Аннотация: Блестящему молодому лорду Майклу Анстрадеру-Уэдерби обеспечено и членство в парламенте, и успешная карьера, и положение в свете…
 Не хватает только ИДЕАЛЬНОЙ ЖЕНЫ – благовоспитанной девушки из семьи какого-нибудь известного политического деятеля… Девушки, брак с которой упрочил бы положение Майкла в коридорах власти.
 Невеста есть, но… Майкл неожиданно влюбился в экстравагантную молодую тетушку своей избранницы – леди Кэролайн Сатклиф. И изнывает от страсти и желания, даже не понимая, сколь тонкую игру ведет с ним возлюбленная…


---------------------------------------------


 Стефани Лоуренс
 Идеальная невеста


 Моим четырем коллегам – «авторам-проказницам»: Виктории Александер, Сьюзен Андерсен, Патти Берг и Линде Нидем. Без вас я давно бы сошла с ума.
 С огромной любовью С. Л.



 Глава 1


  Поместье Айуорт-Мэнор, близ Фритема, Нью-Форест, графство Гэмпшир 
  Конец июня 1825 г .
 Жена, жена, жена, жена.
 Майкл Анстрадер-Уэдерби тихо выругался. Этот рефрен преследовал его последние двадцать четыре часа. Уезжая со свадебного завтрака Амелии Кинстер, он обнаружил, что это коротенькое слово в точности совпадало с ритмом стука колес каррикла [1] , а теперь отзывалось эхом в топоте копыт гнедого мерина.
 Плотно сжав губы, он вывел Атласа с конного двора и пустил галопом по окружавшей дом аллее.
 Подумать только, не поспеши он в Кембриджшир на свадьбу Амелии, был бы уже на шаг ближе к званию обрученного мужчины. Но Майклу и в голову не приходило пропускать подобное событие, не говоря уже о том, что устраивала свадьбу его сестра Онория, герцогиня Сент-Ивз и на торжество собралась вся семья, а он дорожил родственными связями.
 Эти самые связи безмерно помогали ему в жизни, способствуя не только получению места в парламенте от этого округа, но и дальнейшему неуклонному возвышению, хотя отнюдь не это было источником его признательности: просто семья очень много значила для Майкла.
 Объехав дом, крепкий трехэтажный особняк из серого камня, он, как всегда в такие минуты, устремил взгляд на монумент, воздвигнутый ровно посредине между зданием и воротами. Белевшая на фоне темных листьев живой изгороди, заполнявшей пространство между высокими деревьями, простая стела отмечала то скорбное место, где его родители, младший брат и сестра, спешившие добраться домой в разгар грозы, были убиты рухнувшим дубом, разом придавившим экипаж и лошадей. Он и Онория, стоявшие у окна классной комнаты, стали свидетелями трагедии.
 Возможно, человеческой природе свойственно высоко ценить утраченное навеки?
 Потрясенные, несчастные, растерянные, они все же нашли утешение и опору друг в друге, но вскоре Майкл, которому едва исполнилось девятнадцать, и шестнадцатилетняя Онория были вынуждены расстаться. О нет, их пути не разошлись навеки, они были и остались близки, но с той поры Онория успела встретить Девила Кинстера и обзавестись семьей.
 Приближаясь к стеле, Майкл с особенной остротой осознал свое одиночество. Жизнь его была заполнена до отказа, каждый день нес с собой все новые дела, и только в подобные моменты душу охватывала тоска.
 Он приостановился, изучая надпись на стеле, и с тяжелым вздохом пришпорил коня. Атлас рванулся вперед и, выскочив из ворот, ровным галопом полетел по узкой тропинке.
 Сегодня он намерен сделать первый шаг к созданию собственной семьи.
 Жена, жена, жена, жена.
 Сельские пейзажи приняли его в роскошные зеленые объятия, манили в рощи и леса, бывшие для него символом дома. Солнечные лучи, проникая сквозь густую листву, зайчиками играли на траве. В пышных кронах щебетали и перекликались птицы, и тишину нарушал только стук копыт Атласа. Узкая извилистая тропа, бегущая от Мэнора, соединялась с другой, более широкой дорогой, которая вела на юг, к Линдхерсту. Недалеко от перекрестка находилась еще одна тропа, идущая к деревне Брэмшо и поместью Брэмшо-Хаус, цели его путешествия.
 Он решил заняться поисками жены еще несколько месяцев назад, но важные государственные дела в очередной раз потребовали его внимания, и он отложил свои собственные… пока не понял, что дальше медлить нельзя. И тогда, собравшись с духом, сел и составил план. Несмотря на то, что чуть позже пришлось ехать на свадьбу Амелии, это не отвлекло его от первоначальных намерений. Майкл строго придерживался возложенной на себя задачи, не отступая ни от единого пункта, и оставил весело пирующих за свадебным столом приглашенных, чтобы ехать сюда. Навстречу своей неизбежной судьбе.
 Оставив Сомерсхэм в середине дня, он переночевал у друга в Басингстоукс. Причина, по которой он так стремился домой, не покидала его мыслей. Неустанно сверлила мозг. Он выехал на рассвете и прибыл к себе еще до полудня. Сейчас было два часа дня, и Майкл твердо вознамерился не задерживаться ни единой минуты. Жребий будет брошен, и дело если не завершено, то по крайней мере начато… наполовину устроено.
 Вопрос выбора?
 Можно сказать и так.
 Вопрос Амелии и его ответ, причем по-своему абсолютно правдивый. Для члена парламента, ухитрившегося остаться холостым до тридцати двух лет, и недавно извещенного о возможном вхождении в правительство, женитьба определенно стала «вопросом выбора».
 Он смирился с необходимостью брака, поскольку предполагал, что это все равно придется сделать рано или поздно. И все же годы шли, а он закружился в повседневных делах, поглощенный блестящей карьерой. Вращаясь в обществе и постоянно бывая в доме Кинстеров, он прекрасно представлял всю меру ответственности, которую несет с собой женитьба, и со временем становился все менее склонным связывать себя узами брака.
 Однако теперь пора настала. К тому времени когда начались летние парламентские каникулы, у Майкла не осталось сомнений, что премьер-министр ожидает от него решительного шага. Предполагалось, что осенью он вернется под руку с женой и, если перестановки в кабинете министров, о которых так часто поговаривали, в самом деле произойдут, его кандидатура будет рассматриваться в качестве одного из новых членов. Поэтому с самого апреля он неустанно искал свою идеальную невесту.
 Покой сельской местности постепенно проник в душу, и хотя назойливый рефрен «жена, жена, жена» продолжал звучать, тон стал менее настойчивым, по мере того как он приближался к цели.
 Майкл без труда определил качества и свойства, требуемые от жены: приятная внешность, верность, умение поддержать и помочь мужу, хотя бы в роли хозяйки светского салона, и наличие некоторого ума, смягченного чувством юмора. Все бы ничего, но найти такое совершенство не так легко. Проведя много бесплодных часов в бальных залах, Майкл пришел к выводу, что будет куда умнее искать невесту, разбирающуюся в тонкостях жизни политика, а еще лучше – успешного политика.
 И тут он встретил Элизабет Моллисон, вернее, встретил снова, поскольку, строго говоря, знал ее всю жизнь. Ее отец, Джеффри Моллисон, владелец Брэмшо-Хаус, совсем недавно был членом парламента от этого же графства. Потрясенный безвременной кончиной жены, Джеффри сложил с себя обязанности члена парламента как раз в тот момент, когда Майкл при поддержке своего деда Магнуса Анстрадера-Уэдерби и семьи Кинстеров решил участвовать в выборах. Это показалось Джеффри невероятной удачей, поскольку он, как человек совестливый, был счастлив передать бразды правления тому, кого знал и уважал. И хотя оба принадлежали к разным поколениям и вряд ли отличались сходством характеров, особенно во всем, что касалось амбиций, Джеффри неизменно ободрял Майкла и всегда был готов помочь.
 Вот и сейчас Майкл надеялся на помощь и содействие своим намерениям жениться на Элизабет.
 Девушка, по его оценке, была на удивление близка к идеалу. Чересчур молодая, – ей едва исполнилось девятнадцать, – она была хорошо воспитана, ухожена, вне всякого сомнения, происходила из достойного рода и, как он полагал, способна была усвоить все необходимое для супруги политика. Настоящая английская красавица с золотистыми волосами, голубыми глазами, сливочно-розовой кожей и стройной фигурой, на которой прекрасно смотрелись модные наряды, Элизабет, что было всего важнее, выросла в доме политика. Даже после того как умерла ее мать, а отец удалился от дел, Элизабет была поручена заботам своей тети Августы, леди Каннингем, жены одного из дипломатов высшего ранга. Более того, вторая тетка, Кэролайн, была замужем за британским послом в Португалии, и Элизабет немало времени провела в Лиссабоне под ее крылышком.
 Вся жизнь девушки прошла в политических и дипломатических кругах, и Майкл был совершенно уверен, что она сумеет вести дом. И женитьба на ней, разумеется, укрепит его и без того сильную позицию, так что к ней стоит отнестись серьезно, учитывая, сколько времени он будет проводить, занимаясь международными делами. Жена, на которую можно положиться и которая сумеет достойно поддерживать огонь в домашнем очаге, будет даром небес.
 Майкл мысленно перебирал все, что должен сказать Джеффри. Он пока не хотел делать официальное предложение: сначала следует узнать друг друга получше, но, учитывая отношения между ним и семьей Моллисонов, лучше всего предупредить Джеффри: если тот против, продолжать нет смысла.
 Правда, Майкл сомневался, что Джеффри откажет, но, пожалуй, спросить не мешает. Лучше, чтобы он с самого начала был на его стороне. Если через две-три встречи он убедится, что Элизабет так же мила и послушна, какой казалась в городе, можно сделать предложение и спокойно идти к алтарю: осень – самое подходящее время для свадеб.
 Такой подход, возможно, чересчур расчетлив, но Майкл всегда считал, что брак должен быть основан скорее на взаимной симпатии, чем на страсти. И несмотря на родство с Кинстерами, далеко не во всем соглашался с ними в вопросах супружеской жизни. Просто потому, что был другим человеком. Кинстеры славились пылкостью, решительностью, высокомерием и надменностью. И хотя Майкл был готов признать за собой такое качество, как решительность, все же давно научился скрывать собственную надменность и к тому же был политиком, а следовательно, личностью, не подверженной буйным страстям.
 Не из тех, кто позволяет сердцу управлять головой. Честная женитьба на леди, близкой к его идеалу, – вот все, что необходимо Майклу. Он обсуждал свои планы, и особенно кандидатуру Элизабет Моллисон, с дедом и теткой, миссис Харриет Дженнет, признанной хозяйкой политического салона. Оба согласились с его доводами, правда, в типично язвительной манере Анстрадеров-Уэдерби.
 – Рада слышать, что Онория и вся ее компания не вскружили тебе голову, – фыркнула Харриет. – Положение твоей жены слишком важно, чтобы определяться цветом глаз леди.
 Майкл втайне засомневался, что цвет глаз леди стал определяющим фактором в женитьбе хотя бы одного Кинстера, скорее всего сыграли роль иные физические качества, но вовремя придержал язык.
 Магнус сделал несколько строгих замечаний насчет недопустимости страстей в жизни политика. Но как ни странно, после почти ежедневных требований поскорее получить согласие Элизабет на брак Магнус, присутствуя на свадьбе Амелии в Сомсрс-хэме, упустил прекрасную возможность ускорить дело. Впрочем, если верить истории, все свадьбы, сыгранные в Сомерсхэм-Плейс, были браками по любви. Наверное, именно потому, что женитьба, которую Майкл затеял, не была бы таковой, дед, следуя принципам мудрости, и придержал язык в обществе Кинстеров.
 Тропинка стелилась под копыта коня. Странное нетерпение овладело Майклом, но он не пришпорил Атласа. Далеко впереди расступились деревья. За ними сквозь густые кусты уже можно было разглядеть колышущиеся под ветром поля, обступившие дорогу в Линдхерст.
