Аннотация: С первого взгляда юная Антония Мейтленд поняла, что мужественный Трей Деверилл предназначен ей самой судьбой. Но о браке с Треем девушка не смела даже мечтать – ее отец, богатый кораблестроитель, намерен отдать дочь в жены знатному дворянину, а не безродному авантюристу и ни за что не изменит своего решения.
 Однако незадолго до свадьбы Антонии происходит непредвиденное, и теперь Деверилл – единственный, кто способен спасти возлюбленную от угрожающей ей смерти…


---------------------------------------------


 Николь Джордан
 Грешная фантазия


 Линде Френсис Ли, которая все понимает, с любовью и благодарностью.



 Пролог


  Лондон, апрель 1811 года 
 Впервые увидев знаменитого искателя приключений Трея Деверилла, Антония Мейтленд ужасно испугалась, потому что он был абсолютно голым. Ее утешало лишь одно – на его ничем не прикрытое тело она наткнулась совершенно случайно. Вернувшись домой на весенние каникулы из элитного пансиона, Антония отдала шляпу и перчатки встретившему ее дворецкому и направилась к чертежной комнате, откуда отец управлял своей огромной корабельной империей. Они не виделись целый месяц, и ей хотелось поскорее увидеть его.
 – Думаю, вы найдете мистера Мейтленда наверху, – сообщил дворецкий. – Вероятнее всего, в галерее.
 – Спасибо. – Антония бегом поднялась по широкой лестнице и быстро прошла по восточному крылу фешенебельного особняка.
 Восемь лет назад, сразу после внезапной смерти жены от воспаления легких, Сэмюел Мейтленд выстроил огромный особняк в ставшем престижным районе Лондона южнее Мейфэра, и теперь самым любимым его местом стала галерея, где висел портрет жены.
 У Антонии же любимой комнатой была шикарная новомодная ванная, расположенная в дальнем конце коридора. Увидев, что слуга исчез за углом, она вздохнула в предвкушении удовольствия. Отец, всегда интересовавшийся новыми изобретениями, в прошлом году установил в кухне паровой котел, который обеспечивал подачу горячей воды наверх прямо в огромную, специально спроектированную медную ванну. Она не представляла себе большей роскоши, чем часы, проведенные в горячей ванне, от которой поднимается пар.
 Дойдя до конца коридора, Антония увидела, что дверь в ванную осталась слегка приоткрытой, и, заглянув внутрь, буквально окаменела.
 Из овальной ванны вышел мужчина, мускулистый, крепкого сложения и совершенно голый, окутанный лишь легким облачком пара.
 Антония внезапно потеряла способность дышать; мужчина же, словно почувствовав ее присутствие, поднял голову и повернулся, давая ей возможность получше разглядеть себя.
 – Ну и ну… – пробормотала Антония с испугом и поспешно отвела взгляд. В свои почти семнадцать лет она никогда еще не видела ничего столь потрясающего и столь величественного, как этот мужчина, и не испытывала такой бурной первобытной реакции. Жар разлился по ее телу, а между бедрами она ощутила непонятную теплоту.
 Когда ей все же удалось перевести взгляд от широкой, поросшей волосами груди к крепкой шее и дальше, Антония обнаружила, что лицо мужчины так же греховно красиво, как и все остальное. Мокрые каштановые волосы, выжженные солнцем, были заглажены назад, а квадратные скулы и подбородок с небольшой ямочкой, выглядевший еще более грубым от налета щетины, придавали его чертам твердость и решительность. Но самым поразительным в нем были глаза цвета морской волны, дерзко смотревшие из-под густых бровей и делавшие его безумно привлекательным. Когда эти светло-зеленые глаза встретились с ее взглядом, Антония почувствовала, как внезапный жар обжег ее.
 – Прошу прощения. – Взяв полотенце, мужчина обернул его вокруг узких бедер.
 Его низкий бархатистый голос наконец вывел Антонию из оцепенения, и, вспыхнув, заикаясь, она выдавила из себя:
 – Это моя вина… Мне не следовало находиться здесь…
 – Полагаю, вы мисс Мейтленд?
 – Да… А кто вы?
 На губах мужчины промелькнула улыбка, и Антония, придя в смятение от отсутствия у него хороших манер, прижала ладони к горящим щекам.
 – Трей Деверилл, – спокойно ответил он.
 Брови Антонии мгновенно взлетели вверх. На протяжении многих лет она слышала рассказы о беспутном Трее Деверилле как от владельцев кораблей и морских капитанов, так и от отца. Отец и Деверилл некоторое время были партнерами в небольших рискованных морских предприятиях. Деверилл слыл отважным исследователем и искателем приключений и приобрел известность как участник битв с пиратами в открытом море.
 Антония часто пыталась представить себе, какой он, но Деверилл оказался моложе, чем она ожидала – ближе к двадцати пяти, чем к тридцати, и более… полным жизни, что ли.
 Антония постаралась взять себя в руки.
 – Простите, что помешала, мистер Деверилл. Понимаете, я просто растерялась, увидев вас… в таком виде.
 – При таких обстоятельствах это вполне естественно, – отозвался он с насмешливым блеском в изумительных глазах.
 Однако, отметила Антония, он, по-видимому, нисколько не смутился и не нервничал, так как, несомненно, прекрасно знал, какое впечатление производит на женщин – и на нее тоже. Он непринужденно стоял, склонив голову набок, и пристально рассматривал Антонию – или, возможно, просто вежливо ждал, когда она перестанет таращиться на него и уйдет.
 – Понимаю. Окажите мне любезность, закройте дверь, – неожиданно сказал Деверилл.
 – Да-да, конечно. – Антония взялась за ручку двери.
 – Погодите, мисс Мейтленд…
 – Да?
 – Не думаю, что вам следует рассказывать об этом недоразумении отцу.
 – О, сэр. – Румянец на щеках Антонии стал еще ярче. – Я никому не собираюсь рассказывать об этом, а тем более отцу.
 Закрыв дверь, Антония продолжила поиски отца, твердо пообещав себе забыть случайную встречу с возмущающим спокойствие авантюристом.
 Вечером за обедом Антония старалась не встречаться взглядом с Девериллом, который, впрочем, вел себя как джентльмен и ни единым взмахом длинных темных ресниц не дал понять, что они уже встречались при весьма неподходящих обстоятельствах.
 Отец Антонии довольно часто приглашал морских капитанов и деловых партнеров на обед в Мейтленд-Хаус, и иногда они оставались на ночь. Обычно Антония засыпала их вопросами о кораблях и приключениях на морс, но в этот раз она оставалась на редкость молчаливой.
 Было подано еще три блюда, и все это время Антония сосредоточенно смотрела в свою тарелку, лишь иногда бросая осторожные взгляды на Деверилла.
 В модном синем сюртуке из дорогой ткани, облегавшем его широкие плечи, с безупречно белым тонким шейным платком, смягчавшим его суровую, дерзкую красоту, Деверилл выглядел настоящим джентльменом. В его густых волнистых волосах блестели прожилки золота, а гладко выбритое лицо казалось бронзовым от загара.
 Увы, Антония вряд ли могла произвести на него столь же неизгладимое впечатление; по существу, она все еще оставалась школьницей, долговязой и неуклюжей, с рыжими волосами, которые все же обещали потемнеть и в один прекрасный день стать красивыми золотисто-каштановыми. Единственным привлекательным моментом было то, что она, как единственный ребенок, со временем унаследует огромное богатство отца и его кораблестроительную империю.
 Сэмюел Мейтленд пробился в магнаты собственными силами. Будучи прозорливым бизнесменом, он участвовал в многочисленных предприятиях, но свое огромное состояние создал главным образом блестящими проектами парусных судов. Хотя респектабельное общество считало Мейтленда человеком низкого происхождения и осуждало за то, что он занимается торговлей, он все же отправил Антонию в самую престижную в Англии академию для юных леди, где ее терпеливо обучали.
 – Вы, мистер Деверилл, наверняка участвовали во многих приключениях? – стараясь преодолеть свою застенчивость, спросила Антония.
 Он перевел на нее взгляд, и она увидела в их ясной глубине насмешливый блеск.
 – Да, верно.
 – Нельзя ли услышать хотя бы о некоторых из них?
 – О, только не это. – Мейтленд покачал головой. – Такие рассказы не подходят для нежных ушей.
 – Видите ли, я не посчитался с мнением отца и убежал в море, – подтвердил Деверилл. – Хотел посмотреть мир и оставить в нем свои следы.
 – Кажется, ваш отец носит рыцарский титул? – Антония с любопытством взглянула на него.
 – Да, но как самый младший из трех сыновей я никогда не унаследую этот титул.
 Все же в его жилах течет доля голубой крови, отметила про себя Антония. Имя, данное ему при крещении, тоже аристократическое, так как Трей – это сокращенное от Трейлейн, названия родового имения по материнской линии. Говорили, что он очень богат. Деверилл владел небольшой флотилией вооруженных судов, которые сдавал внаем судоходным компаниям для обеспечения защиты больших, неповоротливых торговых кораблей, перевозящих ценные грузы, как от французского флота, так и от грабителей-корсаров. При этом ходили слухи, что он разбогател на конфискации сказочных пиратских сокровищ.
 – Мне тоже хотелось бы отправиться в море, – весело заявила Антония, – но это ужасно расстроило бы папу.
 – Ах, дочка, ты разбила бы мое сердце. Но ты моя гордость и когда-нибудь непременно сделаешь великолепную партию.
 Тут Антония снова отдала все внимание бланманже. Ее мать была урожденной аристократкой, и Сэмюел Мейтленд не мог смириться с мыслью, что дочь чахнет вне общества из-за его неблагородного происхождения. Антония обожала отца и сделала бы все, чтобы порадовать его, даже если бы это противоречило ее ожиданиям чего-то более возбуждающего и захватывающего, чем достойная, скучная жизнь, которую вели большинство великосветских леди.
 Взглянув на отца, Антония отметила, что за последний месяц он словно постарел: в его волосах появилась седина, на лице добавилось морщин, а от былой веселости не осталось и следа. То, что теперь он жил исключительно ради нее, не было для Антонии секретом.
 – Моя девочка, нам с Девериллом нужно обсудить важные дела, – обратился к ней Мейтленд.
 – Да, папа. – Антония заставила себя улыбнуться и, обойдя вокруг стола, поцеловала отца в щеку. – Я побуду в гостиной.
 Мужчины вежливо встали, и Антония, уходя, слышала, как отец сказал:
 – Пойдемте в чертежную, Деверилл, я покажу вам новый проект.
 Чертежной Сэмюел Мейтленд называл большой кабинет, где он создавал эскизы новых кораблей. В последнее время, стремясь стать респектабельным членом общества, он начал управлять своей империей из дома, вместо того чтобы каждый день отправляться в контору, расположенную неподалеку от лондонской гавани. Сэмюелу доставляло удовольствие иметь благодарного слушателя, который признавал в нем талантливого конструктора; такой моряк, как Деверилл, мог по достоинству оценить его успехи.
 Когда через час экономка, миссис Пик, принесла чай, Антония все еще скучала в гостиной. Ей очень хотелось, чтобы добрая женщина осталась и составила ей компанию, но миссис Пик прекрасно знала свое место, поэтому они просто немного поболтали, и экономка ушла.
 Допив чай, Антония пошла наверх, чтобы сменить вечернее платье на зеленый бархатный костюм для верховой езды. В дальнем конце двора отец соорудил площадку для стрельбы из лука, которая вполне устраивала Антонию. Стрельба из лука являлась видом спортивных состязаний, доступным для женщин, и Антония надеялась, что когда-нибудь ее примут в члены Королевского британского клуба лучников.
 Спустившись по ступенькам террасы, Антония пошла по дорожке через ландшафтный парк, освещенный неярким лунным светом. Миновав застекленный павильон, украшенный изящным деревянным кружевом и вьющимися розами, она подошла к маленькой постройке, в которой хранилось спортивное снаряжение, и зажгла два фонаря – один на дальнем конце стрельбища, чтобы освещать соломенный круг, а другой на мраморном столе рядом с линией стрельбы. Затем, достав лук и колчан со стрелами, она с удовольствием ощутила в руках гладкий полированный тисовый лук.
 Вставив стрелу и оттянув тетиву, Антония ощутила чувство благоговейного спокойствия. Ее не огорчило даже то, что она совершенно утратила мастерство и из двенадцати стрел только три поразили золотой «бычий глаз» в центре.
 Внезапно Антония почувствовала, что она не одна и, вздрогнув, обернулась. Трей Деверилл стоял неподалеку и добродушно улыбался.
 – Простите, я, кажется, напугал вас. – Он не спеша направился к ней. – Из своих апартаментов я услышал странные звуки и решил узнать, что это такое.
 Когда Деверилл остановился возле Антонии, фонарь осветил его необыкновенно красивые черты, и ее сердце снова застучало сильнее, однако она сумела взять себя в руки.
 – Я думала, вы все еще беседуете с моим отцом. Когда папой овладевает идея нового проекта, он не ложится спать, пока не проработает досконально все детали. – Она вздохнула и вставила стрелу. – Мне повезет, если он выйдет из чертежной до того, как закончатся мои каникулы.
 – А вы не можете пойти к нему туда?
 – Боюсь, меня там не ждут. – Выпустив стрелу, Антония проследила, как та со свистом описывает дугу.
 – Впечатляет, – одобрительно заметил Деверилл, когда наконечник стрелы вонзился рядом с золотым центром.
 – Благодарю вас, но здесь расстояние меньше, чем на соревнованиях.
 – Стрельба из лука необычное занятие для леди, разве нет?
 – Безусловно. – Антония насмешливо улыбнулась. – Но это то немногое, что мне доступно. Я не музыкальна, не умею хорошо рисовать и ненавижу шить. Прискорбно, но стрельба излука и верховая езда да еще, быть может, языки – это мои единственные таланты.
 – Вы настоящая амазонка. – Антония недовольно поморщилась.
 – Я восхищаюсь вами, – добавил Деверилл, очевидно, поняв, что коснулся больного вопроса.
 – Если девушка такая высокая, как я, мистер Деверилл, она не радуется подобным сравнениям. – Антония почувствовала, как собеседник оценивающим взглядом окинул ее фигуру.
 – Для меня ваш рост не кажется каким-то особенным.
 – Да, по сравнению с вами. – Антония взглянула вверх на Деверилла, который был на целую голову выше ее, – но для девушки такой рост – ужасный недостаток. Было бы намного лучше, если бы я родилась мужчиной.
 – Лучше для кого?
 – Для отца, для меня. – Выпустив стрелу, Антония с удовлетворением отметила, что попала точно в «бычий глаз». – Папа хотел сына, как и все мужчины. Увы, мать умерла раньше, чем смогла подарить ему мальчика, а жениться второй раз он не захотел.
 – А для вас?
 – Ну, – почувствовав, что Деверилла на самом деле интересует ее ответ, Антония лукаво взглянула на него, – я, как и вы, могла бы путешествовать на кораблях по всему миру. Пока же самое большее, что мне довелось делать, – это крестить несколько новых папиных кораблей. Признаюсь, я вам завидую: вы воюете с пиратами, а я занимаюсь рукоделием.
 – Война с пиратами совсем не так забавна, как про нее рассказывают, мисс Мейтленд, – с легкой насмешкой заметил Деверилл. – Она часто опасна.
 Рассматривая его, Антония нахмурилась, вдруг вспомнив про шрамы, которые видела на голой груди Деверилла, и про еще более страшный шрам, который заметила у него на спине.
 – Значит, свои раны вы получили, воюя с пиратами?
 – Некоторые из них, – помолчав, ответил Трей.
 – Что ж, во всяком случае, это гораздо интереснее, чем все занятия, дозволенные леди. Не думаю, что вы решились бы взять меня с собой в следующее свое путешествие, верно? – Она из-под ресниц взглянула на Деверилла.
 Он приподнял бровь, словно не веря тому, что услышал.
 – Надеюсь, вы не суеверны и не возражаете против присутствия женщины на борту вашего корабля? – насмешливо поинтересовалась Антония.
 – Я, возможно, нет, но ваш отец не пережил бы, если бы потерял вас, – ответил Деверилл со скрытой иронией в голосе.
 – Увы, это правда.
 – У него вполне определенные планы на ваше будущее. – Вспомнив о мечтах отца, Антония кивнула.
 – Папа хочет того, что, по его мнению, для меня лучше всего, и не успокоится, пока я не выйду замуж за дворянина. Такой брак для человека моего социального положения является высшим достижением. Большинство молодых леди выходят замуж по расчету, и лишь немногие наследницы заключают брак по любви или испытывают великую страсть. Мой удачный брак доставил бы отцу безмерное счастье. – Заметив, что у Деверилла слегка скривились уголки рта, Антония потупилась. – Полагаю, сыновнее послушание не входит в число ваших добродетелей?
 – Нет, но в вашем случае это просто замечательно. – Трей усмехнулся. – У меня сжимается сердце при мысли о необходимости жениться ради того, чтобы сделать приятное отцу.
 – И все же мне бы хотелось иметь возможность сопровождать вас. – Антония вставила стрелу. – Было бы замечательно поучаствовать хотя бы в одном маленьком приключении до того, как я начну вести размеренную семейную жизнь. – Она выпустила стрелу и поморщилась, когда та вонзилась далеко от цели. – Пока я не сделала ничего сумасбродного, скандального или вызывающего.
 – И что же вы считаете сумасбродным или вызывающим, мисс Мейтленд?
 – О, не знаю… – Она замолчала, потом искоса взглянула на Деверилла. – Как вы считаете, поцелуй был бы достаточным сумасбродством?
 – Поцелуй?
 – Вы покажете мне? – Антония повернулась к Девериллу. – Меня никогда еще не целовали, и моя лучшая подруга Эмили постоянно дразнит меня за это. Сегодня я уже нарушила правила приличия, увидев вас без одежды, так почему бы не нарушить еще раз? Прошу вас.
 – Вы это серьезно?
 – Совершенно серьезно. Пока мы здесь, нет никакого риска, что вы меня скомпрометируете. А если даже и так, никаких ужасных последствий не будет: папа не потребует от вас компенсации в виде женитьбы, потому что у вас нет титула. Неужели вы боитесь, мистер Деверилл? – удивилась Антония, видя, что он все еще колеблется.
 – Вам нравится жить опасной жизнью, мисс Мейтленд? – Трей скрыл глаза за опустившимися темными ресницами.
 – Наверное, понравилось бы, если бы я когда-нибудь себе это позволила, – рассмеялась Антония. – Но я никогда не выйду за рамки пристойности.
 – А у меня есть правило никогда не целовать вооруженных женщин. – Деверилл перевел взгляд на ее лук и стрелу. – Положите лук и идите сюда.
 Сердце Антонии забилось сильнее, когда она поняла, что Трей собирается исполнить ее просьбу. Оставив лук, она медленно подошла к нему, и он одним пальцем поднял ее подбородок. Антония затаила дыхание, и Деверилл, наклонив голову, запечатлел на ее губах нежный поцелуй; при этом он лишь слегка коснулся ее губ.
 Внезапно Антония нахмурилась – поцелуй показался ей слишком уж деликатным для такого опытного мужчины.
 – Я… разочарована. Не могли бы вы сделать это получше?
 – Ну, если вы настаиваете…
 На этот раз Деверилл заключил ее в объятия и прижал к своему высокому упругому телу. Антония не успела даже почувствовать приятное удивление, потому что он, нагнув голову, крепко прижался губами к ее губам. Прикосновение было напористым и обжигающе горячим, и ей показалось, что ее коснулся раскаленный уголь. Затем Деверилл скользнул языком в глубину ее рта, заставив сердце Антонии подпрыгнуть. Его губы забрали в плен ее губы, язык медленно начал двигаться взад-вперед, и Антония всхлипнула, ощутив волну жгучего желания. Резкая, вибрирующая боль стала подниматься внутри ее, и Антония, теряя силы, потянулась вверх и схватилась за мощные плечи Деверилла.
 Когда он наконец отстранился, ее ноги были так слабы, что она едва могла стоять.
 Оцепенев от мучительного желания, которое он без всяких усилий возбудил в ней, и все еще прижимаясь к Девериллу, Антония открыла глаза и посмотрела на него, а когда заговорила, ее голос дрожал так же, как и ноги.
 – Это было… изумительно.
 – Я польщен. – Деверилл, осторожно отпустил ее и сделал шаг назад.
 – Благодарю вас, мистер Деверилл. – Все еще дрожа, Антония поднесла пальцы к горящим губам. – Я никогда этого не забуду.
 – Надеюсь. А теперь мне лучше исчезнуть, пока ваш отец не увидел нас вместе и не нашел этим стрелам иное применение.
 Антония не отрываясь смотрела, как высокая фигура Деверилла скрывается в темноте. Голова ее кружилась, тело горело; поцелуй Деверилла разжег глубоко внутри ее желание изведать захватывающую страсть, на которую он лишь мельком позволил ей взглянуть.
 Кончиками пальцев Антония провела по припухшим губам и решила, что никогда никому не расскажет об этом поцелуе – даже Эмили: она оставит его для себя и будет хранить, как сокровище.
 Внезапно ей стало грустно, и Антония закрыла глаза. Вероятно, было ошибкой просить Трея поцеловать ее, потому что теперь ей будет еще труднее довольствоваться своим унылым существованием.
 И все же одно было несомненно: пока она жива, она никогда, никогда не забудет этого человека.




 Глава 1


  Лондон, июнь 1815 года 
 Она не выглядит убитой горем, заключил Деверилл, наблюдая за Антонией Мейтленд через наполненный народом бальный зал. Вряд ли этой юной леди угрожает опасность и вряд ли нужна его защита от мужчины, с которым она неофициально помолвлена.
 Одетая в роскошное, отливавшее серебром жемчужно-серое платье, стоившее, должно быть, целое состояние, мисс Мейтленд, по-видимому, чувствовала себя в своей стихии среди блеска бала. Разумеется, как одна из самых богатых наследниц Англии, Антония вполне могла позволить себе многочисленных дорогих модисток.
 И все же платье, хотя и восхитительное, служило лишь украшением ее очаровательной внешности.
 Почувствовав, как его пронзило неожиданное желание, Деверилл прищурился. Внешне Антония мало напоминала ту долговязую, неуклюжую девушку, которую он встретил четыре года назад; ее фигура приобрела нежные женственные формы, изящество и грациозность. Она прямо-таки излучала уверенность в себе, о которой прежде можно было только догадываться.
 Деверилл невольно вспомнил их первую встречу и ее неподдельное смущение, когда она застала его голым в ванной, а потом вечером того же дня дерзкую, совершенно неожиданную просьбу поцеловать ее. У нее чисто мужские стремления при исключительно женственной внешности, подумал Деверилл и вздрогнул. Антония – красавица, в этом нет сомнения, как и в том, что множество джентльменов добиваются ее руки.
 Стоя в окружении страстных поклонников, Антония то и дело улыбалась. Оно и немудрено: среди поклонников находился ее жених барон Хьюард – он-то и был главной причиной появления Деверилла в Англии.
 Деверилл вернулся в Лондон, получив от экономки Мейтлендов полное страха письмо, в котором говорилось, что Антония в опасности. Сэмюел Мейтленд умер год назад, как считалось, от сердечного приступа, однако миссис Пик подозревала, что его отравил лорд Хьюард после яростного спора, когда Мейтленд отменил разрешение на помолвку барона с дочерью.
 Пообещав во всем разобраться, Деверилл явился на бал, чтобы найти Антонию. Он собирался возобновить знакомство, расспросить ее о женихе и только после этого действовать.
 Ни для кого не являлось секретом, что Антония и лорд Хьюард уже обо всем договорились. Они обручились всего за несколько дней до смерти Мейтленда, но по настоянию Антонии формальное оглашение, как положено, отложили на год из-за траура, и теперь оно ожидалось в следующем месяце на специальном балу. Свадьба предполагалась еще через три недели, после оглашения в церкви, и миссис Пик боялась, что, как только они поженятся, Хьюард завладеет состоянием Антонии. Тогда ничто не помешает ему убить ее, как он, возможно, убил ее отца.
 Деверилл внимательно смотрел, как барон ведет невесту на танцевальную площадку. Для Антонии это был первый светский вечер после окончания траура, и она счастливо смеялась чему-то, что шепнул ей лорд Хьюард. Этот высокий светловолосый дворянин обладал изысканными аристократическими манерами, способными легко покорить сердце впечатлительной наследницы.
 Деверилл стиснул зубы. Он знал Хьюарда лишь по нескольким случайным встречам в клубах да еще по одному случаю, оставившему у него неизгладимое отталкивающее впечатление. Совершенно случайно Деверилл оказался свидетелем того, как барон избил тростью мальчика-попрошайку только за то, что тот посмел дотронуться до его дорогого пальто.
 Утром после встречи с миссис Пик Деверилл отправился к себе в контору, надеясь выяснить, что его людям известно о Хьюарде, и после решил нанести визит управляющему. То, что Хьюард, по слухам, был жадным и беспощадным в делах, еще не означало, что он повинен в убийстве. Но если Сэмюел Мейтленд действительно отравлен Хьюардом, Деверилл обязан предать правосудию убийцу друга и сделать все, чтобы Антония не стала следующей, ничего не подозревающей жертвой барона.
 В бальном зале было жарко, и Антония обрадовалась, когда по окончании танца лорд Хьюард оставил ее с Эмили и пошел на поиски прохладительных напитков.
 – Разве это не замечательно – мой первый бал и так многолюдно? – воскликнула Эмили, с удовольствием окидывая взглядом собравшихся.
 – Настоящий триумф, как я и предсказывала, – согласилась Антония.
 – Я так рада, что ты смогла прийти и развлечься.
 Эмили, после замужества прошлой осенью ставшая графиней Садбери, несколько месяцев назад задумала бал и дожидалась лишь, чтобы у Антонии кончился траур и она смогла посетить его.
 Обычно в это время года Лондон был почти пустым, но герцог Веллингтон совершил чудо, одержав великую победу при Ватерлоо. В итоге весь свет вернулся в город, чтобы торжественно отметить это событие.
 – Для полного успеха не хватает только появления Принни, – с надеждой в голосе сказала Эмили. – Но я, наверное, прошу слишком многого…
 Она недоговорила из-за взволнованного шепота, внезапно пронесшегося в толпе гостей. Как и Эмили, Антония взглянула в сторону входной двери: уж не прибыл ли, в конце концов, сам принц-регент?
 Толпа слегка расступилась, и она увидела высокого мужчину, направлявшегося к ним. Неужели это тот самый искатель приключений, который последние четыре года так часто являлся ей в мечтах?
 У Антонии даже голова закружилась.
 – О Боже, – прошептала Эмили, – неужели…
 «Трей», – про себя закончила Антония в смятении, а вслух спокойно произнесла:
 – По-моему, это мистер Деверилл.
 – И что нужно мистеру Девериллу у меня на балу? Ему я не посылала приглашения.
 Когда Антония поняла, что Трей направляется прямо к ним, ее охватила паника, но он вдруг остановился поговорить с каким-то джентльменом.
 – Этот человек немного похож на пирата, – задумчиво заметила Эмили.
 «Он и есть пират». Антония порадовалась, что у нее есть время подготовиться для встречи с Девериллом.
 Даже одетый в модный черный сюртук и белые атласные бриджи до колен, Трей являл собой картину грубой силы: каждая частица в нем выглядела вызывающей и полной жизни.
 Деверилл повернулся к Антонии, и их взгляды встретились. Ее нервы затрепетали в предвкушении, и вся она внезапно ожила, словно после долгого сна.
 – Он идет сюда. – Эмили ужасно волновалась. – Что мне делать, Антония? Мистер Деверилл происходит из исключительно благородной семьи и чрезвычайно богат, но все же…
 – Не нужно устраивать сцены, – решительно ответила Антония. – Постарайся держаться естественно, как будто ты ожидала его появления.
 Однако когда Деверилл остановился возле них, Антонии и самой с трудом удалось сохранить спокойствие.
 – Мисс Мейтленд, – коротко поздоровался Трей тем низким бархатистым голосом, который она все еще помнила. К ее удивлению, он вежливо склонился к руке Эмили, хотя почти не был знаком с графиней. – Прошу принять мои извинения, леди Садбери, за то, что явился без приглашения. Этот последний год я провел в Индии и только что узнал ужасную новость об отце мисс Мейтленд. Я был близким другом Сэмюела Мейтленда и хотел бы выразить ей свои соболезнования.
 – О, это очень любезно с вашей стороны, мистер Деверилл. – Эмили, разумеется, не могла устоять против чар Деверилла. – Прошу вас, присоединяйтесь к нам.
 – Искренне сочувствую вашей потере, – обратился Деверилл к Антонии. – Ваш отец был замечательным человеком.
 – Благодарю, – пробормотала Антония.
 – Не сомневаюсь, вы по нему скучаете.
 – Очень. – Ей отчаянно не хватало отца, но все же она старалась не впадать в уныние.
 – Вы уже не носите черных перчаток, мисс Мейтленд, и, быть может, окажете мне честь потанцевать со мной ради старой дружбы.
 Антония в удивлении посмотрела на Деверилла, размышляя, какую цель он преследует.
 – К сожалению, моя карта уже занята.
 – Ничего. – Трей добродушно улыбнулся. – Не сомневаюсь, ваш очередной партнер поймет, что мы просто хотим возобновить знакомство. Вы извините нас, леди Садбери? – Он взял Антонию под руку и повел через толпу.
 Когда заиграл оркестр, лорд Хьюард бросил на Деверилла мрачный взгляд.
 Во время вальса Антонии пришлось откинуть назад голову, чтобы взглянуть на партнера, и от этого движения она почувствовала себя необычно маленькой и женственной, а заодно ощутила жар, вызванный близостью Деверилла, который плавно кружил ее, следуя ритму музыки. Хотя он держался на приличном расстоянии, ощущение его твердого плеча у нее под рукой приводило Антонию в немалое волнение. И немудрено – прикосновение вызвало у нее в памяти вид его обнаженной фигуры…
 Почувствовав, что у нее краснеют щеки, Антония подняла взгляд к потолку и про себя пробормотала проклятие. С ее стороны было чрезвычайно глупо задерживаться на таких воспоминаниях. Она больше не неопытная девочка, от смущения лишающаяся дара речи, которую много лет назад очаровал бесшабашный искатель приключений. Теперь она на четыре года старше и может держаться с Девериллом вполне непринужденно.
 – Должна признаться, мистер Деверилл, я удивлена, что вы так хорошо танцуете, – заметила Антония.
 – Правда? Но почему вас это удивляет? – Он приподнял темную бровь.
 – Ну, я считала, что вы питаете отвращение к изысканному обществу.
 – Иногда я все же общаюсь с культурными людьми, мисс Мейтленд, – беззаботно сообщил Деверилл. – А вот лондонское общество никогда не привлекало меня.
 Антонии очень хотелось спросить почему, но вместо этого она лишь вежливо улыбнулась.
 – Где вы были в этот раз? В Индии? Должно быть, чудесно путешествовать по таким экзотическим местам. Лорд Байрон в некотором смысле ваш соперник. Вы читали «Корсара»?
 – Не имел удовольствия.
 – Все только и говорят о его поэзии. Признаюсь, я думала о вас, когда читала поэму, хотя подозреваю, что ваши настоящие приключения более захватывающие, чем придуманные Байроном.
 Деверилл чуть улыбнулся, словно соглашаясь, и, ничего не отвечая, умело обвел Антонию вокруг группы танцующих.
 – С тех пор как мы последний раз виделись с вами, мистер Деверилл, у меня действительно было одно небольшое путешествие. – После короткого молчания Антония продолжила разговор: – Два года назад я уговорила отца взять меня на Кирену, где у него были какие-то дела.
 Кирена была небольшим островом в западном Средиземноморье недалеко от южного побережья Испании, и Антония наслаждалась каждой минутой пребывания там.
 – Вот как? И что вы думаете о Кирене? – Деверилл с явным интересом ожидал ответа.
 – Изумительное место. Я знаю, у вас там имение – это отец сказал мне, – пояснила она, заметив озадаченный взгляд Трея.
 – А мне сказали, что после смерти отца вы оставались в Лондоне. И еще вы, кажется, вскоре объявите о своей помолвке, не так ли?
 – Откуда вам это известно? – удивилась Антония.
 – Ваша экономка сказала мне, когда я сегодня утром навестил ее у вас дома.
 – Вы знакомы с миссис Пик?
 – Видите ли, когда-то я оказал услугу ее мужу. – Деверилл слегка пожал плечами. – Теперь она относится ко мне как к блудному сыну, когда я появляюсь в Лондоне.
 Антония задумалась над загадочными словами Деверилла. Ей ужасно хотелось узнать, что он сделал, чтобы завоевать доверие ее экономки, но Трей опередил ее:
 – Миссис Пик уверена, что вы будете счастливы с Хьюардом.
 – Я уже очень счастлива, – сказала Антония, несмотря на то, что у нее не было никакого желания обсуждать с Девериллом предстоящее замужество.
 – Полагаю, ваш отец тоже был бы доволен…
 – Да, безусловно. – Она наморщила лоб. – Папа пришел в восторг, когда мы обручились, так как он всегда мечтал о таком союзе. Лорд Хьюард обладает титулом, который восходит к Ричарду Львиное Сердце, и занимает самое высокое положение в обществе. Кроме того, папа очень ценил его деловую хватку. У Хьюарда далеко идущие интересы в кораблестроении – он владеет собственной фирмой. В итоге наш брак станет объединением состояний и деловых интересов…
 – А как же чувства? Вы его любите?
 – Вряд ли это вас касается, мистер Деверилл. – Антония поспешно отвернулась.
 – Ваш отец был моим другом, мисс Мейтленд, и я чувствую себя обязанным удостовериться, что его дочь защищена от беспринципных охотников за состояниями.
 – Лорд Хьюард охотник за состояниями? Ну уж нет. У него самого огромное состояние, и он определенно не беспринципный человек.
 – Вы точно в этом уверены?
 Антонию явно напугали настойчивый интерес к ее предстоящему замужеству и странные вопросы. Это легко было заметить по ее взгляду.
 – Простите, дорогая. – Деверилл покачал головой, словно осознав, что слишком далеко зашел. – Я не хотел портить вам настроение. – Он тут же обворожительно улыбнулся ей. – Разумеется, вы уверены, что делаете именно то, чего хотел ваш отец.
 Антония натянуто улыбнулась:
 – Печально, что папа умер и теперь не сможет увидеть, как осуществляется его желание.
 – Но почему Хьюард до сих пор не настоял на объявлении о вашей помолвке?
 – Это я отложила помолвку, чтобы соблюсти положенные формальности, связанные с трауром. И тем не менее все это время лорд Хьюард был для меня большой поддержкой, контролируя предприятия «Мейтленд шиппинг», чего я как женщина, естественно, не могла сделать.
 – Естественно. Впрочем, довольно о Хьюарде, давайте просто наслаждаться танцем. – Деверилл непринужденно улыбнулся и закружил ее по залу.
 Когда музыка смолкла, Деверилл не сразу отпустил ее. Его поза была недопустимо интимной, лицо придвинулось опасно близко к ее лицу, взгляд опустился к ее губам, а изумительный чувственный рот, который мог доставлять такое жгучее наслаждение…
 Антония резко стряхнула с себя воспоминание о его поцелуе и, оглянувшись, заметила, что поведение ее партнера привлекло пристальное внимание гостей бала, а лорд Хьюард бросил на нее ревнивый взгляд. Сконфузившись, она высвободилась из рук Деверилла и поспешно отступила назад.
 Словно не замечая, что находится в центре пристального внимания, Деверилл отвесил вежливый поклон.
 – Свое почтение вашему жениху я засвидетельствую как-нибудь в другой раз: судя по тому, как пронзительно смотрит на меня лорд Хьюард, сомневаюсь, что его это огорчит. – Еще раз поклонившись, Деверилл повернулся и быстро ушел.
 Антония все еще пыталась собрать разбежавшиеся мысли, когда рядом с ней неожиданно появилась Эмили.
 – Боже, что он тебе наговорил?
 – Так, ничего особенного. – Антония вздохнула. – Мы вспоминали отца, а еще он спросил меня о помолвке. – Она виновато улыбнулась подруге. – Мне очень жаль, что Деверилл явился без приглашения и вызвал всеобщий интерес.
 – Послушай, я нисколько не виню тебя. Всем известно, что этому человеку доставляет удовольствие попирать правила общественного приличия. На самом деле его дурная слава только обеспечит больший успех моему балу и даст гостям тему для обсуждения. Знаешь, пока вы танцевали, я наслушалась разных сплетен о Деверилле. Неужели он действительно столь обворожителен, как все говорят?
 – Он был другом моего отца, и это все.
 – Все? Хьюард чуть не вышел из себя, когда Деверилл танцевал с тобой. Я слышала, леди Фоллоуз многие годы безнадежно влюблена в него, но еще никому не удавалось возбудить в его сердце ни малейшего желания. И все равно женщины находят Деверилла неотразимым…
 – Эмили, – Антония сделала вид, что шокирована словами подруги, – ты не должна оскорблять мой нежный слух такими постыдными вещами. Миссис Болдуин надрала бы тебе уши, если бы услышала тебя.
 – Ладно-ладно. Не понимаю, почему при тебе я должна следить за своим языком. Скоро ты обвенчаешься с Хьюардом, узнаешь все радости супружеской постели, и тогда…
 Антония невольно вздохнула и тут же непроизвольно вздрогнула, вспомнив, каким темным огнем вспыхнули зеленые глаза Трея, когда он заговорил о беспринципных охотниках за состояниями. Она подозревала, что еще не услышала от него окончательного слова о своем женихе, который как раз приближался к ней с двумя чашками пунша.
 Трей покидал душный бальный зал с явно не лучшим настроением. Танец с Антонией был ошибкой, но он понял это только в тот момент, когда взял ее за руку. Каждое прикосновение к ней таило в себе опасность, так как действовало неожиданно возбуждающе.
 Он до боли сжал челюсти, чтобы справиться с болезненным ощущением в паху. Разумеется, его вожделение имело простое объяснение – прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Трей наслаждался женскими прелестями. Найдя ожидавшее его на острове срочное письмо от экономки, он слишком торопился попасть в Лондон, и ему было не до развлечений. К тому же он всегда был неравнодушен к рыжеволосым искусительницам, а у Антонии золотисто-каштановые волосы горели расплавленным огнем, манившим обжечь об него руки.
 Деверилл задумался. Интересно, столь же она пламенна в постели, как тот огонь, которым горят ее волосы? Он подозревал, что да, хотя все в Антонии свидетельствовало о том, что она утонченная, достойная, воспитанная леди. И все же вспышка темперамента, которую он заметил в ее ярко-голубых глазах, дала ему понять, что она просто скрывает огонь, бушующий в ее душе.
 Как бы то ни было, ему следует защитить Антонию от нетитулованного авантюриста, каким он является, не только потому, что она помолвлена с другим мужчиной, но и из уважения к ее покойному отцу. Если Хьюард не является убийцей, напомнил себе Трей, выйдя в теплый июньский вечер, то нет причин лишать ее шанса на выгодный брак. Он выполнил то, зачем пришел сюда. Антония действительно влюблена в своего жениха и без веских доказательств не поверит подозрениям экономки. Деверилл и сам не был окончательно убежден, что обвинения верны.
 За день до смерти Сэмюела Мейтленда, рассказала миссис Пик, она слышала, как ее хозяин обвинял лорда Хьюарда в том, что корабли барона незаконно перевозят рабов; ярый противник рабства, мистер Мейтленд заявил, что человек, который содействует работорговле, не может претендовать на руку его дочери. Миссис Пик ожидала, что он расторгнет помолвку Антонии, состоявшуюся за два дня до этого, но на следующий день мистер Мейтленд внезапно умер от сердечного приступа, последовавшего за еще одним, менее шумным визитом лорда Хьюарда.
 – Вы только подумайте, мистер Деверилл, хозяин всегда был крепким и бодрым и редко болел, а тут вдруг свалился после всего лишь маленькой рюмки бренди. Бутылку превосходного французского бренди ему принес лорд Хьюард, и я уверена – там был яд. После обеда мистер Мейтленд взял бутылку с собой в чертежную, а когда я принесла ему чай, он лежал на ковре лицом вниз.
 – Но разве доктор не сказал, что у него отказало сердце? – осторожно спросил Деверилл.
 – Верно, но только это был не доктор мистера Мейтленда, а доктор лорда Хьюарда: на этом настоял его милость, когда вечером того же дня вернулся в Мейтленд-Хаус, и это тоже чрезвычайно подозрительно. А бутылка с бренди исчезла. Честно говоря, у меня даже начались ночные кошмары. Если лорд Хьюард убил хозяина, чтобы тот не взял обратно свое разрешение на брак, то что помешает его милости после свадьбы убить мисс Мейтленд и присвоить ее состояние?
 Деверилл кивнул. Защита невиновных являлась его святым долгом. Он был «хранителем», членом тайного общества, которое действовало как особое подразделение при британском министерстве иностранных дел, выполняя миссии слишком сложные и опасные для самого министерства. «Хранители меча» действовали в некоторой степени подобно современным наемникам, но с более высокими целями: защищать слабых, беззащитных, нуждающихся в помощи; бороться против тирании; работать на благо человечества.
 Деверилл вступил в этот орден с многовековой историей почти десять лет назад. Сражаясь с пиратами в Средиземном море, он обратил на себя внимание руководителя ордена своим мужеством, находчивостью и в результате был приглашен в ряды избранных. Трей с радостью принял предложение не только ради того, чтобы служить благородному делу, но и чтобы свести счеты со своими личными демонами. С тех пор, кроме сражений с наполеоновским военным флотом, его первейшей обязанностью стало освобождение морей от пиратов.
 Деверилл был безгранично предан идеалам «хранителей» и считал служение ордену целью своей жизни. Сэмюел Мейтленд, не будучи действительным членом ордена, являлся убежденным приверженцем их дела и несколько десятилетий оснащал все корабли «хранителей». Сейчас его дочери угрожала опасность, и она имела полное право на их защиту.
 Трей рассеянно коснулся левой стороны груди выше сердца и ощутил грубый, уродливый шрам, оставшийся от турецкого клинка и напоминавший о его самой страшной неудаче. До сих пор по ночам его преследовали отчаянные крики людей, которых он не в силах был спасти. Как командир, он был в ответе за их безопасность, но потерпел полный провал.
 На этот раз он не совершит ошибки и скорее умрет, чем допустит, чтобы с Антонией случилось что-то плохое.
 Возможно, для этого ему придется положить конец ее замечательному союзу, что, безусловно, расстроит ее и даже приведет в ярость, но он не станет дожидаться, когда она падет жертвой беспринципного охотника за ее состоянием.




 Глава 2


 Нагое тело излучало жар и опасную энергию, от которых у Антонии прерывалось дыхание; с громко стучащим сердцем она смотрела, как Трей Деверилл, не отрывая от нее взгляда, подходит все ближе. В следующее мгновение она оказалась в его объятиях, а его горячий, ненасытный рот прижался к ее губам. Поцелуй был обжигающим и сладостно опустошающим. Подстегиваемая желанием, она открылась ему, прильнула к его мощному телу, вцепилась руками в твердые мускулы плеч, а он вобрал в себя ее губы, пока его руки блуждали по ее коже, нежные и безжалостные одновременно. Его прикосновения, опасно, безумно сексуальные, посылали стрелы удовольствия вниз, в ее влажный женский центр. Затем его губы последовали за его руками, коснулись изгиба шеи, ключицы, груди, и невыносимый жар обжег ее тело. Голова Антонии откинулась назад, и она беспомощно застонала, ошеломленная силой желания…
 Антония в испуге очнулась от сна; ее тело дрожало, кожа горела. В тусклом свете раннего утра она лежала в постели среди сбившихся простыней, стремясь к непознанному удовлетворению, которое ускользало за пределы досягаемости.
 Разочарованно вздохнув, Антония перевернулась на спину и устремила взгляд в центр балдахина над головой. Сон всегда заканчивался одинаково – досадной пустотой, которая оставляла ее встревоженной и неудовлетворенной. Между бедрами стекала горячая влага, тело лихорадило от желания, возбужденного пылкой фантазией.
 Когда она была девочкой, ее посещали прекрасные мечты о бесстрашном пирате, который увезет ее в увлекательное путешествие. Потом она встретила Деверилла и вкусила его ошеломляющий поцелуй, после чего он стал единственным объектом всех ее мечтаний. Вот уже четыре года Антония представляла себе, как Трей занимается с ней любовью, целует ее, ласкает, уносит в мир болезненного желания и жгучего удовольствия. В принципе она знала, что значит заниматься любовью, потому что Эмили просветила ее, но еще никогда не чувствовала исступления от того, что мужская плоть, погружаясь глубоко внутрь, наполняет все тело восторгом.
 Антония закрыла глаза. Она болезненно ощущала под тонкой ночной сорочкой покалывание в груди, поднявшиеся соски, пульсирующую потребность между бедрами…
 Проведя кончиками пальцев по налившимся холмикам, Антония представила себе, что это Деверилл гладит ее. Одна мысль об этом воспламенила в ее крови неистовый сладостный огонь. У него большие сильные руки, бесконечно нежные и требовательные, похожие на его невероятно чувственный рот…
 Услышав странный свой стон, Антония резко отдернула руки и заставила себя открыть глаза. Теперь, когда Трей вернулся в Лондон, она должна избавиться от порочных мечтаний, иначе никогда не сможет смотреть ему в глаза.
 Откинув одеяло, Антония встала и оделась для утренней верховой прогулки. Покидая дом, она все еще чувствовала беспокойство и была не в духе, но солнечное утро немного подняло ей настроение.
 Лошадь и грум ожидали ее на дорожке, но Антония настолько отдалась своим мыслям, что ничего не замечала до тех пор, пока лицом к лицу не столкнулась с предметом своих необузданных фантазий.
 Удивленно раскрыв глаза, она резко остановилась и несколько секунд неподвижно смотрела в глаза гостя.
 Беззаботно прислонившись к стене, Трей Деверилл сложил руки на широкой груди; бутылочного цвета костюм для верховой езды, оттенявший зеленые глаза, и высокая касторовая шляпа, скрывавшая густые непокорные волосы, дополняли его залихватский вид.
 Сократив до пристойного минимума расстояние между ними, Антония с трудом заставила себя поздороваться.
 – Вероятно, вы ждете меня, мистер Деверилл?
 – Вероятно, – ответил он с мягким насмешливым блеском в светло-зеленых глазах. – Конечно же, я жду вас, дорогая.
 Позади Трея грум держал поводья ее норовистой гнедой кобылы и большого гнедого жеребца, спокойно стоявшего рядом и жевавшего удила. Очевидно, это и есть лошадь Деверилла, догадалась Антония.
 – Откуда вы знали, что встретите меня? Ах, должно быть, это миссис Пик сказала вам, что я каждое утро совершаю верховую прогулку по парку.
 – Ваш распорядок дня нетрудно вычислить. – Деверилл пожал плечами. – В конюшнях есть строгое распоряжение каждое утро в это время подавать вам лошадь. – Он взглянул на грума. – Но отчего Хьюард не сопровождает вас?
 – Он не любит выезжать так рано, – честно призналась Антония, – и к тому же не так увлекается верховой ездой, как я.
 – Чудесно. Значит, мне предстоит без помех наслаждаться вашим обществом.
 – Не припомню, чтобы я приглашала вас, мистер Деверилл. – Антония выразительно приподняла брови.
 – Конечно, не приглашали. – Улыбка Трея была одновременно невинной и порочной. – Но мне нужно поговорить с вами о деле, которое неуместно обсуждать на балу.
 Антония не знала, стоит ли верить ему, но возражать не стала. Утренняя прогулка в Гайд-парке в сопровождении грума выглядела вполне безобидной, и так как Деверилл был не из тех людей, которые отступают от задуманного, она понимала, что сейчас лучше милостиво согласиться на разговор с ним.
 Антония не предполагала, что Трей прикоснется к ней, но когда она подошла к лошади, он, не обращая внимания на грума, взял ее за талию, и она, резко вдохнув, застыла. Ее тело с готовностью отреагировало на воспоминание, которое ожило от его прикосновения. На мгновение их взгляды встретились, и Антония почувствовала, что он прекрасно понимает, как действует на нее. Затем Трей с легкостью, свидетельствовавшей об огромной физической силе, усадил ее в седло.
 Стараясь сохранять спокойствие, Антония расправила юбки амазонки и подобрала поводья. Норовистая гнедая кобыла затанцевала от нетерпения, но девушка легко успокоила ее, и они с Девериллом размеренным шагом направились к соседнему парку, грум следовал за ними на некотором расстоянии, оставив их вдвоем.
 Для Лондона утро выдалось великолепное – прохладное, но полное солнца. Движение было умеренным, так что они без труда передвигались по улицам.
 – Я уже забыл, каким приятным может быть английское утро, – деликатно проговорил Трей.
 – Это немудрено. В Индии чрезвычайно жарко, не правда ли? – не менее вежливо поддержала разговор Антония.
 – Очень жарко. Даже у моря воздух весьма горячий – вот почему я предпочитаю более умеренный климат.
 – Вы надолго вернулись в Англию?
 – Пока не знаю. – Деверилл бросил на свою спутницу загадочный взгляд.
 – Итак, что это за дело, которое вам нужно обсудить со мной? Наполеон в прошлом году отрекся от престола, и корабли Мейтленда больше не нуждаются в вашей защите от французского военного флота. С берберийскими корсарами тоже полностью покончено. Наши деловые связи могут заключаться разве что в разработке парового двигателя, в которой вы участвовали вместе с моим отцом.
 Это было правдой: несколько лет назад Деверилл вложил средства в разработку и строительство парусного судна, которое имело также паровой котел, но это предприятие пока не принесло никакого дохода. Теперь отца Антонии не стало, а значит, некому осуществлять его блистательный замысел.
 – Я здесь вовсе не для того, чтобы говорить о паровом двигателе, – уточнил Деверилл. – Меня больше интересуют взаимоотношения барона Хьюарда и корабельной империи вашего отца. Странно, что Хьюард взялся за управление таким огромным предприятием, ведь большинство пэров никогда не снизошли бы до того, чтобы марать руки торговлей.
 – А по-моему, лорд Хьюард поступил очень благородно. – Антония нахмурилась. – Он стал консультантом, потому что ни я, ни мой поверенный не обладаем нужным опытом.
 – Как много вам известно о вашем новом управляющем?
 – О Барнаби Транте? Не слишком много. Я вообще мало знакома с внутренней деятельностью компании. Лорд Хьюард нанял мистера Транта в прошлом году, чтобы управлять судостроительными верфями и торговым флотом.
 – Вчера я узнал некоторые тревожные сведения о том, как действует Трант.
 – И что же это? – Антония насторожилась.
 – Речь о моем американском кузене Брендоне Деверилле. Когда Бренд несколько лет назад унаследовал семейные корабельные концерны в Бостоне, он стал время от времени покупать суда у вашего отца и перед тем, как разразилась война между Америкой и Англией, сделал заказ на четыре корабля «Мейтленд шиппинг», заплатив семьдесят процентов от продажной цены. Все четыре корабля были построены, но до сих пор так и не доставлены. Лишь вчера я узнал, что около года назад они конфискованы управляющим Трантом, но аванс он так и не вернул. Очевидно, Трант воспользовался враждебными действиями Британии и Америки, чтобы нарушить контракт, но я бы назвал его действия воровством.
 Антония покачала головой.
 – Мистер Трант, безусловно, вернет деньги вашему кузену.
 – Не уверен. До сего момента у него имелась масса возможностей сделать это. Война уже больше шести месяцев как окончилась, и, кроме всего прочего, Бренд хочет получить свои корабли. Вряд л и Трант действует самостоятельно: гораздо вероятнее, что за всем этим стоит Хьюард.
 – Хорошо, я попрошу лорда Хьюарда разобраться в ситуации, хотя и сомневаюсь, что барон причастен к данному недоразумению.
 – Вы можете еще упомянуть, – с едва заметной улыбкой добавил Деверилл, – что если возникнет необходимость, Брендон предъявит иск в британский суд, чтобы добиться поставки судов, хотя это утомительно и дорого. Не сомневаюсь, такой благородный человек, как Хьюард, сохранит разговор с вами в тайне – я бы предпочел избежать ссоры, так как хочу, чтобы вы продолжали строить для нас корабли.
 – Хорошо, я позабочусь об этом. – Антония изо всех сил старалась сохранять ровный тон.
 – Непоставленные корабли не единственная моя забота, – продолжил Деверилл, когда они пересекли улицу и направились в парк. – Не думаю, что Хьюард – лучший консультант для вас или что Трант тот управляющий, которого бы ваш отец хотел видеть на этой должности.
 – А ваше мнение, случайно, не основывается на личной неприязни? – язвительно произнесла Антония.
 – Признаюсь, в ваших словах есть доля истины, и все же… С тех пор как Хьюард стал вашим консультантом, «Мейтленд шиппинг» приобрела репутацию жестокой и беспринципной фирмы.
 – Господи, о чем это вы говорите? – Антония не верила своим ушам. – И что же за политику они ведут?
 – Во-первых, они разорили несколько более мелких конкурентов, переманив у них капитанов и распространив слухи о том, что их корабли никуда не годны.
 Сказанное Девериллом сильно встревожило Антонию, однако даже это еще не означало причастность лорда Хьюарда; во всем, очевидно, виноват был управляющий Трант.
 – Я уверена, лорд Хьюард никогда не сделал бы ничего бесчестного.
 – А я в этом не уверен. Ходят слухи о еще более предосудительных делах Хьюарда.
 – Слухи? – Антония пристально посмотрела на Деверилла.
 – Не знаю, следует ли мне рассказывать вам об этом… Вдруг вы побежите к Хьюарду и поделитесь с ним моими подозрениями.
 Антония молчала. Трей обращался с ней как с ребенком или, что еще хуже, как с беспомощной, ничего не соображающей особой.
 – Я не из тех, кто привык ябедничать, мистер Деверилл.
 – И все же правильнее обсудить это дело с вашим поверенным, не вмешивая в него вас. – Трей задумчиво покачал головой. – Не хочу подвергать вас опасности, только и всего.
 – Говорите немедленно, Деверилл, иначе я уеду и оставлю вас одного.
 – Что ж, будь по-вашему. – Трей пристально взглянул на Антонию, словно прикидывая, можно ли ей доверять. – Из двух различных источников я услышал, что «Мейтленд шиппинг» перевозит рабов.
 – Рабов? – недоуменно повторила Антония. – Но работорговля в Британии запрещена почти десять лет назад.
 – Верно, и все же доход настолько огромен, что некоторые беспринципные торговцы ради него идут на риск.
 Это заявление повергло Антонию в шок. Беспринципный – опять прозвучало это слово. Деверилл уже второй раз употребил его по отношению к лорду Хьюарду. Ей захотелось резко ответить на обвинения, но неожиданно мелькнувшее сравнение заставило ее призадуматься. Возможно, отец доверял Хьюарду, но он также доверял и Девериллу.
 – Вы всерьез считаете Хьюарда беспринципным? – осторожно спросила она.
 – Я подозреваю, что Хьюард в сговоре с вашим новым управляющим.
 – Это серьезные обвинения, мистер Деверилл. – Антония нахмурилась. – У вас есть какие-нибудь доказательства?
 – Нет, но в любых слухах есть доля правды, и их следует проверять. Ваш отец категорически возражал против использования его кораблей для транспортировки рабов.
 Антония кивнула. Отец всегда ненавидел рабство, и она с испугом подумала о том, что ей делать дальше, если в обвинениях Деверилла окажется хоть доля правды.
 – Вы должны вести себя осторожно, – предупредил Деверилл, – ни слова Хьюарду или Транту. Спугнув их, вы дадите им возможность ликвидировать улики.
 – Уверяю вас, я буду молчать как рыба, – отозвалась Антония. – К тому же я доверяю своему жениху. И все же… Что, если он невиновен? Его вполне мог ввести в заблуждение Трант.
 – Следовательно, он недостаточно наблюдает за нанятыми работниками и ему не стоит доверять управление наследством вашего отца.
 Только теперь Антония поняла, что, возможно, совершила непоправимую ошибку, позволив Хьюарду назначить Транта управляющим.
 – Ладно, предположим, виновен Трант… Тогда как мне это выяснить?
 – Адвокат, который следит за вашим состоянием, считается очень опытным специалистом. Вы ручаетесь, что он действительно печется о ваших интересах?
 – Финеас Кокран? О, это один из самых честных людей, которых я знаю! – воскликнула Антония. – Папа всецело доверял ему.
 – Тогда попросите его проверить бухгалтерские книги. Как ваш поверенный, Кокран обязан периодически делать это. От его внимательного взгляда не скроются никакие нелегальные операции.
 – И что это может доказать?
 – Возможно, выявятся какие-то нарушения… какие-то неучтенные суммы. Каждый торговый корабль имеет определенный тоннаж, а у капитана есть опись груза. Так как доставка рабов в десять раз дороже доставки чая, будет нетрудно определить, фальсифицируют ли груз ваши капитаны, если только они не прикарманивают избыточный доход, о чем вам тоже не мешает знать.
 – А если так? – Антония помрачнела.
 – Тогда у вас будут трудности с решением этой проблемы. Вам придется на каждом судне иметь своих агентов, которые станут отчитываться непосредственно перед вами.
 Кобыла Антонии внезапно шарахнулась от проезжавшего мимо экипажа, и девушка с трудом удержалась в седле. Справившись с ситуацией, она подумала, что подозрения Деверилла чисто умозрительные и ей не стоит торопиться с выводами. Лорд Хьюард и управляющий Трант должны считаться невиновными, пока не будет доказано обратное.
 – Я попрошу Финеаса проверить отчеты, – пообещала она Девериллу.
 – Если вам понадобится помощь, я остановился в отеле «Грильон». – Деверилл назвал фешенебельную гостиницу на Албемарл-стрит.
 – Благодарю, но полагаю, я справлюсь сама. – Антонии вовсе не хотелось, чтобы Деверилл вмешивался в ее дела; если возникнут проблемы с компанией, она попросит заняться этим поверенного. – А теперь хочу напомнить, что я приехала сюда для прогулки верхом. – Она пустила лошадь галопом, предоставив Трею выбор: следовать за ней, если он пожелает, или уехать.
 Сам Трей был очень доволен, что заставил свою спутницу задуматься. Сомнения, которые он зародил в ней в отношении Хьюарда и управляющего, встревожили ее, и Антония захотела защитить наследство отца, что и требовалось.
 Хотя она находилась в невыгодном положении среди мужского мира морской торговли, эта девушка была достаточно сообразительна и практична, чтобы найти способ тщательно проверить деятельность унаследованной ею компании. В то же время Деверилл прекрасно понимал, что Антония ему не доверяет. В любом случае он должен действовать осторожно и не делать ни шагу без неоспоримых доказательств – ведь лордов мог судить только суд присяжных, состоящий из пэров.
 И еще Трею очень хотелось найти какой-нибудь способ убедить Антонию отложить объявление о помолвке. «Я должен придумать такой способ», – сказал он себе, глядя на скачущую впереди Антонию. Любуясь ее прямой посадкой и изящной фигурой в модной шоколадно-коричневой амазонке из тонкого сукна, Трей держался позади до тех пор, пока они не достигли конца Роттен-роу, и подъехал ближе, только когда Антония остановила лошадь. Глядя на ее сияющие глаза, он сделал вывод, что ее настроение немного улучшилось, и решил воспользоваться этим.
 – Давайте дадим волю лошадям. – Деверилл кивком указал на зеленое поле слева.
 Антония огляделась по сторонам, вероятно, желая проверить, не видят ли их посторонние. Однако в парке было почти пусто, если не считать гувернанток, присматривающих за малолетними детьми.
 – Ну же, я вас вызываю, – подзадорил ее Трей. – Поскачем к тем зарослям.
 – Леди не должна скакать по парку, как сорванец. – Антония словно подражала директрисе элитной академии, которую когда-то посещала, однако Деверилл уловил в ее голосе веселую нотку. – Но зато это в высшей степени соблазнительно.
 – Я дам вам фору, если вы боитесь проиграть. – Антония презрительно прищурилась.
 – Моя кобыла заставит вас глотать пыль.
 – Так докажите. А, понимаю – вы боитесь гнева жениха, если он узнает, что вы ведете себя как сорванец…
 – Лорду Хьюарду нет никакого дела до того, как я себя веду. – Антония недовольно свела брови.
 – Значит, вы независимая женщина?
 – Именно так.
 – Хорошо. Но если он все же упрекнет вас в нескромном поведении, можете свалить всю вину на меня.
 Оглянувшись на грума, Антония велела ему подождать и кивнула Девериллу:
 – Вы готовы, сэр?
 – Готов. – Деверилл пришпорил коня, и Антония тут же пустила свою нетерпеливую кобылу в галоп.
 Несколько секунд подковы стучали в одном ритме, но затем, прижавшись к шее лошади, Антония легко обогнала соперника на его более медлительном гнедом.
 Деверилл услышал безграничное удовольствие в ее смехе, уносившемся вместе с ветром, увидел радость в каждой линии ее тела, когда она опередила его на шесть лошадиных голов.
 – Это было восхитительно! – воскликнула Антония, неудержимо смеясь и натягивая поводья.
 Остановив лошадь рядом с ней, Деверилл почувствовал, что не может отвести от нее глаз. У Антонии был такой вид, как будто она только что удовлетворила страстный порыв любви; ее улыбка ослепляла, кремовая кожа порозовела, золотисто-каштановые волосы, прежде собранные в аккуратный пучок под высокой, украшенной перьями шляпой, растрепались, и теперь пламенеющие локоны как нельзя удачнее обрамляли ее милое личико. Но больше всего Деверилла поразило возбуждение, горевшее в ее глазах: их голубая глубина была наполнена живой энергией и теплотой и звала его на новые приключения.
 Повернув кобылу, Антония не спеша направилась обратно.
 – Уже уезжаете? – Трей пожалел, что нельзя продлить этот момент.
 – Для одного утра я получила более чем достаточно удовольствия от своего неприличного поведения. – Ее глаза все еще искрились смехом.
 – Может, вы боитесь переигровки?
 – Помилуйте, мистер Деверилл. – Антония с укоризной посмотрела на него. – Всему есть предел. Я не позволю вам спровоцировать меня на еще одну дикую выходку.
 – А жаль, – честно сказал Деверилл, сжимая руки в кулаки, чтобы подавить острое желание стащить Антонию с лошади и уложить под себя. Глядя на ее сияющие глаза и соблазнительный рот, он приказал себе не подчиняться первобытному мужскому инстинкту. Она возбуждала, опьяняла – это было в Антонии с их самой первой встречи. Эта девушка любит жизнь так же сильно, как он сам, занятие любовью с ней будет ненасытным и горячим, страстным и безудержным. Каждое его движение она встретит с восторгом и откровенно ответит на него.
 Но что, если Антония выйдет замуж за обходительного, аристократического и, несомненно, бесчувственного барона Хьюарда? От этой картины Деверилла бросило в дрожь. Антония, с ее восторженностью и любовью к жизни, никогда не будет счастлива в таком неравном союзе, как бы она ни убеждала себя в обратном.
 – Боюсь, вы делаете ужасную ошибку, – сказал Трей в наступившей тишине.
 – Прошу прощения?
 – Выходя замуж за Хьюарда. Он совершенно не годится вам в мужья.
 Некоторое время Антония неподвижно смотрела на Деверилла.
 – И что привело вас к такому заключению?
 – Он холоден как рыба, а вы скорее горячая, жизнелюбивая цыганка.
 Антония крепко сжала губы, тщательно подбирая слова для ответа.
 – Лорд Хьюард красив, остроумен, воспитан, богат, титулован… К тому же его выбрал для меня отец.
 – А как же честность, порядочность, благородство? – задавая вопрос, Деверилл заметил, как глаза Антонии вспыхнули возмущением.
 – Буду благодарна, если вы воздержитесь от необоснованных обвинений, вызванных раздражением. То, что вам не нравится лорд Хьюард, не дает повода ставить под сомнение его честность.
 Трей глубоко вздохнул.
 – Я не виню вас за то, что вы хотите получить титул и занять место в обществе, тем более что именно этого хотел для вас отец. Но ведь есть и другие аристократы, добивающиеся вашей руки…
 – О, сколько угодно, – с легким сарказмом подтвердила Антония. – Но всех их больше интересует мое состояние, а не я.
 – И все же, пусть Хьюард образец мужского совершенства, думаю, вам следует подыскать другого кандидата в мужья.
 – Не хочу я никакого другого мужа.
 – Тогда, по крайней мере, отложите венчание, пока не убедитесь в полной непричастности Хьюарда к торговле рабами.
 – И венчание откладывать я тоже не собираюсь. – Антония решительно покачала головой. – Мы и так уже отложили его больше чем на год. Отец с нетерпением ждал нашей свадьбы, и я намерена без дальнейших проволочек исполнить его желание. А теперь прошу вас, будьте любезны, избавьте меня от дальнейшего созерцания ваших ужасных манер, мистер Деверилл, и займитесь собственными делами.
 Получив столь решительный отпор, Трей недовольно поморщился. Возражать Антонии больше не имело смысла. Нужно найти другой способ убедить ее разорвать помолвку с Хьюардом. С этого момента ему придется искать любую возможность доказать ей, насколько несносно скучным покажется уважаемый барон женщине с пылкой натурой.
 – Можете не провожать меня домой, – сказала Антония, когда они покинули парк.
 – Боюсь, это мой долг, – спокойно заметил Трей.
 «Ага, теперь он претендует называться джентльменом!» – подумала Антония, переходя от недовольства к злости. Всю обратную дорогу она молчала, ругая себя за чрезмерную откровенность с этим человеком. Впредь она твердо решила обращаться с Девериллом с холодной вежливостью и очень обрадовалась, когда они наконец подъехали к Мейтленд-Хаусу.
 Не обращая внимания на грума, Деверилл спрыгнул с лошади и подошел к ней. Антония напряглась, поняв, что он собирается помочь ей.
 – Вы боитесь меня, принцесса? – насмешливо спросил Трей, заметив ее колебания.
 Это был еще один вызов, однако Антония не смогла удержаться и тут же попалась на удочку.
 – Нисколько. – Она вздернула подбородок. – Просто я не верю, что ваши манеры претерпели волшебное превращение за последние десять минут.
 – Я могу быть вежливым, когда мне это выгодно, – важно произнес Деверилл. – Идите-ка сюда.
 Осторожно вытянув руки, Антония положила их ему на широкие плечи, и Деверилл, взяв за талию, спустил ее на землю.
 Только коснувшись ногами земли, Антония поняла, что была права, не доверяя ему. Несколько секунд он стоял вызывающе близко к ней, обжигая ее своим телом. Сквозь все слои разделявшей их одежды она почувствовала, что Деверилл состоит из каменных мускулов и упругой силы. Дрожь возбуждения пробежала по ее нервам, и она застыла, досадуя на такую бурную реакцию своего тела. Ощущения, возникшие у нее в груди, животе и паху, были такими же сладостными, болезненно неудовлетворенными, как те, что мучили ее во сне. Теперь она не могла бы сдвинуться с места, даже если бы от этого зависела ее жизнь.
 Деверилл протянул руку и необыкновенно интимным движением заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос.
 – До следующей встречи, – сказал он с мягкой улыбкой, от которой ямочки у него на щеках стали еще глубже.
 – Следующей встречи не будет.
 – О, непременно будет. – Его улыбка стала наглой и самоуверенной!
 «Господи, он точно опасен». Антония с трудом нашла в себе силы отступить назад, затем, резко повернувшись, бросилась вверх по ступенькам, ища спасения в спокойствии своего дома. Однако она абсолютно точно знала, что не будет в полной безопасности, даже если Деверилл окажется на расстоянии ста миль от нее.




