Аннотация: Действие романа Джойс Данвилл происходит в наши дни в экзотической Австралии. Героиня первого романа, Элис, выросла избалованной и высокомерной, но нашелся человек, который сумел изменить всю ее жизнь…
 В романе рассказывается об англичанке Сьюзен, которая после двух недель, проведенных в далекой Австралии, не желает покидать эту гостеприимную страну. Причин этому – несколько, и одна из них – любовь…


---------------------------------------------


 Джойс Данвилл
 Ферма Гринфингерс



 Глава первая


 Прямо за виллой в конце длинного ряда выставочных коттеджей простирался широкий луг, весь усыпанный золотистыми лютиками. Сьюзан знала, что ей не следует думать о прекрасных австралийских лугах, но, тем не менее, она ловила себя на том, что не может отвести от них взгляда, стоя у окна английской виллы. Это, конечно, был австралийский пейзаж, мало напоминающий с детства любимые улочки, хотя мистер Фергис, английский представитель, утверждал, что нарциссы и розы, растущие в «Гринфингерсе» гораздо более красивы, нежели в Англии.
 Стоя на цыпочках, Сьюзан могла видеть красную крышу «Гринфингерса». На языке аборигенов это место называлось «акуна», то есть «вода». Земельные владения, принадлежащие этой ферме, тянулись до извилистой реки, берега которой образовывали пять полуостровов, напоминающих пальцы на руке. Ферма имела хорошую репутацию, ибо все, что там сажали Турлсы, пышно разрасталось. Таким образом, это урожайное местечко получило название «Гринфингерс», что звучало примерно как «пять зеленых пальцев».
 Легкий стук женских каблучков послышался в коридоре, и Сьюзан отошла от окна поприветствовать Линн Ферроу, которая жила рядом, в австралийском бунгало.
 В течение нескольких месяцев Сьюзан рассказывала студентам и просто любителям достопримечательностей, как ее сородичи-англичане ведут жилищное строительство. За время работы у нее сложились хорошие отношения со многими коллегами: датчанами, шведами, американцами, но особенно она подружилась с австралийкой Линн. Сьюзан было жаль расставаться со своей подругой, но выставка закрывалась. Сегодня последний день. На следующей неделе коттеджи будут разобраны, и она должна подумать о возвращении домой. Десять дней пребывания в меблированных комнатах мисс Перси, заказанных специально для нее, уже закончились, и Сьюзан необходимо теперь подыскать гостиницу, чтобы дождаться следующего на родину корабля. Подумав об этом, она тяжело вздохнула.
 Линн уже удобно расположилась в кресле и насмешливо посмотрела на англичанку.
 – Ты мечтала, стоя у окна, Сьюзан, я заметила. Не говори, что ты сожалеешь о времени, проведенном здесь.
 – Конечно, нет! Все было просто замечательно! Но, Линн, я думаю, надо собираться. Кроме того, выставка не может длиться вечно. Нет, я говорю не то… Я хотела сказать, что теперь у меня нет ни дома, ни работы…
 – Ты хочешь сказать, что не готова к отъезду?
 – Мне просто не верится в это.
 – Почему бы тебе не остаться на время?
 – Но как? Моя работа закончена. К тому же, как я смогу здесь устроиться? Комнаты мисс Перси были заказаны моими работодателями в Англии. Она уже начинает беспокоиться, поскольку я около двух недель откладываю отъезд. Конечно, можно упросить ее и остаться здесь ненадолго, но я не решаюсь. Наверное, я не очень настойчивая, а потому готова освободить жилье по первому же требованию.
 Линн все еще насмешливо смотрела на нее.
 – Готова с тобой поспорить. Ты приехала сюда одна, взялась за совершенно новую для тебя работу и прекрасно справилась с ней, спроси мистера Фергиса…
 Сьюзан немного помолчала, а потом произнесла:
 – Это разные вещи.
 – Но почему?
 – Мне было необходимо приехать сюда, а теперь я вынуждена возвращаться.
 – Ничего подобного, – заспорила Линн.
 Но у нее не было привычки совать нос в чужие дела, и поэтому она решила больше не обсуждать эту тему. Выдержав некоторую паузу, Линн вдруг загадочно произнесла:
 – Ты не поверишь, Сьюзан, мистер Фергис хочет увидеться с тобой.
 – Но у меня же через пять минут последняя экскурсия…
 – Все беру на себя. Эти выпускники Архитектурной академии знают больше о твоем милом домике, нежели ты сама.
 – Это моя последняя экскурсия, – грустно повторила Сьюзан. – Но ты всегда можешь убедить, Линн.
 – Еще бы! – Ее глаза игриво засверкали. – Поспеши, Сьюзан. Чай был уже на столе, когда я вышла из офиса мистера Фергиса.
 – Да?
 – Ты обдумаешь все, не так ли? Я не прощаюсь с тобой. Более того, надеюсь, что ты будешь моей свидетельницей на… когда Терри и я…
 Сьюзан, казалось, пропустила последние слова, сказанные Линн.
 – Обдумаю, – что? – спросила она.
 – Я сказала, чай был на столе. Ладно, сейчас придут студенты. Если ты не испаришься, я покажу им ящик стола, который не открывается, и ту дверь, которая захлопывается с треском каждый раз, когда ее оставляют открытой.
 Сьюзан со смехом выбежала из дома и помчалась по длинной дороге вдоль аккуратных вилл в офис, принадлежащий директору выставки Эдмунду Фергису.
 – Вы как раз вовремя, мисс Ройден, – приветствовал ее Фергис, разливая чай.
 Сьюзан приняла чашку и вопросительно посмотрела на хозяина офиса. Она знала, что шеф пригласил ее не на чай. И он не заставил себя долго ждать.
 – Надеюсь, у вас все в порядке?
 – Не совсем.
 – Я так и думал… Вы бы хотели задержаться в Австралии, не так ли?
 – Да, – ответила Сьюзан тихо.
 Она посмотрела в окно, через золотистый луг, и ее взор остановился на красной крыше фермы «Гринфингерс».
 «Я не хочу уезжать, по крайней мере, сейчас, – подумала она, – и не должна ехать. Мой приезд может оказаться роковым… Я уже все обдумала. И пришла в себя еще до того, как приехала сюда, но если я вернусь очень быстро, то рискую испортить отношения между Хоуп и Стивеном. Хоуп такая впечатлительная. Она, должно быть, подумает, что я поспешила вернуться назад, потому что меня еще беспокоит…»
 Она все еще смотрела на красную крышу, но, казалось, не видела ее. Перед ее глазами возникла сцена того памятного вечера, когда она решила уехать в Австралию, попробовать себя на новой работе и не возвращаться в Англию до тех пор, пока Хоуп и Стивен не признаются друг другу в любви и не поженятся. Хоуп была ее старшей сестрой, а Сьюзан в то время считала себя невестой Стивена. Она познакомилась с ним, когда Хоуп уехала на каникулы, и они решили обручиться за день до возвращения сестры. В свои двадцать лет Сьюзан была очень наивна в любовных вопросах и не могла заметить происходящего между ее старшей сестрой и тем учтивым, внимательным мужчиной, за которого она собиралась выйти замуж. Все поняла Брауни, опекающая сестер с тех пор, как их родители погибли в результате несчастного случая. Брауни воспитывала их в необычайной строгости, не мешающей ей, однако, от всей души любить обеих сестричек.
 Сьюзан вспомнила тот вечер, когда Брауни сказала:
 – Давай прогуляемся, Сьюзан, мне хочется подышать воздухом.
 Они прошли совсем немного, когда Брауни вспомнила, что забыла дома шаль, и послала за ней Сьюзан. Около дома Сьюзан увидела Хоуп и Стивена… Они не прикасались друг к другу, нет, это было бы слишком для нее. Но Сьюзан безошибочно угадала по выражению их глаз, что те двое чувствовали в этот момент. Они были настолько поглощены созерцанием друг друга, что не заметили Сьюзан, молча стоящую у двери и растерянно наблюдающую за ними. Прошло несколько минут, прежде чем Сьюзан пришла в себя и в смятении убежала. Браун и ждала ее на том же месте.
 – Ну что, дорогая?
 – Те двое… Я не знала… О Брауни, это ужасно! Я любила Стивена и до сих пор люблю. Что же мне делать?
 Сьюзан разрыдалась. Пожилая женщина слегка похлопала ее по плечу, утешая:
 – Ну-ну, перестань, я уверена, он не для тебя. Ты всего лишь ребенок, который влюбился…
 – Я не ребенок…
 – Нет? А мне кажется, я лучше разбираюсь в таких вещах. Я ведь практически воспитала тебя, Сьюзан, и хорошо понимаю эту боль. Но поверь, моя милая, ты еще не готова к семейной жизни. С Хоуп все по-другому. Стивен принадлежит ей. Я знаю точно.
 – Но…
 – Никаких «но». Главное – это любовь… Она все определяет. Ты не любишь Стивена, а он не любит тебя. Хоуп и Стивен созданы друг для друга. Браки совершаются на небесах, и ты не можешь не согласиться с этим, Сьюзан.
 Они еще долго гуляли, сохраняя молчание, и Сьюзан чувствовала боль и опустошенность. Но все же ее страдания были не настолько глубоки, и она нашла в себе силы с иронией отнестись к своему горю. Сьюзан принялась строить планы на будущее. Фирма, где она в то время работала, предложила ей сопровождать английскую выставку в Австралии. Немного подумав, она согласилась. Через две недели Сьюзан отправилась в Австралию. Перед отъездом она сообщила Стивену, что хочет поговорить об их взаимоотношениях после возвращения.
 Прошло чуть меньше месяца, но она по-прежнему писала Стивену о своей преданности и любви. Конечно, это было глупо, но Сьюзан была так молода и так торопилась жить! Она не хотела признавать свое поражение, по крайней мере, тогда.
 Стивен присылал ей ответные письма, уговаривая хорошенько подумать над своим решением. Он, очевидно из деликатности, обещал ждать Сьюзан, пока не закончится ее командировка. Она была уверена, что Стивен выберет правильное решение и вся ситуация с Хоуп и с ней наконец-то прояснится.
 Вот о чем думала Сьюзан, глядя в окно на красную крышу фермы.
 Голос мистера Фергиса прервал ее размышления. Он заметил, куда устремлен ее взгляд.
 – Ну, мисс Ройден, принимайте решение. Ферма «Гринфингерс».
 Сьюзан отставила чай.
 – Вы хотите сказать, у мистера Турлса есть для меня работа?
 – Да.
 – Это звучит заманчиво, но практически невозможно. Сейчас я живу у хозяйки только благодаря ее великодушию, и вы знаете, что здесь просто невозможно найти жилье.
 – Да, я в курсе, но поэтому и надо рассмотреть мое предложение. Вы, очевидно, будете жить с миссис и мистером Турлс.
 Сьюзан ни разу не встречалась с мистером Турлсом, но о нем ходили различные сплетни, и Сьюзан была убеждена, что он не женат. Потому-то сейчас она и посмотрела на мистера Фергиса с интересом.
 – Работа секретаря?
 – Нет.
 – Тогда по хозяйству?
 Она как-то видела девочек-работниц мистера Турлса, ухаживающих за домом. Их лица светились радостью и дружелюбием. Они что-то сажали в саду, и Сьюзан было приятно смотреть, как ловко те управлялись с лопатами и тяпками. Тогда она с удовольствием подумала о том, что хотела бы работать на земле. Но мистер Фергис покачал головой.
 – Нет, это будет работа не в хозяйстве.
 – Тогда что?
 – Я думаю, мисс Ройден, вам лучше самой позвонить мистеру Турлсу, и он все объяснит… Миссис Турлс изъявила желание пригласить к себе молодую англичанку. Вот все, что мне известно.
 Он слегка улыбнулся и добавил лаконично:
 – Говорят, миссис Турлс живет собственной жизнью. Сьюзан попыталась осмыслить ту краткую информацию, которую мистер Фергис ей предоставил. Семейству Турлс нужна молодая англичанка, и они предоставляют ей жилье. Да… маловато сведений…
 Она решила, что будет лучше хорошенько подумать, прежде чем принимать решение.
 Мистер Фергис наблюдал за ней. Ему нравилась Сьюзан. Он познакомился с девушкой еще в Лондоне и предложил ее кандидатуру на правлении фирмы, где обсуждалась работа выставки, которая должна была начаться в Австралии. Сначала Сьюзан с улыбкой отклонила предложение, но затем неожиданно согласилась. Эдмунд Фергис считался хорошим семьянином. На следующей неделе ему предстояла встреча с семьей, чему он был несказанно рад. В нем еще жило первое ощущение любви, охватившее его в молодости. Однако с самого начала он чувствовал, что Сьюзан необходимо было уехать из Англии.
 «А сейчас ей надо еще немного времени, чтобы окончательно прийти в себя», – думал мистер Фергис, догадывающийся о ее душевном смятении.
 В Австралии девушка немного пришла в себя, и ему было жалко отправлять ее назад, тем более что Линн недавно намекнула о нежелании Сьюзан возвращаться домой.
 Мистер Фергис точно не знал, почему девушка неожиданно изменила свое решение по поводу Австралии, хотя на этот счет у него имелись кое-какие догадки. А тот факт, что Сьюзан не пожелала возвращаться, лишь укрепил его предположения. Любовь и бизнес чертовски несовместимы… Эта мысль показалась ему достойной внимания.
 Он сидел, постукивая кончиками пальцев по столу, обдумывая ситуацию. Вспомнил о Линн Ферроу. Она собиралась выйти замуж, и если Сьюзан останется, то наверняка будет присутствовать на свадьбе. Эта церемония всегда выглядит романтичной, и у Сьюзан все наладится, она ведь так привлекательна и молода! Мистер Фергис улыбнулся. Он нравился сам себе. Вчерашний разговор с Турлсами может привести к решению проблемы. Еще в начале приезда в Австралию у него установились дружеские отношения с соседом, часть своих владений мистер Турлс отдал в аренду под выставку. Знакомство с этой семьей убедило Фергиса, что если Сьюзан останется в «Гринфингерсе», он со спокойной душой вернется в Англию. Его не покидало чувство ответственности за девушку, потому что, в конце концов, он отвечал за ее приезд сюда. Кроме того, Сьюзан была слишком молода, чтобы оставлять ее здесь непристроенной, а на ферме «Гринфингерс» она будет в безопасности.
 В глазах Сьюзан он уловил некоторое сомнение и сразу же постарался убедить ее:
 – Все будет в порядке, я уверен в этом. Мне кажется, это правильное решение.
 – Не знаю, мистер Фергис, я никогда не встречалась с мистером и миссис Турлс. Мне нужно подумать…
 – У вас нет времени для размышлений. Им срочно нужен человек.
 – Но…
 – Извините, дорогая, я только передаю слова Питера…
 – Питера?
 – Да, Питера Турлса. Видите, как все складывается?
 – Но поймите меня, я даже не знаю, что за работа мне предлагается. А вы, очевидно, не можете ничего сказать конкретного.
 – Да, не могу. Мы не обсуждали этот вопрос в деталях. Просто говорили о политике, международной ситуации, строили планы, но не говорили непосредственно о той работе, которую предстоит выполнять служащему мистера Турлса. Кроме того, что я уже сказал, мне нечего добавить. Им нужен человек, который бы жил там. Миссис Турлс предпочитает англичанку. Зная Питера, я уверен в том, что вам будут хорошо платить.
 Сьюзан опять задумалась. Сестра всегда поддерживала ее и учила быть осторожной, и, хотя по натуре Сьюзан была импульсивной, она всегда помнила о советах Хоуп.
 С другой стороны, никакой срочности для возвращения в Англию не было. Сьюзан одинаково сильно любила Хоуп и Стивена. Ей хотелось дать им возможность понять, насколько сильно они любят друг друга. У них должно быть время побыть вдвоем. Как сказала Брауни, «все определяет любовь».
 Она посмотрела на Эдмунда Фергиса. Он был для нее только работодателем, но инстинктивно Сьюзан ему доверяла и чувствовала, что на этого человека можно положиться. Фергис словно прочитал ее мысли и наклонился над телефоном.
 – Когда Питер говорил мне о том, что ему нужен человек, я уже знал, что смогу ему помочь. Ну что, звонить?
 – Я…
 Глаза цвета спелой ежевики смотрели на нее открыто и убедительно.
 – Все будет хорошо, Сьюзан, – сказал он, называя ее по имени, и тепло улыбнулся.
 – Я… Ну хорошо, – решилась она.
 Мистер Фергис снял трубку и набрал номер. Сьюзан слушала его как во сне:
 – Его нет?.. Нет, нет, ничего особенного, миссис Турлс. Я могу решить этот вопрос и с вами. Речь идет о молодой леди, о которой я уже говорил с мистером Турлсом. Она согласилась и пообещала зайти к вам.
 Мистер Фергис положил телефонную трубку и опять улыбнулся.
 Сьюзан услышала, как расходятся студенты. Видимо, Линн закончила экскурсию. Ее взгляд пробежался по золотистому лугу и уже с особым интересом остановился на знакомой крыше, ярко сияющей в солнечных лучах. Она смотрела на ее очертания вопросительно-изучающе, как будто хотела заглянуть внутрь и открыть для себя что-то неизвестное. Что ждет ее там, задавала она себе вопрос. Где бы мы ни были, всегда что-то происходит… Что же будет на ферме «Гринфингерс»?




 Глава вторая


 Почти час провела Сьюзан в кабинете мистера Фергиса. За это время разговор с фермы «Гринфингерс» перешел на Англию, затем опять возвратился к теме Турлсов.
 Мистер Фергис окунулся в ностальгические воспоминания и уже предвкушал свое возвращение в Англию. Он очень хотел вернуться в Лондон. Сьюзан не могла разделить его восторгов. Она не вернется, подобно ему, через неделю в Англию. Тем не менее, она вежливо слушала мистера Фергиса, хотя ей очень хотелось поскорее увидеть Линн. Наконец Фергис посмотрел на часы, и Сьюзан восприняла этот жест как окончание разговора. Уже через минуту она чуть ли не бегом летела к своему дому.
 Но Линн уже не было. Сьюзан это предвидела, но все равно расстроилась.
 Она очень хотела освободиться от страхов и сомнений, впитать в себя те оптимизм и уверенность, которые так присущи Линн. Но это было невозможно. Линн явно заинтересовалась беседой с Фергисом, о чем свидетельствовала оставленная на столе записка:
  «Ну, что случилось? Мне очень хочется узнать, но в пять я встречаюсь с Терри. Вечером позвоню. Постарайся обрадовать меня. 
  Твоя Л. Ф.» 
 Записка придала немного сил, и Сьюзан улыбнулась. Она обошла выставочный коттедж, переставляя вещи на свой вкус. Дом, строго выполненный в английском стиле, был очарователен. Даже австралийка Линн признала это. Она говорила, что когда выйдет замуж и у нее будет свой дом, то отделает его на такой же манер. Когда Линн выйдет замуж… В этот момент Сьюзан замерла. Хорошее расположение духа вновь покинуло ее. Неожиданно она почувствовала себя очень одинокой. К Стивену она больше не испытывала никаких чувств. Она была даже рада этому, особенно когда узнала, что Хоуп и Стивен поженились, ибо в отношениях со Стивеном уже не было пути назад.
 – Я вовсе ни о чем не сожалею, – страстно прошептала она, – это все не то… Честно говоря, я могла бы с легким сердцем присутствовать на их свадьбе. Даже не с легкостью, а с состоянием пустоты в душе, с чувством, что ты никому не принадлежишь. Потому что, если ты думаешь о ком-то и зависишь от него, то не чувствуешь себя одинокой.
 Какое-то время она стояла неподвижно, пытаясь отогнать от себя ощущение заброшенности, и через несколько минут благоприятная атмосфера дома подействовала на нее успокаивающе.
 Мягкая улыбка коснулась ее губ. И единственное, что она вспомнила в тот момент, были слова Брауни «все определяет любовь». Она подумала о Хоуп и Стивене с радостью. Они действительно любили друг друга. Брауни была права. И она, Сьюзан, правильно сделала, что приехала сюда, в Австралию, и правильно делает, что остается. «Я сделала все ради них и рада этому».


* * *

 Когда пробили часы, Сьюзан поняла, что опоздала на автобус. Бролга-Хилл считался пригородом Сиднея и находился от него в двадцати милях. Автобусы ходили редко. Следующий до столицы должен быть не раньше, чем через два часа.
 Подчиняясь неожиданно охватившему ее внутреннему порыву, она накинула жакет, закрыла за собой дверь виллы и устремилась вниз по тропинке. Девушка выбрала безлюдную дорожку, не желая встречаться с кем-либо из знакомых. Сейчас ей хотелось остаться наедине со своими мыслями. Сьюзан направилась к ближайшему полю. Не успев еще пересечь его, Сьюзан поняла, куда направляется. Ноги несли ее прямо к красной крыше фермы. Она не удивилась, наоборот, именно этого ей и хотелось.
 В другое время она прошла бы через парадный вход, но сейчас решила войти со двора. Выгон для скота, который она увидела, ничем не отличался от других: выщипанная трава, несколько лавровых деревьев и редко встречающиеся эвкалипты. Внезапно картина резко изменилась. Она увидела питомник, где кусты и деревья были явно привезены с севера и посажены по всем английским канонам садоводства. Создавалось ощущение, что она прогуливается по поместью где-нибудь в Хемпшире. Запах сосен, резкий, сладковатый и чистый, освежил ее. Густая крона этих северных красавцев напоминала мягкую велюровую ткань. Сьюзан полной грудью вдыхала знакомый с детства запах, восторг объял се душу.
 Такой Питер Турлс впервые увидел ее.
 Такой она запомнилась ему на всю жизнь.
 В голубом австралийском небе отражались привезенные из Англии кустарники, ели и дубы, и меж них грациозно проплывала девушка, в которой безошибочно узнавалась англичанка. Он оставался незамеченным, любуясь ее мягкими светлыми волосами, добрыми серыми глазами, сдержанным очарованием. Сьюзан не заметила человека, но увидела его собаку. Она узнала эту породу – австралийская колли. Хотя Сьюзан предупреждали, что эти собаки отличаются исключительной преданностью своему хозяину, девушка двинулась навстречу животному с вытянутыми вперед руками. Сьюзан любила всякую живность. Но, похоже, она поступила опрометчиво. Собака вдруг оскалилась, сердито зарычала и бросилась на нее. Сильно толкнув девушку, она схватила ее за руку и довольно сильно сжала запястье.
 – Назад, Русти, – послышался резкий голос.
 Собака мгновенно повиновалась, оставив Сьюзан, и заняла место рядом с ногой хозяина.
 – Это просто жестоко! Почему она на меня напала? Ведь не было никакой необходимости! – гневно закричала Сьюзан. Она резко обернулась к незнакомцу. Мужчина, появившийся непонятно откуда, в задумчивости приподнял бровь, оценивающе разглядывая ее.
 – Мне кажется, мадам, вы были наказаны по заслугам. Русти хорошо знает свое дело, и он вовсе не укусил вас.
 – Что вы такое говорите? – ее голос дрожал от возмущения.
 Она залилась румянцем под его откровенным взглядом, когда он рассматривал ее оцарапанную руку. Видимо, незнакомец догадался о том, что она тайком проникла на территорию фермы. Подобно Русти, она вскипела, словно отшлепанная школьница. Казалось, это позабавило его. Лукавый огонек загорелся в зеленых глазах. Сьюзан ни у кого еще не встречала глаз подобного цвета. Они напоминали вымытые дождем листья. Незнакомец был высокого роста, брюнет, широкий в плечах, крепкого телосложения. Больше Сьюзан не заметила в нем ничего особенного. Одет он был на австралийский манер – в светло коричневую рубашку и шорты. В свою очередь тот стоял и внимательно рассматривал девушку. Его взгляд был все еще холоден. Когда он посмотрел на ее слегка покрасневшее запястье, Сьюзан смутилась и попыталась спрятать руку за спину.
 – Покажите, – резко произнес мужчина тем же командным голосом, которым он отдавал команды Русти.
 Сьюзан стояла, не шелохнувшись. Он выждал мгновение, потом подошел и взял за руку – не грубо, но достаточно крепко. Запястье слегка опухло и имело синеватый оттенок. Он внимательно обследовал руку, а затем неожиданно отпустил ее.
 – Ерунда, обычный синяк, – заключил он.
 Глаза Сьюзан гневно сверкнули. Но мужчина спокойно продолжал:
 – Это будет для вас хорошим уроком. Впредь вы будете более осторожны с незнакомыми собаками.
 Злость Сьюзан стала переходить в негодование. Ей некого было обвинить, за исключением Русти, и она выпалила:
 – Ваша собака не имела права нападать на меня.
 Закрыв рот, Сьюзан поняла, что сморозила явную глупость. Ей хотелось задеть этого самоуверенного наглеца, а не собаку, хотя в глубине души она немного побаивалась незнакомца, поскольку тот полностью владел ситуацией. Он начал медленно набивать трубку табаком и не произнес ни слова, пока не закончил это занятие. Потом глубоко затянулся дымом.
 – Вы проникли сюда без разрешения, – сказал он, глядя ей в глаза, – и собака поняла это.
 – Неправда, я пришла, чтобы увидеться с мистером Турлсом! – и добавила: – Осмелюсь узнать, что вы тут делаете?
 – Я здесь работаю.
 – Тогда мы оба не нарушили никаких правил.
 – Обычно гости мистера Турлса входят через главные ворота…
 – Я не гость. Я… должно быть, меня возьмут на работу.
 Она опять залилась румянцем под его оценивающим взглядом. Почему она рассказывает обо всем? В конце концов, он такой же служащий, как и она, в доме мистера Турлса.
 – Т-ак, значит, мы теперь будем вместе работать? – он слегка улыбнулся.
 Сьюзан вызывающе расправила плечи, поправила рукав своего серого костюма, который так подходил к ее глазам. Вопрос этой деревенщины она решила оставить без ответа. Вместо этого Сьюзан медленно осмотрела незнакомца с ног до головы, стараясь вложить в этот взгляд как можно больше презрения. Она словно забыла, что рядом стоит человек, перед которым ей совсем недавно было стыдно за свой ребяческий поступок. Но объект ее гнева подобное поведение, казалось, больше развеселило, нежели обидело.
 – Вы англичанка, не так ли? – спросил он.
 Она молчала.
 – Извините, я не в костюме и плохо причесан. Кажется, именно по этим признакам человека причисляют к аристократическому обществу?
 Некоторое время она находилась в замешательстве, а затем промолвила угрожающе тихо:
 – Не будете ли вы так любезны показать мне дорогу к дому?
 – Идите прямо, моя леди, – и отвесил ей клоунский поклон.
 Когда Сьюзан проходила мимо, он напомнил:
 – Вы уже опоздали на чай, но, будьте уверены, попадете на ужин. Вы любите сдобные булочки, не так ли? В любом случае увидимся.
 Сьюзан остановилась вполоборота к нему.
 – О да, – добавил он, – здесь мы все – одна дружная семья.
 Он надел широкополую шляпу, кликнул собаку и углубился в лес.
 Сьюзан медленно шла вперед. Теперь она могла получше осмотреть питомник, мимо которого уже проходила. Целые секции, засаженные азалией и рододендроном; участки дли выращивания новых сортов растений и орхидей; папоротниковая оранжерея…
 Только сейчас она поняла, как сильно разозлилась. Но в то же время ей было немного стыдно за свое поведение. Обладая многими достоинствами, она все же не отличалась выдержанностью. «Я вела себя так глупо!» Ей хотелось унизить незнакомца только потому, что он вел себя не вполне корректно. Сьюзан взглянула на слегка нывшее запястье. «Поверхностный синяк», – вспомнила она холодное заключение мужчины. Ее губы дрогнули. И в этот момент Сьюзан увидела дом мистера Турлса – одноэтажное строение, обвитое плющом и окруженное со всех сторон каменными верандами. Она подошла к парадному входу, легко поднялась по ступенькам веранды и постучала. Ей не пришлось долго ждать. Дверь открыла дородная пожилая женщина, смотревшая на нее с приветливой улыбкой. Сьюзан поинтересовалась, вернулся ли мистер Турлс.
 – Еще нет, но, думаю, он долго не задержится. А вы…
 – Мисс Ройден, – представилась Сьюзан. – Могу ли я встретиться с миссис Турлс? – При упоминании этого имени любезное выражение на лице женщины мгновенно исчезло.
 – Да, конечно, она, должно быть, где-то недалеко, читает, как обычно.
 Тогда Сьюзан предложила:
 – Вы не будете против, если я ее поищу? – И направилась вдоль каменных плит.
 Она прошла всего несколько метров и за первым же поворотом дома увидела хрупкую длинноногую девушку, удобно расположившуюся в кресле и поглощенную чтением книги.
 Она даже не заметила появления Сьюзан, пока та не окликнула ее:
 – Извините за беспокойство, меня зовут мисс Ройден, – ей показалось, что она обращается к самой прекрасной из женщин в мире.
 Миссис Турлс лениво взмахнула рукой, приглашая ее сесть.
 Сьюзан поняла, что никогда не встречала столь привлекательной девушки. Однако, немного приглядевшись, Сьюзан заметила и кое-какие недостатки. Они были скорее духовного, нежели физического свойства. Так, красивая линия ее безупречных губ исказилась в недовольной гримасе, удивительные фиалковые глаза казались пустыми и утомленными. Вообще миссис Турлс выглядела раздраженной. Тем не менее, краски ее внешности были почти волшебными, притягивающими взор: яркие медные волосы, белая кожа слегка кораллового оттенка, чувственные алые губы. По контрасту с ней незнакомец, которого встретила Сьюзан, выглядел серой мышкой.
 – Как вы сказали ваше имя?
 – Ройден. Сьюзан Ройден.
 – Мы знакомы?
 – Нет, миссис Турлс. Мистер Фергис, очевидно, не упоминал моего имени. Я работала на выставке, и мне сказали, что вам нужна англичанка…
 – Да, конечно, как же я могла забыть! – очаровательная улыбка осветила ее лицо.
 К Сьюзан вернулось ее первое ощущение, когда она была потрясена красотой девушки, увидев ее, читающую, в кресле.
 – Во всем виновато мое легкомыслие. Питер постоянно ругает меня за это. Он только что ушел, но долго не задержится. Вы очень молоды… как я или даже моложе.
 – Мне двадцать, – ответила Сьюзан.
 – Тогда моложе, хотя выглядите благоразумнее. Понимаете, у меня отсутствует какой-либо здравый смысл, если, конечно, это не касается одежды. Я просто обожаю тряпки. – Она заинтересованно посмотрела на простенький, но безупречно сшитый костюм Сьюзан, явно оценивая его.
 – Взгляните на себя. Какие правильные линии и полное отсутствие украшений. Вы, англичане, умеете одеваться просто и элегантно. Вот почему я настаивала, чтобы ко мне пригласили молодую англичанку. Вы должны научить меня… – Прежде чем Сьюзан смогла что-либо сказать, миссис Турлс продолжила: – Я хочу говорить с вами обо всем: о самых интересных улицах в Лондоне, площади Пикадилли, модных салонах словом, о Лондоне. К тому же вы должны помочь мне обновить мой гардероб. Это будет вашей первоочередной задачей, Сьюзан. Можно я буду вас так называть? Меня зовут Андреа.
 Сьюзан что-то пробурчала в ответ. Она многое умела, но работа кутюрье ей была не знакома.
 – О, не беспокойтесь, я всего лишь нуждаюсь в совете, – продолжила миссис Андреа. – Питер постоянно дает их мне, но, похоже, его советы мне не нужны… Я так рада, что вы пришли. Многие из высшего круга имеют друзей-англичан. – Андреа остановилась, и Сьюзан воспользовалась паузой, чтобы поподробнее расспросить о предстоящей работе, но в ответ Андреа лишь неопределенно пожала плечами:
 – Разве это имеет значение?
 – Конечно! Буду ли я готовить, работать в саду, шить или все делать понемножку?
 – Кэтти ведет все бумаги, – рассуждала Андреа, – миссис Брэй ухаживает за домом… – Андреа зевнула.
 Желание Сьюзан работать показалось ей достаточно скучным.
 – Конечно, есть работа в саду, но ее выполняют девочки, их около двадцати. Они в основном выращивают рассаду. Должно быть, это утомительное занятие.
 – А мне бы понравилась такая работа, – сказала Сьюзан.
 – Но, моя милая, подумайте о своих ногтях, – произнесла Андреа, изучая свои тонкие ухоженные руки.
 Сьюзан взглянула на свои короткие ногти.
 – Но я должна чем-то заниматься, чтобы зарабатывать себе на жизнь, – убежденно сказала она.
 – Что вы и делаете… Я прошу вас составить мне компанию, – сказала Андреа с веселой небрежностью. – Мне нужен человек, который был бы рядом со мной. Таким образом, к чему беспокоиться о повседневных делах на ферме, которые выполнят и без вас?
 Сьюзан открыла было рот, чтобы задать вопрос, но воздержалась. Она была слишком озадачена. Бролга-Хилл по своему расположению не был удобен, как Сидней, но, тем не менее, не считался очень уж изолированным местом. Почему Андреа нуждалась в компании? Она такая молодая, хорошенькая и, очевидно, счастливая в браке? Это выглядело, по меньшей мере, странно для семейной четы. Почему Турлсы нуждались в третьем члене семьи? Она почувствовала необходимость как-то прояснить ситуацию, но ей не хотелось совать нос в чужие дела. Она и так задала Андреа достаточно вопросов, ответы на которые дали ей понять, что Андреа была совсем еще ребенком.
 Сьюзан решила, что именно Андреа настаивала на приглашении английской леди, ибо ей принадлежали слова, которые несколько смутили Сьюзан: «Все люди высшего круга имеют друзей-англичан». Что она имела в виду?
 Однако на Андреа обижаться просто невозможно. Она была действительно еще ребенком – испорченным, раздражительным и, как показалось Сьюзан, немного заносчивым, а потому Андреа заслуживала снисхождения.
 Послышался звук шагов.
 – Это Питер, – определила Андреа. – Он будет очень рад вашему приходу. Питер такой милый, заботливый и постоянно беспокоится за меня, – она мило улыбнулась. – Пойду, скажу ему, – пообещала она.
 И не вернулась.
 У Сьюзан не было сомнения, что Андреа нашла другое место и другую книгу, совершенно забыв о своей новой знакомой. Сьюзан надеялась, что миссис Брэй не забыла сказать мистеру Турлсу о ее приходе, но время шло, а Питер Турлс не появлялся… От долгого ожидания Сьюзан стала более равнодушно воспринимать события. Наконец она услышала шаги: кто-то решительно направлялся к веранде.
 Насторожившись, она замерла в плетеном кресле, смущенная и потрясенная одновременно, ибо тот неприятный незнакомец, которого она встретила днем, и мистер Турлс оказались одним и тем же лицом.