 Ощущение собственной правоты еше больше подстегивало Майкла: настало время жениться, завести семью, стать родоначальником нового поколения, пустить более глубокие корни и перейти к следующему этапу своей жизни.
 Дорога вилась бесконечной змеей, поросшая спутанной травой земля по обочинам глушила звуки, и к тому времени, как грохот колес и громовой топот копыт достигли ушей Майкла, экипаж едва не налетел на него – обезумевший конь вынес из-за поворота раскачивавшийся кабриолет.
 Бормоча проклятия, он развернул Атласа и, не задумываясь, не сообразив, что происходит, помчался следом. Но тут же осознал весь ужас происходящего и снова выругался. Несчастные случаи подобного рода были кошмаром наяву, и угроза стать свидетелем аварии терзала его подобно вонзившемуся вбок острому шипу. Он все подгонял и подгонял Атласа.
 Кабриолет летел, едва не взмывая в воздух: кони скоро устанут, но тропа вела только в Мэнор, до которого совсем недалеко.
 Он родился в Мэноре. Провел там первые девятнадцать лет. И знал каждый фут тропы. Атлас был полон сил, и Майкл, уронив поводья, стал управлять коленями.
 Они нагоняли, но слишком медленно.
 Вскоре тропа перейдет в аллею, которая закончится резким поворотом во внешний двор перед крыльцом Мэнора. Лошадь пройдет этот поворот в отличие от кабриолета, который обязательно перевернется… Леди выбросит… на острые камни бордюра.
 Сыпля проклятиями, он пришпорил Атласа. Гигантский мерин послушно прибавил ход. Только копыта мелькали в воздухе, когда он стал дюйм за дюймом настигать кабриолет. Они почти поравнялись… Миновали ворота.
 Времени не остается.
 Майкл решился и прыгнул с седла в кабриолет, почти упав на леди, вцепился в поводья и резко дернул.
 Леди завопила.
 Лошадь заржала.
 Майкл продолжал тянуть что было сил. Сейчас важно одно: остановить лошадь.
 Копыта заскользили по гравию. Животное снова заржало, бросилось в сторону и замерло. Силой инерции кабриолет развернуло, но он каким-то чудом не перевернулся. Даму выкинуло на газон. За ней последовал Майкл.
 Она приземлилась лицом вниз.
 Он распростерся на ней.
 И на какое-то мгновение не мог пошевелиться. Не мог втянуть в легкие воздух. Не мог думать.
 Самые противоречивые чувства раздирали его. Стройное хрупкое тело, придавленное его весом, нежное и женственное, пробуждало желание защитить и одновременно вызывало ужас от того, что могло произойти.
 Но все затмил страх: черный, неотвязный, бессмысленный. Глубокий, как бездонная пропасть. Он все рос и рос, раня сердце и душу.
 Майкл оглянулся. Тяжело дышавшая лошадь пыталась сдвинуться с места, но экипаж тянул ее назад. Животное остановилось. Атлас, насторожив уши, замер по другую сторону газона.
 – У-у-уф!
 Леди наконец очнулась и начала сопротивляться. Его плечо лежало на ее спине, бедра прижимались к бедрам. Она не могла сбросить его с себя.
 Он откатился и сел. Уставился на каменную стелу всего в двух ярдах от них. Потом стиснув зубы, глубоко вздохнул и встал. И мрачно наблюдал, как леди оттолкнулась от земли, села и осмотрелась. Майкл нагнулся, схватил ее за руки и бесцеремонно дернул на себя.
 – Из всех глупых, безмозглых… – начал он, но тут же осекся, стараясь совладать с собой. Паря на крыльях черного, неотвязкого, бессмысленного страха. Проигрывая сражение.
 Подбоченившись, Майкл пронзил ее негодующим взглядом.
 – Если не способны удержать поводья, не стоит править экипажем. – Он словно выплевывал слова, не заботясь о том, что может ранить незнакомку. – Поймите же, вы были в двух шагах от катастрофы, а возможно, и смерти!
 Ему вдруг показалось, что женщина оглохла: ни малейшего признака того, что его слышат!
 Кэролайн Сатклиф отряхнула руки, мысленно благодаря небеса за то, что надела перчатки, и полностью игнорируя разъяренного представителя мужского пола. В конце концов она понятия не имеет, кто перед ней.
 Покончив с перчатками, она расправила юбки, слегка поморщилась при виде пятен от травы, поправила лиф, рукава, прозрачный шарф. И только потом соизволила поднять глаза.
 Но чтобы увидеть, кто перед ней, пришлось запрокинуть голову: так он был высок. Куда выше, чем ей казалось. И шире в плечах. Только сейчас она вспомнила чисто физическое потрясение при виде неизвестно откуда свалившегося спасителя. Да и тело еще помнило его тяжесть. Она вдруг отчетливо представила себя, лежащую на траве под этим великаном. Представила и поспешила выбросить из головы неуместные мысли.
 – Сэр, кем бы вы ни были, благодарю за столь своевременное спасение, хотя и довольно неуклюжее.
 Ее тон сделал бы честь любой герцогине: холодный, уверенный, спокойный и надменный. Именно такой, которым лучше всего пользоваться в общении с самонадеянными мужчинами.
 – Однако…
 Ее взгляд наконец упал на его лицо. Она моргнула – солнце било ей в глаза и разглядеть ничего не удавалось.
 Подняв руку, она заслонила глаза и беззастенчиво уставилась на незнакомца. Скульптурно вылепленное лицо с квадратным подбородком и резким абрисом, выдававшим принадлежность к ее классу. Патрицианское лицо с широким лбом, пересеченным прямыми черными бровями, и глаза, оставшиеся в памяти светло-голубыми. Густые темно-каштановые волосы, легкие мазки серебра на висках, придающие ему еще большую привлекательность.
 Лицо человека волевого и с упрямым характером.
 Лицо человека, ради которого она сюда приехала.
 – Майкл? Майкл Анстрадер-Уэдерби, не так ли?
 Майкл недоуменно уставился на личико сердечком в ореоле легких, пушистых светло-каштановых волос, мягких, как белая шапочка одуванчика. Серебристо-голубые глаза, чуть курносый нос…
 – Кэро! – вырвалось у него.
 Она радостно улыбнулась, а он на какой-то миг окаменел.
 – Да. Сколько же лет мы не виделись… – задумчиво начала она, пытаясь вспомнить. – С тех пор как разговаривали…
 – На похоронах Камдена, – помог он.
 Ее покойный муж, Камден Сатклиф, настоящая легенда в дипломатических кругах, был послом его величества з Португалии. Кэро была его третьей женой.
 – Да, вы правы, – кивнула она. – Два года назад.
 – Я не видел вас в городе.
 Зато много слышал о ней. Дипломатический корпус не замедлил дать ей прозвище Веселая вдова.
 – Как поживаете?
 – Спасибо, прекрасно. Камден был хорошим человеком, и мне его недостает, но… – Она слегка пожала плечами. – Он был старше меня на сорок с лишним лет, так что этого можно было ожидать.
 Лошадь снова заплясала, безуспешно пытаясь стащить с места стоявший на тормозе кабриолет, чем мгновенно вернула их к настоящему. Кэро придерживала голову животного, пока Майкл распутывал поводья и проверял упряжь.
 – Что случилось? – спросил он, хмурясь.
 – Понятия не имею. – Кэро тоже нахмурилась и погладила лошадь по теплому носу. – Я возвращалась с собрания «Ледиз ассошиэйшн» в Форднеме.
 Звонкий топот копыт заставил обоих обернуться. В ворота въезжал кабриолет. Крупная дама, державшая поводья, лихо свернула, и экипаж с шиком подкатил к ним.
 – Мюриел настояла, чтобы я поехала на собрание, вы же знаете, какая она, – наскоро пояснила Кэро под грохот колес. – Предложила подвезти меня, но я решила, что, если поеду сама, смогу по пути посетить леди Керкрайт. Поэтому выбралась из дома пораньше, высидела все собрание, а после мы с Мюриел вместе отправились домой.
 Теперь все стало ясно. Мюриел была родной племянницей Камдена и, разумеется, считалась племянницей Кэро, хотя была на семь лет ее старше. Она тоже выросла в Брэмшо и никогда его не покидала. Рожденная и воспитанная в Сатклиф-Холле, на противоположном конце деревни, она сейчас жила в самом центре, в доме мужа, Хеддеруик-Хаус, совсем рядом с Брэмшо-Хаус, фамильной резиденцией Моллисонов.
 Более того, Мюриел сама назначила себя организатором всех приходских мероприятий и первой дамой округи и продержалась в этой роли много лет. Хотя ее манеры были чересчур властными, все предпочитали терпеть ее выходки по той простой причине, что она прекрасно справлялась со своими обязанностями.
 Мюриел картинно натянула поводья, и лошадь встала. Майкл подумал, что она красива и, несомненно, кажется очень яркой со своими темными волосами и безупречной осанкой.
 – Господи Боже, Кэро! – ахнула она, уставившись на родственницу. – Кабриолет перевернулся? У тебя вся юбка в травяных пятнах! Ты не ушиблась? – Обычно громкий голос теперь был еле слышен, словно она не могла поверить собственным глазам. – Ты так рванула с места, что я сразу поняла: с Генри тебе не справиться!
 – Я и не справилась, – кивнула Кэро. – К счастью, Майкл как раз выехал на прогулку. Он храбро прыгнул в кабриолет и совершил необходимый подвиг.
 – Слава тебе Господи, – выдохнула Мюриел. – Майкл! Я не слышала, что вы вернулись.
 – Прибыл сегодня утром. Вы не знаете, почему Генри вдруг понес? Я проверил поводья и упряжь. Похоже, все в полном порядке.
 Мюриел озадаченно качнула головой:
 – Нет. Мы с Кэро мирно ехали домой, потом она свернула па вашу дорожку и махнула мне рукой. Но не проехала и нескольких футов, как Генри словно взбесился и… и тут все началось.
 Она вопросительно взглянула на Кэро.
 – Именно так и было, – подтвердила та, продолжая гладить морду Генри. – Это и странно. Он такая смирная животинка! Дома я всегда езжу на нем…
 – Ну так вот, когда мы в следующий раз отправимся в Форднем, возьму тебя с собой, можешь быть уверена, – заявила Мюриел, широко раскрыв глаза. – У меня чуть судороги не начались. Как представила тебя в крови и бездыханную…
 Кэро, не отвечая, продолжала осматривать Генри.
 – Должно быть, что-то его напугало.
 – Возможно, олень, – предположила Мюриел, беря в руки поводья. – Кусты по обе стороны дороги такие густые, что трудно разглядеть, кто там может прятаться.
 – Верно, – согласилась Кэро. – Генри, должно быть, его почуял.
 – Может быть. Но теперь, когда ты в безопасности, мне пора ехать. Майкл, мы обсуждали приготовления к церковному празднику, так что придется сделать кое-какие распоряжения. Надеюсь, вы тоже приедете?
 – Разумеется, – улыбнулся Майкл, мысленно приказав себе непременно узнать дату праздника. – Передайте привет Хеддеруику и Джорджу, если его увидите.
 Мюриел грациозно наклонила голову:
 – Непременно.
 Обменявшись кивками с Кэро, она еще раз осмотрела злосчастный кабриолет, загородивший выезд с внешнего двора.
 – Кэро, давайте отведем Генри в конюшню, – предложил Майкл. – Я попрошу Хардэйкра проверить, что с ним. Может, он сумеет найти причину.
 – Превосходная мысль, – оживилась Кэро и, подождав, пока Майкл отпустит тормоз экипажа, медленно повела Генри к конюшне.
