Аннотация: Можно ли забыть собственного ребенка? Да, к сожалению, такое бывает, считает героиня романа, отец которой, преуспевающий адвокат, отрекся от нее ради собственного спокойствия и благополучия своей семьи. Однако желание поближе узнать человека, подарившего ей жизнь, оказывается сильнее обиды, и девушка нанимается к нему на работу… чтобы неожиданно обрести счастье и любовь там, где этого меньше всего ожидала.


---------------------------------------------


 Инга БЕРРИСТЕР
 И ТЕЛОМ И ДУШОЙ



 1


 Селина искоса взглянула на часы. Стараясь казаться спокойной и беззаботной, она сложила руки на коленях и откинулась в кресле. Кажется, она все уже решила, так откуда же это малодушное желание сбежать? Девушка взвесила все “за” и “против”, причем не единожды. Сама судьба предоставляла ей шанс. Однако, когда нынешний ее работодатель впервые упомянул о вакансии, Селина с трудом подавила в себе желание отказаться. Но ведь судья Ситон удивился бы, принялся бы задавать вопросы, на которые ответить она была не в состоянии…
 Селина неуютно поежилась. Высокая блондинка, внешностью она пошла в мать, ростом — в отца. Яркая, чуть вызывающая красота составляла разительный контраст с бесстрастной холодностью девушки. Отвергнутые воздыхатели понятия не имели, что надменность эта — лишь маска, скрывающая неуверенность и боль. “Аляска под солнышком” — так прозвал ее какой-то оксфордский умник: снаружи — доброжелательная вежливость, внутри — арктический холод.
 Но лучше слыть недотрогой, чем легкой добычей. Серые глаза блеснули сталью, губы сжались. Нельзя думать о прошлом, нельзя. Но если не сейчас, то когда? “Яблоко от яблони недалеко падает”, — сказал как-то раз про нее один из любовников матери, и презрительный отзыв ранил девочку до глубины души. Кто-кто, а она отлично знала, сколько боли причиняет позорное клеймо.
 С матерью Селина не ладила. Папенькиной дочкой называла ее мать в запальчивости. По иронии судьбы, именно за это девочку и не любили. Вдвойне нелепо, когда…
 — Мисс Торн? — Приятный голос секретарши ворвался в ее мысли. — Сэр Джералд готов принять вас. Пожалуйста, заходите.
 Офис вполне соответствовал высокому положению преуспевающего королевского адвоката, атмосфера прямо-таки дышала роскошью и респектабельностью. На лбу у девушки выступила испарина: сейчас она все отдала бы за возможность пойти на попятный. Дурочка, вздорная дурочка! — бранила себя Селина. И зачем я сюда пришла?
 А затем, что ей нужно место личного помощника сэра Джералда, напомнила себе девушка, глядя на возможного босса. Высокий, представительный, седой… Лицо избороздили морщины — следствие не одной только старости. А улыбка, к вящему смущению девушки, лучилась теплом.
 — Добрый день, мисс Торн. — Он подал посетительнице руку, и Селина с трудом подавила нелепое желание поскорее коснуться этих пальцев.
 Словно почувствовав неуверенность девушки, сэр Джералд поднял глаза. Заставив себя улыбнуться, Селина пожала протянутую руку.
 — Садитесь, пожалуйста.
 Дыши глубже, спокойнее, наставляла себя девушка, опускаясь на стул. Элегантность и фация движений дались ей недешево. Но в один прекрасный день долговязая, неуклюжая школьница вынуждена была признать: упражнять следует не только ум.
 Оксфорд изменил ее до неузнаваемости, однако не во всем. Селина так и не избавилась от подсознательной неприязни к мужскому полу, что по-прежнему давала о себе знать, зачастую в самый неподходящий момент, и тогда к ней примешивались стыд и боль. Однажды один из влюбленных в нее сокурсников обиженно поинтересовался, что это у нее за “пунктик”, с какой стати она так дорожит своей девственностью.
 К тому времени Селина уже знала достаточно и о себе, и о других, чтобы оценивать свои комплексы объективно, с холодной отстраненностью. Но понять себя куда проще, чем изменить…
 Давным-давно Селина мечтала о таком вот офисе для себя, надеялась приобрести известность в мире юриспруденции. Но жизнь развеяла и эти грезы, точно так же, как и все прочие. Приемные дети не всегда имеют возможность получить дорогостоящее образование. Тяжелый удар, но Селина смирилась и теперь претендовала на вакантную должность, которая позволила бы ей хотя бы соприкоснуться с той областью знаний, которая особенно ее интересовала.
 Ее потенциальный работодатель начал с вопросов попроще. Видимо, хотел ободрить девушку, помочь ей расслабиться. А она тем временем воспользовалась возможностью приглядеться к сэру Джералду повнимательнее. Селина изучала собеседника, усилием воли сдерживая поток эмоций, угрожающий поглотить ее. А она чего ожидала? Что ее словно по волшебству узнают и приголубят? Да скорее выгонят вон! Губы девушки сжались. Не следовало ей сюда приходить. Надо было прислушаться к внутреннему голосу и отказаться от вакансии. Ведь работа эта обернется каждодневной пыткой! Сколько лет она училась подавлять чувства, держать себя в руках, а теперь все усилия ее того и гляди пойдут прахом, и чего ради? Я уже здесь, решительно напомнила себе Селина, и идти на попятный поздно. Стараясь отвлечься от горьких мыслей, она сосредоточилась на огромной семейной фотографии. В центре — сэр Джералд, рядом — жена, дети, родные и близкие.
 Владелец кабинета проследил за направлением ее взгляда и улыбнулся:
 — Подарок жены на рубиновую свадьбу…
 Перед глазами девушки все поплыло. Но она каким-то образом заставила себя улыбнуться, мысленно отчитав себя за излишнюю чувствительность.
 — Ежели вы все-таки поступите к нам в штат, вы непременно познакомитесь с моей семьей. Летом я обычно работаю дома, в Дорсете.
 Ничем не выдавая своего волнения, Селина кивнула. О поместье сэра Джералда в Дорсетшире и его семье она знала решительно все.
 — Так вы узнали о вакансии от моего старого друга судьи Ситона? — говорил тем временем королевский адвокат. — Превосходная рекомендация, превосходная… И подготовлены вы лучше некуда. Вы, случаем, сами никогда не мечтали присоединиться к адвокатскому сословию?
 Невинный вопрос затронул одну из самых чувствительных струн в ее душе.
 — Это мое самое заветное желание. Но, видите ли, в финансовом плане… — слегка зарумянившись, тихо начала Селина.
 — Да, конечно… понимаю. — Сэр Джералд сочувственно помолчал и снова улыбнулся: — У нас тут в конторе дел невпроворот, скучать некогда. Основная доля работы приходится на моего племянника, Пирза Грешэма, он тоже королевский адвокат, как и я. Один из самых молодых в стране. — В голосе сэра Джералда звучала неприкрытая гордость, а у Селины этот незнакомый племянник сразу же вызвал острую антипатию.
 Сэр Джералд тем временем вкратце охарактеризовал ее обязанности и задал еще несколько вопросов. Владелец кабинета нисколько не преувеличил, говоря, что подготовлена она хорошо, даже слишком хорошо для должности относительно скромной. И все равно девушке изрядно польстило, когда сэр Джералд подвел итог:
 — Ну, дорогая, дураком я буду, если не найму вас сей же миг… если, конечно, сами вы согласны.
 На мгновение в душе проснулись сомнения. Еще в детстве Селина на личном опыте познала ту муку, что непременно станет частью ее повседневной жизни, если она ответит согласием. И все-таки искушение оказалось сильнее, и девушка сказала “да”.
 — Вот и славно! — улыбнулся сэр Джералд. И кто бы при взгляде на него усомнился в том, что видит перед собою сострадательного, сильного духом человека, посвятившего жизнь утверждению справедливости? — Отлично. Тогда, может быть, уточним детали? Ваши родители умерли?
 Наманикюренные ноготочки вонзились в ладони, но девушка не почувствовала боли.
 — Да, — коротко подтвердила она, — погибли в автокатастрофе, когда мне исполнилось одиннадцать.
 — А вас взяла на воспитание чужая семья?
 — Для детского дома я была слишком взрослой. — Как спокойно она это произнесла, глядя на собеседника глазами ясными и чистыми!
 — И родни у вас нет?
 Как она ненавидела сострадание, прозвучавшее в голосе собеседника! Как захотелось отвесить ему пощечину! Но Селина сдержалась.
 — Никого…
 Она не позволяла себе вспоминать о бабушке и дедушке. Им ничего не стоило облегчить жизнь заброшенному, несчастному ребенку… Но они отреклись от единственной дочери, устыдились позора, отказали в поддержке и ей, и незаконнорожденной малютке. Они лишь одно из звеньев в долгой цепи предательств, в самом начале которой стоит отец… Он подарил девочке жизнь, а потом бессовестно отрекся от ее матери — публично, на всю страну…
 От тех времен в душе Селины остались кровоточащие раны. Вот этот человек, отрешенно думала девушка. Вот он сидит напротив нее, олицетворяя собою закон, высшую справедливость. Он наобещал ее глупой жадюге-матери золотые горы, а оставил лишь немилого младенца. Впрочем, последнее не совсем верно. Поначалу мать хотела ребенка, рассчитывая обрести убийственное оружие в войне против законной жены. Однако уловка обернулась против нее самой, и, чтобы отомстить любовнику, она раструбила об интрижке газетчикам.
 Селина не помнила, когда впервые осознала свое отличие от других детей. Наверное, в детском саду, ведь у ворот ее вечно подкарауливали фотографы, прося улыбнуться. Но настоящим кошмаром стала начальная школа: девочка наконец-то поняла, что означают все эти ухмылки и перешептывания. Ей казалось, что каждый встречный и поперечный норовит указать на нее пальцем. Мать, во всяком случае, из происхождения девочки секрета не делала. Напротив, всячески афишировала пикантные подробности. Это и впрямь был скандал года: преуспевающий барристер пообещал любовнице бросить жену и семью, а затем изменил слову и оставил упомянутую особу в “интересном положении”.
 В прессе тех лет говорилось, будто любовница намеренно забеременела, чтобы расстроить брак намеченной жертвы. Селина знала, что мать на такое способна, но трюк не сработал. Драма тех лет оставила неизгладимые следы: тогда казалось, что все узнают в ней внебрачную дочь Джералда Гарви.
 Безотцовщина — пустяки! В школе учились немало детишек, росших в неполных семьях. Селину терзала мысль о том, что никому-то она не нужна: отец от нее отрекся, предпочел ей других детей. Даже ее появление на свет не более чем хитрый ход в искусно закрученной интриге. Девочка ненавидела отца, презирала мать и терпеть не могла, когда ее выставляли на всеобщее обозрение, точно чудище какое-то. Однажды она тайком от матери отправилась в районную библиотеку… Селина до сих пор помнила броские газетные заголовки: в каждом — тошнотворный привкус предательства.
 Что до денежной стороны вопроса, тут мать осталась довольна. Ей выплатили изрядную компенсацию, но, как она постоянно жаловалась Селине, это далеко не то же самое, что стать законной женой сэра Джералда… Ей были необходимы престиж, финансовая стабильность, уверенность в завтрашнем дне…
 В длинной череде “обожателей” матери отец Селины не был первым, не был и последним. Честолюбивая интриганка, она без зазрения совести пользовалась любым шансом, надеясь пробиться наверх. Тот, что погиб вместе с нею в автокатастрофе, всего лишь завершил длинный список. Селина с детства уяснила одну простую истину: в отношениях между мужчинами и женщинами секс является всего лишь средством шантажа, оружием, к которому прибегают обе стороны, особенно не раздумывая и не щепетильничая.
 Мать безжалостно использовала ее как пешку в войне за отца. Джералд Гарви обещал на ней жениться — так утверждали газеты, а затем слова не сдержал. Маленькая Селина стала для матери последним средством получить желаемое.
 Вплоть до смерти матери девочка оставалась объектом всеобщего любопытства и жалости. Другие дети знали ее историю и пересказывали сплетню друг другу, приукрашивая на ходу живописными подробностями. Оценки Селины по разным предметам сравнивались с оценками законных детей Джералда в том же возрасте.
 Но вот матери не стало, и в последующей за этим неразберихе рассеянный работник органов социальной опеки записал ее под фамилией последнего любовника родительницы. Девочка вздохнула с облегчением, наконец-то избавившись от навязчивого внимания посторонних людей.
 К тому времени ей так хотелось затеряться, раствориться в неизвестности, что приемным родителям поначалу непросто было найти с ней общий язык. В доме у этих добросердечных людей девочка обрела подобие покоя, однако держалась по-прежнему настороженно и недоверчиво, в страхе ожидая очередной многозначительной ухмылки, насмешливых слов. Но, к счастью, не дождалась. Селина выросла, стала жить самостоятельно. Однако в душе крепло властное желание узнать человека, подарившего ей жизнь. Иначе, казалось девушке, прошлое ее не отпустит.
 Селина распланировала свою жизнь на годы вперед. Она займется юриспруденцией и сделает головокружительную карьеру! Никто из законных детей отца не пошел по его стопам, но даже себе Селина не отваживалась признаться, что яростная жажда успеха коренилась в потребности показать отцу и всему миру, на что она способна.
 Весть о том, что сэр Джералд подыскивает себе помощника, стала настоящим подарком судьбы. Вот и долгожданная возможность посмотреть отцу в лицо. Интересно, думает ли он о внебрачной дочке? Вспоминает ли о ней, глядя на семейную фотографию? Или считает, что компенсация, выплаченная матери, избавила его от всякой ответственности?
 Селина отлично знала, что у незаконнорожденных всегда возникает подобный комплекс: в мечтах они упорно ищут одобрения и внимания отказавшегося от них родителя. Но сейчас, впервые столкнувшись с отцом в реальной жизни, девушка удивилась собственному спокойствию. Нет, мысленно поправилась Селина, не то чтобы она совсем ничего не чувствовала. Напротив, была слишком потрясена, чтобы проанализировать собственные эмоции. Отец оказался именно таким, каким ей представлялся, и все-таки иным… Самый близкий человек на свете, а понятия не имел, кто она такая.
 На мгновение Селина испугалась, что не выдержит и расплачется. А ведь один из сокурсников некогда обозвал ее бездушной куклой! Тогда обидные слова задели ее до глубины души, подтвердили детские страхи: возможно, отец отказался от нее по причине какого-то ее недостатка или порока! Теперь девушка довольно разбиралась в психологии, чтобы опознать распространенный детский комплекс, и все-таки обида и боль остались.
 Итак, место она получила. Отныне у нее будет время и возможность изучить отца поближе. А что потом? Селина непроизвольно нахмурилась. Так далеко она не загадывала. А чего она, собственно, ожидала: дескать, познакомится с отцом и тут же, как по волшебству, отбросит страх перед чувственной стороной жизни и обзаведется любовником-другим? Не торопись, напомнила себе девушка. Не торопись!
 — Прежде чем вы уйдете, мне хотелось бы вам кое-кого представить.
 Селина похолодела: неужто речь идет о жене? К этому испытанию она еще не была готова… Но почти тут же девушка поняла, что это маловероятно. Сэр Джералд потянулся к селектору:
 — Сью, вы не пригласите ко мне на минутку мистера Грешэма, если он свободен? Хочу познакомить вас с Пирзом, — улыбнулся он Селине. — Вам предстоит работать в тесном сотрудничестве. Помимо ведения собственных дел, он и мне помогает частенько…
 Дверь распахнулась, и Селина непроизвольно обернулась к вошедшему. Высок, пожалуй, повыше отца… Неодолимое чувственное обаяние сочетается с холодным высокомерием. Девушка непроизвольно вздрогнула: нетрудно себе представить, как робеют перед ним присяжные… да и свидетели тоже!
 Темные ресницы дрогнули, глаза сверкнули сапфировой синевой, придирчиво изучили ее, рассекли на составные части безжалостно и точно, как остро отточенный стальной клинок. От одного только усилия выдержать этот пристальный взгляд мускулы девушки заныли от напряжения.
 — Пирз, познакомься с моей новой помощницей.
 Сэр Джералд шагнул навстречу вошедшему, дружески потрепал по плечу. Фамильное сходство не слишком бросалось в глаза, хотя и отрицать его не приходилось. Однако Селине почему-то показалось, что даже в юности отец ее никогда не держался так заносчиво и надменно.
 — Здравствуйте, мисс Торн, — сдержанно проговорил Пирз Грешэм, и при первых же звуках глубокого голоса по спине девушки пробежали мурашки.
 Молодой человек явно про нее уже слышал, раз назвал по имени. Селина крайне неохотно пожала протянутую руку. Прикосновение его пальцев обожгло огнем. Пирз словно излучал первобытную мужскую силу, и Селина тотчас же почувствовала себя неуютно. Таких мужчин она всегда избегала, инстинктивно их опасаясь, хотя научилась скрывать страх под маской презрения. Подобным образом она поступила и на сей раз, сама того не сознавая. Во взгляде — холод, губы упрямо поджаты, подбородок вызывающе вздернут. Светлые волосы, зачесанные назад, не скрывают точеной шеи, деловой костюм выгодно подчеркивает хрупкую, женственную фигурку.
 — Мы с вами случайно не встречались раньше? — Вопрос застал девушку врасплох. Глаза ее удивленно расширились, потемнели до оттенка дымчатых топазов.
 — Нет… нет, не думаю. — Они видят друг друга в первый раз, и Пирз наверняка об этом знает, так зачем же…
 Смех сэра Джералда оборвал поток ее тревожных мыслей.
 — Не самое оригинальное замечание, Пирз. Хотя должен признать, что отлично тебя понимаю: попытка не пытка…
 Селина могла поклясться, что у Пирза Грешэма и в мыслях не было заигрывать с ней. У мужчин этого типа она обычно не вызывала интереса и намеренно старалась не привлекать к себе их внимания. У девушки на языке вертелся ехидный ответ: дескать, кузена ввело в заблуждение фамильное сходство… Что за безумие! Мысль о том, что она готова пойти на риск, лишь бы полюбоваться на выражение лица этого нахала, сбивала с толку. Где ее обычная выдержка?
 Несколько ни к чему не обязывающих фраз — и Пирз Грешэм ретировался. Селина заметно расслабилась. До собеседования девушка страшилась лишь одного: вдруг отец ее узнает? О будущем она не задумывалась. Теперь Селина с досадой осознала, что взаимоотношения с отцом — проблема отнюдь не единственная.
 Сможет ли она работать с Пирзом Грешэмом, не выказывая страха? Неотразимые красавцы вроде Пирза обожают демонстрировать свою власть над слабым полом. Вот так и отец не устоял перед искушением окрутить ее мать. Ах, если бы во всей этой скверной истории мать выступав беспомощной жертвой, а не соучастницей! Но мать тоже оказалась из породы хищников. Не она ли сама признавалась, что готова была женить на себе ухажера любой ценой, отбить у жены и детей!
 — Почему нет? — доказывала она Селине, чувствуя неодобрение девочки. — Не я первая, не я последняя.
 Селина понимала: мать — законченная эгоистка, достаточно привлекательная, чтобы при помощи красивых глаз получить от жизни многое. Но в случае с сэром Джералдом она, как говорится, не рассчитала силы — и проиграла. Знай она, что любовник ее все-таки бросит, и никакого ребенка в помине бы не было, в сердцах повторяла она.
 Поначалу эти слова ранили до глубины души, но Селина научилась справляться с болью, отказывать ей в праве на существование. Точно так же, как мать готова была отказать в праве на существование ей самой.
 Для того чтобы пройти собеседование, Селина на полдня отпросилась с работы. И секрета из этого не делала. Ее нынешний наниматель сам рассказал девушке о вакансии. Удалившись отдел, судья Ситон писал мемуары, а Селина ему помогала. Судья Ситон и его жена принимали живейшее участие в судьбе Селины. Кроме них, друзей у девушки не было.
 Эта супружеская чета прожила бок о бок пятьдесят лет в любви и согласии. Сегодня судье исполнялось шестьдесят девять лет. В честь такого события Селину пригласили на праздничный ужин в ресторан. Впрочем, девушка предвкушала “выход в свет” без особого удовольствия. Сузан Ситон по-матерински опекала помощницу мужа и не могла взять в толк, почему такая очаровательная девушка избегает ухажеров столь настойчиво. А Селина, не склонная откровенничать с кем бы то ни было, не спешила излить душу старшей подруге.
 Особняк Ситонов в Челси, элегантный и уютный, утопал в зелени. Настоящее семейное гнездышко, размышляла Селина, поднимаясь на крыльцо. Дверь открыла домоправительница.
 — Вот и славно, ты как раз к ланчу! — воскликнул судья, приветствуя помощницу. — Ну, входи, рассказывай.
 Селина принялась рассказывать — с обычным невозмутимым хладнокровием. Сузан приветливо улыбалась ей, про себя удивляясь кажущемуся бесстрастию девушки. В возрасте Селины она уже стала матерью, однако подобным самообладанием никогда похвастаться не могла. Иногда это тревожило пожилую женщину. В молоденькой девушке такая сдержанность казалась ей противоестественной. Сузан редко слышала ее смех, никогда не видела плачущей, а ведь Селина проработала у ее мужа вот уже три года и стала почти что полноправным членом семьи.
 — Я был уверен на все сто, что Джералд сразу оценит тебя по достоинству, — рассуждал судья. — С твоим-то умом и способностями ты для него — клад! Уж я его знаю: поговаривает об уходе на пенсию, а сам так и бурлит энергией. Старина Джералд — один из лучших королевских адвокатов в стране, а Пирз явно пойдет по его стопам. До чего способный молодой человек: великолепный защитник, а как обвинитель просто-таки смертоносен. Интуиция безошибочно указывает ему на ахиллесову пяту подсудимого. После матери дядя самый близкий ему человек и единственный, к кому он прислушивается. Неудивительно, ведь Джералд заменил мальчугану отца. Его сестра Далей овдовела совсем молодой. Когда Джералд удалится от дел, контору возглавит Пирз.
 — Вот подожди, познакомишься с ним — сама убедишься, что он за умница, — лукаво сощурилась Сузан. — И так хорош собой!
 — Мы уже познакомились, — негромко отозвалась Селина, не поднимая головы от тарелки.
 Супруги озадаченно переглянулись.
 — Похоже, на тебя он впечатления не произвел? — заметил судья. — Пирз очень одаренный человек, что называется, адвокат от Бога.
 — Мне он показался довольно заносчивым и властным, — холодно откликнулась Селина. — Но мое мнение вряд ли стоит принимать в расчет. Не думаю, что нам предстоит часто сталкиваться.
 — Не зарекайся, — предостерег судья. — Основную часть работы Джералд уже переложил на Пирза и исподволь готовит племянника к тому, чтобы принять бразды правления. Так что, полагаю, сотрудничать вам придется, и немало.
 Известие девушку не порадовало. Она невзлюбила Пирза Грешэма с первого взгляда. Этот тип раздражал ее, как скрип гвоздя по стеклу, и дело было не только в том, что он принадлежал к ненавистному роду мужскому. Между ними мгновенно протянулась некая связь, отрицать которую было бесполезно. Взгляд его заставлял насторожиться — и девушка негодовала на собственную слабость.
 На вечер судья Ситон заказал столик в одном из фешенебельных лондонских ресторанов, Селина собралась пораньше, чтобы не опоздать к назначенному часу. Строгое платье кремового шелка, закрытое, с длинными рукавами, было куплено на распродаже в “Браунз”. Девушка сочла его неплохим добавлением к гардеробу, не сознавая, что шелк колышется при каждом ее движении и облегает изящную фигурку так обольстительно, что редкий мужчина останется равнодушным. Селина любила красивую одежду и умела ее носить. Ценила вещи за элегантность и практичность, а вовсе не за сексапильность, не подозревая, что источник соблазна не платья, а она сама.
 Едва ли не с детства научившись подавлять любые проявления чувственности, Селина не замечала их и в других. Если она и ловила на себе внимательный мужской взгляд, то в ответ “одаривала” нахала таким ледяным презрением, что мужчина, как правило, отступался. Секс — страшное оружие, способное до боли ранить как правого, так и виноватого. Может, она и дочь своей матери, да только по ее стопам не пойдет. Она добьется успеха, не торгуя своим телом, не предавая своих принципов. Непременно добьется!..
 Ресторан был переполнен: целое море незнакомых лиц. Столик, к которым проводили Ситонов и Селину, располагался чуть в стороне, у стены.
 Сузан безмятежно изучала меню. Селина зачастую завидовала старшей подруге. Счастливая, всем довольная женщина посвятила себя семье и мужу, а родные и близкие платили ей любовью и заботой…
 — Ох, я словно вернулась в дни нашей молодости, — ностальгически вздохнула Сузан. — Помнишь, Генри, как ты приглашал меня в “Савой”? Мы ведь там праздновали первую годовщину нашей свадьбы!
 — И тебя поташнивало, — улыбнулся судья. — Мы оба подумали, что я съела что-то несвежее, а на самом-то деле оказалось, что я в положении… Всему виной был этот негодник Джон, наш первенец…
 У Ситонов было трое детей и целая орава внуков. В выходные они собирались к младшей дочери на семейное торжество. Усилием воли Селина отогнала печальные мысли. В ее жизни семейным праздникам места нет. Это — удел других людей.
 Ужин уже подходил к концу, когда судья отложил нож и вилку и тихо заметил:
 — Боже, что за совпадение! А вон и Пирз Грешэм!
 — Где? — миссис Ситон оглянулась через плечо. — А кто это с ним? Ты ее знаешь?
 — Первый раз вижу, — покачал головой судья. Селина тоже пригляделась повнимательнее.
 Пирз Грешэм сидел за столиком лицом к ней. Даму его она видела лишь со спины. Но платье выставляло на всеобщее обозрение загорелую спину и волну темных волос, падающих на плечи. Красавица намеренно вырядилась так, чтобы привлекать мужские взгляды. Селина поморщилась, не сознавая, что отвращение откровенно написано на ее лице и что за ней наблюдают.
 Девушку огорчала собственная нетерпимость. В глубине души она понимала, что это — последствие психической травмы, нанесенной ей в детстве. Легко ли осознавать, что ты родилась на свет только потому, что отец твой — морально неустойчив, а мать — непомерно честолюбива? Но знать причину собственных реакций — еще не значит обуздать их.
 Пирз Грешэм их явно заметил. Едва Ситоны покончили с ужином, молодой человек подошел к их столику, изысканно-вежливый и обаятельный. Мило поболтал с супружеской парой, не сводя глаз с Селины. И под этим испытующим взглядом девушка почувствовала себя крайне неуютно.
 — Вы ведь с Селиной уже познакомились, — заметил судья, вовлекая девушку в разговор. — В ее лице твой дядя обретет бесценную помощницу.
 — Не сомневаюсь, что так. Селина, можно пригласить вас на танец? По-моему, нам не помешает узнать друг друга поближе.
 Ситоны явно ничего дурного в приглашении не усмотрели и поощрительно заулыбались. Селина оглянулась на красавицу-брюнетку, брошенную одну-одинешеньку, и задохнулась от гнева. Да за кого этот тип себя принимает? За неотразимое божество? Дескать, стоит ему заговорить с женщиной и та рухнет к его ногам! Селине даже не пришло в голову, что возмущение ее, по сути дела, выглядит неоправданным. Однако некое шестое чувство подсказывало, что этот мужчина опасен и следует любой ценой от него отделаться.
 — Не вижу необходимости, — холодно отрезала девушка, уставившись в свою тарелку. — Отношения наши будут строиться на профессиональной, а не на светской основе, так что лучше с самого начала расставить все точки над “i”…чтобы не усложнять жизнь. — Селина подняла взгляд и поневоле оробела: выражение лица собеседника не сулило ничего доброго.
 — Ну, это уж ты чересчур, — пожурил ее судья, когда Пирз вернулся к своему столику.
 Селина пожала плечами, изображая равнодушие.
 — Мистер Грешэм пригласил меня только из вежливости. У него уже есть партнерша.
 — Даже если и так, твоя отповедь прозвучала слишком резко, — упрекнул ее Ситон. — Селина, мужчины не любят, когда им отказывают, тем более публично. Ты поосторожнее, дорогая. Не стоит наживать себе опасного врага.
 — Мистер Грешэм станет мстить мне за то, что я не пошла с ним танцевать? — презрительно бросила девушка. — Какая мелочность!
 — Он мужчина, дорогая, — повторил судья. — А мы, сильный пол, чертовски самолюбивы. Отказ слышали не только мы, и, согласись, осадила ты его очень решительно.
 Не желая признавать даже себе самой, что к резкости ее вынудил собственный отклик на мужское обаяние Пирза, Селина снова пожала плечами.
 — Щелчок по носу иногда идет только на пользу. — Девушка оглянулась: Пирз танцевал со своей дамой. — Не думаю, что ранила беднягу в самое сердце. Похоже, партнерша вполне его устраивает.
 — Хмм… ты бы поостереглась, — предупредил судья. — Пирз не из тех, кто прощают обиды.
 Инстинкт уже подсказал Селине эту простую истину. И с какой стати она ему нагрубила? До сих пор, если мужчина ей не нравился, девушка не выказывала свою антипатию открыто. А тут не сдержалась. И Пирз отлично ее понял: в глазах его полыхнула угроза… Ясно, что сегодняшней стычки он не забудет.
 Ну да ладно, как-нибудь все образуется. Селине уже приходилось оказываться в ситуациях вроде этой, и она неизменно выходила победительницей. У нее есть цель: получше узнать отца и избавиться от комплекса неполноценности, возникшего в детстве, для того чтобы смириться с настоящим и смело посмотреть в будущее.




