Аннотация: Юная Иден Фарради, дочь английского ученого, выросшая в Южной Америке, с детства наслаждалась свободой и независимостью. Но чем старше она становилась, тем сильнее ей хотелось вернуться на родину, к блеску и развлечениям Лондона.
 Самым подходящим для путешествия было судно коммерсанта Джека Найта, но он не собирался осложнять себе жизнь, охраняя прелестную девушку от грубых матросов… В надежде отпугнуть красавицу Найт постарался предстать перед ней в образе коварного соблазнителя.
 Однако игра, затеянная им, приняла совершенно неожиданный оборот – Джек и сам не заметил, как влюбился без памяти…


---------------------------------------------


 Гэлен Фоули
 Его дерзкий поцелуй



 Глава 1


  Февраль 1818 года 
 Как хочется танцевать!
 Под подолом белого… нет, голубого… нет, зеленого шелкового платья мысочек атласной туфельки отстукивает такт в ритм изысканной мелодии оркестра.
 Бесчисленные свечи в хрустальной люстре наполняют бальный зал золотистым сиянием. По блестящему паркету под звуки нового, смелого танца – вальса – скользят пары. Дамы, в нежных, светящихся шелках, джентльмены – во фраках.
 Внезапно она ощутила на себе чей-то пристальный взгляд и, быстро выглянув из-за нарядного веера, успела заметить высокую статную фигуру молодого человека, но летящие в танце пары тотчас заслонили его.
 Сдерживая волнение, она ждала, чувствуя, что незнакомец приближается. Сейчас он пригласит ее встать с ним рядом в круг танцующих. Сердце стучит все сильнее. Через мгновение она разглядит лицо таинственного гостя, героя, предназначенного ей судьбой…
 Волосы у нее на затылке зашевелились от острого предчувствия опасности. Иден Фарради очнулась от своих сладких мечтаний. Окружающая реальность напоминала о себе звуками и запахами черной и влажной ночи в тропическом лесу.
 Вместо хрустальных канделябров – единственная древняя лампа на бамбуковом столике у гамака под полупрозрачной москитной сеткой. Вместо танцующих дам и кавалеров – вьющиеся вокруг лампы ночные бабочки, а за стенами резиденции натуралиста – домика на высоких сваях – непроглядная темнота, кишащая невообразимыми формами жизни.
 Оглушительно звенели цикады, обезьяны дрались за место на ветвях для ночлега, одни только попугаи прекратили свои визгливые свары. Из зарослей доносился рык ягуара, прогонявшего соперника со своей территории. Для хищников наступил час охоты.
 Эти дикие звуки окончательно развеяли сладкие мечты о лондонском блеске. Остался лишь вдохновивший их прозаичный предмет – годичной давности экземпляр модного журнала «Ла белль ассамбле», присланный дорогой кузиной Эмили из самой Англии.
 Чувство опасности все не отступало.
 Она огляделась. Инстинкт, обостренный жизнью в джунглях, не позволял расслабиться. Иден протянула руку к пистолету, с которым никогда не расставалась. И тут услышала; сверху доносилось слабое, едва слышное шипение.
 Иден подняла голову и встретилась взглядом с холодными выпуклыми глазами чудовищной восьмифутовой змеи. Ядовитые клыки ее влажно блестели, раздвоенный язык подрагивал. Замирая от ужаса, Иден медленно отстранилась. Двигаться быстрее она не решилась.
 Огромная змея охотилась на теплокровную добычу и, казалось, слышала отчаянный стук сердца Иден. Эти твари вообще часто появлялись в человеческом жилье: после людей оставались крошки, крошки привлекали мышей, а мыши – этих жутких рептилий, имевших обыкновение нападать при малейшем раздражении.
 Укус такой змеи означал неминуемую смерть.
 Грациозно извиваясь, незваная гостья скользнула вверх, к старым балкам под крышей. Должно быть, она уже давно охотилась на нагулявших жирок грызунов, потому что сейчас змея обвила собою шест, на котором висел гамак, и молча рассматривала Иден, словно размышляя, какова та на вкус.
 Иден поразилась, увидев, что мерзкая тварь легко прорвала москитную сетку своими острыми клыками, с которых разлетались капли яда, способного за час убить крупного мужчину. Иден приходилось наблюдать, как это происходит. Не самая легкая смерть.
 Змея угрожающе изогнула шею, сверкнули клыки, и злобная рептилия бросилась в атаку.
 Иден резко отстранилась, схватила пистолет и выстрелила. С губ ее слетел крик отвращения, когда отстреленная голова твари шлепнулась на страницу ее обожаемого журнала.
 – Чертова… – начала было Иден, но замолчала, ибо воспитанные лондонские леди вслух не ругаются.
 Проклятый журнал добирался до здешних мест целый год – его привезли с Ямайки.
 Осторожно выбравшись из гамака, Иден мрачно посмотрела на раскрытую пасть змеи, чья кровь заляпала яркую страницу, потом закинула за спину золотисто-рыжую косу, отодвинула москитную сетку и вышла наружу, пытаясь выбросить из памяти очередную встречу со смертью.
 – С тобой все в порядке, дорогая? – Безразличный голос отца Иден, доктора Виктора Фарради, прозвучал из рабочей палатки и разнесся по всему лагерю естествоиспытателя в самом сердце зеленой, исходящей влажным паром дельты Ориноко в Венесуэле.
 Иден бросила на отца рассеянный взгляд.
 – Все хорошо, папа, – отозвалась она и дрожащей рукой убрала пистолет. «Господи, как же я хочу выбраться отсюда!»
 Скорчив гримасу, Иден подняла журнал и, держа его перед собой, как поднос, со стоическим видом понесла оторванную змеиную голову к грубо сколоченному парапету, нависающему над широкой темной рекой. Без всяких церемоний она швырнула голову в мутный поток и услышала, как та шлепнулась в воду. Через минуту ее наверняка кто-нибудь слопает. Таков закон джунглей: съешь сам или съедят тебя. Иден бросила настороженный взгляд на реку – там, в свете фонаря, поблескивали десятки пар красных глаз. Вдруг, почти не всколыхнув темную воду, из глубины вынырнуло нечто огромное. Иден тряхнула головой – крокодилы, ядовитые змеи, высасывающие кровь летучие мыши, – а отец рассуждает о том, что Лондон опасен!
 – Терпение, – прошептала она, скоро все это закончится, они отправятся домой, в Англию, хочет этого отец или нет.
 Иден решительно посмотрела в сторону рабочей палатки и кивнула – время пришло. Ожидание становилось невыносимым. Она должна узнать о решении отца прямо сейчас. Иден вырвала испорченные страницы журнала, отложила их для растопки и вышла из построенного на туземный манер домика – палафито, направляясь к главной рабочей палатке натуралистов.
 По периметру лагеря тянулась цепочка горящих факелов, чтобы отпугивать диких зверей, но от москитов спасения не было. У костра в центре лагеря Иден приветливо кивнула трем чернокожим слугам, которые ответили ей белозубыми улыбками. Дневная жара отступила, и слуги в легких одеждах готовили себе ужин.
 Иден перебросилась с ними несколькими шутливыми словами и проследовала дальше. Полотняные юбки спиралью закручивались вокруг ее ног, ступни в ботинках на толстой подошве при каждом шаге утопали в мягком дерне. Взгляд Иден был решительно устремлен вперед, но сомнения терзали ее сердце.
 Военного образца палатка служила рабочим кабинетом доктору Виктору Фарради. Сейчас он и его надежный помощник, австралиец Коннор О'Киф, склонились над старой, потертой картой. Складной стол был завален образцами, собранными во время сегодняшней вылазки. Местный шаман показал им место, где растут лекарственные растения. В тусклом оранжевом свете лампы лица ученых выглядели напряженными и серьезными.
 И неудивительно. Прошмыгнув мимо испанских кораблей, патрулирующих прибрежные воды, курьерское судно доставило из внешнего мира не только бесценный для Иден журнал, но и кое-что еще.
 Столь же долгий путь в эти места проделало послание лондонского поверенного, представлявшего аристократического патрона экспедиции. В письме сообщалась грустная весть: несколько месяцев назад старый филантроп, четвертый граф Пембрук, к несчастью, отправился за вечной наградой на небеса.
 Наследник его светлости, пятый граф Пембрук, молодой франт, был, если верить светской хронике в «Ла белль ассамбле», игрок и повеса, впрочем, весьма приятной наружности. Сейчас новый лорд Пембрук строил прекрасный загородный дом, а все художники, ученые, музыканты и скульпторы могли, по его мнению, отправляться к черту. Именно это и сообщал по поручению его светлости лондонский адвокат.
 Короче, знаменитый доктор Фарради лишился финансирования своих исследований. Иден чрезвычайно обрадовалась такому повороту в делах, но у нее хватило ума промолчать. Отец, получив это известие, страшно побледнел, ибо, как истинный ученый, был беззаветно предан своему делу. Сама Иден, в которой мечтательность сочеталась с практичностью, понимала, что, вернувшись в Англию, они не умрут с голоду.
 Опытнейшему врачу, а теперь еще и автору множества научных работ, доктору Фарради давно предложили в Лондоне очень достойную должность преподавателя в Королевском медицинском колледже. Если он ее примет, как и следует, Иден вместе со своей кузиной Эмили сможет прогуливаться в Гайд-парке среди других элегантных леди, заставляя молодых повес вываливаться из своих модных фаэтонов, глядя ей вслед.
 Скоро, очень скоро – кто бы мог такое предвидеть? – у нее начнется нормальная жизнь!
 Сцепив за спиной руки, Иден негромко кашлянула, чтобы привлечь внимание джентльменов. Они были так заняты беседой, что не заметили появления девушки. Теперь же одновременно подняли головы, прервав негромкий разговор.
 – Ну, мальчики, – Иден жизнерадостно улыбнулась, стараясь развеять мрачное напряжение, которое они все чувствовали, – когда же мы отправляемся домой?
 Однако шутка не имела успеха, ученые настороженно переглянулись. Коннор, знавший, как Иден любит светские знаки внимания, хотя и с опозданием, но поднялся, приветствуя появление леди.
 Коннор О'Киф, дочерна загоревший блондин ростом более шести футов, в плечах был вдвое шире любого из воинов здешней дельты. Сильный и молчаливый, он специализировался в зоологии, однако в последнее время Иден все чаще смущали его пристальные непонятные взгляды.
 – Все в порядке? – спросил он. – Почему ты стреляла?
 – Под полог забралась змея. Прости, Кон, пришлось выбирать: либо моя жизнь, либо – ее.
 – О Господи! – протирая очки, воскликнул отец Иден и подался вперед.
 – Ты цела?
 – Цела, цела, – заверила его Иден.
 – Коннор, не мог бы ты убрать останки этой твари, часть которых застряла в стропилах?
 Австралиец мрачно кивнул.
 – Я скоро вернусь, сэр.
 – Да-да, а я как раз переговорю с дочерью.
 – Ну разумеется. – Коннор с сочувствием сжал плечо Иден.
 – С тобой действительно все в порядке? – пробормотал он.
 Иден кивнула и заставила себя улыбнуться, пытаясь не обращать внимания на легкий собственнический оттенок в его голосе. Она так и не решилась высказать отцу свои сомнения относительно Коннора. Доктор любил австралийца, как родного сына. Кроме того, не следовало рубить сук, на котором сидишь. Иден прекрасно знала, что они полностью зависят от Коннора, который добывал еду, строил для них хижины, держал на расстоянии враждебных индейцев и забредавших в эти края ягуаров, однако ее не покидало ощущение, что молодой человек и ее рассматривает как свою заслуженную добычу.
 – Присядь, дорогая, – обратился ученый к дочери, настороженно смотревшей вслед ушедшему Коннору. – Нам нужно многое обсудить.
 – Это правда. – Иден с восторгом готовилась руководить подготовкой к отъезду. В конце концов, именно она является номинальной хозяйкой в доме отца. – Думаю, с помощью слуг мы за неделю все упакуем так, как должно. Надо будет особо проследить, чтобы твои ботанические коллекции не пострадали от влаги. Однако если мы сумеем перебраться через пролив на Тринидад, нам не придется слишком долго ждать какого-нибудь британского судна.
 – Иден, – мягко, но решительно остановил дочь доктор. – Мы остаемся.
 Иден долго смотрела на него молча, потом прикрыла глаза и с дрожью в голосе проговорила:
 – О нет, отец, нет!
 – Иден, я понимаю, ты потрясена, но мы получили такие великолепные результаты! Дорогая, ведь тебе нравится здесь, я знаю, нравится. Вспомни, какие у нас были замечательные приключения! Как мы забирались на деревья, чтобы исследовать кроны. Сколько обнаружили неизвестных науке животных и птиц! – Он погладил ее по руке. – Дорогая, ну не смотри на меня так печально. – Подумай, какие лекарства мы сумеем получить, сколько спасем человеческих жизней. Нельзя сейчас останавливаться, нельзя!
 Иден заставила себя отвечать:
 – Я думала, у нас теперь нет средств. Лорд Пембрук…
 – …просто негодяй! – закончил фразу ее отец. – Но этот молодой бездельник не сможет остановить прогресс! Нам и правда придется теперь экономить, но мы ведь научились у индейцев жить тем, что дает земля. И мы же британцы! Мы должны, и мы будем продолжать нашу работу.
 – Продолжать…
 – Да, моя дорогая, да! – с юношеским энтузиазмом воскликнул доктор. – У меня есть план.
 «О нет!»
 – План?
 – Мы отправимся в глубь континента, Иди. Глаза девушки в ужасе распахнулись.
 – Ты хочешь сказать, что…
 – Да, – с восторгом прошептал он, не в силах сдержать свою радость. – На Амазонку!
 Иден открыла рот, но отец принял ее страх за восхищение.
 – Ты только подумай, дочка! Нас ждут потрясающие приключения. Там неизведанная земля. Конечно, дельта была нам матерью и учителем, она готовила нас, но наша судьба – Амазонка! – Он сжал ее руку, пытаясь передать дочери свое волнение, но Иден выдернула ладонь и вскочила на ноги.
 – Ты сошел с ума!
 – Но, Иди…
 – Я догадывалась, а теперь случилось то, чего я всегда боялась. Ты слишком долго жил в джунглях, отец, это помутило твой разум. О Господи, со мной будет то же самое! – Она прижала ладони к лицу, но доктор лишь рассмеялся в ответ. – Я не шучу! – продолжала Иден. – Я туда не поеду. Одумайся! Там живут охотники за головами, людоеды! Они не то что здешние мирные индейцы-вароа.
 – Глупости! Коннор сумеет нас защитить. Иди, ты мне нужна. Ты же понимаешь, я не могу без тебя обойтись! Пока мы вместе, ты будешь в абсолютной безопасности. Клянусь, как только мы покорим Амазонку, мы сразу вернемся в Англию. Я напишу книгу и кое-что докажу этому Гумбольдту. Нам никогда больше не придется искать богатого покровителя.
 Она не могла вымолвить ни слова в ответ. Когда мать лежала на смертном одре, Иден обещала ей заботиться об отце, но что делать, если этот человек не желает думать о своей безопасности?
 – Отец, – скрестив на груди руки, обратилась она к доктору, – тебе пятьдесят пять лет. Твой идол Гумбольдт был в самом расцвете сил, когда совершил это путешествие, и едва не погиб при этом.
 В ответ раздалось раздраженное рычание. Иден тотчас поняла, что аргументы, ранящие гордость отца, ей не помогут, и сменила тему:
 – Кстати, об этих джунглях, ты не забыл, что Венесуэла сейчас воюет?
 – Разумеется, не забыл. Я еще не выжил из ума. Но что с того?
 – Чтобы добраться до Амазонки, надо пересечь равнину, а лланос сейчас – основное поле битвы между испанской короной и восставшими колонистами.
 – Ну и что? Мы успеем. Сейчас как раз временное затишье. Внутренние районы надежно контролируются мятежниками. Испанцы держатся поближе к берегу и своим кораблям. Никаких трудностей.
 – Никаких трудностей? – Иден чуть не расхохоталась ему в лицо. – Начнем с того, что каждая из сторон будет считать тебя шпионом. Испанцы заподозрят в тебе союзника повстанцев, а колонисты решат, что ты работаешь на испанцев.
 – Будь это правда, меня давно бы выслали из страны. Черт возьми, Иди, я уже говорил этим проклятым бюрократам в Каракасе: наука вне политики. Здесь я работаю на все человечество.
 – О Господи! – Иден спрятала лицо в ладонях. – Ты здесь прячешься от мира, вот и все.
 – Что ты сказала? – потрясенно спросил отец.
 Иден вздохнула и взяла себя в руки.
 – Ничего, отец.
 – Вот что я тебе скажу, моя девочка, следи за своими словами, – с достоинством произнес доктор, снова опустился на простой деревянный табурет и оправил куртку. – Конечно, я позволяю тебе много вольностей, но все же я – твой отец.
 – Да, сэр. – Иден опустила голову. – Но…
 – Что «но», дитя мое?
 Иден с надеждой вглядывалась в его лицо.
 – В прошлом году ты обещал мне, что мы вернемся в Англию.
 Похоже, доктору было неприятно это слышать. Он нахмурился, отвел взгляд и демонстративно занялся своими ботаническими находками.
 – Англия, Англия… Что ты забыла в нашей убогой стране? Неужели думаешь, что жизнь там будет сказкой? Я старался уберечь тебя от ее соблазнов. Ты мечтаешь о балах и роскошных экипажах, но в тамошней жизни есть и темная сторона. – Он бросил на нее взгляд из-под очков. – Болезни, преступления, подлость, бедность… Здесь ничего этого нет.
 – Но нет и ни одного собеседника! – со слезами вскричала Иден.
 Отец смотрел на нее с сочувствием.
 – Глупости, здесь есть я. И Коннор. Разумеется, он не очень разговорчив, но если разговорится, его стоит послушать. Ну-ну, будет, будет, дитя мое. – И он ласково похлопал дочь по руке. – Уверяю тебя, мы гораздо более умные собеседники, чем те, которых можно встретить в лондонских гостиных.
 – Хочу хоть раз услышать, как разговаривают нормальные люди, – чуть слышно пробормотала Иден.
 – Нормальные? – фыркнул доктор. – Это просто синоним посредственности. Иди, поверь, эти лондонские вертушки, которыми ты так восхищаешься, самые пустые, примитивные и никчемные люди на всей земле. Ленты, шляпки, туфельки – и больше ни единой мысли! Неужели ты хочешь стать такой же?
 Иден подавила вздох – начинается лекция.
 – Только подумай, сколько у тебя здесь преимуществ. Одеваешься как хочешь, говоришь что хочешь, поступаешь как хочешь. Ты же понятия не имеешь, как третируют этих светских красоток их дуэньи, чья единственная задача в жизни – следить за каждым шагом своих подопечных. Да ты через день сойдешь с ума! Подумай, сколько свободы ты имеешь здесь – свободы и образования.
 «Свободы? – задумалась Иден. – Почему же я чувствую себя как в тюрьме?»
 – Я воспитывал тебя скорее как сына, чем как дочь, – продолжал ученый, ступая на знакомую тропу. Иден знала эту речь почти наизусть. – Подумай, неужели твои утонченные леди способны без ошибок назвать все изученные виды семейства Агасасеае? Или приготовить лечебный чай от желтой лихорадки? Зафиксировать сломанную ногу? Думаю, нет, – с гордостью закончил он. – Ты, моя дорогая, просто уникальна.
 – Отец, я не желаю быть уникальной, – устало возразила Иден. – Я просто хочу вернуться к людям. Хочу быть чьей-то, а не сама по себе.
 – Ты – моя, разве этого мало?
 Чувствуя, что попала в ловушку, Иден отвела взгляд. Все он понимает, только притворяется.
 – Разве я не была послушной дочерью? Не поддерживала тебя во всем, не ухаживала за тобой, не помогала в работе, не исполняла все просьбы?
 – Ты права, – с неохотой признал отец.
 – Папа, говорят, в Англии женщину называют старой девой, если она не выйдет замуж к двадцати пяти годам. Я понимаю, тебе не до подобных мелочей, но вспомни – в прошлом месяце мне исполнилось двадцать три. – Доктор было фыркнул, но Иден опустила голову и продолжила: – Пожалуйста, хоть раз выслушай меня без насмешек. Меня влекут не только балы и экипажи. Я признаю, мне нравятся такие вещи, а какой девушке не нравятся? Но дело не только в этом. Ты бы должен уже достаточно меня изучить, чтобы не думать подобным образом.
 – Иди, дорогая, так в чем же дело? – более мягким тоном спросил доктор. – Что так тебя тревожит?
 Иден смущенно взглянула на отца:
 – Неужели ты не понимаешь? Я… я хочу найти… кого-нибудь.
 – Кого?! – в нетерпении вскрикнул он.
 – Я сама еще не знаю. Того, кого я смогу любить.
 – Так вот, значит, ты о чем, – удивленно пробормотал доктор.
 Иден еще ниже склонила голову, пряча вспыхнувшие румянцем щеки и мечтая провалиться сквозь землю от стыда, однако отец с энтузиазмом захлопал себя по бокам и воскликнул:
 – Чудесно! Ведь решение этой проблемы все время было у нас под носом!
 Иден с надеждой подняла на отца взгляд. Доктор мотнул подбородком в сторону, куда удалился Коннор. Лицо Иден вспыхнуло.
 – Папа, прошу тебя, не начинай все сначала! – прошептала она.
 – Ну почему же нет? Если все эти разговоры лишь оттого, что тебе нужно найти мужа, не надо далеко ходить. Если тебе нужен мужчина, возьми Коннора.
 – Папа! – в отчаянии вскрикнула Иден.
 – Он боготворит тебя. Да ты и сама знаешь. – На губах доктора появилась улыбка, в голосе звучали гордость и легкая насмешка, словно бы Иден была четырехлетним ребенком, без запинки прочитавшим греческий алфавит. – Он действует с моего благословения. Мы по-прежнему будем вместе и продолжим работу. Очень удобно. Чем он плох?
 Отец явно забыл случай в лесу, когда Иден было шестнадцать лет.
 Иден опять склонила голову, не желая напоминать ему, ей так не хотелось говорить об этом.
 – Ты нравишься Коннору, Иден. Тут все ясно. Он тысячу раз это показывал. И он подходящая для тебя пара, разве нет? Бесстрашный, деятельный – настоящий мужчина. Сильный, здоровый, с хорошими инстинктами. И ум у него острый. – Отец продолжал перечислять многочисленные достоинства своего протеже, а Иден подняла голову, скрестила на груди руки и смотрела на отца, словно бы умоляя того замолчать. – Конечно, здесь нет священника. Но что значит какая-то формальность в подобном месте? Вас может поженить местный шаман. Или вы можете обручиться на шотландский манер – по договору. Не беспокойся, девочка, в этом нет ничего постыдного. Природа берет свое. Все существа, достигая репродуктивного возраста, находят себе пару.
 – Отец, я больше не могу! – воскликнула Иден, вконец расстроенная этим заявлением ученого натуралиста. – Неужели в твоей душе нет места романтике? Идея размножения хороша для лягушки, или обезьяны, или рыбы. Но я-то – молодая, красивая… во всяком случае, достаточно привлекательная леди. Пока молода, я хочу цветов, стихов, бонбоньерок с конфетами, прогулок в парке. Неужели это так много? Хочу, чтобы за мной ухаживали денди. Хочу внимания, поклонников. Может быть, я действительно смогу назвать все виды семейства Агасасеае, но это лишь доказывает, в какую чудачку я здесь превратилась.
 – Коннор ведь тоже. Так что два сапога – пара.
 – Ну поговори же со мной серьезно! – Иден со вздохом присела на табуретку. – Мне он не подходит. Папа, я надеюсь хотя бы со временем насладиться плодами цивилизации, а Коннор думает об этом еще меньше, Чем ты. Он так мучается, когда мы отправляемся с визитом к нашим друзьям в Кингстоне. Ни с кем не разговаривает. Задумавшись, сидит в углу и даже не пытается вписаться в общество.
 – Что ж, Иден, он застенчив.
 – Я знаю и очень ему сочувствую, но я не хочу выходить замуж за человека лишь потому, что ему сочувствую, – яростно зашептала она, чтобы Коннор с его острым слухом не услышал и не обиделся.
 – Ну что же, – вздохнул доктор, – решай сама. Но, боюсь, здесь ничего нельзя поделать. Теперь, когда финансирование прекратилось, мы не можем заплатить за дорогу.
 – Неужели ты не можешь договориться о кредите?
 – И влезть в долги ради того, чего я сам не желаю? Ты хочешь, чтобы я стал таким же расточительным, как лорд Пембрук?
 – Мы могли бы расплатиться, когда ты получишь место в колледже.
 – Нет, Иден. Я не приму это предложение никогда. – Он резко поднялся и отвернулся, избегая его взгляда. Иден пораженно застыла на месте. – Я хорошо все обдумал, – резким тоном продолжил он. – Следовало, наверное, рассказать тебе раньше. Знай, я не смогу выполнить обещание, которое ты заставила меня дать в прошлом году. Мы не вернемся в Англию, а что касается Лондона, то я скорее отправлюсь в ад.
 – Что? – побледнев, выдохнула Иден.
 – Мне приходится нарушать слово, данное тебе, дочка, но ты – все, что у меня осталось. Будь я проклят, если позволю затянуть тебя в эту вонючую, греховную сточную яму, убившую твою мать, – закончил он с горечью, от которой сердце Иден сжалось.
 Доктор Фарради усталым жестом отшвырнул перо. В свете лампы лицо его выглядело страшно осунувшимся.
 Иден никак не могла поверить услышанному. Нет, он не может, просто не может так поступать! Отец до сих пор не оправился после смерти матери. Глаза Иден наполнились слезами сочувствия, ведь он так и не справился с болью утраты, круто изменившей их жизни. Иден подошла и положила голову ему на плечо.
 – Папа, – прошептала она. – Ты же не виноват, что так случилось. Ты не мог ее спасти.
 – Иди, я был ее мужем и ее врачом. Кого еще я могу винить? Бога? – Голос отца зазвучал спокойнее, он словно бы признавал поражение. – Успокойся, детка, успокойся. Сейчас я возьму себя в руки.
 «Не возьмешь. Не возьмешь. Прошло уже двенадцать лет». Чувствуя пронзительную боль в сердце, Иден обняла отца.
 – Папа, мы не можем оставаться здесь вечно.
 Доктор молчал.
 – Я знаю, ты пытаешься уберечь меня, но неужели ты веришь, что мама действительно хотела бы этой участи для нас обоих?
 – Должен тебе напомнить, что именно в твоей маме причина нашего пребывания здесь. – Он глубоко вздохнул и выпрямился. – Все лечебные средства, которые мы здесь открываем, посвящены ее памяти.
 – Перестань истязать себя, – прошептала Иден. – Мама ни за что не захотела бы, чтобы ты навеки изолировал себя от мира. – Она не стала добавлять, что отец отрезает от мира не только себя, но и ее. – Я знаю, своей работой ты хочешь воздать маме честь, но, по-моему, больше всего она хотела бы иметь… внуков.
 Уже через секунду Иден поняла, что не следовало этого говорить, не следовало. Прямо у нее на глазах отец словно окаменел, покачал головой, а потом, подобно моллюску, захлопнул створки раковины, повернулся к ней спиной и склонился над микроскопом, скрываясь от боли страшной потери в своем знакомом, упорядоченном мире, который уже много лет давал ему приют.
 – Экспедиция на Амазонку выступает, – бесстрастным тоном произнес он. – Жаль, что тебя это не радует, но приходится чем-то жертвовать. Желания индивидуума – ничто по сравнению со всеобщим благом. Ты будешь сопровождать меня, как всегда. Я твой отец. Таков мой ответ. А теперь, извини, я должен работать.
 По его тону Иден поняла, что потерпела поражение. Спорить бесполезно, она прекрасно знала это его мрачное, отстраненное состояние. Любой сколько-нибудь важный разговор о матери всегда повергал отца в это тяжелое окаменение, особенно если возникала тема их так и не наступившего совместного будущего.
 Иден сдержала слезы и в оцепенении отправилась в палафито.
 Коннор встретил ее молчаливым взглядом. Он стоял, опираясь на столб, с которого снял мертвую змею. Иден старалась избежать его вопрошающего взгляда, опасаясь, что Коннор слышал нелепое предположение отца об их браке.
 Австралиец наблюдал за ней с угрюмым терпением охотника. Иден покачала головой:
 – Он лишился ума! В своем стремлении облагодетельствовать человечество он убьет себя и нас. Амазонка!
 Однако Коннор, разумеется, знал о планах отца. Иден подозревала, что это вообще может быть его идеей.
 – Что бы твой отец ни сказал, ты же знаешь, он хочет тебе только добра.
 – Знаю, – отозвалась Иден, подошла к перилам и стала смотреть на темную реку.
 Коннор подошел и облокотился рядом с ней на перила. Краешком глаза Иден видела, что он на нее смотрит.
 – Вам нечего бояться, Иден. Я не допущу, чтобы с вами обоими что-нибудь случилось.
 – Я хочу вернуться домой.
 – Твой дом здесь.
 – Нет, Коннор, нет. Ты здесь – дома, а я нет.
 Иден сердито повернулась к собеседнику.
 Бронзовое лицо Коннора потемнело. Может быть, до него наконец дошло, что она хочет ему сказать? Он опустил взгляд и в холодном гневе оставил Иден в одиночестве. Она прикрыла глаза, вздохнула, а потом опять стала смотреть на чернильно-темную воду Ориноко. Великая, смертельно опасная река была единственной дорогой в непроходимые джунгли. И единственной дорогой обратно.
 Высокий, худой, одетый во все черное лорд Джек Найт прикурил сигарету от факела у себя в руке, легко нагнулся и поджег фитиль пушки.
 Раз… два… три…
 – Бум, – без улыбки пробормотал он, когда по аллее раскатился звук выстрела. Огромное ядро, как комета, неслось по темному небу. В черных, будто стеклянных, водах Ориноко отразился его огненный след.
 Ядро с грохотом обрушилось с небес и врезалось в гигантскую скалу, торчащую из черной воды, знаменитую Пьедра-Медиа – срединный камень, на котором ежегодно отмечали подъем воды в реке, – очень удобную цель.
 Прямое попадание!
 За спиной англичанина креольская публика разразилась бурными аплодисментами и восторженными криками, которыми приветствовала любое событие в своей жизни.
 – Браво, капитан!
 – Отличный выстрел!
 Весь этот восторг оставил Джека равнодушным.
 Самые почтенные жители Ангостуры построили свои элегантные, белые виллы на высоком каменистом склоне, с которого открывался великолепный вид на реку. Богатые креольские лидеры местной революции могли по достоинству оценить мощь и точность орудий, которые поставлял им Джек.
 – Лорд Джек, вы привезли нам прекрасные образцы артиллерии!
 – Они помогут вам отогнать испанцев, если те решат подняться по реке, – пробормотал Джек. – И вот это тоже. – Он указал на несколько дюжин ящиков с отличными бейкеровскими винтовками.
 Жаль, что Боливар не смог увидеть все своими глазами. Вождь повстанцев был занят, пытаясь превратить орду полуголодных крестьян и неграмотных фермерских сыновей в настоящую армию.
 «Помоги им Господь», – подумал Джек, зная, что в этот самый момент пятнадцать тысяч солдат королевских войск ожидают на кораблях приказа к атаке.
 Король Фердинанд, испанская марионетка Габсбургов, по слухам, весьма неприятный субъект, недавно возвращенный на трон предков вследствие поражения, нанесенного Наполеону адмиралом Уэлли и его компанией, вознамерился укрепить свою захиревшую власть и послал большие силы за океан, чтобы уничтожить надежды колонистов на свободу и независимость.
 У Джека были свои причины вмешаться. По натуре он не был идеалистом, скорее циником, тем не менее ему было горько сознавать, что начнется бойня, если кто-нибудь не поможет этим несчастным.
 – Сэр, пожалуйста, – обратился к нему верный лейтенант Кристофер Трайерн и вручил уже заряженную винтовку.
 Джек прижал приклад к плечу, целясь в мерзкую летучую мышь – местного вампира, хлопавшего кожистыми крыльями над рекой.
 – Какое расстояние до нее? – спросил дон Эдуардо Монтойя, владелец ближайшей виллы и самый видный финансист восставших.
 – Две сотни ярдов.
 Крэк!
 Эхо выстрела покатилось по склону. Истекающий кровью вампир полетел в темную воду. Удовлетворенный Джек протянул винтовку лейтенанту:
 – Перезаряди для сеньора Монтойи.
 – Есть, капитан.
 В доках у подножия холма люди Джека продолжали разгружать ящики с речного судна, на котором Джек прибыл менее часа назад. Этим ребятам случалось бывать под огнем, но даже они нервничали, слыша беспорядочную пальбу из новых британских винтовок, которой предавались местные революционеры.
 – Дайте мне попробовать! – воскликнул Карлос, двадцатилетний сын Монтойи.
 Покинув общество трех смуглых красавиц, юный идальго подошел к каменной балюстраде, опоясывавшей великолепную террасу.
 Джек искоса бросил на молодого человека оценивающий взгляд. Он уже распознал в этом Казанове неисправимого соблазнителя всех местных служанок. Да и стоит ли парня винить? Ох уж эти южноамериканские женщины! Любая не уступит Елене Троянской.
 Тут Джек заметил, что одна из красоток проявляет к нему настороженный интерес. Волшебное создание: карамельного цвета кожа, черные волосы до талии.
 Девушка почувствовала его взгляд, опустила глаза и скрылась в доме. Очевидно, вернулась к своим обязанностям.
 Он тяжело вздохнул, поджал губы и отвел взгляд.
 Еще одну напугал до смерти. Должно быть, его мрачная репутация добралась до этих мест раньше его.
 Карлос вынул винтовку из ловких рук Трайерна и приложил ее к плечу.
 – Ого! Из этой штуки я убью сотню испанцев!
 Джек фыркнул:
 – Себя не убей.
 Карлос нажал на курок и поразил цель.
 – Ха! – С горделивой улыбкой он кинул ружье Джеку и отправился к своему гарему наслаждаться заслуженным восхищением.
 Сардонически улыбаясь, Джек наблюдал за юнцом. В этом возрасте он тоже считал себя неотразимым.
 – Позвольте дать вам один совет, – обратился он к дону Эдуардо. – Держите вашего молодца подальше от настоящей битвы. Он еще молод и слишком рвется к славе.
 – Друг мой, это легче сказать, чем сделать! – И дон Эдуардо дружески похлопал Джека по спине. – Пройдем в дом и выпьем.
 Они прошли в роскошную виллу, где высокие – от пола до потолка – окна выходили на просторную террасу. Ночной бриз играл прозрачными шторами, охлаждая прекрасно обставленную гостиную. Картины в позолоченных рамах, изящная мебель могли бы украсить парадные залы Лондона или Парижа, но находились далеко от подобных центров цивилизации. Столица Каракас, удаленная отсюда на две сотни миль, располагалась на берегу и, к несчастью, оказалась в руках испанцев. Повстанцы, контролирующие внутренние районы, избрали своей временной столицей Ангостуру и превратили ее в настоящую крепость.
 Город напоминал Джеку Новый Орлеан: за невысокими холмами с их обильно цветущей растительностью, тенистыми дубами, покрытыми испанским мхом, тянулись бесконечные мили заливаемых приливом равнин, по-местному, – лланос, пока наконец Ориноко, эта главная артерия Венесуэлы, не ныряла в непроходимые джунгли, чтобы потом излиться в океан.
 – Лорд Джек, сколько времени вам добираться до Англии?
 – От четырех до шести недель, в зависимости от ветра.
 – Надеюсь, вам будет приятно услышать, что, одержав победу, Боливар намеревается в знак благодарности наградить вас десятью тысячами акров плодородных пастбищ. – Монтойя оторвался от разглядывания этикетки на бутылке старого портвейна и проницательно посмотрел на гостя. Джек ответил ему недоуменным взглядом.
 – В этом нет необходимости.
 – Но, милорд, мы очень благодарны вам за поддержку, которую вы оказываете нашему делу. Убедитесь сами. – Монтойя разлил вино, развернул карту и склонился над нею, рассматривая подпись Боливара. – Освободитель здесь сам обозначил границы ваших владений. Нам хочется, чтобы вы приняли их… в качестве дара.
 – Позвольте взглянуть… – Джек очертил кинжалом границы земель, которые он должен был получить по воле вождя. Его губы изогнулись в циничной усмешке.
 Взятка.
 Значит, они ему не доверяют. Джек почувствовал себя оскорбленным, но, впрочем, не удивился. К чему обижаться? Он опустил ресницы, скользнув взглядом по карте. Ему не нужны ни их деньги, ни земли, но, если это успокоит повстанцев, он вполне может сделать вид, что проглотил наживку. В конце концов, разве можно ожидать благотворительности от Черного Джека Найта? Разве у него есть сердце?
 И кстати, успех этого отчаянного мятежа действительно сулит значительные прибыли, ведь для английских торговцев откроется целый континент.
 Испания веками хозяйничала в Южной Америке, огнем и мечом насаждая и ревниво охраняя свою монополию в колониях. Если Боливар сумеет порвать эти цепи, то риск, на который решился Джек, помогая мятежникам, принесет обильные плоды, ибо «Найт энтерпрайзис» окажется здесь в ряду первых иностранных компаний и сможет заключить самые выгодные торговые соглашения с новыми независимыми государствами.
 К несчастью, без немедленной помощи у колонистов почти не было шансов на победу.
 У мятежников было достаточно серебра, но им не хватало людей. Джек, обосновавшийся на соседней Ямайке, как раз знал, где в изобилии имелся этот недостающий ресурс – среди перебивающихся на половинном окладе героев Ватерлоо. Тысячи британских солдат, вернувшихся домой после победы над Наполеоном, вдруг обнаружили, что в Англии для них нет ни работы, ни шансов прокормить семью.
 В Англии, Шотландии, Ирландии сейчас в избытке имелись обученные, закаленные в боях воины, многие из которых с удовольствием отправятся наемниками в Южную Америку, тем более что помощь Боливару вполне можно назвать благородным делом, если кого-то из этих людей действительно беспокоит подобный вопрос.
 Однако парламент только что издал закон, запрещающий британским солдатам участвовать в этой войне.
 Видимо, англичане, сражающиеся бок о бок с венесуэльскими повстанцами, чтобы лишить Испанию ее колоний, способны вызвать основательное недоумение в Мадриде.
 Британское министерство иностранных дел лишь недавно вытащило страну из двадцатилетней войны с Францией, и теперь дипломаты меньше всего хотели бы новых неприятностей с континентальным соседом, на сей раз – с Испанией.
 Но Джек достаточно разбирался в солдатской психологии – у него имелся целый выводок братьев, среди которых был настоящий герой войны, – чтобы понимать: верность короне – это, конечно, хорошо, ради нее можно пожертвовать рукой или даже ногой, но только семья по-настоящему свята. Ни один уважающий себя воин из тех, кто помог уничтожить великую армию Наполеона, не станет сидеть сложа руки, когда его дети умирают с голоду, особенно если есть возможность взять свой мушкет и шпагу и прекрасно заработать в Южной Америке. А дальше требовался некто со связями в высших и низших сферах. Требовались решительность и достаточная осторожность, чтобы завербовать этих молодцов, не привлекая внимания британских властей, а кроме того, корабли, которые сумели бы проскользнуть мимо испанских патрульных судов.
 Именно тут на сцене появлялся Джек.
 Сейчас он поднял глаза от карты, молча кивнул, принимая дар, и сделал большой глоток портвейна.
 На лице Монтойи отразилось явственное облегчение.
 – Значит, договорились? Вы доставите нам людей?
 – Людей? – Джек хохотнул. – Скажите Боливару, что я привезу вам дьяволов!
 Вечером, стоя на балконе отведенных ему покоев, Джек смотрел на реку и пытался не думать о том, чем рискует в случае неудачи: свободой, компанией, возможно, шеей. Но страшило другое – снова оказаться лицом к лицу с миром, который он давно покинул и который его отверг.
 Его мысль пролетела над темными водами Ориноко и унеслась к зеленым холмам и пестрым полям родной Англии. Трудно представить, что пройдет всего несколько недель, и после долгого изгнания он снова ступит на английскую почву. Очевидно, придется увидеться с братьями и – как же без этого? – с Морой.
 Лицо Джека окаменело. Может быть, после стольких лет он все же спросит ее: окупился ли брак с маркизом?
 Джек прошел в незнакомую комнату, стряхнул с себя жилет и отбросил его вместе с беспокойными мыслями. Проклятая жара! Как тут уснешь? Видимо, океанские бризы на элегантной ямайской вилле его избаловали.
 Дом стоял на высоком утесе над морем. До Порт-Рояля, где располагалась компания «Найт энтерпрайзис», было рукой подать. Этот дом Джек построил для себя сам, но какая-то часть сознания по-прежнему не желала признать, что на земле у него есть пристань.
 Джек начал стаскивать через голову рубашку, и в это время послышался осторожный стук в дверь.
 – Да!
 Джек ждал, полагая, что явился Трайерн с возникшими в последний момент вопросами относительно доставки тропической древесины твердых пород, в частности, очень редкого зебрового дерева, за которое, по всем расчетам, удастся выручить приличную сумму на лондонском рынке. Однако когда дверь приоткрылась, глаза Джека полезли на лоб, ибо внутрь заглянула хорошенькая сеньорита с террасы. В руках у нее был кувшин с водой и стопка полотенец.
 – Это для вас, сэр, – с прелестным акцентом проговорила девушка.
 У Джека закипела кровь, губы растянулись в коварной улыбке.
 – Заходи, крошка! – И он окинул ее голодным взглядом, в очередной раз удивляясь неподражаемой красоте местных богинь. Девушка ответила ему застенчивым, но жарким взором.
 От четырех до шести недель в море… И ни одна женщина не согреет ему постель…
 Джек сунул руку в карман брошенного жилета и нащупал пару золотых монет – даром они ей не достанутся, это уж точно!
 Должно быть, девушка почувствовала его взгляд и оглянулась через плечо, мгновенно оценив закаленные работой рельефные мускулы, шрамы, широкую обнаженную грудь.
 Джек задрал подбородок, без слов предлагая ей насладиться открывшимся зрелищем. Красавица с усилием сглотнула; она явно была заинтересована, но громадный рост и мощное сложение, унаследованное Джеком от своего настоящего отца – боксера-профессионала, ее немного пугали. Скорее всего девушка привыкла к тому жилистому и, без сомнения, слишком нетерпеливому юнцу, которого они видели на берегу.
 – Я не кусаюсь, – прошептал Джек, сдерживая улыбку.
 – Милорд, что-нибудь еще? – Девушка осторожно приблизилась.
 Не сводя глаз со своей добычи, он кивнул, сунул монеты в ее ладонь и начал расшнуровывать лиф. Девушка дрожала, но не сопротивлялась.




 Глава 2


 Следующим утром отец и Коннор отправились в поселок вароа, расположенный в нескольких милях от лагеря. Они надеялись подыскать там проводника, который решится отправиться с ними на Амазонку.
 Иден молилась, чтобы индейцы-вароа оказались благоразумнее, чем ее гениальный отец. Возможно даже, что местный шаман, друживший с отцом, отговорит его от этого сумасбродного поступка. Почти все здешние племена не меньше, чем белые люди, боялись грозных яномами, которые хозяйничали в джунглях Амазонки. Поговаривали, что эти дикари варят из своих врагов суп.
 Чем больше Иден думала о предстоящем путешествии, тем сильнее подозревала, что гибель и есть истинная цель отца, хотя, возможно, и подсознательная, ведь смерть сулит ему встречу с матерью. Иден занималась обычными делами: инструктировала слуг, проверяла запасы, снимала показания приборов – и все не могла отвлечься от этой мрачной мысли.
 Наконец остались только замеры течения на реке. Иден прошла по вымощенной досками тропе к хлипкой пристани. Свежий утренний бриз немного ее успокоил – он так живописно раскачивал резные листья пальм, плющи и плети лиан. Иден откинула голову, рассматривая золотых и синих ара, носившихся в кронах, как живой фейерверк. Тремя уровнями выше паучья обезьяна с малышом на спине прыгала с ветки на ветку. Внизу большой тощий агути, фыркая, рылся в мягкой земле, пытаясь добыть на завтрак какой-то длинный корень. Иден минуту постояла, с любопытством наблюдая за этим каменным зайцем, и двинулась дальше. Обогнула гигантские опорные корни красного дерева местной породы, полюбовалась на огромную синюю стрекозу, внимательно осмотрелась, прежде чем ступить на крошечную пристань, – ей вовсе не хотелось самой стать чьим-то завтраком.
 Ленивое течение слегка покачивало три выдолбленных каноэ. Иден, прищурившись, всматривалась в маркировочный шест, вставленный Коннором футах в десяти от берега. Двадцать пять футов. Вода сегодня низко, даже для сухого сезона.
 Иден отметила уровень в журнале наблюдений.
 Внезапный всплеск испугал девушку, но она тут же улыбнулась, заметив розового дельфина. Эти таинственные создания в изобилии водились в реке. Мелькнул кораллово-розовый хвост. Иден снова улыбнулась. Индейцы называли этих животных буото и верили, что в теле дельфинов прячутся чародеи, живущие в золотой подводной стране. В поисках жен они превращаются в прекрасных юношей и проникают в деревни. Буото знамениты своими любовными похождениями, однако добродетель Иден не подверглась испытанию – дельфин исчез, и она, удовлетворенная наблюдениями, вернулась в лагерь к своим ежедневным делам.
 А выше по реке, в Ангостуре, Джек лично наблюдал, как крепят баржу, груженную драгоценной древесиной, к плоскодонному речному судну, которое он для этого нанял.
 Когда все двадцать членов команды его канонерки собрались, Джек, стоя на пристани, пожал руку дону Эдуардо.
 – Удачи, Найт. – Монтойя проследил за взглядом Джека. За кованой решеткой балкона стояла, завернувшись в простыню, черноволосая красотка и лениво помахивала на прощание своему англичанину.
 Джек послал ей воздушный поцелуй.
 – Можете взять ее с собой, если хотите, – с усмешкой заметил Монтойя. – Это, во всяком случае, убережет ее от моих сыновей.
 – О Господи, нет! – воскликнул Джек. – Женщина в море? Сплошная головная боль! – И он прыгнул в лодку.
 Люди Джека отдали швартовы, а дон Эдуардо неспешно двинулся к спуску с пристани, вскинув руку в прощальном приветствии.
 Судно отошло от берега, его подхватило плавное течение могучей реки. Джек смотрел вперед, ни разу не оглянувшись на женщину, доставившую ему столько радости прошедшей ночью.
 Такова судьба моряка. Нужно лишь умудриться никогда и нигде не задерживаться, тогда не успеешь ни к кому привязаться. Именно так Джек и действовал.
 Первый час путешествия он приглядывал за местным лоцманом, которого нанял, чтобы провести судно по незнакомой реке. Опытный моряк, Джек не мог не заметить, что мудрый лоцман относится к Ориноко с чрезвычайной почтительностью. Джек в своих путешествиях всегда предпочитал местных проводников, и сейчас, когда смуглый метис вывел судно на открытую воду, он отправился взглянуть на груз, затем, отметив, что путешествие проходит благополучно, решил отдохнуть.
 Трайерн обретался поблизости, глядя на залитую солнцем гладь реки, а потому Джек устроился в тесной ходовой рубке на старом деревянном кресле с первой в Ангостуре газетой, которую недавно основал Боливар.
 – Не понимаю, – произнес Трайерн на английском, которого не знал лоцман, – почему вы не настояли, чтобы они заплатили вам серебром? Могли бы продать его в Китае и получить пятьдесят процентов прибыли.
 – О Господи! Оставь, пожалуйста. Мы неплохо торгуем серебром в Буэнос-Айресе. – Серебро, разумеется, было контрабандным, но что за печаль? Английская корона всегда закрывала глаза на процветающий бизнес британских контрабандистов в Южной Америке, да и как иначе, если карманы Джона Буля в последнее время совсем опустели? – Хочешь разбогатеть, научись ждать, – посоветовал Джек, переворачивая страницу. – Свобода, свобода, одна только свобода, – проворчал он. – Пропаганда и ничего больше.
 – Но вы ведь любите пропаганду, Джек, – с насмешкой произнес Трайерн.
 – Только когда сам ее использую. Черт возьми, ну и жара! Открой-ка окно пошире.
 Трайерн повиновался.
 – Смотрите! – Он указал на живописную группу всадников на золотистой равнине. – Толпа лланерос.
 – Благодарение Богу, Боливар перетянул их на свою сторону.
 – Выглядят почти как кавалерия, – одобрительно заметил Трайерн.
 – Во всяком случае, они умеют сражаться. И знают местность, – пробормотал Джек, наблюдая, как пастухи на лошадях перегоняют свой скот на свежие пастбища. – Я, пожалуй, вздремну. Эта девчонка из меня все соки вытянула.
 Трайерн расхохотался. Джек ответил довольной ухмылкой, откинулся на спинку и вытянул длинные ноги. Ночью ему почти не довелось поспать. Конечно, он не жаловался, но знал, что силы скоро понадобятся – нужна вся ловкость и осторожность, чтобы, прячась от судов испанского патруля, проскользнуть вдоль берега к своему кораблю. «Ветер Фортуны» скрывался сейчас в пещере близ Икакоса, скалистого полуострова на юге Тринидада в проливе, известном под названием Змеиная Пасть.
 Джек оставил судно на лейтенанта Пибоди, а в помощь ему – несокрушимого боцмана Броуди. Тем не менее на душе было неспокойно: испанская флотилия курсировала совсем рядом, и Джеку хотелось как можно быстрее оказаться на своем драгоценном судне.
 Как только «Ветер» примет на борт своего капитана и небольшое состояние в виде ценной древесины, корабль полетит через Атлантику на крыльях торговой удачи к Британским островам.
 Утро уже кончалось, когда Иден внесла в каталог последние дополнения к гербарию отца, предварительно убедившись, что вездесущая сырость не повредила недавно высушенные образцы.
 Освободившись, она тут же отправилась под готические своды зеленого собора джунглей. Девушка с десяти лет овладела искусством взбираться на самые высокие деревья и сейчас, добравшись до «пятого этажа» лесного великана, стояла в развилке гигантского акажу и вглядывалась в даль.
 Даже отец опасался забираться так высоко, а Иден – нет. Отсюда, с высоты, все казалось яснее и чище. Девушку окружали многие мили зеленых джунглей, а у самого горизонта поблескивала узкая синяя полоса – море. Туманная даль разбудила в крови Иден беспокойство и непонятную жажду – слишком долго она жила в изоляции и одиночестве. Казалось, сама листва этого дикого и яростного края непрестанно повторяет все тот же вопрос: «Неужели я всегда буду одна?»
 Джек сам не понял, как долго дремал, когда его разбудил голос Трайерна, в котором звучали странные интонации. Оглядевшись, капитан поразился перемене пейзажа: только что их окружали золотистые прерии, а сейчас они оказались в таинственном мире изумрудного полумрака и зеленоватых теней.
 Безбрежная прежде река разбивалась в дельте на сотни узеньких рукавов, сложную сеть естественных каналов, которые назывались здесь каньо. Все они вели к морю. Джек понял, что смуглый лоцман ведет судно сквозь плотную стену джунглей по одной из наиболее спокойных артерий. Пышная растительность туннелем укрывала водный путь, создавая под своим кровом невыносимую духоту. В тягучем и влажном воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения.
 Судно все дальше углублялось в тропический лес. Непрерывный птичий щебет каким-то странным образом не нарушал умиротворение этого места. Джек настороженно осматривал берег. Затихла даже его отчаянная команда.
 По оливкового цвета воде скользили бесчисленные насекомые на тонких длинных лапках. Внезапно тишина взорвалась от гортанного вопля. Матросы подскочили, с тревогой озираясь вокруг. Звук превратился в серию коротких вскриков.
 – Черт возьми, кэп, что это? – перекрестившись, спросил Хиггинс, впередсмотрящий.
 – Обезьяна-ревун, – ответил Джек, припоминая прочитанные описания этого животного, и задрал голову, чтобы отыскать в ветвях крупную обезьяну, но вместо нее заметил великолепный белый плюмаж орла-гарпии, который нес его с достоинством мифического грифона.
 – Смотрите, смотрите! – в восторге вскричал Джек.
 Зеленые попугаи, туканы с оранжевыми клювами, шумливые ара разлетелись с дороги орла, когда он поднялся с ветви и скользнул вниз по каньо. Гигантские шестифутовые крылья несли его с поразительной скоростью. Джек с восторгом следил за полетом огромной птицы, пока она не исчезла в пышной зелени крон, но тут его внимание привлек мощный всплеск у поверхности реки.
 – Что там такое? – пробормотал Трайерн, вглядываясь и поду по курсу судна. – Крокодил?
 – Черт возьми, могу поклясться, он… розовый!
 Они с недоумением уставились друг на друга, но в этот миг из всех уст вырвался потрясенный крик восторга – странное создание появилось рядом с ботом и оказалось розовым дельфином.
 – Буото, – с понимающим видом заметил местный лоцман и указал вперед: – Mira aqui! Вон! Смотрите!
 На правом берегу реки сидело первобытное чудовище, которое, судя по его виду, могло происходить от огнедышащих драконов древности.
 – Пресвятая Богоматерь… – выдохнул Хиггинс, глядя на чудовищную тварь.
 Этот оринокский крокодил размерами превосходил судно, на котором они шли. Джек изумленно наблюдал за громадной рептилией, а Трайерн, быстро взглянув на крокодила, потянулся к винтовке.
 – Не надо, – остановил его Джек, но инстинкт самосохранения у крокодила тоже не дремал – с удивительной быстротой, которая заставила содрогнуться всех на борту, гигант мощным движением, почти без всплеска, скользнул в воду.
 Трайерн прочистил глотку и хрипло спросил лоцмана по-испански:
 – Эти твари… Они нападают на лодки?
 – Si, a veces.
 – Иногда? Понятно. Ты меня успокоил. – И он с упреком обратился к Джеку: – Зря вы не позволили мне его пристрелить. – Трайерн сердито отошел проверить второй борт судна.
 Здесь, наверху, Иден всегда приходили в голову самые лучшие мысли. Вот и сегодня, рассеянно глядя на зеленый океан джунглей, она придумала, как спасти отца от него самого. План был отчаянный, но простой.
 Скорее всего у них нет денег, чтобы отправиться в Англию втроем. Что ж, она может поехать одна и взять с собой материалы по наиболее ценным открытиям отца, чтобы встретиться с пятым лордом Пембруком и лично представить ему новые замечательные лекарственные средства. Если она сможет убедить легкомысленного графа в том, что ее отец работает для блага всего человечества, тогда, возможно, его светлость возобновит финансирование. К тому же в Лондоне достаточно других богатых филантропов, и, пользуясь именем отца и его невероятными достижениями, она, безусловно, сумеет найти человека, который согласится оплачивать его работу. Тогда отец сможет остаться здесь, в относительной безопасности джунглей Ориноко, а сама она отправится к тете Сесилии и кузине Эмили и, таким образом, не останется без присмотра.
 Иден казалось, что она нашла идеальное решение – в выигрыше будут все. Правда, она подозревала, что отец непременно найдет в этом плане недостатки, но одна только мысль о возможных переменах сразу улучшила настроение девушки. С легким сердцем она занялась своими орхидеями.
 Иден честно признавалась себе, что, несмотря на горячее желание вернуться к цивилизации, она не может назвать свою жизнь в дельте слишком уж неприятной – природа действовала на ее душу умиротворяюще.
 Уже через час девушке удалось сделать открытие, которое непременно удивит и обрадует отца. К тому же она сумела подружиться с маленькой обезьянкой-капуцином. Та уселась в развилке у нее над головой и с острым интересом следила за каждым движением Иден.
 Эти обезьяны получили свое название из-за сходства окраски с нарядом монахов-капуцинов, которые явились в Новый Свет вместе с конкистадорами. У маленькой проказницы было белое личико с большими круглыми глазами, черный капюшон и словно бы черные рукава.
 – Смотри, – пробормотала девушка, – настоящее чудо! – Она рассматривала недавно обнаруженный вид орхидеи – роскошную кисть малиново-белых соцветий, вцепившихся в длинную ветвь почти на середине реки.
 Продвигаясь дюйм за дюймом вдоль ветки, Иден сумела наконец срезать несколько цветков и вдохнула их роскошный ванильный аромат, усиленный вечной сыростью джунглей.
 Дождь шел уже довольно давно, Иден промокла до нитки, но старалась изо всех сил уберечь от влаги свои записи. Внезапно ее новая приятельница, маленькая обезьянка-капуцин, насторожилась и замерла, вглядываясь в речную даль, потом издала предостерегающий вопль и скрылась в зеленом балдахине ветвей. Иден застыла от ужаса, опасаясь, что какой-нибудь ягуар решил отправиться на охоту пораньше. Она вслушивалась в шум дождя, пытаясь сквозь стук капель различить иные звуки, отчаянно всматривалась в пеструю зелень, но понимала, что защитная окраска этого хищника делала его почти невидимым до тех пор, пока не станет слишком поздно.
 Внезапно она услышала голоса. Мужские голоса! И говорили они по-английски! Иден повернулась туда, откуда почувствовала опасность обезьянка. Поразительно! Люди!
 Из-за поворота реки выплывало низкое и широкое речное судно. За ним ползла баржа, груженная древесиной.
 «Что они здесь делают?» – удивилась она, чувствуя, как закипает от волнения кровь. Вдруг это и есть тот шанс, которого она так ждала?
 Судно приближалось. У поручней и под навесом Иден видела мужчин, напоминавших своим видом пиратов. Из-за жары многие сняли рубашки, демонстрируя жилистые, покрытые татуировками торсы.
 Надежда возродилась в сердце Иден, когда она заметила, что по палубе вышагивает светловолосый молодой человек. В отличие от всех остальных он был полностью одет. Костюм незнакомца помялся – жара не давала спуску и ему, – однако молодой человек явно решил ей не поддаваться – изящный галстук был в абсолютном порядке, из рукавов выглядывали белые манжеты, высокие черные сапоги блестели. Он напоминал подтянутого боевого офицера.
 Сердце Иден затрепетало. О Господи, никогда прежде она не видела такого красивого джентльмена… до тех самых пор, пока взгляд ее не перешел на темноволосого величественного мужчину, к которому подошел более молодой спутник.
 Неописуемый восторг, гипнотическое оцепенение напало на Иден, пока она смотрела на царственного предводителя. Дочь биолога, она достаточно долго изучала животный мир и могла без ошибки выделить вожака стаи.
 Лет тридцати шести – тридцати семи, огромный, мускулистый, он на два-три дюйма казался выше Коннора. Вокруг шеи на испанский манер повязан красный платок. Свободная белая рубашка. Ни куртки, ни жилета. Должно быть, он снял их из-за жары. Вырез рубашки открывает мускулистую грудь.
 Тонкая ткань промокла от дождя и облепила мощные плечи. Коричневатые панталоны заправлены в блестящие черные сапоги.
 Внезапно до Иден дошло: «Я знаю, кто он».
 Лорд Джек Найт, таинственный торговец и искатель приключений, наживший многомиллионное состояние на операциях торгового флота. Вся Вест-Индия восхищалась этим человеком и боялась его.
 Некоторые называли его Черным Джеком.
 В кингстонском обществе ходили легенды о его приключениях. Однако мрачная репутация этого человека не мешала местным дамам вздыхать, что он ведет слишком уединенную жизнь и редко показывается на балах и приемах. По слухам, лорд Джек Найт был вторым сыном графа, много лет назад он покинул Англию, чтобы самому пробить себе дорогу. Мнение света сводилось к тому, что он более чем преуспел.
 Говорили, что ему принадлежат обширные владения на Ямайке, флот из восьмидесяти судов, склады товаров на всех континентах. Он бывал повсюду. Возил меха из северных районов Канады, шелка и специи – с Востока, сахарный тростник – из тропиков, удивительные машины – из Англии. Его компания «Найт энтерпрайзис» базировалась в Порт-Рояле, но сам он жил за городом, в белокаменной вилле на морском утесе. Там было сто комнат, но лорд Джек Найт жил со своими слугами один.
 Поговаривали, что у него есть связи с контрабандистами, наводнившими Буэнос-Айрес, что он помогал американцам в войне 1812 года, а если так, то он, английский подданный, стал предателем. Ходили еще более мрачные слухи о его пиратском прошлом. Однако Иден никогда не слышала, чтобы кто-либо решился в открытую выяснить, правда это или легенда.
 Иден с усилием сглотнула. Пусть он будет кем угодно, лишь бы помог ей выбраться отсюда.
 Глядя на этого человека, верилось, что он способен вырвать удачу даже у бушующего моря. От него так и веяло мощью, опасностью, жизненной силой. Квадратное лицо обрамлено темными баками. Рассыпавшиеся по плечам волосы тоже темные, теплого каштанового оттенка, в тон дереву, которым нагружена его баржа.
 Внезапно светловолосый офицер вскрикнул:
 – Смотрите! – Он прищурился в недоумении. – Там… На том дереве дама!
 О Господи! Ее заметили.
 Послышались удивленные крики матросов. И действительно, вид незнакомки, сидящей на склонившейся над водой ветке, заставлял думать о чуде.
 Слегка покраснев, Иден стиснула зубы, расправила плечи и постаралась выглядеть невозмутимо.
 Один из матросов восторженно хлопнул себя по бедру и выкрикнул:
 – Кэп, если они растут здесь на ветках, можете меня высадить!
 Остальные захохотали. Иден с трудом улыбнулась. Судно приближалось. Лорд Джек с заинтересованным видом подошел к выгибавшемуся над водой стволу и оказался в нескольких футах от Иден.
 Капли дождя стекали по широкому лбу мужчины к густым темным бровям. У него были глубоко посаженные глаза и крупный орлиный нос. Губы обветрились, но целовать их можно. Эта непрошеная мысль потрясла Иден.
 – И что это за птичка? – продолжал забавляться кто-то из моряков, вызывая оглушительный смех товарищей.
 Иден покраснела и нахмурилась – капитан мог бы унять свою братию. Пожалуй, его манеры оставляют желать лучшего. Может, он все-таки пират?
 Кроме того, Иден начинала чувствовать смущение, отчетливо понимая, что лазанье по деревьям – совсем не то занятие, которое журнал «Ла белль ассамбле» рекомендует молодым леди.
 Однако что же делать? На нее смотрит магнетическим взглядом неотразимого вида мужчина, чей флот способен стать ее единственным средством к спасению из здешней глуши. И этот взгляд заставляет сильнее биться ее сердце. Впрочем, это частично можно объяснить страхом.
 Иден не могла оторваться от его синих, как воды Карибского моря, глаз, сиявших на фоне бронзовой кожи лица. В глубине этих глаз мелькнуло лукавое выражение – их владелец не сумел скрыть удивления, и это его забавляло.
 – Вы ее видите, милорд? – спросил молодой офицер. – Я не рехнулся от жары?
 – Трайерн, – спокойным, властным голосом приказал капитан, – остановите судно.
 Разумеется, тропическая жара не повредила мозги верного Трайерна, если только не рехнулся сам Джек, ведь он тоже заметил на дереве хорошенькую рыжеволосую девушку. Сидя на толстой ветви, незнакомка смущенно покачивала ногой как раз над головой лоцмана, пытавшегося причалить.
 Увидеть на дереве женщину в сотнях миль от людского жилья – это само по себе было чудом, к тому же женщина эта с ее огромными изумрудными глазами и безупречной фигурой была настоящей красавицей.
 Длинные рыжевато-каштановые волосы распущены. Под взглядом Джека она откинула влажные пряди за спину, и они свободно рассыпались по хрупким плечам. На девушке было повседневное светло-зеленое платье, из-под которого выглядывали отделанные кружевами длинные панталоны. Джек не мог отвести от нее глаз.
 Лицо девушки блестело от дождевых капель. У нее были высокие скулы, персиковая кожа и безупречно прямой нос.
 Обычно Джек не был склонен играть роль спасителя несчастных красавиц и вообще заниматься благотворительностью, и все же сейчас, стряхнув с себя наваждение, он был готов сделать исключение и выступить в роли благородного героя.
 – Добрый день, мисс, – проговорил он. – Мне кажется, у вас какие-то трудности.
 – Вот как? – отвечала Иден, слегка наклоняя голову. – С чего вы взяли?
 Джек нахмурился. Ее самообладание поражало, ведь он ожидал слезной мольбы о помощи. Его товарищи тоже недоуменно пожимали плечами. Джек снова обернулся к девушке, которая сняла кожаную перчатку и вынула из волос запутавшийся там зеленый лист.
 – С вами все в порядке?
 – По-моему, да, – настороженно отвечала она, глядя на него, как на чудака.
 – Вижу, вижу, – пробормотал Джек, сомневаясь, что они говорят на одном языке. – Ваше сиденье выглядит не очень надежно. Вам помочь спуститься?
 – О! – засмеявшись, ответила девушка. – Нет-нет, я сама. Но вы очень любезны.
 – Гром и молния! – воскликнул Джек. – Что вы там делаете?
 – Изучаю эпифиты.
 – Эпи… что? – воскликнул Хиггинс.
 – Орхидеи, – пояснила девушка.
 – Цветы-паразиты, которые облепили все дерево, – брюзгливым тоном добавил Джек и сложил руки на груди, невольно сравнивая незнакомку с женщинами, которых он знал прежде.
 – Орхидеи вовсе не паразиты! – с негодованием сообщила девушка.
 Джек приподнял бровь. Ого! Малышка не только не бросилась к нему за помощью, но даже смеет возражать! Очевидно, не представляет, кто он такой.
 – Совсем не паразиты, – продолжала она. – И я могу это доказать. Как раз сегодня я сделала удивительное открытие.
 – Вот как? – рассеянно спросил Джек, не особенно веря ее словам.
 Девушка энергично кивнула в ответ.
 – Я только что обнаружила, что симбиоз между эпифитами и этими гигантскими деревьями гораздо глубже, чем мы полагали ранее. – Выпалив эти слова, она явно раскаялась, очевидно, представив, как в некоторых кругах может быть расценена столь глубокомысленная беседа.
 Джека все это весьма забавляло, и, решив ее поощрить к продолжению, он воскликнул:
 – Да что вы говорите!
 – Хотите, объясню? – с надеждой спросила девушка.
 – Всенепременно! – ответил Джек и бросил взгляд на команду, заставляя своих людей прекратить смех.
 – О, это просто потрясающе! – с энтузиазмом заговорила странная незнакомка. – Видите ли, на этих ветках росло множество поколений орхидей. Они жили, умирали и разлагались здесь. В результате на ветвях образовался собственный плодородный слой почвы. Им самим никакая почва не нужна. У них есть особые корни, позволяющие им собирать влагу прямо из воздуха, например из этого дождя. – Она поймала в ладонь несколько дождевых капель.
 Произнеся эти слова, девушка откинула голову. Взгляд Джека упал на влажную кружевную косынку, прикрывающую вырез платья.
 – Вот как… – пробормотал он, испытывая некоторый дискомфорт.
 – Именно так! Смотрите! – Девушка наклонилась, протягивая ему алый цветок. Джека чуть не хватил удар. Ему показалось, что она сейчас свалится прямо в пасть крокодила. – Сегодня я обнаружила, что эти орхидеи платят добром дереву, которое их приютило.
 – Каким образом? – Джек невольно заинтересовался.
 – Подпитывают его. Смотрите! – И она протянула ему рассеченный кусочек торфа. – Я разрезала его и увидела, что дерево отрастило корешки на своей ветке, чтобы получать питательные вещества из накопившегося перегноя. Понимаете?
 Джек хотел было ответить, но передумал и лишь покачал головой. Девушка положила ладонь на ветку и продолжила:
 – Они помогают друг другу. Дерево дает орхидее опору, а этот нежный цветок помогает ему питаться, чтобы оно оставалось крепким и здоровым. Они живут в совершенной гармонии. Это ведь так… прекрасно.
 Джек хранил молчание, не пытаясь выказать охватившего его восхищения. Он не слишком хорошо разбирался в ботанике, значительно больше его заинтересовала эта хорошенькая, эксцентричная барышня – настоящий синий чулок! Теперь он понял, кто она такая.
 Лет двадцать тому назад, в Лондоне, он был знаком с Виктором Фарради и его младшей сестрой Сесилией. Теперь и он, и Виктор покинули Англию. Джек слышал, что знаменитый натуралист обитает где-то в джунглях Ориноко.
 – Вы дочь доктора Фарради, – констатировал он.
 Девушка гордо выпрямилась и кивнула в ответ.
 – А вы – лорд Джек Найт. Джек – это просто вариант имени Джон. Так мне говорили.
 – Вы меня знаете? – пораженно воскликнул он.
 Девушка рассмеялась:
 – Я вас видела на балу в Кингстоне.
 – Вот как?
 – Да, – уверенно продолжала она. – На вас был черный сюртук.
 – Так вы были на балу? И я вас не заметил? Невероятно.
 В глазах девушки замелькали веселые искорки.
 Джек не знал, как действовать дальше, и продолжал смотреть на нее с осторожной полуулыбкой. Либо она в этой глуши не слышала, что он само воплощение дьявола на земле, либо так изголодалась по обществу, что это ее не пугало. Застенчивое выражение ее лица странно тронуло его сердце.
 Джеку казалось, что перед ним прекрасная и полудикая владычица этого изумрудного царства или некое таинственное лесное создание, которое никогда не видело человека и потому не знает страха.
 Полная невинность.
 Однако на поясе незнакомки висели пистолет и мачете. Девушка явно умела постоять за себя. Без сомнения, Виктор обучил свою дочь науке выживания.
 Джек прочистил горло:
 – Мисс Фарради, ваш отец… э… дома?
 – Нет, он отправился с визитом к индейцам. О, пожалуйста, не уезжайте! Он скоро вернется. Подождите его в лагере. Я могу приготовить вам чай!
 – Чай? Вы очень любезны, мисс Фарради. Но сейчас такая жара. Девяносто градусов.
 – Нет-нет, только восемьдесят семь! Тогда съешьте ананас. Ну пожалуйста! – с милой улыбкой продолжала настаивать девушка. – У нас никогда не бывает гостей, и новостей мы никогда не слышим. Погостите у нас, просто составьте компанию. Отец вернется очень скоро, обещаю!
 Джек и Трайерн обменялись взглядами.
 Джек никогда не отличался светской любезностью, но Трайерн с его рыцарственной натурой сочувственно кивнул, явно желая угодить красавице, изголодавшейся по общению.
 – Так значит «да»? – с надеждой спросила девушка.
 Трайерн толкнул Джека в бок.
 – Ну хорошо, – проворчал тот.
 Джек и сам не находил в себе сил отказать малышке. К тому же следовало предупредить доктора Фарради, что война вскоре получит новый толчок и что из Венесуэлы пора убираться. Джек встретился с девушкой взглядом. – Мисс Фарради, позвольте навестить вас в лагере? Но лишь ненадолго. У нас очень жесткий график.
 – Ура! – закричала девушка.
 У Джека оборвалось сердце, когда она с кошачьей грацией вскочила в полный рост на ветке.
 – За поворотом причал, но будьте осторожны. Он совсем ветхий, не свалитесь в воду.
 – Что, крокодилы? – настороженно спросил Трайерн.
 – Пираньи, – мило улыбаясь, ответила девушка.
 – Вам помочь спуститься? – обратился к ней Джек, уверенный, что больше не выдержит ее акробатических этюдов.
 – Не надо, – рассмеялась девушка. – Встретимся внизу. – Обеими руками она ухватилась за толстый стебель лианы, обвила его ногами, как воздушная гимнастка в Воксхолле, оттолкнулась от ветви и скрылась в зеленом полумраке листвы. Длинные волосы неслись за ней рыжей волной.