 Майкл еще раз убедился, что кабриолет не поврежден и колеса крутятся свободно, попрощался с Мюриел и последовал за Кэро. Атлас терпеливо ждал у обочины. Майкл щелкнул пальцами, и гнедой неторопливо подошел к хозяину. Майкл намотал поводья на руку и ускорил шаг, поглядывая на Кэро, чьи волосы золотились и поблескивали на солнце. Абсолютно немодная прическа, разумеется, но зато такая пышная и мягкая, что руки тянулись погладить изящную женскую головку.
 – Проводите лето в Брэмшо-Хаус?
 – По крайней мере пока, – ответила Кэро, чуть помедлив, и, погладив Генри, добавила: – Кочую от Джеффри к Августе в Дербишире и Анджеле в Беркшире. У меня в Лондоне есть дом. Но я так и не собралась его открыть.
 Майкл кивнул. Джеффри был ее братом, Августа и Анджела – сестрами. Кэро – самая младшая. Между ними большая разница в возрасте. Он снова взглянул на нее. Она что-то успокаивающе бормотала Генри.
 Майкл все еще не пришел в себя, как после глубокого обморока. В глазах плыл туман. И это скорее всего из-за нее. Два года назад во время их короткой встречи, Кэро, только что овдовевшая, была в глубоком трауре и скрывала лицо под густой вуалью. Они обменялись подобающими случаю учтивостями, но Майкл до сегодняшнего дня никогда не приглядывался к ней и, уж разумеется, не беседовая по душам. Предыдущие десять лет она провела в Лиссабоне, а когда вместе с Камденом приезжала и Лондон, Майкл время от времени случайно встречал ее в бальных залах или на светских раутах, где они перебрасывались двумя-тремя любезными словами.
 Она была младше его всего на пять лет, и все же, хотя они были знакомы с детства и вместе росли в этом спокойном уголке Нью-Фореста, он не мог сказать, что хорошо ее знает.
 И уж разумеется, совершенно не знал ту элегантную и уверенную даму, которой она стала.
 Она подняла глаза, поймала его на подглядывании и дружелюбно улыбнулась, словно признавая их права на взаимное любопытство.
 Искушение удовлетворить его росло.
 Кэро повернула голову. Майкл проследил за направлением со взгляда. Привлеченный скрипом колес, из конюшни показался Хардэйкр, его конюх. Приблизившись, он почтительно приветствовал Кэро. Та с безмятежной улыбкой назвала его по имени. Заводя экипаж на конный двор, Майкл и она наперебой объясняли, что случилось. Хардэйкр, нахмурясь, осмотрел лошадь и кабриолет и задумчиво почесал лысину.
 – Лучше оставить его на часок-другой. Сейчас распрягу его и сам все проверю. Может, и пойму, в чем дело.
 – Вы спешите? – спросил Майкл. – Если да, я мог бы одолжить вам лошадь и кабриолет.
 – Не стоит. С удовольствием проведу часок в покое и тишине.
 – Может, чая? – предложил он, заботливо беря ее под руку.
 – С удовольствием, – обрадовалась Кэро и, кивнув Хардэйкру, последовала за Майклом. Она так и не сумела прийти в себя и сильно нервничала. Что же, ничего удивительного после таких приключений!
 И все же паника постепенно уходила. Кто мог предсказать, что едва не случившееся несчастье обернется такой удачей.
 – Миссис Энтуистл по-прежнему ваша экономка?
 – Да. Штат слуг не менялся вот уже много лет.
 Она посмотрела на крепкий каменный дом с остроконечной крышей и маленькими слуховыми окнами. В саду, через который они проходили, сладко пахло созревающими фруктами. На траве лежали пятнистые тени. Слева, за низкой оградой, зеленел огород.
 – Но ведь именно это тянет нас обратно, не так ли? Приятное однообразие. Когда сознаешь, что дома все остается по-прежнему, на душе становится легче.
 Майкл долго смотрел ей в глаза, прежде чем кивнуть.
 – Собственно говоря, я об этом не думал… но вы правы. Он остановился, пропуская ее вперед.
 – Вы в Брэмшо надолго?
 Кэро ухмыльнулась, понимая, что Майкл не заметит подобного неприличия.
 – Я только что приехала..– «Прочитав паническое послание своей племянницы Элизабет», – мысленно добавила она. – И наверное, останусь на несколько недель.
 Они подошли к задней двери. Майкл потянулся к ручке, всем своим существом ощущая присутствие Кэро. Провожая ее по сумеречному коридору в гостиную, он невольно отметил не просто женственность, но воздействие этой женственности на его сознание. От одного вида стройной соблазнительной фигурки в тонком муслине кружилась голова.
 Впрочем, в платье не было ничего необычного. Необычность заключалась в самой Кэро. В каждом ее движении, каждом жесте.
 Войдя в гостиную, он дернул шнур сонетки и приказал горничной Глэдис принести чай.
 Кэро, стоявшая у высоких окон в дальнем конце комнаты, улыбнулась Глэдис. Та почтительно присела и удалилась выполнять приказание.
 – Такой прекрасный день, – заметила Кэро. – Нельзя ли немного посидеть на террасе, чтобы насладиться теплом и солнышком?
 – Почему нет?
 Майкл распахнул стеклянные двери, и оба очутились на выложенной каменными плитами и выходившей на передний газон террасе, где на самом солнцепеке стояли столик из кованого железа и два стула.
 Он выдвинул стул для Кэро и сел сам. Она задумчиво нахмурилась.
 – Никак не могу вспомнить, есть у вас дворецкий?
 – Нет. Служил когда-то, но дом долгое время был закрыт, и он нашел другое место, – пояснил Майкл и, поморщившись, добавил: – Вероятно, мне следовало бы нанять нового.
 – Вероятно, – согласилась она, подняв брови. Выражение ее лица ясно показывало, что член парламента просто обязан иметь дворецкого. – Но если поторопитесь, далеко искать не придется. Помните Джеба Картера? Он уехал из деревни Фритем обучаться ремеслу дворецкого у своего дяди в Лондоне. И очевидно, преуспел, но все же хочет вернуться на родину, чтобы лучше заботиться о матери. Мюриел, в очередной раз искавшая дворецкого, наняла его. К сожалению, Картер, как многие его предшественники, не сумел удовлетворить ее высокие запросы, так что пришлось уйти. Это было только вчера. Сейчас он наверняка живет у матери.
 – Понятно.
 Майкл пристально всмотрелся в нее, надеясь, что верно прочитал то невысказанное, что таилось в глубине серебристо-голубых, глаз.
 – Значит, вы считаете, что я должен его нанять?
 Она улыбнулась одной из своих быстрых одобрительных теплых улыбок:
 – Думаю, сначала нужно посмотреть, подходит ли он вам. Вы знаете Джеба и его семью. Безупречно честые люди. Кроме того, Картеры всегда были хорошими работниками.
 Майкл кивнул:
 – Я пошлю записку.
 – Нет. – Упрек был мягким, но совершенно определенным.  –  Пойдите сами. Заверните по пути на прогулку.
 Майкл молча наклонил голову.
 Существовало не так много людей, к мнению которых он прислушивался, но советы Кэро в подобных делах выполнял беспрекословно. Кроме того, кто лучше ее сумеет довести его намерения до сведения Элизабет?
 Миссис Энтуистл сама принесла чай, очевидно, сгорая от желания увидеть Кэро. И та вполне оправдала ожидания экономки: спросила о сыне, похвалила нежные пирожные с кремом, красиво разложенные на блюде. Миссис Энтуистл, покраснев от удовольствия и явно пребывая на седьмом небе, ретировалась.
 Пока Кэро наливала чай, Майкл гадал, просчитывает ли она свои поступки, или все выходит само собой. Но тут она протянула ему чашку, улыбнулась, и он решил, что, хотя все ее действия, возможно, и были когда-то заучены, сейчас абсолютно естественны, и от этого стало легче на душе. Просто она такая. Вот и все.
 Потом они пили чай и ели пирожные – она едва притрагиваясь, он с аппетитом поглощая одно за другим, – и обменивались новостями о знакомых. Оба вращались в одних кругах, оба имели прекрасные связи среди политиков и дипломатов, так что найти темы для разговоров оказалось очень легко.
 Искусство легкой беседы было знакомо и Кэро, и Майклу. Ее высказывания свидетельствовали о глубоком знании человеческой натуры, далеко превосходившем его собственное. И казались Майклу на редкость точными и верными, поскольку освещали мотивы людских поступков.
 Сидеть на солнце оказалось удивительно приятно. Майкл незаметно изучал Кэро. Ее глаза горели уверенностью – не того рода, что сверкает и блещет, бросаясь в глаза, но спокойной, твердой, из тех, что сияет, так свет далекой звезды, бесконечный, ровный, почти безмятежный.
 Сразу видно, что Кэро стала на редкость сдержанной женщиной, одной из тех, кто без всяких усилий излучает ауру безмятежности.
 Он вдруг понял, что время прошло… так быстро и так незаметно. И отставил чашку.
 – Каковы ваши планы?
 Смело встретив его взгляд, Кэро пожала плечами.
 – Честно говоря, не знаю, – призналась она с самоуничижительным смешком. – Я несколько месяцев путешествовала, пока была в трауре, так что жажда странствий полностью удовлетворена. Этого недостаточно, чтобы заполнить жизнь. Немного пожила с Анджелой, поскольку еще не решила, что делать с домом: открыть его и остаться там, организовав какой-нибудь литературный салон, или с головой уйти в благотворительность… – И, вскинув брови, кокетливо спросила: – Можете представить меня в подобном обличье?
 Серебристая голубизна ее глаз казалась многослойной: искренность, честность и тут же влекущие глубины.
 – Нет, – немного подумав, ответил он. И в самом деле, трудно было представить ее в какой-то иной роли, чем та, которую Кэро исполняла так безупречно. Настоящая жена посла.
 – Думаю, вам следует оставить благотворительность Мюриел, а литературный салон будет слишком ограниченной сценой.
 Кэро рассмеялась: золотистые звуки, сливавшиеся с позолоченным днем.
 – У вас язык истинного политика, – одобрила она. – Но обо мне довольно. Как насчет вас? Этот сезон вы проводили в Лондоне?
 Наконец-то! Вот он, удобный случай, которого он так ожидал!
 Майкл позволил себе сухую усмешку.
 – Да, но различные комитеты и билли, как оказалось, отнимают куда больше времени, чем предполагалось, – пояснил он и помедлил, ожидая расспросов. Пусть сама составит представление об образе его жизни. И поймет, как ему необходима жена. Она очень проницательна и сама всепоймет без слов. И постарается объяснить и убедить Элизабет… когда придет время.
 Как все же приятно беседовать с человеком, знающим его мир и понимающим все оттенки. Наблюдать за Кэро было настоящим удовольствием: видеть, как мгновенно меняется выражение ее лица, как элегантны и грациозны жесты, каким юмором и умом блестят ее глаза.
 Кэро со своей стороны тоже наблюдала за ним. Наблюдала и выжидала.
 Наконец Майкл не выдержал и спросил напрямик:
 – Почему вы ехали сюда?
 Дорожка могла вести только сюда, и оба это знати.
 Кэро, полуопустив ресницы, одарила его сияющей улыбкой.
 – Спасибо, что напомнили. Со всей этой суматохой совершенно забыла объясниться.
 Чуть подавшись вперед, она послала в его сторону умоляющий взгляд.
 – Как вы уже знаете, я решила пожить у Джеффри, но привычка – вторая натура. Я знаю немало людей из министерств и посольств, которые проводят лето по соседству, вот и собираюсь устроить сегодня ужин, но… – Умоляющий взгляд сменился сожалеющим. – Не хватает одного джентльмена. Я решила упросить вас помочь восстановить равновесие за столом. Вы по крайней мере понимаете, как это необходимо для моего душевного покоя.
 Он был так очарован, что невольно рассмеялся:
 – Видите ли, – постаралась она позолотить пилюлю, – общество будет небольшим: несколько человек из португальского посольства, трое из австрийского и…
 Она продолжала перечислять список гостей: ни один сколько-нибудь стоящий политик просто не мог упустить возможности побыть в таком блестящем окружении.