 2


 Первая неделя работы у Джералда Гарви пролетела незаметно. Во время собеседования девушка пребывала в таком напряжении, что ни на чем, кроме вопросов, сосредоточиться не могла. Но теперь понемногу свыкалась с повседневной рутиной и наблюдала за отцом, гадая, как бы он отреагировал на правду.
 Селина давным-давно дала себе слово, что в ловушку не попадется: не нужна ей любовь этого человека! Даже повзрослев, даже мечтая пойти по его стопам, она не позволяла себе думать о Джералде Гарви как об отце. Для нее он по-прежнему оставался любовником матери. И еще — противником в борьбе, где ее саму использовали как орудие. Селине и в голову не приходило, что она может к отцу привязаться, да и с какой бы стати? А ведь, поди ж ты, так оно и вышло… С какой поразительной, просто-таки пугающей легкостью они находили общий язык! А в конце первой недели сэр Джералд, обращаясь к ней, ласково заметил:
 — Селина, вы не поверите, но я благословляю тот день, когда вас нанял! Мы с вами славно сработались — точно всю жизнь друг друга знаем. Признайтесь, а вы с нами счастливы?
 Счастлива? Селина попыталась проанализировать это слово. Что такое счастье? Она достигла цели, и это само по себе дарило ощущение успеха, но что до счастья…
 — Уверена, что буду, — отозвалась она, потупившись, чтобы собеседник не видел ее лица. Этот человек — ее отец, их связывают кровные узы, и все-таки…
 — Вас что-то угнетает?
 Сэр Джералд вышел из-за стола, взял девушку за руку. Ничего значительного в этом прикосновении не было, лишь простое человеческое сочувствие, однако Селина, к своему ужасу, не сдержала слез.
 Тишину нарушил скрип открываемой двери, и Селина непроизвольно напряглась.
 — Пирз, наконец-то! — радостно воскликнул сэр Джералд. — Как съездил?
 К превеликому облегчению Селины, Пирз уезжал на несколько дней. Навестить крестного отца, если верить секретарше Сью. А теперь вот вернулся…
 — Все в порядке.
 Ощущая на себе пристальный взгляд вошедшего, Селина подняла голову. Пирз мрачно сощурился, присмотрелся внимательнее сначала к ней, потом к дяде и неодобрительно поджал губы. Зазвонил внутренний телефон, сэр Джералд снял трубку, и Пирз, воспользовавшись случаем, отвел Селину в сторону, подальше от посторонних ушей.
 — Не знаю, что за игру вы затеяли, но лучше бы не ту, что мне думается, — угрожающе произнес он. — Сэр Джералд, знаете ли, женат. Или, может, вас это вполне устраивает? Если так, то на легкую добычу не рассчитывайте. Дядя уже научен горьким опытом!
 Селина метнулась к двери и, промчавшись по коридору, укрылась в дамской комнате. К горлу подкатывала тошнота. За враждебность Пирза ей нужно винить только себя. Но ведь личная антипатия — это еще не повод предположить, что, если дядя держит ее за руку, значит, она… Перед глазами все плыло. Да ради всего святого, ведь он ей отец! Впрочем, сам он этого не знает, равно как и Пирз Грешэм.
 Прошло добрых пятнадцать минут, прежде чем Селина нашла в себе силы покинуть убежище. Сью встретила ее любопытным взглядом. Секретарша жила со своим парнем и обожала его. Однако это не мешало ей флиртовать с каждым встречным и поперечным. Девушки обменялись улыбками.
 — С тобой все в порядке?
 — Ага. Сэр Джералд все еще на телефоне? — Сью кивнула. Толкнув дверь, Селина вошла в кабинет, но у стола стоял Пирз, а вовсе не отец. Девушка застыла на пороге, похолодев от неприятного предчувствия.
 — Простите… — Голос ее прозвучал натянуто вежливо. — Я искала сэра Джералда.
 — Он только что вышел. Не убегайте. Мне хотелось бы поговорить с вами. — Пирз отложил документ, который держал в руке, и шагнул к ней.
 Селина с трудом совладала с охватившей ее паникой: больше всего на свете ей хотелось развернуться и снова убежать. Но не пора ли попытаться найти с этим человеком общий язык? В конце концов, им предстоит работать в одной конторе и встречаться по десять раз на дню. Чем скорее она научится мириться с его присутствием, тем лучше.
 — Зачем вам понадобилась эта должность?
 Вопрос застал Селину врасплох.
 — Я… я… Мне захотелось переменить обстановку, — пролепетала она.
 — Да ну? Вы знаете, что для юной леди, которую устраивает скромное положение помощницы, подготовлены вы слишком хорошо? Вам не приходило в голову заняться чем-нибудь поинтереснее? У вас же диплом с отличием!
 — Да, вы правы, в честолюбии мне не откажешь. — По примеру собеседника Селина попыталась взять себя в руки.
 — И в чем же заключается это честолюбие, хотел бы я знать? — Пирз приблизился еще на шаг, точно охотник к добыче. — Мой дядя от вас в полном восторге. Привязался к вам всей душой, а ведь времени прошло всего ничего! Чудеса, да и только. Обычно сэр Джералд относится к юным красавицам крайне настороженно.
 — С какой стати? — небрежно бросила Селина. — У него ревнивая жена?
 Синие, точно полночное небо, глаза на мгновение угрожающе вспыхнули, но тут же погасли. Лицо снова превратилось в непроницаемую маску.
 — Очко не в вашу пользу, мисс Торн, — заметил Пирз. — Если вы хоть вполовину так умны, как мне кажется, то наверняка прочли о моем дяде все до последней строчки, в подробностях изучили его биографию, прежде чем претендовать на эту должность. Вы отлично знаете, почему он сторонится случайных интрижек.
 Селина почувствовала, что перед ней разверзлась бездонная пропасть, а сама она стоит на самом ее краю.
 — Я знаю, что много лет назад ваш дядя изменял жене с другой женщиной, — холодно подтвердила девушка. И с уничтожающим презрением добавила: — Не он первый, не он последний.
 — Верно, но мало кто оказывался втянут в публичный скандал подобных масштабов! Мне в ту пору было восемь лет. С тетей едва не случился нервный срыв.
 — Уверена, что всем вам пришлось нелегко.
 Голос Селины звучал отстраненно. “Хватит, не желаю ничего больше слышать” — давала она понять, но Пирз пропустил угрожающие сигналы мимо ушей.
 — У моего дяди три дочери. Старшая тогда была в положении… У нее случился выкидыш. Вторая сбежала из школы, потому что не смогла вынести насмешек одноклассников… Отчего вы так побледнели, мисс Торн? Мой рассказ вас огорчил?
 — С тех пор много воды утекло… — с трудом проговорила Селина. — Могу вас заверить, что не собираюсь разрушать семью вашего дяди, — добавила она. И это было правдой.
 — Возможно, — медленно согласился Пирз. — Но вы оказались в конторе не просто так. Я это чувствую. Любопытная штука — мимика, мисс Торн, — усмехнулся он, не сводя глаз с собеседницы. — Человек сам себя выдает, о том не подозревая. За что вы меня невзлюбили?
 — С какой стати? Я вас почти не знаю. — Селина старательно изобразила недоумение. — Боюсь, у вас проблемы с самоутверждением, мистер Грешэм. Я к вам всего лишь равнодушна.
 Девушка лгала, и Пирз наверняка это понимал, но отступать она не собиралась.
 — Да ну? — протянул он, подходя вплотную и преграждая Селине путь к отступлению. — Посмотрим, так ли это?
 Упругие, теплые губы приникли к ее губам, вынуждая к покорности. Селина ощутила гулкое биение его сердца, но собственное биться в унисон отказывалось. В висках стучало, глаза метали яростное пламя. Потрясенная, возмущенная до глубины души Селина сопротивлялась власти его ладоней и губ. А Пирз целовал ее — безжалостно и умело. И тело поневоле уступало магии этих ласк, вопреки увещеваниям разума.
 Но вот руки разжались… и Селина, тяжело дыша, отвесила противнику пощечину. Ладонь заныла, а на загорелой щеке отпечатался белый, медленно багровеющий след.
 — Не тревожьтесь. Повторять эксперимент я не стану. — Почему-то при этих словах в сердце Селины снова проснулась боль. Сощурившись, Пирз наблюдал за ней. — Знаете, — добавил он, — я всегда считал, что такого рода драматические жесты подсказаны скорее разочарованием, чем праведным гневом. Пожалуй, стоит проверить мою теорию на практике…
 — Со мной этот номер не пройдет, и не ждите! — выкрикнула Селина, кипя от бешенства.
 На мгновение в его глазах что-то вспыхнуло и тут же погасло. Когда Пирз заговорил снова, он прекрасно владел собой — в отличие от собеседницы.
 — Учтите на будущее, мужчина с таким самомнением, как у меня, вполне может воспринять ваш вызов как приглашение, дорогая моя! Вас возбуждают крайности? Сначала вы унижаете мужчину, а затем распаляете насмешками, подталкиваете к физическому насилию? Ежели так, то это — опасное хобби!
 Селина фыркнула, точно разозленная кошка. Ей отчаянно хотелось наброситься на негодяя с кулаками. Никто еще не швырял ей в лицо подобных оскорблений, а тут еще этот голос — мягкий и вкрадчивый, дающий понять, что обвинитель отлично понимает, что к чему…
 Неизвестно, чем бы закончилась стычка, если бы не возвращение сэра Джералда. Сославшись на срочную работу, Селина поспешила уйти.
 Позже, в безопасности своей квартирки, девушке пришлось признать: как ни досадно, но Пирзу Грешэму удалось пробудить в ней чувства, доселе неведомые. Ну как прикажете примириться с мыслью, что в какой-то момент ей отчаянно захотелось ответить на поцелуй? Что за блаженное ощущение: таять, словно в огне, уступать, не защищаясь… Однако Селина так и не уступила. Поцелуй прервался до того, как девушка себя выдала.
 Во власти необъяснимого любопытства, Селина внимательно изучала себя в зеркале трюмо. И что такого углядел в ней Пирз, почему заподозрил во всех смертных грехах? “Очень одаренный человек”, — сказал о нем. судья Ситон. А на взгляд Селины, дьявол во плоти.
 Даже теперь, несколько часов спустя, пульс ее учащался при одной мысли о Пирзе, а мысли неслись вскачь. На какую-то долю секунды Селина готова была сдаться, позабыть о горьких уроках детства… Но это больше не повторится. Может, судья Ситон прав и ей не следовало столь вызывающе вести себя в ресторане? Но ведь уже тогда она уловила отчетливые сигналы тревоги и поступила так, как подсказывал инстинкт, вместо того чтобы прислушаться к голосу здравого смысла и логики.
 Почему-то нынче вечером Селина места себе не находила. Обычно ее радовало одиночество. После суматошной неразберихи в доме приемных родителей, где, несмотря на их доброту, девочка всегда ощущала себя чужой, она от души наслаждалась покоем и тишиной собственного гнездышка. На полке выстроились книги, купленные еще в Оксфорде. На антикварном комоде, приобретенном по случаю и любовно отреставрированном, выстроились милые сердцу безделушки. Под окнами раскинулся садик. Большинство соседей Селина знала в лицо, приветливо здоровалась при встрече, но не более того. Вот о такой жизни она и мечтала: в уединении, подальше от любопытных глаз и навязчивых расспросов.
 В университете Селина грезила о том, чтобы пойти по стопам отца, но, разумеется, это не представлялось возможным. Для того чтобы выучиться на барристера, требовались деньги, и немалые. Хотя научный руководитель советовал ей поработать в юридических отделах производственные фирм, предложение девушку не заинтересовало. Без специального образования она так и останется девочкой на побегушках.
 Селине хотелось не этого. Залы суда, упорядоченный, внушающий почтение мир закона и правопорядка — туда, и только туда стремилась она всей душой! Вот почему Селина довольствовалась должностями более низкими, не соответствовавшими ее уровню образования и подготовки. Что угодно, лишь бы дышать любезной ее сердцу атмосферой!
 Работать под руководством отца было и отрадно, и горько. Селина давным-давно отказалась от подростковых мечтаний завоевать его восхищение и любовь. Обида на отца-предателя сгладилась с годами, но боль по-прежнему давала о себе знать. Самый близкий человек на свете всякий день видится, говорит с нею, но не узнает!
 Усталая и издерганная девушка с нетерпением ждала выходных. Однако, когда в воскресенье утром позвонила Сузан Ситон и пригласила на ланч, Селина готова была признать, что одиночеством сыта по горло.
 Как она и предполагала, гостей собралось немало. Сузан обожала шумное общество. Как-то само собою вышло, что Селина разговорилась с приятной дамой средних лет, которая тоже пришла одна, без спутника.
 — Сузан слишком занята, чтобы нас познакомить. Может, справимся сами? Я — Далей Грешэм, — представилась она.
 Девушка вздрогнула от неожиданности.
 — Селина Торн, — назвалась она, жалея, что заговорила именно с этой гостьей.
 И как это она с первого взгляда не угадала в ней мать Пирза? Именно от нее молодой адвокат унаследовал цвет волос и темно-синие глаза… Вот только у матери взгляд мягкий и приветливый, а у сына — суровый и непреклонный.
 — Бог ты мой, что за совпадение! — просияла Далей. — Вы — новая помощница моего брата, верно? Впрочем, совпадение ли? Круг юристов, как известно, тесен, а вы ведь прежде работали у судьи Ситона, если не ошибаюсь? Вам нравится в конторе у Джералда или чем меньше об этом будет сказано, тем лучше?
 — Очень нравится, — со всей искренностью ответила Селина. — Славно попробовать себя в новом деле. Ведь у. судьи Ситона я занималась совсем иным.
 — Да, сын говорил, что вы просто находка! Вы сами, часом, никогда не задумывались о карьере адвоката?
 А ведь Пирз унаследовал от матери не только внешность! Хотя Далей Грешэм не так резка и напориста, ясно, откуда у сына эта почти сверхъестественная проницательность!
 Словно почувствовав смущение девушки, Далей обезоруживающе улыбнулась:
 — Вы уж меня извините. Боюсь, что иногда я веду себя точно на перекрестном допросе. Что называется, с кем поведешься… Мой покойный муж тоже был адвокатом. Собственно, мне и самой ужасно хотелось заняться юриспруденцией… Но в те времена…
 — Я и впрямь мечтаю об адвокатуре, да только средства не позволяют, — призналась Селина, очарованная откровенностью собеседницы.
 Далей покаянно покачала головой:
 — Ради Бога, простите! С моей стороны просто бестактно… Разумеется, эта карьера требует изрядных капиталовложений, но вы и у брата многому научитесь. Его контора славится на всю страну, и я уверена, что вам придется работать с прецедентами крайне любопытными. А откуда вы слышали про вакансию? Мне казалось, Джералд собирался объявить конкурс ближе к лету. Перед самым Рождеством у него случился сердечный приступ, и с тех пор все мы — Мэри, я и Пирз — уговаривали упрямца подыскать себе помощника…
 Неужели миссис Грешэм исподволь пытается что-то выведать? Нет, что за нелепая подозрительность! Даже если Пирз Грешэм и поделился с матерью своими догадками, вряд ли она явилась в гости специально для того, чтобы лично допросить новую сотрудницу брата!
 — О вакансии мне рассказал судья Ситон, — ответила Селина. — Он знал о моих интересах, вот и решил, что должность мне идеально подойдет.
 Предложение судьи произвело эффект разорвавшейся бомбы: что за внутреннюю борьбу пришлось выдержать девушке! Ей прямо-таки на блюдечке подают то, о чем она мечтала с детских лет: возможность познакомиться с отцом!
 Селина давным-давно избавилась от детских фантазий о любящем, заботливом папочке, и все-таки перспектива работать под его началом внушала изрядные опасения. Сумеет ли она остаться для отца чужой, неузнанной? А если сумеет, каково при этом придется ей самой? Но в итоге искушение оказалось слишком сильным.
 — Простите… — Очнувшись от задумчивости, Селина поймала на себе вопросительный взгляд собеседницы. — Простите, — повторила девушка, слегка зарумянившись. — Боюсь, что я отвлеклась…
 — Я всего лишь заметила, что Гарри Фробишер то и дело поглядывает в вашу сторону. Вы его знаете?
 Гаролд Фробишер, молодой поверенный, сын школьного друга судьи, часто бывал у Ситонов. Селина терпеть его не могла. Скользкий, противный тип и вечно руки распускает…
 — К несчастью, да. — Ответ прозвучал более чем сдержанно, и Далей Грешэм понимающе заулыбалась: — Вы абсолютно правы: пренеприятный молодой человек. А вы с кем-нибудь встречаетесь, Селина? Я ведь могу называть вас просто Селина?
 — Конечно! Нет, сейчас я ни с кем не встречаюсь.
 — Что за разумница! Такой хорошенькой девушке незачем спешить.
 При виде приближающейся четы Ситон девушка просияла улыбкой, не замечая, что Далей пристально наблюдает за ней.
 — Знаете, Селина, вы мне кого-то напоминаете, но убейте, не пойму, кого именно, — задумчиво протянула миссис Грешэм.
 Селина от души порадовалась, что глядит в другую сторону, а то, чего доброго, окончательно бы себя выдала. Сердце тревожно сжалось. Боже, лишь бы миссис Грешэм ни о чем не догадалась! Только бы ее не разоблачили здесь, перед Ситонами, которых она уважает и любит! Селина Торн — дочь той самой скандалистки и интриганки, которая пыталась скомпрометировать их лучшего друга!
 Но в кои веки судьба оказалась на стороне Селины. Ситоны подоспели очень вовремя: Сузан тепло обняла девушку, а судья чмокнул Далей в щеку.
 — Вижу, вы уже познакомились! А Пирз, значит, так и не смог выбраться? — полюбопытствовала миссис Ситон.
 — Пирз шлет свои извинения: у бедняги дел по горло, — покачала головой Далей. — Впрочем, он за мной заедет.
 — Держу пари, изучает дело Монфора, — вмешался судья. — Я слышал, его пригласили защитником. Странно: мне казалось, бракоразводные процессы Пирз не особо жалует.
 — Они с Джоном Монфором учились в одном классе, и на карту поставлены крупные суммы и судьба двух детишек. Разводы — самый мерзкий аспект правоведения, верно? — обратилась Далей к Селине. — Практику Пирз проходил в суде по бракоразводным делам. Вот откуда его цинизм… Вы ведь уже познакомились с моим сыном, Селина?
 — Да, конечно.
 Девушке не хотелось вдаваться в подробности, но тут со смехом вмешался судья:
 — Еще как познакомились! Я имел удовольствие наблюдать своими глазами, как твоему драгоценному сынку дали от ворот поворот. — Ситон поведал о стычке в ресторане, намеренно сгущая краски. — Я предупредил недотрогу, что теперь Пирз наверняка заимел на нее зуб!
 — Генри, не смущай девушку, — отчитала мужа Сузан. — Боюсь, Далей, мой благоверный драматизирует события. Селина всего лишь отказалась потанцевать с Пирзом, вот и все. В конце концов Пирз пришел в ресторан с другой дамой!
 — Да, боюсь, иногда мой сын ведет себя довольно-таки бесцеремонно. Пороть его было некому, ведь парень рос без отца. Если бы не вмешательство брата, прямо не знаю, что бы я делала. Но, с другой стороны, Пирз унаследовал львиную долю семейного упрямства. Гарви все такие. Джералд, по крайней мере, научился смирять свой характер. Хотя тоже хорош: с каким трудом мы уговорили его нанять помощника! Страшно подумать, что случится, если они с Пирзом когда-нибудь всерьез повздорят!
 Но тут домоправительница Ситонов пригласила гостей к столу, и разговор завершился сам собой. К ее досаде, Селину усадили рядом с Гарри, и предприимчивый кавалер не собирался упускать своего шанса.
 — Может, проведем вечер вместе? — предложил он, когда девушка в третий раз сбросила его руку со своего колена. — Я знаю классное местечко…
 — Спасибо, но на сегодня я уже приглашена. — Эта шаблонная фраза всегда выручала Селину, когда прямой отказ не срабатывал.
 — В самом деле? — В темных глазах блеснул интерес. — Вот тебе и затворница-домоседка! А я знаю счастливчика? — Вопрос прозвучал небрежно, но в тоне явственно звенела обида.
 Вот уже два года, почитай что с первого дня знакомства, Гарри набивался к девушке в ухажеры. Хотя с прочими сотрудницами Селина почти не общалась, даже до нее доходили слухи о похождениях молодого донжуана.
 Но в отличие от Пирза Грешэма Гарри не обладал и десятой долей неодолимого мужского обаяния, так пугавшего девушку, и справляться с нахалом было куда проще. Тем не менее, когда ланч подошел к концу, Селина вздохнула с облегчением.
 — Гарри опять изображает страстного воздыхателя? — посочувствовала Далей, присоединяясь к Селине в гостиной. — На редкость невоспитанный тип!
 — Гарри скоро выдохнется, — успокоил Селину судья. — Ему недостает настойчивости. Чего не скажешь об одном нашем общем знакомом, — подмигнул он Далей. — Вот если твой сыночек вобьет себе что-то в голову, так ни перед чем не остановится!
 — Хмм… — К немалому удивлению Селины, ответ Далей прозвучал отнюдь не комплиментом: — Боюсь, Пирзу еще предстоит научиться терпимости, так что пара неудач пойдет ему только на пользу. С одной стороны, упорство делает ему честь, с другой — изрядно вредит. Он слишком привык к легким победам.
 Извинившись, Ситоны направились к другим гостям.
 — Думаете, материнская любовь слепа? — поддразнила Далей девушку, почувствовав удивление Селины. — Во многом так оно и есть, но недостатки сына я вижу точно в зеркале. Вы, может статься, слышали: мой брат стал жертвой отвратительного скандала, когда был помоложе. Пирзу в ту пору исполнилось восемь, он боготворил дядю. — Далей нахмурилась. — Хуже всего то, что скандал затронул и Пирза — по чистой случайности или по злому умыслу, уж и не знаю… Эта особа навещала мальчика в школе вместе с Джералдом. Я тогда была в Штатах. Хотя Пирз об этом не распространялся, подозреваю, что он воспринял случившееся как предательство.
 С тех пор много воды утекло, но, похоже, Пирз до сих пор вымещает зло на прекрасной половине рода человеческого. Как правило, с женщинами он крайне циничен… Некоторых его поступков я одобрить никак не могу! Пирз явно из тех мужчин, которые женятся в конце концов на какой-нибудь милой, наивной девочке… Такую несложно держать на должном расстоянии! Ну как тут прикажете не огорчаться? Мы с мужем были так счастливы… пусть и недолго. Пирз отмахивается от моих “романтических бредней”, но ведь он все-таки мой сын. В один прекрасный день он обнаружит, что и циники способны влюбляться… надеюсь, что не слишком поздно…
 Селина, затаив дыхание, слушала миссис Грешэм. Это был еще один взгляд на драму, которая отразилась на ней. И, как оказывается, не только на ней. Но стала бы Далей говорить все это, если бы знала, кто перед ней? Скорее всего нет.
 — Не удивляйтесь, что я с вами так разоткровенничалась, — улыбнулась миссис Грешэм, подмечая смущение девушки. — Это наболевшая тема. Порой так хочется излить душу! А Генри, знаете ли, по-своему прав. Пирз не простит вам отказа… Нет, в профессиональном плане жизнь вам усложнять он не станет. Мой сын далеко не ангел, однако мелкая мстительность в число его недостатков не входит. Но он не привык слышать от женщины слово “нет”. Селина, послушайте моего совета, будьте с ним поосторожнее! Я за вас очень переживаю.
 — Но ведь вы меня совсем не знаете! — воскликнула Селина.
 Синие глаза, так похожие на глаза сына, смягчились.
 — Мне почему-то кажется, будто мы с вами уже сто лет знакомы…
 Спасаясь от навязчивого Гарри, Селина решила уйти пораньше. Отыскав хозяев, она поблагодарила их за приятный вечер и вежливо попрощалась.
 — Непременно загляни на будущей неделе. Расскажешь про новую работу, — настаивал судья.
 Пообещав зайти, Селина оглянулась в поисках Далей Грешэм, но той поблизости не оказалось. Разочарованно вздохнув, Селина поднялась за плащом. С первых же мгновений девушка прониклась к Далей искренней симпатией. Как-никак миссис Грешэм приходилась ей родной тетей! Но тут же снова пробудилась затаенная боль, давняя обида на законных детей — их-то отец не отвергал, им-то не приходилось выносить насмешки сверстников и знать, что мать меняет любовников как перчатки!
 Хватит, ну хватит же! — внушала себе Селина. Незачем себя терзать. Еще в университете девушка поняла, что душевное спокойствие с комплексом вины несовместимо. Сама она ровным счетом ни в чем не повинна, и, наверное, если повторять себе эту фразу по десять раз на дню, сумеет-таки в это поверить.
 Набросив плащ, Селина сбежала по лестнице. Девушка настолько ушла в себя, что не замечала никого вокруг. Но вот она подняла голову — и с лица ее сошли все краски: Далей Грешэм прощалась с Ситонами, а рядом с матерью стоял не кто иной, как сам Пирз.
 — Селина, милая, а вот и вы! — воскликнула Далей. — Я как раз спрашивала Сузан, куда вы запропали. Не хотелось бы уехать не попрощавшись. Пирз, негодник, почему ты не рассказал мне о том, что за сокровище эта ваша новая помощница!
 Миссис Грешэм слегка переигрывает, подумала Селина, но довольной улыбки не сдержала.
 — Сюрприз, сюрприз! — протянул Пирз, подавая матери пальто.
 Голос его звучал мягко, но ледяной взгляд, обращенный к девушке, не сулил ничего доброго. Озорные искорки в глазах Селины тотчас же погасли, уголки губ опустились, лоб прорезала морщинка. Похоже, Пирза до глубины души возмутил тот факт, что девушке польстило замечание матери.
 Но тут в холле появился Гарри, и на душе у Селины стало еще тяжелее.
 — А, убегаешь, — победно возгласил молодой поверенный. — Я подвезу тебя. Нет, возражений я не приму. Я знаю, что ты без машины.
 Но не успела та ответить, как вмешалась Далей Грешэм:
 — Не трудись, Гарри, Селина едет с нами. Пойдем, милая, — добавила она, беря девушку под руку. — Пирз ждать не любит.
 Слишком потрясенная, чтобы возразить, Селина позволила увести себя. А Гарри, вне всякого сомнения, решил, что мнимое свидание девушке назначил именно Пирз.
 — Спасибо, что вызволили, — начала она, не глядя на молодого адвоката, но всем своим существом ощущая исходящую от него угрозу. — Но, честное слово, я отлично доберусь домой на…
 — Чушь, — оборвала ее Далей. — Разумеется, мы вас подбросим!
 — Возможно, мисс Торн пытается деликатно намекнуть, что предпочла бы поехать с Гарри, — ехидно заметил Пирз. — В конце концов, милая мамочка, ты не дала ей и рта раскрыть!
 — Селина терпеть не может нахала, — отмахнулась мать. — И не придирайся к словам, Пирз. Я тебе, знаешь ли, не обвиняемый, а ты мне не судья. Вы ведь хотели отделаться от Гарри, верно, Селина?
 Девушка оказалась в ловушке. Скажи она правду — и придется ехать с Далей. Однако Пирз явно не расположен оказывать ей услуги. В итоге Селина пошла на компромисс:
 — От Гарри я избавилась с превеликим удовольствием, спасибо вам большое. Но, право же, мне бы не хотелось доставлять вам лишних хлопот. А к метро я привыкла.
 — Вот видишь, мама. — Голос Пирза прозвучал неприязненно и резко. — Мисс Торн нисколько не стремится к нашему обществу. Не будем же уподобляться невеже Фробишеру. Она достаточно взрослая, чтобы решать за себя, так что я предлагаю не навязываться.
 — Пирз, право же!
 По выражению лица Далей и по ее голосу Селина поняла, что та смущена не на шутку. Желая сгладить неловкость, девушка быстро проговорила:
 — Да, честное слово, мистер Грешэм прав. Я…
 И опрометью бросилась прочь. Еще не хватало, чтобы Грешэмы заметили ее слезы. Неужели она никогда не научится уму-разуму? Сама накликает на себя презрение Пирза, подставляется под удар! А ведь с самого начала знала, что это за человек. Может, если бы она не отказалась потанцевать с ним, они могли бы… Но нет, Пирз откровенно признал, что подозревает ее во всех смертных грехах!
 И зачем она ввязалась в эту историю, зачем поддалась искушению познакомиться с отцом? Идти на попятный поздно, но инстинкт подсказывал: держись подальше от Пирза Грешэма, избегай его любой ценой. Сама того не замечая, Селина коснулась пальцем губ и тут же отдернула руку, словно обжегшись. Как наяву девушка вновь переживала его поцелуй, яростный и неистовый, пробудивший целую бурю неподвластных анализу разума чувств. И точно по волшебству все преграды рухнули, враждебное недоверие к мужскому полу развеялось само собой, все ее существо откликнулось на ласку — да так, что воспоминание бередило душу даже сейчас!




 3


 Следующий раз Селина увиделась с Далей Грешэм спустя несколько недель, и то по чистой случайности. В обеденный перерыв девушка заглянула в местный магазинчик звукозаписи. Ее внимание привлекли выставленные в витрине кассеты с операми Верди. Селина обожала классическую музыку, ей только что выплатили зарплату за месяц, так почему бы себя не побаловать?
 Далей Грешэм отложила в сторону каталог поступлений и заметила девушку.
 — Селина, милая! — воскликнула она, устремляясь ей навстречу. — Какая удача! Я все собиралась заглянуть в контору и повидаться с вами, Но, сами знаете, то одно, то другое… Что это у вас такое? А, “Травиата”! Я тоже большая поклонница Верди. На следующей неделе в оперном дают “Трубадура”. Не хотите составить мне компанию?
 Селина знала, что следует отказаться. Далей Грешэм — сестра ее босса и мать человека, который смотрит на нее более чем косо. И все-таки ответила согласием. Далей Грешэм ей очень понравилась. Селину всегда восхищали сильные, цельные и открытые натуры.
 — Вот и замечательно! Обычно меня сопровождает Пирз, но сейчас у него полно срочной работы. — Далей задумчиво посмотрела на собеседницу. — Я должна извиниться за его грубую выходку…
 — Да что вы, пустяки какие! — Селина натянуто улыбнулась. — Боюсь, мы с вашим сыном просто-напросто пришлись друг другу не по душе.
 — Хмм… — На этот раз под внимательным взглядом Далей щеки Селины предательски вспыхнули.
 — Видите ли, ваш сын почему-то решил, что мое присутствие в конторе сэра Джералда преследует некую коварную цель…
 Девушка сама себе удивлялась: ни с одним человеком она не чувствовала себя так легко и просто, как с Далей.
 — Да что вы говорите? — всплеснула руками миссис Грешэм. — Бог ты мой, а я и не подозревала, что у мальчика столь богатое воображение! Если серьезно, дорогая, — ласково добавила она, — сдается мне, что антипатия эта вызвана нечем иным, как уязвленной мужской гордостью, хотя сам Пирз от подобного предположения пришел бы в бешенство. Мой сын гордится своей несокрушимой логикой и склонен забывать о том, что эмоционально уязвим ничуть не меньше прочих смертных.
 Откровения миссис Грешэм ставили Селину в крайне неловкое положение: девушка знала, что Пирз этой беседы ни за что бы не одобрил. Так что она взглянула на часы, сказала, что ее обеденный перерыв подходит к концу, и, извинившись, поспешила обратно в контору.
 Владелец офиса еще не вернулся. Воспользовавшись его отсутствием, Селина взялась разбирать папки. Они с сэром Джералдом превосходно сработались: королевский адвокат обладал редким талантом излагать самую сложную информацию просто, кратко и доходчиво, а девушка все схватывала на лету. Иногда Селине отчаянно хотелось выложить отцу всю правду, но в глубине души девушка знала, что никогда на такое не осмелится.
 Она слишком дорожила той тонкой ниточкой взаимной приязни, что уже протянулась между ними. Как можно своими руками разорвать эту хрупкую связь? Селина с самого начала догадывалась, что обрекает себя на каждодневную пытку, и все-таки к боли примешивалась радость. Хотя порой она и презирала себя за позорную слабость. Мыслимо ли — благодарить судьбу за подачку столь жалкую? И тем не менее девушка наслаждалась каждой минутой, проведенной в отцовском обществе, и отчаянно боялась разоблачения.
 Сэр Джералд вернулся точно в срок. Про себя Селина уже привыкла называть отца “сэр Джералд”. Она радостно ответила на его улыбку… и увидела, что владелец офиса пришел не один
 — Я хотел бы еще раз просмотреть дело Хардвика вместе с Пирзом, — сообщил сэр Джералд. — Кое-что меня настораживает, надо бы обсудить подробнее. Селина, вы не отыщете нужную папку? И еще: раздобудьте блокнот и ручку, я вам кое-что продиктую.
 Поступив на новую работу, Селина первым делом привела в порядок документацию. Сью даже и не пыталась разобраться в юридической терминологии. Зато теперь благодаря стараниям помощницы сэра Джералда к каждой папке прилагалась подробная опись и краткое изложение дела.
 Селина с легкостью отыскала папку и положила ее на стол. Пирз непроизвольно нахмурился. К превеликому своему облегчению, девушка сталкивалась с ним крайне редко, но одного холодного взгляда хватило, чтобы понять: мнения своего он не изменил и ей по-прежнему не доверяет.
 Селина наклонилась, пододвинула папку ближе к отцу — и под тонким шелком отчетливо обрисовалась грудь. В движении этом не было ничего нарочитого, однако Пирз тотчас же вскинул голову Под его жадным, оценивающим взглядом девушка вспыхнула от гнева, но сдержалась, не желая лишний раз провоцировать противника. Куда разумнее притвориться, что ровным счетом ничего не произошло.
 Она полагала, что уловка сработала, но вот сэр Джералд вышел из кабинета, чтобы передать Сью материалы для очередного клиента. Едва молодые люди остались одни, Пирз оторвался от документа.
 — И чем это я вас так смущаю? — полюбопытствовал он.
 Раздосадованная высокомерным тоном Пирза Селина не задержалась с ответом:
 — Это не смущение, а возмущение. Вам бы тоже не понравилось, если бы женщина пялилась на вас столь плотоядно!
 — Да ну? — Пирз цинично усмехнулся. — Кто знает… возможно, на вашем месте я бы почувствовал себя польщенным.
 — Ну и глупо, — бросила она. — Я вам не картинка из “Плейбоя”, и подобный интерес мне нисколечко не льстит.
 Брови Пирза поползли вверх. Селина готова была поклясться, что в синих глазах заплясали озорные искорки.
 — Ах вот как вы расценили мой взгляд? — Голос его звучал тихо и вкрадчиво; нетрудно представить, какой эффект оказывал этот зловещий речитатив на перепуганного свидетеля! — А я-то думал, что всего лишь целомудренно восхищаюсь вашими роскошными формами.
 От подобной дерзости у девушки перехватило дыхание. Да как он смеет… то говорит, что не доверяет ей, а то расхваливает ее фигуру! Можно поспорить, что Пирз не забыл о стычке в ресторане и мнения своего о ней не изменил, так зачем осыпать ее комплиментами? Неужто надеется обезоружить жертву, давая той понять, что находит ее привлекательной? Селина с трудом сдержала истерический смех. Не дождется!
 Она уже собиралась призвать противника к ответу, но, по счастью, вернулся сэр Джералд. Мужчины тут же занялись работой, а Селине на месте не сиделось. Несмотря на все старания сосредоточиться на бумагах, перед мысленным взором стоял Пирз, надменно-равнодушный, властный… и неотразимый. Интересно, каков он в любви?
 Эта мысль шокировала девушку и одновременно возбуждала… По спине побежали мурашки Селина попыталась вообразить себе это мрачное лицо, преображенное страстью, сильное, напрягшееся тело… Невероятно: столько лет она с легкостью подавляла в себе любые проявления чувственности, а теперь вдруг разучилась! И, что хуже, пробуждает в ней мысли столь порочное ни кто иной, как Пирз Грешэм! Боже, если догадается… Девушка на мгновение зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, встретила сочувственный взгляд сэра Джералда.
 — Селина, милая, вы так побледнели… Вам плохо?
 — Слегка устала, вот и все. — Селина не солгала: Вот уже три дня она ложилась далеко за полночь, ремонт кухни отнимал все свободное время.
 — Бедняжка мисс Торн, — передразнил Пирз. — Может быть, вам стоит возвращаться со свиданий пораньше? Или, если на то пошло, просто переехать к жениху?
 — Пирз, не смущай девушку, — мягко упрекнул дядя.
 — А чего тут смущаться? Нынешняя молодежь свободно говорит о сексе, верно, мисс Торн?
 Селина подозревала, что вопрос этот риторический. Пирз отлично знал, как застенчива девушка и как задевают ее излишне откровенные разглагольствования.
 — Против объективной дискуссии я не возражаю, — ответила Селина как можно спокойнее. — Но моя личная жизнь не тема для обсуждения, тем более в офисе. — Не желая показаться ханжой, девушка не без иронии добавила: — Вам наверняка не понравится, если я стану комментировать ваши постельные забавы!
 — Разве что с точки зрения соучастницы.. Селина застыла на месте, не смея поднять глаза ни на сэра Джералда, ни на своего мучителя. — Мне нужно кое-что закончить по делу Летфорда, сэр Джералд. Если понадоблюсь… я у себя, — пролепетала она наконец, беря блокнот и карандаш.
 Уже от двери она услышала, как сэр Джералд сурово отчитывает племянника:
 — Совести у тебя нет, Пирз. Какая муха тебя укусила?
 Не дожидаясь ответа, девушка затворила дверь. Сегодня Пирз повел себя просто-таки непростительно. Но, если она не научится пропускать его выпады мимо ушей, жизнь ее превратится в каторгу. Возможно, этого-то наглец и добивается: довести жертву до отчаяния, чтобы сама уволилась. Да только ничего у него не выйдет! Та же упрямая решимость, что помогала Селине в детстве, не позволит ей сдаться. Не она ли выстояла в борьбе с задирами-одноклассниками? Неужто с одним-единственным грубияном не справится? Кроме того, она слишком дорожила дружбой с отцом и отказываться от нее не собиралась ни под каким видом.
 Далей Грешэм объявилась за три дня до премьеры. Однажды вечером раздался телефонный звонок. Девушка сняла трубку и услышала знакомый голос:
 — Вы еще не передумали составить мне компанию? Я купила билеты, начало в семь. А после спектакля мы с вами вместе поужинаем, если других планов у вас нет. Ну, тогда до встречи, — попрощалась Далей. — Жду с нетерпением, ужасно хочется повидаться. Что за ирония судьбы! Селина все сильнее привязывалась к Далей Грешэм, к своей родной —тете… Видимо, узы крови давали-таки о себе знать. Разумеется, Пирз возмутится. Ну и пусть! Молодой адвокат больше не пытался заговорить с ней, Селина то и дело ловила на себе его взгляд: верно, ждет, чтобы жертва оступилась!
 Девушка как в воду глядела: на следующий лень Пирз ворвался в ее кабинет перед самым ланчем. Селина была одна, Сью убежала пораньше, попросив подругу последить за телефоном.
 Выражение его лица сразу подсказало Селине, что визит отнюдь не дружественный. Пирз пылал гневом, взгляд темно-синих глаз буквально пригвоздил девушку к полу.
 — Ну и что вы такое затеяли? — осведомился он с места в карьер. — На черта вы подъезжаете к моей матери?
 Селина внутренне похолодела, но усилием воли взяла себя в руки, вызывающе вздернула подбородок и одарила собеседника негодующим взглядом:
 — Ваша мать любезно пригласила меня на премьеру “Трубадура”, и я с удовольствием составила ей компанию.
 — Ага, это я от нее уже слышал. Верди, говорите? Да вы у нас, никак, меломанка?
 Можно ли быть таким снобом? Селина кипела от возмущения. Ногти ее впились в ладони, бремя давних насмешек, ощущение собственной неприкаянности снова навалились на плечи.
 — А почему бы, собственно, и нет? — презрительно бросила она. — Неужто помощницам королевских адвокатов не дозволено наслаждаться классической музыкой? Мы, конечно, не претендуем на высоты, облюбованные существами высшего порядка, вроде вас. Но значит ли это, что наши вкусы и мечты должны быть так же убоги, как и повседневная жизнь? — Селина распалилась не на шутку: щеки ее раскраснелись, глаза сузились. — Да как вы смеете судить меня? Как смеете строить на мой счет мерзкие, унизительные догадки? Вы же ничего обо мне не знаете… Ничего!
 Пирз схватил ее за плечи с такой силой, что в другое время девушка поморщилась бы от боли. Однако сейчас, охваченная яростью, она ощущала лишь неистовую пульсацию в венах.
 — Я знаю, что вас не должность привлекает, — хрипло сообщил Пирз. — Поспорить готов, что тут дело нечисто… Зачем вы подольщаетесь к моей матери? Что вам от нее нужно? Надеетесь, что она подыщет вам богатого женишка?
 От подобного цинизма у Селины перехватило дыхание. Да как Пирз смеет подозревать ее в подобной расчетливости? Как смеет называть ее хищной, на все готовой интриганкой?..
 — Не думайте, что я слеп! Я отлично вижу как вы охмуряете моего дядю, — прорычал он, не давая девушке и слова вставить. — Но вы даром тратите время, это пройденный этап…
 На мгновение Селина похолодела от ужаса: неужто Пирз догадался? Но почти тотчас же страх сменился мучительной болью.
 — И конечно, радеете вы исключительно о благе вашего дяди! — зло выкрикнула она, не сознавая, что говорит. — Побуждения ваши возвышенны и благородны и никак не связаны с…
 — С чем? — хрипло выдохнул Пирс. — С тем досадным фактом, что в сексуальном плане вы чертовски привлекательны? Не настолько, красавица моя, чтобы я закрыл глаза на все остальное! Вы достаточно умны, чтобы претендовать на должность более высокую. Вы могли бы сделать карьеру, но почему-то даже не пытаетесь. Хотел бы я знать почему?
 — Вот и гадайте, — огрызнулась Селина. — От меня вы ответа не дождетесь.
 — Вы так уверены? Я бы на вашем месте поостерегся, дорогая. — Теперь Пирз откровенно издевался над девушкой. Неужто еще минуту назад он ненароком признал, что неравнодушен к ней? — Есть способы заставить говорить даже самых законченных упрямцев!
 — Вот так вы и выигрываете процессы? — с убийственным сарказмом поинтересовалась Селина. — Запугиваете свои жертвы до полусмерти, так, что они готовы признаться в чем угодно, лишь бы спастись от вас?
 Боюсь, вы приписываете мне власть поистине сверхъестественную! — Пирз насмешливо растягивал слова, но скулы его окрасились алым, видно, насмешка задела за живое. — Я так понимаю, что вы по-прежнему намерены сопровождать мать в оперу?
 — Если миссис Грешэм не передумает.
 — Я не желаю, чтобы вы общались с моей семьей, мисс Торн, — жестоко отрезал Пирз. — Я этого не потерплю!
 — Только потому, что в каждом моем поступке вы усматриваете тонкий и коварный расчет? — За небрежными словами скрывалась неподдельная боль. — И что же, по-вашему, я замышляю? Украсть столовое серебро?
 — Не доводите меня до крайности, — тихо предупредил Пирз. — Поверьте, я и так уже на пределе.
 В это Селина охотно верила. Я не позволю запугать себя, не откажусь от дружбы с миссис Грешэм, упрямо повторяла она десять минут спустя, умываясь холодной водой, чтобы унять пульс и остудить пылающие щеки. Лишь вдали от своего мучителя девушка позволила себе расслабиться, и напряжение сменялось нервной дрожью. Пирз находил ее привлекательной, он сам так сказал. Однако тепла в его взгляде не было, и любви тоже… Ничего, кроме неприязни и недоверия.


