раскрытые глаза начали стекленеть. Орландо подождал, но Бульбати лежал неподвижно. Он позвал его, но толстяк не отвечал.
 Внезапно у Бульбати началась рвота, а затем сильный понос.
 Орландо с отвращением отпрянул, зажав нос. Он успокоился: теперь граф уже никому не раскроет его секрета. Он весело засмеялся: никогда прежде его не боялись до смерти.
 Поднимаясь по лестнице, он подавил смех и нацепил на лицо маску негодования.
 — Охрана! — рявкнул он. Стражники бросились к нему. — Черт знает, что у вас тут делается! Бульбати мертв!
 — Не может быть! — удивился кто-то из стражников.
 — Идите и посмотрите сами! Человек лежит мертвый в своей камере. Я требую объяснений!
 Орландо наблюдал за их суетой, довольный таким поворотом дела. Кажется, ему повезло. Настроение его улучшилось, и он решил подышать свежим воздухом. Так, теперь пора заняться этим жизнерадостным дураком Рэйфом, который был для его отца единственным солнцем во вселенной.
 Настало время выпустить на смену Кристофоро.




 Глава 14


 Орландо нашел Кристофоро, молодого парня, в том же борделе, что и прежде. Он в очередной раз вытащил тощего парнишку из постели хорошенькой Кармен, затолкал его в карету, на всякий случай связал ему запястья и лодыжки и покатил к элегантному палаццо премьер-министра, расположенному на западной окраине Белфорта.
 Поездка не была продолжительной, но Орландо весь извертелся от нетерпения. Наконец карета остановилась перед длинным домом премьер-министра, где Орландо бывал Довольно часто. Потеряв несколько лет назад своего ненаглядного племянника, погибшего на дуэли, старик взял Орландо под свое крылышко и опекал как сына, которого у него никогда не было.
 «Он даже не подозревает, кто мой настоящий отец», — думал Орландо, содрогаясь от ненависти. Соскочив с козел, он распахнул дверцу кареты и с угрозой посмотрел на парня.
 — Надеюсь, ты все понял!
 — Да, синьор, — ответил парень и заискивающе спросил: — Не слишком ли позднее время для визита, господин? Уже далеко за полночь.
 — Дон Артуро не простит мне, если не узнает эту ужасную и потрясающую новость, которую ты ему расскажешь, мой мальчик, — с сарказмом ответил Орландо.
 Высокий худенький парнишка содрогнулся, отвел взгляд, и его плечи поникли.
 — Не вздумай наделать глупостей, Кристофоро, иначе я тебя поколочу. — Орландо проверил веревки, закрыл дверцу и направился к дому.
 Он шел к элегантному особняку, размышляя над тем, что будет говорить премьер-министру. К тому времени как он забарабанил в дверь, на его лице появилось выражение гнева и искреннего возмущения. Он расхаживал перед парадным входом, пока старый дворецкий, в ночном колпаке, халате и со свечой в руке, не открыл ему дверь.
 — Боже милосердный! Что-то стряслось?
 — Разбуди премьер-министра, — приказал Орландо.
 — Синьор?
 — Ради блага Асенсьона, разбуди его! У нас чрезвычайное происшествие!
 — Сейчас же разбужу, синьор.
 Когда дворецкий бросился в покои дона Артуро, Орландо вышел на улицу и вытащил Кристофоро из кареты.
 Грубо схватив его за руку, он поволок парня в дом и затолкал в приемную премьер-министра.
 — Жди здесь, пока я не приду за тобой. Не подведи меня, — угрожающе прорычал он и вышел, заперев за собой дверь. Вернувшись в холл, он снова посмотрел на себя в зеркало, придав лицу выражение сердитого замешательства. В это время появился заспанный дон Артуро в халате, зевавший на ходу.
 — Орландо, что ты здесь делаешь в такое позднее время? Что случилось?
 — Дон Артуро! — Орландо шагнул к нему. — Нам надо немедленно поговорить.
 — Хорошо. Успокойся, мальчик. Идем ко мне в кабинет.
 — У меня новости, касающиеся болезни короля. Просто ужасные новости! — выпалил Орландо, как только за ними закрылась дверь.
 — Что такое? — спросил премьер-министр, глянув на портрет племянника, висевший над камином. Орландо вытер лоб и покачал головой.
 — Синьор, я даже не знаю, как сказать. У меня есть сведения, что болезнь короля вызвана не раком желудка, а отравлением…
 — Что?! — Дон Артуро рухнул на стул.
 — Я нашел поваренка из королевской кухни, который клянется, что один из наших общих знакомых подкупил его, чтобы он подсыпал яд в королевские блюда. Он говорит, что впервые сделал это более восьми месяцев назад.
 — Кого он назвал?
 — Вы можете спросить его сами, синьор, ибо он здесь.
 — В моем доме?
 — Да. Я привез его сюда. Вы сами решайте, верить ему или нет, потому что я не знаю, что и думать. Он ждет в вашей приемной.
 — Орландо, подожди. Мне нужно время, чтобы переварить все это. Господи! Мой бедный милый король! Отравить? — Дон Артуро с подозрением уставился на Орландо. — Как тебе удалось найти этого подлеца и почему он решил тебе довериться?
 — Кристофоро пришел ко мне по доброй воле и признал свою часть преступления, ища у меня защиты. Сейчас, когда короля нет в Асенсьоне, парень больше не нужен. Тот, кто его нанял, больше не нуждается в нем и хочет скрыть следы преступления.
 — Кого он назвал, Орландо? — шепотом спросил дон Артуро, наклонившись к нему.
 — Кто больше всех заинтересован в смерти короля, синьор? Мне больно говорить вам это. Я думаю, вы догадываетесь, о ком идет речь.
 — Рафаэль? — с трудом выдавил из себя старик. Орландо, закрыв глаза, кивнул. Дон Артуро окаменел.
 — Сейчас я приведу парня.
 Дон Артуро был так потрясен, что даже не заметил его ухода.
 Орландо отправился за Кристофоро. Открыв дверь приемной, он просунул в нее голову.
 — Пора, — шепнул он, но ответом ему была тишина. Окно оказалось открытым. Кристофоро исчез.
 Выругавшись, он подбежал к окну. Орландо успел увидеть парня, мчавшегося изо всех сил и вскоре скрывшегося за углом. С ним была маленькая шлюха из борделя. Они бежали, взявшись за руки. Кармен, по всей вероятности, следовала за ними от самого борделя и организовала его побег.
 Вскочив на подоконник, Орландо спрыгнул на мягкую землю и, выхватив нож, пустился в погоню.
 Парень увернулся от ночной стражи, вместо того чтобы позвать на помощь. Он, должно быть, сообразил, что они отдадут его в руки Орландо. Молодые любовники миновали оживленные улицы и свернули на темную узкую аллею. Орландо гнался за ними.
 В висках у него стучало, кровь кипела в венах. Он жаждал мести. Парень нужен был ему живым, но он знал, что сделает с девчонкой.
 В конце аллеи они разбежались в разные стороны: Крис побежал направо, Кармен — налево. Орландо рванулся за Крисом.
 Он задыхался от бега, но рассмеялся, когда увидел, что парню преградила дорогу стена, и он в отчаянии повернулся к Орландо. Герцог стал медленно приближаться к Крису. Глаза парня бегали по сторонам, несомненно, в поисках подходящего оружия.
 — Пора возвращаться, Крис, — вздохнул Орландо.
 — Нет! Я не хочу!
 — Но тебе придется это сделать. Ты расскажешь дону Артуро все, о чем мы с тобой договорились.
 — Может, мне лучше рассказать ему, что это вы хотели смерти короля, мерзкий ублюдок?
 — Бедный мальчик, — усмехнулся Орландо.
 — Я не хотел его смерти. Это вы меня вынудили.
 — У нас с тобой сделка, Крис. Ты продал мне свою душу, разве ты забыл?
 — Сделке пришел конец. Я больше ничего делать не буду. С меня достаточно и того, что я навредил королю. Я не хочу отправлять на виселицу его сына!
 — Рафаэль дурак и заслуживает смерти.
 — Он не такой дьявол и сумасшедший, как вы! Почему вы хотите его погубить?
 Орландо посмотрел на парня тяжелым изучающим взглядом, отлично понимая, что ему больше нельзя доверять. У Криса началась истерика, и неизвестно, что он еще выкинет. Если он сейчас приведет его к дону Артуро, то Крис выложит ему всю правду.
 Он слишком много знает.
 Орландо рассвирепел: ведь его план пошел насмарку. Сжимая в руке нож, он подошел к Крису. Парень смотрел на него с ужасом.
 — Ты разочаровал меня, Крис.
 — Пожалуйста, не надо. Я не вооружен.
 Внезапно что-то ударило его в висок, и Орландо отскочил в сторону. К его ногам упал обломок кирпича. Наверняка это сделала девчонка, которая следила за ними. Крис сорвался с места и помчался вперед.
 Не обращая внимания на боль в голове, Орландо погнался за парнем и, догнав его, подставил ему подножку. Крис свалился на землю и зарыдал.
 Нагнувшись, Орландо спокойно перерезал ему горло и, вытерев нож о его куртку, погнался за Кармен.
 Пока он занимался Крисом, Кармен успела скрыться. Орландо припустил за ней, но вскоре понял, что не слышит ее шагов. Хорошо знакомая с городом, маленькая шлюха сумела спрятаться от него, но он все равно ее поймает, и тогда пусть не ждет от него пощады.
 Шорох наверху заставил его поднять голову, и он увидел, как Кармен прыгнула на балкон, а с него на крышу. Орландо, ухватившись за деревянную колонну, попробовал тоже взобраться наверх, но старое дерево затрещало под тяжестью его веса, и он с проклятиями свалился на землю. Девчонка исчезла в ночи.
 Вскочив на ноги, Орландо посмотрел на здание, где только что была девчонка. Прежде чем Кармен успела скрыться, он запустил в нее нож, вложив в удар всю свою силу, но он промахнулся, и сейчас нож, вонзившись в штукатурку, раскачивался на стене дома.
 — Ах ты, маленькая сучка! — заорал он. — Ты от меня не уйдешь! Я найду тебя! Я выпущу из тебя всю кровь!
 Орландо посмотрел на нож и решил не вытаскивать его из стены. Сейчас ему не нужны улики.
 Разъяренный, он отправился в обратный путь. Он ненавидел эту девицу и поклялся себе, что она умрет мучительной смертью.
 Он пытался внушить себе, что Кармен побоится обратиться к властям, так как никто не поверит шлюхе, если она донесет на члена королевской семьи. Но на всякий случай он решил себя обезопасить, рассказав о ней страже и городской полиции. А пока следовало вернуться в дом премьер-министра и как-то объяснить ему, что с ним случилось.
 Идя по просыпающимся улицам города, Орландо ломал голову над тем, что сказать старику, которого он оставил в одном халате, погнавшись за Кристофоро. Надо все хорошенько обдумать, так как дон Артуро ему нужен. Но как он объяснит исчезновение свидетеля?
 «Он поверит всему, что я скажу, — решил Орландо, — потому что я преподнес ему на серебряном блюде то, что он желал больше всего на свете — голову прекрасного принца».
 Дэни снился великолепный сон: дверь открылась, и на полу пролегла полоса света. Чья-то рука бесшумно закрыла дверь. Неожиданно матрас прогнулся, как будто кто-то тяжелый улегся рядом с ней. Затем начался новый сон: большие теплые и нежные руки залезли под ночную рубашку и начали ее ласкать.
 Рафаэль!
 Ее обдало жаром, и по телу прокатилась волна наслаждения. Она ощущала на спине его нежные поцелуи, они опускались все ниже, добрались до бедер, и ее ноги непроизвольно раздвинулись. Но окончательно она проснулась, когда он, взяв руками ее ягодицы, стал ласкать ее языком.
 Нервная дрожь сотрясла ее тело. Застонав, Дэни встала на четвереньки. Подведя под нее руку, он пальцами и языком исследовал ее самое чувствительное место.
 Изогнувшись, она стала гладить его волосы. Его мускулистые руки и грудь были обнажены. Почувствовав ее ласку, он посмотрел на нее долгим чувственным взглядом. Затем нагнул голову и продолжал ее ласкать.
 Вскоре она перестала его стесняться. Он распалил ее до такой степени, что теперь мог делать с ней все, что угодно.
 Он искусно обольщал ее.
 Когда Даниэла громко застонала, он начал целовать ее легкими поцелуями, продвигаясь вверх по позвоночнику и крепко держа за бедра. Отпустив ее, он разделся и навалился на нее всей тяжестью, вдавив в матрас. Она чувствовала спиной его широкую грудь.
 Его тело было таким большим, что оно, словно одеяло окутало ее со всех сторон. Она слышала его тяжелое дыхание, чувствовала на своих ягодицах его твердую восставшую плоть — свидетельство его желания.
 Даниэла откинула голову назад, когда его пальцы, пробежав по шее, коснулись ее сосков. Застонав, она начала извиваться под ним. Он полностью подчинил ее своей воле.
 — Попроси меня хорошенько, — прошептал Рэйф, тяжело дыша.
 Она назвала его по имени, думая о том, что если и сейчас он оставит ее в покое, она просто умрет.
 — Проси, — повторил он, целуя ее в плечо.
 — Рафаэль, Рафаэль, — стонала она, — возьми меня!
 — Перевернись, — приказал он, вставая с нее, чтобы она могла лечь на спину. Не спуская глаз с ее обнаженного тела, он взял в руки ее груди и начал их целовать.
 — Я люблю тебя, Рафаэль, — прошептала она, — и не хочу потерять.
 Он посмотрел на нее долгим проникновенным взглядом.
 — Ты никогда не потеряешь меня.
 — Рафаэль, — попросила она, обнимая его за шею, — сделай так, чтобы нас никогда не разлучали,
 Впившись в ее рот долгим поцелуем, он осторожно раздвинул ей ноги и лег между ними.
 Время их близости наступило, и он ласковыми словами подбадривал ее, чувствуя, что она дрожит. Лежа в его объятиях, она наблюдала за сменой выражений на его лице, доверяя ему, как никогда никому еще не доверяла. Она полностью отдалась своему мужу, подчинившись его желаниям.
 Он объяснил ей, что сейчас будет больно, и она вскрикнула, принимая в себя его плоть, но эта боль была ничто по сравнению с исступленным восторгом, так как теперь она знала, что он принадлежит только ей, принадлежит навсегда.
 — Моя любимая, — шептал Рафаэль, осыпая поцелуями ее лицо. — Моя любимая, ты нужна мне! Я так страдал без тебя.
 Теплый запах его кожи смешался с едва ощутимым ароматом ее дневных духов и мускусным запахом секса. Рафаэль ласкал ее груди, и соски затвердели под его руками.
 Боль постепенно исчезла, и она открыла рот шире, отвечая на его поцелуи. Их языки переплелись, лаская друг друга.
 Его руки продолжали исследовать все изгибы ее тела.
 — Такая сладкая, такая упругая, — шептал он, пошире раздвигая ей ноги.
 — Что ты собираешься делать? — встревоженно спросила она.
 — Я собираюсь закончить начатое, моя дорогая, — улыбнулся он, сгорая от желания.
 Он снова вошел в нее, но теперь его движения стали быстрее.
 Он стонал, ускоряя темп, и, казалось, не мог остановиться. Он был похож на летний шторм, неистовый и горячий. Кожа его покрылась потом.
 Дэни стало казаться, что сейчас он разорвет ее пополам, и она, закрыв глаза и закусив губу, молча принимала его неистовость, положив себя на алтарь любви.
 Затем случилось невероятное. Боль ушла, и по телу ее разлилось блаженство.
 Вздрогнув, она открыла глаза и посмотрела на него. Его глаза были закрыты, движения подчинялись определенному ритму. Его лицо было влажным от пота, но выражало неописуемый восторг.
 — О Господи! — простонал он. Минутой позже застонала и она. Завороженная и удивленная, Дэни, почувствовав облегчение, полностью расслабилась, чувствуя, как страсть горячит ее вены. Пораженная этим новым ощущением, она заплакала, крепко прижимаясь к нему. У нее возникло чувство, словно она появилась на свет ради этого момента.
 Завладев ее ртом и оперевшись на руки, он сделал несколько последних ударов, извергая в нее свое семя. Первобытный крик радости сорвался с его губ. Со вздохом облегчения он рухнул на нее, и она приняла его в свои объятия.
 Рафаэль тяжело дышал, но на лице его появилось выражение полного удовлетворения. Дэни нежно улыбалась, наполненная сладким чувством, что теперь они действительно принадлежат друг другу.
 Даже если она умрет во время родов, выпавшее на ее долю счастье этого стоит.
 — Я должен тебе кое в чем признаться, — проговорил Рафаэль, целуя ей руку.
 Дэни помрачнела. Она уже знала о его визите к Хлое Синклер и не была уверена, что хочет это обсуждать.
 — Правда заключается в том, что я на тебе женился вовсе не потому, что ты была Всадником в маске. Откровенно говоря, мне совсем не нужна была твоя популярность в народе. Это было только предлогом для того, чтобы ты приняла мое предложение. Все гораздо сложнее… Я просто не знал, как сказать тебе об этом.
 — О чем, Рафаэль? — спросила она, ничего не понимая.
 — С самой первой минуты я понял, что ты — та, которую я искал всю свою жизнь. Я готов был воспользоваться любым предлогом, чтобы ты стала моей, Даниэла ди Фиори.
 Он поцеловал ее, и она закрыла глаза, млея от его слов.
 — Ты был сегодня у мисс Синклер? — осмелилась наконец она спросить.
 — Да, был, — виновато покаялся он, — но между нами ничего не было. Клянусь честью, Дэни. Я покончил с этим раз и навсегда. После нее я поехал прямо домой, к моей жене.
 — Ты оставил ее? — недоверчиво посмотрела на него Дэни.
 — Да, моя любимая. Мужчине мало просто получить удовольствие от слияния тел. Ему надо что-то и для души, а в моей душе только ты одна. Ты прощаешь меня?
 — Да, Рафаэль, но… — Дэни замолчала, борясь с сомнениями. — Я не в силах удержать такого мужчину, как ты, но если ты меня хоть раз обманешь, я больше никогда не буду тебе верить.
 — Я это знаю. Пожалуйста, ничего не бойся, потому что для меня самое большое богатство на свете — это ты и твое доверие, особенно сейчас, когда я окончательно завоевал тебя. Мне легче потерять королевство, даже свою жизнь. Я получил сегодня хороший урок, Дэни. Ты у меня одна-единственная.
 — Я верю тебе, Рафаэль. Мое сердце принадлежит тебе.
 — Я буду держать его в руках так же нежно, как держал бы маленького воробушка. — Он наклонился и поцеловал ее, а потом без сил рухнул на кровать, как усталый лев.
 — Спи, принцесса, — прошептал он. С глубоким вздохом она положила голову ему на грудь, впервые в жизни повинуясь приказу.




