Аннотация: Ожесточенный Джеймс Сент-Джайлс мечтал безжалостно отомстить врагу, лишившему его и наследства, и положения в обществе. Обольстить невинную дочь недруга и тем расстроить ее брак со знатным и богатым аристократом — можно ли придумать более изощренную месть!
 Однако Джеймс, устроивший настоящую охоту на юную Селину Годвин, сам не замечает, как из охотника превращается в жертву — жертву безумной любви к девушке, которая поклялась душой и телом принадлежать мужчине, способному пробудить в ней пламя истинной страсти…


---------------------------------------------


 Стелла Камерон
 Его волшебное прикосновение



 Глава 1


 — Порок, мой друг, как и красота, бросается в глаза, — заявил Джеймс Сент-Джайлс, граф Иглтон, не поворачиваясь к своему спутнику и продолжая рассматривать богато одетую толпу, заполнившую королевский театр «Ковент-Гарден».
 Этим вечером давали «Ромео и Джульетту». Крупный смуглый мужчина, стоявший рядом с Джеймсом, как всегда, ответил не сразу.
 — Надеюсь, ты скажешь мне, кто автор этого мудрого изречения? — произнес он наконец. Вонтел замер в глубине ложи в тени красного бархатного занавеса, и его широкое скуластое лицо едва виднелось в неярком свете фонаря.
 Джеймс прикоснулся к своей губе.
 — Это сказал человек, мнению которого я безоговорочно доверяю, поскольку это я сам.
 Вонтел хрипло рассмеялся, от его смеха многих бросало в дрожь, и подергал себя за густую черную бороду.
 — Если это правда, в чем я не сомневаюсь, то мир, похоже, довольно унылое место, и меня это печалит.
 — Ты, мой друг, лукавишь. — Джеймс улыбнулся своему слуге. — Ты сам погряз в пороках. А это зрелище, — он обвел рукой заполненные публикой пять рядов лож и партер, — только укрепит твою уверенность в том, что английское общество насквозь прогнило. Я счастлив, что мне так долго удавалось держаться вдали от него.
 Публика абсолютно не интересовалась тем, что происходило на сцене. Все оживленно жестикулировали и переговаривались друг с другом, и каждый старался поразить окружающих своим вычурным нарядом. Джеймс старался не замечать того, что его собственная персона привлекала внимание девушек и молодых женщин, которые кокетливо смеялись и засматривались на него из своих лож.
 — Мы всегда можем оставить эту твою затею и вернуться на наш остров, милорд.
 — Нет, пока я не получу того, ради чего вернулся в Лондон! — Повернувшись к своему спутнику, Джеймс внимательно посмотрел на него своими серыми глазами. — Эта моя затея, как ты выразился, — все, ради чего я буду жить, пока с ними не будет покончено! И помни, что я просто Джеймс Иглтон, корабельный магнат. Дядя Августус убедил меня принять титул, но я сделаю это только тогда, когда все закончится. Не забудь, я предпринял столько усилий, чтобы в Англии не узнали о смерти моего отца и о моем родстве с ним. Будет жаль, если случайно оброненная тобой фраза предупредит врагов о моем появлении. Забудь про графский титул, пока я не решу, что пора воспользоваться им, чтобы свернуть шеи Дариусу и Мэри Годвин.
 Выражение лица Вонтела не изменилось. Он поклонился, продемонстрировав голубую вышитую шапочку из такого же шелка, что и наглухо застегнутая туника, которую он носил поверх широких черных панталон, заправленных в высокие сапоги без каблуков. Сапоги были специально сделаны так, чтобы их владелец мог передвигаться быстро и бесшумно. Правда, об этом знали только Джеймс и его враги. К несчастью для последних, это открытие сопровождалось наказанием, которое лишало жертву возможности рассказать о нем.
 Мужчина выпрямился и спокойно произнес:
 — Тогда мой долг исполнен. Незадолго до смерти твоего отца я обещал ему постоянно напоминать тебе, что есть разные способы решать опасные дела.
 Джеймс сжал кулаки. Он снова ощутил то напряжение, которое охватило его после смерти отца.
 — Не важно, каким способом, Годвины должны быть уничтожены. И я получу то, что по праву принадлежит мне, а когда-то принадлежало моему отцу. — Он нетерпеливо заерзал в маленьком неудобном кресле, обитом голубым бархатом. — И я свершу возмездие.
 Это было последним желанием умирающего отца — чтобы Джеймс отомстил за них обоих.
 — Очень хорошо. Третья ложа слева — именно та, что нам нужна, мистер Иглтон. Прямо напротив нас.
 Прищурившись, Джеймс обвел взглядом все помещение театра и взял бинокль:
 — Ты должен был сказать мне это сразу же, как только узнал.
 — Я так и сделал, мистер Иглтон, — спокойно парировал Вонтел.
 Джеймс решил отложить взбучку, предназначавшуюся дерзкому слуге.
 — Третья справа? В этом ряду?
 — Да.
 — Но в ложе только две женщины, а где же сам Годвин? Вонтел тоже посмотрел в бинокль.
 — Девушка, должно быть, дочь, а женщина…
 — Женщина меня не интересует, это явно компаньонка. — Джеймс снова принялся разглядывать девушку. — Она не может быть дочерью Годвинов. А другая слишком молода, чтобы быть ее матерью. Черт возьми! Твои сведения оказались неверными.
 — Мистер Иглтон…
 Джеймс не дал слуге договорить.
 — Я рассчитывал познакомиться с ними. Годвины слишком дорого обошлись мне и моей семье, гораздо дороже, чем стоят их ничтожные жизни.
 — Но вы намеревались сохранить им их.
 — О да, — тихо отозвался Джеймс. — Я намерен сохранить им жизнь, но вряд ли они будут благодарны мне за это. Оставь меня и постарайся все разузнать поточнее. Я не собираюсь задерживаться в этом балагане, если Годвинов здесь нет.
 Вонтел тихо исчез за портьечами в глубине ложи.
 Джеймс рассеянно наблюдал за происходящим на сцене, а затем принялся разглядывать женщин, сидевших в ложе напротив, припоминая описание Годвинов, которое дал ему отец. Тщетно! Фрэнсис Сент-Джайлс помнил Годвинов такими, какими они были двадцать лет назад.
 Обеих женщин отличало то, что они с интересом наблюдали за представлением. Старшей, темноволосой, было около тридцати. Ее серьезное, сосредоточенное лицо было довольно привлекательным. Строгое черное платье простого покроя говорило о том, что она была компаньонкой девушки.
 А девушка…
 — Нас ввели в заблуждение, мистер Иглтон. — Вонтел бесшумно возник за спиной Джеймса. — Годвинов еще нет в Лондоне.
 — Что?
 — Я сказал, что Годвины…
 — Я слышал, черт возьми! Но как это может быть? Нам ведь сказали, что они появятся здесь в начале апреля, а сегодня уже десятое.
 — Они изменили решение. Но говорят, что они должны приехать со дня на день. А девушка — это Селина Годвин, их дочь. Они отправили ее на сезон в Лондон.
 — Но ты сам только что сказал, что их нет в Лондоне.
 — Девушка и ее компаньонка приехали раньше. Джеймс снова поднес бинокль к глазам. Либо зрение обманывало его, либо девушка и в самом деле была необычайно привлекательна.
 Вонтел положил руку на плечо Джеймсу. Этот жест был единственным проявлением фамильярности между ними. Вонтел впервые воспользовался таким предостережением, когда Джеймсу было чуть больше двенадцати, а ему самому едва исполнилось девятнадцать. В последующие двадцать лет ему не раз приходилось удерживать Джеймса от скоропалительных решений.
 — Говорят также, что Годвины очень нуждаются в деньгах.
 Джеймс не двигался, разглядывая высокую светловолосую девушку, чье шелковое платье цвета морской волны было лишено вышивки или каких-либо других украшений.
 — Мне сообщили, что они рассчитывают поправить свои дела, выдав замуж мисс Селину. Говорят, что один богач уже сделал предложение. Не кажется ли тебе странным, что они решились потратиться на этот дорогой сезон в Лондоне?
 — Согласен с тобой, — мрачно отозвался Джеймс. — Ты должен разузнать все, что кроется за этим.
 Острый ум, ловкость и необычайные способности Вон-тела быстро добывать нужные сведения были хорошо известны только двум людям — Джеймсу и красавице Лиам, которой он полностью доверял. После смерти Фрэнсиса Сент-Джайлса Вонтел общался только с Джеймсом и китаянкой Лиам.
 Первый акт представления закончился под громкий топот и радостные возгласы публики. Джеймс откинулся на спинку кресла.
 — Итак, девушка стала средством, которое помогло Годвинам завладеть поместьем, на которое они не имели никаких прав.
 — Вполне возможно.
 — Не кажется ли тебе, что она — их самое ценное достояние?
 — Похоже, они очень дорожат своей дочерью, — согласился Вонтел.
 Джеймс задумчиво погладил лацкан своего красиво сшитого черного сюртука.
 — Верно, она очень дорога им. Пошли, этот вечер может оказаться полезным для меня.
 Во время антракта зажглись огромные хрустальные люстры. Джеймс вместе со следовавшим за ним по пятам Вон-телом торопливо покинул ложу.
 — Самое время сделать первый шаг по направлению к моей цели. Я ничего не намерен оставлять Годвинам.
 Селина продолжала хлопать, пока сцена не опустела.
 — Какая жалость, что родители не видели этого чудесного представления, — произнесла она, повернувшись к своей компаньонке Летти Фишер. — Я должна поблагодарить их за все, что они делают для меня.
 — Конечно.
 Селина, даже не глядя на Летти, почувствовала, что та скрыла насмешливую улыбку.
 — Ты, вероятно, считаешь мое поведение недостойным, Летти?
 — Я нахожу тебя восхитительной и благодарю Бога, что им не удалось… не удалось сломить твой дух, — сказала Летти, заметно растягивая гласные, как это делали в Дорсете.
 Селина смутилась.
 — Но разве это не означает, что я хорошо притворяюсь? — Они с Летти договорились не называть в своих разговорах родителей Селины по именам.
 — Тебе удалось выжить, дитя мое, и это уже подвиг. Летти была няней Селины, ее единственной воспитательницей, пока родители не наняли для девочки горничную, когда ей исполнилось четырнадцать лет.
 Селина принялась разглядывать молодых людей, расхаживавших возле сцены.
 — Почему они стремятся выглядеть так глупо?
 — Ты говоришь про денди? — переспросила Летти.
 — Да, посмотри, как они выступают. И как только не задохнутся в таких высоких и тугих галстуках? — Девушка вздохнула. — Неужели в Лондоне нет достойных мужчин, которые еще не женаты?
 Летти хмыкнула.
 — Сомневаюсь, что найдется мужчина, который соответствовал бы твоим завышенным требованиям.
 — Неужели желание выйти замуж за хорошего и доброго человека, желание выйти замуж по любви и в самом деле невыполнимо? — Селина открыла зеленый веер, отделанный красивым кружевом, который ей посчастливилось недорого приобрести вместе с платьем. — О, Летти, если бы этот ненавистный Бертрам Лечвит понял очевидное.
 — И что же он должен понять?
 — Что я слишком высокая, некрасивая и скучная — тогда бы он сразу изменил свое решение и отступился.
 — Если ты попытаешься заставить его поверить в эту чепуху, то очень скоро окажешься миссис Лечвит.
 Голос Летти прозвучал очень грустно. Ее беспокоило, что родители Селины решили выдать девушку замуж за толстого пожилого торговца. Этот Лечвит был чуть старше ее отца и имел холостого сына, которому было далеко за двадцать. Персиваль, еще более отвратительный, чем сам Бертрам Лечвит, продолжал жить со своим отцом и, похоже, сопровождал его повсюду.
 — Но ведь должен же быть какой-то выход, — прошептала Селина. — Должен. Дэвид рассказывал мне, что чувствует человек, когда встречает того, кто предназначен ему судьбой.
 — Дэвид Толбот — хороший человек, — отозвалась Лет-ти о молодом священнике из деревеньки Литл-Падл, что располагалась рядом с имением Найтхед, домом Годвинов в Дорсете. — Даже в детстве он был паинькой.
 Дэвид был сыном викария и вырос в этой деревушке.
 — Ты не согласна с мнением Дэвида относительно любви?
 — Я думаю, он такой же мечтатель, как и ты. И, несмотря на его привычку вмешиваться в грязные делишки, которые совсем его не касаются, он кажется мне неплохой парой для тебя.
 — Хватит, Летги! Я уже говорила тебе, что мы с Дэвидом просто хорошие друзья и не более того. Я сразу узнаю того мужчину, за которого захочу выйти замуж. Давай не будем портить этот приятный вечер глупой болтовней.
 — Но ты сама завела этот разговор. Ты всегда так делаешь. Мне действительно хотелось бы знать, какого мужчину ты ищешь, Селина. Как же я могу узнать его?
 Селина фыркнула и пожала плечами, но тут же расслабилась, обнаружив, что платье сильно натянулось на груди.
 — Я узнаю его, и этого достаточно.
 — Мисс Годвин?
 Селина резко повернулась в кресле и густо покраснела. Очень высокий мужчина стоял в их ложе. Должно быть, он вошел тихо и наверняка слышал, о чем они говорили с Летти… Как неудобно…
 Мужчина поклонился. У него были черные вьющиеся волосы, как нравилось Селине, плечи казались очень широкими под элегантным черным сюртуком, который оставлял открытыми белый жилет, манжеты и изящный белоснежный галстук.
 Он выпрямился, и девушка разглядела умное лицо, прямой нос, выступающие скулы и крупный рот. Он улыбнулся, продемонстрировав отличные белые зубы. Селина увидела его глаза и почувствовала, как по спине пробежал холодок. Никогда прежде она не встречала таких глаз: казалось, они заглядывали прямо в душу.
 — Я напугал вас, мисс Годвин?
 — О нет, ничуть. — Она заговорила, как те глупые болтушки, которые встречались ей на каждой вечеринке. — Вы просто удивили меня, сэр.
 — Вы знакомы с мисс Годвин? — Летти не высказала ни малейшего удивления при его появлении. — Меня зовут Летги Фишер, я — компаньонка мисс Годвин. Я вас не помню. — На этот раз он действительно улыбнулся, и на его щеках появились глубокие ямочки.
 — Нет, мадам, и я должен принести извинения за свое импульсивное решение подойти к вам.
 Теперь, когда его внимание было обращено на Летги, Селина рассмотрела мужчину полностью: от его красивого загорелого лица, широких плеч и сильной груди до крепких мускулистых ног, на которых были такие облегающие панталоны, что девушка поспешно отвела взгляд. Разве толстый Бертрам Лечвит со своими цыплячьими ножками мог сравниться с таким великолепным мужчиной?
 Когда Селина подняла глаза, то снова столкнулась с пытливым взглядом. Но на этот раз она не покраснела и не опустила глаза в притворном смущении.
 — Почему вы решили подойти к нам? — холодно осведомилась она, не узнавая своего голоса. Селина почувствовала, как что-то сжалось у нее в груди и тепло разлилось по телу. Должно быть, это те самые ощущения, о которых предупреждал ее Дэвид, ощущения, которые приводили к падению некогда приличных женщин.
 — Позвольте, мисс Годвин?
 Селина слушала его глубокий звучный голос и испугалась, когда поняла, что он протянул ей свою большую, загорелую руку. Она заколебалась, прежде чем вложить в нее свои пальцы, и прижала другую руку к груди, когда он прикоснулся губами к ее чувствительной коже. Он задержал ее пальцы, и Селина резко выдернула руку.
 — Разве мы знакомы, сэр?
 — Простите, — произнес он. — Я не ожидал, что вы такая… Как это выразить… Пожалуйста, простите мою неловкость. — Он снова поклонился и, похоже, не мог подыскать нужных слов.
 Он не ожидал, что она такая. Какая? Селина поджала губы. Надо будет рассказать Дэвиду о своих ощущениях.
 — О, я совсем растерялся, — произнес мужчина. — Меня зовут Джеймс Иглтон. Я недавно приехал из Пайпани, это маленький остров в Южно-Китайском море. И боюсь, я растерял светские манеры.
 Его улыбка обезоружила Селину, и девушка смягчилась.
 — Вы долго жили на Востоке? — Конечно, не следовало задавать вопросы незнакомцу, но она не удержалась. Одно только упоминание о дальних странах возбудило ее любопытство.
 — Я с детства жил там, за исключением, конечно, того времени, что провел в школе в Англии. Но вы, наверное, удивлены, почему я осмелился приблизиться к вам?
 А разве не об этом она спрашивала с того момента, как он появился в их ложе?
 — Моя ложа напротив. — Он неопределенно махнул рукой. — Мы случайно разговорились с одним знакомым, и он упомянул о вас.
 Селина посмотрела на другую сторону партера.
 — Странно, что вы смогли увидеть меня, полагаю, у вас есть бинокль.
 На какое-то мгновение его взгляд стал оценивающим.
 — Верно, но это не столь важно. Я понял, что вы живете в Дорсете.
 — Да. — Интересно, почему такой состоятельный и красивый человек заинтересовался ею?
 — Замечательно, я только что сам купил там поместье. Она хотела сказать, что Дорсет достаточно велик и там живет много народу, но не успела.
 — Вообразите мое удивление, когда я узнал, что вам принадлежит Найтхед!
 — Вам знаком мой дом? — недоверчиво поинтересовалась Селина.
 — Да. Это восхитительный небольшой дом со стрельчатыми окнами, как мне сказали. И сады… Мне сказали, что его окружают прекрасные сады, что это результат огромных усилий. — Мускул дрогнул на его лице, но он тут же улыбнулся, правда, несколько скованно, как показалось Селине. — Может, я не так понял, но мне сказали, что хозяйка, которая жила там, разводила розы. Ей нравились большие зеленые лужайки с рододендронами. Верно?
 Селина нахмурилась, этот мужчина заинтриговал ее.
 — Вы красочно описали наши места, сэр. Моя мать часто говорила, что ей пришлось приложить немало усилий, чтобы привести поместье в надлежащий вид.
 Мистер Иглтон смотрел поверх головы Селины, словно увидел то, что, похоже, рассердило его. Девушка молчала, а сидевшая рядом Летти деловито читала программку.
 Селина поняла, что не может отвести взгляд от этого импозантного мужчины, такого могучего, что он заполнял собой все пространство ложи. Странное ощущение, захватившее ее, было незнакомым, но приятным и волнующим. Оно было похоже на те эмоции, которых, по словам Дэвида, нужно было тщательно избегать. Это наслаждение, физическое наслаждение, которое заставляет трепетать плоть, охваченную страстью.
 Селина вздрогнула. Она слишком хорошо знала о судьбе тех женщин, которые предавались страсти. Но довольно этих глупостей!
 — Благодарю вас за визит, мистер Иглтон. Надеюсь, вам понравится Дорсет.
 Джеймс с трудом взял себя в руки и взглянул на девушку, сидевшую перед ним.
 — Уверен, что мне понравится там, — ответил он, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучала ярость, бушевавшая в нем.
 Так эта Мэри Годвин посмела присвоить себе то, что так терпеливо создавала и выхаживала его мать, — ее сады. Годвины лгали своей дочери. И долгие годы ложь, без сомнения, была признана всеми как факт. Всеми, кроме Ав-густуса Сент-Джайлса, третьего маркиза Кастербриджа, и Джеймса. Джеймс доводился племянником маркизу и был его единственным наследником. После возвращения Джеймса в Англию бездетный маркиз с радостью принял единственного сына своего умершего младшего брата, Фрэнсиса, в великолепном поместье Моршем-Холл на побережье в Дорсете. Джеймс, по словам самого старика, был «ответом на его страстные молитвы», «будущим их старинного рода, которому грозило вымирание».
 Второй акт представления уже начался, но Селина продолжала разглядывать Джеймса. А он неожиданно понял, что эта милая девушка может стать мощным орудием в его борьбе против подлости и зла.
 — Когда вы возвращаетесь в Найтхед? — спросил он. Удивленно приподнятая бровь девушки дала ему понять неуместность такого вопроса.
 — Простите, если мое любопытство рассердило вас. Я слишком долго находился вдали от общества и постоянно забываю об изящных манерах, — солгал он. — Блэкберн — мой первый дом в Англии, и я похож на ребенка, увлеченного своей новой игрушкой. — У него промелькнула мысль, что сам он больше расположен к другой игре. Джеймс всегда легко покорял женщин, но обычно его охватывала скука при мысли о необходимости нового завоевания. Однако сидевшая перед ним девушка была не похожа на его знакомых, именно такую он всегда мечтал встретить.
 — Поместье Блэкберн? — Селина слегка наклонилась, и Джеймс заметил, что платье тесновато для ее полной груди. — Если это то самое, о котором я думаю, то оно прежде принадлежало пожилому эсквайру Лоудеру. Оно расположено в трех милях от Найтхеда.
 У Джеймса пересохло во рту.
 — Конечно, это то самое, — подтвердил он. Господи, да она лакомый кусочек! Небольшие рукавчики, призванные удерживать платье на белых округлых плечах, норовили соскользнуть вниз при каждом движении девушки.
 — Похоже, вы бывали там? — спросил он.
 — Внутри нет, хозяин был довольно замкнутый человек. Но я много катаюсь верхом, потому что… — Она помедлила. — И проезжаю мимо того поместья несколько раз в неделю. — Девушка отвернулась и глубоко вздохнула. От этого движения розовый сосок очутился у самого края выреза.
 Джеймс сглотнул и прикусил нижнюю губу. Полная мраморная грудь Селины пробудила в нем желание стянуть с нее платье и зацеловать ее пухлые губы, нежную шею и розовые соски. И когда девушка начнет стонать от восторга, умоляя его о продолжении, он с удовольствием обучит ее науке страсти…
 Джеймс весь напрягся, обрадовавшись тому, что свет начал меркнуть, скрывая яркое свидетельство того, как его тело отреагировало на увиденную им картину.
 — Желаю вам получить наслаждение от вашей игрушки, — неожиданно произнесла Селина.
 Джеймсу показалось, что девушка прочитала его мысли, и он смутился. Но Селина имела в виду его поместье — Спасибо. — Похоже, у него появилась возможность получить наслаждение или, вернее сказать, удовлетворение, отомстив Годвинам за их подлость и жадность.
 — Что-то не так, мистер Иглтон?
 — Нет, все отлично. — Она, должно быть, заметила его волнение. — Надеюсь, вы позволите мне нанести вам визит, — ответил Джеймс, вспомнив о светских приличиях.
 Девушка смотрела ему в глаза, и он сцепил руки за спиной. Милое создание с густыми золотистыми волосами. Он вдруг отчетливо представил себе, как эти пряди будут скользить по его пальцам, ниспадая на эту восхитительную грудь.
 — Так я смогу навестить вас, мисс Годвин?
 — Вы очень любезны, но я не вернусь в Дорсет до конца сезона. В другом случае я была бы рада принять вас.
 «Не так быстро, моя милая! Я еще сделаю тебя своей игрушкой».
 — Я имел в виду, что мог бы нанести вам визит здесь, в Лондоне.
 — О! — На какое-то мгновение ее напускная холодность исчезла. — Мы остановились в доме на Гудзон-стрит, но я не думаю…
 Он ободряюще улыбнулся.
 — Благодарю. Так до встречи, да?
 — До встречи. — Девушка потупилась, и Джеймс вышел.
 Джеймс покинул ложу и присоединился к Вонтелу, поджидавшему его в конце коридора.
 — Ты выглядишь так, словно только что вышел из боя, — заметил Вонтел. — Словно ты сражался и победил, наслаждаясь каждым мгновением битвы.
 — Твои дедуктивные способности, как всегда, достойны восхищения. Я сражался и победил, по крайней мере в данный момент. — Джеймс стал спускаться по лестнице, перескакивая через две ступени. — Но это только разведка боем, друг мой. Впереди война, и я начинаю думать о ней с гораздо большим удовольствием, чем раньше.
 — Не хочешь ли ты…
 — Объясниться? — Джеймс рассмеялся. — Изволь. Я только что встретил красивую девушку с великолепной фигурой. У нее огромные карие глаза. Юное создание, похожее на дикое животное, — пугливое, но любопытное, милое и доверчивое, неопытное, но достаточно зрелое.
 Вонтел засмеялся.
 — Неужели мы говорим о мисс Годвин?
 — Конечно. — Они вышли на улицу, и Джеймс подал знак вознице, который болтал с остальными, коротая долгие часы ожидания. — Вонтел, этот вечер принес мне даже больше, чем я ожидал. Я только что познакомился с женщиной, которая поможет мне исполнить то, ради чего я приехал в Англию.
 — Рад за тебя.
 Стук копыт приближался, и Джеймс с довольной улыбкой окинул взглядом Вонтела.
 — Ты должен радоваться за меня. Если мой инстинкт меня не обманывает, то эта невинная помощница послужит моим целям, и при этом ей предстоит многое узнать. А я с удовольствием преподам ей эти уроки.




 Глава 2


 Ничто не должно помешать его планам. Ничто! Облокотившись о стол, находившийся в библиотеке его красивого дома на Гросвенор-сквер, Джеймс пытался сосредоточиться на лежавших перед ним бумагах. Каждое утро ему доставляли свежие новости с Пайпани о состоянии его торгового флота, который он унаследовал от отца. Его бизнес процветал и богатство приумножалось благодаря взаимовыгодным связям с Вест-Индской компанией.
 В Пайпани все шло прекрасно, и он мог сосредоточиться на том, что ему предстояло сделать в Англии.
 — Черт возьми! — Джеймс отбросил лежавшие перед ним бумаги. — Не осталось никаких препятствий! — Кроме этой невосприимчивой мисс Годвин. Ее красивое лицо со светло-карими глазами и стройная фигура мешали Джеймсу сосредоточиться в последние два дня после их знакомства в театре. Почему она была так холодна с ним? Он мог поклясться, что привлек ее внимание, но что-то сдерживало девушку. И эту преграду нужно было уничтожить быстро и осторожно. Мисс Селина Годвин стала тем самым недостающим звеном в его плане, которое давало ему значительное преимущество.
 Джеймс придвинул шкатулку с сигарами и погладил ее крышку.
 — Я получу тебя, Селина Годвин, — процедил он сквозь зубы.
 «Открой силу глаза».
 Джеймс столько раз думал над тем, что сказал ему перед смертью отец, и о том, что он поклялся сделать.
 Фрэнсис Сент-Джайлс, превозмогая боль от ран, рассказал сыну следующее: «.Моя мать говорила мне, что я должен открыть силу глаза. Она говорила, что это приведет меня к сокровищам, которые спрятаны под полом библиотеки. Они передавались из поколения в поколение, от матери к дочери. Но поскольку дочери у нее не было, она хотела отдать их мне, своему младшему сыну, ведь отцовское поместье досталось старшему. Она обещала, что в нужное время все мне откроет. К несчастью, она умерла, так и не успев ничего рассказать. Я должен был разузнать все сам. Теперь эти сокровища по праву должны принадлежать тебе. Отыщи их, Джеймс. Узнай, как Дариус предал меня, и отомсти ему. Восстанови честь нашей семьи и верни назад Найтхед. Найтхед — это твой дом, как когда-то он был моим. Сокровища ждут тебя там. Ты очень богат, Джеймс, и эти сокровища не представляют для тебя большой ценности. Но ты должен наказать Годвинов! Они каким-то образом узнали про их существование. Однако им не удалось добраться до них. Уничтожь Дариуса и Мэри. Сделай это ради нас, сын».
 Фрэнсис Сент-Джайлс вместе с женой и маленьким сыном Джеймсом был изгнан из страны отцом Фрэнсиса без всяких объяснений. А его близкий друг Дариус Годвин вместе со своей торжествующей женой в тот же день поселился в Найтхеде, любимом поместье Фрэнсиса. «Годвины заплатят за все, — поклялся тогда отцу Джеймс. — И я верну все, что нам принадлежало».
 — Сила глаза, — задумчиво произнес Джеймс. Эти слова ничего не значили для него, но детали, которые сообщил ему отец, и то, что было спрятано в потайном углублении этой шкатулки, могло помочь Джеймсу сдержать данное обещание. Он открыл шкатулку и достал женскую золотую цепочку с медальоном и массивный мужской перстень с выгравированной надписью. Отец говорил Джеймсу, что нужно беречь эти вещи, поскольку перстень покажет путь к сокровищу, а без медальона обладание сокровищем приведет к смерти. Вот и все.
 Но Джеймсу пока и этого было достаточно, однако еще ему требовалась Селина Годвин.
 — И ты поможешь мне! — произнес он, закрывая шкатулку.
 Дверь отворилась, и в комнату вошла Лиам.
 — Ты разговариваешь сам с собой, — озабоченно заметила она. — Мы должны вернуться домой. Джеймс взял себя в руки и спокойно ответил:
 — Мы не скоро вернемся на Пайпань, мы уже не раз обсуждали это. — Джеймс часто думал о том, что если бы у него была сестра, то он бы хотел, чтобы она походила на Лиам.
 Девушка стояла в лучах утреннего солнца, которые проникали в узкое окно и играли на ее желтой шелковой тунике с богатой вышивкой на груди. Когда китаянка шла, то сквозь боковые разрезы виднелись черные штаны. Лиам выпрямилась во весь свой небольшой рост и произнесла:
 — Этот Лондон не подходит вам, хозяин Джеймс.
 — Лиам, — остановил ее Джеймс, — мы останемся в Англии, пока я не завершу здесь все свои дела. — Он не посвящал ее в суть происходящего. Эта маленькая, изящная женщина всегда старалась оградить его от неприятностей и за те девять лет, что провела в его доме, не раз доказывала свою преданность. Но в то, что касалось Дари-уса Годвина и его жены, Джеймс не хотел ее вмешивать.
 — Вы что-то недоговариваете, — сказала Лиам. Она тихо приблизилась и с улыбкой произнесла: — Что вас беспокоит? Скажите. Вы же знаете, я постараюсь сделать все, что в моих силах.
 — Ты мне поможешь, если умеришь свое любопытство. — Но ее доброе сочувствие и внимание успокоили Джеймса.
 — Так, значит, от меня и правда что-то скрывают. — Лиам остановилась у стола.
 Джеймс отрицательно покачал головой. Он отодвинул кресло и положил ноги на стол.
 — Как продвигаются твои дела с прислугой? Девушка тряхнула своими хитро заплетенными косичками, перехваченными красной лентой, и опустила голову.
 — Лиам?
 — Они стараются, — ответила она наконец.
 — Но эта кухарка, миссис Апхилл, постоянно распоряжается всеми, а когда думает, что я не вижу, доливает воду в овощи. Наверное, она гордится тем, что тебе нравится ее стряпня. Но эти англичане всегда добавляют столько воды, когда готовят овощи! — Лиам даже не вспомнила, что Джеймс тоже родился в Англии.
 — Ясно. — Джеймс сцепил руки за головой. — Это наверняка очень утомительно для тебя.
 — Слуги отказываются вести себя так, как я им говорю, но я буду стараться. Джеймс засмеялся.
 — Ты хочешь, чтобы они вели себя так, как наша прислуга на острове?
 Девушка поджала губы.
 — Но я говорю правильно, и со временем они будут благодарны мне. — Неожиданно нахмурившись, Лиам наклонилась, развязала галстук Джеймса, сняла его и расстегнула несколько пуговиц на его белой льняной рубашке. — Ты одеваешься как эти чванливые лондонские павлины. А так тебе будет гораздо удобнее. — Она извлекла из кармана небольшую коробочку, открыла и принялась растирать его шею.
 Джеймс умиротворенно вздохнул, вдыхая аромат сандалового дерева.
 — Спасибо. — Он будет чувствовать себя спокойно, когда его миссия здесь завершится. Джеймс вздохнул и сжал маленькую руку.
 Лиам появилась в его доме в возрасте десяти лет. Это была маленькая красивая черноволосая девочка с бронзовой кожей и большими серьезными глазами. В тот незабываемый день на шумном китайском базаре Джеймс с яростью наблюдал, как маленькую девочку поставили на платформу, чтобы ее лучше было видно богато одетым покупателям. Вонтел прошептал Джеймсу, что это принцы из дальних провинций, которые приехали за новыми наложницами для своих гаремов.
 Вонтел удерживал Джеймса за плечо, но когда продавец сорвал с ребенка одежду, один из принцев забрался на платформу и принялся нетерпеливо сжимать и тискать детское тело. Даже сейчас, после стольких лет, Джеймс непроизвольно вздрогнул при этих воспоминаниях.
 То, что произошло потом, навсегда запомнится продавцу и этому толстому сластолюбцу. В ответ на крики девочки и ее безуспешные попытки защитить себя обезумевший Джеймс бросился ей на помощь, вооружившись острым ножом, который подарил ему Вонтел. С тех пор продавцу пришлось смотреть на жизнь одним глазом, а высокородный принц зашелся в диком крике, прижимая к паху окровавленную одежду. Теперь от него женщинам мало проку.
 — Вонтел ведет себя словно медведь с занозой в лапе. Джеймс глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом, который напоминал ему об острове.
 — Если ты докучаешь ему так же, как и мне, то я не удивлен.
 Дверь снова отворилась, и появился Вонтел. Он подошел к Лиам.
 — Твои таланты требуются на кухне, — произнес он и засмеялся. — Кухарка обнаружила живых тварей на своей кухне и требует, чтобы их немедленно убрали. «Или я, или они» — вот ее слова.
 — Эти люди никак не хотят понять, что пища должна быть свежей. Эти «твари» — два маленьких поросенка, которых я купила вчера на рынке. Их поместили в ящик, и они останутся там, пока их не соберутся приготовить.
 Джеймс отвернулся, скрывая улыбку.
 — Тебе придется здорово потрудиться, чтобы стать настоящей экономкой, Лиам. Пойди и успокой миссис Ап-хилл.
 Тихо ругаясь на своем родном языке, Лиам вышла из библиотеки. Едва ее шаги затихли, как Джеймс и Вонтел расхохотались.
 — Боюсь, что наша экзотическая домоправительница преподаст этим людям такие уроки, которых они долго не забудут, — произнес наконец Джеймс. — Думаю, я правильно сделал, что занял ее хозяйством. Я не хочу, чтобы она вмешивалась в остальные дела.
 Вонтел сразу же посерьезнел.
 — У нас скоро будет гость. Твой дядя, маркиз, прислал записку, что намерен навестить тебя.
 — Черт! — Джеймс спустил ноги на пол. — Не упоминай больше о том, что он мой дядя. О чем он только думает? Я же сказал ему, что он скоро все узнает. — Сразу после приезда в Англию Джеймс появился в Дорсете и оговорил условия, при которых он согласится вступить в наследство. Маркиз одобрил их, включая и настоятельную просьбу Джеймса не встречаться друг с другом до определенного момента.
 — Успокойся, мистер Иглтон, — с улыбкой произнес Вонтел. Он всегда радовался, когда им предстояло действовать. — Твой… маркиз нуждается в тебе, но его нетрудно убедить поступать так, как нужно нам.
 — Но я не собираюсь тратить время, обсуждая с ним условия завещания на поместье Кастербридж.
 — Конечно, нет. — Вонтел опустился на диван с темно-зелеными шелковыми подушками. — Прошло два дня после твоего знакомства с дочерью Годвинов. И я подумал, что теперь тебе следовало бы…
 — Не нужно указывать, что мне делать, — огрызнулся Джеймс. Черт, Вонтел словно видел его насквозь и всегда произносил вслух то, что занимало мысли Джеймса. — Я займусь ею в подходящий момент. Торопливость может все испортить.
 — Неужели?
 Джеймс подошел к окну и задумчиво уставился на зеленую лужайку возле дома. Ласточки стре мительно проносились в голубом небе, едва не задевая крыльями вершины деревьев.
 — Проклятие! С девчонкой и в самом деле надо спешить, но я боюсь сделать неверный шаг. В ней что-то есть, Вонтел. Она невинна, я в этом уверен, но в ней чувствуется настороженность, которую трудно ожидать у молодой и неопытной девушки. Что тебе удалось узнать про ее жениха?
 — Довольно много, но все не слишком приятное. Джеймс резко обернулся.
 — Расскажи.
 — Нам лучше подождать, пока маркиз закончит свой краткий визит. Я подозреваю, что едва ты это услышишь, как поторопишься навестить мисс Годвин.
 — Она питает к нему нежные чувства? — спросил Джеймс. — В этом причина спешки? Есть опасность, что она может что-то выкинуть?
 — Например, сбежать с этим типом? — Вонтел отрицательно покачал головой. — Вряд ли. Все обстоит иначе, пожалуйста, имей терпение.
 — Терпение? — произнес сквозь зубы Джеймс. Он принялся расхаживать по комнате. — Я и так слишком долго терпел, как и мой отец.
 — Твоя горячность вечно путает все карты, — заметил Вонтел. — Всего несколько месяцев назад ты и понятия не имел о сокровищах.
 Джеймс остановился. Мужчины посмотрели друг на друга. В день смерти Фрэнсиса Сент-Джайлса Джеймс рассказал Вонтелу о последнем желании своего отца. И с того дня они ни разу не упоминали о сокровищах.
 — Но теперь я знаю, — неторопливо произнес Джеймс. — Не важно, когда я узнал о нем. Мой отец был уверен, что дед изгнал его из-за козней Дариуса и Мэри Годвин. И я думаю, что он был прав. Так же как и мой отец, я думаю, что Годвинам удалось каким-то образом узнать про сокровище, и они решили завладеть им. А для этого нужно было выгнать из дома своего старого друга — моего отца.
 — У тебя нет никаких доказательств.
 — Я их найду. Мы жили с родителями в Найтхеде, пока мне не исполнилось одиннадцать. Затем дед выгнал моего отца, ничего не объяснив ему. Он только сказал, что его собственный сын опозорил их и что ему лучше покинуть Англию.
 — Все это было так давно. Джеймс стукнул кулаком по столу.
 — И ты считаешь, что мне следует обо всем забыть и простить?
 — Ты же видишь — я делаю то же, что и всегда. Я просто пытаюсь заставить тебя поразмыслить, прежде чем предпринимать что-либо необдуманное. — Вонтел провел рукой по вырезанному из слоновой кости дракону, украшавшему подлокотник дивана. — А ты уверен, что Годвин еще не нашел клад?
 — Конечно, если бы ему удалось это сделать, он давно бы покинул Дорсет. Вспомни, он не является владельцем Найтхеда, а лишь живет там по какому-то соглашению с моим дедом. И если бы у него появилась возможность изменить такое положение, то Годвин, без сомнения, ухватился бы за нее. И если бы он добрался до клада моей бабушки, то ему не нужно было бы выдавать свою дочь замуж, чтобы пополнить состояние. Я подозреваю, что даже сейчас, когда, как говорят, Мэри Годвин не совсем здорова, они оба занимаются поисками сокровищ.
 — Джеймс, но Годвины владеют Найтхедом уже двадцать лет. Твой отец сказал, что сокровища спрятаны там. Он также сказал, что Годвины наверняка подслушали то, что твоя бабушка рассказывала как со кровища оказались у нее и где они спрятаны. Почему же они до сих пор не нашли их?
 — Да потому, что у них недостает деталей, чтобы разгадать эту шараду.
 — И ты тоже собираешься потратить двадцать лет жизни на поиски?
 — Нет, — ответил Джеймс. — У меня есть преимущество перед Годвином. — Про перстень, медальон и местонахождение клада не знал никто, даже Вонтел.
 — Ну хорошо. — Вонтел махнул рукой. — Я готов сделать все, что ты попросишь. Но я надеюсь, что горстка камней и несколько красивых безделушек стоят этого риска. Джеймс, эти люди наверняка очень опасны. Возможно, они даже помешались на сокровищах.
 «Опасные люди. Помешанные». Вонтел повторил слова отца, который говорил о непредсказуемости тех, кто двадцать лет жизни провел в постоянных поисках.
 Джеймс перевел взгляд на шкатулку для сигар.
 — Вонтел, я всегда прислушиваюсь к твоему мнению, но не забывай об истинных мотивах моих поступков. Родители оставили то, что любили больше всего на свете. Моя мать умерла раньше времени, потому что жила в неподходящем для нее климате. Она не жаловалась отцу, поскольку его бизнес процветал и приносил ему удовлетворение. И только после смерти моей матери отец узнал, как она страдала. Это горькое чувство иссушило его душу. Он намеревался сам приехать сюда и разделаться с Годвинами, но несчастный случай помешал ему. И я хочу отомстить за своих родителей.
 Вонтел потер свою черную бороду, его темные глаза сверкнули под густыми бровями.
 — Мистер Иглтон, не забывайте, что я — ваша правая рука в этом деле и левая тоже, если понадобится. Джеймс кивнул.
 — Нужно только, чтобы Лиам ничего не узнала…
 — Ни слова больше. — Вонтел расплылся в улыбке. — У нашей кошечки острые коготки, и она всегда готова пустить их в ход, чтобы защитить своего хозяина Джеймса.
 — Верно. Расскажи, что ты узнал про Годвинов и жениха их дочери.
 — Думаю, что мы… — Вонтел насторожился. — Мистер Иглтон, кажется, прибыл маркиз Кастербридж. Джеймс полностью доверял тонкому слуху Вонтела.
 — Так встреть его, приятель. Надеюсь, ты не забыл мое нынешнее имя и не ошибешься.
 Вонтел не выказал ни малейшего удивления и вышел. В интересах безопасности было решено не нанимать дворецкого — его функции исполнял Вонтел. И многие из тех, кто бывал в гостях у мистера Иглтона, рассказывали потом о странном человеке явно восточного происхождения, дворецком в доме, и о невероятно красивой китаянке, служившей экономкой. Многие домысливали и другие обязанности красавицы Лиам в доме Иглтона.
 — Да, да. Я сам найду дорогу.
 Услышав густой бас дяди Августуса, Джеймс уставился в потолок и попросил Господа даровать ему терпение. Он не может позволить своему энергичному родственнику вмешиваться в его дела. Старик, без сомнения, опять будет настаивать, чтобы Джеймс открыто принял новый титул и стал наследником всех его поместий.
 Джеймс с опозданием подумал, что следовало бы принять дядю в Голубой гостиной, которая еще не была оформлена в восточном стиле, но дядя уже появился на пороге библиотеки.
 — А вот и ты, мой мальчик. — Августус, третий маркиз Кастербридж, вошел в сопровождении потрясающей рыжеволосой молодой красавицы и брюнетки средних лет. — Дамы, позвольте представить вам Джеймса Иглтона, сына моего старого, ныне покойного друга. Альфонса Иглтона. Джеймс только что приехал из Китая. Там у него собственный остров. Его отец держал торговый флот, и весьма успешно, надо добавить. Так что Джеймс не знает, что делать со своим богатством.
 Джеймс неожиданно поймал себя на том, что застыл с открытым от удивления ртом. Он закрыл его и краем глаза заметил, как Вонтел поджал губы.
 — Эти милые дамы так любезно согласились развлечь старика. — Маркиз был в малиновом сюртуке, желтых панталонах, полосатом муслиновом галстуке и жемчужно-сером жилете, расшитом цветами. Его розовощекое благородное лицо дышало здоровьем, а осанка, невзирая на возраст, оставалась гордой и величавой.
 — Это, — он кивнул в сторону брюнетки, — Сивилла, графиня Лафоже. Она вдова моего покойного друга, графа Лафоже. Он пропал без вести во время войны с Францией.
 Графиня с трудом оторвала взгляд от восточного убранства комнаты и протянула Джеймсу руку.
 — Мадам, — произнес он, коснувшись губами гладкой белой кожи. Либо Лафоже погиб во Франции в юном возрасте, либо он женился на женщине, годившейся ему во внучки.
 — А это, — тут маркиз многозначительно посмотрел на Джеймса, — леди Анастасия Бленкинсоп, дочь графа Уито-на.
 Джеймс повторил ритуал приветствия. В этот раз нежная рука задержалась в его ладони, к радости дамы. На женщине было желтое муслиновое платье, немного влажное, как носили модницы, что открывало гораздо больше волнующих форм, чем скрывало. Она подняла на Джеймса большие зеленые глаза и кокетливо улыбнулась.
 — Я рада познакомиться с вами, мистер Иглтон. — Леди Анастасия подалась вперед, давая ему возможность лучше рассмотреть ее прелести. — Маркиз заверил меня, что у нас с вами много общего.
 Джеймс удивленно приподнял бровь. Что бы это могло значить?
 — Я имела несчастье потерять своего возлюбленного несколько месяцев назад, — продолжила леди Анастасия. Она преувеличенно тяжело вздохнула, ее пышная грудь высоко вздымалась. — Но меня убедили приехать на сезон, чтобы развеять тоску.
 — Конечно. — Маркиз явно решил, что Джеймс сможет развлечь ее. Старик, без сомнения, подыскивал подходящую женщину, которая помогла бы заполнить отпрысками их опустевшую детскую. И если Джеймс не ошибся, то именно с этой целью его знакомили с леди Анастасией.
 Джеймс осторожно высвободил руку и протянул ее маркизу.
 — Милорд, как хорошо, что вы нашли время зайти, но мне, право, неловко!
 — Не смущайся, мой мальчик. — Маркиз пожал руку Джеймса. — Это самое меньшее, что я могу сделать для сына Альфонса. Вспоминаю время, когда мы с ним охотились на тигра-людоеда в Китае. Я повернулся спиной к хищнику в самый неподходящий момент… если бы не Альфонс…
 Джеймс вежливо кашлянул.
 — Пожалуйста, проходите, садитесь. — Он показал на красивый диван.
 Глаза маркиза озорно блеснули.
 — К сожалению, мы спешим. Я обещал этим прелестным мотылькам покатать их по парку в своем открытом экипаже.
 — Понимаю, — откликнулся Джеймс. Ему хотелось поговорить с маркизом с глазу на глаз. — Я слышал, милорд, что вы решили остаться в Лондоне на весь сезон.
 Маркиз важно надул щеки.
 — Верно.
 — Скажите же мистеру Иглтону, зачем мы здесь, — прошептала леди Анастасия. — Я уверена, что он обрадуется.
 — Ах да, чуть не забыл, — отозвался маркиз. — В следующую субботу в Кастербридже будет небольшая вечеринка, мой мальчик. Приглашения скоро разошлют, но леди Анастасия настояла на том, чтобы лично пригласить тебя.
 Леди Анастасия кокетливо потупила взор, не скрывая своего интереса к Джеймсу.
 — Маркиз говорит, что у вас здесь нет знакомых. Я позабочусь о том, чтобы на вечере вам не было одиноко.
 — Августус, — леди Сивилла нетерпеливо взглянула на маркиза. — Мне кажется, мы задерживаем сына твоего друга. Кроме того, мы не должны пропустить солнечный день. Пойдем, Анастасия, пока твое платье не высохло.
 Джеймс не преминул заметить, как леди Анастасия метнула на графиню убийственный взгляд. Но в этот миг появилась Лиам, одетая в красный наряд. Неслышно ступая по толстому персидскому ковру, она подошла и встала рядом с Вонтелом. Джеймс видел, как его друг предостерегающе посмотрел на Лиам, но она не обратила на это никакого внимания. Брови девушки сошлись на переносице, пока она рассматривала гостей со спины.
 — Лиам, подойди сюда, — позвал Джеймс. — Ты пришла вовремя. Пожалуйста, позволь представить тебе маркиза, старого друга моего отца.
 — Я очень рада познакомиться с маркизом, — поклонившись, произнесла девушка своим чистым, звонким голосом.
 — Я тоже счастлив, моя дорогая, — искренне отозвался маркиз.
 Леди Сивилла очаровательно улыбнулась. Леди Анастасия не последовала их примеру.
 — Как это умно с вашей стороны, мистер Иглтон. Мы всегда должны изыскивать возможность прослыть оригинальными. И ваша маленькая восточная красавица — это удачный ход.
 — Но Лиам…
 — Очень признательна за комплимент, — быстро ответила Лиам, взяв Джеймса под руку. Она прижалась к нему и с обожанием улыбнулась.
 — Твои очарование и грация служат примером для нас, моя дорогая, — произнес Джеймс, наслаждаясь моментом. Он прикоснулся к ее гладкой щеке, прежде чем снова посмотреть на своих гостей.
 Маркиз покраснел от злости.
 — Я бы хотел остаться, но… мы торопимся. Надеюсь увидеть тебя на вечеринке, мой мальчик.
 Джеймс поклонился. Он молил Бога, чтобы леди Анастасия ради своего же собственного блага не задевала Лиам. Последствия могут быть печальными, но не для китаянки.
 Джеймс под руку с Лиам проводили маркиза и его дам. Вонтел прошел вперед и подал маркизу его шляпу и трость.
 Возле двери маркиз обернулся.
 — Этот сезон обещает быть чрезвычайно интересным, не так ли, Джеймс? — Он перевел взгляд с племянника на леди Анастасию, не сводившую с того глаз.
 — Конечно, — согласился Джеймс. Он будет куда интереснее, чем предполагает его дядя. — Желаю удачной прогулки.
 Леди Анастасия поклонилась, продемонстрировав свою белую грудь.
 — До следующей субботы, да? — Взгляд небрежно скользнул по Лиам, — И не слишком утомляйтесь, мистер Иглтон. Эти светские рауты отнимают столько сил! А я, в свою очередь, постараюсь помочь вам всем, чем смогу.
 Троица наконец удалилась.
 — А я уж расстараюсь помочь вам всем, чем смогу, — передразнила Лиам.
 — Ну-ну. — Джеймс едва удержался от смеха. — Леди Анастасия просто была вежлива и добра с незнакомым человеком.
 Лиам встала перед ним, сложив на груди руки и гордо подняв подбородок.
 — Так я и подумала. Ты не готов иметь дело с этими хитрыми англичанками. Я же, напротив, готова.
 — Ты не должна вмешиваться в мои дела. А леди Анастасия с трогательной наивностью произнесла эту неудачную двусмысленную фразу: «Да простит его Господь за ложь!»
 — Ха! — ответила Лиам. — Трогательная наивность?
 — Да.
 — Она просто жаждет заполучить тебя!