* * *

 Собираясь на премьеру, Селина заставила себя всерьез задуматься о происходящем. Почему в присутствии этого человека она теряет голову? Пирз сокрушил все преграды, возведенные ею против мужского пола, точно горячий нож, рассекающий масло. Гнев, обида, желание… Эти чувства Селина всегда обуздывала, не признавала их власти. Горькие уроки детства научили ее смотреть на мир с недоверием и опаской. Близких друзей у нее не было, наперсниц тоже. Влюбленностей она намеренно избегала. Но только теперь, впервые в жизни, почувствовала себя обделенной. Будь у нее опыт, она бы не оказалась настолько уязвимой для происков Пирза. С ходу разобралась в ситуации и оценила бы собственные порывы и поступки более объективно.
 Что еще печальнее, приходилось принимать в расчет и кровные узы. Как ни крути, Пирз приходился ей двоюродным братом. Впрочем, сам он ни за что не признал бы родства — напротив, всячески открещивался бы от “самозванки”, горы бы сдвинул, лишь бы от нее избавиться! Нет, лучше этому снобу не знать правды. А то, чего доброго, он и отца заклеймит презрением! Селина непроизвольно вздрогнула, вспоминая настойчивые расспросы Пирза, уж не скрывает ли она чего и почему нанялась именно к сэру Джералду. И в чем же доморощенный детектив ее заподозрил?
 Даже если бы не его враждебность и недоверие, вряд ли они ужились бы, раз уж Пирз признался, что его к ней влечёт. Селина поежилась. Почему-то при этой мысли она не испытала ни досады, ни отвращения — только легкое покалывание да чуть заметную дрожь, будто нервы ее затрепетали в радостном возбуждении.
 Логика неумолимо подсказывала: если хочешь поэкспериментировать с сексом, Пирз — самый неподходящий из кандидатов. Он, не задумываясь, погубит свою жертву и выбросит происшедшие из головы. Пирз невзлюбил ее с первого взгляда. Но в любом случае хватило бы и того простого факта, что он к ней неравнодушен. Как это водится, за собственную слабость мужчина накажет ее, а не себя.
 Вот и забудь о нем! — приказала себе Селина, накладывая макияж. Что бы такое надеть? Учитывая, что после спектакля предполагался ужин, девушка остановила выбор на простом шелковом платье серебристо-серого оттенка в лимонно-белых цветах. Наряд в стиле тридцатых годов подчеркивал стройность фигуры, строгий серый жакет дополнял ансамбль. Сегодня в силу непонятных причин Селине захотелось выглядеть как можно эффектнее.
 Накануне в обеденный перерыв они со Сью отправились за покупками, и та убедила подругу обновить косметику. Услужливая продавщица подсказала нужные тона; жемчужно-серые тени и впрямь придавали взгляду таинственность и глубину. Селина в последний раз посмотрела в зеркало и осталась довольна.


* * *

 Работа в конторе отца творила чудеса: Селина преображалась на глазах. Она уже не боялась людей, научилась держаться раскованнее, перестала считать себя отверженной. И все-таки дело было не только в этом: она и внутренне изменилась, словно ожила… Задумчиво покачав головой, Селина подхватила сумочку и вернулась в гостиную.
 Эту комнату она отделала сама, используя нейтральные, приглушенные тона. Девушка непроизвольно нахмурилась, чувствуя, будто гостиной чего-то недостает… Ах, вот в чем дело! Недостает тепла и ярких красок. Неужели сама она тоже выглядит холодной и неприветливой под стать дому?




 4


 Далей Грешэм назначила ей встречу у театра, и Селина тревожно огляделась, боясь разминуться в толпе. Но страшиться следовало не этого. Не успела она выйти из такси, как Далей уже замахала ей рукой.
 Селина поспешила ей навстречу… и улыбка застыла у девушки на губах. Рядом с матерью стоял Пирз. Сердце бедняжки на миг замерло — и тут же беспомощно затрепыхалось. Но Селина вызывающе вскинула голову и ожгла противника гневным взглядом. Что он себе вообразил? Явился защищать мать от коварной интриганки? Ох, если бы Пирз знал правду… Девушке понадобилось несколько секунд, чтобы осознать: если бы этот циник и в самом деле узнал правду, он не подпустил бы ее к матери и на пушечный выстрел!
 — Ну разве не чудесно? — заулыбалась Далей. — Пирз смог-таки выкроить пару часов.
 Селине захотелось сквозь землю провалиться.
 — Почему же вы не сказали мне раньше? Пирз забрал бы мой билет. Ведь вы пригласили меня только в качестве замены…
 — Чушь, — решительно оборвала ее Далей. — Я пригласила вас потому, что мне приятно ваше общество. Не то чтобы я не радовалась и Пирзу… — Она повернулась к сыну: — А Верити куда запропастилась? Тут такая толпа, что…
 — Я уже здесь.
 При виде высокой брюнетки Селина выжидательно напряглась. Верити казалась чуть старше Пирза, хотя во всем остальном выглядела именно так, как, по домыслам Селины, полагалось выглядеть даме и спутнице высокопоставленного королевского адвоката. Темные волосы уложены в высокую прическу; шелковый вечерний костюм сидит с изяществом, происходящим от многолетней привычки к дорогим вещам. Жемчужное ожерелье и серьги дополняют наряд… И жемчуг наверняка настоящий! Макияж наложен безупречно, кожа нежная, словно у двадцатилетней девушки…
 На долю секунды взгляды молодых людей снова встретились, и Пирз, как будто прочитав мысли Селины, насмешливо усмехнулся.
 — Селина, познакомьтесь с моей племянницей, Верити Грехэм, — раздался голос Далей.
 Девушка вздрогнула от неожиданности. Племянница Далей… Серые глаза удивленно расширились, щеки порозовели. Избегая пристального взгляда Пирза, она постаралась взять себя в руки.
 — Вы ведь, кажется, работаете у папы? — И слова, и голос Верити дышали теплом: ни тени притворства или подозрения! — Все мы уже наслышаны о ваших талантах!
 — О, да, Селина — настоящая находка. — Неужели она одна расслышала в тоне Пирза нотку сарказма? — Но не поторопиться ли нам? Мы же не хотим пропустить увертюру!..
 При других обстоятельствах Селина чувствовала бы себя на седьмом небе. Но сегодня музыка ее не радовала. Девушка сидела как на иголках, и то и дело искоса поглядывала на Верити. Они — единокровные сестры… В груди Селины стеснилось, глаза щипало от слез. По счастью, остальные настолько увлеклись происходящим на сцене, что не заметили ее смятения…
 По крайней мере, так ей казалось до тех пор, пока она не проследила за угрюмым взглядом Пирза, остановившимся на предательском платочке в ее кулаке. Ну и пусть себе смотрит, упрямо подумала девушка, пусть себе думает, что хочет! Ведь правда известна только ей, и никому больше…
 Встреча с сестрой отбила у Селины всякий аппетит. Еще до конца первого действия она решила, что от приглашения на ужин откажется и отправится прямиком домой. Но стоило ей начать извиняться, как Далей запротестовала:
 — Нет, вы непременно поужинаете с нами… Вы с Верити — родственные души. Она тоже горячая поклонница Верди, так же, как и мы!
 — О да, — рассмеялась Верити. — Это семейная шутка. Видите ли, папа обожает оперу и тетя Далей тоже. Однако я единственная, кому страсть к вокальному искусству передалась по наследству. Две мои сестры довольно равнодушны к музыке. Как и мой муж Джеймс. Если бы он не уехал в командировку, боюсь, мне пришлось бы пропустить премьеру… — Молодая женщина забавно на. морщила нос.
 На протяжении всего ужина Селина ощущала на себе пристальный взгляд Пирза. Впрочем, он по большей части молчал, предоставляя говорить матери и кузине. Селина смущалась, отвечала односложными фразами, а когда, наконец, пришло время прощаться, и Пирз поймал для нее такси, на глаза девушки снова навернулись слезы. Подобной боли она не испытывала со школьных лет, когда при виде счастливой семьи с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
 “Увольняйся, — всю дорогу твердил внутренний голос. — Увольняйся, пока не поздно!” И все-таки, вопреки здравому смыслу, Селина знала, что уйти из конторы не сможет. Дурочка, слабохарактерная дурочка! — отчитывала она себя.
 В ту ночь, лежа в постели, Селина впервые за много лет позволила себе выплакаться. Глухие, душераздирающие рыдания сотрясали ее тело, подушка намокла от слез, но заснула она, как ни странно, просветленная и успокоенная, словно пройдя таинственный обряд очищения.
 После Селина вынуждена была признать, что нежданная встреча с сестрой в корне изменила ее отношение к жизни. Словно при знакомстве с Верити в душе у Селины открылась некая потайная дверца и чувства, в которых девушка отказывала себе на протяжении долгих лет, наконец-то вырвались наружу.
 Еще не достигнув сознательного возраста, Селина приучила себя к мысли о том, что отец для неё потерян. Да, как все дети, она мечтала вырасти большой и поразить его своими талантами. Но, до тех пор пока судья Ситон не предложил ей новую работу, мысль о возможной встрече с отцом пугала девушку. Отец непременно отвернется от нее, укажет ей на дверь… и она этого не вынесет.
 Раньше Селина запрещала себе задумываться о семье отца, а теперь ее снедала неутолимая жажда узнать все до мельчайших подробностей. Дочери часто навещали родительский дом. После таких визитов сэр Джералд не мог удержаться, чтобы не поделиться подробностями с помощницей. У старшей, Эмили, было трое детей: два мальчика и девочка. Мальчики неплохо успевали в школе, а вот шестнадцатилетняя Камилла, судя по рассказам, совсем от рук отбилась.
 — Единственный, кого она слушается, так это Пирз, — доверительно пожаловался сэр Джералд однажды утром в понедельник.
 Лицо его побледнело и осунулось. Похоже, за выходные он нисколько не отдохнул. Сердце Селины заныло. Ох, как опасна эта неожиданная привязанность, угрожающая подчинить себе здравый смысл и осмотрительность! Голос крови звучал все настойчивее, отстаивая свои права.
 — Бедняжке нелегко приходится, — сетовал сэр Джералд со снисходительностью любящего дедушки. — Она далеко не так умна, как братья, но достаточно смышленая, чтобы ощутить разницу. Эмили, видите ли, развелась с мужем… Для Камиллы это явилось настоящей трагедией, девочка очень впечатлительна. Чем больше я наблюдаю последствия разводов, тем меньше уверен в их целесообразности. Пожалуй, предки наши были правы: подбирать себе пару следует на трезвую голову. Любовь, которая в наши, якобы просвещенные, времена зачастую сводится к разнузданному сексу, не может служить надежной основой для прочных взаимоотношений. Наверное, я кажусь вам циником, — хмуро добавил он, — но чем старше становлюсь, тем больше убеждаюсь, что человечество одержимо жаждой самоуничтожения, и наблюдать это просто страшно…
 Заметив выражение лица девушки, сэр Джералд невесело улыбнулся:
 — Я вас огорчил, Селина? Порой я забываю, как вы молоды, всего на несколько лет старше Камиллы, и все-таки мудры не по возрасту… Иногда мне кажется, будто мы — люди одного поколения. Семья, знаете ли, великая сила. Мы с Далей с годами становимся все ближе друг другу… Впрочем, мы всегда были очень дружны.
 — Я всегда мечтала о братике или сестренке… — неожиданно призналась Селина. В детстве ей отчаянно хотелось разделить свое горе хоть с кем-нибудь…
 — Вы одна-одинешенька на всем белом свете? — сочувственно спросил сэр Джералд, и Селина немедленно пожалела, что затронула эту опасную тему.
 — Да, — коротко ответила она, а затем, скорее в качестве предостережения самой себе, добавила: — Есть у меня где-то отец, но сомневаюсь, что он обо мне когда-либо думал!
 В офис неслышно вошел Пирз. Остановившись у двери, он отчетливо расслышал последнюю фразу.
 При виде своего мучителя Селина вспыхнула: не хватало еще откровенничать перед Пирзом! Девушка поспешила уйти, не заметив, как тот нахмурившись посмотрел ей вслед.
 В течение дня мысли Селины занимала работа. Пару раз брату звонила Далей Грешэм, но завязать разговор с девушкой даже не пыталась. Надо думать, Пирз посоветовал матери не фамильярничать со служебным персоналом, с горечью решила Селина.


* * *

 Как-то раз в понедельник сэр Джералд явился в контору, с ног валясь от усталости. У жены был день рождения, и на выходные съехалась вся семья.
 — Внуки просто замечательные, однако развлекать их два дня подряд — дело утомительное, — невесело пояснил он Селине. — Но Мэри обожает семейные праздники.
 Может, и так, но разве она не видит, до чего муж устал и издергался, удивилась Селина и тут же отчитала себя за собственную неуместную заботливость. И зачем она только поступила на эту должность, зачем позволила себе привязаться к отцу, отлично зная, что привязанность эта — односторонняя? Она что, намерена всю жизнь держаться на заднем плане, любуясь чужим счастьем со стороны?
 Пока они беседовали, вошел Пирз с пухлой папкой под мышкой.
 — На следующей неделе слушается дело Харгривза, — коротко сообщил он дяде. — Мне бы хотелось обсудить подробности.
 Речь шла о подруге миссис Гарви: муж разводился с нею ради двадцатилетней девицы. Селина сидела как на иголках. Этот любовный треугольник весьма напоминал отношения между сэром Джералдом и ее собственной матерью.
 — Софи Харгривз вне себя от горя, — сообщил Пирз сэру Джералду. — Девчонка — дочь друга семьи… Ее собственный отец недавно обанкротился, и, вне всякого сомнения, она видит в Алане подходящую кандидатуру, чтобы поправить материальное положение. А бедный одурманенный олух ничегошеньки не понимает!
 — Может, девушка и в самом деле искренне его любит, — мягко возразил сэр Джералд.
 — Сомневаюсь, — резко возразил Пирз. — Девица влюблена в его банковский счет, только и всего. Лет пять спустя, если она его не бросит, Алан горько пожалеет об опрометчивом поступке. Лучше жить в браке и платить за удовольствие на стороне — море денег сэкономил бы.
 — Пирз, ты циник, — упрекнул его сэр Джерадд. И, оглянувшись на помощницу, невесело улыбнулся: — Селина, милая, боюсь, что тщеславие — слабое место любого мужчины. И чем старше мы становимся, тем более падки на женскую лесть…
 Сердце девушки забилось сильнее. Надо думать, сэр Джералд имел в виду собственную интрижку с ее матерью… Голова закружилась, Седине захотелось вскочить на ноги и бежать. Под испытующим взглядом Пирза она того гляди себя выдаст.
 Насчет матери Селина никогда не питала никаких иллюзий, но за последние несколько лет привыкла думать о ее недостатках, не пытаясь при писать чужие грехи себе. И вот за какие-то полчаса чувство вины воскресло. Она, Селина, — копия матери, а мать принадлежала к тому самому типу женщин, что внушают Пирзу неодолимое презрение. Не она ли пыталась использовать секс для того, чтобы женить на себе чужого мужа а прибрать к рукам его богатство?
 Расписывая происки матери, газеты в выражениях не стеснялись, а Селина прочла их все до одной. И прочитанное оставило в душе неизлечимые раны. Девушка содрогнулась от ужаса, представив, как отреагирует Пирз, если она вдруг встанет и объявит о своем происхождении. Некое врожденное своеволие прямо-таки подталкивало ее к тому, чтобы сказать во всеуслышание: я такая, какая есть, и ничуточки этого не стыжусь!
 Но на самом-то деле в глубине души Селина стыдилась — стыдилась самой себя и своего позорного происхождения. Девушка мрачно улыбнулась: “грехи отцов”… Впрочем, в ее случае речь шла о матери.


* * *

 По мере того как близилось лето, работать приходилось во все более напряженном темпе. Сэр Джералд частенько выступал в суде. Иногда он приглашал с собою и Селину. Девушка с нетерпением предвкушала эти познавательные “экскурсии”, хотя всякий раз задумывалась: достаточно ли она беспристрастна и объективна для непростой роли адвоката?
 Сэр Джералд часто обсуждал с ней методы работы коллег, а однажды, отправляясь в суд, неожиданно сообщил:
 — Сегодня выступает Пирз. Если слушание нашего дела закончится рано, на что я рассчитываю, мы, пожалуй, заглянем к нему. Пирз — первоклассный адвокат, причем владеет редким даром: он чувствует людей и интуиция почти никогда его не подводит. Я говорю “почти” потому что, как ни верти, а все мы иногда бываем предвзяты…
 Во второй половине дня Селине представилась превосходная возможность убедиться в этом воочию. Как и предполагал сэр Джералд, слушание его дела завершилось уже к двум часам, и после обеденного перерыва он отвел девушку в зал, где предстояло выступать его племяннику.
 Девушка впервые видела Пирза в парике и мантии — зрелище было внушительное. Селина с трудом сдержала предательскую нервную дрожь, от души пожалела бедных подсудимых, которым когда-либо приходилось держать перед ним г. С ног до головы облаченный в черное Пирз напоминал грозного, карающего Люцифера
 Веля себе выбросить из головы пустые фантазии. Селина попыталась сосредоточиться на фактах. Слушалось дело об изнасиловании, причем крайне неприятное. Семнадцатилетняя школьница, беременная на седьмом месяце, утверждала, что ее изнасиловал друг семьи, заглянувший к ней в отсутствие родителей.
 Клиент Пирза, он же обвиняемый, держатся с большим достоинством. В строгом деловом костюме, аккуратно подстриженный, уверенный в себе, он отвечал на вопросы адвоката со стороны истицы. не повышая голоса, решительно и твердо.
 Истица, напротив, казалась на удивление кроткой и трогательно-беззащитной. Огромный живот совсем не вязался с испуганным детским личиком и тонкой фигуркой. Отвечая на вопросы собственного защитника, бедняжка дважды не сдержала слез. А когда к истице подступил Пирз и начал перекрестный допрос, Селина непроизвольно сжала кулаки.
 Похоже было на то, что этот кошмар продлится целую вечность. Паузы отмечали лишь тихие всхлипывания пострадавшей. В какой-то момент Селине захотелось встать и потребовать, чтобы издевательство над беззащитным ребенком немедленно прекратили. И как эти присяжные могут оставаться на местах и невозмутимо наблюдать за происходящим?
 Пирз же не ведал жалости: он неумолимо допрашивал свою жертву, бросал ей в лицо имена одноклассников, которые якобы состояли с нею в интимной связи. От репутации истицы не осталось камня на камне, и в итоге Селина ничуть не удивилась, когда подсудимого признали невиновным.
 По окончании заседания сэр Джералд поздравил племянника с очередной победой. Селина демонстративно отвернулась: она с трудом сдерживала обуревающие ее чувства.
 — Что-то не так, Селина?
 Что за самоуверенный, самодовольный тип! Ишь, облизывается, точно кот на сливки! Смешал с грязью имя несчастной девушки и еще имеет наглость гордиться собою, словно совершил невесть какой подвиг!
 — Простите, если я от поздравлений воздержусь, — резко проговорила Селина, слишком взвинченная, чтобы помнить о своем скромном положении простой служащей. — Как вы могли! Как вы могли так глумиться над бедняжкой!
 Я говорил чистую правду.
 — Только потому что у нее были и другие любовники, отнюдь не следует, что она не могла стать жертвой насилия! — Селина вложила в свои слова всю накопившуюся горечь.
 Пирз зло прищурился:
 — Что бы вы там обо мне ни думали, мисс Торн, но в данном случае могу вас уверить: мой клиент и впрямь невиновен.
 — Откуда вы знаете? — презрительно бросила Селина. — Это вам интуиция подсказывает?
 — Да, интуиция… и плюс еще тот факт, что не далее как десять минут назад в кабинете судьи девица в слезах призналась родителям, что отец ребенка — один из одноклассников. А родители понятия не имели, что дочка спит с кем попало! Эта юная особа поняла, что дальше скрывать беременность невозможно, перепугалась до смерти и со страху выдумала небылицу про моего клиента!
 Селина утратила дар речи. Она всей душой сочувствовала бедняжке-школьнице, а оказалось, что та бессовестно лгала!
 — Ну, и кто из нас двоих прав? — не без ехидства осведомился Пирз, развернулся на каблуках и ушел.
 — Вы меня простите за вздорную выходку, — покаялась девушка сэру Джералду.
 — Нет нужды извиняться, — заверил тот. — Дела об изнасиловании заведомо трудно распутать. В данном случае Пирз сыграл на интуиции — и не ошибся… Вот это самое я и имел в виду, говоря, что племянник мой — первоклассный адвокат.
 — А если бы он выступал на стороне истицы, — задумчиво проговорила Селина, — он бы попытался скрыть правду?
 — Кто его знает, этого Пирза! Подозреваю он настоял бы на урегулировании претензии в кабинете судьи… если бы вообще взялся за столь сомнительное дело. Адвокат имеет право отказаться от участия в процессе, и на моей памяти Пирз поступал так не раз и не два. Вы считаете его бессердечным, но на самом деле это только маска… — Сэр Джералд искоса взглянул на девушку. Не судите моего племянника слишком строго. Ему пришлось несладко… Он обожал отца и очень тяжело переживал его смерть, а потом…
 Королевский адвокат прервался на полуслове, поздоровался с подошедшим коллегой, и разговор так и не возобновился. Интересно, что же он такое собирался сказать? — весь вечер гадала Селина.
 Пирзу исполнилось тридцать три, и, кажется, постоянной дамы сердца у него не было. Далей Грешэм с сожалением говорила о том, что сын никак не женится, и, уж разумеется, сей неотразимый красавец оставался холостым исключительно в силу личных предпочтений. Но почему-то этот загадочный, неуязвимый для женских чар мужчина решительно отгородился от прекрасного пола… особенно же невзлюбил ее, Селину! Пирз не доверял ей, видел в ней врага номер один. Однако же его влекло к ней… И инстинкт подсказывал девушке, что недруг сообщил ей об этом не без задней мысли.
 Он цинично рассчитывал переложить ответственность за происходящее на ее хрупкие плечи Отныне, если она позволит Пирзу известные вольности, то тем самым даст понять, что принимает навязанные правила игры. Дескать, ни о каких взаимных обязательствах речь не шла, равно как и о чувствах: постелью все начнется, постелью в закончится.
 Селена непроизвольно вздрогнула: какую власть приобрел над нею этот человек! Порой она ненавидела Пирза всей душой, с трудом сдерживалась чтобы не наброситься на него с кулаками. Но ненависть была всего лишь оборотной сторонок “едали под названием “любовь”. Но как можно любить его? Селина призвала на помощь логику. В конце концов, что она знает о Пирзе, помимо общеизвестных фактов? С какой стати ее так влечет к нему? Да, внешне он очень привлекателен — впрочем, слово “привлекателен” слишком нейтрально… Пирз — само воплощение неодолимого мужского обаяния, и речь идет не только о внешности. Тогда о чем? О характере? Неужели она мазохистка и подсознательно стремится к мужчине, который непременно причинит ей боль? У этой любви нет будущего!
 Даже если Пирз, вопреки вероятности, увлечется ею так сильно, что забудет о своих подозрениях, рано или поздно все равно придется рассказать ему правду! А стоит ему узнать о происхождении девушки, и он с презрением ее отвергнет — это уж наверняка.
 Селина похолодела, прижала руки к груди, словно защищаясь от незримого противника. Будь она умнее, просто-напросто подавила бы в себе запретное влечение, изничтожила его в самом начале, до того как страсть полностью подчинила ее себе. Девушка давным-давно поклялась, что ни за что не попадется в любовные сети, и, однако же, теперь отказывается от усвоенной мудрости ради мужчины, который никогда не полюбит ее — да что там, даже не взглянет в ее сторону!


* * *

 С приближением лета Селина нервничала все сильнее, и не только из-за любви к Пирзу. Летом сэр Джералд работал дома. Девушка об этом знала и считала, что как-нибудь справится. Однако сейчас уверенности у нее поубавилось. Да, Селина уже познакомилась с одной из своих единокровных сестер, и та ей очень понравилась. Но как пережить встречу с миссис Гарви? Сколь долго сможет она притворяться и лгать, ежедневно встречаясь с ней?
 Селина постепенно свыкалась с тем, что работает под началом отца. Но отец в кругу семьи — совсем другое дело! Всякий день ей предстоит наблюдать, как сэр Джералд одаривает законных детей той любовью, той заботой, в которых изначально отказал ей, Селине! Долго ли она выдержит эту пытку? Станет ли ревновать? Озлобится, ли? Познакомившись с отцом в двадцать четыре года, девушка, к превеликому своему удивлению, не испытывала к нему ни искры враждебности. Напротив, восхищалась его цепким умом и способностью сострадать ближнему. От души смеялась его шуткам, а высокие моральные устои отца настолько соответствовали ее собственным, что можно было поручиться; отношения с ее матерью глубоко травмировали и Джералда тоже.
 Порой девушке отчаянно хотелось обсудить с отцом прошлое и выяснить наконец, вспоминает ли он о незаконнорожденной дочке или нет. Но Селина, всякий раз решительно обуздывала эти порывы, напоминая себе о ящике Пандоры. Чуть приоткроешь крышку — и бед не оберешься.
 — Поскорей бы лето, — заметил сэр Джералд однажды в среду. — Я начинаю думать, что Мэри по-своему права, говоря, что силы у меня уже не те, что прежде…
 Селина не на шутку встревожилась: обычно сэр Джералд встречал в штыки любую попытку заставить его отдохнуть, а теперь вдруг сам пожаловался на усталость. Он машинально помассировал левую руку, и девушке тотчас же пришла в голову кошмарная мысль о сердечном приступе.
 — День сегодня не слишком напряженный, — напомнила она. — Почему бы вам не уйти на пару часов пораньше?
 — Хмм… неплохая мысль. Заберу-ка я материалы по делу Истона и просмотрю их на досуге. Да, пожалуй, так и сделаю. В спокойной обстановке легче сосредоточиться.
 На неделе супруги Гарви жили в городской квартире в Сент-Джонз-Вуде. Но в прошлый выходной жена сэра Джералда решила остаться в Дорсете и подготовить дом к летнему нашествию внуков.
 Сэр Джералд уехал, а Селина с удвоенной энергией взялась за работу, стараясь не вспоминать о Пирзе. Тот улетал в командировку, но должен был вот-вот вернуться… Как всегда при мысли о нем у девушки беспомощно сжалось сердце.
 В половине шестого она уже собиралась уходить, как вдруг зазвонил телефон. Девушка сняла трубку и услышала голос сэра Джералда:
 — Селина, милая, я только что обнаружил, что захватил не все бумаги, а мне надо обсудить кое-что с Пирзом. Я с ним увижусь нынче вечером: сразу по приезде он сюда заглянет. Вы не подвезете мне документы? Это не срочно, сначала съездите домой и передохните, если хотите. Пирз все равно не явится раньше десяти.
 Объяснив, где лежат нужные ему материалы, сэр Джералд распрощался. Селина с легкостью отыскала документы по делу Истона, сложила их в конверт и прибралась на своем столе.
 Поскольку для нее самой день выдался напряженный, пообедать девушка не успела. До Сент-Джонз-Вуда путь предстоял неблизкий, так что Селина решила сначала перекусить, а потом отправиться к сэру Джералду.


* * *

 Хотя стоял май, день выдался непривычно жаркий, и в маленькой квартирке царила духота. Есть почему-то сразу расхотелось, но Селина заставила себя сделать салат, а затем приняла душ. Что ни говори, а питаться нужно правильно. Когда живешь одна, всегда есть искушение обойтись парой бутербродов.
 Душ взбодрил девушку, остудил разгоряченную голову. Глупо так волноваться из-за одного-единственного делового визита в дом отца, твердила она себе, но нервная дрожь не унималась.
 Волосы Селины вились от природы и благодаря аккуратной стрижке легко укладывались в прическу. Но сегодня, экономя время, девушка распустила локоны по плечам и лишь слегка подкрасила глаза и губы.
 В офисе она неизменно появлялась в строгом деловом костюме и белоснежной блузке. Но сейчас, поддавшись безотчетному порыву, натянула джинсы и футболку и, в последний раз поглядевшись в зеркало, состроила озорную гримасу. Джинсы плотно облегали бедра, отчего фигура казалась еще стройнее…
 Такси не заставило себя ждать. Селина назвала шоферу адрес и устало откинулась на сиденье.
 Машина затормозила у роскошного викторианского особняка в весьма престижном районе. К изумлению девушки, ни кода, ни швейцара на входе не обнаружилось. И, сверившись с медной табличкой у двери, она направилась было к лифту квартира сэра Джералда находилась на втором этаже.


* * *

 Внезапно передумав, Селина решила подняться по резной деревянной лестнице. Дубовые перша под пальцами казались гладкими и теплыми. Каждое прикосновение к ним доставляло неизъяснимое удовольствие. Селина всегда крайне чутко настраивалась на окружающий мир — наверное, именно поэтому ей так тяжко пришлось в детстве. Ребенок менее впечатлительный в сходных обстоятельствах ощущал бы себя уютнее.
 Девушка поднялась на лестничную площадку и восхищенно огляделась. Под самым потолком красовались гипсовые барельефы, зелено-золотые виноградные листья которых гармонировали с пастельным ковриком у двери. Не в силах противиться искушению, Селина нагнулась и погладила шелковистую ткань. А затем выпрямилась и решительно нажала на кнопку звонка.
 Дверь открылась мгновенно, и девушка шагнула внутрь, улыбаясь в предвкушении встречи с отцом. Но в следующую минуту радость сменилась неподдельным ужасом: вместо сэра Джералда перед нею стоял Пирз Грешэм!
 Видно было, что молодой человек потрясен ничуть не меньше гостьи… и разъярен не на шутку. Селина непроизвольно отметила, что рубашка его расстегнута у ворота, а шевелюра взъерошена, словно Пирз в отчаянии рвал на себе волосы. Двигался он с неуловимой грацией готовящейся к прыжку пантеры.
 — Сэр Джералд ждет меня. — Селина неуверенно помедлила в прихожей.
 Пирз пинком распахнул внутреннюю дверь.
 — Да ну? — Голос его прозвучал резко, почти зло. — Заходи, — скомандовал он, бесцеремонно обращаясь к ней на “ты”. — То, что я скажу, для чужих ушей не предназначено.
 Пирз просто-таки излучал исступленную, свирепую ярость. Слишком напуганная, чтобы возражать, Селина покорно последовала за ним в элегантно обставленную гостиную. Но и там не оказалось ни души. Девушка обернулась, озадаченная и встревоженная, и оказалась лицом к лицу с Пирзом. Они стояли так близко друг к другу, что Селина ясно различала темные тени под глазами, морщинки тревоги у губ… Пирз так и впился в нее взглядом: смущение гостьи явно не прошло незамеченным.
 — Мой… Сэр Джералд… где он? — глухо спросила девушка.
 Ответом ей было долгое, пугающее молчание. Темно-синие глаза на бледном лице казались совсем черными.
 — Мой дядя в больнице, мисс Торн, — коротко бросил Пирз наконец.