 – Буду рад услужить, – с готовностью кивнул он.
 – Спасибо.
 Она растянула губы в своей лучшей улыбке. И хотя давно не практиковалась, улыбка, похоже, сработала.
 Скрип колес и мерный топот копыт заставили их обернуться. Оказалось, Хардэйкр вел под уздцы запряженного в кабриолет Генри. Увидев господ, конюх махнул рукой.
 – Вроде бы все в порядке. Больше он вам неприятностей не доставит.
 Кэро взяла ридикюль и поднялась. Майкл, держа под локоть, свел ее по ступенькам террасы. Она поблагодарила Хардэйкра, позволила Майклу усадить ее в кабриолет и, взявшись за поводья, напомнила:
 – Жду вас в восемь и обещаю, что скучать не придется.
 – В этом я уверен.
 Майкл поклонился и отступил. Она взмахнула поводьями, и Генри послушно затрусил по аллее. Майкл смотрел ей вслед и удивлялся: откуда она знала, что он будет именно здесь? Впервые за несколько месяцев он появился дома, и все же… просто удача? Или, если учесть, что это Кэро, тонкий расчет?
 Очнулся он от деликатного покашливания Хардэйкра.
 – Не хотел говорить миссис Сатклиф… просто не видел смысла. Но эта лошадь…
 – Что с ней? – резко спросил Майкл.
 – Думаю, она понесла от неожиданной боли. На левой задней ноге три чувствительных местечка. Похоже на метки, оставленные вылетевшими из пращи камнями.
 – Может, мальчишки дурачились? – нахмурился Майкл.
 – Опасные дурачества, и должен заметить, что не знаю ни одного парнишки в округе, достаточно глупого, чтобы сотворить такое.
 Хардэйкр был прав. Все местные жители разводили лошадей и знали возможный исход подобных проделок.
 – Может, по соседству гостит кто-то из Лондона? Дети, которые не понимают, что делают?
 – А вот это возможно, – признал конюх. – Но так или иначе, вряд ли это случится снова. По крайней мере не с миссис Сатклиф.
 – Тут вы правы. Молния в одно место дважды не ударяет.
 Хардэйкр направился к конюшням. Майкл продолжал стоять, глядя на опустевшую аллею. Потом повернулся и поднялся на террасу.
 Сегодня слишком поздно ехать к Джеффри Моллисону, особенно если в доме все вверх дном из-за приготовлений к вечеру. Да и к чему? Он сам будет на ужине и позже поговорит с Джеффри.
 И все же его нетерпение несколько поубавилось. Он был склонен рассматривать ужин скорее как возможность, чем лишнюю проволочку. Такое событие – идеальный фон для того, чтобы освежить память и возобновить знакомство с Элизабет, идеальной невестой.
 С этими мыслями Майкл вошел в дом. Нужно распаковать вечерний костюм.
 – Встреча с врагом состоялась. Кампания началась! – сообщила Кэро с торжествующей улыбкой, опускаясь в обтянутое мебельным ситцем кресло в семейной гостиной Брэмшо-Хаус.
 – Да, но сработает ли это? – с тревогой осведомилась примостившаяся на подлокотнике Элизабет, само очарование в летнем муслиновом платье с оборками. Длинные светлые волосы собраны в узел на затылке. В больших голубых глазах – тревога и надежда.
 – Ну разумеется, все будет в порядке, – заверила Кэро, оборачиваясь к третьему присутствующему лицу, своему секретарю Эдварду Кемпбеллу, сидевшему в кресле рядом с Элизабет. Серьезный, спокойный, надежный джентльмен двадцати трех лет, Эдвард вовсе не выглядел человеком, способным покорить сердце такой девушки, как Элизабет. Впрочем, Кэро по собственному опыту знала, как обманчива может быть внешность. Ее улыбка сразу померкла. Глядя в глаза Эдварда, она пояснила: – Уверяю вас, когда джентльмен вроде Майкла Анстрадера-Уэдерби решает, что именно эта девушка, и никакая иная, идеально подходит на роль жены, единственный способ избежать необходимости по сто раз на дню повторять слово «нет» и при этом выдерживать невероятное давление, которое, вне всякого сомнения, последует со стороны как отца, так и будущего жениха, – убедить его, что он совершает ошибку. Причем еще до того, как события начнут развиваться, а точнее – до того, как он сделает предложение.
 И хотя ее слова предназначались Элизабет, Кэро продолжала наблюдать за Эдвардом. Если парочка не будет тверже камня в своем намерении, лучше увидеть это сразу.
 Всего пять дней назад она счастливо жила в Дербишире с Августой и собиралась провести там все лето. Но два отчаянных послания от Элизабет, одно ей, одно Эдварду, вынудили их со всей срочностью мчаться в Гэмпшир через Лондон.
 Элизабет сходила с ума, охваченная паникой при мысли о возможном предложении со стороны Майкла Анстрадера-Уэдерби. Кэро считала это маловероятным, поскольку знала возраст и круг общения Майкла. Но Элизабет передала беседу с отцом, и которой тот, убедившись, что дочь не питает нежных чувств к какому-либо джентльмену, встреченному во время сезона принялся петь дифирамбы Майклу.
 Тут Кэро была вынуждена признать, что это звучит подозрительно. Не потому, что Майкл не был достоин восхвалений, но потому, что Джеффри всячески старался подчеркнуть его выдающиеся качества.
 У Эдварда имелись свои сомнения насчет догадок Элизабет, но во время остановки в Лондоне он навестил кое-кого из друзей, служивших помощниками и секретарями влиятельных политиков. Домой он вернулся бледнее полотна. Выяснилось, что в городе ходят слухи о Майкле Анстрадере-Уэдерби как о новом министре иностранных дел. Поговаривали, что сам премьер-министр посоветовал ему расстаться с ролью холостяка к нынешней осени.
 Кэро задержалась в столице еще на день, достаточно долго, чтобы нанести утренний визит Харриет Дженнет, грозной тетке Майкла. Жена политика могла свободно говорить с вдовой дипломата. Кэро даже не пришлось первой затронуть тему – Харриет воспользовалась возможностью потолковать с родственницей будущей невесты и замолвить словечко за племянника.
 Иного подтверждения не требовалось. Получалось, что Элизабет права и дела обстоят хуже некуда.
 Кэро перевела взгляд на племянницу. Когда-то она сама была невестой дипломата, юной, невинной семнадцатилетней девочкой, потерявшей голову от знаков внимания очень немолодого мужчины. И пусть в ее жизни не было другой – настоящей – любви, но такой судьбы она не пожелала бы ни одной девушке.
 Сама не испытавшая в жизни любви, она горячо сочувствовала Элизабет и Эдварду. Они впервые встретились в ее лиссабонском доме. Кэро никогда не поощряла влюбленных, но и не препятствовала встречам. Если им суждено любить, так оно и будет. Они оставались верны друг другу более трех лет и ни разу не поссорились.
 Кэро уже подумывала, что можно сделать для дальнейшей карьеры Эдварда, чтобы тот смог с полным правом просить руки Элизабет. Но сейчас не время думать об этом. Сначала нужно помешать Майклу сделать решительный шаг. Сейчас. Немедленно.
 – Вы должны понять, – объясняла она, – что едва он поговорит с Джеффри, будет куда труднее заставить его отказаться от своей затеи. А Элизабет, как дочери своего отца, будет почти невозможно сказать «нет». Значит, наилучшим выходом из этой ситуации будет показать Майклу всю пагубность подобного шага.
 – Вы правы, – кивнул Эдвард. – Единственный способ выбраться из передряги с наименьшими потерями.
 – Что же, раз так, я согласна, – вздохнула Элизабет. – Что нужно делать?
 Кэро ободряюще улыбнулась:
 – Сегодня нужно сосредоточиться на том, чтобы он засомневался в твоей пригодности к роли жены политика. Совершенно не обязательно сразу же отталкивать его. Просто дать время хорошенько все обдумать. Но при этом следует действовать со всей возможной осмотрительностью. Учтите, с джентльменами, подобными Майклу Анстрадеру-Уэдерби, никогда не нужно идти напролом. Только в обход.




  Глава 2 


 Вечером, ровно без десяти восемь, Майкл поднялся на крыльцо Брэмшо-Хаус. Дворецкий Каттен, прекрасно знавший гостя, провел его к гостиной, объявил о прибытии и почтительно отступил. Майкл вошел в длинную комнату, улыбнулся собравшимся и выслушал хор приветствий.
 Стоявшая в компании гостей у камина Кэро заметила его, извинилась и пошла навстречу, мягко шурша шелком зеленовато-серого платья.
 – Мой спаситель! – воскликнула она, подавая ему руку, которую Майкл учтиво поцеловал. – Подозреваю, что вы почти со всеми знакомы, кроме разве португальцев. Вас представить?
 – Разумеется, – кивнул он, позволяя увлечь себя к группе, которую только что покинула Кэро.
 – Посол и его жена сопровождают его высочество в Брайтон, но обе приглашенные пары, пожалуй, пользуются еще большим влиянием, – прошептала она и, улыбнувшись, громко добавила: – Герцог и герцогиня Опорто.
 Майкл поклонился темноволосому мужчине с мертвенно-бледным лицом и высокой, такой же темноволосой и надменной женщине.
 – Граф и графиня Альбуфейра.
 Еще один темноволосый джентльмен, но ничуть не похожий на первого: коренастый, румяный, с блестящими глазами и дружелюбной улыбкой, и красивая, но суровая на вид шатенка рядом с ним.
 – А это Фердинанд Лепонт, племянник графа. Позвольте представить мистера Майкла Анстрадера-Уэдерби, члена парламента от нашего графства.
 Майкл снова поклонился. Последовали взаимные приветствия. Отступив от Майкла, Кэро положила руку на рукав герцога.
 – Думаю, вам стоило бы получше познакомиться. До меня дошли слухи, что мистер Уэдерби вскоре, будет проводить куда больше времени в дипломатических кругах, чем среди политиков.
 Майкл встретился с ней глазами, выгнул бровь, но нисколько не удивился тому, что она знает последние, слухи. Вот только почему ни словом не обмолвилась об этом днем?
 Граф поспешно занял Майкла беседой. Вскоре к ним присоединился герцог. Их жены тоже не отставали: несколько умело заданных вопросов быстро выявили его происхождение и связи.
 Майкл был рад узнать их взгляды на отношения между двумя странами. Португальские аристократы честно старались повлиять на его мнение, прежде чем он успеет его составить, а вернее, до того как он узнает воззрения влиятельных лиц из министерства иностранных дел.
 Кэро осторожно коснулась его руки и, извинившись, отошла. Как ни был занят Майкл разговором, все же не преминул заметить, что Фердинанд Лепоит вызвался сопровождать ее.
 В отличие от соотечественников Лепонт почти не обращал на него внимания. На вид ему было лет тридцать. Жгучий брюнет с оливковой кожей и огромными черными глазами показался Майклу почти неправдоподобно красивым.
 Наверняка повеса и завзятый волокита – было в нем что-то такое, не оставлявшее места для сомнений в его пристрастиях. Типичный секретарь иностранного посольства. Таких, как он, много и все чьи-то родственники. Бездельники, вхожие в дипломатические круги. Фердинанд, разумеется, был кем-то вроде рыбы-прилипалы. Вот только прилипнуть собирался явно не к графу.
 И когда десять минут спустя возвратилась Кэро, чтобы повести его к другим гостям, Фердинанд по-прежнему тащился следом.
 Поймав его взгляд, Майкл поклонился, словно прощаясь. Фердинанд бесхитростно улыбнулся и тут же оказался по другую сторону от Кэро.
 – Не стоит дразнить генерала! – прошипела она.
 Майкл удивленно вскинулся, но тут же понял, что она обращается к Фердинанду. Тот расплылся в широкой улыбке, демонстрируя обаяние южанина.
 – Но устоять так трудно.