 Глава 3


 — Пожалуйста, Селина, — Летги загородила ей дорогу, — одумайся.
 — Я знаю, что делаю, — ответила девушка. — Ты напрасно беспокоишься.
 — Зато ты совсем забыла об осторожности, если твоя мать узнает…
 — Она не узнает, — возразила Селина. — Они с отцом обрадовались, когда я пообещала им не тратить больше того, что мне выделено на содержание.
 — Селина! — воскликнула Летти. — Но ты же не говорила им, что решила предпринять, чтобы сэкономить часть денег для других целей.
 — Но я делаю это не ради себя. Моя идея очень разумна. Снова использовать те вещи, которые уже не нужны людям, — это очень экономно. Они и стоят намного дешевле новых.
 — Но это очень рискованно — в Лондоне все такие щепетильные. А вдруг им станет известно, что ты покупаешь себе платья у… Что будет, если заметят, что эти платья уже носили другие девушки?
 — Летти, у этих девушек свои причины продавать мне платья. Они хотят приобрести что-то новое, и не в их интересах разглашать правду о наших сделках. Я же настроена и дальше помогать Дэвиду спасать падших женщин, чтобы они могли начать новую жизнь. Сейчас Дэвид приютил у себя Руби Роуз, и его экономка учит ее готовить. Но жалованья викария не хватает, чтобы хорошо платить им обеим. И ты понимаешь, что ему важна любая помощь в его миссии.
 — Его миссия, — передразнила Летти, поправляя свое серое платье. — Ты знаешь, как я люблю Дэвида, но эта затея с падшими женщинами принесет ему несчастье. И самое ужасное, что он может навлечь беду и на тебя. Ему следует заботиться о душах своих прихожан в деревне.
 — Нужно помогать всем страждущим, — возразила Селина. — Разве ты не думаешь, что забота о спасении души Руби Роуз так же важна, как и забота об остальных?
 — Я все понимаю, моя девочка, но это может погубить тебя, да и меня тоже. Ты прежде времени сведешь меня в могилу.
 — Ерунда. Я отдаю деньги Дэвиду, чтобы спасти таких, как Руби Роуз. И в этом нет ничего дурного.
 — Но это обман! Ты экономишь деньги, отдаешь их Дэвиду, при этом ничего не сообщаешь своим родителям.
 Селина засмеялась и закружилась, подхватив края своего василькового платья с завышенной линией талии.
 — Но разве это обман, милая Летти? Ведь я делаю это из благих побуждений.
 — Ах ты, хитрая болтушка! — сказала Летти. Она улыбнулась, и на ее щеках заиграли ямочки. — Преподобный Дэвид Толбот не имел права втягивать тебя в такие дела.
 Селина обняла компаньонку.
 — Но этим женщинам нужна помощь. Они хорошие, просто никто не предупреждал их о возможной опасности, вот они и… пали.
 — Это он тебе так говорит. Как только увижу его, задам хорошую взбучку.
 — Ты не сделаешь этого, — нахмурившись, ответила Селина. — Он и так ужасно стесняется. Неужели ты думаешь, что такому спокойному человеку, как Дэвид, легко приезжать в Лондон и ходить по таким неприятным местам, где эти женщины живут и работают?
 У Летти от удивления открылся рот.
 — Так он тебе и про свои вояжи рассказывал? — прошептала она, подходя к Селине.
 — Конечно. Им приходится много трудиться, чтобы купить себе эти ужасные вызывающие наряды, в которых они ходят по улице, привлекая внимание мужчин.
 — Что? — Голос Летти сорвался на крик. — Ну погоди! Дай мне только добраться до Толбота.
 — Я тебя не понимаю. Дэвид считает важным помогать тем, кто несчастнее нас. Падшие женщины хотят обратить на себя внимание мужчин и поэтому одеваются так вызывающе. Дэвид говорит, что это своего рода болезнь.
 — Дэвид не должен был беседовать с тобой о подобных вещах!
 — Но почему? Ведь Руби Роуз — милая и приятная женщина, которая, может, и не по своей вине поддалась… искушению. Она была одурманена чувствами и не смогла освободиться от них без помощи других. И все казалось ей приемлемым, лишь бы снова и снова испытывать эти… эти…
 — Так! — Летти скрестила руки на груди. — Надеюсь, что ты сама не понимаешь, что говоришь. — Ее красивые губы вытянулись в жесткую линию.
 — Я понимаю. Всем этим бедняжкам приходится жить в маленьких комнатушках в домах, которые содержат жадные до денег старухи.
 — Однако Дэвид успел тебя просветить!
 — Конечно. Он ходит в эти… дома. Представь только — старухи величают себя аббатисами. Мне кажется, это задевает Дэвида сильнее всего. Они считают себя чуть ли не святыми, позволяя этим падшим созданиям жить в этих… А ты знаешь, что они называют свои дома монастырями?
 Летти содрогнулась.
 — Правда, это ужасно? — заметила Селина и глубоко вздохнула. — Я рада, что ты наконец поняла всю важность начатого дела. Эти коварные старухи берут с женщин грабительскую плату за комнату и заставляют их работать целыми ночами. Иногда молодым женщинам приходится оставаться там из-за разных долгов. Вот зачем Дэвиду нужны деньги. Он помогает несчастным выбраться оттуда и начать новую жизнь.
 — Господи, — пробормотала Летти. — Ну как, у Руби Роуз получается готовить?
 — Да, и скоро она сможет честным путем зарабатывать себе на жизнь. Разве это не замечательно? Летти неторопливо кивнула.
 — Я не хочу больше говорить об этом. И ты тоже должна быть осторожна. Ведь если мистер или миссис Годвин узнают…
 — Я понимаю. Я всегда очень осторожна в беседе со своими родителями.
 Летти посмотрела в глаза Селине. Они предпочитали не говорить вслух о некоторых вещах. Они избегали упоминать о тех временах, когда ее родители бывали в жутком расположении духа. Летти называла такие периоды помрачением. Они с Селиной сидели тогда взаперти по нескольку дней, слушая разъяренные голоса Годвинов. Селина думала, что виной всему было огромное количество вина, поскольку потом они находили множество пустых бутылок. Девушка знала, что не должна давать родителям повод для раздражения. Она старалась не вспоминать о том, как ее били в детстве. В жизни есть и много хорошего.
 Селина улыбнулась.
 — Послушай, Летти, возможно, это нехорошо, но меня утешает то, что некоторые живут хуже меня. Может, вид этих несчастных женщин поможет мне в следующий раз продержаться во время очередного помрачения. — Девушка прикрыла рот рукой. Никогда прежде они не обсуждали необъяснимых приступов ярости, охватывавших ее родителей.
 — Возможно, — согласилась Летти. — Бедная моя, но лучше твоим родителям ничего не знать.
 — Хорошо, мисс Изабель Прентергаст должна сейчас прийти.
 Вздохнув, Летти погладила девушку по щеке и направилась к лестнице вслед за ней.
 — Может, мисс Изабель передумала, — с надеждой произнесла она.
 — Вряд ли, — отозвалась Селина. — Ей нужны деньги. Она очень любит играть в вист.
 — О Боже! — Летти прижала к груди руку. — А что ее отец…
 — И ее мать говорят? — закончила за нее Селина. Расхохотавшись, она спорхнула вниз, в холл, где на дубовом паркете лежал потертый индийский ковер.
 В холле Селина неожиданно нахмурилась.
 — Я понимаю, что не мне жаловаться, но тебе не кажется, что здесь как-то душно?
 — Я открою окно.
 — Нет, нет, — раздраженно ответила Селина. — Окно открыто. Я говорю про эту старую, темную мебель. Здесь слишком много коричневого и темно-зеленого цветов, которые чрезвычайно угнетают.
 — Ты слишком много жалуешься, — произнесла Летти без укоризны.
 — Знаю, — ответила Селина и забралась в старое кресло. — Мне следует чаще вспоминать про несчастных женщин и благодарить судьбу.
 Летти обреченно вздохнула.
 — Тебе не нравится Лондон? — спросила Селина, меняя тему разговора.
 Летти села рядом и посмотрела на свои руки.
 — Не сам Лондон.
 — А что тогда? Эти вечера, балы и визиты?
 — Отчасти.
 — Ты волнуешься из-за Бертрама Лечвита, — тихо произнесла девушка, стараясь не показать своего ужаса от перспективы брака с этим человеком.
 — Нет, нет. — Губы Летти предательски дрогнули.
 — Нам не о чем беспокоиться, — решительно заявила Селина. — Ведь он пока не сделал окончательного предложения.
 — Как ты можешь так думать после всего, что было сказано, милая моя девочка?
 — Но ведь, если бы мистер Лечвит принял окончательное решение и остановил свой выбор на мне, я вряд ли поехала бы на сезон в Лондон. Я думаю, он сам хочет подумать. А сравнив меня с другими девушками здесь, наверняка остановится на ком-нибудь еще. Так что нам нечего волноваться, Летти.
 Летти снова вздохнула и попыталась улыбнуться. Селина сама старалась не думать про Лечвита.
 — А вчера никто не приходил к нам, когда меня не было?
 — А кого ты ждала? Селина?
 — Что?
 — Ты размечталась и не слушаешь меня. Ты, похоже, думаешь о том распутнике, что подошел к тебе в театре. Селина насупилась.
 — Вовсе нет. И никакой он не распутник. Мистер Игл-тон — джентльмен.
 — Не хмурься, а то появятся морщины. У тебя еще нет опыта, Селина. Попомни мои слова. Этот ловелас увидел хорошенькую девушку и решил завлечь ее.
 Мистер Иглтон и вправду был очень привлекательным. Селина выпрямилась. Без сомнения, у бедняжки Руби Роуз были такие же мысли о мужчине, которого она некогда встретила. И куда это привело ее? Интересно, а что на самом деле происходит с падшими женщинами…
 Селина услышала звонок в передней и торжествующе улыбнулась.
 — Наконец-то, мисс Прентергаст.
 «А вдруг это мистер Иглтон решил нанести визит?»
 Вошла маленькая, полная Бетти и доложила:
 — Мисс Изабель Прентергаст.
 Белокурая Изабель впорхнула в комнату, а вслед за ней появилась служанка с большим баулом.
 — Доброе утро!
 — Мы должны поторопиться, — перебила она Селину и кивнула служанке на кресло. — Положите все там, Милли.
 — Все хорошо? — поинтересовалась Селина. — Не было никаких трудностей?
 Мисс Прентергаст сделала предостерегающий жест.
 — Ты можешь подождать меня в экипаже, Милли. — Когда служанка вышла, она многозначительно посмотрела на Летти, а потом на Селину. — Думаю, нам следует сохранить все только между собой.
 — Летти — моя компаньонка и подруга, — поспешно произнесла Селина.
 — Как это некстати! Со слугами надо быть осторожнее, чтобы они не проболтались. Я сказала Милли, что ты портниха.
 Селина не обратила внимания на возмущенное фырканье Летти.
 — Как это благоразумно, мисс Прентергаст, нам и вправду следует поспешить.
 — Зови меня Изабель, а я буду звать тебя Селина. — Улыбка сделала лицо Изабель более привлекательным, и она принялась поспешно доставать вещи.
 Во время первого выхода в свет Селина без особого интереса слушала болтовню девушек, пока кто-то не упомянул про высокую стоимость нарядов. Многим казалось несправедливым, что они не могут позволить себе роскошные платья, как их более богатые сверстницы. Для многих семей это были непосильные расходы, а ведь большинство нарядов надевалось только один раз.
 И тут Селину осенило. Можно покупать эти уже ненужные вещи, переделывать их и носить, экономя таким образом деньги, чтобы помочь Дэвиду. И она сразу же нашла нескольких желающих продать платья.
 — Ну что? Они тебе нравятся? — спросила Изабель, проводя рукой по вырезу розового атласного платья. — Моя мама отдала за него целое состояние. Но я больше не надену его. Оно очень заметное, и мужчины могут подумать, что я бесприданница.
 Селина подошла и дотронулась до вышитых серебром розочек.
 — Розовое мне не идет, — поморщилась она. — И мне не нравится такая безвкусная отделка.
 — Безвкусная отделка?! — обиделась Изабель. — Вышивка серебром по вороту и рукавам — это очень благородно.
 Селина вздохнула.
 — Это еще одна проблема. Даже если бы мне и нравилась вышивка, ее придется убрать, иначе платье легко узнают.
 — Но это нетрудно, — заверила Изабель. — И, конечно, цена из-за этого уменьшится.
 — М-м. И сколько ты хочешь?
 — О нет. Нельзя говорить вслух о таких вещах. — Изабель достала блокнотик и золотой карандаш из маленькой красивой сумочки, висевшей у нее на запястье. — Мы будем записывать цены. Мама всегда утверждает, что говорить о деньгах — очень вульгарно.
 Изабель мелко написала цифры и показала Селине.
 — Ну, дорогая, ты, должно быть, очень богата, если позволяешь себе такую роскошь. Боюсь, что я…
 — Это очень красивое платье, — запротестовала Изабель. — Это французский крой, оно восхитительно.
 Селина не ответила. Изабель фыркнула и написала другую цифру. Селина взяла блокнот и стала сосредоточенно изучать написанное.
 — Можно мне? — Она взяла карандаш Изабель и написала свою цену. — Это отражает расходы, которые понадобятся на переделку. Изабель заглянула в блокнот.
 — Так мало? Но мне нужно…
 — Ох, я совсем забыла. — Селина написала новую цену. — Ты ведь на пять сантиметров ниже меня. А это значит, что я покупаю платье, которое мне коротко. Вот это отражает все необходимые затраты.
 Изабель недовольно засопела.
 — Ну конечно, если ты так нуждаешься в деньгах, то я пойму, если ты попытаешься найти другого покупателя, — произнесла Селина.
 — Мои родители прекрасно обеспечивают меня, твоя цена вполне приемлема. — Изабель гордо задрала нос.
 За следующие полчаса Селина купила элегантное желтое муслиновое платье с низким вырезом, отделанное золотисто-черной вышивкой.
 — Ну вот, готово, — произнесла довольная Изабель. Она без малейшего смущения спрятала в кошелек деньги, которые дала ей Селина. — Даже не представляю, как тебе в голову пришла идея покупать обноски.
 Селина улыбнулась.
 — В этом действительно есть неудобство. Но, похоже, мы обе заинтересованы в том, чтобы никто не узнал о нашем соглашении.
 — Конечно, — согласилась Изабель. — Впрочем, мы вряд ли будем появляться в одних и тех же местах.
 Селина бросила на нее сердитый взгляд, но промолчала. Изабель хотела подчеркнуть, что ее положение в обществе значительно выше и что ее приглашают на такие вечера, куда Селина никогда не попадет.
 — К концу следующей недели у меня, наверное, будет еще одно платье. Я принесу его и расскажу о чудесном бале, на который меня пригласили. Это, наверное, самое волнующее событие за целый сезон!
 — Неужели? — спросила Селина без особого интереса.
 — Да. Маркиз Кастербридж впервые за много лет дает бал в своем доме на Парк-лейн. И я приглашена! Мама говорит, что там будет весь свет. Я сгораю от нетерпения. — Она достала приглашение и показала его Селине. — Какая жалость, что тебя там не будет! Селина понимала, что Изабель хотела задеть ее.
 — Я не жалею об этом. У меня есть другое приглашение, — спокойно ответила она.
 Изабель ничего не успела сказать, поскольку дверь открылась и вошел дворецкий. Он протянул Селине карточку на серебряном подносе. Один уголок карточки был загнут, означая, что посетитель ждет ответа. Селина прочитала и прижала руку к груди. Там было начертано:
 «Джеймс Иглтон».
 — Пригласи джентльмена, — сказала она дворецкому. Селина повернулась к Изабель: — Я рада твоему визиту и надеюсь, мы скоро увидимся.
 Изабель разглаживала свои белые перчатки и выжидательно уставилась на дверь.
 — Да, может быть, после бала, — рассеянно ответила она. Селина не оборачиваясь почувствовала, как Летти встала при звуке открывшейся двери. Вошедший мужчина сразу завладел вниманием трех женщин. Джеймс Иглтон подошел к Летти и взял ее за руку.
 — Как приятно снова видеть вас, мадам.
 — Мисс Фишер, — поправила Летти, и Селина заметила, как зарделось лицо ее компаньонки.
 — Мисс Годвин. — Иглтон повернулся к Селине, внимательно разглядывая ее. — Вы еще милее, чем я думал.
 — О! — Сердце девушки взволнованно забилось. Взяв себя в руки, она произнесла: — Доброе утро, мистер Иглтон.
 — Мистер Иглтон? — недоверчиво переспросила Изабель. — Тот самый Джеймс Иглтон?
 Селину охватило непонятное раздражение, когда Изабель посмотрела на мистера Иглтона влюбленными глазами.
 — Да, я Джеймс Иглтон, — рассмеялся тот, обнажив свои крепкие белые зубы.
 — Джеймс Иглтон, которому принадлежит целый остров?
 — Пайпань — небольшой остров, но это так. Изабель приблизилась к нему.
 — И у вас много кораблей и целая торговая империя? Джеймс скромно поклонился.
 — Боюсь, что это так.
 — Чудесно! — воскликнула Изабель и протянула ему руку.
 Селина поджала губы.
 — А вы кто? — вежливо поинтересовался Джеймс.
 — Изабель, — почти пропела она свое имя. — Изабель Прентергаст. — Она взяла мистера Иглтона под руку, совсем забыв про висевшую на запястье сумочку. Сумочка открылась и ее содержимое посыпалось на пол. Но даже тогда она не отвела взгляд от лица Джеймса.
 — О Боже! — вырвалось у него, и Селина заметила его смущение. Он наклонился, чтобы поднять блокнот, карандаш, кружевной платочек, нюхательную соль и помаду.
 — Я сама! — произнесла Изабель и торопливо схватила свое имущество. Она немного смутилась, что он видел ее помаду, но тут же быстро оправилась. — Леди Анастасия Бленкинсоп — подруга нашей семьи. Мистер Иглтон, — затараторила она, — она рассказывала нам о вашем стран… о вашем интересном доме.
 — Не сомневаюсь, — ответил он, и в его голосе послышалась странная неприязнь. — Могу я проводить вас до экипажа, мисс Прентергаст?
 — Да, конечно. А это правда, что у вас китайская…
 — Правда, — перебил ее Джеймс. — Пойдемте, я помогу вам.
 — Леди Анастасия сказала, что вы будете на балу в Ка-стербридже. Разве это не удивительно? Не могу дождаться этого дня.
 Мистер Иглтон крепко сжал локоть Изабель.
 — Это будет настоящее событие.
 — Бедняжка Селина, — продолжала Изабель, оглянувшись. — Ее, конечно, не пригласили, но я обещала прийти и рассказать ей все потом.
 — Разумеется. — Он почти протащил ее к холлу и попросил дворецкого подать экипаж.
 Через несколько минут Джеймс вернулся, такой же подтянутый и красивый, и снова обратился вначале к Летти:
 — Мисс Фишер, надеюсь, вы не сочтете мой визит неучтивым. Но поскольку я оказался рядом, то решил злоупотребить вашим терпением. Если вы предпочтете, чтобы я ушел… — Он поклонился.
 Летти размышляла. Селина ждала, надеясь, что ее компаньонка проявит гостеприимство. Взглянув на Селину, Летти произнесла:
 — У нас нет никаких срочных дел, мистер Иглтон. Думаю, Селина будет рада вашей компании. Она так одинока. Селина, я отнесу эти платья в спальню и начну переделывать. Сегодня такой прекрасный день. Почему бы тебе не показать мистеру Иглтону наш сад?
 Селина с удивлением смотрела, как Летти вышла из комнаты. Что произошло с ее всегда такой осторожной компаньонкой? Обычно в присутствии мужчин Летти вела себя как встревоженная наседка со своим единственным цыпленком.
 — Мисс Годвин. — Мистер Иглтон тронул ее за руку, и Селина вздрогнула.
 Он улыбнулся, и Селина опять увидела искорки в его серых глазах. Безукоризненно белый галстук резко контрастировал с загорелой кожей и черными волосами Иглтона. Уголки его губ приподнялись, а на щеках залегли вертикальные морщинки. Она впервые заметила небольшую ямочку у него на подбородке.
 — Могу я проводить вас в сад? — спросил он. Селина взяла его под руку, и он сжал ее пальцы. У нее перехватило дыхание и сердце бешено забилось. О Боже, это те чувства, которых нужно избегать!
 — Идемте?
 — Да.
 Определенно это только начало! Но Селина неожиданно поняла, что у нее нет желания останавливаться.




 Глава 4


 Джеймс размышлял над странным поведением компаньонки Селины. Доверить молодую неопытную девушку сомнительному покровительству незнакомца — безумный поступок. Что это — невежество или хитрый умысел? Не важно. Любой из этих мотивов ему на руку.
 Он снова ощущал в девушке осторожную сдержанность, но еще больше он чувствовал ее страстную натуру. Джеймс прошел с ней около дома, рассматривая ее золотистые волосы, нежную щеку с легким румянцем, полную грудь в квадратном вырезе платья. Она напоминала нежный солнечный луч, пробивавшийся сквозь листву деревьев.
 — Как сказала мисс Фишер, сегодня действительно прекрасный день. — Джеймс никогда в жизни не терял голову из-за женщины и был уверен, что этого не произойдет и сейчас — особенно сейчас. Он должен прежде всего закончить дело своего отца.
 — Летти любит солнце и весенние цветы. — Голос Селины звучал тихо и хрипловато. — Я тоже люблю их, — добавила она, искоса посмотрев на него.
 Джеймс непроизвольно погладил ее руку. Селина — нежное и хрупкое создание. Перед ним возник образ мерзкого Лечвита, и Джеймс стиснул зубы. Вонтел собрал достаточно сведений о жизни Дариуса Годвина: о его деловых связях, карточных долгах и низких развлечениях с проститутками в охотничьем домике в лесу. Бертрам Лечвит и его сын Персиваль были постоянными спутниками Дариуса в этих диких оргиях. Вонтелу удалось разузнать, что многие мужчины, включая и эту троицу, считали себя членами некоей Лиги любителей спорта. Об их интересах знали только они сами и те продажные женщины, чьими услугами они пользовались. Правда, Джеймс теперь тоже знал про них все.
 Джеймс также был в курсе планов Бертрама Лечвита относительно Селины. Женившись на девушке, Бертрам собирался делить ее со своим сыном, как делил с ним и все остальные развлечения. Джеймс сделал глубокий вдох и напомнил себе о своей единственной задаче — покончить с Годвинами и вернуть фамильные драгоценности.
 — На улице теплее, чем казалось, — произнесла Селина. Джеймс подумал, что ему следовало предложить ей взять зонтик.
 — Мы можем укрыться в тени деревьев, — сказал он, указывая на растущее поодаль дерево, окруженное цветущими желтыми розами. — Там будет прохладнее. — «И подальше от дома», — добавил он про себя.
 — Эти розы называются «Чаровница Тилли», — сообщила Селина. Она чуть отошла от него, обходя выбоину на дорожке, и у Джеймса перехватило дыхание от ее грациозности. Девушка покачнулась, точно тонкое деревце на ветру.
 — «Чаровница Тилли», — повторил Джеймс, не сводя глаз с Селины, — Но эти розы не идут ни в какое сравнение с вашим очарованием, мисс Годвин.
 Селина густо покраснела. Похоже, эта прелестная девочка не привыкла к комплиментам. Он должен рассчитывать каждое движение, чтобы достичь своей цели — быстро и уверенно соблазнить Селину Годвин. И сегодня он проверит, насколько ему удастся продвинуться, не испугав се.
 Девушка отпустила его руку.
 — Вот мы и пришли. Посмотрите, как разрослись здесь розы.
 «Подходящее место, — подумал Джеймс. — Отсюда совсем не видно дома».
 Селина отбросила с лица прядь волос. Она шла чуть впереди Джеймса, и ее васильковое платье просвечивало, четко обрисовывая линии тела. У нее была тонкая талия и округлые бедра, которые слегка покачивались при каждом шаге. Джеймс неожиданно ощутил сильный толчок и напряг мышцы живота, чтобы Селина не заметила его возбуждения. Хотя вряд ли она будет разглядывать его.
 — Эти розы восхитительно пахнут, — сказал он, но куда больше ему хотелось вдохнуть ее собственный запах. На мгновение он представил ее в этом саду лежащей на траве, чтобы тени от роз падали на обнаженную грудь.
 — А здесь растут полевые гиацинты, — продолжала девушка и наклонилась, чтобы сорвать нежные белые и голубые цветы. — Их запах нравится мне больше всего.
 Джеймс опустился на одно колено рядом с ней, чтобы понюхать цветы. Приятный запах! Но его неудержимо тянуло к этой нежной девушке.
 — А ваш остров находится в Южно-Китайском море? — спросила она, удивив Джеймса. Он поднял голову и увидел, что она совсем близко.
 — Да.
 Селина дотронулась до цветка, который он держал.
 — Пайпань — это звучит так загадочно и таинственно.
 — Таинственно? — Селина была так близко, что он мог прикоснуться губами к ее шее. Джеймс провел языком по пересохшим губам. — Думаю, таким он кажется посторонним людям. А для меня это дом, я прожил там большую часть жизни.
 — Вы, наверное, скоро вернетесь туда, мистер Иглтон. Похоже, вы скучаете по нему. — Она присела на корточки и положила руки на колени. Вблизи ее глаза были цвета бренди.
 — Джеймс, — сказал он.
 — Что?
 — Простите меня, я иногда могу быть довольно резким. — Он заставил себя улыбнуться. — Я буду рад, если вы станете звать меня Джеймсом.
 Она наклонила голову и тихо повторила:
 — Джеймс! Это хорошее имя, мужественное. Оно вам подходит.
 Черт возьми, она оказывала на него странное воздействие, завораживала его.
 — Вы позволите называть вас Селиной?
 — Если вам так нравится, — ответила девушка и улыбнулась.
 — О, мне очень нравится, такое красивое имя.
 — Никто раньше не говорил мне ничего подобного. — Селина прижала руку к губам и отвернулась.
 Джеймс осторожно приподнял ее лицо и повернул к себе.
 — Не смущайся, моя золотая девочка. Многие мужчины мечтали бы говорить тебе комплименты. Просто ты не кокетничаешь с ними, и это озадачивает и пугает их. — Он рассмеялся. — Но я рад этому, поскольку теперь могу совершенно ошеломить тебя сладкими речами.
 — Вы смеетесь надо мной, — прошептала девушка.
 — Я? — Не сводя глаз с ее губ, Джеймс приближался, пока их дыхание не смешалось. — Неужели я смеюсь, славная моя девочка?
 — Да.
 — Почему ты так думаешь? — Он нежно прикоснулся к губам Селины. Девушка вздрогнула и закрыла глаза.
 Джеймс чуть отстранился и принялся разглядывать нежные черты ее лица и приоткрытые губы.
 — Скажи, почему ты сомневаешься в своей красоте? Грудь девушки приподнялась при вздохе, и Джеймс сжал кулаки. Каждое его движение должно быть рассчитано.
 — Я слишком высокая, неинтересная и своенравная. Джеймс не удержался и громко засмеялся.
 — Высокая, неинтересная и своенравная? Думаю, я смогу легко развеять эти выдумки, — сказал он, заметив обиженное выражение ее лица.
 — Но мои родители постоянно твердят, что я своенравная.
 Господи, как он ненавидел Годвинов!
 — А почему они так считают?
 — Потому что я настойчивая и часто делаю то, что они не одобряют. Он задумался.
 — Это значит, что они не знают о твоих проделках, да? Девушка смутилась.
 — Иногда.
 — Тогда почему они считают тебя своенравной?
 — Они просто так говорят.
 — Ну, ты совсем не высокая и тем более нельзя назвать тебя неинтересной.
 — Но я такая, — настаивала она и придвинулась ближе, чтобы доказать очевидное.
 — Ты чуть выше моего плеча. Я считаю это прекрасным ростом для женщины. А что касается твоего лица… Ну-ка, посмотрим.
 Джеймс зажал лицо девушки в ладонях и принялся сосредоточенно изучать его.
 — Красиво закругленные брови — мне нравится. Слегка вздернутый носик, глаза как у дикой косули — восхитительно. И губы… Селина, у тебя совершенные губы. Можно мне поцеловать тебя?
 Она испуганно отпрянула, но ее взгляд тут же переместился на его рот, и девушка чуть заметно кивнула.
 — Ты разрешаешь, Селина?
 Джеймс прижался к губам девушки, постепенно углубляя поцелуй, и вдруг почувствовал, что она отвечает ему. Робкие и несмелые движения ее губ так воспламенили Джеймса, что он готов был сорвать одежду с нее и с себя и овладеть ею немедленно.
 — Именно так, моя милая, — прошептал он, оторвавшись от ее губ.
 Девушка встала на колени, сильнее прижимаясь к нему. Джеймс погладил ее шею, нежные ключицы, а когда принялся целовать эти места, то заметил, как участилось дыхание Селины. Он осторожно стянул вниз маленькие присборенные рукава ее платья, но заставил себя остановиться и начал ласкать гибкую и податливую спину девушки. Селина так чутко отзывалась на его малейшее прикосновение, что у Джеймса пот выступил на лбу.
 Он знал, что должен сделать. Он войдет в жизнь этой девушки настолько, что она будет думать только о нем. Он превратится для нее в смысл существования и тогда сделает ей предложение. Годвины легко соблазнятся его состоянием и не узнают, кто он на самом деле, пока он не будет готов жениться на Селине. К тому времени ему удастся убедить их, что ему ничего не известно про старое преступление против его родителей. И тогда наступит развязка, Годвины останутся с соблазненной дочерью и разрушенными надеждами на выгодный брак. Они потеряют самое дорогое в жизни — своего единственного ребенка. В отличие от Бертрама Лечвита с его отвратительным сыном Джеймс никогда не питал пристрастия к совращению невинных девушек. Однако в отноше нии отпрыска его заклятых врагов этот шаг будет оправдан. Главное — завлечь девушку настолько, чтобы у нее не осталось сил вырваться от него, пока ее родители не догадаются о грозящей им опасности.
 Приподняв подбородок Селины, Джеймс страстно, не сдерживаясь, поцеловал ее. Он раскрыл ее губы и ощутил, как она вздрогнула. Это была женщина, ожидавшая, чтобы ее пробудили. Прошло несколько мгновений, и она ответила Джеймсу, подражая движениям его языка.
 — Ты так прелестна, — прошептал он у самой щеки Селины. — Само совершенство.
 — Джеймс, — ответила она, и ее голос пресекся.
 — Да, да, моя прелесть. — Он снова начал целовать ее, все ниже стягивая маленькие рукавчики платья. Джеймс посмотрел вниз и увидел ее грудь, выскользнувшую из выреза платья. Он затаил дыхание. — Какая красота, — вырвалось у него. Он не мог оторвать взгляд от полной, белоснежной груди с розовыми сосками, которые словно молили его о внимании к себе.
 — Ох! — воскликнула Селина и попыталась прикрыться.
 Джеймс отвел в сторону ее руки, не сводя глаз с груди.
 — Такую красоту нельзя дольше скрывать от мужчины, — сказал он. Подвинувшись, он обнял ее за спину, и совершенная грудь стала доступной для него. Он заглянул в глаза Селины, а затем наклонился и лизнул сосок. Тихий вскрик девушки вызвал у него улыбку, и Джеймс на миг вернулся к ее губам, заставляя умолкнуть. Но вскоре он снова дотронулся кончиком языка до ее соска и ласкал его, пока Селина не притянула его голову к своей груди. Тогда Джеймс захватил сосок в рот и нежно прикусил розовый бутон.
 — Джеймс! — выкрикнула Селина. — О, Джеймс!
 Снова улыбнувшись, он принялся за другую грудь, и эти ласки заставляли девушку тихо вскрикивать от удовольствия.
 — Я… я чувствую… такой жар внутри, — промолвила она. — Это такое… такое ощущение, Джеймс. Жгучее и… — Она Неожиданно замерла.
 Джеймс чуть приподнял голову, не в силах оторваться от роскошной груди, которая заставляла его мужскую плоть вырываться из стеснявшей ее одежды.
 Девушка продолжала молчать, и тогда он спросил:
 — Ты чувствуешь жар, моя милая? Приятный жар?
 — Да… О Боже… не может быть.
 — В чем дело? Скажи мне, — попросил он.
 — Мне кажется, я мокрая. Отчего? И у меня такое странное ощущение во всем теле, — говорила Селина, замирая почти после каждого слова.
 Джеймс только улыбнулся, и, когда обессиленная девушка прижалась к нему, он скользнул рукой под ее юбку, погладил ногу в шелковом чулке и добрался до невероятной-нежной кожи вверху.
 Селина застыла.
 — Джеймс! Что ты делаешь?
 Теперь он должен быть крайне осторожным!
 — Нечто приятное, чтобы унять жар, моя милая, — ответил он и проворно положил руку на мягкие волосы внизу ее живота.
 — Джеймс, нет, нет!
 Он искусно раздвинул влажные лепестки женской плоти, скрывавшие ту крошечную сердцевинку, которая могла привести девушку в такой восторг, о котором она и не подозревала.
 — О, Джеймс, Джеймс!
 Он поднял голову и прислушался, но чужих шагов не было слышно. Наблюдая, как девушка прижалась к нему и запрокинула голову, погрузившись в созданное им море страсти, Джеймс захотел увидеть и ту часть тела, что скрывала васильковая юбка. Он подняв платье и посмотрел на белые стройные ноги. Шелковые васильковые чулки с вышитым верхом сползли до коленей девушки.
 Джеймс снова принялся ласкать ее грудь, пока Селина не задрожала от охватившего ее невиданного наслаждения.
 — О! — вырвалось у девушки, прежде чем она обмякла в его объятиях.
 Джеймс крепко прижал ее к себе, в то время как его дыхание выравнивалось. Он завлек ее туда, куда хотел, но одно неверное движение — и его тщательно подстроенная ловушка может захлопнуться, ничего не поймав.
 — Ну, моя милая, — прошептал он на ухо Селине. — Твоя компаньонка может отправиться искать тебя, а мы же не хотим, чтобы она застала нас в таком виде, правда?
 Селина медленно открыла глаза.
 — О Боже!
 — О Боже, это точно. — Джеймс осторожно поправил ее чулки и юбки. — Мы с тобой совершили необыкновенное открытие, но его могут отнять у нас. Ты понимаешь, о чем я, Селина?
 В огромных глазах девушки застыл ужас.
 — Да, понимаю.
 Что-то в ее поведении встревожило Джеймса.
 — Надеюсь, что так, потому что если ты хочешь, чтобы мы с тобой снова разделили эти волшебные мгновения, то должна делать так, как я скажу.
 Тут она едва не вырвалась от него. Джеймс поймал ее, когда она с обнаженной грудью побежала к тропинке. Он усадил ее рядом и улыбнулся. Он нежно поцеловал девушку и осторожно погладил ее грудь.
 — Тише, моя золотая девочка, — произнес он, — тише. Тебя потрясло это новое восхитительное чувство. Ты привыкнешь к нему.
 Селина молчала. Она замерла, когда Джеймс поправлял вырез ее платья и рукавчики.
 — Мужчины не так восприимчивы к этому, да? — неожиданно спросила она.
 Джеймс озадаченно нахмурился.
 — Восприимчивы? — переспросил он, поднимая ее с земли вслед за собой.
 — К тем чувствам, которые приводят к… падению.
 — К падению? — Тут до него дошел смысл сказанного, и он улыбнулся. — Чувства? Ну конечно! Я понимаю, что ты имеешь в виду. У нас они тоже есть, но проявляются несколько иначе.
 — Вы можете контролировать себя. Ее голос прозвучал так потерянно, что Джеймс попытался обнять ее. Селина решительно отстранилась.
 — Дэвид разочаруется во мне.
 — Дэвид? Кто это? — потребовал ответа Джеймс. В глазах девушки появились слезы.
 — Это мой давний друг. Он священник. Он будет очень разочарован, узнав, что я так пала. Но возможно, еще не поздно спастись.
 Ее слова сильно задели Джеймса.
 — Но послушай…
 — Нет, нет. Я должна послать Дэвиду записку, а потом я отправлюсь в Дорсет. Иначе единственной альтернативой будет монастырь.
 — Монастырь? Черт возьми! — Джеймс даже не потрудился извиниться за свои выражения. — Монастырь! Ты останешься здесь и никому ничего не скажешь о том, что было между нами, понятно? Девушка посмотрела на него.
 — Я должна вернуться домой.
 — Прежде всего ты должна ответить мне.
 Зачем? Вы скоро устанете от моих требований. О Боже! — Она провела рукой по лицу. — Я и понятия не имела, насколько сильны эти чувства. Неудивительно, что их так трудно сдерживать.
 — Их и не надо сдерживать, черт побери! — Джеймс прижал девушку к себе и заглянул ей в глаза. Селина смотрела на него, и он отметил угрюмую решимость на ее лице. Оставалось только одно — придется солгать, чтобы как-то исправить положение, иначе будет поздно. — Селина!
 — Да?
 — Я собираюсь кое-что объяснить тебе и хочу, чтобы ты пообещала никому ничего не говорить об этом.
 — Обещаю, — произнесла она безжизненным голосом.
 — Хорошо. — Он сглотнул. — То, что я открыл с тобой, совершенно ново для меня. Глаза девушки прояснились.
 — Правда?
 — То, что произошло сейчас, произошло между тобой и мужчиной, который никогда прежде не испытывал подобной страсти. Ты очень нужна мне, и поэтому о монастырях не может быть и речи.
 — Но…
 Джеймс не дал ей договорить:
 — Больше никаких вопросов. Мы должны подождать и посмотреть, что будет. А пока ни одна душа не должна узнать о том, что было между нами. Ты можешь обещать мне это?
 — И мое падение не имеет значения?
 — Это абсолютно нормальное чувство, моя дорогая. Тебе ведь понравилось?
 Она кивнула, потупившись.
 — Я хочу, чтобы ты перестала беспокоиться из-за этого. Предоставь все мне. Да, чуть не забыл! — Как вовремя его осенило! — Я должен передать тебе приглашение.
 Девушка ждала, скрестив руки на груди, что придавало ей очень пикантный вид. Джеймс постарался взять себя в руки и сосредоточиться.
 — По дороге сюда я случайно встретил маркиза Кастер-бриджа… Того, о котором упоминала мисс Прентергаст.
 — Это он дает бал, да?
 — Думаю, тебе хотелось бы туда пойти. Селина наклонила голову, ее лицо оживилось.
 — Я не настолько важная персона, чтобы меня пригласили.
 — Заверяю тебя, Селина, что ты слишком низкого мнения о себе. Ведь маркиз остановил меня, потому что я упомянул о своем намерении нанести тебе визит. Он попросил меня лично пригласить тебя, а то приглашение где-то затерялось на столе его секретаря, но завтра его доставят, я уверен. — Конечно, он сам позаботится об этом. — Маркиз просто умолял меня пригласить тебя.
 — Правда?
 — Разумеется.
 Его план начал воплощаться весьма удачно.




 Глава 5


 Ох, как же много нужно успеть сделать! Селина пыталась быть терпеливой. Служанка Фреда стояла возле нее на коленях.
 — Повернись немного, — произнесла она сквозь зажатые во рту булавки.
 Селина послушно повернулась.
 — Как смотрится эта оборка? — спросила она. Фреда пришивала к краю розового платья Изабель бельгийское кружево, которое отпороли со старого наряда.
 Фреда что-то пробурчала и заставила Селину покружиться.
 — Ну как? — снова поинтересовалась девушка. Ей не терпелось поскорее закончить с примеркой и отправиться на Бонд-стрит, чтобы осуществить задуманное. Вчера пришло еще одно письмо от Дэвида Толбота, где он рассказывал о своих делах и вскользь упоминал о скромных средствах.
 — И зачем только ты обращалась к этой портнихе? — проворчала Фреда, поднимаясь с пола. — Платье короткое и узкое для тебя.
 Селина затаила дыхание.
 — Если бы я знала про твои способности, то не стала бы обращаться к ней. — Но про себя девушка подумала, что получилось удачно, и теперь у Дэвида появятся так необходимые ему деньги.
 Селина услышала, как открылась дверь, и увидела в зеркале Летти. Их глаза встретились, и девушка вопросительно приподняла брови. Каждый день она надеялась, что наконец приедут ее родители. Летти отрицательно покачала головой и положила на кровать большой сверток.
 — Что тут у нас, Фреда? — поинтересовалась Летти.
 — Я уже сказала мисс Селине, что ей нужно рассчитать свою портниху. Только представьте, платье короткое, а наша девочка даже боится пожаловаться.
 Летти покачала головой.
 — В Лондоне всегда так во время сезона.
 — Я не первый раз в Лондоне, Летти. Я приехала сюда вместе с драконом… простите, с миссис Годвин, когда она еще была мисс Мэри Деттерлинг. Так что я достаточно знаю про Лондон, смею вас заверить.
 — Ну конечно, — поддакнула Летти.
 Селине не раз говорили о том, что этот дом был приданым ее матери, когда она вышла замуж за ее отца. — Если хотите знать, то это зеленое платье, которое она сшила Селине для театра, просто позор, — укоризненно заявила Фреда.
 — Оно красивое, — попыталась защититься Селина и бросила предостерегающий взгляд на Летти.
 — Оно подходит только для худосочной девицы, — заявила Фреда и снова занялась кружевом. — Я бы даже подумала, что оно сшито для кого-то другого.
 Селина в отчаянии посмотрела на Летти, но та только улыбнулась в ответ.
 — То платье было явно не на девушку с прекрасными формами, скажу я вам, — продолжала Фреда. — Некоторые части тела дарованы женщине Господом для восхищения. И Бог не скупясь оделил вас, мисс Селина.
 Девушка покрылась румянцем и посмотрела на вырез розового платья. Они с Летти уже спороли с ворота серебряные розочки. Теперь оно выглядело более простым и открывало взору слишком много того, о чем только что упоминала Фреда.
 — Может… может быть, вырез тоже отделать кружевом? — предложила Летти, задумчиво покачав головой. — И чем-нибудь прикрыть шею?
 Фреда фыркнула.
 — Не понимаю зачем. Она будет настоящей конфеткой на этом балу. Многие девушки мечтают иметь то, что есть у мисс Селины.
 — Я согласна, — ответила Летти и отвела взгляд. — Но не слишком ли много мы открываем для обозрения, Фреда?
 Селина почувствовала, как ее охватила горячая волна при воспоминании о том, что говорил ей мистер Иглтон и что делал с ней в саду. Она была совершенно открыта для его глаз и рук. «Такую красоту нельзя дольше скрывать от мужчины!» Вчера утром доставили одну желтую розу. Сегодня утром еще две, но никакой записки не было. Дворецкий сказал, что розы принес странно одетый незнакомец. Когда Селина спросила, не похож ли этот человек на китайца, то дворецкий ответил, что вполне возможно. И она заключила, что это, вероятно, кто-то из дома мистера Иглтона.
 — Я бы на месте мисс Селины не стала ничего добавлять, — ответила Фреда.
 — Нет, мы добавим кружево на шею, — сказала Селина.
 — Как скажете, мисс, — недовольно отозвалась Фреда. — Но у нас его очень мало. Этого не хватит.
 — Я что-нибудь найду… Я поговорю с портнихой, — сказала Селина, стараясь не смотреть на Летти. — Мне нужно спешить, Фреда, чтобы успеть переговорить с ней.
 — Тут нельзя спешить, — заявила Фреда. — Если бы у нас было немного такого атласа, то можно было бы надставить ворот и пустить по верху кружево. Правда, тогда платье выглядело бы совсем иначе, и вам, может быть, не понравилось…
 — Фреда, ты умница! — Селина захлопала в ладоши. — Я заеду в лавку и куплю что-нибудь подходящее. А теперь, если ты все сделала…
 — Не совсем. — Фреда снова занялась кружевами. Селина в отчаянии повернулась к Летти, которая так и продолжала стоять возле кровати.
 Та только пожала плечами.
 — Фреда, пожалуйста, сними с меня это платье. — Селина торопилась, чтобы в назначенное время поспеть к модистке, которая в прошлый раз купила у нее отделку для платья и другие украшения и проявила интерес к нарядам, которые ей предложили. Селина решила в этот раз не уступать в цене, припомнив жадный блеск в глазах женщины. — Фреда, мне надо успеть вовремя.
 — Для чего, мисс? — поинтересовалась Фреда. Терпение девушки было на исходе.
 — Чтобы подыскать кружево и отделку, о которых ты говорила. — Селина надеялась, что Фреда не заметит торчащий из свертка край зеленого платья, в котором она была в театре, и не спросит, зачем оно здесь.
 — Я могу пойти вместо вас, — заявила Фреда. — Уж я найду, что сказать этой портнихе.
 — Спасибо, Фреда, ты очень добра. Но я и сама смогу выбрать то, что подойдет. Не могли бы мы доделать это платье позже?
 — Но позже ты отправляешься на вечер в том желтом платье. Кстати, оно тоже оказалось слишком коротким, помнишь?
 — Да. — Селина бросила на Летти сердитый взгляд. — Но у нас хорошо получилось. Твоя идея пустить по низу золотистый кант оказалась великолепной. Этот кант так хорошо сочетается с вышивкой, что украшает вырез. — Селина надеялась, что эти новшества сделают платье Изабель неузнаваемым.
 Фреда осталась очень довольна похвалой. Она помогла Селине снять розовое платье и аккуратно разложила его на кровати. Селина чмокнула служанку в щеку и постаралась загородить собой лежавший там сверток.
 — Мисс, вы не хотите, чтобы я помогла вам одеться? — спросила Фреда.
 — Спасибо, Фреда. Летти мне поможет. Я дам тебе знать, когда принесут то, что я подберу для отделки розового платья.
 Селина улыбнулась и затаив дыхание смотрела вслед Фреде, выходившей из комнаты.
 — Ты можешь навлечь на себя беду, если не будешь осторожна, милая девушка, — сказала Летти. — Ложь неизменно приводит к падению, попомни мои слова.
 — Ты прямо как Дэвид, — проворчала Селина. — Но мне нужно поскорее одеться и отправиться за покупками.
 — За покупками? Ты так это называешь?
 — Я не хочу спорить с тобой, Летти, но я решилась. Мне нужно одеться так, чтобы не привлекать внимания. Летти вздохнула.
 — Ты так и не догадываешься, кто может посылать тебе розы?
 — Нет. Я думаю, что кто-то, наверное, пытается подшутить надо мной. — Селина продолжала настаивать на том, что ей неизвестен таинственный воздыхатель.
 Он сказал, что она очень нужна ему. Селина вздрогнула. Джеймс совсем не знает ее, и вряд ли она понравится ему, если он узнает, какой она двуличный человек.
 — Тебе холодно? — спросила Летти.
 — Нет.
 — Но ты задрожала.
 — Не важно.
 Летти этот ответ не убедил.
 — Но я беспокоюсь за тебя. Разве это не чудесно, что тебя пригласили на бал к маркизу Кастербриджу?
 — Да, конечно. — У Селины перехватывало дыхание всякий раз, когда она думала об этом. Но сейчас ее занимало другое. — Я надену васильковое платье, никто не заметит меня в нем.
 — Мы должны быть благодарны за все эти приглашения.
 Васильковое платье… Мягкая трава, полевые гиацинты… и мистер Джеймс Иглтон… Нет, только не это платье.
 — У нас появилось много возможностей. На тебя могут обратить внимание весьма достойные мужчины. И мы должны заняться поисками приятного молодого человека, Селина, такого жениха, который заставил бы твоих родителей забыть про этого мерзкого Лечвита.
 — Да. — Джеймс Иглтон казался таким искренним в своих заверениях. Но Дэвид предупреждал ее, что некоторые мужчины способны так Очаровать девушку сладкими речами, что та забывает обо всем и рискует потерять свою честь. Дэвид знал много полезного.
 — А что мистер Иглтон думает о наших цветах?
 — О каких цветах? — Селина чуть не подпрыгнула от неожиданности.
 — В нашем саду. Вы ведь говорили о цветах, прогуливаясь там, не так ли? Надеюсь, ты показала ему самые красивые уголки?
 — Я даже не помню, но мистер Иглтон был приятным собеседником. — Селина поправила прическу. — Думаю, лучше надеть синее дорожное платье.
 — Ты действительно так спешишь?
 — Да, и похоже, мне придется одеваться самой, если ты так и будешь держать руки за спиной.
 — Я помогу тебе одеться, — сказала Летти и протянула Селине три желтые розы. — Еще одна посылка от твоего таинственного поклонника. Интересно, кто он?
 Сердце у Селины екнуло, и она прижала руку к груди.
 — Тот, кто доставил цветы, передал дворецкому послание.
 — Правда? — тихо спросила Селина, ноги у нее дрожали.
 — Да. В послании говорилось… — Летти задумалась. — Сейчас я припомню точно.
 Селина, уставившись на платье, старалась не показывать своего волнения.
 — Ох, ну скорее, Летти, — не выдержала она.
 — Да, я вспомнила, — с улыбкой ответила компаньонка. — «Эти розы очаровательны, но их очарование бледнеет перед красотой, которую ты показала мне». Вот что было в нем.
 — О! — Селина опустилась на стул возле туалетного столика. Она вся дрожала. Он так откровенно напомнил о самом ярком и в то же время самом постыдном моменте ее жизни.
 — Что он хотел сказать этим посланием? Селина посмотрела в глаза Летти и поняла, что ее тайна частично раскрыта.
 — Ты покраснела, Селина. Ты ничего не хочешь объяснить мне?
 — Нет, пошли дворецкого за кебом, лучше не брать наш экипаж.
 — Ты права. — Летти улыбнулась. — «Чаровница Тилли», такие же, как в нашем саду. Интересное совпадение, не правда ли?
 — Да. — Селина наклонилась, делая вид, что вдыхает аромат цветов. — Это действительно совпадение.
 — Ох, я, растяпа! Тот человек еще добавил, что ты не должна забыть самого главного, о чем тебе говорили.




 Глава 6


 — Черт, мы потеряли их!
 — Отнюдь, мистер Иглтон, — ответил Вонтел, прижавшись к окошку экипажа. — В таких делах нужно соблюдать определенную осторожность, только и всего.
 Джеймс разглядывал уличную толпу.
 — Эта орда не дает нам проходу. — Он больше не был уверен, что кеб с Селиной и ее компаньонкой, который они не упускали из виду, находится впереди.
 — Спокойнее, приятель. Ты просто отвык от такой жизни. Джеймс нахмурился.
 — Иногда ты слишком спешишь с выводами. Я тороплюсь поскорее разделаться с этим делом. Хочу вернуть то, что принадлежит мне, и убраться из этой дыры.
 — А некоторые считают Лондон самым цивилизованным городом в мире.
 Сложив руки на груди, Джеймс разглядывал в окошко сновавших мимо людей. Даже весеннее солнце не скрашивало бледности их лиц.
 — Тот, кто считает это место самым цивилизованным, явно нигде больше не бывал. Ты уверен, что твои сведения достоверны? — Вонтел только улыбнулся. — Но почему она ведет себя так странно?
 — Я выполнял ваше указание и всюду следовал за этой юной леди. Я уже рассказывал вам, что мне довелось вчера увидеть на Бонд-стрит. А поскольку сегодня мы явно направляемся туда же, то можете сами посмотреть.
 — Ну вот и Бонд-стрит, — мрачно произнес Джеймс. — Скажи кучеру, что скоро мы пойдем пешком.
 — Он уже знает.
 Джеймс наклонил голову. Вонтел, как всегда, просчитывал на два хода вперед.
 — А он знает, когда нужно вернуться?
 — Предоставь все это мне, — сказал Вонтел с улыбкой. На нем были неизменная синяя туника, черные штаны, блестящие сапоги и маленькая шапочка на затылке. — Потерпи, друг. Я уверен, что это путешествие будет очень важным. По своему опыту скажу, что знание чужих секретов может оказаться весьма полезным, чтобы сделать человека зависимым. А у мисс Годвин, как я понял, есть несколько тайн, которые она хотела бы скрыть от окружающих.
 Джеймс хмыкнул.
 — Как я рад, что ты мой друг, а не враг. Есть что-нибудь новое о Годвинах?
 — Продолжают сидеть в Найтхеде. Этот Лечвит с сыном тоже там, но на днях они возвращаются в Лондон. Думаю, Годвины прибудут вслед за ними.
 — Тогда нельзя терять время. Мне нужно многое сделать до их приезда.
 Начало отношениям с Селиной положено, однако задуманный план надо осуществить как можно быстрее.
 Голос Вонтела прервал размышления Джеймса.
 — Ты собираешься жениться на этой девушке? Джеймс пристально посмотрел на своего друга.
 — Почему ты так решил?
 — Но это самый естественный вывод.
 — Почему?
 Вонтел взглянул на Джеймса.
 — Ты человек чести. Жесткий — да, но честный. А поскольку ты преследуешь эту женщину с такой упрямой решимостью, явно намереваясь овладеть ею, то можно сделать вывод, что ты попросишь ее руки!
 — Не пытайся разгадать мои намерения, — перебил его Джеймс. Черт, он, как всегда, прав! Джеймс никогда не. совращал невинных. В его вкусе зрелые женщины, способ — . ные угадать желания страстного, горячего мужчины. — Я намерен использовать мисс Годвин, чтобы получить доступ в Найтхед. Если она и ее родители увидят во мне достойного жениха, то откроют для меня двери своего дома., К тому же мы еще и соседи.
 — Сезон только начался, а твое терпение уже на исходе, — заметил Вонтел. — Как ты собираешься продержаться до конца лета?
 — Не сомневайся в моем хладнокровии.
 — Дариус Годвин и его жена уже договорились с Леч-витом. Когда он появится в Лондоне, то станет твоим соперником в борьбе за Селину.
 — Она весьма недурна, — прошептал себе под нос Джеймс. — Ты говорил, что этот… тип не слишком подходит для такой молоденькой девушки, а?
 — Ему под шестьдесят, коротенький, толстый и лысый, с тонкими слюнявыми губами, которые он постоянно облизывает. Так мне его описали. Мне также сказали, что они вместе с сыном постоянно охотятся за молоденькими девственницами. Джеймс, — Вонтел наклонился к нему, — мне кажется, что Лечвиты намерены превратить мисс Годвин в очередное развлечение.
 Джеймс сложил руки на груди.
 — Это не моя забота. — «Конечно, она красива и невинна, — подумал он, — но она созрела для любви». Джеймс старался не вспоминать о прекрасных глазах Селины.
 — Кучер даст знать, когда дамы выйдут из кеба. Джеймс вдруг подумал, что ему нужна женщина, с которой он мог бы забыть стройное и изящное тело Селины. Леди Анастасия отлично подходила для этой цели, к тому же она далеко не невинна. Он готов побиться об заклад, что эта женщина знала немало хитростей, способных свести мужчину с ума. Джеймс беспокойно заерзал на сиденье. Однако он думал не о талантах леди Анастасии. Ноги Селины в шелковых чулках — такие гладкие и нежные — не давали ему покоя. Он не сомневался, что был первым мужчиной, прикоснувшимся к ней.
 Джеймс неожиданно ощутил прилив страсти. Эта девушка с жадностью принимала его ласки и не скрывала своего наслаждения. Она затуманивала его рассудок, тогда как он должен был оставаться хладнокровным и трезвым.
 — Лиам, похоже, трудно будет удержать под контролем, — неожиданно произнес Вонтел.
 — Но она всегда слушалась меня, — удивился Джеймс.
 — Ты недооцениваешь нашего маленького китайского дракона. Она хотела составить мне компанию, чтобы доставить подарок «твоей любви», как она выразилась.
 Джеймс выругался.
 — Но ты объяснил ей, что у меня нет никакой любви? Напомнил, чтобы она занималась кухней и хозяйством? За Лиам нужно следить. Ты дал ей понять, что она не должна вмешиваться в мои дела?
 — Да, но я не видел ее с самого утра и не знаю, где она может быть.
 — Почему ты не сказал об этом раньше? Вонтел смутился.
 — Она видела меня с розами.
 — Надеюсь, ты не сказал ей, кому они предназначались?
 — Похоже, она догадалась о твоем интересе к определенной женщине и пыталась выспросить у меня, достойна ли она тебя. Лиам также заявила, что ни одной бесцветной англичанке не удастся заполучить такого мужчину, как ты.
 — Она не должна помешать моим планам, — сердито заметил Джеймс. — Она не знает, куда мы отправились сегодня?
 — Я ничего не говорил ей, но она сама может разузнать все, что ей нужно.
 — Позже я поговорю с ней, — пообещал Джеймс. В стенку постучали, и экипаж остановился.
 — Наконец-то. — Джеймс торопливо распахнул дверцу, выпрыгнул и стал осматриваться… — Похоже, сегодня здесь собрался весь Лондон, — обратился он к стоявшему рядом Вонтелу. — А, вон они! Вон там!
 На Селине была простенькая шляпка с голубыми цветами и голубыми лентами, завязанными сбоку. Она шла очень быстро, и ее золотистые кудри развевались на ветру. Мисс Фишер, одетая в платье из черной тафты, едва поспевала за ней. Темно-синее платье Селины путалось в ногах от быстрой ходьбы. Обе женщины несли по свертку.
 Джеймс преувеличенно вздохнул.
 — Они занимаются покупками, приятель. И ничего больше. Вонтел прошептал ему в самое ухо:
 — Смотри и жди. И будь готов действовать быстро. Толпа бурлила вокруг них. Кто-то продавал горячий эль, торговцы с лотков предлагали купить пирожки. Бойкие служанки бегали по лавочкам в поисках того, что было нужно хозяевам. Такая суета всегда стояла в Лондоне во время сезонов.
 — Черт, Вонтел, это настоящее светопреставление. Не спускай глаз с этих женщин.
 Джеймс отвлекся на цыганку, которая протянула ему засушенную лаванду.
 — Это принесет вам удачу, господин.
 Он дал ей монету, а когда обернулся, то Вонтела рядом не оказалось. Джеймс торопливо кинулся в погоню за синим платьем. На пути у него оказалось несколько молодых денди в вычурных высоких галстуках и неестественно зауженных жилетах. Они беззастенчиво разглядывали в монокли проходящих мимо женщин и отпускали грязные шуточки. Джеймс отвернулся к витрине, стараясь не обращать на них внимания.
 — Ай! — воскликнула молоденькая девушка лет пятнадцати, и Джеймс увидел, как один из этих наглецов прижал тростью ее юбку, с трудом сдерживая хохот.
 Джеймс с холодной решимостью извлек из левого рукава стилет, подарок Вонтела. В этом шуме и суете никто не заметил, как сверкнуло на солнце узкое лезвие. Но многие увидели, как слетела спесь с униженного денди в разрезанных штанах.
 Улыбнувшись, Джеймс спрятал нож под хохот толпы над незадачливым щеголем. Вонтел осторожно тронул его за плечо.
 — Надеюсь, вы закончили развлекаться, мистер Иглтон? — спросил он, и только дрожащие ноздри выдавали его нетерпение. — Где мисс Годвин?
 — Ты должен радоваться тому, что меня не так-то легко отвлечь от дела. Они в соседнем переулке. Старайся, чтобы они не заметили тебя. Я буду рядом. — С этими словами Вонтел растворился в толпе.
 Джеймс прошел по узкому переходу и встал возле входа в лавку, откуда можно было видеть переулок, на который указал Вонтел. Почему две беззащитные женщины уходят с оживленной улицы и отправляются в такое место, где могут столкнуться с опасностью? Он уже решил проигнорировать предупреждение слуги оставаться незамеченным, если женщины столкнутся с каким-нибудь злом, но когда они появились, Джеймс сразу же приник к витрине.
 Они шли в его сторону.
 — …Просто глупо, — донеслась до него фраза Селины. — Пусть она не думает, что я предоставлю ей еще одну возможность. Найдется множество желающих нагреть руки на том, что я предлагаю.
 Мисс Фишер что-то ответила, но Джеймс не расслышал. Селина нахмурилась и проворчала:
 — Никто меня не поймает. Я все хорошо продумываю, прежде… — Она двинулась дальше.
 — Поймает? — повторил Джеймс. — Все продумываю? Черт, неужели девушка пошла по стопам своих родителей? Чем она занимается?
 Он немного подождал, прежде чем выйти из своего укрытия, но тут же спрятался обратно. Селина и ее компаньонка остановились неподалеку и о чем-то оживленно спорили. Джеймс надвинул шляпу на глаза и тут заметил «толпе ярко-зеленое шелковое платье с золотой вышивкой и гладкие блестящие черные волосы.
 Лиам!
 Он снова отошел от двери. Он должен положить конец этому вмешательству в свои дела. Вонтел снова возник рядом.
 — Ты видел ее?
 — Лиам? Да, черт возьми! — Джеймс с облегчением увидел, что Селина и мисс Фишер отправились дальше. — Где она сейчас?
 Стремительная Лиам пропала из виду.
 — Недалеко, — ответил Вонтел с мрачной ухмылкой. — Надо поскорее покончить с этим делом и вернуться домой. Наверное, мне не следовало беспокоить тебя.
 — Как раз наоборот, — заверил его Джеймс. — Похоже, Селина может дать мне неожиданное преимущество. Я должен все разузнать и использовать это как оружие против ее родителей. Довольно щепетильный человек вроде Лечвита может отказаться от девушки с сомнительными связями, но понимающий мужчина вроде меня посмотрит сквозь пальцы на ее проделки, по крайней мере пока она служит моим целям.
 — Великолепно, — оценил Вонтел, а потом тихо прошептал: — Лиам на противоположной стороне улицы.
 Джеймс посмотрел в указанном направлении, но тут же приник к витрине, поскольку Селина и мисс Фишер снова оказались рядом. Они смеялись и были так увлечены разговором, что никого не замечали.
 — Так, — произнес Джеймс, наблюдая, как они шагают по Бонд-стрит. — Думаю, я начал понимать, что привлекло твое внимание, Вонтел.
 — Я знал, что ты заметишь. Странно это все, правда?
 — Более чем. Наша маленькая мисс явно что-то затевает. Проходя мимо, она обсуждала с компаньонкой какую-то сделку. Довольно странно, что женщины появляются здесь со свертками еще до того, как начали заниматься покупками.
 — Верно, — подтвердил Вонтел. — Вчера я и сам не сразу заметил это. Смотри, у них остался только один сверток.
 — Присмотри за Лиам, пока я не выясню все до конца. — Джеймс вышел из укрытия и неторопливо направился вдоль по улице. Ему не пришлось долго ждать.
 Он увидел, как две женщины вошли с заднего хода в другую лавку. Джеймс обратил внимание на маленькую девочку, продававшую фиалки, и улыбнулся.
 — Купите букет, сэр, — сказала она. — Я бедная девочка, сэр. Купите.
 На вид ей было не больше восьми лет. Джеймс взял букетик и протянул девочке серебряную монету.
 — О, спасибо, сэр, благодарю вас.
 Он прошел к лавке. На Пайпани почти не было нищих, поэтому вид бездомных лондонских детей очень удручал Джеймса.
 Неужели Селина продает краденые вещи? Может, Годвины держат дочь в таком скудном положении, что она вынуждена воровать у них что придется, а потом продавать это? Он приоткрыл дверь и заглянул в полутемное помещение. До него донесся голос Селины:
 — Нет, этого недостаточно, и вы отлично об этом знаете. Это в три раза меньше его стоимости. Я не уступлю ни пенни!
 — О Боже, это невероятно дорого, — заговорили в ответ на французском.
 — Чушь, — решительно возразила Селина. — Это обязательно купят те, кто знает толк. Пойдем, Летти.
 Джеймс прислонился к стене и ждал, наслаждаясь запахом фиалок. Предприятие становилось все более интересным.
 — Ну хорошо, хорошо. Но все равно очень дорого, — послышался тот же голос, правда, французский акцент в нем исчез совершенно.
 — Этого мало, — настаивала Селина.
 — Вы отлично торгуетесь. Еще одна гинея — вот мое последнее предложение. Соглашайтесь.
 — Договорились, — объявила Селина.
 — Уверена, вам доставляет удовольствие торговля такими вещами, — произнесла модистка.
 — Эта торговля не доставляет мне ни малейшего удовольствия, — отрезала Селина. — Я бы хотела получить деньги, с вашего позволения.
 — Ну конечно, пожалуйста, пройдите в лавку. Мне бы не хотелось, чтобы заметили, как люди вашего круга входят и выходят через заднюю дверь.
 Джеймс снял шляпу и заглянул внутрь как раз в тот момент, когда Селина отдавала зеленое платье. То самое платье, что было на ней в театре.
 Женщина в кокетливой шляпке с кружевами повесила это платье среди других вещей. Комната напоминала швейную мастерскую. Девушка явно продавала свое собственное платье, что весьма примечательно. Джеймс быстро обошел лавку и очутился у главного входа. Мисс Годвин будет весьма удивлена, увидев его на Бонд-стрит.
 Ждать пришлось недолго. Через несколько минут дверь отворилась, и на пороге появилась улыбающаяся Селина под руку с мисс Фишер. Селина с радостным выражением лица вздохнула и на мгновение закрыла глаза. Мисс Фишер не казалась такой довольной. Она взяла голубую сумочку Селины, раскрыла и подождала, пока девушка высыплет туда монеты и снова повесит сумочку себе на запястье. Селина собралась было выйти на улицу и оказалась прямо перед Джеймсом.