 5


 — В больнице? — ужаснулась Селина, напрочь позабыв об осторожности.
 Взгляд Пирза по-прежнему не сулил ничего доброго.
 — Что за трогательное проявление озабоченности! — прорычал он. — Вот только мне это почему-то кажется подозрительным. Да ты сама на себя посмотри!
 До боли сжав запястье, Пирз подтащил ее к огромному зеркалу, висящему на стене. Селина глядела и не узнавала: неужели эта бледная как полотно девушка с расширенными от испуга глазами — и в самом деле она? Голова у бедняжки закружилась. Селина смутно сознавала, что подобный всплеск эмоций должен был и впрямь насторожить недоверчивого Пирза. Но как объяснить, что на протяжении многих лет она держала чувства в узде — и теперь за это расплачивалась. Она только-только познакомилась с отцом и теперь панически боялась его потерять…
 — Ну? — резко потребовал Пирз, вторгаясь в поток ее мыслей.
 Селина слепо уставилась на противника, не понимая, чего тот от нее добивается.
 — Нечего ответить? — Пирз выругался сквозь зубы и резко встряхнул ее за плечи: безвольное тело девушки в его руках напоминало тряпичную куклу. — Ты вообще понимаешь, что, явись ты на полчаса раньше, застала бы здесь тетю? Как тогда она восприняла бы твое смущение? Да тебя и уличать не надо: все на лбу написано! Ты крутишь роман с моим дядей?
 На миг в сознании у нее прояснилось. Не веря собственным ушам, Селина уставилась на обвинителя. Ах вот в чем дело! Да, Пирз подозревал новую помощницу в каком-то загадочном коварном умысле, но додуматься до такого!
 — Да или нет?
 Пирз снова основательно встряхнул ее, и тут страх и боль уступили место гневу. Да он просто слеп! Вот, оказывается, за кого он ее принимает! За интриганку, задумавшую соблазнить мужчину, который ей в отцы годится и притом женат! Девушка с трудом сдержала истерический смех: еще немного, и самообладание окончательно ее оставит.
 — Ну?
 — Почему бы тебе не задать этот вопрос сэру Джералду? — спросила Селина, также как и Пирз переходя на “ты”.
 Она вовсе не собиралась бросать противнику вызов, просто выпалила, не подумав, первое, что пришло в голову. В темно-синих глазах ярость сменилась неизбывной горечью, а затем чем-то новым, чему и названия не подберешь. Рук он так и не разжал.
 Под пристальным взглядом Пирза Селина чувствовала, что воля ее слабеет. Гостиная закачалась, перед глазами все поплыло. Испуганное восклицание молодого человека было последним, что она услышала, уже проваливаясь во тьму.
 Придя в себя, Селина обнаружила, что лежит на диване, а Пирз, озадаченно хмурясь, склонился над ней.
 — Вот, выпей, — сказал он, протягивая девушке стакан, в котором плескалась янтарная жидкость.
 Селина машинально сделала глоток и поморщилась — желудок словно огнем обожгло. Затем поспешно спустила ноги на пол и попыталась встать.
 — Лежи, — коротко приказал Пирз. — А то опять голова закружится.
 Удивляюсь, что ты не вышвырнул меня на лестничную площадку, — с горечью отозвалась Селина. — Не боишься, что присутствие особы столь недостойной осквернит сей приют добродетели?
 Пирз пожал плечами. Тонкая ткань рубашки натянулась и опала, и, к своему ужасу, девушке отчаянно захотелось коснуться этого сильного тела. Ощутить тепло подушечками пальцев, почувствовать, как все его существо пылает огнем, воспламеняя и ее тоже, как руки и губы Пирза дарят доселе неведомое наслаждение…
 — На черта ты сюда заявилась?


* * *

 Недвусмысленный вопрос вернул ее в настоящее. Девушка вздернула подбородок и не опустила глаз под испытующим взглядом противника.
 — Сэр Джералд позвонил мне в офис и попросил привезти нужные ему бумаги. Он сказал, что документы понадобятся ему только вечером, поэтому торопиться некуда и я могу сначала заехать домой и перекусить. Так что умерь воображение: речь идет вовсе не о тайном свидании любовников!
 Селина с удовлетворением отметила, как на щеках Пирза проступили алые пятна, но свирепости в его голосе почему-то не убавилось.
 — Я полагал, что у дяди достаточно здравого смысла, чтобы не связываться с такой, как ты. Одну трагедию сэр Джералд уже пережил: случайная интрижка едва не погубила его самого, тетю Мэри и детей. Я, конечно, понимаю, сколь велико искушение! — добавил Пирз совсем другим тоном, прежде чем Селина успела заверить его в своей невиновности.
 Девушка жалела о том, что, поддавшись детскому упрямству, не ответила на вопрос прямо, а велела справиться у сэра Джералда. Зачем она это сделала? Надеялась пробудить в Пирзе ревность? Так у кого же воображение разыгралось? Как ни странно, фраза насчет искушения ни капельки ей не польстила. Послушать Пирза, так выходит, что именно она ввела сэра Джералда в предполагаемый грех, а не наоборот.
 — Да неужто? — Голос ее прозвучал холодно и равнодушно. — Но ты в отличие от сэра Джералда вполне способен сохранить трезвую голову, верно?
 Селина не сознавала, что насмешка ее прозвучала вызовом. Но Пирз вспыхнул до корней волос, выругался, а в следующее мгновение резко склонился к ней. Сильные руки притиснули девушку к дивану; а жаркие губы зло приникли к ее губам.
 Она знала, что держаться следует холодно и отчужденно. Однако, вопреки здравому смыслу, губы ее приоткрылись, руки обвили Пирза за шею, пальцы погрузились в густые темные волосы. Хриплый довольный шепот отнюдь не укрепил Селину в намерении сопротивляться: тело вдруг стало уступчивым и текучим словно шелк. Пирз привлек ее к себе, железные пальцы разжались, а ладони скользнули по спине вниз.
 Только почувствовав, как напряглось в возбуждении тело Пирза, девушка вспомнила о здравом смысле. Никогда еще она не оказывалась в ситуации столь интимной и теперь отзывалась на близость мужчины всем своим существом. Страсть отступила перед страхом, который вернул Селину к реальности.
 Она попыталась вырваться, но теперь они лежали на диване бок о бок. Пирз навалился на нее всем весом, прижимая к подушкам, Так что к силе прибегнуть не удавалось.
 — Перестань сопротивляться, — невнятно пробормотал он.
 Селина вдруг подумала, что Пирз только что прилетел из Штатов и, должно быть, измотан до крайности. Вот, значит, чем объясняется его поведение, пусть признаков усталости на первый взгляд и не заметно! Недосыпание творит с человеком странные вещи, и механизмы контроля зачастую отказывают. Но желать женщину — еще не значит любить, напомнила себе Селина и попыталась отстраниться, стать неуязвимой для мужской страсти, ибо то, что началось в гневе как наказание, неотвратимо обретало новый смысл, угрожая подчинить их обоих. Пирза била крупная дрожь, широкая ладонь накрыла ее грудь, обжигая огнем.
 — Хочу тебя, — прошептал он глухим, незнакомым голосом. Губы его ласкали нежную кожу за ухом, и каждое прикосновение дарило Селине неизъяснимый восторг.
 Футболка ее выбилась из джинсов. Рука Пирза скользнула под ткань и нащупала теплую округлость груди. Девушка испуганно вздрогнула, понимая, что страсть подчиняет Пирза все сильнее, подталкивает к тому роковому барьеру, за которым откажут и здравый смысл, и выдержка. А если это произойдет и они станут любовниками, как Пирз отреагирует на случившееся? Возненавидит и себя, и ее… Себя — за то, что поддался слабости и забыл об осторожности, ее — за то, что стала свидетельницей и соучастницей его “падения”. Нужно остановить Пирза, пока не поздно!
 Селина отчаянно рванулась прочь, но Пирз удержал ее на месте.
 — Нет! — тихо проговорил он, но лихорадочный блеск в глазах придавал ему сходство с одержимым. Таким Селина никогда его не видела: растрепанные волосы спутались, черты лица обозначились резче.
 Его рубашка тоже выбилась из брюк, половина пуговиц расстегнулась сама собою, на груди курчавились темные завитки волос. Желание прикоснуться к Пирзу все сильнее овладевало девушкой. Прежде Селина не подозревала, что чувственная страсть может вырваться из-под контроля и возобладать над разумом, и это нежданное открытие завораживало ее и пугало.
 Под ласкающими движениями ладоней грудь ее налилась, соски напряглись и заныли. Пер вый, неистовый натиск губ Пирза сменился дождем легких, чарующе-трепетных поцелуев. Они щекотали лицо и шею, поначалу успокаивая, а теперь мучая, ибо все существо девушки стремилось навстречу неуемной, первобытной стихии.
 И вопреки велениям логики, не в силах противиться нарастающему влечению, Селина потянулась к любимому. Пирз погладил большим пальцем напрягшийся сосок, девушка непроизвольно вздохнула, выгнулась всем телом, лихорадочно дрожа. Одна ее рука скользнула под рубашку и ощутила упругие мускулы.
 Когда Пирз убрал ладонь с ее груди и пробормотал что-то себе под нос, Селина испытала острое разочарование. А затем пришло облегчение, ибо Пирз нетерпеливо рванул пуговицы рубашки, стянул ее и отбросил прочь, явив взору девушки загорелый торс, атласно-гладкий, если не считать темных шелковистых волосков. Затем пришел черед ее футболки, и на Селину накатила паника. Но вот Пирз расстегнул лифчик, и страх, и здравый смысл — все они развеялись по ветру, едва он смял в руке кружевную вещицу и окинул жадным взором ее обнаженную грудь. Нежная кожа отливала молочной белизной, на ее фоне перламутрово-розовым выделялись напрягшиеся соски.
 Это безумие, беспомощно твердила себе девушка, зажмурившись. Надо остановить его. Она потянулась оттолкнуть любимого, но руки ее наткнулись лишь на густые темные волосы. Жаркое дыхание опалило ей грудь, и глаза Селины распахнулись сами собой. Пирз припал к ложбинке между манящими округлостями. И требование немедленно выпустить ее затерялась между неистовыми восклицаниями восторга, едва широкие ладони охватили нежные груди, а обжигающе пылкие губы проложили дорогу сначала к одной из вершин, затем к другой. Задержавшись у каждой, они осыпали ее легкими, невесомыми поцелуями.
 Пальцы Селины лихорадочно перебирали темные волосы. Она попыталась сдержать стон восторга, но Пирз все равно услышал, и ладони его соскользнули с груди к талии, а затем еще ниже, к бедрам. Его неистовые, требовательные поцелуи дарили неизъяснимое наслаждение. И Селина лихорадочно льнула к нему, измученная нежными, щекочущими прикосновениями курчавых волосков к своей груди, всем своим существом стремясь к близкому и неотвратимому финалу.
 Внезапно осознав опасность, девушка снова взмолилась отпустить ее. Голос Селины дрожал, невысказанные, запретные признания так и рвались с языка.
 В ответ ладони Пирза снова скользнули вверх. Не говоря ни слова, он погладил налившиеся груди, наблюдая, как в глазах девушки отразились восторг и мука. Должно быть, она шевельнулась, невзирая на решимость не делать этого, потому что в неотрывном взгляде Пирза вдруг вспыхнуло ответное пламя. Лицо исказилось первобытной страстью, он нагнулся и, не успела Селина помешать ему, завладел упругим соском — сначала прихватил губами, затем пощекотал языком и, наконец, легонько стиснул зубами.
 Тело ее инстинктивно изогнулось, с губ сорвался еле слышный стон восторга. Она пылала как в лихорадке, невыразимое блаженство, о котором прежде и не помышляла, переполняло все ее существо. Ей нужно большее, в отчаянии поняла Селина. Ей жизненно необходимо каждое его касание, каждая ласка. Она самозабвенно упивалась жаром его безудержной страсти.
 Словно прочитав ее мысли, Пирз еще яростнее затеребил губами ее сосок, свободной рукою лаская другой. Зубы легонько касались чувствительной кожи, и девушка замирала от блаженства. Теперь Пирза не остановишь… И открытие это доставило ей неизъяснимую радость, потому что выбора у Селины не осталось. Ей так хотелось принадлежать ему и телом, и душой… Во власти любви и страсти девушка готова была принять все, что Пирз ей предложит, хотя знала, что на многое рассчитывать не приходится… Речь шла о чувственном влечении, минутном капризе, и не более. Эта мысль ранила душу, но Селина готова была примириться с любыми жертвами.
 Пирз оторвался от ее груди — и девушка едва не расплакалась от разочарования. Однако секунду спустя и она расслышала телефонный звонок. Пирз отодвинулся, встал, и Селина тотчас же преисполнилась тошнотворного отвращения к себе самой. Неужели она настолько распущенна? Где же ее высокие моральные принципы?.. Да будь она уверена в любви Пирза, все равно не следовало поступать столь опрометчиво! Что, если бы они и впрямь стали любовниками? Что, если бы она забеременела? Эти мысли отрезвили ее, точно поток холодной воды. Селина сквозь землю готова была провалиться от стыда. Встав, она дрожащими руками собрала одежду и поспешно принялась приводить себя в порядок.
 Должно быть, Пирз вполне разделял ее чувства, потому что, вернувшись, он оглядел девушку, уже вполне одетую, и губы его презрительно дернулись. Ну что ж, вот все и стало на свои места.
 — Секс — предательская штука, верно? Но у меня, по крайней мере, совесть чиста: никакими обязательствами я не обременен.
 — Если ты про дядю, то нас ничего не связывает, — резко отозвалась Селина. Как Пирз может быть настолько спокоен после всего происшедшего? Похоже, мужчины воспринимают секс иначе, чем женщины… С какой легкостью он примирился с мыслью о том, что поддался ее чарам… пусть на короткий миг.
 — Ах, не связывает! — саркастически протянул он. — То-то ты даже не спросила, что с ним и почему он оказался в больнице?
 — А ты предоставил мне такую возможность? — парировала она и, не удержавшись, добавила: — Удивляюсь твоему легкомыслию! Я-то думала, что ни капельки тебе не нравлюсь!
 — Нравишься? — Пирз расхохотался. — Дорогая моя, ты слишком скромна! “Нравиться” не совсем то слово, что уместно в данном случае. “Разнузданное чувственное влечение” — вот что это такое! — Сухой и четкий, словно метроном, голос терзал ей душу.
 — И я полагаю, твой юридический гений скоро отыщет средства…
 — …Свести проблему к основным составляющим? — докончил Пирз, холодно улыбаясь. — Милая, я уже все обдумал и поклялся обходить тебя стороной, но сегодня ты застала меня врасплох. Смена часовых поясов, как известно, никому на пользу не вдет, а я всегда очень любил дядю…
 — Выходит, во всем виновата одна я? — взорвалась Селина.
 — Ну, знаешь ли, сопротивлялась ты как-то неубедительно! Да и не забывай, что я знаю: ты нанялась к дяде не просто так. А всяк понимает, что для женщины секс не более чем оружие…
 И этот кошмарный человек смеет предполагать… Но что ей ответить? Даже если она скажет правду, разве что-то изменится? Пирз относится к ней с недоверием и неприязнью… Ну и пусть его! С запозданием в девушке пробудилась гордость. Она решительно вздернула подбородок и холодно взглянула на Пирза:
 — Иными словами, я все еще на подозрении. Ну что ж, вам, мистер королевский адвокат, тоже не мешало бы остеречься, ибо кто из нас без греха?
 — Подтверждение чему — сегодняшний вечер, — согласился Пирз. — Но не обольщайся. Какие бы отношения ни связывали тебя с дядей, то, что случилось между нами, больше не повторится. Я понятно выражаюсь?
 — Яснее ясного, — подтвердила Селина, борясь с подступающей тошнотой.
 Известие о том, что отец — в больнице, потрясло ее до глубины души, а теперь еще презрительные насмешки Пирза! Ее отец… А ведь она и впрямь до сих пор не выяснила, что с ним такое! Щеки Селины пылали стыдом.
 — Сэр Джералд, — церемонно начала она. — Что с ним случилось?
 — Ага, ей таки любопытно! — зло усмехнулся Пирз. — Когда я приехал, дядя пожаловался на боли в груди. В прошлом году врачи, опасаясь сердечного приступа, предписали ему щадящий режим — вот потому тебя и наняли. Я тотчас же позвонил лечащему врачу, а тот, не желая рисковать, предложил немедленно госпитализировать дядю, так сказать, на профилактическую проверку. Я уже связался с больницей: мне сказали, что дядя вне опасности, однако лучше подождать результатов анализов.
 Пирз подобрал с пола рубашку. Селина отвела глаза, и он усмехнулся. При первом же взгляде девушке почудилось в нем нечто хищное — и неудивительно! Под внешним лоском в нем ощущалась дикая, яростная сила, и Селина неуютно поежилась, понимая, что первобытные инстинкты пробудились и в ней, отвечая на зов, древний как мир.
 — Я должна идти, — пролепетала девушка. — Надеюсь, сэр Джералд скоро поправится.
 Как сухо и формально это прозвучало! Ласки Пирза лишили ее самообладания. Сердце и тело по-прежнему стремились к нему…
 — Я передам семье твои добрые пожелания. — Холодный тон давал понять, что аудиенция окончена, бесцеремонно гнал за дверь.
 Девушке хотелось закричать в голос: “Ведь он мне отец!.. Я тоже имею право…” Да только что толку, мать отреклась от этих прав от ее имени, когда приняла отступные деньги. Закусив губу, чтобы не расплакаться, высоко держа голову, Селина направилась к выходу.
 Только добравшись домой, она полностью осознала трагизм ситуации. Сэр Джералд — в больнице, и Пирз, несомненно, воспользуется возможностью от нее избавиться. Да и зачем помощница тому, кто работать больше не может? Помимо Пирза, королевских адвокатов в конторе нет, так что именно к нему перейдут дела сэра Джералда, а она, Селина, окажется за порогом.
 В субботу утром девушка проснулась ни свет ни заря, несчастная и разбитая. Очень хотелось узнать о самочувствии отца, но наводить справки она не смела. Можно попробовать позвонить матери Пирза… Однако врожденная порядочность подсказывала, что так поступать не годится. Не станет она общаться с миссис Грешэм за спиною у Пирза, хотя Далей, несомненно, поняла бы и одобрила ее поступок.
 Ближе к вечеру, не в силах усидеть в четырех стенах, Селина отправилась прогуляться в парк, надеясь, что свежий воздух успокоит нервы. Вернулась она с наступлением темноты. На улице не было ни души, зато напротив дома стояла очень знакомая машина.
 Девушка замедлила шаг. Вопреки всякой логике в сердце пробудилась безумная надежда: Пирз приехал за ней!..
 Но едва Пирз вышел из машины, как грезы уступили место реальности. Страстный влюбленный исчез, словно его и не было никогда. Перед девушкой стоял холодный, недоверчивый скептик, по-прежнему уверенный, что новая помощница сэра Джералда вынашивает некий коварный план.
 — Немногого же стоит твое показное беспокойство о дяде, — приветствовал он Селину. — Ну и где тебя носило? Охотишься за очередным богатым любовником?
 Девушка гневно вспыхнула, однако даже не попыталась оправдываться. Ну разве не поразительно, что проницательный Пирз не в состоянии отрешиться от предвзятости! Этот гениальный королевский адвокат якобы умеет читать в душах людей, словно в раскрытой книге, и все-таки в отношении нее… А если он и впрямь знает правду и понимает, что…
 — Полагаю, тебе приятно будет узнать, что с дядей все обошлось.
 — Да… О да. — Девушка отвернулась, скрывая слезы — свидетельство слабости. Как много значит для нее отец, а ведь познакомились они совсем недавно! — Спасибо, что заехал сказать мне… — пролепетала она еле слышно.
 — Мама подумала, ты станешь волноваться.
 Значит, это миссис Грешэм его послала; сам бы он ни за что не поехал!
 — Разумеется, о возвращении сэра Джералда в контору не идет и речи.
 Пирз проворачивает нож в моем сердце и наслаждается каждым мгновением, мрачно думала Селина, незаметно смахивая непрошеную слезинку.
 — Значит, мои услуги больше не понадобятся, — бесстрастно подвела она итог.
 — На мой взгляд, нет, — согласился Пирз, не улыбнувшись. — Но мой дядя почему-то озабочен твоим будущим. Хотел бы я знать почему! — В голосе его звенело непередаваемое презрение, но затевать ссору не было смысла. — Ты так же страстно отвечаешь на его ласки, как и на мои?
 — Мы не занимались любовью! — Несмотря на все благие намерения, чаша терпения Селины переполнилась: ну сколько можно выносить эту пытку?