 Глава 3


 После столь волнующей верховой прогулки с Девериллом Антония особенно обрадовалась лорду Хьюарду, который позже в тот же день пришел проводить ее в библиотеку. Идя рядом с красавцем бароном, она не могла не сравнивать двух мужчин и свою реакцию на них.
 В отличие от Деверилла Джеймс Хьюард из кожи вон лез, пытаясь очаровать ее. Тем не менее Хьюард никогда не пробуждал в ней ни капли того запретного желания, которое наполняло все ее непристойные мечты о Деверилле. И все же реальная жизнь не имеет ничего общего с мечтами, напомнила себе Антония, а влечение и страсть вовсе не обязательны для счастливого брака. Кроме того, Хьюард обладал главным преимуществом перед всеми ее кавалерами: он мог продолжить дело ее отца. На протяжении трех десятилетий «Мейтленд шиппинг» строила самые быстрые, самые надежные корабли в мире и будет делать это впредь под руководством лорда Хьюарда, за что Антония заранее была ему благодарна.
 Дождавшись возвращения в Мейтленд-Хаус и расположившись в гостиной, куда был подан чай, Антония как могла осторожно стала расспрашивать жениха, что ему известно.
 – Так именно об этом вы говорили с Девериллом прошлым вечером на балу? – Прищурившись, Хьюард пристально посмотрел на нее.
 – Нет, я встретила его сегодня утром во время верховой прогулки в парке, – схитрила Антония.
 – Дорогая, вам вообще не следует общаться с подобными людьми. Этот тип ведет себя не совсем подобающим образом, и одно то, что он вчера вечером подошел к вам, уже скверно.
 Антония слегка вздрогнула, пораженная уверенностью Хьюарда в том, что он вправе указывать, с кем ей можно общаться и с кем нельзя.
 – Деверилл был другом моего отца, и я уверена, папа не хотел бы, чтобы я относилась к нему с пренебрежением.
 – О, простите, дорогая, – почувствовав недовольство Антонии, барон обворожительно улыбнулся ей, – но, признаюсь, я слегка обеспокоен интересом к вам этого человека, который известен своим неподобающим обращением с леди.
 – Прошлым вечером он просто засвидетельствовал мне свое почтение, – объяснила Антония, смягчившись, – а в это утро хотел поговорить о делах своего кузена. Кстати, правда, что мистер Трант приказал конфисковать некоторые корабли?
 – Правда. – Хьюард поморщился. – Но эти действия абсолютно законны.
 – Вот как?
 – Что поделаешь, война. Американский кузен Деверилла был капером, уничтожавшим британские торговые корабли и нападавшим на наши военные суда. Он враг нашей страны. Полагаю, мистер Деверилл не счел нужным упомянуть эту пустяковую деталь.
 Антония молчала, Деверилл действительно не сказал ей, что его кузен был капером, хотя, возможно, теперь, когда война закончилась, это не имело никакого значения.
 – Теперь, – Хьюард самодовольно улыбнулся, – вы сами видите, что мистер Деверилл не имеет права требовать возвращения кораблей кузена.
 – Но ведь за них заплачено, не так ли? Аванс составляет семьдесят процентов.
 – Таковы были условия.
 – Тогда кузен Деверилла является полноправным владельцем. Мне бы хотелось, чтобы он получил либо свои корабли, либо сумму, которую затратил.
 – Пожалуйста, дорогая, предоставьте мне разбираться с этим…
 – Вам? Но я не совсем тупоумная, милорд. У моего отца честность всегда стояла на первом месте, и я прослежу, чтоб впредь так и оставалось. Конечно, я всегда могу попросить Финеаса уладить это дело, если вы не хотите мне помочь.
 – О нет, в этом нет необходимости. – Хьюард обиженно надулся. – Я займусь им.
 – Вот и хорошо. Деверилл говорит, что его кузен будет добиваться исполнения контракта либо возвращения затрат через суд, если мы не сможем прийти к дружескому соглашению.
 В глазах Хьюарда вспыхнула ярость, но он сумел сдержаться, и тут же его лицо приняло обычное холодное выражение.
 – Как вам будет угодно, дорогая. – Потянувшись через стол, он осторожно взял руку Антонии и поднес к губам. – Не хочу, чтобы вы на меня сердились.
 Наливая барону вторую чашку чая, Антония не могла не заметить еще одного различия между ним и Девериллом – она знала, как управлять первым, но понятия не имела, как вести себя со вторым. Хьюард стремился завоевать ее расположение из-за унаследованного ею состояния, и Антония прекрасно это понимала, но она не могла представить себе, чтобы Деверилл подчинялся ее желаниям только потому, что она владеет огромным богатством.
 Как только Хьюард откланялся, пообещав заехать в восемь вечера, чтобы проводить Антонию на званый вечер к Рейнуортам, она подошла к письменному столу и написала записку поверенному с просьбой явиться к ней утром. Антония могла бы сама пойти к нему в Сити, но ей не хотелось, чтобы лорд Хьюард узнал о ее визите.
 Легкое беспокойство удержало ее и от вопроса лорду Хьюарду о его причастности к транспортировке рабов: она боялась, что в таком случае он может предупредить управляющего Транта.
 Отправив слугу доставить записку, Антония позвонила миссис Пик, чтобы удовлетворить любопытство относительно еще одного мучившего ее вопроса.
 – Я не знала, что вы знакомы с мистером Девериллом, – сказала она экономке.
 – Честно говоря, с ним был знаком мой покойный муж, – миссис Пик немного смутилась.
 – Деверилл упомянул, что когда-то оказал услугу мистеру Пику.
 – Да, но это случилось давно. Тогда он спас моего Роба от банды вербовщиков. Роб выходил из таверны неподалеку от гавани, и тут на него напали. Не миновать ему смерти, попади он на военный корабль.
 – Ого, значит, Деверилл настоящий герой! – как бы мимоходом заметила Антония.
 – Ну да, ну да, – с радостью закивала миссис Пик. – Роб обязан ему жизнью, как и многие другие.
 – Не сомневаюсь, мистер Деверилл хранит в памяти множество захватывающих историй.
 – Захватывающих – да, но он никогда о них не рассказывает. Зато я слышала массу историй от Роба, пока он был жив, а мистер Деверилл, когда бывает в Лондоне, навещает меня, чтобы убедиться, что у меня все в порядке, и вручить подарок – достопримечательность из какой-нибудь страны, где он побывал в последний раз. К тому же он просто в восторге от моего имбирного печенья… – Внезапно глаза экономки расширились. – Надеюсь, мисс Антония, вы не возражаете против того, что он приходит сюда?
 – О нет, конечно, нет. – Антонию слегка тревожила мысль, что Деверилл без ее ведома бывает в доме, но миссис Пик располагалась в комнатах рядом с кухней и в любом случае могла принимать кого хотела. – Тем не менее, я немного удивлена. Вы, случайно, не знаете, как мистер Деверилл получил свои шрамы?
 – Шрамы? – Экономка явно была озадачена.
 – Ладно, не важно. – Антония мысленно выругала себя за промах. Разумеется, никто и не догадывается, что она когда-то видела Деверилла голым.
 – Если у него и есть шрамы, то он получил их, когда его мучили турецкие язычники, – справившись с замешательством, пояснила миссис Пик. – Роб слышал об этом от одного из членов команды мистера Деверилла, выжившего тогда.
 – Выжившего? – Слова экономки чрезвычайно заинтересовали Антонию.
 – Видите ли, их захватили пираты, но мистеру Девериллу удалось организовать побег. К несчастью, еще до того почти половина его команды погибла.
 Антония глубоко задумалась. «Война с пиратами совсем не то, что про нее рассказывают, мисс Мейтленд», – сказал ей Деверилл. Какой же наивной нужно быть, чтобы восхищаться сражениями с корсарами! Ей стало стыдно, что она тогда высказалась столь безрассудно.
 – Благодарю вас, миссис Пик. – Антония ободряюще улыбнулась экономке. – В следующий раз, когда придет мистер Деверилл, пожалуйста, напеките для него целую духовку имбирного печенья – я уверена, он его заслужил.
 – Еще как заслужил! – Миссис Пик улыбнулась в ответ, взяла чайный поднос и вышла, оставив Антонию наедине с ее мрачными размышлениями.
 Поднявшись с дивана, Антония подошла к окну гостиной, однако яркий солнечный свет снаружи лишь ненадолго поднял ей настроение. Особняк, который Сэмюел Мейтленд построил в Чешем-Плейс для своей жены, казался ей ужасно тихим без наполнявшего его раскатистого голоса. Компаньонка Антонии и ее официальная сопровождающая мисс Милдред Тоттл днем отправилась в Челси навестить больную подругу, к тому же она была весьма взбалмошной, легкомысленной особой и большую часть дня проводила в дремоте, лишь иногда читая готические романы. Еще она поедала огромное количество засахаренных фруктов. Тем не менее им обеим доставляло истинное удовольствие общество друг друга, и поэтому Антония не сомневалась, что сам Бог послал ей Милдред после неожиданной трагической потери отца.
 Почувствовав непонятную тоску, Антония поднялась в галерею, где висели портреты ее родителей. Теперь она понимала, почему отец постоянно разговаривал с портретом матери; она также чувствовала себя ближе к нему, когда смотрела на дорогое лицо.
 – Мне так тебя не хватает, папа, – прошептала она, глядя на портрет. Антония прекрасно понимала, что даже у наследницы, имеющей достаточно средств на то, чтобы вести независимую жизнь, на самом деле не так уж много свободы. Если она не хочет остаться старой девой или приобрести скандальную известность, перед ней открыта только одна дорога – брак. Именно браке таким утонченным аристократом, как барон Хьюард, сильно уменьшит примесь простонародной составляющей в ее крови.
 Пока отец был жив, он полностью одобрял помолвку с Хьюардом.
 Женившись на дочери обнищавшего дворянина, сам он, как торговец, пытался купить респектабельность, но, к величайшему сожалению, общество отреклось от его жены за то, что она вышла за него замуж. Немудрено, что для своей дочери он желал лучшей участи.
 «Ты сделаешь великолепную партию. Обещай мне, что исполнишь мою волю».
 И Антония торжественно пообещала.
 В последующие годы она втайне мечтала о любви и муже, который тоже любил бы ее, но ради памяти отца готова была добровольно отказаться от своих идеалов. В конце концов, это лишь малая цена за его любовь к ней. К тому же Антония никогда не встречала человека, который хотя бы в малой степени побудил ее нарушить обещание выйти замуж по расчету, а не по любви, и теперь лорд Хьюард не позволит непрошеным, грубым замечаниям такого бродяги, как Трей Деверилл, заронить сомнения в ее душу.
 Грустные мысли не покидали Антонию до самого званого вечера – великолепного приема, устроенного графом и графиней Рейнуорт; однако когда час спустя она с изумлением увидела Деверилла, входящего в роскошную гостиную, ее настроение изменилось.
 Стоявший рядом с ней лорд Хьюард напряженно замер, а Антония затаив дыхание смотрела, как вошедший с вежливой улыбкой кланяется им обоим.
 – Лорд Хьюард, я с удивлением узнал, что вы играете важную роль в «Мейтленд шиппинг». – Это были первые слова, которые она услышала. – Мисс Мейтленд сообщила мне, что вы оказываете ей бесценную помощь.
 – Делаю что могу. – В голосе лорда Хьюарда прозвучала плохо скрываемая неприязнь.
 Антония догадывалась, что Деверилл нарочно старается раздразнить Хьюарда, и вскоре ее подозрение подтвердилось, поскольку разговор превратился в обсуждение мужской одежды, сравнение лучших лондонских портных и сапожников.
 – Мне нравится ваш портной, милорд. – Глаза Деверилла насмешливо блеснули. – Столь безупречно элегантная одежда заставляет нас стыдиться себя. К тому же шейный платок у вас завязан с таким искусством… Признаюсь, я вам завидую.
 В конце концов Деверилл извинился и направился к другим гостям вечера. И в тот же момент блеск вечера для Антонии как будто погас.
 К безграничной досаде Антонии, одна и та же картина повторялась всю следующую неделю: Деверилл появлялся на вечерах, где присутствовала она, – сначала в театре «Друри-Лейн», затем на концерте, потом на светском рауте и, наконец, снова на балу. При этом его отношение к ней было исключительно достойным, но частота их встреч стала вызывать подозрения, и это заметила даже Эмили.
 – Удивительно, но мистер Деверилл прикладывает все силы, чтобы превратиться в уважаемого человека, – заметила она, стоя рядом с Антонией и наблюдая за публикой.
 – Уважаемого? – Антония хмыкнула. – Мне так не кажется. Черная овца никогда не поменяет цвет.
 – А вдруг? – Эмили с любопытством взглянула на подругу. – Деверилл, несомненно, очень интересуется тобой, дорогая. Мне кажется, он даже ухаживает за тобой.
 – Он знает, что я обручена с Хьюардом.
 – Неофициально. Во всяком случае, до следующего месяца. Ты свободна, так что это честная игра.
 Антония покачала головой. Если Деверилл преследует ее, то только потому, что хочет создать преграду между ней и лордом Хьюардом.
 Сам Деверилл не проявлял к ней абсолютно никакого интереса; вокруг него собрались в кружок молодые леди, которые с восхищением смотрели на него, и каждая, очевидно, надеялась, что он выберет ее своей партнершей для танца. Антония же полностью осознала опасность опьянения его привлекательностью, от которой большинство женщин чувствовали слабость в коленках, и ее просто бесило, что она оказалась в их числе.
 Весь вечер Хьюард не отходил от своей невесты, словно охраняя ее, и когда Деверилл попросил у него разрешения на вальс с Антонией, барон без колебаний отказал.
 – Не слишком полезно для мисс Мейтленд танцевать с вами, – отрезал он.
 Антония почувствовала себя неловко. Разумеется, она и сама отказала бы Девериллу, но собственнические замашки жениха начинали действовать ей на нервы.
 – Уверена, один вальс моя репутация сумеет выдержать. – Мило улыбнувшись Хьюарду, она взяла Деверилла под руку и позволила отвести себя на площадку для танцев.
 – Не думаю, что вам нравится, как Хьюард вами командует. – Трей, очевидно, заметил ее колебания.
 – Мне не нравится и ваша наглость тоже. – Антония холодно посмотрела вверх. – Вы специально стараетесь вызвать его на ссору?
 – Разве моя просьба разрешить потанцевать с вами должна оцениваться как что-то из ряда вон выходящее? К тому же на этот раз я получил официальное приглашение. Верите или нет, но с момента моего возвращения в Лондон меня просто засыпают приглашениями.
 – Полагаю, хозяйкам нравится, что ваше присутствие придает пикантность их приемам. И еще они ценят вас как подпорку для стен на своих балах, – съязвила Антония.
 – Ну, не только как подпорку. – В глазах Трея снова появился насмешливый блеск. – Меня считают весьма желанным гостем.
 Антония в этом не сомневалась: Деверилл происходил из благородной семьи, и хотя давным-давно поссорился со своей родней, размер состояния делал его лучшим свадебным подарком вне зависимости от отсутствия или наличия титула.
 Заиграла музыка, и как только они начали танцевать, Антония заговорила:
 – Я понимаю, почему вас всюду приглашают, но почему вы принимаете эти приглашения? Вы же сказали, что ненавидите лондонское общество.
 – Действительно ненавижу – его ограниченность меня раздражает. Моя семья с ранних лет прививала мне антипатию к поверхностности и претенциозности. Честно говоря, мне больше нравится американский образ жизни, когда ценность человека измеряется не его происхождением или тем, что он является пэром.
 – Однако вы, по-видимому, в прекрасных отношениях с лордом Рейнуортом, – заметила Антония.
 – Рейнуорт неплохой человек, несмотря на его титул.
 – Откуда вы знаете графа?
 – Когда-то я оказал ему услугу.
 – Быть может, спасли жизнь? – Антония подняла бровь, вспомнив, что Деверилл сказал то же самое о муже ее экономки.
 – Нет. Рейнуорт – крупный инвестор в Ост-Индской компании – решил воспользоваться моими услугами, чтобы обеспечить конвой для своих торговых кораблей.
 – Понимаете, миссис Пик рассказала мне, как вы избавили ее мужа от вербовщиков.
 – Никогда бы не подумал, что у миссис Пик столь длинный язык. – Деверилл недовольно поморщился.
 – Это я виновата. И еще она сказала, что вы герой, что за эти годы вы спасли от корсаров бесчисленное количество жизней. Я поинтересовалась, не при этом ли вы получили… – Антония вдруг умолкла, осознав, насколько невежливо ее любопытство.
 – Да, и что же вас заинтересовало?
 – Ваши шрамы. Миссис Пик сказала, что вы попали в плен к туркам…
 Антония ощутила, как Деверилл непроизвольно сжал ее руку.
 – Вы чрезвычайно любопытны, мисс Мейтленд.
 Антония долго молчала.
 – Вы абсолютно правы, – наконец сказала она. – Ваше прошлое не мое дело, и точно так же то, за кого я выхожу замуж, – не ваше.
 – Нет мое. – Его взгляд смягчился. – Я сам сделал его своим, поскольку слишком уважал вашего отца и теперь не имею права позволить вам попасть в лапы такого человека, как Хьюард.
 – Вряд ли вы специалист по счастливым бракам, – быстро возразила Антония.
 – Возможно. – Деверилл беззаботно улыбнулся. – Но ведь я не ухаживаю за вами, дорогая. – Его брови поднялись вверх. – Больше того, до недавнего времени я вообще не думал о вас как о женщине.
 – За что я премного вам благодарна, – сухо отозвалась Антония.
 – Четыре года назад вы были для меня слишком юной, а теперь… Ваш отец перевернулся бы в могиле, если бы подумал, что я домогаюсь вашей руки.
 – Тогда почему вы так настойчиво повсюду следуете за мной? Зачем вы стараетесь разрушить мою помолвку?
 – Признаюсь, для меня важно поколебать ваше мнение о Хьюарде, иначе вы совершите непоправимую ошибку. Вы умная женщина, Антония, и должны отдавать себе отчет в том, что ваш жених вводит вас в заблуждение. Хьюард вас недостоин, и он поступает нечестно, если заявляет, что добивается вас не ради вашего состояния.
 – Кстати, о честности. Мне кажется, вы забыли упомянуть, что ваш кузен был капером в последней войне. – Антония изо всех сил старалась не выйти из себя.
 – Какое теперь это имеет значение? – Деверилл прищурился. – Во время войны Бренд прорывался через британскую блокаду, которая разоряла американскую морскую торговлю. Он защищал американские корабли, и его действия были полностью санкционированы американским правительством. А вот конфискация, которую произвел ваш управляющий, незаконна ни с какой точки зрения.
 – Согласна. Именно поэтому я попросила Хьюарда проследить, чтобы корабли были возвращены вашему кузену.
 – А бухгалтерские книги? – осторожно спросил Деверилл.
 – Я уже поговорила с Финеасом Кокраном, и он согласился проверить их.
 – Вы сказали ему, что интересуетесь перевозкой рабов?
 – Нет, об этом я не упоминала. – Антония внутренне съежилась, понимая, что все равно поступает как предатель, не доверяя Хьюарду. – Уверена, барон будет оправдан, но вы и тогда не поверите в его невиновность.
 На этот раз Трей промолчал. Он чувствовал, что его усилия посеять сомнения в душе Антонии тщетны. С ее красотой и богатством она могла выйти замуж за любого мужчину, какого только пожелает, – но не за Хьюарда. Деверилл не сомневался, что ей лучше бы найти более достойного кандидата.
 За неделю его люди успели навести справки о бароне, и то, что удалось выяснить, оказалось крайне тревожным. Для всех Хьюард являл собой картину исключительно изысканного обходительного джентльмена, но его учтивость, очевидно, была обманчивой, так как маскировала злобный нрав и склонность к жестокости.
 Если прежде Деверилл хотел заставить Антонию понять, каким нудным, докучливым и высокомерным мужем станет для нее Хьюард, то теперь он вознамерился показать ей все самые отвратительные стороны барона и добиться, чтобы Хьюард потерял контроль над собой и пришел в ярость в присутствии Антонии.
 Она сама должна разорвать помолвку, и он не собирается ее торопить. Если возникнет необходимость, он найдет ей в мужья другого аристократа, ничуть не менее важного, чем этот.
 Через день на завтраке под открытым небом Трею представилась еще одна возможность получить приглашение, так как завтрак устраивал герцог Редклифф. Единственный сын герцога, виконт Торн, был близким другом Деверилла и членом ордена «хранителей», но сейчас он находился на острове Кирена с молодой женой Дианой и наслаждался началом их счастливого союза.
 Завтрак не вполне соответствовал своему названию, так как на самом деле это был дневной банкет под открытым небом, и Деверилл оказался одним из почти четырехсот присутствовавших на нем гостей. Герцог устроил великолепный летний праздник в своем роскошном имении Уондиуорт на берегу Темзы, представлявшем зрелище с несметным количеством красок, звуков и запахов. В трех огромных шатрах с видом на реку, установленных на дальнем конце лужайки, суетилась армия слуг, готовя угощение, достойное короля. На краю лужайки играл оркестр; дамы, одетые в светлые муслины и шелка, и джентльмены в модных сюртуках прогуливались по парку, стояли под деревьями, слушали музыку и пили прохладный фруктовый пунш.
 По окончании трапезы гости перешли к различным играм, организованным для их развлечения, – боулингу, крикету, старинной игре в шары. Более опытные спортсмены соревновались в стрельбе из лука.
 Деверилл ничуть не удивился, увидев, что Антония тоже принимает участие в состязании, и с удовольствием занял место под ольхой.
 В платье из швейцарского муслина цвета лаванды, с высокой талией и короткими рукавами, подчеркивавшем все достоинства стройной, изящной фигуры, с пламенеющими волосами, собранными в пучок под шляпой с низкой тульей, Антония выглядела несказанно очаровательной. С ней состязались с полдюжины джентльменов и несколько леди, а вокруг площадки собралось немало зрителей. Среди них Деверилл без труда разглядел лорда Хьюарда, компаньонку Антонии, мисс Милдред Тоттл – невысокую даму с седыми волосами и в очках, а также Эмили, леди Садбери, которая пришла поддержать свою лучшую подругу.
 Ему вспомнилось утверждение Антонии о том, что стрельба из лука – ее главный талант, когда первый же выстрел подтвердил ее потрясающее искусство, а затем стрела за стрелой стали послушно попадать в «бычий глаз», находившийся на расстоянии ста ярдов. Вот она, настоящая Антония Мейтленд! Деверилл прищурился. Жестокий, бездушный лорд Хьюард, уж конечно, не заслуживает ее.
 Соревнования, собственно, не получилось: Антония без труда победила всех соперников и заслужила аплодисменты зрителей. А когда она получала награду – серебряный кубок, Деверилл шагнул вперед.
 Заметив его приближение, Антония почувствовала невольную дрожь. Последние полчаса Трей стоял, небрежно прислонясь плечом к стволу дерева, и смотрел в ее сторону; все это время на его лице играла легкая улыбка.
 – Ваше мастерство просто потрясает, – с искренним восхищением сказал он.
 – Во время траура я не могла выезжать в свет, и у меня было достаточно времени для тренировок, – честно созналась Антония.
 – Впрочем, – Деверилл неожиданно подмигнул ей, – поразить соломенную мишень не так уж сложно. Вот если бы вы имели дело с живой мишенью…
 Антония озадаченно посмотрела на него:
 – Что вы имеете в виду?
 – Всего лишь еще одну проверку вашего мастерства.
 – Проверку?
 – Держу пари, вам не сбить шляпу с головы человека. Представим, к примеру, голову лорда Хьюарда…
 – Думаю, попасть я смогла бы, – вызывающе ответила Антония, не обращая внимания на то, что барон неодобрительно нахмурился, – но я никогда бы не осмелилась испортить дорогую шляпу его милости.
 – Да и он вряд ли согласится стать для вас мишенью. – Деверилл насмешливым взглядом окинул застывшую фигуру барона. – Ведь это слишком опасно, не так ли?
 «Он что, старается выставить Хьюарда трусом или просто хочет его раздразнить?» – попыталась понять Антония, про себя отмечая, что Хьюарду явно стало не по себе.
 – Если бы вы, мистер Деверилл, добровольно решили стать мишенью, я бы, возможно, согласилась. – Антония в упор посмотрела на Трея.
 – Что ж, я готов. – Деверилл неторопливо кивнул, и Антония поняла, что его целью было заставить ее принять вызов. – Ну же, мисс Мейтленд, где ваша храбрость? Для принцессы амазонок не может быть ничего сложного в том, чтобы прострелить шляпу.
 Вот дьявол! Антония попалась на его приманку и теперь уже не могла отступить.
 – Отлично, я принимаю ваш вызов, – объявила она, одарив его дерзкой полуулыбкой, и тут же услышала перешептывания гостей. Даже Эмили прикрыла рот рукой, чтобы сдержать усмешку.
 Не обращая ни на кого внимания, Антония отдала подруге серебряный кубок и вернулась к столу, на котором лежал ее лук.
 – Послушайте, дорогая, – нервно всплеснула руками хрупкая мисс Тоттл, – вы ведь можете убить его…
 – Да-да, это неразумно, – тут же вмешался Хьюард и, понизив голос, добавил: – Я запрещаю вам выставлять себя на посмешище.
 Антония холодно улыбнулась:
 – Зато я себе не запрещаю.
 – Возможно, мисс Мейтленд, – Трей нарочито растягивал слова, – вам следует изменить свое решение, так как лорд Хьюард его явно не одобряет.
 Вместо ответа Антония плотно сжала губы и принялась развязывать ленты шляпы.
 – У вас, мистер Деверилл, нет шляпы, но я с удовольствием пожертвую свою. Будьте добры, подойдите сюда.
 Трей повиновался, и через мгновение шляпа оказалась у него на макушке.
 Хьюард всем своим видом выразил негодование, но Антония не обратила на него ни малейшего внимания и не спеша направилась к одному из ольховых деревьев, росших на берегу Темзы.
 – Пожалуйста, станьте перед деревом: не хочу, чтобы моя шляпа улетела в реку.
 Деверилл подошел к дереву, стоявшему на расстоянии примерно тридцати ярдов, и, повернувшись, небрежно прислонился к стволу.
 – К вашим услугам, мисс Мейтленд. – Антония взяла лук и вставила стрелу.
 – Дорогая? – тихо окликнула ее мисс Тоттл.
 – Не беспокойтесь, на таком расстоянии я не промахнусь. – Глубоко вздохнув, Антония подняла лук.
 Деверилл оказался прав: целиться в живое существо было совсем не то же, что стрелять в соломенную мишень. Ладони покрылись потом, но Антония понимала, что чем дольше тянет время, тем слабее ее решимость.
 Стараясь не обращать внимания на громко бьющееся сердце, Антония прицелилась и отпустила тетиву…




 Глава 4


 Стрела пролетела положенное расстояние и вонзилась в тулью точно посередине.
 – А все же жаль, – протянула Антония, испытывая неимоверное облегчение, – я была очень неравнодушна к этой шляпке.
 Трей громко рассмеялся, сделал шаг и вытащил стрелу из ствола дерева, затем рывком сдернул с головы изуродованную шляпу. Все это он вернул Антонии с галантным поклоном, сопроводив его дерзкой улыбкой и не обращая внимания на убийственный взгляд, который бросил ему Хьюард.
 – Позвольте, я провожу вас, дорогая. – Собственническим жестом взяв Антонию под руку, барон повернулся к особняку.
 – Не стоит, милорд. – Антония, вздрогнув, выдернула руку. – Если вы хотите уйти прямо сейчас, то меня отвезут домой лорд и леди Садбери.
 – Я настаиваю, Антония, – понизив голос, процедил Хьюард.
 Антония покачала головой:
 – Боюсь, мисс Тоттл еще не готова покинуть праздник.
 – Что ж, отлично. – Резко повернувшись, барон зашагал прочь.
 Антония тут же пожалела о своей несдержанности. Хьюард, разумеется, не простит ее. Она заставила его выглядеть слабым, а именно этого и хотел Деверилл. Он старался принудить ее к ссоре с женихом и добился своего.
 – Должна вас поздравить, этот раунд вы, несомненно, выиграли. – По озорному блеску в глазах Трея Антония поняла, что он отлично знает, о чем речь.
 – Но не битву.
 – Битву вы никогда не выиграете.
 – А вот это мы еще посмотрим.
 Стараясь не придавать значения его самоуверенному ответу, Антония вместе с Эмили и мисс Тоттл вернулась к шатрам, но день для нее был испорчен, и чем дальше, тем сильнее ее мучили угрызения совести. Хотя гости, казалось, совершенно забыли о недоразумении, Антония чувствовала себя не в своей тарелке, поэтому никак не могла дождаться отъезда.
 В шесть часов, когда завтрак подошел к концу, Антонию и мисс Тоттл отвезли домой Эмили и ее красавец муж лорд Садбери. Когда Милдред изъявила желание подняться наверх и немного вздремнуть перед обедом, Антония не стала возражать и медленно побрела в сад, находившийся позади дома. Она хотела пострелять из лука, чтобы избавиться от накопившегося раздражения, но это могло напомнить о произошедшем днем неприятном инциденте.
 Подойдя к уединенной беседке, которую отец построил для жены, Антония поднялась по ступенькам и опустилась на деревянную скамью. Беседка была идеальным местом для того, чтобы побыть наедине со своими мыслями: куполообразная крыша, изящная решетка, заросшая плющом и вьющимися розами, изолировали ее от сада и навевали приятное спокойствие. Золотистые лучи заходящего солнца, пробивавшиеся сквозь зелень, согревали воздух и приносили с собой сладкий аромат летних цветов.
 Обхватив руками колени, Антония погрузилась в тревожные размышления. Конечно, ей придется извиниться перед лордом Хьюардом за то, что она столь безобразно обошлась с ним. Барон ничем не заслужил такого бессердечного отношения с ее стороны; в течение всего года, прошедшего со времени безвременной кончины отца, Хьюард всегда был исключительно добр и внимателен к ней и должным образом заботился о ее репутации. Это имело для Антонии особое значение, потому что отец желал для нее не только титула – он хотел, чтобы великосветское общество приняло ее в свои избранные ряды как равную. Если ей не удастся добиться одобрения света, это будет означать, что все старания отца пошли прахом.
 Однако гораздо больше Антонию тревожили ее чувства к жениху – или, скорее, отсутствие таковых. У них было много общего – им нравились одни и те же книги, одна и та же музыка, одни и те же картины. Правда, барон не увлекается верховой ездой, но оба они с удовольствием отправлялись в долгие поездки за город в его двуколке и наслаждались прогулками в парке.
 Этот человек ей очень нравится, и все же… Антонии хотелось, чтобы она могла его полюбить, почувствовать хоть крошечную искорку страсти в их отношениях.
 Элегантный, с благородной внешностью, лорд Хьюард был весьма привлекателен – он регулярно тренировался в боксерском клубе Джентльмена Джексона и в зале для фехтования у Анджело, а в стрелковой галерее упражнялся в стрельбе из пистолета. Но все же он был не таким мускулистым, как Деверилл…
 Антония тихо застонала. Вся проблема заключалась в том, что она продолжала сравнивать этих двух мужчин, и с каждым разом ее жених все больше проигрывал. Но разве виноват Хьюард в том, что она находит Деверилла сильным, притягательным и… возбуждающим? Именно такой мужчина всегда был ее идеалом.
 Однако самым прискорбным было то, что Трей заставил ее тосковать по той страсти и переживаниям, которых она никогда не найдет в браке по расчету. Будь он проклят, проклят, проклят… При звуке шагов по деревянным ступенькам Антония настороженно подняла голову и чуть не окаменела.
 – Вот вы где! – произнес Деверилл насмешливо. – А я-то думал, вы сейчас расстреливаете мой портрет…
 – Не соблаговолите ли уйти? – раздраженно парировала Антония и уткнулась лбом в колени. – Я предпочитаю зализывать свои раны в одиночестве.
 – Но от кого вы здесь прячетесь?
 – Я не прячусь – просто размышляю, как лучше всего пасть ниц. Теперь мне придется извиниться перед Хьюардом.
 – Не согласен. Вы не сделали ничего плохого.
 – Безусловно, сделала. Я знала, что, принимая ваш вызов, делаю ему больно, и все же позволила вам втянуть меня во все это. Вы нарочно вызвали меня, чтобы я с ним поссорилась, ведь так?
 – Какая наглость с моей стороны! Неужели я и правда такой негодяй?
 – Злорадствовать в высшей степени недостойно, мистер Деверилл. – Подняв голову, Антония с досадой взглянула на него. – А теперь, пожалуйста, уходите! Вы скверно влияете на меня, и я не хочу иметь с вами дела.
 Однако, вместо того чтобы уйти, Деверилл непринужденно уселся на скамейку и вытянул длинные ноги.
 – Позвольте возразить. Я прекрасно влияю на вас, и мне на этот раз удалось вытряхнуть вас из вашего душного, благопристойного лицемерия.
 – К моему величайшему сожалению. Сегодня я поступила глупо, подвергнув риску вашу жизнь. Я ведь могла убить вас, вы об этом не думали?
 – Зато, пойдя на риск, вы поняли, что еще живы. Полагаю, последние четыре года вы были живы лишь наполовину, похоронив себя под чопорностью и строгими правилами этикета.
 Обратив к небу горестный взгляд, Антония снова тихо застонала:
 – Боже, что я вам сделала?
 – Дело не во мне. Вы не хотите видеть Хьюарда своим мужем – вот в чем проблема. Этот примерный аристократ слишком малодушен и самодоволен.
 – А вот и нет! – Антония смерила Деверилла ледяным взглядом. – Если он не отчаянный и не бесшабашный, это еще ничего не значит. Не все мужчины похожи на вас. Лорд Хьюард нежный и заботливый, он всегда ставит мои интересы выше своих. И он любит меня.
 – Любит? – Брови собеседника Антонии взлетели вверх.
 – Да! И я тоже его люблю. – Деверилл вздохнул.
 – Позвольте в этом усомниться. Холодная рыба вроде Хьюарда никогда никому не вскружит голову.
 – И вовсе он не холодная рыба. Барон – очень страстный человек.
 Столь смелое заявление вызвало у Деверилла улыбку.
 – Неужели вы хотите, чтобы я поверил, будто вы не девственница? – Взгляд его зеленых глаз стал еще насмешливее.
 – Совершенно верно, именно этого я и хочу. – Щеки Антонии зарумянились. – Мы слишком долго ждали официального оглашения, и я не видела причин отказываться от интимных отношений с Хьюардом. Я попросила его удовлетворить мое любопытство и еще до свадьбы воплотить в жизнь наш брачный союз. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я не собираюсь разрывать нашу помолвку…
 Антония запнулась, так как Деверилл внезапно поднялся с таким грозным видом, что она испугалась и предусмотрительно пододвинулась ближе к арочному входу.
 – Неплохой любовник, да? – В его голосе зазвучали металлические нотки.
 Антония невольно поежилась.
 – Ну, быть может, я несколько преувеличила…
 – Или не знали ничего лучшего и вам не с чем сравнивать.
 – Мне не нужны никакие сравнения. – Она обиженно вздернула подбородок.
 – И все же вы вряд ли знаете, что такое настоящее блаженство.
 Антония вспомнила поцелуй, который Деверилл когда-то подарил ей, и невольно посмотрела на его невообразимо чувственный рот. В тот же момент Трей протянул к ней руку и коснулся ее приоткрытых губ. Между его пальцами и ее кожей словно сверкнула искра, вызвавшая у Антонии поток жгучих ощущений.
 – Вам нельзя меня целовать. – Она в испуге схватила Деверилла за руку и попыталась оттолкнуть его.
 – Я и не собираюсь. От поцелуя у вас распухнут губы, а я не хочу, чтобы кто-то мог подумать, будто мы занимались любовью. – Он медленным дразнящим движением погладил ее щеку большим пальцем.
 Антонии хотелось спастись от его волнующей близости, но его пронзительный взгляд словно приковывал к месту.
 – Я также не стану ласкать вашу грудь, как мне хотелось бы, потому что не хочу измять ваше платье. – Его низкий голос коснулся ее чувств, как нежный бархат, еще более ослабив способность сопротивляться. Антония ощутила горячие толчки под ложечкой еще до того, как почувствовала, что его взгляд движется к выпуклости груди, но так и не смогла справиться с постыдной теплотой, разливавшейся внутри.
 Деверилл медленно провел тыльной стороной ладони по ее шее к вырезу платья, потом опустил руку ниже, к слегка присборенному лифу муслинового платья цвета лаванды. Антония, до этого сдерживавшая дыхание, отрывисто вздохнула, удивленная тем, что простое прикосновение может так ее зажечь, пробудить желание. Когда же он медленным движением ласково погладил грудь, все ее мысли куда-то улетучились.
 Деверилл удовлетворенно ухмыльнулся.
 – Немедленно прекратите! – Антония изо всех сил вцепилась в его руку.
 – Почему? Вы хотите меня, разве нет?
 – Нет!
 – Тогда почему ваши соски набухли и пульсируют? Почему у вас так колотится сердце? – Косточками пальцев он снова дотронулся до ее соска, и от этого прикосновения сердце забилось еще сильнее. – Сомневаюсь, что ваш чопорный аристократ воздействует на вас подобным образом.
 Антония сделала глубокий вдох, пытаясь устоять на ногах, все ее тело трепетало от желания. Самоуверенность Деверилла возмутила ее, но еще больше разозлило то, что ему было достаточно только прикоснуться к ней, чтобы она растаяла, как свечка.
 Тем временем Деверилл подвинулся вперед, так что его твердое мускулистое тело прижалось к ее телу. У Антонии остановилось сердце, когда она сквозь одежду ощутила выпуклость его мужского достоинства. Благодаря Эмили Антония не была совсем несведущей в вопросах секса и точно знала, что, когда мужчина испытывает сильное желание, его член становится длиннее, толще и тверже. Сейчас Деверилл, несомненно, испытывал это самое «сильное желание». Кроме того, он определенно пытался подчинить ее себе.
 Вот только она вовсе не собиралась ему это позволить.
 – Вы, кажется, сами немного взволнованы? – Антония холодно улыбнулась.
 – Взволнован? Да я просто сгораю от желания. – Его голос стал хриплым. – Я намерен доставить вам удовольствие, которого, уверен, никогда не доставит Хьюард.
 – Вы не посмеете. – У Антонии от испуга округлились глаза. – Это был бы скандал.
 – Ну и что? – Жаркий взгляд Деверилла вызывающе блуждал по ее лицу. – Вам ведь нравится жизнь, полная опасностей, не так ли?
 Крепко сжав губы, Антония продолжала испуганно смотреть на Деверилла. Разумеется, ей хотелось жизни, полной опасностей, ее манила испепеляющая сила соблазна, и она хотела, чтобы Деверилл занялся с ней любовью. Несколько лет она мечтала об этом мужчине как о своем любовнике. И все же…
 – Вы ведь не хотите, чтобы я остановился, принцесса. – Дразня ее, Трей наклонился ближе, и его горячее дыхание коснулось уха Антонии. – Я готов напомнить вам, что вы женщина из плоти и крови, а не пугливая дебютантка. – Он прижал колено к платью между ее бедрами.
 С ослепляющей ясностью Антония осознала происходящее и, почувствовав, как у нее в самых сокровенных местах выделяется влага, сжала руки в кулаки.
 – Я доставлю вам удовольствие, которого вы еще никогда не испытывали.
 Затем, еще подвинувшись, Деверилл прижал мускулистое бедро к ее женскому бугру и стал медленно, ритмично двигаться, обжигая ее кожу сквозь муслиновое платье.
 Антония чуть не задохнулась от первобытных ощущений, которые он вызвал в ней. С ее губ сорвался стон, и она, непроизвольно вскинув руки, обхватила Деверилла за плечи. Мгновенно его руки скользнули по ее бедрам вниз под ягодицы и подняли Антонию, так что она оказалась сидящей верхом у него на бедре. Удовольствие было острым и неповторимым, скрытые складки ее нежной плоти налились и стали влажными и горячими.
 Антония пробормотала последний протест, но Деверилл решительно притянул ее к себе, прижал к груди, затем положил руки ей на бедра и начал медленно покачивать ее.
 – Двигайтесь, – приказал он, показав, как это нужно делать.
 Крепко зажмурившись, Антония повиновалась, и мгновенно во всем ее теле вспыхнуло безумное желание. Ее соски затвердели, а между бедрами возникла отчаянная боль.
 Беспомощно обвив руками его шею, Антония старалась удовлетворить настойчивую потребность, а инстинкт, заменивший отсутствие опыта, руководил ею и направлял ее.
 Поддерживая ее возбуждение, Деверилл покачивал Антонию и все энергичнее тёр ее влажную раскрывшуюся расщелину о свое мускулистое бедро, пока ее кожа не начала гореть как в лихорадке.
 Антония неистово глотала воздух, стараясь выскользнуть из его рук, но Деверилл безжалостно удерживал ее, позволяя ей лишь извиваться, сопротивляться и прижиматься к нему.
 Когда удовольствие стало мучительным, жар невыносимым, дыхание Антонии превратилось в отрывистые вздохи. Почувствовав мощную пульсацию в укромном женском месте, она вонзила ногти в дорогую ткань сюртука Деверилла, потрясенная взрывами, сотрясавшими ее тело. Горячие, пронзительные ощущения заставляли ее вертеться и выгибаться у него в руках, пока ее низкий, протяжный стон не превратился в крик.
 – Ш-ш. – Пытаясь заглушить этот крик, Деверилл накрыл ее рот своим, но Антония уже не могла остановиться. Она все крепче прижималась к Девериллу, сотрясаясь от болезненного удовольствия и отчаянно сжимая его бедро.
 Когда сокрушительный приступ затих, Антония безвольно замерла в объятиях Трея, уткнувшись пылающим лицом ему в плечо, а он губами прижался к ее волосам, утешая и успокаивая неистовую дрожь.
 Открыв глаза, Антония как в тумане увидела его красивое лицо. Ошеломленная новыми ощущениями, она разрывалась между смятением и желанием.
 – Вот что означает быть женщиной из плоти и крови, моя милая. Вот чего вы будете лишены с Хьюардом, – прохрипел Деверилл.
 При упоминании имени жениха Антония застыла, словно ее окунули в холодную реальность.
 – Вы должны уйти. Немедленно. – Ее голос дрожал. Несколько долгих минут Деверилл стоял неподвижно, а потом, прерывисто вздохнув, отпустил Антонию.
 – Прошу вас! Просто… уйдите, – слабым голосом повторила она.
 Отступив назад, он повернулся и, спустившись по ступенькам, скрылся в саду.
 Волна разочарования накатилась на Антонию – ей хотелось, чтобы объятие Деверилла не кончалось никогда. Пошатываясь, она добрела до скамьи, села и, ужасаясь тому, что сделала, спрятала лицо в ладонях. Конечно, она повела себя как проститутка, но когда дело касалось Деверилла, у нее не оставалось своей воли. Никогда прежде она не встречала мужчины столь притягательного и неотразимого: Деверилл заставлял громче стучать ее сердце и будоражил чувства, он легко разрушал ее защиту и вынуждал совершать безрассудные, постыдные поступки. Еще и сейчас в припухших складках плоти Антония ощущала выделившуюся приятную влагу.
 Неожиданно она застонала. Если ей не удастся остановиться, она разрушит все свои планы на будущее. Ну уж нет, она ни за что не допустит, чтобы на ее репутацию пала хоть малейшая тень!
 Найдя поддержку в своем окончательном решении, Антония резко встала. Она должна преодолеть влечение к Девериллу до того, как совершит что-нибудь уж совсем непоправимое. Он слишком опасен, а значит, ей следует положить конец любым контактам с ним и не доверять инициативу ни себе, ни ему.
 Выйдя из беседки, Антония поспешно направилась к дому, собираясь написать лорду Хьюарду и попросить его поскорее объявить о помолвке. У них было еще три недели до того, как они дадут друг другу клятвы и брак станет невозможно расторгнуть. К тому времени ее поверенный, безусловно, убедится в голословности обвинений Деверилла, и она сможет наслаждаться своей новой ролью жены с чистой совестью.
 Прошло семь часов, но Деверилл все еще проклинал себя за то, что позволил эмоциям взять над собой верх.
 Весь вечер он прокутил с одним из своих товарищей, Бо Маклином, или, для друзей, Макки, а затем вернулся в отель и, вместо того чтобы улечься спать, заказал бутылку превосходного бренди.
 Сняв сюртук, Трей улегся на кровать, подложил руки под голову и уставился в потолок. На протяжении всего вечера он безуспешно пытался хотя бы на мгновение выбросить из головы Антонию, но каждый раз вновь вспоминал ярость, охватившую его, когда Антония объявила, что переспала со своим женихом.
 Его первой непроизвольной реакцией было не поверить этому; если же Антония действительно делила постель с бароном, то для нее было уже слишком поздно отменять помолвку. Вполне вероятно, что она в самом деле позволила лишить себя девственности, даже попросила об этом так же, как четыре года назад попросила у него поцелуй.
 Черт бы побрал эту взбалмошную особу! Он должен вернуться на Кирену, а Антонию предоставить ее собственной судьбе. Вот только как это сделать, если он до сих пор не выяснил, виновен ее жених в убийстве или нет?
 Стук в дверь оторвал Деверилла от его размышлений, и он нахмурился. Кто бы это мог быть в два часа ночи?
 К его изумлению, в комнату вошел барон Хьюард собственной персоной; он все еще был одет в модный вечерний костюм и держал в руке трость, как будто провел ночь в вихре светских развлечений.
 – Пожалуйста, не вставайте ради меня, я не хотел бы причинить вам какое-либо беспокойство, – поспешно сказал Хьюард.
 – Чем обязан такой чести, милорд? – Отодвинувшись к спинке кровати, Деверилл прислонился к подушке и положил локоть на согнутое колено.
 – Я принес вам оливковую ветвь. – Хьюард слегка улыбнулся.
 Трей жестом указал на кресло рядом с кроватью.
 – Хотите бренди?
 – Благодарю, нет. – Хьюард осторожно опустился в кресло и изящно закинул ногу на ногу.
 – Итак, что это за оливковая ветвь? – недоверчиво переспросил Деверилл.
 – Я дал указание управляющему вернуть четыре судна, которые ваш кузен купил перед войной. Знаете ли, Трант иногда становится… чересчур усердным в своей работе, и в данном случае он действовал, не имея на то полномочий. Поверьте, я не одобрял конфискации.
 – А ваше одобрение действительно требовалось?
 – Нет, но Трант обычно руководствуется моими пожеланиями, поскольку вскоре настанет день, когда я стану владельцем компании. – В глазах Хьюарда промелькнуло самодовольство. – Вы можете поздравить меня, мистер Деверилл: мы с моей невестой помирились, и она согласилась сделать меня счастливейшим из людей. И еще мы передвинули дату помолвки, так что публичное объявление появится уже в конце недели.
 Деверилл почувствовал, как у него внутри все сжалось.
 – Уверен, вы поймете, если я не стану вас поздравлять, – помолчав, сказал он.
 – А, так вы ревнуете!
 – Просто хочу, чтобы Антония была счастлива и окружена заботой, – спокойно ответил Трей.
 – Уверяю вас, я хочу того же. Став баронессой, она ни в чем не будет нуждаться.
 Деверилл окинул барона пристальным взглядом.
 – Позвольте кое о чем предупредить вас, Хьюард. Сэмюел Мейтленд был моим близким другом, и я обязан убедиться, что его дочери ничто не грозит. Если я узнаю, что вы обращаетесь с Антонией неподобающим образом, вы мне за это ответите.
 – Не возражаю, – произнес Хьюард с совершенно невинным видом, – и очень ценю вашу заботу о ней. Но, честное слово, у вас нет причин для беспокойства. – Снова улыбнувшись, барон постучал пальцем по набалдашнику трости. – Теперь, когда все выяснено, мистер Деверилл, я надеюсь, мы можем считать себя друзьями. Сэмюел Мейтленд высоко ценил вас, а его друг – мой друг. Я завоевал награду, но… Победитель должен быть великодушным, вы согласны?
 – Не понимаю, о чем вы.
 – Просто хочу сгладить возникшие между нами разногласия. Окажите мне честь, позвольте поручиться за вас в «Уайтсе»…
 Второй раз за эти несколько минут Хьюард удивил Деверилла, поскольку «Уайте» являлся одним из самых престижных мужских клубов Лондона, оплотом консервативных политиков, сторонников тори. Вероятно, Хьюард решил, что проявляет великодушие, оказывая поддержку человеку с сомнительными претензиями на знатность.
 – Благодарю вас, но я записан в клубе «Артурз», – вежливо отказался Деверилл. – Конечно, это менее аристократический клуб, однако он меня устраивает.
 – Тогда, быть может, вас заинтересуют развлечения другого рода, – не особенно расстроившись, предложил Хьюард. – Что вы слышали о клубе «У мадам Бруно»?
 – Почти ничего и никогда там не бывал.
 – Мне было бы чрезвычайно приятно, если бы вы приняли мое приглашение. Там предлагают изысканное женское общество, которое может послужить утешением… в любой ситуации.
 Деверилл едва не схватил гостя за горло; первым его побуждением было категорически отказаться от приглашения. Меньше всего ему хотелось идти в такого рода клуб вместе с развратным типом вроде Хьюарда. И все же… В клубе он мог понаблюдать за тем, как Хьюард обращается с девицами легкого поведения, и убедиться, есть ли доля правды в рассказах о его грубости.
 К тому же это давало Девериллу возможность ближе познакомиться с бароном и поподробнее узнать о его «делишках».
 – Вы очень любезны, Хьюард, и я с удовольствием побываю в клубе «У мадам Бруно».
 – О, уверен, вы получите незабываемое удовольствие. – Лицо Хьюарда просияло улыбкой. – К примеру, завтра вечером?
 – Ради такого приятного времяпрепровождения я освобожусь.
 – Вот и отлично. – Барон встал. – Восемь вас устроит? Мой экипаж заедет за вами, потом мы пообедаем в компании голубок мадам Бруно и весь оставшийся вечер сможем любоваться их прелестями. Нет-нет, не вставайте! – воскликнул он, заметив движение Деверилла, и вежливо поклонился. – Мы уладили возникшее между нами маленькое недоразумение, и больше мне ничего не нужно.
 Деверилл с нескрываемым отвращением смотрел вслед уходящему гостю. Дождавшись, когда дверь закроется, он потянулся к стакану и одним обжигающим глотком осушил его.