 Глава 7


 — Мисс Годвин! — Джеймс снял шляпу и поклонился. — Какой приятный сюрприз!
 — Неужели?
 Джеймс выпрямился и заглянул в золотисто-карие, обеспокоенные глаза.
 — Это настоящая удача. — Кровь застучала у него в висках. Мужчина с его опытом не должен приходить в волнение от одного взгляда на девушку, пусть даже такую привлекательную и волнующую.
 Она смотрела на него как ни в чем не бывало.
 — Какая удача, мистер Иглтон?
 — Все просто. — Он заговорщически подмигнул мисс Фишер, словно им было понятно то, о чем не догадывалась Селина. — Это удача, потому что я собирался зайти навестить вас.
 — Да? — Селина прижала к груди сумочку и с отчаянием посмотрела на свою компаньонку. Мисс Фишер отвела взгляд.
 — И что ты об этом думаешь, Селина? — спросил он, доверительно понизив голос.
 — Ну, мистер Иглтон…
 — Джеймс.
 — Хорошо. — Селина снова взглянула на мисс Фишер, которая разглядывала прохожих. — Я, право, не знаю. Возможно, вы сами все объясните.
 — Ну конечно. — Он улыбнулся и взял ее за руку. Розовый румянец залил щеки и грудь девушки. Джеймс не преминул заметить, что мисс Фишер отошла и принялась сосредоточенно рассматривать витрину. Он готов был поклясться, что компаньонка решила помочь ему. Он наклонился, чтобы поцеловать руку девушки.
 — Ты так замечательно пахнешь, Селина, — тихо прошептал он, — как те очаровательные розы в твоем саду.
 — Вы не должны так говорить, — выдохнула она.
 — Напротив!
 — Но не здесь!
 — Выбирать не приходится, но как только мне удастся увезти тебя…
 — Мистер Иглтон!
 — Джеймс.
 — Хорошо… Джеймс.
 Он выпрямился, шагнул ближе, заслоняя ее собой, и поднял ее руку выше, пока не коснулся пальцами выреза платья.
 — Джеймс, — прошептала Селина, — вы не должны.
 — Я не согласен.
 — Но почему?
 — Потому что хочу, и ты тоже. — На его лице не дрогнул ни один мускул, когда он скользнул пальцем в вырез ее платья.
 Девушка открыла было рот, но Джеймс взглядом заставил ее молчать. Продолжая смотреть ей в глаза» и улыбаться, он прикоснулся к обнаженной груди и затвердевшему соску. Селина вскрикнула и сжала его руку. Джеймс продолжал ласкать ее и с удовлетворением отметил, как приоткрылись губы девушки. Охватившее ее волнение передалось и ему.
 Достаточно! Достаточно, чтобы укрепить то, что уже было достигнуто. Она создана для страсти, и он получит ее. Он сделает из нее волнующую искусительницу, чтобы снова и снова наслаждаться ее чарами.
 Джеймс убрал руку и прошептал:
 — Еще многое может доставить тебе наслаждение, моя золотая девочка. Ты позволишь мне показать тебе? Ее глаза блеснули.
 — Многое?
 — И мне хочется рассказать тебе об этом.
 — Вы… вы не должны. — Ее рассудок начал проясняться.
 — А я так не думаю.
 У девушки вырвался глубокий вздох, и Джеймса вдруг охватило желание схватить ее и умчаться со своей добычей. Он даже оглянулся, раздумывая, как затащить ее в экипаж.
 — Так зачем вы собирались навестить нас? — Тихий голос Селины вернул его к действительности.
 — Я хотел… — Лиам стояла всего в нескольких шагах от них, вздернув подбородок и сжав кулаки. Ее черные глаза не мигая уставились в спину Селины.
 — Джеймс? — окликнула Селина.
 — Ах да. Я хотел увидеть тебя. — Вспомнив про фиалки, он протянул их девушке и отступил. — Маленький подарок в знак моего уважения.
 — Какие красивые! Я люблю фиалки. — Она улыбнулась. — И розы тоже, особенно «Чаровницу Тилли». Джеймс изобразил на лице удивление.
 — Такие розы цветут в твоем саду. Селина улыбнулась.
 — Не хитри, Джеймс. Спасибо тебе, но такие подарки не всегда уместны.
 Лиам подобралась ближе. Она избегала встречаться взглядом с Джеймсом и старалась не пропустить ни слова. Джеймс откашлялся. Он займется Лиам позже.
 — Если я посылал розы, то, значит, они уместны. Красивые цветы для красивой девушки. Что может быть более подходящим?
 Лиам фыркнула, но Селина, к счастью, ничего не заметила. Джеймс старался не смотреть на китаянку.
 — Я намеревался зайти, чтобы спросить, не окажешь ли ты мне честь прокатиться со мной по парку завтра днем. Скажем, часа в четыре?
 — В четыре?
 — Да. — Кажется, все складывалось удачно. Джеймс не одобрял традиций высшего английского общества воспитывать девушек в полном неведении об отношениях между мужчиной и женщиной, но сейчас это было ему на руку. — Говорят, завтра будет тепло, и ты могла бы надеть что-нибудь легкое. И не забудь захватить зонтик!
 Лиам снова недовольно фыркнула, Селина отвернулась, и Джеймс с беспокойством заметил, что ее лицо слегка побледнело.
 — Падшая, — прошептала она чуть слышно. — О нет!
 — Что? Я не понял.
 — Это невозможно. Я не смогу поехать с вами завтра в парк, — решительно ответила Селина, окинув Джеймса сердитым взглядом.
 — Почему?
 — А теперь я должна вас покинуть.
 — Но почему ты не сможешь поехать в парк? Джеймс искоса посмотрел на Лиам, которая переминалась с ноги на ногу и сердито сверлила глазами спину Селины.
 — Я не смогу поехать, потому что… потому что сегодня вечером приглашена на бал, и завтра у меня просто не будет сил для прогулки, — торопливо закончила Селина.
 Джеймс разозлился. Черт! Эта маленькая плутовка все-таки доставит ему немало хлопот. Это не входило в его расчеты.
 — Ты успеешь отдохнуть до четырех часов. Что может удержать молодую девушку от прогулки по парку?
 — Бал у Арбетнотов. — Она поспешно оглянулась. — Летти, нам нужно спешить, иначе я опоздаю.
 Джеймс скрыл свое раздражение и любезно поклонился.
 — Не смею вас задерживать. Надеюсь, на балу будет весело. До свидания, мисс Фишер.
 — До свидания, мистер Иглтон, — ответила мисс Фишер, вернувшись к своей воспитаннице. Ее темные глаза приветливо блеснули.
 — Спасибо за фиалки, — сказала Селина и взяла под руку свою компаньонку, — Надеюсь, вы хорошо проведете остаток дня. — Девушка повернулась и буквально потащила за собой покорную и терпеливую Летти.
 Джеймс повернулся к Лиам, быстро подошел к ней и схватил за руку.
 — Сегодня ты совершила большую ошибку.
 — Вот как? — огрызнулась та, еле поспевая за торопливо шагавшим Джеймсом.
 — Прекрати шпионить, не смей вмешиваться в мои дела. Поняла?
 Лиам громко вскрикнула, и Джеймс отпустил ее руку.
 — Ты испытываешь мое терпение, — угрожающим тоном произнес Джеймс.
 Рядом с ним появился Вонтел.
 — Я не смог остановить ее и только надеялся, что не будет осложнений.
 — Хорошо, что мисс Годвин не заметила ее.
 — Мисс Годвин? — повторила Лиам. — Без сомнения, это та самая Селина Годвин, которой носил розы Вонтел.
 В другое время Джеймс подшутил бы над ее сообразительностью, но сейчас такое любопытство становилось опасным.
 — Мы едем домой, и чтобы подобного больше не повторялось.
 — Я буду помнить о твоих указаниях, — сказала Лиам без малейшего признака покорности. — Хорошо, что она поняла, что не достойна твоего внимания.
 Джеймс скрестил руки на груди.
 — Не смей вмешиваться в мои дела. Если не послушаешься, то…
 — Хорошо, что эта глупышка больше не будет приставать к тебе.
 — Запомни, Лиам, Селина не пристает ко мне. И хватит об этом.
 — Ну хорошо. Подумать только, она пыталась очаровать тебя своими ужимками, а лотом не приняла приглашение, от которого не отказалась бы ни одна женщина. Ты больше не должен думать о ней.
 Вонтел подсадиД Лиам в экипаж, следом за ней забрался Джеймс, а потом и Вонтел.
 — Я рада, что мисс Годвин больше не будет беспокоить тебя, — упрямо продолжала Лиам.
 — А я доволен, что ты рада, — ответил Джеймс, думая о прсдстояшем бале в доме Арбетнотов, о Селине Годвин и о драгоценностях, которые он должен отыскать.




 Глава 8


 Дариус Годвин осторожно прошел вдоль стены и подкрался к окну в спальне жены. Он не имел доступа в ее покои, в отличие от молодого светловолосого конюха, который сейчас стоял перед ней голышом. Дариус смотрел в просвет между шторами и не мог оторваться. Его жена была уверена, что он сейчас развлекается со шлюхами в компании Лечвита и его сына, но у Дарнуса на уме было совсем Другое.
 Дариус припомнил, что парня звали Кевин и он появился в их имении несколько недель назад. Достаточно времени, чтобы Мэри заметила смазливого конюха и соблазнила его. Дариус наблюдал, как жена опустилась на колени, распахнула свой халат и принялась ласкать парня. Она любила соблазнять невинных мальчиков. Дариус прикусил губу. Но не отвернулся. Сначала он понаблюдает за старой сучкой и ее любовником, а потом скажет, что все видел. Он пригрозит рассказать всем о ее пороке и таким образом заставит жену помочь ему в одном весьма важном деле. Дариус разглядывал лицо парня, стараясь представить себе. о чем тот думает, занимаясь любовью с этой пожилой матроной. Наверняка он представляет красивую молодую Селину, эту невинную девушку, которая скоро превратится в игрушку Лечвита и его сына.
 Утомленный зрелищем, Дариус вернулся в дом через кухню. Там он оторвал ножку у жареного цыпленка, пробрался в коридор, что вел к спальне жены, и стал ждать. Дело, которое ему предстояло обсудить, не терпело отлагательств. Вскоре дверь открылась, и появился Кевин. Парень воровато оглянулся и, не заметив Годвина, быстро исчез в темноте.
 Дариус без стука распахнул дверь и вошел в спальню.
 — В чем дело? — Мэри стояла возле камина в распахнутом халате и держала в руке стакан вина. — Как ты смеешь появляться здесь?
 Дариус закрыл за собой дверь и решительно подошел к жене.
 — Мне вдруг пришло в голову, что опытный и зрелый мужчина придется тебе больше по вкусу, моя дорогая. — Он оторвал зубами кусок мяса и принялся жевать его, а полуобглоданной костью провел по груди женщины. — Вряд ли желторотый юнец сможет удовлетворить твои аппетиты.
 Она побагровела.
 — О чем ты болтаешь?
 — Я говорю о том, что ты сейчас должна сделать для меня то, что делала для слуги. — С помощью кости он шире распахнул халат жены. — Расстегни мои штаны, жена, пригласи меня позабавиться с тобой.
 Мэри гордо подняла голову.
 — Откуда ты узнал о том, что здесь произошло?
 — Узнал, и все. Я не собираюсь перед тобой оправдываться. Расстегивай мои штаны.
 Бросив на него гневный взгляд, Мэри допила вино и вытерла ладонью губы.
 — Ты давно потерял права на меня; Когда-то я молила тебя прийти ко мне, а теперь ты мне больше не нужен.
 Дариус злобно уставился на нее, а потом сунул кость ей между ног, надеясь услышать крик. Но вместо этого Мэри приоткрыла губы и вся подалась к нему.
 Дариус резко отвернулся и выбросил кость в камин.
 — Сядь и прикройся. Нам нужно поговорить о деле. Бертрам хочет, чтобы свадьба состоялась как можно скорее.
 — Но Селина в Лондоне.
 — Да. Черт, это пустая трата денег, но он продолжает настаивать на этом. Он хочет, чтобы высший свет оценил ее красоту. И чтобы все завидовали ему, когда она предпочтет именно его и обручится с ним.
 — Но Селина его не любит.
 — А какое это имеет значение? Главное — его желание. Чем скорее он женится на этом отродье, тем быстрее мы получим деньги. А нам они очень нужны, если мы хотим жить так, как сейчас, и сохранить за собой этот дом. По крайней мере до тех пор, пока не найдем сокровища. А тогда все лондонское общество будет открыто для нас! Наконец-то нас признают.
 — Двадцать лет, — пробормотала Мэри.
 — Да, двадцать лет поисков, — ответил Дариус. — Но мы найдем эти сокровища. Ради них мы одурачили Фрэнсиса Сент-Джайлса и его старика. Мы многим рискнули и должны немало получить взамен.
 — Плохо, что мы зависим от Селины. А если Бертрам передумает?
 — Не передумает. — Дариус повернулся спиной к камину. — Когда этот юнец развлекался с тобой, то наверняка представлял, что делает это с Селиной.
 — Что? — взвизгнула Мэри. — Так ты подсматривал, негодяй? Как ты смеешь? Он любил меня, а не ее! Она просто ничтожество, которое мы используем для своих целей. Да ни один настоящий мужчина не захочет и взглянуть на нее.
 — Бертрам и Персиваль очень хотят заполучить ее, — возразил Дариус. — Они намерены делить между собой ее девственное тело, пока она не узнает, как ублажать Бертрама, и не научится изображать невинность для его сына. А потом ее долгом будет следовать всем желаниям мужа и развлекать его многочисленных друзей, И если она окажется умной, то пройдет по крайней мере несколько лет, прежде чем она надоест им.
 Мэри хмыкнула и плотнее запахнула халат.
 — Пора ей заплатить нам за все, что мы для нее сделали. Маленькая неблагодарная дрянь! А потом нужно будет избавиться от Летти. Я и так слишком долго терпела ее укоризненные взгляды.
 — С ней нужно быть осторожнее, — напомнил Дариус. — Она много знает.
 — Предоставь это мне. Он улыбнулся жене.
 — Конечно, Я уверен, у тебя все получится. Ты мастерица в таких делах.
 Мэри улыбнулась в ответ.
 — У нас с тобой непревзойденный талант к обману, мой дорогой. Фрэнсис и его любимая женушка прочувствовали это на себе. Наш план оказался превосходным. Напоить Фрэнсиса и оставить его в притоне. Он ведь был уверен, что это шлюха взяла его перстень. Замечательно!
 — Да, наш план удался, — согласился Дариус. — Он поверил, что это шлюха принесла перстень его отцу. И когда сам маркиз отдал ему этот перстень, Фрзнсис был уверен, что отец выгнал его из этого дома и из Англии за распутство. Он так никогда и не узнал, что это ты передала перстень маркизу и рассказала ему совершенно другую историю, — Фрэнсис не оправдывался, поэтому маркиз и поверил мне, — с восторгом отозвалась Мэри. — Давно мы не обсуждали это. Меня так радует, что никто из них так ничего и не узнал о нашей роли. «Ваш сын обесчестил меня, — сказала я старому маркизу. — Он разбил мою жизнь, и села бы не бедный Дариус, то неизвестно, что бы со мной стало». И он поверил!
 — И чтобы искупить грех своего сына, он отдал нам то, о чем мы мечтали, — его дом, — добавил Дариус, радостно потирая руки.
 — Он не отдал дом, а предоставил во временное пользование, — напомнила Мэри.
 — Насколько нам потребуется, — уточнил муж. — Слава Богу, что его наследник не нарушил волю старика.
 — Августус ненавидит нас.
 — Но и не выгоняет! А как только мы получим деньги, доберемся до сокровищ этого дома. Я это чувствую. И тогда мы будем свободны, — сказал Дариус. «Тогда я освобожусь и от тебя», — подумал он про себя.
 — Иногда я боюсь, что Фрэнсис вернется. — Он никогда не вернется, — уверенно заявил Дариус. — Это могло произойти сразу после смерти старого маркиза. А Августус, похоже, ничего не знает о причинах, по которым маркиз изгнал его брата. Ведь отец запретил даже писать ему.
 — Софи очень любила этот дом, — задумчиво произнесла Мэри. — Хотелось бы мне увидеть се лицо, когда она узнает, что именно из-за меня ее выгнали отсюда, что ее муж соблазнил меня и бросил.
 Дариус прищурился и посмотрел на жену.
 — Давай хоть между собой будем правдивы. Фрэнсис не соблазнял тебя. Он никогда не прикасался к тебе. Именно поэтому ты стала моим союзником. Ты ненавидела его за то, что он отверг тебя, поэтому ты и хотела отомстить ему и его семье.
 Мэри гордо вскинула голову.
 — Он оказался глупцом. Где бы он ни был, он наверняка думает обо мне и о том, что могло быть между нами. Молю Бога, чтобы его страдания были огромными.
 — А я молюсь об их безвременной кончине.




 Глава 9


 Милый Найтхед, милый дом с его желтыми дорожками и огромными зелеными лужайками. Милые заросли рододендронов и красивые холмы, ведущие прямо к морю…
 — Ты нездорова? — спросила Летти, прервав грустные мысли Селины.
 — Нет. — Девушка попыталась улыбнуться. — Может, следует написать отцу с матерью, чтобы они забрали меня домой? — Селина вздохнула и посмотрела на свои руки, лежавшие на подоле желтого муслинового платья Изабель. Сегодня ей было грустно.
 Экипаж неторопливо ехал по улице, направляясь к дому Арбетнотов. Лепи наклонилась к девушке.
 — Ты была весела, пока мы не встретили утром мистера Иглтона.
 — Какое отношение к этому имеет мистер Иглтон? — спросила Селина и отвернулась. — Право, Летти, ты иногда делаешь странные выводы.
 — Неужели?
 — Да. Я просто устала. — Селина кивнула в сторону вытянувшейся на улице вереницы экипажей. — Люди спешат на бал, где почти не знают друг друга, и болтают о разных глупостях.
 — Похоже, ты не очень хочешь ехать на бал, — заметила Летги и закрыла глаза.
 — О чем ты думаешь? — спросила Селина. Летти была единственным человеком, которому она могла доверять.
 — Мне бы хотелось сделать тебя счастливой с помощью какого-нибудь волшебства.
 Селина подалась вперед и взяла Летти за руку.
 — Я счастлива, когда я с тобой. — Если бы только можно было объяснить Летти, что она совершенно смущена от охвативших ее чувств после встречи с мистером Иглтоном и что с каждой новой встречей она приходила в большее смятение…
 — Как бы мне хотелось побольше узнать о нем, — задумчиво произнесла Летти.
 Селина вздрогнула и прижала руку к груди. Не нужно было спрашивать, о ком говорила Летти.
 — Пожалуйста, будь осторожна. Ты очень молода и красива. Он интересный мужчина, этого нельзя отрицать. Красивый, обворожительный и богатый. Прекрасная партия для любой девушки. Мне кажется — он хороший человек. Но есть в нем что-то… — Летти неуверенно покачала головой.
 — О, не стоит беспокоиться, — произнесла Селина и снова посмотрела на проезжавшие мимо экипажи, — Мое знакомство с ним поверхностное, уверяю тебя. Он просто проявил вежливость, потому что… потому что…
 — Почему? — спросила Летти, убрав прядь волос со щеки девушки.
 — Потому что он вежливый человек, — соврала Селина и стушевалась.
 — Это платье очень идет тебе, — с улыбкой произнесла Летти, — Надеюсь, никто не узнает его.
 — Я тоже, — призналась Селина. — Я также надеюсь, что в темноте не будет видно, какой неказистый у нас экипаж.
 — Когда ты появишься на балу, никто не будет интересоваться, в каком экипаже ты приехала, — сказала Летти. — Я уже говорила тебе, что миссис Арбет-нот и твоя мама были подругами в юности. Очевидно, миссис Годвин написала ей письмо, сказав, что это твое первое появление в Лондоне, и поэтому миссис Арбетнот прислала тебе это приглашение.
 Селина прикоснулась к золотисто-черной ленте, украшавшей прическу.
 — Я должна буду стоять рядом с миссис Арбетнот?
 — Да, — ответила Летти, — По крайней мере некоторое время, потом ты сможешь поговорить с кем-нибудь еще.
 — Но я там никого не знаю.
 — Может быть, ты встретишь привлекательного мужчину.
 — Я уже встретила.
 — Вот именно, — с усмешкой произнесла Летти. — Ты уже встретила мужчину, который очаровал тебя, верно? Селина с трудом сглотнула.
 — Моя бедняжка, — произнесла Летти и села рядом. — Это правда? Тебе нравится мистер Иглтон? Селина вздохнула.
 — У меня нет опыта в таких делах. Летти погладила ее руку.
 — Как твоя компаньонка, я могла бы сказать мистеру Иглтону, что его интерес не вызывает взаимности и…
 — Не делай этого, Летти.
 — Так он все-таки нравится тебе?
 — Не пытай меня. Мне нехорошо от мысли о мистере Лечвите.
 — Да, — согласилась Летти. — И мне кажется, что мистер Иглтон очень подходит нам.
 — Что ты хочешь этим сказать?
 Летти отвернулась.
 — Я просто размышляла вслух. Я хотела сказать, что твои родители были бы рады появлению более богатого жениха, чем Лечвит.
 — Мне кажется, ты слишком спешишь. Мистер Иглтон — приятный человек, но это не значит, что он собирается сделать мне предложение.
 — Но это возможно!
 — Тебя тоже волнует ситуация с мистером Лечвитом, — произнесла Селина. — Но я думаю, что мама с папой не отправили бы меня в Лондон, если бы с мистером Лечвитом все было окончательно решено… Тебе так не кажется?
 — Не знаю, что и подумать. Может, ты и права. Твои родители никогда не потратят ни пенни на… — Тут Летти поджала губы и умолкла.
 — На кого-то еще, если этого можно избежать. Это верно, — закончила за нее Селина. — Я все время должна быть покорной и послушной. Знаю, что не должна критиковать их, но, думаю, меня можно простить. Совершенно очевидно, что родители стремятся найти подходящую для меня партию.
 — Такую партию, при которой они получили бы больше денег, — прошептала Летти.
 — Вероятно, — согласилась Селина. — Но это так несправедливо!
 — Что несправедливо, моя девочка?
 — Что с девушками обращаются, как с лошадьми на аукционе, отдавая тому, кто предложит более высокую цену. И никто не думает об их чувствах или о любви.
 — Любовь в таких случаях не важна, Селина.
 — Не для всех, — возразила Селина и подумала про Джеймса Иглтона. Можно ли назвать любовью то, что она чувствовала к нему? Или это просто страсть? Она содрогнулась.
 — Селина, мне тяжело видеть, как ты грустишь. Должен быть какой-то выход. И мы обязательно найдем его, поверь мне.
 Селина улыбнулась и поцеловала Летти в щеку.
 — Не волнуйся, Летти. Все образуется. — Она подумала, что скорее сбежит, чем выйдет замуж за отвратительного Лечвита. — Я просто немного ошеломлена всем, что навалилось на меня.
 — Ну конечно. Еще и это стремление достать деньги для Дэвида!
 — Но это очень важное дело, — попыталась возразить Селина. — И у меня отлично получилось.
 Летти хмыкнула.
 — Все дело в том. что тебе нравится рисковать, моя девочка. Но это занятие не подходит для юной леди. И я обязательно переговорю с Дэвидом.
 — Не надо, Летти. Ты же знаешь, как он застенчив. Он будет подавлен.
 — Так и надо. Как он может забивать голову молодой девушке подобной чепухой?
 — Дэвид — мой друг. И он говорил мне обо всем ради моего же блага. — Но как могла Селина объяснить своей компаньонке, что без предупреждений Дэвида она пошла бы по стопам Руби Роуз и превратилась бы в падшую женщину.
 Экипаж наконец остановился, и кучер помог женщинам выйти. Селина и Летти прошли в роскошный холл с пурпурными стенами, украшенными белой лепниной. Летти помогла ей снять пелерину и поправила прическу девушки.
 — Ты выглядишь великолепно. А сейчас нам нужно отыскать миссис Арбетнот и представиться ей.
 Они поднялись по красивой лестнице и прошли в красный салон. Кругом было много народу.
 — Мы можем уйти, и никто даже не заметит этого, — прошептала Селина.
 — Селина Годвин! — послышался знакомый голос. — Что ты здесь делаешь?
 Селина оглянулась и увидела Изабель Прентергаст.
 — Я приглашена на бал, — ответила она. — А ты что здесь делаешь, Изабель?
 Изабель с изумлением уставилась на нее, а потом рассмеялась и похлопала своим белым веером по руке Селины.
 — Какая ты смешная! Совсем не понимаешь юмора. — Голубые глаза Изабель скользнули по платью Селины, и она попыталась улыбнуться, чтобы скрыть удивление. — Какое… потрясающее платье.
 — Спасибо, — ответила Селина. — Твое платье тоже очаровательно. Это красное кружево прекрасно дополняет белый муслин.
 — Да, а без него платье будет выглядеть совсем иначе, — произнесла Изабель и многозначительно посмотрела на Селину. Она понизила голос и добавила: — Может, мы могли бы…
 — Возможно, — подхватила Селина. — Завтра я буду дома, если ты решишь навестить меня. — Страсть Изабель к карточной игре была довольно разорительной для нее, но весьма выгодной для Селины.
 — Мне думается, тебе следовало бы выбрать менее заметное событие, чтобы надеть это платье, — прошептала Изабель, нарушив ход мыслей Селины. — Старайся не слишком бросаться в глаза. Вдруг кто-то догадается, что оно было переделано для тебя.
 — А если кто-то узнает, что оно принадлежало тебе?
 Изабель тряхнула светлыми кудрями.
 — Тогда мне придется признаться, что я подарила его тебе, поскольку новое тебе не по карману.
 — Неужели? — холодно ответила Селина. — Но почему твоя история должна показаться более правдивой, чем моя? Ты не подарила мне платье, а продала, потому что нуждалась в деньгах.
 — Тебе никто не поверит, — занервничала Изабель. — Но давай не будем спорить. Я зайду к тебе завтра.
 Селина смотрела, как Изабель горделиво удалялась в своем белом муслиновом платье.
 — Тебе больше не следует покупать у нее платья, — произнесла Летти. — Пойдем, я придумала, как отыскать миссис Арбетнот. Мы будем прислушиваться, как дамы обращаются друг к другу, пока не поймем, где она.
 — Хорошо придумано, — подметила Селина. — Но я куплю это платье у Изабель. — Она уже представила, как украсит вырез жемчужной вышивкой.
 Селина шла вслед за Летти, разглядывая красиво одетых дам и джентльменов в расшитых сюртуках. Вдруг Летти резко остановилась.
 — Вот она. Та грузная дама в пурпурном платье.
 — У которой на голове целая корзина с вишнями?
 — Да. Селина, помни, что она хозяйка бала и была так добра, что пригласила тебя. Будь милой и не забывай про манеры.
 Селина сделала вдох и подошла к величественной даме.
 — Добрый вечер, миссис Арбетнот. Меня зовут Селина Годвин, а это моя компаньонка, мисс Петиция Фишер. Моя мать передает вам привет и благодарность за то, что вы прислали мне приглашение на этот бал.
 Дама нахмурилась.
 — Годвин? Годвин? — Она задумчиво покачала головой, и бриллианты, украшавшие ее шею и уши, стали ярко переливаться. — Кто такие Годвины? — обратилась она к стоявшей рядом даме.
 Селине стало неловко, и она покраснела.
 — Мою мать в девичестве звали Мэри Деттерлинг. Она говорила, что вы были подругами.
 — Добрый вечер, мисс Годвин. — Стройный молодой человек с приятный лицом и светлыми волосами поклонился Селине. Он взял ее руку и поцеловал. — Роланд Итбери, к вашим услугам.
 — Роланд, виконт Итбери, — поправила миссис Арбетнот.
 — Очень приятно, милорд, — смущенно ответила Селина.
 — И мне тоже. Как вам здесь нравится?
 — Уже гораздо больше благодаря вам, милорд, — тихо ответила Селина и увидела, как молодой человек зарделся от удовольствия.
 — Так вы сказали, что ваша мать — Мэри Деттерлинг? — произнесла миссис Арбетнот, поджав тонкие губы, и перевела взгляд с Селины на виконта. — Да, я помню ее. Она вышла замуж за младшего сына какого-то мелкопоместного сквайра, не так ли?
 — Мама. — Молодая девушка примерно одного роста с Селиной взяла под руку миссис Арбетнот. — Познакомь меня с дочерью своей подруги.
 — Беатриса, это ты наконец. Роланд сгорает от нетерпения в ожидании твоего появления.
 Беатриса была худенькой и плоской, но у нее были чудесные темно-синие глаза и густые черные волосы, уложенные в затейливую прическу. Селина отметила, что виконт никак не отреагировал на появление Беатрисы, а продолжал смотреть на нее.
 — Меня зовут Беатриса Арбетнот, — сказала девушкам улыбнулась Селине. — Мы так рады, что вы приняли приглашение, правда, мама?
 — Конечно, — ответила дама без всякого энтузиазма.
 Виконт не обратил никакого внимания на их слова.
 — Можно мне называть вас Селиной? — спросил он.
 — Конечно.
 — Благодарю, а вы можете называть меня Роландом.
 — Не спеши, приятель. — Высокий мужчина в военном мундире отделился о группы, стоявшей позади миссис Арбетнот. — Будьте осторожны с Роландом, мисс Годвин. Он известный сердцеед.
 У виконта дрогнули губы.
 — Это ужасная ложь, Тедди. — Он с испугом взглянул на Селину. — Не обращайте внимания на его злой язык. Он никого не хотел обидеть, уверяю вас.
 Селина рассмеялась, ей начинало нравиться это место. Все заговаривали с ней, шутили и смеялись. В салоне сделалось невыносимо жарко, и виконт предложил Селине проводить ее к столику с лимонадом. Но тут рядом с Селиной появилась хорошенькая рыжеволосая девица.
 — Я никак не могу пройти к столику с напитками. О, мне уже дурно!
 Только слегка приподнятая бровь отразила неудовольствие Роланда.
 — Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам, мисс…
 — Дафна Деклер. — Она лукаво улыбнулась и чуть покачнулась. Светло-голубое муслиновое платье подчеркивало ее изящную фигурку. — Леди Дафна Деклер. Мы с вами знакомы. Или по крайней мере мне так кажется. Мой брат Бенджамин наверняка рассказывал вам обо мне.
 Селине стало неловко за эту болтушку.
 — Я не припомню этого. Селина, я постараюсь поскорее вернуться.
 — Какое интересное платье. — Оценивающий взгляд ; леди Дафны остановился на Селине. — Кажется, я уже видела точно такое же.
 — Неужели? — Сейчас было самое время отойти, но как? Селина оглянулась в поисках Летти.
 — О да. Я припоминаю, что девушка, у которой было похожее платье, говорила, что оно было сшито именно для нее. — Леди Дафна наклонилась, чтобы лучше рассмотреть низ платья. — Этой золотой тесьмы не было, но, конечно, ее легко добавить…
 Краешком глаза Селина заметила Изабель в белом платье с красным кружевом. Изабель покачала головой и прижала палец к губам.
 — Ох! — Леди Дафна всплеснула руками. — Простите меня, Селина. Изабель будет сердиться на меня. — Любопытные молча столпились вокруг них.
 — Мне очень хочется лимонада, милорд, — произнесла Селина.
 — Я испортила тебе весь вечер! — воскликнула леди Дафна. — Пожалуйста, не стесняйся, что тебе пришлось одолжить платье для бала. Мы все знаем, как разорительны эти сезоны для тех, кто ограничен в средствах.
 Селина бросила взгляд на испуганное лицо Изабель и едва не рассмеялась.
 — Вы очень добры, леди Дафна, — сказала она. — Но ваше предположение не совсем верно.
 Глаза Дафны сердито прищурились, а на хорошеньких губах появилась злая улыбка.
 — Умоляю, объясните.
 — С радостью, но не здесь, чтобы никого не утомлять. Однако… — Селина хлопнула веером, чтобы не дать возможность леди Дафне перебить ее. — Однако я с удовольствием поделюсь с вами той полезной системой, которую мы изобрели. И я уверена, что вы найдете ее очень выгодной.
 — Но…
 — Никаких но, — с улыбкой возразила Селина. — Я хочу, чтобы все услышали об этом открытии. Роланд, давайте наконец пройдем к столу.
 — С удовольствием, — ответил он и предложил девушке руку. — Прошу прощения, — произнес он и провел Селину мимо застывшей от удивления Дафны.
 Селина рассмеялась.
 — Все вышло как нельзя лучше. — Девушка испытывала искреннюю симпатию к Роланду.
 — Вы удивительно непосредственны, моя дорогая, — сказал Роланд. — Это такая редкость!
 Долговязый джентльмен преградил им путь.
 — Конечно, Селина и в самом деле удивительно непосредственная, — передразнил он.
 Сердце девушки болезненно сжалось, и она вцепилась в руку Роланда.
 — Добрый вечер, мистер Лечвит. Мужчина выпятил губы и посмотрел на нее бесцветными глазами.
 — Право, дорогая, что за формальности между нами. Ты же Знаешь, что для тебя я просто Персиваль.
 — Кто этот человек? — спросил Роланд.
 — Мне очень хочется лимонада, — произнесла Селина с отчаянием в голосе. — Пойдемте поскорее, пожалуйста.
 Но не успела она продолжить, как Персиваль Лечвит сжал ее руку длинными, липкими пальцами и поклонился Роланду.
 — Я с удовольствием угощу Селину лимонадом. Она очень застенчива и ничего не знает о высшем свете. Простите, что она подала вам надежду, создав впечатление, что свободна и может уделять людям внимание по своему усмотрению.
 Вокруг них стали собираться любопытные, а одна дама с роскошными перьями в прическе открыла рот от удивления. Селина оказалась перед выбором: либо позволить этому ненавистному человеку держать ее за руку, либо устроить сцену, которую родители никогда ей не простят.
 Виконт удивленно приподнял бровь.
 — Этот человек имеет какое-то отношение к вам, Селина?
 — Я — Персиваль Лечвит. — Персиваль скопировал Роланда, приподняв бровь, и пригладил светлые волосы. — Я действую от имени своего отца, который не смог прийти на этот бал. Мы с Селиной скоро породнимся.
 Сердце девушки замерло.
 — Вы… вы не вправе делать такие заявления, мистер Лечвит.
 — Как я уже упоминал, моя маленькая Селина крайне застенчива. Она к тому же очень скромна и не хочет показывать своей радости от перспективы стать моей мачехой.




 Глава 10


 — Пойдем? — Персиваль Лечвит гордо вздернул свой крючковатый нос. — Думаю, не стоит тратить время на лимонад, моя дорогая. Где твоя компаньонка? Я отпущу ее и сам провожу тебя домой.
 — Никогда. — Селина заставила себя улыбнуться и вырвала у него руку. — Только прикоснитесь ко мне, сэр, и я закричу, — произнесла она. — И уверяю вас, вы надолго это запомните.
 Виконт продолжал стоять рядом с озадаченным видом. Селина повернулась к нему и весело произнесла:
 — Наш лимонад прокиснет, Роланд. Может, еще раз попробуем освежиться?
 Любопытные начали расходиться. Но отделаться от Персиваля Лечвита оказалось не так-то просто.
 — Неужели я должен напоминать тебе, Селина, что твои родители будут недовольны, узнав о твоем поведении? Да и мой отец тоже, — громко произнес он, И вдруг Персиваль понял, что в салоне стало невероятно тихо. Он умолк и оглянулся, чтобы выяснить причину затишья.
 Все выжидательно смотрели на вошедшего. Стоявшая неподалеку от Селины дама прошептала своему спутнику:
 — Это он. Вот уж не думала, что он примет приглашение.
 — Но он пришел. Все только о нем и говорят.
 — Такая куча денег всегда привлекает внимание. Как ты думаешь, то, что о нем говорят, правда? Мужчина поджал губы.
 — Возможно, но я никогда не доверял этим иностранцам.
 — Но разве он иностранец, Фредерик?
 — Конечно. Разве может настоящий англичанин заниматься такими… Ну, Дотти, ты понимаешь, что я хочу сказать.
 Женщина засмеялась.
 — Но если он действительно так богат, как говорят, то многие готовы взглянуть на все это иначе. Даже и без титула, он прекрасная пара для любой девушки.
 Прежде чем Селина поняла, о ком идет речь, все гости повернулись к миссис Арбетнот, образовав своеобразный коридор, в центре которого находился высокий черноволосый джентльмен. Только одного мужчину она чувствовала и сердцем, и всем своим существом. Джеймс Иглтон в черном фраке направлялся к хозяйке бала.
 — Миссис Арбетнот?
 Пожилая дама поднесла к глазам золотой лорнет и с явным интересом уставилась на нового гостя.
 — Да, я — Ядвига Арбетнот, а вы — мистер Иглтон? Селину охватила дрожь, и она торопливо прижала руку к груди.
 — Джеймс Иглтон, мадам, к вашим услугам. Миссис Арбетнот раскрыла пурпурный веер.
 — Если верить слухам, то ваши услуги могут быть весьма занимательными.
 Стоявший рядом гости хмыкнули. Селина, правда, не уловила смысла сказанного, но поняла, что миссис Арбетнот явно хотела задеть Джеймса Иглтона.
 — Что вы здесь делаете, мистер Иглтон?
 Гости переглянулись, услышав от хозяйки такую бестактность. Джеймс же оставил колкость миссис Арбетнот без внимания. Он воспользовался моментом, чтобы окинуть взглядом всех присутствующих, пока не нашел то лицо, которое искал. Его серые глаза застыли на приоткрывшихся губах Селины, прежде чем встретиться с ее взглядом. Он слегка улыбнулся, и его взгляд заскользил все ниже и ниже. Селина судорожно перевела дыхание и прикрыла рукой глубокий вырез платья.
 Ослепительно белая рубашка и жилет безукоризненно сидели на его мощной фигуре. Белый галстук также отличался изысканной простотой. Джеймс стоял, слегка расставив ноги, и плотно облегающие брюки подчеркивали крепкие и сильные мышны. Селина покраснела. Джеймс чуть заметно улыбнулся, давая ей понять, что получил удовольствие от ее смущения.
 Миссис Арбетнот хлопнула его веером.
 — Я задала вам вопрос, мистер Иглтон.
 — Какой же?
 — Зачем вы здесь?
 — Вы меня пригласили.
 — Но вы отклонили приглашение, сэр.
 — Неужели? — ответил он, не сводя глаз с Селины. — Возможно, но я нашел повод изменить решение. Селина вдруг обнаружила, что не может оторвать от него взгляд. Он говорил, что появился здесь ради нее.
 Джеймс слегка поклонился, и она опустила глаза. Почему при одном взгляде на него ее сердце начинало бешено биться, а ноги слабели? Почему он вызывал в ней такое томление? Его ласки были новыми для нес, ничего подобного она прежде не знала. Но почему он тратил свое время, доставляя ей эти удивительные ощущения, которые ей хотелось почувствовать вновь? Он ведь ничего не выигрывал… но так ли это?
 — Многое из того, что говорят о вас, правда, мистер Иглтон?
 Джеймс повернулся к хозяйке:
 — А что обо мне говорят, мадам?
 — Что у вас… необычные дом и прислуга.
 — Некоторым так может показаться. — А вы так не думаете?
 — Я считаю себя очень счастливым человеком. — Он снова поймал взгляд Селины. — Я признаю только те знакомства и связи, которые хорошо мне служат и приносят удовольствие… будь то в доме или вне его.
 Она доставляет ему удовольствие?
 Персиваль Лечвит фыркнул так громко, что некоторые повернулись в его сторону.
 — Кажется, этот наглец смотрит на тебя, Селина, — обеспокоенно произнес он. — Мы должны сейчас же уйти.
 — Я уйду, когда сочту нужным. И без вас, — ответила она.
 Разговор закончился, но некоторые продолжали рассматривать Джеймса и перешептываться. Леди Дафна снова подошла к виконту и своей болтовней попыталась отвлечь, его от Селины.
 Персиваль Лечвит встал перед Селиной, закрывая ее спиной от Джеймса.
 — Ты покраснела, милочка, — произнес он, уставившись своими бесцветными глазами на ее грудь. Понизив голос, он добавил: — И тебе лучше сделать так, как я сказал. Мой отец не одобрит твоего поведения, узнав, что ты была не слишком любезна с его сыном. Селина не выдержала:
 — Я не обязана считаться с вашими желаниями. Будьте добры оставить меня.
 Персиваль схватил ее за руку и притянул к себе так, что девушке пришлось смотреть либо ему в лицо, либо на кружева, скрывавшие его тощую грудь. Селина предпочла кружева.
 — Отпустите меня, сэр.
 — Делай, как я сказал, дурочка, — хрипло прошептал Персиваль. — Не тебе говорить о своих желаниях. Твои родители правы — тебе нужна твердая рука, и мы с отцом как раз подходим для этого.
 У Селины закружилась голова. Она не будет связана с этими ненавистными людьми. Нет, никогда!
 — Добрый вечер, мисс Годвин. Как приятно видеть вас здесь.
 Девушка подняла глаза и увидела Джеймса Иглтона, который возвышался за спиной Лечвита.
 — Добрый вечер, мистер Иглтон, мне тоже очень приятно видеть вас.
 Персиваль сильнее сжал ее руку и тряхнул девушку. Он неторопливо повернулся к Джеймсу и произнес:
 — Я — Персиваль Лечвит.
 — А эта молодая леди…
 — Отец мистера Лечвита — приятель моего отца, — торопливо вмешалась Селина. — Мистер Персиваль, это мистер Иглтон.
 — Я знаю, кто он, — фальцетом произнес Персиваль. — Вряд ли здесь найдется кто-то, кто его не знает. Теперь, сэр, надеюсь, вы нас извините?
 — Я с радостью извиняю вас. — Белозубая улыбка Джеймса была весьма зловещей.
 — Это невероятная удача для вас.
 Персиваль покачнулся.
 — Почему это?
 — Потому что я и не думал, что смогу так легко отыскать вас. У входа вас спрашивал человек весьма неопрятного вида.
 Селина с интересом наблюдала за Персивалем. Он поджал свои тонкие губы, а потом выпятил их, на лбу у него запульсировала жила. Джеймс рассмеялся.
 — Вижу, вы мне не поверили. Но это не важно. Вероятно, тот человек неверно назвал имя. Он что-то кричал про спортивный клуб.
 Персиваль отпустил руку девушки.
 — Спортивный клуб? Вы уверены? Джеймс беспечно пожал плечами.
 — Не думайте об этом. Всякому видно, что вы не увлекаетесь спортом.
 Селина засмеялась, но Персиваль, похоже, не понял намека. Он торопливо удалился, даже не взглянув на Селину.
 — Ты настоящее видение, моя золотая девочка, — раздался совсем другой голос, тихий и звучный. — Могу я увезти тебя из этого неприятного места?
 Селина взглянула на Джеймса.
 — Я думала о вас, — непроизвольно вырвалось у нее.
 — И я тоже.
 Леди Дафна бросила виконта и подошла к Джеймсу. Она смотрела на него с нескрываемым восхищением.
 — Вы — Джеймс Иглтон, владелец целого флота, да?
 — Это леди Дафна.
 — Для друзей я просто Дафна, — перебила она Селину. — Вы знакомы с Селиной, мистер Иглтон?
 — Да.
 Леди Дафна вздохнула.
 — Пожалуйста, убедите ее простить мне мою глупую болтовню. Я скорее готова отрезать себе язык, чем обидеть такое нежное и очаровательное создание.
 В ответ Джеймс только удивленно приподнял бровь.
 — Вы мне поможете, я знаю. Изабель тоже сердита на меня, так что мне не остается ничего, кроме как принести свои извинения, правда?
 Джеймс наклонил голову.
 Рядом появилась Изабель в белом платье с красным кружевом и взяла Дафну под руку.
 — Оставь, Дафна, — сказала она. — Я уверена, что Селина предпочла бы больше не обсуждать это.
 Селина взглянула на обеспокоенное лицо Изабель и посочувствовала ей.
 Глаза Дафны злобно сверкнули.
 — У Изабель такое доброе сердце! Она рада спасти каждого, даже когда это невозможно. Но бывают случаи, когда некоторым лучше смириться со своим положением в жизни. Ты не согласна, Селина? Особенно теперь, когда ты осознала, какая может грозить опасность, если позволяешь себе злоупотреблять сочувствием таких добрых душ, как Изабель.
 Селина глубоко вздохнула. Виконт с друзьями и еще несколько девушек подошли поближе. Леди Дафна не скрывала своего торжества.
 — Мне кажется, Изабель заслуживает одобрения за свое милосердие, не правда ли, Селина?
 Лицо Изабель побагровело. Должен быть какой-то выход из этого затруднения… Вот он! Конечно, это рискованно…
 — Разве Селина не восхитительна в платье Изабель? — торжествующе вонзила свое жало леди Дафна.
 Выбора не было. Селина улыбнулась всем и погладила желтую муслиновую юбку.
 — Наш секрет раскрыт! И Изабель нужно воздать похвалу за прекрасную идею.
 — О нет, — нахмурилась Изабель. — Это идея принадлежит Селине. Я просто решила помочь ее осуществлению. Леди Дафна засмеялась:
 — Прекрасно, Изабель. Оставь похвалу там, где ей надлежит быть, честность прежде всего.
 — Что все это значит? — спокойно спросил Джеймс. Селина улыбнулась ему, набралась смелости и продолжила:
 — Изабель одобрила эту идею. Мне показалось непозволительной роскошью, что много красивых платьев надеваются всего один раз, в то время как многие девушки сгорают от желания получить новый наряд. И я решила, что нашла выход из положения. Разве это платье кажется менее интересным, если его надевал кто-то до меня?
 Послышались одобрительные возгласы мужчин.
 — Ты хочешь сказать, что одолжила это платье у Изабель? Что она не дарила его тебе? — спросила леди Дафна.
 — Именно так, — ответила Селина. — Я решила, что это будет мой личный вклад в благотворительную акцию. Я потратила деньги не на новое платье, а отдала их на образование бедных людей. Кроме того, разве нас не учат с раннего детства, что молодые леди должны быть бережливыми?
 — Ну конечно, — одобрительно заявил Роланд. Селина повернулась к Изабелъ:
 — Спасибо, что ты поддержала мою идею. Мой личный девиз — давать вещам вторую жизнь.
 — Восхитительно, — согласился Джеймс.
 — Разве она не оригинальна? — послышался еще один мужской голос.
 Селина была рада такому одобрению общества. Она рискнула и выиграла… по крайней мере в этот раз — Могу я проводить тебя к столу, Селина? — спросил Джеймс, предложив руку.
 Селина ответила на благодарную улыбку Изабель и позволила Джеймсу увести себя, в то время как Роланд разговаривал с другой девушкой.
 Они оставили салон и спустились по лестнице. Но Джеймс повел ее не туда, где были сервированы столы, а в другую сторону.
 — Куда мы идем? — спросила Селина, едва поспевая за ним.
 — Ты хочешь пить?
 — Не очень.
 — И я тоже.
 Он открыл дверь в полутемную библиотеку, где на удивление не оказалось гостей.
 — О, как мило! Здесь так прохладно, — радостно сказала Селина.
 — А там еще прохладнее, — произнес Джеймс, отворив дверь, ведущую на террасу.
 — Ты знаешь этот дом? Ты был здесь раньше?
 — Нет. — Джеймс прошел вместе с ней на террасу. — В домах обычно есть сады, а в таких домах террасы выходят в сад. Все просто, моя дорогая. И сколько платьев ты одолжила?
 Этот неожиданный вопрос удивил Селину.
 — М-м… несколько. Ты не находишь мою идею хорошей?
 — Возможно. Когда мы познакомились, на тебе было зеленое платье. Его ты тоже одолжила?
 Селина гордо подняла голову. Ей не нравился агрессивный тон Джеймса.
 — Да.
 — Этот цвет очень идет тебе, я надеялся, что ты снова наденешь то платье.
 Селина посмотрела в сад. Из-за облаков выглянула луна и залила все кругом серебристым светом.
 — Платья не мои, и я их не держу.
 — Так ты надеваешь платье один раз и потом возвращаешь его?
 — Я… я не приобретаю много платьев. — Она могла все объяснить только Дэвиду в надежде на то, что тот поймет и одобрит ее.
 — Объясни свои отношения с этим мужчиной, Лечвитом.
 Селина оскорбилась.
 — Я ничего не должна объяснять вам, сэр.
 — Да, не должна. Меня зовут Джеймс. Так ты ответишь на мой вопрос?
 — У меня нет никаких отношений с Персивалем Леч-витом, Джеймс.
 — Но может быть, ты как-то связана с его отцом? Девушка взглянула на него.
 — Откуда вам об этом известно?
 — Сплетни распространяются очень быстро, моя дорогая. Я слышал, как говорили о твоем обручении с Бертрамом Лечвитом, богатым торговцем. Он — приятель твоего отца, верно?
 Селине показалось, что его голос звучал очень сердито.
 — Не было никакого обручения, — тихо ответила она. «Непонятно, почему он сердится?»
 Джеймс стоял очень близко и казался невероятно большим и грозным.
 — Давай прогуляемся по саду. Может, ты почувствуешь себя свободнее и все расскажешь.
 — Я думаю, не стоит, — ответила девушка. Она боялась этого желания снова ощутить то волнение, которое охватывало ее, когда они оставались наедине.
 — Ты боишься меня, Селина? Он словно прочел ее мысли.
 — Я ничего не боюсь, — решительно ответила Селина.
 — Совсем ничего? — спросил Джеймс и рассмеялся. В этом смехе были и вызов, и обещание страсти.
 — Почти ничего, — поправила Селина.
 — Тогда прогуляйся со мной по саду, золотая девочка. Мне нужен простор и воздух. И мне нужна ты, чтобы освещать мой путь.
 Сердце девушки сжалось: похоже, он играл с ней.
 — Ну так что, Селина?
 Его голос завораживал Селину.
 — Хорошо, но я должна быстро вернуться, иначе Лет-ти будет беспокоиться. — Она понимала, что не следует этого делать, что ни одна молодая девушка не станет так рисковать, чтобы не оказаться скомпрометированной.
 — Мы быстро вернемся. — Джеймс взял Селину за руку и увлек за собой по широкой лестнице. Скоро дом остался позади, и девушку охватили волнение и страх.
 — Мне кажется, мы ушли слишком далеко, — тихо произнесла она.
 Они остановились под раскидистым каштаном. Луна серебрила листву и траву вокруг.
 — Как хорошо пахнут цветы.
 Джеймс привлек девушку к себе и обнял. Ее сердце так колотилось, что он наверняка чувствовал это. Он нежно потерся щекой о ее волосы.
 — Я очень люблю полевые цветы. Они напоминают мне о доме в Дорсете.
 При этих словах девушки Джеймс на мгновение замер.
 — Иногда я мчусь верхом на своей Клеопатре по берегу моря, и соленый ветер пахнет полевыми цветами.
 — Клеопатра?
 — Да. Мне всегда нравилось это имя, оно такое смелое.
 — Она гнедая?
 — Нет, крапчатая. Она понимает каждое мое слово. Она понравится тебе, когда ты ее увидишь.
 — Не сомневаюсь в этом, — ответил Джеймс и поцеловал ее. — Уверен, мне понравится все, что любишь ты, Селина.
 Джеймс крепче обнял ее и принялся целовать лицо, плечи, грудь. Он издал глубокий и удовлетворенный вздох.
 Так он получал удовольствие, лаская ее? Глаза Селины распахнулись. Именно ради своего удовольствия он преследовал ее и старался уединиться с ней. Он говорил нежные слова.
 — Селина? — Его голос стал другим, когда он всматривался в ее лицо. — Что случилось?
 У нее был способ избавиться от Бертрана Лечвита, спастись от ожидавшей ее страшной судьбы. Стараясь не выдавать своего волнения, Селина серьезно посмотрела на Джеймса.
 — Мне кажется, что слишком много мужчин и женщин вступают в брак по неверным мотивам. Руки Джеймса замерли на талии девушки.
 — Разве это не трагедия, когда мужчина и женщина решают провести вместе остаток жизни, не будучи уверенными, что подходят друг другу?
 — Возможно…
 — Вот именно! — Селина почувствовала воодушевление. Однако терпение и еще раз терпение. Сегодня она сделает первый шаг к своей цели, но нужно подготовиться и к провалу. Ей предстоит убедить Джеймса, что, хотя ей очень нравится его внимание, она не имеет ни малейшего намерения заставлять его жениться, он просто может стать ее союзником.
 — Что именно, Селина? — потребовал он объяснений.
 — Тем, кто собирается вступить в брак, необходимо прежде обсудить все вопросы. У Джеймса опустились руки.
 — Какие вопросы?
 — Ну, прежде всего, что, по-твоему, должна ожидать женщина от мужа… чтобы чувствовать, что они подходят друг другу?
 Он прокашлялся.
 — Вероятно… глубоких чувств, которые волнуют женщину?
 — Именно? О, Джеймс, это так приятно! — Возможно, у нее есть надежда, что у них что-то может получиться. — Доброта и нежность… чувство защищенности и полного понимания, конечно. Жена должна знать, что муж предоставит ей это.
 — Доброта, нежность… и полное понимание? — Голос Джеймса звучал несколько неестественно.
 — Да.
 — А что тогда следует мужу ожидать от жены? — задумчиво спросил он.
 — Ну, она тоже должна быть понимающей, — ответила Селина. — Муж всегда должен обращаться с женой как с равной, — продолжила она.
 Джеймс так закашлялся, что Селина собиралась даже постучать ему по спине. Кашель резко прекратился, и девушка оказалась прижатой к его груди.
 — А что еще следует ожидать мужу? — хрипло спросил он. Она не сразу нашлась с ответом.
 — Думаю, муж вправе ожидать, чтобы все восхищались его женой, включая и его самого.
 В этот раз он молчал довольно долго.
 — А есть, на твой взгляд, что-то еще, что могло бы оказаться полезным для тех, кто собирается вступить в брак?
 — Уверена, что могу вспомнить гораздо больше, но сейчас только упомяну о некоторых главных условиях.
 — Условиях?
 — Да. Очень важно, чтобы муж с пониманием относился к тем вещам, которые не выносит его жена. Ведь всегда можно найти компромисс.
 Джеймс хмыкнул, требуя, вероятно, пояснений.
 — Для меня, например, невыносимо, если муж будет читать за завтраком.
 — А что же ему тогда делать? — спросил Джеймс каким-то странным голосом.
 — Есть, конечно, и разговаривать со мной. Ведь у него будет много времени для чтения, когда я буду заниматься своими делами.
 — А каковы другие условия?
 — Я не выношу, когда мужчина расхаживает по дому в грязной обуви. Это ужасно! Пятна везде. Обувь ведь можно снять. И еще я не люблю пьяных. Мой муж не будет пить.
 — Совсем?
 — Нет, конечно. И поскольку я боюсь всяких насекомых, то он должен будет проверять мою спальню перед тем, как я отправлюсь спать.
 — А что делать перед тем, как он пойдет спать?
 — То, что он будет делать в своей спальне, не должно меня волновать.
 Джеймс как-то странно кашлянул.
 — Есть что-то еще? — спросил он.
 — Не сейчас. Я должна вернуться к Летти. — Хватит для одного вечера. Сейчас лучше отступить и посмотреть, что будет дальше.
 — Но… — Джеймс крепче обнял девушку, стараясь заглянуть ей в лицо. — Ты права. Мы должны вернуться.
 Селина услышала какой-то шорох и заметила, что Джеймс смотрит поверх ее головы.
 — Джеймс? Что там? Ответь.
 — Нам пора, — ответил он.
 Едва он отпустил Селину, как та быстро кинулась в темноте к краю тропинки.
 — Там кто-то есть, Джеймс! Он схватил ее за локоть.
 — Пойдем. Мы должны вернуться, пока нас не заметили.
 — Чтобы спасти мою честь? — подхватила Селина. — Нет нужды беспокоиться об этом.
 — Что?
 — Там кто-то прячется, и ты тоже знаешь об этом, Джеймс. — Она вырвалась и побежала к дорожке. — Выходи, трус! Покажись!
 — Селина, пойдем.
 — Не бойся, Джеймс. Я его вижу! — Лунный свет упал на блестящее одеяние, и Селина ухватилась за него. — Я его поймала! — Она изо всех сил старалась удержать вырывавшегося человека.
 — Ну хватит! — проревел Джеймс. Он схватил девушку за талию и приподнял ее. — Лиам! Не двигайся!