 Глава 3


 Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Судно обогнуло мыс. Джек и Трайерн, едва оправившись от демонстрации акробатической ловкости молодой хозяйки джунглей, заметили обещанный ею причал.
 Течение раскачивало три пришвартованные каноэ. Лоцман направил судно к берегу. Джек с удивлением рассматривал примитивный дом на сваях.
 – Замечательно, – пробормотал Трайерн. – Просто сцена из «Робинзона Крузо».
 – Здесь можно прожить всю жизнь, не истратив ни пенса, – задумчиво проговорил Джек, опираясь на поручень. В голове вдруг мелькнула странная мысль. Возможно ли, что воспитанная вдали от цивилизации мисс Фарради превратилась здесь в истинное чудо – женщину, которой безразлично общественное и материальное положение человека, в женщину, которую невозможно купить?
 Голоса команды оторвали Джека от размышлений. На веревке сушились кружевные принадлежности дамского туалета. Команда встретила это зрелище свистом и улюлюканьем. Строгий взгляд капитана заставил их умолкнуть, но Джек и сам изрядно позабавился.
 Бедной девушке придется долго краснеть.
 Разглядывая берег, Джек натянул куртку. Хозяйка заслуживала такого знака почтения, но, будь он проклят, если в эту жару наденет еще и жилет!
 Вместе с Трайерном они отправились на берег, приказав команде оставаться на борту.
 – Мы вернемся через четверть часа. – И они двинулись по полусгнившим доскам, устилавшим тропу от ветхой пристани.
 Туман рассеялся, раскаленное тропическое солнце снова сияло над гладью реки, сжигая прохладу, принесенную коротким дождем. С листвы еще капало, деревья были увиты лианами, буйная зелень надвигалась на тропу, угрожая совсем проглотить ее. Вдалеке возникло движение, мелькнул подол светлой юбки. Мужское начало в Джеке тотчас отозвалось. Послышались легкие шаги, доски тропинки отозвались ритмичной дрожью, затем наступила тишина. Джек вглядывался в зеленую пелену. Куда пропала малышка? Остановившись у веерной пальмы, он вдруг заметил, что сквозь резные листья его изучают изумрудного цвета глаза. Сердце забилось быстрее. Мягким движением он отвел широкий лист, и… вот она!
 Джек смотрел на девушку с чувством странного удовлетворения и тихой радости. Вблизи она выглядела еще красивее. Взгляд девушки скользнул за его спину.
 – Мисс Фарради, позвольте представить вам моего помощника, лейтенанта Кристофера Трайерна.
 Молодой человек поклонился:
 – Мисс Фарради.
 – Нет-нет, Иден, пожалуйста, – поправила она с теплой улыбкой. – Мы здесь не придерживаемся формальностей. Добро пожаловать!
 Она повела их по тропе к лагерю отца, вокруг которого через каждые несколько футов были укреплены факелы на бамбуковых шестах. В центре тридцатифутовой поляны виднелся очаг. Напротив дома стояли две большие палатки, одна – закрытая, вторая – открытая с трех сторон.
 В открытой палатке стоял рабочий стол с двумя микроскопами, компасами, небольшими весами и другими инструментами. Несколько черных слуг занимались своими делами, но при виде незнакомцев остановились с открытыми от изумления ртами.
 Иден пригласила гостей в дом, сообщив, что он называется палафито. Внутри висело несколько гамаков и кое-какая мебель, заставившая Джека заподозрить, что они находятся в спальне молодой леди.
 На бамбуковом столике лежала стопка распухших от влажности книг. Шекспир, Аристотель, Руссо, стихи Вальтера Скотта.
 – Я вижу, вы любите читать, – заметил Трайерн, пока Джек разглядывал на стене длинное духовое ружье местной работы.
 – О да! Больше здесь все равно нечем заняться. – Иден застенчиво улыбнулась, взяла ананас и одним движением мачете срезала ему верхушку.
 Джек восхитился точностью ее движений и покачал головой. Без сомнения, Иден Фарради была самой странной женщиной из всех, кого он встречал. Она продолжала нарезать ананас на ровные плоские ломтики. Джек наблюдал за ее руками. – Вы ловко управляетесь с этим ножом.
 – Видели бы вы меня с ружьем, – улыбнулась она и предложила ему сочный ломоть.
 Трайерн тоже взял кусочек. Остальное отдали слугам. На полке Джек заметил музыкальную шкатулку.
 – Правда хорошенькая? Она играет Моцарта, – сообщила Иден, встала и открыла крышку шкатулки. Изнутри донеслись медлительные звуки, но тут же смолкли. – Надо завести. – И с грустью добавила: – Она осталась от моей мамы.
 Джек искоса наблюдал за девушкой, вспомнив, что жена Виктора умерла несколько лет назад от лихорадки, свирепствовавшей тогда в Лондоне. Печальна участь врача, не сумевшего спасти собственную жену. Неудивительно, что Фарради решил оставить свою профессию, но ту женщину никто не смог бы вылечить.
 В одной из книг доктор Фарради писал, что после смерти жены он со своей единственной дочерью отправился в Вест-Индию. Друзья-креолы, пытаясь умерить его отчаяние, предложили ему посетить джунгли Ориноко. Он согласился, но подхватил в джунглях лихорадку и мог погибнуть, если бы местный индейский знахарь не исцелил его лекарствами из неизвестных растений.
 Далее Фарради писал, что в тот момент осознал: целью его жизни должен стать поиск древних индейских снадобий и растений, из которых их готовят. Это знание он намеревался принести цивилизованному миру, чтобы спасать человеческие жизни.
 Вот только в книге доктор Фарради не стал сообщать, что втянул в свое опасное предприятие дочь. Джек ощутил, как в сердце поднимается волна гнева. Молодой девушке здесь не место.
 – Примите мое сочувствие, – коротко бросил он.
 – Со мной все в порядке. – Иден грустно улыбнулась и вернула шкатулку на полку. Она явно не желала растравлять себе душу давней потерей. – И какие дела, джентльмены, привели вас в Венесуэлу?
 – Мы просто… – Трайерн запнулся.
 – Навещали друзей, – спокойно закончил Джек.
 – Понимаю. – Иден проницательно улыбнулась. – Друзей в Ангостуре?
 Джек и Трайерн обменялись растерянными взглядами. Оба потеряли бдительность, а тон девушки явно подразумевал осведомленность.
 Большинство знакомых дам делали вид, что интересуются только танцами, приемами и модами, а эта девушка спросила практически в открытую, является ли их визит политическим.
 – Ладно, не мое дело, помогаете ли вы повстанцам. Честно говоря, я желаю им победы, хотя папа говорит, что наука должна хранить нейтралитет.
 – Никто и не говорит о помощи повстанцам, мисс Фарради. Мы здесь по делам. – Трайерн с улыбкой поправил собеседницу. – У нас большая торговля красным деревом.
 – Кстати, насчет красного дерева. – Взглядом Иден выразила сомнение в том, что глава «Найт энтерпрайзис» лично явится в джунгли за вязанкой хвороста, но, словно истинная леди, не стала развивать тему и досаждать гостям. Джек наблюдал за ней как зачарованный, однако вскоре понял, что новая тема тоже небезопасна. – Я видела там в основном розовое дерево и акажу, – продолжала она, – но есть и несколько стволов эбенового дерева. Надеюсь, вы срубили не слишком много.
 – Мы, мисс Фарради, ничего не рубили. Мы купили древесину у местного торговца.
 – Конечно, но это очень редкое дерево. Чтобы достигнуть зрелости, оно должно расти пятьдесят лет. Если рубить много, рощи не успеют восстановиться.
 – Именно из-за своей редкости оно и ценится. – Джек, задетый ее упреком, говорил с циничной прямотой. – Краснодеревщики Лондона заплатят за него целое состояние.
 – Лондона? – выдохнула Иден, глаза ее расширились. – Значит, вы направляетесь в Лондон?
 Джек кивнул.
 – Почему вы спрашиваете?
 Иден склонила голову и словно бы онемела. Джек приподнял бровь.
 – Что-то не так, мисс Фарради?
 – О, нет-нет! Просто… просто я так часто мечтала туда попасть.
 – В Лондон? – с иронией протянул он. – И зачем? Погода там холодная, люди – тоже.
 Иден подняла на него удивленный взгляд:
 – Вовсе нет!
 – Да-да, именно так. Это ничтожный город. Я направляюсь туда лишь потому, что должен. – Джек говорил легким тоном, а потому Иден не могла знать, насколько он искренен.
 – И почему же вы должны? – требовательно спросила она.
 – Разумеется, чтобы продать эту древесину. – Он не мог удержаться от искушения немного ее подразнить, к тому же правда была ей ни к чему. – Вдруг наш Принни обзаведется столом из черного дерева, все светские дамы решат, что им тоже не обойтись без такого.
 Эти слова вызвали улыбку у Трайерна, но ничуть не позабавили Иден.
 – Уверена, они не станут поступать так дурно.
 – Станут-станут, даже еще хуже, – с насмешкой отвечал Джек, довольный, что может ее подразнить. – Пустые, тщеславные, они способны на все. Верьте мне, я знаю их как свои пять пальцев. В конце концов, мой старший брат – герцог. Трайерн, как вы думаете, не пожелает ли герцогиня Хоксклифф получить столик из черного дерева?
 – С герцога надо взять вдвое дороже.
 Джек рассмеялся, но тут же сморщился – сок ананаса капнул ему на царапину.
 – Ох…
 Мисс Фарради нахмурилась, очевидно, сомневаясь, стоило ли приглашать его в гости.
 – Что случилось? – спросила она. – Вы поранились?
 – Поцарапался, когда грузили древесину.
 – Позвольте взглянуть. – Она подошла к Джеку, быстро ухватила его ладонь, заставила разжать пальцы и тут же нашла занозу. – Эбеновое дерево, могу спорить.
 – Видите, я тоже хочу следовать моде.
 – Могу только сказать, что вы это заслужили, но все равно я должна вам помочь, лорд Джек. Садитесь.
 – Благодарю вас, это все ерунда. Я обработаю ранку на корабле.
 – Садитесь.
 Джек приподнял бровь, пораженный ее безапелляционным тоном.
 – В джунглях недопустимы никакие открытые раны, – заявила Иден. – Таков закон.
 – Открытая рана? – возмутился Джек. – Да здесь просто царапина.
 – Длинная и глубокая. Поверьте мне, если ее не обработать прямо сейчас, могут быть неприятности.
 – Какие? – побледнев, спросил Трайерн.
 – Уверена, вы не захотите даже слышать о них, джентльмены. Очень серьезные. – Мужчины выжидающе смотрели на Иден. Она со вздохом продолжила: – В джунглях даже маленькая ранка воспаляется очень быстро. Если хотите знать, здесь есть крошечные насекомые, которые откладывают яйца в любые раны, а это приводит к ампутации.
 Джек тотчас сел и протянул Иден руку:
 – Я в вашем распоряжении, только не доставайте свой мачете.
 Она улыбнулась шутке и отправилась за рабочей корзинкой.
 Иден чувствовала его неотступный взгляд хищника, но ее сердце взволнованно билось по другой причине – они направляются в Лондон! Это же то самое чудо, о котором она молилась! Теперь следует набраться смелости и попросить знаменитого Черного Джека взять ее с собой.
 Конечно, он вовсе не обязан оказывать ей эту услугу, к тому же, если этот человек действительно так опасен, как утверждают, безопаснее отправиться с отцом на Амазонку. Но как унизительно сознавать, что у него – миллионы, а у нее нет денег, чтобы заплатить за проезд. Она должна убедить лорда Джека, что может оказаться полезной!
 Иден села напротив своего пациента, а Трайерн тем временем внимательно осматривал свою кожу в поисках царапин и укусов, которые мог пропустить раньше. Взяв большую горячую руку Джека, она опустила ее себе на колени. Костяшки пальцев коснулись ее бедра. Джек смотрел на нее затуманенным взглядом, словно он тоже ощутил внезапный электрический разряд, пронзивший ее от этого прикосновения. Щеки Иден вспыхнули; взяв из корзинки иглу, она склонилась над его ладонью.
 Лорд Джек нахмурился, когда игла впилась в кожу.
 – Надеюсь, вы знаете, что делаете.
 – Разумеется, знаю, ведь я дочь врача. Хотите скажу, на кого вы похожи? – с лукавой усмешкой спросила она.
 – На кого? – Джек не отрывал настороженного взгляда от девушки.
 – На огромного раздраженного льва с занозой в лапе.
 На лице Джека появилась невеселая улыбка.
 – Так и есть, мисс Фарради. Боюсь, вы нашли верное сравнение.
 Они обменялись взглядом, который длился на мгновение дольше, чем следует, потом Иден вернулась к своему делу, пытаясь справиться с внезапным волнением.
 Заноза сидела довольно глубоко. Похоже, пациенту было больно. Иден провела пальцами по его ладони, восхищенно отметив, как сильны его мозолистые руки, и в тот же миг снова ощутила на себе его напряжённый взгляд. Этот острый мужской интерес мешал ей, Иден заставила себя сосредоточиться на деле: легко оттянула кожу, доставая занозу.
 – Итак, лорд Джек… – отец всегда говорил, что во время таких процедур следует отвлекать пациента, – вы ведь не собираетесь плыть через океан на этой лодке?
 – На лодке? Разумеется, нет, мисс Фарради.
 – Иден, – мягко поправила она.
 – Иден, – едва слышно повторил Джек, помолчал, потом продолжил: – Корабль ждет меня у берегов Тринидада. У нас назначена встреча на берегу.
 – У вас большой корабль? – спросила Иден, размышляя, найдется ли для нее место.
 – Очень большой, – с коварной улыбкой отвечал он. Иден почувствовала, как вспыхнули ее щеки.
 – Как он называется?
 – «Ветер Фортуны».
 – Красивое название, – заметила она.
 – Благодарю вас.
 Сменив иглу на пинцет, Иден хотела предупредить пациента и заметила, что его отсутствующий взгляд не отрывается от ее губ, при этом весь ход мыслей ясно отражался на красивом лице Джека.
 – А я думала, что корабли в основном называют женскими именами.
 – Только не мои.
 – Почему?
 – Мои корабли надежные.
 – Понимаю. А женщины, значит, нет?
 Джек сухо улыбнулся и слегка приподнял бровь. Иден снова вернулась к работе.
 – Боюсь, лорд Джек, что вы циник.
 – Таким уродился.
 Иден ощутила почти научное любопытство и решилась на запретный, как ей казалось, вопрос:
 – Знаете, лорд Джек, говорят, что когда-то вы были пиратом.
 – Неужели? – шепотом отозвался Джек.
 – Это правда?
 В глазах Джека плясали непонятные огоньки. Он на мгновение задумался.
 – Это вопрос перспективы.
 – А… – протянула Иден, не сразу осознавая, что не получила ответа.
 Тем временем волосы Джека просохли от дождя. У Иден возникло странное желание провести пальцами по мягким спутанным прядям. Ей пришлось сдержаться, чтобы не коснуться этого бронзового лица, загоревшего от жизни на палубе и опасных приключений в далеких краях.
 Нет, решила Иден, он вовсе не похож на городского денди, какие являлись ей в мечтах. В этом человеке было нечто куда более волнующее.
 Иден вспомнила бал, на котором увидела его впервые. Лорд Джек Найт был самым заметным мужчиной в зале. Взоры всех женщин не отрывались от его статной фигуры, а мужчины просто отступали в сторону.
 У него добрые глаза, решила она, только вот знает ли он об этом?
 – Иден, – мягко произнес Джек, – вы меня рассматриваете.
 Надо же, попалась! На ее щеках вспыхнул румянец.
 – Но, лорд Джек, вы меня тоже рассматриваете.
 Он ответил ей лукавой улыбкой, от которой в крови вспыхнул огонь. Должно быть, эту лихорадку она подхватила от своего пациента. Скрывая смущение, Иден спросила:
 – Как вы намерены проскочить мимо испанцев?
 – О, найду способ!
 – Не сомневаюсь.
 Джек придвинулся ближе.
 – У вас очень хорошие руки.
 Она задержала дыхание, сердце забилось быстрее. Джек смотрел ей прямо в глаза, Иден показалось, что он сейчас ее поцелует. Она сидела не двигаясь, завороженная, полная ожидания… Но он лишь с сожалением взглянул на нее и отстранился. Иден подавила вздох разочарования. Знаменитый экс-пират решил быть благоразумным.
 Наверное, истинная леди сочла бы его внимание недопустимо грубым. Кузина Эмили, благовоспитанная мисс из высшего общества, уже лежала бы в обмороке, а она, Иден, даже не в состоянии почувствовать себя оскорбленной. Раскаиваясь, девушка вернулась к занозе и быстро ее удалила.
 – Хорошие новости, – заявила она, возвращаясь к шутливому тону. – Жить будете.
 – Иден, – в тоне Джека звучала странная резкость, – почему он вас прячет?
 – Вы имеете в виду отца? О, он полагает, что должен защищать меня. – Она протерла небольшую ранку тряпицей, смоченной в бренди. – В некоторых делах он ничего не понимает, особенно в сердечных. – Иден поднялась, чтобы убрать корзинку.
 – Но это же преступление – держать вас здесь, как узницу. – Иден чувствовала его настойчивый, напряженный взгляд. – Вам следовало бы жить в Кингстоне и наслаждаться восхищением сыновей богатых плантаторов.
 Иден резко обернулась. Шокированная и польщенная тем, что кто-то ее, наконец, понял, она с удивлением смотрела на Джека. Вот человек, который читал в ее сердце лучше, чем отец. Его внимание породило в ней надежду, что раз он так хорошо понимает ее, то захочет ей помочь. Стоит только попросить, и лорд Джек, следуя рыцарским принципам, доставит ее в Лондон в целости и сохранности. Он настоящий джентльмен, что бы ни говорили досужие кумушки. Мог бы поцеловать ее, но сдержался, вел себя очень прилично. К тому же она только что оказала ему услугу, разве нет? Наверняка он захочет отплатить ей добром.
 Да, решилась Иден. Надо его попросить. Пират он или нет, интуиция подсказывала ей, что на этого мужчину можно положиться.
 Иден закусила губу, собираясь с духом.
 – Лорд Джек, что, если я попрошу вас об одной услуге?
 – Услуге? – Глаза его настороженно сузились. – Какой именно?
 Иден вздернула подбородок, расправила плечи и без колебаний выпалила:
 – Возьмите меня с собой в Англию.




 Глава 4


 Джек смотрел в полные надежды изумрудные глаза и думал о своей тайной, абсолютно незаконной миссии.
 – Нет. – Джек покачал головой, резко поднялся и передернул плечами. – Не могу.
 – Но почему?
 – Потому что это невозможно.
 – Ну пожалуйста! – Иден приблизилась на шаг и улыбнулась заискивающей улыбкой. – Вы же все равно туда следуете.
 Черт подери!
 – Вы из-за этого пригласили нас в гости? – резким тоном спросил Джек. – Умаслить меня и получить то, что вам нужно?
 Иден опустила голову. Джек ухмыльнулся и бросил взгляд на Трайерна:
 – Готов?
 – Да, сэр.
 – О, не уходите! Вы же только пришли! – Иден встала на пути у гостя, не давая ему пройти и не робея перед гневным взглядом Черного Джека. – Вы же говорили, что корабль большой, очень большой. Найдется место и для меня.
 – Не найдется.
 – Я не займу много места, вы же видите.
 – Спасибо за ананас, мисс Фарради.
 – Иден, – настойчиво повторила она, пытаясь склонить его к дружескому тону, которого он не желал.
 Вот так они запускают свои когти в мужчин!
 – Простите, мисс Фарради, – решительно объявил Джек сквозь стиснутые зубы, – но мой корабль не предназначен для пассажиров. Это торговое судно, там нет места для молодой леди.
 – Мне вовсе не требуются особые условия. Я могу повесить свой гамак где угодно. – Иден сглотнула, пытаясь за слабой улыбкой скрыть отчаяние. – И еще одно…
 – Значит, есть что-то еще?
 – Видите ли… У меня нет денег, я не могу оплатить проезд, но я отработаю, – храбро заявила она. – Могу помогать в лазарете или на камбузе. Я сильная и стойкая, я не буду жаловаться.
 – Вижу, – скрипя зубами от злости, пробормотал Джек.
 Трайерн негромко кашлянул. Джек бросил на него гневный взгляд.
 – Я слышала про шайки, которые насильно вербуют матросов и уводят их с кораблей, так что нужна бывает каждая пара рук.
 – Не ваших, мисс. – Джек содрогнулся от нахлынувшего желания при одной мысли о том, на какой части своего тела он хотел бы ощутить работу этих красивых, умелых рук.
 – Но почему, почему? – Иден с грустью посмотрела на Джека.
 – Потому что я так сказал, – прорычал он. – А теперь дайте мне пройти.
 – Нет! Это не навязчивость. Просто мне очень нужно вернуться в Лондон.
 – Зачем? – требовательно спросил Джек, проклиная себя за этот вопрос. Какое ему до этого дело? Он знать ничего не хочет и не возьмет ее в Англию. Слишком многое поставлено на карту, чтобы ко всему прочему еще и посадить себе на шею беспечную красотку.
 – Патрон моего отца умер, – объяснила Иден. – Его наследник прекратил финансирование наших исследований.
 В уме Джека тотчас зажглась коммерческая искра.
 – Я хотела вернуться в Англию, чтобы поговорить с новым наследником и убедить его возобновить грант.
 Джек иронически приподнял бровь:
 – Вы собираетесь поговорить с графом?
 – Да, – твердым голосом отвечала Иден. Джек с жалостью посмотрел на нее:
 – Никто вас и слушать не станет.
 – Станет. – Глаза Иден решительно сверкнули. – Я заставлю!
 Джек усмехнулся, представив, как эта молодая леди – специалист по эпифитам – ставит с ног на голову весь Лондон.
 Джеку захотелось посмотреть, как все это будет, но, разумеется, он не мог рисковать, а потому лишь покачал головой и ответил невольной улыбкой.
 Да, у этой девчонки есть воля! И есть мозги. Однако его тайная миссия и так слишком тяжела и опасна, чтобы осложнять ее еще больше. К тому же существуют обычные трудности морского путешествия. Когда он появится в Лондоне после столь долгого отсутствия, слухи об этом разнесутся по всей стране. Многочисленные враги приложат все силы, чтобы разрушить его планы. Ему еще не доводилось встречать женщину, способную держать язык за зубами, а эта и так знала уже слишком много, понимает она это или нет.
 – Простите, – сказал он более мягким, но непреклонным тоном, – я действительно не могу вам помочь. – Джек обошел Иден и покинул палафито.
 Мисс Фарради развернулась и поспешила следом. Он слышал ее шаги, но не обернулся.
 – Но вот что я сделаю, – не давая ей сказать ни слова, продолжал он, прислушиваясь к торопливым шагам Иден. – Пусть ваш отец напишет ко мне в контору в Порт-Рояле, пусть изложит свои предложения. Я сам буду оплачивать его исследования. – Он быстро произвел подсчеты в уме. – Восемьдесят процентов прибыли от всех разработанных им лекарств.
 Иден остановилась и возмущенно воскликнула:
 – Восемьдесят процентов? Не слишком ли много?
 – Конечно, много. – Джек ступил на вымощенную досками тропу и, оглянувшись, бросил на Иден лукавый взгляд. – Знаете, что такое коммерция?
 Шагая по тропинке, Джек слышал, что девушка снова пустилась за ним вслед.
 – Если бы мы сумели договориться, вы бы согласились доставить меня в Лондон?
 – Подождите, я вовсе не это имел в виду. – Он нетерпеливо смотрел на собеседницу. – Я говорил об общей идее.
 – Ужасный человек, – чуть слышно пробормотала Иден, торопливо ступая подоскам. – Остановитесь же, лорд Джек! – Тонкая рука ухватила его за кисть с силой, которая сделала бы честь и бультерьеру.
 – Чего вы от меня хотите? – устало спросил Джек, обернувшись к преследовательнице. – Вы должны обсудить все это с отцом.
 – Вы не понимаете!
 – Если бы мог, я бы взял вас, но это чрезвычайно опасно.
 – Я знаю, в море будут трудности, но я… я доверяю вам.
 Ее невинный взгляд поразил Джека.
 – Вы доверяете мне? – Он помотал головой. – Но вы меня даже не знаете.
 Джек развернулся и быстро пошел по тропе. Сердце колотилось с удивительной силой. О Господи! Она ему доверяет! Да какое она имеет право «ему доверять»? Сам он ей, разумеется, ничуть не доверяет. Плутовка опасна, надо спасаться, пока она не сумела скрутить его, как дитя.
 Иден, задыхаясь, следила, как Джек скрывается из глаз. Неужели с этим человеком нельзя договориться?
 Внезапно до нее донеслись голоса отца и Коннора, которые что-то кричали слугам в дальнем конце лагеря. Эти двое вернулись в самый неподходящий момент.
 Черт возьми!
 – Иден! У нас что, гости? Кто они? – кричал отец, но девушка не отвечала. Дорога была каждая секунда. Времени объясняться со своим упрямым отцом не было.
 Иден подхватила юбки и бросилась следом за лордом Джеком.
 – Отец вернулся, почему вы не останетесь и не поговорите с ним?
 – Джек Найт, негодяй! – вопил отец. – Сейчас же оставь в покое мою дочь.
 – Благодарю вас, но я, пожалуй, пойду, – с сарказмом в голосе ответил Джек.
 – Иден! Отойди от этого человека! Он опасен!
 – Очень рад снова тебя увидеть, Виктор, – сухо отозвался на крики Джек. – Не волнуйся, я уезжаю.
 Иден оглянулась на отца, взглядом призывая его вести себя прилично, и бросилась в погоню за своей ускользающей добычей – она все не могла оставить тающую надежду.
 – Значит, это правда, – кричала она ему в спину под взглядами команды. – Вас волнует одно только золото! И вы не поможете мне потому, что я не могу заплатить!
 – Солнце мое! – Джек наконец обернулся и, не скрывая вожделения, продолжал: – Если бы вы плыли на моем корабле, будьте уверены, вы заплатили бы мне сполна! Отработали бы каждое пенни, вот только не уверен, понравилась ли бы вам цена.
 Потрясенная Иден с негодованием воскликнула:
 – Сэр, вы не джентльмен!
 – Так вы наконец догадались?
 – Иден Фарради! – кричал отец.
 – Немедленно иди сюда!
 Иден оглянулась и увидела, как к ним с покрасневшим лицом спешит отец.
 – Один вопрос, сэр! – Доктор указал на баржу: – Что за древесину вы везете?
 – Ох, – выдохнула Иден, – теперь вы попались.
 Доктор Фарради всматривался в груженую баржу:
 – Что? Эбеновое дерево? Ах вы, гнусный браконьер! Да как вы смеете! Ему расти пятьдесят лет, а вы рубите его ради мерзкой наживы! Черт вас возьми, сэр, оставьте в покое мою дочь!
 Иден взглянула на Джека, который и не пытался объяснить отцу, что сам стремится от нее отделаться. На его лице появилось оскорбленное выражение, а следом злобная мстительность исказила его черты.
 – Оставить в покое? Как бы не так! – пробормотал он. – Значит, я недостаточно хорош для вашей дочери? – Он ухмыльнулся в лицо доктору и подхватил Иден за талию с такой силой, что она едва не расплющилась о его стальную грудь.
 Иден и дернуться не успела, как его горячие губы с дикой яростью впились в ее рот на глазах у отца и всех остальных.
 Кузина Эмили наверняка умерла бы на месте. Но к счастью, Иден не была кузиной Эмили.
 Джек начал грубо, но как только Иден взвизгнула, поцелуй стал нежнее.
 Она тут же прекратила сопротивляться. Глаза ее закрылись, время остановилось. Поцелуй сделался глубже, Джек приоткрыл ей губы и проник языком в ее рот.
 Где-то далеко раздавались крики мужчин, но Иден пребывала за тысячу миль от этого хаоса. Пальцы Джека запутались у нее в волосах. Руки Иден бессильно лежали у него на плечах. Объятие Джека становилось все крепче. Грудь Иден оказалась прижата к его груди. Он держал девушку очень надежно, но ей казалось, что она падает с вершины самого высокого дерева. И кружится, кружится, как зеленый листок… Сейчас Иден была полностью во власти Джека и поразилась тому, какое блаженство доставляет ей эта беспомощность.
 Еще несколько секунд Джек продолжал целовать ее, словно забыв, что делает это лишь из духа противоречия. Иден чувствовала, как тает и растворяется его гнев. Наконец он резким движением оторвался от ее губ и пробормотал проклятие. У Иден кружилась голова. Не подхвати ее Джек за талию, она упала бы с мостков в реку.
 Они обменялись потрясенными взглядами. Джек удерживал девушку за локоть. Синие глаза его потемнели и превратились в сталь, на губах появилась невеселая улыбка.
 – Вы почти заставили меня изменить решение, – чуть слышно прошептал он.
 Очнувшись, Иден с удивлением заметила, что они застряли на середине сходней.
 Появился Коннор. Увидев, что Джек схватил Иден, он потянулся за ружьем, висевшим у него за спиной. Но как только австралиец стал наводить дуло на Джека, дюжина матросов тоже схватилась за ружья и взяла Коннора под прицел. Отец Иден выступил вперед и раскинул руки. Трайерн, в свою очередь, велел матросам не открывать огонь.
 – О Господи! – выдохнула Иден, но Джек уже овладел ситуацией и рявкнул во весь голос:
 – Опустить оружие!
 Команда тотчас повиновалась, однако Коннор продолжал целиться в Джека. Его взгляд ясно показывал, что он жаждет крови.
 Иден уже доводилось видеть подобный взгляд. В тот страшный день, о котором она хотела бы забыть навсегда.
 Она сама не заметила, как оказалась впереди Джека, подняла руки в успокаивающем жесте и попросила:
 – Коннор, пожалуйста, положи ружье.
 Австралиец с осуждением смотрел на нее. Иден ужаснулась, потому что Коннор смотрел на нее так, словно знал, сколько наслаждения доставил ей отчаянный поцелуй Джека.
 – Делай, что она говорит! – выкрикнул отец. – Положи ружье! Ты что, рехнулся?
 «Да, папа, да. Он сошел с ума. Неужели ты не заметил?»
 Не опуская оружия, Коннор оглянулся на доктора Фарради, потом вдруг закинул ружье за спину, бросил ледяной взгляд на Иден, развернулся и без единого слова ушел прочь.
 Иден побледнела от страха. Она понимала, что очень скоро ей придется столкнуться с Коннором один на один и что терпение их защитника подошло к концу.
 Джек понятия не имел, кем был мрачный парень, целившийся ему в голову. Он привык к тому, что кто-то вечно желает его убить, а в этот момент он все еще был пьян от поцелуя и не хотел ни о чем думать.
 Отец Иден продолжал что-то кричать, но Джек все смотрел на Иден, словно поцелуй связал его с нею. Закипающее в крови желание обострило его чувства, он смотрел на пухлые шелковистые губы и мечтал о большем. Ему хотелось целовать ее шею, руки, колени, бедра…
 В голове всплыл ее рассказ о ветвях и орхидеях, их тесном симбиозе, и он удивлялся, как быстро эта девушка получила над ним власть.
 Правда и то, что ему хотелось поцеловать ее с первого мгновения встречи, но он поддался этому импульсу, лишь чтобы бросить вызов ее отцу.
 «Оставь в покое мою дочь! – Джек уже слышал эти слова. – Ирландский ублюдок!»
 Обида не проходила.
 «Держись подальше от нашей дочери!»
 А эта безмозглая вертушка, которую он, казалось, любил? В семнадцать лет он был готов для нее на все, что угодно. Если бы Мора Прескотт потребовала, он, чтобы доказать ей свою любовь, выпил бы яд, но она бросила его ради титула.
 Джек никогда не забывал этого урока и был уверен, что не повторит прежней ошибки, но, обняв Иден Фарради, он переступил границу, которую сам себе обозначил – никогда не терять над собой власти.
 Отец Иден приблизился и схватил дочь за руку, оттаскивая ее от Джека.
 – Варвар! Как ты посмел обращаться так с моей дочерью?
 – Я – варвар? – В душе Джека возникло желание защитить девушку. Кто-то ведь должен за нее заступиться. – А вы, сэр? Вы держите ее здесь как пленницу, – выпалил Джек. – Оглянитесь же вокруг! Крокодилы, ядовитые пауки, летучие вампиры. Здесь не место молодой леди.
 – Не учи меня, как обращаться с собственной дочерью. Она сумеет выжить в джунглях получше тебя!
 – Выжить? Неужели только этого вы желаете своему ребенку? Ну-ка прекратите пялиться! – прорычал Джек, заметив, что матросы стоят и с открытыми ртами наблюдают за разыгравшейся картиной. – Что вы уставились? А ну пошевеливайтесь! Трайерн! Выводи судно! Мы отстали от графика.
 – Есть, сэр.
 Джек опять повернулся к доктору Фарради:
 – Девушка хочет выбраться отсюда, и можно ли ее винить? Да и как вы собираетесь продолжать работу, если лишились финансирования?
 Виктор замер, потом бросил на дочь уничтожающий взгляд:
 – Это ты ему рассказала?
 Застигнутая врасплох, Иден беспомощно пожала плечами.
 – Не стоит на нее за это сердиться, – нетерпеливо проговорил Джек. – Она здесь единственный здравомыслящий человек. Виктор, неужели вы, со всем вашим умом, не понимаете, что пора выбираться из дельты. Черт возьми, иного выхода нет!
 Джеку отчаянно не хватало времени. Оскорбление все еще жгло его, но малышка выглядела так беспомощно, что он просто не мог не вмешаться. Разумеется, речь не шла о том, чтобы взять ее с собой в Англию.
 – Послушайте, – продолжал он, – на берегу сейчас очень неспокойно. Я могу отвезти вас всех на Тринидад, но вы должны быть готовы не позже чем через три часа.
 – О чем ты говоришь?
 – Существует опасность наскочить на испанский патруль, а мне не хочется ввязываться в драку.
 – С каких это пор? – с насмешкой осведомился Виктор.
 Джек ответил ледяным взглядом.
 – Если у вас осталась хоть капля разума, вы примете мое предложение. Через полгода война начнется всерьез. Возможно, это ваш последний шанс выбраться отсюда.
 Иден бросила на Джека испытующий взгляд.
 – И не спрашивайте, откуда я знаю, – предупредил он, не позволяя ей задать вопрос.
 – Так знайте же, – отвечал Виктор, – мы не собираемся никуда уезжать. У нас нет привычки бежать от трудностей, не то что у некоторых.
 Джек прищурился. Виктор продолжал вещать, но Джек уже не слушал. О Господи, почему он тратит здесь время? Иден Фарради, пусть и очень хорошенькая, не его головная боль. Если ему понадобится красивая девица, он себе купит.
 Не зная, что добавить, Джек посмотрел на Иден. Картина ясна. Упрямый отец, который желает, чтобы дочь оставалась рядом и ухаживала за ним. Да еще тот парень, который хотел снести ему полчерепа. Он явно имеет на девушку виды. Желания самой Иден никто учитывать не собирается.
 Джек покачал головой.
 – Вы просто дурак, – мрачно сообщил он доктору, прыгнул на палубу и дал команду отчаливать.
 Матросы повиновались в мгновение ока. Капитан редко впадал в ярость, и тогда все ходили на цыпочках.
 Судно удалялось от ветхой пристани доктора. У Джека было железное правило – никогда не оглядываться на остающихся позади женщин. Но Иден Фарради оказалось не так легко забыть, как случайную подружку прошлой ночи.
 И Джек не сдержался, бросил прощальный взгляд через плечо, чтобы увидеть, как Иден все еще стоит на причале и с обреченным видом смотрит ему вслед.
 Лицо Джека оставалось бесстрастным, но в глубине души возникло чувство, что он оставил на берегу одного из своих людей. Должно быть, так капитан пиратского судна оглядывается на члена команды, за провинности брошенного на необитаемом острове.
 Да, малышка, жизнь – суровая штука.
 Джек Найт знал это лучше других.
 Она доверяла ему? Он саркастически хмыкнул. Никто не может ему доверять, и никто не должен. Он известный негодяй и гордится этим.
 Джек усилием воли подавил волнение и обратился мыслями к морю, которое никому и ничего не прощает.
 – Как ты посмела обсуждать с ним наши частные дела? – возмущался на берегу доктор Фарради. – Ты понятия не имеешь, что он за человек! Джек Найт – мерзавец. Раз он явился сюда, значит, на уме у него что-нибудь дурное.
 – Так, значит, ты не хочешь, чтобы я с ним уехала? – прошептала Иден.
 – Попридержи язык! – взорвался отец. – Его поведение здесь непростительно. А что касается тебя, то разговор окончен. Ты остаешься с нами.
 Доктор вынес свой приговор и пошел прочь, продолжая выражать свое родительское возмущение поведением дочери.
 Подавив в сердце тоску, Иден последовала за отцом.
 – Как ему удалось проскочить мимо испанцев?
 – Я скажу тебе как. – Доктор, остановился и резко обернулся к дочери. – Джек Найт набил себе руку, перевозя оружие и контрабандный бренди во время наполеоновской блокады. Он известный преступник. И забудь, что ты его когда-либо видела. Думаешь, почему он настоящий король в Порт-Рояле? Сама знаешь, это город пиратов и разбойников.
 – Если он такой негодяй, то откуда ты его знаешь?
 Доктор Фарради с сомнением посмотрел на дочь, потом устало объяснил:
 – Твоя тетушка Сесилия в юности дружила с леди Морой Прескотт, младшей дочерью маркиза Гриффита. Прескотт – это семейное имя. Через сестру я и сам немного знал эту девушку. Высокомерная пустышка, вот как я всегда думал. Именно тогда я и познакомился с лордом Джеком. Он был влюблен в леди Мору, но пожениться им не позволили. – Помолчав, доктор Фарради неохотно добавил: – Они были так молоды и влюблены. – Он снова замолчал, погрузившись в воспоминания. – Сестра рассказывала мне, что, когда лорд и леди Гриффит приказали дочери сообщить своему поклоннику, что она никогда не выйдет за него замуж, молодой человек пытался уговорить девушку бежать с ним. – Доктор пожал плечами. – Мора отказалась. Лорд Джек в бешенстве покинул Англию и, насколько мне известно, никогда больше туда не возвращался.
 «Такой же беглец, как и ты, папа», – подумала про себя Иден.
 – А теперь извини, мне надо отдохнуть и переодеться. День был очень тяжелым. Ужинаем через час. – И он зашагал прочь. – Кстати, вот еще что. – Доктор обернулся. – Племянник шамана согласился быть проводником на Амазонку. Мы выступаем через три дня.
 Иден застыла на месте и в ужасе смотрела в спину отцу, но тот больше не оборачивался. Неизбежность этой сумасшедшей авантюры потрясла ее, как будто до нее только сейчас дошло, что ее участь решена бесповоротно.
 Нет! Ни за что! В отчаянии она повернулась и посмотрела вслед удаляющемуся по реке судну, вместе с которым таяла всякая надежда на нормальную жизнь. Иден склонила голову и зарылась пальцами в густые пряди своих волос. Что делать? Что делать?
 И тут ее взгляд упал на выдолбленные из бревен каноэ, которые, как всегда, были пришвартованы к убогой пристани. Секунду она смотрела на лодки, потом в голове молнией вспыхнула мысль.
 Да!
 Отец и Коннор сами довели ее до этого. Иден мгновенно приняла решение. Сердце колотилось с отчаянной силой. Судно все уменьшалось вдали. Решено! Иначе отец не остановится, и они сгинут в дебрях Амазонки из-за его упрямства.
 В глубине души Иден знала, что он все бросит и пойдет за ней, даже если придется вновь столкнуться с цивилизацией. Возможно, увидев Англию снова, он решит, что там все не так уж плохо. Возможно, ее побег спасет этого упрямца от неминуемой смерти.
 Есть еще Коннор. Сбежав, она удалится от него. Пора ему понять, что она не желает провести всю жизнь в этих джунглях в качестве его супруги. Поцелуй с Джеком должен был отрезвить его, но Иден понимала, что сейчас он в ярости, и боялась оказаться с ним лицом к лицу без всякой защиты. Здесь нет закона, здесь господствует право сильного, и Коннор не преминет им воспользоваться. Все эти годы он сдерживал страсть, ждал, пока она созреет, но теперь, увидев, как Иден отвечала на поцелуй Джека, он не станет терпеть, ей придется сдаться и навеки остаться с ним. Страшная участь!
 Иден не стала терять время и быстро прикинула, что ей понадобится в пути.
 Коннор ушел из лагеря, прихватив с собой ружье. Таким образом он пытался справиться с бушевавшим в нем гневом. Действовать надо быстро, пока он не вернулся.
 Джек предупредил ее, что случится, если она окажется на борту, но если он ничего не узнает, то ничего и не случится. Она постарается не попадаться ему на глаза до самой Англии. Наблюдения за лесными обитателями научили ее прятаться.
 В лагере она проскользнула в палатку-лабораторию, быстро отобрала самые важные образцы работ отца, чтобы показать новому лорду Пембруку, как обещала Джеку, надежно упаковала их в рюкзак и побежала собирать свои вещи. Иден понимала, что надо спешить, иначе «Ветер Фортуны» отправится в Англию без нее.
 В доме на сваях она переоделась в панталоны, рубашку и старую кожаную куртку отца, которую надевала, сопровождая мужчин в самые дальние их экспедиции. Шейный платок на голове тоже поможет скрыть свой пол в случае, если кто-то из команды ее заметит. Второпях она пошвыряла в рюкзак кое-какие припасы и вещи, включая последнее письмо кузины Эмили с ее бедфордширским адресом и несколько номеров «Ла белль ассамбле».
 Все готово. Осталось только попрощаться, но на это она не решилась. Оглядев лагерь, Иден заметила отца, который что-то втолковывал слугам. На миг горестная волна захлестнула ее сердце, но девушка решительно тряхнула головой, отгоняя сомнения.
 Вперед! Такой шанс выпадает только раз в жизни.
 Задержавшись у бамбукового столика, Иден написала короткое письмо отцу и Коннору, объясняя свой поступок. Затем выскользнула в боковую дверь и, сокращая путь, пробежала по короткой грязной тропинке к причалу, побросала вещи в свое проверенное каноэ, уселась и, не оставляя себе ни минуты на сомнения, взялась за весла. Через мгновение она уже изо всех сил налегала на весла. Гребла быстро, до боли в плечах. Краешком глаза она отмечала зловещие бугристые силуэты, тут и там рассекавшие воду, но и не думала отказываться от своего плана.
 Примерно через полчаса этой опасной гонки она заметила речное судно, чей ход замедляла груженная лесом баржа. Судно продвигалось по основному руслу, а Иден скользнула в узкий параллельный рукав и, скрытая зеленой порослью, могла оставаться незамеченной.
 Течение усилилось, каноэ двигалось быстрее, в воздухе ощущался соленый привкус. На берегах появились мангровые рощи. Приближался залив Париа.
 Иден удовлетворенно расхохоталась, заметив, что обогнала судно, огибавшее речную мель. Она не собиралась устраивать гонки, но у нее будет преимущество, если она попадет на побережье раньше лорда Джека.
 Вскоре лодку вынесло на длинный песчаный пляж, окаймленный цепочкой высоких пальм, с греющимися на камнях толстыми игуанами. Впереди лежал океан, а чуть к северу – остров Тринидад.
 Узкий пролив между островом и континентом назывался Змеиная Пасть. В нем стоял на якоре величественный семидесятичетырехпушечный корабль с тремя огромными мачтами и густой сетью оснастки.
 «Нет места?» – фыркнула Иден и, подняв к глазам подзорную трубу, прочитала на борту название корабля – «Ветер Фортуны». Да, это его корабль, огромный, как замок, сверкающий смертоносным вооружением.
 Пораженная величественным видом корабля, Иден разглядывала крашеную фигуру на носу, снующие вокруг корабля шлюпки, две оружейные палубы, двухсотфутовый обитый медью корпус, позолоченную и украшенную резьбой корму.
 «Как же мне туда попасть? – размышляла Иден, продолжая смотреть в окуляр. – Взобраться по веревке? Я отлично умею лазать. Нет, меня заметят. Может быть, спрятаться в один из этих больших ящиков, которые они поднимают на борт? Неплохой план».
 Бросив прощальный взгляд на джунгли – увидит ли она их снова? – Иден выскочила на берег и, прячась за скалами, стала перебежками продвигаться к огромной куче деревянных ящиков, которые доставлялись шлюпками на корабль.
 Внимание матросов было занято погрузкой, все очень спешили, потому что судно с баржей пришло позже намеченного. Иден осторожно подползла к ящикам с различной маркировкой: кокосы, ананасы, лимоны, манго, бананы. Девушка сильным рывком оторвала верхнюю крышку одного из ящиков, быстро нырнула внутрь и вернула крышку на место.
 Внутри ящик был размером с ловушку для ягуара. В голову тут же пришла мысль о Конноре. Что он станет делать, когда узнает о ее бегстве?
 Тяжело дыша от усталости, вернулись матросы, чтобы продолжить погрузку ящиков на шлюпки, а затем доставить их на гигантский корабль. От страха у Иден перехватило дыхание.
 – Черт возьми, ну и тяжелые эти лаймы! – вскрикнул матрос в красной робе, когда подхватил ящик, где пряталась Иден.
 – Зато не будет цинги.
 – Проклятие, Шарки, ну-ка помоги, не то я сломаю спину.
 Иден так никто и не обнаружил. Ее ящик, как и все остальные, установили на шлюпке, которая вскоре закачалась на волнах. Беспрестанно проклиная жару, матросы гребли к кораблю.
 Сдвинув несколько лимонов, Иден заглянула в щель и была поражена размерами корабля. Казалось, его голые мачты касаются небес. Сверху спустился металлический крюк с платформой. Матросы начали перегружать ящики.
 – Эй, Боб, думаешь, кэп заметит, если мы прихватим парочку лимонов? – буркнул крупный парень с серьгой в ухе.
 Иден сжалась в комок и стала молиться.
 – Дубина! Конечно, заметит. Сам знаешь. Вяжи крепче. Свалится в воду – он голову тебе оторвет.
 – Вира помалу! – выкрикнул хриплый голос.
 Вторая бригада матросов взялась за дело на борту, они крутили катушку огромной лебедки, и платформа с ящиками ползла вверх, а на гакаборте двое впередсмотрящих напряженно следили за морем, чтобы не пропустить появление испанского флота.
 В щель Иден видела воду, и землю, и бесконечное море джунглей. Казалось, над ними пылает пожар – так ярко блестели верхушки деревьев в лучах заходящего солнца. Ориноко выглядела как расплавленное золото. Иден смотрела на лабиринт проливов в дельте реки, на далекие горы с плоскими вершинами, которые здесь называли тепу – зелеными холмами.
 Где-то в этом диком раю сидит над микроскопом ее отец, полагая, что Иден в это время готовит ужин. На миг девушка ощутила угрызения совести, но тут же их отбросила. Впереди – Англия!
 Когда платформа с ящиками проплывала над главной палубой, Иден заметила приставшее к пляжу судно с баржей. Лорд Джек выпрыгнул на песок, по мелководью прошел к берегу, окатил лицо водой из реки. На губах Иден до сих пор горел вкус его поцелуя, и она с острым интересом наблюдала, как он плещет водой на рассыпавшиеся волосы и направляется к матросам. Те и прежде трудились изо всех сил, а сейчас, казалось, удвоили усилия.
 «Не стоит ему попадаться», – шептал ей женский инстинкт, но тропическое солнце уже вплавило образ капитана в ее сердце.
 Затем Иден погрузилась во тьму. Ящик опустили сквозь широкий люк в чрево этого гигантского корабля, и наконец он отыскал свое место глубоко внизу, в дальнем уголке грузового трюма.




 Глава 5


 В эту ночь под покровом тьмы «Ветер Фортуны» выскользнул из прибрежных вод, обогнул нижнюю оконечность острова Тринидад у мыса Галеото, счастливо избежал встречи с испанскими патрулями, на двенадцатой параллели резко изменил курс и двинулся на северо-восток.
 Джек приказал команде соблюдать тишину и погасить бортовые огни.
 Ночь была тихой, луна во второй четверти освещала редкие скопления облаков. Светящиеся тропические водоросли тускло поблескивали на воде.
 – Лейтенант, с какой скоростью идем?
 – Пять узлов, сэр.
 «Неплохо для груженого судна», – решил Джек. Они пока не вышли из зоны коралловых рифов, и следовало соблюдать осторожность.
 Тринидад и Тобаго окружены сонмом более мелких островов, вокруг которых множество мелей и рифов, а потому на судне подняли лишь часть парусов. И только когда «Ветер Фортуны» достиг континентальной границы, где неглубокие прибрежные воды обрываются в бездну, капитан отдал приказ поднять все паруса.
 – Как барометр, Кларк? – спросил Джек боцмана.
 – Устойчиво, сэр. Джек кивнул.
 – Ну, ребята, давайте, – пробормотал он и беспокойно зашагал от шканцев к носу. Сзади слышалось клацанье когтей по доскам палубы – это следовал за хозяином его верный товарищ, бультерьер Руди.
 Руди, плод незаконного союза бульдога и белого английского терьера, был коренаст, невысок и абсолютно бесстрашен.
 Он топал по палубе так, словно был хозяином корабля или даже всего океана. У Руди была белая короткая шерстка, а вокруг одного глаза имелось черное пятно, похожее на полученный в драке синяк. Джек считал пса самым лучшим другом, какого имел за всю жизнь, но никто бы не заставил его признать это вслух.
 – Сэр, уже сто футов под килем, – доложил рулевой.
 – Отлично! – На лице Джека наконец появилась улыбка. – Поднять все паруса, ребята. Курс на средние широты, поймаем западный ветер.
 Матросы взлетели по веревочным лестницам на реи. Джек с сигарой во рту, закинув голову, следил за командой. Уже через четыре минуты два акра серебристого полотна засияли в лунном свете. У Джека всегда перехватывало дыхание, когда он чувствовал, как оживает корабль, как наполняются его паруса.
 – Он у нас красавец, да, лейтенант?
 Пибоди улыбнулся, разделяя его чувства:
 – Да, капитан.
 Джек подошел к поручням. Далеко внизу, сопровождая судно, ныряли и выпрыгивали над волнами дельфины. Их влажные тела поблескивали в лунном свете. Хороший знак, и, кажется, все идет гладко, но капитан задумался. Его мучило сожаление. Перед глазами стояла понурившаяся фигурка Иден Фарради. Хотел бы он ей помочь, но Джеку, как всегда, досталась роль негодяя. Он вздохнул и покачал головой. По возвращении, доставляя наемников Боливару, он непременно навестит ее и вытащит из этой дыры, понравится это ее отцу или нет. А если тот парень с ружьем снова надумает в него целиться, Джек сумеет с ним разобраться.
 Тут его внимание привлекло настойчивое повизгивание. Руди стоял с любимой палкой в зубах и вилял хвостом.
 Джек улыбнулся, взял палку у него из пасти и широким взмахом швырнул ее в сторону кормы.
 – Апорт! – скомандовал хозяин, но Руди не нуждался в советах. Он уже летел к цели так, словно эта палка была отлита из золота.
 Целую неделю Иден терпела темноту грузового трюма, хотя ей так хотелось увидеть свет, вдохнуть свежего воздуха.
 Корабль шел на север. Температура в трюме падала. Страна вечного лета и привычной жары осталась позади. В памяти Иден всплывали смутные воспоминания об осени – свежая прохлада солнечных дней и холод по ночам, а они направляются туда, где февраль – середина зимы, но едва ли они попадут в Англию раньше конца марта.
 Темнота больше всего досаждала Иден. Целыми днями она слышала, как скребутся крысы, надеясь, что они не обнаглеют до такой степени, чтобы укусить ее.
 Кроме того, у нее теперь было время обдумать, к чему может привести ее безрассудное приключение. Долгими часами она вспоминала то, что говорил о Джеке Найте ее отец, но размышления не давали ответов, а лишь порождали новые вопросы.
 Почему, например, ему не позволили жениться на девушке, которую он любил, на леди Море? Лорд Джек – второй сын герцога, почему же родители Моры сочли его неподходящей партией для своей дочери? В чем причина его долгого отсутствия в Англии? Разве у Джека нет семьи?
 И что он в действительности делал в тот день в джунглях? Иден помнила, как он посмотрел на нее, когда она спросила его о поездке к мятежникам. Чем бы этот авантюрист ни занимался, он явно не хотел, чтобы Иден об этом узнала.
 Любопытство не давало ей покоя. Вот почему Иден решила поискать ответы. Вынула из рюкзака свечку и с помощью кремня зажгла огонь. Конечно, свечку следовало экономить, но свет был таким блаженством! Она решила немного осмотреться.
 В просторном грузовом трюме не было разгадок тайн, которые хранил Джек, зато здесь было огромное количество всевозможных припасов. Бочки воды и вина. Разнообразные инструменты и запасные паруса. Порох и пушечные ядра. Масса продуктов, которых ей с лихвой хватит на самое длинное путешествие, но духота стояла невыносимая.
 Иден не требовался совет ее отца-доктора, чтобы понять: в таких условиях процветают любые инфекции. Она даже сомневалась, хватит ли ей воздуха еще хотя бы на пару дней, и решила подняться на следующий уровень, чтобы подыскать себе другое укрытие.
 Наутро она так и сделала – проскользнула на нижнюю палубу, где провела несколько дней. Здесь тоже не было дневного света, потому что эта палуба располагалась ниже ватерлинии, но тут в узких коридорчиках горели фонари, и помещение вентилировалось. Морской воздух проникал между досками щитов, прикрывавших люки на верхней палубе.
 На нижней палубе тоже имелись съестные припасы, а также товары, которые лорд Джек вез на английский рынок. Ценные породы дерева занимали большую часть места, но были там и сахар, ром, хлопок, табак, индиго.
 Во время своих вылазок Иден вскоре обнаружила помещение, где хранились хлеб и сыр. Корабельные коты несли там неусыпную вахту. Еще она нашла мастерскую столяра, каморку казначея, ворчливого типа, ведавшего всеми припасами.
 Иден часто слышала, как напевает, постукивая молотком, столяр, как бубнит себе под нос казначей, пытаясь свести баланс, но все же ей удавалось скрываться от посторонних глаз, дружила она лишь с корабельными котами.
 Пытаясь хоть чем-нибудь себя занять, она вспоминала свои былые фантазии о сияющих бальных залах, нарядных дамах и господах, весело кружащихся под модную музыку, но вскоре обнаружила, что сами фантазии изменились. Каждый раз, воображая себя на балу, она видела, как, отделяясь от группы танцующих, ее приглашает один и тот же кавалер – тот самый Черный Джек, бывший пират.
 «Ветер Фортуны», вырвавшись из испанских вод, прошел за две недели тысячу миль и продолжал двигаться со скоростью восьми узлов на северо-восток, миновал теплое Саргассово море и оказался в холодной Атлантике.
 Плавание проходило спокойно. Дюжина матросов драила палубы, другие тренировались в стрельбе или несли вахту. Все были подтянуты и дисциплинированны.
 Прогуливаясь с Руди по палубам, Джек не мог не радоваться плавному ходу своего превосходного корабля, не мог не испытывать чувства удовлетворенности, надежности, благополучия. И все же…
 Джек не привык сам себя обманывать и сейчас видел, что в его жизни есть провал. Пустота. Он и раньше испытывал смутное беспокойство, но умело игнорировал его, однако теперь, после Венесуэлы, оно обострилось и превратилось в безымянную жажду, щемящую тоску.
 Он создал империю, нажил огромное состояние и может на равных соперничать со своими благородными братьями, но у него нет никого, с кем можно разделить все эти радости, более того, ему некому их оставить. Если он неожиданно погибнет, а при его образе жизни это вполне возможно, все созданное им умрет вместе с ним.
 Разумеется, решение лежит на поверхности. Ему нужны сыновья. У отца их пятеро, значит, ему нужно шесть. Но чтобы иметь наследников, сначала надо обзавестись женой. Эта перспектива настолько не радовала Джека, что он годами отгонял даже мысль о ней.
 Разве можно найти женщину, которая родит ему сыновей, а потом оставит его в покое? Джек вышагивал по палубе, мучаясь неразрешимой проблемой, и видел лишь одну приемлемую кандидатуру – Иден Фарради.
 А почему бы и нет? Эта девушка способна сама о себе позаботиться. Черт возьми, если он постарается, то сможет на ней жениться. Вспомнить только условия, к которым она привыкла! Он способен обеспечить ей такую роскошь, что она, вероятно, сделает для него все, что угодно. Девчонка способна на верность, ведь не покинула же она отца во всех его скитаниях. Да она будет счастлива выбраться из своих джунглей, а ведь Джек может дать ей неизмеримо больше! И она этого достойна!
 Их встреча была короткой, но Джек успел отметить в Иден качества, позволявшие ей родить ему отличных сыновей. В ней есть сила, уверенность, прекрасное здоровье, острый ум, находчивость, смелость. Наверняка она станет замечательной матерью, ведь даже о нем она сумела позаботиться, удалив занозу. Если учесть, что сам он эгоист, то такое качество своей будущей жены, как любовь к детям, казалось Джеку просто необходимым.
 Иден не просто избалованная мисс из общества. Повзрослев, она превратится в настоящую королеву, способную удержать форт, пока он будет болтаться в дальних краях своей империи.
 Она помогала Виктору в сложных научных опытах, так почему бы ей не приглядывать за делами в компании Джека? Да она просто идеальная жена – благоразумная, надежная, самостоятельная, настоящий деловой партнер!
 Джек никогда не рассчитывал найти такую женщину, а теперь вот встретил Иден Фарради. Встретил в джунглях, где ее никто не мог увидеть, где он ее поцеловал, и этот поцелуй до сих пор не давал ему покоя.
 Черт возьми, а вдруг она не захочет иметь с ним дела после того, как он оставил ее в лесу, не взял с собой в Англию? Но в тот момент у него не было выбора.
 Джек продолжал беспокойно вышагивать по палубе.
 – Пока никаких признаков «Валианта», – сообщил ему первый лейтенант, не отрывая глаз от бинокля.
 – Я и не думаю, что старик появится раньше сороковой параллели, – с улыбкой пробормотал Джек, вспомнив своего дядю, лорда Артура Найта. Хорошо, что есть хотя бы один член семьи, с которым он может общаться. Вероятно, так сложилось потому, что в свои молодые годы его дядя, один из самых выдающихся Найтов, а теперь настоящий набоб, тоже был паршивой овцой в стаде.
 Много лет назад лорд Артур Найт, второй по старшинству в семье герцога, поссорился со своим братом, прежним герцогом Хоксклиффом, плюнул на семейную империю и отправился в Индию, чтобы самому пробить себе дорогу. Разбогател, женился, вырастил двух отличных сыновей и красавицу дочь, сделал карьеру в Ост-Индской компании, а позже своим опытом в колониальных делах помог Джеку и практически заменил ему отца.
 Сейчас они с Джеком договорились вместе вернуться на родину предков в основном ради взаимной моральной поддержки, оба не знали, который из двух повергнет семейный клан в больший шок.
 – Полагаете, сэр, ваш дядя может захватить с собой мисс Джорджи? – спросил Трайерн.
 Джек расхохотался:
 – Нашу королеву красоты и владычицу Бомбея? Надеешься, что ради тебя она оставит все светские развлечения?
 – Нет, конечно, – вздохнул Трайерн, – но может же человек помечтать…
 – Забудь ее, иначе она проглотит тебя с потрохами.
 – Это точно, но думаю, я бы не возражал.
 – Смотри, ведь это моя кузина.
 Беседу прервал Руди, разразившись отчаянным лаем, – ему не давала покоя надежда добраться до уток и кур, которых содержали в ящиках на спасательных шлюпках. Оттуда немедленно ответили тревожным кудахтаньем и кряканьем. Джеку пришлось взять Руди за ошейник, шутливо попенять ему на дурные манеры и отправиться в свою роскошную каюту для дневного времяпрепровождения.
 В просторных покоях капитана юнга Финеас Патрик Мойнахан, по-домашнему Ниппер, девятилетний грязнуля, прислуживавший лично Джеку, чистил его сапоги, но тут же отвлекся, отвечая на энергичные приветствия Руди.
 – Пошел, пошел… – Ниппер с хохотом повалился на пол, но Руди не думал уходить, он облизал мальчишке щеки и приготовился играть дальше, однако Джек остановил развлечение:
 – Мистер Мойнахан, мне нужен клерк, мистер Стокуэлл. Пойди и позови его. Я должен продиктовать письмо.
 – Не могу, кэп. Он в лазарете – тропическая лихорадка.
 – Вот как? – удивился Джек.
 Стокуэлл еще вчера жаловался на недомогание, но Джек не обратил на это внимания.
 – Мистер Мойнахан, у тебя лоб в ваксе.
 Ниппер хотел стереть грязь, но только сильнее ее размазал.
 – Мартин! – позвал Джек лакея, чтобы тот заменил клерка. Явился маленький аккуратный человечек.
 В этот момент в дверь постучали.
 – Войдите. Что случилось, Броуди? – спросил Джек вошедшего старшину.
 – Кэп, мне бы поговорить… – Старшина мял в руках фуражку.
 – Говори.
 Но Броуди с привычной осторожностью военного человека выжидательно смотрел на Мартина.
 – Думаю, вам следует знать, сэр, – помявшись, продолжил он. – В команде поговаривают, что на Тринидаде мы подцепили безбилетника.
 – Вот как?
 – Так точно, сэр. Один столяр говорил, что видел на нижней палубе молодого парня.
 Джек на мгновение задумался. Броуди ждал.
 – Возьми пару человек, спустись туда и все осмотри. Если обнаружите кого-нибудь, кого нет в нашем реестре, заставь его работать. Каждый должен платить за проезд, иначе…
 Джек вдруг умолк, смущенный воспоминанием о рыжеволосой головке Иден Фарради.
 Нет-нет, это невозможно. Иден отчаянная девушка, но не сумасшедшая.
 Да и невозможно, даже в полумраке, спутать такую красавицу с парнем. Наверняка какой-нибудь бедолага с Карибских островов отправился на поиски лучшей жизни. Джеку частенько случалось обнаруживать на борту «зайцев». Обычно их заставляли работать, а если те отказывались, сдавали властям как воров. В конце концов, у Джека не богадельня.
 – Напомни команде, что каждый, кто будет покрывать «зайца», подвергнется штрафу.
 – Будет сделано, кэп, – солидным тоном отозвался Броуди.
 – А ты куда? – спросил Джек вскочившего было Ниппера.
 – Ну… это… послушать, что говорят.
 – А сапоги дочистил?
 – Почти, надо еще раз пройтись. Вакс еще не просох.
 – Вакса, – поправил Джек.
 – Вакса, сэр, – повторил Ниппер. – Вы всегда говорите, надо учиться, вот я и…
 – Ладно, ладно, мистер Мойнахан, беги.
 Ниппер пулей вылетел из каюты, Джек пожал плечами и начал диктовать:
 – «Дорогой Абрахам, я с большим сожалением наблюдаю, как за прошедшие годы отношения между нашими компаниями все более охлаждаются. Несмотря на все мои усилия… – Джек умолк, задумавшись о своем.
 – Сэр?
 Нет, это не Иден Фарради! Не может быть! Она не могла… Или могла? Надо помнить, с кем имеешь дело. Она не обычная женщина, эта маленькая дикарка.
 Потому она и нужна ему, потому и запала в душу. Как бесстрашно она летела с ветки, как смело смотрела в глаза Черному Джеку!
 Но хватит ли ее безрассудства, чтобы тайком пробраться на его корабль? А вдруг хватит? Значит, все это время, пока он так отчаянно о ней мечтал, она была здесь, у него под носом? Джек зарычал.
 – Милорд?
 – Мартин, ты свободен. После закончим.
 Джек обязательно должен взглянуть на этого «зайца».
 Пристроив голову на мешок с сахаром, Иден лениво перелистывала страницы «Ла белль ассамбле». Ее вконец измучили скука и однообразие путешествия. Внезапно она насторожилась. Джунгли научили ее улавливать малейшие звуки.
 Девушка тут же скатилась вниз, не дыша, заползла за ящики с фруктами и прислушалась: по деревянным доскам палубы шлепали босые ноги.
 – Эй, ты, выходи! Выходи, кому говорю! – прокричал высокий голос.
 Иден нахмурилась, голос показался ей совсем детским.
 – Выходи! Чего прятаться? Все равно узнают!
 Конечно, это ребенок. На кораблях служат и дети – юнгами, лакеями. Иден испытала невольное облегчение: ну какой вред может принести ребенок, – к тому же она так соскучилась по человеческому обществу. Иден тихонько влезла на нижний ящик, посмотрела в щелочку и увидела, как между мешками и бочками с кошачьей грацией крадется чумазый мальчишка.
 Густая грива светлых волос давно нуждалась в стрижке. На мальчишке была короткая курточка, в которой он выглядел как маленький офицер. На ногах болтались белые штаны до щиколоток.
 – Ты сбежал, да? У нас часто бывают «зайцы», которые хотят сбежать. А я – нет. Меня послала моя тетка Мойнахан. Учеником на корабль лорда Джека. Может, тебя тоже возьмут учеником. Я могу попросить капитана. Кэп меня слушает. Выходи, иначе тебя найдет мистер Броуди. Он знает, что ты здесь.
 О Господи! Сердце Иден затрепетало от страха.
 Она не стала выяснять, кто такой мистер Броуди, а подхватила рюкзак с ботаническими образцами и беззвучно скользнула к двери.
 Надо немедленно выбираться отсюда! Взлетев по трапу, Иден оказалась на нижней оружейной палубе и чуть не влетела в матросский кубрик, где висело множество гамаков, одни моряки поглощали еду, другие весело попивали грог, третьи шумно выражали поддержку двум борцам в дальнем конце помещения. Девушку никто не заметил, она снова метнулась в темный проход и замерла от страха: пятеро грубого вида матросов двигались к трапу на нижнюю грузовую палубу. Иден спряталась в тени, понимая, что видит поисковую экспедицию мистера Броуди, затем шмыгнула к другому трапу и поднялась на среднюю оружейную палубу. Из люков доносился запах камбуза, слышались голоса команды. Вдоль бортов щетинились ряды пушек, но открытые люки создавали сквозняк, и девушка наконец вздохнула полной грудью.
 Сквозь решетку люка проникали золотистые лучи солнца. Иден застыла на месте, а потом как загипнотизированная пошла на это сияние, остановилась в пыльном столбе света, откинула голову и на миг прикрыла глаза, наслаждаясь теплыми лучами на своей коже.
 Внезапно она ощутила чье-то присутствие. Звуков не было, но в дальнем конце прохода темнел силуэт. Мужчина только что поднялся по трапу и сейчас, не двигаясь, смотрел на нее. Лицо его оставалось в тени, но свет падал на голову и могучие плечи, создавая светящийся ореол вокруг могучего торса.
 Глаза их встретились.
 Джек.
 Взгляд аквамариновых глаз заворожил Иден, как взгляд удава завораживает кролика. Совсем как на балу в ее девичьих мечтах!
 Через мгновение она вспомнила, что находится вовсе не в бальном зале, а в плавучей крепости, где он единовластный владыка, а она непрошеный гость. Джек сделал шаг в ее сторону, Иден стремительно развернулась и побежала прочь со всей легкостью, которую в ней воспитали джунгли, но корабль внезапно качнуло, и девушка чуть не влетела в офицерскую кают-компанию, где лейтенанты и гардемарины собирались обедать, однако тут же восстановила равновесие и бросилась дальше.
 За спиной раздавались приближающиеся шаги Джека. Впереди была открытая палуба. В отчаянии Иден бросилась к двери, обозначенной «спасательные буи», влетела внутрь, вдавилась в кучу спасательных кругов из твердой пробки и, затаив дыхание, что есть силы притянула к себе дверь.
 Стук сердца почти заглушал мощные шаги по доскам палубы.
 – Что-то случилось, кэп?
 – Здесь никто сейчас не проходил? – раздался командный баритон Джека.
 – Проходил, сэр. Кажется, кто-то из рулевых. Только что здесь пробежал.
 Джек замер у самой двери каморки. Иден перестала дышать. Секунды ползли мучительно медленно, наконец Джек, очевидно, решил идти дальше.
 Иден с облегчением вздохнула и вдруг услышала, как следом за шагами капитана раздались легкие постукивающие звуки. Неужели собака? Из щели внизу двери долетело посапывание. Иден почти различала черный влажный нос. О нет!
 Пес разразился отчаянным лаем. От страха у Иден сжалось сердце. Что делать? Сражаться? Бежать?
 – Руди, ты что? Что с тобой?
 До слуха Иден донеслись возвращающиеся шаги капитана.
 – Сэр, он, видно, загнал сюда кошку.
 – Посмотрим.
 Джек ухватил Руди за ошейник, передал пса Пибоди и жестом приказал увести животное.
 На шум из кают-компании вышли остальные офицеры. Джек махнул рукой, не позволяя им приближаться, и вынул из-за пояса кортик – он все еще не был уверен в том, чью фигуру видел в призрачном полумраке, – распахнул дверцу и схватил кого-то за одежду. Изнутри донесся тоненький крик.
 – Ну-ка выходи! – И Джек вытащил «зайца» наружу.
 Джек подготовился к тому, что увидит, но все равно был потрясен. Да, это была она, перепачканная, загнанная в угол, испуганная. Он разжал руки, как будто обжегся, и быстро окинул взглядом грязный платок, несвежую рубашку, мужскую куртку и подвязанные веревкой штаны.
 – И в таком виде вы собираетесь покорять лондонский свет?
 Девушка завопила и бросилась на Джека. Да, надо было воздержаться от столь циничного приветствия. Иден оттолкнула его и проскочила мимо, Джек успел ее ухватить, но в руках остался один рюкзак. Пленница убегала. И убегала вместе с его пистолетом! Она выхватила его, когда нырнула под руку Джека.
 – За ней! – проревел Джек.
 – За ней? – раздалось недоуменное эхо голосов.
 От бешеного взгляда капитана молодой гардемарин побледнел как мел.
 Разрази гром эту чертовку!
 Джек, грохоча подковами, бежал за своими людьми, проклиная свою незваную гостью. Как смела она похитить его оружие?! Да еще на глазах у половины команды! И как он позволил? Такие красотки, как Иден Фарради, способны обвести вокруг пальца любого мужчину.
 – Куда вы собираетесь деться? – заорал он во весь голос ей вслед. Девчонка напомнила ему загнанную лису, за которой несется свора собак.
 В панике она бросилась на верхнюю палубу. Дневной свет наверняка ослепил ее. Девушку окружила уже поднятая по тревоге команда матросов.
 – Полегче, парень, полегче! – Добрый старый Хиггинс пытался овладеть ситуацией.
 – Парень или девка? – в восторге завопил другой матрос. – Кэп говорит, это она!
 Матросы пораженно зашептались. Джек видел – окруженная со всех сторон девушка не собиралась сдаваться: в одной руке у нее сверкнул знакомый мачете, в другой – украденный пистолет.
 – Она?
 – Не…
 – Видишь, он в штанах.
 – Ну и что? Может, это леди-пират, как Красная Мэри или Красотка Энн? – вмешался один из знатоков истории.
 – Я не пират, уроды! – выкрикнула Иден. – Прочь с дороги!
 В ответ раздался оглушительный хохот. Джек сердито хмурился, но молчал: пусть девчонка поймет, что мир не похож на ее тихую обитель в джунглях. Небольшая порция грубых мужских насмешек – как раз то, что требуется. Может быть, тогда малышка поймет: нельзя делать все, что взбредет в голову. Девчонка ничуть не лучше своего сумасшедшего отца. Сама впуталась, пусть сама и выпутывается. Джек был готов в любую минуту прийти ей на помощь, но продолжал стоять у шкафута, скрестив на груди руки.
 Матросы со смаком обсуждали пол неожиданного гостя. Оно и понятно – мужская одежда очень ловко сидела на девушке, она уверенно держала и нож, и пистолет. Джек даже ощутил легкую гордость за свою маленькую тигрицу.
 Она изрядно похудела со времени их встречи в джунглях. Черты лица заострились. Фигура казалась совсем хрупкой, но все же в ней чувствовалась сила молодости. И все равно это была просто девчонка!
 Окинув взглядом стену потных, грязных неотесанных мужчин, Иден посмотрела на Джека. В ее зеленых глазах читались отчаяние и просьба о помощи.
 Джек отозвался вежливой улыбкой, намереваясь увидеть следующий ход пленницы. В ответ на эту демонстрацию веселого безразличия мольба в глазах Иден сменилась упрямым ожесточением. «Пошел к черту, Джек Найт! Обойдусь без тебя!»
 Джек повидал на своем веку массу отчаянных беглецов. Он и сам был из их числа. Обычно из таких получались прекрасные матросы. Морская дисциплина обломает кого угодно. Однако все эти молодцы были мужского пола, но сейчас Джек остро чувствовал, что перед ним женщина, а эти существа живут совсем по другим законам.
 На сцене появился Трайерн, старший по вахте.
 – Назад! По местам! Кэп сам разберется с мальчишкой. Ну-ка оставьте его в покое!
 Джек с иронией приподнял бровь.
 – Мистер Трайерн, говорю вам, нет никакого мальчишки! – постарался просветить офицера один из матросов.
 – Как нет? Есть! – кричали другие.
 – Да смотри же ты! Глаза, видишь, глаза? А рот? Девчонка, точно тебе говорю.
 Его оппонент закатил глаза:
 – Хорошенькие куколки не палят из пистолетов!
 – Ты кто? – потребовал ответа громила Балласт, главный баламут на корабле. В команде он считал себя главным и подчинялся только Броуди и капитану. – Девчонка или парень? Покажи оснастку, и дело с концом!
 – Назад! – крикнула Иден, когда Балласт протянул к ней руку, но промахнулся – девушка ловко увернулась.
 – Не ломайся! Покажи, что у тебя там! – продолжал Балласт. Матросы весело ржали.
 – Оставь парня, – храбро возразил громиле Хиггинс.
 Балласт отшвырнул его, тот отлетел в толпу матросов.
 – Пойди и полижи сапоги капитана, на это ты точно годишься!
 Джек бросился на помощь девушке, но опоздал. Балласт с наглым смехом бросился на нее, Иден взмахнула мачете, и матрос упал с раной на татуированной руке.
 – Ах ты, негодяй! – Балласт вскочил и выхватил нож.
 – Попробуй! Получишь пулю в лоб, – с поразительным самообладанием ответила Иден.
 Матросы затихли.
 В этот момент резкий порыв ветра сорвал платок с головы Иден, и золотистые локоны рассыпались по ее плечам и груди. Крик удивления вырвался у всех присутствующих.
 – Хватит! – Выхватив нож, Джек спрыгнул с квартердека. – Эта девушка находится под моей защитой, – объявил он и свирепым взглядом обвел толпу. – Если кто-нибудь тронет ее хоть пальцем, я своими руками повешу негодяя на рее! Ясно?
 Матросы предпочли убраться от гневного взгляда своего капитана. Балласт зажимал рану на руке. Он уже сожалел, что попал в такую историю на глазах у лорда Джека.
 – Мы, сэр… э-э-э… Поймали «зайца». – Балласт не сомневался, что это не сойдет ему с рук.
 – Вижу, отправляйтесь в лазарет. Вы мне всю палубу заляпаете.
 – За работу! – приказал Трайерн команде.
 Джек бросил на Иден сердитый взгляд, в глубине души сожалея, что дело зашло так далеко.
 – Верните пистолет.
 В распахнутых зеленых глазах девушки плескался запоздалый ужас.
 – Ни за что! – сглотнув, проговорила она.
 – Иден, – мягко начал Джек, – вы «заяц» на моем корабле. К тому же на виду у всех украли мой пистолет.
 Иден облизала пересохшие губы.
 – Но, Джек…
 – Теперь вы должны бояться только меня одного, – с угрозой в голосе проговорил он. – Верните этот чертов пистолет!
 Джек не двинулся с места. Матросы медлили расходиться, украдкой наблюдая, как эта бешеная девица смеет не подчиниться их капитану. Тот нетерпеливо щелкнул пальцами и протянул ладонь, ту самую, из которой она вынула занозу.
 Джек не сводил с Иден напряженного взгляда, а она никак не могла решиться. Борьба противоположных эмоций отчетливо читалась на ее хорошеньком личике. Наконец Иден сдалась и протянула капитану оружие. Джек сунул его за пояс.
 – Ну вот, это совсем не трудно. Теперь нож.
 – Нет!
 Он снова щелкнул пальцами.
 – Нож мой. Вы не можете его отнять.
 Джек молча смотрел на девушку.
 – Джек, ну пожалуйста!
 – Отдайте нож, – жестко проговорил он.
 – Бревно! – в сердцах выкрикнула Иден и протянул ему нож. В ответ Джек лишь приподнял бровь.
 – Трайерн, передайте мне рюкзак.
 Лейтенант подчинился.
 – Что в нем такое, дорогая? – спросил Джек, удивляясь легкому весу рюкзака.
 Иден не отвечала, тогда Джек сам заглянул внутрь. В боковом кармане лежал украденный в трюме апельсин, а кроме него ничего не было, только какие-то листья в вощеной бумаге. Джек отлично понял, что это такое, но хотел подразнить девушку:
 – Сорняки? – Он швырнул апельсин Нипперу, а рюкзак вернул Трайерну. – Выбрось за борт.
 – Нет! – закричала Иден. – Мистер Трайерн, не надо!
 Трайерн заколебался. Сердце его разрывалось между преданностью капитану и долгом мужчины. Иден задрала подбородок и указала на засушенные части растений:
 – Вы отлично знаете, что это не сорняки. Это образцы лекарственных растений. Мой отец обнаружил их в джунглях Ориноко. В Лондоне я хочу показать их лорду Пембруку.
 – Вот как?
 – Да, Джек.
 – Капитан, – поправил он девушку, ставя ее на место.
 Иден еще выше вздернула подбородок.
 – Капитан, это очень редкие и ценные растения. Ученые из королевских ботанических садов наверняка захотят их высеять.
 – Звучит увлекательно. Трайерн, вышвырните их за борт.
 – Есть, сэр. – Лейтенант скрепя сердце направился к поручням.
 – Нет! – снова закричала Иден.
 – Подождите, – приказал Джек.
 – Ну пожалуйста! – Иден с мольбой посмотрела ему в глаза.
 – Ладно, мисс Фарради. Отдайте мне нож, а я пощажу ваши сорняки.
 Иден гневно сверкнула глазами:
 – Он вам нужен? Отлично. Вот он!
 Она без предупреждения взмахнула рукой, нож засвистел, рассекая воздух, и воткнулся в мачту, совсем рядом с головой Джека.
 Из всех глоток вырвался изумленный вздох.
 Джек с гордостью созерцал свою пленницу, потом перевел взгляд на мачете. Нож все еще дрожал от удара. Лезвие на два дюйма впилось в древесину. А эта дикарка, его будущая жена, сложила на груди руки, задрала подбородок и с явным удовлетворением смотрела на капитана.
 – Мисс Фарради, – Джек с укоризной покачал головой, – вы портите мой корабль.




