Аннотация: После смерти матери молодая преподавательница английского языка Зоя Ламберт пытается разгадать тайну виллы «Даная». С этой целью она едет в Грецию. Если бы она знала, чем обернется для нее эта поездка…


---------------------------------------------


 Сара Крейвен
 И пусть воссияет солнце



 ГЛАВА ПЕРВАЯ


 — Я много думал, — сказал Джордж, — и пришел к выводу, что мы должны пожениться.
 Зоя Ламберт в это время потягивала вино из бокала и чуть не подавилась.
 Кого-нибудь другого она бы высмеяла, но человек с торчащими вихрами каштановых волос и в сбившемся набок галстуке был одним из немногих ее друзей. Они вместе преподавали в колледже «Бишоп Кросс», Джордж — математику, она — английский. После еженедельного педсовета они иногда вместе ходили выпить, но свидания как такового у них никогда не было, равно как и сексуального влечения. Впрочем, даже если бы она вдруг испытала мало-мальский соблазн, мысль о его матери резко охладила бы ее.
 Мать Джорджа, хрупкая на вид вдова с железной волей, ни перед чем не останавливалась, лишь бы удержать сына рядом с собой. Страшно подумать, что бы она сделала, если бы узнала, что ее единственный сын посиживает сейчас в городском баре с Зоей Ламберт. Не говоря уж о предложении выйти за него замуж…
 Зоя сделала глубокий вдох.
 — Джордж, — начала она мягко, — я не думаю…
 — В конце концов, — продолжал Джордж, явно воодушевленный своим решением, — тебе будет трудно теперь, когда ты осталась одна. Ты так стойко держалась во время болезни своей матери. Мне бы хотелось заботиться о тебе, чтобы ты больше ни о чем не беспокоилась.
 За исключением твоей мамочки, которая сделает все, чтобы сжить меня со света, подумала Зоя. А моя тетка Меган, ее лучшая подруга, с радостью ей в этом поможет.
 Она вспомнила, с какой холодностью держалась тетка на похоронах две недели назад. Меган Арнольд сдержанно принимала соболезнования друзей и соседей покойной сестры, но ни слова не сказала своей единственной племяннице. После службы, в коттедже, она не притронулась ни к еде, ни к выпивке, а только молча и оценивающе оглядела все вокруг. На лице тети Меган не улавливалось ни малейшего следа скорби. После похорон от нее не было ни слуху ни духу.
 Зоя отогнала тяжелые воспоминания, откинула назад прядь светло-русых волос и посмотрела на своего неожиданного поклонника ясными серыми глазами.
 — Ты хочешь сказать, что влюблен в меня, Джордж?
 — Ну я… э… испытываю к тебе симпатию, — смущенно пробормотал он. — И большое, просто громадное уважение. Что же касается любовной чепухи, то для меня это не имеет значения. Да и для тебя, как я подозреваю, тоже. Я считаю, что для людей куда важнее быть друзьями.
 — Я тебя понимаю. Возможно, ты прав. — Зоя снова пригубила вино. — Ты ужасно добр, Джордж, и я очень ценю все, что ты сказал, но я пока не думала о будущем. — Она помолчала. — Утрата матери для меня слишком болезненна, и я пока еще не могу рассуждать вполне здраво.
 — Ну конечно, я понимаю. — Джордж похлопал ее по руке. — Я не собираюсь на тебя давить, просто хочу, чтобы ты подумала о том, что я сказал. Хорошо?
 — Да, — заверила его Зоя, — разумеется, я подумаю.
 Это было первое в ее жизни предложение о замужестве, и, если дальше пойдет в том же духе, наверное, лучше уйти в монастырь.
 Полчаса спустя, уже сидя в автобусе и размышляя об этом странном и нелепом предложении, она мысленно перенеслась в прошлое.
 Три года назад, после окончания университета, Зоя приехала в Астенкомб и стала жить с матерью в арендованном коттедже. Он принадлежал покойному мужу тети Меган, Питеру Арнольду, который и согласовывал первоначальные условия аренды.
 Зоя подозревала, что именно это стало причиной разлада между ним и его женой. После его смерти тетя Меган каждый год неуклонно повышала ренту, хотя, будучи богатой и бездетной вдовой, она едва ли нуждалась в этих деньгах. К тому же она настояла, чтобы текущий ремонт производился за счет арендатора.
 Мать Зои, Джина, тоже вдова, жила на скудную пенсию по утере кормильца и деньги, вырученные от продажи картин. Она неплохо писала пейзажи, но это был непостоянный доход, и зарплата Зои стала желанной прибавкой к семейному бюджету. Именно тогда врачи поставили неутешительный диагноз, и мама больше не могла рисовать.
 Вообще, в провинции Зоя осела случайно. Еще в университете она познакомилась с Майком, который после защиты диплома собирался отправиться в кругосветное путешествие на год, подрабатывая где придется. Он хотел, чтобы Зоя поехала с ним, и соблазн был велик.
 Приехав домой, чтобы сообщить маме о своих планах, она нашла Джину какой-то необычно тихой и осунувшейся. Что-то было не так.
 Повинуясь какому-то непонятному инстинкту, Зоя сказала Майку, что передумала насчет путешествия, надеясь, что он не захочет без нее ехать; и была жестоко разочарована — Майк в считаные дни нашел ей замену, как в сердце, так и в постели.
 После Майка у нее ни с кем не было серьезных отношений, и вот теперь ей сделал предложение Джордж, который тоже ее не любит. Похоже, история повторяется.
 Однако, оглядываясь назад, она ни о чем не жалела. Главное — она была рядом со своей мамой во время ее болезни. Зоя очень любила свою мать…
 И вот теперь мамы нет. Связывать свою дальнейшую судьбу с колледжем «Бишоп Кросс» Зоя не собиралась. У нее есть немного денег, которые позволят ей двигаться дальше, построить новую жизнь. Тетя Меган не будет жалеть о ее отъезде — это она знала наверняка.
 Тетя Меган была на двенадцать лет старше ее матери, но между ними, видимо, никогда не было привязанности.
 — Думаю, Меган нравилось быть единственным ребенком, — с грустью объяснила мама, когда Зоя однажды спросила ее об этом, — а мое появление стало для нее помехой.
 — А ей никогда не хотелось иметь собственных детей? — спросила Зоя.
 Тогда Джина отвела взгляд и тихо вздохнула.
 — Может, и хотелось. Но… не вышло. Бедняжка Меган.
 Меган была выше и стройнее своей младшей сестры, и у нее на лице, казалось, навсегда застыла маска негодования. Притом, что у миссис Арнольд было все, что могло ее удовлетворить. Ей никогда не приходилось беспокоиться о деньгах, а муж ее был добрым, энергичным человеком, уважаемым в округе. Более неподходящей пары Зоя не могла себе представить. Притяжение противоположностей, не иначе.
 Вдобавок у тети имелся красивый дом в георгианском стиле, обнесенный высокой кирпичной стеной. Она руководила большинством организаций в округе властной и безжалостной рукой. Но все это, похоже, не могло сделать ее счастливой.
 Ее неприязнь к младшей сестре, по всей видимости, перешла на единственную племянницу. Зоя не могла притворяться, что ее не задевает такая настойчивая враждебность, но научилась быть вежливой при встречах с теткой.
 Зоя сошла с автобуса. Теплый ветерок нес запахи травы и цветов. Девушка глубоко вздохнула и пошла по тропинке к дому. Экзамены в колледже закончились, и теперь можно отдохнуть и расслабиться за работой в саду, которую она очень любила. К тому же это прекрасная возможность поразмышлять о будущем.
 Она резко остановилась, увидев перед домом табличку «Продается». Что за глупая шутка?
 В дверях соседнего коттеджа появилась Адель.
 — Ты знала об этом? — спросила она, кивнув на табличку. Зоя отрицательно качнула головой, и соседка вздохнула. — Я так и думала. Они заявились сегодня утром и сказали, что действуют по распоряжению владельца. Твоя тетка сейчас здесь, открыла дверь своим ключом и вошла.
 — О, черт, — пробормотала Зоя, — только этого мне не хватало.
 Она гневно нахмурилась и открыла дверь.
 Тетя была в гостиной, она стояла перед камином и разглядывала картину Джины.
 Это был пейзаж, совершенно не похожий на другие произведения ее матери: на фоне яркого голубого неба и лазурного моря короткий пролет мраморных ступеней, усеянных поблекшими розовыми лепестками, и большая, украшенная орнаментом ваза с розовой, малиновой и белой геранью. Это было очень похоже на средиземноморский пейзаж. Но ведь Ламберты всегда проводили отпуска дома, в Англии, и, насколько Зоя знала, ее мать никогда не была на Средиземном море.
 Почувствовав пристальный взгляд Зои, тетка повернулась с суровым и каким-то застывшим лицом.
 — Ну, наконец-то. Ты очень поздно.
 — У нас был педсовет, — так же холодно ответила Зоя. — Надо было предупредить, что вы придете, тетя Меган. Хотите чаю?
 — Нет, это не светский визит. — Женщина села в кресло с высокой спинкой.
 Любимое мамино кресло, подумала Зоя с болезненным уколом, стараясь подавить возмущение.
 На Меган Арнольд была обычная для нее юбка в складку и такого же синего цвета жакет ручной вязки, седеющие волосы были стянуты на затылке в тугой строгий узел.
 — Как видишь, я выставила дом на продажу, — отчеканила она, — и распорядилась, чтобы агенты начали показывать его немедленно. Поэтому тебе придется убрать весь этот хлам. — Она махнула рукой в сторону книг, картин и безделушек. — Я была бы признательна, если бы ты и сама убралась к концу месяца.
 — Даже так? — ошеломленно ахнула Зоя.
 — А чего ты ожидала? — Губы у Меган вытянулись в тонкую линию. — Мой муж позволил твоей матери жить в этом доме до конца ее жизни, о тебе в договоре речи не было. Ты ведь не ожидала, что останешься тут?
 — Ничего я не ожидала, — ответила Зоя с такой же жесткостью. — Но я надеялась, что мне хотя бы позволят немного прийти в себя.
 У тебя было достаточно времени. — Женщина была непреклонна. — В глазах закона ты не имеешь права здесь находиться. Думаю, тебе не составит труда найти маленькую квартирку где-нибудь поближе к твоей работе.
 — Маленькой едва ли будет достаточно. — Зоя старалась держать себя в руках.
 Должно быть, Джордж знал, что ее собираются выставить, — от матери или услышал разговор давних подруг. Поэтому и попросил Зою выйти за него замуж. Лучше бы просто предупредил, чем разыгрывать из себя рыцаря.
 Зоя сделала глубокий вдох.
 — Здесь есть мамины вещи. — Она старалась говорить спокойно. — Я хочу забрать их с собой, равно как книги и картины. — Увидев, что Меган смотрит на пейзаж над камином, Зоя предложила: — Может, вы хотели бы взять одну из них себе на память? Вон ту, например.
 Тетку прямо передернуло.
 — Жалкая мазня. — Голос у нее дрожал. — Не будет этого в моем доме.
 Зоя испуганно уставилась на нее.
 — Почему… за что вы так ее ненавидите?
 — Что ты такое говоришь? Я ненавижу Джину… идеальную сестру? — Внезапный смех Меган прозвучал визгливо и пронзительно. — Какая чушь! Никому не позволено было ненавидеть ее. Никогда. Что бы она ни сделала, какой бы огромный грех ни совершила, ее все любили и прощали.
 — Она умерла, тетя Меган, — дрожащим голосом напомнила Зоя. — Если она когда-то и причинила вам боль, уверена, это было ненамеренно.
 Ты ошибаешься. — Миссис Арнольд вздернула подбородок. — Не в ее власти было хоть как-то задеть меня. Потому что я всегда видела ее насквозь. Ее слащаво-наивный фасад не обманул меня ни на минуту. И как я была права! — Она резко встала. — Но все это в прошлом, а имеет значение лишь будущее. Для начала — продажа коттеджа. Предлагаю тебе нанять повозку для этого хлама и отправить все на барахолку.
 Она протянула руку и сорвала со стены средиземноморский пейзаж, презрительно швырнув его на коврик перед камином. Послышался треск.
 — Рама, — прошептала Зоя, опускаясь на колени рядом с картиной, — вы ее сломали. — Она подняла глаза. — Как вы могли?
 Тетка пожала плечами.
 — Она все равно рассохлась. Дешевое дерево и никчемная работа.
 — Ну и что? — У Зои перехватило горло. — Вы не имели права… не имели права!..
 — Это моя собственность, и я могу делать, что пожелаю. — , Тетка взяла сумочку и направилась к выходу. — Я вернусь в конце недели, чтобы удостовериться, что все чисто.
 Она, словно фурия, выскочила из комнаты, хлопнув дверью.
 Почти тут же открылась задняя дверь во двор, и Адель окликнула Зою.
 — Я пришла убедиться, что с тобой все в порядке.
 Зоя покачала головой.
 — Меня словно поезд переехал. Боже, она была отвратительна. Не могу поверить…
 — Я поставлю чайник. — Адель посмотрела на пол. — А что случилось с картиной?
 — Она швырнула ее. Это было полнейшее безумие. Может, это и не лучшее, что написала мама, но… — Зоя замолчала, не находя слов.
 — А мне эта картина всегда нравилась, — сказала Адель. — Это Греция, не так ли? У моей сестры есть скидки, и мы ездили на Крит в прошлом году, а в позапрошлом — на Корфу.
 Зоя пожала плечами и бережно положила картину на диван.
 — Может, это и Греция, только мы там никогда не бывали. Папа не любил жары.
 — Так когда тебя выселяют? — поинтересовалась Адель за чаем.
 — Я должна убраться к концу месяца. — Зоя вздохнула. — Тетка настроена очень решительно.
 — Да… — Адель на минуту задумалась. — Думаешь, она правда свихнулась?
 — Не знаю, но она совершенно теряет разум, когда речь заходит о моей матери.
 Что ж, возможно, это не совсем ее вина, — задумчиво произнесла Адель. — Моя бабушка помнит Меган еще ребенком и говорит, что она была хорошенькой девочкой, светом очей для родителей. Но потом появилась твоя мама, поздний ребенок, и сразу же стала всеобщей любимицей. К тому же прехорошенькой. — Она пожала плечами. — Это нелегко для любого ребенка. Может, это обычная ревность и зависть. Кроме того, ты копия своей матери, когда она была в твоем возрасте. — Адель подлила себе чаю. — Хотя они не всегда были в плохих отношениях, если верить моей бабушке. Когда-то они дружили. — Адель помолчала. — Так что ты собираешься делать дальше?
 — Придется найти квартиру. Без мебели. — Зоя поморщилась.
 — Ты будешь скучать по саду.
 — Да… — У Зои внезапно задрожали губы, но она заставила себя улыбнуться. — Возможно, тетя Меган оказывает мне услугу. Я как раз подумывала как-то изменить свою жизнь. Даже уехать отсюда.
 — В какое-нибудь местечко, куда не сможет заявиться злая королева, — улыбнулась Адель. — Я буду по тебе скучать.
 — Ну, это случится не сразу, я могу искать и планировать.
 — А там, глядишь, прискачет принц на белом коне и спасет тебя, — проговорила Адель с невозмутимым видом.
 Один уже попытался, подумала Зоя. Правда, ездит он на метро.
 Она допила чай и поставила кружку в раковину.
 — Мне надо поскорее перевезти и где-нибудь сложить мамины вещи. От тети Меган всего можно ждать.
 — После той картины — да, — согласилась Адель. — Очень жаль. Я всегда считала ее яркой и красивой.
 — Она не безнадежно испорчена, просто рама разбита. Я возьму ее завтра с собой.
 — На автобусе будет неудобно. Неподалеку от работы моего мужа есть рамочная мастерская, я попрошу его завезти туда картину. А во время обеденного перерыва ты забежишь и выберешь раму.
 Надо только завернуть ее в бумагу и обвязать, и я прямо сейчас заберу ее.
 — Ох, Адель, это было бы здорово, огромное спасибо.
 — Она сильно ее повредила, — угрюмо сказала Адель. — Даже задник оторвался. — Она попробовала приладить его обратно, но вдруг остановилась. — Погоди-ка. Здесь внутри что-то есть. — Она пошарила рукой за холстом и извлекла на свет пухлый, потрепанный конверт.
 Зоя уставилась на находку. Ей почему-то стало неуютно.
 — Ты не хочешь его открыть? — поинтересовалась Адель.
 — Да, — потрясенно произнесла девушка. — Почему мама положила его туда?
 — Может, она о нем забыла?
 — Она, наверное, хотела сохранить это в тайне. А я считала, что между нами не было секретов. — Зоя растерянно улыбнулась.
 — У тебя сегодня выдался тяжелый денек. — Адель похлопала ее по плечу. — Пожалуй, я оставлю тебя одну. А картину занесешь потом, если захочешь. — Женщина вышла.
 Зоя опустилась на диван.
 В жизни Джины Ламберт была какая-то тайна. И если бы Меган не швырнула картину на пол, все, возможно, так бы и осталось.
 Может, не надо вскрывать конверт, а просто выкинуть его в мусорный бак?..
 С внезапной решимостью Зоя разорвала конверт и вытащила содержимое. Там был какой-то документ, фотографии, бумаги.
 Развернув документ, Зоя с удивлением обнаружила, что он написан на иностранном языке, скорее всего на греческом. На фотоснимках были местные виды: деревенская улица с рядом аккуратных белых домиков, рынок, лавки с фруктами; пожилая женщина вела ослика с поклажей.
 Но одна фотография резко отличалась. На ней под высокими кипарисами стоял мужчина в шортах и рубашке. На лицо падала тень, но что-то подсказывало Зое, что он не англичанин и что мужчина улыбается. И почему-то ей было ясно, что улыбается он ее матери.
 Словно проверяя себя, девушка взглянула на фотографию отца возле маминого кресла. Нет, на снимке был явно не Джон Ламберт.
 Зоя нервно сглотнула: она прикоснулась к тайне, которую совсем не хотела открывать.
 Развернув несколько тонких листков, она с волнением поняла, что это, видимо, перевод греческого документа, который так ее озадачил.
 Зоя нетерпеливо пробежала листки глазами, затем снова вернулась к началу, чувствуя, что мысли у нее в голове смешались. Потому что высокопарный, официальный язык сообщал ей, что это дарственная, передающая Джине Ламберт виллу «Даная» на острове Тания, недалеко от Ливасси.
 Зоя была ошеломлена. Она прочла перевод в третий раз. Имя дарителя не было указано, но оно должно было быть в оригинале. Несколько оставшихся бумаг оказались туристическими буклетами, счетами из отеля «Ставрос» и билетом на паром.
 Зоя вдруг осознала, что, каким бы невероятным это ни казалось, она теперь владела виллой в Греции. Почувствовав, что ее сотрясает нервный озноб, девушка подошла к буфету, где еще стояла бутылка маминого любимого коньяка «Наполеон», и плеснула себе в бокал. Живительное тепло разлилось по телу.
 Немного успокоившись, Зоя принесла атлас и отыскала Танию. Это оказался маленький островок в Ионическом море, а Ливасси, похоже, была его столицей.
 Зоя вспомнила, что сестра Адель работает в туристическом агентстве. Она расспросит ее об острове и как туда добраться.
 Ибо в том, что она должна поехать на Танию, Зоя не сомневалась. Она должна собственными глазами увидеть виллу «Даная», если, конечно, та еще сохранилась. И лучшей возможности съездить в Грецию ей не представится: впереди летние каникулы, а у нее отложено немного денег.
 Разумеется, она не собирается оставлять виллу себе. Если та обитаема — выставит на продажу, если рушится — просто уйдет, как, по всей видимости, сделала когда-то ее мать.
 А еще она постарается найти неизвестного мужчину с фотографии. Чего бы ей это ни стоило. Зоя попыталась проигнорировать неизвестно откуда вдруг взявшееся дурное предчувствие.




 ГЛАВА ВТОРАЯ


 Зоя стояла на палубе, опираясь на раскаленные от жаркого солнца перила. Впереди из мерцающего моря поднималась скалистая береговая линия Тании.
 Даже сейчас, когда цель была в поле зрения, девушка не могла поверить, что все это происходит с ней наяву.
 Она никому не сказала об истинной цели своей поездки, даже Адель. По поводу конверта она объяснила, что там были открытки, привезенные мамой из путешествия и, видимо, оставленные ею просто на память.
 — Мне нужен отдых, так почему бы не пойти по маминым стопам? — засмеялась Зоя.
 — Смотри, слишком не увлекайся, — предостерегла Адель. — И не позволяй какому-нибудь местному Адонису льстивыми речами завлечь тебя. Я хочу, чтобы ты вернулась домой.
 — Это мне не грозит, — весело отшутилась Зоя.
 Ту же историю о любимом мамином острове она рассказала и сестре Адель, Ванессе, когда покупала путевку в турагентстве. Ванесса пыталась уговорить ее отправиться в какое-нибудь другое, более крупное и оживленное место.
 — Тания никогда не была типичным туристическим курортом, — говорила она. — Отели там маленькие, пляжи в основном частные. Это тихий островок, на котором нет почти никаких развлечений. Паром туда ходит дважды в день из Кефалонии. — Ванесса оживилась. — Может, тебе лучше поехать в Кефалонию? Там есть чем заняться, и оттуда можно на денек съездить на Танию.
 Зоя с серьезным видом покачала головой.
 — Нет, маленькое, спокойное место — это именно то, что мне нужно. — Стараясь, чтобы голос прозвучал непринужденно, она добавила: — По-моему, в Ливасси есть отель «Ставрос». Не могла бы ты заказать мне там номер?
 Ванесса защелкала клавишами компьютера.
 — Да, там работает компания «Аргонавт холидейз», и у них, как ни странно, есть свободные места. — Она снова пощелкала. — Ванна, балкон, вид на море?
 Терраса, подумала Зоя, с лестницей, спускающейся к морю…
 — Идеально. — Она улыбнулась.
 Ее планы встретили открытое неодобрение Джорджа, который все еще переживал разочарование от ее мягкого, но решительного отказа от замужества.
 — Ты ведь никогда не ездила в отпуск за границу, — обиженно произнес он.
 — Раньше не ездила, а теперь поеду.
 — А почему ты ничего не говорила? Мы могли бы поехать куда-нибудь вместе. — Джордж замолчал. — Я слышал, греческие уборные довольно… эксцентричны.
 Я знаю, — улыбнулась Зоя, — мне все рассказали в туристическом агентстве. Это не проблема. И потом, Джордж, — она твердо взглянула на него, — твоя мама никогда бы не позволила тебе поехать в отпуск со мной — даже если бы мы были женаты.
 — Ошибаешься. — Джордж покраснел. — Она всем говорит, что счастлива была бы сбыть меня с рук и иметь внуков.
 Разумеется, подумала Зоя, если бы это было сделано с помощью божественного вмешательства без всякой невестки из плоти и крови.
 — Так куда именно ты едешь? — поинтересовался он.
 Зоя небрежно пожала плечами.
 — Я буду переезжать с острова на остров. Где больше понравится, там и остановлюсь.
 Она была уверена, что его мамочка вытянет из него все раньше, чем ужин будет на столе, и следующей, кто об этом узнает, станет тетя Меган…
 Жаль только, что нельзя расспросить тетку о маминой поездке. Меган наверняка много чего знает.
 Она не видела миссис Арнольд с того злополучного дня. Даже ключи от коттеджа Зоя бросила в почтовый ящик. Зачем лишний раз трепать себе нервы? Она уже сняла недорогую меблированную квартирку недалеко от работы и перевезла туда мамины вещи.
 Было еще кое-что, о чем Зоя не сказала Джорджу. Она собиралась уволиться к Рождеству и уже написала заявление об уходе.
 Солнце играло в изумрудной воде, а в сумке Зои лежала дарственная на греческом языке вместе с переводом и фотографиями. Впрочем, девушка не собиралась сразу заявлять о своих правах, вначале надо было все разузнать. Вдруг прежний владелец передумал и давным-давно забрал подарок обратно. Тогда Зоя будет просто отдыхать и наслаждаться отпуском.
 В конце концов, все это и так слишком нереально, как в сказке.
 Перед поездкой девушка заглянула в книгу греческих мифов и обнаружила, что Даная была одной из многочисленных возлюбленных Зевса, который, преобразившись в золотистый поток, навещал ее. Со временем она родила Персея и была брошена в океан вместе с младенцем, но оба выжили, и Персей, став взрослым, отрубил голову Медузе Горгоне и завоевал сердце Андромеды.
 Это мои собственные поиски, подумала Зоя, моя личная одиссея. И будем надеяться, что все головы останутся целы.
 Гавань Тании была маленькой, и занимали ее, главным образом, небольшие катера, а не дорогие яхты. Сам город расположился на склоне крутой горы, покрыв ее сомкнутыми рядами красных крыш. Казалось, домики вот-вот свалятся в море. На набережной пестрели полосатые навесы таверн, и среди них выделялось трехэтажное белое здание которое, как Зоя узнала из брошюры, и было отелем «Ставрос».
 Был полдень, и жара стала невыносимой. Зоя надела шорты и голубую безрукавку, завязанную узлом на животе. Кожу девушка предусмотрительно смазала солнцезащитным кремом, а волосы заплела в косу, спрятав под широкополой льняной шляпой.
 Вот я и готова, подумала она, ловко перебросив через плечо дорожную сумку.
 Паром причалил к пристани. Пассажиров было мало, да и те скорее местные, чем туристы.
 Зоя заметила, что ее разглядывают с дружелюбным интересом. Когда она осторожно ступила на качающиеся сходни, капитан улыбнулся ей щербатой улыбкой и что-то оценивающе пробормотал.
 В отеле Зоя окунулась в приятную прохладу кондиционера. За стойкой появилась пухленькая рыжеволосая девушка.
 — Привет, — улыбнулась она. — Вы, должно быть, мисс Ламберт. А я Шерри.
 — Вы англичанка? — приятно удивилась Зоя, пожимая протянутую руку. — Вот уж не ожидала.
 — Я и сама не ожидала, что выйду замуж за грека, владельца этого отеля. Я здесь всего два года, так что для меня все в новинку. Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. — Шерри взяла ключ. — Сумку можете не брать, Ставрос принесет ее через минуту.
 — Тот самый Ставрос, в честь которого назван отель? — Зоя попыталась подсчитать, сколько же ему может быть лет.
 Шерри с улыбкой покачала головой, ведя гостью по мраморной лестнице наверх.
 — То был его дядя. Видная личность. До сих пор еще поглядывает на женщин, хотя никогда не был женат, потому что считал, что это помешает ему вести образ жизни, к которому он привык. Мой муж принял отель, когда дядя решил отойти от дел несколько лет назад. Теперь старший Ставрос сидит под деревьями на главной площади и играет в триктрак.
 — Звучит чудесно, — отозвалась Зоя, запоминая всю эту информацию.
 — Вот мы и пришли.
 Шерри распахнула дверь, пропуская гостью в прохладную, затененную комнату. Она раздвинула тонкие занавески и подняла жалюзи, открывая чудесный вид на гавань. Кремовые стены и такого же цвета кафельный пол гармонировали с низкой кроватью, застеленной накрахмаленным белоснежным одеялом и терракотовым покрывалом. В комнате имелся встроенный буфет и большой комод.
 — Прелесть, — совершенно искренне восхитилась Зоя.
 — А это душевая. — Шерри открыла другую дверь. — Она довольно примитивна: чтобы помыться, можно сесть вон на ту маленькую скамейку, а вся вода уходит в сливное отверстие посередине… Когда захотите, можете принять теплый душ. — Она улыбнулась. — Ну, оставляю вас оглядеться. Принести что-нибудь выпить — холодного пива или лимонного чая?
 — Чай было бы чудесно, — с благодарностью согласилась Зоя и вышла на балкон.
 Она вполне могла понять, почему маме здесь нравилось.
 Стук в дверь, возвещавший о прибытии багажа, заставил ее вернуться в комнату. Ставрос оказался смуглым вежливым человеком с хорошими манерами.
 — Жена просила узнать, будете ли вы пить чай в своей комнате или спуститесь вниз, во двор?
 — О, я с удовольствием спущусь. Мне только нужно несколько минут, чтобы распаковать вещи.
 Зоя пила чай в затененном вьющимся виноградом внутреннем дворе и размышляла, с чего ей начать. Неплохо бы найти дядюшку Ставроса и выяснить, не помнит ли он случайно ее маму. Любые сведения, которые ей удастся собрать, были бы желательны.
 Большая лохматая собака выбежала из гостиницы и села рядом с ней, дружелюбно заглядывая в глаза.
 — Хороший пес. — Зоя ласково потрепала собаку по голове.
 — Не позволяй Архимеду надоедать тебе, — предостерегла Шерри, забирая поднос. — Однажды он залез в ванну к Ставросу и чуть нам все не затопил. — Шерри погладила пса. — Теперь вход туда ему строго воспрещен.
 — Раз уж мы заговорили о воде, — засмеялась Зоя, — где здесь лучше всего поплавать?
 Есть городской пляж, — задумчиво сказала Шерри, — но народу там довольно много. Еще есть хорошие пляжи на другой стороне острова, но туда можно добраться только на лодке. Ставрос иногда возит туда желающих. Кроме того… — она состроила хитрую рожицу и быстро огляделась, — не все владельцы вилл живут здесь постоянно, и мы иногда пользуемся их пляжами. Только не говори Ставросу, не то его хватит удар. — Шерри заговорщически понизила голос: — Есть тут одна вилла на берегу очень красивой бухточки. Она ухожена, но я никогда там никого не видела. Иногда я спускаюсь туда, хотя Ставрос этого не одобряет. Он очень болезненно относится к вопросам частной собственности.
 Зоя нервно сглотнула и спросила внезапно охрипшим голосом:
 — Может, расскажешь, как туда пройти? У этой виллы есть название?
 — Да, — кивнула Шерри, — вилла «Даная». Ты легко дойдешь до нее пешком.
 На следующее утро, позавтракав теплыми булочками с медом и густым сливочным йогуртом, Зоя отправилась навстречу приключениям. Маленькая деревянная дощечка в форме стрелы с надписью «Вилла „Даная“» была почти скрыта высокой травой.
 Зоя поправила холщовую сумку, в которой лежало полотенце, крем для загара и любовный роман, и остановилась, размышляя, стоит ли идти дальше. Может, лучше оставить прошлое в покое и спокойно наслаждаться очарованием острова?
 Нет, это невозможно. Когда Зоя вернется и увидит картину своей матери, она не простит себе упущенной возможности.
 На Зое был легкий сарафан, под которым скрывалось голубое бикини. Волосы она собрала на затылке.
 Дорога сделала крутой поворот, и Зоя увидела великолепную белоснежную виллу с бассейном, окруженную цветущим садом. Девушка остановилась, бессознательно стиснув в руке ремешок сумки. Стараясь не чувствовать себя незваной гостьей, она поднялась по широким ступеням к раздвижным стеклянным дверям, за которыми виднелась комната с колоннами, чем-то напоминавшая храм. Зоя дернула ручку, но дверь была заперта. Впрочем, именно этого она и ожидала.
 На миг сердце у нее перестало биться: девушка увидела лестничный пролет, такой ужасно знакомый, что она могла бы подняться по нему с закрытыми глазами. Она узнала ступени, усыпанные поблекшими лепестками бугенвиллеи, и каменную вазу с пышными гроздьями цветов. А за всем этим — сказочное лазурное море.
 Немного успокоившись, Зоя поднялась на галерею, которая опоясывала весь дом, и заметила дорожку, окаймленную высокими кипарисами, ведущую к песчаному пляжу. Наверное, стоило сначала посетить адвоката и прийти сюда в качестве законной хозяйки…
 Зоя прошла по галерее и обнаружила главный вход — массивную, украшенную резьбой дверь в обрамлении изысканной плетистой розы, цвет лепестков которой напоминал девушке поток солнечного света — будто это сам Зевс спустился к «Данае». Розы были везде — на клумбах вокруг лужайки, на террасе, в вазах, стоявших на мраморном полу. Их благоуханием был наполнен весь сад.
 Зоя протянула руку и коснулась золотых лепестков, словно на удачу. Затем взялась за железную ручку двери и повернула.
 К ее изумлению, дверь бесшумно открылась, будто приглашая ее войти. Ступив на порог, девушка прислушалась, но до нее не донеслось ни звука. Она огляделась. В гостиной возле камина стояли несколько кресел и диван. Все было как в сказке, будто ожидая пробуждения Спящей красавицы.
 Сделав глубокий вдох, Зоя отправилась наверх, с раздражением поймав себя на том, что идет на цыпочках.
 Она открыла первую дверь и оказалась в спальне. Подняв жалюзи, девушка ахнула от восхищения.
 Помещение было огромным и роскошным. Туалетная комната с душевой кабинкой и глубокой ванной, краны сделаны в виде улыбающихся дельфинов, на вешалках висят полотенца. Все было на своих местах, будто только и ожидало хозяина. Или хозяйку?..
 Неужели все это может быть моим? — ошеломленно подумала Зоя. Она вышла на балкон и подставила лицо легкому бризу. Аромат роз кружил голову.
 И в тот же миг девушка осознала, что она здесь не одна. Внизу на террасе кто-то был.
 Зоя замерла, затем с крайней осторожностью заглянула через балконные перила. Какой-то мужчина неторопливо удалял увядшие цветы из каменных горшков. Скорее всего, это садовник.
 Он был высоким, с вьющимися черными волосами, блестевшими на солнце, словно шелк. Бронзовая кожа казалась еще смуглее в сравнении с белыми шортами. Широкие плечи, мускулистая спина и узкие бедра завершали идеальный образ «Адониса», от встречи с которым ее предостерегала Адель.
 Зоя отступила назад в комнату. Если она поспешит, то сможет покинуть виллу и скрыться в оливковой роще прежде, чем ее обнаружат.
 Девушка вышла из спальни и тихонько прикрыла за собой дверь. Осторожно ступая, она начала спускаться с лестницы, но не успела сделать и трех шагов, как резко остановилась. Впереди, небрежно облокотясь на перила, стоял с мрачной улыбкой на губах «Адонис».
 Первым побуждением Зои было повернуться и побежать обратно, но она остановилась. Взгляд черных глаз завораживал, словно Зоя заглянула в непроницаемую ночь. Инстинктивно она поняла, что не было на свете женщины, которой не захотелось бы глядеть в эти глаза снова и снова.
 — Kalimera, — тихо сказал он.
 Зоя решила, что, пожалуй, есть шанс выкрутиться из положения. Она развела руками и попыталась улыбнуться.
 — Простите, я не. понимаю. Я не говорю по-гречески.
 Он пожал плечами.
 — Значит, будем говорить по-английски. — Он глядел на нее с холодной надменностью. — Что вы здесь делаете?
 — Я не воровка, — торопливо выпалила Зоя.
 — Нет, — задумчиво согласился он. — Потому что здесь нет ничего, что вы могли бы украсть. — Темный взгляд оценивающе окинул сарафан и холщовую сумку. — Или спрятать. — Он немного помолчал. — Итак, я спрашиваю еще раз: какова причина вашего присутствия?
 — Я слышала, что где-то здесь продается дом, — быстро сымпровизировала Зоя. — И подумала, что, возможно, этот, потому что он явно пустой.
 — Нет, не этот. И никто вам не мог этого сказать. — Голос у «Адониса» звучал тихо, но жестко.
 — Вы не допускаете, что владелец мог выставить его на продажу и не известить вас об этом? — парировала она.
 — Нет, не допускаю.
 — И все-таки это сказочный дом. — Зоя вздернула подбородок. — Может, владелец пожелает сдать его?
 — Вам что, негде остановиться?
 — Есть, но этот остров так красив. Я могла бы приехать еще и пожить подольше.
 — Вы приехали вчера? — усмехнулся незнакомец.
 — Не нужно много времени, чтобы разглядеть красоту, — словно оправдываясь, произнесла Зоя.
 Его черные глаза снова оглядели ее с головы до ног. Было в них что-то, что заставило девушку покраснеть.
 — Что ж, по крайней мере в этом мы единодушны. — Он рассмеялся.
 Зоя вдруг остро и отчетливо осознала всю притягательную силу этого загорелого, почти обнаженного тела. Многое бы она сейчас отдала, чтобы сидеть за столиком в тени виноградных листьев и спокойно заканчивать свой завтрак. Сердце подсказывало, что она в опасности. Этот мужчина…
 — Теперь позвольте мне сказать вам, как я вижу ситуацию, — небрежно произнес «Адонис». — Вы остановились в отеле «Ставрос». Жена Ставроса сказала вам, что пляж этой виллы хорош для купания и что она сама сюда иногда приходит, думая, что об этом никто не знает. А оказавшись здесь, вы не смогли сдержать любопытства — открыли дверь и вошли.
 Зоя ненавидела себя за то, что покраснела. Еще больше она ненавидела человека, заставившего ее покраснеть.
 — По сути вы правы, — холодно произнесла она. — Но я заинтересовалась, услышав, что дом пустой, потому что, возможно, я могла бы… купить его.
 — А я вам сказал, что дом не продается, — тут же парировал он.
 — В самом деле? — Девушка пожала плечами. — Что ж, это не тот вопрос, который я намерена обсуждать с наемной прислугой. — Она сделала паузу, чтобы до него дошло, и с раздражением увидела, что улыбка у него стала еще шире. — Владелец в настоящее время на Тании?
 — Нет, — сказал он, — в Афинах.
 Ей захотелось крикнуть: «Это вы так думаете» и помахать дарственной у него перед носом, но осторожность возобладала — она всегда успеет это сделать. И первая фраза, которую Зоя выучит по-гречески, будет: «Вы уволены».
 — Жаль, — вздохнула она. — Но я полагаю, на острове есть кто-нибудь, кто сможет сказать мне, как связаться с владельцем.
 — Конечно, — улыбнулся он. — Вы всегда можете спросить меня.
 — Не думаю, что мне следует обращаться с этим вопросом к садовнику, — резко бросила Зоя.
 — Я не только садовник, у меня довольно широкий круг обязанностей. Но если вы желаете говорить лично с владельцем, то он скоро будет на Танин. В течение недели, полагаю.
 — И остановится здесь?
 — Нет. — Лицо мужчины стало серьезным. — Он никогда здесь не живет, у него вилла неподалеку.
 — Какая жалость, — совершенно искренне произнесла Зоя. — Это чудесный дом, но он обречен на разрушение, если не будет обитаем… и любим.
 — Вы сильно ошибаетесь, в любви этот дом никогда не испытывал недостатка. Ею пронизан здесь каждый камень. Любовь — причина самого его существования.
 Зою поразила внезапная страсть в его голосе, смешанная с неприкрытыми нотками гнева.
 — Значит, я подожду, — проговорила она с некоторой неуверенностью, — и поговорю с ним. Когда он приедет. — Она помолчала. — А теперь я, пожалуй, пойду.
 — А куда вы пойдете? — Неприятный момент прошел, и он снова улыбался, задумчиво изучая ее темными глазами. — Вниз, в бухту, как и собирались?
 — Нет… — Зоя закусила губу, — это была плохая идея, и я сожалею.
 — Почему? — удивился незнакомец. — Море теплое, песок манящий. И вас никто не потревожит.
 Меня уже потревожили, подумала девушка. Только не хватало еще запасть на смазливого грека!
 — Я, правда, не думаю…
 — Вы приехали на Танию, чтобы думать? — Он чуть отошел назад, пропуская ее. — Тогда перестаньте думать и начинайте чувствовать.
 — Что ж, хорошо, — уступила она и чопорно добавила: — Но я не хочу отрывать вас от работы.
 — Вы и не оторвете, — заверил он с улыбкой. — Моя работа, увы, оторвет меня от вас. Так что решайтесь, я жду, чтобы запереть.
 Закусив губу, девушка последовала за ним. Они прошли вдоль террасы к калитке, которую он галантно перед ней распахнул.
 — Предлагаю вам возвращаться этим же путем, — сказал «Адонис». — Тропинка, которой пользуется жена Ставроса, довольно крутая.
 — Благодарю вас, — холодно ответила Зоя.
 — Не за что, — он улыбнулся, — мне было приятно.
 Спускаясь по ступенькам, она спиной чувствовала его взгляд и поняла, в какой именно момент он отвернулся — словно связующая их нить порвалась. Затем она услышала, как завелся мотор.
 Наконец-то одна, подумала Зоя и с изумлением обнаружила, что к ее облегчению примешивается сожаление.