 Глава 11


 Лиам?
 Селина перестала брыкаться, и Джеймс отпустил ее. Перед ней стояла маленькая женщина, которую Джеймс удерживал за хрупкое плечо. Черты ее лица были такими необычными в лунном свете, что у Селины перехватило дыхание. Она была невероятно красива и казалась немного старше Селины. Ее шелковая блестящая одежда была прямого покроя, но не скрывала изящных линий ее тела. Заплетенные в косы черные волосы блестели при каждом ее движении.
 — Ты ее знаешь? — спросила Селина.
 — Знает ли меня Джеймс? — Голос женщины звучал мелодично, с легким акцентом. — Джеймс очень хорошо знает меня. Мы столько лет живем вместе.
 — Селина, Лиам — китаянка, она дитя другой культуры. — Джеймс продолжал удерживать их обеих, словно они могли упорхнуть. — Ты не поймешь, какие отношения нас связывают.
 — Это верно, — согласилась Лиам.
 Селина подумала, что все отлично понимает. Она уже слышала о странностях в его доме. Может, она и неопытная, но не дура. Без сомнения, эта красивая девочка, это бедное создание оказалось жертвой необыкновенного очарования Джеймса.
 — Вы правы, конечно, я не понимаю. Но это и не важно. Я сама вернусь к гостям. А вам, Джеймс, следует позаботиться о Лиам, — сказала Селина и быстро побежала к террасе.
 — Селина!
 — Спасибо, Джеймс, — отозвалась она, стараясь не расплакаться.
 — Я хочу, чтобы ты все поняла относительно Лиам.
 — Я поняла, Джеймс, и ничуть не возражаю.
 — Ты не возражаешь? Что ты хочешь этим сказать? Селина вернулась.
 — Оказывается, это — правда, что у тебя странный дом.
 — Черт побери, Селина! Все не так, как ты думаешь. Лиам… Лиам — моя экономка.
 Селина недоверчиво посмотрела на них. Экономка? Нужно будет расспросить об этом Дэвида. Она гордо подняла голову. У нее была цель: спастись самой и помочь несчастным, падшим женщинам начать новую жизнь.
 — Джеймс, ты приглашал меня прокатиться с тобой по парку завтра, помнишь?
 — Да… Но ты сказала, что тебе нужно отдохнуть после этого бала.
 — Я изменила решение. Я буду готова к четырем часам. Нам нужно о многом поговорить.
 Он ничего не ответил, но Селина чувствовала, как Джеймс проводил ее взглядом.
 Девушка прошла в библиотеку и мрачно улыбнулась. Интересно, как он ответит на предложение, которое она собиралась ему сделать? Селина отправилась на поиски Летти. Пора вернуться домой и обдумать завтрашний день. Нужно тщательно подбирать слова, когда будешь просить мужчину разрушить твою репутацию.




 Глава 12


 Эта девушка будет принадлежать ему и на его условиях! Джеймс кивнул мисс Фишер и продолжил расхаживать по небольшому холлу в доме Годвинов.
 — Вам нравится в Лондоне, мистер Иглтон?
 — Да, очень, — ответил он, тщательно скрывая свое раздражение.
 Прошлой ночью Джеймс понял, что своими прежними победами над Селиной был обязан элементу неожиданности. Вчера ее поведение в саду Арбетнотов было совсем другим. Она очень беспокоилась о приличиях. А эти рассуждения о браке! Муж должен обращаться со своей женой как с равной? Не должен читать за столом, не брать в рот ни капли вина? А потом она приказала ему явиться сегодня, словно он был влюбленным юнцом, которым она может помыкать. Но она скоро увидит разницу между влюбленным юнцом и светским львом.
 — Селина должна спуститься с минуты на минуту, мистер Иглтон, — заверила мисс Фишер, которая продолжала стоять у лестницы. — Не знаю, что могло задержать ее, но она сейчас появится.
 Джеймс перестал расхаживать.
 — Не сомневаюсь в этом. — Он даже не стал отдавать свою шляпу дворецкому, чтобы не тратить время. Время было для него решающим фактором. Он должен был привязать к себе Селину до появления в Лондоне Годвинов. И нужно было успеть сделать это прежде, чем какой-нибудь ловелас вскружит ей голову. Джеймс не преминул заметить, как мужчины восхищались ею вчера вечером.
 — Селина говорила, что вы приехали в Англию из-за границы. Кажется, из Китая?
 — Это не совсем Китай, мисс Фишер. Пайпань — это маленький остров в Южно-Китайском море.
 — Как это, должно быть, интересно и загадочно.
 — Интересно, да. Полагаю, некоторые сочтут это место загадочным. Но я провел на острове слишком много времени, и для меня он кажется обычным. — Это не совсем правдивый ответ, но Джеймс посчитал, что интерес к нему и его необычному дому ему сейчас на руку.
 Мисс Летти Фишер была, по его мнению, красивой женщиной. Высокая, с густыми каштановыми волосами, уложенными в простую прическу, и чистыми карими глазами, она выглядела очень молодо. На вид ей было не больше тридцати пяти. Она могла бы оказаться ценным союзником для Джеймса. Сегодня ему предстоит убедить ее подождать в экипаже, пока они с Селиной прогуляются вдвоем. Он намеревался продвинуться дальше в соблазнении этой девушки и вскоре дойти до конца, откуда для нее не было бы пути назад. Конечно, он постарается смягчить ее страдания, но здесь не может быть никаких компромиссов. Он помнил обещание, данное своему отцу.
 — А вы не собираетесь вернуться на Пайпань, мистер Иглтон?
 — Я еще не решил, мисс Фишер, — ответил он и тепло улыбнулся, стараясь завоевать ее симпа тию. — Ведь я прежде всего англичанин. И мой дом — Англия. Я рад снова оказаться на английской земле. Я могу расширять свое дело и здесь. Нет, думаю, что я не скоро вернусь туда. — «По крайней мере пока не завершу то, ради чего приехал сюда», — подумал он.
 — А вот и она, — произнесла мисс Фишер с явным облегчением. — Поспеши, Селина. Мистер Иглтон давно ждет.
 — Это не важно, — прошептал он, мгновенно позабыв о своем раздражении. Красавица Селина, грациозно спускавшаяся по лестнице, могла украсить собой любой холл, даже такой мрачный, как этот. Она казалась ему невероятно желанной и красивой. На скулах Джеймса заиграли желваки, и он сжал кулаки.
 — Добрый день, — произнесла девушка, улыбаясь ему. — Простите, что заставила вас ждать. Я заметила, что мой чулок испачкался, и мне пришлось переодеваться. О, Джеймс, если бы вы знали, как утомительно возиться с этими…
 — Селина! — укоризненно произнесла Летти, перебив ее. — Думаю, мистеру не интересны такие подробности.
 Джеймс не мог отвести от Селины глаз. Если она одолжила и это дорожное платье, то у его обладательницы был отменный вкус. Но ему больше хотелось думать, что этот наряд был сшит по выбору самой Селины. Чудесная длинная бархатная пелерина темно-оранжевого цвета была отделана по вороту тесьмой с маленькими серебряными колокольчиками и перехвачена на груди большой шелковой пуговицей. Из-под пелерины виднелось шелковое платье цвета хорошего бургундского вина. Шляпка была из такого же бархата и шелка с серебряными колокольчиками, которые тихо звенели при каждом шаге девушки.
 — Ты самое очаровательное создание, которое когда-либо доводилось видеть мужчине, — искренне произнес Джеймс. — Пойдем. День выдался солнечный. Я думаю, мисс Фишер тоже понравится прогулка по парку.
 — Я бы предпочла сегодня остаться дома, если вы не возражаете, мистер Иглтон, — ответила мисс Фишер.
 Джеймс бросил на нее резкий взгляд, а затем постарался изобразить улыбку.
 — Вы плохо себя чувствуете, мисс Фишер? — Такое поведение женщины озадачило его.
 Она поднесла к губам носовой платок.
 — Ничего страшного. Я могу поехать, если вы настаиваете, но я не расположена к прогулке сегодня. Правда, в отсутствие родителей Селины я отвечаю за нее. Но я считаю вас благородным человеком и уверена, что вы позаботитесь об этой нежной девочке. — Она многозначительно посмотрела на Джеймса. — Я уверена, что могу доверять вам.
 — Конечно. — Джеймс постарался скрыть охватившее его смутное беспокойство. Может, мисс Фишер преследовала какую-то тайную цель, о которой он не догадывался. — Но мы могли бы отложить эту прогулку.
 — Ни в коем случае.
 Если бы Джеймс ничего не знал, то он мог бы подумать, что мисс Фишер не терпелось избавиться от Селины.
 — Не волнуйся за нас, Летти, — весело произнесла Селина. — Пойдем, Джеймс?
 Оказавшись на улице, она весело засмеялась. Она напоминала пугливое животное, которое неожиданно обрело свободу. И именно за этим молодым и неопытным созданием он охотится. Джеймс остро ощутил глубину своего цинизма. Может, лучше поймать эту красивую порхающую бабочку и удержать рядом с собой, чтобы она помогла ему возродиться к жизни?
 — Идем же, Джеймс!
 Голос Селины оторвал его от приятных мечтаний. Когда он вышел вслед за ней на улицу, то увидел, что Селина молча застыла перед Вонтелом.
 — Тебе нравится ландо? — спросил он, надеясь таким образом избежать расспросов о своем вознице.
 Девушка повернулась в его сторону, не отрывая взгляда от Вонтела. Тот широко улыбнулся, обнажая белые зубы среди густых черных усов и бороды.
 — Я остановился на бордовом цвете, потому что это мой любимый, — пояснил Джеймс, хотя цвет экипажа мало волновал его.
 — Да, он великолепен, — ответила Селина, не сводя глаз с Вонтела. — Я никогда раньше не каталась в таком. Наш старый городской экипаж — сущая развалюха, но моих родителей это не волнует. Когда они бывают в городе, то всегда берут кеб, как говорят мне. Я ничего не знаю об их жизни в Лондоне.
 — А они часто выбираются сюда? — поинтересовался Джеймс, стараясь получить побольше нужных сведений.
 — Нет, только когда у них бывает один из очередных диких приступов и они исчезают на несколько дней, а то и на неделю. Говорят, что они уезжают сюда и… О, я, наверное, много болтаю?
 Джеймс пожал плечами, не выказав своего интереса к ее словам.
 — Это Вонтел, Селина. Он уже много лет живет в моем доме.
 — Добрый день, мистер Вонтел, — произнесла Селина. — А на Пайпани экипажем управляют так же, как и в Лондоне?
 — Конечно. Я прокачу вас и вашу компаньонку с большой осторожностью, — ответил Вонтел, даже не взглянув на Джеймса. В его обязанность входило развлекать мисс Фишер, предоставив Джеймсу возможность остаться наедине с Селиной. Джеймсу пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить своего друга согласиться на это.
 — Моя компаньонка не поедет с нами, — сказала Селина. Вонтел начал было открывать дверцу экипажа и замер.
 — Нет? Какая жалость. Может, мне представится возможность прокатить ее в другой раз, — произнес он с явным облегчением.
 Джеймс помог Селине подняться в экипаж и сам сел на противоположное сиденье. Он взглянул на небо и улыбнулся, заметив темные облака. У него возник новый план.
 Вонтел занял место кучера, но едва они собрались тронуться в путь, как дверь дома отворилась, и мисс Фишер торопливо сбежала по ступеням с большой корзиной в руках.
 — Минуточку! — крикнула она. Вонтел натянул поводья.
 — Ох! — Реакция мисс Фишер при виде Вонтела была такой же, как и у Селины. Джеймс даже не удержался от смеха. — Здесь… здесь напитки и бутерброды… Я подумала, что может пригодиться, — произнесла мисс Фишер. Ее темные глаза округлились от удивления. Она протянула корзину Вонтелу, но тот не сразу взял ее, а принялся внимательно разглядывать компаньонку Селины. — Возьмите корзину, — сказала Летти, не сводя глаз с Вонтела. — Вы с Пайпани?
 — Да.
 — Я так и подумала.
 — А вы откуда, мадам?
 — Я — мисс, мисс Летти Фишер. Я из Дорсета. Я родилась в деревне, а потом отправилась служить в город.
 — Меня зовут Вонтел. — Он взял корзину, не выпуская рук женщины. — Мы скоро уедем в Дорсет, в поместье Блэкберн.
 — Правда? — Мисс Фишер радостно улыбнулась. — Тогда, может быть, мы снова встретимся, мистер Воител. Я служу неподалеку от этого поместья.
 Джеймс недоверчиво прищурился. Вонтел, похоже, совсем забыл про своего хозяина и Селину.
 — Вы уверены, что не хотите поехать с Селиной?
 — Я смогу позаботиться о Селине, — вмешался Джеймс. — Всего хорошего, мисс Фишер.
 Компаньонка повернулась и торопливо убежала в дом, в то время как Вонтел поставил корзину в экипаж и Занял свое место на козлах. Прошло несколько минут, и Джеймс начал продвигаться к своей цели:
 — Мне кажется, погода может измениться.
 — Да, — отозвалась Селина, не глядя на него.
 — Но это не важно. Одно из достоинств ландо в том, что у него можно легко поднять верх.
 — Да.
 Разговор не клеился, но Джеймс ожидал сопротивления. Вчера вечером он убедился, что Селина воспринимала жизнь как игру. Без сомнения, она будет ожидать наслаждения от его поцелуев и ласк, чтобы потом просто вернуться домой в хорошем настроении.
 — Наверное, в парке в это время дня очень суетно. Селина промолчала, продолжая сосредоточенно смотреть в окошко.
 — Мы могли бы прокатиться за город, к Виндзорскому замку, например. Ты была там?
 — Нет.
 — Хорошо, но мы не можем уехать так далеко, уже вечереет. Поэтому мы немного прокатимся в том направлении и найдем красивое местечко для пикника. Вонтел! Поедем к Виндзорскому замку!
 Экипаж быстро покатил мимо красивых домов знати, а затем выехал на окраину. Джеймс не мог поверить в свою удачу. Он чувствовал себя очень уверенно, поскольку снова контролировал ситуацию. Лондон уже изрядно надоел ему.
 Джеймса манил дом в Найтхеде и спрятанные там сокровища… Ему просто не терпелось разделаться с Годвинами.
 — Лондон не везде красивый, — произнесла девушка.
 — Да, Селина. Впрочем, как и весь мир. Джеймс посмотрел на серые невзрачные домики, мимо которых они проезжали. Неожиданно Селина рассмеялась.
 — Иногда мне кажется, что я не отличаю реальность от выдумки. Посмотри на лица бедняков. Они кажутся более веселыми и приятными, чем у аристократов. Особенно у детей. Они счастливее, чем дети богачей.
 Джеймс увидел Селину с новой стороны.
 — Мне кажется, у тебя острый «ум и очень нежное сердце, моя дорогая. Будь осторожна, чтобы оно не оказалось слишком нежным.
 Девушка с вызовом посмотрела на него.
 — Не заблуждайся, Джеймс. Это просто мои наблюдения. Я ведь могу быть и эгоистичной, и расчетливой.
 — Ха! — Ее смелая попытка показаться умудренной опытом задела его гораздо глубже, чем он ожидал.
 Следующие полчаса они ехали среди зеленых лугов, а когда вдали появились красивые рощи, Вонтел замедлил движение экипажа, как было условлено.
 — Скажи, когда тебе понравится место, и Вонтел остановится, — произнес Джеймс. Он облокотился о спинку сиденья и внимательно разглядывал Селину. Скоро он преподаст мисс Годвин очередной урок чувственных наслаждений. Он не должен принимать во внимание ее ранимость и беззащитность.
 — Вот здесь очень красиво, — произнесла Селина и потупилась. — Если, конечно, вам тоже нравится это место.
 Джеймс, занятый своими мыслями, не сразу понял, что она сказала.
 — Да, да. Вонтел, остановись! — Черт возьми, его мужские инстинкты никак не гармонировали с теми чувствами, которые казались ему давно умершими: те самые чувства, которые заставили его броситься на помощь Лиам на китайском базаре. Черт! Здесь не должно быть места для рыцарских побуждений и стремления защищать.
 Вонтел свернул с дороги и остановил ландо на полянке, окруженной зеленеющими дубами.
 Седина нетерпеливо приподнялась.
 — Мы можем прогуляться? Всего две недели, как я покинула Дорсет, но так соскучилась… О, я так много болтаю…
 Джеймс открыл дверцу.
 — Меня восхищает каждое твое слово. — Он приподнял лицо девушки, пока не встретился взглядом с ее карими глазами. — Ты хочешь сказать, что ты истосковалась по своему любимому Дорсету и хочешь снова пробежаться по траве, ощутить запах деревьев и аромат полевых цветов. Пойдем, это легко устроить.
 Он затаил дыхание, стараясь не думать о прелестях ее тела. Джеймс спрыгнул на землю и помог выбраться Селине.
 — В нашем распоряжении целый час, прежде чем мы поедем обратно, — сказал он, удостоверившись взглядом, что Вонтел слышал его.
 — Если вы не возражаете, мистер Иглтон, я займусь лошадьми и погрею на солнышке свои раны.
 — Хорошо. Пойдем, Селина.
 Девушка взяла Джеймса под руку, и они направились к деревьям. Где-то вдалеке раздался глухой раскат грома, но он сделал вид, что ничего не слышал. Когда Селина остановилась и тревожно взглянула на него, он просто улыбнулся.
 — Сколько вам было лет, когда вы покинули Англию?
 — Около одиннадцати.
 — Вы были счастливы на острове?
 Джеймс предпочел бы не говорить о собственной персоне, поэтому он решил перевести разговор в нужное ему русло.
 — Мне больше нравится в Англии. — Ему нужно было убедить Селину, что он собирается остаться здесь надолго.
 Они подошли к тому месту, где лужайку обступали могучие дубы.
 — Небо затягивается облаками. Мне кажется, собирается гроза, — сказала Селина.
 Джеймс поднял голову и понюхал воздух.
 — Не думаю, — солгал он. — Во всяком случае, она будет не скоро. — Следует ли ему соблазнять ее прямо здесь или подождать, пока они вернутся к экипажу?
 — Мне нравится гроза, — мечтательно произнесла Селина.
 — Я думаю, это потому, что ты очень чувствительная женщина, — сказал он и взял девушку за руки. — Достаточно заглянуть в твои глаза, как это делаю я, чтобы увидеть, что ты глубоко чувствуешь многие веши. — Ему было легко говорить с ней, слова находились сами собой просто потому, что он говорил правду.
 — А к чему ты испытываешь глубокие чувства, Джеймс?
 Этот вопрос застал его врасплох.
 — Нужно подумать. — Ложь здесь была неуместна, а правда невозможна. Ну если только частично! — Думаю, я испытываю глубокие чувства к тебе, моя золотая девочка.
 Селина зарделась и опустила глаза. Джеймс заметил, что ее шея и грудь также порозовели. Его охватило непреодолимое желание прикоснуться к этой нежной плоти. Джеймс напряг мышцы живота. Сейчас ему нужен трезвый ум. Нельзя допустить, чтобы неопытная девушка заметила, как его тело реагирует на одну только мысль об обладании ею. Это может испугать ее прежде, чем он соблазнит ее своими прикосновениями.
 — Джеймс!
 — Да, моя дорогая? — Он обнял девушку за плечи. — Что такое, Селина? Что тебя тревожит? — спросил он. Терпение — это ключ к успеху в его деле.
 — Я бы хотела не думать о Дэвиде сейчас. Я знаю, что он не одобрит.
 Джеймс осторожно погладил ее плечи.
 — Что не одобрит твой друг-священник? Он был уверен, что знает ответ и что этот разговор уведет его в сторону.
 — Он не одобрит того, о чем я собираюсь попросить тебя.
 Джеймс вздохнул с явным облегчением.
 — Проси, что хочешь. Считай меня своим добрым другом. Я уверен, что мистер Толбот не станет возражать, если ты о чем-то попросишь доброго друга.
 — Возможно, ты прав. — Селина наклонила голову, и серебряные колокольчики на шляпке тихо зазвенели. — Я… Джеймс… хочу предложить тебе… Ты не мог бы оказать мне услугу?
 — Какую?
 Она глубоко вздохнула.
 — Мне нужно только сказать, и все… Чем скорее я это сделаю, тем лучше. Джеймс ждал.
 — Селина?
 — Ты не мог бы разрушить мою репутацию? — произнесла она и перевела дыхание. — Вот я и сказала. Джеймс потряс головой. Он явно ослышался.
 — Что, Селина?
 Девушка повернулась к нему единой.
 — Забудь, что я сказала, Я знала, что ты откажешься. Ты настоящий джентльмен и теперь будешь считать меня распутной.
 Джеймс же посчитал, что либо она потеряла рассудок, либо он. Ни одна девушка не станет просить об этом мужчину… даже того, кто намеревается соблазнить ее. Да и не пристало, чтобы в таком деле женщина оттесняла мужчину на второй план.
 — Кажется, дождь закапал, — произнесла она каким-то неестественным голосом.
 — Селина, ты только что попросила меня скомпрометировать тебя? — спросил он, стараясь говорить тихо и нежно.
 — Да, но не думай больше об этом.
 — Но я не могу. Почему ты попросила меня об этом?
 — Потому что мне очень нужно, чтобы меня скомпрометировали.
 Он осторожно прикоснулся к ее плечу и погладил.
 — Ты не ответила на мой вопрос. Почему я? Почему не твой друг-священник?
 Девушка застонала и покачала головой.
 — Потому что Дэвид откажется:
 — Откуда ты знаешь?
 — О, это бесполезно. — Она попыталась увернуться от его рук. — Ты, наверное, считаешь меня очень глупой.
 — Вовсе нет, — спокойно ответил Джеймс. Он находил ее восхитительной, но она не должна играть роль, предназначенную мужчине.
 — Мы должны вернуться домой, еще одна капля упала.
 — А ты уверена, что твой Дэвид отвергнет тебя?
 — Не называй его моим Дэвидом. Он — мой друг.
 Селина придвинулась ближе и прошептала:
 — Он будет настаивать на том, чтобы сделать мне предложение. Джеймса охватило беспокойство.
 — А ты этого не хочешь? Не хочешь замужества? Он вдруг подумал, что такой поворот мог бы помочь ему в достижении цели.
 — Без любви — нет. — Селина подняла голову. — Нельзя вступать в брак из чувства долга.
 Почва начала уходить у него из-под ног.
 — Но ты не считаешь, что я мог бы полюбить тебя? — спросил он.
 — Нет. — Ее голос прозвучал тверже. — Нет. Я не думаю, что ты можешь полюбить меня.
 — Но ты могла бы полюбить меня? Может, ты уже немного привязалась ко мне?
 Девушка резко обернулась, и ее щеки зарделись.
 — Какое самомнение! Меня предупреждали о таких мужчинах. Если то, что я испытываю к тебе, было бы любовью, то я наверняка поняла бы это.
 — Каким образом?
 — Я бы ощутила твою доброту и нежность и почувствовала бы себя в безопасности. Доброта? Нежность?
 — А я не вызываю в тебе этих чувств?
 — Нет.
 Джеймс невесело рассмеялся.
 — Какая горячность, малышка. И что же ты чувствуешь рядом со мной?
 — Опасность. — Она гордо аодняла голову, и ее глаза сверкнули. — Я думаю, что ты —» амый волнующий и опасный мужчина на свете.
 Джеймс с трудом удержался, чтобы не схватить Селину и не показать ей, насколько верны ее опасения.
 — И почему ты решилась бросить этот вызов мне?
 — Забудь обо всем. Ты наверняка считаешь меня развязной и испорченной. Прости меня.
 В глазах Селины появились слезы, она бросилась бежать.
 — Селина! Подожди!
 В это мгновение сверкнула молния, деревья задрожали от сильного порыва ветра.
 — Селина! Это глупо! — Джеймс схватил ее за руку и повернул к себе. — Да какой мужчина сочтет тебя испорченной?
 Ее лицо стало мокрым от дождя, и пряди волос прилипли к щекам. Она казалась Джеймсу такой хрупкой.
 — Пожалуйста, не расстраивайся. — Джеймс хотел убрать волосы с лица девушки и выпустил ее. Селина мгновенно воспользовалась этим, чтобы снова броситься бежать. Ее платье мелькало среди деревьев. Она оказалась более проворной, чем он ожидал. — Селина! Остановись!
 — Я хочу домой! — прокричала Селина. — Отвезите меня домой! Мистер Вонтел! Где вы?
 Джеймс усмехнулся и ускорил шаг. Пусть она устанет. это ему только на руку. Он заметил, что ее платье промелькнуло на полянке, где они оставили ландо, и в мгновение ока оказался рядом.
 — Пожалуйста, отвезите меня домой. Джеймс посмотрел в сторону экипажа, уголки его губ печально опустились.
 — Это будет не так легко.
 — Не шути так, Джеймс. Мы уедем немедленно, и ты обо всем забудешь. — Это невозможно.
 — Возможно, — страстно заверила она. — Ты джентльмен.
 — Может, я и джентльмен, но не волшебник. — И он кивнул в сторону ландо. — У нас проблема. Селина оглянулась.
 — Что ты хочешь сказать? Верх поднят. Слава Богу, мистер Вонтел закрыл экипаж, иначе мы бы промокли до нитки по дороге домой.
 — Да, — ответил Джеймс и смахнул с лица капли дождя. — Но ты не заметила более важной детали.
 — Что? О нет! — Селина повернулась к нему, а потом снова уставилась на экипаж. — Их нет, Джеймс! Лошади ускакали!




 Глава 13


 Девушка отчаянно оглядывалась по сторонам, и колокольчики на ее шляпке тревожно звенели.
 — Мистер Вонтел! Где вы?
 Джеймс решил, что этой глупышке хватит мокнуть под дождем. Самое время для нее усвоить новый урок. Он быстро подошел и взял ее за руку.
 — Хватит, Селина. Ты промокла, пойдем в экипаж.
 — Какой толк от экипажа без лошадей?
 Для целей Джеймса такой экипаж подходил как нельзя лучше.
 — Они вернутся.
 — Я подожду здесь, — заявила Селина.
 — Селина, не испытывай мое терпение. — Джеймс быстро подхватил ее и забросил себе на плечо. — Ты сейчас же отправишься в экипаж, моя милая.
 — Я не твоя милая. — Селина забарабанила кулачками по его спине, и Джеймс вдруг ощутил, что ему это нравится. Добравшись до экипажа, он открыл дверцу, бесцеремонно засунул ее внутрь и сам забрался следом.
 Селина мгновенно забилась в угол и сложила руки под грудью, что так нравилось Джеймсу. Когда-нибудь он скажет ей об этом.
 — Ну что, — весело сказал он. — Слава Богу, Вонтел догадался все закрыть. Здесь нам будет тепло и сухо.
 — Летти будет беспокоиться обо мне.
 — Мне очень жаль. Когда мы вернемся, я расскажу ей обо всех обстоятельствах. — Джеймс не любил врать, но временами это было просто необходимо. — А пока успокойся и сними одежду.
 — Что? — Девушка крепче обняла себя, от чего грудь поднялась еще выше. — Я ничего не сниму с себя, — заявила она.
 — Но ты вымокла.
 — И ты тоже.
 Джеймс расстегнул сюртук.
 — Я тоже разденусь.
 — Нет! — Она резко отвернулась, и ее сердито поджатые губы и гордо поднятый подбородок озадачили Джеймса.
 Придется попробовать другой ход. Быстро просмотрев содержимое корзины мисс Фишер и обнаружив там только лимонад и сандвичи, Джеймс занялся корзиной Лиам. Он благодарно улыбнулся, увидев лежавшую там бутылку шампанского. Достав завернутые в льняные салфетки бокалы, он вытащил бутылку, откупорил ее и улыбнулся вскрикнувшей от испуга Селине.
 — Это согреет нас, — сказал он, разливая шампанское в бокалы.
 — Но это шампанское!
 — Да.
 — Я не одобряю крепких напитков, — сказала Селина и снова отвернулась. — Что нам делать?
 Им многое предстояло сделать. Но вначале ему предстояло успокоить ее и развязать ей язык.
 — Нам недолго придется ждать, уверяю тебя. Такое уже случалось.
 — Правда? — Селина с надеждой взглянула на него.
 — Конечно. Вонтел наверняка выпряг лошадей, чтобы они попаслись, а Антоний убежал.
 — Антоний?
 — Да, это гнедой коренной. Он иногда бывает непредсказуемым. А остальные последовали за ним. Но они не могли уйти далеко. Вонтел быстро их найдет.
 — Сколько это займет времени? Джеймс пожал плечами.
 — Час или два.
 — Слабое утешение для меня, — сказала Селина, откинувшись на спинку сиденья. — Провести два часа наедине с мужчиной, который презирает тебя.
 Он поставил бутылку на пол и протянул Селине бокал.
 Девушка отрицательно замотала головой.
 — Я же сказала, что не пью крепких напитков.
 — Но это только чтобы согреться. От одного бокала шампанского не опьянеешь.
 Джеймс вручил Селине бокал и внимательно наблюдал, как она осторожно взяла его, поднесла к губам, сморщила нос от пузырьков и сделала глоток. Она сделала другой глоток, третий, а потом выпила содержимое до конца.
 — Вкусно, да?
 Джеймс залпом осушил свой бокал и долил ей еще.
 — Это очень согревает. Она рассмеялась.
 — Кто тебе сказал? Твоя няня?
 — Не помню. А почему ты считаешь, что пьянство ужасно? Я имею в виду настоящее пьянство.
 Селина отпила немного.
 — Потому что оно является причиной диких выходок у людей. Я очень боюсь пьяных: никогда не знаешь, чего от них ожидать.
 — Ты говоришь о своих родителях? И как это у них проявляется? — спросил он, стараясь сохранять хладнокровие.
 — Я точно не знаю. — Селина отпила немного и облизнула губы. — Видишь ли, когда это случается, они сначала начинают пить… потом отсылают слуг в их комнаты.
 Нас с Летти тоже запирают.
 — Запирают? — недоверчиво переспросил Джеймс. — Надеюсь, ненадолго?
 — О да. — Девушка вздохнула, и взгляд у нее стал немного рассеянным и печальным. — Иногдане разрешали выходить день или два. Самое долгое заключение длилось три дня. Это так ужасно. Без Летти я бы наверняка не выжила. Побледнев, Джеймс попытался осмыслить услышанное.
 — Но ты наверняка догадываешься, почему твои родители запирают тебя. Может, они беспокоятся о твоей безопасности?
 Она покачала головой.
 — Нет. Они не хотят, чтобы мы видели, как они занимаются поисками.
 — Поисками? — спросил Джеймс, и сердце у него екнуло. — А почему ты так думаешь?
 — Очень просто, — пояснила Селина и отпила шампанского. — Мебель, картины и другие вещи сдвинуты. В некоторых комнатах все перевернуто вверх дном.
 — Понятно. Тебе, должно быть, тяжело это видеть.
 — Я научилась скрывать свои чувства. Они радуются, заметив мой ужас, поэтому я никогда не показываю своего страха, — произнесла она. — Можно мне еще немного шампанского, чтобы согреться?
 Джеймс долил в ее бокал и положил бутылку в корзину. Там он заметил небольшую коробочку, перевязанную серебряной ленточкой, которую венчала желтая роза. Джеймс улыбнулся, довольный заботливостью Лиам. Она заслужила его благодарность этим вечером.
 Он протянул коробочку Селине.
 — Открой ее. Внутри что-то очень приятное для тебя. Селина прижала к себе розу и улыбнулась Джеймсу.
 — Ты так добр. И я уверена, что ты также расстроился из-за лошадей. Джеймс, прости меня, что я смутила тебя своей просьбой и…
 — Я решил принять твое предложение.
 — Я больше никогда… Правда?
 — Да, но сначала ты должна объяснить мне, зачем тебе это нужно.
 — Ну хорошо. — Она понюхала розу, и ее взгляд слегка затуманился. — Ты же видел этого отвратительного Перси-валя Лечвита? Ты видел, как он пытался заставить меня подчиняться ему?
 — Да, но расскажи, почему этот человек угрожает тебе?
 — Не он, а его отец, Бертрам Лечвит. Слухи, которые дошли до тебя, правдивы. Мои родители дали ему повод надеяться, что благосклонно отнесутся к его браку со мной.
 У Джеймса сжалось сердце.
 — А тебе это не по душе?
 — Но он такой мерзкий. — Девушка наклонилась и громко зашептала: — Толстый старик, от которого пахнет вином и помадой. Он брызжет слюной, когда разговаривает. А однажды, — тут она содрогнулась, — он сжал мне… сжал мою… и пробормотал что-то странное… что он отведает этот фрукт.
 Только огромным усилием воли Джеймс не позволил себе взглянуть на то, что сжал этот отвратительный Лечвит. При мысли о том, что такой негодяй прикасался к невинной девушке, кровь закипела у него в жилах. Этот мерзавец еще поплатится!
 — Не думай о нем, просто объясни остальное.
 — Но разве ты еще не понял?
 — Я хочу, чтобы ты сама пояснила.
 — Единственное, что может заставить родителей отказаться от предложения Лечвита, — это другое предложение. Но этого не случится. Так что мне остается одно.
 — Что же? — Скомпрометировать себя, чтобы у Лечвита пропало желание жениться на мне. — Девушка выпрямилась. — Ну вот, теперь ты все знаешь.
 — Посмотрим, правильно ли я понял. Ты хочешь, чтобы я разрушил твою репутацию, но ты не просишь меня сделать тебе предложение.
 — Конечно, нет. — Селина решительно покачала головой. — Даже и не думай об этом.
 — Но почему?
 — Я знаю, что ты никогда бы не женился на мне. Зачем смелому и свободолюбивому мужчине нужна такая неинтересная женщина? Кроме того, из нашей вчерашней беседы ясно, что мы совсем не подходим друг другу. Так что нечего и думать об этом. Но я считаю тебя отзывчивым человеком и могу кое-что предложить в ответ на твое самопожертвование.
 Джеймс с любопытством взглянул на нее.
 — И что же это? Селина густо покраснела.
 — Я сделала открытие. Ты сочтешь меня глупой, что я не знала этого раньше. Но мне показалось, что мужчины испытывают… вернее, чувствуют страсть так же, как и женщины. Да?
 Джеймс прочистил горло.
 — И за твою помощь я обещаю тебе доставить удовольствие. И также ты будешь иметь мою бесконечную благодарность и дружбу. Вот. — Она кивнула, но было видно, как дрожали ее губы.
 — И когда… вернее, сколько у меня времени на это?
 — Немного. — В светло-карих глазах девушки промелькнуло беспокойство. — Очень плохо, что родители еще не в Лондоне. Мы могли бы покончить с этим уже сегодня вечером.
 — Покончить?
 — Ну да. Я бы вошла и заявила, что моя репутация погибла, что я втянула вас в это и что вы не собираетесь жениться на мне. И тогда вы могли бы уйти. Но, к несчастью, родителей нет в городе, а Летти будет настаивать на том, чтобы они услышали все сами.
 — Летти в курсе того, что ты делаешь.
 — Ну, немного. Я не говорила ей, что буду такой смелой.
 — Это понятно, — сочувственно произнес Джеймс. Он соблазнит ее, но сделает это не спеша, чтобы получить доступ в Найтхед и заручиться доверием Годвинов. — Обещаю, я помогу тебе, но ты должна предоставить это дело мне.
 — Если ты так считаешь… Но мне так хочется побыстрее покончить с этим. Мне невыносимо видеть этого человека рядом. Не понимаю, почему он хочет в жены такую неопытную женщину, — оказала Селина и понюхала розу.
 Джеймс взглянул на нее и ощутил глубокую жалость.
 — Предоставь все мне, — повторил он. Как могут родители обрекать своего ребенка на такую судьбу? Он понимал, что все делалось ради выгоды, но эта мысль угнетала Джеймса.
 Селина отложила розу и принялась развязывать ленту на коробочке.
 — Думаю, я немного проголодалась. — Но тут девушка заглянула внутрь и закричала.
 — Что такое? — Джеймс кинулся к побледневшей Селине.
 — Нет! Нет! Убери его! — кричала она.
 И вдруг Джеймс увидел, как из перевернувшейся коробочки на колени Селины выпал мохнатый черный паук. Распахнув дверцу, он выкинул насекомое вместе с коробкой. Лиам поплатится за это.
 — Прости меня, — произнес он. — Все хорошо, его больше нет. Не знаю. как он попал туда, но теперь ты в безопасности.
 Селина соскочила со своего места и бросилась к нему на шею. Ее шляпа упала на пол, волосы рассыпались, а тело дрожало от страха.
 — Я явно не справился со своими обязанностями, — произнес Джеймс. — Ты ведь говорила, что мужчина должен заботиться о том, чтобы рядом с тобой не было никаких ужасов. — «Лиам, похоже, тоже слышала эти слова», — подумал он.
 — Я говорила, что ожидаю этого от мужа, — чуть слышно ответила девушка. — Но не от друга, который согласился мне помочь, потому что он джентльмен.
 — Не надо, — начал было Джеймс, но тут же осекся. Ему не хотелось, чтобы она так обращалась к нему, особенно в этой ситуации. — Я сделаю все, чтобы защитить тебя в будущем. Ты промокла, Селина. Я не выполню свой долг, если ты простудишься.
 — Просто прижми меня покрепче.
 И Джеймс крепко обнял ее. Он гладил ее густые волосы. спину и наслаждался чистым, девственным запахом ее кожи. Джеймс старался сохранить самообладание.
 — Под сиденьем есть одеяло, — произнес он. — Пожалуйста, сними платье и согрейся. Мы разложим твою одежду, и она быстро высохнет.
 — А как же мистер Вонтел?
 — Он не заглянет сюда, я позабочусь об этом. — Джеймс усадил девушку на сиденье и закрыл шторки. В экипаже воцарился полумрак.
 Он наклонился и достал одеяло. Селина попыталась расстегнуть пуговицу на пелерине, но застывшие пальцы не слушались.
 — Позволь мне снять твои перчатки, — произнес Джеймс.
 Девушка покорно вытянула руки. Джеймс стянул мокрые перчатки и принялся растирать застывшие руки Селины.
 — Можно я помогу расстегнуть тебе пуговицу? Когда Селина кивнула, Джеймса вдруг обдало жаром. Присев на сиденье, он занялся пуговицей, прикасаясь при этом к ее груди. Не сводя глаз с девушки, он снял пелерину и разложил ее в углу сиденья. Селинам! сидела, не шелохнувшись.
 Джеймс снял свой сюртук, и она тихо ахнула.
 — Что такое? «
 — Ничего, — ответила она и отвела взгляд.
 — Ничего? — Присев перед ней, Джеймс повернул к себе лицо девушки. — Ты ушиблась?
 — Нет. — Она взглянула на его рубашку и покраснела. Джеймс посмотрел на прилипшую к груди мокрую льняную рубашку и вдруг улыбнулся.
 — Ты смущаешься, потому что видишь меня без сюртука?
 Селина внимательно посмотрела на него.
 — Нет. Но думаю, что должна. Дэвид говорил, что чувствительные женщины могут потерять самообладание при виде неодетого мужчины.
 — Правда? — Джеймс не мог решить, проклинать святошу Дэвида или восхвалять за его старания. Мысль о том, что она не видела мужчину без сюртука, не говоря уже обо всем остальном, взволновала его.
 Селина продолжала искоса смотреть на его рубашку, а потом неожиданно прикоснулась к груди Джеймса, и у него перехватило дыхание. Почему он чувствует себя словно мальчишка при первом свидании с женщиной? Скорее всего именно эта женщина оказывает на него такое воздействие.
 — О чем ты думаешь, Селина?
 — Что мне нравится вид полуодетого мужчины, — ответила она и засмеялась.
 — А ты никогда не видела своего друга Дэвида без сюртука?
 Она задумалась.
 — Нет, разве только в детстве… Ой, я забыла! Я видела его почти совсем без одежды, когда мы купались. Джеймс прищурился.
 — И как ты могла забыть об этом?
 — Наверное, потому что Дэвид попросил меня, сказав, что это будет наш секрет, потому что наши родители не сдобрили бы этого. — Она прижала руку к губам и испуганно взглянула на него. — Надо же, я проговорилась! Но я думаю, что это не страшно, поскольку ты мой особенный друг, который должен скомпрометировать меня.
 Джеймс не обратил внимания на последнюю фразу.
 — И в чем ты была одета, когда купалась в реке? — произнес он сквозь зубы. Селина удивилась.
 — В рубашке, конечно. Я хотела ее снять, но он настоял, чтобы я не делала этого.
 — Как это благородно с его стороны!
 — О да. Я знала, что Дэвид тебе понравится. Джеймс рассердился. Он должен сосредоточиться на своей цели, но не удержался и задал еще один вопрос:
 — А сколько тебе было лет, когда ты занималась плаванием с Дэвидом?
 — Пять. А Дэвиду пятнадцать, и я так долго упрашивала его.
 Джеймс улыбнулся, и все его раздражение исчезло.
 — Селина, тебе действительно нужно снять платье.
 — Ну… я сниму платье, если ты снимешь свою рубашку, — ответила она и засмеялась. — Тебе действительно нужно снять рубашку, — передразнила она.
 — Ты права. — Джеймс быстро расстегнул пуговицы и вытащил рубашку из брюк.
 Селина перестала смеяться, ее рот слегка приоткрылся, когда она разглядывала его обнаженную грудь.
 — Теперь твоя очередь, — заметил Джеймс. Она попыталась развязать шнуровку на спине, но ничего не получилось.
 — Я не могу. Ты поможешь мне?
 — Да, конечно, — отозвался Джеймс. Он сел рядом с Селиной, быстро расправился с нам» шей застежкой, спустил шелковое платье с плеч девушки. остановился. Джеймс нежно погладил ее, а потом обнял, прижал к себе. Все искусство состояло в том, чтобы за как можно дальше и не спугнуть ее.
 Джеймс ощутил, как кровь закипает у него в жилах. Ему все труднее было сдерживать себя, но если он потерт ет хладнокровие, то потеряет все.
 — У тебя волосы на груди, — смущенно произнесла Селина.
 — А тебе это не нравится? — спросил Джеймс. Он приподнял ее волосы и принялся целовать плечи девушки.
 — У тебя такая гладкая кожа, моя милая.
 — Нравится. С ними ты кажешься большим и сильным.
 — Большим и сильным, — повторил он и прижало» губами к ее уху. — И что ты чувствуешь при этом?
 — Жар, — не колеблясь ответила Селина. — И мне хочется прикоснуться к этим волосам.
 У Джеймса едва не остановилось сердце. В этой неопытной девушке была заключена такая природная страсть, которая легко могла покончить с ним.
 — Тогда ты должна прикоснуться. — Он торопливо снял с нее платье и положил его в сторону.
 Когда Джеймс обернулся, то увидел, что Селина смотрит на него, а ее мокрая рубашка была всего лишь призрачным препятствием между ним и ее телом.
 Он встал перед девушкой.
 — Раздвинь колени, Селина, чтобы я мог подойти ближе. Она сделала, как ей сказали, и Джеймс прижал ее голову к своему животу.
 — Поцелуй меня, моя милая. Я хочу ощутить на себе твои губы.
 Селина издала непонятный звук и прижалась губами к его телу, а потом еще и еще, прежде чем посмотрела на него.
 — Так, Джеймс?
 — Так, — ответил он. — Мы получим наслаждение от того, что решили сделать вместе. Но ты должна все остальное предоставить мне. Понятно? Селина кивнула.
 Джеймс взял ее руку и прижал к своей груди. Девушка улыбнулась и несмело погладила его. Он непроизвольно вздрогнул. Ни одна женщина прежде не оказывала на него такое воздействие.
 Но в его жизни нет места глупым романтическим чувствам.
 К удивлению Джеймса, Селина притянула его ближе, сняла его рубашку и с жаром принялась целовать его тело снова и снова. Джеймс почувствовал, что его брюки вдруг стали тесными. Он запрокинул голову, заставляя себя успокоиться.
 — Я чувствую это… ощущение снова.
 — Какое ощущение? Скажи мне, Селина. — Джеймс присел перед ней.
 — Жар и влажность, — ответила она и смущенно отвернулась.
 Он тихо рассмеялся.
 — Это хорошо, моя золотая девочка. Очень хорошо! — Рубашка прилипала к ее полной груди, на которой выделялись темные соски. — Посмотри на меня, Селина.
 Она медленно повернулась к нему. Не отрываясь от ее глаз, Джеймс облизнул свой палец, а затем прикоснулся им к груди девушки и принялся ласкать ее сосок.
 — Джеймс! — воскликнула Селина, непроизвольно выгнув спину. Ее дыхание сделалось прерывистым. — О, Джеймс, этого не может быть… но мне не важно, что я стану падшей. Я хочу этого. Иногда она совершенно ставила его в тупик. Джеймс быстро сел на противоположное сиденье, потянув Селину за собой, пока она не оказалась на его коленях. Он улыбнулся ей и постарался успокоить дыхание.
 — Мне нравится, когда ты так сидишь, Селина. Мне нравится смотреть на тебя.
 Девушка робко погладила его грудь, шею, плечи и улыбнулась в ответ.
 — Я тоже люблю смотреть на тебя. И я рада, что доставляю тебе удовольствие. Ведь это я и обещала. Это часть сделки, не так ли?
 — Не надо, — начал было Джеймс, но умолк. Конечно, это была часть сделки, и только. Она — дочь его врагов, и именно это он должен помнить. — Это чудесная сделка, — добавил он.
 Селина сидела так, что рубашка совершенно открывала ее ноги в шелковых чулках с кружевным верхом. Джеймс принялся целовать ее шею, стараясь не думать о том, что она вся открыта для него и что так близка та часть ее тела, куда он страстно хотел проникнуть.
 — Джеймс?
 Желая заглушить ее доверчивый голос, Джеймс накрыл ее рот своими губами и принялся целовать девушку, пока она не впилась пальцами в его спину. Его язык проник в рот Селины, но она не могла знать, что это была лишь слабая замена тому, о чем он мечтал.
 Тяжело дыша, Селина выгнулась назад, и красивая полная грудь, скрытая тонкой рубашкой, оказалась прямо перед Джеймсом. Не в силах больше сдерживаться, он потянул за тесьму, и рубашка упала на талию девушки.
 — Джеймс, — только и вымолвила Селина, когда он дрожащими руками прикоснулся к нежно-белым округлостям. — Тогда… в тот раз… мне понравилось то, что ты делал, — сказала она, не открывая глаз.
 — Тебе понравится снова. — Губы Джеймса сомкнулись на притягательной темной вершинке, и до него донесся ее тихий восторженный возглас. — Ты создана для страсти, — произнес Джеймс и сжал ее груди вместе, лаская то один, то другой сосок, что совершенно сводило Селину с ума. Потом он завладел губами девушки, стянул с нее чулки и начал гладить ее нежные ноги. — Держись за мои плечи, — приказал он и быстрым движением уложил Селину на сиденье. — Обхвати меня ногами.
 — Зачем? — спросила Селина. Ее голос сделался хриплым от охватившей ее страсти.
 — Я так хочу. И ты тоже захочешь этого. Ты редкостная женщина, Селина. Ты просто создана для любви.
 В полумраке Джеймс видел ее блестящие глаза, обнаженную грудь и темные волосы между ног. Он стиснул зубы и одним рывком сорвал с нее рубашку. Он должен как-то облегчить свою страсть. Джеймс расстегнул брюки и выпустил на свободу свое мужское достоинство. Одного взгляда на Селину было достаточно, чтобы понять, что она не имела ни малейшего представления о том, что он собирался делать.
 — Лежи так, — попросил он. — Мне так нужно. И ты тоже не будешь разочарована. Поверь мне, — сказал Джеймс, с трудом контролируя себя.
 Сначала нужно удостовериться, что ему удалось так привязать ее к себе, что она не захочет вырваться из этого сладкого плена.
 — Милая, — шептал он, нежно целуя ее губы, грудь и живот.
 Он проложил дорожку из поцелуев дальше, в то время как пальцы принялись ласкать маленькую точку, скрытую в темном треугольнике волос. Потом он неожиданно прижался губами к этому центру, и у Селины вырвался безумный крик.
 — Да, да, моя красавица, — сказал Джеймс и прикоснулся языком к этой точке. Он ощутил, как девушку захлестнула волна невероятного наслаждения, и она затрепетала, Джеймс торжествующе улыбнулся. — Тебе хорошо, любимая?
 — Да, — выдохнула Селина. — Да, тебе тоже хорошо, Джеймс?
 — Почти, — отозвался он. Джеймс поднялся, спустил брюки так, что его жезл оказался между ее ног. — Еще немного, и я буду чувствовать себя так, как положено мужчине.
 — Скажи, что мне делать, — прошептала Селина.
 — Ничего, — ответил он и начал осторожно двигаться.
 — Джеймс?
 — Тише, — отозвался он, обнажив зубы в улыбке. — Сожми ноги, крепче.
 Она сделала, как он сказал, и вдруг напряглась.
 — Что это, Джеймс?
 — Не волнуйся, — с трудом выдавил он. — Это та часть тела мужчины, которая реагирует на ласку так же, как и сокровенное место женщины. Держи его ногами, Селина. Просто держи.
 Девушка с силой сжала ноги, в то время как он прижался лицом к ее шее и начал двигаться между ее ног, ощущая волнующее прикосновение нежных волос. Джеймс погружался и выходил обратно, чувствуя, как в нем все сильнее нарастает напряжение, пока у него больше не осталось сил сдерживать его. Последний толчок, и его семя вырвалось наружу. Он громко застонал и прижал к себе девушку. Дыхание у него сделалось шумным и прерывистым.
 — Джеймс? — донесся испуганный голос Селины. — Все хорошо? Тебе не больно?
 Тихо засмеявшись, он повернулся, устроив Селину у себя на груди.
 — Нет, моя милая девочка, не больно. Ты доставила мне необыкновенное наслаждение. А тебе хорошо?
 — О да. — Девушка расслабилась и нежно гладила его плечи. — Думаю, я теперь полностью скомпрометирована, да?
 Джеймс закрыл глаза. Он не хотел думать об этом.
 — Предоставь все мне, Селина.
 — Джеймс!
 Она прикоснулась к нему и заглянула в лицо, на котором мелькали отблески уличных фонарей.
 — Успокойся, Селина, — отозвался он, приподнимая ее со своего плеча, на котором она спала. — Скоро ты будешь дома.
 — О Боже! — Девушка натянула плед до самого подбородка, в полумраке ее глаза казались огромными.
 — Вот именно, — засмеялся Джеймс. — Думаю, нам пора приготовиться. — Его рубашка и брюки были в полном порядке. Он ловко помог ей поправить чулки и рубашку, убрав ее руки, когда она хотела остановить его. — Ты не должна стесняться меня, моя милая, — сказал он с некоторым самодовольством. — Помни, что нет ничего, чего бы я не знал о тебе. — Кроме одной очень важной детали, но это будет награда, достойная ожидания.
 — Пожалуйста, не говори об этом вслух, — прошептала Селина.
 — Не буду, если ты так хочешь, — ответил Джеймс и поцеловал ее в кончик носа. — Не думай больше об этом, но не забывай, что мы партнеры и ты признала мое лидерство.
 — Хорошо. — Селина принялась укладывать волосы. Джеймс не смог устоять и поцеловал там, где ее рубашка была призывно распахнута.
 Селина замерла, он заглянул в се удивленные глаза.
 — Я просто продолжаю наше соглашение, моя золотая девочка.
 — Думаю, нам не следует так торопиться, — тихо сказала она. — Иначе мы не успеем одеться до приезда домой. Они оба весело рассмеялись.
 — Ты настоящее сокровище. — Джеймс нежно прикоснулся к ее груди, прежде чем поправить ее рубашку и помочь с платьем.
 — Джеймс, о Господи! — расстроенно воскликнула Селина. — Боюсь, что моя шляпка безнадежно испорчена. Он взял у нее помятую шляпку.
 — Похоже, ты права. Не расстраивайся. Я куплю тебе… — Джеймс не успел договорить, как понял, что совершил ошибку.
 — Ты ничего не купишь мне, — сказала она, сердито поджав губы. — Наше соглашение… не такого рода.
 — А что ты знаешь о соглашениях такого рода?
 — Ну, не очень много, — пояснила Селина, надевая перчатки. — Только то немногое, что упоминал Дэвид, и… некоторые обстоятельства. Наше с тобой соглашение взаимно выгодное и основано на крепкой дружбе. Я поняла это с нашей первой встречи, и мои предчувствия оказались верными, да?
 — Да, — согласился Джеймс и вздохнул. — Когда мы приедем, позволь мне самому все объяснить Летти.
 На лице девушки промелькнуло беспокойство, когда она покорно села, сжимая в руках испорченную шляпку.
 Экипаж остановился, Вонтел открыл дверцу и отступил в сторону. Джеймс спрыгнул и протянул руку Селине. Она выглядела растрепанной, и не было надежды избежать расспросов. Джеймс взял ее под руку и с достоинством повел по ступеням. Дверь распахнулась, едва они позвонили.
 — Вот и вы наконец, — произнесла мисс Фишер, обеспокоенно переводя взгляд с Селины на Джеймса. — Входите.
 — Не могу выразить, как мне жаль, мисс Фишер, — начал Джеймс. — Но одно приключение расстроило все наши планы.
 — Об этом можно сказать по внешнему виду Селины/ответила Летти, направляясь в гостиную.
 — Ответственность за это недоразумение полностью лежит на мне, — продолжал Джеймс. Он слегка расправил затекшие мышцы спины. — День сделался немного пасмурным, и я решил, что прогулка за город была бы более подходящей. Мы увидели красивую лужайку и решили прогуляться.
 — Это я захотела, Летти, — неожиданно вмешалась Селина, теребя в руках помятую шляпку. — Все было чудесно, пока не началась гроза. Мы побежали к экипажу, но ты даже не представляешь, что случилось.
 — Откуда мне знать?
 — Лошади сбежали! Мистер Вонтел отпустил их пастись, и от грозы они разбежались.
 Джеймс заметил, как на встревоженном лице мисс Фишер промелькнуло облегчение.
 — Правда?
 — Да. И они так долго не возвращались.
 — Это досадная неприятность, — добавил Джеймс. Мисс Фишер распахнула дверь гостиной и отступила.
 — Вы, наверное, замерзли. Выпейте бренди, мистер Игл-тон. А я прослежу, чтобы Селина приняла теплую ванну и сразу же отправилась в постель.
 — Вы мудрая женщина, — произнес Джеймс и поклонился. Он проследовал за Селиной к гостиной. — Сейчас я не могу остаться, но завтра я справлюсь о здоровье Селины.
 Селина вдруг вскрикнула:
 — Дэвид! Дэвид!
 Джеймс неторопливо повернулся и встретился взглядом с высоким, красивым блондином, расположившимся у камина.
 — Привет, Селина.
 Девушка кинулась к нему в объятия.
 — Дэвид, милый Дэвид! Почему ты не сообщил о своем приезде?
 — Не было времени, — ответил мужчина звучным и сильным голосом.
 — Джеймс, — Селина взглянула на него, ее щеки зарделись от радости, — это мой дорогой друг, Дэвид Тол-бот. По какой-то причине он решил, что может появиться неожиданно и удивить меня.
 Зеленые глаза Дэвида не мигая уставились на Джеймса. Он даже не попытался улыбнуться, когда их представили.
 — Да, — тихо произнес он. — И похоже, Селина не единственная, кто удивлен.




