Аннотация: Она добилась всего, чего можно было желать.
 Но жизнь на виду всегда опасна.
 Таинственный убийца, угрожающий ей по телефону, безжалостно расправляется со всеми, кто встает у него на пути. Вот-вот он осуществит свою угрозу уничтожить ее. Потому что ГРЕХИ ОТЦОВ становятся кошмаром для их детей. Потому что ей не у кого искать помощи – кроме отчаянного, бесстрашного мужчины, не просто рискующего ради нее жизнью, но и пробуждающего в ней давно забытые чувства, мечты и желания…


---------------------------------------------


 Кэтрин КОУЛТЕР
 ГРЕХИ ОТЦОВ


  Посвящается Т. К. 



 Глава 1




Нью-Йорк 15 июня



Настоящее

 Бекка лениво поглядывала на телеэкран – шла дневная мыльная опера, которую она время от времени смотрела еще с тех пор, когда была подростком. Совершенно бесконечная тягомотина! Интересно, как бы поступила она сама, будь у нее, как у героини, ребенок, нуждавшийся в пересадке сердца в этом месяце и новой почке в следующем… или муж, готовый ринуться в объятия каждой женщины, имевшей неосторожность бросить на него взгляд.
 И тут зазвонил телефон.
 Бекка было вскочила, но тут же замерла и уставилась на аппарат. За ее спиной на экране очередной неудачник жаловался на несправедливости жизни. Понятия он не имеет, что такое настоящая несправедливость!
 Она не пыталась ответить. Просто стояла и ждала, считая звонки. Второй… третий… четвертый… И наконец, исключительно потому, что мать лежала в коме в больнице на Ленокс-Хилл, а сама она больше не могла выносить эти сверлящие уши бесконечные трели, трели, трели… Бекка заставила себя подойти, сомкнуть пальцы на трубке и с трудом выдавить единственное слово:
 – Алло?
 – Привет, Ребекка! Это твой бойфренд. Неужели я так застращал тебя, что ты даже телефона как огня боишься? Угадал?
 Ребекка прикрыла глаза, будто таким образом могла защититься от ненавистного голоса, проникавшего, казалось, ей под кожу и пугавшего до нервной дрожи. Ни намека на протяжный выговор уроженца Атланты, ни режущих слух гласных коренного Нью-Йоркца, ни грассирования жителя Бостона. Голос явно принадлежал хорошо образованному человеку. Прекрасная дикция, довольно правильная речь, в которой угадывалось нечто английское. Кто этот тип? Стар он или молод? Она никак не могла это понять. Нужно сосредоточиться. Слушать внимательнее. Запоминать, как именно и что он говорит.
 «Вы можете это сделать. Постарайтесь. Вызывайте его на разговор, пусть болтает что хочет: Если повезет, он чем-то выдаст себя», – так наставлял ее полицейский психолог в Олбани, когда этот псих стал звонить ей регулярно. Итак, надо слушать внимательно. Не позволять ему запугивать себя. Контролировать ситуацию. Быть ведущей, а не ведомой.
 Бекка облизнула обветренные сухие губы. Всю неделю Манхэттен одолевала невыносимая жара, которую синоптики считали аномальной. Но сейчас ей было не до капризов погоды. Набрав в легкие побольше воздуха, она принялась повторять заученные вопросы:
 – Не хотите сказать, кто вы? Мне очень бы хотелось это знать. Может, стоит потолковать, по какой причине вы мне звоните? Согласны? – Вот так хорошо. Голос спокойный, невозмутимый, чуть насмешливый.
 – Неужели лень придумать что-нибудь новенькое, Ребекка? В конце концов, я не первый раз тебе звоню, но ты вечно талдычишь одно и то же. Должно быть, тебя шринк <Психоаналитик (жарг.).>выдрессировал, я верно догадался? Это он велел тебе задавать идиотские вопросы, чтобы отвлечь меня, заставить потерять бдительность и выложить всю подноготную. Сожалею, но ничего не выйдет.
 Тут она была с ним согласна. Этот тип знает что делает и умело терзает свою жертву. Больше всего на свете Бекке хотелось попросить его оставить ее в покое, но она лишь плотнее стиснула губы. И тут внутри словно оборвалось что-то, будто туго натянутые струны лопнули в один миг. Долго копившаяся ярость вырвалась на свободу, преодолев безумный страх. Стиснув трубку так, что побелели костяшки пальцев, она завопила:
 – Слушай, ты, козел! Перестань называть себя моим бойфрендом! Ты всего лишь псих, а я с такими ничего общего не имею! Кстати, насчет вопросов. Почему, черт побери, не скажешь, что тебе надо? А лучше всего пойди и повесься, не погань род человеческий. И не звони мне больше, жалкий ублюдок! Копы тебя достанут! Телефон на прослушке, понял? Недолго тебе осталось гулять.
 Наконец-то она застала его врасплох! Мощный выброс адреналина зажег кровь, и на миг показалось, что ей все нипочем. Но только на миг. Ровно столько потребовалось и ему, чтобы прийти в себя.
 – Ребекка, счастье мое, – рассудительно заметил незнакомец, – ты не хуже меня знаешь: копы не верят, что тебя кто-то преследует, что какой-то ненормальный названивает тебе в любое время суток, пытаясь прижать к стенке. Тебе пришлось самой установить прослушку, потому что полисмены наотрез отказались это сделать. А я стараюсь не затягивать наши приятные беседы, чтобы твои древние «жучки» не засекли меня. Но за оскорбление, милая, придется платить, и по полной программе.
 Ребекка швырнула трубку на рычаг и хорошенько прижала, словно старалась остановить кровотечение из невидимой раны. Как будто этим она могла избавить себя от Очередного звонка. Бекка медленно попятилась от телефона, слыша сквозь мутную дымку, окутавшую мозг, как женщина заклинает мужа не уходить из семьи из-за ее младшей сестры.
 Бекка проскользнула на крохотный балкон, выходивший на Центральный парк и Метрополитен-музей. Десятки людей, в основном туристы в шортах и футболках, сидели на ступеньках, смеясь, читая, болтая, поедая хот-доги, купленные тут же, у лотка. Некоторые курили косячки, воришки шарили по чужим карманам… и за всей этой суматохой наблюдали два конных полицейских. Лошади по какой-то причине вели себя беспокойно, мотали головами и перебирали ногами. Солнце палило невыносимо, хотя была только середина июня. Волна жары ударила исподтишка, и от нее не было спасения. В квартире, правда, было на двадцать пять градусов прохладнее – слишком холодно для Ребекки, – но она так и не смогла отрегулировать кондиционер.
 Снова залился трелью телефон. Даже сквозь стеклянную дверь слышно!
 Бекка от неожиданности вздрогнула и едва не перелетела через перила. Да, было бы просто жаль так грубо вторгнуться в мирную жизнь внизу.
 Она заставила себя повернуться и заглянуть в прелестную нежно-пастельную гостиную матери, где на стеклянном столике у дивана надрывался белый телефонный аппарат.
 Бекка подождала, пока не прозвучал шестой звонок. Так или иначе придется подойти. А вдруг это звонят насчет матери, которая, вполне возможно, сейчас испускает дух? Но в глубине души она знала, что это он. А, все равно. Разве ему неизвестно, почему она включила телефон? Он, похоже, успел разнюхать о ней все, что только возможно, но о матери не упомянул ни словом. Так что выхода нет.
 Она подняла трубку на десятом звонке.
 – Ребекка, я хочу, чтобы ты вернулась на балкон. Смотри внимательнее. Туда, где гарцуют копы. Немедленно, Ребекка.
 Положив трубку, она медленно направилась к балкону. Дверь оставила открытой. Ее словно сковал паралич. Она видела полицейских. Понимала – должно случиться нечто ужасное. И ничего, ничего не могла сделать. Ей осталось только ждать и тупо пялиться на тротуар. Когда ей почти удалось убедить себя в том, что маньяк нашел новый способ издеваться над ней, прогремел оглушительный взрыв. Кони встали на дыбы, бешено молотя передними копытами. Один из полисменов вылетел из седла и приземлился в кустах. Все вокруг заволокло густым дымом. Некоторое время спустя, когда дым немного рассеялся, Бекка увидела лежавшую на тротуаре старуху нищенку. Обломки тележки на колесиках разлетелись в разные стороны, повсюду валялись клочья жалких обносков несчастной. Носившиеся в воздухе обрывки бумаги медленно опускались на тротуар, будто покрытый глубокими оспинами. Большая бутылка имбирного лимонада треснула, и янтарная жидкость стекала на кроссовки старухи. Время, казалось, остановилось… И тут разразился настоящий хаос. Опомнившиеся очевидцы вдруг ринулись к старухе. Раньше всех подоспели копы, хотя тот, кого сбросила лошадь, заметно прихрамывал. Полицейские что-то кричали, размахивая руками. Очевидно, пытались остановить людской вал.
 Бекка тупо наблюдала, как пятятся животные, дико вращая глазами, пугаясь дыма и едкой тротиловой вони. Старуха не шевелилась. Мертва. Ну конечно, мертва. Маньяк взорвал бомбу и убил бедную, ни в чем не повинную нищенку. Зачем? Чтобы преподать Бекке урок? Но она и так едва дышит от страха. Что еще ему нужно? Она уехала из Олбани, никого не предупредив, бросила работу в администрации губернатора.
 Еле передвигая ноги, Бекка вернулась с гостиную и плотно прикрыла за собой дверь. В трубке глухо звучал его голос, он твердил лишь одно слово:
 – Ребекка, Ребекка, Ребекка…
 Бекка повесила трубку, упала на колени и выдернула вилку из розетки. Тут же заверещал телефон в спальне. Бекка прижалась к стене и закрыла уши ладонями. Нужно что-то делать! Поговорить с полицейскими. Еще раз. Теперь, когда есть труп, может, они поверят, что неизвестный маньяк терроризирует ее, преследует, убивает невинных, чтобы проучить ее.
 На этот раз ей просто обязаны поверить.
  Риптайд, штат Мэн 
  Шесть дней спустя 
 Она подкатила к автозаправке «Тексако», махнула рукой парню, сидевшему в стеклянной будочке, и залила полный бак «обычного» <Сорт низкооктанового бензина.>.
 Она находилась на окраине Риптайда, весьма своеобразного городка, тянувшегося с севера на юг и словно обнимавшего небольшую бухту, забитую катерами, яхтами и рыбацкими шхунами.
 «Омар», – подумала она, вдыхая воздух, напоенный запахами соли, водорослей и легким ароматом полевых цветов, долетавшим на крыльях теплого бриза.
 Риптайд, штат Мэн.
 Она оказалась в глуши, в дыре, в захолустье, в месте, о котором не знал никто, если не считать немногочисленных летних туристов. В шестидесяти четырех милях от Крисмас-Коува, прелестного прибрежного поселка, где она в детстве бывала с матерью.
 Впервые за две с половиной недели она чувствовала себя в безопасности, с наслаждением ощущая соленое дыхание ветра на щеках.
 Она снова хозяйка собственной жизни.
 Но что будет с губернатором Бледсоу? Ничего страшного. Все обойдется. Он окружен копами, которые только что зубы ему не чистят. И уж конечно, они дежурят под его кроватью по ночам независимо от того, с кем он спит. Прячутся в комнате отдыха, примыкающей к большому квадратному кабинету с гигантским письменным столом красного дерева. Ничего с ним не случится. Шизик, который не давал ему покоя все это время, если не считать последних шести дней, и близко не подберется.
 Главная улица в Риптайде называлась Уэст-Хемлок. А вот Ист-Хемлок не было, в противном случае она вела бы прямо в океан.
 Бекка проехала к старому пансиону, гордо именуемому «Эррол Флиннз хэммок» <"Гамак Эррола Флинна". Флинн – знаменитый голливудский актер.>. Наверху виднелась смотровая площадка, огражденная черными перилами. Идеально!
 – Мне нравится название, – заметила она старому портье, расположившемуся за старинной стойкой красного дерева.
 – Угу, – пробормотал он, подвигая ей книгу регистрации. – Мне тоже. Смотрел все его фильмы. Кстати, я Скот-ти. Распишитесь, и я отдам вам ключи.
 Она улыбнулась и размашисто начертила: Бекка Пауэлл. Она всегда восхищалась Колином Пауэллом. Вряд ли он будет возражать, если его фамилию она ненадолго позаимствует. Бекка Мэтлок временно перестала существовать.
 Она в безопасности.
 И все же почему полиция ей не верит? Слава Богу, хоть обеспечили губернатора дополнительной охраной – это уже кое-что.
 Почему?!




 Глава 2




Нью-Йорк 15 июня

 Они усадили Бекку на неудобный стул с хромой ножкой. Она робко положила руку на щербатую столешницу и посмотрела на женщину и двух мужчин, хотя отчетливо понимала: ее считают помешанной или скорее всего особой, еще более опасной для окружающих.
 В комнате у стены было еще трое мужчин. Никто не представил их ей. Интересно, они тоже агенты ФБР? Вероятно, поскольку она сообщила о готовящемся покушении на губернатора. Да и одеты они соответствующим образом: темные костюмы, белые рубашки, синие галстуки. До сегодняшнего дня она в жизни не видела столько одинаковых туфель с дырчатым узором в одной комнате.
 Детектив Моралес, красивый, стройный, черноглазый, тихо заметил:
 – Мисс Мэтлок, мы пытаемся понять, что происходит. Вы заявляете, будто он взорвал старуху только для того, чтобы привлечь ваше внимание? Но почему именно вы оказались в поле его зрения? Что ему нужно? И кто он?
 Она повторила все сначала. Медленно, слово за словом. Наконец, видя, что окружавшие ее каменные лица ничуть не изменились, повторила еще раз и подалась вперед, отчаянно сжимая руки.
 – Послушайте, я понятия не имею, кто он. Знаю только, что это мужчина, но не могу сказать, стар он или молод. Много раз слышала его голос по телефону. Он начал звонить еще в Олбани и последовал за мной в Нью-Йорк. Там я ни разу его не видела. Зато заметила здесь. Он шел за мной на недостаточно близком расстоянии, чтобы различить черты его лица, но я уверена – это был он. Восемь дней назад я подала вам заявление, детектив Моралес.
 – Верно, – кивнул детектив Макдонел, выглядевший так, словно каждое утро ел на завтрак маринованных и разделанных преступников: длинная худая фигура, мешковатый неглаженый костюм, холодный резкий голос. – Мы все знаем. И немедленно приняли меры. Я лично говорил с полицией Олбани. Мы сравнили наши наблюдения, обсудили все детали.
 – Но что еще я могу вам сказать?
 – Говорите, он называл вас Ребеккой? – спросил Моралес. – Никогда не сокращал ваше имя?
 – Нет, детектив Моралес. Только «Ребекка». И всегда представлялся моим бойфрендом.
 Мужчины переглянулись. Неужели считают, что ей мстит бывший любовник?!
 – Я уже упоминала, что не узнаю его голоса. Уверена – никогда не встречала этого человека.
 Детектив Летиция Гордон, единственная женщина в комнате, если не считать Ребекки, костистая кобылоподобная особа с широким лягушечьим ртом и стрижкой едва ли не под ноль, очевидно, невзлюбила ее с первого взгляда.
 – Могли бы для разнообразия сказать правду, – бросила она ледяным голосом. – Я устала от этого дерьма. Вы лгунья, мисс Мэтлок. Гектор сделал все что мог. Мы старались верить вам, по крайней мере сначала, но за вами никто не следил. Ни единая душа. Мы потратили три дня, таскаясь за вами, и все зря. Еще два дня ушло на то, чтобы проследить за всеми, на кого вы указывали. И снова ничего. Что с вами? Сидите на коке? – Она постучала по столу Длинными костлявыми пальцами. – Нуждаетесь во внимании? Папочка мало заботился о вас в детстве? Потому вымышленный маньяк и зовет себя вашим бойфрендом? Игра воображения?
 Бекке смертельно захотелось выдрать детективу Гордон последние волосенки. Но… эта швабра просто разнесет ее в клочья, так что вряд ли стоит так поступать. Сейчас главное – сохранять спокойствие и полагаться на логику. Не терять голову. Оставаться нормальным человеком среди этих психов. Она спросила:
 – Почему вы злитесь на меня? Я лишь пытаюсь добиться от вас помощи. Это он убил несчастную старуху. По-моему, ваш долг – остановить его.
 Мужчины снова обменялись многозначительными взглядами. Женщина брезгливо поморщилась, отодвинула стул и поднялась. Летиция наклонилась и оперлась ладонями о столешницу в опасной близости от острого сучка. Ее длинный нос едва не касался лица Бекки. От детектива Гордон пахло апельсинами.
 – Опять сочиняете? Никто вам не звонил и не просил выглянуть в окно. Когда какой-то псих убил нищенку, вы устроили целый спектакль, чтобы обратить на себя внимание. Итак, мисс Мэтлок, мы хотим, чтобы вы проконсультировались у нашего психиатра. Прямо сейчас. Вы получили свои пятнадцать минут славы – пора успокоиться.
 – Я не пойду ни к какому психиатру, это…
 – Либо выполните наше требование, либо вас арестуют.
 Кошмар. Дурной сон. Невозможно поверить, чтобы полиция отказалась выслушать человека, которого преследуют…
 – За что? – медленно выговорила она, прямо глядя на детектива Гордон.
 – Вы представляете угрозу общественному спокойствию. Постоянно лжете, вводите в заблуждение власти, вынуждаете нас зря тратить время на ваши капризы. Я готова посадить вас за решетку, чтобы хоть ненадолго обезвредить, но если согласитесь поговорить с психиатром, так и быть, останетесь на свободе.
 Бекки встала, выпрямилась и оглядела присутствующих:
 – Я сказала правду. Не знаю, что за безумец меня преследует. Больше мне нечего добавить. Мало того, что он угрожал губернатору, так еще и расправился с несчастной старухой. Я ничего не сочиняю, пребываю в здравом уме и не принимаю наркотиков.
 Все напрасно. Они продолжали смотреть на нее, как на истеричную идиотку.
 Те трое, что подпирали стену, так и не сказали ни слова. Один просто кивнул детективу Гордон, едва Бекка вышла из комнаты.


* * *

 Уже через полчаса Бекка Мэтлок сидела в мягком кресле, оглядывая крохотный уютный кабинетик с двумя узкими окнами, выходившими на два других таких же узких окна. Напротив устроился доктор Бернетт, сорокалетний почти лысый мужчина в модных дорогих очках, с хмурым усталым лицом.
 – Не могу понять, – призналась Ребекка, выпрямляясь, – почему полицейские считают меня лгуньей.
 – До этого мы еще доберемся. Не хотите потолковать со мной?
 – Уверена, что вы очень приятный собеседник, но мне не нужны ваши профессиональные советы.
 – А вот детективы в этом не уверены, мисс Мэтлок. Почему бы вам не рассказать немного о себе? Заодно уточните, когда преследователь впервые появился в поле вашего зрения.
 Опять!
 – Я старший спичрайтер губернатора Бледсоу, – сухо, деловито начала она в сотый раз пересказывать свою историю. – Живу в прекрасном кондоминиуме на Оук-стрит, что в Олбани. Две с половиной недели назад он позвонил впервые. Никакого сопения в трубку, ни единого оскорбления. Просто сказал, что видел меня на пробежке в парке и хочет познакомиться поближе. Своего имени он не назвал, но пообещал, что я узнаю его – и очень близко. Заявил, что желает стать моим приятелем. Я попросила оставить меня в покое и повесила трубку.
 – Вы рассказали друзьям или губернатору об этом?
 – Только после третьего звонка. Именно тогда он запретил мне спать с губернатором. Кричал, что только он имеет право на мою любовь и никакой другой мужчина не смеет тащить меня в постель. Потом немного остыл и спокойно пообещал убить губернатора, если он и впредь будет слать со мной. Я, естественно, сообщила обо всем не только губернатору, но и всем, кто имеет право носить оружие, в радиусе десяти миль.
 Психиатр не улыбнулся и продолжал глазеть на нее, но Бекке это было безразлично.
 – Мой телефон поставили на прослушку, но этот человек каким-то образом узнал обо всем. Его так и не нашли. Сказали, он использует что-то вроде электронного шифратора.
 – Кстати, вы спите с губернатором Бледсоу, мисс Мэтлок?
 Она уже слышала этот вопрос сотни раз, особенно от детектива Гордон, и сейчас умудрилась выдавить улыбку.
 – На тот случай, если не заметили, могу повторить, что он годится мне в отцы.
 – Наш президент тоже годится вам в отцы, но это не помешало ему обратить внимание на женщину еще моложе вас. Похоже, проблема возраста у них не стояла.
 Интересно, хватило бы у губернатора Бледсоу сил на Монику или она доконала бы его? Бекка едва не улыбнулась, но тут же, спохватившись, пожала плечами.
 – Итак, мисс Мэтлок? Вы спите с губернатором?
 Она давно обнаружила, что при упоминании о сексе все – репортеры, полицейские и друзья, вцепляются в нее, как стервятники, и ни о чем другом говорить не могут. Когда-то это оскорбляло ее, но со временем она стала относиться к подобному интересу спокойнее.
 – Нет, не спала. И не собиралась. Я пишу для него речи и могу с полным правом сказать, что знаю свое дело. Мало того, я иногда пишу речи и для миссис Бледсоу, но заверяю вас: с ней я тоже не сплю. Понятия не имею, почему этот маньяк считает, будто у меня роман с губернатором, и в толк не возьму, какое ему до этого дело. Почему именно губернатор? Потому что я провожу много времени в его обществе? Потому что он влиятельный человек? Не представляю! Полиции Олбани так ничего и не удалось обнаружить. Однако там меня не считали лгуньей. Я даже встречалась с полицейским психологом, который посоветовал, как себя вести в случае новых звонков.
 – По правде говоря, мисс Мэтлок, в Олбани вас тоже считают лгуньей. Сначала они воспринимали вас всерьез, но теперь… Однако продолжайте.
 Значит, вот как? Он заявляет, что в глазах окружающих она обманщица, и тут же просит продолжать?!
 – Что вы имеете в виду? – возмутилась Бекка. – Все так серьезно ко мне отнеслись!
 – Поэтому наши детективы и послали вас ко мне. Они поговорили с коллегами из Олбани. Никто не смог обнаружить никакого маньяка. Все уверены, что ваша психика несколько нарушена. Может, вы безнадежно влюблены в губернатора и хотите таким образом привлечь его внимание?
 – А, понятно. Думаете, это роковая страсть.
 – Нет, разумеется. Это уж слишком.
 – Слишком? Намекаете, что я вешаюсь губернатору на шею?!
 Глаза психиатра гневно блеснули, и Бекка ощутила странное удовольствие оттого, что может дать себе волю и безнаказанно его дразнить.
 – Повторяю, мисс Мэтлок, продолжайте, – процедил он. – Не стоит пока спорить со мной. Расскажите все до конца. Потом мы вместе постараемся определить, что именно происходит.
 Размечтался! Неразделенная любовь к губернатору. Ну да, как же! Что за бред! Тем более что Бледсоу трахался бы с монахиней, если бы удалось залезть ей под одеяние. По сравнению с ним Билл Клинтон выглядит таким же добродетельным, как Эйзенхауэр… Или у Айка тоже были любовницы? Мужчины у власти всегда склонны к тайному разврату. Бледсоу исключительно повезло, что пока не напал на практикантку вроде Моники, которая отказалась сойти со сцены, едва всемогущий повелитель бросил ее, как надоевшую игрушку.
 – Хорошо, слушайте дальше, – пробормотала Бекка. – Я уехала в Нью-Йорк, чтобы избавиться от этого психа. Я… ужасно боюсь его угроз. Кроме того, здесь живет моя мать, и сейчас она при смерти. Я хотела побыть с ней.
 – Вы остановились в ее квартире?
 – Да. Она лежит в больнице на Ленокс-Хилл.
 – Что с ней?
 Бекка попыталась ответить, но язык не повиновался. Она откашлялась и наконец выдавила:
 – Она умирает от рака матки.
 – Мне очень жаль. Так вы сказали, что этот человек последовал за вами? Бекка кивнула:
 – Я увидела его впервые вскоре после приезда. На Мэдисон-авеню, около Пятидесятой улицы. Он шнырял в толпе справа от меня. На нем были голубая ветровка и бейсболка. Почему я уверена, что это был он? Не могу объяснить. Просто чувствую. Представьте, он точно понял, что я его узнала. К сожалению, я не успела как следует его рассмотреть. Только силуэт.
 – И каков он?
 – Высокий, стройный. Молод ли? Не могу с уверенностью сказать. Бейсболка прикрывала волосы, лицо было спрятано за огромными темными очками. Дешевые джинсы и ветровка, – перечислила Бекка и, помедлив, спросила:
 – Все это я много раз говорила полиции. Зачем повторять?
 Взгляд психиатра был достаточно красноречив. Врач хотел проверить, не приукрашивает ли она описание, достаточно ли точно придерживается деталей. Очевидно, он считал, что все эти живописные подробности – лишь плод ее больного воображения.
 Бекка старалась держать себя в руках. Она ничем не подтвердит заранее поставленного диагноза.
 Психиатр чуть замялся, и она мягко пояснила:
 – Когда я повернулась к нему, он удрал. Потом снова начались звонки. Он следит за каждым моим шагом и, похоже, точно осведомлен о том, куда я хожу и что делаю. Поймите, я постоянно ощущаю его присутствие!
 – Вы говорили полицейским, что этот человек не желает объяснить, чего хочет.
 – Он только предупредил, что если я буду спать с губернатором, Бледсоу не жить. Я спросила, почему это его так волнует, и он буркнул, что не желает, чтобы я занималась сексом с другими мужчинами. Никто, кроме него, не будет моим любовником. Но говорил он словно не всерьез. Звучало это как-то странно. Словно он выполнял какой-то ритуал. Зачем он все это проделывает? Не знаю. Буду с вами откровенна, мистер Бернетт. Я не сумасшедшая. Просто до смерти перепугана. Если именно этого он добивается, считайте, негодяй преуспел. Почему полиция уверена, что я все придумываю? Может, хоть вы мне поверите?
 Психиатр пошел в атаку:
 – В таком случае скажите, почему вы твердите, будто неизвестный преследует вас, постоянно звонит, и в то же время не верите, что он хочет стать вашим любовником?
 Бекка закрыла глаза. Она сама ломала голову, пытаясь разгадать, что движет незнакомцем, но так ничего и не придумала. Он выбрал ее мишенью для своих гнусных забав, но по какой причине?
 Она покачала головой:
 – Сначала он сказал, что хочет узнать меня. Что это означает? И что мешает ему просто подойти и познакомиться? Если копам нравится поставлять вам людей для исследований, почему бы им не найти этого человека? Знай я, что им движет, наверняка поделилась бы с вами. Сомневаюсь, что речь идет лишь о стремлении сблизиться со мной.
 Психиатр выпрямился, сложил пальцы домиком и окинул Бекку изучающим взглядом. Что он увидел? О чем думал? Действительно ли она похожа на шизофреничку? Видимо, так и было, потому что его тон изменился, став мягким, почти елейным:
 – Нам нужно побеседовать о вас, мисс Мэтлок.
 Сердце Бекки упало. Он по-прежнему стоит на своем и не верит ей.
 – Видите ли, – осторожно предположил он, – без соответствующего врачебного вмешательства ваше состояние может ухудшиться, и это меня беспокоит. Весьма серьезная проблема. Кстати, вы, возможно, уже посещаете психиатра?
 Серьезная проблема?
 Бекка медленно встала и оперлась ладонями о его стол.
 – Тут вы правы, доктор. Моя проблема достаточно серьезная. Беда в том, что вы понятия не имеете, в чем она состоит, и что всего хуже – не желаете в ней разобраться. В этом случае я с легким сердцем вас покидаю. – Схватив сумочку, она шагнула к двери.
 – Вы нуждаетесь в помощи, мисс Мэтлок! – окликнул ее врач. – Меня тревожит избранный вами путь. Вернитесь и позвольте мне побеседовать с вами по душам!
 – Вы дурак, сэр, – не оборачиваясь, бросила девушка. – Что же до вашей объективности… Может, вам следовало бы вспомнить о такой вещи, как этические принципы.
 Он бросился за ней. Бекка хлопнула дверью и побежала по длинному унылому коридору.




 Глава 3


 Вот и выход. Низко опустив голову, упорно разглядывая свои лодочки, она ступила на крыльцо и краем глаза заметила поспешно отвернувшегося человека. Слишком поспешно.
 Она находилась на Полис-Плаза перед департаментом полиции. Кругом полно народа. И все мчатся куда-то по своим делам, как и все жители Нью-Йорка. Но этот человек… Он специально отирался тут. Ждал ее. Наверняка это таинственный преследователь. Если бы только она могла подобраться поближе, рассмотреть его. Но где он?
 Вон там, рядом с урной. Все те же большие авиационные очки, красная бейсболка с эмблемой «Смелых» <Бейсбольная команда Атланты.>, повернутая козырьком назад. Подумать только, что ей приходится выносить из-за этого подонка!
 В мозгу вдруг помутилось, бешенство придало сил, кровь загорелась нерассуждающей яростью.
 – Подожди! – завопила Бекка. – Не смей убегать, чертов трус!
 И она стала лихорадочно протискиваться сквозь толпу к месту, где в последний раз видела его. На этот раз на нем не было ветровки. Только футболка – темно-синяя, с длинными рукавами. Бекка не обращала внимания на ругательства и бесцеремонные тычки. Ничего, она быстро приспособится к здешней жизни. И пусть кто-нибудь попробует встать у нее на пути!
 Она добралась до угла, но темно-синяя футболка уже исчезла. Никого. Бекка остановилась, стараясь отдышаться. Ну почему копы ей не верят? Как она ухитрилась восстановить их против себя? И почему полиция Олбани считает ее лгуньей? Ведь убитая старуха не плод ее воображения. Тело до сих пор лежит в морге!
 Не в силах сделать ни шагу, она чувствовала, что людские потоки обтекают ее и снова смыкаются. Десятки, сотни равнодушных к чужому горю прохожих.
 Собравшись с силами, Бекка подошла к краю тротуара и подняла руку. Рядом остановилось такси.
 Вскоре она уже сидела в больничной палате рядом с койкой матери. Больную так накачали наркотиками, что она никого не узнавала. Но дочь все равно говорила с ней – тихо, размеренно, разумеется, не о маньяке, а о той речи, что написала для губернатора. Готовился новый закон о запрете на продажу оружия, и раньше Бекка его поддерживала. Но теперь она изменила свое мнение.
 – Во всех пяти городских районах правила ношения и продажи пистолетов одинаковы и очень строги. Знаешь, что сказал мне один владелец оружейного магазина? «Легче стать одной ногой на пол, а другой – на потолок, чем получить разрешение на покупку пистолета в Нью-Йорке».
 Бекка невольно вздохнула. Впервые в жизни она отчаянно нуждалась в оружии. Но это, можно сказать, недостижимая мечта. Необходимо разрешение, а для этого нужно ждать две недели, а потом терпеть еще полгода, пока полицейские не завершат проверку. И в заключение стать одной ногой на пол, а другой – на потолок.
 – Я никогда не помышляла о револьвере, – призналась она безучастной матери, – но теперь… мне что-то не по себе. Преступность растет с каждым годом.
 Да, ей во что бы то ни стало требуется оружие, но пока все формальности будут выполнены, ее сто раз успеют прикончить. Бекка чувствовала себя загнанным зверьком, над которым уже занесен топор, но поделать ничего не могла. Никто ей не поможет, а для того чтобы раздобыть пистолет, вероятнее всего, придется обращаться на черный рынок. При одной мысли об этом у нее душа уходила в пятки. Трудно представить, как она, Бекка Мэтлок, будет вести переговоры с бандитами.
 – Потрясающая речь, ма. Пришлось позволить губернатору занять выжидательную позицию, тут ничего не поделаешь, но все же я уговорила его сказать, что он не хочет полного запрета на продажу оружия, просто не желает, чтобы оно оказывалось в руках преступников. Ты ведь знаешь мнение Национальной ассоциации стрелков и что думают в «Хэндган контрол инкорпорейтид».
 Она продолжала говорить, гладя мать по руке, проводя пальцами по увядшей коже, стараясь не задеть трубку капельницы.
 Мать умирает. С этим пора смириться, воспринять как ужасающий, но непреложный факт. Только Бекка не могла – не находила в себе сил. Мать всегда была рядом. Самые ранние воспоминания связаны с ней. Она всегда была готова помочь дочери и любила ее до безумия. Бекка не могла представить, что впереди ее ждут бесконечные одинокие годы без матери. Слезы обожгли глаза, и она жалобно шмыгнула носом.
 – Ма, – прошептала она, прислонившись щекой к плечу матери. – Я не хочу, чтобы ты умирала, но если останешься со мной, придется и дальше терпеть боль, а этого мне не вынести.
 Ну вот, она это сказала.
 Бекка подняла голову.
 – Я люблю тебя, ма. Люблю больше, чем ты можешь себе представить. Если ты все-таки слышишь меня и понимаешь, знай, что важнее и главнее тебя у меня никого нет. Спасибо за то, что была самой лучшей мамой на свете.
 Слов больше не осталось. Она просидела еще с полчаса, вглядываясь в любимое лицо, всего несколько недель назад еще веселое и энергичное. А теперь жизнь матери почти закончена, и сделать ничего невозможно.
 – Я скоро вернусь ма, – прошептала она. – Пожалуйста, отдыхай и постарайся не замечать боли. Я люблю тебя.
 Она сознавала, что нужно бежать и где-нибудь скрыться, иначе маньяк с ней расправится. Полиция не пожелала ее защитить.
 Бекка поднялась, наклонилась, поцеловала мать и пригладила ее волосы, ставшие настолько редкими, что через них проглядывала кожа черепа. Медсестра сказала, что это от наркотиков. Такое бывает. Ах, как была когда-то красива мать! Стройная блондинка с вьющимися локонами редкостного серебристого оттенка. Даже сейчас, умирая, она все еще была прекрасна. Нет, Бекка не покинет ее, пусть лучше убивают!
 Она не сознавала, что слезы вновь ползут по лицу, пока сестра не сунула ей в руку бумажную салфетку.
 – Спасибо, – прошептала она, не отводя глаз от матери.
 – Поезжайте домой, Бекка. Вам нужно выспаться, – участливо посоветовала сестра. – Я посижу с ней.
 «Совсем одна. Никого во всем мире. И что будет, когда мама умрет?» – думала Бекка, выходя из больницы.
 Мать скончалась ночью. Доктор сказал, что она отошла во сне, так и не придя в сознание и не чувствуя боли. Легкая смерть.
 Через десять минут после разговора с ним снова зазвонил телефон. Но на этот раз Бекка не подняла трубку. На следующий день она выставила квартиру на продажу, провела ночь в отеле, зарегистрировавшись под вымышленным именем, и оттуда отдала все распоряжения относительно похорон. Она обзвонила друзей матери, пригласила на маленькую скромную церемонию и через полтора дня бросила горсть жирной темной земли на фоб матери. Комки грязи сыпались на устилавшие могилу багряные розы. Она не плакала, хотя приятельницы матери тихо всхлипывали. Траурная одежда липла к телу: жара так и не спала.
 Женщины, пытаясь утешить, стали по очереди обнимать Бекку, и она стоически вытерпела это.
 Едва она переступила порог номера, зазвонил телефон. Бекка машинально подняла трубку.
 – Ты пыталась удрать от меня, Ребекка. Мне это не нравится.
 Все! Довольно! Он припер ее к стене, но она ему покажет!
 – Я едва не поймала тебя в тот день на Полис-Плаза, мерзкий извращенец! Гнусь болотная, ты не задавался вопросом, что я там делала? Давала показания на тебя, убийца! Да, я тебя хорошо рассмотрела. Идиотская красная бейс-болка и синяя рубашка. В следующий раз я достану тебя и влеплю пулю в лоб, чертов псих.
 – А по-моему, копы считают, что это ты не в себе. Я вообще не существую – не дал ни единой вспышки на их радарах, так что… – Он ехидно хмыкнул, но тут же неожиданно резко приказал:
 – Прекращай спать с губернатором. Иначе я убью его, как ту никчемную нищенку. Сколько раз повторять?! Я знаю, он навещал тебя здесь. И все это знают. Нечего трахаться с этим кретином!
 Бекка засмеялась и, к собственному ужасу, поняла, что не может остановиться, – у нее началась настоящая истерика. Только когда он назвал ее потаскухой, глупой сукой, тварью, которая раздвигает ноги перед первым встречным, и принялся сыпать невероятно грязными ругательствами, она немного пришла в себя и, судорожно икая, едва выговорила:
 – С-спать с губернатором? Ты сп-пятил! Он женат и имеет троих детей, двое из них старше меня.
 А, плевать! Она сейчас выскажет этому «несуществующему» подонку всю правду!
 – Губернатор не пропускает ни одной юбки. Спит с любой женщиной, которая соглашается уединиться с ним в комнате отдыха! Полный список займет сотни страниц. Добиваешься, чтобы они все перестали с ним трахаться? Тебе придется хорошенько над этим попотеть, да и то вряд ли справишься!
 – Дело в тебе, Ребекка. Я хочу, чтобы ты дала ему отставку.
 – Да выслушай же, болван! Я соглашусь спать с губернатором только в том случае, если на всей земле прекратятся войны. Да и то сначала подумаю.
 Сукин сын скорбно вздохнул:
 – Не лги, Ребекка. Делай что велено. Понятно?
 – Но как я могу что-то прекратить, даже не начав?
 – Жаль, – прошептал он и положил трубку первым. Неслыханное дело!
 Этим же вечером губернатора ранили в шею на ступеньках отеля «Хилтон», где он навещал представителя комитета по сбору средств на борьбу с онкологическими заболеваниями. Раненому повезло: рядом оказалось множество врачей, сумевших спасти ему жизнь. Полиция установила, что пулю выпустили с большого расстояния. По мнению экспертов, неизвестный проявил недюжинные снайперские способности и не оставил ни единой улики.
 Услышав это, Бекка задумчиво обратилась к Супермену, залихватски совершавшему свои мультяшные подвиги на экране телевизора с выключенным звуком:
 – Ему следовало бы встретиться со сборщиком средств в поддержку вымирающих видов хомо сапиенс.
 Именно после этого происшествия она скрылась. Мать мертва, и больше ее ничто не удерживало в Нью-Йорке. Скорее в Мэн. Там она найдет убежище.
  Риптайд, штат Мэн 
  23 июня 
 – Я беру его, – объявила Бекка. Рейчел Райан, агент по торговле недвижимостью, просияла, но тут же дала обратный ход:
 – Не слишком ли поспешное решение, мисс Пауэлл? Может, хотите немного подумать? Я позабочусь о генеральной уборке, но дом старый, и вся сантехника в нем – тоже. Он, конечно, обставлен, но не лучшей мебелью. Здание пустовало четыре года, с самой кончины мистера Марли.
 – Вы честно обо всем предупредили, миссис Райан. Я и сама все вижу, но считаю, что дом просто очаровательный. Он довольно велик. Я люблю простор. И стоит он на отшибе, в самом конце квартала. Я – сторонница уединения.
 Это еще слабо сказано, но зато чистая правда.
 – Мистер Марли жил здесь?
 – Мистер Джейкоб Марли. Совсем как у Диккенса в «Рождественской песне». Мирно прожил восемьдесят семь лет. Лег спать и не проснулся. Последние лет тридцать держался особняком. Это его отец основал город в тысяча девятьсот седьмом году, после того как несколько его бостонских предприятий выгорели до основания одной жаркой летней ночью. Говорили, что фабрики подожгли его враги. Мистер Марли-старший не пользовался особой любовью, поскольку принадлежал к племени пресловутых баронов-разбойников <Так называли ведущих американских финансистов, сколотивших состояния нечестным путем.>. Но в уме ему не откажешь. Он понял, что если хочет прожить подольше, лучше ему покинуть Бостон. Так он и сделал. На месте города был тогда небольшой рыбацкий поселок. Мистер Марли его купил и переименовал.
 Бекка погладила женщину по плечу:
 – Ничего, миссис Райан. Я все обдумала. У меня здесь нет банковского счета, поэтому плачу наличными. Нельзя ли все убрать сегодня, чтобы я смогла переехать завтра?
 – Дом будет готов, даже если мне придется самой орудовать тряпкой и веником, – пообещала Рейчел. – К тому же сейчас лето. Я легко смогу собрать с десяток школьников и прислать их сюда. Не волнуйтесь ни о чем. Кстати, здесь неподалеку, на Гам-Шу-лейн, живет чудесный малыш. Зовет меня тетей, хотя я ему не родственница. Представляете, я своими глазами видела, как Сэм появился на свет. Его мать была моей лучшей подругой, и… – Бекка вежливо слушала, но, очевидно, Рейчел в какой-то момент поняла, что обременяет малознакомого человека подробностями, и осеклась. – Хорошо, мисс Пауэлл, увидимся через пару дней. Если будут проблемы, звоните.
 Вот и все. Бекка стала гордым арендатором старой викторианской драгоценности – восемь спален, три просторные ванные комнаты, кухня, оборудованная по последнему слову моды и техники тысяча девятьсот десятого года, и целых десять каминов. Но главное, как она сказала Рейчел, особняк располагался в самом конце Белладонна-уэй. Никаких назойливых соседей. Именно то, что нужно. Ближайший дом находится в полумиле отсюда. С трех сторон здание окружают густые клены и сосны, а со смотровой площадки открывается потрясающий вид на океан.
 Перетаскивая вещи, Бекка мурлыкала что-то себе под нос. И усердно терла мебель, пока не вспотела. Привела в порядок даже спальни, хотя они вряд ли ей понадобятся. Какое счастье! Больше она никогда не будет жить в многоквартирном доме!
 Бекка купила револьвер у парня, с которым познакомилась в ресторане Рокленда, штат Мэн. Пришлось пойти на немалый риск, но, слава Богу, все обошлось. Настоящая игрушка: автоматический «магнум». Кроме того, продавец отвел ее в соседнее здание, где находился спортивный магазин с тиром, и научил стрелять. А потом… Потом он пригласил ее в мотель. Но подобная проблема после разговоров с маньяком казалась детской игрой. Все, что от Бекки требовалось, – это решительно отказать. И даже не пришлось выхватывать оружие.
 Она осторожно выложила «магнум» в верхний ящик прикроватного столика, древнего сооружения из красного дерева с ржавыми петлями. Только задвинув ящик, осознала, что не плакала, когда умерла мать. И на похоронах не проронила ни слезинки. Но сейчас, ставя на столик фотографию матери, она ощутила, что щеки стали мокрыми. Бекка долго смотрела на снимок, сделанный почти двадцать лет назад. С пожелтевшего фото на нее смотрела прелестная смеющаяся блондинка, прижимающая к себе девочку, маленькую Бекку. Она не помнила, где их снимали. Вероятно, в северной части штата Нью-Йорк. Они некоторое время жили там, когда Бекке было семь или восемь лет.
 – О, мама, мне так жаль! Если бы ты не похоронила сердце вместе с отцом, то наверняка встретила бы другую любовь! Ты столько смогла бы дать ему… в тебе было так много нерастраченных чувств… О Господи, мне ужасно тебя не хватает!
 Она бросилась на постель, прижала к груди подушку и рыдала, пока не распухли глаза, а слезы не иссякли. Потом встала, вытерла с фото легкий налет пыли и снова поставила на стол.
 – Теперь я в безопасности, мама. Не знаю, что происходит, но пока мне ничего не грозит. Этот человек ни за что меня не найдет. Я точно знаю: никто за мной не следил.
 Мама… Как болит сердце, когда Бекка вспоминает о ней и об отце, Томасе Мэтлоке, погибшем во Вьетнаме, когда она была совсем ребенком. Герой войны. Мать никогда его не забывала. Именно его имя шептала она, впадая в тяжелый наркотический сон:
 – Томас… Томас…
 Уже больше двадцати пяти лет его нет на свете. За это время мир изменился, но люди остались прежними. Они так же злятся, стремясь дорваться до лакомого кусочка, отвоевать место под солнцем. Мать сказала, что он видел дочку, перед тем как уйти на фронт. Обнял, поцеловал и сказал, что очень любит. Но Бекка совсем не помнила отца.
 Она развесила одежду и расставила туалетные принадлежности в старой ванной комнате, где красовалась ванна на львиных ножках. Подростки вычистили даже их. Неплохо потрудились.
 В дверь постучали. Бекка уронила полотенце и застыла.
 Снова стук.
 Это не он. Он понятия не имеет, где она, и не сумеет ее отыскать. Вероятно, это пришли проверить кондиционер в окне гостиной. Или мусорщик, или…
 – Не сходи с ума, – громко велела она голубому полотенцу, подняла его и повесила на древнюю деревянную вешалку. – И если будешь вслух беседовать с собой, попадешь в психушку. Прекращай.
 Но кому какое дело – пусть она хоть каждый день поет арии вешалке для полотенец!
 Бекка неспешно спустилась по скрипучей лестнице в переднюю и замерла от удивления, увидев стоявшего в дверях мужчину. Тайлер! Тот самый Тайлер, с которым она училась в колледже и была одним из немногих его друзей. Вечный чудак-одиночка по натуре, он, однако, ухитрился установить приятельские отношения с несколькими вполне нормальными одноклассниками. Только теперь чудиком его не назовешь. Ни сутулости, ни коротких штанов, открывавших белые носки. Тесные джинсы, туго облегающие бедра, длинные волосы и широченные плечи, распирающие футболку. Настоящий атлет и к тому же красавец. Поразительно.
 Бекка ошеломленно поморгала, чтобы прийти в себя.
 – Тайлер?! Тайлер Макбрайд? Прости, что так откровенно рассматриваю тебя, но ты очень изменился! Разительно! И, честно говоря, к лучшему.
 Тайлер расплылся в улыбке и сжал ее руки.
 – Бекка Мэтлок, как я рад тебя видеть! Пришел познакомиться с новой соседкой, но не представлял, что это ты! Пауэлл – твоя новая фамилия по мужу? Каким образом ты оказалась в нашем Богом забытом уголке? Добро пожаловать в Риптайд.




 Глава 4


 Бекка засмеялась и стиснула его пальцы.
 – Вот это да! Ты теперь совсем не тот балбес, которого я знала когда-то. Послушай, Тайлер, а я ведь здесь из-за тебя. Следовало бы, конечно, позвонить, но об этом позже. Неужели мне так повезло с соседом?!
 Он одарил ее ослепительной улыбкой и выжидающе поднял брови. Неужели когда-то он носил уродливую пластинку на зубах?! Зато теперь… просто голливудский красавец. Невероятно!
 – Я живу на соседней улице. Гам-Шу-лейн.
 Она нехотя отпустила его руку и отступила:
 – Входи! Все, включая мебель, весьма почтенного возраста, зато диванные пружины не выпирают, а сам диван довольно удобен. Миссис Райан прислала армию подростков, чтобы все здесь убрать. Они постарались на славу. Ну же, Тайлер, вперед!
 Бекка готовила чай на видавшей виды плите. Тайлер, устроившийся за столом, пристально наблюдал за ней.
 – Почему это ты оказалась здесь из-за меня? Что ты имеешь в виду?
 Бекка рассеянно теребила пакетик чая.
 – Я вспомнила, как ты рассказывал о родном городе и называл Риптайд своим убежищем. Говорил, что это крохотный поселок на краю света, такой уединенный, что там можно отдохнуть душой. «Риптайд почти сползает в океан, и никто на свете не знает и знать не хочет, где он находится. Настоящая дыра, но уютная». А еще ты говорил, что именно жители Риптайда первыми в Америке видят восход солнца. И в эти моменты небо превращается в оранжевый сгусток, а океан полыхает пожаром.
 – Неужели столько всего наболтал? Не знал, что в душе я поэт!
 – Я передала твои откровения почти слово в слово. Из-за них я и явилась сюда. Боже, никак не могу привыкнуть к твоему новому виду!
 – Все меняется, Бекка. Даже ты. Ты стала куда красивее, чем была в колледже. – Он нахмурился, словно стараясь вспомнить ту, прежнюю Бекку. – Волосы темнее, глаза, по-моему, не были карими, и тогда ты не носила очков, но все равно я узнал бы тебя.
 Черт, это не слишком хорошо!
 Бекка сдвинула очки чуть выше, на переносицу. Тайлер взял чашку и молчал, пока она не уселась напротив. Только тогда улыбнулся и спросил:
 – С каких пор тебе понадобилась тихая гавань?
 Что ему сказать? Что на губернатора покушались из-за нее? Нет, в том, что какой-то маньяк стрелял в губернатора, нет ее вины!
 Бекка замялась.
 Словно поняв ее колебания, Тайлер тактично осведомился:
 – Ты, по-моему, жила в Нью-Йорке? Стала писательницей, верно?
 – Я сочиняла речи, – беспечно пояснила она, – для шишек из разных фирм. Неужели ты запомнил, что я отправилась в Нью-Йорк?
 – Я ничего не забываю о людях, которым симпатизирую. Так почему тебе понадобилось убежище? Нет, подожди, если считаешь, что это не мое дело, так и скажи. Я просто тревожусь за тебя.
 Она никогда не умела врать, но придется попробовать.
 – Нет, все в порядке. Просто хочу на время избавиться от не слишком приятных отношений.
 – Ты о муже?
 Ничего не поделаешь, придется идти до конца:
 – Именно. Он настоящий собственник. Я хотела развода, но он меня не отпускает. Вот и вспомнила о Риптайде и твоих рассказах.
 Она не хотела говорить Тайлеру о смерти матери. Не хватало еще смешивать ложь с горькой правдой!
 У Бекки хватило сил небрежно пожать плечами и чокнуться со старым приятелем чашкой:
 – Спасибо, Тайлер, за то, что когда-то оказался в Дартмуте и поведал о своей родине.
 – Я счастлив, что ты здесь, – серьезно заверил он. – Если за тобой охотится муж, откуда ты знаешь, что он не проводил тебя до аэропорта? Конечно, в Нью-Йорке бешеное движение, но проследить за кем-то не так сложно, если, конечно, задаться такой целью.
 – Мне пошло на пользу чтение шпионских романов и детективов. В свое время я не пропускала ни одного триллера. Поверишь – три раза меняла такси по пути в аэропорт имени Кеннеди! Последний водитель был настоящим мамонтом: потомственный нью-йоркский таксист. По его словам, знает Куинз так же хорошо, как бывшего любовника жены. Заверил меня, что нас никто не преследовал. Я вылетела в Бостон, купила подержанную «тойоту» и отправилась сюда. Здесь он в жизни меня не найдет.
 Интересно, поверил Тайлер или нет? Впрочем, о своем побеге из Нью-Йорка она рассказала чистую правду. Солгала только о причине.
 – От души надеюсь, что ты права, но я намерен за тобой присматривать, Бекка Пауэлл.
 В конце концов ей удалось разговорить Макбрайда. Тайлер объяснил, что работает программистом-консультантом, оказывает что-то вроде «скорой помощи» фирмам и частным владельцам персональных компьютеров. Кроме того, он пишет программы для аудиторских и брокерских контор, «чтобы отслеживать, честно ли клиенты делают денежки».
 – Я многого добился, Бекка, и горжусь этим. Знаешь, в колледже ты была единственной девчонкой, которая при встрече со мной не хихикала над «ничтожеством». Ты называла меня кретином и дегенератом, но я не оскорблялся, потому что так оно и было. Знаешь, в Риптайде есть тренажерный зал. Я хожу туда три раза в неделю, чтобы не потерять форму.
 Четверть часа спустя они распрощались. Провожая Тайлера, Бекка снова гадала, поверил ли он ее выдумкам о причинах приезда в Риптайд. Он хороший парень, а она терпеть не могла врать кому бы то ни было. Как хорошо, что Тайлер оказался здесь! По крайней мере она не одинока.
 Бекка наблюдала, как он садится в джип. Тайлер поднял глаза, махнул рукой и резко свернул за угол. Хотя он действительно обитал на соседней улице, до его дома было довольно далеко.
 У нее теперь тоже есть свое жилье. Даже на сердце легче от этой мысли.
 Бекка в раздумье закрыла входную дверь и принялась осматривать разнокалиберную мебель. Ее мать, помешанную на антиквариате, удар бы хватил при виде этих «сокровищ»! Интересно, где заказывал обстановку Марли-старший? По каталогу «Сирса» <"Сирс и Робак"– крупнейшая в США корпорация, высылающая товары по почте.>начала века?
 Разложив вещи по местам и сунув чемоданы в стенной шкаф в спальне, она решила побродить по городу. Закрыла дом, села в машину, и направилась по Уэст-Хемлок мимо одной из белоснежных церквей с высокими шпилями. Очаровательный городок, оторванный от крупных центров и не испорченный цивилизацией. Здесь ей ничто не грозит.
 Свернув на Пойзон-Оук-серкл, Бекка заметила продуктовый магазин. Все были с ней приветливы, включая продавщицу, которая помогла выбрать лучший кочан салата. Поскольку здесь жили в основном рыбаки, выбор даров моря, особенно омаров, был на удивление широк. Бекка купила всего понемногу.
 Вечер прошел спокойно. Она долго стояла на смотровой площадке, любуясь океаном. Сегодня он был мирным, волны покорно лизали скалы, поросшие сосной. Почему же Марли-старший назвал город Риптайдом <Водоворот, приливное течение, буруны (англ.).>? Неужели здесь бывают штормы? Нужно обязательно узнать. Сама мысль об этом пугала. Однажды, когда Бекке было десять, ее едва не затянуло в водоворот. К счастью, спасатель, напоминающий по виду Годзиллу, сумел ее вытащить. Он велел ей плыть параллельно берегу, пока не выберется из сильного течения.
 Бекке казалось, что теперь ее снова тянет под воду, навстречу ужасной смерти. Пока ей удалось выбраться, как тогда, в детстве. Только на этот раз она спаслась самостоятельно. Вот бы отныне ее жизнь стала спокойной, как величественный океан.
 Бекка посмотрела налево – рыбацкие лодки входили в гавань. Как обычно летом, туристы вышли в море на бело-парусных яхтах, наслаждаясь последними минутами уходящего дня. Запах океана становился все более насыщенным, и Бекке это нравилось. Да, здесь ей будет хорошо.
 Завтра придут устанавливать телефон. Она долго думала, стоит ли проводить телефон, и наконец решила, что все-таки это необходимо.
 На следующее утро, в начале десятого, Тайлер появился снова, держа за руку маленького мальчика.
 – Привет, Бекка. Это мой сын Сэм.
 Его сын?
 Бекка всмотрелась в серьезное маленькое личико. Совсем не похож на Тайлера! Приземистый, коренастый, черноволосый, с прекрасными голубыми глазами. Совсем как у нее! Кажется, мальчику не хотелось приходить сюда!
 Она открыла дверь, затянутую противомоскитной сеткой, и отступила:
 – Тайлер, Сэм, заходите!
 Почему у мальчика такой недовольный вид? И смотрит он с подозрением. Что-то неладное с этим милым малышом! Может, это тот Сэм, о котором с восторгом рассказывала Рейчел Райан? Бекка улыбнулась ребенку, опустилась на колени и протянула руку:
 – Я Бекка. Рада познакомиться с тобой, Сэм.
 – Сэм, поздоровайся с Беккой, – немного раздраженно приказал Тайлер.
 Почему?! На кого он сердится?
 – Все в порядке, Тайлер, – поспешно заверила Бекка. – Сэм может делать все, что пожелает. В его возрасте я тоже была не слишком разговорчивой.
 – Дело не в этом, – хмурясь, бросил Тайлер. Мальчик, по-прежнему неподвижный, молча смотрел на нее. Бекка улыбнулась еще шире:
 – Хочешь лимонада, Сэм? Я делаю самый лучший лимонад по эту сторону Скалистых гор.
 – Хочу, – мрачно пропищал ребенок. Хорошо, что она догадалась купить печенье. Даже необщительные маленькие дети обожают пирожные и печенье. Бекка усадила его за кухонный стол.
 – У тебя есть тетя Рейчел?
 – Рейчел, – повторил Сэм, расплываясь в улыбке. – Моя тетя Рейчел.
 Больше он ничего не сказал, зато съел три печенья и запил их двумя стаканами лимонада. Потом вытер рукой рот. Настоящий сорванец! Но все же что-то тут не так. Почему он не разговаривает? И выглядит таким отрешенным, словно мысли его витают где-то далеко-далеко.
 – Приходи еще, Сэм. Я специально для тебя куплю пирожных.
 – Когда? – оживился Сэм.
 – Завтра, – пообещала она. – Я все утро буду дома.
 – А что ты делаешь днем? – поинтересовался Тайлер, беря сына за руку.
 – Поеду в «Риптайд индепендент», спрошу, не нужны ли им репортеры.
 – Значит, наверняка встретишься с Берни Бредстритом, ее владельцем. Этакий милый старикан, который успел надкусить едва ли не все здешние пироги. Ты, вне всяких сомнений, произведешь на него огромное впечатление. Эй, похоже, ты собираешься обосноваться здесь надолго!
 – Вполне возможно.
 – Что ж, постараюсь заглянуть попозже, пока Сэм будет на попечении своей тетки. Она ему не родная, просто хороший друг и часто приглядывает за ним.




 Глава 5


 Бекка провела щеткой по каштановым волосам, успевшим отрасти до плеч, собрала их в хвост и посмотрела на себя в зеркало. Она не носила подобных причесок с тринадцати лет. Тогда она не ведала, что такое зло…
 Нет, не надо думать об этом.
 Он не знает, где она. И не узнает – очки и подкрашенные брови сильно меняют внешность.
 Бекка повернулась к маленькому переносному телевизору. Скоро выпуск новостей, и опять покажут ее фото, переснятое с водительских прав. На нем она совершенно не похожа на себя. Теперь, когда она постаралась преобразиться, жители Риптайда вряд ли ее узнают. Все, кроме Тайлера, конечно, но он ее не выдаст. Несомненно, после того как по Си-эн-эн снова передадут ее историю, придется сказать правду. Нужно было так поступить с самого начала, но она не могла себя заставить. Нет выхода. Выхода нет.
 Тайлер не дал ей времени опомниться – он позвонил в дверь ровно через четверть часа после передачи.
 – Ты мне лгала! – выпалил он с таким гневом, что Бекка отшатнулась.
 – Прости, Тайлер, так уж вышло, вернее, мне пришлось солгать. Не стой на пороге. Теперь мне следует отдаться на твою милость и просить пощады.
 Она рассказала ему обо всем и, к своему удивлению, испытала безмерное облегчение оттого, что наконец исповедалась кому-то.
 – Беда в том, что я в толк не возьму, почему копы отказываются меня слушать. Но я скрываюсь не от них, а от безумца, превратившего мою жизнь в ад. Не знаю, может, теперь ему в голову стукнет прикончить меня, – призналась она, покачивая головой, и повторила:
 – Поверить не могу, что он исполнил угрозу и стрелял в губернатора. Представляешь, он в самом деле ранил его.
 – Копы могли бы защитить тебя.
 Слава Богу, Тайлер немного оттаял, и взгляд его стал спокойнее. Всего минуту назад глаза казались неестественно потемневшими и словно застывшими.
 – Да, вероятно, но сначала им нужно было убедиться, что мне действительно угрожает опасность. В том-то вся и штука. Они считают, что я все выдумала.
 Тайлер, помолчав немного, вытащил из кармана маленькую деревянную пирамидку и принялся ею играть.
 – Плохо дело, Бекка.
 – Плохо. Это модель пирамиды Рамзеса Второго?
 – Что? А, это? Нет, равнобедренный треугольник. Получил приз на конкурсе по геометрии, еще в школе. Поэтому ты сменила имя на Пауэлл?
 – Да. Ты единственный, кто знает всю правду. Надеюсь, никому не проговоришься?
 – Значит, ты не замужем?
 – Нет, конечно. Я скрылась бы раньше, но не могла оставить мать. Она умирала от рака. После ее смерти меня уже ничего не держало в Нью-Йорке.
 – Сочувствую, Бекка. Я потерял маму в шестнадцать. Знаю, каково это.
 – Спасибо тебе, – прошептала Бекка.
 Она не заплачет, ни за что не заплачет.
 Бекка бросила взгляд на старый увлажнитель воздуха в углу и поспешно вскочила, только сейчас сообразив, что наделала.
 – О Господи, какая же я дура! Так бездарно проболтаться! Послушай, Тайлер, забудь все, что я наговорила! Не знаю, что дальше будет! И не хочу, чтобы ты из-за меня пострадал. А Сэм! Не дай Бог, с ним что-нибудь случится! Такой риск! Не сомневаюсь – этот маньяк на все способен! А копы? Не хватало еще, чтобы тебя арестовали за то, что укрываешь меня! Отправлюсь дальше, в такую Богом забытую дыру, которой и на карте нет! Иисусе, как я жалею, что выложила тебе все!
 Тайлер встал. Теперь он возвышался над ней на добрых пять дюймов. На лице – ни следа гнева, только мрачная решимость, немного успокоившая ее.
 – Брось. Что сделано, то сделано. Теперь я по уши в этом увяз вместе с тобой, Бекка. И не волнуйся. Вряд ли кто-то догадается искать тебя здесь. – Он подкинул пирамидку, поймал и улыбнулся. – Собственно говоря, я уже сообщил кое-кому из приятелей, что мой старый друг Бекка Пауэлл поселилась здесь. Даже если они уловят сходство между тобой и Ребеккой Мэтлок, фото которой показывали по телевизору, то посчитают это случайным совпадением. Я, можно сказать, поручился за тебя, а это кое-что значит! Кроме того, очки здорово меняют твою внешность. Обычно ты их не носишь, верно? И глаза у тебя не карие.
 – Ты прав по всем пунктам. Я ношу коричневые линзы. А очки без диоптрий. Кроме того, я подкрасила волосы и брови.
 Тайлер кивнул и лукаво усмехнулся:
 – Ну да, я же помню тебя блондинкой. Все парни мечтали назначить тебе свидание, но ты была такой недотрогой!
 – Просто неопытной дурочкой, слишком юной, чтобы знать, чего хочу, и разбираться в парнях.
 – Не поверишь, но во многих студенческих братствах заключали пари на то, кто первым затащит тебя в постель.
 – Никогда об этом не слышала, – рассмеялась Бекка. – До чего же вы, парни, сексуально озабочены, все до единого!
 – Верно. Да и я был не лучше, хотя мне не везло. Помню, как я мечтал быть у тебя первым, только вот слишком трусил, чтобы пригласить тебя куда-нибудь. А теперь хватить плакаться, Бекка. Ты больше не одинока.
 Неужели он пойдет на это ради нее?
 Бекка бросилась ему на шею и обняла:
 – Спасибо, Тайлер. Огромное спасибо.
 Она ощутила, как судорожно сжались его руки. Впервые за долгое время она была совершенно спокойна. Как чудесно сознавать, что у тебя появился друг!
 Когда она наконец отстранилась, Тайлер предложил:
 – Неплохо бы тебе чаще показываться со мной на людях. Так ты в зародыше задушила бы все подозрения, если они возникнут, ведь я здесь считаюсь своим. Кроме того, я стану обращаться к тебе как к Бекке. Это имя все-таки отличается от Ребекки, а репортеры, по-моему, тебя иначе не называли.
 – Насколько мне известно, да.
 Тайлер сунул пирамидку в карман джинсов и, снова обняв Бекку, прошептал:
 – Жаль, что ты сразу не доверилась мне, но я тебя понимаю. Думаю, скоро все закончится – новости остаются новостями не дольше трех дней.
 Бекка отстранилась. Хорошо бы Тайлер оказался прав. Но не слишком ли он оптимистичен? Неизвестный пытался убить губернатора штата Нью-Йорк. Тот все еще в больнице. Как можно забыть об этом покушении?
 Сразу после ухода Тайлера она вернулась в гостиную и подняла трубку. Надо позвонить Моралесу и сказать, что она ничего не знает о нападении на губернатора. Они не успеют засечь, откуда она звонит, она будет говорить быстро и по существу.
 Как ни странно, ее мгновенно соединили с Моралесом.
 – Детектив, это Бекка Мэтлок. Прошу вас, выслушайте меня. Я надежно спряталась, и никто из вас меня не найдет. Поверьте, я скрываюсь не от вас, а от маньяка, терроризировавшего меня несколько месяцев и стрелявшего в губернатора. Надеюсь, теперь вы мне верите? Уж я точно не имела никаких причин покушаться на него.
 – Но, мисс Мэтлок, почему бы вам не приехать и не поговорить со мной? Пока ничего нельзя сказать определенно, но вы очень нам нужны. У нас появились улики, и вы единственная можете помочь…
 Бекка выговорила медленно и очень отчетливо:
 – Больше мне сказать вам нечего. Я никогда не лгала. И до сих пор не пойму, почему никто из вас не верил мне, хотя все это время я говорила чистую правду. Кстати, вы до сих пор не верите мне? Считаете, что это я стреляла в губернатора?
 – Нет, не сами, мисс Мэтлок… Ребекка… конечно, нет. Давайте потолкуем об этом и обо всем договоримся. Если не хотите возвращаться в Нью-Йорк, я сам к вам приеду.
 – Не стоит. И кроме того, вы сейчас наверняка пытаетесь определить, откуда я звоню, так что пора закончить разговор. Повторяю: псих, стрелявший в губернатора, сейчас на свободе, а я сообщила вам все, что я о нем знаю. Прощайте.
 – Мисс Мэтлок, подождите…
 Бекка повесила трубку, ощущая, как колотится сердце. Свой долг она выполнила. Больше пусть ничего от нее не требуют.
 И все-таки, почему они так к ней отнеслись?


* * *

 Вечером она ужинала с Тайлером Макбрайдом в ресторанчике «У Полины», рядом с Уэст-Хемлок, в небольшом кривом тупичке Блэк-Кэббидж-корт. Бекка беззаботно поинтересовалась:
 – Почему у здешних улиц такие странные названия? Тайлер, смеясь, насадил на вилку холодную креветку, обмакнул в соус и сунул в рот.
 – С этим связана страшная история, – заговорил он преувеличенно трагическим голосом. – Где-то году в девятьсот двенадцатом по городу распространились слухи, что Джейкоб Марли-старший застал свою жену с местным галантерейщиком. Не знаю, так ли это было, но бедняга ужасно расстроился. Он отравил неверную супругу и переименовал основные улицы. Теперь они называются так же, как ядовитые растения.
 – Поразительно. А доказательства существуют?
 – Нет, но, согласись, легенда впечатляет. Может, в душе он воображал себя потомком Борджиа, кто знает. Мое любимое название Фоксглоув-авеню <Фоксглоув – наперстянка.>. Та, что идет параллельно Уэст-Хемлок <Хемлок – болиголов.>.
 – А еще что-то в этом роде есть?
 – Бульвар Винезис-Флайтрап, который тоже параллелен Уэст-Хемлок, только с севера, переулок Найтшейд, где находится мой тренажерный зал, и Пойзон-Айви-лейн <Пойзон-айви – сумах.>, к югу от нас.
 – Погоди, а продуктовый магазин на Пойзон-Оук-серкл?
 – И это тоже. Но поскольку я живу не в центре города, приходится довольствоваться такими прозаическими названиями, как Гам-Шу-лейн <Гам-шу – галоша.>. Зато тебе как обитательнице дома Марли выпала честь жить на Белладонна-уэй. Можно сказать, венец всему. Мало того, ты поселилась не в каком-то плебейском многоквартирном улье, а в особняке, в окружении чудесных деревьев, куда ведет одна лишь узкая подъездная аллея.
 – Но почему ему взбрело назвать собственную улицу Белладонна-уэй?
 – Именно белладонной он и отравил изменницу. Этот ресторан находится в тупике Блэк-Кэббидж-корт. Черной капустой именуют индонезийское растение, которое достаточно лизнуть, чтобы отправиться на тот свет. Говорят, оно обладает чудесным ароматом и вкусом, чем и привлекает свои жертвы.
 Бекка развела руками и хотела что-то сказать, но тут к их столику подошел мужчина.
 – Привет, Тайлер. Кто это с тобой?
 Бекка подняла глаза на пожилого человека с густыми белоснежными волосами, солидным брюшком и широкой улыбкой.
 – Эй, – внезапно нахмурился он, – где-то я вас видел…
 – Я знаю Бекку почти десять лет, Берни. Вместе учились в Дартмуте. Она устала от нью-йоркской толкотни и решила перебраться сюда. Бекка – журналистка. Не хочешь взять ее в «Индепендент»?
 Бекка не пыталась встретиться с Берни Бредстритом по той простой причине, что боялась предъявить удостоверение личности с настоящей фамилией – ведь она стала известной личностью благодаря телевидению. И сейчас она сидела глупо улыбаясь, не зная, что сказать. Какая она дура, что забыла предупредить Тайлера!
 Проницательный взгляд серых глаз просветил ее, как рентген. Берни протянул руку с толстыми пальцами-обрубками:
 – Я Берни Бредстрит.
 – Бекка Пауэлл.
 – На чем специализируетесь? Криминальные репортажи? Свадьбы? Благотворительность? Торжественные даты?
 – Ничего подобного. Статьи о вещах вокруг нас – странных и чудесных. О тех, которых мы иногда не замечаем в суматохе. Пытаюсь заставить людей посмотреть на мир с иной точки зрения. Для любой газеты я не необходимость, а роскошь, мистер Бредстрит. Небольшое местное издание вполне может обойтись без подобного «украшения».
 Она подогрела его аппетит. Черт! Только этого не хватало! Берни вопросительно приподнял брови:
 – «Украшения», мисс Пауэлл?
 – Ну да, это как брынза и глазированный фундук в салате со шпинатом. Придают изысканный вкус.
 – Полагаю, вы интересуетесь фольклором, информацией о здоровом питании, что-то в этом роде?
 – Верно. Например, брынза, фундук и шпинат вступают в некую химическую реакцию, возбуждая наши вкусовые рецепторы.
 Слишком уж заинтересованный вид у этого Берни Бредстрита! Бекка отодвинулась и посмотрела на салфетку, брошенную Тайлером рядом с тарелкой.
 – Десерт, Бекка? – спросил он.
 – Именно десерт, – оживилась Бекка. – Я и есть десерт для газеты. Поэтому в списке приоритетов стою в самом конце.
 – Нет, – отмахнулся Тайлер, – я имею в виду настоящий десерт. Тебе кофе и десерт, Бекка?
 Берни собрался уходить – его ждали жена и внуки.
 – Тут готовят специальные хот-доги для детей, – пояснил он. – Почему бы вам не занести мне пару своих статей, мисс Пауэлл? Особенно меня интересует та, где говорится о брынзе.
 – Я не привезла их с собой, сэр. Сожалею.
 Берни окинул ее внимательным взглядом, но промолчал. Только глаза чуть расширились. Кажется, он понял, что она старается отделаться от него. Прекрасно, теперь он отцепится.
 Ничего подобного! Бредстрит, замявшись, неожиданно предложил:
 – Ладно, тогда напишите новую. Не больше пятисот слов. Там посмотрим.
 Бекка кивнула, искренне жалея о том, что этот джентльмен оказался не таким уж твердым орешком, как она представляла. Она задумчиво посмотрела вслед Берни, который задержался еще у трех столиков, прежде чем добрался до своего. Тайлер хотел что-то сказать, но она повелительно подняла руку:
 – Нет, я не могу работать на него. Какие документы мне предъявить? Я здесь под чужой фамилией, не забывай. Сомневаюсь, что он захочет платить наличными.
 – Черт, – пробормотал Тайлер. – Об этом я не подумал. Не сообразил, что если он будет часто тебя видеть, то рано или поздно поймет, кто ты такая.
 – Ничего страшного. Накропаю пару статей, отдам ему, пусть посмотрит, понравятся ли они читателям. Пообещаю, что потом мы потолкуем по душам. Тогда у него не возникнет подозрений. В деньгах я не нуждаюсь, так что голодать не буду. Просто мне необходимо чем-то заняться, чтобы не думать…
 – А как насчет компьютеров? Разбираешься?
 – Разве что печатаю… В технике я полная кретинка.
 – Жаль. А то я взял бы тебя к себе.
 Ночь выдалась ясной и теплой. С океана дул легкий бриз. Звезды сверкали, как только что ограненные бриллианты. Бекка подошла к джипу Тайлера и подняла голову:
 – Такого в Нью-Йорке не увидишь. Похоже, я быстро начинаю привыкать к этому чуду. Плохо только, что океанский прибой здесь едва слышен и запах моря слабее.
 – Да. Мне так не хватало здешнего покоя, что два года назад, как только получил степень магистра, я вернулся. Но знаешь, все больше молодых людей уезжают отсюда навсегда. Неизвестно, будет ли Риптайд существовать лет через двадцать.
 – Но туристы все же оживляют экономику?
 – Да, однако сама здешняя атмосфера неузнаваемо изменилась за последнее время. Кажется, это и называется прогрессом, не так ли? – Он немного помедлил, задумчиво глядя на звезды. – Когда Энн ушла, я подумывал бросить все и бежать отсюда. Ну ты понимаешь, воспоминания и все такое… К счастью, вовремя понял, что у Сэма здесь много друзей, людей, знавших Энн, и что воспоминания эти в основном радостные. В конце концов, с моей профессией можно работать повсюду, вот я и остался. И ни разу не пожалел. Я рад, что ты здесь, Бекка. Все уладится, увидишь. Правда, зимой здесь не очень весело. Самые унылые месяцы – январь и февраль.
 – Совсем как в Нью-Йорке. Но до января еще дожить надо. Кстати, насчет твоей жены, Тайлер. Она умерла? – спросила Бекка и тут же пожалела о своей прямоте – лицо Тайлера исказилось от боли.
 Он сумел быстро взять себя в руки и надеть маску безразличия. Только глаза погасли.
 – Прости, мне не стоило соваться не в свое дело.
 – Ничего. Вполне естественное любопытство. Город просто гудел – так всем хотелось узнать, что случилось.
 – Ты это о чем?
 – Моя жена жива и здорова. Она бросила меня. Ушла без единого слова, без какого-либо объяснения или записки. Это случилось пятнадцать месяцев две недели и три дня назад. Сейчас она в розыске, числится пропавшей без вести.
 – Мне ужасно жаль, Тайлер.
 – Мне тоже. И ее сыну, – пожал плечами Тайлер. – Ничего. Время проходит – раны затягиваются.
 Как странно он говорит о Сэме! Разве мальчик и не его сын тоже?
 – Здешние обыватели такие же, как повсюду. Не хотят верить, что Энн удрала из Риптайда. Куда интереснее сплетничать о том, будто это я с ней разделался.
 – Вздор!
 – Полностью согласен. Ах, Бекка, за меня не волнуйся! Говорю же, постепенно все уляжется.
 Оставалось надеяться, что он прав. Но неужели его жена могла пойти на такое! Как, должно быть, трудно пришлось Тайлеру и мальчику! И почему люди считают, будто ее убил он?
 Они договорились завтра пойти в тренажерный зал и распрощались.