* * *

 Мистер Турлс заговорил первым:
 – Добрый вечер, моя леди, – и с иронией коснулся непослушно торчащей пряди волос.
 Она вновь испытала к нему острое чувство неприязни и холодно ответила:
 – Я вас давно жду, мистер Турлс.
 – Я должен перед вами извиниться. Однако, зная англичан, я думаю, вы поймете меня правильно. Я был занят неотложным делом, – он опять насмешливо поклонился.
 Она встала.
 – Вы понимаете, что я трачу свое время?
 – Минуточку, мисс Ройден.
 Она была удивлена, как привычно прозвучало ее имя, сказанное мистером Турлсом. У нее вдруг возникло ощущение, что он знал ее раньше. Этот факт ее сильно озадачил. Мистер Фергис упоминал ее в качестве возможной кандидатуры для работы в доме мистера Турлса, но не говорил о подробностях, не называл имен, и мистер Турлс не может знать о ней ничего определенного. Единственным человеком, от которого он мог услышать ее имя, была миссис Брэй, так как Сьюзан представилась ей. С минуту она размышляла. Он воспользовался этой паузой:
 – Пожалуйста, присядьте.
 Видя ее колебания, мистер Турлс продолжил:
 – Я приношу свои извинения за тот досадный инцидент, который произошел днем. Очень жаль, что наше первое знакомство состоялось не лучшим образом.
 – Я не думаю, что оно продолжится…
 – Нет? – Его зеленые глаза сузились, он в упор посмотрел на нее. – Жаль, мы – миссис Турлс и я – заинтересованы в знакомстве с вами, и я могу предположить, что и вы нуждаетесь в этом…
 – Почему вы так уверены?
 Мистер Турлс опять в задумчивости приподнял бровь.
 – У вас имеются на то личные причины, не так ли? – без тени сомнения сказал он.
 – Но я…
 – В любом случае от работы вы не можете отказаться. Я буду платить вам…
 Он назвал сумму, гораздо большую, нежели ожидала Сьюзан.
 – Этого будет достаточно?
 – Вы прекрасно знаете, что сумма, которую вы предлагаете, довольно высока, – сухо произнесла она.
 – Это невысокая плата за то, что я попрошу вас сделать…
 – Что же именно?
 Они молча посмотрели друг на друга.
 – Необходимо удержать миссис Турлс здесь, рядом со мной, а это невозможно сделать без чьей-то помощи.
 Сьюзан хотела было задать вопрос, но остановилась. Мужчина вежливо улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Очевидно, он не хотел больше вопросов.
 – Когда возникает в чем-то острая необходимость, вопрос об оплате просто неуместен. Если вас устраивает мое предложение, то я рад, что мы договорились.
 Сьюзан подозрительно посмотрела на него:
 – Кроме того, что я должна находиться в вашем доме, какие у меня еще будут обязанности?
 Мистер Турлс пожал плечами. Тогда она продолжила:
 – Могу ли я помогать Кэтти, миссис Брэй или девочкам? Понимаете, – Сьюзан слегка занервничала, – Андреа уже немного рассказала о моей деятельности, но я не совсем удовлетворена… Мне бы хотелось чем-нибудь еще заняться.
 Мистер Турлс опять пожал плечами:
 – Пожалуйста, если вы хотите…
 – Но…
 – Все очень просто. Помимо того, что вы будете составлять компанию миссис Турлс, вам можно заниматься всем, чем угодно.
 – Когда приступить к работе?
 – Сейчас же. Вечером, если хотите…
 – Я могу приехать завтра.
 – Хорошо, соберите ваши вещи и возьмите такси.
 – Из Бролга-Хилл?
 – Да нет же, нет. Возьмите такси из города, – раздраженно произнес он.
 Сьюзан решительно посмотрела ему в глаза. Вероятно, у него очень тяжелый характер. Она опять вспомнила о том неприятном эпизоде. Лучше, если она отступит сейчас, прежде чем будет втянута в неприятную историю. Все выглядело довольно странно. Молодая пара, обыкновенная молодая пара, не нуждается в ком-либо еще. Мужья не нанимают компаньонок для своих жен… Сьюзан тяжело вздохнула. С одной стороны, она совершенно запуталась, с другой, – твердо решила пока не возвращаться в Англию, и последнее обстоятельство перевешивало. Любовь Хоуп и Стивена – вот что самое главное.
 – Хорошо, мистер Турлс, значит, до завтра, – она поднялась и отодвинула кресло.
 Он настоял на том, чтобы она все-таки взяла такси.
 – Вы не спросили о рекомендательном письме, – напомнила Сьюзан, – мистер Фергис может его представить.
 – Помимо мистера Фергиса я знаком еще с одним человеком, которого вы знали в Англии.
 Сьюзан вопросительно уставилась на своего работодателя. Мистер Турлс спокойно продолжал:
 – Это мой старый и близкий друг, мнением которого я очень дорожу. Время от времени мы общаемся, к сожалению, у нас нет возможности видеться чаще.
 – Она…
 – Это он, мисс Ройден. Вы знали его очень хорошо. Его имя Мэллинг, Стивен Мэллинг…


* * *

 По дороге в Сидней и обратно к мисс Перси Сьюзан думала о том, как тесен мир. Надо же: Питер Турлс и Стивен – близкие друзья. Стивен никогда раньше не упоминал о каких-либо знакомых в Австралии, но, возможно, это не имело для него большого значения. Как заметил мистер Турлс, они общались время от времени, довольно редко. Сьюзан очень интересовало, знал ли мистер Турлс, что она и Стивен собирались обручиться. Скорее всего, нет. Мужчины обычно не обсуждают такие дела. Возможно, в письмах они обменивались информацией о политике, погоде, делах на бирже – обо всем, но не о женщинах.
 Сьюзан сообщила миссис Перси о своем отъезде, собрала вещи и присела на диван, ожидая звонка от Линн. Вскоре телефон ожил. Бодрым голосом Линн поинтересовалась, есть ли хорошие новости.
 – Даже и не знаю.
 – О, Сьюзан…
 – Мне предложили работу на ферме «Гринфингерс», вот что я хотела сказать.
 – Но это же прекрасно! Терри знает мистера Турлса и отзывается о нем очень хорошо. Когда ты приступишь к работе?
 – Завтра.
 – Но, дорогая, это невозможно. Ведь завтра праздничная церемония закрытия выставки. Все приготовят национальные блюда: шведы – сморгэсборд, американцы – цыплят…
 – Там не будет сдобных булочек и традиционной копченой рыбы, – саркастически заметила Сьюзан, думая о дневном инциденте и о Питере Турлсе.
 – Дорогая, тебе не угодишь. Ну да ладно, мне самой придется пропустить это мероприятие, хотя я уверена, что там обязательно подадут ростбиф и йоркширский пудинг.
 Сьюзан слушала подругу, улыбаясь. Они договорились встретиться через неделю.
 Сьюзан предстояло провести последнюю ночь в доме миссис Перси, но перед тем как лечь в просторную кровать, девушка остановилась у окна. Ночь уже поглотила город. Сьюзан подумала, что в Бролге-Хилл тоже наступила ночь. Темнота опустилась на зеленую речку, зеленые кустарники, деревья, листья… и на мужчину с такими зелеными глазами…




 Глава третья


 Сьюзан приехала, как было условлено, на следующий день. У ворот ее встречала Андреа. Из оживленной беседы, пока Андреа помогала Сьюзан с чемоданами, она узнала, что Питер Турлс находится в данный момент в закупочной экспедиции.
 – Орхидеи – это аристократки среди цветов, – щебетала Андреа.
 Сьюзан поняла, что из всего растительного мира одни только орхидеи могут вызвать какой-то интерес у Андреа.
 – Они так красивы, – сказала она мечтательно. – И великолепно смотрятся с мехами. У вас есть меха, Сьюзан? – не дожидаясь ответа, Андреа продолжала болтать: – Обычно Денни занимается закупками. А Питер поддерживает огонь в домашнем очаге.
 – Денни?
 – Деннис, конечно. Денни его зовут девушки в оранжереях. Я думаю, что он довольно… ну… – Андреа многозначительно засмеялась. – Я просто жажду с ним познакомиться.
 – Кто он?
 – Другой Турлс, конечно. Их двое – Питер и Деннис. Важный старикашка Пит является старшим, как вы могли догадаться.
 – А вы разве не знакомы с Деннисом? – удивилась Сьюзан.
 Ведь Андреа должна была встречаться со своим деверем. Но может быть, свадьба Питера и Андреа состоялась недавно, и еще не было случая для родственных встреч?
 Для новобрачной Андреа выглядела довольно юной и веселой. Подходит ли Питер на роль молодого мужа? Она вспомнила нежные слова Андреа: «Питер ужасно милый и такой преданный», – и решила, что, вероятно, подходит.
 – Нет, мы не встречались, – ответила Андреа. – Но у меня есть его фото. – Пройдя в кабинет, Андреа взяла портрет в кожаной рамке и задумчиво посмотрела на него, прежде чем передать Сьюзан.
 – Он страшно красив, правда?
 Да, он действительно смотрелся невероятно привлекательно. Оказалось, что Деннис не так высок и широкоплеч, как старший брат. Его черты были мягче, чем у Турлса-старшего. Стройный, элегантный городской житель. В его глазах светилась откровенность и загадочность одновременно. Сьюзан захотелось узнать, были ли они у него такими же зелеными, как у старшего брата.
 – Денни иногда уезжает на целые месяцы. Сейчас он в Западной Австралии, собирает образцы диких цветов. Но Питер скоро приедет. Он не верит, что все может работать без него.
 С помощью миссис Брэй и Андреа – от последней было больше суматохи, чем помощи, – Сьюзан перенесла свои вещи в приготовленную для нее комнату.
 Увидев на столе миниатюрную вазу со свежими цветами, Сьюзан решила, что это подарок от Андреа, и с восторгом отозвалась об их очаровании. Миссис Брэй при этом значительно фыркнула, а девушка загадочно улыбнулась.
 Кто бы это ни сделал, Сьюзан была восхищена. Ей вообще очень понравилась комната: занавески из ситца, покрывало им в тон, у кровати маленький столик с лампой, книга, коробка с легкой закуской и журналы. Обстановка просто располагала к отдыху.
 Сьюзан выглянула из окна. Река просвечивала сквозь неподвижные листья вьюнков, растущих по этому углу дома и сулящих скоро таинственные тени на полу и потолке.
 – Чудесно, – восторженно прошептала она.
 Закончив с распаковкой вещей – все это время Андреа смотрела, комментировала и восхищалась, вела себя, как школьница, – Сьюзан сказала, что хочет написать письмо. Андреа деликатно удалилась, вернувшись на веранду, в свое любимое кресло. Когда Сьюзан закончила и вышла к ней, та уже спала.
 Глядя на ее лицо, ставшее во сне еще более красивым, Сьюзан решила не беспокоить девушку. Она решила познакомиться с внутренним убранством своего нового местожительства.
 Миссис Брэй, вначале не очень обрадовавшаяся ее приходу, вес же смилостивилась и пустила ее на кухню.
 – Да, конечно, вы можете помогать мне иногда, – разрешила она. – Хотя, имейте в виду не ей.
 – Вы говорите о миссис Турлс?
 – Именно. Ей стукнет иногда в голову приготовить какое-нибудь диковинное блюдо. Возьмется, да и уйдет, все бросив, – миссис Брэй, поколебавшись, разбила в миску шесть яиц.
 Увидев количество масла на сковороде, Сьюзан поняла, что здесь, в Акуне, с голоду она точно не умрет.
 Поболтав с домработницей, она вышла на улицу в сад, через который вчера промчалась в ярости. Деревья просто очаровали се. Будучи в Австралии, она успела выучить много из названий. Здесь было дерево «огненное колесо», покрытое алыми круглыми цветами; сассафрас, приятный и нежный, с цветами в виде колокольчиков. Были и многие другие, ей неизвестные. Надо обязательно узнать их названия, решила она. У Андреа, конечно же, спрашивать бесполезно. Она даже улыбнулась этой мысли. Но и не у миссис Брэй, интересы которой ограничиваются кухней. Она спросит только одного человека – этого мужчину.
 Потом она очутилась в оранжерее, среди работающих, и следующие четыре часа пролетели почти незаметно.
 Преодолев первоначальную неловкость, девушки оказались веселыми и дружелюбными. Они многое рассказали Сьюзан и даже посвятили ее в таинство выращивания рассады в специальных ящиках.
 – Эти ящики подготавливаются специальным образом, и мы сажаем в них уже отсортированные растения, – объясняли ей. – Здесь они немного подрастают, а потом их продают. Хотите попробовать?
 Сьюзан удалось засадить целый ящик шпинатом.
 – Мы всегда даем начинающим «завтрак старины Попая», – сообщили ей.
 Сьюзан точно определила, что этот шпинат сильно отличается от английского.
 – Да, разница есть. А у вас хорошо получается. – Хвалили ее девушки. – Главное – чувствовать землю. Миссис Турлс, как пить дать, запряжет вас, когда начнется сезон.
 Наконец Сьюзан покинула оранжерею и, пройдя под решеткой, увитой разнообразными растениями, оказалась в офисе. Там, среди всевозможной садовой утвари она обнаружила темноволосую девушку с простым, но милым и привлекательным лицом.
 Та поднялась навстречу Сьюзан и приветливо улыбнулась.
 – Я надеялась, что вы заглянете ко мне. Я мисс Картер, секретарь. Все зовут меня Кэти или Кэтлин. Мне бы хотелось, чтобы и вы обращались ко мне так же.
 – С удовольствием, Кэти. Я – Сьюзан.
 Она опустилась на стул, предложенный ей Кэтлин, и осмотрелась.
 – Все это просто зачаровывает.
 – Да. Мне так нравится. Я работаю у мистера Турлса, с тех пор как закончила школу бизнеса.
 – Дел, наверное, хватает?
 – Мы всегда заняты. Акуна – «Гринфингерс» – известный питомник. Сейчас в разгаре маковый сезон. Исландские, ширли, калифорнийские всех видов, но особенно исландские. Они очень популярны. Мы высылаем сотни ящиков. А когда мистер Турлс вернется с орхидеями, еще будут сотни, но уже не ящиков, а фунтов. Мы отправляем орхидеи самолетом в Америку, суммы просто колоссальные. Потом, когда вернется мистер Деннис…
 Кэтлин замолчала. Неожиданно она опустила глаза к счетам. А через несколько секунд продолжила опять:
 – О, да, – ее губы растянулись в улыбке, – у нас очень много работы.
 Сьюзан тут же предложила ей свою помощь, и Кэтлин сдержанно согласилась.
 Наконец Сьюзан смогла вернуться на веранду. Она была очень довольна, обнаружив для себя, по крайней мере, три места, где она сможет принести пользу, – миссис Брэй, девушки в оранжерее и Кэтлин.
 Андреа все еще спала.
 Еще несколько дней Питер отсутствовал. Андреа и Сьюзан провели весь день в Сиднее, где позавтракали и посмотрели шоу. Периодически играли в гольф, несколько раз выбирались на короткие прогулки по окрестностям Бролга-Хилла, по-прежнему остающимся уголком дикой природы. Его склоны дышали спокойствием, никаких посторонних звуков, кроме стрекотания сверчков, иногда раздававшегося пения птиц и журчания ручейка, бегущего к реке. Сьюзан все это приводило в неописуемый восторг.
 Андреа же, напротив, относилась к подобным радостям весьма прохладно. Она терпеть не могла всякие прогулки и длительные переходы, предпочитая ездить на машине. Но ей это было, как она поведала Сьюзан, категорически запрещено.
 – Я умею водить машину, да, но Питер говорит, что мне нужно еще учиться. И не разрешает даже близко подходить к Бетси.
 Бетси оказалась красивой машиной серого цвета с откидным верхом.
 – Здесь просто нужна практика, – заметила Сьюзан, вспоминая свои первые шаги на этом поприще.
 Глаза Андреа засверкали:
 – Вы водите машину, Сьюзан?
 – Да.
 – Тогда сегодня мы берем Бетси, и…
 – Нет, – Сьюзан была непреклонна.
 Без разрешения Питера она ни за что не притронется к Бетси. Хоть Сьюзан и не признавалась себе, но возвращения Питера Турлса она ждала с волнением. Это было глупо и необъяснимом, но она никак не могла заставить себя успокоиться. Андреа надулась.
 – Тогда я больше не хожу ни на какие прогулки. Бред какой-то – иметь машину и не ездить на ней. Я проведу весь этот день на веранде. Ужасно жарко.
 Действительно, жара была просто изнуряющей. Сьюзан надела самое легкое платье, какое смогла найти, взяла книгу и вышла к Андреа.
 Та уже спала.
 Сьюзан внимательно всматривалась в это красивое лицо. Девушка выглядела очень трогательной. Во время их совместных прогулок Сьюзан не раз поражала противоречивость характера Андреа. Например, тот случай с хорошеньким маленьким мальчиком в бело-голубой коляске. Они проходили мимо, и вдруг Андреа остановилась, сжав ее руку:
 – Ой, какой сладкий, милый. Сьюзан, ну разве он не прелесть?
 Выражение ее лица в этот момент было по-матерински восторженным.
 – Вы любите малышей, да? – предположила Сьюзан, и внезапно очарование исчезло.
 Андреа лишь передернула плечами. «Больше, чем нужно», – обиженно бросила она. А потом, не глядя, быстро двинулась дальше, и Сьюзан почувствовала вспышку гнева по отношению к Питеру Турлсу.
 Сьюзан села в кресло рядом со спящей Андреа и попыталась заинтересовать себя книгой. Бесполезно. Все вокруг было столь ново и маняще, что на месте просто не усидеть. Хочется продолжать исследования. И она тихо поднялась.
 В такой день река просто манила к себе. Сьюзан еще не была на берегу и решила отправиться туда.
 День подходил к концу. Сквозь деревья водная гладь казалась бирюзовым шелком. Солнце играло в траве, и аккуратно подстриженные кусты, еще мокрые после утренней поливки, приятно холодили ее обнаженные руки.
 Сьюзан очень захотелось искупаться.
 Она решила было вернуться за купальником, а потом пойти к третьему заливчику, где, как ей говорили, Питер соорудил купальни. Но половину пути она уже прошла, а потому Сьюзан не захотела возвращаться, просто решив помочить ноги.
 Река отражала голубизну неба, давая ощущение странного, но приятного привкуса мангров, смолы и морских водорослей.
 Сьюзан сняла сандалии и погрузила в воду разгоряченные ступни. Это было восхитительно. Она немного пошлепала по твердому песку, потом решила подняться дальше по склону, сесть и опустить ноги в воду.
 Найдя идеальное место – выступ скалы, достаточно близко расположенный к воде, чтобы можно было опустить ноги до колен, – она очень удобно устроилась.
 Наверное, она немного задремала, иначе бы вряд ли не расслышала хруста сучьев под приближающимися решительными шагами.
 Все, что Сьюзан почувствовала, это неожиданный и довольно грубый рывок, когда в одно мгновение Питер Турлс поставил ее на ноги, оттащив от выступа.
 – Вы что, совсем с ума сошли? – набросился он на нее.
 В траве оказались колючки, и Сьюзан, поцарапавшись, попыталась их вытащить.
 Бросив ей сандалии, Питер продолжал:
 – Зачем, как вы думаете, я построил специальные купальни? Эта река кишит акулами.
 Дрожащими пальцами Сьюзан застегнула сандалии. На знакомую процедуру потребовалось значительно больше времени, чем обычно. Она пыталась вернуть самообладание.
 – Я не знала этого, – сказала она, наконец. – Мне казалось, акулы живут только в соленой воде, а здесь она пресная.
 – Но не в том месте, где реки впадают в океан, – сердито ответил он. – Вы могли бы остаться без ног!
 – Ну, уж это наверняка преувеличение.
 Его лицо потемнело от гнева.
 – До Русти у меня тоже была собака, и я потерял ее на мелководье. Только на прошлой неделе. Дженнингс поймал на излучине двенадцатифутовую серую вест-индскую акулу.
 Сьюзан невольно содрогнулась.
 – Простите. Я не знала. Мне казалось, такие вещи могут случиться лишь во время прибоя.
 – Чаще всего это случается там, где можно спрятаться. Акула любит уединенные места.
 – Как ужасно, – вздохнула Сьюзан, оглядывая царящее вокруг спокойствие.
 А потом объяснила:
 – Я имею в виду, все так прекрасно, но алмаз оказался с трещиной.
 – Типично для Австралии, – ответил Турлс. – Здесь так всегда: в алмазе – трещина, в персике – червь. Прекрасные ночи – и москиты. Мягкая трава – и муравьи. Сумасшедшая страна, но всегда тянет сюда вернуться.
 – Только не меня.
 – А вы еще и не уехали.
 Она резко повернулась к нему.
 – А вы бы этого хотели, мистер Турлс? Похоже, я приношу вам одни неприятности. Кровожадные собаки, кровожадные акулы – вашим несчастьям просто конца не видно.
 Он небрежно пожал плечами.
 – Я не нахожу их чересчур обременительными.
 Его способность любым способом обходить намечающийся конфликт просто выводила ее из себя.
 – А я нахожу. Вы мне чуть не вывернули плечо.
 – Давайте, я посмотрю, – он явно хотел изобразить из себя профессионального врача, но взгляд его был насмешливым.
 Сьюзан отшатнулась от него.
 – Мне пришлось так поступить, – бесстрастно сказал он. – Если бы я сделал, как в тот раз, помахал бы прутиком, вы могли бы испугаться и, не дай Бог, свалиться в реку.
 Сьюзан густо покраснела.
 – Я знаю, – она кипела от злости, – вы сделали это сейчас нарочно. И совсем не из-за Русти, а из-за…
 Ее остановили смешинки в зеленых глазах. Она резко отвернулась, но дразнящий блеск, казалось, преследовал се.
 В конце концов они молча двинулись к дому, и Русти степенно семенил рядом.
 Он рассказал ей о привезенных орхидеях.
 – Вы нашли их в этом штате?
 – Нет, выше к Аттертонскому плоскогорью, в Куинсленде. Наши – это лишь изнеженные гибриды. А эти растут на воле, на деревьях и скалах.
 Она кивнула в знак внимания.
 – Некоторые паразиты бывают очень красивы.
 – Это не паразиты. Они лишь поддерживают себя на деревьях. А питание берут из почвы.
 Он быстро и вдохновенно говорил об орхидеях. И Сьюзан подумала, вероятно, Питеру Турлсу свойственна горячая поддержка всего, что близко его сердцу, как, например, эти цветы. Она уже хотела спросить название понравившихся ей деревьев, но почему-то удержалась.
 Они немного помолчали, и Сьюзан решила похвалиться своими достижениями в общении с Русти. Когда Питер улетел в Куинсленд за орхидеями, Русти пришлось остаться дома. Во время отсутствия хозяина Сьюзан изо всех сил пыталась завоевать расположение собаки. Сначала пес не обращал на нее никакого внимания, как и на Андреа, но терпение победило, и в одно прекрасное утро он подошел к ней и дал лапу.
 Сейчас не без гордости она окликнула собаку, и колли подбежал к ней.
 – Мы с ним друзья, – самодовольно сообщила она ему.
 – При помощи бисквитов, печенья и прочей дряни? Если это ваш метод приручать собак, то лучше оставьте Русти в покое. Все равно у женщин в этом нет никакого понятия. Они готовы вечно все испортить.
 Эти слова подействовали на Сьюзан словно холодный душ:
 – Никакого подкупа здесь не было, если вы это имеете в виду. У меня в Англии тоже есть собака. И я имею представление о том, как важно правильное воспитание.
 – В таком случае не забывайте, что эта собака принадлежит не вам, – отрезал Турлс.
 Нечего с ним спорить, решила Сьюзан. Но к своему неудовольствию, обнаружила, несмотря на все старания смотреть на это свысока, что ей хотелось не примириться с ним, а, наоборот, всячески уязвлять его.
 Интуитивно Сьюзан знала, что она не только не любит, но просто терпеть не может Питера Турлса.




 Глава четвертая


 С возвращением Питера работа в питомнике закипела.
 Люди превратились в единый слаженный механизм, который производил, распределял, вновь производил в четко спланированном и эффективном ритме.
 Помимо желания Сьюзан не могла не поразиться умению Питера держать всякую мелочь под контролем.
 Она уже познакомилась с заведенными на ферме порядками, и потому все протекало так же гладко, как и на прошлой неделе в отсутствие хозяина. Ей стало понятно, что только так можно было управлять подобным производством, но Сьюзан не хотелось даже мысленно восхищаться, и она сказала себе, что ритм работы, похожий на работу машины, неудивителен, ведь сам Питер – машина.
 Она уже заранее знала, что произойдет на следующий день. В понедельник приедут грузовики с недельным запасом сульфата аммония и удобрений, и Андреа при этом останется в своей комнате, с отвращением зажимая нос платком и сетуя на «ужасные ароматы».
 Во вторник прибудут уже пустые ящики, а в среду на них вновь появится трафаретная маркировка «Акуна».
 Четверг и пятница – дни доставки, а в субботу питомник открывается для мелкооптовых покупателей. Это – то самое преимущество, которым охотно пользуются жители Бролги и ее окрестностей.
 Съедутся машины, посетители выйдут и разбредутся по садам и оранжереям. Уходя, каждый окажется с ящиком рассады под мышкой и еще с одним саженцем.
 – Ненавижу субботу, – надует губки Андреа. – Везде люди. Никакого уединения.
 Это были не совсем верное замечание. Сам дом всегда закрыт для публики.
 Сегодня была суббота, и Сьюзан сидела на западной веранде, переделывая платье Андреа, и это был просто конец света.
 Они вместе просмотрели гардероб Андреа, решив, что надо сделать.
 Ничего не скажешь – одежда Андреа была нарядной и модной, как у большинства австралийских женщин. Но все же Сьюзан поняла, в чем дело, ничего не сказав об этом Андреа. Девушка всегда была чем-то недовольна, уверяла, что лиф должен быть уже, рукав выше и т. д. Перед этим она целый час сомневалась по поводу надлежащей длины у новой юбки.
 – Англичанки носят гораздо короче. Я видела показ мод.
 – Но это же Австралия, Андреа, и если платье будет немного длиннее…
 – Я хочу идти в ногу со временем. Сьюзан, я знаю, какая я зануда, но абсолютно не умею держать в руках иголку, и если вы немного укоротите…
 Юбка была широкой, и работа заняла много времени. Сьюзан уже заканчивала, когда из офиса примчалась Андреа.
 – У меня новость! Мы, может быть, уедем.
 – Куда, Андреа?
 – Я еще не знаю. Это только предположение. Кэти мне намекнула. Оказывается, Деннис прислал телеграмму, он возвращается из Западной Австралии, а это может значить только одно, говорит Кэтлин, – недостаточная коллекция образцов. – Андреа озорно рассмеялась. – Похоже, братец Ден угодит в кипяток.
 – А при чем здесь мы?
 – Клиент Питера должен получить свой заказ точно в срок. Я не в курсе, кто это решает, клиент или Питер, но знаю одно – Питер ужасно щепетилен в подобных вещах.
 – Но при чем здесь мы?
 – Если цветы Денни не подходят к спецификации, Питер должен будет поехать и дополнить их образцами нашего штата. Конечно, он не сможет оставить нас одних дома. Мы же молодые беззащитные женщины.
 – Ох, Андреа, какой абсурд!
 – Конечно, только не говорите этого ему. Миссис Брэй уезжает к своей замужней дочери. Она всегда отводит этому мероприятию один уик-энд в месяц. Мы остаемся одни в «Гринфингерсе», и теперь все зависит от вас. Если вы скажете, что, подобно мне, каменеете от страха, все будет о'кей. Вы должны это сделать, Сьюзан. Я так мечтаю попасть на сафари.
 – Сафари?
 – Не совсем, конечно. Я хочу сказать, там нет тигров и слонов, но все равно – это экспедиция, и будет очень весело. Я надеюсь, что Питер остановится в каком-нибудь симпатичном отеле, где есть оркестр, а по вечерам устраивают танцы. Я думаю, что мне уже пора готовиться и упаковывать вечернее платье.
 Она была абсолютным ребенком. Переубедить ее просто невозможно. Сьюзан была уверена, что Андреа уже скользит в танце, одетая в пышный тюль, в объятиях какого-нибудь влюбленного молодого человека.
 Но Кэти интуиция не подвела.
 За обедом Питер сказал:
 – Как вы, мои милые дамы, относитесь к сафари? – он взглянул на Сьюзан и прибавил: – Но, правда, это не совсем сафари.
 – Я знаю. Без тигров и слонов. Андреа говорила.
 – Оказывается, все уже известно, – с явной иронией произнес он. – Но все же я могу пообещать вам Валлаби, змей, гуанн и, если повезет, уютный шалаш.
 Андреа надула губы.
 – Я буду не очень против, если мы пропустим шалаш и заменим его приличным отелем, Питер.
 Он посмотрел на нее, нахмурясь.
 – Выбрось из головы эту мысль. Мы отправимся за дикими цветами и разобьем лагерь.
 – Лагерь? Даже не взяв с собой фургон?
 – Там нет места для фургона.
 – Не будет ли это трудновато для Бетси?
 – Бетси мы не возьмем. И поедем на грузовике.
 – На грузовике?.. – лицо Андреа вытянулось.
 Она оценивающе посмотрела на Питера, словно взвешивая возможность того, может ли он изменить свое решение. Но, видимо решив этого не делать, поднялась с покорной улыбкой:
 – Как скажешь, Питер Пампкин, – сказала она спокойно и слегка поцеловала его в макушку.
 Он никак не прореагировал, но, как только Андреа вышла танцующей походкой из комнаты, повернулся к Сьюзан.
 – Я поручаю вам, мисс Ройден, объяснить Андреа, что эта поездка – в моих деловых интересах, а не ради ее развлечения. Также проследите, чтобы она надела и взяла с собой что-либо удобное и практичное.
 – Постараюсь.
 – Более того. Я не могу допустить, чтобы она порхала вокруг лагеря в том, в чем она порхает здесь по ночам. Все эти воздушные лоскутки…
 – Я сделаю все, что смогу, – сказала она холодно и вышла, чтобы ознакомить Андреа с приказом Питера.
 – Как сурово с его стороны! У меня нет ничего практичного, и он должен знать об этом.
 – Тогда тебе придется воспользоваться моими вещами. У меня есть то, что нужно. Уезжая из Англии, я решила взять побольше практичных вещей, особенно тех, которые не надо все время гладить. У меня много льняных пижам, комплектов белья и платьев. Пойдем, выберешь себе что-нибудь.
 Андреа пошла с явной неохотой и выбирала тоже без всякого энтузиазма.
 – Мне упаковать это вместе со своими вещами? – предложила Сьюзан.
 Андреа подумала:
 – Нет, я сама все упакую.
 – Но тебе не хватит одного чемодана, не так ли?
 – О, Сьюзан!
 – Я думаю, что мистер Турлс хотел бы этого, Андреа.
 Та заметно вздрогнула:
 – Хорошо, обещаю.
 Она вышла воздушной походкой; а Сьюзан, не доверявшая ей, на всякий случай упаковала свои собственные вещи в очень маленький саквояж. Она знала, что, в конце концов, Андреа не сможет ограничиться одним чемоданом.
 И оказалась права.
 Когда багаж утром в день отъезда был сложен в кучу, там находились два больших чемодана Андреа и один маленький – ее собственный.
 Питер смотрел вопросительно, пока несколько человек помогали ему с остальным необходимым снаряжением: палатка, спальные мешки, походная печка, плетеные короба, полные консервов.
 – Я не совсем уверен, что пригласил вас на увеселительную прогулку, – сардонически заметил он, обращаясь к Сьюзан.
 Андреа молчала, и Сьюзан холодно сказала:
 – Здесь не только мои вещи.
 – Возможно. Вероятно, вы не сделали того, о чем я просил.
 – Вы просили позаботиться, чтобы Андреа взяла практичные вещи, я сделала это.
 – Здесь вполне хватит тряпок на месяц, а наша поездка рассчитана всего на несколько дней. – Питер резко повернулся на каблуках и полез в грузовик.
 Девушки взобрались вслед за ним: Андреа, которая не слишком любила свежий воздух, села около водителя, Сьюзан – возле окна. Русти охранял груз, сложенный сзади.
 Они тронулись.
 Вскоре город остался позади. Ночью прошел дождь, и поля по обеим сторонам автострады были еще влажными. Приятный запах теплой земли смешивался с неповторимым ароматом печного дыма, исходившего от коттеджей, разбросанных тут и там.
 Они приехали в район Голубых гор. Они и вправду голубые, удивилась про себя Сьюзан. Затем Питер свернул в долину и поехал вдоль длинного ряда деревьев.
 Дорога была неровная и узкая. Сьюзан могла убедиться, что брать с собой Бетси нельзя было ни в коем случае, и что маневрировать здесь с фургоном или прицепом было бы просто невозможно, столь опасны были изгибы дороги.
 Уже сильно перевалило за полдень, когда они, наконец, достигли места, где Питер собирался разбить лагерь. Это была чистая, ровная поляна. Сквозь листву окружающих ее деревьев проглядывали отлогие вершины гор. Неподалеку струился родник, пробившийся сквозь черную почву и радостно журчащий оттого, что вырвался на свободу.
 – Чудесно! – восторженно отметила Сьюзан.
 – Я знал, что вам здесь понравится.
 – Вам уже знакомо это место?
 – Да.
 Андреа огляделась разочарованно.
 – Какая жуткая тишина, – сказала она.
 Питер вскипятил воду в походном котелке, и они перекусили холодными консервами.
 – Сегодня вечером у нас будет горячая пища, – пообещал он. – А пока я хочу воспользоваться светлым временем суток, чтобы собрать несколько образцов. Кто-нибудь из вас, девочки, пойдет со мной?
 Андреа тут же отказалась.
 А Сьюзан в то же мгновение сказала:
 – Да.
 – Конечно, иди, Сьюзан, – настояла Андреа. – Мне это надоело. К счастью, я взяла с собой интересную книгу. Если Питер повесит гамак, я проведу оставшуюся часть дня за чтением.
 Пока Питер укреплял полотнище гамака между двумя подходящими деревьями, Сьюзан сполоснула грязную посуду в ручейке.
 Андреа уютно устраивалась в гамаке со своим романом, а Сьюзан переоделась в слаксы и резиновые сапоги.
 Потом они с Питером спустились в долину, и Сьюзан, которой казалось, что это прелестное местечко, но вряд ли подходящее для сбора диких цветов, была просто поражена. «Эти цветы Австралии, – подумала она, – не выставляют себя напоказ, но, когда их найдешь, поражают оригинальностью и очарованием». Под скалистыми уступами прятались клематис, похожий на свадебный венок невесты, бархатцы, дикая фиалка и множество других с впечатляющими ботаническими названиями, которые Сьюзан не могла запомнить.
 Когда они возвращались назад, Питер внезапно схватил ее за руку:
 – Слышите!?
 До нее донеслось вступление на высокой ноте: «Шир-вит, шир-вит», а затем несколько раскатистых трелей, за которыми последовала журчащая, вибрирующая музыка.
 – Ваш соловей никогда так не споет, – сказал он.
 – Кто это?
 – Свистун руфус. Говорят, любой шум заставляет его замолчать. Сейчас я хлопну в ладоши, и мы проверим, так ли это.
 Питер осторожно соединил ладони своих сильных рук. В то же мгновение великолепная песня замолкла. Они немало времени провели, хлопая в ладоши и прислушиваясь, так что уже немного стемнело, когда они вернулись.
 Андреа мрачно взглянула на них. Питер заметил, что она могла бы за это время поставить котелок на огонь. Но Андреа снова вернулась в свой гамак, горько сетуя каждую минуту на москитов.
 Сьюзан был продемонстрирован процесс приготовления пресных лепешек в золе. Ясно, что Питер прекрасно владеет этим искусством. Вынутый из золы хлеб вкусно пах, оставалось только щедро сдобрить его маслом, охлажденным в ледяной воде ручья. Они открыли мясные и овощные консервы на гарнир. Завтра вечером, пообещал Питер, он их угостит, если ловля будет удачной.
 – Речной рак, – сказал он. – Их ловят в воде мах, расположенных под водопадами. Один из пальчиков Андреа как раз подойдет.
 – Ты не потащишь меня в эту ужасную долину, – вставила Андреа.
 – Я испеку его, – продолжал Питер, не обращая на нее внимания, – испеку в глине. Под этим черноземом полно глины.
 – Я однажды читала, как рыбу запекали в листьях, – подхватила тему Сьюзан.
 – Я так тоже делал. Только тут нет достаточно больших листьев.
 Андреа откровенно зевала от скуки. Сьюзан тоже скоро последовала ее примеру, но в отличие от Андреа ей зевалось от усталости. Ее восхитила дневная экспедиция в долину. Питер уже устроил спальные мешки под тентом и сказал:
 – Не знаю, как вы, девочки, а я залезу внутрь.
 Андреа печально кивнула:
 – Больше ничего не остается.
 Питер недовольно повернулся к ней:
 – Ты всегда будешь такой недовольной? – спросил он.
 – Да, всегда. Я не думала, что здесь так ужасно, а то бы осталась дома.
 – Что ты имеешь в виду?
 – Все это. Ничего вокруг, кроме деревьев.
 – Еще звезды, – тихо заметила Сьюзан, глядя в усыпанное ими небо.
 – Да, ничего, кроме деревьев и звезд на небе.
 – А чего другого ты ожидала? Я же говорил тебе: это не увеселительная прогулка!
 – Знаю, но я думала, ты поселишь женщин в каком-нибудь симпатичном отеле.
 – Я начинаю жалеть, что вообще взял женщин с собой.
 – О, Питер, не будь старым медведем!
 Андреа встала и подошла к нему сзади. Она поцеловала его в макушку, как часто делала дома, в «Гринфингерсе». Тот нетерпеливо дернулся, и она заметила это движение.
 – Я просто хотела пожелать тебе спокойной ночи, дорогой, – поддразнила она его. – Если не хочешь принять мой поцелуй в этом смысле, считай его обычным родственным поцелуем. В конце концов, мы же можем позволить себе целовать родных?
 Сьюзан подумала, что на месте Питера приняла бы этот поцелуй как поцелуй жены, а не кузины. Андреа была прелестна, даже в простой блузе и шортах – Сьюзан настояла, чтобы она так оделась.
 Следующие пять минут Питер тактично отсутствовал, давая девушкам возможность переодеться, и Андреа стала еще очаровательнее – в воздушном ночном наряде из нейлона цвета зеленого яблока.
 – О, Андреа, ты не должна была брать эти вещи…
 – Я не могла не взять их, Сьюзан. Не хочется быть неблагодарной, дорогая, но я всем сердцем ненавижу твой выбор нижнего белья. Практичная одежда вызывает у меня отвращение. Льняные пижамы с завязками на шее, одежда из хлопка. Бр-р! – Андреа содрогнулась.
 Сьюзан надеялась, что девушка успеет забраться в свой спальный мешок до появления Питера. Но Андреа не собиралась этого делать. Отдыхая всю вторую половину дня, она совсем не устала. Андреа зажгла сигарету, закурила и уселась, нисколько не обеспокоенная тем, какую являет собой картину, освещенная маленькой лампой.
 Питер вернулся, окинув ее быстрым взглядом. Потом перевел его на Сьюзан.
 – Что-нибудь можно вам доверить?
 – Но, мистер Турлс, я сказала Андреа… То есть я хочу сказать…
 – Полагаю, это ваши уловки. Сегодня утром вы сказали мне, что ее багаж, возможно, экстравагантный, но практичный.
 – Я была уверена, что это так. Ведь я лично отбирала вещи, и Андреа сказала мне, что сама положит их в свой чемодан.
 – А вам не пришло в голову проверить ее?
 – Нет. – Голос Сьюзан напрягся. – А должно было прийти?
 – Есть такое понятие, – отрывисто сказал Питер, – честное зарабатывание денег. Вы знали свои обязанности – и вы пренебрегли ими.
 Он выставил фонарь-«молнию» наружу, погасил лампу, заполз в свой спальный мешок и повернулся на бок.
 Андреа тоже уже находилась в спальном мешке. Она выпростала руку, нашла в темноте ладонь Сьюзан и благодарно пожала ее. Расстроенная, Сьюзан пожала руку в ответ. Она не думала, что сможет уснуть, но легкий ночной ветерок, шелестящий в кронах деревьев и напоминающий шум морского прибоя, усыпил ее.
 Через несколько часов она открыла глаза, не понимая, что ее разбудило.
 Это была Андреа. Питер, измученный тяжелым днем, спал, громко храпя на своей половине палатки.
 – Сьюзан, помоги мне. Я устроила пожар. Питер меня убьет.
 – Что случилось?
 – Я не могла уснуть. Просто ненавижу все эти лесные шумы и шорохи. Я выкурила еще одну сигарету и, наверное, плохо загасила окурок. Не буди его. Просто помоги мне. Все не так страшно, но, если он проснется и обнаружит это, будет страшный скандал.
 Сьюзан пулей выскочила из палатки. Горела сухая трава и упавшие ветки на небольшом участке земли. Действительно, не так уж страшно. Им не составит труда справиться с огнем.
 Но Сьюзан забыла о темноте. Ручей, который, казалось, должен быть так близко, теперь куда-то пропал. Его журчание затерялось среди других ночных шумов. Когда она, наконец, нашла воду, наполнила первый попавшийся сосуд и вернулась, огонь немного увеличился. Потом побежала к ручью второй раз, упала и пролила воду. Пришлось все начинать сначала. Возвращение привело ее в ужас. Пламя, охватывавшее раньше площадь в несколько футов, теперь полыхало на нескольких квадратных ярдах. Горящий кусок коры, подхваченный ветром, отлетел к палатке и поджег траву рядом с ней. Далее скрывать происходящее от Питера было равносильно самоубийству. Она позвала Андреа, велела разбудить его и – побежала вновь к ручью.
 Питер среагировал мгновенно.
 Он сказал две фразы. Обе предназначались Сьюзан.
 Первая:
 – Вы полная идиотка, что не разбудили меня сразу!
 Вторая:
 – Уберите отсюда Андреа. Вот почему я не хотел, чтобы она надевала этот дурацкий наряд. Один пучок горящей травы – и ее охватит пламя.
 За минуту он привел в порядок огнетушитель, который всегда брал с собой. Но за это время успела загореться палатка.
 Сьюзан, съежившаяся вместе с Андреа в грузовике, судорожно пыталась найти еще более безопасное место. Ведь если загорится бензобак, они сгорят заживо.
 Огнетушитель был мощным и находился в умелых руках. Еще пять минут, и огонь оказался потушен.
 – Слава Богу! – воскликнула Сьюзан.
 Питер повернулся к ним:
 – Да, слава Богу. Пора вам, англичанам, понять, что такое огонь.
 Он не дал ей никакой возможности оправдаться и безжалостно продолжал:
 – Шестнадцать лет назад больше семидесяти жизней унес подобный пожар, который произошел тоже по вине человека. Я бы хотел, чтобы вы посмотрели на это, мисс Ройден. Миллионы акров прекрасного леса были уничтожены. Выгорели целые города. Люди, коровы, лошади, овцы сгорели или задохнулись в дыму. Огонь перекидывался с одной горной вершины на другую. Кустарник полыхал на шесть миль вокруг. Огромные куски коры уносил ветер, так же как этот кусок коры, и выгорали нетронутые участки.
 Он с усилием остановил себя.
 – Я мог бы продолжать бесконечно, – сказал он через какое-то время. – Но что толку? Если вы подвинитесь, я тоже влезу в грузовик. До утра, должно быть, уже недалеко. Нам надо только подождать и оценить ущерб.
 В следующие два часа никто не произнес ни слова. Андреа задремала, а Сьюзан не могла сомкнуть глаз. Она поняла по непрерывному движению с другой стороны от Андреа, что Питер тоже не спит.
 Рассвет наступил постепенно. Сначала небо осторожно стало бледнеть, потом солнечные лучи заглянули в долину и пробились сквозь горы.
 – Наконец-то, – проворчал Питер и вылез из грузовика.
 Им повезло больше, чем Сьюзан смела надеяться.
 Огонь быстро опалил палатку, но, к счастью, не со всех сторон. Спальные мешки сгорели, сгорела и вся одежда, что лежала вокруг, но чемоданы уцелели.
 – Все мои наряды целы! – ликовала Андреа.
 Питер только поджал губы.
 – Возвращайтесь обратно в грузовик, – приказал он.
 – Зачем? – с надеждой спросила Андреа.
 – Я отвезу вас обеих в Элсбери.
 – Элсбери – довольно большой город! – просияла Андреа. – А что мы там будем делать?
 – Я доложу о пожаре, потом вернусь и продолжу сбор своих образцов.
 – А как же мы?
 – Я размешу вас в безопасности, в отеле «люкс». Это тебя устроит? – Голос его звучал раздраженно.
 – О, Питер, ты просто чудо! – Андреа была в экстазе.
 Всю дорогу до Элсбери она напевала. Сьюзан не смела взглянуть на Питера, но заметила, как побелели суставы его пальцев, крепко сжимавшие руль.
 В фойе отеля, заказывая номера, она решилась спросить:
 – А как же вы, мистер Турлс?
 – Я вернусь и закончу свою работу. Именно за этим я и приехал. Не сомневаюсь, что в любом случае вам обеим больше понравится филе миньон, чем речной рак, запеченный в глине.
 Сьюзан открыла было рот, чтобы возразить, но лицо Питера оставалось каменным, и, кроме того, Андреа сжала ее руку:
 – Смотри, здесь есть танцевальный зал. Разве эти пальмы не прекрасны? Я предчувствовала это, разве нет, Сьюзан? Я ужасно довольна, что взяла с собой свое голубое тюлевое платье!