 Глава 5


 В изысканно убранной гостиной увеселительного клуба «У мадам Бруно» свет ламп искрился в хрустале и отражался от серебряных приборов, украшавших обеденный стол. В затемненных углах комнаты гостей ожидали специальные диваны для отдыха.
 Деверилл, сидя за столом, молча потягивал портвейн. Слева от него расположилась хорошенькая светловолосая проститутка Фелис, а напротив Хьюард флиртовал с сексапильной брюнеткой. Именно Хьюард выбрал этих двух красавиц из почти дюжины девиц дома удовольствий.
 Через некоторое время вместе с Фелис, повисшей у него на руке, он проследовал за Хьюардом наверх в отдельную гостиную, где был подан изысканный обед, и во время еды завел разговор о планах барона, касающихся «Мейтленд шиппинг». Его удивила откровенность Хьюарда и одновременно поразила вера этого человека в то, что будущее морского кораблестроения за паровыми судами.
 После десерта и фруктов и сыра лакеи незаметно убрали посуду и подали превосходное вино.
 Как и в случае с женщинами, из всех высококачественных вин Хьюард выбрал то, которому сам отдавал предпочтение, сообщив, что испанский портвейн исключительно хорош.
 – Так вы ценитель вин? – Деверилл вспомнил утверждение миссис Пик, что перед смертью Сэмюела Мейтленда именно Хьюард принес магнату бутылку французского коньяка.
 – О да. Существует всего лишь несколько вещей, которые я ценю больше, чем хорошее вино… и опытных женщин. Конечно, когда я женюсь, мне уже не понадобится посещать заведения, подобные этому, так как Антония способна удовлетворить все мои потребности.
 Болезненный удар был нанесен с очаровательной улыбкой, и Деверилл с трудом подавил гнев. По мере приближения роковой даты необходимость представить обвиняющие барона доказательства, которые заставили бы Антонию пересмотреть свое решение, возрастала многократно. Допив второй бокал, Хьюард поднялся.
 – Думаю, вы предпочтете остаться вдвоем, так что я забираю прелестную Дон и ухожу в другую комнату, – заявил он.
 Две девицы быстро обменялись взглядами, у Деверилла создалось впечатление, что Дон предпочла бы остаться в гостиной, а не идти с Хьюардом; однако она не высказала протеста, когда барон вывел ее из комнаты и закрыл дверь, оставив своего спутника наедине с белокурой Фелис.
 – Что вы желаете? – наклонившись к нему, хриплым шепотом спросила проститутка, и сквозь ее прозрачное платье Деверилл увидел пышные груди и темные соски. Однако, как ни странно, он не был уверен, необходимо ли ему пользоваться ее услугами. Единственной женщиной, которую Трей хотел видеть в своей постели, была наследница с огненными волосами, и белокурая красотка, предлагавшая себя ему, вряд ли могла стать равноценной заменой. Но быть может, ему все же удастся забыть Антонию…
 – Прошу вас… Его милость ужасно рассвирепеет, если я вас не удовлетворю, а он не тот человек, которого можно ослушаться.
 – И что же сделает Хьюард, если я стану ему перечить? – Деверилл заметил, что темные глаза женщины наполнились тревогой.
 – Я не вправе рассказывать о наших клиентах… – Дрожь пробежала по пышному телу Фелис. – К счастью, для вас он выбрал меня.
 Деверилл решил, что позже расспросит содержательницу клуба о сексуальных пристрастиях барона, и когда Фелис потянулась, чтобы развязать ему шейный платок, не стал ее останавливать, а просто прикрыл глаза. В его воображении царили совершенно иные картины: в них Антония наклонялась, чтобы обольстительно поцеловать его, и дразняще водила языком по его губам; потом опускалась перед ним на колени, проводила руками сверху вниз по груди к застежке бриджей; сжимала пальцами и поглаживала его вздувшуюся под атласом плоть, вызывая в нем еще большее возбуждение.
 После того, что накануне произошло между ними, потребность близости все еще нещадно мучила его тело, и Деверилл, откинувшись на стуле, позволил себе наслаждаться яркими картинами, вспыхивавшими в его сознании. Антония лежит нагая в его постели, с глазами, потемневшими от желания; ее кожа цвета слоновой кости пылает, темное пламя волос в беспорядке разметалось по подушке; вот она выгибается ему навстречу, и он начинает знакомиться с тайнами ее нежного тела…
 Чувственные образы зажгли в Деверилле огонь, в его налившемся члене возникла пульсирующая боль, когда его взяли нежные руки и приложили его к своим обнаженным грудям.
 – Скажите мне, чего вам хочется…
 В этот момент острое разочарование пронзило Деверилла: красавица, опустившаяся между его бедрами, была не Антония. И волосы у нее были светлые, а не золотисто-каштановые, как и глаза, равнодушно смотревшие на него.
 Нагнувшись, Деверилл сжал пальцами плечи Фелис и приподнял ее, а потом опустил к себе на колени.
 – Торопиться некуда, – ответил он на ее недоуменный взгляд. – Сначала я хочу насладиться вином. – Удерживая девицу одной рукой, он налил ей бокал портвейна.
 Фелис немного отпила, а потом, смочив палец в вине, провела им по губам Деверилла.
 Но даже этот эротический жест не смог пробудить чувственные инстинкты. Молча выругав себя, Трей позволил Фелис поцеловать себя, и она стала языком ласкать его губы, как вдруг он смутно услышал звук открывающейся двери. Решив, что это вернулся лакей, чтобы закончить убирать стол, Деверилл поднял голову и неожиданно увидел, как три огромные фигуры в капюшонах и масках вошли в комнату и тихо закрыли за собой дверь.
 Их появление, по-видимому, было частью предлагавшегося увеселения, но Трей почувствовал досаду из-за того, что его вынуждают оторваться от Фелис. Хьюард, вероятно, специально заказал это развлечение для него, так как некоторым клиентам, любителям острых ощущений, нравились особо возбуждающие стимулы, такие как связывание и порка, а также сексуальные игры, в которых присутствуют насилие и несколько партнеров.
 Он уже собирался отказаться от их услуг и приказать им уйти, как вдруг один из вошедших бросился вперед и, схватив Фелис за локоть, грубо стащил ее с колен Деверилла. Задохнувшись от боли, женщина непроизвольно стала сопротивляться, и Деверилл, вскочив на ноги, бросился ей на помощь. Блеск кинжала в руке бандита он заметил за мгновение до того, как лезвие взметнулось вверх и вонзилось в грудь Фелис точно между ее обнаженных грудей.
 Сперва Деверилл был потрясен, но потрясение быстро сменилось слепой яростью. Похоже, игра закончилась.
 Губы Фелис раскрылись в предсмертном крике, она опустилась на колени, бессознательно схватилась за рукоятку кинжала, и между ее пальцами хлынула кровь. Подхватив обмякшее тело, Деверилл молча смотрел на ее побледневшее лицо.
 Все произошедшее заняло не более трех секунд, и Деверилл не сразу заметил, что бандиты бросились к выходу… Опустив Фелис на ковер, он схватил за горлышко стоявшую на столе бутылку и бросил ее в голову одного из убегавших бандитов.
 После того как бандит упал, сраженный столь экзотическим оружием, двое других, выставив кинжалы, угрожающе направились к Девериллу, и он быстро огляделся по сторонам, ища, чем бы защититься. Схватив брошенный на стол шейный платок, он обмотал правое предплечье, однако, вместо того чтобы пойти прямо на него, один из бандитов двинулся к столу с явным намерением зайти сзади.
 Схватив за спинку стул, Деверилл швырнул его в противника, заставив его попятиться, а затем проворно вскочил на стол. Второй мужчина едва успел поднять руки, как Деверилл сверху бросился на него, и тот тяжело опрокинулся на спину.
 Приподнявшись, Деверилл уселся на грудь бандита и резким движением сдернул с него капюшон. Еще Трей успел заметить, что у его противника были черные волосы и отвратительное лицо, изуродованное шрамом, проходившим от виска до подбородка; в следующее мгновение он затылком почувствовал опасность и оглянулся как раз тогда, когда на него обрушился стул. Острая боль пронзила его голову…
 – Вам придется остаться здесь, господин, – объявил напавший, наклоняясь и освобождая своего товарища. Подобрав третьего подельника, бандиты покинули гостиную.
 Сбросив оцепенение, Трей поднялся на ноги и, пошатываясь, последовал за ними. Он слышал стук сапог по лестнице, но к тому времени, когда ему удалось выйти в коридор, там никого уже не было.
 Позади себя Деверилл услышал тихий стон Фелис и понял, что она еще жива.
 – Эй, скорее пришлите доктора! – крикнул он, надеясь, что его кто-нибудь услышит, затем вернулся к раненой женщине и опустился на колени возле нее.
 – Больно, – едва слышно прошептала Фелис, все еще сжимая руками торчащий из груди кинжал.
 – Знаю, милая. – Деверилл протянул руку и осторожно вытащил клинок.
 Из раны тут же потоком полилась кровь, и Трей, сдернув со стола скатерть, прижал ее к груди Фелис.
 – За что? – прохрипела она.
 На это не было ответа. Все произошедшее казалось Трею нереальным, и он мог бы подумать, что ему приснился страшный сон, если бы не отчетливый запах крови, щекотавший ему ноздри. Он знал, что жить Фелис осталось недолго. Вскоре ее тело обмякло, голова откинулась назад, рот открылся, а глаза неподвижно уставились в потолок.
 Не в силах оправиться от потрясения, Деверилл некоторое время не двигался. Бессмысленность этой смерти медленно окутывала его туманом ярости, а мозг наполнялся вопросами.
 Напавшие на них вполне могли убить его или по крайней мере серьезно ранить, но все трое неожиданно повернулись и исчезли, не причинив ему особого вреда и убив лишь молодую красивую женщину.
 Через короткое время Деверилл услышал тяжелый вздох у двери и, взглянув через плечо, увидел черноволосую мадам Бруно, на лице которой был написан ужас.
 – Что вы сделали? – шепотом спросила она и, подойдя ближе, еще раз посмотрела на мертвую женщину. – Вы ее убили.
 – Я ее не убивал. – Деверилл застыл, невольно удивившись, почему мадам столь быстро пришла к такому заключению. – Трое мужчин ворвались в комнату… – Он резко оборвал себя, тут же поняв, как нелепо звучит такое объяснение. Отбросив в сторону скатерть, он опустил Фелис, подтянул лиф платья на ее оголенное тело, затем пальцами осторожно опустил ей веки. – Уверяю вас, я ее не убивал.
 Однако мадам Бруно его не слушала: она пристально смотрела на кровь у него на руках, на парчовом жилете, на белых атласных бриджах и вдруг, попятившись, стала звать на помощь.
 В мгновение ока в комнату ворвались слуги, словно они уже ждали сигнала где-то поблизости. Впрочем, любой клуб нанимал на работу боксеров-профессионалов, чтобы утихомиривать буйных клиентов.
 – Этот человек убил Фелис, – обратилась хозяйка заведения к вошедшим, указывая на Деверилла, и ту тже отошла к двери. – Не позволяйте ему выйти из комнаты, а я пошлю за полицейскими на Боу-стрит.
 Широкоплечие молодчики, сложив на груди руки, послушно преградили Девериллу проход, но он и не собирался бежать. Единственным его желанием в этот момент было докопаться до истины.
 Подняв Фелис на руки, Деверилл перенес ее на диван в углу. Лицо женщины было спокойно, как будто она просто спала, однако Трей отчетливо сознавал: эта женщина не заслуживала быть убитой, она просто оказалась невинно пострадавшей.
 Отойдя от дивана, он принялся расхаживать по комнате, тогда как расположившиеся поблизости мужчины настороженно следили за каждым его движением. В конце концов ему удалось вернуться к обеденному столу и сесть на стул, но он никак не мог собраться с мыслями и разобраться, что же произошло. Как нападающие узнали, где его найти? Деверилл не мог поверить, что именно он был целью их нападения. Бандиты направились прямо к Фелис, с беспощадной жестокостью убили ее, а его не тронули.
 «Вам придется остаться здесь, господин».
 Почему? Чтобы обвинить его в убийстве? Но кто, кроме Хьюарда, мог знать, что он здесь, в клубе?
 Трей замер. Выходит, эту западню устроил для него Хьюард?
 Следующие несколько минут он провел, размышляя над другими возможностями, но его мысли все время возвращались к барону, пока наконец в гостиную не вернулась мадам Бруно в сопровождении высокого жилистого мужчины с редкими каштановыми волосами и хитрыми глазками – таким мог быть только офицер уголовного отдела лондонской полиции, специально созданного для задержания воров и бандитов.
 Представившись как Хорас Линч, полицейский с Боу-стрит мрачно осмотрел помещение, уделив особое внимание телу мертвой женщины и окровавленному кинжалу, все еще лежавшему на ковре у ног Деверилла, а когда он выпрямился, в комнату стремительно вошел барон Хьюард. Он был без сюртука и жилета, подол его рубашки свешивался поверх бриджей, как будто он одевался второпях.
 – Что, черт побери, здесь происходит? Я слышал, что здесь убили женщину… – Увидев Фелис, он осекся.
 «Если это представление, то оно достойно театра "Друри-Лейн"», – с мрачным восхищением подумал Деверилл. И в самом деле, на лице Хьюарда застыли замешательство и ужас.
 Представившись барону, Линч сообщил факты: его вызвали в клуб, потому что одна из девушек мадам Бруно была заколота насмерть.
 – Возможно, мистер Деверилл предоставит нам свою версию ее гибели… – предположил полицейский.
 Деверилл спокойно описал, как три бандита в масках ворвались в комнату, без каких-либо причин закололи девушку, и хотя он ранил двух из них, все же сумели скрыться.
 Во время рассказа Линч весьма скептически смотрел на него, а мадам Бруно недоверчиво качала головой.
 – Неужели вы ожидаете, что кто-то поверит столь неправдоподобной истории? – наконец спросила она. – Ясно, что несчастную девушку убили вы.
 – Да, все это выглядит очень нехорошо для вас, сэр, – сочувственно сказал полицейский.
 – С чего бы мне убивать ее?
 – Быть может, ваша игра стала слишком грубой? Мне сообщили, у вас есть склонность к насилию.
 – И кто же вам это говорил? – удивился Деверилл, и лишь когда полицейский взглянул на мадам Бруно, сразу понял, откуда исходила ложная информация. – До этого вечера я никогда не встречался с мадам, так что она не может что-то знать о моих склонностях.
 – Ваша репутация опережает вас, – настаивала на своем мадам Бруно.
 – Вряд ли вы считали меня опасным, когда не только позволили мне войти, но и приняли меня как клиента.
 – За вас поручился лорд Хьюард, – покраснев, объяснила мадам.
 – Вы сами видели, как я убивал Фелис?
 – Нет, но больше здесь никого не было.
 – Убийцы скрылись до того, как вы пришли. Итак, – Трей перевел взгляд на Линча, – ваша версия состоит в том, что я заколол покладистую красотку в приступе чрезмерной сексуальной жестокости. А что скажете о состоянии этой комнаты? – Он жестом указал на опрокинутый стул и разбитый хрусталь. – Это сделал тоже я?
 – Очевидно, здесь имела место ссора, сэр, но это могло быть сделано специально, чтобы заставить нас поверить в вашу историю.
 – Не проще ли поверить, что я говорю правду? – Деверилл поднял руку и дотронулся до болезненной раны на виске, из которой еще сочилась кровь. – Если вы тщательно обследуете этот стул, Линч, уверяю вас, вы найдете пятно, соответствующее моей ране. Кроме того, вполне очевидно, что Фелис слишком хрупкая женщина, чтобы бросать в меня тяжелую мебель.
 – Все верно, – согласился Линч, – но это не оправдывает вас.
 – Тогда будьте добры, выслушайте мою версию. Кто-то – очевидно, мой враг – нарочно послал сюда своих людей, чтобы убить невинную женщину и представить дело так, будто преступник – это я.
 – Зачем кому-то ложно обвинять вас?
 Хотя у Деверилла имелись определенные подозрения, у него совершенно не было доказательств.
 – Где Дон? – Он перевел взгляд на Хьюарда, который молча наблюдал за происходящим.
 – Там, где я ее оставил, в постели.
 «Вполне возможно, Хьюард специально обеспечил себе алиби», – подумал Трей, из-под ресниц наблюдая за Линчем. Некоторое время тот молчал, но наконец пришел к окончательному решению:
 – К сожалению, сэр, до выяснения всех обстоятельств я должен арестовать вас.
 – Однако здесь какая-то ошибка, – к удивлению Трея, встал на его защиту Хьюард. – Я могу поручиться за мистера Деверилла. Уверен, все произошло именно так, как он сказал.
 – Возможно, – Линч покачал головой, – но я все же вынужден его забрать.
 – Наверное, вам лучше пойти с ним. – Хьюард выразительно посмотрел на Деверилла. – Я со своей стороны обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы вас немедленно освободили.
 Однако Деверилла такая перспектива определенно не устраивала. Остаток ночи он в любом случае проведет в тюрьме, а там – кто знает… Его пальцы непроизвольно сжали деревянные подлокотники кресла. Когда-то он выдержал испытание адской турецкой тюрьмой, и этого было более чем достаточно. Если он окажется за решеткой, ему будет трудно что-либо доказать – а именно на это, без сомнения, рассчитывает Хьюард в своем стремлении беспрепятственно жениться на Антонии. Да и есть ли лучший способ разделаться с соперником, чем обвинить его в убийстве?
 – Я поговорю с мисс Мейтленд, – продолжал уговаривать Хьюард. – Не беспокойтесь, она никогда не поверит, что вы способны на убийство, – Антония слишком добросердечна и простодушна, чтобы плохо думать о ком-либо.
 – Вы так добры, милорд. – Деверилл отвесил иронический поклон.
 – Ни о чем не волнуйтесь. – Лицо барона оставалось невозмутимым, но на долю секунды у него на губах промелькнула легкая улыбка, а в глазах появился торжествующий блеск.
 Хотя злорадная улыбка тут же исчезла, Деверилл окончательно понял: убийство подготовлено специально, чтобы обвинить его и убрать с дороги. Следовательно, вся ответственность лежит на Хьюарде. Но если барон способен убить невинного человека, то что ждет Антонию, когда она станет его женой, а он будет полностью распоряжаться ее состоянием?
 Трея охватила ярость. Его одурачили, как самого неопытного юнца! И все же он не мог дать волю гневу: теперь ему нужно было поскорее придумать, как выпутаться из этой скверной истории. Если его бросят в тюрьму, то к тому времени, когда его отпустят – при условии, что ему в конце концов удастся восстановить свое честное имя, – Антония уже станет женой Хьюарда…
 – Мистер Деверилл, – снова заговорил полицейский, прервав унылые мысли Трея, – внизу ожидает экипаж, который доставит вас на Боу-стрит.
 Трей поднялся на ноги. Чувствуя, как взгляд Хьюарда вонзается ему в затылок, он позволил четырем бравым слугам вместе с полицейским сопроводить его вниз по лестнице и вывести на улицу. Лишь когда они подошли к экипажу, Деверилл перешел к действиям.
 Одного охранника он швырнул на землю, резко выбросив ногу, другого уложил с помощью кулаков. Пока Линч доставал из кобуры пистолет, Трей сделал выпад и плечом толкнул оставшихся двух слуг на полицейского, так что все трое опрокинулись навзничь. Пистолет выстрелил, не причинив никому вреда, а пленник, преследуемый громкими криками и проклятиями, быстро побежал в соседний переулок. Внезапность нападения дала ему достаточно времени, чтобы скрыться в неосвещенном лабиринте улиц позади клуба и избавиться от преследователей.
 Пока Трей пробирался по темным улицам Лондона, к нему снова вернулась холодная ярость. До этого случая он не хотел верить, что Сэмюел Мейтленд убит Хьюардом, теперь у него не оставалось никаких сомнений: барон убил отца Антонии, чтобы не позволить ему помешать свадьбе.
 Трею очень хотелось вернуться и найти Хьюарда. Десяти минут ему хватило бы, чтобы выбить из негодяя признание. Но что будет, если он потерпит неудачу? Его первой заботой должна быть Антония и помощь ей. Деверилл лихорадочно перебирал в уме варианты. Лучше всего им обоим на время уехать из Англии, хотя бы на остров Кирена, где у Деверилла имелось множество друзей, включая старшего предводителя «хранителей», сэра Гавейна Олуэна, однако такая отдаленность от Лондона имела свои недостатки. Лучше подыскать место поближе, чтобы Трей мог сохранить возможность восстановить свое честное имя и доказать виновность Хьюарда, не подвергая при этом опасности Антонию.
 В любом случае действовать следовало немедленно: они должны отплыть с полуночным приливом, до того как уголовная полиция сумеет организовать погоню.
 Трей остановился и сориентировался; сейчас он находился в районе Ковент-Гардена и двигался на запад, к Мейфэру. Приняв решение, он несколько изменил направление и направился к жилищу Макки на Сент-Джеймс-стрит. Больше всего ему нужен был надежный союзник, а лучше товарища-«хранителя» Трей вряд ли кого-нибудь мог найти.




 Глава 6


 Слуга Макки был не слишком обескуражен, увидев кровь на одежде гостя; он тут же объяснил, что хозяин играет в карты в ближайшем игорном заведении, и распорядился, чтобы закрытая коляска ожидала Деверилла на улице. Трей быстро нацарапал короткую записку капитану своего корабля с приказом собрать команду и приготовить шхуну к отплытию через час, затем послал слугу за Макки, приказав попутно отнести записку в гавань, где стоял корабль.
 Смыв с рук кровь и усевшись за письменный стол, Трей составил список инструкций, какие шаги следует предпринять, пока он будет отсутствовать.
 Составляя список, Деверилл подавил тлеющие остатки гнева и сосредоточился на угрожающей ему и Антонии опасности.
 Закончив писать, он вымыл лицо и смочил спиртом рану на виске, потом сбросил испачканный кровью жилет. Поменять остальную одежду он не мог, поскольку Макки был ниже его и уже в плечах. Возвращение в гостиничный номер исключалось из-за возможности засады; на шхуне, которую его преследователям будет гораздо труднее отыскать, у Деверилла имелось достаточно одежды. На случай встречи со своими противниками ему также было необходимо оружие, поэтому к тому моменту, как появился Макки, Деверилл уже зарядил извлеченные им из тайника пистолеты.
 До того как стать «хранителем», Бо Маклин, бывший на несколько лет старше Деверилла, работал актером в провинциальном театре; красивая внешность, кудрявые каштановые волосы и веселый, легкий характер всегда делали его предметом обожания женского пола, а актерские способности позволяли играть множество ролей.
 Макки внимательно выслушал рассказ Деверилла о мрачных событиях этого вечера.
 – Непростительно, что я так недооценил этого негодяя Хьюарда, – сказал в заключение Деверилл.
 – Полагаю, теперь встретиться с ним лицом к лицу нет возможности?
 – После постановления о моем аресте я не смогу нигде открыто появляться. Более того, я окажусь в невыгодном положении по сравнению с любым джентльменом благородного происхождения. – Деверилл нахмурился. – Если бы риску подвергалась только моя шкура, я воспользовался бы возможностью остаться, но в когтях Хьюарда Антония Мейтленд. Я буду проклинать себя, если позволю ему получить достаточно времени, чтобы организовать ее кончину.
 – Несомненно, здесь требуются решительные действия, – согласился Макки. – И что ты собираешься делать?
 – Отвезу ее в Корнуолл, в замок леди Изабеллы вблизи Фалмута. Там Хьюард ее точно не найдет.
 – А она поедет?
 – Добровольно вряд ли. – Деверилл угрюмо усмехнулся. – Мне нужно придумать какую-нибудь историю, чтобы сегодня же вечером доставить ее на борт моего корабля. – Он жестом указал в сторону гавани. – Уверен, здесь ты и без меня справишься. Я написал инструкции, и если есть какие-либо вопросы…
 Пока Деверилл проверял пистолеты, Макки читал список.
 – По-видимому, я должен начать с мадам Бруно – выяснить, почему она так настойчиво утверждала, что убийство совершил именно ты.
 – Да. Скорее всего, это часть плана Хьюарда. Ее обвинения выглядели слишком целенаправленными для постороннего свидетеля.
 – До того как стать дамой полусвета, мадам была актрисой, – сообщил Макки.
 – Это меня не удивляет. – Деверилл поморщился. – Ее выступление сегодня вечером было вполне убедительным. Я предоставляю тебе определить, как лучше всего убедить ее сознаться.
 – Найти негодяев, которые убили девушку, – зачитал Макки второй пункт.
 – Этого типа со шрамом нетрудно будет выследить. Используй свои связи в преступном мире. Затем придется доказать, что его и остальных нанял Хьюард.
 – Понятно. А что с доктором?
 – Доктор Хьюарда осматривал тело Сэмюела Мейтленда, чтобы установить причину смерти, поэтому он мог также и доставить яд, который убил Мейтленда. Узнай имя доктора и место, где он покупает лекарства. Что до остального, можешь привлечь на помощь Райдера, когда он вернется, и Торна, когда он прибудет с Кирены. Я буду поддерживать связь через курьера. Если моя стратегия сработает, я смогу вернуться в Лондон через несколько недель и сам осуществлю остальное.
 – Можешь положиться на нас, – кивнул Макки. Внезапно Деверилл замер.
 – Я упустил из виду одну важную вещь. Поговори с Венерой и выясни, что ей известно о сексуальных пристрастиях Хьюарда. Голубки мадам Бруно, кажется, немного побаиваются его. С чего бы это?
 Как владелица одного из самых знаменитых увеселительных заведений Лондона, мадам Венера взяла себе за правило выбирать потенциальных клиентов среди джентри и аристократии. Она согласилась сотрудничать с «хранителями» в обмен на избавление от тюрьмы за совершенное предательство.
 – Что-нибудь еще? – спросил Макки.
 – Не спускай глаз с экономки Мейтленда, миссис Пик. Правда, я не думаю, что ей угрожает опасность, так как Хьюард не знает о ее роли в этом деле. Она будет одной из свидетельниц против Хьюарда, когда мы возбудим против него дело. На следующей неделе в Лондон прибудет сэр Гавейн. Доложи ему о том, что произошло, и перешли мне все его инструкции.
 Как предводитель ордена «хранителей», сэр Гавейн Олуэн приезжал в Лондон раз или два в год. На этот раз он должен был принять участие в пышных торжествах по случаю поражения Наполеона при Ватерлоо.
 – А теперь отправляйся в гавань и следи за моей шхуной, пока я не появлюсь там с Антонией. Избавься от любого из приспешников Хьюарда, если таковые станут что-нибудь вынюхивать.
 Макки усмехнулся, очевидно, уже предвкушая удовольствие от возможности разделаться с врагами Деверилла.
 Они вместе спустились по лестнице, затем Макки направился в гавань, а Деверилл, сев в коляску, поехал к особняку Антонии.
 Оставив экипаж на улице, он постучал в дверь черного хода, и сонная посудомойка, узнав его, пошла за миссис Пик, после чего Деверилла пригласили в комнаты для разговора с глазу на глаз.
 – Значит, Хьюард действительно убил хозяина, – угрюмо констатировала экономка.
 – Боюсь, так оно и есть. Теперь я должен обеспечить безопасность мисс Мейтленд. Вы должны разрешить мне увезти ее из дома.
 – Конечно, сэр.
 – Я отвезу Антонию в южный Корнуолл к леди Изабелле Уайлд, потому что хочу надежно защитить ее репутацию. Полагаю, Хьюард завтра утром придет навестить мисс Мейтленд, так что мы должны придумать разумное объяснение ее отсутствия. Объясните всем, что мисс Мейтленд срочно поехала в провинцию скрасить дни умирающей подруге, а чтобы все выглядело правдоподобно, уговорите компаньонку мисс Мейтленд последовать за ней, но не сообщайте ей истинного места назначения, пока они не отправятся в путь, – это лишит Хьюарда возможности обнаружить их.
 Миссис Пик кивнула.
 – Предоставьте мисс Тоттл мне. Она будет счастлива проследить, чтобы репутация мисс Мейтленд осталась незапятнанной.
 – Теперь я хотел бы поговорить с мисс Мейтленд и убедить ее поехать сегодня вечером со мной. Нам нельзя терять время.
 Миссис Пик, взяв свечу, послушно проводила Трея наверх до двери в спальню.
 Тихо войдя в комнату, Деверилл осторожно закрыл за собой дверь. Теперь перед ним стояла задача заманить Антонию на борт корабля; он не мог тратить время на обвинения или объяснения. Тем не менее ему хотелось, чтобы Антония поехала с ним добровольно, а не по принуждению, и Трей решил сначала попробовать уговорить ее, а если понадобится, то и обмануть. Он собирался сказать ей, что получил сообщение, подтверждающее все подозрения по поводу виновности Хьюарда в смерти Сэмюела Мейтленда.
 Держа свечу в руке, Деверилл подошел к кровати, где крепко спала Антония, и замер.
 Облако блестящих золотисто-каштановых волос обрамляло ее лицо, ниспадало на плечи, на заметно выступавшие холмики грудей. Ночь была теплой, и Антония укрылась простыней только до пояса. Сквозь тонкий батист ночной сорочки Девериллу были видны красивой формы груди, увенчанные темно-розовыми сосками.
 Ощутив в паху резкую боль, он выругался про себя и, хотя это было нелегко, заставил себя вернуться к задуманному. Поставив свечу на стол возле кровати, он сел боком на матрац и осторожно зажал Антонии рот рукой, чтобы она, проснувшись, не закричала.
 – Не пугайтесь, – тихо сказал он, когда Антония открыла глаза.
 – Деверилл?
 Вздрагивая каждым дюймом своего тела, Антония натянула на себя простыню, чтобы закрыть грудь, потом поспешно села.
 – Ради Бога, что вы делаете в моей спальне?
 – Миссис Пик знает о моем визите, – успокоил ее Трей. – Я здесь не для того, чтобы вас изнасиловать, если вы этого боитесь.
 – Тогда в чем дело?
 – Пожалуйста, выслушайте меня.
 Внимательно всматриваясь в его суровое лицо, Антония вдруг заметила рану на лбу с правой стороны и еще темное пятно на воротнике рубашки.
 – Это кровь?
 – К сожалению, да. Но не моя.
 – Тогда чья?
 – Сегодня вечером я был в клубе с вашим женихом…
 – О Господи. Вы подрались с Хьюардом?
 – Нет. Я был с женщиной, но ее убили. Я уверен, что это дело рук Хьюарда.
 – Но… как это возможно?
 – Хьюард заказал ее убийство специально, чтобы свалить вину на меня. Я едва избежал ареста, и теперь уголовная полиция разыскивает меня за убийство.
 – Убийство? – Замешательство Антонии еще больше усилилось. Деверилл выглядел таким мрачным, пугающим… Она не сомневалась, что он способен на жестокость, но вот убийство… Однако он обвинил в этом Хьюарда, который тоже вряд ли подходит на роль убийцы. Антония приложила руку ко лбу: уж не снится ли ей все это?
 – Есть еще кое-что, – хмуро продолжил Деверилл.
 – Еще?
 – Год назад Хьюард, вероятно, отравил вашего отца.
 – Не может быть! Скажите, что вы шутите.
 – Я никогда не шучу на подобные темы, дорогая. Через два дня после вашей помолвки ваш отец получил компрометирующую Хьюарда информацию, которая заставила его аннулировать разрешение на ваш брак. Тогда Хьюард в знак примирения принес ему бутылку бренди, в котором, как выяснилось впоследствии, содержался яд.
 Антония была слишком потрясена, чтобы вымолвить хотя бы слово, и лишь молча смотрела на Деверилла.
 – Но это же нелепо, – наконец дрожащим голосом произнесла она.
 – Увы, это правда.
 – Я не могу поверить такому дикому обвинению. Это просто безумие…
 – Вовсе нет. У меня уже не раз возникали подозрения в отношении Хьюарда.
 – Тогда почему вы только сейчас говорите мне об этом?
 – Потому что прежде я не был уверен в его виновности.
 – А теперь уверены?
 – Да. Сегодня вечером из-за него погибла женщина. – Антония отчаянно затрясла головой, словно не желала ничего слышать.
 – Ваш отец доверял мне. – Взяв Антонию за подбородок, Трей заставил ее посмотреть ему в глаза. – Вы тоже должны мне поверить.
 Антонию охватило чувство, близкое к панике. Доверять Девериллу? Поверить, что Хьюард убийца?
 – Вы должны сначала представить доказательства, и лишь потом я смогу поверить вам, – с непреклонной решимостью заявила она.
 – Доказательство на борту моей шхуны – это письмо, которое я хочу показать вам. Сегодня ночью я покидаю Лондон, так как не могу оставаться, не подвергая себя риску быть арестованным. Вам необходимо поехать со мной на корабль.
 – Сейчас?
 – Сию минуту. Одевайтесь.
 – Вы действительно сумасшедший!
 – Нет, и не собираюсь с вами спорить, – сказал Деверилл тоном человека, привыкшего командовать. – У вас есть две возможности, принцесса: вы можете одеться и поехать со мной, или я унесу вас отсюда в ночной сорочке.
 У Антонии от изумления открылся рот, но, увидев упрямое выражение на лице Деверилла, она поняла: он действительно сделает то, что обещал.
 Помедлив еще минуту, Антония встала с кровати и вышла из комнаты. Деверилл ждал ее у двери. Когда она вернулась, он окинул внимательным взглядом выбранную ею одежду и, одобрительно кивнув, сказал:
 – Наденьте накидку с капюшоном: я не хочу, чтобы вас узнали. А теперь идемте, у нас очень мало времени. – Он взял Антонию за руку, но она внезапно отступила назад.
 – Сначала следует написать записку мисс Тоттл и сообщить ей…
 – Миссис Пик знает, куда вы отправляетесь.
 – Не слишком ли вы уверены в себе, мистер Деверилл? – Антония подозрительно взглянула на Трея.
 – Дело не во мне, а в вас. Вы наверняка захотите больше узнать об убийстве вашего отца.
 Антония опустила глаза и задумалась. Возможно, ей придется пойти с Девериллом, но она ни в коей мере не собиралась верить его абсурдным заявлениям, пока он не представит ей достоверные доказательства.
 Они вышли через вход для слуг, и Деверилл помог Антонии сесть в ожидавшую их закрытую коляску, а затем велел кучеру ехать в гавань.
 Когда коляска остановилась на причале, Деверилл вытащил пистолет и, взяв Антонию под локоть, проводил ее к шхуне. Он с удовольствием отметил, что матросы уже подняли паруса, так как прилив заканчивался. Быстрый подсчет подсказал ему, что вся команда соберется не раньше чем через полчаса, и это усилило его беспокойство. Он решил отчаливать немедленно, пока они не упустили возможность беспрепятственно выйти в море.
 – Все в порядке? – спросил он у появившегося из темноты Макки.
 – Да. Двое людей барона рыскали здесь, но сейчас они связаны и мирно спят.
 – Я у тебя в долгу, дружище.
 – Удачи, сэр.
 Почувствовав на себе взгляд Антонии, Деверилл догадался, что ей очень хочется спросить, что имел в виду Макки; однако, к счастью, она продолжала молчать даже тогда, когда он проводил ее на борт судна, а затем провел по темному коридору нижней палубы к одной из трех пассажирских кают.
 – Итак, где же это «доказательство», которое вы хотели показать мне? – наконец не выдержала Антония, на мгновение зажмурившись от яркого света фонаря, который зажег Деверилл.
 Остановившись рядом с ней, Трей сжал ее лицо ладонями.
 – Доверьтесь мне. Скоро я вам все объясню, но сейчас у меня нет времени.
 Повернувшись, Деверилл вышел из каюты, и Антония, застигнутая врасплох, не успела последовать за ним. Услышав, как в замке поворачивается ключ, она не поверила себе и в оцепенении смотрела на закрытую дверь.
 – Он не посмеет, – прошептала она и дернула ручку. Дверь не поддалась. Теперь уже Антония по-настоящему испугалась, с жестокой ясностью осознав, что Деверилл сделал ее своей пленницей.




 Глава 7


 Дрожа от возмущения, Антония чувствовала, как ее все больше захлестывает гнев. Проклятый аферист ловко одурачил ее, и она не оказала ни малейшего сопротивления. Что ж, она этого так не оставит!
 Однако ни ее стук в дверь, ни громкие крики не принесли желаемых результатов: снаружи доносились лишь приглушенные звуки отрывистых команд и тихий плеск волн за бортом.
 Через несколько минут корабль покачнулся, и Антония поняла, что путь назад отрезан. Произошло именно то, чего она боялась, – ее похитили!
 Стараясь сохранять спокойствие, она обвела взглядом тесную каюту, ища хоть какое-нибудь оружие. Осмотр оказался мало обнадеживающим: узкая двухъярусная койка, большой деревянный морской сундук, крошечный письменный стол и единственный стул составляли убогую обстановку; из переборки торчали крючки для крепления вещей, расположенные между пустыми полками. Антония прошла к сундуку, но и он оказался почти пустым, если не считать нескольких шерстяных одеял.
 Закусив губу, она лихорадочно старалась что-нибудь придумать. Ее положение еще больше ухудшало то, что она не умела плавать.
 Антония тратила драгоценные секунды, настойчиво извлекая из памяти истории, которые слышала за обеденным столом отца от капитанов и мореплавателей. Огонь! Ну конечно. Огонь был для моряков одной из самых страшных угроз. Если разжечь огонь в маленькой каюте, кто-то из команды Деверилла его непременно заметит. Но что, если огонь выйдет из-под контроля? Все погибнут, а она так и не достигнет своей цели. Вот если ей удастся создать достаточно дыма и при этом не задохнуться…
 Быстро осмотрев каюту, Антония нашла вещи, которые не заметила раньше: кувшин с водой на умывальнике, полотенца, пустой латунный горшок. Ухватившись за так удачно пришедшую ей в голову идею, она открыла небольшой иллюминатор и начала претворять в жизнь свой план. Засунув полотенца в ночной горшок, Антония подожгла их с помощью трутницы и, когда вспыхнул маленький огонек, плеснула в горшок несколько капель воды, а затем поставила дымящуюся массу на полированный деревянный настил палубы у двери.
 Некоторое время она с удовлетворением наблюдала, как дым тянется под дверь каюты, а потом, откинув назад голову, закричала во всю силу легких, чтобы ее спасли, и, встав за дверью, подняла горшок.
 Через некоторое время в замке щелкнул ключ, дверь распахнулась, и в каюту влетел жилистый седовласый матрос. Антония не мешкая опустила горшок ему на голову, и мужчина тяжело рухнул на пол, освободив ей пусть к свободе.
 Выбежав из каюты, Антония стала ощупью пробираться по темному коридору. Вскоре ей удалось найти трап и подняться наверх. После едкого дыма свежий ночной ветер казался благоуханным, но этот же ветер беспрепятственно наполнял все паруса над ее головой.
 Слишком поздно – корабль уже вышел в Темзу. У Антонии оборвалось сердце. В свете луны она без труда различала суетящихся на палубе матросов, однако никто из них не обращал на нее внимания.
 Подбежав к поручням, Антония стала вглядываться в бурлящую внизу черную воду. Причал быстро удалялся, и если она намеревалась что-то предпринять, то действовать нужно было немедленно.
 Перекинув одну ногу через поручни, она замерла, понимая, что у нее никогда не хватит мужества прыгнуть вниз. Даже если бы она осталась в живых после падения, ей все равно ни за что не удалось бы добраться до берега…
 – Не стоит этого делать, – раздался позади нее строгий голос, заставивший ее вздрогнуть, – отойдите оттуда.
 – Чтобы дать вам возможность похитить меня? – Она оглянулась на наблюдавшего за ней Деверилла. – Нет уж, спасибо.
 – Вы разобьетесь, если прыгнете с такой высоты.
 Конечно, она не прыгнет, но такая угроза была единственным средством, которым она могла воздействовать на нахала в данный момент. Вряд ли Девериллу хочется, чтобы она погибла.
 – Верно, разобьюсь, и к тому же я никогда не училась плавать. Но утонуть все же лучше, чем позволить вам увезти меня неизвестно куда. По крайней мере, я расстрою ваш бесчестный план.
 – Откуда вы знаете, какой у меня план? Вы даже не дали мне возможности объяснить хоть что-то.
 – Я не намерена вас слушать, после того как вы ложью заманили меня сюда. – Антония вся кипела от возмущения. – Вы совершенно неверно судите обо мне, Деверилл, если полагаете, что я покорно смирюсь с вашим вероломством.
 – Я и не ожидаю, что вы покорно смиритесь. – Трей покачал головой. – Вы вообще когда-нибудь в своей жизни подчинялись чему-либо?
 – Разверните корабль, или я прыгну!
 Некоторое время Деверилл молчал, очевидно, взвешивая, достаточно ли она глупа, чтобы позволить себе утонуть, вместо того чтобы сохранить шанс взять над ним верх, а затем, глядя ей в глаза, шагнул вперед.
 – Не подходите! – взвизгнула Антония. – Я не шучу, Деверилл, и непременно прыгну, если вы не доставите меня обратно в гавань. – Она затаила дыхание, понимая, что своей безрассудностью создала безвыходное положение: она отказывалась подчиниться Девериллу, а он отказывался выполнить ее требование.
 – Что ж, отлично. – К ее изумлению, Трей беззаботно пожал плечами. – Капитан Ллойд, – окликнул он моряка, стоявшего за штурвалом, – поворачивайте в порт.
 – Слушаюсь, сэр.
 – А вы, Антония, будьте внимательны, – предупредил он, – иначе крепеж бизани вас ударит.
 Взглянув вверх, Антония увидела, что треугольный парус, прикрепленный к толстому деревянному брусу, движется в ее сторону; затем шхуна неожиданно нырнула, и Антония едва не потеряла и так неустойчивое равновесие. Она изо всех сил ухватилась за поручни, чтобы не упасть за борт…
 В ту же секунду сильные руки оттащили ее с ненадежной позиции на твердую палубу.
 – Будьте вы прокляты! – в ярости завопила Антония. – Вы обманули меня!
 – Дорогая, для вашего же блага, поверьте.
 Антония постаралась освободиться от его мощной хватки, но Деверилл обхватил ее обеими руками, и это безжалостное объятие только еще больше разозлило ее.
 – Пустите! Вы меня совсем задушили!
 – По-видимому, не совсем, – сухо возразил он. Столь язвительное замечание, разумеется, не осталось незамеченным; Антония откинула голову назад и ударила Трея по подбородку. Одновременно она наступила ногой на его сапог, и он скорее от удивления, чем от боли, выпустил ее.
 Антония тут же отскочила от него, дрожа от негодования.
 – Вы… Вы… – Она не могла найти слов.
 – Дьявол? – любезно подсказал Трей, потирая ушибленный подбородок.
 – Вот именно! Вы дьявол, изверг и негодяй!
 – Возможно. Но зато я стараюсь вас спасти. – Он снова шагнул к ней, и Антония лихорадочно окинула взглядом палубу в поисках оружия для защиты. Заметив кусок цепи, она ухватилась за ее конец, и хотя цепь была очень тяжелой, сумела приподнять ее…
 – Флетчер… – Деверилл вытянул руку вперед. – Все в порядке.
 По-видимому, он обращался к кому-то слева от нее, но Антония не собиралась снова попадаться на его удочку и с цепью в руках двинулась на него. Однако она успела сделать всего один шаг, когда краем глаза увидела пожилого мужчину, которого оглушила в каюте: он направлялся прямо к ней, держа в руках нечто похожее на большой парусиновый мешок или кусок паруса.
 Заметив жест Деверилла, он остановился, но когда Антония в тревоге обернулась и замахнулась цепью, старый моряк с пронзительным криком бросился на нее, высоко подняв свой «парус», словно собирался набросить его на голову пленницы. При этом он наступил на угол «паруса» и, падая, подобно тарану врезался головой в бок Антонии.
 Страшный удар мгновенно вышиб из легких Антонии воздух, ее развернуло, и она почувствовала, что летит на палубу, а старик падает на нее сверху. Потом голову пронзила адская боль, и свет перед ее глазами померк.
 Десять минут спустя Деверилл, мучимый угрызениями совести, сидел возле потерявшей сознание Антонии и прикладывал к синяку у нее на лбу мокрый «парус». Флетчер топтался позади него, хмуро бормоча извинения, сопровождаемые проклятиями. Гордость старого моряка была основательно задета: сначала он получил от сопливой девчонки удар по голове проклятым горшком, а потом чуть не убил ее своими неуклюжими действиями. В конце концов Девериллу пришлось выпроводить его, и только после этого он остался с Антонией наедине.
 Слава Богу, она по крайней мере жива. У него чуть не остановилось сердце, когда упрямая красотка пригрозила утопиться. Разумеется, Трей вполне понимал ее чувства и даже отчасти разделял их: во время двух месяцев заточения в турецкой тюрьме ему постоянно хотелось наброситься на своих врагов, но стремление выжить взяло верх, и он берег силы, пока не представилась возможность убежать и спасти тех из его команды, кто еще оставался в живых.
 Оторвавшись от мрачных воспоминаний, Деверилл опустил тряпку в стоявшую рядом с койкой миску и бережно провел мокрой тканью по кремовой коже Антонии.
 Бесконечная нежность всколыхнулась внутри его – естественное стремление мужчины защитить свою женщину. Вот только она не была его женщиной. Пока.
 Трей усмехнулся, вспомнив, как еще совсем недавно ее глаза пылали праведным гневом. Он и не ожидал, что Антония сдастся без борьбы, однако ее изобретательность застала его врасплох. У нее хватило выдумки развести огонь, чтобы отвлечь его внимание, и если бы она умела плавать, то непременно убежала бы от него. Это сочетание непокорности и ранимости трогало его куда больше, чем он мог себе позволить…
 В этот момент Антония тихо застонала. Взглянув на нее, Трей уже не мог отвести взгляд от ее красивого лица, окруженного облаком пламенеющих волос. В этот момент ему больше всего на свете хотелось поцеловать ее, отведать вкус пухлых губ, успокоить ее… И все же он подавил этот порыв, зная, что должен защищать Антонию от себя не меньше, чем от коварного барона, за которого она собиралась выйти замуж.
 Протянув руку, Трей осторожно убрал с ее лица растрепавшиеся пряди волос, и от его нежного прикосновения Антония тихо вздохнула. Ей снова снился Деверилл, но если это сон, то почему его прикосновение столь реально? И почему у нее так ужасно болит голова?
 Она с трудом приподняла голову и медленно огляделась: Деверилл сидел возле нее, прижимая мокрую тряпку к ее ноющей голове.
 – Где я? – спросила Антония и страшно удивилась, когда Деверилл ответил ей, тем самым доказав, что он не плод ее воображения.
 – В моей каюте.
 – В каюте?
 Она пыталась понять, как оказалась в столь странном месте, но так и не смогла ничего вспомнить.
 Длинные смуглые пальцы Деверилла нежно погладили ее по лбу, и от этого сердце ее забилось быстрее, а чувства словно пробудились.
 – Вы ударились головой, когда упали, – негромко сообщил Деверилл.
 Подняв руку и ощупав лоб, Антония обнаружила здоровенную шишку и, внезапно вспомнив все, вздрогнула. События последнего часа предстали перед ней с пугающей ясностью. Предательство Деверилла, ее попытка убежать, внезапная темнота… Должно быть, Деверилл принес ее, пока она была без сознания, в свою каюту, очень похожую на ту, где ее заперли, только большую по размерам и богаче обставленную.
 – Точнее, когда на меня напали, – хриплым голосом уточнила Антония.
 – Мне очень жаль. Вы пострадали ни за что. – Голос Деверилла даже не дрогнул.
 – Тогда зачем же вы удерживаете меня здесь?
 – Я хочу защитить вас, и пошел на обман, так как знал, что вы не станете слушать никаких разумных доводов.
 – Пожалуйста, не говорите мне о доводах, вы просто-напросто обыкновенный пират!
 Деверилл вздохнул и покачал головой, глядя на нее так, как будто одновременно досадовал и восхищался ее упрямством.
 – Тронут вашей признательностью, дорогая. Я всего лишь помешал вам выйти замуж за убийцу и потом стать его жертвой.
 – А мне бы хотелось, чтобы вы избавили меня от своей заботы и своего возмутительного деспотизма! – Антония попыталась сесть, но боль в голове не позволила ей сделать это. – Итак, управлять моей жизнью стало вашим предназначением, не так ли, Деверилл? Вам нравится делать выбор за меня?
 – Дело не в «нравится или не нравится», просто после смерти вашего отца я считаю вас своей подопечной.
 Понимая, что спорить дальше абсолютно бесполезно, Антония в упор посмотрела на него.
 – Вы сказали, что у вас есть подтверждение ваших заявлений. Или это тоже ложь?
 Поднявшись, Деверилл поставил миску с водой на умывальник, затем подошел к письменному столу и, взяв с него потрепанный лист бумаги, подал его Антонии.
 – Вот письмо, которое миссис Пик прислала мне несколько месяцев назад. Прочитайте его. Вам решать, есть у меня основания для подозрений или нет.
 Антония быстро пробежала глазами письмо, и ее сердце сжалось.
 Из слов экономки следовало, что отец собирался расторгнуть ее помолвку с лордом Хьюардом, но был убит, и миссис Пик умоляла Деверилла помочь раскрыть правду.
 – Миссис Пик, возможно, ошибается, – неуверенно пробормотала Антония.
 – Почему вы так говорите?
 «Потому что слишком жутко поверить». Эти слова Антония, разумеется, произнесла про себя.
 – На самом деле это всего лишь подозрения, а не доказательства, – сказала она после паузы. – К тому же раз письмо миссис Пик находилось у вас, вы должны были с самого начала сказать мне о нем.
 – Возможно, вы правы. – Деверилл почесал в затылке. – Но подумайте, что бы вы сделали, если бы я показал вам это письмо неделю назад? Боюсь, вы бы тут же набросились на Хьюарда с обвинениями.
 – Может быть, и так, – честно признала Антония.
 – При этом мы подвергли бы миссис Пик смертельной опасности, и мы лишились бы шанса вывести Хьюарда на чистую воду.
 Приложив руку ко все еще болевшему лбу, Антония мучительно пыталась понять, действительно ли Деверилл говорит правду. Ей было невыносимо думать, что отца и в самом деле мог убить ее жених, и тем не менее она чувствовала, что начинает сомневаться в Хьюарде.
 Антония непроизвольно поежилась, вспомнив, что только накануне сообщила барону о своем согласии приблизить дату их официальной помолвки. Неужели она и вправду чересчур легковерна, или слишком остро реагировать сейчас заставляет ее необычность ситуации? Вряд ли Хьюард способен на такой ужасный поступок. И разве она не обязана доверять своему жениху?
 – Почему вы не позволили мне поговорить с миссис Пик, вместо того чтобы таким варварским способом тащить меня сюда? – Антония пристально посмотрела на Трея. – Я бы сама расспросила ее.
 – К несчастью, на это не хватило времени. Вы могли бы отказаться поехать со мной, а я не мог рисковать.
 – И поэтому увезли меня из Лондона посреди ночи? – Голос Антонии зазвенел, и тут же новый приступ боли чуть не расколол ей череп. В одно мгновение Деверилл перевернул ее мир с ног на голову, и она не хотела разбираться в том, почему так рьяно восстает против его обвинений. – Какие еще улики есть у вас против Хьюарда?
 – Пока никаких, но я твердо намерен получить недостающие доказательства.
 – Этого недостаточно. Вам не удастся ввести меня в заблуждение и заставить поверить, что Хьюард преступник.
 – Я скорее бы сразился с тигром, чем стал бы пытаться ввести вас в заблуждение. – Губы Деверилла плотно сжались.
 В этот момент до Антонии дошло, почему Деверилл уделял ей такое повышенное внимание, и она нахмурилась. Вероятно, он просто боялся за ее безопасность, не испытывая к ней никаких чувств. Щеки ее покраснели, когда она вспомнила, как несколько раз за последнюю неделю задавалась вопросом, не чувствует ли он такого же влечения к ней, как она к нему. Боже, как же она глупа! Он ее  не хотел и не находил в ней ничего, что она находила в нем. Он поступал как защитник, а не как любовник.
 – По-моему, это зашло слишком далеко. – Преодолевая боль, Антония поднялась с койки, чтобы лучше видеть собеседника. – Я требую, чтобы вы доставили меня обратно в Лондон.
 – Нет. Я не сделаю этого до тех пор, пока не удостоверюсь, что вам действительно ничего не грозит, и вам придется с этим смириться.
 – Но… куда вы меня везете?
 Деверилл молчал, словно сомневался, следует ли довериться Антонии и открыть ей место назначения.
 – Если вы мне не скажете, клянусь, я… – Она не могла придумать достаточно страшную угрозу и поэтому закончила как умела: – Я заставлю вас об этом пожалеть.
 – Как вам угодно.
 – И я не верю, что Хьюард представляет для меня опасность! – Антония непроизвольно сжала кулаки.
 – Скажите это молодой женщине у которой сегодня вечером отняли жизнь.
 При этом зловещем напоминании Антония застыла, но тут же взяла себя в руки. Она не собиралась позволить Девериллу взять верх и, вздернув подбородок, бросила на него презрительный взгляд.
 – Это вы убили несчастную, а теперь сваливаете вину на Хьюарда.
 Антония тут же пожалела, что сказала эти слова. Глаза Деверилла внезапно вспыхнули опасным огнем, и в этот миг погас ее наступательный порыв.
 Стремительно шагнув вперед, Деверилл остановился так близко от нее, что Антонии пришлось откинуть назад голову, чтобы видеть его помрачневшее лицо. Некоторое время он не отрываясь смотрел на ее губы, потом тихо выругался и резко отступил назад, словно не желая стоять рядом со столь неблагодарным созданием.
 – Вот, значит, как, принцесса, – зловеще произнес Деверилл, – вы действительно думаете, что я способен на убийство?
 – Нет, конечно, нет, – прерывисто вздохнув, призналась Антония. Боль и тоска в его глазах убеждали ее в том, что Трей мучительно переживает смерть ни в чем не повинной женщины. – Но и Хьюарда я также не считаю способным на убийство. И все же существует еще одна вещь, которой я не понимаю: если вы подозреваете, что барон такой злодей, то что вообще вы делали с ним в клубе?
 – Ну и что же, по-вашему? – Его брови выгнулись полумесяцем.
 – Ну, то есть… Я, конечно, знаю, что вы там делали… Вы, очевидно, были… с пташкой. Но почему вместе с Хьюардом?
 – Потому что это он пригласил меня туда. Разумеется, Хьюард заранее все продумал, а я попался, как безмозглый болван.
 Антония нахмурилась и осторожно потерла все еще болевший лоб. Итак, весь вечер Деверилл развлекался в борделе, наслаждаясь прелестями роскошной проститутки. Странно, но ей стало неприятно от того, что именно Деверилл был с другой женщиной, хотя Хьюард вел себя точно так же, а ведь он только что признался ей в любви…
 – Вы собираетесь ответить на мой вопрос? – Антония по-прежнему не хотела упускать инициативу. – Куда вы меня везете?
 – В Корнуолл. Там вы будете в безопасности.
 – Корнуолл велик, Деверилл.
 – Кажется, вы познакомились с леди Изабеллой Уайлд, когда были на Кирене?
 – Верно. Но откуда вам это известно?
 – Изабелла владеет замком близ Фалмута, принадлежавшим ее покойному мужу. Весь следующий месяц она собиралась провести там, чтобы присутствовать при родах своей родственницы, и я не сомневаюсь, что она с радостью примет вас.
 – Значит, вы собираетесь доставить меня к ней на порог без всякого предупреждения? – Антония бросила на Трея изумленный взгляд. – У вас и правда манеры дикаря.
 – Возможно, но Белла не станет возражать.
 – Я возражаю!
 – А вы отнеситесь к этому как к приключению.
 От досады Антония чуть не заплакала. Когда два года назад отец привез ее на чудесный остров Кирена, она и правда считала это замечательным приключением – единственным настоящим приключением в своей жизни. При других обстоятельствах ей доставило бы истинное удовольствие посетить Корнуолл – но теперь… Теперь она обыкновенная пленница.
 – У нас нет выбора, дорогая. – Трей исподлобья мрачно посмотрел на нее, и Антония, почувствовав внезапную слабость, снова опустилась на койку. Ее возмущение начало сменяться отчаянием: они вот-вот должны были выйти и море, а значит, ее шансы вернуться в Лондон приближались к нулю. К тому же у нее больше не оставалось сил спорить с ним; она потеряла способность ясно мыслить, голова ее раскалывалась и кружилась так, что она могла в любую минуту упасть в обморок. К тому же ей требовалось время, чтобы хорошенько обдумать ужасные обвинения Деверилла.
 Завтра, пообещала себе Антония, она займется этим завтра, когда сможет мыслить более логично, и не будет чувствовать себя столь беззащитной, а ее настроение хоть чуть-чуть придет в норму.
 – Вы должны благодарить меня за то, что я решил отвезти вас к леди Изабелле, – заметил Деверилл. – У нее по крайней мере достаточно влияния, чтобы оградить вашу репутацию от всевозможных сплетен.
 Только теперь осознав, что ее положение вскоре станет известно всем, Антония опустила голову и спрятала лицо в ладонях. Независимо оттого, виновен Хьюард или нет, Деверилл собирался разрушить то, за что боролся Сэмюел Мейтленд с самого дня ее рождения. Отец умер бы, если бы узнал, что все его старания пропали даром.
 – Полагаю, теперь уже не имеет значения, куда я еду, – подавленно сказала Антония. – Моя репутация уже безнадежно запятнана – или будет запятнана, когда обнаружится, что я исчезла из Лондона.
 – Не беспокойтесь, о вашем похищении никто не узнает. Миссис Пик распространит слух, что вы срочно уехали в провинцию облегчить страдания умирающей подруги, а мисс Тоттл через несколько дней присоединится к вам в Корнуолле.
 – Так вы и это организовали? – Антония подняла голову.
 – Представьте, организовал.
 – Но Хьюард никогда не поверит столь нелепой выдумке.
 – Разумеется; не поверит. Скорее всего, он придет к заключению, что я увез вас, чтобы помешать вам выйти за него замуж. Он, несомненно, будет взбешен, но вряд ли захочет, чтобы свет узнал правду. Зачем ему выставлять себя на посмешище? К тому же это разрушит ваше общественное положение, а его будущей жене позорное пятно уж точно ни к чему, если, конечно, ему удастся спасти свой план и жениться на вас. Так что, я думаю, Хьюард наверняка согласится с историей о вашей поездке в провинцию.
 Несмотря на головокружение, Антонии все же удалось уловить логику Деверилла и понять, что в ней есть смысл. Но существовали и другие люди, которых тоже встревожит ее исчезновение.
 – Эмили… Леди Садбери будет ужасно беспокоиться обо мне.
 – О, я уверен, миссис Пик ее успокоит. К тому же это всего на несколько недель, самое большее на два месяца.
 – Боже, два месяца! – едва слышно повторила Антония и вздрогнула, вдруг увидев, что Деверилл снял сюртук и расстегивает рубашку. – Что вы делаете?
 – Снимаю одежду – она пропитана кровью. У меня была адская ночь, и я хочу хоть немного поспать.
 – Вы собираетесь спать здесь?
 – Ну, это все-таки моя каюта.
 – Тогда я должна уйти в другое место, – заявила Антония, глядя на единственную койку.
 – Это исключено. Ваша каюта основательно испорчена, и, чтобы она стала пригодна для жилья, ее требуется сначала отскрести от копоти. – Трей сделал многозначительную паузу. – Вы ведь помните, кто в этом виноват, не правда ли?
 – Я не буду спать в одной каюте с вами!
 – Еще как будете. Вы можете занять койку, а я устроюсь в углу в гамаке.
 – А я говорю, это абсолютно неприемлемо. – Скрестив руки на могучей груди, Деверилл пристально посмотрел на Антонию. На первый взгляд его поза казалась расслабленной, зато глаза горели вызывающим упрямством.
 – Можете возмущаться и кричать, сколько вам угодно, – вы все равно останетесь со мной здесь – я по крайней мере могу следить за вами, чтобы вы не сожгли дотла мой корабль. После того как вы оглушили Флетчера, я никому, кроме себя, вас не доверю. И поверьте, я не такая легкая добыча, как бедняга Флетчер. – Резким движением сбросив рубашку, Трей опустился в мягкое кожаное кресло и стал снимать обувь и бриджи. Широко раскрыв глаза, Антония неподвижно смотрела, как он, сняв пропитанную кровью одежду, свернул ее в тугой узел и бросил в мусорную корзину.
 – Если вам захочется что-нибудь сжечь, можете взять это.
 Щеки Антонии вспыхнули. Его тело было широкоплечим, худым и крепким, с мускулами, играющими под гладкой кожей, и сухожилиями, выступающими на руках; страшные узоры из пересекающихся шрамов уродовали торс, но даже это не могло лишить его привлекательности.
 Антонии стало страшно и одновременно ей захотелось его потрогать.
 – А вы что, не собираетесь раздеваться? – Трей поднялся. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла ответить:
 – Ну разумеется, нет. У меня нет другой одежды, кроме того платья, которое на мне.
 – Буду счастлив одолжить вам ночную рубашку. – Зеленые глаза Деверилла озорно блеснули.
 – Нет.
 – Ну как хотите. Только помните – впереди еще два дня плавания. Неужели вам не хочется, чтобы ваше платье было свежим, когда вы встретитесь с леди Изабеллой?
 – С этим я разберусь без вас, – огрызнулась Антония. Деверилл пересек каюту, и когда он остановился возле нее, ее тело мгновенно откликнулось на его близость: груди болезненно ощутили прикосновение платья, а между бедрами возникла предательская дрожь желания.
 – У вас есть возможность изменить решение. – Заметив охватившее Антонию возбуждение, он скользнул взглядом по ее телу. – Это муслиновое платье почти так же ничего не скрывает, как не скрывала бы моя рубашка.
 Антония отрывисто вздохнула, поняв, что сквозь тонкую ткань ему ясно видны острые пики ее сосков. Губы ее безмолвно приоткрылись, и она, отступив на шаг, наткнулась на койку.
 – Я уже сказал вам, дорогая, что не собираюсь вас насиловать. – Деверилл ухмыльнулся. – Я не сделаю этого, даже если вы будете умолять меня.
 – Умолять вас… – Антония вытаращила на него глаза. – Самоуверенный наглец! Если только вы посмеете дотронуться до меня…
 – Да успокойтесь же наконец. – Он слегка коснулся пальцем копчика ее носа. – Я сейчас погашу фонарь, и вы сможете лечь и отдохнуть.
 Антония неохотно повиновалась. Сняв ботинки и чулки, она нырнула под одеяло, продолжая про себя ругать Деверилла. Свою ошибку она поняла очень скоро – даже при открытом иллюминаторе в каюте было жарко. В окутавшей их темноте Антония услышала скрип веревочного гамака и осторожно откинула одеяло, оставив только простыню, а потом, повернувшись спиной к своему мучителю, подумала, что каюта Деверилла не намного больше беседки у нее дома…
 При этом сравнении Антония вздрогнула, и ее тело затрепетало, напоминая о том, как прикосновения Деверилла возбудили ее в тот день. Одна мысль об удовольствии, которое он ей доставил, вызвала в ней желание.
 Стараясь прогнать прочь воспоминания, Антония зарылась лицом в подушку. Через несколько минут она услышала спокойное дыхание своего похитителя, но сама никак не могла уснуть – не только из-за непривычной качки корабля или из-за размышлений по поводу убийства отца; заявление Деверилла о том, что у него нет намерения ее насиловать, почему-то вызвало у Антонии почти такую же обиду, как все другие оскорбления, которые он наносил ей до сих пор.