* * *

 Три дня спустя, двадцать шестого июня, Бекка слушала вечерние новости отнюдь не для того, чтобы проверить, по-прежнему ли комментаторы упоминают ее имя в связи с покушением на губернатора Бледсоу. Нет, ее интересовал прогноз погоды. Самый жестокий ураган, обрушившийся на побережье штата Мэн за последние пятнадцать лет, с неумолимой скоростью приближался к Риптайду, грозя ветром в пятьдесят миль в час, проливными дождями и всевозможными разрушениями. Жителям рекомендовали укрыться в убежищах, и Бекка минуты три раздумывала, стоит ли прислушаться к этому совету. Нет, пожалуй, она останется дома. Кто-нибудь может ее узнать.
 Бекка мерила шагами смотровую площадку, наблюдая, как быстро исчезают звезды за пеленой облаков. Лодки в гавани бешено швыряло из стороны в сторону. Волны становились все выше. Ветер рвал кроны деревьев. В воздухе повеяло зимней стужей. И когда наконец первые струи дождя ударили по плечам и голове ледяными плетями, Бекке пришлось уйти в дом. Она мельком взглянула на часы – без двух минут десять.
 Свет тревожно замигал, и Бекка поспешно разложила на столе свечи. Вой за окнами нарастал. Диктор по радио предупредил, что плохо закрепленные шлюпки и яхты пойдут ко дну. Бекка представила гигантские, увенчанные белой пеной валы, бьющие в беззащитную лодочную флотилию, и поежилась от страха и холода. Пожалуй, стоит одеться потеплее.
 Натянув свитер, она забралась в постель и переключила телевизор на метеоканал. Молнии разрезали небо огненными стрелами. Гром грохотал так, что стены дрожали.
 Синоптик объявил, что сила ветра достигла шестидесяти миль в час и людям следует немедленно перейти в убежища. Как ни странно, угроза гибели лишь подогрела в Бекке азарт и желание посостязаться с природой. Никуда она не пойдет. За сто лет своего существования дом, несомненно, выдерживал и не такие бури, как и тот маяк, что стоит у самого берега. И до сих пор оба целы. Тем не менее Бекка с некоторым опасением прислушивалась к скрипам и стонам почтенного строения.
 Неожиданно небо расколол раскат грома, ударила молния, и свет погас.




 Глава 6


 Бекка оказалась в полной темноте. Но длилось это недолго: молнии сверкали так часто, что, не особенно напрягаясь, можно было рассмотреть циферблат часов. Начало второго.
 Не в силах вынести напряжения, она потянулась к телефону, чтобы позвонить Тайлеру, но не услышала гудка. Вероятно, повреждена линия. Бекка бросила взгляд в окно как раз в тот момент, когда горизонт прочертила огненная полоса и одновременно раздалось нечто вроде взрыва, звук которого больно отдавал в барабанных перепонках.
 Ничего, все это когда-нибудь кончится. Подумаешь, ураган. Вполне привычная вещь в штате Мэн, совсем как орды комаров, время от времени атакующие город. Беспокоиться не о чем.
 Бекка еще долго лежала во мраке, глядя в окно спальни. Ветер усилился. Дом подрагивал; казалось, он вот-вот сорвется с фундамента. Громкий скрежет заставил ее встать с постели. Неужели она приехала сюда только затем, чтобы погибнуть?
 А как она мечтала жить поближе к океану, чтобы день и ночь слушать мелодию прибоя, смотреть на утесы, поросшие согбенными и скрученными соснами, на острые черные рифы, усеявшие узкую полоску песка в конце Блэк-лейн, тоненькой извилистой тропы, спускавшейся к самой воде!
 Но сейчас об этом подумать страшно. Представить невозможно, что сокрушительные волны захлестывают все побережье.
 Она в ужасе смотрела, как молнии рвут темное полотно неба и на миг становится светло, как днем. Каждый удар грома грозил разнести дом до основания. Зрелище впечатляющее, но Бекке становилось страшно. Наконец, не выдержав, она зажгла три драгоценные свечи, установила их в кофейные чашечки и взяла триллер Стива Мартини, который читала до того, как окончательно разбушевался ураган. Похоже, вой ветра стихает?
 Она прочла несколько строк, но поняла, что неспособна следить за развитием сюжета. Плохо дело. Бекка отложила книгу и схватила «Нью-Йорк таймс», продававшийся только в маленькой табачной лавке на Пойзон-Айви-лейн. Она не хотела читать о покушении, но пришлось. Едва ли не половина газетных материалов были посвящены губернатору Бледсоу и его здоровью. При этом очень часто упоминалось имя Бекки. Особенно поразило ее короткое сообщение:
 «ФБР ведет охоту за Ребеккой Мэтлок, бывшим спичрайтером губернатора, которая, по мнению сотрудников Бюро, владеет информацией о покушении на жизнь губернатора».
 Бывший спичрайтер. Вот как? Что ж, вполне справедливо, ведь она даже не предупредила шефа об уходе. Почти два часа ночи.
 Ветер взвыл так протяжно, что Бекка похолодела от ужаса. Взорвался слепящий огненный шар, заливший небо синим свечением, а удар грома, казалось, поднял дом в воздух. Бекка от неожиданности вздрогнула, а когда повернулась к окну, высоченное дерево на ее глазах покачнулось и переломилось пополам. К счастью, ствол не упал на крышу, но толстые ветви пробили стекло, и Бекка, потеряв голову от ужаса, забилась в стенной шкаф, где скорчилась между вязаным топом и синими джинсами. Шли минуты, но больше ничего не происходило. Значит, все кончилось.
 Бекка медленно вышла из своего укрытия. Ветки, рассыпанные по светло-синему ковру спальни, все еще подрагивали. Оконная рама разлетелась в щепки, дождь заливал красивые зеленые листья, хлестал на пол. Бекка окинула взглядом живописную картину разрушения и вдруг поняла, что больше не в силах оставаться здесь ни секунды. Больше она не хочет быть одна.
 Она оделась и сбежала вниз. Нужно чем-то заткнуть окно. Но найти не удалось ничего, кроме нескольких кухонных полотенец с узором в виде маяков. Пришлось запихать в дыру подушки. Ну вот, хоть это сделано.
 Захлопнув за собой дверь, Бекка ступила в клубящийся водоворот ветра и дождя и мгновенно промокла насквозь. Метнувшись к машине, она долго возилась с замком. Струи воды текли за шиворот, а волосы липли к лицу. Наконец ей удалось забраться внутрь и повернуть ключ зажигания. Мотор взревел, но тут же заглох. Опасаясь, что его зальет, она не повторила попытки. Лучше немного подождать. Во второй раз машина завелась почти мгновенно. Слава Богу! Кажется, дом Тайлера в полумиле от нее. Первая улица направо.
 Перед тем как выехать со двора, она оглянулась. Дом старого Джейкоба Марли напоминал древний готический замок с привидениями, зловещее обиталище духов-убийц, хотя на картинках такие сооружения обычно наполовину скрыты клубящимся туманом.
 Белая вспышка серебряным кинжалом ударила сверху вниз. Дом вздрогнул, как от смертельной раны. Похоже, боги ополчились на него и хотят смести с лица земли. Может, Джейкоб Марли в самом деле отравил жену, а теперь Господь решил уничтожить жилище грешника.
 – Большое спасибо, что подождал, пока я уберусь! – крикнула Бекка небесам и погрозила кулаком. – Только я приехала сюда, как тебе приспичило вершить божественное правосудие. Не слишком ли поздно?!
 Огромное дерево, которое могло легко разрушить полдома, лежало почти параллельно стене. Не правдоподобно толстый сук, разбивший окно, казался рукой мертвеца, дотянувшейся до дома. Бекку передернуло. Недавнее прошлое внезапно ожило, стремясь настигнуть ее. Убийца. Он совсем близко, она это чувствует.
 «Прекрати истерику», – приказала себе Бекка.
 Она старалась ехать как можно медленнее. Дорога была усыпана мусором, деревья под напором ветра сгибались почти до земли, обломки сучьев били в ветровое стекло, дождь громко стучал по крыше. Видно, ее действительно ждет смерть.
 Бекке пришлось дважды выходить из машины, чтобы расчистить путь, хотя каждый шаг давался с огромным трудом. Бамперы наверняка наполовину оторваны. Страховой компании придется раскошелиться.
 Но она тут же вспомнила, что ни о какой страховке не может быть речи – для этого ей пришлось бы назвать настоящую фамилию и предъявить подлинное удостоверение личности.
 В глаза ударил свет фар встречной машины, мчавшейся с удивительной скоростью. Кто этот сумасшедший? Задумал ее прикончить? Проклятие, попасть в катастрофу на Белладонна-уэй! Какая ирония судьбы! Правда, сейчас она не в силах оценить столь тонкую шутку. Не хватает чувства юмора. Не та обстановка…
 Подумать только, она мечтала найти нору, куда можно залезть и спрятаться, но на нее обрушились новые неприятности – ее чуть не раздавило упавшее дерево, а теперь она вообще погибнет, потому что не осталась в старом доме, опасаясь, что он обрушится на нее.
 Бекка нажала на клаксон, судорожно дернула руль влево, но огни неумолимо, неустанно надвигались. Быстро, чересчур быстро. Бекка попыталась дать задний ход, но ничего не получилось: на дороге выросли настоящие баррикады. Пришлось нажать на тормоз и выключить зажигание. Она выбралась из машины и отбежала к обочине, чувствуя, как проклятые пятна света тянутся за ней, подползают ближе… Может, маньяк все-таки добрался до нее?
 Ну зачем она покинула дом? Подумаешь, ветка пробила стекло! Зато там ей ничего не угрожало. Не то что здесь, посреди улицы, где ветер вьется вокруг нее, как безумный дервиш, готовый подбросить в воздух, а чей-то автомобиль мчится следом. И за рулем – преступник.
 Но тут свершилось чудо. Огни замерли футах в восьми от ее машины. Ливень бил с удвоенной силой, превращая сияние в болезненно-желтое марево. Бекка замерла, тяжело дыша, всматриваясь в темноту. Кто выйдет из машины? Сможет ли он увидеть ее, застывшую среди деревьев, сгибавшихся почти вдвое под напором урагана? Что взбредет ему в голову? Задушить ее голыми руками? Почему? Почему?!
 Дверца открылась. Мелькнул высокий силуэт. Тайлер. Тайлер Макбрайд!
 – Бекка! – завопил он. – Ради Бога, это ты?
 Он догадался захватить фонарик и сейчас словно пронзил ее тонким лучом, ударившим прямо в глаза. Бекка машинально подняла руку, открыла рот, чтобы отозваться, и едва не захлебнулась. Собрав последние силы, она подбежала к Тайлеру и стиснула его руки.
 – Это я, – прошептала она. – Я ехала к тебе. Огромная ветка разбила окно, и мне почудилось, что дом вот-вот рухнет.
 Если у него и чесались руки дать ей пощечину, чтобы прекратить начинавшуюся истерику, то он не подал виду, сумел сдержаться, только схватил ее за плечи огромными мокрыми ручищами и, отчетливо выговаривая каждое слово, сказал:
 – Мне показалось, я увидел свет фар, но я не был уверен. Думал лишь о том, чтобы поскорее до тебя добраться. Все хорошо, Бекка. Теперь поезжай за мной. Я оставил Сэма одного. Он пока спит, но может в любую минуту проснуться. Мальчик испугается, если увидит, что дома никого нет. Мне этого не хотелось бы.
 Бекка постаралась взять себя в руки. В конце концов, она не беспомощный ребенок.
 Ветер рвал на них одежду, дождь лупил с такой силой, что на коже, казалось, остаются синяки, но Бекку это не волновало – она не одинока. Это Тайлер. Не ее нью-йоркский кошмар.
 Машины со скоростью улитки выползли на Гам-Шу-лейн. Еще десять минут – и Тайлер остановился у небольшого, обшитого вагонкой коттеджа, стоявшего посреди чудесного газона, густо засаженного елями и болиголовом. Бекка выскочила из машины и бросилась к крыльцу.
 – Галоша! – смеясь, орала она на бегу. – Потрясное название! Галоша!
 – Ну вот, Бекка, все обошлось, мы дома. Иисусе, что за буря! На моей памяти таких немного было. По радио сказали, такая же разразилась в семьдесят восьмом году. Я тогда был совсем маленьким и трясся от страха. Ничего себе, вовремя ты появилась в Риптайде! Как раз перед потопом! – Он оглядел Бекку, с которой ручьями стекала вода, и добавил уже мягче:
 – Что-то вроде вируса Манчини, который появился в прошлом году и поразил все компьютеры в «Тиффани», маленькой компании по поставке программных продуктов. Меня позвали на помощь. Вот это была работенка, доложу я вам!
 Бекка посмотрела себе под ноги. На полу маленькой прихожей образовалась лужица. На душе у нее стало легче. Подумать только, как трогательно Тайлер пытается отвлечь ее болтовней. И, кажется, ему это удается.
 – Компьютерный юмор, – пробормотала она, и оба рассмеялись.
 Тайлер притащил из ванной охапку полотенец. Молния рассекла пространство за окном и осветила груду газет на линолеуме рядом с диваном.
 – Мне не холодно, – заверила Бекка, когда Тайлер принялся легонько растирать ей спину. Он, улыбаясь, отстранился:
 – Знаю. Ты крепкий орешек.
 Сэм по-прежнему покойно спал, подложив левую руку под щеку. Всего в десяти футах грохотали взрывы грома, мир содрогался, а малыш, возможно, грезил об утренних мультиках. Бекка подоткнула его одеяльце и прошептала стоящему позади Тайлеру:
 – Настоящее сокровище.
 – Верно, – согласился тот.
 Ей хотелось спросить, почему Сэм так дичится, но что-то в голосе Тайлера побудило ее держать вопросы при себе. Что именно? Гнев? Горечь оттого, что жена ушла так внезапно, не сказав ни слова? Что же, Бекка понимает Тайлера. Мама покинула ее, и она до сих пор не могла смириться с мыслью о грядущем одиночестве.
 Бекка в последний раз взглянула на Сэма, повернулась и пошла к выходу. Тайлер последовал за ней. Он отыскал халат жены, розовый, теплый и пушистый, хотя и поношенный. Странно, что же это за женщина, которая бросила любимую вещь? Расспрашивать о ней Тайлера было бы бестактно.
 Халат удивительно шел ей и хорошо сидел. Похоже, у них с Энн Макбрайд один размер.
 Они выпили кофе, разогретый на керогазе, который Тайлер раскопал в подвале. Лучшего кофе она в жизни не пробовала, о чем и заявила ему, а потом заснула на старом, обитом коленкором диване, завернувшись в одеяло.
 Солнце безжалостно било в глаза, такое неприятно яркое, словно вчерашний шторм не только смыл вековую пыль с деревьев, зданий и улиц, но и заодно хорошенько прочистил небо. Джинсы Бекки успели высохнуть на сушилке, но сели так, что она с трудом застегнула молнию.
 Детский голосок раздался так неожиданно, что Бекка вздрогнула:
 – Ты принесла печенье, Бекка?
 Целое предложение! Может, тогда Сэм просто испугался незнакомого человека? Хоть бы дело было только в этом.
 – Прости, малыш, – улыбнулась она, – на этот раз не удалось.
 Сэм стоял у дивана, кутаясь в одеяло, и сосредоточенно сосал большой палец. Не ответив на улыбку, он молча поднял на Бекку огромные глазищи.
 – Дом с привидениями, – вдруг пробормотал он. Тайлер, размешивая овсянку для сына, быстро оглянулся на Бекку.
 – Ты, наверное, прав, Сэм, – кивнула она. – Буря была ужасной, а мой старый дом трясся и стонал. Я дрожала от страха.
 Сэм зачерпнул ложкой овсянку и принялся жевать.
 – Сэм еще слишком маленький, чтобы пугаться, – заметил Тайлер.
 Мальчик не поднял голову от миски.
 Часов в одиннадцать Бекка наконец вернулась домой. Новое жилище больше не казалось зловещим и пугающим. Оно выглядело скорее дряхлым, хоть и чисто вымытым, а толстая ветка при свете дня ничуть не напоминала костлявую руку призрака. Просто мертвое дерево. Бекка пробежалась по всем комнатам, чтобы оценить степень разрушения. Почти все в порядке, если не считать окна спальни. Что ж, ничего страшного.
 По телефону-автомату, висевшему рядом с продуктовым магазином, она дозвонилась до миссис Райан, агента по торговле недвижимостью. Та заверила Бекку, что волноваться не о чем, страховка все покроет, и пообещала немедленно связаться со страховой компанией.
 Бекка отправилась домой и еще раз проверила, все ли в порядке. Свет то зажигался, то гас, но к полудню все наконец наладилось. Холодильник громко жужжал. Ребекка с облегчением вздохнула, но оказалось, что радоваться рано. Лампы в прихожей и гостиной снова внезапно погасли. Черт, короткое замыкание. Где, спрашивается, проклятый распределительный щит? Вероятнее всего, в подвале. Придется лезть вниз.
 Она зажгла свечу, прошла в дальний угол кухни и отперла дверь подвала. Крутая деревянная лестница уходила во мрак. Не хватало только свалиться и сломать себе шею!
 Но ступеньки оказались широкими, крепкими и вовсе не опасными. Что ж, хоть какое-то облегчение.
 Она осторожно ступила на холодный влажный бетонный пол, подняла свечу и осмотрелась. Со стены свисал шнур выключателя. Бекка дернула за него. Послышался щелчок, но ничего не произошло. Должно быть, именно эта фаза вышла из строя.
 Она начала осмотр с правой стены. Влажные потеки, пахнет плесенью. Носок туфли окунулся в лужу. Должно быть, протечки из-за вчерашнего ливня.
 Распределительный щит оказался у самой лестницы. Рядом громоздились старые грязные ящики. Выбило пробки.
 Бекка рванула рубильник вверх, и лампа под потолком ярко засветилась. Она увидела, что у дальней стены сложены груды старой мебели и ящики – гигантские, с выцветшими этикетками.
 Бекка наклонилась, чтобы разобрать затейливую вязь, и тут послышалось сначала странное шуршание, а потом тихий раскат грома. Бекка оцепенела, чувствуя, как по телу разливается ледяной холод. Что это? Откуда?
 Все ночные кошмары вернулись, чтобы терзать ее, но уже наяву. Слова Сэма: «Дом с привидениями». Густые тени… проклятый подвал полон гнили и пугающих теней.
 Снова грохот, на этот раз оглушительный. Бекка резко обернулась и, широко открыв глаза, с ужасом уставилась в дальний угол, где дрожала и трещала стена, выплевывая кирпичи на неровный бетонный пол. Всего несколько секунд – и в стене образовалась черная дыра с неровными краями.
 Бекка не могла заставить себя пошевелиться. Как это случилось? Дом хоть и старый, но отнюдь не развалина. Вероятно, бесчисленные ураганы ослабили фундамент, а вчерашняя буря довершила разрушительную работу времени. Может, тут виноваты и протечки.
 Бекка направилась в угол, стараясь не удариться о ящики и гигантский сундук – осколок двадцатых годов. Свет сюда не доходил. Бекка подняла свечу повыше, заглянула в темный провал… И пронзительно закричала.




 Глава 7


 Страшный тайник обнажил свои тайны и изверг из своих недр скелет, засыпанный осколками кирпича и цемента. Густая пыль клубилась в воздухе, медленно оседая на пол и мебель. Откинутая рука почти касалась туфельки Бекки. Уронив свечу, она отскочила и обхватила себя за плечи. Мертвец… Полусгнивший… нет-нет, это женщина, и больше она уже никому не причинит зла. Никогда…
 Узкий розовый топ и белые джинсы туго обтягивали выбеленные кости. Скелет наверняка распался бы, не будь джинсы такими тесными. С левой ноги свисала кроссовка. Белый носок промок и покрылся плесенью. Левая рука едва держалась. Череп отскочил и лежал дюймах в шести от шеи.
 Бекка долго смотрела на останки. Подумать только – когда-то это создание жило, дышало, смеялось и строило планы на будущее. Судя по одежде, она была молода. Кто она? И кто затащил ее сюда?
 Должно быть, убийца посчитал, что здесь ее никогда не найдут, но судьба рассудила иначе.
 Бекка медленно направилась наверх, с головы до ног покрытая пылью. Сердце бешено колотилось и никак не хотело униматься. Ей казалось, что глаза скелета следят за ней с пугающей живостью, хотя глазницы были давно пусты.
 Ничего не оставалось, кроме как звонить в полицию. Она набрала номер участка на Уэст-Хемлок и попросила соединить ее с шерифом.
 – Это миссис Элла, – раздался в трубке низкий, почти мужской голос: очевидно, дама была заядлой курильщицей. – Назовитесь и объясните, что у вас за дело, тогда я решу, стоит ли беспокоить Эдгара.
 Бекка от изумления едва не лишилась дара речи. Да, это вам не Нью-Йорк!
 Откашлявшись, она пробормотала:
 – Я Бекка Пауэлл. Примерно неделю назад поселилась в доме Джейкоба Марли.
 – Я все о вас знаю, мисс Пауэлл. Видела в заведении «У Полины» с Тайлером Макбрайдом. Интересно, куда вы девали малыша Сэма, когда прожигали там жизнь?
 Бекка невольно рассмеялась, но смех перешел в судорожную икоту. По щекам полились слезы. Безумие, просто безумие!
 – Мы оставили его с миссис Райан. Он ее очень любит.
 – Тогда все в порядке. Рейчел и Энн. покойная миссис Макбрайд, были лучшими подругами. Сэм обожает Рейчел, а она – его, слава тебе Господи, тем более что он остался круглым сиротой.
 – А я думала, что Энн Макбрайд исчезла, бросив мужа.
 – Так ОН утверждает, но никто этому не верит. Что вам нужно мисс Пауэлл? Постарайтесь изложить ваше дело как можно короче и учтите – никаких сплетен. Я терпеть этого не могу. Не забывайте, вы звоните в официальное учреждение.
 – У меня в подвале скелет.
 Впервые за все время их странного разговора миссис Элла замолчала, но ненадолго.
 – Этот самый скелет, о котором вы говорите… Как он попал в ваш подвал?
 – Выпал из стены вместе с кучей строительного мусора, когда стена провалилась. Возможно, вчерашний шторм ослабил кладку.
 – Похоже, вас и в самом деле нужно соединить с Эдгаром. Для вас он шериф Гафни. Правда, он очень занят, вчерашний шторм наделал бед, и люди буквально рвут его на части, но ваше заявление не может ждать до завтра.
 – Тут вы правы, – согласилась Бекка, с трудом подавляя идиотское желание захохотать. Она вытерла слезы и осознала, что дрожит. Непонятно, что с ней творится.
 Трубку взял мужчина.
 – Элла говорит, у вас в подвале скелет. Такое не каждый день случается. Вы уверены, что не ошиблись?
 – Совершенно уверена, хотя, признаться честно, никогда раньше ничего подобного не видела.
 – Немедленно выезжаю. Оставайтесь на месте, мэм.
 Бекка тупо уставилась на телефон, но тут вновь раздался голос миссис Эллы.
 – Эдгар велел мне поговорить с вами, чтобы отвлечь от тяжелых мыслей. Он мгновенно теряется, если женщины плачут или впадают в истерику. Удивительно, что вы так раскисли, со мной вы держались молодцом.
 – Спасибо за сочувствие, миссис Элла. Но я не впала в истерику, по крайней мере пока. Интересно, как шериф узнал, что я на грани обморока?
 – Эдгар в таких вещах разбирается, – уверенно бросила миссис Элла. – Интуиция у него – дай Бог каждому.
 Поэтому он и приказал мне развлекать вас до его приезда. Это поможет вам прийти в себя.
 Бекка ничуть не возражала. Миссис Элла поведала ей о внезапном исчезновении Энн. Ее рассказ полностью совпадал с объяснениями Тайлера. Оказалось, однако, что Тайлер – не отец Сэма, а отчим. Настоящий родитель под шумок смылся из города, совсем как Энн. Конечно, первый ее муж был настоящим подонком, вечно ныл, жаловался на жизнь, зануда чертов, и все время порывался уехать, так что его побег по крайней мере можно объяснить. Но Энн? Она ни за что не бросила бы Сэма!
 Покончив с Макбрайдами, миссис Элла принялась петь панегирики своим собакам и кошкам, коих у нее за шестьдесят пять лет жизни побывало немало. Наконец Бекка услышала шум подъезжающей машины.
 – Шериф только что прибыл, миссис Элла. Обещаю не раскисать, – промямлила она и повесила трубку.
 Шериф Гафни уже видел на улице новую жительницу города, но еще не успел с ней познакомиться. На его взгляд, она выглядела достаточно мирно и угрозы для безопасности городка не представляла.
 Он вспомнил, как она ощупывала дыню в овощном отделе магазина. Тогда он впервые обратил на нее внимание и посчитал довольно хорошенькой. Но сейчас она была белее его рубашки, которая могла считаться образцом аккуратности, пока вчера он не вздумал поесть на ужин спагетти.
 Бекка открыла дверь и молча воззрилась на шерифа.
 – Я здешний представитель закона, – сообщил он, снимая форменную шляпу и мысленно отмечая, что в этой женщине есть нечто неестественное, не укладывающееся в привычные рамки. И дело не только в бледности. Правда, такая находка кого угодно выбьет из колеи. Что она так на него таращится, словно последних мозгов лишилась? Не дай Бог, начнет рыдать и падать в обморок! Он был готов на все, чтобы этому помешать.
 Распрямив плечи, он протянул ей широкую лапищу:
 – Шериф Гафни, мэм. Что там насчет скелета в подвале?
 – Это женщина, шериф.
 Гафни пожал ее руку, довольный, что она вполне спокойна, даже губы не дрожат. Глаза тоже сухие, насколько он мог рассмотреть сквозь стекла ее очков.
 – Покажите мне скелет, который, на ваш неопытный взгляд, является женщиной, мэм, и посмотрим, так ли это.
 «Господи, в какую дыру я попала!» – думала Бекка, провожая шерифа Гафни к подвалу.
 Он резво спустился первым, хотя по мнению Бекки, ему было лет шестьдесят. Кандидат в инфарктники! Весит на добрых тридцать фунтов больше, чем нужно, а форменная рубашка так туго натянута на огромном брюхе, что петли не выдерживают и в прорехи выглядывает неестественно белая кожа. На широком кожаном ремне, едва сошедшемся под животом, висят дубинка и кобура. Лысина, окруженная ореолом седеющих волос, блестит просто вызывающе. Глаза светло-серые, почти бесцветные.
 Бекка едва не уткнулась шерифу в спину, когда он неожиданно остановился на нижней ступеньке и принюхался.
 – Уже хорошо, мисс Пауэлл, никакого запаха. Должно быть, труп тут давно.
 Ее едва не стошнило, поэтому она постаралась держаться подальше, когда он встал на колени, чтобы осмотреть останки.
 – Я подумала, что это женщина, потому что на ней розовый топ.
 – Прекрасно, мэм. У вас развито логическое мышление. Да, останки довольно старые. А возможно, и нет. Я читал, что труп может превратиться в скелет за две недели или десять лет. Все зависит от того, в какой среде он находится. Жаль, что стена не была герметичной, тогда тело лучше сохранилось бы. Но черви плодятся всюду, а тут у них был настоящий пир. Взгляните-ка, тот, кто упрятал ее сюда, сначала стукнул несчастную по голове.
 Шериф сделал знак, явно приглашая Бекку полюбоваться его открытием. Та заставила себя взглянуть на череп, отделившийся от шеи, вероятно, когда обрушилась часть стены, и откатившийся в сторону. Гафни поднял его и медленно повернул.
 – Вот тут. Интересно, что кто-то ударил ее не по затылку, а в лоб. Страшное, страшное преступление. Подлая тварь этот убийца. Вероятно, был вне себя от бешенства, если нанес удар по лицу. Один-единственный, но смертельный. Кто же эта бедняжка? Нужно проверить, кто из молодых людей числится у нас пропавшим. Дело в том, что я живу здесь много лет, но ничего не слышал об исчезновении девочки или девушки. Что ж, скоро все узнаем. Возможно, она убежала из дому и оказалась в нашем городке. Старый Джейкоб не любил чужаков, не важно, женщины они или мужчины. Вероятно, застал ее, когда она шарила в гараже или пыталась вломиться в дом. Вот он без лишних вопросов и врезал ей. По правде говоря, он и знакомых-то терпеть не мог.
 – Вы сказали, что удар был смертельным. Неужели Марли мог прийти в такую ярость и броситься на какую-то бродяжку, имевшую несчастье влезть в его гараж?
 – Понятия не имею. Может, она ему нагрубила. На него это действовало, как красная тряпка на быка.
 – Эти белые джинсы от Калвина Клайна, шериф. Они очень дорогие. Вряд ли такие по карману бродягам.
 – Знаете, мэм, многие дети, сбежавшие из дому, принадлежат к среднему классу, – объяснил Гафни, тяжело поднимаясь на ноги, – и росли в обеспеченных семьях. С жиру бесятся. Странно, но почти никто не знает, что бедность редко становится причиной побега. Да… должно быть, кирпичи выпали из-за бури. Похоже, старик знал, что делал, когда замуровывал ее сюда, но не слишком старался.
 Либо цемент паршивый, либо кирпичи плохо уложены, иначе останки до сих пор лежали бы там.
 – Мистер Марли по натуре был очень жесток и способен на убийство?
 – Что? – удивился шериф. – О нет, мисс Пауэлл. Просто он не выносил, когда посторонние шлялись у его дома. Настоящий одинокий волк, особенно с тех пор, когда умерла Миранда.
 – Кто такая Миранда? Его жена?
 – Нет, собака. Супругу он похоронил так давно, что я уж и не помню когда. Представляете, дожила до тринадцати лет, а как-то утром не открыла глаза.
 – Его жене было только тринадцать?!
 – Нет, Миранде. Вообразите, она умерла ни с того ни с сего. Старый Джейкоб так и не оправился от такой потери. Мужчине всегда тяжело терять того, кого полюбил. Моя Мод как-то пообещала, что переживет меня, так что я, возможно, и не узнаю, каково это.
 Бекка стала подниматься вслед за шерифом на кухню, но у подножия лестницы не выдержала и оглянулась на горку костей в джинсах от Калвина Клайна и вызывающем розовом топе. Бедная девочка!
 Она вспомнила о новелле Эдгара По «Сердце-обличитель». Оставалось надеяться, что бедняжку замуровали в стену уже мертвой, иначе погибель ее была несказанно страшна.
 Перед тем как уйти, шериф положил череп на грудь скелета. Полчаса спустя приехал Тайлер. Они с Беккой ждали на крыльце, пока доктор Бейнс, тощий, как прутик, коротышка с огромными очками, выбежал из дома в сопровождении двух молодых людей в белых халатах и с носилками, на которых лежали останки неизвестной.
 – Никогда не предполагал, что мистер Марли способен на убийство! – протараторил доктор Бейнс. – Чего только в жизни не бывает! И все это время никто ничего не подозревал! – Он поправил очки, кивнул Бекке и Тайлеру и что-то сказал санитарам, осторожно поднимавшим носилки в неприметный белый фургон. Потом сел в машину и отъехал. Фургон медленно катился следом.
 – Доктор Бейнс – наш местный врач. Он связался по телефону с медицинским экспертом в Огасте сразу после того, как я сообщил ему о находке. Эксперт сказал ему, как поступить, что, на мой взгляд, крайне глупо. Посудите сами: именно я здесь представитель закона и знаю, что следует снять скелет во всех ракурсах, а также постараться не затоптать место преступления.
 Бекка вспомнила, как он уложил череп на грудь скелета. Но что можно было сделать, если голова все равно отделилась от шеи?
 – В любом случае, – добавил Гафни, пожав плечами, – доктор отвезет кости в Огасту, а там посмотрим, что обнаружат в лаборатории.
 Оглядев собравшихся зевак, он покачал головой и замахал руками. Те сделали вид, что не понимают, и, разумеется, не подумали разойтись. Наоборот, разговор оживился. Собравшиеся энергично тыкали пальцами в дом и, кажется, в нее, Бекку.
 – Скоро они устанут и отправятся по своим делам, – утешил ее шериф. – Вполне естественное любопытство, тут уж ничего не поделаешь… Понимаю, мисс Пауэлл, вы расстроены и все такое, я по своей Мод знаю, насколько тонкие натуры у вас, дамочек, и, поверьте, не хочу терзать вас, но попросил бы сохранять спокойствие. Скоро ваши испытания подойдут к концу.
 Бекка подумала, что отцу было бы сейчас столько же лет, сколько шерифу, и улыбнулась. Гафни, в сущности, действует из лучших побуждений и страшно боится ее обидеть.
 – Постараюсь, шериф. Кстати, у вас нет дочери?
 – Нет, мэм, только целый выводок парней, упрямых, как ослы, вечно спорят, огрызаются. Не наготовишься на них и не настираешься. Не то что девочки. Моя Мод все отдала бы за куколку-малышку, но Господь послал нам только нерях мальчишек. Но что об этом… Итак, мисс Пауэлл, доктор Бейнс побеседует с медэкспертами в Огасте – это наша столица, видите ли, – как только туда доберется. Они сделают вскрытие, или что там еще можно сотворить с этой грудой костей. Словом, им лучше знать. Как я сказал, они официально подтвердят, что старый Джейкоб или кто еще зверским ударом разбил несчастной голову, что и привело к ее смерти. А пока наша задача – установить, кто она такая. Никаких документов при ней не было. Нет ли у вас своих соображений?
 – Видите ли, джинсы от Калвина Клайна были в моде с начала до середины восьмидесятых. Это означает, что до восьмидесятого года она была жива.
 Шериф старательно записал все в блокнот, что-то напевая себе под нос, и внезапно вскинул голову:
 – Знаете, мисс Пауэлл, ваше лицо мне знакомо.
 – Может, видели меня в модном журнале, шериф? Нет, не вспоминайте, я просто пошутила. Я не модель. И. конечно, запомнила бы вас, сэр, если бы видела раньше.
 – Вероятно, – кивнул он. – Тайлер, а ты что скажешь?
 Тайлер молча покачал головой. Шериф хотел что-то добавить, но плотно сжал губы, пристально посмотрев на Тайлера еще раз.
 – Увидимся, – резко бросил он отсалютовал и направился к машине, коричневому «форду» с мигалкой на крыше. В последний миг он оглянулся, и Бекка заметила, как помрачнело его лицо. Он умудрился каким-то образом втиснуться на переднее сиденье.
 Какое счастье, что шериф не проявил особого интереса к ее биографии и происхождению! А, собственно, зачем ему этим интересоваться? Ясно же, что Бекка не имеет к случившемуся никакого отношения.
 – Удивительный человек, – заметила она, когда машина исчезла из виду. – Жаль, что у него не родилась дочь. Какое было бы утешение после всех «нерях мальчишек».
 Она повернулась к Тайлеру, но тот угрюмо смотрел в землю. Бекка легонько коснулась его плеча.
 – Что стряслось? Боишься, что я упаду без чувств из-за этой несчастной девушки?
 – Дело не в этом. Ты видела шерифа?
 Он промолчал, но было ясно, о чем думает.
 – Не понимаю. Что ты несешь, Тайлер?
 – До него, кажется, дошло, что это может оказаться Энн.
 Бекка тихо ахнула и попятилась. Тайлер кивнул:
 – Ну да, моя жена. Она носила джинсы от Калвина Клайна.




 Глава 8


 Утром Бекка вошла в местную аптеку на Фоксглоув-авеню и, к своему ужасу, поняла, что привлекает всеобщее внимание. Кажется, у нее не слишком получается сохранять анонимность и изображать неприметную серую мышку. Все улыбались ей, задавали вопросы и знакомили с родственниками. Она была ТОЙ, ЧТО НАШЛА СКЕЛЕТ. Бекка даже удостоилась особо почтительного обслуживания на той автозаправке, что находилась в конце Пойзон-Оук-серкл. Менеджер продуктового магазина миссис Доббс попросила автограф. Трое новых знакомых утверждали, что где-то ее видели.
 Красить волосы в черный цвет было слишком поздно, поэтому Бекка старалась не выходить из дома. Телефон разрывался от звонков. Тайлера она больше не видела, но оказалось, что он был прав насчет шерифа, поскольку все остальные тоже так думали и обсуждали новость за кофе с соседями. Напряжение в городе нарастало. Тайлер, разумеется, все знал, но не стал говорить на эту тему, когда вечером пришел к ней. Держался он стоически. Бекке же хотелось бегать по домам и вопить во весь голос, обвиняя жителей Риптайда в несправедливости и злоязычии. Тайлер – прекрасный человек и никогда пальцем бы никого не тронул, а тем более жену!
 Но она не могла рисковать из страха, что кто-нибудь в городе все-таки вспомнит недавние выпуски теленовостей и свяжет исчезновение Ребекки Мэтлок с появлением в Риптайде некой мисс Пауэлл. Слишком опасно…
 Поэтому она лишь молча слушала, как судачат местные кумушки о странном исчезновении Энн Макбрайд, по словам мужа, неожиданно бросившей его и малолетнего сына. Мать Энн, Милдред Кендрел, умерла два года назад, и у Энн никого не было, кроме Тайлера и Сэма. Никаких родственников, к которым она могла бы поехать и которые могли бы донимать Тайлера бесцеремонными расспросами о том, куда внезапно исчезла его жена. «Только взгляните на бедняжку Сэма, такого замкнутого, запуганного… Он, наверное, что-то видел, уж будьте уверены. Да, отчима он вроде не боится, ну и что? Это доказывает только, что детская память отсекла… заблокировала ужасные впечатления…»
 Теперь-то все частички головоломки встали на свои места. Тайлер огрел жену по голове скорее всего потому, что та хотела уйти, а потом замуровал в подвале Джейкоба Марли. Малыш о чем-то знает или догадывается, потому что разительно изменился сразу же после исчезновения матери.
 Все последующие дни Тайлер держался с необыкновенным достоинством: не отвечал сплетникам, не вступал в споры, не пытался объясниться, упрямо игнорируя косые взгляды людей, раньше считавшихся его приятелями, и хладнокровно занимался своими делами.
 Бекка понимала, как тяжело ему приходится, но что она могла сделать? Она твердила снова и снова:
 – Тайлер, я знаю, что это не Энн. Вот увидишь, эксперты докажут, что это кто-то другой.
 – Но как?
 – Если не установят, кому принадлежит тело, начнут проверять ДНК пропавших девушек. Скоро весь город будет молить тебя о прощении. Потерпи немного.
 Тайлер тяжело вздохнул и промолчал.


* * *

 В восемь вечера Бекка вошла в продуктовый магазин, понадеявшись, что покупатели к этому времени разойдутся. Так и было. Она быстро пошла между стеллажами, бросая покупки в тележку. Последним пунктом ее списка было арахисовое масло с кусочками орехов. Она нашла нужную полку, взяла маленькую баночку и, заметив, что она вся потрескалась, хотела позвать менеджера, но банка раскололась у нее в руках. Бекка вскрикнула и уронила осколки. Масло выплеснулось на горшочки с джемом и конфитюром, стекло и тягучая масса со дна разлетелись по полу. Бекка в ужасе застыла, глядя на лужу.
 – Вижу, вы покупаете натуральные продукты, без сахара. Совсем как я.
 Бекка вздрогнула и повернулась, так резко, что поскользнулась на скользких плитках и едва не плюхнулась в масло. Мужчина успел схватить ее за руку и поддержать.
 – Простите, не хотел вас пугать. Позвольте, я достану другую банку. А вот и юный помощник с тряпкой. Попросите его вытереть подошвы туфель.
 – Да, конечно.
 Этого человека она не знала, хотя ничего удивительного тут нет: половина города ей не знакома. Черная ветровка, темные джинсы, кроссовки фирмы «Найк». Судя по первому впечатлению, он отличается атлетическим сложением. Длинные волосы, такие же темные, как глаза, пристальный жесткий взгляд, суровое лицо.
 – Самое противное – необходимость размешивать масло перед тем, как поставить его в холодильник, – продолжал он. – Жир всегда переливается через края и пачкает руки.
 Он улыбнулся ей одними губами. Взгляд оставался таким же холодным и проницательным, словно мужчина видел все плохое и постыдное, что люди пытались скрыть от него, и привык к такому положению вещей, воспринимая его, как истинный философ. Бекка поежилась. Ей не хотелось, чтобы кто-то смотрел на нее так. И говорить с ним ей не о чем. Поскорее бы выбраться отсюда.
 – Знаю, – сухо сказала она, отступая.
 – Но как только я привык к нему, то понял, что в рот не могу взять масло другого сорта. Чересчур сладкое.
 – Вы правы, – согласилась Бекка, продолжая пятиться. Кто он и откуда такая любезность?
 – Мисс Пауэлл, я Молодой Джефф. Старый Джефф, мой папаша, – заместитель менеджера. Постойте секунду, я вытру ваши туфли. – Молодой парень схватил ее за ногу, едва не опрокинув. Незнакомый мужчина стал снова поддерживать ее, пока Молодой Джефф счищал масло мокрым бумажным полотенцем. Судя по тому, как крепко держал ее незнакомец, он был очень силен.
 – Как я рад, что встретил вас, мэм, – тараторил парнишка. – Ужасно хотелось знать, в самом ли деле это скелет бедной миссис Макбрайд. Все только и говорят, что так и есть. Болтовня о ее побеге – просто бред собачий. Не могла она вот так взять и сбежать. Вроде вы сразу сказали, что это она, но как это могло быть? Разве вы знали миссис Макбрайд?
 Он наконец выпустил ногу Бекки, и она шустро отскочила на добрых два фута от него и от незнакомца. Ее трясло от холода. На коже высыпали мурашки, и она зябко растерла руки.
 – Нет, Джефф, я никогда не встречалась с Энн Макбрайд и ничего о ней не знаю. Никто мне слова про нее не говорил. По-моему, рано делать какие-то выводы. Вы все слишком спешите. Бьюсь об заклад, мы очень скоро услышим, что погибшая вовсе не Энн Макбрайд. Можешь передать всем мои слова.
 – Обязательно, мисс Пауэлл, но миссис Элла считает по-другому. Она тоже думает, что это Энн.
 – Поверь, Джефф, я была там и видела скелет. В отличие от миссис Эллы. Прости, что натворила столько беспорядка, и спасибо за то, что протер мои туфли.
 Мужчина протянул руку и помог ей перебраться через груду осколков.
 – Молодой Джефф – всего лишь мальчишка с бушующими гормонами, – пояснил он, сообразив, что Бекка поспешила отстраниться от него. – Боюсь, вы приобрели верного и безнадежного поклонника и отныне стали объектом его страсти.
 Бекку передернуло.
 – Нет, я объект всеобщего любопытства, ничего более, и Молодой Джефф всего лишь один из многих… – начала она, но тут же осеклась. Какое ему дело до всего этого?
 Она глубоко вздохнула, растянула губы в вежливой улыбке и пробормотала:
 – Простите, у меня много дел, мистер…
 – Каррадерс. Адам Каррадерс.
 Он протянул руку, и Бекка машинально ее пожала. Широкая и жесткая, как и он сам, ладонь. Не нужно быть слишком проницательной, чтобы угадать: перед ней человек собранный, крайне дисциплинированный, педантичный, сосредоточенный на некой идее. Похож на солдата или киношного злодея. Злодея…
 Она так перепугалась, что едва не сбежала, но вовремя сдержалась и упрекнула себя за глупость. Надо же, дошла до того, что шарахается от каждого встречного. Одно Бекка знала точно: не хотела бы она стать врагом этого человека. По правде говоря, было бы неплохо пореже с ним встречаться, а еще лучше – никогда больше не видеть.
 – Вы живете в Риптайде, мистер Каррадерс? Не помню, чтобы ваше имя упоминали в моем присутствии.
 – Я только вчера приехал и с тех пор только и слышу о вашей находке. Уверяют, будто это пропавшая жена вашего соседа, Тайлера Макбрайда, с которым вы встречаетесь. Весьма интересная информация, не находите?
 «Репортер, – подумала Бекка. – О Господи, репортер или папарацци. Они все-таки нашли ее! Чудесная новая жизнь в глуши закончилась, едва начавшись. Какая несправедливость…»
 Бекка сжалась от страха и сделала шаг назад.
 – С вами все в порядке?
 – Да, конечно. Просто я очень занята. Рада была познакомиться с вами. До свидания.
 Она почти побежала по проходу, уставленному полками с разными сортами хлеба, булочек и английского печенья.


* * *

 Адам провожал глазами Бекку, пока та не скрылась из виду. Она выше, чем он думал, и очень худа. Что ж, окажись он на ее месте, выглядел бы не лучше. Находиться в состоянии постоянного стресса – чего уж тут хорошего! Но сейчас все не важно, главное – он ее нашел. Дилетанты, даже самые умные, не умеют заметать следы.
 При мысли о том, как ловко он сбил со следа ФБР, Адам улыбнулся банкам низкокалорийного джема и конфитюра. Слишком много у агентов правил, ограничений, требований, ненужных инструкций, вполне вероятно, изобретенных преступниками для облегчения возможности побега. Кроме того, у фэбээровцев нет его связей!
 Насвистывая, Адам понес к кассе банку с французским кофе из обжаренных зерен. Сквозь витринное стекло было видно, как Ребекка садится в темно-зеленую «тойоту» и выезжает с парковки.
 Адам вернулся в отель «Эррол Флиннз хэммок», поднялся в свой угловой номер на втором этаже и послал сообщение электронной почтой:
 "Познакомился с ней в продуктовом магазине, около разбитой банки с арахисовым маслом. Здорова, но чертовски нервничает, что вполне понятно. Не поверите, но она и в Риптайде ухитрилась попасть в переплет – нашла в подвале скелет. Все в городе считают, что это останки жены ее соседа, исчезнувшей год назад. Кто, черт возьми, знает, может, и так. Буду держать вас в курсе.
 Адам".
 Усевшись поудобнее, он с наслаждением вдохнул запах кофе, исходивший от кофеварки, купленной в здешнем магазине хозяйственных товаров «Гузес хардвер».
 Она не слишком приветлива, насторожена, вероятно, боится. Трудно осуждать ее за это. Какой-то верзила пристает к ней в магазине сразу после страшной находки в подвале, да еще когда она скрывается одновременно от ФБР, полиции Нью-Йорка, средств массовой информации и маньяка-убийцы. Вряд ли ее привлекли его неловкие попытки познакомиться, а это означает, что не такая она дура.
 Адам налил себе кофе, отпил глоток и блаженно вздохнул. Удивительно, какое удобное кресло, хотя и потрепанное на вид. Из телевизора у дальней стены доносилась тихая задумчивая мелодия. Приятно, черт побери!
 Он закрыл глаза и представил Бекку Мэтлок. Только теперь она Бекка Пауэлл. Под этим именем она в два счета сняла дом старого Джейкоба Марли и успела найти скелет в подвале сразу после ужасного шторма, опустошившего побережье Мэна. Везет бедняжке, ничего не скажешь!
 Единственный выход – заслужить ее доверие. Но как?
 И все же иного пути нет. И вполне возможно, ее ждет великий сюрприз. Но сначала следует провести рекогносцировку. Никогда не следует торопить события.


* * *

 Поэтому на следующий день Адам держался в стороне, с утра наблюдая за домом Ребекки. Часов в одиннадцать приехали Тайлер и Сэм. Замечательный малыш, вот только слишком тихий и молчаливый, не то что обычные дети. С ним что-то неладно. Неужели он действительно видел, как Макбрайд убивал жену? Кстати, что происходит между Тай-лером и Беккой?
 Вскоре появился шериф Гафни. Адаму даже удалось подслушать часть разговора между ним и Беккой, когда оба вышли на большое широкое крыльцо.
 – Ничего не слышно от экспертов, шериф?
 – Обещают прислать заключение завтра. Я хотел еще раз походить по подвалу, лично посмотреть, что там и как. Мои парни не нашли отпечатков пальцев, но может, мы что-то упустили. Кстати, Рейчел Райан велела передать, что скоро приедут убирать дерево и чинить окно.
 Шериф уехал примерно через час, жуя на ходу шоколадное печенье. Адам понял, что оно именно шоколадное, потому что уловил запах с расстояния двадцати ярдов.
 После ленча он снова послал сообщение электронной почтой и уже через час знал о том, что Бекка познакомилась с Макбрайдом в дартмутском колледже. Стали ли они друзьями? Любовниками? Возможно. Интересно, интересно… тем более что по общему мнению это скелет Энн. Придется узнать все что можно об этом Тайлере. Какая ирония судьбы! Неужели бедняжка Бекка ухитрилась скрыться от одного маньяка только затем, чтобы нарваться на парня, прикончившего собственную жену?
 Да, что ни говори, а это чересчур!
 Но пока он не готов к новой встрече с ней. Слишком она запугана. Пока он следил за тем, как она проводит вечера, Бекка не выходила из дома. Летом солнце заходит поздно, и уже на закате приехали пятеро мужчин, вооруженных пилами и топорами, вытащили ветку из окна, отпилили ее и остальные, обмотали ствол дерева цепями и вытащили со двора. Все это время Бекка сидела на крыльце в старенькой качалке с книгой в руках и мерно раскачивалась, пока у Адама не закружилась голова. Похоже, у него морская болезнь начинается от этого и уши болят от воя пил и скрипа проклятой качалки.
 Спать она легла рано.


* * *

 К полудню следующего дня Бекка громко благодарила мастера, заменившего стекло в окне спальни. Полчаса спустя на кухне уже сидели Тайлер и Сэм, поедая сандвичи с тунцом.
 – Скоро приедет шериф Гафни, Тайлер, – утешала приятеля Бекка. – Вчера он сказал, что вот-вот получит заключение от экспертов. Вижу, они не очень торопятся.
 Тайлер старательно прожевал сандвич, помог Сэму доесть и наконец выпалил с удивившим ее гневом:
 – Не думал, что ты такая оптимистка!
 Но Бекка уже не слушала. Она гадала, почему этому человеку, Адаму Каррадерсу, вздумалось следить за ее домом. Она случайно увидела, как он прячется в зарослях кустов футах в двадцати от крыльца. Нет, он не ее таинственный преследователь. У того совершенно другой голос, она в этом уверена. Не старый, не молодой, а омерзительно бесполый. Даже в аду она узнает его. Тембр голоса Каррадерса совсем иной. Но кто он и почему так ею интересуется?


* * *

 Адам потянулся и сделал несколько расслабляющих упражнений из тхеквондо, чтобы снять напряжение в мышцах. Он как раз медленно поднимал левую ногу, одновременно выбрасывая вперед левую руку, когда Бекка откуда-то из-за спины негромко заметила:
 – Ваша рука слишком высоко взлетела. Опустите локоть не меньше чем на дюйм, поверните запястье… вот так, отогните пальцы чуть дальше. Теперь лучше. Но попробуйте только моргнуть, и я прострелю вам голову.
 Однако он оказался куда проворнее, чем она ожидала. Бекка стояла в добрых шести футах от него и целилась из «магнума», заряженного семью пулями. В следующее мгновение он взвился в воздух – так быстро, что она не успела уловить, когда его правая стопа вышибла у нее пистолет, а левая рука ударила в плечо и отбросила назад. Бекка упала на спину, схватила пистолет, лежавший в двух шагах, и подняла, но Каррадерс снова выбил у нее оружие. Запястье Бекки пронзила острая боль. Рука до локтя тут же онемела.
 – Простите, – пробормотал он. – Я всегда так реагирую, когда мне угрожают оружием. Надеюсь, я ничего вам не повредил.
 У него хватило наглости протянуть ей руку, чтобы помочь встать. Бекка тяжело дышала. Плечо ныло, пальцы не действовали. Она откатилась, повернулась на живот и попыталась встать, но не успела – он схватил ее и приподнял, как котенка.
 – Нет, не дергайтесь, ничего я вам не сделаю.
 Бекка словно окаменела. Голова безвольно упала на грудь, и Адам понял, что она сдалась. Кажется, он слишком сильно ударил ее… не рассчитал силы.
 – Онемение скоро пройдет, – пообещал он. – Плечо немного поболит, но ничего серьезного.
 – Не думала, что он – это вы, – тихо выдавила она. – Готова была поклясться, что это не его голос. Значит, ошиблась.
 Она приняла его за маньяка, убившего старуху и стрелявшего в губернатора! Адам отпустил ее и отшатнулся:
 – Послушайте, я… Простите, не хотел…
 Но она уже мчалась к дому, огибая ели, и почти добежала до крыльца, когда он поймал ее, стиснул ладонь и повернул лицом к себе. Бекка, не говоря ни слова, размахнулась и врезала ему в челюсть. Голова Адама судорожно дернулась. Он попытался схватить Бекку, но та резко выбросила вверх колено. Слава Богу, рефлексы спасли его, и ее колено только задело бедро. А ведь она целилась в пах. Страшно подумать, что было бы с ним, не окажись он проворнее, – валялся бы теперь на земле и выл от боли.
 Оставалось одно. Он снова повернул ее, на этот раз к себе спиной, и прижал к груди. Она задыхалась, натянутая, как струна, изнемогая от напряжения. Очевидно, перепугана до смерти. Но Адам знал, что она сделает, если дать ей волю. Ничего себе характер! Молодец девчонка!
 – Не знаю, как вы меня нашли, – пропыхтела она. – Я сделала все, чтобы запутать следы. Как вам это удалось?
 – Двое с половиной суток ушли на то, чтобы проследить вас до Портленда. Дольше, чем я ожидал.
 Бекка повернула голову, чтобы взглянуть на него:
 – Отпусти меня, подонок!
 – Не сейчас. Мне еще дороги некоторые части моего тела. Эй, а для дилетантки вы не так уж плохо соображаете.
 – Пусти!
 – Обещаете не применять насилия? Не выношу ничего подобного. Сразу начинаю нервничать.
 Бекка недоверчиво поморщилась и прикусила губу.
 – Ладно, – кивнула она наконец. – Обещаю.
 Только после этого он отпустил ее и сразу же отскочил, не сводя глаз с ее правого колена. Она пустилась бежать, и на этот раз он остался на месте. Резвая особа… правда, он уже знал это из ее досье. Интересно, как она ухитрилась заметить его в зарослях? Он всегда был предельно осторожен, терпелив, лишний раз не позволял себе шевельнуться: слишком часто от этого зависела его жизнь. Но она, очевидно, все время начеку, опасается всего и вся. Недаром маньяк преследовал Бекку почти месяц, это и обострило ее инстинкты. Она, конечно, боится, но не это главное. Важно, что при всех своих страхах она осмелилась выйти из дома и пригрозить ему оружием.
 Восхищенно покачивая головой, Адам отправился за ее пистолетом. Неплохая игрушка. Скорострельный. У брата было что-то в этом роде, и он вечно им хвастался. Интересно, как она выдерживает отдачу?
 Он выбросил на ладонь семь патронов, сунул их в карман. И что теперь делать? Оставить оружие в ее почтовом ящике или просунуть под дверь?
 Адам продолжал наблюдать за домом. Видел, как уходили Тайлер с сыном и она помахала им вслед с крыльца. Видел, как она посмотрела в его сторону и ушла в дом.
 Оставалось ждать.
 Ровно через три минуты Бекка снова показалась на крыльце и долго раздумывала, что предпринять, прежде чем вновь направилась к Адаму.
 Что ни говори, а смелости ей не занимать.
 Адам не двинулся с места. И только когда Бекка подошла ближе, рассмотрел, что в руке она сжимает огромный тесак.
 Он невольно улыбнулся. Вот и толкуй о наследственности. Настоящая дочь своего отца!




 Глава 9


 Адаму пришлось вытащить из кармана ее пистолет и прицелиться.
 – Даже ваш ятаган не может тягаться с «магнумом», который вы умудрились выпросить у того парня в Рокленде. Правда, он здорово разозлился, когда вы отказались переспать с ним, – с ухмылкой заметил он.
 – Откуда вы знаете? Впрочем, не важно. Думаю, вполне смогу обойтись ножом, тем более что вы, как я видела, разрядили пистолет.
 Адам, не выдержав, расхохотался и протянул Бекке пистолет рукояткой вперед. Она усмехнулась:
 – Зачем он мне теперь? Немедленно отдайте патроны.
 Адам повиновался. Бекка с подозрением уставилась на пистолет.
 – Хотите, чтобы я подошла ближе? Тогда вы сможете выбить у меня нож?
 – Ладно, – кивнул Адам. Быстро она соображает! Он оставил пистолет и патроны на земле и отступил шагов на десять.
 – Неплохая штучка этот «магнум», – небрежно заметил он, – но я предпочитаю свой «кольт».
 – Звучит, как фраза из вестерна.
 – Так вы возьмете пистолет? – улыбнулся Адам.
 Бекка покачала головой и не двинулась с места. Адам обратил внимание на то, что она держит нож как в дешевом триллере: рука отведена назад, острие нацелено прямо ему в грудь. Похоже, он острый как бритва. Можно, конечно, отнять нож, но в схватке все бывает – еще ранит ее! Пожалуй, лучше не дергаться. Кроме того, он хотел посмотреть, насколько далеко способна зайти Бекка.
 – Скажите, что вам надо? Почему вы подошли ко мне в магазине? И зачем следите?
 – Я еще не готов к разговору по душам – не ожидал, что вы меня заметите. Раньше мне всегда удавалось достаточно долго скрываться от посторонних глаз.
 Какое у него обиженное лицо! Словно у ребенка, потерявшего любимую игрушку! Бекка едва не рассмеялась, но, тут же опомнившись, крепче сжала рукоятку ножа.
 – Немедленно отвечайте!
 – Так и быть. Я пишу научную работу. Изучаю побуждения женщин, решивших перекрасить волосы.
 Бекку настолько взбесил его ответ, что она почти забыла о разъедавшем душу страхе.
 – Ладно, кретин, ложись на землю! И побыстрее!
 – Ни за что, – отказался Адам. – Ветровка совсем новая и идет мне. В ней я выгляжу сексапильным и, вполне возможно, неотразимым. Женщины любят черное. Стану я пачкать такую вещь!
 – Я позвонила шерифу Гафни. Он сейчас приедет.
 – Нечего блефовать! Шериф – последний человек, к которому вы обратитесь. Если я открою рот, он немедленно вызовет нью-йоркских копов и агентов ФБР.
 Бекка так побледнела, что казалось, вот-вот лишится чувств. Руки немного дрожали, но – нужно отдать ей должное – она быстро пришла в себя.
 – Значит, вы знаете, – прошептала она. – Голос у вас не тот, и для преследователя вы слишком высоки, но вы о нем знаете.
 – Да. И успокойтесь – я здесь не для того, чтобы вас обидеть, а… Словом, считайте меня своим личным ангелом-хранителем.
 – Вы так черны, что скорее похожи на дьявола, хотя, пожалуй, пошире, чем он, в плечах. Более того, в отличие от сатаны у вас ни унции его обаяния. Да и на ангела-хранителя не тянете. Неужели вы репортер?
 – Теперь вы меня оскорбляете, – мрачно пробормотал Адам. Бекка снова едва не рассмеялась. Но нужно помнить о том, что он опасен. Быстр и опасен. Только не расслабляться! Он пытается ее на этот раз обезоружить словами. Слава Богу, хоть пистолет в ход не пустил. И стоит слишком далеко, чтобы наброситься на нее. Но эти длинные ноги и приемы тхеквондо!
 На всякий случай она отошла еще на шаг и взмахнула ножом.
 – С меня довольно. Говорите, кто вы, сейчас же, иначе берегитесь! Не стоит меня недооценивать. Я сильная и ловкая. Нет, не то. Просто озверела от страха. Мне больше нечего терять.
 Он взглянул на нее, белую как простыня, осунувшуюся, тоненькую. Она так напряжена, что он почти видит, как все дрожит у нее внутри. Он медленно и спокойно, чтобы не напугать ее еще больше выговорил:
 – Чтобы добраться до меня, вам нужно подойти ближе, а вы отлично понимаете, чем это грозит. Да, вы опасный противник, и я не хотел бы встретиться с вами в темном переулке. Но кое в чем ошибаетесь. У каждого, включая вас, есть что терять. Просто вам не слишком везет последнее время, вот и все.
 – Не слишком везет, – с расстановкой повторила она и рассмеялась уродливым, рвущим душу смехом. – Вы понятия не имеете, о чем говорите. – Она помедлила, все еще высоко держа нож. Рука затекла, мышцы протестующе ныли, но она не сдавалась, поскольку не знала, что делать. Поверить ему? Она будет последней идиоткой, если решится на это!
 – К сожалению, имею. И хотел сказать, что пресса и полиция ищут вас день и ночь. К счастью, здесь вам ничего не грозит.
 – Вы же меня нашли.
 – Да, но я так поднаторел в подобных делах, что иногда сам себе удивляюсь.
 Бекка поспешно подняла нож еще выше, чувствуя, как солнце припекает спину. Какой чудесный день, а у нее все хуже некуда! Он ее ангел-хранитель? Чушь!
 Каррадерс попытался сказать еще что-то, но осекся, увидев выражение ее лица. Оба словно застыли, потеряв представление о времени. И тут она снова его потрясла – уронила нож на землю и направилась к нему. Остановилась в двух шагах, окинула его изучающим взглядом и протянула руку. Адам с удивлением пожал ее.
 – Если вы мой ангел-хранитель, – заявила Бекка, – позвоните медицинскому эксперту в Огасту и узнайте, что за несчастная была замурована в моем подвале.
 Он так и не выпустил ее ладони. Бекка Мэтлок, оказывается, высокая. Ему не приходится смотреть на нее сверху вниз.
 – Договорились.
 Она насмешливо щелкнула пальцами у него под носом.
 – Вот как? Вы настолько могущественны, что в два счета все разнюхаете?
 – В этом случае – да. Знаете, а вы не слишком похожи на свою мать.
 Ладонь Бекки напряглась.
 – Не слишком, – спокойно подтвердила она. – Мама всегда твердила, что я – копия отца. Его звали Томасом. Он погиб во Вьетнаме. Настоящий герой. Мама очень любила его, слишком любила.
 – Да, я знаю, – кивнул Адам.
 – Откуда?
 – Сейчас это не важно. Просто поверьте на слово.
 Она, разумеется, не поверила, но не захотела допытываться.
 – Я видела его старую фотографию. На ней он такой юный и счастливый… Настоящий красавец. Высокий, стройный, а лицо… просто поразительное. – Она помедлила, а когда заговорила снова, ее голос почти срывался. – Я была слишком маленькой, чтобы помнить его, но мама говорила, что он видел меня, перед тем как улететь во Вьетнам, держал на руках… целовал… Потом он ушел и не вернулся.
 – Знаю.
 Бекка вопросительно склонила голову, но и на этот раз ничего не сказала.
 – В первую нашу встречу я подумала, что вы ужасно суровый и одинокий человек. Редко смеетесь, питаетесь гвоздями и перцем чили. Вы и сейчас кажетесь мне опасным и злобным, то есть не кажетесь, а так оно и есть, даже не пытайтесь отрицать. Кто вы?
 – Адам Каррадерс. Я сказал вам правду. Это мое настоящее имя. А теперь ведите меня в дом и покажите, где телефон. Вряд ли мы узнаем, чей это скелет, но эксперты по крайней мере определят, сколько времени здесь пролежали кости. Им придется сделать сложные тесты, а на это потребуется время.
 Бекка подобрала оружие и сунула патроны в карман джинсов. Адам захватил нож и последовал за ней в дом.
 За одиннадцать минут он сделал два звонка. Поговорив с кем-то, Адам взглянул на Бекку и улыбнулся:
 – Сейчас посмотрим.
 Ровно через три секунды зазвонил телефон. Он жестом велел Бекке отойти и поднял трубку.
 – Каррадерс у телефона, – выслушав сообщение, он записал что-то на листе бумаги. – Спасибо, Джарвис. Я у тебя в долгу. Да-да, знаю, я всегда плачу по счетам. Только не завтра. Придется подождать. Ты знаешь, как со мной связаться. Благодарю, пока. – Он осторожно положил трубку и обратился к Бекке:
 – Погибшая – не Энн Мэтлок, если именно это вас беспокоило.
 – Разумеется, не она. Я была в этом уверена, потому что знаю Тайлера с восемнадцати лет. Никогда не встречала человека порядочнее. Правда.
 Она очень волновалась, пока Адам звонил, и он видел это. И тут она призналась:
 – Я не вынесла бы, окажись Тайлер чудовищем. Ни за что не вынесла.
 – Да, ваш приятель вне подозрений. Скелет пролежал в стене не меньше десяти лет. Похоже, эта молодая девушка, почти подросток, убита сильным ударом в лоб. Тот, кто сделал это, был в ярости и потерял самообладание. Джарвис утверждает, что она умерла мгновенно.
 – Похоже, ее действительно убил Джейкоб Марли.
 – Кто знает? – пожал плечами Адам. – Слава Богу, это не наша проблема.
 – Не ваша, хотите сказать. Но определенно моя, поскольку скелет спрятали в моем подвале. Поверить не могу, что можно убить девочку только за то, что она бродила по чужому двору. Какая злоба!
 Снова зазвонил телефон. Это оказался Берни Бредстрит, владелец «Риптайд индепендент». Он интересовался заключением экспертов.
 – Шериф, естественно, пытается сохранить тайну следствия, но… – Бекка рассказала обо всем, кроме того, что разузнал Адам. Вряд ли шерифу понравится, если до кого-то новости дойдут раньше, чем до него. Берни пригласил ее поужинать с ним и, когда Бекка помедлила с ответом, поспешно добавил, что его жена жаждет познакомиться с новой горожанкой. И все же Бекка уклонилась от такой чести и повесила трубку.
 – Издатель? – поинтересовался Адам. – Вы прекрасно с ним справились. Теперь звоните шерифу. Ничего ему не говорите, просто попросите связаться с экспертами. Джарвис упомянул, что они пока не хотят давать никаких сведений, но шерифу, может, и сообщат что-нибудь. Кстати, скажите Гафни, что я ваш кузен из Балтимора. Приехал в гости. Хорошо?
 – Кузен? Вы меньше всего на него походите.
 Адам криво усмехнулся:
 – Слава небесам и за малые милости.


* * *

 Шерифу явно не понравились новости из Огасты. Он предпочитал точные выводы, разгаданные головоломки, где все кусочки точно совпадают, но такое грязное, запутанное дело… Он, разумеется, не хотел, чтобы это оказались останки Энн, но тогда ситуация прояснилась бы, расследование о ее исчезновении можно было бы завершить, а дело – закрыть.
 Он пристально посмотрел на Тайлера Макбрайда. Парень выглядел спокойным, но промелькнуло ли на его лице облегчение? Трудно сказать. Макбрайд всегда отличался скрытностью и умел сдерживать свои эмоции. Недаром он считался прекрасным игроком в покер, редко кто набирался храбрости играть против него. Шериф мог бы поклясться, что Макбрайд убил жену. Он постоянно следил за Тайлером в надежде, что тот выкинет что-нибудь из ряда вон выходящее, например, выведет его на место преступления или на заброшенную могилку. Не вышло. Что ж, и он иногда ошибается. Гафни терпеть не мог признаваться в своих промахах, но такое бывает. Даже с ним.
 А этот кузен мисс Пауэлл, здоровенный мрачный верзила, из тех, с кем лучше не связываться. Ни унции жира, сплошные мускулы, и похож на человека, который умеет выждать, чтобы получить свое. Словно хищник, выслеживающий добычу.
 Гафни покачал головой. Пожалуй, он немного перебрал с чтением детективов.
 Он обернулся к Бекке Пауэлл, милой молодой женщине. Молодец она, так стойко держится! Ни разу не впала в истерику. Можно надеяться, что кузен ее поддержит. После этого ужасного происшествия ей неплохо побыть в обществе родственника. Кстати, стоит получше присмотреться к этому Каррадерсу. Он похож на черный призрак, и не только из-за одежды. Темные волосы, чересчур длинные, по мнению шерифа. Глаза, как бездонные торфяные озера. Большие ноги в потертых черных высоких ботинках, мягких, но имеющих такой вид, словно их носили не меньше десяти лет в каких-то опасных экспедициях. Там, где требуется ступать бесшумно. Интересно, чем занимается этот тип?
 Наверняка чем-то, мягко говоря, не совсем обычным. С такими людьми лучше не связываться.
 Шериф окинул взглядом гостиную. Иисусе, это место похоже то ли на музей, то ли на могилу! Кажется, что в углах плесень и паутина, хотя чистота здесь идеальная и пахнет лимонной полиролью – совсем как у него дома.
 Он сознавал, что слишком медлит, хотя все выжидающе уставились на него. Вот и прекрасно. Ему нравится нагнетать напряжение. В такие моменты он чувствует себя настоящей звездой. Жаль только, что никто не выглядит испуганным или встревоженным. До чего же хладнокровный народ пошел – ничем их не возьмешь!
 – Может, сядете, шериф? – вежливо предложила Бекка. – Устраивайтесь поудобнее. Итак, какие у вас новости?
 Гафни подвинул старое кресло, на которое указала хозяйка, медленно опустился на него и откашлялся, как актер перед выходом на сцену.
 – Что ж, Тайлер, похоже, это не ваша жена.
 На миг воцарилось многозначительное молчание, но никто не выразил удивления.
 – Спасибо за оперативность, шериф. Рад, что это не Энн, ведь иначе убийцей посчитали бы меня. Надеюсь, где бы ни находилась Энн, она жива, здорова и счастлива.
 Тайлер вел себя так, словно уже знал о заключении экспертов, подумал шериф. Впрочем, если он не убивал Энн, то он, естественно, должен быть уверен, что скелет принадлежит кому-то другому. А если все-таки это оказалась бы Энн… значит, кто-то другой замуровал ее там?!
 От сложных логических выкладок у Гафни разболелась голова.
 – В общем, я мало что знаю, – пробормотал он. – Связался с местными властями и попросил проверить всех бродяжек, пропавших десять – пятнадцать лет назад. Вполне возможно, что мы выясним, кто она. Круг розысков достаточно сужен, поскольку погибшей не могло быть больше двадцати. Беда в том, что ее убили. Зверски убили. И теперь мне придется немало потрудиться.
 – Возможно ли, что она из местных, шериф? – спросила Бекка.
 Шериф покачал головой:
 – Не помню, чтобы в городе кто-то исчезал. Нет, это, должно быть, бродяжка.
 Адам выпрямился.
 – Как по-вашему, это дело рук старого Марли?
 Он сидел в глубоком кожаном кресле, которое так любил Джейкоб. Надо же – расположился по-хозяйски! И вид такой, словно он здесь главный! Это шерифу не слишком нравилось. Молод еще, чтобы командовать! На вид чуть больше тридцати. Почти ровесник Фрэнку, племянничку Мод, тому, что сидит сейчас в фолсонской тюрьме за выдачу поддельных чеков. Фрэнк всегда был подлым аморальным типом, даже в детстве. Может, и этот парень не лучше.
 Однако шериф с присущей ему справедливостью не мог не признать, что этот Каррадерс не похож на мошенника.
 – Шериф!
 – Что? О, вполне возможно, что ее убил Марли. Как я уже говорил мисс Пауэлл, Джейкоб не любил посторонних. Злобный был поганец, вспыльчивый. Вполне мог врезать ей по голове.
 Адам чуть приподнял темную бровь:
 – Злобный, говорите? Неужели вы действительно верите, что при всех своих недостатках Марли был способен ударить девочку тупым предметом и замуровать в подвале только за то, что она вошла в его двор?
 – Тупой предмет, говорите? Видите ли, экспертам точно не известно, что послужило орудием убийства. Может, глиняный горшок, может, сковорода или тяжелая книга… что-то в этом роде. Виновен ли Джейкоб? Это еще предстоит узнать.
 – А кто же еще? – вмешался Тайлер, вскакивая и начиная мерить комнату шагами. – Никакая другая версия просто не выдерживает критики.
 Его тело буквально вибрировало от напряжения. Шериф с невольной завистью подумал, что у парня классная мускулатура. Ах, где его тридцать лет, когда все женщины оглядывались на него!
 Тайлер неожиданно остановился и обернулся. Так резко, что едва не сшиб торшер.
 – Неужели не ясно? Убийца должен был иметь доступ в подвал Джейкоба. Наверняка тот услышал бы, как выбивают из стены кирпичи, а потом укладывают обратно. Кроме того, убийце понадобился бы цемент. А как он втащил тело в дом и спустил в подвал без ведома хозяина? Так что, кроме Джейкоба, этого некому было сделать.
 Адам откинулся на спинку кресла, скрестил длинные ноги и сложил ладони домиком.
 – Минутку! Так вы утверждаете, что Джейкоб Марли никогда не покидал дома?
 – Насколько я помню, нет, – сказал Тайлер. – Даже в магазин не ездил. Продукты ему доставляли. Правда, я четыре года провел в колледже. Может, за это время у него изменились привычки.
 – Пожалуй, о старом Джейкобе можно сказать только то, – медленно выговорил шериф, – что он вечно сидел дома и был злобен, как гиена.
 Он с трудом поднялся и застыл от ужаса. Какой позор! Пуговица, та, что находилась над пряжкой ремня, отскочила! Шериф, словно парализованный стыдом, зачарованно наблюдал, как она, подпрыгивая, катится по дубовому полу и замирает у ног Каррадерса. Он поспешно втянул брюхо, ощущая, как немилосердно врезается в кожу ремень. Решив, что лучше промолчать, он протянул руку. Адам бросил ему пуговицу и – нужно отдать ему должное – даже не улыбнулся при этом. Гафни ловко поймал ее. Иисусе, может, в самом деле попробовать ту диету, которой его достает Мод?!
 Бекка, притворившись, будто ничего не заметила, встала и пожала широкую ладонь шерифа:
 – Спасибо за то, что пришли и рассказали нам обо всем. Пожалуйста, сообщите, если узнаете, кто эта бедная девочка.
 – Обязательно, мэм. Я рад, что позвонил экспертам. Пришлось вытягивать из них информацию чуть ли не силой, но я добрался до самого главного, до Джарвиса. Не человек – могила! Еле-еле выдавил пару слов.
 Он кивнул Макбрайду, у которого был такой вид, словно его выжали как лимон, и Каррадерсу, наглому ублюдку, державшемуся с явным превосходством.
 – Я провожу вас, шериф, – пробормотала Бекка и вышла вместе с Гафни.
 – Бекка рассказала мне, что происходит, – сочувственно заметил Адам. – Хорошо, что я оказался рядом и смогу помочь.
 Тайлер бросил настороженный взгляд на собеседника. Он не успел ни о чем расспросить его до приезда шерифа, но сейчас…
 – Не знал, что у Бекки есть кузен, – с нескрываемым подозрением бросил он. – Кто вы такой, черт побери?




 Глава 10


 – Мама Бекки была моей теткой, – беспечно пояснил Адам. – Она совсем недавно умерла от рака. Моя мать живет в Балтиморе вместе с отчимом. Хороший парень, обожает удить окуней.
 Слава Богу, она услышала все это до того, как вошла в гостиную. Этому Каррадерсу в сообразительности не откажешь. И врет так убедительно! Не знай она правды, вполне могла бы ему поверить. На самом же деле мать, как и сама Бекка, была единственным ребенком в семье и рано осталась сиротой. У отца тоже не было ни братьев, ни сестер. Интересно, кто же этот Адам?
 Услышав шаги, Тайлер обернулся к Бекке и сказал тихо, нежно… чересчур нежно, словно между ними что-то было:
 – Что ж, может, у Сэма скоро появится мачеха.
 Бекка смутилась. Неужели Тайлер считает ее… Будущая мачеха Сэма? Верно, она знает его много лет, но он всегда оставался только другом, верным другом, и этого Бекке вполне достаточно, если учесть, во что превратилась ее жизнь.
 – Уже поздно, Адам. Как насчет…
 Он тут же перебил ее и, вскочив, лениво потянулся:
 – Знаю, Бекка. Не ложись, я скоро вернусь. Нужно забрать веши из «Эррол Флиннз хэммок». Что за жалкая дыра! А этот портье Скотти! Настоящее чучело. Кстати, куда пойдем ужинать?
 – Мы с Беккой собираемся в «Эррол Флинн барбекю», – холодно отчеканил Тейлор. Он стоял неподвижно, как статуя, расправив плечи и гордо приподняв подбородок. Казалось, он готовился броситься в драку.
 Интересно. Значит, петушок старается защитить курочку от лисы?!
 – Звучит неплохо, – ухмыльнулся Адам. – Обожаю барбекю. Приведете Сэма? Неплохо бы с ним познакомиться.
 – Конечно, Сэм тоже будет, – пообещала Бекка голосом строгой мамаши, отчитывающей десятилетних сорванцов. – На какой улице это заведение, Тайлер?
 – На Фоксглоув-авеню. Как раз напротив магазинчика женского белья. Я слышал, что Элла всегда бывает там в обеденные часы, – пояснил Тайлер и, покачав головой, добавил:
 – Как-то не по себе становится при этой мысли.
 Что уж там за вещи такие? На твоем месте я держался бы подальше от этого бутика.
 – Эта Элла такая страшная женщина? Я ее никогда не видела, – засмеялась Бекка и обратилась к Адаму:
 – Она секретарь шерифа и одновременно диспетчер, помощница, защитница, покровительница и тому подобное. Зато я знаю поименно всех ее домашних животных, что жили у нее последние пятьдесят лет. Бедняжка как могла старалась отвлечь меня от страшных мыслей, пока я ждала шерифа.
 – И сумела? – поинтересовался Адам.
 – Еще как! Я только и думала, что о коротконогой гончей по кличке Тернип <Репа (англ.).>, погибшей от того, что упала с обрыва. Бедняжка слишком увлеклась, гоняясь за машинами.
 Мужчины дружно расхохотались, и ревнивое соперничество, насторожившее Бекку, на некоторое время отошло на задний план. Придется поговорить с Тайлером – похоже, он слишком размечтался. Но разве он не понимает, что Адам, ее двоюродный брат, не представляет для него никакой угрозы? Не хватало только, чтобы они подрались. Но, пожалуй, ничего страшного не случится, если она сегодня поужинает с ними обоими, тем более что при Сэме они не посмеют препираться.