 Глава 14


 — Мужчины могут быть такими несносными. Дэвид поставил чашку на блюдце и опустил газету, которую продолжал читать, несмотря на то что Селина уже давно сидела за столом.
 — Ты что-то сказала, Селина?
 — Вот именно! О таком поведении я и говорю. Он положил газету.
 — Если ты не в духе, то мы можем побеседовать позднее.
 — Я поднялась в десять, хотя обычно встаю не раньше полудня, только для того, чтобы поболтать с тобой за завтраком.
 — Не раньше полудня? Селина, но ведь ты всегда любила утро. Дома ты уже в восемь часов каталась верхом.
 — Но это же Лондон, Дэвид. И сезон. Когда поздно возвращаешься после бала.
 — Как ты изменилась! Впрочем, ты всегда отличалась своенравием, моя дорогая.
 — Это несправедливо, Дэвид. Я всегда считала тебя своим другом. — Селину поразило его равнодушие. Дэвид поднялся и подошел к буфету.
 — Яйца уже остыли, как и оладьи. Но рулет еще теплый. Что тебе принести? — спросил он, стараясь сгладить их размолвку.
 — Рулет, пожалуйста, Дэвид. И немного джема, — попросила Селина, Но она не смогла сдержаться. — У меня такое чувство, словно ты предал нашу дружбу!
 Дэвид резко обернулся и едва не выронил тарелку с рулетом.
 — Предал? Но почему?
 — Потому что… — Селина с трудом сглотнула. — Потому что мои родители называют меня своенравной, но ты хорошо знаешь, что это неправда. И ты всегда говорил это.
 Селина смотрела, как он подошел к столу и налил сироп. Она хорошо знала Дэвида, но никогда не видела в нем мужчину. Выпрямившись, Селина произнесла:
 — Тебе уже двадцать девять.
 — Что? — недоуменно переспросил Дэвид.
 — Я сказала, что тебе уже двадцать девять лет, Дэвид, и ты очень красив.
 Он покраснел и принялся поправлять свой галстук.
 — Ты высокий и стройный, — продолжала она. наслаждаясь его смущением. — У тебя широкие плечи, и тебе абсолютно не нужны эти толстые жилеты, чтобы…
 — Селина, — проворчал он. — Зачем ты болтаешь всякий вздор?
 — Я говорю правду. Ты из тех мужчин, которым ничего не стоит завладеть женским сердцем. Однако я проголодалась. Можно мне рулет?
 — Я… — Он посмотрел на Селину, потом на предмет, который продолжал держать в руке. — Ну конечно. — Дэвид опомнился и поставил перед ней тарелку.
 — Это очень важно. — Селина схватила его за руку. — Тебе пора жениться и заводить детей, Дэвид. Я знаю, у тебя много важных дел, но преданная жена всегда поймет и поддержит тебя. Неужели нет женщины, к которой ты питал бы нежные чувства?
 — Селина, хватит, прекрати.
 Она не обратила внимания на его предупреждение.
 — У тебя нет семьи, а я, как сестра, тебе хотела бы посоветовать. Нет нужды подавлять естественные желания… О Боже!
 Дэвид высвободился из ее цепких пальцев, но продолжал стоять рядом.
 — Естественные желания чего, Селина?
 — Ну… — Она провела пальцем по столу. — Желание иметь подругу, детей. Ты ведь очень любишь детей, Дэвид. Я видела, как они толпятся вокруг тебя.
 — Ясно. — Он обошел вокруг стола, сел на свое место и забарабанил пальцами по столешнице. — Думаю, нам следует многое обсудить. Приношу извинения за свое бездумное высказывание. Мне бы не хотелось проявлять неуважение к твоим родителям, но я осуждаю их грубое отношение к тебе. Селина, ты необыкновенная девушка с добрым сердцем, и мы оба это знаем. Так я прощен?
 Она улыбнулась.
 — Мне нечего прощать. Ты же знаешь, как я люблю тебя. Без тебя и Летти я бы не выжила.
 Дэвид отвел глаза, а Селина уставилась в стол. По давнему соглашению они никогда не обсуждали ее родителей и их поведение.
 — А мистер и миссис Годвин собираются приехать в Лондон?
 — Не уверена, но надеюсь, что они скоро будут здесь. Их взгляды встретились, и они поняли друг друга без слов. Дэвид знал, что Селину запирали, и когда он долго не видел ее, то всегда находил способ отвлечь ее родителей и передать еду ей и Летти.
 — А как поживает Руби Роуз? — поинтересовалась Селина.
 Дэвид подвинулся на стуле.
 — Думаю, у нее все хорошо. Она любит пошутить и старается не падать духом.
 — А ты, Дэвид? Как твое настроение? Он сморщил нос.
 — Ты же видишь, что я в прекрасном расположении духа. Но мне нужно кое-что обсудить с тобой, Селина.
 — Правда?
 — Да. Но сначала я должен объяснить тебе, зачем приехал в Лондон.
 Селина бросила на него лукавый взгляд.
 — Разве ты приехал не за тем, чтобы проведать меня?
 — Не надо кокетничать, Селина. Тебе это не идет. Я ожидал, что мне придется нелегко здесь, но Летти настояла, чтобы я пожил у вас. Это как нельзя кстати при моих скудных средствах. Я рассчитываю завершить свое дело и уехать до появления твоих родителей, — пояснил он и смутился.
 — Я всегда готова помочь тебе. Дэвид отпил чай и сжал чашку в руках, словно размышляя, что сказать дальше.
 — Мое нынешнее дело не из легких. Я даже могу потерпеть поражение, но постараюсь довести его до конца.
 — И что это такое?
 — Оно связано с Мэриголд, еще одной бедной падшей женщиной. Я узнал про нее от одного человека, который приезжал навестить Руби Роуз. Так что мне придется снова нанести визит этой отвратительной миссис Мерифилд.
 Селина нахмурилась.
 — Опять к миссис Мерифилд? И Мэриголд в ее доме?
 — Да, — удрученно ответил Дэвид. — Меня заверили, что она отчаянно хочет вырваться оттуда.
 — Значит, ты снова отправишься в этот жуткий портовый район, о котором ты рассказывал.
 Дэвид прищурился и внимательно посмотрел на нее.
 — Не помню, чтобы я тебе об этом говорил? Тебе не обязательно знать, куда я пойду.
 Как ее злило, что все приключения Дэвид переживал без нее.
 — Но может, женщине будет легче договориться с миссис Мерифилд? Тебе не кажется? — спросила Селина, продолжая намазывать рулет джемом.
 — Нет. Ты сама не понимаешь, о чем говоришь.
 — Пожалуйста, Дэвид, позволь мне помочь. Я могла бы поговорить с…
 — Нет! — отрезал он. — И думать об этом забудь!
 — А когда ты собираешься туда идти? Он громко вздохнул.
 — В субботу вечером. А теперь…
 — О, в этот вечер будет бал в Кастербридже, — перебила его Селина.
 — Я рад, что ты будешь занята и не станешь мне мешать. А теперь перейдем к другому, более важному предмету.
 Селине не понравился его тон.
 — Ты получил деньги, которые я послала тебе?
 — Да, спасибо, но я не хочу, чтобы ты так беспокоилась. Это мое дело. — Он посмотрел на расстроенное лицо Селины и тут же добавил: — Но я благодарен за любую помощь.
 Селина радостно улыбнулась, подбежала к нему и крепко обняла. Он засмеялся.
 — Осторожнее, мисс, а то задушишь меня. Она отпустила Дэвида.
 — Оставляю тебя твоей будущей жене и детям.
 Дэвид застонал.
 — Ну хватит, Селина. Довольно увиливать. Кто этот мужчина?
 — Мужчина? — переспросила она и почувствовала, что краснеет.
 — Селина, — с укором произнес Дэвид, — не лукавь. Его зовут Джеймс Иглтон. Но я не знаю, кто он и что значит для тебя. Меня также интересует, почему ты поехала с ним без Летги?
 Селина понимала, что его интересует, но не думала, что будет так тяжело все объяснять.
 — Летти сможет все объяснить.
 — А Летти сказала, что все объяснишь ты.
 — Ты уже спрашивал Летти? — рассердилась Селина. Он взял девушку за руку и терпеливо ждал, пока она подняла на него глаза.
 — Ты сама предложила мне спросить Летти, но тут же рассердилась, узнав, что я уже сделал это.
 — Не понимаю, почему ты так встревожился. Джеймс пригласил меня покататься. День был хороший, и мы решили прогуляться за город, а не в этот скучный парк, где ничего не увидишь, кроме других экипажей.
 — Но ты поехала с ним одна.
 Мысли о Джеймсе и о прошедшем дне не оставляли Селину, и она постаралась сосредоточиться на мокрых листьях, которые стучали в окно. Она боялась, что Дэвид прочтет ее мысли.
 — Летти нездоровилось, но она доверяет Джеймсу, так же как и я. К тому же экипажем управлял мистер Вонтел.
 — Вонтел? Какое странное имя.
 — Он с Востока.
 — Извозчик с Востока — это вместо компаньонки, да? Она просто не могла рассказать всего, что произошло с ней, что она чувствовала, что мистер Вонтел не извозчик.
 — Ох, Дэвид, ты совсем меня запутал. Кажется, мистер Вонтел — доверенный человек Джеймса.
 — Доверенный человек, извозчик, к тому же с Востока. Селина, я считаю своим долгом выяснить точно, что за человек мистер Иглтон и каковы его намерения относительно тебя.
 Сердце девушки тревожно забилось.
 — Никто в действительности не понимает Джеймса… Он… он человек чести. — Ее щеки сделались пунцовыми.
 — А почему ты думаешь, что я в этом сомневаюсь?
 — Потому что твои вопросы полны подозрений. Но я знаю Джеймса, он — джентльмен, и этого достаточно. Он мой близкий друг и… — О Господи, Дэвид обидится, если кто-то еще займет его место близкого друга. — Но не такой, как ты.
 — Так, — задумчиво произнес Дэвид. — Я думаю, что последнее похоже на правду.
 Селина внимательно посмотрела на Дэвида, прежде чем вернуться на свое место. Она подняла чашечку и сильно смутилась, когда от волнения пролила кофе.
 — Мне кажется, что люди полны предрассудков. — Она осторожно поставила чашку на стол. — Все эти сплетни о доме Джеймса и его порядках — досужие домыслы.
 — И что же эти люди говорят о доме Джеймса и царящих там обычаях?
 — Я не люблю сплетен. Слишком много тех, кто с завистью разглагольствует про его экзотические восточные привычки и про Лиам. Я не собираюсь ничего добавлять к этим злым слухам.
 Дэвид положил локти на стол.
 — Что подразумевается под экзотическими восточными привычками?
 — Откуда мне знать? Может, это гонг или какая-то курительница. Не знаю, я не бывала в его доме. Люди не верят, будто Лиам — его экономка. Я и сама не поверила вначале, но когда ближе узнала его, то изменила свое мнение.
 — Кто такая Лиам?
 — Китайская девушка поразительной красоты.
 — Сколько ей лет?
 Селина задумчиво потерла щеку.
 — Наверное, она моего возраста. Ей лет девятнадцать или двадцать.
 — И она служит экономкой в доме мистера Иглтона?
 — Да. — Селина не знала, о чем думал Дэвид. Он повернулся на стуле и уставился на догорающие угли в камине.
 Молчание затянулось.
 — Дэвид, можно спросить тебя о том, что меня очень интересует?
 Он взглянул на нее через плечо.
 — Пожалуйста, Селина. Нет ничего, о чем бы ты не могла меня спросить. — Дэвид выглядел очень обеспокоенным.
 Селина выпрямилась.
 — Что в действительности приводит женщину к падению?
 Дэвид медленно повернулся к ней.
 — Мы уже обсуждали это.
 — Да, но не в деталях.
 — Почему ты хочешь знать подробно о том, что совсем не должно интересовать такую нежную и хрупкую девушку, как ты?
 — Я смелая и решительная. И сейчас хочу узнать побольше об этой важной теме, чтобы суметь помочь тем, кто может оказаться жертвой таких прискорбных обстоятельств.
 Селина заметила, как Дэвид тяжело сглотнул.
 — Я запрещаю тебе обсуждать с кем-либо эти вопросы, — сурово произнес он. — Тебе ясно?
 — Нет. — Она не позволит ему уйти от ответа. — Ты ведь уже объяснял, что эти падшие женщины совершенно порабощаются своими плотскими желаниями.
 — Ну, я говорил не совсем так.
 — Я хочу знать, что вызывает такие чувства? Кто здесь начинает, мужчина или женщина?
 Он поднялся, поправил сюртук и сцепил руки за спиной.
 — Почему ты спрашиваешь?
 — Так я и думала. Здесь все не так просто, как ты утверждал. И я спрашиваю, потому что хочу знать, как возникают эти приливы страсти? Ты говорил, что женщины просто воображают себе это, да?
 Дэвид прокашлялся.
 — Возможно.
 — Но как это происходит? Это идет изнутри или является результатом того, что она видит? Ну… может, например, вид красивого мужчины вызвать эти ощущения?
 — Селина, ты такая… Ну, я полагаю, что это возможно, но я не уверен, — ответил Дэвид и покраснел.
 — Ага, может, это происходит от того, как мужчина смотрит на женщину? И этот взгляд пробуждает в ней страсть и желание?
 Дэвид подошел поближе и сосредоточенно посмотрел на Селину.
 — Откуда такие мысли? Она не испугалась.
 — Ниоткуда. Скажи, Дэвид, может, то, как мужчина прикасается к женщине… если прикасается… Это только мои размышления, но мне кажется, они затрагивают существо вопроса. — Ее голос затих. Дэвид совсем не походил на человека, который видел рациональное зерно в ее словах. Он выглядел очень рассерженным.
 — Кажется, Селина, мне следует навестить экзотический дом мистера Иглтона.
 Джеймс вернулся домой вместе с Вонтелом. Тайное наблюдение за развлечениями Лечвитов в так называемом спортивном клубе и последующий разговор с дядей Аш-ус-тусом совершенно испортили настроение Джеймсу.
 — Он сказал, что останется в Дорсете, — сказал Джеймс и прошел в холл, оставляя грязные следы на черно-белой мраморной плитке. — Старик может создать ненужные осложнения.
 Вонтел проследовал за ним в библиотеку.
 — Но ведь ты добился того, чего хотел! Маркиз согласился с тем, что ни мисс Селина, ни Годвины не узнают, кто ты на самом деле, пока ты не дашь ему знать. И он также согласился не говорить никому о смерти твоего отца.
 — Бог мой! — Джеймс рывком снял перчатки. — Это невероятно, но мой дед ничего не сказал своему старшему сыну о причинах изгнания младшего. Но по поведению дяди ясно, что он ничего не знает.
 — Твой отец говорил, что старый маркиз был очень скрытным, — тихо произнес Вонтел. Джеймс обернулся к нему.
 — Мой отец обсуждал это с тобой?
 Несмотря на промозглый холод, в котором они провели последние восемь часов, Вонтел был в своей обычной темно-синей тунике. Он стоял, широко расставив ноги, и задумчиво смотрел прямо перед собой, теребя черную бороду, — И когда мой отец рассказал тебе про моего деда?
 — Когда был в угрюмом расположении духа, во время болезни твоей матери.
 Джеймс закрыл глаза. Столько воспоминаний нахлынуло на него!
 — Почему ты никогда не упоминал об этом?
 — Ты не спрашивал. Собственно, твой отец не говорил со мной, он просто размышлял вслух в моем присутствии, зная, что об этом никто не узнает.
 Глубокая печаль, отчаяние от невосполнимой утраты и ненависть переполнили душу Джеймса. Он верил, что чудовищная несправедливость ускорила смерть его родителей.
 — Вонтел, мне всегда казалось, что если бы отец не был так удручен смертью матери, с ним никогда не случилось бы это несчастье.
 — Трудно сказать, Джеймс.
 — Но почему он никогда не обвинял моего деда?
 — Не знаю. Похоже, он смирился с тем, что у его отца была причина для такого решения, и он был убежден, что именно Годвины выдумали ее. Мистер Фрэнсис был проницательным человеком, поверь мне, Джеймс. И прости своего деда.
 — И разделайся с Годвинами, — тихо добавил Джеймс. — Главное, чтобы маркиз сдержал свое слово и не проболтался.
 — Не сомневайся в этом, — ответил Вонтел. — Он ведь относится к тебе как к своему сыну.
 Джеймс кивнул и бросил снятую накидку на диван.
 — Черт, я не был готов к такому утреннему развлечению. Эти Лечвиты настоящие подонки. — Пьяная оргия, за которой Джеймс наблюдал, скрываясь у полуразрушенной церковной стены, все еще стояла у него перед глазами..
 — Пусть Лечвиты и их развлечения тебя не волнуют.
 Главное, чтобы они не мешали нашему делу. Джеймс угрюмо сжал челюсти.
 — Но они не посмеют прикоснуться к Селине, — прошептал он.
 Ему показалось, что в темных глазах Вонтела сверкнула веселая искорка.
 — Что в этом смешного? — рявкнул он.
 Лицо Вонтела сделалось совершенно бесстрастным.
 — Ничего, мистер Иглтон. Я уверен, вы хотите уберечь мисс Селину от развратных утех Лечвитов, чтобы самому воспользоваться ею. И едва ваша цель будет достигнута, судьба этой девушки больше не будет волновать вас.
 — Вонтел, дискуссия окончена. Будь так добр, позови Лиам.
 Вонтел стоял, переминаясь с ноги на ногу.
 — Она очень упрямая девушка, — выдавил он наконец.
 — В самом деле? Я благодарен за это замечание. Так ты передашь ей, что я ее жду, или мне самому отправиться на ее поиски?
 — Передам, — ответил Вонтел, не двигаясь с места. — Ты центр Вселенной для этого ребенка.
 Джеймс хотел было что-то сказать, но отвернулся к окну и стал наблюдать за серыми дождевыми облаками. Он не спал с того момента, как вернулся из дома Годвинов. Противоречивые мысли о Селине и о том, чего он в действительности хотел добиться от нее, не давали ему покоя. Он проходил до трех утра, пока не появился Вонтел с докладом о своих наблюдениях.
 Не оборачиваясь, Джеймс ответил:
 — Лиам больше не ребенок. И ее злые проделки не должны сходить ей с рук.
 — Лиам — нежное и очень хрупкое создание, Джеймс.
 — Чушь!
 Как только он завладеет сокровищами и выдворит Годвинов из Найтхеда, он забудет о Селине.
 — Я сейчас позову Лиам, Джеймс.
 — Хорошо, — ответил тот, не оборачиваясь Эта нежная, доверчивая девушка с золотистыми волосами отдавалась ему так, как ни одна из женщин, которых он знал. И даже без финального акта, не погружаясь в нее, он испытал невероятный восторг. Она думала, что сама контролирует свою судьбу. Он был ее искренним другом, который скомпрометировал бы ее, чтобы избавить от брака с Лечвитом. Он усмехнулся. А она отплатит ему «чувствами». Господи! Эта маленькая глупышка ничего не знает, даже того, что значит быть скомпрометированной. Но какой талантливой ученицей оказалась маленькая Селина в науке страсти! И скоро ли он отважится дать ей новый урок? И сможет ли он устоять и не взять у нее то, что она предлагала по своей наивности? Дверь тихо скрипнула.
 — Ты хотел поговорить со мной?
 Джеймс прикусил губу и повернулся к Лиам, которая провела рукой по спинке дивана, ловко копируя леди Анастасию. Джеймс с трудом сдержал смех.
 — Я недоволен тобой, — произнес он. Лиам грациозно прошла мимо дивана и присела на кресло. Ее шелковая туника, застегнутая на мелкие пуговки, отливала темно-зеленым блеском. — Объясни свое поведение.
 — Хозяин Джеймс, ты промок?
 — Черт возьми, Лиам. Не увиливай! Лиам опустила глаза.
 — Ты сердишься, хозяин Джеймс. Я избегаю разговоров с рассерженными людьми.
 — Что? — Джеймс быстро подошел к ней. Сегодня ее волосы были заплетены в блестящие черные косички. Джеймс посмотрел на ее изящную шею и отвел взгляд, уставившись на книжные полки. — Что ты сказала, Лиам? Девушка вскочила так резко, что Джеймс отшатнулся.
 — Лиам!
 — Не кричи!
 — Ты ищешь неприятностей, мисс. Как ты смеешь вмешиваться в мои дела? Ты понимаешь, о чем я говорю? Лиам склонила голову и покорно сложила руки на груди. Может, Вонтел прав и ему следует быть осторожным?
 Но кто знает, что еще может зародиться в этой лукавой головке?
 — Лиам!
 — Это был самый маленький паук, — вкрадчиво произнесла она.
 Он прищурился.
 — Что? Лиам, ты испытываешь мое терпение. У меня не остается выбора, кроме как…
 — Ну что? — Она посмотрела на него и смело улыбнулась. — Это было испытание. Догадываюсь, что испытание провалилось, и это заставило тебя страдать.
 Джеймс только покачал толовой.
 — И что она сделала? Закричала? Побледнела еще сильнее? Хорошо. Теперь ты видишь, какую ошибку делаешь.
 — Ты положила паука в коробочку, зная, что мисс Годвин откроет ее. Огромного паука, который наверняка напугал бы любую девушку.
 Лиам гордо выпрямилась.
 — Но не меня, а только то глупое ничтожество, которое считает, что муж должен проверять ее спальню, чтобы там не было никаких ужасов.
 — Ты подслушивала в саду!
 — И поняла, что тебя нужно защитить от этой глупышки.
 — Я не собираюсь обсуждать с тобой мисс Годвин.
 — Но почему? Ты боишься, что я раскрою тебе правду про нее?
 Он совсем не так хотел построить разговор.
 — Ты ничуть не раскаиваешься из-за паука.
 — Нет! — гордо воскликнула она. — Я рада. Теперь ты видишь, что она совсем не подходит тебе. Тебе нужна сильная женщина, а не такая глупышка.
 В дверь постучали.
 — Войдите, — ответил Джеймс, не оборачиваясь. — Лиам, ты будешь делать так, как я скажу. Пожалуйста, впредь считайся с моими желаниями и помни свое место.
 Сложив перед собой руки, Лиам упала перед ним на колени. Она была неисправима.
 — Лиам! Предупреждаю тебя. Ты будешь делать так, как я сказал.
 Она хорошо знала, что Джеймс любил ее как сестру и что она всегда могла развеселить его какой-нибудь озорной выходкой. Прижавшись лбом к его сапогу, она произнесла:
 — Как пожелаете, хозяин. Я к вашим услугам.
 — Мистер Иглтон.
 Джеймс обернулся на голос Вонтела.
 — Да? — У него перехватило дыхание. — Черт возьми! Не слишком ли рано для визитов?
 Дэвид Толбот и стоявшая рядом с ним Селина недоуменно смотрели на Лиам, застывшую у ног Джеймса.




 Глава 15


 Черт возьми! Селина прижала к губам ладонь и посмотрела на сердитое лицо Джеймса, а потом на Дэвида. Никто не осмеливался ругаться в присутствии Дэвида!
 — Мистер Иглтон. — Вонтел выступил вперед, и Селина заметила, как он поджал губы. — Преподобный мистер Толбот и мисс Селина.
 — Я знаю, кто они, черт побери!
 — Джеймс! — не удержалась Селина. — Дэвид…
 — Я знаю, кто он, черт возьми!
 Джеймс взглянул на склонившуюся у его ног девушку.
 — Лиам! — грозно произнес он.
 — Остановитесь, сэр! — сказал Дэвид. — Что это за манера? Как можно так унижать слабую и хрупкую женщину?
 Селина вдруг заметила, что Дэвид очень высокий. Сейчас он показался ей грозным незнакомцем. Она никогда не видела его таким.
 — Дэвид!
 — Успокойся, Селина, — отрезал он. — Этот визит не имеет ничего общего с моим призванием. Джеймс упер руки в бока.
 — Рад слышать это, мистер Толбот.
 Грязь застыла на его бриджах и сапогах. Но как красиво бриджи облегали его крепкие ноги! Селина подняла глаза и встретилась с его потемневшим от гнева взглядом.
 — Тебя это расстраивает, Селина? — с вызовом произнес Джеймс. — Я знаю, ты не любишь грязной обуви. Селина почувствовала, что краснеет.
 — Послушайте, Иглтон, — произнес Дэвид и решительно подошел к Джеймсу. — Может, вам и нравится запугивать тех, кто слабее, но только не при мне.
 Глубокий вздох вырвался из груди Джеймса, и Селина вспомнила, как ей было хорошо, когда она прижималась к этому сильному телу. Она непроизвольно закрыла глаза.
 — Тебе дурно, Селина?
 Услышав голос Джеймса, девушка открыла глаза.
 — Нет, я просто ошеломлена.
 Неужели он не чувствовал того же, что и она, не думал так, как она? Ей казалось, что в такие момент слова не нужны.
 — Прикажете принести напитки, мистер Иглтон? Джеймс обернулся к Вонтелу.
 — Мне — виски. Если мои гости захотят присоединиться, то пожалуйста. Вонтел, убери отсюда Лиам.
 Джеймс, стоявший посреди богато убранной комнаты с темными лакированными панелями и шелковыми шторами со странными золотыми драконами, казался невероятно таинственным и загадочным. Она не могла поверить, что была близка с этим человеком. Джеймс не сводил с нее глаз, даже когда на губах появилась ленивая улыбка.
 Вонтел кашлянул, и Джеймс снова обратился к Дэвиду:
 — Ну так что, мистер Толбот? Виски? Или крепкие напитки не годятся для служителя церкви?
 — Ваше поведение невыносимо, сэр, — произнес Дэвид. — Так я и думал. Ни мне, — ни мисс Годвин не нужно никаких напитков.
 Дело принимало плохой оборот, и Селина попыталась все исправить:
 — Надеюсь, ты простишь нас за это вторжение, Джеймс. Дэвида долго не будет в Лондоне, и я хотела познакомить его с тобой.
 — Зачем?
 Селина растерялась, и Дэвид пришел ей на помощь:
 — Это была моя идея, мистер Иглтон. У меня есть несколько вопросов к вам.
 — Неужели? — Мускул дрогнул на лице Джеймса. — Вонтел, убери Лиам.
 Маленькая фигурка крепко ухватила Джеймса за ноги и прижалась к нему.
 — Неслыханно, — произнес Дэвид. — Это создание совершенно сломлено.
 Лучше бы Дэвид не настаивал на этом визите. Селина достала из сумочки баночку с нюхательной солью и протянула Дэвиду.
 — Возьми, думаю, это поможет Лиам. — Но он не взял.
 — О Боже! — воскликнул Джеймс и закатил глаза.
 — Джеймс, я знаю, чем вызвана такая негостеприимность. Если бы я знала, что нас ждет такое обращение, то не пришла бы… Просто я хотела познакомить своих друзей и… — Стальной взгляд Джеймса остановил девушку. Таким она его еще никогда не видела. — Если ты хочешь.
 Джеймс, мы можем уйти.
 — Нет, сначала я узнаю то, ради чего пришел, — произнес Дэвид.
 — И скоро ли мы это узнаем? — с сарказмом спросил Джеймс. Он снова посмотрел на Лиам. — Будьте добры подняться, мисс.
 — Это невыносимо, — произнес сквозь зубы Дэвид.
 Бросив на Джеймса вызывающий взгляд, он наклонился к Лиам и тронул ее за плечо. — Тише, малышка. Я позабочусь, чтобы тебя никто не обидел.
 — Боже мой! — снова вырвалось у Джеймса, Он взглянул на Вонтела, но тот пожал плечами и, поклонившись, вышел из комнаты. — Как в дурной пьесе.
 — Зачем вы увезли Селину вчера за город? — спросил Дэвид, продолжая удерживать Лиам за плечи.
 Джеймс посмотрел в глаза Селине, а она чуть качнула головой и с мольбой уставилась на него. Он сжал губы, но Селине показалось, что выражение его лица смягчилось.
 — Давай, моя дорогая. Я помогу тебе, — нежно произнес Дэвид, приподнял Лиам и повернул ее к себе. — Позволь мне… позволь мне… — так и не договорил он. Дэвид не мог отвести взгляд от ее красивого лица. Лиам тоже внимательно разглядывала его.
 Зеленые глаза Дэвида округлились, а брови сошлись на переносице. Джеймс скрестил руки на груди.
 — Так о чем ты хотел расспросить меня, Толбот? О моей вчерашней попытке похитить Селину?
 — Джеймс! — Селина шагнула было к нему, но он покачал головой.
 — Она поехала одна, — отозвался Дэвид.
 — Ну конечно, и притом на несколько часов, — согласился Джеймс.
 Селина прижала руки к груди. Она представляла все совсем иначе. В ее мыслях Джеймс сообщал ее родителям, что ее репутация погибла, и они просто увозили ее назад в Дорсет и больше никогда не упоминали про ненавистного Лечвита. Дэвид не должен был вмешиваться.
 — В отсутствие мистера и миссис Годвин моя обязанность — покровительствовать Селине.
 — Замечательно, — отозвался Джеймс и послал Селине воздушный поцелуй.
 — С тобой все хорошо? — спросил Дэвид у Лиам и еще ближе наклонился к ней.
 Та торопливо кивнула, и ее черные волосы рассыпались по плечам.
 — Я просто была смущена, сэр, — произнесла девушка чистым и ясным голосом. — Я вызвала неудовольствие хозяина Джеймса, и он совершенно справедливо сделал мне замечание.
 Рядом с высоким и широкоплечим Дэвидом Лиам казалась еще более хрупкой и красивой. Селина заметила, что Джеймс сосредоточенно смотрит на Дэвида и Лиам.
 — До приезда родителей Селины вы, мистер Иглтон, должны обращаться ко мне, прежде чем приблизиться к ней, — рассеянно произнес Дэвид.
 — Или снова похитить ее, — добавил Джеймс и улыбнулся Селине.
 — Вот именно, — отозвался Дэвид. Он прикоснулся, к щеке китаянки. — Ты хочешь что-нибудь сказать мне, Лиам?
 Может, я могу что-то сделать для тебя? Лиам наклонила голову.
 — Нет… спасибо.
 — Дэвид, нам пора уходить, — неуверенно произнесла Селина. Ее руки задрожали. Девушка видела, с каким восторгом преподобный Дэвид Толбот смотрит на маленькую китаянку.
 — Я очень счастлива с хозяином Джеймсом, — чуть слышно произнесла Лиам. — То, что вы видели, это просто моя глупая выходка. — Она повернулась к Джеймсу. — Я могу быть невыносимой, правда? И поэтому мне иногда надо делать замечание.
 — Никогда! — с горячностью возразил Дэвид и посмотрел на Джеймса. — Если вы будете обращаться с этой девушкой без должного уважения, то вам придется отвечать передо мной, сэр. Вам ясно?
 Селина ахнула.
 — Дэвид, что ты говоришь?
 — Не бойся, — произнес Джеймс. — Я уверен, что наш служитель Господа не прибегнет к насилию, чтобы защитить предмет своей страсти.
 Дэвид, казалось, ничего не слышал.
 — Ты. здесь по своей воле, моя дорогая?
 — О да. — Черные глаза девушки скользнули по лицу Дэвида, затем она взглянула на Джеймса и перевела взгляд обратно. Селина заметила, что при взгляде на Дэвида Лиам покраснела и смутилась.
 Дэвид резко выпрямился, когда понял, что стоит слишком близко к Лиам и держит ее за руки. Он отступил и выпустил ее.
 — Нам пора уходить.
 Лиам поклонилась и пошла к холлу. Когда Селина двинулась вслед за Дэвидом, Джеймс схватил ее за руку.
 — Ты вел очень опасную игру сегодня, Джеймс, — резко произнесла Селина. — Если Дэвид проведает о моих планах, то сделает все, чтобы остановить меня.
 Джеймс повернул девушку к себе.
 — Да он даже не слышал, о чем я говорил.
 — Но это не твоя заслуга!
 Он придвинулся ближе, не сводя глаз с ее губ.
 — Верно, моя милая девочка, это дело рук судьбы. — Услышав тихие голоса, доносившиеся из холла, Джеймс нежно прикоснулся к ее губам.
 У Селины вырвался тихий вздох, и она закрыла глаза.
 — Я узнала много интересных деталей об этом, — произнесла она и, подражая Джеймсу, ответила на поцелуй. Он поднял голову.
 — Какие детали? И о чем?
 — О том, как вызвать эти чувства. — Селина прижалась к нему и провела рукой по его бедрам и животу.
 У Джеймса вырвался стон, и он с силой сжал ее руки.
 — Ты можешь свести меня с ума, сама не понимая, что делаешь, — прошептал он.
 — Но я теперь все знаю об этом, — запротестовала Селина.
 Джеймс улыбнулся и прижал палец к ее губам.
 — Пойдем за твоим покровителем и моей экономкой, пока нас не хватились. В субботу ты будешь на балу, и мы там встретимся.
 — Но я не уверена, что мои родители приедут к тому времени, — встревожилась Селина.
 Он вопросительно посмотрел на девушку.
 — Ну… — Она принялась теребить ленточку шляпки. — Я подумала, что, может быть, настало время… чтобы мы… покончили с тем, о чем договорились.
 Джеймс покачал головой и взял ее за руку.
 — Мы же договорились, Селина, что здесь решать буду я. Нужно время. Я скажу, когда наступит подходящий момент. — Он проводил девушку к двери.
 В холле они остановились, и Селина почувствовала, как он сжал ее руку.
 — Благодарю тебя, Лиам, — говорил Дэвид. — Так ты не забудешь?
 — Я никогда не забуду, — ответила она, склонив голову. — Никогда.
 Дэвид поднял руку, и сердце Селины замерло. Ее добрый друг осторожно прикоснулся к волосам Лиам, поцеловал черную прядь и отпустил.
 Стоявший рядом с Селиной Джеймс что-то пробормотал.
 — Что ты сказал, Джеймс?
 — Я сказал «черт побери»! — прошептал он.




 Глава 16


 — О, Лети, мне хочется вернуться домой.
 — И не думай об этом, Селина, на нас смотрят. Что скажут люди, если ты попытаешься сбежать?
 Селина стояла посреди огромного, великолепно убранного холла в замке Кастербридж. Вокруг бурлила пестрая толпа.
 — Как много людей, — прошептала Селина на ухо Летти. — И как здесь шумно.
 Летти кивнула и показала в сторону широкой мраморной лестницы, что вела наверх, к украшенной бархатными занавесями площадке, откуда доносились музыка и многоголосый шум.
 Селина была довольна тем, как выглядела в этот вечер ее компаньонка. Золотисто-коричневое платье, слишком строгое для Селины, было приобретено у подруги Изабель, которая с радостью рассталась с ним, поскольку ей не нравился такой цвет. Это платье великолепно дополняло темные волосы и карие глаза Летти. Селина была в роскошном розовом платье Изабель, которое они отделали богатым бельгийским кружевом. Но здесь, в этой толпе, вряд ли кто узнает это платье.
 Селина вместе с Летти поднимались по мраморной лестнице среди многочисленных гостей.
 — Какое великолепие, — не удержалась девушка.
 — Да, — согласилась Летти. — Светло-зеленые стены с белым орнаментом смотрятся очень красиво.
 Селина сжала руку Летти.
 — И мы никого не знаем, в толпе нет ни одного знакомого лица.
 — Тогда мы будем просто наслаждаться этим праздником и вспоминать о нем, когда вернемся в Дорсет.
 Улыбка сошла с лица Летти, и Селина поняла, что Летти тоже очень скучает по родным местам. И обе они страстно хотят, чтобы ненавистные Лечвиты навсегда исчезли из их жизни.
 Селина вспомнила про Дэвида и его опасное дело, которое он собирался осуществить этим вечером. Она даже хотела притвориться, что у нее болит голова, и не пойти на бал, а помочь ему. Но он ей не позволил.
 — Мисс Фишер?
 Дамы обернулись на звучный мужской голос. Мистера Вонтела нельзя было не заметить даже в толпе. Его странный костюм казался здесь, на балу, более уместным, чем пышные наряды окружающих.
 Летти улыбнулась и попыталась протянуть руку, но быстро отдернула, потому что какой-то подвыпивший господин толкнул ее.
 Вонтел исчез, но тут, словно по волшебству, вокруг Летти и Селины образовалось свободное пространство. Селина обернулась и увидела Вонтела, который раскинул руки в стороны, заставив гостей обходить оберегаемых им женщин.
 — Куда бы вам хотелось пойти? — спросил он, когда они поднялись наверх.
 — Ну, мне бы хотелось вернуться домой, — тихо произнесла Селина.
 — Но это невозможно, — закончил за нее Вонтел. — Вы разочаруете тех, кто хотел бы вас увидеть.
 — Кого? — спросила Седина, хорошо зная, кого он подразумевал. Но ей хотелось услышать, как он произнесет имя Джеймса.
 Глаза Вонтела лукаво блеснули, прежде чем он повернулся к Летти и снова поклонился.
 — Вам нравится Лондон, мисс Фишер?
 — Летти.
 — Летти, — повторил он и улыбнулся. — Мне казалось, вы скучаете по деревне.
 — Да, — ответила она, вглядываясь в его лицо, и добавила: — Селина должна выразить свое почтение хозяину.
 — О нет!
 — Да, — ответила Летти и тихо продолжила: — Селина, чем больше подходящих мужчин ты встретишь, тем больше у тебя шансов, ты же знаешь.
 — Хорошо, — согласилась Селина. Если бы она могла рассказать Летти о своей договоренности с Джеймсом! Но она знала, что Летти с ней не согласится.
 Компаньонка легонько подтолкнула ее.
 — Мы должны найти маркиза.
 — Но я никогда раньше не встречалась с маркизами. Он, наверное, очень грозный.
 — Ничуть, — ответил Вонтел. — Кстати, я видел маркиза в большом бальном зале. Позвольте мне проводить вас туда.
 — Ой! — изумленно воскликнула Селина, когда они прошли мимо входа в просторную комнату. — Ты только взгляни, Летти. Мистер Вонтел, подождите минутку. — Она заглянула внутрь. — Ты посмотри, Летти. Разноцветные фонтаны возле каждого стола. Ой, Летти! Попугаи и настоящие пальмы! А там, в центре, — бассейн!
 — Хотите подойти поближе, мисс Годвин? Он провел их мимо столов, заставленных серебряной посудой с экзотическими фруктами и другими деликатесами, многие из которых были незнакомы Селине. Госта с удовольствием поглощали угощение.
 — Ну вот, — удовлетворенно произнесла девушка, когда они добрались до бассейна. Он был сделан в форме лежащей на песке морской раковины, и с его голубой поверхности поднимались клубы пара. — Смотрите, русалка! — изумленно воскликнула Селина.
 Она восторженно разглядывала полногрудую русалку с распущенными светлыми волосами и серебристым хвостом, которая лежала на зеленой скале. Ей очень понравилась эта скульптура.
 — Как мне нравится здесь, Летти! Я рада, что меня пригласили на этот бал. Здесь так красиво.
 Но роскошь этой комнаты померкла перед великолепным убранством просторного бального зала. На верхней ступени резной лестницы стоял дворецкий в расшитой золотом белой ливрее, белых панталонах, белых чулках и перчатках. Он наклонился к Селине и выслушал ее имя, а потом громко объявил.
 — Как глупо, — заметила девушка, обращаясь к Летти. — Разве здесь что-то можно услышать?
 Но в это мгновение перед ней появился невысокий человек в вечернем фраке.
 — Добрый вечер, мисс Годвин, я провожу вас к маркизу. Сюда, пожалуйста, мисс Годвин. И вы, мисс Фишер. Человек быстро и ловко пробирался среди роскошно одетых гостей, которые толпились в зале. Паркетчый пол был натерт до блеска, ряды сверкающих хрустальных люстр свисали с высокого потолка, украшенного арками и красивыми фресками. Золотистые шелковые занавеси на стенах прекрасно гармонировали с пурпурными нишами, в которых стояли белые мраморные скульптуры.
 Когда Селина замешкалась, Летти легонько подтолкнула ее к небольшому кругу изысканно одетых гостей.
 — В Кастербридже знают, как давать балы, — донесся до нее женский голос.
 — Это настоящее событие нынешнего сезона, — добавила женщина с пышными перьями в прическе. — Все удивляются, почему маркиз решил дать этот бал, ведь он уже столько лет не появлялся в Лондоне во время сезонов.
 Шедший впереди человек уверенно прокладывал дорогу, и вскоре Селина оказалась перед высоким седым мужчиной с приятным лицом. Она не преминула отметить великолепный покрой его вечернего костюма, расшитый золотом голубой кушак, завязанный поверх голубого жилета. Миловидная брюнетка крепко держала его под руку.
 — Летти! — Селина оглянулась и с ужасом заметила, что осталась одна. Она краешком глаза увидела золотисто-коричневое платье и его хозяйку, которая не отрывала глаз от неизвестно откуда появившегося Вонтела.
 Одна. И ни одного знакомого лица.
 — Добрый вечер… — донесся до Селины густой мужской бас, но она не сразу поняла, что обращались к ней. Чья-то рука осторожно легла ей на талию.
 — Добрый вечер, милорд. Позвольте мне представить мисс Селину Годвин.
 Голос Джеймса прозвучал с такой уверенностью, что гости начали перешептываться.
 — Мисс Годвин, позвольте представить — Августус, третий маркиз Кастербридж.
 Селина присела в глубоком реверансе и была сильно удивлена, когда седой маркиз быстро взял ее за руку и заставил подняться.
 — Годвин? — повторил он, и, хотя он улыбался, его голубые глаза оставались такими холодными, что у Селины пересохло во рту.
 — Это первый сезон, для мисс Годвин, — продолжил Джеймс. Селине так хотелось взглянуть на него, но вместо этого она улыбнулась и потупила взор, как было написано в книге о женских манерах, которую они прочитали вместе с Летти.
 — Лакомый кусочек, — послышался рядом мужской голос.
 Джеймс крепче обнял ее за талию.
 — Мисс Годвин родом из Дорсета, милорд. Я слышал, вы знакомы с ее семьей. Это Годвины из Найтхеда.
 — Конечно. Добро пожаловать, мисс Годвин. Искренне надеюсь, что вам понравится мой маленький вечер. Где вы остановились, мисс Годвин?
 Селина была удивлена, что маркиз уделял ей столько внимания.
 — На Карсон-стрит, милорд.
 — А ваши родители, они тоже в Лондоне?
 — Они скоро должны приехать. — Селина смутилась, почувствовав, что все смотрят на нее. — Мама нездорова, и поездку пришлось отложить.
 — Сочувствую вам. — Маркиз прокашлялся. — Ну что ж, у сына моего старого друга отличный вкус.
 Селина ничего не поняла и робко взглянула на маркиза.
 — Джеймс Иглтон — сын одного из моих добрых друзей, Алджернона Иглтона, уже умершего, к сожалению, — пояснил он, и в его голосе прозвучала печаль.
 — Простите, — прошептала Селина.
 Стоявшая рядом с маркизом дама легонько ударила его веером.
 — Я уверена, что вы имели в виду Альфонса Иглтона, не так ли, милорд?
 — Ну да, конечно. Я ведь так и сказал. Эти Иглтоны родом из Нортумберленда.
 — Добрый вечер, сэр, — послышался рядом знакомый голос. — Вы, вероятно, не знаете, что эта юная леди стала настоящим событием нынешнего сезона.
 Виконт Роланд под руку с Беатрисой Арбетнот отделились от стоящей рядом группы. Беатриса мило улыбнулась Селине.
 — Это так забавно, — произнесла Беатриса, в то время как Селина с изумлением разглядывала знакомое зеленое платье на девушке. — Ты такая умница. Селина убедила нас больше думать о тех, кому меньше повезло в жизни, — обратилась Беатриса к маркизу. — Убедив нас покупать платья, которые уже однажды надевались, она изобрела великолепную систему сохранения денег для благотворительности.
 Селина заметила, как вокруг столпилось много заинтересованных девушек, и покраснела.
 — О да, — ответила она. — Это оказалось так просто!
 — И так умно, — раздался еще один женский голос, и Урядом появилась рыжеволосая леди Дафна в знакомом бе-клом платье с малиновой каймой. А Селина-то удивлялась, почему Изабель не предложила ей это платье. Без сомнения, Изабель верно рассчитала, что леди Дафна не будет торговаться.
 Маркиз громко захохотал и хлопнул Джеймса по плечу.
 — Какая предприимчивая молодая леди, а, Джеймс? Совсем как твой отец, мой мальчик. Он тоже выбирал себе необычных друзей.
 Селина зарделась. Как вышло, что она оказалась в центре внимания на таком представительном собрании? Она оглянулась в поисках Летги, но той нигде не было видно.
 — Селина. — Раздавшийся рядом голос испугал ее, и по спине девушки пробежали мурашки. Только не здесь и не сейчас. Она медленно повернулась и взглянула прямо в круглые голубые глаза Бертрама Лечвита. — Как ты, моя дорогая девочка?
 — Хорошо, спасибо, сэр.
 Она чувствовала какое-то движение вокруг, но не могла отвести взгляда от толстых, лоснящихся щек Лечвита, жидких седых волос и слюнявых губ.
 — Ты действительно хорошо выглядишь, милая. Превосходно. — Он скользнул по ней сальным взглядом и облизнулся.
 До Селины донеслось громкое восклицание:
 — А вот и ты, Джеймс! Как невежливо с твоей стороны опаздывать. Ведь ты знал, что я буду ждать тебя.
 — Мы можем прогуляться по террасе, — произнес Лечвит, приблизившись к Селине так, что она видела красны! прожилки на его носу и щеках. — Персиваль упомянул об… инциденте, который произошел на прошлом балу. Очень неблагоразумно, особенно для молодой девушки в твое положении.
 Оглянувшись назад, Селина увидела роскошную рыжеволосую красавицу, которая с обожанием смотрела на Джеймса, кокетливо обмахиваясь веером над белым платьем с неимоверно глубоким вырезом.
 — Ты меня слышишь, Селина? — произнес Лечвит недовольно засопел.
 — Да, — прошептала Селина. — О каком положенш вы говорите, мистер Лечвит?
 Он улыбнулся, и его глаза лукаво прищурились.
 — Ты сама знаешь. Я уверен, что твой любимый папочка рассказал тебе о достигнутом нами понимании.
 Селина в отчаянии повернулась к Джеймсу и посмотрела на него. Он как-то натянуто улыбался зеленоглазой красавице, которая без умолку болтала.
 — Селина. — Потная рука Лечвита сжала ее запястье. — Твое участие в этих вечерах предназначено только для того, чтобы ты избавилась от всяких глупых женских мечтаний после того, как мы… будем помолвлены.
 Джеймс застыл рядом. Ей хотелось закрыть глаза и перенестись вместе с ним далеко-далеко, где нет ни рыжеволосой искусительницы, ни Бертрама Лечвита.
 — Ты скоро поймешь, как тебе повезло, когда рядом с тобой будет, скажем, зрелый мужчина. — Лечвит выпятил губы, а потом добавил чуть слышно: — Пойдем отсюда. Твоя репутация может пострадать в компании этого молодого повесы. Я слышал, что все актрисы без ума от него. Ты же не собираешься оказаться среди этих пустоголовых гусынь?
 У Селины закружилась голова.
 — Зачем же так грубо, — ответила она Лечвиту.
 — Джеймс, леди Анастасия столько часов терзала меня. Она уверяет, что ты просто растеряешься без нее на этом балу, — раздался голос маркиза.
 — Это не совсем то, что я говорила, Джеймс, — кокетливо произнесла Анастасия, поигрывая веером. — Я просто напомнила лорду Кастербриджу, что мы с вами договорились повеселиться вместе на этом чудесном вечере. — Она покружилась, и оказалось, что ее белые муслиновые юбки были почти прозрачными.
 Слава Богу, подумала Селина, что они с Летги добавили кружево на грудь, скрыв таким образом глубокий квадратный вырез ее собственного платья.
 — Пойдемте танцевать, — объявил Лечвит, впиваясь пальцами в нежную руку девушки.
 Селина вся похолодела.
 — А ты не собираешься пригласить меня на танец? — спросила леди Анастасия у Джеймса и присела в реверансе, протянув ему руку.
 — Ах, я бы с радостью, — ответил Джеймс и повернулся к Селине. Не обращая никакого внимания на Лечвита, он произнес: — Однако мисс Годвин уже приняла мое приглашение на танец, и, кажется, я слышу звуки вальса. Позвольте, мисс Годвин?
 Селина улыбнулась ему.
 — Да.
 Лечвит все еще продолжал удерживать ее. Джеймс с такой угрозой взглянул на него, что он отдернул руку. Селина успела заметить побагровевшее от ярости лицо Бертрама и вспыхнувшие щеки леди Анастасии, прежде чек Джеймс закружил ее в вальсе.
 Она посмотрела на него и вдруг засмеялась. Джеймс! удивленно приподнял темную бровь.
 — Что тебя так рассмешило?
 — Ты превосходно танцуешь. Но я никогда раньше в вальсировала, и мне не верится, что это происходит со мной!
 — Ты должна вальсировать, ты прекрасно двигаешься. — И он закружил ее в танце.
 — Ну как тут может что-то не получиться с партнером который двигается с такой непринужденной грацией!
 — Ты такая красивая, — заметил Джеймс, вращая ее танце так, что Селина почти не касалась пола. Он сосредоточенно разглядывал ее. — Прекрасный бриллиант чистой воды среди стольких подделок.
 Селина засветилась от счастья.
 — Как поэтично, сэр. Но вы же знаете, что это неправ да. Здесь столько милых и очаровательных женщин.
 — Но ни одна из них не может сравниться с тобой, — сказал он с такой искренностью, что Селине захотелось поверить ему. Она не удержалась и рассмеялась.
 — А ты видел…
 — Видел ли я лицо Лечвита? Ты это хотела спросить? Селина кивнула. Целый калейдоскоп разноцветных шелковых и муслиновых платьев кружился по залу в ярком свете свечей.
 — Его сердце не выдержит таких приступов ярости, — заметил Джеймс. — Да и леди Анастасия готова лопнуть от злости.
 Селине не хотелось думать ни про леди Анастасию, ни про Лечвита. Он был таким наглым и самоуверенным сегодня. Если Джеймс откажется исполнить то, что обещал, то она пропала.
 — Ты вдруг стала такой серьезной. — Джеймс продолжал кружить ее. — Почему ты больше не смеешься? Скажи, о чем ты думаешь, Селина?
 Она колебалась, музыка уже не казалась такой завораживающей.
 — Этот человек… Он… Джеймс крепче сжал ее руку.
 — У тебя нет причин бояться Лечвита. — Он закружил ее среди смеющихся радостных пар.
 — Он сказал, что уже договорился… — Они уже были далеко от маркиза и приближались к лестнице, что вела на балкон. — Джеймс, он уверен, что…
 Еще один поворот, и они оказались у выхода.
 — Пойдем со мной, Селина.
 Взяв ее за руку, он побежал вверх по лестнице, перескакивая через две ступени. Селина подхватила юбки, чтобы не отставать.
 — Джеймс! Куда мы идем? — спросила она, когда они оказались на балконе.
 — Мы идем… — начал было отвечать он, промчавшись мимо колонн в полутемную комнату. — Мы идем туда, где нам никто не помешает.
 — Джеймс! — Она попыталась вырваться.
 Джеймс улыбнулся, подхватил Селину на руки и промчался по просторной полутемной комнате. У дальней стены он отодвинул потайную панель, и когда они оказались внутри, то закрыл ее за собой.
 Перед ними была узкая каменная лестница, освещенная лунным светом. Джеймс поднимался по ней, неся Селину так, словно она была пушинкой.
 Она приникла к нему.
 — Пожалуйста, Джеймс. Ты пугаешь меня. Куда мы идем?
 В лунном свете глаза Джеймса казались черными, а тени падали на лицо, превращая его в таинственного незнакомца.
 — Джеймс?
 — Мы забудем о существовании Бертрама Лечвита.




 Глава 17


 Они оказались в башне замка.
 — Никто не найдет нас здесь, — сказал Джеймс, продолжая держать Селину на руках. Лунный свет проникал сквозь высокие узкие окна и падал на зеркала в старинных резных рамах, которые висели вдоль стен. — Никто не придет сюда.
 — Почему? — тихо спросила она.
 — Потому что… Ты же слышала, мой отец был другом маркиза. Отец обнаружил эту комнату много лет назад и показал мне, как открывать потайную дверь. — Это было недалеко от истины. Не мог же он сказать ей, что приезжал сюда в детстве.
 Селина обняла Джеймса и прижалась щекой к его груди. Джеймс закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Решение нужно принимать без лишних эмоций.
 Он поцеловал Селину в голову, с наслаждением вдыхая нежный аромат волос. Это сильное желание защищать ее было незнакомо ему. Оно не напоминало то стремление защитить маленького ребенка, которое он испытывал по отношению к Лиам. Это был мужской порыв защищать и владеть, и он мог привести Джеймса как к поражению, так и к победе, которая манила его в образе женщины на его руках.
 — А почему ты уверен, что никто больше не придет сюда?
 Джеймс улыбнулся.
 — Это означает, что ты хочешь удостовериться, что нас никто не потревожит?
 Девушка спрятала лицо у него на груди, и Джеймс тихо рассмеялся.
 — Ну, моя золотая девочка, скажи, о чем ты думаешь?
 — Ты смущаешь меня, Джеймс, — произнесла она. — Я просто хотела получить ответ на свой вопрос.
 — Ну хорошо. — Ему следует проявить больше терпения, чтобы узнать ее истинные чувства. — Потому что только я знаю, как открыть эту дверь. Мой отец говорил, что больше никто не знает этого. А он никогда не делал пустых заявлений. — Джеймс знал, что его бабушка очень любила своего младшего сына, Фрэнсиса. Эта комната была их секретом. И именно ради нее и ради своего отца Джеймс должен позаботиться о том, чтобы ее наследство попало в нужные руки.
 И то, что произойдет здесь этим вечером, никак не должно повлиять на его решение.
 Джеймс осторожно опустил Селину, но она продолжала стоять рядом, рассматривая эту необычную комнату.
 — Что здесь было?
 — Тайное убежище леди, — ответил Джеймс и улыбнулся. Его бабушка выдумывала странные и печальные истории, развлекая своего сына. А он, в свою очередь, пересказывал их своему сыну.
 — Комната, заставленная одними зеркалами?
 — Когда-то здесь были подушки, на которых она отдыхала.
 Селина чуть отошла от него и обвела взглядом комнату, залитую призрачным лунным светом.
 — Наверное, хорошо иметь такое тихое убежище, но зачем зеркала, Джеймс?
 — Потому что ей нужно было видеть себя. — Он думал только о том, чтобы отыскать уединенное место, не ожидая, что у Селины проснется любопытство. — Эта женщина пережила тяжелую утрату.
 — Утрату, после которой ей хотелось смотреть на себя? — Селина неуверенно прошла по комнате. Она была похожа на призрачную фею, а ее розовое платье приобрело серебристый оттенок.
 — Ей нужно было вновь обрести уверенность в себе, — пояснил Джеймс.
 Селина переходила от зеркала к зеркалу. Джеймс прислонился к стене, ожидая, когда она вернется к нему.
 — А что вынудило ее к этому?
 — Она отдалась мужчине, — спокойно произнес Джеймс и прикоснулся к щеке Селины. — Он заверял ее в своей любви и обещал, что попросит ее руки.
 Селина посмотрела на свое отражение в зеркале.
 — А что потом?
 Как просто было прикоснуться к ее шее, провести рукой по плечу и вдоль кружева на груди, которое скорее возбуждало желание, чем придавало скромность, на которую явно рассчитывала Селина.
 — Так что же произошло, Джеймс? — настойчиво спрашивала она. Эта девушка была готова стать такой, о которой только и мог мечтать мужчина.
 Джеймс отошел от стены и встал позади Селины. Их взгляды встретились в зеркале.
 — Я привел тебя сюда не для того, чтобы рассказывать старые истории.
 — Но мне хотелось бы… хотелось бы узнать эту историю, — прошептала Селина. Ее губы приоткрылись, а грудь приподнялась, когда она, так же как и Джеймс, ощутила некоторую напряженность, повисшую в воздухе.
 — Ты все узнаешь, — пообещал Джеймс. — Это может подождать. А сейчас нужно решить наше дело.
 Селина закрыла глаза, и Джеймс стал внимательно изучать ее лицо.
 — Ты очень молода, Селина. Может, слишком молода, чтобы принять решение, которое от тебя требуют.
 — Решение? — Ресницы девушки медленно приподнялись, и она посмотрела на его отражение в зеркале.
 Проследив за ее взглядом, Джеймс понял, что она видит только очертание его фигуры и блестящие глаза, в то время как лицо остается в тени. Но Селина смотрела на него с таким доверием и страстью!
 Джеймс нежно взял ее за плечи и привлек к себе.
 — Тебя вынуждают принять самое важное решение, Селина.
 Она тяжело вздохнула.
 — Они хотят, чтобы я вышла за него замуж, — тихо произнесла она.
 — Молодой девушке нужно хорошо подумать, прежде чем решиться.
 Селина прижалась к его плечу.
 — Я выйду замуж только по любви.
 Джеймс скользнул пальцами под кружево и принялся гладить ее нежную грудь. Он напряг мышцы живота, но не сумел остановить пульсирующее давление.
 — По любви? — повторил он. — А ты смогла бы полюбить Лечвита? — спросил он и стиснул зубы.
 — Никогда! — Она прижала его руку к своей груди. — Я скорее умру, чем выйду за него!
 — Не говори так. — Он рассчитывал использовать эту девушку только для достижения своих целей, но его страсть к ней неудержимо росла.
 — Ты привел меня сюда, потому что ты очень добр, — тихо сказала Селина. — Ты хотел бы помочь мне, но не можешь.
 — Почему ты так говоришь?
 Селина прислонилась к нему и сжала его руки, ласкавшие ее грудь.
 — Не думай, что я такая маленькая и не понимаю, что доставила тебе… приятные ощущения тогда, в экипаже. — Она крепко зажмурилась. — Мне неудобно говорить об этом, но я видела, как велико было твое наслаждение. Может, так же велико, как и мое. Но этого недостаточно! Кроме этих моментов, мне больше нечего предложить тебе в обмен за ту большую услугу, о которой я попросила тебя. Пожалуйста, не жалей меня. Я все понимаю. Достаточно и того, что.у нас было. Теперь я знаю, что есть мужчины, которых отличает доброта и забота о других.
 Джеймсу стало не по себе от этих слов.
 — Я же сказал, что помогу тебе, сказал, что тебе больше не нужно бояться Лечвита. Селина вздохнула.
 — Нет. Я больше не могу позволить, чтобы ты помогал мне. Ты и так уже много сделал.
 — Ты предложила достаточно, Селина, уверяю тебя.
 — Я не позволю тебе страдать от оскорблений и обвинений из-за меня. Нет, Джеймс. Я благодарна тебе, но, пожалуйста, забудь о моей эгоистичной просьбе.
 — Селина, — сказал он, целуя ее в шею, — я отказываюсь забывать.
 Джеймс почувствовал, как она вздрогнула.
 — То, что происходит между нами, никак не может оскорбить меня, — прошептал он. — Взгляни на себя в зеркало.
 Она нехотя подчинилась.
 — Не отводи взгляд, — настаивал Джеймс. — Я хочу, чтобы ты все видела и поняла все обо мне и о себе.
 Она посмотрела в зеркало и встретилась с его взглядом.
 — Знаешь ли ты, как выглядишь, когда отвечаешь на мои ласки?
 Девушка отрицательно покачала головой, и Джеймс был уверен, что она покраснела.
 — Так смотри, дорогая, посмотри, какая ты женщина.
 Джеймс почувствовал, как она затрепетала.
 — Тише, — произнес он. Это будет самым большим испытанием для его воли, поскольку он знал, что если бы захотел, то мог бы овладеть ею в этот раз. Он наклонился и прижался губами к уголку ее рта. — Смотри в зеркало, — приказал Джеймс, целуя ее плечо и лаская грудь. — Смотри, какая ты.
 Джеймс взглянул на ее отражение в зеркале, и у него перехватило дыхание. Ее лицо светилось, а приоткрытые губы блестели. Девушка выгнулась и впилась пальцами в его крепкие бедра.
 — Джеймс, — прошептала она. — Джеймс?
 — Да, моя милая. Скажи, что ты хочешь? Она прикусила губу и зажмурилась.
 — Я не могу сдержать своих чувств. Я не хочу их скрывать, даже если это неправильно. Джеймс взглянул на ее полную грудь и затаил дыхание. Он быстро расшнуровал ее платье и заставил себя остановиться, чтобы сохранить самообладание.
 — Смотри, — хрипло произнес он. — Смотри внимательно. — И стянул вниз маленькие пышные рукавчики.
 — Нет! — Селина судорожно ухватилась за его руки. Джеймс заставил се отпустить платье. На его губах промелькнула довольная улыбка, и он отбросил в сторону эту преграду из кружев и атласа, обнажив ее грудь, томившуюся в ожидании его ласки.
 — Этого не может быть, — выдохнула Селина и снова застонала и попыталась отвернуться, »когда Джеймс прикоснулся к ее соскам.
 — Смотри, Селина. — Он взглянул на ее отражение. Волосы девушки рассыпались по плечам роскошной волной. Джеймс улыбнулся и принялся покусывать ее сосок, пока она не издала приглушенный крик и не попыталась удержать его голову.
 Рассмеявшись, Джеймс увернулся и прижал ее к себе.
 — Все еще впереди, моя дорогая. Я научу тебя терпению. Терпение — это главное в настоящей любви.
 — Джеймс, я не могу этого вынести, — сказала Селина. Он засмеялся и принялся ласкать другую грудь.
 — На самом деле ты можешь вынести гораздо больше, Селина.
 Джеймс сам молился о том, чтобы у него достало сил и выдержки.
 Не успела она догадаться о его намерении, как он наклонился и принялся гладить ее женскую плоть.
 — О, — вырвалось у Селины, и она подалась к нему. — Джеймс, я тоже хочу прикоснуться к тебе. Джеймс больше не мог сдерживаться. Он торопливо расстегнул брюки и облегченно вздохнул, когда его мужское достоинство вырвалось на свободу. Расставив ноги, он прижался к ее маленьким крепким ягодицам, стараясь удержаться от того, что было так легко сделать сейчас.
 — Джеймс! Что ты делаешь? — испуганно вскрикнула она.
 Он заставил себя улыбнуться, видя в зеркале ее огромные глаза, и поднял ее рубашку так, что показались золотистые волосы между ног.
 — Ты прекрасна, — прошептал Джеймс. Он все сильнее и сильнее ласкал ее нежную плоть. Девушка затрепетала от восторга, и он крепко прижал ее к своей груди. Какой-то тихий звук отрезвил его. Селина плакала в полумраке. Он слегка отодвинул ее и привел свои брюки в порядок.
 — Не надо, не плачь, моя любимая. — Джеймс сел и устроил ее у себя на коленях. — Не нужно плакать. Все идет так, как и должно быть.
 — Нет, — всхлипнула она. — Все не так, но я хочу, чтобы было иначе. — Привстав на коленях, Селина с жаром произнесла: — Я считаю, что эти чувства прекрасны. И я хочу ощущать их снова и снова вместе с тобой. И я м хочу скрывать это от тебя, Джеймс.
 — Я рад, — ответил Джеймс.
 — Что бы ни случилось, я буду помнить эту ночь знать, что я ощутила самое прекрасное, что только может быть между мужчиной и женщиной.
 — Селина, можно мне спросить тебя?
 Неужели он не может и отомстить, и получить девушку!
 — Сначала расскажи мне про женщину и зеркала. Он пожал плечами.
 — Это миф, легенда. Возможно, она принадлежала роду Кастербриджей. После того, как она полюбила и собиралась выйти замуж, ее возлюбленный исчез. Репутация девушки была погублена, и больше никто не искал ее руки. Вероятно, она приходила в эту комнату, чтобы в одиночестве разглядывать себя.
 — Но зачем?
 — Чтобы убедиться, что ее красота не увяла.
 — О, — вырвалось у Селины. — Как ужасно! Но когда-то она должна была увянуть.
 — Нет. Она умерла молодой, — сочинил Джеймс.
 — Бедняжка, — вздохнула Селина.
 — Это легенда, не думай больше о ней. Интересно, что скажут твои родители, если появится новый претендент на твою руку?
 — Что?
 — Если на тебе захочет жениться кто-то другой, а не Лечвит, то что скажут твои родители?
 Он видел, как девушка сглотнула, взглянула на свое обнаженное отражение и попыталась прикрыться.
 — Позволь мне. — Джеймс помог ей подняться и надеть платье. — Как ты думаешь, что они скажут?
 — С папой могут возникнуть трудности. Не знаю, как объяснить, но какой-то ужасный человек отнял у него все мечты. И теперь отец предается этим диким выходкам и иногда может быть совершенно непредсказуемым.
 Джеймс помог Селине привести в порядок волосы.
 — А что было украдено?
 — Не знаю. Я только слышала, как папа иногда говорит, что он с радостью убил бы и этого человека, и всю его семью. Я всегда молилась, чтобы они оказались далеко, чтобы не случилось ничего ужасного. А я смогу незаметно выйти отсюда и вернуться домой?
 — Не беспокойся, расскажи мне про этого человека.
 — Я больше ничего не знаю. Я только слышала, что его звали Фрэнсисом.
 Джеймс едва сдержался. Так Годвин действительно считал, что человек по имени Фрэнсис лишил его огромного богатства. Джеймсу не нужно было больше ничего спрашивать. Он понял, что подозрения отца оказались справедливыми, и знал, что ему предстояло сделать.
 Он отомстит и получит Селину. Единственное, что изменилось, — это его чувства к этой девушке. Он больше не считал ее средством для достижения цели. Нет, он завоюет ее и ее уважение. Может, с помощью Селины он обретет в жизни радость и покой.
 — Давай вернемся на Карсон-стрит, моя любимая, — сказал он, надеясь, что Селина не заметит ярости в его голосе. — Я позабочусь, чтобы Летти тоже сразу же привезли домой. Я скажу ей, что у тебя разболелась голова.
 — Хорошо, — тихо согласилась Селина.
 — Посмотри на меня, — попросил Джеймс, и когда она сделала это, он улыбнулся и поцеловал ее в лоб. — То, что я скажу тебе сейчас, очень скоро станет реальностью.
 Она смотрела на Джеймса и ждала.
 — Через несколько дней я сделаю тебе предложение, и оно будет принято.