 Глава пятая


 Через несколько дней после возвращения в «Гринфингерс» Сьюзан позвонила Линн Ферроу. Она знала и о помолвке Линн, и о том, что свадьба была отложена до того момента, пока Терри не удастся скопить достаточно средств на постройку собственного дома. Поэтому телефонный разговор стал для нее приятной неожиданностью.
 Рассказав о своих обязанностях в семействе Турлс, Сьюзан в свою очередь спросила о нынешней работе Линн. Та радостно ответила:
 – Нигде! Больше нигде не работаю!
 – Вот лентяйка! И не собираешься?
 – Собираюсь – натирать полы, взбивать и заправлять постели, готовить – но только не для чужих людей.
 – Где же?
 – В своем доме.
 – Линн, неужели…
 – Ну да! Терри представилась возможность купить дом, и, хотя это не совсем то, о чем я мечтала, он вполне сносный. Нам просто страшно повезло, и мы в полном восторге.
 – Как я понимаю, день свадьбы приблизился?
 – На целых полгода. Точнее, она намечена уже на следующий месяц.
 – Но ведь это уже на носу!
 – Конечно. Тебе следует поторопиться, Сьюзан.
 – Поторопиться с чем?
 – С платьем!
 – Как ты думаешь, подойдет мое серое из фая?
 – Нет, для подружки невесты на моей свадьбе оно не годится.
 – Линн, ты шутишь?
 – Ничуть. Я хочу, чтобы ты была в розовом.
 Они еще немного поговорили о нарядах и начали обсуждать возможных гостей. Линн обещала как можно скорее прислать приглашение для Сьюзан и мистера и миссис Турлс.
 – Ты их приглашаешь?
 – Терри давно знаком с Питером. Он, правда, не видел миссис Турлс, но мы все обсудили и решили позвать ее тоже.
 Сьюзан удивилась. В Англии жену приглашали вместе с мужем и никаких проблем из-за этого не возникало. Может, в Австралии на это смотрят иначе? Как бы то ни было, она радовалась, что Андреа приглашена. Ей это доставит удовольствие.
 Вскоре приглашения были доставлены. Андреа, вне себя от радости, принялась обдумывать свое новое платье. Она побежала в комнату за журналами и подборками выкроек, позвав за собой Сьюзан.
 Комната Андреа, выходящая на западную сторону, была очень миленькой. В обивке стен и драпировках удачно сочетались два цвета – глубокий насыщенный золотой и солнечно-желтый. Но Сьюзан не могла на заметить, что в этой уютной комнатке не было и следа мужского присутствия. Они вместе вошли в гостиную. Андреа была уже полностью поглощена новой идеей – платьем для Сьюзан.
 – Питер, Сьюзан будет подружкой невесты! И невеста хочет, чтобы она была в розовом.
 – Я бы выбрал другой цвет, – сказал мистер Турлс, задумчиво глядя на Сьюзан. – Пожалуй, сиреневый.
 После того неприятного случая во время сафари Сьюзан почти не виделась с Питером Турлсом. Сейчас его замечание показалось ей оскорбительным.
 – Как подходящий для мыши? – холодно спросила она.
 Он смотрел на нее немигающим взглядом.
 – Вполне подходящий, – наконец процедил он.
 – Но это глупо, – возразила Андреа. – Розовый цвет придаст лицу Сьюзан изумительный оттенок.
 – Как я заметил, у мисс Ройден достаточно хороший цвет лица.
 Сьюзан с раздражением почувствовала, как ее щеки начинает заливать красная волна.
 – Мне кажется, Питер, ты должен выделить Сьюзан небольшую сумму денег на платье, – заметила Андреа.
 Сьюзан попыталась возразить, но та упорно продолжала:
 – Все-таки свадьба – такое романтичное событие! Ты знаешь, что я имею в виду. Все смотрят на невесту, такую счастливую и сияющую, и на подружку невесты, прекрасную и взволнованную, и каждый – во всяком случае, каждый свободный – молодой человек не может не подумать…
 – Андреа! – прервала ее Сьюзан.
 Турлс только рассмеялся.
 – Сколько же денег понадобится вам, мисс Ройден, на платье-приманку?
 Андреа хлопнула в ладоши и умчалась в свою спальню за новыми выкройками. Сьюзан стояла неподвижно, чувствуя себя очень неловко.
 – Вы ведь не говорите это серьезно, – с трудом выговорила она.
 – Конечно, серьезно. Я вообще очень серьезно отношусь к браку. Ну, не стесняйтесь. Сколько вам нужно?
 – Мистер Турлс, шутка зашла слишком далеко. Я не хочу этих денег.
 – А я хочу, чтобы вы их взяли. И чтобы на этой свадьбе вы пользовались успехом. Как говорит Андреа, молодые люди не должны отрывать глаза от подружки невесты, прекрасной и взволнованной.
 – Ваша жена преувеличивает, мистер Турлс.
 Последовала пауза. Сьюзан вдруг почувствовала, что это затишье перед ударом грома.
 – Моя – кто?! – взорвался Питер.
 – Ваша жена.
 – Да, именно это я и услышал. Кто вам сказал, что она моя жена?
 – Я так подумала… Я хочу сказать, так мне представлялось…
 Она лихорадочно перебирала в голове разные мелкие факты. То же имя, тот же круг, то, как ревниво он ее оберегал, даже та сцена в долине. Что тогда говорила Андреа? «Если ты не хочешь принять от меня такой поцелуй, прими его от родственницы. Мы же целуем родных».
 «Такой» означало для Сьюзан только одно – «поцелуй жены». Жена целует мужа, желая ему доброй ночи. Если же Андреа не была его женой, что она имела в виду? Может, они любовники? Неужели же, как утверждал Питер, они с Андреа не были женаты?
 – Вы глубоко заблуждаетесь! – яростно говорил он. – Андреа – вдова моего двоюродного брата Роберта Турлса. Я и предположить не мог, что вы этого не знали!
 – Но мне никто ничего не говорил!
 Сьюзан беспомощно развела руками, выражая этим все спои сомнения. Питер замолчал, затем пожал плечами.
 – Полагаю, для такой ошибки могли быть основания. Одно имя, адрес…
 Он стоял, нахмурившись, затем резко повернулся к Сьюзан, бросив значительный взгляд в направлении уютного желто-золотого будуара. Против воли Сьюзан взглянула туда же.
 – Допуская возможность ошибки, – с нажимом сказал он, – я все же думаю, что вы не должны были прийти к подобному выводу.
 – Что вы имеете в виду, мистер Турлс?
 Он сделал шаг вперед, а она, как ни хотела, не могла двинуться с места.
 – Неужели я кажусь вам, – зеленые глаза сузились, – человеком, способным примириться с браком такого рода? Неужели вы думаете, что меня можно удовлетворить полумерами? Ну, мисс Ройден?
 – Н-не знаю, – Сьюзан удалось наконец отодвинуться, но это ни к чему не привело, он последовал за ней.
 – Ну, что же вы? – Питер усмехнулся. – Не разыгрывайте из себя старую деву. Викторианство нынче не в моде. Даже, – он язвительно поклонился, – среди английских леди. Будьте честной, скажите, что вы думаете?
 – Я не знаю, что думать…
 – Да? Тогда я вам скажу. Я не из таких людей, мисс Ройден. От брака я ожидаю полноты, исполнения, завершенности.
 Краска заливала ее лицо. Такого раньше не случалось, она уже была пунцовой. Сьюзан хотелось убежать, но она не могла, как ни хотела, высвободиться из-под влияния зеленых глаз.
 – Вы понимаете? – спрашивал он.
 – Но почему так важно, чтобы я поняла?
 Он открыл рот, как бы собираясь ответить, но тут вернулась Андреа. Она воскликнула:
 – Может, ты и прав, Питер. У Сьюзан такой яркий румянец, наверное, в сиреневом ей и правда будет лучше?
 Питер Турлс засмеялся.
 – Кожа английских леди такая нежная, Андреа. Несомненно, это жара так действует на мисс Ройден. А может, она смущена?
 – Отчего? – Андреа недоумевающе смотрела на них.
 – От предложения денег.
 Прежде чем Сьюзан могла его остановить, он бросил на стол несколько банкнот и быстро вышел из комнаты.


* * *

 Сьюзан сидела рядом с Андрея, почти не слушая ее. Она сделала попытку отказаться от денег, но ее протест отклонили. Андреа продолжала строить фантастические планы:
 – Шелковая верхняя юбка и накрахмаленная нижняя… – а Сьюзан была целиком поглощена собственными мыслями.
 «Они не муж с женой, но тогда – почему? Почему? Зачем все это?»
 Она никак не могла понять, почему Андреа Турлс живет здесь, в «Гринфингерсе». Некоторые вещи теперь стали понятны, но многое по-прежнему оставалось неизвестным.
 Теперь она поняла, почему так важно было присутствие постороннего в доме. Миссис Брэй часто уезжала, а приличия нужно было соблюдать, даже в таком маленьком городке, как Бролга-Хилл. «Конечно, – думала Сьюзан, – Питер Турлс соблюдал бы приличия где угодно. Он явно в высшей степени дисциплинированный человек».
 Сейчас она, наконец, поняла смысл тех слов, которые Питер сказал, нанимая ее. «Важно, чтобы миссис Турлс жила в моем доме. Это, к сожалению, невозможно без присутствия третьего лица».
 Чего она не понимала, так это зачем Андреа вообще должна была тут жить… Ей припомнилась сцена в долине.
 «Если не хочешь принять такой поцелуй… – опять услышала она, – мы же целуем родных…»
 Конечно, но ведь не поэтому Андреа Турлс жила в доме Питера Турлса в Акуне. Никто не держит при себе вдову двоюродного брата, если не…
 – … Большой вырез и сверху жакет… – вслух мечтала Андреа, склонив голову набок.
 Она выглядела просто прелестно, сидя на полу среди разбросанных выкроек и раскрытых журналов.
 И тут Сьюзан словно осенило. Он ее любит. Питер Турлс любит эту очаровательную молодую женщину. Сейчас еще рано открыто говорить об этом. Возможно, его брат Роберт умер не так давно. Питер уж точно старался бы соблюсти приличия в такой ситуации. Но он не может выпустить ее из поля зрения, боится отпустить, а я нужна, чтобы помочь ему в этом.
 Ей вдруг пришло в голову, что уже не в первый раз она помогает в подобном деле. Сначала Хоуп и Стивен, теперь Андреа и Питер… Любовь важнее всего, вспомнила она и попробовала пробудить в себе немного интереса к новому платью. Это ей удалось. С чисто женским удовольствием Сьюзан окунулась в предпраздничную суматоху, поездки в город, примерки и тщательный отбор тканей. Правда, вскоре стало ясно, что большая часть времени тратится на платье Андреа, а его возрастающая цена могла вывести из себя даже великодушного Питера.
 Линн была счастлива. Ее даже не волновало, какая погода будет в день свадьбы. В ее душе сияло солнце.
 Как выяснилось, погода точно совпадала с настроением невесты. Утро знаменательного дня было безоблачным.
 Сьюзан собиралась выехать из «Гринфингерса» вместе с Питером и Андреа. Быстро собравшись и выйдя в холл, она увидела Питера, ожидающего их у золотого будуара. Неожиданно Сьюзан почувствовала беспокойство, ее пронизало странное ощущение одиночества. Андреа скоро будет с Питером и уже никогда не останется одна.
 Питер обернулся, услышав ее шаги, и молча смотрел на нее.
 – Я ошибся, – сказал он наконец.
 – Ошиблись?
 – Я бы сделал из вас веточку сирени, а вам гораздо больше идет образ дикой розы.
 Это был изящный комплимент, но в устах Питера он прозвучал уж очень непривычно. Она ответила шутливым замечанием, и тут появилась Андреа, просто ослепительная в своем новом платье из переливающегося шелка и в маленькой шляпке, кокетливо подрагивающей на ее густых рыжих волосах.
 Церемония бракосочетания прошла великолепно, а спутник Сьюзан, молодой доктор Хилари из соседнего городка Черифилда, казался воплощенным идеалом любой девушки. Выходя с ним под руку из церкви, Сьюзан увидела Андреа и Питера. Тот внимательно смотрел на свою спутницу, и Сьюзан вдруг почувствовала легкое раздражение. Он, видно, готов с нее пылинки сдувать и поместить, словно невероятное сокровище, под стекло!
 В этот момент Андреа увидела доктора. Ее выразительные фиолетовые глаза смотрели с настороженным интересом. Как бы притянутый силой этого взгляда, спутник Сьюзан слегка повернул голову.
 Сьюзан хотелось посмотреть, как отнесется к подобной сцене Питер, но обнаружила, что его внимание было обращено на нее. Зеленые глаза смотрели жестко и насмешливо. В них явственно читалось: так это и есть тот самый романтический момент? Именно сейчас все молодые люди смотрят на подружку невесты, прекрасную и взволнованную, и думают…
 Во время танцев идиллия доктора Хилари и Андреа Турлс, начавшаяся с обмена взглядами, продолжалась. Они оживленно беседовали, танцевали и держались вместе. Сьюзан поневоле оказалась наедине с Питером. Он следил за Андреа, и его взгляд выражал явное недовольство. Что-то встрепенулось в Сьюзан, и она выпалила:
 – Вы ведь не можете привязать ее к себе, мистер Турлс!
 – Когда мне потребуется ваш совет, я не премину спросить вас, – ответил он ледяным тоном.
 – Но это вовсе не совет, а утверждение.
 – Причем относящееся к тому, что не имеет к вам никакого отношения. Убедительно прошу вас в будущем помнить об этом.
 Сьюзан обожгло, словно от неожиданного удара хлыстом. Она была благодарна подошедшим в этот момент Линн и Терри за то, что они прервали неприятную сцену.
 – Сьюзан, дорогая, ты была просто великолепна! Правда, мистер Турлс?
 Питер сухо поклонился.
 – Великолепна, – подтвердил он вежливо и, как подумала Сьюзан, не вполне искренне.
 Гости образовали веселый, шумный коридор, по которому счастливая пара протиснулась к своей машине, увозящей их в свадебное путешествие. Сьюзан громко пела вместе со всеми, думая при этом о Хоуп и Стивене. Когда же, наконец, истечет срок ее службы в «Гринфингерсе», и она сможет вернуться домой!
 Сьюзан вдруг страшно захотелось все бросить и уехать на следующий же день. И тут перед ее глазами возникло лицо Брауни.
 «Любовь важнее. Важнее всего», – вспомнила Сьюзан.
 Она взглянула на счастливых Линн и Терри, и на ее лице отразилась, как в зеркале, их радость. В этот момент она встретилась глазами с Питером, стоявшим радом.
 – Английская дикая роза кажется уже не такой английской, – заметил он. – Неужели в этих холодных глазах я вижу настоящее чувство?




 Глава шестая


 Линн с Терри уехали, и Андреа стала скучать. После пережитого удовольствия ей было трудно вернуться к прежней монотонной жизни в «Гринфингерсе». К счастью, вскоре должен был состояться ежегодный фестиваль Бролга-Хилл «Челси-шоу».
 – Только не подумайте, что увидите знакомое зрелище, – предупредил Питер. – Праздники в Австралии очень оживленные.
 – А почему такое название – «Челси-шоу»? – спросила Сьюзан.
 – Это же парад цветов, а тут мы обставим многих.
 – Звонила миссис Бриггс, спрашивала о цветах для декорации, – вставила Андреа. – Я сказала, что она может выбрать из сада. Правильно?
 – Думаю, да. А в чем вы участвуете? – он утвердительно кивнул, заметив удивление Сьюзан. – Каждый должен что-то делать, мисс Ройден. Это хорошее, полезное дело. Помощь маленьким инвалидам.
 Сьюзан кивнула. Андреа тоже собиралась помочь, но, как обычно, не могла выбрать. Сначала она захотела участвовать в составлении цветочных декораций. Минутой позже она уже видела себя в роли хозяйки аттракциона «Волшебная удочка», где за шесть пенсов желающим выдавалась удочка, с помощью которой можно выловить себе в пруду какой-нибудь приз. Затем от гадалки со счастливыми билетиками она дошла до цветочницы и, в конце концов, как ни странно, остановилась на чайном столике.
 Питер насмешливо смотрел на нее.
 – Тебе, пожалуй, удастся убедить всех мужчин, что тебе к лицу передник.
 – Значит, я буду одета к лицу! – задорно ответила ему Андреа. – Я надену розовый фартук поверх зеленого платья и буду как роза!
 – Роза у нас Сьюзан, а ты подсолнечник. Не забывай об этом.
 – Ох, Питер, тыквенная голова! Иногда ты меня просто из себя выводишь! – Андреа подошла и привычно едва коснулась его лба губами.
 – Если я тыква, то ты – тыквенная моль, – он шутливо оттолкнул ее.
 – Ну и поросенок! – Андреа показала ему язык. – Решено, – чайный столик. Пойду позвоню миссис Бриггс.
 Ее не было довольно долго, и Сьюзан показалось, что звонила она не только по поводу предстоящего шоу. В Бролга-Хилл еще не было автоматической станции, и Сьюзан несколько раз слышала голос Андреа: «Черифилд, пожалуйста».
 Один раз Сьюзан послышалось даже: «Больница Черифилд?»
 Вскоре появилась и сама миссис Бриггс, чтобы определить, какие цветы будут отданы для шоу.
 – Могу ли я помочь вам с декорациями? – спросила Сьюзан.
 – Благодарю вас, дорогая, но мистер Турлс был так добр, что предоставил в наше распоряжение своих девушек. У них уже есть опыт, и дело пойдет быстрее.
 – Тогда чем я могу быть полезна? Мне подойдет любая работа. Вымыть посуду, убрать…
 Миссис Бриггс внимательно посмотрела на Сьюзан, склонив голову набок. Эта маленькая женщина обладала потрясающей работоспособностью и была прирожденным организатором.
 – Придумала! – весело воскликнула она, очень довольная собой.
 – Что нужно делать?
 – Я вам позвоню. Хочу сначала проверить, есть ли подходящий костюм. Думаю, у вас вряд ли найдется длинное широкое платье?
 Сьюзан казалась несколько обескураженной.
 – У меня есть короткое, узкое…
 – Нет-нет, это не годится. Ничего, я все улажу и дам вам знать.
 Миссис Бриггс позвонила после ужина. Сьюзан слушала ее с возрастающей паникой.
 – Но я не смогу, миссис Бриггс! Конечно, я знаю, что это нужное и полезное дело, и я действительно хочу помочь, но я же не сумею сыграть предсказательницу судьбы!
 – Дорогая, всего два с половиной шиллинга за предсказание. Деньги польются рекой!
 – Но…
 – Я уже нашла длинное черное платье. Мое собственное, только старое. И еще я нашла черную испанскую шаль, вы ее тоже можете надеть. Что вы об этом думаете?
 – Даже не знаю. Ведь я совершенно не гожусь на роль гадалки.
 – Именно вы и годитесь. У вас такой подходящий голос, мягкий и низкий. А самое важное – не австралийский. На таком шоу незнакомая интонация покажется убедительной.
 – Интонация – может быть, но сама-то я буду совсем не убедительной! Я слишком светлая для цыганки.
 – Да при чем тут цыгане! Я просмотрела словарь античности и решила объявить вас одной из Сивилл. Помните, мисс Ройден, они были прорицательницами и собирали свои предсказания в особые книги, которые хранились в Риме.
 – Ну да, – обреченно вздохнула Сьюзан.
 – Я подумала, можно украсить мою черную шаль серебряными звездами. Они придадут вашей внешности эфирность.
 – Я гадаю по руке, на картах, магическом кристалле или на кофейной гуще?
 – Только не на кофейной гуще. Слишком много лишней работы – опустошать чашку при каждом новом гадании. А ведь к нам будет приходить множество желающих узнать свою судьбу.
 – Миссис Бриггс, – простонала Сьюзан, – боюсь, у меня ничего не получится.
 – Ерунда, я в вас уверена. Представьте, в полумраке шатра, укутанная в черное с серебром, вы будете подобно Селине – то есть я хочу сказать Сибилле. Не обращайте внимания, мисс Ройден, у меня была кузина по имени Селина.
 – Да, – обреченно прошептала Сьюзан.
 – Хорошо, – подхватила миссис Бриггс, принимая вежливое междометие за согласие. – Я закончу к завтрашнему дню.
 Сьюзан вышла из телефонной будки с выражением ужаса на лице. Она коротко обо всем рассказала Андреа и Питеру. Первая пришла в восторг, второй посчитал это забавным.
 – Ты будешь восхитительна, Сьюзан. Жаль, что выбрали не меня.
 – В тебе столько же таинственности, Андреа, сколько в кукле, которую только что достали из коробки, – заявил Питер.
 Он задумчиво окинул Сьюзан взглядом.
 – Вы должны справиться, мисс Ройден.
 – У меня начнут зубы стучать от нервного напряжения. Помню, еще участвуя в школьной самодеятельности, у меня возникали всяческие накладки.
 – Но ведь у вас получалось в домашних постановках.
 – Откуда вы знаете?
 – Вы однажды руководили постановкой, в которой я участвовал.
 – Разве? – она с удивлением посмотрела на него.
 Сьюзан была уверена, что просто не могла руководить никакой постановкой и не запомнить этого, тем более если в ней участвовал Питер Турлс.
 – В конце концов, – заключил он, – это будет всего лишь еще одна попытка пообщаться с общественностью.
 – Да, в ужасном черном сари, расшитом блестками, – угрюмо добавила Сьюзан.
 – Ну-ну, мисс Ройден, сари может оказаться таким же ходким товаром для впечатлительных мужчин, как и фартук Андреа.
 – Нет, я уже больше не официантка, – сообщила она, встряхнув своей рыжей головой. – Я буду сидеть в центре цветочной клумбы и изображать дух цветов. Миссис Бриггс сказала, что никакой другой роли она мне не поручит. – Андреа улыбнулась своей легкой, самонадеянной улыбкой, вероятно представив картину, которую она будет изображать.
 – Надеюсь, они отпустят меня послушать предсказание моей судьбы, – вдруг заметила она.
 – Если они это сделают, на цветах останется твой след, – вставил Питер. – Ты можешь быть духом, Андреа, но ты далеко не так воздушна. Я бы даже осмелился сказать, что от тебя на цветах останется довольно внушительный след. Гораздо более внушительный, чем от Сибиллы.
 Андреа, которая должна была сторожить унции и фунты и ненавидела это, была готова вступить в спор.
 Сьюзан была слишком озабочена своими собственными проблемами, чтобы пытаться утихомирить разбушевавшуюся стихию.
 – Боже мой, что я буду говорить? – мучилась она.
 Миссис Бриггс, приехавшая на следующий день, легко все устроила.
 – Я привезла с собой одну маленькую безделушку, которую купила много лет назад. Она называется «Пузырики Судьбы». Вы можете воспользоваться ею, дорогая, для своих изречений.
 Сьюзан взяла серебряные шарики из стеклянной коробочки и прочла на каждом из них:
 – «…Вы будете путешествовать по удивительным местам».
 «Довольно распространенное предсказание», – подумала она.
 – «… К вам скоро издалека приедет дорогой гость».
 Это тоже приемлемо.
 Были и другие.
 «Вы отправитесь в долгое путешествие, которое закончится большим весельем», «… Вы будете удивлены выгодным предложением».
 – Думаю, – сказала она вслух, – мне следует выучить это все наизусть.
 – Я выбрала хрустальный шар, не карты и не гадание по руке, – щебетала миссис Бриггс. – У вас прелестные длинные ресницы, и вы будете выглядеть очень таинственно, вглядываясь в омаровый поплавок.
 – Во что?
 – Вообще-то это поплавок от ловушки для омаров, дорогая. Я подобрала его однажды на пустынном пляже. Это такая связка шариков из зеленого стекла, их используют для метки ловушек. Он не будет пахнуть рыбой. Я почистила его. В неясном свете шатра это приспособление будет выглядеть очень эффектно. Ну, а теперь давайте примерим ваше платье и сари.
 «Платье сидело ужасно, но если его подколоть в некоторых местах, – подумала Сьюзан, – может быть, будет не так уж плохо. Тем более вставать в полный рост ей не придется». Когда же она надела сари, ее лицо превратилось в недовольную гримасу.
 – Восхитительно. Она похожа на лунную принцессу. Эти светлые волосы на черном с серебром. Как ты думаешь, Питер?
 Питер посмотрел на Сьюзан и тут же отвел взгляд.
 – Все будет в порядке, – произнес он несколько охрипшим голосом.
 – Вот человек, которому я не хочу предсказывать судьбу, – вздохнула Сьюзан, произнеся свое первое пророчество.


* * *

 Сьюзан ошиблась. Питер опекал шатер предсказательницы, но он оказался и последним посетителем шатра в тот день.
 Первыми у Сибиллы были девицы «Гринфингерса», совершенно не похожие друг на друга в своих веселеньких платьицах без фартуков; они посмеивались, показывали пальцем на Сьюзан.
 Заплатив два шиллинга шесть пенсов, девушки оказались вполне удовлетворены предсказанием, заимствованным из «Пузыриков Судьбы» миссис Бриггс и произнесенным Сьюзан соответствующим обстановке таинственным голосом:
 – В вашем доме и в вашей семье произойдут перемены, которые повлияют на ваше будущее, – торжественно сказала Сьюзан. – На вашем пути вы скоро повстречаетесь с человеком, имеющим профессию врача или юриста.
 – Тебе надо было бы приберечь это предсказание для меня, – надула губки Андреа, которая проникла в шатер, чтобы послушать свое «предсказание» прежде, чем занять место Духа Цветов. – Доктор Хилари здесь. Он приглашает меня на чашечку чая. Предскажи мне что-нибудь хорошее, Сьюзан.
 – Сибилла, – поспешила поправить ее Сьюзан.
 Она преодолела свою нервозность и уже начинала получать от происходящего удовольствие.
 Для Андреа она решила отложить в сторону «Пузырики Судьбы» и поимпровизировать.
 – Что-нибудь хорошее, – взмолилась Андреа.
 Сьюзан склонилась над поплавком и прошептала:
 – До сих пор ваша жизнь не была счастливой, благородная дама, – Андреа легкомысленно суетилась по поводу своего замужества, жизнь с Роджером не была счастливой. – Но все уже позади, а впереди я вижу солнечный свет. Ваш путь усыпан цветами.
 «Это должно указать на Питера», – подумала она.
 – И хотя вам, может быть, придется немного подождать, кристалл говорит мне, что этот мужчина не будет торопиться туда, где боятся ступить ангелы, – и еще она подумала, что ее предсказание звучит вполне профессионально, – но вы найдете горшок с золотом на конце радуги.
 – Сьюзан, то есть Сибилла, ты великолепна! – Андреа была потрясена. – В каждом слове – правда. Я должна рассказать все Роберту – доктору Хилари. Он тоже захочет прийти.
 Для доктора Сьюзан позаимствовала несколько фраз из «Пузыриков Судьбы». Он заплатил полкроны и ушел.
 «Он выглядел несколько разочарованно», – подумала Сьюзан.
 Она уже готова была стянуть с себя сари, в котором ей было жарко, как вошел последний посетитель. Это был Питер Турлс.
 – Я должен позолотить ручку? – спросил он.
 – Нет, вы заплатите, когда будете уходить.
 – Меня это устраивает. Я всегда предпочитаю получить сполна за свои деньги.
 – Вы должны два шиллинга шесть пенсов – считаете ли вы эту сумму деньгами или нет.
 – Начинайте, – предложил он.
 Сьюзан склонилась над шаром, в котором появилось ее отражение. Ее обычная бледная кожа казалась еще бледнее в зеленом стекле. Длинные ресницы веером покрыли ее щеки. «Она похожа на лунную принцессу, как сказала Андреа», – подумал Турлс.
 Сьюзан снова решила поимпровизировать, и раз судьба Андреа оказалась связана с судьбой Питера, следует придерживаться той же тенденции.
 – … Сейчас вы ждете. Это мудро. Только глупцы торопятся туда, где боятся ступить ангелы. Иногда вам кажется, что ожидание затянулось, что оно безнадежно и тягостно, но имейте терпение, добрый господин, ведь, в конце концов, вы найдете горшок с золотом на краю радуги.
 Она замолчала, подумав, закончить ли на этом или добавить что-нибудь из «Пузыриков Судьбы». Однако Питер поднялся.
 – Вы удовлетворены, добрый господин?
 Он кивнул. В неясном свете шатра его лицо выглядело как-то иначе.
 Он стоял и долго смотрел на нее, затем резко повернулся.
 – С вас два шиллинга и шесть пенсов, господин, – выдохнула она.




 Глава седьмая


 После представления Андреа лишний раз доказала, как нелегко иметь с ней дело. Волнение, которое она испытала, помогая в подготовке представления, восхищение, которым ее осыпали, абсолютно выбили ее из колеи. Для Сьюзан стала очевидной необходимость скорейшего вмешательства в складывающуюся ситуацию. Она решила взять быка за рога и обратилась к своему нанимателю.
 – Мистер Турлс!
 – Да, мисс Ройден.
 – Я все-таки думаю, несмотря на ваше желание, чтобы миссис Турлс жила здесь, в Акуне, что… ну…
 – Продолжайте, мисс Ройден!
 Сьюзан запуталась. Как же сказать: «мне кажется, вам следует дать ей больше самостоятельности», или «мне кажется, вам следует перестать опекать ее, обращаться с нею как с драгоценным украшением и запирать в сейф».
 – Она очень молода, – выдвинула она довольно неубедительный довод.
 – Лишь годом старше вас.
 – Может быть, но это совсем другое.
 – Почему другое?
 – Ну, я… я…
 – Вы хотите сказать о своей опытности?
 Сьюзан покраснела. Что он знал – или не знал – о происшедшем в Англии между ней и Стивеном Мэллингом?
 – Мне кажется, ей нельзя давать скучать, – попробовала она еще раз.
 – Мы вас для этого и наняли, мисс Ройден.
 – Я не могу творить чудеса.
 – Охотно этому верю. Во всяком случае, я еще не видел ни одного.
 В его голосе слышалось раздражение. Все, на сегодня хватит. Повернувшись, Сьюзан быстро вышла. Пусть Андреа расстраивается сколько хочет, но больше она не собирается говорить об этой сумасбродке с мистером Турлсом.
 Вскоре Андреа вновь овладела ее давнишняя страсть. Она опять захотела водить машину.
 – Попроси его, Сьюзан.
 – Я не могу.
 – Ты должна. Ну, пожалуйста, пожалуйста.
 Сопротивляться Андреа было просто невозможно.
 Она обладала безграничным обаянием, но одновременно, как Сьюзан вскоре обнаружила, диким упрямством. Она вцепилась в Сьюзан, как терьер, и не отстала от нее, пока та в отчаянии вновь не предстала перед Питером.
 – Слушаю вас, мисс Ройден.
 – Мистер Турлс, можно мы возьмем машину?
 – Вы умеете водить?
 – Да, но я подумала об Андреа.
 – Это исключено. Она совершенно не чувствует дороги.
 – И никогда не научится, если не будет практиковаться.
 – Вы хотите ее учить?
 – Да, если вы разрешите. – Это прозвучало довольно нагло, и она с беспокойством ожидала вспышки гнева.
 К ее немалому удивлению, он спокойно поднялся с кресла и предложил:
 – Пойдемте, покажете мне, что вы умеете.
 Никогда еще Сьюзан не чувствовала себя так неуверенно за рулем. Во-первых, раньше ей никогда не приходилось управлять такой дорогой машиной, как это серое чудо. Во-вторых, рядом с ней никогда еще не сидел такой экзаменатор, как Питер Турлс.
 Они поехали по дороге, за ворота и вокруг Бролги.
 Сьюзан, уверенная, что наделала массу ошибок, с волнением ожидала приговора.
 Он не произнес ни слова до тех пор, пока она не поставила машину в решетчатый, увитый виноградом гараж.
 – Ну что ж, – коротко сказал он. – Вы можете взять «Бетси».
 – Вы считаете, я справилась? – ее голос чуть дрожал от тревоги.
 – Я сказал, что вы можете ее взять.
 – А… Андреа?
 – По поводу Андреа мое решение остается неизменным.
 – Ну, мистер Турлс, пожалуйста…
 Секунду он смотрел ей прямо в глаза. Казалось, зеленый цвет боролся с серым.
 – Ну что ж, хорошо, – сказал он почти сердито. – Но, помните, ответственность на вас. Вы ни на секунду не должны оставлять ее одну.
 Вдруг в Сьюзан вселился какой-то чертенок.
 – Вы боитесь за «Бетси» или за Андреа?
 Он посмотрел на нее так холодно, как будто вылил на нее ушат холодной воды.
 – Что же вы думаете? По-вашему, я отношусь к той категории людей, кто ценит механизм выше человеческой жизни?
 – Извините. Я не подумала.
 – Мисс Ройден, дайте мне обещание.
 – Не оставлять Андреа за рулем без наблюдения?
 – Да.
 – Обещаю.
 Она вернулась к ожидавшей ее Андреа, которая тут же исполнила танец ликования по поводу победы над врагом.
 – Не забывай, что я должна быть всегда рядом с тобой, Андреа.
 – Мы обсудим это потом.
 Сьюзан поджала губы. Она была полна решимости одержать верх в этом предприятии.