 Глава 8


 Проснувшись одна в каюте, Антония зажмурилась от яркого солнечного света, падавшего сквозь иллюминатор, и застонала, вспомнив о событиях, которые привели ее сюда. Несколько секунд она лежала неподвижно, анализируя свое состояние. Тело ее затекло, голова по-прежнему болела, а настроение ничуть не улучшилось.
 Твердо решив не дать отчаянию захлестнуть ее, Антония встала и умылась, потом стянула волосы на затылке куском бечевки, который нашла на столе. Взглянув в зеркало для бритья, она заметила на правой стороне лба огромный фиолетово-черный синяк, однако в данный момент собственная внешность мало ее заботила.
 Чтобы проверить, остается ли она все еще пленницей, Антония подошла к двери и с удивлением обнаружила, что дверь не заперта, но тут же в испуге отпрянула: моряк, из-за которого она прошедшей ночью лишилась сознания, стоял в коридоре и, кажется, приготовился постучать в дверь.
 – Ваш завтрак, мэм, – буркнул он, и его обветренное лицо помрачнело.
 Антония вспомнила, что прошлой ночью Деверилл назвал его Флетчером.
 – Благодарю вас. – Она с опаской отступила в сторону, позволяя ему войти.
 – Не стоит благодарить, мисс. Это мне наказание за то, что я повалил вас на палубу. Но я не мог стоять и смотреть, как вы колотите босса.
 – Босса?
 – Капитана Деверилла. Он был страшно недоволен, что из-за меня вы разбили голову, но разве вы не сделали со мной то же самое? И все равно я сожалею, что так вышло.
 – Я тоже сожалею, мистер Флетчер.
 – Просто Флетчер, если не возражаете. Мое имя Флетчер Шортолл, но мне больше нравится просто Флетчер. – Моряк поставил поднос на письменный стол. – Теперь мы квиты, а раньше я не знал, кто вы такая.
 – Это что-нибудь меняет?
 – Еще как! Вы дочка Сэмюела Мейтленда.
 – Гак вы знали моего отца?
 – Лично нет, но я знаю о порядке на его кораблях – там вы в большей безопасности, чем на любом другом судне, и можете быть уверены, что с вами ничего не случится.
 – Хм… Обычно я не имею привычки набрасываться на незнакомых людей, но в тот раз я была в полном отчаянии. – Антония чуть улыбнулась. – Думаю, вы вели бы себя точно также, если бы вас похитили.
 – Пожалуй, так. Но босс увез вас, чтобы спасти. За вами охотится дурной человек.
 – Так Деверилл рассказал вам и об этом? – Улыбка сползла с ее лица.
 Флетчер покачал головой:
 – Он просто сказал, что у вас неприятности. А теперь вам надо немного покушать, мисс. – Он жестом указал на поднос. – Еда не слишком изысканная, но другой у нас нет. А теперь, если позволите, я пойду, мне еще нужно отмывать каюту, в которой вы развели костер.
 – По правде говоря, это я должна ее чистить, – чувствуя себя виноватой, Антония смущенно взглянула на него.
 – Нет-нет, вы же леди, – испугался он. – Я должен поскорее отмыть каюту, чтобы ночью вы смогли там спать.
 Антонию немного утешило, что Девериллу, очевидно, гораздо больше, чем ей, не понравилась его постель прошлой ночью.
 – Флетчер, – остановила она старого моряка, когда он уже собирался выйти из каюты, – я здесь в заключении и должна оставаться внизу в каюте?
 – Босс сказал, вы можете подняться наверх, если захотите. Только не становитесь на пути команды и, прошу вас, будьте осторожны, не подходите слишком близко к поручням. Если вы опять поранитесь, моя башка окажется на блюде.
 Завтрак оказался довольно вкусным: овсяная каша, копченая ветчина, пшеничные лепешки вместо обычных матросских сухарей и кружка эля.
 Антония была ужасно голодна, но после еды она почувствовала себя намного лучше и, закончив завтрак, решила отнести поднос на верхнюю палубу. Она легко нашла место, где хранилась посуда, а затем отправилась на нос корабля, откуда был хорошо виден океан и далекий берег Англии.
 На палубе суетились насколько матросов, а за штурвалом стоял моряк, которого, как уже запомнила, звали капитан Ллойд. Однако Деверилла нигде не было видно.
 Глядя на серо-голубые волны, убегающие назад вдоль гладкого борта корабля, Антония не могла не почувствовать неожиданного прилива радости. Солнце искрилось на бескрайней морской глади, покрытой белыми гребешками; высоко над головой свежий ветер надувал паруса. Утро выдалось чудесное, хотя и немного прохладное, и она пожалела, что не надела накидку.
 Антонии все нравилось на корабле. Ей давно хотелось выйти под парусами в открытое море, и она, завидуя свободе таких людей, как Деверилл, постоянно мечтала о приключениях; но все же похищение было не совсем то, чего бы ей хотелось.
 Безусловно, она вела себя неразумно, позволяя своему жениху все это время морочить ей голову. Тем меньше ей хотелось верить, что отца убили из-за его намерения расторгнуть помолвку. Если это правда, она не переживет этого. Если бы она не согласилась на брак, отец, возможно, и сегодня был бы жив…
 «Прекрати думать об этом», – строго приказала себе Антония и, обернувшись, посмотрела наверх. Высоко над головой она увидела мощную фигуру Деверилла: он был без куртки и двигался по фок-мачте, разворачивая парус.
 Несмотря на обиду, Антония не могла не восхищаться его силой. Ни один джентльмен ее круга не опустился бы до такого. Теперь ей стало понятно, отчего у Деверилла такие железные мускулы и командный голос.
 Оборвав неуместные мысли о его достоинствах, Антония снова устремила взгляд на море, а примерно через четверть часа Деверилл подошел и стал рядом с ней у поручней.
 – Напрасно пришли. – Антония все еще сердилась на него. – Я не собираюсь с вами разговаривать.
 – Вероятно, я должен радоваться этой небольшой любезности? – спокойно осведомился Трей. – Что ж, ваша немота по крайней мере даст мне время оправиться от ран, нанесенных вашим языком прошедшей ночью.
 Антония бросила на него возмущенный взгляд, но он не обратил на это никакого внимания и, взяв ее лицо в ладони, стал рассматривать синяк у нее на лбу.
 Антония напряглась, чувствуя, что не в состоянии вздохнуть.
 – Жить будете, – в конце концов объявил Деверилл, отпуская ее.
 – Не благодаря вам.
 – Вполне понятно, что вы не чувствуете ко мне признательности… – вежливо улыбнулся он, – но я считаю вашу выдержку поразительной. Вы перенесли свалившиеся на вас неприятности лучше, чем я ожидал.
 – А вы ожидали, что я впаду в истерику? Поверьте, я не собираюсь давать вам повод считать меня слабохарактерной дурой.
 – Не могу представить себе, дорогая, чтобы я когда-нибудь посчитал вас слабохарактерной.
 Антония обвела рукой корабль.
 – И чем я буду заниматься следующие два дня, пока мы не прибудем в Корнуолл?
 – В моей каюте есть книги, вы можете их читать. А еще вы можете гулять по палубе, только, пожалуйста, не прыгайте за борт.
 – Вы потрясающе заботливы. – Антония сжала губы и, отвернувшись, бросила через плечо: – Познакомьте меня с капитаном Ллойдом.
 – Зачем?
 – Не хочу быть невежливой. Так вы представите меня, или мне сделать это самой?
 Очевидно, Трею этого очень не хотелось, но все же он взял Антонию под локоть и повел на мостик.
 Крепкий мускулистый капитан Ллойд приветливо улыбнулся Антонии.
 – А я ведь знал вашего отца, мисс Мейтленд, – сказал он, склонившись к ее руке. – Он был замечательным человеком.
 – Благодарю. – Антония ощутила комок в горле. – Знаете, капитан, до этого я побывала всего в одном морском путешествии. Не могли бы вы рассказать мне о корабле. Это ведь парусно-весельное судно, не так ли?
 Капитан вопросительно взглянул на Деверилла, и тот среагировал мгновенно:
 – Я сам расскажу вам все, что вы захотите узнать, а у капитана Ллойда слишком много других дел. – Взяв Антонию за руку, Трей повел ее вдоль палубы.
 В другое время она с удовольствием послушала бы интересные подробности, которые Деверилл мог рассказать о своем корабле, но только не сейчас.
 – Не утруждайте себя. – Антония выдернула руку. – Лучше уж я останусь в неведении. – Она повернулась и подошла к поручню, но на этот раз Трей не последовал за ней, полагая, что разумнее будет сохранять между ними как можно большую дистанцию.
 Прошлой ночью Антония снилась ему; это были сладостные эротические сны, вызывавшие у него лихорадку и боль во всем теле. Он проснулся с первыми лучами солнца, весь наполненный желанием, ясно отдавая себе отчет в том, что она спит совсем недалеко от него. Некоторое время Трей не мог побороть себя и смотрел на Антонию, представляя, как она вела бы себя, если бы они всю ночь делили эту койку: ее волосы растрепались бы от страсти, губы покраснели и распухли, а тело, ее восхитительно податливое тело…
 Выругавшись про себя, Деверилл встал, быстро оделся и вышел из каюты, чтобы поскорее найти себе какое-нибудь дело, а заодно помочь своей малочисленной команде. На следующую ночь он отправит Антонию в ее каюту, и его тело наконец успокоится.
 То, что женщина находилась одна, без компаньонки, на борту его корабля, было весьма скверно, но еще более скверным было то, что он никак не мог утихомирить сексуальные мечтания. Вот Антония выгибается под ним в страстном признании, а он погружается в сладостное, ароматное, нежное тепло ее тела… Боже, одна только мысль об этом вызывала у Деверилла жажду и боль в паху.
 – Осторожнее, парень. – Деверилл сделал глубокий вдох и вернулся к работе, сознавая, что путешествие будет долгим и мучительным.
 Когда Флетчер сообщил, что ленч сервирован в отдельной столовой, Антония быстро направилась туда, но Деверилл ее опередил. Не желая оставаться с ним наедине, она собралась выйти, однако он остановил ее:
 – Пожалуйста, сядьте. Флетчер приготовил вам еду, и вы будете ее есть, даже если у вас не вызывает восторга мое общество.
 Недовольно покосившись на него, Антония неохотно повиновалась.
 – Вы, возможно, помните, – холодно сказала она, – что я не обязана выполнять ваши распоряжения, поскольку не являюсь одним из ваших матросов. А вот если бы вы помогли мне чем-нибудь занять мои мысли, чтобы не думать о похищении, возможно, я могла бы стать полезной вашей команде.
 – Неужели вы добровольно согласитесь работать вместе со всеми? – Брови Трея удивленно поползли вверх.
 Антония пожала плечами.
 – Не стоит относиться ко мне как к беспомощной страдалице. Я, конечно, не умею обращаться с парусами, но, безусловно, существует работа, которую я могла бы выполнять.
 – К примеру, всегда найдутся паруса, которые требуют починки… – Деверилл пристально посмотрел на нее.
 – Вы, вероятно, не помните, – поморщилась Антония, – что я ненавижу шитье.
 – Прекрасно помню.
 Антония сердито взглянула на Трея. Выходит, он нарочно предложил ей такую противную работу!
 – Вам доставляет удовольствие мучить меня, не правда ли?
 – В этом есть своя прелесть. Но, если говорить серьезно, все матросы-новички начинают с самого простого. Сомневаюсь, что вам будет интересно пачкать руки на другой работе.
 – Меня интересует все, что связано с кораблем, и я нисколько не боюсь тяжелого труда. Я даже могу драить палубу, лишь бы не бездельничать во время путешествия.
 – Пожалуй, для вас найдется работа под присмотром Флетчера – он воспитал немало зеленых новобранцев.
 – Он научит меня обращаться с парусами? – Антония невольно просияла.
 – Флетчеру не нравится, когда на борту судна находится женщина – он считает, что это приносит несчастье, но раз уж вы здесь… Думаю, для дочери Сэмюела Мейтленда он сделает скидку.
 – Так вы попросите его?
 – Да, принцесса.
 – Благодарю. – Антония от души улыбнулась, впервые с момента своего похищения, потом взяла вилку и принялась за ленч, стремясь поскорее закончить еду и воспользоваться увлекательной возможностью узнать, как настоящий моря к проводит свой день.
 Сначала Флетчер ни за что не соглашался на предложение Деверилла и лишь с подозрением смотрел на него, прикидывая, не стал ли он уже мишенью для насмешек.
 – Это не годится для благородной леди. Эта ей ни к чему. – Это было все, что удалось выжать из него.
 Однако когда Антония всерьез взялась за него, его сопротивление начало ослабевать.
 – Вы могли бы с честью сдаться, Флетчер, – сочувственно посоветовал Деверилл. – В любом случае она в конце концов вас дожмет.
 Антония, не обращая внимания на это язвительное замечание, затаив дыхание ждала ответа.
 – Что ж, хорошо. – Пожав плечами, Флетчер перевел взгляд на хозяина, потом снова посмотрел на новоиспеченного юнгу. – Пойдемте. Начнете с того, что поможете мне вымыть камбуз.
 Конечно, это было не совсем то, на что рассчитывала Антония, но, решив не испытывать судьбу, она смиренно последовала за Флетчером, несмотря на насмешливый взгляд Деверилла.
 Работа заняла у нее всю вторую половину дня, но в результате Антония заслужила непритворное уважение Флетчера. После того как она помогла ему вымыть посуду, не произнеся ни слова жалобы, он соорудил импровизированный фартук, чтобы не пострадало ее платье, и поручил ей новую работу: наносить смолу на пеньковую веревку, бочарные клепки и палубные переборки, чтобы они стали водонепроницаемыми.
 Потом Флетчер показал ей, как правильно вязать морские узлы, и не отставал от нее до тех пор, пока она не научилась завязывать их с закрытыми глазами.
 – Неплохо для девушки, – в конце концов, кивнул он, и Антония улыбнулась, восприняв это как высшую похвалу.
 Годами наблюдая за работой отца, Антония выучила названия всех многочисленных парусов на шхуне, но не знала, как поменять курс или поднять парус, и теперь, когда закончились начальные уроки, ее руки покраснели и горели. Но когда Флетчер предложил ей уйти, Антония отказалась – ей не хотелось, чтобы закончился этот день, ставший одним из самых увлекательных на ее памяти. К тому же она была уверена, что Деверилл время от времени поглядывает на нее, и ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она сдалась. Кроме того, была еще одна вещь, которую она всегда мечтала осуществить, – взобраться наверх. Услышав ее просьбу, Флетчер снова заупрямился.
 – Ну пожалуйста, – протянула Антония. – Я не буду трогать паруса, а просто хочу узнать, каково это – побывать в небе.
 – Как вы сможете лезть вверх в юбках? – после некоторого размышления осведомился Флетчер. – Вы точно сломаете свою очаровательную шейку.
 – Тогда, может, у вас есть пара бриджей и вы одолжите их мне вместе с рубашкой? Возможно, это слегка неприлично, зато я буду одета как полагается.
 – Женщине не положено носить бриджи, – проворчал Флетчер мрачно.
 – Возможно, вы правы, – вздохнула Антония, – но я намерена доказать, что могу с этим справиться.
 – Ладно, думаю, после сегодняшнего дня вы заработали такое право. – Мрачное выражение на лице Флетчера сменилось едва заметной хитрой улыбкой.
 Пройдя в свою каюту, Флетчер достал из сундука грубую льняную рубашку, пару темно-синих матросских брюк и ремень, и когда Антония, переодевшись, вернулась на палубу, она сразу почувствовала на себе любопытные взгляды всей команды.
 Прикрикнув на матросов, Флетчер приказал им заниматься своей работой, после чего объяснил Антонии, как удержаться за выбленки – веревочные лестницы, закрепленные на горизонтальных реях каждой мачты, – и не свалиться вниз. Он выбрал самую низкую фок-мачту, откуда Антония могла смотреть вперед по ходу корабля, и велел ей останавливаться после каждых пяти ярдов, чтобы избежать головокружения.
 Набрав в легкие побольше воздуха, Антония начала подъем, в то время как Флетчер держался внизу сразу за ней, страхуя ее от неожиданного падения.
 С каждым шагом Антония наполнялась радостным возбуждением и удовольствием оттого, что не боится высоты. Когда она добралась до последней, самой верхней реи, внутри ее бурлил восторг и ей казалось, будто она парит над всем миром. Перед ней открылся неповторимый вид: бескрайние просторы облаков над бескрайней поверхностью моря, и из ее груди вырвался крик ликования, который так напугал Флетчера, что он подумал, не лишилась ли она рассудка.
 После долгих уговоров Флетчеру в конце концов удалось убедить Антонию спуститься. Когда, смеясь от счастья, она ступила на палубу, то обняла Флетчера и от души поблагодарила его за полученное удовольствие.
 – Ладно-ладно, мисс. – Флетчер покраснел и тут же торопливо отправился на камбуз готовить ужин, а Антония спустилась вниз, чтобы переодеться. Проходя мимо Деверилла, она одарила его сияющей улыбкой, которая подействовала на него как удар грома.
 За обедом Трей чувствовал себя не вполне уютно. Антония забросала капитана Ллойда вопросами, касающимися основ навигации, и это вызвало у него вспышку ревности. Он и сам мог ответить на ее вопросы, но Антония по-прежнему не разговаривала с ним, и это держало его в постоянном напряжении, делая вспыльчивым и раздражительным. Эротические мечты об Антонии прошлой ночью все больше разжигали его желание.
 Как только позволили приличия, Деверилл извинился и вышел на палубу, оставив Антонию наедине с капитаном. Дойдя до каюты, он решил немного поспать, но аромат Антонии на подушке и реакция его тела были настолько сильными, что ему пришлось смириться с мыслью провести еще одну беспокойную ночь, борясь со своими похотливыми инстинктами.
 На этот раз Антония спала лучше, чем в предыдущую ночь, и на следующее утро проснулась в хорошем настроении, с нетерпением ожидая следующих занятий с Флетчером. Она ничуть не возражала, когда он усадил ее чинить паруса.
 Флетчер показал ей, как зашивать разрывы в грубой парусине с помощью овечьих жил, продетых в иглу из кости кита. От этой работы у Антонии еще сильнее заболели руки, но она не жаловалась, боясь, что жалобы положат конец их занятиям. Тем временем Флетчер подробно описывал ей приключения Деверилла и его команды в далеких морях.
 – Скажите, вы давно его знаете? – поинтересовалась Антония.
 – С того самого момента, как он впервые стал командиром. На флоте вы не найдете более храброго человека, он не раз спасал мне жизнь. Среди моряков о нем ходят легенды.
 – Да, я что-то такое слышала и даже знаю, что у него есть шрамы, – призналась Антония, – а вот как он их получил, мне неизвестно.
 – Эта история не для ушей леди. – Флетчер помрачнел и долго молчал, задумчиво глядя вдаль.
 – Кажется, во всем виноваты турки…
 – Да, проклятые турки.
 – Тогда что же все-таки случилось? Моя экономка сказала, что команду Деверилла захватили в плен и долго мучили. Вы ведь тоже были с ним?
 Глаза Флетчера вспыхнули, моряк неохотно кивнул, но прошло еще немало времени, пока он снова заговорил:
 – Это случилось около десяти лет назад: Деверилл тогда был нашим капитаном и уже прославился тем, что боролся с пиратами, конфисковывал у них сокровища, чем заработал их лютую ненависть. Однажды он отправился с официальным визитом к турецкому паше, который подписал договор с Британией, но оказалось, что у паши были на капитана свои виды. Когда мы вошли в порт, Деверилла и его офицеров пригласили на обед, но это была западня. Кровавые дьяволы бросили всех в тюрьму, напали на наш корабль и схватили остальных. Потом они каждый день начали убивать по одному пленнику и заставляли капитана смотреть на это. Его они оставили напоследок, но при каждом убийстве наносили ему раны кривыми саблями. – Флетчер снова надолго замолчал. – Это были два месяца настоящего ада, – наконец прошептал он, – но они показались мне двумя годами.
 У Антонии сжалось сердце, она не в силах была представить, как можно выдержать такие нечеловеческие страдания.
 – И все-таки вам удалось бежать?
 – Да. Капитан едва стоял на ногах, и тем не менее он сумел одолеть нескольких стражников, после чего взял пашу в заложники. Он мог бы бежать со своим помощником, но не бросил нас, хотя некоторые были тяжело ранены. Мы прорвались в порт и, вернувшись на корабль, уплыли, а через месяц вернулись с военным кораблем. До основания разрушив порт, мы навсегда поставили точку в этом кровавом деле. Сегодня я жив только благодаря капитану Девериллу, это точно.
 – Все, что вы пережили, просто ужасно, – прошептала Антония.
 – Вы правы. Раны каждого со временем заживают, но боссу гораздо хуже, потому что он был капитаном и отвечал за всю команду.
 Антония кивнула, она отлично понимала, что имеет в виду Флетчер.
 – Могу поспорить, – Флетчер пристально посмотрел на девушку, – именно из-за этого он не позволил вам прошлой ночью прыгнуть с корабля. Капитан взял на себя ответственность за вас и не хочет отступать. Он жизнь за вас отдаст. – Старый моряк помолчал, потом заговорил снова, и в его тоне послышалась мольба: – Вы не должны сердиться на него, мисс. Босс просто держится курса, который считает правильным. Клянусь, вы можете доверить ему свою жизнь.
 Закусив губу, Антония отвернулась. Она всегда знала, что Девериллу можно доверять, что его честность и порядочность вне подозрений, и сердилась на него только зато, что он обманул ее. Однако, увозя ее из Лондона, он действовал в ее интересах, и если его уверенность оправданна, то тогда…
 Она упорно старалась не задумываться над тем, что отца, возможно, убил ее жених, потому что, перестань она хоть на мгновение бороться с этой мыслью, весь ужас произошедшего убил бы ее душу.
 Антония старалась вернуть свои встревоженные мысли к починке парусов, но они никак не могли успокоиться даже тогда, когда Флетчер показывал ей, как отвязывать линь, прикрепленный к кливеру.
 Внезапно налетевший порыв ветра наполнил парус и, застав ее врасплох, чуть не вырвал линь у нее из рук. Грубая веревка обожгла ей ладони, а пальцы оказались ободранными до крови. Антония не желала показывать свою слабость, но через полчаса боль в руках стала такой сильной, что она едва сдерживалась, чтобы не застонать.
 Подойдя к ним, Трей, по-видимому, сразу понял, что происходит, и взял ее за локоть.
 – Пойдемте со мной.
 – Куда? – попыталась сопротивляться Антония.
 – В мою каюту. – Он решительно направился к трапу, ведущему на нижнюю палубу. – Я должен осмотреть ваши руки.
 Чувствуя, что боль слишком сильна, чтобы спорить, Антония покорно сдалась.
 Когда они оказались в каюте, Деверилл усадил Антонию за письменный стол, а сам принялся готовить все необходимое, чтобы помочь ей.
 – Очевидно, я был не прав, посчитав вас в высшей степени разумной. Мне следовало бы догадаться, что вы весьма упрямая особа.
 Мазь принесла ее рукам благословенное облегчение, после чего Трей аккуратно наложил марлевую повязку на ладони и три пораненных пальца.
 Антония старалась проглотить слезы, но от заботы Деверилла все стало только хуже: он перенес страшные мучения, несравнимые с ее болью, а она усомнилась в его порядочности. И во всем был виноват неразрешенный вопрос о смерти ее отца.
 Как он радовался ее помолвке с лордом Хьюардом, человеком безупречного происхождения, занимающего видное положение в обществе, и вот теперь…
 – Вы в самом деле уверены, что Хьюард виновен? – Голос Антонии невольно задрожал.
 – У меня нет в этом ни малейшего сомнения. – Трей нахмурился. – Ваш отец собирался расторгнуть помолвку, и поэтому барон отравил его. Не будь я в этом уверен, мне бы в голову никогда не пришло похитить вас.
 – Значит, теперь вы мой защитник?
 Некоторое время Трей молчал и заговорил, лишь когда закончил накладывать повязку.
 – Скорее, я ваша охрана.
 – Если Хьюард виновен в убийстве, то получается… что это я – причина смерти отца.
 – Чушь. Вы здесь совершенно ни при чем. – Антония отвернулась, не желая, чтобы Деверилл видел ее плачущей, но когда слезы хлынули потоком из ее глаз, он привлек ее к себе.
 – Не нужно плакать, дорогая. – Его пальцы нежно погладили ее волосы, потом нежно коснулись влажной щеки.
 – Наверное, я все-таки очень слабохарактерная, – прошептала Антония.
 – Ничего подобного. И все же мне было бы гораздо приятнее, если бы вы ругали меня, а не плакали.
 Антония грустно улыбнулась. Она до сих пор так и не смогла понять, что так притягивает ее в этом человеке.
 Как завороженная смотрела она на приближающийся к ней манящий рот. Теплое дыхание Деверилла коснулось ее губ, и она ощутила его возбуждающий запах, а под кончиками пальцев ощущала сплетение твердых мускулов и жар его мощного тела.
 Опустив руки ей на плечи, Деверилл повернул Антонию и заставил попятиться на несколько шагов, пока она не прижалась спиной к переборке. Тогда он снова привлек ее к себе, глядя на нее горящими глазами. От этого взгляда, полного жгучего желания, у Антонии пересохло во рту.
 – О, прошу вас, поцелуйте меня еще…
 Прижавшись к Девериллу, Антония закрыла глаза, и сладкая судорога прокатилась по ее телу. Желание бурлило внутри, вызывая удивительную слабость и одновременно пробуждая жизнь в тайном месте между ее бедрами.
 Обхватив губами ее сосок, Деверилл потянулся вниз, поднял подол платья и, коснувшись нежной кожи, протяжно вздохнул. Затем его рука, двинувшись вверх, погладила сокровенное женское местечко и Антония мгновенно ощутила, как ее складки приятно покрываются влагой.
 Добравшись до влажной расщелины между ее ногами и поглаживая большим пальцем складки, Деверилл раздвинул их…
 Желание превратилось в безжалостную, сверлящую боль, и Антония прижалась к нему, словно требуя большего.
 Удовлетворяя ее требование, Деверилл снова завладел ее губами. Его поцелуй был обжигающим и ненасытным. Антония ответила на него с безумным жаром. Ее тело неистово дрожало, она не могла вспомнить, как дышать, ее кожа горела огнем, который невозможно было вытерпеть. Желание подобно пламени жгло ее, и, когда Деверилл погрузил в нее палец, у Антонии вырвался хриплый дрожащий стон удовольствия.
 Неожиданно Деверилл поднял голову и глубоко, прерывисто втянул в себя воздух.
 – Господи, да вы опасны. Просто касаясь вас, я дошел до края.
 Обессилев от желания, Антония потянулась губами к его губам.
 – Пожалуйста, – взмолилась она, – не останавливайтесь.
 Это было именно то, чего она хотела всегда. В ее мечтах Деверилл именно так целовал ее, именно так ласкал. Антония хотела его, хотела страстно; ей казалось, что если она его не получит, то немедленно умрет.
 Следуя своим инстинктам, она протянула руку вниз между их телами и намеренно провела по застежке его бриджей.
 Ответ она поняла по раздувшимся ноздрям, потемневшим глазам и внезапно прервавшемуся дыханию Деверилла. Он резко отстранился, расстегнув бриджи, и освободил налившийся член, потом, задрав юбки Антонии на талию, коленом раздвинул ее бедра. Положив руки ей на ягодицы, он притянул ее к своим бедрам и крепко прижал к возбужденному члену.
 От восхитительного ощущения у Антонии подогнулись колени, но Деверилл подхватил ее, поднял, и когда она обхватила ногами его бедра, он впился в нее поцелуем. Его затвердевший член пульсировал у ее мягкого лона, а язык ритмично двигался взад-вперед у нее во рту точно так, какова надеялась – будет двигаться в ней его плоть.
 Горячая, пульсирующая мужская плоть, прижимавшаяся к ней, казалась огромной и, испытывая страх перед неизвестным, Антония напряглась, желая лишь одного – чтобы Деверилл унял острую боль у нее внутри.
 Деверилл начал осторожно вводить его нежный кончик в ее трепещущую плоть, и Антония, всхлипнув, раскрылась перед ним. Ее дыхание превратилось в отрывистые вздохи; она крепко закрыла глаза в предвкушении немыслимого блаженства.




 Глава 9


 Трея захлестнуло бешеное желание, потребность глубоко погрузиться в Антонию, почувствовать, как ее влажное тепло смыкается вокруг него. Не отрываясь от ее губ, он опустил Антонию на свой налитой член, предоставив ей надавить на него собственным весом, и она мгновенно застыла, когда его твердая плоть вошла в нее. Когда Деверилл проскользнул глубже, у Антонии из горла вырвался испуганный крик.
 Широко раскрыв глаза, Деверилл на мгновение замер, с ужасом осознав, какую боль причиняет ей.
 – О Боже… – прохрипел он, – так вы девственница! – Казалось, это открытие уже не могло остановить его, однако Деверилл все-таки нашел в себе силы справиться с собой. К счастью, он еще не потерял окончательно контроля и не причинил Антонии более сильной боли.
 Неимоверными усилиями он заставил себя осторожно высвободиться и поставил Антонию на ноги, но останавливать собственное мощное окончание было уже поздно. Содрогаясь всем телом, он накрыл рукой кончик члена, чтобы поймать поток извергающегося семени, а потом долго стоял неподвижной, прислонившись к Антонии, тяжело и хрипло дышал.
 – Боюсь, я сделал вам больно…
 – Н-не… не очень.
 Сделав над собой усилие, Трей отодвинулся, и Антония осталась стоять, бессильно прислонившись к переборке, и ее рука все еще сжимала скомканный носовой платок.
 – А как же ваше утверждение, что вы и Хьюард были любовниками? Какого черта вы меня не остановили?
 – Я… не смогла.
 Деверилл невольно вспомнил собственное безумие: он потерял голову, его кровь забурлила от желания в конце концов получить именно то, о чем он страстно мечтал с момента, когда в первый раз обнял Антонию.
 Никогда еще Трей не испытывал такого жгучего, мучительного желания, но не менее сильным было стремление избавить ее от мучительной боли.
 – Не нужно себя корить, – после продолжительного молчания сказала Антония. – Это моя вина. Я сама хотела, чтобы вы занялись со мной этим.
 Деверилл недоверчиво хмыкнул, затем оторвал кусок ткани и, подойдя к Антонии, начал задирать ей юбку.
 – Что вы делаете? – изумилась она.
 – Хочу смыть кровь.
 – Я могу это сделать без вас.
 – Но не забинтованными руками. Вам нельзя их мочить. А теперь стойте спокойно и позвольте мне за вами поухаживать.
 Движения Деверилла, когда он осторожно протирал ей бедра и женскую расщелину, напоминали любовную ласку, и щеки Антонии смущенно вспыхнули. Однако следующие слова, которые он произнес, выпрямившись, ошеломили Антонию еще больше:
 – Вы, конечно, понимаете, что теперь у нас нет иного выбора, кроме как пожениться.
 – Пожениться? – Антония резко втянула в себя воздух.
 – Мы устроим церемонию, как только прибудем в Корнуолл, и сделаем оглашение в церкви.
 – Надеюсь, вы не всерьез? У вас нет желания жениться на мне. Вы вообще не желаете ни на ком жениться.
 – Возможно, но я лишил вас девственности, и теперь у вас нет другого достойного выхода.
 – Но я сама отдалась вам, а это существенная разница.
 – Не думаю.
 Внезапно ноги Антонии задрожали, и, чтобы не упасть, она быстро подошла к креслу и опустилась в него. Всего два дня назад он купил в борделе проститутку, а теперь хочет заставить ее поверить, что ему нужна жена. Но даже если и так, то вряд ли Деверилл выбрал ее. Они как трут и искра, как постоянно тлеющий огонь, который грозит вспыхнуть и превратиться в разрушительный пожар.
 – Нет, – решительно объявила Антония, – падшая я женщина или нет, но замуж за вас не выйду и я не требую, чтобы ради моего спасения вы нарушили свою клятву.
 Подойдя к шкафчику, Деверилл достал бутылку бренди и стакан.
 – Нам не обязательно вступать в настоящий брак. – Он наполнил стакан и выпил половину одним глотком. – Я дам вам свое имя, а дальше вы сможете жить собственной жизнью. Каждый из нас пойдет своей дорогой – вы останетесь в Лондоне, а я отправлюсь в море.
 – Можно мне немного? – Антония протянула руку к стакану. Ее гордость была уязвлена, и ей хотелось хоть немного успокоиться.
 Трей удивленно поднял бровь, однако спорить не стал и, подойдя, подал ей стакан с остатками бренди.
 Сделав маленький глоток, Антония задохнулась, когда огненная жидкость обожгла ей горло, а придя в себя, подумала, что идея брака между ними просто нелепа. Деверилл – человек страстный и мужественный, сильный, отважный, дерзкий и… возбуждающий. Она завидовала всему, чем он обладал, – свободе, приключениям, возможности жить по-своему. И все же именно те его качества, которые больше всего восхищали в нем Антонию, делали его абсолютно неподходящим ей в мужья.
 – Я не хочу выходить за вас замуж, Деверилл, – повторила Антония. – Вы совсем не тот человек, которого отец хотел бы видеть моим мужем.
 – Зато я достаточно богат, и вам не надо бояться, что я добиваюсь вас ради вашего состояния.
 – У вас нет титула.
 – Это правда. – Поморщившись, Деверилл взял у нее стакан и налил себе еще бренди.
 Его сухой тон напомнил Антонии причину, по которой она никогда не смогла бы выйти замуж за Деверилла. Несмотря на то, что она больше не хотела видеть своим мужем лорда Хьюарда, ей все равно предстояло выйти замуж за дворянина, чтобы исполнить заветное желание отца, и впредь вести себя осмотрительно, чтобы не допустить публичного скандала…
 Прошло некоторое время, прежде чем она поняла, что Деверилл снова обращается к ней:
 – …У вас нет выбора, и вам придется выйти за меня замуж. Я лишил вас возможности найти другого мужа.
 – Вовсе нет, – ответила Антония уверенно. – Как наследница, я обладаю богатством, чтобы купить титулованного мужа при любых обстоятельствах. На этот раз я выберу любезного, спокойного джентльмена, который не станет безжалостно манипулировать мной, как это делал Хьюард, или диктовать, как это делаете вы.
 В холодной улыбке, которую бросил на нее Деверилл, не было ни капли иронии, но прежде чем он успел что-либо возразить, Антония продолжила:
 – Я весьма вам признательна зато, что вы спасли меня из когтей Хьюарда, но заставлять вас жениться на мне означало бы, что я окажусь в еще большем долгу. Кроме того, в данный момент репутация для меня не самое главное, больше всего я хочу узнать правду о своем отце. Если Хьюард его убил, как вы утверждаете, то он понесет наказание.
 – В этом можете положиться на меня, – мрачно заверил ее Деверилл. – Я глубоко опечален смертью вашего отца и твердо намерен проследить, чтобы преступник не ушел от возмездия.
 – И что вы собираетесь делать? Вернуться в Лондон вы не можете, там вас наверняка разыскивают.
 – До того как покинуть Лондон, я привел в действие несколько планов. Мои помощники, действуя от моего имени, будут собирать доказательства и свидетельства для оправдания моего имени, чтобы я мог призвать к ответу настоящего убийцу. Как только мы прибудем в Корнуолл, я намерен предпринять дальнейшие шаги, для чего пошлю капитана Ллойда обратно в Лондон, чтобы он мог доставить мне отчеты моих агентов.
 – Вы тоже намерены вернуться в Лондон, чтобы разоблачить Хьюарда?
 – Да. Поверьте, я ни за что не упущу такой возможности.
 Антония удовлетворенно кивнула, радуясь мстительным ноткам в его голосе. В душе она была убеждена, что Деверилл прав: если Хьюард действительно убил ее отца, то именно для того, чтобы жениться на ней и без помех распоряжаться ее состоянием, а Трея представил убийцей, поскольку он мог помешать этому браку.
 – Я вернусь в Лондон вместе с вами, – неожиданно объявила она.
 – Нет. Хьюард слишком опасный противник. Пока он на свободе, вы останетесь в Корнуолле – там вам по крайней мере ничего не грозит.
 Антония решила воздержаться от возражений, и Трей с невольной благодарностью взглянул на нее. Разумеется, он не мог ничего рассказать ей о «хранителях», так как клятва обязывала его хранить тайну.
 Когда они, сменив тему, перешли к вопросу о необходимости брака, Антония привела несколько веских аргументов, с которыми Деверилл не смог бы не согласиться. Вполне вероятно, как наследница, она сможет найти другого титулованного кандидата, достаточно покладистого, чтобы принять брак по расчету на ее условиях.
 Возможно, даже бесхарактерный человек лучше подойдет ей, чем высокомерный аристократ, которого она выбрала в первый раз.
 Однако Трей считал, что Антония заслуживает гораздо лучшего.
 Когда-то, много лет назад, дух приключений вполне удовлетворял его, но это было еще до трагической потери команды и корабля. После своего спасения он посвятил себя одной-единственной цели и не мог допустить, чтобы ему что-то мешало.
 К тому же его подозревают в преступлении, и его опозоренное имя едва ли принесет какую-нибудь пользу Антонии.
 Тем не менее, формально он просто обязан сделать Антонию своей женой независимо оттого, примет она сейчас его предложение или нет.
 – Вы забыли о еще одном преимуществе: выходя за меня замуж, вы расстраиваете главный план Хьюарда по завладению вашим состоянием.
 Антония нахмурилась.
 – Его план рухнет независимо оттого, за кого я выйду замуж.
 – Конечно, за меня. – Деверилл невозмутимо допил остаток бренди и не спеша повернулся.
 – Куда это вы собрались?
 – Сообщить капитану Ллойду о наших намерениях. Мне только сейчас пришло в голову, что он может обвенчать нас без всякого церковного оглашения.
 – Не смейте никуда ходить! Мы еще не закончили наш разговор.
 И все же он ушел, оставив Антонию кипеть от ярости – но всего на мгновение. Она не могла допустить, чтобы последнее слово осталось за ним, и тут же бросилась вслед за Девериллом, однако его и след простыл.
 До самого вечера Деверилл делал все возможное, чтобы не оставаться наедине с Антонией, а она была слишком хорошо воспитана, чтобы спорить с ним и устраивать спектакли перед его командой. Тем не менее, ее испепеляющие взгляды преследовали его везде, куда бы он ни пошел, при первой же возможности она повторяла свои страстные возражения против их супружеского союза.
 Деверилл же в отличие от Антонии решил покориться неизбежности. С момента похищения он знал, что последствия для репутации его пленницы могут быть просто сокрушительными. Теперь же, чтобы заставить ее сдаться, ему придется использовать против нее ее непокорный характер.
 После обеда Антония вернулась в каюту и, глядя в открытый иллюминатор, невольно залюбовалась золотыми лучами заходящего солнца. Потом она повернулась к сидячей ванне, занимавшей значительную часть ее апартаментов. Ванна была наполовину наполнена, и Антония с интересом ждала, что будет дальше.
 Через минуту раздался стук в дверь, и Флетчер внес два дымящихся ведра с горячей водой.
 – Босс сказал, что вам необходимо принять ванну, – коротко пояснил он.
 Хотя горячая ванна была ее слабостью, Антония не совсем отчетливо представляла себе, как воспользоваться ванной с забинтованными руками. Однако, как только Флетчер вышел, на пороге появился Деверилл.
 – Что вы делаете в моей каюте? – удивленно спросила Антония.
 – Собираюсь исполнить роль горничной, – невозмутимо ответил он.
 – Лучше уж я как-нибудь сама справлюсь.
 – Лучше повернитесь, и я расстегну ваше платье.
 – Вы на самом деле собираетесь раздеть меня? – Антония с шумом втянула в себя воздух.
 – Да, чтобы помочь вам вымыться.
 – Нет! – Отступив на шаг, Антония непреклонно покачала головой. – Это слишком непристойно.
 – Ну и что? Я уже видел большую часть вашего прекрасного тела. То, что я помогу вам мыться, вряд ли сильнее скомпрометирует вас, учитывая, что всего несколько часов назад я был внутри вашего гнездышка.
 Лицо Антонии покрылось краской, и она молча смерила Трея гневным взглядом.
 – Вы тоже видели меня голым в ванне, – напомнил он.
 – Это совсем другое дело. Тогда все произошло случайно.
 – Наши любовные игры сегодня утром вовсе не были случайностью, и я не могу вернуть вам невинность, так что перестаньте вести себя по-детски.
 – Между тем, чтобы вести себя по-детски, и тем, как ведет себя проститутка, есть разница. – Антония прищурилась. – Я не позволю вам купать меня.
 – Тогда я раздену вас без вашего согласия.
 – Только попробуйте! – Антония в негодовании сложила руки на груди.
 Внезапно Деверилл хлопнул себя полбу.
 – О, простите, совсем забыл. Я ведь пришел к вам с мирным подношением. – Он достал из кармана и протянул Антонии два украшенных драгоценными камнями гребня. – Капитан Ллойд везет их своей сестре, но, глядя на вас, решил, что сейчас вам эти безделушки нужнее, так как у нас на борту отсутствуют шпильки.
 К его удовольствию, подкуп сработал, и после короткого колебания Антония, протянув руку, взяла гребни.
 – Скажите капитану Ллойду, что я признательна ему за щедрость и верну их, как только мы доберемся до Корнуолла. – Развязав бечевку, которая стягивала сзади ее золотисто-каштановые волосы, Антония подняла шелковую массу вверх и с помощью гребней закрепила локоны. Деверилл услышал, как она тихо вздохнула от удовольствия.
 – Надеюсь, теперь вы разрешите мне вас искупать? – вкрадчиво спросил Деверилл.
 Антония недоверчиво посмотрела на него из-под опушенных ресниц.
 – Скажите прямо, что вы замышляете?
 – Абсолютно ничего. Я даже готов пообещать вести себя примерно.
 – Боюсь, ваше представление о хорошем поведении не имеет ничего общего с представлением остального цивилизованного мира.
 – Бог с ним, со всем миром, у вас вода остывает. – Деверилл жестом указал на медную ванну. – Вы собираетесь купаться или нет?
 Антония бросила мечтательный взгляд в сторону ванны.
 – Пожалуй, я не стану полностью раздеваться и останусь в ночной сорочке…
 – Не знал, что она у вас есть.
 – Я смастерила ее из наволочки прошлой ночью, чтобы было в чем спать. Если вы непременно хотите купать меня, я останусь в ней, чтобы сохранить хотя бы остатки пристойности.
 – Ну, как пожелаете. – Чтобы не дать Антонии возможности передумать, Деверилл принялся быстро расстегивать крючки ее платья и тут же невольно вспомнил, как длинные стройные ноги Антонии обвились вокруг него, когда он погрузился в ее сладостное тепло.
 Проклиная вдруг ставшие тесными бриджи, Трей торопливо продолжил свое занятие и, покончив с крючками, повернул Антонию лицом к себе и опустился на колени, чтобы снять с нее чулки.
 – Вот видите, – как бы между прочим заметил он, – я уже у ваших ног. Не многие женщины могут сказать, что заставили меня стоять перед ними на коленях.
 – Я тоже не могу этого сказать, потому что вы сделали это исключительно по собственной воле. – Антония отвернулась и, подойдя к сундуку, извлекла из него хитроумно сооруженную ночную сорочку – прямое, похожее на мешок одеяние из белого муслина с прорезями для головы и рук. Повернувшись спиной к Девериллу, она спустила платье с плеч, быстро надела сорочку, забинтованными руками осторожно потянула вниз подол и только потом позволила платью соскользнуть с бедер на пол.
 Хотя сорочка закрывала ее грудь, но почти прозрачный материал тут же прилип ко всем изгибам ее тела и не скрывал женских прелестей. Взгляд Трея тут же приклеился к розоватым соскам и темному треугольнику завитков у бедер. Картина была еще более эротичной, чем если бы Антония была полностью обнажена.
 – Боже, вы так прекрасны…
 – Не пытайтесь купить меня лестью. – Антония невольно потупилась.
 Однако, по мнению Деверилла, она и в самом деле была само совершенство – от созревших грудей до изящной талии, слегка округлых кремовых бедер, длинных стройных икр и ступней.
 Пробежав по всему ее телу, его взгляд снова вернулся к груди. Представив себе, что целует эти дразнящие соски, он почти почувствовал их вкус и ощутил их упругость.
 – Идите в ванну, – глухо скомандовал он. Осторожно, чтобы не замочить забинтованные руки, Антония опустилась в воду и вздохнула, на этот раз от удовольствия.
 Взяв со стола льняное полотенце, губку и кусок мыла, Деверилл встал на колени возле ванны. Намылив губку, он протер сначала лицо Антонии, потом руки и ноги, затем спину, точнее, сорочку на спине. После этого он оставил губку и провел намыленными ладонями по покрытым муслином соскам.
 Конечно, сорочка была лучше, чем ничего, но Антония не подумала о том, что муслин, намокнув, станет почти прозрачным. До сих пор она делала все, что могла, чтобы не обращать внимания на происходящее, но когда ласки Деверилла стали неторопливыми и эротичными, она почувствовала острую боль между дрожащими бедрами. Его смуглые руки скользили по светлой ткани, покрывающей ее грудь, пока он смотрел на нее откровенно мужским голодным взглядом, и Антония, с трудом собравшись с силами, оттолкнула эти беспощадные руки.
 – Не притворяйтесь, что вам, неприятны мои прикосновения…
 – Напрасно стараетесь. Вы соблазняете меня лишь для того, чтобы я согласилась выйти за вас замуж.
 – А если и так?
 – Все равно я не хочу, и это мое окончательное решение, – снова повторила Антония.
 – Посмотрим-посмотрим. – Деверилл улыбнулся насмешливой улыбкой. – Сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить вас.
 Антония собралась возразить, но тут Трей неожиданно начал раздеваться.
 – Боже, что вы делаете?
 – Собираюсь воспользоваться водой в ванне. На корабле всегда экономят пресную воду.
 Антония вздрогнула. Если он заберется к ней, они могут оказаться слишком близко друг к другу. Она опустилась ниже, чтобы смыть мыло, потом взяла сухое полотенце и, встав, обернула его поверх мокрой сорочки. Тем временем Деверилл снял рубашку, и Антония вновь увидела ужасные шрамы на его гладком мускулистом теле. Затем ее взгляд опустился ниже и непроизвольно остановился на увеличившемся в размерах и поднявшемся фаллосе, при виде впечатляющей величины которого Антония на мгновение перестала дышать.
 Ее потрясение не осталось незамеченным.
 – Помните, как я был внутри вас? – лукаво спросил Деверилл, потом снял с нее полотенце и нежно погладил ее сосок сквозь ткань сорочки. Сосок снова затвердел и выпятился навстречу его пальцам.
 Антония в смятении закрыла глаза, напуганная тем, что ее тело повело себя так предательски.
 – Вы не высохнете, если оставите это на себе. – Трей указал на прикрывавшую Антонию мокрую ткань, и она не нашла в себе сил воспротивиться, когда он снял с нее сорочку и отбросил в сторону.
 Легко касаясь полотенцем ее кожи, Деверилл принялся вытирать ее, проявляя особую заботу о влажных завитках, скрывавших ее женское местечко, а Антония старалась не всхлипнуть, чувствуя, как горячая кровь пульсирует у нее между бедрами.
 Наконец, довольный своей работой, Деверилл положил полотенце и, подойдя к койке, отвернул одеяло.
 – Вы не можете спать здесь! – Антония прикусила губу.
 – А я и не собираюсь спать. – Он окинул ее внимательным взглядом. – В прошлый раз я не доставил вам никакого удовольствия, так что теперь хочу исправить свой промах.
 – О, Деверилл… – Антония попробовала возразить, но когда Деверилл подошел к ней, не смогла даже пошевелиться. Соски ее затвердели и поднялись, словно моля, чтобы их потрогали; она чувствовала, как его твердый возбужденный член пульсирует у ее живота, как мускулистые бедра вжимаются в нее… Ее сердце стучало от возбуждения; каждое прикосновение к коже вызывало в ней жар и желание.
 Накрыв ладонями ее груди, Трей слегка придавил их, вызвав в них восхитительную боль.
 – Деверилл, пожалуйста…
 – О, я не заставлю вас ждать! – Наклонившись, он коснулся губами ее уха. – Сейчас вы будете кричать от удовольствия, дорогая. – Его тихие слова звучали обольстительно и одновременно обещающе, и тело Антонии сжалось от предвкушения. Деверилл провел губами по ее шее вниз к ключице и к правой груди. Он двигался медленно, его губы касались ее с безумной нежностью, а язык обжигал кожу ласками.
 – Я хочу, чтобы вы задыхались и рыдали, когда мое оружие проникнет в вас, – хрипло прошептал Деверилл.
 Антония уже задыхалась и всхлипывала, чувствуя, как его губы, горячие и влажные, сомкнулись вокруг ее затвердевшего бутона. В центре ее желания вспыхнуло пламя, ноги ослабели, и она судорожно вцепилась в плечи Деверилла.
 Некоторое время он продолжал языком описывать круги у верхушек ее грудей, пока они обе не превратились в твердые, болезненные шарики, а потом неожиданно поднял Антонию на руки и понес к койке. На узкой койке их тела прижались друг к другу, и пока Антония смотрела в горящие светло-зеленые глаза, он начал неторопливо поглаживать ее живот. Его тепло, грубая кожа и сильные руки резко отличались от мягкости ее тела, и Антония задрожала от возбуждения. Затем рука Деверилла двинулась по ее животу ниже, перебирая влажные завитки, пока горячий центр не оказался у него в ладони.
 Испустив стон, Антония подняла бедра, но Деверилл неожиданно приказал:
 – Не двигайся и позволь доставить тебе удовольствие.
 Он медленно провел пальцем вниз по одной ее налитой створке, потом вверх по другой и, нащупав большим пальцем скользкий клинышек, спрятанный между складками, начал сводящими с ума круговыми движениями ласкать жемчужину, которая уже напряглась и стала твердой и чувствительной.
 Антония затрепетала от ни с чем не сравнимого наслаждения.
 Тогда Деверилл надавил сильнее, и она застонала, заставив его заглушить ее крик поцелуем. Его язык затеял вольный эротический танец, а пальцы продолжили нежную атаку. Антония почувствовала, что из ее женского центра выделяется все больше влаги, которая растекается по внутренней стороне бедер.
 Через минуту Деверилл раздвинул ее бедра и осторожно скользнул пальцем внутрь. В ответ она выгнулась ему навстречу, и стук сердца громом отозвался у нее в ушах. Еще через мгновение за первым пальцем последовал второй, и Антония почувствовала разгорающийся огонь, сосредоточенный вокруг его руки. Ее всхлипывания перешли в рыдания, она не могла больше терпеть такую муку и отдалась сокрушительному оргазму, до которого довел ее Деверилл. Ее тело содрогалось до тех пор, пока она наконец не упала, обессилев, на подушки.
 Деверилл с удовлетворением наблюдал как жар оргазма заливает восхитительной краской ее лицо и распространяется вниз по шее до темно-красных верхушек грудей. Даже когда судороги отпустили ее, он оставил пальцы внутри и медленно двигал ими по набухшим лепесткам, покрытым женской влагой, в то время как его пенис взлетел к самому животу, а яички адски болели, угрожая вот-вот лопнуть.
 Больше всего на свете ему хотелось погрузиться в ее блаженное тепло, но Антония, несомненно, была еще слишком потрясена, чтобы он мог сейчас войти в нее. К тому же он не хотел идти на риск, опасаясь возможной беременности.
 Отстранившись, он смотрел вниз на темный треугольник у нее между бедрами, наблюдая за игрой пальцев под ним. Сладкий мускусный запах дразнил его, возбуждал, ему хотелось узнать, какова Антония на вкус там, захотелось насладиться ею.
 Подвинувшись, Деверилл приподнялся над ней и, раздвинув ей ноги коленями, поцеловал ее грудь. Его губы, дразняще лаская, двигались по холмикам, потом спустились ниже к все еще громко стучавшему сердцу, заскользили по коже живота, а язык, горячий и скользкий, в это время прокладывал дорожку вниз к сочленению бедер…
 Когда Антония поняла, что затеял Деверилл, она съежилась и непроизвольно вцепилась пальцами в его волосы.
 – Не напрягай мышцы, – приказал Деверилл. – Тебе это понравится.
 Он снова опустил голову, и Антония с пугающей ясностью поняла, что он целует ее между бедрами. Удерживая ее неподвижно, чтобы можно было закончить то, что он начал, Деверилл взял в губы чувствительный выступ, заставив Антонию начать новый подъем к вершинам блаженства.
 – О, позволь, я тоже доставлю тебе удовольствие, – пролепетала она.
 Его черты исказились от страсти, и в конечном итоге Деверилл сдался. Удерживая взгляд Антонии, он взял ее руку и приложил к своему напрягшемуся пульсирующему члену.
 Без всяких колебаний Антония провела пальцами по всей длине его пениса, сомкнула их на набухшей головке, слегка сдавив, ее, и с удовольствием услышала, как Деверилл испустил странный стон. От восхитительного ощущения он закрыл глаза и, крепче стиснув пальцы вокруг запястья Антонии, научил ее, как гладить его в том эротическом ритме, который доставлял им обоим наибольшее удовольствие. И тут же взрыв потряс его доведенное до экстаза тело. После неистового освобождения Деверилл почувствовал себя окончательно истощенным, и прошло много времени, прежде чем он осознал, что выплеснул семя на живот Антонии. Решив, что смоет следы позже, он перевернулся на спину и, притянув к себе Антонию, положил ее голову в выемку у своего плеча.
 – Все равно я не выйду за тебя замуж, – устало шепнула Антония, удовлетворенно вздохнув.
 У Деверилла едва хватило сил, чтобы улыбнуться. После их занятий любовью Антония была разгоряченной и слабой, но по-прежнему не собиралась сдаваться. Именно такой она и нужна была ему.
 Когда губы Антонии прижались к одному из безобразных шрамов у него на груди, Деверилл застыл: он не хотел слышать вопросы, отвечать на которые у него не было желания. Однако когда через несколько секунд он услышал тихий звук ее спокойного дыхания, у него отлегло от сердца: Антония уснула.
 Протяжно вздохнув, Трей крепче обнял Антонию. Кто сегодня одержал победу – он или она? Впрочем, не это было главным; он не сомневался, что впереди их ждало еще немало сражений.