* * *

 В начале первого ночи Тайлер Макбрайд все еще стоял на крыльце, несмотря на то что Сэм мирно спал в машине, успев перемазать ярко-голубую футболку и черные джинсы соусом от жареных свиных ребрышек. Адам заметил, что малыш не слишком разговорчив, по-видимому, стесняется, зато ест за двоих. Он соизволил назвать Адама по имени, после того как слопал порцию картофельного салата, но больше ничего не сказал.
 Похоже, этого Тайлера палкой отсюда не выгнать!
 Адам подошел ближе, чтобы вежливо выдворить гостя, и вдруг услышал, как тот тихо, но настойчиво говорит Бекке:
 – Не нравится мне, что ты остаешься с ним наедине. Я ему не доверяю.
 В ответ прозвучал голос Бекки – спокойный, рассудительный. Адам почти видел, как она легонько касается руки приятеля:
 – Он мой двоюродный брат, Тайлер. Правда, я никогда его особенно не любила. Этакий всезнайка и грубиян, всегда старался настоять на своем и меня дразнил только потому, что я девчонка. И вырос настоящим женоненавистником. Считает женщин низшими созданиями. Но что поделать – он здесь и вполне способен оказать мне помощь. Прошел специальное обучение… по-моему, в армейском спецназе. Он может оказаться полезным, если появится этот…
 – Все равно мне это не по душе.
 – Послушай, если что-то случится, лишняя пара рук не помешает. Он совершенно не опасен. Судя по тому, что я слышала от его отчима, он, вполне возможно, голубой.
 Адам едва не выдал себя. Пришлось поспешно зажать рот рукой, чтобы смех не вырвался наружу. Но при последних словах Бекки ему стало не до веселья – его так и подмывало схватить ее и как следует встряхнуть.
 – Ну да, конечно, – фыркнул Тайлер. – Этакий громила – гей? Рассказывай кому другому! Тебе следовало бы жить у нас с Сэмом, по крайней мере была бы в безопасности.
 – Но ты понимаешь, что это невозможно, Тайлер, – мягко отказалась Бекка.
 Но даже после этого Тайлер ушел не сразу. Ей пришлось деликатно намекнуть на то, что час поздний.
 Она запирала дверь, когда за спиной раздался голос Адама:
 – Я не женофоб.
 Бекка обернулась и широко улыбнулась:
 – Ага! Значит, подслушивали? Так и думала, что вы прячетесь где-то поблизости! Просто я боялась, что вы попытаетесь вышвырнуть Тайлера за ворота.
 – Наверное, пришлось бы так и сделать, если бы ты наконец не набралась мужества и не вытолкала его. Должен заметить, я никогда не был ни грубияном, ни всезнайкой, не говоря уж о том, что пальцем тебя не трогал.
 – А разве мы уже на «ты»?
 – Но мы же родственники!
 – Ладно, так и быть. Но нечего изображать идеального героя, Адам. Ты на него не похож.
 – Забыл сказать, что я ни в коем случае не гей.
 Бекка рассмеялась в ответ.
 Он схватил ее за плечи, притянул к себе и поцеловал, быстро и жадно. И повторил, не отстраняясь:
 – Я не гей, черт побери!
 Бекка отодвинулась от него и замерла. Потом брезгливо вытерла рот ладонью.
 Адам запустил пальцы во взъерошенные волосы.
 – Прости, не знаю, что на меня нашло. Я не хотел. Но все равно я не голубой.
 Она хотела бросить что-то резкое, но, внезапно передумав, залилась смехом, звонким, как колокольчик. Какие мелодичные звуки! Похоже, раньше она была хохотушкой.
 Устав смеяться, Бекка сказала:
 – Ладно, ты прощен за то, что пытался доказать свою мужественность.
 Адам понял, что попался на крючок. Как такое могло случиться?
 Он рассеянно стряхнул пылинку с брюк, провел рукой по рукаву ветровки.
 – Наверное, мне стоило сказать, что я еще не совсем уверен насчет своей ориентации и поцеловал тебя, чтобы окончательно убедиться, так это или нет. – Не слишком остроумный ответ, но ничего лучше ему в голову не пришло.
 Бекка гордо прошествовала на кухню и принялась отмерять кофе. Потом включила кофемолку и долго стояла, наблюдая, как кофе капает в чашку. Немного успокоившись, она повернулась к Адаму:
 – Я хочу знать, кто ты. И не лги мне. Больше я не выдержу. Просто не смогу.
 – Хорошо. Налей и мне кофе – и узнаешь, кто я такой и что здесь делаю.
 Пока она доставала чашки, Адам, раскачиваясь на ножках стула, продолжал:
 – Сначала я рассматривал эту проблему под совершенно другим углом, исходя из того, что ты дилетантка. Но как уже сказал, для новичка ты действовала совсем неплохо. Единственная твоя ошибка в том, что ты из аэропорта имени Кеннеди отправилась в Бостон, а оттуда – в Портленд, расплачиваясь повсюду при помощи кредитной карты. Кроме того, ты не поменяла авиакомпанию и летала только рейсами «Юнайтед». Поэтому я и смог проследить твой маршрут.
 – Мне приходило в голову сменить авиакомпанию, но я слишком спешила и, кроме того, привыкла именно к «Юнайтед». Никогда не думала, что…
 – Понимаю. Все твои поступки достаточно логичны, но достаточно предсказуемы. Мне даже не пришлось проверять другие авиакомпании.
 – А как ты сумел проверить, где «засветилась» моя кредитная карточка?
 – Поверь, это легче легкого. Правда, требуется некоторое время на то, чтобы убедить прокурора дать соответствующее предписание, поэтому ты успела добраться до Риптайда. Мои сотрудники иногда совершают чудеса и работают так слаженно, что это удивляет даже меня. Нет, ни к чему делать оскорбленное лицо. Мы говорим с глазу на глаз, и дальше это никуда не пойдет. Так вот, всего на рейс до Вашингтона, куда ты летела сначала, взяли билеты шестьдесят восемь одиноких женщин. Я предположил, что ты зарезервируешь билет за три часа, а оказалось – за два часа пятьдесят четыре минуты. Ты времени не теряла, когда решила как можно скорее выбраться из Нью-Йорка. Но потом, в Вашингтоне, тебе пришлось брать билет до Бостона, а оттуда – до Портленда. Ты не хотела покупать его в Нью-Йорке по вполне понятным причинам. Подбежала к кассе, прекрасно зная, что до следующего рейса в Бостон осталось каких-то двенадцать минут. Старалась поскорее убраться с линии огня, спрятаться в безопасном убежище. Был еще один рейс из аэропорта имени Кеннеди в Бостон, через сорок пять минут, но ты им не заинтересовалась. И не сдала ничего в багаж. Неглупый ход. Женщина за стойкой регистрации опознала тебя по фотографии и сказала, что предупредила о возможном опоздании. Но ты настояла на своем. Она так и не поняла, почему ты так торопилась.
 – Я действительно едва успела. Мчалась как сумасшедшая. Служащие уже закрывали терминал, но я их уговорила пропустить меня.
 – Знаю. Мне сказали, что лицо у тебя было просто отчаянное.
 Бекка вздохнула, но ничего не ответила, только скрестила руки на груди и в упор посмотрела на него:
 – Продолжай. Не терпится услышать все до конца.
 – Установить, каким рейсом ты вылетела из Бостона, не составило никакого труда. Твое фальшивое удостоверение личности способно обмануть только слепого. Если бы регистраторы в аэропортах не были так заняты и задерганы, то наверняка сразу бы заметили подделку. Хорошо еще, что у тебя хватило ума не предъявить это удостоверение еще раз, чтобы взять напрокат машину. Потом ты час ждала рейса из Бостона в Портленд, затем взяла такси… Да-да, один из моих людей нашел водителя, и тот подтвердил, что это была ты. На такси и отправилась в магазин подержанных машин «Биг Фрэнке». Захотела иметь собственное авто. Мне сказали, ты заранее знала, где можно пересидеть до лучших времен. Я вытянул из продавца все подробности, включая номер, цвет, модель и год изготовления «тойоты», потом позвонил другу в полицейский департамент Портленда, чтобы тот оповестил посты и патрульные службы о розыске некоей Ребекки. Не прошло и двух дней, как ты попалась. Вспомни, кто наливал тебе бензин на автозаправке, когда ты въезжала в город?
 Она платила наличными. Никаких следов.
 – Я не наделала ошибок!
 – Нет, но оказалось, что парень на заправке помешан на детективах и мнит себя величайшим сыщиком. Он настроил приемник на полицейскую волну и, когда прозвучало сообщение о розыске, вспомнил твою машину, номер и позвонил. Не волнуйся, я перехватил его информацию, никому больше ее не передадут. Поговорил с парнишкой, сказал, что произошла ошибка, сунул ему пятьдесят баксов. Кстати, я долго смеялся, услышав об имени на фальшивке: Марта Клинтон. Набиваешься в родственницы президенту? А Марта? Вспомнила о жене Вашингтона?
 – Может быть, – пробормотала Бекка.
 – Настоящая Марта была блондинкой. Где ты достала это удостоверение? Купила у уличного торговца в Нью-Йорке?
 – Да. Пришлось перебрать штук шесть, прежде чем я нашла подходящее. И еще мне понравилось имя. Когда ты добрался до Риптайда?
 – Два дня назад. Сразу отправился в единственный пансион в городе. Оказалось, ты провела там ночь. Скотти сообщил, что ты поселилась в доме старого Марли. Вот и все.
 – Почему ты сразу не пришел ко мне?
 – Хотел осмотреться, понаблюдать за тобой, понять, что происходит, с кем ты познакомилась. Просто у меня такой метод. Мой девиз – никогда не спешить. Если, конечно, время терпит.
 – Как, оказывается, легко меня разыскать, – вздохнула Бекка. – Это означает, что в любую минуту нужно ждать людей из ФБР.
 – Ну нет, им до меня далеко.
 Она швырнула в него пустую чашку. Он легко поймал ее и вернул на стол. Как всегда, невероятно ловок.
 – Мне следует держаться от тебя подальше. Ты в два счета мог бы меня скрутить, верно?
 – Да, но ты забыла, что я здесь для того, чтобы защищать тебя.
 – Мой ангел-хранитель.
 – Совершенно верно.
 – Почему ты считаешь, что ФБР и полиция не найдут меня?
 – Им приходится выполнить кучу формальностей, чтобы добраться до цели. Кроме того, я направил их по ложному следу. Позже объясню подробнее.
 – Ладно. Тогда, если ты не коп, скажи, кто тебя сюда послал?
 Адам покачал головой:
 – Пока не имею права. Просто знай, что кто-то хочет вытащить тебя из передряги, в которую ты попала.
 – Я ни в чем не виновата. Все из-за того психа, который меня преследует. А может, ты, как и копы Нью-Йорка и Олбани, не веришь мне?
 – Верю. Кстати, хочешь знать, почему полицейские не поверили? Они посчитали тебя свихнувшейся нимфоманкой.
 Бекка едва не свалилась со стула.
 – Не может быть! А мне они сказали, что я либо безумна, либо патологическая лгунья, либо влюблена в губернатора.
 – Кто-то из окружения губернатора сказал им, что твои показания – бред помешанной на сексе шизофренички.
 – Но кто в администрации губернатора мог наплести им такое? И не смей отделываться многозначительным смешком! Черт возьми, я имею право знать, кто меня предал!
 – Разумеется. Прости, Бекка. Это Дик Маккалум, старший помощник Бледсоу.
 Бекка побелела как мел.
 – О нет, только не он! Не может быть! Это немыслимо!
 Сейчас она была похожа на маленькую обиженную девочку, и у Адама почему-то сжалось сердце.
 Бекка покачала головой, боясь поверить ему и с упавшим сердцем понимая, что это правда.
 – Но почему? Дик мне слова плохого не сказал. Никогда не назначал свиданий, так что о мести не может быть и речи. Он всегда относился ко мне по-дружески. Я всего-навсего писала речи и никогда не лезла в дела администрации. Не присутствовала на совещаниях, не вмешивалась в политику управления, не пыталась составлять график рабочего дня и тому подобное. Словом, ничем не угрожала положению Дика. Зачем ему меня подставлять?
 – Этого я пока не знаю. Но все, возможно, сводится к деньгам. Кто-то заплатил ему. Один из полицейских в Олбани утверждает, что Маккалум сам пришел в участок, якобы терзаясь угрызениями совести из-за того, что вынужден донести на тебя. Он клялся, будто сделал это только из опасения за жизнь губернатора. Обещаю выяснить его мотивы. Вполне возможно, что в них ключ к разгадке.
 Адам подумал, что Томас Мэтлок не успокоится, пока не выяснит всю подноготную Маккалума, включая происхождение маленькой татуировки на правой лопатке.
 – Если Дик Маккалум сказал такое обо мне, – медленно сказала Бекка, – значит, ему известно о том маньяке. Возможно, Дик даже знаком с ним и в курсе, почему тот меня преследует. А что, если Дик пронюхал, кто именно собирался убить губернатора?
 – Да, все это вполне вероятно, – согласился Адам. – Посмотрим.
 – Посмотрим? Вместе? Ты и я?
 – Нет.
 – Позволь мне еще раз позвонить копам. Я скажу им, что Маккалум нагло лжет, и посоветую строже допросить его.
 – Нет, Бекка, слишком поздно. Извини, но это невозможно.
 – Что значит поздно? Я могу потолковать с детективом Моралесом.
 – Придется найти другой способ определить мотивы Маккалума, а заодно выяснить, не получил ли он солидную сумму за лжесвидетельство.
 Бекка, словно догадавшись о чем-то, замолчала.
 – Прости, но какая-то машина сбила Маккалума прямо перед его домом. Он мертв, – мягко объяснил Адам.
 В голове Бекки не осталось ни единой мысли. Только ледяной отупляющий ужас.
 – Они считают, что это твоя работа. С той минуты как стреляли в губернатора, полицейские с ума посходили. Никто не верит, что с такого расстояния можно попасть. Теперь они землю роют, чтобы тебя найти. Хотят выяснить, что тебе известно и причастна ли ты к покушению. Я подбросил им ложную информацию, сбил со следа, так что ты пока в безопасности. – Он откинулся на спинку стула и удостоил ее самодовольной улыбкой. – И поверь, им долго придется тебя искать.




 Глава 11


 Бекка восхищенно покачала головой:
 – Ладно, признаю: ты – величайший из великих. А теперь объясни, как тебе удалось одурачить копов.
 – Спасибо. Собственно говоря, у меня все было на мази еще до гибели Маккалума. Точнее, я начал действовать сразу после покушения на губернатора. Пришлось поскорее перекрыть каналы, прежде чем они взялись за дело всерьез. А они немедленно развернули настоящую охоту. Отделения ФБР по всей стране прочесывают город за городом в поисках тебя. Проследили твой маршрут из Нью-Йорка, но тут случилось чудо. Кто-то убедил их, что ты села на междугородный автобус и отправилась в Северную Каролину, скорее всего в черном парике и коричневых контактных линзах. Все, что у них было, – твои права и весьма неудачный снимок на них. Обыскали квартиру твоей матери, но ты уж очень хорошо ее убрала. Они все еще пытаются найти место, где ты оставила свои вещи, фотоальбомы и тому подобное. Предполагаю, ты сняла камеру хранения. Где?
 – В Бронксе. Под вымышленным именем. По крайней мере туда они не сразу доберутся. Честно говоря, у меня не хватило времени просмотреть вещи матери. Свалила все в коробки и отвезла в Бронкс. Но, Адам, почему Северная Каролина?
 Адам мило улыбнулся:
 – Я специалист распускать слухи.
 – То есть ты просто их надул?
 – Верно. Поступил как обыкновенный мошенник. Иногда, впрочем, так делают и представители закона.
 – Послушай, – отмахнулась Бекка, – я и знать не хочу, кто ты – мошенник или служитель закона. Но ведь наверняка не ты подкинул им эту информацию?
 – Ты угадала. Попросил одного из их лучших осведомителей скормить им дезу так, чтобы у них не возникло ни малейшего сомнения. Я даже подкинул кое-какие улики в твою квартиру в Олбани, чтобы доказать, будто ты интересовалась Северной Каролиной, а еще раньше некоторое время отдыхала в своем любимом городке Даке. Ровно через четыре часа после получения информации Дак наводнили агенты ФБР.
 – Я была в Даке. Останавливалась в «Сандерлин инн».
 – Знаю, именно поэтому я и выбрал его.
 – Но вряд ли я сохранила сувениры или путеводители.
 – Конечно, сохранила. Пару футболок, раковины с надписью «Дак» <Дак – утка (англ.).>, подарочные ручки и симпатичную конфет-ницу с уточками. Теперь фэбээровцы обшарят все окрестности. Кстати, слышала, что маяк на мысе Хаттерас передвинули?
 – Да. Хочешь еще кофе?
 – Пожалуйста. Кстати, Бекка, дай мне адрес камеры и вымышленное имя. Я перевезу твои вещи в безопасное место.
 Бекка задорно щелкнула пальцами:
 – Вот так? Мановением руки?
 – Не знаю, но попытаюсь.
 Он попробовал принять скромный, приниженный вид, но это плохо у него получалось.
 – Итак? Я жду.
 – Склад «Пи и Эф» в Бронксе. Камера на имя Конни Перл.
 – Боюсь даже спрашивать, откуда ты его взяла.
 Бекка преспокойно подошла к раковине и стала мыть кофеварку. Потом потянулась за кофе, и Адам замер: слишком хорошо была ему знакома эта манера поворачивать голову. Так же делал ее отец. У него те же движения – изящные, скупые, грациозные. А походка! Ее Бекка унаследовала именно от Томаса, одного из самых элегантных и красивых людей, которых когда-либо встречал Адам.
 Он сцепил руки на затылке и прикрыл глаза, вспоминая последний разговор с Томасом Мэтлоком двадцать четвертого июня.
  Вашингтон, округ Колумбия 
  Здание Саттера 
 – Она по-прежнему считает, что вы погибли.
 – Разумеется, – кивнул Томас. – Даже когда Эллисон умирала, мы решили ничего не говорить Бекке. Слишком это опасно.
 Хорошо еще, что Томас связался с женой сразу, как только пришла электронная почта. Они каждую ночь разговаривали по телефону, пока Эллисон не легла в больницу.
 – Я не согласен, – возразил Адам. – Вам нужно было позвонить, как только ее мать впала в кому. Тогда она нуждалась в вас, и не приходится сомневаться, что вы нужны ей и сейчас.
 – Но это огромный риск. Я так и не узнал, куда делся Кримаков сразу после того, как я пристрелил его жену. Мне было понятно, что придется убрать его, чтобы защитить мою семью, но он как сквозь землю провалился, с помощью КГБ, естественно. Нет, нельзя, чтобы Кримаков узнал о ее существовании. Он с радостью перережет ей горло, а потом позвонит мне и станет смеяться, рассказывая о ее агонии. Нет, вот уже двадцать четыре года, как я мертв для Бекки, пусть все так и остается. Эллисон согласилась со мной, что так лучше.
 Томас глубоко вздохнул.
 – Думаю, если бы она не впала в кому, то все-таки открыла нашу тайну Бекке, хотя бы ради того, чтобы та не чувствовала себя такой одинокой, – с такой болью выдавил он, что Адам не нашелся с ответом. Но присущая ему практичность взяла верх.
 – Теперь положение изменилось. Ей нужна помощь. Или вы не смотрели последние выпуски Си-эн-эн?
 – Поэтому я и вызвал тебя. Перестань хмуриться. Налей себе кофе и садись. Я много размышлял и теперь вынужден просить об одолжении.
 Адам покорно налил себе крепчайшего кофе и плюхнулся на стул напротив гигантского письменного стола красного дерева. На массивной столешнице размещались компьютер, принтер, факс. Ни документов, ни заметок, только оргтехника. Адаму было хорошо известно, что и компьютер не содержит никаких зловещих, а тем паче государственных тайн. Чистый камуфляж. Но даже ему пришлось бы нелегко, вздумай он взломать систему охраны, призванную защитить файлы. Недаром Томас Мэтлок так долго оставался в игре. Осторожность и предусмотрительность – вот основные заповеди профессионала.
 – Позавчера на губернатора штата Нью-Йорк было совершено покушение, – сообщил Адам. – По счастливой случайности рядом оказались врачи. Хорошо еще, что он успел пообещать им субсидии на научные исследования, иначе они оставили бы его истекать кровью.
 – Ну и циник же ты!
 – Можно подумать, последние десять лет вы об этом не знали!
 Адам осторожно глотнул взрывоопасной смеси, мгновенно пробравшей его до костей.
 – За ней гоняются все кому не лень, особенно фэбээровцы. Носом землю роют, но она ухитрилась не оставить следов. Ничего не скажешь, умница! Не так-то легко одурачить весь свет. Сразу видно – ваша дочь. Хитрость и осторожность у нее в генах.
 Томас открыл ящик стола и вытащил цветное фото в простой серебряной рамке.
 – Только три человека знают, что она моя дочь, и ты – один из них. Жена прислала мне снимок восемь месяцев назад. Ее зовут Бекка, сокращенное от Ребекка. Имя моей матери. Худая, не больше ста двадцати фунтов, рост пять футов восемь дюймов. В хорошей форме. Занимается теннисом и бадминтоном. Эллисон говорила, что она любит профессиональный футбол и готова всякого убить за «Гигантов», даже в худший их сезон. Найди ее, Адам. Не знаю, понял ли Кримаков, что она моя дочь. Вполне возможно, он давно пронюхал, что у меня есть жена и ребенок и что мы не хотим прибегать к программе защиты свидетелей. Я так и не узнал, где он сейчас и что делал последние двадцать лет. Искал его по всему миру, но безрезультатно. Но я не сомневаюсь, он всегда в курсе последних событий в стране, так что стоит ему услышать фамилию Мэтлок – и все кончено. Он не оставит ее в покое. Девочка в беде, Адам, и никто: ни она сама, ни копы, ни ФБР – не подозревает, что ей грозит.
 – Не волнуйтесь, Томас. Я найду ее и постараюсь уберечь от маньяка и Кримакова, если кто-то вздумает ее преследовать.
 – Не нравится мне все это, – пробормотал Томас. – Кто знает, может, этот псих пустился в погоню за Беккой! Шансы на это слишком велики. И вполне вероятно, что Кримаков и есть ее таинственный преследователь.
 – Иисусе! – охнул Адам. – По-моему, это маловероятно. Будь он маньяком, наверняка нашел бы ее еще до того, как умерла ваша жена.
 – Возможно, но все это пугает меня.
 – Кроме того, нет никаких доказательств, что это Кримаков. Будем действовать осмотрительно. Прежде всего необходимо сбить с толку полицию и ФБР.
 – Значит, ты уже начал искать Бекку?
 – Конечно. Как услышал ее имя, сразу дал задание своим людям. А чего вы ожидали? Это вы у нас генеральный стратег и тактик и видите картину в целом. Я же стараюсь входить в детали. Позвольте мне позвонить и дать знать Хэтчу, что вы разрешили привлечь весь мой личный состав.
 – А если бы я не связался с тобой?
 – Все равно я бы позаботился о ней, – сказал Адам, взяв трубку. – Она ваша дочь.
 Под неотступным взглядом Мэтлока он набрал номер. Томас вне себя от тревоги и, кажется, впервые в жизни растерян и не представляет, что делать. Но ему следовало бы знать, что Адам без всяких просьб будет помогать ему.
 Он заметил гримасу мучительной боли, исказившую лицо Томаса. Бедняга никогда не увидит Эллисон. Мало того, он даже не мог повидать жену перед смертью. Томас рвался в больницу, но Бекка! Нельзя рисковать единственным ребенком. И теперь его терзали угрызения совести и сознание собственной вины.
 О да, он попытается спасти дочь Томаса любой ценой.
 Всего одна-единственная ошибка в семидесятых, и Томас Мэтлок навсегда потерял будущее.
 Ему пришлось стать добровольным отшельником. Он сохранил свой пост в разведке на случай, если Кримаков все-таки объявится. Но семьи у него больше не было.
  Дом Джейкоба Марли 
 Адам медленно открыл глаза. Он на кухне вместе с дочерью Мэтлока, она смотрит на него беспомощно и настороженно. Черт побери, она настоящий портрет отца! И он не имеет права ничего сказать ей. По крайней мере пока.
 – Простите, – зевнув, пробормотал он, – я, кажется, отключился.
 – Уже поздно, и вы, должно быть, устали, пока выслеживали меня. Я иду спать. Спальня для гостей – в конце верхнего коридора. Кровать скорее всего разваливается. Пойдемте, я помогу вам ее застелить.
 Кровать оказалась жесткой, как доска, что, впрочем, вполне устраивало Адама. К тому же ноги не свисали. Еще лучше. Он смотрел вслед Бекке, медленно шедшей к своей комнате. Словно почувствовав его взгляд, она остановилась, обернулась и подняла руку, прежде чем исчезнуть за дверью.
 Бекка Мэтлок интересовала его давно. Задолго до случившегося. Он гадал, какая она, похожа ли на отца, влюблена ли она в кого-то и не собирается ли замуж. И сейчас, лежа на спине и глядя на темный потолок, он продолжал думать о ней. Одно известно наверняка: кто-то специально втянул ее в грязную игру и делает все возможное, чтобы затравить. Но с какой целью? Пока непонятно.
 И кто этот неизвестный? Василий Кримаков? Тоже неясно. Следует брать в расчет каждого, кто появится в поле зрения.


* * *

 Адам проснулся в четыре утра и больше не смог заснуть. Поворочался еще немного и наконец встал, включил портативный компьютер и напечатал сообщение для электронной почты.
 «Я сказал насчет Маккалума. Ей ничего не известно. Мне пока тоже. Нужно опасаться Кримакова. Возможно, вы правы и Кримаков действительно тот, кто преследовал ее и стрелял в губернатора».
 Он выключил компьютер и снова растянулся на кровати. Для него Кримаков был пугалом, монстром из детских сказок, бесплотным призраком, хотя Адам читал досье о его грязных делишках и всех совершенных убийствах. Но, черт возьми, это было больше двадцати пяти лет назад. Именно тогда Томас Мэтлок случайно убил его жену. Это произошло в Белоруссии, стране, которая в девяносто первом отделилась от России.
 Адам знал об этом только потому, что Томас Мэтлок единственный раз в жизни напился на своем юбилее и рассказал, как в семидесятых вел опасную игру в кошки-мышки с советским агентом Василием Кримаковым и во время незапланированной перестрелки случайно попал в его жену. Та скончалась на месте. Все происходило в болотистой местности, кое-где поросшей чахлыми деревьями и кустами. После случившегося Кримаков поклялся отомстить – расправиться со всеми, кого любил Мэтлок, а потом и с ним самим. Томас понимал: это не пустая угроза.
 На следующее утро, протрезвев, Томас признался, что, кроме него и Адама, о существовании Ребекки знает только его жена и еще один человек. Никаких подробностей он больше не сообщил. Адаму всегда хотелось узнать, что за таинственный незнакомец удостоился доверия Мэтлока, но спрашивать было бесполезно. Интересно, что сейчас поделывает Томас? Неужели, подобно Адаму, лежит без сна, гадая, жива ли его дочь?
  Чеви-Чейз, штат Мэриленд 
 Дождь шел почти всю ночь – легкая теплая морось, которая впитается в землю и напоит корни летних растений. Облака заволокли луну и звезды, и в кабинете горела только настольная лампа. Томас Мэтлок приник к монитору. Он только сейчас получил электронную почту от бывшего двойного агента, живущего сейчас в Стамбуле. Тот передал, что слышал от греческого контрабандиста, будто Василий Кримаков погиб в автокатастрофе около небольшой рыбацкой деревушки на северо-восточном побережье Крита.
 Все это время Кримаков жил на Крите?!
 Узнав о том, что его дочь в опасности, Томас бросил весь свой штат на поиски Кримакова, приказав обшарить весь мир, но найти негодяя.
 И вот теперь, после стольких лет страха и тревоги, он все-таки его нашел! И враг мертв?! Такое трудно осознать. Его неумолимого противника больше нет? Поздно. Слишком поздно. Потому что Эллисон тоже ушла.
 Действительно ли это несчастный случай?
 У Кримакова было немало врагов. Совсем как у него, Томаса. Сразу после трагедии он получал от Кримакова записки с угрозами. Обещаниями найти его проклятую жену с дочерью и устроить для них Судный день… Да-да, он все о них знал…
 Томас сходил с ума от ужаса и сделал неверный шаг, приведший к трагедии. Он пригласил хорошенькую девушку, одну из своих секретарш, сначала на прием в итальянское посольство, потом на выставку в Смитсоновский институт. В третий раз они были вместе просто потому, что он провожал ее до машины: дождь лил как из ведра, а у него был большой зонтик. Неожиданно из переулка выскочил какой-то мужчина и с нескольких шагов всадил ей пулю в лоб. Томас не поймал его, хотя был уверен, что это Кримаков. А потом он получил письмо, написанное знакомым, почти каллиграфическим почерком:
 «Твоя любовница мертва. Ну что, весело тебе? Следующими будут твоя жена и ребенок. Когда я их найду».
 Это было семнадцать лет назад.
 Томас собирался провести тот уик-энд с Эллисон. Он отменил свидание, и она, разумеется, поняла почему.
 Он сел в кресло и устало опустил голову на руки. Перечитал письмо Адама. Тот считает, что нужно опасаться Кримакова. Какая ирония судьбы: Кримаков навсегда исчез из его жизни, теперь он мог бы вернуться к Эллисон, но та не дожила до счастливого часа. И теперь кто-то преследует Бекку. Непонятно, что происходит. Расследование по делу Маккалума пока не дало результатов. Обычная жизнь обычного человека. Ни больших вкладов, ни новых счетов, ни экстренных расходов, никаких новых знакомств – словом, ничего подозрительного или неожиданного. Совсем ничего.
 Томас вспомнил, как сболтнул Адаму, что кроме него только двое знают правду. Его жена и Бак Савич. Оба на том свете. Бак умер от инфаркта шесть лет назад, но у него остался сын.
 И Томаса неожиданно осенило: вот кто ему нужен! Нужен больше всего на свете.
 Это человек знал о монстрах все. Включая и то, как их найти.
  Джорджтаун 
  Вашингтон, округ Колумбия 
 Диллон Савич, глава криминально-разыскного отдела ФБР, включил свой любимый портативный компьютер и нашел электронное послание, подписанное неизвестным именем. Переместив своего полугодовалого малыша Шона на другое плечо, он нажал клавишу. Шон срыгнул.
 – На здоровье, – пожелал Диллон Савич, медленно массируя спинку сына.
 Тот сунул палец в рот и стал громко сосать. Маленькое тельце постепенно расслабилось. Диллон Савич всмотрелся в экран.
  "Ваш отец был моим лучшим другом и прекрасным человеком. Я верил ему как себе. Он считал, что вы совершите революцию в расследовании преступлений, и очень гордился вами. Я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи. 
  Томас Мэтлок". 
 Шон вдруг встрепенулся и погладил отцовскую щеку мокрой ладошкой. Диллон вытер его руку о свою рубашку.
 – Очередная загадка, Шон. Кто этот Мэтлок, черт побери? И откуда знает отца? Лучший друг? Да отец даже имени его не упоминал. Попробуем выяснить, кто он такой.
 Диллон принялся щелкать клавишами. Закончив набирать команды, он откинулся на спинку стула. Шон весело подпрыгивал на его животе. Диллон промокнул капавшую с его подбородка слюну.
 – Похоже, у тебя режутся зубки, сорванец ты этакий. Не слишком приятное зрелище нас ждет в следующие несколько месяцев, если верить книгам для родителей. Но, похоже, тебе не больно. Поверь, это несказанное облегчение для нас обоих.
 Шон согласно заворковал.
 Диллон поднял сына и улыбнулся. Озорная физиономия малыша была точной копией его собственной. Такие же темные волосы, синие глаза.
 – Знаешь что? Сейчас всего четыре часа утра, а мы не спим. Мама подумает, что мы оба психи.
 Шон тут же зевнул и снова сунул пальцы в рот. Диллон поцеловал его в лоб и, встав, осторожно уложил сына себе на плечо.
 – Может, хоть теперь заснешь.
 Он вошел в детскую, притушил свет и, уложив малыша в кровать, накрыл желтым одеяльцем.
 – Давай закрывай глазки. Я даже готов спеть тебе мою любимую песню. Твоя мама со смеху умирает, стоит мне ее затянуть.
 Он исполнил балладу в стиле кантри о человеке, так любившем свой грузовик, что его даже похоронили с двигателем и всеми четырьмя колпаками, сделанными по спецзаказу из чистого серебра. Шон завороженно слушал глубокий низкий голос отца. Всего два куплета – и он отключился. Что хорошего в песнях кантри – так это бесконечное количество куплетов.
 Диллон немного помедлил, с улыбкой вглядываясь в маленькое личико. Он так и не смог осознать до конца, что перед ним его продолжение, и каждый раз эта мысль поражала его с новой силой. Подумать только – сын. Наверное, и его отец когда-то чувствовал то же самое.
 Сердце Диллона вдруг тоскливо сжалось. Как ему не хватает отца!
 И кто этот Томас Мэтлок, который утверждает, что знал его?
 Он вернулся в кабинет.
 Компьютер приветственно пискнул.
 – Молодец, – похвалил Диллон машину, снова садясь. – Так что у нас есть на этого Мэтлока?




 Глава 12


 – Хочешь сказать, что они прекратили поиски в Северной Каролине?
 Адам знал, что Хэтч, его правая рука, сейчас скорчился в какой-то телефонной будке; темные очки так сильно прижаты к глазам, что он едва способен моргать.
 – Да, босс. Поскольку улик у них не прибавилось, они рассчитывают на Бекку. Думают, будто она в сговоре с тем парнем, что стрелял в губернатора. Поэтому и роют небо и землю. Главный у них – агент Эзра Джон. Я слышал, он ругается последними словами, гадая, где она может прятаться. Что бы он ни делал, все напрасно. Бедняга из сил выбился. Над ним уже посмеиваются исподтишка. Жаль, что вы этого не видите, босс. Старый Эзра уверен, что умнее мисс Мэтлок на свете нет. Проделать такую штуку! Знай он, как вы ее провели, наверняка насадил бы вашу голову на пику и отыскал подходящий мост, чтобы выставить ее там.
 – Спасибо за сообщение, Хэтч.
 – Я знал, что вам понравится. Вы ведь старые друзья с Эзрой, верно?
 «Не то слово», – подумал Адам, но вслух обронил только:
 – Что-то в этом роде. Иными словами, Эзра понял, что она его надула?
 – Точно.
 – Вряд ли стоит их дурачить и дальше. После побега мисс Мэтлок прошло слишком много времени. Теперь они ни за что ее не найдут. Думаю, пока мы можем вздохнуть свободно.
 Молчание.
 – Хэтч, я все вижу! Куришь сигарету в закрытой телефонной будке! Немедленно потуши, или я тебя уволю.
 Молчание.
 – Ну?
 – Да, босс. Клянусь, я все сделал. Даже не затянулся ни разу.
 – Вот радость для твоих легких! А как насчет нью-йоркской полиции?
 – Они связались с коллегами по всей стране, и ничего. Ноль. Пустое место. Этот детектив Моралес – просто труп ходячий. Не спал уже ночи три. И все время повторяет, будто она звонила ему, подтвердила, что больше ничего не знает, а он даже не сумел засечь, откуда был сделан звонок. А второй детектив – баба. Летиция Гордон. Ненавидит мисс Мэтлок всей душой, словно та у нее мужа отбила. Кричит, что она – спятившая лгунья и скорее всего убийца. Похоже, старушка Летиция жаждет упрятать мисс Мэтлок за решетку или на худой конец в психушку. Требует, чтобы ей предъявили обвинение в убийстве нищенки рядом с музеем Метрополитен. Помните то убийство, которое совершил маньяк, чтобы привлечь внимание мисс Мэтлок?
 – Да, помню.
 – Ну так вот, детективу Гордон посоветовали ради разнообразия побыть объективной. Не пойму, чем ей насолила наша девочка.
 Адам издал непристойный звук:
 – Пусть детектив Гордон идет в задницу. Мы с Томасом ни на секунду не поверили, что ей предъявят обвинение в убийстве. Но вытащить ее в суд как главного свидетеля вполне возможно. И ты не хуже меня знаешь, что копы не способны защитить ее от маньяка. Нет, это наша работа. Так что у нас есть на Маккалума?
 Адам ничего и не ожидал, поэтому не расстроился, когда Хэтч тяжело вздохнул:
 – Пока ничего. Эту операцию планировал настоящий профессионал, как вы и думали.
 – К сожалению, это не Кримаков, поскольку Томас узнал, что он все это время жил на Крите, а неделю назад погиб. Я не знаю точной даты, но уверен, это произошло до того, как сбили Маккалума. Может, Кримаков и причастен к его гибели, однако первую скрипку точно не он играл, это не его метод работы. А если он все-таки как-то в этом замешан, значит, знал, чья Бекка дочь. Иисусе, это меня с ума сводит.
 – Но парень мертв. Это новоявленный псих, только что из инкубатора, а Бекку выбрал случайно.
 Адам возразил:
 – Я так не думаю, Хэтч. Это какой-то заговор, иначе не скажешь. И в нем участвует немало людей. Но почему они сделали мишенью мисс Мэтлок? Я все время мысленно возвращаюсь к Кримакову, хотя понимаю, что это не он… А как губернатор?
 – Слышал, он все еще с трудом поворачивает голову, но выживет. Клянется, что ничего не знает. И очень переживает из-за Маккалума.
 Адам задумался. Все те же вопросы. Снова и снова. А ответов нет.
 Молчание.
 – Погаси сигарету, Хэтч. Я знаю о твоей девушке. Она обожает шелковое белье и дорогие рестораны. Ты просто не можешь позволить себе потерять работу.
 – О'кей, босс.
 Адам услышал шелест бумаги, тихие проклятия и улыбнулся.
 – Что-то еще?
 – Да. Рядом с тем скелетом, вывалившимся из стены, не было никаких документов. Точно установлено, что это девочка-подросток, которую убили лет десять назад или еще раньше. Но кое-что еще я узнал.
 – Что же?
 – Оказалось, что восемнадцатилетняя девушка все-таки однажды исчезла из Риптайда, штат Мэн. Интересное совпадение, правда?
 – Когда это произошло?
 – Двенадцать лет назад.
 – И с тех пор о ней никто не слышал?
 – Трудно сказать. Но если она до сих пор в розыске, вполне возможно, эксперты проведут анализы на ДНК, – отрапортовал Хэтч.
 – Им понадобится материал для сравнения: волосы на щетке, старый конверт со следами слюны. Если же ничего не найдется, тогда родные должны сдать кровь, – сказал Адам.
 – Верно. Но беда в том, что с этим никто не спешит.
 – Все это мне не нравится, Хэтч, – с досадой пробормотал Адам. – Мало нам своих бед, так еще эта находка в подвале. Всего этого достаточно, чтобы заставить человека навсегда забыть о футболе.
 – Ну уж нет! Вы всегда твердили мне, что Бог создал осень специально для футбола. Даже если придет ваш последний час, вы все равно будете смотреть по телевизору чемпионат мира по футболу. Боюсь, вы даже уговорите Господа создать парочку футбольных команд в раю. Перестаньте ныть, босс. Вы все распутаете. Как всегда. Я слышал, Мэн – чудное местечко. Так и есть? – ухмыльнулся Хэтч.
 Адам молча уставился на телефон. Это он ноет?!
 – Да, – выговорил он наконец, – только жаль, у меня нет времени любоваться красотами природы. – И неожиданно заорал в трубку:
 – Не смей курить, Хэтч! Если ты даже только подумаешь об этом, я все узнаю! Звони завтра в это же время.
 – Есть, босс.
 – Не курить!
 Молчание.


* * *

 – Кто такой Кримаков? – еле слышно спросила Бекка.
 Адам не спеша повернулся. Девушка стояла на пороге пропахшей плесенью спальни для гостей, где он провел первую ночь. Она открыла дверь, а он ничего не услышал! Совсем забыл об осторожности!
 – Кто такой Кримаков? – повторила она вопрос.
 – Торговец наркотиками, связанный с Медельинским картелем, – беспечно бросил Адам. – Недавно он погиб.
 – А что общего имеет Кримаков со всем этим безумием?
 – Не знаю. Почему ты не постучала, Бекка?
 – Услышала, что ты говоришь по телефону, и не стала тебя отвлекать. Кроме того, хотела узнать, что происходит. Ты, разумеется, ничего мне не расскажешь. Вообще-то я пришла пригласить тебя позавтракать. Ты по-прежнему лжешь. Этот человек не имеет ничего общего с торговлей наркотиками.
 У Адама хватило наглости пожать плечами.
 – Будь у меня нож, я бы проткнула тебя насквозь! – выпалила Бекка.
 – И что? Разрезала бы на кусочки? Брось, Бекка, почему ты не можешь просто принять тот факт, что я тут на работе, а работа эта заключается в том, чтобы охранять тебя? Перестань задирать нос и читать мне мораль!
 Он встал, и она отпрянула. По-прежнему его боится. Черт, и это после того, как он весь вечер нянчился с маленьким Сэмом. Удивительно!
 – Я уже сказал, что не причиню тебе зла, – терпеливо повторил Адам и только сейчас вспомнил, что на нем нет рубашки. Видно, Бекка опасается, что он набросится на нее. После его мальчишеской попытки доказать вчера вечером, что он не голубой, вряд ли можно ее осуждать за это.
 Стараясь не делать лишних движений, он отступил, взял рубашку, висевшую на спинке стула, повернулся спиной к Бекке и оделся.
 – Кто ты?
 Адам со вздохом заправил рубашку в джинсы, застелил постель и взбил тонкую подушку, пахнувшую, как ни странно, фиалками. Когда он снова обернулся, Бекки уже не было.
 Она расслышала имя Кримакова, но это не важно – больше о нем не упомянут. Ублюдок мертв. Наконец-то мертв, и Томас Мэтлок свободен. Он может приехать и встретиться с дочерью. Кстати, почему Томас ничего не сказал об этом?
 Адам причесался, почистил зубы и спустился вниз. Бекка накормила его блинчиками с черничным сиропом и поджаристым беконом, как раз таким, как он любил. Кофе оказался крепким, черным, как сексуальные фантазии Хэт-ча, свежая дыня – спелой и сладкой.
 Оба молчали. Бекка неохотно сжевала сухой тост и запила чаем.
 – Что это ты на себя не похожа? – поинтересовался Адам. – Никаких допросов, жалоб и скулежа. Ах, да неужели вы расстроены? Страдаете, мадам?
 Это задело ее за живое, как он и надеялся.
 – А что, если я вылью тебе за шиворот этот липкий сироп? Всю банку? Представляешь? Вот весело будет!
 Адам ухмыльнулся и лихо отсалютовал кофейной чашкой:
 – Кому? Тебе? Боюсь, мне такое вряд ли понравится. Но по крайней мере ты снова со мной разговариваешь. Послушай, Бекка, я лишь пытаюсь помочь тебе.
 – Кому ты велел не курить?
 – Хэтчу. Он мой главный помощник. И осведомителей у него больше, чем ты можешь себе представить. Говорит на шести языках и умен как черт, правда, страдает от пристрастия к сигаретам и потаскушкам. Я плачу ему кучу денег, но угрожаю уволить, если он щелкнет зажигалкой.
 – Но я слышала, как ты приказывал ему потушить сигарету. Значит, он все еще курит? Несмотря на то что знает, с кем говорит.
 – Да, но это что-то вроде игры. Он затягивается только для того, чтобы вызвать огонь на себя.
 – Он что-то узнал о скелете? Как насчет тестов на ДНК? Есть надежда узнать, кто была эта бедная девочка?
 Адам допил кофе, аккуратно поставил чашку на стол и встал.
 Она мгновенно вскочила, в два шага оказалась рядом и бросилась на него.
 Ничего не скажешь, быстро сориентировалась, и к тому же вне себя от бешенства.
 Бекка двинула его кулаком в живот, но он только расхохотался. Она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо.
 – Черт возьми, не смей обращаться со мной как с ничтожеством, кретинкой, которая не стоит даже разумных объяснений. Кто ты?
 Адам схватил и крепко сжал ее запястье.
 – Неплохая попытка, но ничего не выйдет. Не стоит бить меня. Пусть блинчики сначала улягутся.
 Наплевать ей на его блинчики! Она попыталась вырваться, но Адам рывком развернул ее и прижал к себе спиной.
 – Представляю, какой роскошной ты была блондинкой! У крашеных женщин волосы у корней темные, но в твоем случае все наоборот. Они золотистые, как у ребенка.
 Бекка попыталась лягнуть его и попала в голень. Адам охнул и плюхнулся на стул, усадил ее к себе на колени и стиснул так крепко, что она не могла шевельнуться.
 – Пойми, – прошептал он, – мне очень жаль, что приходится играть только по моим правилам, но так будет, пока я не получу приказа.
 – Тебе нужно побриться. Ты похож на преступника.
 – Откуда ты знаешь? Сидишь ко мне затылком.
 – У тебя на лице столько же щетины, сколько на груди.
 – Щетина на груди? Вот это номер! Признайся, ты заглядывала в спальню, пока я мирно спал?
 – Иди к черту.
 Зазвонил сотовый Адама.
 – Ах, дьявол! Ну что? Дашь мне поговорить, не затевая драку?
 – Да я близко к тебе не подойду.
 – Вот и хорошо.
 Он ослабил хватку, и Бекка метнулась в другой конец кухни. Адам поднес к уху телефон.
 – Каррадерс слушает.
 – Адам, это Мэтлок. Бекка рядом?
 – Да.
 – Тогда слушай. Я послал электронной почтой письмо Диллону Савичу. Он эксперт-аналитик в штаб-квартире ФБР, в Вашингтоне. Я хорошо знал его отца. Видишь ли, Бак Савич и был тем третьим, кто знал про мою семью и историю с Кримаковым. Несколько лет назад он умер. Поразмыслив, я обратился за помощью к его сыну. Диллон занимается розыском преступников с помощью компьютера. Большой знаток этого дела. Поверишь, сумел найти меня через несколько часов после того, как получил письмо. Редкостный талант. Он согласился встретиться со мной. Нам необходимо использовать все средства, чтобы оградить Бекку.
 – По-моему, вы делаете ошибку, – возразил Адам. – Не стоит вовлекать в это дело посторонних.
 – Поверь, я знаю, что делаю, Адам. Диллон нам нужен. У него множество полезных связей, не говоря уже о том, что человека умнее трудно встретить. Не беспокойся, он никому не разболтает о местонахождении Бекки, если мы возьмем его на борт. Он не из таких. Кстати, ты узнал что-нибудь существенное?
 – Пока ничего. Маккалум чист. Губернатор клянется, что ничего не знает. Полагаю, у вас тоже пусто?
 – Да, но Савич обязательно что-нибудь отыщет. Говорят, он просто компьютерный маг и информационный волшебник.
 – Нам никто не нужен, Томас, – повторил Адам и, поняв, что проговорился, вскинул голову. Бекка, мгновенно насторожившись, пристально уставилась на него. Он смущенно откашлялся. – Не хватало, чтобы кто-то стал раскачивать лодку. Это слишком опасно. Сразу возрастает риск утечки. Они могут вычислить, где Бекка.
 – Ты назвал меня по имени, Адам. Она слышала?
 – Нет, все в порядке.
 По крайней мере он надеялся, что так и есть. Взгляд Бекки немного смягчился, но она явно заинтересовалась.
 – Может, удастся уговорить этого парня провести кое-какие расследования? – перевел он разговор на другую тему.
 – Посмотрим. Я еду к нему, чтобы выяснить, согласится ли он помочь нам. Вполне вероятно, он откажется, сославшись на недостаток времени. Присматривай за ней, Адам.
 – Ладно.
 Когда он закрыл телефон, Бекка укоризненно покачала головой. Сейчас он, как обычно, начнет беззастенчиво врать или по меньшей мере уклоняться от ответа. Она была зла, растерянна, несчастна, но, как ни странно, давно уже не чувствовала себя так спокойно. Похоже, она и в самом деле обрела ангела-хранителя.
 Когда Адам попытался что-то объяснить, она лишь улыбнулась и махнула рукой:
 – Нет, не трудись.
  Вашингтон, округ Колумбия 
  Гриль-бар «Игрет» 
 Томас Мэтлок неохотно поднялся, не зная, что сказать: уж очень ему не понравилось то, что он увидел. Проклятие, Савич пришел не один!
 Савич улыбнулся человеку, приславшему письмо в четыре часа утра, и протянул руку:
 – Мистер Мэтлок?
 – Да. Томас Мэтлок.
 – Это моя жена и коллега Лейси Шерлок Савич. Но все зовут ее просто Шерлок. Одна из лучших агентов ФБР.
 Томас почтительно пожал руку невероятно хорошенькой молодой женщине, миниатюрной, с густой шапкой непокорных вьющихся огненно-рыжих волос и неотразимой улыбкой. Но Мэтлок сразу понял, что, несмотря на столь располагающую внешность, эта дамочка очень непроста. Пожалуй, она даст сто очков вперед своему муженьку, парню с жестким лицом, ровеснику Адама. Правда, этот выглядел сильнее быка. И куда коварнее. Не похож на компьютерного червя. Ничего не скажешь, времена меняются.
 – Значит, вы и есть сын Бака, – осторожно уточнил Томас.
 – Да, – ухмыльнулся Диллон. – Знаю, о чем вы думаете. Мой отец был красавцем блондином, настоящим аристократом, с прямым носом и высокими скулами. Я – копия своей мамочки. Можете представить, как это выводило из себя родителя. И язык у меня не так хорошо подвешен. Это тоже не прибавляло ему гордости за отпрыска.
 – Ваш отец был вполне способен выманить погоны у фашистского генерала и перехитрить крестного отца мафии, – заметил Томас. – Прекрасный человек и верный друг. Но я не ожидал, что вы приведете с собой еще кого-то.
 Савич промолчал, и Томас смущенно откашлялся.
 – Видите ли, мистер Савич, дело крайне конфиденциальное. На карту поставлена жизнь…
 – Я никуда не хожу без Шерлок, – спокойно перебил его Диллон. – Куда я – туда и она. Мы работаем только вместе. Хотите продолжать или на этом распрощаемся?
 Молодая женщина не проронила ни слова. Даже выражение ее лица не изменилось. Она лишь склонила голову и хладнокровно ждала. Профессионалка до мозга костей, как и ее муж.
 – Вас действительно зовут Шерлок? – неожиданно спросил Томас.
 – Да, – рассмеялась она. – Мой отец – федеральный судья в Сан-Франциско. Представляете, что творится с проходимцами, когда их ставят перед судьей Шерлоком?!
 – Прошу вас, садитесь, пожалуйста. Спасибо, что согласились встретиться со мной, мистер Савич.
 – Просто Диллон.
 – Хорошо. Насколько я знаю, вы – глава криминально-разыскного отдела в ФБР и широко используете компьютерные программы, которые сами же создаете. Правда, я не совсем понимаю все тонкости вашего дела, но восхищен вашими успехами.
 Савич заказал чай со льдом, подождал, пока закажут остальные, и подался вперед.
 – Как и все остальные отделы, мы работаем с филиалами, если необходим так называемый свежий глаз, способный рассмотреть то, что не заметили местные сотрудники. Речь, разумеется, почти всегда идет об убийствах. Мы оказываем помощь, только когда присылают срочный запрос. Но в отличие от остальных отделов мы полностью компьютеризованы. Используем специальные программы, чтобы рассматривать различные аспекты того или иного преступления. Эти программы сопоставляют данные похожих преступлений, совершенных, как нам кажется, одним и тем же человеком. Разумеется, конечный результат расследования зависит от того, какие сведения агент вводит в компьютер. Все это давно известно – ничего нового.
 – Такие программы – детище Диллона, – вмешалась Шерлок. – Поразительно, какие головоломные версии может выдавать компьютер и как своеобразно он высвечивает факты. Разумеется, для этого, как сказал Диллон, нужно сначала ввести в компьютер информацию, чтобы получить необходимые корреляции и выявить аномалии, которые могли бы указать верное направление расследования.
 – Потом мы собираем воедино возможные выводы и принимаем соответствующие меры, – добавил Диллон. – Кстати, вы сказали, что отец был прекрасным другом. Как вы с ним познакомились?
 – Спасибо за объяснение. Это действительно интересно. Наука должна помогать ловить преступников. Нельзя позволить, чтобы они обманывали общество, используя последние достижения человеческого ума. Что же касается вашего вопроса… Да, Бак был человеком необыкновенным. Я знал его по работе. Умный, жесткий, бесстрашный. И еще он обладал удивительным чувством юмора – мог разыграть любого начальника в ФБР. Все Бюро на ушах стояло, кто от возмущения, кто от смеха. Я искренне сожалею о его смерти.
 Диллон выжидающе кивнул. Томас отпил охлажденного чая и нахмурился. Нужно побольше узнать об этих двоих.
 – Помню дело убийцы с четками. Поразительно точная работа.
 – Да, не совсем обычная история, – вздохнул Диллон. – Мы поймали парня. Он мертв. Все кончено.
 Он взглянул на жену, и Томас вдруг ощутил поразительно тесную связь между мужем и женой. В глазах Савича промелькнул нескрываемый страх, сменившийся облегчением и такой невыразимой благодарностью, что у Мэтлока сжалось сердце. Совсем как они с Эллисон… пока случайная пуля не уничтожила их счастье.
 Томас отбросил сомнения и кивнул. Да, это то, что нужно. Они молоды, способны, преданы делу. И он в них нуждается.
 – Мне остается только объяснить вам, почему я здесь. Единственное, о чем я попрошу… и должен заручиться вашим словом, что если вы откажетесь помочь мне, то о нашей беседе никто не узнает. Умоляю вас не откровенничать с коллегами.
 – Что-то незаконное?
 – Нет, Диллон. Я всегда считал, что профессия мошенника отнимает слишком много времени и энергии. Я скорее стану участвовать в скачках с препятствиями, чем попытаюсь обойти копов. Однако к делу причастно ФБР, так что речь идет о некотором столкновении интересов.
 – Вы человек влиятельный, мистер Мэтлок. Очень, – медленно выговорил Савич. – Моему компьютеру потребовалось четверть часа только на то, чтобы выяснить, что вы – пользующийся весьма надежной защитой, занимающий высокий пост разведчик. Еще час и два телефонных звонка потребовались для того, чтобы установить интересный факт: вы один из тех, кого называют Человеком-Тенью.
 – Что это такое? – полюбопытствовала Шерлок.
 – Такое имя присваивалось в начале семидесятых агентам ЦРУ. Тем, кто работал под прикрытием, тайно и выполнял задания не всегда санкционированные и тем более законные. Видны только результаты нашей работы. Мы же засекречены, – пояснил Томас.
 – Как в сериале «Миссия невыполнима»? – уточнила Шерлок.
 – Почти. Но в жизни все было гораздо сложнее.
 Он улыбнулся. Его улыбка была поразительно обаятельной. «Черт возьми, – подумала Шерлок, – настоящий красавец. Прекрасно сложен и, по-видимому, следит за собой. Ненамного моложе отца. Вот только глаза… до краев наполнены мраком и болью, старой, привычной, ставшей частью его самого. Он очень одинок».
 Только сейчас она поняла, что их собеседником владеет страх. Глубоко спрятанный, но все же страх. Вряд ли опасная профессия стала его причиной.
 – Рыцари плаща и кинжала? – спросила она. – Я думала, с окончанием «холодной войны» это вышло из моды.
 – Не совсем, – отозвался Томас. – Правда, раньше все было проще. Мы знали врага, могли предсказать его действия. И все-таки наши операции были далеко не так четко спланированы и результативны, как хотелось бы. Кроме того, в моей области линия между плохими и хорошими парнями редко бывает такой четкой. Саддам и Каддафи, похоже, навсегда останутся в стане врагов, но вообще-то вчерашний противник часто становится сегодняшним союзником. К сожалению, бывает и наоборот. Последнее время появляется множество мелких тиранов и деспотов, жаждущих править если не миром, то хотя бы его частью. Китай – гигантский кулак, куда более опасный, чем когда-то был Советский Союз. Там много людей, природных ресурсов – поистине бесконечный потенциал. Каким-то образом приходится уживаться с ним и бывшим СССР.
 Взгляд Томаса был устремлен куда-то вдаль. Что он видел? Прошлое? Будущее? Шерлок не знала.
 – При этом неизбежны ошибки, поражения, бессмысленно потерянные жизни. Но мы продолжаем работу, миссис Савич, и, слава Богу, чаще выигрываем, чем проигрываем. Возможно, именно благодаря нам в мире становится немного безопаснее. Однако на этот раз речь идет не о моей работе. Чисто личное дело. Я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи.
 Шерлок опустила голову и стала вертеть бумажную салфетку. Наконец она встряхнулась, взглянула в глаза Томасу и чокнулась с ним стаканом чая.
 – Зовите меня просто Шерлок.
 Томас в свою очередь чокнулся с ней, каким-то образом понимая, что супруги согласились выслушать его.
 – Шерлок… очаровательное имя. Хорошо сочетается с фамилией Савич.
 Диллон поднял руку:
 – Ближе к делу, мистер Мэтлок. Мы даем слово, что все останется между нами.
 Томасу стало чуть легче, совсем как в тот момент, когда Адам заверил, что уже принял меры для защиты Бекки.
 – Мистер Мэтлок – это слишком официально. Почему бы вам не обращаться ко мне Томас?




 Глава 13


 – Видите ли, мистер Каррадерс, сведения получены из анонимного источника, – пояснил шериф Гафни.
 – Несколько странно все это, не считаете, шериф? – Адам небрежно прислонился к столбику крыльца, сложив руки на груди. Вид шерифа ему не понравился. Выглядит усталым, и лицо одутловатое. Пора ему сесть на диету и начать побольше ходить пешком.
 – Ничего тут странного. Люди не желают быть свидетелями. Предпочитают судачить по углам, вместо того чтобы честно и прямо рассказать обо всем. Сколько же в них дерьма, если честно признаться!
 Тут он прав.
 – Говорите, девочку звали Мелиссой Катцен?
 – Верно. Звонила какая-то женщина, она явно желала остаться неузнанной, поэтому даже не говорила, а шептала. Ни за что не захотела представиться. Утверждала, будто все считали, что Мелисса собиралась удрать со своим любовником сразу после окончания школы. Поэтому, когда девушка исчезла, никто не усмотрел в этом ничего странного.
 Зато теперь, когда нашли скелет, неизвестная дама уверена, что это и есть Мелисса.
 – А кто был ее приятелем? – осведомился Адам.
 – Это никому не известно. Мелисса была очень скрытной. Ее родители чуть с ума не сошли, когда она пропала. Кстати, они понятия не имели о ее планах. Может, звонил кто-то из ее родственников или подруг. Женщина, видно, боится чего-то. Если это действительно скелет Мелиссы, значит, девушку убили.
 – Может, – вставила Бекка – она отказалась бежать со своим парнем, и тот ее ударил.
 – Ужасный конец, – покачал головой шериф. Он поправил ремень, впившийся в живот, и со вздохом добавил:
 – Все это время соседи гадали, где она и что с ней. Поговаривали даже, будто Мелисса живет в другом штате, обзавелась детишками и тому подобное. Хотел бы я, чтобы так и было. Мы все выясним. Сейчас опрашиваем всех, кто знал ее, учился вместе с ней в школе, дружил.
 – Никаких предположений относительно личности звонившей, шериф?
 – Абсолютно. Трубку взяла миссис Элла. Голос звучал так, словно кто-то набил рот пончиками. Миссис Элла считает, что это либо родственница, либо подруга детства.
 – А как насчет тестов на ДНК?
 – Как только свяжемся с родителями Мелиссы и узнаем, есть ли у них что-то принадлежавшее ей, сразу начнем производить тесты. Это займет немало времени. Правда, лично я таким штукам не верю. И судьи правильно делают, что не принимают подобных доказательств.
 – Шериф, – мягко заметила Бекка, – тесты на ДНК – наиболее точный метод, из тех, что используются в наши дни. Он помогает оправдать невинных людей и в большинстве случаев упрятать в тюрьму настоящих преступников.
 – Это вы так полагаете, мисс Пауэлл, но, позвольте заметить, ваше мнение ни на чем не основано. Вы человек несведущий. И миссис Элла тоже терпеть не может всех этих новомодных выкрутасов. Но и она считает, что скелет может принадлежать Мелиссе, хотя помнит ее как девочку скромную и стеснительную. Кто мог обидеть такого милого ребенка? Неужели у Марли рука поднялась?
 – Не знаю, шериф, – покачал головой Адам. – Я думаю, что убил ее любовник или приятель. Но теперь по крайней мере у вас хоть какая-то зацепка есть. Кстати, не хотите зайти?
 – Нет. Я заехал сообщить вам и мисс Пауэлл последние новости. Нужно еще потолковать со строительной фирмой, проводившей земляные работы и случайно повредившей канализационную трубу. Хорошего мало. Молитесь, чтобы ветер не подул в вашем направлении. Долго еще собираетесь пробыть в нашем городе, мистер Каррадерс?
 – Как придется, – беспечно бросил Адам, глядя на Бекку, молчавшую с той минуты, как шериф обличил ее в незнании тонкостей разыскного дела. – Она все еще вздрагивает от каждого шороха, шериф. Сами знаете, как чувствительны женщины. Так и хочется погладить ее по голове и утешить. Нельзя бросать Бекку одну. Ни один настоящий мужчина на такое не способен.
 – Хорошо сказано, мистер Каррадерс. Сегодня выдался прекрасный денек. А, вот и Тайлер с маленьким Сэмом. Доброе утро. Я как раз рассказывал мисс Пауэлл и ее кузену о скелете. Вполне возможно, это Мелисса Катцен. Это не ты, случайно, изменил голос и позвонил миссис Элле насчет того, кто мог быть в подвале?
 – Только не я, шериф, – покачал головой Тайлер. – Как вы сказали? Мелисса Катцен?
 – Верно. Помнишь ее, Тайлер? По-моему, вы ровесники.
 Тайлер медленно поставил Сэма на крыльцо и проследил, как тот бредет к низкому столику, заваленному книгами, в большинстве своем очень старыми на вид.
 – Мелисса Катцен… – хмурясь, повторил он. – Конечно, помню. Чудесная девчонка. Добрая, милая. Кажется, она училась в одном классе со мной… или на год позже? Не могу сейчас сказать. Хорошенькой ее не назовешь, но очень порядочная. Никогда ни о ком дурного слова не сказала. Неужели вы думаете, это она?
 – Мы получили анонимное сообщение.
 – Я, кажется, слышал, что она собиралась уехать. Так и вышло. Больше о ней никто не слышал.
 – Точно, – кивнул шериф. – А теперь тест на ДНК все прояснит. По крайней мере эксперты это обещают. Ну, мне пора на свидание с представителем строительной компании. А потом позвоню в Огасту тому парню, Джарвису. Надо узнать, что они предпринимают.
 Сэм листал маленькую толстую книгу в мягком переплете. Адам опустился на колени и стал рассматривать обложку с вертолетом огневой поддержки на обложке.
 – Автор – Джейн. «Справочник современных летательных аппаратов», – сообщил он. – Интересно, зачем он понадобился Джейкобу Марли?
 – Джейн? – удивился Сэм.
 – Да, знаю, это женское имя. Британцы, что с них возьмешь? От них можно ожидать чего угодно.
 – Эй, Сэм! – окликнула мальчика Бекка. – Хочешь лимонада? Я сделала целый кувшин сегодня утром. Сэм долго молчал, прежде чем кивнуть.
 – Сэм любит лимонад, Бекки, – вызывающим тоном объявил Тайлер.
 – Я тоже, – усмехнулся Адам, – но мне пора идти. Вернусь вечером, Бекка.
 Ей хотелось спросить, куда он идет и с кем собирается говорить, но она боялась лишний раз рот раскрыть в присутствии Тайлера.
 – Не задерживайся! – крикнула она вслед. Адам замедлил шаг, но не оглянулся.
 – Не нравится он мне, – затянул свое Тайлер. Они сидели на кухне. Сэм пил лимонад и рылся в коробке с крекерами, купленной Беккой.
 – Ну и зря, – отмахнулась она. – Адам совершенно безвреден. Я уверена, он голубой. Такты знал эту Мелиссу?
 Тайлер кивнул и тоже потянулся за лимонадом.
 – Хорошая девчонка. Не то чтобы слишком умная или красивая, но порядочная. Играла в футбол. Как-то раз выиграла у меня в покер. – Тайлер ухмыльнулся:
 – Представляешь, стрип-покер. Думаю, я был первым парнем, которого она видела в трусах.
 – У Рейчел тоже хороший лимонад, – вдруг объявил Сэм, и взрослые восхищенно уставились на него. Подумать только – сказал четыре слова подряд!
 Бекка погладила его по щеке:
 – Бьюсь об заклад, Рейчел много чего умеет! Знаешь, она сдала мне этот дом.
 Сэм кивнул и переключился на лимонад.
 Через десять минут, когда Тайлер с мальчиком уехали, Бекка убрала на кухне, поднялась наверх и застелила свою постель. Хотя она не желала иметь ничего общего с Адамом Каррадерсом, все же вздохнула и направилась в его спальню. Постель аккуратно заправлена. Все на месте.
 Бекка подошла к комоду и выдвинула верхний ящик. Нижнее белье, футболки, пара сложенных шортов. Больше ничего.
 Она вытащила из-под кровати темно-синюю дорожную сумку, поставила на стул и медленно потянула за язычок молнии.
 Телефон взорвался оглушительным звоном. Бекка нервно подскочила. Второй звонок.
 Пришлось бежать вниз, к единственному стационарному аппарату. Ее сотовый сейчас перезаряжался.
 – Алло!
 Дыхание. Мерное, глубокое.
 – Алло! Кто это?
 – Привет, Ребекка! Это твой бойфренд.
 Бекка едва не потеряла сознания. Не может быть… Она уставилась на телефон, не веря, не желая верить. Но все повторяется. Это он. Маньяк. Убийца. Опять нашел ее! Неизвестно как, но отыскал.
 – Губернатор жив, – выдавила Бекка. – Значит, ты не так уж и всемогущ. Не удалось его убить? Настолько плохо информирован, что даже не знал, с кем он встречается? Вокруг было полно докторов.
 – А может, я и не хотел его убивать.
 – Ну да, конечно.
 – Зато этот ублюдок больше не станет лазать к тебе в постель, по крайней мере пока. Слышал, он едва языком ворочает и ест манную кашку. Ничего, ему давно следовало сбросить несколько фунтов.
 – Ты убил Дика Маккалума. Заставил его оболгать меня, а потом убил. Сколько ты заплатил ему? Или угрожал прикончить, если он не согласится?
 – Откуда ты узнала это, Бекка?
 – Не важно. Главное, что все правда. Молчание.
 – Никто не мог меня найти – ни ФБР, ни копы. Как это тебе удалось?
 Он рассмеялся так весело и беззаботно, что Бекке стало плохо. Сколько ему лет? Трудно сказать. Думай, Бекка. Слушай и думай. Пусть говорит подольше. Молод он или стар? Есть ли акцент? Заставь его признаться в убийстве Дика.
 – Объясню при встрече, Ребекка.
 – Я не желаю тебя видеть, – бросила она. – Убирайся подальше и застрелись, если можешь. Или сдайся копам, пусть тебя поджарят на электрическом стуле. Большего ты не заслуживаешь. Зачем сбил Дика?
 – А ты? Ты чего заслуживаешь?
 – Хотя бы того, чтобы ты оставил меня в покое. Собираешься доконать губернатора?
 – Пока не решил. Теперь я уверен, он не спит с тобой, но ведь он просто потерял тебя из виду. Надо же – трахаться со стариком! Стыд и срам. Вспомни, как откинул копыта Рокфеллер. Прямо на любовнице. Вы с губернатором могли быть на их месте. Лучше не связывайся с ним, Ребекка. Впрочем, ты настоящая потаскушка! Наверняка позвонишь ему, чтобы снова перепихнуться тайком от его жены.
 Ну почему она не поставила телефон на прослушку? Потому что ни ей, ни Адаму в голову не пришло, что псих найдет ее в Риптайде и позвонит.
 – Зачем ты убил Дика Маккалума? – спросила Бекка.
 – Вижу, ты опять хвост поднимаешь. Прожила без меня пару недель, а гонору-то! Не слишком задирай нос, Ребекка. Я приду за тобой, и очень скоро.
 – Попробуй только показаться, подонок, и я продырявлю тебе башку.
 Он снова рассмеялся, на этот раз снисходительно. Все-таки он молод? Непонятно.
 – Попробуй! Это сделает охоту намного интереснее. Добавит ощущениям остроты. Увидимся, Ребекка, и в самое ближайшее время. В этом можешь не сомневаться.
 Он повесил трубку, прежде чем Бекка успела ответить. Она долго не шевелилась, глядя на старомодный черный аппарат, понимая в глубине души, что все кончено. Или вот-вот кончится. Разве кто-то способен защитить ее от маньяка? Она из кожи вон лезла, чтобы скрыться, а он нашел ее так же легко, как Адам.
 Как он обнаружил ее укрытие? Неужели у него такие связи? Очевидно, да. Ну нет, она не сдастся. Будет бороться до конца.
 Бекка положила трубку на рычаг и медленно вышла из гостиной. Господи, как она устала! Смертельно. И она не может оставаться одна в доме. Ее трясло от леденящего, лишавшего сил страха.
 Она медленно зарядила револьвер, сунула в карман куртки и направилась к зарослям, где сцепилась с Адамом два дня назад. Неужели с тех пор прошло всего два дня?!
 Бекка тяжело опустилась на траву перед деревом, где Адам делал упражнения по тхеквондо. Вот тут она стояла, целясь в него из пистолета, но у нее не хватило времени выстрелить. Он выбил оружие у нее из рук, прежде чем она успела опомниться.
 Закрыв глаза, она прислонилась к стволу. Неужели этот маньяк так же легко справится с ней, как Адам? Вполне возможно.
 Перед глазами возникла мать, смеющаяся, веселая… Самой Бекке в то время было не больше восьми… Вот она пытается повторить за матерью скороговорку. Смех матери, теплый, счастливый, наполняющий ее светом и теплом…
 Бекка потерла запястье, вспоминая о том, как оно онемело, когда Адам вышиб пистолет. Нет, никакой боли, просто неприятное воспоминание. Где сейчас Адам? Почему ушел?
 Адам вбежал в дом и окликнул Бекку. Никого. Пустота.
 У него упало сердце. Боже, она пропала! Дверь распахнута настежь, а Бекки нет. Даже свет в гостиной не погашен. Маньяк все-таки добрался до нее! Нет, не может быть! Никто, кроме Адама, не знает, где она.
 Он обыскал все комнаты. Увидел на стуле свою сумку. Похоже, она собиралась взглянуть, что внутри, но по какой-то причине вышла, оставив все как есть.
 Почему? Что стряслось?
 Только не паниковать.
 Возможно, ей позвонили по срочному делу. Или она отправилась к Тайлеру. Вдруг что-то с Сэмом? Парнишка заболел, именно так, заболел.
 У Тайлера никто не отвечал. Может, она поехала в магазин? На автозаправку? В больницу?
 Он объездил весь чертов городишко, и нигде ее не было. Пришлось вернуться назад.
 Адам заглушил мотор джипа и бессильно прислонился лбом к рулю.
 Где ты, Бекка?
 Он сам не знал, что заставило его поднять голову и взглянуть в сторону зарослей. В ту же секунду он понял: она там. Что ее туда понесло?!
 Ровно три минуты ушло на то, чтобы найти Бекку.
 Она спала. Бесшумно ступая, Адам подошел поближе. Она не шевельнулась. Сидела спиной к толстому дереву с пистолетом в руке. Солнечные зайчики играли на полированном металле.
 Может, он заметил эти серебряные вспышки? Непонятно, каким образом, но он все-таки понял, где она. Где была его чудесная интуиция, когда у него ноги тряслись от страха?
 Адам присел на корточки, гадая, что привело ее сюда и почему на щеках видны дорожки от слез. Наверное, совсем измучилась. Вон какая она бледная.
 Он взглянул на ее пальцы с коротко остриженными ногтями, сжимавшие рукоятку пистолета, и осторожно коснулся щеки. Кожа нежная, как лепесток цветка.
 Покачав головой, Адам похлопал Бекку по плечу:
 – Вставай, Бекка. Не годится спать на земле.
 Она тут же открыла глаза и прицелилась, готовая спустить курок. Адам выругался, и оружие немедленно полетело на землю. Запястье сразу онемело.
 – Опять! О, только не это!
 – Дьявол, ты едва меня не пристрелила!
 Адам!
 Бекка с облегчением вздохнула и улыбнулась:
 – Я думала, это он. Прости.
 Сердце Адама замерло. Он опустился на землю рядом с ней.
 – Что творится?
 – Который час?
 – Почти четыре, черт бы меня побрал, и я долго не мог тебя найти. Чуть не спятил, пытаясь определить, где тебя носит. Ты меня перепугала, Бекка. Я думал, он тебя похитил.
 – Нет пока. А как ты меня обнаружил?
 Адам пожал плечами. Не стоит объяснять, что его вдруг осенило, – еще примет за психа.
 – И когда мое запястье отойдет на этот раз?
 – Минут через пять, не больше. И нечего ныть. Думаешь, мне следовало дожидаться, пока ты меня укокошишь?
 – Конечно, нет.
 – Выглядишь ужасно измученной. Лучше уж легла бы в постель, чем храпеть под деревом. Опасная авантюра! Ты испугала меня, Бекка, – повторил Адам. – Пожалуйста, оставляй записки, перед тем как уйти. Или звони.
 Бекка съежилась и, словно вспомнив что-то, мгновенно побледнела.
 – Он нашел меня, – глухо пробормотала она. – Он звонил.
 – Он?
 Адам, разумеется, понял, о ком идет речь. Он боялся думать об этом, ждал с ужасом и все же знал, что рано или поздно это случится. Этот парень хорош. Даже слишком. И связи у него что надо. Кем бы ни был неизвестный, он прекрасно разбирается в людях и умеет использовать их, чтобы добиться своего. Незнакомый страх, глубокий, разъедающий душу, захлестнул Адама. Он почти ощущал запах серы. Дьявол подбирается все ближе.
 – И что же? Звонил так звонил. Не распускайся. – Он осекся и улыбнулся Бекке:
 – Это я с собой говорю. Что он сказал? Объяснил, как нашел тебя? Проговорился? Выдал что-то, что помогло бы нам прижать его?
 Он сказал «нам». Она совершенно заледенела изнутри, но он сказал «нам», и Бекка словно услышала звон весенней капели. Больше она не одинока.
 – Я рада, что ты со мной, Адам, – прошептала она.
 – Я тоже.
 – Хоть ты и гей?
 Адам бросил взгляд на ее губы и поспешно встал. Мужчина мыслит куда яснее, когда его не искушают. Протянул Бекке руку:
 – Именно. А теперь вставай, идем в дом. Я хочу, чтобы ты подробно записала ваш разговор. Ладно?
 Какое у нее лицо! Холодное, исполненное жесткой решимости. Господи, уж он-то не отступит, не поднимет руки, не даст этому подонку издеваться над собой.
 – Договорились, Адам.
 Они направились к крыльцу и были почти у двери. Адам как раз подумывал о необходимости еще раз доказать ей, что он не голубой, когда в летней тишине прогремел выстрел, и острая, как нож, щепка, отколовшись от косяка, пролетела в двух дюймах от виска Бекки и вонзилась в предплечье Адама.