* * *

 Пришли счастливые дни. Они ездили на экскурсии в прекрасные места по соседству, и всегда Андреа сидела либо справа, либо слева от Сьюзан, беспрекословно выполняя все ее рекомендации. Ее искусство вождения совершенствовалось. Будь в ней побольше терпения, Сьюзан ослушалась бы приказа Питера и предоставила бы Андреа самой себе.
 Однако Андреа все же была склонна к опрометчивым поступкам. Машину, идущую впереди, ей необходимо было обогнать, и обогнать быстро. Теперь Сьюзан казалось мнение Турлса о своей кузине и о ее ощущении дороги вполне справедливым.
 Однажды утром Андреа предложила съездить в Черифилд. Этот пригород Бролги пользовался репутацией очаровательного местечка.
 Андреа не переставала превозносить его красоты всю дорогу, пока они ехали по шоссе. Если бы внимание Сьюзан не было поглощено дорогой, она бы заподозрила неладное в столь неуместном восторге Андреа. Она могла бы, например, припомнить (о чем, без сомнения, вспомнила Андреа), что некий доктор Хилари имел в Черифилде свою практику.
 Когда они проезжали это местечко, Андреа очень рискованно высунулась из окна, с волнением изучая каждую вывеску.
 – Что ты делаешь?
 – Смотрю, где здесь чайная. Я уверена, что миссис Брэй не все уложила.
 – Миссис Брэй никогда ничего не забывает. Ах, Андреа, посмотри, как красиво! – Сьюзан указала на холм, окутанный голубым великолепием утра, и замедлила ход машины. – Давай здесь остановимся, – предложила она.
 Андреа возразила, но слабо. Она кинула взгляд назад, на деревню, как бы оценивая расстояние, и подумала, что могло быть и хуже.
 Сьюзан еще немного проехала и остановилась.
 – Устроим здесь пикник, – в голосе ее звучала радость.
 Захватив увесистую корзину, они зашагали по полю. Сьюзан всякий раз выражала восторг, как только натыкалась на лужицу голубеньких цветочков во впадине.
 Они нашли прекрасное раскидистое дерево и достали съестные припасы: бутерброды с огурцами, свежую спаржу, две бутыли: одну с фруктовым салатом, а другую со сливками.
 – Мы забыли лимонад, – обнаружила Сьюзан.
 – Я съезжу за ним, – мгновенно предложила Андреа.
 Сьюзан не возражала. Она откинулась к стволу дерева и расслабилась. Воздух был мягким и ласковым. Вдалеке виднелись изумительные очертания Голубых гор, где однажды Питер пытался устроить сафари. Горные вершины четко выделялись на фоне неба, и их спокойствие навевало сон.
 Звук мотора разбудил ее. Сьюзан тотчас вспомнила, что забыла ключи в машине.
 Она слабо улыбнулась. Рано или поздно Андреа должна была восстать против ее опеки, а какое еще место может быть более безопасным, чем эта боковая дорога, куда редко сворачивают машины?
 Но вдруг, к своему ужасу, она увидела, что Андреа и не собирается ехать по этой дороге, а направляется в сторону шоссе.
 Она мгновенно вскочила на ноги и бросилась через поле, но лишь успела заметить, что Андреа благополучно развернула машину и вновь двинулась по безопасной дороге.
 – Я недолго, – весело крикнула она. – Миссис Брэй все-таки забыла положить лимонад. Я съезжу в Черифилд и куплю две бутылки.
 – Андреа, подожди! Ты же не умеешь парковать машину. Андреа!
 Но та уже не слышала или сделала вид, что не слышит. Она еще раз крикнула что-то про лимонад. И Сьюзан, вспомнив утреннее возбуждение девушки, ее частые отлучки к машине, решила, что Андреа нарочно оставила их без питья. Сьюзан также вспомнила, как настаивала Андреа на поездке в Черифилд. И тут в ее памяти всплыл образ некоего доктора Хилари…
 Она пошла пешком вслед за машиной, внутренне настраиваясь на неприятности. И они не заставили себя долго ждать. На перекрестке боковой дороги и шоссе Лндрса успела врезаться в столб и снести крыло у машины.
 Сьюзан кинулась вперед с безумно бьющимся сердцем.
 – Ах, Андреа, ты не поранилась? Ради Бога, Андреа…
 Медноволосая головка поднялась над рулем. Теплый коралловый румянец исчез бесследно с удивленного лица. Без сомнения, Андреа была очень напугана.
 – Кажется, я в порядке. О, Сьюзан, как мне жаль. Я думала, что смогу. Я была уверена, что смогу. Даже не представляла, что поворот на шоссе здесь такой крутой, и, знаешь, этому столбу здесь совсем не место.
 Сьюзан с ужасом смотрела на искореженную Бетси.
 – Мне тоже очень жаль, – нерешительно произнесла она. – Что скажет мистер Турлс?
 – Питер… – охваченная страхом, повторила она, и Сьюзан увидела, что Андреа тоже взволнована реакцией мистера Турлса.
 Хорошо, что мы обе замешаны в этом.
 Однако она не учла хитрости Андреа. Вдруг девушка откинулась на спинку сиденья и застонала.
 – Дорогая, что с тобой?
 – Даже не знаю, но я ужасно себя чувствую. Может быть, это замедленный шок.
 – Не придуривайся, пожалуйста, Андреа.
 – Ну, может быть, это что-то другое, – голос Андреа прозвучал сердито. – Мне кажется, тебе лучше сходить за доктором.
 Сьюзан взяла ее за руку и пощупала пульс. Все нормально. Потом она потрогала ее лоб пониже золотистых кудрей. Тоже все в порядке.
 – Надеюсь, двигатель не поврежден, – сказала Сьюзан, – так что, думаю, лучше всего медленно вернуться в «Гринфингерс», где ты сможешь сразу же лечь в постель.
 При этих словах Андреа встрепенулась.
 – Я не могу. Я не поеду. Это опасно, Сьюзан. Уверяю тебя, мое состояние опасно. Мне сейчас пришла в голову идея. Доктор Роберт Хилари является офицером медицинской службы в Черифилде. Отвези меня к нему. Он посоветует, что нам следует делать.
 – Андреа…
 – Ты должна, Сьюзан, иначе я… я… Ну, Сьюзан, пожалуйста, пожалуйста…
 Повторилась та же сцена, что и с мольбами и просьбами о самостоятельном управлении машиной. Она пустила в ход все свое очарование и упрямство одновременно, и Сьюзан наконец сдалась.
 «Все-таки, – подумала Сьюзан, – Роберт Хилари – врач, и поэтому должен быть человеком практическим, а значит, не даст Андреа увлечь себя своими притворными недомоганиями. Хотя он же мужчина, и в день свадьбы Линн он явно отреагировал на томные взгляды миссис Турлс».
 Сьюзан попробовала завести машину, и у нее все отлично получилось. Благодарение Господу Богу хотя бы за это, подумала она и мягко отпустила сцепление.
 Они без труда нашли приемную доктора Хилари. Он был единственным офицером медицинской службы в Черифилде. Доктор находился дома и, отмахнувшись от помощи Сьюзан, сам внес прекрасную пациентку в комнату. Он держал свою ношу очень осторожно, и у Сьюзан екнуло сердце. Она уже предвидела, чем это все закончится.
 Мамаша Хилари разделила беспокойство ее сына по поводу болезни Андреа, которая, согретая их сочувствием, прекрасно сыграла свою роль. Легкие синяки превратились в тяжелые внутренние повреждения. Было ясно, что пациентке нельзя двигаться.
 Сьюзан сделала слабую попытку вызволить Андреа из-под их заботы, но все было бесполезно, учитывая тот факт, что и сама пациентка хотела остаться здесь.
 «Ее следует просто отшлепать, – подумала Сьюзан в унынии, – но накажут, естественно, меня. Я вернусь в «Гринфингерс» без крыла у машины и без весьма дорогой куклы в этой самой машине».
 Она дождалась, когда ей принесут чашечку чая, надеясь, что Андреа все-таки отреагирует на мольбу в ее глазах.
 Однако та думала вовсе не о ней. Во-первых, ее беспокоил Питер. И внутренне она вся содрогалась при мысли о встрече с ним. А еще она думала о себе и о Роберте Хилари.
 – Ты должна ехать, милая Сьюзан? – мягко сказала она. – Будь осторожна, дорогая. Да, миссис Хилари, хорошо бы еще одну подушку. Как вы добры и предупредительны. И ваш сын тоже так добр.
 Сьюзан вышла и в полном отчаянии забралась в полную упрека, как ей показалось, Бетси.


* * *

 Всю обратную дорогу Сьюзан надеялась, что Питер будет поблизости от дома и сам увидит машину, как только она свернет на подъездную дорогу. Тогда ей было бы легче все объяснить.
 Удача ей изменила. Питера нигде не было видно.
 Она пришла к миссис Брэй, и та сообщила, что хозяин в кабинете.
 С замирающим сердцем, но уверенная в необходимости и срочности объяснения, она прошла под решетчатым навесом прохода, ведущего в дом и обставленного дорогой садовой мебелью. Она знала, что кабинет Питера, святая святых, находится там.
 Кэтлин вопросительно посмотрела на нее. Она была девушкой сообразительной и сразу же поняла, что случилось нечто неординарное.
 – Миссис Турлс? – спросила она.
 – Да, Кэти, к несчастью.
 – А нельзя подождать? То есть, – в голосе Кэтлин послышались заговорщические нотки, – он не в лучшем настроении.
 – Нет, откладывать ни к чему, – твердо произнесла Сьюзан.
 Она бросила на Кэтлин одобрительный взгляд, когда та провела ее внутрь.
 Это был светлый кабинет с большими окнами без занавесок, сквозь стекла которых деревья бросали трепещущие тени на паркет из красного дерева.
 Питер Турлс сидел за столом, лицо его было хмурым. И оно не стало более приветливым, когда он взглянул на вошедшую Сьюзан.
 Та решила приступить сразу к делу.
 – Доставайте опять свою палку, – спокойно начала она.
 – В ней есть необходимость? Что вы натворили на этот раз? Разбили машину?
 – В общем-то, да.
 Он не пошевельнулся, и она поспешно продолжала:
 – Только крыло. Мотор, кажется, не поврежден.
 – Вы пригнали ее домой?
 – Да.
 – Ну, значит, все не так уж плохо. Я имею в виду, недостаточно плохо для наказания, которого вы ожидали. – Он вдруг улыбнулся совершенно обезоруживающе, наклонившись вперед, подобрал кнут, который был всегда при нем, и отбросил его в другой конец комнаты. – Нужно отделаться от привычки постоянно носить его с собой, – сказал он мягко. – Норовистая лошадка уже вполне дисциплинированна.
 Сьюзан промолчала. Она не доверяла этому мягкому тону. Как-то уж все слишком хорошо.
 – Как это произошло? – спросил он, продолжая тему.
 – Столкнулись со столбом.
 – Крутой поворот?
 – Да.
 – … Странно, мне показалось, что все повороты в Бролге вы прекрасно преодолели.
 – Я… это не я…
 – Андреа?
 – Да.
 – Разве вы не могли повернуть руль, увидев опасность?
 – Я… да… я не могла.
 – Почему?
 Наступило молчание. Вся смелость Сьюзан разом пропала.
 – Почему, мисс Ройден?
 – Потому что… меня не было в машине.
 – Что?
 Вот теперь улыбка исчезла. И атмосфера сразу же накалилась.
 Запинаясь, Сьюзан выдала ему все. Было бы легче притвориться, сказав, что она сама повредила машину, но она привыкла говорить правду. Рассказывая, она понимала, насколько дурацкая вся эта история. Но для Питера Турлса существовало только плохое или хорошее, правое или неправое, послушание или непослушание. Никаких полумер.
 – Вы обещали мне, что позволите Андреа сесть за руль только под вашим наблюдением.
 – Я знаю, но…
 – Согласитесь, мисс Ройден, таково было ваше обещание, да или нет?
 – Да.
 – И вы не выполнили его?
 – Не совсем так, мистер Турлс. Видите ли, я…
 – Вы не выполнили его.
 – Хорошо, я его не выполнила, – голос Сьюзан обреченно надломился.
 Она устала и чувствовала поднимающееся где-то в глубине негодование.
 По-видимому, он понял ее состояние, потому что внезапно взял себя в руки.
 – Ну, хорошо, – неохотно уступил он, – как я уже говорил, механизм по важности уступает человеческому благополучию, и поскольку все кости целы… – Он вдруг пристально посмотрел на нее. – А целы ли кости?
 – Нет, но…
 – Ну? Ну? – его голос, настойчивый и нетерпеливый, хлестал, как бич.
 – Андреа не приехала. Я оставила ее в Черифилде. Она настаивала на медицинской помощи.
 Она никогда не думала, что гнев человека может быть столь безграничным. Пусть даже, казалось ей, столь дорогой ему человек, каким была Андреа, находится не рядом, а где-то, даже если и в безопасности.
 – Я говорю вам, что с нею все в порядке, – кричала она почти в истерике.
 – А я говорю вам, вы должны были привезти ее домой. Мне не нравится, что она осталась у этого человека…
 – Матушка доктора Хилари присутствовала при этом.
 – Мне все равно, даже если бы его прабабушка ухаживала за ней, она не должна там находиться! Нет, только не там!
 Сьюзан глубоко вздохнула:
 – Мистер Турлс, не стоит так беспокоиться.
 – Я буду судить, что стоит, а что нет. И я плачу вам за услуги, а не за советы. Будьте добры, запомните это на будущее.
 Она с удивлением спросила:
 – О каком будущем вы говорите? Я все еще нужна здесь?
 – Я напоминаю вам, что вы пробудете у нас ровно столько, сколько миссис Турлс будет здесь находиться. Мне нужен кто-нибудь присматривать за ней. И вы вполне годитесь, но, ей Богу, я не мог найти никого хуже.
 – Я ухожу, – решительно отрезала Сьюзан. – Уж теперь я точно не могу оставаться.
 – И даже не думайте. На этот раз вы останетесь и доведете до конца то, что начали. О, я знаю, у вас несколько иные правила, но вам придется быть здесь до окончания контракта.
 – На что вы намекаете? – почти шепотом спросила Сьюзан, хотя и догадывалась о смысле брошенного намека.
 Он считал, что она бросила Стивена в Англии. Да, она ушла от него, но для этого имелось веское основание. Питер промолчал. Лишь взял сигарету и сказал:
 – Давайте осмотрим машину.
 Она тихо стояла рядом, пока он обследовал повреждения.
 – Могло быть и хуже, – заключил он минут через пять. – Андреа все-таки в безопасности, да и Деннис завтра приезжает.
 Он с раздражением повернулся и ушел в офис. Кэтлин, оказавшаяся рядом, пояснила:
 – Его брат приезжает завтра утром. Он звонил. Вот почему вы, трое, ездили в экспедицию в горы. Питер уверен, что у Денниса недостаточно образцов.
 – Но это было несколько недель назад.
 Кэти кивнула:
 – Деннис завернул кое-куда на обратном пути. Что было очень необдуманно с его стороны. Это не значит, что Деннис безответственный, просто за ним нужно присматривать. Если бы Питер контролировал его, уверена – все было бы в порядке.
 Сьюзан не обратила внимания на странно-нежный тон, которым Кэти говорила о Деннисе. Ее голова была забита собственными проблемами. «Любовь Питера Турлса к Андреа просто поглощает его, занимает все его мысли, забирает все силы, – с удивлением думала Сьюзан. – Любовь не просто была для него на первом месте, она была для него самым главным в жизни».
 «Пока я, – она со злобой пнула шину, – не видела здесь ничего хорошего: оскорбления, неприязнь, вражда».
 И она подумала, как уже не раз думала прежде:
 – Вы не нравитесь мне, жестокий док.




 Глава восьмая


 Сьюзан проснулась поздно. Вчерашнюю усталость как рукой сняло. Она приняла душ, выпила чашку чая, оделась и пошла в офис узнать, что слышно от Андреа.
 В комнате она увидела незнакомого человека, стоявшего к ней спиной. Мужчина был высокого роста, стройный и хорошо сложенный. «Мужчины, обладающие такой внешностью, – подумалось ей, – могут принести много страданий».
 Он обернулся, и Сьюзан узнала в нем человека, фотография которого стояла в шкафу. Глядя на нее, Андреа обычно говорила: «Он невероятно красивый».
 Деннис Турлс действительно оказался чрезвычайно привлекательным мужчиной. Сьюзан призналась себе, что, пожалуй, она не встречала более красивого мужчины, чем тот, кто стоял сейчас перед ней.
 Несколько секунд они откровенно рассматривали друг друга.
 Сьюзан обратила внимание на его глаза: очень выразительные, небесно-голубые, озорные и открытые, озаренные каким-то спокойным светом.
 Деннис в свою очередь видел перед собой девушку в бледно-желтом платье, с волосами такого же оттенка, с красивыми глазами и привлекательной внешностью.
 – Вы – Андреа, – восхищенно произнес он. – Я слышал о вашей красоте. Ей Богу, Роджеру повезло.
 – Вы ошиблись.
 – ?
 – Меня зовут Сьюзан Ройден. Я здесь работаю.
 – Сьюзан Ройден? Кэти только что рассказывала мне о вас. Вы произвели здесь фурор. Она очень хорошо отзывалась о вашей работе. А ведь наша Кэти очень привередлива и консервативна в своих вкусах.
 – В самом деле? – поинтересовалась она. – А вы тоже ей нравитесь.
 Она замолчала, вдруг осознав, что он ей тоже уже нравится.
 Деннис просто не мог не нравиться. Его глаза с самого начала вызывали симпатию. К обеду Сьюзан казалось, что они были уже давно знакомы.
 Деннис явно считался со своим старшим братом, но это не мешало ему оставаться самим собой. За обедом Питер довольно хмуро разговаривал с Деннисом, однако было видно, что в глубине души он очень любит его.
 В два часа Деннис зашел за ней, чтобы пригласить искупаться.
 – Вы уже освободились, Денни? – спросила она, называя его уменьшительным именем, как и все.
 – Нет, у меня есть еще дела. Но все равно я пойду купаться, а вы?
 – Я более или менее свободна до возвращения Андреа.
 – Вот и отлично, – его голубые глаза сверкнули от радости.
 Она улыбнулась и побежала переодеваться. По дороге к купальне Сьюзан рассказала Деннису о том, что случилось с ней около реки.
 – На месте Питера я отшлепал бы вас. За такие вещи нужно наказывать, – бросил Деннис.
 – Он и хотел, да забыл взять с собой хлыст, – смеясь, ответила она.
 – Хлыст здесь и не обязателен, – заметил он, кладя ей руку на плечо.
 Сьюзан дернула плечом. Деннис повторил попытку, и в третий раз Сьюзан сдалась.
 Они долго плавали и играли в воде, потом отдыхали на берегу.
 – Мне всегда нравились загорелые девушки, но теперь, пожалуй, я изменю свои вкусы, – улыбаясь, сказал Деннис.
 Сьюзан заметно покраснела от смущения, но эти слова ей были приятны. И вообще с Деннисом она не ощущала неловкости.
 Выяснилось, что из всех цветов Деннис предпочитал орхидеи. И на следующее утро он решил показать Сьюзан различные сорта этого удивительного растения. Его лицо преобразилось, когда он с жаром объяснял ей, в чем различия каждого вида. Она просто не узнавала его.
 – По-моему, вы просто влюблены в их красоту.
 – Я хотел бы заниматься только орхидеями.
 – Так что же вам мешает?
 – Пит считает, что мне нужно как следует изучить все остальное. По-моему, это глупости. Я знаю об орхидеях не меньше его, а может, и побольше, так как он не особенно любит эти цветы.
 Сьюзан с удивлением заметила, что когда однажды она назвала орхидеи паразитами, Питер начал горячо защищать их.
 Деннис усмехнулся:
 – Это в его духе. Он обожает все, что растет. Но он предпочитает простые сорта: ромашки, незабудки, гвоздики.
 – Он любит сирень, – заявила она.
 Деннис с недоумением посмотрел на нее и вернулся к орхидеям:
 – В Австралии хорошо. Почти все виды, исключая самые редкие, можно вырастить в домашних условиях, на веранде или в доме. Любая девушка станет намного привлекательнее, просто купив в магазине букет орхидей и приколов его к платью.
 Он сорвал восхитительную веточку бледно-зеленых цветов:
 – Наденьте их сегодня вечером.
 – Зачем? Я никуда не собираюсь.
 – Как? Разве мы не пойдем куда-нибудь развеяться?
 – К сожалению, я не могу.
 – Но такие красивые цветы не должны пропасть.
 – Нет. Я подарю их Лореле. Она как раз идет сегодня вечером в кино.
 Сьюзан взяла букет и ушла.
 Голова у нее кружилась, сердце сильно билось. Но она не собиралась так просто уступать, по крайней мере, не так быстро.
 Она старалась избегать Денниса, но днем он снова нашел ее и опять предложил искупаться.
 Было жарко, и мысль о прохладной воде показалась заманчивой. Взглянув на Денниса, она не смогла отказаться.
 Они плавали наперегонки, резвились, как дети, на отмели и, устав, легли отдохнуть на скошенной траве.
 – Я приготовил вам еще один букет орхидей. Лучший сорт. Нельзя, чтобы они пропали.
 – Но те не пропали. Лорела в них восхитительна.
 – Эти не для нее.
 – Разумеется. У нее уже есть одни.
 – Эти только для вас.
 – Не стоит этого делать, Деннис.
 – Когда мне вас ждать?
 – Я никуда не пойду. Я не могу.
 – Почему?
 – Потому что… Я думаю, что лучше не надо, – она подумала о Питере.
 Она не хотела вызывать его раздражение. Что-то подсказывало ей, что он будет недоволен, если узнает.
 Деннис понял, о чем она думает.
 – Не беспокойтесь об этом, – сказал он по-мальчишески беззаботно, – его не будет сегодня вечером.
 – Это ничего не меняет. Я все равно не пойду.
 – Раз так, то мы останемся здесь до тех пор, пока вы не согласитесь. Я не отпущу вас отсюда, мисс Ройден.
 – Деннис, как вы смеете?
 – Скоро появятся комарики, а на вас только купальник, – произнес он насмешливо. – Ну, так что мы скажем?
 – Согласна, – капитулировала Сьюзан, поймав его озорной взгляд.
 Вечер прошел на славу. Деннис был безупречен. Ужин. Шампанское. Десерт. Он ни разу не оставил ее без внимания, без конца говорил комплименты – просто для того, чтобы сделать ей приятное.
 Где бы они ни появлялись, они сразу же становились центром внимания. Деннис это умел. Он вообще любил пускать пыль в глаза.
 Когда она сказала ему об этом, он ответил:
 – Это для меня как алкоголь.
 С ним Сьюзан чувствовала себя радостно и возбужденно. Забыв обо всем, она наслаждалась этим пьянящим состоянием.
 На следующий день все повторилось, и они опять ускользнули от Питера.
 Утром они снова вместе купались. Деннис обманом уговорил миссис Брэй принести им ленч в купальню. Они веселились, играли, валялись в скошенной траве.
 – С тех пор, как вы здесь, Деннис, дни стали такими радостными, – призналась Сьюзан.
 – Я знаю, – он обнажил в улыбке белоснежные зубы. – Это я принес с собой радость.
 Он внезапно встал, подошел к деревьям и собрал огромный букет лютиков, которые росли повсюду на полях Бролги.
 – Не мог даже представить себе, что обыкновенные лютики так красивы, – воскликнул он, низко кланяясь ей. – Однако полевые цветы, теперь я вижу это, одни из самых красивых. Вы такая простая, естественная, такая бесхитростная, Сьюзан. И вы не поверите, но я первый раз встречаю подобную девушку, вы – как эти лютики, и я наслаждаюсь каждой минутой, проведенной с вами. Мне кажется, что я люблю вас.
 – О, Деннис, не глупите, – начала она со смехом, но почувствовала, что на самом деле ей не смешно.
 Сердце громко забилось. Ее уже однажды сравнивали с цветами. Питер говорил, что ее можно сравнить с сиренью или с розой. Но слова Денниса прозвучали для нее гораздо приятнее. Во всяком случае, в настоящий момент ей казалось, что это самое лучшее сравнение.
 – Странно, вы были помолвлены со Стивеном Мэллингом, – сказал Деннис немного спустя.
 – Вы тоже знакомы с ним?
 – Мы с Питером учились в Англии, в той же школе, что и Стивен. Он был старше нас, но Пит обычно предпочитал дружить с ребятами старших классов. Сколько себя помню, он всегда такой серьезный и обстоятельный. Пит тогда очень привязался к Меллингу.
 Деннис снова посмотрел на Сьюзан своими голубыми глазами.
 – И вы просто так бросили его?
 – Я не бросала его.
 – А как еще это называется?
 – Не говорите так. Если хотите, я расскажу вам, как это произошло.
 – Не хочу. Зачем тратить время, вспоминая прошлое, когда столько всего в настоящем? И еще больше, – он с надеждой взглянул на нее, – в будущем.
 – Деннис, я хочу рассказать вам об этом.
 – Но я не хочу слушать. Боже мой, Сьюзан, неужели вы думаете, что ваш уход от Стива может повлиять на мое чувство к вам? Мне нравятся девушки, у которых уже есть опыт. Это придает им пикантность…
 – Деннис!
 – Да, милая?
 – Деннис, ты невыносим.
 – Я знаю, но это так мило, да? И я нравлюсь тебе, да? Ну, хоть чуть-чуть нравлюсь? Признайся.
 Да, он ей нравился. В этом и была проблема. Даже знай она наперед, каким будет конец их романа, все равно она его закрутила бы. Таким уж был Деннис Турлс.
 Тем не менее, она настояла на своем желании рассказать ему историю отношений со Стивеном. Деннис молча перебирал ее волосы, пока она вспоминала прошлое.
 – Они, как шелк, – сказал он вдруг, очевидно не слушая.
 – О, Денни… – она беспомощно рассмеялась, откинулась на траву и позволила себе расслабиться.
 И сразу все изменилось: пространство и время превратились в какую-то точку на краю сознания, мир с его заботами вообще исчез, а ее душа невесомо носилась в каких-то фантастических мирах. Она наслаждалась этим чувством. Так прекрасно ей еще никогда не было. Их глаза встретились.
 – Скажи, – прошептал он, глядя ей прямо в глаза, – ты ведь любишь меня?
 Она не ответила, не могла отвечать, и он продолжал:
 – Ведь это так, милая Сьюзан? Всего четыре дня, даже меньше, и мы оба чувствуем это. Так быстро, Сьюзан. Я уверен, что мы любим друг друга. Уверен – это любовь!


* * *

 «Мы любим друг друга», – вспоминала Сьюзан, стоя вечером у открытого окна. – Мы любим друг друга, – повторила она тихо.
 Ей хотелось разобраться в себе.
 Она любила Стивена Мэллинга, во всяком случае, она верила в это. Может быть, то, что она чувствует к Деннису, лишь иллюзия любви?
 Она старалась вспомнить, как это было со Стивеном. Теперь, когда прошло столько времени и все улеглось, она ясно поняла – ее чувство к Стивену было лишь самолюбованием. Ей было приятно, что ее первый роман столь удачен. Она испытывала гордость, что все у нее шло так гладко.
 Но с Деннисом все было по-другому. Она стала старше, у нее уже есть определенный опыт. Она – женщина. Она знает, а не предполагает. И чувство ее реально. К тому же сердце ее бешено забилось от волнения, когда она призналась себе в этом – со Стивеном она никогда не испытывала того, что ощущала в обществе Денниса: трепет, смятение, восторг, опьянение. Фантастика!
 Да, это – любовь. Она наслаждалась вечерней тишиной, той умиротворяющей тишиной, которая разливается в воздухе после длинного трудового дня.
 Это мягкое спокойствие она часто замечала здесь, в «Гринфингерсе». Дни были целиком заполнены работой, и когда наступал вечер, и все замирало, то чувствовалось, как вместе с приятной усталостью вас нежит эта мягкая тишина и удовлетворение от проделанной работы и результатов собственного труда.
 Мысль о работе сразу же напомнила ей о Питере. Он был неотъемлемой ее частью здесь, в «Гринфингерсе». И, как камень, брошенный в тихий пруд, воспоминание о Питере нарушило ее покой: как он отреагирует на ее отношения с Деннисом.
 Глупо уверять себя, что он не обратит на это внимания. Как бы там ни было, Питер здесь главный, и его касается все происходящее. Но утром, едва увидев Денниса, она забыла о своих опасениях. Его очарование вновь захватило ее. И он лишь рассмеялся, когда она поведала ему о своих тревогах.
 – Он ничего не сможет сделать с нашей любовью, – говорил Деннис. – Никто не сможет.
 – Никто, – как зачарованная повторила Сьюзан.
 Вечер вновь принес с собой мир и тишину. И она, как вчера, благоговейно застыла у окна, как вдруг тишину нарушили два мужских голоса. Это были Питер и Деннис.
 – Тебе придется утром уехать, – сдержанно произнес Питер, но таким железным тоном, что было ясно – спорить бессмысленно.
 – Я не хочу, – обиженно ответил Деннис.
 Его голос звучал выше и громче, и, хотя он старался говорить твердо, Сьюзан уже поняла: Деннис проиграет.
 – Нет, ты уедешь, Деннис.
 – Откуда такая уверенность?
 – Просто я так решил.
 Голос Денниса прозвучал почти жалобно:
 – Ты обещал мне перед отъездом, что я смогу дольше обычного побыть здесь. Смогу, наконец, вплотную заняться орхидеями. Ты же обещал, Питер!
 – Я сказал, в том случае, если ты как следует поработаешь. Но поездка твоя была крайне неплодотворна. Образцы просто никуда не годятся.
 – Это не имеет никакого значения! – Деннис почти кричал.
 – Не понял?
 – Привези я хоть самые лучшие образцы, это ничего не изменило бы. Ты бы все равно вышвырнул меня. Просто боишься близко подпускать меня к своему гарему.
 Наступила долгая пауза.
 – Повтори, что ты сказал? – угрожающе произнес Питер.
 Деннис молчал.
 – Возьми свои слова обратно, Деннис.
 – И не подумаю.
 – Возьми, а не то…
 Снова молчание. Было слышно только тяжелое дыхание обоих братьев.
 Деннис не выдержал первым. Срывающимся голосом он сказал:
 – Я не люблю эти поездки, и ты прекрасно знаешь, что я не гожусь для них. Терпеть не могу сбор этих образцов. Такая работа не для меня.
 – Что ты хочешь этим сказать?
 – Тебе надо заниматься этим самому. Ну, в крайнем случае, мы можем менять друг друга.
 – Нет, Деннис. Заниматься этим придется тебе.
 – Но…
 – Увы! Ничего не поделаешь. С появлением Андреа все изменилось. Мне необходимо находиться на ферме.
 – Я смогу заботиться о ней не хуже тебя.
 – Ты думаешь, я не в своем уме?
 – Я думаю, ты ревнуешь. И тебя бесит, что мы знакомы с Сьюзан только четыре дня, а она уже…
 – Замолчи!
 – Нет, послушай! Я ничего не могу поделать, если женщины…
 – Хватит, я сказал!
 – Даже Кэтлин говорит…
 – Первая разумная ссылка за весь вечер.
 – Вот как! Так вот, она считает, что мне лучше остаться.
 – И она права. Но не теперь. Мне жаль, Деннис, но тебе придется завтра уехать.
 – Нет!
 Сьюзан закрыла окно. Она была уверена, что завтра утром Денниса на ферме уже не будет.




 Глава девятая


 Утром миссис Брэй принесла Сьюзан чай и сообщила новость:
 – Мистер Деннис уехал с большим скандалом. Так всегда. Он терпеть не может эти поездки.
 – Может, им лучше ездить по очереди? – заметила Сьюзан.
 – Уверена, так оно и было, пока не появилась миссис Турлс. – Миссис Брэй ухмыльнулась. – Ее появление пес изменило.
 Сьюзан хотела спросить о причине, но она промолчала. Даже ребенку было ясно: если вы нашли что-то ценное, надо хранить его как зеницу ока. Всегда найдется много охотников украсть драгоценность. Особенно, подумала Сьюзан, таких азартных, как Деннис…
 Но ведь Андреа сейчас не было здесь. Почему же Питер поспешил избавиться от брата? Она вспомнила слова Денниса: «Ты боишься подпускать меня к своему гарему…» Это воспоминание заставило ее покраснеть.
 Тут же всплыло памяти и то, как взбесили Питера эти слова.
 Сьюзан знала – Питер все видит и понимает. Он прекрасно понял, что происходит между Деннисом и него. Это видели все. Но они ничего и не скрывали.
 Вот и реакция Питера – разлучить их, пока все не зашло слишком далеко.
 Сьюзан почувствовала злость: какое право имеет Питер решать за них? Его не касается то, что происходит в их душах.
 Когда днем Кэтлин попросила ее отнести Питеру почту, требовавшую срочного ответа, Сьюзан согласилась с большой неохотой. Она была рада помочь Кэтлин, но совсем не стремилась увидеть Питера.
 Она нашла его в мастерской. Сьюзан знала, как Питер гордится ею. Многие годы, сначала его отец, потом он сам, собирали инструменты. Чего только здесь не было: серпы, косы, лопаты, какие-то пилы, молотки, щипцы. О названии многих предметов и их предназначении Сьюзан даже и не догадывалась.
 Войдя в мастерскую, Сьюзан сразу протянула Питеру письма:
 – Кэти считает, что это – срочно.
 – Спасибо.
 Сьюзан молча повернулась и шагнула к двери. Но ее остановили:
 – Это для вас, – он протянул ей конверт.
 Она сразу поняла, от кого послание. Там же, при нем, она независимо вскрыла конверт и прочитала письмо.
 «… Ты еще не забыла несносного мальчишку? Мой любимый братец снова послал меня в поездку. На этот раз в Центральную Австралию, в пустыню. Надеюсь, ты не забудешь меня до нашей встречи.
 Передай привет Кэти. Я забыл попрощаться с ней. Вообще все забыл. Странное чувство.
 Очень люблю тебя, надеюсь, взаимно.
 Всегда твой Деннис».
 Она с улыбкой сложила письмо и заметила, как холодно Питер смотрел на нее.
 – Мисс Ройден!
 – Да, мистер Турлс?
 – Вы положили письмо в нагрудный карман. На вашем месте я не стал бы этого делать. Видите ли, письма моего брата не стоит носить у сердца.
 – Это мое дело, – тихо ответила Сьюзан.
 – К несчастью, и мое тоже. Деннис – человек несерьезный. Я знаю, что говорю. Да, он умеет любить, и страстно любить, но, увы, не долго. Увлечение следует за увлечением. Так происходит постоянно. В один прекрасный момент ветер подует в другую сторону, и вам может быть больно.
 – Вы хотите сказать, – произнесла она, глядя с негодованием, – вы предвидели это, и…
 – Вы правильно поняли.
 – Но что вам за дело до…
 – Вы уже это говорили.
 – Все равно, я не понимаю вашей заинтересованности.
 – Буду откровенен: вы просто не подходите Деннису, у вас нет с ним ничего общего. Хотя он об этом еще не догадывается. Но в следующем письме вы будете для него уже лишь воспоминанием.
 – Это отвратительно.
 – Зато правда. Я всегда честен, не так ли?
 Сьюзан сдержалась и промолчала.
 – Я разговаривал с миссис Одли.
 – Линн…
 – Она хочет, чтобы вы пожили у нее немного.
 Я согласился.
 – По какому праву вы решаете за меня!
 – Вы не поедете?
 – Поеду, но…
 – Тогда собирайтесь. Миссис Брэй неделю здесь не будет. И я намерен соблюсти все приличия в отношении вас и миссис Турлс.
 – Как это любезно!
 – Это не любезно, это – правильно. Я люблю, чтобы все делалось по правилам.
 – Но не любите, когда поправляют вас? – спросила она, в упор глядя на него.
 Он удивленно приподнял брови:
 – Вы хотите поправить меня?
 – Хочу. Я поеду к Линн, но не на неделю. Я уеду навсегда. И больше сюда не вернусь.
 Молчание. Питер не сводил с нее зеленых глаз.
 – Разрешите кое-что напомнить вам? – наконец произнес он.
 – Напомнить?
 – Один пункт нашего контракта, который вы подписали. Или вы остаетесь здесь еще на шесть месяцев, или платите мне неустойку в размере вашего шестимесячного жалованья, чтобы компенсировать мне неудобство, вызванное поиском человека, который заменит вас. Эта неустойка пойдет на оплату вашего преемника.
 – Я подписала такое? – ошеломленно выпалила Сьюзан.
 Она вспомнила бланк контракта, вспомнила, как ставила свою подпись, вспомнила, что собиралась прочитать контракт, но не стала этого делать.
 – Я не знала.
 – Заметно.
 – Но вы же не будете настаивать!
 – С чего вы взяли? Буду.
 – Но у меня нет таких денег!
 – И что, мисс Ройден?
 – Я должна остаться.
 – Это, – спокойно произнес он, – я и пытаюсь вам объяснить.
 Сьюзан умоляюще взглянула на него:
 – Но почему именно я нужна вам? Зачем, мистер Турлс?
 – Я ценю вас.
 – Кроме меня есть множество достойных.
 – Мне пришлось бы объяснять их обязанности с самого начала, а это отнимает столько времени и сил. Вы, может быть, и не замечаете, но вы здесь уже вполне освоились. Не сразу, конечно, но все требует терпения и времени. Вы почти готовы, – он усмехнулся, – к тяжелым испытаниям.
 – Кажется, я ненавижу вас.
 – Это неплохо. Терпеть не могу равнодушия. А сейчас, если вы соберетесь, я отвезу вас к миссис Одли. Мне кажется, она будет очень рада повидаться со своей подругой.