 Кэро бросила на него рассерженный взгляд и подвела Майкла к стоявшей у окна компании. Майкл пожал руку прусскому генералу Клеберу, австрийскому послу и его жене, с которыми был давно знаком. Генерал, сухопарый вояка, разразил ся напыщенной речью:
 – Прекрасно, что отныне между нами мир, но сделать предстоит еще много. Моя страна весьма заинтересована в постройке судов. Кстати, что вы знаете о местных верфях?
 Заверив его в своем полном неведении, Майкл завел разговор с послом, но генерал напомнил, что у Австрии нет выходов в море, а следовательно, и флота. Майкл перевел беседу на сельское хозяйство, подметив, что Кэро воспользовалась моментом, чтобы увести Фердинанда. Правда, она почти сразу же вернулась, уже одна, и, чтобы спасти Майкла, познакомила его с тремя английскими дипломатами, их женами, шотландским парламентарием мистером Дрисколлом, его супругой, двумя дочерьми и на редкость привлекательным ирландским аристократом лордом Соммерби, на которого то и дело поглядывала миссис Дрисколл.
 Наконец Кэро с извиняющейся улыбкой повернулась к последней группе. Майкл с радостью пожал руку Джеффри, грузному мужчине с уныло опущенными плечами, очевидно, не привыкшему к собраниям подобного размаха.
 – Насколько мне известно, вы с Элизабет встречались в Лондоне, – начала Кэро, кивнув хрупкой девушке, стоявшей рядом с отцом.
 Вот оно.
 – Совершенно верно. – Майкл бережно взял протянутую руку.
 – Мисс Моллисон.
 Он заметил ее едва ли не от дверей, но постарался не выказывать особенного интереса. И теперь ловил ее взгляд, пытаясь определить отношение Элизабет к себе. Но за приветливой улыбкой ничего нельзя было распознать. Во всяком случае, в ее голубых глазах не светилось ни малейшего расположения.
 – Мой секретарь Эдвард Кемпбелл, – объявила Кэро, показывая на незнакомого молодого человека. – Он был референтом Камдена, но я так привыкла полагаться на него, что не смогла отпустить столь ценного служащего.
 Кемпбелл поспешно взглянул на нее, словно желая напомнить, что он всего лишь секретарь, и ничего больше. Мужчины обменялись рукопожатием, и Майкл едва удержался, чтобы не посоветовать молодому человеку не спускать глаз с Фердинанда. Вместо этого он занялся более насущным делом: Элизабет Моллисон.
 – Я слышал, вас собираются повысить, – заметил Джеффри.
 – О, это зависит от премьер-министра, а до осени ничего не прояснится.
 – Он не любит показывать карты, – согласился собеседник. – Итак, каково положение в Ирландии? Возможно, вам придется улаживать тамошние раздоры?
 Обмен политическими новостями с Джеффри был прекрасным предлогом, чтобы получше рассмотреть его дочь. Элизабет лениво обозревала комнату, не проявляя ни малейшего интереса к теме, мало того, казалась абсолютно безразличной к происходящему. Кэро, взяв под руку Кемпбелла, переходила от одного гостя к другому. Майкл чуть подвинулся, не спуская глаз с Элизабет. Что-то явно было не так…
 Он перевел взгляд на Кэро, потом снова на Элизабет и мимоходом отметил цвет нарядов обеих мисс Дрисколл. Старшая предпочла светло-розовый, младшая – бледно-желтый.
 Элизабет выбрала белый. Как, впрочем, многие девушки, особенно во время первого сезона. И все же… белое не шло ей. Она и без того была такой светловолосой и бледной, что результат получился плачевным, особенно еще и потому, что на фоне прозрачной ткани ярко сверкали бриллианты.
 Майкл мысленно покачал головой. Ему бы никогда не пришло в голову наставлять даму в искусстве одеваться, и все же он мог легко увидеть разницу между хорошим и плохим вкусом. В политических кругах последнее почти не встречается.
 Поэтому его неприятно поразил вид Элизабет. Мало того что в белом она выглядит абсолютно бесцветной, девственное платье в сочетании с дерзким сверканием бриллиантов кажется чем-то непристойным.
 Он снова обернулся к Кэро. Зеленовато-серый шелк, безупречно скроенный, облегал соблазнительные линии тела: цвет ненавязчиво оттенял бело-розовую кожу, а роскошная непокорная грива волос переливалась при свете свечей смешением золотисто-каштановых тонов. Серебро и жемчуг подчеркивали необычное серебристо-голубое сияние глаз.
 Майкл продолжал разглядывать Элизабет, не в силах понять, почему Кэро не отговорила ее от столь странной манеры одеваться. Должно быть, за внешней наивностью девушки кроется сильная воля или по меньшей мере упрямство, достаточное, чтобы игнорировать наставления тетки.
 Его недовольство еще больше усилилось. Своеволие и своенравие… так ли это хорошо? И хорошо ли вообще? Неспособность прислушаться к советам более опытных людей…
 От неприятных мыслей его отвлекло появление запоздалых гостей. Кэро подвела их к хозяину дома, и, покуда двое вновь прибывших болтали с Джеффри, Майкл обратился к Элизабет:
 – Насколько я припоминаю, мы встречались в мае на балу леди Ханиафорд. Надеюсь, вы хорошо провели остаток сезона?
 – О да! – Глаза Элизабет зажглись. На щеках заиграл румянец. – Мне так нравились балы! Обожаю танцевать! И все другие развлечения тоже… если не считать ужинов. Такая скука! Зато у меня появилось много друзей. – Она бесхитростно улыбнулась собеседнику. – Надеюсь, вы знакомы с Хартфордами? Мелиссой и ее братом Диреком?
 Ответа пришлось ждать довольно долго, поскольку Майкл не сразу сообразил, о чем идет речь.
 – Э… нет, – выдавил он наконец, сильно подозревая, что Диреку Хартфорду не больше двадцати, а Мелиссе и того меньше.
 – Видите ли, теперь они мои лучшие друзья. Мы вместе разъезжали по всему городу в поисках приключений. Разумеется, с нами всюду ездили Дженнифер Рикардс и ее кузены Юстас и Брайан Холлингсы, – весело щебетала девушка, но, внезапно замолчав, нахмурилась и посмотрела куда-то в сторону. – Эти две девушки выглядят немного растерянными, не находите? Пожалуй, мне лучше поговорить с ними. – И, одарив его ослепительной улыбкой, исчезла.
 Майкл едва успел отметить, что она и не подумала извиниться.
 Он остался на месте, растерянно глядя ей вслед. Что-то явно не складывалось. Она обращалась с ним, как с другом семьи, церемониться с которым необязательно, и все же…
 Рядом зашуршал шелк. В ноздри проник слабый, едва уловимый запах жимолости.
 Он вопросительно глянул на Кэро. Взяв его под руку, она кивнула в сторону Элизабет и сделала гримаску.
 – Знаю-знаю, но не стоит думать, что это была моя идея.
 – Я и не думал, – улыбнулся он.
 – К сожалению, она твердо стояла на своем: только белое и только бриллианты, – вздохнула Кэро. – В память об Элис, Все твердила, что бриллианты придают ей мужества.
 Элис была матерью Элизабет. Женой Джеффри.
 – Мужества? – удивился Майкл.
 – Бриллианты принадлежали Элис. А Элизабет не привыкла к вечерам в таком обществе и, думаю, нуждалась в ободрении, – пояснила Кэро, выразительно блестя глазами, словно пытаясь донести что-то до собеседника. – Это всего лишь переходный этап. Попытка научиться как следует вести себя на подобных собраниях. Она пока что не в своей тарелке. Но скоро сумеет взять себя в руки.
 Она отвела взгляд. Он молча любовался ее профилем. Неужели она разгадала его мысли относительно Элизабет? Может, ему стоит заговорить, попросить помощи…
 Кэро поднялась на носочки, силясь рассмотреть что-то поверх голов.
 – Это не…
 Он проследил за се взглядом и увидел стоявшего в дверях Каттена.
 – Наконец-то! – обрадовалась Кэро, отступая. – Прошу прощения, обязанности хозяйки призывают.
 Он рассеянно наблюдал, как умело она составляет пары по старшинству и порядку размещения за столом. Подумать только, она без всякого труда сумела рассортировать общество, состоявшее из английских, ирландских и иностранных высокопоставленных особ!
 Предлагая руку миссис Дрисколл, Майкл мысленно задавался вопросом, сумела бы Элизабет сделать то же самое.
 – Надеемся увидеть вас в Эдинбурге в будущем году, – благосклонно заметила миссис Дрисколл, накладывая себе зеленых бобов с блюда, которое держал Майкл. Потом забрала у него блюдо и передала дальше.
 – Я бы рад, но боюсь, у премьер-министра другие планы. Когда призывает долг… – начал Майкл, принимаясь за мясо.
 – Ну разумеется, мы все прекрасно это понимаем.
 Миссис Дрисколл равнодушно оглядела стол. Майкл, вежливо наклонив голову, продолжал есть. Несмотря на то что миссис Дрисколл явно видела в нем подходящего жениха для одной из дочерей, все же не оказалась чрезмерно назойливой, и, следовательно, никаких неловкостей между ними не было.
 Он посчитал ее замечание вполне уместным. Все сидевшие за столом знали, как вести себя в этом избранном и, можно сказать, закрытом обществе, крайне сильно подверженном влиянию политических превратностей, как внутренних, так и международных. Здесь он чувствовал себя как дома и уж, во всяком случае, куда более свободно, чем на чисто светских собраниях, и оживленно беседовал как с миссис Дрисколл, сидевшей по правую сторону, так и с соседкой слева, португальской графиней. В комнате слышался сдержанный гул голосов. Оглядев стол, покрытый белой скатертью дамасского шелка и уставленный серебром и хрусталем, он мельком заметил, что обе мисс Дрисколл и Элизабет веселятся в обществе молодых джентльменов и Эдварда Кемпбелла. Сидевшая почти напротив него Элизабет что-то рассказывала, оживленно жестикулируя.
 Майкл повернулся к графине и хотел что-то сказать, когда внезапный взрыв смеха привлек всеобщее внимание.
 Звуки резко оборвались. Прижав пальцы к губам, Элизабет виновато покраснела. Глаза девушки растерянно бегали: очевидно, она не ожидала такого эффекта.
 Мисс Дрисколл поспешно подалась вперед и сделала какое-то замечание. Ей ответил Эдвард Кемпбелл, и неприятный момент миновал. Застольная беседа было возобновилась, но тут Майкл случайно заметил, как Элизабет, виновато опустив голову, тянется к бокалу с вином. Сделав глоток, она неожиданно поперхнулась, попыталась поставить бокал и едва его не перевернула. Звон хрусталя и кашель снова расстроили мирное течение ужина. Кое-как ухитрившись не уронить бокал, девушка схватила салфетку и нагнула голову.
 Кемпбелл поспешно похлопал ее по спине, облегчив приступ кашля, и что-то спросил, возможно, осведомился о самочувствии. Девушка кивнула и, извинительно улыбнувшись, пролепетала:
 – Мне ужасно жаль… прошу меня извинить. Вино не в то горло попало.
 Все понимающе заулыбались и вернулись к своим разговорам.
 Майкл снова обратился к графине, неотступно думая о поведении Элизабет. Конечно, все это пустяки, но…
 Он обратил взгляд на Кэро, сидевшую во главе стола и занятую оживленной дискуссией с герцогом и генералом. Если бы она и поперхнулась… что весьма сомнительно… но все же если бы это случилось, наверняка бы сумела куда более грациозно выйти из положения. Майкл нисколько в этом не сомневется. Впрочем, как заметила Кэро, Элизабет еще молода.
 – Надеюсь посетить вашу страну в не столь отдаленном будущем, – улыбнулся он графине.
 Когда общество вновь собралось в гостиной, Майкл продолжал исподтишка наблюдать за Элизабет, правда, на расстоянии. Она по-прежнему пребывала в окружении молодежи, предоставив тетке и отцу выполнять хозяйские обязанности и не дав Майклу ни малейшей возможности оценить ее способности в этой сфере.