 Глава 14


 Адам в мгновение ока успел повернуть ручку, распахнуть дверь и втолкнуть Бекку в прихожую, когда вторая пуля ударила в притолоку прямо над его головой, осыпав дождем деревянных обломков. Он извернулся, захлопнул дверь и, схватив Бекку за руку, оттащил с линии огня, а сам встал рядом с ней на колени.
 – Прости, что швырнул тебя на пол. Ты в порядке?
 – В полном. Какая подлая тварь! Взбесившийся зверь! Его нужно остановить, Адам! Любой ценой.
 Выхватив из кармана пистолет, она подползла к окну, но Адам успел ее остановить.
 – Бекка, постой! Спрячь голову! Это моя работа.
 – Он охотится за мной, – спокойно бросила она и осторожно выглянула во двор. У Адама душа ушла в пятки.
 В дверь впились еще две пули, разбрызгивая щепки по прихожей. При следующем выстреле Бекка заметила вспышку света и, не колеблясь, всадила всю обойму в том направлении.
 Воцарилась гробовая тишина. Адам по-прежнему стоял на коленях позади Бекки, готовый убить себя за то, что оставил наверху в сумке свой «кольт».
 – Бекка! Оставайся здесь! Не двигайся с места. Я пойду за пистолетом.
 Бекка оглянулась и кивнула:
 – Давай! И не волнуйся! Мы справимся. Я попала в него, Адам, точно знаю.
 – Только не вставай.
 – Договорились.
 Она вытащила из кармана еще одну обойму и как ни в чем не бывало сунула в магазин.
 – Возвращайся скорее, – попросила она, снова оборачиваясь к окну. – Если я его и не ранила, то смогу удержать на почтительном расстоянии от дома.
 Адам взлетел по ступенькам, схватил пистолет и через три минуты был уже внизу. Бекка за это время даже не изменила позы.
 – Я ничего не видела, – сообщила она. – Как, по-твоему, удалось мне его ранить?
 – Сейчас посмотрим. Оставляю тебя на посту. Только не пристрели заодно и меня.
 Прежде чем она успела ответить, Адам исчез. На кухне послышались быстрые шаги, потом тихо открылась и закрылась задняя дверь. Господи, хоть бы мерзавец был ранен! Хорошо бы пуля попала ему в горло, как губернатору, или в живот. Пусть бы перед смертью помучился за все, что сотворил.
 Она ждала, казалось, целую вечность, надеясь, что Адам вернется невредимым, и в то же время боялась: а вдруг маньяк нападет и на него. Время тянулось невероятно медленно. И вдруг раздался его крик:
 – Выходи, Бекка!
 Адам! Это Адам, и, похоже, с ним все хорошо!
 Бекка вылетела из двери, не обращая внимания на то, что волосы лезут в глаза, ее бьет озноб, а на лбу выступили капельки пота. Какое счастье – они спаслись и победили чудовище!
 На этот раз.
 Адам стоял на краю рощицы и махал Бекке рукой. Она стреляла именно в том направлении. Подождав, пока она окажется совсем близко, он улыбнулся, схватил в объятия и крепко стиснул.
 – Ты и в самом деле достала ублюдка, Бекка. Пойдем, посмотришь.
 Кровь на опавших листьях. Совсем как рождественские украшения – темно-красное на лаково-зеленом.
 – В самом деле! – изумилась она, – Значит, он теперь меченый.
 – Еще бы! Вот только следов не оставил! Видно, каким-то образом остановил кровь, взял ветку и замел все следы ботинок, чтобы мы его не нашли.
 – Я его достала, – повторила она, улыбаясь, и тут же воскликнула:
 – О Боже, Адам, нет!
 – Ты о чем?
 – Твоя рука!
 Она сунула пистолет в карман и подалась вперед.
 – Не двигайся. Посмотри. Щепка торчит, как наконечник стрелы. Пойдем, нужно ее вынуть. Очень больно?
 Адам скосил глаза на острый обломок дерева.
 – Я и внимания не обращал, пока ты не сказал о нем. А теперь чертовски жжет.
 В доме Бекка достала щепку и обработала рану. И тут вдруг разгорелся жаркий спор.
 – Ни к какому доктору я не собираюсь. Тот сразу же позвонит шерифу Гафни. Только этого нам не хватало. Я в полном порядке. Ты протерла ранку спиртом и перевязала. Чего еще желать? Никаких проблем. Мало того, заставила меня проглотить три таблетки аспирина. Теперь бы еще рюмочку бренди, и я смог бы выступать в опере.
 А ведь и в самом деле – шериф заявится сюда и начнет задавать вопросы о том, кто и почему в них стрелял.
 Немного подумав, Бекка дала Адаму четвертую таблетку аспирина и, поскольку в доме не было бренди, напоила его диетическим «Доктором Пеппером».
 – Как запасной вариант совсем неплохо, – признал Адам, прикончив банку.
 Внезапно в дверь громко постучали. Оба настороженно застыли. Дверь распахнулась. Послышались приглушенные голоса. Бекка схватила пистолет и двинулась к выходу.
 – Я сама, Адам. Не хочу, чтобы тебя снова ранило.
 – Бекка, я в полном порядке. Не торопись.
 Адам мгновенно оказался рядом и перехватил ее руку с оружием.
 – Кто там? – окликнул он.
 – Эй, с вами все в порядке? – отозвался незнакомый мужчина. – Похоже, здесь велись кровопролитные бои! Дверь выглядит так, словно ее обстреливали из пулемета!
 – Я не знаю, кто это, – прошептал Адам. – Узнаешь голос?
 Бекка отрицательно покачала головой.
 – Какого черта вы тут сшиваетесь? Как вас зовут? Говорите, иначе я буду стрелять! Мы здесь на осадном положении.
 – Я – Диллон.
 – А я – Шерлок. Нас послал Томас. Просил поговорить с Беккой, все выяснить и по возможности прищучить маньяка.
 – Просили же его не делать этого, – проворчал Адам и, бросив револьвер на стол, вышел в коридор, где столкнулся лицом к лицу с верзилой, сжимавшим «зигзауэр» десятого калибра. За его спиной маячила женщина.
 – Не волнуйтесь, – объявила она, выступая вперед. – Мы люди мирные. Как уже сказал Диллон, мы от Томаса. Я – Шерлок, а это мой муж Диллон Савич. Мы служим в ФБР.
 Значит, это тот парень, которого Томас просил вытащить дочь из передряги. Сын его приятеля. Компьютерный гений из Бюро. Адаму это не нравилось. Совсем не нравилось. Он мрачно свел брови. Какой нормальный человек станет подвергать опасности собственную жену? Что за идиот!
 – Шерлок? Оригинальное имя, – вмешалась Бекка. – Привет. Не знаю, кто этот Томас, вероятно, шеф Адама, только Адам молчит как рыба и не желает признаваться, кто и почему его нанял. Я – Бекка Мэтлок. Маньяк, тот, что покушался на губернатора, только сейчас был здесь. Он нашел меня и пытался нас убить. Я его ранила. Адам нашел следы крови, но подонок как сквозь землю провалился. Мне пришлось перевязать Адама и…
 – Теперь все понятно, – улыбнулась Шерлок. Эта Бекка при обычных условиях могла бы считаться очень хорошенькой, но сейчас выглядела ужасно. Должно быть, эта гнусная история ее доконала.
 – Адам, Диллон – большой знаток по части медицины. Хотите, он посмотрит вашу руку?
 Адам едва на стенку не полез. И разозлился еще больше оттого, что ведет себя как последний жлоб. Если этот парень действительно настоящий профессионал и пользуется программами по розыску преступников, вполне возможно, он сумеет им помочь.
 – Нет, – покачал головой Адам, – ничего страшного. Просто щепка воткнулась в руку. Надеюсь, никто из посторонних не слышал перестрелки и шериф сюда не заявится.
 – Довольно уединенное местечко, – заметил Савич. – К тому же деревья заглушают шум. Вряд ли кто-нибудь что-то заподозрит.
 – Будем надеяться, что вы окажетесь правы, – вздохнула Бекка. – Это Адам Каррадерс. Для всех он мой кузен. Пытается меня защитить и распутать эту странную историю. Как я говорила, он работает на некоего Томаса. Я наплела соседу, что он голубой, поскольку боялась, как бы он не начал ревновать, но на самом деле это вовсе не так.
 – Что не так? – уточнила Шерлок. – Он не ревнует?
 – Нет. Адам не голубой.
 Великан Савич, который до этой минуты молчал и казался опасным и угрюмым, залился смехом. Женщина с чудесными блестящими локонами цвета меди с недоумением тряхнула головой – так что ее кудряшки весело заплясали – и тоже расхохоталась.
 – Я рад, что вы не гей, – едва выговорил Савич. – Вы действительно считаете, что тот парень ревнует Адама? – обратился он к Бекке.
 – Да, – кивнула она, – хотя все это на редкость глупо. Просто не знаю, что делать. Тут, можно сказать, речь идет о жизни и смерти. Кому в подобной ситуации интересны ревность или секс? Просто бред какой-то!
 – Верно, – сочувственно вздохнула Шерлок. – Правда, Диллон?
 – Не могу спорить, – буркнул тот, сунув пистолет в кобуру.
 Адам покачал головой. Черт, может, эти двое и в самом деле пригодятся?
 – Адам пьет диетический «Доктор Пеппер», – пояснила Бекка. – Видите ли, у меня не оказалось бренди, чтобы подкрепить раненого. Вам с лаймом или со льдом?
 – Только лайм, – ответил Савич, широко улыбаясь, – а потом мы с Шерлок съездим и доставим вам бренди.
 Диллон исподтишка изучал Бекку. Как хочется признаться, что отец смертельно тревожится за нее, что они с Томасом похожи, как две горошины из одного стручка, и, когда все кончится, он появится в жизни дочери в первый раз. Но они с женой пообещали Томасу, что не откроют его тайны, пока Бекка не окажется в полной безопасности.
 – Я не могу рисковать, не убедившись окончательно, что Кримаков мертв, – твердил Томас. – А для того чтобы безоговорочно поверить этому, я должен видеть фото его трупа на столе в греческом морге.
 – Но если все это инсценировка и он жив, то наверняка уже знает о Бекке и пытается терроризировать ее, чтобы отомстить вам, – заметила Шерлок.
 – Понимаю и потому еще больше боюсь, – признался Томас. – Я не хочу, чтобы вся эта история получила огласку. Нужно надежно спрятать Бекку от полиции и ФБР, поскольку они все равно не сумеют защитить ее.
 Бекка повела их на кухню и по пути заявила:
 – Вам придется объяснить нам, кто вы и почему здесь оказались. Нужно же как-то представить вас жителям Риптайда.
 – Хотите быть еще одним голубым кузеном этой дамы, Савич? – насмешливо осведомился Адам.
 – А куда девать меня? – возмутилась Шерлок. – Я все время к нему пристаю! Бесстыдно распускаю руки! Нас сразу разоблачат!
 – Может, мы представимся друзьями Адама? Я знаю о тебе и твоей семье. Мы ходили вместе в школу. Как насчет такой версии?
 – И все же, какого дьявола вы приехали в Риптайд? Шерлок взяла у Бекки стакан газировки, отхлебнула и блаженно зажмурилась.
 – Мы здесь из-за скелета. Вы с Адамом ужасно расстроены, а так как мы живем в Портсмуте, то решили вам помочь.
 – Откуда вы знаете, где я учился? – процедил Адам, полоснув Савича мрачным взглядом.
 – Компьютер выдал мне основные сведения. И долго трудился, пока не расписал всю твою подноготную. Ты заканчивал Йель. Все очень просто. Мы играли в одной команде?
 Почему бы и нет?!
 – Точно. И побили Гарвард, это сборище наглых выскочек.
 Шерлок нахмурилась. Интересно, почему Адам Каррадерс так противится их с Диллоном вмешательству? Неужели не понимает, как важна их помощь? Ведь маньяк уже здесь и пытался убить Бекку и Адама.
 – Может, нам пойти в заросли и поискать следы этого типа? – предложила она, одарив Адама сияющей улыбкой.
 – Верно, – согласился Диллон, поднимаясь. – Но главное – понять, почему он хочет расправиться с Беккой. Не вижу смысла в его поступках. Он наслаждается, терроризируя ее. Он мог бы просто пристрелить ее, но это лишило бы его удовольствия преследовать жертву.
 – Вы правы! – воскликнула Бекка. – Не думаю, что он хотел пристрелить кого-то, мерзавец рассчитывал только запугать нас. Показать, что он здесь и готов начать игру. Господи, нужно успеть починить дверь, пока не заявился мой сосед Тайлер Макбрайд или шериф. Не хватало еще объяснять, откуда в двери появились отверстия от пуль!
 – Сначала поищем улики, – настаивала Шерлок. – А потом, пока будем приводить в порядок дверь, расскажешь нам, Бекка, что говорил маньяк на этот раз.
 – Ты прав, – признал Диллон полчаса спустя. – Говорил, что следов нет, и не ошибся.
 – Давай пройдем немного дальше, – предложил Адам. – Вдруг увидим отпечатки шин.
 – Вряд ли, – отмахнулась Шерлок. – Он настоящий профессионал, а психом прикидывается, чтобы сбить нас с толку.
 – Согласен, – кивнул ее муж. – Он только притворяется психом.
 – Неужели? – удивилась Бекка.
 – Видишь ли, Бекка, – начал объяснять Адам, переворачивая опавшую листву, – обычно маньяки – больные люди, которые по непонятной причине зацикливаются на ком-то или чем-то. Это одержимость. Они очень хитры, но им никогда не сравниться с профессионалами. А у этого парня все продумано досконально.
 «Если Кримаков жив, значит, именно он развернул кампанию террора, а Бекка – лишь средство достижения цели. Мэтлок не зря боится. Кримаков задумал уничтожить сначала дочь, потом – отца», – подумал Диллон.
 – Но когда он говорит со мной, производит впечатление шизика, – все еще сомневалась Бекка. – Я упоминала, что он звонил часа два назад? И повторил то же, что и раньше. Только на этот раз казался ужасно возбужденным и словно довольным собой. Похоже, он больше не собирается ждать. Он играет со мной, наслаждается моим страхом, гневом, бессилием. Я отчего-то ясно ощущаю, что душа его давно мертва.
 – Может быть, – пожала плечами Шерлок, – но пока он не лег в могилу, нам есть чего опасаться. Одно несомненно: он умен и знает, что делает. Пожалуй, пора вернуться в дом, и Бекка обо всем нам расскажет. Так он снова звонил? Что сказал? Постарайся не упустить ни одной детали.
 – Думаю, стоит принять меры предосторожности, – вставил Диллон, отряхивая черные слаксы. – Малейшая беспечность может дорого нам стоить.
 Они направились обратно, отыскали шпаклевку, электродрель и морилку, дожидавшихся своего часа на полках в подвале. Потом сняли дверь с петель и внесли в дом. Пока Савич работал дрелью, а Каррадерс шпаклевал дыры, Бекка и Шерлок с оружием в руках несли стражу.
 Очень скоро они разговорились, и тут уж Бекка не закрывала рта:
 – …и когда он позвонил… нес все тот же вздор о том, что я обязательно свяжусь с губернатором, как только тот поправится, и заставлю приехать, а потом уложу в свою постель.
 – Знаешь, – вмешался Адам, – он сам ни на минуту не верит, что ты спала с Бледсоу. Все это часть сценария. Он просто обязан обвинить тебя в чем-то, чтобы затем заявить, что кара неотвратима.
 – Верно, – согласилась Шерлок, награждая, Адама первым одобрительным взглядом. – Лучше не скажешь. Ну же, Бекка, что было дальше?
 – Он так и не признался, что убил Дика Маккалума, хотя я не сомневаюсь в его вине. Заявил, будто я хвост поднимаю и слишком заважничала, но он все равно скоро меня достанет. Поверите, когда я повесила трубку, то была в отчаянии. Он называет себя моим бойфрендом. У меня от этого мурашки по коже ползут.
 – А потом, – продолжил Адам, – ты сунула в карман пистолет и отправилась в заросли. Зачем ты туда пошла, Бекка? Не самый умный твой ход!
 Бекка на какое-то мгновение задумалась, потом ответила:
 – Не знаю, почему я это сделала. Мне захотелось, и все. Побыть там, посидеть на солнышке под деревом. Этот дом меня угнетает. Здесь бродят призраки тех, кто когда-то обитал в комнатах, и не все они добрые.
 – Я едва не спятил, пока ее искал, – пожаловался Адам, не замечая, что улыбается Диллону. А почему бы нет? Парень кажется достаточно сообразительным и знаток своего дела. Впрочем, может, он еще с треском провалится. – Послушайте, мне нужно связаться со своими людьми! – воскликнул он. – Маньяк… или кто он там уже здесь. И пытался убить нас, вероятнее всего, меня. Я организую прикрытие. Из этого города никто не уедет незамеченным. И следует поскорее починить дверь.
 – Он и близко не подойдет, – возразила Бекка, поднимая свой «магнум».
 – Еще бы! – поддакнул Диллон, подмигнув Шерлок. – Не хочешь объяснить Адаму насчет прикрытия?
 – Конечно. Адам, с полдюжины парней Томаса едут сюда. – Она посмотрела на часы. – Где-то через час все будет в порядке. А мы еще волновались, что им нечего будет делать!
 – Все схвачено, – вторил Савич, стряхивая с ладоней опилки. – И не волнуйтесь, что все они ворвутся в город и поселятся в «Эррол Флиннз хэммок» на виду у изумленной публики. Ничего подобного. Просочатся по одному и мухи не пропустят. Кстати, нужно поставить «жучка» на телефон. Думаю, он вот-вот позвонит. Дом тоже нуждается в защите. Парни будут приходить в гости и дежурить по очереди. Адам, нужно отдать кровь на анализ. Посмотрим, может, удастся обнаружить что-то интересное. А тебе, Бекка, лучше не выходить на улицу.
 – Но если он пытался прикончить Адама, – вмешалась Шерлок, – значит, мы все стали мишенями. Неплохо бы держать этого Тайлера вместе с сыном на расстоянии. Лишних жертв нам не нужно.
 «Где мои мозги? – в отчаянии подумал Адам. – Я должен был сообразить это!»
 – Я тоже не хочу подвергать Тайлера опасности, – бросила Бекка, глядя Шерлок в глаза. – А теперь объясните, кто такой Томас?
 – Шеф Адама, – пробормотал Диллон, чувствуя на себе взгляд последнего. – Или был когда-то. Теперь Адам сам себе хозяин. Насколько я понимаю, он делает Томасу одолжение. Да не волнуйся, Бекка, ты Томаса не знаешь и никогда не видела. Посмотри лучше, какой молодец Адам – все дырки зашпаклевал. Немного морилки, и дверь будет в лучшем виде.
 – Я оставила морилку на кухне, – спохватилась Бекка, вскакивая.
 – Пойду с тобой, – решила Шерлок. – Неплохо еще раз посмотреть на ту дыру в подвале.
 – Он, конечно, охотился за тобой, – небрежно бросил Диллон, едва женщины ушли. – Пытался убрать тебя с дороги. Кстати, ему плевать, останешься ты жив или нет.
 – Знаю.
 – Он хочет убить ее. Так сильно, что не задумываясь расправился бы с тобой.
 – И это мне ясно.




 Глава 15


 Бекка держала перед собой банку с морилкой. Вместо того чтобы взять банку, Адам неподвижно застыл, не сводя глаз с худенькой девушки, еще недавно смертельно бледной. Сейчас она полыхала румянцем.
 – Ну это уж слишком! Я вне себя от злости, – шипела она, и Адам почему-то ей верил. – Мало того, что он испортил дверь…
 Адам никак не мог спрятать улыбки, потому что ее глаза сверкали. Обычно спокойные голубые озера, сейчас они потемнели и горели яростью. Крашеные волосы растрепались.
 – Я слышала ваш разговор. Он пытался убить тебя, чтобы добраться до меня. Это предел всему!
 Она прерывисто дышала и стискивала кулаки. Должно быть, в самом деле рассержена. И к тому же готова броситься на его защиту.
 Он сжал в ладонях ее лицо. Их губы почти соприкасались.
 Вспомнив, где находится, Адам тут же выпрямился и схватил чертову банку с морилкой. Он не хотел этого, но сладить с собой не мог. Разъяренная Бекка Мэтлок, которая готова броситься на помощь Адаму… Что с ним творится? Откуда такое смятение? Почему сердце замирает и на душе так странно и чудесно, что хочется бежать куда глаза глядят?
 Он снова уставился на ее рот, но не поцеловал Бекку, а засмеялся. И никак не мог остановиться – уж очень хотелось ему завладеть ее губами.
 Бекка с недоумением моргнула и отступила:
 – Не пролей на себя морилку. Я не собираюсь стирать твою одежду.
 – При необходимости я сам стираю свои вещи, – буркнул Адам, но тут же добавил, ухмыльнувшись:
 – Если покажешь, как управляться со стиральной машиной.
 – Пасуешь перед бытовыми приборами? Нет, лучше молчи, я понимаю: любая работа тебе не по силам.
 Адам заметил протянутую руку Диллона, недовольно хмыкнул и вручил ему банку. Руку жгло и дергало, а Савич, конечно, это видел!
 – Знаешь, – прошипел он, – когда все это кончится, я подправлю твою смазливую мордашку. Савич покачал головой и усмехнулся:
 – Если считаешь мое лицо смазливым, тогда у нас огромная проблема. То же самое я думаю про тебя.
 – Бред!
 – Хочешь посостязаться в тренажерном зале? Готов составить компанию.
 Пока Диллон красил дверь, Бекка стояла у окна, не выпуская из рук пистолета и оглядываясь, как настоящий секретный агент. Не в силах выдержать этого зрелища, Адам взял у Диллона кисть. Тот ободряюще улыбнулся.
 – Люблю видеть настоящих мужчин в действии, – пропела Шерлок.
 Адам медленно, тщательно водил кистью по филенке, стискивая зубы от боли. Но никто не дождется от него ни слова жалобы.
 Он тихо насвистывал в надежде, что Савич это услышит.
 Час спустя показался Тайлер с Сэмом.
 – Эй, что за вонь? И откуда эти люди?
 Бекка застыла на мгновение, но тут же нашлась:
 – Мне не нравился вид этой двери. Похоже, ее сто лет не мыли. Грязь так въелась, что пришлось перекрасить.
 Она боялась, что Тайлер спросит насчет выстрелов, но он молчал. Сэм поморщился, но ничего не спросил.
 – Неприятно пахнет, правда, Сэм? А это друзья Адама – Шерлок и ее муж Диллон.
 Шерлок опустилась на колени перед малышом. Она не потянулась к нему, не сделала ни одного лишнего движения, только спросила, после того как он рассмотрел ее:
 – Привет, тебе нравится мое имя? Сэм не отодвинулся, но наклонил голову и слегка улыбнулся. Очевидно, его заинтересовали волосы Шерлок, потому что он протянул ручонку и погладил ее по голове. Диллон присел рядом с женой.
 – . У нас тоже есть маленький мальчик. Совсем крошка. Его зовут Шон. Ему всего шесть месяцев. Он пока не может погладить маму по голове. И даже не говорит. Но у него уже растут зубы.
 – Это неплохо, – вставила Шерлок, – только вот от слюны спасу нет.
 У Адама от изумления вытянулось лицо. У этих двоих ребенок? Но что тут удивительного? Большинство мужчин его возраста давно обзавелись семьей. Он тоже был женат когда-то и хотел детей, но Виви говорила, что не готова стать матерью. С тех пор прошло пять лет, достаточно, чтобы забыть это проклятое имя… не будь оно таким необычным.
 – Сэм у нас не слишком разговорчивый, – весело заметила Бекка. – наверное, потому что много думает.
 – Мне такие дети нравятся, – объявил Диллон. – Хочешь пойти со мной на кухню и посмотреть, не найдется там чего-нибудь вкусненького?
 Сэм, не колеблясь, поднял ручонки. Савич подхватил его и посадил на плечи.
 – Хорошо, что ты уже такой большой. Шон все время срыгивает, а мне приходится ему помогать. А ты все можешь делать сам.
 Сэм схватил Савича за волосы, и Бекка увидела, как малыш улыбнулся. Потом он повернул голову, заметил перебинтованную руку Адама и нахмурился. В его глазах промелькнул ужас.
 – Ничего страшного, Сэм, – утешил Адам. – Немного поранил руку, а Бекка перевязала.
 – Да, и кровь больше не течет, так что не волнуйся, Сэм.
 Савич с Сэмом скрылись на кухне, а Тайлер немедленно насторожился.
 – Что тут стряслось? Только не лги, Бекка! Она представила, что Тайлер и Сэм могли случайно оказаться у ее дома, когда приходил тот негодяй, и призналась:
 – Маньяк меня нашел и стал стрелять. Я ранила его, но он ускользнул. С нами все в порядке, но я тревожусь за тебя и Сэма. Зря вы сюда приходите.
 Тайлер покачал головой:
 – Это он изрешетил дверь?
 – Да, вконец изуродовал. Я не хотела, чтобы шериф задавал лишние вопросы.
 – Не волнуйтесь, мистер Макбрайд, – посоветовала Шерлок. – У нас все под контролем, но, знаете, Бекка права. Не стоит подвергать Сэма опасности, пока мы не поймаем этого типа. Риск здесь неуместен.
 – Я уйду, – вскинулся Тайлер, – но Бекка пойдет со мной! Я спрячу ее в своем доме или увезу, скажем, в Калифорнию. Нечего ей тут делать.
 – Нет, Тайлер, – отказалась Бекка, коснувшись его руки. – Нам нужно довести дело до конца. У меня много друзей, и они мне помогут.
 – Так кто же вы на самом деле, черт побери? – прошипел Тайлер, повернувшись к Адаму. – А вы, мэм?
 – Мы с мужем служим в ФБР, мистер Макбрайд. Адам здесь со специальным заданием защитить Бекку.
 Остается надеяться, что Тайлер подумает, будто Адам тоже фэбээровец. Что ж, это будет к лучшему. Независимый консультант по проблемам безопасности – звучит не слишком грозно. Такие не знают, что делать с маньяками. В отличие от ФБР.
 – Ты все от меня скрывала, – тихо заметил Тайлер Бекке, – Значит, не доверяешь мне. Врала, будто он твой кузен. Какого дьявола?
 Бекка не знала, что ответить, чтобы не усугубить и без того неприятную ситуацию. Она не хотела обижать его, держать в неведении, открыто показывать, что он для нее ничего не значит, но все же…
 – Брось, Тайлер, – вмешался Адам. – Это не игрушки. Дело серьезное. Ты никогда не имел дела с такими людьми. В отличие от нас. Кроме того, у тебя Сэм. Ты должен прежде всего думать о мальчике.
 – Ублюдок! – завопил Тайлер, сжимая кулаки. – Так ты не голубой!
 – Не больше, чем ты.
 – Хочешь соблазнить ее? Воспользоваться положением? Она напугана, а ты только и мечтаешь, чтобы утешать ее? Боишься соперника, поэтому и стараешься избавиться от меня?
 – Послушай, Макбрайд…
 Но Адам не успел договорить. Тайлер бросился на него и сбил на землю. Адам упал на раненую руку, застонал, но тут же вскочил. Он не разозлился, наоборот, был совершенно спокоен и точно знал то место, куда сейчас ударит – в область левой почки Тайлера. Нет… не получится! Он может серьезно покалечить парня, а это…
 Тайлер, тяжело дыша, хотел прыгнуть на противника, но Шерлок преспокойно коснулась его плеча и, едва он обернулся, резко ударила в челюсть. Голова Тайлера дернулась. Он пошатнулся и, с трудом сохраняя равновесие, стал осторожно ощупывать подбородок. Взгляд его стал неподвижным. Казалось, он не мог поверить, что маленькая женщина способна на такое.
 – Простите, мистер Макбрайд, – строго заметила Шерлок, – но с меня довольно. Прекратите истерику, держите себя в руках. Сейчас главное – Бекка, а не ваши чувства. Ведите себя прилично, если не хотите, чтобы я выдворила вас отсюда взашей.
 Похоже, Тайлер ни на миг не усомнился в серьезности ее угроз, потому что медленно подошел к Бекке.
 – Извини, – пробормотал он. – Просто я вне себя от страха за твою жизнь, а этот подонок имел наглость притвориться твоим кузеном. Я встревожен, Бекка, ужасно встревожен.
 Бекка шагнула к Тайлеру и положила руки ему на плечи:
 – Знаю, Тайлер, знаю. Я очень ценю твою дружбу, но эти люди – профессионалы. Им на подмогу прислали целую группу агентов. Нужно наконец поймать того психа. Теперь, когда он здесь, бежать не имеет смысла. Не знаю, как он установил, где я, но нельзя до бесконечности играть в кошки-мышки. Он все равно найдет меня, хоть на краю света. Теперь я не одинока. Пожалуйста, Тайлер, не сердись и пойми, почему я не хотела тебе все рассказывать.
 Тайлер прижимался щекой к ее макушке и так крепко сжимал в объятиях, что Адам опасался, как бы у Бекки не треснули ребра. Его так и подмывало оттащить этого кретина и поучить уму-разуму.
 Бекка осторожно отстранилась. Ничего не поделаешь, Тайлер тревожится за нее, и она не хочет его ранить.
 – Ты простишь меня, Тайлер? – мягко прошептала она.
 – Конечно, но я хотел бы быть рядом. – Он легонько провел пальцем по ее щеке. – Гнусная история, Бекка.
 – Это ты мне говоришь? – попыталась усмехнуться она. В комнату вернулся Диллон с Сэмом на руках.
 – Спасибо, что присмотрели за Сэмом, – пробормотал Тайлер и, схватив пасынка, сдавил его почти так же сильно, как Бекку.
 – Сэм, прости, что я вышел из себя. Не хотел тебя пугать. Ты в порядке?
 – Я слышал, как ты орал, – кивнул Сэм.
 – Знаю, – вздохнул Тайлер, целуя малыша. – Ты к такому не привык, верно? Всякий может разозлиться. Извини, что забыл про тебя. Ладно, едем в хозяйственный магазин и купим новую прокладку для крана. Договорились?
 – Угу, – с явным облегчением согласился Сэм. Тайлер снова обнял его.
 – На какой улице находится хозяйственный магазин? – неожиданно поинтересовался Диллон, искоса поглядывая, как жена потирает костяшки пальцев.
 – Уэст-Хемлок, – сообщил Тайлер. – Это главная улица в городе.
 После его ухода супруги вполголоса перебросились несколькими фразами.
 – Собираетесь остановиться здесь? – осведомился Адам.
 – Так, наверное, будет лучше всего, – объяснил Савич. – Первым делом следует поставить на телефон прослушку. Шерлок посоветовала привезти побольше наших игрушек.
 Савич поднял нечто вроде крошечного алюминиевого чемоданчика:
 – Это дублирующая лента. Мы установим ее рядом с записывающим устройством. Прежде всего я встрою ее в телефонную линию через кнопку пуска записывающего устройства. Вот так, а теперь вставим все это между телефоном и розеткой.
 – Господи! – восхитилась Бекка. – Вот это да!
 – Чепуха, – процедил Адам. – Можно купить все это за двадцатку в любом магазине радиотоваров.
 – Записывающее устройство начнет работать, как только зазвонит телефон, – пояснил Диллон.
 – А теперь автоопределитель номера, – продолжила Шерлок, вытаскивая футляр размером с портативный компьютер. – Видишь, Бекка? Это светоизлучающий диод. Когда наш друг наберет номер, имя и адрес владельца телефона, с которого он звонит, появятся на этом зеленом экране. Совсем как на дисплее у спасателей.
 – Ты готова, Шерлок? – спросил Диллон и, когда жена кивнула, нажал пару кнопок.
 – Прекрасно. Теперь мне нужно встретиться с моими людьми, уточнить распорядок дежурств в доме, рассказать о прослушке.
 – Я пойду с тобой, – вызвался Адам. – Хочу познакомиться с ними. Не желаю кого-то подстрелить по ошибке. Кроме того, пора начинать охоту. Наш малыш где-то близко.
 – Этим уже занимаются три человека. Проверяют автозаправки, пансионы и мотели в радиусе пятидесяти миль. Уже составлены списки фамилий всех одиноких мужчин от двадцати до шестидесяти лет, прибывших в Бангор и Портленд за последние несколько дней.
 Шерлок зевнула:
 – Мы с Беккой останемся охранять форт. Поосторожнее, мальчики. После всех трудов неплохо бы и вздремнуть. Интересно, найдется ли в этом грандиозном уродливом сооружении еще одна спальня для гостей?
 Вернулись мужчины только через два часа, уже в сумерках. Окна дома горели и переливались огнями. Крыльцо тоже было освещено. Свежеокрашенная дверь выглядела и пахла замечательно.
 Шерлок пила кофе в гостиной, изучая досье, привезенное из Вашингтона. Она задвинула шторы и расположилась со всеми удобствами. Бекки нигде не было видно. За это время никто не звонил.
 Адам нашел Бекку в спальне. Она лежала в центре кровати на спине, скрестив руки на груди и закрыв глаза. По тому, как было напряжено ее тело, Адам понял, что Бекка не спит.
 – Бекка! Тебе не плохо?
 – Нет.
 Она почувствовала, как прогнулись пружины, когда Адам сел рядом.
 – Что тебе нужно? Убирайся! Не хочу смотреть на твою смазливую мордашку.
 – Ты забыла. Смазливая мордашка у Савича. Мы ничего не нашли. Только все те же следы крови на листьях. Ее взяли на анализ.
 Бекка приоткрыла глаза.
 – Все тихо? Люди Савича добрались благополучно?
 – Да, все шестеро, и каждый прошел хорошую школу. Я знаю четверых, даже работал с ними когда-то, так что могу поручиться за каждого. Классные парни. Теперь поимка твоего дружка – лишь вопрос времени. Многие коллеги у нас в долгу, и при необходимости мы потребуем расплаты. Конечно, я появился здесь только для того, чтобы защитить тебя от копов и ФБР, потому что они не могли и не желали оградить тебя от опасности. Но с тех пор все изменилось. Он здесь, и если мы его не прищучим, тебе всю жизнь придется скрываться.
 – Кто этот Томас, Адам? Должно быть, влиятельный человек, если сумел собрать такие силы ради какой-то незначительной пичужки вроде меня.
 – Не смей так про себя говорить! – рассердился Адам, но тут же прикусил язык. – И забудь про Томаса. Он делает то, что должен. Лучше скажи, с чего это ты вдруг улеглась?
 Бекка ничего не ответила. Ее вид беспокоил его – слишком она бледная, а глаза потухшие.
 – Пойдем-ка вниз. Я проголодался. Никаких соображений насчет ужина? Уже почти девять. Пора спать, а у меня крошки во рту не было. Кстати, кому пришла в голову мысль зажечь свет во всем доме? Неплохо.
 – Это Шерлок, – уныло прошептала Бекка. – А теперь позволь уточнить: ты требуешь ужина? Сейчас?
 Адам кивнул, радуясь, что отвлек ее. Во взгляде Бекки появилась заинтересованность, губы плотно сжались. Чудесно!
 – Разумеется. Что мне – с голоду умирать?
 – Ладно, – пробормотала она, перекатываясь на другую сторону кровати и наспех приглаживая волосы. – Так и быть. Дай мне немного собраться с силами, и я что-нибудь изображу.
 Она выползла из спальни. Адам, довольно ухмыляясь, последовал за ней. Ну вот, она снова взяла себя в руки. Хорошо, что ему удалось немного рассердить ее, это не повредит. Он с облегчением вздохнул, хотя все еще немного расстраивался, что роль нахала уж слишком легко ему удается.
 – Итак, – произнесла Шерлок, пробуя салат с тунцом, наспех приготовленный Савичем, – этот Макбрайд к тебе неравнодушен, Бекка, и безумно ревнует к Адаму. Не возникнет ли тут сложностей?
 – Уже возникли, – мрачно вставил Адам, взмахивая маринованным огурцом, – и еще какие!
 – Хорошо, что ты не поколотил его, – заметила Шерлок. – Весьма благоразумно. Мистер Макбрайд не только боится за Бекку, но и считает, что появление другого мужчины грозит нарушить установившееся равновесие в их отношениях. Очень странно. Он ведь знает, что Бекка в беде, должен бы радоваться новому союзнику.
 «Должен бы, но видит во мне соперника», – подумал Адам. На месте Тайлера он чувствовал бы то же самое.
 – Я рада, что ты не ударил Диллона, – продолжала Шерлок, очевидно, прочитав его мысли. – Уж поверь, в этом случае я не ограничилась бы прямым в челюсть! – И ангельски улыбнувшись, спросила:
 – Кто-нибудь хочет еще салата?
 – Адам предпочитает сырое мясо, – съехидничала Бекка.
 – Довольно, – раздраженно буркнул Адам. – Сейчас поем и поговорю с парнями. Луна уже взошла. Все тихо, нигде ни шороха. Не думаю, что твой приятель, Бекка, прячется в кустах, чтобы меня пристрелить, но все же возьму с собой оружие. Кстати, если бы я врезал Диллону, он уж валялся бы без сознания, прежде чем ты добралась до меня, Шерлок.
 Адам поспешно вышел из кухни, и Шерлок, не удержавшись, засмеялась. Савич посмотрел на женщин, встал, захватил с собой сандвич и пробормотал:
 – Похоже, здесь становится жарковато. Пока, Шерлок. Пойду позвоню матери, узнаю, как она и Шон.
 – Позови меня, когда Шон будет у телефона, – попросила Шерлок, откусывая сразу пол-яблока. Савич направился в гостиную, где стоял единственный аппарат. Со двора доносился свист Адама.
 Ему не хотелось врать матери, но когда та спросила, что они с Шерлок поделывают, объяснил:
 – Ведем проверку одной важной особы, кандидатуру которой рассматривают на пост председателя Верховного суда. Все совершенно секретно, поэтому Джимми Мейтленд попросил меня и Шерлок заняться этим. Не волнуйся, ма, через пару дней будем дома. Я сегодня видел малыша, который почти не говорит. Похоже, мать бросила его и мужа полтора года назад, вот и он замолчал. Это Шон там воркует? Я хотел бы поболтать с ним.




 Глава 16


 Телефон зазвонил ровно в полночь. Все услышали звонок, но Бекка оказалась самой проворной и, вскочив, сбежала по лестнице в гостиную. Это он. Она знала это и хотела поговорить с ним. Теперь ни к чему тянуть время. Определитель сработает за доли секунды.
 Дрожащей рукой она подняла трубку:
 – Алло?
 – Не знаю, стоит ли и дальше быть твоим бойфрендом, Ребекка. Ты пристрелила моего пса.
 – Твоего пса? Это вранье. Ни одна собака не захотела бы иметь ничего общего с тобой, мерзким психом.
 – Его звали Глизон. Толстое добродушное создание, а ты его убила. Я очень расстроен, Бекка. Придется прийти за тобой. Ждать осталось недолго. Эй, лапочка, не хочешь прислать цветы на гроб бедняги Глизона?
 – Почему бы тебе не лечь в могилу с ним вместе, скотина?
 Адам услышал что-то вроде яростного шипения. Она достала его! Прекрасно.
 Диллон переписал имя и адрес с определителя, уселся на диван и включил компьютер. Адам встал рядом с Бек-кой.
 – С тобой тот верзила? Подслушивает меня?
 – Ты прав. Радуйся, ты прикончил входную дверь, но мы уже успели ее оживить, и теперь она выглядит куда лучше, чем ты.
 Повисло напряженное молчание. Она почти ощущала смрад его жаркого дыхания, силу наступающего безумия.
 – Ублюдок, я понаделаю в тебе дыр!
 – Ты ведь уже пытался, но без особого успеха, верно?
 – Ты труп, Каррадерс! Скоро! Очень скоро.
 – Эй, где служат панихиду по Глизону? Я хотел бы прийти. Не желаешь, чтобы я привел с собой священника? Или такие шизики, как ты, не верят в Бога?
 Дыхание участилось, хриплое, напряженное.
 – Я не более безумен, чем ты, сволочь! Ничего, я заставлю Ребекку смотреть, как ты подыхаешь! Обещаю! Что, сам струсил и позвал на помощь двоих фэбээровцев? Никто и никогда меня не поймает! Эй, Ребекка, губернатор уже звонил?
 Адам поднял большие пальцы вверх в знак одобрения.
 – Звонил, – заверила Бекка. – Хочет меня видеть. Признался, что любит. Ему не терпится вновь переспать со мной. Твердит, будто его жена – настоящая сука, не понимает его и что он хочет бросить ее ради меня. Такой милый! Как по-твоему, достаточно ли он поправился, чтобы приехать сюда?
 Холодная мертвенная тишина. Тихий щелчок. Короткие гудки.
 Она взглянула на экран определителя. Орландо Картрайт. Рурал-раут, 1456, Блейлок. Большие черные буквы на зеленом фоне.
 – Ничего не предпринимаем, – велела Шерлок. – Савич сейчас получит информацию. Кстати, не похоже, что он ранен, верно?
 – Да, – неохотно признал Адам.
 – Видимо, пуля только поцарапала его. Какая жалость! – вздохнула Шерлок. Огненные кудряшки спутались и падали ей на лоб. Поперек футболки шла огромная надпись: «Я – ТОРМОЗ ДЛЯ АСТЕРОИДОВ».
 Диллон успел натянуть джинсы, но остался голым до пояса. Как и Адам.
 – Кстати, насчет пса, – заметил Адам. – Неплохой ход. Но мы сейчас отправимся и скрутим молодчика. Куда ехать, Диллон?
 – Сейчас узнаем. Адам обнял Бекку:
 – Фантастика! Ты была великолепна – вывела его из себя. Теперь одевайся, и в путь.
 Савич поднял голову и улыбнулся:
 – Это ферма в шести милях к северо-западу отсюда, в окрестностях маленького городка Блейлока. Сейчас позвоню Томми Трубке. Томми? Собирай остальных, дуйте в Блейлок, но не входите в дом. Наблюдайте, пока мы не приедем. Этот тип очень опасен. По пути постараюсь узнать все, что смогу.
 Диллон забрался на заднее сиденье джипа, включил компьютер и начал вслух комментировать поступающую информацию:
 – Ну вот. Ферма принадлежала Орландо Картрайту. Куплена в девятьсот пятьдесят четвертом. Вдовец, имел единственную дочь. Умер три недели назад в больнице в Блу-Хиллз. Рак легких, болезнь Альцгеймера. Дочь была с ним до самого конца. О, только не это! Сейчас она живет одна!
 – Дьявол, – выдохнул Адам.
 – Как ее зовут? – спросила Бекка.
 – Линда Картрайт. Минуту… прекрасно… Не замужем, тридцать три года, не худенькая, сто шестьдесят пять фунтов, но довольно мила, судя по снимку на водительских правах. Вот уже восемь лет служит делопроизводителем в юридической фирме «Биллсон Маннерс» в Бангоре. Погоди, сейчас добуду ее досье. Ее очень ценят на службе… в девяносто пятом она жаловалась на сексуальные домогательства, и парня сразу уволили. Мать и сестра погибли в восемьдесят пятом. Пьяный водитель врезался в их машину.
 – Не замужем и одинока. Плохо дело, – буркнула Шерлок. – Прибавь скорость, Адам.
 – Одинока, – повторила Бекка. – Совсем как я когда-то.
 Дорогу освещала круглая полная луна, и к часу ночи Адам остановил джип рядом с темно-синим «фордом-таурус», припаркованным к обочине двухполосной дороги. Ярдах в пятидесяти высился старый дом с белыми облупившимися ставнями и покосившимся крыльцом.
 Двое молодых подтянутых мужчин, один в очках, другой с трубкой во рту, ожидали их у машины. Савич не стал представлять Бекке своих людей.
 – Парень там? – шепнул Савич.
 – Свет по-прежнему горит, но никаких теней мы не видели. И никто не выходил. Чак и Дейв сторожат позади дома.
 Томми вынул переговорное устройство и спросил:
 – Все спокойно?
 – Здесь он не показывался, Томми. Вы с Ролло ничего не заметили?
 – Ничего.
 – В доме тихо, – доложил Дейв. – Чак хочет подобраться ближе и заглянуть в окно.
 – Оставайтесь там, где стоите, – велел Томми. – Здесь Диллон, он будет держать вас в курсе. Мне это не нравится, – покачал головой Томми, яростно затягиваясь. – Черт возьми, женщина живет одна, кругом на две мили ни одного соседа. Думаю, он вломился в дом и звонил отсюда. Все это не к добру. Может, ее тут и не было и компьютер ошибся?
 – Ну да, конечно, – расстроенно отмахнулся Ролло, одетый в черное, абсолютно лысый коротышка. При каждом движении голый череп поблескивал, как натертый воском.
 – Наверное, он убрался до нашего приезда, – предположил Томми, – и взял ее в заложницы.
 Бекка задыхалась от волнения. Она чувствует, сердцем чувствует, что маньяк ворвался к Линде.
 Адам недовольно поглядывал на луну. Черт побери, светло как днем. Хорошо еще, что густые сосны затеняют восточную сторону дома! Обычно здешние фермеры сажают картошку, вырубая все деревья, так что, если не считать двух-трех случайно оставшихся кленов и елей, здесь негде скрыться. Посреди поля стояла большая картофелекопалка. Над крыльцом горела лампочка без плафона.
 Адам сумел подобраться к дому футов на двадцать, к самой границе зарослей, вытащил револьвер и объявил:
 – У меня есть план! Все сюда.
 – Мне это не очень по душе, – возразил Диллон, когда он замолчал. – Слишком опасно.
 – Но если мы откроем огонь, в суматохе можно ворваться в дом. Вдруг еще не поздно спасти женщину? Учтите, он вполне способен прикончить сначала ее, потом кого-нибудь из нас, и все из-за чертовой луны.
 – Ладно, действуй. Я с тобой, – поразмыслив, решил Диллон.
 – Черта с два! Плевать мне на то, что ты фэбээровец и твоя основная цель в жизни – догонять и хватать плохих парней. Не забудь, у тебя жена и малыш. Я требую от вас надежного прикрытия. Слышал, ты здорово стреляешь, Са-вич. Докажи это.
 – Я пойду с тобой, Адам, – вызвалась Бекка.
 – Нет, – покачал головой он. – Я знаю, что делаю. Помолись за меня. Больше ни о чем не прошу.
 – Не выйдет, – отчеканила Бекка, и Адам вдруг понял, что удержать ее на месте можно, только связав по рукам и ногам. Это никуда не годится, хоть он и понимает Бекку. Но рисковать ее жизнью… Что теперь делать?
 – Я иду, – повторила она. – Пойми, я должна. Иначе нельзя.
 Жаль, что ничего невозможно изменить.
 Адам кивнул и услышал, как Диллон громко хмыкнул.
 – Бекка прикроет меня со стороны деревьев, – сказал он. – И никаких споров, Бекка. Это приказ.
 Шерлок схватила переговорное устройство и объяснила Чаку и Дейву, что происходит по ту сторону дома. Сердце Бекки колотилось тяжело и часто. И хотя ночь была прохладной, ее прошиб пот, а желудок, казалось, вот-вот взбунтуется. Это не фильм, не книга. Все происходит на самом деле, и она боится не только за себя и Адама, но и за несчастную жертву в доме. Боится и молится, чтобы женщина оказалась жива.
 Шерлок и мужчины казались спокойными, готовыми к действиям. Томми сунул трубку в карман и протянул Бекке пуленепробиваемый жилет.
 – Самый маленький размер. Давайте помогу надеть. Помните, ни в коем случае нельзя выходить из-под деревьев. Вы будете вне линии огня, но всякое может случиться.
 Натянув жилет, Бекка схватила «магнум» и проверила, есть ли в обойме патроны. Адам посмотрел на нее, но ничего не сказал, только знаком велел держаться позади. Сердце Бекки, казалось, вот-вот разорвется. Руки тряслись. Плохо, плохо, плохо. Нужно собраться… Успокоиться.
 Она посмотрела на Шерлок, которая никак не могла справиться с застежкой на своем бронежилете.
 – Пора, – прошептал Диллон, посмотрев на часы. – Вперед, Адам. Удачи тебе. Бекка, не высовывайся зря.
 Адам вместе с Беккой прокрались к восточной стороне дома. Он шел медленно, бесшумно. Бекка так же тихо двигалась за ним. У последнего дерева они остановились. «Двадцать футов, – думал он, – не более двадцати футов».
 Он оглядел окна. Везде тонкие тюлевые занавески, но в одном окне они раздвинуты. Вероятно, это спальня.
 Адам повернулся к побледневшей Бекке, привлек ее к себе и тихо объяснил:
 – Оставайся здесь и будь начеку. Спрячься хорошенько, слышишь? Увидишь его – стреляй в голову. Ясно?
 – Да. Пожалуйста, береги себя. Твой жилет хорошо завязан? Грудь и спина закрыты?
 – Да.
 Он коснулся пальцем ее щеки и тут же отдернул руку.
 – Осторожнее.
 Адаму показалось, что прошло не меньше часа, прежде чем он преодолел проклятые двадцать футов. Каждый шаг отдавался громом в его ушах. Даже стрекот кузнечиков и остальные ночные звуки словно затихли. Ожидание. Все ждут, что сейчас будет.
 В доме по-прежнему гробовая тишина. Ни стука, ни тени, ни малейшего движения.
 Он приник к стене, держа пистолет наготове, и осторожно заглянул в спальню, обставленную старой белой плетеной мебелью с дешевыми подушками в выцветших красных чехлах. На ночном столике горел облупленный ночник с маломощной лампочкой. Никого. Кровать застелена чересчур коротким покрывалом. Под ней пыль. Если в комнате и есть кто-то, вероятно, прячется в шкафу в другом конце комнаты. Дверь плотно прикрыта.
 Адам взялся за оконную раму, попробовал на прочность, прислушался. Тихо. Окно не закрыто. Он медленно подтянулся, стараясь не обращать внимания на надсадный скрежет. Поскольку окно располагалось футах в пяти от земли, пришлось сунуть пистолет за пояс. Он терпеть не мог подобных вещей, особенно потому, что не раз слышал, как неосторожные агенты ухитрялись в подобном положении каким-то образом нажать на курок. Один даже отстрелил себе кончик члена и навеки остался калекой. Только этого не хватало!
 Он перекинул ногу через подоконник, махнул Бекке, предупреждая, чтобы она не двигалась с места. Но Бекка, разумеется, не послушалась, подбежала к дому и протянула руку, чтобы Адам помог ей влезть в комнату.
 – Только если пообещаешь сидеть тут, пока я проверю дом.
 – Обещаю. Ну же, тащи! У меня плохое предчувствие, Адам. С ней что-то случилось, я точно знаю.
 Где-то среди деревьев заухала сова. Луна освещала лицо Бекки. Адам поднял ее в комнату, и она спрыгнула на пол.
 Он подошел к дверце встроенного шкафа, прислушался и рванул ее на себя. Никого. Он подкрался к двери спальни, стараясь держаться сбоку, медленно повернул ручку, распахнул дверь и выскользнул в коридор с пистолетом наготове. Адам исчез, и Бекку затрясло от страха, как ни уговаривала она себя, что никакой опасности нет. Сова продолжала стонать, и от этого ей все больше становилось не по себе. Где Адам? Время тянулось бесконечно, словно в кабинете дантиста.
 Наконец он крикнул:
 – Бекка, вылезай в окно и скажи Савичу, что можно войти! Его тут нет.
 – Но почему не выйти из…
 – Делай, что велено, Бекка. Пожалуйста.
 Убедившись, что она во дворе, Адам вышел на скрипучее крыльцо, схватился за шаткие перила и негромко сказал:
 – Он смылся. Диллон, войди на минуту. Остальные посторожите здесь, договорились?
 – Ладно, но это чистый бред, – проворчал Томми, жуя мундштук трубки. – Никто носа не высунул из дома, а мы явились сюда ровно через десять минут после твоего звонка, Адам.
 – Значит, он знал, что мы прослушиваем телефон, – заметил Диллон.
 – Да, еще бы не знал, – буркнул Адам. – На кухне, Диллон.
 – Что тут творится? – возмутилась Бекка. – Шерлок, почему мы не можем войти в дом?
 – Постой здесь, Бекка.
 Прошло несколько минут. Все молчали. Постепенно мужчины один за другим скрывались в открытой двери.
 Бекка не знала, что делать. Шерлок, стоявшая на крыльце, настороженно водила дулом пистолета из стороны в сторону, опасаясь неприятеля. Наконец она на что-то решилась.
 – Пойду проверю… Бекка, не можешь подождать немного?
 – Почему? – удивилась та.
 – Подожди, раз говорят, – резко бросила Шерлок. – Это приказ.
 Странно. Все потянулись в дом. Почему же потребовали, чтобы она осталась?
 Бекка обежала вокруг дома к черному ходу. Неприятный яркий сбет, лившийся из кухни, резал глаза. Белизна мебели казалась почти неестественной. Безукоризненная чистота, хотя каждому предмету не меньше полусотни лет. Выщербленный деревянный стол, прелестная старинная ваза, полная увядших роз, отодвинута к стене. Два стула перевернуты. Холодильник надсадно урчит, как паровоз, взбирающийся на холм.
 Бекка оттолкнула агента и рванулась в дом. Тот попытался ее удержать, но она выскользнула. Томми, Савич и Шерлок стояли полукругом, глядя на пол, покрытый светло-зеленым линолеумом. Адам с трудом поднялся.
 И тут Бекка увидела ее.




 Глава 17


 У женщины не было лица. Голова походила на миску с месивом раздробленных костей, мяса и зубов. Он бил ее. Сильно, жестоко, долго. На полу валялись два зуба. И повсюду виднелась засохшая кровь, лужи и мазки, подобные красным молниям. Пропитавшиеся кровью темные волосы прилипли к черепу. В густых слипшихся прядях комья грязи.
 – Она молода, – произнес кто-то из мужчин, спокойно, холодно, словно издалека, но Бекка услышала в его голосе ярость. – Иисусе… слишком молода. Это Линда Картрайт?
 – Да, – обронил Адам. – Он прикончил ее прямо здесь, на кухне.
 Линда лежала на спине в потрепанном банном халате, таком старом, что розовая ткань превратилось в грязно-белую… Грязь испятнала его, она прилипла к ступням и пальцам Линды с яркими, вызывающе-красными ногтями. Бекка придвинулась ближе. Вот она, страшная реальность. Женщина мертва. Из-за нее, Бекки.
 Она словно во сне наблюдала, как Савич нагибается и откалывает записку, пришпиленную к отвороту халата. Бекка впервые заметила, что жертва довольно грузная, как и говорил Савич.
 – Не позволяй Бекке входить сюда, – предупредил он Шерлок. – Это уж слишком. Не стоит ей это видеть.
 – Я уже здесь, – хрипло сказала Бекка, судорожно сглатывая и боясь, что ее вывернет. – Что в записке?
 – Бекка, – пробормотал Адам, повернувшись к ней. Она умоляюще спросила опять:
 – Что в записке? Прочти, пожалуйста. Савич, помедлив, прочел, отчетливо выговаривая каждое слово:
 – «Дорогая Ребекка, можешь называть ее Глизон. К сожалению, она не слишком походила на собаку, пришлось ее немножко укоротить. Теперь она настоящая сука. Мертвая. Такая милашка. Толстенькая, как Глизон. Это ты убила ее, Ребекка. Ты, и никто иной. Закажи по ней заупокойную службу. По крайней мере похорони с миром. Скоро увидимся. И тогда мы будем только вдвоем, отныне и вовеки. Твой бойфренд». Написано черными чернилами шариковой ручкой, – бесстрастно заметил Диллон, осторожно вкладывая записку в пластиковый пакетик. – Обычная бумага, вырвана из блокнота. Ничего интересного.
 – Думаете, он в самом деле псих? – прошептала Шерлок. Лицо ее все еще было искажено ужасом.
 – Нет, я так не считаю, – ответил Адам. – Он крайне доволен собой. Прекрасно проводит время. Поверь, я так и читаю его мысли. Старается запугать Беккудо смерти, убедить, что сопротивляться нет смысла. Ему хочется услышать в ее голосе страх и бессилие. Но как это сделать? И тогда он решает расправиться с Линдой Картрайт.
 – Верно, – согласился Томми. – Адам прав. Убийца вполне в своем уме. Более того – он очень умен.
 – Мне нужно позвонить, – пробормотал Диллон, но не двинулся с места, все еще глядя на труп Линды Картрайт.
 В маленькой, ярко освещенной кухне воцарилась неестественная тишина. Первой очнулдсь Бекка. Она вылетела из дома и упала на колени. Ее выворачивало до тех пор, пока в желудке ничего не осталось. Тело судорожно дергалось и напрягалось в бесплодной попытке выдавить еще несколько капель. Встать Бекка не могла. Только, дрожа, обхватила себя руками, мечтая умереть, потому что погубила Линду, как прежде старую нищенку, и едва не стала причиной смерти губернатора.
 Кто-то подошел сзади. Даже не оборачиваясь, Бекка поняла, что это Адам.
 – Ее лицо… он стер ее лицо, Адам. Мерзко, подло… но ему это показалось забавной шуткой. Разбил ее лицо так…
 – Я видел, – перебил Адам и, встав рядом, прижал ее к себе. – Все видел. – Он стал осторожно укачивать ее, как ребенка. – Ничего, Бекка, ничего. Скоро все пройдет.
 – Это все из-за меня, Адам. Не попади я в него, он… Адам повернул ее лицом к себе, дал платок, подождал, пока она вытрет рот, и спокойно сказал:
 – Успокойся и выслушай меня. Если ты в самом деле так считаешь, я задам тебе трепку. При чем тут ты или я? Он гнусная погань, которую нужно стереть с лица земли. Мерзавец делает все, чтобы заставить тебя молить о пощаде, рыдать, пресмыкаться. Все, что только можно.
 – И это ему удалось.
 – Немедленно прекрати! Нельзя, чтобы он завладел твоей душой, сделал тебя рабыней своих грязных замыслов. Это будет означать, что он победил, понимаешь?!
 Бекка отстранилась и бессознательно провела ладонями по плечам и рукам Адама.
 – Это очень трудно. Я знаю, что он – само воплощение зла. Должна быть причина, по которой он все это проделывает и при этом считает себя правым. Не могу отделаться от мысли, что это именно я изуродовала лицо бедняжки. О Господи, если бы я не стреляла в него, не ранила…
 – Прекрати, – повторил Адам, хорошенько встряхнув Бекку. – И послушай, что мы решили. Оставим все как есть, даже труп на кухне. Сообщим в полицию, что произошло убийство. Анонимно. Нет, не спорь. – Он легонько коснулся пальцами ее губ. – Бекка, это все очень тяжело, если учесть то, что мы нарушаем закон и хладнокровно оставляем жертву, не дождавшись полиции. Даже Диллону и Шерлок не по себе. Несмотря на то что они занимают высокое положение в ФБР и являются служителями закона, все равно ничего хорошего не приходится ожидать, если неожиданно выяснится, что ты была здесь и причастна к очередному убийству. Копы и федералы начнут драться за право первыми задержать тебя и допросить. С другой стороны, ты попадешь под защиту государства, а это уже кое-что. Мы все считаем, что тебя обвинят в убийстве или пособничестве убийце. А твой преследователь по-прежнему будет рядом, выжидать, следить, и все начнется сначала. Поэтому Диллон и Шерлок решили пока не раскрывать нашу с ними связь. Сейчас Савич прослушивает телефонное записывающее устройство убитой. Хочет узнать, сколько времени здесь пробыл тот мерзавец, пока издевался над ней. Надеется установить, кому, кроме тебя, звонил. Парни обыскивают дом с чердака до подвала. Они свое дело знают, и если можно найти хоть какую-то улику, они ее отыщут. Готов поклясться, он оставил отпечатки пальцев. Потом нам придется убрать за собой – не хватает еще, чтобы полиция нашла следы порошка, которым мы припудривали отпечатки. Но часа через два мы сможем заявить об убийстве.
 – Он знал, что телефон прослушивается.
 – Именно. Поэтому и приготовил тебе сюрприз. И сейчас он близко. Совсем близко. Вполне возможно, наблюдает за нами, скрываясь в соснах. Хотя… не думаю, что он настолько беспечен. Мы поймаем его, Бекка, ты должна верить в это. И он заплатит за все, что сотворил с Линдой Картрайт.
 – Боже! – вздохнула она. – Ты прав, Адам, он следит за нами. Возможно, он довольно далеко отсюда и смотрит в бинокль. Наверное, он видел, как ты лезешь в окно, как меня вывернуло наизнанку. Он видел Тайлера и Сэма. Нет! Он знает, что я дружу с ними, а это значит, что они тоже становятся мишенями. Что, если он начнет на них охотиться?
 – Возможно, но сомнительно. Нас слишком много. Компания твоих друзей достаточно велика. Всех не перестреляешь. Нет, ему нужна ты. Он достаточно четко дал это понять. Вряд ли он отклонится от курса, чтобы расправиться с Тай-лером и Сэмом. Кроме того, он жаждет убрать с дороги меня, потому что я все время рядом и одним своим присутствием действую на него, как красная тряпка на быка. Дейв и Чак осмотрят окрестности, после того как закончат обыск.
 – К тому времени он уберется.
 – Скорее всего.
 – Как по-твоему, он убил ее за тот короткий промежуток времени между своим звонком и нашим появлением? Адам, поколебавшись, отрицательно покачал головой:
 – Нет, она мертва уже несколько часов. Думаю, он разбил ей голову после того, как понял, что телефон прослушивается.
 – Как же он убил ее?
 Адам не желал больше говорить об этом, но понял, что Бекка так просто не отстанет.
 – Задушил, – коротко обронил он.
 – Почему же она вся в грязи? Даже ноги… и волосы. О черт!
 Он не хотел вдаваться в подробности, но сказать придется.
 – Ему пришлось ее выкопать, чтобы изуродовать.
 Ну вот, он выложил все, и Бекку, похоже, сейчас снова вырвет.
 Она закрыла глаза. Руки бессильно повисли, голова упала на грудь. Но она не издала не звука, только слезы лились по щекам.
 – Бекка, – прошептал Адам, обнимая ее, – мы схватим его, клянусь, схватим.
 Она долго молчала. Колени Адама саднило, но он не вставал. Наконец она прошептала, не поднимая головы:
 – Может, я доберусь до него первая.
 Она вздрогнула, замерла и медленно отодвинулась.
 – Он разделался с ней, потому что собирался уйти отсюда. Линда больше была не нужна ему. Он убил ее и закопал, чтобы не нашли. А потом решил, что будет забавно немного подшутить надо мной.
 – Примерно так и было.
 – Он все еще здесь, Адам. Не убрался. Я чувствую. Такое ощущение, будто по мне ползет огромный черный червяк.
 Адам ничего не ответил.
 – Но почему? Никак не могу взять в толк, почему он взялся за меня? Именно за меня?
 Адам только пожал плечами.
 «Если Кримаков в самом деле мертв, тогда я не имею ни малейшего представления, чем ты так привлекла этого маньяка», – подумал он, благоразумно не высказывая своих мыслей вслух.


* * *

 Даже оказавшись дома, Бекка никак не могла выбросить из головы Линду Картрайт. Перед глазами все стояла ужасная картина. О несчастной никто не позаботился даже после ее смерти.
 Шерлок протянула Бекке чашку дымящегося кофе.
 – Ты и двух часов не спала. Возьми-ка выпей.
 – Никто из нас и двух часов не спал, – глухо отозвалась Бекка. – Где Адам и Диллон?
 – Адам на улице, разговаривает с Дейвом и Чаком. Они только что заступили на дежурство у дома. Он хочет вызвать своих людей, чтобы по необходимости подменять наших. Все мы вымотались.
 – Наверное, приедет Хэтч, – решила Бекка и при виде удивленно вскинутых бровей Шерлок пояснила:
 – Я слышала, как Адам ему звонил. Точнее сказать, подслушивала. Адам сказал, что Хэтч говорит на шести языках, располагает обширными связями, умен, сообразителен и курит. Адам постоянно пытается отучить его от курения, угрожая уволить.
 Шерлок рассмеялась:
 – Вот бы познакомиться с этим парнем! Да если он посмеет щелкнуть зажигалкой, Диллон не станет тратить время на угрозы: сразу голову оторвет.
 – Значит, Адам не работает на Томаса?
 – Теперь уже нет, но они старые друзья. Адам для Томаса вроде сына. Больше я ничего не могу сказать.
 Бекка только плечами пожала.
 – Послушай, пока это совершенно не важно. Мой муж беспокоится, что местные копы окажутся совершенно беспомощными в расследовании убийства Линды, потому что будут действовать вслепую. Но все мы согласны, что вмешиваться нельзя. Кстати, они уже приехали и позаботятся о похоронах. Но все улики мы забрали с собой, хотя на душе кошки скребут, оттого что приходится нарушать закон.
 – Шерлок, ты знаешь, кто такой Кримаков?
 Вопрос застал Шерлок врасплох. Она не успела отвести глаза и спрятаться за привычной маской невозмутимости.
 – Знаю, – неохотно признала она. – Судя по всему, Линду убил его призрак. Насколько мне известно, Томас получил информацию, что Кримаков погиб в автокатастрофе на Крите, где, по-видимому, жил последнее время. Так что все это в прошлом.
 – Надеюсь, Томас догадался проверить это сообщение?
 – Наверняка.
 – А если этот Кримаков еще жив? Способен ли он на такие преступления? Почему преследует меня? Он… русский? Почему Томас считал, что маньяк – это он?
 – Не знаю, – неубедительно соврала Шерлок, не представляя, что к этому добавить.
 – Кто такой Томас? Пожалуйста, скажи мне.
 – Забудь о нем, Бекка, – посоветовала Шерлок и отошла. – Со временем все прояснится. Налью-ка я себе еще кофе. Сделать тебе тост или сандвич?
 – Нет, спасибо.
 Кто же этот таинственный Томас? И почему столько секретов? Непонятно.
 Бекка коснулась телефонной трубки. Уже девять утра. Маньяк так и не позвонил. Может, испугался? Понял, что к нему подобрались совсем близко, и хочет улизнуть? Так почему она не в силах отойти от чертова телефона и уставилась на него, как на змею, готовую вот-вот ужалить?
 Человек, которого ей меньше всего хотелось бы видеть, прибыл до полудня.
 – Дверь как новенькая, – одобрительно заметил шериф Гафни, когда Бекка появилась на пороге. – Вот уж не думал, что вы найдете время побеспокоиться о парадной двери! Со всей этой суматохой… у меня и то голова кругом идет.
 – Так, нашло что-то, – отмахнулась Бекка. – Заходите, шериф. Есть какие-нибудь новости?
 – Да. Мне хотелось бы потолковать с вами, мисс Пауэлл. Похоже, это действительно скелет Мелиссы Катцен. – Он устало потер лоб. – Не предполагал, что старый Джейкоб был так жесток. Расправиться с юной девушкой! Просто неслыханно!
 – Шериф, – обратился к нему Адам, появляясь из-за спины Бекки, – я вот о чем подумал. Вы упоминали, что она собиралась сбежать и тайно обвенчаться. Так и не удалось узнать, кто ее приятель?
 – Нет. Никто не помнит, чтобы она ходила на свидания. Ну не странно ли? Почему она все держала в тайне? Ни я, ни моя супруга Мод никак в толк не возьмем, в чем тут дело. Мод твердит, что молодой девушке всегда приятно показываться на людях с женихом. Они даже хвастаются друг перед другом, чей поклонник интереснее.
 – Может, ее дружок совсем не хотел показываться на людях, – заметила Бекка, – и велел ей помалкивать.
 – Зачем?
 – Не знаю, шериф, но хотела бы знать.
 – Рейчел Райан тоже считала Мелиссу милой скромной девочкой. Говорит, та никогда не одевалась вызывающе. Она удивилась, когда я рассказал ей о белых джинсах и обтягивающем топе без бретелек. Уверяла, будто никогда не видела на Мелиссе ничего подобного. Может, вы и правы, мисс Пауэлл. Ее убил дружок. Но знаете, я так и вижу, как она впорхнула во двор Марли, а тот в ярости потерял голову.
 – А что, если она шла на свидание и решила сократить путь, пробежав через двор Марли? – спросила Бекка.
 – Вряд ли, – отрезал шериф. – Деревья за домом спускаются прямо к океану, там нет тропы.
 – Не думаете, что джинсы и топ были специально приготовлены в дорогу? – предположила Шерлок. – Она, вероятно, действительно собиралась сбежать, но в последнюю минуту струсила, а разъяренный парень убил ее.
 – Кто вы? – с подозрением осведомился Гафни.
 – Простите, шериф, – вспомнил Адам. – Шерлок и Диллон Савич – мои друзья. Заехали навестить меня и посмотреть город.
 – Рад познакомиться, мэм. Неплохая мысль. Должен заметить, вы удивительно логично мыслите. Редкое качество для… дамы.
 Диллон прикрыл глаза, молясь, чтобы Шерлок нашла в себе силы не надерзить шерифу.
 – Да, – задумчиво протянула Шерлок, – бедняжка Бекка мне в подметки не годится. Да она едва может найти дорогу в магазин, если какой-нибудь вежливый парень не растолкует ей все названия ваших ядовитых улиц.
 – Вы шутите! – возмутился шериф, немного помедлив: очевидно, сия простая истина дошла до него не сразу. – Я точно знаю: вы надо мной смеетесь. Всегда считал, что языкастая женщина – настоящее бедствие. Женщине не пристало слишком умничать.
 Но прежде чем Шерлок успела накинуться на шерифа, положение спас Адам:
 – Тесты на ДНК уже сделаны? Шериф покачал головой:
 – Все еще пытаемся найти ее родителей. Мисс Элла помнит, что тетка Мелиссы живет в Бангоре. Может, анонимный звонок – ее рук дело. Я хочу ее разыскать.
 Гафни вздохнул и погладил кожаную кобуру пистолета, умирая от желания расстегнуть ремень, немилосердно резавший живот.
 – Но мы проверяем и другие версии. Вполне вероятно, это не Мелисса, так что работа идет, – сообщил шериф и величественно выпрямился. – А теперь я объясню вам, почему приехал. Что это за парни слоняются по всему Риптайду? Только не лгите. Я знаю, это ваши люди, мистер Савич. Может, объясните, что происходит?
 В этот момент телефон взорвался пронзительным звоном. Бекка от неожиданности уронила чашку.
 – Бекка плохо спала прошлой ночью, – небрежно бросил Адам, поднимая трубку. – Алло?
 – Привет, козел гребаный! Нашел мой подарочек?
 – Разумеется. Ты где?
 – Я хочу потолковать с Беккой.
 – Извини, ее нет. Я один. Что нужно?
 Короткие гудки.
 – Коммивояжер, – учтиво пояснил Адам. – Так и рвется продать Бекке какие-то идиотские жалюзи. Что вы хотели узнать, шериф?
 Гафни все еще не отвел глаз от Савича.
 – Эти парни в городе, – упрямо повторил он. – Кто они?
 – Вы разоблачили меня, шериф, – засмеялся Савич. – Собственно говоря, мы с женой представляем компанию, заинтересованную в строительстве морского курорта. Наше внимание привлекла эта часть побережья. Адам действительно наш друг и согласился нас принять. Тем людям, которых вы видели в городе, было приказано держаться в тени, так что поздравляю, шериф, у вас зоркий глаз. Их дело – незаметно осмотреть окрестности, поговорить со здешними жителями, проверить почву, воду, узнать, кто какими участками владеет, и определить, насколько это дельце может стать доходным. Места тут чудесные, и Риптайд – уютный городок. Если здесь будет курорт, представляете, что станет с местной экономикой? Ее ждет настоящий взлет. Мы здесь долго не пробудем, но я попросил бы вас держать все в секрете. Сделайте одолжение, шериф. Ах, Шерлок, говорил же я тебе, что такой умный человек, как шериф, видит нас насквозь! Уж он-то все знает, что творится в округе!
 – Да, Диллон, – покорно вздохнула Шерлок. – Прости, что спорила с тобой. Ему нет равных. – Она ослепительно улыбнулась Гафни.
 – Значит, вы хотите, чтобы я держал рот на замке, мистер Савич?
 – Да, сэр.
 – Так и быть, но помните, если они затеют какие беспорядки, я вернусь. Этот ваш курорт… Надеюсь, вы не испортите здешнюю природу своими постройками?
 – Ни в коем случае, – заверил Савич. – Сохранение окружающей среды – главная задача группы, с которой я работаю.
 Бекка проводила шерифа до двери, которую тот еще раз похвалил, и, вернувшись, восхищенно улыбнулась Диллону:
 – Ну вы и фантазер! Я сама на минуту вам поверила! Едва не спросила названия курорта!
 – Телефонный звонок дал мне время придумать правдоподобную отговорку, – скромно ответил тот.
 – Это был он, верно? – пробормотала Бекка, подступая к Адаму, все еще стоявшему у телефона.
 – Он. Хотел поговорить с тобой, но я ответил, что тебя нет. Звонил он из телефона-автомата в Рокленде. Томми Трубка только что это определил, но уже, разумеется, поздно.
 – Нужно заманить его на встречу. Назначить время, – предложила Шерлок.
 – В следующий раз я поговорю с ним и предложу увидеться наедине, – решила Бекка.
 – Ты не будешь приманкой, – резко бросил Адам. – Ни за что.
 – Но, Адам, ему нужна я. Если наживкой станешь ты, он пристрелит тебя и скроется. Я – другое дело. Он хочет, чтобы я была рядом. Только я. Помоги мне придумать, как его завлечь. Пожалуйста!
 – Мне это не нравится.