 6


 — Ах, еще нет? Значит, вот почему дядя так настойчиво зовет тебя в Дорсет! — Отметив искреннее изумление девушки, Пирз поджал губы и замолчал. Секунду спустя он счел своим долгом сказать: — Я этого совершенно не одобряю, но поскольку лечащий врач утверждает, что его ни в коем случае нельзя волновать, мне волей-неволей пришлось согласиться. Совсем отстранить дядю от дел — значит подвергать его еще большему риску, нежели в случае переутомления. Так что врач разрешил ему работать дома по несколько часов в день. А дядя, похоже, считает, что без твоей бесценной помощи ни за что не справится. Но изволь запомнить вот что, — добавил Пирз, отбрасывая притворство и глядя на девушку с откровенной неприязнью, — один неверный шаг, и я вышвырну тебя из дома, ты и пикнуть не успеешь. Ты меня поняла?
 Как хотелось Селине прокричать ему в лицо, что в работе она не заинтересована и в Дорсет ни за что не поедет! Но не могла. Отрадно было сознавать, что она необходима отцу, пусть только как неутомимая помощница! И ей тоже хотелось быть с ним. Селина жадно наверстывала упущенное время, дорожа каждым проявлением привязанности и уважения отца. Девушка невесело усмехнулась этой мысли. Не так уж она и изменилась со времен школы… по-прежнему жаждет одобрения и любви недостающего родителя!
 — И все-таки, где тебя носило? — Глаза Пирза метали молнии.
 Сколько бы ни старался, он был не в силах побороть своего влечения к ней, но ей-то нужно большее… Селина с трудом справилась с искушением разъярить противника до такой степени, чтобы тот вышел из себя и заключил ее в объятия. Зачем ей мужчина, который готов заниматься с ней любовью лишь во власти слепой ярости, а потом сам же насмехается над собою за постыдную слабость!
 — Когда мне ехать в Дорсет? — осведомилась Селина, демонстративно отворачиваясь от его гневного взгляда.
 — В конце будущей недели, — сказал Пирз так, словно ему трудно было удерживаться в границах дозволенного. — Ты вполне успеешь просмотреть папки и отобрать все нужное. Я дам тебе список дел, которые останутся за сэром Джералдом…
 — Ты тоже едешь в Дорсет? — Он хищно улыбнулся:
 — А что такое? Даже если и так, то в какой роли ты бы предпочла меня видеть, Селина? Надсмотрщика или любовника?
 — Ни того ни другого, — пролепетала она.
 — Лгунья! — насмешливо бросил Пирз, и щеки девушки предательски вспыхнули.
 — Да, я присоединюсь к семье, — подтвердил молодой адвокат, — но только спустя две недели, когда контору распустят на каникулы. Так что не надейся выйти сухой из воды, ясно? Кто знает, — задумчиво проговорил Пирз, — может, мне даже удастся разгадать твою тайну, времени-то будет предостаточно!
 Явившись в офис в понедельник утром, Селина обнаружила, что о состоянии сэра Джералда уже известно всем и каждому.
 — Я давно этого боялась, — пожаловалась Сью подруге. — Ох, что-то теперь будет?
 Не желая распространять сплетни, Селина дипломатично промолчала. Клайв Марсден, один из младших барристеров, обычно сопровождавший сэра Джералда в суд, тоже подступился к девушке с расспросами и тоже не узнал ровным счетом ничего нового.
 — Теперь, надо думать, бразды правления перейдут к Пирзу, — лениво протянул Клайв. — В конце концов, к тому все и шло, с тех пор как сэр Джералд занедужил. Что ж, лучшего кандидата и желать нечего, хотя поначалу “старики” наверняка возмутятся.
 Помимо сэра Джералда и Пирза, королевских адвокатов в штате не числилось. Но четверо старших барристеров, юристы с солидным стажем, по возрасту приближались к шестидесяти, так что своя логика в словах Клайва была.
 — Вряд ли мистер Грешэм об этом вообще задумается! — Голос девушки прозвучал отрывисто и глухо, и, поймав на себе удивленный взгляд Клайва, она тут же пожалела о своих словах.
 — А, так вам он не по душе? Вот странно… Думаете, почему среди наших барристеров нет ни одной женщины? Сэр Джералд считает, что девицы станут обхаживать его драгоценного племянника, вместо того чтобы работать… А самому Пирзу проблемы и вовсе ни к чему.
 — Сэр Джералд волен считать, что его драгоценный племянник для женщин словно манна небесная, — возмутилась Селина. — Тем более что и сам Пирз в этом убежден, однако…
 По выражению лица Клайва девушка сразу поняла, что нужно поостеречься. Она резко обернулась — на пороге стоял Пирз, и взгляд его льдисто-темных глаз не сулил ничего доброго. Похоже, он слышал весь разговор.
 — Скучаете без работы, мисс Торн? — любезно осведомился он, — Придется помочь. До конца недели вы в моем распоряжении. — Пирз взглянул на часы, а перед мысленным взором Селины тотчас же воскрес запретный образ: великолепное, сильное мужское тело. Девушка с трудом сдержала нервную дрожь. — Клайв, будьте любезны, сообщите остальным компаньонам, что заседание начнется в одиннадцать. Все, кто прийти не смогут, пусть сообщат об этом мисс Торн.
 — Я тебе не секретарша, — возмутилась Селина, едва Клайв исчез.
 — Конечно нет. Мы их и не держим в конторе, если не считать Сью. Я хочу взглянуть на дядино расписание, а потом мы вместе просмотрим папки. Дядя дал мне список материалов, которые тебе предстоит взять с собой.
 На мгновение чувства одержали верх над осторожностью.
 — Ох, так ты с ним виделся?.. Как он себя чувствует? — поспешно осведомилась Селина.
 — Ровно так, как и следует ожидать от человека в его возрасте, страдающего пороком сердца, — снизошел до ответа Пирз. — Только вот не надо лицедейства. Этот сочувственный, встревоженный взгляд прибереги для других, а меня не проведешь! В один прекрасный день я разгадаю твой секрет, и тогда…
 — Ты обратишь его против меня столь же безжалостно, как и против своих бесчисленных жертв в суде, — парировала Селина и тут же прикусила язычок. В синих глазах блеснуло злобное удовлетворение.
 — А, так, значит, тебе и в самом деле есть что скрывать? — вкрадчиво подытожил Пирз.
 Селина не на шутку испугалась: магнетизм этого взгляда и этого голоса все больше подчинял ее волю, лишал способности сопротивляться. Не позавидуешь тому свидетелю, что попадется в когти Пирза. Парики, черная шелковая мантия на сэре Джералде смотрелись вполне нейтрально, а Пирзу придавали грозное, неумолимое величие… Жуткая картина!
 Пирз шагнул ближе.
 — Не прикасайся ко мне! — воскликнула Селина, в панике отпрянув к стене. И тотчас же пожалела о подобной несдержанности, но было уже поздно.
 — Я и не собирался, — холодно заметил Пирз и с любопытством добавил: — Хотел бы я знать, откуда этот страх?
 — С чего ты взял, что я испугалась? — Губы его изогнулись в циничной усмешке:
 — Видишь ли, милая Селина, я чувствую твой страх вблизи и на расстоянии, чую, вижу, ощущаю на вкус…
 Нет, любой ценою, но он своего добьется… С таким же успехом можно попытаться остановить горную лавину! Как не похож был Пирз сегодня на того человека, что сжимал ее в объятиях, содрогаясь от неуемной страсти! А нынче утром он вымещает на виновнице свою досаду и будет продолжать немилосердно терзать и мучить ее, пока не решит, что сполна воздал преступнице за грехи!
 — После ланча я выступаю в суде. Ты пойдешь со мной.
 А я думала, мне следует подбирать материалы для сэра Джералда.
 — Он утверждает, что все папки у тебя в безупречном порядке. Разве ты не ценишь бесценную возможность повысить профессиональный уровень? — насмешливо произнес Пирз. — Дядя говорил, ты обожаешь бывать в суде.
 — А ты готов потворствовать моим маленьким прихотям? — съехидничала Селина. — С какой стати, позволь узнать? Компенсация за вчерашнее насилие?
 — Ведьма!
 Глаза его потемнели до иссиня-черного оттенка. Он резко подался вперед и припал к ее губам — властно, жестоко, намеренно причиняя боль. Девушка попыталась воспротивиться, мысленно отгородиться от его ярости, но нечто сильнее ее воли всколыхнулось в груди, и губы покорно раскрылись в ответ на свирепый натиск. Пошатнувшись, она вцепилась в край стола, чтобы не упасть. Этот злой, презрительный поцелуй совсем не похож на те, которыми они обменивались прежде.
 Пирз неспешно выпустил жертву, сощурился, вгляделся в раскрасневшееся лицо.
 — Вот это насилие, — коротко сообщил он.
 В глазах девушки стояли слезы, но плакать Селина не смела. Едва она попыталась отвернуться, как Пирз ухватил ее за подбородок и удержал на месте.
 — А чтобы ты поняла разницу…
 Она обреченно уставилась в стену, куда-то за его левым плечом, зная, что Пирз ее не выпустит, и сдерживая предательскую дрожь. Однако на этот раз прикосновение его губ было теплым и нежным, легкое касание дарило блаженную истому. Пирз осторожно провел языком по ее губам, развел их, чтобы отведать влажную сладость. Селине отчаянно хотелось ответить на поцелуй, припасть к груди любимого, осыпать его лихорадочными, неистовыми ласками, но гордость удерживала на месте. Она закрыла глаза, чтобы не выдать обуревающих ее чувств, и Пирз осторожно разомкнул объятия.
 — Защите нечего добавить, — рассмеялся он. Селина упрямо глядела в стену. Пирз провел большим пальцем по ее припухшей нижней губе, и девушка инстинктивно напряглась. — В поединке со мной тебе ни за что не выиграть. Помни об этом, — тихо предупредил он.
 Селина не стронулась с места, пока за противником не закрылась дверь. Боль накатывала волнами, и бороться с нею становилось все труднее…
 Хотя на заседание Селину не звали, вернувшись в офис после ланча, она обнаружила, что страсти бурлят с удвоенной силой. Девушки-машинистки сбились в стайку в коридоре и возбужденно переговаривались о чем-то. Завидев Селину, они бросились ей навстречу.
 — А это правда, что сэр Джералд уходит на отдых и главным здесь станет Пирз? — полюбопытствовала одна.
 — Я не уверена, что сэр Джералд ив самом деле намерен удалиться на покой, но пока он болен, мистер Грешэм и впрямь возьмет дела в свои руки, — подтвердила Селина. Теперь, когда компаньонов известили о решении сэра Джералда, Селина не видела необходимости замалчивать правду.
 — То-то пух и перья полетят, — ядовито отозвалась другая девица. — Ведь он прочим барристерам в сыновья годится!
 Сью как-то по секрету рассказала Селине, что эта миниатюрная блондиночка некогда строила глазки Пирзу, но ровным счетом ничего не добилась и теперь вымещала досаду, рассказывая про него всевозможные гадости. Поначалу Селина сочувствовала машинистке, но сейчас, к собственному удивлению, отозвалась на замечание крайне резко:
 — И что с того? Мистер Грешэм — единственный королевский адвокат в штате, не считая сэра Джералда, и вполне естественно, что право первенства — за ним.
 — Бог ты мой, — задумчиво сощурилась блондинка. — И ты втюрилась? — В голосе ее звучало плохо скрытое злорадство. — Ох, напрасно стараешься! Пирз не крутит интрижек со служебным персоналом. О нет, только не он! Мистер королевский адвокат подберет себе в жены девицу благородных кровей, с безупречной родословной!
 Селина знала, что машинистка всего лишь мстит за собственную обиду, но доля истины в ее словах была. Если Пирз и женится, то на какой-нибудь выпускнице пансиона благородных девиц… и, уж конечно, не на незаконнорожденной дочке бывшей секретарши, пусть даже отец той — его родной дядя!
 Прекрати! — мысленно приказала себе Селина, входя в офис. Выброси Пирза из головы! Но не так-то это просто, ведь до конца недели им предстояло работать бок о бок!..
 Разумеется, она и раньше видела Пирза в суде, но сопровождала его впервые. С замирающим сердцем девушка уложила в портфель парик и мантию и проверила наличие документов. В коридоре послышался голос Пирза: адвокат сурово отчитывал кого-то из подчиненных.
 — Подумаешь! — фыркнул младший барристер по имени Питер Симмондз, только что получивший взбучку. — Сегодня ему лучше под горячую руку не попадаться. Ишь, разошелся! А я-то всегда завидовал его выдержке. Думал, Пирза ничем не проймешь — вот поэтому и обвинитель из него первоклассный.
 — А с чего он злится? — хмуро спросила Селина.
 Сегодня Пирз выступает в роли обвинителя — чертовски неприятное дело! Водитель сбил ребенка и попытался удрать. Парень утверждает, что во всем виновата мамаша, потому что, видите ли, не следила за малышом, а болтала с соседкой.
 — Так оно и было?
 Да, но Пирз намерен сослаться на то, что дорога пригородная, рядом со школой, а водитель превысил скорость.
 — А что с ребенком?
 — Погиб, — коротко сообщил Питер. — Терпеть не могу такие иски: защита примется поливать грязью мать, обвинит ее в преступной небрежности. — Питер Симмондз состроил гримасу. — Впрочем, раз Пирз в таком настроении-, я не завидую водителю. Ты все собрала?
 Селина кивнула, и Питер придержал для нее дверь. От конторы до зала суда было не более десяти минут ходьбы. Светило солнышко, погода стояла ясная, но Селина поежилась, гадая, что чувствует мать погибшего малыша. Казнит себя? Возможно… Но кто, положа руку на сердце, скажет, что возможно удерживать при себе подвижного ребенка все двадцать четыре часа в сутки… А ведь для того чтобы случилось непоправимое, достаточно минуты!
 Мать и ее поверенный уже дожидались в холле. Женщина — изможденная и бледная, поверенный — мрачный как туча. Питер Симмондз тут же принялся выяснять какие-то подробности, а Селина встала в сторонке. Даже не глядя на дверь, она безошибочно угадала появление Пирза. Девушка предусмотрительно отошла подальше — еще, чего доброго, обвинят в подслушивании! — и тут же поплатилась за деликатность.
 — Селина, а ну иди сюда! — рявкнул Пирз. — нужно свериться с материалами.
 Пока мужчины готовились к слушанию дела, Селина присела на скамейку рядом с матерью. Муж ее, как объяснила бедняжка, не рискнул отпроситься с работы.
 — К нему и так вечно придираются, — сетовала она. — А если еще и уйдет среди бела дня… Двух старшеньких мне пришлось оставить бабушке…
 Страдания и невзгоды оставили на лице истицы неизгладимый след. Ей никак не могло быть больше тридцати, но выглядела она лет на десять старше.
 — Вы, верно, сочтете меня бессердечной… Мол, пришла получать плату за смерть Томми, — смущенно каялась она. — Но мальчика-то не вернешь, а с деньгами туго… Я вот подрабатывала на полставки, а теперь пришлось уйти… На нервной почве, понимаете. Ни на минуту не могу оставить старшеньких…
 На глазах ее выступили слезы, и сердце Селины заныло от сочувствия к бедной женщине…
 — Взял да и выскочил на дорогу… прямо у меня под носом. Я крикнула, да поздно… Всегда говорю детям: держитесь от проезжей части подальше. Уж больно опасно, водители гоняют на полной скорости и по сторонам не смотрят. Там, за школой, — спорткомплекс, так что машины вечно носятся туда-сюда… Сначала я подумала, сознание потерял… Крови-то не было… ни капельки. А потом дотронулась до лобика… — Женщина заломила руки. — И сразу все поняла… сразу… Водитель на меня орет, что за ребенком не смотрела… А он вывернулся, я и ойкнуть не успела…
 Истица разрыдалась, и Селина сочувственно погладила ее по руке. Где найти нужные слова? Все ее беды в сравнение не идут с горем этой женщины! Как это страшно — потерять ребенка… Ведь до конца жизни себе не простишь!
 — Миссис Ивенс… — Пирз неслышно подошел сзади, и в кои-то веки Селина не почувствовала его приближения. — Нам пора в зал. Вы уверены, что справитесь? Мы можем попросить об отсрочке, если хотите. Защита церемониться не станет. Вы помните, как мы с вами обсуждали возможные вопросы?
 Женщина сглотнула, высморкалась, обреченно покачала головой:
 — Нет, лучше поскорее с этим покончить. Чего бы у меня ни спросили, я отвечу чистую правду.
 Сердце Селины сжалось от жалости к ней. Правда многолика, а опытный судейский способен ловко манипулировать фактами…
 Оказавшись в зале суда, Селина присоединилась к обвиняющей стороне. В противоположном конце зала расположился водитель. С завистью Селина отметила, что его защитник — женщина. До чего ей к лицу мантия и парик! При иных обстоятельствах она, Селина, вполне могла бы оказаться на ее месте…
 Представители закона вежливо поприветствовали друг друга. При взгляде на Пирза защитник слегка изменилась в лице.
 Это судебное разбирательство относилось к разряду дел, которые контора вела в рамках юридической помощи неимущим. Вмешательства лица столь высокопоставленного, как королевский адвокат, по правде говоря, не требовалось. Но сэр Джералд однажды объяснил девушке, что такова их стратегия. С одной стороны, начинающим адвокатам полезно посмотреть, как работают старшие коллеги, а с другой — как выразился владелец конторы: “В Англии расходы на обучение барристера отчасти снижены благодаря бесплатному начальному образованию, и нам с Пирзом кажется, что следует возмещать этот долг всякий раз, как представляется возможность”.
 Слушание дела шло по раз и навсегда заведенному распорядку. Однако Селина завороженно наблюдала за происходящим, хотя и не столь беспристрастно, как хотелось бы ей самой.
 Защитник выступала весьма убедительно, стараясь выставить мать погибшего малыша особой безответственной и ненадежной, но с Пирзом тягаться явно не могла. Селина ничуть не удивилась, когда суд решил дело в пользу истицы, хотя отлично сознавала: победа одержана только благодаря непревзойденному искусству Пирза.
 Едва слушание закончилось, Пирз исчез — надо думать, ушел переодеваться. В отличие от коллег он не любил разгуливать в парике и мантии за пределами суда, хотя “спецодежда” сидела на нем изумительно. Девушка поежилась, вспомнив, с какой легкостью Пирз изничтожил аргументы противоположной стороны. Водитель, отвечая на вопросы защиты, держался уверенно и нагло, а когда за него взялся Пирз, запутался в показаниях и пошел на попятный.
 Не зная, дожидаться ли ей Пирза или уходить, Селина задержалась у двери. Истица еще раз поблагодарила Питера, и поверенный увел ее прочь.
 — Мне надо бежать, — объявил Питер, взглянув на часы. — Я обещался жене вернуться пораньше. У старшего в школе родительское собрание. Скажи Пирзу, что я ушел, ладно? — попросил он, и выбора у девушки не осталось.
 Спустя десять минут в коридоре появился Пирз, увлеченно беседуя с защитником, и Селина от души пожалела, что осталась ждать. При виде девушки Пирз вопросительно изогнул бровь, а в глазах его спутницы вспыхнула безотчетная неприязнь.
 — Извини, Фиона. — Пирз шагнул к Селине. — Что-то случилось?
 Покраснев, словно школьница, уличенная в симпатии к старшекласснику, Селина убито глядела на него. Пирз недовольно нахмурился, уголки губ угрожающе поползли вниз, и девушка попыталась взять себя в руки. Боже милосердный, да ведь терзающая ее боль не что иное, как ревность! При одном взгляде на спутницу Пирза в ней пробудилось бешенство!..
 — Э-э-э… нет, ничего… — Этого еще не хватало: пугается в словах, точно последняя дурочка! — Питер попросил передать, что он ушел.
 Разумеется, Пирза это сообщение нисколько не заинтересовало.
 — Пирз, мы разве не заглянем в бар? — Холодные голубые глаза Фионы глядели на девушку с явным неодобрением.
 — Минутку. Отнеси это в офис, будь добра, — невозмутимо попросил адвокат, вручая Селине портфель с мантией.
 Принимая портфель, девушка кипела от гнева: с ней обращались точно с девочкой на побегушках, да еще в присутствии соперницы! Но Селина ничем себя не выдала, развернулась к парочке спиной и направилась к выходу. Незачем давать противнику повод для торжества!..
 В ту ночь ее мучили кошмары. То она выступала свидетельницей, а Пирз вел перекрестный допрос. “Скажи мне правду”, — требовал он, испепеляя девушку взглядом. То она разрывала на мелкие кусочки его шелковую мантию, а затем, добравшись до плоти, упругой и гладкой, впилась острыми ноготками в кожу. Только теперь девушкой владела не ненависть, а страсть, и истязание превратилось в упоительную любовную игру…
 Селина проснулась усталая и разбитая и, гоня отголоски снов, поспешила в душ. Что с ней происходит? Неужто совсем недавно она почитала себя в безопасности? Полагала, что сможет работать под началом отца и сохранить душевное спокойствие? Что за детская наивность! Поделом ей, что влюбилась в Пирза: видно, судьба наказывает ее за самонадеянность…
 Адвокат оказался в офисе раньше нее. Селина слышала, как он разговаривает по телефону.
 — Нью-Йорк, — доверительно прошептала Сью, проходя мимо с чашкой кофе.
 Нью-Йорк! Неужто Пирз опять улетит в командировку? Девушка плохо себе представляла, что у него за дела по ту сторону океана. Знала лишь, что американская сторона консультировалась с ним по различным вопросам английского права в связи с проблемами своего клиента. Селина надеялась, что недруг ее и впрямь уедет и перестанет ей досаждать, и в то же время страшилась разлуки…
 — Селина, зайди ко мне на минутку! — крикнул Пирз, не вставая из-за стола, и девушка молча проследовала в кабинет. Внимание ее тут же привлекла папка: на корешке значилось ее имя, и сердце Селины беспомощно сжалось. — Твое “личное дело”, — невозмутимо сообщил Пирз, проследив направление ее взгляда. — Любопытно будет почитать на досуге.
 — Ты мне льстишь.
 В словесном поединке он одерживал верх с той же легкостью, что профессиональный фехтовальщик — над неопытным новичком. Улыбка его не сулила ничего доброго, и Селина внутренне напряглась.
 — Я как раз изучаю дело Локвуда, — сообщил он. — Чертовски поучительная история!
 Адама Локвуда компания обвинила в том, что он продал сведения о новой продукции конкурирующей фирме. Локвуду, менеджеру с двадцатипятилетним стажем, директора доверяли как самим себе, и вот… Пирзу предстояло выступить от имени работодателей Локвуда, а защита строилась на том, что подсудимого шантажировала любовница.
 — Не устаю удивляться прекрасной половине человечества. И чего только вы не сделаете во имя того чувства, что в романах зовется “любовью”! Скажи, Селина, — негромко полюбопытствовал он, — что ты думаешь о женщине, которая шантажирует любимого человека?
 Селина подумала про сэра Джералда и не замедлила с ответом.
 — Либо мужчина настолько ее обидел, что единственный способ облегчить боль — это нанести ответный удар, либо…
 — …Либо она вообще его не любила, но нагло им пользовалась и будет пользоваться, — докончил Пирз.
 — Ты относишься к женщинам слишком предвзято, — рискнула сказать Селина.
 — Да ну? Напротив, я реалист. Надеюсь, в доме моего дяди ты ничего такого не выкинешь, — отрывисто бросил он, меняя тему разговора. — Тетя довольно пострадала от махинаций одной особы вроде тебя. Кстати, ты и внешне на нее похожа, — добавил Пирз задумчиво, изучающе глядя на собеседницу.
 Сердце Селины неистово заколотилось в груди.
 — А чего, собственно, ты ждешь? — вознегодовала девушка, надеясь отвлечь внимание Пирза. — Что я заберусь в постель к сэру Джералду?
 Лицо его побагровело от гнева, и Селина не на шутку встревожилась. Она задела Пирза за живое, а до сих пор подобные ситуации заканчивались одним и тем же… Воспоминания ожили перед ее мысленным взором, и девушке отчаянно захотелось снова оказаться в его объятиях.
 — У них с тетей одна спальня на двоих, — язвительно отозвался он. — Берегись, Селина: один неверный шаг, и… — Зазвонил телефон, и, выругавшись, Пирз снял трубку, а Селина спаслась бегством.
 Девушка глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Пирз ее презирает, она ему противна… Разум с самого начала подсказывал, что этот человек опасен и следует замкнуть сердце на ключ. А теперь вот слишком поздно…
 До ланча они не виделись. В перерыве Пирз заглянул к ней и коротко бросил:
 — Завтра я улетаю в Нью-Йорк, вернусь дней через десять. Мама отвезет тебя в Дорсет. Я обо всем договорился. Впрочем, она тебе перезвонит.
 Неделя тянулась бесконечно. В среду вечером позвонила Далей Грешэм.
 — “Хомингз” вам непременно понравится, вот увидите, — весело заверила она Селину, условившись насчет встречи. — Я там выросла, так что мое мнение в расчет не идет, но от поместья все без ума. — Далей в красках принялась расписывать красоты тамошних мест, и Селина непроизвольно отметила, что на протяжении всего разговора миссис Грешэм ни разу не помянула о Пирзе…
 В субботу утром, ровно в десять, как условились, роскошный “ягуар” Далей притормозил у крыльца.
 — Бог ты мой, вы, верно, привыкли путешествовать налегке, — сказала миссис Грешэм, открывая для Селины багажник.
 — Да у меня и вещей-то немного, — созналась девушка.
 Понимая, что строгие деловые костюмы в провинции неуместны, она упаковала в чемодан несколько неброских юбок, футболок и джинсов, от души надеясь, что гардероб ее не слишком претенциозен и не слишком беден.
 — Да, в наши дни рядиться в пух и прах как-то не принято, — сообщила Далей, одобрительно оглядев льняную юбку девушки и серо-бежевый вязаный свитер в тон. — Однако вечернее платье вам тоже не помешает. Летом, Мэри то и дело устраивает вечеринки. В этом году наплыв гостей отменяется, учитывая состояние Джералда, но, полагаю, без званых ужинов все-таки не обойдется.
 — Но я-то здесь при чем! — запротестовала Селина. — Я же еду работать…
 — Дорогая, не изображайте из себя бедную гувернантку, — рассмеялась Далей. — Разумеется, вам отведут почетное место за общим столом!
 Значит, придется купить что-нибудь для выхода “в свет”, подумала Селина, с сожалением вспомнив об одном-единственном вечернем платье, что покоилось в чемодане. Если верить Далей, ей понадобится никак не меньше полудюжины…
 — Вы и с дочерьми Джералда познакомитесь, но, наверное, не со всеми сразу. Девочки исправно навещают родителей. Думаю, вы с ними отлично поладите, хотя Хелен, средняя, поначалу покажется вам немного замкнутой. Миссис Грешэм уверенно вела машину и щебетала не умолкая, с удовольствием пересказывая семейные байки и сплетни.
 — Все мы от души надеемся, что вы умерите рабочий пыл Джералда, — заметила Далей, когда они наконец-то свернули с магистрали и запетляли по проселочным дорогам. — Это кружной путь, — созналась она, — зато тут пробок нет. А как вы сработались с Пирзом?
 Вопрос застал Селину врасплох.
 — Мы еще не привыкли друг к другу, — осторожно ответила она.
 Неужели Пирз рассказал матери о своих подозрениях? Да нет, маловероятно… Тут же вспомнилось “личное дело”, лежавшее на его столе. Зачем оно понадобилось Пирзу? Там нет ровным счетом ничего любопытного, никакой информации о прошлом,.. Прошлое исчезло, кануло в никуда, когда работник органов социальной опеки перепутал фамилии ее настоящего отца и последнего любовника матери. Из “личного дела” можно почерпнуть лишь то, что Селина Торн осиротела в возрасте одиннадцати лет, когда родители погибли в автокатастрофе.
 О том, что эти предполагаемые родители вовсе не были женаты и что, по правде говоря, девушке полагается носить фамилию бывшей дядиной любовницы, Пирз вряд ли узнает. Хотелось бы надеяться, что вряд ли… Селина вздрогнула, представив, как Пирз бросает ей в лицо горькую правду.
 — Дорогая, вы замерзли? — тут же всполошилась Далей. — Может, включить печку?
 — Со мной все в порядке, — заверила Селина.
 Просто все надежды развеялись как дым. Пирз никогда не полюбит ее ответной любовью… Девушка попыталась отрешиться от горестных мыслей и сосредоточиться на будущем.
 “Хомингз” представлял собою роскошный особняк в стиле Тюдоров, затерянный среди пологих, поросших лесом холмов. Путь преградила небольшая речушка, машина преодолела узкий мост и торжественно въехала в ворота. Клумбы благоухали цветами, безупречно подстриженные лужайки радовали глаз. Кто-то явно потрудился на славу, не жалея ни сил ни времени.
 — Сад — любимое детище Мэри, — сообщила Далей, радуясь восхищению девушки. — Она тут днюет и ночует.
 Машина затормозила у дома. Дверь открылась, на крыльцо пулей вылетел ретривер, а за ним спешила невысокая седая толстушка с открытым, приветливым лицом. Она порывисто обняла Далей.
 — Милая, ты, как всегда, воплощенная элегантность! Благодарение Богу, девочки пошли в Джералда, а не в меня, а то бы солоно бедняжкам пришлось. А вы, должно быть, Селина! — Мэри улыбнулась гостье. — Заходите, дорогая моя, после такой дороги чашечка чаю не помешает. Вы себе просто не представляете, как я вам рада! Отгонять Джералда от любимых папок — задача не для слабосильного. Но теперь это ваша обязанность, так что не обессудьте!
 Селина вошла в прихожую и залюбовалась полированным паркетом. На дубовом столе красовалась ваза с цветами. В окна струился солнечный свет. Стоило переступить порог, как гость словно погружался в атмосферу безмятежного покоя и мира.
 — Пойдемте в гостиную, — предложила миссис Гарви, показывая путь. — Столовая, к сожалению, окнами выходит на север, и там ужасно неуютно, — пояснила она девушке. — Помню, в первый раз я предстала пред строгие очи твоих родителей именно там, — со смехом напомнила она Далей. — Я ужасно испугалась… особенно будущей свекрови!
 — Да, Джералд всегда был ее любимчиком, — согласилась Далей. — Помню, как мы все схватились за головы, когда Джералд написал домой, что задумал жениться. Родители, конечно, надеялись, что сын сначала закончит колледж, но Джералд настоял на своем. Боялся, что тебя у него того и гляди отобьют.
 Мэри мечтательно улыбнулась.
 — Мы были слишком молоды, — тихо проговорила она. — А вот Пирзу давно пора жениться, — добавила она чуть строже, разливая чай. — Вам так не кажется, Селина?
 Девушка смущенно потупилась, не зная, что сказать. По счастью, вмешалась Далей:
 — Я с тобой полностью согласна. Хочу внучат понянчить, пока сама еще не старуха. Может, вы, Селина, взяли бы на себя нелегкую задачу приручить этого обормота? — лукаво добавила она и пояснила хозяйке дома: — Стоит Селине и Пирзу сойтись, и искры так и летят… Не могу взять в толк почему!
 От необходимости отвечать Селину спасло появление высокой, элегантной дамы лет тридцати. Ее сходство с Джералдом не оставляло места сомнениям.
 — А, Хелен, дорогая моя, познакомься, пожалуйста, с Селиной, — улыбнулась мать. — Селина, это моя средняя дочка, Хелен. Она по мере сил помогает мне управляться с Джералдом, да только упрямец и ее не очень-то слушает.
 Надеюсь, сэру Джералду лучше? — робко — спросила Селина, обменявшись улыбками с вошедшей. — Я все хотела позвонить, да только постеснялась навязываться…
 — Чушь! — горячо возразила Далей. — Джералд в вас души не чает, верно, Мэри?
 — Чистая правда, — подхватила миссис Гарви. — Вы просто не представляете, какое это облегчение — знать, что есть рядом родственная душа, способная поговорить с ним о работе и отвлечь от тревожных мыслей. Разумеется, Джералд часто обсуждает дела с Пирзом, но им случается повздорить, и тогда бедняга ужасно расстраивается.
 — Потому что оба — непроходимые упрямцы, — подвела итог Хелен. — Нет, мне чаю не надо, — отставила она чашку. — Я уже убегаю: мне еще надо заехать за мальчиками к репетитору.
 — Как они, разбойники? Сто лет их не видела, — вздохнула Далей.
 Хелен улыбнулась;
 — Неплохо. Оба слегка отстали по английскому, а летом заниматься, естественно, не хотят. Впрочем, в следующем году им сдавать экзамены, так что волей-неволей приходится наверстывать.
 Хелен распрощалась и ушла, а Мэри сообщила, что к ужину ожидаются гости.
 — Наши друзья Воганы с сыном, — пояснила Мэри Селине. — Он только что вернулся из Австралии. Алекс, бедняга, недавно развелся с женой. Можно, я посажу его рядом с вами? Вы ведь не станете возражать? Правда, Джералд меня строго предупредил, что вы здесь для того, чтобы помогать ему с работой, а не для того, чтобы развлекать моих гостей. Так что, если вы предпочли бы отдохнуть…
 — Нет, что вы! — вежливо возразила Селина.
 Миссис Гарви ей очень понравилась. Она была так приветлива, добросердечна и самую малость застенчива. В ней не ощущалось ничего броского, нарочитого или неискреннего, напротив, она словно излучала душевное тепло и сочувствие. И Селина тотчас же устыдилась своего притворства. Эти милые люди не стали бы принимать ее так радушно, если бы знали правду. Она — дочь женщины, едва не разрушившей счастье этой семьи!
 — Я покажу вам вашу комнату. А ты, Далей, располагайся, где привыкла, — улыбнулась Мэри. И объяснила Селине: — Для Джералда мы устроили офис в комнате по соседству со спальней Пирза. Дом, по счастью, большой, тесниться не приходится. Летом Джералд обычно часами просиживал в библиотеке, но доктор Гловер запретил ему подниматься по лестницам. Так что, боюсь, вам постоянно придется бегать вверх-вниз за книгами.
 — Так я затем и приехала, — весело заверила ее Селина.
 Комнату ей отвели в конце коридора просторную, мило обставленную, со светлыми обоями и шторами в тон. Тут же ванная и туалет — таких удобств девушка никак не ожидала.
 — В каждой из этих комнат было по гардеробной, вот мы их и переоборудовали пару лет назад, — объяснила Мэри, — Ну, я вас пока оставлю, располагайтесь и отдыхайте, а потом я с удовольствием покажу вам дом и сад. Джералд сейчас спит. Доктор Гловер прописал ему легкое успокоительное, но утром муж первым делом спросит про вас.
 — Значит, сэр Джералд к ужину не спустится? — В карих глазах хозяйки отразилась боль
 — Боюсь, что нет, — вздохнула она. — Доктор Гловер считает, что ему лучше соблюдать постельный режим и проводить на нотах несколько часов в день, не больше. Бедняга, он совсем извелся от скуки… Я так рассчитываю на вас: вы поможете Джерадду с работой, он и перестанет тосковать!
 — Сделаю все, что и моих силах! — искренне воскликнула Селина.
 Оказавшись в доме у отца, она никак не могла разобраться в своих чувствах… Ей понравились и Мэри, и Хелен, хотя в средней дочери ощущалась некая сдержанная отчужденность, что объяснялось либо свойством характера, либо чем-то иным.
 Теперь, познакомившись с двумя сестрами, Селина тяжко переживала тот факт, что о родстве известно лишь ей. Но ведь если бы сестры узнали правду, они бы с презрением отвернулись от новообретенной родственницы и ни за что не захотели бы иметь с нею дело!
 Сводив девушку на “экскурсию” по дому и саду, Мэри сообщила, что напитки подадут в гостиной в половине восьмого. Однако Селина, прежде чем спуститься, на всякий случай выждала лишние минут десять — еще не хватало явиться раньше всех!
 Хелен приехала с мужем, Далей, как всегда, была одна. Хозяйка беседовала с почтенной супружеской парой. Завидев вошедшую девушку, поспешила ей навстречу.
 Поначалу Селина изрядно робела, видя руг столько незнакомых лиц. Но благодаря радушию миссис Гарви вскоре почувствовала себя как дома. Ричард и Софи Воган, местные фермеры, просто-таки лучились дружелюбием. А их сын Алекс, представительный блондин лет тридцати пяти, спокойный и выдержанный, сразу расположил к себе девушку. Говорил он с легким австралийским акцентом.
 Помимо увлечения садоводством, Мэри обожала готовить, и угощение удалось на славу. Как не похожи овощи, выращенные на огороде и приготовленные должным образом, на те, что продаются в супермаркете, удивлялась Селина, наслаждаясь каждым кусочком.
 Алекс преодолел природную скованность и оказался весьма занимательным собеседником. Как оказалось, он вернулся в родные края, чтобы взять на себя управление родительской фермой.
 — Ежели брак распался, есть смысл начать жизнь сначала.
 В голосе его звучала легкая горечь, и Селина тут же прониклась сочувствием к собеседнику, догадавшись, что тот до сих пор не примирился с потерей жены.
 — Одно хорошо: детишек мы так и не завели, — добавил Алекс невесело. — Мелани, моя жена, считала, что дети помешают ее карьере… Я так понимаю, вы работаете у сэра Джералда, — вымученно улыбнулся он, резко меняя тему разговора. — Боюсь, я стал страшным занудой: всем надоедаю со своим разводом!
 — Ничего подобного. Вполне естественно, что вам необходимо выговориться. Мы, британцы, склонны все копить в себе, а ведь так проще всего озлобиться!
 — Хмм… Терпеть не могу обсуждать личную жизнь с каждым встречным и поперечным, но при взгляде на вас так и тянет излить душу. И улыбка у вас такая милая, располагающая! Вы здесь пробудете все лето?
 — Во всяком случае, собираюсь, — сказала Селина.
 — Можно, я как-нибудь приглашу вас поужинать? Даю вам честное слово, что не стану разглагольствовать о разводе весь вечер, — добавил Алекс на всякий случай.
 — Я бы с удовольствием, но я еще не знаю своего распорядка. Так что давайте отложим встречу на потом? — осторожно отозвалась Селина, не желая обижать Алекса отказом.
 — Как скажете. Вот только боюсь, как пройдет слух о том, что в округе поселилась красавица-блондинка, я окажусь в самом хвосте очереди, — посетовал он.
 После ужина все вернулись в гостиную поболтать и выпить кофе. И снова Селина с удивлением отметила, до чего ей уютно и хорошо в этом тесном семейном кругу. Она с легкостью нашла общий язык с Хелен и ее мужем Майком, а ведь Далей уверяла, что Хелен — самая замкнутая из трех сестер.
 — Мы все вам так рады, что словами и не выразишь, — уверяла она Селину, протягивая ей чашку с кофе. — Папа поет вам дифирамбы. Говорит, вы далеко пойдете, в помощницах такой умнице делать нечего! Нет, как все-таки хорошо, что вы здесь! Отец убедится, что его бесценные папки — в надежных руках, и перестанет себя изводить. А почему вы выбрали именно адвокатскую контору? — полюбопытствовала Хелен. — Платят там гроши, а при ваших талантах…
 — Меня всегда завораживала юриспруденция, — поспешно отозвалась Селина. — Мне хотелось выучиться на барристера, но средства не позволили.
 — Да, разумеется. Я все понимаю. Папа говорил, вы рано осиротели.
 Искреннее сочувствие Хелен заставило Селину неуютно поежиться. До чего неприятно обманывать этих людей, а что прикажете делать? Как они отреагируют на правду? Да уж вряд ли станут привечать ее в своем кругу! Привычка скрывать свое происхождение настолько укоренилась в девушке, что обычно она лгала, не задумываясь. Но теперь вдруг с болью осознала постыдность подобного притворства.




 7


 На следующее утро Селину проводили к сэру Джералду. Комнату, примыкающую к его спальне, переоборудовали под кабинет. Ее босс удобно устроился в огромном кожаном кресле, и вид у него был настолько здоровый и цветущий, что Селина глазам своим не поверила: неужели этот человек только-только из больницы?
 — Нечего на меня так смотреть, — проворчал сэр Джералд. — Ишь, делают из мухи слона… — Он презрительно фыркнул. — Чушь какая-то! Все эти доктора так со мною и носятся, так и кудахчут… Паникеры несчастные! Давайте-ка лучше займемся делом!
 Несмотря на бодрые заверения, Селина обнаружила, что сэр Джералд быстро устал, хотя даже себе вряд ли признался бы в этом. При взгляде на отца сердце девушки сжималось от любви и жалости. Она привязалась к нему всей душой. А ведь еще полгода назад сама мысль об этом показалась бы Селине неправдоподобной. Ах, если бы отец признал ее и полюбил… И все-таки врожденное чувство справедливости и логика подсказывали: лучше страдать одному ребенку, нежели троим, тем более что она, Селина, отца никогда и не знала…
 — О чем задумались? Что-то не так?
 Девушка покачала головой, храбро улыбнулась и тут же воспользовалась отличным предлогом сократить рабочий день:
 — Просто немного устала. Путь до Дорсета не близкий.
 Кустистые брови недоверчиво приподнялись, но возражать сэр Джералд не стал и отпустил помощницу, предложив ей прогуляться по саду и подышать свежим воздухом. Таким образом больного удалось отправить на покой на два часа раньше отведенного срока.
 К ланчу сэр Джералд не спустился, не появилась и Мэри.
 — Мама отнесла поднос наверх и поест вместе с папой, — улыбнулась Хелен. — Она обожает мужа… всю жизнь его баловала. А вы чем займетесь?
 — Мне нужно сделать для сэра Джералда несколько телефонных звонков и раздобыть кое-какую информацию, так что пойду-ка я в библиотеку да пороюсь в книгах.
 — Но хоть чаю-то вы с нами выпьете? Вы не рабыня на плантации, чтобы трудиться не покладая рук с восхода до заката. Мы и без того вам бесконечно признательны, что не позволяете папе переутомляться!
 Неделя прошла в том же расслабляющем ре жиме, что и в первый день. За это время Селина во всех подробностях изучила дом и сад, съездила в ближайший городок, прокатилась по узким средневековым улочкам, полюбовалась на развалины некогда гордого замка. Далей вернулась в Лондон. Заглянул доктор и состоянием пациента остался весьма доволен.
 Жить бы да радоваться, но на сердце у Селины становилось все тяжелее. При виде сэра Джералда в кругу семьи она снова изнывала от мучительной зависти, как некогда в детстве, и спрашивала себя: а вспоминает ли отец о ней, о ребенке, которого ни разу не видел. Да с какой стати ему обо мне думать? Он меня не хотел. Я появилась на свет без его согласия, потому что мать задумала мною воспользоваться. Зачем я ему? Еще не хватало тратить на меня время и душевные силы! — изводила себя Селина.
 Это нелепое самовнушение причиняло столько боли, что, когда позвонил Алекс Воган и пригласил поужинать, она неожиданно согласилась.
 — Вот и отлично. Я заеду за вами в восемь, если не возражаете?
 Селина не возражала. Хотя по вечерам девушка обычно бывала предоставлена самой себе, она тем не менее спросила у Мэри, можно ли ей отлучиться.
 — Ну разумеется, дорогая! — заверила хозяйка. — Я так рада, что вы наконец-то развлечетесь! Меня и без того совесть замучила: сослали вас из Лондона в провинцию, обрекли на скуку смертную!
 — Ничего подобного, мне здесь ужасно нравится! — горячо запротестовала Селина. — Это я чувствую себя виноватой: бездельничаю целыми днями!
 — Вы не даете Джералду переутомляться, и только благодаря вам он перестал нервничать, — тихо проговорила Мэри. — Вы не представляете, какое это для меня облегчение! Так что ступайте веселитесь! Я не стану запирать входную дверь, поэтому о времени не тревожьтесь, возвращайтесь, когда вздумается. Алекс Воган — славный парень, а вот жена его мне сразу не понравилась. Бедняга, она его просто ослепила! Потрясающая красавица, но разве такая жена нужна трудяге-фермеру?
 Селина не знала, куда именно Алекс намерен ее отвезти. Поэтому, покончив с дневными делами, решила съездить в Мелтэм и подыскать себе новый наряд для выхода в свет, желательно не слишком вызывающий.
 В одном модном магазинчике она отыскала то, что нужно. Голубовато-лиловое шелковое платье на тонких бретельках подчеркивало стройность фигуры, короткая юбка соблазнительно льнула к бедрам. А пиджак, напротив, прибавлял солидности. Поскольку размер был маленький, цену слегка снизили, и Селина поняла, что не устоит. Ничего подобного в ее гардеробе не водилось: это платье казалось куда более легкомысленно-женственным, нежели все прочие наряды, вместе взятые. И сидело изумительно.
 Повинуясь внезапному порыву, Селина зашла в парикмахерскую и сделала прическу. Длинные, чуть вьющиеся пряди теперь изящно обрамляли лицо, подчеркивая его выразительность. Парикмахерша не удержалась, чтобы не похвалить оттенок и блеск ее волос, подчеркнув, что натуральные блондинки нынче редкость. А Селине, напротив, собственные волосы всегда казались бесцветными и тусклыми. Она предпочла бы родиться брюнеткой.
 Девушка вздрогнула, вспомнив, как пальцы ее погрузились в густые, шелковистые пряди Пирза. Ох уж этот Пирз! Никак не удается выбросить его из головы. Когда он вернется из Нью-Йорка? Когда они снова увидятся? Впрочем, какая разница… Будущего у них все равно нет. Пирз не любит ее и никогда не полюбит.


* * *

 Алекс заехал ровно в восемь, как обещал, и; при виде девушки глаза его восхищенно вспыхнули.
 — Вы просто неотразимы! — проговорил он, открывая перед ней дверцу машины.
 Поначалу Селина сомневалась, надеть ли новое платье. Невинное женское тщеславие одержало верх, и она немало тому порадовалась, когда Алекс затормозил у роскошного викторианского особняка, ныне переоборудованного под отель.
 — По выходным здесь устраивают танцы. Но, когда я позвонил насчет субботы, мест уже не оказалось, так что я волей-неволей вынужден был пригласить вас на сегодня, — объяснил Алекс. — Сам я здесь еще не бывал, но говорят, кухня великолепна.
 Слухи не лгали. Ресторан отличался элегантностью и вместе с тем был по-домашнему уютен. Атмосфера интимная, но не чрезмерно. А фирменные блюда делали честь и заведению, и шеф-повару.
 В обществе Алекса Селина ощущала себя легко и непринужденно. Молодой человек увлеченно рассказывал о своей жизни в Австралии, где работал управляющим на одной из овцеводческих ферм.
 — Я познакомился с Мелани во время отпуска, в Сиднее. Она работала менеджером в одной из тамошних рекламных фирм. — Глаза его потемнели от боли, и Алекс надолго замолчал. — Извините, что утомляю вас собственными проблемами, — вздохнул он наконец. — Похоже, я до сих пор не примирился со случившимся!
 — Время лечит, — улыбнулась Селина, прибегая к расхожему утешению. И в свою очередь вздохнула, понимая: сколько бы лет ни прошло, ее любовь к Пирзу меньше не станет…
 Селина приятно провела время, но, когда ужин подошел к концу, огорчаться не стала. Алекс подвез ее домой, проводил до входной двери. Прежде чем разойтись, молодые люди постояли немного на крыльце в лунном свете. Тени их сливались в одну, головы почти соприкасались.
 — Спасибо вам за восхитительный вечер. Я уезжаю на пару недель, но, когда вернусь, вы позволите пригласить вас снова? — тихо проговорил Алекс.
 Всей душой сочувствуя его горю, Селина кивнула:
 — Буду только рада.
 — Вы такая необыкновенная… — Алекс вдруг наклонился и поцеловал ее в губы — легко, по-дружески, в знак благодарности за понимание и потраченное время.
 В самый неподходящий момент входная дверь распахнулась, яркий свет залил крыльцо, и Селина испуганно отпрянула — словно школьница, которую застали в объятиях ухажера.
 — Привет, Алекс!
 При звуках знакомого мужского голоса по спине ее пробежал холодок. Пирз вернулся!
 Алекс пожелал Пирзу спокойной ночи, сел в машину и укатил. Пирз же придержал дверь для девушки, которая словно во сне переступила порог. Затем повернул ключ в замке и усмехнулся:
 — Времени ты, однако, не теряешь! А тебе известно, что парень женат?
 — Вообще-то, разведен, — машинально возразила Селина, слишком потрясенная, чтобы обдумать свои слова. — Когда ты приехал?
 — Полчаса назад. Я собирался ложиться, когда увидел, как подъехала машина. Куда это вас носило?
 — Просто поужинали вместе.
 — Прости, что прервал ваши романтические беседы при луне.
 Особого сожаления в голосе его не прозвучало, но от ответа Селина воздержалась.