 Он ощущал странное раздражение. Присоединиться к ее компании… он слишком стар для них. И слишком много лет прошло с тех пор, как его занимали столь важные предметы, как гонки на карриклах. И все же он был исполнен решимости побольше узнать об Элизабет. Стоя в одиночестве, он решал, как лучше добиться цели, когда рядом появилась Кэро.
 Он почувствовал ее близость за миг до того, как она подошла к нему и взяла под руку так естественно, словно они были старыми друзьями, между которыми не существовало никаких социальных барьеров. Поэтому Майкл невольно ответил ей в этом же духе.
 – Хм-м, – задумчиво протянула она, не сводя глаз с племянницы. – Немного свежего воздуха мне не помешало бы, да и Элизабет тоже.
 Несмотря на теплую улыбку, в глазах поблескивал решительный огонек.
 – Кроме того, я хочу увести ее от этой толпы. Ей давно следовало бы пообщаться с гостями и завести новые знакомства. Кстати, не хотели бы вы прогуляться по террасе?
 Майкл улыбнулся в ответ, стараясь не показать, какое впечатление она на него производит.
 – Ведите.
 Она так и сделала. Через стеклянные двери они вышли на залитую лунным светом террасу.
 – Ну вот, хоть отдохнем немного, – энергично заявила Кэро, все еще разглядывая племянницу. – Ты здорова? Горло не болит?
 – Нет. Все в…
 – Кэро!
 Тихий оклик заставил их обернуться. В дверях стоял Эдвард Кемпбелл.
 – Думаю, вам лучше… – Он жестом показал на гостиную.
 Кэро перевела взгляд с Эдварда на собеседников, выпустила руку Майкла и, поймав ладонь племянницы, положила ее ему на рукав.
 – Пройдитесь до конца террасы и обратно. Потом можете вернуться и очаровать пруссака, хотя бы ради меня.
 – Но… – недоуменно моргнула Элизабет.
 – Никаких «но», – бросила на ходу Кэро, взмахнув рукой в блеске драгоценных камней. – Идите… гуляйте.
 И с высоко поднятой головой вплыла в гостиную, оставив их наедине. Нет, она поистине поразительна! Сдержав усмешку, он покачал головой:
 – Похоже, нам придется выполнять приказ.
 Они медленно зашагали по каменным плитам.
 – Итак, как вы проводите время? Наслаждаетесь летними деньками?
 – Здесь довольно скучно, – призналась Элизабет с мученическим видом, – но теперь, когда приехала тетя Кэро, станет куда веселее. Развлечения. Новые люди, знаете ли.
 – Значит, вам нравится встречаться с новыми людьми? Вполне здравая позиция для жены политика.
 – Да, но только если они молодые. – Элизабет поморщилась. – Я нахожу разговоры со старыми чудаками или теми, с кем у меня нет ничего общего, истинным испытанием, но Кэро уверяет, что рано или поздно я всему научусь. Хотя должна сказать, что предпочла бы вообще не учиться ничему подобному и просто веселиться на балах, раутах и вечеринках. Какая это пытка – разговаривать с выжившими из ума болванами! Нужно радоваться, пока молода! Танцевать, кататься верхом, править кабриолетом и тому подобное!
 Майкл прикусил губу.
 – Вы, несомненно, помните, – продолжала она, яростно жестикулируя, – сколько развлечений дарит нам столица!
 Девушка взглянула на него, явно ожидая подтверждения.
 Покинув Оксфорд, Майкл сразу стал работать секретарем у влиятельных людей и, хотя жил в столице, с таким же успехом мог бы обитать в другой вселенной.
 – Э… да, разумеется, – выдавил он, едва не признавшись, что это было сто лет назад.
 Она рассмеялась, словно он удачно пошутил.
 Достигнув конца террасы, они повернули обратно. Элизабет продолжала без умолку трещать, описывая чудесные месяцы, проведенные в Лондоне, события и людей, которых он не знал и знать не желал.
 У самых дверей Майкл вдруг сообразил, что она не проявила к нему ни малейшего интереса. Не спросила о его пристрастиях, знакомствах, жизни. Нет, его первое впечатление верно. Она обращается с ним не просто как с другом семьи, а еще хуже – как с пожилым дядюшкой. Ей и в голову не пришло…
 – Наконец-то! – воскликнула Кэро, выйдя на террасу. – Здесь так прохладно! Идеальное место для приятной беседы…
 – Ах, дорогая Кэро, вы читаете мои мысли…
 Кэро резко обернулась, только сейчас заметив, что Фердинанд последовал за ней; увидев посторонних, он осекся и замолчал.
 – Мистер Анстрадер-Уэдерби и Элизабет решили прогуляться по террасе, мы как раз возвращались в гостиную.
 На загорелом лице Фердинанда блеснули в улыбке белоснежные зубы.
 – Превосходно. Тогда они могут войти, а мы займем их место.
 Она намеревалась вернуть его в гостиную, а вместо этого он ловко заманил ее на нежеланное свидание. Вернее, пытался заманить: она уже хотела развенчать его иллюзии, но тут Майкл шагнул ближе.
 – Собственно говоря, Лепонт, мне кажется, что намерения миссис Сатклиф были несколько иными.
 Тон был вежливым, почти ленивым, ни в коем случае не оскорбительным, и все же в голосе звенела сталь.
 Подавив порыв погладить Майкла по плечу и заверить, что она вполне способна справиться с ситуацией и надежно усмирить наглых жиголо вроде Фердинанда, Кэро стряхнула руку последнего.
 – Мистер Анстрадер-Уэдерби прав. У меня нет времени для прогулок. Нужно возвращаться к гостям.
 Фердинанд поджал губы, но пришлось подчиниться.
 Зная, что он будет злиться и попробует найти новую возможность сблизиться с ней, Кэро повернулась к Элизабет и многозначительно показала на него глазами.
 – Ты, похоже, успела отдохнуть, дорогая. Может, сумеешь помочь?
 Элизабет озадаченно вскинула брови, но, поняв, в чем дело, учтиво улыбнулась:
 – Да, конечно. Мистер Лепонт, вы не отведете меня к своей тетушке? Я еще не успела поговорить с ней.
 Фердинанд, слишком опытный, чтобы выказать досаду, лишь слегка поколебался, прежде чем очаровательно улыбнуться и с вежливым поклоном пробормотать, как рад услужить даме. Протягивая руку Элизабет, он заметил невольное движение Майкла, и улыбка превратилась в оскал.
 – Я сделаю больше, моя красавица, – процедил он, беря ее под руку. – Буду рядом неотступно и…
 Дальнейшие его планы так и остались тайной для Кэро, поскольку он нагнулся ближе к девушке и понизил голос.
 Кэро слишком хорошо знала племянницу и Эдварда, чтобы вообразить, будто Фердинанд преуспеет в обольщении, но у Элизабет хватило ума восторженно рассмеяться и увлечь за собой мнимого поклонника.
 Довольная понятливостью племянницы, Кэро повернулась к Майклу, старательно не обращая внимания на раздражение, едва прикрытое маской учтивости. Он достаточно хорошо умел скрывать свои эмоции, но и она не зря была так долго женой дипломата, а следовательно, экспертом в определении истинных реакций собеседника.
 Он, как она и надеялась, был не просто раздосадован, но сбит с толку и насторожен. Его следовало подтолкнуть к переоценке суждений, поэтому Кэро, тайком скрестив пальцы, заметила:
 – Герцог упомянул, что хочет еще раз поговорить с вами.
 Вспомнив о долге, он проводил ее в гостиную, Кэро сделала все, чтобы держать его подальше от Элизабет. Трудно сказать, заметил ли он, как Фердинанд флиртует с девушкой, которая мудро изображала невинность, тем самым побуждая португальца к дальнейшим подвигам.
 Герцог действительно хотел потолковать с Майклом. Тот уже успел произвести нужное впечатление, поэтому между ними разгорелась серьезная дискуссия.
 Продолжая обходить гостей – на сборищах подобного рода хозяйка не имела права присесть ни на минуту, – Кэро пыталась следить за ним и все же к концу вечера обнаружила, что он исчез. Быстрый осмотр гостиной показал, что Джеффри тоже нигде не видно.
 Нацепив на лицо улыбку, Кэро подошла к Эдварду.
 – Принимаешь у меня вахту, – шепнула она. – Мне нужно идти и срочно исправлять положение.
 Желая убедиться, что больше им ничто не грозит, она в последний раз оглядела гостиную и вышла в холл. Стоявший на страже Каттен объяснил, что Джеффри увел Майкла в кабинет.
 Сердце Кэро упало. Неужели после всего, что Майкл наблюдал, после всех серьезных вопросов, вызванных поведением Элизабет, в нем все же нашлось достаточно упрямства, чтобы сделать предложение? Поверить невозможно, что он настолько глуп!
 Она почти побежала в кабинет и, стукнув для приличия в дверь, немедленно вошла.
 – Джеффри, что… – начала она, одним взглядом охватив сцену действия. Мужчины наклонились над разложенными на столе картами. Облегчение охватило ее, но Кэро скрыла его под разочарованной гримасой. – Понимаю, что ты не привык к подобным собраниям, но сейчас не время для… – она показала на карты, – государственных дел.
 Джеффри ответил извиняющейся улыбкой.
 – Увы, никакой политики. На притоке реки случился затор. Это в Айуорт-Вуд, я просто показывал Майклу точное место.
 Старательно изображая сестринское недовольство, она взяла Джеффри под руку.
 – Ну что мне с тобой делать? А вы, Майкл, должны бы знать, как себя вести! От вас я этого не ожидала!
 Он улыбнулся и пошел следом за ними.
 – Видите ли, дело в том, что лес принадлежит мне, следовательно, и забота моя.
 Немного успокоившись и чувствуя, что сердце вернулось на место, Кэро повела мужчин в гостиную. Увидев их, Элизабет вскинула голову. Кэро безмятежно улыбнулась в ответ и, чтобы не дать возможности Майклу снова уединиться с Джеффри, повела брата к генералу Клеберу.
 Было уже поздно, и гости постепенно стали разъезжаться. Последними распрощались дипломаты, более привычные к ночной работе. И тут все услышали голос Фердинанда:
 – Я бы хотел пригласить всех, кто любит морские прогулки, прокатиться на моей яхте.
 Его взгляд не отрывался от лица Кэро, но та ничего не ответила.
 – Она пришвартована недалеко отсюда, в Саутгемптон-Уотер. Мы могли бы провести на воде несколько часов, а потом найти живописное местечко, пристать к берегу и пообедать.
 Предложение было великодушным, и неудивительно, что искушение было велико. Расспросив Фердинанда, Кэро убедилась, что яхта достаточно велика, чтобы вместить всех присутствующих. Фердинанд заверил, что команда может приготовить прекрасный обед так что было бы жаль упустить такую великолепную возможность развлечься.
 – Когда же мы отправимся в путь? – улыбнулась она.
 Все решили, что лучше всего назначить пикник на послезавтра. Погода вряд ли изменится, а у них будет целый день на отдых перед тем, как бновь собраться веселой компанией.
 – Превосходная мысль, – объявила графиня и обратилась к Кэро: – Помимо всего прочего, мы наконец нашли яхте куда лучшее применение, чем, как я подозреваю, было до сих пор.
 Кэро скрыла улыбку, довольная, что Майкл принял приглашение. Впрочем, она была в этом уверена.
 Когда все стали расходиться, Элизабет украдкой дернула ее за рукав.
 – Что? – тихо спросила она, показывая глазами на Майкла. – Как по-твоему, мы достаточно сделали?
 – На сегодня вполне. Можно сказать, ты блестяще сыграла роль. Что же до поездки, я и сама не могла бы придумать лучше. Превосходный шанс развить нашу тему.