 Глава 15


 — Должна вас предупредить, ваше высочество, что я легко могу привыкнуть к этому, — промурлыкала Дэни, с удовольствием погружаясь в ванну из голубого мрамора, которая была достаточно просторной, чтобы вместить двоих.
 Рафаэль сидел напротив, откинув голову, закрыв глаза и лениво раскинув руки по краям ванной. При ее словах глаза его раскрылись и на лице появилась блаженная улыбка.
 — У королей свои преимущества, — хмыкнул он.
 Он протянул руку к серебряному подносу и взял кусочек миндального бисквита, и Дэни с удовольствием отметила, как от такого простого движения заиграли мускулы на его груди и руках. Капельки воды на его смуглом теле засверкали, преломляясь в лучах утреннего света, который проникал через высокое окно личной ванной комнаты принца.
 Их водные процедуры были неслыханной роскошью из-за затянувшейся засухи, но Дэни чувствовала себя не слишком комфортно после того, как Рэйф лишил ее невинности, и она позволила себе немного понежиться в теплой воде.
 Рафаэль откусил кусочек бисквита, запив его глотком черного кофе, но заметив пристальный взгляд жены, наклонился, поцеловал ее в щеку и продолжил свой завтрак.
 — Я много думала над тем, что отец может лишить тебя наследства из-за того, что ты женился на мне, и, кажется, нашла решение, — заявила Дэни.
 — К какому же решению пришла моя национальная гвардия? Я готов выслушать все предложения.
 — Я подумала, а почему бы нам не поработать над идеей, которую ты высказал в тот ужасный день в тюрьме: мы можем завоевать народ Асенсьона, поездив по стране и встречаясь с простыми людьми. Тогда все может измениться к лучшему.
 — Ты так считаешь?
 — Люди хотят полюбить тебя, Рафаэль, но до сих пор они слышали только о твоих развлечениях и скандалах, затеваемых вокруг тебя. Народ должен узнать тебя поближе. Ты сможешь увидеть жилища простых людей. Я отвезу тебя туда. Ты познакомишься с ними, поговоришь. Они расскажут, чего боятся, о каком будущем мечтают для себя и своих детей. Я уверена, что вместе мы сможем найти способ помочь им, а если мы это сделаем, они полюбят тебя так же, как полюбила тебя я. Так как для твоего отца на первом месте стоит благополучие Асенсьона, то, увидев, что мы с тобой сделали для блага острова, он нам даст свое благословение.
 — Ты так думаешь? Дэни кивнула.
 — Ты моя иголка в стоге сена. Которую я, как ни странно, сумел отыскать. Ты самая умная и красивая женщина на свете. Согласен. Давай так и сделаем.
 Дэни счастливо улыбнулась.
 — Даниэла!
 — Да, синьор?
 — Я позабочусь о том, чтобы с тобой ничего не случилось во время родов. Я этого не допущу. К тому же могут пройти месяцы, а может, и годы, прежде чем ты забеременеешь. Но когда придет время, в этом я могу поклясться, у тебя будут лучшие врачи и акушеры…
 — А ты будешь со мной рядом?
 — Если ты этого захочешь, то да. Да, я буду.
 — Если ты будешь рядом, то гордость не позволит мне кричать.
 — Я буду рядом, Даниэла, — произнес он, целуя ей руку. — Всегда.
 Они начали целоваться и ласкать друг друга, но внезапно их любовные игры прервал стук в дверь.
 — Рэйф!
 — Элан? Какого черта тебе надо? Я занят! Неужели у меня не может быть личной жизни?
 — Прости, Рэйф, но я подумал, что тебе лучше поскорее узнать. У меня для тебя неприятная новость.
 — Ну что ж, заходи и расскажи, что это за новость.
 — Нам лучше побеседовать наедине, ваше высочество.
 — Я полностью доверяю своей жене, друг мой. Давай выкладывай!
 — Как прикажете. Вчера ночью граф Бульбати был найден мертвым в своей камере.
 Дэни ахнула и посмотрела на мужа. Улыбка исчезла с лица Рафаэля, оно стало мрачным и суровым.
 — Сейчас я оденусь, — сказал он ледяным голосом, вылезая из ванны.
 — Что случилось, Рафаэль?
 — Это долгая история.
 Лицо Рэйфа было таким свирепым, что она не решилась задавать вопросы, а просто наблюдала, как он растирает полотенцем свое мускулистое тело. Запахнув черный шелковый халат, он завязал на тонкой талии пояс. Затем поцеловал Дэни. Страсть моментально захватила их, и их губы слились в долгом поцелуе.
 — Я вернусь при первой возможности, — шепнул он и вышел из ванной.
 Часом позже, одетая в новое платье и тщательно причесанная, Дэни сидела в гостиной, изучая королевский протокол. Вдруг в дверь постучали, и в комнату вошла служанка с серебряным подносом в руках.
 — Письмо для вашего высочества, — проговорила она в ответ на вопросительный взгляд Дэни и присела в реверансе.
 Дэни отпустила служанку и развернула письмо.
 «Ее Королевскому Высочеству принцессе Даниэле ди Фиори, в девичестве синьорите Кьярамонте, от настоятельницы монастыря Санта-Лючия Бернадетты Риенци.»
 Сестра Бернадетта! Дэни хорошо помнила этого дракона в юбке, которая исключила ее из монастырской школы за недостойное поведение. Она не виделась с этой женщиной с восьмилетнего возраста. Почему же она пишет ей сейчас? Наверное, случилось что-то важное, решила Дэни и углубилась в чтение письма.
 «Дорогая принцесса Даниэла!
 Обращаюсь к Вам как к своей бывшей ученице, которая всегда была умной девочкой. Жаль, что Вы не смогли закончить свое образование у нас.»
 — Ха, — фыркнула Дэни. — Жаль кому?
 «Мне известно, что, будучи Всадником в маске, Вы всегда оказывали помощь тем, кто попал в беду. Простите меня за назойливость, но если Вы еще сохранили привычку помогать людям, то знайте, что у нас сейчас находится девушка, которая нуждается в Вашей защите и покровительстве.
 Это несчастная падшая девушка, которая прибежала под наш кров в поисках защиты. Ее зовут Кармен. Вчера ночью она появилась на нашем пороге насмерть перепуганная и сообщила, что была свидетельницей страшного убийства и что сейчас ее жизнь в опасности. Жертвой, по словам девушки, стал поваренок с королевской кухни. Мы оставили ее в монастыре на ночь, но, видит Бог, я не сумею помочь ей, если все, что она рассказала, правда.
 Из-за своего греховного образа жизни и высокого положения убийцы, которого она видела, Кармен боится обратиться к городским властям. Зная о Ваших подвигах в качестве Всадника в маске, она желает говорить только с Вами. Если у Вас возникнет желание выслушать ее, то приезжайте в монастырь как можно скорее. Да благословит Вас Бог!
 Ваша сестра во Христе Бернадетта Риенци.»
 Не теряя не секунды, Дэни схватила перчатки и шляпку и отправилась искать Рафаэля, чтобы сообщить ему, что она уезжает. Стоило ей выйти из комнаты, как тут же ее окружили шесть здоровенных охранников. Управляющий сообщил ей, что принц беседует со своими новыми советниками в зале заседаний.
 Дэни вошла в зал, когда обсуждалось убийство графа Бульбати. Рэйф сидел во главе стола. Рядом с ним расположились Элан, лорд Никколо и высокомерный Адриано.
 Адриано бросил на нее неодобрительный взгляд, но Дэни с гордым видом прошла мимо и передала письмо мужу.
 Прочитав письмо, принц нахмурился.
 — Я поеду с тобой, — заявил он, оглядывая собравшихся советников. — Ник, Элан и Адриано поедут с нами. Остальные свободны. Мы встретимся позже.
 — Рафаэль, эта девушка очень напугана. Она не станет вам ничего рассказывать, — попыталась возразить Дэни. Рафаэль, обняв Дэни за плечи, направился к выходу.
 — Я понимаю, но дело в том, что я уже догадываюсь, чье имя она назовет.
 — Догадываешься? — удивилась Дэни. — Кого ты подозреваешь?
 — Скоро узнаешь.
 К удивлению Дэни, Рэйф зашел в оружейную комнату и взял шпагу и пистолет. Они вышли во двор, и он помог Дэни сесть в карету.
 Его трое друзей последовали за ними в другой карете. Дэни хотелось расспросить Рэйфа о причине смерти графа Бульбати, но он выглядел настолько сердитым, что она не решилась.
 В монастыре их встретила мать Бернадетта. Высокая, крепкая, широкоплечая, она чем-то напоминала древнего воина. Она сразу повела Дэни к Кармен, а Рафаэль с друзьями остались ждать в приемной монастыря.
 Кармен, хорошенькая черноволосая девушка с оливковой кожей и испуганными черными глазами, была слишком юна, чтобы заниматься подобным ремеслом, — лет пятнадцати или шестнадцати, но, похоже, уже многое в жизни повидала. Дэни постаралась успокоить ее, а потом попросила рассказать ей и принцу все, что с ней случилось. Кармен согласилась.
 Пожав девушке руку, чтобы хоть немного ее подбодрить, Дэни пошла за Рафаэлем.
 Глаза Кармен засияли, когда высокий золотоволосый принц вошел в комнату, словно сойдя со страниц книги сказок. Однако Рэйф не заметил ее влюбленного взгляда! то ли потому, что уже привык к восхищению, то ли был слишком погружен в свои мысли. Сев рядом с Дэни, он поставил локти на колени, положил подбородок на сплетенные пальцы и ободряюще улыбнулся девушке. Дэни не могла не гордиться им.
 И тогда Кармен, запинаясь и перескакивая с одного на другое, рассказала, что у Кристофоро после получения от кого-то денег появилась возможность ее посещать. Она описала человека, который время от времени приходил к Крису. По ее словам, это был высокий мужчина с иссиня-черными волоса-ми, холодными черными глазами, всегда безукоризненно одетый, преимущественно в черное. Она не знала и никогда не осмеливалась спросить, за что этот мужчина платит Кристофоро. Она только знала, что ее дружок очень боялся его.
 Дэни почувствовала, как Рафаэль напрягся, когда Кармен рассказала, что вчера ночью мужчина в черном приехал за Кристофоро и увез его в карете.
 — Прежде чем уйти, Кристофоро попросил меня следовать за ними, так как боялся, что с ним может случиться что-нибудь ужасное. Он сказал, что заплатит мне за это. Я всю дорогу бежала за каретой. Я знаю город как свои пять пальцев, поэтому сразу поняла, кому принадлежит палаццо, к которому они подъехали. — Кармен перевела взгляд с Дэни на Рафаэля. — Премьер-министру.
 Глаза Рэйфа сверкнули, но лицо осталось непроницаемым.
 — Продолжай, — приказал он.
 Обхватив руками худенькие плечи, Кармен поведала, как Кристофоро удалось сбежать с ее помощью и что за этим последовало.
 — Я сразу догадалась, что этот человек убьет Криса, поэтому схватила кусок кирпича и запустила им в голову убийцы.
 — Он попал в цель?
 — Да, ваше высочество. Он ударил его вот сюда. — Подняв руку, Кармен дотронулась до левого виска. — По его лицу потекла кровь. Он был вне себя от ярости. Но удар не остановил его, и он… он сделал это.
 — Убил твоего друга? — спросила Дэни. Кармен грустно кивнула. Старая монахиня подошла к ней и прижала к своей груди.
 — Успокойся, деточка.
 Рафаэль поднялся и вышел. Дэни последовала за ним. Ее муж совещался в холле с друзьями. Увидев Дэни, все замолчали.
 — Я думаю, мы оба знаем, кого она обвиняет, — сказала Дэни мужу. — Ты веришь ей? Лично я не знаю, что и думать.
 — Зато я знаю, — мрачно проговорил принц. — Забирай девчонку, я отвезу вас в безопасное место, где вы будете находиться, пока я не упеку Орландо в тюрьму.
 — Ты собираешься арестовать его за убийство мальчика?
 — И за многие другие вещи. Со вчерашнего вечера мои агенты следят за ним. Думаю, что и смерть Бульбати тоже на его совести.
 — Рафаэль, тебе не кажется, что Орландо не тот, за кого себя выдает?
 — Гм-м?
 — Неужели я единственная, кто заметил сходство Орландо с королем?
 — Что?! — вскричал Рафаэль потрясение.
 — Не хочу ни в чем винить твоего отца, но неужели тебе никогда не приходила в голову мысль, что Орландо тебе гораздо ближе, чем ты думаешь? Неужели ты ни разу не задумывался, что он может быть твоим братом? Побочным.
 — Ублюдком? Но мой отец никогда…
 — Это могло случиться до того, как король женился на твоей матери. Ты знаешь, сколько лет Орландо? Рэйф покачал головой.
 — Я пойду за девочкой. — Дэни пошла по коридору, но затем внезапно остановилась и обернулась. — Возможно, мне надо было рассказать тебе об этом раньше, но я боялась рассердить тебя.
 Рэйф вопросительно посмотрел на нее.
 — Орландо пытался меня соблазнить.
 — Что?! — взревел Рэйф, сверкнув глазами.
 — Это началось в тот день, когда он впервые пришел поговорить со мной. Он сказал, что, как только наш брак будет расторгнут, он возьмет меня под свое крылышко. Конечно же, я отказалась. Вчера вечером он снова об этом заговорил… когда тебя не было дома.
 На лице Рафаэля появилось виноватое выражение.
 — Ну хорошо, — улыбнулась Дэни, не желая упрекать мужа, тем более что он уже попросил у нее прощения. — Пойду за девушкой.
 Вскоре они возвращались обратно, сопровождаемые королевскими стражниками, которые скакали по обе стороны их кареты.
 Рафаэль был хмурым и молчаливым. Понимая, что Кармен напугана, Дэни улыбнулась ей ободряющей улыбкой. И вдруг послышался стук копыт, и карета остановилась. Дэни выглянула в окно и увидела красивого всадника в черном, сидящего на черном жеребце.
 — Это ведь карета принцессы? Ее высочество решила покататься?
 Это был голос Орландо, пресыщенный и надменный. Дэни с мужем обменялись взглядами. Они сразу догадались, что, поскольку Рафаэля некоторое время не было дома, Орландо решил, будто она сейчас одна.
 — Позволь мне, дорогой муж. — Дэни лукаво посмотрела на Рафаэля.
 Он улыбнулся и взглядом приказал Кармен не высовываться.
 — Добрый день, синьор, — приветливо улыбнулась Дэни, открыв дверцу кареты.
 — Даниэла! — Из-под шляпы с большими полями сверкнули черные глаза.
 Стража знала, что Даниэла может говорить с Орландо только с разрешения мужа, и не стала вмешиваться. Они молча подпустили его к карете. Орландо улыбнулся Дэни.
 — Тебя наконец выпустили из клетки? Поздравляю. Ты как всегда, потрясающе выглядишь, — заметил он, приподнимая шляпу.
 Жест был быстрым, но Дэни знала, на что смотреть, поэтому, когда Орландо слегка приподнял шляпу, она заметила у него на виске большой синяк.
 — О, мой бедный кузен, — протянула она с сочувствием, — что вы сделали со своей головой? Эти слова послужили Рафаэлю сигналом. Распахнув дверь и выхватив шпагу, он выскочил из кареты и бросился к Орландо.