 Глава 10


 На следующее утро за завтраком Антония старалась не поднимать глаз: она все еще была под впечатлением произошедшего, оказавшегося более ошеломляющим, чем все ее самые необузданные фантазии.
 Компанию в столовой им составил капитан Ллойд, и теперь мужчины обсуждали, где лучше бросить якорь, учитывая глубину бухты. Тем не менее, когда Деверилл сделал глоток кофе, Антония вспомнила вкус его кожи; когда он ткнул в карту указательным пальцем, она подумала о его волшебных руках, которые ласкали ее, доставляя ей столько удовольствия.
 Закончив завтракать, Антония вежливо извинилась и ушла с верхней палубы. Остановившись у поручней, она глубоко вдохнула свежий морской воздух и долго смотрела на побережье, мимо которого они проплывали. Корнуолл всегда славился чудесным климатом, но особое восхищение вызывала у Антонии изрезанная береговая линия с бухтами, обрывистыми скалами и разбросанными тут и там живописными рыбацкими деревушками.
 – Когда мы прибываем? – спросила Антония, услышав за спиной шаги Деверилла.
 – Через два часа. Мы бросим якорь у мыса Грейб и в Сент-Мьюсе наймем экипаж, который доставит нас в замок Уайлд, где живет леди Изабелла.
 – Вы там уже бывали?
 – Нет, но я много раз заходил в Фалмут для ремонта и пополнения припасов. – Он указал на берег. – Здесь полно контрабандистов и есть даже тайные убежища французских шпионов.
 – Я не удивлюсь, если узнаю, что вы знакомы со всеми местными преступниками, – зябко передернув плечами, заметила Антония.
 – Возможно, но обычно я остаюсь на стороне закона. Несколько раз меня даже приглашали помочь справиться с местными бандитами.
 – Я-то думала, вы боретесь с пиратами.
 – Одно другому не мешает. Мои корабли обладают скоростью и маневренностью, которой могут позавидовать многие суда Британского королевского флота. А теперь, дорогая, хочу заверить вас, что Изабелла будет рада вашему появлению здесь. Капитан Ллойд говорит, что замок расположен в очень живописной местности и из него открывается вид на чудесную бухту, которая идеально пригодна для купания.
 – Значит, мне повезло. – Антония чуть заметно усмехнулась. – За несколько недель я непременно научусь плавать и в случае чего сумею спастись из ваших когтей. И поверьте, хотя вы и спасли меня от страшной судьбы, уготованной мне Хьюардом, я все же не собираюсь делать из вас героя, во всяком случае, до тех пор, пока барон не сознается в своих преступлениях и не будет заточен в тюрьму.
 – Поверьте, ждать осталось совсем недолго, а пока пройдемте вниз: я сменю вам повязки.
 Антония без возражений последовала за Девериллом в каюту, где он принялся снимать с ее рук марлевые повязки. Тем не менее, несмотря на его заботу, сейчас ее основной целью было выяснить истинную причину смерти отца и добиться правосудия. Если Хьюард совершил убийство, его место за решеткой. Однако, чтобы быть уверенной в неизбежности наказания злодея, она должна была вытащить из Деверилла необходимую информацию. Как именно он намеревается собирать улики против Хьюарда? По словам Деверилла, у него в Лондоне есть помощники, которые будут заниматься расследованием, но достаточно ли этого?
 – Что теперь будут делать ваши люди? – поинтересовалась Антония. – Думаю, я имею право это знать. Помимо всего прочего, дело касается смерти моего отца.
 Деверилл задумался. Может ли Антония злоупотребить информацией, которую он ей сообщит? Ближайшее время она проведет в Корнуолле, следовательно, не произойдет ничего страшного, если он поделится с ней некоторыми деталями своего плана.
 – Все довольно просто, – наконец сказал он. – Но нам нужно не только разоблачить Хьюарда; мы должны представить веские доказательства, чтобы обвинить его перед палатой лордов.
 – И как вы намерены действовать?
 – Для начала мы постараемся разыскать бандитов, которые убили проститутку, чтобы потом свалить вину на меня. У одного из них на лице заметный шрам, по которому его можно безошибочно опознать. Преступный мир Лондона не столь велик, чтобы негодяй мог вечно скрываться. Что же касается вашего отца, то… К сожалению, преступление, совершенное больше года назад, гораздо труднее доказать, и я не хочу чрезмерно обнадеживать вас. Мы попробуем выяснить, как Хьюард раздобыл яд – нам поможет то, что причину смерти объявил личный врач Хьюарда. К тому же не так сложно выяснить, какие яды вызывают сердечный приступ.
 Антония нахмурилась.
 – Мне бы и в голову не пришло пытаться узнать, как его отравили, – призналась она. – А что еще?
 – Барон, вероятно, оказывает давление на управляющего «Мейтленд шиппинг». Если что-то подобное существует, то мы могли бы этим воспользоваться и убедить Транта выступить против Хьюарда.
 – Что ж, все вполне разумно. – Антония кивнула. – Должна признать, вы неплохо продумали свой план.
 Деверилл внимательно осмотрел плоды своих усилий по приведению ладоней Антонии в порядок.
 – Ну вот, на сегодня достаточно. – Он поднес ее ладони к лицу и поцеловал их. Антония попыталась встать, но он положил руки на деревянные подлокотники по обе стороны от нее, потом нагнулся и нежно провел губами по ее щеке, так что ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы не поддаться соблазну.
 – Дорогая, вы не сможете обмануть меня, заявляя, что остаетесь равнодушной, – шепнул он. – Я знаю, какой горячей и влажной становитесь вы в тот момент, когда я касаюсь вас.
 Антония с досадой призналась себе, что он прав – от одного его прикосновения она уже ощущала теплую влагу между бедрами, а когда Трей поднял руку и дразнящим движением провел большим пальцем по ее губам, все ее тело затрепетало.
 – У меня есть желание уложить вас обратно в постель и продолжить то, на чем мы остановились прошлой ночью. – Тихий шепот ласкал Антонию одновременно с его пальцами.
 – Нет! – В отчаянии схватив его руку, Антония оттолкнула ее и проскользнула к двери. – Пойду найду Флетчера, надеюсь, он защитит меня от ваших похотливых притязаний.
 – Сейчас, возможно, да, но вы не сможете вечно избегать меня.
 – Это мы еще посмотрим. – Антония с силой захлопнула дверь каюты, но все равно не могла не услышать провожавший ее тихий смех Деверилла.
 Утро оказалось для Антонии в высшей степени неприятным, потому что Трей не оставлял попыток поколебать ее решение не выходить за него замуж. Она упорно старалась не поддаваться его чарам, и в конце концов, придя к заключению, что следует более решительно заявить о своем отказе, решила прибегнуть к хитрости.
 Заметив, что матросы начали спускать паруса, Антония поняла: они приближаются к месту назначения. Разыскав на камбузе пистолет, который, видимо, кто-то забыл там, она спустилась к себе в каюту за накидкой, после чего вернулась к Девериллу.
 – Прежде чем мы высадимся на берег, нам нужно решить одну проблему. – Антония вытащила из-под накидки пистолет.
 – Где вы взяли эту штуку? – Деверилл пристально посмотрел на нее.
 – Нашла в камбузе. Думаю, он принадлежит Флетчеру.
 – Пистолет заряжен?
 – А вы как думаете? Я хочу, чтобы вы прекратили изводить меня требованиями выйти за вас замуж. – Антония прицелилась в Деверилла.
 – Ну что ж, стреляй. – Он неторопливо скрестил руки на груди.
 – Послушайте, я могу вас ранить достаточно серьезно, и тогда вы окажетесь навсегда прикованным к постели. Или, быть может, – опустив взгляд ниже, она выразительно посмотрела на застежку его бежевых кожаных бриджей, – мне следует целиться… в более важное место? Полагаю, если пострадает ваша мужская принадлежность, вам будет трудно исполнять роль любовника.
 Трей посмотрел на Антонию со смешанным чувством изумления и восхищения.
 – Простите, дорогая, но я не могу выполнить вашу просьбу, так что лучше просто застрелите меня.
 Взгляд Антонии застыл, а ее палец невольно потянулся к курку пистолета. Очевидно, они зашли в тупик. Однако уже через мгновение она тряхнула головой и принужденно рассмеялась.
 – Успокойтесь, пистолет не заряжен. И все-таки, клянусь, когда-нибудь я вас застрелю. – Резко повернувшись, она зашагала прочь.
 С улыбкой глядя ей вслед, Трей покачал головой. Эта женщина великолепна в гневе, но если он не будет соблюдать осторожность, то дело может кончиться тем, что драгоценная часть его анатомии и в самом деле серьезно пострадает.
 Когда шхуна бросила якорь, они сошли на берег и наняли экипаж для трехмильного переезда до замка Уайлд. На самом деле летняя резиденция леди Изабеллы была скорее огромным особняком, чем замком. Еще находясь на корабле, Антония заметила величественное строение из светлого камня, возвышающееся на отвесной скале над морем, которое на близком расстоянии выглядело еще более внушительным.
 К счастью, леди Изабелла оказалась дома, и, когда гостей проводили в гостиную, они были встречены с искренним восторгом.
 Наполовину испанка, наполовину англичанка, Изабелла оказалась жгучей красавицей с черными волосами и сияющими черными глазами. Хотя ей было уже за сорок и она потеряла трех мужей, ее привлекательности можно было позавидовать.
 Графиня тут же подала Девериллу руку для поцелуя, а потом радушно поздоровалась с Антонией.
 – Рада снова видеть вас, дорогая… – Ее взгляд задержался на перевязанных ладонях гостьи. – Впрочем, подозреваю, это долгая история, так что сначала я попрошу подать чай, а потом вы расскажете мне все.
 После того как графиня, вызвав дворецкого, распорядилась подать угощение, Деверилл дал короткий отчет о событиях последних трех дней и объяснил, почему ему пришлось тайно увезти Антонию из Лондона.
 Выслушав его, Изабелла нахмурилась.
 – Но как вы могли допустить, чтобы она так поранилась?
 Тут Антония не смогла удержаться и встала на защиту своего похитителя:
 – Лорд Хьюард не оставил Девериллу выбора, поэтому он был вынужден воспользоваться столь необычными методами, чтобы доставить меня на свой корабль. А ладони я сама ободрала веревкой, когда училась поднимать парус.
 – Но увезти вас в единственном платье – это настоящий позор!
 Возмущение графини вселило в Антонию надежду, что она нашла в замке сторонника, который окажет ей полную поддержку.
 – Честно говоря, есть еще кое-что. Деверилл настаивает, чтобы я вышла за него замуж.
 – Вот как? Он сделал вам предложение? – Изабелла в изумлении подняла брови.
 – Боюсь, что из-за своего усердия в деле защиты Антонии я безнадежно скомпрометировал ее репутацию.
 – Это преувеличение, – парировала Антония.
 – Вовсе нет. Это именно та версия, которую выдвинет свет, если всем станет известно, что с вами произошло.
 – Для меня не составит труда найти подходящего мужа.
 – Зато со мной вы не будете постоянно чувствовать себя неудовлетворенной.
 Изабелла с любопытством оглядела обоих.
 – В любом случае, – заявила Антония, – я не желаю, чтобы меня принуждали выйти замуж только ради спасения репутации.
 – Мне тоже не нравятся браки по принуждению. – Изабелла поморщилась. – Первый брак мне устроил мой бесподобный отец, однако следующие два случились по любви, и я была абсолютно счастлива. По собственному опыту могу сказать, что по любви жениться гораздо лучше.
 – К несчастью, моему отцу всегда хотелось, чтобы я вышла замуж за аристократа, теперь я не могу просто не исполнить его желание.
 – А чего хотите вы сами, дорогая? – Леди Изабелла бросила на Антонию проницательный взгляд. – Или пока вы знаете лишь, что не желаете видеть своим мужем Деверилла?
 Антония не смогла сразу ответить. Тем не менее, она считала, что ей будет намного приятнее провести жизнь с нежным, сговорчивым мужем, чем с напористым, своенравным искателем приключений, который будет будоражить ее чувства, постоянно доводя до безумия.
 – Действительно не желаю. – В ее голосе прозвучала убежденность.
 – Раз так, – отозвалась Изабелла, словно объявляла королевское решение, – вы не должны этого делать.
 Антония с облегчением вздохнула.
 – Я также была бы вам очень благодарна, миледи, если бы вы позволили мне пожить у вас некоторое время.
 – Пожалуйста, называйте меня Изабелла. И конечно, вы можете остаться, мне это будет очень приятно.
 – Если все пойдет так, как планировалось, то через несколько дней должна прибыть моя компаньонка, мисс Тоттл.
 – Вот и отлично. А вам, мистер Деверилл, придется соблюдать приличия и остановиться в гостинице.
 Первым побуждением Трея было возразить ей. Его позабавило, что обе дамы объединились против него, однако в то же время он почувствовал странную обиду. Заметив, что Антония с надеждой и тревогой ожидает его ответа, он вздохнул и с досадой произнес:
 – Как пожелаете, леди Изабелла. Пожалуй, я сниму номер в соседней гостинице, а вы, Антония, можете радоваться. Вы одержали победу, и я официально беру назад свое предложение.
 Облегчение, с которым Антония приняла его заявление, Трей воспринял чуть ли не как оскорбление, но он отлично понимал, что сейчас лучше всего на время отступить.
 – В любом случае, как только я получу доказательства причастности Хьюарда к обоим убийствам, мне придется вернуться в Лондон, – продолжил он. – Арест барона – чрезвычайно трудное дело, и на то, чтобы собрать все необходимые сведения, несомненно, уйдет время.
 – Любопытно узнать, как вы будете собирать улики? – Антония явно горела желанием поучаствовать в расследовании.
 – Мы должны заманить Хьюарда в ловушку, а потом заставить сознаться в преступлениях.
 – Но почему, – с негодованием осведомилась Изабелла, – вас вообще считают подозреваемым в убийстве? Сэр Гавейн знает об этой нелепости?
 – На следующей неделе Гавейн должен быть в Лондоне с важным визитом, и Бо Маклин сообщит ему о сложившейся обстановке.
 – Сэр Гавейн Олуэн? – Антония с любопытством взглянула на обоих собеседников.
 – Да.
 – Это давний друг моего отца, но… Почему нужно сообщать ему о предъявленных вам обвинениях?
 – Время от времени я выполняю для него кое-какую работу, – объяснил Деверилл.
 – Сэр Гавейн управляет на Кирене небольшим элитным подразделением британского министерства иностранных дел, – добавила Изабелла.
 – Вы никогда не говорили мне, что работаете на министерство иностранных дел. – Антония пристально посмотрела на Деверилла. – Так вы говорите, сэр Гавейн сможет вам помочь?
 – Разумеется. Он обладает обширными связями, которых нет ни у одного из моих знакомых.
 С самого начала Деверилл собирался заручиться поддержкой предводителя «хранителей». Сэр Гавейн имел многочисленных союзников в высших эшелонах британского правительства, в том числе в министерстве иностранных дел, которые своим положением были обязаны ордену «хранителей».
 – Кроме того, я собираюсь написать в министерство иностранных дел и получить поддержку заместителя министра. Когда у нас накопится достаточно информации, я вернусь, чтобы лично завершить план. В первую очередь мы займемся мадам Бруно, хозяйкой клуба, где произошло убийство, и выясним причину ее лжи. Надеюсь, ее удастся убедить отказаться от своих показаний.
 – А как насчет Венеры? – Изабелла внимательно смотрела на Деверилла. – Не может ли она чем-то помочь вам?
 – Я уже думал об этом. Мы поручим ей побольше узнать о личной жизни барона.
 – Кто такая эта Венера? – заинтересовалась Антония.
 – Хозяйка развлекательного клуба. – Деверилл не пояснил, что Венера была в долгу перед «хранителями», которые не так давно избавили ее от тюремного заключения.
 – Что ж, хорошо. – Изабелла подняла взгляд на Деверилла. – Теперь скажите, чем я могу помочь вам.
 – В настоящее время все под контролем, но если вы окажете содействие Антонии в…
 – Ну разумеется. – Изабелла окинула гостью придирчивым взглядом. – Дорогая, вам срочно нужна новая одежда. Мы регулярно устраиваем вечера и балы в Фалмуте и в Сент-Мьюсе, а у вас для них нет ничего подходящего. Вы, Деверилл, обеспечите нам сопровождение.
 – Благодарю, – Антония улыбнулась, – я с удовольствием приму вашу помощь, хотя развлекать меня нет никакой необходимости.
 – Я считаю, дорогая, что это крайне необходимо. Нельзя, чтобы у кого-то создалось впечатление, будто вы второпях бежали из Лондона. У вас должны появиться многочисленные свидетели, которые смогут подтвердить ваше пребывание здесь, со мной и с вашей компаньонкой… мисс Тоттл, так, кажется, ее зовут?
 – Да, мисс Милдред Тоттл.
 – Девериллу тоже будет полезно появиться в вашем обществе – это покажет всем, что вы не верите в его причастность к убийству проститутки. – Изабелла повернулась к гостю: – Недавно здесь тоже произошли убийства: несколько местных контрабандистов были найдены с перерезанным горлом, весь их товар был украден. На самом деле это были простые рыбаки, пытавшиеся пополнить свой скудный доход продажей некоторых товаров тем, кто хотел избежать заоблачных налогов. Конечно, контрабанда незаконна, но все равно они не заслужили смерти за такое ничтожное преступление. Вы приехали очень кстати, и я надеюсь на вашу помощь в этом деле. Мой родственник по мужу, сэр Криспин Кенард, является местным судьей, и если вы не возражаете, я попрошу его зайти к вам, чтобы обсудить это дело.
 – Рад буду оказаться полезным.
 – Тогда пока идите и предоставьте мне позаботиться об Антонии.
 – Что ж, оставляю вас в надежных руках, принцесса, и надеюсь, что вы не угодите снова в какую-нибудь неприятность. – Поклонившись обеим дамам, Деверилл вышел, однако Антония нагнала его в коридоре.
 Обернувшись, Деверилл удивленно посмотрел на нее:
 – Что случилось, дорогая?
 – Я хочу вам помогать, Деверилл, иначе просто сойду с ума от неизвестности. Позвольте, я напишу Финеасу Корану и объясню, в каком неприятном положении вы оказались, – он имеет обширные связи в судах и может повлиять на ваше дело. В любом случае Финеас обязан следить за моим наследством, пока мне не исполнится двадцать пять лет или пока я не выйду замуж, поэтому он вряд ли откажется оказать мне любезность. – Деверилл ненадолго задумался.
 – Не думаю, что имеет смысл втягивать в это дело вашего поверенного. Чем меньше людей знают о Хьюарде, тем лучше. Любое неосторожное слово может спугнуть его, и тогда он приложит все усилия, чтобы избежать возмездия.
 – Но Финеас – мой крестный отец! Ручаюсь жизнью, что он будет соблюдать осторожность. Кстати, он поможет вам натравить Транта и Хьюарда друг на друга, как вы и задумали. Прошу вас, не лишайте меня шанса сыграть хотя бы небольшую роль в изобличении убийцы. Я чувствую себя виноватой за то, что вы попали в такую неприятность, и никогда не прощу себе, если вы пострадаете только за то, что защищали меня.
 – Ну так и быть, – неохотно согласился Деверилл. – Я тоже напишу Кокрану и отправлю письма с капитаном Ллойдом, который завтра утром отплывает в Лондон.
 – Значит, вечером я снова увижу вас? – Антония радостно улыбнулась.
 – Лучше уж я пришлю за письмом слугу. – Не в силах сдержаться, он коснулся ее щеки, но мгновенно отдернул руку, почувствовав ожог от этого легкого прикосновения. – Думаю, так как мы не помолвлены, мне следует держать руки подальше от вас.
 И все же Трей почувствовал некоторое удовлетворение, когда, уходя, заметил, что Антония смотрит ему вслед с выражением грусти в голубых глазах, очень похожим на разочарование.




 Глава 11


 Местное дворянство радушно приняло Антонию, так как появление лондонской наследницы в их тихом уголке явилось чрезвычайным событием.
 Леди Изабелла пригласила из Фалмута модистку, которая могла быстро сшить платье для бала и несколько вечерних нарядов, а когда через два дня из Лондона прибыла мисс Тоттл с сундуком, набитым одеждой, Антония и вовсе вошла в роль путешествующей дебютантки.
 Она несказанно обрадовалась своей компаньонке не только потому, что у Милдред было приятное лицо, но и потому, что ее привычное взбалмошное поведение теперь, после тревожных событий последней недели, воспринималось как совершенно нормальное.
 Разумеется, Антония не стала делиться подозрениями относительно вероломства жениха, хотя мисс Тоттл не понимала, почему она покинула Лондон в разгар сезона. В результате ей пришлось поверить словам Антонии о необходимости посетить больную подругу. К счастью, родственница графини, леди Клара Кенард, которая последние дни донашивала ребенка и стала ужасно толстой, охотно согласилась стать участницей этого обмана.
 Нужно признать, что грандиозные планы Изабеллы помогли отвлечь Антонию от постоянно беспокоивших ее мыслей, однако она так и не смогла забыть ни печальную причину своего пребывания в Корнуолле, ни воспоминания о внезапной страсти, которую только что познала.
 Деверилла Антония не видела четыре дня до того вечера, когда Изабелла устроила в замке обед в ее честь. Каждый раз, когда в гостиную входил новый гость, Антония оборачивалась к двери, а когда наконец появился Трей в обществе сэра Криспина Кенарда, сердце у нее забилось быстрее. Деверилл, высокий и широкоплечий, в синем сюртуке, белоснежном шейном платке, расшитом серебром жилете, белых атласных бриджах, белых чулках и начищенных до блеска туфлях, был безумно красив.
 Здороваясь с ней, он лишь слегка поклонился, и Антония замерла. В его холодном равнодушном взгляде не ощущалось ни капли той пылкой настойчивости, которую он проявил совсем недавно, стараясь сломить ее сопротивление.
 Прошло примерно полчаса, прежде чем Изабелла подвела Деверилла к Антонии и тут же отошла к другим гостям.
 – Ну как, вы скучали по мне? – тихо шепнул Деверилл и улыбнулся.
 – А вы? Вы уже получили какие-нибудь известия из Лондона?
 – Нет, еще слишком рано.
 – Пообещайте сообщать мне все, что узнаете, не откладывая.
 – Обещаю. – Трей перевел взгляд на ее руки. – Надеюсь, ваши раны зажили?
 – Слава Богу, да. Я слышала, и у вас дела идут неплохо: вы помогаете сэру Криспину ловить пирата, который нападает на местных контрабандистов.
 – Контрабандисты оказались в трудном положении, так как не могут заявить властям об украденном товаре, – кивнул Деверилл. – Как окружной судья, сэр Криспин должен делать вид, что ему неизвестно об их незаконном промысле, но он не может просто оставаться в стороне, когда людей убивают. Пока капитан Ллойд не вернется, я мало чем могу помочь, но потом я смогу по ночам патрулировать побережье. Ну а вы как здесь развлекаетесь?
 – Я изъявила желание заняться верховой ездой, но Изабелла не хочет отпускать меня в сопровождении одного только грума.
 – В самом деле, Деверилл, вы должны найти время и стать спутником Антонии на время верховых прогулок, – подходя к ним, заметила Изабелла. – В конце концов, не кто иной, как вы, привезли бедняжку сюда против ее воли.
 На губах Деверилла промелькнула улыбка. Хотя он не хотел сопровождать Антонию, потому что она являлась для него слишком большим искушением, но надежда, написанная на ее лице, не позволила ему отказаться.
 – Что ж, – кивнул он. – Завтрашнее утро подойдет?
 – Конечно подойдет!
 От лучезарной улыбки, которой одарила его Антония, у Трея что-то сжалось внутри. Он скучал по возможности подразнить девушку, вывести ее из себя, но больше всего ему хотелось прикоснуться к ней. Эти последние несколько дней, проведенные без нее, показались ему невероятно пустыми.
 На его счастье, в этот момент объявили, что обед подан. За обедом Деверилл сидел рядом с вдовствующей герцогиней в конце длинного стола, довольно далеко от Антонии, однако его взгляд часто обращался к ней – и когда подавалась великолепная закуска из пяти блюд, и потом, когда объявили танцы.
 Как он и предполагал, Антония пользовалась огромным успехом: ее живость, остроумие и красота в провинции оказались такими же притягательными, как и в бальных залах Лондона.
 Радуясь ее успеху, Трей внезапно почувствовал досаду от того, что Антония решила непременно выйти замуж за дворянина. Конечно, ему не должно быть до этого дела, но смиряться с поражением было не в его правилах.
 Решив занять место за карточным столом, Трей с нетерпением стал ждать момента, когда обстоятельства позволят ему остаться наедине с Антонией.
 Антония встала рано, и сразу ее охватило сладостное ожидание. Одевшись и позавтракав, она направилась к лошадям.
 – Если вы собираетесь ехать на прогулку вооруженной, – проговорил, встретив ее у конюшни, Деверилл, наблюдая, как она привязывает к седлу лук и колчан со стрелами, – вам, очевидно, не потребуется моя защита.
 – Я надеюсь найти подходящую цель по дороге, – улыбнулась Антония, – поэтому обещаю не стрелять в вас, если, конечно, вы меня сами не спровоцируете.
 – И куда бы вы хотели отправиться?
 – Куда угодно. Я готова побывать везде. Подозреваю, это мой единственный шанс, и я хочу полностью его использовать. Больше всего мне хотелось бы увидеть морской берег, так как в Лондоне у меня уже не будет такой возможности.
 – Что ж, значит, побережье.
 Хотя было бы приличнее, чтобы их сопровождал грум, Антония решила от этого отказаться, потому что она собиралась поговорить с Девериллом наедине. Кроме того, ей не хотелось, чтобы что-то испортило ей приключение.
 Утро явилось превосходным лекарством от беспокойства, так как окрестности оказались еще волшебнее, чем ожидала Антония. Сначала они двигались по берегу вдоль гранитных скал, возвышавшихся над песчаными бухтами, омываемыми прозрачной голубовато-зеленой водой и усыпанными цветами – голубыми колокольчиками, армериями и морским лихнисом. Дикая красота побережья немного напоминала Кирену; теплый воздух, пронизанный солоноватым морским бризом, был наполнен криками топориков, бакланов и чаек, ритмичными вздохами и шелестом волн внизу. Но настоящий благоговейный трепету Антонии вызвал бескрайний океан. Ее спальня в замке Уайлд выходила на море, и ей никогда не надоедал вид, открывавшийся из окна.
 По крутой тропинке они спустились на берег, ведя лошадей в поводу, и Антония, быстро сняв ботинки и чулки, приподняла юбки и шагнула в волны.
 – Здесь холоднее, чем я ожидала! – воскликнула она. – На Кирене вода была гораздо теплее.
 – Конечно, – кивнул Деверилл. – Атлантика холоднее, чем Средиземноморье. Если вы хотите порезвиться в волнах, мы найдем для вас прогретую солнцем бухту и подождем до полудня.
 – Вода такая манящая… – задумчиво протянула Антония и бросила на Деверилла лукавый взгляд. – Как по-вашему, вы смогли бы научить меня плавать?
 Деверилл долго молчал, и она уже подумала, что он откажет ей, но наконец он с явной неохотой кивнул:
 – Думаю, смог бы.
 – Благодарю вас. – Не желая испытывать судьбу, Антония улыбнулась и, обернувшись назад, прикрыла глаза рукой. Искрящееся сияние моря простиравшегося без границ под голубым небом, заворожило ее, вызвав восторг и ощущение полной свободы. – Вот почему вы так любите море, – пробормотала она и указала на скальный выступ, выдававшийся далеко в море. – Можно пойти туда?
 – Да, но будьте осторожны. Я не хочу иметь дело с утопленницей.
 Антония принялась карабкаться по гранитной глыбе и, добравшись до ее конца, села на теплый камень.
 – Знаете, я подумала, что допустила ошибку, предоставив Хьюарду слишком большую свободу действий. Я доверяла ему – точнее, мы оба, и я, и Финеас. Вероятно, такую же ошибку мы совершили в отношении управляющего Транта. Его, безусловно, следует расстрелять, если он в самом деле участвовал в работорговле. И вот теперь я пришла к определенному выводу. Вы точно знаете, где лежит опасность и как ее избежать, а я хочу, чтобы наследство отца процветало. В будущем я намерена серьезно заняться делами компании, но у меня нет опыта, необходимого, чтобы руководить такой огромной империей. Зато у вас он есть.
 – У меня? – Деверилл насторожился.
 – Да, у вас. Не могли бы вы принять бразды правления моей компанией в качестве управляющего? Вам нужно просто назвать свою цену.
 Трей долго молчал и наконец медленно произнес:
 – Я польщен, но боюсь, мне придется отказаться.
 – Из-за вашей работы на министерство иностранных дел?
 – Не только. Я слишком авантюрист по натуре, чтобы браться за дело, которое требует усидчивости. Зато я готов помочь вам найти достойного управляющего.
 Антония постаралась скрыть разочарование: именно Деверилл лучше всего подходил для того, чтобы исправить ее ошибку. Если бы он согласился на ее предложение, она могла бы оставить компанию в его надежных руках с уверенностью, что дело будет процветать.
 – Ну что ж, не стану убеждать вас. – Встав, она расправила юбки. – Мне еще многое нужно увидеть, и я не хочу зря тратить время.
 Спустившись вниз со скалы, Антония натянула чулки, надела обувь и по крутой тропинке стала подниматься к щипавшим траву лошадям.
 Когда, помогая ей преодолеть последний крутой склон, Деверилл крепко сжал ее руку, по телу Антонии пробежала дрожь. Его прикосновение напомнило ей о невероятном удовольствии, которое она испытала с ним. Увы, теперь ей предстояло забыть безрассудную главу своей жизни и постараться увидеть в Деверилле просто друга.
 В отличие от сурового морского берега, изрезанного бухтами и заливами и усыпанного живописными рыбацкими деревушками, равнинная местность обладала мягкой прелестью. Расположенный в месте слияния речных долин район был застроен небольшими домами из камня и тростника, редкими церквами из гранита и фермами, где паслись лошади, овцы и коровы.
 Антонию восхищала естественная красота многочисленных речушек, густых деревьев и цветущих лугов, но главное, чем она наслаждалась, было чувство свободы. Здесь она могла позволить себе гораздо больше, чем в Лондоне; если бы ей захотелось, она могла вести себя как сорванец – галопом носиться по просторным лугам, вызвать Деверилла на соревнование по стрельбе из лука…
 К ее удивлению, он отказался стрелять, однако принял приглашение устроить скачки. Антония полностью отдалась состязанию и, пригнувшись к шее лошади, поскакала вверх по холму, с которого открывался захватывающий вид на море. Довольно легко одержав победу, она, смеясь, остановилась, а когда Деверилл потребовал реванша, подарила ему очаровательную улыбку, подействовавшую на него словно удар молнии.
 – Я знаю, это нечестное соревнование, – призналась Антония. – Я скакала на одной из прекрасных лошадей Изабеллы, а вы на наемной кляче. И все равно я довольна, что победила вас.
 Золотисто-каштановые волосы, закрепленные шпильками под маленькой высокой шляпой, мягкими локонами обрамляли лицо Антонии, ее щеки раскраснелись от скачки… или от страсти, и, глядя на возбужденный блеск в ее глазах, Деверилл с трудом удержался, чтобы не стащить красавицу с лошади и не бросить на землю, где они оба смогли бы утолить голод, который лишь ненадолго заглушили на борту шхуны.
 Разумеется, ему было неприятно отказывать ей, но управлять наследством ее отца… Он просто не имел права принять столь щедрое предложение.
 Его жизнь была посвящена «хранителям», а не управлению корабельной империей, но он не мог сказать это Антонии. Вместо этого он объявил себя любителем приключений и свободы, то есть того, о чем Антония мечтала всю свою жизнь.
 Именно сейчас он мог выполнить это ее желание, мог удовлетворить ее жажду приключений за то короткое время, пока они вместе. Он был готов добровольно отдать часть своей души за то, чтобы увидеть, как Антония снова улыбается ему, и не важно, что для этого ему придется переступить через себя.




 Глава 12


 Для первого урока плавания Деверилл выбрал уютную бухту на южной границе имения Уайлд, надежно защищенную от сильных волн и любопытных глаз. В бухте имелся узкий песчаный пляж и естественный каменный бассейн, не слишком глубокий и достаточно широкий, чтобы в нем плавать. Попасть туда можно было, лишь спустившись по извилистой тропинке с вершины утеса. В скале скрывалась пещера, идеально подходившая контрабандистам для хранения товаров до той поры, когда их можно будет безопасно реализовать, не рискуя попасться на глаза королевским таможенникам.
 Придя в восторг от суровой красоты бухты, Антония без малейшего колебания шагнула в прозрачную зеленовато-голубую воду.
 – Какое чудесное место! – в восторге воскликнула она. Стараясь не поддаваться искушению, Трей разделся до бриджей и зашел в воду по пояс. Для начала он показал Антонии, как задерживать дыхание, затем научил без страха окунаться с головой и, расслабив тело, удерживаться на поверхности.
 – Если вы научитесь держаться на плаву, то почувствуете воду и тогда сможете плыть. Смотрите на меня. – Зайдя глубже, Трей стал загребать воду сложенными чашечкой ладонями.
 – Я тоже хочу попробовать. – Антония шагнула к нему. Антония стала энергично двигать руками и ногами. Трей стоял рядом с ней и был готов поддержать ее, если потребуется. Его присутствие вселяло в нее чувство безопасности, и Антония очень быстро освоилась в воде.
 Напоследок Деверилл показал ей, как заносить руки над головой, чтобы быстрее двигаться вперед, и, позволив ей попробовать, поддерживал ее ладонями, пока она плыла вдоль берега. В конце концов, Антония оторвалась от своего учителя и, обрадовавшись, что действительно плывет сама, завизжала от восторга. Однако ее восторг мгновенно пропал, когда она поняла, что осталась одна на глубоком месте.
 Трей тотчас поплыл вслед за ней, но, растерявшись от испуга, Антония остановилась и мгновенно пошла ко дну. Вынырнув на поверхность, она стала шлепать по воде руками, кашлять и отплевываться.
 Подплыв к ней, Трей подхватил и приподнял ее, а Антония, проглотив изрядную порцию воды, в страхе крепко схватилась за него, вцепившись пальцами в твердые мускулы его плеч и прижавшись грудью к его широкой груди.
 Отдышавшись, Антония вдруг ясно осознала, что лицо Деверилла находится всего в дюйме от ее лица, а его губы почти касаются ее рта. По тому, как он сжал челюсти, она догадалась, что его охватило такое же острое возбуждение.
 – Пожалуй, для одного дня достаточно. – Антония надеялась, что хрипоту в ее голосе Деверилл сочтет естественным следствием того, что она наглоталась соленой воды.
 Деверилл покачал головой.
 – Если хотите, можете немного отдохнуть. Расслабьтесь и держитесь за меня, я не дам вам снова уйти под воду.
 Вместе они медленно поплыли на отмель, и когда ноги Трея коснулись дна, он подхватил Антонию руками под ягодицы, а она непроизвольно обхватила ногами его бедра и не отпускала, пока он нес ее к берегу. Сквозь мокрую одежду она чувствовала, как в нем пульсирует возбуждение, но старалась не обращать на это внимания.
 На берегу Трей попытался положить ее на нагретый солнцем песок.
 – Теперь можете отпустить мою шею, – добродушно сказал он.
 Но Антония не могла заставить себя разжать руки и, мокрая, неспособная пошевелиться, стояла, пошатываясь на внезапно ослабевших ногах. Острые ощущения, зазвеневшие в ее теле, были настолько мощными, что у нее закружилась голова. От дрожи желания ее груди, касавшиеся груди Деверилла, налились, нижняя часть тела заболела и крепко прижалась к набухшему бугорку на его бриджах, а пальцы потянулись погладить широкую бронзовую грудь.
 Деверилл задышал также часто, как она, но у него явно оказалось больше силы воли, и он, взяв за запястья, отстранил ее руки.
 Игривый ветерок коснулся мокрой одежды Антонии, и ей стало прохладно, несмотря на приятный теплый день, – ведь, помимо всего, она пробыла в воде почти час. И тут она заметила, что взгляд Деверилла опустился к ее груди, где застывшие соски превратились в твердые шишечки и сквозь мокрую ткань явно просвечивали темные верхушки. Затем его зеленые глаза спрятались под густыми мокрыми ресницами.
 Глядя на него, Антония не могла ни говорить, ни дышать. Она как никогда ясно ощущала Деверилла и тот жар, который бурлил у нее в крови, почти чувствовала испепеляющее пламя его рта, касающегося ее сосков…
 Трею тоже приходилось нелегко. Тугой клубок вожделения внутри его стал живым напоминанием о том, как трудно сдержать клятву: ему безумно хотелось коснуться ее, поцеловать…
 Тысяча чертей! Он не мог сдержать себя и, пробормотав проклятие, наклонил голову и губами взял в плен губы Антонии.
 У них был вкус прохладной морской воды и теплого летнего солнца, но подействовали они ошеломляюще – как удар молнии, сжигающий все вокруг.
 Его поцелуй стал более настойчивым, язык затеял игру с языком Антонии, и Деверилл ощутил, как затрепетало ее тело, когда он сжал руками приятно округлые ягодицы. Застонав, Антония еще крепче прижалась к нему, но в это мгновение к Девериллу вернулся здравый смысл, и он резко отстранился.
 – Вы правы, для одного дня больше чем достаточно, – хрипло сказал он, не глядя на Антонию и указывая на пещеру в скале. – Там вы можете без помех обтереться полотенцем и одеться.
 Антония приложила пальцы к горящим губам. Ей следовало хорошенько подумать, прежде чем целовать Деверилла, но она решила, что виной этому суровая красота бухты, оказавшая такое непредсказуемое воздействие на ее разум, и непривычная свобода, которая взбудоражила ей кровь. Крепко сжав дрожащие бедра, чтобы унять жгучую боль, Антония заставила себя повернуться к пещере, в которой ее ожидали полотенца и сухая одежда. Она больше не сомневалась, что было большой ошибкой отправиться сюда вдвоем с Девериллом: даже такая невинная вещь, как обучение плаванию, вызвала в ней почти непреодолимое желание. Теперь у нее остался лишь один выход: совсем не приближаться к Девериллу.
 Возвращаясь в сопровождении Трея в замок, Антония поклялась, что придумает какую-нибудь отговорку, чтобы перенести уроки на более отдаленное будущее: так она надеялась сохранить хотя бы какое-то подобие власти над своими чувствами.
 В следующие два дня уроки были отменены ради светских мероприятий, задуманных леди Изабеллой, – обеда в саду и поездки за покупками в Фалмут, чтобы подготовиться к приему, который в честь Антонии устраивала местная вдовствующая герцогиня.
 В самый день приема вернулся капитан Ллойд с донесением от Макки, в котором содержались обнадеживающие новости. Как и ожидал Деверилл, Антонию гораздо больше интересовало обсуждение этих новостей, чем обучение плаванию, и когда он, сдержав обещание, пришел рассказать ей все подробно, она тут же забросала его вопросами. Главной новостью было то, что, во-первых, Райдер разыскал аптекаря, который обычно продавал лекарства врачу лорда Хьюарда, а во-вторых, Макки удалось выследить бандита со шрамом на лице в лондонском районе Севен-Дайалз.
 Деверилл понимал, что все это поможет продвижению дела против Хьюарда, но Антония была разочарована – она явно ожидала большего. Тем не менее, Трей полагал, что если все будет продвигаться с такой же скоростью, то пройдет не так уж много времени до того, как он сможет вернуться в Лондон и избавиться от искушения и от самой искусительницы.
 Антония тоже надеялась, что ее пребывание в Корнуолле скоро закончится. Она искренне восхищалась живописными окрестностями и суровыми красотами побережья, наслаждалась чувством свободы, которое познала здесь, но, несмотря на приятное времяпрепровождение, ей не терпелось вернуться в Лондон. Она хотела узнать правду об отце и вручить его кораблестроительную империю в хорошие руки. Но еще больше ей хотелось узнать, что Деверилл оправдан.
 Пока же она старалась унять свое беспокойство с помощью лука и стрел. Деверилл отправился на своем корабле патрулировать побережье, оставив Флетчера присматривать за Антонией, и тот, несмотря на его недовольство тем, что из него делают лакея, неожиданно оказался чрезвычайно интересным собеседником. Флетчер рассказал Антонии множество историй о своих захватывающих приключениях на просторах морей, а Антония научила его стрелять из лука.
 Таким образом, дни Антонии были полностью заполнены, а вот с ночами дело обстояло гораздо хуже. Не в состоянии уснуть, Антония всматривалась в темное море, стараясь угадать, где находится Деверилл и не угрожает ли ему опасность. Она со страхом думала о том, что, чтобы защитить местных жителей, он рискует собственной жизнью.
 Ближе к концу недели, в одну из теплых летних ночей, Антония проснулась, дрожа как в лихорадке. Четверть часа она не могла уснуть, потом встала, накинула халат и зажгла свечу. Сойдя вниз, она оставила свечу на столе в библиотеке и через раздвижные двери вышла на террасу.
 Луна, висевшая низко над горизонтом на бархатно-черном небе, заливала море искрящимся светом. Где-то там Деверилл плывет на своем корабле, охраняя побережье от бандитов. Перед глазами Антонии возникли манящие эротические картины: Деверилл стоит на палубе шхуны, и ветер треплет его выжженные солнцем волосы; а вот он нагой, и на его бронзовом теле блестит морская вода; и наконец, Деверилл целует ее, ласкает, доводит до экстаза.
 Жгучее, непреодолимое желание охватило Антонию, оно накатывалось на нее, как медленные волны прибоя внизу, под стенами замка, накатывались на отвесные скалы.
 Закрыв глаза, Антония тихо выругалась и тут же испуганно вздрогнула, услышав позади себя голос Изабеллы:
 – Тяжело, когда любовника нет рядом, верно?
 – Мы не любовники. – Антония почувствовала, что краснеет.
 – Нет? Но вы же этого хотите…
 – Почему вы так думаете?
 – Я видела, как вы смотрите на Трея. И как он смотрит на вас.
 – И как же?
 – Против Деверилла невозможно устоять, верно?
 – Мы не можем стать любовниками, – пожала плечами Антония. – Это было бы губительно для обоих.
 – В любом случае вы питаете к нему сильные чувства. С тех пор как он уехал, вы не находите себе места.
 – Сознаюсь, я немного скучаю здесь, но… все равно в моем будущем нет места неисправимым искателям приключений, подобным Девериллу.
 – А жаль, дорогая. – Изабелла грустно улыбнулась. – За время своих трех браков я открыла для себя нечто важное, а именно то, что настоящая страсть приходит очень редко, поэтому глупо ей противиться. Став старше, я еще больше понимаю, насколько это важно. Лучше испытать короткое мгновение страсти, чем прожить скучную добродетельную жизнь.
 От изумления Антония чуть не лишилась дара речи. Неужели Изабелла, советуя руководствоваться чувствами, подталкивает ее к связи с Девериллом?
 – Вы считаете, мне следует вступить с ним в любовную связь?
 – Пожалуй, да. – Вскинув голову, графиня задумчиво разглядывала Антонию. – Собственно, что в этом плохого? Если вы боитесь забеременеть, то я знаю способ, как этого избежать… Губка, пропитанная бренди или уксусом и помещенная в женский проход, не позволит семени вашего любовника пустить корни. В этом случае нет причин отказывать себе в удовольствии от близости, особенно если барьеров уже нет.
 «То есть если я уже не девственница», – намек Изабеллы был достаточно прозрачным, и Антония поняла, что ее распутное поведение уже не тайна.
 – Подумайте об этом, дорогая. – Не дожидаясь ответа Антонии, Изабелла потрепала ее по щеке. – Короткая связь – и воспоминания на всю жизнь. Вы заслужили немного счастья, перед тем как, следуя своим обязательствам, исполните желание отца и заключите брак с дворянином, и только вы сами можете решить, чего хотите на самом деле. Если это Деверилл, то я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь. А теперь, – весело добавила она, – я иду на кухню приготовить себе чашечку молока с бренди. Поверьте, это прекрасное лекарство от бессонницы. Присоединяйтесь ко мне, я буду очень рада. – Изабелла повернулась и скрылась в библиотеке, оставив Антонию на залитой лунным светом террасе размышлять над полученным советом.
 Учитывая ее положение – потерю невинности и недавно осмысленную необходимость с осторожностью доверять любому будущему поклоннику, – было сомнительно, чтобы Антония вышла замуж по любви. Гораздо вероятнее, что она заключит брак с человеком, которому будет нужна только из-за своего наследства.
 Конечно, Антония была готова отказаться от мечтаний о любви ради своих дочерних обязательств, однако, какие бы сожаления она ни испытывала, куда легче перенести отречение от любви, если иметь дорогие воспоминания, к которым можно мысленно возвращаться.
 Любовная связь с Девериллом – от одной только мысли об этом по телу Антонии пробежал трепет возбуждения. Для нее это единственный шанс познать истинную страсть, и она его не упустит.
 На следующее утро Антония отправила Флетчера в Джерранс, к Девериллу, с запиской, в которой просила дать ей еще один урок плавания.
 Ответ она получила только утром следующего дня. Трей писал, что вернулся лишь на время и вечером собирается снова выйти в море. Он обещал около двух часов зайти за Антонией, чтобы повторить урок.
 Как только Антония прочитала письмо, она поняла, что ей следует придумать план, и написала Девериллу, что встретит его в бухте, а за час до назначенного времени вышла из замка, чтобы приготовить место действия.
 Когда ровно в два часа появился Деверилл, Антония сидела у входа в пещеру, одетая в желтое муслиновое платье, свои золотисто-каштановые волосы она подколола так, что они ниспадали по плечам мягкими локонами. Увидев ее, Деверилл прищурился.
 – Вы пришли сюда одна? – Очевидно, он беспокоился о ее безопасности.
 – Флетчер проводил меня до утеса, – Антония одарила его сияющей улыбкой, – но я отпустила его, так как для моего урока нам нужно уединение.
 – Я думал, вы хотите учиться плавать…
 – Да, но… Плавать я собираюсь после.
 – Когда же?
 – После урока другого рода. – Антония потянула за ворот платья. Разумеется, она заранее расстегнула крючки, и когда платье соскользнуло с бедер на песок, на ней осталась только батистовая сорочка.
 Хотя солнце в безоблачном небе сияло вовсю, жар, который вспыхнул в глазах Деверилла, обжигал еще сильнее.
 – Побойтесь Бога, Антония, – предостерегающе произнес он. – Что, черт побери, вы задумали?
 – А вы не догадываетесь? Это мой единственный шанс по-настоящему узнать страсть. – Она приблизилась, пристально глядя ему в глаза. – Я хочу, чтобы вы меня научили всему, что умеете сами.
 – Вы точно перегрелись на солнце. – Трей насмешливо взглянул на нее и пожал плечами.
 – А вот и нет. Я говорю совершенно серьезно. Я хочу, чтобы вы занялись со мной любовью, научили меня страсти, и тогда в последующие годы я смогу наслаждаться сладкими воспоминаниями.
 – Полагаю, вы мучаете меня специально, чтобы наказать за то, что я вас похитил…
 – И очень ошибаетесь. Честно говоря, я благодарна вам за то, что вы сделали. Вы дали мне свободу, которой я никогда прежде не знала и вряд ли когда-нибудь снова узнаю. – Антония печально улыбнулась. – В Лондоне мне придется вести себя с исключительной осмотрительностью, занимаясь поисками мужа. Ну пожалуйста… Мне казалось, вы хотите меня.
 Деверилл нахмурился.
 – Проклятие. Да, хочу.
 – Тогда что вас останавливает?
 – Быть может, одна маленькая вещица, называемая «честь»? – Он резко провел рукой по волосам. – Моя совесть уже и так не дает мне покоя за то, что я лишил вас девственности. Ваш отец оторвал бы мне голову и четвертовал, если бы узнал…
 – Стоит ли сейчас задумываться о желаниях моего отца? – притворно усомнилась Антония.
 – Чтобы исправить свою оплошность, я предлагал вам выйти за меня замуж…
 – Да, и я отказалась. Я не выйду за вас замуж, однако хочу узнать, что такое страсть. Мне нужны не обязательства, а наслаждение.
 – Будьте вы прокляты, не испытывайте мое терпение, я же не святой, в конце концов.
 – Вот и отлично. – Антония улыбнулась. – Это как раз то, что нужно для достижения моей цели. – Сделав глубокий вдох, Антония спустила с плеч бретельки, и ее сорочка соскользнула на песок к лежащему там платью. Затем, подойдя к Девериллу, она потянулась к его рубашке, и он не остановил ее. Вытащив подол рубашки из-под ремня его бриджей, Антония провела пальцами вниз по мускулам груди и шрамам, уродовавшим его изумительную бронзовую кожу.
 Их тела соприкоснулись, и тут же между ними словно вспыхнул огонь. Деверилл все еще пытался бороться с собой, однако Антония чувствовала, как в нем растет неукротимое желание.
 Чтобы снять невыносимое напряжение, возникшее у нее в груди, Антония крепче прижалась к нему.
 – Покажите мне, на что вы способны. – В ее голосе звучала мольба.
 Неожиданно глаза Деверилла заблестели, и в это мгновение Антония поняла, что минуты ожидания наконец закончились. Ощущая непреодолимую потребность попробовать его вкус, утолить безумный голод, снедающий их обоих, она притянула его рот к своим губам.




 Глава 13


 Окончательно сдаваясь, Трей пылко вернул ей поцелуй, а затем завладел ее ртом, добавляя жара горевшему между ними огню. Когда Антония снова застонала, он вытащил шпильки, удерживавшие ее прическу, и пламенеющие волосы свободно рассыпались у нее по плечам.
 Из горла Антонии вырвалось хриплое всхлипывание, она без сил прильнула к нему, потом попятилась, увлекая его за собой на расстеленное на песке одеяло – место предстоящего совращения.
 В одно мгновение Трей освободился от бриджей, и у Антонии захватило дух.
 Он стоял над ней, залитый золотистыми лучами летнего солнца, величественный в своей наготе и поразительно мужественный.
 – Вы все это заранее спланировали, так? – Деверилл уже знал ответ.
 – Да, и не жалею об этом. Ты великолепен. – Голос Антонии задрожал.
 – Все же учти – если ты будешь продолжать возбуждать меня, я потеряю контроль над собой.
 – Ну и что? – спросила Антония.
 – А то, что на этот раз я хочу все делать медленно.
 – Это, вероятно, очень трудно?
 – Скоро узнаешь.
 У Антонии по спине побежали мурашки, однако больше она не успела ничего сказать: Деверилл отвел ее руки, чтобы без помех любоваться ее наготой. Антония подавила желание прикрыться – у нее не было секретов от Деверилла, с ним она чувствовала себя сумасбродной и свободной, страстной и безнравственной одновременно. Уже сейчас она бесстыдно извивалась под его пристальным взглядом.
 Наклонившись и коснувшись теплым дыханием ее кожи, Трей запечатлел поцелуй на ее животе, и Антония выгнулась от безумной потребности новых ласк, но Деверилл, очевидно, твердо решил не торопиться и использовать свой рот, чтобы усилить ее голод, а иссушающее волшебство его легких, волнующих поцелуев еще усиливалось умелыми, искусными движениями рук. Пальцы Деверилла скользили по ее коже, восхитительно-ритмично поглаживая бедра, холмики груди, пока не задержались на твердых чувствительных верхушках, чтобы обвести их.
 – Твои соски просто чудо, – прошептал Деверилл. Его язык ласкал ее кожу, играя с болезненно-чувствительными верхушками, а затем причиняющие страдания поцелуи, двинувшись снова вниз, легко коснулись сначала живота Антонии, а потом мягкого бугра, охранявшего ее женские секреты. Проведя языком по путанице шелковых завитков, Деверилл нашел скользкие складки у нее между бедрами. – Как и все остальное в тебе.
 Всхлипнув, Антония раскинула ноги, предоставляя ему полный доступ, и Деверилл глухо застонал, ощутив горячий, сильный запах ее женского желания. Ему хотелось узнать все вкусы и тайны ее душистого тела, хотелось наполнить свой рот ее ароматом.
 Антония затаила дыхание, когда его язык, медленно скользя по внешнему краю расщелины, добрался до уже влажного внутреннего клинышка.
 – В этот раз тебе не нужно пользоваться только языком, – смутно расслышал он ее сдавленный шепот. – Ты можешь войти в меня. Изабелла объяснила мне, как предохраниться от мужского семени.
 Деверилл внезапно замер и, подняв голову, взглянул на Антонию:
 – Изабелла?
 – Она дала мне губку и бренди…
 Брови Деверилла взлетели вверх, но он не был особо удивлен: Антония постоянно ставила его в тупик своими неожиданными поступками.
 – Ты и сейчас с губкой?
 – Да. – Слабый румянец смущения коснулся ее кожи.
 – Ты все предусмотрела.
 – Я просто надеялась…
 – На что же?
 – Я хочу, чтобы ты наполнил меня, хочу, чтобы ты погасил горящий внутри меня огонь, хочу…
 – Того же, что и я, – хрипло докончил Деверилл.
 – Поласкай меня, – шепнула Антония и, взяв его руку, положила ее себе на грудь.
 Взгляд Трея наполнился нежностью, и, когда его ладонь бережно накрыла вспухшую верхушку, Антония закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она знала, что это не сон, и, ощутив влагу, выступившую у нее между бедрами, крепко стиснула это озеро жидкого огня.
 Опустив руку вниз, Деверилл медленными эротическими движениями погладил ее живот, потом, перейдя ниже, раздвинул створки и с небольшим усилием скользнул двумя пальцами внутрь, проверяя, влажная ли она. Раздавшееся в ответ всхлипывание было бессловесной мольбой Антонии прекратить мучения, и Деверилл, погрузив пальцы глубоко внутрь, лег на нее сверху. Его обнаженная грудь прижала ее соски, а мускулистые бедра еще шире раздвинули ей ноги.
 Корчась от неповторимого ощущения близости, Антония едва расслышала хриплый приказ:
 – Посмотри на меня, дорогая. – Она послушно подняла глаза.
 – Мне нравится, когда ты так смотришь на меня. – Деверилл улыбнулся, почувствовав, как она вздрогнула.
 – Пожалуйста… Я хочу тебя…
 – Я знаю. Теперь пора.
 Медленным, напористым движением Трей вошел в нее, и тело Антонии напряглось. Тогда он, сжав зубы, заставил себя подождать, пока она привыкнет к нему. Ему потребовались геркулесовы усилия, чтобы оставаться неподвижным, пока он наконец не почувствовал, что напряжение в теле Антонии начало слабеть и ее дыхание сделалось ровным.
 – Теперь лучше? – хрипло спросил он и, нагнув голову, ласковым, легким поцелуем коснулся ее покрытого потом лица.
 – Да.
 – Тогда обними меня ногами, и покрепче. – Антония послушно обхватила изящными икрами его бедра и умоляюще посмотрела на Деверилла.
 Господи, он мог так легко насладиться ею, но вместо этого приказал себе не шевелиться, хотя внутри ее его член затвердел, наполнился и, казалось, мог вот-вот взорваться.
 Как ни странно, но следующий шаг сделала сама Антония – она осторожно покачала бедрами, и Деверилл резко втянул в себя воздух, после чего медленно отодвинулся, а затем так же медленно снова погрузился в нее.
 – Да… – шепнула Антония, поднимая бедра ему навстречу.
 Предоставив Антонии самостоятельность, Трей позволил ей полностью и как можно глубже впустить его в себя, и вскоре ее волнообразные движения приобрели вполне определенный ритм. Тело Антонии ожило, ее бедра двигались в естественном танце страсти, пальцы впились в его спину, из приоткрытых губ вырывались крики удовольствия.
 Больше Трей не мог терпеть. Он страстным поцелуем прижался к ее губам, его язык с жадностью нырнул глубоко в ее рот, и когда Антония с такой же страстью вернула ему поцелуй, по всему его телу прокатилась волна острого, безграничного наслаждения.
 Солнце, окружая их изменчивой мозаикой света, обнажило неистовый танец губ, языков, рук и ног.
 При следующем движении Антония почувствовала, что внутри у нее что-то взорвалось. Она с криком распрямилась и замерла в руках Деверилла, содрогаясь в экстазе.
 – О Боже… Антония!
 Горячие спазмы ее оргазма захватили Деверилла, и мгновением позже его стон превратился в хриплый крик; он непроизвольно сжался и выплеснул в нее жгучий поток своего освобождения, который полностью затопил ее.
 Постепенно огонь стал угасать, и Трей смог вернуться к действительности… Солнце припекало ему спину, за которой монотонно плескались волны, а под ним лежала прекрасная женщина, и соитие с ней было неповторимым и потрясающим.
 Деверилл никогда так не забывался с женщиной и никогда не был так глубоко потрясен. Переведя дух, он поднял голову и посмотрел вниз на Антонию. Ее лицо раскраснелось, а влажные от страсти сияющие глаза смотрели прямо на Деверилла.
 – Это просто великолепно… – Антония облизнула распухшие губы.
 – Согласен. – Трей запечатлел у нее на лбу нежный поцелуй, и Антония, закрыв глаза, с удовлетворением вздохнула.
 Осторожно перекатившись на спину, Трей увлек за собой Антонию и долго лежал, упиваясь ее близостью.
 Уткнувшись носом в ямку у его плеча, Антония глубоко вздохнула и почувствовала мускусный запах мужского тела – обнаженного золотистого тела Деверилла. Желая взглянуть на него, она приподнялась на локте: ее прекрасный любовник лежал с закрытыми глазами, и на его губах играла легкая, удовлетворенная улыбка.
 Глядя на его лицо, Антония почувствовала, как у нее внутри снова просыпается ненасытный голод. Несколько мгновений назад у нее возникло мимолетное ощущение, что она обладает огромной властью над Девериллом, и эта мысль опьянила ее. Надеясь вновь разжечь погасшую искру, она положила руку на его упругий теплый живот.
 – Дай мне еще секунду, чтобы прийти в себя, – пробормотал Деверилл охрипшим голосом, который приводил ее в трепет.
 Предвкушение того, что через мгновение он опять будет внутри ее, заставило Антонию затрепетать. Она стала поглаживать рукой грудь Деверилла, но, наткнувшись на шрам, остановилась. И тут же Деверилл, открыв глаза, схватил ее за руку, очевидно, не желая вспоминать о пережитой боли.
 – Прошло уже больше секунды, – Антония постаралась придать своему тону беззаботность, – и я уже готова к следующему уроку.
 – Хорошо, но тебе нельзя долго лежать на солнце, иначе сгорит твоя очаровательная кожа. Думаю, купание – как раз то, что нам сейчас нужно.
 – Но я просила научить меня наслаждению…
 – Так и будет, обещаю. – Трей поднял Антонию на руки и, войдя в воду, отпустил ее, а затем, набрав в ладони воду, стал омывать изящные руки Антонии, ее налитые груди, плоский живот и соблазнительное женское местечко, наблюдая как она, блаженно закрыв глаза, вздрагивает от каждого его прикосновения. Его возбуждение достигло пика, но он все еще сдерживался…
 А потом пришел черед Антонии мыть его, и в конце концов Деверилл потерял остатки терпения. Притянув Антонию к своему изголодавшемуся телу, он вместе с ней направился к берегу и, опустившись на сырой песок у самой кромки воды, уложил на себя Антонию, к ее явному изумлению и восхищению.
 Антония весело рассмеялась, распластавшись поверх него, но когда Деверилл встретился с ней взглядом, моментально почувствовала жар и томление.
 Она покачала головой и тут же вздрогнула, когда Деверилл опустил ее себе на бедра.
 – На этот раз я хочу доставить тебе удовольствие. – Опустив руку, она сомкнула тонкие пальцы вокруг его налитого члена. Прохлада, коснувшаяся разгоряченной плоти, была восхитительной, как и медленное скольжение руки.
 – Позже, – прохрипел Деверилл, – ты сможешь позже доставить мне удовольствие, а сейчас моя очередь.
 Подняв руки, он взял в ладони ее груди: холмики были мокрыми, соски темными и торчащими, и Деверилл получал огромное удовольствие, глядя на них.
 – Покажи мне свой восторг, сирена, – хрипло попросил он.
 Повинуясь, Антония откинулась назад, и Деверилл, сдавив ее пульсирующие груди, зажал между пальцами затвердевшие соски. Ее тело было горячим, нежным и чрезвычайно чувствительным к его прикосновениям, и каждая его дразнящая ласка посылала мощные волны восторга в ее женский центр.
 Сжав руками ее бедра, Трей слегка приподнял Антонию, так что ее раскрывшийся центр оказался прямо над его твердым членом. У нее расширились глаза, когда она поняла, что он задумал. Неужели в таком положении можно заниматься любовью? И тут же он медленно опустил ее на свой горячий, пульсирующий орган.
 Все мысли мгновенно вылетели у Антонии из головы, ее пронзительный стон разнесся далеко по уединенной бухте.
 Сжимая ее бедра, Деверилл постарался проникнуть глубже, и Антония помогала ему, отвечая на каждое движение его бедер. Их тела двигались в ритме таком же вечном, как ритм морского прибоя.
 – Покажи мне свой восторг, – снова настойчиво потребовал Деверилл, подводя свою очаровательную партнершу к причиняющему страдания, мощному освобождению.
 Антония, придя в исступление, откинула назад голову и закричала; ее охватил жгучий, ослепительно яркий, как солнце, экстаз – экстаз, который лишил Деверилла контроля и вместе с ней унес в свой огненный поток.