 – Но…
 Снова глянув в сторону Майкла, все еще втолковывавшего что-то генералу, Элизабет прикусила губу.
 – И это сработает?
 – Он пока еще не сделал предложения, и это важнее всего, – уговаривала Кэро, гладя руку племянницы. – Но нужно сделать все, чтобы завтра занять его на целый день.
 Шелестя юбками, она вернулась к гостям. Пара слов на ухо графине, секундный разговор с герцогиней и женой посла, и все было улажено. Или почти все.
 Оставалось догнать уходившего Майкла. Приблизившись к нему, она пробормотала:
 – Я хотела спросить… не согласитесь ли вы завтра поехать с нашей компанией в Саутгемптон? Будут Элизабет, Эдвард и еще кое-кто. Встретимся утром в городе, погуляем, пообедаем в «Дельфине» и не спеша вернемся обратно. Можем мы рассчитывать на ваше общество?
 Еще одна возможность без лишнего шума получше узнать Элизабет.
 – Буду счастлив присоединиться к вам, – кивнул Майкл.
 Но он не предполагал, что Кэро затеет поездку за покупками и в компании окажется также Фердинанд Лепонт. Прибыв в Брэмшо-Хаус к одиннадцати, Майкл по приглашению Кэро, Элизабет и Кемпбелла уселся в ландо. День выдался ясным. Дул легкий ветерок, ярко светило солнце, и казалось, все обещало приятную прогулку.
 Остальные присоединились к ним в Тоттоне, по дороге в Саутгемптон. Герцогиня, графиня, жена посла и Фердинанд Лепонт. Последний попытался рассадить присутствующих по-своему, предложив Майклу перейти в другой экипаж, к дамам постарше, но Кэро только отмахнулась:
 – Не важно, Фердинанд, это всего несколько миль. Стоит ли затевать столько возни?
 Кончиком свернутого зонтика она постучала кучера по плечу. Лошади тронулись.
 – Следуйте за нами, и мы в два счета окажемся в Саутгемптоне, а там сможем погулять вместе.
 Получасовую поездку они провели в обсуждении местных дел. Элизабет рассказывала последние новости менее осведомленным Кэро, Майклу и Эдварду. Майклу понравилось, что она уделяет внимание своим землякам.
 – Самое большое грядущее событие – церковный праздник, – поморщилась Элизабет. – Полагаю, всем необходимо ехать, иначе Мюриел ополчится на нас.
 – Но это всегда весело, – возразила Кэро.
 – Верно, но так неприятно, когда тебя силком куда-то тащат.
 Кэро пожала плечами и отвернулась. Снова нахмурившись, Майкл принялся разглядывать просторы Саутгемптон-Уотер.
 Они оставили экипажи в «Дельфине» и прогулялись по Хайстрит, но потом дамы решительно свернули к магазинам на Френч-стрит и Каслуэй.
 Джентльмены дружно замедлили шаг, испуганные перспективой стать вьючными лошадьми по воле хитрых особ, ловко подвесивших морковку перед их носами.
 Эдвард, более других привыкший к подобным испытаниям, просто вздохнул и принял протянутые Кэро и женой посла пакеты. Элизабет с широкой улыбкой нагрузила Майкла шляпной картонкой, перевязанной розовой лентой.
 Беспечно болтая, дамы зашли в очередную лавку. Майкл взглянул на Фердинанда. Державший два пакета в яркой обертке португалец выглядел таким же злым и расстроенным, как он сам. Но при виде Эдварда и его сравнительно скромных коричневых свертков, переданных Кэро, Майкл поднял брови:
 – Хотите поменяться?
 Эдвард покачал головой:
 – Здешний этикет требует, чтобы каждый держал то, что ему вручили, иначе дамы могут все перепутать.
 – Сочиняете, – не поверил Майкл.
 Эдвард ухмыльнулся.
 К тому времени как леди согласились вернуться в «Дельфин», где в отдельном кабинете уже ждал обед, Майкл был обременен не только картонкой, но и тремя свертками, два из которых были тоже перехвачены лентами. Единственное, что несколько утешало в подобной ситуации, был Фердинанд, почти невидимый за десятью пакетами, бесцеремонно сунутыми ему в руки теткой и герцогиней. Майкл почувствовал к нему нечто вроде сострадания, особенно когда вслед за мужчинами сбросил свою ношу на диван в вестибюле гостиницы. Он и Фердинанд, обменявшись взглядами, дружно уставились на сравнительно легко отделавшегося Эдварда. Словно прочитав их мысли, тот кивнул:
 – Сейчас договорюсь оставить их здесь.
 – Прекрасно, – объявил Майкл, ясно давая понять, что всякий иной исход приведет к мятежу. Фердинанд ограничился злобной гримасой.
 Обед начался самым мирным образом – Майкл сидел между Кэро и Элизабет. Фердинанд – рядом с Кэро. Остальные устроились на противоположной скамье. Майклу не терпелось расспросить девушку о ее устремлениях, попытаться понять, что она ищет в браке, но первые же вопросы каким-то образом привели к уже привычным рассуждениям о балах, вечерах и лондонских развлечениях. Кроме того, графиня и герцогиня непрестанно его отвлекали. Их замечания и комментарии были слишком резки и остроумны, слишком проницательны, чтобы просто взять и отмахнуться. Столько лет прожив с мужьями-политиками, они, несомненно, многое у них переняли, и теперь приходилось уделять им должное внимание.
 Несколько раз его выручал Эдвард. Майкл благодарно кивнул ему, но Элизабет, погруженная в собственные мысли, почти все время молчала.
 Потом принесли десерт, и дамы переключились на крем англез и печеные груши с сахаром. Воспользовавшись моментом, он повернулся к Элизабет, только чтобы почувствовать неожиданное тепло с другого бока. И с бешеной яростью сообразить, что Кэро подвинулась к нему из-за Фердинанда, дерзко к ней прижавшегося.
 Майклу пришлось подавить на удивление мощный порыв вскочить и надрать Фердинанду уши. Но он вспомнил, что дипломатические скандалы возникали и по меньшему поводу…
 Он устремил взор на Фердинанда, занятого Кэро, и пытался прочесть по его лицу, как та отреагировала на его проделку.
 – Итак, Лепонт, каких лошадей вы держите в городе? Арабских?
 Фердинанд на секунду растерялся, слегка покраснел и что-то пробормотал. Но Майкл неумолимо продолжал засыпать его вопросами: об экипажах, о яхте, привлекая внимание присутствующих исключительно к Фердинанду. Выходя из ресторана, Кэро слегка сжала его руку, давая понять, как ценит поддержку, и Майкл ощутил внезапную радость.
 Они собирались прогуляться вдоль старых городских стен, полюбоваться видом на гавань и остров Уайт, маленькими и большими судами, усеявшими голубую гладь.
 Ветер развевал женские юбки, грозил сорвать шляпки, так что разговаривать было нелегко. Жена посла, взяв под руку Элизабет, вполголоса обсуждала моды. Герцогиня и графиня, захваченные красотой пейзажа, прохаживались поодаль. Кэро и Фердинанд следовали сзади. У Майкла сложилось отчетливое впечатление, что португалец пресмыкался, стараясь вновь завоевать ее расположение, поскольку прекрасно знал, что переступил невидимую границу. Что же, с таким обаянием, возможно, все и получится.
 Наблюдая за вполне правдоподобной игрой Фердинанда, Майкл невольно гадал, уж не посчитал ли тот прозвище Кэро Веселая вдова прямым призывом к действию? В таком случае он жестоко ошибся.




 Глава 3


 Назавтра погода по-прежнему оставалась солнечной. По предложению Кэро Майкл заехал за ними в Брэмшо-Хаус. Женщины и Джеффри сели в ландо. Майкл и Эдвард отправились в недолгий путь верхом. Предстояло добраться до той пристани, что находилась к югу от Тоттона.
 Кэро, приветливо улыбаясь, строила планы на сегодняшний день перед началом очередной битвы. Фердинанд, не зная, как ей угодить после вчерашнего промаха, согласился привести яхту к северной границе Саутгемптон-Уотер, тем самым сократив время их поездки. А это совсем неплохо. Если Элизабет пробудет чересчур долго в обществе Майкла, ей будет труднее притворяться, и он переменит почти сложившееся мнение о девушке.
 Приходилось буквально идти по лезвию бритвы. Находясь наедине с Майклом или в присутствии Эдварда, она могла вести себя совершенно по-другому, чем в обществе посторонних. Самое главное, чтобы все выглядело достаточно правдоподобным и убедительным. Однако на людях, особенно если она хочет выйти за Эдварда и поддерживать его в стремлении сделать карьеру, нельзя выглядеть глупенькой, легкомысленной пустышкой: у дипломатов память долгая. Позволены лишь небольшие промахи вроде белого платья с бриллиантами или неуместного кашля за столом: это могут объяснить молодостью и неопытностью.
 До сих пор все шло как по маслу. Кэро была довольна, но при этом знала, что почивать на лаврах рано.
 Они проехали Тоттон, свернули с большой дороги, направились по склону к краю воды и, объехав последний холм, вскоре увидели двухмачтовую яхту, мягко покачивавшуюся на воде.
 Почти все приглашенные уже собрались. Деревянный причал был специально выстроен подальше от оживленного порта на противоположном берегу: пристань использовалась исключительно для прогулочных судов.
 Майкл спешился, отдал коня груму из таверны в Тоттоне, специально нанятому на день, и открыл дверцу экипажа. Кэро, взволнованно улыбаясь, подала ему руку, отчего-то с радостью отметив силу пожатия, и позволила свести себя по лесенке.
 – Прекрасное судно, не находите? – спросила она.
 Майкл повернул голову.
 – Я не ожидал такого внушительного зрелища, – признался он. – Большинство яхт совсем не так велики.
 Кэро поплотнее закуталась в шаль.
 – Дело в том, что Фердинанд чаще плавает на ней вдоль португальского побережья, следовательно, она должна выносить ветра с Атлантики. Они еще более свирепы, чем штормы в Ла-Манше.
 Скрип колеса заставил Майкла вспомнить о хороших манерах. Поспешно повернувшись, он помог Элизабет спуститься.
 Кэро подошла к узким сходням и, ожидая Эдварда и Джеффри, рассматривала пассажиров. К ее радости, на борту оказались миссис Дрисколл с дочерьми. Она просила Фердинанда их пригласить, очевидно, тот послушался.
 Интересно, оправдали ли Дрисколлы се ожидания? Оглянувшись, она полюбовалась прелестной картиной, которую представляла сегодня Элизабет в летнем платье из узорчатого муслина с оборками у выреза, на рукавах и подоле. В руках девушка вертела такой же зонтик с оборочками: идеальный наряд для пикника или прогулки, призванный произвести впечатление на слабых духом мужчин.
 Разумеется, ни одна нормальная женщина не подумает надеть подобное платье для путешествия по морю.
 Отметив молчаливое, но очевидное одобрение Майклом внешности девушки, Кэро ехидно усмехнулась. Ничего, к тому времени как они направятся домой, его восторг несколько поубавится!
 Она взглядом подозвала Эдварда. Предоставив Майклу позаботиться об Элизабет, он подал Кэро руку и повел по сходням.
 – Искренне надеюсь, вы знаете, что делаете, – пробормотал он, успев вовремя поддержать покачнувшуюся Кэро.
 Крепче сжав его руку, она рассмеялась:
 – Ах вы, Фома неверующий! Я вас когда-нибудь подводила?
 – Вы – нет, но, боюсь, тут от вас мало что зависит.
 – Да неужели?
 Она оглянулась на то и дело спотыкавшуюся и мило красневшую Элизабет.
 – Нет, дело не в ней. Просто я все гадаю, правильно ли вы разобрались в его характере.
 – Майкла? – удивилась Кэро.
 Лицо Эдварда мгновенно ожесточилось.
 – И не только.
 Кэро мигом догадалась, кого он имеет в виду. Вот он, улыбающийся гостеприимный хозяин, ожидающий у конца сходней. Очень похож на красивого волка: слишком много острых клыков, которые он даже не пытается скрыть!