 Глава 18


 — Ты так и не ложился спать? — Джеймс прошел мимо Вонтела и стал подниматься по лестнице.
 — Я рад, что ты вернулся, Джеймс.
 — Осторожнее, приятель, у меня дурное настроение, — предупредил Джеймс.
 — Уже четыре утра.
 — Я сам решаю, когда мне уходить из клуба.
 Отправляйся спать.
 — Джеймс!
 Рассердившись на такое проявление беспокойства, Джеймс остановился, но не обернулся.
 — Приходил твой… Я хотел сказать, приходил маркиз. Джеймс нахмурился и повернулся.
 — Он был здесь?
 — Да, меньше часа назад.
 — Но он знал, что я собираюсь в клуб. Он оставил записку?
 Вонтел прокашлялся.
 — Он только сказал, что надеется, что ты подумаешь, прежде чем примешь решение… Он сказал, что ты можешь вскоре увидеть многое в ином свете.
 — Это все?
 — Да.
 — Тогда спокойной ночи. — Черт бы побрал дядю вместе с его наставлениями!
 — Спокойной ночи, Джеймс!
 Он оглянулся и посмотрел на обеспокоенного Вонтела.
 — Ну что еще?
 — Ничего, спокойной ночи.
 Выругавшись, Джеймс поднялся на второй этаж, где все комнаты были предназначены только для его отдыха. Часы, проведенные в клубе, и изрядное количество выпитого ничего не изменили. Они только добавили головную боль к его плохому настроению.
 Он распахнул дверь в небольшой кабинет перед спальней, бросив по дороге шляпу и шарф. Хотел швырнуть перчатки на стол, но промахнулся. Голова у него раскалывалась. По крайней мере в его спальне горел камин. Джеймс видел, как отблески огня отражались на стенах, затянутых зеленым шелком.
 — Привет, Джеймс. Он застыл на пороге комнаты.
 — Что за черт?
 Леди Анастасия сидела, свернувшись, в кресле возле камина.
 — Скажи же, что ты рад меня видеть, — сказала женщина, растягивая слова, вероятно, из-за выпитого шампанского, бутылка которого стояла рядом на бронзовом китайском столике.
 Не сводя с нее глаз, Джеймс снял галстук и жилет, а потом опустился в кресло напротив леди Анастасии.
 — Что вы здесь делаете, миледи? Она захихикала.
 — Меня доставили. — Она взмахнула рукой, в которой держала бокал, и пролила шампанское на шелковый ковер. Ее волосы рассыпались по плечам. Женщина была голой.
 Неторопливо скользя по ней взглядом, Джеймс принялся расстегивать рубашку.
 Леди Анастасия кокетливо опустила взгляд.
 — Милый Августус очень любит тебя, Джеймс, — нежно проворковала она.
 Джеймс откинул в сторону ботинки и вытянул ноги.
 — Мы хорошо повеселимся, — сказала леди Анастасия. Она провела пальцем по своему бедру, по треугольнику волос и округлому животу. — Заканчивай раздеваться. Я — маленький подарок Августуса для тебя.
 — Хм. — Головная боль не отступила, но разум заработал четко. — Вижу, вы все еще тоскуете по своему возлюбленному. Это, должно быть, была тяжелая утрата, миледи.
 Она неторопливо облизнула губы.
 — Это была тяжелая утрата, но ведь нужно жить дальше. В одинокие ночи девушке нужен мужчина, который мог бы прогнать дурные мысли. Такой мужчина, как ты, Джеймс. Большой, сильный и смелый. И готовый ко всему. — Она взглянула на низ его живота и, без сомнения, заметила, как подействовала на эту часть его тела. Джеймс расслабился и взглянул на нее из-под опущенных век. Соблазнительна. Августус все верно рассчитал. Это было испытание. Старик был недоволен тем, что Джеймс слишком занят Годвинами, не говоря уж о том, что Джеймс намеревался объявить их дочь своей невестой. Присутствие леди Анастасии и было попыткой заставить Джеймса признать, что для графа, который вскоре может стать маркизом, необходима более блистательная спутница.
 Августус, несомненно, чувствовал разочарование, охватившее племянника, и справедливо считал, что отчасти это связано с необходимостью сексуальной разрядки. Джеймс посмотрел на грудь леди Анастасии. Она была слишком большой на его вкус.
 — Тебе нравится? — спросила она. Зажав пальцами сосок, она принялась возбуждать себя, и до Джеймса донеслось ее участившееся дыхание. — Почему бы тебе не сделать это для меня, Джеймс?
 Он не ответил, но по ее понимающей улыбке было видно, что она заметила, как натянулись его узкие брюки. Эта женщина привыкла доставлять удовольствие мужчинам и добиваться своего.
 — Ну иди же, Джеймс. Я вижу, что ты готов. Джеймс продолжал смотреть на нее. Для этой женщины он был всего лишь средством для удовлетворения ее желания, которое она сама возбуждала в себе.
 — Раздевайся скорее, и сам увидишь, какие у меня чуткие губы, — нетерпеливо заявила Анастасия.
 Джеймс заставил себя успокоиться и представил лицо Селины, когда она, встав перед ним на колени, искренне произнесла, что нисколько не сожалеет о тех чувствах, которые делила с ним. Он закрыл глаза и сделал вид, что захрапел.
 — О! — возмущенно взвизгнула леди Анастасия. — Некогда еще мужчина не засыпал в такой момент! Я этого не вынесу!
 Храп стал громче.
 — Никогда меня так не оскорбляли! — кричала леди Анастасия. Джеймс услышал, как ее босые ноги прошлепали по полу.
 Он открыл глаза и прислушался. Джеймс выдержал это испытание и доказал не только своему дяде, но и себе, что ни одна женщина не привлекает его так, как Селина.
 — Маркиз узнает об этом! — возмущалась женщина.
 — Искренне надеюсь, — прошептал Джеймс.
 Громкий смех леди Анастасии заставил Джеймса нахмуриться. Вряд ли она снова пыталась испытать на нем свои чары. Смех перешел в неистовый хохот.
 Джеймс нехотя поднялся с кресла и прошел в кабинет. Леди беспомощно прижалась к стене, продолжая хохотать.
 Постепенно смех прекратился. Анастасия взглянула на Джеймса и стала надевать свое белое платье, стараясь, чтобы он снова увидел то, что ему предлагали. Джеймс сложил руки на груди и прищурился.
 Присев на край кресла, леди стала надевать чулки, как вдруг ее лицо сморщилось, и она принялась чихать. Слезы брызнули у нее из глаз.
 — Здесь что-то… — Едва она надела одну туфельку, как раздался громкий хлопок, и в воздухе появилось розовое облачко. — Что это? Здесь стреляют? — испуганно закричала леди Анастасия. — Помогите!
 Она с трудом надела другую туфельку, и снова раздался громкий хлопок. Леди Анастасия широко раскинула руки и промчалась мимо Джеймса к лестнице.
 — Экипаж! Подайте мой экипаж! — закричала она. Джеймс прошел к лестнице и посмотрел, как мгновенно появившийся Вонтел провел леди Анастасию по холлу, старательно успокаивая ее.
 — Лиам, — позвал Джеймс, не оборачиваясь. Тихие шаги приблизились.
 — Я здесь, Джеймс.
 Он повернулся и взглянул на невысокую девушку в розовом муслиновом платье прямого покроя с золотистым шитьем. Ее распущенные черные волосы доходили до пояса, и Джеймс признал, что она была очень красива, несмотря на сжатые губы и упрямо вздернутый подбородок.
 — Ты снова вмешалась в мои дела, Лиам.
 — Конечно, хозяин Джеймс.
 — Хозяин. Ты называешь меня хозяином, когда притворяешься, изображая уважение. Ты подшутила над леди Анастасией. Я ведь просил тебя оставить свои фокусы на Пайпани.
 Девушка не отвела взгляд, не скрывая довольной улыбки.
 — Потрудитесь объясниться, мисс. Лиам наклонила голову.
 — Если вам угодно.
 — Да, мне угодно.
 — Ну что ж, ответ прост. От жителей Востока нужно ожидать необычных выходок, — ответила она, не поднимая мая головы.




 Глава 19


 Селина пыталась сосредоточиться.
 — Так ты переговорил с миссис Мерифилд?
 — Я уже все рассказал тебе, — ответил Дэвид и взглянул на часы.
 — И она отказалась отпустить Мэриголд?
 — Я же все объяснил. Девушка нахмурилась.
 — И тебе не удалось поговорить с самой Мэриголд?
 Дэвид вздохнул.
 — Я нашел ее, но она убежала прежде, чем я успел объяснить ей все, что хотел. Она показалась мне испуганной… и даже какой-то сердитой.
 — А ты уверен, что это была именно она?
 — Конечно, — нетерпеливо произнес Дэвид. — Она точно подходила под описание. Да и вряд ли в одном месте можно найти двух женщин с такими ярко-рыжими волосами. Это точно была Мэриголд.
 — Но ты не можешь бросить ее.
 — Селина, мне нужно вернуться в свой приход. Селина не слышала его. Она потерла виски. Все ее мысли занимал Джеймс, и она больше ни о чем не могла думать. Вчера вечером, после тех слов, которые были похожи на предложение о замужестве, он оставался молчаливым. Вероятно, он жалел о сказанном, ведь эти слова вырвались у него в приливе страсти, когда его рассудок был затуманен. Так что глупо было рассчитывать на это. Но по крайней мере у нее появилась уверенность, что Джеймс поможет ей избавиться от Лечвита. Джеймс был таким нежным и добрым.
 — Селина, что с тобой?
 — Все хорошо, Дэвид. Так как быть с Мэриголд? Ее нельзя бросить, она так хочет вырваться оттуда.
 — Я согласен, — ответил Дэвид. — Но я не могу пренебрегать делами своего прихода. Я постараюсь вернуться как можно скорее. Кстати, Селина, а Лиам долго живет у мистера Иглтона?
 — Лиам? А как это связано с Мэриголд? — рассеянно спросила Селина.
 Дэвид сложил руки на коленях.
 — Я задал тебе простой вопрос.
 — Но я не знаю ответа.
 — Такое нежное создание не должно жить в доме среди одних мужчин.
 Селина удивленно взглянула на него, и Дэвид отвел взгляд.
 — Заверяю тебя, мистер Иглтон очень порядочный человек и заботится о Лиам, Дэвид.
 — Я просто хотел спросить…
 Шум и голоса внизу отвлекли его, дверь в комнату резко распахнулась.
 Дэвид вскочил на ноги.
 — Добрый день, мистер и миссис Годвин.
 — Мама? — еле слышно произнесла Селина. — Папа?
 — Мама, папа, — передразнила ее мать и прошла в комнату, не обращая внимания на Дэвида. — Это все, что ты можешь сказать? Никаких радостных приветствий родителям, которые проделали такой ужасный путь?
 Селина сцепила руки и посмотрела на вошедшую вслед за ними Летти.
 — Что вы хотите этим сказать, мама?
 Ярко-зеленое дорожное платье и соломенная шляпка с вуалью только подчеркивали ее полноту. Лицо женщины побагровело, а в светло-голубых глазах застыло выражение, которого так боялась Селина.
 — Селина — хорошая и послушная дочь, — громко произнесла Летти и шагнула к девушке. Дариус резко обернулся к Летги.
 — А ты попридержи язык. Мы с женой сами разберемся, послушна ли наша дочь.
 — Можно сказать, нам очень повезло, что Бертрам Лечвит такой серьезный человек, — сказала Мэри и тряхнула светлыми волосами.
 — А что мистер Лечвит… — Селина увидела грозное выражение лица своего отца и умолкла. Он казался очень рассерженным. Одетый в дорогой малиновый сюртук, Дариус казался совсем другим, незнакомым. Селина вдруг поняла, что впервые видит отца таким. Похоже, в Лондоне он предпочитает модную одежду, а не тот потертый и мятый костюм, с которым не расставался в Дорсете.
 Отец сделал несколько шагов в сторону Селины.
 — Как сказала твоя мать, нам очень повезло, что Бертрам Лечвит оказался серьезным человеком. И нам повезло, что он приехал утром к нам вместо того, чтобы просто отступиться от тебя.
 У Селины задрожали ноги.
 — Простите, мистер и миссис Годвин, — вмешался Дэвид. — У меня есть неотложное дело. Отец сердито взглянул на Дэвида.
 — А что ты здесь делаешь, Толбот? Вот уж не думал, что у тебя есть дела в Лондоне.
 — Дэвид привез мне новости из моей деревушки, — торопливо произнесла Летти. — И мы настояли, чтобы он остался у нас, пока не закончит здесь свои дела. Уверена, что вы поступили бы так же. Хотите, чтобы мы наняли для вас кеб, Дэвид?
 — Это было бы весьма кстати.
 Селина с ужасом смотрела Дэвиду вслед. Теперь ей придется одной противостоять всем обвинениям. Лечвит наверняка рассказал им, какую схему она придумала для экономии денег.
 — Ты, наверное, думала, что мы никогда не приедем, — произнес отец и опустился в старое кресло. — Ты рассчитывала продолжать свои игры. Как хорошо, что Бертрам все рассказал нам. Мне с трудом удалось отговорить его не приезжать сюда сегодня.
 Селине претила глупая покорность.
 — Удивительно, что вы так встревожены. Почему же вы не позволили ему приехать, чтобы он все рассказал и при мне? — Это не твое дело, девочка. Как ты могла оказаться настолько глупой, чтобы заводить знакомства среди тех, кто гораздо выше тебя по происхождению?
 Селина вопросительно смотрела на отца. Она изо всех сил старалась скрыть свое беспокойство.
 — Ну, что ты молчишь? — продолжила мать.
 — Я рад, что ты не отрицаешь своего стремления вращаться в высшем свете, — снова заговорил отец. — Слава Богу, мы приехали вовремя, пока ты не потратила последний пенни на роскошные наряды.
 Селина почувствовала облегчение. Так они ничего не знают! Этот глупый Лечвит все не так понял.
 — Я старалась быть очень бережливой.
 — Неужели ты думаешь, что это смягчит нас? — Мать шагнула вперед, шурша юбками. Мы не собираемся обсуждать то, что ты пыталась вести себя как принцесса. Главное, что ты отказала мистеру Лечвиту.
 — Я?
 — Молчи! — проревел отец. — Сиди и молчи, пока мы с твоей матерью решим, что будет лучше всего.
 Лучше для кого? Это было невозможно, несправедливо. Селина сжалась, сгорая от желания убежать в свою комнату.
 — Мы найдем возможность вернуть благосклонность Бертрама, — сказала мать.
 — Я не давала прямого отказа мистеру Лечвиту, — произнесла Селина и подняла голову. — Он был груб и…
 — Хватит! — прорычал отец. — Сядь.
 Селина прошла к креслу в дальнем углу и покорно села.
 — Дариус, — повелительным тоном произнесла мать. — Думаю, мы должны как можно быстрее устроить эту свадьбу.
 — Сначала мы должны договориться о деньгах. Я рассчитывал поднять цену, но эта девчонка лишила меня такой возможности.
 Селина слушала, как ее родители говорили и говорили так, словно она не существовала, словно ее мнение никого не интересовало. Прошло больше часа, и она вся извелась от напряжения.
 Конечно, бедняжка Мэриголд была не в такой ситуации, как Селина. Но они обе не могли распоряжаться своей жизнью. Селина старалась не слушать раздраженные голоса своих родителей.» Он заплатит «.» Он сказал, что она порочна «.» Он просто пытается сбить цену, чтобы поменьше заплатить за невинность»и тому подобное. Это было ужасно, но разве у нее был выбор?
 Если бы можно было продолжать их отношения с Джеймсом, как и раньше, то она бы согласилась. Но Селину интересовала не только страсть. Нет, она не такая, как эти бедные падшие женщины. У нее не было стремления снова и снова удовлетворять плотские желания. Селине не нужны были чувственные наслаждения без Джеймса. Осознание этого несло с собой и грусть, и чувство теплоты. Ей было грустно, поскольку она не знала, что ждет ее впереди без него. Но ее обдавало теплой волной, когда она вспоминала о ласках Джеймса. И это чувство было глубже, чем страсть или надежда избавиться от Лечвита. Она любила его, отчаянно любила.
 — Мы сегодня же пригласим его на обед! — донесся до Селины раздраженный голос матери. — Я поговорю с кухаркой, и Селина поможет мне составить меню.
 — Ей не нужно ничего делать, — проворчал отец. — Ей даже не обязательно присутствовать.
 Они рассуждали так, словно она была вещью, способной принести им прибыль. В этой ситуации она ничего не могла сделать. Но может быть, ей удастся помочь Мэриголд…
 В дверь постучали, и на пороге появился дворецкий.
 — К вам посетитель, — объявил он, не обращая внимания на дурное настроение своих хозяев. Он протянул серебряный поднос с лежавшей на нем визитной карточкой.
 Дариус недовольно взял ее и прочитал.
 — Иглтон? Не знаю никакого Иглтона. Отошлите его, Селина привстала в кресле, и ее сердце сильно заколотилось.
 — Он говорит, что ему нужно обсудить дело, которое может оказаться очень выгодным для вас, мистер Годвин, — сказал дворецкий.
 — Хм, — вырвалось у отца. — Пригласи его, но будь неподалеку на тот случай, если его визит окажется нежелательным.
 В тот момент, когда Джеймс вошел, сердце девушки замерло. Их взгляды встретились на миг, и Селина заметила, что сегодня его глаза были стального цвета. Ветер на улице немного растрепал его волосы, но Селина не думала, что яркий румянец на его щеках также вызван ветром.
 Широкая грудь Джеймса выделялась под его безупречным черным сюртуком. Отец был высоким, но рядом с этим могучим красавцем казался маленьким и тщедушным.
 Селина разглядывала Джеймса, его растрепавшиеся волосы, широкие плечи, стройные и крепкие ноги. Когда она заглянула ему в лицо, то затаила дыхание. Ей показалось, что в его выразительных глазах промелькнула ненависть, когда он смотрел на ее отца.
 — Иглтон, не так ли? — Отец пренебрежительно взял с подноса карточку.
 — Джеймс Иглтон, — поправил Джеймс, напряженно вглядываясь в лицо Дариуса. — Я не буду сегодня утомлять вас подробностями. Вы можете посетить моего адвоката и других поверенных, которых я вам назову, и убедиться; что я говорю правду.
 — Правду?
 Мэри Годвин развернула желто-зеленый веер.
 — Что такое, Дариус? Что ему нужно?
 — Пожалуйста, миссис Годвин, не волнуйтесь.
 — Вы нас знаете? — удивленно спросила она.
 — Конечно, миссис Годвин, — натянуто улыбнулся Джеймс.
 — Не надо шутить с нами, — сурово произнес отец.
 — Никогда, сэр. Я буду краток. Я являюсь единственным владельцем острова в Южно-Китайском море, где у меня большая торговая флотилия. К тому же у меня значительная собственность в Лондоне и в Дорсете… недалеко от вашего поместья, как я понял.
 Улыбка застыла на лице матери, а отец только нахмурился сильнее.
 — Это только некоторые из моих владений. Я очень богат, мистер Годвин.
 — А что мне до этого, сэр? — спросил Годвин, с беспокойством разглядывая Джеймса.
 — Уверен, мистер Годвин, что вас это заинтересует в самом ближайшем будущем. Я намерен жениться на вашей дочери.




 Глава 20


 — Но почему? Почему такой мужчина выбрал именно ее? — Мэри Годвин отошла от окна своей спальни. — Джеймс Иглтон может получить любую женщину. — Она посмотрела на мужа, сидевшего в кресле. — Что ему нужно от такого глупого ничтожества, как Селина?
 — Его мотивы меня не интересуют. Главное — это деньги. Может, мистер Иглтон является отве том на наши молитвы. Ты же слышала, какой собственностью он владеет.
 — Но Бертрам уже сделал ей предложение.
 — Мы его пока не приняли.
 — Если мы разозлим Бертрама, то он может сделать нашу жизнь в высшем обществе невыносимой.
 — Нам нечего его бояться. Положись на меня, — заявил Дариус. — Вероятно, у нас могут возникнуть и другие трудности. Что, если Августус пойдет против воли покойного маркиза и выгонит нас из Найтхеда? Дом-то принадлежит ему. — Мэри затронула тему, которой они долго избегали.
 Дариус сосредоточенно разглядывал свои ногти.
 — Дариус, ответь! — выкрикнула женщина. Ей было неприятно видеть мужа в своей спальне.
 — Селину пригласили на бал в замок Кастербриджа, — заговорил он наконец. — Он игнорировал нас столько лет. Но вряд ли он решится изменить ситуацию с поместьем.
 — А какое отношение имеет к этому приглашение Селины?
 Дариус положил руку на спинку кресла.
 — Вероятно, это просто любопытство. Он ведь ничего не знает о причинах изгнания Фрэнсиса. В этом мы можем быть уверены. Но в данный момент меня больше интересует Иглтон.
 Мэри прошлась по комнате в новом розовом халате. Этот цвет очень шел ей. Она потрогала золотую цепочку на груди и вспомнила про свое последнее увлечение — молодого конюха Колина. Да, это был приятный повод для возвращения в Найтхед.
 — Если мы отдадим ее за Иглтона, то наши денежные проблемы будут решены, — произнес Дариус, не глядя на жену.
 — Да, но ведь нет никакого письменного распоряжения о поместье. Старый маркиз сказал, что мы можем оставаться там столько, сколько пожелаем. Только и всего.
 Дариус засмеялся:
 — Мы же знаем, что Кастербриджи держат свое слово, даже если оно стоило им сына. Бог мой, какая радость охватывает меня при мысли о том, как мы одурачили старика и он лишил Фрэнсиса наследства. Не бойся, моя дорогая, Августус сделан из того же теста. Он исполнит волю своего отца. Так что мы можем оставаться в поместье… пока наконец не доберемся до сокровищ.
 Мэри вскинула голову:
 — Дариус! Мы искали двадцать лет и ничего не нашли! Двадцать лет!
 — Найдем, я это чувствую. И эта свадьба как раз то, что нам нужно.
 — Но у нас до сих пор нет ключа. Ты же сам слышал, как мать Фрэнсиса приказывала ему беречь ключ. Без него мы никогда не доберемся до сокровищ.
 — Черт бы тебя побрал, — выругался Дариус, оскалившись. — И зачем только я рассказал тебе то, что слышал. Она сказала: «Это ключ. Береги его». А потом она добавила: «Открой силу глаза». Когда ты наконец поймешь, что, может, никакого ключа и нет. Глаз — это и есть ключ, мадам. И мы его найдем.
 — Если бы ты тогда подождал, то мы бы все узнали. Дариус отвернулся.
 — Сколько раз тебе повторять, что меня едва не обнаружили. Я не мог рисковать и поэтому скрылся. В конце концов, может, я слышал все, что она сказала.
 — Нет, — укоризненно покачала головой Мэри. — Это не так. И из-за этого мне пришлось столько лет страдать, напрасно потратив лучшие годы моей жизни.
 — Ха, — усмехнулся Дариус. — Лучшие годы твоей жизни! И ты хочешь, чтобы я поверил в это? Да ты всю жизнь развлекалась с юнцами. Ты хоть представляешь, что они говорят о тебе? Ты не хотела видеть настоящего мужчину! Именно поэтому ты так и не смогла родить мне сына!
 Она зажмурилась и закрыла уши.
 — Ты просто ревнуешь, — прошептала Мэри. — Ревнуешь, потому что я равнодушна к твоим грязным утехам.
 В комнате стало тихо. Мэри открыла глаза и посмотрела на бесстрастное лицо мужа. Что бы ни случилось, она не должна терять хладнокровия, не должна давать ему шанс лишить ее этих проклятых сокровищ. Они найдут их.
 — Иногда меня беспокоит, что Фрэнсис может вернуться, — едва слышно сказала она.
 — Он не вернется, — ответил Дариус и поудобнее устроился в кресле. — Мы уже много раз говорили об этом. Он и сейчас ничего не узнает, ведь его отец умер. Все вышло так, как мы хотели.
 — Ты прав, — согласилась она.
 — Меня радует, что ты согласна со мной. Фрэнсис поверил, что его отец узнал про визит в бордель, и доказательство тому — перстень. Он знал, что его старик был глубоко религиозным и любил жену Фрэнсиса как свою дочь.
 — Да, — ответила Мэри. — Эта глупая Софи считала, что ее муж просто не мог развлекаться с какой-то проституткой. И Фрэнсис поверил, что отец прогнал его из-за Софи.
 — Именно так, — подтвердил Дариус. — Наверное, твоя ненависть смягчилась, а? Ты ведь ненавидела Софи, потому что Фрэнсис выбрал ее, а не тебя.
 Мэри отвернулась.
 — Я никогда не любила его. Это он хотел меня. И он женился на ней только потому, что не мог получить меня. — Ну не важно, — примирительно произнес Дариус. — Главное, что мы добились своего. За наше молчание старый маркиз отдал нам Найтхед. Слава Богу, он ничего не знал о сокровищах, которые столько поколений передавались от матери к дочери, а потом должны были достаться дураку Фрэнсису.
 Они засмеялись, и Мэри немного смягчилась.
 — Дариус, что ты собираешься сегодня делать?
 — У меня есть неотложное дело. Я собираюсь пойти к Итону и принять его предложение.




 Глава 21


 Туман, поднимавшийся с реки, щекотал Селине нос и горло. Она хотела надеть ботинки, но их каблуки сильно стучали бы по мощеной улице. Увидев впереди рыжую женщину, она крикнула:
 — Подожди, Мэриголд! Подожди!
 Эхо гулко разнесло ее голос по узкой улочке. Шедшая впереди женщина остановилась возле одинокого желтого фонаря. Ее ярко-рыжие волосы отливали золотом.
 — Мэриголд, позволь мне помочь тебе.
 Селина хотела сделать это ради Дэвида. Может, если она покажет ему, что может оказаться полезной, он позволит ей помогать и после того… Она не хотела сейчас думать о Джеймсе, о его великодушном предложении. Она старалась не думать, как он едва кивнул в ее сторону, прежде чем уйти. Это походило на холодный кивок незнакомца.
 — Мэриголд! — Селина заторопилась к остановившейся женщине, которая медленно повернулась к ней.
 — Что тебе нужно? — послышался звонкий голос.
 — Помочь тебе. — Селина решила не приближаться, чтобы та не испугалась.
 — В чем мне помочь?
 — Изменить твою жизнь.
 Мэриголд не уходила, но и не отвечала, напряженно вглядываясь в лицо Селины. Откуда-то доносилась веселая песня.
 — А что плохого в моей жизни? — Женщина гордо выпрямилась. — Кто ты такая, чтобы приходить сюда и требовать, чтобы я изменила свою жизнь?
 Селина поглубже закуталась в накидку и оглянулась по сторонам. Она убедила дворецкого нанять ей кеб, как делал Дэвид, но сейчас девушке стало страшно.
 — Один твой друг передал записку, что ты хочешь вырваться от миссис Мерифилд, и вот…
 — Черта с два! — Женщина двинулась в темноту. — Ты такая же, как и тот доброжелатель, что приходил до тебя.
 — Мэриголд! — Селина кинулась за ней. — Я знаю, что ты боишься миссис Мерифилд. Не надо. Мы поможем тебе вырваться из Лондона и начать новую жизнь среди честных людей.
 Теперь Селине приходилось бежать за ней. Она вскрикнула от неожиданности, когда рядом проехала повозка торговца элем. От реки шел неприятный затхлый запах, и Селине стало дурно. Она осторожно обошла какого-то человека в лохмотьях и увидела, как снова впереди мелькнули рыжие волосы и Мэриголд зашла в какой-то дом.
 Селина неожиданно остановилась и прислушалась. Ей показалось, что кто-то идет за ней. Девушка оглянулась, но никого не увидела.
 Возле двери, куда зашла Мэриголд, Селина заколебалась и попыталась вглядеться в туман. Она испуганно отшатнулась, когда перед ней возник невысокий, хорошо одетый мужчина. Поравнявшись с ней, он приподнял шляпу.
 — Добрый вечер, мисс.
 — Добрый вечер, — ответила Селина.
 — Могу я проводить вас домой? — Его голос показался девушке знакомым. — Здесь небезопасно для молодой леди. Селина надвинула капюшон.
 — Благодарю вас, сэр, но я дома. — Если раньше она колебалась, то теперь решила, что у нее больше может не оказаться шанса помочь Дэвиду.
 Мужчина пристально посмотрел на нее, затем быстро исчез в тумане.
 Селина постучала в дверь. Она уже встречала этого человека, но не могла вспомнить где.
 Дверь отворилась.
 — Что надо? — спросил хриплый женский голос. Селина отпрянула.
 — Я…
 — Заходи. — Ее втолкнули в небольшой холл, где сильно пахло духами. — Что тебе?
 — Я хочу поговорить с Мэриголд, — ответила она толстой женщине в розовом муслиновом платье с оборками. Она не сомневалась, что это и была сама миссис Мерифилд.
 — Не знаю никакой Мэриголд, — заявила хозяйка. Толстый слой пудры делал ее обрюзгшее лицо еще более безобразным.
 Селина гордо выпрямилась.
 — Мэриголд вошла сюда минуту назад. Я ее видела. А вы, похоже, миссис Мерифилд.
 — Откуда ты меня знаешь? Селина усмехнулась.
 — Мэриголд очень точно описала вас. Я попыталась перехватить ее на улице, но… она не заметила меня. Я буду очень признательна, если вы проводите меня к ней. Нам нужно о многом поговорить.
 На темной лестнице появилась полуодетая женщина и с любопытством уставилась на Селину.
 — В каком номере мисс Уот?
 — Подожди минуту. Белли. Я сейчас занята с молодой леди. — Она взглянула на Селину, и на губах ее появилась неприятная улыбка. — Поднимитесь по лестнице, милочка. В девятом номере вам скажут, где та, кто вам нужен.
 — Благодарю вас. — Селина осторожно обошла хозяйку и поднялась по узкой лестнице. Коридор был едва освещен несколькими свечами. Девятая комната оказалась в самом конце.
 Селина робко постучала.
 — Эй, есть здесь кто-нибудь?
 Из комнаты послышался какой-то невнятный голос.
 Девушка заглянула внутрь.
 — Где вы?
 — Я здесь, любовь моя, подойди ко мне. Я твой слуга.
 Селину охватило любопытство, и она подошла к кровати. На желтом шелковом покрывале лежал мужчина средних лет, лысый, с большим носом и тонкими, очень красными губами.
 — С вами… с вами все хорошо? — неуверенно спросила она и оглянулась на дверь.
 — О, все будет прекрасно, едва я начну подчиняться твоей воле.
 Селина удивленно осмотрела его с ног до головы. Нет, она не ошиблась. Это действительно был мужчина. На нем была розовая маска, пыльные сапоги и тонкая рубашка, которая едва доходила до костлявых колен.
 — Рыжая проститутка? — уже в который раз рассерженно спрашивал Джеймс, сидя с Вонтелом в экипаже. — Черт бы ее побрал!
 — Успокойся, Джеймс, — говорил Вонтел, но в его голосе тоже слышалась тревога. — Мой осведомитель прибежал к нам сразу после того, как увидел мисс Селину, она вошла в тот дом.
 — В этот проклятый бордель, ты хотел сказать? О чем только эта маленькая дурочка думает?
 — Мой человек…
 — К черту твоего человека! Он должен был увести ее оттуда, что бы она ни говорила. — Джеймс высунулся в окошко, глядя на улицу, по которой они мчались. Пьяные прохожие отскакивали в сторону, чтобы не попасть под колеса экипажа.
 — Мы подъезжаем. — Вонтел подвинулся и схватил Джеймса за рукав, когда тот собрался выпрыгнуть, — Подожди, Джеймс.
 — Мы должны действовать быстро, — мрачно произнес тот.
 Вонтел еще крепче ухватил его.
 — Уже не нужно, — произнес он. — Вон она. Джеймс прищурился и проследил за взглядом друга, пытаясь что-то разглядеть в тумане.
 — Сумасшедшая, — пробормотал он и выпрыгнул из экипажа, Селина, закутавшаяся в накидку, натолкнулась прямо на Джеймса.
 — Простите меня! — Она подняла на него огромные испуганные глаза, и ее губы приоткрылись от удивления. — Что ты здесь делаешь?
 Джеймс едва удержался, чтобы на месте не отшлепать ее. Он подхватил Селину и запихнул в экипаж. Когда он сам забрался туда, Вонтел пересел к вознице.
 — Я спросила, что ты здесь делаешь? — повторила свой вопрос Селина. — И почему ты засунул меня сюда, словно мешок с картошкой? Джеймс изо всех сил старался сохранять хладнокровие.
 — Поехали скорее отсюда, — приказал он и сел напротив девушки.
 Она тщетно пыталась пригладить растрепавшиеся волосы.
 — Похоже, ты очень сердит, — сказала Селина, не поднимая глаз.
 — Какая наблюдательность!
 — Не представляю почему.
 — Будь добра, посиди тихо. — Джеймсу нужно было время, чтобы обуздать свою ярость.
 — Очень мило с твоей стороны проводить меня домой.
 — Помолчи.
 — А как ты узнал, где меня найти?
 — Да уймись ты наконец!
 Экипаж мчался вперед, а Джеймс продолжал молчать, стараясь не смотреть на Селину. Снаружи пейзаж постепенно менялся, и вместо трущоб появились красивые дома и сады. Сильные порывы свежего ветра разгоняли туман. Джеймс немного успокоился и отважился взглянуть на сидевшую напротив девушку. Что заставило ее подвергнуть себя такой опасности?
 Селина встретилась с его взглядом и прикусила губу.
 Джеймс покачал головой.
 — Ну зачем? Зачем ты пошла туда? Что ты там забыла?
 — Мне жаль, что я так расстроила тебя. Если она не ответит на его вопрос, то он рассердится еще сильнее.
 — Зачем?
 Селина опустила голову.
 — Есть много женщин, которым повезло гораздо меньше, чем мне.
 — Да, — согласился он: — Но какое отношение это имеет к тебе?
 — Кто-то должен им помочь. Я узнала про одну молодую женщину, которая хотела бы вырваться из этого вертепа. Поэтому я и отправилась туда, чтобы попытаться спасти ее.
 Джеймс почувствовал облегчение. Как бы глупо ни звучали ее слова, он ей поверил. Селина действительно верила, что может появляться в самых опасных районах Лондона, чтобы спасать людей. Перед ним сидело воплощение наивности и доброты.
 — Джеймс, ты кажешься таким сердитым!
 — Я испугался за тебя, — проворчал он.
 — Напрасно, но я не смогла спасти Мэриголд. Похоже, она не хочет менять свою жизнь.
 Джеймса совершенно не интересовала эта тема.
 — Обещай, что ты больше никогда не пойдешь туда. Она подняла голову.
 — Но я должна!
 Не успела она договорить, как Джеймс схватил ее и усадил к себе на колени.
 — Ты больше никогда не появишься там! Ясно? — Он встряхнул ее. — Поняла?
 — Я… Да. — Слезы навернулись ей на глаза. — Ты переживал за меня?
 Джеймс нежно прижал ее к своей груди.
 — Я же сказал, что ты напугала меня, Селина. Там, где ты была, не место для нежной и непорочной девочки.
 — Едва ли непорочной.
 — Что?
 Она взяла его за лацкан и тихо прошептала:
 — Но мы же оба знаем об этом, Джеймс. И я не жалею об этом.
 Невероятно! Она даже не представляла, что все их развлечения были далеки от полного удовлетворения, которого он так жаждал.
 — Я и правда очень рада, что ты приехал за мной. Я так испугалась!
 Джеймс закрыл глаза и погладил девушку по щеке.
 — Ты больше не будешь бояться. Теперь я буду заботиться о твоей безопасности.
 — Тебе не стоит так беспокоиться обо мне, — смутилась Селина.
 — Я беспокоюсь, потому что ты — моя возлюбленная. — Вместе с этими словами, сорвавшимися с его губ, Джеймса охватило странное чувство, которое он даже не мог определить. Селина смотрела на него широко распахнутыми глазами, и вся ее душа отразилась в этом взгляде. Впервые в жизни Джеймс ощутил радость от доверия, оказанного ему.
 Ему нужна эта нежная, красивая девушка, как никто другой. Он ласково встряхнул ее.
 — Моя возлюбленная, Селина. Ты понимаешь, что это значит?
 Губы девушки задрожали, и она осторожно прикоснулась к щеке Джеймса.
 — Нет, Джеймс. Спасибо, но нет. Это очень благородно с твоей стороны, но должен быть другой выход.
 — Перестань. — Джеймс не дал ей договорить и крепко обнял. Он даже не знал, как обращаться с такими застенчивыми женщинами.
 — Можно, я что-то скажу тебе?
 — Все, что пожелаешь, — ответил Джеймс. Селина нежно дотронулась до его щеки, провела пальцами по его губам.
 — Ты совсем не похож на других мужчин. Ты прекрасен, Джеймс. Что бы я ни делала, куда бы ни шла, я везде встречаю тебя. Когда Фреда расчесывает мои волосы, я представляю, что это ты прикасаешься ко мне.
 Джеймс взглянул на эту прелестную, доверчивую девушку и прижал ее к своей груди. Он не осмеливался заговорить, боясь показать, что душа его уже в плену у этих нежных ручек. Сможет ли он удержать ее? Сможет ли он быть тем, кем она его представляла? Есть ли хоть какая-то надежда, что после того, как он расправится с этими подлыми людьми, которые, к несчастью, были ее родителями, она сможет… Джеймса охватило отчаяние. Что бы там ни было, он не может отступить от обещания, которое дал отцу и самому себе.
 Как быть, если Селина узнает, что он использовал ее?
 — Ты, наверное, считаешь меня глупой, — прошептала она.
 — Я думаю, что нам нужно пожениться как можно скорее, — ответил Джеймс, стараясь не выдать своего волнения. — Я поговорю с твоими родителями, чтобы они побыстрее вернулись в Дорсет вместе с тобой.
 — А где будешь ты? Джеймс улыбнулся.
 — Я тоже поеду в Дорсет. Вряд ли я смогу жениться на тебе, оставаясь в Лондоне.
 — Ты действительно намерен жениться на мне?
 — Да, Селина.
 Девушка затихла в его руках.
 — Джеймс, эти деньги мешают мне. Я должна их вытащить. — Она отстранилась и достала из-за пазухи кожаный кошелек, в котором звенели монеты. Бросив кошелек на сиденье, она снова завернулась в накидку. — Мне бы хотелось вернуться и сказать этой миссис Мерифилд все, что я о ней думаю. Представляешь, она называет себя аббатисой, а свой жуткий дом — монастырем.
 Джеймс замер.
 — Что произошло, когда ты была там?
 — Эта женщина сказала мне, что если я поднимусь в одну из комнат наверху, мне там скажут, где найти Мэриголд. Не понимаю, почему нельзя было отправить меня прямо к ней.
 — И ты ходила в ту комнату?
 — Да. — Джеймс стиснул зубы.
 — Там кто-нибудь был?
 — Да. Мужчина. Правда, очень странный. Джеймсу показалось, что чья-то холодная рука сжала его сердце.
 — Почему он показался тебе странным?
 — Одежда на нем была обычная, но он просил меня делать странные вещи.
 — Расскажи мне об этом.
 — Я все сделала и взяла деньги. Много денег, мне кажется. Но он ничего не знал про Мэриголд.
 — К черту Мэриголд, — прорычал он. — Ты взяла деньги у этого негодяя?
 — Конечно. Деньги — это ценная вещь, особенно для людей, которые очень нуждаются. Я позабочусь о том, чтобы они пошли на хорошие дела.
 — Тихо. — Джеймс дал ей отстраниться. — Ответь мне сейчас же: что произошло в той комнате? Селина вздохнула.
 — Ну я же сказала! Я сделала то, что он просил. Я привязала его к кровати и вставила ему кляп.
 Джеймс оцепенел, ожидая продолжения. Когда она ничего больше не добавила, он спросил:
 — И что же было потом?
 — Меня немного клонит в сон, был такой трудный день.
 — Селина, объясни, что хотел от тебя этот мужчина?
 — Ничего, — ответила она. — Поскольку во рту у него был кляп и ему это нравилось, он больше ни о чем не мог меня попросить.




 Глава 22


 — У меня голова все еще кружится. — Селина засмеялась и посмотрела на Джеймса. — Не могу поверить, что я снова в Найтхеде и ты здесь, со мной. — Селине казалось, что все это прекрасный сон, и она боялась, что вот-вот проснется.
 Ее радость немного омрачалась замкнутостью Джеймса. После приезда он не произнес ни слова. Это была их первая встреча спустя неделю после того, как Джеймс спас ее из этого страшного места в Лондоне, и Селине хотелось о многом поговорить с ним.
 — Джеймс? — Она дотронулась до него. — Я расстроила тебя?
 Он нехотя оторвался от созерцания больших лужаек Найтхеда и зарослей рододендронов с красивыми розовыми и пурпурными цветами.
 — О чем ты, Селина?
 — Ты грустишь?
 — Нет. Как я могу грустить, прогуливаясь по самым красивым лужайкам, которые я когда-либо видел, с женщиной, которая скоро станет моей женой?
 Женой! Селина неторопливо повертела васильковым зонтиком, который был одного цвета с ее батистовым платьем.
 — Ты еще не отказался от своей идеи?
 — Отказался? — Яркое утреннее солнце светило ему в спину, и поэтому невозможно было разглядеть выражение его глаз. Он неожиданно схватил Селину за талию.
 Девушка посмотрела в сторону террасы, где ее мать делала вид, будто занимается розами.
 — Джеймс, мы не должны, мама смотрит.
 — Успокойся, твоя мать отдает дань традициям. Мы скоро поженимся, и тогда твое поведение будет совершенно естественным делом. — Селина видела только его заострившиеся скулы и плотно сжатые губы, но она чувствовала его беспокойство.
 В темно-синем сюртуке, серых бриджах и высоких сапогах Джеймс Иглтон выглядел очень импозантно. Когда Селина увидела, как он подъезжает на своем могучем вороном жеребце, то почувствовала исходившую от него мощь повелителя. Другие мужчины не шли ни в какое сравнение с Джеймсом. И он настаивал на своем желании жениться на ней. Сердце Селины тревожно заколотилось. Но почему? Ведь он мог выбрать любую девушку.
 — Я уж думала, что ты не приедешь, — вырвалось у Селины.
 Джеймс разглядывал ее с таким сосредоточенным вниманием, что девушка опустила глаза. Он нежно встряхнул ее, заставив посмотреть на него.
 — Селина, тебе еще много предстоит узнать про себя и про меня.
 Когда его взгляд остановился на ее губах, Селина ощутила страстное желание, которое мог вызвать у нее только он. Но тут девушка вспомнила про мать.
 — Я хочу показать тебе дом, — торопливо произнесла она. — Он очень милый… хотя некоторые комнаты нуждаются в отделке.
 — Ты покажешь мне дом после. Я хотел бы посмотреть сад. Я так много слышал о нем.
 — У нас не было возможности поговорить, Джеймс. Я все хотела спросить тебя, почему ты так поспешно сделал мне предложение?
 — Это все Толбот, — коротко ответил Джеймс.
 — Дэвид? А при чем здесь он?
 — Мисс Фишер прислала его ко мне. Он рассказал о приезде твоих родителей. — Джеймс окинул Селину подозрительным взглядом с ног до головы. — Это Толбота надо винить в твоем опасном приключении?
 Селине не хотелось вспоминать о своем рискованном предприятии.
 — Как мило, что Дэвид постарался помочь мне. Они действительно… были очень недовольны мной. Джеймс поиграл с ее светлым локоном.
 — Больше они не будут недовольны тобой. И думаю, что у Толбота была еще одна причина для визита в мой дом. Интересно, долго ли он оставался там после моего ухода? — задумчиво произнес Джеймс, словно про себя.
 — А почему Дэвид должен был остаться? — Впрочем, Селина тут же сама нашла ответ. — Думаю, он хотел поговорить с Лиам. Он очень заботится о тех, кому, по его мнению, нужна помощь.
 Джеймс невесело рассмеялся.
 — Не вижу здесь ничего смешного.
 — Не совсем так.
 Селина подозрительно посмотрела на него, но решила не продолжать эту тему. Ее не покидало чувство, что Джеймс чем-то рассержен.
 — Давай прогуляемся, — внезапно произнес он и взял ее под руку. — Я хочу увидеть озеро и дубовую рощу.
 Озадаченная тем, что никак не могла определить его настроение, Селина покорно пошла за ним к ивам, окружавшим озеро. Придерживаясь за ветви, Джеймс спустился к воде и застыл на краю, словно видел в ней то, что было недоступно Селине.
 Девушка стояла тихо и наблюдала за ним, сложив руки. Здесь он был совершенно другим, совсем не похожим на того человека, которого она встретила в Лондоне.
 — Здесь были лебеди, — произнес он каким-то незнакомым голосом.
 — Лебеди? Нет, их здесь никогда не было.
 — Здесь были лебеди, говорю тебе. — Он повернулся к Селине, и его черты исказила судорож ная гримаса. Потом лицо прояснилось, и он облегченно вздохнул. — Прости меня, я заговорился. Путешествие было довольно утомительным, а я не отдыхал в пути.
 — Но почему?
 — Потому что я не мог дождаться, когда увижу тебя. — Он улыбнулся и взял ее за подбородок. — Я всю дорогу мечтал о твоих светлых волосах, твоих золотистых глазах и мягких губах, которые только и ждут поцелуя. — И в подтверждение своих слов он наклонился, погладил ее волосы и нежно поцеловал. Селине показалось, что Джеймс чем-то опечален.
 — Джеймс?
 — Я хочу, чтобы ты пообещала мне никогда не отступаться от меня, Селина.
 — Да, Джеймс.
 Джеймс крепко ухватил ее за плечи.
 — Что бы ни случилось, Селина, ты должна мне верить.
 — Да, — ответила она, потрясенная его горячностью. — Джеймс, ты встревожен. Это из-за меня, да? Ты действуешь, повинуясь чувству долга, чтобы помочь мне, но сам этого не хочешь.
 На какое-то мгновение ей показалось, что он не намерен отвечать. Но едва она собралась заговорить, как увидела, что Джеймс посмотрел мимо нее и нахмурился. Селина обернулась и увидела Дэвида, шагавшего под руку с Лиам.
 — Добрый день, Иглтон. — Зеленые глаза Дэвида оценивающе смотрели на Джеймса, но по крайней мере неприязнь прошлой встречи исчезла. — Я нанес тебе визит в поместье Блэкберн. Лиам оказалась так добра, что сказала мне, где ты, и вызвалась показать дорогу. — Дэвид кашлянул, а потом поспешно продолжил; — Вонтел также сопровождал нас. Он сейчас пьет чай в доме вместе с Летти.
 — Показала тебе дорогу? — недоуменно переспросила Селина. Ведь он все знает в округе с самого детства! — Здравствуй, Лиам. Как тебе понравилось поместье? Ты уже освоилась там?
 — Это потрясающий дом, — ответила Лиам с сияющей улыбкой.
 Цветки рододендрона, украшавшие черные волосы девушки, прекрасно гармонировали с белыми лилиями, вышитыми на ее голубой тунике.
 — Там раньше жил сквайр Лоудер. Он был настоящим отшельником, — со смехом пояснила Селина. — Когда я была маленькой, то считала его демоном.
 — Может, ты и права. — Лиам наморщила маленький носик и искоса взглянула на Дэвида, который не сводил с нее глаз. — Я уже наняла женщин из деревни. Думаю, они все приведут в порядок. Мебель там не соответствует вкусу Джеймса, но это, я уверена, он быстро исправит.
 — Ты прекрасно справляешься со всем, моя дорогая, — сказал Дэвид. Его высокая фигура и крепкие плечи только подчеркивали хрупкую женственность Лиам.
 — У тебя какое-то дело ко мне, Толбот? — резко спросил Джеймс. — Лиам, у тебя промокли туфли.
 Селина взглянула на туфли девушки, на сердитое лицо Джеймса, потом снова на Лиам. Улыбка не сходила с лица Лиам.
 — Если помнишь, Иглтон, ты просил меня помочь тебе в одном деле. Я сделал все, что ты хотел. Последние бумаги будут подписаны в следующее воскресенье. А вот это разрешение. — Дэвид протянул свернутый документ.
 — Прекрасно! — Джеймс шагнул вперед и похлопал Дэвида по плечу. — Прекрасно!
 Дэвид поморщился.
 — Я повторю то, что сказал вам в Лондоне, сэр. Если бы это не защищало интересы Селины… — Он многозначительно поднял бровь.
 — какие интересы? О чем вы говорите? — встревожилась Селина.
 Джеймс протянул ей руку и прижал девушку к себе.
 — Мы говорим о свадьбе, Селина, о нашей с тобой свадьбе. Мы поженимся через неделю, в следующий понедельник.
 Солнечные лучи проникали сквозь витражи в высоких окнах большого зала Найтхеда, заполняя все пространство ярким и теплым светом. Джеймс чувствовал, что этот дом подходит ему, как ладно пригнанная одежда. Знакомая обстановка разбудила в нем воспоминания, которые только усилили его жажду мести. Предстоящая неделя будет невероятно трудной. Он не должен показывать свои истинные чувства. Разве только когда останется один.
 — Уверена, Селина понимает, как ей повезло, — говорила миссис Годвин. — Одному только провидению известно, почему такой образованный и удачливый человек, как вы, выбрал эту упрямую и своенравную девушку. Однако мы очень рады, что это произошло.
 Джеймс взглянул на побледневшее и грустное лицо Селины.
 — Уверена, что не должна напоминать вам, что, только имея твердую руку, можно справиться с упрямством, мистер Иглтон, — продолжала Мэри Годвин.
 — Именно, — добавил Дариус Годвин с такой наглой ухмылкой, что рука Джеймса непроизвольно сжала твердую рукоятку кинжала. Но он быстро опустил руку. Он должен выждать, должен помнить, что смерть будет для них слишком легким наказанием.
 Сидя на красивой резной кушетке, которую так любила мать Джеймса, Мэри Годвин недовольно фыркнула.
 — Меня удивляет скоропалительность этой свадьбы. — Ее глаза скользнули по Селине иприщурились. — Многие будут недоумевать. — Она многозначительно улыбнулась Джеймсу и расправила подол своего светло-зеленого платья.
 Джеймс облокотился о мраморную полку камина и не проронил ни слова. Скоро все будет так, как нужно ему.
 — Мы, мужчины, понимаем в таких вещах, — пробормотал Дариус Годвин. — Не терпится насладиться спелым плодом, да, мой мальчик?
 Джеймс строго взглянул на него, но снова промолчал.
 — Ну… нам с вами нужно будет решить некоторые деловые вопросы, а миссис Годвин, без сомнения, займется всеми необходимыми приготовлениями.
 — Ужин по случаю помолвки состоится в моем поместье в воскресенье, накануне свадьбы. — Джеймс ободряюще улыбнулся Селине и с радостью отметил, как она оживилась.
 Мэри Годвин торопливо поднялась.
 — А кому мы можем послать приглашения? Ведь времени мало, а все наши друзья в Лондоне.
 — Этот ужин пройдет в узком кругу. — Джеймс почувствовал мстительную радость, когда лицо этой женщины зарделось от гнева. Когда-то она, наверное, была красива, но в ней чувствовалась какая-то скрытая злоба.
 — Но вы же не хотите, чтобы поползли слухи о причинах такой поспешности. Я рассчитывала, что мои близкие…
 — Нет, — ответил Джеймс, но более мягким тоном, что озадачило Годвинов. — Время покажет, что причин никаких не было. Я хочу доставить удовольствие Селине. И ужин по случаю помолвки — это часть моего подарка ей. Уверен, что и вы не хотите меньшего для своей единственной дочери.
 Он повернулся к Годвину.
 — А с вами мы переговорим через несколько дней, сэр. Поскольку сейчас Селине очень хочется… показать мне свой дом.
 Скоро этот дом будет принадлежать только ей и ему, Селина вскочила и торопливо побежала к двери, остановившись только для того, чтобы Джеймс мог открыть ее. В холле с высокими узкими окнами и несколько потертыми гобеленами она поспешила вперед, но Джеймс схватил ее за руку и обнял.
 — Все хорошо, моя дорогая. Успокойся. У тебя сердечко колотится, как у испуганной птички. Теперь ты в безопасности. Поверь мне.
 — Благодарю тебя, Джеймс, — ответила Селина, и губы у нее задрожали.
 Какое-то движение привлекло внимание Джеймса. Он обернулся и увидел спешившую к ним мисс Фишер. Она прижала палец к губам и провела их на другую половину дома.
 — Я ждала, — прошептала она, ее карие глаза мягко блестели. — Может, у меня больше не будет возможности поговорить с вами до свадьбы.
 Селина взяла за руку свою компаньонку.
 — Что такое, милая Летти?
 — Ничего… И очень много. — Женщина явно нервничала. — Я так счастлива за Селину, мистер Иглтон, и за вас. Я счастлива, г, отому что моя девочка наконец встретила мужчину, который будет любить и заботиться о ней. Да благословит вас Господь. — Она прижала руку Селины к своей щеке.
 Джеймс задумался. Он не понаслышке знал о преданности друзей, но не ожидал такого от наемной прислуги.
 — Спасибо, Летти, — ответила Селина и обняла ее. — Я очень счастлива. Но ты всегда будешь частью моего счастья. Правда, Джеймс?
 — Конечно, как ты пожелаешь.
 Летти всхлипнула и отвернулась.
 — Я должна вернуться к своим обязанностям.
 — Твоя компаньонка любит тебя, — заметил Джеймс, когда они снова остались одни. Он обнял Селину и прижался щекой к ее волосам. — И я понимаю почему.
 Они так и стояли, обнявшись и совершенно забыв о времени, пока рядом не раздалось тихое покашливание.
 — Мистер Иглтон, — произнес Вонтел и поклонился. — Пожалуйста, простите, но Лиам очень хочет обсудить одно важное дело с мисс Селиной.
 Джеймс едва сдержал улыбку при таком проявлении подобострастия у Вонтела.
 — Важное дело?
 — Простите. — Вонтел снова поклонился. — Я забыл напомнить, что Лиам умеет прекрасно укладывать волосы. И она хотела обсудить с мисс Селиной ее свадебную прическу. Она сейчас в саду с мистером Толботом.
 Джеймс кивнул, заметив радостную улыбку на лице Селины.
 — Ступай к ней. А мне нужно кое-что обсудить с твоими родителями. Я подойду к вам позже.
 Едва Вонтел с Селиной скрылись из виду, Джеймс направился к библиотеке. Ему было десять лет, когда он в последний раз был в этом доме, но он хорошо помнил короткий путь туда.
 — Черт побери, — пробормотал Джеймс. Он достал часы. Ему нельзя было долго задерживаться в этой захламленной комнате, которая некогда была великолепной библиотекой Фрэнсиса. Вдоль стен стояли опустевшие книжные полки, книги были разбросаны по каменному полу.
 Дорогой персидский ковер, который Софи когда-то подарила мужу, лежал свернутый в углу. Джеймс внимательно осмотрел каменных драконов возле камина. Их глаза были гладкими, в них не было никаких углублений, которые подходили бы по форме и печати на перстне Фрэнсиса. Джеймс достал из кармана тяжелый перстень. Три пирамидальных выступа были вырезаны на массивной короне с крестом посередине., Этот перстень столетиями использовался как печать в их семье. Именно он и тонкая цепочка, которую он подарит Селине в день помолвки, помогут ему добраться до бабушкиного наследства.
 Снаружи послышался какой-то шорох, и Джеймс быстро сунул кольцо в карман. Он стал размеренно прохаживаться по комнате, разглядывая карнизы, сделанные в виде листьев и ягод. Если его застанут здесь, то он может сказать, что поджидает Селину. Джеймс бросил последний взгляд на старинную мебель, часы и картины, расставленные в беспорядке вдоль стен. Шорох стал громче. Джеймс подошел к двери, распахнул ее и едва не наступил на кота, который скрылся в коридоре.
 Джеймс откинул волосы со лба и ускорил шаги. Годвины не нашли того, что искали. В этом он был уверен. Но они лихорадочно продолжали поиски. Джеймс мрачно усмехнулся. Они не знали, что сокровища находятся в той комнате, которую он только что покинул.
 Может, достаточно будет лишить Годвинов возможности продолжать эти поиски? Эта идея нравилась Джеймсу, но он помнил, что его жажда мщения не будет удовлетворена, пока он не достанет сокровища на глазах у своих врагов, чтобы насладиться их бессильной яростью.
 Но будет ли этого достаточно?
 Скорее всего нет. Но сейчас ему нужно было поскорее выбраться из этого дома, где присутствие Годвинов давило на него. Свежий воздух оживил Джеймса. Он обошел вокруг дома, и до него донесся веселый женский смех. Джеймс остановился и стал наблюдать. Толбот стоял, прислонившись к колонне, и смотрел, как Лиам укладывала волосы Селины. Вонтела и мисс Фишер не было видно.
 — Мне нужно потренироваться, — раздался голос Лиам. — Начнем сначала. — Она вытащила шпильки, и светлые волосы упали на плечи Селины. — Прическа должна быть красивой. Дэвид, посмотри, как ее волосы переливаются на солнце.
 Джеймс наблюдал, как густые волосы Селины скользили по пальцам Лиам.
 «Они переливаются на солнце», — повторил он про себя. Через несколько дней он прижмется лицом к этим волосам на подушке их супружеской постели.
 Джеймс вдруг остро почувствовал, что ему нужно все сразу: и Найтхед, и сокровища, и Селина.
 Только смерть могла лишить его этого.