 Глава 18


 Коротышка Хэтч, сложенный как молодой бычок, стащил твидовую кепочку а-ля Шерлок Холмс, прикрывавшую выбритую наголо голову. Бекке он показался таким милым, что ей захотелось его обнять. Судя по задорной улыбке Шерлок, ей он тоже понравился.
 Ничего не скажешь – море обаяния. Просто киношный герой.
 Бекка укрепилась в своем мнении, когда Адам повелительно протянул руку:
 – Немедленно отдай ту пачку сигарет, что спрятана в правом кармане, Хэтч, или ты уволен.
 – Да, босс, конечно, – пробормотал тот, покорно протягивая Адаму почти полную пачку «Мальборо». – Только одну, босс, не больше, и я почти не затягивался. Всего одну. Нельзя курить рядом с прелестной Беккой. Ее легкие – для меня святое. А теперь скажите, что делать, чтобы поймать этого негодяя! Тогда Бекка сможет снова писать речи и ничего не бояться. – Он обдал ее теплом своих искрящихся глаз и улыбнулся:
 – Привет.
 Бекка, засмеявшись, пожала его руку:
 – Привет, Хэтч. Знаешь, я готова. Когда он позвонит в следующий раз, я сумею расставить ловушку. Он попадется на удочку! А наживкой буду я.
 – Хм… думаю, боссу это не по душе: недаром у него на щеках желваки вздулись.
 Адам со вздохом признался:
 – Ты прав, Хэтч. Мне это не по душе. Настоящее безумие. Я не желаю, чтобы она так рисковала. Но Бекка все равно меня не послушает.
 – Адам, – обратился к Каррадерсу Савич, – найди я иной выход, поступил бы по-другому. Кроме того, у нас достаточно людей, чтобы защитить ее. Хэтч, если верить Адаму, у вас достаточно солидная репутация. Скажите, что вы сумели узнать?
 Хэтч вытащил из кармана тонкую черную тетрадь и полистал ее.
 – Большую часть информации добыли люди Томаса, которые отсидели себе задницы, пытаясь убедиться в гибели Кримакова. ЦРУ допросило копа, который вел дело. Аполлон – клянусь, это его настоящее имя – утверждает, будто машина Кримакова свалилась с обрыва на восточном берегу Крита, около Аджиос-Николаос. От полученных травм Кримаков скончался на месте. Аполлон допускает, что это могло быть и убийством, но никто не проверил эту версию. Дело, впрочем, закрыли, и все обошлось бы, если бы туда не прилетели наши агенты с заданием все расследовать досконально.
 – Значит, он действительно мертв, – прошептала Бекка.
 – В этом есть некоторые сомнения, – ухмыльнулся Хэтч. – Тело было кремировано. Видите ли, местные власти всячески сопротивлялись любой попытке наших людей провести эксгумацию. Только когда в дело вмешалось греческое правительство, они признались, что сразу сожгли тело Кримакова. Почему? Понятия не имею, но наверняка дело нечисто.
 Все долго молчали.
 – Кремировано? – наконец спросил Адам.
 – Да, а пепел помещен в урну. Эта штука все еще стоит в морге на полке. Востребовать ее некому.
 – Значит, неоспоримых доказательств нет? – допытывалась Шерлок.
 – Точно, – кивнул Хэтч. – А теперь давайте вернемся в прошлое. Кримаков поселился на Крите в начале восьмидесятых. Занимался всякими темными делишками, но на явные преступления не шел, так что полиция никогда не пыталась прижать его.
 – Черт! – выругался Адам. – Пожалуй, стоит обыскать его дом и покопаться в подвале. Если это он тут орудует, должны остаться следы.
 – Уже сделано. Агенты ничего не нашли. Никаких бумаг, улик, доказательств, упоминаний о Бекке. Правда, мы не знаем, есть ли у него дома в других местах. Как я уже сказал, официальных документов нет.
 – Это достаточно легко установить, – вмешался Диллон. – Я все разнюхаю.
 – В одиночку? – удивился Адам.
 – Разве Томас не говорил, что я – лучший в своем деле? – усмехнулся Диллон.
 Адам презрительно фыркнул, наблюдая, как пальцы Савича бегают по клавиатуре компьютера.
 – О его деятельности известно больше. Правда, из России мы ничего не получим. Похоже, его досье было уничтожено. Остались всякие пустяки. КГБ, вероятно, приказал замести следы и помог Кримакову уйти в подполье. Но так или иначе сейчас ведутся поиски его бывших коллег.
 – Кримаков жив, – убежденно объявил Адам. Ему подсказывала это интуиция. Усевшись поудобнее, он закрыл глаза. В висках противно ныло.
 – И еще одно. Это я раздобыл сам. – Хэтч снова перелистал тетрадь. – Полиция Олбани два часа назад нашла свидетеля, видевшего машину, которая сбила Дика Маккалума. Черный «БМВ», первые три цифры номера – 385. Номер нью-йоркский. Больше пока ничего не известно.
 – Я сделаю запрос, – отозвался Диллон. – Так будет быстрее. Не спрашиваю, где вы раздобыли эту информацию.
 – Скажем так: кое-кто влюбился в мои усы, – ухмыльнулся Хэтч. – Позвоните в Бюро, агент Савич, пожалуйста. Я не успел связаться с Томасом и попросить все проверить. Кстати, за рулем сидел мужчина. Неизвестно – молодой, старый или средних лет. В машине тонированные стекла, как в лимузине. Довольно необычно для серийного автомобиля, может, поэтому преступник его и угнал.
 Савич, говоривший по сотовому телефону, кивнул, немного послушал и отключился.
 – Готово. Список вариантов будет через одиннадцать минут.
 В дверь тихо постучали. Вошел Томми Трубка.
 – Кажется, есть! Какой-то тип покупал «эксон-сьюприм» <Высший сорт бензина компании «Эксон».>на заправке в восьми милях к востоку от Риптайда. Заправщик, молодой парень лет восемнадцати, сказал, что, когда тот платил, он увидел на манжетах его рубашки грязь и кровь.
 – Отлично! – воскликнул Адам, вскакивая. – Пожалуйста, Томми! Скажи, что парнишка помнит, как он выглядел и какую машину вел!
 – На психе была зеленая охотничья кепочка с наушниками, как у меня, только помятая и выцветшая. Темные очки. Парень не определил его возраста. Любой человек старше двадцати пяти кажется стариком такому молокососу. Но он готов поклясться, что мужчина говорил хорошо поставленным голосом, низким, красивым, и выражался правильно, как человек образованный. Ему показалось, что машина – «БМВ», темно-синяя или черная. Номеров, конечно, не видел. Только знаешь что? Стекла тонированные. Как насчет такого фактика?
 – Неужели это та машина, которой он сбил Дика? Не может быть! – запротестовала Шерлок.
 – Почему нет? – удивился Диллон. – Если на ней не осталось вмятин или крови, вполне можно ездить.
 Звякнул его сотовый. Савич встал и подошел к двери, где никто не мог его слышать. Закончив разговор, он покачал головой:
 – Пусто. Номера он украл. Ничего странного – только идиот оставит прежние. Однако эти темные стекла – хорошая примета. Я проверю все машины с такими стеклами, украденные за последнюю неделю.
 Через восемь минут Савичу снова позвонили. Он начал что-то быстро записывать.
 – Уже кое-что есть, – объявил он. – Хэтч верно сказал. В машины, что сходят с конвейера, редко вставляют такие стекла. Угнаны три. Владельцы, двое мужчин и женщина, живут в разных концах штата.
 – Это женщина, – не колеблясь, решила Бекка. – Он украл машину у женщины.
 – Возможно, – кивнула Шерлок. – Это мы и узнаем.
 Она запросила информацию и получила телефон миссис Айрин Бейли, живущей в Итаке, штат Нью-Йорк, на Хантли-авеню, 12. Телефон прозвонил три раза, прежде чем трубку подняли.
 – Алло?
 – Миссис Бейли? Миссис Айрин Бейли?
 Молчание.
 – Вы слушаете, миссис Бейли?
 – Я ее дочь, – пояснила женщина. – Простите, вы застали меня врасплох.
 – Могу я поговорить с вашей матерью?
 – Разве вы не знаете? Ее убили две недели назад.
 Шерлок не уронила трубку, но ей стало нехорошо, и она судорожно сглотнула.
 – Не могли бы вы рассказать об этом поподробнее?
 – Кто вы?
 – Глэдис Мартин. Управление социального страхования, Вашингтон.
 – Да-да, мой муж туда звонил. Что вы хотели узнать?
 – Нам необходимо заполнить документы, мэм. Вы ее родная дочь?
 – Да. Какие именно документы?
 – Статистические формы, ничего больше. Может, мне поговорить еще с кем-то? Не хочу вас расстраивать.
 – Нет, все в порядке, – заверила женщина после секундной паузы. – Задавайте вопросы.
 – Спасибо, мэм. Вы сказали, что миссис Бейли убили? Автокатастрофа?
 – Нет, кто-то ударил маму по голове, когда она выходила из машины у торгового центра. Автомобиль угнали.
 – О Господи, мне ужасно жаль. А убийцу поймали?
 – Нет, – ожесточенно прошипела женщина. – Копы не нашли никаких свидетелей, хотя у них есть описание ее машины. Они считают, что убийца перекрасил машину и сменил номера. Убийца как сквозь землю провалился. Да его и не ищут. Кого интересует смерть старухи? – В голосе прорывались горечь, презрение и едва сдерживаемая ярость.
 – Были у ее машины какие-то особые приметы?
 – Да. Тонированные стекла. У матери были слабые глаза. Они болели от яркого света.
 – Понятно. А цвет машины?
 – Белый. Внутренняя обшивка серая. На левом заднем крыле небольшая вмятина.
 – Понятно. Дело вели местные полицейские?
 – Нет, приехали из управления штата Нью-Йорк. Уж им-то следовало бы схватить убийцу. Правда, я не знаю, при чем тут нью-йоркские копы. А вы? Может, поэтому и звоните? Хотите выкачать из меня информацию?
 – Нет, разумеется, нет. Я уже объясняла, идет сбор статистических данных.
 – У вас еще какие-то вопросы, мисс Мартин? Я разбираю вещи матери и должна быть в благотворительном фонде через полчаса.
 – Нет, мэм. Сочувствую вашей потере. Извините за беспокойство. – Шерлок повернулась к присутствующим, чьи выжидательные взгляды были устремлены на нее, и сказала:
 – Убийца перекрасил белый автомобиль в черный цвет и сменил номера. Дочь убитой допрашивали копы штата Нью-Йорк. Они все знают. Кстати, стекла тонированные, потому что у миссис Бейли были слишком чувствительные глаза.
 – Сукин сын, – пробормотал Хэтч и полез в карман за сигаретами. – Почему никто не приказал мне искать проклятую машину?
 Адам укоризненно посмотрел на него:
 – Значит, они все держат в строгом секрете. Думаю, даже от ФБР. Хотят, чтобы все лавры достались им. Только вот понятия не имеют, что убийца здесь, в Мэне. Может, подсказать им?
 – Ну уж нет, – возмутился Савич. – Но я могу поговорить с Телли Холи, главой местного отделения ФБР. Он позаботится о том, чтобы сообщение дошло по адресу.
 – Почему бы нет? – согласился Адам.
 – Но в какой форме все это преподнести? – пробормотала Бекка.
 Адам нахмурился. Савич, немного подумав, предложил:
 – Достаточно сказать, что этого типа видели на побережье.
 – Нужно поймать его, – выпалила Бекка. – Если сами не сумеем, придется позвонить этому Томасу, который всем заправляет, и попросить его прислать морских пехотинцев.


* * *

 – Он не позвонил, – вздохнула Бекка, откусывая кусочек хот-дога. – Почему он не звонит?
 – Залег на дно, – предположил Адам, не успевший прожевать горсть картофельных чипсов. – Он не глуп. Хочет найти убежище, подождать, чтобы заставить тебя как следует подергаться, понервничать и снова втянуть в игру. Свою игру.
 Все уминали за обе щеки хот-доги с горчицей. Агенты, несшие стражу у дома, заходили по одному. Ролло Демпси сказал Адаму:
 – Я знаю ваше имя, но никак не мог вспомнить, где его слышал. Теперь меня осенило: в прошлом году вы спасли жизнь сенатора Дэшуорта, когда какой-то псих пытался воткнуть ему нож между ребер.
 Адам промолчал.
 – Да-да, это точно вы. Весьма впечатляюще.
 – Вам не следовало об этом знать, – угрюмо буркнул Адам. – Никак не следовало.
 – Верно, но я вроде свой и не виноват, если сослуживцы мне многое рассказывают.
 – Никогда не слышала ни о чем подобном, – встряла Бекка. – Можно подробнее?
 – Вы нашли того, кто пытался его пришить? – спросил Ролло у Адама.
 – А вы разве не знаете?
 – Черт побери, конечно, нет. Хоть я для них и свой, но кран перекрыли, едва я попытался выведать детали. Адам пожал плечами:
 – Теперь это дело прошлое. Тот тип, что покушался на сенатора, – его зять. Это Ирвин, он же присылал и письма с угрозами. Сенатор позвонил мне. Оказалось, что Ирвин сидел на героине, растратил все деньги, а когда остался без гроша, решил заполучить наследство. Сенатору удалось скрыть детали от репортеров и уберечь дочку от скандала. Мы запрятали парня в психушку, где ему самое место. Он и сейчас там. Наверное, это знают очень немногие.
 – Ты кто-то вроде телохранителя? – полюбопытствовала Бекка. – А я думала, ты консультант по безопасности.
 – Я человек разносторонний, – отшутился Адам.
 – А мне бы хотелось знать, – начала Шерлок, вручив Ролло очередной хот-дог, густо намазанный горчицей, – почему ты сразу не определил, кто угрожает сенатору. Пристрастие к наркотикам нелегко скрыть.
 Адам густо покраснел и стал вертеть в руках вилку, избегая смотреть на Шерлок.
 – Видишь ли, – пробормотал он, откашлявшись, – беда в том, что зять сенатора отсутствовал те три дня, что я вел расследование. Жена выгораживала мужа, утверждала, что у него грипп, высокая температура и тому подобное. Клялась, что Ирвину в голову не пришло бы покушаться на тестя, что это, должно быть, какой-то шизик или террорист из левых. И при этом была… чертовски убедительной.
 – Хорошо, что ты вовремя оказался рядом, – заметил Ролло.
 – Истинная правда, – согласился Адам.
 Ролло втиснулся за стол между Диллоном и Беккой.
 – Поверите, я только недавно слышал, – со вздохом продолжил Адам, – что дочь сенатора пытается вытащить муженька на волю, так что все вполне может начаться сначала.
 – Дьявол, нет в мире справедливости! – воскликнул Ролло.
 Вошел Чак, и Ролло, так и не доев булку с сосиской, отсалютовал ему и отправился на вахту.
 – Уже недолго, – утешил Ролло Диллон. – События вот-вот начнут разворачиваться.
 Он прожевал последний кусок хот-дога с соевым творогом, причмокнул от удовольствия и обнял жену.


* * *

 События и в самом деле начали разворачиваться стремительно. Только позже, ближе к ночи.
 Все сидели в гостиной, пили кофе, строили планы, спорили, предлагали и отвергали идеи. На улице царила полная тишина, но ровно в десять пуля разбила стекло одного из окон на фасаде. Осколки вместе с обрывками шторы разлетелись по всей комнате.
 – Ложись! – завопил Савич. Но выяснилось, что пуля, ударившая в плинтус в противоположном конце комнаты, несла слезоточивый газ. Густой серый дым завихрился в воздухе.
 – Пропади все пропадом, – выругался Адам. – На кухню! Быстро!
 За первой пулей последовала вторая. Кашляя, прикрывая лица, они ринулись в глубь дома. Послышались крики, беспорядочная пальба, казавшаяся в тишине ночи просто оглушительной. Дверь распахнулась, и в прихожую ворвался Томми Трубка, прикрывая лицо лацканами пиджака.
 – На выход, все на выход! Через парадный вход, черный слабо охраняется.
 Всех выворачивало наизнанку. По щекам струились слезы. Диллон обнаружил, что Бекка, пытаясь спастись, уткнулась носом ему в плечо.
 – Если мы его не схватим, – прокричал Адам во дворе, еще не успев прийти в себя, – всему конец! Еще минутка, чтобы опомниться, и мы начинаем прочесывать окрестности.
 Но прошло не меньше семи минут, прежде чем они устремились в том направлении, откуда раздались выстрелы. И увидели только следы шин. Ничего больше. Но тут Адам неожиданно замер и прошипел:
 – Смотрите!
 Все окружили Адама, присевшего на корточки. Он поднял странную гильзу – длиной в дюйма четыре и диаметром в полтора.
 – Негодяй раздобыл «КАР-15». Это, – разъяснил он Бекке, – укороченный вариант штурмовой винтовки «М-16».
 Савич нашел еще одну гильзу, и теперь лениво ее подбрасывал на ладони.
 – Но как можно стрелять газом из ручного пулемета? – удивилась Бекка. – Я думала, газ бывает в гранатах или канистрах, что-то в этом роде. По крайней мере нечто подобное я видела в кино и по телевизору.
 – То оружие давно устарело, – отмахнулся Адам. – Такая игрушечка занимает совсем мало места. Ее можно сунуть под плащ, и никто ничего не заметит. Мало того, в ней имеется съемный телескопический прицел. Такими вооружают «морских львов» <Подразделение, выполняющее спецоперации ВМС.>. Остается укрепить под стволом трубу гранатомета, и можно стрелять чем хочешь. В том числе и газом.
 – Совершенно ясно, что он прошел хорошую школу, достаточно натренирован и имеет обширные связи. Недаром сумел раздобыть последнюю модель! Интересно, как ему это удалось? – удивилась Шерлок.
 «Кримаков!» – едва не вырвалось у Адама, но он успел вовремя сжать зубы.
 Остальные молчали.
 Наконец они потянулись в дом. Было уже поздно, все с ног валились. Адам натянул куртку и перезарядил пистолет.
 – Я дежурю первым.
 – Подними меня в три, – попросил Диллон.
 – Я буду во дворе, – шепнул Адам Бекке. Заметив, что она побледнела и выглядит совершенно измученной, он не выдержал, шагнул ближе и прижал ее к себе. – Постарайся выспаться и ни о чем не тревожься. Все будет хорошо.
 Сердце трепетало, как вытащенная из воды рыбка. Бекка, в полной уверенности, что впереди бессонная ночь, неохотно легла на кровать, но, к своему удивлению, заснула почти сразу. Спала крепко, без кошмаров, пока не ощутила странный укол в левую руку, чуть повыше локтя, почти незаметный, как комариный укус. Бекка дернулась и проснулась, попыталась встать, но не смогла. Воздух почему-то не проходил в легкие. Она начала задыхаться. Господи, неужели она ослепла? Нет, просто в комнате темно, а жалюзи закрыты, чтобы снаружи ничего не было видно. И тут…
 У кровати возник почти неразличимый силуэт, навис над ней, серый, призрачный, и Бекка прошептала:
 – Кто тут? Это ты, Адам? Что ты…
 Но он ничего не ответил, только наклонялся все ближе и вдруг прошипел ей в лицо:
 – Я пришел за тобой, Ребекка, как обещал.
 Он лизнул ее в щеку.
 – Нет, – ужаснулась она. – Нет…
 Она вжалась в подушки, гадая, что за серебряный лучик бьет ей в глаза. А… тонкий фонарик… маленький…
 Она наконец смогла дышать… глубоко, глубже, чем обычно, и медленно провалилась в мягкую черную тьму, завладевшую телом и разумом. Больше Бекка ничего не видела.




 Глава 19


 Теперь сердце билось глухо, равномерно, и страха больше не было. Она была совсем спокойной, даже расслабленной. И снова открыла глаза. Темно. Ни теней, ни звуков, ни малейшего движения. Только неумолимый непроглядный мрак. И такой покой, что даже шевельнуться неохота. Бекка не боялась, хотя понимала, что опасность близка. Она во тьме, и он совсем рядом. И тем не менее ей не было страшно. Нет… не правда, где-то глубоко в мозгу, словно заноза, засела тревожная мысль. Бекка нахмурилась, и все исчезло.
 Непонятно как, но она помнила все, что случилось: укол, волна ужаса… Почему он лизнул ее в щеку?
 Очевидно, действие наркотика давно закончилось, потому что голова вновь стала ясной.
 Он похитил ее. Каким-то образом пробрался в дом мимо охраны и похитил.
 Снова неясный свет, запах дыма. Он зажег свечу. Он здесь, всего в нескольких дюймах от нее.
 Бекка постаралась взять себя в руки, хотя это было нелегко. Труднее всего на свете. Но без этого ей не выжить. Она вдруг вспомнила, как мать говорила, что страх убивает быстрее пули.
 – Никогда не сдавайся, дочка, – прошептала тогда мать и, схватив ее за плечи, повторила:
 – Никогда не сдавайся.
 Ей так ясно послышался материнский голос, словно Эллисон стояла рядом. Бекка до сих пор ощущала тяжесть ее руки. Непонятно только, почему она не может вспомнить, по какому поводу это было сказано.
 – Где мы?
 Это ее голос, такой равнодушный и бесстрастный? Да, ей удалось победить страх.
 – Привет, Ребекка. Я все-таки пришел за тобой, – повторил он.
 – Пожалуйста, – попросила она, – не надо больше лизать мою щеку. Неприятно и противно.
 Он молчал, явно выведенный из себя такой дерзостью. Подумать только, вместо того чтобы трястись, она издевается над ним.
 – Что вы мне вкололи?
 Она слышала его надсадное дыхание.
 – Так, кое-что. Купил в Турции. Правда, мне говорили, это средство дает побочный эффект – эйфорию. Но скоро его действие немного ослабеет, и ты станешь корчиться от страха.
 – Ну да, как же!
 Он ударил ее по лицу. Бекка не успела увидеть, как он размахнулся, только невольно дернулась от боли и попыталась броситься на него, но поняла, что руки вытянуты над головой и привязаны к изголовью кровати. Значит, она все еще лежит на спине. Ноги свободны. На ней по-прежнему ночная сорочка, длинная, с глухим воротом. Похоже, он одернул подол.
 – Знаешь, а пощечины мне нравятся больше, чем прикосновения твоего слюнявого языка. Ну и храбрец же ты! Не побоялся спутать руки беззащитной женщине! Не хочешь отпустить меня на несколько минут? Посмотрим, кто из нас возьмет верх.
 – Заткнись!
 Он снова наклонился над ней. Бекка не видела его рук, но знала, что он сжимает кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не избить ее.
 – Почему ты убил Линду Картрайт? – тихо спросила она.
 – Ту жирную суку? Осточертела она мне. Все время ныла, умоляла, требовала чего-то. То ей попить хотелось, то писать, то прилечь. Мне все это до смерти надоело.
 Бекка ничего не ответила, гадая, что превратило его в безумца. А может, он действительно порождение сатаны? Или произошел генетический сбой и некого винить, кроме тяжелой наследственности?
 Она услышала легкий стук. Это он барабанит пальцами от нетерпения. Должно быть, ждет, пока она что-то скажет.
 Поэтому Бекка решила молчать.
 – Тебе понравился мой подарок, Ребекка?
 – Нет.
 – Я видел, как ты выблевывала свои внутренности.
 – Так я и думала. Господи, как ты мерзок! Настоящий психопат. Если меня и тошнит, то только от тебя. Получать удовольствие от подобных вещей – как это низко!
 – Потом я увидел с тобой этого верзилу. Адама Каррадерса. Он обнимал тебя, Ребекка. Почему ты позволила ему себя обнимать?
 – Я, возможно, и тебе позволила бы, если бы не знала, кто ты.
 – Рад, что ты не дала ему себя поцеловать.
 – Меня только что вырвало. Кому приятно целоваться с такой?
 – Пожалуй, ты права.
 Судя по голосу, он довольно молод. Куда моложе таинственного Кримакова. Но сколько ему лет? Трудно сказать.
 – Кто ты? Кримаков?
 Немного помолчав, он рассмеялся, мягко, почти нежно, и у Бекки внутри все замерло. Потом легонько погладил ее по щеке, чуть сжал плечо. Бекка съежилась.
 – Я твой дружок, Ребекка. С первого взгляда понял, что мы будем вместе. Всегда рядом, как пальцы на ладони. Я даже подумывал забраться к тебе под кожу, но для этого пришлось бы содрать ее с тебя, а затем накрыться. Но ты недостаточно велика для меня. Ноги будут торчать. Тогда я решил навсегда остаться в твоем сердце, а для этого нужно вырезать его. Представляешь, сколько крови? Целые фонтаны. Слишком много нянек портят ребенка, слишком много крови портит одежду. Я человек аккуратный, можно сказать, брезгливый. И не думай, что я сумасшедший. Просто хотел немного тебя попугать, чтобы ты попросила пощады. Смотри-ка, действие лекарства кончается. Я даже в темноте вижу, как ты напугана. Стоит мне сказать два слова, и ты потеряешь голову от страха.
 К сожалению, он был прав, но она отдала бы все, лишь бы не показать ему, как сгорает, превращается в пепел от ужаса, ненависти и бессилия.
 – Интересно, – бросила она, – когда тебе надоест разглагольствовать, тоже задушишь меня, как Линду Картрайт?
 – О нет. Стоит ли о ней говорить? Ничтожество.
 – Бьюсь об заклад, ей так не казалось.
 – Возможно.
 – Почему я? Почему именно я?
 Он снова расхохотался, и Бекка была готова поклясться, что видит его самодовольную злорадную рожу.
 – Об этом рано говорить, Ребекка. Пока рано. Нам с гобой еще многое нужно сделать, прежде чем ты поймешь, кто я и почему тебя выбрал.
 – Наверняка этому есть какое-то объяснение. Почему ты не скажешь мне все?
 – Скоро сама узнаешь. Или нет. Посмотрим. А теперь я сделаю еще укольчик, и ты снова заснешь.
 – Нет, – возразила она. – Мне нужно в ванную. Пусти меня.
 Он выругался: странная смесь американских и английских непристойностей.
 – Попробуй что-нибудь выкинуть – и очень пожалеешь. Я сниму кожу с твоих рук и сделаю перчатки. Поняла?
 – Поняла. А мне казалось, ты человек аккуратный, можно сказать, брезгливый.
 – Да, но если начну сдирать кожу с рук, крови будет не так и много.
 Он стал возиться с веревками. Дело двигалось медленно, очевидно, узлы были сложными. Наконец Бекка смогла опустить затекшие руки. Она медленно растерла горевшие запястья. Ноги тоже не слушались. Бекка с трудом села на краю кровати.
 – Только открой рот – и я воткну нож тебе в бедро. Боль будет такая, что станешь молить о смерти. И не пытайся увидеть меня, Ребекка, иначе придется прикончить тебя сразу, а мне бы этого не хотелось.
 Еле передвигая ноги, Бекка сделала первый шаг. Силы постепенно возвращались к ней. Хотелось бежать, лететь быстрее ветра, чтобы он никогда не поймал ее, никогда. Но она помнила его угрозы.
 Ванная комната была рядом со спальней. Он снял ручку с двери. Умывшись, Бекка немного задержалась, чтобы посмотреться в зеркало. Она выглядела бледной и осунувшейся, спутавшиеся волосы падали на плечи безжизненными прядями.
 – Выходи, Ребекка. Тебе там нечего делать. Выходи, а не то хуже будет.
 – Я только вошла. Дай мне немного времени.
 Ванная комната была совершенно пуста. Ничего, чем можно заменить оружие. Негодяй убрал даже вешалки для полотенец, и все, что на них висело, теперь громоздилось под раковиной.
 – Минутку! – крикнула Бекка и, метнувшись к унитазу, встала на колени. Унитаз был очень старым, и если на большом болте, которым он крепился к полу, когда-то и красовался колпачок, то с тех пор давно уже успел потеряться. Бекка попыталась отвинтить болт, и, к ее радости, он немного повернулся. Он оказался толстым и тяжелым, а канавки резьбы – глубокими, с острыми краями. Бекка задыхалась, молясь о том, чтобы успеть.
 Ее мучитель переминался с ноги на ногу за дверью. Хочет войти? О Иисусе!
 – Еще секунду, – попросила она. – Я не важно себя чувствую. Это снадобье… меня от него тошнит. Подожди немного, иначе меня вывернет прямо на пол. Или на тебя.
 Болт наконец оказался у нее в руках. Довольно тяжелый, даже ладонь оттягивает. Но что с ним делать? И где спрятать?
 – Иду! – объявила она, осторожно вытягивая нитки из подложки подола. – Мне уже лучше. Не хотелось залить все рвотой, особенно если ты собираешься снова меня связать.
 Он уже больше не стоял у двери ванной. Опять прятался в тени. Она не смогла ничего рассмотреть.
 – Ложись, – велел он прежним бесцветным голосом.
 Бекка повиновалась.
 На этот раз негодяй не связал ей руки.
 – Не шевелись.
 Она снова ощутила легкий укол повыше локтя и пробормотала:
 – Трус. – Веки уже слипались. – Подлый трус.
 Он рассмеялся и снова лизнул ее щеку, медленно, с удовольствием, совсем как собака лижет своего хозяина. Бекке стало дурно, но перед глазами все поплыло, и страх растворился в вязкой тьме.
 Она едва успела подумать о том, что уже слишком поздно. Поздно ударить его болтом в глаз. Поздно спрашивать, он ли тот самый Кримаков, тело которого сожгли. Времени не осталось.


* * *

 Адам замер в дверном проеме, не в силах осмыслить увиденное. Она исчезла. Просто исчезла.
 – О нет, – простонал он. – Господи, нет! Савич! Ни следа. Ни записки. Ничего.
 – Он использовал газ как отвлекающий маневр, – догадалась Шерлок, вертя в руках чашку с кофе. – Пока мы искали его в зарослях, он проник в дом и спрятался в спальне Бекки. Там, вероятно, одурманил ее. Но как он ее вытащил? К тому времени, как мы вернулись в дом, наши люди уже блокировали все двери. Давайте вспомним, как все было. Мы шарили по окрестностям, а возле дома не осталось никого. Потом мы снова разошлись по своим местам и больше вместе не собирались. Так или нет? Диллон, кто стоял у черного хода?
 – Проклятие! – выругался Адам. – Не может быть!
 Они нашли Чака Эйнсли в кустах футах в двадцати от дома. К счастью, тот был жив. Его ударили по голове, заклеили рот и связали. Когда с губ Чака сорвали липкую ленту, тот побагровел от стыда.
 – Я позволил ему подкрасться ко мне. Какой позор! Не поверите – я не слышал ни единого шороха. Не пойму, как все вышло. Что стряслось? Все в порядке?
 – Он украл Бекку, – сухо пояснил Савич. – Слава Богу, хоть ты жив. Странно, что он не перерезал тебе горло, Чак.
 Зачем тратить время на то, чтобы связывать тебя, как рождественского гуся?
 – Он не хотел, чтобы полиция прибыла раньше времени, – заметила Шерлок, присаживаясь на корточки и помогая распутывать узлы. – Понимал, что если убьет одного из нас, поднимется страшный шум, а этого ему не нужно. Мы рады, что ты с нами, Чак.
 – Должно быть, он вырубил тебя, прежде чем начал травить нас газом. Мы выбежали из дома наружу, и в суматохе никто тебя не хватился, – сказал Адам.
 Шерлок дала Чаку холодной воды, пару таблеток аспирина и велела оттащить его в кухню.
 – Для профилактики. Думаю, если у тебя и не трещит голова сейчас, обязательно заболит в скором времени. Такие удары бесследно не проходят, – предрекла она, обнимая его. – Хорошо, что все обошлось. Он скорее всего выскользнул с черного хода, перекинув Бекку через плечо.
 – Мы про тебя не вспомнили, – с отчаянием повторил Адам. – Поверить не могу, что у нас не хватило ума собрать всех и пересчитать по головам, прежде чем устраиваться на ночь.
 Все были расстроены и взбудоражены случившимся. Сказать было нечего, и тому, что произошло, оправданий тоже не находилось. Неизвестный выставил их круглыми идиотами.
 Час спустя Шерлок и Савич нашли Адама на кухне в полном отчаянии. Он сидел обхватив голову руками. Савич осторожно тронул его за плечо:
 – Все бывает. Мы, конечно, опозорились, и нам нет прощения. Чак остался жив лишь чудом. Теперь нужно действовать. Адам, мы найдем ее.
 – Мне ее доверили, – выдохнул Адам, сжимая кулаки. – Большего кретина, растяпы и ничтожества во всем мире не найдется. Она у него, Диллон, а мы не знаем, где искать.
 – Не знаем, – согласился Савич, – но вполне вероятно, он увез ее в Вашингтон. Посуди сам, чем он может шантажировать Томаса? Она – его главный козырь. Средство для достижения цели. Томас сделает все, чтобы спасти дочь, и без колебаний сдастся в руки маньяку.
 – Мы рассуждаем так, будто Кримаков жив. Можно подумать, мы в этом уже не сомневаемся, – покачала головой Шерлок.
 – Забудьте отчеты агентов, забудьте свидетельские показания. Тело кремировано. Одного этого вполне достаточно. Это Кримаков. Он ни в коем случае не должен узнать, где сейчас Томас. У Томаса дом в Чеви-Чейз, но это держится в строгом секрете. Адрес его кондоминиума в Джорджтауне тоже засекречен, но при желании узнать его можно. Мой компьютер, вполне возможно, справится с этим за десять минут. А вот дом в Чеви-Чейз найти сложнее. Томас очень осторожен. Я не преувеличиваю – пожалуй, даже президенту не известно, где его жилище. Значит, и Кримаков ничего не знает. Поэтому он и похитил Бекку. Он обязательно отвезет ее в Вашингтон, в кондоминиум Томаса и… – Адам осекся. – Нам нужно ехать.
 – По-моему, сначала следует позвонить Томасу, рассказать, что произошло, – напомнил Диллон. – Мы и так достаточно тянули, не находишь? Он обязан знать все.
 В прихожей послышались рассерженные крики, и Адам тихо выругался. Только Макбрайда не хватало!
 Тайлер ворвался в кухню, отбиваясь от агентов, пытавшихся схватить его за руки.
 – Какого дьявола! Что здесь происходит?! – вопил он. – Почему повсюду свет? Кто эти типы? Да отпустите меня, черт возьми! Где Бекка?!
 – Отпусти его, Томми, – велел Савич, кивнув одному из агентов Томаса, охранявшему дверь. – Он сосед и друг Бекки.
 – Так что здесь случилось? – допытывался Тайлер.
 – Маньяк похитил ее, – признался Адам. – Мы думаем, он направляется в Вашингтон. Мы последуем за ними.
 – Тебе поручили защищать ее, ублюдок, – побледнев, заорал Тайлер, – а ты все профукал! Плюхнулся в лужу голым задом! Радуйся теперь! Я хотел помочь, но ты меня отшил! Ну, разумеется, я не профессионал, как некоторые! И где же были все эти умники федералы, пока псих делал что хотел?
 Диллон с силой сжал руку Тайлера и спокойно сказал:
 – Понимаю ваши чувства, Макбрайд, но крики и обвинения не помогут никому, тем более Бекке. Поверьте, все мы знаем, что именно поставлено на карту.
 – Сволочи! Невежественные надутые гады! – продолжал разоряться Тайлер.
 – Тайлер, – тихо попросил Адам, – не ходи к шерифу Гафни. Не делай этого. Не усугубляй и без того сложной ситуации.
 – Почему? Что еще можно испортить?
 – Он может убить ее, – убеждал Адам. – Ни слова никому.
 После того как трое агентов выпроводили Тайлера из дома, Шерлок спросила:
 – Почему нам необходимо молчать? Адам раздраженно взъерошил волосы:
 – Черт, да если какой-то коп случайно заметил их, убийце ничего не стоит разделаться с Беккой и скрыться. Мы не можем так рисковать. Нужно немедленно лететь в Вашингтон.
 – Но сначала позвони Томасу.
 Адаму смертельно не хотелось делать этого, поэтому он шел к телефону едва волоча ноги. Диллон включил устройство громкой связи. Когда Каррадерс обо всем рассказал, на другом конце провода долго молчали. Наконец Томас тяжело вздохнул:
 – Смирись, Адам, тут ничего не поделаешь. Я счастлив, что хотя бы Чак невредим. Так вот, если это Кримаков, он, разумеется, знает, что я в Вашингтоне и где находится мой кондоминиум. Придется переехать туда. Возвращайтесь, как только сможете. Диллон! Вы с Шерлок не покинете нас?
 – Нет, Томас. Конечно, нет.
 – А мне нужно готовиться к встрече с Кримаковым. Так много лет прошло! Сколько раз мне казалось, что он сдался, но выходит, он просто выжидал и тянул время.
 – Вполне вероятно, что он мертв, – возразила Шерлок.
 – Нет, – уверенно ответил Томас. – Адам, вы с Диллоном и Шерлок побудьте немного в Риптайде. Попытайтесь найти след Кримакова. Он же не в воздухе растворился. Кстати, Адам…
 – Да, сэр?
 – Перестань себя казнить. Угрызения совести только мешают ясно мыслить. Лучше соберись и отыщи мою дочь.
 Попрощавшись с Адамом, Томас Мэтлок еще долго смотрел на трубку, прежде чем опустить ее на рычаг. Потом он устало откинул голову на спинку мягкого кожаного кресла и закрыл глаза, пытаясь хотя бы на секунду прогнать ощущение полнейшего бессилия. Его охватил страх. Неописуемый, разъедающий душу страх, неподвластный разуму и рассудку. Страх отца за свое дитя. Сознание того, что он не может спасти Бекку, убивало Томаса.
 Это Кримаков. Он с самого начала чувствовал это. Кримаков каким-то образом инсценировал свою гибель, убил беднягу, имевшего несчастье быть на него похожим. А потом узнал про Бекку и понял, что пробил его час. В этом нет ни малейшего сомнения. Кримаков поклялся вырезать у Томаса сердце, даже если ради этого придется спуститься в ад. И этот человек захватил Бекку.
 Томас закрыл лицо ладонями.




 Глава 20


 Она пришла в себя от оглушительного шума, в котором смешались женский визг, мужские крики, скрежет тормозов, вой клаксонов и движение. Топот бегущих ног, шуршание ткани…
 Она, кажется, тоже движется… нет, летит.
 Бекка сильно ударилась и поморщилась от боли. Она лежала на боку, втягивая ноздрями запахи разогретого битума, мочи, еды и людского пота, ощущая всем телом жесткость асфальта. Асфальта?!
 Люди продолжали перебраниваться, смыкаясь вокруг нее.
 – Осторожнее! Дайте пройти! – орал кто-то.
 Бекка попробовала открыть глаза, но мышцы ей не повиновались, а боль становилась все острее. Она так слаба… и не может бороться.
 Но тут ее словно пронзили острой стрелой, по лицу хлынули слезы.
 – Мисс! Вы меня слышите?
 На плечо легла чья-то рука. Солнце безжалостно жгло обнаженную кожу… Какую кожу? У нее только ноги голые.
 Огромная тень заслонила небо.
 – Мисс, отвечайте! Вы в сознании?
 Голос казался таким испуганным, что Бекке сразу удалось приподнять веки.
 – Да, – прошептала она. – Слышу и вижу. Не слишком отчетливо, но вижу.
 – Господи, это она! Та самая Мэтлок!
 Снова вопли, проклятия, грохот. Чьи-то шаги. Опять голос, на этот раз женский. Кто-то легонько трясет ее за плечо.
 – Откройте глаза. Вот так. Знаете, кто я?
 Она смотрела прямо в потрясенную мрачную физиономию Летиции Гордон. Кажется… в этих непреклонных глазах промелькнуло что-то вроде тревоги?
 – Вы тот самый коп, что ненавидит меня. Откуда вы взялись? Ведь вы в Нью-Йорке, верно?
 – Да, и вы тоже.
 – Но это невозможно… Я была в Риптайде. Знаете, я никогда не могла понять, почему вы терпеть меня не можете и считаете лгуньей.
 Лицо Гордон исказилось. От гнева? Злобы?
 – Он накачал меня наркотиками, – прошептала Бекка, едва ворочая языком. – У меня все болит.
 – Ничего, сейчас будет легче. Эй, Добсон, «скорая» уже прибыла? Шевели задницей, расчищай им дорогу! Скорее! – Она наклонилась так близко, что Бекка ощутила мятный запах жвачки. – Мы узнаем, что тут творится, мисс Мэтлок! А пока отдыхайте.
 Кто-то прикрыл ее чем-то. Почему она полуголая?
 Только сейчас Бекка поняла, как ноют ноги. Но не так сильно, как все тело. Где она? Неужели действительно в Нью-Йорке? Все запуталось. Какая-то чушь и бессмыслица!
 Она опять провалилась в тишину. Боль стихла. Бекка глубоко вздохнула и потеряла сознание.
 Очнувшись, она услышала негромкие голоса. Они жужжали прямо над ней. Что это означает?
 Бекка взмахнула ресницами. Моргнула. Она лежит на спине. У постели стоят какие-то люди. Один из них – Адам.
 Бекка облизнула губы.
 – Адам!
 Он обернулся. Так резко, что едва не упал. И тут же оказался рядом. Схватил ее руку и сжал своими большими теплыми жесткими ладонями. Мозоли… какие твердые мозоли…
 – Что со мной? Где мы? Мне снилось, что я видела детектива Гордон, знаешь, ту, что меня не выносит.
 – Знаю. Она ушла совсем недавно, но обещала вернуться позже, когда ты придешь в себя. С тобой все будет хорошо, Бекка. Не о чем беспокоиться. Лежи и старайся дышать неглубоко. Вот так. Голова, наверное, раскалывается?
 – Нет, не очень. Только кружится, и все плывет перед глазами. О, Адам, я так рада, что ты здесь! Думала, он убьет меня и я никогда тебя не увижу. Невыносимо… Где мы?
 Он нежно коснулся ее щеки.
 – Ты в больнице нью-йоркского университета. Похититель выбросил тебя из своего автомобиля прямо на Полис-плаза, перед зданием департамента полиции.
 – Это Кримаков?
 – Мы так считаем. Вполне вероятно.
 – Я спрашивала его об этом, но он не ответил. Так мы действительно в Нью-Йорке? – пробормотала Бекка.
 – Да. Гордон прибежала на место происшествия. Дело было днем, и многие копы шли на обед. Детектив Гордон приходила в отдел по борьбе с наркотиками.
 – Мне крупно повезло, – слабо улыбнулась Бекка.
 – О, Бекка, прости меня, пожалуйста, прости! Это я во всем виноват.
 Невозможно было не видеть, как жестоко терзается Адам. Хотя, кажется, он рад, что она осталась жива. А уж она-то как счастлива!
 – Все хорошо, Адам, все в порядке.
 – Привет, Бекка.
 Она улыбнулась Шерлок и Диллону, стоявшим по обеим сторонам койки.
 – Ну как, Бекка? Отошла немного?
 – Кажется, да. Я думала, вы в Риптайде.
 – Мы народ мобильный, особенно когда прижмет, – усмехнулась Шерлок, погладив Бекку по плечу. – Диллону позвонили. Телли Холи, глава местного отделения ФБР. Он и рассказал нам, что тебя нашли.
 – А он? Вы его поймали?
 – Нет, к сожалению, – призналась Шерлок. – Переполох начался, когда он вышвырнул тебя из машины, а сам выпрыгнул на ходу и исчез в толпе. Автомобиль сбил еще троих, прежде чем врезаться в пожарный гидрант. Человек пятьдесят промокли насквозь. Несколько свидетелей дали показания, но пока ничего определенного мы сказать не можем.
 Итак, он все еще на свободе.
 – Значит, он снова улизнул, – выдохнула она, стараясь не закатить истерику.
 Адам неловко откашлялся.
 – Мы поймаем его, Бекка, поверь мне. К тебе пришли.
 – Пожалуйста, больше никаких докторов, Адам. Ненавижу докторов. Как мама… – Она тихо заплакала, слезы душили ее, не давали говорить. О, как отчаянно она нуждалась в матери! – Моя мама умерла в больнице, Адам. Она терпеть не могла эти стены, но потом ей стало все равно. Она так и не пришла в себя. Никто ничего не смог сделать.
 Бекка все рыдала и не могла остановиться. И тут кто-то обнял ее и привлек к себе. Низкий мужской голос, казалось, проник в сердце:
 – Все хорошо, моя родная. Все хорошо.
 Бекка застыла. Сильные руки подхватили ее, и она покорно прижалась щекой к широкой груди.
 – Простите, я совсем расклеилась. Мне так не хватает мамы. Я очень ее любила и никак не могу смириться с ее смертью. Больше у меня никого не осталось.
 – Я тоже тоскую по твоей маме, Бекка. Но даю слово – отныне тебе ничего не грозит.
 Бекка чуть отстранилась и посмотрела на уже немолодого человека, чье лицо казалось ей знакомым. Но это невозможно, ведь она никогда его не видела.
 От турецкого наркотика мысли путались, и она заплакала еще горше.
 – Ничья я не родная. Ничья, – пробормотала она и, сама не сознавая почему, провела ладошкой по щеке незнакомца.
 Он необычайно красив: худое лицо, тонкий прямой нос и светло-голубые глаза. Глаза мечтателя. Удивительно… Когда-то мать говорила, что у Бекки мечтательные глаза цвета безмятежного летнего неба.
 – Не понимаю, – хмурясь, протянула она. – Кто вы?
 Мужчина, казалось, вот-вот заплачет вместе с ней. Но он все-таки взял себя в руки, судорожно сглотнул и откашлялся.
 – Твой отец, Бекка. Томас Мэтлок. Я не могу вернуть твою мать, но тебя больше не покину.
 – Вы Томас? Тот, на кого работают Адам и Диллон?
 – Скажем так: они мне помогают.
 Бекка долго молчала, пытаясь осознать невероятный факт, справиться с собой, и внезапно сообразила, почему узнала его глаза. Она каждый день видела их в зеркале.
 – Когда он делал мне второй укол, – неожиданно вспомнила она, – как раз перед тем, как я отключилась, он наклонился ко мне и прошептал на ухо: «Передай от меня привет своему папочке».
 Лицо Томаса стало серым, точеные черты словно стерлись. Руки разжались. Бекка схватила его за рубашку и притянула к себе.
 – Не уходи, только не уходи. Пожалуйста…
 – Ни за что. Адам, полагаю, все яснее ясного.
 – Да, сэр. Этим все сказано.
 – Вот и прекрасно, – заключила Шерлок. – Почему бы нам не выпить по чашечке кофе? А Томас тем временем поближе познакомится с Беккой.
 Оставшись наедине с человеком, назвавшимся ее отцом, Бекка спросила:
 – Почему ты нас покинул? Я так долго не видела тебя. На старой фотографии ты стоишь рядом с мамой и кажешься таким молодым и красивым! Ведь вы любили друг друга!
 Томас снова прижал ее к себе:
 – Тебе было всего три года, когда это случилось. Я был агентом ЦРУ и считался одним из лучших. Но однажды русский, работавший в КГБ…
 – Кримаков?
 – Да. Меня послали в Белоруссию, чтобы не позволить ему убить немецкого промышленника. Кримаков привез с собой жену и работал под легендой обычного отдыхающего, проводившего там отпуск. Сплошные болота. Завязалась перестрелка, и жена Кримакова попыталась спасти его. Я не видел ее. Даже не подозревал о ее присутствии. – Он немного помедлил. Глаза блеснули. Пережитая трагедия все еще была жива в его памяти. – Моя пуля попала ей в голову, – просто сказал Томас. – Смерть была мгновенной. Кримаков поклялся расправиться не только со мной, но и с моей семьей. Я ни на минуту не усомнился в его словах. Он сумел скрыться от меня. Я пытался убить его, чтобы защитить тебя и маму, но он бесследно исчез. Очевидно, в этом ему помог КГБ. И лишь недавно мне сообщили, что он погиб на Крите. Остальное ты знаешь.
 – Ты оставил нас, чтобы уберечь от него.
 – Да. Мы с твоей матерью так решили. Мэтлок – имя распространенное. Она взяла тебя и переехала в Нью-Йорк. Виделись мы с ней четыре-пять раз в год и всегда были крайне осторожны. Тебе мы ничего не могли сказать, чтобы не подвергать опасности. Ах, Бекка, не поверишь, как нам было тяжело.
 Значит, у нее есть отец!
 Она смотрела на него, узнавая в нем свои черты. Потрясение оказалось слишком велико. Она уже не разбирала его слов и только смутно слышала громкий голос Адама, спорившего с кем-то.
 «Как хорошо, – думала она, погружаясь в теплые волны, – что здесь нет снов, нет ничего, кроме безбрежной тьмы. Он тоже пропал и больше меня не потревожит. Никто меня не будет мучить… Отец мертв, погиб совсем молодым. Может, и я тоже мертва и вижу то, что хочу видеть. Мертва. Не так уж плохо. Наоборот, тепло и уютно».
 Откуда-то донесся звук, похожий на стон раненого животного. Кажется, это она сама так кричит…
 И все. Полная пустота.
 Когда она пришла в себя, в комнате было почти темно, если не считать крошечного ночника на тумбочке. Маленькая палата была полна теней и тихих голосов. По обеим сторонам кровати возвышались капельницы, от которых тянулись к иглам прозрачные трубки. Иглы же были воткнуты в ее вены. На стульях у окна сидели двое мужчин и о чем-то негромко беседовали. Адам и отец… О да, она ему верит и даже немного понимает. Он назвал ее родной.
 Бекка несколько раз моргнула, но Томас не исчез. Значит, это не сон.
 У нее не было сил позвать его. Она могла только смотреть – пристально, неотрывно, жадно впитывая каждую черточку дорогого лица. Он жестикулирует… совсем как она, когда старается что-то доказать, убедить собеседника встать на ее точку зрения. Отец… ее отец…
 – Я знаю, что не мертва, – с огромным трудом выговорила она, – потому что готова убить за глоток воды. Мертвые не хотят пить. Можно мне немного воды?
 Адам метнулся к ней, перевернув стул. Когда он сунул Бекке в рот соломинку, она блаженно вздохнула. Выпив почти весь стакан, она объявила:
 – Это и есть счастье.
 Он не выпрямился. Только оперся ладонями о жесткую больничную подушку по обе стороны от ее головы.
 – Ты как?
 – Ничего. Я уже сообразила, что осталась жива и что ты скорее всего настоящий. Ты говорил, будто меня выкинули из машины. Что со мной?
 – Ничего страшного. Ты была в ночной сорочке. Поцарапалась, вся в синяках, ушибла локоть, но в основном все цело. Сейчас главное – вывести из твоего организма наркотик. Тебе промыли желудок. Никто не знает, чем тебя накачал похититель, но коварная, должно быть, штука. – Адам не сказал, что провел многие часы в смертельном страхе за Бекку. Он в жизни так не боялся. Но она поправится. Обязательно. – Царапины болят? Хочешь, дам аспирин?
 – Не стоит. – Она дотронулась до его руки и нерешительно прошептала:
 – Адам, он в самом деле мой отец? Та история, что он рассказал мне, действительно правда? Все так и было?
 – Да. Его зовут Томас Мэтлок. Он, вероятно, еще многое тебе откроет.
 – Верно, – вмешался в их разговор Томас. – Обо мне и о твоей матери, Бекка.
 – Мама говорила, у меня мечтательные глаза. Я унаследовала их от тебя.
 Томас тепло ей улыбнулся:
 – Вполне возможно, вполне возможно.
 – Не уверен, – возразил Адам. – Видишь ли, Бекка, вся штука в том, что я никогда не смотрел в его глаза так, как в твои.
 – Почему? – удивилась Бекка.
 – Потому что… – Адам осекся и прикусил губу. Похоже, она настолько оправилась, что подшучивает над ним! И ему это нравится! – Сейчас не время спорить о пустяках, – буркнул он. – Можешь быть уверена, позже мы это обсудим. Лучше расскажи о том типе, что тебя похитил.
 – Кримакове?
 – Скорее всего это он.
 – Минутку, Адам. – Она обратилась к Томасу:
 – Сэр, вы послали Адама, чтобы защитить меня?
 – Да, но я все испортил, – ответил вместо Мэтлока Каррадерс.
 – Прости, Адам, – возразил Томас, – но незачем брать на себя всю вину. Этот монстр очень умен. Никому и в голову не пришло, что он проберется черным ходом, пока его ищут у дома.
 – Да. Шерлок быстро догадалась, в чем дело. Негодяй сбил с ног Чака, связал и заклеил ему рот, а потом спокойно ушел, унося тебя, – объяснил Адам и, заметив во взгляде девушки беспокойство, быстро добавил:
 – Нет, Чак жив… только голова у него трещит. Бекка, мне страшно спрашивать… но тот мерзавец что-то сделал с тобой? – Господи, язык не поворачивается вымолвить это слово! – Он… он тебя изнасиловал?
 – Нет. Лизал лицо. Я велела ему не делать этого, потому что мне противно. Он ужасно обозлился. Но это зелье меня расслабило, успокоило, и когда я в первый раз пришла в себя, то совсем его не боялась. И не только его. Вообще ничего. Это, вероятно, побочное действие наркотика. Он же хотел, чтобы я умоляла, просила, как Линда Картрайт. – Бекка вздрогнула. – Он сказал, что она ничтожество. Пустое место.
 – Он назвал свое имя? Бекка покачала головой:
 – Нет, и я даже не могу его описать. Он не показывался мне на глаза. Привязал меня к кровати, а сам стоял в тени. По-моему, он не стар, но я не уверена в этом. Молод? Не знаю. Но он сыпал английскими, американскими и еще какими-то ругательствами на языке, которого я не знаю. Правда, странно?
 – Да, но мы все выясним.
 Томас подошел к постели дочери. Он, видимо, так и не уходил из палаты, потому что был одет все в тот же темный костюм, что и утром. Узел бордового галстука ослаблен. Томас выглядел усталым, встревоженным, но счастливым. Потому что наконец обрел дочь? Очевидно. И от этого Бекка была на седьмом небе.
 Он взял ее за руку. Бекка смотрела на его длинные загорелые пальцы. На безымянном – обручальное кольцо. Бекка бережно погладила потускневшее золото.
 – Тебе его мама надела?
 – Да, когда мы поженились. Я никогда его не снимаю. Я очень любил твою мать, Бекка. Судьба нас разлучила. Понимаю, тебе трудно все осознать. Но у меня не было иного выхода. Пришлось оставить вас.
 – Мы считаем, что тот, кто преследует тебя, – Кримаков. Каким-то образом он узнал о твоем существовании и пытается запугать тебя и твоего отца, – вмешался Адам.
 Томас смотрел на прелестную юную женщину, свое единственное дитя, и пытался справиться с нахлынувшими чувствами.
 – Василий Кримаков был одним из лучших работников КГБ в семидесятых. Конечно, об этом можно рассказывать с утра до вечера, но сейчас не время. Нужно как можно скорее нейтрализовать его – раз и навсегда, – сказал он.
 – Ты уверен, что это Кримаков.
 – Да, – улыбнулся Томас, – особенно после того, что он тебе сказал.
 – Просил передать привет отцу?
 – Да. Никто, кроме него, такое не придумал бы.
 – Мама носила точно такое же кольцо. Когда она умерла… – На глазах Бекки снова выступили слезы. Горло перехватило.
 Томас ничего не сказал, только сильнее сжал ее руку. Она отвела глаза. Небо за окном было темным, ни одной звездочки.
 – Я так хотела оставить что-нибудь на память о ней и едва не сняла кольцо, но потом вспомнила, как она тебя любила, и не посмела… Иногда, вспоминая о тебе, она начинала плакать, и тогда я ненавидела тебя за то, что ты покинул нас, ее и меня… за то, что умер. Когда я была уже большой, как-то сказала, что ей следует найти кого-нибудь и выйти замуж, что я уеду в колледж, а она останется одна. Мама была молодой и красивой, и я не желала, чтобы она всю жизнь страдала. Но она только улыбнулась и ответила, что ей никто не нужен, – печально вздохнула Бекка и тут же встрепенулась:
 – Господи, он преследует меня, чтобы добраться до тебя!
 – Именно, – подтвердил Адам. – Но он не знал, где Томас, поэтому нашел способ выманить его из норы. Выбросил тебя прямо у полицейского управления.
 – Не пойму, почему бы прямо не объявить через газеты и телевидение, что ты у него? Он мог пригрозить, что убьет тебя, и я пошел бы куда угодно. Хоть на Таймс-сквер. Но он поступил по-своему, – покачал головой Томас.
 – Кто знает, почему так поступил? – откликнулся Адам. – А если полицейский заметил бесчувственную женщину на заднем сиденье его машины и ему пришлось удирать? Думаю, он игрок. Жаждет доказать, что умнее тебя, проворнее, проницательнее и что видит на сто ходов вперед. Заодно он пытается заставить тебя страдать.
 – В этом он преуспел, – проворчал Томас. – Выманил меня из укрытия. Мерзавец пытается продолжить свою безумную игру, ведь теперь он получил такого партнера, как я.
 – Да, и правила этой игры известны ему одному, – добавила Бекка.
 – Интересно, жил ли он на Крите все это время? – задумчиво спросил Адам.
 – Возможно, – откликнулся Томас.
 – Подождите, – вмешалась Бекка. – Я вспомнила, что это были за ругательства… они греческие!
 – Все сходится, – обрадовался Томас. – Не сомневаюсь, что в греческом морге – пепел другого человека. – Наклонившись, он поцеловал Бекку в лоб:
 – Теперь я с тобой. Мы поймаем Кримакова, и у нас впереди будет еще много счастливых лет.
 – Надеюсь, – улыбнулась Бекка и покосилась на Адама, но ничего больше не сказала.




 Глава 21


 Детективы департамента полиции штата Нью-Йорк Летиция Гордон и Гектор Моралес смотрели на бледную женщину, лежавшую под капельницами на узкой больничной койке. В ее глазах стояли слезы.
 Детектив Гордон выступила вперед и объявила:
 – Простите, но нам нужно поговорить с мисс Мэтлок. Доктор разрешил. Прошу всех остальных выйти.
 Она небрежно взмахнула полицейским жетоном, и Моралес тут же последовал ее примеру.
 Томас выпрямился, оглядел обоих оценивающим взглядом и, улыбнувшись, загородил собой дочь.
 – Я ее отец, Томас Мэтлок, детективы. Чем могу быть полезен?
 – Нам необходимо побеседовать с ней, мистер Мэтлок, пока фэбээровцы не добрались сюда и не выкинули нас, – откровенно призналась Летиция.
 – Я сам из ФБР, детектив Гордон, – ответил Томас.
 – Черт! То есть… рада познакомиться, сэр. Видите ли… дело важное. В Нью-Йорке совершено убийство. Это наш участок, наше, а не ваше дело, и ваша дочь замешана в этом.
 Почему она все это говорит? Считает его большой шишкой и именно поэтому пытается оправдаться, выгородить себя. Что ему предпринять?
 Детектив Моралес улыбнулся и пожал протянутую руку Томаса:
 – Гектор Моралес, мистер Мэтлок. А это детектив Гордон. Мы не знали, что у мисс Мэтлок есть родственники.
 – Оказывается, есть, детектив. Видите ли, наркотик еще не до конца выведен из организма Бекки, так что она не пришла в себя окончательно, но я могу дать вам пару минут. Это ей не повредит. Только не волновать ее. И не расстраивать.
 – Послушайте, сэр! – негодующе начала детектив Гордон, раздуваясь от злости, поскольку считала, что здесь главная – она и это ей следует отдавать приказы этому типу, возомнившему себя пупом земли. – Мисс Мэтлок сбежала. Вся полиция поднята на ноги. Она уклонилась от ареста. Ее ищут как главного свидетеля по делу о покушении на губернатора штата Нью-Йорк.
 Томас Мэтлок чуть приподнял аристократическую бровь и грозно нахмурился.
 – Странно, – иронически заметил он, – почему она так быстро покинула Нью-Йорк, особенно при такой защите, какую вы ей обеспечили.
 – Но, сэр… – вспыхнула Гордон, безуспешно пытаясь стряхнуть с плеча руку Гектора Моралеса. Взглянув на Томаса, она замолчала. Что-то в облике этого человека подсказывало: иметь его врагом крайне опасно. Его словно окружала аура властности, силы, с которой бороться почти невозможно.
 – Нам многое неясно, мистер Мэтлок, – сухо заметил детектив Моралес, выговаривая слова с легким акцентом. – Нельзя ли нам побеседовать с вашей дочерью? Всего несколько вопросов. Она действительно выглядит не лучшим образом. Мы не отнимем у нее много времени.
 Летиция Гордон направилась к койке, где лежала молодая женщина с крашеными грязными спутанными волосами и измученным лицом. Ей до смерти хотелось как следует допросить мисс Мэтлок, но она боялась этого человека, излучавшего волю и энергию, ее отца. Не дай Бог, он затаит на нее злобу. К тому же Гектор ведет себя так почтительно, словно обращается к президенту или к полицейскому комиссару. Придется вести себя поосторожнее, иначе плохо будет.
 – Мисс Мэтлок, на случай, если вы не помните, я детектив Гордон, а это детектив Моралес.
 – Я прекрасно помню вас обоих, – бросила Бекка, стараясь не заплакать. Теперь эти люди ничего ей не сделают. Адам и отец не позволят. Да и она уже не та. Парочка тупых копов не сможет больше запугать ее.
 – Прекрасно, – процедила Гордон и оглянулась на мистера Мэтлока, словно ожидая одобрения. – Ваш отец разрешил задать вам пару вопросов.
 – Слушаю.
 – Почему вы убежали, мисс Мэтлок?
 – После смерти матери у меня не было причин оставаться в Нью-Йорке. Кроме того, маньяк нашел меня в отеле, где я скрывалась, и было понятно, что он вот-вот явится. Вы мне не поверили, поэтому выбора просто не осталось.
 – Но, мисс Мэтлок, – возразила детектив Гордон, – мы по-прежнему не уверены, что вас кто-то преследовал: звонил, угрожал и тому подобное. Может, это плод вашей фантазии?
 – В таком случае, – мягко возразил Адам, не собираясь, разумеется, упоминать имени Кримакова, – кто, по-вашему, выбросил ее из машины на полном ходу, у самого здания департамента полиции? Призрак?
 – Возможно, сообщник, – объявила Гордон, оборачиваясь к Адаму, – тот самый, кто стрелял в губернатора Бледсоу.
 Бекка ничего не ответила. Томас заметил, как она сжимается, бледнеет, уходит в себя. До чего же она настрадалась, бедняжка. Какое у нее усталое изможденное лицо…
 – Кроме того, – добавила Летиция, не глядя на Томаса, – наш психиатр считает, что у вас серьезные проблемы. Множество комплексов, нерешенных вопросов.
 – Нерешенных вопросов? Комплексов? – удивился Адам. – Обожаю жаргон шринков, детектив. Не расшифруете ли?
 – Он считает, будто мисс Мэтлок была одержима губернатором Бледсоу и делала все, чтобы обратить на себя его внимание. Поэтому и придумывала все эти истории о маньяке, преследователе, угрожавшем убить губернатора, если она по-прежнему будет с ним спать.
 Тут Адам, не выдержав, расхохотался.
 – Поразительно, – едва выговорил он, – просто поразительно!
 – Уверена, той женщине, которую взорвали перед музеем Метрополитен, было не до смеха, – процедила детектив Гордон, упрямо выдвинув челюсть. По ней было видно, что никакой капитуляции не предвидится.
 – Позвольте уточнить, – все еще улыбаясь, продолжал Адам. – По вашим словам, мисс Мэтлок убила старушку только затем, чтобы привлечь внимание губернатора?
 – Я сказала вам правду, – вмешалась Бекка, прежде чем Летиция Гордон успела дать Адаму отповедь. – Маньяк позвонил мне и велел посмотреть вниз с балкона, выходившего на парк и музей, а потом убил эту несчастную бродяжку. Но вы и палец о палец не ударили, чтобы его найти.
 – Ну что вы, расследование велось, – тихо заметил детектив Моралес, пытаясь погасить конфликт. – Просто показания свидетелей слишком противоречивы.
 – Ну да, – саркастически бросила Бекка, – вроде тех, что дал Дик Маккалум полиции Олбани. Этот человек подкупил Маккалума, заставил нагло лгать, а потом прикончил и его. Не понимаю, почему вы по-прежнему упорствуете в своих заблуждениях. Или настолько слепы?
 – Все дело в том, что вы сбежали, мисс Мэтлок, – холодно ответила детектив Гордон. – Не захотели поговорить с нами. Соизволили только позвонить детективу Моралесу из своего укрытия. Это хитро продуманный преступный план, в центре которого находитесь вы, мисс Мэтлок, и только вы. Может, объясните, что происходит?
 – Думаю, на сегодня достаточно, – вмешался Томас, вновь становясь между детективами и кроватью дочери. – Я крайне недоволен вами, господа. Вы абсолютно не слушаете пострадавшую и не желаете ни думать, ни рассуждать здраво. Позвольте говорить прямо: вы не умеете и не хотите пользоваться логическими выкладками для анализа очевидных фактов. Поэтому я требую, чтобы вы все силы бросили на поиски человека, который похитил мою дочь и выбросил из машины прямо перед зданием департамента полиции. Надеюсь, вы пробовали найти свидетелей? Допросить их? Сделать фоторобот?
 – Да, сэр, разумеется, – пробормотал детектив Моралес. Летицию так и подмывало посоветовать мистеру Мэтлоку нанять для драгоценной доченьки хорошего адвоката, поскольку та наверняка причастна к убийству Маккалума – хотела отомстить за то, что тот вывел ее на чистую воду.
 Она уже открыла рот, чтобы сказать это, когда Томас Мэтлок спокойно объявил:
 – Видите ли, детективы, я начальник одного из управлений ЦРУ. И властью, данной мне, прекращаю допрос. Можете идти.
 – Дьявол, – выдохнула детектив Гордон, – так вот оно что.
 Обоих как ветром сдуло. Летиция вылетела из комнаты. Моралес последовал за ней с видом побитой собаки. Бекка вздохнула:
 – Они не желают ничего о нем знать. Неужели не верят, что и Маккалума убил он?
 – По-видимому, – заметил Адам, не отводя гневного взгляда от двери, – когда Господь раздавал разум и способности, эти ребята оказались в очереди последними. Только не волнуйся, Бекка.
 – Думаю, детектива Гордон нужно как можно скорее отстранить от дела, – решил Томас. – Непонятно, по какой причине, но она все уже решила для себя и ни о какой объективности не может быть и речи. Я немедленно позвоню куда следует.
 – Я хочу уйти отсюда, Адам, – сказала Бекка. – И уехать навсегда куда-нибудь далеко-далеко.
 – Прости, Бекка, но пока это невозможно, – вздохнул Томас. – Кримаков добился своего. Теперь я на виду, и ты, к сожалению, тоже. Но теперь я все же позвоню.
 Он вышел из палаты, на ходу вытаскивая сотовый.
 Через сорок пять минут прибыли фэбээровцы. Первый же, кто вошел в комнату, автоматически выпрямился и поправил темно-синий галстук.
 – Мистер Мэтлок, мы не знали, что вы принимаете участие в этом деле… что она ваша родственница…
 – Разумеется, мистер Холи. Джентльмены, познакомьтесь с моей дочерью. – Наклонившись, он потрогал Бекку за плечо. – Бекка, с тобой хотят поговорить. Не допрашивать, как те двое, а просто потолковать. Скажешь, когда устанешь, хорошо?
 – Да, – выдохнула она тихо.
 – Привет, Адам, – кивнул Холи. – Надеюсь, я скоро узнаю, почему ты здесь. Где Савич?
 – Они с Шерлок придут попозже.


* * *

 Адам кивнул Скрэчу <От английского scratch – чесаться.>Коббу, грубоватому на вид коротышке, который даже в ботинках на платформе едва доставал Адаму до подбородка. Прозвище свое он получил за то, что, по словам коллег, чесал затылок до тех пор, пока не находил ответы на все вопросы.
 – Скрэч, как я рад снова тебя видеть! Все в порядке?
 – Нормально, Адам. А у тебя?
 – Стараюсь выжить, – усмехнулся Адам и, сжав руку Бекки, прошептал:
 – У того, что стоит слева, – геморрой. Этот здоровяк с глазами кобры, Холи, способен перейти все границы, но не посмеет. Побоится твоего отца. Но, по правде говоря, у него пять собак и хозяева в доме они. А теперь хватай их, тигр.
 Если она и тигр, то ужасно жалкий, но все же…
 Бекка улыбнулась.
 – Здравствуйте, джентльмены, – приветствовала она фэбээровцев значительно окрепшим голосом. – Вы хотели поговорить со мной?
 – Да, – кивнул Холи, выступая вперед. Адам не двинулся с места. Вид у него был угрожающий.
 – Адам, я ее не укушу. Я смирный парень, работаю на правительство Соединенных Штатов. Не стоит смотреть на меня как на врага.
 – Мне было поручено охранять эту леди, Телли. Честно говоря, я позорно провалил задание, и плохой парень похитил ее, накачал наркотиками и выбросил прямо перед зданием департамента полиции.
 – Ладно. Значит, с места ты не сдвинешься и не уступишь ни пяди, – продолжал Холи, подступив ближе к Бекке. – Кто он, тот человек, который похитил вас, накачал наркотиками и вышвырнул из машины?
 – Не знаю, мистер Холи. Я давно жаловалась полиции, что он преследует меня, звонит, угрожает убить губернатоpa. Все началось в Олбани, потом он последовал за мной в Нью-Йорк, где убил старушку перед Метрополитен-музеем.
 – Так… – протянул Холи, переминаясь с ноги на ногу. – Но все же каковы, по-вашему, его мотивы? Нам необходимо знать, каким образом вы замешаны в это…
 – Маньяк осуществил свою угрозу, ранив губернатора, – негромко вставил Адам. – Как оказалось, именно помощник Бледсоу заявил полиции, что Бекка – патологическая лгунья, помешанная на губернаторе. Его тоже убили. Вам это известно, Телли? Несчастного сбил автомобиль, украденный в Итаке, владелицу которого тоже прикончили. Знаете ли вы, что у той машины тонированные стекла? Водителя никто не видел. Неужели вам всего этого мало?
 – Все это мы знаем.
 – В таком случае почему делаете вид, будто все в порядке?
 – Это ваши измышления, – процедил Холи, стискивая кулаки. Очевидно, Адаму удалось задеть его за живое.
 – Но нам непонятны причины, по которым он ни с того ни с сего выбрал именно мисс Мэтлок и упорно преследует ее. Это имело бы смысл, только если бы он опасался, что мисс Мэтлок выдаст какие-то его тайны. Это дело дурно пахнет, Адам, она растревожила настоящее осиное гнездо. Краем уха я слышал, что случившееся напрямую связано с ЦРУ, но все молчат как рыбы, включая и моих боссов. Мое самолюбие жестоко страдает, сам понимаешь. Меня держат за идиота, за пешку, и мне это не нравится.
 Томас счел нужным вмешаться:
 – Я хотел избежать этого, но вижу – не получится. Будем говорить официально. Вы еще не объяснили, что привело вас сюда. Самое время предъявить свои полномочия.
 Федералы заговорили наперебой, и Томас повелительно поднял руку:
 – Больше никаких препирательств, Адам. Мистер Холи, если желаете, можете приехать вместе с мистером Коббом в Вашингтон. Встретимся с директорами ФБР и ЦРУ, если, разумеется, мне удастся собрать их в одной комнате и при этом обойтись без кровопролития. Придется выбрать такое место, где оба будут вести себя прилично. Холи ошарашенно уставился на Томаса:
 – Сразу ЦРУ и ФБР? Но зачем? Не понимаю, мистер Мэтлок.
 – Еще поймете, – пообещал Томас. – Готовьтесь к поездке при условии, что ваши боссы желают быть в курсе происходящего.
 – Мы работаем в нью-йоркском отделении, – напомнил Телли, – и дело пока в нашем ведении. Я слышал, придется немало поработать, и не собираюсь держаться в стороне.
 – В таком случае позвоните в офисы директоров и узнайте, где и когда состоится их встреча.
 После ухода федералов Томас закрыл дверь палаты и обернулся к Бекке.
 – Им ни в коем случае не позволят приехать в Вашингтон, и мы на некоторое время избавимся от них. А теперь пора задействовать обоих шефов, и не только Гейлана Вуд-хауса. Надеюсь, он окажется достаточно здравомыслящим, чтобы потолковать с Бушменом, директором ФБР, и выработать план совместной операции. Теперь нам нечего скрывать.
 – Но сначала, – вставил Адам, – Савич должен найти квартиру, которую снимал Кримаков. Мы пошлем людей на Крит и перевернем ее сверху донизу.
 – Согласен. Приступай, – велел Томас. – Бекка, Томми Трубка, Чак и Дейв будут охранять тебя до нашего возвращения.
 – Нет, – запротестовала Бекка, приподнимаясь на локтях. – Я иду с вами.
 – Ты едва держишься на ногах, – покачал головой Адам. – Ложись и успокойся. Его и близко к тебе не подпустят.
 – Нечего мне приказывать, Адам! Я не оставлю тебя наедине с ним.
 Бекка хладнокровно вытащила из вен иглы, откинула простыню и спустила ноги с кровати.
 – Дай мне воды, попроси Шерлок купить какую-нибудь одежду, и отправимся в путь. Час – это все, что мне нужно. Только час.
 – Думаю, – медленно произнес Томас, погладив длинными пальцами подбородок, – ты в полной мере унаследовала мой характер.
 Бекка польщенно усмехнулась:
 – Мама не раз мне это говорила.
 – В таком случае я предупрежу местных копов, что ты уезжаешь.
 Томасу до смерти хотелось погладить дочь по щеке, но, вспомнив, что она уже не ребенок и почти не знает его, он смущенно откашлялся.
  Вашингтон, округ Колумбия 
  «Орел приземлился» 
 Ни одной утечки Поверить невозможно, но это так. Ни одного любопытного взгляда за время короткого перелета в Вашингтон и поездки до Джорджтауна, в маленький ресторанчик со странным названием «Орел приземлился». Ни единого представителя прессы, телевидения, даже репортеры «Вашингтон пост» и то отсутствовали.
 – Невероятно, – восхитился Томас, входя в месте с Беккой в уютный английский паб. – Никаких вспышек!
 – Слава Господу, – отозвался Адам.
 Эндрю Бушмен, назначенный директором ФБР шесть месяцев назад после неожиданной отставки прежнего руководителя, казался настоящим великаном, несмотря на некоторую сутулость. Круглая лысина на макушке, окруженная венчиком седых волос, придавала ему сходство со средневековым монахом Он уже сидел за небольшим круглым столиком в глубине ресторанчика и, увидев приближавшуюся троицу, вскинул мохнатые брови.
 – Мистер Мэтлок, полагаю? Вы оторвали меня от важных дел. Я пришел только по просьбе Гейлана Вудхауса, заверившего, что речь идет о покушении на губернатора Нью-Йорка. Мои люди ведут расследование, и я хотел бы узнать, каким образом тут замешано ЦРУ.
 Из-за псевдояпонской ширмы показался Гейлан Вудхаус, стройный шестидесятитрехлетний мужчина небольшого роста. Он поднялся из низов на самый верх благодаря своему блестящему уму. Когда-то его считали лучшим разведчиком в мире, потому что он не знал ни провалов, ни неудач и умел оставаться совершенно незаметным. Он занимал пост директора ЦРУ уже четыре года.
 – Спасибо, – поблагодарил Томас, пожимая руки сначала Бушмену, потом Вудхаусу. – Это моя дочь Ребекка, волею судьбы оказавшаяся в центре настоящего кошмара, и помощник Адам Каррадерс. Гейлан, благодарю за то, что замолвили за меня словечко перед мистером Бушменом.
 Вудхаус пожал плечами:
 – Я знаю вас, Томас. Если вы просите о помощи, значит, дело не терпит отлагательства. Надеюсь, вы правы, и пора вводить ФБР в курс.
 – Пора, – согласился Томас.
 Директора смерили друг друга настороженными взглядами, выдавили дружеские улыбки и вежливо поздоровались.
 – Мистер Холи и мистер Кобб не смогут присоединиться к нам, – начал Бушмен, – но я подозреваю, что вы с самого начала это знали, поэтому требую, чтобы всю необходимую информацию переслали в Нью-Йорк, как только будет можно. А теперь закажите мне мартини, и мы все обсудим.
 Бекка все отдала бы за бокал вина, но лекарства, которые она принимала, были не совместимы с алкоголем. Даже пиво, которое пил Адам, было под запретом. Она молча вытерпела целых четыре с половиной минуты светской болтовни. Наконец Вудхаус спросил:
 – Что у вас есть на Кримакова, Томас?
 Брови мистера Бушмена мгновенно взлетели вверх:
 – Это имеет что-то общее с покушением на губернатора?
 – Конечно, – ответил Гейлан. – Томас?
 Томас честно поведал историю агента ЦРУ, вступившего в схватку с русским разведчиком и по нелепой случайности застрелившего его жену. Бекка почти не слушала, думая о том, какой могла бы быть жизнь ее матери, если бы отец не оказался в том Богом забытом месте, пытаясь обезвредить Василия Кримакова.
 – Гейлан, разумеется, все знал. Мы собираемся подключить ФБР только потому, что пытаемся доказать: Кримаков все еще жив и именно он пытался убить губернатора. Собственно говоря, мы уверены, что это был он, – закончил Томас.
 Эндрю откинулся на спинку стула, рассеянно вертя в руках бокал.
 – Но он охотится за вами. При чем тут Бледсоу? Что-то никак в толк не возьму… О Боже… Мэтлок… Вы та самая Ребекка Мэтлок, которая скрылась от полиции?
 – Да, сэр, это я.
 Эндрю, забыв о мартини, подался вперед:
 – Ладно, Томас, выкладывайте все, даже то, о чем Гейлан не имеет понятия.
 – Кримаков хотел выманить меня из укрытия. Не пойму как, но он узнал, что у меня есть дочь, и стал ее преследовать. Всячески терроризировал и под конец похитил.
 – Надеясь добраться до вас.
 – Совершенно верно. Он хочет расправиться со мной и Беккой. Все остальное: работа под маньяка, покушения, убийства – просто спектакль, стремление доказать миру, что он умнее и изобретательнее полиции, ФБР и ЦРУ, вместе взятых. Слава Богу, моей жене он уже ничего не сможет сделать. Она умерла, а меня не было рядом…
 – Так вот, джентльмены, – добавил Адам, – мы узнали, что тело Кримакова кремировали, и засомневались, действительно ли он погиб. Однако человек, похитивший мисс Мэтлок, кое-что прошептал, прежде чем выкинуть ее из машины.
 – «Передай от меня привет своему папочке», – вставила Бекка.
 – Теперь нам все ясно, – продолжал Томас. – На Крите сожжен кто угодно, только не Кримаков. Мы потратили много времени, пытаясь установить, так ли это. Сейчас ваша помощь ним жизненно необходима, Эндрю. Под вашим началом служит немало талантливых людей. Прошу вас бросить все силы на поиски этого маньяка. Сейчас один из агентов пытается установить, где Кримаков жил на Крите. Мы просим послать несколько человек, чтобы как можно тщательнее ее обыскать.
 – Я со своей стороны, – подхватил Гейлан, – немедленно отправляю своего агента, женщину, которая сейчас работает в Афинах, на Крит. Пусть все проверит. Она прекрасный специалист и имеет немало связей в греческой полиции. С ними у нее не будет никаких проблем.
 – Квартиру ищет Диллон Савич, – признался Томас. Эндрю Бушмен укоризненно качнул головой:
 – Интересно, почему я ничуть не удивлен? Савич – один из лучших моих работников. Насколько я понимаю, вы сказали это для того, чтобы я немного остыл, прежде чем влепить ему по первое число?
 – Верно, – кивнул Томас. – Я знал Бака, отца Савича. Поэтому и попросил его сына о помощи. Он и Шерлок в самой гуще событий.
 Эндрю тяжело вздохнул и осушил бокал.
 – Так и быть. У меня полно дел. Нужно дать задания людям, обговорить планы. Как насчет нью-йоркской полиции?
 – Почему бы не оповестить и их? – спросил Томас. – Пусть Холи свяжется с местными копами.
 – Холи – самая подходящая кандидатура, – согласился Бушмен. – Крепкий орешек, он умеет обращаться с местными. И прет напролом, как танк, если это необходимо. Хорошо, джентльмены, будь по-вашему – раззвоним всему свету.
 – Тогда… – Гейлан, не договорив, потер заурчавший живот. – Мы забыли заказать ленч, – посетовал он. – Хочу гамбургер, много-много непрожаренного мяса – словом, того, что моя жена, благослови Господь ее доброе сердце, строго-настрого мне запрещает.
 – Нужно обо всем договориться, прежде чем эта история попадет в прессу, – предложил Эндрю, изучая меню. – Только таким образом можно держать все под контролем.
 – Точно, – поддержала его Бекка.