 8


 С приездом Пирза спокойному житью Селины настал конец. По утрам она поднималась к сэру Джералду, и всякий раз в кабинете оказывался Пирз. Его неумолимый, бдительный взгляд следил за каждым движением девушки. Молодой адвокат ясно давал понять, что только и ждет, когда жертва споткнется, совершит одну-единственную ошибку, один-единственный промах — тут-то он и набросится на преступницу, точно ястреб на цыпленка!
 Даже за столом Селине ни на минуту не удавалось забыть о его присутствии. Она любила Пирза и отчаянно боялась себя выдать, ведь недруг непременно воспользовался бы ее слабостью! Глядя в его холодные глаза, девушка уже не верила, что эти синие глубины некогда пылали страстью. Страсть давно иссякла или, может быть, надежно погребена в укромных уголках подсознания.
 — В вашем присутствии мой племянник сам не свой делается, — усмехнулся сэр Джералд однажды утром, став свидетелем очередного “обмена любезностями”.
 — Мы с самого начала не поладили, — напомнила Селина, отводя взгляд.
 — А, вот в чем дело? — протянул сэр Джеральд, от души забавляясь происходящим. — Это само по себе достижение, — пояснил он, встретив вопросительный взгляд девушки. — Пирз обычно настолько равнодушен к окружающим, что разозлить его крайне непросто.
 — Случается, что два человека проникаются друг к другу необъяснимой антипатией.
 — Верно, случается.
 Сэр Джералд ничего к этому не прибавил, но Селина сознавала, что он наблюдает за их перепалками со снисходительным, дружелюбным любопытством. А напускное спокойствие давалось девушке все труднее. Нервы были на пределе, и для того чтобы нарушить шаткое равновесие, хватило бы любого пустяка.
 В воскресенье Хелен и ее семья укатили в город. Селина распрощалась с ними с искренним сожалением. Она успела всей душой привязаться к ней, ничуть не меньше, чем к Верити.
 Без них в доме стало значительно тише. Пирз уехал на машине сразу после ланча, не сказав куда, и Мэри с Селиной остались в гостиной одни. Со временем Мэри поднялась к мужу: врач строго-настрого запретил пациенту разгуливать по дому. А Селина затворилась в кабинете, намереваясь поработать над очередным делом сэра Джералда. В понедельник предстояло внести последние поправки, так что девушке хотелось лишний раз выверить все детали.


* * *

 В кабинете внимание ее привлекли семейные фотографии в рамках, развешанные над столом черного дерева. Девушка молча изучала знакомые лица, когда в дверях появилась Мэри. Ей пришло в голову вывезти мужа на небольшую прогулку.
 — Джералд стосковался по свежему воздуху, и, если я не сдамся, он, чего доброго, сам сядет за руль и укатит без меня. Мы ненадолго… — И улыбнувшись добавила: — Вы уж простите, что мы вас бросаем одну!
 Селина покачала головой: дескать, пустяки, она ничуть не возражает. Почему-то именно сегодня ей слегка взгрустнулось. Что ни говори, а она — изгой, обреченный глядеть на счастливую семью и смертельно завидовать… И снова ей с отчаянной силой захотелось узнать, вспоминал ли о ней отец на протяжении всех этих лет… сохранил ли хоть какой-нибудь пустячок на память о дочери? Почти не сознавая, что делает, Селина выдвинула верхний ящик стола, где хранились семейные фотографии.
 На самом верху лежал альбом со снимками рубиновой свадьбы. Селина невольно загляделась на фотографии Пирза: сердце бедняжки заныло от безнадежной любви к нему.
 Однажды начав, удержаться было уже невозможно. Игнорируя внутренний голос, подсказывающий, что она поступает дурно, Селина перелистывала страницу за страницей, возвращаясь сквозь года к тому времени, когда девочки Гарви были совсем маленькими. Увлекшись, она не услышала, как открылась входная дверь, не заметила, как мрачный мститель встал за ее спиной.
 — Ну, и какого черта ты затеяла? Или, может, тетя дала тебе дозволение рыться в ее личных вещах? — яростно прошипел он, вырывая альбом.
 Пирз! Предательский румянец залил щеки Селины.
 — Так чего ради мерзкая интриганка обманывает доверие приютивших ее людей? Что именно ты надеялась найти?
 — Ты ничего не понимаешь! — Селина смело встретила его взгляд.
 — Напротив, я все отлично понимаю, — хрипло заверил Пирз. — Но прежде чем я вышвырну тебя за дверь, прямехонько в сточную канаву, куда тебе и дорога, я намерен выяснить, что у тебя на уме. Идем со мной.
 Железные пальцы сомкнулись на ее запястье, и Пирз потащил девушку к двери. Охваченная паникой, Селина принялась отбиваться.
 — Оставь, мне больно! — вскрикнула она. Пирз повернулся к ней, губы сложились в хищную улыбку, глаза горели ненавистью.
 — Будет еще больнее, — мрачно пообещал он. — А ну, идем!
 Что угодно, лишь бы избежать карающей силы его презрения и гнева! Но Пирз пригрозил унести ее на руках, и девушке волей-неволей пришлось подчиниться.
 Пирз остановился у порога собственной спальни. Вне себя от страха, Селина принялась вырываться, но он плечом открыл дверь и бесцеремонно втащил жертву внутрь. Резким пинком захлопнул дверь и развернул девушку лицом к себе.
 — А теперь… — Пирз дышал тяжело и прерывисто, грудь неровно вздымалась. — Посмотрим, что ты такое скрываешь!
 До глубины души возмущенная Селина вызывающе вскинула голову.
 — Ничего я тебе не скажу, — прошипела она. — И заговорить ты меня не заставишь, сколько ни старайся!
 — Ты так уверена? — Глаза его метали искры. — Уверена, что ничего не скажешь?
 Не опуская взгляда, Селина покачала головой и тут же задохнулась от боли: железная хватка усилилась. Затем Пирз высвободил одну руку, запустил пальцы ей в волосы и рывком оттянул голову назад — свирепо и требовательно, так, что побледневшее лицо девушки исказилось от страха. Он надвигался — медленно и неотвратимо, и ноги ее подкосились.
 Селина снова попыталась вырваться или хотя бы закрыть глаза, но тело отказывалось повиноваться. Бедняжка словно приросла к месту, завороженная гипнотическим взглядом сапфирово-синих глаз. Задержавшись в дюйме от ее губ, Пирз прошептал:
 — Скажи мне правду.
 Селина сглотнула, мускулы шеи болезненно напряглись. Она покачала головой, и жаркие губы безжалостно оборвали слабый стон протеста. Пирз обхватил девушку за плечи, теснее прижимая к себе.
 Поцелуй был жарким и неистовым, а вовсе не холодным и жестким, как она ожидала. И всем своим существом Селина отозвалась на требовательный мужской натиск, заглянула в бездонные синие глаза и увидела, как гнев уступает место страсти. Нервы ее затрепетали, точно струны, откликаясь на зов, отраженный в его темнеющих зрачках.
 Сердце Селины колотилось тяжело и глухо, словно бронзовый колокол, кровь жарко пульсировала в венах. Она ощущала, как напряглось прильнувшее к ней мужское тело, а инстинкт тут же подсказал причину. Она любовалась правильными, точно высеченными из камня чертами его лица и гладкой шеей, и пальцы непроизвольно задрожали от желания коснуться загорелой кожи.
 Словно прочитав ее мысли, Пирз на краткий миг выпустил девушку, сорвал с себя пиджак и галстук. Затем одна его рука снова погрузилась в светлые волосы, ласково гладя ее голову, унимая только что причиненную боль. А вторая принялась нетерпеливо расстегивать пуговицы рубашку, оголяя бронзовую грудь.
 — Обними меня!
 Это требование произвело магический эффект. Точно во сне Селина прижалась затылком к его твердой ладони, подняла руки, принялась осторожно поглаживать его плечи и шею. Пирз застонал от удовольствия, и тело Селины сладко дрогнуло в ответ, ожило и запылало. В следующее мгновение Пирз припал к ее губам так неистово и исступленно, что мысли девушки окончательно смешались.
 Ладони ее каким-то непостижимым образом проникли под рубашку и теперь ласкали атласную кожу, а сама она льнула к Пирзу все теснее. Его рука легла на высокую грудь — и Селина затрепетала от затаенного восторга. Пирз расстегнул пуговицы ее блузки, и глазам его предстала молочная белизна кожи. Лицо его потемнело от страсти, все тело сотрясала яростная дрожь. Подавшись вперед, он осторожно коснулся губами матово-бледной кожи над лифчиком.
 Голова Селины закружилась, последние преграды сдержанности пали, волна чувственного наслаждения подхватила ее и понесла. Дрожащими пальцами Пирз отвел в сторону невесомое кружево. Томительное ожидание сделалось нестерпимым, дыхание замерло: девушка жадно предвкушала опаляющее прикосновение его губ, но вместо этого эфемерная преграда вернулась на место.
 С трудом сдержав возглас разочарования, Селина попыталась отстраниться, но Пирз помешал ей. Одной рукой он стиснул ее запястья, а другой ухватил за подбородок, не позволяя отвернуться. Вот оно что… Пирз задумал высмеять ее чувства Он отвергнет ее так презрительно, что она до самой смерти не забудет унижения, никогда не придет в себя… Он догадался о ее любви!
 Но, храбро взглянув в лицо противнику, Селина обнаружила, что щеки того по-прежнему горят багровым румянцем, а в глазах бушует неуемное пламя.
 — Хочу любоваться тобой, — хрипло заявил Пирз. — Хочу видеть тебя… наслаждаться тобой… Боже милосердный, меня никогда не влекло так ни к одной женщине…
 Пирз вдруг умолк и, не дожидаясь ответа, подхватил девушку на руки и отнес на кровать. Селина знала, что следует сопротивляться, говорить, что она хочет уйти, что ей не нужны его ласки, но это будет заведомая ложь. Тело ее настойчиво стремилось к близости, а предательский внутренний голос предупреждал: если она откажет Пирзу сейчас, то будет жалеть об этом до конца жизни. А так, по крайней мере, сохранится память…
 Пирз уложил ее на кровать так осторожно, что на глазах у девушки выступили слезы. Схлынул яростный гнев, отражавшийся на его лице в тот момент, когда он застал преступницу у от крытого ящика, грозный мститель канул в небытие.
 Ласковые руки помогали ей избавиться от одежды, на миг задержавшись на плавных округлостях грудей. Не в силах сдержать дрожь восторга, Селина подняла умоляющий взгляд, но Пирз только покачал головой, продолжая раздевать ее, — правда, теперь пальцы его заметно дрожали.
 Девушка не стыдилась своей наготы. Напротив, не скрывала гордости: неужто ее тело может вызывать отклик столь страстный?
 Пирз легонько провел пальцами от груди к бедру.
 — Теперь твоя очередь. Раздень меня, Селина, — глухо взмолился он. — Хочу ощущать твои прикосновения….
 Словно во сне она повиновалась. Взгляд сделался мягким и мечтательным, когда руки потянулись к пуговицам рубашки.
 Вытягивая рубашку из брюк, она задела пальцами кожу, и Пирз задохнулся от наслаждения. Он лежал на боку рядом с ней, подпирая голову ладонью, и буквально пожирал ее жадным, обжигающим взглядом. Селина стянула рубашку с его плеча, а Пирз резким движением отбросил ее в сторону. Синие глаза потемнели от возбуждения.
 Вид и близость его полуобнаженного мужского тела кружили голову. Селина безотчетно подалась вперед, осторожно и ласково провела ладонью вдоль плеча вниз, по конусообразной полоске темных волос, что исчезала под поясом.
 Под ее прикосновениями мускулистое тело заметно напряглось. Глаза Пирза были закрыты, дыхание вырывалось с трудом сквозь стиснутые зубы.
 — Хватит меня дразнить. — Слова прозвучали мольбой, а не приказом, но Селина немедленно послушалась и взялась за пряжку ремня.
 Пальцы ее дрожали так сильно, что Пирзу пришлось прийти ей на помощь. Сухой треск расстегиваемой молнии заставил ее вздрогнуть. От остальной одежды Пирз избавился так же быстро, как от рубашки, и Селина воочию убедилась, что реальность превосходит самые смелые ее фантазии. Темные шелковистые волоски припорошили узкие загорелые бедра, мужское естество напряглось, и девушка стыдливо отвела взгляд. Пирз притянул ее к себе, и Селина затрепетала от восторга, наслаждаясь ощущением его силы.
 Не сознавая, что делает, Селина уткнулась лицом в твердый изгиб его плеча. Сначала губы, а затем и зубы затеребили теплую кожу. Пирз задохнулся от восторга. А она же упивалась солоноватым привкусом, ласкала любимого все более смело и раскованно. Когда же поцелуи сменило легкое касание язычка, Пирз хрипло прошептал ее имя и стиснул в объятиях. Губы их слились в жарком, неистовом поцелуе, и Селина таяла, прижимаясь к нему все крепче, и, словно податливая глина, принимала любую угодную ему форму.
 Ладонь Пирза снова нашла высокую грудь, но на сей раз между ее чувствительной кожей и его изучающим большим пальцем преграды не было. Девушка затрепетала от наслаждения, напрягшиеся соски бесстыдно требовали своей доли ласк. Поцелуй утратил неистовость, и язык Пирза осторожно проследил влажную линию розовых губ. Завладев рукою Селины, он прижал узкую ладонь к собственному телу, требуя прикосновений все более интимных.
 Неужели самые легкие ее касания имеют над ним столь неодолимую власть? Это ее ободрило. И, когда Пирз наконец-то оторвался от ее губ и принялся осыпать поцелуями нежный изгиб шеи, а затем — хрупкие плечи, она сама припала к разгоряченной коже, наслаждаясь пряным мужским ароматом. Новые переживания настолько подчинили ее себе, что, только услышав глухой стон, она осознала: Пирз уже не целует ее, но расслабился в ее объятиях, закрыл глаза и наслаждается каждым мгновением.
 — Не останавливайся… Ласкай меня, ласкай… — пробормотал он. — Хочу ощущать твои ладони и губы… Да, вот так…
 Пирз наклонил голову. Язык выписывал огненные круги сначала вокруг одного соска, затем вокруг другого. Руки его ласкали и гладили нежные округлости, с губ срывались хриплые восклицания. Поцелуи его обжигали кожу, зубы чуть царапали нежное женское тело, будя неистовую пульсацию восторга.
 Когда губы его обхватили нежный сосок и принялись ритмично втягивать воздух, Селина с трудом сдержала мучительный стон: все ее существо стремилось к любимому, легкие блаженные всхлипывания нарушали тишину комнаты. Когда Пирз выпустил ее груди и снова прильнул к губам, она требовательно прижалась к нему, бедра ее напряглись. Тогда ладони Пирза скользнули от стройной талии к ягодицам, привлекая девушку все ближе. Но ей хотелось большего, ожидание сделалось невыносимым.
 Когда Пирз отстранился, Селина задрожала от невыносимого разочарования, инстинктивно страшась отказа, снова потянулась к нему, осыпала пылкими поцелуями его плечи и грудь. Когда ее губы задели твердый мужской сосок, Пирз исступленно зашептал ее имя, запустил пальцы ей в волосы.
 — Да, так… коснись меня здесь…
 Пульс ее лихорадочно участился, язык дразняще коснулся чувствительной точки. Пирз вскрикнул, схватил ее за локти, содрогнувшись всем телом.
 В упоении чувственных восторгов Селина смутно ощущала, как рука Пирза скользит по внутренней стороне ее бедра. Но, когда прикосновение стало более интимным, а пальцы задержались у жаркого лона, она затрепетала в экстазе. Ладонь ее отыскала напрягшуюся мужскую плоть и осторожно сжалась — сначала несмело, потом более решительно, по мере того как в ней разгоралось неодолимое желание слиться с Пирзом в едином порыве.
 Пирз припал губами к ее бедру. И Селина снова вздрогнула от неизъяснимого наслаждения, хотя поначалу и попыталась оттолкнуть его, внезапно застеснявшись ласк столь интимных
 — Кожа у тебя точно шелк…
 Как же он ей дорог!.. Селина задрожала, но на этот раз не от страсти: сердце ледяной рукою сдавила боль. Пирз ее не любит. Тело, еще недавно мягкое и уступчивое, оцепенело и напряглось.
 — В чем дело?
 Нахмурившись, Пирз разомкнул объятия. А Селина словно утратила дар речи. Как объяснить, что она его любит, и именно поэтому мысль о легковесной интрижке кажется столь тошнотворной? Ей нужно, чтобы Пирз стремился к ней всем сердцем, всей душою, как она — к нему. Размечталась! — язвительно бранила себя девушка.
 Упоение страстью схлынуло. Возбуждение угасло, осталось лишь глубокое отвращение к себе самой. Бремя стыда легло на плечи непосильной ношей.
 Пирз испытующе посмотрел на девушку. Лицо его снова превратилось в бесстрастную маску, взгляд не сулил ничего доброго.
 — Не знаю, что за игру ты затеяла, — начал он, вставая, натягивая джинсы и перебрасывая ей юбку и блузку, — но…
 Скрипнула открываемая дверь. Пирз резко обернулся. Окаменев от ужаса, Селина прижала скомканную одежду к груди. В комнату вошел ее отец и застыл на пороге, осознав, что Пирз не один.
 Кажется, он сказал что-то племяннику, но слов Селина не расслышала: голова кружилась, перед глазами все плыло. Едва молодые люди снова остались одни, девушка обернулась к Пирзу. Лицо ее побелело как полотно, в глазах светилась обида, которую она даже не пыталась скрыть.
 — Ты все подстроил, да? — горько упрекнула она. — Ты хотел, чтобы сэр Джералд застал меня в твоей постели, чтобы…
 — Что?! — Пирз тоже не на шутку разозлился. — Чтобы дядя понял, что не один пользуется твоими милостями? Почему ты позволила мне завлечь тебя в постель, а, Селина? Решила обзавестись запасным вариантом? Убирайся отсюда, — приказал он. — Убирайся, пока я тебя не вышвырнул!
 Пирз демонстративно повернулся к ней спиной. Селина поспешно оделась. Онемевшие пальцы не слушались. Ее смущение перед сэром Джералдом — не что иное, как страх согрешившей дочери перед праведным гневом отца. Но Пирз воспринял происшедшее со своей точки зрения. Ну и пусть себе думает, что хочет!.. Зная лишь, что и минуты в доме не задержится, Селина выбежала из спальни Пирза, поспешно спустилась по боковой лестнице и скрылась в саду.
 Не обращая внимания на невыносимую жару, Селина брела по саду, без цели, без смысла, сама не зная куда. Больше всего на свете ей хотелось навсегда затеряться среди деревьев… Или еще лучше закрыть глаза и снова оказаться в своей крохотной квартирке… возвратиться в те счастливые времена, когда о роковом собеседовании она даже не помышляла. Если бы только возможно было повернуть время вспять, она не натворила бы столько глупостей! Несмотря на палящее солнце, девушка зябко поежилась. Как ей теперь вести себя с Пирзом? Как посмотреть в глаза отцу?
 А в глаза посмотреть придется, так что надо бы заранее набраться храбрости. Пирз ясно дат понять, что ее не любит. С таким же успехом он мог бы прокричать это с крыши! Если бы речь шла о другом мужчине, подобные выходки можно было бы списать на ревность. Но в случае Пирза это — лишнее доказательство его презрения к недостойной интриганке. Неужели непроходимый упрямец и впрямь считает, что она способна пылко и самозабвенно отвечать на его ласки и одновременно крутить роман с сэром Джералдом?
 С тяжелым сердцем Селина направилась к дому. Но у черного хода увидела мрачного как туча Пирза. Что он там делает? Поджидает ее? Облизнув пересохшие губы, Селина заставила себя преодолеть оставшееся расстояние. При виде девушки на лице Пирза отразилась целая гамма чувств, но он тотчас же взял себя в руки.
 — Ну, и куда ты подевалась? — коротко осведомился он и протянул руку, чтобы схватить ее.
 Однако Селина увернулась, проскользнула мимо него и укрылась в гостиной, радуясь приближающемуся звуку шагов.
 — А, Селина, дорогая, вот вы где! — просияла Мэри, явно не заметив ничего подозрительного. — Джералд как раз про вас спрашивал.
 — Я сейчас поднимусь к нему. — Как бы она ни страшилась встречи с отцом, все лучше, чем остаться внизу и выслушивать оскорбления Пирза!
 Сэр Джералд ободряюще улыбнулся вошедшей. Но улыбка угасла, едва он подметил непривычную бледность девушки и загнанный взгляд.
 — Селина, милая, присядьте.
 Она покачала головой, шагнула к столу, взяла ближайшую папку, смущенно потупилась. Светлые пряди упали на лицо.
 — Не казните себя, не надо, — тихо проговорил сэр Джералд. — Если кто и виноват, так я один. Никто не давал мне права врываться в комнату без стука.
 На мгновение наступила тишина. Селина не смела поднять глаза.
 — Дело в том, что вы для меня очень много значите… За время нашего недолгого знакомства я к вам всей душой привязался. Исключительно по-родственному, разумеется, — поспешил он уточнить и, не давая Селине и слова вставить, осведомился: — Вы любите моего племянника?
 Вопрос прозвучал столь неожиданно, что на мгновение Селина утратила дар речи.
 — Какое это имеет значение? — горько отозвалась она наконец. — Он-то меня не любит!
 — Только не думайте, что я лезу не в свое деле или осуждаю вас! Даже старому дураку вроде меня ясно — вы не из тех девушек, которые меняют любовников как перчатки. Да весь ваш облик — вы уж простите старика за высокий слог — дышит целомудрием и непорочностью. — На этот раз сэр Джералд улыбнулся чуть лукаво. — Не сердитесь, что веду с вами душеспасительные беседы, но, видите ли, я в некотором роде несу ответственность за происшедшее. — Королевский адвокат неодобрительно нахмурился. — Как правило, Пирз крутит амуры с женщинами не в пример более искушенными, чем вы. Я знаю, что вмешиваться мне не следует… Не понимаю, зачем я вообще затеял этот разговор… Просто много лет назад я сам жестоко поплатился за легкомыслие и не хотел бы, чтобы вы пережили нечто подобное… Вы мне слишком дороги… Пирз тоже научен горьким опытом, — невесело вздохнул сэр Джералд. — Мальчик рано потерял отца, а потом случилась одна прескверная история, из тех, что травмируют на всю жизнь. И виноват в этом отчасти был я сам!
 Сэр Джералд отвернулся, словно устыдившись прошлого, а сердце Селины неистово заколотилось в груди. Инстинкт подсказывал: она вот-вот узнает правду об отношениях между отцом и матерью. Вот только хочет ли она продолжения рассказа, Селина не знала.
 — Много лет назад я изменял жене с другой женщиной. В ту пору о моих похождениях раструбили во всех газетах, хотя вы наверняка этого не помните, верно, еще и на свет-то не родились! Я совершенно потерял голову: думал только об этой женщине и не делал тайны из наших отношений. Мне было под сорок… чуть больше, чем Пирзу сейчас, а ему тогда только-только исполнилось восемь. После смерти отца мальчик видел во мне героя и кумира, да и я любил его всей душой. Пирз для меня и впрямь словно сын родной: у меня-то ведь одни дочки! В ту пору он учился в частной школе, и как-то раз в выходные я поехал навестить его вместе со своей дамой. Эта опрометчивость мне дорого стоила! Мы вместе пообедали, и я от души радовался, видя, с какой легкостью моя спутница очаровала наивного мальчика. Вот по крайней мере нашелся хоть один родственник, который не воспримет мое увлечение в штыки, думал я…
 — До чего же мы, мужчины, глупы, до чего склонны обманывать самих себя! Одним визитом дело не кончилось… Школа находилась в Йоркшире, рядом — чудный отель… Не то чтобы я нарочно впутывал Пирза в эту интрижку, так само собой получилось. Я был опьянен любовью, а малыш смотрел на красавицу моими глазами, по-детски ею восхищался, но, разумеется, истинного смысла наших отношений не понимал. Я не требовал от мальчика соблюдения тайны… просто необходимости в этом не видел. А потом сестра попросила меня не навещать сына в сопровождении этой женщины, и я не сразу понял, что случилось… Должно быть, Пирз, святая простота, написал о наших визитах матери и в красках поведал об очаровательной гостье. Узнав об этом, моя… любовница пришла в бешенство. Объявила, что “маленький ябеда еще пожалеет”. Безобразная была сцена. Я от нее такого не ожидал и был откровенно шокирован… Возможно, именно тогда глаза у меня и открылись… не знаю.
 Селина отлично представляла себе реакцию матери. Та терпеть не могла терять обожателей, неважно, молодых или старых… О, мать наверняка просто упивалась восхищением малыша, а узнав о невольном предательстве, разъярилась не на шутку!
 — Втайне от меня, она съездила в школу… Поскольку она уже не раз бывала там со мной, директор, не заподозрив ничего дурного, позволил ей забрать Пирза на прогулку. Но когда мальчик вернулся один, до глубины души потрясенный и заплаканный, директор позвонил мне. Так я узнал о случившемся.
 — Разумеется, я тотчас же призвал свою даму к ответу. “Должен же был кто-то объяснить ублюдку прописные истины”, — фыркнула она, и более я ни слова от нее не добился. Я помчался к Пирзу, но мальчик замкнулся в себе и на вопросы отвечать отказался. Полагаю, эта особа наговорила ему гадостей, и досадный эпизод оставил в его душе неизгладимый след… Вот откуда его цинизм в отношениях с прекрасным полом! Думаю, Пирз так и не смог забыть ее расчетливой жестокости… Разумеется, осознав правду, он озлобился еще сильнее. Решил, что, восхищаясь моей любовницей, он предал тетю и кузин… Ему потребовалось немало времени, чтобы примириться с происшедшим… впрочем, так же как и мне.
 — И тогда вы расстались… с той женщиной? — спросила Селина, удивляясь собственной храбрости. Губы ее побелели, даже сочувствие маленькому Пирзу на мгновение отступило перед все подчиняющей потребностью узнать, вспоминал ли о ней отец на протяжении стольких лет.
 — Да… но разрыв обошелся мне недешево. Видите ли, эта женщина ждала от меня ребенка. В те дни аборты были запрещены. В любом случае я бы ни за что не согласился уничтожить мое дитя, собственную плоть и кровь…
 — Но вы… вы совсем не видитесь с дочкой?
 Если сэр Джералд и заметил, что собеседнице известен пол незаконнорожденного ребенка, он явно не придал этому значения.
 — Нет, увы, нет, — медленно проговорил он. — Мы… Ее мать настояла, чтобы мы не общались, и я согласился… ради блага девочки. Кроме того мне следовало щадить чувства жены и близких. Я и без того причинил им достаточно зла. В ту пору казалось, что самое разумное решение — отказаться от малютки…
 — И вы об этом жалеете? — Голос Селины предательски дрогнул. Похоже, ни один из собеседников не сознавал, что разговор мало-помалу превратился в исповедь. Оба были слишком взволнованы, чтобы просчитывать каждое слово.
 — Бесконечно жалею. Всякий раз, глядя на хорошенькую девушку вроде вас, Селина, я вспоминаю о своей дочке и гадаю, как она… ненавидит ли меня… думает ли обо мне… знает ли, что я существую на свете… и молюсь Богу, чтобы она меня простила.
 — За что? За то, что вы подарили ей жизнь?
 Едва слова сорвались с губ, Селина поняла, что не лицемерит. Обида и озлобленность развеялись, осталось лишь ясное понимание того, что благодаря этому человеку она получила самый драгоценный подарок — жизнь. Она здорова, умна, свободна. Чего еще желать? С плеч словно упало тяжкое бремя. Тыльной стороной руки девушка смахнула с глаз непрошеные слезы.
 — Вы плачете? — В голосе сэра Джеральда звучало сочувствие и легкое удивление.
 Селина инстинктивно насторожилась. Она еще не готова открыть правду, и вряд ли когда-нибудь на такое решится. Ей довольно знать, что отец ее любит, пусть на расстоянии…
 — Пирз считает нас любовниками! — Девушка выпалила первое пришедшее на ум объяснение, и сэр Джералд недоверчиво нахмурился. — Честное слово, — подтвердила Селина. — Он считает меня интриганкой, задумавшей подыскать себе богатого покровителя.
 — Что за чепуха! — отмахнулся сэр Джералд. — И как ему такое в голову пришло? Чтобы хорошенькая, умная девушка вроде вас да стала заглядываться на такого старика, как я! Невероятно!
 — Пирз думает, что я хочу прибрать к рукам ваше состояние… видит во мне расчетливую хищницу… — пояснила Селина.
 Она сказала бы и больше, но внезапно зазвонил телефон. К тому времени, когда сэр Джералд повесил трубку, Селине удалось взять себя в руки. Бледные щеки порозовели, взгляд утратил настороженность.
 — Думаю прогуляться перед ужином, — сказала она небрежно.
 Сэр Джералд внимательно пригляделся к девушке и, похоже, остался доволен.
 — Отличная мысль, — похвалил он. — Но не уходите далеко. Обещали грозу, и духота стоит невыносимая. Вдоль реки идет славная тропинка. Я там часто гуляю, особенно если что-то гнетет. Говорят, если долго смотреть на текущую воду, то душой успокаиваешься.
 Улыбнувшись отцу, Селина вышла из комнаты. По пути к реке девушка не встретила ни души, чему весьма порадовалась. Она заново переживала ласки Пирза и его жестокую отповедь. А рассказ сэра Джералда взволновал ее и растрогал. Он тщательно подбирал слова, стараясь не перекладывать вину на мать, и за одно это Селина была ему горячо благодарна. А его горе и озабоченность судьбою внебрачного ребенка там, где она ожидала встретить равнодушие и неприязнь, просто-таки потрясли девушку, заставили по-иному взглянуть на происходящее.
 Селина радовалась своему открытию. И все-таки к радости примешивались тоска и боль… Печально, что тогда, в создавшейся ситуации, иного решения отец принять просто не мог. Взрослое восприятие разительно отличается от детского. А узнав теперь Мэри, девушка охотно соглашалась с тем, что муж постарался оградить ее от новых унижений и горя.
 И все-таки мысли Селины то и дело возвращались к Пирзу. Наконец-то девушка поняла: то, что она принимала за презрение к прекрасному полу, на самом деле — глубоко укоренившееся недоверие. Селина всем сердцем сочувствовала сбитому с толку, обиженному малышу. Нетрудно себе представить, как на него подействовали чары матери: ослепительная красавица играючи кружила головы мужчинам. Бедный мальчик, разве мог он устоять против опытной обольстительницы! А мать бессовестно воспользовалась детской привязанностью — в борьбе, дескать, все средства хороши! Но едва Пирз подвел ее, пусть не по злому умыслу, набросилась на него как фурия-Селина медленно шла вдоль берега. Река медленно катила свои воды, на которых играли солнечные блики. Духота стояла невыносимая, из-за леса ползли тяжелые тучи, все предвещало грозу. Но девушка не замечала зловещих признаков, погруженная в свои мысли. Итак, пора отказаться от нелепой надежды пробудить в Пирзе ответное чувство! Как может он полюбить дочь женщины, причинившей ему столько горя?
 Надо бежать из “Хомингза”. Надо уехать, пока не поздно, уйти из жизни любимого, своими руками разорвать непрочную связь. Женская интуиция подсказывала: Пирза по-прежнему влечет к ней. Но ежели он узнает о происхождении девушки, то безжалостно истребит в себе любое чувство к ней.




 9


 Тропа, проложенная вдоль реки, резко оборвалась. Закатное небо зловеще отливало медью, ласточки летали низко, как это водится перед дождем, однако возвращаться Селине не хотелось. Дорогу преграждали заросли крапивы и ежевики, но в сторону отходила тропка поуже, уводящая к изгородям и полям. Девушка бездумно направилась по ней.
 Здешние угодья принадлежат нескольким крупным землевладельцам, рассказала ей Мэри. На смену мелким, разрозненным хозяйствам пришли обустроенные фермы. Тут и там на склонах холмов чернели брошенные полуразвалившиеся хижины. Восстанавливать убогие строения не имело смысла, так что их просто-напросто предоставили собственной участи, когда земля перешла к фермерам побогаче.
 Дорсет — одно из красивейших английских графств, в нем до сих пор ощущается нечто патриархальное, думала Селина. Нынче вечером, в душном затишье перед грозой, девушке казалось, что этот идиллический край принадлежит ей, и только ей. Возвращаться по-прежнему не хотелось, и она побрела вперед, то и дело задерживаясь, чтобы полюбоваться пейзажем или полевыми цветами.