 Глава 16


 Кузен принца развернул лошадь и приготовился к бою. Мужчины дрались не на жизнь, а на смерть. Шестеро королевских стражников окружили их, защищая своего повелителя и отражая удары Орландо.
 Начался кромешный ад.
 Дэни попыталась разглядеть, что там происходит, но возница хлестнул лошадей, и карета быстро покатила по дороге. Она лишь успела заметить, что Орландо с трудом держится в седле, но все-таки сумел ударить Рафаэля в грудь. Принц отступил назад, а Орландо, пришпорив лошадь, прорвался сквозь шпаги стражников и исчез, свернув в одну из узких улочек города.
 — В погоню! — закричал Рафаэль, вскочив на лошадь одного из стражников. — Защитите ее! — приказал он, кивнув в сторону стоящей в отдалении кареты, где сидела Даниэла. — Отвезите мою жену домой! Трое поедут со мной! Мы должны взять его живым!
 — Рафаэль! — крикнула Дэни, желая присоединиться к нему, но он угадал ее намерения.
 — Нет, Дэни, оставайся на месте! — приказал он. — Позаботься о девушке. Она наш единственный свидетель.
 С этими словами он, прихватив с собой троих стражников, помчался за Орландо.
 — С тобой все в порядке? — спросила Дэни у Кармен. Та в ответ кивнула.
 Снаружи послышались голоса.
 — Отдай мне свою лошадь! — приказал кто-то. — Мы нужны Рафаэлю.
 Выглянув в окно, Дэни увидела, что Элан, Адриано и Никколо забирают лошадей у стражников, оставшихся с ней. Они были возбуждены и стремительны, словно им предстояла охота на лис, а не погоня за опасным преступником.
 — Черт, у меня нет с собой оружия! — вдруг заявил Адриано.
 — Лови! — Никколо бросил ему один из своих пистолетов.
 — Будьте осторожны! — закричала Дэни, но они уже исчезли, стараясь побыстрее догнать Рафаэля.
 Пыль из-под копыт окутывала Рафаэля и его охранников, когда они скакали по королевской дороге, отставая всего на полмили от Орландо.
 Рэйф гнал жеребца, и он летел вперед, распластавшись над землей. Принц, опомнившись, слегка придержал коня, чтобы тот не устал раньше времени. Лицо его было искажено яростью.
 Пот заливал глаза Рэйфа и, смешиваясь с дорожной пылью, грязными ручейками стекал по лицу. Он старался не упустить из виду черного всадника впереди. Принц услышал вдали за спиной голоса, а когда они стали громче и слились с громким стуком копыт, он, бросив через плечо быстрый взгляд, увидел, что за ним скачут его друзья.
 Он махнул им рукой, давая понять, что увидел их, но темпа не сбавил, не желая упустить Орландо.
 Они преследовали его по королевской дороге почти двадцать миль. Миновав порт, герцог повернул на север, к горной и лесистой части острова. Рэйф понял, что Орландо не собирается садиться на корабль, хотя он легко мог это сделать. Судя по всему, он решил спрятаться где-нибудь в горах.
 Солнце стало клониться за горные вершины, когда Рафаэль внезапно понял, куда направляется Орландо. За деревьями мелькнули башни древней крепости, которая на протяжении многих веков была оплотом герцогов ди Камбио. Но что он там забыл, ведь крепость давно превратилась в руины? Внезапно Орландо свернул в лес и исчез.
 Спустя несколько минут Рэйф и его охрана подъехали к заросшей травой, едва заметной дороге. Принц решил попытаться окружить Орландо, но для этого нужны были люди, а его друзья остались далеко позади.
 — За ним! — приказал он охране.
 — Но куда, черт возьми, он мог поехать, ваше высочество? — спросил один из стражников.
 — К старой крепости ди Камбио! Не дайте ему уйти! Помните, он нужен мне живым!
 Стражники помчались вперед, а Рэйф остался на дороге поджидать друзей. Вместе с ними у него будет заметное преимущество, решил Рэйф. Орландо наверняка уверен, что его преследуют всего четыре человека.
 Вскоре на взмыленных лошадях к нему прискакали его друзья.
 — Что ты собираешься теперь делать, Рэйф? — спросил Элан, вытирая пот с лица.
 — Мы возьмем его в кольцо. Вы с Ником зайдете с юга…
 И в эту минуту они услышали душераздирающие крики — так кричат только смертельно раненные люди и животные.
 — Будьте осторожны! — крикнул Элан, когда они стали разворачивать лошадей.
 Лес не был густым, и вскоре поросшая травой дорога вывела их к открытому пространству, окружавшему крепость.
 — Я ничего не вижу! — Адриано оглядел дорогу впереди себя.
 Крики, перешедшие в жалобные стоны, доносились из-за гребня холма.
 Рэйф осматривал поле, раскинувшееся у подножия холма. Его лошадь, испугавшись громких криков, заржала, встала на дыбы, но он ее успокоил.
 Они осторожно продвигались по дороге, ведущей к холму. Поднявшись на вершину, они застыли в оцепенении, затем, побросав лошадей, помчались к месту трагедии. Три лошади и двое мужчин были уже мертвы — они наткнулись на металлические пики, торчащие из земли. Таким способом в средние века рыцари защищали свои замки от неприятеля. Орландо возродил опыт предков.
 Рэйф подбежал к третьему стражнику, но тот умер на его руках, не успев ничего сказать.
 Наступила зловещая тишина.
 — О Господи! — потрясение выдохнул Рэйф, глядя на мертвые тела.
 Он оглядел своих друзей и понял, что они испытали не меньшее потрясение. Они были его ближайшими друзьями, и он не мог их потерять. Ему хотелось повернуть назад, чтобы не подвергать их опасности, но он понимал, что один не справится с Орландо.
 На карту было поставлено благополучие Асенсьона. Он не должен мыслить как друг. Он должен мыслить как король.
 Элан отвернулся, пытаясь восстановить дыхание. Адриано был белым как полотно, и его вид говорил о том, что он еще не осознал весь ужас этой трагедии. Никколо, с лицом, искаженным от гнева, смотрел в сторону крепости.
 — Пригнись! — вдруг закричал он.
 И в ту же секунду в землю около ног Рафаэля вонзилась пуля.
 Все упали плашмя, сразу забыв о мертвых. Лежа на животе, Ник прицелился.
 — Что ты делаешь? — спокойно спросил Рэйф.
 — Побереги пулю. Ты не сможешь застрелить его с такого расстояния, — так же спокойно заметил Адриано.
 — Ты прав, ди Тадзио, — похвалил его Ник. — Здесь нужно ружье, а не пистолет. — Ползком подобравшись к мертвому охраннику, он снял с его спины ружье.
 — Повторяю, он нужен мне живым, — заявил Рэйф.
 — Даже сейчас ты пытаешься его спасти, — хмыкнул Адриано.
 — Особенно сейчас, — подтвердил Рэйф. Ник прицелился и нажал на курок.
 — Можешь теперь арестовать меня, Рэйф.
 Со стороны крепости раздался громкий крик боли.
 — Ты подстрелил его! — закричал Элан. В это время из зарослей кустарника выскочил черный жеребец с черным всадником на спине.
 — Он все еще в седле! Ты подстрелил его или нет? — растерянно спросил Элан.
 — Похоже, он ранил его коня.
 Рэйф смотрел, как красивое породистое животное споткнулось, а затем рухнуло на землю. Орландо быстро выбрался из-под него и скрылся в лесу.
 — За ним! — закричал Рэйф. Все вскочили на лошадей.
 — Элан, Ник, скачите туда! — приказал Рэйф, указывая налево. — А мы с Адриано поскачем направо. Не открывайте огня. Опусти ружье. Ник. Постараемся не подстрелить друг друга. Все поняли?
 Друзья молча кивнули.
 — Тогда вперед!
 Рэйф с Адриано поскакали в одну сторону, Элан и Никколо — в другую.
 Лес был наполнен живыми звуками: шумом ветра в вершинах деревьев, пением птиц, шуршанием листвы под копытами лошадей. Раздался шорох, и Рэйф, повернув голову, прицелился, но это оказался всего-навсего пугливый олень. Принц вопросительно посмотрел на Адриано, но тот лишь покачал головой, давая понять, что никого не видит. Рэйф понял, что черная одежда Орландо хорошо маскирует его в полумраке леса.
 Рэйф и Адриано напряженно прислушивались к лесным шорохам, и вдруг тишину прорезали два отдаленных выстрела, и вслед за ними раздался крик. Пришпорив лошадей, друзья помчались в ту сторону.
 И вот еще один выстрел эхом отозвался в лесу.
 Рэйф молил Бога, чтобы эти выстрелы сделал Ник, но когда они выскочили к ручью, то обнаружили его лежавшим на земле. Спешившись, они подбежали к нему. Рэйф содрогнулся, увидев, как на груди Ника расплывается кровавое пятно.
 — Он где-то здесь, — с трудом произнес Ник, пытаясь подняться. — Бегите за ним!
 — Постарайся не разговаривать, дружище, — попросил Рэйф, накрывая друга своим плащом. — Где Элан?
 — Я не знаю, — прошептал Ник. — Его лошадь понесла. Адриано и Рэйф подняли Ника и прислонили его спиной к дереву.
 — Оставайся с ним, — приказал принц. Адриано кивнул, а Рэйф, выхватив шпагу, бросился в рощу.
 — Элан! — позвал он, пытаясь разглядеть товарища сквозь густые заросли. — Элан! — Он содрогнулся при мысли, что тот мог погибнуть. Достаточно и того, что его никогда не унывающий друг Ник ранен.
 Рэйф даже мысли не допускал, что Ник может умереть.
 — Элан! Откликнись, черт побери!
 — Рэйф! — раздался слабый крик слева.
 — Элан! Где ты? — закричал Рэйф, оглядываясь вокруг. — Ты ранен?
 — Я здесь!
 Рэйф оглянулся и увидел приближающегося к нему Элана.
 — Ник ранен.
 — Я знаю.
 Элан был весь в синяках и царапинах, но серьезных ран не наблюдалось.
 — Моя лошадь понесла. Орландо выскочил справа от нас и открыл огонь. Он ранил Ника, а в меня не попал.
 — Ты видел, в какую сторону он побежал?
 — Думаю, в сторону крепости. Я потерял лошадь.
 — Забудь о ней.
 Они подошли к друзьям, и Адриано облегченно вздохнул, увидев, что Элан жив, затем посмотрел на Ника.
 — Он без сознания.
 Рэйф посмотрел на лицо друга, искаженное от боли.
 — Оставайтесь с ним, — приказал он. — Я справлюсь сам.
 — Ты, похоже, выжил из ума, если думаешь, что я позволю тебе гоняться за ним одному! — возмутился Адриано.
 — Это наше с Орландо дело.
 — Рэйф, ты даже не представляешь, что это за человек!
 — А ты представляешь?
 — У меня есть некоторые подозрения, — ответил Адриано, в глазах которого мелькнуло виноватое выражение.
 — Оставайся с Ником. Это приказ. — Вытащив шпагу, Рэйф отправился на поиски кузена.
 — Орландо! — закричал он, раздвигая шпагой ветви деревьев. Его переполнял гнев, который оказался сильнее страха. — Выходи и сдавайся!
 — Что такое? Неужели любимый сыночек короля набрался храбрости и решил сразиться со мной один на один? Как мужчина с мужчиной? — раздался издевательский голос за его спиной.
 Рэйф резко обернулся.
 — Где же твоя армия, прекрасный принц? Уже темно, а ты даже без охраны! — Орландо стоял, прислонившись к толстому стволу дуба и скрестив на груди руки. — Какой же ты простофиля!
 — Кто ты такой? — потребовал ответа Рэйф, поднимая шпагу.
 Орландо молча улыбался.
 — Это ты пытался отравить моего отца? — прорычал Рэйф.
 — Твоего отца? Ты, должно быть, говоришь о великом короле Лазаре… который никогда не грешил, никогда не изменял твоей матери. Ты ведь любишь свою мамочку, Рэйф?
 — Отвечай на мой вопрос! — прошипел Рэйф сквозь стиснутые зубы.
 — Конечно же, нет, Рэйф. Это ты пытался его отравить. И это ты убил глупого поваренка вчера ночью, чтобы он не смог тебя выдать. Неужели ты забыл? — Орландо ухмыльнулся, и его зубы блеснули в сгущающихся сумерках. — Если не веришь, спроси дона Артуро. Ему все известно.
 — Отвечай на мой вопрос, если хочешь, чтобы я тебя пощадил! — прорычал Рэйф, подняв острием шпаги подбородок Орландо.
 — Мне не нужна твоя пощада, Рэйф. Неужели ты этого не понимаешь? Я ненавижу тебя!
 — Что я тебе сделал? — спросил Рэйф, потрясенный этим взрывом чувств.
 — Начнем с того, что ты родился.
 — А что сделал тебе мой отец, если ты задумал его отравить?
 — Он виноват в том, что я родился.
 — Ты мой брат, Орландо?
 — Скорее твой убийца, — процедил Орландо, направляя пистолет в грудь Рэйфа.
 Принц бросился на брата и шпагой отвел его руку в сторону в ту секунду, когда тот нажал на курок. Пуля пролетела мимо. Переложив шпагу в другую руку, Рэйф двинул Орландо кулаком в лицо. Он зашатался и грохнулся на землю. Рафаэль сжал шпагу обеими руками.
 — Вы собираетесь убить меня, ваше высочество? Но у меня ведь нет оружия, — ухмыльнулся Орландо, показывая Рэйфу пустые руки.
 — Вставай и вынимай шпагу.
 — Что такое? Неужели галантный принц желает дуэли?
 — Вынимай свою шпагу, трус!
 — Советую дважды подумать, прежде чем предлагать мне дуэль. Если бы ты был на моем месте, я бы не раздумывая тебя убил.
 — Я уже понял, что ты не любишь честной схватки. А сейчас поднимайся!
 — Хорошо, хорошо. — Орландо встал на ноги и отряхнул одежду. — Но знай, что если я тебя убью, наградой мне будет девственность Даниэлы.
 Разъяренный Рэйф ринулся на него, и тот едва успел выхватить шпагу. Раздался звон металла. Они сражались как разъяренные львы.
 — Неужели тебе до сих пор не удалось уложить в постель собственную жену, Рэйф? Такой дамский угодник, как ты, мог бы ее уговорить, — дразнил Орландо принца.
 — Ты действительно полное ничтожество, — прошипел Рэйф, презрительно улыбнувшись.
 — Неужели она тебе так и не дала?
 — Еще как дала!
 — Когда же? — недоверчиво протянул Орландо.
 — Вчера ночью, — ответил Рэйф, делая очередной выпад.
 — Ты хочешь сказать, что эта маленькая сучка наконец позволила тебе ее оседлать?
 Услышав подобное оскорбление, Рэйф почувствовал, как бешенство захлестывает его, но постарался взять себя в руки, не желая давать Орландо преимущества.
 — Неужели вы не знаете, милорд, что настоящие мужчины никогда не обсуждают подобные вещи? — спросил он ледяным тоном.
 Лицо Орландо исказилось от злобы, и он с яростью набросился на Рэйфа.
 Металл снова встретился с металлом. Засверкали искры.
 Удары шпаг гулко раздавались в лесу. Орландо сделал очередной выпад и коснулся груди Рэйфа, но тот успел отвести его шпагу в сторону.
 Выпад — и шпага Рэйфа пронзила плечо Орландо. Он взвыл от боли и упал на одно колено.
 — Сдаешься? — спросил Рэйф, тяжело дыша. Осмотрев рану, Орландо поднял на него взгляд, полный ненависти.
 — Я никогда тебе не сдамся. Я привык к боли, а ты нет, — процедил Орландо, зажимая рану рукой, и быстро вскочил на ноги. — Но сейчас ты ее почувствуешь!
 Он снова атаковал Рэйфа, уверенный, что теперь-то разделается наконец с любимым сыночком короля. Хороший фехтовальщик, принц отражал удар за ударом, пока не споткнулся о корявые корни дуба. Он пошатнулся, и Орландо воспользовался моментом. Уклоняясь от удара, Рэйф упал на землю и выронил шпагу.
 — Прощай, прекрасный принц, — со зловещей улыбкой проговорил Орландо.
 — Не двигаться!
 Противники услышали звук взводимого курка.
 Быстро схватив шпагу, Рэйф посмотрел вверх и увидел Адриано, появившегося ниоткуда и стоявшего с пистолетом, приставленным к виску Орландо.
 Принц вскочил на ноги и выбил шпагу из рук новоявленного брата.
 — Ты вовремя подоспел, ди Тадзио, — облегченно вздохнул он.
 — Не стоит благодарности, Рэйф. И вдруг Орландо, стоя под дулом пистолета Адриано, расхохотался.
 — А вот и хорошенький сучонок явился!
 — Позволь мне убить его, Рэйф! Позволь отомстить за Ника и за тех людей, что погибли на кольях.
 — Мне кажется, что здесь у кого-то сдают нервы, — презрительно процедил Орландо, переводя взгляд с принца на Адриано. — В чем дело, любимый? Боишься, что твой дружок узнает правду?
 — Рэйф! — закричал Адриано, сверкнув глазами. — Не слушай его!
 — Поднимай руки и иди вперед! — приказал принц.
 — Подожди, братец. Я думаю, тебе будет интересно узнать кое-что о своем маленьком дружке ди Тадзио. Дело в том, что в стене спальни Хлои есть глазок…
 — Ты лжешь! — в отчаянии закричал Адриано. — Не слушай его, Рэйф! Не слушай этого лжеца!
 — …и через него этот хорошенький мальчик наблюдает, как ты занимаешься любовью с Хлоей. Она сама позволяет ему делать это. Каждой актрисе нужна аудитория.
 Рэйф застыл на месте, совершенно сбитый с толку.
 — Я этого не делал! Никогда не делал! — кричал Адриано. Рэйф не мог заставить себя посмотреть на друга и стоял, опустив глаза в землю.
 — Заткнись, Орландо, — наконец вымолвил он. — Не обращай на него внимания, ди Тадзио.
 — Позволь мне пристрелить этого сукина сына, Рэйф! Он этого заслуживает. Ты ведь сам это знаешь.
 — Успокойся, — проговорил Рэйф, а Орландо рассмеялся.
 — Это ложь, — прошептал Адриано, избегая взгляда Рэйфа.
 — Я знаю, — спокойно ответил Рэйф.
 — Мой дорогой Адриано, как ты можешь так говорить после того, что было между нами? — вкрадчиво спросил Орландо.
 — Я тебя ненавижу, — прошипел Адриано, побледнев от гнева. — Как мне хочется нажать на курок!
 — Слишком плохо для тебя, если он оставит меня в живых, не так ли?
 — Орландо, предупреждаю в последний раз: заткнись! — не выдержал Рэйф. — Давайте выбираться отсюда. Ди Тадзио, не обращай на него внимания! Он говорит это, чтобы просто позлить тебя. Не поддавайся на провокации.
 — Пожалуй, ты единственный, кому бы он захотел поддаться, Рэйф, — с ехидной улыбкой заметил Орландо.
 — Сукин сын, я убью тебя! — взвизгнул Адриано, ткнув пистолетом в щеку Орландо, не в силах больше выносить его издевательства.
 — Давай, Адриано, не стесняйся. Скажи Рэйфу, что бы тебе хотелось с ним сделать. Кто знает, может, он и позволит.
 — Боже! — ошеломленно посмотрел на него принц.
 — Возможно, мы и похожи, Рэйф, но именно к тебе он воспылал страстью.
 — Орландо, оставь его в покое. — Рэйф все еще не мог заставить себя посмотреть на Адриано. — Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать, но прекрати сейчас же. Это дело касается только меня и тебя…
 — Меня и королевства, Рафаэль! — прорычал Орландо. — Ты ничтожество! Ты шут! Дело касается меня и отца, данного нам Богом.
 — Не слушай его, Рэйф, — продолжал Адриано срывающимся голосом. Он готов был расплакаться. — Клянусь, я ничего подобного не делал. Это гнусная ложь.
 — Замолчи, ди Тадзио! — взорвался Рэйф, повернувшись к нему. — Он лжет. Я это знаю. Забудь! Не обращай внимания! На что ты намекаешь, говоря об отце, Орландо?
 — Рэйф! — Адриано снова попытался привлечь к себе его внимание.
 Не желая выпускать Орландо из виду, Рэйф неохотно перевел взгляд на Адриано и увидел в его глазах неподдельное страдание. Он потупил взгляд, стараясь найти для друга хоть какие-то слова утешения, так как подумал, что в таком состоянии Адриано может направить оружие на себя.
 — А знаешь, тебе действительно стоит попробовать его, Рэйф, — издевался Орландо. — Я это сделал и нахожу его восхитительным.
 Рэйф боялся, что Адриано нажмет на курок, но этого не произошло. Побледнев, он опустил пистолет и, шатаясь побрел в лес, оставив Рэйфа с Орландо на расстоянии вытянутой шпаги.
 — Адриано! Ты куда? — закричал Рэйф. — Я все знаю, Адриано. Я знал это давно, но не придавал значения. Меня это совершенно не волнует!
 Адриано продолжал идти, опустив плечи.
 — Ди Тадзио! Вернись! Куда ты идешь?!
 — Я иду проведать Ника и Элана, — ответил Адриано, не оборачиваясь. Вскоре он исчез в чаще леса.
 — Я скоро присоединюсь к вам! — закричал ему вслед Рафаэль. — Идем, бессердечный сукин сын, — приказал он Орландо. — Подними руки и шагай.
 Орландо с усмешкой повиновался. Они прошли всего несколько шагов, когда услышали одиночный ружейный выстрел.
 — Нет! — От ужаса у Рафаэля перехватило дыхание. — Нет!
 Оттолкнув Орландо, он побежал на звук выстрела.
 — Н-е-е-е-т!
 Адриано лежал на боку недалеко от ручья. Упав на колени, Рэйф обхватил руками тело друга и зарыдал. Орландо исчез.