 Глава 22


 Черный правительственный лимузин медленно катился по Белтуэй. До часа пик оставалось еще немного времени, и движение было не слишком оживленным. Солнце пекло невыносимо, и было очень жарко, хотя в машине работал кондиционер. Водитель, подхвативший их у ресторана, не проронил ни слова. И никаких признаков папарацци. Вот и прекрасно. Скоро репортеры набросятся на них, как стая хищников.
 Адам, что-то напевая, отключил телефон.
 – Томас, тот снимок, который вы просили у Гейлана Вудхауса, сейчас будет. Гейлан жалеет, что не сразу сумел его найти.
 Томас, изучавший профиль дочери, повернулся к Адаму:
 – Я рад, что его все-таки нашли. Боялся, что придется вызывать художника и составлять фоторобот.
 – Сэр, – робко осведомилась Бекка, – вы действительно один из начальников отделений ЦРУ?
 – Не совсем. Я управляю агентством, тесно связанным с ЦРУ. Мы делаем приблизительно то же, чем занимались во времена «холодной войны». Но теперь я почти не выезжаю за границу, тем более в горячие точки – Хотелось бы взглянуть на фото Кримакова. Может, увижу что-то такое, что нам поможет. Кстати, он говорил по-английски, сэр?
 Если Томас и заметил, что она ни разу не назвала его папой или отцом, то ничем не выдал этого. Кто он для нее? Неожиданно восставший из мертвых, давно похороненный призрак. Его не было рядом, когда умирала ее мать. Ей одной пришлось выстоять против маньяка, сражаться с ужасами, ставшими повседневной частью ее жизни.
 На этот раз приступ боли оказался настолько острым, что Томас едва не задохнулся. Нужно рассказать дочери, что много лет они с Эллисон обменивались письмами и телеграммами.
 – Говорил, – выдавил Томас. – И бегло. Он даже учился в Оксфорде. В юности слыл прожигателем жизни. Как же он презирал нас, избалованных детей Запада! Так он называл своих однокурсников. Я всегда наслаждался поединками с ним. Мы старались перехитрить друг друга, но победителей не было, пока он не привез с собой жену. Идиот использовал ее в качестве прикрытия. Пикники, экскурсии, рестораны… он делал вид, что находится в отпуске. На самом деле у него было задание убить немецкого промышленника Рейнгольда Кемпера.
 – Кримаков… – протянула Бекка, словно думала, что, произнеся его имя, она увидит ясный образ этого человека. – Он говорил с легким британским акцентом, но очень бегло. Судя по голосу, он не слишком стар. Кримаков твой ровесник?
 – Чуть старше. Не больше, чем на пять лет.
 – Что-то тут не сходится… Нет, все равно не знаю. Томас вздохнул:
 – Как несправедливо, что в жизни нам все дается нелегко. Годы ушли у него на то, чтобы тщательно спланировать каждый ход. Изучить меня. Он знает все обо мне куда лучше, чем я о нем. И когда он нашел тебя, то понял, что пора вступить в игру.
 – Интересно, где он теперь, – пробормотала Бекка. – Ты в самом деле полагаешь, что он все еще в Нью-Йорке?
 – Куда ему деться? – ответил за Томаса Адам. – Он наверняка намеревается проникнуть в больницу и заранее потирает руки, предвкушая, что вы будете с дочерью, Томас.
 – Прекрасная мысль, Адам! – похвалил Мэтлок. – Пустить слух, будто Бекка по-прежнему в больнице, под надежной охраной, и еще не оправилась от потрясения, – это именно то, что нам сейчас нужно! Надеюсь, он поверит и явится туда. Переодетым, конечно.
 – Наверняка так и будет, сэр, если только он не догадается о ловушке. Сами понимаете, он не глупее нас. Вполне может сообразить, что к чему.
 – Я тревожусь за тех людей, что изображают нас в больнице, – пожаловалась Бекка. – Он… – Она запнулась, стараясь подобрать нужное слово:
 – Он не совсем нормален. Что-то есть в нем такое… пугающее и неприятное.
 – За агентов не беспокойся, – отмахнулся Адам. – Они профессионалы, прекрасно натренированные и очень опытные. Они знают, что делают. Кроме того, ФБР установило видеокамеры, теперь никто не войдет и не выйдет из больницы незамеченным. Доктора и медсестры появляются в палате только в определенные часы. Наши парни будут настороже. Тайный агент, мисс Марлейн, которая изображает тебя, Бекка, готова к встрече с ним. У нее под подушкой «зигзауэр» девятого калибра.
 – Каждый день к больнице станет подъезжать черный правительственный автомобиль, из которого будет появляться мужчина, похожий на меня, – добавил Томас.
 – Надеюсь, Кримаков все-таки попытается пробраться в больницу, – сказал Адам. – Представляете, как было бы чудесно, если на этом все и кончится!
 – Но он сумел вырубить Чака, – возразила Бекка. – Пока ему все удается.
 – Она права, Адам, – согласился Томас. – Василий, как я уже сказал, отнюдь не дурак и блестящий импровизатор. Если утечек не будет, вполне возможно, что он попадет в капкан. Но даже если его и удастся одурачить хотя бы ненадолго, у нас останется немного времени, чтобы выработать нечто вроде стратегии.
 – Если он не появится в Нью-Йорке, – кивнул Адам, – значит, прикатит сюда. Стратегия – это, конечно, неплохо, Томас, но я просто не могу придумать ничего нового. По-моему, мы испробовали все средства.
 – Наверное, стоит объяснить агентам, играющим наши роли, что они имеют дело с бывшим агентом КГБ. Может, это их насторожит? – предложил Томас.
 – Нет, им достаточно знать, что имеют дело с киллером, – не согласился с ним Адам. – Кроме того, они и без того скоро поймут, против кого играют. Думаю, Кримаков сделает очередной ход очень скоро. А может, и ошибку какую-нибудь совершит.
 Адам посмотрел на Бекку, бледную, со сжатыми кулаками. Она плохо выглядела, и это ему не нравилось, но что он мог поделать?
 – Если они не схватят его, – пробормотала она скорее себе, чем им, – о какой стратегии поимки может идти речь?
 Скоро лимузин остановился перед двухэтажным домом в колониальном стиле, стоявшем в глубине улицы, посреди поросшего травой двора на Брикер-роуд, в самом центре Чеви-Чейз. Особняк ничем не отличался от множества таких же по соседству. Типичное жилище среднего класса: большой участок, много дубов и вязов, идеально ухоженные газоны.
 – Ваш дом, сэр. Никто за нами не следил.
 – Спасибо, мистер Симс. Вы, как никто, умеете уходить от преследователей.
 – Да, сэр.
 Томас обернулся к Бекке, молча смотревшей в окно машины, и взял дочь за руку:
 – Я прожил здесь много лет. Адам, вероятно, уже говорил, что об этом доме никто не знает. Судя по действиям Кримакова, он так и не докопался, где я живу. Не волнуйся, здесь мы будем в безопасности.
 Томас невольно бросил взгляд на дуб, росший рядом с домом. Шестнадцать лет назад они с Эллисон вместе посадили его, и теперь дерево, возвышавшееся над крышей на шестнадцать футов, широко раскинуло ветви с резными листьями.
 – Здесь чудесно, – прошептала Бекка. – Хоть бы все завершилось в Нью-Йорке! Не хочу, чтобы он пронюхал, где вы живете, и попытался взорвать этот дом.
 – Вполне с тобой согласен, – улыбнулся Томас, помогая дочери выйти из машины.
 – Мы с мамой всегда жили в квартирах или кондоминиумах, – призналась Бекка, шагая вместе с отцом по дорожке, выложенной красным кирпичом, к широкому крыльцу. – Мама не желала покупать дом. У нас хватило бы денег, но когда я предлагала сделать это, она неизменно отказывалась.
 – Когда у нас с твоей мамой появлялась возможность встретиться, она обычно приезжала сюда. Вот увидишь, здесь все напоминает о ней, – тихо сказал Томас, и в его голосе было столько боли и сожаления, что Адам поспешно отвернулся и сделал вид, будто рассматривает буйно цветущие розовые кусты по обеим сторонам крыльца.
 Он заметил, что в машине, припаркованной в квартале от особняка, сидят два агента. Пусть этот дом и выглядит патриархальным, старомодным жилищем, настоящей обителью тепла и уюта, но скажет ли Томас дочери, что его постоянно охраняют в течение последних двадцати лет?
 – Через три часа стемнеет, – заметил Адам, посмотрев на часы. – Нужно сделать кое-какие звонки, потолковать с парнями в Нью-Йорке, еще раз объяснить им все и предупредить, чтобы были начеку. Я чувствую, что Кримаков скоро попытается проникнуть в больницу. Пусть наши люди точно знают, с кем им придется столкнуться. Всегда существует опасность утечек. Детектив Гордон, например. Уж она-то рада поделиться информацией с первым встречным. Если Кримаков не появится через двадцать четыре часа, значит, понял, что его дурачат.
 Адам оглянулся на Бекку, не сводившую глаз с дома. Наверное, представляет свою мать, стоящую рядом с отцом, их улыбки, взгляды, смех… Только ее не было рядом. Никогда. Ни разу. Они не собирались здесь всей семьей. Только мать и отец. А ее сюда не брали. И теперь она чувствовала себя обделенной.
 – Смой с волос эту идиотскую краску, – попросил Адам Бекку.
 – Верно, – согласился с ним Томас. – У тебя волосы совсем светлые, как у Эллисон.
 – Мама была еще светлее, – покачала головой Бекка. – Так и быть, Адам, поеду в магазин. Кто со мной?
 – Я и еще трое. – Адам был доволен, что лицо Бекки прояснилось и она выглядит чуть веселее.
 В семь часов к Томасу ввалились Диллон с Шерлок, Томми Трубка и Хэтч, якобы для того, чтобы выработать стратегию действий. Но сначала решили попробовать пиццу. Адам, правда, сомневался, что стратегия будет действенной, но так хорошо, что все собрались вместе! Кто знает, какая идея может родиться после горячей ароматной пиццы?
 Диллон нес на плече младенца в памперсе и крохотной белой маечке. Адам окинул Савича взглядом, пощекотал ножку малышу и громко осведомился:
 – Ты отец этого парнишки?
 – Не притворяйся удивленным, Адам, – буркнул Са-вич, легонько растирая спину ребенка. – Эй, Шон, ты уже достаточно проснулся, чтобы врезать этому типу по его смазливой физиономии?
 Шон сунул в рот кулачок, принялся энергично сосать и гордо выставил круглую попку, чем заработал одобрительную улыбку отца.
 – Он почти спит, – шепнула Шерлок, погладив сына по головке, покрытой черным пушком. – Сосет пальцы, когда не хочет, чтобы его тревожили, но при этом знает, что говорят о нем.
 – Ну как, Адам? Достойный противник?
 – Еще бы, – рассмеялся тот. – Так и вижу, как он поднимает по три конверта каждой рукой. Может, даже осилит марку на каждом.
 Он все еще хохотал, когда появился посыльный. Вскоре на столе гостиной лежало десять пицц. Хэтч трудился над самой большой, со стручковым перцем. Выбритая голова поблескивала в свете торшера.
 – Вот это да! – восхитился он. – Остро, сил нет! Черт, язык обжег!
 – Надеюсь, у тебя вскочит волдырь, – буркнул Адам. – Так тебе и надо. Не будь свиньей. Господи, обожаю оливки с артишоками!
 – Нет никакого волдыря, только щиплет немного, – объявил Хэтч, откусывая пиццу снова, и приступил к делу:
 – Все отделения ФБР извещены о Кримакове. Парни из нью-йоркского Бюро отвезли машину, из которой выбросили Бекку, экспертам, и те обследуют каждый дюйм самыми современными приборами. Правда, пока ничего не нашли, хотя я, честно говоря, надеялся, что обнаружится хоть какая-то зацепка. Ничего не скажешь, этот Кримаков – настоящий ас! Точен, осторожен и предусмотрел все. Ролло и Дейв, только вчера выехавшие из Риптайда, послали ФБР все отпечатки пальцев, которые смогли раздобыть в доме Линды Картрайт, все волокна, какие удалось собрать. Но заключения мы пока не получили. Насчет того убийства в Итаке, где он украл машину: детективы прочесали все холмы в поисках свидетелей, но без успеха. Полная неудача.
 Он выругался на непонятном языке, и Бекка вопросительно изогнула бровь. Хэтч слегка покраснел.
 – Немного латышского для разнообразия. Весьма оригинальное выражение, сочное и цветистое, касающееся задней части лошади и всего того, что можно с ней проделать.
 Присутствующие взорвались смехом, и на душе Бекки стало тепло. Она смотрела на людей, о существовании которых до последнего времени не подозревала. На людей, ставших ее друзьями. Вероятно, они останутся ее друзьями навсегда.
 Бекка улыбнулась, глядя на малыша, мирно спящего в переносной корзинке под голубым одеяльцем. Живой портрет отца, если не считать материнских синих глаз.
 Томас тоже смотрел на Шона. Он почти не ел, и Бекка понимала, в чем дело: волнуется за нее, тревожится.
 «Мой отец, – думала она, – как странно выговаривать эти слова. Он живой, настоящий». Разумом она понимала это, но никак не могла осознать до конца в тех заветных глубинах сердца, не сохранивших ни памяти, ни знания. Ничего существенного, кроме пары фотографий, снятых давно, когда и он, и мать были молоды, моложе ее теперешней, и историй, рассказанных матерью. Бесчисленных историй.
 Но и они – лишь воспоминания из вторых рук. Заимствованные. Она поняла это сейчас. Мать повторяла их без конца в надежде, что Бекка запомнит их и сохранит любовь к отцу, которого считала мертвым.
 Но он жив, жив, а мать скрывала это. Только истории, дурацкие истории…
 Бекка пыталась убедить себя, что таким образом мать пыталась ее уберечь, но не могла избавиться от ощущения того, что ее каким-то образом предали, и гнев обиды никак не унимался. Почему они молчали, когда ей исполнилось восемнадцать? Двадцать один? Двадцать пять, наконец?! Неужели в их глазах она не была достаточно взрослой? Но она довольно рано стала независимой, начала работать, пользовалась уважением, и все же родители таились от нее. Теперь же слишком поздно. Мама ушла навсегда и до самого конца ни слова не проронила, хотя могла признаться во всем перед тем, как впасть в кому. Бекка никогда не увидит их вместе. Как это печально!
 Теперь ей стало ясно, почему мать иногда оставляла ее на три-четыре дня. Несколько раз в год она жила у супружеской четы, старых друзей матери, и играла с их тремя детьми. Бекка так весело проводила там время, что даже не спрашивала, куда и зачем исчезает мать, считая, что та совершала деловые поездки или навещала знакомых.
 Бекка поджала губы. Жаль, что тут нет мамы… тогда она могла бы обнять ее и отца и больше не отпускать.
 – Я получил последний отчет по Кримакову. Оперативный сотрудник ЦРУ сообщает, что компьютерная сеть в Афинах строго засекречена, но, вполне возможно, все-таки кое-что смогу узнать. Что ж, мой компьютер действительно высветил данные на жителей страны, не имеющих греческого гражданства. А вот списки нелегальных греческих агентов, действующих по всему миру. Сами понимаете, в этот перечень входит немало темных личностей, за которыми власти пытаются следить. К сожалению, как мы уже знаем, основное досье на Кримакова было уничтожено КГБ. Тем не менее все факты, собранные воедино, позволяют прийти к весьма интересным выводам.
 Савич вынул из кармана несколько листочков бумаги и стал читать:
 – Василий Кримаков прожил в Аджиос-Николаосе шестнадцать лет. В восемьдесят третьем году женился на кри-тянке. В девяносто шестом она утонула. Ее дети от первого брака тоже мертвы. Старший в шестнадцать лет свалился со скалы во время похода в горы. Пятнадцатилетняя девочка врезалась на мотоцикле в дерево. Их общий ребенок, мальчик, которому сейчас восемь лет, сильно обгорел, когда неожиданно вспыхнул мусорный ящик, и сейчас находится в специальном ожоговом центре реабилитации недалеко от швейцарского города Люцерна. Он все еще далек от выздоровления, но по крайней мере жив. Это далеко не все отчеты, их было гораздо больше, и некоторые, вероятно, касались планов греческого правительства по преданию суду Кримакова, но я не сумел их найти. Что вы думаете по этому поводу?
 – То есть как не сумел? – удивился Томас. – Они так надежно закодировали программы, что ты не сумел их взломать?
 – Нет. Просто кто-то, знающий свое дело, уничтожил отчеты. Осталась только эта информация, ничего больше.
 Интересующие нас сведения стерли недавно, месяцев шесть назад.
 – Как ты это установил? – поинтересовался Адам. – Я думал, это как отпечатки: они есть, но непонятно, кто их оставил.
 – Вовсе нет. Не пойму, как это удалось грекам, но их система «Сентех-уай-2002» – лучшая в мире. Самая современная. Пишет протоколы изменений на каждую операцию удаления данных, введенных и записанных ранее в определенные программы. Эта методика называется «Перехватчик» и широко используется в высоких технологиях, потому что мгновенно реагирует на любое незапланированное изменение и указывает, кто и когда это сделал. Система собирает и восстанавливает те данные, которые кто-то пытается удалить, – сказал Савич. – Данные пропускаются через программу-шлюз в специальную секретную зарезервированную область памяти и потому, следовательно, не уничтожаются окончательно. Но человек, который занимался досье Кримакова, произвел так называемое низкоуровневое стирание, а это означает, что сделать ничего нельзя. Иными словами, программа-шлюз тут бессильна. Тот, кто сделал это, вероятно, был чиновником среднего уровня, не имевшим права делать ничего подобного и скорее всего даже не обладавшим доступом к информации такого рода. По всей видимости, либо кто-то вышел на него и подкупил, либо украл его пароль и сделал из бедняги козла отпущения на случай, если кто-то докопается до истины.
 – Сколько времени уйдет на то, чтобы установить, кто это был? – спросил Томас.
 – Мой компьютер все выяснил. Это сделал тридцатичетырехлетний программист, погибший три месяца назад. Не удивлюсь, если окажется, что парень кому-то проболтался о том, что натворил, и до Кримакова дошли слухи.
 – А что с ним случилось? – допытывался Томас.
 – Он жил в Афинах, но поехал отдыхать на Крит. Слышал о развалинах дворца Минотавра? Считается, что парень каким-то образом потерял равновесие и, перелетев через низкую ограду, упал с высоты двенадцать футов в кладовую. Сломал шею и разбил голову об огромный глиняный кувшин, в котором раньше держали оливковое масло.
 – Черт побери, – пробурчал Адам. – Вряд ли бывшее московское начальство Кримакова об этом знает.
 – Мой компьютер не дает никаких сведений об этом. Если у них и есть что-то, они держат эти факты про запас на случай, если мы затребуем все, что у них имеется на Кримакова. Попробуют обменять на что-то ценное для них. Но знаете что? Я считаю, у них нет ничего пригодного. Так, всякая мелочь.
 – Вы хорошо поработали, Диллон, – похвалил Томас. – Такие трагические происшествия… вряд ли это все случайности.
 – Совершенно согласен с вами, сэр, – кивнул Савич. – Их агенты пришли к такому же выводу. Эй, погодите минуту, когда вы с ним повздорили, компьютеров еще не было!
 – Были. Огромные махины вроде универсальных вычислительных машин фирмы «Ай-би-эм», и только, – пояснил Томас.
 – Даже думать не хочется о том, насколько странным это представляется. Почти все члены семьи погибают в разное время, но в результате так называемого несчастного случая, – покачала головой Шерлок.
 – Как он мог! – воскликнула Бекка. – Расправиться с собственной женой и приемными детьми! Сжечь своего малыша! Взбесившийся зверь! Как таких земля носит?
 – Мальчик остался жив, – напомнил Адам.
 – Верно, но разве он сможет вести нормальную жизнь, если все тело стянуто грубыми рубцами? – спросила Шерлок.
 – Но все это только предположения, – вздохнул Томас.
 – Я послал одно из последних фото Кримакова в ФБР. Они пользуются программой «Алгоритм распознавания лиц», которая сравнивает пропорции лиц преступников на снимках или рисунках черту за чертой: длину и форму носа, точное расстояние между скулами и челюстными костями, расстояние между глазами и тому подобное. С ее помощью выяснится, не совершал ли кто-то, похожий на Кримакова, преступления в Европе или Соединенных Штатах. Правда, составление базы данных еще не закончено, но лишняя проверка не повредит.
 – Он был шпионом, а может, и в тюрьме успел посидеть, – добавила Шерлок. – Вполне вероятно, за ним числится немало темных делишек. Если это так, мы получим дополнительную информацию.
 – Слабая надежда, но утопающий и за соломинку хватается, – согласился с ней Адам. – Ничего не скажешь, вы славно потрудились, сладкая парочка. – И помявшись, признался:
 – Может, Томас был не так уж и не прав, когда обратился к вам. И парнишка у вас что надо.
 Напряжение немного ослабло, когда в тишине раздались громкие чмокающие звуки: это Шон проснулся и опять принялся сосать пальцы. Шерлок проверила памперс и шепнула Бекке:
 – Знаешь, твой естественный цвет волос мне больше нравится.
 – А по-моему, это не совсем то, – возразил услышавший ее Адам. – Волосы все равно выглядят крашеными. Слишком яркие. Много меди.
 Бекка тут же стукнула его кулаком в живот, правда, не слишком сильно, памятуя о том, что он несколько минут назад поел, и рассмеялась:
 – Ничего, отрастут. Хоть не тускло-каштановые, и на том спасибо.
 Томас втайне считал, что красивее ничего быть не может. Прямые густые блестящие пряди, ниспадающие до плеч. Совсем как у Эллисон. И такие же золотые заколки.
 – А кто-нибудь узнал, как Кримакову удалось меня отыскать? – поинтересовалась Бекка.
 Все энергично принялись жевать, но Бекка почти ощутимо чувствовала, что весь интеллект этих людей, мощные мозговые импульсы направлены на решение непростого вопроса.
 Отец сделал глоток минеральной воды и поставил бутылку на японскую подставку.
 – Нет, – признался он, – хотя я немало над этим раздумывал. Ты теперь на виду, Бекка, хотя бы по характеру твоей работы. Помню несколько статей о тебе. Может, Кримаков их прочел, и его внимание сразу привлекла фамилия. Должно быть, он начал проверять, узнал о твоей матери и ее поездках в Вашингтон. Он из тех, кто идет к своей цели не сворачивая.
 – Наверное, так и было, – поддакнула Шерлок. – Другого объяснения я просто не вижу.
 Разговаривая, Шерлок все время поглядывала на сына. Бекка вспомнила рассказ Адама о том, как Шерлок завела обезумевшего маньяка в лабиринт. Ей трудно было представить такое, пока она своими глазами не увидела, как Шерлок образумила Тайлера одним ударом в челюсть.
 – А по-моему, не важно, как именно он установил, кто такая Бекка, – отмахнулся Адам. – Беда в том, что его предположения оказались верны.
 – Раньше Кримаков отличался прямолинейностью, – вспомнил Томас. – Ни за что не стал бы играть в такие странные игры, психопат. Но люди меняются, и теперь он по-настоящему опасен.
 Хэтч поднялся:
 – Пойду посмотрю, как там наша охрана. В последний раз, когда я выходил, они так увлеклись пиццей, что ничего вокруг не видели.
 Его коробка из-под пиццы опустела – ни единой крошки.
 – Если вздумаешь курить, я почувствую запах, и тогда берегись, – предупредил Адам. – Плевать мне на то, что бы ты там ни обнаружил. Учти, твоя задница в опасности.
 – Нет, Адам, клянусь, не буду, – жалобно проныл Хэтч и плюхнулся на место.
 Адам, удовлетворенно кивнув, повернулся к Бекке:
 – А ты ешь побольше. Вот мой последний кусок. От себя отрываю. Даже оставил на нем три оливки. Уже хотел было съесть, но взглянул на твою жалкую тощенькую шейку и передумал. Давай!
 Бекка взяла треугольный ломтик и долго держала в руках, несмотря на то что сыр остыл и затвердел. Наконец она съела оливку.
 Савич широко улыбнулся и с гордым видом объявил:
 – Кстати, у меня имеется кое-что определенное. Компьютер обнаружил жилище Кримакова. Многоквартирный дом в Ираклионе. Мистер Вудхаус уже знает. Он послал туда агентов.
 Все, замолчав, потрясенно смотрели на него.
 Савич рассмеялся. Он все еще смеялся, когда зазвонил телефон.
 – Это моя открытая линия, – встрепенулся Томас. – Сейчас автоматически включится магнитофон, и мы узнаем, кто звонит. – Заметив недоуменный взгляд Бекки, он улыбнулся:
 – Старая привычка.
 Томас поднял трубку и слушал, не говоря ни слова. Побледнев как смерть, он коротко поблагодарил звонившего.
 Бекка вскочила и хотела броситься к нему, но он поднял руку и едва слышно произнес:
 – Двое агентов, охранявших палату Бекки, мертвы. Агент Марлейн погибла. Мой двойник получил три пули в голову. Зловещее напоминание, если учесть, что я попал в голову жене Кримакова, – бесстрастно добавил он. – Видеокамеры разбиты. В больнице настоящий хаос. Он ускользнул.




 Глава 23


 В начале первого Адам без стука вошел в спальню Бекки и увидел, что она сидит в постели обхватив руками колени и смотрит в пустоту. В тусклом свете ночника ее лицо казалось неестественно серым и осунувшимся. Она подняла на него взгляд и с отчаянием выдавила:
 – Поверить не могу, Адам. Четверо погибли, и все из-за меня.
 Адам тихо прикрыл дверь и прислонился к косяку, сложив руки на груди. Он ожидал чего-то подобного, но все-таки рассердился:
 – Не будь идиоткой, Бекка. Это я во всем виноват, потому что придумал этот дурацкий план. И подумать только, никто понять не может, как он ухитрился подобраться незамеченным к охранникам у палаты и пристрелить обоих. Он, разумеется, пользовался пистолетом с глушителем. Потом вошел в палату и прикончил еще двоих, прежде чем те успели опомниться. Ну а в заключение выстрелил в объективы камер и буквально растворился в воздухе. Господи, все знали, что он должен прийти, расставили капканы, но только ничего не вышло. Мы проиграли. Как бы он ни замаскировался, должно быть, выглядел крайне убедительно. Четверо мертвы. Четверо!
 Адам раздраженно прищелкнул пальцами.
 – Раз – и готово. Черт возьми, как он это проделал? И почему охранники ничего не заподозрили?!
 Бекка уныло покачала головой:
 – И Телли Холи так ничего и не знает?
 – Федералы проверили видеокамеры по всей больнице и досматривают каждого посетителя, который показался им подозрительным. Я сказал им, что все это не имеет смысла. Пусть обратят внимание на старушек или людей, которых никто в здравом уме и твердой памяти не принял бы за Кримакова.
 Он оттолкнулся от двери и, подойдя к кровати, наклонился и погладил Бекку по щеке.
 – Я хотел посмотреть, как ты. Так и думал, что будешь терзаться угрызениями совести. Прекрати, Бекка, слышишь, прекрати! Такой надежный план не должен, не должен был провалиться!
 Бекка прижалась щекой к его ладони и прошептала:
 – Он на человека не похож! Какой-то инопланетянин! Сверхъестественное существо!
 – А вот тут ты не права. Он всего лишь смертный, и мне очень хочется его сцапать… вернее, задушить голыми руками.
 – Моему отцу тоже не терпится до него добраться. Я такой ярости еще не видела, хотя внешне он был спокоен и даже голоса не повысил. Я на его месте бы рвала и метала, но от ледяного тона моего папочки мурашки шли по коже.
 – Твой отец умеет держать себя в руках. Самообладание – основное свойство его характера. Оно не раз спасало жизнь не только ему, но и другим. Он не позволяет эмоциям брать верх над разумом. – Адам вздохнул. – Мне еще не удалось этому научиться. Но я стараюсь. Да, произошло ужасное, но поверь, Бекка, ты тут ни при чем. Мы все равно его поймаем. А пока тебе нужно поспать.
 Он поцеловал ее в губы и тут же выпрямился, хотя это было чертовски трудно, потому что он жаждал целовать ее долго, бесконечно долго, уложить на спину, стащить девственно-белую рубашку и ласкать каждый дюйм обнаженного тела. Так, чтобы оба забыли о кошмаре, в который вовлечены. Но этому не суждено сбыться, во всяком случае, пока.
 Адам поспешно отступил:
 – Спокойной ночи, Бекка. И попытайся заснуть.
 Бекка покорно кивнула, хотя боль и угрызения совести все еще терзали ее. Адам снова поцеловал ее, быстро и крепко, и стремительно вышел из комнаты.
 Оказавшись в коридоре, он нахмурился, гадая, как охранять Бекку после случившегося. Злоба сжигала его изнутри, черная злоба. Он брел, сам не зная куда, пока не наткнулся на Томаса. Тот, очевидно, довольно долго наблюдал за ним и теперь, сухо улыбнувшись, выгнул густую темную бровь. Адам замер.
 – Черт побери, я и пальцем ее не коснулся.
 – Нет, разумеется, нет. Я ничего подобного и не думал. Пошел к ней, чтобы успокоить, верно?
 – Верно, но сомневаюсь, что мне это удалось.
 – Да уж, сознания собственной вины хватит на всех нас, – согласился Томас. – Я спущусь вниз. Нужно немного подумать.
 – О чем тут думать? Осталось только строить догадки… И чепуха, но ничего не поделаешь. Погодите-ка… мне только что пришло в голову, что он взбешен. Как ни крути, а он ожидал найти вас и Бекку в больнице, но просчитался. Теперь начнет сомневаться в себе, своих суждениях и способности оценивать ситуацию. До сих пор он был крайне аккуратен, но сейчас наделал ошибок и понимает, что за ним начнется серьезная охота. Не знаю, что он предпримет на этот раз, но может опять оступиться. Понимает, что убийство четырех агентов ФБР – не шутка, и знает, чем это грозит. Вряд ли он рассчитывает, что такое сойдет ему с рук. Теперь мы не одиноки. Все ФБР поставлено на уши.
 – Да, разумеется, – пробормотал Томас, рассеянно приглаживая волосы. – Но сам видишь, как быстро он действует. В два счета выманил вас из дома в Риптайде и утащил Бекку. Согласись, для этого нужны ум и смелость. И удача тоже. Ты вполне мог обнаружить Чака раньше и заподозрить неладное, но не догадался пересчитать собравшихся. И, как ни тяжело утверждать такое, я твердо уверен: его не удастся схватить. Негодяю известно, что я буду в самой гуще событий и сделаю все, чтобы он попался.
 – Никак не возьму в толк, почему он выбросил Бекку из машины. Она была в его власти. Стоило ему объявить об этом, и вы сами прибежали бы, чтобы спасти дочь. Почему же он ее отпустил? Дьявол, я просто с ума схожу! Но если он так сообразителен, как вы считаете, то ни за что не явится сюда, пока все не уляжется, – предрек Адам.
 – Одно понятно: я – его единственный жизненный стимул. Поэтому он и оставляет за собой кровавый след. О себе он не волнуется. Просто желает смерти – моей и Бекки. Может, отправить ее в Сиэтл или Гонолулу?
 – Ладно, только сами попробуйте ее убедить покинуть отца как раз в ту минуту, когда он нашелся. Вы серьезно полагаете, что она согласится уехать?
 – Скорее всего нет, – буркнул Томас. – Но она все еще не привыкла ко мне. Не знает, то ли обнять меня, то ли пристрелить, за то что покинул ее и Эллисон.
 – Скорее всего и то и другое. Но по крайней мере вы вместе. Остальное – вопрос времени, Томас, требуется лишь немного терпения. Господи помилуй, да вы знакомы чуть больше суток! – уговаривал Адам.
 – Ты прав, разумеется. Но… А, не важно. Иисусе, явиться в больницу и перестрелять всех! Представить не могу, что он способен сделать с Беккой, особенно теперь, когда она нашла меня. То есть могy, конечно. Прикончит не моргнув глазом, без всякого сожаления. И у него был глушитель, Адам.
 – Да, сэр.
 – Знаешь, на теле агента Марлейн насчитали шесть пулевых ранений. Поняв, что нас с Беккой там нет, он просто обезумел. Делл Гарсон, тот, кто играл мою роль, выхватил пистолет, но не успел выстрелить. Так же как и Марлейн.
 – Знаю, сэр.
 – Но как ему удалось улизнуть? По всему этажу и у выходов были расставлены люди Холи.
 – Должно быть, он весьма умело замаскировался, – предположил Адам. – Переоделся женщиной. Кто знает? А вы? Не помните, умел ли преображаться Кримаков?
 Томас прислонился к стене.
 – Нет. Столько лет прошло с тех пор. Меня беспокоит то, что Бекка не может определить примерный возраст похитителя. Кроме того, Василий прекрасно знал английский, а прослушивая записи разговоров маньяка с Беккой, я не могу не отметить, что это не его манера вести беседу. И все, что он писал, говорил ей, все что делал… непонятно. Называет себя ее дружком, лижет лицо, душит Линду Картрайт, хоронит, потом снова выкапывает, уродует лицо… Это поведение психопата, Адам. Но Кримаков не был психопатом. Отнюдь. Безгранично высокомерен, но так же нормален, как я.
 – Однако Кримаков мог измениться, – возразил Адам. – Кто знает, что с ним случилось за последние двадцать лет? Вспомните, сколько человек он убил: вторую жену, ее детей, парня, пароль которого использовал, чтобы взломать компьютерную систему и стереть свое досье, того неизвестного, которого сунул вместо себя в свою разбитую машину. А о скольких мы не знаем? И его сын, который до сих пор мучается в ожоговом центре. Ему наплевать на мальчишку. Может, это не было случайностью и он пытался убить собственного ребенка!
 – Не знаю.
 – Что, если он в самом деле совершенно спятил и безумие прогрессирует? Поэтому ему не до сына. Нет, Томас, не спорьте. Он здесь, в чужой охране, на нашей территории, и, вероятно, пробыл здесь недолго.
 – Угомонись, Адам. Ничего не известно наверняка. Официально Василий Кримаков не был в Америке пятнадцать лет. Он прилетал сюда в середине восьмидесятых, долго выслеживал меня, и наконец это ему удалось. Именно тогда он убил ту девушку, которую видел со мной, – решил, будто она моя любовница. Но мне повезло, пуля меня не задела, а он вернулся на Крит. Судя по данным английских властей, Кримаков много раз бывал в Великобритании, но в последнее время туда не ездил. Разумеется, он мог сколько угодно болтаться в Штатах под чужим именем и с дюжиной фальшивых паспортов. Кто в Греции интересовался им? И кому он там нужен? – урезонивал Томас.
 – Да, но можно предположить, что большую часть времени он проводил на Крите. В конце концов он там женился, у него появился ребенок.
 – Бекка права, – грустно констатировал Томас. – Он чудовище. Когда-то он был для меня мишенью, черным королем, которому необходимо поставить шах и мат. Теперь же мы вынуждены ждать и терзаться неизвестностью. Но Кримаков найдет нас, я тебе гарантирую. Кстати, завтра прибывают Телли Холи и Скрэч Кобб, чтобы поговорить с Беккой. Может, это к лучшему. Похоже, они понравились ей при первой встрече. Вдруг она припомнит еще какие-то детали. Как вы понимаете, Холи в полном отчаянии, ведь все четверо были его агентами!
 – Что тут скажешь, – вздохнул Адам, задумчиво потирая щеку. – Хорошо бы узнать результаты обыска в доме Кримакова. Может, и найдут что-то.


* * *

 Бекка прислонилась лбом к закрытой двери, прислушиваясь к постепенно удалявшимся мужским голосам, потом повернулась и бессильно обмякла, закрыв глаза.
 Еще четверо мертвы. Она, как и Томас, знает, что Кримаков непременно их найдет. Он словно запрограммирован на задачу – найти и уничтожить. И не только Томаса, но и ее тоже. Ради этого он пойдет на что угодно, уничтожит всех, кто у него на пути.
 Как у него рука поднялась расправиться с женой и двумя подростками? А восьмилетний мальчик? Случайность? Нет, там, где дело касается Кримакова, случайностей не бывает. И в этом какой-то запредельный ужас.
 Она легла на кровать. В комнате было тепло, но ее трясло от холода. И вдруг в ушах раздался резкий, безапелляционный голос матери, обещавшей, что если дочь пойдет на свидание к Тиму Хардуэю, этому малолетнему преступнику, следующий месяц просидит запертой в шкафу.
 Теперь, вспоминая это, Бекка улыбнулась. Подумать только, тогда, в шестнадцать лет, она верила, что жизнь кончена. Интересно, что сказала бы мать про Адама?
 Бекка снова улыбнулась, но тут же вздрогнула, снова ощутив прикосновение властных губ. Маме, наверное, понравился бы Адам.
 Откуда-то донесся странный шорох. Бекка подскочила и посмотрела в окно. Сердце бешено заколотилось. Непонятный звук повторился. Бекка на дрожащих ногах подошла к окну и выглянула. Ветер раскачивал дубовую ветвь, листья задевали за подоконник.
 Но он где-то рядом, совсем близко. Возвращаясь к кровати, Бекка то и дело оглядывалась. Она не хочет больше говорить ни с какими агентами. О Боже, где он? Где?!


* * *

 Теперь весь мир узнал о Кримакове. По всем телеканалам передавали его снимок пятнадцатилетней давности, помещенный рядом с фотографией, специально «состаренной» художником ЦРУ, чтобы показать, как Кримаков выглядит сегодня. Если повезет, его могут узнать. Но Бекка ничего не вспомнила, хотя долго разглядывала снимки. Репортеры рвались взять у нее интервью, но никто не знал, где она. Нью-йоркские детективы жаждали допросить ее, но на этот раз Бекке не пришлось терпеть Петицию Гордон. ФБР сумело поставить на место зарвавшуюся особу. Скандал поднялся страшный, но Бекку отстояли. Ее вывели из-под удара, но схватка высоких ведомств продолжалась.
 Инкогнито Томаса Мэтлока, к сожалению, быстро раскрыли, но и он исчез из поля зрения широкой публики. Представителям прессы по-прежнему не сообщали, где живут отец с дочерью. Не проговорился ни один человек, иначе во дворе уже яблоку негде было бы упасть, а в окнах торчали бы микрофоны.
 Пока все было тихо. Никого, кроме агентов. Время от времени обшаривались все окрестности, но, слава Богу, без особого результата.
 Отставной агент КГБ Кримаков, его прошлое, настоящее и все, связанное с этим человеком, стало предметом живейшего обсуждения всех ток-шоу и выпусков новостей. Бывшие агенты ЦРУ, сотрудники ФБР по борьбе с терроризмом и три экс-помощника президента высказывали мнения в беседах с популярными ведущими. Вопрос стоял так: почему Кримаков стремится расправиться с Томасом Мэтлоком? Ответа не находилось, пока из Берлина не пришла анонимная справка о том, как Мэтлок спас жизнь Кемпера и в схватке случайно застрелил жену Кримакова, посланного в Белоруссию, чтобы покончить с бизнесменом. Пресса как с цепи сорвалась. Ларри Кинг взял интервью у бывшего помощника президента Картера, подробно изложившего все детали инцидента и расписавшего последующие неприятности с русскими. Никто, включая самого Картера, ничего не знал о случившемся, что было весьма удивительно, если учесть безупречную память тридцать девятого президента, который до сих пор помнил даже количество ящиков в письменном столе Овального кабинета.
 Отставник корпуса морской пехоты, служивший с Томасом Мэтлоком, долго расписывал мужество и неустрашимость последнего, никогда не склонявшегося перед врагом. Каким врагом? Да в случае нужды Мэтлок отправился бы в ад и обратно!
 Пехотинец нес сущий бред, но публика с восторгом ему внимала. Никто не замечал, что все гости ток-шоу давно оставили службу. Директора ФБР и ЦРУ строго запретили своим сотрудникам говорить с прессой. Президент и его администрация упорно молчали. Ни единого официального заявления. Словом, все как всегда. Бесчисленные предположения, невероятные теории, различные слухи, но ничего определенного.
 Что же касается Ребекки Мэтлок, губернатор штата Нью-Йорк высказался вполне определенно:
 – Она была превосходным спичрайтером, с тонким чувством юмора и склонностью к иронии. Нам ее не хватает.
 И при этом невольно потер шею в том месте, где остался шрам от пули.
 Нью-йоркский департамент полиции отделывался коротким «без комментариев», но уже никто не называл ее соучастницей покушения на губернатора. Бекка ежедневно молилась, чтобы репортеры не узнали о Летиции Гордон. Та не упустила бы случая наговорить про нее гадостей.
 Каждое убийство, совершенное Кримаковым, вытаскивалось на свет и детально обсуждалось. Народ негодовал и требовал расправы.
 Но никто не знал, где скрывается Ребекка Мэтлок.
 Никто не знал, где находится Томас Мэтлок, но ходили слухи, что он настоящий романтик, неотразимый рыцарь плаща и кинжала, второй Джеймс Бонд, посвятивший жизнь спасению мира от коммунистов. И вот теперь за это его преследует бывший агент КГБ, настоящий злодей, которому ничего не стоит убить человека.
 После очередной передачи Бекка спросила у Адама, что интересного рассказал бывший морской пехотинец. Адам, чистивший на кухонном столе свой «кольт», неохотно пробурчал:
 – Этому ослу, должно быть, заплатили сотен пять за то, чтобы придумал такое, отчего рейтинг передачи подскочит до небес.
 – Но он заявил, что Томас никогда не склонится перед врагом. Откуда он взял?
 – Не все ли равно? – пожал плечами Адам. – Надеюсь, Кримаков смотрит телевизор. А вдруг поверит, что Томас в самом деле непобедим? – Фыркнув, он принялся старательно протирать рукоятку пистолета. – По части создания имиджа телевизионщикам равных нет. Мы и сами не придумали бы лучше.
 – Интересно, детектив Гордон по-прежнему считает меня главной преступницей?
 – Думаю, если она что-то взяла себе в голову, из нее палкой этого не выбьешь. Разумеется, считает. Я звонил детективу Моралесу. Так и видел, как он грустно качает головой. Он подавлен, но рад, что ты в безопасности.
 – Все так усложнилось после убийства Линды Картрайт.
 – Несчастная женщина. Никому не делала зла. А та старушка в Итаке? Еще одна невинная жертва. Кримакову за многое придется ответить, – пообещал Адам.
 – Никто не знает, как он вышел на Дика Маккалума?
 – Во всяком случае, Хэтч обнаружил, что на счету матери Маккалума таинственным образом появилось пятьдесят тысяч баксов.
 – Не так уж много, если за это ее сыну пришлось отдать жизнь. Дик ей что-то говорил? Она не поделилась с Хэчем? – спросила Бекка.
 – К сожалению, нет.
 Адам поднял пистолет, полюбовался собственным отражением в начищенной стали, хотя физиономия явно нуждалась в бритье.
 – Она ужасно расстроена, но утверждает, что сын всего лишь попросил сохранить деньги до лучших времен. Она так и сделала. Все было шито-крыто, пока Хэтч не вытащил правду на свет Божий.
 – Скоро прибудут федералы.
 – Да. Не волнуйся, мы с Томми будем рядом.
 – Спасибо, Адам, – улыбнулась Бекка, – но это ни к чему. Я не беспомощный ребенок и, кроме того, знакома с мистером Коббом и беднягой Холи, у которого геморрой.
 – Ты все перепутала, – ухмыльнулся Адам. – Это у Кобба геморрой. Если вспомнишь вашу прошлую встречу, ты была абсолютно беспомощной, поэтому, как бы ты ни отбивалась, я тебя не покину.
 – Мне стоило бы раскопать свой «магнум» и в очередной раз пригрозить тебе.
 – Предпочел бы никогда не видеть в твоих руках оружия.
 – Скажи лучше, что струсил!
 В дверях появился хмурый Томас.
 – Как ни странно, но какой-то человек по имени Тайлер Макбрайд звонил в офис Гейлана Вудхауса и попросил, чтобы Бекка немедленно с ним связалась. Больше ничего. Всего несколько слов.
 – Не понимаю, – удивилась Бекка, – но, разумеется, позвоню. Что ему нужно?
 – Мне это не нравится! – взвился Адам. – С какой это радости Макбрайд обращается к директору ЦРУ?
 – Я все узнаю, Адам. Он скорее всего волнуется и хочет убедиться, что со мной все в порядке.
 – Не хочу, чтобы ты звонила ему, – настаивал Адам, – и не желаю, чтобы он узнал, где ты. Лучше сам поговорю с ним, спрошу, какого черта ему надо. Если ему требуются утешения, я готов их предоставить.
 – Но, Адам, ты сам сказал, что он смертельно за меня боится. Ему всего лишь хочется услышать мой голос. Я не скажу, где живу сейчас, так что волноваться нет причин.
 – Сколько можно препираться? – устало спросил Томас. – Позвони ему, Бекка. Если что-то случилось, мы по крайней мере узнаем.
 – Все равно тут что-то не так. Я подумал, может, тебе будет лучше в моем доме? Поживешь у меня некоторое время.
 Бекка от удивления потеряла дар речи.
 – А г-где вы живете, мистер Каррадерс? – заикаясь, выговорила она наконец.
 – В трех милях отсюда. Вниз по дороге.
 – Почему же ты все время торчишь здесь? – допрашивала Бекка. – Не проще ли хоть изредка бывать у себя?
 – Я тут нужен, – пробормотал он, старательно начищая свой «кольт». – Кроме того, я там бываю. Где, по-твоему, я беру чистую одежду?
 – Ладно, а теперь покончим с неприятной обязанностью, – решила Бекка, взявшись за маленькую записную книжку.
 – Лучше воспользоваться моей закрытой линией, – посоветовал Томас. – Разговор невозможно подслушать. Адам, твой пистолет просто сверкает.
 – Тебе понравится мой дом, – убеждал Адам Бекку. – Настоящая картинка, ничего лучше ты в жизни не видела. Правда, цветы меня не любят, зато во всем остальном полный порядок. Экономка приходит дважды в неделю и даже готовит мне запеканку.
 – Интересно, с чем? – оживилась Бекка.
 – Тунец, ветчина, батат, все что угодно. А ты любишь запеканку?
 – Еще бы! – засмеялась Бекка, выходя.
 Адаму очень хотелось подслушать, что она будет говорить Макбрайду, но он не двинулся с места. Томас тоже остался в комнате.
 – Как ни трудно, но придется потерпеть, – буркнул Адам.
 – Кстати, ты серьезно предложил ей пожить в твоем доме?
 – Очень милая берлога: старый кирпичный двухэтажный особняк в георгианском стиле, чудесный двор, уход за которым обходится мне в кругленькую сумму. Помните, я рассказывал, что четыре года назад матушка уговорила меня купить кое-какую недвижимость, сказав, что это неплохое вложение денег. Она оказалась права.
 – Как все родители, – кивнул Томас. Адам, пробурчав что-то, снова посмотрел на свое отражение в стволе.
 – Макбрайд заглядывается на нее, поэтому и звонит. Дьявол! Не доверяю я ему, Томас, тем более что он без зазрения совести использует Сэма. Но Тайлер ее не получит.
 – Господи, что за злобная физиономия скалится на меня со ствола пистолета! Кошмар какой-то, – съязвил Томас.
 – Скорее оскорбленная, – прошипел Адам. Что она там объясняет Макбрайду? А главное, что он ей наговорил?!




 Глава 24


 Бекка закрыла за собой дверь отцовского кабинета, набрала номер и, выслушав все, что сказал Тайлер, бессильно оперлась о стол, такая бледная, словно вмиг стала прозрачной. Наверное, если бы она в этот момент посмотрела в зеркало, то не увидела бы ничего, кроме серебристой глади.
 – Нет, Тайлер, – прошептала она, – это невозможно.
 – Но так уж случилось, Бекка. Сэм пропал. Я пришел за ним утром, а постель оказалась пустой. Только к одеялу приколота записка. В ней говорилось, чтобы я связался с тобой через офис директора ЦРУ. Так я и сделал.
 – Не может этого быть, – повторяла Бекка, хотя в глубине души понимала: случилось непоправимое.
 – Еще он написал, чтобы я ни словом никому об этом не обмолвился, особенно копам, иначе убьет Сэма. – В трубке послышалось его затрудненное дыхание. – Слава Богу, ты откликнулась, Бекка. Что же теперь делать? – с гневом отчаяния спросил Тайлер.
 – Только не звони шерифу, Тайлер. Дай мне подумать.
 – Какой шериф? – взорвался он. – Ты меня идиотом считаешь?! – И уже спокойнее добавил:
 – Он велел тебе приехать в Риптайд.
 Вот и все… Ее жизнь кончена…
 – Минуту, Тайлер, я схожу за Адамом, – сказала Бекка.
 – Нет! – заорал он так громко, что она едва не уронила трубку. – Нет, Бекка, пожалуйста. Он пригрозил, что если кому-нибудь проговоришься, то он прикончит Сэма. Черт побери, я даже не знал, что у тебя есть отец, пока пресса с ума не посходила. Бекка, подумай, этот маньяк расправился с кучей народа, и теперь Сэм у него! Сэм!
 – Да, Тайлер. Да. Прочти мне записку.
 – Сейчас… – Тайлер задыхался, очевидно, пытаясь взять себя в руки. Наконец он немного опомнился и начал медленно выговаривать слово за словом: «Мистер Макбрайд, как можно скорее поговорите с Ребеккой Мэтлок. Сможете найти ее, если позвоните в офис директора ЦРУ. Передайте, чтобы она немедленно связалась с вами. Подчеркните, что на карту поставлена жизнь человека. Попросите ее приехать в Риптайд. Предупредите, чтобы никому ничего не говорила, даже отцу, иначе ваш сын умрет. Надеюсь, вы не хотите, чтобы он кончил, как Линда Картрайт. Даю вам двадцать четыре часа».
 – А подпись?
 – Никакой. Я прочитал все. Господи, Бекка, что делать? Ты ведь знаешь, что он сотворил с Линдой и с остальными! – Не дождавшись немедленного ответа, он истерически завопил:
 – Ты меня слышишь? Долбаный русский агент похитил моего сына!
 – Непонятно, почему Кримаков не требует, чтобы приехал мой отец. Ведь он за ним охотится. Странно.
 – Я слушал новости, – мрачно отозвался Тайлер, – и сам ничего не соображаю. Но, Бекка, ты должна приехать. Если бы ты не позвонила, не знаю, куда бросился бы.
 – Если я появлюсь, он возьмет меня в заложницы, чтобы добраться до отца, а потом убьет обоих.
 Она не стала добавлять, что Сэма наверняка не удастся спасти. Зачем Кримакову щадить мальчика?
 Бекка вполне справедливо опасалась, что Сэма уже нет в живых, но зачем говорить это Тайлеру? Достаточно и того, что при одной мысли об этом, она едва не теряет сознание. Только не этот чудесный малыш!
 «Надо собраться с силами. Нельзя так распускаться. Думай, Бекка, думай, больше ничего не остается. Должен найтись выход!»
 – Дьявол, конечно, убьет, я это знаю. Но что теперь делать?
 – Пока не могу сказать, Тайлер.
 – Только ничего не говори этому Каррадерсу и своему отцу, ладно?
 – Хорошо. Пока буду молчать. Если же решусь открыться, сначала предупрежу тебя. Часа через три перезвоню. Мне ужасно жаль. Во всем виновата только я. Мне не следовало приезжать в Риптайд. Этот человек – сумасшедший. Тайлер повторил:
 – Три часа, Бекка. Пожалуйста, ты должна приехать. Может, нам вместе удастся его схватить.
 Вбежав в кабинет, Адам увидел Бекку. Она смотрела в окно на аккуратно подстриженный газон и рассеянно потирала пальцами переносицу. Плечи были непривычно поникшими. Она казалась человеком, потерпевшим самое ужасное поражение в своей жизни, побежденным, сдавшимся.
 Адам насторожился:
 – Что происходит? Почему Макбрайд так настаивал на разговоре с тобой?
 – Все, как ты думал, – пожала плечами Бекка. – Он очень беспокоился за меня, особенно после всего этого телевизионного бреда.
 – Но ты что-то недоговариваешь, верно?
 – Я рассказала тебе все. Кстати, фэбээровцы уже тут.
 Черный автомобиль и люди в черном, с характерными короткими стрижками. А противник сделал очередной ход: украл Сэма. Он значительно проворнее, чем все агенты, вместе взятые. Проворнее и умнее. Как же теперь быть?
 – Что случилось, Бекка? Ты на себя не похожа.
 – Глупости, Адам. А вот агенты Холи и Кобб. Послушаем, что они скажут. Их наверняка предупредили о необходимости держать в тайне этот адрес.
 – Да, им придется несладко, если они осмелятся рот открыть, – заверил Адам, открывая дверь. Пожав руки вновь прибывшим, он пригласил их войти.
 – Рад видеть тебя, Адам, – пробасил Телли. – Мистер Мэтлок, мисс Мэтлок, как поживаете? Бьюсь об заклад, все гадаете, как нам удалось получить разрешение на приезд.
 – Что-то в этом роде, – признался Томас, жестом приглашая их в гостиную.
 – Ну и жарко же здесь, – пожаловался Скрэч, улыбаясь Бекке и расстегивая пиджак. – Прелестный у вас домик.
 Он с интересом посмотрел на старинный персидский ковер.
 – Спасибо, агент Кобб, – поблагодарил Томас. – Садитесь, отдохнете.
 Когда все устроились, Холи пояснил:
 – Поскольку именно мы разговаривали с мисс Мэтлок в больнице и хорошо знакомы с вами, сэр, Гейлан Вудхаус разрешил нам вести это дело совместно с его людьми. Диллон и Шерлок, разумеется, тоже с нами. Но это не значит, что в штаб-квартире ФБР ничего не делают. Они стараются как могут.
 – Разумеется, – кивнул Томас. – Поверьте, я места себе не нахожу из-за того, что случилось. Мне жаль ваших людей, убитых Кримаковым.
 Холи побледнел и в следующее мгновение залился краской.
 – Подонок хладнокровно стреляет в людей, как в пустые бутылки! – гневно воскликнул он. – Одному Богу известно, каким образом ему удалось пробраться в больницу, устроить настоящую бойню, а потом скрыться. Проклятие, эти загадки сводят нас с ума! Его снимки расклеены по всей стране. Десятки агентов прочесали все окрестности университетской больницы, опрашивая возможных свидетелей. Ничего.
 Он прикусил губу, словно от сильной боли. От него словно исходили волны ярости, которым не на кого было излиться. Холи руководил операцией. Отдавал приказы. На его совести все эти трупы. Кто захочет оказаться на месте полководца, проигравшего бой?
 Бекка поежилась. Она прекрасно понимала, что сейчас чувствует Холи.
 Сэм. Боже, что будет с Сэмом?!
 Телли стиснул кулаки и прикрыл глаза. Еще немного, и привычная выдержка возьмет верх.
 – Итак, мисс Мэтлок, – суховато начал он, – мы хотели бы прояснить детали вашего пребывания в обществе похитителя.
 – Мне очень жаль, агент Холи, но я рассказала все, что помню. Мне самой хотелось бы что-то добавить, но это невозможно.
 – Человеческая память – поразительный механизм, мисс Мэтлок. В ней могло отложиться даже то, о чем вы не подозреваете. Даю слово, вы знаете о Кримакове больше, чем вам кажется. Просто не помните на сознательном уровне. Вероятно, в подсознании задержалось что-то еще. Кстати, агент Кобб – прекрасный гипнотизер. Он хотел бы ввести вас в гипнотическое состояние и попробовать узнать, как выглядел этот человек. Поймите, ваше сознание блокировано страхом и нежеланием возвращаться к прошлому.
 – Вы видели это? – спросил Кобб, протягивая Бекке снимок Кримакова.
 – Да, конечно. Отец сразу показал его мне вместе с «состаренным» фото. Простите, но я никогда не видела этого человека. Вообще не видела. Он держался в тени.
 – Взгляните еще раз.
 Бекка молча повиновалась. Она увидела немолодого мужчину с лицом славянского типа, худого, загорелого. Волосы поредели, оставив глубокие залысины. Широкие скулы, темные глаза. Похож на доброго дедушку.
 «Это ты? – мысленно спрашивала Бекка. – Ты похитил меня из дома Марли? Лизал мою щеку? Украл Сэма?»
 – Нет, – вздохнула она, отдавая снимок обратно. – Я действительно ничего больше не помню. И согласна подвергнуться гипнозу.
 – Ты уверена, Бекка? – встревожился Томас. – Это не обязательно.
 Бекка посмотрела на отца, не сводившего с нее взгляда. Странное чувство охватило ее. Она так мало знает этого красивого седеющего мужчину и все же всем сердцем ощущает, что он близок ей, возможно, так же, как была близка когда-то мать.
 – Да, сэр, – твердо ответила она. – Уверена.
 – Прекрасно, – кивнул Кобб. – Тут нет ничего страшного. Я не какой-то психоаналитик и не заставлю вас ложиться на диван. Предпочитаю традиционный способ: лицом к лицу. Есть немало способов введения в гипноз. Я пользуюсь методом фиксации внимания на блестящем предмете. – Он вытащил из жилета карманные часы в металлическом корпусе и со смущенным видом пожал плечами. – Это осталось от деда. Я всегда носил их с собой. Но только года два назад понял, что они великолепно помогают людям расслабиться. Садитесь, мисс Мэтлок, смотрите только на часы и слушайте меня.
 Он начал говорить что-то не вполне вразумительное – негромко, монотонно, не повышая и не понижая голоса. Часы мерно раскачивались, подобно маятнику.
 – Сейчас ваши веки отяжелеют, – мягко сказал он. – Вот так, смотрите на часы. Видите, как медленно они движутся?
 Золото ярко вспыхивало перед глазами Бекки, звуки становились все более неопределенными. Он словно тянул ее за собой в неведомые подводные глубины. Кобб повторял и повторял обычную галиматью гипнотизеров о том, что глаза ее вот-вот закроются, что ей хорошо, тепло и уютно, что нужно расслабиться и плыть по течению… Но ничего не выходило. Бекка отчаянно старалась поддаться волшебству, сделать все, что от нее требовали, и все-таки не могла. Перед глазами стоял Сэм, несчастный малыш, втянутый в грязную игру. Он протягивал к ней ручонки, улыбался и… молчал. Кримаков, несомненно, убьет его, если она не приедет. Ему абсолютно безразлично, кто перед ним: Линда Картрайт, маленький ребенок или агенты-профессионалы. Придется…
 Кобб уже понял, что старается напрасно, но не сдавался:
 – Вы крепко спали в ту ночь, когда он вас похитил, Бекка?
 – Да, – медленно, подражая ему, подтвердила она. – Даже снов не видела. И очнулась от укола в руку. Это был он.
 – Но вы так и не рассмотрели его лица? Не запомнили манеры держать себя, осанку, походку?
 – Мне очень жаль, – повторила Бекка.
 – Вы не поддались гипнозу, – вздохнул Скрэч, пряча часы в карман. – Не пойму, почему это не сработало. Обычно такие творческие, высокоинтеллектуальные натуры сдаются сразу. Но не вы.
 Бекка знала причину, но открыть ее не могла ни ему, ни кому-нибудь другому. Кобб заподозрил неладное.
 – Что-то вас тревожит, не дает успокоиться, – заметил он. – Возможно, вам лучше знать, что это. – Не дождавшись ответа, он обратился к Томасу:
 – Не вышло. Мимо.
 – Ничего не поделаешь, – расстроился Холи. – Будем задавать вопросы, а мисс Мэтлок постарается как можно точнее ответить на них.
 Бекка кивнула. В ее рассказе не было ничего нового. Если не считать…
 – Адам, в подложке подола моей ночной сорочки ничего не было?
 Адам отрицательно покачал головой.
 – Значит, нашел, – вздохнула Бекка. – Он позволил мне выйти в ванную комнату, и я решила действовать. Сумела открутить один из болтов, которыми был привинчен к полу унитаз. Подпорола подложку сорочки и сунула туда болт. Но он скорее всего обнаружил его.
 – Да, – кивнул Холи, – и оставил на кровати агента Марлейн. Эксперты занесли это в протокол, но я не обратил внимания. Собственно говоря, они посчитали, что кто-то из санитаров уронил болт, и долго смеялись. Значит, это не шутка. Это доказывает, что один и тот же человек совершил по крайней мере два преступления. Подумать только – болт от унитаза, проклятый болт!
 – Он издевается над нами! – воскликнул Томас, принимаясь вышагивать по комнате. – Все бы отдал за то, чтобы узнать, где его логово, и встретиться один на один.
 – Нет! – вскрикнула Бекка. Слишком поспешно и громко. Присутствующие с недоумением посмотрели на нее. – Я никогда не позволю тебе, отец, идти на такой риск. Ни за что.
 Они решили передохнуть и выпить кофе. Потом Томас отвел их в кабинет, чтобы показать новый компьютер. И только когда они вернулись в гостиную, Кобб тихо спросил:
 – Не позволите мне еще раз попробовать?
 Бекка согласилась.
 Однако на этот раз Кобб вручил ей маленькую белую таблетку.
 – Это валиум. Чтобы помочь вам расслабиться. Отвлечься от того, что занимает ваши мысли. Ну как, по рукам?
 Она приняла транквилизатор.
 И десять минут спустя, когда агент Кобб осведомился, как она себя чувствует, Бекка сонно ответила:
 – Прекрасно, мистер Кобб.
 – Помните, где вы и кто с вами в комнате?
 – Да. Адам таращится на меня так, словно хочет сунуть в крошечный пакетик и спрятать за пазуху.
 – Что делает ваш отец?
 – Мне все еще трудно думать о нем как об отце. Я так долго считала его мертвым.
 – Да, но теперь он с вами.
 – Правда. Вон он сидит и гадает, стоит ли позволять вам продолжать. Он боится за меня. Не знаю почему. Гипноз мне никак не повредит.
 – Никак, – согласился Кобб.
 – Она права, – вмешался Томас. – Но я с этим справлюсь. Продолжайте, агент Кобб.
 Кобб улыбнулся и похлопал ее по руке.
 – Итак, Бекка, вернемся к той ночи, когда вы проснулись от укола.
 Бекка застонала и дернулась.
 – Все в порядке, – поспешно заверил Кобб. – Его здесь нет. Вы в безопасности.
 – Нет! Он убьет его. Я знаю, он убьет его! Что мне делать? Он убьет его, и все из-за меня!
 – Хотите сказать, – спросил Кобб, чуть помедлив, – что он убьет вас, Бекка? Боитесь, что он впрыснул вам медленно действующий яд?
 – О нет. Он убьет его. Я должна что-то сделать. Господи!
 – Вы о своем отце?
 – Нет. Сэм. Он украл Сэма.
 Бекка заплакала, громко, горько, как обиженный ребенок, и проснулась.
 – Не может быть… – прошептала она, оглядывая ошеломленные лица. – Не может быть…
 – Все в порядке, – утешил Кобб. – Все будет хорошо.
 – Так вот что хотел сказать мистер Макбрайд, – медленно выговорил Томас. – Кримаков похитил Сэма и велел позвонить тебе.
 – Нет! – вскрикнула Бекка. – Не понимаю, о чем это вы.
 Валиум. Она только сейчас убила и Сэма, и отца, и Бог знает кого еще, и все из-за проклятого валиума.
 Адам вскочил и бросился к ней:
 – Где твоя записная книжка? Я немедленно свяжусь с Макбрайдом и выясню, что происходит.
 Бекка схватила его за руку:
 – Ни за что, Адам, слышишь?
 – Какого черта?!




 Глава 25


 В комнате стало тихо.
 – Никакой записной книжки ты не получишь, – повторила Бекка.
 – Прекрасно. Узнаю номер в справочной, – отмахнулся Адам, направляясь к столу, где стоял телефон. – Нужно уточнить все детали.
 Бекка, не ответив ни слова, выбежала из гостиной, схватила сумочку и бросилась к двери.
 – Бекка! Немедленно вернись! – завопил Адам, но она не остановилась.
 Сзади слышались крики отца и обоих агентов, но она не замедлила шаг и, прежде чем Адам опомнился, выскочила на крыльцо. Мужчины погнались за ней, но Бекке придавала сил единственная мысль: никто больше не должен умереть из-за нее. Ни Сэм, ни отец, ни Адам. Она обязана остановить лавину преступлений и, хотя еще не знала, как это сделать, была полна решимости сделать для этого все. Нужно было подумать об этом раньше и не устраивать спектаклей! Дура! Стоило просто притвориться, что идешь в ванную или наверх, и тихо выскользнуть через черный ход! Но нет! Она гордо удалилась, и теперь за ней пустят погоню!
 Ах, теперь уже все равно! Если хоть что-то от нее зависит, она не допустит новых убийств.
 Бекка продолжала бежать.
 В этом районе не было тротуаров: только зеленые газоны, широкие бордюры и мостовая. Бекка выскочила на мостовую. В скорости ей не откажешь: не зря занималась бегом в школе.
 Она опустила голову ниже, постаралась отсечь взволнованные голоса, доносившиеся сзади, и полетела вперед, чувствуя, как наполняется энергией, словно обретает крылья. Воздух со свистом выходил из легких. Хорошо, что она догадалась обуть кроссовки «Найк»!
 И тут она налетела на Шерлок. Женщины покатились по асфальту. Бекка опомнилась первой и вскочила.
 – Прости, но мне пора.
 – Останови ее!
 Шерлок едва успела схватить Бекку за щиколотку. Та снова упала, ударившись бедром о бордюр. Острая боль прострелила ногу, но Бекка проигнорировала ее. Она была готова к борьбе, к любым невзгодам и не поняла, как Шерлок удалось так быстро оседлать ее и прижать к земле. Откуда столько силы и проворства в маленькой хрупкой женщине?
 Жена Диллона наклонилась над ней, щекоча рыжими кудряшками:
 – Что с тобой, Бекка?
 – Слезь с меня, Шерлок. Ну пожалуйста, отпусти! Я не хочу драться с тобой.
 – Даже не пытайся. Лучше объясни, что случилось.
 Бекка попробовала вырваться, но, не добившись своего, сдалась. Подбежавший Адам встал над ними, картинно подбоченившись.
 – Спасибо за то, что привела ее в чувство, Шерлок. Не слишком умная выходка, Бекка.
 Шерлок недовольно поморщилась при виде несущихся к ним мужчин в темных костюмах.
 – Что тут творится, Адам? Я могла покалечить Бекку, неужели не понимаешь? Мне все это не нравится, так что для тебя лучше, если окажется, что она не права.
 Она откатилась от Бекки, неторопливо встала и протянула девушке руку. Та отодвинулась подальше и вдруг взметнулась и снова ринулась бежать, невзирая на боль. Но далеко не ушла. Уже через несколько шагов чьи-то руки обняли ее за талию, подхватили и перебросили через широкое плечо. Бекка ударилась подбородком и прикусила губу.
 – Лежи смирно, – последовал спокойный приказ. Слишком спокойный.
 Одно дело – Шерлок, но когда какой-то верзила хватает тебя и тащит неизвестно куда… это слишком унизительно.
 – Черта с два! – завопила она, пытаясь лягнуть его.
 – Ладно, – вздохнул он и, стащив ее вниз, повернул к себе спиной и крепко обнял. Как она ни старалась, освободиться не смогла.
 «Три часа, – подумала Бекка. – Времени почти не осталось».
 – Господи, который час?
 – Скажу, если пообещаешь не убегать.
 Бекка наклонилась и впилась зубами в его руку. Он не вскрикнул, не дернулся, только развернул ее лицом к себе и прошептал:
 – Извини, Бекка.
 Казалось, его кулак лишь слегка коснулся ее челюсти, и больно совсем не было, но перед глазами рассыпался сноп белых искр, а в мозгу что-то взорвалось, словно кто-то выключил свет.
 Бекка бессильно обмякла.
 – Она настоящий боец. Воин, – заметил Адам, поднимая Бекку и осматривая тыльную сторону своей ладони. Хорошо еще, что не до крови. Зато на коже четко отпечатался ряд крошечных полумесяцев. Ей почти удалось скрыться. Какое счастье, что Шерлок подоспела вовремя. А Бекка… Слишком уж легка. Ничего, он об этом позаботится. Если нужно будет, станет кормить ее насильно. И бегает она как заправский олимпиец. Еще не известно, сумел бы он поймать ее, не появись Шерлок.
 Навстречу спешил перепуганный Томас.
 – Может, все-таки расскажешь правду, Адам? – осведомилась Шерлок.
 – Кримаков похитил Сэма Макбрайда, – пробормотал он. – Вернемся в дом и поговорим. А Бекка пообещала Макбрайду, что не проговорится. Только когда агент Кобб дал ей валиум, чтобы она расслабилась перед гипнозом, все выплыло наружу. Она проболталась.
 – Какое-то безумие! – поразилась Шерлок. – Похитил Сэма? Я немедленно свяжусь с Савичем. Поверить невозможно! Этот парень поистине многолик! Ухитряется оказаться одновременно в десятке мест!
 Агенты, следившие за домом, подошли к ним. Все молча расступилась перед Адамом, который понес Бекку обратно в дом. Оставалось надеяться, что соседи не видели всего этого безобразия.
 – Ты не сильно ее ударил? – строго спросил Томас, шагавший следом.
 – Она едва мне руку не откусила, – буркнул Адам.
 – Да, а ты сбил ее с ног.
 – Не я, а Шерлок. Я лишь стиснул ее.
 – И довольно грубо.
 – Черт подери, Томас, чего вы хотели? Чтобы я лег и позволил ей потоптаться на мне перед очередным забегом? – возмутился Адам.
 – Да, Адам, здорово она тебя, – посочувствовал Холи. – Хорошо еще, крови нет! Зубы у нее крепкие, ничего не скажешь! Положи ее на диван.
 Томас накрыл дочь пледом, подаренным ему Эллисон лет семь назад. Он настолько разволновался, что даже не ощущал невероятной жары. В суматохе входная дверь оказалась открытой, и прохладный воздух улетучился.
 – Я был достаточно осторожен, – оправдывался Адам, озабоченно прикасаясь к тому месту на челюсти Бекки, куда пришелся удар. – Даже синяка не будет. Послушайте, Томас, она решила сбежать и боролась бы до последнего. Тогда дело могло кончиться куда хуже. А если бы я нечаянно причинил ей боль или что-нибудь сломал? Она словно обезумела!
 – Понимаю, – кивнул Томас и повернулся к Холи и Коббу:
 – Похоже, у нас крупные неприятности, парни. Вот это беда так беда.
 Бекка, застонав, открыла глаза и попыталась подняться, но ее вновь бесцеремонно опрокинули на спину.
 – Попробуй что-нибудь выкинуть, – прошипел Адам, – и я запру тебя наверху. А если укусишь, посажу в кладовую и буду держать на сухарях и воде.
 Волосы Бекки спутались, челюсть распухла и болела. От злости хотелось выть. Отчаяние захлестывало. Как она устала от неудач! С тех пор как появился Кримаков, ее жизнь превратилась в ад.
 Бекка подняла голову и окинула Адама суровым взглядом.
 – Это не смешно. Пошел к черту!
 – Ни за что. Если позволишь, я лучше помогу тебе. Три часа прошло. Нужно что-то делать… если еще не поздно. Нет, уже ничего не поможет. И они узнали…
 – Мне нужно позвонить Тайлеру, – прошептала Бекка, стараясь казаться спокойной. – Я обещала позвонить через три часа, иначе он сделает что-нибудь ужасное – обратится к прессе или в полицию. Неужели не понимаешь? Кримаков схватил Сэма. Хочет, чтобы я приехала в Риптайд. И запретил рассказывать об этом тебе или отцу. Тайлер с ума сходит.
 Адам встал на колени:
 – Бекка, посмотри на меня.
 – Никто не может мне помочь. Я сама должна решиться. И не желаю смотреть на тебя. Я звоню Тайлеру, и все тут.
 – Хорошо.
 Адам поднялся и предложил ей руку. Могучая рука. Еще бы ему не одолеть ее! Как хочется снова укусить его, а потом оттолкнуть и молча уйти!
 – Как ты, милая? – спросил Томас, подав дочери чашку чая.
 Милая? Он назвал ее милой, и в его устах это прозвучало совершенно естественно. Неужели он вправду любит ее? Он ничуть не фальшивит.
 Никто раньше не называл ее милой. Мама звала ее солнышком, а в детстве – булочкой.
 Но она не позволит себе размякнуть и распуститься – не время.
 – Я звоню Тайлеру и говорю, что немедленно отправляюсь в Риптайд. Одна. Вам всем понятно? Если кто-то поедет со мной, Сэм умрет. Нет, Адам, молчи. Я не позволю этому несчастному малышу погибнуть, – сухо сказала она.
 – Но это какой-то бред, – возразил Томас. – Он хочет заполучить тебя, это верно, но еще больше жаждет расправиться со мной. Почему же не требует, чтобы мы явились в Риптайд вместе? Этот человек намеревался уничтожить всю мою семью. Что он задумал теперь?
 – Не знаю, – буркнула Бекка. – Ты прав, все это совершенно не имеет смысла, но так он написал Тайлеру. Рассказал, как связаться со мной, предупредил, чтобы я приехала в Риптайд одна. И велел молчать, не то он убьет Сэма.
 – Письмо? – оживилась Шерлок. – Какое письмо?
 – Кримаков оставил его в постели Сэма. Пригрозил, что, если я ослушаюсь, мальчика постигнет участь Линды Картрайт.
 – Самое главное сейчас – раздобыть записку и отдать ее экспертам-почерковедам. Пусть сравнят записку с другими документами, которые у нас есть.
 – У нас есть образцы его почерка, – возразил Томас, – но что это даст? Вы правы, сейчас это не так важно. Хотелось бы понять, что за игру он ведет.
 – Мне тоже, – кивнула Шерлок, – но поскольку это невозможно, приходится действовать наугад. Надеюсь, он даст нам время, будет продолжать свою тактику проволочек. Тогда я смогу сравнить образцы почерка. Может, по нему сумеем определить, как далеко он зашел в своем безумии, или доказать, что все эти преступления совершил человек, пребывающий в ясном уме и твердой памяти.
 – Мне нужно поговорить с Тайлером, – настаивала Бекка. – Успокоить его и объяснить, что произошло.
 – Еще не все потеряно, – заметила Шерлок. – Анализ покажет, против кого мы боремся. Попроси у Тайлера записку, Бекка.
 – Обязательно, – кивнул Томас. – Звони, родная.
 Бекка направилась к столу, по пути выхватив из сумочки записную книжку. Тайлер подошел после третьего звонка.
 – Бекка? – с отчаянием спросил он. – Это ты?
 – Да, Тайлер.
 – Слава Богу! Где ты? Что делаешь? Что решила?
 – Тайлер, ничего не говори и слушай меня внимательно. Я скажу, как быть, только не перебивай меня и не кричи. Договорились? Мы все приезжаем в Риптайд, но не вместе. Нет, я же просила помолчать. Его нужно каким-то образом перехитрить. Он не узнает, появился ли в Риптайде кто-то, кроме меня. Я сразу отправлюсь к тебе, мы поговорим, он увидит меня, а потом я вернусь в дом Марли. Он обязательно придет за мной туда, ты же понимаешь, что так и будет. – Она перевела дух и добавила:
 – У него нет причин расправляться с Сэмом. Думаю, он наверняка сдержит слово, уведет меня и освободит мальчика.
 – А остальные спрячутся в доме Марли?
 – Нет, но будут держаться поблизости. Вот увидишь, Тайлер, план сработает.
 Бекка почувствовала, что на нее смотрят все, но только головой покачала. Другого пути нет, и они это знают. Нет смысла часами обсуждать тот или иной вариант. Ей необходимо ехать, а они ни за что не отпустят ее одну. Прекрасно. Она дает им возможность сопровождать ее.
 – Кстати, Тайлер, сохрани записку Кримакова. Она нужна Шерлок. А теперь занимайся обычными делами и ни о чем не думай. И никому ни слова. Жди меня часа через четыре. – Она медленно опустила трубку на рычаг и подняла глаза. – Сэм не умрет.
 – Нет, конечно, нет, – кивнул Адам, подходя к Бекке. Не выдержав напряжения, он притянул ее к себе, обнял одной рукой, а другую запустил в прямые светлые волосы. И ощутил, как бьется ее сердце – быстро, тревожно… Он прижал Бекку к себе еще сильнее, но, заметив, как настороженно смотрит на него Томас, погладил ее по голове и опустил руку, хотя и не отстранился.
 – Агент Холи и агент Кобб, – сказал Томас, – надеюсь, история с похищением останется между нами. Не хотелось бы, чтобы все в ФБР об этом узнали. Договорились?
 – По рукам, – согласился Телли. – Черт побери, мы пойдем с вами до конца. Эта история касается и меня, согласитесь! Ублюдок расправился с четырьмя моими агентами. Мне позарез нужно до него добраться. Если Диллон и Шерлок не проговорятся начальству, то уж мы – тем более.
 – Пора собираться, – объявила Шерлок, как только Томас вручил ей копии записок с образцами почерка Кримакова. – Встречаемся в аэропорту через час?
 – Нет, – возразил Томас. – Поедем на Базу военно-воздушных сил Эндрю. Я попрошу приготовить самолет.
 Они были уже у двери, когда зазвонил телефон Томаса. Он поморщился, но все же вернулся:
 – Ничего не поделаешь. Если звонят по закрытой линии, значит, что-то важное.
 Бекка неохотно отстранилась от Адама.
 – Я в порядке, – объяснила она.
 – А я – нет, – улыбнулся он. – Но ничего, прорвемся. Они последовали за Томасом в кабинет и сгрудились у стола.
 – Да? Здравствуйте, Гейлан. – Немного послушав, он тихо охнул и бессильно опустился за стул. – Какой ужас… вы не преувеличиваете? – Томас попрощался, повесил трубку и, выпрямившись, ошеломленно покачал головой. – Это уж слишком. Слишком!
 – Что там еще? – спросил Адам, мгновенно очутившись рядом с Томасом. Должно быть, действительно нечто невероятное, если руки Томаса слегка дрожат!
 – В такое трудно поверить. Агент ЦРУ Элизабет Пирунакис погибла от взрыва, едва переступив порог квартиры Кримакова в Ираклионе. Должно быть, там осталось немало улик, потому что все здание взлетело на воздух и превратилось в руины. Два греческих агента, сопровождавшие Элизабет, тоже мертвы. Гейлан не знает точное количество жертв, но, к счастью, это произошло днем и в доме было не так много людей.
 – Он заминировал дом еще до отъезда с Крита, – заключил агент Холи. – Заранее подготовился.
 – По крайней мере теперь хоть начнут расследовать, кого похоронили вместо Кримакова, – вставил Адам. – Надеюсь, на этот раз полицейские не будут упорствовать в своих заблуждениях относительно его гибели в автокатастрофе.
 – Теперь это уже не важно, – отмахнулся Томас. – Власти и без того ответят за свое разгильдяйство, только вот нам это ничем не поможет.
 – Время, – вздохнул Адам. – Он не дает нам опомниться.
 – Тут ты прав, – кивнул Томас. – Нам пора.
 Бекка вымученно улыбнулась отцу:
 – Да. Вперед к победе.