 Глава 23


 Селина вдохнула ночной воздух и посмотрела на поместье Блэкберн. Завтра она станет женой Джеймса.
 — В самом деле, Селина, лучше бы Летти послушала меня. Это платье не подходит для девушки в день ее помолвки.
 — Не сердись, мама, и не вини Летти. Я сама выбрала платье. Оно очень хорошее. — Платье из золотисто-коричневого шелка, отделанное по вороту узким кружевом цвета слоновой кости, очень шло Селине. И оно не было подержанным, что радовало девушку.
 — Это все пустяки, — сказал Дариус Годвин. — Главное — это дело. Не знаю, почему Иглтон медлит, — пора бы все обсудить.
 Селина закуталась в темно-зеленую бархатную накидку и направилась впереди родителей к ярко освещенному главному входу. До нее доносилась незнакомая музыка.
 — Какая ерунда, — ворчал сзади Годвин. — Вот уж никогда не думал, что буду когда-нибудь плясать под какую-то волынку в доме старого Лоудера. Да, Иглтон весьма эксцентричен.
 — Может, и так, — согласилась Мэри. — Но зато у него есть деньги, а это главное.
 Селина поджала губы. Она не позволит никому испортить ей этот вечер.
 Не успели они подойти к распахнутым дверям дома, как появился Вонтел.
 — Добрый вечер, мисс Селина. Добрый вечер, миссис и мистер Годвин. Мистер Иглтон ждет вас.
 Селина оказалась в ярко освещенном холле и вдыхала аромат сотен желтых роз, которыми были украшены стены и лестница. Она видела только Джеймса. Высокий, широкоплечий, он казался невероятно красивым в черном сюртуке и элегантной белой рубашке.
 — Иди ко мне, Селина. — Он обнял ее за талию и протянул роскошную желтую розу. — Это тебе. Я убрал все шипы.
 Девушка поднесла цветок к губам и закрыла глаза.
 — «Чаровница Тилли», — сказала она, вспомнив их первый день. — Как мы смогли так быстро узнать друг друга? Джеймс притянул ее ближе и прошептал:
 — Ты тоже помнишь, моя дорогая девочка?
 — Да, я помню каждое мгновение, что мы провели вместе.
 — С завтрашнего дня мы больше не будем разлучаться. Пока Джеймс снимал ее накидку, Селина заметила сидевшую на кушетке Лиам, которая держала на коленях незнакомый инструмент и играла на нем. Именно его звуки так поразили девушку.
 — Привет, Селина. — Это был Дэвид, который стоял позади Лиам. — Ты выглядишь великолепно.
 Селина не нашлась что ответить. Она подошла к Дэвиду, поцеловала его в шеку и приветливо улыбнулась Лиам. Родители, молча оглядывая все вокруг, прошли за Вонтелом.
 Джеймс взял Селину под руку.
 — Пойдем? — Он провел девушку в небольшую, но прекрасно отделанную столовую и усадил слева от себя.
 Когда все расселись, включая Дэвида, Мэри презрительно сморщила нос.
 — Шесть персон? — Она громко захлопнула золотистый веер. — Разве этого ожидает мать для единственной дочери?
 Селина постаралась не обращать внимания на такую враждебность.
 — Как тебе удалось всего за одну неделю превратить все в сказку, Джеймс? Здесь все так красиво.
 — Он требовал и приказывал, Селина, — объявила Лиам, стоявшая за спиной Джеймса. Сегодня она выглядела восхитительно в светло-голубой тунике. — Он всегда так поступает. И всегда добивается своего. — Она громко хлопнула в ладоши. Один за другим появились слуги со всевозможными блюдами в руках. Вонтел стоял возле буфета черного дерева. По сигналу Джеймса он подошел к хозяину, а потом через мгновение вышел из столовой. Чопорный дворецкий наблюдал, как две служанки разливали суп из красивой чаши из черного базальта. Джеймс взял руку Селины и положил к себе на колено.
 — Вам не хотелось бы немного лимонада, Селина? — произнес совсем рядом чей-то голос.
 Селина подняла глаза и с изумлением посмотрела на Руби Роуз. Она превратилась в красивую горничную в черном платье, черных блестящих туфлях, белом фартуке и чепце.
 — Спасибо, Руби Роуз, с удовольствием.
 Место справа от Джеймса оставалось пустым. Может, оно для Вонтела? Хотя вряд ли.
 Селина едва прикоснулась к супу, попробовала немного рыбы и вкусного пудинга. Блюда сменялись одно другим. Родители, так же как Дэвид и Джеймс, ели с аппетитом.
 Джеймс сжал ее руку, наклонился к ней и прошептал:
 — Не пугайся, моя дорогая. Тебя ждет небольшой сюрприз.
 Тут появился Вонтсл и громко объявил:
 — Ваш последний гость, мистер Иглтон. Августус Сент-Джайлс, третий маркиз Кастербридж.
 Джеймс поднялся, так же как и Дэвид.
 Вот это действительно сюрприз! Но Селина не слишком удивилась, ей казалось, что в такой день все может произойти. Но почему ее отец не встал? Почему так побледнела мать?
 Вошел маркиз, высокий и энергичный, и улыбнулся всем.
 — Добрый вечер, какое приятное событие. — Он похлопал Джеймса по спине и поднес к губам руку Селины. — Нетрудно заметить, почему этот парень просто очарован вами, моя дорогая.
 Маркиз занял место рядом с Джеймсом.
 — Налейте всем шампанского — это очень благоприятный повод. Да, сегодня вечером должно произойти важное событие. — Он взглянул на родителей Селины. — Дариус и Мэри Годвин, без сомнения. И выглядите сносно, вполне сносно. Замечательное событие для всех нас.
 У Селины по спине поползли мурашки. Она заметила, как при этих словах маркиза у матери задрожали от негодования ноздри, а отец так вцепился в край стола, что побелели костяшки пальцев.
 Маркиз кивнул Джеймсу и Дэвиду, чтобы они сели.
 — Я собираюсь наконец сказать то, о чем молчал несколько месяцев по просьбе Джеймса.
 Джеймс погладил Селину по голове и улыбнулся ей.
 — Дариус и ты, Мэри. Вы наверняка хорошо помните Фрэнсиса и Софи Сент-Джайлсов. — Он поднял бокал с шампанским и подождал, пока остальные последуют его примеру. — Давайте выпьем за эту чудесную пару: за моего благородного брата и его красавицу жену Софи.
 В полном молчании все, кроме Годвинов, поднесли бокалы к губам. Селине показалось, что рука ее матери застыла с бокалом, а отец, похоже, забыл закрыть рот. Селина пригубила шампанское, но ее сердце тревожно забилось. Она ничего н, е понимала.
 — Но вы, Дариус и Мэри, не знаете, что… — маркиз умолк и остановил взгляд на Годвинах, — вы не знаете, что человек, который сидит рядом с вашей дочерью и который завтра станет ее мужем и вашим зятем, совсем не тот, за кого себя выдает.
 В установившейся напряженной тишине Селина обвела взглядом сосредоточенное лицо Дэвида, своих застывших в ожидании родителей и посмотрела на Джеймса. Он выглядел печальным. Девушку охватило безотчетное отчаяние.
 — Дариус! — послышался резкий голос матери. — О чем он говорит? Что случилось?
 — Ага! — Улыбнувшись, маркиз поднял свой бокал. — Мы все рады этому чудесному событию, не так ли, Мэри?
 Джеймс сжал плечи Селины и внимательно посмотрел на нее, прежде чем прошептать:
 — Все хорошо, моя любимая, поверь мне.
 — Итак, — рокотал маркиз, — я с огромной радостью и гордостью поздравляю Джеймса с помолвкой и объявляю, что имя Иглтон — это то, которое он согласился принять на время. А теперь позвольте представить вам. — Тут маркиз еще выше поднял бокал и торжественно посмотрел по сторонам. — Джеймс Сент-Джайлс, граф Иглтон, мой племянник и единственный наследник.
 Маркиз выпил, так же как и Дэвид. Селина дрожащей рукой поднесла бокал к губам. Родители ее, казалось, окаменели. Но почему? Это у Селины был повод для расстройства. Человек, за которого она собиралась завтра выйти замуж, не сказал ей, кто он на самом деле. И если все произойдет как намечено, то она станет не миссис Иглтон, а леди Иглтон. Это уж слишком.
 — Но почему? — Голос матери прозвучал как-то неестественно и пресекся, когда она указала пальцем на Джеймса.
 — Все просто, — быстро пояснил Джеймс. — Я хотел быть уверенным, что Селине нужен я сам и что она не выходит замуж из-за неверно истолкованного чувства долга.
 — Долга? — недоумевающе переспросила Селина.
 — Наши отцы были друзьями, дорогая. Но я не хотел, чтобы ты выходила замуж, чувствуя себя обязанной той дружбе. Уверен, что вы согласитесь с этим, мистер и миссис Годвин. — Он с вызовом посмотрел на ее родителей. — Я даже ожидал, что вы узнаете меня. Но, конечно, я был мальчишкой, когда мы виделись в последний раз перед тем, как мой отец решил поискать счастья в дальних краях. Без сомнения, я сильно изменился.
 — Очень сильно, — произнес Годвин и выпил шампанское. — Мне было жаль, когда мы потеряли связь с твоими родителями. А Фрэнсис… почему он… Он ничего не написал ни разу.
 — Я не знаю. — Джеймс пожал плечами. — Боюсь, мой отец был полностью поглощен своим делом. Они с мамой никогда не вспоминали об Англии. Миссис Годвин уже оправилась от шока.
 — О, бедняжка Софи… Она наверняка уже в пути с твоим отцом. Не могу представить, чтобы она пропустила помолвку своего сына.
 Джеймс показал, чтобы ему наполнили бокал, а потом взглянул на своего дядю, который кивнул ему. Они понимали друг друга без слов.
 — Мои родители, — заговорил Джеймс, глядя на бокал шампанского, — умерли. Похоже, вы забыли, что я унаследовал свой бизнес от отца. Он скончался больше года назад, вскоре после смерти матери.
 Селина с сочувствием посмотрела на него и сжала руки.
 — О, — вырвалось у миссис Годвин. Селина задумчиво отметила, что в голосе матери прозвучало удовлетворение, а не сочувствие. — Бедная Софи… И бедный Фрэнсис. Они упоминали, наверное, о нашей дружбе?
 — Конечно, — ответил Джеймс. — Мой отец жалел об утрате своей дружбы с мистером Годвином. Но это неизбежно. Большое расстояние мешало этому.
 Опустошив еще один бокал шампанского, Годвин произнес:
 — Очень жаль, что все так произошло. Очень жаль! Это тяжелое известие для нас. Наверное, вам нужно поговорить с маркизом и подготовиться к завтрашнему дню. — Он поклонился маркизу.
 — Не надо, — громко заявил маркиз. — Пришла пора начать все сначала. И я рад этому. Я с нетерпением жду, когда в нашем роду появятся новые отпрыски.
 Когда значение этих слов дошло до Селины, она густо покраснела. Джеймс успокаивающе взял ее руку. I — У меня есть подарок для Селины, и сейчас, похоже, самый подходящий момент. — Он извлек из кармана черную кожаную шкатулку и открыл. — Это принадлежало моей матери. Ей подарили это накануне свадьбы с моим отцом. Теперь это твое, Селина.
 На черном бархате лежал красивый золотой медальон с цепочкой. Цепочка была сделана в виде переплетенных листьев, а медальон в форме крестика, обвитого цветами и украшенного бриллиантами.
 На глазах Селины выступили слезы.
 — Какой красивый, старинный. Джеймс поднялся.
 — Моя мать хотела бы надеть его на тебя.
 — Я сделаю это вместо бедной Софи, — послышался голос миссис Годвин. Она поднесла к глазам платок, а потом встала и подошла к Джеймсу. — Бедная Софи. Теперь эта цепочка будет принадлежать Селине. Как бы Софи хотелось побыть здесь и увидеть, как ее единственный сын женится на единственной дочери лучшего друга ее мужа. — Две слезинки появились у нее на глазах.
 Мэри Годвин взяла цепочку у Джеймса и осторожно застегнула ее на шее Селины.
 — Какая красота… какие бриллианты и… — Голос ее пресекся. — М-м, я рада, что могу сделать это ради наши почивших друзей.
 — А теперь, Годвин, — заговорил маркиз, — мне бы хотелось провести немного времени в обществе этой красавицы, которую выбрал мой племянник. Я бы хотел познакомиться с ней, прежде чем она доверит мне качать на коленях новых Кастербриджей.
 Селина потупилась и услышала, как Джеймс хмыкнул.
 — Думаю, — продолжал маркиз, — вы доверите мне проводить ваше дитя домой. Я должен позаботиться о том, чтобы она смогла хорошо отдохнуть перед завтрашними испытаниями.
 Мужчины засмеялись за столом, а Селина продолжала рассматривать подол своего платья.
 — Очень хорошо, — сказал Годвин. — Пойдем, Мэри. Нам тоже нужно отдохнуть перед завтрашними хлопотами. Мы сможем поговорить с вами и позже.
 Ее родители ушли, сопровождаемые Лиам и Вонтелом. Дэвид, получив одобрительный кивок Джеймса, обнял Селину и поцеловал в лоб.
 — Я рад за тебя, миледи, — сказал он, нежно улыбнувшись. — Джеймсу, то есть лорду Иглтону, очень повезло.
 — Для тебя я — Джеймс, Дэвид, — резко произнес Джеймс. — Твоя дружба и наставления очень помогли Селине.
 Дэвид вышел, оставив Селину вместе с Джеймсом и его дядей.
 — Может, пройдем в мой кабинет? — предложил Джеймс. — Он еще не отделан, но там удобно.
 Маркиз покачал головой и поставил на стол бокал.
 — Если ты не возражаешь, то я отправился бы отдохнуть. Надеюсь, комната для меня приготовлена? Селина заметила, как они обменялись взглядами.
 — Конечно, — ответил Джеймс. — Я намерен в ближайшем будущем показать Селине Моршем-Холл. Это наше фамильное поместье, — пояснил он ей.
 — И ваш будущий дом, когда…
 — Не надо говорить об этом сейчас, — поспешно перебил его Джеймс.
 — Как скажешь. — Маркиз с обожанием посмотрел на своего племянника. — Это очень счастливый день для меня, мой мальчик. Я желаю вам спокойной ночи.
 Оставшись одни, они долго смотрели друг на друга.
 — У старика доброе сердце, — сказал наконец Джеймс. — Я не просил его оставить нас одних. Но я рад, что он это сделал.
 — И я тоже, — ответила Селина. Она вся дрожала от смущения и ожидания. — Не уверена, что смогу привыкнуть к тому, что ты граф, милорд — Зато я легко привык, что ты будешь миледи, — ответил Джеймс.
 Минуты шли. Наконец Джеймс сделал тот единственный шаг, что разделял их. Он погладил ее волосы, щеку, ожидая, пока Селина закроет глаза и прижмется к его ладони. Джеймс придвинулся ближе, но не обнял ее. Когда его губы нежно прикоснулись к ней, Селина отпрянула, но не открыла глаза. И в это мгновение Джеймс снова нашел ее рот и поцеловал с такой страстью, что губы девушки приоткрылись.
 — Нет, моя милая. Если я сейчас же не верну тебя домой, то не смогу удержаться, чтобы не овладеть тобой. Это может подождать до завтра, когда мы станем мужем и женой.
 Селина опустила глаза, когда Джеймс принес накидку и набросил ей на плечи.
 — Я прикажу подать экипаж, — сказал он.
 — Нет! — Селина взяла его за руку. — А мы не могли бы проехаться верхом, Джеймс? Я никогда не каталась верхом с тобой.
 Он посмотрел на нее, на ее не подходящий для этого наряд, но кивнул и позвонил в колокольчик. Вонтел появился почти сразу, и Джеймс распорядился оседлать лошадей.
 Через несколько минут во дворе послышался стук копыт, и Джеймс с Селиной вышли из дома.
 — Ой, какая прелестная лошадка! Кобыла, которую Джеймс держал под уздцы, блестела в лунном свете.
 — Она твоя, — сказал он, поправляя платье Селины. — Какая возня с этими дамскими седлами! — Он помог ей вставить ногу в стремя.
 Селина посмотрела на его темную голову и улыбнулась. Она робко прикоснулась к его волосам и почувствовала, как он замер.
 — Спасибо тебе, Джеймс.
 — За что?
 — За то, что ты спасаешь меня, хотя я могу оказаться не такой, как ты надеешься. Но я постараюсь быть хорошей женой тебе, Джеймс.
 — Когда ты поверишь, что ты именно такая, какая нужна мне? Что я мечтаю о такой, как ты?
 У Селины перехватило дыхание. Она погладила его по волосам, а Джеймс поцеловал ее в ладонь.
 — Поехали, — произнес он и вскочил на своего вороного. — Ты искушаешь меня, моя леди.
 — Я еще не твоя леди. Джеймс подъехал к Селине.
 — Я уже считаю тебя своей леди. Не знаю, как мне выдержать эти часы до завтрашнего дня, когда мои мечты станут реальностью.
 Найтхед располагался в трех милях от его поместья, но Селине показалось, что они проехали это расстояние слишком быстро. Вороной подъехал к воротам поместья и остановился, громко фыркая. Джеймс похлопал коня по шее, успокаивая его.
 — Он великолепен, — заметила Селина. Она постеснялась добавить, что этот конь очень подходил своему хозяину.
 Джеймс подъехал ближе.
 — Я буду считать минуты до утра.
 — И я тоже, — ответила Селина, и сердце ее сильно забилось. — Я рада, что именно Дэвид обвенчает нас.
 Джеймс посмотрел на небо, а затем спрыгнул с коня и помог Селине.
 — Нам надо идти. — Он взял ее за руку и потянул за собой. На крыльце Джеймс повернул девушку к себе и наклонился. Селина закрыла глаза, чувствуя на своих губах его теплое дыхание. — Нет! — резко произнес он. — Нет, милая девочка. Я должен быть сильным сейчас, чтобы вынести это ожидание. — Он чуть отступил и поднял правую руку.
 Селина не сразу поняла его намерение, но потом тоже подняла правую руку, прижав ее к его ладони, их пальцы переплелись.
 — Навсегда, — сказал Джеймс, и яркий лунный свет упал на его лицо. У Селины захватило дух, когда она заглянула в его горящие страстью глаза.
 — Навсегда, — повторила она.
 Джеймс отпустил ее, и Селина открыла дверь. Закрыв ее за собой, она все еще видела перед собой образ Джеймса. Вскоре до нее донесся топот лошадей.
 Завтра.
 Мэри Годвин стояла у окна своей спальни. Как это несправедливо! Почему такой мужчина, как Джеймс, выбрал это ничтожество? Что он нашел в ней?
 Она видела, как к дому подъехало двое всадников, потом хлопнула дверь и послышались шаги — Селина шла в свою комнату. Завтра Селина переедет в его дом, в его комнату. В его постель…
 Иглтон снова вскочил в седло и тронул коня, ведя лошадь Селины в поводу. Кастербридж, как всегда, сдержал свое слово. Черт бы побрал эту семью! И это Фрэнсис… Мэри охватила радость при мысли о том, что Фрэнсис мертв, так же как и эта проклятая Софи, которую он предпочел ей.
 Она собралась было отойти от окна, когда какое-то движение у деревьев привлекло ее внимание. При свете луны она заметила, как какой-то человек пробирался к их дому. Джеймс Иглтон. Лорд Иглтон, как сегодня с гордостью объявил его проклятый дядя. Должно быть, он намерен тайно пробраться в спальню Селины.
 Мэри наблюдала, как Иглтон остановился в нерешительности, огляделся по сторонам и быстро пошел, но не к передней двери, что вела к лестнице и жилому крылу, а к другой стороне дома. Женщину охватила паника. Ведь это же сын Фрэнсиса. И отец наверняка рассказал сыну все, что знал сам про сокровища. Выйдя в коридор, она тихо спустилась по лестнице и осторожно двинулась вперед.




 Глава 24


 Последний раз, когда Джеймс залезал в это окно на кухне, он был гораздо меньше.
 Он потер ушибленное плечо, когда спрыгнул на каменный пол кладовой. Джеймс быстро пробрался по коридору, где пахло рыбой и мясом, и прошел в дом с черного хода. Он столько чудесных часов провел на кухне в детстве в компании повара, который очень любил Джеймса, так что знал здесь все закоулки. Скоро он оказался возле библиотеки. Прежде чем войти туда, он прислушался. Где-то наверху его возлюбленная Селина, наверное, лежала в постели с открытыми глазами. Он тоже наверняка не заснет до утра. Джеймс улыбнулся и прошел в библиотеку.
 Ему нужно действовать быстро и тихо.
 Если бы дядя не предложил Селине остаться после ухода родителей, Джеймсу и в голову бы не пришло проникать в этот дом до женитьбы. Но сейчас, расставшись с Селиной, он не мог устоять перед искушением.
 Он зажег свечу и сморщился, увидев весь этот беспорядок. Джеймс припомнил, как стояла мебель, когда он приходил сюда в детстве, и постарался расставить все по местам. Тяжелее всего было подвинуть массивный стол красного дерева Скрежет показался ему очень громким, и Джеймс погасил свечу. Он прислушивался к тишине, стремясь одновременно отдышаться. Не заметив ничего подозрительного, он опять зажег свечу.
 Довольно скоро вазы и красивые статуэтки стояли на своих местах, а книги расставлены на полках. Без сомнения, эти злобные Годвины будут спрашивать, кто попытался навести здесь порядок, но никто не сможет ответить им.
 Джеймс снова улыбнулся. Пламя свечи вдруг заколебалось и погасло. Резко обернувшись, он посмотрел на приоткрывшееся окно. Оно и раньше плохо запиралось. Он перевел дыхание и принялся за картины. Поместить их на свои места было не так трудно. Пустые прогалы на стенах показывали, где должны были располагаться пейзажи, сцены охоты и портреты предков.
 Ощутив странное волнение, Джеймс отступил в центр комнаты. Последний раз, когда он стоял здесь среди этих картин, его отец сидел за этим большим столом, который так любил. Теперь осталось только развернуть ковер. Он начал расправлять его, и ясно вспомнил голос матери, ее серебристый смех.
 Проклятые Годвины!
 Джеймс решил поторопиться — и тут застыл. На каменной плите возле его левого колена было неяркое пятно света. Он наклонился, потрогал его и ахнул. В камне был вырезан почти невидимый глазу круг с тремя углублениями. Кровь застучала у него в висках. Подняв голову, он увидел тонкий лучик света, который, словно палец, указывал на каменный пол. Джеймс поднялся и посмотрел в окно. Ну конечно, Годвины вели свои поиски тайно и наверняка плотно задергивали шторы от любопытных глаз. Если бы он сделал так же, то луна не помогла бы ему найти этот глаз.
 «Узнай силу глаза».
 И он сделал это. В эту ночь полная луна ярко осветила портрет, и в глазу давно умершего мужчины появилась блестящая точка. Джеймс подошел поближе к портрету и заглянул в темно-зеленые глаза своего предка, имени которого даже не знал.
 — Бог мой! — вырвалось у него. В нарисованный глаз был вставлен маленький изумруд, который при другом освещении казался просто кусочком краски.
 У Джеймса дрожали руки, когда он достал из кармана перстень, уже зная, что тот прекрасно подойдет к вырезанным в камне отверстиям как ключ. Смахнув со лба пот, он повернул кольцо. Какие-то скрытые механизмы пришли в действие, и каменная плита неслышно отодвинулась в сторону. Джеймс заглянул в черную пустоту, откуда веяло могильным холодом.
 Так перстень и был ключом!
 Приподняв свечу, он тщательно пытался что-то разглядеть внизу. «Нельзя овладеть сокровищем, не имея в руках медальона. Иначе тебя ждет смерть». Джеймс хорошо запомнил слова отца. Он соображал, что делать. Нельзя было оставлять перстень на месте, но он не мог взять сейчас медальон у Селины. С глухим скрежетом камень встал на место. Джеймс нахмурился. Камень двигался сам по себе.
 Покачав головой, он вытащил перстень, посмотрел на него и спрятал в карман. Это не важно. Скоро он приведет сюда Селину, и они вместе достанут сокровища. Он даже представлял, как она будет волноваться.
 Дверь хлопнула, и Джеймс едва не подпрыгнул. В мгновение ока он выхватил нож и быстро прошел к выходу. Затаив дыхание, он резко распахнул дверь.
 Никого не было. Наверное, опять сквозняк. Но ему пора уходить отсюда. В темном коридоре было тихо, и Джеймс ускорил шаг. На этот раз он выскользнул через боковую дверь, которая оказалась открытой.
 Вскочив на вороного, он помчался вперед, пригибаясь под низкими сучьями деревьев. Джеймсу казалось, что конь летит над землей. Селина будет принадлежать ему. Сокровище будет принадлежать ему. И его месть осуществится.
 Он громко рассмеялся и посмотрел на полную луну.




 Глава 25


 Дариус проснулся от того, что кто-то душил его. Он попытался разжать чужие пальцы, сжимавшие его шею, и сесть.
 — Прекрати! Хватит! — Дариус с трудом глотнул воздуха. Он схватил душившую его женщину и отбросил на кровать. Мэри разрыдалась. Дариус ухмыльнулся и прижал ее к постели. — Это шампанское ударило тебе в голову, жена? И ты захотела меня?
 — Идиот! — закричала она и начала вырываться, стараясь расцарапать ему лицо.
 — Прекрати! Ты чуть не выколола мне глаз! — Он прижал руку к ране, кровь заливала ему глаза.
 — Ты! — продолжала кричать Мэри. — Это ты заставил нас столько лет потратить зря!
 Дариусу наконец удалось схватить ее за руки и успокоить. Он зажег свечу. Мэри была похожа на сумасшедшую, ее светлые волосы растрепались, а в глазах светилась жгучая ненависть. Он не рискнул отпустить жену.
 — Тише, — произнес он. — Это был тяжелый для нас вечер.
 — Тяжелый? — с негодованием повторила она и попыталась высвободиться. — Да эта ночь была просто ужасной!
 — Да, да. Успокойся, дорогая.
 — Успокоиться! Я не могу! Они здесь! Они были здесь все эти двадцать лет! — Она резко дернулась, высвободилась и отскочила в угол. — Ты что, не понимаешь? Сокровища здесь! Ты слышишь?
 Дариус тяжело сглотнул и нахмурился.
 — О чем ты говоришь?
 — Они в библиотеке, там одна плита отодвигается. Внизу тайник. Как ты думаешь, что там, Дариус? Он облизнул губы.
 — Ты уверена? Откуда ты узнала?
 — Я сама все видела. Я видела, как Иглтон проник ночью в дом. Я проследила за ним. Он не закрыл дверь в библиотеку. Потом дверь захлопнулась, и мне пришлось спрятаться в старом шкафу в коридоре, чтобы он не заметил меня.
 Кровь бросилась ему в лицо.
 — Так он знал, где находился глаз? Все это время он просто хотел войти к нам в доверие, изображая, что любит Селину? — Он с ненавистью плюнул на пол. — Где он сейчас? Он взял бриллианты?
 — Нет. Он закрыл плиту и ушел.
 — Завтра он женится на Селине, — задумчиво произнес Дариус. — Интересно, что он задумал?
 — Воспользоваться шансом, чтобы пробраться в этот дом, а затем взять свое. Мы верно предположили, что не все так просто.
 — Он спускался вниз?
 — Нет. Он сдвинул плиту, заглянул вниз и снова все закрыл. Думаю, ему нужно время. И в этом единственная причина для этой свадьбы. Я знала, что она не нужна ему.
 У Дариуса пересохло во рту.
 — Мы должны предотвратить свадьбу.
 — Мы ничего не будем останавливать. — Глаза Мэри лихорадочно вспыхнули. — После свадьбы мы выдворим Селину отсюда. И тогда он вдруг увидит, что его новые родственники негостеприимны… пока мы не сделаем то, что нужно.
 — А что нужно сделать? Женщина, неужели ты хочешь… — Ему стало не по себе. — Нет, все кончено. Не будем больше говорить об этом.
 Мэри подскочила вплотную к нему:
 — Ты что, Дариус? Ты наверняка подумал про ту историю, которую мы рассказали старому маркизу? Не бойся, муженек, я не собираюсь ее повторять… если только… Если только у меня не останется другого пути, чтобы добраться до сокровищ.
 — Ты не сможешь!
 — Смогу, черт бы тебя побрал! — Сжав кулаки, она потрясла ими. — Ты дурак, будь ты проклят! Ты держал его в руках! Он был у тебя! — И она снова закричала так, что Дариус содрогнулся.
 Он осторожно присел на край кровати.
 — Мэри, успокойся, мы что-нибудь придумаем.
 — Мы? — Она дико захохотала. — Ты сделаешь так, как я скажу!
 — Хорошо, — согласился Дариус. Нужно успокоить ее и потом постараться избавиться от нее, пока она его не погубила.
 — Слушай, Дариус. Ты ничего не хочешь узнать? — спросила она, раскачиваясь из стороны в сторону и дергая кружево на рубашке. — Ты не хочешь узнать, как Иглтон сдвинул плиту?
 — Как? — Дариус затаил дыхание. Мэри так быстро схватила его за ворот рубашки, что он не успел увернуться.
 — Ты держал это в руках! И ты сам отдал его. Ты, который решил заставить своего друга заплатить за то, что он родился богатым, а ты всего лишь сыном бедного сквайра. Ты возненавидел лучшего друга за его доброту к тебе и решил восстановить справедливость для нас с тобой. Но ты сам отдал ключ… Дариус покрылся испариной.
 — Ключ?
 — Да, ключ! Ты воспользовался перстнем Фрэнсиса, чтобы обвинить его. Когда он взял перстень у отца, его выгнали из этого дома и из страны. Но он увез с собой единственный ключ к сокровищам. Он увез перстень и отдал его сыну.
 — Так перстень — это ключ?..




 Глава 26


 Заря занималась над Дорсетом. Джеймс стоял на крыльце и наблюдал за парящими в небе птицами. Легкий ветерок доносил до него запах свежескошенной травы.
 Сегодня день его свадьбы. Закрыв глаза, Джеймс постарался успокоиться. При мысли о Селине его охватила незнакомая прежде нежность. Скоро наступит время и для возмездия, и тогда он покончит со злом, которое досталось от прошлого. Но сегодня все мысли были заняты только Селиной.
 — Мистер Иглтон!
 — Кто там? — Он резко обернулся и увидел мисс Фишер. — Что случилось? Что-нибудь с Селиной?
 — Мистер Иглтон… Простите, милорд… Я…
 — Что произошло? — Джеймс быстро подошел к женщине.
 — Я боюсь.
 Джеймс остановился.
 — Чего?
 Она оглянулась вокруг.
 — Есть вещи, о которых вы не знаете.
 — Где Селина?
 — В Найтхеде.
 — Она готовится к нашей свадьбе?
 Мисс Фишер прикрыла рот рукой и кивнула. Темные круги под глазами и растрепанные волосы говорили о том, что она совсем не спала.
 — Тогда в чем дело, мадам? Что-то с Селиной?
 — Нет. Но у нее… была трудная жизнь. Я должна была остановить их… Я должна была найти способ увезти ее… — Она сцепила руки. — Я не… Я приняла неверное решение.
 — Вы говорите о диких выходках ее родителей?
 — Да, да. Она сильно страдала, милорд. Зло творит страшные вещи с людьми, а в том доме таится огромное зло. Зло сводит их с ума.
 — Конечно, — спокойно согласился Джеймс. — Но теперь с этим покончено.
 — Нет! Нет! — Она схватила его руку. — Пожалуйста. Еще не все кончено. Оно не закончится до тех пор, пока… Вы не знаете об опасности. Вы не представляете, на что они способны.
 Эта бедная женщина и понятия не имела, что скоро Годвинов выдворят из Найтхеда. Он улыбнулся.
 — Возвращайся к Селине, позаботься о ней этим утром, Летти, пока я сам не смогу оберегать ее.
 — Я должна сказать вам…
 — Не надо, пожалуйста, возвращайся домой. Все будет хорошо.
 — Селина вчера сказала мне, кто вы.
 — Да. — Он погладил ее по руке. — Я позову Вонтела, чтобы он проводил вас.
 — Осталась опасность, милорд. Вы должны быть осторожны.
 Как всегда бывало, Вонтел появился, едва Джеймс произнес его имя.
 — Я нужен тебе, Джеймс? — Он быстро подошел к ним, но не сводил взгляда с Летти. — Доброе утро, Летти.
 — Доброе утро, — Обеспокоенные глаза мисс Фишер с надеждой устремились на Вонтела. — Он не слушает меня.
 — Мисс Фишер немного переволновалась, — сказал Джеймс. — Будь добр, проводи ее в Найтхед.
 — Но… вы должны выслушать меня.
 — Я знаю все, что вы хотите мне сказать, — ласково произнес он. — Вам больше не о чем беспокоиться. Жду вас на нашей свадьбе.
 Джеймс оставил их и направился в спальню. Небо быстро светлело, а из своего окна он видел Найтхед. Мисс Фишер была сильно обеспокоена… очень сильно. Джеймс пожал плечами и расправил рубашку. Сейчас не время думать о проблемах, которые тревожат слуг.
 — Согласен. — Голос Джеймса прозвучал уверенно и сильно.
 Дэвид заговорил снова ясным, звучным голосом. Селина не слышала ни одного слова. Она видела только Джеймса, его улыбку.
 Девушка улыбнулась в ответ и крепче сжала его руку. Чье-то всхлипывание заставило ее посмотреть в сторону, на Летти, которая прижимала к лицу платок и улыбалась сквозь слезы.
 — Селина?
 Она испуганно посмотрела на Дэвида.
 — Что?
 Среди прихожан маленькой деревенской церквушки раздался смех. — Селина, — повторил Дэвид. — Ты согласна?
 — О да, конечно.
 Смех стал громче, и Селина прикусила губу.
 — Я сделала что-то не так, Джеймс?
 — Нет, любимая.
 — Хорошо, — прошептала она. — Я очень волнуюсь.
 — Я знаю. — Джеймс взял ее руку. — Это будет символом того, что ты принадлежишь мне, а я — тебе. — И он надел ей на палец кольцо с изумрудами.
 Селина посмотрела на кольцо, а потом на Джеймса.
 — Никогда не думала, что у меня будет изумруд. А теперь он у меня есть. — И еще у нее был Джеймс, и это самое удивительное.
 Джеймс откашлялся.
 — Объявляю вас мужем и женой.
 — Мы женаты?
 — Да, — ответил Джеймс, крепко обняв ее. — И уже целую минуту ты — моя леди. — И Джеймс поцеловал ее.
 Раздались торжественные звуки органа, и Джеймс впервые представил всем Селину как леди Иглтон.
 — Какие все веселые, — прошептала Селина и неожиданно поймала взгляд матери. Мэри скорбно поджала губы и отвернулась.
 Им не удастся испортить этот день. Селина взяла Джеймса под руку, и они направились к выходу из церкви. Чуть позади Джеймса шел Вонтел как друг жениха, а за Селиной следовала Лиам. Девушка выглядела удивительно в темно-синей расшитой тунике и едва видневшихся из-под нее шелковых штанах и вышитых туфельках.
 Лиам дотронулась до руки Селины и протянула ей букет желтых роз, которые она держала для нее во время церемонии. Селина сквозь слезы видела, как прихожане улыбались и поздравляли их. Джеймс направился вместе с ней к украшенному цветами серебристому ландо.
 — Я бы хотел сидеть напротив тебя, — сказал он, когда они разместились рядом.
 Селина удивленно взглянула на него.
 — Я хочу видеть твое лицо, Селина. Мне приятно смотреть на тебя.
 — А я хочу смотреть на тебя, — ответила она без тени смущения. — Сегодня мне завидуют все женщины, и так будет всю мою жизнь.
 Джеймс приподнял бровь. Его темно-серый строгий сюртук хорошо дополняла белая кружевная рубашка, а светло-серые бриджи и высокие черные сапоги подчеркивали его стройную фигуру. На его лице появилась лукавая улыбка.
 — Миледи, неужели вам нравится то, что вы видите?
 — Именно! — Селина провела рукой по его длинным загорелым пальцам. — Я просто вся дрожу, Джеймс. И поскольку я теперь замужняя дама, то думаю, что могу говорить то, что чувствую.
 Джеймс рассмеялся и кинул букет в толпу.
 — Ты, моя милая, скоро узнаешь, как я собираюсь унять эту дрожь. — Он поклонился тем, кто приветствовал их, бросил монетку маленькому мальчику. — Потерпим, до поместья всего полчаса пути.
 — Да, — согласилась Селина, когда экипаж медленно тронулся с места. Она заметила в толпе высокую фигуру лорда Кастербриджа, который громко приветствовал их. Стоявшая рядом с ним графиня Лафоже присела в реверансе. — Это такой день, Джеймс… Это слишком. И я не хочу ждать еще полчаса, чтобы оказаться наедине с тобой. Я не хочу ждать ни минуты.
 — Надо подождать, моя страстная леди. Через полчаса мы будем дома. Еще несколько часов на весь этот свадебный ритуал, но не бойся, я смогу развлечь тебя в пути. — Развлечь меня? — недоверчиво улыбнулась Селина. — И как? Неужели ты будешь петь?
 — Ты обижаешь меня, мадам, сомневаясь в моих способностях. Я собираюсь рассказать тебе о том, что произойдет.
 — О том, куда мы поедем в путешествие?
 — Нет, о том, что случится раньше.
 — Но ты еще не сказал, куда мы поедем.
 — Об этом позже. А пока я расскажу, как собираюсь раздеть тебя.
 — Что? — Горячая волна захватила все ее тело. — Джеймс! Не здесь.
 — Здесь нас никто не услышит. — Он окинул взглядом ее с ног до головы. — Я не стану начинать с ленты, которая украшает твои волосы. Сначала платье.
 — О, а мои перчатки? Туфли?
 — Нет. Ты повернешься ко мне спиной, и я начну расстегивать твое платье, — прошептал он. — Я тебе не говорил, что, когда ты шла ко мне в церкви, я-решил, что серебряное кружево на твоем платье специально предназначено для того, чтобы свести мужчину с ума?
 — Нет, не говорил, — прошептала она.
 — И я решил, что единственный для меня способ сохранить разум — это прикоснуться к тем местам, которые прикрывает это кружево. Эта серебряная линия так красиво подчеркивает твою грудь. Без сомнения, она указывает мне на то, что скрыто под вырезом платья. На нежную, белую грудь, которая жаждет моей ласки. Верно, Селина?
 Селина густо покраснела и посмотрела на него.
 — Ты просто сущий дьявол, милорд. Разве ты не знаешь, что делаешь со мной?
 — Хорошо знаю. А вот и еще одна серебряная отметина. — Джеймс посмотрел туда, где серебряное кружево украшало платье по линии бедер. — Там, под этой серебряной меткой, ты наверняка уже влажная.
 — Вы смущаете меня, милорд.
 — На это я и рассчитываю. Платье легко соскользнет с твоих плеч, и я отложу его. Потом я буду очень медленно гладить тебя, твое лицо, шею, плечи, твою прекрасную грудь. Я буду очень нежен, чтобы приготовить их для моих губ, Селина.
 Она закрыла глаза и перевела дыхание. Экипаж качнулся, и Джеймс поддержал ее, прикоснувшись при этом к ее груди. Селина тихо вскрикнула.
 Джеймс застонал, и Селина заглянула ему в лицо. Он весь напрягся, сдерживаясь.
 — Когда мы были вместе, я поняла, что это принесло тебе наслаждение… Я хочу опять доставить тебе такое наслаждение.
 — И это наслаждение, и нечто большее, — произнес он хриплым голосом. — То, о чем ты еще не знаешь.
 Джеймс выпрямился. Селина посмотрела вниз и прижала руку к животу. То, что она чувствовала раньше, сейчас явно выступало под его облегающими бриджами.
 — Он… он такой большой, милорд. Джеймс проследил за ее взглядом.
 — Молю Бога, чтобы ты не испугалась.
 — А почему я должна испугаться? Джеймс прикусил губу.
 — Моя невинная девочка. Ты просто сводишь меня с ума. Молчи. — Он положил ногу на ногу. — Ты не забыла, что это я развлекаю тебя? Потом я сниму твою рубашку.
 Селина ахнула.
 — Пока я стою, милорд? Прямо при свете?
 — Конечно, и теперь ты будешь смотреть на меня.
 — А как же мои перчатки? Мои чулки?
 — Какую картину я вижу! Твоя красивая полная грудь, которая умоляет меня о внимании. Твой маленький живот и округлые бедра. Твои золотистые волосы, которые скрывают женскую плоть. А потом я займусь лентой в твоих роскошных волосах. Когда я сниму ее, твои волосы упадут на плечи. Теперь настало время вынуть розы и жемчужины, которыми украсила прическу Лиам. Я проведу розой по твоей коже, а потом поцелую тебя через ленту. От моих губ останется след на ленте, и эта лента сведет тебя с ум «.
 — А вот и ворота поместья, — прошептала Селина, прижимая руку к груди. — Мы почти приехали.
 — Почти. — Джеймс наклонился и поцеловал ее в шею. — И наконец, я сниму твои перчатки и чулки. Да, твои чулки требуют особого внимания. Похоже, мне придется встать на колени перед тобой, чтобы справиться с этой задачей. И чтобы улучшить свое состояние, самое время проверить ту часть тебя, которая так отзывчива к моим ласкам.
 Селина вскрикнула и прижала руку к губам.
 — Думаешь, тебе это понравится? Она густо покраснела и кивнула.
 — Хорошо, — отозвался явно польщенный Джеймс. — В таком случае будем надеяться, что эта обязательная церемония продлится недолго.
 — Джеймс?
 — Что?
 — Хочешь, я скажу, как собираюсь раздеть тебя? Он с удивлением посмотрел на нее, а потом поднес ее руку к губам и поцеловал.
 — Ты просто маленький сорванец в женском платье. Посмотрим, кто что сделает, когда придет время. А теперь приготовься принимать поздравления.
 Селина почти не слышала многочисленные поздравления от гостей и прислуги в доме Джеймса, но она крепко держала мужа за руку, улыбалась и благодарила всех.
 Через несколько минут она снова оказалась за столом в той самой небольшой столовой. Но сегодня эта комната выглядела иначе. Белые ленты спускались от большой хрустальной люстры к стенам, образуя шатер. Посередине стола стоял большой свадебный торт, украшенный сахарной и шоколадной глазурью.
 Служанки сновали взад и вперед, сменяя блюда по указанию дворецкого. Селина ни к чему не притронулась, пока Джеймс не положил ей на тарелку сахарного лебедя, заставив проглотить кусочек.
 Гости облегченно вздохнули, и Селина потупилась. Торжественный обед продолжался, казалось, целую вечность. Годвины много пили, маленькая графиня заразительно смеялась и иногда хлопала веером по руке маркиза, чему он был явно рад. Дэвид и Лиам перешептывались. Летти сидела рядом с Вонтелом и была очень скованна.
 — Думаю, самое время позволить нашим молодым удалиться. — Звучный голос маркиза неожиданно раздался в установившейся тишине. — Мы слишком эгоистичны, задерживая их.
 Джеймс взял Селину за руку. Мускулы дрогнули на его щеке.
 — Если ты так настаиваешь, дядя.
 — Конечно, мой мальчик. Но прежде я хотел объявить о своем решении. Думаю, все его одобрят. Ты помнишь Уиндхем, Джеймс?
 Джеймс кивнул:
 — Это небольшой домик на побережье.
 — Именно. Это было любимое место твоего отца. Кстати, в свое время король Георг любил плавать в тех местах. Но не буду утомлять тебя воспоминаниями. Этот домик твой. Твой и Селины. Молодым ведь нужно побыть в уединении.
 — Спасибо, дядя.
 — Спасибо, — повторила ошеломленная Селина. Конечно, Моршем-Холл тоже будет твоим со временем!
 — Я не хочу…
 — Говорить об этом, — закончил за Джеймса маркиз. Спасибо, наши владения обширны, но я не стану перечислять их. Главное, где вы будете жить сейчас. — Он поднял руку. — Нет, Джеймс, позволь мне закончить. Мы жили врозь столько лет, и теперь я хочу, чтобы ты был рядом. Это должен быть небольшой, но уютный дом. И Найтхед совершенно подходит для этого.
 Селина заметила, как Джеймс нахмурился и бросил взгляд в сторону ее родителей. Они натянуто улыбались, глядя на маркиза. Она была удивлена, что они обрадовались тому, что рядом с ними будет жить не только их дочь, но и ее муж.
 — Вы, Дариус и Мэри, тоже не будете забыты. У меня есть восхитительный домик в Суссексе, который я дарю вам. А я позабочусь о том, чтобы Найтхед привели в порядок к приезду молодых.
 Годвины испуганно переглянулись. Дариус закашлялся так, что побагровел.
 — Не беспокойтесь, — продолжал маркиз. — Это самое малое, что я могу сделать для своей невестки.
 Мэри резко поднялась и вышла из-за стола. Дариус последовал за ней.
 Маркиз похлопал Селину по руке.
 — Не волнуйся за них, моя дорогая. Трудно расставаться с единственной дочерью, но я не сомневаюсь, что новые заботы быстро отвлекут их. А теперь, Джеймс, веди свою невесту» в супружескую постель!
 Джеймс радовался, что у него не дрожат руки. Этот первый опыт, без сомнения, будет труден для нее. В своей уборной он снял сюртук, а потом рывком стянул галстук и отбросил его. Джеймс стиснул зубы от захватившей его страсти. Наконец он овладеет ею! Он должен показать Селине свое обожание и восхищение ею, но он также должен сделать все, что в его силах, чтобы уберечь девушку от страха, который может охватить ее в последний момент. Сейчас она была в своей спальне, в соседней комнате. Она будет ждать его, ждать, когда он поведет ее к наслаждению.
 Время пришло. Он направился к двери ее комнаты.
 — Подожди, Джеймс. Он резко обернулся.
 — Что?
 — Я приказала тебе подождать. — На пороге его гардеробной стояла Мэри Годвин. — Подойди сюда, Джеймс.
 Ярость захлестнула Джеймса. Он сжал кулаки, чтобы не схватить ее за горло.
 — Прочь отсюда.
 — Не могу. — Она упрямо мотнула головой. — Подойди поближе и позволь мне рассмотреть тебя. Он подошел к ней.
 — Что вам нужно?
 Не успел он предугадать ее намерение, как она прикоснулась к его губам. Джеймс перехватил ее руку и отбросил. Мэри Годвин злобно улыбнулась.
 — Ты так похож на Фрэнсиса. И почему я не заметила этого раньше? У тебя такие же стальные глаза, как и у него. Джеймс попытался отстранить ее, но она вцепилась в его рукав.
 — Ты должен выслушать меня, Джеймс. Уезжай отсюда немедленно. Ты понял?
 — Уезжать? — Он громко расхохотался. — Я намерен присоединиться к своей невесте. Это вы уйдете немедленно, мадам. — Высвободив руку, он отошел.
 — Уходите! Мэри хотела было снова схватить его, но промахнулась и упала на колени.
 — Это вам придется уйти, милорд. Джеймс направился к комнате Селины.
 — Нет! — закричала женщина. Он быстро повернулся к ней.
 — Не смейте кричать, не то испугаете мою жену.
 — Жену? — Продолжая стоять на коленях, она развела руками. — Неужели ты не догадался? Она не может стать твоей женой. Ни сейчас, ни потом.
 — Мадам?
 — Мне следовало остановить все это еще вчера, но мне было так стыдно… Твой отец изнасиловал меня, милорд.
 — Неправда!
 — Он изнасиловал меня, хотя уже был женат на твоей матери и знал, что я не люблю его. Джеймс замотал головой.
 — Нет! Уходите! Мой отец был порядочным человеком.
 — Ха! — Она обнажила в улыбке зубы. — А почему же тогда твой дед выгнал его из Англии? Старый маркиз узнал, что он сделал со мной. Я представила доказательство. И когда твой дед показал его твоему отцу, он взял эту вещь, признав тем самым свое преступление.
 — Я вам не верю.
 — Думай что хочешь. — Ее голос перешел на шепот. — Но ты должен знать об этом, сын Фрэнсиса. Ты не можешь войти к женщине, которую называешь своей невестой.
 — Нет, нет. — Джеймс покачал головой и застонал, стараясь превозмочь боль. — Это не имеет никакого отношения ко мне.
 — Напротив, — продолжала Мэри Годвин. — Твой отец изнасиловал меня, и в результате этого насилия появился ребенок. И этот ребенок — Селина.
 — Неправда!
 — Да, милорд. Вы женились на своей сестре!




 Глава 27


 Наконец-то она доберется до сокровищ. Как ловко ей удалось отослать пьяного мужа домой! Сейчас он наверняка спит.
 Мэри подождала, пока нанятый ею экипаж уедет, а потом тихо прошла через ворота к Найтхеду и пробралась по коридору к библиотеке. Когда наступит рассвет, Мэри Годвин станет богатой женщиной и будет уже далеко.
 Судорожно прижимая к груди перстень, она вспомнила разъяренное лицо Иглтона, когда он стремглав выскочил из своей спальни. Она и не ожидала, что сможет с такой легкостью заполучить перстень. В эти минуты любимый сын Фрэнсиса мечется, обуреваемый мучительными сомнениями. А Селина?.. Да кого волнует, что может случиться с ее рассудком, если она будет напрасно ждать своего надменного красавца мужа?
 Добравшись до библиотеки, Мэри распахнула дверь… и вскрикнула от неожиданности.
 Дариус, покачиваясь, стоял посередине комнаты.
 — Привет, Мэри. Они сказали, что ты направилась прямо сюда. Они сказали, что ты хитришь. И они правы. — Тут он громко икнул.
 — Они? — недоуменно повторила Мэри, спрятав руки за спиной. — Ты что, бредишь, Дариус?
 — Вот они, — повторил Дариус и кивнул в ее сторону. У Мэри по спине поползли мурашки. Она медленно обернулась и лицом к лицу столкнулась с Бертрамом и Персивалем Лечвитами.
 — Мэри, — поприветствовал ее Бертрам с насмешливым поклоном, а его сын улыбнулся, обнажив желтые зубы. — Какая ты умница, — продолжал Бертрам. — Мы думали, что нас ждут трудности, но ты все упростила для нас. Она резко повернулась к Дариусу.
 — О чем он говорит? Объясни мне.
 — Как о чем, моя дорогая? Нужно как-то возместить Бертраму и Персивалю потерю Селины. А того, что спрятано внизу, хватит на всех. Мы поделим поровну. Половину Бертраму с Персивалем и половину мне. Так будет справедливо. Отдавай перстень.
 — Половину тебе и половину им? — взвизгнула Мэри. Этот негодяй собирался оставить ее ни с чем. — Никогда! Слышишь? Никогда!
 — Отдавай перстень!
 — Вот он, Дариус, — сказал Бертрам, вырвав его из рух женщины. — Мэри раздобыла его для нас.
 Она попыталась крикнуть, но Персиваль зажал ей рот своей костлявой рукой.
 — Тихо, Мэри, — предупредил ее Дариус. — Не нужно будить слуг. Ты сиди здесь и жди, пока мы с Бертрамом спустимся вниз и посмотрим, что там.
 Лечвит торопливо опустился на колени и принялся шарить по каменному полу.
 — Я тоже хочу с тобой. Можно, папа? Я помогу тебе соблюсти наши интересы.
 — Ты останешься с ней, — распорядился Дариус. — Этой сучке нельзя доверять.
 Мэри извернулась и укусила Персиваля за палец. Он отшвырнул ее на пол.
 — Она укусила меня! — взвизгнул он. — Мне больно!
 — Вот оно! — раскрасневшийся и запыхавшийся Бертрам улыбнулся, глядя на Дариуса. Он вставил перстень в отверстие. — Дариус, принеси свечу. Смотри, камень отодвигается! — Бертрам заглянул в открывшуюся возле его ног яму. — Господи, все получилось! Пошли, Персиваль.
 — И я тоже пойду, — объявила Мэри. Она ни за что не оставит их с тем, что принадлежит ей.
 — Ты останешься здесь, — приказал Дариус. — Смотри за ней, Персиваль.
 Не обращая внимания на Дариуса, Бертрам спрыгнул вниз. Где-то там, в глубине, послышались его шаги.
 — Подожди меня! — крикнул Дариус и поспешил за ним.
 — И меня! — воскликнул Персиваль. Он повернулся к Мэри. — Оставайтесь здесь, мадам. Мы скоро вернемся.
 Она подождала, пока затихли их шаги.
 — Двадцать лет, — прошептала Мэри. — Двадцать лет я ждала этого момента. И никто не отнимет у меня эти богатства.
 Приподняв юбки, она решительно шагнула в зияющее отверстие.