 Глава 6


 Несмотря на гордую позу, Иден понимала, что теперь, без ножа и пистолета, она беззащитна. И когда лорд Джек двинулся к ней со своей убийственно спокойной улыбкой на губах, девушка побледнела и заметалась, не зная, где искать спасения. Бежать некуда. Ее взгляд упал на канаты оснастки.
 – О нет, не стоит. – И он схватил ее за талию и закинул себе на плечо в тот момент, когда руки Иден потянулись к ближайшей веревочной лестнице. Она вырывалась изо всех сил, но Джек только хохотал.
 – Отпусти меня, негодяй! Пират! Чудовище! – Иден визжала, лягалась, колотила его по спине, словно не понимая, что ее единственная надежда – хоть какие-то остатки рыцарства в его черной душе. Слабая надежда.
 – Вы с ней поосторожней, кэп, – посоветовал ему щекастый матрос и весело подмигнул.
 – Притащи мне в каюту бочку воды. От нее так и несет трюмом.
 – А вот и нет! – взвизгнула возмущенная Иден.
 – А вот и да. А потом еду и вино. Перестань лягаться, Иден.
 – Ты заслужил.
 – Я же не «заяц», – напомнил Джек, пронося ее мимо штурвала с рулевым, мимо группы молодых матросов, которые разинули от удивления рты.
 Наконец он вошел в просторную каюту на квартердеке.
 – Отпусти меня, черт тебя подери!
 – Ну и лексика! В Лондоне тебе этого не простят.
 – Ты… – прошипела она, осторожно сползая с его каменного плеча, – ты чудовище!
 Джек усмехнулся и повернулся к двери, принимая у матроса бочку воды.
 У Иден пересохло во рту. Вдруг осознав, что оказалась наедине с этим человеком, она нервно огляделась по сторонам. После стольких дней в темном трюме роскошный, но мужественный стиль убранства произвел на нее огромное впечатление.
 Дневная каюта капитана явно предназначалась для конторской работы. Деревянные панели стен были украшены несколькими бронзовыми канделябрами и картинами в золоченых рамах. Пол выглядел странно, его скрывал раскрашенный белыми и черными квадратами холст, что очень напоминало мраморную плитку. В центре стоял круглый рабочий стол, над ним висела латунная люстра.
 На тяжелом столе с львиными лапами вместо ножек лежало множество карт. Стол являлся частью гарнитура красного дерева, стулья из которого были обиты красной кожей, но доминировал в каюте огромный стол. Все вместе создавало впечатление конторы процветающего лондонского торговца, однако море напоминало о себе цепочкой иллюминаторов в дальней стене, сквозь которые открывался безбрежный океанский простор.
 Под иллюминаторами тянулись широкие лавки, обитые той же красной кожей, что и стулья. Маленькая дверь вела на огороженную часть палубы с позолоченными перилами и низкими стульями. Там царила прохлада и гулял свежий ветер.
 Джек запер дверь, скрывая за ней жадный взгляд веселого щекастого матроса. Иден, смутившись, сделала шаг назад.
 – Мисс Фарради, вы весьма решительная особа. Я мог бы этим восхищаться, но от вас слишком много хлопот. Но делать нечего, вы – здесь, и придется с этим смириться. – Он окинул ее взглядом сверху донизу.
 Иден неловко переступила с ноги на ногу.
 – Так, – деловым тоном продолжил Джек, – раздевайтесь.
 Иден распахнула глаза:
 – Что?!
 – Раздевайтесь и швырните одежду в океан.
 – Я не стану делать ничего подобного.
 Джек саркастически приподнял бровь:
 – Простите?
 – Нет!
 – Это мой приказ. – Его взгляд потемнел. – Или предпочитаете, чтобы это сделал я?
 – Не прикасайтесь ко мне! – закричала Иден и отскочила за стол.
 – Тогда делайте, что я говорю, – бросил он, но не пошел к Иден, чтобы выполнить свою угрозу, а скрылся в просторной кладовке, примыкавшей к каюте.
 Разумеется, Иден не стала выполнять его приказ, а, вытянув шею, следила, как Джек снял со стены большую деревянную лохань и осторожно вынес ее из кладовки.
 – Чего вы ждете? Раздевайтесь.
 – Вы же не всерьез?
 Джек коротко глянул в ее сторону.
 – Милорд, неужели вы обращаетесь так со всеми своими пассажирами?
 – Иден, вы не пассажирка, вы воровка! – деловым тоном объяснил он. – Если вы не хотите провести остаток путешествия на гауптвахте, а в Англии сразу попасть в руки властей, смиритесь.
 – Вы не посмеете!
 – Обработать вас ради безопасности команды? Разумеется, посмею. Мисс Фарради, вы же дочь врача. – Он передвинул лохань в прямоугольник света, падающего сквозь кормовые окна. – Вы же знаете, в трюме может скрываться любая зараза. Я не позволю, чтобы среди моих людей начался мор. Вам надо вымыться, а одежду выбросить. Будем надеяться, что вы не подхватили вшей, иначе эти прекрасные волосы придется сбрить.
 Иден вцепилась в свои волосы.
 Джек поднял сиденье скамьи, достал оттуда свежую белую простыню и постелил ее на дно ванны.
 – Ну вот, не будет ни одной занозы. А если что, так я с удовольствием ее выну, так сказать, отплачу добром за добро. – В его глазах вспыхнул дьявольский огонек.
 Щеки Иден вспыхнули, сердце заколотилось. Она с неохотой была вынуждена признать его правоту. В море надо соблюдать гигиену. С другой стороны, Иден не могла забыть, с какой сладострастной улыбкой Черный Джек грозил, что заставит ее заплатить, если она попадет на борт его корабля, а вот теперь он требует, чтобы она разделась.
 Мощным движением капитан подхватил бочку с водой, открыл и вылил половину содержимого в ванну.
 – Быстрее, я не могу тратить на вас целый день.
 Иден растерянно молчала. Что же ей делать?
 Да, она тайком пробралась на корабль, но неужели она и правда воровка? Она никогда не смотрела на это с такой стороны, а ведь Джек угрожал передать ее властям! Девушка переводила взгляд с ванны на своего мучителя, понимая, что только принадлежность к женскому полу спасает ее от наказания за неподчинение. Но всякая благодарность в ее сердце тут же умерла, когда Джек опустился в кресло. Глаза Иден расширились от ужаса.
 – Разве вы не уйдете?
 – Черт возьми, и не подумаю.
 – Но вы же не станете сидеть здесь и глазеть на меня?
 – О, дорогая, боюсь, это неизбежно. – Он дьявольски ухмыльнулся. – Вид обнаженной женщины – одно из немногих наслаждений мужчины, в море его так не хватает. Однако не стоит беспокоиться, дорогая, у вас нет ничего такого, чего бы я прежде не видел.
 Иден в оцепенении смотрела на злодея.
 – Я же объяснил вам, как вы заплатите за проезд, – с чарующей улыбкой продолжал Джек. – Вы сами виноваты, мой дикий цветок джунглей. Ну, вперед! Здесь только я и вы.
 Иден дрожала. Какой чудовищный негодяй!
 – Значит, в этом путешествии я должна стать вашей игрушкой?
 – Да, примерно так.
 Вдруг Иден осознала, что он наслаждается этой игрой.
 – Неужели вам так трудно подчиниться одному простому приказу? Неужели мне придется вас наказать? – Джек взял со стола гусиное перо и, ухмыляясь, стал им поигрывать.
 Иден содрогнулась.
 – Вы низкий человек!
 – А ведь я позаботился о ваших ягодицах.
 Иден поняла, что капитан не блефует, с таким же успехом она могла бы умолять скалы Гибралтара. Девушка закусила губу и повернулась лицом к лохани. Как чудесно она выглядит!
 Честно говоря, она могла бы устоять перед угрозами этого варвара, но ей так хотелось вымыться, а практичность шептала, что это к тому же необходимо.
 Негодяй наверняка догадывался, что в джунглях ей не раз приходилось плавать au naturel вместе с девушками племени вароа, которые знали множество мест, где было безопасно купаться нагими. Сколько раз они спасались от жары в прохладных струях, собирали водяные лилии и жемчуг из речных раковин. В те дни нагота беспокоила ее не больше, чем местных девушек. Да, надо просто сделать вид, что его нет.
 Бросив на мучителя последний взгляд, Иден отвернулась и нащупала подол рубашки, но Джек потребовал, чтобы она повернулась к нему лицом.
 – Не прячьтесь, моя красотка. Не забывайте, я за все заплатил сполна.
 Иден посмотрела на него с ненавистью. Джек только улыбнулся.
 Прекрасно! Если он желает быть грубым, она ответит такой же грубостью, сумеет подавить скромность и шокировать его. Собрав в кулак всю свою волю, Иден сняла сапоги и чулки, отбросила их в сторону и принялась развязывать веревку на поясе. Бросила сквозь ресницы взгляд на хозяина каюты и через голову стянула грязную рубашку. Потом быстро нагнулась и собрала одежду в кучу, оставив на полу только ботинки.
 Она спокойно прошла на кормовую галерею, безразлично улыбнулась Джеку, швырнула все свои грязные одежки за перила и с минуту наблюдала, как они исчезают в зеленых волнах. Лучи солнца играли на обнаженной коже, доставляя Иден невероятное удовольствие. Да, здесь куда лучше, чем в трюме. Солнце как будто придало ей сил справиться с этой жуткой ситуацией. Иден глубоко вздохнула и ленивой походкой вернулась в каюту. Джек не сводил с нее жадного взгляда, впиваясь в каждый дюйм ее тела.
 Что же, весьма откровенно! Животное начало в чистом виде.
 Иден была испугана, но злость взяла верх, девушка больше не хотела демонстрировать страх. Она ни перед кем никогда не унижалась, не станет унижаться и перед этим мерзавцем.
 Она спокойно переступила край ванны, опустилась в воду и притянула колени к груди, спрятавшись наконец от жадного взгляда Джека. Ей показалось, что в этот момент Джек вдруг вспомнил, что надо дышать. На мгновение он отвел глаза.
 – Милорд, вы получили удовольствие? – выдавила из себя Иден, стуча зубами, хотя в каюте было очень тепло.
 Джек не сразу сумел ответить. Он подался вперед, поставил локти на колени и, казалось, хотел что-то сказать, но не проронил ни звука.
 – Прекратите меня рассматривать, – с жалобной нотой в голосе попросила Иден.
 – Иден, простите меня, – хрипло произнес Джек. – Ваше тело безупречно.
 Иден хотелось умереть от досады.
 – Дайте мне по крайней мере мыло.
 В глазах Джека мелькнула веселая искра. Он встал и подал ей завернутый в вощеную бумагу овальный кусочек прозрачного мыла цвета янтаря.
 Иден стиснула зубы и опустилась в воду с головой. На поверхности плавали только длинные рыжие пряди. Надо стиснуть сердце в кулак и заставить себя поверить, что Джека здесь просто нет.
 Вынырнув на поверхность, она положила голову на край ванны и прикрыла глаза, решив как можно полнее насладиться прохладой шелковистой воды, потом начала мыться драгоценным мылом, изо всех сил стараясь не замечать мускулистого пирата шести футов ростом, который сидел не более чем в двух шагах и пожирал ее взглядом.
 Немного погодя Иден объявила:
 – Мне надо вымыть волосы, у вас есть шампунь.
 Джек заглянул в кладовку, вручил девушке флакон великолепного французского шампуня, затем приподнял бочку с водой и знаком показал, что польет ей на голову. Иден наклонила голову и подставила волосы под этот созданный человеческой рукой водопад. По крайней мере, все эти мускулы не пропадают даром.
 – Так, значит, – медленно начал Джек, – вы все же решились убежать, не обратив внимания на все мои предупреждения?
 – Мне хочется объяснить…
 – Не надо ничего объяснять, я не хочу слышать ваших оправданий.
 И он щедро плеснул воды из бочки. Иден еле отфыркалась.
 Ее волосы хорошо намокли, она налила шампунь в ладонь и взялась за дело.
 – Необязательно меня топить.
 – Выживете.
 – Милорд, я понимаю, вы сердитесь.
 – Ничего вы не понимаете. Перестаньте болтать, – проворчал он и вернулся в кресло. – Что мне с вами, девчонкой, делать на корабле? Скормить рыбам? Можно посадить в шлюпку, и гребите себе тысячу миль до дома.
 Иден бросила на него обеспокоенный взгляд, внезапно потеряв желание спорить с этим человеком. Кто знает, что еще придет ему в голову? Не сделать бы хуже.
 В дверь постучали. Капитан встал, чуть приоткрыл дверь и вернулся с подносом, уставленным блюдами, потом принес из кладовки и положил на стул возле ванны аккуратно сложенную рубашку, явно свою собственную.
 Иден домыла волосы, Джек снова поднял бочку и помог ей смыть пену.
 – Вы ведь все равно направлялись в Англию, – начала Иден уже более спокойным тоном. – Ваш отказ показался мне несправедливым.
 – Но ведь это не так. Я предложил доставить вас и всех остальных на Тринидад. Вы смогли бы выбраться из джунглей. – Джек поставил пустую бочку на пол. – Отказался ваш отец.
 – Я знаю. – Иден подняла голову и невольно залюбовалась игрой косых лучей солнца на его загорелом лице – жесткие линии и углы оказались сглажены. Девушка вздохнула. – Мне жаль, что так получилось.
 – Ничего вам не жаль.
 Иден удивилась его откровенному тону.
 – Вы добились того, чего хотели. Полагаю, вы отлично знаете, что делаете. – Он взял мыло и стал осторожно мыть ее руку. – К счастью, я тоже.
 Иден сердито отстранилась:
 – Не прикасайтесь ко мне!
 – Потише, – прошептал он.
 – Прекратите! – закричала она, когда проворная рука коснулась ее влажных ключиц.
 – Расслабьтесь, Иден…
 – Оставьте меня! – Пытаясь высвободиться, она плеснула на Джека водой и облила ему всю рубашку.
 Джек оглядел мокрые пятна на груди и плечах. В его глазах появился лихорадочный блеск. Иден перепугалась.
 – Значит, предпочитаешь играть грубо?
 Он рывком стянул с себя рубашку, обнажив каменные мышцы груди. О Боже! Иден с трудом сглотнула, не в силах отвести от него глаз. Яркие узкие губы составляли резкий контраст с выступившей на подбородке щетиной. Остро торчало адамово яблоко. Квадратные плечи переходили в мощную шею. «Как крепко он сложен, – невольно подумала Иден. – И как прекрасно!» Ей вдруг отчаянно захотелось дотронуться до него.
 Нет-нет, испугалась Иден, она ни за что не посмеет коснуться его, чтобы не спровоцировать. Даже смотреть на него и то опасно.
 Джек опять взял в руки мыло и склонился над ней, глядя ей в глаза с чувственным вызовом и даже дерзостью. Иден сидела в воде не шелохнувшись. Инстинкт, более мудрый, чем мысли, велел ей ждать.
 На сей раз, когда его руки дотронулись до ее кожи, она не стала сопротивляться, решила, что это неразумно, эта мужская сила ее страшила, поражала, даже… возбуждала.
 Прикрыв глаза, Иден пассивно ждала, позволив его пальцам изучающе касаться ее кожи, но готовилась дать отпор при малейшей угрозе.
 – Вот так… – выдохнул Джек, делая круговые движения по плечам и ключицам.
 Иден с трудом сглотнула. Сердце с такой силой колотилось о ребра, что девушке казалось, они не выдержат.
 Джек перешел к ее спине. Зажал мыло между пальцами и пропел длинную линию вдоль позвоночника. Его широкие ладони растирали пену по лопаткам, скользнули к талии, тщательно вымыли ей руки. Иден слышала, как тяжело он задышал, когда провел по внешнему обводу ее груди. Она затаила дыхание, потом задрожала. Сумасшествие, настоящее сумасшествие! Но что же ей делать? На корабле негде спрятаться от этого человека. Она в его власти.
 – Что… что ты со мной сделаешь, Джек? – прерывающимся голосом спросила Иден.
 Он провел пальцем по ее щеке, его глаза внимательно следили за собственным движением.
 – Именно то, что я и сказал. Собираюсь взимать плату.
 Иден задохнулась от ужаса, вспомнив, как он угрожал, что заставит ее расплатиться своим телом.
 – Ты возьмешь меня силой?
 – Ни в коем случае, дорогая, – прошептал он ей в самое ухо. – Ты сама этого захочешь.
 Иден передернула плечами:
 – Значит, ты меня соблазнишь?
 – Хм…
 – Я девственница, Джек.
 – Я знаю, любовь моя.
 – Я… я храню себя для мужа.
 – Отлично. – Он мягко отклонил ее голову назад и коснулся губами губ Иден. – Прекрасное известие.
 Иден беспомощно подчинилась. Она столько мечтала о его поцелуях после того, первого, в джунглях и сейчас была не в силах сопротивляться. Память о том поцелуе преследовала ее день и ночь. И вот теперь он снова жадно впивается в ее губы.
 Джек слегка надавил, заставив ее опустить голову на его руку. Иден напряглась, когда вторая его рука медленно поднялась с талии и легла ей на грудь. Не отпуская ее губ, Джек твердо, но нежно сжал ее сосок между пальцами. Иден задрожала сильнее, из ее губ вырвался беспокойный стон, тело перестало подчиняться ее воле, оно выгнулось дугой навстречу его большой теплой ладони.
 Джек наконец оторвался от ее губ и перешел к подбородку, шее, ложбинке между грудями, а потом впился в нежный сосок.
 Захваченная его страстью, Иден откинулась на край ванны и погрузила пальцы в буйные темные кудри.
 Кровь, как корабельная помпа стучала в висках. Джек чувствовал губами ее распухший сосок, ощущал пальцы Иден в своих волосах и понимал, что не справится. Швырнуть ее на стол и взять здесь и сейчас! Он чувствовал, что в его руках она словно воск, но он не должен терять над собой контроль. Он сам себе не верил, не верил этому неистовому, первобытному желанию. Надо остановиться. Нельзя спешить. Иден – девственница. Сейчас она в его власти, доверяет ему, сама не понимая, что делает.
 Он еще не принял окончательного решения насчет женитьбы. Она не должна позволять ему все то, к чему он сейчас так стремится, без этого жизненно важного обещания. Иначе ее ждет бесчестье, возможно, внебрачный ребенок, удел которого – позор и горечь. Он, лорд Джек Найт, не может воспользоваться наивностью этого волшебного существа, он должен ее защитить. Даже от себя самого.
 Вырвавшись из тумана страсти, Джек оторвался от ее груди. Иден обвила руками его шею и стала нежными поцелуями покрывать его губы. Она жаждала большего, и Джек, возбужденный ее ответом, – тоже. Но он сдержался. Это может произойти лишь при одном условии – если она станет его женой, но Джек вдруг усомнился, что хочет на ней жениться. Она слишком сильно на него действовала. Иден Фарради оказалась не похожа на других девушек. Сам факт ее побега доказывал, что у нее есть воля, храбрость, решимость добиваться своего, совсем как у самого Джека. Видит Бог, эта молодая тигрица способна родить героев!
 Но в этом заключалась и трудность. Все, что Джек знал о дочери натуралиста, говорило ему: она не удовольствуется рождением детей, не предоставит ему возможность вести прежнюю, по большей части одинокую, жизнь.
 Она многого потребует, и не в материальном плане – как раз такие требования легче всего удовлетворить. Нет, она украдет его сердце, захочет превратить его в другого человека, такого, каким он быть не желает!
 И может быть, ради такой девушки он сам этого захочет? Вдруг она сумеет вернуть его к оседлости? Надо быть начеку и все тщательно обдумать.
 Трудно думать, когда нежные губы ласкают тебя, а тонкие руки обвивают шею и плечи. Они оба оказались на самом краю, еще немного, и будет поздно жалеть о содеянном.
 Мощным усилием воли Джек оторвался от ее губ, услышал, как она прошептала его имя, и на мгновение прикрыл глаза, пытаясь унять бешеный стук сердца.
 В широко распахнутых глазах Иден отражалось недоумение и боль. Она не могла понять, почему он остановился. Джек опустил взгляд.
 Происшедшее потрясло его до глубины души. Он резко выпрямился и широким шагом прошел к кормовой галерее. Свежий океанский бриз остудил его пылающее лицо. Джек вцепился в резные поручни и невидящим взглядом уставился на пенистый кильватер. Ему хотелось курить, но после пары попыток разжечь сигару Джек отказался от этой мысли – руки еще дрожали от пережитого возбуждения. Черт возьми, что с ним такое? Пытаясь справиться с собой, он глубоко вдохнул солоноватый воздух.
 Отлично. В целях самосохранения он будет сопротивляться ее чарам, но Иден ни к чему знать, что его угрозы были блефом. Приняв это решение, Джек осторожно вернулся в каюту и увидел, что Иден сумела воспользоваться его кратким отсутствием: она вышла из ванны, вытерлась и надела оставленную им белую рубашку, которая доставала ей почти до колен, а V-образный вырез едва не открывал пупок. Рубашка была явно велика, но Джек наслаждался сознанием того, что она стоит перед ним, облаченная в его одежду. Это зрелище пробуждало в нем собственническое удовлетворение.
 Придерживая одной рукой ворот рубашки, Иден, морщась от боли, пыталась другой рукой распутать влажные локоны. Увидев Джека, она смущенно отвернулась. Ее лицо под веснушками стало совсем пунцовым. Этот девичий румянец тоже доставил Джеку немало удовольствия, но он суровым тоном спросил:
 – Твой отец знает, куда ты делась?
 – Я оставила записку. – Она виновато закусила губу.
 – Не стоит о нем беспокоиться, – мягко произнес Джек. – Он взрослый человек, ничего с ним не случится.
 Иден ответила благодарным взглядом. Джек сделал жест рукой, приглашая ее к столу. Девушка осторожно приблизилась, Джеку она напомнила боязливую лесную лань.
 – Кто в тот день был с твоим отцом в джунглях? Ну, тот, второй парень?
 – Это… Это ассистент моего отца – Коннор О'Киф. – Иден аккуратно наполняла свою тарелку различными закусками. – Почему ты спрашиваешь?
 – Мне он не понравился.
 – Думаю, ты ему тоже.
 – А ты, по-моему, ему как раз нравишься.
 Иден опустила глаза, помолчала, потом сказала:
 – А может, сейчас моя очередь задавать вопросы?
 – Смотря что ты хочешь узнать.
 Иден окинула удовлетворенным взглядом полную тарелку и подняла глаза на собеседника.
 – Ты на стороне бунтовщиков или ездил в Ангостуру, чтобы составить против них заговор?
 У Джека глаза полезли на лоб.
 – Джек, я же понимаю – что-то происходит. Конечно, я женщина, но мозги-то у меня есть. – Иден развернула салфетку у себя на коленях. – Лично я хочу, чтобы победил Боливар.
 – Он не сможет, – бесстрастным тоном заявил Джек. – Если, конечно, не получит помощь.
 Глаза Иден сузились.
 – Так, значит, ты за повстанцев!
 – С чего вы взяли, мисс Фарради?
 – Отец говорит, что на самом деле войны не будет, потому что мятежников слишком мало.
 – Даже гении иногда ошибаются. В конце концов, ситуация может измениться.
 Она наклонила голову набок.
 – Должно быть, ты гордишься, что твоя компания способна доставить кому угодно и что угодно из любого уголка света?
 Джек знал, что надо прекратить этот разговор, но ему было интересно следить за ходом ее мысли.
 – Это правда.
 – А восставшим нужны люди. – Иден подалась вперед. – Значит, ты собираешься найти для них солдат, – добавила она шепотом. – Но где, где? – И тут же продолжила: – Ах, ну конечно! Все эти воины, вернувшиеся из-за Пиренейских гор…
 У Джека отвисла челюсть.
 – Иден!
 – Но Англия никогда не посмеет встать между Испанией и ее колониями.
 – Официально – нет, но солдат всегда может сменить мундир.
 – А у тебя не будет неприятностей?
 – Не будет, если никто ничего не узнает. – И он улыбнулся ей невинной улыбкой.
 – Значит, доставка всех этих товаров в Лондон – всего лишь предлог?
 – Достаточно. Прекратим этот разговор.
 – Но почему? Я же обо всем догадалась. Как ты ввязался в это дело?
 Джек на мгновение заколебался, потом пожал плечами. В конце концов, почему бы и не рассказать?
 – Ты помнишь землетрясение, которое разрушило Каракас пару лет назад?
 Иден кивнула:
 – Как раз после очередного восстания Боливара.
 – После серии побед повстанцы выгнали испанцев из многих районов Венесуэлы, они заняли Каракас и начали формировать правительство, и тут произошло землетрясение. Им не повезло. Люди перепугались. Решили, что это Божья кара. Испанцы не упустили свой шанс.
 Иден еще раз кивнула:
 – Да, я слышала.
 – Но слышала не все. После землетрясения я посылал корабли с провизией и медикаментами в Каракас. Когда корабли возвращались, Боливар и его сподвижники, видимо, сумели отплыть с ними в Порт-Рояль. Они расположились на Ямайке – практически у моего порога. Должен сказать, что я придерживаюсь такого принципа: на моей земле никто никого не убивает, по крайней мере без моего согласия. И я решил предоставить им защиту. Ты видела моего начальника стражи Броуди?
 – Да уж!
 – По моему приказу он установил вокруг моих владений охрану на все время пребывания Боливара на Ямайке и отбил атаку испанцев.
 Иден смотрела на капитана округлившимися глазами.
 – Ты спас Боливару жизнь? Освободитель и его совет гостили на твоих землях?!
 – Недолго. Они строили планы, тут я и пригодился. Меня восхищают люди, способные держать удар и, несмотря на поражения, упорно стремиться к своей цели. – Джек был явно доволен произведенным впечатлением.
 – Наверное, испанцы тебя не слишком любят.
 – Меня никто не любит, разве вы не слышали, мисс Фарради?
 У Иден порозовели щеки. Она улыбнулась:
 – Лично я думаю, что ваши действия очень благородны.
 Джек насмешливо фыркнул:
 – Не надо меня идеализировать. Если дело выгорит, я сумею утроить свое состояние.
 – Думаю, вы не рискнули бы вызвать гнев двух самых могущественных держав только ради денег.
 – Ну хватит, дорогая. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство.
 – Могу обещать тебе, что никому не расскажу, чем ты занимаешься. Даже кузине Эмили.
 – Я и не боюсь. – Джек взял в ладони ее лицо и осторожно провел по ее щеке подушечкой большого пальца.
 «Забавная малышка, – с нежностью подумал он. – Такая искренняя и серьезная».
 Она покраснела от того, что подумала, будто он ей доверяет, но она ошибалась. Как только Иден угадала правду, Джек тут же решил, что не пустит ее в Лондон, пока не выполнит свою миссию. Риск слишком велик.
 Он владел великолепным замком на ирландском берегу. Иден может подождать там, пока дело не будет сделано. Пожалуй, девчонка его возненавидит, но что делать, ждала же она столько лет, надеясь попасть в Лондон. Подождет и еще шесть месяцев.
 – Пошли, – сказал он, выдвигая из-под нее стул. – Возьми тарелку с собой.
 – Куда мы идем?
 – В спальную каюту. Офицерам нужно работать, а работают они здесь. И помни, тебе нельзя уходить отсюда без меня, без Броуди или лейтенанта Трайерна. – Он взял ее под руку, подвел к двери в личные покои и подтолкнул Иден вперед. – Располагайся, чувствуй себя как дома.
 – Джек… – Иден робко оглядела каюту, – здесь пушка.
 – Да, двенадцатифунтовая. Она тебя не укусит. Иди. Кому-то ведь надо работать.
 Иден осторожно ступила внутрь. Помещение выглядело по-спартански. Деревянная койка встроена в переборку. Полог закрывает свет и удерживает тепло. В углу – умывальник. В ногах кровати морской рундук. Над всем убранством доминирует пушка.
 – Надеюсь, тебе здесь понравится, – насмешливым тоном произнес Джек, не отказывая себе в удовольствии напомнить, что все-таки она «заяц». – На двери несколько замков, чтобы не лезли матросы.
 – А ты? – дерзким тоном спросила Иден.
 – А у меня, дорогая, есть ключи. – Он поклонился и развернулся, чтобы уйти.
 – Джек… – позвала Иден. Он резко обернулся на этот тихий зов. – Ты не хочешь поцеловать меня на прощание?
 Предложение ошеломило его. Что ж, это только доказывает, насколько она опасна.
 – Нет, – приятным тоном ответил он, пряча улыбку. Иден нахмурилась. Джек натянул сброшенную раньше рубашку и пошел к двери.
 – Капитан, – снова позвала Иден, но уже не столь сладким голосом.
 – Да, дорогая?
 – Я хочу знать, очень хочу: это правда? Ты действительно был пиратом?
 – Боже мой, мисс Фарради, – с театральным ужасом ответил Джек, – нельзя же верить всем нелепым слухам! – Он подмигнул ей. – Где-то здесь валяется каперское свидетельство.
 Иден покраснела.
 Джек знаком приказал ей запереть дверь. Иден со смущенной улыбкой повиновалась.
 Джек услышал, как ключ повернулся в замке, и с улыбкой подумал, что офицеры наконец смогут вернуться к работе, а он сможет по крайней мере сделать вид, что жизнь на борту «Ветра Фортуны» вошла в привычное русло.




 Глава 7


 «Так-так! Значит, он был когда-то капером!» – думала Иден, запирая семь дверных замков. Во всяком случае, это законно, не то что пиратство. Однако в ее голову закралось подозрение, что Джек получает удовольствие от того, что люди думают о нем хуже, чем он есть на самом деле. Одновременно она задавалась вопросом: что может заставить человека установить на дверь спальни целых семь замков? Команда подчиняется ему беспрекословно, опасности бунта нет никакой…
 Она устало опустилась на жесткий матрас и еще раз оглядела скромное убранство спальни. Да, глава «Найт энтерпрайзис» жил совсем не как миллионер. Иден взяла тарелку и доела все, что осталось, прислушиваясь к голосам за дверью спальни, потом встала и приложила ухо к двери, из-за которой доносился уверенный баритон капитана. Он диктовал какое-то деловое письмо. Иден хотелось выйти, чем-то помочь, но она сознавала, что одета почти непристойно, к тому же сегодня она и так причинила слишком много хлопот.
 Вернувшись, она невольно задумалась о том, что может произойти, когда он придет ночью, вспомнила, как он грозился, что заставит ее оплатить проезд своим телом, и обещал, что она сама этого пожелает.
 Сегодняшние события показали, что ему по силам лишить ее воли и разума. Иден и сейчас не понимала, почему он остановился. Она ясно видела, какой страстью пылали его глаза. Сегодня он пощадил ее невинность. Но на сколько хватить его благородства?
 Если дело зайдет слишком далеко, ей придется выйти за него замуж, а муж обладает над женой полной властью. Иден задрожала при мысли, что лорд Джек с его железной волей и бесчисленными тайнами станет ее владыкой и господином. Она превратится для него в простую наложницу, его рабыню. Нет! Надо сопротивляться и устоять. Но как?
 Если принять во внимание его репутацию, то может случиться, что, добившись своего, он и не предложит ей брак. Просто бросит ее, и все.
 Нет, решила Иден. Отец не допустит, чтобы это сошло ему с рук. Да и Коннор убьет Джека, если он ее обесчестит. Иден сама не верила, что Черный Джек способен на такую жестокость.
 Она ходила из угла в угол, не в силах отвлечься от своих мыслей. Этот человек завораживал ее, к тому же ей никогда не случалось сталкиваться с секретными миссиями.
 Разумеется, теперь она простила ему, что в тот день в джунглях он не согласился взять ее в Англию. Не мог же он объяснить ей истинную причину своего отказа.
 Зная, насколько опасна его затея, Иден уже начала беспокоиться о том, что может произойти с ним в Англии. За ним могут следить, ведь в Лондоне есть испанское посольство. Джек такой же сумасшедший, как и ее отец! Тоже готов на все ради идеи.
 Вспомнив об отце, Иден загрустила. Как он будет ругать ее, когда они встретятся! Но главное, чтобы с ним самим ничего не случилось, чтобы он был жив. Надо надеяться, что, обнаружив ее исчезновение, он выбросит из головы свою нелепую затею и отправится следом за дочерью. А что до Коннора, то он теперь не ее печаль.
 Размышляя таким образом, Иден подошла к умывальнику красного дерева, с изумлением увидела в зеркале свою похудевшую мордашку, потом, поддавшись внезапному приступу любопытства, выдвинула верхний ящик.
 Внутри лежал портсигар, расческа, зубная щетка с жесткой щетиной, бритва, маленькие ножнички для ногтей. Иден поднесла к носу маленькую бутылочку одеколона. Чудесно! Она задвинула ящик.
 Скучно. Иден еще раз оглядела каюту. Ее взгляд упал на прочный, крытый кожей рундук у переборки. Девушка бросила быстрый взгляд на дверь. Хм… Капитан не говорил, что ей нельзя никуда заглядывать.
 Она присела – медная застежка оказалась не заперта – и чуть приподняла крышку. На первый взгляд ничего интересного.
 Сверху лежал плащ из черной шерсти, в тропиках он был ни к чему. Ниже Иден обнаружила пояс с двумя пристегнутыми к нему пистолетами и большим ножом в богато украшенных ножнах. Пояс лежал на куче бумаг и книг. Одна из них оказалась «Путешествиями в дельте Ориноко» доктора Виктора Фарради. Иден почувствовала странное удовольствие от того, что Джек ее прочел. Книга в ее руках создавала впечатление, что отец где-то рядом. У девушки потеплело на сердце, ведь никогда прежде она не расставалась с отцом на столь долгий срок. Как он говорил? Природа берет свое. Все существа, достигая репродуктивного возраста, находят себе пару.
 Иден тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и запустила руку поглубже в сундук. Пальцы нащупали что-то твердое. Оказалось, это отделанный серебром кубок на белом мраморном основании. Как интересно! Иден перевернула его на бок и прочла надпись:

 «СЭМ О'ШИ
 КИЛЛАРНИЙСКИЙ КРУШИТЕЛЬ
 ЧЕМПИОН ЭПСОМСКОГО ТУРНИРА ПО БОКСУ
 10 МАЯ 1792 ГОДА
 РОСТ 6 ФУТОВ 4 ДЮЙМА, ВЕС 15 СТОУНОВ»

 Да, настоящий гигант! С другой стороны, капитан и сам примерно такого роста.
 Иден задумалась. Зачем Джеку эта вещь? В то время он был еще ребенком. Может быть, впечатления детства? Или он недавно его купил?
 Увидев пачку писем, Иден непроизвольно протянула к ним руку. Адрес был написан женской рукой – почерк был округлый, с завитушками, и любопытство победило. Может быть, оно от той девушки, которую он любил в юности? Леди Моры? Той, что не захотела выйти за него замуж.
 Обуреваемая желанием узнать, пожалела ли леди Мора о своем отказе, когда узнала, каких успехов добился лорд Джек, она развернула письмо и поняла, что оно не от леди Моры.
 Так, похоже, у Джека есть сестра.
 Иден не могла с собой совладать и весь оставшийся день провела за чтением.
 Сестру Джека звали Джасинда. Она писала брату целые тома писем. Писала о семье, о рождении все новых младенцев, о детях, о восхитительных приключениях в свете. Джасинда, будучи не намного старше самой Иден, оказалась одной из законодательниц моды в лондонском свете. Чай в покоях у королевы! Частный бал в Девоншир-Хаусе! Скачки в Аскоте!
 Отчеты Джасинды были куда ярче, чем рассказы из вторых рук в «Ла белль ассамбле». Джасинда казалась очаровательной, обаятельной и элегантной леди – как раз такой, какой мечтала стать Иден.
 Ей трудно было в это поверить, но оказалось, что семья Джека принадлежит к самому избранному обществу. Иден с восторгом глотала живописные рассказы Джасинды. Перед ее мысленным взором поочередно представали все родственники Джека. Гордые лорды не выглядели такими уж недоступными в описаниях их юной сестрицы. Роберт – непогрешимый герцог Хоксклифф, воинствующий поборник благих начинаний в палате лордов и коллекционер старинных музыкальных инструментов. Его светлость жил в роскошном доме в самом сердце Лондона со своей прекрасной и, судя по всему, безупречной женой, герцогиней Бел.
 Дальше шли близнецы Деймиен и Люсьен. Один разводил чистокровных скакунов, другой – проблемы. Деймиен, «наш полковник», как называла его Джасинда, оказался знаменитым героем войны, а Люсьен работал на правительство в некоей таинственной организации.
 Следующим был очаровательный лорд Алек, известный повеса, который недавно обрел покой с девушкой своей мечты и при этом сумел приобрести огромное состояние за игральным столом.
 Кроме того, Джасинда писала о своей подруге Лиззи, которая была почти членом семьи. Лиззи, недавно вышедшая замуж за виконта, ждала своего первенца.
 Сама Джасинда была замужем за маркизом, которого она называла Билли и считала самым замечательным человеком на свете. Сестра выражала уверенность, что Джеку он непременно понравится. Далее шли бесконечные описания успехов ее любимого сыночка Бергарда: первые шаги Берри, его первые слова. Было ясно, что золотоволосый Берри – самый чудесный малыш из всех, кто когда-либо рождался на свет. У Иден слезы выступили на глазах от умиления.
 Каждое письмо леди Джасинды кончалось одними и теми же словами:
 «Дорогой брат, благодарю тебя за подарки. Возвращайся скорее домой. Мы всегда рады тебя видеть. Твоя любящая сестра Джас».
 «Если бы у меня была такая семья, – думала Иден, – я бы никогда никуда не уехала».
 Очевидно, Джек придерживался иного мнения. Даже на Ямайке его считали одиночкой. Интересно почему?
 Вопрос этот обеспокоил Иден. Она размышляла над ним, по очереди складывая в сундук письма, оружие, кубок и черный плащ.
 Ясно было одно – нельзя позволить Джеку лишить ее разума. Если дело зайдет далеко и она выйдет за него замуж, то придется делить с ним эту его самоизоляцию точно так же, как прежде она делила одиночество отца. Бессмысленно надеяться, что она сможет изменить этого человека, надо принимать его таким, как он есть.
 Сама Иден отлично знала, чего хочет, – нормальной жизни. Хочет обычных вещей, общества, шумных улиц, смеха, новостей. Она уже хлебнула одиночества и сыта им по горло.
 Девушка привыкла смотреть правде в глаза. Да, ей нравится Джек, но надо защищаться. К чему связывать себя еще с одним изгоем? С равным успехом она могла бы остаться в джунглях и выйти замуж за Коннора.
 Разница была в том, что с Джеком она чувствовала себя в безопасности.
 Доктор сидел в тени квартердека на куче старых сетей с томиком Вордсворта на коленях. Чтением он пытался отвлечься от мучительного беспокойства о судьбе дочери. Внезапно его отвлекли резкий птичий крик и раскаты дикого хохота.
 Прищурившись сквозь очки, он посмотрел на корму и увидел, что они снова используют несчастную птицу в качестве мишени. Виктор стиснул зубы, понимая свое бессилие. Он не смел ничего возразить.
 Они с Коннором обменялись осторожными взглядами. К счастью, Виктор успел предупредить своего неразумного ассистента, чтобы тот сдерживал свой резкий нрав, иначе они оба погибнут.
 Так уж случилось, что, направляясь в Англию, они попали на это проклятое судно и теперь были вынуждены наблюдать, как пьяный капитан борется со скукой и однообразием морского путешествия. Наблюдать и молчать, ибо любое возражение приведет к тому, что его просто выбросят за борт, а эти негодяи будут делать ставки на то, как долго он продержится на воде.
 Вздохнув, доктор Фарради захлопнул книгу. Он покинул цивилизацию двенадцать лет назад. Очевидно, что нравы с тех пор не улучшились. Если бы не тревога за дочь, он никогда бы не вернулся к людям.
 Да, с кораблем получилось неудачно. Доктор готов был признать, что им следовало отправиться с Джеком Найтом.
 Когда Виктор прочел записку Иден, пускаться в погоню было поздно – наступила ночь, а река кишела крокодилами. Коннор был вне себя от гнева и тревоги, но доктору удалось с ним совладать, к тому же он очень верил в таланты дочери и сам обучил ее искусству выживания.
 На следующий день им удалось найти спрятанное в мангровых зарослях каноэ Иден, но ни ее самой, ни «Ветра Фортуны» уже не было. Вскоре доктор и его ассистент попали в лапы береговой охраны испанцев. Подданные короля Фердинанда бесконечно допрашивали их о цели экспедиции в дельту Ориноко, и прошла целая неделя, прежде чем прибыли документы, подтверждающие разрешение вице-короля Каракаса на эти исследования. К тому времени множество ценных образцов были испорчены солдатами, которые бесцеремонно рылись в багаже. В конце концов, их отпустили, настоятельно посоветовав не возвращаться.
 Больше всего в жизни доктор Фарради боялся потерять доступ в свой зеленый рай, но страх за дочь заглушил эти опасения.
 Потеряв жену, он не мог потерять еще и дитя!
 Успокаивала к тому же мысль, что в страшный момент пленения он успел предупредить взбешенного Коннора, чтобы тот помалкивал о визите Джека Найта и о мятежниках в Ангостуре. Растения, насекомые, рептилии – вот круг их интересов, а больше они ничего не знают.
 Надо сказать, что на пляже, где их захватили, Коннору здорово досталось. Он отчаянно сопротивлялся, и Виктор боялся, что ассистента застрелят прямо на месте. У него и сейчас все тело было в синяках, а челюсть подозрительно щелкала при каждом движении.
 Освободившись из испанских застенков, они поспешили на Тринидад, который принадлежал британцам, и сели на первый же корабль, направлявшийся в Англию.
 Одноглазый и одноногий капитан с радостью воспользовался случаем и вместо денег взял дорогостоящее оборудование натуралиста, которое позже мог заложить.
 «Морская колдунья», запущенный, протекающий двадцатипушечный фрегат с грязными палубами и оборванными матросами, выглядел неблагополучно даже на первый взгляд. В обычное время фрегат возил из Вест-Индии в Англию табак и сахар, но у Виктора было ощущение, что тут творятся и куда более мрачные дела, а если так, то он ничего не хочет знать. Его единственная цель – отыскать дочь, поэтому он не задавал никаких вопросов, что явно нравилось капитану.
 Доктор и его помощник были готовы к испытаниям – затхлой воде, дурной пище, грязным койкам, но очень скоро выяснилось, что дело обстоит значительно хуже.
 Капитан был грубым мерзавцем, хотя иного доктор и не ожидал. Команда относилась к нему с неприкрытой ненавистью. В воздухе витал дух мятежа. Должно быть, капитан его чувствовал и никому не давал спуску за малейшую провинность. Одного из матросов уже вышвырнули за борт, а двоих высекли. Но еще больше, чем угроза мятежа, Виктора беспокоило изменившееся настроение Коннора. Доктор понимал, что помощник – его единственная защита от необузданной злобы команды. С привычной наблюдательностью ученого присматривался он к происходящим в австралийце переменам, пытался разговорить его, но все было тщетно. Доктор очень остро чувствовал, что грядет взрыв. Возможно, Иден с ее женской интуицией догадалась о чем-то и потому отказалась выходить за Коннора замуж? Виктор пообещал себе, что впредь станет внимательнее прислушиваться к словам дочери.
 – Виктор… – Низкий голос Коннора оторвал доктора от размышлений.
 – Да, мой мальчик? – Виктор снял очки и с беспокойством посмотрел на товарища. – Что случилось?
 Коннор сидел, уставившись в палубу, и не поднимал глаз.
 – Это… Это я виноват в том, что она сбежала.
 – Мы оба виноваты, друг мой.
 – Нет. – Коннор посмотрел на него измученными глазами. – Если бы я был другим… Лучше… Я был ей не нужен, и она сбежала.
 Виктор с грустью взглянул на помощника. Что тут скажешь? Сам он никогда не умел выражать свои чувства.
 – Вы ведь знакомы с ним, с Джеком Найтом? Он не обидит ее?
 Виктор тотчас вспомнил, с какой благоговейной осторожностью лорд Джек всегда защищал леди Мору.
 – Нет, если в нем осталось хоть что-то от прежнего юноши.
 Вечером весь корабль гудел от матросских пересудов о том, как кэп Джек позабавится сегодня ночью с малышкой, запертой у него в каюте. Спорили о том, сколько раз у него получится, а некоторые полагали, что, учитывая бешеный нрав беглянки, следовало бы сначала ее связать.
 Обрывки разговоров долетали до капитана, и время от времени он одергивал своих молодцов, пытаясь изгнать из памяти преследующие его видения волшебного купания юной Нимфы по имени Иден.
 Джек твердо решил держаться от нее подальше. Когда ему понадобится жена, он выберет покорную девушку, которая никогда и ни в чем не посмеет возразить своему господину. Иден совсем другая, ее вряд ли удастся усмирить.
 Но как справиться с собой? Казалось, присутствие девушки изменило сам воздух на корабле. Джек везде ощущал ее запах, свежий, как роса, аромат ванили и орхидей.
 Ища спасения в тяжелой работе, Джек целый день трудился на палубе, потом отправился в лазарет нагнать страху па Балласта. Хирург уже наложил несколько стежков на татуированную руку, куда нанесла удар Иден. Джек сообщил больному, что он с ним сделает, если тот посмеет еще хоть раз посмотреть в сторону девушки, и, удовлетворенный, поднялся на верхнюю палубу поспрашивать у офицеров, не купил ли кто-нибудь платье в подарок жене. Капитану не повезло, нашелся один только женский костюм для вакханки на празднике Нептуна, когда пересекают экватор. Наряд больше напоминал карнавальный костюм, чем платье для приличной женщины, но выбирать не приходилось.
 – Да, странный рейс.
 – Прикажу Мартину сшить ей приличную одежду. У нас в трюме несколько рулонов отличной ткани.
 – Джек… – Трайерн опустил взгляд.
 – В чем дело?
 – Вы… вы ее не обидите?
 Капитан саркастически приподнял бровь:
 – Ты о чем, Кристофер?
 – Я знаю, вы хотите ее…
 – Не беспокойся, она под моей защитой. Команда может думать что хочет, но ты же меня знаешь.
 – Я так, на всякий случай.
 – Черт возьми, это я должен бояться. Моя жизнь в ее руках, я же оставил ее в каюте, где полно оружия.
 – Неужели вы забыли? Помните, что она сделала с Балластом?
 – Кто сказал, что забыл? Просто у леди не будет причины защищать свою честь с помощью ножа. Я не дам ей повода.
 – Кстати, меня удивило, что Балласта не выпороли.
 Джек поморщился. В рейсах периодически возникала необходимость в наказаниях, и порка была общепринятой процедурой. Но кому это может понравиться? Однако Трайерн был прав: матросы знают, к чему ведет нарушение дисциплины, а теперь они видели, что Балласту все сошло с рук.
 – Я не хотел, чтобы девушка слышала вопли. Она стала бы винить себя.
 – И вероятно, винить справедливо.
 – Она так невинна, – мотнув головой, ответил Джек, но Трайерн продолжал твердо смотреть ему в глаза. – И она уже преподнесла Балласту урок. Понадобилось девять стежков. Ты слышал?
 – Слышал.
 – Все, я иду спать, – решительно заявил Джек.
 – Спокойной ночи, капитан. Храни вас сегодня Бог.
 Джек неискренне рассмеялся, перекинул через плечо платье для Иден, зашел в каюту, прошел к двери в спальню и, терзаемый сомнениями, остановился. Может быть, стоит переночевать в гамаке? Прямо здесь его и повесить? Джек посмотрел на крюки в балке. Но ведь команда все равно проведает, что он не спал со своей пленницей. И что люди скажут? Скажут, что, раз капитан не затащил ее в постель, значит, она ему не нужна, и кто-нибудь другой вполне может попытать счастья.
 К тому же почему он должен страдать? Жизнь, полная приключений, научила его спать вполглаза, и лишь за семью запорами он мог расслабиться и по-настоящему выспаться.
 Он не Балласт. Он способен себя контролировать.
 «Признайся же, тебе просто хочется оказаться с ней рядом. Тебе нравится ее общество».
 Ну и что в этом такого? Он уважает ее отца, лучше любого другого понимает, как тяготит одиночество, и, видит Бог, он не способен причинить вред такому невинному созданию.
 И Джек со стоическим видом достал из кармана ключи. Судьбоносно загрохотали железные задвижки замков. Взявшись за ручку, Джек почти желал, чтобы Иден стукнула его чем-нибудь тяжелым по голове. Он упадет бездыханным и не сможет поддаться ее чарам.
 Да, ему нужна жена, но Иден Фарради он просто боится.