 Глава 26


 Этот день в штате Мэн выдался на редкость жарким, даже от воды не веяло прохладой. Рыбацкие лодки лениво качались на еле заметных волнах; их владельцы в низко надвинутых соломенных шляпах разлеглись в тени тентов, если, разумеется, на их суденышках имелось некоторое подобие укрытий. Белые шпили двух маленьких церквей Риптайда, лютеранской и методистской, сверкали под беспощадным полуденным солнцем. Даже неугомонные туристы на время притихли и отсиживались в пабах, где без устали трудились кондиционеры.
 Только птицам все было нипочем. Скопы по-прежнему охотились за рыбой, чайки надсадно кричали и вились над лодками. Запах рыбы, слишком долго пролежавшей на жаре, становился таким невыносимым, что приходилось затыкать нос и стараться дышать неглубоко. Кучевые облака самой причудливой формы усеяли сапфирово-синее небо. Ни малейшего ветерка. Горячий влажный воздух окутал землю мокрым одеялом.
 Бекка была настолько измучена страхом, что почти не замечала красоты окружающей природы, безбрежной океанской глади и невероятной синевы неба. Ее бил озноб.
 Она добралась сюда от закрытого военного аэродрома во взятой напрокат белой «тойоте». Почти час ушел на то, чтобы преодолеть пробки на шоссе номер один к югу от Риптайда, чуть пониже Рокленда, забитое машинами туристов. Руки Бекки неприятно повлажнели, сердце, казалось, вообще не бьется. Она полностью потеряла способность мыслить здраво.
 На автозаправке ее укусил комар, и она даже обрадовалась, что почувствовала укол. И даже не разозлилась на прокатную контору за то, что в баке «тойоты» не было бензина.
 Въехав в Риптайд, Бекка направилась к дому Тайлера на Гам-Шу-лейн. Он уже стоял во дворе, поджидая ее. Один. И вцепился в Бекку, как утопающий – в соломинку, так, что она с трудом высвободилась.
 – Не звонил?
 – Нет, еще одна записка.
 – Давай.
 – Все это какой-то немыслимый кошмар, Бекка.
 – Прости меня за все, Тайлер. Это я виновата. Если бы можно было вернуться в прошлое, я трижды подумала бы, прежде чем явиться сюда. Но даю слово, что не допущу гибели Сэма. Клянусь.
 Он долго смотрел на нее, но ничего не ответил.
 – Покажи записку. Я возьму с собой обе.
 Написано от руки размашистым почерком черной пастой:
 «Мальчик будет жив еще восемь часов. Если Ребекка не покажется, он умрет».
 Она сложила обе записки, сунула в кармашек сарафана и поехала к дому Марли. Кримаков наверняка следит за Тайлером. Через полчаса она позвонит Макбрайду, чтобы Кримаков удостоверился в ее появлении. Он, разумеется, успел поставить «жучок» на телефон.
 Бекка отперла дверь. Жаркий спертый воздух ударил ей в нос. Тихо и темно, даже доски пола не скрипят.
 Она распахнула все окна и включила потолочные вентиляторы, едва шевелившие лопастями. Занавески чуть заметно заколыхались.
 Как спокойно. Словно в могиле.
 Бекка прошла на кухню, поставила на огонь воду. Она сделает чай со льдом: в буфете еще остались пакетики. Холодильник чисто вымыт. Кто это сделал? Вероятно, Рейчел Райан, благослови ее Бог. Но в доме нет даже крошки хлеба. Придется тащиться в магазин, впрочем, это неплохо. Пусть негодяй лишний раз увидит, что с ней никого нет. Хоть бы не наткнуться на шерифа Гафни – тот обязательно начнет задавать вопросы.
 Сев в машину, она нажала крошечную кнопку на браслете часов и тихо сообщила:
 – Еду в продуктовый магазин. У меня есть нечего. Вернусь через час. Хочу, чтобы он удостоверился, что я здесь. Оставлю записки на переднем сиденье машины.
 Бекка снова нажала кнопку и включила зажигание. В магазине ее встретили едва ли не враждебно, как существо с другой планеты. Теперь все знали, кто она на самом деле, поскольку даже в этой глуши читали газеты и смотрели телевизор. Люди бросали косые взгляды, а некоторые даже откровенно пялились на нее, но близко не подходили и не заговаривали. Бекка вежливо улыбалась и складывала покупки в тележку. Но когда заплатила и стала складывать свертки в пакеты, сзади раздался женский голос:
 – Наконец-то я вас увидела. Шериф говорил, что вы очень хорошенькая и что тот здоровяк, который тоже жил в доме Марли, вовсе вам не кузен. Он ни на минуту не поверил вашим басням. Вы врали прямо ему в глаза, но он ничего не мог поделать. Зато теперь все знают, кто вы.
 – Но я с вами не знакома, мэм.
 – Я миссис Элла, секретарь шерифа. Та самая миссис Элла, которая удерживала ее от истерики, когда она нашла скелет! Сколько там собак у нее было?
 Неужели она действительно питает пристрастие к изысканному белью? Просто удивительно, если учесть, что она настоящая великанша, мускулистая, с жилистой шеей и усиками на верхней губе!
 – Вы лгунья, мисс Пауэлл, то есть мисс Мэтлок. Явились сюда под вымышленным именем.
 – Пришлось. Рада была познакомиться, мэм.
 – Ну да, так я и поверила! С чего это вы вздумали вернуться?
 – Теперь я просто туристка, мэм, – улыбнулась Бекка. – Собираюсь выйти в море половить омаров.
 Она подхватила пакеты и поспешно направилась к выходу.
 – Шериф еще потолкует с вами! – завопила вслед миссис Элла. – Жаль, сегодня ему пришлось уехать в Огасту по ва-ажным делам! – И громко пожаловалась кому-то:
 – Вспомните мое слово: она еще немало пакостей здесь натворит, миссис Питерсен. Подумать только, как она тряслась от страха и рыдала, когда нашла скелет Мелиссы Катцен! И все это было наглым притворством. Если бы кости не оказались такими старыми, я поклялась бы, что это она прикончила девчонку.
 Бекка остановилась и медленно обернулась, хотя пакеты ужасно оттягивали руки.
 – Я и пальцем не трогала Мелиссу Катцен, мэм. Кстати, ничего нового об этом деле?
 – Нет, – отозвалась кассирша миссис Питерсен, тряхнув крашеными, неестественно рыжими лохмами. – Мы еще не знаем точно, Мелисса ли это. Результаты анализов пока не пришли. Шериф Гафни сказал, на это уйдут недели.
 – Не шериф, а я, – встряла в разговор миссис Элла. – Будто у шерифа есть время думать о такой чепухе, как анализы! Что же касается вас, мисс Мэтлок, то я немедленно доложу ему о вашем появлении, если только он захватил с собой сотовый, который обычно оставляет дома, поскольку ненавидит всякие новомодные штучки.
 Когда Бекка добралась до машины, записок в ней уже не было. Оставалось надеяться, что шериф не скоро свалится ей на голову. Хорошо, если Кримаков следил за ней, пока она ходила в магазин. Тогда он уже знает, что она здесь, в Риптайде, в городке, который она считала своим убежищем… с его забавными названиями улиц и тихой неброской красотой.
 Она не спеша прокатилась по Пойзон-Айви-лейн, свернула сначала на Фоксглав-авеню, а потом, через два квартала, – на свою улицу, Белладонна-уэй, и на Гам-Шу-лейн. Миновала жилище Тайлера и снова оказалась на Белладонна-уэй. Теперь домой. Кажется, стало немного прохладнее, хотя солнце еще высоко. Здесь, в Мэне, оно встает раньше, чем во всей стране, и садится позже.
 На Бекке все еще был легкий голубой ситцевый сарафан, купленный Шерлок, но она жалела, что не захватила свитера. Страх словно высасывал тепло из ее тела.
 Бекка сделала чай со льдом, сандвич с салатом из тунца и уселась на веранде. Солнце медленно опускалось в океан. Интересно, сможет ли кто-то из друзей пробраться в дом? Рация в браслете работала только на передачу.
 Как ни странно, она думала не о Кримакове. Перед глазами все время стояло лицо Адама. Похоже, они друг к другу неравнодушны. Он хороший человек и к тому же чертовски сексапилен, но она не может ничего ему сказать. Да и у него благородства через край. Даже когда она укусила его за руку, проклинала, пыталась лягнуть, он все равно действовал так, как ему подсказывала честь.
 Адам знает отца куда лучше, чем она, Бекка, но он и словом не обмолвился об этом, пока обстоятельства не заставили. Разве это не лучшее подтверждение тому, что на него можно положиться? Ей следует подумать об этом.
 Она доела сандвич и вытерла руки салфеткой. Уже почти стемнело. Скоро Кримаков даст знать о себе. Карман сарафана оттягивал «магнум». Она никому не сказала, что вооружена, но Адам, вероятно, все знает. Правда, держит язык за зубами. Вот и отлично.
 До сих пор она не видела ни одного знакомого лица из окружения отца или Адама. Где все прячутся? И они, и Кримаков совсем близко.
 Интересно, что покажет сравнительный анализ почерка?
 Бекка посмотрела на серебристый полумесяц, плывший по небу. Хоть бы только шериф Гафни не заявился!
 Наконец она вошла в дом и закрыла за собой дверь и все окна. Идти наверх, где прятался Кримаков в прошлый раз, не хотелось. А вдруг он опять там и подступит к ней со шприцем?
 Тяжело вздохнув, Бекка все-таки направилась к лестнице. Телефонный звонок прозвучал особенно пронзительно в полной тишине. Кримаков!
 Так и оказалось. Она нажала кнопку на браслете и приблизила запястье к трубке.
 – Привет, Ребекка. Это твой бойфренд, – игриво, с какой-то безумной радостью объявил он, и у Бекки упало сердце. – Надеюсь, ты не сильно пострадала, когда я вышвырнул тебя из машины? – В голосе по-прежнему звучали лукавые нотки, но теперь он стал глуше, вероятно, накинул на микрофон носовой платок.
 Узнает ли этот тембр отец через столько лет?
 – Нет, не сильно, но ты ведь это уже знаешь, не так ли? Недаром убил четверых, чтобы добраться до меня и отца, но нас в больнице не оказалось! Не вышло, грязный ты мясник! Где Сэм, черт бы тебя побрал?! Попробуй пальцем тронуть малыша, и я тебя собственными руками придушу!
 – А кто мне помешает? Подумаешь, какой-то глупый щенок! Но с его помощью я заполучу тебя. Бьюсь об заклад, директор ЦРУ уже успел спустить с цепи своих овчарок. Трудно поверить, что они позволили тебе приехать сюда одной и без всякой защиты.
 – Я сбежала и жду тебя, скотина. Приведи Сэма.
 – Ну-ну, к чему такая спешка?
 Опять играет с ней. Все те же старые трюки. Бекка глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки:
 – Не пойму, почему ты не потребовал, чтобы приехал отец? Разве не его ты хочешь убить?
 – Твой отец – плохой человек, Ребекка, очень плохой. Ты понятия не имеешь, что он натворил, скольких невинных людей уничтожил.
 – Я знаю, что много лет назад он случайно застрелил твою жену и ты поклялся отомстить. Все остальное – измышления твоего извращенного ума. Вряд ли кто-то сумеет опередить тебя по числу убийств! Послушай меня, остановись! Ты и без того натворил достаточно! Мой отец был в ужасе, когда твоя жена погибла. Не нужно было привозить ее с собой, когда ты получил задание расправиться с тем немцем! Зачем было использовать свою жену как прикрытие?
 – Ты ничего об этом не знаешь! Заткнись!
 – Почему бы тебе не рассказать обо всем? Неужели ты считал, что ей не грозит опасность?
 – Я велел тебе заткнуться, Ребекка! Не смей поганить своим языком память этой святой женщины. Ты – его семя и так же грязна и мерзка, как он.
 – Ладно, я мерзкая. Но почему ты не потребовал, чтобы отец приехал со мной? Передумал его убивать?
 – Как и когда я это сделаю – не твоя забота. Я все держу под контролем. Все.
 – Но почему ты похитил Сэма? И зачем тебе понадобилось видеть меня в Риптайде?
 – Ты примчалась, как наскипидаренная, верно? Что ж, в свое время все узнаешь. Твой отец неглуп! Сумел хорошо спрятать тебя и твою мамашу. Много лет ушло на то, чтобы отыскать вас. Правда, сначала я обнаружил тебя, Ребекка. Прочел статью в газете Олбани, увидел твое имя и заинтересовался. Расспросил о твоей матери, о твоем якобы погибшем отце, пронюхал, что твоя мать каждый год по несколько раз ездит в Вашингтон, и тогда все понял. Он тихо засмеялся, и Бекка брезгливо скривила губы.
 – Жаль, что твоя мамаша протянула ноги. Я надеялся получше познакомиться с ней, но она слишком быстро оказалась в больнице. Конечно, я без всякого труда мог пробраться в Ленокс-Хилл и придушить ее, но решил, что уж лучше ей помучиться от рака. Это куда дольше и противнее. Увы, милая сестричка сообщила мне, что она мирно скончалась во сне и отошла, не чувствуя боли. Она ничего не ощутила бы, даже если бы я стиснул ей шею, так зачем трудиться? Но ты другая, Ребекка. И в полной моей власти. А потом я захвачу твоего отца.
 Последнее слово он прошипел с такой яростью, что у Бекки дыхание перехватило. Немного успокоившись, он приказал:
 – Садись в машину и поезжай в тренажерный зал на Найтшейд. Немедленно. Помни о мальчишке.
 – Подожди! А что потом?
 – И это узнаешь. Я соскучился по тебе. По твоему прелестному телу. Пока ты спала, я гладил его, касался, лизал каждое местечко. Это я оставил болт от унитаза в подарок тебе. Чтобы ты помнила: я разглядывал тебя, ласкал твою бархатистую кожу. Надеялась воткнуть мне этот болт прямо в глаз, верно?
 Бекку трясло от страха и злости так, что кружилась голова, а в ушах стоял странный звон.
 – Подлый гнусный старикашка, – выдавила она. – При мысли о том, что ты до меня дотрагивался, меня тошнит!
 Он расхохотался так искренне, что Бекка невольно сжалась.
 – Ничего, Ребекка. Скоро увидимся. У меня для тебя сюрприз. Не забывай, это моя игра и тебе придется подчиниться моим правилам.
 Он повесил трубку. Бекка была уверена, что на этот раз звонок будет невозможно отследить, каким бы совершенным ни было подслушивающее устройство. И остальные тоже это понимали.
 Она нажала кнопку. Они все слышали. Пусть думают.
 Бекка не взяла с собой ничего, кроме револьвера. Усевшись в машину, она снова нажала кнопку:
 – Я еду в зал.
 Слава Богу, ее мать так и не увидела этого зверя! Он был в больнице. Наводил справки. Невыносимо!
 Уже через восемь минут она оказалась у тренажерного зала «Клондайк» в самом конце Найтшейд и въехала на большую бетонную парковку, обсаженную деревьями. Само здание, двухэтажный дом, почти полностью скрывали их кроны. Во всех окнах горел свет. На площадке стояло не меньше двух десятков машин. Она как-то была здесь с Тайлером, правда, днем. Тогда машин было меньше. Наверное, обитатели городка ждали, пока спадет жара. Бекка выбрала место в стороне, заглушила мотор и осталась сидеть. Прошло пять минут. Десять. Никого.
 Бекка нажала кнопку на браслете:
 – Я его не вижу. Вокруг все спокойно. Ничего необычного. В зале полно народа.
 Ее друзья все должны уже собраться и приготовиться. Но они не двинутся с места, пока не появится Кримаков, так что волноваться нечего.
 – Вхожу в зал.
 Она выбралась из машины и вскоре оказалась в вестибюле. За стойкой возвышался молодой человек с приятным открытым лицом. Судя по его виду, он только что на совесть поработал на тренажерах: майка пропотела насквозь.
 – Привет, – сказал он, с удивлением глядя на нее. Только сейчас Бекка вспомнила, что не надела спортивного костюма.
 – Я как-то была здесь, – с улыбкой пояснила она, – и арендовала шкафчик в раздевалке. Моя одежда там. Мне нужно ее забрать.
 – Я вас знаю. По телевизору видел. На всех каналах.
 – Да, понимаю. Могу я войти?
 – Десять долларов за билет. Зачем вы сюда пришли? Бекка открыла кошелек и вынула двадцатидолларовую банкноту.
 – Хочу забрать спортивный костюм, – терпеливо повторила она.
 Он выждал, казалось, целую вечность, прежде чем протянуть сдачу. Но все-таки вернул деньги, нажал кнопку, и она прошла через турникет. Огромный зал, зеркала на стенах. Полно тренажеров, штанг, гирь. Динамики ревели, захлебываясь звуками рока: очевидно, здесь собиралась молодежь. Сегодня тут было человек тридцать. Наверху находились снаряды для аэробики. Гомон, музыка, поскрипывание тренажеров…
 Что теперь делать?
 Бекка направилась в женскую раздевалку. Там оказались три женщины разной степени обнаженности. Никто не обратил на нее внимания.
 Она вернулась обратно и медленно пошла по залу, всматриваясь в лица мужчин, в основном молодых. Но были и постарше: толстые, тощие, атлетически сложенные и с заметными животиками. Но никто не сделал попытки подойти к ней.
 Что дальше?
 Какие-то парни забавлялись, разыгрывая драку. Один случайно врезался в незакрепленный рычаг тренажера, отягощенный весами. Рычаг вырвался и ударил Бекку в плечо.
 Она отлетела к другому тренажеру и, потеряв равновесие, упала.
 – О черт, простите, – охнул парень. – Вы в порядке?
 Он помог ей встать, растер ушибленное место, глядя на нее с естественным восхищением молодого мужчины.
 – Да ответьте же! Вам не больно?
 – Нет, все хорошо, не волнуйтесь.
 – Я вас раньше не видел. Недавно в городе?
 – Что-то в этом роде.
 Он не отнял руки, словно пытаясь убедиться, что она цела и невредима. С другой стороны подступил его приятель, тоже явно пытающийся привлечь внимание незнакомой красотки.
 – Привет, я Трой. Не хотите выпить по стаканчику? Я виноват перед вами – едва не покалечил, – представился первый.
 – А можно и мне с вами? Я Стив, – сказал второй.
 – Нет, спасибо, парни. Я отпускаю вам грехи. Мне нужно идти.
 Она едва сумела избавиться от них. Обернувшись у порога, она увидела, что оба смотрят ей вслед улыбаясь и с самым довольным видом машут руками, очевидно, радуясь, что она все-таки обратила на них внимание. Бекке показалось, что обоим лет по двадцать пять. Хорошо сложенные молодые люди. Рядом с ними она чувствует себя дряхлой старухой.
 Наконец, не зная, что еще придумать, она вышла в вестибюль. Того парня, что впустил ее, уже не было. И вообще никого. Бекке стало не по себе. Куда он делся? Может, в душе? Наверное. Недаром он был мокрым как мышь.
 Ей показалось, что у двери мелькнула тень. Это кто-то из друзей. Наверняка кто-то из друзей.
 А Кримаков? Он сказал, она узнает, что делать. Значит, обманул.
 Бекка медленно вернулась к «тойоте». В этом углу парковки было не так светло, поэтому она и оставила здесь машину. Боялась, что если Кримаков решит расправиться с ней здесь, то другие люди не пострадают. Но сейчас она жалела об этом.
 Она уже взялась за ручку дверцы, как внезапно острая боль пронзила плечо. Бекка охнула, повернулась… Никого. Только тусклые огоньки фонарей.
 У Бекки перед глазами все поплыло. Странно, но она, кажется, падает… нет, не падает, а медленно сползает по дверце машины.




 Глава 27


 – Нет, – сказала она в браслет. – Никто. Я пришла в себя. Но не вижу его. Что-то ударило меня в левое плечо, но сейчас уже легче. Оставайтесь на местах, пока он не покажется.
 Она сидела на жестком, так и не остывшем к вечеру бетоне. Господи, что это было?
 Ей хотелось закричать, но она не смела. Сэму грозит беда, и если она подаст голос, Адам немедленно прибежит, а этого допустить нельзя. Что он сделал с ней? Какой наркотик впрыснул? Неужели яд? И она так и умрет на голом бетоне парковки?!
 Теперь в плече ощущалась только легкая скованность. Бекка прижалась к машине, и в плечо снова вонзилось что-то острое. Какой-то непонятный предмет.
 Бекка тихо сказала в рацию:
 – Не двигаться. Он выстрелил в меня, и теперь в плече сидит что-то вроде дротика. Повторяю, не двигаться. Я жива. Кримакова не видно.
 Она завела руки за спину, умудрилась подцепить тонкий стержень и вытащить. Странная штука поддалась довольно легко: очевидно, рана была неглубокой. Так, царапина. Бекка, тяжело дыша, оперлась о капот. Голова стала легкой-легкой. Кажется, она теряет сознание…
 Она сама не понимала, каким образом устояла на ногах.
 – Все нормально. Это маленькая стрела. Минутку, сейчас я приду в себя.
 Она опустила глаза и только сейчас заметила, что вокруг древка что-то туго обмотано. Бумага!
 Бекка принялась раскручивать записку непослушными пальцами. Из зала так никто и не вышел.
 В тусклом свете оказалось нелегко разобрать слова, написанные прописными буквами:
 ПОЕЗЖАЙ ДОМОЙ. ТАМ НАЙДЕШЬ МАЛЬЧИКА.
 ТВОЙ БОЙФРЕНД.
 – Тут написано, что Сэм дома. Ничего больше. И подписано «твой бойфренд».
 Бекка окончательно запуталась. Вряд ли другие понимают больше. Ей страшно хотелось включить полную скорость и умчаться отсюда, но не было сил. Волны дурноты накатывали с пугающей частотой. Она ехала медленно, боясь врезаться в другую машину, наблюдая, не преследуют ли ее, но ничего необычного не заметила. Агенты все еще сидят в укрытии. Не хотят рисковать жизнью Сэма.
 Луна поднялась высоко и теперь стояла над головой. Ветерок немного прояснил голову, и Бекке стало легче. Она выключила зажигание, посидела еще немного, глядя на дом. Свет горел только внизу. Бекка вспомнила, что так и не успела подняться наверх.
 А что, если все это время Сэм был заперт в том шкафу, где скрывался Кримаков, перед тем как ее похитить?
 Бекка влетела в дом, взбежала по лестнице, представляя связанного мальчика одного в темноте, возможно, без чувств…
 Она поднесла ко рту браслет и, уже не заботясь о предосторожностях, завопила:
 – Все на месте?! Господи, ну конечно! Вам лучше держаться подальше! Не знаю, что он задумал! Я сама найду Сэма, если он здесь.
 Она метнулась в спальню и включила свет. В комнате было душно и пахло затхлостью. Бекка распахнула дверцы шкафа. Пусто. Она знала, что они слышат ее тяжелое дыхание, топот на ступеньках, проклятия.
 Бекка проверила все комнаты, шкафы, кладовые и ванные.
 – Пока не нашла. Я ищу.
 Бекка снова и снова окликала мальчика, пока не охрипла. Потом спустилась в кухню и внезапно вспомнила о подвале. Господи, как она могла забыть! Рука сама потянулась к выключателю. Лампа без абажура замигала, погасла, но тут же вновь загорелась ровным светом.
 – Сэм!
 Мальчик сидел на голом полу, прислонившись к стене, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту. В широко раскрытых глазах ужас. Сколько продержал его здесь этот подонок?
 – Сэм!
 Бекка бросилась на колени, стараясь вытащить кляп.
 – Все хорошо, детка. Сейчас я тебя развяжу. Как ты?
 – Бекка, – едва слышно прошептал малыш, когда она вытянула кляп. Слезы градом хлынули по щекам девушки.
 – Все хорошо, – всхлипнула она. – Сейчас мы пойдем наверх, я сварю тебе горячего шоколада и заверну в теплое одеяло.
 Он промолчал, но Бекка и не ожидала ответа. Развязав веревки, она подхватила мальчика на руки, вернулась на кухню и стала растирать его затекшие запястья и щиколотки.
 – Сейчас отойдет, Сэм. У тебя что-нибудь болит?
 Он отрицательно покачал головой.
 – Я ужасно испугался, Бекка, – признался он. – Так страшно…
 – Знаю, детка, знаю. Но теперь ты со мной, и я о тебе позабочусь.
 Она отнесла Сэма в гостиную, закутала в плед и, вернувшись на кухню, усадила на стул.
 – Сейчас налью тебе горячего шоколада. Ты голоден, Сэм?
 – Нет. Хочу Рейчел. В животике как-то противно. Рейчел мне поможет.
 – У меня живот еще не так болел бы, окажись я на твоем месте. Сейчас позвоню твоему папе и попрошу позвать Рейчел.
 Вода закипела, и Бекка насыпала в чашку порошок какао, не переставая хвалить Сэма за храбрость и отвагу. Пока Сэм пил шоколад, Бекка, не сводя с него глаз, достала сотовый и позвонила Тайлеру:
 – Сэм у меня. Он в порядке.
 – Слава Богу. Где ты?
 – Дома. Кримаков прятал его в подвале. Он невредим, Тайлер.
 – Я еду.
 Остальные наверняка слышали ее, но выжидали, все еще надеясь, что появится Кримаков. Тщетно. Хорошо, хоть мальчика вернул!
 Адам ворвался через черный ход подобно карающему ангелу. Попадись ему в этот момент Кримаков, разорвал бы голыми руками. К счастью, он вовремя сообразил, что может напугать ребенка, поэтому, нацепив на лицо широкую улыбку, присел на корточки рядом со стулом Сэма.
 – Привет, Сэм. Ты самый маленький герой на свете. Зато настоящий.
 Сэм уставился на него и неожиданно улыбнулся:
 – Правда?
 Адам, не привыкший к такому красноречию обычно замкнутого ребенка, даже растерялся.
 – Правда, – подтвердил он. – Ну, парень, ты меня потряс. Молодец! Как по-твоему, сумеешь рассказать мне и Бекке обо всем, что случилось?
 Беда в том, что Тайлер выбрал именно этот момент для своего появления. При виде троицы он замер. Потом поискал глазами Бекку и только после этого посмотрел на сына. Поднял его, посадил себе на колени и принялся укачивать. Бекке почему-то показалось, что он рисуется и ему совсем не хочется утешать мальчика.
 Наконец он поднял голову и тихо спросил:
 – Бекка, как это было?
 Она рассказала обо всем коротко, сухо – только факты, никаких подробностей и деталей.
 – Адам, кто-нибудь из вас видел его? И вообще, кто-то что-то заметил? – обратилась она к Каррадерсу.
 Адам покачал головой. Бекка пожалела, что напомнила Тайлеру о присутствии Адама. Он мгновенно прищурился и крепче прижал к себе ребенка.
 – Подонок, это ты все это подстроил!
 – Бросьте, Макбрайд, ни к чему закатывать истерики. Ваш сын жив и здоров. А теперь, если не возражаете, давайте спросим Сэма, что он может сказать о человеке, который его похитил. Сами понимаете, как это важно. Не хотите же вы, чтобы Кримаков опять захватил Бекку!
 – Сэм не слишком разговорчив, – буркнул Тайлер.
 – Я его не видел. У него на голове был толстый колпак. Он дал мне картофельные чипсы и велел есть. Я здорово проголодался, но он сказал мне сидеть смирно и ждать Бекку.
 Все уставились на явно довольного собой мальчика. Тот гордо улыбнулся.
 – Ну, Сэм, не ожидала я, что ты такой умница! – воскликнула Бекка. – Я и пришла, как он говорил, верно? Вот так, солнышко, допивай шоколад. Вкусно, правда? А теперь вспомни, что ты делал, когда он унес тебя.
 Но Сэм уже устал. Он взглянул на отца, зевнул и словно отключился. Поразительная вещь: стоило ему закрыть глаза, прислониться к плечу Тайлера, и он сразу заснул.
 – Парень и вправду смельчак, – кивнул Адам, поднимаясь. – Если не возражаете, Макбрайд, мы поговорим с ним утром. По крайней мере попытаемся.
 Тайлер посмотрел на него так злобно, будто с удовольствием всадил бы ему пулю в лоб, но все же хмуро бросил:
 – Ладно. Сейчас заберу его домой. Адам переглянулся с Беккой:
 – Нет, пожалуй, не стоит нам его тревожить. Вряд ли Сэм что-нибудь еще запомнил. Слава Богу, что все так закончилось. Мы уезжаем. Думаю, Кримаков получил все, что хотел.
 – Но какого черта ему было нужно?
 – Понятия не имею, Тайлер, – заверила Бекка и поцеловала Сэма в щеку. – Поразительный ребенок.
 – Ты еще приедешь к нему?
 – Обязательно. Обещаю. Как только поймают Кримакова.
 Когда Тайлер ушел, Адам вдруг схватился за голову:
 – Как же это я мог забыть? Спина, Бекка! Твоя спина! Он чем-то выстрелил в тебя. Дай я посмотрю.
 Но оказалось, что, кроме небольшой царапины с уже подсохшей кровью, смотреть было не на что.
 – Почему он это сделал?
 – Откуда мне знать? – повернув голову, фыркнула Бекка. – Но мне уже не больно. Вот дротик, который воткнулся мне в плечо. А это записка, которой он обернул древко.
 Адам пробежал глазами записку.
 – Ну и негодяй! О чем он думает? Что замышляет? Ненавижу собственную беспомощность. Он дергает нас за веревочки, как марионеток!
 – Ничего, мы сумеем отыграться. Поедем? Адам, поскорее! Я просто счастлива, что шериф Гафни еще не успел добраться до нас. Где мой отец? Шерлок и Диллон?
 – Шерлок вернулась в Вашингтон с образцами почерка. Твой отец, Савич, Холи и Кобб нас ждут. Встретимся в аэропорту.
 Они уже отъезжали, когда Бекке показалось, будто впереди мелькнул автомобиль шерифа Гафни. Она поспешно свернула за угол и покосилась на Адама. Он казался злым и ужасно усталым, побежденным и загнанным в угол. Сама она испытывала те же чувства.
 Поступки Кримакова истолковать невозможно. Зачем ему понадобилось вытаскивать ее сюда? Только для того, чтобы выстрелить дротиком и освободить Сэма?
 Где он сейчас? И каким будет следующий его ход?!


* * *

 Доктор Нед Брейкер, терапевт, обязанный Савичу спасением своего сына от похитителей, ждал их в доме Томаса. После взаимных приветствий Савич поблагодарил Неда за то, что согласился приехать.
 – Она отказалась ехать в больницу, – пояснил он.
 – Как и все ваши подопечные, – усмехнулся доктор.
 – Это мисс Мэтлок, дочь Томаса и ваша пациентка, – представил Бекку Савич.
 – Доктор Брейкер, я совершенно здорова, – запротестовала Бекка. – Адам проверил мое плечо.
 – Проверил! Можно подумать, я врач! – возмутился Адам. – Нет, пусть уж профессионал осмотрит рану. Кто знает, чем был смазан наконечник! Посиди смирно, Бекка, и хоть раз в жизни сделай, как ведено!
 Она и в самом деле забыла про свое плечо. Оно не болело, поскольку Адам промыл ранку водой с мылом и залепил бактерицидным пластырем. Бекка уже хотела отказаться, но Томас умоляюще посмотрел на дочь:
 – Пожалуйста, Бекка!
 – Ладно, ладно, только чтобы вас успокоить!
 Она сняла свитер и подняла волосы.
 – Подойдите к свету, – попросил Брейкер, принимаясь ощупывать рану, сжимать края, вероятно, желая определить, не выделится ли какая-нибудь жидкость или яд.
 – Все это очень странно, – заключил он наконец. – Говорите, в вас выстрелили на парковке перед тренажерным залом?
 – Именно.
 Он снова осмотрел ее, потрогал воспаленную кожу и отступил.
 – Сейчас возьму кровь на анализ, чтобы проверить, не впрыснул ли он чего-то опасного. На первый взгляд все в порядке. Так, небольшой след от укола. Зачем он это сделал?
 – Насколько я поняла, хотел передать записку. Обернул бумагу вокруг древка, – пояснил Диллон.
 – Ясно. Весьма интересный способ доставки почты. Но лучше перестраховаться.
 Нед взял у нее кровь и ушел, пообещав прислать результаты через два часа.
 – Он настоящий друг, – заметил Савич. – И готов по первой просьбе примчаться на помощь, словно он у меня в неоплатном долгу.
 – Вы вернули ему ребенка, – тихо напомнил Томас, глядя на дочь. – Так оно и есть.
 Доктор позвонил около часа ночи. Томас взял трубку и, поговорив с ним, улыбнулся с облегчением:
 – Все хорошо, Бекка. Никаких инородных примесей. Нед сказал, можно не волноваться.
 Бекка втайне надеялась, что в крови все же окажется что-нибудь, не смертельное, разумеется, в противном случае все безнадежно запутывалось. Зачем Кримаков это проделал? Неужели похитил ребенка только для того, чтобы завлечь Бекку в Риптайд и прислать записку?
 Этой ночью Адам пришел к ней. В комнате было очень темно, но Бекка так и не смогла заснуть. Она лежала, глядя в окно, где в верхушках кленов запутался полумесяц. Силуэты деревьев четко вырисовывались во мраке, погода стояла тихая и жаркая, ни малейшего ветерка. Правда, в спальне было прохладно: кондиционер трудился на совесть.
 Дверь открылась и тут же затворилась. Бекка встрепенулась было, но Адам тихо предупредил:
 – Не бойся, это я. И я не собираюсь набрасываться на тебя, Бекка.
 Он обессиленно прислонился к двери. Она молча смотрела на него.
 – Почему не собираешься?
 Он засмеялся и шагнул к ней, высокий, сильный… Господи, как она его хотела!
 – Ты никогда не говоришь того, чего от тебя ожидают. Банальным твое мышление не назовешь! Я хочу, хочу наброситься на тебя, сто раз в день, но это дом твоего отца. Такие вещи не делают под родительской крышей. Это неприлично. Не здесь. Я просто решил проведать тебя, посмотреть, что ты делаешь. О дьявол, все я вру! Я пришел, потому что хотел целовать тебя, пока мы оба не сойдем с ума от наслаждения.
 Он в два прыжка очутился рядом, прижал ее к груди и стал целовать, сначала нежно, потом со все большим пылом. Она приоткрыла губы и забыла обо всем. Их дыхание смешалось, губы больше не отрывались друг о друга, а языки вступили в затейливый поединок. Она хотела большего, большего, но Адам пришел в себя и нежно ее отстранил.
 – Ты прекрасна, – прошептал он, приглаживая ее волосы.
 – Но я еще не обезумела от наслаждения, Адам.
 – Я тоже. Но мы и так слишком далеко зашли, – пробормотал он, стискивая кулаки.
 – Может, ты еще раз поцелуешь меня?
 – Слушай, если мы немедленно не прекратим, я зарыдаю, потому что рано или поздно все равно придется остановиться.
 – Ладно. Но позволь мне порезвиться немного? – Она дотронулась губами до его подбородка, раз, другой, коснулась пальцем щеки, носа, бровей, легонько обвела рот. – Я не говорила тебе раньше, Адам. Столько всего случилось. Мы совсем мало пробыли вместе, и все, что делали, никак нельзя назвать нормальным или предсказуемым. Но вот тебе мое признание: ты ужасно, ужасно сексуален.
 Адам был совершенно потрясен.
 – Что ты… Ты это серьезно? Я?!
 – О да, ты самый сексапильный мужчина из всех, кого я знаю. И мне наконец удалось поцеловать тебя. Я наверху блаженства, поэтому и поцеловала тебя в подбородок.
 Адам расплылся в довольной улыбке:
 – Похоже, ты и в самом деле так думаешь. Но, Бекка, кто я для тебя? Всего лишь сексапильный верзила? Гора мускулов? А может, я значу для тебя чуть больше? Пожалуйста, не молчи.
 – Что мне еще сказать? Ты и так возомнил о себе больше, чем надо!
 Она кокетливо посмотрела на него, и впервые за долгое-долгое время поняла, что на душе у нее совсем легко – необычное ощущение для человека, которому грозит смерть.
 Адам, ничего не ответив, неожиданно притянул ее к себе. Большие ладони нежно гладили ее спину. Он тяжело, прерывисто дышал.
 – Я умирал от страха, пока ты оставалась на чертовой парковке. Когда он выстрелил в тебя, Савичу пришлось удерживать меня силой, иначе я ринулся бы к тебе. Я знал, что не должен шевелиться и вопить, как баньши <Злой дух в шотландских и ирландских сказаниях>, но сидеть и ждать, пока он убьет тебя, было выше моих сил. Никогда еще мне не приходилось так трудно. – Он прижался к ее лбу своим, опустил руки. – Знаешь, я уже был женат. Давно. Ее звали Виви. Сначала все было прекрасно, но потом не заладилось. Она не хотела детей, а я хотел. Сейчас у меня никого нет… ничего серьезного. Только ты, Бекка. Только ты.
 – Хорошо, – сонно улыбнулась она и, зевнув, слегка укусила его в шею, но тут же лизнула место укуса. – Я хочу, чтобы ты разделся… совсем.
 Адам не шелохнулся, только вздрогнул.
 – Не искушай меня, Бекка. Вспомни, это дом твоего отца. А как насчет того, чтобы выйти во двор и захватить с собой пару одеял?
 – Подальше от родительской крыши?
 – Точно. Кстати, можем помахать ручкой агентам ФБР, которые заполонили все окрестности. – Адам тяжело вздохнул, чмокнул ее в ушко и снова вздохнул. – Если бы ты только могла представить, как сильно я хочу тебя.
 Бекка блаженно улыбнулась и положила руку ему на грудь. Под пальцами неистово билось его сердце. Она изогнулась, припала губами к ямочке между ключицами и обмякла в кольце его рук.
 – Какая несправедливость! Я имею в виду… зачем тебе эта рубашка? Конечно, она очень симпатичная, но мне хотелось бы целовать твою грудь и даже погладить живот. Мне так нравятся завитки на твоей груди!
 Адам вздохнул, отстранился и поднялся.
 – Я ощущал, как твои груди прижимаются ко мне, соски такие твердые… и это доводит меня до умопомрачения. Но поскольку согрешить нет никакой возможности, я лучше уберусь отсюда. Больше мне не вынести. Я хотел бы остаться, но не могу. Спокойной ночи. Увидимся утром. Возможно, я немного опоздаю. Нужно съездить домой, у меня там дела.
 И он испарился, совершенно бесшумно, как привидение.
 Бекка еще долго сидела на постели и блаженно улыбалась. Ее жизнь изменилась так неожиданно. Умерла мать, откуда-то возник отец, и она встретила самого поразительного, великолепного, необыкновенного мужчину в мире! В этом кошмаре, терзающем ее день и ночь, она нашла человека, в существование которого даже не верила. Он добрый, благородный и сексуальный. У его первой жены Виви вместо мозгов каша! Бекка надеялась, что Виви – какое идиотское имя! – сейчас живет где-нибудь в Санкт-Петербурге, никак не ближе.
 Конечно, скоро снова появится Кримаков. С каким наслаждением она выпустила бы в него обойму из своего «магнума». Пусть провалится в ад, откуда вышел, и больше никому не причинит зла!


* * *

 На следующий день, ровно в двенадцать, когда губернатор Бледсоу выгуливал своего пса Джабберса в закрытом и охраняемом саду, снайпер, стрелявший с расстояния не меньше ста пятидесяти футов, попал бедному песику в шею. Джабберса тут же отвезли к ветеринару, и он поручился, что животное выживет. Совсем как его хозяин.
 Томас медленно побрел к дочери. В этот час, кроме них, в доме никого не было.
 – Что тут скажешь? Собака тут при чем? Невероятно! Единственное утешение – этот спятивший подонок хотя бы сюда не успел добраться!
 – Но зачем ему все это? – поразилась Бекка. – Зачем?!
 – Хочет посмеяться над нами, – бросил Томас с горечью. – Шутник! Доказывает нам, какой он непобедимый, хитрый и умный. Настоящий сверхчеловек! Может сделать все что в голову взбредет и выйти сухим из воды. Оказывается одновременно в десятке мест, и никому его не поймать. Как он, должно быть, сейчас веселится!




 Глава 28


 Гейлан Вудхаус сидел наискосок от стола Томаса Мэтлока, так что лицо его оставалось в тени. Ничего не поделаешь, старая привычка.
 – Запрещаю вам без нужды тревожиться за дочь, Томас. Никто не знает, где вы находитесь. Можете себе представить, как взвинчены репортеры из-за несчастного Джабберса. Вся страна потрясена дерзостью этого убийцы. Люди буквально прилипли к телевизорам. Все жаждут побольше узнать о Кримакове, человеке, двадцать с лишним лет назад поклявшемся расправиться с вами. Выстрел в несчастного пса подогрел интерес публики. По-моему, Кримаков хочет, чтобы папарацци потрудились за него и нашли вас. И тогда он явится сюда.
 – Нет, – вздохнул Томас, покачивая головой. – По-моему, у него иные мотивы. Видите ли, Гейлан, он вытащил в Риптайд нас обоих. Ведь наверняка знал, что я не позволю Бекке поехать туда одной. Кримаков уже доказал, что умеет стрелять, и вполне мог бы попасть в меня с любого расстояния. Но он, похоже, не торопится. После похищения Сэма он выстрелил в Бекку дротиком исключительно для того, чтобы переслать записку. Нет, Гейлан, он ранил собаку, чтобы облить меня презрением, еще раз подчеркнуть, что попросту не захотел убивать меня и Бекку в Риптайде. Старается показать, что он сделает это когда и где пожелает, что он режиссер этого спектакля. Забавляется игрой в кошки-мышки, снова и снова доказывает, что кот – он. И черт меня побери, если это не так! Адам прав: все это время мы вынуждены только обороняться. Нападает он.
 – Учитывая, что Кримаков действительно передвигается с необычайной легкостью и быстротой, один из моих людей предположил, что у него где-то спрятан личный самолет. Что вы думаете по этому поводу? – осведомился Гейлан.
 – Кто знает? Небу известно, что на коммерческие авиалинии особой надежды нет.
 – У нас по-прежнему не двигается с места расследование нью-йоркской бойни, – пожаловался Гейлан. – Так и не определили, что за костюм он нацепил, чтобы подобраться к охранникам. На видеозаписи – беременные женщины, старики, дети, и почти всех мы опросили, но свидетелей не нашлось. Проклятие, четверо прекрасных агентов мертвы, а маньяк гуляет на свободе!
 – Я уже думал над этим, – заметил Томас, – и пришел к выводу, что Кримаков старается захватить нас с Беккой вдвоем, издеваться, пытать, чтобы каждый видел, как мучится другой, растянуть нашу смерть на долгие часы. И все же он отправился в больницу и устроил там кровавую бойню. А если он заранее знал о ловушке и разыграл целый спектакль, давая понять, что проник в наши планы и смеется над нами?
 – По-вашему, он коварнее и хитрее самого дьявола! – усмехнулся Гейлан, но тут же добавил:
 – Во всяком случае, куда подлее.
 – Я бы сказал, он просто безумец, – поправил Томас. – Но отнюдь не глуп. Каковы бы ни были его мотивы, люди погибли, и это вполне вписывается в общую картину: запугать, сотворить любую пакость и посмеяться над жертвами.
 Гейлан кивнул, рассеянно посмотрел на книжные полки и, глотнув кофе, осторожно поставил чашку на блюдце.
 – Есть еще одна причина, по которой я приехал, Томас. Дело в том, что президент больше не собирается молчать. Он вызвал меня, вышагивал по комнате минут десять и заявил, что все это безобразие пора прекращать, что пресса просто взбесилась в своих стараниях принизить все предлагаемые им реформы. Насколько я понял, речь идет об увеличении налогов. Но пресса, вместо того чтобы поддержать его, только и рассуждает о Джабберсе и его простреленной шее.
 – Передайте президенту, что если он требует от меня выйти из укрытия и бросить вызов Кримакову, я готов.
 – Нет. Ни за что! – подчеркнул Гейлан. – Я не позволю. Кримаков в два счета расправится с вами. Поймите, Томас, он блестящий стратег, поразительно меткий стрелок и само воплощение зла. – Томас хотел что-то сказать, но Гейлан его перебил:
 – Нет, дайте мне закончить. Я лишь хотел сказать, что нам необходимо разработать план. Заставить негодяя играть по нашим правилам.
 – Можно подумать, мы не пытались, – усмехнулся Томас. – Лучшие умы работают над этим, и среди них немало ваших сотрудников.
 Гейлан кивнул, поднял ручку со стола и принялся ритмично барабанить по колену.
 – Знаю, знаю. Но пока ваше местонахождение останется в тайне. Я передам президенту, что вся эта история будет закончена через пару дней. Как, по-вашему, успеете?
 – Конечно, почему бы нет? – Томас и понятия не имел, как исполнить обещание.
 – Прекрасно. В таком случае мы продолжаем молчать, и никаких интервью. Как насчет инцидента с Кримаковым в Риптайде?
 – Очевидно, репортеры не узнали о поездке Бекки. А Тайлер Макбрайд… ну, вы знаете, тот человек, сына которого похитил Кримаков… он будет молчать. Похоже, он влюблен в Бекку и поэтому готов на все. Но моя дочь, хоть и обожает малыша, посматривает совсем в другую сторону. – Томас немного помедлил, разглядывая письменный прибор из оникса, подаренный на Рождество Эллисон лет пять назад. – Это Адам, – признался он. – Ну, разве не здорово?
 – Я слишком стар для таких штучек, – буркнул Гей-лан. – И запомните, Томас, Кримакову вас не найти. Не волнуйтесь, я сам поговорю с президентом. Скажем ему, нам надо сорок восемь часов, а если потребуется, продлим срок. Согласны?
 – Но Кримакову необходимо найти меня, – напомнил Томас. – Дело не в политических амбициях президента. Что, если царство террора рухнет, как только Кримаков узнает, где я? Может, стоит ему сообщить?
 – Мы подумаем над этим, но не сейчас. Через двое суток. Иисусе, вдруг ему взбредет в голову снять выстрелом с головы мэра парик?!
 Гейлан встал, положил ручку на стол, пожал руку Томасу и вышел во двор. Уже стемнело. Трое агентов в темных костюмах мгновенно окружили его и проводили до машины. Томас долго смотрел вслед старому другу. Всегда неприметен, настоящий мистер Инкогнито. Таким когда-то был и он сам. Прожил в тени настолько долго, что всегда удивлялся, как вообще кто-то умудряется разглядеть его. Сам себе он казался призраком.
 Томас усмехнулся и приказал себе думать о другом. Сейчас не время философствовать. Хорошо, что приезжал Гейлан, надежный, верный товарищ. Держался, как скала, пока президент ныл, что потерял интерес прессы и больше не находится в центре внимания. Сорок восемь часов – таков уговор. Не так много времени, хотя, если посмотреть с другой стороны, – целая вечность. Все зависит от Кримакова.


* * *

 Утром прибыли Шерлок и Диллон с папками, лопавшимися от документов, компьютером и Шоном, восседавшим на плече отца с зажатым в пухлых пальчиках крекером из муки грубого помола и сонно взиравшим на окружающих.
 Шерлок вымученно улыбнулась собравшимся в гостиной.
 – Мне очень жаль, господа, но наши почерковеды пришли к совершенно неожиданным выводам.
 – Выкладывай, Шерлок, – попросил Адам, медленно поднимаясь.
 – Мы надеялись узнать, действительно ли мозг Кримакова постепенно разрушается, нормален он или балансирует на грани безумия. Имея такие данные, мы могли бы лучше разобраться в его поведении, предсказать дальнейшие поступки. Но теперь это невозможно. Те два образца, что дала нам Бекка, не принадлежат Кримакову.
 Томас дернулся, как от пощечины.
 – Но это невозможно, – выдохнул он. – Я видел их только мельком, но мне показалось, что они написаны одним человеком. Вы уверены, Шерлок? Абсолютно?
 – О да, к сожалению. Мы имеем дело с другим человеком, состояние психики которого вызывает опасения.
 – Хотите сказать, он ненормален? – спросил Томас.
 – Трудно определить с абсолютной точностью, но вполне возможно, лишь тонкая грань отделяет его от безумия. Первое определение, которое приходит на ум, – он психопат, но это только начало. Единственное, что можно сказать наверняка: он зациклился на вас, Томас, и жаждет доказать, что вы по сравнению с ним ничто, грязь под его ногами. Он мнит себя мстителем, человеком, который уравняет весы правосудия. Он ваш судья и палач. Этот психопат был одержим местью так долго, что это стало единственной причиной его существования. Он – словно летающий снаряд, запрограммированный исключительно на одну цель. И никогда, ни за что не остановится. Конец наступит, только когда один из вас умрет.
 – Так это не Кримаков! – воскликнул Адам. – Тот действительно погиб на Крите!
 – Вполне возможно. Наряду с почерковедами анализ проводили и психиатры, – сообщила Шерлок. – Как уже сказал Томас, на первый взгляд образцы почерка выглядят одинаковыми, а это вполне может означать, что маньяк знал Кримакова и много раз видел написанные им письма. Друг, коллега, кто-то вроде этого.
 – Мне очень жаль, – вмешался Савич. – Знаю, что все сослуживцы Кримакова проверялись вдоль и поперек, но придется копнуть глубже. Я хочу проверить соседей и деловых знакомых Кримакова, друзей на Крите и в Греции. Мы уже узнали, что у него были какие-то предприятия в Афинах. Посмотрим, к чему это приведет.
 – Нет, все это уже отработанный материал, – отмахнулся Томас.
 Савич покачал головой:
 – И все-таки мы сделаем это.
 – Мы запустили программу распознавания лиц в компьютер. Может, он выдаст какие-то варианты, – вмешалась Шерлок. – Помните, он работает куда быстрее любого человека.
 – Наверное, вы правы, – вздохнул Томас. – Что еще сказали психиатры, Шерлок?
 – Все то же. Он шизоид. Абсолютно без совести, без жалости к тем, кого убивает. Они для него – мусор, который валяется под ногами.
 – Но почему он не убил Сэма? – спросила Бекка.
 – Хороший вопрос, но ответа на него нет, – пожал плечами Савич.
 – Все это как дурной сон! – воскликнул Адам. – И одни предположения. С чего это коллега или какой-то чертов друг ни с того ни с сего бросится в бой за Кримакова? Даже если он психопат и всегда им был, зачем ждал двадцать лет и потом взял на себя миссию Кримакова? Все молчали. Да и что они могли ответить?
 – Значит, следует найти того, кто выполняет либо задание, либо последнюю волю Кримакова, – продолжал Адам. – И узнать, каковы его мотивы.
 Бекка сосредоточенно нахмурилась. Если она в чем-то и уверена, так это в том, что ее преследует Кримаков. Блестящие эксперты на этот раз ошибаются. А если нет?! Кто этот психопат, помешанный на убийстве ее отца? Называет себя ее бойфрендом. За ним тянется шлейф кровавых убийств. Ни сожалений, ни раскаяния, люди для него – отбросы, ничего не стоящий мусор.
 Она посмотрела на Адама. Тот уставился на Савича, не видя его и думая о чем-то своем. Взгляд жесткий, ледяной и такой неумолимый, что Бекке стало не по себе. Не хотела бы она иметь врагом такого человека.
 Отец сказал, что хочет поговорить с Гейланом Вудхаусом, и вышел в другую комнату. Шерлок и Диллон распрощались и оставили Бекку с Адамом в гостиной. Адам сунул руки в карманы и сказал:
 – У меня дела дома. Оставайся с отцом и не смей носа высовывать из дома. Завтра вернусь.
 – У меня тоже есть кое-какие дела, – усмехнулась Бекка, вставая. – Я еду с тобой.
 – Ничего подобного. Здесь безопаснее. Он исчез, а в дверях появился Томас.
 – Увидимся позже, сэр, – бросила она. – Я еду с Адамом.
 Схватив сумочку, Бекка помчалась к выходу. Ей удалось догнать Адама на крыльце.
 – Ты куда?
 – Бекка, вернись. Тут спокойнее. Иди домой.
 – Нет. Ты не больше меня веришь в какого-то мифического коллегу или друга Кримакова, который вершит месть. Чего-то мы не понимаем или не знаем, хотя разгадка лежит на поверхности, – Ты о чем? – удивился Адам. Из машины, припаркованной неподалеку от дома, показались агенты и настороженно воззрились на парочку.
 – Если это не Кримаков, все остальное просто не имеет смысла. Но предположим, это не так. Выходит, мы что-то упустили. Давай провернем твои дела вместе, а потом подумаем как следует. Пустим в ход наши мозги. Ум хорошо, а два – лучше.
 Адам свел брови, поразмыслил немного и махнул рукой агентам:
 – Мы немного прогуляемся. Всего три мили. Не испугаешься? – осведомился он.
 – Может, наперегонки? Что скажешь? – бросила вызов Бекка.
 – Заметано.
 – Ну, тебе конец, парнишка!
 Поскольку на обоих были кроссовки, им было легко. Адам, словно проснувшись от долгого сна, ощутил, как в крови бурлит энергия. Ему хотелось мчаться, обгонять ветер, и Бекка наверняка испытывала то же.
 – Понимаешь, дома у меня все досье, записи, и не мешало бы их просмотреть. Если это знакомый Кримакова, должен где-то найтись его след. Человек не птица, он ходит по земле и оставляет улики.
 – Бежим!
 Она едва не обогнала его, но он снизил скорость на третьей миле.
 – Да, ничего не скажешь, ты грозная соперница. А это мой дом.
 Бекке очень понравилось белое двухэтажное здание в колониальном стиле с четырьмя толстыми дорическими колоннами по фасаду. Его окружали деревья. Дом большой, как особняк отца, но крепкий и надежный, словно выстроен на века.
 – Как красиво, Адам, – прошептала она.
 – Спасибо. Ему сто пятьдесят лет. Наверху три спальни и две ванных комнаты – я добавил одну. Внизу все как обычно плюс библиотека, которую я занял под кабинет, и кухня, оборудованная по последнему слову техники. Переделал ее пару лет назад. Мать все твердила, что ни одна женщина не выйдет за меня, пока у меня будет допотопная плита.
 Бекка улыбнулась, пытаясь отдышаться.
 – Я отремонтировал и одну из ванных комнат, – продолжал Адам, глядя вперед.
 Они поднялись на крыльцо, пересекли узкую веранду и оказались у белой парадной двери. Адам сунул ключ в скважину.
 – Еще мама заявила, что ни одна женщина не захочет купаться в ванне на львиных ножках, да к тому же такой старой, что в воде плавают хлопья ржавчины.
 – Да, тяжкое испытание. О, Адам, это чудесно!
 Они оказались с большом холле с высоким, взмывающим на высоту второго этажа потолком, изящной хрустальной люстрой и отполированным до блеска дубовым полом.
 – Знаю, знаю, полы тоже перестелены заново. Твоя мама сказала, что ни одна женщина не выйдет за тебя, если ты перенесешь ее через порог и споткнешься о прохудившийся старый линолеум.
 – Как ты догадалась?
 Адаму удалось сохранить очарование старого дома: тонкую резьбу панелей, чудесные камины с облицовкой вишневого дерева, изумительные арочные окна, алебастровую потолочную лепнину.
 Они устроились в библиотеке, наполненной светом комнате со встроенными стеллажами, дорогим дубовым паркетом, большим письменным столом красного дерева и кожаной мебелью. Полки были буквально забиты книгами: научной и художественной литературой в твердых и мягких переплетах, все вперемешку.
 – Мама также считает, что женщины обожают читать, уютно устроившись в мягком кресле, – пояснил Адам, протягивая ей две папки. – По ее мнению, только мужчины любят читать в туалете.
 – У тебя здесь даже дамские романы! Хочу познакомиться с твоей мамой! – объявила Бекка.
 – Твое желание исполнится. И очень скоро. Адам шагнул к ней и стиснул изо всех сил. Бекка подняла на него глаза и прошептала:
 – Мне нужно забыть Кримакова хотя бы на минуту.
 – Хорошо.
 – Я уже говорила, что считаю тебя ужасно сексуальным?
 Адам медленно раздвинул губы в улыбке и коснулся губами ее губ:
 – Очень давно. Вчера ночью.
 Бекка обняла его за шею, поднялась на носочки и поцеловала.
 – Не забывай этого, слышишь? – прошептала она, чуть отстранившись. – Уф, я даже задохнулась немного. Мне так хорошо, Адам.
 – На этот раз мы под моей крышей, – провозгласил он и стал исступленно целовать ее, больше не сдерживаясь, не опасаясь, что их увидят. Погружаясь в нее, как изнывающий от зноя – в прохладную воду. Прижимая ее к себе, ощущая ее тело. Голова кружилась. Все, что он хотел, – стащить с Бекки чересчур тесные джинсы, ворваться в нее, брать снова и снова, пока оба не сойдут с ума, не рассыплются на мелкие осколки. Целовать ее груди, касаться, гладить каждый дюйм этой гладкой кожи и не останавливаться, пока не потеряет сознание. А рот… ее рот… Иисусе, сейчас он окончательно обезумеет! Ему было так хорошо, что он не мог остановиться. Да и зачем?
 Его руки легли на застежку ее джинсов как раз в ту секунду, когда он ощутил перемену не только в себе, но и в ней. Кримаков. Это из-за него им не по себе. Он тут, за спиной. Ждет. Близко, совсем близко. Тут, рядом. Даже если это не Кримаков, все равно он маньяк. Сумасшедший.
 Адам вздохнул, снова поцеловал ее и отстранился.
 – Я ужасно хочу тебя, но сначала нам необходимо решить эту загадку, Бекка.
 – Знаю, – кивнула она, когда смогла говорить. – Сейчас соберусь с мыслями. Сосредоточусь. – Она передернула плечами, зябко потерла руки. – Ну вот, я готова к мозговому штурму.
 – Обещаю, у нас еще все впереди, – поклялся Адам, целуя ее в последний раз. – Как насчет целой жизни захватывающих приключений?
 Бекка ослепила его счастливой улыбкой:
 – Если учесть эту великолепную современную кухню и то, что ты целуешься лучше всех в мире, думаю, ста лет будет вполне достаточно.
 Она бросила лукавый взгляд на ширинку Адама, и он едва не взорвался.
 – Договорились, – дрогнувшим голосом пробормотал он, и Бекка увидела искры желания в его темных глазах. – А теперь за дело!
 Два часа спустя, после трех чашек кофе, тарелки крекеров и огромного куска сыра, Адам наконец встал и потянулся.
 – Я просмотрел все отчеты о всех путешествиях Кримакова в другие страны за последние годы. – Он улыбнулся, подпрыгнул и, обхватив Бекку за талию, подбросил в воздух. – Бекка, похоже, у меня есть ответ!
 Поставив ее на пол, он довольно потер руки. Бекка засмеялась и положила руки ему на плечи, не в силах устоять на месте от возбуждения.
 – Ну же, Адам, скорее, не мучай меня! Выкладывай!
 – Кримаков был в Англии шесть раз. Пять лет назад поездки прекратились.
 – И?..
 – Я часто задавался вопросом, что ему понадобилось в Англии. Думай, Бекка. Зачем он туда наведывался? Повидаться с бывшим коллегой? Навестить стародавнего друга? Только не женщину, ведь он женился во второй раз.
 – Но он приехал на Крит один, – напомнила Бекка. – Ни родных, ни детей. Никого.
 – Не забывай, его досье уничтожено. Даже о первой жене мы ничего не знаем. Можно подумать, он возник ниоткуда и она никогда не существовала. Но ведь это не так. Почему КГБ изъял и ее документы?
 – Вероятно, это было важно, потому что… – Она вдруг осеклась. – Боже, Шерлок права! Это не Василий Кримаков, но и не его сослуживец, и не приятель. Тот, кто гораздо к нему ближе.
 – Да. Настолько близок, что почти влез в его кожу. Мы у цели, Бекка. Обрати внимание на время его визитов в Англию: либо поздней весной, либо ранней осенью.
 – Да, начало или конец школьного семестра, – согласилась Бекка. – А потом он перестал туда ездить. Тот, кого он навещал, закончил учебу.
 Опьяненные успехом, они вернулись в дом Томаса и застали там только хозяина и Хэтча. Те в самом мрачном настроении сидели в гостиной, лениво перебрасываясь словами. Вид у обоих был настолько угнетенный, что Адам едва не разрешил Хэтчу закурить. Бекка услышала, как Хэтч вполголоса сыплет проклятиями.
 – Веселей, друзья! – обратился к ним Адам. – У нас с Беккой сюрприз! Сейчас вы подпрыгнете до потолка от радости. Все, что для этого нужно, – заставить Диллона включить компьютер и отправить запрос в Англию. Теперь у нас появился шанс!
 Он наклонился и поцеловал Бекку прямо на глазах у Томаса. Она подняла руку и погладила его по щеке.
 В дверь позвонили, и все мгновенно встрепенулись. Это оказался доктор Брейкер. Поздоровавшись, он подбежал к Бекке.
 – Вы не поверите, что мы обнаружили! У вас небольшое изменение состава крови.
 Он потребовал, чтобы Бекка сняла майку, и тщательно обследовал ее плечо и предплечье.
 – Здесь что-то есть. Прямо под кожей. Маленький гибкий квадратик.
 – Вот мы и добрались до причины твоего визита в Риптайд, – кивнул Адам. – Поняла, что он тебе имплантировал?
 – Еще бы! – вздохнула Бекка. – И не только я.
 Томас хотел что-то сказать, но она покачала головой:
 – Нет, я не уеду. Хватит и того, что столько людей погибло из-за меня. Больше я этого не допущу. Никаких приманок. Я остаюсь здесь, с вами. К тому же у меня «магнум».


* * *

 Впервые за многие месяцы Бекка старалась не заснуть. Нужно быть начеку. Сейчас не время отдыхать. Он вот-вот придет. И Бекка хотела встретить его с ясной головой и пистолетом в руке.
 О черт, вряд ли ей удастся бодрствовать всю ночь. У нее кружится голова от усталости. Она совсем забыла, что две предыдущие ночи тупо смотрела в потолок, вместо того чтобы хоть немного отдохнуть.
 Адам сам уложил ее в постель. Пусть бы он остался подольше. Но сейчас ему не до нежностей.
 Он поцеловал ее, нежно прикусив мочку уха, и прошептал:
 – Нет, мне не нужен холодный душ, чтобы остыть. Но постарайся увидеть меня во сне, ладно, Бекка? Я дежурю первым.
 – Будь осторожен, дорогой.
 – Обязательно, мы все будем осторожны. А ты попробуй поспать, солнышко. Он знает, где дом и где расположена спальня Томаса. Ее мы охраняем лучше всего. – Он поцеловал ее на прощание и поднялся. – Спи, все обойдется.
 Но как она может валяться в кровати, когда все готовятся к схватке?
 После ухода Адама Бекка уселась на кровати, думая, вспоминая, анализируя. Но усталость брала свое. Она сама не заметила, как легла и закрыла глаза. И действительно увидела сон, но грезила не о пережитых ужасах и даже не об Адаме.
 Бекка оказалась в больнице, в самом начале длинного пустого коридора. Белизна, бесконечная ледяная белизна, ничего больше. Она ищет мать. В нос ударили запах эфира, сладковатый, тяжелый, аммиачная вонь мочи, рвотный смрад. Бекка открывала одну белую дверь за другой. Все кровати пусты и застелены по-армейски аккуратно. Ни души. Где же пациенты?
 А вот она снова в коридоре, откуда-то доносятся крики, просьбы о помощи. Но ни одного доктора или медсестры. Она знала, что комнаты пусты, но вопли становились все громче.
 Где ее мать?
 Бекка позвала Эллисон и, не получив ответа, побежала по коридору. Стоны раздавались уже со всех сторон, мучительные, бессильные, пока…
 – Привет, Ребекка.




 Глава 29


 Бекка подскочила, вся в поту, тяжело дыша, с неистово забившимся сердцем. Нет, это не мама. Кто-то другой.
 Он все-таки пришел. К ней. Не к отцу. Сюрприз, но не такой уж большой. По крайней мере для нее.
 Она попыталась собраться с силами. Ей они понадобятся.
 – Привет, Ребекка, – повторил он, подступая ближе.
 – Ты не можешь быть здесь! – воскликнула она. Ему снова удалось обмануть охрану. Он и в самом деле блестящий стратег! Она в этом и не сомневалась.
 – Почему же? Я вполне способен проникнуть даже сквозь замочную скважину. Я облачко дыма, скользящая тень, лучик света. Обожаю любоваться твоим испуганным лицом. Вслушайся, твой голос дрожит от страха, и мне очень это нравится. Кстати, попробуй шевельнуться, и я перережу твою куриную шейку.
 Бекка ощутила холод металла у горла и замерла.
 – Мы знали, что ты придешь, – прошептала она. Он тихо рассмеялся, и ее кожу обдало его горячее дыхание.
 – Еще бы! Конечно, ты ждала, что я тебя найду! Я всемогущ, Ребекка, и не твоему глупому отцу со мной тягаться! Вот тому очередное доказательство! Я сумел отыскать его логово, и пуф… как теплый ветерок, ворвался сюда. Ты и твой подонок-отец проиграли. Сейчас мы с тобой пойдем в его спальню. Разбудишь его, когда я подойду ближе. Хочу, чтобы он видел, как я перережу тебе шею. Хвастуны-федералы, расставленные по всему дому, ничего не могут со мной сделать. А ведь я всего лишь воспользовался тем огромным дубом, что растет у самого дома. Один прыжок, не выше чем на шесть футов, и я на крыше, а уж там легче легкого открыть люк, что ведет на чердак. Никто меня не увидел. Да и ночь выдалась темная. Дураки, все вы жалкие дураки! Ну, вставай, пошевеливайся!
 Она молча подчинилась. Странное спокойствие охватило ее. Продолжая прижимать Бекку к себе и держа нож у ее горла, он распахнул дверь спальни и подтолкнул пленницу в коридор.
 – Последняя дверь направо, – инструктировал он. – Шагай вперед и не вздумай дергаться. Старые напольные часы пробили час.
 – Открывай, – приказал он. – Медленно, тихо. Вот так.
 Дверь подалась без единого звука. В ванной горел ночник. Все шторы раздвинуты; зыбкий лунный свет проникал в комнату через окна балкона. Кругом все тихо.
 – Вставай, подлая тварь! – негромко велел он.
 Ни малейшего движения, словно постель пуста. Бекка услышала, как участилось его дыхание. Лезвие ножа вжалось в ее кожу чуть сильнее.
 – Только открой рот, Ребекка, и твоя кровь зальет весь пол, – прошипел он и неожиданно завопил едва ли не в полный голос:
 – Томас Мэтлок! Ты где?
 – Я здесь, Кримаков.
 Маньяк резко развернул Бекку лицом к Томасу, стоявшему в дверях ванной со скрещенными на груди руками. Несмотря на поздний час, тот был полностью одет.
 – Тебе давно пора быть здесь, – безмятежно продолжал Томас, не сводя глаз с ножа. – Оставь ее в покое. Я долго ждал тебя. Даже предположил, что ты струсил, поджал хвост и убрался куда подальше.
 – О чем ты? Я ни минуты не медлил, добрался сюда так быстро, как только мог. Как я уже говорил Ребекке, все твои способы зашиты попросту смехотворны.
 – Убери нож и отпусти ее. Ты добрался до меня. Она тут ни при чем.
 – Еще рано. И не натвори глупостей, не то я перережу ей глотку. Но ей еще рановато умирать.
 Томас заметил, что маньяк одет во все черное – от лыжной шапочки, закрывавшей лицо, до перчаток.
 – Ты проиграл, – хладнокровно сообщил Томас. – Мог бы и не напяливать маску. Вот уже четырнадцать часов, как мы ждем твоего появления.