 Глава 17


 Ожидая Рэйфа, Дэни задремала, но около трех часов служанка разбудила ее, сказав, что его высочество вернулся домой. Накинув халат, Дэни поспешила к мужу, чтобы узнать, чем закончилась погоня за Орландо, и в холле встретила Элана.
 Одного взгляда на его опущенные плечи, бледное измученное лицо и покрасневшие глаза было достаточно, чтобы понять: случилось несчастье. Желая уберечь Рэйфа от неприятного разговора, Элан отвел Дэни в сторонку и поведал ей печальные новости.
 Услышав, что Ник и Адриано мертвы, Дэни, вскрикнув, прикрыла рот рукой. С сильно бьющимся сердцем она отправилась на поиски Рэйфа.
 Один из лакеев сообщил ей, что видел принца выходящим из дворца.
 Дэни выбежала в предрассветную темноту. Рэйф сидел на ступеньке веранды и даже не повернулся, когда хлопнула дверь за его спиной.
 — Рафаэль! — нежно позвала она, остановившись в нескольких шагах от него.
 Ответа не последовало.
 Он сидел, положив руки на колени и опустив голову.
 «Мой бедный принц», — подумала Дэни, подходя к нему и дотрагиваясь до его плеча. Он не пошевелился, и она нежно погладила его по спине, стараясь утешить. Тяжело вздохнув, принц поднял голову.
 — Дорогой, мне так жаль, — прошептала она.
 — Вся моя жизнь — это сплошные неудачи, — сказал он после долгого молчания.
 — Нет, милый.
 — Я совершенно запутался. Я просто не знаю, что де-лать.
 — Не терзай себя так, — проговорила Дэни, обнимая мужа за плечи.
 — Он убил моих друзей.
 — Я знаю, милый.
 — Он выстрелил Нику в грудь. И Адриано… — Закрыв глаза, Рэйф потер лоб. — Он тоже его убил. Это подлость. — Голос Рэйфа был хриплым. — Я должен поймать его, Дэни. Я поймаю его и отправлю прямо в ад. И да поможет мне Бог.
 Дэни осторожно положила голову ему на плечо. Издав горлом какой-то странный звук, он потянулся к ней и сжал жену в объятиях. Она почувствовала, как задрожало его большое сильное тело. Резким движением Рафаэль положил голову ей на колени и крепко обнял за талию. Дэни гладила его по голове, не зная, как утешить. Сейчас для нее существовал только он, ее муж. Со слезами на глазах она говорила ему ласковые слова, стараясь передать ему свою силу. Он продолжал сотрясаться в рыданиях, вцепившись в ее юбку.
 Постепенно рыдания утихли, и он начал успокаиваться. До рассвета было еще далеко, и они сидели в темноте, слушая далекий шум моря.
 Даниэла поцеловала его в плечо, прижавшись к нему щекой, и закрыла глаза. Она вспоминала часы ожидания, тревоги и волнений и была счастлива, что он не пострадал в схватке с Орландо.
 — Идем в постель, муж, — прошептала она. — Тебе надо отдохнуть.
 — Да, — ответил он с тяжелым вздохом. Неохотно убрав голову с ее коленей, Рэйф поднялся и протянул ей руку, помогая встать. Обняв за плечи, он повел ее к двери.
 — Ты голоден? — заботливо спросила она. Он покачал головой.
 — Может, хочешь молока? Кофе?
 — Ничего, — прошептал он, целуя ее в волосы. Он повел ее в комнату, куда Адриано и Томас привели ее в день его рождения. Пройдя через маленькую гостиную, они вошли в спальню.
 Измученные, они, не раздеваясь, улеглись на огромную кровать и прижались друг к другу.
 — Слишком жарко, чтобы уснуть, — произнес Рэйф после долгого молчания.
 — Постарайся, мой дорогой. Ты устал.
 — Они стоят у меня перед глазами, — простонал он,
 — Тогда смотри на меня.
 Он с трудом открыл глаза и повернулся к ней. Она увидела муку в его глазах и решила, что, возможно, ему станет хоть немного легче, если она его разденет.
 Испытывая некоторое смущение, она развязала шейный платок, расстегнула жилет и рубашку и сняла их с него. Заметив на рубашке кровь, она поморщилась, но возблагодарила Бога за то, что это не его кровь. Лицо мужа было покрыто дорожной пылью. От него пахло лошадью, землей и потом.
 Дэни сходила за водой и полотенцем.
 Сев на край кровати, она намочила полотенце и начала осторожно стирать грязь с его лица, шеи и груди. При свете единственной свечи он наблюдал за ее движениями. Закончив эту процедуру, она залюбовалась его сильным телом.
 — Перевернись на живот, я протру тебе спину, — попросила Дэни.
 Он охотно повиновался.
 — Ты хорошая жена, — улыбнулся он.
 — Ах, Рафаэль, — выдохнула она, потеревшись носом о его щеку.
 Перевернувшись на спину, он притянул ее к себе. Она гладила его грудь, плечи, руки, снова благодаря Бога, что он остался жив.
 — Даниэла, я так хочу тебя. Приласкай меня.
 — Иди ко мне, — прошептала она, прижимая его к себе. Он уложил ее на спину. Дэни гладила мужа по щеке, глядя на него с обожанием. Дрожа от нетерпения, он быстро раздел ее, покрывая лицо жены поцелуями. Обняв его за плечи, она раздвинула ноги, отдавая ему всю себя, чтобы он мог забыть о трагедии и найти покой в ее любви,
 Рэйф проснулся, когда Дэни еще спала. Свернувшись калачиком, она лежала в его объятиях. Его первой мыслью было, что ее волосы, щекотавшие ему лицо, имеют необыкновенный желтовато-коричневый оттенок.
 Затем чувство потери снова вернулось к нему, и он знал что оно теперь не скоро его покинет. Он закрыл глаза, с болью вспоминая кровавые события минувшего дня.
 Два друга ушли из его жизни. Исчезли с лица земли, словно никогда и не существовали. Жизнь на удивление быстротечна, а он отвечает за столько жизней… Рэйф крепко прижал к себе Даниэлу, мысленно поклявшись создать ей такую жизнь, чтобы она никогда не испытывала страданий.
 Теперь он знал, что Орландо — его сводный брат. Отец рассказывал ему о том, что в юности любил поволочиться за хорошенькими женщинами. Но Рэйфу даже в голову не приходило, что отец мог изменить матери! От одной этой мысли ему захотелось ударить отца, но потом он решил, что надо узнать побольше, прежде чем делать скороспелые выводы. Он даже вообразить себе не мог, какое потрясение испытала бы его мать, если бы узнала, что Орландо — побочный сын короля, ведь она самозабвенно любила своего мужа. Но возможно, отец и сам не знает, что Орландо — его сын, или знает, но не говорит об этом жене, чтобы не причинить ей боль.
 Оперевшись на локоть, он смотрел на Даниэлу и думал о том, что, кроме Элана, она единственный человек, которому он может доверять.
 Если Орландо оклеветал Адриано, то он может оклеветать кого угодно, даже премьер-министра Сансеверо.
 Рэйф решил, что надо арестовать дона Артуро, но сделать это незаметно, чтобы не поднимать шума раньше времени.
 Даниэла сладко потянулась и открыла глаза.
 — Доброе утро, рыжая кошка, — шепнул Рэйф ей на ушко.
 — Мяу, — промурлыкала она в ответ.
 — Ты прекрасна, и я безумно люблю тебя.
 — Сладкоголосый соблазнитель, — фыркнула она, потягиваясь, и перевернулась на живот.
 — Не надейся сбежать от .меня, — пригрозил он, поглаживая ее спину.
 Он осторожно провел пальцем по ее спине и гладил бедра до тех пор, пока ее ноги не раздвинулись.
 — Ну вот видишь? Грешник вроде меня всегда найдет способ ублажить женщину.
 — Безбожник, — прошептала Даниэла, повернувшись к нему лицом. — О-о-о! — протянула она, почувствовав, как его плоть упирается ей в живот. — Ты просто неисправимый развратник.
 — Ну так исправь меня, — предложил он, накрывая ее своим телом.
 — Даже и не подумаю, — засмеялась Дэни. Выполняя свои супружеские обязанности, Рэйф думал о том, насколько он благодарен ей за любовь, особенно сейчас, когда он так сильно в ней нуждается.
 Трех королевских стражников хоронили на следующий день, а похороны Ника и Адриано должны были состояться днем позже. Было жарко и душно, на небе не видно ни одного облачка. Но когда похоронная процессия двинулась по запруженным народом, но странно тихим улицам Белфорта, Дэни заметила, что люди поглядывают на небо, которое начали затягивать тучи.
 Они подъехали к кафедральному собору, где не так давно проходило их венчание. В нем собралась вся знать страны, и все были одеты в черное.
 Дэни и Рэйф стояли в первом ряду. Она надеялась, что все заметили, как сильно изменился их кронпринц. Его лицо было суровым и напряженным. Он держался спокойно и е достоинством. Но никто не знал, чего ему стоило это спокойствие. Дэни гордилась им, зная, как он страдает.
 Поиски Орландо продолжались, но для охоты за ним Рэйф выбрал самых надежных своих соратников, приказав им соблюдать строжайшую тайну, так как речь шла о престиже королевской семьи. Принц велел взять Орландо живым, чтобы он мог устроить ему очную ставку с королем, когда тот вернется домой. А премьер-министр должен был сидеть под домашним арестом до выяснения его роли в заговоре.
 Арест дона Артуро еще больше усложнил отношения принца с могущественным епископом, так как Юстиниан был давнишним другом премьер-министра. Более того, епископ категорически возражал против похорон Адриано по христианским обрядам, поскольку тот покончил жизнь самоубийством.
 Рафаэль поклялся на мече своих предков, что это было не самоубийство, а убийство. Дэни осторожно спросила его, правда ли это, и он ответил, что соврал, сознательно взяв грех на душу. Адриано не был счастлив при жизни, но хотя бы пусть упокоится с миром.
 Дэни сожалела о смерти Ника и Адриано, хотя отношения с ними были у нее достаточно сложными. Стоя рядом с Рафаэлем у могилы Ника, она искренне переживала за мужа и Элана.
 В толпе на маленьком тихом кладбище Дэни заметила Хлою Синклер. Ее красивое лицо под черной вуалью было искажено от страданий, глаза покраснели от слез.
 Подойдя к Рафаэлю, Хлоя в ярости набросилась на него.
 — Как ты допустил, чтобы такое случилось с ними?! — кричала она. — Он любил тебя даже больше, чем я, а ты, ублюдок, позволил ему умереть! Ты один во всем виноват!
 Стража увела Хлою, несмотря на ее сопротивление.
 — Не обращай на нее внимания, милый, — вздохнула Дэни, когда они сели в карету. — Ты ни в чем не виноват.
 Рэйф согласно кивнул, но было видно, что обвинение Хлои выбило его из колеи.
 Орландо под покровом ночи пробирался к палаццо премьер-министра. Он поднял с земли камень и, сильно размахнувшись, запустил им в дерево. На этот шум тут же сбежалась стража, охранявшая дворец. А Орландо, проделав этот отвлекающий маневр, перемахнул через забор и, бесшумно взобравшись на второй этаж по розовым шпалерам, влез в открытое окно. Потирая раненое плечо, он крадучись прошел по темному дому и открыл дверь в спальню дона Артуро, который спал, похрапывая, на большой кровати,
 Посмотрев на него, Орландо презрительно усмехнулся, злясь на себя за то, что от этой старой развалины, занимающей столь высокий пост, зависит его дальнейшая судьба.
 После того как его обвинили в убийстве Ника, Адриано и троих стражников, возможно, что этот напыщенный дурак изменил мнение о любимце. Орландо не оставлял надежды расправиться со своим ненаглядным братцем, и когда челюсти мести сомкнутся на горле Рэйфа, ему, как никогда, будет необходима поддержка дона Артуро. Он пришел сюда, рискуя жизнью, желая убедиться, что премьер-министр все еще его союзник и враг принца.
 Орландо знал, что только дон Артуро сможет посадить его на трон, когда с прямыми наследниками будет покончено.
 Придав лицу выражение снедающей его тревоги и волнения, он дотронулся до плеча старика.
 — Дон Артуро! Проснитесь! Дон Артуро открыл глаза.
 — Кто здесь?
 — Тс-с. Это я. Нам нужно поговорить. Я не могу оставаться здесь долго.
 — Орландо? — удивился старик, протирая глаза. — Как ты попал сюда?
 Дон Артуро вылез из постели и натянул халат поверх длинной ночной рубашки.
 — Простите, что разбудил вас, синьор.
 — Ничего страшного, мой мальчик. Я и так все время сплю, сидя под домашним арестом.
 — Возмутительно, что мой кузен так обошелся с вами! Можно подумать, что вы сделали что-то плохое! Как вы себя чувствуете?
 — Прекрасно. Я беспокоился о тебе. Они охотятся за тобой. Ты голоден? Может, что-нибудь выпьешь?
 — Нет, синьор.
 — Тебе нужны деньги?
 — Нет, синьор, спасибо. Деньги у меня есть.
 — Орландо, тебя обвиняют в убийстве. Сначала был убит поваренок, а сейчас говорят, что ты убил двух друзей принца и трех стражников.
 — Я убил только Ника, защищая себя. Ди Тадзио сам разнес себе голову, а стражники встретили свою смерть, свалившись на колья, чего могли легко избежать, если бы были более внимательны. Они жаждали моей крови и потеряли бдительность. Здесь нет моей вины.
 — Так это был просто несчастный случай?
 — Да, — твердо заявил Орландо. — Неужели вы не видите, что Рэйф специально выставляет меня злодеем, а себя невинной жертвой? Пожалуй, он ко всему прочему попытается обвинить меня и в отравлении короля!
 — Успокойся, мой мальчик.
 — Вы ведь знаете, что ему нельзя верить! Сейчас все складывается в его пользу. Только мы с вами можем остановить его. Если он и вас настроит против меня, мне конец!
 — Не беспокойся, никто не настроит меня против тебя. Орландо подошел к старику и обнял его.
 — Простите меня. Я растерян, одинок, а они охотятся за мной, как гончие за лисой, и я вынужден скрываться, чтобы остаться в живых. — Он глубоко вздохнул и выдержал пристальный взгляд старика. — Но я придумал отличный план, как избавить вас от унизительного ареста.
 — Ну и как же?
 — Я послал за людьми, которые работают на меня в Пизе. Они не остановятся ни перед чем. В нужное время я прикажу им нейтрализовать стражников, охраняющих ваш дом. Мои люди сумеют убрать их без всякого шума, а затем переоденутся в их форму. И тогда они увезут вас отсюда, и никто ни о чем не узнает.
 — Уберут их? — Дон Артуро содрогнулся. — Надеюсь, ты не замышляешь убийство?
 — Разумеется, нет!
 — Твои люди будут строго наказаны, если план провалится. Выдавать себя за королевского стражника считается преступлением. Но если тебе удастся связать меня с остальными членами совета, мы сумеем забрать власть у Рафаэля до возвращения его отца.
 — Совершенно верно, — ответил Орландо, хотя в его планы не входило возвращение короля из Испании.
 — Хорошо придумано, Орландо! — воскликнул старик, потирая руки.
 — А сейчас я должен уйти, — сказал Орландо.
 — Ты… напоминаешь мне моего племянника, — расчувствовался старик.
 Орландо посмотрел на дона Артуро и увидел на его лице печаль. Его самого никто никогда не жалел, и Орландо почувствовал странную боль в сердце, но, быстро совладав с собой, подавил в себе эту боль, как делал это всегда.
 Он молча повернулся и вышел из комнаты.
 Почти месяц по острову гулял знойный сирокко. Эта непривычная для острова погода отражалась на поведении людей и животных. Охранники постоянно переругивались между собой. Лошади ржали и набрасывались друг на друга, осаждаемые полчищами жирных мух, единственными живыми существами, легко переносящими изнуряющую жару.
 Вот уже две недели Рэйф вместе с Даниэлой путешествовали по стране. Он знал, что она хотела получить благословение короля, который, разумеется, был наслышан о Всаднике в маске, но даже и представить себе не мог, что этот бандит окажется девушкой из знатного рода, а ко всему прочему и женой наследного принца.
 Рэйф знал, что Орландо ничего не стоит застать его врасплох, но решил в первую очередь обезопасить Дэни. Он ни на минуту не выпускал ее из виду, и во всех передвижениях по стране их сопровождали двадцать вооруженных до зубов королевских стражников. Кронпринц с женой посетили все уголки Асенсьона, начиная от поросших лесом горных плато и кончая маленькими рыбацкими деревушками, расположенными на побережье. Они разговаривали с простыми людьми, обсуждали с ними насущные вопросы, обещали оказать им необходимую помощь.
 Куда бы они ни приехали, охрана зорко оглядывала толпу, выискивая Орландо. Рэйф знал, что его приверженцы жаждут отомстить за смерть Ника и Адриано и за страдания его отца.
 Мысли об Орландо постоянно терзали его. Поиски его продолжались, но он как сквозь землю провалился.
 Временами Рэйфа бросало в дрожь при мысли, что, несмотря на все принятые им меры предосторожности, Ор-. ландо все же удастся лишить Дэни жизни с такой же небрежностью, с какой он лишил жизни Ника и Адриано. Этот ужас не давал ему покоя, но он тщательно скрывал свой страх от жены, снедаемый виной, что вынудил ее выйти за него замуж и тем самым подставил под удар.
 Чем сильнее Рэйф любил Дэни, тем больше боялся ее потерять. Он и не предполагал, что сможет когда-нибудь так безоглядно полюбить женщину и доверчиво открыть ей некоторые тайны своей жизни.
 Но страх за жизнь Дэни не был единственным, который испытывал Рэйф. Разумом он понимал, что она любит его и никогда не предаст, и, однако, разочарование, которое он испытывал в юности, не позволяло ему полностью довериться своей жене Он только теперь начал понимать, насколько глубока оказалась рана, нанесенная Джулией.
 Но свои опасения Рэйф держал при себе, сгорая от стыда, стоило ему лишь заглянуть в любящие глаза жены. Он уговаривал себя, что с этой стороны ему ничто не грозит, и был полон решимости навсегда покончить со своими подозрениями.
 Однако в этот вечер, когда сумерки спускались на землю, а в траве радостно стрекотали цикады и светлячки зажгли свои фонарики, страх покинул его. Где-то далеко на востоке прогремел гром, и порыв ветра прошумел в листьях дуба, под которым он сидел.
 В воздухе стоял запах надвигающейся летней грозы. Ему показалось, что минут двадцать назад он ощутил на своем лице капли дождя, но он так и не пролился.
 Рэйф только что закончил читать доклад Элана, в котором тот предлагал снова ввести систему ограниченного потребления воды, «Господи, — взмолился Рэйф, — пошли моему народу дождь!»
 Отложив доклад в сторону, он с интересом наблюдал, как Дэни объезжала белого скакуна, которого он подарил ей в день свадьбы. Конь легко выписывал восьмерки, и по раскрасневшемуся лицу жены Рэйф понял, что это развлечение доставляет ей огромное удовольствие.
 Вдруг Рэйф нахмурился. Дэни встала в седле, раскинув руки, и пустила коня галопом. Рэйф замер, не зная, радоваться ли мастерству жены или бояться, что она упадет и сломает себе шею.
 Лошадь и прекрасная всадница проскакали мимо него, и его сердце наполнилось невыразимой нежностью. Она была так свободна, так прекрасна и грациозна!
 Сделав круг, Даниэла опять села в седло и подъехала к мужу. Ее глаза сияли, волосы растрепались.
 Рэйф вскочил с земли и подхватил жену на руки. Лошадь отошла и стала пастись в высокой траве.
 — Весьма впечатляюще, — похвалил он, наслаждаясь ее звонким смехом.
 — Ну что ты теперь скажешь о своей жене?
 — Думаю, что теперь я должен продемонстрировать свои таланты, чтобы она не слишком-то задирала нос, — пробурчал Рэйф, чувствуя, как его охватывает желание.
 — Я прекрасно знаю о твоих талантах, дорогой, — проворковала Дэни.
 — А вдруг забыла?
 — У меня прекрасная память. К тому же ты демонстрировал мне один из них не далее как сегодня утром.
 — Позволь продемонстрировать его еще раз. — Положив Дэни на траву, он накрыл ее своим телом. — А впрочем, я думаю, мы можем объединить наши таланты. Оседлай меня. — Он сел, прислонившись к стволу дуба, и усадил ее на колени.
 Под прикрытием ее пышных юбок он выпустил на свободу свою разгоряченную плоть. Раздвинув прорезь в ее панталонах, он почувствовал, что она готова принять его во влажные глубины своего тела.
 Она начала опускаться и подниматься, упираясь в землю коленями. Держа се за талию, он пытался подстроиться под ее ритм.
 Дэни сняла с него шейный платок и, расстегнув пуговицы на рубашке, обнажила его грудь. Руками в перчатках она погладила се и, ухватившись за его плечи, задвигалась быстрее.
 — Я так люблю тебя, Рафаэль. Я принадлежу тебе целиком.
 — Я тоже люблю тебя, — признался он, отбросив все страхи. — Я люблю тебя, — повторял он снова и снова.
 Внезапно листва над ними зашумела, и на землю упали первые тяжелые капли дождя.
 Рэйф посмотрел на небо и возблагодарил Господа. Он вдыхал в себя запах дождя, наслаждался влагой, льющейся с неба.
 Рэйф положил Дэни на траву и снова занялся с ней любовью. Теплый дождь заливал их тела, стекал с его плеч и волос, и скоро они промокли до нитки. Вода, несущая жизнь, впитывалась в иссохшую почву, и земля жадно поглощала ее. Под отдаленные раскаты грома он извергнул в нее семя своей любви, и в ее хрупком теле зародилась новая жизнь.