 Глава 14


 К сожалению Антонии, ее следующий урок наслаждения пришлось отложить на три дня, так как Деверилл был занят патрулированием прибрежных вод. Убийств в округе больше не происходило, но он все еще не поймал пирата, который нападал на местных рыбаков.
 Когда наконец они встретились в укромной бухте, Деверилл настоял на том, чтобы сначала дать ей урок плавания. Как оказалось, в этом было свое преимущество, потому что они отлично провели время, касаясь, лаская и целуя друг друга.
 Его план оказался вполне разумным, и Антония многого достигла: она даже научилась плавать под водой.
 Позже, когда они наконец занялись любовью, их желание было таким же острым, как и прежде, но не столь неистовым, не столь мучительным.
 По молчаливому согласию они продлили момент, наслаждаясь ощущениями скользкой влаги и сладостного тепла. Их слияние, неторопливое и прекрасное, длилось целую вечность и доставило обоим удовольствие, о котором Антония мечтала в своих фантазиях.
 Потом они лежали, обнаженные, на одеяле, укрывшись в прохладе пещеры от летнего солнца, и Антония с радостью сообщила, что Изабелла предложила пользоваться для встреч соседним коттеджем.
 – Она сказала, что лорд Уайлд построил коттедж для нее, однако теперь он свободен. Пожалуй, завтра мы сможем туда отправиться.
 – К сожалению, не завтра. Наш неуловимый пират, очевидно, перебрался южнее вдоль побережья. Вернувшись утром в порт, я встретился с сэром Криспином, и он просил меня расширить район поиска. Я должен выйти в море завтра днем и буду отсутствовать по крайней мере несколько дней. У нас есть подробное описание некоего небольшого двухмачтового судна, и океан не настолько велик, чтобы бандит мог прятаться всю жизнь. Если нам удастся его схватить, найдется достаточно свидетелей, чтобы предъявить обвинение в убийстве и заключить негодяя в тюрьму.
 – Но как вы его захватите? – с любопытством спросила Антония.
 – Для начала сделаем предупредительный выстрел по носовой части, а в случае необходимости я потоплю его судно. Негодяй скорее всего откажется подчиниться любым требованиям сдаться, так как, несомненно, считает себя непобедимым и у него имеется полдюжины шестифунтовых пушек. Конечно, они не идут ни в какое сравнение с вооружением моей шхуны. Когда дело дойдет до сражения, я легко одолею противника, если только ему не повезет и он случайно не сделает удачный выстрел.
 – Все равно это опасно. – Антония пал ьцем медленно рисовала круги на покрытой волосами груди Деверилла. – Признаюсь, мне страшно думать обо всем этом.
 – В меня стреляли сотни раз, дорогая, – Трей снисходительно усмехнулся, – но я до сих пор цел.
 Цел? Антония непроизвольно коснулась самого большого шрама на его теле.
 – Мне больно, что они мучили тебя, – тихо сказала она.
 – Но ведь я выжил. – Деверилл поморщился. – Мне повезло тогда.
 – Думаю, тебе действительно повезло. Ты выжил, чтобы вершить правосудие над своими мучителями.
 – Да? А ты знаешь, что значит для капитана пережить свою команду?
 – Это не твоя вина.
 – Нет, моя. Капитан полностью отвечает за все, что касается жизни команды.
 – Но ведь вас предали. Разве на тот момент британское правительство не подписало договор с пашой?
 – Подписало, но паша решил наказать меня за то, что я потопил один из его пиратских кораблей. Он задумал сделать из меня наглядный пример для других англичан.
 Слегка касаясь кожи, Антония провела пальцами по щеке Трея, стараясь хоть немного его утешить. Затем Трей почувствовал прикосновение ее губ к своей груди, ощутил горячие капли, падающие из ее глаз. Отстранив Антонию, он пристально посмотрел на нее.
 – Пожалуйста, не плачь.
 Стараясь подавить рыдания, Антония тяжело сглотнула, но слезы все равно продолжали капать. Погрузив пальцы в ее блестящие, ниспадающие шелковым занавесом волосы, Деверилл привлек Антонию к себе и прижался к ее губам страстным поцелуем. Его ненасытность успокоила рыдания, но этого было недостаточно ни для одного из них.
 Перевернув Антонию на спину, Деверилл стремительно опустился на нее, спрятал лицо в ямочке у ее шеи, вошел в ее сладостное тепло, и кровь застучала у него в ушах громче, чем разбивающийся неподалеку прибой.
 Не возражая против этого неистовства, Антония обняла его и крепко держала, пока он наконец не задрожал в извечном мощном освобождении.
 Потом, обессилевший, он неподвижно лежал на ней, и Антония поглаживала его покрытую шрамами спину, успокаивая нежными ласками. Первый раз за все время Трей не отказался от предложенного сочувствия, а наоборот, позволил ей утешать его, впитывая глубоко в себя ее тепло и аромат, наслаждаясь ее отзывчивостью и силой. Невысказанная благодарность переполняла его. В объятиях Антонии он был способен на время забыть преследовавшую его тоску, несмотря на то что навсегда был обречен жить с этим чувством.
 В мрачном настроении Деверилл провожал Антонию в замок Уайлд, где, как оказалось, его ожидал сюрприз – сэр Гавейн специально приехал к нему в Корнуолл.
 Пожилой предводитель «хранителей» пил чай в гостиной с леди Изабеллой. Поднявшись, он тепло поздоровался с Антонией.
 – С грустью узнал о смерти вашего отца, дорогая. Он был добрым человеком и хорошим другом.
 – Благодарю, вы чрезвычайно добры. В память о моем отце сэр Гавейн подарил мне изумительный парусник, сделанный из стекла, – пояснила она Девериллу и Изабелле.
 – Как трогательно, – одобрительно заметила Изабелла и жестом указала на чайный стол, уставленный оладьями, сандвичами и печеньем. – Дорогая, вы с Девериллом выпьете с нами чаю? Мы почти закончили, но я позвоню и попрошу подать еще чайник.
 – Возможно, позже, – ответила Антония. – Я должна вымыться и сменить одежду – она вся в песке и соли, поскольку Деверилл только что учил меня плавать.
 Трей подозревал, что ей хотелось смыть со своего тела следы их страсти, а не только песок и соль, и когда Антония слегка улыбнулась ему, мгновенно почувствовал, как его снова захлестывает мощный поток желания. Он поспешно отвел от нее взгляд, однако успел заметить, что Изабелла лукаво наблюдает за ним, а сэр Гавейн с любопытством смотрит на него проницательными голубыми глазами.
 Когда Антония покинула комнату, Изабелла тоже встала.
 – Не сомневаюсь, джентльмены, у вас есть много такого, что вам хотелось бы обсудить наедине, а я должна распорядиться, чтобы повар приготовил к обеду дополнительные блюда. Вы останетесь на обед, Деверилл? Мы проведем тихий домашний вечер и выслушаем все сплетни с Кирены.
 – С удовольствием.
 – Тогда оставляю вас вдвоем. – Изабелла подала руку сэру Гавейну и, когда он, склонившись, поцеловал ей пальцы, похлопала его по щеке, а затем быстро вышла из комнаты.
 Ходили слухи, что Изабелла и лорд Гавейн когда-то были любовниками, но Деверилл полагал, что они просто близкие друзья – не только потому, что разница в возрасте между ними составляла больше двух десятков лет, но и потому, что Изабелла имела слишком пылкую натуру, чтобы отдаться мужчине, который не мог ответить ей такой же страстью.
 Сэр Гавейн сел на диван и пригласил Деверилла расположиться в соседнем кресле.
 – Итак, мой друг, – не торопясь заговорил он, – я знаю, что вы спасли Антонию от пагубного замужества, а возможно, и от чего-то более страшного, и из-за этого попали в дьявольски сложное положение.
 – Да, теперь меня обвиняют в убийстве, – уточнил Деверилл с мрачным юмором. – Но я должен винить только себя за то, что недооценил коварство Хьюарда.
 – Надеюсь, – хмуро кивнул сэр Гавейн, – что, приложив определенные усилия, нам все удастся исправить.
 – Сэр, вы привезли какие-нибудь известия от Макки?
 – Разумеется. Вы сами прочтете его сообщение, но новости положительные. Мадам Венера на самом деле оказалась очень полезной, и, осторожно расспросив ее о пристрастиях лорда Хьюарда, мы получили много ценной информации. Похоже, барон имеет склонность к извращениям, а именно получает огромное удовольствие, причиняя боль куртизанкам, которых часто посещает.
 – Я так и думал. – Деверилл покачал головой. – Слава Богу, Антония спаслась от этого негодяя.
 – Согласен. И еще наметился успех в розыске бандита со шрамом, который напал на вас и убил бывшую с вами молодую женщину. Раскрыто его пристанище в Севен-Дайалз и обнаружены два мерзавца, являющиеся его сообщниками. Макки ждет вашего возвращения в Лондон, чтобы выступить против них.
 – Хорошо, – кивнул Трей, – я хочу принять участие в их допросе.
 – Еще я говорил с лордом Уиттингтоном. – Назвав имя заместителя министра иностранных дел, сэр Гавейн наклонился и взял чашку с чаем. – Уиттингтон возмущен тем, что вас заподозрили в убийстве и собирались арестовать. Он заверил меня, что его коллеги в министерстве заступятся за вас. Вернувшись в Лондон, вы в течение некоторого времени сможете избежать ареста и заключения в тюрьму.
 – Я надеюсь не только избежать тюрьмы, но и доказать виновность Хьюарда, – нахмурился Деверилл. – Вернувшись в Лондон, я намерен действовать совершенно секретно, чтобы у Хьюарда не было возможности изобрести еще какой-нибудь вероломный план.
 – Меня приводит в ярость одна мысль о том, что Сэмюел Мейтленд отравлен. – Морщины прорезали лоб сэра Гавейна. – И я благодарен вам за то, что вы, действуя без промедления, сумели защитить его дочь. Сэмюел был бесценным сторонником нашего дела, и я не остановлюсь ни перед чемради безопасности Антонии. – Гавейн сделал глоток чаю и пристально посмотрел на Деверилла. – Я знаю, что у вас в отношении Антонии честные намерения. Белла сказала мне о вашем предложении.
 – Увы, мисс Мейтленд намерена выйти замуж за аристократа, как мечтал ее отец. – Деверилл покачал головой, и слабая улыбка скривила его губы.
 – Что ж, пусть только будет счастлива, и вы тоже.
 – Благодарю, сэр. Вы сюда надолго?
 – Я собираюсь пробыть здесь несколько дней, а потом отправлюсь на Кирену – мне необходимо отдохнуть и прийти в себя после недели общения с лондонскими бюрократами и политиканами.
 Трея удивило, что доблестный предводитель «хранителей» открыто заговорил о своем пошатнувшемся здоровье, но из вежливости ничего не сказал.
 – Не окажете ли мне услугу, на время составив Антонии компанию? – спросил он. – Она немного побаивается оставаться без защиты.
 – Белла сказала мне, что вы охотитесь за пиратом.
 – Честно говоря, я рад этому заданию, – признался Деверилл. – Чертовски трудно было бы в бездействии дожидаться решения своей судьбы.
 – Я магу занять вас. Хоук вскоре отправляется в Испанию – защищать женский монастырь, на который собираются напасть местные бандиты, и ему нужен помощник. Половина моих агентов разъехались с Кирены, и ваши услуги были бы очень кстати.
 Трей чуть помедлил с ответом.
 – В другое время я ухватился бы за возможность помочь, но сейчас мне надо оставаться поблизости от Лондона. Я вернусь туда, как только узнаю от Макки, что наши планы приведены в действие. К тому же я не хочу надолго оставлять Антонию одну.
 – Не волнуйтесь, – улыбнулся сэр Гавейн, – эта девушка очаровательна, и я буду счастлив составить ей компанию. Это самое малое, что я могу сделать для дочери Сэмюела Мейтленда.
 Едва за обедом подали рыбное блюдо, как Изабелле сообщили, что ее невестка леди Кенард в постели и вот-вот родит. За акушеркой уже послали, но так как Изабелла хотела присутствовать во время родов, она, извинившись, торопливо вышла из комнаты, оставив гостей заканчивать обед без нее.
 Джентльмены тоже решили не оставаться за столом со своим портвейном и перешли в гостиную вместе с Антонией, чтобы составить ей компанию; однако вскоре сэр Гавейн сказал, что хочет лечь пораньше, объяснив, что устал после путешествия и его старые кости нуждаются в более мягкой постели, чем койка на борту корабля.
 Поцеловав его в сморщенную щеку, Антония пожелала ему спокойной ночи, а когда он ушел, обратилась к Девериллу:
 – Скажи, сэр Гавейн привез какие-нибудь известия о продвижении вашего расследования в Лондоне?
 – Да, но пока у нас нет существенных результатов. – Антония посмотрела на него долгим пристальным взглядом.
 – Если ты не хочешь говорить, я всегда могу сама спросить у сэра Гавейна.
 – Думаю, он сочтет имеющуюся информацию неподходящей для ушей леди.
 – Почему? Она настолько непристойна? – Деверилл тяжело вздохнул.
 – Мои коллеги подтвердили определенные подозрения, которые возникли у меня в отношении Хьюарда. Он причиняет боль проституткам, с которыми проводит время, и таким образом получает сексуальное удовлетворение.
 – О! – Антония нахмурилась, и щеки ее покраснели.
 – Теперь ты понимаешь, почему не следует расспрашивать сэра Гавейна.
 – Я и не подозревала, что Хьюард настолько безнравствен. – Антония смущенно кивнула. – Насколько мне известно, у него никогда не было любовницы.
 – Трудно найти любовницу, согласную добровольно на протяжении долгого времени терпеть боль. – Деверилл неодобрительно хмыкнул. – Тебе тоже вряд ли доставило бы удовольствие делить с ним супружескую постель. – Антония вздрогнула, и Деверилл понял, что она пришла к такому же заключению. – Новые сведения только подтверждают рассказы о том, что Хьюард обладает вспыльчивым нравом и жестоко расправляется со своими слугами.
 – Ты никогда не говорил мне…
 – Потому что у меня не было доказательств. Теперь мы начнем собирать и другие улики против Хьюарда, поэтому в ближайшие дни меня здесь не будет.
 – Ты собирался отплыть не раньше чем завтра днем. – К его удивлению, Антония неожиданно встала. – Если так, то завтра утром ты свободен и можешь вместе со мной посетить коттедж Изабеллы.
 Странная настойчивость ее тана заставила Деверилла насторожиться. Антония говорила спокойно, но у него создалось впечатление, что у нее на уме нечто большее, чем просто любовное свидание.
 – Хорошо, – немного помедлив, ответил он, – и с удовольствием проведу утро с тобой.
 – Ты можешь заехать за мной, чтобы сопровождать на верховую прогулку.
 – Очевидно, ты что-то задумала?
 – О, так, ничего. – Антония беззаботно улыбнулась. – А теперь мне нужно заняться одним небольшим делом, так что прошу извинить. – Антония быстро вышла из гостиной, оставив Деверилла размышлять над ее странным поведением.
 Одевшись, Антония ждала, что Деверилл, как обычно, заедет за ней в десять, однако ей трудно было притворяться, что впереди ее ждет лишь еще одна восхитительная прогулка по окрестностям.
 Они скакали быстрым галопом, и к тому времени, когда добрались до коттеджа, сердце Антонии быстро билось от приятного ожидания и, возможно, еще и от легкого страха. В это утро она уже побывала в коттедже, чтобы приготовить все необходимое, и теперь ей оставалось только надеяться, что Трей не откажет ей и не умчится в ярости.
 Сначала она показала ему небольшой уютный коттедж – гостиную, кухню и огромную спальню, отделанную ярким желтым с кремовым дамасским шелком.
 Вздохнув поглубже для уверенности, она пересекла комнату и отдернув обе кружевные занавески, распахнула окна. Солнечный свет потоком хлынул в комнату вместе с пьянящим ароматом роз.
 Окна выходили в красивый, окруженный стенами саде белой решетчатой беседкой в центре. Вспомнив, как Трей в первый раз познакомил ее с наслаждением в беседке у нее дома, Антония едва заметно улыбнулась.
 Когда он подошел и остановился рядом, собираясь заняться с ней любовью, она потянулась, чтобы развязать ему шейный платок. Он нагнул голову, намереваясь поцеловать ее, но Антония уперлась рукой ему в грудь.
 – Еще не время для поцелуев. Это мой каприз, и я хочу, чтобы ты мне подыграл.
 Трей с любопытством взглянул на нее.
 – Пожалуйста, сними одежду, а я сейчас вернусь. – Антония быстро скрылась в маленькой туалетной комнате, где воспользовалась губкой, которую дала ей Изабелла, и сменила свой наряд.
 Вернувшись в спальню, она увидела, что Деверилл послушно снял с себя все, кроме бриджей. При виде ее его брови поползли вверх – на Антонии был надет костюм пиратки, включая косынку на голове и повязку на глазу. Низко вырезанное платье из алого шелка, облегая ее роскошное тело, подчеркивало выпуклости грудей и бедер, за пояс был заткнут деревянный кинжал с кривым лезвием.
 – Полагаю, – неуверенно произнес Деверилл, – ты все же посвятишь меня в свои намерения…
 – Сегодня я – королева пиратов, – положив руки на бедра, Антония медленно приблизилась к нему, – и я взяла тебя в плен.
 – Где, черт побери, ты достала этот костюм? – Было очевидно, что слова Антонии не доставили Трею особого удовольствия.
 – Он принадлежит Изабелле и был изготовлен специально к костюмированному балу.
 – Уверен, Изабелла никогда не носила ничего столь откровенного.
 – Я чуть-чуть импровизировала. – Антония бросила ему дразнящую улыбку и наклонилась вперед, специально демонстрируя вид между грудями. Потом она подняла юбки и показала стройные голые ноги и нагие бедра.
 Трей проследил за ее движениями, потом медленно перевел взгляд выше к лифу платья, из которого почти вываливались пухлые груди.
 – Итак, что же это за каприз, плутовка? – У него на щеке задергалась жилка, и Антония поняла, что ему с трудом удается сохранять спокойствие.
 – Ты обещал показать мне, что такое наслаждение. Так вот, для меня наслаждение – пережить пиратское приключение с тобой.
 Больше всего Антонии хотелось хотя бы в малой степени сгладить ужасные воспоминания Трея о том времени, когда он был пленником, а его людей замучили до смерти, и она знала единственный способ, как это сделать.
 – В моей фантазии, – Антония еще раз лукаво улыбнулась, мечтая, чтобы у нее перестали потеть ладони, – я хозяйка морей, и ты должен исполнять все мои приказания.
 – К сожалению, у меня нет желания играть роль пленника. – Трей вызывающе поднял бровь.
 – Я не оставила тебе выбора. Снимай бриджи.
 – Или что?
 – Или я скормлю тебя акулам. – Антония вытащила из-за пояса кинжал и стала размахивать им перед его носом. – Достаточно одного моего слова, и тебя выбросят за борт.
 Деверилл долго колебался, потом с упрямым видом скрестил руки на груди.
 – Вам придется добиться этого от меня, ваша милость.
 – Отлично, пусть так. – Антония с огромным облегчением вздохнула, поняв, что Трей не собирается категорически отказывать ей.
 Подойдя к нему, она прижала ему к горлу деревянное лезвие и толкнула назад, в результате чего он оказался прижатым к стене между двумя окнами. Они оба знали, что он легко мог одолеть ее и прекратить игру, но Трей не стал оказывать никакого сопротивления и, напротив, послушно потянулся к застежке бриджей.
 – Отлично, пленник. – Антония отступила назад и при виде его наготы почувствовала, что у нее пересохло во рту. Его член налился, вытянулся и затвердел от желания. Нравилась Девериллу затеянная ею игра или нет, но он, безусловно, хотел ее.
 Собравшись с духом, Антония расстегнула крючки платья и, опустив лиф на талию, обнажила грудь с затвердевшими, поднявшимися сосками.
 Стоя неподвижно, Деверилл горящими глазами следил за каждым ее движением, и Антония, подойдя к нему, неторопливо, словно дразня, прижалась к его телу. Выпуклости ее обнаженной груди подобно горячим углям коснулись твердой теплой груди Деверилла, а когда Антония прижала бедра к его паху, он невольно вздрогнул.
 Несмотря на быстрое биение сердца, Антонии удалось изобразись шутливую победоносную улыбку, после чего она, глубоко вздохнув, провела пальцами по рубцам на его груди. На этот раз Деверилл не отпрянул, он только пристально посмотрел ей в глаза, и Антония сглотнула, стараясь сдержать поток слез.
 Этот божественно красивый человек, весь покрытый шрамами, заставлял ее сердце сжиматься от боли. Ей даже думать не хотелось о том, как близко был он к смерти. И все же он выжил. Гнев Антонии за то, что с ним сделали, был гораздо слабее, чем наполнявшая ее нежность, и не таким горячим, как страстная потребность доставить ему настоящее удовольствие.
 – Ты удивительно красив, – хрипло протянула она. – Пожалуй, я позволю тебе в это утро доставить мне наслаждение… если ты пообещаешь безоговорочно повиноваться. – Его молчание говорило о несогласии, но Антония, опустив руку, погладила его напряженный член, и Деверилл непроизвольно втянул живот. Антония удовлетворенно улыбнулась – его фаллос поднимался и двигался в ответ на ее ласки.
 Продолжая сладостное мучение, она, опустив взгляд к его члену, провела большим пальцем по налитому кончику, размазывая каплю выделившейся влаги. Она не могла сказать, был ли низкий глухой звук, раскатившийся в груди Деверилла, протестом или стоном.
 – Думаю, ты меня хочешь, – бесстыдно объявила Антония. – И если ты не стремишься заработать страшное наказание, приказываю тебе лечь на кровать.
 – Как пожелаете, ваша милость, – буркнул он скорее вызывающе, чем покорно.
 Деверилл лег на спину, и Антония, подойдя, встала рядом.
 – Что теперь?
 – Ты ведешь себя слишком дерзко, пленник. Я не давала тебе разрешения обращаться ко мне с вопросами.
 – Простите, ваша милость, – после некоторой заминки уже более покладисто отозвался он.
 Сняв с глаза повязку и отложив в сторону кинжал, Антония выдернула из пояса пару шелковых лент. Когда Деверилл понял, что она собирается привязать его к спинкам кровати, у него в глазах вспыхнул опасный огонь, но он лишь молча стиснул зубы.
 Став коленями на кровать, Антония привязала ленты к раме красного дерева, подняла обе руки Деверилла и накинула шелковую петлю ему на запястья. Все это время он просто наблюдал за ней – возможно, потому, что ее груди покачивались перед ним, как сочные спелые фрукты. Когда Антония на мгновение наклонилась ниже и провела твердыми верхушками по его губам, он не смог сдержать стон.
 На ходу погладив пальцами его член, Антония встала с кровати, чтобы снять платье. Раздевшись, она, не стесняясь, встала перед Девериллом, слегка расставив ноги, положив руки на бедра, гордо выставив вперед налившиеся груди, и в ее глазах искрилось озорство и еще что-то более глубокое и более загадочное.
 Трей не мог отвести от нее взгляд. Он никогда не видел Антонию такой – настоящей необузданной сиреной, очаровательной соблазнительницей, получающей удовольствие от возможности позволить себе полную свободу. В нем мигом вскипели страсть и желание, на что Антония, несомненно, и рассчитывала.
 – Моя королева, – его голос оказался более хриплым, чем он ожидал, – я не думаю, что вы собираетесь облегчить мои страдания, воспользовавшись мною прямо сейчас?
 – Разумеется, не сейчас. Сначала я намерена заставить тебя умолять о милосердии.
 – Будь я проклят, я никогда не прошу пощады.
 – Осторожнее, пленник, – предупредила Антония. – Если ты не смиришься, я оставлю тебя здесь и велю кому-нибудь из моих моряков доставить мне удовольствие.
 – Ваша команда – это жалкий сброд, – насмешливо протянул Деверилл. – Держу пари, вы предпочтете, чтобы вас оседлал настоящий мужчина.
 – Честно говоря, я предпочитаю, чтобы на мне вообще не ездили. Я сама хочу немного поездить. – С этими словами Антония забралась на кровать и, усевшись на Деверилла верхом, крепко уперлась руками в его грудь, а потом прижалась пылающей расщелиной к его члену.
 – Мне нравятся требовательные любовницы, – сдавленным голосом произнес Деверилл.
 – О, я намерена быть очень требовательной. – Сняв пиратскую косынку, Антония отшвырнула ее в сторону и тряхнула головой, так что ее шелковые волосы свободно рассыпались по плечам, затем, наклонившись, она провела локонами по его телу.
 Деверилл отрывисто вздохнул, но в данный момент Антония, очевидно, не стремилась возбудить в нем желание, вместо этого она томительно медленно, нежно стала целовать его шрамы.
 Лежа с закрытыми глазами, Трей чувствовал легкое прикосновение ее губ, языка… Господи, как он мог позволить себе оказаться в таком беззащитном положении? То, что он позволил Антонии добраться до этой мрачной, болезненной части его души, доказывало степень его доверия к ней. Ему хотелось убежать, хотелось спрятаться от жгучих эмоций, которые Антония возбуждала в нем своими нежными, обжигающими поцелуями, однако он не мог заставить себя пошевелиться.
 Встав на колени между его раздвинутыми ногами, Антония окинула взглядом широкую грудь, живот, вытянутые бедра и распухший, торчащий член, поднявшийся почти до пупка. Осторожно, чтобы не задеть эту выступающую мужскую принадлежность, она снова наклонилась и легко поцеловала член Деверилла, сжав его губами, а потом погладила языком.
 Деверилл беспокойно пошевелился, а Антония, как будто собираясь еще усугубить его беспомощность, накрыла отяжелевшие мешочки яичек и стала медленно поглаживать нежную кожу, потом, потянувшись выше, сомкнула пальцы и взяла в ладонь твердый поднявшийся член. Толстая плоть затрепетала у нее в руке, когда она мягко стиснула ее.
 Все мускулы в теле Деверилла напряглись, но он остался неподвижным, стараясь не потерять контроль над собой. Это был вызов, на который Антония, очевидно, не могла не ответить. Она низко склонилась у него между ногами и потерлась носом о нежные мешочки. От ее ласки дыхание Деверилла остановилось, а когда Антония прикоснулась губами к основанию члена и слегка зажала его, вырвалось хриплым шипением. Еще через несколько секунд ее язык стал медленно подниматься вверх, лаская твердую плоть.
 Деверилл, возбужденный до предела, издал низкий гортанный звук и откинул назад голову, предоставляя Антонии делать с ним все, что она пожелает. Тогда она слегка сжала его раздувшийся член и полностью сомкнула вокруг него губы. Деверилл содрогнулся, его бедра непроизвольно оторвались от постели, а спина выгнулась навстречу сладостному мучению. Однако когда он стал медленно двигаться у нее в губах, Антонии это не понравилось.
 – Спокойно, – приказала она хриплым голосом, – или я перестану.
 Деверилл подчинился, однако ему стоило больших усилий держать себя в руках, и когда Антония продолжила, он сжал пальцами ленты, связывавшие его запястья. Ее руки помогали губам медленно сводить его сума, а когда он громко застонал от болезненного наслаждения, Антония сильнее сжала губы, упиваясь чувством власти и восторгаясь тем, как он отвечает на ее прикосновения, продолжая мучить его, возбуждать, воспламенять…
 – Господи… – наконец хрипло выдохнул Деверилл, – довольно, иди же сюда. – Он освободился от шелковых уз и, потянув Антонию вверх, усадил ее верхом к себе на бедра.
 – Королева, – едва дыша, поправила его Антония. – Я королева.
 – Нет, ты колдунья, и ты сводишь меня с ума.
 – Ты тоже сводишь меня с ума, – шепнула она.
 Трей не сомневался, что Антония говорит правду, потому что когда она опустилась на него, ее женские складки уже были влажными и пульсировали. Судорожно сжимая руками округлые бедра, он с каждым вздохом все сильнее притягивал ее к себе.
 Это был волшебный акт слияния; Трей почувствовал, как Антония скользит по нему, и едва не кончил.
 – Ты такая горячая и влажная, – простонал он, тяжело приподнимаясь.
 От его движения Антония задохнулась и покачала бедрами, а он в ответ начал энергично двигаться, задавая ритм. Последней каплей стало вырвавшееся у Антонии прерывистое всхлипывание; голод в его теле разросся и превратился во что-то огромное, неистово ворочающееся внутри. Тогда он глухо прорычал ее имя…
 Ответ Антонии был таким же неистовым. Наслаждаясь темпом движения его тела, она скакала на нем со свирепой первобытной ненасытностью к вершине, и когда он уже больше не мог терпеть, их обоих сожгла испепеляющая страсть.
 Окончание, казалось, длилось целую вечность. Деверилл был потрясен мощью реакции Антонии. Когда она без сил опустилась на него, он обнял ее и зарылся лицом в ее волосы.
 Прошло много времени, пока они перестали содрогаться, и еще больше, пока Трей отдышался и смог едва слышно прохрипеть:
 – Очевидно, я никогда не смогу насытиться тобой, плутовка. Ты зажигаешь мою кровь.
 – Королева, – прошептала Антония так же хрипло. – Для тебя я все еще королева пиратов. – Она попыталась сдвинуться с него, но он крепко прижал к себе, удерживая внутри ее теперь обмякшее мужское достоинство. Он мог часами лежать так, соединенный с ней, наслаждаясь пережитой страстью, теплом Антонии – и ее состраданием.
 – Могу ручаться, – откровенно признался Деверилл, – что больше никогда не буду думать о пиратах как-нибудь иначе.
 – Таково и было мое намерение. – В ее голосе прозвучали нотки самодовольства.
 В этот момент Трей ощутил странную боль от того, что Антония не жалела его, а понимала и сопереживала. Он без сопротивления принял ее сочувствие, хотя никогда прежде не позволял никому и ничему утешать его. То, что Антония сделала с ним, было замечательно – замечательно и тревожно. Она оказалась удивительно сексуальной и столь очаровательной, что постоянно держала его в состоянии возбуждения и предвкушения. Он не мог понять, что происходило с ним каждый раз, когда ему удавалось прикоснуться к Антонии. Он чувствовал себя так, словно оказался на глубине и если не будет осторожен, то может утонуть – слишком приятна была ему их близость, слишком приятно было обладать Антонией и взамен отдавать себя. Теперь он уже сожалел, что через несколько часов должен отплыть.
 Неожиданно Трей осознал, что Антония призывно и возбуждающе поглаживает рукой его бедро. Его тело напряглось, и хотя он не собирался снова заниматься с ней любовью, у Антонии, по-видимому, были свои соображения.
 – Ты помнишь, что остаешься моим пленником все это утро? – Подняв голову, она чарующим взглядом заглянула ему в глаза.
 Но Трей и не думал отказывать ей. Он с удивлением ощутил, как снова наполняется внутри Антонии. Когда она поцеловала его влажными мягкими губами, у него от желания куда-то разлетелись все мысли, и ему осталось только покориться.
 Не обращая внимания на предупреждение об опасности, стучавшее у него в висках, Деверилл прижал Антонию к себе и приник к ее губам, успев лишь на мгновение задуматься, может ли мужчина умереть от такого мучительного удовольствия, которое доставляла ему его очаровательная королева пиратов.




 Глава 15


 – Итак, дорогая, что вы знаете о занятиях Деверилла? – вежливо спросил Антонию сэр Гавейн.
 Вопрос удивил Антонию так же, как приглашение баронета сопровождать его на рыбалку. Сейчас они с Гавейном, укрывшись от утреннего солнца под ветвями ивы, сидели на берегу протекавшей через имение реки, забросив удочки в неторопливо текущие воды, в то время как Изабелла отправилась навестить родственницу, которая только что родила крепкого мальчика. Мать и младенец, как ей сказали, чувствовали себя великолепно.
 Антония думала, что сэр Гавейн станет предаваться воспоминаниям о дружбе с ее покойным отцом, поэтому упоминание о Деверилле застало ее врасплох.
 – Полагаю, Трей проводит много времени, очищая моря от пиратов, – ответила она. – Изабелла упоминала, что он работает на особый отдел министерства иностранных дел, то есть на вас.
 – Верно. – Гавейн кивнул. – Наша штаб-квартира располагается на Кирене, но сама организация имеет мало общего с государственной бюрократией. Подробности ее деятельности держатся в строгом секрете, однако в данный момент, дорогая, я нарушу обет молчания и раскрою вам грандиозные масштабы того, с чем мы имеем дело. Только сначала вы должны обещать мне, что все услышанное вами здесь останется в строжайшей тайне.
 – Обещаю. – Напряженное выражение на лице баронета не на шутку встревожило Антонию.
 – На самом деле наш отдел вообще не входит в правительственные структуры.
 – Тогда что же он собой представляет? – У Антонии от любопытства засосало под ложечкой.
 – Это орден, имеющий вековую историю. – Взгляд Гавейна стал крайне серьезным. – Он предназначен для борьбы против тирании и несправедливости, а также для защиты слабых: своего рода лига защитников, если хотите.
 – Защитников? – Антония с удивлением посмотрела на своего собеседника, так как ожидала услышать совсем не это. – Пожалуйста, расскажите мне подробнее.
 – Нас называют «Хранителями меча», дорогая, по причинам, слишком сложным, чтобы сейчас разбираться в них. Достаточно сказать, что наш союз с британским министерством иностранных дел выгоден для обеих сторон. Мы выполняем задачи, слишком трудные и опасные для Уайтхолла, при этом официальное взаимодействие позволяет нам не раскрывать себя и не объяснять нашу деятельность.
 – И что это за деятельность?
 – О, она очень важна. На протяжении последних десятилетий мы боролись с несправедливостью, спровоцированной французской революцией и последующей попыткой Наполеона подчинить себе весь мир: спасали заключенных в тюрьму аристократов от гильотины и всеми возможными способами способствовали поражению Бонапарта. В нашем ордене состоят даже несколько женщин, но только немногие представляют себе огромные масштабы нашей организации и знают, сколько у нее сторонников. Одним из них был ваш отец.
 – Так он знал о вашем ордене?
 – Незабвенный Сэмюел был для нас бесценным союзником и на протяжении многих лет поставлял «хранителям» корабли.
 На Антонию внезапно нахлынули воспоминания об отце: она вспомнила его раскатистый смех, его дерзкий, волевой характер и необычную точку зрения относительно устройства всего общества. Он ни слова не говорил ей о тайной лиге защитников, именующих себя «хранителями», но ведь она была женщиной, поэтому нет ничего удивительного в том, что он не доверил ей этот секрет. Вот только почему сэр Гавейн сейчас ей все это рассказывает?
 – Полагаю, Деверилл тоже состоит в вашем ордене?
 – Разумеется.
 – А теперь вы решили привлечь меня?
 – Вот именно. Мне хотелось бы, чтобы наши особые отношения с «Мейтленд шиппинг» продолжались, о чем не могло быть и речи, если бы лорд Хьюард принял участие в делах. Однако если вы сочтете возможным заменить управляющего Транта, я надеюсь убедить вас взять на его место кого-нибудь из людей, разделяющих идеи нашего ордена.
 – Можете на меня рассчитывать, – серьезно ответила Антония.
 Сэр Гавейн улыбнулся и тут же в задумчивости сжал губы, словно размышляя, стоит ли ему продолжать.
 – Существует еще одна причина моего откровения – намного более важная, чем желание оберегать вас. Видите ли, в Деверилле есть нечто гораздо большее, чем то, что видно с первого взгляда.
 Антония кивнула.
 – Я всегда догадывалась, что он не просто любитель приключений.
 – Полагаю, он стоит десятерых аристократов. – Замечание прозвучало загадочно, но мысли Антонии были заняты другим. Возможно, то, что Трей один из «хранителей», объясняло, почему он так упорно старался спасти ее из когтей жениха и почему при нем она всегда чувствовала себя в безопасности. Он принадлежал к лиге защитников, и защищать других – его долг.
 – Я хотела, чтобы Деверилл стал управляющим компании, – сказала Антония. – Но он отказался, заявив, что слишком дорожит своей свободой.
 – Отчасти это так и есть. – Гавейн кивнул. – Его жизнь посвящена нашему делу. Работа для него не только призвание, но и страсть – как и для всех, кто служит ордену. Однако Деверилл, кроме того что свято верит в наши благородные цели, считает спасение других своим личным делом.
 – Когда-то он не смог спасти свою команду… – Антония опустила взгляд.
 – Так вы знаете, что он был узником в турецкой тюрьме? – удивился старый баронет.
 – Да, он как-то обмолвился об этом. Я могу только догадываться, как это ужасно.
 – Верно, это до сих пор не дает ему покоя. Тем не менее членство в ордене помогло ему вновь обрести себя.
 – Спасибо, сэр Гавейн, что вы рассказали мне все.
 – Знаете, я люблю его как сына, и ваш отец тоже высоко ценил Деверилла.
 Внезапно Антония крепко ухватила удилище и дернула его на себя, но когда она вытащила леску, то крючка на ней уже не было.
 Сэр Гавейн огорченно покачал головой, однако Антония была больше раздосадована тем, что их разговор прервался на самом интересном месте.
 – Вероятно, вы что-то еще хотели сказать о Деверилле? – спросила Антония, пока баронет привязывал новый крючок и насаживал на него наживку.
 – Это не так уж важно, дорогая. – Гавейн слегка улыбнулся. – Старый человек должен понимать, что не следует вмешиваться в дела, которые его не касаются. Итак, довольно серьезных разговоров, иначе вы снова упустите рыбу.
 Изабелла перехватила Антонию, как только она ступила в холл.
 – Дорогая, уверена, вы не станете возражать, если я украду вас после ленча. Вы еще не выразили должного восхищения крошкой Джонатаном.
 – Да, конечно, я согласна, только сначала позвольте мне переодеться. Кстати, сегодня я поймала свою первую рыбу.
 Остаток дня прошел вполне мило: Антония должным образом похвалила маленького Джонатана, а на обратном пути домой выслушала комплименты Изабеллы.
 – Этот маленький краснолицый сверток просто бесподобен, – заявила Изабелла. – Клянусь, я почти пожалела, что у меня нет собственных детей.
 – Вы не хотели иметь ребенка? – удивилась Антония.
 – Я бесплодна, дорогая, – Изабелла натянуто улыбнулась. – Несмотря на то, что у меня было три мужа, я так и не родила. Зато у меня было слишком много путешествий по свету и приключений, чтобы жаловаться на отсутствие потомства. С двумя мужьями, которых я обожала и которые обожали меня, я вела удивительную жизнь, полную страсти и волнений. Уверяю вас, это с лихвой компенсирует все. Даже сейчас я способна на великую страсть, что многим вообще недоступно. Вот почему я не могу смириться с мыслью, что вы собираетесь выйти замуж по расчету.
 – Увы, я всегда знала, что приготовила для меня судьба, и добровольно согласилась на это. Выйти замуж за дворянина – это единственное, о чем когда-либо просил меня отец.
 – Понимаю, дорогая, но… Почему бы вам не выйти замуж за Деверилла? Сэр Гавейн, как и я, одобрит ваш брак…
 Антония в изумлении повернулась к графине. Так вот на что намекал ей баронет!
 – Боюсь, о браке между нами не может быть и речи.
 – А я уверена, что Трей хочет жениться на вас.
 – Возможно, но только из чувства долга. Вообще же у него нет никакого желания связывать себя узами брака. Деверилл не тот человек, который позволит себе влюбиться.
 – Но ведь существует возможность завоевать даже такого человека.
 – Как? – Антония почувствовала, что ее сердце сделало резкий скачок.
 – Авантюристов, подобных Девериллу, больше всего привлекают женщины, одобряющие их стремление к независимости. – Изабелла улыбнулась. – Их не следует связывать ни требованиями, ни мольбами – это может помешать их жизненному предназначению. И запомните, вы должны доказать, что ни в чем не уступаете ему.
 Легко сказать, подумала Антония. Разве возможно, чтобы у Трея когда-нибудь возникла глубокая привязанность к ней? Сможет ли он когда-нибудь позволить себе полюбить ее?
 Сама Антония не могла продолжать делать вид, что не замечает предательского влечения, которое разрасталось внутри ее. В последнее время она все чаще ловила себя на мысли, что ей не хочется быть богатой наследницей и она не обязана исполнять волю отца. Только в этом случае она сможет осуществить свои мечты… Одна только физическая страсть ее больше не устраивала; Антония хотела большего – настоящей любви, которую она постоянно рисовала в своих самых тайных мечтах. К тому же любовь к Девериллу стала бы для нее неповторимым приключением.
 Жгучее желание захлестнуло Антонию, и она внезапно осознала: несмотря на то что это, несомненно, будет предательством по отношению к отцу, она готова отречься от своего обещания, если Деверилл полюбит ее. При этой мысли новые ощущения наполнили Антонию – ощущения ожидания и надежды. Возможно, ей и не удастся одолеть злых духов, витающих над ее возлюбленным, но она все же попробует проверить, удастся ли ей завоевать его сердце.
 Находясь почти на сто миль южнее, Трей беспокойно всматривался в морскую даль.
 Прошедшая ночь выдалась длинной и трудной, но он добился своей цели – поймал кровожадного бандита и теперь возвращался в Фалмут с пленником, запертым в трюме корабля.
 После исполнения главной задачи все его мысли снова сосредоточились на Антонии. Он представил ее себе такой, какой видел последний раз, вспомнил ее шелковые волосы и теплую кожу. Антония утешала и в то же время возбуждала его. От одного воспоминания у него в паху возникла боль и одновременно что-то сжало его грудь. Эта девушка пробралась в его душу и, по-видимому, собиралась там остаться навсегда, а он оказался совершенно неподготовленным к такому положению.
 Разумеется, если бы ему когда-нибудь предстояло жениться, то он хотел бы, чтобы его жена была в точности такой, как Антония, – пылкой и непредсказуемой загадкой, отчаянной и смелой спутницей жизни.
 И все же Деверилл понимал, что должен расстаться с ней, пока еще не слишком поздно. Он решил, что, вернувшись в Корнуолл, положит конец их любовной связи, а когда окажется в Лондоне, воспользуется первой же возможностью навсегда порвать с ней все отношения.
 Его решение, несомненно, обидит Антонию, но он по крайней мере получит возможность навсегда удалить ее из своих мыслей и из своего сердца.
 После разговора с Изабеллой Антония вернулась домой в приподнятом настроении. Однако ее оптимизму был нанесен удар, когда она получила напоминание об угрозе, все еще висевшей над Девериллом, а именно письмо от поверенного Финеаса Кокрана.
 Пройдя с письмом в библиотеку, Антония сломала печать и быстро пробежала письмо глазами.
  Дорогая мисс Мейтленд, я по Вашей просьбе заново просмотрел бухгалтерские книги и с сожалением вынужден сообщить Вам, что, как Вы и подозревали, управляющий Трант противозаконно занимался перевозкой рабов. 
  Когда я встретился с ним, он признался, что угрозами и шантажом лорд Хьюард заставил его подделать счета, чтобы скрыть незаконную деятельность и огромные прибыли. 
  Мистер Трант, безусловно, должен быть отстранен от работы в «Мейтленд шиппинг» и привлечен к ответственности за преступную деятельность. Жду от Вас дальнейших инструкций, чтобы по получении предпринять все необходимые действия. 
  По Вашему настоянию я ничего не сказал лорду Хьюарду, чтобы не спугнуть его, но действовать нужно как можно скорее. Я, безусловно, виню себя за недостаточное внимание к делам компании и хочу без промедления исправить свою ошибку. 
  Ваш покорный слуга Ф. Кокран 
 Антонию охватил гнев; она чувствовала возмущение и стыд не только из-за того, что Хьюард замешан в постыдном деле перевозки рабов ради огромных прибылей. Он обманул ее доверие, предал память отца, преступно воспользовавшись компанией, чтобы набить собственные карманы…
 Теперь у Антонии больше не оставалось сомнений в том, что Хьюард был способен убить невинную женщину, обвинить в убийстве Деверилла и… отравить ее отца.
 Она непроизвольно скомкала в кулаке письмо. Она непременно добьется, чтобы негодяй понес наказание!
 – Дорогая, я знаю, что вы получили письмо из Лондона, – услышала она рядом с собой голос Изабеллы. – Надеюсь, в нем хорошие новости?
 – Можно сказать и так. – Антония подняла голову. – У нас есть свидетель преступления лорда Хьюарда.
 Письмо Финеаса Антония решила послать Девериллу в гостиницу в Джеррансе, чтобы он мог прочитать его, как только вернется из патрулирования. Она надеялась, что это произойдет очень скоро, потому что ей срочно нужно было попасть в Лондон. Когда Хьюард предстанет перед судом, она хотела быть в городе, чтобы лично убедиться, что мерзавец получил по заслугам.
 На следующее утро леди Кенард прислала в замок Уайлд записку с приятной новостью. Ее муж, сэр Криспин, отправился в Фалмут, чтобы встретиться с мистером Девериллом и проследить за размещением арестованного убийцы. Как местный судья, сэр Криспин должен был взять на себя надзор за ним и провести все предписанные законом процедуры.
 Прочитав записку, Антония поняла, что Деверилл не пострадал и успешно справился со своей задачей. Она полагала, что он навестит ее, закончив дела с сэром Криспином в Фалмуте, но к середине дня, когда Трей так и не появился, ее радостное ожидание сменилось беспокойством. Разумеется, он был занят, но не до такой же степени! В пять часов Антония послала записку в гостиницу и вскоре получила ответ от хозяина гостиницы, в котором он сообщал, что мистер Деверилл отказался от комнат и его вещи доставлены в дом сэра Криспина.
 Антонии показалось вполне разумным, что Деверилла пригласили жить в Кенард-Хаус, однако, когда после обеда в гостиной появился Флетчер Шортолл, она встревожилась не на шутку.
 – Полагаю, вы с известиями от Деверилла? – Антония постаралась скрыть тревогу.
 – Да, мисс. – Моряк учтиво поклонился сэру Гавейну и подал ему запечатанное письмо, а другое подал Антонии. – Мистер Деверилл велел мне извиниться за то, что не смог доставить письма лично.
 Сломав печать, Антония быстро пробежала глазами письмо – оно было очень коротким. Трей писал, что по возвращении его ожидало сообщение из Лондона, и теперь для осуществления его планов ему необходимо на следующее утро отбыть в Лондон. Он также выразил сожаление по поводу того, что до отплытия не сможет навестить Антонию, и пообещал, что будет сообщать ей обо всем происходящем из Лондона.
 Антония в волнении смотрела на письмо. Итак, скоро Деверилл встретится с Хьюардом! Лишь постепенно до нее дошел скрытый смысл записки: Трей не только решил отплыть без нее, но даже не попрощался с ней.
 – Флетчер, а где сейчас Деверилл? – Она постаралась ничем не выдать своих подозрений. – Вероятно, с сэром Криспином в Кенард-Хаусе?
 – Верно, мисс. Они занимаются делами, и мистер Деверилл сказал, чтобы я от его имени попрощался с вами, потому что завтра рано утром мы выходим в море.
 – Ну, это мы еще посмотрим, – пробормотала себе под нос Антония и, быстро выйдя из гостиной, распорядилась подать экипаж Изабеллы.




 Глава 16


 Узнав от дворецкого, что Деверилл и сэр Криспин закрылись в кабинете, Антония решила подождать в гостиной. Она не хотела сразу делать окончательные выводы и все же отчаянно боялась, что Трей руководствуется чем-то иным, кроме желания заняться расследованием.
 Едва Деверилл появился на пороге, у Антонии застучало сердце; она не могла отвести от него взгляд, но его зеленые глаза были прикрыты и бесстрастны. Когда он заговорил, его голос звучал холодно и резко:
 – Зачем вы пришли сюда., дорогая? В моем письме ясно сказано, что у меня нет времени на встречу с вами.
 – По-моему, я имею право спросить, почему вы решили уехать, не попрощавшись. – Антония старалась сдержать бурлившие в ее душе эмоции.
 – Вы знаете почему. – Трей пожал плечами. – Мне необходимо немедленно вернуться в Лондон, и я не вижу особого смысла затягивать прощание. Идиллия закончилась, Антония. Мы провели вместе несколько изумительных недель, а теперь пришла пора поблагодарить друг друга за это и расстаться.
 Антония вся сжалась. До чего же она была глупа, думая, что сможет завоевать его любовь! Вздернув подбородок, она по крайней мере решила спасти свою гордость и не обращать внимания на жестокую боль внутри.
 – Скажите хотя бы, что вы планируете делать. Что говорят ваши коллеги в Лондоне? Надеюсь, им удалось собрать достаточно веские улики против Хьюарда?
 По лицу Деверилла пробежала тень.
 – Владелица клуба мадам Бруно готова отказаться от показаний против меня. Теперь она утверждает, что всем делом руководил Хьюард, и согласна повторить это в суде, если мы гарантируем ей защиту.
 – Защиту?
 – Да, защиту от Хьюарда. Она много лет заставляла девушек терпеть его жестокое отношение из страха за свою собственную жизнь и именно поэтому солгала, обвинив меня в причастности к убийству.
 – И что она говорит теперь?
 – Мадам Бруно утверждает, что в ту ночь Хьюард привел своих наемников в клуб, а ей приказал вызвать полицейского с Боу-стрит задолго до самого происшествия.
 – Тогда вы легко сможете доказать свою невиновность. – Антония невольно почувствовала прилив радости.
 – Пожалуй. Но эта женщина не сможет достоверно подтвердить, что именно Хьюард – заказчик убийства, а одних только ее подозрений, безусловно, недостаточно.
 – Тогда что вы собираетесь делать? – Антония в растерянности нахмурила брови.
 Трей долго молчал, очевидно, не желая посвящать Антонию в свои планы.
 – Попытаюсь принудить Хьюарда к публичному признанию.
 – Как? Вызовете его на дуэль? – Трей покачал головой:
 – У Хьюарда не хватит мужества встретиться со мной на дуэли: он знает, что я отлично стреляю и искусно владею шпагой.
 – Он и сам великолепный стрелок и часто упражняется в тире Ментона…
 – Не беспокойтесь обо мне, дорогая. – Деверилл усмехнулся. – Я не слишком боюсь смерти, но все же не доставлю кому-то, тем более Хьюарду, удовольствие убить меня.
 – И что же тогда?
 – Я планирую устроить ему ловушку. – Деверилл явно начал терять терпение. – А теперь довольно вопросов, я уже сказал, что буду сообщать вам о своих действиях, когда окажусь в Лондоне.
 – Нет. – Антония недовольно сжала губы. – Я поплыву с вами.
 – Вы останетесь здесь, в безопасности.
 – В Лондоне мне тоже ничего не угрожает.
 – Этого я не могу гарантировать. Неизвестно, как поведет себя Хьюард. Чтобы устранить меня, он разработал план убийства ни в чем не повинной женщины. Как, по-вашему, он поступит, если вы вернетесь в Лондон, проведя в моем обществе целый месяц? Я не для того влез во все эти неприятности, чтобы снова отдать вас в когти Хьюарда. Обещаю, как только мы упрячем его за решетку, сразу послать за вами.
 Антония нахмурилась. Она откровенно боялась за Деверилла, боялась того, что может с ним случиться. Хьюард уже показал, насколько он хитер и коварен, а значит, Трей мог быть ранен и даже убит, или его могли повесить за убийство, которого он не, совершал.
 Эта мысль была для Антонии невыносима, однако, понимая, что Деверилл не захочет выслушивать ее опасения, она привела свой самый веский аргумент:
 – Я имею полное право отправиться с вами – это дело в такой же степени касается моей жизни, как и вашей. Хьюард обвинил вас в убийстве, и он же, по всей вероятности, убил моего отца. Я вправе требовать справедливости, так же как и вы.
 – Поверьте, он заплатит за все, обещаю.
 – Но я не могу допустить, чтобы вы действовали в одиночку. – Антония с мольбой посмотрела на Деверилла. – Вы оказались в этой отвратительной ситуации из-за меня, а теперь хотите, чтобы я отсиживалась в безопасности, пока вы будете рисковать жизнью вместо меня…
 – Именно так.
 – Послушайте, Деверилл… – Антония пустила в ход последний козырь. – Сэр Гавейн рассказал мне о «хранителях».
 Несколько секунд Трей молча смотрел на нее.
 – Что именно он рассказал?
 – Что ваше призвание – бороться против тирании и защищать слабых.
 – Это правда, – признался Деверилл, – я действительно посвятил свою жизнь делу «хранителей».
 – Сэр Гавейн уверен, что вы уже стократно отомстили за людей, которых потеряли тогда, в плену. Вы больше не должны казнить себя этим.
 – Послушайте, я не нуждаюсь в том, чтобы вы освобождали меня от моих обязательств, – холодно бросил Деверилл. – Занимайтесь своими делами и позвольте мне заняться моими. Отправляйтесь домой: сегодня вечером мне предстоит сделать много дел до того, как я смогу отдохнуть.
 – Что ж, – Антония тяжело вздохнула. – Если вы этого хотите…
 – Да, хочу. – В голосе Деверилла послышалось раздражение.
 Вскинув голову, Антония гордо прошла мимо него и покинула гостиную. Она не станет спорить с ним, но и не останется в стороне, и ей все равно, нравится это ему или не нравится.
 Когда Антония вышла в холл, дворецкий открыл ей парадную дверь, и она торопливо спустилась по ступенькам к ожидавшему ее экипажу. Велев кучеру ехать, она откинулась на подушки сиденья и стала лихорадочно перебирать в уме различные варианты.
 По словам Флетчера, шхуна Деверилла стояла в гавани Фалмута и утром должна была выйти в море. Задумав во что бы то ни стало проникнуть на шхуну, Антония вспомнила об Изабелле, полагая, что та согласится помочь ей. А пока она решила беспощадно вырвать из сердца все нежные чувства к Девериллу и сделать это прямо сейчас, как только ее глаза перестанет обжигать влага, возмутительно похожая на слезы.
 Стоя в гостиной, Трей неподвижно уставился на дорогой персидский ковёр. Он был откровенно напуган тем, что сэр Гавейн рассказал Антонии о существовании ордена, и сомневался в разумности такого поступка, хотя в прошлом даже самые, казалось бы, необоснованные решения их предводителя неизменно доказывали его прозорливость.
 Почему сэр Гавейн решил открыть Антонии тщательно охраняемую тайну? И почему именно в этот момент?
 Отец Антонии был одним из самых горячих сторонников «хранителей», и, возможно, баронет хотел, чтобы она последовала по его стопам. Помимо всего прочего, Антония унаследовала огромную отцовскую кораблестроительную империю и могла оказать ордену неоценимую помощь, если это сотрудничество продолжится.
 А может, сэр Гавейн просто хотел показать, что доверяет Антонии? Тогда, возможно, будет легче выполнить главную задачу, если Антония отправится с ним в Лондон и ему не придется слишком многого объяснять ей. Правда, тогда он подвергнет опасности сразу их обоих.
 Деверилл резко тряхнул головой. Он хотел оградить Антонию не только от возможного коварства Хьюарда, но и от собственного неуправляемого влечения к ней. Ему не вынести ее присутствия на корабле в течение почти трех бесконечно долгих дней путешествия. Одно то, что она находится поблизости, представляло бы огромное искушение, а уж ее участие в деле было бы совсем некстати.
 Да, конечно, ему пришлось грубо оборвать их любовную связь, сделав вид, что их нежные отношения ничего для него не значат, но Антония вскоре забудет мимолетную боль, которую он причинил ей. К тому времени, когда все закончится и он докажет свою невиновность, обвинив настоящего преступника, Антония уже выйдет замуж за какого-нибудь тупого, скучного аристократа, что позволит Трею вернуться к делу всей своей жизни. Навсегда расставшись с Антонией, он будет оглядываться на проведенное с ней время просто как на приятное разнообразие в своем обычно одиноком существовании.
 Первая часть задуманного Антонией плана осуществилась вполне успешно: Изабелла не только отвезла Антонию в гавань Фалмута и проследила, чтобы она поднялась на борт стоявшей там шхуны Деверилла, но и, остановив свой экипаж на некотором расстоянии, терпеливо ждала, пока шхуна отплывет.
 Команда, занятая приготовлениями к отплытию, видела, как Антония несет на борт свой небольшой дорожный багаж, но никто из моряков ее не остановил.
 – Мисс Мейтленд? – Заметив, что Антония направляется к трапу, капитан Ллойд поспешил ей навстречу. – Меня не предупредили, что вы отправляетесь с нами.
 – Я только сейчас приняла решение, капитан. – Антония очаровательно улыбнулась. – Мистер Деверилл уже здесь?
 – Еще нет, но мы ожидаем его через полчаса.
 – Вас не затруднит сказать ему, что я хочу с ним поговорить? Я подожду внизу, в своей каюте.
 – Хорошо, мисс. – Капитан, кажется, не очень обрадовался этому поручению, но возражать не стал. – Я доложу ему, как только он прибудет.
 Пройдя в каюту, Антония повесила шляпу на крючок и сняла жакет. Сначала она хотела тайком пробраться на корабль, но потом пришла к выводу, что, поговорив с Треем с глазу на глаз, она сумеет убедить его в своей непоколебимой решимости.
 Услышав в коридоре знакомые шаги, Антония догадалась, что Флетчер собирается устроить ей нагоняй. Старый моряк был беззаветно предан Девериллу и, несомненно, возражал против ее нежданного появления на корабле.
 Выглянув из каюты, она убедилась, что ее подозрения верны: Флетчер тяжелыми шагами направлялся к ней. И тогда Антония вышла навстречу ему.
 Остановившись, Флетчер окинул ее хмурым взглядом.
 – У вас что, в голове ветряная мельница, мисс? Нельзя, черт побери, подниматься на борт без разрешения! Босс шкуру с вас спустит!
 – Верно, ему этого очень захочется, – согласилась Антония. – Вот почему я решила подождать внизу в каюте, где относительно безопасно – так он не выбросит меня сразу за борт и я получу возможность все объяснить.
 – Что ж, вам видней, шкура ведь ваша, – буркнул Флетчер и, повернувшись, пошел прочь.
 Вернувшись в каюту, Антония отодвинула стул как можно дальше от двери на случай, если ей придется защищаться, и стала ждать.
 Через двадцать минут дверь стремительно распахнулась, но Деверилл, войдя, выглядел немного спокойнее, чем она ожидала.
 – Что, черт возьми, здесь происходит? – тихо поинтересовался он.
 – По-моему, это очевидно: я отправляюсь в Лондон вместе с вами.
 – Нет! – Закрыв дверь, он недовольно уставился на Антонию.
 – Прошу, выслушай меня. Я понимаю, ты сердишься…
 – Это не главное. Мне придется сопровождать тебя обратно в замок Уайлд и из-за этого я потеряю драгоценное время.
 – Я считаю, ты вполне можешь позволить мне сопровождать тебя…
 – И тем подвергнуть смертельной опасности? Ну уж нет! – Антония видела, что ему все труднее сдерживать свой гнев.
 – Я не намерена ставить свою безопасность выше твоей, – решительно произнесла она, – и плыву с тобой, чтобы загладить собственную вину. Если ты откажешься взять меня, я найму другой корабль и последую за тобой. Я не чахлый комнатный цветок и не трусливый, малодушный человек, который дрожит при мысли об опасности. И я не отступлю – тем более когда ставки столь высоки.
 – Черт побери! – Трей решительно шагнул к ней. – Я не сомневаюсь в твоей храбрости, а только хочу обеспечить твою безопасность.
 – Что ж, возможно. – Антония положила ладонь ему на грудь. – Но я все равно должна выполнить свой долг, и не важно, чего это мне будет стоить. Пойми, я должна вернуться с вами и лично предать суду убийцу отца.
 Пока эти тихие страстные слова звенели в воздухе, Деверилл молчал, он отлично понимал, что Антония говорит правду. Она имела полное право участвовать в расследовании убийства отца, и никто не мог запретить ей это. Да и ему было бы куда спокойнее, если бы Антония сотрудничала с ним, а не действовала у него за спиной, позволяя ему контролировать ее поступки и обеспечивать ее безопасность.
 Неожиданно Антония поднялась на цыпочки и потерлась носом о его нос. Эта удивительно нежная ласка сломила Деверилла, и он с хриплым стоном заключил Антонию в объятия. Его голова склонилась, и он стал с ненасытностью вбирать в себя ее губы. Ответ Антонии был не менее страстным: обхватив руками шею, она крепко прижала его к себе.
 Когда к Трею вернулся здравый смысл, он все же постарался взять себя в руки. «Нужно наконец прекратить все это», – как можно тверже сказал он себе и, отступив на шаг, погрозил Антонии пальцем.
 – Оставайся здесь, черт с тобой, и чтобы сегодня я больше тебя не видел.
 Одним гигантским прыжком выскочив из каюты, Трей захлопнул за собой дверь, и Антония, без сил опустившись на стул, коснулась пальцами горящих губ.
 Она поцеловала Деверилла, но это был не осознанный поступок, а простая неизбежность: ей отчаянно хотелось пробудить в нем не только гнев, но нечто большее, доказать, что он относится к ней не только как ее защитник.
 Антония видела, как ярко вспыхивали его глаза, чувствовала ненасытность его поцелуев и одновременно понимала, что он никогда не даст себе выйти за рамки заботы о ней, если она сама не сумеет этого добиться.
 Вскоре шхуна снялась с якоря. Антония то пыталась читать, то смотрела через иллюминатор на Атлантический Океании это помогало ей хоть как-то бороться с унынием. Флетчер принес обед, но у нее не было аппетита, а когда опустились сумерки, она даже не потрудилась зажечь лампу.
 Когда дверь открылась и снова закрылась, Антония подумала, что это, должно быть, опять пришел старый моряк, однако при неожиданном звуке поворачивающегося в замке ключа она замерла и, оглянувшись, увидела неясно вырисовывавшийся силуэт высокой крепкой фигуры Деверилла. У нее перехватило дыхание. В каюте царила полнейшая тишина, если не считать поскрипывания корабля и глухих ударов волн о борт. Затем Антония услышала слабый шорох, а потом в слабых лучах лунного света, падавшего сквозь иллюминатор, увидела, что Деверилл снимает с себя одежду. Бросив куртку на сундук, он швырнул туда же жилет и платок, но только когда он начал расстегивать пуговицы рубашки, она нашла в себе силы спросить:
 – Деверилл, что ты делаешь?
 – А как ты думаешь? – Его тон был спокойным, даже слегка насмешливым. – Я раздеваюсь.
 – Зачем?
 – Затем, что заниматься любовью гораздо удобнее без одежды.
 – Разве не ты сказал, что наши отношения окончены? – Антония почувствовала невольную дрожь во всем теле.
 – Да, но до того, как ты заявила, что отправляешься со мной. У нас осталось два дня, и я намерен не упустить их. – Подойдя ближе, Деверилл с холодной невозмутимостью сжал плечи Антонии и поднял ее на ноги. Теперь она окончательно стала его узницей.
 Упершись руками в переборку, Деверилл опасно близко склонился к ее губам.
 – Надеюсь, ты не собираешься отказать мне? – хрипло пробормотал он.
 Антония понимала, что было бы разумнее сказать «собираюсь!» но ничего не могла с собой поделать – она отчаянно хотела Деверилла, он был ей просто необходим. По возвращении в Лондон она порвет с ним, но сейчас он принадлежит ей.
 – Нет, – прошептала она в ответ.
 Взяв Антонию за плечи, Трей повернул ее и, быстро справившись с платьем, снял с нее корсет и бросил его в угол каюты. Его взгляд пробежал по телу Антонии и остановился там, где под тонкой сорочкой заметно торчали соски.
 Одной рукой Деверилл поднял вверх кисти ее рук и прижал их к переборке у нее над головой, а другой властно накрыл ее грудь, так что Антония почувствовала, как ее сердце громко стучит о ребра.
 – О, Деверилл…
 – Ничего не говори.
 Он горячо коснулся ее губ, и его грудь обожгла ее едва прикрытую грудь. У Антонии уже горела кожа в том месте, где к ней прижималась его возбужденная плоть, а губы пылали от его поцелуя. Движения его языка вызвали у нее стон, и все ее мысли утонули в сладостных ощущениях.
 Одним уголком затуманенного сознания она поняла, что Деверилл просунул руку под подол ее сорочки, и когда он пробрался пальцами ей между бедер и нашел расщелину, уже скользкую от влаги, Антония, задрожав от удовольствия, глубоко вздохнула.
 – Не шевелись, – приказал Деверилл, и Антония замерла, прикусив губу.
 Отпустив ее, Деверилл стал на одно колено и снял с нее ботинки и чулки, оставив одну батистовую сорочку, а потом неторопливо обнажил ей груди и поднял вверх сорочку, так что Антония осталась почти голой. Она снова глубоко вздохнула, почувствовав, как ее затвердевшие соски поднялись и устремились навстречу ему, требуя его ласки.
 С нарочитой медлительностью Деверилл провел по гордо поднявшимся верхушкам, слегка зажимая их между пальцами, и внутри Антонии вспыхнул огонь восторга. В темноте он послал ей жгучую, безжалостную улыбку, потом снова опустился к ее ногам, крепко взял Антонию руками за бедра и слегка раздвинул их. Едва не застонав от этого чувственного прикосновения, Антония попыталась воспротивиться…
 – Если ты собираешься наказать меня за то, что я тебе отказываю, то…
 – Считай это моим капризом… Сейчас я хочу, чтобы ты полностью отдалась мне.
 Его руки легко заскользили по ее телу, поглаживая ноги, бедра, живот, груди, а потом вернулись на женский бугор.
 Медленными, сводящими с ума движениям Деверилл стал ласкать ее скользкий женский вход, пока не добрался до самого центра желания.
 – Какая редкая у тебя здесь жемчужина… такая крупная, созревшая и влажная.
 Когда Деверилл коснулся ее пальцем, Антония непроизвольно сжала бедра, и Деверилл, пряча улыбку, наклонился вперед. Коснувшись ртом и на мгновение прикусив, он взял в губы и мягко сжал ее влажный клинышек, исторгнув у Антонии глухой крик:
 – О, пощади!
 Но Деверилл не смилостивился. Его губы двигались по ее шелковистому клинышку, руки поглаживали бедра, обжигая кожу, а потом язык скользнул внутрь, и его безжалостное исследование едва не заставило ее снова закричать.
 Испытывая мучительное наслаждение, Антония закрыла глаза и стояла, прижавшись к переборке и откинув назад голову; в ней все больше нарастало неудовлетворенное желание, но она не могла ничего поделать и оставалась неподвижной под его чувственной атакой.
 – Дорогая, позволь мне услышать, какое удовольствие это доставляет тебе. Я хочу, чтобы ты задыхалась и сходила с ума от желания.
 Тут Антония подумала, что уже и так задыхается и сходит с ума. Дыхание застревало у нее в горле, и она начала извиваться, но Деверилл крепко стиснул ей бедра и заставил стоять, не шевелясь, а сам снова стал целовать ее интимный центр, крепко прижавшись к нему ртом.
 Внезапно Антония полностью раскрылась для него, и ее бедра начали неистово содрогаться под его ласками, однако это не остановило Деверилла; поглаживая языком, он продолжал возбуждать Антонию, вызывая один за другим восхитительные спазмы во всем ее теле, чтобы еще раз довести ее до оргазма.
 Когда он наконец отпустил ее, Антония едва стояла на ногах, а он смотрел на нее, удовлетворенно растянув влажные губы.
 Затем Деверилл расстегнул бриджи, и Антония увидела выскочивший на волю огромный раздувшийся член. И тут же Деверилл обнял ее рукой за плечи и, придвинувшись к ней, прижал длинный толстый ствол к ее животу.
 От желания Антония непроизвольно свела бедра; она все еще трепетала от недавнего мощного окончания, и теперь ее лихорадочная потребность стала еще сильнее.
 – Ты ведь хочешь, чтобы я наполнил тебя? – хрипло прошептал Трей.
 – Да, да…
 – Тогда позволь мне почувствовать, какая ты горячая… Дай мне услышать, как ты умоляешь, чтобы я полностью вошел в тебя.
 – Да, прошу тебя…
 Ее прерывающаяся мольба превратилась в стон, когда налившийся фаллос расположился напротив ее входа и медленно заскользил внутрь, погружаясь в податливое тело, пока не вошел полностью.
 Антония вздрогнула и внутренними мышцами сжала его пульсирующую плоть, что доставило ей несказанное удовольствие. Обхватив ногами его мускулистые бедра, она прижалась к нему, и когда его бедра начали двигаться в ритмичном танце, ее тело затрепетало в ответ на его мощные толчки.
 Подхватив ее руками под ягодицы, Деверилл поднял Антонию выше, чтобы окунуться еще глубже и снова дойти до самой глубины. Двигаясь, он не отрываясь смотрел ей в глаза; в его взгляде горела грубая сила, а от тела исходил такой жар, такое обжигающее желание, что Антонии казалось, она сейчас вспыхнет ярким пламенем. Через несколько мгновений она уже снова извивалась, и от безумной потребности ее ноги скользили вверх и вниз по ткани его бриджей.
 Крепко держа Антонию, Деверилл продолжал двигать ее в том же настойчивом, требовательном ритме. Со свирепым выражением в глазах, с застывшим, суровым лицом и напрягшейся шеей, он грубыми толчками входил и выходил из нее, но Антония получала только еще большее удовольствие от его свирепости.
 Когда к ней пришло освобождение, захлестнувшее ее мощными волнами, ее стонущие крики смешались с низкими хриплыми криками Деверилла, и эти пронзительные звуки замерли только тогда, когда утихли неистовые содрогания.
 Потом они еще долго оставались неподвижными, сплетя тела и тяжело дыша. Деверилл уткнулся лицом в ее волосы, а Антония продолжала крепко обнимать его, наслаждаясь ощущением их полного слияния. Она чувствовала себя удовлетворенной и невероятно слабой, в то время как Трей проклинал бесконтрольное, безрассудное желание, которое управляло им. Ему вообще не следовало приходить сюда, не следовало прикасаться к Антонии, но он проиграл битву с самим собой, пойдя на поводу у своего безумного желания…
 Внезапно Трей вздрогнул: он не вышел из Антонии до того, как кончить, хотя должен был это сделать, и не дал ей времени воспользоваться губкой. Почувствовав, как она маняще раскрывается у него в руках, он позволил себе забыться и овладел ею самым примитивным способом.
 Хрипло выдохнув, он окончательно признал всю бесплодность своей борьбы. С этого момента ему, по-видимому, придется раз и навсегда отказаться от попыток бороться с собой и с их мощным влечением друг к другу.
 Прижимая к себе Антонию, Трей отнес ее к койке и уложил на одеяло, потом снял с нее сорочку и зажег фонарь, чтобы лучше видеть обнаженное тело Антонии, соблазнительно поблескивающее в золотистом свете. Сбросив оставшуюся одежду, он сел боком на койку рядом с ней, и Антония, глядя на него затуманившимися глазами, вскинула руки, чтобы потянуть его вниз, в постель.
 Однако Деверилл отрицательно покачал головой.
 – Я бы с удовольствием занимался с тобой любовью с утра до вечера, но нам нужно обсудить одно важное дело.
 Антония пристально посмотрела на Деверилла.
 – И что же это за дело?
 – Я хочу, чтобы ты торжественно пообещала сделать так, как я скажу. Я не могу допустить, чтобы ты за моей спиной бросила вызов Хьюарду.
 – Ну конечно, я этого не сделаю. И все равно мне хотелось бы больше знать о твоих планах. Ты сказал, что хочешь добиться признания, заманив барона в ловушку…
 – Верно, я решил использовать себя как приманку, – после недолгих колебаний ответил Трей.
 – Что? – Антония в испуге села. – Ты этого не сделаешь!
 – Спасибо, дорогая, за твою веру в меня…
 – О, я не сомневаюсь в твоей храбрости, но также не сомневаюсь, что Хьюард любым способом постарается убрать тебя с дороги.
 – На это я и рассчитываю, – хмыкнул Деверилл.
 – А нельзя ли найти какой-нибудь другой способ? – осторожно спросила Антония. – Я не переживу, если с тобой что-то случится.
 – Другого способа просто нет. Если я хочу, чтобы Хьюард сам залез в петлю, я должен дать ему соответствующий стимул.
 – Тогда позволь мне помочь тебе.
 – Нет, ты будешь только мешать. – Деверилл отрицательно покачал головой. – С Хьюардом я справлюсь один.
 – А вот сэр Гавейн сказал, что среди «хранителей» есть несколько женщин и они лучше подходят для выполнения определенных задач…
 – Потому что их готовили для этого несколько лет.
 – Но ведь я вполне могу сыграть роль соблазнительницы Хьюарда. Не забывай – я все еще его невеста, и Хьюард наверняка захочет встретиться со мной. Тогда ты сможешь использовать меня как приманку.
 – Боюсь, это слишком опасно.
 – Но, Деверилл, – Антония погладила его по плечу, – ты не сможешь оберегать меня вечно, защитить меня от зла, завернув в вату. У меня есть собственная голова и собственные желания. Прошу тебя… – Она требовательно заглянула в глубину его глаз.
 Деверилл тяжело вздохнул. Он давно был «хранителем», но не мог припомнить, чтобы когда-нибудь чувствовал такую настоятельную потребность оберегать и защищать кого-то. Взяв лицо Антонии в ладони, он заглянул ей в глаза.
 – Я не разрешу тебе помогать мне до тех пор, пока ты торжественно не поклянешься, что будешь выполнять мои указания без всяких вопросов и возражений.
 – Обещаю. Клянусь.
 – Без вопросов.
 – Да, без вопросов.
 – Что ж, тогда, – Деверилл помолился про себя, чтобы это не оказалось непоправимой ошибкой, – я изменю свой план.
 Антония улыбнулась такой сияющей, такой счастливой улыбкой, что у него кольнуло в груди, затем обняла его за шею и уткнулась лицом в ямочку у ключицы.
 – Спасибо, Трей. Клянусь, ты об этом не пожалеешь. – Она быстро опустилась на подушки и протянула к нему руки, приглашая к себе. В свете фонаря ее кожа блестела, как белое золото, и все ее зрелое, изящное нагое тело казалось безумно манящим.
 Вытянувшись на койке рядом с Антонией, Трей почувствовал, что полностью созрел и его мужская принадлежность, затвердев, начала пульсировать, моля о прикосновении. Когда Антония подставила ему лицо для поцелуя, он с голодной жадностью приник к ее рту. В этот момент его потребность изведать вкус Антонии была сильнее, чем необходимость сделать следующий вдох. Он упивался ею, не веря, что эта жажда может когда-нибудь ослабеть.
 Антония призывно раскинула ноги, и Деверилл стремительно наполнил ее. В ответ на ее страстные вздохи он крепче прижал ее к себе, словно желая наполнить ею свою душу. Потребность обладать ею, настойчивая, отчаянная, затмевающая все, потрясла его тело, и они, сплетясь вместе, отдались безумному, захватывающему ритму. Антония неистово содрогнулась, прижимаясь к нему, и, громко вскрикнув в экстазе, увлекла Деверилла вместе с собой в волшебный мир любви.
 Только после того, как все было кончено, Деверилл вспомнил, что она снова не воспользовалась губкой, и от следующей мысли у него остановилось дыхание: Антония могла забеременеть и, возможно, в этот самый момент она уже носит его ребенка.
 Незнакомое чувство, о существовании которого Деверилл прежде не подозревал, сжало его сердце. Если Антония зачала от него ребенка, она выйдет за него замуж – даже если для этого ему придется приковать ее к себе цепью.
 А если ребенка нет?
 Тогда она все равно выйдет за него замуж, потому что он убедит ее и лучше кого бы то ни было сумеет защитить и ее саму, и ее состояние от посягательств злоумышленников.
 Стараясь не обращать внимания на тихий, насмешливый внутренний голос, говоривший ему, что он себя обманывает, Трей притянул к себе расслабленное тело Антонии, и когда она вызывающе пошевелилась у него в объятиях, он не мог не почувствовать мощной волны желания, прокатившейся по его телу.
 Дав себе клятву, что не отпустит Антонию, Деверилл нашел губами ее губы. Сейчас, когда их положение оставалось столь неопределенным, он не мог окончательно решить вопрос женитьбы, но твердо пообещал себе, что, когда все закончится, будет уговаривать Антонию до тех пор, пока она не сдастся и не согласится стать его женой.