* * *

 Только услышав первые раскаты грома, Селина поняла, как далеко зашла, Проклиная собственное легкомыслие, девушка повернула назад. В следующее мгновение она ощутила на лице капли дождя. Оглушительно грохотал гром, ослепительные зигзаги рассекали черную завесу туч.
 Селине доводилось читать о несчастных случаях во время летних гроз. Нередко жертвами молний становились люди. Она ускорила шаг, затем побежала. Сердце неистово колотилось в груди. Тонкая хлопчатобумажная юбка и блузка липли к телу, волосы обвисли крысиными хвостиками, мокрые сандалии натерли стопу. Глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться, Селина спешила вперед и вдруг со всего размаха налетела на что-то твердое и неподатливое. Девушка вскрикнула от неожиданности, но тут же испуганно умолкла: сильные руки схватили ее за плечи и у самого уха раздался голос Пирза:
 — Чертова дурочка! Почему не вернулась раньше? Ты же насквозь промокла!
 Не она одна, если на то пошло. Несмотря на плащ-дождевик, волосы Пирза прилипли к голове, а джинсы, там, где кончалась непромокаемая ткань, потемнели от влаги.
 Зачем он пошел за ней? Дрожа от холода, — к тому времени на девушке сухой нитки не осталось, — Селина подумала, что поступок Пирза продиктован отнюдь не добрыми побуждениями. Он, верно, решил, что особе столь порочной нельзя разгуливать на свободе, а то еще соблазнит какого-нибудь встречного пахаря, и счел своим долгом поспешить на защиту добродетели. Девушка слабо улыбнулась своим мыслям, и брови Пирза вопросительно поползли вверх.
 — И что тебя так позабавило? — осведомился он, но последние слова заглушили раскаты грома. — А ну пошли! — Не дожидаясь ответа, Пирз схватил ее за руку и потащил за собою, но не назад, к изгороди, а через поле.
 Задыхаясь, едва не теряя сознание, девушка спешила за ним по колючей стерне. Они взбежали по крутому склону холма, и впереди открылась небольшая лощина, а в ней — приземистый, сложенный из камня амбар. Должно быть, Пирз задумал переждать грозу под крышей.
 Смысла она не видела. Оба уже настолько вымокли, что с таким же успехом могли бы прогуляться под дождем и до дома. Но не успела девушка обдумать эту мысль со всех сторон, как над головою снова оглушительно прогремел гром и огненные зигзаги молний на мгновение осветили поле.
 — Так-то оно лучше! По крайней мере, от деревьев мы далеко.
 Девушка хватала ртом воздух, а Пирз, похоже, даже не запыхался. Оглянувшись назад, Селина увидела, что вдоль тропы, по которой она шла, росли кряжистые дубы. Что, если бы она стояла под деревом, а в вершину ударила бы молния? Девушка вздрогнула, но уже не от холода. Небо вспыхнуло ослепительно белым светом, послышался глухой треск — и тяжелая ветка с грохотом обрушилась вниз, точнехонько на тропу. Молния нашла-таки свою цель!
 — Давай-ка внутрь! — заорал Пирз, пытаясь перекричать грозу, и Селина охотно последовала за ним, все еще дрожа от страха. Пирзу не составило труда справиться с массивной задвижкой. Едва искатели приключений оказались под крышей, он захлопнул дверь. Сразу стало тише. Теперь неистовый рев грозы доносился словно бы издалека. В амбаре пахло сеном и пылью, сквозь маленькое оконце просачивался тусклый свет.
 Селина опасливо огляделась по сторонам, избегая встречаться взглядом с Пирзом. Тот тем временем проверил, крепко ли закрыта дверь, и для пущей надежности подпер ее поленом. Внутри дышать было нечем: сено отдавало тепло более чем щедро. Или, может быть, всему виной присутствие Пирза? Они вдвоем оказались словно отрезаны от мира неистовством непогоды, и от одной этой мысли дыхание перехватывало!
 — Что на тебя нашло? Ты же видела: надвигается гроза. Почему не вернулась?
 Под градом упреков Селина едва не расплакалась, как нашаливший ребенок.
 — Никто не просил тебя за мною увязываться, — сердито буркнула она. — Я уже повернула к дому. Ничего бы со мной не случилось!
 — А как насчет молнии? Ты видела, что сталось с тем деревом? Ты ведь могла оказаться как раз под ним, ты это понимаешь или нет? Дубы растут вдоль всей тропы! Смерти себе ищешь?
 — Уж ты-то, небось, плакать бы не стал! — проворчала Селина себе под нос.
 Пирз схватил ее за плечи и бесцеремонно развернул лицом к себе. В полумраке черты лица его обозначились еще резче.
 — Мы не в игрушки играем, Селина. Мы оба — взрослые люди, по крайней мере, так оно подразумевается… Джералд поговорил со мной, — добавил он мягче. — Кажется, я должен извиниться…
 — Только потому, что сэр Джералд клятвенно тебя заверил, что не состоит со мною в преступной связи? — Девушка воинственно вздернула подбородок. — Прости, но извинения не принимаются. Не хочу, чтобы меня оправдывали с чужих слов.
 Пирз изменился в лице, и Селина тут же пожалела о своей запальчивости.
 — Чего ты от меня хочешь? — хрипло осведомился Пирз. — Крови?
 Нет, любви, подумала девушка, с трудом сдерживая истерический смех. Ах, если бы Пирз прочел ее мысли, то-то позабавился бы! Накатила нервная дрожь, помноженная на озноб: холод по-прежнему давал о себе знать. Пирз выругался сквозь зубы.
 — А ну снимай с себя все мокрое! Неизвестно, сколько нам тут еще торчать… может, до утра. Знаю я эти летние грозы! В здешних краях они часты…
 — А дома волноваться не станут? — Горло свела судорога, и сказала Селина первое, что пришло в голову, лишь бы отогнать пугающее ощущение его близости.
 Джералд догадается, что мы пережидаем грозу, — сухо отозвался Пирз. — Он бы и сам так поступил.
 — Мы и без того вымокли до нитки, — напомнила Селина, не желая и минуты оставаться наедине с Пирзом.
 — Это верно, но прогулка под деревьями меня не привлекает. Того и гляди снова ударит молния и попадет в нас.
 — Либо в этот амбар, — вставила Селина, отгоняя жуткие видения.
 — Маловероятно. Амбар стоит в низине. А молнии бьют в самые высокие точки. Мы в относительной безопасности.
 — Ну и как долго мы здесь пробудем?
 Смятение девушки нарастало с каждой секундой. Они с Пирзом заперты в четырех стенах, а впереди — целая ночь… Новые, доселе не изведанные чувства, что будил в ней Пирз, внушали страх, тем более что теперь она вполне сознавала их силу, Пирз скинул дождевик, и капли полетели во все стороны. На рубашке отчетливо выделялись мокрые пятна там, где влага просочилась сквозь застежки. Селине отчаянно захотелось коснуться любимого, нервная дрожь усилилась. Это не укрылось от внимания Пирза, но, неверно истолковав причину озноба, он мрачно нахмурился:
 Селина, последний раз предупреждаю: снимай мокрые вещи! Пневмония тебе точно не нужна… почти так же, как и я, — издевательски добавил он, заметив, что щеки девушки вспыхнули предательским румянцем.
 — Мне не во что переодеться… — Что за нелепое возражение: можно подумать, Пирз сам об этом не знает! Неудивительно, что губы его насмешливо скривились.
 — А что тебя, собственно, тревожит? Думаешь, при виде твоего полуобнаженного тела я превращусь в сексуального маньяка? Ну, толика выдержки у меня еще осталась! — Не двигаясь с места, Селина дрожала все сильнее, и Пирз тихо выругался сквозь зубы. — Хватит глупостей! Ты насквозь вымокла. Если уж пришла охота стыдливость разыгрывать, так наденешь мою рубашку. Она все-таки посуше твоей.
 Селина уже собиралась отказаться, мол, в его подачках не нуждается. Но когда Пирз и впрямь стянул с себя рубашку и перебросил ей, поймала ее дрожащими руками и на мгновение прижала к себе, упиваясь пряным запахом мужского лосьона.
 Повернувшись спиной к Пирзу, она сняла пропитанные влагой юбку и блузку. Трусики и лифчик тоже вымокли, но с ними Селина расставаться не собиралась. В амбаре было жарко, тонкий шелк высохнет на ней в считанные минуты.
 Позади нее раздался звук расстегиваемой молнии, а затем недовольное восклицание. Селина машинально оглянулась. Пирз невозмутимо встретил ее недоуменный взгляд.
 — Чертовы джинсы. Промокли, не снимешь. — Пирз рывком сдернул джинсы вниз, обнажив мускулистые бедра. Совсем недавно она касалась их ладонями, и Пирз откликался всем своим существом… Селина вздрогнула, беспомощно уронила руки… Так хотелось прижаться к любимому, чтобы он ласкал ее и нежил, приводя в бездумно-восторженное состояние, как тогда, в спальне.
 Отвернувшись к стене, Селина натянула рубашку, закатала рукава до локтей и застегнула пуговицы. Все это с трудом, потому что пальцы не слушались.
 — Ну а сейчас… — Должно быть, Пирз справился-таки с джинсами, потому что теперь он стоял у нее за спиной. Девушка ощущала его горячее дыхание. — Чем бы нам поразвлечься, чтобы убить время?
 — Понятия не имею… — Голос ее сорвался словно у перепуганной девочки-подростка.
 — Поиграем в “вопрос-ответ”? — вкрадчиво предложил Пирз. — Ты так и не рассказала, зачем рылась в столе Джералда, Селина изменилась — в лице, и Пирз расхохотался: — А ты думала, я забыл? Что до попытки соблазнить дядю, тут ты оправдана, но прочие обвинения остаются в силе…
 — Я полагала, в этой стране действует презумпция невиновности, — возмутилась Селина.
 Как она ненавидела этот его испытующий взгляд… и себя тоже — за то, что не в силах опровергнуть обвинения, бросить ему в лицо правду. Но как признаться, что она — дочь той ужасной женщины, которая обвела его вокруг пальца, а затем жестоко унизила?
 — Конечно, действует. Но мне как-то не верится, что ты и впрямь чиста и невинна, дорогая моя!
 Двусмысленное замечание задело девушку за живое. Да как он смеет бросать тень на ее нравственность… Можно подумать, что сам он непорочен и чист словно свежевыпавший снег!
 Селина привычно вздернула подбородок.
 — В наши дни в плане сексуального опыта женщины пользуются свободой наравне с мужчинами!
 — О да, но опыт бывает разным… Послушай, Селина, может, перескажем друг другу свои приключения? Глядишь, время и пройдет…
 Пирз явно полагал, что в сексуальном плане ему равных нет!
 — Предпочитаю поспать, — отозвалась она. — Я устала, проголодалась, а поскольку ждать нам еще долго, ничего разумнее придумать не могу… И уж конечно, сон куда приятнее…
 — …Чем мое общество? — докончил Пирз, закусив губу. — Разумеется, поспи. Я, пожалуй, последую твоему примеру. Смена часовых поясов все еще дает о себе знать.
 Пирз подобрал дождевик и расстелил его на сене мокрой стороной вниз. А ведь вид у него и впрямь изможденный, непроизвольно отметила Селина, искоса поглядывая на молодого человека. Загорелый, атлетически сложенный, под кожей перекатываются мускулы… Из одежды на нем остались лишь темные трусы, но элегантен, будто щеголяет в костюме от Кардена. Неужели ей придется лечь рядом? Девушка внутренне напряглась, гоня прочь запретное видение. Но тут Пирз торжественно возвестил:
 — Ложе готово, мэм!
 Что ей оставалось делать? Если она откажется разделить с ним импровизированную постель, Пирз забросает ее вопросами, на которые у нее нет ответа. Стоит ему заподозрить правду, Пирз возьмется за нее всерьез и не успокоится, пока не выведает всю подноготную. Нет, отказываться нельзя. Дрожа всем телом, Селина неуверенно подошла к расстеленному дождевику.
 В амбаре заметно похолодало. Снаружи поднялся ветер, дождь лил сплошным потоком, гроза набирала мощь. Стемнело. Слепящие вспышки молний рассекали мглу, гром грохотал с удвоенной силой.
 — Долго нам еще ждать? — не удержалась от робкого вопроса Селина.
 Пирз нахмурился и взглянул в крохотное оконце.
 — Трудно сказать… Пока буря не стихнет, выходить наружу не стоит. До дома — мили четыре… И что тебя подвигло на такой марафонский забег? Разве Джералд не предупредил тебя о грозе?
 — Я задумалась, — отозвалась Селина.
 — О проблемах мировой значимости, не иначе, судя по пройденному расстоянию! Да у любой бестолковой горожанки хватило бы мозгов заметить, что погода меняется не в лучшую сторону!
 — Я тебя не просила ходить за мной! — парировала Селина. Сколько можно напоминать о содеянной глупости!
 — Верно, не просила.
 Девушка ожидала, что Пирз сошлется на сэра Джералда, скажет, что дядя отправил его на поиски пропавшей помощницы, но тот молчал.
 — Я понимаю, что моё общество тебя не радует, — хрипло произнес он наконец. — Но прогулка под проливным дождем в кромешной темноте может окончиться трагически. Скользко и грязно, того и гляди споткнешься и сломаешь ногу… Зачем рисковать, если проще переждать тут, в относительном тепле и безопасности?
 — Я есть хочу! — Селина понимала, что ведет себя по-детски, но сдержаться не могла. Что угодно, лишь бы отвлечься от мыслей об опасной близости Пирза!
 Он отогнул край дождевика, залез в карман и вытащил плитку шоколада.
 — Гостинец для маленькой девочки, — поддразнил он. — Бери, не стесняйся!
 Селина устыдилась собственной капризности. Ведь Пирз не знает, что всему виною панический страх!
 — Давай пополам? — робко предложила она, разломив плитку.
 Уголки его губ поползли вверх, лицо преобразилось точно по волшебству, и Селине ужасно захотелось озорно подмигнуть в ответ, согреться в лучах нежданной улыбки.
 — А я думал, ты мне ни кусочка не предложишь!
 Одной рукой он ухватил свою долю, другой сжал хрупкое запястье девушки, поднес ее кисть к губам и принялся слизывать шоколад с пальцев языком. Изнывая от запретного наслаждения, Селина пыталась сохранить хотя бы видимость внешнего спокойствия. Она сжала было пальцы в знак протеста, но Пирз прихватил их губами и принялся неспешно посасывать, словно упиваясь вкусом шоколада. Когда он наконец выпустил кисть, Селина утратила дар речи.
 — Это часть моей порции, — заметил он. В. сгустившемся полумраке Селина так и не разглядела толком, в самом ли деле Пирз улыбается или ей показалось.
 Девушка доела шоколад, не ощущая, вкуса, заново переживая восхитительные ощущения от прикосновения его языка к своей коже. Она пылала в огне первобытной страсти, всем существом стремилась к любимому и не смела в этом признаться.
 — Маленьким девочкам пора бай-бай, — сказал Пирз.
 Не говоря ни слова, двигаясь автоматически точно робот, Селина подошла к дождевику.
 Ни за что не усну, с тоской подумала она и осторожно улеглась — так, чтобы занять не больше половины импровизированной постели, лицом к двери.
 К тому времени в амбаре стало совсем темно. Гроза бушевала вовсю.
 — Что ни говори, а до чего приятно нежиться в тепле, когда за окном ливмя льет дождь и воет ветер! — довольно заметил Пирз, устраиваясь рядом.
 Голос его звучал вроде бы непринужденно, но чуткое ухо Селины уловило незнакомые, напряженные ноты.
 — Нам еще предстоит выяснить отношения, и разговор будет не из простых, — добавил Пирз, словно прочитав ее мысли. — Я знаю, что ошибся насчет тебя и Джералда… Знаю и то, что ты скрываешь от меня нечто важное. Но почему бы не заключить перемирие — хотя бы до утра?
 Что за новую игру он затеял? Надеется, что жертва забудет об осторожности — тут-то Пирз на нее и накинется! Но если она откажется, тогда, чего доброго, он возьмется за нее всерьез прямо сейчас и клещами вытянет правду!
 — Хорошо, мир, — нехотя согласилась Селина. И, разумеется, в голосе Пирза прозвучало отнюдь не облегчение, когда он тихо сказал:
 — Знаешь, если бы ты поделилась со мной рубашкой, я бы счел своим долгом поделиться теплом. Я ужасно замерз, — пожаловался он. — Подвинься ближе, будь умницей! Так мы оба согреемся.
 Все врожденные инстинкты призывали ответить отказом. Подобная близость опасна… Селина не знала, достанет ли у нее сил выдержать еще и это испытание. Но, похоже, выбора ей не оставили: Пирз уже обнял ее за талию и притянул к себе.
 — Так-то оно лучше, — сонно прошептал он ей на ухо, и девушка затрепетала от неизъяснимого удовольствия. — Вот видишь, — удовлетворенно отметил Пирз. — Ты тоже замерзла.
 Замерзла? Селина сдержала истерический смех. Разгоряченное тело пылало, словно в огне. Больше всего на свете ей хотелось оказаться в объятиях Пирза, прижаться к нему теснее, грудь к груди, бедро к бедру, поглощая его тепло и мужественную силу…
 Широкая ладонь недвижно покоилась на ее талии, возвращая к действительности. Для Пирза близость — всего лишь вынужденная необходимость, уступка обстоятельствам. Селина молча молила о чуде — пусть гроза стихнет и за окном станет светлее, чтобы они могли вернуться домой.
 Она взглянула на часы и ужаснулась: десять вечера! Светлее уже не станет, так что разумнее всего примириться с ситуацией. Селина закрыла глаза и попыталась расслабиться подлаживаясь под сонное дыхание Пирза.
 Должно быть, ей все-таки удалось уснуть. Селина осознала это, как только открыла глаза: все тело онемело и ныло. Она перевернулась на бок и с запозданием вспомнила, где она и с кем. Пирз тесно прижимался к ней. Девушка попыталась отодвинуться, но он воспротивился и обнял ее еще крепче.
 Даже во власти тревожных опасений, Селина испытала легкую дрожь восторга, погружаясь в идиллические грезы. Они с Пирзом давно любят друг друга, он отвечает на ее чувства и вот сейчас откроет глаза и взглянет на нее с теплотой и нежностью…
 Идиотка, тут же отчитала себя девушка и снова постаралась высвободиться, не потревожив спящего. Дождевик, расстеленный на колючем сене, — ложе не слишком-то романтическое, и давно пора понять, что взгляд Пирза никогда не задержится на ней с любовью и восхищением.
 — Лежи спокойно!
 Селина настороженно напряглась, осознав, что Пирз тоже не спит. Тьма царила кромешная, вряд ли он сумел бы прочесть правду в ее глазах, даже если бы они лежали лицом к лицу. Пирз — только человек, ему не дано проникать в чужие мысли!
 Теперь, когда он проснулся, наверное, уберет руку и отвернется от нее… Но вместо этого Пирз обнял ее еще крепче и притянул ближе к себе, в тепло.
 — Отпусти меня! — зашипела Селина.
 Он засмеялся, теплое дыхание защекотало ей шею и нежную кожу за ухом.
 — Что, отказаться от моей живой грелки? — Его пальцы замерли у сердца Селины, отслеживая его биение. — Ты напряжена, словно девственница, впервые оказавшаяся в постели с мужчиной, — лениво прокомментировал Пирз. — Но мы оба знаем, что скованность эта вызвана отнюдь не страхом перед сильным полом. Тогда в чем же дело? Ты боишься именно меня? Боишься, что в момент слабости выдашь правду?
 Даже сейчас Пирз был не в силах забыть о своих подозрениях! Как же больно!
 — Да ты просто помешался на своем маниакальном стремлении опорочить и унизить весь женский пол! Где уж тебе разглядеть правду! — яростно набросилась на него Селина.
 Пальцы его заметно напряглись, и дыхание у девушки перехватило. Пирз развернул ее к себе — грубо, бесцеремонно. И хотя разглядеть его лицо в темноте не удавалось, Селина отчетливо ощутила нервозность молодого человека.
 — О чем ты, Селина? — В его голосе звенела сталь.
 Наверное, следовало взять опрометчивые слова назад, но бесстрастный, ледяной тон, уместный в зале суда, окончательно вывел девушку из себя. В ней заговорили гордость и гнев. Она и без того зашла слишком далеко и уступать своих позиций больше не собиралась.
 — Сэр Джералд рассказал мне, как его… любовница тебя оскорбила. Ты до сих пор этого не забыл, вот и вымещаешь обиду на женщинах!
 Воцарилось угрожающее молчание. Между молодыми людьми словно разверзлась бездонная пропасть, на дне которой чудился холодный блеск остро заточенных ножей. Теперь Селина порадовалась темноте: некая часть ее сознания горько жалела о сказанном, зато другая торжествовала победу. Как долго она робела перед неодобрением и презрением Пирза, а ведь ни того ни другого, по правде говоря, не заслуживала! Если, конечно, закрыть глаза на тот факт, что она — дочь своей матери… Однако об этом лучше не думать.
 — Да ты просто доморощенный психоаналитик! — язвительно отозвался Пирз. — Интересно, с какой стати дядя разоткровенничался?
 Селина промолчала.
 — К сожалению, выводы твои далеки от истины. Если я не доверяю отдельным представительницам прекрасного пола, так только потому, что многолетний опыт юриста научил меня осмотрительности. В твоем случае основания для подозрений весьма веские. Ведь ты мне до сих пор не объяснила, зачем рылась в дядиных бумагах. Я по-прежнему уверен: тебе есть что скрывать.
 Селина тут же пожалела о затеянном разговоре. Как всегда, Пирз обратил ее слова к собственной выгоде и с легкостью одержал над ней верх. Сильные пальцы по-прежнему впивались в руку, и девушка беспокойно задвигалась.
 — Гроза стихла, — неуверенно напомнила она. — Не пойти ли нам домой?
 — Сейчас три часа утра, двери наверняка заперты, и мы всех перебудим.
 — Но ведь домашние тревожатся?
 — Не думаю. Я же сказал, Джералд решит, что мы пережидаем дождь в укрытии! В чем дело, Селина? Боишься оставаться наедине со мной?
 Диалог вернулся к исходной точке.
 — С какой стати? — Девушка пожала плечами и непроизвольно поморщилась от боли: хватка у него и впрямь железная!
 — Да разные могут быть причины… — Голос Пирза звучал пугающе тихо, и в следующий миг Селина ощутила на щеке его дыхание. — Вот эта, например…
 Если бы поцелуй его был преисполнен карающим презрением, как ожидала Селина, она, возможно, и выстояла бы. Но легкое, неуловимое словно шепот касание приглашало ее губы смягчиться, поучаствовать в дурманящем удовольствии.
 Пирз приподнял голову и пригляделся к девушке во тьме, хотя, что сумел разглядеть, непонятно. Затем проследил контур ее губ прохладными пальцами, и Селина дрогнула, признавая силу пробудившихся чувств.
 Она знала, что может остановить его одним-единственным словом, но так и не смогла произнести “нет”. Тогда Пирз привлек ее к себе, обнял одной рукой, большим пальцем другой прощупал на запястье неистово участившийся пульс. Когда он поднес тонкую кисть к губам и провел языком по пульсирующей жилке, яростное пламя вырвалось на свободу, лишая сил и воли, пробуждая неутолимую жажду. Язык коснулся ладони, девушка задрожала и прильнула к Пирзу, мысленно радуясь, что рубашки на нем нет. Разгоряченная кожа жгла пальцы… или, может быть, жар струился от собственных ладоней, что лихорадочно скользили по упругим мускулам его груди?
 Желание накатывало волнами — неодолимое, точно лавина с гор. Селина таяла от наслаждения, обращалась в нечто текучее, податливое и бесформенное, полностью покорное его воле.
 Прикосновение его бедра опалило ее огнем. Пирз выпустил хрупкую кисть и осыпал шею девушки нежными поцелуями. Похоже, он просто играл с нею, возбуждал легкими, дразнящими поцелуями и ласками… Однако в неистовом натиске его напрягшегося тела ощущалась властная требовательность, не оставлявшая места легкомысленному притворству.
 Пирз стиснул ладонями ее груди. Селина закусила губу, но обуревающее ее безумие дало о себе знать легким стоном.
 — Ты меня хочешь?
 Как можно в этом усомниться? Гордость требовала отрицать очевидное. Вдруг Пирз намеренно распалял ее для того, чтобы бросить на полпути и порадоваться ее отчаянию, но что-то не позволило ей прибегнуть к дешевым уловкам. Обхватив его за плечи, Селина до рези в глазах вгляделась в любимое лицо, почти неразличимое в полумраке.
 — Да, — просто ответила она, словно прыгая с обрыва в бурлящую реку, слишком стремительную, чтобы переплыть ее без посторонней помощи. Открыто признавшись в своем желании, Селина почтила его тем самым доверием, в котором Пирз ей отказывал. И настороженно замерла, мысленно примиряясь с отказом.
 Пирз резко выдохнул, как если бы надолго задержал дыхание в ожидании ее слов. Грудь его бурно вздымалась.
 — Бог ты мой, тогда докажи, что это так! — хрипло взмолился он. Этот сдавленный, полный тоски голос показался Селине незнакомым. — Я прошел через ад, мечтая о тебе, ты это знаешь?
 Вымученное признание приковало девушку к месту, и лишь глухое, гортанное восклицание отчаяния пробудило ее к действию. Селина инстинктивно обвила его руками, покрыла нежными, утешающими поцелуями шею — так растрогал ее исполненный страдания голос. Она ощущала боль любимого, как свою. О том, что Пирз, возможно, притворяется, чтобы застать жертву врасплох, Селина не задумалась ни на минуту, ей хотелось лишь одного — унять его тоску.
 Пирз обхватил ладонями ее талию, запрокинул ей голову, наслаждаясь прикосновениями губ. Селина стремилась лишь утешить и успокоить его. Но, взглянув на него сверху вниз, ощутила, что Пирз одержим первобытной, не ведающей преград страстью, и, чутко настраиваясь на его настроение, затрепетала в ответном отклике, припала к его губам — сначала осторожно, затем более уверенно.
 Всем своим существом Пирз отозвался на ласку. Селина глазам своим не верила: он всегда казался таким сдержанным и суровым. Она полагала, что контролировать чувственные порывы для него более чем привычно.
 Селина упивалась сознанием своей новообретенной власти. И вдруг задохнулась от неожиданности: Пирз резко сбросил ее с себя, перекатился на бок, притиснул к полу, обнял ладонями ее лицо так, чтобы девушке не удалось уклониться от его страстного поцелуя, даже если бы она того и хотела.
 Пирз властно припал к ее губам, вызывая отклик столь же неистовый. Рубашка и белье, ставшие ненавистной преградой, мешали и раздражали. Вероятно, та же самая мысль одновременно пришла в голову и ему тоже. Потому что Пирз убрал ладони с ее лица и легонько приподнял девушку над ложем, не прерывая поцелуя. Когда он расстегнул лифчик, Селина не сдержала блаженного вздоха. Пирз стянул с нее рубашку: легкое прикосновение его пальцев к коже превращалось в невыносимую пытку. Избавившись от досадной помехи, Селина жадно прильнула к его распаленному телу, содрогаясь от страсти.
 — Каждую ночь ты снилась мне вот так… — хрипло пробормотал Пирз, прерывая поцелуй. — Таяла в моих объятиях, пылала огнем… стремилась ко мне столь пылко, что все твои любовники непременно умерли бы от зависти…
 Это замечание должно было бы остудить ее порыв, но ничего подобного не произошло. Все на свете утратило значение, кроме томительной, безумной жажды, пробужденной его ласками. Селина лихорадочно отвечала на каждое прикосновение его рук, покрывала исступленными поцелуями его плечи и шею, постанывала от восторга, когда широкие ладони легли на ее грудь, обняли… Стыду места не было, нарастающая страсть звала к новым, еще более дерзким ласкам.
 Пирз снова разомкнул объятия. Селина поежилась на холодном сквозняке, вгляделась в темноту, смутно различая контур его тела. Что происходит? Пирз просто играл с ней? Но нет… в его поцелуях и объятиях она читала неуемное желание, притворству неподвластное.
 В крохотное оконце просачивался слабый свет, высветив искаженные мукой черты. Жалость и любовь всколыхнулись в душе девушки… Пирза влечет к ней, и он сам себя ненавидит за позорную слабость. Селина понимала это столь же ясно, как если бы молодой человек объяснил дилемму вслух. Ей следует пойти на попятный… или принять решение за двоих.
 Она потянулась к Пирзу и ощутила под пальцами мускулистое бедро. Пирз напрягся и вздрогнул.
 — Боже милосердный, ты знаешь, как я мечтал о твоих прикосновениях? — прерывисто зашептал он ей на ухо.
 Затем завладел рукой Селины, прижал узкую ладонь к упругой, пульсирующей мужской плоти, властно и требовательно припал к ее губам, раздвинул их языком. Пальцы ее неуверенно поглаживали напрягшуюся плоть, сначала изучающе, а потом все более смело, ибо ответом ей были исступленные стоны восторга.
 Тело Пирза содрогалось, жаркие губы скользнули ниже, к груди, и Селина затрепетала, едва язык его пощекотал соски, а зубы осторожно куснули мягкую кожу. Она выгнулась, сладострастно повела бедрами, слушаясь инстинкта, а не разума. Ее неодолимо влекло к Пирзу; прежде она и не думала, что можно желать мужчину столь безудержно. Стихийная сила подчиняла ее себе, лишая последних остатков самообладания. Ее ладонь сжалась в немой мольбе. Пирз глухо застонал, выговорил ее имя, всем телом подался к Селине, ища новых ласк.
 — Ты сводишь меня с ума! Ты сознаешь это или нет? — вымученно простонал он и снова прильнул к ее губам.
 Селина прижалась к нему теснее, упиваясь его натиском, но Пирз ухватил ее за запястье, отвел руку.
 — Нет, нет… не сейчас. Хочу познать тебя всю, — хрипло пробормотал он. — Хочу насладиться каждым дюймом, каждой клеточкой…
 Широкие ладони снова заскользили по ее телу, дошли до края трусиков, и Селина замерла в предвкушении новых восторгов. Пирз стянул трусики вниз, обхватил пальцами точеную лодыжку. В изнеможении девушка крепче вцепилась в его плечи: горячие губы дразнили и мучили, прокладывая дорожку поцелуев вдоль икры, под коленом, по внутренней части бедра. Дыхание у нее перехватило, сердце забилось прерывисто и неровно. Селине хотелось отпрянуть, уклониться от близости столь интимной и в то же время продлить ее до бесконечности, не стыдясь, отвечать на его прикосновения.
 — Что-то не так? — насторожился Пирз. Голос его прозвучал резко и отрывисто. — Тебе не нравится? А чего бы тебе хотелось? Ты — женщина опытная, знаешь толк в любовной игре.
 Селина потрясение молчала. Наверное, следовало возразить, открыться, но этим она только отпугнет Пирза. Она — девственница, и если Пирз догадается, то, чего доброго, оставит ее в покое и она ничегошеньки не получит… ровным счетом ничего, о чем могла бы вспоминать долгими, одинокими ночами.
 “Дурочка, он все равно узнает, — издевался внутренний голос. — Но будет уже поздно”… Селина от души поражалась собственной двуличности. Вот что наделала любовь! Пальцы его ласкали и гладили бедро, тело лихорадочно откликалось, и разум уже не мог контролировать происходящее. Селина дрожала, как в ознобе, металась на ложе, а неистовый поток страсти кружил и увлекал ее за собою. Ладони ее соскользнули с широких плеч и, в лад с ритмичным поглаживанием пальцев Пирза, снова устремились вниз, по упругому животу, вдоль сужающейся дорожки темных волосков, к той самой точке, где ощущалась пульсация жизни.
 Они лежали бок о бок, лицом к лицу. Но вот Пирз резко высвободился, сел, притянул девушку к себе.
 — Не могу больше этого вынести… — глухо простонал он. — Тебе так нравится меня мучить? — Селина не поняла упрека и недоуменно взглянула на Пирза, когда тот торжествующе добавил: — Ну что ж, поделом тебе…
 Пальцы его снова прошлись вдоль точеного бедра, даря расслабленное, томное наслаждение, что стремительно превращалось в прежнее неуемное желание. Селина громко застонала, выгнулась всем телом, ощутив жар его поцелуев на внутренней стороне бедра, и вскрикнула, шокированная лаской столь интимной, хотя именно ее-то и ждала столь долго.
 — Коснись меня вот здесь, Селина! Поцелуй меня… — чужим, срывающимся голосом потребовал Пирз.
 Селина поняла, чего он хочет, и, пока разум пытался примириться с желанием столь дерзким, собственное ее тело таяло под прикосновениями языка, жаркие волны накатывали все стремительнее, одна за другой, так что дыхание перехватываю, а мысли мешались. Сама того не сознавая,
 Селина поступала так, как должно, гладила и ласкала пульсирующую плоть, а застенчивость и неуверенность растворялись в глухих стонах восторга.
 Пирз вдруг отстранился, и она едва не расплакалась от отчаяния, не зная, в чем ошиблась, что сделала не так. Внезапно нахлынул леденящий ужас: что, если Пирз догадался о правде и дает ей это понять? Воскресли былые страхи: Пирз искусно играет роль, чтобы лишний раз помучить свою жертву?
 В сером полумраке Селина различила лишь контур его лица, но то, что увидела, успокоило и одновременно устрашило ее. Пирз по-прежнему к ней стремился, это очевидно… Но Селина с ужасающей отчетливостью осознала собственную неопытность. Впервые поняла, что значит распалить мужчину, пока в потемневших глазах не отразится исступленная, неуемная страсть. Ощущение было новым, волшебным… и пугающим.
 “Впоследствии Пирз возненавидит тебя за обман”, — предостерегал внутренний голос, но Селина не прислушалась к нему. Пирз не сводил с нее глаз, словно ждал какого-то знака.
 Она робко подняла взгляд.
 — Пирз, люби меня…
 И в следующее мгновение содрогнулась от восторга, ощутив тяжесть разгоряченного тела. Бедра, упругие и сильные, унимали в ней неистовую дрожь, а кожа его казалась на удивление бархатистой и теплой. Пирз подался вперед, припал к ее губам, разгоняя последние страхи. Она самозабвенно приподнялась навстречу его неистовому порыву, преодолевая краткий миг боли. Кажется, Пирз напрягся, и Селина требовательно потянулась к нему, впилась пальцами в спину, и последний вздох мучительного наслаждения, по мере того как он входил в нее, растворился в поцелуях.
 Волна небывалого наслаждения подхватила ее и закружила, вознесла к небесам и обрушилась вниз всесокрушающим смерчем. Судорожные всхлипывания восторга вторили глухим мужским восклицаниям…
 Заново переживая свершившееся чудо, Селина смутно сознавала, как дыхание Пирза постепенно выравнивается. Сердце его гулко колотилось в груди. Железные пальцы сомкнулись на ее запястьях, вынуждая Селину поднять взгляд. И она тотчас же поняла: учащенное сердцебиение — следствие не усталости, но гнева.
 — Почему? — Задавая вопрос, Пирз приподнялся и, легонько встряхнув Селину за плечи, повторил: — Почему?
 — Ты о чем? — Она решила изобразить полнейшее непонимание. Может, тогда Пирз решит, что ошибся… Впрочем, провести его не так-то просто.
 — Почему ты не призналась мне в том, что девственна? Зачем притворялась опытной обольстительницей?
 Что Селина могла ответить? Что ей отчаянно хотелось его любви, а, знай Пирз правду, он бы ни за что не пошел на эту близость? Если она так скажет, Пирз немедленно догадается об остальном. Поймет, что она влюбилась в него по уши!
 — Я не думала, что это важно, — усмехнулась Селина, отводя взгляд.
 Но Пирз, ухватив ее за подбородок, развернул лицом к себе.
 — Если это неважно, то как случилось, что ты отважилась на это именно со мной? Ты потрясающе красива… Не верю, что я — первый, кто тебя пожелал!
 — Может, и так, но ты — первый, кто приглянулся мне, — небрежно бросила Селина, молясь в душе, чтобы Пирз не распознал правду за ее кажущимся спокойствием. — Мы занимались любовью, потому что оба этого хотели. Я получила удовольствие, ты, надеюсь, тоже. Так что давай отставим все как есть.
 Пирз досадливо поморщился, и Селина вопросительно изогнула бровь.
 — По логике вещей разыгрывать оскорбленную невинность полагается мне, а не тебе.
 — Ты знала правду в отличие от меня, — вынес приговор адвокат.
 — Не вижу большой разницы — девственницей я была или нет.
 — Не видишь? Тогда ты чертовски наивна! — Голос его звучал сухо и насмешливо, и Селина поежилась. — Ладно, сейчас не время вдаваться в подробности. Поговорим позже, — коротко бросил Пирз, подавая ей рубашку. — Надень, ты вся дрожишь.
 Пирз помог Селине застегнуть пуговицы: пальцы совсем ее не слушались, слезы жгли глаза. Она так нуждалась в его нежности, но, похоже, Пирз не был склонен проявлять снисхождение, Он отошел в сторону, и, различая в полумраке очертания стройного мужского тела, Селина непроизвольно вздрогнула, вспомнив, как ласкала его, как ждала ответных ласк.
 — Одно скажу: ты — способная ученица, — саркастически заметил Пирз, словно прочитав ее мысли. — Не будь у меня неоспоримых доказательств, я бы никогда не заподозрил в тебе неопытную дебютантку. — В голосе его звучала с трудом сдерживаемая ярость. Он снова шагнул к Селине, рывком развернул ее к себе. — Ты понимаешь, что я мог причинить тебе боль?
 Селина промолчала. Тогда он свирепо встряхнул ее за плечи.
 — Так оно и вышло? Тебе было больно, да?!
 Как оскорбительна подобная заботливость, когда мечтаешь о любви! Призвав на помощь всю свою гордость, Селина холодно бросила:
 — А разве не этого ты добивался? Вот так ты и мстишь прекрасному полу?
 Пирз выругался сквозь зубы и взъерошил и без того растрепанные волосы.
 — Мы еще поговорим, Селина… не здесь и не сейчас, но поговорим, это я тебе обещаю! — И добавил уже мягче, не отводя взгляда: — Ты сознаешь, что могла забеременеть?
 Это пришло Селине в голову лишь несколько секунд назад. И, скрывая страх и неуверенность, она решительно бросилась в наступление:
 — А если и так, те что? Ты, как джентльмен, почтешь своим долгом на мне жениться?
 Селина откровенно издевалась над собою: дескать, не смей предаваться несбыточным грезам! И растерянно умолкла на полуслове, когда Пирз тихо ответил:
 — Да, разумеется. В нашей семье однажды родился ребенок, которому суждено было расти без отца. Второго такого случая я не допущу.
 А ведь Пирз говорит о ней, изумилась Селина. Она — тот самый ребенок… Сердце сжалось от невыносимой боли. Пирз презирает ее, а вовсе не любит, так как же можно принимать подобную жертву? Нет, этого брака допускать нельзя. Слишком измученная, чтобы ввязываться в очередную словесную баталию, она опустилась на дождевик, повернувшись к Пирзу спиной.
 — Не думаю, что нам удастся уснуть! — раздраженно бросил он. — А раз так, с тем же успехом мы можем вернуться. Ежели повезет, к тому времени как мы дойдем, кто-нибудь, глядишь, и встанет!