 ГЛАВА ТРЕТЬЯ


 Зоя чудесно поплавала и, смазав кремом для загара свою кожу, вытянулась с книгой на полотенце. Но буквы расплывались, и перед ней снова возникали черные улыбающиеся глаза. Зоя нервно сглотнула и облизала вдруг пересохшие губы. Она порылась в сумке и достала бутылку воды.
 Сделав глоток, девушка отбросила книгу в сторону и перевернулась на живот, расстегнув лифчик бикини. Немного интенсивного загара ей не помешает, а потом она вернется в отель.
 Она положила голову на руки и закрыла глаза. Шепот моря убаюкивал, унося прочь тревоги. Зоя ощущала песок под пальцами, мягкость полотенца под обнаженной грудью и тепло солнца на спине, словно ласку чьих-то нежных рук. Она легко вздохнула, медленно, с наслаждением повела плечами и снова погрузилась в сладкую дрему.
 Внезапное чувство тревоги заставило ее резко сесть. Она огляделась — пляж был пуст. С тихим вздохом облегчения девушка опустилась обратно на полотенце, но затем озадаченно сдвинула брови: баночка с кремом, которую она точно убрала в сумку, стояла на песке возле сумки-холодильника, неизвестно откуда здесь взявшейся.
 Зоя с ужасом вспомнила ощущение ласкающих рук на спине. И свою чувственную реакцию.
 Неужели он был здесь, прикасался к ней, видел ее почти голой?! Она лихорадочно схватила лифчик от купальника и застегнула его дрожащими руками. Все равно что запирать дверь конюшни, когда лошадь давно убежала.
 Зоя схватила сумку, бросила в нее книжку и крем. Он упоминал, что дорога с пляжа, которой пользуется Шерри, слишком крутая? Плевать. Это все равно куда безопаснее, чем идти через виллу и снова встретить его.
 Но, потянувшись за сарафаном, она увидела, что бежать поздно. С полотенцем через плечо, с зонтиком от солнца и бутылкой воды к ней шел предмет ее волнующих размышлений.
 Вскочив на ноги и скрестив руки на груди, Зоя наблюдала за его приближением.
 — А я думала, вы должны работать, — изрекла она ледяным тоном.
 — У меня тоже бывает перерыв на ланч. — Он указал на сумку, совершенно не замечая враждебности ее тона. — Я подумал, вы согласитесь разделить со мной трапезу.
 — Вы неправильно подумали. — Зоя наградила его своим самым грозным взглядом, так хорошо действующим на строптивых подростков в колледже.
 — Как хотите. — Ее грозный вид не произвел на незнакомца ни малейшего впечатления. — Попейте хоть воды, которую я принес специально для вас. Обезвоживание опасно, а ваша бутылка, как я заметил, почти пуста. — «Адонис» воткнул зонт в песок так, чтобы его тень падала на ее полотенце.
 — Вы посмели рыться в моих вещах?!
 Он пожал плечами.
 — Я просто искал лосьон, чтобы смазать вам спину. Я подумал, как рассердится мой работодатель, если найдет вас в больнице с ожогом первой степени или солнечным ударом, не способную говорить с ним о деле. — Он протянул ей бутылку воды. — А теперь попейте.
 — В этом нет необходимости, — поспешно отказалась Зоя. — Я сейчас же возвращаюсь в гостиницу, там и попью.
 — Понятно. — Мужчина немного помолчал. — Вы уже бывали в Греции?
 — Нет, это, в общем-то, мой первый приезд, но…
 — В жару разумнее отдыхать, а не ходить туда-сюда без особой надобности. Разве вам не нравится этот пляж?
 — Он прекрасен, — согласилась Зоя.
 — Был, пока я не пришел и не испортил впечатления, судя по выражению вашего лица, — сухо добавил он.
 — И тем не менее вы, похоже, намерены остаться. — Она с опаской наблюдала, как он расстилает на песке полотенце.
 — Я прихожу сюда каждый день в это время, — пояснил «Адонис», — тогда как вы здесь только по моему приглашению. — Он улыбнулся. — А пляж достаточно велик, чтобы нам обоим хватило места.
 — Не уверена, что ваш работодатель был бы доволен, — колко заметила Зоя. — Ему известно, как вы проводите свое время?
 — Он бы, безусловно, обязал меня проявлять вежливость по отношению к его гостье.
 — Я не его гостья, — парировала девушка. — И у вас очень странное понятие о гостеприимстве.
 — Почему? — Его брови взлетели вверх. — Я принес вам еду, питье и укрытие. — Он медленно и с нескрываемым восхищением оглядел ее с головы до ног, задержавшись на упругой груди. — Но если у вас есть требование, которого я еще не выполнил, только скажите, — вкрадчиво добавил он.
 — Благодарю. — Зоя прекрасно поняла этот взгляд и стиснула зубы. — Вы и так уже сделали более чем достаточно.
 Он рассмеялся.
 — Тогда, может, заключим перемирие? День слишком прекрасен, чтобы воевать. И если вы не хотите разделить со мной трапезу, то хотя бы выпейте воды.
 Зоя бросила на него мятежный взгляд, затем аккуратно перелила немного воды в свою бутылку.
 — Спасибо.
 — Ejharisto, — поправил он лениво. — Если вы собираетесь пожить на острове какое-то время, вам нужно хоть немного выучить греческий.
 — У меня есть разговорник, — холодно заявила девушка. — Поэтому я не нуждаюсь в персональном преподавателе, благодарю.
 — На все у вас есть ответ, — хмуро заметил мужчина. Он оперся о локоть и смерил ее задумчивым взглядом. — Почему вы так нервничаете? — поинтересовался он. — Может, вы думаете, что я намереваюсь навязать вам себя силой? — Он покачал головой. — Вы жестоко ошибаетесь. Во-первых, слишком жарко, во-вторых, изнасилование меня не привлекает. — «Адонис» лег на спину, глядя в безоблачное небо, и сплел пальцы за головой. — Я предпочитаю прохладную комнату с задернутыми шторами, удобную широкую кровать, бутылку хорошего вина и девушку, которая желает быть со мной так же сильно, как я с ней. — Он повернул голову, послав ей сногсшибательную улыбку. — И ни на что меньшее я не согласен. Так что, как видите, вы в полной безопасности.
 — Вы нарисовали… яркую картину, — хрипло пробормотала Зоя, заливаясь румянцем.
 — И, надеюсь, успокаивающую.
 — Да, — подтвердила она, пытаясь подавить предательскую дрожь глубоко внутри.
 — Достаточно, чтобы сказать мне свое имя?
 — Э… Зоя.
 — Греческое имя, — улыбнулся он. — А я Андре-ас. Теперь, когда мы должным образом познакомились, разделите со мной ланч?
 Девушка сдержанно улыбнулась и пробормотала:
 — Это было бы… чудесно.
 В сумке оказались холодная курица, листья салата, черные маслины, помидоры, немного сыра и свежий хлеб. Еще имелся черный виноград, персики, а также две бутылки пива и два завернутых в салфетки стакана.
 Зоя получила необыкновенное удовольствие от еды. Курица была сочной, а у оливок и помидоров какой-то особый, неповторимый вкус.
 — Хотите персик? — Андреас ловко разломил сочный плод, и девушка невольно отметила, что его руки с ухоженными ногтями слишком безупречны для садовника. К тому же, несмотря на слабый акцент, его английский был совершенен. Может, он не тот, за кого себя выдает?
 Зоя надкусила сочный плод, и к ее досаде, нектар потек по подбородку в ложбинку между грудей. Ее новый знакомый с лукавой улыбкой наблюдал, как она вытирает сок салфеткой.
 — Вы любите садоводство? — поинтересовалась она, чтобы отвлечь его внимание.
 Мне нравится видеть результаты своего труда, — тотчас отозвался он. — А что? Хотите нанять меня, когда станете жить в этом доме?
 — Я об этом не думала, — соврала она, вытирая пальцы. — А вы так сильно востребованы?
 — Конечно. Но меня можно уговорить найти для вас время в моем плотном графике. — Темные глаза смотрели на нее не отрываясь.
 — Боюсь, вы мне не по карману, — холодно произнесла Зоя, старательно избегая его завораживающего взгляда.
 — Вы убиваете меня, — улыбнулся Андреас. — Надеюсь, мы могли бы прийти к какому-нибудь взаимовыгодному соглашению. Дело в том, что большая часть экономики острова основана на бартерной системе. Скажите, Зоя, чем вы зарабатываете на жизнь?
 — Я преподаю, — коротко ответила она. — Английский.
 — Тогда никаких проблем. Я буду ухаживать за вашим садом, а вы — давать мне уроки английского.
 Зоя метнула на него гневный взгляд.
 — По-моему, ваш английский уже достаточно хорош.
 В его глазах плясали озорные огоньки.
 — Спасибо, вы правы. — Андреас задумчиво вздохнул. — Значит, придется придумать что-нибудь еще.
 — Я могу просто найти другого садовника. — Девушка помолчала. — Или ваш босс откажется сдать мне дом.
 — Он не устоит перед вами, Зоя. Особенно когда я выражу свое полнейшее одобрение.
 Вы считаете, что уход за садом дает вам право высказывать свои суждения? — удивилась Зоя. — Как очаровательно. И ваш босс прислушается к вам?
 — Он доверяет моей интуиции, — медленно проговорил Андреас. — Я говорю ему, какие растения будут жить и цвести, а какие не стоят трудов. Я нахожу человеческую природу очень похожей.
 — Да? И на какое же растение похожа я? — неожиданно для самой себя спросила девушка.
 — Когда я приду к решению, Зоя, я скажу вам, — несколько холодно ответил он, собирая остатки их трапезы. Затем Андреас встал, снял шорты и пошел к воде.
 Зоя с восхищением глядела на бесподобное тело — стройное, крепкое и идеально пропорциональное. А упругая походка напоминала поступь большой хищной кошки.
 Девушка облизнула пересохшие губы и решила, что самое сейчас разумное для нее — спастись бегством. Натянув сарафан, она бросила прощальный взгляд на мужчину, тело которого без усилий разрезало воду, и поспешила к лестнице. В оливковой роще она побежала.
 Если бы он настиг ее, она затруднилась бы ответить даже себе самой, сможет ли справиться со своими внезапными эмоциями и желаниями. Один взгляд этого мужчины вызывал немедленную реакцию в ее теле.
 Пока добиралась до гостиницы, Зоя вся взмокла от пота. Хорошо, что за стойкой администратора не было Шерри. Что бы она ей ответила на вопрос: «Как прошел день?»
 Интересно, знает ли Шерри садовника с виллы «Даная»?
 Зоя вошла в душ и сделала воду попрохладнее. Ее раздражало, что Андреасу так легко удалось ее зацепить. Да и с кем ей было сравнивать? Этот секс-символ ей явно не по зубам, ее уровень — это Джордж.
 Зоя вытерлась мягким полотенцем, набросила тонкий шелковый халат и вытащила из маленького холодильника баночку лимонада. Сейчас хорошо бы найти кого-нибудь, кто подтвердил бы перевод дарственной, а также выяснить личность работодателя Андреаса в Афинах. Если бы она не испортила все с самого начала, то спросила бы самого Андреаса… Зоя подвигала плечами под мягким шелком халата. Благодаря Андреасу и его манипуляциям она не сгорела. Зоя будто вновь почувствовала его руки на спине. Хорошо еще, что она в это время спала.
 А если бы не спала? Лежала бы тихо, притворяясь спящей? Или перевернулась бы, подставляя его ласкам обнаженную грудь? Притянула бы его к себе, потому что не смогла сдержаться?..
 Зоя почувствовала, что ей тяжело дышать, пульс участился. Нельзя думать об этом, ведь ничего не случилось. И не случится. Но теперь придется следить за каждым своим шагом.
 Зоя вновь вздохнула, на этот раз печально: больше она не совершит опрометчивых поступков. Шерри должна знать, когда владелец виллы возвращается из Афин, и надо постараться осторожно выспросить у нее, не выдавая своего интереса.
 А если снова придется встретиться с Андреасом, она сделает вид, что ей просто хотелось перед ним порисоваться. Надо сделать все, чтобы выпутаться из сложной ситуации с минимальными потерями и восстановить душевный покой.
 — Ну как, понравился тебе пляж? — спросила Шерри вечером, ставя перед Зоей тарелку.
 — О да. — Зоя слегка улыбнулась. — Только он не был таким уж необитаемым.
 — О черт. — Шерри сморщила носик. — Стив Драгос вернулся? Я и не знала, думала, что он все еще в Афинах, отходит после сердечного приступа.
 — Сомневаюсь, что парню, которого я встретила, грозят проблемы со здоровьем. Мне показалось, он работает там садовником.
 — Правда? — удивилась Шерри. — Я и понятия не имела, что таковой имеется. Может, это какой-нибудь родственник Хары, которая ухаживает за домом. Как его зовут?
 — Он не сказал, — соврала Зоя. Ей почему-то не хотелось, чтобы Шерри подтвердила ее догадки о том, что Андреас — самый известный плейбой в округе. — А кто такой Стив Драгос?
 — Обычный мультимиллионер. — Шерри улыбнулась. — Владеет флотилией танкеров и грузовых судов по всему миру. Вилла «Даная» принадлежит ему.
 — Господи, — чуть слышно прошептала Зоя, — понятно. Но ты говорила, что он не живет там…
 — Да, у него роскошная вилла чуть дальше по побережью. — Шерри с тревогой взглянула на девушку. — Надеюсь, ты не попала в неприятности?
 — Нет, все в порядке. — Зоя понизила голос: — Им известно, что ты иногда пользуешься пляжем.
 — Черт, — в сердцах пробормотала Шерри. — Наверно, у Стива Драгоса есть камеры наблюдения. Слава богу, что я не купалась голой. — И она пошла принимать заказ у немецкой семьи за соседним столиком.
 Зоя ела жареную рыбу-меч с салатом и размышляла, является ли мужчина на фотографии Стивом Драгосом и не он ли подарил виллу «Даная» ее матери? И если да, то почему?
 Что общего могло быть у Джины Ламберт с этим богачом? Ее семейная жизнь была счастливой, хотя у них и не было лишних денег. Мама никогда не упоминала о своем пребывании в высшем обществе.
 У Зои возникло неприятное чувство, что она все больше запутывается, но отступать было поздно, она хотела узнать все.
 Девушка съела десерт, который состоял из абрикосов и кофе.
 — Это было чудесно, — поблагодарила она Шерри. — Мои комплименты шеф-повару.
 — Это все моя свекровь, — засмеялась Шерри. — Самая невозмутимая женщина в мире. И к тому же бесподобная танцовщица, сама увидишь.
 Дворик быстро пустел. Зоя подумала, что прогулок на сегодня с нее хватит, и медленно побрела в свой номер. Кроме того, глядя на влюбленные пары и счастливые семьи, она вдруг почувствовала себя ужасно одиноко.
 Может, ее матери было вот так же одиноко и она позволила себе небольшое приключение? Курортный роман с человеком, способным дарить дома в качестве прощальных подарков вместо традиционного украшения?
 Зоя вздохнула, открыла дверь шкафа и увидела в огромном зеркале свое отражение. На нее смотрела девушка со светлыми волосами и большими, ожидающими глазами.
 Может, и для ее мамы все начиналось так же? Может, и Джина стояла перед зеркалом, чувствуя, как внутри разгорается искра физического влечения?
 Осталась ли она в комнате или поспешила на свидание под тень кипарисов?
 Только Андреас ее не ждет, он уже закончил работу и отдыхает в каком-нибудь коттедже с женой и кучей ребятишек. Или предается любви на широкой постели…
 Зое стало очень неуютно. Уйдя с пляжа, она поступила совершенно правильно, так почему сейчас ей невыносимо грустно?




 ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


 Спала она плохо и проснулась с восходом солнца. День обещал быть жарким, на небе не было ни облачка.
 Приняв душ и надев юбку с тонкой блузкой без рукавов, Зоя спустилась вниз.
 — В бухту больше не пойдешь? — поинтересовалась Шерри, наливая ей в чашку кофе.
 — Думаю, больше не стоит испытывать судьбу, займусь осмотром достопримечательностей, — ответила Зоя. И, может, встречу дядюшку Ставроса, добавила она про себя.
 — Ливасси довольно милый городишко. На площади стоит очень красивая церковь с бесподобными фресками. Там есть одна икона. — Шерри многозначительно подмигнула. — Считается, что она помогает женщинам забеременеть. Так что держись от нее подальше.
 — Мне это не грозит. — Зоя изобразила подобие улыбки.
 — Все так говорят, — мрачно отозвалась Шерри.
 Дорога к площади оказалась крутой и узкой, Зое то и дело приходилось отскакивать к стенам домов, чтобы не попасть под машину или мотороллер. Но, добравшись до площади, девушка вынуждена была признать, что ее усилия того стоили. Церковь была очаровательна. Под деревьями стояли столики и скамейки, пока еще пустые.
 Зоя сделала несколько снимков, затем, накинув на плечи рубашку, вошла в прохладный, пахнущий ладаном полумрак церкви. Священник бросил на нее мимолетный взгляд.
 Девушка не без интереса принялась разглядывать многочисленные фрески и иконы. Она понятия не имела, какой из них следует избегать.
 В любом случае ей нужно остерегаться реального мужчины, а не святого образа, написанного на дереве.
 Когда Зоя вышла из церкви, солнце уже нещадно палило. Устроившись под полосатым навесом, девушка заказала лимонный освежающий напиток, заметив, что один из столиков в тени деревьев заняла группа пожилых мужчин. Интересно, есть ли среди них дядюшка Ставрос?
 Зоя вытащила из сумки маленький путеводитель и начала с интересом его просматривать. В брошюре сообщалось, что остров используется сильными мира сего в качестве убежища; имеется бухта, в которой предположительно останавливался Одиссей, и носящая его имя, а также туристические тропы и руины какого-то монастыря.
 Зою заинтересовали Серебряные пещеры. Было написано, что они расположены на другой стороне острова и ведут к маленькому подземному озеру. Минералы, содержащиеся в скалах, придают им металлический блеск, а также влияют на цвет воды, отсюда и название. На озере можно нанять лодку, а ночью, когда лунный свет проникает сквозь трещину в скале, посетители могут почувствовать себя заключенными в драгоценную шкатулку из серебра.
 Зоя подумала, что это развлечение противопоказано страдающим клаустрофобией, но сама она с удовольствием посмотрела бы на это чудо.
 В путеводителе было также сказано, что эхо в пещерах веками использовалось влюбленными острова, чтобы проверить верность своих избранников. Если выкрикнуть имя возлюбленного и эхо вернет его, значит, тот будет хранить вечную верность. Но если в ответ будет тишина…
 Зоя улыбнулась и закрыла книжку. И вдруг почувствовала, что за ней наблюдают.
 Она подняла голову и встретилась с внимательным взглядом пожилого мужчины, только что подошедшего к игрокам. Он был плотного сложения, с густыми седыми волосами, лицо еще хранило следы былой красоты.
 Даже когда Зоя встретилась с ним взглядом, он не отвел глаз, а продолжал смотреть на нее как-то странно, даже свирепо, словно чего-то не мог вспомнить.
 Почему-то Зоя была уверена, что это и есть старый Ставрос — бывший владелец отеля. Она поднялась со стула и уже было двинулась к нему, но старик вдруг встал и быстро пошел прочь, тяжело опираясь на трость.
 Зоя опустилась обратно, почувствовав странную опустошенность. По фотографиям она знала, что сильно напоминает свою маму в молодости. Было ясно, что и Ставрос заметил это сходство…
 Теперь она нисколько не сомневалась, что старик что-то знает о давней истории ее матери.
 Пожалуй, лучше отправиться на городской пляж, все равно на сегодня расследование закончено. Девушка оставила деньги на столике и вышла под палящее солнце. Всю дорогу ей вспоминался сосредоточенный, почти встревоженный взгляд, и это не давало ей покоя…
 На городском пляже действительно было многолюдно. Как будто все население Ливасси собралось позагорать и искупаться.
 Девушка расстелила полотенце, но не успела лечь, как большой мяч шлепнулся рядом с ней, обсыпав сухим песком. К ней тут же подбежал молодой грек и нахально оглядел ее с ног до головы.
 — Эй, красавица, хотеть поиграть? — улыбаясь, спросил он.
 — Нет, спасибо, — строго ответила Зоя, сурово посмотрев на него, и демонстративно вернулась к чтению.
 Но это, казалось, еще больше раззадорило игроков. Их было четверо, и, судя по всему, они избрали ее своей мишенью. Мяч намеренно бросался в ее сторону, и каждый раз, подбегая к ней, очередной игрок, нагло ухмыляясь, отпускал какие-то замечания, которых она, к счастью, не понимала.
 Впервые девушка пожалела, что с ней никого нет. Она незаметно огляделась, надеясь увидеть кого-нибудь из остановившихся в гостинице, но кругом были, похоже, одни греки. И вообще, может, она зря волнуется и все это лишь невинное заигрывание? В конце концов им это надоест и они отстанут.
 Однако десять минут спустя Зоя, регулярно засыпаемая песком, решила все-таки уйти. Девушка набросила рубашку поверх купальника, собрала вещи и встала. Она надеялась, что, поглощенные игрой парни, не заметят ее ухода, и вдруг с тревогой осознала, что двое из них идут за ней.
 Девушка ускорила шаг, но тут кто-то положил ладонь ей на руку. Это был грек, приглашавший ее поиграть.
 — Ты идти с нами выпить в бар моего брата? — ухмыльнувшись, спросил он.
 Нет, спасибо, — холодно ответила Зоя. Она попыталась вырвать руку, но парень лишь усилил хватку.
 — Мы хотеть, чтобы ты идти. — Его приятель подошел с другой стороны, и Зоя оказалась между ними. — Я знать, все английские девушки очень сговорчивый. — Он похотливо глядел на нее.
 — Ты иметь квартира? — спросил первый. — Мы может идти туда выпить. Там есть спокойнее — никто не мешать. — Он приподнял рукав ее рубашки и погладил кожу горячими, влажными пальцами.
 Гнев Зои перешел в панический страх, но она старалась его не показывать.
 — Отпусти меня, отпусти сейчас же, — прошипела она с яростью.
 Второй юнец рассмеялся, показывая сломанный зуб.
 — Не ломайся, красавица, ты узнать, что есть хорошо повеселиться.
 — А вы узнаете, что есть тюремная камера.
 С неожиданной для себя силой Зоя вырвалась и побежала. Не успела сделать и нескольких шагов, как врезалась в мужчину.
 — Тише, все хорошо, — услышала она знакомый голос. Руки Андреаса мягко опустились ей на плечи. — Вы в безопасности.
 Он гневно взглянул на ее преследователей и тихо заговорил на своем языке. С юнцов слетело все нахальство, они хмуро уставились в землю. А когда Андреас чуть повысил тон, извинились и угрюмо побрели в сторону пляжа.
 — О господи, спасибо вам, — произнесла Зоя дрожащим голосом. — Что вы им сказали? Вы их знаете?
 — Разумеется. Тания — маленький остров. Я просто напомнил им, что мы все работаем на одного человека, который вряд ли будет доволен, узнав, что их обвиняют в сексуальных домогательствах по отношению к иностранной туристке. Хотя, могу вас заверить, они скорее глупы, чем опасны.
 — Мне так не показалось, — пробормотала Зоя. Она отступила на шаг, освобождаясь от его рук, и хмуро оглядела мужчину. На нем были джинсы и белая тонкая рубашка с расстегнутыми сверху пуговицами. Зоя поспешила отвести взгляд от загорелой мускулистой груди. — Вы только это им сказали?
 — И еще кое-что. Не стану обременять вас подробностями, — улыбнулся он.
 — А что вы вообще здесь делаете?
 — Я думал, что выручаю вас из беды.
 — Нет, как вы оказались здесь как раз вовремя? Не странное ли совпадение?
 — А, теория заговора? — улыбнулся Андреас. — Не думайте, что я нанял этих идиотов приставать к вам, чтобы сыграть роль рыцаря в сияющих доспехах. Вам требовалась помощь, и я оказался рядом, это все…
 — Вы хотите сказать, что оказались здесь совершенно случайно?
 Он пожал плечами.
 — Это общая дорожка, ведущая на городской пляж. Так почему бы мне и не быть здесь? Хотя, должен признать, я искал вас.
 — А зачем? — Зоя старалась унять предательскую дрожь.
 — Потому что пляж возле дома кажется без вас пустынным. — Он снова улыбнулся. — А вчера вы ушли, даже не попрощавшись.
 Зоя уставилась себе под ноги.
 — Я чувствовала себя самозванкой, — тихо сказала она.
 — Даже когда я дал вам понять, что вы желанная гостья?
 — Ну, едва ли вы вправе это решать, — парировала девушка. — Вашему боссу может не понравиться, что вы принимаете гостей в его отсутствие.
 — Уверен, он был бы польщен. Тем более что я рассказал ему о вашем интересе, и он с нетерпением ждет встречи с вами.
 Зоя ошеломленно уставилась на мужчину.
 — Не слишком вы торопитесь? Насколько я поняла, он очень болен.
 — Он поправляется, но скучает без дела. Ему нужно развлечение — новый интерес, который вы можете представлять.
 — Мне надо поговорить с ним о деле, — коротко отрезала Зоя. — Я не девушка из варьете, чтобы кого-то развлекать!
 — Полностью с вами согласен, потому что они, как правило, больше улыбаются.
 — Я… — Зоя прикусила губу. — Извините, просто я еще не совсем успокоилась.
 Вам нужно поесть, — заметил Андреас, — и выпить стакан вина. Приглашаю вас пообедать со мной, и за едой вы выразите мне свою признательность за то, что пришел вам на помощь.
 У Зои рот раскрылся от удивления. Боже, как ему удается быть таким?..
 Впрочем, это ничего не меняет, она не отважится сесть с ним за один стол, даже если вокруг будет множество людей. Это слишком рискованно, у нее уже сейчас все внутри дрожит.
 Зоя изобразила холодную улыбку.
 — У меня другие планы на ланч, — проронила она. — Поэтому я скажу «спасибо» прямо сейчас. Вы выручили меня из неприятной ситуации, и я вам благодарна. Правда. — Она хотела было пожать ему руку, но решила, что все же не стоит. — Итак, еще раз спасибо и — увидимся.
 Стараясь не спешить, она пошла к таверне. Он должен быть ей благодарен за отказ: цены, которые она видела сегодня утром в вывешенном меню, садовнику наверняка не по карману.
 В таверне было крайне многолюдно, и Зоя уже подумывала, не зайти ли в другой раз, когда возле нее материализовался улыбающийся официант.
 — Вы хотите хорошо покушать? Идемте, пожалуйста, у меня есть для вас симпатичный столик.
 Он провел ее к уединенному местечку в углу. Рядом по решетке вилось какое-то удивительное цветущее растение. Столик был более чем симпатичным — покрыт белоснежной скатертью, а в центре стояла маленькая вазочка с розами.
 Официант принес охлажденной воды, корзинку с хрустящим хлебом и, как с растущим беспокойством осознала Зоя, два столовых прибора. Девушка не успела возразить, как он испарился и снова вернулся — на этот раз с бутылкой белого вина.
 — Прошу прощения, — Зоя решительно отодвинула стул, — но здесь явно какая-то ошибка.
 — Нет, — произнес за спиной голос Андреаса, — никакой ошибки. — Он опустился напротив нее и лукаво улыбнулся. — Надеюсь, вы проголодались. У Костаса есть для нас омары.
 Зоя гневно смотрела на него, пока официант наполнял бокалы. Как только он ушел, девушка наклонилась вперед.
 — Давайте кое-что проясним, — процедила она ледяным тоном. — Никаких «нас» нет.
 — Нет? — Он насмешливо глядел на нее. — Но нас же двое.
 — И как же это вышло? — Зоя гневно сверкнула глазами. — Как вы узнали, где я собираюсь поесть? Или у вас заказаны столики во всех тавернах города?
 Андреас пожал плечами.
 — Рано или поздно все приходят поесть в таверну Костаса. Я подумал, что вы не исключение, и рискнул.
 — Ваш риск не оправдался, я ухожу.
 — Вы не любите омаров?
 — Еда тут ни при чем. — Девушка поднялась. — Мне просто не нравится, когда мной манипулируют. Особенно когда я ясно дала понять, что обедаю одна.
 — Опять это слово «одна», — протянул задумчиво Андреас. — Скажите, вы знаете, что по-гречески означает ваше имя?
 — Нет.
 Черные глаза встретились с ее взглядом.
 — Оно означает «жизнь». Так почему же вы боитесь жить?
 Девушка залилась румянцем.
 — Это подло… так говорить. И совсем неправда.
 — Тогда почему же вы отвергаете дружбу, когда вам ее предлагают?
 — Дружбу? — В голосе Зои звучала горечь. — Значит, это было на уме у ваших знакомых, когда они преследовали меня?
 — Вы считаете, что я такой же, как они? — удивился Андреас.
 — Откуда мне знать? — пробормотала девушка, опустив глаза. — Мы ведь только вчера встретились и едва знаем друг друга.
 — Именно это я и пытаюсь исправить, но, видимо, безуспешно. Садитесь, Зоя, и я расскажу вам все, что вы хотите знать. Кроме того, — добавил он мягко, видя, что она колеблется, — Костас будет опечален, если мы не попробуем его чудесных омаров.
 Зоя села.
 — Не знаю, почему я это делаю, — пробормотала она.
 — Потому что хотите есть, — подсказал Андреас. — И пить. — Он поднял бокал. — За ваши глаза, Зоя.
 Зоя покраснела и пригубила вино.
 — Спасибо, — неловко пробормотала она.
 Официант появился снова с блюдом цацики, оливками и салатом.
 — Вам нравится греческая еда? — поинтересовался Андреас.
 — Все, что я до сих пор ела, было чудесно.
 Вы и сейчас не разочаруетесь. На Тании нет ни фаст-фудов, ни английских пабов, — сухо заверил Андреас. — Тания принадлежит островитянам, а они рыбачат, выращивают оливки, делают свое вино и вполне этим довольны.
 — И иногда ухаживают за садом богатых людей, — продолжила Зоя. Она отломила кусочек хлеба и обмакнула его в цацики. — Вы собираетесь этим заниматься до конца жизни?
 — Не знаю, — улыбнулся Андреас. — Я уже говорил, что садоводство — лишь часть моих обязанностей. Я люблю разнообразие.
 — Не сомневаюсь, — пробормотала девушка себе под нос.
 Андреас ухмыльнулся.
 — А как насчет вас? Вы планируете и дальше преподавать английский?
 — Наверное. — Зоя пожала плечами.
 — Как жаль, — вздохнул мужчина. — И у вас нет желании выйти замуж, иметь детей?
 Девушка вдруг вспомнила предложение Джорджа и подавила смешок.
 — Ни в малейшей степени. — Она прямо взглянула на него. — Меня вполне устраивает моя работа.
 — И эта мысль согревает вашу постель по ночам? — вкрадчиво осведомился он.
 — Не думаю, что вас это касается. — Зоя снова покраснела. — И вообще, я считала, что смысл этого ланча в том, чтобы я побольше узнала о вас.
 — Спрашивайте, что хотите, я готов отвечать.
 Что ж, для начала, пожалуй, назовите свою фамилию. — Она старалась говорить небрежно, но это оказалось нелегко, ибо нервы были натянуты как струна.
 — Меня зовут Андреас Стефанос. Что еще вы хотите знать: возраст, вес, рост?
 — Едва ли в этом есть необходимость. — Зоя покусала губу. Все имеющиеся у нее органы чувств подсказывали, что сидевшему напротив мужчине лет тридцать, ростом он футов шесть, если не больше, и она могла бы поспорить на приличную сумму, что в нем нет ни грамма лишнего веса.
 — Тогда что еще? — Он откинулся на спинку стула, насмешливо наблюдая за ней. — Мой знак зодиака? Доход?
 — Насчет первого я бы сказала: Скорпион, а второе меня не интересует.
 — Тогда вы, должно быть, очень необычная женщина, — иронично заметил Андреас.
 — Надеюсь, — в тон ему ответила Зоя. — Я угадала насчет вашего дня рождения?
 — Вообще-то… да. — Он подлил вина в ее бокал. — Итак, почему вы не задаете следующего вопроса?
 — Потому что не могу его придумать.
 — В самом деле? Вы не хотите знать, женат ли я? Она положила себе еще салата.
 — Не уверена, что получу правдивый ответ.
 — А какой был бы смысл лгать? — удивился Андреас. — На таком маленьком острове кто-нибудь рано или поздно все равно сказал бы вам, есть у меня жена или нет. Возможно, сама супруга — с помощью своих ногтей. — Он поморщился. — Ну а вы, Зоя? Вы не носите кольца, но в современном мире это не редкость. Есть ли мужчина, который с нетерпением ожидает вашего возвращения и не может спать, потому что вас нет рядом?
 — О, и не один, — легкомысленно прощебетала она. — Без меня не обходится ни одна вечеринка. Со мной не соскучишься.
 Этому я могу поверить, — сдержанно согласился он. — Но не всему. Зоя поводила пальцем по скатерти.
 — Честно говоря, у меня было мало времени на личную жизнь. Мама тяжело заболела, и я жила с ней.
 — Мне жаль, — искренне сказал Андреас. — Надеюсь, ей сейчас лучше?
 Девушка вздохнула и печально покачала головой. Ладонь мужчины нежно накрыла ей руку.
 — Я очень сочувствую и понимаю. Я тоже потерял мать.
 — О… мне очень жаль. — Зоя встретилась с его взглядом. — Это случилось недавно?
 — Десять лет назад. У нее было очень слабое здоровье. — Он помолчал. — Но, когда бы это ни случилось, все равно нелегко, правда?
 — Совсем нелегко. — Девушка тихо вздохнула. — А ваш отец жив?
 — Да. А ваш?
 — Давно умер. Поэтому теперь я должна устраивать свою жизнь по-новому. И этот отпуск — начало.
 — Вы стремитесь к одиночеству, потому что полагаете, что это оградит вас от боли и страданий? Уверяю вас, Зоя, ничего у вас не получится, рано или поздно кто-нибудь войдет в вашу жизнь, и вы ничего не сможете с этим поделать.
 Девушка чувствовала тепло его ладони, и это тепло разливалось по всему телу. Она поспешно убрала руку.
 — Звучит несколько пугающе, — улыбнулась она, — а с меня уже довольно на сегодня страхов.
 — Все они позади, — заверил Андреас. — Никто на Тании больше не напугает вас, это я вам гарантирую.
 Зоя наградила его скептическим взглядом.
 — Вы на самом деле имеете такое влияние?
 — Я известен как человек, который держит слово. — Он произнес это небрежным тоном, но девушка почему-то ему поверила.
 — Значит, мне повезло, что я встретила вас.
 — Это не везение, Зоя, это судьба, — мягко поправил Андреас, не обращая внимания на ее изумленный взгляд. — А вот и наши омары.
 Запеченные омары, поданные с растопленным маслом и розовым, приготовленным из кораллов соусом, были чудесны. Позже официант принес вазочку с вишнями и поставил перед ними крошечные чашечки кофе с коньяком по-гречески.
 — Кажется, я не могу сдвинуться с места, — призналась Зоя.
 — И не надо, — лениво улыбнулся Андреас, — все равно некуда торопиться.
 Девушка огляделась: он был прав, после недавнего оживления и шума в таверне воцарилась атмосфера тихого, блаженного отдыха, уходили лишь немногие влюбленные пары. Невольно Зоя вспомнила, что говорил ей Андреас о прохладной, зашторенной комнате.
 — Я… мне — нет, — выдавила она, пытаясь обрести равновесие, — а вам, думаю, есть чем заняться. — И с кем, огорченно подумала она. Он пожал плечами.
 — Это все может подождать; если только вы не хотите избавиться от меня.
 — Разумеется, нет, вы очень ко мне добры. Просто мне кажется, что я и так отняла у вас слишком много времени.
 Он окинул ее медленным изучающим взглядом.
 — Вы считаете, я просто добр, Зоя? — протянул он. — Вы действительно так наивны?
 — Я вовсе не наивна, — быстро возразила она. — Просто я подумала, что поторопилась с выводами, но теперь вижу, что была права. — Она потянулась за сумкой. — Я сама расплачусь за свой ланч.
 — Зря время потратите. Костас не возьмет ваших денег.
 — Почему это? — Девушка вздернула подбородок.
 Он наклонился вперед, и Зоя совершенно некстати подумала, что у него удивительно длинные и густые ресницы.
 — По той же причине, по которой вас больше никто не тронет на городском пляже, если хотите, — мягко произнес он. — Потому что вы были со мной, и об этом уже стало известно. И это избавляет вас от любых забот и приставаний.
 Зоя встала, ее снова била дрожь, только на этот раз от гнева.
 — За исключением ваших, полагаю. А это едва ли успокаивает. Но я не нуждаюсь в покровительстве и, разумеется, больше не пойду на городской пляж. Должен же быть на этом острове какой-нибудь уголок, где неизвестна ваша личность. Я намерена найти его и провести остаток своего отдыха в покое.
 — В покое? — насмешливо передразнил он, тоже поднимаясь с места. — Ты лишила себя всякой надежды на него, когда пришла вчера на виллу, и ты это знаешь так же хорошо, как и я, девочка моя, поэтому не смотри на меня такими невинными, оскорбленными глазами.
 — Будь моя воля, — отчеканила Зоя, — я бы вообще на тебя не смотрела.
 Она развернулась и быстро покинула таверну, стараясь как можно скорее укрыться в своем номере.




 ГЛАВА ПЯТАЯ


 Я снова в безопасности, думала Зоя, лежа на постели и уставившись в потолок.
 Ланч с Андреасом Стефаносом был величайшей ошибкой, и ей было стыдно вспоминать, как легко она уступила его приглашению и… какое удовольствие от этого получила, как любовалась насмешливыми искорками в черных глазах и чувственными губами. И это никогда бы не кончилось, если бы Андреас нахально ей не объяснил, что теперь все на острове будут относиться к ней с должным уважением.
 Зоя приняла холодный душ, но толку от него было мало — ей никак не удавалось подавить внутреннее волнение. Девушка всегда считала себя разумной и уравновешенной особой, поэтому не могла понять, откуда такая странная реакция на человека, которого она едва знала. Видимо, она просто не привыкла к подобному вниманию. Да еще со стороны такого мужчины.
 Да, вилла «Даная» будет теперь запретной территорией, по крайней мере до тех пор, пока ей не удастся поговорить с неким Стивом Драгосом и выяснить, связан ли он как-то с ее матерью. И даже тогда ей надо будет действовать крайне осторожно по причине его слабого здоровья.
 А может, не стоит будить спящую собаку? — в который раз спрашивала себя Зоя. Бросить все и уехать. Вот только картина Джины Ламберт по-прежнему будет напоминать о том, что тайна еще не раскрыта. Надо остаться и разгадать загадку виллы «Даная», чем бы все это ни кончилось. И пусть Андреас Стефанос увидит, что она невосприимчива к его бесспорной привлекательности. Правда, Зоя и сама не верила в это.
 Зоя проворочалась в кровати до обеда, пока не пришло время надевать черное шелковое платье, приводить в порядок волосы и спускаться вниз.
 — Ну, и как тебе понравился Ливасси? — полюбопытствовала Шерри.
 — Восхитительно, — искренне ответила Зоя. — Даже игроки в триктрак.
 Глаза у Шерри блеснули.
 — Ты встретила дядюшку Ставроса?
 Мне кажется, он как раз уходил. — Зоя постаралась сказать это равнодушно — незачем упоминать, что, увидев ее, дядюшка поспешно ретировался.
 — Не может быть, чтобы дядюшка Ставрос пропустил хорошенькую блондинку, — засмеялась Шерри. — Наверное, он наконец почувствовал свой возраст.
 — Возможно, — согласилась с улыбкой Зоя и погладила подбежавшего Архимеда.
 Начали спускаться другие отдыхающие, и Шерри пошла их обслуживать.
 Зоя потягивала вино, наслаждаясь его отчетливым смолянистым привкусом. Только она не просто хорошенькая блондинка — она дочь своей матери, и он, уловив сходство, встревожился. Что ж, завтра она опять будет на площади, и если Ставрос снова попытается исчезнуть, она пойдет за ним и задаст ему несколько вопросов.
 Зоя услышала музыку и вспомнила, что сегодня вечером танцы. Пожалуй, пора перестать думать и начать наслаждаться отдыхом. Она не спеша пообедала и заметила, что во дворе прибавилось столов и стульев. Видимо, субботние танцы в отеле «Ставрос» были настоящим светским событием. Народ быстро прибывал.
 Танцы начались с выступления двух пар в национальных костюмах. Они двигались между столиками, зазывая гостей присоединиться к ним. Зоя с улыбкой покачала головой. Она никогда не была особенно искусна в танцах, тем более что движения показались ей слишком сложными.
 Было приятно сидеть в уголке, потягивать вино и слушать хорошую музыку. Она хлопала в такт, как вдруг холодок какого-то странного предчувствия, граничащего с испугом, пробежал у нее по спине. Девушка повернула голову в сторону входа, уже зная, кого она сейчас увидит.
 Андреас стоял под аркой, небрежно уперев руку в бедро. Его глаза были прикованы к ней, на губах играла слабая улыбка. На нем были облегающие черные брюки и белоснежная рубашка с отвернутыми манжетами. Он был чисто выбрит, на шее Зоя не без удивления заметила тяжелую золотую цепь.
 Когда их взгляды встретились, Андреас коротко и учтиво склонил голову в молчаливом приветствии.
 Зоя почувствовала, что ей нечем дышать. Она стала лихорадочно соображать, что сказать Андре-асу, когда он подойдет.
 К немалому Зонному изумлению, Андреас повернулся и пошел к другому столику. Сидевшие за ним поднялись, бурно приветствуя его, и Зоя отметила, как несколько хорошеньких девиц крайне оживились и, как говорят охотники, «сделали стойку».
 Ей стало неловко — оказывается, он даже не собирался к ней подходить. Зоя сделала торопливый глоток. Почему она постоянно думает о нем? Неужели влюбилась? Как какая-то глупая школьница?! Этого только не хватало!
 Встать и уйти она не может, потому что он сразу поймет, что его безразличие ее задевает. Придется остаться и наслаждаться музыкой. И ни в коем случае не смотреть в его сторону.
 Зоя отпила еще вина и минут пять действительно не глядела на Андреаса. Это было сложно. Девушка заметила, что Андреас склонил голову, прислушиваясь к смуглой девице, ротик которой ни на секунду не закрывался. Она положила свою очаровательную головку ему на плечо и просто млела. С таким же успехом девица могла повесить себе на грудь табличку со словами: «Возьми меня, я твоя». Кстати, весьма вероятно, что Андреас делал это уже не раз.
 Зоя прикусила губу. К сожалению, ее маленький графинчик с вином был уже почти пуст. К тому же существовал определенный предел, до которого она могла сидеть с наигранно-восторженным, жизнерадостным видом и смотреть куда угодно, только не на него.
 Однако, должно быть, у нее хорошо это получалось, потому что совершенно неожиданно рядом раздался желанный голос:
 — Потанцуй со мной.
 Она вздрогнула, зацепила рукой бокал, который, конечно, тут же опрокинулся и остатки вина пролились на скатерть.
 — Посмотри, что я из-за тебя натворила, — произнесла Зоя скорее радостно, чем сердито.
 — Думаю, тебя простят. Идем. Девушка нерешительно поднялась.
 — Но я не знаю движений.
 — Я научу.
 Двигаясь к площадке, Зоя чувствовала на себе множество любопытных взглядов, в том числе и полный нескрываемого изумления взгляд Шерри. Зоя смутилась еще больше.
 — Андреас… я не могу… — быстро прошептала она.
 — Можешь, — так же тихо отозвался он, вытащил из кармана белоснежный платок и предложил ей взяться за него. — Видишь, — усмехнулся он, — нам даже не нужно прикасаться друг к другу. А теперь разучим последовательность движений. Смотри, что делают другие, и повторяй.
 Зоя молча подчинилась, глядя на ноги танцовщицы. Слегка запинаясь, она начала копировать движения, прислушиваясь к настойчивому ритму музыки, и постепенно расслабилась. Она с улыбкой глядела на Андреаса. К сожалению, танец быстро кончился.
 Незаметно для себя Зоя снова очутилась за своим столиком. Он был уже покрыт чистой скатертью, на нем появилось еще вино, два бокала и крошечные чашечки кофе, очень крепкого и сладкого. Напротив сидел Андреас.
 — Итак, моя милая, — мягко проговорил он, — ты обманула меня.
 — Обманула? — Неужели он знает, кто она и зачем приехала на Танию? — Я… не понимаю.
 — Ты сказала, что не умеешь танцевать.
 — Ах, — облегченно выдохнула она, — это…
 — Да, это. — В его голосе звучала насмешка. — Что же еще могло быть? Немного практики, и ты добьешься совершенства.
 Интересно, в чем: в танцах или в обмане?
 — А это так уж необходимо? — поинтересовалась Зоя.
 — А как же! Конечно, если ты все еще планируешь жить на вилле «Даная». Или, может, передумала?
 — Все будет зависеть от того, как пройдут переговоры с твоим работодателем. Расскажи мне о Стиве Драгосе.
 Андреас сделал глоток кофе.
 — Что ты хочешь знать?
 — Ну, например, сколько ему лет? — «И знал ли он Джину Ламберт?»
 — Он уже не молод. Хотя Стив Драгос не поблагодарил бы меня за эти слова. Впрочем, он не настолько стар, чтобы быть невосприимчивым к улыбке прекрасной девушки, если ты именно это хочешь знать, — сухо добавил Андреас.
 Зоя вспыхнула.
 — Нет, не это. Мне кажется, ты очень тепло к нему относишься.
 Пришла его очередь пожать плечами.
 — Он был добр ко мне все эти годы. По-своему.
 — То есть он купил твою преданность. — Помимо золотой цепи прекрасной работы, у него были часы, похожие на «Ролекс», хотя, скорее всего, это была подделка — ведь он простой садовник. Или нет?..
 Андреас выпрямился словно его ударили хлыстом, глаза сверкнули.
 — Ты думаешь, я продаюсь? — тихо произнес он. — Должен тебя огорчить — ты ошибаешься, я принадлежу только себе.
 — Ты же берешь у него деньги.
 — Я их зарабатываю.
 — А пугать людей до безумия — тоже твоя обязанность?
 — И кого же это я напугал? — удивился Андреас. — Неужели тебя?
 — Я видела, какое впечатление ты произвел на тех парней, которые ко мне приставали. А когда ты вошел сюда, все замерли.
 — В самом деле? — усмехнулся он. — Я и не заметил, я видел только тебя.
 — Неправда.
 — Однако я здесь с тобой и ни с кем другим.
 — Почему? — Дыхание у нее участилось. — Потому что сегодня я ушла из таверны и тебе нужно восстановить репутацию? В случае, если прошел слух…
 Андреас посмотрел на нее долгим, внимательным взглядом.
 — Ты действительно считаешь, что мне нужно что-то доказывать?
 Зоя закусила губу.
 — Нет, не считаю. Но я не понимаю, почему люди словно трепещут перед тобой.
 — Может, я просто извлекаю свою выгоду из уважения, которое они испытывают к моему работодателю.
 — А он действительно так влиятелен?
 — Оценишь сама, когда увидишь.
 — А когда это случится?
 — Как только разрешат врачи. Но, если тебе не терпится, я могу познакомить тебя со своим другом Димитриосом. Он занимается недвижимостью и может показать тебе другой дом, тоже хороший.
 — О нет, — слишком поспешно ответила Зоя, и он нахмурился.
 — Хочешь сказать, что это должна быть вилла «Даная» и ничего больше? Почему так?
 Девушка чуть было не растерялась, но быстро изобразила беззаботную улыбку.
 — У нас в Великобритании есть поговорка: при покупке дома главное — местоположение, местоположение и еще раз местоположение. А вилла «Даная» в этом плане просто идеальна, мне никогда не найти похожего. И потом, на ней никто не живет — мне это кажется… трагическим.
 — Да, даже такой рай, как Тания, может иметь свои трагедии. Мой… босс согласился увидеться с тобой, но не более…
 На какой-то миг девушке захотелось довериться ему, рассказать, зачем она приехала, и попросить о помощи, но здравый смысл напомнил, что Андреас — человек Стива Драгоса и потому вряд ли станет действовать вопреки интересам хозяина. Ведь он сразу связался с боссом и предупредил его о посещении Зои…
 Никакой гарантии, что мистер Драгос уступит «Данаю» без борьбы. И неважно, сколько документов она предъявит, — этот могущественный человек в состоянии нанять любых высококлассных адвокатов.
 Кроме того, инстинкт самосохранения подсказывал Зое, что любая помощь, полученная от Андреаса Стефаноса, скорее всего, будет стоить ей больше, чем она сможет себе позволить.
 — Что ж, значит, я просто доверюсь судьбе, — улыбнулась она Андреасу.
 — А если не получится, если ты не сможешь купить дом… ты уедешь?
 — Вероятно. — Она повела плечом.
 Андреас откинулся на спинку стула, задержался взглядом на светлых волосах, на низком вырезе платья, облегавшем грудь, остановился в раздумье на губах. Потом улыбнулся.
 — Значит, мне придется найти способ убедить тебя передумать, — медленно протянул он.
 Зоя облизнула пересохшие губы.
 — А может, я такая же, как ты.
 — То есть?
 — Тоже никому не принадлежу и делаю только то, что доставляет мне удовольствие.
 — А вдруг придет время, — вкрадчиво предположил Андреас, — когда тебе захочется доставить удовольствие… мне.
 Последовало короткое, натянутое молчание. Наконец девушка пожала плечами.
 — Думаю, это есть кому сделать и без меня. — Она с трудом удержалась, чтобы не посмотреть в сторону того столика, откуда метала на нее убийственные взгляды греческая красотка.
 — А если ты послана сюда, чтобы раскрыть мне глаза на мои ошибки? — улыбнулся он.
 — Боюсь, на это потребуется куда больше времени, чем у меня есть.
 — И ты права, дорогая, на это потребуется целая жизнь. А пока я научу тебя танцевать, это куда проще. Идем. — Он поднялся.
 Что ж, почему бы и нет? Зоя тихонько вздохнула.
 Это был незабываемый вечер — веселая, захватывающая круговерть музыки, танцев не оставляла времени на раздумья и сомнения в правильности действий. Голова кружилась, Зоя чувствовала себя словно в полете.
 Андреас все время был рядом, нашептывал ободряющие слова, не сводя пристального взгляда с ее раскрасневшегося, счастливого лица.
 — Больше не могу, — в конце концов со смехом запротестовала она.
 — Но ночь еще только началась.
 — Не для меня. — Зоя покачала головой. — Мне надо немного отдохнуть, не то я завтра не смогу ходить.
 — И не надо. — Голос Андреаса был тихим и настойчивым. — Я подгоню джип к гостинице к десяти и покажу тебе свой остров.
 Девушка заколебалась. Танцевать с ним в окружении людской толпы — это одно, а провести целый день вдвоем — совсем другое. У нее сжалось горло.
 — Андреас… — неуверенно начала она.
 — Зоя, — мягко перебил он, пристально вглядываясь ей в лицо, — ты правда так боишься остаться со мной наедине?
 — Нет, — пробормотала она, — конечно, нет.
 — Лгунишка, — улыбнулся он, затем снова стал серьезным. — Клянусь, тебе нечего бояться, ты окажешь мне честь своей компанией, ничего больше. Я никогда не попрошу у тебя ничего, что ты сама не захочешь дать. — Он взял ее за подбородок и приподнял лицо, заставляя посмотреть на себя. — Поедешь завтра со мной?
 — Почему бы и нет? — услышала Зоя собственный голос.
 Она почувствовала мягкое поглаживание его пальца по своей щеке — легкое, словно перышко голубки, и заглушила непроизвольный вздох. Соски под тонкой тканью платья затвердели.
 Зоя сделала резкий шаг назад и дернула головой, волосы рассыпались по плечам.
 — Черт! — Она хотела наклониться, чтобы поднять заколку, но Андреас оказался проворнее.
 — Оставь так, — посоветовал он, — у тебя такие красивые волосы. Ведь все равно они скоро будут рассыпаны по подушке.
 Лицо у нее загорелось, разговор становился слишком интимным.
 — Могу я получить обратно свою заколку? Пожалуйста. — Она протянула руку.
 — Завтра, после того как посмотришь Танию со мной. — Андреас быстро сунул заколку в карман брюк.
 — А может, я решу, что этого делать не стоит?
 — Тогда она останется у меня как бережно хранимое воспоминание о тебе.
 — У тебя на все есть ответ, да?
 — Пока нет, но я живу надеждой. — Андреас немного помолчал, затем вежливо склонил голову в учтивом поклоне. — Kalinichta, моя дорогая, до завтра.
 — Спокойной ночи, — с сожалением произнесла Зоя и быстро пошла, лавируя между столиками и почти не замечая направленных на нее любопытных взглядов.
 В номере девушка сбросила босоножки и упала на кровать. Она, видно, совсем свихнулась, раз собирается провести завтрашний день с этим человеком.
 Конечно, он знает и любит остров… но все равно ситуация слишком рискованна. Ведь Андреас не обещал не дотрагиваться до нее, он лишь сказал, что не возьмет того, чего она не захочет ему дать. А это совсем не одно и то же.
 И разумеется, он понял, что она хочет его как мужчину. Просто Андреас выжидает, когда Зоя по своей собственной воле упадет к нему в объятия. Потому не делает никаких попыток сблизиться с ней и явно догадывался, что она Ждет, как он проводит ее до двери номера и попытается поцеловать.
 Но он этого не сделал, он вообще почти не касался ее. Девушка дотронулась до щеки: на ней словно еще горели следы его теплых пальцев. А во время танцев они всегда были разделены тем дурацким платком…
 Зоя вздохнула. Она вдруг осознала, как мало знает об Андреасе. Хотя они и не вели задушевных бесед, девушка была уже уверена, что если Андреас садовник, то она Елена Троянская, не меньше.
 До Зои доносились слабые звуки мелодии. Андреас наверняка снова подсел к своей гречанке и расточает ей комплименты.
 Зоя сняла платье, накинула халат, смыла с лица косметику и расчесала волосы. Они густые и шелковистые, но не делают ее красавицей. Так что медовые речи Андреаса следует приправлять большой ложкой дегтя.
 Девушка устала и ей хотелось спать, но она не могла избавиться от настойчивых мыслей и образов, роящихся в голове. К тому же в комнате было душно.
 В конце концов она вышла на балкон и подставила лицо легкому ветерку, прислушиваясь к плеску волн и скрипу снастей. Других звуков не доносилось. Огни отеля погасли, танцующие разошлись. Андреас сейчас тоже, наверное, где-нибудь не один… с гречанкой.
 От этой мысли сердце больно сжалось. Зоя представила загорелое обнаженное тело на фоне белоснежных простыней. Она даже подумала, каким бы он был любовником: требовательным или терпеливым, горячим или нежным. Или, может, все вместе? Зоя ощутила нарастающее возбуждение, по телу пробежала дрожь. Нельзя позволять себе увлекаться таким мужчиной. Однако это, кажется, уже ей неподвластно.
 Кроме того, где бы и с кем ни провел Андреас эту ночь, утром он будет ждать ее возле гостиницы.
 До их встречи всего несколько часов. Да, Зоя пойдет с ним, но больше никогда — это слишком опасно для ее ранимой души.
 Внезапно девушка почувствовала на щеках обжигающую горечь слез.