 Глава 17


  Лондон, август 1815года 
 – Вы уверены, что с вами все в порядке, дорогая? – спросил Финеас Кокран, взяв Антонию за руки. – Весь этот месяц я ужасно беспокоился о вас.
 – Поверьте, Финеас, со мной все хорошо. – От этой искренней заботы у Антонии стало теплее на сердце. – Полагаю, вы знакомы с мистером Девериллом?
 – Конечно. – Отпустив Антонию, Финеас обернулся и пожал Девериллу руку. – Безмерно благодарен вам, сэр, за то, что вы уберегли мисс Мейтленд от опасности.
 – Таков мой долг, – просто ответил Деверилл.
 Финеас был на голову ниже и Деверилла, и остальных находившихся в скромной гостиной джентльменов, с которыми ему только предстояло познакомиться.
 Деверилл послал друзьям сообщение о своем прибытии, едва его шхуна вошла в гавань, а потом дождался темноты и отвез Антонию в апартаменты Бо Маклина на Сент-Джеймс-стрит.
 Макки, красавчик с каштановыми волосами, бывший актер, в ожидании прибытия других участников встречи любезно угощал Антонию вином, и вскоре она уже улыбалась его забавным рассказам о театре, забыв про всю серьезность ситуации, послужившей поводом для их знакомства.
 Вскоре к ним присоединились виконт Торн, с которым Антония несколько раз встречалась прежде, и мистер Алекс Райдер; в обоих она сразу угадала неординарные, сильные личности. Лорд Торн, светловолосый и обаятельный, производил впечатление повесы, тогда как темноволосый и худой Райдер выглядел суровым и грозным. И все же, несмотря на различие между ними, оба они обладали чем-то не поддающимся определению, что выделяло их из ряда всех других великосветских джентльменов.
 Наконец прибыл Финеас Кокран, и после взаимного представления они проинформировали Финеаса о проведенном ими расследовании, сообщили ему улики, собранные против Хьюарда, и представили список свидетелей, готовых дать показания против него. Затем все перешли к обсуждению плана Деверилла, нацеленного на то, чтобы передать лорда Хьюарда в руки правосудия.
 – Я решил побить Хьюарда на его собственном поле, – объявил Деверилл собравшимся, – использовав против него его собственные слабости.
 – И что же это за слабости? – поинтересовался Финеас Кокран.
 – Прежде всего, стремление к богатству и власти, а также ревность. И еще его бешеная ярость из-за того, что мы помешали его планам. Барон приложил слишком много сил, стараясь захватить управление наследством мисс Мейтленд, чтобы так легко отказаться от своего плана. Когда он увидит, что наследство выскальзывает из его рук и падает в мои, он перейдет к решительным действиям и всеми силами постарается этого не допустить.
 – Его милость, безусловно, взбешен тем, что вы ускользнули. – Финеас важно кивнул.
 – Кто бы сомневался! Такой катастрофический провал заставит Хьюарда еще настойчивее стремиться к реваншу. Ему отчаянно хочется убить меня, и поэтому я сделаю из себя доступную мишень, но при этом сохраню возможность контролировать ситуацию.
 – Вы хотите вынудить Хьюарда признаться в совершенных преступлениях?
 – Верно. Хотя у нас и есть свидетели, готовые дать показания, нам потребуются неоспоримые улики. Необходимо получить от Хьюарда публичное признание и показать всем сомневающимся, что он и есть убийца. Тогда мы сможем немедленно арестовать его и отдать под суд.
 – Также необходимо добиться, чтобы с Деверилла были сняты все обвинения в убийстве, – заметил Алекс Райдер. – Полицейский с Боу-стрит, который пытался арестовать его, согласился лишь приостановить дело, чтобы дать нам возможность доказать невиновность Деверилла.
 – И как вам удалось убедить представителя закона отложить исполнение своего священного долга? – удивился Финеас.
 – Я просто пообещал ему, что арест непременно произойдет, – мрачно улыбнулся Райдер. – Если он не убедится в виновности Хьюарда, то арестует Деверилла. Линч был не слишком счастлив тем, что позволил Трею ускользнуть, но побег только подтвердил подозрение, что убийца он.
 Антония почувствовала, как у нее все оборвалось; при мысли о том, что поставлено на карту, ей стало нехорошо. Если им не удастся доказать вину Хьюарда, Трея вполне могут повесить за убийство проститутки.
 – Надеюсь, мы сможем разыскать настоящих преступников, – подал голос Макки. – Я продолжаю следить за тремя бандитами, которые, вероятно, и совершили убийство. Наверняка того, со шрамом на лице, а также его приятеля можно уговорить сдаться, и в обмен на некоторую снисходительность они подтвердят, что их нанял Хьюард.
 – К сожалению, признание уголовников будет мало что значить для палаты лордов, – заметил виконт Торн.
 – Мистер Барнаби Трант, управляющий «Мейтленд шиппинг», – внезапно заговорил Финеас Кокран, – возможно, также поможет нам, чтобы избежать преследования за свою незаконную деятельность.
 – Я, безусловно, рассчитываю на это, – кивнул Деверилл. – Трант поможет завлечь Хьюарда в ловушку. Как только барон узнает, что Антония вернулась в Лондон, он захочет выяснить, как обстоят дела с помолвкой, и скорее всего, узнав, что Антония на моей стороне, придет в ярость и постарается причинить ей зло. Вам, Торн, придется обеспечить ее безопасность, и мне хотелось бы, чтобы сегодняшнюю ночь она провела у вас с Дианой, а в последующем к ней были приставлены вооруженные охранники.
 – Считай, сделано, – улыбнулся Торн. – К сожалению, в последнее время я приобрел богатый опыт, оберегая Диану. Уверен, мисс Мейтленд, – обернулся он к Антонии, – моя жена будет рада познакомиться с вами и принять вас сегодня вечером.
 – Я тоже с удовольствием познакомлюсь с ней. – Антония знала, что виконт недавно отпраздновал свадьбу, но ей еще не довелось встретиться с леди Торн. – Вот только нельзя ли без вооруженной охраны?
 – Никаких вопросов, вы не забыли? – Деверилл строго посмотрел на нее.
 – Хорошо-хорошо, – кивнула Антония. – Что вы хотите, чтобы я сделала?
 – Полагаю, барон сразу же попытается встретиться с вами. Но вы откажетесь принять его, чем еще больше разожжете его негодование. Потом мы устроим вам встречу с ним в людном месте, чтобы гарантировать вашу безопасность.
 – Маркиз Легмор в четверг вечером устраивает бал-маскарад, – сообщил Торн. – Сделав оружие частью наших костюмов, мы сможем надежно охранять мисс Мейтленд, но Трея из-за его роста и телосложения с нами не будет, иначе он выдаст себя.
 – И что я скажу Хьюарду, когда встречусь с ним?
 – Во-первых, вы официально расторгнете помолвку, а затем намекнете, что собираетесь обвенчаться с Треем, как только будет подтверждена его невиновность.
 – Но он, конечно, не собирается этого делать? – Антония пристально посмотрела на Деверилла.
 – А разве может быть лучший способ привести Хьюарда в бешенство? – Трей мрачно усмехнулся.
 – И что произойдет потом?
 – Потом мы поймаем Хьюарда в ловушку. Мистер Кокран, я хочу, чтобы днем в четверг вы передали управляющему Транту наше предложение: мы воздержимся от судебного преследования, если он сможет убедительно сыграть предназначенную ему роль.
 – Роль, сэр?
 – Да. В четверг вечером после маскарада он явится к барону с визитом и сообщит, что я собираю улики, чтобы его разоблачить, а самому Трею угрожал физической расправой. Потом он попросит у него защиты от меня. Трант с неохотой признается, что должен встретиться со мной поздно вечером в пятницу в определенное время и в определенном месте. Если Хьюард проглотит наживку, он немедленно начет действовать.
 – До пятницы осталось всего три дня, – заметил Торн. – Тебе хватит времени, чтобы приготовиться?
 – Должно хватить. Хьюард будет скрежетать зубами от желания получить мою голову на блюде, и нам лучше действовать быстро, чтобы лишить его возможности изобрести какой-нибудь хитроумный план. Райдер, ты позаботишься о том, чтобы обеспечить свидетелей: необходимо, чтобы признание Хьюарда слышали как минимум несколько пэров.
 – С удовольствием. Кого ты имеешь в виду?
 – Заместителя министра иностранных дел, лорда Уиттингтона и, возможно, еще кого-нибудь из дворян, не связанных с правительством, но обладающих влиянием в обществе. С такими свидетелями успех нам обеспечен.
 В течение следующего часа они подробно обсудили план предстоящих действий. В качестве ловушки Финеас Кокран предложил свою адвокатскую контору в Сити – она располагалась среди узких пустынных улочек, а позади нее находился двор, в котором Деверилл мог дожидаться Хьюарда, если тот попадется на удочку.
 Одобрив это предложение, заговорщики разошлись. Первым ушел Финеас, за ним Райдер и, наконец, лорд Торн с Антонией. Ночь Антония должна была провести у Торна и его молодой жены Дианы, а назавтра вернуться в собственный дом под охраной небольшой армий вышколенных слуг Торна.
 Трей помог Антонии надеть накидку и последовал за остальными вниз по внутренней лестнице, но, выйдя через парадный вход, задержал ее на ступеньках, и она почувствовала, как внутри ее всколыхнулось неприятное предчувствие – следствие необходимости расстаться с Девериллом и неопределенности того, что может случиться с ним в ближайшие несколько дней.
 – До пятницы я еще увижусь с тобой, правда? – тихо шепнула Антония.
 – Боюсь, что вряд ли. – Он посмотрел на нее потемневшими от беспокойства глазами. – Не предпринимай ничего рискованного, когда встретишься с Хьюардом на маскараде. Я хочу, чтобы ты просто обратила его особое внимание на меня.
 – Я все выполню.
 Взяв Антонию за руки, Деверилл опустил взгляд к ее губам, словно собирался поцеловать ее, но так и не позволил себе этого, из-за чего Антонию охватило разочарование. Ей хотелось поцеловать Деверилла, крепко обнять его и попросить отказаться от задуманного опасного плана, но она ограничилась тем, что сказала:
 – Пожалуйста, будь осторожен.
 – Я куда больше беспокоюсь за тебя. – Он покачал головой. – На маскараде барон, вполне вероятно, постарается остаться с тобой наедине, но ты не должна и на секунду упускать из виду Торна. И убедись, что у тебя в сумочке лежит заряженный пистолет.
 – Хорошо. А ты обещай мне, что не станешь без необходимости идти на риск, когда встретишься с Хьюардом.
 – Обещаю.
 Антония пристально посмотрела на Деверилла, горюя, что не знает, как уберечь его от опасности.
 – В пятницу вечером я возьму с собой свой лук, потому что гораздо лучше стреляю из лука, чем из пистолета.
 – Как хочешь. – Деверилл не сдержал мрачной улыбки. – Надеюсь, у тебя не будет случая применить его, так как ты и близко не подойдешь к Хьюарду и будешь присутствовать лишь в качестве зрителя. – Взяв Антонию под руку, он повел ее вниз и помог сесть в экипаж. – Позаботься о ней, – понизив голос, обратился он к своему другу и соратнику по ордену «хранителей».
 – Непременно позабочусь. – Торн сел рядом с Антонией и постучал по крыше, давая кучеру знак, что можно трогаться.
 Глядя вслед экипажу, удалявшемуся по темной улице, Трей чувствовал себя так, словно у него отрезали маленький кусочек сердца. Вопреки своему инстинкту защитника он выпустил Антонию из поля зрения, и она вполне могла оказаться беспомощной перед кознями Хьюарда. Разумеется, он без колебаний доверил бы Торну собственную жизнь, но ведь речь шла о жизни Антонии. И в то же время у него не было сомнений, что никакие силы не способны удержать Антонию в стороне от предстоящих событий.
 Поднявшись по тускло освещенной лестнице и войдя в квартиру Мзкки, где ему предстояло скрываться следующие несколько дней, Трей увидел хозяина, удобно расположившегося в кресле с бокалом в руке. Он тоже решил в последний раз побаловать себя перед окончательной расправой с Хьюардом и налил себе немного бренди.
 – Итак, старина, – с любопытством посмотрел на гостя Макки, – ты готов заняться наследницей?
 – Что ты имеешь в виду?
 – Мисс Мейтленд. Она красива, к тому же богата, и у нее, очевидно, есть голова на плечах. Кроме всего прочего, она, несомненно, неравнодушна к тебе. Может, уже пора пожелать тебе счастья?
 «Еще вопрос, смогу ли я убедить ее выйти за меня замуж», – подумал Трей, но вслух сказал:
 – Насколько мне известно, у ее отца были другие планы.
 – И что же ты собираешься с этим делать? Полагаю…
 – Это тебя не касается, – обрезал Деверилл и одним большим глотком осушил бокал.
 – Тогда дело дрянь, мой друг. – Макки тихо присвистнул. – Давай признавайся.
 – В чем признаваться?
 – Что ты по уши влюблен.
 Трей долго не шевелился: ему почему-то стало трудно говорить. Пытаясь успокоить взбудораженные мысли, он медленно наполнил бокал, потом пересек гостиную и опустился на диван.
 – Неужели это так заметно? – Его голос неожиданно охрип.
 – Ты же знаешь, я актер, и моя профессия – изучение человеческих характеров. Некоторые мелочи тебя выдают, например то, как ты на нее смотришь. – Макки засмеялся. – Забавно, никогда не думал, что доживу до этого дня. Что случилось с упрямым искателем приключений, который постоянно заявлял, что никогда не остепенится?
 – Держи язык за зубами, старый болтун, – беззлобно проворчал Деверилл.
 – Как скажешь, – хмыкнул Макки. – Я молюсь, чтобы это несчастье тебя миновало. Сначала Каро, потом Торн, а теперь ты. – Он покачал головой. – А вот я еще долго пробуду холостяком. В море слишком много симпатичных рыбок, чтобы плавать только с одной. Тем не менее могу похвалить твой вкус – она красивая, умная, обаятельная и… богатая. Если мне придется жениться, желаю себе, чтобы моя жена оказалась так же хороша, как мисс Мейтленд.
 Деверилл сделал еще один большой глоток бренди. Антония обладала всеми качествами, которые перечислил Макки, и еще многими… но они почти не имели отношения к тому, почему он не устоял перед ней. Она заставила его чувствовать, пробудила в нем желание, влечение, страсть, нежность, заботу, привязанность. И… любовь. Он как мог боролся против любви к Антонии и изо всех сил старался не обращать внимания на невысказанное желание, которое она разожгла в нем, но она против его воли пробралась к нему в душу. Теперь ему оставалось только удивляться тому, каким он был дураком, упрямо обманывая самого себя. Всего два дня назад он принял решение жениться на Антонии и пытался убедить себя, что делает это ради нее, а на самом деле старался ради самого себя, потому что не мог жить без нее. Теперь уж он точно не уступит Антонию другому мужчине. Она выйдет замуж за него, и ни за кого другого. Антония принадлежит ему, и если он сумеет взять верх над Хьюардом, то будет добиваться ее до последнего вздоха.
 Сделав глоток бренди, Деверилл ощутил, как оно обожгло ему желудок, и поморщился, но тут же его морщины разгладились. Будущее с Антонией стоило того, чтобы за него сражаться. Сложность заключалась лишь в том, что, если ему не удастся разоблачить Хьюарда, его самого могут повесить за убийство, и тогда у него вообще не будет будущего – ни с ней, ни без нее.
 Антония смотрела через наполненный народом бальный зал на лорда Хьюарда и не понимала, как могла когда-то мечтать о будущем с ним. Сейчас даже от пребывания в одном помещении с ним ее бросало в дрожь.
 Барон не надел маскарадный костюм, как и большинство гостей, а лишь накинул простое черное атласное домино поверх вечернего костюма. Полумаска, закрывавшая верхнюю часть его лица, не могла скрыть мрачного выражения, с которым он оглядывал собравшихся.
 Когда Хьюард взглянул в ее сторону, Антония сжала губы в ожидании неприятностей, однако он не узнал ее в одежде пастушки. Этот наряд, выбранный специально, имел двойное преимущество: пышный напудренный парик скрывал бросающиеся в глаза огненные волосы, а крючковатая палка, которую Антония держала в руке, в случае необходимости могла обеспечить ей хоть какую-то защиту. При этом рядом с ней с одной стороны стояли лорд и леди Торн, а с другой – Алекс Райдер, одетый грабителем; проказливый Макки тоже вертелся неподалеку, изображая из себя лакея.
 До сих пор все шло, как и было задумано. После приезда Антония провела ночь на Кавендиш-сквер в особняке виконта Торна и его очаровательной жены Дианы. Диана сразу же понравилась ей, и Антония была благодарна за поддержку и женское участие среди этого мужского бастиона «хранителей».
 На следующее утро Антония вернулась к себе и первое, что она сделала, это успокоила миссис Пик. Затем они послали объявление в раздел светской хроники, чтобы Хьюард наверняка узнал о ее присутствии в Лондоне, и наконец нанесла визит Эмили.
 По сдержанному приему Антония поняла, что Эмили все еще сердится на нее за то, что она так стремительно покинула Лондон, но постепенно за чаем с тостами хозяйка дома согласилась вернуть ей свою благосклонность – во всяком случае, до того момента, пока речь не зашла о бароне.
 – Хьюард был готов удавиться, когда ты исчезла, не сказав ни слова. Он несколько раз приходил ко мне, чтобы узнать, куда ты уехала. Должна сказать, не слишком любезно обращаться так со своим женихом.
 Антония поморщилась.
 – Хьюард больше мне не жених.
 – Это почему же?
 – Так, длинная история.
 – Послушай, Антония, ты точно что-то недоговариваешь. Как ты можешь быть такой скрытной со своей лучшей подругой?
 Антония поспешила успокоить Эмили:
 – Сейчас я не вправе обсуждать эту тему, но, клянусь, когда все закончится, расскажу тебе обо всем подробно.
 – Это имеет какое-то отношение к тому преступнику, Трею Девериллу, да? – Эмили подозрительно покосилась на гостью. – Кажется, его разыскивают за убийство…
 – Деверилл не преступник, – резко ответила Антония, – и, безусловно, не убийца.
 – Я так и знала! – Эмили сделала большие глаза. – Значит, он действительно имеет отношение к твоему исчезновению?
 – Пока я не могу ничего говорить.
 – Так у тебя было настоящее приключение, подобное тому, о котором ты всегда мечтала? – Улыбка, появившаяся на губах Эмили, стала еще шире.
 Антония почувствовала, что несмотря на все старания, краснеет. Она пыталась не думать о восхитительной страсти, которую испытала с Девериллом в последний месяц, и о своей все растущей уверенности, что их окончательное расставание будет мучительным. Это были темы, которые она не могла обсуждать даже с самой лучшей подругой, хотя и обязана была дать какое-то объяснение, чтобы успокоить Эмили.
 – Это приключение – лучшее из всего, о чем я когда-нибудь мечтала, но ты должна никому ни слова не говорить о своих догадках. Никому, тем более Хьюарду. Если ты это сделаешь, то последствия для меня могут быть ужасными.
 – Провалиться мне на месте. – Эмили загадочно улыбнулась, – А знаешь, у меня тоже есть секрет.
 – О чем ты?
 – За твое отвратительное поведение я тебе не скажу. – Антония не стала спорить, отлично зная, что подруга не умеет долго сердиться.
 – Ладно уж, – смягчилась Эмили. – Скоро у меня будет ребенок.
 Антония непроизвольно опустила глаза и под платьем с высокой талией увидела едва заметную округлость. На секунду ее наполнила зависть, но в. следующее мгновение она вскочила и порывисто обняла подругу.
 – Эмили, я так счастлива за тебя!
 – Я тоже, Садбери совершенно не в себе, он безумно хочет наследника, и я молюсь, чтобы это был мальчик, иначе его мать, пожалуй, сживет меня со свету. Я очень рада, что ты вернулась и составишь мне компанию, а то по утрам я что-то плоховато себя чувствую…
 Радуясь, что кризис миновал, Антония терпеливо слушала беспорядочный отчет о радостях и огорчениях начала беременности. Когда она в конце концов попрощалась и отправилась домой, ее сопровождала вооруженная охрана – четверо крепких слуг, которых для надежности Торн добавил к ее домашнему штату.
 Позже Антония по достоинству оценила их присутствие, когда лорд Хьюард подъехал к дому и пытался увидеться с ней. Ему попросту не разрешили войти, сообщив, что если он желает поговорить с мисс Мейтленд, то сможет найти ее, посетив бал-маскарад у Легмора.
 Теперь Хьюард, несомненно, сгорал от нетерпения, разыскивая ее в бальном зале, и наконец, скользнув взглядом по костюму пастушки, замер, узнав ее.
 Антония содрогнулась, радуясь лишь тому, что ей не придется оставаться наедине с ним в этот вечер – не столько потому, что она боялась Хьюарда, сколько потому, что могла выпустить из-под контроля собственные эмоции.
 Когда их взгляды встретились, Антония почувствовала, как в ней вскипает гнев. Хьюард убил ее отца, убил невинную женщину и приказал возложить вину на Деверилла. Кто знает, что он замышляет теперь…
 Однако его вину еще нужно доказать, напомнила себе Антония. Хьюард должен заплатить за свои преступления, и она не может потерпеть неудачу.
 Когда барон подошел к ней, миновав наполненный гостями зал, Антония встретила его холодной улыбкой.
 – Лорд Хьюард, приятно вас видеть.
 Ей пришлось собрать все самообладание, чтобы, обменявшись любезностями, представить барона своим новым друзьям, лорду и леди Торн и мистеру Райдеру. Хьюард тут же предложил ей поговорить наедине, но Антония согласилась только на вальс, стремясь оставаться на виду у всех. Кроме того, она отказалась оставить свою пастушескую палку, даже когда они заняли место на площадке для танцев.
 – Я скучал без вас, дорогая. – Барон искусно вел ее в танце по залу.
 – Неужели?
 – Без сомнения, это так. Ваше внезапное исчезновение очень расстроило меня. Вы, возможно, сердитесь на меня, но я не представляю, чем мог заслужить ваше неудовольствие.
 – В самом деле не представляете? – Антония насмешливо улыбнулась. – Я считала вас более сообразительным.
 – Как это понимать?
 – Очень просто. Мне стало известно об использовании вами кораблей моего отца для незаконной перевозки рабов.
 Хьюард долго молчал, очевидно, раздумывая, не попытаться ли ему отрицать свою причастность к этому делу.
 – Есть и кое-что похуже. – Теперь улыбка Антонии не предвещала ничего хорошего. – Обманув мое доверие, вы воспользовались своим положением советника, чтобы набить собственные карманы. Слава Богу, отец этого не знал, иначе вам бы несдобровать.
 – Боюсь, вы ошибаетесь, дорогая, я ничего не знаю о каких-либо нарушениях закона. Если такие отвратительные операции имели место, то за это полностью отвечает Трант…
 – Которого вы шантажировали, заставляя выполнять ваши приказания. Теперь я обязана вам сообщить, – медовым голосом объявила Антония, – что больше не хочу иметь с вами дела.
 – Неужели вы готовы разорвать нашу помолвку? – Губы Хьюарда вытянулись в тонкую линию.
 – Ну не могу же я выйти замуж сразу за двух джентльменов. Мистер Трей Деверилл просит моей руки, и я намерена принять его предложение.
 – Вы это несерьезно? – Хьюард угрюмо уставился на нее.
 – Почему же?
 – Этого человека разыскивают за убийство женщины… низких моральных правил.
 – О, об этом мне уже известно, – беззаботно ответила Антония, стараясь как можно сильнее разозлить Хьюарда, – и знаете, я не верю ни единому слову. На самом деле именно это абсурдное обвинение склонило мой выбор в пользу Деверилла. Какой может быть лучший способ убедить высшее общество, что я уверена в его невиновности, чем принять его предложение?
 Барон надолго погрузился в молчание, очевидно, стараясь подобрать подходящий ответ, и Антония подумала, что Трей был прав: самый верный способ разозлить Хьюарда и возбудить в нем ревность – это сообщить ему, что она может выйти замуж за его соперника. По всей вероятности, Хьюард отлично понимал, что в ее глазах он никогда не сможет сравниться с Девериллом, несмотря на то что обладает титулом и высоким положением в обществе.
 – Поразительное заявление, дорогая, – в конце концов, промямлил Хьюард. – И все же мои чувства к вам удерживают меня от того, чтобы высказать вам свои поздравления.
 – Вряд ли ваши чувства задеты, скорее вы сокрушаетесь по поводу потери моего состояния.
 – Позвольте оставить вашу колкость без внимания и полюбопытствовать, где же сейчас этот образец совершенства, за которого вы собираетесь выйти замуж? Полагаю, он вернулся в Лондон вместе с вами? – Взгляд Хьюарда так и впился в нее.
 – Разумеется. Правда, из-за угрозы ареста он вынужден скрываться. Финеас Кокран из личной симпатии ко мне согласился защищать Трея в суде, за что я ему очень благодарна. Надеюсь, ложные обвинения скоро будут с него сняты, поскольку адвокатскому искусству Финеаса нет равных.
 В этот момент Хьюард до боли сжал ей руку, и Антония поняла, что он вне себя от ярости.
 – Вы разочаровываете меня, дорогая. Вероятно, во всем виновато суровое испытание, которое вам пришлось перенести – я имею в виду похищение. Этот негодяй, очевидно, набил вам голову ложью.
 – Так это все ложь, лорд Хьюард?
 – Ну конечно! Я знаю, что вы достаточно здравомыслящая особа и, конечно, дадите мне возможность доказать вам это.
 – Что ж, вперед! – Антония презрительно скривила губы.
 Вальс подошел к концу, и Хьюард проводил Антонию к лорду Торну, после чего вежливо поклонившись, отошел, однако по злобному блеску в его глазах Антония поняла, что приобрела в нем безжалостного врага. И все же, глядя вслед стремительно уходившему Хьюарду, она наконец-то смогла глубоко вздохнуть в первый раз за весь вечер, довольная хотя бы тем, что выполнила свою часть плана. Теперь Девериллу предстояло выполнить свою.




 Глава 18


 Стоя в тени перед особняком барона на Бедфорд-сквер, Трей рассеянно наблюдал, как легкий туман, превращаясь в летнюю ночную прохладу, оседает на его плаще. Заслышав стук колес, он прошел дальше вдоль кованой ограды, окружавшей дом, и спрятался за кирпичным столбом.
 Украшенная гербом коляска остановилась перед особняком, и когда из нее вышел светловолосый джентльмен, облаченный в черное домино, Трей слегка улыбнулся. Хьюард вернулся с маскарада раньше времени, и из этого следовало, что Антония выполнила свою часть задания.
 Краем глаза Трей увидел двух всадников, скакавших следом, и в тусклом свете уличных фонарей узнал их. Райдер и Макки, покинув маскарад, следовали за экипажем Хьюарда, не выпуская его из виду.
 После того как барон вышел и экипаж отъехал, прошла минута, и наконец Хьюард, с раздраженным видом войдя в ворота, направился к парадному входу, поднялся по лестнице и скрылся в доме. В тот же момент к Девериллу присоединились спешившиеся Алекс Райдер и Бо Маклин.
 – Трант пришел, как обещал? – шепотом спросил Макки.
 – Да, – так же тихо ответил Трей. – Он ожидает внутри.
 Управляющий Трант так отчаянно хотел спасти себя, что с готовностью согласился выполнить все предъявленные ему требования. От него барон узнал, когда и где сможет найти Деверилла.
 – Хьюард будет кусать локти, когда выяснит, что Трант работает на нас. – Деверилл усмехнулся. – Вопрос в том, предпримет ли его милость что-нибудь сегодня же ночью или подождет до завтра, чтобы собрать своих прихвостней.
 – Полагаю, все произойдет сегодня, – протянул Райдер. – Он не станет упускать возможность напасть на тебя.
 – Очень надеюсь, что ты прав; в противном случае вас ожидает долгая и неприятная ночь.
 – Это не имеет значения, – заверил Макки. – Мы глаз не спустим с проклятого лорда.
 Через десять минут из особняка вышел управляющий Трант. Чуть задержавшись в воротах, он вытер лицо белым платком, и это означало, что Хьюард отреагировал, как и предполагалось.
 Деверилл мрачно улыбнулся в темноте, а спустя еще четверть часа коляска с гербом Хьюарда снова прогромыхала по улице и остановилась перед домом. Райдер и Макки мгновенно исчезли в тумане, чтобы взять лошадей, а Деверилл остался наблюдать. Еще через несколько секунд из дома стремглав выскочил Хьюард и, прежде чем усесться в экипаж, что-то приказал кучеру. Тот сразу же пустил лошадей рысью, но Райдер и Макки уже были наготове. Молча отсалютовав Девериллу, они двинулись по темной улице, и вскоре их поглотил туман.
 Повернувшись, Деверилл пересек площадь и подошел к ожидавшему его закрытому экипажу. Он должен был на ночь вернуться в квартиру Макки, предоставив своим товарищам-«хранителям» выполнять их работу, так что впереди ему предстояло долгое ожидание.
 Было около трех часов пополуночи, когда его друзья вошли в квартиру; на лицах их сияло торжество.
 – Наш друг барон отправился в Севен-Дайалз, и там его встретил человек со шрамом, – довольно сообщил Макки.
 – Следовательно, – Деверилл сдержанно кивнул, – ждать осталось недолго, и мы сможем предъявить обвинение Хьюарду завтра вечером.
 Встреча с Трантом в конторе адвоката была назначена на десять часов, и это время стремительно приближалось, поэтому Деверилл в полной боевой готовности ожидал в темном дворе появления своего противника. Он не сомневался, что Хьюард снова воспользуется услугами своих приспешников; вопрос заключался только в том, будет ли барон сопровождать их лично.
 Все конторы в квартале уже закрылись, и служащие давно разошлись по домам. Райдера и Макки нигде не было видно, они, по-видимому, хорошенько замаскировались. Сам двор со всех сторон ограждали здания адвокатских контор и высокие каменные стены; единственный фонарь, горевший на столбе в углу, едва освещал вымощенные плитами дорожки, вдоль которых стояли скамейки, каменные статуи и старые яблоневые деревья.
 Притаившись за искривленным деревом, Трей мог видеть вход, который ради назначенной встречи остался незапертым, и боковую калитку в стене.
 Внезапно петли калитки заскрипели, но затем звук резко прервался. Прошло довольно много времени, прежде чем петли скрипнули снова и калитка медленно открылась, впустив во двор три огромные фигуры в капюшонах, очень напоминавшие убийц несчастной Фелис.
 Деверилл почувствовал возбуждение, когда незваные гости осторожно двинулись ко входу в здание. Он был настолько зол, что с удовольствием сам расправился бы с бандитами, однако его главной целью являлся Хьюард.
 Вскоре петли калитки снова скрипнули, и появился светловолосый барон, вооруженный двумя пистолетами.
 У Трея сильнее забилось сердце, однако он сдерживал свое нетерпение до тех пор, пока Хьюард не приблизился к нему на расстояние нескольких шагов.
 – Ай-ай-ай! – Деверилл тихо присвистнул. – Не странно ли видеть вас здесь, ваша милость…
 Все четверо пришедших, вздрогнув, обернулись и напряженно уставились в темноту.
 Первым Деверилла увидел Хьюард и тут же направил оба пистолета прямо ему в грудь, после чего Трей поднял свой пистолет и вышел из-за дерева.
 – Где Трант? – требовательно спросил он у барона, хотя заранее знал ответ.
 – Управляющий Трант не придет. – С того места, где стоял Деверилл, невозможно было разглядеть выражение лица барона, но в его ответе звучала откровенная насмешка.
 – Так вы пришли вместо него? Тогда почему вы вооружены и зачем привели с собой своих бандитов?
 – Полагаю, вы и сами можете догадаться.
 – Кажется, вас встревожило Сообщение Транта о том, что вы тайно перевозили рабов?
 – Трант меня мало беспокоит. – Барон пожал плечами. – Если он выступит против меня, я легко выиграю дело.
 – Зато у меня вряд ли выиграете, – нарочито высокомерно заметил Деверилл. – Признаюсь, Хьюард, вначале я недооценил ваше коварство. Вы устроили мне хитроумную ловушку, обвинив в убийстве, и при этом рассчитывали остаться безнаказанным.
 – Ну и что?
 – А то, что вы проиграли, милорд.
 – Не думаю. – Барон крепче сжал рукоятку пистолета. – Всем известно, что это вы бежите от правосудия. Это вас, а не меня разыскивают.
 – Ничего, очень скоро я смогу доказать свою невиновность. Кстати, мадам Бруно готова подтвердить, что это вы организовали убийство девушки.
 – Подтвердить, не будучи свидетельницей?
 – Это вы убедили ее поднять по тревоге Боу-стрит еще до убийства. Тогда она солгала ради вас, и вы хорошо заплатили ей, да еще и запугали.
 – Кто поверит слову «мамочки» проституток? – Хьюард усмехнулся, и Деверилл понял, что избрал неверную тактику.
 – Мисс Мейтленд уже устала от сообщений о ваших мерзостях и расторгла помолвку с вами. Сожалею, что вы потеряли ее состояние. К тому же я настроил ее против вас точно так же, как и Транта. – Трей с удовлетворением отметил, что Хьюард вздрогнул, и тут произошло то, чего давно следовало ожидать.
 – Взять мерзавца! – рявкнул Хьюард, и три бандита осторожно двинулись вперед, пытаясь окружить Деверилла.
 К их явному удивлению, Трей и не думал сопротивляться: он с готовностью вытянул руки и позволил себя разоружить.
 – А вы трусливы, милорд, – насмешливо произнес он. – Вы послали своих головорезов убить ни в чем не повинную женщину, потому что у вас не хватило смелости сделать это самому. Вот и теперь вы опять собираетесь переложить на них грязную работу.
 Хьюард не поддался на его провокацию.
 – Довольно болтать, Деверилл, идите вперед. – Он жестом указал на вход в здание.
 – Зачем? – Трей пристально посмотрел на смертоносное оружие, нацеленное ему в грудь. – Вы собираетесь меня убить?
 – Возможно. Вы доставили мне слишком много неприятностей.
 – Тогда сначала ответьте мне на один вопрос. – Трей небрежно прислонился плечом к стволу дерева.
 – Ну если только на один. И что же вы хотите знать? – Хьюард прищурился.
 – Как умер Сэмюел Мейтленд. Ведь это вы его убили, не так ли?
 – Чушь. – Барон скривил рот в мерзкой улыбке. – Мейтленд скончался от сердечного приступа.
 – Потому что вы его отравили.
 – Довольно. – Лицо Хьюарда мгновенно окаменело. – Не доводите меня до крайности, Деверилл, и – марш к двери.
 – Как видно, вы собираетесь застрелить меня, но не здесь, а там, где выстрелы не смогут услышать.
 – Совершенно верно. – Хьюард злобно усмехнулся. – Я не могу оставлять вас в живых, иначе вы снова станете мешать мне.
 Выждав мгновение, Деверилл внезапно повернулся и бросился за яблоню, а затем в темную глубь двора; за спиной он услышал выстрел и истерический вопль Хьюарда:
 – Я же сказал вам не стрелять здесь, проклятые недоумки! Ладно, идите за ним и приведите его, да поживее, черт бы вас побрал!
 Укрывшись за каменной статуей в ожидании своих преследователей, Трей достал из кармана кинжал и стал всматриваться в темноту. Вскоре он увидел бандитов, быстро двигавшихся в его сторону. Когда один из них прошел мимо его убежища, Трей резко схватил его за руку и приставил к его горлу лезвие кинжала.
 – Молчи, если хочешь жить, – угрожающе шепнул он.
 Бандит замер на месте, и тут же стремительно появившийся из темноты Райдер сокрушительным ударом в челюсть вывел из строя другого бандита, а Макки легко справился с третьим нападающим.
 Держа кинжал наготове, Трей сорвал со своего противника капюшон и, несмотря на тусклый свет, мгновенно узнал человека со шрамом.
 Поставив бандита на колени, Деверилл передал его Макки, затем прошел через двор и снова укрылся за яблоней. Хьюард все еще оставался на расстоянии, не позволявшем выстрелить, откуда требовал немедленно сообщить ему, что происходит. Не получив ответа, он смачно выругался.
 – Мне неприятно сообщать вам, Хьюард, – громко крикнул Деверилл, желая удержать его ярость на точке кипения, – но ваши наймиты выведены из строя. Теперь вы совершенно один. Положите оружие и сдавайтесь. Со мной еще два человека, и значит, нас уже трое, а у вас только два пистолета.
 Ответом на это была тишина.
 – Ну же, барон, пора признать, что вы проиграли.
 – Позволю себе не согласиться, – неожиданно спокойно заявил Хьюард. – Игра еще не проиграна.
 В ту же секунду Трей услышал позади себя тихие шаги и почувствовал прижатую к его затылку холодную сталь. Ружье, мрачно констатировал он.
 – Все в порядке, хозяин, – появившийся из-за его спины бандит забрал у Трея пистолет, после чего послышался глухой удар и стон с той стороны, где находился Макки.
 – Этот парень тоже готов, ваша милость, – сообщил незнакомый голос.
 Деверилл молча выругался, поняв, что по крайней мере еще два наемника Хьюарда перебрались через стену, и Макки, получив удар по голове, потерял сознание. Он сделал шаг вперед, надеясь выманить Хьюарда на открытую часть двора, но ствол, приставленный к его голове, тут же угрожающе дернулся, заставив его остановиться.
 В этот момент Хьюард, пробравшись вдоль стены, неторопливо подошел к нему.
 – Я ничуть не сомневался, что вы приготовили мне ловушку. – Он с самодовольной улыбкой взглянул в лицо Деверилла. – Неужели вы думали, что я настолько глуп, что легко попадусь к вам на крючок?
 – Честно говоря, да. – Деверилл мрачно взглянул на барона. – Но как мне ни больно это признавать, я опять вас недооценил.
 Зайдя сзади, барон ткнул его в спину одним из пистолетов.
 – А теперь идите.
 – Куда?
 – К калитке. Полагаю, если вы пойдете со мной, ваши друзья не станут меня преследовать. Если они это сделают, я вас убью.
 Внезапно Трей заметил неясную фигуру, крадущуюся слева от него вдоль каменной стены. По-видимому, барон тоже увидел ее и резко приказал ему остановиться, однако Райдер уже стоял у калитки, преграждая выход.
 – Велите своему лакею отойти, Деверилл, – не допускающим возражения тоном скомандовал Хьюард.
 – Лакею? – Райдер неторопливо поднял пистолет и прицелился в барона.
 – Не советую унижать его, – оглянувшись, бросил Деверилл Хьюарду. – И предупреждаю, если вы меня застрелите, то живым отсюда не уйдете.
 – Мне это начинает надоедать, Деверилл! – прорычал барон. – Клянусь, я вас застрелю!
 – Попробуйте, ваша милость, если у вас хватит мужества сделать последний шаг.