 Глава 28


 — Принесите бренди, — сказала Летти, и Селина равнодушно посмотрела, как Вонтел вышел из спальни. — Лиам, Джеймс давно ушел?
 — Не знаю. Я увидела, как Селина бродила по коридору, Вот и все. — Голос девушки дрогнул, но Селина все воспринимала как во сне.
 Вонтел быстро вернулся с подносом. Он налил в стакан бренди и протянул Летти.
 — Это немного оживит ее.
 Летти поднесла стакан к губам Селины.
 — Вот, отпей немного. Сделай это ради меня. Селина замотала головой.
 — Где Джеймс? Я хочу видеть Джеймса.
 — Успокойся. — Летги принялась гладить ее волосы. — Мы найдем Джеймса. Выпей немного, пожалуйста, Селина.
 Она сделала глоток и закашлялась. Бренди обожгло ей горло.
 — Почему он бросил меня? Чем я обидела его? — Когда они покинули свадебное застолье, он был таким любящим, ему не терпелось остаться с ней навсегда. — Он зашел ко мне… Он был охвачен такой яростью… И потом ушел… Просто ушел.
 — Вонтел, — обратилась к нему Летти. — Ты наверняка видел его.
 — Нет, к сожалению.
 — Когда я его увижу, то изрежу ему пятки его же ножом! — сердито воскликнула Лиам и сжала кулаки. — Это девушке пристало бояться первой брачной ночи. Это она стремится убежать, но мужчина не должен так поступать, Я просто вне себя от злости. И он заплатит за это!
 — Лиам, — укоризненно произнес Вонтел. — Мы пока ничего не знаем. Не осуждай Джеймса.
 — Я буду говорить то, что хочу! Я не смирюсь с мужской волей, если это мне не нравится.
 — Давайте лучше попытаемся найти лорда Джеймса и узнать, что все это значит? — умоляюще произнесла Лепи. В холле послышались громкие голоса. Селина узнала Дэвида и приподнялась на кушетке.
 — Дэвид. Я хочу видеть Дэвида.
 Лиам выскочила из комнаты и через несколько секунд вернулась с Дэвидом.
 — Джеймс сбежал, — сообщила она ему. — Он сбежал, точно перепуганная девушка.
 — Успокойся, Лиам, — сказал Дэвид и погладил ее по рукам. — Я приехал прямо сюда после того, как повстречал Джеймса. Я надеялся здесь узнать, что случилось. Селина вскочила на ноги.
 — Ты его видел? Где он?
 Дэвид с сочувствием посмотрел на нее.
 — Ты не в себе, Селина. Умоляю тебя, присядь.
 — Скажи мне, где Джеймс?
 — Джеймс пронесся мимо меня на своем коне, казалось, он хотел сбежать от всего света.
 Селину охватила слабость, и она закрыла глаза.
 — Я возвращался в приход после свадебного торжества, когда вспомнил, что оставил в церкви свою книгу. Я направлялся туда, когда повстречал Джеймса.
 — Где он? — чуть слышно произнесла Селина.
 — Думаю, что в Уиндхеме, — ответил Дэвид.
 — Уиндхем? — хором повторили все.
 — Да. К счастью, я не расседлал лошадь. Я поеду за ним. Он сказал… — Дэвид сосредоточенно нахмурился. — Он сказал, что никогда не вернется. Вот. Он что-то говорил про злой рок и про страшную ошибку, а потом пустил коня галопом, крикнув на ходу про Уиндхем. По крайней мере я так понял.
 — Тогда нам надо ехать в Уиндхем. Это далеко? — спросила Летти.
 — Нет, — ответил Дэвид. — Около двух часов езды на юг. Я провожу вас.
 — Мы с Селиной поедем одни. Дэвид, объясни мне, как туда добраться.
 Услышав решительный тон своей компаньонки, Селина открыла глаза. Летти принесла накидку и накинула ее на плечи Селины.
 — Пойдем, — твердо произнесла она. — Мы найдем твоего мужа и вместе услышим причину, толкнувшую его на такой жестокий шаг.
 Мрачная, грозовая ночь вполне соответствовала настроению Джеймса. Селина была его сестрой, дочерью его отца от Мэри Годвин.
 Господи! Только не это! Но как он мог не верить этой женщине? Селина родилась через несколько месяцев после того, как Фрэнсис с женой и сыном покинули Англию. Но почему? Когда Джеймс сказал Мэри Годвин, что его отец ничего не знал, она тут же возразила, что его отец вряд ли рассказал бы сыну, что он изнасиловал женщину и оставил ее в положении.
 «Твой дед настоял, чтобы его незаконнорожденная внучка росла в достатке в одном из фамильных поместий. Старый маркиз был глубоко верующим и порядочным человеком. Я отдалась на его милость. Я боялась, что Да-риус прогонит меня. Маркиз сказал, что он даст Фрэнсису шанс защититься от моих обвинений».
 Когда показались белые стены Уиндхема, Джеймс повернул коня к морю, заставив животное спускаться по скалистому берегу. Яркая вспышка молнии рассекла черное небо и осветила бушующее море.
 «Надо отдать должное твоему отцу, он не отказывался от совершенного им преступления. И чтобы утаить это от твоей матери, Фрэнсис покинул Англию. Маркиз убедил Дариуса удочерить Селину и скрыть мой позор, что он и сделал. Так что ты сам видишь, почему я не могла допустить эту свадьбу».
 Джеймс это видел. Но это было больше, чем он мог вынести. И в конце жизни человек, который зачал Селину, все еще претендовал на Найтхед и на фамильные драгоценности. Несмотря на свою вину, он хотел, чтобы сын вернул этот дом. Фрэнсис не мог и предположить, что Джеймс и Селина полюбят друг друга.
 — Черт возьми!
 Ветер подхватил его голос, который тут же утонул в раскатах грома.
 Будь ты проклят, отец!
 Сильный дождь обрушился на землю. Заставляя коня двигаться вперед, Джеймс вглядывался вниз, на скалы, о которые разбивались высокие волны и с шумом откатывались назад. Вряд ли человек выживет в таком водовороте.
 Конь задрал голову и испуганно попятился назад.
 — Стой, — приказал Джеймс. — Стой, я тебе говорю. Но животное продолжало нервничать, и Джеймс оглянулся, чтобы узнать, что беспокоило коня, кроме шторма. И тут он увидел, что по тропинке в его сторону направлялись два всадника. Это были две женщины, одна из которых сидела прямо и вела в поводу другую лошадь. Вторая всадница совсем склонилась на шею коня.
 Джеймс ждал. Две женщины ехали одни, в такую грозу? Они приблизились.
 — Джеймс? Лорд Иглтон? Это вы?
 Сердце замерло у него в груди.
 — Нет, нет! Уходите!
 Но они подъехали ближе, и Летти Фишер посмотрела на него из-под капюшона.
 — Мы никуда не уедем, милорд. Я привезла вам вашу жену.
 — О Господи! — Он отвернулся и закрыл глаза. — Ну почему я должен так страдать? Я умоляю, увези ее. Пусть она забудет о моем существовании.
 Но Летти развернула коня и поравнялась с Джеймсом.
 — Я никуда не уеду. И она никогда не забудет вас. И вы не забудете ее. Вы очень страдаете, милорд. Я вас умоляю, скажите, что случилось?
 Он смахнул с лица капли дождя и взглянул на Селину. Даже в темноте было видно, что она вся промокла и без сил прижалась к шее коня.
 У Джеймса сжалось сердце. — Она может заболеть. Умоляю, отвези ее домой и уложи в постель.
 — Ее постель — это ваша постель, Джеймс.
 — Нет! Не произноси больше этого слова!
 — Селина — ваша жена!
 — Хватит! — Селина приподнялась и ухватилась за седло. — Я больше не хочу ничего, Летти, Я не нужна ему. Давай уедем сейчас же.
 — Джеймс, — настойчиво произнесла Летти, откинув с лица капюшон. — Мы не двинемся с места, пока вы не объяснитесь.
 — Она может сильно заболеть, — сказал он, взглянув на бледное лицо Селины.
 — Ответьте нам.
 — Сказать? — Он как-то странно засмеялся и отвернулся. — Ну хорошо, я скажу. Очаровательная мать Селины нанесла мне визит и объяснила обстоятельства рождения ее дочери.
 Когда Летти ничего не ответила, он взглянул на нее.
 — Лучше бы не касаться этого предмета, мадам, но если вы настаиваете, то похоже, что между матерью Селины и моим отцом была… некоторая связь. У нас один отец, мадам. Этого вам довольно?
 Сверкнула молния, и в ее призрачном свете Джеймс увидел мертвенно-бледное лицо Селины с огромными глазами, в которых застыл ужас.
 — Я ошиблась, — произнесла Летти, схватив Джеймса за рукав. — Я не должна была допустить этого. Джеймс стиснул ее руку.
 — Ты знала это?
 Летти отрицательно покачала головой.
 — Вы не понимаете. — Она повернулась и притянула ближе лошадь Селины. — Это все по моей вине. Мне было семнадцать лет, и я оказалась одна в большом доме, далеко от родных. А он был таким сильным и нежным… Мне было очень одиноко…
 — Какое это имеет отношение к тому, что случилось сегодня?
 — Годвины навещали моих хозяев, когда я была там горничной, и миссис Годвин поговорила со мной, когда хозяева собирались отослать меня.
 — Это все не относится к делу. — Джеймсу было тяжело смотреть на Селину, но он не мог и отвести взгляд от ее лица.
 — Этот мужчина был их гостем, французом. Он говорил, что хочет утешить меня и… и Селина родилась после этого утешения. Он так нежно говорил со мной и завлек меня… а потом уехал навсегда. Когда я приходила к вам сегодня утром, я хотела предупредить, что Годвины ни перед чем не остановятся, чтобы добиться своего.
 Джеймс неуверенно повернулся к Летти.
 — Так Селина…
 — Да, — тихо ответила женщина. — Селина — моя дочь. Годвины не могли иметь детей. Они убедили меня позволить им удочерить ее. За это они обещали заботиться обо мне и о ней и разрешали мне быть рядом с Селиной.
 Кровь застучала в висках Джеймса.
 — Ты позволила этим людям использовать Селину? Позволила им издеваться над ней и заставлять выйти замуж за этого развратного мерзавца Лечвита.
 Летти подняла голову.
 — Я всегда заботилась о ней. Я бы не допустила, чтобы с ней случилось что-то ужасное. Я бы скорее сбежала с ней, чем позволила им выдать се за Лечвита. Но тогда у меня не было выбора, Я сама была ребенком. Я бы ничего не смогла ей дать.
 — Ты могла бы дать ей свою любовь.
 — Я дала ей любовь, — прошептала Летти. — Но любовью нельзя накормить или одеть. Я сделала то, что казалось мне лучшим, но потом уже было поздно.
 — Ты знала о том, что Годвины сделали с моим отцом? Летти опустила голову.
 — Да. И я хотела утром рассказать вам про эту подлость. Несколько раз, когда миссис Годвин была пьяной, она хвасталась, как обвела вокруг пальца старого маркиза. Она говорила, что сделала это, чтобы восстановить справедливость для себя и своего мужа, который был не так богат, как ваш отец. Она не могла смириться с тем, что ваш отец отверг ее. Поэтому они решили изгнать его и прибрать к рукам его дом. Миссис Годвин каким-то образом раздобыла перстень, который всегда носил ваш отец, и сказала маркизу, что он дал его ей после того; как был с ней.
 Джеймс сцепил руки и молча слушал.
 — Она сказала маркизу, что следует вернуть перстень Фрэнсису, и если он возьмет его без всяких вопросов, то подтвердит ее слова, — продолжала Летти. — Фрэнсис так и сделал. Миссис Годвин говорила, что он взял перстень, потому что думал, что оставил его у проститутки, в чьей компании он однажды проснулся после пьянки. Он ничего не помнил, но поверил, что мог воспользоваться услугами той женщины. Старый маркиз не поощрял пьянства.
 — И это Мэри Годвин все рассказывала тебе? И она не боялась, что ты раскроешь ее секрет?
 — Она говорила об этом, когда выпивала. Она была уверена, что я никогда не решусь повредить Селине. Она всегда говорила мне, что Селина возненавидит меня, когда узнает, что я отдала ее. — Летти хотела было дотронуться до Селины, но не решилась. — Когда я узнала всю правду, то хотела рассказать маркизу, но к тому времени ваши родители уже давно уехали. И они оставались богатыми, хоть и покинули Англию.
 Наконец он знал все.
 — Они любили Англию. А Восток убил мою мать. Миссис Годвин никогда не говорила, что они ищут в Найтхеде?
 — Нет, но я уверена, они думали, что там спрятано что-то ценное.
 — И я знаю, что это, — чуть слышно вымолвил Джеймс. Он спешился. Селина, молчавшая все время, покачнулась в седле и начала соскальзывать на землю.
 Он подхватил ее и прижал к себе.
 — Она без сознания. Ее нужно согреть. Возьми лошадей.
 — Я пыталась все рассказать вам, — в отчаянии произнесла Летти. — Но вы не слушали меня.
 — Я сожалею об этом.
 Он быстро направился к домику и распахнул ногой дверь. Внутри все сияло чистотой. Не выпуская из рук Селину, Джеймс нашел фонарь и зажег его, а потом развел огонь в камине.
 — Ее нужно переодеть в сухое, — сказала Летти, встав рядом с Джеймсом. — Могу я здесь найти что-нибудь? — Она кивнула в сторону спальни.
 — Да. Насколько я помню, здесь всегда хранились вещи на случай неожиданного визита. — Языки пламени осветили белые стены и простую, но добротную мебель. — Подержи Селину у огня. Я посмотрю, что здесь можно найти.
 Через несколько минут он вернулся с ворохом женской одежды.
 — Помоги мне снять накидку, — попросил он Летти. Под промокшей накидкой на Селине было свадебное платье. Джеймс тяжело сглотнул.
 — Что мы с ней сделали? Господи, только бы все обошлось. Надо отнести ее в постель. Нежные пальцы схватили Джеймса за руку и оттолкнули его. Он поднял голову и увидел широко распахнутые глаза Селины.
 — Тише, тише, — сказала Летти. — Все хорошо.
 — Джеймс, — заговорила Селина. — Ты подошел ко, мне в театре в первый вечер, потому что хотел использовать меня, да?
 Он не нашелся что ответить. Летти попятилась, но Селина ухватилась за ее одежду.
 — Ты — моя мать?
 — Да. — Слезы выступили на глазах Летти. — Я сделала то, что казалось мне верным. Если бы я осталась одна, то не смогла бы родить здорового ребенка. А я не хотела потерять тебя. Тогда это казалось мне наилучшим выходом. Я не знала об их истинных намерениях.
 — Селина, — нежно произнес Джеймс. — Тебе нужно согреться и немного отдохнуть.
 Она посмотрела на него своими красивыми золотистыми глазами.
 — Летти позаботится обо мне, — отчетливо произнесла она. — Она моя мать, и всю свою жизнь посвятила мне.
 — Ну конечно. — Он улыбнулся, тронутый ее добротой. — Теперь мы оба будем заботиться о тебе. Опершись о Летти, Селина встала перед ним.
 — Тебе нужно то, что спрятано в Найтхеде. Так же, как и моим… то есть тем людям. И ты сделал вид, что увлекся мной, чтобы подобраться поближе к тому, что ищешь. Потом ты решил, что женитьба идеально подходит для твоего плана. Женившись на мне, ты мог воспользоваться влиянием своего дяди, чтобы убрать их оттуда и поселиться самому. Ты использовал меня, чтобы отомстить и найти какое-то богатство. Неужели тебе мало денег, Джеймс?
 — Ты не понимаешь. Годвины оклеветали моего отца, и когда он умирал, то попросил меня вернуть то, что принадлежит мне по Праву. Я поклялся исполнить его желание.
 — Конечно, но теперь ты получил то, что хотел. Я больше не побеспокою тебя.
 — Нет. — Джеймс попытался обнять ее, но она отстранилась. — Мне нужна ты, Селина.
 — Летти… — Селина повернулась к ней и улыбнулась. — Я рада, что ты моя мать. Ты всегда была самым главным человеком в моей жизни.
 — Так ты прощаешь меня? — спросила Летти.
 — Прощаю. Я понимаю, каково родить внебрачного ребенка.
 — Позволь мне отнести тебя в постель, — произнес Джеймс. Отчуждение Селины обескураживало его.
 — Нет, спасибо. Если не возражаешь, то я хотела бы остаться наедине с… моей матерью, которая страдала так же, как и я. Она позаботится обо мне.
 — Но, Селина?!
 — Нет, Джеймс. Я буду благодарна тебе, если ты оставишь нас. — Она отвернулась от него. — Завтра мы с Летти покинем твой дом и больше не побеспокоим тебя.
 — Я — твой муж.
 — Ты стал моим мужем, чтобы наказать людей, которых считал моими родителями. Ты никогда не хотел меня… а теперь я постараюсь забыть о тебе.
 Селина осторожно соскользнула с постели, в которую ее уложила Летти. В доме было тихо, но она знала, что Джеймс настоял на том, чтобы остаться здесь, пока она не проснется. Воптел приезжал и забрал Летти в поместье Блэкберн, чтобы собрать теплые вещи для Селины, у которой не было сил возражать. Теперь силы вернулись к ней, и она больше здесь не останется, Селина осторожно открыла окно и спрыгнула вниз. Она вспомнила про накидку, но та была в комнате, где сидел Джеймс. Когда босые ноги коснулись земли, она содрогнулась, но собралась с силами и побежала к деревьям, где была привязана Клеопатра.
 Уцепившись за гриву лошади, Селина пустила ее галопом. Дождь еще продолжался, и через несколько минут промокшая рубашка прилипла к телу. Она должна добраться до берега, чтобы вдохнуть свежий морской воздух, который так любила с детства.
 Спуск к берегу оказался довольно крутым, и Селина была рада, что белый гравий указывал путь. Едва она добралась до берега, как услышала сзади стук копыт.
 — Селина, подожди! — донесся до нее голос Джеймса. Она не остановилась. Волны накатывали на берег. Селина гнала Клеопатру к пенящемуся прибою, но понимала, что ей не уйти от погони.
 — Остановись сейчас же!
 Он поравнялся с Селиной и схватил ее лошадь за гриву, когда вода уже доходила им до колен.
 — Что, черт возьми, ты делаешь?
 — Отпусти меня.
 — Никогда. Ты — моя.
 Селина попыталась вырваться, но Джеймс схватил повод ее лошади, а потом взглянул на девушку. Белая рубашка прилипла к его сильному телу, подчеркивая каждый мускул его крепкой груди.
 — Отпусти меня, — прошептала Селина, не в силах отвести взгляд от его красивого лица, разметавшихся волос, мощного торса. — Ты получил то, что хотел. И покончим с этим.
 Джеймс не отвечал. Он смотрел на нее с такой нескрываемой страстью, что Селина смутилась и опустила голову. Кровь бросилась ей в лицо, когда она увидела, что ее тонкая намокшая рубашка прилипла к телу, как руки любовника. Не успела она угадать его намерение, как Джеймс взял ее за подбородок и провел пальцем по губам.
 — Мне нужна ты, Селина. Больше всего на свете я хочу тебя.
 Она недоверчиво покачала головой.
 — Ты использовал меня.
 Джеймс улыбнулся, и у нее перехватило дыхание.
 — Да, моя милая девочка, — признал он. — Я использовал тебя, сначала. Но все изменилось. Признаюсь, я все еще хочу вернуть наследство моего отца, но я понял, что оно ничего не будет для меня значить, если тебя не будет рядом со мной. И не стоит забывать, что ты тоже использовала меня, моя дорогая. Я был твоим средством избавиться от брака с Лечвитом.
 — Я…
 — Тише. — Джеймс снял Селину с Клеопатры и усадил к себе в седло. — Я больше не хочу ничего слушать. Мы оба совершали ошибки, но, слава Богу, мы не потеряли друг друга, — сказал он и крепко прижал Селину к груди.
 — Но ты — граф. — Селина старалась мыслить трезво. — А я… я — незаконнорожденная и совсем не подхожу тебе как жена.
 Джеймс хмыкнул.
 — Ты идеально подходишь мне, а я — тебе. И больше никаких возражений. — И, словно подтверждая свое право, он прижал руку к ее груди.
 Страстное чувство захватило Селину, пронзив ее от груди до самых потаенных частей тела внизу живота.
 — А как быть с мамой и… Как мы поступим с ними? — Сегодня не будем говорить об этом, — сказал Джеймс, когда они поднимались по откосу. — Это подождет, сейчас у меня на уме совсем другое.




 Глава 29


 Джеймс налил теплой воды в два китайских кувшина и принес их в спальню. Он осторожно поставил их на мраморную подставку. Селина стояла у камина, закутавшись в одеяло.
 — Селина!
 Она взглянула на него через плечо.
 — Да? — Ее распущенные волосы рассыпались по спине. Он заметил, что под одеялом на девушке была все та же мокрая рубашка, а на ногах прилип песок.
 Сердце Джеймса дрогнуло.
 — Иди сюда, сядь, позволь мне поухаживать за тобой. Она не сдвинулась с места. Джеймс улыбнулся, заглянув в ее огромные золотистые глаза. Он постарался скрыть свое желание, заметив неуверенность в ее взгляде. Джеймс взял ее за руки и ощутил, как она дрожит.
 — Ты замерзла, — произнес он, стараясь казаться спокойным. Он подвинул кресло к камину и усадил ее. — Твоя рубашка мокрая. Ее нужно снять.
 — Она уже высохла, а вот твоя мокрая. Это тебе надо раздеться.
 — Я так и сделаю. — Он быстро расстегнул пуговицы, снял рубашку и отбросил ее. — Ну вот. Смотри, какой я послушный, миледи.
 Взгляд Селины скользнул по лицу Джеймса, по его могучей груди, но она поспешно отвернулась и уставилась на огонь.
 Джеймс улыбнулся. Молодую жену впечатлил его вид. Он поставил рядом теплую воду и наклонился к ней. Селина попыталась спрятать ноги под одеяло.
 — Селина, я хочу сделать это для тебя. — Он нежно взял се ногу и погладил. Девушка вздрогнула. — мы вместе будем учиться тому, как быть мужем и женой, моя дорогая, — сказал он. — Я буду помогать тебе и знаю, что ты будешь верной спутницей в моей жизни. Селина взглянула на него, и на глазах у нее выступили слезы.
 — Джеймс… я немного боюсь. Я мечтаю стать такой, как ты хочешь. Но я ничего не знаю о том, что происходит между мужем и женой.
 — Не надо бояться. Ты мне доверяешь?
 Она кивнула.
 — Тогда поверь, что я буду учить тебя с нежностью и страстью. — Смочив ткань, он провел ею по ноге девушки и увидел, как ее пальцы согнулись от этого прикосновения. — У тебя очень чувствительные ступни. — Он помыл другую ногу. Такое хладнокровие давалось ему с трудом. Он вытер ее ногу, погладил и принялся целовать.
 Джеймс услышал, как ее дыхание участилось, когда он отодвинул край рубашки и стал ласкать колени. Он взглянул на Селину и встретил ее испуганный взгляд. Он должен сдерживаться, действовать не спеша. Он не мог смириться с мыслью, что может причинить ей боль, хотя знал, что в первый раз иначе быть не может.
 — Можно расчесать твои волосы? Селина кивнула.
 — Присядь передо мной, — сказал он ей и помог устроиться на пушистом ковре у камина. Она сидела рядом с ним, покорно склонив голову.
 Золотистая копна волос уже начала высыхать, и Джеймс терпеливо работал, пока ее волосы не превратились в ровное, блестящее покрывало. Селина вздохнула, и ее голова склонилась ниже. Одеяло соскользнуло, но она не заметила.
 Джеймс остановился на мгновение, чтобы взглянуть на ее стройную спину, изящную тонкую талию и округлые бедра, и стиснул зубы. — Уже все? — спросила Селина.
 — Не совсем. — Он продолжал ритмично расчесывать их от макушки до самых кончиков. И роскошные пряди, освещенные огнем от камина, отливали золотом. — Я бы делал это без конца. Я даже не представлял, какими мягкими могут быть женские волосы и как мне приятно будет прикасаться к ним.
 Джеймс собрал ее волосы в руку, а потом наклонился и поцеловал шею Селины там, где блестела цепочка его матери. Он оставил перстень в Блэкберне, но сейчас это не важно. У него еще будет время им воспользоваться. Селина прижалась головой к его плечу, и Джеймс закрыл глаза.
 — Ты пахнешь дождем и ветром. — Он прижался губами к ее коже. — Ты пахнешь морем… И эта рубашка сырая, Селина.
 Она ничего не ответила, только тихо ждала, когда он принесет второй кувшин с водой. Джеймс снова сел сзади, сжав Селину коленями. Она казалась такой маленькой, изящной женщиной, которая только и ждала того, чтобы стать его женой. Он осторожно провел рукой по ее плечам и нежным ключицам, а потом легонько потянул за тесьму, и рубашка соскользнула вниз. Селина тихо вскрикнула и прижалась к нему, выгнув спину так, что стала видна ее роскошная грудь.
 Еле сдерживаясь, Джеймс взял новую ткань и смочил ее в теплой воде. Сначала он протер ее шею и плечи.
 — Это согреет тебя, — произнес он хриплым голосом.
 — Ты уже согрел меня, Джеймс, своей нежностью, своей лаской. Одним только взглядом. Мой муж, ты вызываешь у меня трепет. Это нормально?
 — Трепет? Где?
 — Здесь. — Она прижала руку к бедру.
 Это движение вывело Джеймса из равновесия. К тому же Селина сильнее прижалась к его затвердевшему мужскому достоинству.
 — Внизу живота? — уточнил он, едва сдерживаясь. — Между ног?
 — Именно, — смущенно ответила она.
 Джеймс улыбнулся. Снова опустив ткань в воду, он стал неторопливо мыть ее грудь. Селина приподнялась и запрокинула руку на его плечо.
 — Да, моя любимая, — приободрил он. — Покажи; что ты хочешь. Скажи мне.
 Вместо ответа она подняла другую руку и погладила его по груди. Джеймсу показалось, что он может умереть, если не освободится от тесных бриджей. Но он должен подождать, должен сдерживаться, чтобы это сокровище стало совершенно готовым для него.
 — Этого недостаточно, — прошептала она.
 — Недостаточно, — согласился Джеймс и принялся нежно гладить ее розовые соски. Он провел языком по губам, представляя себе их вкус.
 Селина резко повернулась к нему, и кровь застучала в висках у Джеймса. Чем дольше он будет заставлять ее ждать, тем сильнее будет их наслаждение.
 — Джеймс. — Глаза девушки широко распахнулись. — Джеймс?
 — Да, милая? — отозвался он, проведя рукой по ложбинке на ее груди.
 — Я хочу…
 — Что ты хочешь? — спросил он, нежно обводя пальцем каждую грудь.
 — Я хочу… О, Джеймс…
 Наклонившись, Джеймс прижался к ее губам и принялся целовать их. Потом он раскрыл их и проник внутрь языком. Он целовал, и дразнил девушку, пока она не ответила ему тем же.
 Внезапно Джеймс оторвался от ее губ, а когда поднял голову, то увидел, как по ее лицу промелькнуло разочарование. Прижавшись к нему, Селина нашла руку Джеймса и принялась водить сю по своей груди.
 Хладнокровие покинуло Джеймса. Он обнял Селину и захватил зубами сосок, нежно покусывая его. Она громко застонала и запустила пальцы в его волосы. Джеймс принялся ласкать другую грудь, а потом прижался к ней лицом. Селину охватило сильное желание, и она снова издала стон.
 Прижав девушку к себе, Джеймс провел рукой по ее телу, пока не добрался до мягких волос между ног. От влажного тепла, на которое натолкнулись пальцы, у него на лбу выступил пот. Селина вскрикнула и попыталась вырваться.
 — Тише, — прошептал Джеймс. — Позволь мне снова доставить тебе наслаждение, Селина. Она тяжело дышала.
 — Я тоже хочу доставить тебе наслаждение, Джеймс.
 — И доставишь. — Его палец проник внутрь, встретив горячую, влажную плоть. Джеймс продвинулся чуть дальше и отступил.
 — Джеймс? — Ее голос прозвучал совсем тихо.
 — Да, милая. — В этот раз он проник внутрь двумя пальцами, осторожно расширяя проход. Когда дыхание девушки сделалось прерывистым, он закрыл глаза и принялся ласкать маленькую точку, такую отзывчивую на его прикосновения.
 — Я не могу, — вырвалось у Селины. — Джеймс, я…
 — Ты можешь, Селина. — Он уложил ее на мягкий ковер и, не отрывая взгляда от ее глаз, положил ноги девушки на свои плечи.
 Селина дернулась в сторону.
 — Нет!
 — Да, — твердо произнес он. — Ты будешь наслаждаться всем, что мы делаем, моя любимая. Это я тебе обещаю.
 Раздвинув края плоти, Джеймс прикоснулся языком к центру ее страсти… и Селина вскрикнула. Он прижал девушку к ковру, продолжая своими ласками сводить ее с ума. Селина заметалась и вцепилась в его плечи. Джеймс сморщился от этой сладостной боли и вдруг ощутил, как ее тело сильно содрогнулось, и она, запрокинув руки за голову, отдалась захлестнувшей ее волне яркого наслаждения.
 — Джеймс! — выдохнула она. — Научи меня!
 — Чему научить? — Он приподнялся и поцеловал ее. — Ощути свою собственную сладость, моя любовь. Ту сладость, которой мы будем наслаждаться снова и снова.
 Селина страстно поцеловала его.
 — Я хочу попробовать тебя, — неожиданно сказала она. Джеймс едва сдержался, чтобы не схватиться за свою мужскую плоть.
 — Успеешь еще, — произнес он. — Но сейчас настало время сделать тебя моей женой.
 Он быстро разделся и вернулся к ней.
 — Ты ничего не знаешь об этом, да? Селина отрицательно покачала головой и посмотрела на него широко распахнутыми глазами.
 — Сначала может быть больно, но с каждым разом, когда мы будем любить друг друга, будет все лучше и лучше.
 — Так сделай это сейчас же.
 Он прижался к ее шее и рассмеялся.
 — Моя дорогая, с тобой жизнь больше не будет пустой или скучной.
 Селина нетерпеливо задвигалась под ним, и тогда Джеймс взял ее руку и прижал к своему жезлу. Она затаила дыхание.
 — Он войдет в тебя, Селина. И тогда мы с тобой станем единым целым.
 — О! — Она облизнула губы. — Он такой большой.
 — И это пугает тебя?
 Она нахмурилась.
 — Но это доставит тебе удовольствие?
 — Ты отвечаешь вопросом на вопрос. Да, милая. Это доставит мне наивысшее наслаждение на свете.
 — Так сделай это.
 Джеймс вздохнул.
 — Ты боишься. Мы должны подождать.
 Вместо ответа Селина крепче сжала его жезл.
 — Я не хочу ждать, только я не понимаю… ках… он поместится?
 Джеймс был больше не в силах сдерживаться. Прижав палец к ее зацелованным губам, он медленно двинулся по узкому проходу и заметил, как расширились ее глаза, когда он натолкнулся на девственную плеву.
 — Мне остановиться? — прошептал он.
 — Нет, уже все. — На губах Селины появилась улыбка. — Не останавливайся, Джеймс.
 Он погрузился в свою жену до самого конца, их тела сплелись в невыразимом восторге, и они покатились по полу, пока Селина не оказалась сверху. Она приподнялась и тут же без сил упала к нему на грудь.
 — Я люблю тебя, милорд.
 Джеймс поцеловал волосы жены и в блаженстве закрыл глаза.
 — И я люблю тебя, миледи, любовь моя.
 Селина открыла глаза и увидела языки пламени в камине. Ее тело застыло, но в каждом мускуле чувствовалась приятная истома. Повернувшись на спину, она откинула одеяло.
 — Джеймс!
 Он ушел. Он спал в стоявшем рядом кресле. Селина тихо села и принялась разглядывать его лицо. Его ресницы были густыми и черными. Во сие его лицо казалось почти мальчишеским, правда, складки возле носа и губ не разгладились.
 Селина встала и на цыпочках подошла к нему. Его бедра закрывало одеяло, которое сильно сползло. Темные волосы, покрывавшие грудь, превращались в тонкую линию на животе и вновь разрастались там, где… Она прикусила губу, ощутив горячую волну желания внизу живота. Его тело было таким твердым, сильным и мускулистым, таким непохожим на ее мягкие формы.
 А можно ли женам?.. А что подумает Джеймс, если она?..
 Она приподняла краешек одеяла и затаила дыхание. Даже во сне Джеймс был готов к тому, чем они наслаждались всю ночь. Селина вскрикнула, когда он схватил ее за руку. Джеймс смотрел на нее и лукаво улыбался.
 — Тебе нравится то, что ты видишь, миледи?
 — Да.
 — Я рад, — ответил он и притянул ее к себе.
 — Я думала, ты спишь.
 — Знаю. Я обманул тебя. Я сидел и смотрел, как ты просыпаешься. Прекрасное зрелище. И ты сама можешь видеть результат. — И он показал на ту часть своего тела, которая так интересовала ее.
 — Да.
 — Как ты думаешь, что нам с этим делать?
 — Ну… — Селина сглотнула и подалась к нему. У Джеймса вырвался глухой стон, и он принялся ласкать ее грудь. В тот же миг Селина ощутила, как всю ее пронзило точно током, и страстное желание снова почувствовать Джеймса в самой укромной части своего тела охватило ее. — Подожди, — сказала она и опустилась вниз, взяв в руки его затвердевшую плоть. — Какой он мощный, — с благоговением произнесла Селина. Она погладила бархатистую поверхность и пульсирующие жилы, а потом принялась ласкать его губами и наконец попробовала его.
 — Селина! — Голос Джеймса оборвался, и он резко поднял ее. — А теперь, миледи, думаю, нам следует соединиться.
 — Решение за вами, милорд.
 — Вот именно. — Он как-то странно засмеялся. — Самое время научить тебя чему-нибудь новому. — И с этими словами Джеймс усадил ее к себе на колени, глубоко спрятав в ней свой жезл. Он принялся ласкать ту маленькую точку, о существовании которой Селина даже не догадывалась, пока он не вошел в ее жизнь.
 — Джеймс! — вырвалось у Селины, когда волна страсти поглотила ее. — Джеймс!
 Он запрокинул назад голову и прокричал:
 — Я люблю тебя!




 Глава 30


 — Тебе не нужно присутствовать там, — говорил Джеймс Селине. — Пожалуйста, милая, пусть Вонтел отвезет тебя в Блэкберн. Подожди меня там.
 — Нет. — Она решительно замотала головой и взяла Джеймса под руку, когда они поднимались по ступеням Найтхеда. — Я пойду туда, куда и ты. Отныне мое место рядом с тобой.
 — Конечно. — Джеймс рассмеялся и продолжил подниматься по лестнице. — После прошлой ночи, когда ты была так сильно прижата ко мне, я думал, что ты хоть ненадолго захочешь от меня избавиться.
 Селина засмеялась и покраснела.
 — Тише, Джеймс, вдруг кто-нибудь услышит.
 — Лето в Найтхеде, — мечтательно произнес Джеймс, окинув взглядом окрестности. — Ты поможешь мне возродить сады, чтобы они опять стали такими красивыми, как раньше?
 — Да. Я с радостью буду делить все хлопоты с тобой. Не обращая внимания на открывшуюся дверь, Джеймс обнял жену и прижался к ее губам. Другая часть его тела тоже оживилась, и он крепко сжал ноги.
 — Ты сводишь меня с ума, миледи, Я подумываю вернуться прямо сейчас в Блэкберн и заняться твоим образованием.
 Она весело рассмеялась:
 — Я вся к твоим услугам, как и ты к моим. Джеймс застонал:
 — Кого я создал?
 — Женщину, которая делает то, для чего родилась, — с невинным видом ответила она. — Я собираюсь исследовать тебя всего, Джеймс, чтобы не осталось ни одной незамеченной частички.
 — Ты просто волшебница, — сказал Джеймс и улыбнулся. — А теперь позволь мне сосредоточиться. И помни, что я сам разделаюсь с Годвинами.
 К ним подошел Вонтел и показал, что их ждут.
 — Летти! — Селина быстро добежала до верха и остановилась. — Я… я даже не знаю, как называть тебя.
 — Дай срок, — ответила Летти. — Нас связывает дружба длиной в твою жизнь, Селина. Возможно, остальное приложится само собой.
 Джеймс был бы рад оставить их наедине, но время для этого будет позже.
 — Добрый день, Летти. Мы пришли повидать мистера и миссис Годвин.
 Летти разгладила серую юбку своего платья.
 — Я вернулась сюда рано утром, — сообщила она. — Я думала, что мистер и миссис Годвин еще спят, но их постели оказались нетронутыми, и слуги сказали, что не видели их с прошлой ночи.
 — А они точно вернулись? — спросил Джеймс, проходя в дом вслед за Селиной и Летти.
 — Кухарка сказала, что мистер Годвин вернулся первым и послал Миллера, дворецкого на кухню за напитками. А Миллер сказал, что принес три бутылки грога для мистера Годвина и его гостей. Это было около десяти.
 Задумавшись, Джеймс прошел мимо Летти и открыл дверь в салон. Комната была пуста. На столике из красного дерева стояли два недопитых бокала.
 Джеймс оглянулся.
 — Гости? Какие гости?
 Летти прижала к щекам ладони.
 — Мистер Бертрам Лечвит и его сын. Боюсь, здесь что-то не так. У меня плохое предчувствие, милорд.
 — Джеймс, — поправил он. — Мы теперь родственники, Летти.
 — Да, Джеймс. — Она указала на бокалы. — Лечвиты пили здесь, дожидаясь, пока мистер Годвин вернется сюда после свадьбы. По словам Миллера, они куда-то ушли отсюда, но их лошади все еще в конюшне, так же как и хозяйский экипаж.
 — А что миссис Годвин? — Ком подкатил к горлу Джеймса, когда он представил себе лицо этой подлой женщины.
 — Очевидно, она отослала мистера Годвина одного. Слуги сказали, что она вернулась часом позже, около одиннадцати.
 — И они не знали, что ты была в Уиндхеме и беседовала со мной?
 — Нет.
 — Мы должны обыскать дом, — заявил Джеймс. — В лучшем случае они просто собрали свои вещи и уехали, чтобы не встречаться со мной.
 — Хорошо, — согласилась Летти. — Но их нигде не видно, и, как я вижу, ничего не взято. Фреда помогла мне осмотреть их веши.
 — Ничего. Пожалуйста, сделай, как я прошу. Через час, осмотрев все спальни и комнаты для гостей, Джеймс спустился на первый этаж. Селина бесшумно следовала за ним. У Джеймса сжалось сердце, когда он увидел, как она побледнела. Ее детские воспоминания о Найтхеде были далеко не идиллическими. Джеймс оставил библиотеку напоследок.
 — Их нигде нет, Джеймс, — сказал Вонтел, подойдя к Джеймсу. Летти торопливо догнала их.
 Джеймс открыл дверь библиотеки и вошел. Тишина. Стоявшая рядом Селина вздрогнула и потерла руки.
 — Здесь всегда так холодно. Я не люблю эту комнату.
 — Тогда тебе лучше не задерживаться здесь, моя любимая. Мы явно опоздали, они сбежали.
 — Джеймс, взгляни на это, — произнес Вонтел, указывая на каминную полку.
 Там стояли три бокала и открытая бутылка грога.
 — Они были здесь. — Взгляд Джеймса тут же переместился на каменный пол. — Селина, пожалуйста, вернись вместе с Летти в Блэкберн и подожди меня там.
 Он положил руку на плечо Вонтсла.
 — Останься со мной.
 Селина ухватилась за рукав Джеймса.
 — Мое место рядом с тобой, Джеймс, — тревожно произнесла она.
 — Я скоро вернусь к тебе, даю тебе слово. — Он заметил цепочку, сверкнувшую на шее девушки. — Оставь мне свой медальон на счастье.
 Она хотела было возразить, но потом расстегнула цепочку, положила ему на ладонь и быстро вышла вместе с Летти. Джеймс подождал, пока их шаги затихнут, а потом повернулся к Вонтелу.
 — Приготовься, мой друг. Это может оказаться не слишком приятным. — Он достал из кармана часы. Три часа дня. Много времени прошло с тех пор, как Мэри Годвин покинула Блэкберн, открыв ему» правду «.
 — Пришло время рассказать тебе остальную часть того, что передал мне отец.
 Вонтел удивленно приподнял брови:
 — Остальную? А было еще что-то?
 — Да. — Джеймс пересек комнату и наклонился возле блестящего предмета, лежавшего на каменном полу. Перстень!
 — Что это? — Вонтел наклонился рядом с Джеймсом. — Это… Это же перстень твоего отца, который он всегда носил.
 — Он самый. И именно для этой цели он сделан. — Джеймс повернул его. — Это ключ, Вонтел. Ключ, который открывает этот замок. Принеси мне свечу. — Пока он говорил, каменная плита бесшумно отодвинулась, открыв черный провал. Джеймс посмотрел на медальон, потом взял у Вонтела свечу и прислушался.
 — Как ты узнал об этом, Джеймс?
 — Отец рассказал мне. Ты ничего не слышишь?
 — Нет.
 Джеймс заглянул вниз и прошептал:
 — Годвины были здесь. Я в этом уверен. Возможно, если они спустились вниз, то так и остались там. Этот медальон — еще один ключ, которым можно открыть камень снизу. Если я быстро не вернусь, то воспользуйся перстнем.
 — Лучше я заблокирую камень, — сказал Вонтел, когда плита двинулась на место. — Тебе не надо спускаться одному.
 — Я должен. Не забудь, что ты сам научил меня пользоваться ножом. Так что мне нечего бояться.
 Он снова открыл плиту и шагнул вниз. Не успел Джеймс сделать второй шаг, как Вонтел засунул мраморную собаку в дыру, чтобы не дать ей закрыться.
 Джеймс сделал еще шаг и остановился. Свеча в его руке заколебалась. Он вдруг ощутил тошнотворный запах смерти. Вглядевшись в темноту, он заметил темно-красные полосы на каменной стене. Кровь! Кровавые полосы тянулись вдоль стены.
 Закрыв глаза, Джеймс сделал еще шаг и отшатнулся. Его нога наступила на что-то мягкое. Прикрыв пламя свечи рукой, Джеймс наклонился и заглянул в мертвые глаза Мэри Годвин. Оказывается, он стоял на ее руке. Рука была вся в крови, с ободранными ногтями. Возле нее валялись драгоценности: зеленые изумруды и сверкающие бриллианты.
 Преодолев желание вернуться, Джеймс двинулся дальше. Сердце его сильно колотилось. Тоннель резко поворачивал направо. Он был таким узким, что там мог пройти только один человек. Возле этого поворота лежал сам Год — , вин, прижавшись к ногам Мэри, а чуть поодаль были Леч-виты. Видно, они пытались изо всех сил выбраться из этой могилы, пока не обессилели. А вокруг было разбросано столько драгоценностей, что у Джеймса зарябило в глазах.
 Он повернулся и стал подниматься назад. Вонтел подхватил его под руки.
 — Джеймс, ты такой бледный. Что с тобой?
 — Мне дурно, только и всего. Они там, внизу. Мертвые.
 Вонтел посмотрел в сторону отверстия.
 — Как это?
 — Женщины в моем роду хорошо умели прятать богатство. Пространство там очень маленькое и почти нет воздуха. В глубине узкий проход. Годвины вместе с Лечвитами забрались туда и нашли сокровища, которые собирались в нашем роду поколениями. Ловушка захлопнулась, и они не смогли выбраться. — Джеймс вздрогнул, представив себе обезображенные руки Мэри Годвин.
 — Потому что у них не было медальона, — уточнил Вонтел.
 — Да. — Джеймс покачал головой. — Они царапали камни, пытаясь выбраться. Вонтел, они нашли то, что искали двадцать лет, и это убило их.




 Эпилог


 У подножия холма раскинулась небольшая деревушка. Белая церковь стояла в самом центре.
 — Приляг рядом, Селина.
 Она повернулась и улыбнулась Джеймсу. Скрестив ноги и запрокинув руки за голову, он лежал в одной рубашке на покрывале, которое они захватили для пикника. Во рту у него была травинка.
 — Заманчивое предложение, — вымолвила она. — Но отсюда мне виден весь мир.
 — Расскажи, что ты видишь, развлеки меня.
 — Ну хорошо. Прямо внизу, чуть к северу, раскинулась маленькая деревушка со знаменитой теперь церковью.
 — И чем же знаменита эта церковь?
 — Все очень просто, сэр. Это та самая церковь, в которой месяц назад граф Иглтон обвенчался с Селиной Годвин.
 — А, ну тогда она и вправду знаменита. А что еще?
 — На западе находится поместье Блэкберн, нынешний дом графа и графини. А на юге виднеется пролив. Сегодня над ним туман, вода темно-синяя. А на востоке находится старинный дом, Найтхед, который станет скоро резиденцией Иглтонов. — Селина прикусила губу и прикоснулась к медальону на груди. Ей все еще не верилось, что Годвины вместе с Лечвитами погибли в подвале этого дома. — Сколько всего произошло за этот месяц, Джеймс!
 Она закрыла глаза и вдохнула пряный запах сена. В воздухе слышалось мерное жужжание пчел. Лошади Селины и Джеймса мирно паслись чуть поодаль.
 — Ради богатства, Джеймс. Они умерли, стремясь завладеть драгоценностями. Мэри… Она сама надела на меня этот медальон. Если бы он был у нее, то она могла бы открыть эту ловушку, как сделал ты. Они изодрали руки о камни… — Селина не видела того, что предстало перед глазами Джеймса, но она могла все представить.
 — Постарайся забыть об этом, — сказал Джеймс. — Давай лучше помнить, что именно их жадность свела нас вместе. Хочу сказать, что ни одной женщине не подходят эти украшения так, как тебе. Могу я надеяться, что ты когда-нибудь наденешь их для меня?
 — Возможно. — Селина ни разу не прикоснулась к этим драгоценностям с того дня, как Джеймс подарил их ей. — Давай не будем думать об этом сейчас.
 Ее беспокоил один вопрос, который она давно собиралась задать ему.
 — А как же твой остров, Джеймс?
 — А что с ним?
 — Ты собираешься туда вернуться?
 — Пока у меня нет таких планов. Селина прищурилась. Легкий ветерок играл ее локонами. — Но я думала…
 — Нет; Я не собираюсь жить там. Когда-нибудь я поеду туда. И надеюсь, что ты будешь сопровождать меня, хотя мы должны быть уверены, что ты не… Я не решусь отправиться в путешествие, если ты будешь в положении.
 Селина прижала руку к животу и улыбнулась.
 — И я тоже. — Радость наполнила ее сердце. Он не собирался жить в той далекой стране. — Который час, Джеймс?
 — Не знаю, — ответил он и прикрыл глаза рукой. Селина нетерпеливо перегнулась через него, чтобы достать часы из его кармана, и тут же оказалась прижатой к его груди.
 — Джеймс! — Она не смогла вырваться, но ухитрилась взглянуть на время. — Дурачок! Ты должен был следить за временем.
 — Зачем? — Он крепко обнял ее и поцеловал. — Какое значение имеет для нас время?
 — Но я обещала Лиам, что мы будем дома к трем часам. Она хочет обсудить с нами какое-то важное дело. А сейчас уже почти три. Джеймс, отпусти меня!
 — Нет. — Он улыбнулся и чмокнул ее в нос.
 — Джеймс, я предупреждаю тебя! Он вдруг раскинул руки в стороны, оставив ее на своей груди.
 — В самом деле, я извиняюсь перед вами за свою жену. Она просто не может оторваться от меня.
 — Что? — Приподнявшись на локтях, Селина подозрительно заглянула ему в глаза. — О чем ты говоришь?
 — Я извиняюсь перед Дэвидом и Лиам, моя дорогая. На какое-то мгновение она замерла, а потом неторопливо повернулась и увидела серые ноги лошади Дэвида.
 Селина медленно подняла взгляд, пока не встретилась с зелеными смеющимися глазами. Он приподнял шляпу и поклонился, что было не так легко, поскольку перед ним в седле сидела Лиам.
 Селина села, стряхнув с юбки соломинки.
 — Как хорошо, что ты привез Лиам, Дэвид. Мы не следили за временем и наверняка опоздали бы на встречу с ней.
 — С ними, — поправил Джеймс.
 Селина не обратила внимания на эти слова.
 — Присоединяйтесь к нам. У нас еще осталось вино и пирожные.
 Дэвид спрыгнул с коня и помог спуститься Лиам, которая так и осталась стоять, прижавшись к нему.
 — Надеюсь, мы не опоздали, Джеймс? Селина переводила взгляд с одного на другого.
 — Так Джеймс попросил вас прийти сюда? А я думала…
 — А как иначе они смогли бы так легко найти нас? — произнес Джеймс. — Я сказал Дэвиду, что это очень подходящее место для важного разговора.
 — Да, — ответила Лиам. Она просто сияла в своей золотистой тунике. — Дэвид говорит, что небеса — это кров Господа, а весь мир — его церковь. Разве это не поэтично?
 Селина не осмеливалась взглянуть на Джеймса.
 — Да, конечно.
 — Вот под этими небесами, мы и пришли задать Джеймсу очень важный вопрос. — На какой-то миг на красивом лице Лиам промелькнуло сомнение, и она опустила глаза. — Надеюсь, это не рассердит тебя.
 Дэвид прокашлялся, и Селина заметила, как дрогнули мускулы на его щеке, когда он посмотрел на Лиам.
 — Я люблю ее, — просто сказал он и прикоснулся к ее губам. — Мы оба знаем, что это будет нелегко, но мы решили пожениться. Селина сжала руки и почувствовала, что на глазаей навернулись слезы.
 — Тогда вы должны… — заговорила было она и умолкла.
 — Мы с Лиам уже говорили об этом, — продолжил Дэвид, — и мы оба знаем, что вАнглии это будет трудно. Если ты не против, Джеймс, то мы хотели бы вернуться на твой остров. Лиам считает, что там для меня будет много работы.
 Селина взглянула на Джеймса и прищурилась. Он улыбался, точно отец, довольный выбором своей любимой дочери.
 — Конечно, работы много, — сказал он. — Вы поженитесь здесь и вскоре вернетесь туда. Там нужно заботиться о моем доме, а у Лиам это хорошо получается. А ты, Дэвид, мог бы присматривать за моими делами в добавление к спасению душ. Как вам мое предложение?
 — Ты ждал этого, — обидчиво заявила Селина.
 — В сердечных делах я эксперт, — парировал он. — Во всех сердечных делах? — спросила Лиам таким тоном, что Селина подозрительно уставилась на нее. — Думаю, что нет. В конце концов, ты всего лишь человек.
 Селина прикрыла рот рукой, но Лиам улыбнулась и прижалась к Дэвиду. Тот переглянулся с Джеймсом.
 — А вот и они, — объявила Лиам.
 — Кто? — Селина оглянулась по сторонам и увидела еще двух всадников. Впереди ехал Вонтел, а вслед за ним — Летти. — Я позже поговорю с тобой, — прошептала Селина. — Ты подстроил все это, нам следовало принести больше еды.
 — Присоединяйтесь к нам! — крикнул Джеймс. Вонтел и Летти подъехали.
 — Прекрасный день для прогулки, — заметил Вонтел.
 Он казался несколько смущенным. — Очень любезно было с вашей стороны пригласить нас.
 Пригласить? — тихо повторила Селина. — Что за тайны? Я требую объяснений, милорд.
 Летти сняла с лошади небольшую корзину и достала оттуда бутылку шампанского и шесть бокалов, завернутых в белые салфетки.
 — Я подумала, что это будет весьма кстати. Селина сердито всплеснула руками:
 — Здесь какой-то заговор. Я не потерплю тайн. Джеймс взял шампанское и открыл.
 — Иногда благоразумнее не говорить женщине всего сразу.
 — Джеймс!
 — Ах, ах! — Он схватил Селину за руку. — Ты прольешь шампанское. Держи лучше бокалы. Думаю, Вонтел и Летти хотят что-то сказать нам.
 Селина недоверчиво посмотрела на Вонтела и свою мать.
 — Да?
 — Да, — поспешно ответила Летти. — Мы с Горацием решили обручиться.
 — Гораций? — повторила Селина и оглянулась. — А кто это, Гораций?
 — Селина, — резко произнесла Летти. — Будь добра, не забывай о манерах. Гораиий — это Вонтел, и он должен гордиться своим именем. Он и так слишком долго скрывал его.
 — Гораций? — Джеймс был удивлен не меньше Селины. — Объясни.
 — Для тебя я останусь Вонтелом, — поспешно ответил мужчина. — Только Летти будет звать меня иначе.
 — Расскажи им все, — посоветовала Летти. Вонтел помялся и дернул себя за бороду.
 — Мистер Сент-Джайлс, твой отец, нашел меня, когда я прятался в одном из складов на Пайпани.
 — Я слышал, что ты сбежал с корабля. Вонтел пожал плечами.
 — Все так. Мне было шестнадцать, и я был вынужден скрываться… Меня обвиняли в убийстве отца, и поэтому я сбежал.
 — Это правда? — Джеймс наклонился вперед.
 — Тот человек, который издевался надо мной с самого детства, не был моим отцом. Он подобрал меня на улице и использовал меня.
 — И ты сбежал, — сказал Джеймс. По его тону Селина поняла, что он больше не собирается расспрашивать об этом Вонтела. — Но это не объясняет твое имя. Тут Вонтел смутился и сильно покраснел.
 — Я — шотландец, — объявил он.
 — Шотландец? — Все ахнули.
 — Да.
 — Гораций сбежал из Шотландии, — взволнованно пояснила Летти. — Потом, добравшись до Китая, понял, что ему придется скрыть свое происхождение.
 Селина понимающе кивнула.
 — Боюсь, я не понял, — произнес Джеймс.
 — Позволь, я сам объясню, — сказал Вонтел, когда Летти собралась было продолжить. — Мне нужно было скрыться. И я решил молчать, пока не смогу говорить по-китайски.
 Джеймс и Селина недоуменно переглянулись.
 — Но как появилось твое имя? — спросил Джеймс.
 — Очень просто, — ответил Вонтел. — Твой отец сказал, что, если я не скажу ему свое имя, он сдаст.меня властям. Я был очень упрям и отказывался.
 — Да? — в один голос спросили они.
 — Мистер Сент-Джайлс настаивал. — Тут Вонтел поднял кверху глаза.
 — И вот как это произошло, — снова вмешалась Летти. — Гораций ведь был шотландцем и говорил по-английски с сильным акцентом. Он сказал:» Ай вон тел «, — что должно было означать» Я не скажу «.
 Джеймс лег на кровать.
 — Поверишь ли, все эти годы я не знал, что его звали Гораций.
 — Конечно, — донесся из гардеробной голос Селины. Он подложил под голову подушку и расстегнул рубашку.
 — Нет, не можешь.
 — Могу, мужчины такие скрытные.
 — Ха! — Джеймс снял рубашку и бросил на пол. — Ты еще долго будешь там возиться?
 — Нет. — Она вошла в комнату в красивом белом халате, распустив по плечам роскошные волосы. — Я подумала, что сейчас самое время отшлифовать мой талант к… наслаждениям.
 Джеймс прикрыл глаза, разглядывая зардевшееся лицо жены, ее улыбающиеся губы, выступающую из-под шелкового халата полную грудь.
 — Не могу даже выразить, как я рад это слышать. А то. в последнее время что-то скучно стало.
 — Скучно? — Она уперла руки в бока. — Скучно?
 — Да, — ответил, улыбаясь, Джеймс. — Значит ли это, что мне тоже позволят участвовать?
 — Возможно. — Когда она подошла к кровати, се янтарные глаза таинственно заблестели. — Ты не забыл, что я не люблю напрасно тратить деньги?
 — Да, — неуверенно ответил Джеймс.
 — И не люблю покупать множество новых платьев? Особенно когда можно менять красивую отделку и надевать одно платье много раз?
 — Конечно, — согласился он, не в силах отвести взгляд от ее соблазнительно покачивающихся бедер. — Да, я помню, Селина.
 — Хорошо. — Она нежно улыбнулась и принялась развязывать пояс халата. — Очень хорошо, потому что я решила остановиться на такой ценной отделке, которая затмит собой любой наряд.
 Селина скинула халат, и у Джеймса захватило дух.
 — Тебе нравится?
 — Да, — прошептал Джеймс.
 — Тогда я всегда буду приходить к тебе в таком виде. Селина встала у кровати, взяла его руку и прижала к своей груди, там, где сверкал самый большой бриллиант ожерелья.
 — Прекрасно, — прошептал Джеймс и потянулся к жене. — Я говорю не о бриллиантах.
 — Это хорошо, — сказала Селина, припадая к Джеймсу. — Согласись, что я наконец нашла оригинальный способ экономить на нарядах.