 ГЛАВА ШЕСТАЯ


 Чуть ли не все утро ушло на то, чтобы решить, что надеть. Зоя перемерила и отбросила почти все, что привезла с собой.
 Она выбрала голубой купальник, белые шорты и симпатичную золотисто-голубую блузку.
 Волосы она намеренно стянула резинкой на затылке.
 До встречи оставалось еще полчаса, и Зоя решила спуститься позавтракать. Возможно, еда успокоит расшатавшиеся нервы; прекратятся, наконец, ее бесконечные метания по комнате.
 Шерри, как всегда, быстро и умело обслужила ее, подав кофе с булочками, но Зоя заметила, что девушка немного грустна.
 — Похмелье? — поддразнила она, наливая себе апельсинового сока.
 — У меня не было времени, чтобы его заработать, — отозвалась Шерри, ставя на стол розетки с вишневым джемом и медом.
 — Ночка была ужасная, — согласилась Зоя. — Как ты выдерживаешь такой темп?
 — Каждое воскресенье я задаю себе тот же вопрос. — Шерри слегка улыбнулась. — Не обращай на меня внимания, сегодня утром я страдаю от приступа ностальгии.
 — Значит, ты не рекомендуешь жить на Тании?
 — Напротив, жизнь чудесна, особенно с хорошим человеком, — съязвила Шерри.
 — Ого, — удивилась Зоя, — чем же Ставрос тебя так расстроил?
 — Да так, незначительное расхождение во мнениях. А какие у тебя планы на сегодня?
 — Экскурсия по острову, — сказала Зоя и добавила: — В общем-то, с Андреасом — ну, с тем мужчиной, с которым я танцевала вчера.
 — Я заметила. — В голосе у Шерри послышались странные нотки. — Как вы с ним познакомились?
 — Я же говорила тебе, он садовник на вилле «Даная». — Зоя намазала медом булочку и откусила кусочек. — Но, судя по тому, как все подпрыгивают, когда он появляется, думаю, он руководит какой-нибудь местной охранной конторой.
 Шерри криво усмехнулась.
 — А как он тебе представился?
 — Стефанос. — Зоя помешала кофе. — Андреас Стефанос. Ты знаешь его?
 — Я его видела, но он не часто приходит к нам на танцы. Думаю, босс слишком его загружает. — Шерри заколебалась. — И ты встречаешься с ним сегодня?
 — Да. Ты не одобряешь?
 — Это меня совершенно не касается. — Шерри натянуто улыбнулась. — Просто… будь осторожна, вот и все.
 — Конечно, — заверила Зоя, — тебе не о чем беспокоиться.
 — Боюсь, ты не знаешь, во что ввязываешься, — начала было Uleppfr, но резко замолчала, когда к ним подошел Ставрос.
 — Дорогая, — он улыбнулся, но глаза оставались серьезными, — тут постояльцы требуют упаковать им ланч. Сделаешь?
 — Да… уже иду.
 Зоя удивленно посмотрела им вслед. Их обычно дружеские, непринужденные отношения сегодня явно дали трещину. А когда она чуть позже проходила через холл, то услышала, что супруги о чем-то спорят в кабинете.
 Зоя вздохнула. Она испытывала симпатию к ним обоим и, какова бы ни была проблема, надеялась, что скоро все уладится.
 Тут она увидела припаркованный джип, и все мысли сразу вылетели у нее из головы. Андреас сидел за рулем — как всегда, безупречный — в джинсовых шортах и голубой рубашке. Глаза были скрыты солнцезащитными очками.
 Увидев Зою, он вышел из машины, взял ее сумку и открыл для нее дверь.
 — Kalimera, — поприветствовал он ее. — Хорошо спала?
 — Не очень. — Было бессмысленно притворяться, когда под глазами темные круги. — В номере слишком жарко, прямо нечем дышать. — И мысли о тебе все время лезли в голову.
 — Я скажу Ставросу, чтобы поставил вентилятор в твою комнату.
 — О, оказывается, Ставрос тоже у тебя под каблуком? Это кое-что объясняет.
 — И что же это объясняет? — Андреас включил зажигание.
 — Думаю, Шерри, его жена, не одобряет того, что я провожу с тобой слишком много времени, и, боюсь, они из-за этого крупно повздорили.
 — Прискорбно это слышать. — Тон его был сухим. — Но семейные ссоры — неотъемлемая часть жизни, и, разумеется, они получат удовольствие от последующего примирения. А жена Ставроса объяснила тебе причину своего неодобрения?
 — Нет. Может, она считает, что ты исполнял роль гида для слишком многих туристок?
 — Она ошибается, — резко ответил Андреас, — ты первая.
 — Пожалуйста, не сердись. — Девушка вдруг подумала, что сболтнула лишнее. — Наверное, она просто… беспокоится обо мне.
 — Забота, которую я с ней разделяю. — Его улыбка была холодной. — Ей нечего бояться, со мной ты в безопасности. Ты ведь веришь в это, не так ли?
 — Да. — Зоя сглотнула. — Да… верю. Андреас взял ее руку и поднес к губам.
 — Значит, наш день уже начался.
 Зоя почувствовала, что краснеет, и поспешила отвести взгляд. Машина как раз выехала на площадь, где игра в триктрак была в полном разгаре. Девушка увидела дядюшку Ставроса — он во все глаза глядел на нее и ее спутника. Когда джип проехал милю, Зоя с ужасом заметила, как старик с искаженным от ярости лицом сделал шаг вперед и погрозил ей палкой.
 — Что-то не так? — насторожился Андреас, услышав, как она резко втянула воздух.
 — Нет, ничего. — Зоя решила сменить тему. — Правда красивая церковь? Я заходила туда вчера.
 — Видела икону Девы Пещеры? — улыбнулся Андреас.
 — Шерри предостерегала меня.
 — Сомневаюсь, что сама икона может что-то сделать, — тихо произнес он и добавил: — Хотя лично я никогда не проверял ее силу на себе.
 — Только этого не хватало! — Зоя попыталась остаться серьезной, но ничего не вышло. Она прыснула от смеха.
 — Так-то лучше, — одобрил он. — Иногда мне кажется, что все мировые проблемы лежат только на твоих плечах.
 — Наверное, я просто не привыкла отдыхать, — отозвалась девушка.
 — Значит, я постараюсь, чтобы этот отдых стал для тебя особенным. Правильно сделала, что надела обувь без каблуков — сначала мы поедем на гору Эдира, пока не стало слишком жарко.
 Вообще-то Зоя считала, что уже и сейчас более чем тепло, но решила промолчать.
 Машина неслась вперед, и скоро Ливасси осталась далеко позади. Они двигались вверх по узкой грунтовой дороге, с обеих сторон росли оливковые деревья, чьи серебристые листья блестели на солнце.
 — Вижу, строительство этой дороги было успешно осуществлено, — прокомментировала Зоя, подпрыгивая на очередном ухабе.
 — Здесь у большинства транспортных средств имеются четыре ноги, — парировал Андреас. — Они прекрасно справляются.
 Дорога стала круче, оливковые деревья уступили место соснам, а воздух стал чуть прохладнее и нес запах смолы.
 Андреас свернул в сторону и остановил машину в тени деревьев.
 — Отсюда пойдем пешком; если ты, конечно, не слишком напрыгалась.
 — Я крепче, чем кажусь, — бодро отозвалась Зоя. — Пошли.
 Она думала, что он возьмет ее за руку, но снова ошиблась. Местами ей приходилось чуть ли не карабкаться, чтобы поспевать за Андреасом, однако, когда они добрались до маленькой смотровой площадки, с которой открывался круговой обзор, у девушки захватило дух.
 — О боже… какая красота! — восхищенно выдохнула Зоя.
 — Да, — согласился он. — Каждый раз, когда прихожу сюда, я думаю: зачем я провожу время где-то еще?
 Под ними зеленел остров, усеянный яркими пятнами черепичных крыш, а за серебристой полоской песка простиралось до самого горизонта море, переливаясь всеми оттенками бирюзы и лазури. По нему тут и там были разбросаны острова.
 — Вон Закинос, — указывал мужчина, — а вон там Кефалония.
 — Кажется, они так близко, что можно дотянуться рукой.
 — Рекомендую более традиционный подход, — лениво выговорил Андреас. — Можем сплавать туда как-нибудь на катере, если хочешь. А вон тот крошечный островок возле Кефалонии — Итака, место, куда Одиссей так стремился вернуться долгие годы.
 Зоя с сомнением наморщила нос.
 — Судя по тому, что я читала, не так уж сильно он и стремился. Собственно он постоянно позволял себе отвлекаться — особенно на прекрасных дев.
 Андреас хмыкнул с насмешливой укоризной.
 — А также на чудовищ, бури и козни старых богов. К тому же жена ждала его верно и терпеливо все эти долгие годы, значит, он не был таким уж плохим. Да и не все встреченные им женщины были к нему расположены. Например, Цирцея превратила мужчин, которые были с ним, в животных.
 — Я как-то слышала, что Цирцея была первой феминисткой, — улыбнулась Зоя.
 — А ты тоже считаешь, что все мужчины животные? — засмеялся Андреас.
 — Нет, конечно, — быстро ответила девушка. — Хотя… та парочка, на пляже, заставила меня в этом усомниться.
 — Они провели слишком много времени вдали от Тании. — В голосе мужчины слышалось презрение. — Работали в барах и клубах, где иностранные девицы напиваются и раздеваются. Поэтому в их ограниченном понимании все иностранки такие же. Только не думай, что я их оправдываю.
 — Я и не думаю. — Зоя неловко помолчала. — Андреас… я вчера не поблагодарила тебя за свое спасение и хочу извиниться.
 — Ерунда, ты была расстроена. Видишь вон ту маленькую бухту? Там, согласно легенде, Одиссей отдыхал, прежде чем боги наконец позволили ему вернуться домой. Я подумал, мы могли бы поплавать там сегодня днем, если, конечно, ты взяла с собой купальник.
 — А если не взяла?
 — Все равно поплаваем, — улыбнулся Андреас. — Обещаю, что не буду подглядывать. Однако могу поспорить, что под этой прелестной одеждой скрыт не менее прелестный купальник.
 — Вы слишком много видите, мистер Стефанос. — Зоя не смогла скрыть охватившего ее возбуждения.
 — Может, потому, что я люблю смотреть. А смотреть на тебя, Зоя, одно удовольствие. А как насчет тебя? — ласково поинтересовался он. — Ты уже насмотрелась?
 Если он имеет в виду себя, то она никогда не насмотрится.
 Зоя торопливо огляделась, прикрыв глаза рукой.
 — А вилла «Даная» отсюда видна?
 — Да, если только у тебя зрение ястреба. — Андреас опустил руки ей на плечи, слегка повернул, и девушке с трудом удалось сдержать трепет. — Вон пляж, а вот то крошечное цветное пятно — крыша. Видишь?
 — А твой дом… где?
 — Ты планируешь нанести мне визит?
 — Нет-нет, просто… интересно.
 — С такой высоты его нелегко различить. У него зеленая крыша, да к тому же немного выгоревшая. Но как-нибудь я покажу его тебе… если захочешь.
 — Ну… может быть, — запинаясь, пробормотала Зоя. — Теперь пойдем вниз.
 Если подниматься в году было нелегко, то спускаться оказалось еще труднее. Даже в своих мягких туфлях на плоской подошве Зоя то и дело поскальзывалась. Один раз она и вовсе потеряла равновесие и заскользила вниз. Шедший впереди Андреас тут же подхватил ее и прижал к себе. В это сладостное мгновение девушка ощутила силу и жар его тела, она чувствовала его дыхание на своем лице и с трепетной ненасытностью упивалась теплым ароматом его кожи. Андреас еще крепче сжал ее, и Зоя подумала, что он собирается ее поцеловать. Тело у нее напряглось от сладкого томления и восторга.
 Но… в следующую секунду она была свободна. Девушка едва не заплакала от досады.
 Лицо у нее горело, и она не могла встретиться с ним взглядом.
 — Прошу прощения за свою неуклюжесть, — пробормотала она.
 — Не стоит, это моя вина. В конце концов, я обещал заботиться о тебе.
 Андреас держал ее за руку весь оставшийся путь, помогая на самых крутых участках горной тропинки, но его прикосновения были отчужденно-вежливыми.
 Когда они вернулись к джипу, сердце у Зои колотилось, словно молот. Ее чувства и желания там, на горе, были постыдно очевидны, и Андреас не мог не заметить ее импульсов. Она ведь чуть не обвила его руками за шею и не притянула к себе. А он ее проигнорировал…
 «Я никогда не попрошу тебя ни о чем, чего ты не захочешь дать», — вспомнила она. Ей очень хотелось дать ему все, что у нее было. Но он взял и отвернулся — доброжелательно и вежливо.
 Может, он уже пожалел, что стал ухаживать за ней? Устал от своей игры и решил ее закончить? Зоя вздохнула.
 — С тобой все в порядке? — Андреас окинул ее озадаченным взглядом.
 — Немного хочется пить, — промямлила девушка, стараясь взять себя в руки. — Забыла взять воды.
 — Могу тебе дать, но у меня есть идея получше. Если ты потерпишь пару минут.
 — Как скажешь. — Зоя изобразила подобие улыбки. — В конце концов, командуешь здесь ты.
 Девушка ожидала, что они поедут в какое-нибудь сельское кафе, но Андреас свернул на узкую дорогу между оливковыми деревьями и остановился возле маленького одноэтажного домика, выкрашенного в белый цвет. Во дворе важно разгуливали куры.
 Из дома вышла хрупкая женщина, вся в черном, на голове был повязан шарф. Она широко улыбнулась Андреасу и быстро залопотала по-гречески, похлопывая его по плечу. Потом женщина взяла кувшин, больше похожий на цветочную вазу, и засеменила с ним за дом.
 — Выходи, Зоя, поздоровайся с Андроулой, — позвал Андреас. — Она мой старый друг и сейчас принесет нам воды из своего источника, который течет прямо с горы.
 — А это удобно? — спросила девушка, выходя из машины. — Уверен, что мы ей не навязываемся?
 — Андроула любит гостей и очень рада, что я привез тебя.
 — Неужели она живет здесь одна? Тут очень уединенно.
 — Нет, у нее есть муж, но он сейчас работает на бахче.
 Андроула быстро вернулась с полным кувшином кристально чистой воды. Улыбнувшись, она протянула его Зое.
 Вода была такой холодной, что у девушки перехватило дыхание.
 — Ну как? — поинтересовался Андреас, когда она наконец опустила кувшин.
 — Лучше не бывает.
 К ее удивлению, он взял кувшин и тоже стал из него пить под одобрительные кивки Андроулы. Почему-то Зое показалось, что в этом заключается какой-то особый смысл. Ведь они, в сущности, малознакомые люди. А может, у Андроулы просто нет стаканов?
 Андроула дотронулась до руки Зои и указала на дом.
 — Она хочет, чтобы ты вошла и попробовала ее медовых пирожков, — пояснил Андреас. — Это знак ее величайшего расположения.
 — Тогда как же я могу отказаться? — улыбнулась Зоя.
 Внутри оказалась идеально чистая комната. В зашторенных альковах, встроенных в толстые стены, стояли кровати, тут же находился камин, кухонная плита и несколько деревянных стульев. На комоде — икона Божьей Матери с Младенцем и горящая свеча перед ней. На одной из стен были наклеены яркие открытки со всех уголков земного шара.
 — От их сына, — объяснил Андреас. — Он был моряком на торговом судне и много путешествовал. И, в отличие от Одиссея, всегда присылал открытки, чтобы они знали, где он находится и что с ним все в порядке.
 — А с ним и сейчас все в порядке? — осведомилась Зоя.
 Вполне, — сухо заметил Андреас. — Он познакомился с австралийкой и теперь живет в далекой Австралии. Каждые шесть месяцев присылает родителям деньги на авиабилеты, чтобы они могли навестить его, а они кладут их для него в банк, опасаясь, что разразится какой-нибудь кризис.
 — Ты думаешь, они когда-нибудь поедут?
 — Сомневаюсь. Думаю, ему самому придется привезти к ним жену и ребенка. А потом, разумеется, он останется. По крайней мере Андроула верит в это.
 — Она считает, что он откажется от благополучной жизни в Австралии ради Тании? Почему?
 — Из-за воды источника, — ответил Андреас. — Существует старое поверье, что тот, кто ее хоть однажды попробовал, непременно вернется сюда.
 Зоя сглотнула и внезапно охрипшим голосом пробормотала:
 — Тогда хорошо, что я не суеверна.
 — Я тоже, моя дорогая, — улыбнулся мужчина, — я тоже.
 Медовые пирожки оказались восхитительны, и Зоя не скупилась на похвалы, которые Андреас с удовольствием переводил.
 При прощании Андроула взяла руки Зои в свои и стала что-то тихо и серьезно ей говорить.
 — Что она сказала? — спросила Зоя, выходя во двор. — Я чувствую себя такой идиоткой, оттого что не понимаю.
 — Она будет молиться, чтобы Дева Мария послала тебе высоких сыновей, — сказал Андреас спокойным, не выражающим никаких эмоций голосом.
 Чудесно, — наигранно улыбнулась девушка, — мое будущее зависит от одного глотка воды. Пожалуй, с этих пор мне стоит придерживаться бутилированной «Лутраки».
 Андреас ничего не ответил, захлопнул за ней дверцу и тронулся, подняв облако пыли.
 Какое-то время оба молчали, наконец Зоя нарушила тишину:
 — Мы едем в бухту Одиссея?
 — Это на другой стороне острова. Думаю, сначала надо поесть, я знаю хорошее место.
 — Принадлежащее еще одному твоему другу?
 — Друзей не может быть слишком много, дорогая, — мягко произнес он.
 — Да, ты прав, — тихо согласилась она.
 У нее были друзья в школе, потом в университете, но в последние годы, когда мама болела, она потеряла с большинством из них связь. Это нужно будет исправить, когда она вернется домой. Надо только покончить с призраками прошлого…
 — Ты вздыхаешь, — заметил Андреас. — Что тебя печалит?
 — Не знаю, — нерешительно произнесла Зоя. — Возможно, это солнце и чудесная природа напомнили мне, что я всего лишь в отпуске, а дома меня ждет долгая зима.
 — Но зима тоже имеет свои радости, если рядом близкий человек.
 «Со мной рядом не будет тебя…» Эта мысль причинила такую неожиданную боль, что девушка с силой стиснула руки. Может, то же самое чувствовала и ее мать, тогда, много лет назад? Она никогда сюда не возвращалась, не приняла подаренной ей виллы и предпочла безопасность и покой в Англии. Только написанная ею картина напоминала о том, что она оставила на Тании.
 Зоя подумала, что у нее от этого путешествия останется лишь несколько фотографий. Она заметила, как Андреас быстро искоса взглянул на нее, и поспешно произнесла:
 — Только сейчас вспомнила: я не догадалась взять фотоаппарат на гору Эдира. Могли бы получиться великолепные снимки.
 — Как-нибудь в другой раз, — медленно произнес он. — Быть может, тогда, когда будешь достаточно доверять мне, чтобы сказать, о чем действительно думаешь.
 Бухта Одиссея была полностью в их распоряжении.
 — Это ты так устроил? — спросила полушутя Зоя, оглядывая пустынный пляж.
 Андреас, нимало не смутившись, улыбнулся.
 — Сюда обычно приезжают на лодке, чтобы поплавать и понырять, но по воскресеньям поездок не бывает. Как ты, должно быть, заметила, на машине сюда добираться довольно сложно.
 — Еще бы не заметить. — Зоя поморщилась при воспоминании об ухабистой, пыльной дороге.
 — К тому же это не семейный пляж, — добавил он. — Ярдах в пятидесяти от берега дно резко опускается, и если ты плохой пловец, то скоро потеряешь почву под ногами.
 Зоя подумала, что его предостережение запоздало: она потеряла почву в тот момент, когда впервые увидела его. А согласиться провести с ним день, приехать сюда, в это тихое, уединенное место было вообще чистейшим безумием.
 — Значит, придется быть осторожнее, — тихо проговорила она. — Только, если это опасно, зачем вообще сюда приезжают туристы? Что здесь интересного?
 — Легенда. — Андреас указал на огромный плоский камень в конце бухты. — Им нравится нырять с места, где предположительно отдыхал Одиссей перед возвращением на Итаку.
 — Я слышу скептические нотки в твоем голосе.
 Андреас пожал плечами.
 — Он был на борту дружественного корабля, ветер дул попутный. Не понимаю, зачем медлить, когда до Итаки рукой подать?
 — Может, он повстречался с очередной благосклонной нимфой?
 — В легенде об этом ничего не говорится.
 — Тогда, возможно, после всех трудностей и препятствий он просто боялся снова стать счастливым с людьми, которых любил, решил, что ему нужно немного поразмыслить, прийти в себя. — Она взглянула на мужчину. — Думаю, ты бы на его месте поплыл не мешкая.
 — Когда то, чего ты хочешь больше всего на свете, рядом, только протяни руку, зачем же медлить? — Его глаза задержались у нее на лице, потом он отвернулся и не спеша пошел к машине.
 Девушка глядела ему вслед, сердце бешено колотилось. Чтобы хоть немного успокоиться, она пошла прогуляться. Горячий песок чувствовался даже сквозь подошвы легких туфель. Стоял палящий зной, море было неподвижным, почти бесцветным.
 Перед приездом сюда они чудно пообедали запеченной рыбой и салатом в прилепившейся на краю скалы таверне. Хозяин — крупный бородатый мужчина с раскатистым басом — бурно приветствовал Андреаса, а Зою удостоил долгим взглядом, в котором сочетались искреннее восхищение и любопытство. Но когда он отпустил какое-то веселое замечание на своем языке, Андреас наградил его таким ледяным взглядом, что бедняга поспешил ретироваться.
 Зоя поинтересовалась, что же сказал хозяин, но Андреас не захотел обсуждать эту тему.
 Совершенно определенно существовала черта, преступать которую не разрешалось никому, и, вероятно, Зое следовало об этом помнить.
 Когда девушка вернулась, зонтик от солнца был воткнут в песок, коврик расстелен, а Андреас уже плыл, словно разрезая воду ножом.
 У Зои пересохло во рту. Гораздо легче притворяться отчужденной, когда не видишь его.
 В прошлый раз она убежала, но сегодня бежать некуда: гостиница далеко и они здесь совершенно одни.
 На горе Эдира Андреас даже не притронулся к ней. Девушка вообще не понимала, чего боится больше — его прикосновений или его равнодушия.
 Зоя намазалась кремом и растянулась на коврике. Волосы она убрала под шляпу, глаза спрятала за солнцезащитными очками и углубилась в книгу.
 Она безошибочно угадала момент, когда Андреас вышел из воды, и почувствовала его приближение, хотя лежала к нему спиной.
 — Ты не собираешься поплавать, Зоя? — поинтересовался он, вытираясь полотенцем и скользя взглядом по ее телу.
 — Может, позже. — Она старалась говорить непринужденно. — Предпочитаю держаться подальше от глубоких вод.
 — И ты никогда не испытывала соблазна наплевать на осторожность?
 — Редко. — Зоя все еще упорно смотрела в книгу. — Мне нравится жить простой и безопасной жизнью.
 — Я сам не люблю осложнений, — задумчиво произнес Андреас, — но иногда они неизбежны. — Он вытянулся рядом с ней на коврике. — Уверен, книга захватывающая, но я был бы тебе очень благодарен, если бы ты ее отложила, нам нужно поговорить.
 Зоя немного помедлила для виду и неохотно подчинилась.
 — О чем?
 — О тебе, моя дорогая, о чем же еще?
 — Не слишком интересная тема. — Зоя натянуто рассмеялась.
 — Не согласен, — возразил он. — Видишь ли, ты заинтриговала меня, поэтому я желаю точно знать, что привело тебя на Танию. И на этот раз мне нужна правда.