* * *

 Гостя у Линн, Сьюзан решила воспользоваться возможностью и побывать в Черифилде, чтобы проведать Андреа.
 Она нашла ее сильно изменившейся. Андреа стала какой-то нерешительной, рассеянной и, как поняла Сьюзан, сама не могла разобраться в тех изменениях, которые замечала за собой.
 – Что случилось, Андреа? – озадаченно спрашивала Сьюзан.
 Это была совсем не та Андреа, которую она знала прежде.
 – Ничего, абсолютно ничего. И рассказать-то толком нечего, – она невесело рассмеялась. – О, Сьюзан, тебе не кажется, что я была просто дурочкой раньше?
 – Ты была сама собой. Просто Андреа.
 – А кто такая Андреа? Чем она лучше других?
 – Милая, твое самобичевание меня просто обескураживает. Что происходит в твоей красивой рыжей головке? Еще интереснее, в связи с чем возникают такие мысли?
 Андреа пожала плечами:
 – Да ничего не произошло. Дело не в этом. Просто Роберт и его матушка очень милые и хорошие люди. Их поведение, образ мыслей сами собой заставляют задумываться. Знаешь, я не припомню, чтобы я раньше так много размышляла.
 – О чем же ты думаешь?
 – Так… Вообще. Обо всем. Я даже не понимала всей ответственности, когда выходила замуж за Роджера, представляешь? Я просто должна подумать, выходя замуж ко второй раз… Если, конечно, будет этот второй раз.
 – Ты сомневаешься?
 – И очень сильно. Нельзя заставить человека жениться. Согласна? Пусть люди любят тебя, но это не обязательно кончается свадьбой. Даже если о тебе заботятся и тому подобное, это абсолютно не означает, что тебя принимают всерьез и готовы обручиться с тобой.
 Сьюзан не сводила с Андреа удивленных глаз. Она была уверена в том, что Питер очень привязан к Андреа, но не могла понять, есть ли ответное чувство у Андреа. Но, очевидно, что в настоящее время она думает только об одном человеке – о себе. У Сьюзан даже не возникло и мысли о том, что Андреа, говоря о заботе и внимании к своей персоне, имеет в виду не Питера. Ей даже и в голову не пришло, что кто-то еще мог заботиться об этой сумасбродке…
 Мама доктора, миссис Хилари, могла бы кое-что рассказать ей. Ее старые, мудрые глаза многое приметили за эти две недели. Она хорошо поняла Андреа, и, хотя она видела все ее недостатки, девушка ей нравилась. Она знала, что и сыну, Роберту, тоже нравится Андреа, возможно, больше, чем нравится. Но миссис Хилари надеялась, что Андреа не может увлечься ее сыном так быстро. Ведь для Андреа нужно время, чтобы полюбить. Ей надо вначале разобраться в себе самой, а миссис Хилари была уверена, что Андреа еще никогда по-настоящему не понимала себя.
 Миссис Хилари могла бы не беспокоиться о своем сыне. Роберт Хилари был практичным человеком. Хотя он уже сильно привязался к этой красивой девушке, которая фактически свалилась на них, как снег на голову, он все же сохранял здравый смысл. Он знал – она не готова. Она была еще девочкой, несмотря на тот факт, что успела выйти замуж и остаться вдовой. До тех пор, пока Андреа не будет готова, он ничем не выдаст свое чувство к ней.
 – Когда ты приедешь домой, Андреа? – спросила Сьюзан.
 – Домой… Смешно, но я не думаю об этом. Не знаю. У мамы Роберта есть сестра в Квинсленде. Ее зовут Джанет, и она пригласила меня погостить на некоторое время. Роберт считает, что это будет полезно мне. Как ты думаешь, Питер одобрил бы мою поездку?
 – Это имеет значение? Я хочу сказать, это повлияет на твое решение?
 – Трудно сказать. Я хотела бы, чтобы он согласился, и к тому же, у меня нет денег.
 – А… А доктор тоже поедет?
 – Нет-нет!
 Сьюзан задумчиво кивнула:
 – В таком случае он может согласиться.
 Питер согласился, но после того, как позвонил Линн и переговорил со Сьюзан.
 Он сказал, что Андреа пригласили в Квинсленд, и Сьюзан ни словом не обмолвилась, что уже знает об этом.
 – Думаете, стоит разрешить ей?
 Она чувствовала себя польщенной, так как раньше он никогда с ней не советовался. Помолчав, она ответила:
 – Вы не можете запретить ей без всякого объяснения.
 – Я думаю, вы правы. Кроме того, я чувствую доверие к доктору Хилари, он вполне серьезный молодой человек, поэтому, когда он позвонил, я почти решил…
 – Да?
 – Я должен объяснить вам кое-что, но не могу этого сделать по телефону.
 Сьюзан молчала, думая о том, каким дураком оказался Питер. Наверняка он знал, что Сьюзан давно догадалась о его чувствах к Андреа. Это же так очевидно. Мысль о том, что Роберт Хилари может занять его место, видимо, поразила Питера. Он, наверное, понял, что тактика выжидания, которой он придерживался после смерти Роджера, оказалась не в его интересах. Вокруг было столько мужчин, подобных Роберту. Надежных мужчин…
 Он также, видимо, понял, что узники не могут любить своих тюремщиков. Это позволило получить Андреа разрешение уехать. Наверное, он решил смягчиться и изменить свое поведение по отношению к Андреа. Тогда и девушка изменится. Когда Андреа вернется, Питер все уладит с ней, они поженятся, и Сьюзан будет свободна.
 Она удивилась своему спокойствию при мысли об отъезде из «Гринфингерса», ведь это значит расставание с Деннисом.
 Прошла неделя, оказавшаяся очень напряженной. Сьюзан пришлось очень много всего передумать за это время. Голова ее работала, как никогда прежде. Сьюзан было стыдно, но она честно призналась себе, что нисколько не скучает по Деннису. Она не могла даже как следует вспомнить его лицо. Сьюзан почувствовала, что он для нее совсем ничего не значит. И она спросила себя, любила ли она его когда-нибудь. Ей было одиноко среди людей, может, поэтому? Где-то в глубине души она знала, что это не так. Она любила его когда-то, или, пожалуй, любила в нем что-то. Но ей не хотелось об этом думать. Все чересчур сложно – проще забыть. Обидно только, что Питер оказался прав. Он сказал: «Все это быстро кончится».
 Единственное, чего она опасалась, так это чувства самого Денниса. Но второе письмо, пришедшее от него, рассеяло все опасения. Как Питер и предсказывал, Деннис уже все забыл. Письмо было интересным, веселым, полным самонадеянных, как сам Деннис, замечаний – но ни слова о любви. Оно развеселило ее и не вызвало никаких неприятных чувств.
 Она вернулась в «Гринфингерс», чтобы собрать вещи для Андреа, и Питер сказал ей, что она может остаться здесь, потому что миссис Брэй привезла с собой дочь и, следовательно, долго никуда не уедет.
 – Я предпочла бы все же уехать. Вы знаете, мне не нравится получать деньги просто так. Раньше я была компаньонкой миссис Турлс, а раз она уезжает, мне нечего здесь делать.
 – Если вы намекаете на то, чтобы я отправил вас с ней в Квинсленд, то это пустая трата времени, – заметил Питер, стараясь произнести это как можно язвительнее.
 Сьюзан досчитала до десяти, потом ответила:
 – Я думала о вас, мистер Турлс, – уточнила она с притворным смирением.
 – Какая перемена! Раньше вы этого никогда не делали.
 – Разве это записано в контракте? – победно улыбнулась Сьюзан и вышла собрать последние вещи Андреа.


* * *

 Они отвезли миссис Турлс на поезд.
 Сьюзан было интересно, о чем думал Питер, когда прозвенел колокол и поезд медленно тронулся. Андреа была прекрасна, и Сьюзан понимала желание Питера держать ее в заточении. Что поражало Сьюзан в Питере Турлсе – это его правота во всем, даже, подумала она с презрением, в этом. Какая-то механическая любовь, лишенная непосредственности. Пусть Роджер умер недавно, но зачем же сдерживать свои чувства? В наши дни все по-другому. Люди смотрят на вещи более снисходительно. Особенно, если общеизвестно, что предшествующий брак был несчастливым. Сьюзан подумала, что на месте Андреа она бы предпочла, чтобы Питер стал менее осторожен в проявлении своих чувств. Питер предложил выпить кофе, и они спустились в маленькое кафе.
 – Деннису всегда нравилось здесь, – заметил он, когда они вошли в кафе с забавным названием «Фарфоровый щенок».
 Он взглянул на нее и спросил:
 – Он пишет вам?
 – Да.
 Он собирался что-то спросить еще в связи с этим, но передумал. Видимо, прочитал ответ на свой вопрос в ее глазах.
 Они сели за столик, и он заказал кофе и к нему французские пирожки.
 – Их французские пирожки славятся на всю округу, – заметил Питер.
 Принесли заказ, и Сьюзан принялась за еду. Но не успела она допить свою чашку кофе, как Питер сказал довольно скучным голосом, который не предвещал ничего плохого:
 – Мисс Ройден, почему вы уничтожили Стивена Мэллинга?
 Она резко поставила чашку, чувствуя, как задрожали ее руки.
 – Простите, что вы сказали?
 – Вы слышали вопрос.
 – Я не уверена, что правильно поняла.
 – В таком случае, я повторю отчетливее. Я спросил: почему вы уничтожили Стивена Мэллинга!
 – Уничтожила?
 – А как вы это называете?
 – Вы имеете в виду то, что я не вышла за него замуж?
 – Я имею в виду то, что вы уехали и бросили его.
 – Это не так, – ответила она настолько тихо, что он вряд ли расслышал эти слова.
 Мистер Турлс положил локти на стол, отодвинул пирожки, к которым он так и не притронулся.
 Питер начал разговор в таком обычном тоне, как будто смысл его заключался в чем-то самом обыденном и банальном. «Во всяком случае, – подумала Сьюзан, – так могло показаться со стороны».
 Но она все же ощущала его язвительность, сквозившую в обычных словах. От нее не укрылось его намерение оскорбить, скрывавшееся за беспристрастным тоном. Она почувствовала ненависть, отвращение и желание отомстить, скрывавшееся под маской вежливости, которую надел на себя Питер.
 Замолчав, он бросил кусочек сахара в чашку и сказал:
 – Вы должны простить мне эту вспышку, потому что Стивен – мой друг.
 – Простить это?.. – спросила она пораженно.
 Она знала, что могла предотвратить подобный разговор, если объяснит ему все. Но умышленная жестокость его слов заставила ее молчать. Сьюзан не стала ничего объяснять.
 Она поднялась и слепо побрела к выходу. Питер двинулся за ней.
 Не проронив больше ни слова, они сели в машину и в гробовой тишине доехали до дома. Когда машина остановилась, Питер, задержав ее, произнес:
 – Простите меня! Простите по крайней мере за то, что я так разговаривал с вами!
 – Это все?
 – Наверное, да. Мои чувства не изменились.
 – Стоит ли тогда извиняться?
 – Может, лучше так…
 Внезапно он крепко обхватил ее, так крепко, что она не могла даже вздохнуть, и прижался к ее губам. Это не было извинительным поцелуем, этот поцелуй лишь продемонстрировал полное отсутствие доверия к ней и его презрение.
 «Этот поцелуй, – с горечью подумала Сьюзан, – пародия на любовь».




 Глава десятая


 В последующие дни Сьюзан старалась не встречаться с Питером.
 Она с удивлением обнаружила, что простила ему все то, что он наговорил ей тогда. Единственно, что она не могла забыть, – тот жесткий и оскорбительный поцелуй. Конечно, он наговорил все сгоряча, а поскольку она никак не защищалась, то Питеру и в голову не могло прийти, как сильно он заблуждается.
 Заблуждается? Но если следовать логике, все так и было – она помолвлена со Стивеном, но потом внезапно оставляет его. Все полутона исчезают в столь простом факте: она оставила его друга.
 Сьюзан получила письмо от Брауни, где ясно говорилось, что известное дело движется ко всеобщему удовлетворению. Первым порывом Сьюзан было стремление обо всем рассказать Питеру, но она передумала. Ее остановило воспоминание о прикосновении его губ. Этот поцелуй, который превращал в насмешку, в издевательство все, что на самом деле считается священным.
 Она много размышляла в эти дни, поскольку работы не было. Раньше она помогала иногда миссис Брэй, но теперь здесь находилась ее дочь, и Сьюзан была на кухне просто лишней. Так что свободного времени у нее было хоть отбавляй, а вместе со свободой, как правило, в голове теснятся разные мысли.
 Она поняла – Питер из тех людей, которые испытывают сильные чувства, следовательно, такая реакция на ее поступок естественна. Стараясь быть справедливой, она напомнила себе, что единственная его цель и непоколебимое решение – завладеть Андреа. Она знала, что дружба Стивена и Питера исключает возможность для последнего оценить ситуацию с ее точки зрения. Тем более что ее аргументы были очень неубедительны и слабы, а также могли показаться просто детским лепетом.
 Она получила два письма: одно от Андреа, другое от Денниса.
 Андреа уехала от тетушки Роберта и провела несколько дней в Брисбейне.
 Деннис, совершая свою поездку, тоже завернул в Брисбейн.
 «Австралия слишком большая страна, – с волнением подумала Сьюзан, – чтобы люди вот так просто случайно встретились».
 Еще до следующего письма Денниса она уже предчувствовала нечто неотвратимое. Сьюзан казалось, будто она знала все с самого начала – Деннис и Андреа просто обречены на встречу друг с другом. Это предначертано им свыше.
 Сразу же она почувствовала невольную симпатию к Питеру, с его стойкой любовью к Андреа и даже со всеми его недостатками. Питер все же любил…
 Любовь – это главное, она всегда признавала это, все остальное не важно.
 Вскрыв письмо Денниса, Сьюзан почти знала, о чем оно. И она уже заранее пожалела Питера Турлса. Деннис писал:
 «… Сьюзан, случилось невероятное событие. Я остановился в отеле «Квинс» и только собирался выпить, как услышал имя Турлс. Конечно, я выбежал узнать, кто зовет меня. Но оказывается, приветствие не имело ко мне никакого отношения. Обращались к миссис Турлс, очаровательнее которой я еще никого не встречал. Почему ты не сказала мне, что она такая? Почему Кэти молчала о таком совершенстве? Она обворожительна, эта вдова Роджера. Не удивительно, что Питер так носится с ней… Андреа оказалась пораженной не меньше меня. Она была немного не в себе, совсем запуталась в собственной жизни и находится на перепутье. Но я взялся быть ее душевным знахарем, и мы решили пуститься в поездку вместе. Не забывай меня, Лютик.
 Искренне твой, Деннис».
 Это письмо все же поколебало внутреннее равновесие Сьюзан. Она глубоко сочувствовала Питеру, хотя и чувствовала к нему определенного рода неприязнь. Хотя он и доставлял ей много неприятностей, она чувствовала всю глубину его странной, необычной натуры. «Это несправедливо, – думала Сьюзан, – что Деннис встал между Питером и Андреа».
 Какое-то время Сьюзан думала о ней. В последние дни Андреа казалась такой неприкаянной, отстраненной, рассеянной. Сьюзан не смогла подобрать более точных слов для описания подобного состояния. И единственный, кто мог ее вытащить из страшной апатии, это, конечно же, Турлс.
 Вряд ли их отношения будут длительными. Но некоторые вылечиваются от ран, а другие в это время их получают. Она знала, что Питер не сможет быстро успокоиться. Он для этого слишком серьезен и впечатлителен.
 День ото дня она все больше думала о человеке, нанявшем ее на эту работу. Иногда она ловила себя на том, что тайно пытается рассмотреть его. Он не был столь красив, как Деннис, но у него была внешность настоящего мужчины, того, который может стать в жизни несокрушимой опорой. Сьюзан сама удивлялась тому направлению, которое теперь принимали ее мысли.
 Чтобы как-то отвлечься от них, Сьюзан старалась почаще видеться с Кэтлин Картер, немного забываясь в ее компании.
 – Сьюзан, тебя что-то беспокоит? – спросила однажды Кэтлин.
 – Да.
 – Деннис?
 Сьюзан молчала.
 – Кто же на этот раз? – допытывалась Кэти.
 – Андрея, – с удивлением, но честно ответила Сьюзан.
 Кэти приподняла брови. Но, казалось, спокойно восприняла эту новость.
 – Вот оно как!
 – Нет, это не то, что ты подумала. Я забыла Денниса, как только он уехал.
 – И мне так казалось. Тогда в чем же проблема?
 – Ты не поверишь, Кэти, но меня беспокоит мистер Турлс, я имею в виду Питера. Я не питаю к нему особой любви и, наверное, никогда бы не смогла его полюбить. Он слишком холоден, почти до жестокости, но, несмотря на это, я не желаю ему зла.
 – Зла? Какое зло может причинить ему Андреа?
 – Как? Ведь Андреа – его слабое место. Согласись? Все это знают.
 – Я не совсем понимаю тебя, Сьюзан. Мне кажется, что… Все мы думали, что ты… ну…
 Кэти замолчала. Она выглядела растерянной.
 – О, Кэти, я знаю, что ты хочешь сказать. Ты удивлена тем, что я сочувствую Питеру. Я знаю, мне следует негодовать на то, как он обращается со мной. Но это ничего не меняет. Одновременно со злостью я ощущаю жалость к нему, как жалеешь любого человека, оставленного и преданного.
 – Сьюзан!
 – Да, я не люблю его, но совсем не хочу, чтобы ему было больно. А ему придется страдать, Кэтлин. Когда Деннис и Андреа вернутся, Питер…
 Она замолчала, взглянув на Кэтлин. Ее лицо не выражало ничего, кроме удивления и недоумения.
 – Питер и Андреа! – повторила Кэтлин.
 Потом мягко начала говорить:
 – Но наверняка ты понимаешь…
 – Конечно, понимаю. Питер боготворит Андреа…
 – Сьюзан, Сьюзан! Что мне сказать?
 Кэти начала подыскивать слова, но звонок телефона оторвал их от разговора.
 Пока Кэти объяснялась по телефону, принесли почту. Сьюзан сразу увидела среди конвертов знакомый почерк Денниса. Письмо было адресовано ей.
 «.. Милая Сьюзан, ты удивишься, но я сам немного растерян. Все просто – я по уши влюбился в Андреа. На этот раз по-настоящему. Мы говорили с ней об этом, мы все время говорим об этом. Сьюзан, я никогда не думал, что можно так любить, как я люблю эту красивую девушку.
 … Вероятно, кому-то наша любовь принесет боль. Это ужасно, но неизбежно. Мы не в силах противиться такому чувству.
 … Питеру, я думаю… Тебе, дорогая? Милой, верной Кэти? Ничего не поделаешь, любовь на первом месте.
 .. До встречи, так как я скоро возвращаюсь и очень рассчитываю на твою помощь. Ведь ты не отвернешься от меня?..»
 Сьюзан показала письмо Кэтлин. Та внимательно прочитала его от начала и до конца.
 – Ну? Ну, Кэти?
 Она лишь равнодушно пожала плечами.
 – Кэти, скажи же что-нибудь!
 – Что сказать?
 – Ты же что-нибудь думаешь по этому поводу!
 – Почему ты так решила?
 – Ну… о тебе же говорится в письме, – с отчаянием сказала Сьюзан.
 Кэти спокойно улыбнулась:
 – Обо мне тоже. Тогда я вот что скажу: когда-нибудь с этим человеком надо будет серьезно поговорить.
 Сьюзан подумала, что бесполезно выводить Кэти из ее спокойного состояния. Она была слишком спокойна и равнодушна.
 Телефон вновь прервал их разговор. Начинался сезон посадки растений. Наступало горячее время.
 Отчаянно желая чем-нибудь заняться – все равно чем, – Сьюзан предложила свою помощь Питеру, и он согласился. Ей доверили пикирование рассады. Отупляющее занятие, но в данный момент наиболее подходящее: можно забыться и ни о чем не думать.




 Глава одиннадцатая


 Теплица, в которой работала Сьюзан, называлась «Городской морг». Девушки, которым она помогала здесь, объяснили, что это название здорово контрастирует с соседней теплицей, которую называли «Бедламом».
 – Мы все здесь спокойные и работящие, – весело объяснили они.
 Сьюзан подумала, что же тогда происходит в «Бедламе», поскольку «Городской морг», с ее точки зрения, явно не соответствовал своему названию.
 Девушки, работавшие с ней, были веселыми и доброжелательными. Ей было интересно с ними. Первые несколько дней Питер часто заходил в их теплицу и смотрел за ее работой. Он внимательно наблюдал, осматривал каждый ящик, с которым она работала.
 Однажды утром Питер вошел и сказал:
 – Мне нужны несколько ящиков «Больших тихоокеанских дельфиниумов». Вы будете заниматься этим, мисс Ройден.
 Редкий сорт требовал больше внимания к себе, и Сьюзан была польщена тем, что его выбор пал именно на нее. Она хотела пройти это испытание. Поэтому Сьюзан еще никогда не работала с таким старанием, как теперь. Ей уже некогда было особенно задумываться.
 Миссис Брэй приносила днем большой самовар с чаем и к нему горячие, свежие, с пылу с жару, плюшки. Обычно девушки пили чай парами.
 Сьюзан резала бутерброды и находилась в компании девушек весь день, что ее вполне устраивало, поскольку она опасалась, что Питер в любой момент мог начать задавать вопросы. Но шумная атмосфера «Городского морга» не позволяла сделать этого.
 Часто к ним присоединялась Кэтлин. Ее постоянно отрывали телефонные звонки, и девочки кричали ей вслед: «Если это о маках, скажи им, что они увяли, Кэт!» Никому не нравилось заниматься ими, поскольку они были слишком маленькими и медленно росли.
 Однажды зайдя в дом, Сьюзан столкнулась лицом к лицу с Питером. Ее дневная работа закончилась, и ей было невдомек, как сильно она испачкана. Попытавшись проскользнуть мимо Питера, она немного замешкалась, и он, взяв ее за плечо, резко повернул к себе.
 Ей показалось, что он собирался спросить ее о Деннисе. Он должен знать о письме. Вместо этого Питер взял обе ее руки в свои и долго изучал каждую по очереди.
 Руки были определенно грязные. Она еще не успела помыться. Хорошей щеткой для ногтей можно привести их в порядок, но глубоко въевшаяся грязь – чистая грязь, как об этом думала она, никогда не беспокоила Сьюзан.
 Прошла целая минута, а он все еще не выпускал ее руки. Сьюзан смутилась.
 – Андреа была бы шокирована, – заметила она для того, чтобы хоть что-то сказать, и тут же прикусила язык.
 Почему она упомянула Андреа?
 Питер промолчал. Немного погодя он отпустил ее, и она поспешно ретировалась в свою комнату.
 На следующий день, когда луковицы дельфиниумов были готовы для посадки в ящики, именно ее выбрали на эту работу.
 – Надень солнечные очки, – посоветовала Лорела. – Они тебе помогут, когда начнут слезиться глаза.
 – Я думаю, у меня все будет в порядке.
 Сьюзан взяла обратно много луковиц, которые она очистила для Брауни.
 Лорела посмотрела на нее с сомнением.
 – Они имеют очень сильный запах. Это австралийские луковицы.
 – Они острее, чем испанские? – улыбнулась Сьюзан.
 «Луковицы, – думала она, – это всего лишь луковицы, чистишь ли ты их или высаживаешь».
 Но вскоре поняла, как она ошиблась.
 Это был особый сорт, и хотя тонкие зеленые стебли выглядели вполне невинными, эффект оказался разрушительным. От первого ящика у нее начало жечь глаза, от второго она зашмыгала носом, а от третьего у нее потекли слезы.
 – Теперь ты принята в члены нашего общества, – приветствовали ее девушки «Городского морга». – Выйди на улицу и подыши, а мы закончим без тебя. И не возражай! Для начала хватило бы и одного ящика.
 Сьюзан вышла из теплицы. Яркий солнечный свет заставил ее зажмуриться.
 Кто-то подошел к ней и отвел в тень дерева. Она даже не протестовала, так сильно жгло глаза, а слезы все еще лились.
 – Женские слезы, – произнес знакомый голос, – означают одно их двух – сожаление о прошлом или страх за будущее. Мисс Ройден, ради Бога, воспользуйтесь платком!
 Ей сунули в руку большой кусок материи, и она приняла его с благодарностью.
 Потом Сьюзан почувствовала нечто мокрое и холодное. Очевидно, Русти прижался носом к ее рукам. Собака, желая утешить Сьюзан, буквально одолела ее своим мокрым сочувствием.
 – Все здесь слишком сильное, – пожаловалась Сьюзан, – включая собачьи нежности.
 – Включая дисциплину, я полагаю. Допускаю, что с вами довольно плохо обращались с тех пор, как вы здесь. Первый – Русти, затем эпизод с хлыстом, в следующий раз вы настаивали на том, чтобы превратить себя в наживку для акул. А сейчас я нападаю на вас с луковицами-отравителями. Это действительно кошмар, не так ли?
 Сьюзан потерла глаза:
 – Я полагаю, что разговариваю с мистером Турлсом?
 Он засмеялся.
 – А я полагаю, это английская леди, мисс Ройден. Но как меняет человека соленая влага. Единственные розовые части у вас сейчас – это глаза и нос. Я думаю использовать вас на другой работе, прежде чем вы окончательно не выплачете все слезы.
 – Даже в Кеве идет дождь, – ответила Сьюзан, доставая из кармана маленькое зеркальце и рассматривая свое отражение.
 Мрачное выражение лица и распухшие глаза просто испугали ее.
 Она повернулась и кинулась в дом.
 – Но дождь в Кеве не пахнет луком, – засмеялся Питер ей вслед.
 Ящики с рассадой были, наконец, засеяны, и почва «приготовлена»: прокалена над огнем, затем охлаждена. Это делалось для того, чтобы убить микробов, которые могли принести вред молодым сеянцам.
 Но природа берет свое, и однажды утром миссис Шелдон пронзительно закричала. Ее кто-то укусил. Это был жук с черным туловищем и розовыми, как у осьминога, лапками.
 Кто-то сказал, что это – скорпион. Другие считали – ядовитая разновидность сороконожки. Мистера Турлса в этот момент не оказалось, но Кэтлин, которая поспешила вниз, имела предварительные приказания не рисковать. Она позвонила в хирургическое отделение в Броме, но там никто не снял трубку. Пришлось звонить в Черифилд.
 – Доктор Хилари уже в пути, – успокоила она миссис Шелдон, рану которой промыли, положили припарки и забинтовали.
 Небольшая красная опухоль, вызванная укусом насекомого, стала значительно меньше к тому времени, когда приехал Роберт Хилари.
 Для полной уверенности он сделал ей инъекцию, выписал рецепт примочки и послал миссис Шелдон домой. Он уже собирался выходить, когда заметил Сьюзан.
 – Мисс Ройден, вы здесь?
 – Пока мистер Турлс занят. Довольно смешно.
 Доктор рассеянно кивнул, наблюдая, как высаживают сеянцы, но явно думая о другом.
 – Что-нибудь слышно об Андреа? – тихо спросил он.
 – Давно не было никаких известий.
 Он помолчал.
 – Вы не проводите меня до машины? – немного смущаясь, попросил он.
 Сьюзан поняла, что Роберт хочет поговорить. Глядя на него, она заметила, как он изменился с прошлого раза. Он стал похож на дом, светившийся ранее всеми окнами, а теперь наглухо закрытый ставнями.
 – Ничего не понимаю, – заговорил он, наконец. – Я был уверен, что она напишет.
 – Когда она уезжала, вы уже стали друзьями, не так ли, мистер Хилари?
 – Да, да, это так! – На короткий момент ставни немного приоткрылись.
 – В общем-то, я уверен, что беспокоиться особенно не о чем.
 «Почему бы не рассказать ему всего и вместе не попытаться вернуть Андреа?» – подумала Сьюзан.
 – Я вел себя неправильно, – сказал Хилари, явно волнуясь. – Она целиком доверяла мне, и ей было приятно мое общество.
 – Так что же случилось?
 – Мне не хотелось торопить события. Не могу объяснить вам точно, мисс Ройден, но мне казалось, что Андреа еще не готова к чему-либо серьезному. Да, я люблю Андреа. Это чувство возникло в тот первый раз, когда я увидел ее на свадьбе Линн и Терри. В течение последних двух недель, что она была с нами, я смог разжечь в ней ответное чувство. Я знаю это, мисс Ройден. Точно знаю. Но мне бы не хотелось брать в таком деле всю инициативу на себя. Когда Андреа оставила нас и поехала к моей тете Жанет, то она все еще оставалась маленькой девочкой, еще не повзрослела.
 – Но Андреа уже успела побывать замужем, – возразила Сьюзан.
 – Недолго и несчастливо. Вы знаете что-либо об этой истории, мисс Ройден?
 – Нет, но хотела бы.
 – Я сам знаю немного. Андреа не слишком откровенна, к тому же она явно избегает обсуждения этой темы. Все, что известно, так это то, что Роджер Турлс умер вскоре после их свадьбы. Из разных недомолвок и недосказок, мне удалось понять буквально следующее: Андреа стала для Роджера всего лишь престижной красивой вещью и не более того.
 – Вы в этом уверены?
 – Любви к жене он явно не испытывал. Больше всех на свете он любил и ценил только свою персону. Мне кажется, она довольно часто ощущала себя одинокой. А ведь Андреа относится к тому типу людей, которым одиночество просто противопоказано. Я полагаю, именно поэтому Питер и привез ее сюда.
 Сьюзан не проронила ни слова.
 – Слава Богу, Андреа спокойно перенесла первый неудачный опыт. Я уверен, что возможность второй попытки для нее вовсе не исключается. Она, как никогда ранее, нуждается сейчас в любви и поддержке.
 – Но у вас же в руках был реальный шанс?
 – Может, это и неправильно, но я хотел, чтобы она сама немного растаяла.
 – Вам не кажется, что подобное решение все же опрометчиво?
 А про себя Сьюзан подумала: «Фрукт оказался готов к тому, чтобы его сорвать, и это проделали руки Денниса Турлса».
 – Вы думаете, я совершил ошибку?
 Сьюзан внимательно смотрела на Роберта. Вероятно, он поступил правильно. Лучше для доктора Хилари потерять Андреа сейчас, пока еще чувство не захватило его целиком. Ведь (Сьюзан была в этом уверена) Питер рано или поздно заявит свои права на Андреа. Этот настойчивый, целеустремленный человек добился бы того, чего хотел.
 Она увидела в глазах Роберта мольбу.
 – Вы думаете, я совершил ошибку? – вновь повторил он.
 – Нет, – ее голос был твердым и уверенным. – Я думаю, это единственное, что вы могли сделать в данной ситуации.
 Доктор Хилари резко повернулся и открыл дверцу машины. Повернув ключ зажигания, он махнул рукой на прощание, и Сьюзан решила немного пройтись после волнующего разговора.
 В этот момент мимо нее на дикой скорости промчалась Бетси, управляемая Питером. Внезапно машина резко затормозила и остановилась. Из кабины выскочил явно взволнованный Турлс.
 – С вами все в порядке? – буквально накинулся он на Сьюзан.
 Она в недоумении уставилась на него. Обычно выдержанный и холодный тон куда-то делся, и перед ней стоял дико встревоженный и перепуганный мужчина.
 – Конечно, со мной все в порядке, – удивленно пролепетала она.
 Они молча смотрели друг на друга: Сьюзан, пытаясь понять причину столь явного беспокойства, а он – приходя в себя и стараясь вновь вернуть лицу обычное хладнокровие и замкнутость.
 – Это миссис Шелдон пострадала, – наконец произнесла Сьюзан. – Какой-то жук укусил ее.
 – В Австралии мы говорим «вог». Как она?
 – Пошла домой. Я думаю, нет особых причин для беспокойства. Опухоль сошла почти сразу же.
 – А какой жук?
 – Миссис Ноубл считает, что это сороконожка, только маленькая.
 – Это вряд ли сороконожка.
 – А Лорела сказала, что это смертоносный скорпион.
 – А где само насекомое?
 – Мы хотели, чтобы вы взглянули на это чудо природы, и положили его в коробку.
 Она последовала за Питером, обходя оранжерею. Здесь еще толпились работницы, обсуждая жука.
 – Бедняжка, – сказал Питер, увидев трупик насекомого.
 – Кто? Миссис Шелдон?
 – Да нет, вог. Это всего лишь черный сверчок. Бедняга умер незаслуженно.
 Сверчок тут же был прощен, правда, посмертно, и все вернулись к своим ящикам. Сьюзан взялась за маки. Но мысли ее были далеко от хрупких стебельков. Она снова услышала срывающийся от волнения и тревоги голос: «С вами все в порядке?»




 Глава двенадцатая


 Вечером, когда она направлялась в дом, мечтая о горячей ванне, ее окликнул Питер:
 – Мисс Ройден!
 – Мистер Турлс?
 – Я надеюсь, вы не откажетесь помочь мисс Картер, поскольку Кэтлин уезжает завтра на каникулы.
 Сьюзан удивилась. Странное время выбрала для отъезда Кэт. Середина сезона! Когда кругом такая неразбериха, как обычно говорил Деннис. Она никогда не знала, как воспринимать Кэтлин по отношению к Деннису. Сьюзан понимала, что Деннис считает Кэт настоящей личностью, способной помочь в беде и горе. И он целиком доверял ей. Но как сама Кэтлин относилась к младшему Турлсу? Может быть, внезапный отъезд говорил сам за себя?
 Неожиданно осознав, что Питер ждет ответа, Сьюзан пробормотала:
 – Вы хотите, чтобы я…
 – Напечатали несколько писем, ответили по телефону и все прочее в том же духе. Уверен, вы справитесь.
 – А как же рассада и ящики?
 – Там поработают и без вас. Или вы чувствуете ответственность перед другими?
 – Именно так. Для меня уже больше не останется никакой работы, не так ли, после того, как я выполню обязанности Кэт?
 Он ответил не сразу. Ей даже показалось, что он не слышал ее.
 Неожиданно он взял ее пальцы в свои, как уже делал недавно. Потом как-то неуверенно сказал:
 – Здесь есть еще одно место для вас, вполне подобающее.
 – Важное?
 – Очень!
 – И это?
 – Однажды я скажу вам и предложу, а вы дадите ответ.
 – Звучит интригующе. А не могу ли я узнать сейчас?
 – Какая же вы нетерпеливая! Вам надо сразу все и немедленно.
 – Что вы имеете в виду?
 – Вы видите собаку и тут же хотите ее привязанности. Вы находите реку и тут же стремитесь ощутить ее прохладу. А люди, мужчины? Сначала Стивен, потом, почти сразу, – мой брат.
 Сьюзан стояла, кусая губы, тщетно подыскивая слова и не находя их.
 Наконец она произнесла ледяным тоном:
 – Я не думаю, что ваше будущее предложение мне понравится, мистер Турлс.
 – Скорее всего, это так. Забудьте об этом. Хотя мое предложение помочь миссис Картер остается в силе.
 Она слегка кивнула головой и повернулась, собираясь выйти. Он вдруг сказал:
 – Остальные предложения подождут.
 – Вы сказали, что собираетесь забыть это, – удивилась Сьюзан.
 – Я сказал вам забыть.
 – Это не одно и то же?
 – Не совсем. Я обычно ничего не забываю. И уверен, что вы теперь знаете меня достаточно хорошо, чтобы понять это. Я имел в виду некоторую отсрочку, и только. Подойдет ли это вам, мисс Ройден?
 Она устало пожала плечами.
 – Думаю, да. Я полагаю, что вполне могла бы совместить два места: одно в офисе и то, о котором вы мне не говорите.
 – Ваши обязанности на этом месте займут значительно больше времени, чем в офисе. – Она поймала его взгляд.
 Он казался таким изучающим, что она даже смутилась.
 Она решительно тряхнула головой.
 – Тогда это не подойдет. Я не хочу оставаться ни на одну минуту дольше после истечения контракта. Так что, к сожалению, вам придется отказаться от моих услуг в вашем таинственном мероприятии, мистер Турлс.
 Его лицо потемнело, и с неожиданной жестокостью он сказал:
 – Мне надо собрать все силы, чтобы избавиться от вас. Я часто желаю этого. Но все бесполезно, мисс Ройден. Вы когда-нибудь сталкивались с вещами подобного рода?
 – Какими вещами? – в ее голосе послышалось смущение.
 – Неизбежные вещи. То, что вы должны сделать, несмотря на собственное нежелание этого.
 Она захотела уйти, и она так и сделала, бросив уже на ходу:
 – Я начну работать в офисе завтра утром.
 Принимая ванну, Сьюзан долго ломала голову над последними словами Питера. Одновременно пытаясь понять, что же это за место, которое оставалось свободным на ферме «Гринфингерс».
 Вечером, после первого трудового дня в офисе, Сьюзан решила навестить Линн Одли.
 Когда они пили на веранде чай, Линн сказала:
 – Дорогая, я нашла место для тебя.
 – Еще одно!
 – Ты знаешь, я чувствую себя виноватой. Ведь именно от меня исходила инициатива по устройству тебя на ферму «Гринфингерс». Но все это время тебе было не очень хорошо.
 – Ты ошибаешься, Линн. Я, можно сказать, счастлива. Иногда даже чересчур. Это как раз то, что надо.
 – Вот это да! – Линн просто вытаращила глаза от удивления.
 Сьюзан замолчала.
 Линн внимательно смотрела на нее.
 – Когда я помогла тебе найти место у Турлса, мне казалось, что это не только хорошая перемена места, а просто единственная. Тебе ведь точно хотелось задержаться в Австралии? Не так ли, Сьюзан?
 Та молча кивнула.
 – Ты все еще хочешь остаться?
 – Даже не знаю. Я чувствую, что мне хотелось бы остаться до тех пор…
 – Расскажи, Сьюзан, что тебя волнует?
 И она рассказала Линн простую историю двух человек, Хоуп и Стивена. А потом, как два других человека, Брауни и Сьюзан, поверили, что нашли лучший выход из положения. Она обреченно махнула рукой.
 – Я думаю, вы серьезно ошиблись, – заявила Линн. – Знаешь, дорогая, я все же рада, что судьба распорядилась таким образом, иначе мы бы никогда не встретились.
 – Ты думаешь, я могла бы остаться в Англии?
 – Да, и убедила бы их.
 – Это было бы очень трудно, Линн, – она грустно улыбнулась.
 – Мне тоже так кажется, – Линн задумалась.
 – Я знаю, что должна была назначить быстрое излечение, хотя, – сказала Сьюзан с улыбкой, – твоя собственная помолвка здесь, в Австралии. Разве ты не сумела устроить ее?
 Сьюзан рассмеялась.
 – Я думала в том же направлении, – призналась она с юмором, помня, как в уме сочинила письмо Хоуп и Стивену, рассказывая им о своей счастливой помолвке, и каким заразительным путем действует выдумка, они немедленно занервничали.
 – Однако это была только мечта, – ответила она, – и она не сбылась. После этого я решила, что замужество – серьезное дело, и меня лучше не принуждать к нему.
 Она засмеялась, когда сказала это, думая, как она сделала из неразоблаченного положения Питера то, утверждал он, что будет длиться значительно дольше шести месяцев.
 – Что ты хочешь предложить, Линн? – спросила она живо. – Ты понимаешь, что ход событий для меня довольно удовлетворительный. Работа Кэти, пока она находится в отпуске, а после этого что-то для Турлса. Более или менее обширная должность, если в ней есть какая-то привлекательность.
 – Через семь месяцев у меня родится ребенок. Так вот, я и Терри решили, что будет здорово, если ты останешься со мной.
 Сьюзан весело рассмеялась.
 – Ты прелесть, но меня не проведешь. Я очень рада услышать о ребенке, разумеется, но ты – такая здоровая и цветущая будущая мамаша, что помощь тебе явно не нужна.
 – В таком случае мне нужна компаньонка.
 – Ты ни в чем не нуждаешься. Тебе лишь нужно подумать о приданом для малыша. Все же спасибо за приглашение. Идея неплохая.
 – Сьюзан, я серьезно. Мне как-то беспокойно. Ты уверена, что у тебя все хорошо на ферме?
 Сьюзан прямо взглянула на нее.
 – Линн, я вполне счастлива. Ну, во всяком случае, мне так кажется.
 – Разве это не одно и то же?
 – Нет. Но это все неважно. Даже когда я не чувствую себя счастливой, то все равно не отчаиваюсь.
 – Значит, ты находишься где-то на полдороге. И все еще может случиться.
 – Например?
 – Не знаю. Что-то.
 На обратной дороге, трясясь в автобусе, Сьюзан внезапно почувствовала уверенность в том, что нечто обязательно случится.
 И оказалось, Деннис Турлс вернулся в «Гринфингерс».