 Глава 8


 Лежа у самой стенки в постели Джека, Иден с ужасом наблюдала, как уползают язычки всех семи замков. В каюту проникал призрачный лунный свет, поблескивал на жерле пушки, танцевал на каждой задвижке.
 Иден плотнее завернулась в простыню и с трудом сглотнула. На ней по-прежнему была одна лишь капитанская рубашка. Казалось, ее судьба решена – потеря девственности в постели этого экс-пирата.
 Днем она немного вздремнула, но с приближением ночи сон улетел, оставалось только лежать и, чутко прислушиваясь к любому шороху, ждать возвращения хозяина.
 И вот раздались шаги – размеренные, четкие. Все ближе, ближе…
 Тревога стала невыносимой. Что, если она не сумеет противостоять ему? А если он применит силу? В последний момент, окончательно перетрусив, Иден решила притвориться спящей.
 Дверь на дюйм приоткрылась. Знакомый баритон приказал собаке остаться в конторе. Проклятый пес! Если бы не он, можно было бы до сих пор прятаться внизу.
 Сквозь ресницы Иден видела, как Джек задержался в дверях. Сейчас он выглядел нереально огромным, но угрозы в нем не чувствовалось. Мужчина стоял и рассматривал свою гостью при свете единственной свечи. В его взгляде не было похоти, только настороженность. Казалось, он приготовился к нападению.
 На руке Джека висела какая-то синяя тряпка. Он обернулся, осторожно прикрыл дверь и начал запирать бесчисленные замки, явно стараясь производить как можно меньше шума.
 Иден решила, что он не похож на мужчину, у которого на уме изнасилование. Она сделала вид, что проснулась.
 – Прости, я разбудил тебя.
 Иден села в постели, все еще прижимая к груди покрывало.
 – Ничего страшного, я просто задремала. Джек неуверенно осмотрелся.
 – Тебе что-нибудь нужно?
 Вежливость хозяина поразила Иден, она отрицательно помотала головой.
 – Отлично. – Джек направился к умывальнику. – Кстати, я принес тебе одежду.
 Его поведение заинтриговало Иден. Господи, кто он, этот джентльмен? Откуда такие перемены? Подозрительно. Ведь она уже успела понять, что Джек Найт ничего не делает без причины.
 Джек поднял крышку деревянного умывальника, под которой оказалась раковина, вынул из нижнего ящика полотенце и стянул через голову рубаху. Иден нырнула под одеяло, но вскоре любопытство пересилило и она выглянула наружу.
 Джек стоял к ней в профиль. Свеча озаряла бронзовое лицо и литые мускулы. Он потянулся было к застежке брюк, вздохнул и оставил их в покое. Иден облегченно вздохнула и продолжила наблюдать, не в силах оторвать взгляда от мощной фигуры капитана.
 Джек начал стягивать сапоги и наконец заметил, как внимательно она за ним наблюдает, заметил, но промолчал.
 У Иден вспыхнули щеки. Откашлявшись, она спросила:
 – Какую одежду ты нашел? – И, не дожидаясь ответа, вылезла из постели, подобрала платье, встряхнула его за плечики и стала рассматривать причудливый наряд с низким вырезом и странным фасоном.
 Джек расхохотался.
 – Господи, что это такое? Маскарадный костюм? – воскликнула Иден.
 – Вроде того, – хмыкнул он. – В нем играют роль принцессы на празднике Нептуна.
 – Какое забавное! Мне нравится. – Иден прижала платье к себе и закружилась, любуясь блестящей юбкой. – Из чего оно? Из парчи?
 – Понятия не имею. – Джек насмешливо приподнял бровь. – Надеюсь, вы понимаете, мисс Фарради, что платье не совсем подходящее?
 – А мне нравится!
 Джек сардонически ухмыльнулся:
 – Тем не менее, я приказал своему лакею Мартину сшить тебе несколько платьев. Мы идем на север, скоро будет холодно, не хочу, чтобы ты мерзла.
 Иден поразила такая щедрость, но сердце ее оборвалось от дурных предчувствий. Джек провел ладонью по щеке.
 – Черт возьми, надо побриться.
 – Джек…
 – Да?
 – Я не хочу причинять беспокойство.
 – С каких это пор? – Он весело подмигнул девушке и наклонился над раковиной.
 – Я не знаю, когда смогу с тобой расплатиться.
 Джек двусмысленно усмехнулся, но сдержал готовую сорваться шутку и стал полотенцем растирать мускулистую грудь. До спины ему было не дотянуться, тогда Иден приблизилась, взяла у него полотенце, намочила его в раковине, намылила и принялась круговыми движениями тереть жесткую, как доска, спину. Джек наблюдал за ней краешком глаза.
 Сначала в его позе чувствовалось напряжение, но когда морская соль была смыта и кожа приобрела бархатную матовость, мышцы капитана расслабились.
 Ощущая на себе его пристальный, полный сдерживаемого огня взгляд, Иден еще раз сполоснула полотенце. Внезапно ей стало жарко, она опустила глаза, сглотнула и снова взялась за дело. Джек немного наклонился и оперся руками об умывальник. Иден терла широкие плечи, шею, придерживая другой рукой его буйно разметавшиеся волосы.
 – Сколько шрамов… – негромко проговорила она.
 – Что есть, то есть, – признал Джек, не открывая глаз.
 – Где ты получил вот этот? – И она провела пальцем по длинному рубцу на ребрах справа.
 Джек невесело улыбнулся:
 – В Гибралтаре. Драка в таверне с матросами королевского флота.
 – А этот? – Палец Иден коснулся ужасной раны, глубоко врезавшейся в тело на уровне пояса.
 – А, этот… Сражение с азиатскими пиратами в Индийском океане. Они дали по нам бортовой залп, в меня воткнулась футовая щепка.
 – Почти что в печень. Ты мог погибнуть.
 – Мне повезло. – Джек пожал плечами.
 – А этот шрам? – пробормотала девушка, дотрагиваясь до звездообразной раны, явно оставленной пулей.
 – А это, моя дорогая… – Джек легким движением отвел ее кисть, – длинная история. – Он поцеловал ее руку и отпустил. – Дальше я сам.
 Иден не спорила, заметив, что ее прикосновения возбуждают его.
 – Не хочу, чтобы у тебя появились новые шрамы, – проговорила она, облокачиваясь на умывальник.
 – Благодарю за заботу, но, видимо, это неизбежно.
 – Значит, ты и правда решил помочь мятежникам? Но зачем рисковать?
 – Мы уже это обсуждали.
 – Да, но я все равно не понимаю. Ты богат, деньги тебе не нужны. Риск ради риска?
 – Черт возьми, нет! У меня есть причины. – Джек пошел к двери, чтобы еще раз проверить запоры. – Знаешь, человек испытывает удовлетворение, когда делает то, что никто больше не может сделать.
 Джек прислонился к двери, не делая попыток приблизиться. Иден настороженно следила за ним взглядом.
 – Ты говоришь о своем брате герцоге Хоксклиффе?
 – Нет, о прежнем герцоге.
 – О твоем отце?
 Джек сложил на груди руки и опустил глаза.
 – Да, о моем отце, – угрюмо признал он.
 – Ты с ним не ладил? – тихо спросила Иден.
 – Никогда не мог ему угодить. – Джек пожал плечами. – Ладно, это не имеет значения.
 Иден не знала, что сказать, понимая, что это как раз имеет большое значение.
 – Я помогаю Боливару потому, что могу помочь. Пора спать. – И он мотнул головой в сторону кровати.
 Иден закусила губу. Теперь кровать уже не казалась ей такой огромной.
 – Ложись первая, – приказал он.
 – Ты с какой стороны спишь? Джек взглянул на свою кровать.
 – Ложись у стены, – решил он.
 Глубоко вздохнув, Иден взобралась на постель. Джек задул свечу. Каюту залило лунным светом. В его сиянии тело мужчины казалось отлитым из стали. Отчетливо вырисовывалась каждая мышца, но шрамов было не видно.
 Иден была поражена его атлетической красотой. У нее перехватило дыхание. Джек опустился на кровать, поправил подушку, прилег рядом с девушкой на покрывало и заложил руки за голову.
 Иден казалось, что он слышит бешеный стук ее сердца. Через несколько минут Джек переменил позу, случайно коснулся рукой ее бедра и извинился. Даже это краткое прикосновение воспламенило ее кровь. Иден чудилось, что она сходит с ума. Решительно зажмурив глаза, она приказала себе спать. Частое дыхание рядом сказало ей, что Джек тоже не спит. Она почти физически ощущала, как жаждет его тело ее прикосновения, но не смела откликнуться на этот зов. Тишина становилась невыносимой.
 – Иден?
 – Да? – мгновенно отозвалась она, почти задыхаясь от близости этого мужчины.
 – Можно теперь я задам тебе вопрос?
 Иден облизала губы.
 – Задавай: – Она перевернулась на бок, подперев щеку кулачком.
 Глаза Джека поблескивали в темноте.
 – Почему ты это сделала?
 – Сделала – что?
 – Поехала «зайцем».
 Иден немного расслабилась. Вопрос отвлек ее от нестерпимого желания броситься на него.
 – Я же тебе говорила. Надо найти нового спонсора. Джек смотрел в потолок, губы его мрачно кривились.
 – Значит, мои деньги для тебя недостаточно хороши?
 Она шутливо толкнула его кулаком по плечу.
 – Ты же хотел получить львиную долю.
 – Мы торговались, – напомнил он. – А чего ты ждала? Ты же сама сказала, что я похож на льва с занозой в лапе.
 Иден улыбнулась:
 – Ты и правда был похож на больного льва.
 – Ты же вынула занозу.
 – Думаю, – медленно проговорила она, – их у тебя еще немало.
 Джек повернул голову и внимательно посмотрел ей в глаза. Оба молчали.
 – Может быть, и так, – едва слышно проговорил он. – Но ты не ответила на мой вопрос. Если бы тебе нужен был только новый патрон, ты приняла бы мое предложение. Дело в чем-то другом, так? – Он протянул руку и осторожно погладил девушку по щеке. – Что заставило тебя убежать? Змеи и пауки? Ты больше не могла этого выдерживать?
 – Знаешь, Джек, думаю, я не создана для одиночества. – «Я создана для любви», – мысленно закончила она, но вслух это, разумеется, не сказала, но взгляд Джека показал ей, что он и сам обо всем догадался.
 Джек повернулся на бок, одной рукой приподнял лицо Иден и приблизил губы к ее губам, оставляя ей сколько угодно времени для сопротивления.
 Иден не стала сопротивляться, она притянула его к себе и обвила руками мощную шею. Принимая тепло его губ, она погладила его по лицу, запустила пальцы в волосы и вся отлилась этому глубокому, волшебному поцелую.
 Джек приподнялся, частично накрывая ее тело, и стал гладить прикрытое простыней бедро. Иден слышала, как гулко стучит его сердце. Мощь его тела, сила сдерживаемой страсти подавили в ней всякую волю к сопротивлению. Никогда прежде не испытывала она такого всесокрушающего желания, но неожиданно пришло отрезвление. Иден вспомнила, что решила не поддаваться чарам этого человека.
 – Джек! – отрываясь от его губ, воскликнула она, вцепившись ему в плечо.
 – Иден! – прохрипел он. – В чем дело?
 – Джек, остановись. Ну пожалуйста!
 Он приподнял голову и посмотрел ей в глаза. Иден видела, как он медленно приходит в себя. Отведя взгляд, он рывком опустился на постель и сдвинулся на свой край кровати. Целая минута прошла в молчании.
 – Спокойной ночи, мисс Фарради, – наконец выговорил Джек.
 Пораженная, Иден с облегчением поняла, что этот кошмар Вест-Индии ей повинуется!
 – Спокойной ночи, лорд Джек.
 На следующее утро Иден нарядилась в сверкающее платье морской царевны, затем подружилась с Руди. Тем временем Джек позвонил, вызывая лакея, развернул раскрашенную деревянную ширму, отделив ею часть конторы.
 – Вы с Мартином можете заняться здесь шитьем.
 Иден благодарно улыбнулась, радуясь, что ей позволили покинуть спальню. Они с Джеком чувствовали легкое смущение, так как утром проснулись в объятиях друг друга. Они не понимали, как это могло случиться.
 С корзинкой для шитья в каюте появился Мартин, подтянутый, щеголеватый, слегка эксцентричный. Сделал знак матросу, который втащил несколько тяжелых рулонов ткани.
 – О, вот она! – вскричал лакей. – Истинный ангел.
 Джек присел на стол и, забавляясь, наблюдал, как Мартин ходит кругами вокруг Иден.
 – Хм… – загораясь, пробормотал псевдопортной. – Думаю, я буду с этим работать.
 Иден бросила на Джека обеспокоенный взгляд, тот ответил ей кривой усмешкой. В синих глазах капитана плясали веселые чертики.
 – Тогда я вас оставляю. – Джек поднялся.
 – Ты куда? – с тревогой спросила Иден.
 – Надо одеться, да и работы полно. Без мотовства, Мартин, – приказал он и двинулся в сторону спальни. – Постарайся сотворить что-нибудь практичное. Я знаю, светские дамы обожают разгуливать полуголыми, но помни, мисс Фарради не должна простудиться. Помни, она привыкла к тропикам.
 – Не беспокойтесь, милорд, – рассеянно пробормотал лакей, рассматривая ткани. – Боюсь, выбор маловат. Думаю, из этого узорчатого муслина мы сошьем повседневное платье. Из тонкого синего сукна – спенсер, из зеленой шерсти – ротонду. – Казалось, Мартин беседует сам с собой. – О, но все это так скучно!
 – Нет-нет, – поспешила заверить его Иден. – Я и сама хорошо шью. В Лондоне я смогу купить кружева, пришить их по подолу юбок и отделать ротонду лентой или даже золотым сутажом.
 – Ну нет, дорогая! Никакого сутажа. В этом году он исключается.
 – Правда?
 – Да, дитя мое, да. Вы совсем не разбираетесь в модах вашей страны. Похоже, вы всю жизнь наряжались только в фиговые листы.
 – И все же меня всегда выручала кузина, присылавшая мне женские журналы. Правда, наш лагерь стоял в такой глуши, что они опаздывали почти на год.
 Мартин лукаво улыбнулся и добыл со дна корзинки экземпляр «Ла белль ассамбле».
 – Январский? – удивленно воскликнула девушка. – Почти новый!
 Они принялись за работу: снимали мерки, пробовали делать драпировки, перед зеркалом прикидывали, что больше к лицу, обсуждали отделку, пытаясь достичь элегантности, которая, по словам Мартина, всегда должна казаться простой.
 – Должен признаться, – продолжал Мартин, – я мечтал начать эту работу, как только капитан упомянул о ней. Мне всегда хотелось попробовать шить для леди.
 – Вот уж не знал, – подал голос вернувшийся Джек, уже чисто выбритый, одетый в отличный темно-синий сюртук, белую рубашку со свободными рукавами и нанковые брюки.
 Иден смотрела на него во все глаза.
 Господи, она едва устояла перед ним вчера ночью, когда он выглядел как настоящий варвар! Что же ей делать теперь, как сопротивляться этому элегантному вельможе? Синий сюртук оттенил цвет его глаз, бронзовая кожа чудесно смотрелась на этом фоне. Побрившись, Джек открыл взгляду безупречную лепку лица. Пират превратился в принца.
 Джек изящно поклонился своей гостье и вышел. В воздухе остался легкий шлейф его одеколона.
 Мартин послал девушке понимающий взгляд:
 – О, дорогая, я вижу, на кое-кого у вас есть влияние.
 Иден покраснела и закусила губу.
 На палубе лейтенант Пибоди доложил Джеку, что состояние его клерка ухудшилось.
 Корабельный лекарь больше ничего не мог сделать для бедного Питера Стокуэлла. Джек вернулся в свою каюту, где Мартин пристраивал на Иден зеленый узорчатый муслин.
 – У вас рыжие волосы, дорогая, а потому вы должны быть осторожны в выборе цветов для своего гардероба.
 – Джек! – Нежное лицо Иден осветилось радостью. Видимо, из-за новых нарядов, а вовсе не из-за него самого, подумал Джек. Однако Иден тотчас почувствовала его настроение и встревожено спросила: – Что случилось?
 – Простите, что прерываю ваши занятия, мисс Фарради. Один из моих людей тяжело болен, похоже на желтую лихорадку. Лекарь считает, что положение безнадежное. И я подумал, вдруг в вашей коллекции трав…
 – Я сейчас! – Иден быстро выпуталась из муслиновых складок, напялила наряд морской царевны, схватила рюкзак с образцами доктора Фарради и подошла к Джеку. Мартин остался стоять с разинутым ртом и булавкой в руке.
 – Сюда. – Джек вел ее к широкому трапу на нижние палубы.
 – Когда он заболел?
 – Несколько дней назад.
 Они быстро прошли в лазарет. Джек сморщился от запаха уксуса, которым протирали все помещение. Пациент лежал на койке и беспрестанно дрожал. У его кровати стоял лекарь, мистер Паллисер. Увидев Джека, врач покачал головой, похоже, у него опустились руки.
 Джек увидел, какое страдание отражалось на бледном, влажном от пота лице верного служащего, однако его остекленевший взгляд все же следил за Иден.
 – Как его зовут? – взяв больного за руку, спросила Иден, чьи изумрудные глаза наполнились слезами.
 – Стокуэлл, Питер Стокуэлл.
 Влажной салфеткой Иден обтерла больному лицо и обратилась к нему со словами:
 – Вы поправитесь, обязательно поправитесь. Нужно только время. – Она перевернула руку Стокуэлла и нахмурилась, увидев, что ему недавно делали кровопускание.
 – Больше никаких кровопусканий, – непререкаемым тоном заявила Иден.
 – Прошу прощения, юная леди, – снисходительным тоном возразил судовой врач, – но в таких случаях это общепризнанная процедура. – Он был явно недоволен ее вмешательством.
 – Давайте попробуем что-нибудь еще, – упрямо предложила Иден, готовясь сражаться за жизнь Стокуэлла.
 – Капитан… – Врач с надеждой обратился к Джеку.
 Тот молчал, обдумывая ситуацию. Жизнь больного висела на волоске. Методы Паллисера себя не оправдали. Джек решил положиться на Иден. В конце концов, она должна разбираться в лихорадках.
 – Делайте, как она говорит.
 Паллисер недовольно сморщился.
 – Мне нужны ступка, пестик и кварта кипяченой воды, – обратилась Иден к помощнику судового врача. – Надо заставить его выпить соку. Ему нужна жидкость. На борту есть лед?
 – Немного есть, – ответил Джек.
 – Принесите, сколько можно, надо сбить температуру. Если ничего не поможет, опустим его в воду.
 Джек кивнул. Помощник врача бросился выполнять распоряжение девушки, а Иден слегка подтолкнула капитана к выходу:
 – Идите, нельзя, чтобы вы заразились.
 – Я никогда не болею. А как же вы?
 – Обо мне не беспокойтесь, я привыкла к таким вещам. Идите. И расспросите команду, нет ли еще у кого-нибудь похожих симптомов. Если есть, то пришлите этого человека сюда.
 – Да, мэм, – с легкой иронией отозвался Джек.
 К счастью, больных больше не обнаружилось, болезнь не успела распространиться. Капитану очень хотелось вернуться в лазарет и убедиться, что у Иден есть все необходимое, но его присутствие требовалось в рубке.
 К вечеру следующего дня выяснилось, что не только он один восхищается неустрашимой мисс Фарради. Два дня подряд без всякого перерыва она ухаживала за своим пациентом, уделив себе самой не больше десяти минут.
 Когда Джек явился узнать о состоянии больного, за дверью лазарета шла научная беседа о свойствах трав и коры различных деревьев, о которых доктор Фарради узнал от шамана индейцев вароа. Судовой врач и его помощники задавали Иден множество вопросов о лечебном применении различных растений из ее рюкзака. Джек с удовольствием прислушивался к ее компетентным ответам, испытывая невольную гордость за свою подопечную.
 – Вот это бергибита, ею лечат боли в желудке, – говорила Иден. – Это яракопи, используется при лихорадке.
 – А вот эта, мисс? – спросил помощник.
 – Поосторожнее с ней! – И она вынула образец из его рук. – Это растение каапи, его называют вином богов. Очень сильное седативное средство и галлюциноген. Если хоть капля его попадет внутрь, вы окажетесь в стране грез и будете кружиться с русалками.
 Все засмеялись, а Джек в этот момент услышал чьи-то шаги и увидел, как из-за поворота появляется Балласт.
 – Что ты здесь делаешь?
 – Капитан, сэр. – Балласт поклонился. – Доктор велел мне прийти проверить швы. – Заглянув в приоткрытую дверь лазарета, Балласт увидел Иден и побледнел.
 Джек фыркнул и разрешил канониру войти, но так посмотрел на него, что раненый уже не сомневался, как следует себя вести с дамой.
 Судовой врач занялся раной Балласта, а когда закончил, Иден сделала нечто неожиданное: взяла свой рюкзак и подошла к сидящему на скамье канониру.
 – Простите, – официальным тоном начала она, – мне сказали, вас зовут Балласт.
 Моряк настороженно смотрел на Иден.
 – Да, мэм. – Он явно опасался, что Джек увидит, как он разговаривает с девушкой, и прикажет его высечь.
 – Мое имя Иден Фарради. Мне жаль, что я вас ранила. Это получилось инстинктивно. Надеюсь, вы поймете.
 На грубом лице Балласта отразилось крайнее изумление.
 – Вы извиняетесь, мисс? Передо мной?
 – Да, думаю, мы оба погорячились. – И она протянула ему руку.
 Балласт отвел глаза, опасаясь, как понял Джек, дотронуться до нее хоть пальцем. Лицо Иден окаменело, но девушка не сдалась. Она полезла в рюкзак, вынула оттуда бутылочку с одним из своих таинственных зелий.
 – Примите это, и тогда рана заживет быстрее.
 – Если не возражаете, мисс, я не буду.
 Иден опустила голову.
 – Понимаю, вы мне не доверяете. Ну что же! Я оставлю настой в лазарете на случай, если вы передумаете.
 Канонир что-то пробормотал и вышел. Проходя мимо Джека, он бросил на капитана подозрительный взгляд. Джек не сдержался, хмыкнул и пожал плечами. Проникнув наконец в лазарет, он окинул свою подопечную восторженным взглядом.
 – Ну, как ты? – спросил капитан, нагнулся и поцеловал ее в щеку.
 Иден потерла себе шею, смешно наморщила носик и с усталой улыбкой ответила: – Проголодалась, конечно.
 – Пойди отдохни. Мартин или Трайерн тебя заменят.
 – Я не могу его оставить. – Иден посмотрела на спящего пациента.
 – Тогда я сам здесь посижу. Иди. Ты здесь уже два дня.
 Он подтолкнул ее к двери, а сам уселся на стул рядом с койкой Стокуэлла.
 Через час Иден вернулась с чаем для них обоих. Стокуэлл спокойно спал. Вдвоем они сидели у столика с чайным подносом. Стало совсем темно. Джек зажег лампу и прикрутил у нее фитиль.
 – Тебе не нужно было извиняться перед Балластом, – проговорил он. – Этот человек – тупая скотина.
 – Даже скотина хочет достойного обращения, – с улыбкой возразила Иден. – К тому же я подумала, что немного дипломатии поможет тебе сохранить мир на судне. Джек, мне не хочется быть причиной раздоров. Тогда мне повезло, что я промахнулась. Попади нож в артерию, Балласт истек бы кровью.
 – Ты же помнишь, чем он тебе угрожал? Он легко выполнил бы свою угрозу.
 – Но только не в твоем присутствии, Джек.
 Он с довольной улыбкой откинулся на спинку стула.
 – Думаю, нам надо еще раз обсудить проекты твоего отца. Эти его лекарства очень впечатляют.
 – Знаю. Все потому, что отцу удалось подружиться с шаманом. Обычно индейские племена хранят свои знания в тайне от чужаков.
 – Применение этих лекарств открывает фантастические возможности. У Англии тысячи солдат в тропических районах: в Индии, Вест-Индии, на Средиземном море, в Австралии. У меня самого два кузена служат там в кавалерии. Лихорадки косят войска хуже боевых действий. Представляешь, какие деньги готовы платить правительства, чтобы их солдаты не гибли?
 – Джек, лекарства нужны, чтобы спасать людей, а не убивать их вернее. К тому же эти средства не продаются.
 – Что?
 – Они принадлежат всему человечеству. О Господи, я заговорила совсем как отец!
 – Иден, – начал Джек, внимательно вглядываясь в ее лицо. – В этом мире нельзя быть идеалистом. Надо заботиться о своих интересах, потому что никто другой о них не позаботится.
 Девушка бросила печальный взгляд на Стокуэлла. Джек сделал глоток чаю и попросил:
 – Расскажи мне, над чем еще работает твой отец?
 Иден рассмеялась:
 – В последний раз, когда я его видела, он собирался отправиться на Амазонку. Поэтому я и решила, что оставаться больше нельзя.
 – На Амазонку? – удивленно повторил Джек. – Втроем?
 – Еще слуги и несколько индейцев.
 – Это настоящее сумасшествие.
 – Знаю. Значит, ты меня понимаешь, Джек?
 – Разумеется, черт возьми! Такая экспедиция требует подготовки, финансирования. Чтобы просто выжить, нужны двадцать – тридцать вооруженных охранников, припасы по крайней мере на год, вьючные животные, лодки, пара врачей с полудюжиной помощников и еще много чего. Большой запас товаров для обмена, чтобы поладить с аборигенами. И Виктор решил взять с собой тебя?
 Иден вздохнула:
 – Он всегда считал, что только с ним я в безопасности. Моего отца пугает лишь «прогнившая цивилизация». О, Джек, я так рада, что ты со мной согласен. Я так боялась, что вела себя… эгоистично.
 – Эгоистично? Скорее, разумно. Думаю, твой отец слишком долго прожил в джунглях.
 – Он говорил, что желания индивидуума ничто по сравнению с высшей целью, что иногда приходится жертвовать собой.
 – Разве не этим ты занималась последние десять лет?
 – Двенадцать, – шепотом поправила его Иден.
 – И все равно он говорит тебе такие вещи? Наверное, тебе было страшно обидно?
 Иден опустила голову.
 – А как насчет ассистента, О'Кифа? Неужели он не пытался отговорить твоего отца от амазонской экспедиции?
 – Конечно, нет. Коннор считал, что это отличная идея.
 – И взять тебя с собой – тоже отличная идея?
 – Особенно взять меня с собой. – Иден отняла у Джека свою руку и стиснула пальцы.
 Джек приподнял бровь:
 – Понимаю. Значит, между вами что-то было?
 – Он хотел, чтобы было, – мрачно произнесла она, не поднимая глаз.
 – Иден!
 Она вздохнула:
 – Отец сам предложил. Считал, что, раз мне так одиноко, я должна выйти замуж за Коннора.
 Джек внимательно следил за ее лицом.
 – Тебе этот план не понравился?
 – Я не люблю его! – горячо воскликнула Иден. – Он потерял мое доверие.
 – Каким образом?
 Иден глубоко вздохнула, задумалась, а потом решила поведать Джеку печальную историю.
 – Однажды в шестнадцать лет я одна пошла в лес за орхидеями. За мной последовал молодой индейский воин. Когда он внезапно появился, я очень испугалась. Он стал со мной заигрывать, и очень настойчиво. Я испугалась еще сильнее.
 Джек слушал с нарастающим напряжением.
 – Продолжай.
 – Я закричала, Коннор явился в тот же миг. Не знаю, как он меня нашел. Он стащил с меня мальчишку и избил его до бессознательного состояния прямо у меня на глазах. Через несколько дней тот умер. – Иден тряхнула головой, отгоняя ужасные воспоминания. – Коннор был весь в крови. Я никогда не забуду, как он тогда на меня посмотрел. С тех пор он как будто считает, что я его собственность. Отсюда его реакция на тебя.
 Джек притянул Иден к себе, обнял за плечи и поцеловал ее в висок.
 – Никто не может владеть тобой. Ты правильно поступила, сбежав оттуда. – Джек чувствовал, что она порывается что-то сказать. – Ну, говори, – промурлыкал он.
 – Он может тебя преследовать, Джек. Я, конечно, не думаю, что он покинет джунгли и бросится за тобой в погоню – Коннор ненавидит цивилизацию и не умеет жить в городе, но все равно ты должен это учитывать. Он был в бешенстве, когда увидел, что ты меня поцеловал.
 Джек тяжело вздохнул:
 – Значит, я подверг тебя опасности.
 – Я не жалуюсь, – поспешно возразила девушка и застенчиво улыбнулась, – дело в другом. Если Коннору выпадет шанс, он непременно отомстит.
 – Успокойся, дорогая, я его не боюсь.
 – А я боюсь, – чуть слышно призналась Иден.
 Джека охватило страстное желание защитить ее. Он притянул Иден к себе на колени, заставил положить голову ему на плечо и прошептал:
 – Все будет хорошо. Пока я рядом, тебя никто не посмеет обидеть.
 Иден сильнее обняла его, поцеловала в щеку и рассеянно сообщила:
 – Мне нравится, что ты побрился.
 Джек как будто не обратил на ее слова внимания.
 – Помнишь, что я говорил о финансировании работ твоего отца?
 Иден кивнула.
 – Я беру свои слова назад. Ни тебе, ни твоему отцу не нужен новый меценат. Получив деньги, он снова скроется в джунглях и тебя потащит за собой. Иден, ты ведь хочешь совсем не этого?
 – Не этого, – неохотно признала она. – О, Джек, я все время молюсь, чтобы отец последовал за мной, выбрался из джунглей.
 – Я уверен, он так и сделал. Он должен страшно беспокоиться о тебе. Может быть, это заставит его трезво взглянуть на вещи.
 – Когда он снова увидит Лондон, тетю Сесилию, всех моих кузин, он, наверное, поймет, что город не так уж страшен. На него подействовала мамина смерть, вот он и спрятался в джунглях.
 – И тебя прихватил. – Джек взял в ладони ее лицо и, глядя ей прямо в глаза, проговорил очень серьезным тоном: – Тебе незачем винить себя за побег. Это твой отец вел себя эгоистично, я так ему и скажу.
 – Только он не станет тебя слушать.
 – Ты еще не слышала, как я умею кричать, – нежно прошептал он. – Хватит разговоров о грантах, о том, чего хочет твой отец. Сейчас важно понять, чего хочет Иден Фарради.
 Сидя у Джека на коленях, Иден чувствовала себя очень уютно и совсем расслабилась.
 – Я хочу того, чего хотела всегда, – с блуждающей улыбкой проговорила она, – попасть в Лондон и наслаждаться всеми удовольствиями сезона.
 – Вот как? – Джек обнял Иден за талию. – А почему ты этого хочешь?
 – Сама не знаю. Может быть, это глупо, но мне кажется, Лондон – то место, где есть настоящая жизнь, а в других местах лишь бледная имитация. Так много людей, домов, магазинов. Самые прекрасные лорды и леди… – Они прижалась щекой к его щеке. – Как я хочу быть такой же, как они!
 Джек не знал, что ответить. Ему показалось, что она сказала ему не все, но в наивных словах Иден было столько ошибочного, неверного! Однако кто он такой, чтобы разрушать ее детские иллюзии о беспримерных радостях светской жизни? И все же что будет с ней, когда она попадет в этот сверкающий рай и поймет, что у него есть и другая, темная, сторона? Там царят жестокость и пустота. Те, кто, как сам Джек, столкнулся с ней в юном возрасте, быстро осознавали, что праздная жизнь лишена смысла, а бессмысленное существование способно разрушить душу человека. Если судить по письмам Джасинды, именно это едва не случилось с их младшим братом Алеком.
 Сама Иден не имела никакого представления об этой стороне лондонской жизни, а вот Джек имел. Ему довелось на себе испытать всю беспощадную жестокость света.
 В лондонском обществе, не зная его правил, Иден окажется чужой. Она понимает, как вести себя в джунглях, а здесь непременно попадет в ловушку. И что в результате? Боль и разочарование.
 А может быть, все будет иначе? Несколько лет потакания прихотям света превратят ее в бездушную куклу, такую, как Мора и все ее племя, в циничную охотницу за титулами, продающую себя на супружеском ложе за поместья и корону на дверце кареты.
 Джек успел привязаться к своей нежданной протеже и сейчас испытывал желание защитить ее от будущих горестей. Что же, у нее будет время поразмыслить, хотя она об этом и не знает, не знает, что Джек не возьмет ее с собой в Лондон, а оставит на полгода в Ирландии, пока не будет завершена его миссия.
 В результате Иден пропустит весь сезон, а к следующему году она может изменить свое мнение и подготовиться к неожиданностям, на которые так горазд светский бомонд.
 Джек не сообщал ей о своем плане, потому что не хотел ссориться. Они так чудесно ладят, думал он, держа ее у себя на коленях и поглаживая рыжие кудри.
 Незаметно Иден заснула, ведь она работала двое суток без отдыха.
 Джек взял ее на руки, отнес к себе в каюту, положил на кровать и долго стоял, любуясь тем, как живописно разметались по подушке золотистые пряди, потом наклонился, поцеловал ее в лоб и вышел из спальни.




 Глава 9


 Иден приснились орхидеи. Нежные лепестки ложились на ее плечи невесомым дождем. Рядом был Джек, улыбающийся, загорелый, похожий на крепкий дуб в мшистой тени джунглей. Вот только орхидеи почему-то пахли корицей.
 – Мисс Фарради… – звал мягкий, глубокий, веселый голос. – Миледи, ваш завтрак готов.
 Реальность проникала в волшебный сон.
 – Ваш шоколад, миледи, – продолжал шептать настойчивый голос.
 Желудок тотчас отозвался на аппетитный запах. Иден сонно улыбнулась, выглянула из-под простыни и увидела Джека, который с хозяйским видом сидел на краю постели. Гроза Вест-Индии рассматривал ее в мягком свете раннего утра с нежной, чуть-чуть насмешливой улыбкой.
 – Джек! – воскликнула Иден и села в постели, прижимая к груди простыню.
 Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
 – Доброе утро, дорогая. Приглашаю тебя на праздничный завтрак. – И он сделал жест в сторону маленького столика, стоящего тут же, на кровати.
 – Боже мой! А что мы празднуем?
 – Лихорадка побеждена. Питер Стокуэлл проснулся, а главное, он жив. – И Джек передал ей чашку с горячим шоколадом.
 Иден была восхищена подобной роскошью.
 – А сахар там есть?
 – В изобилии.
 Иден сделала глоток сладкой темной жидкости и удовлетворенно вздохнула.
 – Ну-ка, посмотрим, чем еще мы богаты. – Джек приподнял серебряную крышку, под которой оказался стакан сока, тарелка с красиво уложенными ломтиками ветчины, виноград, горячие булочки с корицей.
 Иден ахнула. Она столько лет заботилась об отце и о Конноре, но никогда в жизни не видела такого внимания к себе самой. Джек с умилением наблюдал за ней.
 Иден бросила на него лукавый взгляд и поднесла к его губам булочку.
 – М-м-м… Чудесно.
 – Конечно, чудесно.
 – Я имел в виду твой поцелуй. – Джек вынул из ее пальцев стакан с соком. – И мне хочется повторения.
 У Иден застучало сердце, когда он притянул к себе ее голову и нежно дотронулся губами до ее губ. Девушке казалось, что она тает. Она вдруг поняла, что все время ждала его объятий, и сейчас, обхватив его за шею, она жадно возвращала его поцелуи. Разум шептал, что это опасно, что нельзя поддаваться чувству, но Иден оставалась глуха к доводам рассудка и с восторгом гладила его чисто выбритую щеку, зарывалась пальцами в темные волны волос. Она чувствовала – они оба испытывают несравненное удовольствие друг от друга, и дело здесь было не только в физическом наслаждении.
 – Доброе утро, Иден, – прошептал Джек, взволнованный ее бурной реакцией.
 – Доброе утро, – задыхающимся шепотом ответила Иден, взяла его за отвороты расстегнутого жилета и притянула к себе, требуя новых поцелуев.
 Он впился в ее губы. Дыхание Джека становилось все тяжелее, а жадные пальцы Иден метались по его затылку, шее, спине.
 – Я должен остановиться, – вдруг прорычал Джек.
 – Почему? – едва дыша, спросила Иден.
 – Потому что я тебя хочу.
 – И что?
 Джек приложил лоб к ее горячему лбу и прикрыл глаза.
 – Иден…
 – Джек.
 – Ты сама не понимаешь, чего добиваешься.
 – Тогда покажи мне. – Она покрыла быстрыми поцелуями его ухо. – Я доверяю тебе. И всегда доверяла.
 – В этом-то все дело.
 Откинувшись на спинку кровати, она поднесла к губам его руку и стала целовать кончики пальцев. Лицо Джека напряглось, глаза цвета аквамарина сделались темно-синими.
 Внезапно Джек подался вперед, сжал лицо Иден в ладонях и стал яростно целовать ее. Иден задрожала. Язык Джека глубоко проникал в ее рот, вдвигался наружу и вновь бросался внутрь. Иден была знакома с сутью любовного соития, по крайней мере, теоретически, и сейчас ей казалось, что движения Джека создают его имитацию.
 – Ложись на спину, – хрипло приказал он.
 Иден подчинилась без колебаний.
 Джек, двигаясь со сдержанной животной грацией, убрал поднос, лег рядом и провел пальцем по краю выреза ее платья.
 Иден следила за ним с нервным любопытством. Рука Джека скользнула в вырез, пальцы сжали сосок. Иден застонала. Джек быстро поцеловал ее в подбородок и лизнул в губы. Рука его опустилась уже до талии. Иден прильнула к нему, обняла. Ее тело пылало, как в огне. Джек понемногу подтягивал вверх легкую ткань юбки.
 – О, Джек!
 Его ладонь уже гладила внутреннюю поверхность бедра. Иден смотрела на Джека широко распахнутыми глазами. Он понимающе улыбнулся, склонился к ее шее, губами ощутив, как бешено колотится ее пульс. Его пальцы глубоко проникли ей между бедер, они гладили нежные складки, исследовали их, ласкали. Иден громко стонала, ее ноги стали как ватные, колени ослабели, бедра сами собой раздвинулись.
 – Скажи мне, что тебе нравится, – шепнул он, но Иден была не в силах ответить, ей нравилось все. Он, словно в трансе, целовал ее плечи, а пальцы все глубже проникали в ее плоть. Сладостное возбуждение сжигало все ее тело. Да, вот то, чего она бессознательно желала! Завороженная поразительными ощущениями, Иден с восторгом ощущала, как его мощное тело обволакивает ее. Джек увлекал ее в такие дали, о существовании которых она и не подозревала!
 Голова Иден лежала на руке Джека, он слегка покусывал мочку ее уха. Иден слышала его отрывистое дыхание.
 – Расслабься, любовь моя, пусть все случится само собой.
 – Случится – что?
 – Увидишь.
 Пальцы Иден впились в простыню, в бессильном блаженстве она прижималась к Джеку. Его прикосновения дарили ей жгучее наслаждение и словно бы вели к какой-то неведомой вершине. Что это будет? В следующий миг она поняла – вот то, что он обещал ей!
 – Джек! – беззвучно крикнула Иден, когда ослепительная волна наслаждения накрыла ее. Она изгибалась, дрожала, цеплялась за Джека, как утопающая. Взрыв освобождения сотрясал все ее тело.
 Наслаждаясь ее блаженством, Джек нежно поцеловал Иден в висок, она затихла в его объятиях, к ней возвращалась способность воспринимать окружающий мир.
 – О, Джек… – Иден вдруг осознала, что у него тоже есть потребности. Ее руки и ноги как будто превратились в желе, но она набралась храбрости и потянулась к его брюкам.
 Джек остановил ее руку:
 – Не надо, дорогая. Я этого не выдержу.
 – Но я хотела…
 – Нет, мой ангел. – Он негромко рассмеялся. – Расслабься и доверься мне.
 Несколько минут они лежали молча, голова Иден покоилась на груди Джека, его пальцы играли ее золотистыми прядями. Иден мечтательно улыбалась: если таков был завтрак, каков же будет обед?
 Днем Джек работал у себя в кабинете. Нужно было проверить квартальные отчеты управляющих филиалами компании, но капитан никак не мог сосредоточиться – мешали шорохи, доносящиеся из-за ширмы, где Иден и Мартин увлеченно портняжничали. Нет, решил Джек, шорохи здесь ни при чем, это его собственное тело не дает ему покоя, требует удовлетворения. Теперь вопрос был не в том, должен ли он сдерживаться, а способен ли? Пытка, настоящая пытка! Сам виноват! Зачем целовал ее в джунглях, зачем заставил принимать ванну? Ее невинность служила оружием, против которого у него не было защиты.
 Если придется провести еще одну ночь в постели с Иден и не получить ее, он просто сойдет с ума. Джек привык отдавать себе отчет в своих чувствах и понимал – его самоконтроль слабеет. К тому же он знал, что дело не только в одном вожделении, в его душе зародилась и крепла теплая привязанность к Иден. Подобные чувства были для него внове.
 Джек не успел понять, как его маленькая беглянка сумела сделаться королевой на судне, очаровать всех матросов до единого. Мистер Паллисер говорил о ней с восхищением. Она сумела справиться даже с Балластом. Ниппер таскался за ней как привязанный. И даже Руди в последнее время предпочитал ее общество.
 А сам Джек? Почему он должен мучиться? Казалось бы, все просто. Они оба хотят друг друга. Овладеть ею, жениться на ней… Так в чем же дело? Ему по-прежнему нужны наследники…
 Она ничего о нем не знает, многого он не может и не хочет ей рассказать. «Какая разница, – мрачно подумал Джек, – в Лондоне она все равно все узнает».
 Когда он думал о том, что довелось пережить ей, в сердце Джека возникало отчаянное желание защитить ее, укрыть от жизненных бурь, иначе к чему вся его предприимчивость, сила, удачливость?
 Раньше, думая о своей будущей жене, Джек представлял себе совсем иную женщину: покорную, послушную, не смеющую приблизиться к запертой двери его сердца. Иден была другой. И все же, несмотря на всю ее отчаянную храбрость, ум, настойчивость, Джек уже знал, насколько она уязвима, наивна и временами беспомощна. Кто, кроме него, сможет ее защитить?
 Да, Джек чувствовал – он нужен этой малышке, даже если она сама этого не осознает. И наслаждался новым для него ощущением. Однако важнее – и опаснее – было другое: он тоже не сможет без нее обходиться, – а в этом он чувствовал угрозу.
 – Капитан, – донесся свистящий шепот со стороны швейного ателье. Джек обернулся. Из-за ширмы выглянула Иден, глаза ее счастливо сияли. – Что тебе больше нравится – красная шерсть или зеленый бархат?
 На лице Джека появилась бессмысленная улыбка.
 – Понятия не имею.
 – Ну посмотри же! Это для маленького спенсера, – объяснила она. – Ты должен решить. Мы с Мартином никак не можем прийти к соглашению.
 Лакей стоял за спиной Иден и, пока она его не видела, настойчиво тыкал в зеленую ткань. И правда, зеленый пойдет к ее глазам, и капитан объявил о своем выборе. Иден тут же с подозрением обернулась к Мартину, но тот уже состроил самую невинную физиономию. Джек едва удержался от смеха. Он предпочел бы видеть ее совсем без платья. Соблазнительный образ, возникший в мозгу, оказался последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Джек вскочил со стула и вылетел из каюты.
 После его ухода Иден вернулась к работе – стала подшивать рукав нового повседневного платья. Мартин отправился в прачечную гладить рубашки капитана. Иден с удовольствием осталась одна, предавшись размышлениям.
 Утреннее свидание никак не шло у нее из головы. Там царил Джек, один только Джек. Они так недавно знакомы, но Иден наблюдала за ним в естественной для него среде и успела понять, что его есть за что любить.
 Стремление Джека оказать помощь повстанцам произвело на нее огромное впечатление. Даже его отец-герцог не решился бы на такое! Девушка чувствовала, что за отношением Джека к семье скрывается какая-то тайна, и эта тайна причиняет ему боль.
 Иден видела, с какой заботой он относится к команде, как властно распоряжается такими разными людьми, сколько труда вкладывает в управление компанией.
 Она помнила о зловещей репутации грозы Вест-Индии, а потому его доброта и снисходительность к ней самой несказанно ее удивляли. А еще она удивлялась тому, как легко открывает ему самые заветные мысли и желания – рассказала же она историю с индейским мальчиком. С Джеком в отличие от Коннора Иден чувствовала себя в безопасности.
 Все эти мысли кружились в ее голове, как чайки вокруг мачты стоящего на якоре судна.
 Она столько мечтала о лондонских денди в сюртуках с Сейвил-роу! Однако с тех пор, как в ее жизнь ворвался Джек, эти сияющие видения начали таять и стали казаться ей пустыми детскими фантазиями. Что, если этот мужчина – ее судьба? Истинная любовь, ради которой стоит пройти полмира?
 Охваченная этими мыслями, Иден беспокойно поднялась с места, прошлась по каюте, заглянула в иллюминатор и увидела, как на палубе Джек занимается фехтованием, яростно сражаясь сразу против нескольких офицеров.
 Иден замерла на месте, наблюдая за мощными и точными выпадами капитана. Обнаженный бронзовый торс блестел от пота, солнце играло на каждой рельефной мышце.
 Броуди объявил перерыв. Джек подошел к бадье с водой и намочил себе голову. Девушка не сводила глаз с его крепкой груди и каменных мускулов плоского живота. Когда же она сможет дать ему то, что он подарил ей сегодня утром?
 В результате Иден не могла поднять глаз, когда Джек наконец вернулся в каюту. Пытаясь унять сердцебиение, она отводила глаза, уколола иголкой палец и все никак не могла справиться с дрожью в руках. Да что с ней такое? Влюбилась? Почему она не может вести себя с ним естественно?
 Сам Джек, если и заметил в ней перемену, то промолчал.
 – Как ты позанимался? – Иден постаралась говорить ровным тоном.
 – Отлично, только, наверное, потянул подколенную связку.
 Иден поднялась со стула.
 – Я могу сделать тебе компресс.
 – Не стоит. Кусок мыла и ванна меня вылечат. – И он направился к кладовке.
 Ванна. Иден отчаянно покраснела. Перед глазами кружились самые неприличные образы. Одернув себя, она решила удалиться. Джек явно пытается избежать искушения, так что не стоит ему в этом препятствовать. К тому же они уже несколько дней вместе, надо же мужчине побыть в одиночестве. Иден набросила на себя новую ротонду – на палубе было ветрено – и направилась к двери.
 Джек вопросительно посмотрел на гостью.
 – Я думаю, тебе надо отдохнуть, – пояснила она.
 На лице Джека промелькнуло облегчение. Кто знает, что могло случиться, останься она ему помогать?
 – Только не отходи от Броуди или Трайерна.
 – Есть, капитан. – Иден шутливо отсалютовала и повернулась кругом, понимая, что все ее чувства написаны у нее на лице.
 На палубе она легко отыскала Трайерна, тот отчитывал молодого матроса, который устроил настоящий хаос на нок-рее грот-мачты. Лейтенанту предстояло исправлять положение. Иден отправилась искать своего второго покровителя и обнаружила его на приподнятой палубе юта, где Броуди собирал, чистил и проверял оружие, которым пользовались на тренировке Джек и другие офицеры. Иден с любезной улыбкой поднялась по короткому трапу на ют. Старый воин встретил ее подозрительным взглядом.
 – Добрый день, сэр. Капитан занят в каюте и приказал мне побыть с вами или лейтенантом. Лейтенант Трайерн занят, я поэтому отправилась надоедать вам. – И она одарила Броуди самой простодушной улыбкой.
 Броуди фыркнул и прищурился, посмотрев в сторону Трайерна.
 – Хм, наш красавчик занят, говорите? Что-то непохоже.
 Иден с сомнением приподняла бровь. Неудивительно, что вся команда боится этого старого ворчуна. Не смея возражать, она нагнулась, чтобы помочь собрать оружие.
 – Значит, вы и есть наш «заяц», мисс?
 – Да, и вина доказана, – призналась Иден, дружелюбно улыбнулась, обтерла один из клинков, вложила в ножны и подала Броуди, который швырнул его в деревянный ящик.
 – Разве порядочные леди так поступают?
 Иден удивил этот упрек.
 – Нет… Думаю, нет. Но у меня были на то причины.
 – Еще бы! Думаете, вы самая умная? Всех надули и едете даром? А теперь он клюет с вашей ладони! Ловко вы его окрутили.
 – Окрутила? Что вы имеете в виду, сэр?
 – У него куча денег.
 – И что? – холодно отозвалась Иден.
 – А вы что, не любите маленькие желтые кружочки? Наряды? Дворцы? Не любите?
 Иден выпрямилась и, сдерживая гнев, спросила:
 – Что именно вы имеете в виду?
 – Ха! Кэп думает, вы хотели попасть в Англию, а я думаю, вы сразу положили на него глаз.
 Иден открыла рот от изумления.
 – Мистер Броуди, вы предполагаете, что я предприняла все эти действия с единственной целью – поймать лорда Джека в ловушку и склонить его к браку? В таком случае вы просто безумец, и вас опасно допускать к оружию. – Она в бешенстве отвернулась. – Простите, что побеспокоила вас. Если позволите, я пойду поищу лейтенанта Трайерна.
 – Ба, какие мы сердитые! Только ничего у вас не получится. Не вы первая, не вы последняя!
 – Я не желаю разговаривать с вами в таком тоне.
 Но Броуди еще не закончил:
 – Вы, женщины, только и мечтаете запустить в него когти, потому что он богат.
 Иден прищурилась. На языке вертелась дюжина ядовитых отповедей, но внезапно она осознала, что Броуди на свой манер пытается защитить капитана. Причиной этого выпада была преданность лорду Джеку. Возможно даже, старый хрыч испытывает ее, проверяет. Бегство с поля боя только укрепит старика в его подозрениях, а ведь Джек ценит Броуди. Иден решила остаться.
 – Он хороший фехтовальщик, – заметила она. – Наверное, вы скажете, что это вы его всему научили?
 – Нет, мисс, – уже мягче ответил Броуди. – Я только тренировал парня, а природный дар у него от отца.
 – Так вы знали его отца, мистер Броуди?
 – Знал? – Старик фыркнул. – В семьдесят восьмом отстоял двадцать пять раундов на ринге в оксфордском чемпионате. Правда, мало что помню, уж слишком мне по голове настучали. – Он коротко хохотнул. – Зато с тех пор мы с Килларнийским крушителем стали закадычными дружками.
 – Килларнийский крушитель? – Иден недоуменно нахмурилась. Имя этого чемпиона по боксу она видела на кубке в вещах Джека. – А я думала, его отец герцог Хоксклифф.
 Глаза Броуди вдруг расширились.
 – Черт меня подери! Опять проболтался.
 На следующий день после еще одной мучительной ночи в общей постели Джек вышел на кормовую галерею поискать Иден. Чувствовал он себя при этом весьма странно. Прежде он всегда брал от женщин все, что хотел, а затем поднимал паруса и уходил, ни разу не оглянувшись. Впрочем, к чему задумываться. Ему просто нравится быть с нею рядом, нравится и то, что она тоже ценит его общество.
 Конечно, общение с невинной девушкой для него внове. Он и сам начинает чувствовать себя чище. Что-то в душе расслабляется, словно разжимается стиснутый кулак. Джек и сам не знал, отчего так получилось, но только эта беглянка стала для него желанной спутницей. Перемены в себе удивляли Джека, но у него было отличное чувство самосохранения, и оно говорило: это полезно. Иден ему подходит.
 Ступив в прохладу тенистой галереи, Джек тотчас ее увидел. Иден учила читать Ниппера. Она сидела на стуле, обняв Ниппера за костлявые плечи, учебником служила Библия. Джек вдруг пожалел, что не подарил мальчишке ни одной детской книги.
 Джека никто не заметил, и он постоял в дверном проеме, любуясь этой сценой.
 Учительница выглядела очень мило в своем новом платье из узорчатого муслина. Джек собирался подарить его сестре. Золотисто-рыжие волосы были собраны на затылке, лишь несколько свободных локонов обрамляли нежное личико. Весьма недурно, подумал Джек. Раньше он видел ее только с распущенными волосами. Прическа делала Иден старше и как-то цивилизованнее.
 Ниппер тоже выглядел аккуратнее. Волосы расчесаны, лицо чистое. К тому же мальчишка был обут!
 Маленький ученик изо всех сил старался угодить «мисс Иди». У малыша никогда не было матери, и сейчас он наслаждался вниманием Иден. Та чувствовала это и щедро хвалила за каждое прочитанное слово.
 – Отлично, Финни. Боже, как быстро ты все схватываешь!
 Эта сцена вернула Джека к его давней заботе – потребности получить наследника. Ему всегда хотелось иметь сыновей, но когда он думал о преданности Иден своему отцу, невольно приходила мысль, что дочери – это тоже неплохо. Сыновья будут заниматься компанией, расширять его владения, а дочери – заботиться о нем в старости.
 Сейчас, глядя на Иден и мальчика, Джек вдруг задумался: может быть, жизнь в одиночестве не самое лучшее? С другой стороны, эти его воображаемые сыновья не появятся из ничего.
 Внезапно вожделение к Иден охватило его с новой, еще не испытанной силой.
 «Женись на ней и сделай ей ребенка! Обо всем остальном можно будет подумать позже!»
 В этот момент Иден подняла голову, перехватила его хищный взгляд и улыбнулась. Мальчишка тоже его заметил.
 – Капитан Джек!
 – Прекрасная погода, мистер Мойнахан. Я вижу, вы делаете успехи.
 – Я побегу посмотрю, где Руди, – смутившись, ответил мальчик и выскочил в дверь каюты.
 Джек улыбнулся:
 – Значит, урок окончен?
 – Похоже. – Иден встала и подошла к Джеку. – Я вообще удивилась, что он просидел так долго. Ребенку в его возрасте нелегко сосредоточиться.
 – И как ты оцениваешь его способности? Стокуэлл занимается с ним время от времени, но в целом его образование оставляет желать лучшего.
 Иден пожала плечами:
 – Мне показалось, он очень умный. Кстати, ты не заметил, что он тебя боготворит?
 Джек рассмеялся:
 – И все остальные – тоже. – И серьезным тоном добавил: – Я стараюсь подавать ему хороший пример, учу быть человеком.
 – А где его отец?
 – Никто не знает, его бросили младенцем. Оставили на ступенях церкви. Его подобрала домоправительница одного из моих владений, миссис Мойнахан. Но ты сама, должно быть, заметила – мальчишка очень шустрый. Она с ним не справлялась – старые дамы любят порядок.
 – И ты забрал его к себе?
 Джек кивнул:
 – Он меня уже знал, я иногда бывал в том поместье. Он стал у меня вестовым, здесь по крайней мере я могу за ним присматривать и научить ремеслу. Когда-нибудь он станет отличным моряком. Но все равно мальчишке нелегко. Его бросили, решили, что он не нужен. Ты думаешь, он справится?
 На лице Иден появилось обеспокоенное выражение.
 – Мне кажется, сейчас с ним все в порядке. Может быть, ему чуть-чуть одиноко, общество других детей пошло бы ему на пользу.
 – Но ведь они станут обижать его, оттолкнут, потому что у него нет ни отца, ни имени.
 Иден с сочувствием посмотрела на Джека. Казалось, ее взгляд проник в самую глубину его души.
 – Но ведь он не виноват, и ему нечего стыдиться, – помолчав, ответила она.
 Джек опустил взгляд, потом вдруг сменил тему:
 – А вы, мисс Фарради? Вы хотите иметь детей?
 – С вами вместе?
 Джек чуть не подскочил от неожиданности, потом заметил смешинку в глазах Иден, комично приподнял бровь и с улыбкой ответил:
 – Ну разумеется! Начнем прямо сейчас!
 Иден покраснела как рак.
 – Джек!
 – Я шучу, шучу, – быстро соврал он. – Но ты не ответила на мой вопрос: ты хочешь иметь детей?
 – О, целую кучу! – воскликнула Иден, чье настроение снова улучшилось. – По крайней мере, дюжину.
 – Вот как?
 – У моей тети Сесилии одиннадцать детей. А у ее подруги – шестнадцать.
 Джек присвистнул.
 – Чем больше, тем лучше. – Потом добавил: – Для женщин это, наверное, тяжело.
 – Если они здоровы, то нет. Моя мать мечтала иметь много внуков. Она была очень разочарована тем, что у нее только один ребенок – я. Правда, меня она считала самым чудесным созданием на свете и верила, что ни один другой ребенок не может со мной сравниться.
 Джек усмехнулся, невольно позавидовав такому обожанию со стороны родителей.
 – К тому же, я думаю, – продолжала Иден, – что будь у отца внуки, он не стал бы прятаться в джунглях, а вернулся к людям.
 – Или потянул бы вас всех за собой, – хмуро возразил Джек.
 – Не выйдет. Я ни за что не позволю, чтобы мои дети воспитывались так, как я.
 – Я тоже, – негромко прибавил Джек и резко сменил тему: – Вы сегодня очаровательно выглядите, мисс Фарради.
 – Тебе нравится мое новое платье?
 – А как же! Думаю, я правильно вложил средства. – Джек взял ее за руку и притянул к себе. – А сейчас хочу получить дивиденды, пусть даже самые маленькие.
 – Думаю, собрание акционеров может одобрить небольшую компенсацию. – Она вскинула руки ему на шею и подняла голову, подставляя губы.
 – О, Иден, ты меня пленила. – Слова вырвались у него прежде, чем он успел их остановить.
 – Но почему, Джек? – прошептала она счастливым голосом. – Ведь я выплачу все с процентами. – И одарила его глубоким, сокрушительным поцелуем.
 У Джека дух захватило от такой безыскусной страсти. Глупо отрицать, что эта девушка уже связана с ним сильнее, чем любая прежняя пассия, даже Мора, если уж заглядывать в глухой мрак его прошлого. Его первая любовь предала его. Сейчас он испытывал совсем другое чувство, Иден тоже была другой. Джек был готов сделать ей предложение прямо на месте, но она отстранилась, взяла его за руки и заговорила первой:
 – Джек, когда мы приедем в Лондон…
 – Да? – Ее слова вернули его на землю, вызвав чувство вины, ведь она до сих пор не знает о его истинных планах.
 – Ты собираешься посетить свою семью во время пребывания в Англии?
 – Мою семью? – Вот она, любимая тема. Джек напрягся.
 – Ведь у тебя есть семья, правда?
 – Почему ты думаешь, что они захотят меня видеть? – Он высвободил руки и сунул их в карманы. – Кстати, я тебе не говорил, что у меня всегда болит колено к перемене погоды?
 – Джек, пожалуйста, не уклоняйся от ответа.
 Он закатил глаза:
 – Иден…
 – Я должна тебе кое-что сказать. – Лицо ее побледнело. – Я прочла письма твоей сестры.
 Джек окаменел.
 – Что?!
 – В тот первый день, когда ты меня обнаружил… Ты запер меня в каюте, мне стало скучно. Я нашла письма и прочитала. Они меня заворожили. – Она неловко пожала плечами. – Я знаю, что поступила плохо. Прости меня, но дело не в этом. Из писем твоей сестры я поняла, что твои родные любят тебя. Ты должен их навестить и все исправить.
 – Я – исправить?! – Джека охватило настоящее бешенство. – Да будет тебе известно, дело не во мне, а в них.
 – Джек, я и не думала, что дело в тебе. Я просто хотела помочь. Я не хочу, чтобы эта вражда разрушила твою жизнь.
 – Разрушила мою жизнь? Не говори глупостей. – Он презрительно фыркнул. – Большинство людей и мечтать не могут о такой жизни. Да ты знаешь, сколько у меня денег?
 – Я говорю не о деньгах, я говорю о тебе. Может быть, ты и работаешь как сумасшедший, потому что думаешь, что без денег ты сам ничего не стоишь?
 – Оставь меня, это бессмысленный разговор. – Джек пытался сдерживаться, но внутри у него все кипело. – Я поверить не могу, что ты прочла мои личные письма. – Он вперил в нее сердитый взгляд. – Я доверял тебе.
 – Я сделала это, чтобы узнать о тебе побольше. Я могла бы скрыть то, что мне известно, но не захотела. Ты можешь мне доверять. Я хочу тебе помочь.
 – Мне не нужна помощь, и никогда не была нужна. И никогда не потребуется. – Он обжег ее гневным взглядом.
 Иден нетерпеливо шагнула к нему.
 – Послушай, что я скажу – перестань тратить время впустую.
 – Ты о чем?
 – Это твоя семья, Джек. Если бы я могла провести еще хотя бы день со своей мамой, я отдала бы за это все. Но я не могу. Ее нет. Наступит день, и ты поймешь, что это значит.
 – Видишь ли, меня в семье никогда не любили так, как тебя, а потому ты никогда не поймешь, что это значит.
 Но Иден не сдавалась:
 – Я не хочу, чтобы ты закончил свою жизнь в одиночестве.
 Джек грубо расхохотался ей в лицо:
 – Я привык. Иногда скучно, зато никто не всадит нож в спину.
 – Так вот что с тобой случилось, – тихо, словно самой себе, произнесла Иден. – Тебя кто-то предал?
 – Не лезь в это, Иден, – едва сдерживаясь, прорычал Джек.
 – Может быть, ты боишься, что я тоже тебя предам? Но такого не будет. Обещаю.
 Джек неохотно признал, что не верит, будто Иден способна всадить нож ему в спину, но откровенничать с нею не хотел. Или хотел? Его сердце колотилось, как после утреннего фехтования. Он на мгновение прикрыл глаза. Страшно. Джек никогда и ни с кем не делился своими чувствами. До сего дня он и не пытался объяснить, как пожертвовал собою ради своих братьев и маленькой сестры. К черту их всех!
 – Джек?
 Стоя к Иден спиной, Джек начал медленно говорить:
 – Когда в семье война, один должен стать козлом отпущения, тогда остальные сумеют помириться, потому что находят общего врага, против которого можно объединиться. Вот я и стал их злодеем. На меня сыпались все шишки. Я был достаточно силен, чтобы это выдержать, но постепенно роль поглотила меня. – Иден не видела его напряженного лица, а потому не могла постичь, как он был одинок в этом доме. – Наконец я понял, что должен уйти. – Джек подумал о Море. – У меня не осталось причин жить там дальше.
 Джек услышал, как шуршат юбки Иден. Она подошла ближе.
 – Но ведь вот она, причина. На самом деле ты не злодей. Ты убедил в этом весь свет и даже самого себя, но меня ты не обманул, ни на секунду. – Она едва ощутимо погладила его по спине. – Я почувствовала твое притяжение с первого мгновения, когда увидела на Ямайке. Думаю, отец это заметил и поскорее увез меня. Видишь ли, Джек, у меня очень сильные инстинкты. Я могу ничего не понимать в светской жизни, но я слышу голос сердца. А он говорит мне, что за стеной, которую ты возвел вокруг своего имени, кроется самый добрый, самый благородный человек, какого я только встречала.
 Джек обернулся к ней с мрачной улыбкой.
 – А за всю жизнь ты встречала человек семь-восемь, – с сарказмом заметил он. – И не говори мне об инстинктах – только опыт имеет значение. А чем больше у тебя будет опыта, любовь моя, тем скорее ты поймешь, что кругом джунгли и дикие звери.
 Глаза Иден наполнились слезами.
 – Ты так давно поверил в ложь, Джек, и все еще в нее веришь.
 – Значит, я обманут?
 – В каком-то смысле да. Ты ведь хороший человек, Джек. И все твои поступки доказывают это. Кто другой стал бы помогать несчастным после землетрясения или борцам за свободу, рискуя при этом жизнью? Кто взял бы под свое крыло несчастную беглянку вроде меня? Нет, ты не злодей. Я теперь знаю, почему ты держишься подальше от людей. И понимаю, что тебе пришлось выдержать в возрасте Ниппера.
 – Черт возьми, о чем ты? – с тревогой спросил он.
 – Джек, я… я знаю о твоем отце.
 Лицо капитана стало белым как мел. Он чувствовал себя так, словно его ударили по голове, но Иден продолжала:
 – Я понимаю, почему тебе кажется, что все против тебя, почему ты никому не доверяешь. Все эти замки у тебя на двери… О, дорогой…
 Джек попятился. Его потрясло и ужаснуло то, что Иден стало известно о его происхождении. Прочесть письма – это одно, тут было совсем другое. Он знал, что за этим последует. Знал из опыта.
 – Не сердись. Я на твоей стороне и хочу тебе помочь. Из-за этого тебе не позволили жениться на леди Море?
 При этом имени вся горечь минувших лет нахлынула на него темной волной. Казалось, тысячи летучих мышей хлопают вокруг Джека черными крыльями, швыряя его назад, в прошлое, уничтожая все, чего он достиг за двадцать лет, снова превращая его в ирландского бастарда, недостойного своих братьев и своей семьи.
 – Джек? – ужаснувшись, прошептала Иден.
 Внезапно он издал утробный рык, бросился к столу, сбросил на пол все карты, бумаги, карандаши, и они разлетелись по всему полу. Иден следила за ним расширившимися от страха глазами.
 Ее страх отшвырнул его еще глубже в бездну отчаяния. Зачем ему стараться быть лучше, чем он есть? К чему? Чернота в сердце все равно никуда не денется. Должно быть, на палубе тоже услышали его крик. Шаги и голоса мгновенно затихли.
 Джек шагнул к Иден. Лицо его было ужасно, но маленькая лесная нимфа не отступила, она выдержала его грозный взгляд.
 – Кто тебе сказал?
 Иден сглотнула.
 – Он… он нечаянно проговорился.
 Глаза Джека сузились.
 – Броуди, – утвердительным тоном произнес он.
 – Он говорил о тебе с гордостью, клянусь, Джек… – Иден коснулась его щеки, но он оттолкнул ее руку.
 – Не прикасайся ко мне. – И вышел из каюты.




 Глава 10


 Прошло несколько дней. Если бы можно было заставить корабль двигаться быстрее, Джек в мгновение ока добрался бы до Ирландии, высадил Иден и навсегда выбросил бы ее из своей жизни.
 Но такого способа не было. Он был заперт с ней в одной каюте посреди безбрежного океана. Некуда от нее деться, как некуда деться от мрачных мыслей, от тяжелой уверенности, что любовь, счастье, чья-то преданность – это не для него, будь он хоть Крез. Он всегда делал вид, что ему наплевать, но боль не уходила.
 «Ветер Фортуны» забирался все дальше на север, осень уступила место холодной серой зиме. Скоро они прибудут на место.
 Иден усердно занималась шитьем. Зимний день стал совсем коротким, работать приходилось при свечах. Пальцы часто дрожали, вот и сейчас она больно укололась иглой.
 – Ой! – Она раздраженно швырнула шитье на пол и сунула палец в рот, с неудовольствием заметив, что ее стало укачивать.
 Сначала она решила, что боль в желудке возникла на нервной почве после ссоры с Джеком, который теперь с ней почти не разговаривал, а без его дружеского внимания море вызывало в ней одну только тоску. Джек взял манеру спать в гамаке, подвешенном в кабинете.
 Ночами Иден лежала в огромной кровати одна и размышляла о том, что будет с ней теперь, когда она потеряла единственного защитника, однако вскоре она догадалась, что причина ее недомогания не только нервы. Благородный бренди в хрустальном графине ходил ходуном, грозя вот-вот выплеснуться на столик красного дерева, а в щели маленькой дверцы со свистом врывался ветер.
 Выглянув в кормовой иллюминатор, Иден увидела, что волны украсились белыми барашками, ветер набирал силу, горизонт не был теперь чистой аквамариновой линией, а стал цепью глубоких провалов и холмов. В обычные дни корабль почти не качало, слишком он был велик, но сейчас Иден почувствовала нешуточную качку. Похоже, будет шторм.
 Прекрасно! Шторм снаружи, и человек-ураган у руля, холодный, непредсказуемый.
 Так хотелось пойти к нему наверх, спросить, что происходит, но он ясно дал понять, что не желает с ней разговаривать.
 Иден вздохнула, прислонилась к балке, подтянула ноги на обитую кожей скамью и обхватила колени руками. Она и сама немного сердилась на Джека за то, что он на нее разозлился. Может, пора вернуться к девичьим мечтаниям об изысканных денди с Сейвил-роу, воспитанных, элегантных?
 Самое удивительное было в том, что Черный Джек Найт действительно оказался таким, каким представился ей в первый день знакомства: огромным рыкающим львом с занозой в подушечке лапы.
 А зачем он заставил ее раздеться? Потому что хотел видеть обнаженной, обнаженной во всех смыслах – не только физически, но и морально. Хотел сделать ее беззащитной, заглянуть в каждый потаенный уголок души. Потому что он никому не доверяет!
 Зато как он себя повел, когда она позволила себе заглянуть за стальную броню злодея, которая уже почти приросла к нему? Стал громить все вокруг, завывать и ругаться, как последний бродяга!
 За дверью послышались легкие торопливые шаги, в каюту заглянул Ниппер:
 – Мисс Иди, мисс Иди! Скорее! На палубу!
 – Финеас, что случилось? Мальчик схватил Иден за руку:
 – Быстрее! Сейчас покажу!
 – Подожди, я возьму накидку.
 – Нет! Вы все пропустите! – И мальчишка потянул ее из каюты.
 Оказавшись на квартердеке, Иден остановилась как вкопанная.
 – Смотрите! – указал Ниппер, но Иден уже сама с изумлением смотрела на оснастку судна.
 На фоне черного, безлунного неба танцевали синие призрачные огни, они носились вокруг рангоутов, облепили все паруса. Иден как завороженная смотрела на чудесное явление. Таинственные огни были яркими, как молнии, вот только не двигались, а лишь слегка колыхались в ночном бризе.
 Голубоватое сияние освещало поднятые лица матросов. С открытыми от удивления ртами, люди стояли на палубе и глазели на невиданный феномен. Некоторые крестились, другие сняли береты и прижимали их к груди. Иден заметила, что ветер практически прекратился. Вокруг стояла поразительная тишина.
 Джек тоже был на палубе. Задрав голову, он неподвижно смотрел на волшебные огни, бросавшие синие тени на его лицо. Иден, словно притянутая магнитом, быстро поднялась по трапу на ют, как будто забыв, что капитан на нее сердится. Ее вело всегдашнее чувство защищенности, которое она обретала в его присутствии.
 Казалось, капитан ее не заметил. Сейчас он напоминал ей скалистый остров посреди холодного моря. В теплой вельветовой куртке, шерстяном шарфе и толстых рабочих перчатках, с каменным лицом и плотно сжатым ртом, он выглядел неприступным и бесстрастным.
 Наконец Джек повернул голову и заметил Иден. Она приближалась, а он смотрел на нее все тем же безучастным взглядом.
 Как он похож на ее отца, доктора Фарради. Тот бежал в джунгли, потому что цивилизация убила женщину, которую он любил. Джек бежал в море, не дожидаясь, пока общество отвергнет его как незаконнорожденного. У отца была наука, у Джека – работа. Он так злится на Иден, потому что верит: рано или поздно она тоже его отвергнет.
 А ведь это – последнее, что пришло бы ей в голову. Она успела разобраться в своем сердце – она хочет остаться с этим мужчиной. Но даже если он сам пойдет на это, какая жизнь ждет их впереди? Бесконечное плавание из порта в порт. Ни дома, ни нормальной жизни. Как и отец, Джек потащит ее в свою добровольную ссылку.
 «По крайней мере, я буду рядом».
 Осторожно семеня по палубе, Иден приблизилась к Джеку. Капитан молча вынул из кармана сигару, но закуривать не стал – он сам запретил курение на корабле, – в конце концов, корпус «Ветра Фортуны» сделан из дерева. Иден еще раз взглянула на странные огни.
 – Что это? – прошептала она.
 – Огни святого Эльма.
 – Но откуда они?
 – Никто не знает.
 – Как красиво! – Иден закинула голову, наслаждаясь волшебным зрелищем, и тут капитан снова снизошел до объяснения:
 – Говорят, их можно увидеть только раз в жизни и то недолго. – В голосе Джека звучала горечь.
 Судно качнулось, Иден потеряла равновесие, но сильная рука помогла ей удержаться на ногах. Иден показалось, что их обоих пронзила молния. Джек не сводил с нее глаз, сейчас он казался человеком, запертым внутри себя и не ведающим, как выбраться наружу. Она решилась.
 – Джек, я поняла, тебя смущает, что я узнала о твоем отце, – прошептала она.
 – Смущает? – Он горько хохотнул.
 – Знаешь, я подумала, тебе станет легче, если я расскажу что-нибудь подобное о себе.
 Он бросил на нее скептический взгляд:
 – Что, например?
 – Помнишь, в ту ночь у постели Питера Стокуэлла я рассказывала тебе, что хочу попасть в Лондон, чтобы получить доступ ко всем его удовольствиям?
 Джек кивнул.
 – Боюсь, я не совсем честно объяснила тебе, зачем я этого добивалась. – Судя по виду, Джек и не сомневался, что мотивы были самые меркантильные. Иден продолжала: – Я не могла рассказать тебе все, чтобы ты не счел меня дурой. Но знаешь, Джек, настоящая причина, почему я так отчаянно хотела попасть в Лондон, в том, что я… я хотела найти себе мужа. И не всякого. О Господи, как трудно! – Щеки Иден пылали.
 Джек смотрел на нее с недоверием.
 – Я хотела найти кого-нибудь, кого можно… любить, – с трудом выговорила Иден. – Но только я… уже нашла его…
 Джек смотрел на нее яростным взглядом. Иден дрожала, но не отводила глаз. Наконец он отвернулся.
 «Почему он молчит? Я практически призналась ему в любви. О Господи, кто тянул меня за язык?»
 Не в силах выносить его осуждающее молчание, Иден, не глядя на Джека, пролепетала:
 – А… почему их называют огнями святого Эльма?
 – Святой покровитель моряков, – пробормотал Джек, избегая ее взгляда.
 Внезапно Иден нахмурилась:
 – А это не опасно? Паруса не загорятся?
 – Нет. – Потом добавил совсем тихо: – Это знак.
 – Знак чего? – Иден наконец заставила себя посмотреть на капитана.
 – Шторма. – И как только он произнес это слово, голубое сияние померкло, небо стало совсем черным. – Барометр падает целый день.
 Поднялся ветер. С каждым мгновением он становился все сильнее. Захлопали паруса. Джек с тревогой обернулся к Иден:
 – Спускайся быстро в каюту и забери с собой мальчика. А мы должны приготовиться к шторму. Если дела будут плохи, а в эту пору такое бывает, Мартин отведет вас в кубрик – это самое безопасное место.
 – А ты где будешь? – с тревогой спросила Иден.
 – Здесь. – Он взглянул на паруса. – И там тоже, если до этого дойдет.
 – Джек… будь осторожен.
 – Не волнуйся, шторм бывает в каждом рейсе. – Он пошел прочь, но обернулся и добавил: – И пусть Ниппер посадит Руди в клетку. Руди терпеть не может шторм.
 Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.
 – Иди, – наконец произнес он и кивнул на квартердек.
 Иден опустила глаза. Она не будет никому мешать. Спокойно уйдет, и все. Какие глупости она ему наговорила! А он? Сделал вид, что ничего не случилось…
 Иден спускалась по трапу, а Джек еще несколько мгновений стоял и смотрел ей вслед.
 Всю ночь шторм гнался за судном, подбираясь все ближе и ближе. Наконец капитан решил, что им не убежать от разбушевавшейся стихии, и приказал бросить якорь. Надо было задраить люки и убрать почти все паруса.
 Джек боролся со штормом и с собой. Налетевший ураган так гармонировал с бурей в душе! Капитан знал – пора делать выбор: либо бороться с крепнущей привязанностью к Иден, либо… поверить, что кто-то способен его любить. Не его деньги, не власть. Даже не тело, а человека внутри его.
 Иден не похожа на других, она не знает жизни, смотрит на все по-своему. Неудивительно, что и его она воспринимает не так, как прочие.
 Но дело не только в этом. Джек уже понял, что Иден – единственная женщина, ради которой он мог бы снова рискнуть своим сердцем.
 Вновь нахлынули горькие воспоминания детства: презрение, с которым смотрел на него герцог – а ведь Джек считал его своим отцом. Пренебрежение слуг – нянек, гувернанток, учителей, – на которых возлагалась забота о нем. К Роберту относились как к маленькому принцу, а Джек мог ночевать хоть в конюшне. Хуже всего было отношение матери, которая, казалось, выбросила его из головы, стыдясь своего романа с ирландским гладиатором, по крайней мере, до тех пор, пока не ударилась в следующую любовную авантюру. Второй сын эксцентричной герцогини так и остался вечным напоминанием о ее грехопадении.
 Что же говорить о мальчишках в школе, которые от своих родителей узнали о его происхождении раньше его? Чего было ждать от родителей Моры, лорда и леди Гриффит?
 С самого раннего детства Джек привык ждать от окружающих либо жестокости, либо безразличия и всегда быть начеку, но если бы он решился пустить кого-нибудь в свою жизнь, то это, без сомнения, была бы Иден Фарради.
 Ему не понравилось, что она рылась в его прошлом, но ведь девочка не осознавала, что это все для него значило. Она не ведала, сколь жестоки бывают люди, и не подозревала, что, соединившись с ним, может превратиться в изгнанницу.
 Ураган бушевал целую ночь. Наступил рассвет. Серые тучи с бешеной скоростью неслись над огромными, как горы, волнами. Джек видел, что до конца шторма еще далеко.
 – Лечь в дрейф! – скомандовал Джек. Его клеенчатый плащ хлопал на ветру, как парус, вся одежда давно промокла, лицо одеревенело от холода. Дождь превратился в мокрый снег. Видимость резко упала. «Ветер Фортуны» со стоном нырял в пропасти между валами и снова взбирался на гребни волн. Зарифленные топсели оказались изодраны в узкие ленты. Джек понимал, что они давно сбились с курса. Завтра придется выяснять, куда их занесло.
 – Чертов шторм выжмет из помпы все соки, – прокричал старшина-рулевой, получив доклад из трюмов.
 – Плотникам спуститься и проверить течи!
 – Есть, сэр.
 – Рубить рангоуты, – мрачно приказал он. – Брам стеньгу и топсель долой!
 Боцман и старшина угрюмо переглянулись, но и они знали, что это необходимо.
 – Есть, сэр.
 Матросы полезли по вантам.
 Оглядев бушующее море, капитан прошел по квартердеку и, отпустив рулевого, взялся за штурвал и налег на него всем своим весом. Он не уступит стихии!
 Внизу, в кубрике, тоже было несладко. Мартин жестоко страдал от качки. Питер Стокуэлл стонал в койке. Руди беспрерывно лаял в своей клетке. Ниппер не переставал жаловаться.
 – Здесь такая вонь! – хныкал он.
 – Финеас, тебе нельзя уходить отсюда.
 – Я схожу к капитану, посмотрю, как дела.
 – Нет.
 – Я не обязан слушаться.
 – Нет, обязан. Лорд Джек поручил тебя мне. Лучше успокой собаку. Руди никого не слушает, кроме тебя.
 – Вот еще! – Но все же нагнулся и стал что-то ласково бормотать измученному качкой псу.
 Иден понимала, что мальчишка хочет быть поближе к Джеку, потому что боится. Они все боятся, а рядом с Джеком всегда возникает чувство безопасности.
 Иден порадовалась, что отвлекла своего подопечного, обернулась к Мартину и положила ему на бледно-зеленый лоб тряпицу, намоченную в уксусе.
 Питер Стокуэлл застонал громче. Она подошла к нему, а потому не видела, как Ниппер приоткрыл клетку Руди. Мальчик хотел только погладить пса. Когда Иден обернулась, Руди уже летел к двери, которую она подперла стулом, чтобы лучше поступал воздух.
 – Руди, вернись! – закричал мальчик и бросился следом за псом.
 – Фини! Стой! – Иден метнулась к двери.
 Мальчишка исчез.
 – Я ему шею сверну! – в сердцах выдохнула она и, охваченная паникой, двинулась по коридору. Куда они делись? Здесь такая темень.
 Коридор шел зигзагом. Иден швыряло из стороны в сторону. Лампы над головой раскачивались. По полу носилась неукреплённая мебель. Иден чувствовала тошноту, кое-как она взобралась на верхнюю палубу. Корабль дрожал и стонал, как измученный болезнью человек. Волны яростно колотились о борт. Мимо, не глядя на Иден, спешили какие-то люди. Она остановила одного из плотников:
 – Вы не видели Ниппера?
 – Нет, мэм. Простите…
 – Да-да, конечно. – И она пропустила его.
 На средней палубе мальчишки тоже не было. Держась за перила, Иден стала опять карабкаться по трапу, вышла наружу, ледяной ветер тотчас пронзил ее до костей. Вот бы сейчас новую ротонду сюда! Подняв голову, она с удивлением поняла, что «Ветер Фортуны» летит сквозь шторм с голыми мачтами, на ветру хлопают только обрывки парусов.
 На полубаке стоял Джек и, перекрывая бурю, выкрикивал команды матросам.
 – Финеас! – Порыв ветра унес ее голос.
 Иден бросилась обыскивать палубы, молясь, чтобы ослушника не смыло волной, и вдруг увидела его. Мальчишка забрался под деревянные консоли, к которым на шкафуте крепились спасательные шлюпки, и тонкими ручонками пытался удержать Руди. Пес вырывался как мог.
 По щиколотку в воде она двинулась к мальчику, крича на ходу, чтобы он вылез, но малыш словно окаменел от ужаса. Иден поняла, что его придется вытаскивать силой.
 – Черт возьми, что вы тут делаете? – раздался из-за спины грубый голос.
 Она оглянулась и увидела Броуди в таком же дождевике, как у Джека. Старшина грозно надвигался на нее.


* * *

 Джек услышал крик Трайерна и обернулся к квартердеку. Трайерн указывал вниз. Джек посмотрел в том направлении и увидел, как Иден пробирается к шлюпкам. Черт подери, что она там делает? Тут капитан заметил мальчика и собаку, перепугался, но обнаружил, что Броуди уже спешит на помощь.
 Старик крепко ухватил Иден за локоть, помог вытащить Ниппера, зацепил веревку за ошейник Руди и потащил упирающегося бультерьера к люку. Иден вела за руку Финеаса. Должно быть, мальчишка убежал от нее, но теперь все было в порядке.
 Джек снова повернулся к рулю, и тут над головой раздался отвратительный треск. Матросы наверху отчаянно завопили, но, слава Создателю, успели подхватить рею, однако тяжелый спутанный узел из полотна и такелажа вдруг оборвался и закружился вдоль палубы.
 Джек в бессильном ужасе наблюдал, как куски оснастки перелетели через шкафут, попали в Иден и швырнули ее за фальшборт.
 Секунду Иден цеплялась за оборвавшиеся снасти. Ниппер рванулся ей на помощь, но тут налетел серо-зеленый вал и скрыл ее под водой.
 Когда волна отступила, мокрые лохмотья оказались на месте, их прибило к борту, но Иден уже не было, ее поглотило море.
 Джек передал штурвал рулевому, Сбросил плащ и полетел к подветренным поручням, на ходу приказав Нипперу убираться вниз. Наклонился, нашел в волнах Иден, которая из последних сил держалась на воде.
 Хаотичные поверхностные течения уже относили ее от корабля.
 – Веревку мне! – заорал капитан.
 – А шлюпку, сэр?
 – Некогда.
 Трайерн сунул ему в руку веревку. Джек мгновенно обвязался ею, а Балласт перекинул конец через ближайший блок.
 – Когда дам сигнал, тащите нас, но ни секундой раньше!
 – Есть, сэр, – проревел канонир.
 – А если вы ее не достанете, Джек? – прокричал Трайерн. – Пять минут, и я вас вытаскиваю.
 – Не смей.
 – Джек, вы погибнете оба.
 – Это приказ. Мы вернемся вдвоем или никто.
 Он взобрался на поручень и нырнул вниз. Полет был долгим. Волны приняли его в ледяные объятия. Джек вынырнул, жадно глотая воздух и всем телом ощущая неизмеримую мощь стихии. Они оба сейчас в ее власти.
 Джек огляделся. Иден нигде не было.
 – Иден!
 Зеленые гребни закрывали обзор. Он не мог ее найти! Джек задрал голову к людям у поручней. Они отчаянно махали руками, указывая налево. Он развернулся и бешено заработал руками, делая мощные гребки и не позволяя панике овладеть его сердцем. Наконец среди волн мелькнуло ее бледное лицо.
 – Иден!
 – Джек! – долетел до него слабый голос, но очередная волна заглушила его. Джек знал, что времени не осталось, очень скоро холод одолеет ее.
 В волнах снова мелькнуло знакомое, охваченное ужасом лицо. Она уже рядом!
 Юбки Иден намокли, тяжелая ткань, которую он сам выбрал, сейчас тащила ее ко дну.
 – Держись, Иден! Иду!
 «Боже, пошли мне сил! Забери меня, если нужно, но не дай мне потерять ее!»
 Иден поняла, что волны не так страшны, если с ними не бороться. Они качают, и все, как в гамаке. Только что она замерзала, а сейчас это прошло, и ей вдруг сделалось лучше. Острая боль начала притупляться. «Ветер Фортуны» казался таким далеким!
 Последнее, что помнила Иден, перед тем как потерять сознание от холода, был Джек, который стальными руками обхватил ее в ледяной воде. Ее голова упала ему на плечо, и стало тепло.
 – Я достал тебя! Держись, Иден, не засыпай.
 – Не отпускай меня, Джек, – пробормотала она.
 – Не отпущу. – И он притянул ее ближе.
 Сверху сбросили несколько спасательных кругов. Джек поймал один и сунул под Иден. Трайерн быстро спускал люльку, чтобы поднять их на борт.
 Одной рукой Джек крепко ухватил Иден за талию, другой вцепился в канат и дотянулся коленом до деревянного сиденья люльки. По его сигналу матросы потянули ее по волнам и подтащили к корпусу судна. Джек передвинул Иден к себе на плечо, прижал, и люлька поплыла вверх. Несколько секунд они висели между небом и водой, раскачиваясь над вздымающимися внизу волнами, и наконец опустились на кучу тех самых обрывков оснастки, которые выбросили Иден за борт.
 – Иден!
 Джек положил ее на палубу и опустился на колени. Матросы уже несли одеяла.
 – Она не дышит.
 Губы Иден посинели. Джек рванул ее лиф, открывая недавно сшитый корсет. Мужчины отвели глаза, капитан надавил ей на грудь. Иден кашлянула. Он повернул ее на бок, изо рта полилась морская вода. Иден снова закашлялась.
 Когда стало ясно, что она дышит, Джек, не отнимая от нее рук, сел на палубу и поднял глаза к небу. Он дрожал от холода и от всего пережитого.
 – Прости меня, Джек, – чуть слышно прошептала Иден. – От меня одни хлопоты.
 – Не говори глупостей, – со счастливой улыбкой проворчал он, подхватил ее на руки и прижал к себе что было сил. – Я думал, что потерял тебя, – прошептал он.
 Судьба сама сделала за него выбор. Любить или не любить – такого вопроса больше не было.
 – О, Джек! – Иден начала плакать. Джек поднялся на ноги и понес свою драгоценную ношу в каюту, к теплу и безопасности.