 ГЛАВА СЕДЬМАЯ


 Зоя резко села и уставилась на Андреаса. Он лежал, опершись на локоть, и пристально глядел на нее слегка прищуренными черными глазами. По коже девушки побежали мурашки. Наступила напряженная тишина.
 — Я жду твоего ответа.
 — Я… я не понимаю, о чем ты говоришь.
 — Ты меня разочаровываешь.
 — Я приехала сюда в отпуск отдохнуть. Как делают тысячи людей.
 — Не стоит преувеличивать, — не согласился Андреас. — Танию выбирают единицы, да и те приезжают парами или семьями. Очень мало красивых девушек путешествуют в одиночку. — Его улыбка не затронула глаз. — Зоя, ты что-то скрываешь.
 — Не понимаю тебя. — Зоя вздернула подбородок. — Я приняла решение поехать сюда под влиянием минуты. У моих друзей отпуск уже был запланирован, а мне нужно было отдохнуть и отвлечься. Я говорила тебе почему.
 — Да, ты пережила большое горе, и я очень сочувствую. Тем больше, на мой взгляд, причин искать многолюдного общества.
 — Постараюсь это запомнить для следующего раза, — колко отозвалась она.
 — Но я спрашиваю снова: почему именно этот остров? И что привело тебя на виллу «Даная»? Ты ведь понимаешь, о чем я?
 — Нет, не понимаю. — Зоя облизнула пересохшие губы. — Удивляюсь, как ты не организовал какой-нибудь специальной службы на причале, чтобы выспрашивать у туристов, зачем они приехали. Или это повредит репутации греческого гостеприимства?
 Андреас, казалось, не заметил ее сарказма, он просто пожал плечами.
 — Большинство людей, которые сюда приезжают, просто ищут спокойного отдыха. Но ты, Зоя, не такая, ты загадка, которую я обязательно разгадаю.
 — А как насчет тебя самого? — Она впилась в него глазами. — Едва ли ты простой труженик, каким притворяешься. Судя по тому, как ты расхаживаешь, нагоняя на людей страх, ты просто коронованная особа!
 — Не совсем, — протянул Андреас, — скорее, наследник трона.
 Зоя услышала биение собственного сердца.
 — П-понятно, — пробормотала она. — Значит, можно предположить, что и зовут тебя не Андреас Стефанос?
 — Ну почему же, это мои имена, — тихо сказал он. — Но есть и еще одно. Моя фамилия Драгос.
 — Ну, разумеется, как я раньше не догадалась! — Зоя попыталась улыбнуться. — Брат, кузен, племянник промышленного магната?
 — Его сын. — Рот у него сжался. — И, как и ты, Зоя, единственный ребенок.
 — Ты хочешь сказать, что между нами есть что-то общее? — Зоя невесело усмехнулась. — Но это единственное сходство. Никто не вытягивается в струнку, когда я вхожу. Теперь я понимаю: Шерри хотела предостеречь меня, но Ставрос ей не позволил. В конце концов, молодой Драгос не должен лишиться своего развлечения. — Она метнула в него горящий взгляд. — Какой же дурой я была.
 О нет, — тихо проговорил Андреас, — никогда, с самого момента нашей встречи, я не считал тебя глупой, дорогая. Но должен тебе заметить, что и я отнюдь не дурак.
 — Думаю, чем меньше я буду иметь дела с вами, мистер Драгос, тем лучше. — Девушка потянулась за одеждой, со злостью заметив, что руки у нее дрожат. — Я бы хотела вернуться к себе в гостиницу немедленно… пожалуйста.
 — Тания всего лишь маленький остров, — задумчиво произнес мужчина, — но идти такое расстояние по жаре? Не думаю, что это разумно.
 — Ты хочешь сказать, что не готов отвезти меня обратно? — Ее голос дрожал от гнева.
 — Конечно, отвезу, — заверил он, — но позже. После того как проведем некоторое время вместе, не боясь, что нас прервут, и ты ответишь на все мои вопросы. Мне кажется, ты все еще чего-то недоговариваешь.
 — И это смеешь говорить мне ты?! После того как притворялся садовником?
 — Я не притворялся, мне нравится садоводство. И, если помнишь, я говорил, что у меня есть и другие обязанности. Если бы ты спросила, я бы тебе их описал.
 — Ну да, — усмехнулась она, — так же, как сказал свое имя, умолчав о том, что ты Драгос.
 Ну, возможно. — Андреас сладко улыбнулся. — Приятно было хоть раз побыть с женщиной, которая не знает, кто я и сколько у меня денег. Которая делает вид, что не желает моего внимания. Но теперь игра окончена. — Андреас придвинулся к ней очень близко. — Итак, о чем же умалчиваешь ты, моя милая? — мягко спросил он. — Что за интерес у тебя к вилле «Даная», которую ты, признайся, не можешь себе позволить ни снять, ни купить?
 — Я видела ее изображение однажды на картине. Это была акварель, написанная художником, которого я… знала. Вид террасы. Мне захотелось убедиться, соответствует ли реальность изображению.
 — Пожалуй, я мог бы спросить о том же у тебя, Зоя.
 — Это… несправедливо.
 — Ты так думаешь? — В голосе Андреаса слышалась издевка. — И действительно ждешь, что я поверю в эту сказку? Я и не знал, что такая картина существует.
 — Ты считаешь, вилла «Даная» не стоит того, чтобы ее рисовали?
 — На каждом острове в Греции есть свои художники, — медленно проговорил Андреас. — Обычно они стараются уловить краски заката, цвета моря. И большинство предпочли бы нарисовать древний храм, а не современную виллу.
 — Значит, это исключение, — твердо сказала Зоя. — Может, именно поэтому картина захватила мое воображение.
 — Мне также интересно было бы знать, как этот художник получил доступ? Надо сказать отцу, чтобы усилил систему безопасности.
 Зачем беспокоить его? Рисунок был сделан много лет назад, и больше этого не повторится. — Девушка встретилась с его ироничным взглядом и вспыхнула. — Ну, я-то уж точно туда не вернусь. Ты прав — дом для меня недоступен. — «И не только дом…» — Но мне неприятно было видеть его пустым, поэтому я позволила себе немного помечтать. А теперь я вообще жалею, что приблизилась к этому месту. Так что, пожалуйста, не мог бы ты закончить свои расспросы?
 — Но если мне не будет разрешено задавать вопросы, как я узнаю все, что хочу знать о тебе, Зоя?
 Он говорил мягко и вкрадчиво, и девушка почувствовала, как щеки у нее вспыхнули. Потому что это уже не был спор из-за дома, это были просто мужчина и женщина наедине. Ситуация старая как мир.
 — Что т-ты хочешь знать? — пробормотала она.
 — Все.
 Его взгляд встретился с ее взглядом, удержал его, заставил почувствовать страсть в своих темных глубинах. И тлеющий жар — контролируемый, но ощутимый. Андреас придвинулся еще ближе, и Зоя осознала, что, если хоть чуть пошевелится, они соприкоснутся телами.
 — Довольно насыщенная повестка для такого жаркого дня, — произнесла девушка как можно более непринужденно.
 — Я весь внимание.
 Как будто ей от этого легче.
 — Вообще-то, рассказывать особенно нечего. — Зоя отвела взгляд, зачерпнула горсть песка и понаблюдала, как он просыпается между пальцами. — У меня было совершенно обычное счастливое детство, я хорошо училась в школе, потом в университете, получила степень. Все очень обычно.
 — Вовсе нет, счастливое детство — это подарок богов.
 В голосе слышалась горечь.
 — Не может быть, чтобы у тебя детство было иным.
 — Материально — да, как ты понимаешь, — вяло согласился Андреас, — но в остальном… Я мало видел родителей. Отец всегда был занят, никогда не оставался на одном месте больше нескольких дней. А мама редко чувствовала себя хорошо, чтобы уделять мне время. Большую часть своей жизни она провела в больницах и клиниках или искала новые методы лечения в Европе и Америке.
 — Я… сожалею. А что с ней было?
 — Думаю, мать никогда не была особенно здорова, — мрачно заметил Андреас. — Беременность превратилась для нее в муку, а роды — в кошмар. И, похоже, эта травма наложила отпечаток на всю ее жизнь. Она постоянно находилась в депрессии, к которой год за годом прибавлялись всевозможные физические недомогания. Оглядываясь назад, я подозреваю, что мать просто питала отвращение к супружеской жизни, особенно с таким сильным и требовательным мужчиной, как отец. Он хотел, чтобы жена во всем его поддерживала и нарожала целый выводок детишек. — Он вздохнул. — Иногда я спрашиваю себя: кто же из них был более несчастлив? Так что, как видишь, Зоя, у меня было все, чего бы я ни пожелал, за исключением того, чего я действительно хотел.
 Девушка не отрываясь смотрела на него и видела не холодного, надменного сексуального красавца, а человека, способного сочувствовать и переживать.
 Она произнесла его имя, прикоснулась к обнаженному плечу, почувствовав, как напряглись от ее прикосновения мускулы. Андреас взял ее руку и поднес к губам. Девушку захлестнула непреодолимая сила желания. Она представила, как его тонкие смуглые пальцы ласкают ей грудь, бедра, теплые губы прикасаются к губам и скользят по телу. Соски набухли под тонкой тканью купальника, и Зоя, сама не осознавая, что делает, расстегнула застежку. Бюстгальтер упал к ногам, обнажив небольшую упругую грудь.
 Ее глаза встретились с его взглядом, моля о том, чтобы он взял ее. Зоя вся горела, таяла от желания.
 Она заметила, как вспыхнули страстью его глаза, но в следующую секунду Андреас вздохнул, отпустил ее руку и отвернулся.
 — В чем дело? — Девушка не узнала своего голоса. — Ты… не хочешь… меня?
 — Ты сам соблазн, Зоя, — бросил он через плечо, — но сейчас не время, и не место. Поэтому, будь добра, прикройся.
 Она потрясенно смотрела на его обнаженную спину, не в силах произнести ни слова. Дрожащими пальцами девушка попыталась справиться с застежкой, но в этот момент мучительное унижение уступило место злости. Зоя бросила лифчик на песок и презрительно осведомилась:
 — Не пора ли вступить в двадцать первый век, мистер Драгос? В конце концов, вчера на городском пляже я видела множество девушек, загорающих топлес. Не кажется ли тебе, что твоя реакция слишком резка?
 — Женщины, о которых ты говоришь, могут разгуливать хоть голыми, мне нет до них никакого дела, — холодно произнес Андреас. — Не они сейчас со мной.
 — Какое счастье для них, — съязвила Зоя. Она встала, схватила свое полотенце и сумку. — Но поскольку мы, похоже, вынуждены торчать тут вдвоем, единственное, что я могу сделать, — это убраться с твоих глаз долой.
 Она пошла в сторону Одиссеева камня, высоко подняв голову. Поверхность камня была словно раскаленная сковорода, но, уверенная, что Андреас наблюдает за ней, девушка упрямо расстелила полотенце.
 Ей было мучительно стыдно разгуливать перед ним с голой грудью. Даже с Майком она стеснялась своей наготы.
 Камень жег тело снизу, солнце нещадно палило с неподвижного небосклона. Единственное, что оставалось сделать, — это быстренько искупаться. К тому же Зоя со злостью осознала, что по щекам текут слезы.
 Морщась, девушка прошлепала к краю камня, застыла на мгновение и… нырнула. В последний момент ей показалось, будто Андреас что-то кричит.
 Слишком поздно для извинения, подумала она, вскрикнув от резкого ощущения холодной воды на перегретой коже. Действительно, здесь оказалось намного глубже, чем она привыкла, Андреас не обманывал. Зоя изо всех сил разрезала воду ногами и руками и наконец вынырнула на поверхность, хватая ртом воздух. Даже не взглянув в сторону пляжа, она поплыла прочь от берега. Девушка считала себя хорошей пловчихой, но вскоре убедилась, что Ионическое море — не городской бассейн. Повернув обратно, она поняла: возвращение на камень, как и вообще на берег, представляло немалую проблему. Довольно сильное, устойчивое течение относило ее на еще большую глубину, забирая все силы на борьбу с ним.
 Зоя начала уставать, камень Одиссея, несмотря на все ее усилия, удалялся. Девушка хлебнула морской воды. Течение усилилось, и Зоя не на шутку испугалась. Вода снова попала ей в рот, и она закашлялась.
 Неожиданно ее подхватили сильные руки.
 — Не бойся, я тебя держу. Доверься мне, и я тебя вытащу.
 Она уже хотела ответить ему, что не такая она дура, чтобы сопротивляться, когда ей спасают жизнь, но лишь глотнула еще воды и закашлялась. Да и какое уж тут достоинство, когда тебя буксируют к берегу, словно дырявую лодку?
 — Мы возле камня, — проговорил наконец Андреас, тяжело дыша. — Перевернись и возьмись за него обеими руками, а я тебя вытащу.
 Зоя послушно держалась за камень, хватая ртом воздух, пока Андреас вылезал из воды. Затем его сильные руки подхватили ее под мышки и втащили на камень рядом с собой.
 — Не знаю, как тебя и благодарить… — с трудом выдавила Зоя.
 Благодарить меня? — гневно переспросил он, сверкнув глазами. — Глупая девчонка! Ты же могла утонуть. Ты что, не слышала, как я кричал тебе, чтобы ты не ныряла с камня, что это опасно?
 — Я… я не расслышала, что ты сказал. — До Зои наконец дошло, что с ней могло случиться, не подоспей вовремя Андреас, и она уставилась на него широко открытыми глазами.
 Ее спаситель между тем занимался своим делом: без всяких церемоний укутал ее полотенцем и принялся энергично растирать онемевшее тело. Зоя снова почувствовала себя живым человеком. Затем Андреас подобрал ее сумку, взял девушку на руки и понес обратно под зонт. Опустив ее, он дал ей попить.
 Лифчик от купальника так и лежал там, где Зоя его бросила. Девушка наклонилась и попыталась надеть его под соскальзывающим полотенцем.
 — Не поздновато ли для скромности? — бесстрастно поинтересовался Андреас и, скинув полотенце с ее плеч, застегнул застежку. — Не было никакой необходимости его снимать — мое воображение уже нарисовало мне, как ты выглядишь без одежды.
 Зоя украдкой взглянула на него, но, увидев, что он на нее не смотрит, потупила взгляд.
 — Я прощу прощения, — пробормотала она тихо. — Я… вышла из себя и подвергла нас обоих опасности.
 — С этих пор ты будешь плавать только с пляжа на вилле и только под моим присмотром.
 — Я думала, ты больше не хочешь быть со мной.
 — Ты же знаешь, что это неправда.
 — Я уже ничего не знаю, — пробормотала Зоя. Она изо всех сил старалась не расплакаться перед ним, но слезы сами градом потекли из глаз.
 — Ах нет… — Андреас обнял ее, притягивая к себе. — Не надо, Зоя, все уже позади.
 Он гладил мокрые волосы, что-то тихо говоря на своем языке, и девушка доверчиво прильнула к мускулистой груди, впитывая прохладный, свежий аромат моря на его коже, слушая биение его сердца и пытаясь унять слезы. На нее вдруг навалилась странная апатия, колени так сильно дрожали, что, если бы Андреас не держал ее, она бы рухнула на песок к его ногам. И осталась там навсегда. И дело было не только в шоке, который она испытала.
 — Я не понимаю… — услышала она свой голос.
 — Что тебе непонятно, глупышка?
 — Что мы здесь делаем? — Зоя подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Почему ты со мной, когда ты не… — голос у нее дрогнул, — когда ты, кажется, не хочешь меня?
 Андреас взял ее за плечи и чуть отстранил.
 — Ты действительно так думаешь? — мягко спросил он. — Это то, чего ты от меня ждешь, — несколько часов удовольствия, чтобы было над чем похихикать с подружками длинными зимними вечерами?
 — Нет, — губы у нее дрожали, — конечно, нет. Но, по правде говоря, я не знаю, чего ждать. И это меня пугает. — Зоя сделала шаг назад и обхватила себя руками, стараясь отгородиться от него, восстановить свою физическую и эмоциональную независимость, хотя было, конечно, уже слишком поздно, она пропала. — О боже, я… я приехала сюда… не за этим.
 Думаешь, я этого хотел? — Андреас рассмеялся. — Моя жизнь была упорядоченна, я знал ее правила и обязательства, и поверь мне, ты никогда не была частью моих планов.
 — Тогда отпусти меня, Андреас, — прошептала она, — пожалуйста, отпусти меня… сейчас.
 — Ты сможешь уйти? — удивился мужчина.
 — Я могла бы попробовать… — честно призналась Зоя.
 — Ах нет, моя милая, ты этого не сделаешь. И не думай, что я не хочу тебя. Ты даже не представляешь, насколько желанна. Но это было бы слишком скоро, ты должна понять. Мы знакомы каких-то несколько часов, даже не дней, нам нужно больше времени хотя бы для того, чтобы осознать то, что случилось с нами. Время узнать друг друга, понять и принять.
 — Но такого времени у нас нет, — неуверенно возразила Зоя. — Я здесь всего лишь в отпуске и, когда он закончится, должна буду вернуться в Англию. — Она грустно улыбнулась. — В какие бы слова ты это ни облекал, между нами может быть лишь временная связь.
 — Только если ты этого хочешь. Поэтому скажи честно: ты хочешь этого?
 Девушка молча покачала головой.
 — Значит, это не проблема, — заверил Андреас, — потому что и я не хочу. Видишь ли, мне нужно не только твое тело, любовь моя. — Он нежно взял ее лицо в свои ладони. — Мне нужны твое сердце, твоя душа и твой упрямый разум, который не позволяет тебе даже в этот момент мне поверить. И на меньшее я не согласен. Поэтому я не могу прикасаться к тебе больше, чем делаю это сейчас. Я намерен хорошо себя вести.
 — Андреас, я должна тебе кое-что сказать. — Голос девушки дрожал. — Я… у меня был мужчина, раньше. Я… не девственница.
 — Ты думаешь, это имеет значение? — удивился он.
 — Ну… нет?
 — Он все еще что-то значит для тебя?
 — Господи, нет. Это было давно, я даже толком не помню, как он выглядит.
 — Хорошо, тогда выброси его из головы. — Андреас погладил ее по щеке. — Если уж пришло время признаний, то мне стоит сказать тебе, что я тоже не девственник. — В его глазах сверкали веселые искорки.
 Зоя засмеялась.
 — Так-то лучше, — одобрил Андреас, — а то я уже начал думать, что ты больше никогда не улыбнешься.
 Зое захотелось быть с ним совсем откровенной, рассказать, зачем она приехала на Танию и пришла на виллу «Даная».
 Но она боялась. Боялась увидеть, как потухнет в глазах нежность и гневно сожмется рот. Боялась, что он подумает, будто она притворяется, разыгрывает чувство к нему из эгоистичных, корыстных побуждений.
 А она не сможет этого вынести. Потому что вдруг поняла, что ни вилла, ни тайна ее матери больше ничего для нее не значат. Единственное, что имеет значение, — это Андреас и их совместное будущее, и она не хочет запятнать его старыми тайнами. Так что можно смело порвать бумаги и освободиться от всего этого.
 — Эй, — мягко позвал Андреас, — где ты, Зоя mou? Ты вдруг ушла от меня.
 — Наверное, я еще не совсем оправилась от шока. — Она твердо встретила его взгляд ясными глазами, чувствуя, будто огромный камень свалился у нее с плеч. — Но я никуда не уходила, я здесь, с тобой, и это единственное место, где я хочу быть. — Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Андреас mou, — добавила она, улыбнувшись чуть дрожащими губами. — Видишь, я учу греческий.
 Он крепко прижал ее к себе.
 — А я не могу дождаться, когда стану твоим учителем.
 — А этого необходимо… ждать? — прошептала Зоя, лаская дыханием его кожу.
 — Да, именно по тем причинам, о которых я уже упомянул, и еще по сотне других. — Он отодвинул ее от себя, грустно улыбнувшись. — Поэтому я думаю, нам следует продолжить нашу экскурсию где-нибудь в более людном месте, где мой самоконтроль не будет подвергаться такому испытанию.
 — Полагаю, это вопрос территории. — Зоя лукаво улыбнулась. — Итак, где соблазна меньше?
 — Думаю, подойдут Серебряные пещеры, там всегда есть туристы. Поедем туда.
 — Да, пожалуй, так будет лучше, — вздохнув, согласилась Зоя.
 Ах, милая моя девочка, не смотри на меня так. — Андреас притянул ее к себе, прошептал ее имя, и его губы впервые встретились с ее губами, исследуя их контуры с безграничной нежностью.
 Зоя затрепетала, ей хотелось большего, хотелось так сильно, что оставаться пассивной в его объятиях было невыносимой мукой. Хотелось обвить руками его шею, ласкать его кожу, целовать со всей страстью, на которую она только способна. А потом потянуть его на песок, предлагая себя с безудержной радостью, и познать наконец восторг слияния их обнаженных тел.
 Она таяла, плавилась от желания, теснее прижимаясь к нему с тихими умоляющими стонами, испытывая силу его самообладания.
 Наконец он отпустил ее, дыхание у него прерывалось, темные глаза жарко блестели.
 — А теперь идем, agapi mou, любовь моя, иначе я не отвечаю за последствия.
 Он поднял свою одежду, и Зоя, грустно вздохнув, последовала его примеру.
 Вход в пещеры представлял собой узкую каменистую тропу, ведущую вниз, к крошечной деревянной пристани, где стояли весельные лодки. Серебристое мерцание воды казалось каким-то потусторонним, почти сверхъестественным, и Зоя была рада, что они здесь не одни.
 Она все еще трепетала от воспоминания о поцелуе Андреаса, губы горели, а все тело пульсировало от силы эмоций, которые он пробудил в ней.
 Женщина-экскурсовод рассказывала об истории пещер и их открытии, но Зоя не слушала: рядом с ней был мужчина, которого она желала с безумным отчаянием.
 Когда подошла их очередь, они сели в лодку. Девушка ощущала тепло руки Андреаса, который слегка придерживал ее.
 Лодки скользили по поверхности озера. Экскурсанты, желая проверить силу пещерного эха, принялись громко кричать и смеяться.
 — Ты знаешь местную легенду? — спросил Андреас.
 — Да, я читала о ней. На мой вкус — несколько сентиментально.
 — Не хочешь попробовать? — улыбнулся он. — Крикни мое имя и посмотри, буду ли я верен тебе.
 — Это не обязательно, я не верю в приметы. — Девушка опустила пальцы в воду и тут же отдернула руку. — Боже, она ледяная.
 — Тогда я крикну твое. — Его явно забавляла ситуация.
 — Нет, — быстро сказала Зоя, почувствовав вдруг необъяснимую тревогу. — Не надо, Андреас, пожалуйста.
 Он вскинул брови.
 — Ты боишься испытать свою верность?
 — Это всего лишь глупая примета, — поспешила объяснить девушка. — К тому же кругом люди. Не хочу чувствовать себя неловко.
 — Значит, мы вернемся сюда как-нибудь вечером, когда никого не будет, и пещера даст нам свое благословение. Как мужчина Тании, я должен исполнить традицию, прежде чем жениться.
 Зоя вздрогнула от неожиданности.
 — Ты говоришь о браке? — спросила она прерывающимся голосом.
 — Зоя mou, — терпеливо начал он, — ты не слушала, что я тебе говорил? Мне казалось, я выразился достаточно ясно, что хочу, чтобы ты разделила со мной жизнь, а не только постель.
 — Андреас, — девушка покраснела, — лодочник услышит.
 — Он не говорит по-английски и не станет повторять то, что услышал. Почему ты все еще сомневаешься во мне, детка?
 — Потому что все происходит слишком быстро. А такие девушки, как я, обычно не выходят замуж за мужчин твоего положения. Ты ведь знаешь.
 — Ты считаешь, что слишком хороша для меня? — Андреас улыбнулся. — Может, ты и права. Видишь, я это признаю.
 Она крепко стиснула руки на коленях.
 — Ох, пожалуйста, будь серьезен. Наверняка от тебя ждут женитьбы на подходящей невесте, заключения династического брака.
 — Об этом шла речь, — пожал плечами Андреас. — Но я всегда настаивал на том, что сам сделаю свой выбор. Я ждал тебя, сам того не ведая.
 — Не могу сказать, что безоговорочно верю этому, но мне нравится слышать, как ты это говоришь, — застенчиво улыбнулась Зоя.
 — Ты все еще сомневаешься во мне, — укоризненно произнес он. — Пожалуй, стоит все-таки попросить эхо рассудить нас.
 Нет, — горячо прошептала Зоя, — пожалуйста, не сейчас. Мы придем сюда в другой раз, как ты сказал.
 Андреас взглянул на нее, удивленно подняв брови.
 — Малышка, — произнес он мягко, — это всего лишь легенда. Почему она тебя так тревожит?
 Зоя сделала попытку рассмеяться.
 — Вдруг мы выкрикнем имена друг друга, а в ответ — тишина… Я… я… не хочу искушать судьбу. К тому же здесь холодно. — Она слегка поежилась.
 — Хочешь уйти?
 Девушка кивнула, и Андреас попросил лодочника повернуть к пристани.
 На обратном пути в Ливасси они оба молчали. Андреас слегка хмурился и несколько нетерпеливо барабанил пальцами по рулю. Зоя поглядывала на него украдкой, гадая, о чем он думает. Может, уже жалеет о своем безрассудном предложении?
 — Я увижу тебя вечером? — поинтересовалась Зоя, когда они подъехали к гостинице.
 — Нет, мне нужно кое-что сделать и кое с кем поговорить. В том числе с отцом. — Андреас помолчал. — Но мы увидимся утром. Проведем вместе время на вилле «Даная», будем разговаривать, строить планы. Во сколько мне за тобой заехать?
 — Я сама приду. — Девушка сморщила носик. — В конце концов, не стоит вызывать лишних сплетен.
 — Скоро весь свет узнает. — Он взял ее руку, поднес к губам и чувственно поцеловал. — До завтра, agapi mou. Приятных тебе снов… обо мне.
 Зоя стояла на ступеньках и махала рукой. Когда джип тронулся, ее вдруг охватило отчаяние, ей совсем не хотелось, чтобы он уезжал. Словно что-то подсказывало, что все кончено, что это конец ее счастью и она больше никогда не увидит Андреаса.
 С бешено колотящимся сердцем девушка прокричала его имя тонким, испуганным голосом, но джип уже уехал, оставив после себя лишь облачко пыли.
 В ответ, как она и боялась, была лишь тишина.