* * *

 Первыми словами Денниса были:
 – Сью, где Кэти?
 – Уехала на каникулы, Деннис.
 – Не может быть. Она не могла. Не сейчас. Ведь… ведь она всегда здесь.
 – Но не в этот раз. Не мечись, как лев в клетке. Что-то не так?
 – Все.
 – Тогда сядь.
 – Если Кэтлин здесь…
 – Ее нет.
 Наконец он опустился на кованую железную скамейку.
 – Чертовски неприятная ситуация, – пробурчал он. – Кто-нибудь покупает эту гадость?
 – На прошлой неделе мы продали четыре. Деннис, что случилось? Как обычно?
 Он взглянул на нее печально, но с некоторой насмешкой.
 – Ты уже знакома с моей репутацией, – вздохнул он. – Да, как обычно. Только эта помощь пропала впустую.
 – Расскажи!
 – Это старая история.
 – Ты хочешь сказать, что влюбился или как ты там это называешь, в Андреа?
 – Да.
 – А теперь разлюбил?
 – Разлюбил, как только уехал из Брисбена. Мы замечательно провели там время. В Брисбене просто невозможно не быть влюбленным, если ты меня понимаешь.
 – Нет, Денни.
 – Это… это был праздник от начала и до конца. Андреа – вдали от пристального контроля Пита, и я…
 – Ты?..
 – О, я не знаю, Сьюзан. Должен признать, я не был вдали от чего-то. Я просто оказался дураком высшего сорта, как обычно. Иногда мне кажется, что я таким и умру.
 – Продолжай!
 – У нас даже не было времени подумать. Мы просто резвились, как дети, и любовались луной. Там, в Квинсленде, большие луны. Они наводят вас на разные мысли.
 – Да?
 – Мне казалось, что все происходящее вокруг это не сказка, а реальность.
 – А разве нет?
 – Как только в Брисбене Андреа простилась со мной, я перестал думать о ней. Я хочу сказать, ее образ поблек. Конечно, я помнил, как мы прекрасно провели время. Но когда я попытался воссоздать ее внешность, то не смог. Она ушла безвозвратно. Помню, я где-то прочитал примерно следующее: «Когда я пытаюсь отвлечься от вещей, окружающих меня, то вижу лишь твое лицо». Ну вот. Я не видел ее лица, Сьюзан.
 – Ты же знал, как все кончится!
 – Полагаю, в глубине души действительно знал, но не нашел времени как следует подумать об этом.
 – Итак, Деннис, если ты признаешь это сейчас, почему же такое беспокойство?
 Он снова вскочил и принялся мерить комнату шагами.
 – Потому что у меня действительно проблемы. Это все она. Тепличная орхидея.
 – Андреа?
 – Кто же еще? Андреа все еще привязана ко мне. Что мне делать, Сьюзан? Она хочет продолжения, а я уже остыл. Меня просто надо высечь за собственный идиотизм. И каково теперь, вернувшись в кои-то веки, не застать Кэти? Сьюзан, ты должна мне помочь. Что делать?


* * *

 Тихо тикали часы, равномерно отсчитывая минуты. Сьюзан наблюдала за Деннисом. Он все ходил взад и вперед, затем уселся на угол каменных солнечных часов.
 – Сломаешь, – автоматически заметила она, указывая на кованую железную скамейку.
 – Так же, как ломаю сердца. – Но тон его вовсе не звучал торжествующе, скорее жалобно, и она воздержалась от комментариев.
 Подождав, пока он займет более удобную позицию, она сказала:
 – Ты уверен, что не делаешь из мухи слона, Деннис?
 – Хотелось бы. Но нет, Сьюзан. Андреа выпала за борт точно так же, как и я. Только в отличие от меня она не вскарабкалась обратно. Не могу описать эту девушку. Когда я увидел ее, Андреа показалась мне какой-то потерянной. Без якоря, что ли. Я, должно быть, явился для нее тем маяком, на свет которого она бросилась, не задумываясь.
 – Это ты – якорь? Ну, уж вряд ли. Скорее, ты плот, который сам нуждается в спасительном якоре, Деннис.
 Он взъерошил волосы, превратив их в некое подобие колючек у дикобраза. «Симпатичные колючки», – подумала Сьюзан с теплотой. Он все еще оставался маленьким мальчиком, и она знала, что всегда будет с нежностью к нему относиться.
 – Деннис, что делает тебя таким?
 – Не знаю. Я сам себе неприятен. Здесь, дома, я чувствую себя отлично, спокойно и радостно. Но мне необходима чья-нибудь твердая, направляющая рука. Тогда я смогу быть положительным и надежным.
 – Когда-нибудь тебе все же придется надеяться только на себя.
 – Будет лучше, если кто-то встанет рядом. Но это бессмысленный разговор. Сьюзан, что мне делать?
 Молчание, долгое и безнадежное, затем Сьюзан осторожно спросила:
 – Как… как далеко это зашло, Деннис?
 – Достаточно далеко. – Он заметил ее быстрый взгляд и слегка покраснел. – Нет, не то, что ты думаешь, Сьюзан.
 – Понятно. Вы говорили о женитьбе?
 – Да. Я говорил тебе, что это было как праздник. Большая луна, запах жасмина и все прочее…
 – И Андреа сказала «да»?
 – Она сказала это сотню раз.
 – А ты ее спросил сотню раз.
 – Ну, наверное…
 – Теперь мне все ясно. Просто встреться с ней и объяснись.
 – Ты думаешь, все так просто?
 – Почему нет?
 – А ты бы стала так делать? – Он внимательно посмотрел на нее. – Ты так сделала со Стивеном Мэллингом?
 – Да. Это… – Сьюзан замолчала.
 Она ведь так не сделала. Сначала уехала, собираясь все объяснить в письме. Остальное было делом времени. В каком-то смысле она оказалась такой же слабой, как Деннис.
 Он внимательно наблюдал за ней.
 – Видишь, все не так просто, правда? Особенно когда ты любишь кого-то, а я очень любил Андреа. Я думаю, она славная девушка. Мы с ней в чем-то даже похожи. Она тоже плывет по течению. Андреа – это я сам. Ей нужен надежный причал, и я показался ей подходящим на эту роль. Она была очень ранима, вот и все.
 – В то время как ты, Деннис, раним всегда.
 – Я бы не был таким, имей я свой якорь.
 Он пристально взглянул на Сьюзан – или смотрел мимо нее в окно, выходящее в сад. В его глазах плескалась тоска.
 – Ничего не могу с собой поделать, – через минуту произнес он. – Думаю, я таким родился.
 – Чепуха, Деннис.
 – Нет, не чепуха. Это семейная история. Моя мать, – он сделал паузу, – ушла от отца, когда Пит и я были совсем маленькими. Миссис Брэй мне кое-что рассказывала. Мама была очень привлекательной и легкомысленной. Так же, – он пожал плечами, – как и ее младший сын.
 – Продолжай.
 – Вскоре она умерла. Не могу ничего о ней припомнить. Нас воспитал отец, и он никогда о ней не говорил. Но один из нас неизбежно должен был унаследовать ее характер, и, конечно, это был не Пит.
 – Все равно чепуха. Ты можешь напоминать мать, но и от отца унаследовать сдержанность. Наверняка это так, Деннис, иначе бы ты не рассказывал мне все это.
 Он на мгновение воспрянул духом, но тут же погас.
 – Папа всегда идеализировал счастливые браки, – заметил он. – Говорил о святости брачного союза. – Деннис криво усмехнулся. – Меня бы он точно не одобрил.
 – Но ты не женат.
 – Да, но у меня есть все основания для того, чтобы стать плохим мужем, не так ли? Я – порченный материал.
 – Поразительно, – весело сказала Сьюзан, – какие чудеса некоторые могут делать с материалом, хорошим или плохим. Все дело в крое и умелых руках, Денни.
 Ее очень заинтересовала эта история. Ей бы хотелось послушать еще, но этот человек опять сильно разнервничался.
 – Я уеду, прежде чем сюда доберется Андреа, – решительно произнес он. – Я напишу ей, потом уеду.
 Внезапно он остановился, как будто ему в голову пришла мысль.
 – В чем дело, Деннис?
 – Ничего, ничего, Сьюзан. – Он вопросительно посмотрел на нее, словно эта мысль имела и к ней какое-то отношение.
 – Ладно, ничего особенного, – повторил он. – Я просто напишу – затем уеду.




 Глава тринадцатая


 Время для Андреа Турлс тянулось с тех пор, как Деннис покинул ее.
 Они все обсудили и решили, что разумнее сначала уехать Деннису, а Андреа потом сможет присоединиться к нему.
 Они были уверены, что никто не знает об их встречах, кроме Сьюзан, а Сьюзан оба доверяли. Андреа показалось странным, что даже в своем опьянении событиями они не хотели, чтобы кто-то об этом знал. Сейчас ей это не понравилось. Для влюбленных такое поведение нехарактерно. Счастливцы должны кричать с вершины горы о своих чувствах. А они с Деннисом только шептались об этом и даже приняли меры предосторожности, чтобы не путешествовать в Сидней вдвоем. Интересно, почему осторожность всегда считается чуждой любви, подумала она с горечью.
 Энергично махая Деннису на прощание, она все же оставалась Андреа и замечала все любопытные и откровенно восхищенные взгляды, направленные в ее сторону. Ей нравилась показуха, а Деннис был прекрасным представителем мужского пола для любой сцены. Высокий, внимательный, красивый и, как она, умеющий блестяще сыграть финальный акт. Все было великолепно.
 Но теперь театр окончился, и все, что ей осталось, это ждать покупки билетов в среду. Еще у нее было достаточно времени, чтобы поразмышлять над тем, что же все-таки произошло между ними. Андреа всегда была импульсивной, почти безрассудной. Она все брала с разбегу – свой первый школьный бал, первое свидание после окончания школы, первого человека, который позвал ее замуж. Сейчас она с разбегу накинулась на Денниса.
 «Тебе следует сперва все обдумать». Именно эти слова, вспомнила сейчас Андреа, частенько говорила ей мисс Флойд, ее старая учительница английского.
 У Андреа никогда не было времени подумать. Она бросалась очертя голову во все авантюры стремительно и властно, что было характерно для ее эмоционального имиджа.
 Но сейчас, впервые в жизни, хотя она и сказала Сьюзан в Черифилде, что начинает думать, Андреа действительно задумалась.
 Одно за одним, как достают книги с полки, она доставала свои воспоминания и бесстрастно рассматривала их.
 Сначала был детский период. Там не было ничего особенного. Ее родители, всегда одинаково добрые, все же больше тратили на нее денег, чем внимания и любви. Они были за границей, когда она встретила Роджера Турлса. Без них прошла свадьба. Без них умер Роджер, и Питер увез ее в «Гринфингерс».
 Она перешла к другому воспоминанию. Роджер.
 Это был высокий, хорошо сложенный, как и все Турлсы, молодой человек. «Он походил больше на Денниса, чем на Питера», – подумала она. И все же Роджер был самым приятным среди братьев. Сама изысканность, а для человека, которому только что исполнилось восемнадцать, это просто удивительно.
 Оглядываясь назад, она понимала, что все это было как ураган. Роджер водил ее в удивительные места – по крайней мере для восемнадцати лет, – и так как она никогда не чувствовала себя нужной своим родителям, то приняла обычное восхищение Роджера ее молодой красотой за любовь. Когда он сделал ей предложение, она мгновенно согласилась, даже не раздумывая.
 Отрезвление наступило в один момент. Роджеру она была не нужна. Роджеру никто не был нужен. Ему льстило восхищение его молодой женой, и то лишь потому, что это являлось своеобразным комплиментом его вкусу.
 Они никогда не ссорились. Не было этих отвратительных стычек. «Вообще, – подумала Андреа, – не было ничего. В этом-то и беда».
 Однажды она спросила, почему он на ней женился, а Роджер ответил: «Ты меня устраиваешь».
 – А разве, я тебе не нужна?
 – Нужна? – Он непонимающе уставился на нее, как будто никогда не слышал этого слова.
 – Роджер, – взорвалась она, – может, если бы у нас был ребенок…
 Он позволил себе холодную улыбку:
 – Мне и так хорошо. А тебе?
 – Я мне нет. Я хочу чего-то еще, кроме того, что у меня уже имеется.
 – Чего же?
 – Я… я не знаю точно.
 – Вот именно.
 Он сделал красноречивый жест, и разговор на этом закончился.
 Когда Роджер умер, Андреа почувствовала себя неуютно. Она знала, что следует изображать горе, и была рада, что люди принимали отсутствие слез за шок. В глубине души она надеялась, что в следующий раз все будет иначе. «Я могу начать сначала» – вот что она думала.
 Питер Турлс был добр, но он не нуждался в ней.
 Роберт тоже был добр. Роберт был… Она вздохнула и поставила том с надписью «Роберт» обратно на книжную полку в голове. Она не доверяла себе, чтобы думать о Роберте сейчас…
 Затем появился Деннис. Его жажда любви, теплота и обаяние нашли отклик в ее душе. Они очень подходили друг другу. Она верила, что это может быть решением проблем. Даже провожая Денниса, она не переставала себя в этом убеждать. Но все же что-то было не так.
 Медленно, с болью в душе, она возвращалась к тем дням, когда она только что рассталась с Робертом Хилари в Черифилде, и ее щеки бледно-кораллового цвета вспыхнули.
 Вскоре после ее приезда к тетушке Роберта на нее буквально навалилось ужасающее одиночество. Она старалась приписать это разлуке с доктором, но его письма не приносили ей успокоения, впрочем, как и воспоминания о двух неделях, проведенных с ним и его матерью. В глубине души Андреа чувствовала себя разочарованной. Она ждала, что Роберт сделает ей предложение. Но он молчал.
 Уехав в Брисбен, чтобы сделать остановку перед возвращением в «Гринфингерс», Андреа обнаружила, что близка к срыву. Вероятно, она была легкой мишенью для любовной лихорадки. Луна, звездное небо и голубые глаза Денниса – все, что ей нужно было, чтобы забыться.
 Как Деннис и говорил Сьюзан, это был сплошной праздник. Но теперь, когда поезд ушел, Андреа быстро сообразила, что ее предыдущий компаньон значил для нее не больше и не меньше, чем прохожие на улице. Снова она ощутила одиночество. И с новой силой на нее нахлынуло желание стать кому-нибудь нужной.
 Она вернулась в отель, отыскала в холле укромный уголок и забилась там. Оправдывая свое поведение с Деннисом, она говорила себе: «Я была утомлена, беспокойна, не знала, как убить время, а Деннис был чем-то новым, веселым, готовым заполнить это время собой». Ей бы так же очень хотелось оправдать это своим одиночеством, в котором она оказалась после смерти Роберта, но совесть подсказывала, что эти метания являлись частью ее натуры.
 Она сидела неподвижно, опираясь головой на бархатную подушку дивана. Люди бросали на нее удивленные взгляды, но она ничего не замечала вокруг. Она опять мысленно взяла с полки том под названием «Роберт», храбро открыла его и начала читать.
 Все вновь всколыхнулось в ней с еще большей силой.
 Внезапно она поняла, что, мечтая быть нужной, сама никогда никому не говорила этих слов.
 Интересно, неужели Роберт так же о ней думал? Женщина, которая принимает все, но сама ничего не дает. Всегда один подставляет щеку, а другой целует, как говорят французы. И она явно не та, кто дарит этот поцелуй.
 Ей сразу же стало холодно в теплом климате Квинсленда. Роберт не предлагал ей замужества. Почему? А Деннис настаивал. Она знала: многие мужчины сделали бы ей предложение, дай им только шанс…
 «Я должна ему объяснить, – думала Андреа с прежним пылом, столь характерным для нее. – Он мне нужен. Важно не только то, что я ему нужна, но и мое желание быть с ним. Любовь предусмотрена не для одного, а для двоих. Когда мы с Робертом поженимся…»
 Вдруг она остановилась, что-то ей помешало. Это был тоненький въедливый внутренний голос, говоривший: «Он не делал тебе предложения, Андреа. Роберт Хилари никогда не делал тебе предложения».
 «Мне наплевать, – подумала она. Хорошо, что рядом никого не было, потому что последнее Андреа сказала вслух. – Все равно, потому что… потому что я еду в Черифилд, чтобы спросить его об этом».




 Глава четырнадцатая


 Письмо оказалось за ее пудреницей. Сьюзан заметила листок, войдя после ленча в комнату, чтобы освежить лицо, прежде чем заняться дневной работой. Она поняла, что письмо от Денниса.
 После того откровенного разговора она почти не видела Денниса. Можно было подумать, что Питер почуял неладное и удерживал его.
 Она разорвала конверт и с тревогой пробежала глазами полстраницы, исписанные торопливым почерком.
 «Сьюзан, мне надо с тобой поговорить. Где и когда? Но только не в «Гринфингерсе». Мой брат дает мне слишком много работы для моего состояния ума. Это не оставляет мне никакой возможности. Пит не разрешает отлынивать, так что я не могу прийти к тебе в офис, а в обеденный перерыв мы всегда на людях. Но у меня нет больше времени ждать. Андреа прибудет со дня на день. Мне надо что-то придумать, и ты должна мне помочь. Ты поможешь, Сьюзан? Сьюзан, ты должна. Ты можешь прийти в город после работы под тем или иным предлогом? Здесь есть кафе, которое мне очень нравится, называется оно «Фарфоровый песик».
 Затем следовало описание, как пройти к кафе, – описание, которое ей было не нужно, подумала Сьюзан, краснея и предаваясь воспоминаниям. Деннис ждал ее там в шесть часов.
 Возможности отказаться не было, поэтому Сьюзан вошла на кухню и сказала миссис Брэй, что собирается встретиться с приятелем, а потому к обеду не придет. Она вернулась к телефону и продолжала принимать бесконечные заявки на маки и еще раз на маки, следя за часами.
 Ровно в шесть Сьюзан сидела в маленьком ресторанчике. Только когда к ней присоединился Деннис, она поняла, что выбрала тот же столик, что когда-то и Питер.
 У Денниса был очень усталый вид, а вся его галантность внезапно поблекла.
 – Что заказать? – осведомился он.
 – Я ничего не хочу. Не сейчас. Деннис, что ты хотел мне сказать?
 Он ответил не сразу.
 – Надо что-то заказать. Иначе мы привлечем внимание.
 Она улыбнулась. Деннис всегда привлекал внимание. У него это получалось само собой. Он заглянул в меню.
 – Я закажу кофе и булочку, а потом мы пойдем куда-нибудь еще и поедим как следует.
 Официантка взглянула на Сьюзан, и той показалось, что девушка будто вспоминает ее. Она решительно взяла с тарелки эклер и разломила его пополам.
 – Ну, Денни?
 – Я написал Андреа.
 – Это выход. Я рада.
 – Я сообщил ей, что у нас с тобой роман. Половинка пирожного упала на стол.
 – Деннис, – свистящим шепотом начала она, – ты совсем с ума сошел?
 Деннис отодвинул тарелку, совсем как Пит, и точно так же наклонился к ней через стол.
 – Это был единственный выход. Я все обдумал. Боже, я и не переставал думать. Я взял тебя в качестве проверки.
 – Проверки?
 – Тебя и Стивена.
 – Что это значит, Деннис?
 – Вот что: ты просто уехала от Стивена, и что случилось? Ничего. Совсем ничего. Ты сама мне это сказала. Все осталось по-прежнему.
 – Но…
 – Пожалуйста, дай мне закончить. Потом я понял, что это нужно направить в другое русло. Я имею в виду с Андреа. Это должно быть что-то конкретное, определенное.
 – И ты… – голос Сьюзан прерывался от тревоги, но Деннис кивнул с холодным отчаянием.
 – И я написал Андреа то, что написал, считая это лучшим.
 – А я так не считаю. Андреа все поймет, как только приедет и увидит меня.
 – Где?
 – В «Гринфингерсе», конечно.
 – Но она не увидит тебя в «Гринфингерсе». Тебя здесь не будет, дорогая.
 – Я буду здесь.
 – Прости, Сьюзан, я все продумал. Мы будем далеко в это время. Как бы растворимся в воздухе.
 – Деннис, ты сошел с ума?
 – Если бы это было в романе, я бы ответил: «Да, я схожу с ума по тебе», – Деннис диковато рассмеялся.
 – Деннис, пожалуйста, посерьезнее.
 – Я серьезен, как никогда. И, как ты понимаешь, не схожу с ума по тебе, но вижу, что ты можешь быть полезна. Ты уедешь со мной, Сьюзан, и покончишь с этой историей раз и навсегда.
 – Начав другую?
 – Ничего подобного.
 – Обычно так и бывает.
 – Но мы сделаем не так. Завтра я встречу тебя здесь – в это время должна приехать Андреа, – мы сядем в поезд до – ну, скажем, Маунтенс или другой не очень далеко расположенной станции, а затем на обратном поезде вернемся назад.
 – Без… без остановки, ты хочешь сказать?
 – Правильно, Сьюзан. Мы нигде не задержимся и вернемся, как я только что обещал, сразу назад.
 – Я не хочу ввязываться в это дело.
 – Ты должна, Сьюзан, ты должна мне помочь. Что тут плохого, в конце концов? Я сказал, что мы вернемся, не так ли?
 Она твердо взглянула на него.
 – Почему я должна верить тебе, Деннис?
 – Причины нет, просто это обещание. Я обещаю, что мы вернемся.
 – Все это звучит как-то уж чересчур.
 – Нет. Это необходимо.
 – Пустая трата денег и времени.
 – Послушай, дорогая, тебе не приходило в голову, что если бы ты действительно устроилась здесь, в недоступном месте от тех, кто остался в прошлом, то мысль о возвращении в Англию, как ты мне однажды говорила, все равно пришла бы тебе в голову?
 Она отвернулась, но он был неумолим.
 – Я знаю, мой случай неадекватен твоему, но я верю, что если бы ты сделала нечто конкретное, твоя сестра и Стивен были бы уже женаты, и так же точно Андреа и Питер могут пожениться, если я уйду со сцены – с тобой.
 Она попыталась что-то сказать, но он ей не дал:
 – Не паникуй, Сьюзан. Я лишь привел пример. Мы вернемся следующим поездом.
 Она покачала головой.
 – Ошибаешься. Я не еду.
 – Но почему? – Деннис выглядел раздраженным.
 Он не любил, когда его планы срывались.
 – Потому что мне все это не нравится, Деннис.
 – Ты на самом деле хочешь оставить ситуацию в подвешенном состоянии, как отношения Хоуп и Стивена? Ты мне раньше никогда не отказывала, Сьюзан. Тебе не приходило в голову, что если бы ты к чему-нибудь была привязана, они также могли поторопить события?
 Она опустила ресницы. Линн говорила почти то же самое.
 Деннис заметил ее колебание и тут же усилил натиск.
 – Я все обдумал, Сьюзан. Надо же учитывать и состояние Питера.
 – Что ты имеешь в виду?
 – Питер – и Андреа. Я говорил тебе. Слишком очевидно, чтобы повторять. Бой брат, разумеется, по уши влюблен. А иначе, почему он содержал ее в «Гринфингерсе»? Я вполне уверен, да и ты тоже, что Питер неравнодушен к Андреа. И осмелюсь утверждать, что она тоже симпатизирует ему. Каким бы я ни казался легкомысленным и пустым, я отдам жизнь за брата. Он такой понимающий, Сьюзан, такой особенный, что я… я… – на мгновение он замолчал.
 Для Денниса это было почти мучительно.
 – Он замечательно справляется с обязанностями старшего брата, – продолжил он. – Даже слишком старается. Вот почему я стал таким. Но мне не хочется испортить ему жизнь. Думаю, и ты не захочешь. – Внезапно яркие голубые глаза обратились к ней, и в них появилось какое-то глубинное знание, которое Сьюзан не понимала.
 Ей даже стало как-то зябко на узком стуле.
 Деннис заговорил снова:
 – Представь себя в этой ситуации. Тот, в кого ты думаешь, что влюблена, поворачивается и уходит с другим человеком. Разве это не поставит немедленную точку на всем деле?
 – Да, но…
 – Но?
 – Здесь не одна сторона, Деннис, а две. Не только ты, но и Андреа. Как мы можем быть уверены, что Андреа любит Питера? Как можно утверждать, что, например, не тебя?
 Он решительно покачал головой.
 – Андреа меня не любит, могу поклясться. Хотя, думаю, она написала мне то же, что и тебе. Даже если это и не так, я уверяю тебя, Сьюзан, у нее нет ко мне никаких чувств.
 – Я все равно не одобряю твой план.
 – Другого выхода нет.
 – Два зла не могут сделать одно добро.
 – Откуда ты знаешь? Откуда любой из нас знает, пока не попробует? Сьюзан, моя дорогая Сьюзан, поверь мне, это единственный выход.
 Она колебалась. Здравый смысл говорил «нет». А желание легкого выхода, каким мог явиться внезапный отъезд, пусть даже и с Деннисом, заставляло согласиться.
 «Ведь это будет ненадолго, – размышляла она. – Гнев Питера, когда она вернется в «Гринфингерс», будет ужасен, и он точно выгонит ее с фермы. И вот тогда она поживет у Линн и, дождавшись первого корабля, отправится домой. Это освободит ее так же, как и Денниса».
 – Мне кажется все это безумием. – Но тон ее был неуверенным.
 – Это единственная разумная вещь, которая пришла мне в голову. Я совершил ошибку, Андреа совершила ошибку, третья ошибка будет твоя. По твоей вине Андреа и Питер не смогут соединиться.
 Он говорил теперь быстро и страстно.
 – Завтра весь день я вкалываю, как лошади а потому давай договоримся сейчас. Упакуй свою сумку…
 Сьюзан удивленно подняла брови, и Деннис нетерпеливо пояснил:
 – Чтобы все выглядело правдоподобно, конечно. Что, если старина Пит вернется и начнет поиски?
 Она вздохнула.
 – Ладно. Что дальше?
 – Встречаемся здесь в это же время. Сьюзан, мы должны это сделать.
 Она смотрела ему прямо в глаза. Впервые за время их знакомства Деннис казался искренним.
 – Деннис, я не знаю, что сказать.
 – Не говори ничего, просто пообещай мне, Сьюзан!
 Она смотрела в свою тарелку. Старая фраза Брауни вертелась у нее в голове, и она знала, что побеждена.
 Любовь всегда на первом месте. Любовь Андреа? Любовь Питера? Не имело значения. Любовь всегда впереди.
 – Обещаешь? – Деннис выжидающе смотрел на нее.
 – Обещаю.
 Они встали. Пожилая официантка засеменила к ним и подала счет. Увидев нетронутые пирожные, она неодобрительно взглянула на Сьюзан. «Мы создаем кафе дурную славу, – рассеянно подумала Сьюзан. – В следующий раз они попросят нас уйти».
 Она вернулась в «Гринфингерс» и только тогда сообразила, что следующий раз – это уже завтра.
 Она должна попытаться убедить Денниса назначить другое место встречи. Могло показаться странным: две встречи подряд в одном и том же кафе.
 Она высматривала его весь вечер, а потом все утро. Денниса нигде не было видно. «Значит, не судьба», – решила Сьюзан.
 Ситуация уже вышла из-под контроля. Теперь все должно идти своим чередом.


* * *

 Следующее утро, казалось, летело на крыльях. Полдень, напротив, тянулся чересчур медленно.
 Денниса она так и не видела. Но в этом ничего странного не было. Питомник жил своей жизнью: доставка рассады, сбор использованных коробочек от семян, прием заказов и многое другое.
 Сьюзан не стала спрашивать о Деннисе. Даже у миссис Брэй. Она продолжала заниматься своим делом, надеясь, что все само прояснится.
 Питер отправился по своим делам, его тоже не было видно.
 За ленчем она набралась смелости и сказала миссис Брэй, что опять пропустит обед. Она ждала, что Питер как-то прореагирует, но его внимание было целиком поглощено новостями рынка, передаваемыми по радио.
 Сьюзан ощутила желание, чтобы он взглянул на нее. Все шло чересчур гладко, что вызывало у нее некоторую тревогу.
 Она отправилась в комнату и взяла свою сумку. Какое-то время постояла в нерешительности. Все это такая глупость! Если она уйдет, то уйдет, и она ни на минуту не думала, что Питер или миссис Брэй заглянут в ее комнату, чтобы посмотреть, что она взяла.
 Ей не следовало брать с собой вещи. Она снова отложила сумку. Затем вспомнила, что сказал Деннис: «Я совершил ошибку, Андреа совершила ошибку, третьей ошибкой будет то, что ты…»
 Она решительно открыла сумку и швырнула туда ночную рубашку, шлепанцы и халат. Затем ее снова охватила нерешительность, но потом она принялась быстро собираться. Наконец сумка была сложена. «Не знаю, как я из этого выкручусь, но я должна. И я не вернусь сюда – никогда. Я могу прислать за вещами. Могу прислать – от Линн».
 Она выглянула в коридор, увидела, что все тихо, и вынесла сумку в контору. Там она спрятала ее за грудой керамических горшков, надеясь, что в пять часов ей так же легко удастся улизнуть.
 Питер появился после полудня, но он все еще казался занятым и ничего не заметил. В четыре он ушел, сказав, что вернется не скоро.
 Работницы ушли еще раньше.
 Миссис Брэй и ее дочь были заняты приготовлением ужина на западной веранде.
 Сьюзан взяла сумку, быстро вышла на дорогу и села в автобус Бролга – Сидней.




 Глава пятнадцатая


 Должно быть, на каком-то участке шоссе пути Сьюзан, Андреа и Денниса пересеклись.
 Возможно, Питер тоже там побывал, добавив еще один узел в клубок, который, казалось, никогда не будет распутан.
 Андреа – вот первый узел, который надо распутать. Потому что она, в своей детской простоте, верила, что дом был там, где ее сердце, и она возвращалась домой, в Черифилд.
 Для таких, как Андреа, это был гладкий путь. Свое самокопание она оставила в Брисбене, и, поскольку теперь ее снова ничто не тревожило, все остальное казалось удивительно просто. Она любит Роберта, и она выйдет за него замуж. Впереди их ждет счастье. «Это просто, как дважды два», – думала Андреа удовлетворенно.
 Когда экспресс прибыл в Сидней, Андреа была одной из первых, кто вышел, и, разумеется, первая поймала такси.
 Для девушки с ее внешностью это был пустяк. Ее медно-рыжие волосы привлекали внимание, а когда она улыбалась, как может улыбаться только Андреа, остальное было делом техники.
 Дальние предместья – «почти деревня, можно сказать», как пожаловался таксист, – слегка шокировали водителя, но он перенес это философски. Не каждый день попадались такие пассажирки, как Андреа.
 Между тем пассажирка сидела в счастливом забытьи всю дорогу, хотя у нее в кошельке было всего четыре шиллинга и три пенса. В Брисбене она повела себя чересчур экстравагантно, не надо было брать такси. Наплевать на деньги, пело ее сердце. Роберт это уладит. А так ведь гораздо быстрее, любовь моя. Гораздо быстрее…
 Ее слегка беспокоило подозрение, что Роберта может там и не быть, но когда такси прибыло в черифилдскую больницу, она заметила знакомую машину, и сердце ее затрепетало.
 – Подождите, пожалуйста, – крикнула она водителю, выпорхнула из машины и, подбежав к двери, нажала на кнопку звонка.
 Когда доктор вышел, она сказала:
 – Двенадцать шиллингов шесть пенсов, быстро, Роберт, – и через плечо, пробегая обратно: – Я дома, о Роберт, я дома. Дома! Понимаешь, что это значит?
 Роберт молчал. В висках его бешено стучала кровь. Когда он обрел дар речи, прозвучало нечто банальное:
 – Плохое время ты выбрала, Андреа. Я должен ехать по вызову.
 – Но, дорогой, мне так много надо тебе сказать.
 – Извини. – Он стоял, засунув руки в карман, с отрешенным видом.
 Открыв дверь на ее звонок, он должен был схватить ее в объятия от радости.
 Но этого не произошло, и она должна это понять с самого начала. Никто на свете не был столь особенным, чтобы все время быть впереди. Андреа должна уяснить, что она не особенная.
 Теперь она стояла здесь, хорошенькая и надутая, и сердце его потянулось к ней, но он взял себя в руки.
 – Дети – странные создания, – услышал он свой голос. – Они не любят ждать.
 – Дети? – Ее лицо озарилось светом, он никогда не видел ее такой. – Я пойду с тобой, Роберт. Нет, не сопротивляйся.
 – Тебе придется ждать меня на веранде, а там сквозняк. И старшая сестра на это косо посмотрит. Не могла бы ты…
 – Нет, не могла. Я иду.
 Она уселась в машину, опередив его. Роберт молча включил зажигание.
 Прошло около часа, прежде чем он снова заговорил с ней.
 Ей пришлось ждать на веранде госпиталя, как он и предупреждал. Она выглядела замерзшей, но все же была бодрой.
 – Теперь ты знаешь, каково быть замужем за доктором, – констатировал он.
 – Кто родился – мальчик или девочка?
 – Когда-то утешительным призом было то, что доктора неплохо зарабатывали, но в наши дни этот хлеб становится тяжелым.
 – Блондин или брюнет, Роберт?
 – Жизнь скучна. Спроси любого медика. Часто мы склонны к пережевыванию старых случаев. Все неудачи остаются с нами до конца.
 – Большой толстячок или маленькая худышка?
 – Мы так банальны. Терапевты всегда банальны.
 – Наверное, лысый. Я обожаю лысых детей.
 – Это ненормальное существование. Ты всегда либо приходишь, либо уходишь, и это действует на остальных членов семьи.
 – Голубоглазый, думаю. Обычно они такие.
 – Ох, Андреа, Андреа, ты неисправима.
 Он посадил ее в машину, съехал с госпитальной дорожки подальше от глаз старшей сестры и притормозил у забора.
 Андреа обвила его руками, прежде чем он сам это сделал.
 – Почему ты не просишь меня? – она смеялась и плакала. – Я хочу выйти замуж за врача, ты не утешительный приз, и ты не скучный и не банальный, у тебя много достоинств.
 – Как реклама супа, – рассмеялся Роберт, но никогда еще он не был более серьезен.
 Потом будут объяснения, признания, перебранки, может быть, ссора, но это был их миг. «Растворились во времени, – лениво подумал он. – Целиком и полностью».
 Он обнял ее и поцеловал.
 – Ты так и не сказал, – напомнила ему Андреа.
 – Что я люблю тебя, дорогая, безумная Энди?
 – Так это был мальчик или девочка?