 Глава 11


 Шторм бушевал всю ночь, дождь колотил по доскам палубы, но после полудня стало тише.
 Иден, все еще потрясенная встречей со смертью, пыталась восстановить душевное равновесие. Но она-то осталась в тепле, в сухой рубашке и куталась в огромный халат Джека, а капитан, переодевшись, снова отправился на мостик воевать со стихией.
 Иден не сиделось на месте. Чтобы рассеять серую мглу ненастного дня, она зажгла свечи, приготовила Джеку смену одежды, перестелила постель, велела коку приготовить для них обед и побольше горячей воды. Потом принялась за уборку, расставила перевернутую мебель, разложила по местам книги и все, что разлетелось по каюте во время дикой качки.
 Пальцы Иден немного дрожали от пережитого ужаса. Мысли тоже не радовали. Конечно, Джек спас ей жизнь, но он ничего не ответил на те слова, которые она успела ему сказать, глядя на огни святого Эльма. Как теперь сложатся их отношения?
 Она потуже затянула халат на талии, перешла в спальню, нырнула в постель, уже нагретую грелкой с горячими углями, и только прикрыла глаза, как за дверью раздалось позвякивание ключей. Пока Джек возился с первым замком, Иден вскочила и открыла все остальные.
 На Джека было страшно смотреть – лицо изможденное, волосы и плащ в снегу.
 Следом за Иден он прошел в каюту, разглядывая волочащийся за нею парчовый халат, стянул мокрую шапку и тяжелые рукавицы и провел пальцами по спутанным волосам.
 Иден зажгла свечи на умывальнике, прошла к сундуку, который временно исполнял роль столика, налила душистого индийского чая, добавила в него рому и подала Джеку. Тот пробормотал благодарность и стал греть руки о чашку и лишь тогда попытался снять с себя куртку.
 Иден нахмурилась: да он замерзнет до смерти, пока расстегнет пуговицы этими дрожащими, негнущимися пальцами.
 – Дай я тебе помогу.
 Джек подчинился и послушно стоял, пока она стягивала с него толстую шерстяную куртку.
 – Снимай рубашку, – решительно скомандовала Иден, хотя чувствовала смущение под его усталым, но напряженным взглядом. И когда он покорно стащил рубашку через голову, она быстро выскользнула из халата и набросила ему на плечи. – Надевай быстрее, пока тепло не ушло.
 – Нет, ты надень…
 – Я уже согрелась.
 Джек слишком устал, чтобы спорить, и сунул руки в просторные рукава. Через мгновение на лице его появилась слабая улыбка.
 – Как здорово! Ты его так нагрела!
 – Видишь, от меня тоже есть польза. – И она отвернулась к импровизированному столику. – Ты бы снял свои… э-э-э… брюки, халат ведь длинный.
 Джек ухмыльнулся:
 – Да, мэм.
 Видно, какие-то силы у него все же остались. Иден обрадовалась, что он улыбнулся.
 – Ты, наверное, умираешь от голода. Кок прислал тушеного цыпленка. Очень вкусно. – Иден приподняла крышку и потянула носом. – Есть еще хлеб и масло. И горячая вода. Ты можешь помыться. – Она постелила полотенце в ванну с восхитительно теплой водой и обернулась. Джек стоял у нее прямо за спиной.
 – Иден, – прошептал он и с тревогой заглянул ей в глаза, – я должен перед тобой извиниться.
 – Вовсе не должен, Джек, – едва слышно произнесла она, пытаясь не дать разгореться вспыхнувшей надежде. – Нельзя было соваться в твои дела.
 Джек взял ее за подбородок.
 – Зачем я стал на тебя кричать? Ты этого не заслужила. Ты хотела помочь, а я… я оттолкнул тебя.
 – Разве теперь это имеет значение? – Иден положила руки ему на грудь. – Ты спас мне жизнь, ты рисковал. – На лице Иден отразилось горькое раскаяние. – Как же я упустила мальчика?! Ты полагался на меня. Ведь отвернулась всего на пару секунд – и видишь, что получилось. Ты мог погибнуть!
 – В такой шторм мы все могли погибнуть.
 – Но ты нас спас. – Она ласково погладила его по обветренному лицу. Джек поцеловал ей ладонь. У Иден комок стоял в горле. Она накинула полотенце ему на голову и стала вытирать мокрые темные завитки. – Ты так устал, теперь я о тебе позабочусь.
 Джек не привык позволять женщинам с ним возиться, но шторм высосал из него все силы, а желание никуда не делось. Никуда не делись и сомнения, однако теперь, после всего пережитого, они словно бы потеряли смысл.
 – Сэр, – прошептала Иден, подталкивая его к кровати.
 Джек послушно опустился на край постели. Иден, в одной мужской рубашке, поместилась у него между коленей, продолжая вытирать все еще влажные волосы. Затем взяла намоченное в горячей воде полотенце и стала протирать измученную кожу.
 Джек следил за ней как завороженный. Каждое прикосновение Иден словно бы разгоняло в нем кровь, сердце билось все быстрее.
 В свете канделябров кожа Иден казалась шелковой, золотистые и рыжие пряди волос горели закатным огнем. Она гладила его лицо, целовала лоб, брови, скулы, слой за слоем снимая окаменевшую защитную корку вокруг его сердца, и добралась наконец до самой сути – жесткой скальной породы, где пряталось его одиночество – холодное и бесцветное.
 Как он хотел ее сейчас!
 Иден, заметив голодный взгляд Джека, порозовела и опустила глаза.
 – Я принесу тебе ужин.
 Но Джеку была нужна не еда. Он поймал ее за кисть и прохрипел:
 – Я хочу тебя, а не ужин.
 Иден застыла. Он окинул горящим взглядом ее фигуру. Провел ладонью по шее, ворот слишком большой для нее рубашки скользнул с жемчужного плеча. В разрезе показалась грудь, белая, как алебастр. Джек подался вперед и прижался губами к нежной выпуклости.
 – Иден, ты мой истинный рай. Согрей меня.
 – Тебе нужно отдохнуть, Джек. – Она погладила его по голове.
 – Мне нужна ты.
 – Ты провел на ногах тридцать шесть часов.
 – Еще один не повредит.
 И поцеловал розовый сосок. Иден отстранилась.
 – Ты куда?
 Иден не отвечала. В широко распахнутых зеленых глазах плескались желание и неуверенность. Джек встал и приблизился к ней на шаг. Иден не могла отступать дальше – путь ей преградила пушка.
 – Ты боишься меня? – Джек обнял ее за талию.
 – Нет. – Иден пыталась высвободиться из его объятий, но он крепко держал ее, прижимаясь пахом к ее бедрам, чтобы она ощутила его возбуждение.
 – Ты не хочешь меня?
 Иден застонала.
 Джек не понял, было это «да» или «нет», но не стал отступать. Прижав Иден к пушке, он левой рукой снова обнял ее за талию, а правая скользнула под подол длинной рубашки. Джека обдало жаром, его горячие пальцы обхватили нежные ягодицы. Иден дугой выгнулась в его объятиях. Такого ответа было Джеку достаточно.
 В крови разгорался пожар. Джеку хотелось хлопнуть по этим упругим выпуклостям, но с грубыми играми следовало подождать. Он гладил прекрасные волосы пленницы и целовал обнажившееся плечо, шею.
 Иден замерла без движения, изо всех сил стараясь не поощрять его и скрыть собственное возбуждение, но когда пальцы Джека проникли в потайную расселину между ее ног, тайна открылась – ее выдала влага. Иден застонала от наслаждения.
 Джек понял, что долго не выдержит. Его губы метались по шее Иден, рука страстно и нежно ласкала ее груди, живот, бедра, затем спустилась к пушистому холмику между ног. Пальцы коснулись таинственного твердого бугорка в ее вершине и ритмично заплясали на этой крошечной драгоценности.
 Иден дрожала, как в лихорадке. Тело ее, ставшее незнакомым и неподвластным воле, посылало такие сигналы, которых ее девственный разум был еще не в силах прочесть. Она двигалась в одном ритме с Джеком. Наконец она получила от Джека то, к чему так слепо стремилось тело. Через несколько мгновений Иден бессильно откинула голову. Из ее губ вылетел слабый стон. Джек почти терял сознание от яростного ритма ее бедер. Наступал предел его выдержке.
 – Не шевелись, – взмолился Джек. – И ничего не бойся, – добавил он, дрожащей рукой развязывая пояс халата. – Я не возьму тебя сейчас, просто помоги мне. – И он направил свой окаменевший жезл во влажный жар между ее ног.
 – О! – застонала Иден и слегка стиснула гостя. Джек с усилием сглотнул. Его грудь вздымалась и опадала с поразительной мощью. Все его самообладание рассыпалось на части, как корабль в бурю.
 Иден осторожно поерзала на своем коне, скользя по пульсирующему стержню. Джек старался помочь ей, двигаясь с медлительной ритмичностью. Через минуту она отстранилась, сдавила его бедра ногами, потом снова прижалась к Джеку. Зубы ее были стиснуты, глаза затуманились. Пальцы Джека усилили натиск. Жалобные стоны Иден перешли в крик, на мгновение тело ее застыло. Она выкрикнула его имя. Джек понял – она достигла вершины.
 – Ш-ш-ш, – успокаивающе шептал он, приподнимая расслабленное тело со ствола пушки и прижимая к себе. О собственных нуждах он старался не думать.
 «Какая способная ученица», – с улыбкой подумал Джек, взял в ладони ее лицо и поцеловал. Иден обвила его шею руками.
 Иден дрожала от пережитого восторга. Ничего подобного она не ожидала, тем более сегодня, после ледяного купания и чудесного спасения. Страсть Джека захватила ее, как мощный поток.
 Она впилась в его губы медленным, благодарным поцелуем, а ее рука с осторожностью исследовала бугристые мышцы у него на груди.
 Джек задрожал. Иден, смелея, двинулась дальше, ее пальцы ощупывали сложный рельеф его живота. Влажная кожа как будто загоралась от этих прикосновений. Из губ Джека вырвался хриплый стон. Иден вдруг догадалась, что, подарив ей блаженство, сам он остался неудовлетворенным.
 Его голодный поцелуй раздвинул ей губы, язык проник внутрь, ритмично задвигался. Иден вся отдалась изысканной ласке. Она понимала, что играет с огнем, но уступала этому мужскому натиску. Ее пальцы впились в плечи Джека. Его язык крутился и танцевал у нее во рту, разжигая тлеющие угли желания. Какой смысл сопротивляться шестифутовому утесу из мускулов?
 Джек начал подталкивать ее к постели. Иден бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц. Аквамариновые глаза Джека лихорадочно блестели, губы сжались в упрямую линию.
 – Джек?
 – Да, любовь моя.
 – Что ты делаешь?
 – Соблазняю тебя, – усмехнувшись, прошептал он. – Я же сказал, что непременно это сделаю.
 И ловким движением он стянул с нее рубашку, окинул взором обнаженное тело, и в его глазах загорелись искры.
 – Ты… ты сказал, я сама захочу…
 – А ты не хочешь?
 – Я… я не знаю, надо все обдумать.
 – Не надо.
 – Но, Джек…
 Сомнение и страх смешались в душе Иден с голосом древнего инстинкта. Неужели она лишится девственности?
 – Да, моя сладкая…
 – Я думала, ты не хочешь меня.
 – Хочу, жажду. – Он сбросил длинный парчовый халат, и тот упал к его ногам блестящим холмом.
 Иден сглотнула. Ее поразило великолепие этого мощного тела.
 – Хочу, невыносимо хочу. – Джек мягко надавил ей на плечи. Иден опустилась на краешек кровати. Он встал на колени между ее ног. – Давай, я покажу тебе, как сильно тебя хочу?
 Его горячие губы коснулись ее губ, спустились к шее, потом в ложбинку между грудями.
 – О Боже, – прошептала она, опуская голову на покрывало.
 Иден понимала, что, если все случится сейчас, пути назад не будет, но ее сердце уже принадлежало этому мужчине, а тело ликовало при каждом его прикосновении. Когда он гладил ее, она впадала в странное гипнотическое состояние, словно проглотила одно из тех странных снадобий, которые индейцы вароа используют в своих религиозных церемониях.
 – Сказка моя, – шептал он ей в самое ухо, поглаживая плоский живот Иден. – Я тебя съем.
 Иден хохотнула, думая, что он шутит, но вскоре поняла свою ошибку. Джек ногами раздвинул ей бедра и стал спускаться по ее телу вниз, осыпая мелкими поцелуями грудь, живот, бедра. Она вцепилась в край покрывала.
 Джек обхватил ее ягодицы, наклонился, дразнящими поцелуями пробежался по внутренней стороне бедер. Иден нетерпеливо застонала. Горячие мужские губы задержались на мгновение на холмике волос и вдруг коснулись самой сердцевины ее женской сути. Иден ахнула от неожиданности, но Джек был лишь в самом начале пути. Его опытный язык ритмично касался вновь отвердевшего бугорка, затем губы впились в самое потаенное место, принося безмерное наслаждение и беспамятство. Иден целиком отдалась на милость победителя, она лежал под ним, как тропическая река, которую солнце превращало в расплавленное золото.
 Дыхание Иден участилось, она извивалась и выгибалась в жажде удовлетворения. Джек не отступал в своем яростном натиске. Его пальцы скользнули в шелковистую щель. Двигаясь внутрь и наружу, они подгоняли Иден к безумию. Снова? Как он беспощаден! Но в этом счастье…
 Любовная игра продолжалась. Джек взял маленькую ступню Иден, поцеловал ее и закинул ногу себе за плечо, чтобы полнее насладиться открывшимся зрелищем. Иден зажала его голову бедрами и, тая от наслаждения, прошептала:
 – О, Джек, я сейчас умру.
 Из его губ вырвался низкий смешок.
 – Не умрешь, моя радость, доверься мне. – Он обжег ее дьявольской улыбкой и вернулся к своей задаче – окончательно свести с ума.
 Иден совсем потеряла голову, отдаваясь его губам все с большей страстью и откровенностью.
 – О, Джек… я больше не могу… прекрати… ну пожалуйста!
 Но в ответ на эти мольбы изысканная пытка лишь стала острее, острее, еще острее. И вот Иден уже на вершине. Короткий крик – и все.
 – Как видишь, ты жива. – Джек приподнял голову и понимающе улыбнулся.
 – О, Джек!
 – Подожди, у меня есть для тебя еще кое-что.
 Он приподнял ее над кроватью и переложил на середину с такой легкостью, словно Иден была не тяжелее кошки. Ее восхитили круглые бицепсы его рук. Она легонько стиснула их и удивилась тому, какие они твердые.
 – Ты такой жесткий, – с улыбкой заметила она. – Ты сделаешь мне больно.
 – Что ты, солнышко, никогда. – Джек накрыл ее своим телом. – Я хочу тебя.
 Иден с тревогой вгляделась в его лицо. Кровь стучала в ушах, как барабаны индейцев.
 Джек положил ее голову себе на левую руку, а правую протянул вниз и направил свой стержень в тот тайный проход, который давно был готов его принять.
 Сердце Иден готово было вырваться из груди, но Джек проявил нечеловеческую выдержку и несколько секунд не продвигался вглубь, давая ей время привыкнуть к новому положению. Иден решила, что у пушки они делали почти то же самое, и немного успокоилась. Джек почувствовал, что она расслабилась, и двинулся вперед. С каждым рывком он проникал чуть глубже в этот раскрывавшийся ему навстречу цветок.
 – О, Джек… – в который уже раз простонала Иден, обхватила его торс ногами, сцепила щиколотки у него на спине и, забыв обо всем, рванулась ему навстречу.
 – Иден, любовь моя, не спеши. Ты меня мучаешь. – Он провел кончиком носа по изгибу ее плеча. – Ты так хорошо пахнешь, моя тропическая орхидея.
 Мир кружился перед глазами Иден, как пейзаж, открывавшийся с вершины самого высокого дерева в джунглях. В ушах зазвучал голос отца: «Все животные, достигнув репродуктивного возраста, находят себе пару». Логичный совет казался несовместимым с той бурей, которая бушевала в ее крови, пока стержень Джека по крошечной доле дюйма продвигался в ее плоть. Она подалась ему навстречу.
 – Ты готова, Иден?
 – О…
 Джек поцеловал ей ладонь и медленно проник в ее лоно. Вот он дошел до тонкой девственной плевы, зашептал в ухо, что будет почти не больно, и резким движением бедер прорвал ее.
 Иден закусила губу, но сдержала крик. Что делать, в этих древних кровавых ритуалах боль необходима и неизбежна. Об этом Иден узнала от первобытного племени вароа. Такая церемония означает переход на новый этап жизни. Жизни с этим мужчиной и всеми его опасными тайнами.
 Джек явно старался сделать боль минимальной. В первые мгновения он не двигался, давая ей время пережить травму. Сейчас он был глубоко внутри ее, они стали одним существом.
 Жизнь, которую прежде вела Иден, приучила ее не слишком бояться боли, к тому же Джек прилагал все усилия, чтобы ее успокоить – целовал веки, губы, шею.
 Он наполнял ее так естественно, что пустота внутри, которая, неведомо для нее самой, погнала Иден из джунглей, вдруг исчезла. Она ощутила целостность и единство с другим существом.
 Джек почувствовал, что напряжение покинуло Иден, и, стараясь сдерживаться, двинулся вперед. Иден казалось, что каждый рывок его бедер оживляет ее. Она подалась к Джеку, повторяя ритм его тела. У виска слышалось его прерывистое дыхание.
 Ритм древнего танца их тел нарастал. Иден слышала, как стучит его пульс в такт с ее собственным. Она обняла руками его узкие бедра, стараясь как можно глубже впустить в себя его пульсирующую мощь. Он застонал и тут же отрывистым шепотом приказал:
 – Ну! Вместе!
 И через мгновение Иден повиновалась. Она вцепилась в его огромные плечи и, не сдерживаясь, издала крик освобождения.
 Джек тяжело застонал, тело его на мгновение одеревенело. Перед глазами Иден танцевали волшебные орхидеи и прыгали в волнах розовые дельфины.
 Волшебный воин, колдун, чародей похитил ее и унес в свое подводное царство.
 Буото. За ней пришел буото.
 – О, Джек, – сдавшись окончательно и бесповоротно, шептала Иден. Ее голос звучал удовлетворенно, устало. Джека тоже покинули силы. Руки и ноги стали тяжелыми, как якоря.
 – Как ты? – прошептал он.
 – Видишь, не умерла.
 – Я же говорил, что ты выживешь. – Джек взял ее за руку, перевернул ладонью к себе и поцеловал, потом собрался с силами и приподнялся на локтях, чтобы полюбоваться сияющей красотой ее тела. Сам он тоже чувствовал удовлетворение, ведь сегодня он первый раз в жизни лишил невинности девушку. – Иден, – зашептал он, согревая дыханием ее щеку, – я всегда буду о тебе заботиться, всегда буду рядом. – И вдруг резко закончил: – Выходи за меня замуж!
 На лице Иден – очаровательная улыбка. Она поднесла руку к виску, шутливо отдавая ему салют:
 – Есть, капитан!
 Джек с облегчением рассмеялся.
 – Не тревожьтесь, Виктор, ситуация под контролем, – успокаивал доктора Фарради Коннор, окидывая палубу фрегата угрожающим взглядом. – Эти люди не опасны. Теперь они подчиняются мне.
 Очки доктора разбились во время мятежа, он почти ослеп, но слышал по-прежнему отлично – слышал, как треснул череп ныне покойного первого помощника, как тащили трупы по доскам палубы, а затем один за другим раздались четыре мощных всплеска за бортом – это отправились им дно два офицера, пьяница-капитан и его жестокий первый помощник.
 Мятеж начался ночью, тогда же погибли офицеры. Чудо, что Коннору удалось справиться с разбушевавшейся матросней.
 Утреннее солнце, казалось, вернуло мятежникам здравый смысл, но в воздухе висел стойкий запах пороха и крови. В преисподнюю отправился не только капитан, но и безмозглые заводилы бунта. Теперь на борту был один хозяин – Коннор. Он, как башня, стоял рядом, уперев окровавленные кулаки в бока, на лице играла непонятная улыбка.
 За борт полетели еще пять тел. Коннор убил их всех. Началось, конечно, с самозащиты. Охваченные жаждой крови мятежники не могли остановиться после убийства офицеров и, решив развлечься с двумя пассажирами, вломились к ним в каюту. Похоже, Коннор с его животным чутьем ожидал нападения, и когда предводитель кинулся на него с ножом, успел уклониться, схватил негодяя за глотку и задушил. За вожаком последовали два его приспешника. Теперь у Коннора было ружье. С его помощью он сумел восстановить порядок на корабле, к тому же матросы, лишившись лидера, передрались между собой. Двоих Коннор застрелил, остальные быстро очухались.
 Виктор радовался, что все так случилось, и пытался забыть страшные сцены расправы. В памяти невольно всплыла та давняя история с юным индейцем, которая нанесла такую душевную травму его дочери. Тогда Виктор заставил себя поверить, что вспышка ярости со стороны Коннора была единичным случаем, вызванным необходимостью защитить Иден. И вот сейчас зверь, столько лет дремавший в душе Коннора, вырвался на свободу.
 Избавившись от мертвых тел, матросы сбились в кучу на палубе, наконец один из них дерзнул приблизиться к новому хозяину.
 – Э-э-э… мистер О'Киф, куда мы теперь?
 – Курс север-северо-восток. Мы идем в Англию.
 Матросы тотчас разбежались по местам, казалось, они были довольны, что кто-то контролирует положение.
 Возможно, жестокость была для них единственным понятным языком.
 – Виктор, вам не о чем беспокоиться. Теперь мы наверняка спасем Иден. Найдем ее и вернем домой.
 «Ну уж нет, – думал Виктор. – Ты и на пушечный выстрел не приблизишься к моей дочери».




 Глава 12


 Они решили пожениться в море, как только «Ветер Фортуны» встретится с «Валиантом», который принадлежал дяде Джека, лорду Артуру Найту. До Ирландии оставалось не более ста миль, так что ждать было недолго.
 Тем временем Иден стала готовиться к своей новой роли, роли жены и спутницы могущественного морского магната. А роль оказалась нелегкой. Джек хотел, чтобы она хорошо представляла, как действует его огромная компания, кто из служащих в каждом филиале наиболее надежен, а более всего, чтобы выучила наизусть номера секретных счетов «на случай, если с ним что-нибудь произойдет». Иден это «если» очень не понравилось.
 Вчера Джек объяснил, под каким предлогом возвращается в Англию после двадцати лет отсутствия. Он якобы должен откупиться от конкурента, который постоянно вставал на пути его агентов в колониях.
 Сегодня они намечали необходимые меры для размещения наемников, которые отправятся в Южную Америку обратным рейсом. Сотням людей надо будет где-то спать, что-то есть. Понадобятся одежда, обувь, оружие, спальные принадлежности.
 И вот Иден в свите помощников – Трайерна, Питера Стокуэлла и боцмана – уже спешит следом за капитаном по нижней палубе, делая на ходу пометки о предстоящих переделках. Иден сама удивилась, как легко она превратилась в дельного помощника. Должно быть, сыграли свою роль годы, когда она помогала отцу в работе. Вспомнив о нем, Иден ощутила острую боль. Конечно, нельзя жить только ради родителей, особенно если те желают отшельничать в джунглях Амазонки, однако она по-прежнему не могла избавиться от чувства вины за то, что бросила его в трудную минуту жизни. Что он скажет ей при следующей встрече? Если вообще снизойдет до разговора с дочерью… Иден не только сбежала, но и готовится к свадьбе с весьма нежелательным, с точки зрения доктора, кандидатом.
 Да, свадьба… Иден прикрыла глаза, пытаясь справиться с болью от того, что отца не будет на ее свадьбе. Иден хотелось отложить свадьбу до встречи с отцом, но Джек очень решительно заявил, что они поженятся без всякого промедления. Он понимает, заявил Джек, что отсутствие отца разбивает ей сердце, но у него, Джека, есть масса практических забот, которые, кстати, непосредственно касаются ее интересов. Она отдала ему свою девственность и теперь должна стремиться как можно скорее обрести покровительство закона, выйдя за него замуж. Иден понимала, что Джек прав. Невозможно предугадать, когда отец и дочь встретятся снова – до этого могут пройти многие месяцы.
 Джек и Иден стали любовниками – Иден может забеременеть, и тогда ребенок родится слишком рано после свадьбы. Общество будет считать его зачатым в грехе. Джек, сам испытавший всю горечь такого отношения, никогда не допустит, чтобы на его дитя пала хотя бы тень бесчестья. С его точки зрения, надо защитить не только Иден, но и их первенца.
 У Иден были и другие причины для беспокойства. Она со всей юной страстью отдалась грозе Вест-Индии, но какое их ждет будущее? Останутся ли они навсегда изгнанниками? Будет ли у нее настоящий дом, или скитания на борту «Ветра Фортуны» из порта в порт станут их вечным уделом? А может быть, она превратится в обычную жену моряка, которая в одиночестве растит детей на берегу, а отец в это время носится по волнам в другой части света? Однако сейчас на первом месте стояла миссия Джека. Судьба целого народа зависела от того, выполнит ли он свои обещания Боливару. Позже они смогут решить, где будет их дом.
 Иден решительно отбросила эти тревоги и вернулась мыслями к сегодняшнему дню.
 Джек ругался с Трайерном из-за устройства вентиляции в нижнем кубрике.
 – Прекрати задавать вопросы, а иди и делай, как я сказал! – пролаял капитан.
 Его верный лейтенант сердито буркнул: «Слушаюсь!» – и пулей улетел вниз. Остальные тоже отправились с заданиями.
 – Ты слишком суров с ним, – заметила Иден.
 – Я хочу, чтобы он преуспел в жизни. Он происходит из самых низов и должен работать вдвое лучше тех, кто имеет преимущества от рождения, только тогда из него что-то получится. Кстати, запиши, здесь надо перестелить пол. Напомни мне послать сюда плотников.
 Они вышли в узкий коридор.
 – Джек?
 – Да… – Его голос звучал рассеянно. Капитан снова рассматривал заткнутые паклей щели в переборке.
 – Знаешь, мне кое-что непонятно…
 – Ты о чем?
 – О леди Море.
 Джек замер, потом оглянулся, бросив на Иден странный взгляд.
 – Что ты знаешь о ней?
 – Отец рассказывал, что она была подругой тети Сесилии и что… что ты хотел жениться на ней, но ее родители не позволили.
 – Это было очень давно.
 – Я понимаю, но ведь ты действительно хотел жениться на ней, значит, она была тебе очень дорога. Мне кажется, я имею право знать о ней больше.
 Джек не знал, стоит ли отвечать.
 – Как она выглядела?
 – Брюнетка, темные глаза. – Джек пожал плечами. – Я привязался к ней, но у ее родителей были виды на моего старшего брата.
 – На Роберта? Герцога? Отец говорил, что леди Мора – дочь маркиза.
 Джек осторожно кивнул:
 – Маркиза Гриффита. Его земли граничат с землями Хоксклиффов. Маркиз хотел основать союз двух кланов. Если бы во мне действительно текла древняя кровь Хоксклиффов, они могли бы удовлетвориться вторым сыном. К несчастью, мое происхождение не было тайной.
 Иден нахмурилась:
 – Но почему? Откуда все узнали?
 – О, дорогая! – Джек обнял ее за талию. – Наверное, мне придется поведать тебе все наши семейные секреты. – Он тяжко вздохнул. – С чего же начать?
 Джек помолчал. Ритмично поскрипывал огромный корабль. Иден прислонилась к балке и ждала продолжения.
 – Моей матерью была Джорджиана Найт, герцогиня Хоксклифф. Она была еще совсем молоденькой женщиной, матерью одного сына – Роберта, когда узнала, что у ее мужа есть любовница, которую он прячет в любовном гнездышке вне Лондона. Она пришла в ярость и захотела преподать герцогу урок. Мать решила публично наставить ему рога и намеренно выбрала мужчину низкого происхождения. Будь это знатный вельможа, неизбежно произошла бы дуэль. Видимо, мать не хотела, чтобы герцога убили и чтобы Роберт остался без отца. Ей требовался человек, у которого хватит смелости лечь в постель с женой могущественного герцога Хоксклиффа. Джорджиана была очень хороша собой, но ее муж дружил с королем. Вот так и получилось, что она нашла превосходный экземпляр и лице чемпиона по боксу Сэма О'Ши, Килларнийского крушителя, – бесстрастным Гоном закончил Джек. – Так что я появился на свет случайно, можно сказать, по ошибке.
 – О Боже, – пробормотала Иден.
 – Пытаясь спасти лицо, Хоксклифф признал меня своим сыном, но все сплетницы Лондона знали правду. – Джек горько усмехнулся. – Самое смешное, что я не был последней ошибкой своей матери.
 У Иден расширились глаза.
 – У нее не вышло преподать урок мужу, брак был разрушен. Их вежливое сосуществование сначала превратилось в ненависть, а затем в безразличие. В результате мать вернулась к человеку, за которого она должна была выйти с самого начала, к лорду Карнартену. О дуэли уже не шла речь, потому что герцогу было наплевать, что она делает и с кем. Требовалось только минимальное соблюдение приличий. Лорд Карнартен – отец близнецов, Деймиена и Люсьена.
 Иден открыла рот от изумления.
 – О Господи!
 – Лично я думаю, что ей хотелось иметь дитя любви. Получилось сразу двое. Говорят, он был в восторге, когда родилась двойня. И оба здоровые. Кстати, он так и не женился. Любил одну лишь Джорджиану и не хотел жениться на другой женщине. У него так и не было законных наследников, род пресекся. Чтобы защитить близнецов, Карнартен убедил Хоксклиффа признать их так же, как он признал меня. Получилась большая, счастливая семья, – саркастически ухмыльнулся Джек и продолжил: – Титул Карнартена обеспечил близнецам успех. К тому же они сами в отличие от меня старались угодить Хоксклиффу. Тогда мы все считали, что он наш отец и просто по какой-то причине нас не любит. Но близнецам было легче, все же их двое.
 – У тебя ведь есть еще брат, Алек?
 – Да, мать поссорилась с лордом Карнартеном. Ради нее он отказался иметь законных наследников, а она даже не хотела сохранять ему верность. Лорд Карнартен имел какое-то отношение к адмиралтейству и подолгу отсутствовал, иногда целый год. Мать хотела, чтобы он вышел в отставку, но он отказался. И вот однажды, когда он в очередной раз ушел в море, она решила развлечься с сэром Филиппом Престон-Лоуренсом, молодым актером. Он тогда играл Гамлета в «Друри-Лейн». Вот так я и заполучил братца, а Карнартен настоящий шок по возвращении домой.
 – Пожалуй, мне надо выпить, – заявила Иден.
 На лице Джека расплылась широкая ухмылка.
 – Ром для леди-пирата?
 Но Иден еще не все узнала.
 – А Джасинда?
 – Ты не поверишь, но она тоже дочь герцога.
 Иден внимала Джеку как зачарованная.
 – Они… они помирились? Джек кивнул:
 – Здоровье Хоксклиффа ухудшилось. Врачи советовали ему пожить в деревне, в родовом поместье Хоксклифф-Холле. Джорджиана, как верная жена, отправилась следом, чтобы ухаживать за ним. Наконец-то у них возник истинный семейный союз, но тут герцог умер. Джасинда оказалась его прощальным подарком. Таким образом, только у Роберта и Джасинды истинная кровь Хоксклиффов, однако после всех эскапад моей матушки можно себе представить, какого поведения ждет от нее свет.
 – Значит, вот каковы причины отказа леди Моры?
 – Да. Ее родители с восторгом приняли бы Роберта, но боксерское отродье им было ни к чему.
 Но у Иден еще остались вопросы.
 – Должно быть, вы с леди Морой были знакомы с детства, раз она выросла в соседнем имении?
 Джек кивнул:
 – Да, Роберт дружил с ее старшим братом Иеном. Они были почти как братья. Да они и сейчас друзья, к тому же политические союзники. В какой-то момент они решили породниться, выдав Джасинду за Иена, но, видно, не судьба.
 – Понимаю, – пробормотала Иден, вспомнив, как ворковала леди Джасинда о своем «драгоценном Билли». Потом набралась храбрости и спросила: – Ты любил ее?
 – Думал, что любил, – с бесцветной усмешкой произнес Джек. – Оглядываясь назад, я думаю, что просто был благодарен, что кто-то меня заметил.
 – А она любила тебя? – продолжала расспросы Иден.
 – Конечно, нет. Тогда я считал, что любила. Теперь полагаю, она просто упражнялась в кокетстве перед выездом в свет. К тому же ей нравилось внимание. Когда родители приказали ей порвать со мной, я был уверен, что у них ничего не выйдет – истинная любовь и все такое. Я стал планировать побег.
 – Побег?! – в ужасе воскликнула Иден.
 – Не забывай, что мне было семнадцать лет, и я был настоящим идиотом. – Джек вынул сигару, но не закурил. – В Англии нас бы не поженили – возраст не позволял, но до Шотландии было всего несколько миль. – Джек пожал плечами. – Я все подготовил и явился за ней, но она отказалась. Разумеется, сейчас я ее не виню, а тогда хотел убить нас обоих. Тем более что понял ее истинное отношение ко мне.
 – Бедный Джек, – с состраданием прошептала Иден.
 Джек фыркнул:
 – Я клялся, что буду защищать ее всю жизнь, что изо всех сил буду стараться обеспечить ее, но Мора не хотела ничего слышать. Она стремилась получить титул, состояние и положение в обществе и очень скоро этого добилась – уже через два месяца она вышла замуж за маркиза вдвое ее старше.
 – Знаю.
 – Для меня это было последней каплей – я отряхнул пыль Англии со своих сапог.
 Иден помолчала, обдумывая услышанное, потом заметила:
 – Будет неловко, если мы встретим леди Мору в Лондоне.
 – Только не мне.
 – Ты думаешь, она жалеет о своем выборе?
 – Сомневаюсь. Она сейчас леди Эйвонуорт, маркиза, однако детей у нее нет. Мне это кажется странным. Зато она светская львица. Правда, я богаче ее маркиза. И надо сказать, испытываю от этого некоторое удовлетворение. Тогда я поклялся, что докажу ей, всем докажу. – Джек опустил глаза, пытаясь сдержать прорвавшийся в голосе гнев. – Все считали, что я никогда ничего не добьюсь.
 – Ты говорил, что тебя всегда считали паршивой овцой в стаде. В чем это проявлялось?
 – Джасинда тогда еще не родилась, и, кроме Роберта, мы все были… незаконнорожденными. – Голос Джека дрогнул. – Но не догадывались об этом, пока не пошли в школу и не узнали от товарищей. – Джек прочистил горло. – Пока мы еще жили дома, я пытался заставить герцога относиться к нам как положено. На свой счет у меня не было надежд, но я всегда возмущался тем, как он обращается с младшими. Деймиен очень старался ему угодить, любой отец гордился бы таким сыном. Люсьен, правда, был другим. Алеку было всего три года, и он ни на шаг не отходил от матери и всегда был ее любимцем. С тех пор он вообще стал любимцем женщин. В общем, однажды чаша моего терпения переполнилась, и произошло в некотором роде открытое сражение.
 – Да неужели?
 Джек фыркнул:
 – Я думал, что защищаю братьев, но Деймиен закричал, чтобы я не устраивал сцен, что будет еще хуже. То есть опять я оказался виноват. – Сердце Иден разрывалось от жалости. Джек продолжал: – Однако результат все же был. По сравнению со мной, решившимся на открытый бунт, остальные выглядели ангелами. К тому же Хоксклифф наконец заметил, что у него в доме полно мальчишек, которые считают его своим отцом. Надо было иметь каменное сердце, чтобы не заметить, что Деймиен, к примеру, прирожденный герой, и нужно совсем немного поощрения, чтобы направить его в нужную сторону.
 – Мне кажется, ты восхищаешься братом.
 – Черт возьми, Иден, он герой войны! Вся страна им восхищается. Перед смертью Карнартен убедил своих друзей в палате лордов присвоить Деймиену титул, ведь на самом деле Деймиен его первенец, а собственный титул Карнартена исчезнет. И Деймиена сделали графом Уинтерли официально – в знак признания его военных заслуг.
 – А как же Люсьен?
 – Карнартен оставил ему огромное имение. Настоящий отец неплохо помог близнецам. – Джек помолчал и с сарказмом добавил: – А мне достался спортивный трофей.
 – Я его видела. А ты когда-нибудь встречался со своим отцом?
 – Да, когда Мора разбила мое бедное сердце, я помчался в Ирландию и нашел его. Думал, он меня примет. – Джек устало вздохнул. – Получилось иначе. Сэм О'Ши уже оставил ринг. В родной Ирландии он женился на девице, известной своим норовом и острым языком. Килларнийский крушитель завел кучу детей и стал настоящим подкаблучником. Когда я появился у него на пороге, он даже в дом меня не пустил. Мы с ним отправились на прогулку, и он объяснил, что я должен уехать, что жена не знает о его интрижке со знаменитой английской герцогиней и что его законные дети могут расстроиться, если узнают о моем существовании.
 – О Господи, Джек!
 – Он пригласил меня поужинать при условии, что я буду молчать о том, кто я такой. После этого ужина, где мне пришлось много врать, чтобы объяснить свой визит, я отправился в таверну и напился там, как свинья.
 – Бедный Джек, – в который уже раз прошептала Иден.
 – Ха! Ты еще не слышала самого замечательного в этой истории. В пабе я немного пошумел. Кулаки чесались. Хозяин меня выкинул на улицу, а тут, такая уж моя удача, как раз вербовщики.
 – О Господи, Джек! – вскричала Иден. – Тебя насильно захватили?
 Джек хохотнул:
 – Но ведь ты аристократ…
 – Я был пьян. Они не поверили, что я сын герцога Хоксклиффа. Забавно, правда?
 – И что ты сделал?
 – А что я мог сделать? Меня силком записали на флот.
 – И что дальше?
 – Примерно месяц я сопротивлялся, меня сажали в карцер, наказывали, я умышленно не подчинятся, но потом научился работать, ходить под парусами… – Джек ласково погладил дубовые доски переборки. – Думаю, это спасло мою жизнь.
 – О, Джек! Сколько тебе пришлось пережить. Как мне тебя жаль!
 – И зря, – с кривой улыбкой ответил Джек. – Встреча с бандой вербовщиков – благословение небес. Солнце и море способны исцелить любого. Когда выяснили, кто я такой на самом деле, было множество извинений, но я завербовался еще на два года. Его светлость герцог Хоксклифф к тому времени был уже болен и полон раскаяния. Он предложил купить мне офицерский патент. Я отказался, потому что не хотел от него никаких благодеяний.
 Иден смотрела на Джека, пытаясь представить его тоненьким юнцом, обозленным на весь свет, одиноким, разочарованным.
 – Я рада, что ты все рассказал мне. Но, Джек, это все позади. Теперь у тебя есть я. – Она оттолкнулась от стены, на которую опиралась, приблизилась, обвила шею Джека руками и поцеловала в губы. – Я дам тебе столько любви, сколько ты сможешь вынести.
 Джек с благодарностью обнял ее за талию и притянул к себе. Их тела слились воедино, жар его бедер разжигал ответную страсть в ее лоне. Джек настойчиво целовал ее губы. Иден стояла у него между ног и всем своим телом чувствовала, как растет его возбуждение. Пальцы Джека путались в аккуратно причесанных прядях, но Иден не возражала.
 Джек присел, расставил ноги пошире и скомандовал:
 – Иди сюда.
 Иден села верхом на его колено, он притянул ее ближе, сквозь юбки стиснул ей бедро и продолжал целовать с нарастающей страстью. Ее сердце колотилось от возбуждения и страха, но ритмичное покачивание его бедер служило ей приглашением, от которого она не могла отказаться. Иден легко укусила его за нижнюю губу. Джек застонал, ослабил шнуровку лифа на платье Иден и выпустил на свободу отвердевшие груди. Она почувствовала, что голова идет кругом. Его запах, прикосновения сводили ее с ума.
 Рука Иден поползла вниз по груди Джека, по животу, еще ниже. Сквозь панталоны коснулась отвердевшего стержня. У Джека вырвался хриплый стон. Она поцеловала его с непривычным напором. Пальцы настойчиво поглаживали свою находку.
 – Лучше перестань, – сквозь зубы пробормотал Джек.
 – Почему? – невинно поинтересовалась она и стиснула его еще крепче.
 – О Боже! – Джек прикрыл глаза и откинул голову.
 Иден чувствовала, как символ его мужества пульсирует у нее в руке. Она наклонилась к уху Джека:
 – Ты помнишь ту штучку, которую ты мне сделал?
 – Какую штучку? – Джек приоткрыл полыхнувшие синим огнем глаза.
 – Ну… когда ты поцеловал меня… там. – Иден взяла его руку и положила себе между ног.
 – Прекрасно помню. – Его палец безошибочно нашел самый чувствительный бугорок ее лона. – Ну так что?
 – А мне… мне можно?.. Ну, сделать тебе тоже…
 У Джека расширились зрачки.
 – Да! – тут же выдохнул он.
 Иден улыбнулась, облизала губы и протянула руку к его поясу. Джек хохотнул.
 – Не здесь, дорогая, не здесь. – Он поймал ее за руку и переложил их себе на шею. – Это в другой раз, а сейчас я хочу тебя. И быстро.
 – Прямо здесь? – задыхаясь, спросила Иден.
 – Да.
 Он подхватил ее на руки, отнес на несколько футов в глубь коридора и посадил на ступеньку наклонного трапа.
 – Но придется быстро, – прошептал Джек.
 Иден откинулась назад, вцепилась в ступеньки и не возразила ни слова, когда он поднял ей юбки, на секунду остановился, ощупывая подвязки, раздвинул ей нога и встал между ними.
 – Джек?
 – Да?
 – А вдруг нас застанут?
 – Не застанут. О… – выдохнул он, добравшись до влажного жара самого заветного уголка ее тела. Она готова принять его!
 – Возьми меня! – скомандовала Иден горячим шепотом, схватила его за рубашку и притянула к себе. – Я люблю тебя, Джек. Мы будем едины душой и телом.
 Джек быстро поцеловал ее, протянул руку к застежке своих черных бриджей и одним движением вошел в нее.
 – О Господи, Иден!
 Она обхватила ногами его бедра, наслаждаясь каждым ударом его мощного стержня.
 Откуда-то сверху доносились голоса, но опасность лишь обостряла вожделение, заставляла их в бешеном темпе нестись к кульминации.
 Когда один из голосов раздался слишком близко, Джек, оставаясь в глубине ее плоти, подхватил Иден под ягодицы и перенес в темноту. Иден, раскачиваясь на мощном стержне, поражалась физической силе Джека. Наконец он прижал ее к стене и, не спуская с рук, продолжил свое дело. Иден была в восторге. Черный Джек Найт делал с ней что хотел, прямо на палубе. Она громко застонала.
 – Ш-ш-ш… моя сладкая, – прошептал он, успокаивая ее нежным поцелуем.
 – Джек, дорогой, ты просто волшебник!
 Джек довольно улыбнулся и сделал перерыв, восстанавливая дыхание. Иден гладила его волосы. Их лбы соприкасались, как у заговорщиков.
 – Я люблю тебя, – прошептал Джек и начал сначала, размеренными, четкими движениями приводя ее в состояние беспомощной покорности. Иден откинула голову назад и отдалась на милость его страсти. Каждый выдох превращался в короткий всхлип, а вскоре она действительно зарыдала, сама не понимая причины. По щекам Иден катились слезы боли и наслаждения. Из ее губ вырывались слова признаний:
 – Я нашла тебя, Джек! Нашла! Я сама не верю, что нашла тебя! О, Джек!
 – Я люблю тебя, – едва различимо проговорил Джек и бросился в последнюю атаку. Его стержень двигался в ее лоне с бешеной силой. Губы Иден были слишком нежны для прорвавшегося потока его страсти, и он укусил ее в плечо, укусил прямо сквозь платье. Дрожь сотрясала все его тело, по лицу градом катился пот.
 Джек приподнял Иден и опустил на доски палубы. Иден бессильно привалилась к переборке, ее грудь высоко вздымалась. Джек отошел на два шага и тоже прислонился к стене. Слегка отдышавшись, он провел пальцами по взлохмаченным волосам.
 Иден прикрыла глаза и гладила себя по животу, воображая, как глубоко внутри его семя пробуждает новую жизнь, потом стерла с лица следы слез и недоуменно спросила:
 – Почему я плакала?
 – Потому что поняла, что никогда больше не останешься одна.
 Как ни странно, этот спокойный ответ заставил ее глаза снова увлажниться. Может быть, в сердце проснулась память о тех бесчисленных днях, когда она взбиралась на самое высокое дерево в джунглях и смотрела на далекий горизонт, ожидая… Кого?
 Теперь она его дождалась.
 – Ты тоже никогда не будешь один.
 Откуда-то сверху, разрывая тишину, долетел трубный звук.
 Тра-ла-ла. Тра-ла-ла.
 Иден вздрогнула и прислушалась. Похоже на охотничий рог. Она вопросительно взглянула на Джека. Тот белозубо улыбнулся и быстро заправил рубашку в бриджи.
 – Эй, на юте!
 – Что такое? – с тревогой спросила Иден, торопливо шнуруя лиф и приводя в порядок прическу.
 – Это мой дядя, – отвечал Джек. С марсовой площадки закричали:
 – Ребята, «Валиант»! Лорд Артур явился! Матросы ответили дружным «ура!».
 Иден и Джек посмотрели друг на друга, проверяя, в порядке ли одежда, и поспешили наверх встречать дорогих гостей. Фрегат с флагами компании на мачтах вскоре стал на якорь по правому борту. Джек тоже приказал бросить якорь. До «Ветра Фортуны» долетел баритон благородного капитана «Валианта» с приказом спустить шлюпки. Вскоре полдюжины гребцов уже сидели на веслах, а вдоль бортов шлюпки стояли ладные парни в одинаковой форме.
 Джек никак не мог справиться с улыбкой. Он не видел дядю Артура больше семи месяцев. Наконец знатный гость поднялся на борт «Ветра Фортуны». Его встретили дружным «ура!».
 Лорд Артур, высокий, седой, синеглазый, с таким же, как у Джека, загаром был в свои шестьдесят лет все еще очень красив. Он был младшим братом герцога, о котором Джек недавно рассказывал Иден. Дядя Джека был единственным человеком, заступавшимся за маленького Джека и даже поссорившимся из-за него со своим старшим братом-герцогом.
 Джек пожал ему руку, получил мощный хлопок по спине и повел лорда Артура на квартердек. По пути знатный гость приветствовал знакомые лица, а для Руди достал из кармана печенье. Пес радостно лаял. Ниппера лорд Артур погладил по голове.
 – А, вот ты где, маленький храбрец. – Гость присел перед мальчишкой на корточки. – Ну как, отрабатываешь удар?
 – Да, милорд, – с восторгом отвечал маленький Финеас.
 – Ну-ка покажи. – И Артур поднял ладонь, но тут же вскрикнул, когда Ниппер что есть силы ударил в нее кулаком. – Отлично, мистер Мойнахан. Не бросай занятий.
 Дальше лорд Артур раскланялся с Трайерном и старым Броуди, кивнул Мартину и Питеру Стокуэллу, обменялся приветствиями с Паллисером. Каждый встречал его радостной улыбкой. Только Трайерн горестно вздохнул – лорд Артур не привез с собой Джорджи.
 – А здесь у нас кто? – изумленно воскликнул гость, заметив рыжеволосую красавицу.
 Иден залилась краской. Лорд Артур выжидающе смотрел на Джека. Тот изящным жестом поцеловал руку невесты, притянул ее к себе и торжественно провозгласил:
 – А это, мой добрый дядя, мисс Иден Фарради. Кстати, нет ли у вас на корабле капеллана?




 Глава 13


 Капеллан на борту фрегата был и к закату уже провел на квартердеке простую церемонию венчания, которую отпраздновали пушечной канонадой. Команда бурно поздравляла капитана Джека и леди Джей, как назвал ее Ниппер, ведь имя Иден Фарради изменилось – теперь она стала леди Джон Найт. Потом был торжественный ужин с грогом для всей команды.
 Лампы сияли, играла музыка, моряки пели баллады. Все веселились. Праздник омрачался лишь отсутствием отца невесты. Во время церемонии его место занял лорд Артур, который теперь развлекал новобрачную забавными историями из своей жизни в Индии.
 Иден решила дать возможность мужу поговорить со своим дядей наедине. Трайерн проводил ее на верхнюю палубу послушать музыку.
 – Ты молодец, мой мальчик. Она очаровательна.
 Джек улыбнулся вслед Иден.
 – У мужчины должны быть наследники.
 – Меня ты не обманешь. Влюбленного сразу видно.
 Джек пожал плечами, но возражать не стал.
 – Должен заметить, – продолжал Артур, – она станет прекрасным послом, когда тебе придется встретиться с семьей. Кстати, о послах. Джорджи писала мне, что друг твоего брата, маркиз Гриффит, был послан в Индию вести переговоры с раджами из Конфедерации маратхи. Положение там накаляется, нужен посредник с безупречной репутацией. Лорд Гриффит соответствует всем требованиям.
 – Это точно.
 – Мне жаль, что не придется с ним встретиться, но, надеюсь, Дерек и Гейбриел сумеют достойно его встретить.
 Джек приподнял бровь.
 – А Джорджи? Если он нанесет визит в ваш бомбейский дворец…
 – Не хочу даже думать об этом. Сам понимаешь, для Джорджи чопорность и официальность маркиза послужит вызовом ее искусству обольщения.
 Джек рассмеялся:
 – Вам не следовало называть девочку в честь моей матери.
 – Лично мне твоя мать нравилась, – возразил Артур. – Я восхищался ею. К тому же она умерла такой героической смертью.
 Джек молча поднял стакан вина и опрокинул его залпом. Артур продолжал:
 – Не хочется омрачать праздник, но к делу. Кроме писем от Джорджи, я получал и другие вести, не самые радостные. – Артур помолчал. – Плохие новости из Венесуэлы, Джек.
 Тот подался вперед:
 – В чем дело?
 – Когда ты поднял паруса, война началась всерьез. И не очень удачно для твоих друзей.
 – Что случилось?
 – Жестокое поражение при Ла-Пуэрта. Генерал Мурильо окружил пехоту повстанцев. Сам Боливар едва не погиб.
 Испанцы захватили весь обоз – оружие, припасы, снаряды, даже флаги.
 Джек выругался себе под нос.
 – Но дело не только в этом. Была захвачена переписка Боливара. Там, среди прочего, оказалось письмо дона Эдуардо Монтойи, в котором он уверял Боливара, что в Лондон за подкреплением отправился «агент».
 – Понимаю, – пробормотал Джек. – Теперь они знают, что я иду на помощь.
 – Не ты, а некий «агент». Твое имя не было упомянуто. Однако испанцы, без сомнения, уведомят Уайтхолл. Испанское посольство бросит все силы на поиски этого «агента». И корона ему поможет.
 Джек задумался. Испанцы ненавидят его за помощь Боливару на Ямайке. Однако положение повстанцев самое отчаянное – если не придет подмога, Боливар обречен. Ангостуру сожгут дотла, а вождей революции поставят к стенке.
 – Я этого не допущу, – спокойно произнес Джек.
 – Я знаю, но будь крайне осторожен. Ты говорил мне о поводе для визита – выкупить фирму у конкурентов. Думаю, сейчас у тебя есть предлог получше.
 Джек бросил на дядю недоуменный взгляд. Тот насмешливо пожал плечами:
 – Будет очень прилично, если ты привезешь в Англию свою молодую жену и представишь ее семье.
 Джек замотал головой:
 – Я ни за что не стану использовать ее в своих целях. Не хочу, чтобы она имела к этим делам хоть какое-то отношение.
 Артур нахмурился:
 – Тогда что ты собираешься с ней делать?
 – Оставлю в своем замке в Ирландии, – глухим голосом отвечал Джек.
 – А юная леди Джей знает об этих планах?
 Джек криво усмехнулся.
 – Понятно. Ты ей еще не говорил.
 Джек наклонился ближе, понизив голос:
 – Ей, конечно, не понравится, но у нее не будет выбора. Теперь я ее муж, и она должна подчиняться.
 Лорд Артур расхохотался. Джек нахмурился:
 – В чем дело? Почему вы смеетесь, сэр?
 – Да так, поговорим через месяц. Но скажи, почему ты не рассказал ей?
 Джек заерзал на стуле.
 – Не хотел огорчать.
 – Глупости, это обыкновенная трусость. Но я тебя не виню. – Артур со смехом откинулся на спинку стула. – Лучше столкнуться с «Непобедимой армадой», чем с рассерженной женой.
 – Черт возьми! – пробормотал Джек.
 Лорд Артур хмыкнул и покачал в руке стакан с янтарным напитком.
 – Если хочешь знать, я считаю, что в Лондоне она будет тебе отличной помощницей. Почему ты не хочешь взять ее с собой?
 – Потому что это опасно.
 – Для тебя – да, для нее – нет.
 – Как так?
 – Главная опасность исходит от правительственных агентов, испанских шпионов, но ведь на сей раз ты не имеешь дела с криминалом. А испанцы известны своим рыцарственным отношением к женщинам и детям. Если Иден будет рядом с тобой, это послужит отличным маскарадом для твоих целей.
 – Я же говорил, что не стану использовать свою жену в качестве щита.
 – Но раз опасности для нее нет, зачем лишать малышку удовольствия? Или ты боишься, что она встретится с этой Морой? – Артур смотрел на племенника с подозрением.
 – Нет, дело не в этом, – отмахнулся Джек, но Артур продолжал настаивать:
 – Я ведь помню, ты так хотел, чтобы она пожалела о том, как с тобой поступила.
 – Теперь это не имеет никакого значения.
 – Так в чем же дело? Джек молчал, потом с неохотой проговорил:
 – Я не знаю.
 – Думаю, что знаешь, – хладнокровно возразил Артур.
 Джек отвел взгляд.
 – Чего ты боишься? – спросил племянника Артур.
 – Ты хочешь знать? Отлично, – со злобой прошептал Джек. – Она просто мечтает попасть в свет. А если ее там не примут? Из-за меня. Я не позволю, чтобы ее унизили.
 – Не знаю, Джек. Она производит впечатление сильной натуры, свету такие не по зубам. К тому же ты ведь рассказал ей о своем настоящем отце?
 – Разумеется.
 – Джек, прошло столько времени. Ты уже не беспомощный семнадцатилетний юнец. У тебя огромное состояние, огромная власть. Используй все это.
 Джек слушал с настороженным интересом.
 – Что ты имеешь в виду?
 – Если ты хочешь, чтобы свет принял Иден, заставь их это сделать.
 – Раньше у меня не получалось.
 – Ты и не пытался, – напомнил ему Артур.
 Джек цинично ухмыльнулся:
 – А ты думаешь, что я должен играть в их игры? Гнуть спину перед леди Джерси? Чинно кататься в коляске по парку? Спускать в клубах тысячи фунтов?
 – Почему нет, Джек? Я не хуже тебя знаю цену излишней гордости, но хочу, чтобы ты был счастлив.
 – Иден делает меня счастливым.
 – Тогда будь умнее и сделай счастливой ее. – Артур наблюдал за племянником с лукавой улыбкой на губах. – Чего она хочет? Если ты любишь ее, дай ей это.
 Джек молчал, не поднимая глаз от стакана.
 – Все очень просто, племянник, – пробормотал Артур. – У тебя хватит золота купить поклонение света. Вот и купи! Сделай своей жене свадебный подарок.
 Джек тяжко вздохнул, потом посмотрел на дядю и невесело усмехнулся.
 Джек проснулся в жемчужной полутьме предрассветного часа. Рядом спала его молодая жена. Золотистые локоны разметались по подушке, веера ресниц спокойно лежали на щеках.
 Брачная ночь. В голове Джека роились сладкие воспоминания. Он приподнялся на локте и стал смотреть на спящую новобрачную. Значит, вот оно какое – счастье. Странное чувство, незнакомое, новое, даже пугающее. Джек сам не сумел понять, когда успел так сильно привязаться к этой женщине.
 Его улыбка погасла. Конечно, он знал, что Иден немного грустила из-за отсутствия отца, но у него самого тоже были причины расстраиваться, ведь скоро они должны расстаться. Ему и сейчас не нравилось выпускать Иден из виду, так что же говорить о разлуке в полгода? Кстати, он так и не решился сообщить ей, что оставит ее в Ирландии. Боялся ее реакции. Этот страх поражал его больше всего. Трусость совсем не в его натуре.
 Джек встал, подошел к зеркалу, чтобы побриться, и очень удивился, что оттуда на него смотрело все то же лицо. Внутренне он ощущал себя совсем другим человеком. Человеком, который бы хорошо подумал, прежде чем ввязаться в авантюру с наемниками для Боливара.
 Когда он взялся за свою миссию, его ничто не сдерживало, ни жена, ни возможный ребенок. Ему нечего было терять, кроме своих земных богатств.
 Сейчас все изменилось. Какая-то часть его души мучительно желала остаться с Иден, купаться в ее любви, наслаждаясь каждым часом. Его никто и никогда не любил, и теперь Джек боялся сделать неверный шаг, который отнимет у него любовь Иден.
 Он боялся сообщить ей о предстоящей разлуке, потому Что понимал – правда изменит отношения между ними. Ирландия уже рядом, через несколько часов они сойдут на берег и отправятся в замок.
 Джек постоял у кровати, любуясь женой. Иден, должно быть, почувствовала его взгляд. Ресницы ее дрогнули, она потянулась.
 В этот момент Джек принял решение. Он не просто сопроводит жену в замок. Ничто не мешает им провести вместе несколько дней. За это время он сумеет оповестить людей, которых собирается нанимать, а меж тем связи между ним и Иден окрепнут. К чему торопить события? Подвернется удачный момент, и он все ей объяснит. Ей будет тяжело, но она поймет. Во всяком случае, ему хотелось в это верить.
 – Доброе утро, муж, – промурлыкала Иден и опять потянулась. Простыня соскользнула с ее стройного тела.
 – Доброе утро, жена, – хриплым голосом отозвался Джек, поставил колено на край кровати и, улыбаясь, как пьяный, наклонился, чтобы поцеловать ложбинку между ее обнаженными грудями. Внезапно Иден обхватила его руками и с лукавым смешком притянула к себе.
 Надо же, они добрались, думала Иден, пока шлюпка с шестью гребцами несла ее к туманному берегу Ирландии. Пересекли океан, и скоро она ступит на твердую землю. Правда, она привыкла к жизни на борту «Ветра Фортуны», и эта жизнь ей нравилась, но все же приятно будет пройтись по земле. Звук корабельного колокола за спиной становился все глуше, а шум прибоя – сильнее.
 Финеас сидел рядом, приткнувшись к сундуку Джека, наполненному новыми платьями Иден и одеждой для Джека. Ниппера взяли на берег потому, что его тетка Мойнахан была домоправительницей у Джека. Не слушая болтовню мальчишки, Иден во все глаза смотрела на эту новую для нее страну.
 Из жаркого тропического рая она перенеслась в мир свежего, холодного ветра, голых скал вдоль берега, пологих зеленых холмов и таинственных долин.
 Мартовская погода не радовала. Небо было затянуто серыми тучами, ветер срывал с высоких волн белые гребешки. Наконец показалась пристань, прочная, основательная, а на пристани – о радость! – мощная и высокая фигура Джека! У Иден сразу поднялось настроение.
 Джек переправился на берег несколько часов назад, чтобы отдать слугам необходимые распоряжения. Иден тем временем укладывала вещи. Кроме того, Джек отправил посыльных к знакомым офицерам, которые прежде служили под командованием Веллингтона в Испании. Иден знала об этом потому, что сама сделала несколько копий послания, в котором Джек приглашал их на тайную встречу.
 Наконец лодка причалила. Джек встретил жену улыбкой, помог подняться, затем с легкостью подхватил из лодки Ниппера, как будто тот весил не больше кошки. Потом матросы подняли на пристань сундук. Матросы отдали леди Джей честь, она приветливо помахала в ответ. Она встретится с ними через несколько дней. Во всяком случае, именно так считала Иден.
 У пристани их поджидала черная карета с малиновыми колесами. Толстый старый кучер глотнул из фляжки, спрыгнул с облучка и подхватил подбежавшего Финеаса.
 – Дядюшка Питер!
 – Он знает всех слуг, – объяснил Джек жене. – Ведь они его вырастили. – И капитан сам, не дожидаясь помощи, установил сундук на задок, потом подвел к дверце жену и подсадил ее в карету. Запах моря и соленого ветра сменился запахом кожи и лошадей.
 Ниппер тоже запрыгнул внутрь и плюхнулся на сиденье рядом с Иден, Джек захлопнул дверцу и запер ее.
 – А ты разве не едешь?
 – Конечно, еду, но я предпочитаю верхом.
 Иден проследила за его взглядом – у купы берез стоял великолепный гнедой жеребец с развевающейся на ветру длинной гривой и шелковистым черным хвостом. Грум в ливрее держал поводья. Жеребец нетерпеливо бил копытом.
 – Это Аполлон! – закричал Финеас. – Он самый быстры и конь во всей стране.
 – Гордость моей конюшни, – улыбнулся Джек.
 Иден смотрела, как легко ее муж взлетел в седло, как надвинул на глаза шляпу. Боже мой, он выглядел в точности, как романтический разбойник с большой дороги!
 Грум направился к карете, чтобы занять свое место рядом с возницей, но Иден вдруг открыла дверцу и выскочила.
 – Что вы делаете, леди Джей? – закричал Финеас.
 Джек оглянулся и придержал коня – он сразу все понял.
 Подъехал ближе, заглянул ей в глаза и протянул руку. Иден стала ногой на его сапог и взлетела на лошадь. Джек захохотал, крепко обнял жену за талию и пришпорил коня. Мощный ирландский гунтер галопом полетел по дороге. Выглянуло солнце, копыта глухо стучали по дерну. Мимо проносились поля, долины, пастбища с серыми овцами. Налетевший порыв ветра распустил волосы Иден, и они рассыпались по плечам.
 Примерно через час Джек повернул коня. Впереди показались кованые железные ворота. Пока ехали по гравиевой дорожке, сердце Иден заколотилось. Наконец появился «дом».
 – Джек! Это же замок! – воскликнула Иден.
 – Не тревожься, любовь моя. Тебе там будет удобно.
 Иден онемела. Настоящий замок! Высокие башни, неприступные стены из замшелого серого камня. Множество старинных пристроек, сооруженных владельцами в разные эпохи. Самым недавним казался дом в середине. Какой-то ловкий архитектор поставил его перед древней сердцевиной замка, и теперь он связывал воедино все разнообразие стилей. Зубчатый портик над массивными дверями и две такие же башни украшали главный фронтон. Наличники высоких узких окон были безупречно белыми. Вокруг не росло ни единого сорняка. Все содержалось в такой же чистоте, как палубы «Ветра Фортуны». Дом выглядел истинным воплощением Джека в камне.
 Навстречу выбежало с полдюжины слуг. Иден не могла отличить грумов от лакеев, но догадалась, что солидный мужчина в черном – это дворецкий, а круглая румяная дама – миссис Мойнахан.
 Раздались голоса:
 – Добро пожаловать, миледи!
 Джек снял Иден с лошади, но не поставил на землю, а подхватил на руки, пошел к дому, перенес ее через порог, поцеловал и только потом опустил на пол.
 Громадный холл поразил Иден. Панели резного дерева, цветные витражи, старинные гобелены, мощенный мраморной серо-белой плиткой пол, лепной фриз потолка, камин выше человеческого роста.
 – Ну, как тебе? – спросил Джек, наблюдая за произведенным на нее впечатлением. – Теперь ты хозяйка этого дома.
 Следующие три дня прошли как чудесный сон, где каждое мгновение было жемчужиной. Три дня любви и страсти. Казалось, жар их объятий разбудил весну. Заморозки прекратились, трава вновь приобрела изумрудно-зеленую свежесть.
 Они занимались любовью повсюду: в великолепной спальне, в конюшне, на роскошной медвежьей шкуре перед ревущим пламенем камина, на черной лестнице, сырой и холодной, у старого дуба на склоне холма.
 На третий вечер они возвращались из деревенской лавки в карете и тоже не сдержались, но постарались не шуметь, чтобы старый Питер ни о чем не догадался. Тот проявил недюжинную деликатность и громко откашлялся, прежде чем открыть дверцы кареты, когда она вкатилась на широкий двор замка. Джек вылез первым. Красный, со спутанными волосами, он смущенно пробормотал:
 – Молодчина, – и сунул монету в нагрудный карман возницы.
 Волшебный сон закончился на четвертое утро. Иден проснулась и увидела, что Джек сидит в кресле возле кровати и смотрит на нее с непонятным выражением.
 – Доброе утро, муж.
 Джек невесело улыбнулся.
 – Ты уже одет, и так элегантно. – Иден с восхищением разглядывала его твидовый сюртук, темно-зеленый жилет и коричневые бриджи из саржи. В руках Джек держал хлыст и рассеянно им поигрывал. – Собираешься на прогулку? – Джек не ответил и опустил глаза. – Лучше иди сюда. – Иден закрыла глаза и перекатилась на живот. – Еще рано.
 – Иден, – глухим голосом начал Джек. – Мне надо уехать.
 – У тебя встречи? – сонно пробормотала она.
 – Да.
 – Ну и хорошо. Когда вернешься, мы устроим пикник в старом саду, где…
 – Любовь моя… – перебил ее Джек.
 – В чем дело?
 Иден подняла голову, внимательно посмотрела на мужа и заметила, какое спокойное и решительное у него лицо. Вся сонливость тотчас улетучилась. Она резко села в постели, прижимая шелковую простыню к груди.
 – Что случилось?
 – Я же сказал, любовь моя, – мне надо уехать.
 – Уехать?
 Джек отложил хлыст и придвинулся ближе.
 – Выслушай меня и постарайся понять. Я хочу, чтобы ты пожила здесь, пока я закончу свою миссию.
 – Остаться здесь? Джек! О чем ты говоришь? Мы же плывем в Англию! Или… Или ты хочешь уплыть в Англию без меня?
 – Иден, дядя сообщил мне о некоторых осложнениях. Я не смогу остаться в Англии надолго, только соберу нужных мне людей и сразу вернусь. Я остановлюсь сначала в Корнуолле, потом в Лондоне, а затем сразу отправлюсь в Венесуэлу.
 – Джек! – Иден не верила своим ушам. Может быть, она видит дурной сон?
 – Осенью я вернусь из Южной Америки, – продолжал Джек. – Здесь ты будешь в полной безопасности.
 – Осенью? – Иден все еще не могла поверить в реальность происходящего. – Ты хочешь оставить меня на шесть месяцев?
 – Дорогая моя! – с болью в голосе воскликнул Джек. – Я не могу взять тебя на корабль, полный наемников. Я не беру даже Финеаса.
 – Джек!
 – Прости, Иден, но я повезу не только честных солдат.
 – Мне нет до них никакого дела. Я здесь не останусь одна! – Она вскочила с кровати и бросилась в гардеробную. – Я должна быть с тобой. Ты сам это знаешь. И я нужна тебе, особенно в Лондоне. Если меня не будет рядом, ты еще больше испортишь отношения с семьей.
 – Иден… – запинаясь, прошептал Джек, потом взял себя в руки и продолжил: – Я должен ехать.
 – Подождешь, пока я оденусь. Ничего с тобой не сделается. Только посмей уйти, Джек Найт!
 – Иден, ты не поедешь. Ты должна меня отпустить.
 Она через голову стянула рубашку.
 – Поеду! И знаешь почему? Потому что ты обещал отвезти меня в Англию. Совсем как отец.
 – Я никогда этого не обещал.
 – Ты заставил меня в это поверить, а это одно и то же. Я не могу себе представить, что ты мне лгал!
 – Я никогда тебе не лгал.
 – Ты обманул меня!
 – Иден, успокойся!
 – Джек, ты не можешь со мной так поступить. Я не могу оставаться одна на долгие месяцы. Не все ли равно, оставаться здесь или жить в джунглях с Коннором?
 Джек разозлился:
 – Не смей меня с ним сравнивать!
 – Я не останусь тут, ты не можешь меня заставить.
 – На самом деле могу. Лакеи уже получили приказ.
 – Ах вот как! Я опою их листьями каапи, они заснут, и я убегу, – упрямо заявила Иден, в глубине души чувствуя, что битва проиграна.
 – Ты не сделаешь ничего подобного! – Он вырвал из ее рук платье и швырнул на пол. – Обещаю, как только я вернусь, мы отправимся в Англию. Хотя к тому времени твой живот может так раздуться из-за моего сына, что ты сама не захочешь.
 – Я не беременна, – объявила Иден, стараясь взять себя в руки.
 – Вот как? Отсюда и истерика, – скептическим тоном осведомился он.
 – Вы еще не видели моих истерик, милорд, – холодно произнесла Иден.
 – Мне надо идти. – Джек развернулся и неспешным шагом направился к двери.
 – Это чудовищно! Ты не можешь держать меня здесь против воли.
 Джек подхватил со стула плащ.
 – До свидания, Иден. Я вернусь, как только смогу.
 – Клянусь, я знаю, почему ты не хочешь взять меня с собой. Ты намерен повидаться со своей драгоценной Морой и не хочешь, чтобы жена путалась под ногами. – Иден чуть не плакала.
 – А вот теперь у тебя настоящая истерика.
 – Просто ты не любишь меня так, как я тебя люблю, – выкрикнула Иден, ожидая, что он назовет ее дурочкой, но Джек молча смотрел ей в глаза, лицо его подергивалось, как от боли, взгляд выражал отчаяние. Все так же молча он помотал головой, развернулся и вышел. – Джек! – Но он уже исчез за дверью, размеренный звук его шагов эхом звучал в ушах Иден. – Джек! – Она не могла поверить в подобную бесчувственность и бросилась следом за мужем, в одной рубашке она выскочила на площадку галереи. Джек был уже внизу, он явно слышал ее крики, но не поднял голову.
 Иден кинулась назад в спальню и выглянула в окно. Муж уже вскочил на лошадь и поднял глаза на окна. Их взгляды встретились. Лицо его выражало злую муку. Иден прильнула к стеклу. «Джек!»
 Джек развернул коня и поскакал по аллее, ни разу не оглянувшись.
 Аполлон летел по грязной дороге к портовому городу Корку, а всадник изо всех сил гнал от себя всякие мысли. Джек не сомневался в своем решении, но чувствовал себя ужасно.
 Он приготовился к гневу, даже к слезам, но выдержать ее боль оказалось гораздо страшнее. «Я обидел ее», – думал Джек, не зная, как справиться с этим новым чувством. У него впереди трудное и опасное дело, которое потребует концентрации всех сил, а он ощущает себя разбитым и ни в чем не уверенным. Черт возьми, почему с ней всегда столько хлопот? Ответа не было.
 Джек доскакал до гавани, у «Зеленого якоря» бросил поводья своему груму и на секунду остановился, глядя на оживленный порт, где сновали рыбацкие лодки, пакетбот принимал пассажиров, а дальше, как герцог среди крестьян, стоял «Ветер Фортуны».
 Когда Джек закончит дела в пивной, Трайерн на катере доставит его на корабль, и они сразу отправятся через Ирландское море на Корнуолл. Там он встретится еще с одной группой товарищей. Бродяги и авантюристы, они наверняка охотно согласятся отправиться в Венесуэлу.
 Джек обещал Боливару доставить ему дьяволов, и Боливар их получит. Сейчас как раз предстояла встреча с первой партией.
 В тихой деревенской пивной царил уютный полумрак. По стенам – панели темного дуба, над ними пожелтевшая штукатурка, под потолком – тяжелые балки, пол устлан сеном. В камине ревет огонь. Лампы с китовым жиром и несколько сальных свечей освещают живописную компанию за угловым столом. По осанке сразу видно, что солдаты, хотя и не в форме. Отчаянные головы на половинном жалованье!
 Джека встретили радостными ухмылками.
 – Малыш Джеки! Давай сюда.
 – Вот он, дьявол!
 Джек ответил широкой улыбкой:
 – Кирби, Торрэнс, О'Шоннеси, Грейвз! А где же этот негодяй Миллер?
 – Тут он, куда ему деться.
 Обменялись рукопожатиями, Джек приказал подать элю.
 – И как дела, ребята? Наслаждаетесь свободой?
 В ответ раздался нестройный хор голосов:
 – Если бы! Нет! Куда там!
 Выпили по кружке, и Джек перешел к делу.
 Через пару часов, когда Джек вышел из таверны, Трайерн его уже ждал, стоял у входа, любуясь на Аполлона, а жеребец обнюхивал ему карманы, надеясь найти что-нибудь съедобное.
 – Хо, капитан! Как прошла встреча?
 – Нормально, – пробормотал Джек. – Все согласились. Дадим им несколько недель, чтобы собрать людей, а потом вернемся за ними.
 – А почему вы такой мрачный? Джек отвернулся.
 – Из-за Иден? – догадался Трайерн. – Она тяжело это приняла?
 – Ужасно, – признался капитан. Трайерн вынул из кармашка часы.
 – Еще не поздно привезти ее сюда. Успеете до прилива. Джек прошелся рукой по волосам и потер шею.
 – Не знаю…
 Трайерн бросил на капитана проницательный взгляд:
 – Решайте скорее.
 Джек обернулся к морю. Может, он действительно похож на Виктора Фарради? Разработал план, как обычно, основываясь на логике, эффективности, точности. А сейчас все изменилось, и, значит, прежний образ мышления уже не годится?
 «Иден права, – внезапно решил он. – Я обманул ее. Я не прав». Джек понял, что не может оставить ее в таком состоянии – рассерженной, одинокой, обиженной.
 В крайнем случае, Иден погостит в его семье, а он тем временем отправится в Южную Америку. Она останется в безопасности, и у нее будет общество. Джек по-прежнему не хотел везти жену в Лондон, боялся, что свет не примет ее. Черт возьми, не примет из-за него! С другой стороны, дядя Артур отметил, что Иден не обычная женщина, а такая способна завоевать любое общество.
 Джек развернулся, отшвырнул сигару и шагнул к лошади.
 – Вы куда? – крикнул ему вслед Трайерн, когда капитан взлетел в седло.
 – Привезу жену. – И пришпорил коня, чтобы не передумать.