 Глава 18


 Затаив дыхание, Дэни испуганно смотрела на старого придворного врача, когда он осторожно прощупывал се чуть располневший живот. Спустя минуту он прикрыл ее простыней.
 — Ваши подозрения оправдались, ваше высочество. Бог одарил своей милостью ваш брак и Асенсьон. У вас будет ребенок.
 — Что я должна теперь делать? — спросила Дэни взволнованно.
 — Прежде всего, перестаньте думать о всяких ужасах. Все мои пациентки утверждают, что боль моментально проходит, стоит им взять на руки новорожденного.
 — Такое может сказать только мужчина.
 — Все будет хорошо. Пройдет не один месяц, прежде чем вы сможете вернуться к прежней жизни. А пока не волнуйтесь, побольше ешьте, отдыхайте и никаких страхов. Неужели вы думаете, что любящий муж позволит, чтобы с вами что-то случилось?
 Старый доктор, отечески подмигнув ей, ушел, оставив Дэни на попечение служанок. Дэни медленно погладила живот, не в силах поверить, что бывшая бесшабашная девчонка-сорванец скоро станет матерью.
 Ее мысли невольно вернулись к тому дню, когда на иссохшую землю пролился долгожданный дождь, и Асенсьон возродился к жизни. Хотя они с Рафаэлем вели себя тогда как беззаботные любовники, а не солидные члены королевской семьи, она каким-то внутренним чутьем поняла, что забеременела именно в тот чудесный день. Ее начало тошнить вскоре после того, как они с Рэйфом вернулись домой, совершив путешествие по Асенсьону. Тогда она решила, что просто устала за время путешествия и нуждается в отдыхе.
 Первой ее мыслью было немедленно пойти к мужу, который возглавлял заседание совета, и сообщить ему приятную новость. Дэни знала, что он придет в восторг, но, поразмыслив, решила отложить разговор, так как ей хотелось сначала самой разобраться в своих сложных чувствах. Она была счастлива, что у них появится ребенок — плод их любви, но боялась долгих месяцев ожидания и содрогалась при мысли, что ей предстоят тяжелые роды, которые она может не пережить.
 Ей захотелось прогуляться по саду, чтобы привести свои мысли в порядок. Дэни любовалась розами, когда к ней подошел лакей и протянул письмо на серебряном подносе.
 Взяв письмо, она кивком отпустила лакея. Что это? Опять кто-то просит Всадника в маске его защитить? Сейчас у нее есть веские основания отклонять все просьбы. Врач объяснил ей, что она должна делать и чего делать не следует, да она и сама понимает, что должна заботиться о своем здоровье, чтобы не навредить будущему ребенку. Теперь ее приводили в ужас воспоминания о том, как она рисковала жизнью, занимаясь разбоем на королевской дороге.
 Развернув письмо, она быстро пробежала его глазами. — Боже, какой глупец! — невольно вырвалось у нее. Не думая о том, что его могут повесить, если он появится в Асенсьоне, Матео ждал ее на вилле Кьярамонте и просил немедленно туда приехать.
 После заседания Рэйф отправился на поиски Дэни. Обойдя все места, где она могла быть, и не найдя ее, Рэйф обратился к горничной.
 — Синьора уехала, ваше высочество.
 — Уехала?
 — Да, ваше высочество. Двадцать минут назад. Она сказала, что ей надо срочно повидаться с дедушкой.
 — Надеюсь, что он в добром здравии.
 — Синьора ничего не говорила по этому поводу, но она не выглядела расстроенной.
 — Попытаюсь догнать ее, — решил Рэйф и, выйдя из дворца, направился к конюшням.
 Дедушка Дэни был очень стар, и с ним могло случиться все, что угодно. Рэйф хотел быть рядом с женой, чтобы в случае чего оказать ей помощь.
 Вскоре в сопровождении охраны он уже скакал в сторону виллы. Путь не был долгим, и Рэйф знал его наизусть. На вилле работали каменщики и кровельщики, и их временные жилища располагались вдоль подъездной аллеи. Он с облегчением увидел, что охрана Дэни ждет ее около крыльца.
 — Что случилось? — спросил он начальника охраны.
 — Ее высочество пожелала навестить своего дедушку, синьор.
 — Он хорошо себя чувствует?
 — Да, насколько мне известно.
 Рэйф спешился и направился к двери. Войдя в дом, он оглядел холл, но там было пусто. Тогда он решил пройти в гостиную, где впервые разговаривал с ее дедушкой.
 — Дэни! — позвал он, открывая дверь, и увидел свою жену в объятиях незнакомого мужчины.
 Потрясенный, Рэйф застыл в дверях.
 Все трое пребывали в шоке и застыли как восковые фигуры. Зловещую тишину нарушало лишь тиканье часов. Рэйф начал задыхаться.
 — Милый… — Дэни шагнула к нему.
 — Нет! — выдохнул он, жестом отстраняя ее.
 — Рафаэль…
 Первое слово, которое пришло ему на ум, — «предательство».
 Первая мысль, которая материализовалась, — она давно это замышляла. Сердце его сковал холод.
 Он вышел в холл, аккуратно закрыв за собой дверь. Дэни побежала за ним. Рэйф шел гордо выпрямившись, не обращая внимания на ее мольбы выслушать ее. Спустившись с крыльца, он направился к ее охране.
 — Не уходи! — кричала Дэни. — Выслушай меня, Рэйф! Позволь мне объяснить.
 — В доме преступник, — заявил Рэйф охране. — Арестуйте его.
 — Рафаэль! — Дэни схватила его за руку. — Это совсем не то, что ты думаешь! Я люблю тебя! Остановись!
 Грубо сбросив ее руку, он ушел. Ему хотелось спросить ее, почему она это сделала, но он не мог. Его руки дрожали, когда он вскочил на лошадь и взял поводья. Он почти ничего не видел перед собой — слезы гнева застилали ему глаза.
 — Рафаэль! — снова закричала она, но он ускакал, ни разу не оглянувшись.
 Рэйф гнал коня по дороге к замку и вдруг увидел трех всадников. Они ехали ему навстречу, махая руками. Это были королевские курьеры.
 — Ваше высочество! Виконт Берелли послал нас за вами.
 — Что случилось? — спросил Рэйф, поймав себя на мысли, что теперь у него остался только Элан и только ему он может доверять.
 — Виконт просит, чтобы вы как можно скорее приехали во дворец епископа! Принц Лео вернулся из Испании. Епископ забрал его, объяснив это тем, что является официальным опекуном принца Лео. Он говорит, что не доверяет вам и не может отдать вам мальчика.
 — Как, черт возьми, мой брат мог приехать один? — удивился Рэйф, трогая коня. — Ему же всего десять лет! Мои родители никогда бы не позволили ему это!
 — Кажется, принц поссорился со своими испанскими кузенами и захотел вернуться домой. Он спрятался на корабле, решив, по словам капитана, самостоятельно добраться до Асенсьона.
 — Вот шельмец! — выругался Рэйф. — Немедленно еду к епископу.
 — Ваше высочество, епископ отказывается отдавать его виконту или кому-либо еще.
 — Этот старик способен любого вывести из терпения. — Рэйф понимал, что, пока Орландо гуляет на свободе, епископ не сможет гарантировать безопасность мальчика.
 Рэйф направился в Белфорт, стараясь сосредоточиться, на спасении брата, но рана, нанесенная предательством Дэни, терзала его сердце. Он решил не думать о жене и пришпорил коня.
 Улицы города были заполнены народом, так как день был базарным и все хотели что-нибудь купить или продать.
 Палаццо епископа располагалось недалеко от кафедрального собора. Охрана принца разгоняла толпу, и всадники галопом пронеслись по душным, залитым солнцем улицам города.
 Рэйф все никак не мог избавиться от потрясения, вызванного предательством жены, и чувствовал себя оскорбленным и униженным.
 Он выслал Матео Габбиано из страны, тем самым сохранив ему жизнь. А в благодарность за все, что он сделал для ее друзей, она отплатила ему предательством. А если бы он не приехал за ней и не вошел неожиданно в комнату? Чем все могло бы кончиться?
 Он подъехал к палаццо епископа, стоявшему посреди огромного сада.
 Рэйф спешился и взбежал по мраморным ступеням крыльца. Он громко постучал в дверь, и вдруг она открылась, что неприятно поразило Рэйфа.
 Слуг не было видно. Не слышал он и веселого смеха брата. Рэйф осторожно вошел в огромный мраморный холл. Оглядевшись по сторонам, он подошел к широкой лестнице.
 — Ваше преосвященство! — позвал он. Рэйф кивнул охране, и они бросились обыскивать дом. — Лео! Это Рэйф! Ты где?
 — Сюда, ваше высочество! — донесся голос одного из охранников из дальней комнаты.
 Рэйф бросился на крик.
 — Сюда, ваше высочество, — проговорил другой охранник, указывая на дверь столовой.
 Вбежав туда, Рэйф увидел, что его люди внимательно рассматривают что-то на полу.
 — Ваше высочество!
 Охрана расступилась, и Рэйф увидел епископа, лежащего в луже крови.
 — Не толпитесь здесь! Ищите Лео! — закричал Рэйф. — Приведите подкрепление!
 — Есть, милорд!
 Перевернув тело, Рэйф увидел глубокую рану на груди епископа. Сутана пропиталась кровью, и Рэйф, пытаясь на! щупать пульс на его шее, испачкал руку. Не обнаружив пульса, Рэйф осторожно положил голову епископа на пол. На его руках были многочисленные порезы, это говорило о том, что старик защищался.
 «Вне всякого сомнения, это сделал Орландо, — подумав Рэйф. — Он ворвался в дом, убил старика и похитил Лео».
 — Не двигаться!
 Рэйф поднял голову, чтобы посмотреть, кто посмел ему приказывать, и увидел незнакомых людей, одетых в форму охраны. У всех в руках были ружья.
 — Бросайте оружие, ваше высочество.
 — Как вы смеете так разговаривать со мной? Что здесь происходит? Убирайтесь вон!
 Один из них, вероятно главарь, шагнул к Рэйфу, направив на него пистолет.
 — Что, черт возьми, вы себе позволяете? — грозно спросил Рэйф, не опуская шпаги.
 — Он делает то, что ему приказано, — раздался знакомый голос. Рэйф обернулся и увидел Орландо. — Справедливость должна восторжествовать, не правда ли, кузен?
 Рэйф бросился к Орландо:
 — Что ты сделал с моим братом?
 — Стоять! — приказал один из людей, а другие обступили его со всех сторон.
 Сложив на груди руки, Орландо с усмешкой смотрел на Рэйфа. Подняв шпагу, Рэйф шагнул было к нему, но бандиты набросились на принца, как собаки на раненого зверя, разоружили, заставили опуститься на одно колено и надели наручники.
 — Именем короля и по распоряжению премьер-министра вы, принц Рафаэль ди Фиори, арестованы за убийство епископа Юстиниана и за государственную измену! — провозгласил Орландо.
 — Где мой брат?
 В ответ Орландо только улыбнулся, и его глаза вспыхнули ненавистью. Он кивнул своим людям, и они потащили Рэйфа к карете.
 Дэни была бессильна защитить Матео, когда стражники, следуя приказу Рэйфа, схватили его.
 Однако ее друг успел передать ей документы, которые он, рискуя жизнью, привез для нее. Дэни решила догнать Рэйфа и объясниться.
 Она села в карету и приказала везти себя во дворец. Дэни боялась даже думать, к какому выводу пришел Рэйф, застав ее в объятиях Матео. Он не захотел выслушать ее, поэтому откуда ему было знать, что Матео заключил ее в объятия, когда она сказала ему, что скоро станет матерью.
 Судя по всему, Рафаэль решил, что она его предала. Ей было больно сознавать, что на сей раз причиной его страданий оказалась она сама.
 С другой стороны, его поведение обидело ее. Неужели он совсем ей не доверяет? Неужели он не понимает, что она в него влюблена? Дэни оставалось лишь надеяться, что когда Рэйф вернется домой, он успокоится и сможет рассуждать здраво. К тому же она была уверена, что имеющиеся в ее распоряжении документы помогут им справиться с Орландо.
 Карета подъехала к дворцу, и в этот момент по ступенькам крыльца сбежал Элан.
 — Принцесса!
 — Куда ты так спешишь?
 Элан был бледен как полотно.
 — Не отпускайте охрану, ваше высочество, — посоветовал он. — Орландо сделал ход.
 — Где мой муж?
 — Дон Артуро поддерживает Орландо. Они… О Господи… Они арестовали Рэйфа по обвинению в убийстве епископа Юстиниана. А принц Лео исчез. У меня сейчас нет времени для объяснений. Я должен спешить.
 — Что? Епископ мертв? Рафаэль арестован? Но как это возможно? Он же кронпринц!
 — Это дело рук Орландо, а премьер-министр, этот старый дурак, его поддерживает!
 — Я еду с тобой!
 — Нет, ваше высочество, оставайтесь во дворце. Здесь вы будете в безопасности.
 — Я нужна Рафаэлю. Кроме того, у меня есть вот это. Дэни помахала бумагами.
 — Что это такое?
 — Объясню в карете.
 — Скажите сейчас, иначе Рэйф задушит меня за то, что я вас привез.
 — Орландо не имеет никакого отношения к семье ди Камбио, — тихо проговорила Дэни. — Он воспользовался этой фамилией, чтобы объяснить свое сходство с королем. Его настоящий отец — король Лазар! Он дитя короткой — очень короткой — любовной связи между королем и флорентийской баронессой.
 — О Господи! — потрясение выдохнул Элан.
 — Эта баронесса пыталась внушить своему мужу, что это его ребенок, но барон не поверил ей, так как Орландо совсем на него не похож. Вот документ, в котором старая служанка баронессы и она же няня Орландо утверждает под клятвой, что все здесь написанное — правда!
 — Но она всего лишь служанка, ваше высочество. Кто ей поверит?
 — У меня есть и другой документ, доказывающий, что Орландо — лжец. Вот его свидетельство о рождении, где он записан под именем Орландо Раймонди. Если, ознакомившись с признаниями няни, дон Артуро не усомнится в честности Орландо, мы сможем воспользоваться этим свидетельством о рождении.
 Прежде чем сесть в карету, Дэни прошептала что-то на ухо своей служанке.
 — Хорошо, ваше высочество, — ответила та, приседая в реверансе.
 Пока карета катила в сторону Ротонды, главного парламентского здания, Элан рассказал Дэни о возвращении принца Лео и его исчезновении из дворца епископа. Дэни с содроганием подумала, что Орландо обладает некоторыми качествами, присущими ди Фиори: умом, силой, привлекательностью, но в отличие от них начисто лишен доброты.