* * *

 Андреа была дома в своем сердце, но Деннис был дома только в «Гринфингерсе» и чувствовал себя раздраженно, потому что скучал по Сьюзан. Он хотел сказать ей, чтобы она встретила его в Центре, а не в кафе. Если поезд будет ранний, значит, дело закончится раньше. Деннис хотел смыть этот эпизод так же, как моют и полощут руки. Он написал Андреа записку и оставил на видном месте. Он считал это правильным, потому что это была правда. Они со Сьюзан уехали вместе.
 Сьюзан только что уехала из «Гринфингерса» в город, когда Деннис вернулся со своего последнего задания.
 Он прошел прямо в контору, желая изменить планы, и увидел, что она уехала.
 Какое-то время он стоял неподвижно, разочарованный, затем тихо – непонятно почему – сел.
 Впервые Деннис оказался в конторе. Обычно здесь всегда находилась Кэтлин, иногда Сьюзан, но сейчас он был один.
 Но не совсем. Как бы ни казалось странным, но он чувствовал чье-то присутствие. Конечно, это была Кэти, она была частью «Гринфингерса» и, более того, этой маленькой комнатки. За этим столом она обычно сидела, по этому телефону отвечала на звонки, над этими счетами склонялась ее темная головка.
 Присутствие Кэтлин было так ощутимо, что почти напугало Денниса. Он не мог представить, что можно так покинуть свое физическое тело. Однако она была здесь. Показывала керамику перспективным клиентам, объясняла работу солнечных часов, улыбалась, демонстрируя стулья.
 Он видел ее лицо, милое, интеллигентное, умное. Он никогда раньше не думал о Кэтлин как о доме. Он никого да не видел подобного лица.
 Он вспомнил, как она серьезно слушала его. Она никогда не была слишком занята для этого. Она также избавляла его от ссор с Питером, будучи в данном случае как мать – как мать, внезапно подумал он, которая исчезла, прежде чем он мог что-то о ней запомнить.
 Он вспомнил выражение сдержанного смеха на ее лице, когда показывал Кэтлин фотографию последней девушки, в которую он влюбился. «Столько красивых девушек, Деннис, можно поделиться. Мне следовало родиться мужчиной, а не женщиной. Тогда ты уступил бы мне одну». Это было в духе Кэтлин. Сдержанный, добродушный юмор…
 Он открыл ящик стола. Оттуда доносился свежий, приятный, чистый запах. Вполне подходяще для Кэти. Она была консервативна в пристрастиях к парфюмерии. Лаванда, цветочная вода, одеколон, эссенции, запахи чистые и ненавязчивые.
 Он услышал, как пробили часы, и понял, что пора идти. Но что-то удерживало его, и он не тронулся с места.
 Что-то настойчиво стучалось в памяти, и Деннис тихо сидел, стараясь вспомнить что.
 Внезапно он вспомнил, и кровь прилила к щекам, а кулаки сжимались и разжимались.
 Он говорил Сьюзан: «Когда-то я читал: «Когда я пытаюсь отвлечься от вещей, окружающих меня, я вижу только твое лицо», – а затем добавил: – Я не видел ее лица, Сьюзан, это не Андреа».
 Да, он не видел. Да и как он мог? Это было лицо Кэтлин. Лицо Кэт везде. Кэт… Кэти…
 Теперь он знал, почему она всюду ему мерещилась. Она, эта серьезная девушка, была с ним, в его глупом сердце.
 Он присел за стол, где она сидела, подавленный и смиренный после осознания того, как много значила для него Кэтлин.
 Все еще значила… Это осознание пришло к нему со вторым ударом часов.
 Он вскочил и выбежал из конторы.
 Миссис Брэй начинала готовить обед. «Неужели и третьего человека не будет? Следовало меня предупредить.» В ее голосе были расстроенные нотки.
 – Брэй, где Кэти?
 – В отпуске, разумеется. Вы это прекрасно знаете. Ее замещает мисс Ройден.
 – Она собиралась уехать?
 – Нет, она взяла отпуск неожиданно и вынуждена была остаться дома. Она сказала, что слишком поздно заказывать билеты.
 – Вы уверены?
 – Конечно. Мистер Деннис, куда вы?
 Бесполезно было спрашивать. Деннис вихрем вылетел из двери. Он побежал на стоянку машин и обнаружил, что Питер уехал на Бетси, поколебался, затем вскочил в грузовик.
 Работники загружались для завтрашней доставки. Деннис услышал их крики, когда резко рванул с места. Они могут кричать вечно. Все равно. Он понесся по шоссе на другой конец Бролги. Вроде бы перед ним была дорога.
 Все, что он видел, – это Кэтлин.




 Глава шестнадцатая


 Сьюзан так долго сидела в «Фарфоровом песике», что почувствовала себя в центре внимания. Даже в кофейне, где людям положено сидеть, это было слишком долго. К тому же, она была одна. Молодые леди не сидят в одиночестве.
 Она решительно заказала сэндвичи и честно съела их. Она чувствовала, что не сможет снова взглянуть в лицо той официантке. Но прошел час, потом еще полчаса, и она начала волноваться.
 Сделав вид, что рассматривает свой макияж уже в двадцатый раз, она увидела, что к ней приближается официантка.
 – Ваш друг ждет, – прошептала она, – снаружи. Все в порядке, – видя, что Сьюзан полезла за кошельком, добавила: – Все уплачено. – Ее тон ясно показывал, что уплачено было основательно.
 Она выглядела вполне довольной.
 – У меня была сумка. Я оставила ее в фойе.
 – Да, он отнес ее в машину. – Теперь тон был заговорщическим.
 Сьюзан всячески старалась избежать ее любопытного взгляда.
 Она также поняла, что не сможет вынести и взгляда Денниса. Выйдя из кофейни, она, не поднимая головы, двинулась к машине, стоящей в полутьме на повороте.
 Но успела заметить, что это была «Бетси». Деннис надеялся, но не до конца, что ему удастся позаимствовать серый автомобиль. И лишь в том случае, если из этого ничего не получится, им придется сесть в поезд.
 Только нагнувшись, чтобы сесть в машину, она подняла лицо к своему спутнику…
 … Это был не Деннис. Братья были практически одного роста, сложения, и старший, так же как Деннис, носил шляпу надвинутой на один глаз. Но этот был зеленый сардонический, а не веселый голубой глаз. И Питер – не Деннис…


* * *

 Она резко отступила назад. Но Питер Турлс был начеку. Мягко, но решительно, он подтолкнул ее к машине. Когда же она заупрямилась, он просто впихнул ее внутрь. Потом захлопнул и запер дверь.
 Мгновенно оказавшись на месте водителя, Питер включил мотор.
 – Я могу закричать, – зло сказала она.
 – Попробуйте, и я остановлюсь, чтобы сдать вас в ближайший полицейский участок. Я скажу, что вы силой ворвались.
 – Через запертую дверь?
 – Через дверь водителя. Я сделаю это, мисс Ройден. Вы же знаете.
 Она знала. В этом-то и беда.
 Сьюзан почувствовала себя в ловушке, а он медленно и осторожно выезжал из города.
 Уличные фонари постепенно оживали.
 – Куда мы едем?
 – Куда вы собирались ехать с Деннисом?
 – Это была ошибка.
 – Да. Самая большая ваша ошибка.
 – Нет, ошибка с вашей стороны. Мы не уезжали. Правда, мистер Турлс, вы должны этому верить. Никто из нас этого не хотел.
 Он саркастически засмеялся, ничего не ответив.
 Колеса накручивали милю за милей. Наконец он расслабился и закурил, затем вновь надавил на акселератор.
 – Куда мы едем? – настаивала Сьюзан. Теперь она немного знала Сидней и поняла, что они едут не в Бролгу.
 – На луну. Многие говорят, там очень хорошо.
 – Не надо шутить.
 – Вам это не нравится?
 – Как вы узнали… я хочу сказать…
 – Как я узнал, что вы с Деннисом решили устроить побег?
 – Я не…
 – Моя дорогая мисс Ройден, не будьте ребенком. Вы принимаете меня за дурака?
 – Вы мне не ответили.
 – Ответ очень прост. Мой брат оставил записку, где назначил встречу на предыдущий вечер. Вы были настолько беспечны, что потеряли ее.
 – Вы следили за мной?
 – Должен в этом признаться.
 – Какая гадость!
 – Думайте, что хотите!
 – А вы все еще не ответили на мой вопрос. Как вы узнали про… сегодняшние планы!
 – Опять просто. Сегодня за ланчем, когда вы сообщили миссис Брэй, что вторично не вернетесь к обеду, на вашем лице ясно читалось чувство вины.
 – Но вы же были поглощены радио.
 – Я слушал вполуха. Вы, вероятно, не заметили – несомненно, не заметили, вы ведь ничего во мне не замечаете – но у меня есть второе ухо.
 – И все же, как вы догадались?
 – Повторяю – виноватый вид. Это усугубило мои подозрения. Помните, я однажды зашел проверить заказ?
 – Да.
 – В это время я огляделся. Один конец сумки высовывался из-за керамических горшков.
 Она молчала какое-то время.
 – Вы все равно не знали, где мы с Деннисом встречаемся.
 – Я догадался.
 – Но как?
 Он беспечно пожал плечами:
 – Припишите это интуиции.
 – Я скорее припишу это обману.
 Он поднял бровь.
 – А как же тогда классифицировать ваш поступок?
 – Я не собиралась никого обманывать. Мы, в самом деле, должны были вернуться.
 – Ох, полно, за кого вы меня принимаете? А куда же вы направлялись? В детский сад?
 – Если хотите знать, я ехала к Лини.
 – Чтобы проехать две мили, вы считаете нужным сперва проехать двенадцать до Сиднея?
 – Вы ошибаетесь. Все не так. Видите ли, я…
 Он внезапно махнул рукой. Сперва она подумала, что он хочет ее ударить. Но рука коснулась ее плеча, потом отпрянула. Казалось, он хотел встряхнуть ее. Она увидела, что рука вернулась к рулю, суставы побелели.
 – Вы просто маленькая лгунья, – наконец произнес он.
 Она не могла больше терпеть.
 – А что, если так? Что, если я лгунья? Какая разница? Какая вам разница?
 – А вот какая: я не желаю, чтобы меня облапошили. Я тоже участвую.
 – Что вы имеете в виду?
 – Не понятно?
 – Нет, мистер Турлс.
 – Вот что, мисс Ройден, не понимаю, почему все удовольствие достается Деннису. Если вы столь доступны, как это оказалось, я тоже заявляю свои права. Не дергайте дверь. Вы видели, я ее запер.
 – Выпустите меня!
 – Ничего подобного. Вам больше не захочется убегать с Деннисом.
 – Говорю вам, все было не так. Вы меня выслушаете?
 – Вперед, детка. Я весь внимание.
 Но вся ее решимость внезапно пропала. Она сидела, глядя на убегающую дорогу, и пыталась найти слова. Но не находила.
 – Весьма исчерпывающее объяснение, – сухо прокомментировал Питер.
 Затем, выглянув в окно, произнес:
 – Вот и река Хоуксбери-Ривер. Говорят, она главный соперник Килларни. Что вы думаете по этому поводу?
 – Я никогда не видела Килларни. – Ее голос звучал приглушенно.
 – Вы и Хоуксбери не увидите, если не поднимите голову. Соберитесь с силами. Я вас не съем. Здесь же город. Хотите кофе?
 – Я им опилась в «Фарфоровом песике».
 – Ах да, это стоило мне, между прочим, целый фунт.
 – Не удивительно, что официантка выглядела довольной. Сколько… какая же его цена?
 Внезапно он вызывающе усмехнулся:
 – Это будет зависеть от вас.
 В его голосе прозвучали нотки ожидания. Сьюзан охватил доводящий до белого каления гнев. Внезапно потеряв самообладание, она наклонилась и вонзила зубы в руку, которая так легко и уверенно управляла рулем.
 Он резко затормозил.
 – Это очень глупо с вашей стороны, мисс Ройден, ведь мы с вами могли погибнуть. Да, я знаю, что вы собираетесь мне ответить. Мол, это не имеет значения. Но могли пострадать и посторонние. Если бы мы были не здесь… ну, допустим, в «Гринфингерсе»…
 – И что же?
 – Я задал бы вам хорошую трепку, которую, думаю, вы вполне заслужили в течение долгого времени. Я не шучу.
 И он, действительно, не шутил. Она видела, как угрожающе сверкнули его глаза, а губы сжались в узкую полоску.
 Наконец он успокоился и едко усмехнулся:
 – Не пытайтесь это, вот и все.
 Реку Хоуксбери они пересекли в несколько мгновений. Масса воды мягко билась о прибрежные опоры, и маленькое рыбацкое судно на другой стороне медленно пересекало прекрасное царство лунного света. Волны с глухим рокотом лениво перекатывали гальку. Над ними сияло небо, украшенное гирляндами звезд.
 – Романтично, – произнес Питер.
 Сьюзан не ответила.
 Они проехали реку и начали подъем. Далеко внизу Сьюзан могла видеть расплывчатые очертания небольшого островка. Слабо освещенный, он имел форму спящего животного, а камни с одной стороны были похожи на когтистые лапы. Сьюзан пробрала дрожь, и она слабым голосом сообщила, что ей хочется кофе.
 – Это скверно. Вы пропустили свой шанс. Вдоль всего пути, пока мы не доберемся до места, никаких закусочных не будет.
 – Куда же… куда мы едем?
 – Залив Радужный. Мы направляемся в гостиницу «Радуга».
 И, так как она не ответила, Питер ядовито заметил:
 – Могу я сделать вывод, что ваше молчание означает неодобрение. Уверяю, вам там понравится. Вспомните, что на конце радуги находится кусочек золота. И это должно быть так, раз уж вы рассказали мне об этом в ворожейном шатре. Помните?
 – Я хочу домой.
 – Домой?
 – Да, обратно в «Гринфингерс».
 – Это было до миссис Одли. Я хотел, чтобы вы решились.
 Они продолжали ехать дальше – внимание Питера было приковано к петляющему шоссе.
 «Должно быть, это дурной сон, – думала она. – Сейчас я проснусь и обнаружу, что все это неправда.» Сьюзан с надеждой закрыла глаза, но, когда она снова их открыла, ничто не изменилось. Впереди по-прежнему разворачивалась лента шоссе.
 – Это что, похищение? – спросило она резко.
 В ответ она скорее почувствовала, нежели увидела, пожимание плечами.
 – Если хотите, да… Может, вы предпочли бы бегство с возлюбленным?
 – С возлюбленным? Это что же, с вами?
 Он не выглядел обескураженным ее презрением, не казался даже заинтересованным. Машина по-прежнему мчалась с той же скоростью. Она открыла было рот для дальнейшей аргументации, но так ничего и не сказала.
 Временно она зависела от Питера Турлса и от его настроения. Вряд ли удастся выскочить из машины, даже если бы дверь не была заблокирована. Слишком опасно.
 Ее взгляд остановился на рычагах управления. Словно читая ее мысли, Питер положил руку на ее плечо, чуть сжав его. Она поняла немое предупреждение.
 По прошествии некоторого времени он произнес:
 – Не увлекайтесь глупыми идеями, мисс Ройден. Обратно вы не возвратитесь, ясно?
 – Не прикасайтесь ко мне!
 – С удовольствием. – Он быстро убрал руку. – Откровенно говоря, у меня нет желания сидеть с вами рядом, как возлюбленному при луне. Ничего подобного я и в мыслях не имел.
 – Тогда зачем вы привезли меня сюда? Что вы сказали Деннису? Куда мы едем? Когда вернемся? Что все это значит?
 – Остановитесь, мисс Ройден. – Ив свою очередь Питер мягко остановил машину. – Вы не можете получить все ответы сразу, – его голос звучал твердо, – что бы ни пытались делать.
 – Что вы имеете в виду?
 – Мне кажется, я вам уже это говорил, не так ли? Сначала Стивен, затем Деннис… лишь этот преданный слуга попал вам в когти. Как поразительно не везет в любви молодой леди.
 Она побелела от ярости:
 – Я никого в жизни не презирала так, как вас, мистер Турлс.
 – Это замечательно. Вам же прежде не доводилось кого-то не любить, тем более ненавидеть? Не правда ли, мисс Ройден. Вы избалованы, все в жизни подавалось вам на блюдечке. Но на этот раз ваши прихоти не будут исполняться. Вы уйдете не тогда, когда вы захотите, а когда я захочу. Понятно?
 Ее ответ прозвучал довольно мрачно:
 – Вас нельзя назвать моим преданным слугой.
 – Вне всякого сомнения. Понимаете ли вы, что в этом суть?
 Но она не просила у него объяснения, прекрасно понимая, кто здесь хозяин в данной ситуации. Какое-то время она молчала, затем обратилась к нему с мольбой в глазах:
 – Если я честно пообещаю вернуться назад с вами, а не к Линн и не к… Деннису, можем ли мы…
 – Нет, не можем. По правде говоря, я вам, мисс Ройден, не верю. И точно знаю: первое, что вы сделаете, – сорветесь с места и выскочите замуж за моего брата.
 – Я не собиралась даже. Ничего подобного не было. Мы уезжали потому, что…
 – Почему?
 Как она могла объяснить ему все, не упоминая Андреа? Слова стремились с ее губ, но она сдержалась. При всей своей ненависти к Питеру, она не могла нанести ему этот удар. Вместо этого она сказала:
 – Что это вас так заботит, выйду ли я замуж за Денниса?
 – Я беспокоюсь о нем. Вы его не любите.
 – Я его понимаю.
 – Чушь! До сих пор лишь одна женщина была способна на это.
 – Одна женщина?..
 – Да. Для вашего женского восприятия оказалось слишком трудно раскрыть этот факт, мисс Ройден.
 – Чего же от меня ожидали?
 – Ничего, кроме сохранения вашего изумительного хладнокровия. Из-за которого, кстати, вы могли бы разрушить жизнь четырех людей.
 – Четырех?
 – Денниса, той женщины, свою и…
 – И?..
 Он долго не отвечал, пока не произнес:
 – Однажды мог бы появиться некто, кто вас полюбит. По-настоящему полюбит. Вы когда-нибудь задумывались об этом?
 Он не дал ей времени на ответ. Резко развернув машину, он произнес:
 – Гостиница, куда мы едем, находится на мысу тихоокеанского побережья. Думаю, вы одобрите мой выбор.
 Некоторое время они ехали молча. Сьюзан пыталась сесть от Турлса как можно дальше. Он, в свою очередь, просто не замечал ее присутствия.
 Дорога поднималась в гору, и мотор натужно ревел. Вскоре они остановились.
 Питер вытащил чемоданы, потом зашел со стороны Сьюзан и открыл дверь. Чувствуя себя очень неуверенно, замерзшая, она вылезла из машины. Он снова подхватил было чемоданы, но тут Сьюзан вдруг потянула его за руку. Поставив чемоданы, он повернулся к ней.
 – В чем теперь дело?
 Она покраснела от смущения, с большим трудом собираясь ответить, но он не пришел ей на помощь.
 – Мистер Турлс, вы, кажется, не верите мне? Когда Деннис выдвинул свое предложение этим вечером, ничего из того, что вы думали, не произошло… Нет, правда! Мы всего лишь хотели выскользнуть наружу и возвратиться обратно. Сесть в поезд, а обратным вернуться.
 Он задумчиво посмотрел на багаж. Затем нагнулся и попробовал поднять ее плотно набитую сумку.
 – Еще одна маленькая ложь, – произнес он.
 Но, видя, что губы ее мелко задрожали, он поспешно сказал:
 – Смотрите веселей, мисс Ройден. Комнаты уже заказаны.
 Подхватив вещи, Питер решительно двинулся вперед.
 Администратор гостиницы сообщил им, что время ужина еще не кончилось. Наскоро умывшись, Сьюзан присоединилась к Питеру, и их посадили у окошка, откуда просматривался морской пейзаж. Правда, было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, к тому же стоял туман из водяных брызг, но Сьюзан могла расслышать шум волн и мягкое урчание отлива. Ей понравились эти звуки.
 – Нет шума приятнее, правда? – сказал Питер, внимательно наблюдавший за ней. – Он возвращает мне молодость. Я любил море.
 – Мы проводили свой ежегодный отдых в бухточке, называвшейся Стедленд, – вспомнила Сьюзан. – Там не было таких волн, а всего лишь ласковая зыбь.
 – Мы?
 – Моя сестра, родители…
 – Расскажите мне о них.
 Она начала говорить. Сначала медленно, явно неохотно, затем, однако, ей показалось, словно какая-то пружина внутри нее лопнула. Не о каких-то разрозненных фрагментах, о которых она сообщала Деннису, – а до Денниса Стивену, – но приятные подробности счастливых мгновений, надолго и глубоко угнездившехся в ее сердце.
 Они начали с коктейля.
 – Давайте хоть на короткое время станем друзьями, – предложил Питер. – Мне нравится беседовать с вами, потому что вы хорошо владеете этим редким искусством. Мы в хорошей гостинице, еда превосходная, а сейчас зазвучит музыка. Не заключить ли нам на часок перемирие?
 Чуть поколебавшись, она согласилась. И он оказался прав: еда была хорошей, а музыка приятной. Они говорили обо всем, начиная от того, как расцветает терновник в Англии, возвещая о внезапной весне, и заканчивая осенью в Австралии и тем, почему это осенью, которую американцы называют «спад», ничего не «спадает». Они даже проследили чудодейственное появление в ящике миссис Шелдон черного сверчка-«монаха». Казалось, время пролетело незаметно, пока они не встали, и Питер не подвинул стулья на место.
 – Хотите посидеть около пальмового дворика в компании из двух десятков людей или, может, прогуляемся?
 – Мне хочется в свой номер.
 – Внизу под утесом – освещенный месяцем берег. Ночью он окаймлен серебристо-лиловой полоской. Вам бы следовало пойти и взглянуть на это сверху.
 – Я хочу подняться наверх по ступенькам дома.
 Он на мгновение умолк, а затем сказал вполне нормальным тоном:
 – Внешне я, конечно, предоставляю вам право выбора, но, разумеется, вы должны понимать, ничего подобного у вас нет. Пойдемте со мной, мисс Ройден.
 Она вздохнула и вместе с ним направилась к двери. В следующий момент они уже были на улице, где чувствовался запах утесника, специфически острый, отнюдь не совпадающий с запахом персикового дерева.
 – У меня слишком легкая обувь, – промолвила Сьюзан в темноте. – Я ведь никогда и не мечтала о прогулке вдоль берега, мистер Турлс.
 – Никогда? А я мечтал. – Он ничего больше не сказал по этому поводу, лишь предупредил: – Здесь край.
 Они стояли, прислушиваясь к шуму набегающих волн. Эти звуки несколько напугали Сьюзан, она подалась назад и оступилась. Питер мгновенно подхватил ее, и на короткое время она оказалась в кольце его рук.
 – Денни…
 Она произнесла это бессознательно, не вкладывая никакого смысла, и немедленно объятия Питера разжались.
 – Вы не думаете, что… – слова его прозвучали грубо. – Вы не можете…
 У нее не нашлось ответа. Это имя случайно сорвалось с губ, она же ни о чем не думала.
 Они молча возвратились в отель. Как выяснилось, они отсутствовали дольше, чем думали. Швейцар пожелал им доброй ночи, и они закрыли дверь.
 – Это тюрьма, – сказала Сьюзан.
 – Которая избавляет меня от необходимости охранять вас. Между прочим, мисс Ройден, и не думайте позвонить Деннису. Во-первых, вряд ли он дома. Во-вторых, с вашей комнатой телефонной связи нет.
 – Вы об этом позаботились?
 – Возможно.
 Они направились в ее номер «люкс».
 Питер открыл дверь, и она вошла в комнату. Но тут же обернулась, чтобы закрыться от него. Беспокойство оказалось напрасным. Он уже отступил от порога и насмешливо улыбался.
 Медленно закрыв дверь, она прислушалась, стараясь уловить щелчок задвижки. Некоторое время она стояла неподвижно, соображая, как ей поступить в дальнейшем. Затем подошла к окну, стараясь оценить возможность побега этим путем и узнать, в каком из окружающих зданий находится гараж, где стояла «Бетси». Долгое время она ходила взад-вперед по комнате, вслушиваясь в бой часов, доносящийся неизвестно откуда.
 Наконец она сняла с себя платье, оставшись в нижнем белье. Улегшись в постель, она занялась своими мыслями. Сон к ней не шел, настолько она была выбита из колеи.
 Спустя некоторое время она поднялась и подошла к двери, проверяя, не сможет ли кто войти снаружи после того, как она закрыла ее. В конце концов Сьюзан потушила свет.
 «Завтра надо что-нибудь предпринять», – думала она. Ее бил легкий озноб, но, едва она натянула одеяло, как послышались тихие шаги и осторожный стук в дверь. Ей даже не надо было спрашивать, кто это.
 – Откройте, – властно произнес знакомый голос.
 Но она не двинулась с места, страшно напуганная.
 – Откройте, мисс Ройден, или я выломаю дверь и подниму всю гостиницу.
 Она встала, плотно закуталась в одеяло и надела тапочки. Затем встала у двери, держась за ручку, трясущимися руками.
 – Ступайте прочь, – произнесла она, – или я закричу.
 Но его гневный свистящий шепот сквозь замочную скважину рассеял ее сомнения.
 – Будьте спокойны, – ответил он грубовато, – уверяю вас, я не испытываю желания дотрагиваться до вас даже шестифутовой жердью. Произошел несчастный случай, слышите меня? Я оставил телефон миссис Брэй, и она только что дозвонилась. Деннис попал в аварию или что-то в этом роде. Кажется, он позаимствовал грузовик с рассадой. Мы должны немедленно возвращаться.
 Она широко распахнула дверь. Глаза ее расширились, лицо побелело.
 – Деннис, – как эхо, произнесла она, – Денни…
 Питер оглядел ее с головы до ног.
 – Итак, – жестко произнес он, – одевайтесь и собирайте чемодан.
 Когда же она подошла к двери, чтобы закрыть ее, он сказал:
 – Что ж, в конце концов, вы победили, не так ли? Мои поздравления, мисс Ройден.




 Глава семнадцатая


 Когда они приехали в Сидней, занимался рассвет. Весь обратный путь они проделали в полном молчании, лишь однажды оно было прервано кратким диалогом, Питер обнаружил, что Сьюзан бьет дрожь.
 – Что холодно? Вот, возьмите плед.
 – Спасибо, я не замерзла, правда. Я… я думаю о Денни.
 Его нога нажала на акселератор.
 – С ним будет все в порядке. Он вечно попадает в истории. Я больше беспокоюсь о товаре, который находился в грузовике. Судя по сообщению миссис Брэй, авария произошла уже после того, как грузовик загрузили новой партией рассады. Не сомневаюсь, что место аварии сейчас покрыто лучшими сортами моего мака.
 – Почему вы так жестоки!
 – Я тверд как сталь, но мне говорили, что этот металл тоже имеет свой срок годности. Вспомните обо мне, если вы когда-нибудь вздумаете что-нибудь поносить.
 Звучало ли в его голосе что-то еще, кроме насмешки?
 Сэндвич, навязанный ей во время остановки, стоял тугим узлом в желудке, а кофе, казалось, превратился в бушующий океан.
 – Обычно события напоминают тех людей, с которыми связаны, – лаконично заявил Питер, – поэтому и раны Денниса должны быть поверхностные, как он сам.
 Сьюзан промолчала. Она могла лишь снова повторить сказанное ранее:
 – Вы жестокий человек.
 «Он именно такой», – думала она по мере того, как они продвигались сквозь бледнеющую темноту ночи. Питер был безжалостным и жестоким.
 Однако в тот момент, когда они достигли «Гринфингерса», ее уверенность в собственных обвинениях Питера несколько поколебалась. Опустив руку на дверную ручку с ее стороны, он на какое-то мгновение задержал ее. И Сьюзан увидела его улыбку, не саркастическую и ироничную, а мягкую, добрую, пусть и несколько утомленную. Так или иначе, его улыбка, казалось, пробивалась сквозь туман серого утра.
 – Скверное время, не так ли, Сьюзан? Но все беды и несчастья не могут уничтожить солнце.
 И он указал в сторону реки, над которой появились первые лучи солнца, делая окружающий мир цветным и светлым, прозрачным и нереальным. Но, хотя Сьюзан смотрела вперед вместе с ним, она ничего не замечала. Неожиданно ее взгляд, казалось, сделался блуждающим.
 Ибо впервые он назвал ее по имени. Впервые он назвал ее «Сьюзан».
 Она дождалась, пока он не убрал руку, и медленно вылезла из машины.


* * *

 Как всегда Питер оказался прав: главный ущерб был причинен грузовику и его содержимому. Деннис практически не пострадал. Все это миссис Брэй сообщила им в хлопотах над гигантской яичницей с ветчиной. Сьюзан казалось, что она никогда не сможет съесть такое количество еды: сэндвич с кофе все еще колом стояли у нее в желудке. Тот краткий миг, когда Питер разговаривал с ней, хотя и отличался от остальных моментов, все же не улучшил настроения.
 Она с тоской подумала, что смотрит на все с точки зрения человека, сидящего в скором поезде и вглядывающегося в проносящиеся мимо деревушки, полустанки и перелески. Больше всего ей хотелось знать, как относиться к мужчине, сидевшему напротив нее и с удовольствием поглощающему завтрак. Но, почувствовав на себе его взгляд и желая избежать расспросов, она храбро накинулась на яичницу.
 – … И главное, – трещала миссис Брэй, – он вернется домой утром. Я уже приготовила ему комнату. Доктор Хилари сказал, что с ним ничего серьезного, только несколько царапин.
 – Доктор Хилари? – именно это спросил Питер.
 Миссис Брэй пустилась в длинные объяснения, но Сьюзан ее не слушала. Она думала о том, что все эти люди – из какого-то далекого прошлого. Приблизительно из тех времен, о которых поют дети: «Жил-был когда-то…»
 … Деннис… Кэтлин… Роберт Хилари, наблюдавший за Андреа… Андреа? Где она? Возвратилась домой из Брисбена?
 Тут Сьюзан вернулась в настоящее и услышала свое имя. Сначала миссис Брэй произнесла:
 – Это, я думаю, лучший способ. Доктор говорит, что ему не требуется уход со стороны медицинской сестры, достаточно лишь наблюдения, и мисс Кэти готова помочь.
 Она глубокомысленно посмотрела на Питера, и тот ответил ей тем же.
 – Так что мисс Кэти может остаться здесь и присматривать за молодым человеком, а мисс Сьюзан может пожить в конторе.
 – С вами все в порядке, мисс Ройден? – Питер, не поднимая глаз, намазывал бутерброд маслом.
 Сьюзан пробормотала что-то в ответ, но ей очень хотелось поподробнее разузнать, о чем здесь говорилось. Деннис должен вернуться домой, Кэти собиралась присматривать за ним, доктора Хилари вызовут, если надо, Но Андреа… Где она была?
 Миссис Брэй приготовила ванну. Сьюзан немного понежилась в теплой воде, привела себя в порядок и пошла в контору. Питер как раз выходил оттуда. Не глядя на Сьюзан, он произнес:
 – Вам не нужно сегодня ни о чем беспокоиться. Лучше пойдите домой и отдохните.
 – Я не устала. Так мне будет лучше.
 – Хорошо, тогда не очень перенапрягайтесь. Я собираюсь отправиться за Денни.
 Утром она слышала, как вернулся Питер, но была занята телефонными разговорами и решила не отвлекаться. Было много заказов, деловых предложений и просьб. Сьюзан с минуты на минуту ожидала появления Кэтлин и, наконец, услышав шаги, обернулась. Но это оказалась не Кэт. Это был Питер.
 Он стоял посреди садовой мебели, довольно странно поглядывая на нее. Спустя мгновение она нарушила неприятную тишину и сообщила:
 – Мистер Турлс, заказы следуют с завидным постоянством. – Он кивнул, не комментируя, все еще таинственно глядя на нее.
 Потом сказал:
 – Вы должны сходить позавтракать, мисс Ройден.
 – Я не голодна.
 Яичница с беконом была превосходна, но она даже не могла смотреть на еду в столь ранний час.
 – Все равно, вы должны идти, он спрашивает о вас.
 – Деннис?
 Питер кивнул.
 – У меня есть здесь дела, и я вполне могу сам отвечать по телефону. Не спешите особенно.
 Подходя к дому, Сьюзан замедлила шаги. Она внезапно ощутила робость и неуверенность от предстоящей встречи с Деннисом. Он всегда говорил такие невозможные вещи. Без сомнения, подобное могло повториться. Увидев Сьюзан, Деннис сказал:
 – Привет, Лютик! Смотри, что жених наделал с собой. Не вставай никогда напротив движения на автостраде!
 Сьюзан раздраженно нахмурилась.
 – Ну что ты говоришь, Деннис!
 – Это правда.
 – Нет. Ты не был женихом, ты…
 Она вдруг удивилась внезапной и не свойственной ему серьезности на лице.
 – Я был, – он говорил твердо. – Сьюзан, я собирался жениться на Кэт.
 – Кэт!
 – Разве это уж такой сюрприз для тебя? Питер знал все это время.
 Сьюзан стояла очень спокойно. Она вспомнила ответ Питера, когда однажды заявила о том, что хорошо понимает Денниса. «Вздор, только одна женщина способна на это». Она восприняла тогда это высказывание, как насмешку над собой. Но оказалось, что он имел в виду абсолютно другое. Как она не догадалась раньше!
 – О, Деннис, конечно, – она вздохнула. – Какая же я бестолковая!
 – Это я вел себя глупо, – сказал он решительно. – Когда я уезжал в экспедиции, мне никогда не нужно было с ней прощаться, потому что она всегда была со мной. Я все же слепой идиот, никогда не придавал этому значения.
 – И что же произошло? – прошептала Сьюзан.
 – Откровенно говоря, ты ушла из офиса раньше, чем я предвидел, и когда вошел туда…
 – Офис был пуст.
 – Не совсем так, – голос Денниса звучал взволнованно. – Это было словно озарение. Столь же несомненно, определенно, безошибочно! Всюду знаки, Сьюзан!
 – Знаки?
 – Знаки любви. Везде мерещилась Кэт. Истина поразила меня точно так же, как и реальность. Я люблю ее. И всегда любил эту красивую, серьезную девушку. Я быстро выехал, и когда миссис Брэй сказала, что она не уезжала из города, я вскочил в грузовик. Без сомнения, я спешил, без сомнения, я не мог заниматься ничем другим. Все, о чем мог я думать, была Кэт. А конец ты знаешь – сотни коробок рассыпанных исландских маков.
 Он печально засмеялся, а Сьюзан наклонилась и взяла его за руку.
 – Ты уверен на этот раз? Деннис, ты должен быть уверен. Кэт не такая.
 – Кэт – солнце, луна и звезды. Послушай, Сью, она для меня и мать и любовница одновременно.
 В его глазах было нечто сильное, теплое и постоянное. От печальной усмешки не осталось и следа. Это было очевидно. Даже Сьюзан, сильно беспокоившаяся за Кэтлин, не сомневалась в этом.
 – Она – мать, которой у меня не было, та, единственная, с наказующей щеткой, в которой такой тип, как я, сильно нуждается, и от которой мне только польза. Это она и кое-что еще. Она – мое собственное сердце, Сьюзан. Ты должна понять это.
 – Я? – она покраснела. – О, ты имеешь в виду Стивена…
 Деннис посмотрел на нее с упреком.
 – Нет, не Стивена, Сью.
 – Тогда кого?
 Деннис рассмеялся.
 – Ну ладно, тебе не удастся отвертеться после того ночного эпизода со стариком Питом.
 – Деннис, ты заблуждаешься. Я думаю, это все было ошибкой. Я имею в виду… – она остановилась на полуслове.
 Всего несколько часов тому назад она также протестовала в беседе с Питером.
 – О, Деннис, – произнесла она беспомощно, но он начал опять смеяться.
 Она обрадовалась, когда в комнату вошла Кэт.
 – Привет, Сьюзан. Деннис, успокойся, пожалуйста. Теперь никаких протестов. Я забираю Сьюзан с собой. Шторы опускаются. Ты примешь эту таблетку и немного подремлешь.
 – Как ты жестока, сестра Соловей.
 – А ты невозможен.
 – Аспирин, бинты и липкий пластырь – вот все, что я подразумеваю.
 – Ты готова, Сьюзан? – Кэт вежливо игнорировала его.
 Впрочем, после того, как он выпил стакан воды, она оставила легкий поцелуй на его лбу. И на мгновение задержалась.
 – Хорошо поспи, мой дорогой, – сказала она.
 Девушки вышли на веранду.
 – Теперь уже не возвращайся. Питер не будет сердиться, – сказала Кэт.
 Сьюзан кивнула и опустилась в полотняное кресло. Кэт села рядом.
 – Удивлена, Сью?
 – Да, знаю, меня нисколько не удивило. Я была ужасной эгоисткой, дорогая, думающая только о своих заботах.
 – Мне кажется, ты превзошла саму себя. Если бы ты не пошла на встречу с Деннисом, всего этого могло бы не случиться или случилось бы гораздо позже. Помнишь, однажды я обмолвилась, что с этим парнем надо что-то делать. Тогда мы здорово волновались за Андреа.
 – Кэт, а где Андреа?
 – Дай мне закончить, Сьюзан. Я всегда хотела, чтобы ты услышала это.
 – Извини!
 – Потом я решила не помогать в другой раз. Так я думала до тех пор, пока не узнала Денниса получше, и пока он не попал в переделку; пока он не узнал меня и не понял, что я единственная, кто вытащит его.
 – И в этот раз тебя там не оказалось?
 – В этот раз – нет. Сьюзан, я хочу, чтобы ты поняла. Деннис – тот тип мужчины, которому нужна привязь. Он всегда будет нуждаться в этом. До тех пор, пока веревка держала его у берега, он был в полном порядке. Если сдерживать его некому, он должен опираться только на себя.
 – Ты боишься, что он не смог бы?
 – Немного боюсь. Но мне следовало бы рискнуть, правда? Я должна позволить ему найти надежную гавань.
 – Кэтлин, эта гавань – ты?
 Сьюзан знала ответ, но ей хотелось услышать его от этой грустной, милой девушки. Кэт спокойно улыбнулась.
 – Я – ограничивающий фактор, если хочешь. Но, Сьюзан, – она наклонилась вперед, – я думаю, и кое-что еще. Мне кажется, мы оба имеем то, что нужно. Никакой гордости, никаких ограничений, щедрость в прощении, снисходительность, доброта. Возможно, один – слаб, но другой – силен, по-настоящему, это не имеет значения, не так ли? Это должно быть уравновешено в конце концов.
 – Ты изумительна, Кэт!
 – Ничего подобного, но я воительница. Я могла бы воевать за каждую пядь земли, ведущую к любимому человеку. Более того, Сью, в конце концов он научится бороться сам. Мы оба владеем свойством продолжать бесконечность. Не думай, что я строю замок на песке, говоря тебе, что это будет продолжаться. Я сделаю это. Я привяжу Денниса к себе. Но… – она откинулась назад с легкой таинственной улыбкой, которая сделала ее почти красавицей, – он захочет быть привязанным ко мне.
 Вернувшись в свой офис, Сьюзан вспомнила, что забыла переспросить об Андреа у Кэтлин. Где была Андреа? Сьюзан размышляла над этим вопросом также тщательно, как проверяла счета. Она решила попросить миссис Брэй закончить четырехчасовой чай, но эта леди плюхнула на пол поднос, проворчала что-то о докторе, желающем войти, и поспешила из комнаты. Доктор… доктор Хилари… Сьюзан покрутилась на веранде и увидела Роберта, ожидающего у входной двери.
 Она слышала, как миссис Брэй бегом спустилась в холл, чтобы принять входящего доктора в той официально манере, на которой она всегда настаивала.
 Роберт повернулся, услышав свое имя.
 – О, да это Сьюзан.
 – Роберт, может, ты мне скажешь что-нибудь об Андреа? Я страшно обеспокоена.
 – А что ты хочешь знать?
 – Что-нибудь из того, что известно тебе.
 – Мне известно совсем немного.
 – А именно?
 – Только то, что я женился на этой особе сегодня утром.
 – Ты… ты… что?
 – Прости, Сью, увидимся в другой раз.
 Дверь открылась, и дом поглотил его. Сьюзан буквально остолбенела, уставившись на закрытый главный вход, сгорая от любопытства и ощущая сильное огорчение за Питера. Она вернулась в офис, чувствуя себя безутешной. Она не знала, как и что думать. Роберт Хилари только что сказал: «Он и Андреа поженились».
 С неожиданным воодушевлением она подняла трубку и набрала номер хирургической клиники Черифилда.
 – Это кабинет доктора Хилари?
 – Да.
 – Миссис Хилари, могу я поговорить с миссис Турлс. Если она там, пожалуйста, позовите Андреа.
 Пауза, а затем:
 – Говорит миссис Хилари младшая. Я была миссис Турлс, но понимаешь…
 Неожиданный взрыв смеха.
 – Сьюзан, это ты?
 – Да, но…
 – Неужели ты не знала до сих пор? Разве Роберт не сказал?
 – Сказал, но я не поверила своим ушам.
 – Это абсолютная правда. Роберт и я женаты. Когда я находилась в Брисбене, он почему-то решил, что я обязательно вернусь и выйду за него замуж. Причем, все это должно случиться за один день. Так что он заготовил документы заранее, так, на всякий случай. Разве это не потрясающе?
 – Но, Андреа…
 – О, дорогая, не говори только, что ты приятно удивлена. Это было бы глупо. Именно ты подтолкнула меня к этому.
 – Я?
 – Да, в машине. Ты привезла меня в хирургию по поводу внутренних болей, помнишь?
 Опять взрыв смеха.
 – Андреа, ты это серьезно? Я имею в виду, на этот раз ведь все серьезно, не так, как было с Деннисом, правда? И не то, что с Роджером?
 Молчание, и потом – с другого конца провода – неожиданно серьезный тихий голос:
 – Сьюзан, я была глупая маленькая девочка, когда выходила замуж за Турлса. Глупышке все казалось сказкой, в которой красивый принц привел принцессу в зачарованный замок. Теперь это не имеет значения. Это был не замок, а он не принц. Все, что имеет значение, только то, что я женщина и женщина, которая полюбила Роберта.
 – А потом Деннис, Андреа?
 – Я не могу объяснить это. Роберт говорит, я просто плыла по воле волн. Возможно и так. Я действительно не знаю, и мне действительно все равно. Одно точно: я ужасно счастлива и собираюсь завести кучу детей. Роберт думает так же.
 В голосе Андреа чувствовался подъем, и Сьюзан вспомнила тот случай с красивым мальчуганом в кремово-голубой коляске, и как он смотрел на Андреа, и как она, Сьюзан, обвиняла Питера. Питер…
 Это был именно тот камень, который нарушал покой пруда. От счастья Андреа расходились круги несчастья Питера.
 – Андреа, ведь Питер… – Но было уже поздно.
 Андреа повесила трубку.
 Питер не было за ужином, она не видела его и потом. Сьюзан вновь навестила Денниса, поговорила с Кэт и миссис Брэй, но все это время ее мысли были заняты другим. По какой-то причине Сьюзан чувствовала страшную нервозность. Хотя ни Кэти, ни миссис Брэй, не упоминали открыто, как это сделал Деннис, о ее прерванном путешествии с Питером прошлой ночью, она чувствовала их осведомленность, ошибочность и, не менее ясно, очевидное сочувствие. Сьюзан очень хотелось рассказать им правду, но обозначить словами тему разговора, значило бы вовлечь их в дискуссии, но Сьюзан знала, что не вынесет этого.
 Она рано ушла спать. Хотя прошлая ночь оказалась почти бессонной, сна не было видно ни в одном глазу. Она лежала с открытыми глазами, как это было прошлой ночью в отеле, когда она, свернувшись калачиком на узкой постели, вслушивалась и ждала… Сейчас все повторялось.
 И вдруг она поняла… Она прислушивалась к шагам Питера.
 На следующий день ей стало известно, что Питер уехал в очередную экспедицию для пополнения своих образцов. Каждому казалось само собой разумеющимся, что он поставил ее в известность об отъезде, и ее гордость не позволяла сказать им обратное. Возможно, Питер и собирался упомянуть об этом, когда вошел вчера в офис с предложением проведать Денниса. Она вспомнила, как он странно смотрел на нее в тот момент. Пытаясь подавить чувство обиды, Сьюзан решила разобраться на столе и в картотеке Кэт. Потом принялась за стол Питера. Цветочных каталогов здесь было в изобилии. Она неторопливо перелистывала страницы, восхищаясь старомодными, пысокопарными описаниями: «Элегантный цветок, щедро украшенный полосками багрянца…», «Образец, рождающий изобилие благословенных колоколов…». Она подумала, что в садоводстве всегда пользуются такими разглагольствованиями. Потом вернулась к уборке. Странным образом две вещи поразили ее. Одна – увядшая спрессованная роза, подобная той, которую дети закладывают в страницы Библии. Другая – маленький заостренный на конце прутик. Она с любопытством рассматривала эти предметы. Роза стала почти коричневой, но ближе к цветочной чашечке все еще сохранилась нежная розоватость. Сьюзан стояла на коленях у стола, держа мертвый цветок на ладони. Она мысленно перенеслась назад, в прошлое, но нет, этого не могло быть. Питер не мог взять розу из того букетика, который она принесла в день свадьбы Линн, и все-таки это был именно тот букет крошечных бутонов. Прутик был другой. Это было очевидно. На нем хранились ее инициалы. Все женщины, работающие в оранжереях, делали это. Они выращивали растения и на некоторых ставили свои имена. Но почему прутик здесь? В столе Питера? И почему здесь же находится маленький мертвый бутончик розы?
 Она медленно закрыла ящик и заметила на столе сложенный вдвое лист бумаги.
 Это была официальная бумага с ее собственной размашистой подписью. Она раскрыла и прочитала с интересом. Нет сомнения, это был ненавистный контракт. Сьюзан быстро пробежала глазами сверху вниз, затем начала все сначала. В самом деле, это был обычный контракт, в котором не упоминалось ничего о вещах, интересных для нее.
 «Шестимесячный контракт, – сказал Питер. – Вы остаетесь со мной на шесть месяцев или выплачиваете остаток шестимесячного жалования, возмещая все неудобства, связанные с вашим досрочным отъездом. Этот штраф пошел бы на выплату жалования вашему преемнику.» Никаких дат на бумаге не стояло. Она была так же свободна, как до приезда сюда. С этого самого момента она была свободна уйти из «Гринфингерса» и никогда не возвращаться. Глубоко погруженная в свои мысли, она не услышала знакомых шагов. Сьюзан все еще держала контракт, когда Питер сказал своим обычным спокойным голосом:
 – Те, кто слушает тебя, – неудачники, но те, кто сует свой нос в чужие дела, очевидно, более успешны. Я думаю, то, что вы внимательно прочитали, принесло вам облегчение?
 Она почему-то обрадовалась его появлению. Через несколько мгновений Сьюзан забыла о контракте.
 – Почему вы вернулись? Экспедиция закончилась?
 – Она и не начиналась. Я не мог тронуться с места. Вы же ушли прошлой ночью.
 – Да.
 – Планы изменились?
 Молчание, затем он ответил немного угрюмо:
 – Нет, не думаю, что когда-нибудь действительно имел планы на серьезную экспедицию, или охоту, как я ее называю.
 Она поняла, что он говорит об Андреа, и ее сердце потянулось к нему.
 Она однажды тоже стояла, как теперь он, глядя на длинную и пустую дорогу. Если бы Питер взглянул на нее, то был бы приятно удивлен неожиданной мягкостью в ее глазах. Но его взгляд остановился на контракте, который она все еще держала в своих изящных руках. Когда он говорил, его голос казался простуженным.
 – Вы так и не ответили, мисс Ройден. Это была приятная новость для вас?
 Словно облитая его холодностью, она взглянула на него, и ее щеки запылали.
 – Вы обманули меня.
 – Обман на обман. Вы это имеете в виду? Все ваше отношение ко мне с тех пор, как вы приехали сюда, в Акуну, было одним сплошным обманом. Я действовал просто, по принципу «зуб за зуб».
 – Зачем вы поступили так? Почему хотели удержать меня здесь?
 – Я говорил вам уже, я научил вас многому. Зачем все начинать сначала с другим человеком.
 – Вы руководили мной, – она покраснела опять.
 – Да, с помощью собачьей палки.
 Спустя несколько мгновений она пришла в себя, затем поднялась с пола, держа контракт при себе. Обдуманно, она разорвала его от края до края.
 – В этом не было необходимости: ваш поступок ничего не меняет.
 – Для меня многое меняет, мистер Турлс. Теперь я свободна.
 Он не ответил. Вместо этого двинулся вперед. Когда он заговорил, голос его был грубый и неестественный.
 – Итак, вас ничто не удерживает. А как насчет этого?
 Неожиданно он сжал ее в своих объятиях. Такого с ней никогда не случалось. Никто ее так раньше не обнимал. Она чувствовала его болезненный голод, когда его руки сжались на ее талии. Когда он целовал ее, Сьюзан почувствовала его нетерпение и острое желание.
 – Питер…
 Смущенный восторг обуял ее. Она почувствовала бессознательный порыв ответного чувства. Но голос разума отрезвил ее. Его голод был голодом по Андреа, нужда в Андреа. Андреа была вне досягаемости навсегда, и это была его месть. Сьюзан попыталась вырваться, но он лишь крепче прижал ее к себе. Она знала, что надо сопротивляться, но ей это давалось с трудом. Он был требователен, дико нежен, этот мужчина, которого она чувствовала, знала даже лучше, чем он знал себя.
 Но в данной ситуации не было места лишним эмоциям. Для него она являлась Андреа. Или девушкой вообще, которая ему поможет забыть другую.
 Сьюзан вырвалась и резко отвернулась. Теперь их разделяло пространство комнаты.
 – Это было отвратительно.
 – Простите, если вы так считаете.
 – Я уеду завтра же.
 – Уезжайте лучше сейчас, немедленно.
 Он в свою очередь резко развернулся, пересек офис Кэт и широко распахнул входную дверь.
 – Путь открыт, Сьюзан, – он почти кричал.
 Она последовала за ним с высоко поднятой головой, расправив плечи, с каменным лицом.
 Когда она проходила мимо него, серые глаза встретились с зелеными, но лишь на одно мгновение, без эмоции, без всякого выражения. Он отвернулся, прежде чем они могли встретиться взглядами во второй раз, прежде чем она могла удивиться своей тоске, боли и обиде.