 Глава 14


 Джек извинился. Иден видела, что это были не просто слова, что извинился он искренне. Он вернулся за ней, взял ее с собой в Лондон. Снял самый лучший номер в великолепном отеле. Даже русский царь в нем останавливался.
 Иден приняла извинения, но безусловная вера в мужа поколебалась.
 Джек осыпал ее, словно принцессу, самыми щедрыми подарками. Начал с одежды. Заявил, что платья, которые они с Мартином сшили на корабле, были хороши для деревни, но для столицы они не годятся. Мартина послали узнать, кто сейчас в Лондоне самая модная портниха, затем Джек заплатил этой даме несусветные деньги, чтобы она отложила на время остальных клиенток и сшила полный гардероб для его молодой жены.
 Затем он призвал для нее целую армию горничных и лакеев, а двумя днями позже передал через слугу, чтобы Иден выглянула в окно.
 Иден, в своем первом законченном платье, вышла на балкон и увидела, что муж машет ей с облучка экстравагантного ландо кремового цвета, которое он только что приобрел на «Таттерсоллз». Самое элегантное дамское ландо, какое только возможно представить: подушки из розового шелка, гирлянды эмалевых цветов по бокам, розовые с золотом спицы. В ландо были впряжены четыре белых коня с розовыми плюмажами.
 Иден не знала, что сказать. Подарки ей нравились, но обида не забывалась. Ей казалось, она вела себя как дурочка, – до конца открыла ему свою душу, считая, что он сделал то же самое, но оказалось, Джек ее обманывал. Теперь Иден не могла избавиться от мысли: о чем еще он предпочитает умалчивать?
 Она была уверена, что Джек ее любит, иначе бы он на ней не женился, но ведь он богатый и могущественный человек и, скорее всего не принимает ее всерьез, не считает ровней себе. Она для него – фарфоровая кукла, с которой играют, когда есть время. Ведь он так и не объяснил, почему хотел оставить жену в Ирландии. Говорил, что не хочет подвергать ее опасности, но Иден никакой опасности не видела, и ее терзали различные страхи. Может быть, Джек стыдится манер своей жены? Считает, что она может его скомпрометировать?
 Проходили дни, оба делали вид, что все в порядке. Джек возил Иден по городу, показал Британский музей, парки, художественные галереи, даже кондитерскую Гюнтера, где они ели мороженое. Но теперь, когда Иден оказалась наконец в Лондоне, ее прежние мечтания как-то померкли.
 Джеку казалось, что она отстраняется от него, но сама Иден чувствовала себя растерянной и подавленной. Она боялась открыться мужу так, как делала это в Ирландии, из страха испытать новую боль.
 Джек удвоил усилия – он принялся покупать для нее драгоценности. Но блеск бриллиантов лишь настораживал Иден. Неужели он думает, что доверие можно купить?
 «Что же делать?» – думал Джек. Бриллианты не помогли. Иден по-прежнему на него обижалась.
 Черт возьми, как это некстати! Он не мог позволить себе отвлечься от своей миссии. Однако настроение жены целыми днями не шло у него из головы. Джек отдал бы все на свете, чтобы все у них стало, как прежде, но он был бессилен – Иден чувствовала то, что чувствовала, и виноват в этом только он. Джек снова был одинок; Жена была радом – вежливая, спокойная, далекая, молчаливая.
 Сначала он надеялся, что постель поможет залечить обиду, но Иден не позволяла до себя дотронуться. Джек видел: это не игра, она не хочет его наказывать, просто не может вынести его прикосновений.
 Наступил апрель. Сезон в Лондоне набирал силу, но Джеку казалось, что он сто лет не видел солнца.
 Однажды ночью он принес Иден цветы и отправился на встречу с будущими рекрутами. Это были не солдаты, а банда речных контрабандистов. На всякий случай Джек прихватил с собой Трайерна.
 Встреча прошла неплохо, во всяком случае, им не перерезали глотки.
 – Не уверен, что Боливар хотел бы получить все это отребье в свою армию, Джек, – полушепотом заметил Трайерн, когда они вышли из таверны в Ист-Энде.
 – Я тоже, но иногда из этой публики получаются отличные бойцы.
 – К тому же ваша речь была великолепна. Я думаю, их проняло.
 Джек действительно нашел нужную интонацию, сумел убедить эту отчаянную публику, что рано или поздно на родине их ждет виселица, а в Венесуэле они смогут начать новую, достойную жизнь.
 – Посмотрим, – рассеянно отвечал Джек.
 Вернувшись в отель, он застал Иден в прозрачном газовом неглиже. У Джека просто слюнки потекли от этого зрелища.
 – Ты потрясающе выглядишь, – пробормотал он.
 Иден отвела глаза и указала на маленький столик у двери. Там на серебряном подносе лежало письмо.
 – А, их светлости герцог и герцогиня Хоксклифф.
 – Должно быть, они получили нашу записку.
 Иден и Джек только вчера послали известие о своем приезде в Лондон.
 – Что они пишут? – нервно спросила Иден, как только Джек распечатал письмо.
 – Нас самым сердечным образом приглашают на семейный обед в Найт-Хаус.
 – Потрясающе! – прошептала Иден. – Я в жизни не встречала живого герцога.
 – Такой же человек, как и все, – проворчал Джек. – До семи лет не умел завязывать шнурки.
 – Правда?
 – Точно тебе говорю. А однажды – ему уже было двенадцать – он упал с лошади и плакал, как ребенок.
 – Не может быть! – воскликнула Иден, пытаясь сдержать улыбку.
 Джек ухмыльнулся и оперся на стену рядом с ее головой, стараясь не пялиться на соски, просвечивающие через гипюр пеньюара.
 – Кстати, если это тебя успокоит, жена Роберта Белинда по происхождению не выше тебя. Ее отец тоже был каким-то ученым джентльменом.
 – Правда?
 – Во всяком случае, так утверждает моя сестра. Но ведь ты все это знаешь, – с лукавой улыбкой добавил Джек. – Ты же читала письма.
 Иден ответила полуулыбкой, но искренней. Джек решил, что это прогресс. Обнадеженный и охваченный страстным желанием, он наклонился и коснулся губами ее щеки. Иден чуть подалась назад. Джек резко выпрямился.
 – Сколько времени ты будешь от меня запираться?
 Но она уже скрылась в своей комнате. Черт возьми! Сейчас она боялась его больше, чем в первый день, когда он нашел ее на борту «Ветра Фортуны».
 Следующим вечером они в назначенное время отправились в Найт-Хаус в черной лакированной коляске, купленной в тот же день, что и ландо для Иден.
 Иден ужасно нервничала, а Джек замкнулся в мрачном молчании. Пропасть между супругами становилась все шире, но сейчас Иден об этом не думала, ее страшило впечатление, которое она произведет на его семью.
 Великолепное вечернее платье из блестящего шелка персикового оттенка было закончено только два часа назад. Сидело оно безупречно. Что касается прически, то новая французская горничная Лизетт заплела волосы Иден в косы и уложила их роскошной короной с помощью массы жемчужных шпилек.
 Джек был явно доволен полученным результатом, когда Иден наконец выплыла из своей комнаты. Его собственный костюм был безупречен. Иден бросила на него быстрый взгляд и почувствовала невольное восхищение – так благородно и элегантно выглядел ее муж.
 А сейчас каждый смотрит в свое окно и молчит. Наконец кучер повернул четверку черных коней с Пэлл-Мэлл.
 – Приехали, – сказал Джек и кивнул на величественный, занимающий полквартала дворец.
 – О Боже! – прошептала Иден, выглянув из окна. Она показалась себе вдруг необычайно маленькой.
 Городская резиденция герцогов Хоксклиффов представляла собой монумент незыблемого благополучия. Соседями здесь были особы королевской крови. Из окон открывался замечательный вид на Грин-парк. Полукруглый портик поддерживали стройные колонны. Бронзовые фигуры греческих богинь украшали фронтон.
 Сердце Иден гулко стучало о ребра. Она бросила на Джека вопросительный взгляд, не замечая, насколько привыкла искать у него утешения. Однако взгляд Джека остался таким же мрачным, глаза смотрели холодно, черты лица вдруг заострились. Иден поняла, что тяжелые воспоминания детства никуда не делись и сейчас Джек чувствует все ту же обиду и тот же гнев. У нее внезапно защемило сердце. «Я нужна ему», – подумала она, зная, что сейчас не время предаваться собственным терзаниям.
 Джек уже выходил из кареты. Грум открыл дверцу и разложил металлические ступеньки. Иден натянула на плечи легкое шелковое покрывало. Муж помог ей спуститься. Они чинно, не касаясь друг друга, направились к парадному входу, прошли под своды портика, на секунду задержались перед дверью, и в это мгновение Иден успела взять Джека за руку.
 Неожиданное прикосновение удивило Джека. Он быстро взглянул на жену, и она выдержала этот вопросительный взгляд. «Дорогой, я здесь, я с тобой» – вот что она хотела сказать. Джек промолчал, но его лицо слегка разгладилось. Иден ободряюще улыбнулась. Он едва заметно кивнул в ответ, вздернул подбородок, расправил плечи и, когда дворецкий распахнул перед ними дверь, был готов встретиться с кем угодно.
 – Надо же! Старый Уолши! – воскликнул Джек, поднимая брови. – А я и забыл про тебя.
 Старик чинно поклонился, приглашая их в мраморное великолепие герцогской резиденции.
 Иден удивленно смотрела на изящно изгибающуюся лестницу, которая словно висела в воздухе без всякой видимой поддержки. Сверкающая люстра над головой казалась хрустальным водопадом.
 – Ты как, Уолши? Здоров? – спрашивал Джек, с явным удовольствием рассматривая старого слугу.
 – Вы очень добры, сэр. Держусь помаленьку.
 – Да ты за двадцать лет совсем не изменился, вот что я тебе скажу. – Джек похлопал дворецкого по плечу. – Не много поседел, и все.
 – Куда денешься, сэр. Мадам, позвольте вашу накидку.
 Джек передал ему шелковую пелерину жены.
 – Ну и где они все?
 Но старик не успел ответить.
 – Джек! – раздался высокий голос из комнаты справа. Оттуда в облаке желтого шелка и золотых локонов появилась стройная девушка.
 – Джасинда? – Джек успел развернуться и подхватить ее в объятия.
 – Вот он, мой дорогой, дорогой потерянный брат! – кричала она, целуя его в обе щеки. – Это правда ты? Не могу поверить!
 Джек со смехом обнял свою эксцентричную сестру, закружил по мраморному полу, поставил на место и сказал:
 – Дай-ка мне посмотреть на тебя.
 У Джасинды были большие карие глаза, розовые щеки и, насколько Иден могла судить по ее письмам, веселый, жизнерадостный нрав.
 – Моя маленькая сестричка, – удивленно бормотал Джек, качая головой. – А теперь, значит, великолепная маркиза Труро и Сент-Остелл?
 – Прекрати, пожалуйста, – воскликнула девушка и повернулась к жене брата: – А вы, должно быть, Иден? – Леди Джасинда взяла руки Иден в свои и приветливо улыбнулась. – Не могу поверить, что Джек женился, но у него, оказывается, отличный вкус. Добро пожаловать, дорогая сестрица! – И Джасинда обняла ее, затем схватила за руку Джека и притянула его к ним обеим. – Пошли! – приказала молодая маркиза, увлекая их к парадной лестнице. – Все собрались в музыкальной комнате. О, жду не дождусь, пока вы увидите всех детей – Джека, Билли и Бо. Ох, Иден, все просто умирают от нетерпения познакомиться с леди, которая вернула нам Джека.
 Джасинда продолжала болтать. Иден ее внимательно слушала, но заметила, что Джек несколько обескуражен. Поднявшись по лестнице, все повернули в просторный коридор, где вдоль стен стояли гипсовые статуи на высоких, в половину человеческого роста, постаментах.
 Из открытой двери доносился щебет высоких детских голосов, так контрастирующий со строгой официальностью мраморных покоев.
 И вот они в музыкальной комнате. Иден никогда не приходилось встречать столь представительного собрания взрослых в окружении стайки детей.
 Джасинда взялась всех представить. У Иден голова шла кругом от волнения. Братья были один лучше другого, разумеется, за исключением близнецов, которые выглядели как две горошины из одного стручка – черные как смоль волосы, серые глаза.
 У Роберта были такие же темные глаза, как у сестры. Алек отличался от всех золотыми волосами. Из-за них он выглядел как греческий бог. К тому же он постоянно шутил.
 Билли, муж Джасинды, оказался куда более серьезным человеком, чем ожидала, судя по уменьшительному имени, Иден. Остальные называли зятя Рейкфорд. Потом Иден объяснили, что это был его номинальный титул до того, как Билли стал маркизом. У Рейкфорда были соломенные волосы и знакомая свирепость в зеленоватых глазах – Иден сразу вспомнила Джека.
 Мужчины, Джек и Билли, смерили друг друга оценивающим взглядом, как будто взвешивая запас драчливости в неприятеле, и явно ощутили друг в друге родственный дух.
 Джасинда с драгоценным Бо на коленях счастливо улыбалась, глядя, как вновь обретенный брат и Билли обмениваются рукопожатиями. Она сообщила Иден имена всех детей, но та едва ли что-то запомнила. Детей было семеро, и самому старшему не больше восьми лет.
 Лиззи, о которой упоминалось в письмах, оказалась чем-то вроде кузины. Иден решила, что, кроме кузины Эмили, она в жизни не встречала более приятного создания. Осиротев в детстве, Лиззи выросла в доме герцога, а потом вышла замуж за Девлина, лорда Стратмора. Лорд сразу стал расспрашивать Иден об исследованиях ее отца, и та с радостью поддержала тему, хотя подозревала, что Девлин едва ли интересуется наукой, просто хочет оказать поддержку вновь прибывшей даме.
 Тем временем Джек здоровался с братьями и знакомился с их супругами. В их общении чувствовалась некоторая скованность, и этого следовало ожидать, впрочем, вмешательство Пиппы, двухлетней дочери Люсьена, быстро развеяло неловкость. Единственная девочка среди всех отпрысков клана, она сумела добиться того, что сейчас было не под силу самой Иден – растопила сердце Джека. Сначала малышка в чудесном платьице с бантом на голове осторожно ходила вокруг Джека, поглядывая на него серебристыми, как у отца, глазами, а потом протянула к нему ручки, настойчиво показывая, что ее следует взять на руки.
 Лицо Джека смягчилось, он нагнулся и подхватил маленькую красавицу. С царственным видом она сидела у него на руках и разглядывала нового родственника, а потом вдруг погладила его по щеке.
 – Пуппи, – пролепетала она.
 От неожиданности Джек рассмеялся. Довольная собой малышка смеялась тоже. Люсьен покачал головой и заметил:
 – Она всех называет «пуппи».
 – Не всех, – поправила мужа Элис, мать Пиппы, – только тех, кто ей нравится.
 – Тебе нравится твой дядя Джек? – спросил Люсьен.
 В ответ Пиппа запечатлела на щеке Джека липкий поцелуй. Дамы семейства восторженно заохали.
 – Иди сюда, моя девочка, – проворковал Люсьен.
 Джек вернул племянницу отцу. Элис гордо улыбалась. В этот момент появился Уолш и поклонился герцогине:
 – Ваша светлость, обед подан.
 Бел сделала элегантный жест в сторону двери. Все поднялись. Выводок детей остался на попечении нянек, гувернанток и служанок.
 Открывшееся глазам Иден зрелище превзошло все ее мечтания в джунглях над страницами «Ла белль ассамблее». Стол красного дерева укрывала белоснежная скатерть камчатного полотна. Сияло столовое серебро. Фарфор с золотыми краями поражал воображение. Обед начался с белого супа, к которому подали крошечные булочки с мягким сыром.
 Ах, если бы она меньше волновалась! В таком состоянии Иден была не способна насладиться утонченными яствами. Джек сидел напротив, и его взгляд действовал на Иден успокаивающе. В свете канделябров казалось, что над головой Джека сияет золотистый нимб. Чувствуя нервозность жены, Джек ободряюще улыбнулся. Иден чуть-чуть приподняла бокал с белым рейнским вином, давая понять, что он все делает правильно.
 Лакеи мгновенно убрали тарелки и подали следующую перемену: свежевыловленный марлин в окружении морских гребешков с маслом, ростбиф, пудинг с потрошками, индейка с грибами, филе барашка, фрикасе из кролика, разнообразные желе, фрукты, напитки. Пирог с угрем, маринованная корюшка, утка в апельсиновом соусе.
 Иден ощутила тошноту, но справилась с собой, пытаясь не упустить момент, если мужу потребуется ее помощь. Когда родственники задавали вопрос, на который Джеку не хотелось бы отвечать, она успевала вставить словцо, давая возможность мужу сдержаться и ответить без сарказма. Так, без конца меняя тему, отпуская забавные замечания, спрашивая совета, она не позволяла ему вообразить, что на него нападают, и встать в позу. Несколько раз он кивнул ей с благодарностью за эту искусную дипломатию.
 Иден сама не знала, что обладает такими способностями. Она помогала Джеку и с радостью видела, что он общается со своей семьей без страха и неловкости.
 Джек рассказывал о своей компании и своих кораблях. Иден была благодарна Найтам за то, что они так открыто восхищаются его достижениями. В целом вся семья вела себя настолько приветливо, что Иден никак не могла понять, почему муж столько лет избегал этих людей.
 На стол подали третью перемену блюд: кофе, портвейн, кларет и яблочные тарталетки.
 Дамы удалились в гостиную, а мужчины остались пробовать сигары и портвейн. Примерно через час семейство воссоединилось в гостиной. Впечатления этого долгого дня вконец утомили Иден, и, когда Джек предложил ехать домой, она с радостью согласилась.
 Последовали настойчивые приглашения в театр. Джек колебался, но, увидев, как восторженно распахнулись глаза Иден, согласился.
 Молодая пара отправилась к себе в отель «Палтни». Супруги обменялись несколькими замечаниями, потом воцарилось молчание, но совсем не то, что по дороге в Найт-Хаус.
 – Ты как? – негромко спросила Иден.
 Джек пожал плечами:
 – Нормально. Думаю, я был не так уж плох.
 Иден мягко улыбнулась:
 – Ты прекрасно держался.
 – Слава Богу, что ты была рядом.
 Иден чувствовала себя польщенной.
 – Похоже, твоя племянница от тебя в восторге.
 – Пиппа? – Было слышно, как Джек в темноте усмехнулся. – Я чуть не украл ее.
 – Я заметила. – Иден помолчала, глядя на тусклое оранжевое свечение ламп на Пэлл-Мэлл. – Я беспокоилась о тебе, когда мужчины остались в столовой.
 – А я о тебе. Дамы наверняка набросились на тебя с расспросами.
 – Конечно.
 – И что ты им рассказала?
 – Только то, о чем мы договаривались. А твои братья? Они тоже тебя расспрашивали?
 Джек ухмыльнулся:
 – Они только и делали, что нахваливали тебя. Говорили, что такой тип, как я, недостоин подобного счастья. Разумеется, они правы.
 – О, Джек! – Глаза Иден затуманились. – Я так по тебе соскучилась.
 Джек, сидевший напротив, подался к жене.
 – Так нельзя. – Он взял ее ладони. – Я пытаюсь исправиться.
 – Я знаю, но ты сделал мне больно.
 – Больше это не повторится, клянусь.
 – Откуда мне знать, что это правда? Раньше я тебе верила.
 – Я же все тебе объяснил! – с раздражением бросил он, но тут же взял себя в руки. – Дай мне еще один шанс. – Джек уже сидел рядом с женой, с тревогой вглядываясь в ее лицо. – Я тоскую по тебе. – Он мягким движением убрал выбившуюся у нее прядь. – Тоскую по твоей любви.
 Иден вздрогнула, когда он наклонился и поцеловал ее в шею. Она сама не знала, готова ли вновь впустить его в свою душу. И не только в душу.
 Коляска остановилась перед отелем. Грум поспешил открыть дверцу. Джек, не отрывая жадного взгляда от спутницы, первым вышел из кареты, помог жене и молча последовал за ней к дверям. Привлекая взгляды всех присутствующих, они бок о бок прошли через холл и по величественной лестнице поднялись в свои апартаменты. Все это время Иден очень остро чувствовала присутствие Джека.
 Джек отпер дверь, впуская жену в номер. Иден с колотящимся сердцем быстро прошла внутрь, всей кожей чувствуя его желание и не зная, что делать. Она бросила ридикюль на столик и начала стягивать длинные белые перчатки, слух чутко улавливал за спиной движения Джека: вот он захлопнул дверь, запер ее на замок, приблизился. У Иден перехватило дыхание. Джек коснулся губами уха жены. Иден прикрыла глаза.
 – Ты такая красивая сегодня, – прошептал он и провел пальцами по ее руке. – Не могу поверить, что ты моя.
 У Иден вырвался слабый стон. Джек положил ей руки на бедра и поцеловал в плечо. Иден потеряла способность к сопротивлению, она не могла выговорить и слова. Его прикосновения лишили ее воли.
 – Мы нуждаемся друг в друге, Иден. Я нужен тебе так же, как ты мне. – Джек развернул ее к себе лицом, притянул и поцеловал со все разгорающейся страстью. Иден прильнула к мужу. Поцелуй заворожил ее так, что она и не заметила, как мягко, но настойчиво муж подталкивает ее к обитому полосатым шелком креслу возле камина. Его ладони легли ей на грудь. Иден задрожала, извиваясь под его ласками.
 – Джек…
 – Иден, дорогая! Сколько это будет продолжаться? Давай помиримся. Ты же знаешь, как я тебя люблю.
 Иден в растерянности провела ладонью по его лицу. Джек опустился перед ней на колени, поймал губами ее пальцы. Иден чувствовала, как поднимается в ней волна желания. Глаза Джека лихорадочно блестели. Дрожащими пальцами он начал расстегивать корсаж ее платья. Иден взяла в ладони его лицо и поцеловала с новой, еще незнакомой страстью. Руки Джека метались по ее телу, губы скользили по бедрам, и вдруг в дверь постучали.
 – Джек! Джек! Ты дома? – Это был голос Трайерна. – Мне надо с тобой поговорить. Немедленно!
 Джек шепотом выругался и поднял голову.
 – В чем дело? – неприветливо отозвался он.
 – У нас проблема, Джек.
 Сердце Иден тревожно забилось.
 – О Боже… – прошептала она и, положив руки ему на плечи, слегка оттолкнула от себя. – Пойди узнай…
 – Минуту! – крикнул Джек и разочарованно посмотрел на жену.
 Иден прыснула и взъерошила ему волосы.
 – Не остывай, – шепнул Джек.
 – Ну уж нет. Я иду спать.
 – Но…
 – Мне надо рано ложиться, это полезно для кожи, – хохотнула она. – Особенно теперь, когда я познакомилась со своими невестками. Не могу же я выглядеть как страшилище.
 – Не можешь.
 – К тому же я неважно себя чувствую. – В последнее время ее действительно беспокоил желудок. В море она чувствовала себя отлично, а на суше вдруг стала страдать морской болезнью.
 – Ты нездорова?
 – Это нервы.
 – Я помогу тебе расслабиться, – пообещал муж.
 – Джек! – Трайерн заколотил в дверь.
 – Иду! – И добавил себе под нос: – Посмотри, что ты наделала!
 Иден приподняла бровь, бросила сочувственный взгляд на его пах и захлопнула дверь спальни.
 Трайерн неудачно выбрал время, но дело было действительно неотложным. Лейтенант по собственной инициативе произвел разведку и выяснил, что в испанском посольстве недавно появился новый атташе. Это был не кто иной, как Мануэль де Риц, главарь банды убийц, которые несколько лет назад преследовали Боливара до самых дверей Джека на Ямайке.
 – Надо было их всех тогда перебить! – Трайерн налил себе виски.
 – Это легче сказать, чем сделать, – проворчал Джек, отмахнувшись от виски. Надо было обдумать новость. Риц был из тех, с кем следовало считаться. К тому же он явно сделал карьеру, несмотря на то что в свое время упустил освободителя. Даже если Риц не сумеет доказать, что Джек является агентом Венесуэлы в Лондоне, его люди не будут спускать с Джека глаз.
 Что же, Джек и не надеялся, что его присутствие останется незамеченным, – кроме того, он не привык прятаться от кого бы то ни было. Следовало всячески выставлять напоказ повод для его визита в столицу, а своим рекрутам еще раз напомнить о соблюдении строжайшей конспирации.
 Трайерн просидел еще час, обсуждая различные аспекты их миссии. Когда лейтенант ушел, Джек заглянул к Иден – она крепко спала.
 Черт возьми! Он не станет тревожить ее сон. И Джек, проклиная злую судьбу, прикрыл дверь спальни.
 С утра Джека ждали дела. Вместе с Питером Стокуэллом он посетил биржу, где встретился с некоторыми из своих инвесторов и с удовлетворением убедился, что акции компании поднялись на двенадцать процентов после известия, что «Найт энтерпрайзис» купила фирму Эйбрахама Голда. Джек принял заявки на древесину редких тропических пород, которую доставил из тропиков, и одобрил цены на сахар, индиго, ром и другие товары Вест-Индии. К концу дня он стал заметно богаче, а вечером повез жену в театр.
 У Роберта была одна из лучших лож. Стратмор и Лиззи остались дома из-за младенца, и все двенадцать членов семьи расположились вполне удобно.
 По странной случайности давали Шекспира, а в числе персонажей, конечно же, оказался Эдмунд Незаконнорожденный.
 Джек прочел программку, мрачно вздохнул, удивившись, почему люди так любят смотреть трагедии, ведь жизнь сама по себе достаточно мрачна. Ко всему прочему, представление на сцене явно не было главной целью публики. Казалось, присутствовавшие больше всего стремились показать себя и посмотреть на других.
 Дамы семейства Найтов были на высоте. Алек заметил, что их ложа выглядит как корзина с цветами.
 – Очень смешно, – сухо заметила Миранда, жена Деймиена, а сестра ткнула Алека локтем в бок и велела вести себя прилично.
 Пока на сцене шел нелепый дивертисмент, все восхищались тем, как быстро Иден научилась различать близнецов.
 – У меня на это ушла целая вечность, – заявила Бел. – Как это у вас получается?
 – Очень просто, – с улыбкой ответила Иден. – Деймиен марширует, а Люсьен скользит.
 Близнецы громко расхохотались.
 Наконец началась пьеса – «Король Лир».
 Публика несколько успокоилась, но шуму все равно было достаточно: дамы шуршали платьями, обмахивались веерами, мужчины обсуждали скачки, полагая, что говорят вполголоса. В партере сновали торговки апельсинами, и временами оттуда летели оранжевые очистки.
 Выше, в ложах для благородной публики, поблескивали лорнеты и оперные бинокли. Джек видел, что на семейство Найтов устремлены все взоры. Сам он не сводил глаз с жены. Иден самозабвенно наблюдала, как развивается действие на сцене, не подозревая, что именно сейчас все общество наблюдает за ней, пытаясь составить мнение о молодой леди Джек Найт.
 Иден в темно-синем шелковом платье выглядела чудесно. Настоящая красавица! Нитка розового жемчуга, которую Джек подарил ей сегодня, изящно оттеняла нежную кожу. Джек радовался, что жена чувствует себя лучше, и задавался вопросом, когда она снова пустит его в свою постель. В этот момент актер на сцене, по сюжету – злодей, произносил монолог. Одна фраза привлекла внимание Джека.
 – Почему незаконный? – вопрошал несчастный Эдмунд с середины сцены. – Почему низкий, если мой рост умерен, разум светел, а вид благопристоен?
 Джек обменялся с братьями понимающим взглядом. Дамы тоже посмотрели в их сторону и сдержали смешок. Одна только Иден была шокирована.
 – Так почему родят они от низких? И разве низость наш удел? Что значит «незаконный»? – вопил бедный Эдмунд, как будто был не в состоянии понять смысла слов.
 Джек отлично представлял, что он должен чувствовать. Алек наклонил голову, пытаясь сдержать смех. Его беременная жена Бекки толкнула его локтем в бок.
 – Парень попал в самую точку, – пробормотал Деймиен.
 – Какое прекрасное слово – «законный», – гнул свое Эдмунд, выходя на авансцену. Сейчас он стоял так близко, что Иден могла бы докинуть до него апельсиновой кожурой, если бы такое пришло ей в голову.
 – Да, незаконнорожденный поднимется над всеми! – продолжал негодяй. – Я вознесусь, достигну процветанья. О Боже, заступись за незаконных!
 – Браво, браво! – воскликнул Джек голосом, который умел перекрыть штормовой ветер, и поднялся с места. Братья присоединились к нему аплодисментами и одобрительным свистом.
 Весь театр разразился хохотом – общество привыкло к этой годами повторяемой шутке. В городе отлично знали, кто эти люди, знали скандальную историю их происхождения. В Лондоне это был секрет полишинеля.
 Женщины семейства Найтов смотрели на мужей с умилением. Джек криво усмехнулся. Из партера крикнули:
 – Добро пожаловать домой, лорд Джек!
 Следовало поскорее закончить эту сцену – Джек опустился на свое место и одернул фрак. Люсьен продолжал хохотать. Деймиен хлопнул его по спине:
 – Неплохо, парень, неплохо.
 – Тут напрашивалась какая-нибудь реплика, – с ухмылкой пробормотал Джек и отхлебнул из своей фляжки.
 Иден покачала головой.
 В последующие дни приглашения полились рекой. Джека это забавляло. Казалось, открытое признание семейной тайны разоружило свет, и теперь у Джека, блудного сына, был шанс доказать, чего он стоит. Как поучительно, думал Джек, что богатство и власть превращают грехи человека в простые слабости, некую эксцентричность. И вот общество, которое было готово его отвергнуть, теперь протягивало ему оливковую ветвь.
 Было время, когда он с презрением отвернулся бы от этого дара, но с годами гнев утих. Уязвленная гордость давно удовлетворена. Кроме того, его драгоценная Иден мечтала принадлежать к этому миру, и Джек, следуя совету мудрого лорда Артура, позволил этой мечте осуществиться.




 Глава 15


 – Ты же сама говорила, что хочешь пустить корни, – говорил Джек двумя днями позднее, увидев, как была потрясена Иден, когда он предложил ей купить дом.
 Иден не могла вымолвить ни слова. Ее заворожили восхитительные интерьеры барокко, особенно фреска на потолке холла: бог солнца Аполлон несется на своей колеснице по синему фону неба. Иден казалось, что она слышит, как фыркают могучие жеребцы бога.
 Все убранство холла создавало картину грандиозного великолепия: золоченые перила, высокие, изукрашенные резьбой двери, стройные белые пилястры с барельефами греческих философов, херувимы на стенах, сияющий итальянский мрамор и над всем этим блеск бесчисленных канделябров.
 Дом предложили Джеку как часть сделки с Эйбрахамом Голдом. Несмотря на всю свою пышность, дом нуждался в некоторой переделке. Джек полагал, что Иден сможет заняться этим, пока он сам будет в Венесуэле.
 Иден осматривалась вокруг с широко распахнутыми от восхищения глазами. Высокие арки окон привели ее в настоящий восторг. Из окон открывался великолепный вид: хрустальные струи фонтана танцуют в центре живописного озера, подъездная дорожка длиною в милю извивается по двумстам акрам искусно оформленного зеленого газона.
 Вдруг Иден заметила кузину Эмили в обществе лейтенанта Трайерна. Они захватили кузину по дороге в Дербишир, где в нескольких часах пути от Лондона находился их предполагаемый дом.
 Любезный молодой лейтенант и ее застенчивая кузина сразу понравились друг другу и, пока Джек с Иден осматривали дом, отправились на прогулку по окрестностям. Планировалось, что Эмили будет сопровождать Иден в Лондон и погостит у нее несколько дней – решение, очень обрадовавшее лейтенанта Трайерна.
 Иден с улыбкой подумала, что тут возможно продолжение. Прежде ей и в голову не могло прийти, что она станет опекать кузину, но теперь, став замужней женщиной, она получила эту привилегию.
 – Милорд, миледи, – обратился к ним агент мистера Голда, – прошу сюда. Разрешите показать вам бальный зал. Он вмещает до четырехсот гостей.
 Иден даже в самых смелых мечтах не могла себе вообразить, что будет иметь бальный зал, не говоря уже о четырехстах друзьях, которых можно было бы туда пригласить.
 – Джек, – шепнула она мужу, который со скучающим видом шел с нею рядом, – неужели мы можем себе это позволить?
 – Не беспокойся, – прошептал он, – я продам замок в Ирландии, вот и все.
 Иден задохнулась от возмущения:
 – Не смей!
 Джек улыбнулся:
 – Я шучу. – Лукавые искорки в его глазах показали Иден, что он просто хотел увидеть ее реакцию, ведь замок так много значил для них обоих. Джек подмигнул жене и добавил:
 – Если дом тебе нравится, ты его получишь.
 Иден невольно вспомнила те блаженные дни, которые они провели в Ирландии. Она с нежностью взяла мужа за руку и повела его в бальный зал. С тех пор как в тот мрачный день они покинули Ирландию, их отношения улучшились. Казалось, веселая выходка Джека в театре разоружила не только свет, но и саму Иден. Теперь общество благосклонно приняло и ее, и Джека. Иден ожидала, что эскапада в театре даст обратный результат, но Мартин объяснил ей, что «истинные оригиналы задают тон тем, что разрушают правила».
 Джек, безусловно, оригинал, думала Иден, а по части нарушения правил – вообще эксперт. Она смотрела на пустой зал и пыталась вообразить себе, как рука об руку с Джеком принимает здесь блестящее собрание гостей, вроде тех, какие они посещали в Лондоне.
 Она перевела взгляд на Джека и обнаружила, что он наблюдает за ней, прищурив свои аквамариновые глаза. Иден улыбнулась и вдруг почувствовала себя счастливой, но все же отметила: Джек что-то задумал.
 Так оно и было. Правда, в планах Джека не содержалось ничего дурного. Теперь, когда его признал свет и растаял лед в отношениях с женой, он не собирался упускать свой шанс и намеревался во что бы то ни стало снова занять место в сердце жены.
 Он вдруг вообразил, что нужно начинать все сначала – ухаживать, уговаривать, соблазнять, действовать без спешки и натиска.
 Что же, терпения ему не занимать, все моряки обладают этим умением: они вечно ждут то прилива, то нужного ветра. Если Иден решила стать Луной, он будет океаном, послушным ее притяжению. Конечно, нелегко жить монахом, но Джек проводил много времени в море и привык подолгу ждать чувственных удовольствий. Ему всегда казалось, что после воздержания впечатления ярче, острее, а потому он решил обуздать свое вожделение еще на неделю.
 Если до той поры Иден не уступит ему, Джек поклялся, что поступит как настоящий пират – возьмет ее силой. Разумеется, он не желал доводить до такого, но, черт возьми, он ее муж, и у него есть права! В глубине души Джек надеялся, что этот дом вдохновит ее на более нежное выражение благодарности.
 Окончив осмотр, супруги покинули дом, предварительно заверив агента, что поместье их заинтересовало и они дадут ему знать о своем решении. По дороге в Лондон четверо путешественников остановились на обед на очень приличном постоялом дворе.
 Джек с насмешливым удивлением отметил томные взгляды, которыми обменивались лейтенант Трайерн и кузина Эмили. Теперь на собственном опыте он научился их распознавать и, желая помочь боевому товарищу, подал несколько реплик, красочно описывающих суровые будни моряка.
 – Видели бы вы его, мисс Нортроп! – обратился Джек к девушке, пока вся компания угощалась элем и сандвичами с ростбифом за простым деревенским столом. – На нас шли две фелуки с корсарами, но лейтенант Трайерн приказал людям опустить весла и сумел провести фрегат в узкий просвет между нападавшими. Проскочил в настоящую щель! С обеих сторон не оставалось и семи футов!
 – О Боже! – воскликнула Эмили Нортроп, бледная, хорошенькая девушка с белокурыми локонами и нежным голоском, представлявшая полную противоположность своей рыжеволосой, темпераментной и сильной духом кузине.
 – Да, было дело. У них уже были готовы абордажные крюки, – краснея, признал Трайерн. – К счастью, капитан Джек был на месте. Вел бой, пока я командовал судном.
 – И вы… вы убили кого-нибудь, лорд Джек? – пролепетала Эмили. – Я имею в виду корсаров?
 – О, не помню. Может быть, одного или двоих.
 Трайерн насмешливо фыркнул, вспомнив, какая в тот день случилась бойня, но, когда Эмили обернулась к нему с вопросительным взглядом, состроил постную физиономию, сообразив, что кровавые подробности не следует обсуждать в присутствии изысканной и благовоспитанной юной леди, а Трайерн в жизни не встречал никого изысканнее и благовоспитаннее Эмили Нортроп.
 Девушка, взволнованная их явными попытками скрыть от нее грубую правду, обратилась к кузине:
 – Иди, как ты считаешь, когда приедет дядя Виктор?
 Иден обменялась с мужем быстрым взглядом. Она не стала сообщать кузине и тете Сесилии, что фактически сбежала от отца, а потому, пожав плечами, ответила:
 – Трудно сказать.
 – Видите ли, мисс Нортроп, – вмешался Джек и успокаивающим жестом коснулся руки Иден, – мы не уверены, что он вообще сможет приехать, но в то же время это может случиться в любой момент.
 Иден слабо улыбнулась и с благодарностью кивнула мужу.
 – Я уверена, так и будет. Джек прав. Отец скоро приедет.
 – И лорд Артур тоже, – добавил Джек. – Дядя тоже может свалиться как снег на голову. – Джек искренне на это надеялся. Ему нужен был «Валиант», чтобы вместе с «Ветром Фортуны» перевезти оружие, провиант и одежду для рекрутов в Южную Америку. Сейчас Артур задержался на верфи – для обратного рейса в Западное полушарие требовался ремонт.
 К вечеру все снова вернулись в отель «Палтни». Огромный шестикомнатный номер был тихой гаванью, в которую так приятно возвращаться, хотя Джек уже сожалел, что не выбрал апартаменты с меньшим количеством комнат – тогда у них с Иден была бы общая спальня, а теперь она, как истинная светская дама, имела возможность сохранять приличную дистанцию, ночуя в собственном будуаре.
 В любом случае Джек планировал оставить дам в гостинице, а самому переодеться и навестить своих людей в Ист-Энде. Следовало точно определить, сколько именно контрабандистов собираются пополнить ряды рекрутов. Джек не сомневался, что вести о затеваемом предприятии уже распространились в определенных кругах лондонского дна. Толпы отчаянных молодцов, позарез нуждающихся в заработке, могли прельститься приключениями и венесуэльским серебром. Джек бы не удивился, если бы в одном только Лондоне набралось до двух сотен человек. Но видит Бог, О'Шоннеси, Грейвзу и остальным ирландским офицерам придется повозиться, чтобы превратить это отребье в настоящих солдат.
 Однако этим планам не суждено было сбыться.
 Иден, Эмили и Трайерн, утомленные долгим путешествием, сразу опустились на диваны в гостиной и приказали подать закуски, а когда в дверь постучали, оказалось, что это местный дворецкий принес Джеку срочную записку.
 Джек взял с серебряного подноса листок и развернул его.
 «Жду вас у отеля.
 Мануэль де Риц».
 Джек саркастически приподнял бровь – ему не понравился приказной тон, но уж если иметь дело с профессиональным убийцей, то предпочтительнее открытый подход, а не проволочная удавка в темном углу.
 Джек оглянулся на жену.
 – Никуда не выходите, заприте дверь, – распорядился он и бросил острый взгляд на Трайерна, предупреждая, что бы тот не терял бдительности и не оставлял дам. Потом спустился вниз, размышляя о предстоящей встрече. Столкновение с новоявленным дипломатом было все равно неизбежно, думал Джек. Однако тот факт, что Риц так легко нашел его, может означать лишь одно: за отелем следили. Значит, Риц теперь знает Иден в лицо.
 «Только не это», – мысленно взвыл Джек, выходя на улицу, чтобы встретиться лицом к лицу с убийцей.
 Тот стоял на углу, прислонившись к стене дома. Высокий, ладный, отлично одетый, с орлиным носом и иссиня-черными волосами. Неудивительно, что такой человек исполняет роль убийцы врагов короля. В каждом его движении сквозила надменная гордость представителя древней власти.
 Джек, не глядя по сторонам, двинулся к де Рицу. На Пиккадилли стоял привычный шум: стучали колеса карет, ржали лошади, из модных магазинов выходили люди.
 Риц и Найт приветствовали друг друга со всей учтивостью, какую можно ожидать от людей, чьи сообщества – испанских грандов и английских каперов – враждовали друг с другом на протяжении трехсот лет.
 – Черный Джек Найт!
 – Да никак это мой старый приятель! – отвечал Джек, упираясь кулаками в бока.
 – Далеко вы забрались, дружище. Ямайка отсюда не близко, лорд Джек. И что же привело вас в Лондон?
 По крайней мере, негодяй сразу перешел к делу. Джек холодно улыбнулся:
 – С чего вы взяли, что я стану перед вами отчитываться?
 – Значит, вам действительно, есть что скрывать?
 – Нет, – отвечал Джек, наблюдая, как Риц изображает беззаботность, глядя вслед парочке женщин. – В настоящее время мое присутствие в Лондоне не имеет к вам никакого отношения.
 – Вы так уверенно это заявляете? – Испанец бросил на Джека проницательный взгляд, словно пытаясь прочесть мысли своего визави.
 Джек сложил на груди руки и посмотрел противнику прямо в глаза:
 – Что же, если вас это так интересует, я в Лондоне по делам и к тому же хочу повидать родственников.
 – Ах да, разумеется! Милорд, позвольте поздравить вас с заключением брака. – Риц поднял глаза к окнам, за которыми располагался номер Джека.
 В глазах Джека появился ледяной холод.
 – Насколько я помню, сеньор, вам всегда была свойственна по крайней мере тень благородства.
 На лице Рица мелькнула зловещая ухмылка.
 – Примерно так же, как и вам, милорд.
 – Женщины и дети вне игры, – с угрозой в голосе произнес Джек.
 – Ну разумеется.
 – Не забывайте об этом. У вас, как я понимаю, тоже есть семья.
 – Неужели? – Риц смотрел с искренним удивлением.
 – После нашей последней встречи я решил, что у нас будут еще проблемы, и провел некое расследование.
 – Как?
 – Мои информаторы сообщили, что ваша мать – вдова, живет в Севилье. – У Джека сузились глаза. – У меня очень быстрые корабли, Риц. До Севильи отсюда всего несколько дней, – жестко проговорил Джек. – Нам обоим не нужны осложнения. Так что руки прочь от моей жены.
 Риц, отбросив притворное равнодушие, с усилием кивнул.
 – Меня послали в Лондон, чтобы обнаружить агента Боливара. Кто-то прибыл сюда, чтобы набрать рекрутов в помощь инсургентам. Мы узнали об этом после победы в Ла-Пуэрта. Предупреждаю вас, милорд, я собираюсь выяснить, кто этот человек, и разобраться с ним по-своему.
 – Ясно, – пробормотал Джек. – И какое это имеет отношение ко мне?
 – Вы мне скажете, кто он.
 – Говорю вам, я понятия не имею. Я здесь по делам и навещаю родственников.
 Казалось, Риц вознамерился прожечь собеседника взглядом.
 – Вам уже приходилось защищать изменников.
 – К этому меня вынудила ваша настырность, – парировал Джек.
 – Что?!
 – Слушайте, Риц, – Джек ткнул пальцем в грудь испанца, – Ямайка – моя вотчина. Мне принадлежит половина острова. Как вы посмели явиться на мой остров и пытаться кого-то убить без моего разрешения? Если бы вы проявили должное уважение ко мне, – на сей раз Джек ткнул пальцем в свою грудь, – возможно, я бы передал их вам в руки.
 Во взгляде Рица читалось недоверие. Не сводя взгляда с испанца, Джек снова опустил руку туда, где у него было спрятано оружие.
 – Милорд, вы утверждаете, что защищали Боливара и навлекли на себя ненависть испанской короны из одной только упрямой гордости?
 – Черт возьми, – фыркнул Джек, – так и есть. Можете называть это упрямством, но вы, испанцы, знаете, что такое гордость. Если у человека нет гордости, у него нет ничего.
 Риц слушал с непроницаемым выражением лица.
 – Что касается меня, – продолжал Джек, – я ничего не понимаю в политике. – На его лице появилась циничная ухмылка. – Освободители, патриоты, повстанцы – мне нет до них никакого дела. Мой девиз – прибыль, спросите кого угодно.
 Казалось, Риц был искренне удивлен.
 Джек старался выглядеть так, словно по-прежнему оставался головорезом-капером, каким он был много лет назад, когда начинал строить свою финансовую империю с одного корабля.
 Видимо, Риц начинал верить. Скорее всего, потому, что в словах Джека половина была истинной правдой. Разумеется, он не выдал бы Боливара врагам, но был искренне оскорблен, когда Риц и его люди посмели высадиться на берег без его позволения.
 Гордость действительно вознесла его туда, где он сейчас пребывал.
 Риц колебался, взвешивая услышанное.
 – Милорд, вам известно, кто может быть этим агентом?
 Джек пожал плечами:
 – Понятия не имею, но, уверяю вас, если бы знал, то заставил бы вашего короля дорого заплатить за эту информацию.
 – Это можно устроить. Если что-то узнаете, дайте мне знать.
 – Непременно, – с ухмылкой ответил Джек.
 Взгляд Рица обратился к окнам апартаментов, по которым как раз скользнула тень Иден.
 – Она прекрасна, – протянул испанец со скрытой угрозой, – у вас отличный вкус, милорд.
 – И отличный глаз, – чуть слышно проговорил Джек, поигрывая пальцами на рукоятке пистолета.
 – У меня тоже, – бросил Риц.
 Они расстались со сдержанной враждебностью, и Джек вернулся в отель.
 – У тебя все нормально? – с тревогой спросила Иден, распрямляясь над только что доставленным подносом с закусками.
 Джек кивнул.
 – Трайерн…
 Лейтенант поклонился дамам и последовал за своим капитаном в соседнюю комнату.
 – Слушай, Риц висит у меня на хвосте, – встревоженным тоном сообщил Джек, – собирается следить за мной. Я мог бы расправиться с ним, но это вызовет ненужные подозрения. Если Риц исчезнет, я буду первый, кого заподозрят.
 – Согласен. Думаю, не стоит от него избавляться. Вас он знает, а на меня, могу спорить, никогда не обращал никакого внимания. Скажите мне, что нужно делать, и я все исполню.
 – Отлично. – Джек хлопнул лейтенанта по плечу. – Я знал, что могу на тебя положиться.
 Трайерн усмехнулся:
 – Всегда и во всем.
 Джек плеснул себе виски.
 – Думаю, ты займешься тем, чтобы собрать всех вместе, а я буду отвлекать Рица и его людей.
 – Договорились. У меня только один вопрос.
 – Да?
 – Что я за это получу?
 У Джека брови поползли на лоб.
 – Ну и дела, Кристофер. Что это в тебе взыграло? Жадность? Амбиции? Рад, что моя наука пошла тебе впрок. Черт возьми, пора!
 Молодой человек пожал плечами. В его глазах заплясали шаловливые искры.
 – Просто я подумал, что, если займусь этим всерьез, вы дадите мне возможность заработать собственное состояние, чтобы тоже заполучить жену.
 – А ты уверен, что хочешь этого? Дело серьезное.
 – Мисс Эмили… – чуть слышно произнес Трайерн, – она ангел.
 – Девушка и правда хороша, – согласился капитан, но не сдержал усмешки. – Ты знаком с ней всего несколько часов и уже говоришь о браке.
 Трайерн фыркнул:
 – Не ждать же мне, пока я стану таким же старым, как вы, сэр.
 – Ах ты, маленький негодяй! Я вовсе не старый. Ладно, пошли. Нас ждут дела.
 – Мне надо только попрощаться с мисс Нортроп, – торопливо пробормотал лейтенант и бросился к дверям.
 Джек покачал головой, направился к жене и коротко рассказал ей, что произошло, предупредив, что если она заметит поблизости черноволосого испанца, то должна немедленно скрыться в безопасном месте.
 Джек полагал, что жене не грозит опасность, но все же считал нелишним дополнительные предосторожности. Его очень успокаивала мысль, что Иден в отличие от других дам способна справиться с любой опасностью – жизнь в джунглях приучила ее к осторожности, к тому же она умеет метать нож не хуже самого Рида.
 – Ну что же, – улыбаясь, заявила Иден и притянула Джека за лацканы сюртука поближе, – раз ты не планируешь ускользнуть вечером по своим темным делам, то тебе представится случай сопровождать меня и кузину на раут.
 – Какой еще раут? – с сомнением спросил Джек.
 – А вот какой, – ответила Иден, протягивая ему приглашение. – Ужин и карточный вечер. Джасинда обещала, что будет весело.
 – Я вижу, ты решила научиться проигрывать мои денежки? – обнимая жену за талию, спросил Джек.
 – О чем ты говоришь? Еще заработаешь.
 – Ах ты, лиса! – с умилением произнес Джек. – Поцелуй меня и считай, что договорились.
 Иден так и сделала. Джек ощутил, как тает его сердце. Он почти не помнил, где он и какое сейчас время суток, забыл, чем должен заниматься. Но тут она насмешливо улыбнулась, как будто забавляясь его состоянием, и Джек очнулся.
 – Ты, случайно, не знаешь, мои братья тоже будут?
 – Будут. Джасинда, ее светлость, Элис и Миранда – все прислали записки с уверением, что будут. Не поедут только Алек и Бекки. Алек и близко не подойдет к карточному столу, – с улыбкой сообщила Иден. – Стратморы тоже не явятся. Лиззи желает остаться дома с ребенком, а лорд Стратмор работает над биллем, который он намерен протащить через парламент.
 – Так говоришь, близнецы тоже будут?
 – Будут.
 – Отлично, – кивнул Джек, который планировал сделать из них своих главных союзников. Кроме того, Рейкфорд может помочь с охраной Иден. Джасинда тайком поделилась с Джеком сведениями о подоплеке негласной деятельности ее мужа. Похоже, эта деятельность была еще темнее, чем его собственная.
 – Джек, я так рада, что ты спросил, будут ли на вечере твои братья, – произнесла Иден и положила руки Джеку на плечи. – В глубине души я всегда верила, что тебе дорога твоя семья.
 – Ты моя семья, – прошептал он. – А правда в том, что у меня тайные мотивы.
 – У тебя? Не может быть.
 – Боюсь, дорогая, что мне скоро придется отправиться в Южную Америку. – Джек провел пальцами по рыжему локону Иден и заправил его ей за розовое ушко. – Я собираюсь просить братьев хранить мое самое дорогое сокровище, пока буду скитаться в чужих краях. – Джек поцеловал жену в лоб, чувствуя, как кровь закипает в его жилах.
 – О, Джек, – выдохнула Иден, откидывая голову и предлагая ему свои губы. Джек наклонился, но в этот момент из соседней комнаты, где находилась кузина Эмили, раздался шум, и супруги отстранились друг от друга.
 Джек тяжело вздохнул и опустил руки, доказывая, что даже незаконнорожденный способен вести себя как истинный джентльмен.
 Весь следующий час, пока пили чай, он смирно сидел на диване напротив дам. Его забавляла беззаботная болтовня двух красавиц кузин, которые с жаром обсуждали семейные и деревенские новости. Потом все отправились на карточный вечер.
 Джасинда взялась научить Иден и Эмили играть в модный вист по пенни за очко. Джек отозвал в сторону близнецов и Рейкфорда, они уединились в малой гостиной, где капитан, призвав родственников хранить тайну, изложил им свою просьбу.
 Джек понимал, что, к примеру, Деймиен не одобрит незаконного характера его миссии, но герой войны лучше всего подходил для защиты Иден. Однако прежде следовало изложить братьям свою позицию.
 – Я в курсе, что Уайтхолл недавно запретил нашим ветеранам наниматься в армию освободителя. Трусливое решение, на мой взгляд. Я считаю, что Боливар сражается за правое дело, – с воодушевлением заявил Джек. – Победа при Ватерлоо – это, конечно, хорошо, но ваш идол Веллингтон посадил на испанский трон негодного короля, а расплачиваться должны народы Южной Америки. Поэтому я собираюсь обеспечить Боливара необходимым подкреплением, чтобы он сбросил тиранию Бурбонов. И если наше правительство называет это изменой, значит, так тому и быть. Я не прошу вас вмешиваться, я понимаю ваше положение. Я прошу о другом – чтобы вы в мое отсутствие обеспечили безопасность моей жены, ведь теперь она ваша сестра, и пусть вы не одобряете моих действий, она ни в чем не виновата.
 – Разумеется, Джек, мы сделаем все, что нужно, – в тот же миг отозвался Люсьен.
 Деймиен сложил на груди руки и некоторое время молчал, потом медленно проговорил:
 – Мне случайно стало известно, что Веллингтон придерживается на это дело таких же взглядов, что и ты.
 – Что?
 Деймиен почесал щеку и ответил Джеку спокойной улыбкой.
 – Ты слышал, что я сказал. В Испании имели место не желательные последствия. Мы должны были остановить Наполеона. Ничего нельзя было сделать – Испания снова досталась Бурбонам. Насколько я понимаю, Железный Герцог желает Боливару победы. Я поговорю с ним о тебе.
 – Ну, я даже не знаю… – Джек удивленно посмотрел на брата. – Веллингтон поддерживает наше дело?
 – Разумеется, не открыто. Однако за эти годы мы с ним подружились, и я уверен, он вполне способен внести несколько очень полезных предложений.
 – Кто бы сомневался, – чуть слышно прокомментировал Люсьен.
 – Ему можно доверять?
 – Джек, это же Веллингтон' – фыркнул Деймиен. – В этом городе у него больше власти, чем у регента.
 Люсьен хлопнул Джека по спине:
 – А я буду держать ушки на макушке в министерстве иностранных дел и, если услышу что-нибудь о твоем приятеле де Риде или его планах, тут же дам тебе знать.
 – Чем именно ты занимаешься на службе правительства, Люк?
 – Да всякой рутиной. – Серые глаза Люсьена сверкнули холодной сталью. – Не стану утомлять тебя нудными подробностями.
 В разговор вступил Рейкфорд:
 – Я знаю нескольких типов, которые держат под контролем банды в Севен-Дайалс. Они могут собрать для тебя людей.
 – Отлично, мой помощник Кристофер Трайерн займется этим. Сообщи им его имя, хорошо?
 Рейкфорд кивнул.
 Все выпили бренди и вернулись к своим картежницам, которые тут же получили неизбежную порцию мужских советов.
 – Билли, ты хочешь играть за меня? – с негодованием воскликнула Джасинда.
 – Я просто пытаюсь указать тебе стратегию.
 – Мы играем для развлечения, а не для того, чтобы разгромить противника.
 – Говори за себя, – лукаво усмехнулась Иден, а Джек расхохотался.


* * *

 Дни шли за днями, стояла чудесная апрельская погода. Иден вскоре обнаружила, что ее жизнь в прямом смысле превратилась в воплощение мечты о светском успехе, – мечты, которая так возмущала в джунглях ее отца.
 Иден одевалась в чудесные наряды, у нее образовалась толпа новых друзей. Она сумела благодаря ботаническим достижениям отца отыскать свою нишу в модном «Садовом клубе для леди» и «Садоводческом обществе».
 На первом же заседании, куда она приехала с Элис, женой Люсьена, Иден рассказала дамам о том, как забиралась в кроны самых высоких деревьев в джунглях, как исследовала орхидеи и многочисленные разновидности пальм. Светские красавицы слушали ее с вниманием и острой завистью.
 Ее рассказы о тропической зоне породили в свете новое увлечение – кругом строились стеклянные оранжереи и теплицы, где выращивались тропические растения.
 Иден льстила мысль, что ей удалось, пусть в очень малой степени, изменить лицо Лондона, как сам Лондон, безусловно, изменил ее. Отец не узнал бы свою дочь.
 Она ездила по магазинам, тратила сумасшедшие деньги на безделушки, в сопровождении горничной и лакея ежедневно каталась с кузиной Эмили в Гайд-парке.
 Она и Джек сделались привычными светскими персонажами. Иден везде появлялась с мужем. Джек ворчал, отпускал циничные, острые замечания, но никогда не отказывался сопровождать ее.
 Иден не раз замечала, какими глазами смотрят на ее мужа другие женщины. Поняла она и то, что в свете весьма снисходительно относятся к такому греху, как адюльтер. Казалось, люди собираются вместе лишь для того, чтобы пофлиртовать с чужими супругами. Такого Иден не ожидала. Неужели все эти люди состоят в неудачных браках?
 Иден изо всех сил пыталась не обращать на это внимания. Благодарение Богу, с ней никто не флиртовал. Во всяком случае, никто, кому было известно имя ее мужа.
 Сезон шел на подъем. Все больше семейств возвращалось из сельских имений. Иден кружилась в вихре светской жизни. Она поняла, что добилась успеха, когда увидела свое имя на странице светских новостей в «Морнинг пост».
 На следующей неделе состоятся скачки в Аскоте. В обществе только об этом и говорили, но Иден больше всего ждала великолепного бала в эту субботу, своего первого настоящего бала в Лондоне. Она считала часы до этого грандиозного события и усиленно занималась танцами. Платье, заказанное к балу, должно непременно поразить всех ее новых друзей. И мужа тоже. Но до бала оставалась еще почти неделя, и вся она была заполнена радостями и развлечениями.
 В понедельник они ездили в Дербишир, а потом на карточный вечер. Во вторник Иден была на садовом празднике у леди Мэдисон. В среду состоялась вечеринка после спектакля. Туда заглядывали самые знаменитые театральные актеры, осыпая звездной пылью своих аристократических поклонников из общества.
 Днем в четверг Джек возил ее на матч поло, потом они в спешке заехали в отель, переоделись и отправились на концерт камерной музыки в Холланд-Хаус.
 В пятницу наступила катастрофа. Иден вдруг обнаружила, что исчезла ее французская горничная, а ведь она уже послала сказать, что непременно навестит леди Драксинджер в ее приемный день. Наступил час одеваться, а этой мерзавки нигде не было. Ужас!
 Иден бросилась в гостиную. Подол шелкового платья летел за ней, как парус.
 – Джек!
 – М-м-м… – зевая, отозвался муж. Он был уже во фраке и со скучающим лицом сидел в кресле с газетой.
 – Ты не видел Лизетт? Она исчезла.
 Джек с недоумением смотрел на жену:
 – А, да… Лизетт.
 – Я не могу ее найти!
 – Точно, Лизетт. Прости, дорогая, я забыл тебе сказать. – Он выпрямился в кресле. – Она уехала.
 – Как уехала?
 – Я утром ее уволил.
 – Что? Ты с ума сошел!
 Джек отложил газету.
 – Она нас обкрадывала.
 Иден едва не задохнулась.
 – Я поймал ее, когда она пыталась улизнуть с твоим жемчугом, – объяснил Джек.
 Иден нахмурилась:
 – Лизетт хотела украсть мой жемчуг?!
 – Угу…
 – Какой кошмар!
 – Понимаю.
 – И что же теперь делать? Через час мы должны быть у Драксинджеров.
 – Дорогая, пусть другая горничная поможет тебе одеться.
 – Но кто будет меня причесывать? – вскричала Иден.
 Джек молча смотрел на нее, пока Иден не осознала, что говорит глупости. Смутившись, она подошла к мужу, погладила его по голове и поцеловала в щеку.
 – Знаешь, порой у меня от всего этого кружится голова. Я сама себя не помню.
 Джек взял Иден за руку и очень серьезно посмотрел ей в глаза.
 – Давай останемся сегодня дома, – прошептал он. – Мне хочется побыть с тобой наедине.
 Иден почувствовала, как заколотилось ее сердце. Она знала этот обжигающий взгляд, который проникал в самую ее глубину. Как она счастлива, что муж так любит ее! Как соскучилась она по его любви. Дни отчуждения кончились, в ней опять проснулось желание.
 – Может быть, мы просто заглянем туда, – пробормотала Иден, поглаживая его кудри. – Мы же обещали приехать, не хочется обижать людей.
 – Ну хорошо. Ты же знаешь, я ни в чем не могу тебе отказать.


* * *

 Джек вздохнул и снова взялся за газету. Видит Бог, он не желает рассказывать жене, почему на самом деле уволил ее французскую горничную.
 Днем, пока Иден была на заседании своего «Садового клуба», Джек работал у себя в кабинете – просматривал корреспонденцию. Он не слышал, как в кабинет проскользнула Лизетт, и застыл, когда его плеча коснулась легкая женская рука. Джек вообразил, что это Иден, и тотчас отозвался всем своим существом, но, обернувшись, он увидел перед собой горничную.
 – Миледи уехала, – нежно проворковала девица и придвинулась ближе. – Я подумала, что милорду что-нибудь нужно… – И она начала массировать его напрягшиеся плечи, наклоняясь над его затылком так, что ее большие груди почти легли ему на шею. – Эти руки умеют делать не только прически… – шептала она.
 Джек словно окаменел.
 Иден так долго отказывала ему, Джек оголодал и действительно как-то взглянул с интересом на эту женщину. Один-единственный раз. Но Лизетт была француженкой, и одного раза для нее было достаточно. Она все поняла.
 Черт возьми, думал Джек, он женат, а не мертв. До встречи с Иден он любил именно таких женщин: проницательных, знающих. Именно их он выбирал для себя во время стоянок в далеких портах. Лизетт воплощала женственность – пышные изгибы тела, глубокие манящие глаза, вызывающая чувственность.
 Джек знал, что не следовало ее нанимать, но у нее были отличные рекомендации, она уже работала у нескольких дам большого света, а он заботился об Иден, которая ничего не знала о требованиях общества. Его жене понадобится любая помощь, которую он может ей предоставить, а Лизетт производила впечатление очень опытной женщины.
 Ее уверенные прикосновения показывали, что и мужское тело не является для нее загадкой. Он сам невольно поддался им.
 – Разве не преступление пренебрегать таким мужчиной? – Лизетт жарко дышала ему в самое ухо. – Она не достойна вас.
 Джек резко отстранился, не желая допускать и мысли об адюльтере.
 – Оставьте меня и больше никогда не говорите дурно о вашей хозяйке.
 – Я знаю, вы любите ее, даже несмотря на то что она не желает пускать вас в свою постель. Милорд, вы не должны чувствовать себя виноватым. Я все сделаю ртом – это ведь не считается.
 Джек поднялся и отступил на шаг.
 – Вы уволены. Я не желаю, чтобы вы приближались к моей жене. Идите.
 – Что?
 – Соберите свои вещи и уходите.
 Она смотрела на него бешеным взглядом.
 – Мы дадим вам рекомендации, а сейчас оставьте меня.
 Лизетт что-то прошипела и ушла.
 Джек хотел вернуться к работе, но через несколько минут отшвырнул перо. Воздержание измучило его. Он вышел из-за стола и отправился на балкон, пытаясь справиться с накатившим на него возбуждением. Сегодня, решил он, и ни одной ночью позже. После дурацкого приема у лорда Драксинджера он осуществит свои супружеские права. Хватит того, что слуги уже начали замечать, что жена не пускает его в свою постель. Он обещал себе, что подождет неделю, но оказалось, что больше пяти дней он не выдержит.
 Когда Иден наконец справилась со своими волосами, они отправились на вечер и, как ни странно, обнаружили там множество гостей.
 В величественном доме на Ганновер-стрит собралось несколько сот человек. Сквозь толпу невозможно было пройти.
 В свете придерживаются множества ритуалов, но Джек всегда считал, что это «мы сегодня дома» – самая нелепая трата времени. У входа собралась длинная очередь из гостей, которая медленно втягивалась в парадные двери и еще медленнее поднималась по широкой лестнице, чтобы приветствовать ожидавших на площадке хозяина и хозяйку. После этого многие просто разворачивались и пускались в обратный путь. В некоторые вечера следовало посетить три, а то и четыре дома. Насколько Джек понимал, целью таких вечеров была возможность поговорить с другими гостями, однако сам он считал это настоящей пыткой.
 Тем не менее, этот вечер все же доставил ему некоторое удовольствие. В тесноте стройная фигура Иден была полчаса плотно прижата к нему. Эта близость разжигала в его крови пламя, с которым было нелегко справиться. Уже несколько недель Джек не чувствовал ее тела, а теперь вдруг ощутил, что в ней просыпается прежняя тяга к нему. Он был ее мужем и потому имел полное право положить ей руку на талию, чтобы поддержать жену на запруженной людьми лестнице. Они оказались прижаты к стене, и только Иден могла заметить, что его рука на ее талии – это не просто вежливость. Она оглянулась на мужа, весело усмехнулась и незаметно для окружающих чуть прижалась бедрами к его паху. Джек закусил губу и просунул палец в маленькое отверстие на ее длинной, до локтя, перчатке.
 – Пойдем отсюда, – прошептал он.
 Иден повернула к нему голову, словно намереваясь поцеловать, но сдержалась, зная, что тем самым спровоцирует скандал. Оба жаждали друг друга, и до толпы им не было никакого дела, но как выбраться отсюда? Именно этот вопрос задала Иден, а Джек отметил, что в нем кроется главное – она не отказалась. Он оглянулся на лестницу и выругался себе под нос – уйти не было никакой возможности, нужно подниматься, исполнить приличный случаю ритуал и лишь потом искать путь к спасению. И тут…
 Он провел рукой в перчатке по ее оголенной спине. Иден вздрогнула.
 – Красивое платье, – прошептал Джек, разглядывая низкий вырез. Его губы касались мочки ее уха. – Не могу дождаться, когда смогу снять его с тебя.
 Иден стояла, боясь вздохнуть. Его дерзкий шепот заставлял ее трепетать. Джек не останавливался:
 – Я положу тебя на кровать и буду целовать от макушки до пальцев ног. Не пропущу ни одного дюйма твоей нежной кожи. Я дам тебе столько наслаждения, что ты будешь сходить с ума, а потом начну все сначала.
 Иден вздрогнула.
 Джек продолжал шептать в ухо Иден, пока они поднимались по лестнице. Его собственное сердце громко стучало, он едва сдерживал возбуждение, пытаясь справиться с возбуждением. То-то Драксинджеры удивятся.
 – Ты хочешь меня? – шептал он.
 – Прекрати! – хихикнула Иден. – Скоро наша очередь.
 – Можно найти где-нибудь свободную комнату, мы могли бы там…
 – Ш-ш-ш…
 – А что такого? – усмехнулся Джек. – Дракс – приятель Алека, не думаю, что он воплощенная добродетель.
 – Подожди до дома.
 – Ты обещаешь?
 – Если ты будешь хорошо себя вести.
 – Ну тогда я буду просто ангелом.
 Наконец они добрались до хозяев, но долго не задержались. Иден сделала книксен, Джек поклонился, и парочка удалилась. Иден показалось, что муж практически отшвырнул с дороги нескольких гостей, а потом, любезно улыбаясь, извинился за свою неловкость.
 Они поспешили домой. Иден была уже очень возбуждена и решила, что позволит этому искусителю сделать все, что он обещал, но где-то в самом уголке сознания у нее все еще таилось сомнение.
 Оба сумели добраться лишь до темной столовой, здесь на большом столе красного дерева они и вкусили свой десерт.
 Рука Джека забралась под юбку Иден и там творила такое, что она лишь стонала от наслаждения. Ее собственные руки быстро расстегнули его рубашку, а губы заметались по его обнаженной груди. Джек улыбался, как пьяный.
 – Я возьму тебя прямо здесь, моя красавица, – шептал он, поглаживая изнутри ее повлажневшие от страсти бедра.
 – Джек, подожди!
 – Никаких «подожди»! Я слишком долго ждал. – И он поцеловал ее жадным поцелуем, глубоко проникая языком ей в рот.
 – Джек, подожди… – Он уже приподнял ее в воздух. – Я хочу отдаться тебе, но…
 – Что за «но»? – Он шутливо нахмурился.
 – Я… я хочу быть уверена, что на этот раз ты будешь со мной честен, открыт для меня так, как я всегда была открыта тебе. Хочу быть уверена, что… ты отвечаешь на мои чувства.
 – Ну конечно, любимая, отвечаю.
 Так трудно сосредоточиться, когда его губы ласкают ей шею, но Иден сумела собраться с силами и задать вопрос:
 – Тогда… тогда скажи, в чем настоящая причина того, что ты хотел оставить меня в Ирландии?
 Джек замер, потом приподнял голову и с удивлением заглянул ей в глаза:
 – Ты шутишь!
 Грудь Иден вздымалась, но взгляд был серьезен. Джек склонился, чтобы снова ее поцеловать, но она отстранила его рукой.
 – Иден, что за глупости?
 – Почему ты не хотел взять меня с собой? Говори!
 В растерянности Джек не мог подобрать слов.
 – Иден, теперь это не имеет никакого значения.
 – Для меня имеет, – упрямо возразила она.
 – Того, чего я опасался, не произошло. Давай забудем об этом.
 – А чего ты опасался?
 – Оставь! – раздраженно воскликнул он. – Дорогая, – взяв себя в руки, продолжал Джек, – я не понял, что огорчил тебя, я исправил свою ошибку. Разве этого не достаточно?
 – Я твоя жена, и я имею право знать, что происходит у тебя в голове.
 Джек закатил глаза:
 – Неужели ты считаешь, что у меня совсем нет права на личные мысли? Я не хочу об этом говорить! Особенно сейчас. Черт возьми, поцелуй же меня!
 Иден отвернулась, бросив на мужа косой взгляд из-под ресниц.
 – Почему ты не желаешь мне сказать?
 Джек сел на стол. Иден последовала его примеру, опустив рукав платья, который Джек задрал выше локтя.
 – Что ты хочешь от меня скрыть? – спросила она.
 – Послушай, Иден. Ты мне нужна. Давай займемся любовью. Прямо сейчас. – Джек протянул руку и погладил у нее выемку между грудей, потом опустил руку к бедру. – Если ты будешь все время меня отталкивать, ты меня потеряешь.
 Иден подняла на него испуганные глаза:
 – Джек!
 – Я говорю серьезно. Прекрати эти глупости, Иден. – Он сжал ее плечи и заглянул в глаза. – Мне и сейчас кажется, что я тебе теряю. В последнее время я тебя совсем не узнаю. Думаю, ты сама себя не узнаешь. Меня это пугает. Ты изменилась, а я любил тебя такой, какой ты была прежде. Я любил малышку из джунглей, которая была ни на кого не похожа, – опустив глаза, задумчиво проговорил Джек.
 – Я не изменилась.
 Джек взял ее лицо в свои ладони.
 – Изменилась, – вздохнул он. – И боюсь, что виноват в этом только я. – Он опять сжал ее плечи. – Вернись ко мне.
 Они долго смотрели друг другу в глаза. Потом, не сказав ни слова, Иден обняла мужа. Так, сжимая друг друга в объятиях, они сидели какое-то время. Иден думала о его словах, и ей совсем не понравилось охватившее ее чувство вины.
 – В последнее время вокруг меня столько нового. Наверное, я все хочу попробовать. Но я… я счастлива.
 – Счастлива? – Джек отстранился, рассерженный словами жены. – Как можешь ты быть счастлива, когда между нами возникла пропасть? Ты счастлива? А я – нет! Видимо, тебе просто нет дела до того, что я чувствую.
 – Не говори так, Джек! Ты же знаешь – это неправда! – порывисто обнимая его, воскликнула Иден. – Ты для меня все!
 – Тогда докажи это! Докажи, что любишь меня! Отдайся мне! Я так тебя люблю, и это меня убивает!
 – Ты никак не хочешь понять! – вскричала Иден и отняла свою руку. – Ты хотел бросить меня, как ненужную вещь! Даже два раза, если считать Венесуэлу. Как я могу доверять тебе, если ты не хочешь ответить даже на один простой вопрос?
 – Как? Я скажу тебе как! Я спас тебе жизнь. Я дал тебе все, чего ты только могла пожелать! Я люблю тебя так, как никого и никогда не любил. А теперь ты ставишь условия! Решаешь, спать тебе со мной или нет. Я твой муж! – с болью в голосе произнес он. – Ты не можешь мне вечно отказывать.
 – Но, Джек…
 – Никаких «но»! Прекрати меня наказывать. Я же сказал: я признаю, что был не прав. Я сделал все возможное, чтобы помириться с тобой. Прекрати свои игры! Чего еще ты хочешь?
 – Правды! – выкрикнула она. – Если бы ты поговорил со мной, я по крайней мере могла бы что-то понять. Почему ты не хочешь? Почему ты должен что-то скрывать? Неужели правда так страшна, что ты даже не можешь объяснить мне свои мотивы?
 – Знаешь что? С меня хватит! – Джек встал со стола. – Дашь мне знать, когда захочешь вернуться в мою постель.
 Он подхватил сюртук и, хлопнув дверью, вышел из комнаты.