 Карета с трудом продвигалась вперед по заполненным народом улицам, потому что слух об убийстве епископа и аресте Рафаэля распространился по городу со скоростью звука. Все знали о том, что они враждуют.
 Выпрыгнув из кареты, Элан и Дэни взбежали по лестнице Ротонды, вдоль которой выстроились солдаты королевской гвардии. Из зала заседаний доносились громкие сердитые голоса.
 — Это безобразие! Как вы смеете надевать на кронпринца наручники?! — кричал адмирал, который всегда симпатизировал Рэйфу.
 — Его застали на месте убийства, и на руках у него была кровь!
 Дэни заглянула в зал, где проходило судилище, и застыла, пораженная. Перед ней разыгрывался какой-то дикий спектакль.
 Стоя на трибуне, дон Артуро, брызгая слюной, обвинял Рафаэля во всех смертных грехах. Члены кабинета, сидевшие за боковыми столиками, кричали, спорили, размахивали руками. Орландо, как всегда в черном, сложив на груди руки, расхаживал по залу, бросая на своего младшего брата насмешливые взгляды.
 Рафаэль, кронпринц, будущий король Асенсьона, стоял, как обыкновенный преступник, на длинном, в форме полумесяца, деревянном помосте, примыкающем к трибуне.
 Дэни не могла поверить своим глазам. Ее любимый, ее принц — в наручниках, словно дело происходит во Франции лет двадцать назад, а не в мирном процветающем Асенсьоне! Его всегда безупречная одежда разорвана, губы плотно сжаты, в глазах — убийственный холод, волосы растрепаны. Он был похож на пленного Самсона.
 Дэни влетела в зал, еще не зная, что она будет делать.
 — Мы все свидетели того, как король Лазар предупреждал вас, что если вы не женитесь на одной из пяти принцесс, он лишит вас трона и власть перейдет к принцу Лео! — кричал дон Артуро, пока Дэни бежала по проходу. — А поскольку вы женились вопреки воле отца, разве вы по праву занимаете трон? Поэтому вы и решили расправиться с братом. Где вы закопали тело ребенка?
 В ответ Рафаэль лишь бросил презрительный взгляд на премьер-министра — он был слишком гордым, чтобы унизить себя оправданиями. Его молчание было красноречивее любых слов.
 Подходя к нему, Дэни надеялась, что он улыбнется, увидев ее, но Рафаэль вдруг побледнел, а Орландо холодно посмотрел на нее, раздвинув губы в дьявольской улыбке.
 Элан попытался остановить Дэни, но она, обойдя Орландо, как будто боялась испачкаться, подошла к трибуне и протянула дону Артуро документы.
 — Женщинам не разрешается входить в это здание, ваше высочество! — закричал премьер-министр, вцепившись руками в края трибуны. Он оглядел присутствующих. — Возможно, теперь период анархии наконец закончился, и мы сумеем возродить нашу великую страну!
 — Прочитайте эти документы! — невозмутимо приказала Дэни.
 Что-то в ее пристальном твердом взгляде было такое, что заставило премьер-министра послушно взять документы, развернуть их и углубиться в чтение.
 — Даниэла.
 Дэни посмотрела на Рэйфа. Несмотря на шум, она услышала его голос. Она подошла к нему, а Элан в это время уговаривал стражников снять с принца наручники.
 Заглянув в зеленые глаза мужа, Дэни увидела в них гнев, страдание и обреченность.
 — Тебе грозит опасность, — проговорил он. — Я требую, чтобы ты немедленно покинула страну. Постарайся добраться до моего отца раньше Орландо. Предупреди его.
 — Нет. Я не оставлю тебя на растерзание этим волкам. Я люблю тебя! — Дэни погладила мужа по щеке. — Я не предавала тебя, Рафаэль, и никогда не предам.
 — Дэни, если ты хоть чуть-чуть любишь меня, уезжай. Дон Артуро всегда жаждал моей крови, и Орландо преподнес ему меня на серебряном блюде. А потом они примутся и за тебя. Скажи Элану, чтобы он съездил в старую крепость ди Камбио. Я уверен, что именно там Орландо спрятал Лео. Я знаю, что мой брат жив. Думаю, что Орландо хочет разыграть его как козырную карту. Скажи Элану, что сейчас главное — спасти Лео.
 — Я помогу Элану найти твоего брата.
 — Нет! Ты не должна приближаться к этой земле. Там на каждом шагу расставлены капканы.
 — Ты забыл, что разговариваешь с Всадником в маске? — ухмыльнулась Дэни.
 — К несчастью, все случилось так, как и предрекал мой отец.
 — Не оставляй надежды, мой дорогой. Сейчас у нас появилась еще одна причина бороться за наше будущее.
 Рафаэль вопросительно посмотрел на жену. В ее глазах стояли слезы, и она едва сдерживала себя, чтобы не разрыдаться.
 — А поэтому умоляю тебя, вскочи на белого коня и используй все свое красноречие, чтобы себя защитить.
 — Дэни, ты хочешь сказать… — ошеломленно произнес Рэйф.
 — О чем шепчутся наши голубки? — ехидно спросил Орландо, подойдя к ним, но они смотрели друг на друга и не видели никого вокруг.
 Взгляд Дэни говорил Рафаэлю, что она бесконечно любит его. Она знала, что Орландо слушает их, но продолжала:
 — Я никогда не предавала тебя и собираюсь это доказать. Дело в том, Рафаэль, что в тот день на пристани я попросила Матео разузнать все об Орландо. Матео вернулся сегодня, чтобы передать мне документы, доказывающие, что Орландо не тот, за кого себя выдает.
 — Какие еще документы? — спросил Орландо.
 — Вы скоро все узнаете, кузен. Я только что передала их дону Артуро.
 — Даниэла, немедленно уходи отсюда! — приказал Рафаэль, пристально глядя на нее.
 «Найди Лео», — молил его взгляд. Увидев отчаяние в его глазах, Дэни молча повернулась к выходу. Взяв Элана за руку, она потянула его за собой. Рафаэль кивком подтвердил другу, что он должен повиноваться Даниэле.
 — Я все объясню, — шепнула Дэни виконту.
 Они быстро сбежали с лестницы. Сейчас Дэни не думала о своем ребенке. Главным было спасти Рафаэля. А она и ее ребенок в руках Господа.
 Подбежав к ожидавшей их карете, Дэни молила Бога, чтобы горничная выполнила ее приказания.
 Рядом с каретой стоял ее белый жеребец. Служанка протянула ей сверток с одеждой, и Дэни забралась в карету, попросив Элана ждать ее снаружи.
 Через несколько минут она выскочила из кареты, на ней были черные бриджи и черная рубашка, сапоги для верховой езды, черные перчатки с крагами и шпага у пояса. Маску она не надела, а волосы стянула на затылке. Увидев ее, толпа разразилась восторженными криками. Элан, от изумления отрыв рот, смотрел, как она вскочила на своего жеребца.
 — Показывай мне дорогу к крепости ди Камбио! — крикнула Дэни, махнув рукой в сторону его лошади.
 — Хорошо, ваше высочество. — Элан быстро вскочил на коня.
 — С дороги! — крикнула Дэни окружившей ее толпе. Люди начали расступаться, освобождая им путь, а охрана, немало удивленная таким перевоплощением принцессы, просто вскочила на своих коней и последовала за ней.
 — Сюда! — крикнул Элан, указывая на одну из боковых улочек.
 Пришпорив жеребца, Дэни помчалась галопом в сторону королевской дороги.
 Заседание совета было сорвано, когда его члены во главе с доном Артуро, окружив Орландо, стали засыпать его вопросами. Рэйф с волнением наблюдал за ними. И хотя из-за шума он не мог отчетливо слышать, о чем они спорят, зато видел, как дон Артуро возмущенно размахивал перед носом Орландо бумагами, которые принесла Дэни, а затем передал их министру финансов, стоявшему рядом с ним.
 Рэйф молил Бога, чтобы Орландо наконец разоблачили, а с него сняли наручники.
 Министр финансов, прочитав бумаги, с удивлением посмотрел на Орландо и передал их другому королевскому советнику. Дон Артуро задал Орландо вопрос, которого Рэйф не расслышал.
 — Разве я должен нести ответственность за тех, кто произвел меня на свет? — громко спросил Орландо.
 — Но почему вы скрывали от нас свое происхождение?
 — А вы бы стали трубить на всех перекрестках, что являетесь незаконнорожденным сыном короля? — язвительно ухмыльнулся Орландо.
 — Король знает, что вы его сын?
 — Спросите об этом его высочество. Почему вы набросились на меня? Вот стоит человек, у которого руки по локоть в крови! — закричал он, указывая на Рэйфа. — Пошли вы все к черту! Я только выполнял свой долг и не собираюсь стоять здесь, выслушивая ваши оскорбления! — Резко повернувшись, Орландо направился к выходу.
 — Остановите его! — закричал Рэйф, рванувшись вперед, но охранники удержали его. — Да остановите же его, черт возьми! Неужели вы не видите, что он хочет удрать? Остановите его, если вы хотите спасти жизнь Лео!
 Орландо с презрительной улыбкой посмотрел на Рэйфа, и тот сразу почувствовал, как где-то в желудке зарождается страх, так как в эту минуту он отчетливо осознал, что Дэни не выполнила его приказ. Она не покинула Асенсьон. Она наверняка отправилась с Эланом на поиски Лео. Он это чувствовал. И теперь он знал причину, которая заставляет ее поступать так безрассудно — ее любовь и абсолютная преданность ему.
 Он снова вспомнил, как ее обнимал Матео, но сейчас эта сцена предстала перед ним в совершенно ином свете.
 Как он мог принять дружеские объятия за объятия любовников? Как он мог сомневаться в ней? Чувство вины охватило его с такой силой, что он едва сдержал стон. Вместо того чтобы покинуть Асенсьон, спасая свою жизнь, она пришла сюда, чтобы спасти его, и сейчас смерть в виде его братца в черном следует за ней по пятам.
 Он знал, что у Орландо слишком много причин покончить с Дэни. Она отвергла его предложения, сегодня передала дону Артуро документы, свидетельствующие против него, и, если он ее правильно понял, она носит под сердцем его ребенка, будущего короля, поэтому служит препятствием на пути Орландо к власти.
 Ему надо как можно скорее выбраться отсюда. Он должен защитить ее. Но как это сделать?
 — Дон Артуро! — позвал Рэйф. Премьер-министр повернулся в его сторону.
 — Подойдите ко мне, — приказал принц. Дон Артуро неохотно повиновался.
 — Что вы хотите? — рявкнул Рэйф. — Назовите вашу цену.
 — О чем вы? — недоуменно нахмурился дон Артуро.
 — Вы хотите мою жизнь за смерть вашего племянника? Именно этого вы добиваетесь? Вы получите ее. Можете повесить меня за измену, убийства, по любой причине, которую вы придумаете.
 — Придумываю? Мы ничего не придумали, ваше высочество. Вас застали на месте преступления, рядом с телом убитого епископа.
 — Орландо собирается убить мою жену, синьор! Дайте мне возможность ее спасти. Это все, о чем я прошу.
 — Орландо? Но он никого не собирается убивать. На этот раз вам не уйти от нас, принц Рафаэль. Вы убили епископа Юстиниана и пытались отравить короля!
 — Не говорите глупостей! Посмотрите на меня! Я не убийца!
 — Вам не отвертеться. Орландо привел ко мне свидетеля… человека с королевской кухни. Но вы убили его, чтобы он не раскрыл ваш заговор!
 — Неужели? Это Орландо сказал вам, что я собираюсь отравить короля?
 — Совершенно верно. Это он рассказал мне всю правду о вас.
 — Но, дон Артуро, только мы знали о том, что король болен. Вспоминаете? Отец не сказал об этом даже моей матери, чтобы ее не волновать. Так как же Орландо мог все узнать? Он знал, что отец болен, потому что сам и отравил его.
 На лице дона Артуро появилось выражение ужаса, смешанного с недоверием.
 — Орландо предупредил меня, что вы попытаетесь переложить вину на него, — неуверенно пробурчал премьер-министр.
 — Черт бы вас побрал, я невиновен! Это он убил епископа, и он будет править Асенсьоном, если вы сейчас меня не отпустите. Назовите свои условия!
 — Вы хотите подкупить меня? Нет такой цены, которой вы могли бы расплатиться за смерть моего племянника.
 — Понимаю. Вы снова обвиняете меня. Тогда возьмите взамен мою жизнь, но ради всего святого, не отнимайте жизни у Лео, Дэни и у моего неродившегося ребенка. Вы знаете, что я человек слова. Отпустите меня, и я клянусь вам, что добровольно предстану перед судом за любое преступление, в котором меня обвинят.
 Дон Артуро упрямо покачал головой, и Рэйф застонал. Он терял драгоценные минуты, а Орландо в это время догонял Дэни. Возведя глаза к потолку, Рэйф тяжело вздохнул и снова посмотрел на премьер-министра.
 — Я подпишу признание своей вины во всех преступлениях, только отпустите меня.
 — Подпишете признание? — переспросил дон Артуро, не скрывая своего торжества.
 — Да. Дайте мне бумагу и снимите с меня наручники.
 — И подпишете отречение от престола? Вы подпишете приказ о передаче мне власти до возвращения короля?
 — Я подозреваю, что вы с самого начала были заодно с Орландо. — Рэйф побледнел от гнева.
 — А я уверен, что вы пытались отравить отца, чтобы поскорее сесть на трон, — не остался в долгу премьер-министр.
 — Я бы этого никогда не сделал! Он мой отец!
 — А мне он друг.
 — Прошу, отпустите меня! Я должен спасти свою жену, — продолжал умолять Рафаэль. — Обещаю, что вернусь и вы сможете делать со мной все, что захотите. Она погибнет, если вы сейчас не отпустите меня! Я умоляю вас, дон Артуро!
 — Умоляете меня? Ну что ж, придется вам поверить. — Премьер-министр щелкнул пальцами, подзывая к себе помощника. — Принеси мне чернила и бумагу.
 Он сел за стол и составил документ, из которого следовало, что кронпринц Рафаэль отрекается от престола. Под этим документом принц должен был поставить свою подпись.
 Рэйф бегло просмотрел документ, зная, что он лишает его короны, а возможно, и жизни. Он взял перо и, не задумываясь, расписался.
 — Вашу печатку, — потребовал дон Артуро. Рэйф молча прошел и через это унижение. Он снял кольцо, символ его власти, и положил его в протянутую руку дона Артуро.
 — Снимите с него наручники, — приказал тот охране. После того как с Рэйфа сняли наручники, ему вернули шпагу.
 Вложив шпагу в ножны, Рэйф направился к выходу, стараясь не думать о нанесенных ему оскорблениях. Руководимый любовью, он решительно шел к двери, и все расступались, давая ему дорогу.