 ГЛАВА ВОСЬМАЯ


 Зоя порадовалась, что ни Ставроса, ни Шерри не было рядом и они не стали свидетелями ее глупости. Поблизости вообще никого не было.
 — Что это на меня нашло? — пробормотала девушка. — Кричу как ненормальная вслед мужчине, который не может меня услышать. Это просто смешно.
 Она прошла через гостиничный двор и села за столик. Ей казалось, что она совершила гигантский прыжок в неизвестность, и ей хотелось, чтобы Андреас вернулся. Ей было просто необходимо слышать его ласковый голос, чувствовать его сильное плечо. Только это могло ее успокоить. Однако инстинкт предостерегал: неразумно так прикипать к нему сердцем или становиться слишком зависимой от этого мужчины. К тому же она не знает, что значит жить вместе с мужчиной, каковы традиции и обязательства сторон.
 Возможно, именно это Андреас хочет обсудить с ней завтра, обговорить в деталях, что будет означать брак с ним.
 Конечно, будет нелегко, ведь они из разных социальных слоев. Но она справится, будет во всем его поддерживать. К тому же Зоя подозревала, что Андреасу импонирует то, что она сама зарабатывает себе на жизнь, в отличие от обеспеченных девиц, окружавших его. А может, он все еще чувствует, что она что-то утаивает от него, и это его интригует?
 Но теперь Зоя твердо решила все ему рассказать. Иначе тайна виллы, подаренной ее матери, будет висеть над ее жизнью мрачной тенью. А ей не хотелось никаких теней и никаких тайн, только их сливающиеся голоса, эхом звучащие сквозь грядущие годы. И зря она не доверилась легенде Серебряных пещер.
 — Хотите чего-нибудь?
 Вздрогнув от резкого голоса, Зоя подняла глаза и, к своему удивлению, увидела дядюшку Ставроса.
 — Э… только немного лимонада, пожалуйста.
 Старик проворчал что-то себе под нос и ушел, оставив Зою в недоумении.
 Он вернулся с высоким стаканом лимонада и поставил перед ней.
 — Я уже видела вас раньше, верно? — спросила Зоя и лучезарно ему улыбнулась. — Позавчера на площади и сегодня утром.
 Он нелюбезно кивнул и повернулся, чтобы уйти.
 — Прошу прощения. — Зоя вдруг обрела уверенность — в конце концов, она собирается замуж за Андреаса Драгоса. — В чем же все-таки причина вашей неприязни?
 Он резко повернулся к ней, сердито сведя кустистые брови.
 — В тебе, детка, все дело в тебе. Ты не должна была приезжать сюда, и тебе лучше поскорее уехать, пока не случилось новой беды.
 Если бы он ее ударил, и тогда она вряд ли была бы потрясена сильнее.
 — Я… я не понимаю…
 — Ты думаешь, я забыл? Я, Ставрос? — Он постучал себя в грудь. — Думаешь, я не увидел ее в тебе, дочке малышки Джины?!
 — Если вы говорите о моей матери, — осторожно произнесла Зоя, — то я знаю, что она была здесь когда-то давно.
 — Да, — резко бросил он, — она и та, другая, ее сестра.
 — Вы хотите сказать, что тетя Меган тоже приезжала сюда, на Танию? — Зоя потрясенно покачала головой. — Я не знала.
 — Ты многого не знаешь. — Он помолчал. — Уезжай, детка, уезжай, не то быть новому горю. — Старик наклонился к ней и угрожающе прошептал: — Андреас Драгос не для тебя.
 Девушка вспыхнула.
 — Мне кажется, это не ваше дело. Вы не можете так говорить.
 — Уже сказал. — На долю секунды Зое показалось, что она увидела проблеск сочувствия в его гневных глазах. — А теперь вопрос закрыт. — Он повернулся и тяжело зашагал прочь.
 Зоя была так потрясена, что могла только тупо смотреть ему вслед. Горло пересохло и горело, но, когда она попыталась взять стакан, рука задрожала так сильно, что жидкость расплескалась по столу.
 Девушка откинулась на спинку стула и постаралась взять себя в руки. Она не настолько ослеплена своим неожиданным счастьем, чтобы не понимать, что ее отношения с Андреасом не встретят всеобщей радости и наверняка найдутся такие, кто посчитает ее неподходящей кандидатурой и не постесняется заявить об этом.
 Вполне может быть серьезное сопротивление со стороны его семьи, и в первую очередь отца.
 Но она не ожидала такой открытой вражды от того, кто не являлся членом клана Драгосов. Зоя даже не поняла, было ли это предостережение или угроза.
 Первой ее мыслью был Андреас. Она должна увидеть его, рассказать, что случилось, чтобы он успокоил ее, заверил, что ей нечего бояться.
 Но девушка вдруг потрясенно осознала, что толком не знает, как найти его. Наверное, он живет в резиденции Драгосов, но она понятия не имела, где это.
 На нее нахлынула та же тревога, что и раньше, когда отъехал джип, то же тоскливое убеждение, что Андреас ушел из ее жизни и не вернется.
 Зоя попыталась отогнать мрачные мысли. Она, конечно же, увидится с ним завтра на вилле «Даная» и обо всем ему расскажет, изольет душу, поведает о сомнениях и страхах, давящих на нее.
 Андреас просил ее довериться ему, и она так и сделает — доверит ему борьбу за нее и их будущее. Потому что иначе жизнь потеряет для нее смысл.
 Зоя поднялась в свою комнату, приняла душ и переоделась в легкое голубое платье. Прополоскав купальник, она вышла повесить его на балкон, как вдруг раздался оглушительный грохот мотора. Она увидела вертолет, который, сделав круг над портом, направился в сторону моря. Зоя зажала уши руками: шум мотора казался каким-то чересчур громким, почти чужеродным для такого маленького острова. Когда треск винтов стих, девушка спустилась во двор.
 Большинство гостей уже обедали. Зоя огляделась, вопреки разуму ожидая увидеть Андреаса. Но его здесь не было, как не было — хорошая новость — и дядюшки Ставроса.
 К столику подошла Шерри, коротко кивнула ей, поставила корзиночку с хлебом и отвела взгляд.
 — Сегодня хорошее рагу из телятины, рекомендую.
 — Значит, я возьму его и, пожалуйста, мое обычное красное вино, — попросила Зоя спокойным голосом, хотя пульс участился.
 Когда молодая женщина принесла вино, Зоя дотронулась до ее руки:
 — Шерри, что происходит?
 — Это ты скажи мне. Это же ты встречаешься с наследником миллионов Драгоса, что, полагаю, тебе уже известно. — Шерри повернулась спиной к остальным, голос звучал приглушенно и встревоженно. — Бога ради, Зоя, ты хоть представляешь, во что лезешь?
 — Я влюбилась, — тихо и просто сказала Зоя.
 Тогда тебе лучше поскорее разлюбить, — коротко бросила Шерри и умоляюще добавила: — Позволь, я позвоню представителю твоей компании на Кефалонии и попрошу быстренько забрать тебя отсюда, пока твое сердце не разбилось.
 — Ты так уверена, что это случится? — Зоя закусила губу. — Предположим, Андреас тоже меня любит. Что тогда?
 — Ему не позволят. — В голосе Шерри звучала пугающая убежденность. — Я не знаю, что происходит, но это по крайней мере я поняла. Черт возьми, Зоя, ты не представляешь, какую власть имеют люди, подобные Стиву Драгосу. И поверь мне, лучше тебе и не знать. Брось все это и уезжай, пока не поздно. — Шерри побледнела. — Даже мне досталось. Приходил дядя Ставроса, ругал его, что он поселил тебя в гостинице вместо того, чтобы просто вышвырнуть, заявил, что от всех англичанок одни неприятности и что муж дурак, что женился на англичанке. А раньше дядюшка всегда был так добр ко мне, — несчастным голосом добавила она.
 — Ох, Шерри, мне так жаль. Он и меня недавно пытался запугать. — Зоя распрямила плечи. — Но я выясню, что происходит, обещаю, и попрошу Андреаса со всем этим разобраться.
 — Если он сможет, — горько улыбнулась Шерри и отошла.
 В этот вечер Зоя ела без аппетита. Чутье подсказывало не дожидаться завтрашнего дня, а найти Андреаса сегодня. Похоже, проблемы надвигались, как грозовые тучи. С другой стороны, нельзя поддаваться панике. Хорошо бы еще поговорить с Шерри, но та явно избегала ее.
 Зоя решила, что лучше всего уйти к себе и пораньше лечь спать. Она так и сделала. Забравшись в постель, она попыталась читать, но не могла ни на чем сосредоточиться. В комнате было душно, но где-то глубоко в душе она ощущала холод.
 Столь резкие перемены в жизни совершенно сбили ее с толку. Лишь пару часов назад она была безумно счастлива, сейчас же на нее навалился какой-то кошмар.
 Ясно, что здесь никто не допускает и мысли, будто их с Андреасом отношения могут иметь счастливое продолжение.
 И она должна понять почему. Может, это из-за социального неравенства? Или дело в разных национальностях и традициях?
 И все равно непонятно, откуда такая враждебность.
 Зоя выключила лампу и легла, обхватив себя руками и уставившись в темноту.
 — Дорогой, — тихо прошептала она, — любимый мой, где бы ты ни был, думай обо мне сейчас. Ты так нужен мне, и я так… боюсь.
 День снова обещал быть жарким. Войдя в оливковую рощу, Зоя обрадовалась благодатной тени. На мгновение она пожалела, что не взяла купальника и полотенца, но она здесь, чтобы поговорить с ним, а не купаться и загорать, поэтому и оделась в джинсовую юбку и белую блузку с короткими рукавами. У нее еще будет время для отдыха на солнце, когда все наконец прояснится.
 Зоя взяла с собой дарственную и документы, удостоверяющие ее личность. Наверное, он рассердится, что она не сказала ничего раньше, но она готова рискнуть. Если он действительно любит ее, то простит. А если нет… Об этом девушка не хотела даже думать.
 Вероятно, Андреас уже ждет ее. Зоя нетерпеливо взбежала по ступенькам на террасу, но та была пуста. Девушка оглядела безлюдный пляж и решила, что Андреас, должно быть, находится в доме. Однако входная дверь была заперта, жалюзи опущены. Зоя обошла дом вокруг и с какой-то неясной тревогой обнаружила, что все двери закрыты, как будто и дом тоже ополчился против нее.
 Наверняка у Андреаса масса дел, просто нужно быть терпеливой и немного подождать.
 Зоя нашла спасительную тень, села, вытянула ноги и принялась обмахиваться шляпой. Вытащив из сумки бумаги, она еще раз просмотрела их. Тут были копии ее свидетельства о рождении и материнского завещания. Как только она расскажет Андреасу всю правду, то тут же порвет все документы прямо у него на глазах, отказываясь таким образом от всяких претензий на виллу.
 Зоя взглянула на часы, вздохнула и взяла в руки книгу. Не может же она просто так сидеть, напрягая слух в ожидании его шагов, иначе каждая секунда будет казаться вечностью.
 Посмотрев в следующий раз на часы, девушка с волнением поняла, что прошел уже целый час. Скоро кончится утро и наступит день. Она встала, потянулась и подошла к краю террасы, оглядывая песчаный пляж на случай, если Андреас придет другой дорогой; но она по-прежнему была одна.
 К ожиданию начали примешиваться тревога и гнев: для влюбленного такое опоздание — непростительная небрежность. Зоя решила подождать еще десять минут, за десятью минутами последовали еще десять, потом еще, а его все не было.
 Если предыдущим вечером она была напугана, то сейчас просто оцепенела от страха, готовая разреветься.
 — Ну где же он? — спросила она тишину. — Что случилось?
 Зоя схватила сумку и пошла к отелю, постоянно оглядываясь и прислушиваясь, не окликнет ли ее знакомый голос.
 Когда она вошла в вестибюль гостиницы, молодой Ставрос разговаривал по телефону. Зоя в ожидании остановилась у стойки. Повесив трубку, мужчина бросил на нее встревоженный взгляд.
 — Могу я вам чем-то помочь?
 — Надеюсь, — немного вызывающе произнесла она. — Не могли бы вы сказать мне, как пройти к дому мистера Драгоса? — Она вздернула подбородок. — Мне нужно срочно увидеть Андреаса.
 Наступила пауза.
 — Kyrios Андреаса здесь нет, он в Афинах. За ним прилетел вертолет, и вчера вечером он уехал.
 — Уехал? — Зоя не верила своим ушам. — Не сказав мне? Мы ведь договорились встретиться сегодня. Я не верю.
 Ставрос чувствовал себя явно не в своей тарелке.
 — Он звонил сюда перед отъездом… и оставил для вас сообщение. Просил передать, что его вызвали.
 — И вы не подумали это сделать?! Что же вы за человек? И что это за отель, в котором утаивают сообщения от постояльцев? Я ведь ходила на встречу с ним, ждала все это время…
 — Я не хотел, — словно извиняясь, пробормотал Ставрос. — Это все мой дядя. Он решил, что будет лучше, если вы подумаете, что Kyrios Андреас просто… ушел. Чтобы вы поверили, что он выбрал такой способ прекратить отношения между вами, и тоже уехали.
 — Вы ошибаетесь, потому что я знаю, что он никогда бы так не поступил. И как посмел ваш дядя вмешиваться в то, что его не касается?
 — Он хотел как лучше. Он любит Kyrios Андре-аса как родного сына.
 — И, конечно, считает, что я недостаточно хороша для него.
 — Не знаю… — Ставрос не отрывал глаз от полированной стойки. — Он говорит только, что вы и Kyrios Андреас не можете быть вместе, но не называет причины.
 — Что ж, я намерена дождаться возвращения Андреаса, сколько бы ни пришлось ждать. И плевать мне на неодобрение вашего дяди. Андреас не передавал мне, когда собирается вернуться?
 — Нет, только сказал, что его срочно вызвали.
 — Отлично. — Зоя повернулась, направляясь в свой номер. — Если будут другие сообщения, пожалуйста, позаботьтесь, чтобы я получила их немедленно, — бросила она через плечо.
 Прошло еще три дня, сообщений больше не было. Все выглядело так, словно Андреас решил оставаться в Афинах до конца ее отпуска, чтобы избежать неловких моментов или неприятных сцен.
 Но зачем, зачем было притворяться, что он влюблен? Может, это какая-то одному ему известная игра, чтобы развеять скуку островной жизни?
 Если так, он, должно быть, немало посмеялся над ее легковерием.
 Непросто было заполнить эти три дня, но Зоя старалась. Ей даже удавалось не показывать виду, какое унижение она испытывает оттого, что ее выбросили, словно ненужный хлам, но окружающие обращались с ней со спокойным дружелюбием.
 Только однажды она заговорила на эту тему с Шерри:
 — Полагаю, все считают, что так мне и надо.
 — Никто так не считает. — Шерри похлопала ее по плечу. — Но я всегда переживала за тебя. Я знаю, Андреас великолепен, но чертовски много женщин думают так же.
 — Да, — тихо согласилась Зоя, — могу себе представить.
 Только ей не хотелось представлять ничего подобного, слишком больно было признавать, что она оказалась всего лишь одним из пунктов в длинном списке. Девушка прятала боль и смущение, старательно улыбалась и высоко держала голову, заставляя себя участвовать в поездках и мероприятиях, организованных туристической компанией и отелем.
 Одновременно она старалась избегать тех мест, где они были с Андреасом. Воспоминание о том единственном чудесном дне, когда она поверила, что любима, было еще слишком свежо и болезненно.
 На пятый день она на пароме съездила на Кефалонию, походила по магазинам и осмотрела самые красивые места острова. Бывали даже короткие минуты, когда ей удавалось расслабиться и наслаждаться увиденным.
 Когда-нибудь я исцелюсь, подумала она, возможно, даже снова приеду в Грецию.
 Зоя вернулась на Танию ранним вечером, медленно сошла с парома, чувствуя себя уставшей, но почти спокойной. Прямо напротив входа в гостиницу стояла машина, и двое мужчин в черных очках разговаривали со Ставросом. Судя по дорогим костюмам и шикарной машине, это были бизнесмены.
 Когда девушка приблизилась, все трое повернулись в ее сторону, и под их пристальными взглядами Зоя внезапно почувствовала тревогу.
 Один мужчина подошел к ней, другой открыл дверцу машины.
 — Мисс Ламберт? — улыбнулся он. — Мой хозяин, мистер Драгос, приглашает вас пообедать с ним сегодня. — Его английский был безупречен.
 Зоя от удивления разинула рот, но тут же взяла себя в руки.
 — Пожалуйста, поблагодарите от меня Андреаса и передайте, что я не принимаю никаких предложений в ближайшем будущем. — Она сделала паузу, стараясь не обращать внимания на отчаянные знаки, которые посылал ей перепуганный Ставрос. — Уверена, он поймет, — присовокупила она с подчеркнутой язвительностью.
 — Вы ошибаетесь, мисс Ламберт. — Улыбка оставалась неизменной. — Это мистер Стефанос Драгос, отец Андреаса, желает, чтобы вы с ним пообедали. Он с нетерпением ждет встречи с вами. Так что не будете ли вы столь любезны поехать с нами… пожалуйста.
 — Но я весь день была на экскурсии, — запротестовала Зоя, чувствуя, что ее вежливо, но твердо увлекают к машине. — Я… мне надо переодеться.
 — Вы прекрасно выглядите, мисс Ламберт. — Тон был непререкаемым. — Это абсолютно неформальная встреча.
 — А вы что, так и будете стоять там и позволите, чтобы вашего постояльца… увезли силой?! — закричала Зоя Ставросу.
 — Мистер Драгос хочет видеть вас, Kyria Зоя, — беспомощно развел руками Ставрос. — К тому же у него прекрасный шеф-повар, — добавил он совершенно не к месту.
 — Замечательно, — в ярости прошипела Зоя, — тогда, конечно, другое дело. Если я не вернусь, сдавайте мою комнату, не стесняйтесь!
 Она села рядом с водителем, дрожа от бессильного гнева, и с силой стиснула сумку.
 Дорога, которой они ехали, шла мимо виллы «Даная» и дальше, вдоль побережья. Наконец машина свернула и вскоре остановилась перед внушительными железными воротами, которые медленно открылись, пропуская их.
 Когда створки ворот с лязгом захлопнулись позади, Зоя почувствовала, что у нее пересохло во рту, и пожалела о своей опрометчивой шутке по поводу своего невозвращения. Слова Шерри о неограниченной власти Стива Драгоса стали еще одним неутешительным воспоминанием.
 Машина проехала по подъездной аллее, пересекла огромный сад с широкими лужайками и стройными кипарисами. Когда в поле зрения показался дом, Зоя увидела, что он построен значительно раньше виллы «Даная» и раза в два ее больше. Светлые стены были увиты виноградом и плетистыми розами. Перед домом стояло несколько машин, и девушка заметила среди них джип Андреаса. Сердце ей словно сжали стальные тиски. Она не сможет этого вынести.
 Машина остановилась, ей помогли выйти и подвели к входной двери. Зоя стряхнула поддерживающую ее руку.
 — Будьте добры, отпустите меня, — процедила она сквозь зубы.
 Внутри было прохладно, система кондиционирования у Стива Драгоса работала бесперебойно. Зоя повесила сумку на плечо и сунула руки в карманы платья, чтобы скрыть дрожь.
 Какой-то мужчина, видно служащий, поспешил распахнуть двойные двери, и Зоя оказалась в просторной комнате с низким потолком, обставленной диванами и креслами, сгруппированными вокруг массивного камина. В комнате был только один человек… Андреас. Высокий, в безупречном черном костюме, он стоял и смотрел в окно.
 Зоя резко остановилась, сердце заколотилось отчаянно.
 Андреас медленно повернулся и посмотрел на нее. Он выглядел каким-то осунувшимся и очень серьезным.
 — Kalispera. — Голос его был чужим и далеким, он произнес это как вежливый незнакомец.
 — Зачем ты это сделал? Зачем привез меня сюда?
 — Это было не мое желание, а… моего отца. — Он помолчал, затем добавил: — Он скоро будет. Он отдыхает после перелета из Афин.
 — И это все, что ты можешь сказать? Ты не считаешь, что я заслуживаю объяснения? — Ее глаза молили о помощи. — Ты говорил… я думала… ты любишь меня.
 — Люблю, — тихо произнес он. — Ничто и никогда не сможет этого изменить.
 — А если бы я попросила тебя покинуть этот дом сейчас, — прошептала она, — пойти вместе в Серебряные пещеры и прокричать наши имена, что бы ты сказал?
 Андреас наклонил голову, словно признавая поражение.
 — Я бы сказал «нет».
 Девушка едва не вскрикнула от боли и отчаяния.
 — Ты когда-нибудь по-настоящему желал меня?
 — Теперь это не имеет значения, — с трудом произнес он. — Все изменилось. Ты должна это понять.
 — Я не понимаю ничего, Андреас. Ради бога, скажи, что происходит? Тебе приказали отказаться от меня? Это так?
 — У меня не было выбора.
 — Выбор есть всегда. — Она быстро пересекла комнату и подошла к нему. — И я выбираю тебя.
 Зоя схватила его руки, желая поднести их к губам, прижать к груди, но он вырвался и отступил назад, на лице отразилась мучительная борьба.
 — Я не могу прикасаться к тебе, Зоя, и не могу позволить тебе прикасаться ко мне.
 Девушка услышала, как позади открылась дверь, и обернулась.
 Какой-то человек стоял и наблюдал за ними. На нем были темные брюки, стеганый малиновый пиджак и шелковый шарф, обернутый вокруг шеи. Он глядел на них, сдвинув густые брови и слегка нахмурившись. Он был высоким, седовласым, с сильным волевым лицом, которое и сейчас еще было красивым.
 Даже через комнату Зоя ощутила ауру власти, окружавшую его, почувствовала пока еще неясную, но мрачную значимость его присутствия.
 Через сорок лет, подумала она без всякой связи, Андреас будет выглядеть так же… только я этого не увижу.
 Когда человек заговорил, его голос был низким и немного хриплым, будто он пытался подавить какие-то эмоции.
 — Итак, — сказал он, — ты, дитя Джины, наконец пришла ко мне. Ставрос был прав, ты ее копия, я узнал бы тебя везде.
 Зоя застыла, затем холодно проговорила:
 — Боюсь, что не могу вернуть комплимент.
 Но это была неправда, перед ней стоял тот самый мужчина с фотографии, которую мать тайно хранила все эти годы.
 Она взглянула на Андреаса, стоявшего словно статуя с каменным, ничего не выражающим лицом, и вдруг подумала, что хочет только одного: закрыть уши руками и бежать отсюда.
 — Тогда позволь мне представиться, — сказал мужчина. — Меня зовут Стефанос Драгос… и я имею честь быть твоим отцом.
 — Нет… — Она потрясенно повернулась к Андре-асу, охваченная ужасом. — Скажи мне, что это неправда.
 Но выражение несказанной муки в его глазах не оставляло сомнений — это было выражение знания и отречения, говорящее, что всякая надежда потеряна, приговаривающее обоих и каждого в отдельности к собственному аду.
 И это было последнее, что увидела девушка, когда вдруг черная пропасть разверзлась перед ней. Она пыталась позвать Андреаса, но темнота смыкалась вокруг, поглощая ее, и она сдалась.




 ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


 Зоя начинала понемногу приходить в себя, ощущать, что лежит на чем-то мягком, слышать тихие голоса, чувствовать что-то прохладное, влажное и немного успокаивающее на лице.
 Она заставила подняться тяжелые веки и огляделась вокруг затуманенным, непонимающим взором. Она лежала на кровати в освещенной комнате, и какой-то мужчина, которого она никогда раньше не видела, с худым, добрым лицом и аккуратной бородкой, стоял рядом с ней.
 — Ну вот вы и снова с нами, Купа Зоя, — сказал он. — Это хорошо. — Он взял ее за запястье, проверяя пульс.
 — Кто вы? — слабо спросила она.
 — Меня зовут Ванополис. Я личный врач мистера Драгоса.
 Ее сознание начало оживать и собирать образы: голос, произносивший немыслимые слова; глаза мужчины, говорившие «прощай навсегда».
 Она пошевелилась:
 — Меня тошнит.
 — Лежите спокойно, — сказал доктор, — пройдет.
 — Что… что случилось?
 — Вы упали в обморок, — объяснил он. — Но, к счастью, мистер Драгос успел подхватить вас и вы не ударились.
 — Мистер Драгос, — повторила она. — Но он был на другом конце комнаты.
 — Я имел в виду молодого мистера Драгоса, Андреаса, вашего брата. Он принес вас сюда.
 На мгновение Зоя уставилась на врача, ничего не понимая. Наконец до нее дошло, что это не просто ночной кошмар, о котором можно забыть с восходом солнца, что жизнь ее теперь кончена.
 Лучше бы я умерла, подумала она.
 Девушка почувствовала, как слезы жгут лицо, и отвернула голову, чтобы доктор их не увидел.
 Немного успокоившись, Зоя сказала:
 — А сейчас, пожалуйста, я бы хотела уйти.
 — Вам лучше не вставать, — отозвался Ванополис. — Вы пережили шок, и ваш отец желает, чтобы сегодня вы остались на моем попечении. Ваша гостиница уже проинформирована.
 — А моим мнением никто не интересуется?! Вся моя жизнь перевернулась с ног на голову, я уже даже не знаю, кто я такая.
 — Сожалею, что вам пришлось вот так все узнать. Желательно было бы сообщить подобную новость более деликатно.
 Зоя села, убрав волосы с лица, и почувствовала, как комната покачнулась, затем выровнялась.
 — Это ничего бы не изменило, доктор Ванополис, ничего.
 — А сейчас отдохните, Kyria Зоя. Хотите, чтобы вам принесли чаю? Или что-нибудь из еды?
 — Нет, я хочу поговорить с Андреасом. Пожалуйста, попросите его прийти сюда.
 — Возможно, для вас будет лучше поговорить вначале с Kyrios Стефаносом, — мягко произнес доктор.
 — Нет! — Зоя ударила кулаком по кровати, сверкнув глазами. — С Андреасом. Или, клянусь, я уйду из этого дома и никогда не вернусь, и пропади пропадом ваш Kyrios Стефанос.
 Доктор вздохнул и пошел к двери. Зоя откинулась на подушку. Она все еще чувствовала слабость и тошноту, голова болела, но сознание было ясным.
 Девушка огляделась по сторонам: большая комната, обставленная старинной полированной мебелью, шторы задернуты, на прикроватном столике лежат книга и пара запонок. Мужской пиджак и галстук переброшены через ручку кресла с высокой спинкой. Дверца гардероба оказалась приоткрытой, и Зоя увидела внутри мужскую одежду. Все тело девушки задрожало от пугающей догадки. Стук в дверь был едва различим. Андреас медленно вошел в комнату и остановился на пороге.
 — Это ведь твоя комната, да? — хрипло поинтересовалась Зоя. — Твоя постель. Ты принес меня… сюда. — Ее голос оборвался. — Господи, Андреас, как это жестоко!
 — Это была ближайшая комната, — устало отозвался он, — а тебе было плохо. Я… я ни о чем больше не думал. Прости меня.
 — Что мы будем делать?
 — Ничего. Я сын своего отца, ты дочь моего отца. — Голос у него был холодным и отрешенным, будто он так часто репетировал эти слова, что не осталось уже никаких эмоций. — Это обстоятельство решает все.
 — Когда ты… узнал?
 — Один старый друг позвонил отцу в Афины. Он знал ту давнюю историю, потому что твоя мать жила в его отеле.
 — Ставрос?
 — Да, Ставрос. Едва увидев тебя, он понял, кто ты. А когда заметил нас вместе, испугался того, что может произойти. — Андреас пожал плечами. — Полагаю, мы должны быть… ему благодарны.
 — Да? — тихо отозвалась она. — Боюсь, я еще не достигла этой стадии.
 — Я тоже.
 Он прошел вперед, подтянул к себе кресло и, нетерпеливо сбросив одежду на пол, сел в него.
 — Андреас, твой пиджак, — автоматически вырвалось у нее, — ты же его испортишь… — Зоя в ужасе смолкла, увидев, как он вздрогнул.
 — Ты говоришь как моя жена. Так кто же из нас жесток?
 — О боже! — Девушка спрятала лицо в ладонях. — Я этого не вынесу, я должна уехать отсюда, вернуться в Англию.
 — Нет, — резко сказал Андреас, — это я уезжаю, возвращаюсь сегодня в Афины. Ты должна остаться хотя бы ненадолго. Отец желает познакомиться со своей дочерью, он ждал этого слишком долго. Каковы бы ни были твои чувства, ты не можешь лишить его этого.
 — Ты знал о моей матери? — спросила она дрожащим голосом. — Об их связи?
 Я думал, что знал все о женщинах отца. — Лицо Андреаса было «словно высечено из камня. — Моя мать позаботилась об этом. „Я умираю, а у твоего отца новая шлюха“. Я потерял счет, сколько раз она говорила мне это, когда я был ребенком. Но тех женщин он держал в Париже, Риме и Нью-Йорке. Тания была его убежищем. Мать ненавидела остров и редко сюда приезжала. На Тании он встретил твою мать и полюбил. После нее, я думаю, не было никого… нигде. — Он опустил глаза и крепко стиснул руки. — Моя мать кричала, что он строит дом на Тании для какой-то иностранной шалавы. Я помню, как она смеялась, когда дом год за годом оставался пустым, насмехалась над самой идеей, что та женщина, которую он так любит, однажды вернется к нему и они будут наконец счастливы вместе.
 — Она была счастлива, — сдавленно пробормотала Зоя, — с моим отцом, человеком, чье имя стоит в моем свидетельстве о рождении, кто вырастил меня, заботился обо мне. Зачем он стал бы делать это для чужого ребенка?
 — Возможно, потому, что был хорошим человеком и любил ее. Похоже, твоя мать была из тех женщин, что внушают любовь.
 — Да. — У Зои сжалось горло. — Да, она была такой. Мы были… счастливой семьей. Или по крайней мере я так думала.
 — А моя семья не была счастливой, — тихо сказал Андреас.
 — Если твой отец был так влюблен в мою мать, так бесконечно предан ей, почему не получил развода и не женился на ней?
 — Он пытался. Но хотя моя мать и не утруждала себя заботами об отце, ей нравились деньги и положение в обществе. Если бы она стала бывшей женой, ее статус изменился бы, и она это понимала. Поэтому она устраивала истерики — грозилась покончить с собой. Один раз даже попыталась, правда, кажется, не совсем всерьез; но отец не мог рисковать репутацией. Короче, ситуация была ужасная, и это плохо отразилось на твоей матери. Она разрывалась между любовью к отцу и растущими проблемами, вызванными этой связью. И хотя она готова была жить с ним в качестве его любовницы, не было гарантии, что моя мать оставит их в покое.
 В конце концов твоя мать уехала. Она вернулась в Англию и заставила отца поклясться, что он не поедет за ней.
 — Даже при том, что ждала от него ребенка? — возмутилась Зоя. — И он отпустил ее?
 — Никто из них не знал, что она беременна, — тихо пояснил Андреас. — И он не бросил ее, Зоя, он постоянно писал ей, умоляя вернуться, стал строить для нее дом, как залог их будущей жизни. А когда Джина написала, что ждет ребенка — плод их любви, — он был на седьмом небе от счастья. Отец тут же написал, умоляя ее приехать к нему, послал билет на самолет, деньги. Но все было возвращено неиспользованным, и связь прервалась.
 Зоя ахнула.
 — И он это допустил?
 Он работал на износ — пытался компенсировать потерю любимой женщины. Это был удар, которого он не ожидал, и в результате с ним случился нервный срыв. Он проболел несколько месяцев, а когда поправился, первым делом написал ей, умоляя передумать. Но все его письма возвращались нераспечатанными, твоя мать переехала и не оставила нового адреса. Она словно растворилась без следа, а когда в конце концов он отыскал ее, она была уже замужем, и отец с болью узнал, что она назвала свою дочь Зоей — именем, которое он, как когда-то говорил ей, выбрал бы, если б у него была дочь. — Андреас вздохнул. — И все равно отец отправил ей последнее письмо, где написал, что по-прежнему любит ее и будет ждать всегда. — Он откинулся на спинку кресла, усталый и осунувшийся. — И мне, Зоя mou, пришлось сказать ему, больному человеку, что надежды больше нет, Джина умерла.
 — И что он ответил?
 — Сначала ничего. Потом сказал, что скорбел по ней с того дня, когда она ушла от него. Но что она оставила ему… тебя. И ты пришла, чтобы найти его.
 — Мама ни разу не упоминала его имени, — печально проговорила она. — Была только… картина. Картина, изображавшая дом, который она никогда не видела. Как она это сделала?
 — Отец посылал ей множество рисунков и фотографий. Воображение, должно быть, дополнило остальное. — Андреас горько вздохнул. — Возможно, она тоже так и не смогла до конца отказаться от своей мечты.
 — Вдобавок ко всему они разрушили и наши мечты, — тихо проговорила Зоя.
 — Ты знала, что отец подарил Джине дом. Почему не рассказала мне?
 — Я собиралась — в то утро, когда мы должны были встретиться на вилле. Собиралась вернуть бумаги и сказать тебе, что мне ничего не нужно и что мы должны похоронить прошлое. — Она горько усмехнулась. — О боже, какая дьявольская, трагическая шутка! — Она помолчала. — Ты знал обо мне?
 Нет, понятия не имел о твоем существовании. Отец всегда сердился, когда я пытался поговорить с ним о вилле «Даная». Он отказался даже назвать мне национальность своей возлюбленной, не говоря уж об имени. А мама всегда называла ее только «иностранка». Ни о каком ребенке никогда не упоминалось. Потом, в то утро в Афинах, отец излил мне всю душу, ничего не утаивая. Телефонный звонок Ставроса встревожил его, и он понял, что должен срочно положить конец нашим отношениям. Но даже тогда я ему не поверил. Да простит меня Бог, я подумал, что это уловка, чтобы подтолкнуть меня к другому браку. Ему пришлось показать мне фотографии твоей матери, даже последнее ее письмо, прежде чем я смог принять… правду.
 — Мама должна была рассказать мне, — оцепенело проговорила Зоя. — Почему она молчала все эти годы?
 — Возможно, тоже хотела забыть о прошлом, хотела, чтобы ты продолжала верить в свою счастливую семью.
 — Да. — Девушка обхватила себя руками. — Ох, ну зачем я сюда приехала? Ты ведь знал, что я что-то скрываю…
 — Да, — мягко произнес Андреас. — Но я убедил себя, что это просто часть любовной игры, в которую мы начали играть. И что скоро у нас не будет секретов друг от друга. И теперь, да поможет нам Бог, это правда.
 — Твой отец был женатым человеком, — сказала девушка с горечью, — он не имел права влюбляться в нее.
 — Не думаю, что у него был выбор, Зоя mou. Не больше, чем у меня, когда я смотрел, как ты спускаешься навстречу мне но ступенькам, и все, о чем я мог думать, было: «Вот она наконец».
 Девушка наклонила голову, и одинокая слезинка скатилась по щеке.
 — Андреас… не надо.
 — Полагаю, нам лучше больше не встречаться наедине. — Мужчина поднялся, взял из шкафа чемодан, потом посмотрел на Зою долгим взглядом. — Наверное, стоит благодарить Бога, что ни о чем большем нам не нужно жалеть.
 — Один поцелуй, — в отчаянии проговорила она. — О, Андреас, Бог не накажет нас за тот единственный поцелуй.
 Он остановился у двери и мрачно взглянул на нее.
 — Ты так считаешь? — Резкая издевка в его голосе заставила ее сердце мучительно сжаться. — Я думаю, мы уже наказаны — сейчас и до конца наших дней.
 Дверь тихо затворилась — Андреас ушел…
 Зоя сидела, не в силах пошевелиться. Казалось, так прошла целая вечность, потом она услышала рев мощного мотора и поняла, что вертолет забирает его у нее.
 Девушка упала лицом в подушку и затряслась от беззвучных рыданий.
 Чуть позже пришла домоправительница и, тактично не замечая ее заплаканного лица, мягко уговорила перейти в комнату в другой части дома.
 Девушку уже не удивило, что ее вещи были привезены из гостиницы и распакованы, а ее простенькая ночная рубашка разложена на роскошном атласном покрывале. Восхитительно пахнущая ванна готовилась для нее служанкой.
 Зоя подошла к окну и, раздвинув шторы, уставилась в темноту. Если бы только существовало лекарство, лечащее разбитое сердце или стирающее память…
 — Kyria Зоя, — услышала девушка голос доктора Ванополиса, — ваш отец беспокоится о вас.
 — Он — сама доброта, — криво усмехнулась она.
 — Он хочет, чтоб вы знали, — продолжил доктор с легким укором, — что не потревожит вас сегодня, но просит разрешения увидеться с вами утром, когда вы отдохнете и успокоитесь.
 — Отдохну? — вызывающе повторила Зоя. — Успокоюсь? Скажите, доктор, у вас нет средства, отнимающего память?
 Он сочувственно вздохнул.
 — Давайте лучше остановимся на таблетке снотворного — я оставлю ее на тумбочке.
 Благодаря лекарству Зое действительно удалось поспать, но сны были тревожными и бессвязными.
 Однако ночь закончилась, и девушке предстояло посмотреть в лицо мужчине, который объявил себя ее отцом.
 Зоя уставилась на себя в зеркало, пытаясь отыскать хотя бы малейшую черточку Стива Драгоса в своей внешности, и не смогла разглядеть ни одной. Я похожа на свою мать, вот и все, подумала она.
 Вчерашнее платье вместе с некоторыми другими вещами было унесено в стирку, поэтому она надела джинсовую юбку и белую кофточку с короткими рукавами. В конце концов, ей не надо ни на кого производить впечатление, она школьная учительница в отпуске, и это все.
 Вчерашний слуга ожидал ее у лестницы, чтобы проводить в столовую. Зоя сделала глубокий вдох и вошла.
 Стефанос Драгос сидел один во главе большого стола и просматривал кипу иностранных газет, но при ее появлении тут же отодвинул их в сторону. На нем были льняная рубашка и кремовые брюки.
 — Kalimera. — Он выдвинул стул, указывая, что ей следует сесть возле него.
 Зоя без улыбки ответила «доброе утро» и села на другой стул. Брови мужчины удивленно приподнялись.
 — Могу я предложить тебе кофе? Или есть чай, если ты его предпочитаешь. Булочки только что испекли. — Стефанос сделал знак слуге.
 — Только апельсиновый сок, пожалуйста, — попросила Зоя. — И кофе. Я не голодна.
 — Но ты должна есть, — возразил он, — иначе заболеешь.
 Девушка взглянула на него холодно и сдержанно.
 — Мистер Драгос, у меня уже болит сердце, и еда тут не поможет.
 Последовало молчание, затем он отрывисто заговорил по-гречески со слугой, и тот поспешно покинул комнату.
 Стив Драгос откинулся на спинку стула, изучая Зою немигающими черными глазами.
 — Если у тебя есть все, что нужно, тогда мы поговорим.
 — Говорить-то особенно не о чем. — Зоя отпила апельсинового сока. — У вас была связь с моей матерью, и я явилась ее результатом. Я была счастливее, не зная этого. Что тут еще можно сказать?
 — И тебе неинтересно узнать о прошлом?
 Когда-то было интересно. Я и приехала сюда потому, что нашла документы о передаче матери в дар виллы «Даная». Я думала, что должна узнать об этом, но лучше бы я этого не делала.
 — Ты говоришь о связи, — сказал Стив Драгос, немного помолчав. — Но это было большее. Твоя мать была любовью всей моей жизни, и я потерял ее.
 Зоя отставила стакан, губы у нее скривились.
 — Как все-таки история склонна повторяться.
 — Я думал, что до дна испил чашу вины и страданий, но, видно, ошибался, — тихо проговорил Стефанос. — Я не стану оправдываться в том, что любил твою мать, малышка. Каждое ее слово, каждая улыбка, жест были благословением моей жизни. Но, видит Бог, я не хотел причинить боль ни тебе, ни моему Андреасу.
 — В таком случае вы поймете, почему я не могу здесь оставаться и должна вернуться домой.
 — Это твой дом.
 — Нет! — выкрикнула Зоя. — Это не мой дом и никогда не будет моим. Это просто… невозможно.
 — Пока нет, — спокойно сказал Стив. — Но однажды ты поймешь это. Потому что моя кровь течет в твоих жилах.
 — Да? — Девушка покачала головой. — Если б это было правдой, я бы почувствовала это вот здесь. — Она прижала стиснутый кулак к груди. — Я бы почувствовала какую-то связь между нами, но я… не чувствую.
 — Я умею быть терпеливым, — вздохнул Стефанос, — я научился этому. И однажды ты примешь меня как своего отца.
 — Существуют тесты, чтобы решить это, мистер Драгос. — Зоя вызывающе вздернула подбородок.
 — Ты не веришь мне? — Густые брови сдвинулись. — Тогда, быть может, ты поверишь собственной матери? — Он достал из нагрудного кармана рубашки выцветший листок бумаги.
 Зоя неохотно взяла его и пробежала глазами поблекшие строчки. Это был, без сомнения, почерк Джины, и в письме говорилось, что у нее все хорошо, она счастлива и ждет его ребенка. В конце были слова любви.
 — Я знаю, надо было поехать в Британию, настоять, чтобы она вернулась ко мне, но я дал опрометчивое обещание и не мог поехать, не нарушив слова, чего она мне никогда не простила бы. А потом я узнал, что она вышла замуж. — Стефанос испытующе посмотрел на Зою. — Он хорошо с ней обращался, этот человек?
 — Да, он прекрасно относился к нам обеим. Потому-то я и не могу поверить, что они с мамой лгали мне.
 Некоторое время он хранил молчание.
 — Неужели Джина никогда обо мне не говорила? — тоскливо поинтересовался Драгос.
 — Нет. — Зоя постаралась говорить помягче. — Думаю, мама твердо решила оставить ту часть своей жизни в прошлом. Но она хранила вашу фотографию и нарисовала чудесную картину дома, который вы построили для нее. Я нашла бумаги случайно и заинтересовалась, откуда они. Но вилла «Даная» никогда не была по-настоящему маминой, поэтому и мне не принадлежит.
 Я хочу, чтобы она была твоей, дитя мое, — тихо сказал Стефанос и, не давая ей возразить, добавил: — Используй ее по своему усмотрению. Живи там иногда, продай, подари — выбор за тобой.
 — Это… очень щедро.
 — Ты моя дочь. Я бы дал больше, если б ты позволила, признала наше родство публично.
 — О нет. — Зоя закусила губу. — Слишком все это… быстро. Я… мне нужно время, я должна подумать над… над значением всего этого. — Она взглянула на него. — Вы должны понять.
 — Я постараюсь. — Он отодвинул стул и встал. — Пойдем, погуляем по саду.
 Когда они шли по террасе, Стефанос тихо произнес:
 — Андреасу не было нужды говорить мне, что она ушла от меня, я это почувствовал сердцем. — Он взглянул на Зою. — Тебе не больно, когда я говорю о твоей матери?
 — Нет, — отозвалась она. — Как можно? Мы… мы оба любили ее, это по крайней мере я признаю.
 — Хочешь знать, как мы познакомились? Все случилось из-за растянутой лодыжки. Я возвращался на машине в этот дом и увидел молодую женщину, она сидела на обочине и держалась за ногу. Я остановился и предложил помощь. В клинику она не захотела, и я привез ее сюда, моя экономка перевязала ей ногу.
 — Романтическая история. — Зоя попыталась улыбнуться.
 — Но это не была твоя мать, — тихо продолжил он, — это была ее сестра. Думаю, она подвернула ногу, убежав из гостиницы после очередной ссоры.
 — Ничего удивительного, — вырвалось у Зои.
 — Да? — Рот у него слегка сжался. — Я могу в это поверить, хотя Джина всегда была преданной сестрой. Я послал записку Ставросу в гостиницу, что его английская гостья жива-здорова, и Джина пришла забрать ее. — Он немного помолчал. — Я полюбил ее, как только увидел. Когда она вошла в комнату, солнечный свет померк в сравнении с ней. И она позже призналась, что с ней было то же самое. Я не скрывал, что женат, но наши чувства были слишком сильны. Мы стали любовниками в считанные дни. Я убедил ее переехать сюда, в этот дом, и жить со мной, когда ее отпуск закончился. Я не мог поверить, что такое счастье существует.
 — Тетя Меган тоже осталась?
 — Нет. — Тень пробежала по его лицу. — Она уехала.
 Зое было над чем подумать, когда она наконец осталась одна в своей комнате тем вечером. Она по-прежнему была решительно настроена уехать как можно скорее, но не могла, не покривив душой, сказать, что день прошел так уж плохо.
 В сущности, если бы она была невесткой Стефаноса, а не его дочерью, то наслаждалась бы его обществом. Они договорились, что она будет называть его Стив. Против «мистера Драгоса» он возражал, а она не могла заставить себя говорить ему «папа».
 Стив осыпал ее ласками. Однажды утром за завтраком она обнаружила рядом со своей тарелкой плоскую бархатную коробочку, в которой лежала изумительная нитка жемчуга. А когда девушка попыталась возразить, он сказал, что это сущая безделица. В ее распоряжении были также машина и водитель, если ей вдруг захочется куда-нибудь поехать.
 Стефанос даже предложил свозить ее в Париж или Нью-Йорк, чтобы обновить гардероб.
 — Я учительница, — решительно воспротивилась Зоя, — мне не нужны наряды от-кутюр, мне их просто некуда носить.
 Стив постоянно искал ее общества, и не только чтобы поговорить о Джине, он хотел знать все о самой Зое — как она живет, нравится ли ей работа, о чем она мечтает и что планирует.
 Когда девушка упомянула, что ее отпуск скоро закончится, он настойчиво предложил остаться пожить подольше.
 — Ты сделала мое выздоровление легким и радостным, дорогая, — сказал он ей, напомнив о своем недавнем сердечном приступе.
 Соблазн был велик. Пожить в прекрасном доме, где каждый день невидимыми руками меняется белье, где двери открываются, словно по волшебству, при ее приближении, где подают восхитительную еду, которую не нужно самой готовить, и где исполняется каждая ее малейшая прихоть. Правда, нельзя сказать, что у нее их много, но она знала, что целая вереница людей только и ждет, когда они появятся, чтобы тут же их исполнить.
 Однако Тания не то место, где она сможет забыть Андреаса.
 Он снился ей каждую ночь, всякий раз, когда она заворачивала за угол или открывала дверь.
 Это сводило Зою с ума. А дома, в Англии, ее будет отвлекать работа и поиски нового места. Новая жизнь, которая именно сейчас ей так необходима.
 — Я бы хотела съездить сегодня утром в Ливасси, — сказала Зоя как-то за завтраком. — Куплю сувениры друзьям и знакомым.
 Она ожидала, что Стив начнет возражать, но он лишь улыбнулся.
 — Хорошая идея, девочка. Сегодня утром мне надо заняться кое-какими делами, но после ланча мы проведем время вместе.
 — Конечно, — ответила она.
 По дороге в Ливасси она попросила своего водителя завезти ее сначала в отель «Ставрос». В конце концов, ее увезли оттуда безо всякого уведомления. Конечно, гостинице все компенсировали, и все же надо было бы поговорить с Шерри.
 Зоя нашла девушку за стойкой.
 — Глазам не верю, — выдохнула Шерри. — А я уже собиралась позвонить тебе сегодня. Здесь кое-кто хочет тебя видеть.
 На один сладкий миг сердце у Зои екнуло, но она быстро взяла себя в руки.
 — Меня? Ты уверена?
 — Сейчас он завтракает во дворе. — Шерри наклонилась ближе. — Это правда, что рассказал дядя Ставроса?
 — Стив Драгос, похоже, считает меня своей дочерью, но, честно говоря, я не знаю. — Зоя вздохнула. — Ничего такого я не чувствую.
 — А ты правда понятия не имела, когда приехала?
 — Ни малейшего, — призналась Зоя, — иначе бы не приехала.
 — Ой, перестань, — засмеялась Шерри. — Узнать, что ты дочка Стива Драгоса! Да это же изменит всю твою жизнь!
 — Уже изменило…
 — Ох, милая, извини. — Шерри погладила ее по плечу. — Но ты должна понимать, что они все равно никогда не позволили бы Андреасу жениться на тебе, он помолвлен. Ее зовут Тина Мандрассис, и ее папаша — один из крупнейших соперников Стива Драгоса по бизнесу. Планируется серьезное слияние, и не только на деловом уровне, если верить моему Ставросу, — понизила голос Шерри. — А пару дней назад она закатила вечеринку по случаю своего дня рождения, и во вчерашней газете напечатана фотография. Тина прямо-таки виснет на руке Андреаса. В заголовке говорится, что объявление об их помолвке ожидается со дня на день. — В улыбке, которую она адресовала Зое, смешивались беспокойство и сострадание. — Извини, дорогая, но иногда лучше быть готовой заранее.
 — Да, — промолвила Зоя, — ты права.
 Но к подобной новости она была совершенно не готова. Сердце сжалось от мучительной боли.
 Словно в прострации Зоя вошла во двор и остановилась как вкопанная, она просто не верила своим глазам.
 Из-за стола поднялся мужчина и одарил ее застенчивой улыбкой.
 — Здравствуй, Зоя, — сказал Джордж, — я так рад тебя видеть.




 ГЛАВА ДЕСЯТАЯ


 — Джордж! Что, скажи на милость, ты здесь делаешь?
 Шерри принесла кофе и окинула молодого человека одобрительным взглядом. Вот этот парень как раз для тебя, к тому же — не кровный родственник, говорили ее глаза.
 — Я приехал забрать тебя домой, — важно объявил Джордж. С видом фокусника, демонстрирующего затейливый трюк, он извлек из своего портмоне два билета на самолет и откинулся назад, словно ожидая аплодисментов.
 — Ты рехнулся? — Зоя уставилась на него. — Я на отдыхе. К тому же туристическая компания предоставляет обратный билет.
 Джордж заерзал. Он выглядел абсолютно неуместно в своей накрахмаленной рубашке и безупречно отутюженных шортах. Более того: на ногах у него помимо сандалий имелись еще и носки.
 — Я знаю, Зоя, но твоя тетя Меган ужасно расстроилась, узнав, что ты приехала сюда, и настояла, чтобы я привез тебя обратно. Она даже заплатила за билеты.
 — Ты точно сошел с ума, — вяло констатировала девушка. — Тете Меган на меня совершенно плевать.
 — Вот тут ты ошибаешься, — возразил Джордж, подливая себе еще кофе. — Потому что, когда я упомянул Танию, она впала чуть ли не в истерику, маме пришлось дать ей успокоительное.
 — Ты упомянул? Откуда ты узнал, где я?
 Джордж покраснел.
 — Я как-то болтал с сестрой Адель в турагентстве, и она сказала мне, куда ты поехала.
 — Ты меня проверял?! — Зоя повысила голос. — Как ты посмел?
 — Я бы не назвал это проверкой, — пробормотал Джордж. Он вытащил носовой платок и промокнул вспотевший лоб, потом огляделся. — А тут не так примитивно, как я ожидал. Но все равно не в моем вкусе, не выношу такой жары.
 — В чем проблема? У тебя есть обратный билет, вот и воспользуйся им. А я уеду, когда захочу, а не по указанию тети Меган. Это ж надо было набраться наглости!
 Джордж бросил на нее тревожный взгляд.
 — Послушай, Зоя, я не осмелюсь вернуться домой без тебя. Она говорила какие-то ужасные вещи… что ты якобы спуталась с каким-то греком… и что ты плохо кончишь. Я никогда не видел ее в таком состоянии, мама была просто шокирована.
 — Да уж наверняка, раз отпустила тебя сюда. Но, боюсь, моей тете придется заткнуться, потому что меня пригласили пожить здесь подольше и я собираюсь принять приглашение. Всего хорошего, Джордж. — Зоя встала.
 — О нет, не убегай, — умоляюще произнес мужчина. — Ведь я проделал такой путь, чтобы увидеть тебя. Пообедай со мной сегодня вечером, пожалуйста.
 Зоя поняла, что он будет пытаться уговорить ее уехать с ним. В какой-то степени она даже сочувствовала Джорджу, оказавшемуся между двух огней:
 двумя ведьмами в Англии и ее холодным приемом тут; хотя, надо признаться, он сам был в этом виноват. Ему бы развить в себе хоть мало-мальскую твердость характера; но, наверное, уже слишком поздно.
 — Ладно, — неохотно капитулировала она, — встретимся здесь в восемь. А сейчас мне надо идти.
 Зоя попросила водителя встретить ее на площади, однако после приобретения греческой керамической вазы для Адель ее покупки оказались законченными и у нее осталось свободное время.
 Девушка зашла в кафе, в котором была раньше, и заказала колу. Игра в триктрак уже была в полном разгаре, но Зоя даже не взглянула в ту сторону.
 Она отсчитывала деньги за напиток, когда услышала знакомый ворчливый голос и увидела рядом дядюшку Ставроса.
 — У вас есть еще что сказать? — Ей не удалось скрыть враждебность в голосе, и старик вздохнул.
 — Я сожалею, что причинил тебе горе, Kyria Зоя. — Он покачал головой. — Столько несчастий за все эти годы. Когда же это кончится? Могу я присесть, выпить с тобой кофе?
 — Если хотите. — Девушка была озадачена.
 На столе появились крошечные чашечки.
 — Я хочу сказать тебе, детка, — снова заговорил Ставрос, — что был очень опечален, услышав о смерти твоей матери. Джина была чудесной, такой же доброй, как и красивой. Любой мужчина был бы горд любить ее, а мой друг Стефанос — он ее просто боготворил.
 — Да, наверное, — согласилась Зоя.
 — Они должны были быть вместе. Да, он был женат, но его жена ничего ему не дала. Почему Джина не вернулась?
 — Потому что тоже была замужем, построила собственную жизнь.
 — Значит, я ошибался, — пробормотал себе под нос Ставрос. — Это не из-за той, другой.
 — Вы говорите о моей тете Меган?
 — Прости, детка, я не хотел тебя обидеть.
 — Все в порядке, — заверила Зоя, — просто мне нужно знать. Они были вместе в отпуске, да?
 — Две красивые девушки, о-хо-хо, — вздохнул старик. — Но у старшей красота была только внешняя, а в душе лишь злость и горечь.
 — Даже тогда? — Зоя покачала головой. — Не представляю, зачем мама вообще с ней поехала?
 — Может, хотела, чтобы сестра была счастлива. Но каждый день между ними были ссоры. Сколько раз я видел, как твоя мать борется со слезами, и сердился из-за того, что она прощала сестре совершенно непростительные вещи. Стало намного лучше, когда Меган уехала. От нее было столько проблем, и я боялся, что будет еще больше.
 — Но почему? — Зоя непонимающе уставилась на него. — Зачем она это делала?
 Он наклонился к ней и прошептал:
 — Потому что она ревновала, Купа Зоя. Потому что она тоже была влюблена в моего друга Стефаноса, а он даже ни разу не взглянул в ее сторону.
 Это был день потрясений. Зоя не поехала на виллу, она вспомнила о таверне на горе, где они с Андреасом однажды завтракали, и уговорила шофера отвезти ее туда.
 Пока водитель оживленно болтал с хозяином, она без всякого аппетита ела жареную рыбу, запивала ее белым вином и пыталась примириться с откровениями дядюшки Ставроса.
 Трудно было представить холодную, мстительную тетку Меган охваченной всепоглощающей страстью. Однако она вспомнила, что Стив Драгос познакомился сначала именно с ней, помог ей и привез в свой дом. Быть может, Меган приняла простое гостеприимство за нечто большее?
 А потом он влюбился в младшую сестру, которая всегда умела притягивать к себе людей, чего никогда не удавалось старшей.
 Неужели тетка пронесла обиду через всю жизнь?
 Если вспомнить ее безумную реакцию на картину, в это вполне можно поверить. Но почему она пошла на крайнюю меру — отправила Джорджа за Зоей? Если только это не имеет какого-то отношения к «проблемам», на которые так загадочно намекал Ставрос. Видимо, было еще что-то, чего Зое знать не следовало, но что?
 Столкновение с теткой теперь казалось неизбежным, как бы ни пугала девушку такая перспектива. Хотя, разумеется, нет никакой гарантии, что миссис Арнольд ей вообще что-нибудь расскажет.
 Этот новый поворот событий окончательно убедил Зою не откладывать своего возвращения в Англию, хотя Стефанос и будет разочарован.
 Может, когда я узнаю всю правду, я смогу оставить это в прошлом раз и навсегда и обрету наконец долгожданный покой? — подумала девушка.
 Она попросила шофера провезти ее по всему острову — Зое хотелось попрощаться с Танией. Интуиция подсказывала, что она, скорее всего, больше никогда сюда не вернется. Она продаст виллу «Даная» и отдаст деньги на благотворительность. Надо как можно скорее покончить со всем этим, обрубить все концы. И если Стефанос захочет с ней когда-нибудь еще увидеться, это будет на нейтральной территории, где ничего не напомнит об Андреасе…
 Вернувшись на виллу, Зоя обнаружила, что ее ждет явно чем-то взволнованный мажордом.
 — Kyrios Стефанос желает видеть вас. Он ждет в кабинете.
 Когда Зоя вошла, Стефанос встал из-за стола.
 — Тебя долго не было, дитя мое, я волновался.
 — Я решила пообедать в таверне и полюбоваться видами острова. А что, какая-то проблема?
 — Кажется, да. — Он тоскливо взглянул на коробку с сигарами, затем отвел глаза. — У нас ожидаются гости, дитя мое. Сегодня утром я узнал, что Петрос Мандрассис едет на Танию, чтобы обсудить слияние нашего бизнеса. Теперь он уже здесь, и его дочь Кристина с ним. — Он сделал паузу. — А также Андреас.
 — Значит, я возвращаюсь в отель, — быстро проговорила Зоя.
 К несчастью, pedhi mou, ты должна остаться здесь. — Голос Стива был тверд, и Зоя внезапно вспомнила, что этот человек привык к беспрекословному подчинению. — Мне жаль настаивать, но я нуждаюсь в твоем присутствии за обедом сегодня вечером.
 — Но сегодня я обедаю в Ливасси, — возразила она, — один старый друг приехал на остров.
 — Значит, надо отложить встречу. — Его тон был неумолим. — Мандрассис души не чает в своей единственной дочери, а она пожаловалась ему, что чувствует себя заброшенной, потому что Андреас, вместо того чтобы ухаживать за ней в Афинах, был на Тании. До него также дошли слухи о… другом увлечении, и это стало поводом для обиды. В результате слияние под угрозой. Мне необходимо успокоить его, поэтому я бы хотел, чтобы ты присутствовала на сегодняшнем обеде и позволила мне представить тебя как свою дочь.
 — Нет, — вспылила Зоя, — я просто не готова к этому: быть объявленной вашей внебрачной дочерью перед совершенно незнакомыми людьми.
 — Если это позор, то его следует отнести ко мне, а не к тебе, pedhi mou.
 — И тем не менее они могут узнать во мне временное увлечение Андреаса, а это рискованно. Но у меня есть другое решение. Могу я пригласить сюда своего гостя?
 — Мужчину? — Стив слегка нахмурился.
 — Да, и это разрешит все оставшиеся сомнения на мой счет. Правда, мой друг в отпуске, поэтому вряд ли захватил с собой смокинг.
 Тогда я дам понять, что это неофициальное событие. — Стив на мгновение задумался. — Пожалуй, это неплохая мысль. — Затем взглянул на девушку и нахмурился еще сильнее. — А кто этот мужчина? Кто он тебе?
 — Друг, — просто ответила она. — Коллега по работе, ничего больше.
 — Но, наверное, он хотел бы быть большим?
 — Возможно.
 — Тогда нет нужды упоминать о работе, — решил Стефанос. — Позвони ему, дитя мое, пригласи к нам.
 Джордж, однако, отнюдь не обрадовался приглашению.
 — Я думал, мы будем с тобой только вдвоем, — проворчал он в трубку.
 — Сделай это для меня, — попросила Зоя, — и я подумаю насчет того, чтобы полететь с тобой домой. Договорились?
 — В таком случае я согласен, — сразу повеселел он.
 — Спасибо, Джордж, ты просто золото. Я пришлю за тобой машину через пару часов.
 — Ты пришлешь? Зоя… кто эти люди?
 — О, просто парочка мультимиллионеров со своими наследниками, — легкомысленно прощебетала она. — Ничего особенного. До встречи. — И, не дав ему сказать больше ни слова, девушка повесила трубку.
 Позже, тем же вечером, Зое пришлось пожалеть, что она не приняла предложение Стива об обновлении гардероба — среди ее вещей не было ничего, в чем она могла бы соперничать с наследницей судоходной компании. В конце концов она выбрала черное платье. По крайней мере с ним можно надеть жемчуг, который придаст ей хоть немного изысканности.
 Руки у девушки так дрожали, что ей с трудом удалось наложить на лицо косметику. Она стремилась выглядеть холодной и искушенной, а получилась испуганной и уязвимой. Это Зоя заметила, когда взглянула на себя в зеркало.
 Выйдя из своей комнаты, она тут же наткнулась на Стива, который ждал ее за дверью.
 — Ты прекрасно выглядишь, — сказал он, беря ее под руку, — я очень горжусь тобой.
 — Я… я не уверена, что смогу это сделать, — пробормотала Зоя севшим голосом.
 — Ты храбрая девочка, — возразил Стив, — я верю в тебя. А теперь пойдем и поприветствуем наших гостей.
 Но единственным гостем, ожидавшим их в гостиной, был Андреас. Он стоял у открытого окна с бокалом нетронутого коктейля и глядел в сад. Когда они вошли, он обернулся.
 — Kyria Ламберт. — Андреас улыбнулся уголком рта. — Не ожидал такого удовольствия.
 — Я тоже. — Зоя с трудом заставила себя улыбнуться. — Как… как поживаешь, Андреас?
 — Пытаюсь довести до конца слияние, — ответил он. — Что, я уверен, тебе известно. Отец сказал, что ты пригласила сегодня своего гостя.
 — Да. Надеюсь, ты не возражаешь?
 — Как я могу? — Андреас сделал глоток. — В конце концов, я не имею на это права.
 Из холла послышался звук голосов и женский смех. Андреас напрягся, пробормотав что-то, похожее на ругательство, и отвернулся, возобновив угрюмое разглядывание сада.
 Зое вдруг отчаянно захотелось обнять его, прижаться к нему и сказать, что все будет хорошо. Но она не верила в такой исход событий.
 Мысленно взяв себя в руки, девушка обратила взгляд на только что вошедших. Петрос Мандрассис оказался полным мужчиной с маленькими холодными глазками, которыми он медленно обвел Зоину фигуру, за что Зоя его тут же возненавидела. Кристина была низкорослой и смазливой, с гривой блестящих черных волос и склонной к полноте фигурой.
 Через несколько лет она станет толще своего папаши, злорадно подумала Зоя, глядя, как девушка подошла к Андреасу и, игриво улыбнувшись, взяла его под руку.
 — Петрос, мой друг, — произнес Стив, — позволь представить тебе Зою Ламберт, дочь старого друга, которая почтила меня своим присутствием на несколько дней.
 — Я очарован, дорогая, — проговорил Петрос Мандрассис скрипучим голосом.
 Его дочь прощебетала что-то Андреасу на своем языке и засмеялась. Он вежливо склонил голову, но не вернул улыбки.
 Зоя ухватилась за предложенный ей бокал с коктейлем как за соломинку и безумно обрадовалась, когда двери распахнулись и вошел Джордж.
 На нем были светлые брюки и рубашка, а через руку был переброшен спортивный пиджак. Было заметно, что ему жарко и неудобно и что он предпочел бы находиться где угодно, только не здесь.
 Зоя быстро подошла к нему и коротко поцеловала в губы.
 — Дорогой, — проворковала она, — как мило, что ты пришел. — И добавила громким шепотом, чтобы всем было слышно: — Помнишь тот вопрос, который ты задавал мне перед поездкой в Грецию? Так вот, у меня было время подумать, и теперь я готова дать ответ. Так что, когда мы останемся одни, можешь спросить меня снова.
 — Тише, Зоя. — Джордж покраснел, и у него на лице отразились удивление и удовольствие одновременно. — Значит, правду говорят насчет разлуки, а?
 Она взяла его за руку и повела по комнате, представляя каждому по очереди и так ослепительно улыбаясь, что заболели мышцы. Когда очередь дошла до Андреаса и мужчины обменялись дежурными вежливыми фразами, Зоя потупила взгляд.
 — Похоже, вас можно поздравить, — тихо проговорил Андреас.
 — Похоже на то, — радостно отозвался Джордж. — Я прямо-таки ошарашен: никогда не думал, что уговорю ее.
 Андреас неотразимо улыбнулся.
 — Определенно, вы знаете нужные слова. — Он взглянул на Зою, и ей показалось, что на нее вылили ведро ледяной воды. — Вы должны пригласить меня на свадьбу. Когда она?
 — Ну, об этом еще не было речи, — начал было Джордж.
 — Думаю, на следующую Пасху, — поспешно вмешалась Зоя. — Очень мило с вашей стороны, Андреас, проявить такой интерес, но уверена, вы будете слишком поглощены приготовлениями к собственной свадьбе, чтобы беспокоиться о нашей.
 — Надеюсь, к тому времени я уже давно буду женат. — Андреас все еще не сводил с нее взгляда.
 — Замечательно, — парировала Зоя. — Никогда не видела более идеальной пары. — Она повернулась к Джорджу, наградила его очередной сияющей улыбкой: — Дорогой, тебе нужно выпить, — и увлекла его за собой.
 — Надменный дьявол, — пробормотал Джордж. — Не думаю, что хотел бы иметь такого друга.
 — На этот счет можешь не беспокоиться. Ты что будешь, коктейль или белое вино?
 — Коктейль — это вон та мутная жидкость, которая пахнет анисом? — Джордж поморщился. — Лучше вина. — И он начал перечислять все свои жалобы, накопившиеся за сутки пребывания в Греции, от запаха канализации возле пристани до своей неудачной попытки поднять температуру воды в душе выше комнатной. — Как ты думаешь, стоит сказать об этом, как там ее… Шерри? Она замужем за греком, хотя он кажется вполне приятным.
 — Нет, Джордж, — устало отозвалась Зоя, — я бы не стала ничего им говорить. В конце концов, ты совсем скоро вернешься в Англию.
 — Это правда. — Джордж сразу повеселел и неуклюже обнял девушку за плечи.
 Зоя несказанно обрадовалась, когда мажордом объявил, что обед подан. Но к своему ужасу, она обнаружила, что ее посадили рядом с Андреасом. Напротив сидела недовольная Кристина, а Джордж, вспомнив свои светские манеры, старательно пытался вести с ней беседу. Но либо она недостаточно хорошо говорила по-английски, либо считала его недостойным своего внимания, большого отклика на свои замечания он не находил.
 Зоя похвалила еду и погрузилась в молчание, считая это наиболее безопасным для себя. Однако рука Андреаса постоянно задевала ее руку, отчего сердце у девушки начинало биться гораздо чаще, чем следовало бы.
 Когда в качестве главного блюда была подана запеченная баранья нога, разговор стал общим, и Зоя немного расслабилась.
 — Как приятно находиться в помещении с кондиционером, — жизнерадостно объявил Джордж. — Прошлой ночью в моем номере было как в парилке. Я не стал накрываться, но даже в одной пижаме было ужасно жарко.
 Последовало молчание, нарушенное наконец Андреасом.
 — В самом деле? — веско обронил он. — А вам не пришло в голову, что ее можно снять?
 — Разумеется, нет, — ответил Джордж, — спать в пижаме полезнее для здоровья.
 Андреас откинулся на спинку стула и слегка улыбнулся.
 — Но и несколько стесняюще, — вкрадчиво проговорил он. — Вы не находите?
 — Нет, — удивился Джордж, — не думаю. — И принялся за барашка.
 Как только разговор за столом возобновился, Зоя тихо, но яростно прошептала:
 — Прекрати.
 — Не я начал. — Андреас — сама вежливость — подлил ей вина в бокал. — Скажи, Зоя mou, ты правда собираешься замуж за этого болвана?
 — Не твое дело.
 — Если так, прими один совет, — продолжил он как ни в чем не бывало. — Оставляй Джорджа свернутым под подушкой, а сама спи с его пижамой: от нее ты добьешься большего.
 — Ты ублюдок. — Голос у нее дрожал.
 — Едва ли подходящее имя… учитывая обстоятельства, — рассмеялся Андреас.
 — Я… ненавижу тебя.
 — Мудро поступаешь, — отчеканил он. — Я изо всех сил пытаюсь сделать то же самое.
 Заметив, что Кристина смотрит на них, подозрительно сузив глаза, Андреас с улыбкой поднял свой бокал. Та засмеялась, очевидно успокоенная, и он снова повернулся к Зое, предлагая ей блюдо с картофелем, — ни дать ни взять внимательный хозяин. Он по-прежнему улыбался, но его черные глаза заглядывали Зое в самую душу.
 — Не бывает такой минуты, чтобы я не думал о тебе. Каждую ночь я держу тебя в своих объятиях и просыпаюсь в муках. Я презираю себя за чувства, которые все еще к тебе испытываю, но не могу изгнать их из своего сердца. Я в этом… аду, без тебя.
 Тихий голос смолк, и в следующую секунду Андреас присоединился к общему разговору.
 Зоя неподвижно сидела на своем стуле, стараясь проглотить кусок и молясь, чтобы этот вечер поскорее кончился.




 ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ


 — Зоя, ты серьезно хочешь выйти за меня? — спросил Джордж, когда самолет заходил на посадку.
 Это был вопрос, которого Зоя ждала весь день и которого боялась. Она ждала, что он задаст его во время перелета на вертолете в Афины; потом, когда они дожидались в аэропорту замены билетов на первый класс, устроенной для них Стивом Драгосом, и всю дорогу в самолете.
 — Милый Джордж, — мягко сказала она, — мы же с тобой прекрасно знаем, что, если я скажу «да», твоя мама отговорит тебя в течение двадцати четырех часов.
 — Не понимаю, почему она такая?
 Потому что она жалкая эгоистичная ведьма, которая до смерти боится потерять тебя, подумала Зоя и сказала вслух:
 — В одном я уверена: когда-нибудь ты встретишь женщину и полюбишь ее так сильно, что никакие слова твоей мамы не будут иметь ни малейшего значения, и вы уйдете вместе, взявшись за руки.
 — А как насчет тебя, Зоя? Это он, тот надменный грек, с которым я вчера познакомился?
 — Нет, — грустно ответила девушка. — Когда-то я так думала, но больше — нет.
 — Но тебя здорово зацепило, я же вижу. Он почти весь вечер не сводил с тебя глаз. Тогда почему он женится на этой Кристине?
 Потому что у нее есть судоходная компания, а у меня лишь степень по английскому. Вряд ли это сопоставимо. — Она помолчала, потом улыбнулась, взяла Джорджа за руку и держала до тех пор, пока самолет не приземлился.
 Все закончилось, подумала она, я дома и теперь должна учиться забывать.
 Зоя снова мысленно перенеслась во вчерашний день. Когда обед завершился и все перешли в салон выпить кофе, она держалась поближе к Стиву, рассудив, что это самое безопасное для нее место. Больше не хотелось никаких разговоров с Андреасом, она боялась даже взглянуть в его сторону, чтобы не встретиться с его проницательным взглядом.
 Джордж ушел относительно рано, и Зоя проводила его до двери, подставив на прощание губы для поцелуя. Вскоре после его ухода она сбежала в свою комнату, пожаловавшись на несуществующую головную боль и получив за это холодный, циничный взгляд Андреаса.
 Через два часа ее разбудил шум приглушенной, но горячей ссоры между Андреасом и его отцом, и девушка порадовалась, что не понимает по-гречески.
 Утром Стив оказался неожиданно сговорчивым, когда она объявила, что хотела бы уехать с Джорджем. Видимо, он осознал, что так для всех будет лучше и безопаснее.
 Зоя не смогла попрощаться с Андреасом и не знала, радоваться ей этому или наоборот.
 — Он повез мою Кристину взглянуть на знаменитые Серебряные пещеры, — удовлетворенно сообщил ей Петрос Мандрассис.
 Сам момент прощания оказался неожиданно волнующим. Стив тепло обнял ее и перекрестил.
 — Я буду писать тебе, дитя мое, и мы будем разговаривать по телефону. Надеюсь, мы скоро снова увидимся. Не здесь, так, может, в Париже или в Риме?
 — Да, я… мне бы очень хотелось этого… папа.
 Стив счастливо улыбнулся.
 Зоя страшно устала, когда наконец добралась до дома. Она перешагнула через гору почты — в основном рекламные проспекты, — бросила чемодан в угол и прошла на кухню; сделала себе чаю и отнесла его в спальню; разделась, побросав одежду на пол.
 Завтра она все подберет, и распечатает письма, и выбросит засохшие цветы, и распакует вещи. А сегодня ей просто нужно уснуть.
 После жары Греции постель показалась холодной, и девушка укуталась в одеяло. Слегка повернув голову, она взглянула на картину матери, сразу вспомнив шорох сухих бугенвиллей под ногами, запах роз и несмолкающий шепот моря.
 Похоже, картина — слишком острое напоминание обо всем, что она потеряла, и лучше ее снять. Но это — завтра. Девушка уснула прежде, чем успел остыть чай.
 Три дня Зоя наводила в квартире порядок, разбирала почту, стирала, покупала продукты. На четвертый день она взяла вазу, купленную в Ливасси, и пошла навестить Адель.
 Адель была в восторге от подарка и, заваривая кофе, прокомментировала:
 — Ты рано вернулась. Я же говорила, эти маленькие острова слишком тихие, лучше было поехать на Корфу.
 — Может, в следующий раз, — весело отозвалась Зоя.
 — Ну как, довелось тебе повидать места, которые видела твоя мама?
 — Все сильно изменилось с тех пор, как она была там… с тетей Меган. Кстати, ты давно ее видела?
 — Вообще-то да, но поговаривают, что на последнем собрании «Гарден-клаб» она была просто невыносима — со всеми переругалась.
 На обратном пути Зоя заглянула к тетке домой, но, сколько ни звонила, никто не ответил. Судя по всему, Меган знала, что племянница будет искать с ней встречи, и не желала ее видеть.
 Дома Зоя выписала чек за билет, который тетка купила для нее, и положила его в конверт, сопроводив короткой запиской, выражающей благодарность. Два дня спустя он был прислан обратно, разорванный в клочья.
 Зоя получила письмо из Греции. Стив писал, что скучает по ней и что прошел дождь. Еще он звонил, интересовался ее делами, и девушке показалось, что у него грустный голос. Ее мучил вопрос, определена ли дата свадьбы Андреаса, но Стив не упомянул об этом, а она не осмелилась спросить.
 Еще пришли документы из Афин, подтверждающие, что вилла «Даная» теперь принадлежит ей, и девушка написала ответ с просьбой выставить ее на продажу и подробным описанием, что следует делать с деньгами, полученными за нее.
 Зоя накупила журналов и изучала колонки с предложениями о работе. Послав заявления в несколько мест, она получила приглашения из двух и выбрала городскую школу; к работе надо было приступить после Рождества. Девушка также нашла небольшой дом с террасой в нескольких улицах от школы и внесла предоплату.
 Все шло в соответствии с ее планом, вот только казалось, что это происходит не с ней, а кем-то другим, похожим на нее, говорящим как она, а сама она стоит в стороне и безучастно наблюдает.
 Начался осенний семестр, и она приступила к прежней работе. Они с Джорджем вновь ходили вместе есть сэндвичи и пить пиво.
 — В последнее время мама почти не видится с твоей тетей Меган, — как-то сказал он ей. — По крайней мере с тех пор, как она устроила сцену из-за твоей поездки на Танию.
 — Я тоже ее не вижу. Два раза заходила к ней домой, но она не открыла. Адель говорит, что она отказалась от всей общественной работы, которую вела. Похоже, Меган превращается в затворницу.
 — Мне знакомо это чувство, — угрюмо заметил Джордж. — Кстати, я видел объявление, что открывается танцевальный класс. Как думаешь, мне стоит записаться?
 Зоя тепло улыбнулась ему.
 — Давай, Джордж, ты же ничего не теряешь!
 К концу сентября похолодало, задули сильные ветры, пошли дожди.
 — Отвратительный прогноз на выходные, — заметил водитель автобуса, тормозя на ее остановке в пятницу вечером.
 Зоя была с ним полностью согласна. Тяжелый портфель с тетрадками, которые предстояло проверить, не давал бежать, и Зоя промокла насквозь, пока добралась до квартиры.
 Она стащила мокрый плащ, зажгла газ и села просмотреть пришедшие письма. Одно было с греческой маркой, и девушка открыла его первым. Это было уведомление адвокатов Стива, сообщавших, что поступило предложение о покупке виллы «Даная» и, если оно для нее приемлемо, они подготовят все необходимые документы.
 Вот и все, подумала Зоя, глядя на ровное голубое пламя. Оставалось надеяться, что покупатель будет любить дом и заботиться о нем.
 Девушка как раз собиралась поужинать, когда зазвонил телефон.
 — Мисс Ламберт? — произнес незнакомый женский голос. — Прошу прощения за беспокойство, но я волнуюсь за вашу тетю, миссис Арнольд, и не знаю, к кому еще обратиться.
 — Я не понимаю, — сказала Зоя. — Кто вы?
 — Меня зовут Феррис, я убираю у нее в доме. Она всегда платит мне по пятницам, но сегодня утром ее не было, а когда я пришла вечером, она не открыла двери. Я знаю, что она в доме, потому что в гостиной горит свет, шторы не задернуты и… миссис Арнольд сидит, словно призрак, и раскачивается взад-вперед. А в комнате все разбросано, даже стул перевернут. Я ужасно испугалась, думала было вызвать полицию, но потом вспомнила о вас. Ведь у нее, по-моему, больше никого нет?
 — Да, никого. — Зоя на мгновение задумалась. — Я сейчас возьму такси и приеду, но нет гарантии, что она меня впустит.
 Приехав к тетке, Зоя поняла, почему миссис Феррис так встревожилась. Тетя Меган действительно была похожа на безумную — растрепанная, она глядела перед собой немигающим взглядом и раскачивалась взад-вперед.
 Все было заперто, ключ от входной двери торчал изнутри. Ни минуты не раздумывая, Зоя взяла камень и разбила стекло. Открыв дверь, девушка вошла в дом, а миссис Феррис неуверенно остановилась на пороге.
 — Мне пойти с вами, мисс?
 — Нет, я попытаюсь поговорить с ней. Но было бы неплохо, если бы вы сделали чаю.
 Девушка шагнула в гостиную. Тетя Меган сидела в кресле, обхватив себя руками и что-то бормоча себе под нос.
 Зоя подошла к ней, перешагнув через черепки какой-то посуды и клочки бумаги, и опустилась на колени рядом с креслом, заметив смятую газету и большой фотоальбом в кожаном переплете, валявшиеся на полу.
 — Тетя Меган, это Зоя, — мягко сказала она. — Что случилось? У вас что-то разбилось?
 Миссис Арнольд медленно повернула голову и посмотрела на нее.
 — Разбилось. Да, все разбилось тогда, много лет назад. И так и не склеилось. А теперь уже слишком поздно.
 — Я не понимаю, тетя. Пожалуйста, скажите мне, что вас тревожит. Я бы хотела помочь.
 — Никто, никто не может мне помочь. Потому что их всех уже не стало. Я думала… когда-нибудь… я вернусь, увижу его в последний раз. Но поехала девчонка и, конечно, рассказала ему, что я ему солгала. И он бы уже ни за что не захотел меня видеть. А я бы этого не вынесла. Но теперь уже поздно, слишком поздно. — Она заплакала, и крупные слезы текли по лицу и капали на колени.
 Зоя сглотнула. Она чувствовала себя так, словно идет по краю пропасти.
 — Тетя Меган, вы говорите о Стиве Драгосе?
 Стефаносе! — Пожилая женщина гневно взглянула на нее, но почти сразу обмякла. — Такое прекрасное имя, и он тоже был такой красивый — как греческий бог. Я подвернула ногу, и он поднял меня на руки. Я сразу поняла, что хочу, чтобы он прикасался ко мне всю жизнь, но он больше никогда этого не делал. — Миссис Арнольд взглянула на Зою. — Потому что пришла она, и все изменилось. Он по-прежнему был добр ко мне, но смотрел только на нее. — Она покачала головой. — Она бросила его, потому что он был женат и его жена отказывалась с ним разводиться. Я бы никогда его не покинула, я бы осталась с ним навсегда, если бы он только попросил. Мне было бы все равно. — Она в отчаянии стиснула руки. — Ну почему он не попросил? Почему любил ее, а не меня?.. А потом она сказала мне, что возвращается к нему, потому что ждет от него ребенка. А я представила их вместе, как они делают этого ребенка, и не смогла такого вынести. Поэтому я рассмеялась и сказала: «Значит, нас двое». Я сказала ей, что он спал все время и со мной тоже, что одной женщины ему мало.
 — И мама… поверила вам? — выдавила Зоя.
 — Я же была ее сестрой, ее старшей сестрой, которая заботилась о ней. А он — богатый мужчина, изменяющий своей жене. Она знала, что до нее были и другие, думаю, она втайне боялась, что он не сможет перестать волочиться за юбками, как бы сильно ее ни любил… А я как раз подцепила какую-то кишечную палочку, и она думала, что меня тошнит из-за беременности. Да, она поверила мне, потому что я подтвердила все ее сомнения, все ее худшие страхи. Я помню, она сказала: «Я должна подумать» — и ушла из дома на улицу. Ее сбила машина. Джина не сильно пострадала — только порезы и ушибы, а вот ребенок… ребенок Стефаноса…
 — Вы хотите сказать, что у моей мамы был… выкидыш?
 — Она была слабой, — продолжала тетя Меган. — Позволила его ребенку умереть. Если б она была сильной, как я, такой незначительный инцидент не имел бы значения. Я бы подарила Стефаносу детей, меня бы не волновало, что они были бы ублюдками. Но ее волновало. Джина же всегда была такой правильной. Она винила себя за то, что любила его, ждала, что будет за это наказана. — Тетка злорадно улыбнулась — И я наказала ее.
 Зоя ощутила ледяной холод, по телу пробежала дрожь.
 — Что она сказала, когда поняла, что вы не ждете никакого ребенка?
 — Я сказала ей, что это была ошибка, но в следующий раз уж точно постараюсь. — Она захихикала, как девчонка. — Она и этому поверила, убедила себя, что он хочет меня больше, чем ее. — Тетка покачала головой. — Она так страдала, что даже заболела, перестала читать его письма; а он писал и писал… Ни слова мне — только ей, хоть я и делала вид, что тоже получаю письма. Потом Джина уехала, нашла работу и встретила другого. Он тоже любил ее, и она успокоилась. А потом у нее появилась ты. Идеальная семейка, и я ненавидела ее за это. — Тетка выпрямилась. — Я снова поехала на Танию. Увидела Стефаноса около его дома, сказала ему, что всегда любила его, что буду для него всем, чем он захочет, сделаю все, что он захочет. Кажется, я даже встала перед ним на колени… но он не заметил. По-моему, он даже не понял, что я сказала. Только хотел спросить о ней. и… о своем ребенке. Вначале я собиралась рассказать про выкидыш, потому что хотела причинить ему такую же боль, какую он причинил мне. Но потом до меня дошло, что он будет страдать больше, думая, что у него есть ребенок, которого он никогда не увидит. И я сказала, что у Джины родилась маленькая девочка и она вышла замуж за другого, так что у его ребенка будет отец. А еще я сказала, что она больше не хочет его видеть.
 — Как вы могли? — спросила потрясенная Зоя. — Как могли разрушить две жизни?!
 Потому что я первая увидела его. И он должен был любить меня, а не ее. — Меган снова заплакала. — Все всегда любили ее. Даже когда я вышла замуж, муж считал, что она чудесна. А теперь его нет и ее нет. — Миссис Арнольд взглянула на смятую газету и тихо застонала. — И моего Стефаноса тоже.
 — О чем вы говорите? — хрипло выдохнула Зоя.
 — Он умер, — проговорила женщина бесцветным голосом. — Скоропостижно. Сердечный приступ. Я прочитала об этом в газете. Я навсегда потеряла его. — Тетка снова принялась раскачиваться.
 Зоя развернула газету и погрузилась в чтение. Статья была довольно длинная и начиналась с его похорон, которые прошли в Афинах предыдущим днем, всего лишь через сорок восемь часов после его смерти. В статье перечислялись коммерческие достижения Стефаноса Драгоса и говорилось, что руководство компанией теперь перешло к его сыну. Также добавлялось, что предстоящее слияние с компанией Мандрассиса вскоре будет завершено.
 Складывая страницы, Зоя вдруг увидела фотографию Андреаса. Она помещалась в колонке светской хроники, где коротко рассказывалось о новом президенте компании: «Когда-то известный „прожигатель жизни“, молодой и красивый Андреас Драгос, в последние два года отошел от своего образа плейбоя. Его предстоящий брак, без сомнения, обеспечит ему дополнительную стабильность».
 Дверь открылась, и вошла миссис Феррис с подносом.
 — Чайник испортился, пришлось кипятить воду в кастрюле. — Она бросила на Меган встревоженный взгляд. — С ней все в порядке? Что случилось?
 — Она понесла тяжелую утрату, — мягко пояснила Зоя, взглянув на неподвижную фигуру.
 Чуть позже пришел врач, потом приехала «скорая», и тетю Меган увезли в частную клинику.
 Зоя заплатила миссис Феррис, навела порядок в гостиной, затем еще раз прочла обе статьи.
 Все произошло так быстро — Стив был похоронен через два дня после смерти. Даже если бы она знала, едва ли успела бы на похороны. Да и какое право она имела там быть? Вряд ли Кристина Мандрассис обрадовалась бы ее появлению; а журналисты наверняка захотели бы знать, кто она такая и какое отношение имеет к покойному…
 Девушка аккуратно сложила газету и взяла в руки большой фотоальбом. Там были снимки из детства матери и тетки, их школьной жизни, много фотографий Джины: на велосипеде, в море, на дереве. И везде она открыто улыбалась — девочка, доверяющая жизни и своей старшей сестре, которая запечатлела все эти счастливые моменты и которая потом предаст ее и растопчет ее сердце.
 Зоя медленно переворачивала страницы и наконец добралась до каникул на Тании. Каждый снимок был датирован и подписан. Если бы она изначально знала точную дату их пребывания на острове, то сразу сказала бы Стиву Драгосу, что не может быть его дочерью, потому что родилась восемнадцать месяцев спустя. И тогда они с Андреасом могли бы свободно любить друг друга.
 А теперь Зоя одна, а ее любимый вот-вот вступит в брак по расчету. И никто из них не будет счастлив.
 Девушка отложила альбом и пошла искать кусок фанеры, чтобы заколотить дыру в двери. Когда все было сделано, она вызвала такси и поехала домой.
 Когда-то — целую вечность назад — она собиралась поужинать. Зоя поднялась по темной лестнице к своей квартире и пошарила рукой в поисках выключателя. Лампочка вспыхнула, осветив мужчину, прислонившегося к ее двери.
 Зоя зажала рот рукой, узнав Андреаса. Он шагнул ей навстречу. Андреас был серым от усталости, но тень его прежней улыбки изогнула губы, и он раскрыл объятия.
 — Matia mou, моя любимая.
 Зоя пробормотала что-то нечленораздельное и бросилась к нему.
 Андреас жадно прижал ее к себе, и их губы встретились. В его поцелуе не было нежности, губы были горячими, страстными и чувственными и требовали в ответ того же.
 Он распахнул ее мокрый плащ и принялся ласкать через тонкую шерстяную ткань ее грудь. Девушка застонала от жгучего наслаждения, желая большего. Оба задыхались от страсти.
 — Твой ключ, agapi mou, — хрипло потребовал Андреас, — или я овладею тобой прямо здесь.
 Кое-как они отперли дверь и ввалились внутрь, на ходу срывая с себя одежду.
 Андреас опустил девушку на диван и принялся целовать ее тело горячо и неистово. Язык обжигал ей грудь, превращая набухшие соски в пламя, руки ласкали живот, опускаясь вниз к трепещущим бедрам. Андреас что-то шептал на своем языке, его пальцы продолжали эротическую игру. Зоя изогнулась и почувствовала, что последние крупицы самообладания ускользают от нее. А потом вдруг все тело у нее будто взорвалось, погружая ее в такое невыразимое блаженство, что она задыхалась, смеялась и плакала одновременно от безумного счастья.
 Андреас произнес ее имя и затем вошел в нее, становясь с ней одним целым. Девушка с восторгом отдалась его натиску, обнимая его за плечи и растворяясь в нем.
 Это был акт любви, порожденный острой, непреодолимой потребностью. Ничто из Зонного ограниченного опыта не подготовило ее к такому неистовому восторгу. Глубоко внутри себя она снова ощутила нарастание наслаждения, и на вершине блаженства, переполненная совершенно неземными ощущениями, она почувствовала его освобождение.
 Потом они заснули, обнявшись, но вскоре Андреас разбудил ее поцелуями и снова любил ее, на этот раз медленно и очень нежно.
 А потом настало время поговорить.
 — Когда ты узнал, что мы не брат и сестра? — спросила Зоя, целуя его в плечо.
 — Когда ты начала продажу виллы, — ответил Андреас. — Адвокаты показали мне копию твоего свидетельства о рождении. Я знал, когда твоя мать жила на Тании, и получалась нестыковка.
 И ты не сообщил мне?! — в негодовании воскликнула Зоя. — Позволил мне продолжать думать, что мы потеряны друг для друга? Андреас снова притянул ее к себе.
 — Я сделал это ради отца, — мягко сказал он. — Он так хотел в это верить, таuа mou. Ты была чудесным подарком, которого он ждал все эти долгие годы. Он и от анализа на ДНК отказался, потому что не желал признавать даже отдаленной возможности ошибки. Ты была дочерью его возлюбленной Джины, значит, должна быть и его дочерью тоже. Я… я… не мог отнять этого у него. Врачи сказали, что в любое время может случиться еще один приступ, который наверняка будет фатальным. Я хотел, чтобы он ушел счастливым. И он был счастлив, моя сладкая девочка, он думал о тебе, говорил о тебе. Вини меня за это, если сможешь.
 — Нет, ты сделал правильно. Я помню, как Стив прощался со мной. Думаю, он знал, что ему недолго осталось. Жаль, что я не была на его похоронах.
 — Это было бы тяжелым испытанием для тебя. Наши похороны всегда очень эмоциональны. Я сам с трудом выдержал рыдания и причитания всех тетушек и кузин. Куда лучше, agapi mou, помнить его таким, каким он был. — Андреас помолчал. — Письмо твоей матери было похоронено вместе с ним.
 — Спасибо тебе за это. — Она поцеловала его в щеку. — Это, наверное, было то письмо, в котором мама сообщала, что ждет ребенка, а ложь тети Меган не оставила ему никаких сомнений.
 Андреас еще крепче сжал ее, словно защищая.
 — Эта злобная ведьма, — процедил он сквозь зубы, — могла причинить тебе вред. Ты не должна была ходить туда одна, детка.
 — Я хотела бы ее ненавидеть, — грустно сказала Зоя, — но не могу. Она всю жизнь была просто несчастной… и у нее не было никакой надежды. Теперь я вижу, какой опасной может быть неразделенная любовь, сколько боли она способна причинить.
 — И теперь ты также знаешь, как хороша она может быть, — улыбнулся Андреас.
 — О да! — Зоя прижалась к нему и почувствовала немедленный отклик его тела.
 — Зоя mou, — взмолился мужчина, — помилосердствуй, а то я могу не дожить до нашей свадьбы.
 — Ты… собираешься жениться на мне? — спросила она, слегка запинаясь. — Но как?
 — Обычным способом — с церковью и священником. И как можно быстрее. Я так сильно хотел тебя, что даже и не подумал о защите, поэтому могут быть последствия.
 — Ты не хочешь, чтобы у нас были дети?
 — Хочу, но я немного эгоист, и мне бы хотелось, чтобы моя жена некоторое время безраздельно принадлежала только мне одному.
 — Андреас, — произнесла Зоя, — тебе… не обязательно на мне жениться.
 — Это еще что за чепуха? — Он напрягся.
 — Ты помолвлен с Тиной Мандрассис, от твоей женитьбы зависит объединение. Мне… мне это известно. Я подумала о вилле «Даная». Я могу жить там и буду принадлежать тебе столько, сколько ты захочешь.
 — Но ты же продаешь виллу «Даная», а новый хозяин не допустит такой безнравственности под своей крышей.
 — Ты что, хорошо его знаешь?
 — Как себя самого, — лениво согласился Андре-ас.
 Зоя ахнула.
 — Ты… ты купил виллу? Но зачем?
 — Чтобы жить там вместе с тобой. Ей нужны хозяева, дети, любовь. Думаю, мы сможем ей это дать. А отцовский дом я предлагаю продать, с ним у меня связано мало счастливых воспоминаний.
 — А как же слияние?
 Он нежно прикоснулся к ее груди.
 — Меня больше интересует слияние иного рода, — прошептал он.
 — Дорогой, — взмолилась Зоя, — будь серьезен.
 — А ты думаешь, я не серьезен? Но раз ты настаиваешь, я могу сказать тебе то же, что сказал отцу: я намерен жениться только по любви. А я никогда не любил и не мог бы полюбить Тину Мандрассис. Я старался поверить, что без тебя ничто не имеет значения, но даже это не могло заставить меня жениться по расчету. Поэтому я решил остаться холостым.
 — И по-монашески воздержанным? — поддразнила Зоя.
 Я бы попытался. — Андреас лукаво улыбнулся. — Но думаю, это не подходит ни мне, ни тебе, мой ангел. Что до слияния, то Мандрассису оно нужнее, чем мне, и, подозреваю, наш несостоявшийся брак его не остановит. А за красотку Тину не беспокойся, она унаследовала от матери столько денег, что недостатка в предложениях не будет.
 — А я не принесу тебе ничего, — печально проговорила Зоя.
 — Ты так считаешь? — Его рука пустилась в безошибочный путь. — Придется мне освежить твою память.
 — У меня прекрасная память, благодарю, — попыталась строго произнести Зоя, но тут же сдалась и рассмеялась. — Я и не думала, что можно быть такой счастливой.
 Андреас склонился над ней и поцеловал ее медленно и нежно.
 — И это только начало, — прошептал он. — Любовь моя… и моя жена.