 Глава 16


 В бешенстве и обиде Джек вышел из дому. Горечь отказа отравляла ему сердце. Как бывало и раньше, он решил искать спасения в работе и направился в контору и на склад компании у реки, где нашел погруженного в дела Трайерна.
 Джек вошел, погладил собаку, довольный, что хоть кому-то он нужен, и приказал Трайерну отчитаться.
 – Отличные новости, капитан. – Похоже, новые, более сложные обязанности пришлись лейтенанту по вкусу. Его спина стала еще прямее, плечи развернулись. – Ваш родственник лорд Рейкфорд представил мне кое-каких людей. Я посмотрел их. В результате мы получили еще семьдесят рекрутов. Таким образом, набирается уже три сотни, и это только в Лондоне. Если все, кто подписал договор, явятся, мы обеспечим Боливару целую бригаду. В точности, как обещали.
 – Отлично сработано, Трайерн.
 – Благодарю вас, сэр. Кроме того, сегодня получены сведения из Ирландии и Корнуолла. Там все почти готово.
 – Хорошо. Сколько нам надо еще времени?
 – Сейчас идет погрузка припасов. – Трайерн мотнул головой в сторону реки, где на якоре стоял «Ветер Фортуны», гордо возвышаясь среди других судов.
 Джек бросил на судно грустный взгляд. Его обуревала жажда скорее отправиться в путь, скрыться от всех этих светских условностей, от бесплодных попыток достучаться до сердца Иден. По крайней мере, в море все ясно.
 – Погрузка закончится через восемь-девять часов, – продолжал Трайерн. – Тем временем нужно послать за людьми. Им понадобится сколько-то времени на всякие прощания, но в целом этих парней ничто здесь особенно не держит. Думаю, через сорок восемь часов мы сможем поднять якорь. Нет только лорда Артура. Нужно забрать остатки груза, но ведь он может нас догнать позже.
 Джек кивнул в знак согласия:
 – Мы не станем из-за него задерживаться. Когда он явится, Люсьен все ему объяснит.
 – Капитан, почему вы вдруг заспешили? – Трайерн обернулся. – Неприятности с де Рицем?
 – Нет, – кратко ответил Джек и опустил глаза. – Все отлично.
 Трайерн бросил на капитана испытующий взгляд:
 – Черт возьми, Джек, вы ужасно выглядите. Что случилось?
 Джек фыркнул, пожал плечами и пробормотал себе под нос:
 – Надо было использовать служанку.
 – Поссорились с женой?
 – Знаешь, парень, отправлюсь-ка я на ночь в бордель, – объявил Джек. – Жаль, что ты не можешь пойти со мной – у тебя работа.
 Трайерн пристально посмотрел на капитана:
 – Вы не шутите?
 Джек вздохнул:
 – Заканчивай с погрузкой и будем отчаливать. Может, в разлуке ее сердце смягчится.
 – Ну-ну, – осторожно отозвался Трайерн.
 Трайерн вернулся к работе, а Джек вдруг заметил, как насторожился Руди. Он не сводил глаз с кучи ящиков, ожидающих погрузки на причале.
 – В чем дело, парень? – пробормотал Джек и улыбнулся. – Цыпленка заметил.
 Обычно собаки кидаются на кошек, но этот бультерьер питал слабость к домашней птице. Вдруг Руди залаял и стал отчаянно рваться из помещения склада. Было видно, что у пса настроение отнюдь не игривое.
 Руди бросился вперед, Джек не отставал.
 Риц!
 «Пес лучше справится с опытным убийцей. Если этот мерзавец застрелит мою собаку, я перережу ему горло!»
 Руди скрылся из глаз, человеку его не догнать. Издалека доносился только лай. С пистолетом в одной руке и с ножом – в другой Джек бросился по длинному деревянному причалу, свернул в темный проулок между складами и прислушался. Лай стал громче. Джек добежал до конца прохода и увидел, как Руди пытается перескочить через высокие ворота. Кто бы там ни был, он скрылся именно в том направлении.
 – Полегче, Руди, полегче. Куда он пошел? – Джек подпрыгнул, ухватился за верхушки досок и подтянулся. Взгляду открылся пустой мощеный двор, но не было никаких признаков движения и никакого укрытия, кроме старой по возки.
 Джек спрыгнул на свою сторону и огляделся. Вокруг не было ни души. Джек нагнулся убедиться, что с псом все в порядке.
 – Молодец, Руди. Ты как?
 Бультерьер имел белый окрас, с одним черным пятном у глаза, потому Джек сразу заметил что-то черное вокруг пасти. Проверив, он понял, что это кровь. И явно не собачья.
 – О Господи, ты его достал, – пробормотал капитан. – Укусил его, точно?
 Руди, счастливый, что угодил хозяину, переступал с лапы на лапу и все никак не мог успокоиться, вилял хвостом, усмехался широкой собачьей усмешкой.
 – Забияка ты, парень, вот что. – Джек покачал головой, не зная, что и думать. Скорее всего Мануэль де Риц владел множеством способов убийства голыми руками, не говоря уж о том, что такой опытный человек ни за что не забыл бы взять с собой оружие. Почему же он не застрелил пса? Ответ прост – это был не Риц. Тогда кто?
 Джек заметил на земле кусок ткани. На нем тоже была кровь. Джек мог поклясться, что кто-то сейчас бредет с дырой в штанах и отпечатками собачьих зубов на ноге.
 Он снова огляделся. В районе порта было полно головорезов и грабителей. Возможно, Руди просто спугнул молодчика, который искал, где что плохо лежит, а потому шатался вокруг складов. Хорошо, что этот бродяга, защищаясь, не убил Руди.
 – Пошли, парень. Тебя надо почистить.
 Руди гордо затрусил к складу и пустился бегом, когда в дверях появился Трайерн. Лейтенант вскрикнул, заметив кровь на морде собаки.
 – Что случилось?
 – Похоже, кто-то хотел нас навестить.
 – А Руди оказал ему теплый прием?
 – Почисти его, будь добр, но позже. Пусть он успокоится.
 – Это Риц?
 – Не знаю. Думаю, нет. Он бы застрелил пса.
 – Может, кто-нибудь из его помощников?
 Джек подумал и отрицательно мотнул головой.
 – Мы говорили с ним о границах допустимого, но я не стал бы доверять этому негодяю. – Джек кивнул своим мыслям. – Мне надо домой, проверить, как там жена.
 – А как же бордель? – Трайерн лукаво усмехнулся.
 У Джека сузились глаза.
 – Капитан, может быть, вам стоит остаться здесь, в Лондоне, и уладить дела с вашей леди? – осмелился задать вопрос лейтенант. Джек, собиравшийся выйти, остановился. – Я сумею довести эту миссию до конца.
 – Черта с два ты сумеешь, – рассеянно отвечал Джек.
 – Вы сомневаетесь? Думаете, я не проведу корабль мимо испанских патрулей? Разве вы не помните, сколько раз на Востоке я провозил груз серебра мимо целой пиратской флотилии?
 – Это другое дело.
 – То же самое. Я знаю тамошние воды как свои пять пальцев. У испанских кораблей пушки крупнее… – Трайерн замолчал, ожидая, пока проходящие мимо рабочие приветствовали их поклонами, а потом продолжил, понизив голос: – Но даже они не так беспощадны, как пираты Индийского океана, охотящиеся за торговыми судами. А ведь я командовал в этих рейсах, Джек! И много раз побеждал их. Если позволите заметить, не хуже вас в моем возрасте.
 – Не позволю, – проворчал Джек.
 – Вам надо остаться здесь, – настаивал лейтенант. – Теперь вам есть что терять. У вас есть женщина, которая вас любит. Вы, наконец, вернулись в семью.
 – Да, но я дал слово повстанцам.
 – Но не обещали заниматься всеми мелочами, сэр. Вы обещали набрать рекрутов и снарядить отряд, то есть заключить контракты, оплатить расходы. А вы это сделали. Человек вашего положения не обязан лично следить за каждой мелочью. – Трайерн ухмыльнулся. – Особенно когда есть я.
 Джек насмешливо приподнял бровь.
 – Сэр, позвольте мне доставить людей в Южную Америку, – настойчиво продолжал лейтенант. – Я соберу всех людей и отправлю их Боливару.
 – Нет.
 – Джек, я отлично знаю те воды.
 – Не в этом дело.
 – Тогда в чем? Да я и сам знаю, – с обидой произнес молодой человек. – Вы не можете ни на йоту выпустить контроль из своих рук.
 – Дело не в контроле, – возразил Джек, но голос его звучал неубедительно.
 – Тогда в чем?
 Джек перевел взгляд на стоящий на якоре корабль. Дело в свободе, в возможности бегства.
 – Ладно, – проворчал он. – Мне надо идти, посмотреть, как там жена.
 – Джек!
 – Готовься к отплытию, надо закончить это дело. Говоришь, тебе надо еще сорок восемь часов? Даю тебе тридцать шесть.
 – Ну, Джек, вы негодяй, да и только!
 – И очень этим горжусь.
 Иден не знала, куда ушел муж. Знала только, что он очень рассержен. Ее пугала эта его черта – впадать в ярость при любой их размолвке. Так еще труднее было договориться.
 Она лежала в постели и не могла заснуть. Ласки Джека разбудили в ней желание, на душе было беспокойно. Она вспоминала слова мужа. Он говорил, что она изменилась, потеряла себя. Наверное, в этом была доля правды. Сбылись ее девичьи мечтания, но она чувствовала себя потерянной. Ей вспомнилось, что еще на борту «Ветра Фортуны» Джек предупреждал, что такое может случиться.
 «Ну хорошо, – думала она, – может быть, я действительно немного изменилась, но я никогда не играла его чувствами».
 Иден перевернулась на другой бок. Неужели Джек и правда так думает? Куда же он ушел? Она так тоскует о нем, о возлюбленном, о друге, о его любви. Без него она не чувствует себя целой, ведь на самом деле она лишь половинка. Джек прав. Их ссора слишком затянулось. Иден вспомнила загнанный, сердитый взгляд его глаз и содрогнулась. «Я не хотела причинить ему боль!»
 В любом случае он ясно выразил свои намерения – он не собирается объяснять ей, почему хотел оставить ее в Ирландии. Придется смириться. А что еще можно сделать? Все это не стоит того, чтобы причинять ему боль.
 Время шло, Иден вертелась и никак не могла заснуть. Беспокойной рукой она провела по своему телу. Видимо, ей придется привыкать к одиночеству. Джек скоро отправится в Южную Америку. Иден чувствовала почти детскую обиду на мужа. Джек говорит, что любовь к ней убивает его, а сам со спокойной душой бросает ее на полгода.
 С глаз долой, из сердца вон.
 Сейчас у нее по крайней мере есть новая семья и новые друзья. Но если рядом не будет Джека с его уверенностью и силой, эта новая жизнь может победить Иден, изменить ее до неузнаваемости. Останется ли от нее хоть что-нибудь к тому времени, когда он вернется?
 В это мгновение Иден услышала знакомые шаги. Ее сердце пропустило удар. Джек вернулся.
 Позвякивание ключей, звук отпирающегося замка всколыхнули в ней память о первой ночи на «Ветре Фортуны», которую она провела в каюте капитана. Тогда Иден была не в состоянии предугадать свою судьбу. В ужасе она притворилась, что спит, как будто это могло остановить человека с такой репутацией, как у Черного Джека Найта. А ведь он отнесся к ней с поразительным милосердием. Вниманием. И так было всегда. Этот человек сумел завоевать ее доверие. Наконец до Иден дошло, что она и до сих пор ему доверяет. Доверяет и жаждет его любви.
 Шаги раздавались уже в гостиной, у самой двери ее спальни.
 – Иден? – резким тоном позвал Джек. – С тобой все в порядке?
 Иден приподняла голову от подушки.
 – Конечно, в порядке. Что случилось?
 Джек быстро обошел комнату, заглядывая во все темные углы. Иден видела, как он насторожен. Она села в постели.
 – Что происходит?
 – Подожди. – Он вышел на балкон и заглянул на крышу. Затем вернулся в комнату, закрыл французское окно и запер его.
 – Никто сюда не входил? Ты не слышала никакого постороннего шума?
 – Нет, все было спокойно.
 – Никто не подходил к двери?
 Иден покачала головой:
 – Нет.
 Джек остановился и упер руки в бока. От этого движения распахнулась черная кожаная куртка, открывая четкие линии стройного тела.
 – Хорошо.
 – Какие-то неприятности? – тихо спросила Иден, но Джек не отвечал, жадным взглядом он пожирал ее глазами. В угловатых чертах его лица ясно читалось вожделение. Наконец он ответил:
 – Возможно. – И отвернулся от жены. Казалось, он вспомнил обещание больше не досаждать ей своими притязаниями. Вернее, обещание звучало иначе: он сказал, что в следующий раз она должна прийти к нему сама. – Ничего не бойся, я вернулся. Здесь точно никого не было. Спокойной ночи.
 – Но, Джек… Что произошло?
 – Кто-то следил за нами, пока я был в конторе. Я думал, что это мог быть Риц.
 – И ты сразу вернулся, чтобы защитить меня? – прошептала она.
 Джек фыркнул. Иден неуверенно улыбнулась.
 – А я думала, ты на меня сердишься.
 – Сержусь, – прямо ответил он, резко развернулся и вышел из спальни, чтобы проверить остальные комнаты.
 Иден уныло прислушивалась, как он ходит по номеру, открывает двери кладовых, запирает окна. Жаль, что запирает. На улице так чудесно…
 В спальню он не вернулся.
 Иден нехотя выбралась из постели и пошла его искать.
 В малой гостиной его не было, в столовой тоже. Не было Джека и в парадной гостиной. Наконец Иден заглянула в его спальню. С незажженной сигарой во рту Джек сидел на кровати, облокотившись на колени. Иден осторожно вошла. Муж окинул ее непонятным, почти дерзким взглядом. Казалось, его голодный взор способен прожечь дыру в гипюровом неглиже.
 Он уже сбросил сапоги и черную кожаную куртку, которая валялась теперь в кресле.
 – Здесь душно. Ты уже все проверил. Может быть, слегка приоткрыть окно?
 Джек пробормотал что-то неразборчивое. Иден прошла к французскому окну и открыла створки на несколько дюймов.
 – Твоя горничная не воровала, – не глядя на жену, сообщил Джек. – Она пыталась меня соблазнить.
 – Что? – Иден стремительно обернулась.
 – Именно так. Ты удивлена? – с насмешкой протянул он. – Видишь ли, некоторые женщины считают меня привлекательным.
 Иден шагнула к мужу.
 – Что произошло?
 – Ты уехала к этим своим дамам из «Садового клуба», а Лизетт пожелала ублажить меня ртом, – с насмешкой в голосе сообщил он, откидываясь на кровати и словно бы проверяя ее на стойкость. Иден уже изучила этот его прием. Когда она была ему больше всего нужна, он как будто намеренно ее отталкивал. Дух противоречия, вот что это такое.
 – И ты позволил? – сдавленным голосом спросила она.
 – Нет, я ее уволил, – ответил Джек, а потом холодно добавил: – Ты единственная женщина, которой я мог бы это позволить.
 Иден долго смотрела на мужа, понимая, что он ее дразнит. Своей грубой прямотой хочет вызвать в ней какую-то реакцию, но Иден думала только об одном: как посмела эта женщина подойти к ее мужу?
 – Значит, – она приблизилась еще на шаг, – ты сохранил мне верность?
 – Да, хотя ты и обращаешься со мной как с ненужной тряпкой.
 – Это неправда!
 – О! – насмешливо произнес он. – Уж я-то знаю. Скажи, моя драгоценная женушка, ты любишь меня или нет?
 Иден почувствовала, как от такого вопроса болезненно сжалось ее сердце. Она с нежностью взглянула на мужа. Если бы она могла только представить, каким несчастным он себя чувствует. Зачем он спрашивает? Разве он не знает?
 Она не стала тратить слов, а быстро подошла к мужу, стала между его расставленных ног, схватила его за рубашку, притянула к себе, обняла, затем взяла в ладони его лицо и прижалась губами к его губам.
 – Прости меня, любимый, прости.
 Этот тихий шепот поразил Джека в самое сердце. Иден забралась ему на колени, обняла его плечи, поцеловала еще раз и опять прошептала:
 – Прости.
 На этот раз ее поцелуй оказался глубже. Джек зарычал, как будто опасаясь, что она разожжет в нем страсть, а потом опять улизнет.
 Он ошибся. Иден начала раздевать его.
 – Я люблю тебя, – шептала она. – Я так тебя хочу.
 Джек ощутил, как его кровь превращается в пламя. Иден умело сняла с него рубашку. Его рука гладила ее согнутую ногу, сжимала ягодицы.
 – Я испугалась, что ты усомнился в моей любви, – продолжала она, расстегивая его брюки. – Я не хочу, чтобы ты сомневался!
 Она высвободила его напряженный стержень, погладила его. Джек содрогнулся, схватил Иден за плечи, бросил ее на кровать и впился губами в ее губы. Их языки соприкоснулись. Иден не выпускала из рук его жезл, восхищаясь его длиной и мощью. Она поглаживала самую нежную кожу на конце и чувствовала, как он пульсирует у нее в ладони. Стержень жизни, думала она в сладостном тумане, опуская пальцы ниже, к самому его корню, и слегка прикусывая ему нижнюю губу.
 Джек застонал.
 – О Господи, мне хочется тебя проглотить. – Его пальцы отыскали сквозь кружево неглиже напряженный сосок. Руки Джека дрожали.
 – Нет, Джек, – отвечала она жарким шепотом. – На этот раз моя очередь тебя проглотить. Хочешь? – И она настойчиво погладила его. Ответом ей послужил стон, свидетельствовавший о неудовлетворенной жажде. Казалось, все кончится прямо сейчас, но, если мужу нужен ее рот, он его получит.
 Иден вопросительно заглянула Джеку в глаза и встретила лихорадочный взгляд. Грудь его вздымалась мощной волной, волосы спутались. Иден улыбнулась, быстро поцеловала мужа еще раз, соскользнула на пол и опустилась на колени.
 Джек вцепился ей в руку, вновь подтащил к себе на колени, посадил верхом и прошептал:
 – Впусти меня, прямо сейчас.
 Полная предвкушения, Иден повиновалась, опустила руку к твердому, как гранит, стержню и направила его между влажными складками потаенного входа. Джек задохнулся от наслаждения, Иден ловила воздух губами. Два тела слились в одно – что может быть естественнее? Иден казалось, что она вернулась домой.
 – Боже мой, Иден!
 – Я понимаю, любимый. – Она запустила пальцы в кольца его волос. – Мне так хорошо. – И она обняла его за шею, включаясь в размеренный ритм его движений.
 – Я так тосковал о тебе, – с усилием произнес Джек. – Ты представить себе не можешь. Я чуть не умер. – Его крупные руки метались по шелку пеньюара от шеи до талии и упругих ягодиц.
 Прекрасная наездница улыбалась, глаза ее затуманились. Она погладила мужа по щеке.
 – Ты мой, знай это и не забывай! – шептала она.
 – Душой и телом.
 – О, Джек, я люблю тебя!
 – Любимая… – И Джек стал целовать ее, как в горячке, потом вдруг вцепился ей в бедра и замер. Иден увидела, что он прикрыл глаза, а его лицо исказилось. – Черт возьми, – с усмешкой пробормотал он, – я больше не могу…
 Иден ощутила прилив гордости от того, что сумела так взволновать его.
 – Не надо сдерживаться, мне хочется, чтобы тебе было хорошо.
 – Но я не хочу, чтобы все кончилось.
 – Джек, – Иден нагнулась, касаясь губами его губ, – я никуда не денусь, у нас впереди целая жизнь.
 – Я денусь, – прошептал он и приоткрыл глаза. – Послезавтра я отплываю.
 Джек всматривался в лицо жены и видел, что она пытается сдержать огорчение и храбро принять это известие. Она знала, что рано или поздно это случится, и давно себе обещала, что сумеет с достоинством встретить разлуку, но сердце не желало смиряться. Она так страстно хотела, чтобы муж остался, но не позволила себе ни слова жалобы, понимая, что уже и так доставила ему много тревог и горя. Иден погладила его кудри и по очереди поцеловала обе брови.
 – Ну что же, – прошептала она, – надо пользоваться оставшимся временем.
 Джек кивнул, и они с прежней страстью отдались любви. Измученные воздержанием, оба пришли к кульминации очень быстро. Вцепившись друг в друга, оба задыхались, стонали, дрожали. Словно в бреду, Иден подумала, что аквамарин его глаз будет вечно смотреть в ее душу. Этот мужчина отнял у нее кусочек сердца, который она никогда не сумеет себе вернуть.
 Когда ураган страсти уступил место неге удовлетворения, они забрались под простыни, чтобы вместе провести ночь, наслаждаясь теплом переплетенных тел друг друга. Иден положила голову на грудь Джека, он обнял ее за плечи. Ей не спалось. Затуманенными глазами Иден следила, как Джек начинает дремать.
 – Ты знаешь, – прошептала она, прижимаясь к мужу, – сегодня я кое-что узнала о самой себе.
 – Хм… И что это?
 Иден погладила его впалый живот.
 – Знаешь, я думаю, что отстранялась от тебя последнее время частично еще и потому, что ты должен уехать.
 – Как так?
 – Наверное, я пыталась защитить себя, чтобы не страдать так сильно, когда тебя не будет со мной. – Она приподняла голову и с раскаянием посмотрела ему в лицо. – Наверное, мне казалось, я смогу сдержаться и не любить тебя так отчаянно и мне не будет так больно, когда ты меня покинешь.
 Джек приподнял ее подбородок.
 – Любовь моя, я не хочу, чтобы ты страдала.
 – Я знаю, со мной все будет в порядке, – пообещала Иден и снова прильнула к его груди. – Ты вернешься, как только сможешь.
 – Вернусь.
 – Вот и хорошо. Потому что… Джек… – Иден набрала в грудь побольше воздуха и закончила: – Мне кажется, я беременна.
 Наконец-то проклятый корабль бросил якорь в лондонском порту. Доктор Фарради, связанный и с кляпом во рту, лежал в своей каюте и с ужасом ожидал возвращения вконец рехнувшегося новоявленного капитана О'Кифа. Виктор отказался помочь ему отыскать в Лондоне Иден и теперь расплачивался за это.
 Коннор отбыл несколько часов назад с намерением совершить первый набег на город. Он не скрывал своих целей: найти Иден и убить Джека Найта.
 Виктору оставалось только молиться, чтобы обе миссии провалились.
 Пока они были в море, Коннор, назначивший себя капитаном проклятого корабля, потребовал, чтобы Виктор сообщил ему, где можно найти Иден. Разумеется, доктор не собирался наводить сумасшедшего на след своей дочери, даже знай он наверняка, где ее можно искать. Что касается Джека Найта, тому придется самому заботиться о собственной безопасности. Он из такой известной семьи, что его легко найти в Лондоне. Даже Коннор с его страхом перед цивилизацией сумеет найти Черного Джека, Виктор считал, что Черный Джек – один из немногих, кто способен дать отпор Коннору, который еще больше ожесточился за время этого несчастного путешествия. Не зная, где искать Иден, Коннор скорее всего начнет именно с Джека.
 Каким бы ни был Джек Найт, он заслуживал того, чтобы его предупредили о грозящей опасности. Виктор все ломал голову, как это сделать, и ничего не мог придумать.
 Сквозь крошечный иллюминатор фрегата Виктор видел на берегу здание склада, а на нем огромные буквы – «Найт энтерпрайзис, лтд.». Хорошо, что буквы такие большие, иначе доктор бы их просто не разглядел, ведь в очках у него осталось только одно стекло. Однако больше ничего хорошего не было – видеть-то он видел, но предупредить Джека не мог.
 Но кто сказал, что Джек обязательно должен знать местонахождение Иден? Нет никаких причин думать, что эти двое по-прежнему вместе. Доктор сам не признавался себе, что надеялся именно на это, ибо в глубине души знал: Джек сумеет защитить его дочь.
 С палубы раздались крики приветствий. Виктор понял, что Коннор вернулся. Его сердце заколотилось от волнения, но он взял себя в руки, зная, что бывший помощник очень скоро явится рассказать о своих находках. Видимо, по привычке.
 Так и случилось. Коннор ввалился в каюту с окровавленной ногой, ругающийся и потрясенный первым столкновением с миром людей. Одну руку он прижимал к бедру, которое где-то поранил.
 Виктор с сомнением смотрел на бывшего ассистента. Коннор кивнул одному из своих помощников. Матрос подошел и вынул кляп изо рта у Виктора.
 – Что с тобой произошло? – осторожно спросил доктор.
 – Укусил чертов пес. Пес этого ублюдка, Джека Найта.
 – Ты… Ты убил его?
 – Пса? Конечно, нет. Я никогда бы не стал убивать собаку. За кого ты меня принимаешь, Виктор? – Коннор потянулся к сумке с медикаментами, которую доктор взял с собой из джунглей. – Какая мазь от собачьего укуса?
 – Если ты меня развяжешь, я сам обработаю твою рану.
 Коннор с подозрением посмотрел на доктора.
 – Только без глупостей, – приказал он и захромал к доктору совсем так, как хромал убитый в мятеже капитан.
 Доктор подался вперед, чтобы бывший ассистент развязал ему руки.
 – Ты видел Иден?
 – Да. – Коннор смотрел прямо перед собой. – Она такая красавица, я видел ее через окно.
 Доктор взволнованно повернулся к австралийцу, стряхивая путы со своих рук.
 – Как она? Здорова?
 – Похоже, так, – с неохотой признал Коннор. – Он держит ее в доме, который называется отель «Палтни».
 – Он? Ты имеешь в виду лорда Джека?
 Коннор ничего не ответил, только мрачно взглянул на собеседника.
 – Ты… ты убил его? – замирая от страха, пробормотал доктор Фарради.
 – Нет. – Коннор вздохнул и сел на прежнее место. – Я собирался, но не сумел как следует прицелиться. Зато я проследил за ним. И очень рад, что проследил.
 – Почему? Что ты имеешь в виду? И почему ты сказал, что он держит ее в отеле «Палтни»? Неужели этот негодяй обесчестил мою дочь?
 – А как вы думаете? Она же любит только меня. И клянусь, он заплатит за все, что сделал! – выкрикнул Коннор и вытащил из кармана газету. – Здесь говорится, что они поженились. Она не могла добровольно пойти на это. Он ее заставил. Я знаю. И теперь он умрет.
 – Коннор!
 – Не беспокойтесь, отец. Я не сам его убью.
 Доктор Фарради покачал головой. Мания целиком овладела его другом, повлияв на его разум. Или он всегда был ненормальным, только доктор, погруженный в собственные страдания, не замечал этого?
 В любом случае разве нормальному человеку придет в голову отправиться в джунгли и жить там?
 – Я не забыл, как рассердилась на меня Иден, когда я защитил ее от индейского воина, который хотел ее изнасиловать. Я не желаю, чтобы она снова сердилась на меня, если я убью лорда Джека. К счастью, я нашел другой способ.
 – Какой?
 Коннор улыбнулся:
 – Не думаю, что стоит вам говорить. Очень уж вы заинтересовались.
 Виктор, не отвечая Коннору, закатал рукава и присел перед своим медицинским чемоданчиком, чтобы обработать след укуса.
 – Не хочешь рассказывать – не рассказывай. Мы ведь так мало друг друга знаем, всего лет тринадцать-четырнадцать – в общем, ерунда. Ты единственная любовь моей дочери, а я всего-навсего ее отец.
 – Ладно, – согласился Коннор, польщенный тем, что его фантазии признают реальностью, и придвинулся к Виктору. – Я проследил за ним до конторы. Вон там его склад и контора. – Он ткнул в сторону иллюминатора. – Видите?
 Виктор прищурился.
 – У меня разбиты очки. Я не разберу, что там, – солгал он. – Но я тебе верю на слово.
 – И я увидел, что у него на уме, – продолжал Коннор. – Наш лорд Джек затевает очень дурное дело.
 – Что затевает? – встревоженно переспросил Виктор.
 – Собирает армию для Боливара. В испанском посольстве наверняка этим заинтересуются. В природе все идет своим чередом, Виктор. Когда придет час, они расправятся с ним, а я останусь в стороне.
 – А когда придет этот час?
 – Очень скоро. Как только я придумаю, как добраться до Иден. Я знаю, она любит меня. Но… она запуталась, как раненая газель. Она будет сопротивляться. Я не могу этого допустить.
 – Коннор, ты не можешь причинить вред нашей Иден.
 – Конечно, нет. – Коннор сунул руку себе за пазуху и извлек оттуда коробку с образцами растений, которые они собирали в джунглях.
 Сердце Виктора заколотилось от страха, когда сумасшедший поднял крышку и стал рассматривать коллекцию крошечных пузырьков с кураре.
 – Вот, – удовлетворенно сообщил он сам себе.
 Доктор Фарради побледнел, но старался не показать свой ужас.
 – Послушай, Коннор. Эти настои смертельно ядовиты.
 – Этот – нет. – Коннор вынул маленькую бамбуковую трубку. – Он очень слабый. Я его сам сделал. Он слабый, но очень быстродействующий. Для исследования я усыплял им маленьких птичек и мелких животных. Уколю ей пальчик, и она заснет. – Коннор говорил мечтательно, как лунатик. – А когда проснется, то вернется ко мне. Навсегда.




 Глава 17


 В день бала погода испортилась, но ничто не могло огорчить Джека, чье сердце было наполнено их с женой маленькой тайной. Он не удивился бы, если бы окружающие догадались.
 Сегодня Джек шел, гордо расправив плечи, выпятив грудь и задрав подбородок. Он чувствовал себя победителем, при чем победителем влюбленным. С утра посылали за врачом, который с большой долей уверенности подтвердил деликатное положение Иден.
 Он станет отцом. Столько раз он думал и говорил о том, что хочет иметь наследника, и теперь это сбудется. У них будет ребенок! Он и сам не знал, как страстно этого хочет, пока жена не сообщила ему новость. Осенью их будет уже трое! На свет появится его первенец! Джек чувствовал себя птицей, которую выпустили на волю.
 Что касается его драгоценной леди Найт, то она хохотала, краснела, ворчала на него, что он ведет себя как наседка с самого мгновения, когда впервые услышал новость. Джеку приходилось напоминать себе, что эта девчонка способна с тридцати ярдов попасть мачете в глаз быку. Казалось, Иден принимает свою беременность с той же легкостью, с какой относилась ко всем сложностям своей жизни.
 Сейчас Иден была взволнована перспективой своего первого настоящего бала. Правда, добраться туда оказалось непросто.
 Бал должен был состояться в Ричмонде, в величественном особняке, вокруг которого раскинулось несколько акров очаровательного парка. К парадному входу тянулась бесконечная череда освещенных фонарями карет.
 Дождь превратил подъездную аллею в сплошную реку грязи. Попоны на лошадях потемнели от влаги. Намокли парики грумов, и белая пудра мутными струйками стекала за воротники форейторов.
 Сквозь густые потоки весеннего ливня огромные сияющие окна дома выглядели особенно приветливо.
 Пока они медленно продвигались в карете, Джек показал Иден на большой стеклянный купол оранжереи с южной стороны дома и спросил, не желает ли она пристроить такой же в их дербиширском доме.
 – Мы пойдем и взглянем на него, – пообещала Иден с сияющими глазами.
 Джек все вздыхал и качал головой, посматривая на жену. Иден шлепала его веером по руке и быстро целовала в щеку. Наконец они оказались в доме.
 Кругом сновали лакеи с зонтами. Прислуга занималась бесконечными шляпами, накидками, ротондами, плащами. Дамы обменивались взволнованными восклицаниями о погоде и спешили сменить ботиночки на бальные туфельки.
 Иден и Джек обменялись слегка раздраженными взглядами. Они так долго ждали в карете, а тут еще одна очередь, на сей раз по грандиозной парадной лестнице к бальному залу. Наверху мажордом с помпой объявлял имя и титул каждой пары и провожал ее к хозяину с хозяйкой.
 В прежние времена, думал Джек, он счел бы всю эту процедуру невыносимой, но сейчас, рука об руку со своей красавицей женой, у которой от восторга глаза сияли, как звезды, решил терпеть. Джека всегда немного нервировал момент, когда его имя выкрикивают на весь зал. Впрочем, он по сию пору не знал, что хуже – терпеть, когда все взгляды обращены на вошедшего, или страдать, если твое имя оставили совсем без внимания.
 Сейчас Джек понимал, беспокоиться не о чем. На них оглядывались все без исключения, но даже костлявые физиономии величественных гранд-дам, которые десятилетиями правили в свете, смягчались при взгляде на утонченную красоту его молодой жены. Она так изящно приподнимала на дюйм подол платья, так грациозно шла вдоль прохода под руку с мужем!
 И вот они в бальном зале. Джек нехотя признал, что весь этот блеск доставляет ему удовольствие. Сотни канделябров заливали пространство золотистым сиянием. Шум разговоров не заглушал очаровательного рондо Моцарта, мелодия которого то и дело перелетала от оркестра к фортепьяно и обратно.
 Джек порадовался, что прислушался к советам Мартина и оделся так, как советовал камердинер. Иден засыпала мужа комплиментами, увидев его во фраке с белоснежным пластроном. Двубортный фрак сверкал золочеными пуговицами, а жилет представлял собой верх портновскою искусства. Крахмальный галстук был, по мнению Джека, великоват, раньше носили иначе, но Мартин заявил, что сейчас это «самый шик», и добавил массивную золотую галстучную заколку с крупным бриллиантом.
 Джек взял с подноса проходившего мимо лакея два бокала с шампанским, но Иден отказалась от напитка и бросила голодный взгляд в сторону ниши за колоннами, где стояли сладости.
 У фонтана с четырьмя серебряными дельфинами, пускающими струи шардоннэ, лакей предлагал гостям засахаренный имбирь, шоколадные шарики, цветные конфетки, повторяющие оттенки нарядов у дам – розовые, голубые, зеленые, белые, лавандовые, желтые.
 В садах Англии много чудесных цветов, но нет ни одного краше его маленькой орхидеи.
 Джеку показалось, что в ее стройной фигуре уже заметны признаки деликатного положения. Вчера, когда она была обнаженной, он, не зная о беременности, этого не замечал.
 Конечно, Иден была самой хорошенькой женщиной в зале. Платье из переливчатого шелка играло оттенками бледно-зеленого и лавандового цветов в зависимости от того, с какой стороны падал на ткань отблеск свечей. Наряд Иден великолепно подчеркивал сливочный оттенок ее нежной кожи, а складки стекали с безупречной фигуры, как таинственный водопад где-нибудь в сердце джунглей.
 Волосы цвета корицы были разделены на прямой пробор, короткие локоны обрамляли лицо с обеих сторон, тяжелый узел волос на затылке был украшен темно-красными бутонами роз. Джек не мог отвести от нее глаз. Красота жены трогала и волновала его, но и заставляла задуматься о будущем. Теперь, когда их первенец стал не просто далекой мечтой, Джек мучился очень противоречивыми чувствами.
 Как можно отправляться в Южную Америку именно сейчас? Но может ли он отступить? Ведь он дал Боливару слово, и тысячи людей могут погибнуть, если он передумает.
 А вдруг что-нибудь задержит его возвращение? Дурная погода? Нападение испанского флота? Тогда Джек опоздает к родам, а такие вещи не всегда проходят гладко.
 Он нужен и самой Иден. Вчера ночью она призналась, что после отъезда из Ирландии старалась не любить его так сильно не только из-за ссоры, но и по причине предстоящей разлуки. Эти слова жены отозвались в душе Джека. Он вспомнил, каким был до того мгновения, когда она влетела в его судьбу на стебле какой-то дурацкой лианы. Джек мотался из одного порта в другой, никогда и никого не подпускал близко, намеренно сторонясь окружающих, чтобы защититься от потерь. На собственном опыте он знал, как тяжела такая жизнь, а теперь собирается обречь на это жену.
 «Может быть, мне все же остаться? Доверить дело Трайерну?» Доверить такую важную миссию человеку двадцати шести лет от роду? Да это безумие! Тысячи людей погибнут, если он потерпит неудачу. Надежда на освобождение рухнет. Джек нужен жене и будущему ребенку, но разве он может поставить личные интересы выше того дела, которое считает правым?
 Джек невольно вспомнил о лорде Артуре. Что бы тот посоветовал? Кстати, где этот старый бродяга? Возможно, «Валианту» потребовалось больше ремонта, чем ожидал дядя.
 Джек тряхнул головой, вернулся к действительности и сразу заметил, что их появление на балу произвело заметный эффект.
 Ему с улыбкой кивали люди, которых он прежде никогда не видел, – должно быть, их пара выглядела на редкость гармонично, а может быть, его жена вызывала такое всеобщее одобрение, которого сам бы он никогда не сумел возбудить в окружающих.
 Иден, так долго лишенная общества, искренне радовалась каждому человеку и как следствие становилась неотразимой. Джеку казалось, он слышит шепот множества прикрытых веерами губ, но в обществе Иден они были ему не страшны. Этим пустоголовым созданиям постоянно нужны новые темы для сплетен. И Бог с ними!
 – Дорогая, что ты сотворила с этими людьми? – шепнул он жене. – Наложила на них заклятие? Или бросила в чашу с пуншем какую-нибудь волшебную травку?
 – Ты о чем?
 – Они улыбаются мне.
 – Это легко объяснить. – Иден тихонечко рассмеялась. – Я не только тратила время на пустые визиты. Я вела кампанию. Везде, куда я ездила, я рассказывала, какой ты замечательный.
 – Замечательный? – повторил Джек. – Ты пыталась уничтожить мою репутацию?
 – Репутацию грозы Вест-Индии? Думаю, да, – ответила Иден и поздоровалась с двумя солидными матронами в тюрбанах и множестве драгоценностей, которых знала по «Садовому клубу».
 – Дитя мое, – вскричала одна из них, – у нас чудесные новости!
 – Какие же? – Улыбка Иден была ярче тропического солнца.
 – Мы говорили о вас с леди Джерси и графиней Ливен. И угадайте, что они ответили? Они согласились!
 Тут вмешалась вторая:
 – Вас позовут к одной из них для получения приглашения в «Олмак»! Да-да, это так! Вас обоих принимают.
 – Они принимают в «Олмак» меня? – с насмешкой в голосе протянул Джек.
 – О да, милорд! Не так-то легко было убедить патронессу.
 – Но я не… – начал было Джек, но замолчал, когда пальцы Иден предупреждающе впились ему в локоть. Джек покорно улыбнулся. – Благодарю вас, – ответил он своим восторженным собеседницам. – Вы очень добры.
 Садовые дамы призвали их к молчанию.
 – Вы пока ничего не знаете, изобразите удивление.
 – Обязательно, – пообещала Иден. – Правда, Джек?
 – Хм-м-м…
 – Дорогие леди, очень благодарна вам за поддержку. Я понятия не имела, что вы на моей стороне.
 – Ну что вы, дорогая! Нам нужны разумные женщины. Кроме того, ваши советы оказались бесценны. Я абсолютно избавилась от тли на розах. Я так вам обязана!
 – О, это придумал мой отец, – скромно отвечала Иден.
 – Ах, что там? – Дама в белом бросила взгляд на распорядителя, который наконец объявил первый танец. – Танцы, начинаются танцы!
 – Вы составите такую чудесную пару, – улыбаясь, заметила одна из матрон. – Идите же! Новобрачные должны танцевать.
 Иден выжидающе посмотрела на мужа:
 – Джек?
 Джек растерялся:
 – Угу, Иден.
 Дамы раскланялись и удалились.
 Черт возьми! Он забыл про все эти танцы и сейчас смотрел на жену в явном затруднении.
 – Дорогая, может быть, в твоем положении не стоит?
 – Не говори глупостей, – прошептала Иден. – Мы будем танцевать, а не бежать марафон.
 Да… Марафон был бы предпочтительнее, во всяком случае для него.
 У каждого человека есть недостатки. Джек Найт не танцевал.
 Он приехал на этот чертов бал. Разве мало? Он добросовестно ездил на рауты, карточные вечера, приемы. Он выполнил свой долг. Ужасно, что придется разочаровать жену, особенно сейчас, но он ни слова не говорил о том, что собирается участвовать в этой клоунаде. Он достаточно сделал, чтобы завоевать снисходительность света, и не собирается изображать из себя осла.
 Даже ради Иден.
 Он не умеет танцевать, никогда не танцевал и никогда не будет танцевать. Он скорее вырвет себе глаз, чем станет в цепочку этих кривляющихся идиотов и будет выделывать разные антраша. Танцы – глупое занятие. Джек был уверен, что большинство его братьев придерживаются такого же мнения. Разумеется, за исключением Алека, этого баловня общества, который всегда умудрялся оставаться здешним принцем.
 Алек был тут же, и Джек решил сдать Иден на руки брату, – в конце концов, жена Алека, Бекки, была беременна на большом сроке, не могла танцевать и сидела у стены.
 – Ну, Джек… – настойчиво позвала мужа Иден.
 – Видишь ли, дорогая…
 – Ты не танцуешь? – вскричала она.
 Слава Богу, это ее скорее позабавило, чем расстроило. Сначала.
 – Я не могу, – промямлил он, молясь, чтобы она, как истинный ангел, поняла.
 – Ах ты, медведь! Ты просто боишься! – Иден погладила его по щеке. – Пойдем, не будь букой.
 – Алек! – окликнул брата Джек.
 Самый младший из Найтов, золотоволосый Алек, немедленно предстал перед ними с солнечной улыбкой на лице.
 – Добрый вечер, дорогие, добрый вечер! Дорогая леди, вы ослепительны! Какое чудесное платье. Позвольте, я вас рассмотрю. – Он схватил Иден за руку и заставил покружиться. – Сестрица, могу заявить, что вы у нас – бриллиант чистейшей воды.
 Иден с улыбкой сделала книксен.
 – Благодарю вас, лорд Алек. Пожалуйста, уговорите этого бирюка, вашего брата, чтобы он потанцевал со мной! Он не хочет!
 – В чем дело? – с шутливым гневом вскричал Алек. – Трусишь? Вредничаешь? Как это – не хочет танцевать? Что за бессердечность! Это же ее первый бал!
 – Я знаю, но… – Джек запнулся. Слова «не могу» не часто встречались в его речи.
 Алек нахмурился было, но, поймав умоляющий взгляд брата, бросился на помощь – взял Иден под руку и галантно поклонился:
 – Моя дорогая вновь обретенная сестра, окажите мне честь и потанцуйте со мной. Замените мне на это время Бекки. Мы с вами никогда не станем сидеть у стенки, ведь так?
 Иден бросила на мужа сердитый взгляд, но явно обрадовалась, что не останется без танцев.
 – Вы уверены, что Бекки не станет возражать?
 – Напротив, дорогая. Вы пришлись ей по душе.
 – Она мне тоже. – Иден помахала рукой своей беременной невестке, Бекки помахала в ответ, Алек же послал ей воздушный поцелуй.
 – Не беспокойтесь, – обратился он к Иден и погладил ее по руке. – Как только Джек увидит, как много теряет, он передумает.
 «Дыши ровнее», – сам себе скомандовал Джек и ободряюще кивнул спутникам:
 – Идите, развлекайтесь.
 – М-м-м, – поджав губы, промычала Иден.
 – Пойди выпей, старик, – добавил его повеса брат и увел Иден прочь. – Выпивка снимет запреты.
 – Благодарю, мне нравятся собственные запреты. Алек оглядел зал и вдруг заметил Деймиена.
 – Деймиен явно хочет с тобой поговорить.
 Из дальнего конца бального зала на Джека действительно смотрел старший из близнецов. Увидев, что его заметили, он махнул Джеку затянутой в перчатку рукой. Радуясь передышке, Джек кивнул в ответ и направился к полковнику. Деймиен, полная противоположность Алеку, никогда не утруждал себя салонной болтовней.
 – Я говорил с Веллингтоном, – едва слышно сообщил он Джеку, отвечая на вопросительный взгляд брата. – Что касается набора добровольцев, то тут его руки связаны, но он предупредил: если у тебя будут сложности с Уайтхоллом, он поможет их уладить.
 – Это обнадеживает. Отличная работа, братец.
 Они еще несколько минут поговорили о беседе с Железным Герцогом, а потом Деймиен сообщил, что все готово к визиту Иден. Гостевые покои городской резиденции Уинтерли ждут ее.
 Джеку страшно хотелось сообщить Деймиену новость о ребенке, но они с Иден решили подождать, пока соберется вся семья, и тогда рассказать всем сразу. Джек подумал, что хранить тайну относительно своей миссии в Англии куда легче, чем не проболтаться о радостной новости.
 Сложив руки на груди, он с любопытством спросил Деймиена:
 – А вообще, какой он?
 – Кто? Веллингтон?
 Джек кивнул. Его заинтересовал этот человек – простой смертный, при жизни ставший легендой.
 Джек правильно выбрал тему. Немногословный полковник становился велеречивым только в двух случаях: когда говорил о своих сыновьях, тоже близнецах, Эдуарде и Эндрю, и когда речь заходила о его идоле – герцоге Веллингтоне. Джек наблюдал, как танцует жена, и слушал рассуждения брата о выдержке, верности и храбрости Железного Герцога.
 Иден и Алек затерялись в толпе танцующих, а когда Джек снова увидел ее рыжую головку, оказалось, что ее кавалер – вовсе не надежный брат Алек, а какой-то маленький лысый толстяк. Джек нахмурился, но вскоре понял, что величавый контрданс – это танец, где партнеры меняются при каждой фигуре.
 Конечно, это всего лишь танец, тем не менее, подобное зрелище не может радовать мужчину, который собирается покинуть жену на полгода.
 Джек продолжал наблюдать, а тем временем прихотливый рисунок танца заставил Иден покинуть толстяка и оказаться лицом к лицу с другим партнером – высоким, стройным молодым человеком в ярком жилете, с лукавой улыбкой и внешностью законченного денди.
 Экий щеголь, подумал Джек, чувствуя, как ревность отравляет ему кровь, но мрачные мысли отступили, когда Иден, оглядываясь по сторонам, отыскала его взглядом и с сияющими глазами радостно улыбнулась мужу. Джек улыбнулся в ответ. Тогда Иден, почти не обращая внимания на партнера, сделала легкий взмах в сторону Джека, словно бы приглашая его присоединиться, очень соблазнительно приглашая. Но нет, решил Джек, и отрицательно помотал головой. Ему нравилась его полная достоинства поза.
 – Кто эта рыжеволосая красотка? – послышался чей-то голос. Рядом с Джеком ленивой походкой прошла парочка лондонских денди. Не подозревая, что их слышат, они продолжали обсуждать достоинства всех присутствующих женщин. Молодые люди уже отошли, но Джек все еще слышал их негромкие замечания.
 – Черт возьми, никогда ее не видел!
 – Думаешь, она замужем?
 – С каких пор это тебя волнует?
 Оба фыркнули, не ведая, что Джек с помрачневшим лицом двинулся за ними следом. Вдруг ему на плечо легла чья-то твердая рука.
 – Джек, на два слова.
 Джек резко обернулся и встретился с холодным взглядом серебряных глаз Люсьена. Младший из близнецов всегда держался очень уравновешенно, и сейчас его напряженные глаза обеспокоили Джека. Он отбросил ревнивые мысли, но поклялся выбросить из окна любого наглеца, который посмеет сказать еще хоть одно подобное слово.
 – Что случилось, Люк?
 – Да, в сущности, мелочь, но я решил, что ты должен знать. Отойдем?
 И младший брат подтолкнул его к стене, чувствуя, что Джеку с его темпераментом лучше выслушать подобную новость в сторонке.
 – Ну, так в чем дело?
 – Ты, кажется, вчера уволил служанку? – ровным голосом спросил Люсьен.
 – Да, и что из этого? – Джек нахмурился. – Подожди, как ты об этом узнал? – Вчера он не виделся с братьями и не мог упомянуть об этой истории.
 – Боюсь, я не единственный, кому это известно.
 – Как так?
 – Эта женщина… Лизетт? Насколько я знаю, вы наняли ее с хорошими рекомендациями?
 – Ну да. Она работала у других светских дам.
 – Ну так вот. С тех пор как ты ее уволил, эта женщина успела со всеми переговорить.
 – Что?!
 – Джек, держи себя в руках. Она распускает сплетни о тебе и Иден.
 – Проклятие!
 Общество никогда не меняется.
 – Я не знаю, насколько далеко все это зашло, – попытался успокоить его Люсьен. – Я услышал об этом только что, в другом конце зала, и решил, что тебе следует знать. Расскажешь Иден, если захочешь.
 – И что же это за сплетни? – мрачно поинтересовался Джек.
 Люсьен опустил глаза.
 – Она болтает, что… э-э-э… у вас фиктивный брак. Что пока она работала у твоей жены, вы ни разу не спали вместе.
 У Джека отвалилась челюсть.
 – Я сверну ей шею! Из всех злобных, ничтожных…
 Джек кипел от возмущения, потому что сплетня касалась его мужской силы. Черт возьми, кому какое дело до того, сколько времени он не спал со своей женой?! Внезапно Джек осознал, что скоро эти разговоры дойдут до Иден. Он должен ее защитить!
 – Благодарю, Люк, а сейчас – извини. Я должен разыскать жену. – Будет лучше, если он сам ей расскажет.
 Первый танец подошел к концу. В мгновение ока Иден оказалась в плотном кольце элегантных денди.
 Это зрелище лишило Джека самообладания. Что за черт? Неужели эти коварные повесы тоже слышали сплетню? О Боже!
 Некоторые наверняка слышали, поэтому и кружат вокруг нее, как пчелы вокруг прекрасного, экзотического цветка. Если в свете поверили, что Иден попалась в ловушку брака без любви, что муж пренебрегает ею, то ее сочтут легкой добычей, такой, как многие светские женщины, как несчастная мать Джека.
 Эта мысль привела его в бешенство. Но Иден не такая, как искушенная и умудренная жизнью Джорджиана Хоксклифф. Ей с ее наивностью и чистотой даже в голову не придет, что на уме у этих негодяев – уложить ее в постель, как только муж отвернется.
 Джек рванулся к жене, готовый вышвырнуть этих ее обожателей в окно. Невольно пришла мысль, что, если бы он сам танцевал с нею, ничего бы не произошло.
 Черт возьми, почему она им улыбается? И что теперь делать с этими сплетнями? Надо бы все обдумать. Может, Алек что-нибудь посоветует? А сейчас самое главное увести отсюда жену. И плевать, что это ее первый бал! Они едут домой.
 Широкими шагами Джек двигался к жене, но тут на его пути возник смуглый, великолепно одетый незнакомец. Джек остановился.
 – Простите, сеньор. – Губы под тонкими черными усиками изогнулись в улыбке, но темные глаза смотрели пронзительно, как два кинжала. – Вы, как я полагаю, лорд Джек Найт?
 Джек насторожился:
 – Да, и что?
 Испанец щелкнул каблуками и отвесил Джеку поклон на континентальный манер.
 – Я представляю его величество короля Испании Фердинанда. Если не возражаете, мне хотелось бы поговорить с вами.
 Ага, начальник де Рица!
 Стараясь сдержать нетерпение, Джек стиснул зубы. Черт возьми, шестеро приятных молодых аристократов флиртуют с его красавицей женой, а он ничего не может сделать.
 Ладно, пусть веселится. Пару минут он еще потерпит. И Джек переключил все свое внимание на испанского посла. Дело есть дело, несмотря на то что половина палаты лордов собралась вокруг его хорошенькой – беременной – жены и каждый из этих вертопрахов пытается не упустить свой шанс в ожидании, когда сам Джек отправится в Южную Америку.
 Так вот каковы они, светские львы во фраках с Сейвил-роу. Элегантные джентльмены, о которых она грезила в своих джунглях.
 В глазах этих щеголей было нечто, чему она не могла доверять. Их самоуверенные улыбки приводили Иден в смущение. Пытаясь выскользнуть из круга обступивших ее повес, она рассеянно отвечала на вежливые вопросы и слишком любезные улыбки, а сама тем временем искала глазами Джека и обнаружила его в обществе подозрительного испанца.
 Иден тотчас вспомнила предупреждения мужа – если ей случится увидеть поблизости от себя черноволосого испанца, нужно сразу искать укрытие. Сейчас Джек сложил руки на груди, он напряженно слушал собеседника и при этом ни разу не взглянул на жену. Иден поняла это как приказ не подходить и повиновалась, быстро покинув бальный зал.
 Припомнив, как они с мужем разглядывали стеклянную крышу оранжереи, она направилась именно туда, полагая, что там Джек быстро ее найдет.
 Как только Иден ступила под зеленый покров этого упрятанного за стекло мира, она ощутила необычайный покой. Стекло и кованые воздушные конструкции белого цвета представляли собой уходящую вверх ротонду, которая давала приют множеству экзотических растений.
 В огромных кадках росли пальмы и гигантский бамбук. Стрелы их веерных листьев уходили под самый купол оранжереи. Благоухали цветущие апельсиновые и лимонные деревья, из земли торчало несколько ананасов.
 Море цветов окружало дорическую колонну, на которой высилась статуя богини Флоры.
 Помещение обогревалась печью и тщательно упрятанной системой труб. Повсюду висели китайские фонарики. Воздух был наполнен влажными ароматами – настоящим духом джунглей, в котором коллекция тропических гостей чувствовала себя как дома.
 За стеклом царила непроглядная тьма, а здесь крошечные цветные огоньки отбрасывали причудливые тени, слышались отдаленная музыка и стук дождевых капель в стекло огромных арочных окон.
 В центре всего этого великолепия располагался каменный фонтан, вокруг него широкая изогнутая скамья, на которую опустилась Иден, с тоской наблюдая за крупными декоративными рыбками в бассейне. Эти миниатюрные домашние джунгли так остро напомнили ей мир, в котором она жила совсем недавно. Теперь все изменилось. Иден так тосковала по отцу. Увидятся ли они когда-нибудь?
 Сняв правую перчатку, она наклонилась к воде и опустила туда пальцы. Невольно пришли воспоминания о том, как они встретились с Джеком в дельте Ориноко, как ей попался на глаза розовый дельфин…
 Сейчас та жизнь представлялась далекой сказкой.
 Дождь не прекращался. Изредка вспыхивали молнии, но чувства покоя не нарушали. Иден задумчиво играла с рыбками, но вдруг ее словно что-то кольнуло. Воспоминания растаяли. Она подняла голову и настороженно огляделась вокруг, не понимая, откуда взялось ощущение, что кто-то на нее смотрит.
 Вспыхнула молния. Зимний сад залило ослепительным серебряным светом. И в эту долю секунды Иден увидела его.
 Коннор.
 Он стоял снаружи и наблюдал за ней сквозь стекло. Светлые волосы намокли от дождя и прилипли ко лбу. Иден задохнулась от ужаса, но молния погасла, за окном снова стало темно.
 Она прижала руку к сердцу. Нет! Этого не может быть! Ей привиделось. Откуда Коннору здесь взяться?
 Через минуту небо раскололось от нового разряда, но за стеклом уже никого не было. Иден с облегчением рассмеялась.
 Должно быть, это в ней говорит совесть. Ей очень хотелось увидеть отца, а о Конноре она и не вспоминала. Иден давно поняла, что с ним не все в порядке, но к ней он всегда относился хорошо. Сама она не сумела его полюбить, но другая женщина, возможно, сумеет. Он умный, симпатичный.
 Теперь, когда она уехала и вышла замуж за другого, он быстро ее забудет.
 Послышались чьи-то шаги, четко звучащие на плиточном полу оранжереи.
 – Видите, я догадался, где вас искать!
 Иден ожидала увидеть мужа и была поражена, обнаружив, что вместо Джека перед ней явился франтоватый молодой человек в красной визитке, с которым она только что танцевала.
 Засунув руки в карманы, он направлялся к Иден. В сумерках поблескивали его безупречно белые зубы.
 – Не пугайтесь, – успокоил ее молодой человек. – Я видел, как вы ушли. Моя дорогая леди, вы должны знать, что красавица не может улизнуть из бальной залы, так чтобы этого никто не заметил. Когда солнце скрывается за облаками, весь мир становится бесцветным и серым. Я подумал: может быть, мы поболтаем? Но вы чем-то расстроены? Я могу помочь?
 – Нет, благодарю вас. – Иден выпрямилась и стряхнула с пальцев капли воды. – Простите, мы разве знакомы?
 – Формально нет, но мы встречались.
 – Вот как?
 – Да-да.
 Иден вздернула подбородок. Самоуверенный молодой человек все же решил составить ей компанию – без приглашения. Он поставил ногу на каменную скамью, а локоть – себе на колено и светским тоном продолжил:
 – Только что в зале я слышал, что вы и есть знаменитая дочь доктора Фарради.
 – Я действительно его дочь.
 Молодой человек широко улыбнулся:
 – Мой дед сто лет был патроном вашего отца.
 – Старый лорд Пембрук? – воскликнула Иден.
 Ее собеседник рассмеялся:
 – Да, я его наследник!
 – Новый лорд Пембрук, известный повеса? – выпалила Иден, но тут же прикусила губу и покраснела.
 Оказалось, такая характеристика доставила молодому человеку громадное удовольствие.
 – О, так вы знаете? Понятия не имею, почему меня так называют. А вы?
 Иден криво улыбнулась:
 – Знаете ли вы, милорд, что в вас причина того, что я оказалась в Лондоне?
 – Как это? – Молодой человек был явно заинтригован этим утверждением. Он опустился на скамью рядом с Иден и придвинулся ближе. Иден отстранилась.
 – Вы отказали моему отцу в финансировании его исследований, – пояснила Иден, не собираясь сообщать ему обо всех подробностях – как она отправилась на «Ветре Фортуны» с образцами лекарственных растений, чтобы продемонстрировать их наследнику и убедить его восстановить грант. Все это осталось в прошлой жизни.
 – Отказал вашему отцу в финансировании? – Пембрук изобразил неведение. – Я? Не может быть. Почему бы я стал так поступать?
 – Кажется, вы строили новый загородный дом. Получив наследство, вы приказали своему поверенному – как же вы выразились? – ах да, послать к черту всех художников и ученых, которых поддерживал ваш дед.
 – О, теперь я припоминаю. – Пембрук решил не лгать, осознав, что девица умнее, чем ему показалось вначале. Он на мгновение закусил губу, потом встал и повернулся лицом к Иден. – Полагаю, мы можем что-нибудь придумать, чтобы исправить это положение. Уверяю вас, если бы я знал, что дочь этого натуралиста такой редкий цветок, я бы, конечно, продлил грант доктора Фарради.
 – Милорд, разумеется, я благодарна вам за то, что вы ради меня пересмотрели свои взгляды, но в этом нет необходимости.
 – Вы так уверены? – проворковал повеса с лукавой улыбкой.
 – Конечно, уверена. Видите ли, милорд, мой муж богат, как Крез. И теперь он будет финансировать исследования отца.
 – Вот как? – высокомерно осведомился молодой человек. – Я его знаю?
 – Не уверена, – со сладкой улыбкой отозвалась Иден. – Однако если хотите, я могу вас представить. Он стоит у вас за спиной.