 Глава 19


 Дэни гнала своего жеребца по тропе, извивающейся по склону холма, на котором возвышалась крепость.
 Конь плохо слушался Дэни, чувствуя, что она нервничает после того, как на ее глазах погиб охранник. Он попал в ржавый медвежий капкан, прикрытый ветками и опавшей листвой. Сомкнувшись на теле человека, словно челюсти акулы, капкан раздробил ему кости, и стражник умер в страшных мучениях. Никто не знал, сколько еще таких дьявольских ловушек спрятано в окружающем крепость лесу и какие сюрпризы приготовил Орландо для тех, кто осмелится ступить на эту землю.
 Дэни объезжала крепость и звала маленького принца. Теперь она уже не считала разумным свое решение в одиночку спасать Лео, тем более теперь, когда она ждала ребенка. После того как охранник погиб у нее на глазах, Дэни сомневалась, что слабая женщина сумеет противостоять такому хитрому и коварному врагу, как Орландо. Сопровождавшие ее мужчины были мрачны, молчаливы и прислушивались к каждому шороху.
 Внезапно Дэни услышала тоненький голосок, взывавший о помощи.
 — Помогите! Помогите!
 — Принц Лео? Ваше высочество! — обрадовалась Дэни. Ветер стих, и даже птицы притаились в лесу. Казалось, что голос слышится из-под земли. Дэни ездила вдоль стены и внимательно прислушивалась.
 — Не молчите, ваше высочество! Я вас найду!
 — Я здесь! Я здесь!
 Дэни направила лошадь на звук голоса и оказалась у каменного завала рядом со стеной. Позвав Элана, она начала разбирать камни.
 — В чем дело? — спросил, подъехав, Элан.
 — Мне кажется, что он где-то здесь, в подземелье. Возможно, в проходе, ведущем в темницу.
 — Помогите!
 — Лео! Это Элан! Мы скоро вытащим тебя оттуда! — крикнул Элан в образовавшуюся щель.
 — Элан, спаси меня! — умолял мальчик из-под земли.
 — Ты ранен?
 — Нет!
 Сдвинув в сторону мелкие камни, Дэни заглянула в образовавшуюся дыру и увидела мальчика. Маленький принц стоял, глядя на нее из темноты.
 — Нам не вытащить его через такую узкую щель, — вздохнула Дэни. — Надо войти в крепость и попытаться проникнуть в подземелье.
 — Я пойду с вами, но прикажите охранникам разобрать этот завал на тот случай, если нам не удастся найти вход в подземелье.
 Элан объяснил мальчику, что они собираются сделать, а Дэни позвала охранников и приказала им оттащить камни от стены.
 — Ваше высочество, отойдите в угол! Один из камней может свалиться на вас, — попросила Дэни принца.
 — Да, мадам.
 — Из вас выйдет великолепная мать, — улыбнулся Элан, внимательно посмотрев на нее.
 — Как вы узнали? — удивилась Дэни.
 — Это написано на вашем лице. Поздравляю с радостным событием.
 Смутившись, Дэни поблагодарила Элана, и они побежали во внутренний дворик крепости, зная, что судьба Рафаэля зависит от показаний его маленького брата, вероятного свидетеля убийства епископа.
 В крепости было темно, и лишь тонкие лучики света проникали сквозь трещины в стенах. Старая мебель, упавшие колонны и огромные куски мрамора были свалены в кучу в некогда богатом помещении, а сейчас единственным украшением в нем была густая паутина, качавшаяся на сквозняке. Несколько ступенек лестницы вели в никуда, заканчиваясь высоко над землей.
 Элан и Дэни осторожно пробирались через внутренние помещения крепости, стремясь найти вход в подземелье, где томился маленький принц.
 — Что привело к конфликту между ветвями королевской семьи, из-за которого семья ди Камбио вынуждена была покинуть Асенсьон? — тихо спросила Дэни.
 — Согласно легенде, оба брата влюбились в одну женщину, — ответил виконт, ощупывая стены.
 Неожиданно послышался оглушительный треск, и пол провалился под их ногами. По привычке, выработанной во время ее набегов, Дэни отскочила в сторону, но Элан замешкался и рухнул в образовавшуюся дыру.
 — Элан! Элан! Ты жив? — кричала Дэни, свесившись вниз.
 — Кажется, я повредил лодыжку, ; — ответил он спустя несколько секунд. — Мне крупно повезло, что я не упал на железные колья. Думаю, вам лучше уйти отсюда.
 — Но я не могу оставить ребенка одного! К тому же я уверена, что его камера где-то здесь. Я найду Лео, и мы вернемся за вами.
 — Не волнуйтесь. Я отсюда никуда не убегу. Пожалуйста, будьте осторожны. Если с вами что-то случится, Рэйф свернет мне шею.
 — Ждите. Я скоро вернусь.
 Призвав на помощь все свое мужество, Дэни продолжила путь и вскоре оказалась в другом большом помещении. В дальнем конце его она увидела широкую доску, которая скорее всего прикрывала дверной проем.
 Дэни отодвинула доску и заглянула внутрь. Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела лестницу и осторожно поставила ногу на ступеньку.
 К удивлению Дэни, лестница оказалась целой, и она благополучно спустилась вниз. Оглядевшись, она обнаружила, что попала в подземелье, в стенах которого было вырублено четыре двери. С пересохшими от страха губами Дэни поочередно смотрела на двери, инстинктивно прикрыв живот руками, словно защищая зародившуюся в ней жизнь от злого духа, который витал в этом мрачном сыром подземелье.
 — Лео, вы где?!
 Ребенок ответил, и Дэни пошла на его голос. Решительно распахнув дверь, она вошла в темницу и объяснила мальчику, кто она такая. У Лео были большие карие глаза, розовые щечки и кудрявые волосы. Взяв Лео за руку, Дэни повела его к двери. Вскоре они достигли лестницы, которая вела на свободу.
 И тут она увидела Орландо. Изящный, высокий, чем-то напоминающий пантеру, приготовившуюся к прыжку, он стоял и пристально смотрел на нее. Сердце Дэни бешено застучало. Она шагнула вперед, закрывая собой принца.
 Черные глаза Орландо вдруг засветились кошачьим блеском в обволакивающей их темноте. Он шагнул к ней. Дэни потянулась за шпагой, но он, быстро схватив ее за горло, поднял так, что ее ноги едва доставали до пола.
 — Нет, мадам. Ручки вверх.
 Она повиновалась, и Орландо, забрав ее шпагу, поставил Дэни на пол.
 — Ты знаешь, что я собираюсь с тобой сделать? — спросил он зловещим шепотом.
 Сжав губы, Дэни с ненавистью смотрела на него.
 — Оба в камеру! — рявкнул он.
 — Отпустите мальчика. Он всего лишь ребенок. Орландо, он же ваш брат!
 — Слишком поздно, и все из-за вас, синьора Даниэла. Этот дурак дон Артуро начал что-то подозревать. Вы сами лишили себя будущего. Нас здесь трое. Вы знаете, как все могло бы быть? Лео на троне. Через него я правлю Асенсьоном. А вы в моей постели.
 Дэни содрогнулась от отвращения.
 — Но вы пришли и все погубили. И теперь вы мне за это заплатите.
 — Эй! — закричал маленький принц и шагнул к Орландо.
 «Кузен» замахнулся на него, но Дэни быстро прижала ребенка к себе. Увидев ее гневный взгляд, Орландо нехотя опустил руку.
 — Идем, Лео, — ласково сказала она, обняв мальчика за плечи. Они вернулись в камеру. Орландо чуть замешкался и поэтому не увидел, как Дэни посмотрела на потолок, в то место, где охранники разбирали завал.
 — Садись! — приказал Орландо мальчику, пристально глядя на Дэни и медленно снимая черные перчатки. — Можешь отвернуться, Лео, чтобы не видеть, как я буду наказывать твою родственницу.
 Лео с ужасом смотрел на Орландо, а Дэни дрожала от страха. Бежать было некуда, и ей оставалось только молиться, чтобы ее услышала охрана. С этой последней надеждой она подняла лицо к лучику света, проникающему сквозь отверстие, и издала долгий протяжный крик, эхом прокатившийся по лесу:
 — По-о-м-о-о-ги-и-те-е!
 Орландо расхохотался и шагнул к ней, но она в страхе попятилась к стене.
 — Не делай этого, Орландо. Я все о тебе знаю, — быстро проговорила Дэни, пытаясь оттянуть неизбежное.
 — Ты ничего обо мне не знаешь.
 — Мне известно, что ты очень страдал. Человек, которого я послала, чтобы разузнать о тебе, рассказал мне кое-что о твоем прошлом. Он нашел твою старую няню, Нунцию. Ты помнишь ее? Нунция поведала ему, как король за два года до своего восшествия на трон встретил твою мать. Он был молод, много путешествовал, посещал разные страны и однажды вечером в Миланской опере увидел твою мать. Их роман длился всего три дня, после чего он продолжил свое путешествие. Твоя мать была замужем за бароном, человеком очень жестоким, и когда она узнала, что ждет ребенка, она попыталась выдать его за сына барона, но он не поверил в эту ложь. И я знаю, как ужасно он к тебе относился, наказывая тебя каждый день только за то, что ты родился.
 — Заткнись, сука! — закричал Орландо. — Ты никогда не была в моей шкуре.
 — Я знаю, что он тебя бил, а твоя мать рассказывала тебе по секрету о твоем настоящем отце, добром и красивом короле. Ты начал грезить им, но и ненавидел его за то, что он так и не приехал, чтобы тебя спасти.
 — Ты умрешь мучительной смертью, Даниэла, — прошипел Орландо, наступая на нее.
 И в это время с той стороны, где была лестница, раздались мужские голоса. Дэни решила, что это охранники, услышав ее крики, пришли к ней на помощь.
 Орландо повернулся на шум, затем посмотрел на Дэни.
 — Когда я вернусь, вы оба умрете. — Он вышел и запер за собой дверь.
 Внезапно в их темницу хлынул солнечный свет.
 — Ваше высочество, — раздался мужской голос. Заслонив глаза от солнца, Дэни посмотрела вверх и увидела охранника. Огромный мужчина продолжал двигать камни, пока щель не увеличилась настолько, чтобы в нее смог пролезть хотя бы ребенок.
 — Лео. — Дэни обняла мальчика за плечи. — Я подсажу тебя. Ухватись за руку этого человека, и он тебя вытащит. Потом сразу поезжай с ним в город и расскажи дону Артуро, что произошло в доме епископа. Ты сможешь это сделать?
 Мальчик с опаской посмотрел на дверь.
 — Орландо сказал, что разрежет меня на кусочки, если я кому-нибудь расскажу об этом. Боюсь, что он выполнит свое обещание.
 — Он не сделает этого, Лео. Мы защитим тебя. Рэйф защитит тебя от Орландо, но сначала ты должен помочь Рэйфу. Расскажи все дону Артуро, договорились?
 — Да, мадам.
 Даниэла подставила мальчику руки и наклонилась. Лео как обезьянка вскарабкался ей на плечи и ухватился за протянутую мужскую руку. Охранник осторожно вытащил его наружу.
 Минутой позже он бросил Дэни веревку, а сам начал раскачивать большой камень, загораживающий выход, но, сколько ни старался, камень не сдвинулся с места.
 — Даниэла, моя любимая! — раздался издалека голос Орландо. — Я уже иду к тебе!
 Дэни посмотрела на встревоженного охранника.
 — Не позволяйте ему схватить Лео! — крикнула она. — Единственное, что может спасти Рафаэля, — показания мальчика. Немедленно отвезите его в Белфорт. Не теряйте времени! Я не хочу, чтобы он…
 — Но…
 — Поспешите! — приказала Дэни. — Заберите веревку, чтобы Орландо не увидел ее. И скажите моему мужу, что я его люблю.
 — Возьмите вот это. — Охранник бросил Дэни пистолет.
 Она поймала его на лету, и у нее появилась, надежда, что все как-нибудь обойдется.
 Затем охранник бросил ей кожаный мешочек с порохом и пули.
 — Да поможет вам Бог, принцесса. — Он перекрестил ее и ушел, уводя с собой Лео.
 Сжав пистолет дрожащими руками, Дэни молила Господа, чтобы Лео удалось избежать дьявольских ловушек Орландо.
 К сожалению, она сможет сделать только один выстрел, времени на то, чтобы перезарядить пистолет, у нее не будет. А вдруг она лишь ранит Орландо и у него хватит сил ее убить? Что бы такое сделать, чтобы наверняка избавиться от него? Ум Дэни заработал, и наконец ее осенила дьявольская идея. Она может устроить для Орландо хитрую ловушку. Он обладает сверхъестественной силой, и пуля его не остановит. Она должна спасти своего неродившегося ребенка… ребенка Рафаэля… будущего короля Асенсьона. Она должна остаться в живых, чего бы ей это ни стоило.
 Подойдя к железной двери, Дэни аккуратно высыпала порох на расстоянии одного шага от двери. Когда Орландо откроет дверь, он обязательно на него наступит, а она произведет свой единственный выстрел, причем в порох. От выстрела он загорится, огонь ослепит мерзавца, а у нее будет время убежать. Потом Рафаэль или сам король Лазар решат судьбу Орландо.
 А что, если порох не вспыхнет?
 Должен вспыхнуть.
 При одной мысли, что ее жизнь зависит от этого выстрела, Дэни прошиб холодный пот.
 Услышав приближающиеся шаги, Дэни спряталась за небольшим камнем в дальнем углу камеры. Положив палец на курок, она ждала, и ее сердце чуть не выпрыгивало из груди.
 Орландо появился в дверях, его глаза сияли торжеством, а улыбка была такой жизнерадостной, такой очаровательной, и он был так похож на Рафаэля, что у Дэни дрогнула рука — она пожалела этого мерзавца. Эта секунда решила все.
 Орландо шагнул в камеру, и Дэни выстрелила.
 Слишком поздно.
 Он уже переступил через порох, когда позади него вспыхнуло пламя. Издав крик боли и удивления, он бросился вперед, и в то же мгновение Дэни рванулась к двери, но Орландо, вне себя от ярости, успел схватить ее за ноги и бросить на пол. Дэни кричала и вырывалась, чувствуя, как дым проникает ей в легкие.
 Орландо поднялся и встал над ней, окутанный дымом. Из царапин на лице текла кровь, волосы и одежда обгорели, но он был жив и готовился расправиться с ней.
 Камеру заполнял едкий серый дым, сквозь который Дэни видела дьявольский блеск холодных черных глаз. Она смотрела в них и думала, что уже никогда не услышит первого крика своего ребенка и не испытает снова сладости поцелуев Рафаэля. Она встала на колени, потом попыталась подняться во весь рост.
 Но тут Орландо с размаху ударил ее в живот. Дэни упала на пол, но Орландо рывком поднял ее и снова нанес удар, на этот раз в висок.
 Ей показалось, что ее голова взорвалась. Удары следовали один за другим, и вскоре Дэни уже перестала ощущать боль. У нее не было сил даже кричать. А Орландо продолжал ее избивать.
 «Он хочет убить моего ребенка», — подумала она, теряя сознание. Его кулак снова погрузился в ее тело. Глаза застилал туман, в голове шумело, и ей хотелось, чтобы все поскорее кончилось. Как во сне она почувствовала, как Орландо рванул у нее на груди рубашку. Злым голосом он что-то говорил ей, но она уже не воспринимала его слова.
 Внезапно высоко над головой, в лучах солнца, проникающих через отверстие, проделанное охранниками, она увидела ангела.
 Золотой и огромный, он безмолвно приближался к ней, и. она почувствовала внезапное облегчение. Она была рада встрече с ним, зная, что он унесет ее душу на небо.
 Но когда его голова с золотистыми волосами попала в полосу света и Дэни, как в тумане, увидела его тяжелое, квадратное лицо, она поняла, что это не ангел милосердия, а скорее всего ангел смерти. Его земные зеленые глаза горели яростью, в руке сверкала шпага, рукоять которой была украшена драгоценными камнями.
 Рафаэль! И, поняв, что к ней пришло спасение, она погрузилась в темноту.
 Рафаэль с ревом отбросил Орландо к каменной стене. Их шпаги скрестились в диком безжалостном поединке.
 — Я твой брат, Рэйф! Ты не можешь меня убить! — кричал Орландо, отражая беспощадные удары Рафаэля.
 Рэйф услышал крик Дэни, когда обследовал крепость, пытаясь обнаружить свою жену. Элан из ямы, в которую он провалился, объяснил ему, где ее найти.
 Схватка не на жизнь, а на смерть продолжалась. Каждый раз, когда Орландо пытался дотянуться до распростертого тела Дэни, чтобы использовать его в качестве живого щита, Рэйф отбрасывал его назад. Лицо Орландо исказилось от боли и отчаяния. Истекая кровью, он отражал удары принца, ненависть придавала ему силы, но постепенно он начал выдыхаться. И настал момент, когда шпага Рафаэля пронзила черное сердце Орландо с такой силой, что ее острие вонзилось в стену.
 Рэйф облегченно вздохнул и повернулся к жене.
 Он упал на колени перед неподвижным телом Дэни, осторожно погладил ее по щеке и прошептал:
 — Моя любимая.
 Дэни не пошевелилась.
 Он дотронулся до ее шеи, чтобы найти пульс. Он еле прощупывался.
 Взяв Дэни на руки, Рэйф поцеловал ее в лоб.
 — Возвращайся к жизни, маленький воин, — проговорил он. — Не покидай меня, Дэни. Ты нужна мне.
 Он поднялся, держа на руках ее хрупкое тело, покрытое синяками и ссадинами. Он нес ее, как самую бесценную в мире драгоценность, которой она, по сути дела, и была для него.
 Он целовал ее лицо, шептал ее имя, умоляя вернуться к нему, говорил, что его жизнь без нее не имеет смысла.
 Но Дэни не приходила в сознание.