 Глава восемнадцатая


 Все же ушел Питер, а не Сьюзан. Она находилась в своей комнате, спешно упаковывая свои вещи, когда услышала шаги: вперед, назад, затем снова вперед. Она подошла к окну и выглянула. Грузовик задержался перед отправкой и был заполнен людьми, руководимыми Питером.
 Грузили вино, спальный мешок, обычные вещи, необходимые во время экспедиций. Затем с консервами в руках вышла миссис Брэй, погрузили одеяла, потом Русти, и последним был Питер. Он сел за руль, грузовик начал медленно выезжать на дорогу.
 Сьюзан отошла от окна и вернулась к вещам. «Питер, должно быть, решился на экспедицию в конце концов», – подумалось ей. По роду снаряжения это все выглядело, как настоящая охота. Раздался легкий стук в дверь. Сьюзан спустилась и открыла. Перед ней стояла Кэт.
 – Можно мне войти, Сью?
 – Конечно. Я немного занята. Подожди минутку, пока я уберу вещи со стульев.
 – Твоя кровать помнется, если я усядусь на матрац. Хотя ты не из тех суетливых людей, кто безмерно заботятся о порядке.
 Сьюзан засмеялась и сама уселась на шелковое покрывало.
 – Что-нибудь не так, Кэт?
 – Да, Деннис.
 – Ему хуже?
 – Во всяком случае, не лучше.
 Сьюзан внимательно посмотрела на Кэтлин. У нее возникло какое-то странное ощущение, что за всем этим что-то кроется.
 – Ну что, Кэт?
 – Питер сказал, что ты уехала.
 – Питер почти прав.
 – Но, Сьюзан, ты не можешь этого сделать.
 – Извини, дорогая, это решено окончательно. Я провела сегодня последнюю ночь на ферме «Гринфингерс».
 – Но, Сьюзан!
 – Ничто больше меня здесь не держит. Даже липовый контракт. Ты не против, если я закину в сумку несколько вещей, пока мы беседуем?
 – Конечно, нет, Думаю, ты слишком импульсивна.
 – Импульсивна? – Сьюзан немного помолчала. – Может, я просто невнимательна к другим.
 – Если ты уедешь сегодня, то все выйдет из колеи.
 – Что ты имеешь в виду?
 – У Денниса повысилась температура. Я звонила Роберту, он сказал, что за ним нужно наблюдать постоянно.
 – Ну и?
 – Я не могу одновременно быть с ним и заниматься делами в офисе.
 – У тебя же есть помощники, Кэт.
 – Понимаю. Мы обе понимаем. Сьюзан, обязанности сиделки нельзя объяснить за несколько часов. Этому нужно учиться, Сьюзан, и учиться не один месяц. Ты – другое дело. Ты жила в доме, соприкасалась с цветами, имеешь знание в обоих случаях: и из обычных бесед, и от проведенного в теплице времени. Вводить новую девушку, новичка, одно можно сказать… – Кэт пожала плечами.
 Сьюзан сложила ночную сорочку.
 – В Англии, – сказала она, – у нас есть объединение сиделок. Множество людей звонят туда и получают услуги. Вероятно, Турлсы могли бы сделать то же самое, и ты спокойно работала бы в офисе.
 Кэт вспыхнула.
 – Я не думала, что ты так поступишь, Сью!
 – А почему нет?
 – Потому что я не ожидала этого от тебя. Я думала, из всех именно ты могла бы понять, как важны для меня частые посещения Денниса. Разве не ты верила, что любовь всегда на первом месте?
 Сьюзан запихнула ночную сорочку с явным раздражением.
 – Разве я говорила это тебе?
 – Не мне, мисс Одли.
 – И Линн повторила это?
 – Какая разница, Сьюзан?
 – В общем, никакой. Особенно теперь, когда я собираюсь уезжать.
 – Сьюзан, ты не можешь уехать, – голос Кэт стал умоляющим.
 – Но это так важно для меня, Кэт.
 – Это важнее для нас, Сьюзан. Не уезжай, только не теперь. Подожди, пока Деннису не станет лучше.
 – Я не уверена, что чем-либо смогу быть тебе полезной, – Сьюзан начала сдаваться.
 Она помолчала и затем:
 – Ну ладно, я думаю, несколько лишних дней не повредят, особенно теперь, когда Питер отсутствует.
 Потом Сьюзан, строго взглянув на Кэт, добавила:
 – Я не буду распаковывать эти сумки, хотя при первом удобном случае, Кэт, я уеду.


* * *

 Спустя неделю стало ясно, что Деннис не в состоянии более сохранять свой несколько необычный статус.
 Помимо того, что он выглядел слишком скованным и явно не в своей тарелке, он стал еще и беспокойным.
 Сьюзан несколько раз замечала, как он крадется вдоль веранды, и однажды увидела в окно кабинета, как он с Кэт направлялся к купальне.
 «Что ж, пора это заканчивать, – твердо проговорила Сьюзан. – Я уезжаю завтра. Мне симпатична эта парочка, и я действительно люблю их, но, в конце концов, есть же и какие-то обязательства друг перед другом. Кэт и Деннис слишком долго ходят по лезвию».
 Она сообщила Кэт свои намерения и к собственному удивлению на этот раз не встретила бурных возражений.
 – Поступай, как хочешь, Сьюзан? Конечно, нам будет тебя не хватать. Куда ты собираешься?
 – К Линн. Там у Одлисов для меня всегда найдется комната. Я сейчас же им позвоню.
 Но Сьюзан ожидало разочарование. Хотя Линн в разговоре была мила, но, к несчастью, не могла ничего поделать – приехали родственники Терри из провинции, и дом был полон гостей.
 – Линн, мне подойдет что угодно. Хоть скамейка на веранде.
 – Прости, но дядя Джо уже занял ее. Конечно, мне очень неприятно, но я действительно не могу принять тебя, Сью. А теперь, прошу извинить, но мне необходимо посмотреть, готово ли жаркое. Как ты понимаешь, я все эти дни занята готовкой.
 Сьюзан в раздумье опустила трубку телефона. Она бы испытала разочарование, если бы не чувствовала во всем какую-то фальшь. Как можно принять извинения Линн, особенно зная, что родня Терри приехала не откуда-то издалека, а всего лишь из соседнего округа. Тем более, у родителей Линн и Терри родни не было, а наличие дяди Джо всегда подвергалось сомнению.
 Неожиданно ее осенило. Выход был найден. Слегка улыбаясь, Сьюзан позвонила в Черифилд. Уж Андреа примет ее.
 – Андреа? – спросила она.
 – Нет, это миссис Хилари старшая. Боюсь, вам не удастся переговорить с Андреа в течение нескольких недель. Она и Роберт отправились в свадебное путешествие. Вы же знаете, что доктора могут позволить себе такое, лишь когда представиться возможность, а не когда хочется. Как вы сказали ваше имя?
 – Миссис Хилари, хотя я и не назвалась сразу, но теперь скажу, я Сьюзан Ройден.
 – Да, да, конечно, Сьюзан. Как у тебя дела, дорогая?
 – Спасибо, все хорошо, – небрежно ответила Сьюзан, в то же время она лихорадочно обдумывала сложившуюся ситуацию. – Миссис Хилари, не могла бы я пожить у вас. Я думаю, вам немного одиноко.
 – О нет, спасибо. Здесь остался молодой начинающий врач. Он замещает Роберта. Очень, очень милый молодой человек. Он чем-то напоминает Роби.
 – А женское общество вам не нужно?
 – Да, конечно.
 – Тогда…
 – Вот почему я уезжаю к сестре в Мельбурн. И до возвращения Роби и Андреа здесь поживет врач с женой и их небольшая семья. Сьюзан, они так милы!
 – О…
 Сьюзан попрощалась с миссис Хилари и некоторое время приходила в себя после разговора. У нее появилось ощущение, что ее опутывает сеть интриг. Затем начались звонки в гостиницы, пансионы, конторы сдачи в аренду домов, квартир, комнат…
 Всегда переполненный Сидней не мог предложить Сьюзан убежища.
 Кэт, зашедшая узнать, как идут дела, кивнула, когда Сьюзан повторила вслух дату, с которой ей наконец-то предложили комнату.
 – Я согласна, – поспешно ответила Сьюзан, утвердительно кивая головой, и, вопросительно глядя на Кэт, положила трубку.
 – Ты никогда не говорила, – заметила Кэти, – но я думаю, тебе почему-то нужно уехать до возвращения Питера.
 При этом Кэти посмотрела на свою подружку. Сьюзан кивнула.
 – В таком случае предложенный тебе день подходит. Ты уедешь на день раньше, чем вернется Питер. Тебя это устраивает? – все это Кэт говорила, тяжело дыша и пряча глаза.
 Кэтлин не стала расспрашивать Сьюзан о причинах поспешного отъезда, за что последняя была ей благодарна. Сьюзан решила простить девушке ее намерения в отношении Денниса и мнимую болезнь парня. «В любви все средства хороши», – с нежностью подумала она, вставая из-за стола и обнимая Кэт.
 – Что ж, нам придется расстаться, – твердо заявила Сьюзан.
 – Это так необходимо? Ты не передумаешь, когда… Я имею в виду, ты уверена… Совершенно уверена…
 – Да, Кэт, совершенно. Постарайся с пользой провести оставшиеся часы, старая ты обманщица. Должна сказать, что вам с Деннисом никого не удалось провести.
 – Ну и хорошо, – смиренно улыбнулась Кэт. – Все к лучшему. Деннис и я… – она сразу же осеклась. – Ты не скажешь, что здесь к чему. Я слишком долго отсутствовала и перестала понимать, как управляться с делами.
 Последние дни промчались слишком быстро. Казалось, столько всего необходимо сделать и так мало для этого времени.
 В конце концов, Сьюзан передала дела Кэт, собрала вещи, даже перенесла их на веранду и попрощалась с девочками.
 Наступил ее последний полдень на ферме «Гринфингерс». Через час придет такси.
 Сьюзан стояла у окна ситцевой комнаты, где к ней пришла любовь, и смотрела на речные блики, пробивающиеся сквозь зелень листвы виноградных лоз. Они всегда пятнами теней раскрашивали пол и потолок.
 Зелень за окном манила Сьюзан. Это был холодный зов, которому она не могла противиться. Девушка взглянула на часы. Время еще было. Она незаметно вышла из дома.
 Сьюзан решила пройти мимо австралийских зарослей к английскому уголку парка. Лишь сейчас, перед отъездом, она поняла, как все ей здесь дорого: каждый куст, каждый цветок.
 Вовсю цвела жакарда. «Ее цвет был подобен голубому вскрику изумления», – несколько претенциозно подумала Сьюзан. Цветение было ярким, решительным и столь… столь праздничным.
 Она обошла небольшой ручей в том месте, где Питер вышел к ней в тот жаркий день и повез ее до предгорья.
 Сьюзан прошла вдоль купальни, где наслаждалась, плавая с Деннисом.
 Время отъезда приближалось. Скоро приедет такси. Ей нельзя больше задерживаться. С непонятным ей самой чувством она повернулась и направилась к дому через английский парк.
 Плечи ее безвольно опустились в неясном и неосознанном разочаровании, а ноги сами резко пинали мелкие камешки. Но когда она миновала буковые деревья, а первый дуб зашелестел над ее головой, Сьюзан подняла взгляд, слегка улыбнулась и выпрямилась. Ощущение было столь неожиданно успокаивающим, как будто ласковые пальцы нежно пробежали по сердцу.
 Такой и увидел ее Питер Турлс. Как тогда – в первый раз. Та же самая картина, навсегда оставшаяся в его памяти: английская девочка среди австралийского полдня. Подчеркнуто вызывающая и одновременно какая-то недосказанная. Он стоял, не шевелясь, наблюдая ее приближение.
 Однако Русти не был столь спокоен. Пес решительно бросился вперед. Он подпрыгивал на задних лапах, лез лизаться и лаял от восторга.
 – Немного не так, как в прошлый раз, – сдержанно заметил Питер и вышел вперед.
 Сьюзан посмотрела ему в глаза, стараясь не выразить удивления и не меняя выражения лица. Она ответила просто и несколько сухо:
 – Да, немного не так.
 Потом они пошли рядом.
 – Вы уезжаете, мисс Ройден?
 – Да. Прошу прощения, что так задержалась. Мне следовало уехать значительно раньше. Я думала уехать до вашего возвращения, мистер Турлс.
 – Да, Кэт так и сказала. К сожалению, я вернулся несколько раньше.
 Сьюзан внимательно посмотрела ему в глаза и прошептала:
 – Почему? Приехали раньше или хотели появиться именно в этот момент? Последнее время я не слишком-то доверяю Кэт, – в ее голосе чувствовалось сомнение.
 Питер рассмеялся и ответил:
 – Действительно, вы правы. Она намеренно вас обманула. Кэт не хуже меня знала, что я вернусь именно сегодня.
 – Но почему?
 – Ей не хотелось, чтобы вы уехали, не повидавшись со мной. Этого же не хотели ни Линн Одли, ни Андреа. И это правильно.
 – Почему?
 – Потому что нам надо поговорить. Даже вы, Сьюзан, не можете с этим не согласиться. Даже девочки видели необходимость этого. Даже миссис Брэй. Я думаю, это очевидно и Русти. Между нами остается что-то недосказанное, что необходимо выяснить.
 – Например?
 – Например, почему вы обманывали меня в отношении Стивена Мэллинга? Например, почему вы ушли с Деннисом? Например, отчего съеживались от моих прикосновений с первого же дня. Почему, Сьюзан?
 – Вы имеете в виду ваш последний вопрос?
 – Да. Ведь это правда? Не так ли? Вы невзлюбили меня с того самого мгновения, как я удержал Русти, когда он хотел вас укусить.
 – Но вы сделали это не самым лучшим образом.
 – И с тех пор вам все во мне не нравилось. Да, как говорится, плохое начало – счастливый конец. Это то, на что я все время надеялся.
 – Что вы имеете в виду?
 – Счастливый конец. Удачный венец нашим отношениям. Не смотрите на меня так. Вы должны понимать.
 – Я не понимаю.
 – Хорошо. Почему, вы думаете, я старался задержать вас здесь, в «Гринфингерсе»? Как вы думаете, почему я лгал относительно контракта, хотя его как такового и не было?
 – Я не знаю.
 – Скажу честно. Я должен был задержать вас. Я этого не хотел, это был не мой выбор. Это было что-то большее – я обязан был поступить так. Это судьба, если хотите – рок. Может, так решили боги. Видите ли, к несчастью, я влюбился в вас с первого взгляда. Я уверял пас, что все дело в контракте, которого вы должны придерживаться. Хотя сердцем понимал, что, даже если вы узнаете правду, я буду, тем не менее, заставлять придерживаться его. Я решил удерживать вас здесь и непрестанно говорил, что люблю вас, пытаясь и от вас добиться взаимности.
 – Но вы не…
 – Как мог я? Я лишь раз обнял вас, а вы сжались, как моллюск, и заявили, что это нехорошо.
 – Как могла я вести себя иначе, когда за этим не было ничего, кроме похоти? – говоря это, Сьюзан думала об Андреа.
 Питер прямо взглянул на Сьюзан и честно сознался:
 – Да. Было желание. Не забывайте, Сьюзан, я – мужчина. Надеюсь, однажды я это доказал.
 Сьюзан вспомнила тот случай, когда узнала, что Андреа и Питер не женаты. Вспомнила, как вспыхнули ее щеки после его презрительного замечания о совместной спальне.
 – Да, то было желание. Признаю это, – повторил Питер. – Моя любовь никогда не будет платонической.
 Говоря это, он смотрел прямо в глаза девушки.
 Будет, не может быть… Сердце Сьюзан бешено забилось.
 Она ускорила спой шаг, но Питер задержал ее. Его руки легли на ее мягко, но, тем не менее, властно. Питер повернул девушку к себе, стараясь заглянуть в ее глаза.
 – Нам необходимо все выяснить, Сьюзан. На этот раз ты не убежишь.
 – Но такси…
 – Я расплатился с таксистом. Теперь нам ничто не помешает. Когда же мы выскажем друг другу все недосказанное? Я думаю начать с Денниса. Почему ты планировала уехать с моим братом?
 – Питер, я не хотела, Я думала…
 – Не надо больше лгать, Сьюзан. Я не дурак и понимаю, что означает желание женщины уехать с мужчиной.
 – Я не собиралась. Я говорю правду. Мы не собирались уезжать вместе. Это была уловка, чтобы уберечь Андреа.
 – Для кого? – На лице Питера безошибочно читалось неподдельное изумление. – Что за идиотская игра?
 – Это правда. Так мы планировали. Мужчины не защищают женщин, не опекают их, не обращаются с ними, как с музейными экспонатами, без любви. Именно так вы и вели себя с Андреа.
 – Ты думала… Деннис думал, что я люблю эту маленькую… – Питер рассмеялся, но затем успокоился.
 – Я должен рассказать о ней. Она не была… Она не такая плохая на самом деле. Я думаю, со временем она превратиться в абсолютный идеал.
 Питер неожиданно почувствовал, как в изумлении широко раскрылись глаза Сьюзан, и хмыкнул.
 – Как ты могла прийти к такому заключению. Хотя… Весьма вероятно, так все и выглядело со стороны. Мне кажется, в этом есть резон.
 – Именно так. Я все время верила, что вас волнует Андреа.
 – Волнует… Да я мог с удовольствием отшлепать ее.
 – Так что же тогда?
 – Пожалуй, надо все рассказать, Сьюзан. История несколько путанная. Но постарайся представить всю картину. Даже если я и нарушу хронологию.
 Питер и Сьюзан вынуждены были приостановиться на опушке рощи из буков и тополей. Впереди виднелся сельский магазинчик. Вокруг – пустошь, беседки и павильоны. Питер увлек девушку к одной из беседок. Запах влажного мха, карабкающегося по стенам, пьянил и приятно остужал разгоряченные лица.
 – Роджер, следовательно, был моим кузеном, – начал рассказ Питер. – После смерти родителей он жил у нас. Мы, трое ребят, росли вместе. Деннис и я никогда в действительности не любили Роджера. Мы не злословили на его счет, но и не говорили о нем ничего хорошего. Он был самодоволен и очень эгоистичен. Единственная мысль тревожила его в жизни – он сам. С этим мы столкнулись, как только увидели его.
 Мой отец также не любил Роджера, но он обладал сильно развитым чувством ответственности. В своем завещании он отписал треть состояния Роджеру. Ты должна четко понимать, Сьюзан, что сумма была отнюдь не маленькой. Мы – сравнительно состоятельная семья.
 Сьюзан утвердительно кивнула.
 – Тем не менее, в завещании было оговорено условие. Я уверен, что такое же условие отец поставил бы и нам – своим детям, если бы сомневался в нас.
 – Что за условие, Питер?
 – Прежде я немного расскажу об отце. Моя мать бросила отца вскоре после рождения Денниса. Ты это знала?
 – Да. Деннис как-то обмолвился об этом. Похоже, он боится, что унаследовал какие-то черты характера от нее.
 Питер вздрогнул, но продолжал:
 – Она была непорядочной женщиной, Сьюзан. Она разбила сердце отца, а он этого не заслужил.
 – А что произошло?
 – Она бросила его и убежала с кем-то. Я думаю, позже произошла авария, и она погибла вместе со своим избранником. Эта страница истории семьи несколько загадочна. Но отпечаток ее лег на всю жизнь отца. У него появилась идея фикс – сохранение брака. Он не упускал возможности рассказать нам о святости любви. Это стало для него наваждением. По его воле треть состояния переходила к Роджеру только при удачном браке, а степень такой удачи рассматривалась как период совместной жизни не менее шести лет. Полагаю, старик хотел бы назначить не шесть, а все шестьдесят лет, но, учитывая свойства характера Роджера, поставил более реальный срок.
 Сьюзан молчала, но, видя, что Питер прервал рассказ, спросила:
 – Но ведь Роджер умер. Не так ли? Как это отразилось на наследстве?
 – Поверенному, ведущему дело, были даны соответствующие инструкции. В случае смерти Роджера, его вдова не должна повторно выходить замуж не раньше шести лет. Женитьба до этого срока служила для моего отца доказательством неудачи прошлого брака. Постарайся понять моего отца, Сьюзан. Его собственная жизнь была грубо растоптана, и на развалинах любви им овладела мечта, о которой я уже говорил.
 – Поэтому вы и взяли Андреа под свое покровительство. Хотели уберечь для нее причитавшееся наследство? Деньги, которые перешли бы от мертвого мужа вдове через шесть лет?
 – Не совсем так, – возразил Питер. – Андреа далека от нужды, и, кроме того, я никогда не полагался на деньги, Сьюзан. Как и отец, я больше верю в любовь.
 В тот день, когда я впервые увидел Андреа (она и Роджер уже были женаты), я почувствовал заложенные в ней возможности. Она была игрива, даже легкомысленна, мозгов в ней не больше, чем в платяной щетке. И при этом она не знала еще жизни. Была неразвита. Я убедился, что, если дать ей возможность и поддержать ее, она станет порядочной женщиной.
 Если бы только Роджер хоть немного помог ей… А он и шага навстречу не сделал. Она бы стала отличной женой, любящей матерью. Она ведь обожает детей. Но даже в них ей было отказано. Роджер был слишком эгоистичен, чтобы думать о потомстве.
 В любом случае, он ничего не предпринимал. Роджер всего лишь женился на ней, чтобы украсить свой петушиный хвост еще одним ярким пером. А как только это произошло, потерял к ней всякий интерес.
 Все это я обнаружил сразу. Позже, отправившись на похороны, я настолько был тронут этой беспомощной недалекой молодой женщиной, что решил дать ей понять, что значит выходить замуж за первого встречного. Однако что-то не оставляло меня в покое. Я чувствовал себя ответственным за нее.
 – Поэтому вы и привезли ее сюда?
 – Да. А ты решила, что все было сделано из-за любви к ней?
 – Конечно, Питер. Я думала, ты ждешь окончания траура, чтобы жениться на ней. Но что же будет теперь после ее свадьбы с Робертом? Конечно, она теряет право на наследство?
 Питер пожал плечами и продолжил:
 – Это касается только нас. А средств у нашей семьи достаточно. Поэтому я положил Андреа приданое – я всегда планировал поступить так, если она найдет хорошего человека.
 – А Роберт хороший?
 – Роберт – отличный парень. Я часто думал о нем. Но хотел проверить, Сьюзан. Хотел быть уверенным. Я все время думал о счастье Андреа – этой симпатичной, но слегка сумасбродной молодой женщины.
 – Роберт будет заботиться о ней?
 – Я уже говорил, что Роберт – отличный парень.
 Беседа прервалась, а затем Питер прошептал:
 – Остается еще один небольшой вопрос. Ты и Стивен. Почему ты лгала мне? Почему не сказала правду?
 – Какую правду?
 – Что ты покинула Англию и ушла со сцены, потому что обнаружила сильное чувство, возникшее между твоей сестрой и Стивеном? Зачем ты заставила меня перебрать все самые худшие варианты? Тебе следовало бы знать, что я из тех, кто все принимает близко к сердцу. Слишком близко, Сьюзан. Я ничего не могу поделать с собой. Уж так я устроен. Если я кого-нибудь полюблю, то – навсегда. Никаких вторых планов и уверток.
 Неожиданно глаза Питера значительно прищурились, и он проговорил:
 – Сьюзан, я хочу, чтобы ты это поняла.
 Девушка отступила, но ее глаза по-прежнему смотрели вниз.
 Резко взмахнув рукой, Питер вновь вернулся к разговору о Стивене и Хоуп. Однако Сьюзан взглянула на него и гневно прервала:
 – Линн Одли говорила мне. О нет, только не сердись на нее, что она мне все рассказала и помогла пробыть все это время.
 Пока Сьюзан выпаливала эту тираду, Питер вынул из кармана конверт. Девушка обратила внимание, что это телеграмма и что она уже прочитана.
 Сьюзан воскликнула:
 – Ты уже прочитал.
 – А почему бы и нет. Это касается меня так же, как и тебя.
 Девушка в изумлении взглянула ему в глаза, а Питер мягко, но настойчиво предложил:
 – Прочти, Сьюзан.
 Она вырвала послание и прочитала:
  «Счастливы узнать тчк Да благословит Бог тебя Сьюзан и Питера тчк Порадуйтесь с нами тчк Хоуп и Стивен Мэллинги тчк». 
 – … Они поженились?
 – Очевидно.
 – Но как… Я имею в виду, что ты сделал, чтобы получить такое послание?
 – Очень просто. Послал телеграмму, объявляющую о нашей помолвке.
 – Ты не должен был этого делать!
 – Почему? Разве ты этого не хотела? Чем тогда объяснить твое проживание в Австралии, если не мечтой найти любовь?
 – Полагаю, и Линн того же мнения, – голос Сьюзан вновь стал возмущенным. – Я ей впредь никогда не поверю.
 – Больше ничему не верь. Я буду следить за тем, чему верить, а чему нет. Почему ты не радуешься? Разве ты не достигла всего, чего хотела?
 – Мне не нравятся методы достижения.
 – А что именно? Может, я тебе не нравлюсь?
 Сьюзан отвернулась, а потом снова открыто посмотрела в глаза Питера и сказала:
 – Да нет же, ты мне нравишься. Но ведь это еще не любовь.
 – Это неотъемлемая часть любви. Надо, чтобы человек нравился, иначе не будет любви. И все же я не верю тебе, Сьюзан Ройден. Я думаю, ты любишь меня, но еще не пробудилась окончательно. В любом случае, это то, над чем мне предстоит поработать. Больше, моя девочка, я не отступлю. И ты тоже не смей. Я буду держать тебя здесь, в «Гринфингерсе», как Андреа. С той лишь разницей, что тебе я буду каждый день говорить, как я люблю тебя… Пока и ты, в свою очередь, не полюбишь меня.
 Сьюзан внимательно слушала, но что-то тревожило ее память. Внезапно, подобно взрыву, накатило воспоминание.
 После происшествия с Деннисом, когда он уже покинул «Гринфингерс», она прислушалась к своим чувствам и обнаружила… Где-то глубоко в ней таилось чувство любви, но не к Деннису, а к чему-то связанному с ним. Чему-то очень знакомому. Чему-то, что она уже любила. Она не могла вспомнить, когда, где и как пришло это чувство. Просто она ощущала его.
 Теперь Сьюзан поняла и сразу обессилела…
 Она уже любила, но не Денниса, а как бы отражение Питера в нем. С самого начала это был Питер. Теперь только Питер…
 Он напряженно всматривался в нее. И как когда-то она, отошел назад. Девушка импульсивно подалась вперед, но ее порыв остановила рука Питера.
 – Сьюзан, между нами два шага и целый мир. Если хочешь прийти ко мне, то иди только ко мне и навсегда. Приходи вся, не оставляй ничего ни для кого больше.
 Только сейчас Сьюзан действительно посмотрела на него, переполненная необычным ощущением его честности, гордости, мощи, жесткости, скрытой силы и несгибаемой воли.
 Преодолев это расстояние сначала протянутыми руками, а потом и всем своим существом, она уже знала, что поцелуй будет не похож на тот первый – полный сомнения и недоверия. Не будет он похож и на второй поцелуй – насыщенный грубым желанием.
 Сьюзан знала, что этот поцелуй будет чист и в нем не будет желания или страсти. В этом поцелуе воплотится исполнение всех надежд и ни намека на обещание любви, так как оно уже не нужно.
 Питер прижимал ее к себе, а она думала: «Пришло настоящее непреходящее чувство, которое будет до конца жизни. Нет, не так – до конца их жизней».
 Между поцелуями Сьюзан прошептала:
 – Нам надо пойти в дом и всем объявить.
 – Мы сообщим всему миру, – ответил Питер, – но не сейчас. Ты помогла им: Линн и Терри, Андреа и Роберту, Кэт и Деннису, Хоуп и Стивену. Теперь важнее всего на свете наша любовь.