 Глава 18


 Испанский посол ограничился тем, что задал ему несколько подозрительных вопросов, но к тому моменту, когда Джеку удалось избавиться от нежелательного собеседника и отыскать Иден, ему в голову пришла ужасная мысль.
 Если в обществе будут считать, что Джек не спит со своей красавицей женой, а она окажется беременной в то время, когда сам Джек будет в Южной Америке, то вполне очевидно, каким вопросом будет задаваться свет: кто отец ребенка?
 Одна мысль о том, что подобный вопрос зададут о его вполне законном ребенке, которого Джек уже любил всем сердцем, вызывала у него тошноту.
 Собственное незаконное происхождение Джека всегда служило для него источником нескончаемых мучений, а потому думать, что та же участь постигнет его невинное дитя, было невыносимо. Он на собственном опыте знал, какое одиночество и унижение ждут его еще не рожденного сына или дочь, если он немедленно не найдет выход из положения.
 Дитя не появилось на свет, а над ним уже нависла угроза сомнений и гнусных подозрений, на которые судьба обрекла самого Джека.
 Мысль о подобной несправедливости привела его в бешенство.
 Такого не будет!
 Лучше бы он запер Идеи в самой высокой башне своего замка в Ирландии, чем позволил бы ей нанести вред еще не рожденному ребенку.
 Так и есть. В каком-то смысле именно она виновата в случившемся. Если бы Иден не сердилась на него так долго и не отказывала ему в близости, Лизетт не решилась бы приставать к нему. Джек бы ее не уволил, не было бы никаких слухов.
 Черт бы побрал этих женщин с этим их эгоизмом, думал Джек, не замечая своей неправоты.
 Мать. Мора. А теперь Иден. Больно думать, что в ней тоже есть доля подобной слабости.
 Джек бросился искать жену. Музыка резала ему слух. Джеку казалось, что все только и делают, что шепчутся на его счет, глазеют на нелюбимого мужа.
 Ко всем этим мрачным мыслям прибавлялось воспоминание о том, что он видел жену в окружении пустых светских бездельников, лукавых и опытных соблазнителей. Неужели Иден не понимает, что она для них только очередная жертва?
 Черт возьми, где же она? Джек чувствовал, как его захлестывает ярость. Наконец он добрался до зимнего сада и увидел, что Иден наедине разговаривает с мужчиной.
 – Прекрасно! – воскликнул Джек, который столько дней вел себя образцово – сопровождал жену на дурацкие вечера, терпел воздержание, ублажал ее, как только мог. Теперь на него как будто нахлынула океанская волна, нахлынула и смыла за борт.
 На месте светского джентльмена появился Черный Джек Найт со всей его дикой гордостью и неудержимым гневом. Именно этого человека увидел несчастный лорд Пембрук, когда обернулся.
 Его взгляд уперся Джеку в подбородок. Он сглотнул и поднял глаза.
 – Э-э-э, пардон, – слегка сдавленным голосом проговорил лорд Пембрук. – Я н-не имел в виду ничего дурного.
 – Пожалуй, мне пора. – И молодой человек попробовал проскользнуть мимо грозного мужа, но его ухватила могучая рука Джека.
 Схватив щеголя за воротник и пояс брюк, Джек приподнял его и швырнул в фонтан. Раздался мощный всплеск. Отряхнув руки, Джек произнес:
 – Извинения не принимаются. – Он посмотрел на жену, которая, открыв от изумления рот, смотрела на происходящее, схватил ее за руку и потащил к двери.
 – Джек!
 За их спинами лорд Пембрук, отплевываясь и ругаясь, выбирался из фонтана.
 – Что ты делаешь? – кричала Иден. – Ты с ума сошел?
 Джек, не оглядываясь на жену, широкими шагами двигался к выходу.
 – Забудь о нем, мы уезжаем. Нам надо поговорить.
 – О Боже! Моя перчатка!
 – Оставь ее. Мы едем домой.
 – Джек! Ты… ты швырнул его в фонтан.
 – Да, – отвечал Джек.
 В его голосе звучало удовлетворение. Во всяком случае, он немного разрядился. Иден упиралась, не желая идти.
 – Что происходит? – спрашивала она.
 Джек остановился и ожег ее яростным взглядом.
 – Я тебе объясню, что происходит, любовь моя. Твои танцы закончились.
 – Что? Ты ревнуешь?
 – Не знаю. Я видел, как тебя окружила толпа поклонников, потом ты исчезла, а потом я нашел тебя в уютном уголке беседующей тет-а-тет с другим мужчиной. Думаю, дорогая, у меня есть право на некоторое раздражение.
 – Не было никакого тет-а-тет. Я ждала тебя. Я не приглашала его. Он сам пошел за мной. Ты сказал, что если я когда-нибудь увижу тебя с испанцем, то не должна подходить к вам, а должна скрыться. Я сделала так, как ты сказал.
 – Он не имел права говорить с тобой без моего разрешения!
 Иден выразительно вздохнула и закатила глаза. Она явно старалась сохранить терпение.
 – Ты хотя бы знаешь, кто это? У него была причина говорить со мной. Помнишь патрона моего отца?
 – Мне плевать на него, – оборвал ее Джек. – Mне надо тебе что-то сказать. И слушай меня внимательно.
 Зеленые глаза Иден впились в лицо мужа. Она немного испугалась, видя, какой страшный у него взгляд.
 – Что сказать?
 – Если хоть один мужчина дотронется до тебя, пока я буду в плавании, я убью его. Ты поняла?
 Во взгляде Иден отразилась боль от подозрения, что она может оказаться неверной женой.
 Джек думал иначе. Конечно, сейчас она обижена, но шесть месяцев – достаточно долгий срок, чтобы молодая женщина заскучала.
 – Более того, я не желаю, чтобы ты танцевала, – резко заявил Джек. – Я не допущу, чтобы к моей жене прикасались руки чужого мужчины.
 Иден стиснула зубы, лицо ее окаменело.
 – Слушаюсь, мой господин. Я больше не буду танцевать.
 – Отлично, – сквозь зубы отозвался Джек. – А теперь едем домой.
 Он развернулся и, как упрямое дитя, потащил ее к выходу. Наконец они оказались в зале и стали пробираться через толпу.
 – Ты так и не скажешь мне, что случилось?
 – Поговорим в карете.
 – Это же мой первый бал! Не могу поверить, что он испорчен.
 – Переживешь. А кроме того, – добавил Джек, не обращая внимания на ее негодующий взгляд, – это наша последняя ночь до моего отъезда. И я не желаю провести ее с этими болванами. А ты?
 Иден не ответила. Сердилась, что он испортил ей бал. Может быть, когда они окажутся дома и Джек выкурит свою любимую сигару, он станет вести себя разумнее? Такое случалось.
 Иден не подозревала, что муж окажется таким ревнивцем. Не лучше Коннора! Неужели после минувшей ночи он может считать, что она способна заинтересоваться кем-нибудь другим? Однако Иден понимала, что, с поводом или без повода, муж довел себя до такого состояния, что спорить бессмысленно.
 Джек не останавливаясь тащил ее через зал, но Иден заметила, что он внимательно наблюдает за окружающими и бросает злобные взгляды на дам, которые явно были заняты сплетнями и временами игриво поглядывали на мужчин.
 Господи, да что это с ним? Иден, не поспевая за мужем, приподняла подол платья. Толпа расступалась перед ними. Бешеный взгляд Джека пугал гостей. Иден старалась улыбаться, показывая, что все в порядке, но мрачный вид ее мужа доказывал, что это не так.
 Знать бы, что произошло! Иден чувствовала, что дело не только в глупом лорде Пембруке. Они были уже почти у выхода, когда дорогу им преградила странная пара.
 Маленький седой мужчина опирался на трость и казался совсем хрупким. На него нетерпеливо поглядывала черноглазая, усыпанная бриллиантами брюнетка.
 Джек остановился так внезапно, что Иден стукнулась носом о его плечо. Она раздраженно взглянула на мужа и увидела, что он поражен, что он явно узнал кого-то из вновь прибывших гостей.
 Лицо блестящей дамы выражало те же чувства. Губы ее раскрылись. Бриллианты на диадеме сверкнули, когда она слегка наклонила голову, окидывая Джека взглядом с ног до головы и обратно.
 – Смотрите-ка! Это же Джек Найт! – опомнившись, воскликнула красавица светским тоном.
 Иден начала сердиться. Возможно, настал ее черед ревновать. Она хмуро наблюдала, как в глазах незнакомки разгорался интерес к ее статному мужу.
 Джек был явно смущен и стоял на месте как вкопанный.
 – Много воды утекло с тех пор, как мы виделись в последний раз, лорд Эйвонуорт. – Джек слегка поклонился старику. – Надеюсь, вы в добром здравии?
 Эйвонуорт? Иден пыталась вспомнить этот титул, Женщина погладила старика по руке:
 – Я хорошо забочусь о нем.
 – Что? – закричал вдруг старик и приставил ладонь к уху. – Вы кто, молодой человек?
 Джек бросил на него странный взгляд, сдерживая резкий ответ.
 Иден с мрачным видом стояла рядом, наблюдая, как похотливо смотрит на ее мужа эта женщина.
 – Я слышала, что вы вернулись, – промурлыкала она. – Вы отлично выглядите, Джон. Жизнь была к вам милостива. Говорят, вы добились успеха?
 Джон? Иден удивленно посмотрела на мужа. Тот, словно бы прочитав ее мысли, ответил ей холодным взглядом.
 – Так и есть, Мора. Жизнь была очень щедра ко мне. Особенно в последнее время. Недавно я встретил вот этого ангела.
 Мора? О Господи! Первая любовь Джека!
 Теперь, когда она поняла, кто это, Иден почувствовала себя лучше. Джек притянул ее к себе, вовлекая в общий разговор.
 – Я только что женился. Это моя молодая жена. Истинная красавица, правда? – с озорной нотой в голосе добавил он и заставил Иден взять его под руку.
 Иден искоса наблюдала за мужем. Ей был знаком этот шелковистый, чуть насмешливый тон. Джек явно что-то задумал.
 Услышав о браке, Мора не смогла сдержать раздражения и скривилась, но потом, взяв себя в руки, высокомерно кивнула и сухо произнесла:
 – Поздравляю вас.
 – Я рассказывал тебе об этой даме, – прошептал Джек на ухо Иден, но так, чтобы Мора тоже его услышала.
 Иден неловко улыбнулась маркизе, стараясь создать хотя бы видимость приличий. Однако Джек с дьявольским обаянием улыбнулся полной лукавства улыбкой и произнес:
 – Дорогая, позволь представить тебе лорда и леди Эйвонуорт.
 О Господи, содрогнулась Иден, слегка наклоняя голову. Джек слишком сильно прижимал ее к себе, а потому, приветствуя столь высокопоставленных особ, Иден не могла присесть в надлежащем книксене. Свет едва ли одобрит столь пылкое проявление супружеской привязанности. Как бы ей не лишиться приглашения в «Олмак», но муж и не думал опускать свою руку, а, напротив, сильнее стиснул ее талию и, пожалуй, добавил к объятию некую толику чувственности.
 Лицо Моры окаменело. Она резким движением переплела пальцы рук. Бриллианты на них сверкнули синим ледяным светом. Маркиза оглядела Иден с ног до головы и сквозь зубы вымолвила:
 – Очаровательна.
 От подобной бесцеремонности щеки Иден вспыхнули, а вот Джек, казалось, радовался возможности дать Море разглядеть новобрачную. Его дерзкий взгляд словно бы говорил: «Она моложе и красивее тебя. Свет восхищается ею. И она носит моего ребенка».
 – Я нашел ее в тропиках, – поведал он своей первой возлюбленной и бросил на жену затуманенный взор, словно бы сдерживая желание броситься на нее, не сходя с места.
 Иден чувствовала, как горят щеки. Она узнала этот пиратский взгляд, когда муж швырнул в фонтан лорда Пембрука, а сейчас его аквамариновые глаза горели еще ярче.
 – Путешествие было просто восхитительно, правда, моя радость? – продолжал гнуть свое Джек. Иден хотелось ткнуть его локтем в бок.
 Мора тоже не молчала:
 – Пожалуй, она слишком молода, не так ли?
 – Ха, ты так думаешь? – хрипло спросил он и притянул Иден к себе еще теснее.
 Глаза Иден расширились от испуга, но вывернуться она не успела. Джек обхватил ее лицо ладонями, наклонился и впился в ее губы глубоким, чувственным поцелуем. Иден слышала, как ахнули все присутствующие, но ничего не могла сделать. Ее парализовал ужас.
 «Я его убью!»
 Объятия и поцелуи мужа всегда действовали на нее безотказно, но на сей раз страх перед скандалом привел ее в полное смятение.
 Казалось, ее бессовестный муж стремился именно к этому результату – скандальному проявлению пылкой страсти.
 Иден уперлась руками ему в грудь, стараясь оттолкнуть Джека, но он лишь крепче ее обнял.
 «Вот дьявол!» – в отчаянии думала Иден. Ведь тогда, в джунглях, при их первой встрече, он именно так и поступил! Поцеловал ее страстным, глубоким поцелуем только для того, чтобы взбесить отца. Коннор хотел убить его на месте. Теперь Иден его понимала. Но видит Бог, это был настоящий поцелуй.
 Иден отлично понимала, зачем он все это делает. В нем говорит ревность. Жестокий свет отвергнет ее, не простив такого нарушения приличий, и она не будет иметь возможности танцевать. Ему не придется запирать ее в Ирландии, чтобы изолировать от соблазнов. Дьявол, настоящий дьявол!
 А муж не отступал: он начал поглаживать ее волосы, проник языком в ее рот. Будь они наедине, Иден уже теряла бы рассудок от возбуждения, но сейчас его безумные действия породили в ее голове некий план.
 Пожалуй, она зашла слишком далеко, позволив ему сделать все, чтобы лишить ее благосклонности общества, ведь он чуть ли не за ухо утащил ее с бала. Если Джеку угодно, он может вести себя как дикарь, но Иден не позволит ему утащить ее следом за собой.
 – Да… – сдавленным голосом протянула Мора, и Джек наконец оторвался от губ жены, прервав этот вызывающий поцелуй, но окинул жену таким горящим взглядом, как будто собирался проглотить ее целиком.
 Иден понимала, что слова тут не помогут. Она даже не пыталась говорить, а прибегла к вечному женскому средству: закатила глаза, вздохнула и сделала вид, что теряет сознание.
 Джек подхватил ее на лету. Зрители ахнули от неожиданности. Смеялся только этот пират, ее бессовестный муж. А потому Иден и не думала приходить в себя. Джек поднял ее на руки, положил ее голову себе на левое плечо, а правой рукой подхватил жену под колени.
 Иден сквозь ресницы наблюдала за происходящим. Лицо Моры отражало полученный шок, но Иден не могла разобрать, была ли то ревность, зависть или возмущение. Другие дамы энергично обмахивались веерами, демонстрируя, насколько они поражены.
 – Бедная девочка, – шептали вокруг.
 – Такая милая! С чем только ей не приходится мириться.
 – Он настоящий дьявол!
 – Безнравственный человек.
 Дамы из «Садового клуба» пожирали Джека жадными взглядами, пока он проносил мимо них бесчувственную Иден.
 – Извините нас, – сухо проговорил Джек. – Все в порядке. Не беспокойтесь. Я позабочусь о ней, – добавил он со зловещей ухмылкой.
 И вышел из зала, как некий языческий бог, уносящий свою девственную жертву.
 Ну что же! Теперь, во всяком случае, никто не станет утверждать, что между ними нет настоящей страсти, с мрачным удовлетворением думал Джек, пока нес свою жену по коридору.
 Обеспокоенные слуги жестами указывали на дверь библиотеки, где царили тишина и спокойствие. Джек вошел, осторожно положил жену на обитый кожей диван и спросил у суетящейся челяди бренди.
 – Сию минуту, милорд. – Лакей тут же подал бокал для несчастной леди. – Это должно помочь.
 Иден все не открывала глаза.
 Джек взял бокал из рук лакея, отставил его в сторону, выслал слуг, запер за ними дверь и на мгновение остановился, представляя себе, какой разразится скандал. Нет, не скандал, два скандала! Ведь был еще мокрый лорд Пембрук. А если считать сплетню, придуманную горничной, будет все три!
 Джек не хотел бы слышать, что думает об этом его жена, но он просто ничего больше не мог придумать, чтобы доказать этим людям, что он познал – познал в библейском смысле этого слова – свою жену и что он отец ребенка, о существовании которого скоро станет известно.
 В сочетании с уроком, который он преподнес в оранжерее лорду Пембруку, Джек мог считать, что позаботился о будущем своего сына и на корню пресек всякие сплетни. Теперь каждый мужчина, дерзнувший приблизиться к жене Джека Найта, будет знать, что его ждет.
 Сам Джек Найт чувствовал одно только удовлетворение.
 Мора своими глазами увидела, чего она лишилась. Джек надеялся, что она ощутила сожаление. Что касается его самого, он ни о чем не жалел, в очередной раз бросив вызов обществу. Пусть он выглядел дикарем, но ему нет дела, что эти люди думают о нем. Ему важно, что думает Иден.
 Джек медленно повернул ручку двери и посмотрел на жену, которая и не думала прекращать представление.
 – Ты можешь открыть глаза.
 – Я не хочу, – ответила Иден. – Не хочу тебя видеть. – Однако в тот же миг приподняла голову, быстро села и опустила ноги на ковер. – Как ты мог? Варвар! О чем ты думал? Нельзя так себя вести!
 Джек молчал.
 – Что ты наделал! Ты нас опозорил! Нас больше никогда и никуда не пригласят.
 – И что в этом плохого? – помолчав, произнес Джек.
 – Я никогда не чувствовала себя такой униженной.
 – Униженной? – глухо переспросил он.
 – Ты унизил меня перед всем миром! Джек был поражен.
 Иден вскочила, схватила бокал с бренди, сделала глоток и тут же закашлялась – она не пила крепких напитков.
 Тем временем Джек пытался понять, о каком унижении она говорит? Она стесняется их взаимной любви?
 Вчера ночью она не стеснялась, а лишь стонала от наслаждения.
 Джек опустил голову и стиснул ее руками, пытаясь вернуть себе ясность мыслей и справиться с чувствами, которые захлестывали его, как шторм в Атлантике.
 Иден сердилась из-за поцелуя. Это он мог понять. Не мог понять он другого – при чем здесь унижение? Может быть, она стыдится его? Как всегда стыдилась мать… Как устыдилась Мора и предпочла древнего старика, отшвырнув прочь его юную преданность?
 Если бы только он мог ей все объяснить… Но почему он должен что-то объяснять?
 Иден прекратила кашлять и начала вышагивать по комнате, объясняя ему, как дурно он себя ведет: швыряет графов в фонтаны, угрожает убийством тем, кто пытается за ней ухаживать, чуть не насилует ее прямо на людях…
 Джек с трудом улавливал смысл ее слов. Он вдруг почувствовал такую усталость и подавленность, что даже не пытался оправдываться.
 Почему она и мысли не допускает, что у него есть причины для таких поступков?
 Ясно одно – Иден любит такую жизнь, а он здесь чужой. Джек видел, как сильно рассердилась Иден, и сам начал сердиться. Он больше не желал никаких объяснений. Прошлой ночью она обещала ему вечную любовь, но, похоже, эта любовь длится, пока он играет по ее правилам.
 Его так сильно поразила мысль, что сплетни могут повредить будущему их общего ребенка, что от жены он сейчас хотел понимания и нежности, а что получил взамен? Ее безрассудный гнев, и только!
 Джек не верил своим ушам – она кричит на него! Это было похоже на предательство, куда более горькое, чем ее беседа наедине с этим пронырливым графом в оранжерее. Его главный союзник, его возлюбленная объединилась со всем светом против него! За что?
 Может быть, у него помутилось в голове? Но он был просто не в силах прямо здесь рассказать ей о сплетнях, которые ходят в свете. Кто-нибудь другой ей расскажет…
 Люсьен может сообщить все подробности, тогда дочка гения догадается об остальном.
 – Почему ты молчишь? – кричала Иден с раскрасневшимися от гнева и бренди щеками. – Почему ничего не хочешь объяснить?
 Джек, не глядя на жену, сложил руки на груди.
 – Ты могла бы целоваться со мной с большей охотой.
 – О… – Иден задохнулась от возмущения. – Скажи спасибо, что я не дала тебе пощечину!
 – Мне? Пощечину? – с угрозой пророкотал он.
 – Ты поступил ужасно, Джек. Ты не хочешь жить с людьми, так не тащи за собой меня на дно! Ты можешь отвернуться от всех, как сделал отец, но я не собираюсь следовать за тобой в ссылку. Я сыта этим по горло, спасибо!
 Джек во все глаза смотрел на жену. Неужели ей никогда не приходило в голову, что не он не хочет жить с людьми, а люди не хотят его общества?
 – Скажи же хоть что-нибудь!
 – Хорошо. Теперь ты знаешь, почему я хотел оставить тебя в Ирландии, – тихо проговорил Джек, с упреком глядя в глаза жены. – Я знал, что, если ты приедешь сюда, между нами все рухнет рано или поздно. Эти люди со всем их лицемерием и лживостью встанут между нами непреодолимой стеной. Я снова окажусь злодеем. Я, как влюбленный дурак, не смог отказать тебе, не выдержал твоих слез.
 – Джек!
 – Что ты хочешь услышать? Можешь не стесняться! Ты ведь заодно с ними? Я ожидал этого, – с горечью закончил он.
 – Я не заодно с ними, Джек.
 – Заодно. – Он оглянулся в сторону бального зала. – Именно эти люди отшвырнули меня в детстве. Теперь же их одобрение значит для тебя больше, чем наша любовь. Пусть так и будет. Ты получила от меня то, что хотела. Воспользовалась мной и моей семьей, чтобы попасть в общество. Теперь ты везде принята, я сделал свое дело, правда?
 Иден слушала, не веря своим ушам.
 – Нет, неправда. Джек, ты не можешь так думать обо мне! Твоя семья – это я. Ты сам так сказал.
 – Что же, я ошибся. Моя семья – это моя команда. Мое место там. – Он помолчал, потом направился к двери. – Прощай, Иден.
 – Не смей бросать меня!
 – Я ухожу, – спокойно сообщил он. – Делай что хочешь. Танцуй сколько хочешь. Я вернусь осенью и заберу своего ребенка.
 – Что?!
 – Ты слышала, что я сказал. Особенно если родится сын. Мне нужен наследник, чтобы управлять компанией. Я найму кормилицу, которая позаботится о нем. Тебе не обязательно будет следовать за ним, но я не позволю своему сыну расти здесь, – бесстрастным тоном продолжал Джек. – Я заберу его туда, где люди не придают такого значения происхождению человека. Туда, где он никогда не почувствует себя чужим. Может быть, в Индию, где живет лорд Артур. Там нравы попроще. Ну и конечно, всегда остается Ямайка.
 – Ты с ума сошел, – потрясенно прошептала Иден. Лицо ее сделалось белым как мел. – Ты не заберешь у меня моего ребенка.
 Однако Иден знала, что у мужа есть такое право.
 – Ты всегда можешь родить другого, – не глядя на нее, возразил Джек. – Уверен, здесь найдется немало желающих поспособствовать тебе в этом.
 – Я не такая, как твоя мать, и я не позволю тебе порочить мою честь.
 Джек молча смотрел, как она расправила плечи. О Боже! Он будет о ней тосковать!
 – Твое сомнительное происхождение не дает тебе права вести себя как ублюдок! – выкрикнула Иден.
 – Но таков я и есть, дорогая. И другим никогда не буду. – С этими словами Джек вышел из библиотеки, прошел мимо кучки дам, собравшихся под дверями, и позвал слугу. – Разыщите моего брата, полковника Уинтерли. Он отвезет мою жену домой, – приказал Джек лакею. Дверь библиотеки была приоткрыта, и он в последний раз оглянулся на свою красавицу жену.
 Она стояла с побелевшим лицом и не двигалась с места.
 – Ты отправишься к Деймиену, – распорядился Джек, чувствуя, как разрывается его сердце, и с этими словами захлопнул дверь.
 Иден покачнулась. Она никак не могла осознать того, что произошло. Он собрался прямо сейчас отплывать в Южную Америку? Не простившись?
 Нет! Она не позволит ему так уехать!
 Иден бросилась к дверям, но замерла на месте, услышав взволнованные перешептывания дам. Вдруг они задержат ее? Встреча страшила Иден, в ней нет той независимости, какая есть в Джеке. Но выбора не было. Она должна догнать Джека! Глубоко вздохнув, Иден распахнула дверь. На нее тут же обрушилось сочувственное воркование:
 – Дорогое дитя, как вы себя чувствуете?
 – Он не обидел вас?
 – Нет-нет, – быстро ответила Иден.
 – Вам надо прилечь. Может быть, принести нюхательные соли?
 – Не стоит, благодарю вас. Прошу, позвольте пройти, мне нужно поговорить с мужем.
 – Но он вел себя с вами ужасно!
 – Да, я знаю, но мне надо его остановить, прежде чем он уйдет.
 – Он хочет оставить вас? – раздались возбужденные голоса.
 – Я не позволю, – объявила Иден, выбравшись наконец из окружения заботливых дам. Вздернув подбородок, расправив плечи и не обращая внимания на любопытные взгляды, она прошла по коридору. Щеки ее пылали. Это назойливое внимание и шепот за спиной позволили ей до конца осознать, что испытывал Джек всю свою жизнь.
 Некоторые ей улыбались, словно желая показать, что не считают ее виновной в диком поведении мужа, но эти улыбки не успокаивали Иден, а приводили в еще большую ярость.
 Они не знают Джека! Никакой он не злодей. Никто не понимает его, а она его любит, любит! Но совесть шептала Иден другое: они не понимают, но ты-то понимаешь и должна была это понимание проявить. Короче говоря, надо было ответить на его поцелуй. У нее был шанс доказать свою верность, но она его упустила. Сердце Иден разрывалось от боли, но она сознавала, что виновата сама. Джек чувствует себя преданным, а она, его жена, поняла это только сейчас!
 Но как он мог думать, что она ставит светские развлечения выше их любви? Она жить без него не может! Он единственная опора и смысл всей ее жизни.
 Сейчас, вспоминая сцену в библиотеке, Иден понимала, что говорила там пустые, не имеющие никакой ценности слова. Она с радостью оставит Лондон ради того, чтобы никогда не разлучаться с мужем, будет жить с ним в шалаше, в палафито, только бы ее драгоценный пират никогда не сомневался, что он для нее все – луна, солнце, жизнь.
 И правда, если бы на месте Коннора был Джек, джунгли стали бы для нее родным домом, настоящим раем. Остается только молиться, чтобы рай этот не оказался для нее потерянным!
 Когда Иден добралась наконец до парадного входа, Джека уже не было. Эти глупые женщины задержали ее, и она не успела! Сердце Иден болезненно сжалось – здесь не Ирландия, он не вернется.
 Дождь прекратился. Было тепло и сыро. Мокрые деревья и кусты темными громадами высились среди скульптур парка, освещенного фонарями на изящных кованых столбах. Желтые круги света едва справлялись с непроглядной темнотой ночи.
 Иден обхватила себя за плечи и, словно в оцепенении, пошла вдоль подъездной аллеи, как будто надеясь догнать мужа. Вот и усыпанный гравием поворот. Бальные туфельки вымокли, но Иден не чувствовала холода.
 Джек!
 Неужели это правда? Неужели он бросил ее? Уехал. Глаза Иден наполнились слезами. Разум отказывался верить в происходящее.
 – Джек! – кричала она в пустоту.
 Да, он действительно ушел, оставил ее. Одиночество в джунглях казалось ей ничем по сравнению с сегодняшним вечером.
 Дрожа всем телом, Иден вглядывалась в темноту и пыталась сдержать рыдания.
 Нельзя расставаться таким образом. В плавании всякое случается. Вдруг она его больше не увидит? Никогда не сможет сказать ему, как сильно его любит! Как раскаивается! Опять раскаивается… Да, любовь – дело нелегкое. Иден тяжело вздохнула. Надо спешить. Вдруг она успеет перехватить его до отплытия. Она попросит Деймиена сначала отвезти ее к докам компании «Найт энтерпрайзис».
 Возможно, Джек не захочет ее видеть, но она заставит его слушать и не уйдет, пока он снова не станет ей верить, не поймет, что она чувствует.
 И, не теряя больше ни минуты, Иден повернула обратно к дому. Вдруг справа раздался голос:
 – Иден!
 У Иден перехватило дыхание от возникшей надежды, она обернулась, но никого не увидела. Внезапно от плотной стены зелени отделилась высокая, мощная фигура. Простая одежда, настороженная поза. Человек шел к ней по сырой траве. Наконец свет фонаря упал на его светлые волосы.
 Иден прищурилась, ей показалось, что воображение опять сыграло с ней злую шутку. Коннор?
 – Иден, это действительно ты?
 – Коннор? – Она колебалась, готовая броситься к тому, кто столько лет был практически членом их семьи, но странный огонь в его глазах пугал ее и не давал сделать ни шагу. Однако Коннор сам быстро вышел на гравийную дорожку и с жаром пожал протянутую ему руку.
 Иден почувствовала, что у нее кружится голова. Значит, он действительно смотрел на нее из-за стекла зимнего сада?
 – Иден, я не могу поверить, что нашел тебя! Слава Богу, ты уцелела! – Коннор наклонился и поцеловал ее в лоб.
 – Что ты здесь делаешь? – вскричала она, рассеянным взглядом замечая переброшенный через его плечо сверток из плотной шерстяной ткани.
 – Конечно, ищу тебя! Дай мне на тебя посмотреть. О, Иди, ты такая красивая, – благоговейно забормотал он, разглядывая дорогое платье и изысканную прическу Иден. – Совсем как леди в твоих журналах. Не могу поверить, что нашел тебя!
 – А я не могу поверить, что ты приехал, – отвечала она. – Я… я думала, что видела тебя за окном оранжереи. Господи, как ты меня напугал! Но ты исчез, и я решила, что мне показалось.
 – Прости, я не хотел тебя пугать. – Коннор улыбнулся. – Слуги меня не впустили. Я должен был убедиться, что попал туда, куда надо. Нелегко было тебя найти. Лорда Джека я тоже видел, – продолжал Коннор, бросая на Иден пронизывающий взгляд. – Он кричал на тебя.
 Глаза Иден потухли, она опустила голову.
 – Да, мы сегодня немного повздорили.
 – Иден, для меня главное – твое счастье. Я не могу себе представить, что кто-то посмел повысить на тебя голос.
 Иден рассеянно улыбнулась:
 – Спасибо, Кон. Но скажи же скорее, где отец? Он ведь тоже приехал?
 – Ну, сейчас он на корабле, пришвартованном на берегу Темзы. Хочешь его увидеть? Я могу отвезти тебя прямо сейчас.
 – Конечно, хочу. Я сама собиралась ехать в доки.
 – Правда? Иден кивнула.
 – Брат Джека может нас туда отвезти в карете.
 – Подожди! – возразил Коннор, когда Иден стала тянуть его к парадному входу. Лицо его потемнело. – Иден, думаю, надо тебя предупредить. Твоему отцу пришлось многое пережить с тех пор, как ты от нас убежала.
 Иден побледнела.
 – Он здоров? Он… он жив? – На Иден нахлынуло чувство вины. Эта ночь должна стать ночью примирения, и не только с Джеком.
 – Да, с ним все в порядке, – признал австралиец. Слава Богу! Иден опустила голову.
 – Он очень на меня сердится?
 – Да, – кивнул Коннор, – немножко. Он очень по тебе скучает. Очень. Ты нужна ему, Иден. Он ведь всегда тебе это говорил. Не стану рассказывать, сколько горя ты ему причинила, когда сбежала. – Он в упор посмотрел на девушку Иден содрогнулась. Она отвыкла от этого его взгляда. – Но все же, – тихим голосом продолжал Коннор, – он любит тебя, он жить без тебя не может.
 Остановившийся взгляд Коннора вдруг заставил Иден понять, что тот говорит вовсе не о чувствах ее отца. Девушка сделала осторожный шаг назад, но Коннор все еще держал ее за руки.
 – Но… Я ведь теперь замужем. Конечно, я очень хочу пойти и увидеть отца, но сначала мне нужно поговорить с мужем.
 – Нет, пойдем прямо сейчас, – настойчиво проговорил Коннор. Он выпустил ее руку в перчатке, но крепко держал за вторую.
 Девушка не заметила, как ее собеседник, словно карточный шулер, вынул из рукава какой-то предмет, она лишь успела ощутить резкий укол в ту руку, перчатка с которой осталась в зимнем саду.
 – Ой! – успела вскрикнуть она.
 Коннор как будто ждал этого. Он ловко схватил ее за обе руки и прошептал:
 – Тихо! Ничего страшного, просто расслабься.
 Иден растерянно взглянула на руку и увидела на ней капельку крови, как от укуса мелкого насекомого.
 – Коннор, что это?
 – Ну-ка… – Он вытянул из-за плеча плотное шерстяное покрывало. – Сегодня прохладно. Укройся.
 Оказалось, что это не покрывало, а просторный плащ с капюшоном, который он ловко накинул Иден на плечи.
 – Спа… спасибо. Не… не… не надо. – Слова с трудом протискивались из горла.
 – Нет, надо.
 Иден испуганно посмотрела на Коннора. Его лицо расплывалось.
 – Что… чтот-ты со м-м-мной с-сделал? – с трудом вы давила она.
 – Любовь моя, я пришел, чтобы забрать тебя домой.
 Перед глазами Иден всплыли картины, когда в джунглях Коннор усыплял животных ударом стрелы, намазанной слабым раствором кураре, изучал их, а потом отпускал на волю. Но она поняла, что ее он никогда не выпустит.
 Колени Иден подогнулись, в глазах потемнело. Коннор опустил капюшон пониже, скрывая лицо девушки, и утащил ее в темноту.




 Глава 19


 Команда готовилась к выходу в море. В доках компании Найта стоял непрерывный гул. Все припасы были уже погружены, и теперь матросы весело работали веслами, перевозя с берега на корабль шумных рекрутов.
 Джек махнул рукой Балласту и Хиггинсу. Те с энтузиазмом приветствовали капитана, чье мрачное настроение осталось незамеченным. Джек поднялся на борт «Ветра Фортуны», стоявшего на якоре в самой середине реки, где боцман уже демонстрировал вновь прибывшим, что такое дисциплина на корабле.
 – Капитан на борту! – рявкнул старый моряк. – Салют!
 Приказ поразил разношерстную ватагу рекрутов, но они его выполнили, вразнобой приветствуя капитана.
 Джек сухо кивнул в ответ и прошел к себе в каюту выслушать отчет лейтенанта Пибоди, который сообщил, что все будет готово примерно через час. Джек отправился осматривать корабль. Практически все было в полной готовности, однако настроение капитана не стало лучше. Он вдруг осознал, что надеялся скрыться от Иден в море, но теперь каждый дюйм «Ветра Фортуны» напоминал о жене. Иден была везде: от грузового трюма, где она пряталась, до его собственной каюты, где принудительно принимала ванну, потому что она была в его мыслях и сердце.
 Джек поднял глаза на кормовую галерею, где они впервые говорили об общих детях. Теперь это почти сбылось. На корабле не осталось места, не связанного с воспоминаниями об Иден. Ее присутствие наполняло каждый коридор, пропитало собой доски обшивки, раскрасило каждый дюйм парусов. Но сильнее всего оно чувствовалось в спальне, где Иден отдала ему свою девственность и где они поклялись друг другу в вечной любви.
 Именно здесь Джек вдруг обнаружил сверкающее платье морской царевны. Когда-то он нашел его для Иден, чтобы ей было во что переодеться.
 Джек устало опустился на кровать, стиснул в кулаке полупрозрачную ткань и глубоко задумался. Воспоминания настолько его поглотили, что он даже не запер за собой дверь, чего прежде никогда не забывал.
 Он прикрыл глаза и вдохнул слабый аромат, исходящий от платья. «Как я буду полгода без нее обходиться?»
 Иден. Их любовь стала для него самой сутью существования, а теперь он готов все разрушить, разрушить с такой силой, что ничего нельзя будет восстановить.
 Ну накричала она на него в библиотеке, рассердилась… Что из того? Разве можно ее винить? Это ее первый бал, а он, Джек, все испортил. Иден так мечтала об этом празднике. А он даже не стал с ней танцевать! «Черт возьми, что я делаю?!»
 С точки зрения постороннего наблюдателя, Джек действовал в интересах правого дела, но в глубине души он понимал – это просто бегство, и все. Он не боялся, что Иден его не любит, а боялся того, что любит. Иррациональный страх, но Джек ничего не мог с этим поделать. Он брался за самые рискованные предприятия лишь для того, чтобы доказать: несмотря на свое незаконное происхождение, он способен на то, что больше никому не по силам. А Иден все время говорила ему о другом: не надо ничего доказывать, появился человек, который любит его таким, какой он есть. Но Джек понял это только сейчас. Любовь Иден – самое важное, что у него есть. Она ценнее всех его сокровищ, и если он сейчас уедет, то может потерять ее навсегда.
 Джек сжал в кулаке шелковое платье, сознавая, что если он уедет сегодня, то будет сожалеть об этом до конца своих дней. С этой мыслью он вышел на палубу и отправился разыскивать Трайерна, чтобы поручить ему свою миссию. В конце концов, парень прав. Джек выполнил свою долю работы. Кроме того, существовали и другие причины, особенно сейчас, после тройного скандала на балу. Теперь все сплетники Лондона ни за что не оставят их семью своим вниманием, а значит, он не сумеет исчезнуть незаметно.
 Каждый будет задаваться вопросом, куда он делся. Возникнут подозрения, станут расспрашивать Иден, а муж не подготовил ее к этим расспросам.
 Он должен вернуться. Его сегодняшнее поведение поставило под угрозу все дело. Если он останется в Лондоне, то это отвлечет внимание от незаконной стороны его деятельности, а ведь Джек не единственный, чья жизнь зависит от соблюдения тайны. Решение Уайтхолла поставило военные действия в Южной Америке вне закона. Если Джек привлечет внимание к своей миссии, могут пострадать все его рекруты. Он обязан их прикрывать, а единственный способ добиться этого – остаться на месте.
 Было и еще кое-что. Чтобы вернуться в Англию к рождению ребенка, Джек должен добраться до Южной Америки без штормов, без штилей, без всякой задержки, затем быстро пополнить запасы и сразу пуститься в обратный путь. А к тому времени уже начнется сезон штормов. Если «Ветер Фортуны» рискнет отправиться в путь, Джек может никогда не увидеть своего первенца.
 Значит, наступило время передать правление Трайерну. Капитану оставалось только надеяться, что его учеба пошла лейтенанту впрок. К тому же на борту будут такие старые морские волки, как Пибоди, Броуди и Хиггинс. В конце концов, парень заслужил свой шанс разбогатеть. Если его намерения в отношении Эмили Нортроп серьезны, то десять тысяч фунтов в банке станут важным аргументом в глазах ее отца, адвоката, и заставят его благосклонно отнестись к предложению такого галантного и способного офицера. На взгляд капитана, именно столько стоила эта работа.
 Что касается его самого, то Джек хотел лишь одного – снова обнять возлюбленную и вымолить у нее прощение за свое дикое поведение.
 Приготовления были почти закончены. Джек еще раз предупредил Трайерна об осторожности, дал последние наставления, пожал руку Броуди и приказал ему во всем помогать молодому капитану и, не теряя времени, бросился в отель «Палтни», надеясь, что жена собирает там вещи под строгим надзором Деймиена.
 Джек взлетел по лестнице, но в номере было темно и тихо. Он прошел в гостиную, надеясь, что Иден прилегла у себя в спальне. Если ее тут нет, он просто отправится на бал и заберет жену домой.
 – Иден?
 Вдруг за спиной возникло едва уловимое движение. Джек его скорее почувствовал, чем услышал. Краешком глаза он успел заметить, что дверь на балкон осталась открытой. Портьеры колыхались от ночного бриза, Слуга мог бы забыть запереть эту дверь, но ни Джек, ни Иден были не способны совершить подобную оплошность при таких обстоятельствах.
 Внезапно Джек понял, что в номере кто-то есть, но это не Иден. Ее присутствие он всегда чувствовал. Джек потянулся к ножу и резко спросил:
 – Кто здесь?
 Из-за шторы возник Риц. Рядом материализовались еще две массивные тени – сообщники Рида, опытные убийцы, которых он брал с собой на Ямайку, когда охотился за Боливаром.
 Джек окинул их быстрым взглядом, молясь, чтобы жена была все еще на балу. Убийцы приближались. Джек понял, что попался, и мимоходом подумал: хорошо, что успел написать завещание. Тем не менее, стоило попробовать изобразить невинность.
 – Как вы смеете врываться ко мне в номер? – гневно воскликнул он.
 – В чем дело, лорд Джек? – насмешливо спросил Риц. – Или мы не проявили должного уважения к вашему титулу?
 – Что вам нужно? – холодно отозвался Джек.
 – Хватит притворства, Найт, – фыркнул Риц. – Теперь мы знаем, что вы тот, кто нам нужен. Я еще с Ямайки ищу повод отомстить вам, и мой час настал. Вы в наших руках.
 – Простите, приятель, но у меня другие планы. – Джек осторожно пятился, но за спиной стояли те двое. – С чего вы взяли, что на сей раз не ошибаетесь?
 – Нашли свидетеля, который видел вас в Венесуэле в конце февраля. Как раз в это время мятежники отправили своего представителя в Англию. Ваш приезд в Лондон – это не простое совпадение.
 – Вот как? И кто же вам дал эти сведения? – потребовал ответа Джек.
 – Ученый, проводивший исследования в джунглях.
 Джек побледнел. Он ожидал услышать имя своего тестя, но ответ Рица оказался еще хуже:
 – Его зовут О'Киф. Австралиец.
 У Джека зазвенело в голове. Его охватил ужас, ужас более сильный, чем тот, когда Иден едва не утонула в Атлантике. Все ясно. Его выдал Коннор. Иден давно предупреждала, что австралиец непременно отомстит. Теперь Джек знал, каким будет следующий шаг Коннора – он начнет охоту на Иден. А может быть, уже начал и преуспел.
 Сердце Джека колотилось с отчаянной силой, пальцы вцепились в рукоять пистолета. Он должен выбраться отсюда, и как можно скорее. Надо спасать Иден.
 Если О'Киф захватил ее, то снова утащит в джунгли, и Джек никогда не увидит свою жену. Конечно, Деймиен должен о ней позаботиться, но ведь сам Джек ничего не сказал брату, и сейчас он понимал – это его дело, только он сам способен спасти свою любовь. Самое главное – это время. Однако Риц явно не собирался выпускать его отсюда живым.
 Возможно, не стоит ввязываться в драку, впустую теряя время и собственную кровь?
 – Послушайте, я человек богатый. Может, договоримся за солидную сумму?
 Ответом ему послужил резкий удар сзади. Джек зарычал от боли, а трое бандитов бросились на него разом.
 – Прекрати сопротивляться, – бормотал сквозь стиснутые зубы Коннор, пока тащил Иден вверх по трапу из шлюпки на корабль. – Мы возвращаемся в джунгли. Мы будем там счастливы.
 Видимо, доза оказалась мала, действие кураре слабело. В голове у Иден шумело, но она продолжала бороться за жизнь.
 – Иден, все правильно. Ты единственный человек, который меня понимает.
 – Такого я не понимаю! – Она лягалась, брыкалась, но все было напрасно. Коннор был очень силен, вот он уже поднял ее над поручнями.
 – Тихо!
 – Пусти меня! Ты сумасшедший! – Иден припомнилась обычная фраза отца о том, что эти джунгли непременно кого-нибудь из них сведут с ума. Теперь стало понятно, кого именно.
 Коннор был явно не в себе. Иден помнила происшествие с индейским мальчиком и знала, насколько Коннор опасен.
 Вот он перебросил ее через поручни. Иден оказалась на четвереньках на освещенной факелами палубе. Сквозь пряди разметавшихся волос она разглядела глумливые и плотоядные лица команды.
 – Назад! – пролаял Коннор и хотел помочь ей подняться.
 Иден вырвала у него свою руку и выкрикнула прямо ему в лицо:
 – Я хочу увидеть отца!
 – Увидишь, я же обещал.
 – Э… капитан, – с осторожностью обратился к Коннору один из сообщников.
 Иден расхохоталась:
 – Ты называешь себя капитаном этого дырявого корыта?
 Коннор бросил на нее угрожающий взгляд:
 – Если хочешь увидеть отца, советую быть повежливее.
 – Где он? Где мой отец?
 – Капитан! – настойчивее позвал матрос.
 – Что такое? – пролаял Коннор. Матрос явно приготовился к выволочке.
 – Доктор Фарради сбежал!
 Иден пораженно распахнула глаза. Коннор впал в бешенство. Команда бросилась врассыпную, спасаясь от его безудержного гнева.
 – Безголовые свиньи! – орал Коннор. – По местам, скоты! Поднять якорь! Шевелитесь! Он приведет подмогу. Он не дурак. Сюда в любую минуту может явиться речная полиция.
 Заметив, что Коннор отвлекся, Иден бросилась к поручням, готовая прыгнуть за борт и плыть к берегу. Но Коннор резко развернулся и ухватил девушку за волосы. Иден закричала, Коннор крепко вцепился ей в руку, снял фонарь с ближайшего крюка и потащил Иден вниз. Лицо его страшно исказилось и почернело. Иден пришла в ужас.
 На нижней палубе он швырнул ее в каюту и хотел запереть за собой дверь, но Иден собралась с духом и, полная решимости спастись во что бы то ни стало, бросилась на своего мучителя. Коннор схватил ее раньше, чем она успела прошмыгнуть мимо него в дверь, крепко взял за талию и прижал к стене.
 – Ну-ка стой, – прорычал он, – на этот раз ты не сбежишь. Сиди тихо. Мы скоро отплываем.
 – Куда? – закричала Иден. – Я хочу домой.
 – Я отвезу тебя домой. – Казалось, он старается держать себя в руках. – Мы возвращаемся в джунгли, мы будем там счастливы, как раньше.
 – Я не хочу! Где мой отец?
 – Твой отец сбежал, Иден. Все равно он нам не нужен. Он слабый.
 – Выпусти меня отсюда! Я не люблю тебя. Почему ты не можешь этого понять?
 – Потому что я люблю тебя, Иден. Я так тебя люблю! О Господи, я столько лет ждал, чтобы сказать тебе это.
 Иден ногтями вцепилась ему в лицо, Коннор, не обращая на это внимания, приподнял ее и понес к койке. Она сопротивлялась изо всех сил.
 – Пусти меня! Ты сумасшедший! Будь проклят!
 – Прекрати! – проревел он, бросил ее на кровать и прижал ей руки.
 Иден продолжала бороться, но отчаяние и безнадежность захлестывали душу. Своим весом он прижал ее так, что она не могла даже пошевелиться. Коннор это умел. Он справлялся с крокодилами. Она затихла и начала плакать.
 – Отпусти меня.
 – Нет, – прошептал он. – Я переплыл через океан, чтобы вернуть тебя. Больше я никуда тебя не отпущу.
 – Я никогда не была твоей.
 – Зато теперь стала. – И он поцеловал ее.
 Иден содрогнулась от отвращения.
 – Ну успокойся, девочка, – заворковал Коннор. – Все в порядке.
 Иден попыталась вывернуться, но не смогла сдвинуться ни на дюйм. Коннор передвинулся так, чтобы удерживать ее одной рукой, а второй стал поглаживать ее тело, как будто надеясь, что это поможет ей успокоиться. Иден вся сжалась и зажмурила глаза, когда его рука коснулась ее грудей. Коннор попытался снова поцеловать ее, но она отвернулась. Тогда он поцеловал ее в шею, а рука поползла ниже.
 – Ты ведь к этому привыкла, правда? Я знаю, что он наверняка изнасиловал тебя на корабле. Но ты не виновата. Теперь это не имеет значения. Он за все заплатит. Прошлого больше нет. Я сумею тебя защитить. Ведь мы с тобой научились у индейцев, что надо жить только настоящим.
 – Оставь меня.
 Рука Коннора замерла у нее на животе. Его прикосновение изменилось, теперь это была не ласка, а врачебная пальпация.
 – Ты беременна.
 Иден застыла от ужаса. Мало ли что у него на уме? Коннор еще раз ощупал, ее живот.
 – Мой враг сделал тебе ребенка. – Ледяной тон этих слов заставил Иден похолодеть. Внезапно Коннор отстранился. – Ладно, это не имеет значения. У нас есть настой, который очистит твое тело.
 – Я не стану его пить.
 – А я залью его тебе в глотку.
 Иден онемела от страха. Коннор поднялся с кровати и пошел к двери, прихватив по дороге фонарь.
 – Сиди тихо, Иден. Не заставляй тебя связывать. Я не хотел бы так обращаться со своей женой, но если ты меня вынудишь, я это сделаю.
 – С женой? – дрожащим голосом повторила Иден.
 – Да, с женой.
 – У меня уже есть муж, – едва слышно прошептала она. Коннор помолчал, затем объявил:
 – Он мертв.
 Коннор задул лампу и захлопнул за собой дверь. Иден сидела и тупо смотрела в темноту, откуда вскоре донеслись звуки запирающихся замков.
 Из темной речной воды напротив доков и складов компании «Найт энтерпрайзис» доносились всплески.
 – Капитан!
 – В чем дело, матрос? – отозвался лорд Артур Найт, который со сцепленными за спиной руками наблюдал, как команда свертывает паруса. «Валиант» бросил якорь.
 – Человек за бортом, сэр!
 – Черт возьми! – Лорд Артур бросился к поручням и нагнулся, пытаясь рассмотреть источник отчаянного плеска.
 – Он не из наших.
 – Тонет! Точно, тонет!
 – Помогите! – прохрипел несчастный, борясь с течением.
 – Не стойте же, олухи. Бросьте ему конец! – громовым голосом скомандовал лорд Артур.
 – Есть, капитан.
 Вниз немедленно опустили люльку.
 – Эй, внизу! Держись! – кричал сверху лорд Артур.
 Несчастный послушался и через минуту уже лежал на палубе. Лорд Артур слегка нахмурился, глядя на лужу, расплывшуюся по его безупречно чистой оружейной палубе.
 – Решил поплавать, приятель?
 – Ты простынешь до смерти в этой луже, – пробормотал один из матросов.
 Несчастный икнул.
 – Ужасно, – прохрипел он и закашлялся. – Благодарю вас, господа. И прошу о помощи, нельзя терять ни минуты.
 – И в чем же дело, приятель? – Лорд Артур щелкнул пальцами, и ему тут же подали полотенце, которое он вручил спасенному.
 Человек с благодарностью его принял, вытер лицо, а потом тщательно протер свои разбитые очки. Лорд Артур внимательнее присмотрелся к спасенному и решил, что тот выглядит как джентльмен. Немолод. Ему скорее всего за пятьдесят. Неподходящий возраст для романтических купаний, хмыкнул себе под нос лорд Артур.
 – Я только что сбежал, – задыхаясь, выпалил ночной пловец. – Сбежал незаметно. Меня силой удерживали на фрегате. – Он ткнул пальцем в сторону изъеденного жучком судна в полумиле выше по реке.
 – Вот как, – пробормотал лорд Артур и поднес к глазу подзорную трубу. – Очень подозрительно, надо подойти и взглянуть поближе.
 – Нет-нет! Не тратьте на них время. Их много, почти шестьдесят человек, и все до одного – головорезы.
 – И чего же вы хотите от нас, сэр? Надо поставить в известность речную полицию.
 – Нет времени! Прошу вас, сэр! Я должен увидеть лорда Джека Найта, брата герцога Хоксклиффа.
 – И зачем он вам нужен? – Лорд Артур с подозрением уставился на незваного гостя.
 Я должен его найти. С ним моя дочь. Она в страшной опасности.
 Родительская тревога сразу пробудила сочувствие в сердце лорда Артура.
 Сам он явился бы в Лондон значительно раньше, если бы не получил очень странное, непонятное послание от своего среднего сына Дерека.
 Вечно занятый каким-нибудь приключением, юный повеса не часто писал отцу. Как только лорд Артур узнал каракули сына, он тотчас понял, что случилось нечто серьезное. Короткая записка нашла его в Портсмуте, где производился мелкий ремонт «Валианта». Артур столько раз прочел ее, что знал теперь наизусть.
 «Дорогой отец, оставайся в Лондоне. Мы к тебе присоединимся. Боюсь, у нас неприятности и нужно быть здесь. Мне и Гейбриелу предложено оставить наши посты в кавалерии, но остальные уверяют, что надо заботиться о сестре. Джорджи приедет первой. Мы отправили ее на одном из кораблей Джека. Я должен остаться с Гейбриелом. Он был ранен, защищая дворец магараджи. Молись за нас. Скоро все объясню.
 Твой преданный сын Д.
 P. S. Я бы уже погиб, если бы не этот шустрый лорд Гриффит. Отличный парень. Кажется, неравнодушен к Джорджи.
 Да они все к ней неравнодушны».
 Мольбы странного пловца вернули Артура к действительности, оторвав от горестных отцовских размышлений.
 – Прошу вас, капитан, помогите мне спасти мое дитя! Она и лорд Джек, они оба в опасности. Ужасной опасности! Прикажите своим людям отвезти меня на берег, я побегу в отель «Палтни» и предупрежу Джека, чтобы он защитил Иден. О'Киф здесь! Он охотится за ними обоими. Этот человек опасен! Его надо остановить.
 Лорд Артур поднял голову, с удивлением щурясь на гостя.
 – Вы, случайно, не доктор Фарради?
 – Да! Откуда вы знаете? – Доктор был потрясен.
 – Это длинная история, расскажу по дороге. За мной! Спустить шлюпку! – рявкнул он матросам, которые с интересом прислушивались к разговору.
 – Есть, капитан!
 И два немолодых джентльмена со всей возможной скоростью бросились к отелю «Палтни», нашли номер Джека и застучали кулаками в дверь, но она оказалась заперта, никто не отзывался.
 За дело взялся лорд Артур.
 – Отойдите-ка, – распорядился он. Доктор Фарради, все еще насквозь мокрый, убрался с дороги, вытащил из стенного канделябра свечу и посветил Артуру. Тот несколькими мощными ударами вышиб замок.
 Когда дверь распахнулась, перед глазами пожилых джентльменов предстало ужасное зрелище: на полу лежали тела четырех мертвецов.
 Повсюду были следы крови: на ковре, на мебели, даже на потолке.
 – О Господи! – прошептал натуралист.
 Вдруг одно из мертвых тел шевельнулось, раздался хриплый стон.
 – Джек! – Лорд Артур узнал племянника, который лежал вниз лицом у самой двери на балкон.
 У остальных троих были смуглые лица. Жизнь безвозвратно покинула их.
 Доктор Фарради бросился к Джеку, нашел пульс.
 – Он жив!
 Лорд Артур, конечно, не удивился, но был несказанно рад, что в доме оказался врач. Теперь наступила очередь Виктора отдавать приказания. Он велел принести холодной воды и чистой ткани, чтобы сделать повязки, а сам перевернул Джека и осмотрел его раны.
 Окровавленное лицо Джека распухло. У него было несколько ножевых ран. Ему даже пытались перерезать глотку, но нанесли лишь царапину. На коже выступил холодный пот, но он был жив. Артура поразила кровавая победа племянника. Он дрался как лев.
 Через несколько минут усилия доктора привели к тому, что Джек очнулся и сделал глоток воды.
 – Иден… – прохрипел он. – Меня выдал О'Киф.
 – Значит, он мог уже похитить ее, – в ужасе прошептал доктор.
 Взгляд Джека остановился на лице тестя, в аквамариновых глазах горела дикая ненависть. Даже Артур никогда не видел Джека в таком состоянии. Джек медленно протащил руку вниз, оперся на нее, подался вперед и со страшным усилием начал подниматься на ноги.
 Артур молча смотрел на племянника. Казалось, израненный гладиатор принуждает себя встать с песчаной арены Колизея, чтобы снова броситься в бой.
 И Джек поднялся. Видимым усилием воли заставил себя выпрямиться. Его грудь ходила ходуном, пока он, стиснув зубы, пытался сохранить равновесие. Его глаза гневно сверкали.
 – Где он? – прохрипел Джек. Фарради отошел на шаг и заявил:
 – Я покажу.
 Иден не могла сказать, сколько времени она провела в своей темной клетке. Час? Может быть, два? Она не могла поверить, что Джек погиб, и молилась, чтобы он, выполняя свою миссию, уже оказался на пути в Южную Америку. Но с каждой минутой мужество покидало ее. Иден не знала, что ей делать. Дверь каюты была крепко заперта. Когда она стала колотить в нее кулаками, раздались угрозы, что ее свяжут, а в рот засунут кляп. И она затихла, понимая, что может лишиться всех шансов на спасение.
 Придвинув табуретку к иллюминатору, она попыталась выбраться наружу, но отверстие оказалось слишком мало, но все же она сумела в него заглянуть. Ни единого огонька не отражалось в речной воде. С верхней палубы не слышались голоса матросов и приказы офицеров. В полной темноте фрегат бесшумно скользил по воде. Иден поняла, что Коннор намерен ускользнуть незамеченным. Он привык к непроглядным ночам в джунглях и прекрасно видел в темноте. Она не знала, долог ли путь до океана, но понимала, что если не сбежит из этого сумасшедшего дома, то погибнет. Коннор может ее утащить куда угодно. Если она вновь окажется на Ориноко, мир для нее будет потерян. И Джек тоже.
 Иден стала ощупью искать любой предмет, который поможет ей в этом безнадежном положении. Было слишком темно, и временами она не могла понять, что попадает ей в руки, но наконец в ящике стола она разыскала огарок свечи с маленькой трутницей, вделанной в подсвечник.
 Раз за разом она пыталась высечь искру, теряла терпение, исцарапала руки, но вдруг услышала, как из окна долетел глубокий, вибрирующий звук: тра-ла-ла!
 Девушка подняла голову и замерла, прислушиваясь к ночной тишине. Вот опять: тра-ла-ла!
 В памяти шевельнулось воспоминание. Она уже слышала этот звук. Протяжное эхо корабельного горна разносилось над гладью реки.
 Иден подлетела к иллюминатору, вскочила на табуретку и выглянула наружу. У нее перехватило дыхание. Из-за поворота реки появился величественный корабль. В темноте было не разобрать, как далеко он находится, но Иден разглядела одну деталь, и ее сердце радостно забилось. Огромные лампы на палубе корабля высветили красную метку на полотне паруса. Собственность компании «Найт энтерпрайзис» – вот что означала эта метка! «Валиант»!
 Спасение близко! Значит, Коннор говорил правду – отец сбежал и привел помощь. В сердце Иден возродилась надежда.
 Иден не могла оставаться на месте. Она должна действовать! Дать знать, где находится.
 Иден снова взялась за трутницу. На этот раз ей быстро удалось высечь искру, которая подпалила край льняной тряпки. От нее загорелась свеча. И вот каюту осветил маленький язычок пламени.
 Если Коннор рассчитывает улизнуть под покровом темноты, он ошибается. Однако одной искорки недостаточно, чтобы ее заметили с корабля.
 Иден подняла свечку над головой и оглядели каюту. Кругом валялись кучи какой-то рвани. Это тебе не «Ветер Фортуны». Наконец ее взгляд отыскал старую рыболовную сеть. Затем на глаза попались доски на случай срочного ремонта корпуса. Потом – банка со смолой, чтобы замазывать щели.
 Тра-ла-ла!
 Иден улыбнулась, в ее голове зародился план. Через несколько минут она снова начала колотить в дверь.
 – Негодяи! Выпустите меня отсюда!
 Каждый удар больно отдавался во всем теле, но скоро Иден почувствовала, что едва не сорвала дверь с петель.
 Наконец Коннор послал одного из своих прислужников разобраться с Иден, но та уже поджидала посланца с рыболовной сетью в руках.
 – Ну-ка замолчи, сука!
 Матрос сунулся в дверь, Иден набросила ему на голову сеть и толкнула назад. Стараясь выпутаться, негодяй споткнулся и растянулся на полу в коридоре. Иден чуть задержалась, разжигая свой самодельный факел из найденной смолы и тряпок, и выскочила из каюты. Когда матрос наконец выпутался из сети, она наклонилась, подожгла коридор, отсекая от себя преследователя, взлетела по трапу и выскочила на верхнюю палубу. Факел по-прежнему горел у нее в руке.
 Раздались крики команды, а Иден тем временем поджигала все, до чего могла дотянуться: поручни, штурвал, рубашку матроса, который хотел ее схватить. Несчастный прыгнул за борт, чтобы спастись от пламени.
 – Иден! – заорал Коннор и бросился к ней с диким выражением на лице.
 Она махнула на него факелом, но он успел схватить ее за плечи. Тогда Иден размахнулась и швырнула факел в грот-парус. Ветер тотчас подхватил пламя, и огромное полотно вспыхнуло.
 Теперь Найты поймут, где ее искать.
 Оставался лишь один пункт плана: Иден собиралась выпрыгнуть за борт, но Коннор крепко ее держал, его глаза светились безудержной яростью.
 – Вон там! Что это за пламя? – закричал матрос из команды Артура.
 Джек поднес к глазам подзорную трубу, и у него радостно застучало сердце: на палубе вражеского корабля он увидел Иден в тот самый момент, когда она швырнула факел в парус.
 «Настоящая львица», – с гордостью подумал он, но тут увидел, как Коннор О'Киф схватил Иден за плечи. Джек подался вперед, наблюдая за их борьбой.
 – Давай, девочка, давай, – едва слышно шептал он.
 Люди Коннора были заняты пожаром. Джек не собирался позволить им ускользнуть.
 – Пальните ему перед носом, это его отвлечет, – скомандовал Джек.
 – Есть, сэр.
 Джек стал рядом с канониром, превозмогая боль в ранах, рассчитал траекторию и сам подпалил фитиль.
 Предупредительный выстрел взорвал тишину ночи. Ядро в огненном дожде пролетело перед носом фрегата и шлепнулось в воду. В небо взлетел столб пара. Джек наблюдал за реакцией на борту. Там царила неразбериха. О'Киф обернулся посмотреть, не повреждено ли судно, а Иден не упустила свой шанс и вывернулась из его рук.
 Губы Джека изогнулись в ухмылке, когда его леди бросилась к поручням, с кошачьей ловкостью вскарабкалась на них и ласточкой нырнула вниз.
 «Как я люблю эту бесстрашную малышку», – подумал Джек.
 Речная вода поглотила маленькую фигурку, а Коннор, стоя у поручней, выкрикивал ее имя.
 – Спустить шлюпку, – скомандовал Джек. – Я за ней, да, дядя?
 – Ты, Джек?
 – Как только мы ее вытащим, расстреляйте этого негодяя!
 – С большим удовольствием.
 – Позволь и мне тоже, – взмолился доктор Фарради. – Джек, я не могу ее потерять.
 – Я тоже. – Он мягко отодвинул доктора в сторону. – Я верну вам вашу дочь.
 Фарради с болью наблюдал, как Джек спускается в шлюпку, как борется с течением, которое подталкивает его к горящему кораблю.
 Судно О'Кифа вспыхнуло теперь по-настоящему. Джеку приходилось все время оглядываться, чтобы не попасть под горящие обрывки парусов и обломки оснастки. Поверхность реки заволокло дымом. Видимость ухудшилась. Джек с отчаянием заметил, что берега Темзы в этом месте одеты в каменное русло с очень гладкими стенами. Так здесь спасаются от наводнений.
 Иден была в воде, но, выплыв, не смогла бы выйти на берег. Он должен найти ее в этих темных водах и поднять в шлюпку. Иного шанса у нее нет.
 Джек изо всех сил выгребал к береговой стене, но вдруг услышал звуки, которые его ужаснули.
 Бэнг!
 О камень стены звякнула пуля. Джек оглянулся и увидел, что у поручней горящего корабля стоит Коннор и стреляет в воду. Вот он перезарядил ружье, прицелился и снова выстрелил.
 О Боже! Он хочет ее убить.
 Джек набрал в легкие побольше воздуха и громко закричал, отвлекая внимание сумасшедшего на себя. Но его крик потонул в буре огня с палубы «Валианта».
 Бум! Бум! – грохотали пушки. Грот-мачта надломилась и рухнула, потащив за собой лини, реи, такелаж. Куда делся О'Киф, Джек не заметил. Обогнув изувеченное судно, он наконец различил в темной холодной реке бледное лицо жены. Она изо всех сил старалась удержаться на воде.
 – Иден! – прокричал в темноту Джек и налег на весла.
 – Джек! – задыхаясь, ответила Иден на долетевший сквозь дым и грохот голос мужа. – Джек, Джек, я здесь!
 Силы были на исходе. Мощное течение относило ее к середине холодной реки, высокие стены не позволяли выбраться на берег. Дым от выстрелов не давал дышать, вода попадала в рот, ее вкус был отвратителен. Иден пыталась не думать обо всех бесчисленных жертвах этой реки, которые утонули в ней со времен римлян.
 Мышцы деревенели, надежда на спасение таяла, мокрая одежда тянула на дно, но страшнее всего было другое: прямо на нее дрейфовал остров горящих обломков корабля. У Иден не хватало сил убраться с его пути.
 – Иден, подай голос! Где ты?
 – Джек! – Иден поняла, что он не слышит ее. – Джек! Джек! Я здесь! – из последних сил кричала она.
 И в этот момент из темноты вынырнула шлюпка. На мрачном лице Джека лежала печать упрямого отчаяния. Он вскинул голову и стал маневрировать, чтобы подойти к ней поближе, потом привстал с места, перегнулся через борт и протянул ей весло.
 – Держись!
 Иден вцепилась в него скрюченными пальцами, Джек потащил ее к лодке и, наконец, схватил за руку.
 – Я нашел тебя! – Он отклонился назад для равновесия и втащил Иден на борт.
 Тяжело дыша, она распласталась на мокрых досках, а он снова взялся за весла и мгновенно увел шлюпку с пути пылающей кучи обломков, надвигавшихся прямо на них.
 Иден приоткрыла глаза. Ей показалось, что она в жизни не видела такого прекрасного зрелища. Джек наклонился к ней, и она обвила руками его шею.
 – Ты вернулся, – сдавленным голосом прошептала Иден.
 – Знаешь, Иден, – Джек теснее прижал ее к своей груди, – я не смог уехать. Тихо, тихо! Мы теперь вместе. Ты как? Он не причинил тебе вреда?
 – Покаты со мной, у меня все прекрасно. Он сказал, что ты погиб.
 – Почти, – с мрачной усмешкой подтвердил Джек.
 Иден отстранилась, чтобы рассмотреть мужа, и вдруг вскрикнула, увидев его израненное лицо.
 – Ужасно! Что с тобой произошло?
 – Это Риц, но теперь все позади. Оказалось, что не все.
 Внезапно шлюпка закачалась. Иден задохнулась от ужаса: в лодку запрыгнул Коннор – перевалился через борт одним ловким движением своего мощного тела.
 – Ах ты, сукин сын! – прохрипел он сквозь потоки мутной воды, струящейся по его лицу. – Она моя.
 Джек толкнул Иден себе за спину, а Коннор со свистом выхватил из ножен мачете. Иден дико закричала. Коннор замахнулся на Джека, но тот успел парировать удар веслом и сам хотел стукнуть его, но Коннор присел и опять бросился на Джека. Джек перехватил его руку и резким движением вывернул за спину.
 Казалось, Коннор поражен, что враг так отчаянно сопротивляется и что он равен ему в животной силе.
 – Брось нож! – приказал Джек.
 – Иди к черту!
 – Как хочешь, – процедил сквозь зубы Джек и что есть силы ударил руку Коннора о толстую металлическую уключину. Иден с криком отпрянула в сторону. Нож выпал из пальцев Коннора и камнем пошел на дно, зато Коннор сумел стряхнуть с себя Джека и нанести ему сокрушительный удар ногой в живот. Джек согнулся, но тут же справился с болью и бросился на Коннора. Началась драка. Мужчины обменивались страшными ударами, а Иден бросалась из стороны в сторону, чтобы шлюпка не перевернулась. Но лодку все равно кидало по волнам, она встала боком к течению, которое уносило ее вниз. Одно весло утонуло, второе болталось в уключине.
 Вдруг Коннор вцепился в горло Джека и начал его душить. Джек пытался оторвать пальцы противника от своей шеи, но не смог, тогда он нанес ему удар кулаком в ребра. Хватка австралийца ослабла. Джек глотнул воздуха и с сокрушительной мощью ударил Коннора прямо в лицо. Тот отлетел назад и распластался на дне лодки. Джек, не давая врагу опомниться, схватил его за обе руки, заломил назад, а ногой придавил его спину. Без слов было ясно – одно подозрительное движение, и Джек сломает ему хребет.
 Иден испытала странную благодарность к Джеку за то, что он не убил Коннора на месте, во всяком случае не у нее на глазах. Должно быть, Джек тоже чувствовал, что на сегодня смертей достаточно.
 С изможденного лица Джека капала кровь, но у него хватило сил удерживать Коннора, пока рядом не возникло судно речной полиции Темзы и не взяла пленника под арест.
 Вернувшись на «Валиант», Джек так и не смог вспомнить подробностей драки в отеле «Палтни». Виктор объяснил, что у него легкая контузия.
 Теперь, когда накал борьбы отступил, Джек начал чувствовать боль от своих многочисленных ран. Он получил три ножевых ранения – в руку, в ногу и в плечо. Челюсть слегка сместилась, на ребрах были глубокие царапины. Картину дополняли синяк под глазом и порез на шее, когда Риц хотел перерезать ему глотку. И все же никогда в жизни Джек не чувствовал себя таким счастливым – Иден была в безопасности, а о большем он и не мечтал.
 Тем временем речная полиция барражировала воды Темзы, собирая матросов из команды Коннора, попрыгавших в воду с горящего корабля. С ними еще предстоит разбираться.
 Сыщики полицейского суда с Боу-стрит и представители речной полиции отдельно допросили лорда Артура и доктора Фарради о том, чему они стали свидетелями в эту ночь.
 Джек же надеялся, что Веллингтон действительно окажется настолько влиятельным, что сможет уберечь его от преследования законом в той мере, в какой это касается миссии Джека в Южной Америке, ведь нельзя было забывать, что в гостиничном номере по-прежнему находятся трупы де Рица и двух его приспешников.
 Джека еще трясло от напряжения прошедшей схватки, но нежные руки Иден сумели его успокоить. Сама она тоже была не в лучшем состоянии: замерзшая, изможденная, наглотавшаяся грязной речной воды. Но они стояли рядом на гакаборте и ни за что не хотели расцепить рук.
 – Джек, – прошептала Иден, повернувшись лицом к мужу, – я хотела сказать тебе – прости меня…
 Джек посмотрел на жену и почувствовал ком в горле. Как она чиста!
 – Это я должен просить прощения за свои ужасные слова.
 – Нет. Любовь моя, я же знала, что ты произносишь их потому, что тебе больно. – Она хотела взять в ладони его лицо, но оно так распухло и так сильно кровоточило, что Иден не решилась до него дотронуться. – Дорогой, никогда не думай, что все эти светские развлечения могут быть для меня важнее нашей любви. Я люблю тебя. Ты – смысл всей моей жизни. Знай, я всегда за тебя, но я понимаю, почему ты усомнился, что я на твоей стороне. Больше такого не повторится. Если я причинила тебе боль, прости меня. Если пожелаешь, мы уедем из Лондона. Я хочу жить только там, где ты можешь быть счастлив.
 Джек ощутил, как неровно застучало его сердце от этого бесхитростного проявления любви. Он взял в руки ее ладони и срывающимся голосом произнес:
 – Сердце мое, скажу тебе честно: я всегда хотел найти себе место здесь. Лондон – мой дом. Я здесь родился, здесь моя семья. Я так долго бежал от всего этого. Но ты помогла мне понять, что дело не только в их суждениях, но и в том, что я сам всех отталкивал. Появилась ты, и у меня теперь есть причина попытаться снова вернуться в этот мир. Причина остаться в нем.
 А потом Джек кратко сообщил жене о сплетнях, которые распускает Лизетт, и объяснил, почему он так испугался за будущее их ребенка.
 – Но, Джек, – с нежной улыбкой обратилась к нему Иден, – теперь мы всегда будем вместе и ни за что не позволим, чтобы с нашим ребенком кто-нибудь посмел обращаться так, как обращались в детстве с тобой. Нам не о чем беспокоиться. – Она осторожно откинула прилипшую прядь с его влажного лба. – Когда люди увидят моего сына, они сразу поймут, кто его отец. Ведь он будет твоей точной копией.
 Улыбка причиняла Джеку острую боль, но его губы все равно растянулись в широкой ухмылке. Иден обняла мужа, с трудом отыскивая местечко, куда можно его поцеловать, не задевая многочисленных ран и ссадин.
 – Иди, Иди! Эй, парень, достаточно! Дай мне взглянуть на свою дочь!
 – Папа? – выдохнула Иден и обернулась на голос, не выпуская Джека из объятий. Джек улыбнулся, глядя, как осветилось ее лицо. – Папа! – вновь закричала Иден, когда доктор выскочил из каюты, отчаянно размахивая руками.
 – Иди! Дитя мое! Дорогое мое дитя! – Доктор Фарради летел по палубе к дочери.
 Джек опустил руки, а Иден кинулась в объятия к отцу.
 – Папа! – У Иден выступили на глазах слезы радости.
 Мокрые, грязные, но счастливые представители семейства Фарради крепко обнялись.
 – Папа, прости меня за все, что я натворила!
 – Нет-нет, моя девочка. Ты была права, что сбежала. Это я, дурак, нарушил свое обещание. Надо было прислушаться к твоему мнению, прислушаться по многим вопросам. – Доктор поцеловал ее в лоб. – Моя храбрая девочка! Я так тобой горжусь, Иди. Не стоит ни о чем жалеть. У тебя была мечта, и у тебя хватило сил бороться за нее, дорогая.
 Иден прижалась к его груди.
 – Я нашла свою мечту, папа. – Помолчав, она вытерла слезы и показала на Джека: – Вот он стоит.
 Джек смотрел на нее глазами, которые светились ярче огней святого Эльма, а сердце его разрывалось от любви и нежности.
 – Только он не танцует, – улыбнулась Иден, – но с этим я уже смирилась.
 Джек, не сводя глаз с жены, чуть слышно ответил:
 – Я могу научиться.




 Эпилог


  Ямайка. Через год 
 Элегантная белая вилла стояла на залитом солнцем утесе, нависая над морской гладью. Склон, поросший пышной тропической зеленью, спускался к песчаному пляжу, ярко-синей воде и тонкому кружеву прибоя.
 Был час сиесты. Иден сидела в плетеном кресле на выложенной красной плиткой террасе и писала кузине Эмили:
 «Твоя мать абсолютно права – ты забудешь о боли сразу, как только возьмешь в руки свое дитя. Кроме того, рядом с тобой будет твой замечательный Трайерн. Я уверена, он будет заботиться о вас обоих с нежностью и вниманием».
 Морской бриз принес крики чаек. В стенной выемке замерла крошечная изумрудная ящерица. Стройные пальмы раскинули над террасой веерные листья. Пышные соцветия красной бугенвиллеи алели на фоне лазурного неба. Иден продолжала:
 «Дедушка – конечно, я имею в виду отца – недавно приобрел новую знакомую. Знаешь, кузина, я думаю, здешний воздух способствует романтическим приключениям. Мисс Джейн Росситер, незамужняя леди и местный синий чулок, очень интересуется исследованиями отца. Представь себе, на прошлой неделе он не смог нас навестить, потому что сопровождал ее в театр. Что за чудеса! Он стал таким галантным!
 Итак, я поведала тебе наши местные новости, и ты тоже не лишай меня возможности познакомиться с вашими сплетнями. Я слышала, Найтов из Индии недавно видели в Лондоне. Это правда? И говорят, что мисс Найт (Джорджи) сумела укротить лорда Гриффита. Дорогая кузина, непременно сообщи все, что услышишь.
 Но я занимаюсь не только сплетнями. У нас есть и серьезные новости. Не последняя из них та, что два месяца назад освободитель учредил в Ангостуре Национальный конгресс.
 Кажется, в войне наступил перелом. За последние месяцы одержано несколько побед. Думаю, мы сможем гордиться нашими мужьями. Англичане, воюющие на стороне Боливара, помогают ему одолеть испанскую корону. Джек полагает, что через год-два Венесуэла будет свободной».
 Иден задумалась и перестала писать, наблюдая за белыми пятнами парусов на фоне далекого горизонта. На ее губах появилась мягкая улыбка, она снова обмакнула перо в чернила.
 «Вот и все мои новости, дорогая кузина. У нас все хорошо. Нет, надо сказать иначе – мы до смешного счастливы и не можем дождаться, когда всех вас увидим будущей весной в Лондоне. Когда маленький Джонни немного подрастет, мы планируем полгода жить здесь, в тропиках, а вторые полгода – в Лондоне, чтобы быть ближе к вам и ко всей нашей семье. Спасибо за журналы. Только не рассказывай Джеку, что я снова становлюсь испорченной.
 С любовью Иден».
 На пальце Иден радужно сверкнул крупный бриллиант, когда она стала убирать письменные принадлежности в ящик переносного столика. Она поднялась, не спеша направилась в дом, прошла по обставленным с легкой тропической роскошью покоям, пока не оказалась в прохладной комнате, где на диване дремал ее неподражаемый муж в обнимку с пятимесячным сыном. Лев и львенок. Замечательно! Малыш крепко спал на груди своего великана отца.
 Сердце Иден наполнилось нежностью и благодарностью. Она прислонилась к арке широкого дверного проема, обхватила себя руками и несколько минут стояла, с тихой радостью глядя на свою семью. Ее глаза лучились спокойным удовлетворением. Руди, растянувшийся под диваном, заколотил хвостом по полу в знак приветствия, но Иден поднесла палец к губам и шикнула на пса, чтобы он не разбудил малыша.
 Джек, должно быть, почувствовал ее присутствие, осторожно шевельнулся, чтобы не потревожить сына, приоткрыл свои аквамариновые глаза, повернулся лицом к жене и улыбнулся. В этой улыбке отразилась вся его любовь и благодарность, но в лукавом блеске темно-синих глаз было и еще кое-что – некое обещание, исполнить которое предстояло позже.
 Иден послала ему воздушный поцелуй и улыбнулась. Что делать, придется ждать ночи…