 Глава 20


 — Мама, она проснулась.
 Дэни слышала нежный, звонкий голос, он был где-то совсем рядом, затем прошелестели юбки.
 — Не докучай ей, Серафина. Пусть отдыхает, — сказал женский голос.
 Первый голос напоминал веселый пенящийся ручеек, второй был сочным, как осенний солнечный свет, играющий на золоте листвы.
 — Мама, ну разве она не восхитительна? Неудивительно, что Рэйф потерял из-за нее голову. Она похожа на фарфоровую статуэтку. Такая хрупкая… — Послышался вздох. — Мне всегда хотелось иметь сестру.
 — Мне кажется, она совсем молоденькая. — Это говорила старшая женщина, ее голос звучал очень ласково. Дэни почувствовала, как женская рука нежно коснулась ее лба.
 — Мне хочется, чтобы она проснулась.
 — Она прошла через ужасное испытание, бедняжка!
 В голосе звучало такое сострадание, что Дэни заставила себя открыть глаза. Сначала все было как в тумане, но она все же смогла различить два овала, склонившиеся над ней, которые постепенно обрели четкие очертания и превратились в лица.
 Первое, что Даниэла отчетливо увидела, были невероятно красивые фиалковые глаза, с жалостью смотревшие на нее. Она никогда в жизни не видела глаз такого цвета. Она зажмурилась и, когда снова открыла глаза, обнаружила, что над ней склонилась богиня, сошедшая с семейного портрета.
 С лицом, на котором было написано нетерпеливое ожидание, с розовыми щеками и каскадом кудрей цвета воронова крыла, принцесса Серафина в реальной жизни оказалась еще прекраснее, чем на портрете. Ее добрая улыбка подействовала да Дэни как дуновение свежего весеннего ветерка.
 Чуть довернув голову, Дэни увидела, что старшая женщина смотрит на нее умными янтарно-карими глазами опушенными золотистыми ресницами. Ее золотисто-каштановые волосы были уложены в аккуратную прическу. На вид ей было около пятидесяти лет.
 Королева Аллегра!
 Осознав этот факт, Дэни пришла в ужас от того, что нежится в постели, как какая-нибудь лежебока, в присутствии самой королевы и ее дочери принцессы Серафины. Она не могла вспомнить, почему находится в постели и как долго тут пролежала. Она только знала, что перед ней королева и она должна соблюдать правила этикета. Эксперты Рафаэля не зря учили ее этому. Дэни подняла голову и жалобно посмотрела на нее, прося прощения за свою слабость.
 — Лежи спокойно, — приказала королева, положив ей руку на плечо.
 Дэни повиновалась, тем более что у нее сильно болела голова. Она закрыла глаза, и тут на нее нахлынули воспоминания: разрушенная крепость, Орландо, Рафаэль и кровь между ногами, появившаяся после того как Орландо ее избил.
 — Мой ребенок! — застонала она, открывая глаза.
 — Ты не потеряла его, — успокоила ее королева. Дэни смотрела на нее, охваченная страхом.
 — Все хорошо. Врач сказал, что у тебя было небольшое кровотечение, но неделя или две постельного режима, и вы оба будете чувствовать себя прекрасно.
 При воспоминании, что ей пришлось пережить, Дэни содрогнулась.
 Принцесса Серафина принесла стакан воды и, сев на край постели, протянула его Дэни.
 — Спасибо, ваше высочество, — пробормотала Дэни. Ее удивляла их доброта.
 Прославленная грабительница, вышедшая замуж за наследного принца, не ожидала ничего хорошего от королевской семьи. Она с ужасом ждала их возвращения, уверенная, что они с презрением от нее отвернутся. У нее начинало болеть сердце при мысли о пяти принцессах, которых они выбрали для Рэйфа, и лишении его короны, если он их ослушается. Она считала себя обязанной извиниться перед ними и постараться объяснить им, что не сумела убедить принца сделать правильный выбор.
 Мать и дочь внимательно наблюдали за ней. Сделав несколько глотков, Дэни попыталась собраться с мыслями.
 — Простите меня, я испытываю неловкость оттого, что вынуждена лежать в вашем присутствии.
 — Пусть тебя это не волнует. Главное, сейчас ты выглядишь гораздо лучше, чем раньше, — улыбнулась Серафина. — Ты нас очень напугала. Я рада, что ты наконец очнулась. Теперь у меня будет сестра. А сейчас нам пора позвать Рэйфа. Он заглядывает сюда каждую минуту, и маме пришлось отправить его погулять с папой, пока он не сошел с ума.
 — С ним все в порядке? — обеспокоенно спросила Дэни.
 — Ему будет лучше, когда он узнает, что ты пришла в себя.
 — Идем, Серафина, — позвала королева, направляясь к двери. — Мы не должны ее утомлять. У нас впереди достаточно времени, и мы успеем наговориться, когда Даниэле станет лучше. — Взявшись за ручку двери, королева, помедлив, повернулась к Дэни: — А вам, милочка, надо побольше спать.
 — Да, ваше величество, — ответила Дэни, покорно закрывая глаза.
 — Ты не должна бояться меня, Даниэла, — ласково произнесла королева. — Сначала я очень рассердилась, узнав, что мой Рафаэль вопреки нашему желанию женился на тебе, но когда узнала, что ты спасла Лео и, поговорив с сыном, увидела, как сильно он тебя любит и что с твоей помощью он превратился в человека, каким я всегда хотела его видеть, я поняла, что ты именно та женщина, которая нужна моему сыну и моему народу.
 Тронутая до слез, Дэни покраснела от смущения.
 — Спасибо, ваше величество, — проговорила она.
 — Ты не должна называть меня «ваше величество», Даниэла.
 — Как же я должна называть вас, мадам? — спросила Дэни, волнуясь.
 — Ты можешь называть меня «мама», если пожелаешь, — улыбнулась Аллегра.
 На глаза Дэни навернулись слезы.
 — В чем дело, Даниэла? — испугалась Серафина, поправляя ей подушку.
 — У меня никогда не было матери, — всхлипывая, ответила Дэни.
 — Бедняжка! — воскликнула Серафина, обнимая ее. Королева подошла к кровати и обняла их обеих.
 — Теперь она у тебя есть, — улыбнулась она, гладя Дэни по голове.
 Дэни расплакалась от радости.
 В саду королевского палаццо принц Лео играл в догонялки со своими испанскими кузенами и кузинами, которые были на несколько лет младше его. И хотя дети громко смеялись, приводя в ужас многочисленных нянек и гувернанток, они все же не осмеливались шалить, пока их отец был рядом.
 Граф Дариус Сантьяго стоял неподалеку, с удовольствием наблюдая за своим потомством. Время от времени он бросал тревожные взгляды на короля и кронпринца, которые сидели на каменной скамье под большим деревом.
 У бедного Рэйфа был такой вид, как будто он похоронил близкого человека. Дариус никогда не видел своего беззаботного веселого шурина таким мрачным. Король выглядел не лучше.
 Хотя Лазар чувствовал себя почти здоровым, новость о том, что Орландо — его сын, потрясла короля так сильно, что он постарел прямо на глазах и казался больным.
 Щурясь на ярком послеполуденном солнце, Дариус снова посмотрел на своих шестерых детей, резвившихся на лужайке, к восхищению старого герцога Кьярамонте, который стоял около них, опираясь на тросточку.
 Обычно свирепое лицо Дариуса сейчас подобрело, и на нем появилась даже нежность, когда его двухлетняя дочь Анита решила спрятаться за ним от своей старшей сестры — четырехлетней Элизабет. Он не мог удержаться от смеха.
 Анита спряталась за его спиной, уцепившись руками за его ногу. Затем обе девочки стали бегать вокруг него, встряхивая шелковистыми черными кудряшками, и он в конце концов был вынужден взять их на руки и строго выговорить каждой из них.
 Их ответом на его нахмуренные брови был смех и поцелуи — манера, которую они унаследовали от своей матери. Дочери сладкими от конфет губами целовали его лицо, их измазанные шоколадом ручонки цеплялись за его белую рубашку.
 — Где вы взяли конфеты? — строго спросил он.
 — Дядя Эйф дал их нам, — весело ответила Анита. Двухгодовалая девочка преследовала Рэйфа словно тень с того момента, как они приехали в Асенсьон.
 — Чтобы больше никаких конфет, пока вы не пообедаете! И не смейте беспокоить дядю Рэйфа. Договорились? Он волнуется за принцессу Даниэлу. Постарайтесь вести себя хорошо.
 — Да, папа, — ответила старшая сестра с показной покорностью, и Дариус уже заранее знал, что она обведет его вокруг пальца — еще одна черта, которую дочери унаследовали от его жены.
 — Ах вы мошенницы, — засмеялся он, целуя их в щечки. Девочки смеялись и целовали его в ответ, пока он не спустил их на землю.
 Рэйф наблюдал за Дариусом и его дочерьми, с болью думая о том, удастся ли ему когда-нибудь испытать радость отцовства. Врач сказал, что Даниэла поправится, что ребенок не пострадал, но ему было трудно поверить в это, так как Дэни уже несколько дней не приходила в сознание.
 Она ничего не ела, очень исхудала, и это весьма беспокоило Рэйфа. Он тоже не ел и не спал. Он постоянно думал о том, что ей пришлось пережить.
 Благодаря Дэни его признали невиновным, хотя он и так знал, что не совершил ни одного поступка, который мог бы причинить вред королю или Асенсьону. Лео свидетельствовал, что это Орландо убил епископа Юстиниана. Король выругал членов своего совета за то, что они так обошлись с кронпринцем. Все они принесли Рэйфу свои извинения, и было ясно, что теперь никто не относится к нему как к шуту. Однако принц знал — он не скоро простит им, что они задержали его и он не смог сразу последовать за своей женой. Если бы они отпустили его раньше, Орландо не успел бы добраться до Дэни и избить ее, и сейчас она была бы здорова.
 Что же касается дона Артуро, то премьер-министру было так стыдно за свое недостойное поведение, что он подал в отставку и удалился в свое загородное поместье.
 Здоровье короля начало улучшаться с каждым днем, как только ему перестали ежедневно подсыпать в пищу какой-то загадочный, медленно действующий яд. Рэйф был рад, что отец вернулся к своим обязанностям короля. Сам он ни в коей мере не стремился занять его место. Ему еще многому придется поучиться у отца, прежде чем сможет управлять Асенсьоном.
 Услышав рассказ Рэйфа о том, как Дэни спасла Лео и при этом пострадала сама, а также о том, какую работу они проделали, чтобы сплотить народ страны, и король, и королева одобрили брак сына.
 Рэйф радовался и благодарил судьбу, что его маленький брат Лео остался жив и невредим, что Элан всего лишь сломал лодыжку и скоро уже будет ходить без костылей, что Дариус и Серафина решили избрать постоянным местом жительства Асенсьон, к великой радости короля и королевы, которым всегда хотелось жить в окружении внуков.
 Для всех будущее выглядело прекрасным. Однако Рэйф знал, что если Дэни не поправится, то ему будущее не сулит ничего хорошего.
 Он знал, что другой такой женщины на свете не существует. Он не отходил от ее постели ни на минуту, пока она лежала без сознания, и только приказ королевы заставил его уйти в свою спальню, так как от голода и бессонницы он терял последние силы. Все видели, что он страдает, но не понимали глубины этих страданий. Его обожаемые маленькие племянницы и племянники пытались развеселить его, но этим они еще больше разбивали его сердце, потому | что, глядя на них, он думал о собственном ребенке.
 — Сын, — начал король, когда они уселись на камен-ную скамью под раскидистым деревом. Рэйф вопросительно посмотрел на него.
 — Я должен тебе что-то сказать.
 — Да, отец?
 — Я много думал об этом. После того, что тебе пришлось пережить из-за Орландо, мне кажется, что ты должен знать… — Голос короля сорвался. Он немного помолчал и продолжил: — Я хочу тебе сказать, что, возможно, был слишком крут с тобой все эти годы. Ты всегда был хорошим человеком. Я хочу сказать… что горжусь тобой, сынок. Я… я люблю тебя. Вот что я хотел тебе сказать.
 Рэйф сидел, глядя в землю. Отец положил ему руку на плечо.
 — Она поправится, Рэйф, — сочувственно произнес он. В это время на веранду вышла Серафина и помахала им рукой.
 — Рэйф, тебе стоит поторопиться!
 Рэйф мгновенно вскочил на ноги и бросился к сестре.
 — Что-то случилось? — побледнев, спросил он.
 — Она пришла в себя!
 Рэйф бросился к дому и взлетел по лестнице, прыгая через две ступеньки.
 Дэни сидела в постели, когда Рэйф ворвался в ее комнату. Вид у него был взволнованный и испуганный. Дэни посмотрела на него, и ее сердце переполнилось любовью.
 Рэйф широкими шагами подошел к кровати и, встав на колени, взял ее руку и поднес к губам.
 — Рафаэль, — прошептала она.
 — Господи, как же я по тебе соскучился! — простонал он, целуя ей руку.
 Дэни раскрыла ему свои объятия. Он обняв ее и поло-жил голову ей на грудь. Их переполняла радость воссоединения.
 — Я боялся потерять тебя, Дэни, — проговорил Рэйф дрогнувшим голосом. — Я иногда думал, что уже потерял.
 — Нет, ты не потерял ни меня, ни ребенка. Рэйф благодарно поцеловал ее живот, потом положил голову ей на колени и закрыл глаза. Через несколько минут он поднял голову и заглянул Дэни в глаза. От переполнявшего его счастья он не мог говорить, но взгляд его был красноречивее всяких слов.
 — Я знаю, милый, — улыбнулась она. — И тоже тебя люблю.
 — Ты никогда не должна покидать меня, Дэни. Я не смогу без тебя жить. Ты мое сердце.
 — Я не покину тебя. Иди ко мне, любимый. Рэйф лег на кровать рядом с Дэни и заключил ее в объятия.
 Они лежали, глядя друг на друга, лаская друг друга. Дэни наконец обрела мир и покой. Положив голову Рэйфу на грудь, она слушала ритмичную песню его сердца и верила, что этот ритм так же вечен, как и морской прибой, бьющийся о берега Асенсьона. Послеполуденное солнце отразилось в его золотой печатке, символе его власти, и она засияла словно тысячи солнц.




 Эпилог


  Апрель 1817 года 
 Церковные колокола весело звонили в столице Асенсьона, их звон подхватывали колокола в других городах страны, и люди толпами стекались в Белфорт, чтобы стать свидетелями торжественного события. Король провозгласил этот день национальным праздником, чтобы все могли всласть повеселиться.
 Братья Габбиано, широко улыбаясь, смотрели на резной балкон дворца, где стояла Дэни и принц Рафаэль, а за их спинами — вся королевская семья. Гордые молодые родители, сияя улыбками, демонстрировали своему народу будущего, пока еще крошечного короля.
 Его королевскому высочеству принцу Амадору ди Фиори исполнилось две недели. Братья не могли с такого расстояния рассмотреть маленькое личико принца, но Алви прочитал в газете, что у него аквамариновые глаза матери и золотистые волосы отца.
 «Браво, красавица!» — про себя поздравил Матео свою подругу. Дэни выглядела настоящей принцессой и держала на руках маленького сына, и каждый, кто видел их, сразу понимал, что стоящий рядом с ней мужчина обожает свою жену.
 — Посмотрите, там Джанни! — изумленно закричал Рокко, указывая на балкон, где рядом с принцем Лео стоял их брат. Мальчики обнимали друг друга за плечи.
 Дэни пригласила крестьянского мальчика во дворец, и теперь он учился вместе с принцем Лео и даже имел собственные апартаменты во дворце. Принц и нищий стали неразлучными друзьями.
 Матео рассмеялся, глядя на ужимки младшего брата, затем, почувствовав легкий толчок в бок, посмотрел на свою невесту, и его сердце радостно забилось, когда он увидел ее застенчивую улыбку и сияющие черные глаза.
 — Ты думаешь, они действительно так счастливы, как выглядят? — скептически спросила Кармен.
 Обняв невесту за плечи, Матео привлек ее к себе. Она была слишком маленькой и хрупкой для той жизни, которую вела раньше. По воле судьбы их пути пересеклись, и он взял ее под свою защиту. Ему всегда хотелось быть рыцарем в сияющих доспехах.
 — Да, любимая, — ответил он, — но не больше, чем счастливы мы.
 Кармен взяла его за руку и потащила на площадь, где по случаю праздника были накрыты столы и каждый желающий мог насладиться изысканными блюдами.
 — Идем скорее, я проголодалась.
 Матео бросил последний взгляд на три поколения королей: короля Лазара, кронпринца и его новорожденного наследника. Принц Рафаэль сиял от счастья. Дэни смотрела на него со спокойной улыбкой. Вскоре семья удалилась во дворец.
 «Прощай, Дэни», — произнес про себя Матео, испытывая гордость за свою рыжеволосую подругу.
 Кармен продолжала тащить его на площадь, и он пошел за ней, на прощание махнув рукой бывшей подружке.