* * *

 – Он меня не видит, – тихо проговорил Адам в наручную рацию. – Я лишь тень в углу балкона. Но пристрелить его невозможно. Он взял Бекку в заложницы и держит нож у ее горла. Я не хочу идти на риск. Томас отвлекает его разговорами. Все под контролем.
 Мысленно он молился, чтобы его слова оказались правдой.
 – Следи за ним, – приказал Гейлан Вудхаус. – Как только он шагнет к Томасу, непременно ослабит хватку, отвлечется, и тогда твоя очередь.
 – Дьявол, – процедил Адам, – ублюдок вытащил пистолет. Похоже на «кольт-компакт» сорок пятого калибра. Он целится в Томаса. Господи!
 Он сжался, приготовился стрелять, повторяя про себя: «Отпусти Бекку, сволочь! Только поверни голову!»


* * *

 – Включи лампу на тумбочке, Мэтлок.
 Томас неспешно прошествовал в спальню, нажал на кнопку и выпрямился.
 – А теперь стой смирно. Шторы раздвинуты, наверняка где-то сидит снайпер, и я не желаю подставляться. Ничего, если он спустит курок, попадет прямо тебе в голову, Ребекка.
 – Я ожидал встретить своего старого врага, – заметил Мэтлок, – но это не он. Василий до тебя не дотянул. Ты еще страшнее, чем он. Смертельно опасный выродок, его собственное порождение. Думаю, он на совесть промыл тебе мозги, но увидев, в кого ты превратился, ужаснулся. Понял, что выпустил на волю неукротимое, адское, ненасытное зло, поэтому и держал тебя подальше от своей новой семьи. Вероятно, опасался, что ты отравишь ядом его дом и невинных людей. Снимай маску, Михаил, нам известно, кто ты.
 На какое-то мгновение воцарилась мертвенная тишина.
 – Дьявол! – взорвался Кримаков. – Ты не можешь ничего знать! Никто ничего не знает обо мне! Я не существую! Все записи обо мне давно уничтожены. У Кримакова не было сына! Я предусмотрел все! Это невозможно!
 – Как видишь, возможно. Хотя КГБ и пытался сделать тебя невидимкой, чтобы защитить, нам удалось все о тебе раскопать.
 – Будь ты проклят! Немедленно задерни шторы.
 Томас повиновался, понимая, что теперь Адам не видит, что происходит в комнате.
 – Сними маску, Михаил, – повторил он. – У тебя дурацкий вид. Как у мальчишки, играющего в гангстеров. Подумаешь, какой ниндзя нашелся!
 Взбешенный Михаил, дернувшись от оскорбления, неловко стащил маску и грубо оттолкнул Бекку. Та отлетела к кровати. Томас поймал ее, притянул к себе, но она высвободилась и села на постель, поджав колени к подбородку.
 Впервые Томас увидел своего неуловимого врага. Ничего не скажешь, сходство с Василием есть. Те же высокие острые скулы, широко расставленные глаза, стройная фигура. Только безумные черные глаза унаследованы от матери. Томас до сих пор помнил эти распахнутые невидящие глаза, устремленные в пустоту.
 Бекка поняла, что план Михаила провалился. Он ожидал потрясения, думал нанести им удар, а они выбили оружие у него из рук. Немного оправившись, он надменно произнес:
 – Я сын своего отца. Он любил меня и воспитал по своему образу и подобию. Завещал отомстить за него.
 Но театральная поза и драматический монолог не вызвали у Бекки ничего, кроме смеха.
 – Привет, Трой, – захлебываясь смехом, выговорила она. – Какое милое имя! Мальчишеское, я сказала бы. Интересно, а если бы я назначила тебе свидание, после того как ты засадил мне в руку «маячок»? Как бы ты выпутался из этого положения? Видишь ли, отец, он умудрился сбить меня с ног рычагом тренажера, когда я проходила мимо, и тут же принялся поднимать, отряхивать, говорить комплименты. Именно тогда он и вколол мне под кожу микрочип. Верно, Трой? Ты молодец, я ничего не почувствовала, только боль от удара!
 – Нет, – взвыл он, как раненый зверь, – ты не могла найти кристалл! Это пластик, смешанный с биохимической присадкой, которая почти сразу же вплавляется в кожу. Всего несколько минут, и никто не сможет различить его, тем более ты! Все кудахтали вокруг дротика в твоем плече! Я одурачил вас той идиотской запиской!
 – Да, на какое-то время, – согласился Томас. – Но тебя подвел анализ почерка, предложенный весьма сообразительными агентами ФБР. У меня были образцы почерка твоего отца. Эксперты сравнили с ними две последние записки – ту, что ты оставил мистеру Макбрайду в Риптайде, и ту, что послал Бекке. Тогда и стало ясно: ты – не Василий. Потом Адам вспомнил, что твой отец несколько раз ездил в Англию, и все визиты были приурочены к началу или окончанию школьных занятий. Зная о втором браке твоего отца, мы предположили, что он навещал не женщину. Мы давно удивлялись, зачем уничтожили досье на твою мать, так что даже имени ее не осталось. Кому какое дело, в конце концов, были у него дети или нет. После этого оказалось несложно выйти на след сына, посланного учиться в Англию. Того самого, которого отец воспитывал как мстителя за погибшую мать. Ты учился в частной школе для мальчиков в Сандаунсе. Твой отец действительно внушил тебе ненависть ко мне, ко всему, что я защищаю, запрограммировал тебя на уничтожение.
 – Никто меня не программировал. Я делаю все это по своей воле. Играл с вами и выиграл. Я здесь командую!
 – Прекрасно, – кивнул Томас. – Можно сказать, главный распорядитель. Объясни только, как тебе удалось подобраться к агентам в нью-йоркской больнице.
 Михаил буквально раздулся от тщеславия.
 – Притворился парнишкой, – засмеялся он, – со сломанной рукой. Рваная одежда, штаны до колен, бейсболка. Шмыгал носом и спрашивал, как пройти к доктору. Все меня жалели, уговаривали потерпеть, показывали дорогу. Так я и вышел на этих идиотов-агентов, рыдая во весь голос. Ну а потом… дело техники. Ничего сложного. Зашел в палату, увидел, что это не вы, ну и… прикончил обоих. Правда, баба едва меня не пристрелила, но я успел всадить в нее последние пули и смылся, пока никто не опомнился.
 – Но зачем тебе все это? – допрашивал Томас. – Что наговорил тебе отец? Почему ты возненавидел весь мир? Как он заставил тебя пойти на преступления?
 – Он меня не заставлял. Всего лишь рассказал, как хладнокровно ты расправился с моей бедной матушкой, убил, чтобы добраться до него. Прострелил голову и смеялся, видя, как отец бросился к ней и подхватил на руки. Потом ты попытался прикончить и его, но, к счастью, ему удалось ускользнуть. Он повторял мне эту историю снова и снова и заклинал отомстить. Тебя ждет такая же участь, я убью тебя, как ты убил мою мать.
 – Это ты убил мачеху и ее детей? – вырвалось у Бекки. Михаил громко рассмеялся:
 – Ну разумеется. Я не выносил ее, она терпеть не могла меня. Запрещала отцу брать меня на каникулы. А ее отпрыски… лучшего они и не заслуживали. Они даже не удивились, когда я за ними явился. Мачеха умоляла меня о пощаде, совсем как ее сучонка-дочь.
 – Но твой младший брат! – воскликнула Бекка. – Неужели ты его пытался сжечь?
 – Хотел, чтобы от него и пепла не осталось, но щенок выжил. Отец отослал его в Швейцарию, в ожоговый центр. Он понял, что это сделал я. Я назвал его трусом, сказал, что он позволил этой мерзкой твари и ее выблядкам отвлечь его от единственной цели: мести за мою мать. И знаете, что он ответил? Повторял со слезами на глазах, что лгал мне все эти годы, что это был несчастный случай. Я ему не поверил. Он захотел сытой спокойной жизни: женщина в постели, детишки вокруг… но я этого не допустил. Забыть мою мать, стереть память о ней и жить как ни в чем не бывало?! Ни за что! Теперь вы оба в моих руках, и с вами скоро будет покончено! Это возмездие! – Улыбаясь, он поднял пистолет и прицелился в Томаса.
 – Нет! – закричала Бекка, загородив отца. – Нет!
 Томас толкнул Бекку на пол, но не успел прикрыть своим телом. Михаил с яростным воплем выстрелил ему в грудь. Томас рухнул навзничь.
 Кримаков упал на пол, схватил Бекку за щиколотку и дернул на себя. У нее не было сил сопротивляться. Он придавил ей шею локтем, приставил пистолет к уху, но тут балконная дверь со звоном разлетелась и в комнату в дожде осколков ворвался Адам. И замер как вкопанный.
 Михаил улыбнулся ему:
 – Шевельнешь пальцем, и твоя сука – труп. Усек?




 Глава 30


 Бекка застонала, Михаил же продолжал:
 – Этот ублюдок застрелил мою мать. И заплатил за это. Теперь очередь за ней. Сейчас я вышибу ей мозги. Вряд ли ты потом сумеешь ее узнать. Помнишь Линду?
 Адаму никак не удавалось осознать, что происходит. Он не верил собственным глазам.
 – Зачем только я послушал тебя, Бекка! Нужно было тебя связать, утащить отсюда и спрятать! – взорвался он. Но Бекка его не слышала. С каждым словом Адама Михаил все сильнее надавливал ей на шею, пока в глазах не почернело. Доносившиеся словно издалека голоса скользили мимо сознания.
 Михаил, чуть приподнявшись, взмахнул пистолетом:
 – Положи оружие на пол. Медленно. Осторожно.
 Адам разжал пальцы. Пистолет упал дюймах в тринадцати от его левой ноги.
 – Я сделал, как ты велел. Ты уже убил Томаса. Поблизости никого нет. Отпусти ее, черт возьми, пока не задушил. Она почти без сознания!
 – Ты прав, дерьмо собачье.


* * *

 Томас ощущал, как в груди распространяется холод. Это хорошо… потому что скоро нахлынет такая боль, что он не сможет вздохнуть, не то что повернуться. Сын Кримакова прижимал дуло пистолета к уху Бекки, Адам замер футах в четырех, среди битого стекла. Томас отчаянно пытался сообразить, что делать. Глаза Бекки закрыты, Михаил чересчур крепко держит ее за горло. Похоже, она отключилась. Нужно что-то предпринять, иначе она погибнет. Бедная благородная девочка! Прикрыла его собой, чтобы спасти. Он почувствовал болезненную пульсацию в груди, но вместе с ней прихлынула невероятная любовь, неожиданно придавшая ему сил. Он ухитрился осторожно сунуть руку в карман брюк, где лежал маленький «дерринджер». Еще немного везения… совсем чуть-чуть…
 Михаил краем глаза заметил какое-то движение.
 – Дьявол, ты должен был умереть! Не дергайся! Бекка приоткрыла глаза. Он ударил ее стволом пистолета в висок, оттолкнул и, выхватив зажигалку «Зиппо», высек огонь и поднес к простыне. Постель мгновенно занялась пламенем.
 Томас выстрелил. Михаил вскрикнул, схватился за руку и отлетел к стене, но не упал. Томас снова спустил курок, но Михаил увернулся, и пуля лишь слегка задела его голову. Томас, почти теряя сознание, обмяк. «Дерринджер» вывалился из его руки. Адам с быстротой молнии нагнулся, схватил пистолет, но Михаил был уже за дверью. Адам успел выстрелить, но попал в косяк. Кримаков захлопнул за собой дверь, и от притока воздуха пламя поднялось выше, поджигая подушки и плотные парчовые шторы.
 – Проклятие! – завопил Адам. – Бекка, ты жива? – Он наклонился и похлопал ее по щекам. – Очнись, пора убираться отсюда. – Он встал на колени перед Томасом и потряс его за плечо. – Томас, откройте глаза. Вот так. Вы можете ползти?
 Томас слабо улыбнулся:
 – К несчастью, нет, Адам. Похоже, мне конец. Вытаскивай Бекку. Передай, что я ее люблю.
 – Не будьте кретином! Мы выберемся.
 Адам обхватил Томаса за талию, рывком поднял и попытался перекинуть через плечо.
 – Осторожнее, – прохрипел тот, морщась от боли, взявшей его в раскаленные клещи. Перед глазами все плыло. – Нет, черт побери, мы прорвемся! Бекка, возьми себя в руки. Я не собираюсь тебя терять!
 Бекка с трудом села, тряся головой и пытаясь отдышаться. У дома во дворе перекрикивались агенты. Лишь бы они не попытались вломиться в горящую комнату! Лишь бы начинили пулями Михаила, когда тот попробует выбраться из дома!
 – Все в порядке, – сказала она. – Сейчас и я встану. – Она, морщась, повернулась к отцу:
 – Мама ушла, но ты меня не покинешь. Я помогу тебе, Адам.
 Они закинули руки Томаса себе на плечи, потащили его к двери и вытолкнули в коридор. Позади поднимались огненные языки, жаркий густой дым застилал глаза, разрывал легкие. Адам в отчаянии огляделся. Времени совсем не оставалось. Бекка зашлась в кашле.
 – Вперед, – твердил Адам, пытаясь закрыть дверь. Поздно. Пламя стало лизать ковровое покрытие в коридоре.
 – Если он еще не мертв, – пробормотал Адам, – его достанут, как только увидят.
 – У меня к ноге привязан пистолет, – пропыхтела Бекка, – но теперь это не важно. Папа, ты как? И не смей больше говорить о смерти. Слышишь?
 – Слышу, дочка, – выдавил Томас, хотя грудь жгло раскаленным свинцом. Долго ему не продержаться. Но он не хотел оставлять Бекку. Господи, только не сейчас!
 – Еще немного.
 Позади, словно тысячи ядовитых змей, шипело пламя. Дым становился все гуще.
 – Нужно спешить, – торопил их Адам и, не слушая возражений, взвалил Томаса себе на плечо. – Бекка, давай вниз. Я за тобой.
 Откуда-то из черного облака прогремел выстрел. Адам ощутил резкий удар в руку, но не ослабил хватки.
 – Бекка, ложись! Ползи вперед, иначе следующая пуля твоя.
 Но Бекка молча выхватила «магнум», встала за спиной Адама и пальнула в самую гущу дыма. Последовали еще три выстрела. Потом тишина.
 – Он, должно быть, вернулся к спальне, Адам, – выдохнула Бекка. – Я задержу его. Вытаскивай отца. Господи, стены в огне! Дело плохо, Адам! Скорее! Спаси его!
 Адам почувствовал, как рука наливается болью, но, борясь со слабостью, упрямо нес Томаса вниз. Голова кружилась, вероятно, от потери крови. Он закашлялся, но все-таки нащупал очередную ступеньку. В спине как-то странно тянуло, однако он держался. Томас притих – потерял сознание.
 Снова раздались выстрелы, но теперь уже не так близко.
 – Я сзади, Адам. Быстрее!
 Он даже не сознавал, что Бекки нет рядом, пока не вывалился из передней двери и два агента не подхватили Томаса.
 – Иисусе, рана в груди! Давайте «скорую»!
 – Пожарные уже едут, – сообщил, подбегая, Гейлан с пистолетом наготове. – Адам, ты тоже ранен! Холи, сюда! Нам нужна помощь.
 Адам, стиснув зубы, придерживал руку. Со спиной творилось что-то непонятное. Снова потянуло так, что у него подкосились ноги.
 – Где, к дьяволу, Кримаков?! – завопил Савич.
 – Бекка! – охнул Адам, осматриваясь. – Где Бекка?
 – Он попал вам в спину! – крикнул Хэтч, подбегая. – Вы это знаете? В спину! Немедленно ложитесь!
 – Бекка! – заорал Адам, вырываясь, хотя понимал, что может вот-вот отключиться. – Где Бекка?!
 Из верхних окон вырывалось пламя.
 – Томас ранил Кримакова, – сказал Адам наклонившимся над ним Гелану и Холи. – Похоже, он все еще в доме. Может, без сознания или мертв. Господи, где Бекка?! Ищите ее!
 Из переговорного устройства раздался чей-то голос:
 – Никто не пытался выбраться из окна или с черного хода.
 – Достаньте Кримакова! – приказал Гейлан. – Черт возьми, достаньте его!
 Бекка, где Бекка?
 Адам рвался в дом, но ноги не слушались, тело отказывалось повиноваться. Пожар бушевал не только в доме, но и в нем самом. Боль в спине приковала его к месту. Он не мог пошевелиться.
 – Смотрите! – воскликнул один из агентов. – Вон там!
 – Это Бекка, – прошептал Вудхаус. – О нет!
 Адам с неизвестно откуда взявшейся энергией взметнулся с земли и, проследив за направлением взглядов, поднял голову. Сердце упало. Не может быть!
 – Бекка!
 Люди сгрудились во дворе, глядя на крышу горящего дома. Все напряженно молчали, боясь проронить хоть слово.
 Там, подсвеченная пламенем, стояла Бекка в белой сорочке. Ноги расставлены, чуть согнуты, в руках – пистолет.
 – Бекка, – завопил Адам, – стреляй! Прикончи гада!
 Но она не стреляла. Просто стояла и целилась в Михаила Кримакова. Тот придерживал бессильно повисшую руку. Между пальцами сочились багровые капли. Кровь струилась и по лицу: очевидно, пуля прошла по касательной. Вероятно, он испытывал сильную боль, потому что застыл, согнувшись, в странной позе, словно не мог выпрямиться. Оружие он скорее всего выронил в суматохе. Адам смотрел и не верил, что это происходит на самом деле. Он с радостью отдал бы пять лет жизни за то, чтобы встать и броситься на помощь. Но руки и ноги сковало свинцовой тяжестью. И тут один из агентов поднял винтовку.
 – Нет, – остановил его Адам, – не смейте! А если заденете ее? Где пожарные?
 Огонь уже вырвался на крышу, балкон спальни Томаса пылал. Еще немного – и крыша раскалится, а потом рухнут перекрытия.
 И тут все услышали ее. Бекка говорила очень громко, отчетливо выговаривая каждое слово.
 – Все кончено, – обратилась она к молодому человеку, стоявшему совсем близко от нее. – Наконец-то все кончено. Ты проиграл, Михаил, но восемь человек погибли только потому, что ты появился здесь.
 – О нет, гораздо больше, – усмехнулся он, поднимая голову и морщась от боли. – Но все они – просто грязь под ногами. Я использовал их, а потом избавился. На что еще они годны?
 – Почему ты не остановился, когда погиб твой отец?
 – Погиб? – расхохотался Кримаков. – Скажи лучше, был убит. Глупая ты сука! Я собственными руками сломал ему шею! Он просил меня все прекратить, твердил, что я и так по горло в крови, что это уж слишком. Трус, жалкий слизняк! Слабак несчастный! Он вышел в тираж! Предал память моей любимой матери! Это я отправил его на тот свет, а потом столкнул машину в пропасть!
 Стоявшие внизу потрясенно молчали. Вдали послышался вой сирен. Пламя подбиралось все ближе. Бекку необходимо срочно вытащить оттуда!
 Адам умоляюще смотрел на коллег.
 – Здесь все и оборвется, Михаил, – снова заговорила Бекка. – Ты, конечно, попытаешься скрыться через люк на крыше, но я не позволю тебе. Ни за что. Тебе конец.
 – Ты права, все кончено, – согласился он. – Я пришил ублюдка, погубившего мою мать. Твоего любимого папашу. Я сделал все, что обещал. И заодно позабавился, убирая с дороги паразитов, испоганивших мою жизнь.
 Он выпрямился, красивый молодой мужчина, высокий, с бездонными глазами, тот, кто совсем недавно шутил с ней в тренажерном зале.
 – Мой отец жив, Михаил. Ты промахнулся.
 – Сейчас провалится крыша. Она уже и так накалилась. Спалишь ноги.
 Пожарные машины останавливались у обочины. Из них выпрыгивали люди и начинали разворачивать шланги и раскладывать лестницы.
 – Горит двухэтажный жилой дом! – прокричал кто-то. – Что тут делается?
 – О дерьмо! На крыше люди! У женщины пистолет!
 – Мы не можем установить лестницы, слишком поздно. Готовьте спасательную сетку!
 Бекка слышала их, ощущала нарастающий жар и понимала, что это последние минуты ее жизни.
 – Прыгаем, Михаил, – скомандовала она. – Смотри, растянули сеть! Давай!
 – Нет, – покачал он головой и, вытащив из кармана зажигалку, поджег рукав рубашки, дотронулся до джинсов.
 Бекка, пораженная ужасом, оцепенела. Потом он вдруг улыбнулся ей и метнулся вперед, охваченный огнем:
 – Уйдем вместе, Бекка! Бойфренд возьмет тебя с собой. Полетим на небо!
 Бекка спустила курок, но он все же надвигался на нее, охваченный пламенем, с распростертыми руками. Она стреляла и стреляла, пока обойма не опустела. Михаил наконец упал, чуть не сбив ее с ног. Бекка едва успела увернуться. Он катился по горячей черепице, переворачиваясь снова и снова, пока не рухнул вниз. Раздались истерические вопли.
 Рыжий язычок огня зацепил подол ее сорочки. Бекка метнулась к краю крыши.
 – Прыгай, Бекка! – взмолился Адам.
 И она без колебаний повиновалась. Сорочка вздулась пузырем, белые длинные рукава дымились. Бекка провалилась в сеть.
 – Поймали! – воскликнул пожарный. – Все в порядке!
 Адам наблюдал, как она выбирается на землю, расталкивает пожарных и бежит к нему. Увидел ее потрясенные, широко распахнутые глаза, искаженное горем лицо. Он никак не мог придумать, что ей сказать, да и времени уже не было. Ноги неожиданно подкосились, и он тяжело рухнул на землю. Последнее, что Адам услышал перед тем, как провалиться в пустоту, был рев огня, треск обвалившихся стропил и голос Бекки, повторяющей его имя.




 Глава 31


 Он утопал в боли, такой острой, что выбраться на поверхность сознания не было никакой возможности. Но он знал, что сумеет справиться, и даже был рад этой боли, поскольку она означала, что он жив. Наконец после целой вечности страданий и горячечного бреда он заставил себя приоткрыть глаза и сразу увидел улыбающееся личико Бекки. Почему у нее такой встревоженный взгляд?
 Он ощутил, как она прикоснулась к его бровям, скулам, подбородку. Она наклонилась и стала осыпать его поцелуями.
 – Привет, Адам. Добро пожаловать назад. У тебя все хорошо. Сестра сказала, что ты захочешь пить. Сейчас дам воды. Глотай помедленнее.
 Адам припал к трубочке. Вода казалась нектаром.
 – Томас? – выдавил он.
 – Он выживет. Сам это мне сказал, когда его вывезли из операционной. Доктора говорят, шансы есть. Он в хорошей форме, так что это утешает.
 – А твоя рука?
 – Ничего серьезного, небольшой ожог. Кримаков мертв. Больше он никому не причинит зла. Тебе, должно быть, очень больно. Пуля раздробила ребро. Другая прошила руку навылет. Но, слава Богу, все обошлось.
 Адам устало опустил веки:
 – Я чуть не умер, глядя, как ты стоишь с ним на крыше. Огонь подбирался все ближе, ветер развевал твою сорочку и раздувал пламя. Я рвался к тебе, но не мог двинуться с места и медленно сходил с ума.
 – Прости, Адам, но только я знала, как поймать его. Он пробрался в дом Томаса по длинной толстой ветке дуба, а потом прыгнул на крышу, открыл дверцу люка и спустился на чердак. Когда я заметила, как он бежит в конец коридора, где находилась приставная лестница на чердак, то сразу поняла, что он пытается сбежать. Тогда все началось бы сначала. Поэтому я погналась за ним. – Она повернула голову, словно вглядывалась во что-то невидимое. – Он хотел умереть. И попытался взять меня с собой. Мне чудом удалось спастись.
 Она снова поцеловала его, и на этот раз Адам, несмотря на слепящую боль, ухитрился раздвинуть губы в улыбке.
 – Вот и все. Больше об этом ни слова. И так приходится с утра до вечера отвечать на вопросы агентов ФБР. Мистер Вудхаус приезжает каждый день, но в основном чтобы навестить отца. Знаешь, что вытворяет Диллон? Сидит в комнате для посетителей и заставляет свой компьютер выбрать церковь, в которой мы будем венчаться. Утверждает, что уже делал это для другого агента ФБР, которого тоже подстрелили. И этот агент женился именно в той церкви, которую посоветовал Савич. Диллон клянется, что его истинное призвание – помогать влюбленным.
 – А мои родители? – спросил Адам. Боль все усиливалась, сломанное ребро впивалось в него кинжалом. Улыбки и уговоры больше на него не действовали. В голове был туман. Но он хотел продержаться еще немного только для того, чтобы посмотреть на нее подольше, послушать ее голос. Может, она догадается поцеловать его?
 Он снова попытался улыбнуться, но губы жалко скривились. Какое счастье, что Бекка жива! Ему ничего не нужно, только лежать спокойно, знать, что с ней ничего не случилось и что она придет и положит прохладную руку ему на лоб.
 – Но, Бекка, сначала я должен попросить тебя стать моей женой. А если ты откажешь?
 – Ты уже вроде попросил меня, когда мы были в твоем доме. Но я хочу услышать настоящее предложение руки и сердца. И тогда посмотрим, что я отвечу.
 – Я сейчас завою от боли, но перед этим все же спрошу: ты выйдешь за меня? Понимаешь, оказывается, я тебя люблю.
 – Конечно, выйду. Я тоже люблю тебя. Кстати, Савич уже поговорил с твоими матерью и отцом. Когда я в последний раз заходила в комнату для посетителей, они сидели по обе стороны от него и смотрели на экран компьютера. Они мне очень понравились, Адам. Кроме того, постоянно приходят и уходят твои братья, сестры, родные, двоюродные и троюродные. Одни дежурят, другие отсыпаются. Кстати, каждый предлагает свою церковь и дату венчания. Не знала, что у тебя такая огромная семья.
 – Даже чересчур. И все лезут не в свое дело.
 Адам кашлянул и едва не потерял сознание от боли. Больше терпеть нет сил. Он уплывает, уплывает в небытие. Опу-стится на дно и никогда больше не покажется.
 – Сейчас сделаю укол морфия, – донесся неизвестно откуда голос медсестры. – Ему надо отдохнуть.
 Руки, как два неподъемных бревна. Он ненавидел иглы, но сейчас они торчали в его венах. Когда же он поднимется? Ничего, главное – Бекка с ним.
 – Я рад, что ты любишь меня, – тихо сказал он. Язык был тяжелым, непослушным. – Значит, нас двое.
 Кажется, она рассмеялась. И уж точно погладила его по щеке. Боль отступила, разжала чудовищные тиски, и ему стало просто чудесно. Он снова заснул, крепко, без снов, зная, что все будет хорошо.
 Бекка медленно выпрямилась. Медсестра, стоявшая по другую сторону кровати, улыбнулась:
 – Он быстро поправляется. Пожалуйста, не волнуйтесь, мы делаем все возможное. Надеюсь, он заснет. Сейчас ему легче. Вам тоже нужно прилечь, мисс Мэтлок.
 Бекка в последний раз посмотрела на Адама. Поцеловала и, выйдя из палаты, направилась в комнату для посетителей, небольшое помещение с двумя окнами, выходившими на автостоянку, и светло-желтыми обоями с узором в стиле импрессионистов. Здесь толпились многочисленные родственники. Джорджия, мать Адама, играла с Шоном. Шерлок и Диллон, смеясь, объявляли название новой церкви и дату. И все только затем, чтобы услышать неодобрительные возгласы какого-то родственника, планировавшего как раз в это время поудить лосося на Аляске, фырканье кузена, уезжавшего в Италию по делам, или возмущенный вопль престарелой тетки, договорившейся о встрече с нотариусом, чтобы вычеркнуть мужа из завещания. Так продолжалось до бесконечности.
 – Рада сообщить, – провозгласила Бекка с порога, – что Адам просил меня выйти за него и я согласилась. Правда, ему не слишком хорошо. Сестра сделала укол. Может, он и не вспомнит об этом разговоре, когда проснется, что ж, тогда я, в свою очередь, сделаю ему предложение.
 – Мой мальчик все помнит, – заверил отец Адама, поразительно напоминавший сына. – Когда он смог говорить, то сразу сказал нам, что переделает ванную на втором этаже, иначе ты непременно откажешь ему из-за уродливого зеленого кафеля.
 – Это о многом говорит, – согласилась Бекка. – Вот что, постараюсь выбрать новый кафель, и тогда посмотрим, насколько быстро я сумею притащить его к алтарю.
 Родители дружно расхохотались. Наверняка на душе у них легче, с тех пор как врачи пообещали, что Адам скоро встанет. И она, кажется, им понравилась. Его мать – непростая женщина. Властная, самостоятельная. Проводит аукционы и одновременно возглавляет дилерскую контору по продаже автомобилей «вольво» в Александрии. Отец, судя по тому, что сказал старший брат Адама, – владелец и управляющий конезавода в Виргинии.
 А ее отец жив, слава Богу. Бекка так и не успела узнать, как он зарабатывает деньги, но какое это имеет значение? Она вспомнила о доме, в котором часто бывала мать. Теперь там обугленные руины. Но и это не важно. Главное, что отец жив.
 Она поднялась на шестой этаж в блок интенсивной терапии. Бекка так часто ходила этим путем, что могла повторить маршрут с закрытыми глазами.
 Хорошо еще, что больничная администрация сумела попридержать репортеров. Сюда любопытным доступа не было.
 Врачи и медсестры кивали ей на ходу. Бекка вошла в огромный зал с шипящими, гудящими аппаратами, втянула носом привычную смесь запахов, где все перекрывала резкая вонь антисептика.
 У отцовского бокса сидел агент ФБР.
 – Как поживаете, агент Остин? Все в порядке?
 – Во всяком случае, без проблем, – усмехнулся он. – Один чересчур проворный папарацци ухитрился пробраться прямо сюда, но я схватил наглеца, стукнул по голове, раздел догола, а санитары швырнули его в тележку для белья, стянули руки и ноги пластырем, заклеили рот и спустили в приемное отделение в таком виде. С тех пор ни одной попытки.
 – Мне уже сообщили, – вздохнула Бекка, поднимая глаза к небу. – Доктора уверяют, что никогда в жизни так не веселились. Вы молодец, агент. Напомните мне ни в коем случае вас не сердить.
 Остин все еще хихикал, когда Бекка раздвинула легкую шторку у кровати отца. Он спал, как обычно в последнее время. Ничего, пусть набирается сил. Его накачали снотворным и обезболивающим, и даже когда он открывал глаза, то не полностью приходил в себя.
 – Привет, – прошептала Бекка, наблюдая, как он мерно дышит через трубочки, вставленные в ноздри. – Чудесно выглядишь. Такой красивый! Правда, пора тебя подстричь. Возможно, через пару дней я этим займусь. Адам тоже выздоравливает, но ты куда симпатичнее его. Он сейчас спит. Кстати, ты наверняка будешь доволен, узнав, что мы собираемся пожениться. Но ничуть не удивишься, верно?
 Грудь отца обмотали бинтами. В вены были введены иглы капельниц. Он лежал неподвижно, но дыхание оставалось ровным.
 – Пожалуй, я еще раз расскажу, что случилось. Михаил попал тебе в грудь. Тебе вскрыли грудь, чтобы остановить кровотечение, и вставили дренажную трубку. Эта штука называется плевровакуумным отсосом. Слышишь, как лопаются пузырьки? Когда придешь в себя, будет немного больно. Рядом стоят две капельницы, так что ты нашпигован иглами, а в носу у тебя трубки. В остальном ты как новенький. Правда, дом сгорел, и мне ужасно жаль. Ничего не сумели спасти. Но зато мы с тобой живы, папа, а это главное. Кстати, я только сообразила, что не все пропало. Я храню мамины вещи на складе в Бронксе. Там и альбомы, и снимки. Полно всего. Может, и письма остались. Не знаю. Времени не было разобраться. Но все-таки есть с чего начать.
 Кажется, его дыхание немного участилось?
 Пока неясно.
 Ничего, он скоро встанет. И они будут вместе.
 Бекка потерлась щекой о его плечо и долго не шевелилась, прислушиваясь к спокойному биению его сердца.
 Ее позвали к телефону около восьми вечера. Бекка как раз вышла из бокса, чтобы спуститься в палату Адама, но тут послышался голос сестры:
 – Мисс Мэтлок, вам звонят.
 Бекка удивленно приподняла брови. Это был первый звонок сюда, в больницу, вернее, ее впервые соединили с кем-то. Персоналу было велено оберегать Бекку от журналистов.
 Это оказался Тайлер. Не успела Бекка поздороваться, как он взволнованно закричал в трубку:
 – Ты в порядке? Господи, неужели все кончилось, Бекка? Поверить не могу! Иисусе, я вне себя от тревоги! По телевизору показывали, как горит дом твоего отца и как пожарные растягивают сеть! Говорят, ты едва не погибла. Одна на крыше с этим маньяком! Хорошо, что сумела его пристрелить. Ты не ранена?
 – Не беспокойся, Тайлер, все хорошо. Я не выхожу из больницы. Отец и Адам Каррадерс выживут. Репортеры дежурят под окнами, но им ничего не светит. Шерлок приносит одежду и все необходимое, чтобы мне не пришлось показываться на улице. Как поживает Сэм?
 После недолгого молчания Тайлер опять взорвался:
 – Он ужасно тоскует по тебе. Все время молчит. Ни слова не дождешься. Я боюсь, с ним что-то неладное. Пытаюсь расспросить его о том, что делал с ним человек, который его похитил, но он лишь головой качает. По телевизору передали, что маньяк поджег свою одежду и бросился на тебя, а ты его пристрелила. Это правда?
 – К сожалению. Думаю, тебе следует показать Сэма детскому психиатру.
 – Этим шарлатанам? Кровопийцам? Они начнут донимать меня своим психоанализом, объявят, что я плохой отец, скажут, что теперь придется ходить на сеансы не меньше шести лет и платить мои кровные денежки. Нет, Бекка, ни за что. Сэм просто хочет видеть тебя.
 – Прости, но я не могу покинуть отца и Адама. Придется пробыть здесь еще не меньше недели.
 И тут до Бекки донесся тонкий детский крик:
 – Бекка!
 Сэм! Как жалобно он плачет! Похоже, ему и в самом деле плохо. Что же делать? Она виновата в беде Сэма, только она!
 – Позови Сэма к телефону, Тайлер. Я попытаюсь поговорить с ним.
 Он принес Сэма, но мальчик упорно молчал.
 – Видишь, Бекка, что творится, – вздохнул Тайлер.
 – Пожалуйста, отвези его к детскому психоаналитику, Тайлер. Ребенку нужна помощь.
 – Возвращайся, Бекка. Ты должна.
 – Как только смогу, – пообещала она и повесила трубку.
 – Проблемы? – сочувственно осведомилась медсестра.
 – Они, проклятые, – покачала головой Бекка, осторожно дотронувшись до поджившего ожога. Новая кожа ужасно чесалась.
 – Беда не приходит одна, – философски заметила сестра, – а потом, в один прекрасный день, все улаживается.
 – Надеюсь, вы правы, – улыбнулась Бекка.


* * *

 На следующий день Адаму стало гораздо лучше. Он даже умудрился переброситься шутками с сестрой и немного поесть. А вот у отца началась пневмония, и он едва не умер.
 – Бред какой-то, – жаловалась Бекка агенту Остину. – Перенести пулевое ранение и едва не погибнуть от воспаления легких!
 – И не говорите, – кивнул Остин. – Какая ирония судьбы!
 – Он выкарабкается, – твердил Бекке доктор, сжимая ее руки.
 Она просиживала у койки отца целыми днями, гладя его по плечу, разговаривая, убеждая открыть глаза. И как ни странно, стоило ей коснуться его, как дыхание успокаивалось. Страшное напряжение, в котором он находился все время, словно отпускало его.
 Наконец он пришел в себя и улыбнулся ей. В глазах сияла любовь, глубокая и вечная.
 – Я люблю тебя, папа, – прошептала она, и он на миг прикрыл глаза, не желая, чтобы дочь видела его слезы. – Я люблю тебя, – повторила Бекка и поцеловала его в щеку. – Теперь мы вместе. Знаю, ты относишься к Адаму как к собственному сыну, но я рада, что вы с ним не родственники, иначе я не смогла бы выйти за него. Зато теперь он действительно станет тебе сыном.
 – Если он когда-нибудь обидит тебя, я его убью, – пообещал отец.
 – Я сама справлюсь, – отмахнулась Бекка.
 – Спасибо, милая, за то, что сохранила вещи мамы.
 Значит, он слышал! Слышал все, что она ему тут говорила! Может, и до лежавшей в коме матери доносились ее слова!
 – Не за что. Я же сказала, это только начало!
 – Верно, – согласился с ней Томас, – и очень хорошее.
 Адам медленно прохаживался по коридору. Спина и рука все еще болели, и это не улучшало его настроения. Он чувствовал себя бесполезным, никчемным, никому не нужным инвалидом. Сознание собственного бессилия сводило его с ума. Хорошо еще, что чертов катетер вытащили!
 Он все еще рвал и метал, когда Бекка со смехом объявила:
 – Ты добился своего – выгнал меня. Отец выздоравливает, пневмония побеждена, и я возвращаюсь в Риптайд, к Сэму.
 – Нет! – рявкнул Адам, прислоняясь к стене. – Одна ты никуда не поедешь. Я не доверяю Макбрайду. И не спущу с тебя глаз. Мне хотелось бы, чтобы ты спала в моей постели, со мной, и я мог всю ночь держать тебя в объятиях.
 Бекка внезапно осознала всю прелесть такой перспективы, но все же возразила:
 – Но какая тут опасность, Адам? Я не собираюсь оставаться с Тайлером наедине. Мне нужно узнать, что творится с Сэмом. Не забывай, Адам, это из-за меня мальчик тяжело травмирован.
 – Черт побери, при чем тут ты? Это Кримаков его похитил! Дай мне пару дней, Бекка, и я поеду с тобой.
 – Адам, ты едва способен самостоятельно добраться до ванной. Лучше выздоравливай скорее. Проводи больше времени с моим отцом. Может, ты предложишь дату венчания? Твоя семья никак не может прийти к согласию.
 – Значит, ты все еще хочешь стать моей женой?
 – Это твое последнее предложение? У Адама мгновенно сделалось по-детски обиженное лицо. Бекка покачала головой, и он рассмеялся:
 – Клянусь поменять этот зеленый кафель. Надеюсь, ты согласишься переехать ко мне? Так мы будем ближе к твоему отцу. Кстати, он собирается строить новый дом?
 – Мы это еще не обсуждали. Да, Адам, я выйду за тебя при условии, что ты поменяешь кафель. Считай, мы ударили по рукам. У меня в Олбани никого нет. Ничто меня не связывает с этим городом. Уж поверь, хорошие спичрайтеры всегда нарасхват. Я буду зарабатывать кучу денег. И помни, теперь тебе нельзя флиртовать с сестричками, поскольку с этой минуты мы официально помолвлены. А вот и Хэтч. Кажется, я чувствую запах дыма, верно, Хэтч? Вряд ли Адаму это понравится. Смотри, он вполне способен вытянуть тебя тростью по спине, – предупредила Бекка.
 Мужчины, улыбаясь, заспорили. Подошедшая Шерлок объявила:
 – Похоже, все утряслось. Давайте посмотрим Си-эн-эн. Выступление Гейлана Вудхауса. Он собирается говорить от имени президента. Вот увидишь, тебе понравится.
 Бекка, потеряв от изумления дар речи, слушала речь Вудхауса. Он изобразил ее настоящей героиней. Непонятно, кому удалось сделать снимок – он был очень плохого качества и ужасно зернистый, – на котором они с Кримаковым стояли на горящей крыше. Она целится в Михаила, белая рубашка колышется от ветра. Гейлан пел ей дифирамбы и, судя по всему, не собирался замолчать.
 – О Господи… – повторяла Бекка. – О Господи…
 – Да, испытание было нелегким, но ты его выдержала, – шепнула Шерлок, обнимая ее. – Я рада, что встретилась с тобой, Бекка, и подружилась. Адам, у меня предчувствие, что отныне вы с Томасом будете частыми гостями на барбекю в нашем доме. Я не говорила вам, что Диллон – вегетарианец? Обычно он обходится жареной кукурузой. Мы еще не знаем, что предпочтет Шон. Вы уже согласились венчаться в этой чудесной пресвитерианской церкви, прихожанами которой родители Адама стали много лет назад?
 – О да, конечно! – воскликнула Бекка. – Да я так знаменита, что священники всех церквей страны драться должны за честь обвенчать меня!
 – Кроме того, ты писательница. Напиши роман о своих приключениях – и заработаешь миллионы.
 – Только поторопись, – посоветовал невесть откуда взявшийся Савич. – Люди все быстро забывают. Еще неделя, Бекка, и тебе едва ли отведут место на последней странице журнала «Пипл».


* * *

 Назавтра Бекка вылетела в Портленд, штат Мэн, взяла напрокат «форд-эскорт» и отправилась в Риптайд. Стало немного прохладнее, со стороны океана дул резкий ветер. И первым, кого увидела Бекка, оказался шериф Гафни, хмуро озиравший ее. Большие пальцы шерифа были заложены за ремень, вид самый угрожающий.
 – Мисс Мэтлок! – воскликнул он с типичным видом полицейского, только что задержавшего правонарушителя.
 – Привет, шериф, – отозвалась Бекка и, привстав на носочки, звонко чмокнула его в щеку. – Говорят, я стала знаменитой на целую неделю. Так что лучше вам во всем мне угождать!
 Шериф так растерялся, что вместо подобающего ответа буркнул что-то невнятное и отступил.
 – Мне нужно поговорить с вами насчет того скелета! – крикнул он ей вслед, немного опомнившись. – Вечером приеду в дом Марли. Вы там будете?
 – Разумеется, шериф.
 Едва распрощавшись с Гафни, она наткнулась на Берни Бредстрита, издателя и владельца «Риптайд индепендент». Он казался таким измученным, словно только что оправился от тяжелой болезни.
 – Моя жена нездорова, – пояснил он, стараясь улыбнуться. – Рад, что хоть ваши беды закончились.
 Он не упомянул о том, что Бекка солгала ему в тот вечер в ресторане, когда Тайлер повел ее ужинать в «Эррол Флиннз барбекю». Хороший человек, благослови его Господи.
 К дому Тайлера она добралась, когда солнце уже садилось. Цикады завели свою вечернюю песню. Откуда-то донесся собачий лай. Бекка поежилась, пожалев, что не захватила кардиган. Вздрогнув, она снова нажала кнопку звонка. Машина Тайлера стояла на подъездной аллее. Где он? И где Сэм?
 Не дождавшись ответа, Бекка села в машину и вернулась в дом Джейкоба Марли. Она внесла арендную плату до конца месяца, так что никто ее оттуда не выгонит. Она собиралась сложить вещи, убрать в комнатах и вернуть ключи Рейчел Райан. Та наверняка делает все, чтобы помочь Сэму. Может, даже убедит Тайлера отвезти ребенка к детскому психиатру.
 Бекка повернула ключ в скважине и распахнула дверь.
 – Привет, Бекка!
 В прихожей стоял Тайлер, держа на руках Сэма и широко улыбаясь.
 – Мы решили подождать тебя здесь. Я купил шампанского и лимонада для Сэма. И пирог с морковью. Помню, ты его любила.
 Он поставил Сэма на пол. Мальчик исподлобья смотрел на Бекку. Тайлер подошел к ней, обнял и поцеловал в макушку.
 – Мне нравятся твои волосы. Хорошо, что ты смыла краску. Какая ты красивая, Бекка! – Он снова поцеловал ее и привлек к себе. – В колледже ты казалась мне прелестной, но сейчас… просто глаз не отвести.
 Она попыталась высвободиться, но Тайлер не разжимал рук. Осторожно приподняв подбородок Бекки, он поцеловал ее, крепко, со все нарастающим пылом. Ощутив, что он пытается раскрыть ее губы своими, Бекка уперлась кулаками ему в грудь и с силой оттолкнула. Сэм молча наблюдал за происходящим. Бекка поспешно отступила. Тайлер как ни в чем не бывало улыбался. Да это похоть… он изнывает от похоти и даже не хочет этого скрыть!
 Бекке стало не по себе.
 – Ты права. Не годится, чтобы Сэм это видел. Он уже не дитя: все-таки четыре года. Подождем, пока останемся одни. – Он улыбнулся Сэму и погладил его по голове. – Сэм, видишь, это Бекка. Что нужно сказать?
 Сэм упорно не желал разговаривать. Маленькое личико, лишенное всякого выражения, было смертельно бледным, это пугало Бекку. Она медленно подошла к мальчику и, встав на колени, погладила его по щеке:
 – Привет, Сэм. Как поживаешь, милый? Послушай, что я скажу. Клянусь, это чистая правда. Тот плохой человек, что связал тебя и посадил в подвал, ушел. Навсегда ушел и больше не придет. Обещаю. Я о нем позаботилась.
 Сэм плотнее сжал губы, очевидно, с трудом вытерпев ее прикосновение. Бекка притянула его к себе, хотя маленькое тельце было напряженным и неподатливым.
 – Я скучала без тебя, Сэм. И приехала бы скорее, но мой отец и Адам… – помнишь Адама? – заболели, и мне пришлось ухаживать за ними в больнице. Но теперь я здесь.
 – Адам.
 Всего одно слово, но и этого достаточно.
 – Да! – с облегчением прошептала она. – Адам.
 Тайлер что-то сказал. Бекка повернула голову, чтобы лучше расслышать, но он покачал головой:
 – Сэм в порядке, Бекка. Я привез из «Эррол Флиннз» барбекю и гарнир. Хочешь поужинать?
 Они пили шампанское, а Сэм – лимонад, ели жареные свиные ребрышки, печеные бобы и салат из капусты с морковью. Морковный пирог из «Миртлз суит тит» стоял на тумбе, дожидаясь своей очереди.
 Терпеливо ответив на бесчисленные вопросы о Крима-кове, Бекка поинтересовалась:
 – Есть новости насчет скелета, Тайлер? Результаты анализа на ДНК? Это Мелисса Катцен?
 – Пока ничего нового, – пожал плечами Тайлер. – Все считают, что да. Но сейчас это не важно. Главное – мы с тобой. Когда собираешься вернуться сюда, Бекка?
 Рука Бекки, протягивавшая Сэму очередное ребрышко, застыла в воздухе.
 – Сюда? Нет, Тайлер. Я приехала, чтобы повидать Сэма и собрать вещи.
 Тайлер кивнул и, оторвав зубами кусок мяса, стал жевать.
 – Что ж, все верно, – наконец выговорил он. – Ты только что встретилась с отцом, нужно убедиться, что он здоров, узнать его получше. Но нам нужно назначить день венчания, прежде чем ты уедешь к нему. Как думаешь, он захочет переехать поближе к тебе после нашей свадьбы?
 Бекка осторожно положила вилку на стол. Что-то здесь неладно. Очень неладно. Она не хотела этого, но теперь нельзя уклоняться от прямого ответа.
 Негромко, спокойно, чувствуя на себе пристальный взгляд Сэма, она объяснила, просто потому, что иного выхода не было:
 – Очень жаль, если ты не правильно меня понял, Тайлер. Ты и Сэм – мои лучшие друзья. Я часто думаю о вас. Вы мне небезразличны. Я ценю все, что ты для меня сделал, ту поддержку, которую неизменно оказывал, доверие, тепло, но я не могу быть твоей женой. Я испытываю к тебе только дружеские чувства.
 Сэм заерзал на двух толстых телефонных справочниках, судорожно стискивая недоеденное ребрышко.
 – Может, поговорим, когда Сэм ляжет спать? – с вымученной улыбкой предложила она.
 – Почему? Это касается и его. Он хочет, чтобы ты стала его матерью. Я сказал ему, что ты именно для этого и возвращаешься в Риптайд. Все уладила и теперь навсегда останешься с ним.
 – Обсудим это позже, Тайлер. Не стоит впутывать сюда Сэма. Пожалуйста.
 Сэм смотрел вниз. Маленький, жалкий. Обиженный…
 – Хорошо, – согласился Тайлер. – Я уложу Сэма в гостиной на диване. Согласен, Сэм?
 Мальчик не ответил, очевидно, поняв, что его согласия и не требуется.
 – Я сейчас.
 Тайлер подхватил Сэма и вынес из кухни. Бекка поежилась от сырости, казалось, проникавшей под кожу. Хоть бы Сэм не замерз под тонким одеялом! Успел ли он наесться? Тайлер даже не проследил, чтобы он как следует вытер руки.
 Как ей вести себя с Тайлером? Опять во всем ее вина? Неужели она каким-то образом дала понять, что неравнодушна к Тайлеру? Бекка знала, что он ревнует ее к Адаму, и поэтому как-то охладела к нему. Но Тайлер не пожелал сдаваться, решив, что она будет его женой. С чего он это взял? Бекка могла бы поклясться, что не заигрывала с ним и ничем его не поощряла. Кроме того, Тайлер без зазрения совести использует Сэма как козырь в своей странной игре, а это недопустимо.
 Сэм. Вот еще одна огромная проблема, которую предстоит решить. Психическое и умственное состояние мальчика ухудшается с угрожающей быстротой. Похищение оказалось тем самым камешком, который вызвал огромную лавину.
 В коридоре послышались шаги Тайлера. Нужно немедленно расставить все точки над i. Объясниться раз и навсегда. И подумать, как помочь Сэму. Шерлок дала ей имя и адрес лучшего детского психолога в Бангоре. Именно с этого можно начать разговор с Тайлером.
 Но она не успела собраться с мыслями. В дверях появился Тайлер.
 – Бекка, я люблю тебя, – сказал он.




 Глава 32


 – Нет, Тайлер, нет.
 Тайлер только улыбнулся – нежной, почти интимной улыбкой, от которой у Бекки мороз прошел по коже.
 – Я полюбил тебя с первой встречи в колледже. Ты, наверное, не помнишь, как шла по общежитию первокурсников, растерянная, несчастная.
 Бекка, усмехнувшись, пожала плечами. Все это очень мило, но она такого не помнит.
 – Ты не любил меня, Тайлер. В колледже у тебя было немало девушек. И женился ты на Энн. Наверное, потому что влюбился в нее.
 Тайлер вошел в кухню и уселся напротив Бекки.
 – Да, когда-то… но она бросила меня и сказала, что не вернется. Даже собиралась взять с собой Сэма, но я не позволил.
 Что он несет? Разумеется, между ними не все было гладко, иначе Энн не ушла бы. Но Тайлер все время твердил, что она исчезла неожиданно. Значит, все было не так? Они поссорились? Может, поскандалили? Но это ее не касается.
 – Мне жаль, если я ввела тебя в заблуждение, Тайлер. Пожалуйста, поверь, я твой друг и надеюсь навсегда им остаться. Мне хотелось бы видеть, как растет Сэм.
 – Почему бы и нет, раз ты все равно заменишь ему мать? Ты его вылечишь, Бекка. Он совсем ушел в себя, с тех пор как мать его бросила.
 – Хочешь кофе?
 – Да, если берешься его сварить.
 Он внимательно наблюдал, как она насыпает кофе, наливает воду и включает кофеварку. И ни разу не отвел глаз, словно никогда ничего подобного не видел.
 – Расскажи мне об Энн, – попросила Бекка, желая отвлечь его. Почему она не захотела с ним жить? Встретила другого? Но как можно бросить единственного ребенка? Может, Тайлер пригрозил подать в суд и оспорить опекунство над Сэмом? Но Сэм не его сын. И все же Энн сбежала одна, без малыша.
 Тайлер жадно вдохнул аромат кофе, поморщился и неохотно признался:
 – Она была прекрасна. Совсем молодой вышла за парня, который оставил ее, как только узнал, что она забеременела. Мы встретились случайно, на заправке. Энн не смогла отвинтить крышку с бензобака. Я ей помог. Потом мы отправились в ресторан «У Полины». А пару месяцев спустя поженились.
 – Что было потом?
 На этот раз он молчал куда дольше, прежде чем обронить:
 – Кофе готов.
 Бекка налила ему и себе. Он осторожно отпил глоток и пожал плечами:
 – Сначала все шло хорошо, а потом Энн решила, что ей со мной плохо. И ушла. Вот и все. Послушай, Бекка, клянусь, я сделаю тебя счастливой! У тебя будет все. Мы сможем иметь детей. Наших детей, Бекка. Сэм все равно мне чужой.
 – Я выхожу за Адама.
 Реакция Тайлера ошеломила Бекку. Он швырнул в нее чашку, взметнулся с места, так что стул врезался в стену, и истерически завопил:
 – Ты не выйдешь за этого чертова ублюдка! Ты моя, ясно?! Ты моя, сука проклятая!
 Кофе уже успел немного остыть, но Бекка все равно обожглась. Блузка на груди потемнела.
 Тайлер, протягивая руки, ринулся к ней.
 – Нет, Тайлер!
 Она попыталась убежать, но он загораживал выход. Осталось одно: скрыться в подвале. Но и там он ее настигнет. Нет… кажется, есть еще одна дверца в самом дальнем конце, через которую старый Марли загружал в подвал дрова.
 Бекка метнулась к двери в подвал, рывком распахнула ее, захлопнула за собой, закрыла на засов и включила свет. Раздался ужасный грохот – Тайлер пытался вышибить дверь, выкрикивая гнусные ругательства, угрожая Бекке расправой.
 Лампочка без абажура уныло раскачивалась на тонком шнуре, отбрасывая по углам длинные тени. Бекка сбежала по ступенькам, мельком взглянула на стену, у которой нашла связанного Сэма. В противоположной стене все еще зловеще чернела дыра, из которой выпал скелет.
 От двери полетели щепки. Филенка треснула. Еще удар – и на верхней ступеньке появился Тайлер. Бекка безуспешно дергала ржавый засов небольшого люка примерно на высоте ее груди.
 «Ну же, ну же, шевелись», – умоляла она мысленно, но все попытки оказались бесполезными. Что творится с Тайлером? Все произошло молниеносно. Он сломался, вмиг превратившись в безумца. Дикаря.
 Тайлер скатился вниз. Засов не поддавался. Все. Ей конец.
 Тайлер подскочил ближе и, задыхаясь, остановился. И вдруг улыбнулся:
 – Я забил люк гвоздями на прошлой неделе. Опасная штука. А вдруг какой-то ребенок провалился бы сюда и не смог выбраться? Еще шею кто сломает!
 – Тайлер… – начала она. Спокойнее, только спокойнее… – Что с тобой? Почему ты так себя ведешь? Откуда такая ярость?
 – Ты оказалась такой же, как все, Бекка, – серьезно, даже грустно объяснил он, грозя ей пальцем, как наставник – непослушной ученице. – Я надеялся, ты будешь другой, и готов был дать голову на отсечение, что ты совсем не такая, как Энн, эта неверная сучонка, которая хотела бросить меня, взять Сэма и уехать куда глаза глядят.
 – Но чем ты ей не угодил, Тайлер?
 – Она твердила, что я душу ее своей любовью, лишил всякой свободы, но это, разумеется, чистое вранье. Я любил Энн, хотел сделать ее и Сэма счастливыми, но она начала отдаляться от меня. Я объяснял, что ее подруги – только пустячная трата времени, что они настраивают ее против меня. Но она сказала, что должна немедленно уйти, поскольку больше не может этого выносить.
 – Чего именно?
 – Понятия не имею. Я старался дать ей все, что она хотела, а взамен просил лишь одного: чтобы она жила только ради меня. Чтобы была предана семье, обо всем советовалась с мужем. Сначала так и было, но потом ей надоела такая жизнь.
 – Так она ушла? – подчеркнула Бекка, внезапно поняв, что Энн Макбрайд навсегда осталась в Риптайде. – Где ты ее закопал, Тайлер?
 – На заднем дворе Джейкоба Марли, под тем старым вязом, который рос здесь еще до Первой мировой войны. Я вырыл такую глубокую могилу, что ни одна собака не учует. Даже прочитал над ней заупокойную молитву. Выполнил все религиозные обряды, сказал добрые слова о жизни грядущей, как настоящий священник. – Тайлер тихо засмеялся. – Пришлось на время удалить Джейкоба, так что я вывел из строя ту консервную банку, на которой он разъезжал, и ему пришлось везти ее к механику, а у меня оказалось достаточно времени на все церемонии. Да, немало хлопот мне доставил старик! Потребовалось отравить эту никчемную тварь Миранду. Поганка вечно рычала на меня, стоило пройти мимо. Старик ни о чем так и не догадался.
 Бекка вспомнила рассказ шерифа о том, как любил Марли свою собаку, как горевал после ее смерти. Да-да, Гафни еще говорил, что та сдохла по непонятной причине, а Марли так и не оправился после этого.
 Бекка понимала, какая опасность ей грозит. Нужно каким-то образом уговорить его. Вернуть хотя бы подобие рассудка. Иначе она станет следующей жертвой. Она попробует.
 – Тайлер, пойми же, я не предавала тебя и никогда не сделала бы ничего подобного. Я приехала в Риптайд только потому, что знала о нем от тебя. Мне нужно было где-то скрыться, а более подходящее место трудно найти. Ты мне очень помог, и, поверь, я безмерно благодарна тебе за это.
 Похоже, взгляд его стал более осмысленным. Но он тут же нахмурился, и Бекка, стараясь заглушить в себе страх, поспешно добавила:
 – Этот безумец пытался убить меня и отца. Мне было не до любви. Я хотела спастись, ничего больше, и считала, что между нами не может быть ничего, кроме дружбы.
 Бекка с ужасом увидела, что глаза Тайлера опасно потемнели. Неужели она совершила ошибку?
 – Значит, не думала о любви? – саркастически усмехнулся он. – Почему же ты выходишь за этого подонка Каррадерса?
 У Бекки упало сердце. Он прав. О Боже! Что она тут наговорила? И совсем нет времени подумать, решить, что делать. Она одна в подвале с ненормальным, да что тут ненормальным, попросту шизофреником, убившим свою жену. Шериф был уверен, что дело нечисто. Все горожане считали, что скелет, выпавший из дыры, это останки Энн Макбрайд. Почему же она была так слепа?
 А что, если… нет, она должна узнать, любой ценой. Как бы там ни было.
 – Тайлер, девушка в стене – это Мелисса?
 – Разумеется, – скучающе обронил Тайлер.
 – Но она была молода, лет восемнадцати, не более, когда кто-то убил ее. Кто-то? Это ведь ты, правда? Тайлер пожал плечами:
 – Ах, малышка Мелисса. Еще одна лживая дрянь. Все считали ее такой милой, послушной, доброй. Сначала она и передо мной притворялась. Я ухаживал за ней, дарил подарки, правда, небольшие, но симпатичные, забавные, восхищался, какая она хорошенькая. Девчонка буквально купалась в моей любви и уверяла, будто я самый лучший, до того дня когда вернула последний сувенир: куклу Барби, одетую в дорожный костюм. Она просила держать наши свидания в секрете, и я не возражал. Наоборот, не мог дождаться, когда мы вернемся мужем и женой и я посмеюсь над всеми местными дебилами. Но она отдала мне Барби и заявила, что не хочет бежать со мной. Ныла и рыдала, что слишком молода и не желает обижать родителей. Я твердил, что она не может отказаться, ведь, кроме меня, на ней никто не женится, а я люблю ее. – Тайлер тяжело вздохнул и уставился в какую-то точку над головой Бекки. – Она испугалась, – медленно выговорил он наконец. – Попыталась удрать, но я ее поймал.
 Бекка с неожиданной ясностью представила Мелиссу в белых джинсах и открытом розовом топе и совсем еще молодого Тайлера, убеждавшего, молившего и наконец решившегося на убийство. Он действительно опасен. Нужно разговорить его. Не позволить ему остановиться. Как только он замолчит, настанет ее очередь. Она не хочет умирать.
 Но может, выход все-таки есть? Шериф Гафни обещал заехать вечером. Черт возьми! Но ведь сейчас вечер, солнце уже село! Где же он? Что, если уехал, когда дверь не открыли?
 Бекка так перепугалась, что начала заикаться.
 – Н-но в-ведь Джейкоб Марли был дома, верно?
 – И что же? – усмехнулся Тайлер. – Я сунул труп в сарай, а на следующий день выманил Джейкоба из дома. Его старшая сестрица жила в Бангоре. Я позвонил якобы от нее и сказал, что она умирает и хочет перед кончиной попрощаться с братом. Этот кретин поверил и отправился к сестре, а я выбил из стены кирпичи и замуровал Мелиссу, а потом все замазал цементом. Мой отец был каменщиком и многому меня научил. Уж что-что, а кирпичи я класть умею. И знаешь, что всего забавнее? Дряхлая сестрица Марли откинула копыта в тот самый день в доме для престарелых. Он так и не узнал, что его надули.
 – Тайлер, почему ты похоронил Мелиссу именно в доме Джейкоба?
 Тайлер снова рассмеялся, и Бекке стало не по себе.
 – Хотел сначала донести в полицию, анонимно, конечно, что видел, как Марли прикончил Мелиссу, а потом таскал в подвал цемент и кирпичи.
 – Почему же передумал?
 – Побоялся, что оставил на ее теле отпечатки пальцев. Не захотел рисковать. – Он вдруг выпрямился, резко взмахнул рукой и понизив голос, разразился пространной тирадой с интонациями странствующего проповедника:
 – Бекка, ты разочаровала меня! Я хотел, чтобы ты стала моей женой. Я жизнь отдал бы за тебя. Любил бы, лелеял, никуда не отпускал. Ты могла бы стать матерью Сэму. Тебе не пришлось бы проводить с ним много времени. Сэм в конце концов понял бы, что ты прежде всего моя и что он не имеет никаких прав на тебя. Не то что я.
 Холодно. Как ей холодно… даже зубы стучат. Друг, казавшийся таким добрым, мягким, – безумный психопат. Маньяк, ничем не лучше Кримакова.
 – Мелиссе было только восемнадцать, Тайлер. И тебе тоже. Вы оба были слишком молоды, чтобы создать семью.
 – Ничего подобного, – возразил он. – Я все выдержал бы. И верил, что она готова на все ради меня. Но она предала. Хотела покинуть, меня, как позже сделала Энн.
 Скольких еще женщин он считал изменницами? Скольких еще убил, а потом спрятал тела?
 Бекка отчаянно огляделась в поисках хоть какого-то оружия. Ничего. Нет, не правда! У дыры все еще валялось с полдюжины кирпичей. Совсем рядом, шагах в шести.
 Она осторожно отступила к стене. Тайлер, похоже, ничего не заметил, занятый собственными мыслями.
 – Думаю, стоит похоронить тебя поближе к Энн, – задумчиво заметил он. – Под тем же вязом. Но ты не заслуживаешь погребальной церемонии. Что ни говори, а она была матерью Сэма. Ты же – никто.
 – Но я не желаю быть похороненной там. И умирать не собираюсь! – запротестовала Бекка. – Я ничего тебе не сделала, Тайлер! Ты же все время ждал, что появится очередной объект твоей любви. Женщина, хозяином которой можно стать. Завладеть. Посадить в клетку, а потом расправиться с ней. Снова. В который раз. И ловить следующую жертву. Тебе нужна помощь врача, Тайлер. Позволь, я позову кого-нибудь.
 Она снова подвинулась поближе к кирпичам. Тайлер направился к ней.
 – Я не хочу тебя душить, Бекка. Лучше уж обнять и никогда не выпускать… Если бы только…
 Послышался шум машины.
 – Шериф! Шериф приехал! Послушай! – воскликнула Бекка, делая еще один шаг. Три фута, всего три фута!
 Тайлер поднял голову и нахмурился, услышав звук захлопнувшейся дверцы. Выругавшись, он надвинулся на Бекку. Руки расставлены, пальцы хищно скрючены.
 Бекка отпрыгнула к груде кирпичей, упала на колени и схватила один. Но Тайлер в тот же момент сжал ее горло. Она ударила его по плечу, но он продолжал сжимать пальцы, и скоро все расплылось перед глазами Беки. Из последних сил она снова размахнулась и, извернувшись, ударила его по лбу. Тайлер застонал от боли и на миг ослабил хватку. Бекка судорожно вздохнула и попыталась опять опустить кирпич ему на голову, но его кулак врезался ей в висок. Бекка охнула от боли, зажмурилась и поняла, что это конец. Она погибнет только потому, что сопротивляться больше нет сил.
 – Подлая сука, получай за все, – выдохнул Тайлер.
 – Отпусти ее, Макбрайд! – раздался голос шерифа. – И побыстрее!
 Но Тайлер, не обращая на него внимания, продолжал сдавливать шею Бекки. Та билась в его руках как огромная рыба. Все… все…
 Прогремел выстрел. Тайлер дернулся и разжал пальцы. Бекка ошеломленно моргнула и обернулась к Гафни, стоявшему в типичной позе полицейского – на расставленных на ширину плеч ногах. Ствол его пистолета был направлен Тайлеру в затылок.
 – Отойди от нее, Тайлер! Кому сказал?! Шевелись!
 – Нет, – прорычал Тайлер, снова бросившись к Бекке. Гафни спустил курок. Тайлер мешком свалился на Бекку. Мертвый груз, о Господи, вот кто он теперь, мертвый груз.
 – Держитесь, мисс Мэтлок, сейчас я его оттащу. Шериф отволок тело в сторону. Пуля размозжила Тайлеру голову, другая прошила спину. Гафни подал Бекке руку:
 – Вы целы?
 Бекку трясло, горло саднило. С уже зажившего ожога была содрана кожа, и это место невыносимо болело. Бекка была вся залита кровью Тайлера, но все же сумела улыбнуться.
 – Вы самый лучший в мире человек, – прохрипела она. – Я молилась, чтобы вы заметили свет в доме и вошли.
 – Я услышал плач ребенка, – пояснил шериф.
 – Эй… – тонкий, едва слышный голосишко. Наверху лестницы стоял Сэм.
 – Только не это! – ужаснулась Бекка.
 – Я велел ему подождать меня на кухне. Черт! Ладно, сейчас привезу Рейчел. Можете пока продержаться, мисс Мэтлок? Поднимемся наверх, и вы присмотрите за малышом. Он очень ее любит. Так что проблем не будет. Только постарайтесь не расплакаться при нем. – Грустно покачав головой, толстяк добавил:
 – Иисусе, я ведь чуял, нюхом старого копа чуял, что Тайлер убил жену. А двенадцать лет назад и бедняжку Мелиссу. Жаль, что не удалось его допросить. Сколько еще несчастных не вынесло его «любви»?
 Бекка кивнула. Знать это выше ее сил.


* * *

 Адам растянулся на диване в гостиной своего дома, подложил подушку под голову и укрылся легким пледом С тех пор как Бекка перебралась к нему и уже успела разбросать по всем комнатам свои вещички и косметику, он пребывал на седьмом небе и способен был лишь по-идиотски ухмыляться. Казалось, ничто не может омрачить его радости. Никогда больше она отсюда не уйдет! Он не отпустит ее!
 И сейчас она хлопотала в чудесной уютной кухоньке, беспокоясь о том, что Адаму нечего перекусить.
 В доме было прохладно, потому что Адаму хватило ума установить после переезда систему общего кондиционирования воздуха. Скоро, совсем скоро он заменит омерзительный зеленый кафель в верхней ванной. Еще четыре-пять дней, и энергия вернется к нему. Тогда он первым делом отправится в магазин стройматериалов. Кроме того, в хозяйской спальне маловато мебели: лишь большая черная лакированная кровать и такой же комод, пара удобных белых с черным кресел и огромный встроенный шкаф. Вполне хватит места для одежды, но может, Бекка захочет еще что-нибудь купить.
 На эту самую кровать у него были потрясающие планы вчера вечером, сразу после того как она приехала из Риптайда, и, хотя он не слишком резво двигался, почти не мог согнуть руку и стонал от боли почти столько же, сколько от наслаждения, особого значения это не имело. Скажем так, Бекка попросту взяла на себя командование.
 Адам едва не сорвался с места, вспомнив, какой она была вчера, когда оседлала его и, запрокинув голову, выкрикнула его имя. А потом просто обмякла на нем, и он едва не взвил от боли. К счастью, он сдержался и неловко прижал ее к себе, гладя по бархатистой коже. Но она вдруг выпрямилась и нахмурилась при виде гигантского желто-зеленого синяка на его ребрах:
 – Прости, я едва тебя не убила.
 – Убей меня снова, – попросил он. Она рассмеялась и стала его целовать, и любила до тех пор, пока он снова не завопил, но на этот раз не от боли.
 На душе у Адама было благостно, и он стал прикидывать, как лучше использовать ту же кровать, но не вечером, а примерно через час. Сегодня у него прибавилось сил, может, и он сумеет внести свою лепту. Вчера он не сумел добраться руками и ртом до всех мест, до каких хотел. А как насчет завтра и послезавтра? Наверное, стоит продержать Бекку в постели до того дня, когда они отправятся венчаться. Ну а потом он снова запрет ее в спальне. Чудесная идея! Интересно, как отнесется Бекка к зеркальному потолку и стенам?
 Она принесла ему охлажденного чая и тарелку сельдерея, начиненного сливочным сыром, а потом уселась рядом и принялась его кормить.
 И тут Адам вдруг заподозрил что-то неладное. Бекка какая-то другая, но он никак не мог уловить, в чем суть перемен. Немного поразмыслив, он понял: она что-то скрывает. И в глазах отблески пережитого ужаса. Может, все еще вспоминает пережитое на крыше горящего дома? А что, если дело в Макбрайде? Вдруг он обидел ее? Оскорбил? Узнал, что она выходит замуж, и ударил?! А Бекка все скрывает, опасаясь, что Адам сотрет негодяя с лица земли.
 Он плотно сжал губы, чтобы не выругаться. Немного остыв, он съел еще один черешок сельдерея и с подозрением воззрился на Бекку.
 – Клянешься, что в Риптайде ничего такого не случилось?
 Вместо ответа Бекка провела пальцами по его щеке. Она обожала дотрагиваться до Адама, особенно когда он сбрасывал одежду. Ужасно приятно осыпать его поцелуями и гладить. И теперь она добилась своего – наклонилась, поцеловала его в губы, снова отстранилась и беспечно бросила:
 – Ничего особенного. Все уладилось, все счастливы, особенно Сэм. Не могу передать, как Рейчел его любит. Я знала, что они большие друзья, но как только она вбежала в дом, Сэм забыл обо мне и бросился к ней. Я думала, она разрыдается от облегчения, увидев, что Сэм жив и здоров. Шериф Гафни сказал, что, поскольку у Сэма нет родственников, Рейчел и ее муж скорее всего усыновят мальчика. Я звонила сегодня утром, и оказалось, что Рейчел уже договорилась о консультации с детским психиатром, о котором говорила Шерлок. Кстати, я сказала ей, что она, возможно, лучший риэлтер в округе, но я в жизни больше не сниму у нее ни одного дома. Рейчел рассмеялась.
 Лицо Бекки немного просветлело, и она снова потянулась к Адаму, но тот уже насторожился:
 – Погоди-ка, дорогая. Я тоже счастлив за Сэма, но лучше объясни насчет Макбрайда. Значит, он не пытался наброситься на тебя, когда ты сказала, что выходишь замуж?
 Бекка сунула ему в рот очередной черешок и стала целовать. Адам попытался было что-то сказать с полным ртом, но она прошептала:
 – Не о чем волноваться, милый. Все кончено и забыто. Кстати, тебе нравится сельдерей?
 – Изумительно. Все три дюжины черешков, которые ты в меня запихнула, просто изумительны. Лучше расскажи еще раз, как шериф застрелил Тайлера, после того как узнал, что тот задушил Мелиссу Катцен и замуровал в подвале. Что-то мне не совсем ясно, как было дело. Мне нужны подробности, Бекка, и хватит сельдерея. Да-да, и поцелуи подождут. Не смей меня отвлекать.
 Но она продолжала целовать его, пока он едва не свалился с дивана.
 – Я купила нежирный сыр. Полезно для твоих артерий.
 – Бекка!
 Он сгреб в кулак ее волосы и несильно дернул:
 – Скажи правду. Что там случилось?
 – Адам, это пустяки. Ничего достойного упоминания, если не считать того, что шериф подоспел вовремя. Он настоящий герой. Я все уже успела забыть, потому что ничего существенного не произошло. У шерифа все было под контролем с самого начала. Я тут вообще ни при чем. Перестань волноваться по пустякам! Главное – я уже дома.
 Ее рука легла на его живот, и он едва не забыл обо всем. Бекка улыбнулась и поднялась с дивана.
 – О Господи, взгляни, который час! Даже времени нет сделать с тобой все, что хотелось бы! У меня только две минуты. Хочешь, чтобы я растерла тебе спину, перед тем как поеду в больницу к папе?
 При мысли о том, что ее рука вполне может соскользнуть с живота вниз, Адам едва не задохнулся.
 – Нет, – отказался он, – но как насчет яблока, Бекка? Обожаю яблоки.
 Прекрасно поняв, о чем он думает, Бекка лукаво усмехнулась:
 – А я – тебя, Адам. Может, когда вернусь из больницы, кое-что смогу для тебя сделать. Но сначала ты должен хорошенько отдохнуть. Пока ложись, и я принесу тебе яблоко.
 Она вышла, и тут же зазвонил телефон. Адам посмотрел вслед Бекке и поднял трубку.
 – Алло!
 – Это мистер Каррадерс?
 – Он самый.
 – Шериф Гафни, из Риптайда.
 – Привет, шериф. Чем могу служить?
 – Хотел поговорить с мисс Мэтлок, убедиться, что с ней все в порядке.
 – Ну, – протянул Адам, уставившись на дверь, – все еще никак не отойдет от пережитого.
 – Еще бы, – со вздохом согласился шериф, – бедная девочка! Не могу скрывать, мистер Каррадерс, она была на волосок от гибели. У вас бы волосы дыбом встали, если бы видели, как она лежит на каменном полу подвала, а чертов Тайлер душит ее и ругается последними словами. Она пыталась ударить его кирпичом, но ничего не выходило. Силенок не хватало. Парень обезумел от ярости и ничего не сознавал. Как вы знаете, мне пришлось стрелять, но даже это его не остановило. У него просто крыша поехала, как говорят мои мальчишки. Он во что бы то ни стало хотел убить мисс Мэтлок. Я снова выстрелил, и парень рухнул прямо на нее. Всю залил своей кровью. Но теперь дело закрыто. Передать не могу, как мне жаль несчастных женщин. Мисс Мэтлок – молодец: здорово держалась. Ни слез, ни истерик. Мужественная девушка. Как служитель закона, исполняющий свой долг, я очень это ценю. Хорошо, что она дома и, как я слышал, собирается замуж. Повезло вам.
 – Да, шериф, знаю. Спасибо.
 – Рад был поговорить с вами. Передайте привет мисс Мэтлок.
 – Обязательно, шериф, будьте уверены.
 Он услышал чье-то дыхание. Бекка! Потихоньку взяла трубку и подслушивает на кухне. И молчит!
 Адам был так зол, что едва сдерживался.
 Наконец он все-таки открыл рот и завопил в трубку во все горло:
 – Бекка!!!
 Она смущенно откашлялась:
 – Ах, Адам, это ты? Я уже ухожу.
 Адам досчитал до двадцати, взял себя в руки и прошипел:
 – Не сейчас. Подожди немного. Принеси мне яблоко. Я даже дам тебе откусить, прежде чем заставлю вымыть рот с мылом за все вранье, которое ты тут несла.
 – Прости, Адам, яблоки оказались зеленоватыми. Ты ведь знаешь шерифа, он любит преувеличивать, но…
 – После того как ты вымоешь рот, я, вероятно, обрею тебя наголо. И если даже потом не успокоюсь, заставлю перекладывать кафель в ванной, а еще…
 – Я уже ушла, Адам. Люблю тебя. Э… по дороге постараюсь купить спелых яблок, – медовым голоском пообещала Бекка и повесила трубку.
 – Бекка!!!