 10


 Когда молодые люди наконец-то добрались до дома, уже рассвело. Небо сияло безмятежной голубизной. Пока они молча брели по росистой траве через сад, Селина внезапно поняла, что делать. В горле у нее разом пересохло: кошмарное средство, но непременно сработает, и тогда Пирз на ней ни за что не женится. Слишком сильно она его любит, чтобы загонять в ловушку ненавистного брака! А если она и впрямь забеременела? Сама она росла без отца, и тягостные воспоминания детства до сих пор отравляли ей жизнь, но Селина и помыслить не могла избавиться от ребенка Пирза!
 Об этом еще будет время подумать. Сейчас главное, чтобы Пирз решительно вычеркнул ее из жизни…
 Мэри открыла им дверь и всплеснула руками при виде мокрой насквозь одежды.
 — Слава Богу, с вами все в порядке! Джералд уверял меня, что тревожиться не о чем, но я все равно с ума сходила.
 — Мы попали в грозу, — объяснил Пирз тете, — и решили переждать в укрытии. По счастью, подвернулся зимний амбар Томпсона. Там и переночевали на сене, — поморщился он, выбирая сухие травинки из волос Селины.
 — Давайте-ка я налью вам горячего чаю. У Селины вид совершенно измученный, — тут же засуетилась Мэри. — Я панически боюсь грома, — пожаловалась она девушке. — Бедный Джералд глаз не сомкнул прошлую ночь, потому что мне не спалось, так что, если вы не прочь понежиться в постели до полудня, полагаю, он возражать не станет.
 Селина облегченно кивнула, радуясь предлогу уйти, и, не смея поднять глаза на Пирза, приняла у хозяйки из рук чашку с чаем. Пирз, мрачнее тучи, проводил ее до лестницы.
 — Нам надо поговорить, — предупредил он. — Ты ведь не сможешь всякий раз убегать от меня, верно?
 Я и не буду, мысленно дала зарок Селина. Главное — набраться храбрости перед решающим испытанием, а там он сам от нее откажется.
 Вопреки ожиданиям, Селина заснула как убитая, едва коснувшись головою подушки. Разбудил ее скрип открываемой двери. Солнечный свет струился в окна, небеса отливали лазурной синевой, в воздухе веяло свежестью.
 — Только не притворяйся, что спишь. Я же вижу: глаза открыты!
 Возмущенно поджав губы, Селина уселась в постели и мысленно порадовалась, что, прежде чем улечься, успела-таки принять душ и натянуть фланелевую ночную сорочку. Меньше всего ожидала она увидеть Пирза на пороге собственной спальни! В строгом темном костюме и белой рубашке он выглядел на редкость импозантно, и сердце Селины беспомощно дрогнуло.
 — В Нью-Йорке возникли непредвиденные осложнения, — коротко объявил Пирз. — И я вылетаю первым же самолетом. Но я не мог уехать, не повидавшись с тобой.
 Вот она, долгожданная возможность исполнить задуманное! По спине Селины пробежал холодок в преддверии непоправимого.
 — Сразу по возвращении я объявлю о нашей помолвке. Незачем откладывать свадьбу на неопределенный срок.
 — Ты ведь еще не знаешь, есть ли необходимость, — глухо возразила Селина. Боже милосердный, Пирз предлагает ей рай, а она вынуждена отказаться! Но так нужно… ради любимого и ради себя самой!
 — Мне все равно, забеременела ты или нет! — Пирз не сводил с нее сурового, неумолимого взгляда. — Я — твой первый мужчина, а это что-нибудь да значит. Ты не девочка-подросток, готовая поэкспериментировать с сексом! То, что ты пришла ко мне девственницей, доказывает, что ты не вовсе ко мне равнодушна!
 — Но физическое влечение еще не основание для брака! — небрежно отозвалась Селина. Боже, как больно лгать…
 Пирз так и впился в нее взглядом. Лицо его исказилось гримасой боли — во всяком случае так показалось бы стороннему наблюдателю. Однако Селина слишком хорошо изучила противника, чтобы допустить подобную мысль.
 — Многие супружеские пары позавидовали бы и этому!
 — И ты на мне женишься, несмотря на все твои черные подозрения? А ведь ты был абсолютно прав, не доверяя мне! — Как равнодушие и сдержанно звучит ее голос! Селина от души удивлялась своим актерским данным. — Хочешь знать правду? Ну так узнай же! — Губы ее насмешливо изогнулись в полном соответствии с ролью, глаза лихорадочно блеснули. — Да, я хотела заманить тебя в постель, Пирз… а знаешь почему? Да чтобы посостязаться с матерью, проверить, смогу ли я окрутить тебя с той же легкостью, как некогда — она! Знаешь, кто я, Пирз? — Молодая женщина демонически расхохоталась. Хорошо бы только он не догадался, как этот вымученный смех раздирает горло…
 Ничуть не изменившись в лице, Пирз застыл неподвижно, и лишь глаза его, потемневшие до иссиня-черного оттенка, выдавали душевное волнение. Селине отчаянно захотелось прекратить эту пытку, но как можно? Она — дочь своей матери, и рано или поздно Пирз об этом вспомнит и возненавидит ее. Она не выйдет замуж за любимого, утаив от него правду, а Пирз на ней ни за что не женится, зная о ее происхождении. Она лишь самую малость искажает факты, кое-что преувеличивает, а кое-что замалчивает… например, то, что полюбила его глубоко и навсегда!
 — Что ты несешь? — резко осведомился он, и тишина разлетелась на тысячу осколков. — Прекрати ломать комедию и скажи толком!
 — Хорошо же… — бесстрастно отозвалась она. — Я — внебрачная дочь сэра Джералда, дитя той женщины, что научила тебя остерегаться прекрасного пола. Я — твоя кузина.
 В наступившей гробовой тишине отчетливо прозвучал не то вздох, не то всхлип. На пороге стояла Мэри — смертельно бледная, прижав руки к груди. С запоздалым раскаянием Селина поняла, что та слышала каждое ее слово.
 — Такси ждет, Пирз, — глухо проговорила Мэри и вышла, притворив за собою дверь.
 Пирз взглянул на Селину, и та гордо вскинула голову, ожидая приговора.
 — Ты по-прежнему хочешь на мне жениться? Даже теперь, когда узнал правду?
 — Зачем ты нанялась на эту должность?
 Теперь все зависело от ее ответа. Сцепив руки под одеялом, Селина равнодушно пожала плечами.
 — Почему бы нет? Согласись, что сэр Джералд мне должен, и немало… учитывая проценты, набежавшие за столько лет!
 — Тебе нужны были деньги… или месть… или и то и другое? — Пирз стремительно пересек комнату и склонился над Селиной. Голос его звучал хрипло, в черных зрачках вспыхивали злые искры. — Так ты еще не поняла, что в финансовом плане я куда богаче дяди? Мой отец обладал немалым состоянием, а я унаследовал все до последнего пенни… Ты поставила не на ту карту, дорогая! Став моей женой, ты бы в золоте купалась. Только подумать, что я…
 — Да?
 — Неважно.
 Пирз направился к двери и, задержавшись на пороге, оглянулся на Селину. Лицо его было белее мела. Самолюбие задето, только и всего, внушала себе молодая женщина. Пирз ее не любит… Этот пепельно-серый оттенок кожи, эти запавшие глаза означают лишь, что гордость его уязвлена не на шутку, и глупо думать иначе!
 — А если ты все-таки забеременела?
 Последнее испытание! Селина вдохнула глубже, набираясь мужества, заставила себя снова безразлично пожать плечами и, не глядя Пирзу в глаза, холодно пообещала:
 — Примеру матери я не последую.
 — То есть сделаешь аборт? — В голосе Пирза прозвучала неподдельная мука — или это у нее воображение разыгралось?
 — А в чем дело? Боишься, что заставлю тебя платить?
 Пирз захлопнул дверь и снова вернулся к кровати. Весь его облик излучал холодную ярость. Селина почувствовала, что дрожит.
 — Ты не стоишь нескольких лет моей жизни, — зло бросил он. — Иначе, поверь, я бы с превеликой охотой свернул тебе шею!
 И исчез, не успела Селина и слова молвить. По лестнице прогрохотали шаги, гулко хлопнула входная дверь, и гул двигателя машины затих в отдалении.
 Вот и все. Она исполнила свой долг. Наверное, следовало вздохнуть с облегчением, но Селина ощущала лишь гнетущую пустоту… Ни боли, ничего. Боль придет позже.
 Она попыталась встать, но руки дрожали, а ноги подкашивались. Дверь спальни открылась, и в душе Селины пробудилась безумная надежда… Но это вернулась Мэри. При виде пожилой женщины Селина ощутила болезненный укол совести. Менее всего ей хотелось ранить чувства хозяйки дома…
 — Мне следует уехать? — Селина старалась говорить спокойно, не впадая в истерику.
 — Да с какой стати? — Мэри пересекла комнату и присела на край постели. Мудрые карие глаза лучились теплом. — Милая девочка, ты представляешь, что это значит для Джералда?
 — Он исполнил свой долг, — робко отозвалась Селина, не смея верить тому, что прочла на лице Мэри. — Я лишь напоминание о том, что он предпочел бы забыть!
 — Можно ли забыть собственного ребенка? Да будь Джералд на такое способен, разве я любила бы его так сильно, разве сражалась бы за него, используя все доступные мне средства, и даже детей? О да, — подтвердила Мэри, не отводя взгляда. — Я воевала за него не на жизнь, а на смерть, и победа далась мне непросто… Даже рассказать не могу, сколько горя мы из-за тебя пережили… Джералд — поскольку не мог окружить тебя любовью и заботой, как остальных дочерей. Я — поскольку знала, что, удержав при себе Джералда, отняла у тебя отца — необыкновенного, изумительного отца, как подтвердит любая из моих дочек!
 — И вы… вы не испытываете ко мне ненависти? — поразилась Селина.
 — Ненавидеть тебя? О, моя дорогая…
 Селина не помнила, кто в последний раз обнимал ее так заботливо и нежно… Родная мать не баловала дочурку ласками. И теперь, несмотря на возраст, Селина не сдержала слез. Мэри осторожно убрала у нее со лба влажную прядь и легонько встряхнула за плечи.
 — Ах ты, глупая, глупая девочка, — пожурила она. — Почему не призналась сразу, кто ты такая? Милая, Джералд будет так счастлив! Дождаться не могу, чтобы его обрадовать! Он так упорно пытался отыскать тебя… Видишь ли, в самом начале Джералд пообещал твоей матери, что не станет вмешиваться в твою жизнь. Нельзя, чтобы ребенок разрывался между двумя родителями, которые не могут быть вместе! А потом след затерялся…
 — А я думала, он меня не любит… Всю жизнь в это верила… Считала, что отец от меня отказался…
 — Ничего подобного! Джералд отмечает твой день рождения… вспоминает про тебя каждое Рождество… Вспоминает с тоской и горюет о том, что потерял тебя!
 — А Пирз меня ненавидит… — невольно вырвалось у Селины.
 В глазах Мэри отразилось неподдельное сочувствие.
 — У Пирза нелегкий характер.
 — Он ненавидел мою мать за то, что она сделала с ним и с вами…
 — Но ты не отвечаешь за проступки матери, милая девочка, — тихо возразила Мэри. — Оставайся здесь и отдыхай, а я сообщу добрые вести Джер… твоему отцу. — Миссис Гарви встала, ободряюще улыбнулась Селине и тихо добавила: — Ни о чем не тревожься… Поверь, в целом свете нет уголка, где тебе обрадовались бы больше, чем в “Хомингзе”. А до чего славно заполучить еще одну дочку! Должно быть, я — законченная эгоистка, но мне так не хватает общества моих девочек.
 События развивались столь стремительно, что у Селины просто дух захватывало. Мэри была готова ласкать и баловать ее словно собственное дитя! Селине ужасно этого хотелось, но вправе ли она остаться в “Хомингзе” после того, что наговорила Пирзу? Ведь это и его семья!
 Не в силах сдержать волнения, Селина встала, приняла душ, оделась. Что скажет отец, когда Мэри сообщит ему правду? А если в отличие от жены он отнюдь не склонен ее принять? На душе у нее становилось все тревожнее, все тяжелее. Но вот возвратилась Мэри.
 — Джералд зовет тебя, — сказала она просто, но улыбнулась ободряюще и ласково…
 Селина толкнула дверь кабинета и неуверенно переступила порог. Сэр Джералд порывисто поднялся с кресла и раскрыл ей объятия. Прошло несколько минут, прежде чем оба снова обрели дар речи, и первые же слова отца согрели ее исстрадавшееся сердце.
 — Милая моя Селина, именно тебя я предпочел бы видеть своей утраченной дочкой, если бы мог выбирать! Между нами с самого начала протянулась незримая ниточка. А ведь мне следовало догадаться раньше, — усмехнулся сэр Джералд. — Великолепно подготовка… Диплом с отличием… Да ты вся в меня!
 — Пирз меня заподозрил… Решил, будто я что-то скрываю, — глухо пожаловалась она.
 — Да, он говорил что-то в этом роде. А Мэри сказала, что вы сегодня поссорились. Ты его любишь, да, девочка?
 — Да, — смущенно пролепетала она. — Но со стороны Пирза это лишь физическое влечение, не более… Да и оно, надо думать, иссякло, — удрученно призналась Селина. — Теперь он меня возненавидел. Я ему сказала, что нанялась к тебе в помощницы, чтобы вытянуть кругленькую сумму, отомстить за прошлое… Но это неправда!
 — Милая дочка, хоть мне-то не объясняй азбучные истины! А если бы Пирз не сходил с ума от любви к тебе, то и он бы все понял!
 — Пирз меня не любит!
 — Да? Тогда почему сей проницательный, дальновидный адвокат позволил обвести себя вокруг пальца, в то время как даже несмышленый практикант разглядел бы, что ложь шита белыми нитками? Селина, я знаю своего племянника!
 Пирз любит ее? Не может быть! Эта мысль не выходила у Селины из головы на протяжении последующих нескольких дней, пока великую новость сообщали всем прочим представителям семейства Гарви. Три сестры отнеслись к новообретенной родственнице так дружелюбно, что Селина растрогалась до слез. Мэри дождаться не могла, чтобы она обосновалась в “Хомингзе” насовсем, и уже строила планы втроем поехать на море, как только сэр Джералд поправится.
 За три дня до возвращения Пирза из Нью-Йорка в “Хомингз” приехала Далей. После всего, что случилось, встреча с матерью возлюбленного повергала Селину в панический ужас, но тревожилась она напрасно. Поздоровавшись с хозяйкой дома, Далей порывисто обняла племянницу.
 — Дорогая, я так рада, что утраченной дочкой Джералда оказалась именно ты… То-то Пирз удивится!
 — Он уже знает, — тихо проговорила Селина, заново переживая боль последней ссоры.
 Далей задумчиво оглядела Селину, но не сказала ни слова. А после обеда объявила во всеуслышание:
 — Мы с Селиной прогуляемся по саду — одни. Нам давно пора познакомиться поближе!
 Отказаться Селина не могла. Стоял тихий летний вечер. В воздухе веяло прохладой.
 — Просто выразить не могу, как все мы рады: наконец-то ты нашлась! Для Джералда встреча с дочкой лучше всяких бальзамов. Все эти годы чувство вины не давало ему покоя!
 — Собственно говоря, винить следует мать, — тихо отозвалась Селина. — А я осуждала отца. Думала, он от меня отрекся. А потом и себя возненавидела. Считала, что все вы от меня отвернетесь!
 — Селина, как можно? Мы все от тебя без ума!
 — И даже Пирз? — горько усмехнулась Селина. И тотчас же прокляла свой глупый язык. Зачем, ну зачем эти жалобы?
 — Пирз в особенности, — многозначительно подтвердила Далей. — Он тебя любит, Селина.
 — Он сам вам сказал? — Молодая женщина не смела поднять глаз, уверенная, что тетя ошибается.
 — Дорогая, я его мать, — усмехнулась Далей. — Я сама все отлично вижу.
 — Боюсь, вы ошибаетесь, — возразила Селина. — Может, Пирза и влечет ко мне, но полюбить меня он никогда не сможет… особенно теперь…
 — Почему бы тебе не спросить у него самого? — Селина вспыхнула. То, что предлагает Дачей, просто невозможно! Но что, если тетя права и Пирз ее любит? Придумала тоже! — растравляла себя молодая женщина. Он никогда ничего подобного не говорил! “Так ведь и ты ему ничего подобного не говорила”, — напомнил внутренний голос.
 — Спроси у него, — настаивала Дачей. — Или ответ не настолько для тебя важен, чтобы потрудиться выяснить правду? — Селина всхлипнула, и Далей продолжила, но уже мягче: — Конечно, не мне говорить, но иногда ради счастья стоит рискнуть!
 — Если Пирз и впрямь меня любит, почему он не…
 — Почему не признался? По словам Мэри, перед самым его отъездом в Нью-Йорк вы поссорились. Пирз очень самолюбив, милая, и, если уж вбил в голову, что ты к нему равнодушна, вряд ли станет распространяться о своих чувствах.
 — Пирз меня презирает. Презирает и ненавидит так же, как мою мать. Я знаю… я видела его лицо в тот момент, когда призналась ему, кто я такая.
 Ощущая боль племянницы как свою собственную, Далей вздохнула и тихо возразила:
 — Милая, а ты не задумывалась о том, что Пирз любит и уважает твоего отца? Лично я считаю, что любой ребенок — самоценная личность, а вовсе не слепок своих родителей. Но если ты настаиваешь, что Пирз видит в тебе лишь дочь твоей матери, вспомни, что ты еще и дочь твоего отца и похожа на него куда больше, надо заметить. Мужайся, Селина, — доверительно добавила Далей. — Лучше раз и навсегда выяснить правду, чем изводить себя догадками. Тебе ли это не знать!
 Ах, если бы не обидные слова, что она наговорила любимому перед отъездом! А ведь Пирз поверил… Селина тяжело вздохнула и молча зашагала вслед за тетей назад, к дому.
 Больше никто не заводил разговоров на эту тему, но молодая женщина думала о Пирзе днем и ночью. Утром того дня, когда адвокат прилетал из Нью-Йорка, Селина неприкаянно, бродила по саду, тоскуя и мучаясь, мечтая взглянуть на любимого еще хоть раз и страшась новой ссоры. Как Пирз отреагирует на “прибавление семейства”? Не обидится ли, узнав, что все обитатели “Хомингза” приняли ее с распростертыми объятиями? Может, если съездить к нему и пообещать не вторгаться в семейный круг против его воли…
 Селина сознавала, что просто-напросто ищет предлога для того, чтобы увидеться с Пирзом. Но как можно взять да и заявиться к нему с вопросом, разделяет ли он ее чувства? Чем больше она об этом думала, тем больше пугалась последствий. Пирз никогда ни словом не обмолвился о любви…
 Селина уже собиралась вернуться в дом, когда ее отыскала Далей.
 — Вот тебе мой ключ от квартиры Пирза, — заговорщицки подмигнула тетя, — а вот адрес. Сын прилетает вечером. Я сделала все, что в моих силах, Селина… Остальное зависит от тебя.
 В конце концов потребность увидеться с любимым пересилила страх. Приняв душ и переодевшись в простое хлопчатобумажное платье с жакетом, Селина вызвала такси.
 Джералд слегка удивился, когда она ни с того ни с сего объявила, что уезжает в Лондон и вернется скорее всего поздно. Мэри посетовала, что новообретенная дочь пропустит ланч, но Далей одобрительно улыбнулась и многозначительно пожелала ей удачи.
 Четыре часа спустя Селина уже горько жалела о своей опрометчивости. Она без труда отыскала квартиру Пирза, с замирающим сердцем открыла дверь и вошла. В просторной гостиной царил безупречный порядок. Отделанная в кремово — коричневых тонах, эта типично мужская комната вполне соответствовала характеру владельца. Не желая вести себя в чужих владениях как дома, Селина там и обосновалась, приготовившись терпеливо ждать.
 Но вскоре, изнывая от нетерпения и страха, молодая женщина отправилась в кухню и заварила себе кофе. Пирзу полагалось приехать полчаса назад. Нервы Селины и без того были натянуты до предела, долгое ожидание вряд ли пойдет ей на пользу!
 Разумеется, рейсы иногда задерживаются. Ни— чего необычного в этом нет. Но что, если Пирз вернется не один? Или отправится куда-то еще? Зачем, ох, зачем она приехала? Наливая кофе, Селина с трудом удержала чашку в дрожащей руке.
 Она вернулась с чашкой в гостиную и услышала, как в замке поворачивается ключ. В груди у нее стеснилось, по спине пробежал холодок. Не в силах сдвинуться с места, молодая женщина беспомощно глядела прямо перед собой.
 Дверь резко распахнулась, и Пирз переступил порог гостиной. Селина непроизвольно отметила, что вид у него совершенно измученный: щеки ввалились, глаза запали, черты лица заострились. При виде нежданной гостьи в синих глазах вспыхнула целая гамма чувств, но в следующее мгновение лицо снова превратилось в бесстрастную маску.
 — Ну-ну! — протянул Пирз, бросая на диван портфель. — Кого я вижу! Ты, никак, передумала и хочешь, чтобы я заплатил за аборт?
 Отличное начало для разговора! За время разлуки Селина сумела убедить себя, что ссора их не так уж и серьезна. А теперь осознала свою ошибку. Не следовало ей приезжать! Пирз не любит ее, все это досужие домыслы. Он ее ненавидит, презирает, терпеть не может…
 — Нет, — еле слышно пролепетала Селина.
 — Тогда какого черта ты тут делаешь?
 — Я… — В горле у нее пересохло, и она нервно облизнула верхнюю губу. — Я приехала сказать тебе, что моя… твоя… что семья хочет принять меня в свой круг… — Боже, она ведь совсем не об этом собиралась вести речь! Что с ней происходит?
 — О да. Мэри мне уже позвонила. Триумфальное возвращение утраченной дочери! — съязвил Пирз. — А дяде уже сообщили, во сколько ему эта радость обойдется? Какую цену ты назначаешь за свои привязанности, а, Селина?
 — Никакой цены нет… Я прошу лишь ответной любви… — Голос Селины беспомощно дрогнул, но Пирз словно не заметил этого.
 — Какая, однако, смена настроения! — зло прокомментировал он. — Любовь? Что я слышу? Ты так холодна и озлоблена, так носишься со своими обидами, что вообще никого любить не способна!
 — Неправда! — порывисто возразила Селина, возмущенная несправедливостью упрека.
 — Разве? — Пирз встал напротив нее, и сердце молодой женщины заныло от жалости: в уголках его губ пролегли глубокие морщины, под глазами — темные тени. И эта вечная презрительная гримаса…
 И вдруг Селине отчаянно захотелось стереть это издевательское выражение с его лица.
 — Я люблю отца, — тихо сказала она. — Я люблю Мэри… и… и… я люблю тебя, Пирз.
 В комнате воцарилась гробовая тишина: слышно было, как гудит в кухне холодильник. Боже, как она отважилась на такое! Но брать свои слова назад было уже поздно!
 — Что ты сказала?
 Нервничая и смущаясь, Селина глядела на Пирза, словно утратив дар речи.
 — И как давно ты обнаружила в себе так называемую любовь? — холодно осведомился он. — В тот день, когда я улетал в Нью-Йорк, о любви и речи не шло!
 — Я старалась для твоего же блага, — обреченно проговорила она. Руки беспомощно упали вдоль тела. Не следовало сюда приезжать, это ясно. — Я знала, как ты презираешь мою мать… Но тебя влекло ко мне, ты был готов жениться на мне, когда узнал… что ты — мой первый мужчина. Но могла ли я допустить этот брак, понимая, что придется рассказать тебе правду и что ты возненавидишь меня за это?.. Если ты сам когда-либо любил, ты меня поймешь!
 Последние слова, исполненные муки и боли, прозвучали еле слышно. Если Пирз не может полюбить ее, пусть хотя бы простит. Его презрения она не вынесет!
 Селина заставила себя поднять глаза, поразилась бледности Пирза, инстинктивно потянулась к нему, полагая, что тому плохо. Пирз резко отшатнулся, и Селина вспыхнула до корней волос.
 — Боже мой, — выдохнул он наконец. — Это правда? Ты в самом деле веришь, что для меня имеет значение, кто твои родители?
 Боже, что за жестокие слова! Разумеется, ему дела нет до ее происхождения и до нее самой тоже… И вдруг она оказалась в его объятиях. Пирз привлек ее к своей груди, спрятал лицо в густых волосах.
 — Селина, Селина, разве ты до сих пор не поняла: я так люблю тебя, что все остальное не имеет значения… просто не имеет! — повторил он, обнимая ладонями ее лицо, заставляя смотреть себе в глаза. — Маленькая дурочка, зачем ты так мучила нас обоих?
 Жаркий поцелуй воскресил ее к жизни. Руки молодой женщины лихорадочно скользнули под пиджак, затеребили тонкий шелк рубашки, губы приоткрылись. Но Пирз слегка отстранился.
 — Я люблю тебя, — тихо сказал он. — Так люблю, что забываю обо всем на свете. Когда узнал, что стал твоим первым мужчиной, я решил, что ты ко мне не вовсе равнодушна. Лишь бы удалось удержать тебя рядом, заставить полюбить всей душой… Я убеждал себя, что смогу…
 — Но ты твердил, что не доверяешь мне…
 — А какой мужчина доверяет женщине, сумевшей лишить его разума? — хмуро осведомился Пирз. — Да ты и вела себя крайне подозрительно. Слишком хорошо подготовлена для должности столь пустячной… И еще то, что ты не кинулась мне на шею, едва я поманил… — Пирз улыбнулся. — Правда, я тщеславен? При первом же поцелуе ты отпрянула от меня так, что я понял: прикоснуться к тебе — единственный способ вызвать хоть какой-нибудь отклик… А ведь гнев и возмущение лучше, чем равнодушие! Ты бросила мне вызов, но своих сил я не рассчитал. Я злился на себя и на тебя тоже… Инстинкт подсказывал: ты что-то скрываешь. Нужно было выяснить правду, но, когда ты смотрела на меня так жалостно и трогательно, мне хотелось лишь одного: заключить тебя в объятия.
 — Но ты сдерживался?
 — Да. Просто внушил себе, что ты — хорошая актриса. Боролся с любовью… как любой мужчина. Я говорил: бессмысленно любить женщину, которой не доверяешь и которая никогда не откликнется на твою любовь!
 — Я любила, но не смела открыться… Я боялась, ты возненавидишь меня из-за матери!
 — Забудь про мать, — коротко приказал Пирз. — Я знаю, в прошлом тебе пришлось много страдать, но не надо казнить себя за чужие грехи! Ты ни в чем не повинна… Ты — жертва, если угодно.
 — Но ты так на меня разозлился, когда я призналась…
 — Ты не церемонилась в словах, — вздохнул Пирз. — А я посчитал, что ты просто воспользовалась мною, чтобы подобраться к Джералду. Потом, когда речь зашла об аборте…
 — Я ни за что бы не стала…
 Думаешь, я не знаю? — прошептал Пирз ей на ухо. — Ребенком ты много пережила, и восполнить детские утраты я не могу, но обещаю: в будущем тебе никогда не придется плакать!
 — Цитадель наконец-то рухнула, — улыбнулась она.
 — И на удивление скоро. Если я когда-то и думал, что стоит провести с тобою ночь и наваждение развеется, то последние несколько дней доказали мне, какой я непроходимый глупец. Каждую ночь я видел во сне, как сжимаю тебя в объятиях… Тело мое рвалось к тебе… Я проклинал себя тысячу раз за то, что не сдержался и наговорил тебе гадостей… Ты ведь никуда не уедешь, Селина?
 — Я обещала Мэри вернуться, — пролепетала молодая женщина, глядя в пол.
 — Тогда я позвоню ей и скажу, чтобы не ждала тебя, ладно? — Пирз поцеловал ее в губы, и голова Селины пошла кругом от пьянящего наслаждения. Но вот он приподнял голову и лукаво улыбнулся.
 — Что такое?
 — Просто подумал, что дядя Джералд призовет меня к ответу за то, что я соблазнил его дочь. Вне всякого сомнения, он заставит меня завершить дело законным браком…
 — А ты? — осведомилась Селина с наигранным гневом.
 — А мне придется подчиниться, — кротко отозвался Пирз. — Знаешь, если бы я узнал правду раньше, я бы избавил себя от многих хлопот и треволнений! Чтобы заполучить тебя в жены, надо было всего лишь заманить тебя в постель, и Джералд силой погнал бы нас к алтарю! — с комичной серьезностью объявил молодой адвокат, и Селина не сдержала смеха.
 — А соблазнить меня оказалось проще простого, да?
 Пирз окинул любимую жадным взглядом, синие глаза потемнели.
 — Отнюдь не просто, — хрипло отозвался он. — Но бесконечно приятно!
 Когда Пирз снова сомкнул объятия, Селина мысленно поблагодарила Далей за совет…
 — А если бы я не приехала, ты…
 — Что я? — глухо осведомился он, проследив языком нежный изгиб ее уха.
 — Ты бы ко мне вернулся?
 — О да, когда страсть возобладала бы над гордостью! Я непременно вернулся бы, но, наверное, до конца жизни не избавился бы от тягостного недоверия… сомневался бы в твоих чувствах… А это — тяжкое бремя, сама знаешь! Как любой другой, я хочу не только любить, но и быть любимым, и, как любому другому, мне нужны доказательства…
 Под его взглядом Селина таяла словно воск.
 — Сколько сейчас времени в Нью-Йорке? — прошептала она.
 — А что? — удивился Пирз.
 — Просто думаю, не пора ли тебе в постель? Не хочу, чтобы ты страдал от смены часовых поясов! — с наигранной заботливостью проговорила она, трепеща от предвкушаемого наслаждения.
 — Сейчас я страдаю отнюдь не от смены часовых поясов, — хрипло заверил он. — И исцеление — твои объятия! Так не будем откладывать.
 Где-то спустя час зазвонил телефон, и Селина сонно отодвинулась на край кровати. Во сне Пирз казался моложе своих лет: волосы растрепаны, рот приоткрыт. Молодая женщина блаженно потянулась, вспоминая неистовый натиск любимого и собственный исступленный отклик. Но когда попыталась выскользнуть из постели, Пирз удержал ее за руку.
 — Останься…
 — Телефон звонит! — запротестовала она.
 Обреченно вздохнув, Пирз откинул одеяло.
 Закатные лучи проникали сквозь шторы и золотили его загорелую кожу. Селина могла бы часами любоваться на него… Не надевая халата, великолепный в своей наготе, Пирз вышел в гостиную и снял трубку.
 — Да, мама, она здесь, — донеслось до Селины.
 Молодая женщина спрыгнула с кровати и поспешила к нему. Одной рукою Пирз обнял ее за плечи, привлек светлокудрую голову к груди.
 — Передай Мэри, чтобы готовилась к свадьбе! — И после паузы добавил: — С этим придется подождать, но обещаю сделать все, что в моих силах!
 — Что она сказала? — полюбопытствовала Селина, когда Пирз повесил трубку.
 — Да ничего такого… — В синих глазах плясали озорные огоньки. Пирз провел ладонью по ее бедру, груди, прильнул к губам с долгим, сладостным поцелуем. Размыкая объятия, он пояснил: — Мама просто напомнила, чтобы я не очень мешкал с внуками. А я пообещал… Ну, ты и сама слышала мои слова.