 Глава 19


 Антония со всевозрастающей тревогой следила за происходящим. Лежа на животе у самого края крыши, она отчетливо видела внизу контуры тускло освещенного двора, но, к несчастью, ветви дерева загораживали большую его часть.
 Лорд Торн рядом с ней не выказывал никаких признаков тревоги, но она понимала, что он так же беспомощен, как и Райдер, и на таком расстоянии от его пистолетов мало пользы.
 Деверилл тоже выглядел совершенно безмятежным, и Антония проклинала его непоколебимое спокойствие. Нервы ее были натянуты до предела с тех самых пор, как Торн около двух часов назад привез ее в контору Финеаса.
 Антония осторожно бросила на Торна вопросительный взгляд, и он, молча кивнув, жестом указал на лук, который она положила возле себя. Деверилл разрешил ей взять с собой это оружие, хотя и не ожидал, что от него будет какой-то толк. Антонии пришлось выдержать настоящую битву, прежде чем он позволил ей вместе с Торном подняться на крышу, откуда она могла лучше видеть все происходящее.
 Сейчас Антония была безмерно рада, что пришла сюда: она не сомневалась, что проще поразить цель из лука, чем из пистолета. От долгого лежания у нее затекли мышцы, и она, стараясь двигаться незаметно, медленно повернулась, достала из колчана стрелу, а потом, прячась за парапетом, вставила ее в лук. Пригнувшись, она встала на колени и взглянула вниз. Открывшаяся перед ней картина заставила ее сердце сжаться от страха. Даже если бы ей удалось натянуть тетиву, шанс попасть в Хьюарда, а не в Деверилла был слишком шатким.
 В этот момент голос барона превратился в визг, и Антония поняла, что у нее не осталось выбора. Даже если Деверилл перестанет упрямиться и последует за Хьюардом, что помешает барону убить заложника сразу после того, как он окажется в безопасности?
 Сердце Антонии стучало, словно молот, так что ей даже пришлось на мгновение опустить лук. Если она промахнется, Деверилл погибнет у нее на глазах, и тогда ее сердце тоже остановится.
 Как ни странно, эта мысль успокоила Антонию, и ее руки перестали дрожать. Сделав глубокий вдох, она выпрямилась, словно специально делая из себя мишень.
 – Лорд Хьюард! – Ее голос гулко разнесся по всему пространству двора.
 Подняв голову, барон моментально оценил ситуацию и вскинул руку с пистолетом.
 В это мгновение Антония выпустила стрелу, и она, со свистом рассекая воздух, вонзилась Хьюарду в правое бедро. Барон вскрикнул от боли и рухнул бы на землю, если бы Деверилл не схватил его за руки.
 Антония слышала выстрел, но не видела, что произошло, потому что Торн заставил ее, опустившись рядом с ним, укрыться за парапетом. Она стала страстно молиться, затем, не удержавшись, осторожно выглянула из-за парапета.
 Деверилл крепко прижимал барона к земле, и теперь оба пистолета находились у него в руках. Антония хотела тут же броситься вниз по лестнице, но Торн, вытянув руку, удержал ее:
 – Подождите, мы не знаем, какие еще сюрпризы приготовил этот негодяй.
 Антония на всякий случай достала еще одну стрелу и приготовилась выстрелить, но вскоре стало ясно, что в этом нет необходимости. Быстро подбежав к Трею, Райдер взял у него пистолеты и, направив один из них в голову барона, с интересом стал разглядывать стрелу, торчавшую из его бедра.
 – Достойный выстрел, дорогая, – одобрительно кивнул Торн.
 Но Антония почти не слышала его слов: все ее чувства пришли в смятение, когда она увидела содеянное. Она только что чуть не убила человека!
 Эта мысль ошеломила Антонию. И все же она чувствовала: она так сильно любит Деверилла, что готова ради него на все.
 Решительно тряхнув головой, Антония отогнала беспокойные мысли. Сейчас не время разбираться в своих сожалениях и чувствах, какими бы глубокими они ни были. Вложив стрелу в лук, она посмотрела вниз во двор, где неожиданно появившийся из здания Хорас Линч, полицейский с Боу-стрит, помогал Макки тащить наемников Хьюарда в ближайший угол двора, Макки двигается медленно, но, по-видимому, серьезно не пострадал.
 – Думаю, теперь и мы можем без опасений присоединиться к ним. – Торн помог Антонии встать на ноги.
 Наклонившись, она взяла колчан и, перекинув ремень через плечо, последовала за Торном по узкой лестнице во двор, где ей сразу ударил в нос резкий запах пороха. Обернувшись, она увидела, что Хьюард сидит у стены и стонет от боли.
 – Позвольте поблагодарить вас, мисс Мейтленд. – Деверилл взглядом указал на ее лук.
 – Ну погоди, мерзавка! – Услышав ее имя, Хьюард вскинул голову и злобно посмотрел на Антонию. – Ты еще ответишь за мою рану!
 – Да, я выстрелила в вас, – спокойно подтвердила Антония, – но вы сами не оставили мне выбора.
 – Вам еще повезло, Хьюард, что стрела не попала в другую жизненно важную часть вашего тела, – холодно заметил Деверилл. – Так что вы, к великому сожалению, останетесь жить.
 – Будьте вы прокляты! – завопил барон. – Мне нужен хирург! Немедленно!
 – Не надо так спешить, Хьюард, нам еще предстоит уладить кое-какие дела.
 Выругавшись, барон стиснул зубы и молча наблюдал за тем, как Деверилл, удалив стрелу, перевязывает его рану.
 – Это на некоторое время остановит кровь и позволит нам покончить с нашим незавершенным делом.
 – Что еще за дело? – прерывисто дыша, спросил Хьюард.
 – О, сущий пустяк – ваше признание. Прошу вас, посмотрите вверх на те окна в конце двора. – Деверилл указал на темные окна третьего этажа. – У нас есть свидетели нашей встречи, ваша милость. Вы их не видите, но несколько человек внимательно наблюдают оттуда за вами.
 – Негодяи! – Хьюард был в ярости. – Так вы специально все это устроили!
 – Ну разумеется. – Деверилл чуть усмехнулся. – Я только не учел, что у вас могут быть помощники. И все же вы должны по достоинству оценить мой план. Мне стоило огромного труда организовать это представление, и я уверен, вы не остались разочарованным. – Он вежливо указал рукой на входную дверь, около которой появились люди с фонарями. – Не присоединитесь ли к нам, леди и джентльмены?
 Щурясь от яркого света, Хьюард затравленно смотрел на неожидаемых зрителей.
 – Полагаю, вы знакомы с мистером Финеасом Кокраном, – Деверилл кивком указал на адвоката, – так же как и с лордами Уиттингтоном и Рейнуортом. Я попросил лорда Рейнуорта присутствовать в качестве беспристрастного наблюдателя. Мадам Нэн Бруно присутствует здесь от имени своей убитой девушки Фелис Педигрю. Другая леди – это миссис Долли Пик, экономка мисс Мейтленд, она тоже готова выдвинуть против вас обвинение. – Трей холодно усмехнулся. – Вы пытались укрыться в тени, барон, но я хочу, чтобы улики были представлены в открытую – так вы не сможете манипулировать ими в собственных интересах. – Он взглянул через двор туда, где Макки и полицейский охраняли пятерых связанных бандитов. – Возможно, вы помните Хораса Линча, агента с Боу-стрит, – он совсем недавно пытался арестовать меня за убийство, которого я не совершал. Мистер Линч, мистер Маклин, вас не затруднит привести сюда пленников?
 Барон мрачно смотрел на Деверилла, не обращая никакого внимания на пятерых бандитов, которых тут же подвели к нему.
 – Парень со шрамом – тот самый негодяй, который напал на меня и убил мою спутницу. – Трей прищурился. – В прошлом году вы также нанимали его выполнять для вас грязные поручения, что согласилась засвидетельствовать мадам Бруно. Может, вы соблаговолите представить собственную версию событий той ночи, милорд?
 – Я не стану отвечать вам! – буркнул Хьюард.
 – Тогда, вероятно, нам стоит обратиться непосредственно к преступникам.
 В этот момент высокий, безукоризненно выглядящий заместитель министра иностранных дел лорд Уиттингтон шагнул вперед, очевидно, решив взять дело в свои руки.
 – Эй вы там, вы можете что-то сказать в свое оправдание? – требовательно спросил он. – Действительно ли лорд Хьюард нанял вас, чтобы совершить убийство?
 Человек со шрамом упрямо молчал, его партнеры также смотрели в землю.
 – Полагаю, кто-нибудь из вас все же заговорит и избавит себя от виселицы. Отвечайте, кто из вас убил молодую женщину!
 – Милорд, – вежливо проговорил Макки, – нельзя ли мне немного пошептаться с этими господами? – Наклонившись ближе к бандитам, он стал что-то тихо втолковывать им.
 Наконец после долгого молчания вперед выступил самый маленький из пятерых.
 – Милорды, этот господин действительно нанял нас для совершения убийства, а потом устроил все так, чтобы другой господин оказался в ловушке.
 Остальные злодеи протестующе заворчали, но лорд Уиттингтон, властно подняв руку, заставил их замолчать.
 – Кто вы? – Негромко спросил он.
 – Бен Стаббз, ваша честь. А парень со шрамом известен всем как Шакал. Тот, что рядом с ним, Кейтер. – Он неожиданно поднял локоть и вытер грязным рукавом выкатившуюся из глаза слезу. – Послушайте, я не убивал ту девчонку, это Кейтер.
 – Закрой свою поганую пасть! – Мужчина, которого первый бандит назвал Кейтером, бросился на Стаббза головой вперед, потому что руки у него были связаны за спиной.
 Макки и Линчу пришлось растащить драчунов, Кейтера бросили на землю лицом вниз, но он и лежа продолжал отвратительно ругаться и делал это до тех пор, пока Макки не заткнул ему рот.
 – Милорд, если позволите… – осторожно проговорил Финеас Кокран. – Быть может, сейчас как раз время разобраться в деле и снять обвинения с мистера Деверилла?
 – Да, разумеется. – Лорд Уиттингтон кивнул.
 – Мистер Линч? – обратился адвокат к полицейскому. – Согласитесь, признание этого человека подтверждает заявление, которое вы слышали ранее от мадам Бруно. Вы готовы признать все доводы против моего клиента, мистера Деверилла, ложными?
 – Да, сэр. – Линч в задумчивости потер подбородок. – Когда я в ту ночь прибыл на место, улики указывали на мистера Деверилла: кровь у него на руках и утверждение мадам Бруно, что девушку убил он. К тому же он сбежал, когда я пытался сопроводить его на Боу-стрит. Теперь, когда мадам Бруно изменила свои показания, я склонен поверить версии мистера Деверилла и согласиться с тем, что он ни в чем не виновен.
 – Благодарю, мистер Линч. – Адвокат едва заметно улыбнулся. – Полагаю, закон также снимет обвинения с мистера Деверилла?
 – Да, сэр. – Полицейский кивнул. – На основании того, что я увидел и услышал сегодня вечером, это будет сделано немедленно.
 Только тут Деверилл почувствовал облегчение. Встретившись взглядом с Антонией, он понял, что она также разделяет его чувства. В глазах ее стояли слезы, она прижимала руку к губам, словно старалась не закричать от радости.
 – Итак, что вы намерены предпринять теперь, мистер Линч? – поинтересовался Деверилл.
 – Разумеется, арестовать лорда Хьюарда за подготовку убийства Фелис Педигрю.
 – Но это же просто домыслы! – Барон сжал кулаки, его лицо покраснело от злости. – Деверилл подкупил этих негодяев, чтобы они оболгали меня!
 – Позволю себе не согласиться с вами, милорд, – усмехнулся Кокран. – Против вас существуют неопровержимые улики. Учитывая имеющиеся свидетельства, я нисколько не сомневаюсь, что палата лордов обвинит вас в организации убийства.
 – Я уже достаточно услышал, – грустно покачав головой, вступил в разговор седовласый граф Рейнуорт. – Никогда бы этому не поверил, Хьюард, если бы не присутствовал здесь сегодня вечером, но теперь бессмысленно отрицать, что это вы виновник убийства. Своими бесчестными поступками вы опозорили всех нас.
 Хьюард с ненавистью смотрел на обступивших его людей. Если раньше он был красным от злости, то теперь его лицо мгновенно побледнело. Мнение Рейнуорта как пэра могло стать решающим. Даже если обвинения в преступлениях не удастся доказать в суде, барон будет навсегда отвергнут обществом, а слухи об убийстве станут преследовать его повсюду. Единственное, что ему оставалось, это уехать из Англии на континент и прожить остаток жизни в забвении.
 – Подозреваю, Хьюард, что сейчас вы чувствуете себя как крыса, попавшая в капкан, – холодно заметил Деверилл, – но обсуждение ваших преступлений еще не закончено. Против вас выступают и другие свидетели. – Он медленно огляделся. – Мистер Битон здесь?
 – Здесь, сэр. – Невысокий седой человек шагнул вперед и поправил очки.
 – Спасибо, что пришли, мистер Битон. – Трей откашлялся. – Милорды, перед вами аптекарь, который в день смерти Сэмюела Мейтленда продал белладонну врачу барона. Для тех, кто не знает: белладонна – это растительный яд, способный вызвать сердечный приступ. Именно так умер Сэмюел Мейтленд. – Трей впился взглядом в Хьюарда. – Мы не стали допрашивать врача, чтобы не вызвать у вас подозрений, но, я думаю, под давлением улик он подтвердит, что действительно снабдил вас ядом.
 Барон упрямо молчал, в его глазах пылала ненависть.
 – Миссис Пик? – Деверилл снова огляделся.
 – Да, мистер Деверилл. – Плотная краснощекая экономка подошла ближе.
 – Прошу вас, расскажите нам, как умер Сэмюел Мейтленд. Это случилось сразу после того, как лорд Хьюард нанес ему визит, верно?
 – Именно так, сэр. – Пожилая женщина поджала губы. – Его милость пришел к мистеру Мейтленду в середине дня и принес бутылку бренди. Он сказал, что сделал это в знак примирения.
 – Но почему им нужно было мириться? Разве они были в ссоре?
 – В некотором смысле да. Накануне лорд Хьюард и хозяин бурно спорили. Я подавала им чай и слышала почти все.
 – И что же вам особенно запомнилось?
 – Разговор о помолвке мисс Мейтленд с лордом Хьюардом. Хозяин сказал, что скорее выдаст дочь за трубочиста, чем за беспринципного человека.
 – Но почему он посчитал Хьюарда беспринципным человеком?
 – Он узнал, что корабли лорда Хьюарда перевозят рабов, и из-за этого пришел в ярость.
 – А что стало с бутылкой бренди, миссис Пик?
 – Она исчезла на следующий день, после того как лорд Хьюард явился выразить соболезнования по случаю внезапной смерти мистера Мейтленда. Заметив исчезновение бутылки, я и стала подозревать, что его милость унес ее, чтобы скрыть улику.
 – Это так, Хьюард? Признавайтесь, вам все равно уже нечего терять. – Трей посмотрел на барона, но получил в ответ лишь злобный взгляд. – Хотите услышать мои предположения о том, что произошло? Узнав, что вы, нарушая закон, занимаетесь перевозкой рабов, Мейтленд расторг помолвку, а вы, не желая, чтобы состояние его дочери уплыло у вас из рук, на следующий день вернулись с бутылкой отравленного бренди. Мейтленд отказался принять ваши извинения, но это уже не имело значения, так как он выпил бокал вашего бренди, что привело его к немедленной смерти. А потом вы сумели убрать вещественное доказательство.
 Услышав объяснение Деверилла, Антония больше не могла молчать.
 – Неужели это правда? – Ее гневу не было предела. – Вы в самом деле отравили моего отца, Хьюард?
 – Разумеется, нет! Это все ложь, слово дворянина.
 – Такая же ложь, как и то, что вы приказали убить бедную неповинную женщину? – Антония с трудом сдерживалась. – Теперь нам всем известно, чего стоит ваше слово, лорд Хьюард. Вы надеялись, что, когда мой отец умрет, никто не помешает вам жениться на мне. И что вы собирались сделать со мной после того, как я вышла бы за вас? Может, так же убили бы? Отвечайте, черт побери!
 Барон молчал, крепко сжав зубы. Неожиданно взгляд Трея упал на лук Антонии.
 – Я, кажется, знаю, как убедить его. Дорогая, сколько стрел вы взяли с собой?
 – Достаточно. – Она приподняла лук, чтобы был виден висящий у нее сбоку полный колчан.
 – Тогда, может быть, мы развяжем его милости язык, простреливая ему конечности одну за другой?
 Барон нервно дернулся, но не произнес ни слова.
 – Вы уже познакомились с искусством вашей бывшей невесты, – снова заговорил Трей. – Советую вам сказать правду, пока ей не пришлось снова продемонстрировать его.
 Лицо Хьюарда перекосилось от страха, однако он упрямо продолжал молчать.
 Трей оглянулся на Антонию.
 – Что ж, пожалуй, можете прострелить ему левую ногу.
 – Нет! – завопил Хьюард, увидев, что Антония угрожающе подняла лук. – Будьте вы прокляты!
 – Так что произошло между вами и Сэмюелом Мейтлендом? – как ни в чем не бывало спросил Трей.
 – Этот старый дурак расторг нашу помолвку, как и сказала служанка…
 – И поэтому вы пришли на следующий день, чтобы его отравить?
 – Да. – Хьюард невольно поморщился.
 – Но почему? – с болью выкрикнула Антония. – Что он сделал вам, кроме того, что всегда был вашим другом?
 – Он заявил, что я недостоин вас. – Глаза Хьюарда негодующе сверкнули. – Мой титул имеет семисотлетнюю историю, и когда меня стыдит неотесанный выскочка, торгаш…
 Ослепленная гневом, Антония натянула тетиву. В этот момент она с удовольствием выпотрошила бы его и четвертовала! Изо всех сил оттянув тетиву лука, она прицелилась в сердце негодяя…
 Непроизвольно съежившись, барон вскинул руки в тщетном стремлении защититься от смертельной угрозы.
 – Уберите ее от меня! Немедленно!
 – Не трать стрелу, он ее не стоит, – в напряженной тишине тихо произнес Трей. – Обещаю, этот мерзавец получит все, что ему причитается.
 – Нет, этого недостаточно.
 – Убив его, вы получите лишь временное удовлетворение, но пэры вам этого не простят, и вы вряд ли найдете для себя мужа среди аристократов. Вы ведь помните, чего хотел для вас отец? – Деверилл ласково коснулся ее плеча, и Антония, вздрогнув, опустила лук. Затем она круто повернулась и стремительно зашагала прочь, изо всех сил стараясь не разрыдаться. За спиной она слышала обрывки разговора, во время которого собравшиеся обсуждали, как поступить с Хьюардом и его пятью наемниками. Хорас Линч хотел немедленно взять их под стражу, однако он сомневался, одобрит ли начальство немедленное заточение барона в тюрьму.
 – Мне необходимо, чтобы мадам Бруно и мистер Деверилл поехали со мной на Боу-стрит, – заявил Линч. – Было бы еще лучше, если бы нас сопровождали лорд Уиттингтон и мистер Кокран, потому что придется поднять с постели судью и убедить его подписать ордер на заключение в тюрьму лорда Хьюарда. В противном случае мне придется подождать до утра.
 – Пожалуй, лучше покончить с этим прямо сейчас, – решительно произнес Уиттингтон. – После такого волнения я все равно не смогу уснуть.
 – А как быть с мисс Мейтленд? – поинтересовался Трей. – Она достаточно пережила за эту ночь.
 – Они с миссис Пик могут уехать домой, как и аптекарь мистер Битон, – ответил полицейский, – но позже мне придется задать им несколько вопросов.
 – Если никто не возражает, я готов отвезти дам, – предложил Торн.
 – А мистер Райдер и я в целости и сохранности доставим наших голубчиков на Боу-стрит, – присоединился к разговору Макки.
 – Прекрасно, сэр, – кивнул Линч, – с удовольствием приму вашу помощь.
 Сопровождая бандитов, Макки и Райдер вышли со двора через калитку и исчезли в темноте переулка; за ними последовали лорд Уиттингтон и полицейский Линч, ведя перед собой прихрамывающего лорда Хьюарда. Последними ушли Финеас Кокран и аптекарь, оставив Деверилла, Торна и графа Рейнуорта обсуждать происшедшее.
 Обычно надменный и утонченный Рейнуортна этот раз выглядел угрюмым и подавленным.
 – Приношу вам свои искренние извинения, мистер Деверилл, я слишком опрометчиво поверил грязным россказням о вас и записал вас в убийцы. Теперь я непременно расскажу леди Рейнуорт о том, что здесь произошло, и можете не сомневаться, она передаст это всем знакомым.
 – Не сомневаюсь, что это наголову разобьет всех моих недоброжелателей, – слегка улыбнулся Деверилл.
 Рейнуорт, похлопав его по руке, откланялся и ушел.
 – Уверен, тебе хотелось бы провести несколько минут наедине с мисс Мейтленд, – предположил Торн, заметив, что Трей оглядывается в поисках Антонии, – так что мы пока подождем вас в экипаже, верно, миссис Пик?
 – Да, конечно, милорд. – Экономка согласно кивнула и вместе с Торном вышла со двора, после чего Деверилл подошел к Антонии.
 – Пожалуй, я лучше конфискую это, – он осторожно взял из ее ослабевших рук лук, – пока ты кого-нибудь не застрелила.
 Антония все еще дрожала.
 – Я просто не могла не выстрелить. Он мог тебя убить, как ты не понимаешь! – попыталась она оправдаться.
 – К счастью, ты, моя храбрая амазонка, меня спасла, – нежно улыбнулся Деверилл. – К тому же тебе необходимо было услышать признание Хьюарда.
 Понимая, что Деверилл прав, Антония кивнула, и тут же слезы снова обожгли ей глаза.
 – Теперь это преступление будет преследовать меня всю жизнь, – прошептала она. – Хьюард убил моего отца, а отец у меня один.
 – Понимаю, дорогая. – Трей привлек ее к себе и крепко обнял. – Но теперь он за это заплатит. Всего через пару часов негодяя отправят в Ньюгейтскую тюрьму.
 Наконец Антонии удалось подавить рыдания и взять себя в руки, но она так и продолжала стоять, уткнувшись лицом в куртку Деверилла.
 – Думаю, я должна поблагодарить тебя за то, что ты заставил меня увидеть истинное лицо этого злодея. Если бы не ты, я вышла бы за него замуж. О Господи, – Антония вздрогнула, – что было бы, если бы я обвенчалась с ним? Кажется, ты спас меня от участи, которая страшнее смерти.
 – Значит, теперь мы квиты, так как сегодня вечером ты спасла мне жизнь. Однако теперь тебе предстоит выбрать нового кандидата в супруги. Надеюсь, твой следующий жених окажется более достойным.
 Отстранившись, Антония удивленно взглянула на Трея. Как он может в такой момент говорить о ее будущем замужестве! И вдруг она поняла: он с ней прощается. Теперь, когда его невиновность доказана и убийца ее отца найден, он считает, что больше ей не нужен. Опасность и неопределенность остались позади, как и их страсть.
 Жестокая боль пронзила сердце Антонии, боль, которая только усилилась, когда Деверилл большим пальцем стер с ее щеки слезу.
 – Поезжай домой и немного поспи, – ласково произнес он.
 Ей хотелось воспротивиться, хотелось кричать, молить его изменить решение, рассказать ему о своем ошеломляющем открытии. Теперь она знала, что всем сердцем любит его. Но как она могла что-то объяснить Девериллу – ведь он только что избежал смерти. Наверное, сейчас для нее лучше всего остаться наедине со своими мыслями, чтобы решить, как быть дальше с ее открытием.
 Молча кивнув, Антония позволила Девериллу проводить ее по темному переулку к парадному входу в здание. На улице он, наклонившись, запечатлел у нее на лбу невинный поцелуй, а затем помог сесть в коляску Торна.
 Радуясь, что фонари экипажа не зажжены и внутри темно, Антония бессильно откинулась на мягкие кожаные подушки. После волнений последних часов она внезапно почувствовала себя усталой и опустошенной.
 Видимо, поняв ее состояние, миссис Пик похлопала Антонию по плечу и сунула ей в руку носовой платок.
 – Кружка горячего молока – вот что вам необходимо, дорогая, – сочувственно сказала она.
 – Это было бы чудесно. – Антония невольно улыбнулась, потом отвернулась к окну экипажа. Сейчас ей больше всего хотелось поскорее оказаться в тишине собственного дома, где она могла оплакивать потерю отца и грустить о том, что навсегда потеряла Деверилла.
 Вспомнив легкий поцелуй, который только что получила от него, Антония прикусила губу. Что ж, он свободный человек и волен уйти из ее жизни, не оборачиваясь назад.
 И тут же Антония напомнила себе, что она тоже свободный человек и вправе искать себе мужа среди аристократов – именно этого всегда хотел для нее отец. Вот только теперь ей вовсе не хотелось выходить замуж за аристократа. Ей был нужен только Деверилл, хотя, возможно, она слишком поздно это поняла.




 Глава 20


 Вернувшись домой, Антония отдала лук и колчан со стрелами дворецкому, однако от предложенного миссис Пик молока решила отказаться.
 – Если вы не против, я сразу пойду спать. – Кивнув миссис Пик, она направилась к лестнице.
 – Конечно, дорогая, – с сочувствием прокудахтала миссис Пик. – На вас лица нет после всех треволнений этих последних дней. Честно говоря, я и сама хотела бы поскорее добраться до кровати.
 – Миссис Пик… – внезапно остановившись, Антония коснулась руки экономки, – не знаю, как и благодарить вас за все, что вы сделали для меня. Если бы не вы, я бы никогда не узнала о причине смерти отца и сейчас была бы женой лорда Хьюарда.
 – Боже упаси! – Миссис Пик содрогнулась. – И думать не хочу, что этот страшный человек сделал бы с вами. К счастью, теперь он получит по заслугам, и все благодаря мистеру Девериллу.
 – Тут вы совершенно правы, – горячо согласилась Антония и повернулась к широкой лестнице. – Что ж, спокойной ночи.
 – Спокойной ночи, дорогая, – отозвалась миссис Пик и тут же нерешительно кашлянула. – Мисс Антония? Это, конечно, не мое дело, но я надеюсь, что теперь, когда вы больше не помолвлены… Я хочу сказать, ваш отец был высокого мнения о мистере Деверилле, вы это отлично знаете. Да и для меня было бы большой честью называть его хозяином.
 Антония с трудом улыбнулась.
 – Полагаю, теперь, когда мистер Деверилл спас меня и его совесть чиста, он вскоре покинет Англию.
 – Что ж, мне искренне жаль, – грустно призналась миссис Пик.
 «А уж как мне жаль», – подумала Антония и, взяв светильник, медленно пошла вверх по лестнице. Вокруг стояла тишина; в этот поздний час остальные слуги уже, несомненно, спали, а мисс Тоттл, которая обычно дожидалась возвращения Антонии с вечерних мероприятий, еще не прибыла из Корнуолла.
 Поднявшись по лестнице, Антония направилась к спальне, но, внезапно передумав, вошла в портретную галерею. Поставив светильник, она села в кресло перед портретами родителей – точно так же, как это делал отец на протяжении многих лет.
 Глядя на портрет Сэмюела Мейтленда, Антония почувствовала, как у нее в груди разрастается огромный, мешающий дышать комок. Ее не слишком утешало, что убийца наказан; она безумно скучала по отцу, и ей очень его не хватало.
 – Мне так грустно, папа, – прошептала Антония, и ее глаза наполнились слезами. – Увы, нас обоих обманула благородная аристократическая внешность Хьюарда.
 Осознав, что разговаривает с отцом точно так же, как он разговаривал со своей любимой женой, она неловко усмехнулась, и слезы потоком хлынули из ее глаз. Потом она долго сидела, выпрямившись и прижав к глазам платок, который дала ей миссис Пик, и наконец произнесла:
 – Нам нужно очень серьезно поговорить, папа. – Некоторое время она молчала, словно собираясь с силами, затем продолжила:
 – Я знаю, чего ты для меня хотел, но я не могу этого сделать. Я не могу выйти замуж за дворянина.
 Портретист хорошо передал черты Сэмюела Мейтленда – его огненно-рыжие волосы, румяное лицо, непокорный характер, – но Антония должна была призвать на помощь память, чтобы мысленно услышать раскатистый голос и акцент, выдававший его простонародные корни. И тут же она ясно представила себе его возмущенную реакцию на ее заявление: «Что это значит, девочка, и почему ты не можешь выполнить мою волю?»
 – Поверь, это была бы непоправимая ошибка. Я буду безмерно несчастна в браке по расчету, потому что… потому что я влюблена.
 Ей показалось, что отец неодобрительно нахмурился, и Антония, комкая в пальцах платок, попыталась объяснить:
 – Я понимаю, почему ты мечтал для меня о браке с аристократом, но жизнь слишком коротка, чтобы отказываться от своей мечты. – Она невольно сглотнула. – Вы с мамой ушли раньше времени, и Деверилла тоже сегодня могли убить, но только с ним я почувствовала себя по-настоящему живой впервые за свою жизнь. Возможно, это звучит глупо, но я не могу отказаться от него. Если бы ты знал, если бы ты только знал…
 Закрыв глаза, Антония вспомнила ужас, наполнивший ее сердце, когда Девериллу грозила смерть. Тогда она поняла, что напрасно обманывает себя – она любит его, любит страстно, всей душой. Именно такое чувство связывало ее родителей, это было то же желание, та же радость.
 Открыв глаза, Антония снова посмотрела на портрет отца.
 – Я хочу, чтобы у меня было то же, что и у вас с мамой, – замечательный брак, несмотря на то что ты простого происхождения, а она благородная леди. Я хочу такого же счастья, которое вы нашли для себя. У Трея нет титула, но он настоящий джентльмен, и, несмотря на то что семья его отвергла, она оказала на него сильное влияние.
 В комнате по-прежнему царила тишина.
 – Мне жаль, что я тебя расстроила, – тихо добавила Антония, – и я искренне сожалею. Но будь ты сейчас здесь, ты бы понял, что благополучный брак с аристократом не так важен, как любовь и счастье. Я уверена, что со временем мне удалось бы убедить тебя окончательно изменить свое мнение об аристократах. По словам миссис Пик, ты сказал, что скорее выдашь меня замуж за трубочиста, чем за беспринципного человека. У Деверилла есть принципы, он самый лучший, самый честный, самый замечательный человек из всех, кого я знаю.
 На этот раз молчание портрета не смутило Антонию, она слегка улыбнулась, чувствуя, как в ней все больше нарастает уверенность, что она имеет право нарушить торжественную клятву, когда-то данную отцу.
 – Не думаю, что ты захотел бы поставить мое обещание выше моего счастья. Ты не потребовал бы от меня жертвы, если бы узнал, что я чувствую.
 Теперь Антония твердо знала, что не будет счастлива ни с кем, кроме Деверилла. Однако она совсем не была уверена в том, что Трей может питать к ней такие же чувства.
 – Я даже не знаю, могу ли вообще завоевать его любовь, но, во всяком случае, не готова положить конец нашим отношениям, не попытавшись этого сделать.
 Антония хотела, чтобы ее мужем стал Деверилл, и никто другой, она всей душой мечтала об этом. Это означало, что, если у нее ничего не получится, она никогда не выйдет замуж; и все-таки существовал шанс убедить Трея жениться на ней, даже если он не сможет ее полюбить.
 – Деверилла не привлекает ни любовь, ни брак, он ясно дал это понять. Свою жизнь он посвятил делу «хранителей» и не допустит, чтобы ему что-то помешало. Но меня это не остановит. – Встав, Антония подошла к портрету и нежно коснулась его пальцами. – Я только хочу, папа, чтобы ты понял. Не знаю, слышишь ли ты, но если слышишь… мне хотелось бы, чтобы ты меня благословил.
 Антония еще раз промокнула глаза, потом повернулась, взяла светильник и, выйдя из галереи, отправилась к себе в спальню.
 Готовясь ко сну, она мысленно вернулась назад, в Корнуолл. Тогда Изабелла сказала ей: чтобы завоевать сердце искателя приключений, она должна быть такой же смелой, дерзкой и отчаянной. Теперь пришла пора доказать это.
 Летняя ночь выдалась теплой, и Антония оставила окно открытым. Надев ночную сорочку, она задула свечу и, забравшись в постель, накрылась простыней. Несмотря на усталость, она долго лежала, широко раскрыв глаза – беспокойные мысли не давали ей уснуть.
 Антонии хотелось, чтобы Деверилл восхищался ею, уважал ее – так же как когда-то искренне восхищался ее отцом и уважал его. И ей отчаянно нужна была его любовь. Вот только как завоевать ее? Как? Где лежит путь к его сердцу? Возможно, следует дать понять Девериллу, что она полностью поддерживает его дело – дело «хранителей» – и как жена сможет стать ему настоящей помощницей. Если он посвятил свою жизнь служению другим, она сделает то же самое.
 Разумеется, Антония не собиралась официально вступать в ряды «хранителей» – для этого у нее не было ни воли, ни мастерства, но она могла внести свой вклад в их дело и занять место отца, который, несомненно, одобрил бы ее решение.
 Она непременно напишет сэру Гавейну, а еще лучше – навестит Кирену. Если Деверилл уедет из Англии домой, то это будет обоснованный предлог последовать за ним. А если ничего из этого ей не удастся, то она всегда может нанять Деверилла на службу для защиты кораблей Мейтленда – положение наследницы все же имеет свои преимущества. Утром она обязательно нанесет визит Финеасу Кокрану и точно узнает свои возможности…
 Однако этот план не должен быть единственным, ей нужно иметь что-то еще, чем можно завоевать сердце Деверилла.
 Пожалуй, решила Антония со вновь пробудившимся оптимизмом, второе, что она сделает утром, это навестит свою подругу Эмили, чтобы попросить у нее совета. Она не сомневалась, что Эмили более сведуща в сердечных делах и, безусловно, лучше знает, как заставить мужчину отдать свое сердце.
 Антония глубоко вздохнула, чувствуя себя так, словно готовилась к сражению. Деверилл уже познакомился с ее умением обольщать, но на этот раз ставки были намного выше. Антонии нужна была не только его страсть – ей нужно было его сердце.
 Так или иначе, она добьется, чтобы он ее полюбил. Возможно, Деверилл считает, что выполнил свой долг перед ней, но он еще не до конца знает ее – вернее, совсем не знает.
 Впервые за много дней у Антонии стало легче на душе, и она, удобно устроившись на подушках и закрыв глаза, погрузилась в сон.
 На следующее утро Трей проснулся поздно, так как у него была долгая ночь на Боу-стрит. Он препроводил барона Хьюарда в Ньюгейт, потом удостоверился, что все обвинения с его доброго имени окончательно сняты, и только перед рассветом вернулся в квартиру Макки.
 Проснувшись около полудня, он некоторое время просто лежал, радуясь жизни. В первый раз за несколько недель Трей чувствовал себя свободным человеком – свободным выбирать, свободным определять свое будущее. И он точно знал, чего хочет: Антонию.
 Разумеется, он не мог нарушить данную себе клятву, не мог отказаться от своей миссии, и возможно, его назначение никогда не будет до конца исполнено, но он также не мог потерять Антонию. Она была для него дороже всех несметных сокровищ, дороже, чем сама жизнь. Трей больше не мог отрицать правду: он истосковался по жизни, которой управляют не только долг и самопожертвование, но и любовь, тепло, радость…
 Он живо представил себе Антонию, носящую его ребенка, увидел ее ясные глаза, полные нежности и любви, и от этой картины у него сжалось сердце. Независимо от того, будут у них дети или нет, он хотел прожить жизнь с Антонией – и возможно, теперь ему это удастся.
 Деверилл закрыл глаза, чувствуя, как внутри его расцветает надежда. Конечно, первое, что ему придется сделать, это убедить ее обвенчаться с ним. А потом? Потом он сделает все возможное и невозможное, чтобы завоевать ее любовь.
 Готовясь нанести визит Антонии, Деверилл решил побриться, когда к нему явился неожиданный посетитель – Финеас Кокран.
 Камердинер Макки, узнав адвоката, попросил его подождать в гостиной, и Деверилл, закончив одеваться, вышел к гостю.
 Хотя Кокран выглядел усталым, его манера поведения ничуть не изменилась. Сердечно поздоровавшись и пожав Девериллу руку, адвокат выразил удовлетворение тем, что прошлым вечером все сложилось исключительно удачно.
 – Уверен, вас интересует цель моего визита, – он заговорщицки подмигнул, – поэтому я перейду прямо кделу. Я здесь по поручению своего клиента, мисс Мейтленд.
 – Да, и что же?
 – Мисс Мейтленд хочет выразить вам свою признательность за то, что вы для нее сделали, и отблагодарить вас, сэр. Она намерена передать вам контрольный пакет акций «Мейтленд шиппинг» – половину плюс одна акция.
 Деверилл замер. Он мог ожидать от Антонии чего угодно, только не этого.
 – Не замечаю особой радости. – Кокран пристально посмотрел на Трея.
 – Радости? С какой стати? Вы прекрасно понимаете, что я не смогу принять такой щедрый подарок. К тому же я не хочу и не ожидаю благодарности от мисс Мейтленд.
 – Это не только благодарность, уверяю вас. Моя доверительница убеждена, что ее отец хотел бы, чтобы именно вы управляли его империей.
 Деверилл стиснул зубы. Ему не нужна была проклятая корабельная империя – ему нужна сама Антония!
 – Благодарю вас за визит, мистер Кокран. Думаю, я должен переговорить с мисс Мейтленд, прежде чем дать делу дальнейший ход.
 Не успел Кокран уйти, как к Девериллу пожаловал еще более неожиданный визитер – Эмили, леди Садбери.
 Юная графиня протянула Девериллу руку для поцелуя и очаровательно улыбнулась ему.
 – Я знаю, это непристойно – явиться в квартиру холостяка без сопровождения, но моя служанка ждет меня в коридоре, и я всего на минуту. Понимаете, я беспокоюсь об Антонии.
 – Могу я быть столь дерзким, чтобы спросить: почему? – поинтересовался Деверилл, удивленно подняв бровь.
 – Видите ли, она размышляет, не принять ли ей предложение бывшего ухажера, лорда Фентона, а по-моему, для нее это будет в высшей степени неподходящий брак. Фентон – маркиз и наследник графа, это правда, и он обладает совершенной байроновской красотой. Но он самодовольный пижон без единой мысли в голове. Ясно, что его интересует только состояние Антонии, но даже это было бы не так прискорбно, принимая во внимание древность и знаменитость его титула, если бы не полная уверенность, что его тупые остроты сведут Антонию с ума через две недели после замужества.
 Деверилл невольно поморщился. Разумеется, он знал Фентона, но ему показалось странным, что леди Садбери пришла со своими опасениями именно к нему.
 – Почему вы рассказываете все это мне, миледи?
 – Потому что хочу, чтобы вы не позволили ей погубить свою жизнь! Прошу вас, мистер Деверилл, сделайте что-нибудь, кроме вас, больше мне надеяться не на кого.
 – И что же, по-вашему, я должен сделать?
 – Не знаю! Вы слывете человеком изобретательным и предприимчивым, так проявите же свою изобретательность! Я совершенно уверена, что вы придумаете какой-нибудь план. Кстати, можете начать прямо сегодня: в пять Антония отправляется на прогулку в парк с лордом Фентоном, и у вас есть отличная возможность вмешаться.
 Чувствуя, что у него начинает кружиться голова, Трей отвернулся к окну, сквозь которое вливался поток теплого золотистого солнечного света.
 – Не провожайте меня, дорогой друг, – с явно преувеличенной любезностью сказала леди Садбери и неторопливо покинула комнату, оставив Трея стоять у окна с мрачным выражением на лице.
 Первым его побуждением было свернуть Антонии ее стройную шейку за еще один дурацкий выбор жениха; вторым – снова похитить ее, чтобы она не могла выполнить задуманное. Что ж, не одним, так другим способом он не позволит строптивице выйти за этого титулованного франта – и вообще ни за кого другого, кроме него самого.
 Несмотря на то что большая часть высшего общества покинула Лондон и на лето перебралась в свои загородные имения, в пять вечера Гайд-парк все еще оставался местом, где можно было на других посмотреть и себя показать. В этот приятный летний день он был забит элегантными экипажами, всадниками и пешеходами. Вся эта компания время от времени останавливалась, чтобы покрасоваться, обменяться любезностями и посплетничать.
 Расположившись в ярко-желтом, с высоким сиденьем фаэтоне лорда Фентона, Антония героически терпела бессмысленную болтовню маркиза, с трудом сдерживаясь, чтобы не сказать какую-нибудь грубость. Никогда еще она не осознавала так остро, насколько неинтересна ей эта сторона жизни. Неудивительно, что Деверилл с таким сарказмом и презрением относился к светскому обществу и к его претенциозности. Антония не могла не признать, что по сравнению с благородными идеалами «хранителей» великосветские правила, которые требовалось неукоснительно соблюдать, были пустыми и никому не нужными.
 На самом деле это Эмили настояла, чтобы Антония приняла приглашение Фентона и тем продемонстрировала свету, что она ни в коей мере не убита коварством Хьюарда. Но в настоящий моменту Антонии в голове вертелась только одна мысль: как бы оказаться подальше от своего туповатого кавалера. Куда приятнее ей было бы сейчас находиться с Девериллом…
 В это мгновение Антония заметила высокую крепкую фигуру Деверилла, сидевшего верхом на лошади, словно ее мысли каким-то таинственным образом вызвали его появление. Он направлялся прямо к ней через парк, заставляя беспечных гуляющих шарахаться в сторону из-под копыт лошади.
 Добравшись до их фаэтона, Деверилл резко остановился и, невозмутимо посмотрев на Антонию, подхватил ее, усадил на лошадь впереди себя и двинулся вперед как ни в чем не бывало.
 – Эй, ты! – громко завопил Фентон, приподнявшись на сиденье; но тут его гнедые рванулись с места, и молодой щеголь, с трудом сохраняя равновесие, едва не свалился на землю.
 Не обращая ни на кого внимания, Деверилл пустил лошадь быстрым галопом, направляясь в сторону Серпентайна.
 Антония не могла сказать, была ли она больше возмущена или обрадована тем, что Деверилл, действуя как пират, схватил ее и унес, даже не спросив ее согласия.
 Достигнув озера, Трей направил лошадь под ивы, чтобы скрыться со своей прекрасной пленницей от любопытных глаз. Остановившись, он с мрачным удовлетворением огляделся.
 Антония, едва дыша, смотрела на него, пытаясь прочитать по глазам его намерения.
 – Полагаю, ты все-таки скажешь мне, почему ведешь себя как варвар, – в конце концов произнесла она дрожащим голосом.
 – Просто я удержал тебя от еще одной ужасной ошибки, – бросил Деверилл безапелляционным тоном. – Ты не можешь выйти замуж за этого хлыща.
 – Правда? – Антония заносчиво подняла бровь. – И почему же?
 – Потому что ты выйдешь замуж за меня.
 Осторожно выпустив шею Деверилла, Антония соскользнула вниз с седла и осторожно сделала несколько шагов, а потом повернулась к Девериллу:
 – Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж? Почему?
 – Потому что я люблю тебя, не смогу жить без тебя.
 – Так ты правда любишь меня? – Антония широко раскрыла глаза.
 – Да, черт побери, люблю. Люблю и хочу, чтобы ты стала моей женой. Лучше всего тебе согласиться, потому что на этот раз я не потерплю отказа.
 Удерживая ее взгляд, Трей медленно спустился с лошади и остановился у кромки воды на некотором расстоянии от Антонии.
 – Я знаю, ты собираешься выйти замуж за аристократа, чтобы выполнить обещание, данное отцу, – угрюмо заговорил он, – но Мейтленд был не прав, прося тебя об этом. Титул вовсе не определяет цену человека, и Хьюард прекрасно это доказал. Думаю, твой отец это тоже понял – он понял, что честь и принципы гораздо важнее любой родословной.
 – Я согласна, – прошептала Антония. – Прошедшей ночью я пришла к такому же заключению.
 – Если ты мечтаешь сохранить высокое положение в обществе, я сделаю для этого все необходимое. – Трей повертел в руках поводья. – Я даже готов восстановить связи с семьей, если это понадобится.
 Сейчас Трей выглядел до крайности смущенным и таким неуверенным, каким Антония никогда еще его не видела. Ее сердце растаяло, глаза наполнились слезами.
 – Этого не понадобится, Деверилл. – Она покачала головой. – Меня не волнует мое положение в обществе, как было когда-то.
 – Но ты должна дать мне слово, потому что я не откажусь от тебя, Антония. – У него на скулах заходили желваки. – Хочется тебе или нет, ты выйдешь за меня замуж.
 Не в силах говорить от переполнявшей ее радости, Антония с трудом удержалась, чтобы тут же не броситься ему в объятия.
 – Уверен, – продолжал Трей, – если бы твой отец был жив, я сумел бы убедить его. Род Трейлейнов имеет вековую историю, и на самом деле в моих венах течет благородная кровь. Наши дети тоже получат голубую кровь.
 – Наши дети? – У Антонии от изумления расширились глаза. – Ты хочешь иметь детей?
 – Да. – Он улыбнулся. – Я хочу иметь детей, принцесса, если только их матерью будешь ты.
 Бросив поводья, Трей подошел к Антонии и заключил ее в объятия.
 – Я хочу, чтобы ты всегда была со мной, моя девочка. – Не дав ей возможности ответить, он крепко прижался к ее губам, и от его страстного поцелуя у Антонии закружилась голова, а когда Трей выпрямился, она увидела, как светятся его глаза. – Ты не солжешь мне и скажешь, что чувствуешь то же самое, ведь так?
 – Да! – Сквозь пелену слез Антония с обожанием смотрела на него. – Я чувствую в точности то же, что и ты.
 – Значит, ты выйдешь за меня замуж?
 – Да, и еще раз да.
 Трей не отрываясь смотрел на нее, словно не мог до конца поверить своему счастью.
 – Господи, а я-то приготовился к еще одному величайшему сражению с тобой, – после долгого молчания признался он. – Если бы ты не согласилась, я бы обратился к методу Аполлона.
 – Что это за метод?
 – Ты когда-нибудь слышала легенду о нашем острове? Аполлон с первого взгляда влюбился в нимфу Кирену, а когда она его отвергла, создал для нее остров и держал там в заточении, пока она не полюбила его. Так что, дорогая, я собирался не позволить тебе уйти, пока ты меня не полюбишь.
 – Но я уже люблю тебя. – Счастливая улыбка медленно заиграла на губах Антонии. – Люблю давно, хотя никогда не позволила бы себе в этом признаться. А вчера ночью я поняла и то, что хочу стать твоей женой.
 Трей несколько секунд смотрел на нее, потом, пробормотав «Слава Богу», снова приник к ее губам. Его долгий, горячий поцелуй снова довел Антонию до головокружения, но внезапно он отстранился и, крепко взяв ее за плечи, отодвинул от себя.
 – Тогда почему ты катаешься здесь, в парке, с этим бездельником?
 Антония, вспыхнув, посмотрела на Деверилла.
 – Потому что на этом настояла Эмили – это была ее идея. Теперь я понимаю, что Эмили старалась вызвать твою ревность, чтобы побудить тебя действовать. Когда я рассказала ей обо всем, что произошло за последний месяц, она сочла это ужасно романтичным. А когда я призналась, что люблю тебя, она сказала, что найдет способ заставить тебя признаться мне в любви…
 – И для начала заставила меня поверить, что ты имеешь виды на лорда Фентона. – Деверилл нахмурился. – Она могла бы просто сказать мне, что ты меня любишь.
 – Возможно, но я боялась, что ты не разделяешь мои чувства. Эмили сказала, что мне каким-то способом нужно подтолкнуть тебя еще раз сделать мне предложение. Повидавшись с тобой, Эмили дала мне повод надеяться, но я и мечтать не смела о том, что ты меня любишь.
 – Что ж, можешь попрощаться со своими страхами.
 – Теперь я это понимаю. – Лицо Антонии просияло, и она обняла Трея. – Ты не только спас меня от этого изверга, но и ясно заявил о своих намерениях. К тому же добрая половина общества была свидетелем моего похищения, так что теперь я окончательно скомпрометирована и ты просто обязан на мне жениться.
 – Именно таково и мое желание, дорогая. – Трей победно улыбнулся, затем не спеша вытащил шпильки из ее соломенной шляпки и бросил их на землю.
 – Твоя стратегия сработала. – Антония наморщила нос. – Но если бы этого не случилось, я бы сама предприняла более радикальные действия.
 – Вот как?
 – Да. Я пошла бы на скандал и устроила так, чтобы меня застали в твоей постели. – Антония погладила его золотистые волосы. – Ты честный человек и, без сомнения, сделал бы мне предложение.
 – Ты так была уверена во мне? – У Деверилла озорно блеснули глаза.
 – Нет, вовсе нет. Я чуть не сошла с ума, стараясь придумать, как это сделать.
 Деверилл добродушно усмехнулся:
 – Никто в моей жизни не может сравниться с тобой. Не многие женщины смогли бы выстрелить в своего жениха, чтобы спасти жизнь другому претенденту…
 – Верно, но… скажи, ты по-настоящему любишь меня? – Антония чувствовала, как под его нежным взглядом у нее замирает дыхание и быстрее бьется сердце.
 – Да. – Деверилл хмыкнул. – Мои друзья поняли это даже раньше, чем я. Для Макки все стало ясно, как только он увидел нас вместе, и для Торна, вероятно, тоже.
 – Думаю, сэр Гавейн тоже хотел, чтобы мы поженились, – задумчиво протянула Антония, – а также Изабелла – она сама призналась мне в этом. Что касается моего отца… – Взгляд Антонии стал серьезным. – Я уверена, он тоже хотел бы этого. В жилах его внуков будет течь голубая кровь, и его душа наконец успокоится.
 – Ну а ты, Антония? – Деверилл пристально посмотрел на нее. – Ты веришь, что брак со мной – это именно то, чего ты хочешь?
 – За свою жизнь я никогда ни в чем не была так уверена. – Ее глаза затуманились. – Мне понадобилось некоторое время, но в конце концов я поняла, что не могу отказаться от своего шанса на любовь даже ради того, чтобы исполнить мечту отца.
 Вздохнув, Трей привлек Антонию к себе и коснулся губами ее волос, а она, обвив руками его шею, прижалась лицом к его крепкому плечу, и благоговейный восторг от возможности обнимать Деверилла наполнил ее душу. Теперь она знала правду: всю жизнь она хотела брака, основанного на истинной любви.
 – Трей, я так люблю тебя, – прерывисто прошептала она.
 Деверилл наклонил голову и еще раз поцеловал Антонию, чувствуя, как его охватывает безграничная, всепоглощающая нежность.
 – Господи, – простонал он, наконец оторвавшись от ее губ, – я дал бы на отсечение правую руку ради возможности прямо сейчас заняться с тобой любовью.
 – Только не здесь. – С дразнящей улыбкой Антония взглянула сквозь ветви ивы на толпу гуляющих в парке. – Это было бы чересчур вызывающим даже для тебя.
 – Что ж, ладно. Завтра мы сможем обвенчаться, а потом я целую неделю не выпущу тебя из постели. После того как твои друзья сегодня побывали у меня, я, не тратя времени, раздобыл специальное разрешение, – объяснил Деверилл в ответ на недоуменный взгляд Антонии, – так что теперь нам нет необходимости ждать три недели для оглашения в церкви.
 Довольно улыбнувшись, Антония покачала головой и, неохотно высвободившись из его объятий, отступила на безопасное расстояние.
 – К сожалению, я не могу прямо завтра обвенчаться с тобой, потому что должна дождаться возвращения Милдред Тоттл из Корнуолла. Она страшно обидится, если пропустит мою свадьбу. К тому же Эмили непременно захочет помочь устроить бал, или свадебный завтрак, или еще какой-нибудь подобный праздник. А в свадебное путешествие мы отправимся на Кирену.
 – Согласен, это нетрудно организовать.
 – И еще мы должны решить, где будем жить.
 – Если хочешь, мы можем остаться здесь, в Англии. – Трей слегка помрачнел. – Сэр Гавейн будет не особенно доволен, но я могу вести свою работу и отсюда.
 – Но я вовсе не против жить на Кирене.
 – Даже несмотря на то что тебе придется оставить империю отца?
 – Надеюсь, ты найдешь достойного кандидата на должность управляющего, и компания будет в надежных руках.
 – Что ж, пожалуй. – Трей немного помолчал. – Кстати, ты, посылая ко мне Кокрана с предложением передать в мои руки половину твоей компании…
 – Я думала, что ты сможешь пользоваться моими кораблями в интересах своего дела. Сначала я собиралась написать сэру Гавейну и спросить его, как мне это сделать, но потом поняла, что на это уйдет слишком много времени и ты, возможно, уедешь из Англии еще до того, как я получу от него ответ. Вот почему сегодня утром я решила просто передать тебе контрольный пакет, чтобы всеми средствами компании ты мог распоряжаться по своему усмотрению. Конечно, я не могла рассказать ему о «хранителях», но подумала, что ты будешь рад принять это предложение.
 – Значит, твой подарок – это не подкуп? – Деверилл с подозрением смотрел на нее.
 – Нет, Деверилл. – Антония улыбнулась. – Я просто хочу помочь тебе исполнять твой долг и заслужить право стать твоим соратником.
 – Скорее, дорогая, это я должен трудиться, чтобы заслужить тебя. – Трей провел пальцем по нижней губе Антонии, думая, что, если она будет рядом, он сможет сдержать данную себе клятву. Антония понимала его призвание, понимала, что он посвятил свою жизнь делу «хранителей», и она никогда не попытается что-либо изменить, а будет всегда поддерживать и поощрять его.
 – Антония, теперь ты – моя жизнь, – тихо произнес Трей. – Если бы я не смог быть с тобой, мое сердце, наверное, перестало бы биться. Ты ведь не предоставишь меня такой судьбе, нет?
 – Никогда, любимый, – шепнула она, подставляя улыбающиеся губы для еще одного нежного поцелуя.




 Эпилог


  Остров Кирена, октябрь 1815года 
 Мертвая тишина повисла над толпой, и зрители все как один задержали дыхание, когда Антония прицелилась в соломенную мишень, закрепленную на высокой каменной стене замка Олуэн на расстоянии ста ярдов. У нее осталась для выстрела одна стрела – последняя в соревновании с единственным оставшимся противником, искусным графом Хоукхеретом.
 Они состязались за корону в стрельбе из лука на ежегодном чемпионате Кирены. К этому моменту у Антонии было всего на четыре очка меньше, чем у Хоука, поэтому «золотой бычий глаз» обеспечил бы ей победу.
 Затаив дыхание, Деверилл следил, как Антония натягивает тетиву лука, однако он напрасно волновался: выпущенная ею стрела вонзилась точно в центр мишени, до середины расщепив древко стрелы Хоука.
 Одобрительные возгласы и аплодисменты приветствовали выдающееся мастерство, хотя среди них слышались и восклицания изумления и разочарования. Многие в толпе были явно удивлены тем, что граф Хоукхерст со своим знаменитым искусством выступил против женщины и проиграл. Хоук был их любимцем, и его победы в соревнованиях по атлетике и верховой езде давно стали предметом всеобщего восхищения.
 Граф с изысканным поклоном поздравил Антонию.
 – Признаю свое поражение, – добродушно сказал он, – и утешаюсь только тем, что побежден исключительно метким стрелком.
 Щеки Антонии зарделись; она с благодарностью взглянула на высокого черноволосого графа, и Деверилл при виде того, как самый изысканный дворянин острова расточает похвалы его красавице жене, ощутил просыпающееся чувство собственника, хотя и знал, что у него нет причины ревновать ее к своему другу.
 Пока зрители всячески высказывали Антонии одобрение и похвалу, Трей любовался ее гладко зачесанными назад и собранными в пучок восхитительными медно-каштановыми волосами.
 Очаровательные завитушки обрамляли лицо Антонии, а кожа светилась теплым светом в золотых лучах послеполуденного солнца. Он не переставал удивляться своей причудливой судьбе, позволившей ему найти ту единственную в мире женщину, которая была создана исключительно для него. Антония стала ему великолепной парой, родственной душой, с ней каждый его вздох казался Трею первым. Впервые в своей жизни он наслаждался настоящим спокойствием. У него было в избытке захватывающих приключений и блистательных побед, но он никогда не знал глубокого душевного счастья, которое нашел с Антонией.
 Через несколько мгновений Антония оглянулась вокруг себя, словно ища кого-то, и, остановив взгляд на Деверилле, улыбнулась ему сияющей улыбкой, от которой у него перехватило дыхание.
 Шагнув вперед, Деверилл присоединился к окружившим Антонию зрителям и поцеловал ее, а потом похлопал по спине Хоука:
 – Сочувствую, старина. Я ведь предупреждал, чтобы ты не вызывал ее на соревнование.
 – Предупреждал, – грустно усмехнулся Хоук. – Я отступаю перед сверхъестественным искусством твоей очаровательной жены – во всяком случае, до состязаний в следующем году.
 – Безоговорочная победа, дорогая. – Трей обнял Антонию за талию. – Правда, все могло бы сложиться по-другому, если бы вы соревновались верхом. Хоук прирожденный наездник.
 – Мне тоже хотелось бы стать хорошим верховым стрелком. – Антония с уважением взглянула на графа. – Быть может, вы как-нибудь поучите меня, милорд?
 – Сочту за честь, миссис Деверилл, – любезно ответил граф.
 Трей чуть не застонал, осознав, что ему вообще не следовало затрагивать эту тему, и тут же к ним подошла Изабелла в сопровождении сэра Гавейна Олуэна. Оба по очереди сердечно обняли Антонию.
 Сэр Гавейн выступал в роли хозяина на ежегодном празднике в замке Олуэн. Время после полудня было отведено для игр, скачек и состязаний, за которыми следовал праздник с танцами, выступлениями музыкантов и с кострами, разожженными после наступления темноты. На празднике присутствовали все население острова и команда Деверилла вместе с капитаном Ллойдом и Флетчером Шортоллом, который постоянно наведывался к выставленным бочонкам с элем. Алекс Райдер остался в Лондоне, так как был занят личными делами, зато приехали многие товарищи Деверилла по ордену «хранителей», включая Каро и Макса Лейтона.
 Сейчас, беседуя с друзьями, Трей ожидал, пока Антония закончит принимать поздравления, с удовольствием давая ей возможность насладиться победой.
 Последние два месяца были для них до предела наполнены событиями. Как только мисс Тоттл вернулась из Корнуолла, Деверилл и Антония обвенчались по специальному разрешению и вскоре после этого отправились в свадебное путешествие. Так как угроза войны, к счастью, полностью миновала, Трей повез Антонию посмотреть Францию, Португалию и Испанию и благодаря ее острому взгляду открыл для себя много нового и интересного. Проведя месяц в море, он привез молодую жену домой на Кирену, и они поселились в его доме на восточном берегу острова. В следующем месяце они должны были вернуться в Англию, чтобы перед палатой лордов дать показания по делу барона Хьюарда, а до тех пор Деверилл собирался оставаться на острове и помогать сэру Гавейну.
 За последние три недели Трей дважды уходил в море на задания, но старался вернуться как можно быстрее, впервые в его жизни. Для него домом всегда являлась палуба корабля, однако, женившись, он по собственному желанию начал пускать глубокие корни на суше.
 Что касается Антонии, то островитяне тепло приняли ее, и не только потому, что леди Изабелла подготовила для этого почву. На Кирене существовал собственный маленький бомонд, менее строгий, чем в британском высшем обществе. Для Антонии ее лучшие качества – ум, обаяние и красота – открыли дорогу и сделали повсюду желанной.
 Кирена оказалась прекрасным местом еще и потому, что жители острова вполне терпимо относились к амбициозным женщинам, и Каро Лейтон долго была для них примером. Она не только умела врачевать, но и много лет помогала местному доктору в его практике, а кроме того, была одной из немногих женщин-«хранителей» и искусной фехтовальщицей.
 Когда Антония подошла к ним, Каро сначала сделала комплимент ее искусству, а потом попросила дать ей несколько уроков стрельбы из лука.
 – Макс настаивает, чтобы теперь, когда у меня будет ребенок, я прекратила упражняться в фехтовании. Не понимаю, почему перспектива стать отцом превращает мужчину в невыносимого диктатора?
 – Страх перед тем, что его жена и ребенок могут пострадать, – вот в чем дело, любовь моя. – Нежно обняв Каро за плечи, Макс ласково улыбнулся. – Осознание этого может мгновенно превратить любого мужчину в изрядного труса.
 Эти слова удивили Трея – он отлично знал, что Лейтон вовсе не трус. Высокий, с черными как смоль волосами, бывший кавалерийский офицер сделал блистательную военную карьеру, сражаясь против наполеоновской армии, прежде чем год назад вступить в ряды «хранителей». Сейчас Каро ожидала их первого ребенка, но пока что под платьем с высокой талией еще не было заметно никаких излишних округлостей.
 Взгляд, полный нежной любви, которым обменялись Макс и Каро, напомнил Трею о его собственных чувствах к молодой жене, и он, взяв ее за руку, шепнул так, чтобы слышала она одна:
 – Сейчас ты можешь принять участие в празднике, дорогая, но предупреждаю, я украду тебя еще до наступления темноты. В конце концов, мы ведь молодожены, и наши друзья поймут, если мы оставим их пораньше.
 К тому времени как они насытились на восхитительном пиршестве, станцевали несчетное количество туров и попрощались, солнце уже почти зашло. Трей, предпочтя возвращаться домой наедине с Антонией, сам правил фаэтоном, а она сидела рядом, положив голову ему на плечо. Дорога петляла по плодородным долинам Кирены, заросшим виноградниками, оливковыми рощами и фруктовыми садами, и когда они начали подниматься на восточное предгорье, им стало видно, как слева от них солнце медленно опускается за голубой горизонт, заливая небо и море неповторимым темно-красным, пурпурным и золотым огнем.
 – Никогда не думала, что буду принимать участие в чем-то столь необычном. Твои друзья-«хранители» тактично дали почувствовать, что мне здесь рады. – Антония удовлетворенно вздохнула.
 За время их брака Деверилл познакомил ее с их историей. Более тысячи лет назад горстка легендарных британских воинов-изгнанников, которых сослали на остров, создала орден «Хранители меча», и теперь их потомки и единомышленники управляли орденом, борясь против тирании и несправедливости по всей Европе.
 – Больше всех мне понравилась Каро, – призналась Антония. – Она просто необыкновенная женщина.
 – Ты и сама необыкновенная, принцесса. – Взяв руку Антонии, Деверилл поцеловал ее ладонь. Для него Антония была такой же настойчивой и целеустремленной, как он сам, а ее любовь – такой же неистовой. Хотя он нанял нового управляющего компанией, Антония стала гораздо больше интересоваться сложными делами огромной империи. Чтобы удовлетворить ее настойчивое желание учиться, Деверилл рассказывал ей обо всем и таким образом давал возможность самой контролировать управляющего. Они перевезли чертежи и карты ее отца из чертежной комнаты на Кирену, и Антония регулярно изучала их, выбирая маршрут для следующего путешествия с Девериллом. Кроме того, они повесили портреты ее родителей на почетном месте в гостиной, чтобы память о них всегда была жива.
 Антонии откровенно понравился его дом, и Трей был рад, что построил особняк на берегу, на крутом обрыве, откуда открывался прекрасный вид на Средиземное море. Антония не уставала любоваться великолепием живописной бухты с прозрачной бирюзово-зеленоватой водой.
 К тому времени как фаэтон свернул на дорогу, ведущую к дому, небо уже начало темнеть. Элегантный двухэтажный особняк, выстроенный в испанском стиле – белый с красной черепичной крышей, – окружала веранда, перед которой располагался ландшафтный парк с бугенвиллеями, рододендронами и геранями. За домом и садом простиралось огромное пенистое Средиземное море, темное от полуночного синего света.
 Остановившись у конюшни, Деверилл оставил экипаж груму и проводил Антонию наверх в спальню. Поднимавшаяся над морем полная луна, заглядывая через раздвижные двери, создавала атмосферу безмятежного спокойствия, и они, не сговариваясь, начали переодеваться. Для них стали традицией ночные прогулки по берегу, которые часто заканчивались любовью под звездами. Антонии казалось, что в ночном море есть что-то волшебное, а Трей полагал, что волшебство заключено в его жене.
 Антония надела простое муслиновое платье, тогда как он остался в бриджах. Они часто ходили босиком, и подошвы у Антонии огрубели, поэтому она не боялась ходить по острым камням и гальке, которыми была усеяна бухта.
 При свете луны, освещавшей им дорогу, они осторожно спустились на берег по ступенькам, вырубленным в отвесной скале. Легкий ветерок рябил воду, но вечер оказался достаточно теплым для купания, и Антония сразу же шагнула в волны. Зайдя в воду, она остановилась и стала мечтательно смотреть на искрящееся серебром море.
 Подойдя к ней сзади, Трей обнял ее и положил подбородок ей на макушку.
 – Послушай, я хочу кое-что спросить у тебя, – после долгого молчания заговорила Антония.
 – Спрашивай. – Он нежно коснулся губами ее волос. – Ты очень расстроишься, если вскоре станешь отцом? – Некоторое время Трей не шевелился, пытаясь осмыслить услышанное, потом повернул Антонию лицом к себе.
 – Отцом?
 – На прошлой неделе я стала чувствовать по утрам тошноту, и когда я рассказала Каро о своем самочувствии, она сразу догадалась о причине. Каро уверена, что я беременна. – Антония заглянула в глаза Трея. – Что же ты молчишь?
 – Просто не могу найти слов от радости! – Откинув назад голову, Трей рассмеялся, потом неожиданно поднял Антонию в воздух и закружил.
 Она тоже засмеялась, и в конце концов они растянулись на сыром песке. Обхватив за шею Деверилла, Антония с довольной улыбкой посмотрела на мужа.
 – Ты ведь знаешь, мы перестали пользоваться губкой.
 – Знаю.
 – Каро сказала мне, что ребенок, которого она носит, зачат после битвы при Ватерлоо. Для них это было торжество жизни перед лицом такого ужасного опустошения. Я думаю, наш ребенок тоже должен стать своеобразным праздником. Нас ожидает новое приключение.
 – Дети – это всегда приключение, – уверенно кивнул Деверилл.
 – Верно… Однако для этого приключения должен был появиться ты. По-моему, я еще не поблагодарила тебя за это, а? – Антония потянулась к нему губами, и Трей в ответ страстно поцеловал ее. – У меня есть одно условие. – Антония первая прервала поцелуй. – Ты не станешь невыносимым диктатором, каким стал Макс, по словам Каро.
 – Ну, это мы посмотрим. – Деверилл усмехнулся.
 Антония ударила его кулаком в плечо, и Деверилл, шутливо вскрикнув, схватил ее за руки. Горячая, непокорная Антония была для него самым ценным сокровищем. В предстоящей жизни его еще ожидали битвы за ее здоровье и благополучие, но Трей верил, что они всегда будут с первобытной пламенной страстью любить друг друга и огонь между ними никогда не погаснет – иначе и быть не может.
 Не успел Деверилл до конца додумать эту мысль как Антония опрокинула его навзничь и, забравшись на него, широко раздвинула его бедра, а потом свела его руки над головой. Потом она с дразнящей улыбкой медленно потянула вниз лиф своего платья, чтобы выпустить груди на лунный свет.
 При виде ее невероятной красоты Трей почувствовал головокружение. В следующее мгновение Антония, наклонившись, прижалась губами к его груди и, покусывая кожу, пальцами безошибочно нашла пуговицы бриджей.
 – Ненасытная плутовка, – проворчал Деверилл, когда она, освободив его возбужденный член, с нетерпением сомкнула пальцы вокруг набухшей плоти.
 – Королева, – поправила она. – Я твоя королева, и ты никогда не должен забывать об этом.
 – Верно, королева, и ты вольна делать со мной все, что тебе заблагорассудится.
 От его озорной улыбки и искрящегося смехом взгляда у Антонии перехватило дыхание. Деверилл был дерзким искателем приключений, и его улыбка могла управлять ритмом биения ее сердца.
 Охваченная внезапным непреодолимым желанием, Антония снова взглянула на мужа и, прекратив игру, запустила пальцы в его густые, выжженные солнцем шелковистые волосы.
 – Трей, я люблю тебя, – тихо прошептала Антония, скользя руками по гладкой коже его шеи и твердым мускулам плеч. Ее муж был безумно красив, и она всем сердцем любила его: любила касаться, целовать его, возбуждать и… – Я люблю тебя всего, – шепнула Антония и, снова наклонившись к нему, коснулась губами горячей кожи, а когда ее язык нежно погладил старый шрам, Трей отрывисто вздохнул.
 – О Господи, – прошептал он низким бархатным голосом, всегда вызывавшим у Антонии трепет.
 Притянув Антонию к себе, Трей решительно завладел ее ртом. Его поцелуй был неистовым и страстным, и через несколько мгновений она застонала. Она вся горела, и только ее муж мог погасить огонь, сжигавший ее изнутри.
 Приподняв Антонию над собой, Трей перевернул ее на спину, поднял ее муслиновые юбки, а потом лег сверху, расположившись у нее между бедрами. Он неторопливо ласкал ее руками и ртом, но Антония почувствовала ненасытный голод в его прикосновениях, глубину его откровенного желания еще до того, как он вошел в нее и до предела наполнил своей бесконечно глубокой нежностью.
 – Антония, я люблю тебя. – Его голос превратился в хриплый шепот. – Мне всегда будет тебя мало. Всегда.
 В этот миг оба они ощутили не просто соединение тел, но слияние душ. Они превратились в одно целое, и исступленный, слепящий восторг потряс их, словно обжигающая огненная буря.
 А потом, залитые лунным светом, они лежали, обняв друг друга и испытывая блаженное чувство единения. Их сердца бились как одно, и нельзя было сказать, где кончалось ее и начиналось его тело.
 Обмякшая и удовлетворенная, Антония лежала под Девериллом, и ее прерывистое дыхание шевелило пряди его волос. Сколько бы раз они ни занимались любовью, он всегда был для нее новым, восхитительным и неповторимым, дерзким пиратом, бесстрашным авантюристом, завоевавшим ее любовь.
 – Трей, – Антония едва касалась пальцами его спины, – ты всегда был моей мечтой, и с самого первого момента нашей встречи я страстно мечтала заняться с тобой любовью.
 Все еще оставаясь внутри Антонии, Деверилл поднял голову и взглянул ей в лицо.
 – Когда мы впервые встретились, тебе было всего шестнадцать, и к тому же ты была девственницей, – напомнил он, насмешливо выгнув бровь. – Что ты тогда могла знать о страсти?
 – Верно, – Антония улыбнулась, – тогда я не представляла себе, что такое настоящая страсть, но то, что я чувствовала к тебе, до сих пор находится глубоко внутри меня, не только в моем теле, но и в сознании, в душе. И все же теперь, когда я с тобой, действительность намного превзошла все мои мечты. – В этот миг у Антонии от любви и нежности так сжалось сердце, что она, обвив руками шею Деверилла, притянула его к себе и запечатлела на его губах еще один страстный поцелуй.