 Улыбаясь в ответ, она одолела последние несколько ярдов и подала ему руку. Фердинанд поклонился с изяществом истинного придворного и, выпрямившись, поднес ее пальцы к губам.
 – Последняя и самая главная гостья, дорогая Кэро. Можно поднимать паруса.
 Кэро, повернув запястье, ловко высвободилась.
 – Ошибаетесь, есть еще кое-кто. Будьте любезны подождать, пока мой брат, племянница и мистер Анстрадер-Уэдерби не поднимутся на борт, – велела она, показывая на Элизабет, неуверенно преодолевавшую непривычный путь. – Бедняжка впервые в жизни поднимается на яхту. Уверена, что впечатлений будет много. Оставляю вас приветствовать запоздавших.
 Она прекрасно видела его раздраженный взгляд, но не позаботилась обернуться. Эдвард не отставал ни на шаг: оба были превосходными моряками и чувствовали себя на раскачивавшейся палубе как дома.
 – Графиня! Герцогиня! – приветствовала она. Женщины обменялис ьлегкими поклонами, и Кэро поздоровалась с джентльменами, прежде чем обратиться к миссис Дрисколл: – Я так рада, что вы и ваши дочери смогли к нам присоединиться.
 Как она и предвидела, – до чего же приятно сознавать свою правоту, – обе девушки надели скромные прогулочные платьица из твила, без всякой отделки. Ее собственный наряд, тоже из шелкового твила цвета бронзы с высоким воротом, длинными узкими рукавами и слегка расширенной юбкой, был очень простым, как, впрочем, и шаль без бахромы. И никаких излишеств, кроме полоски кружев у горла и застежки на лифе. Ни оборок, ни воланов, имеющих свойство цепляться за каждую неровность.
 Совсем не то что туалет племянницы.
 – Ой!
 Все обернулись на женский крик. Подол Элизабет застрял в дыре между сходнями и палубой. Фердинанд поддерживал девушку, не давая упасть, пока Майкл, согнувшись в три погибели, пытался высвободить тонкую материю.
 Радостно вздохнув, Кэро повернулась к остальным и широким жестом обвела сверкающую синевой полосу воды, чуть колеблемую легким ветерком.
 – Думаю, день будет замечательным.
 Начало по крайней мере оказалось именно таким. Как только Элизабет, Майкл и Джеффри благополучно очутились на бору, сходни подняли, швартовы отвязали, и тройка дюжих матросов полезла на ванты. Вскоре яхта уже неслась по ветру на всех парусах.
 Гости, охая и ахая, с сияющими глазами, льнули к оручням, наблюдая, как несутся навстречу волны. По мере того как яхта набирала ход, водяная пыль осыпала их белой пеной, вынудив дам отойти от поручней к стульям, расставленным за полубаком. Предоставив Элизабет полную свободу вместе со строгими инструкциями относительно того, как поступать в том или ином случае, Кэро вместе с Джеффри отправилась на прогулку по палубе, полная решимости держаться подальше как от Майкла, так и от Фердинанда.
 Яхта легко скользила по волнам, и, если не считать того момента, когда они случайно попали в кильватер большого торгового судна, все шло замечательно.
 Проходя мимо того места, где стояли Майкл, Элизабет и обе мисс Дрисколл, Кэро прислушалась. Раскрасневшаяся от возбуждения, Элизабет громко разглагольствовала:
 – Об ужинах и упоминать не стоит: ничего интересного. Зато танцы, особенно поближе к ротонде, о, это так волнующе! Никогда не угадаешь, с кем придется столкнуться.
 Воксхолл.
 Кэро усмехнулась. Увеселительные сады, посещение которых не слишком одобрялось в политических и дипломатических кругах. Увлекшись, Элизабет схватилась за трос, но когда попыталась выпрямиться, оборка на плече зацепилась за колючую пеньковую веревку. Мисс Дрисколл поспешила прийти ей на помощь. Но Элизабет, почти не обратив на нее внимания, уже пыталась открыть зонтик. Майклу пришлось поспешно его схватить и объяснить, почему им нельзя пользоваться.
 Кэро рискнула украдкой взглянуть на него. Выглядел он слегка раздраженным и даже угрюмым. Подавив улыбку, она проплыла мимо.
 Поскольку сегодня Фердинанду выпало быть хозяином, пройдет некоторое время, прежде чем он попытается ее преследовать. Она знала о его намерениях, но не сомневалась в собственной способности держать наглеца на расстоянии. Сразу же после замужества ей пришлось стать мишенью куда более опытных соблазнителей: повес, распутников, похотливых аристократов, и так продолжалось более десяти лет. Фердинанду против нее не выстоять. Ни малейшего шанса. Впрочем, как и у всех мужчин вообще. Она не испытывает никакого интереса к тому, что они наперебой стараются предложить. Впрочем, вряд ли они так рвались бы завладеть ею, если бы только знали…
 Джеффри многозначительно откашлялся.
 – Видишь ли, дорогая, я давно хотел спросить… – начал он, изучая лицо сестры из-под нависших лохматых бровей. – Ты счастлива, Кэро?
 Кэро от удивления приоткрыла рот.
 – То есть, – заспешил Джеффри, – ты не настолько стара и до сих пор не открыла лондонский дом, и… – Он пожал плечами. – Я просто так… не обижайся.
 О нет, она не обижается. Только вот что ему ответить?
 Кэро, улыбнувшись, погладила брата по руке.
 – Я не открывала дом, потому что не решила, что с ним делать и хочу ли там жить.
 Больше этого она объяснить не могла. Во всяком случае, очень трудно выразить странную неопределенность, которую она испытывала, попадая в дом на Халф-Мун-стрит. Они с Камденом всегда останавливались там, живя в Лондоне. Расположенный в лучшей части города, не слишком большой и не слишком маленький, с довольно просторным садом, он был прекрасно обставлен, наполнен изысканным антиквариатом, и все же…
 – Честно говоря, я не уверена.
 Ей всегда нравился этот дом, но стоило туда войти, и какое-то неприятное чувство завладело ею.
 – Я… э… ты не подумывала снова выйти замуж? – робко осведомился брат.
 Она спокойно взглянула ему в глаза.
 – Нет, таких намерений у меня не было.
 Слегка покраснев, он похлопал ее по руке.
 – Я только… ну, если все же решишься… надеюсь, на этот раз будешь жить поближе, – неловко пробурчал он. – У тебя здесь родственники…
 Он внезапно замолчал, упрямо глядя вперед. Кэро подняла голову. Стоя у штурвала, Фердинанд отдавал приказы капитану.
 – Я всего лишь не желаю, чтобы ты выскочила за какого-то иностранного прощелыгу.
 Кэро засмеялась и ободряюще сжала его руку.
 – О, в этом случае ты можешь спать спокойно, Фердинанд играет в какие-то игры, но мне до них нет дела. Поверь, я не собираюсь принимать вызов и терять из-за него голову.
 – Слава Богу! – облегченно вздохнул брат.
 Полчаса спустя она, в свою очередь, благодарила небеса за то, что Джеффри вовремя высказал свои опасения и дал ей возможность успокоить его, прежде чем Фердинанд сделает очередной ход. Потолковав с капитаном, он немедленно направился к Кэро, ловко оттеснил Джеффри и отрезал ее от компании остальных гостей, собравшихся за полубаком. Она позволила ему прогуливаться рядом по той простой причине, что палуба была открытой и, следовательно, его замыслам, в чем бы они ни состояли, не суждено было осуществиться на виду у стольких людей.
 Включая его тетушку, которая, к изумлению Кэро, не спускала глаз с племянника, правда, неодобрительных или просто строгих, сказать было трудно.
 – Если вам так нравятся морские прогулки, дорогая моя Кэро, возможно, мы могли бы снова выйти на яхте. Небольшое путешествие, только для нас двоих.
 Она сделала вид, что задумалась, ощутила, как он затаил дыхание, и решительно покачала головой.
 – Церковный праздник совсем скоро. Не дождавшись от меня помощи, Мюриел Хеддеруик станет просто невыносимой.
 – А кто это такая? – нахмурился Фердинанд.
 – Племянница моего покойного мужа, но это не совсем точно характеризует наши отношения, – улыбнулась Кэро.
 Фердинанд продолжал хмуриться.
 – То есть она тоже Сатклиф?
 – Совершенно верно. Вышла замуж за джентльмена по имени Хеддеруик и живет…
 Она продолжала излагать историю Мюриел, отвлекая Фердинанда, которому только и нужно было знать, каким образом отделаться от внезапно возникшей родственницы и заманить Кэро на яхту.
 Несчастного Фердинанда ждало горькое разочарование и в этом и во всех других отношениях. К тому времсни как он сообразил, что его водят за нос, они снова приблизились к компании.
 Случайно взглянув туда, где стояли Майкл и девушки, Кэро увидела, что все взволнованно столпились у поручня.
 Эдвард оглянулся, увидел ее и настойчиво помахал рукой.
 Кэро с Фердинандом поспешили к ним.
 – Ну-ну, – успокаивающе бормотала одна из мисс Дрисколл. – Возьмите мой платок.
 – Бедняжка… как ужасно, – вторила сестра.
 Завидев Кэро, девушки отступили.
 Мрачный как туча Эдвард последовал их примеру, открыв взгляду Кэро поникшую, перегнувшуюся через поручень фигуру.
 – О-о-о, – жалобно простонала Элизабет, обмякнув в руках Майкла, не дававшего ей свалиться за борт.
 Эдвард многозначительно посмотрел на Кэро. Та пожала плечами. Кто же мог предусмотреть…
 – У вас есть каюта? Хоть какое-то место, где она могла бы прилечь? – спросила Кэро, обернувшись к Фердинанду.
 – Конечно, – кивнул он, сжав ее плечо. – Сейчас велю приготовить.
 – Подождите! – окликнул Майкл. – Прикажите капитану поворачивать. Нужно отвести яхту в более спокойные воды и поближе к берегу.
 Кэро вдруг поняла, что качка стала куда заметнее, хотя казалась ей пустячной по сравнению с плаванием в водах Атлантики. Она и не заметила, как они покинули сравнительно безопасные границы Саутгемптон-Уотер и направились на юго-запад, к Соленту.
 Еще раз оглядев обессиленную девушку, Фердинанд коротко кивнул и отошел. По пути к штурвалу он отдал какую-то команду; один из матросов поспешил открыть дверцу люка, который вел к нижней палубе, жестом подозвал Кэро, крикнул по-португальски: «Идите сюда» – и исчез внизу.
 Кэро, переглянувшись с Майклом и Эдвардом, шагнула к поручню, погладила Элизабет по спине и попыталась приподнять ее голову.
 – Не волнуйся, дорогая. Мы отнесем тебя вниз. Ляжешь, и сразу станет легче.
 Элизабет судорожно глотнула воздуха, попыталась что-то сказать, но только слабо качнула головой, снова застонала и чуть не сползла на палубу. Майкл едва успел ее подхватить.
 – Она вот-вот лишится сознания. Отойдите! – бросил он и, нагнувшись, подхватил девушку на руки. – Ведите, – попросил он Кэро. – Вы правы, она должна лечь.
 Доставить вниз по узким ступенькам почти бесчувственную Элизабет оказалось делом нелегким, но с помощью Кэро и Эдварда это наконец удалось. Добравшись до нижней палубы, Кэро оглянулась и шепнула Эдварду:
 – Холодной воды, тазик и тряпки.
 – Сейчас, – кивнул расстроенный Эдвард.
 Кэро придержала дверь каюты. Майкл внес Элизабет и уложил ее на койку.
 Девушка снова застонала. И без того бледная кожа приобрела зеленоватый оттенок.
 – Ее вырвало за борт, – объяснил Майкл, отступая. – Вам понадобится еще что-то?
 Кэро задумчиво прикусила губу и покачала головой:
 – Не сейчас. Пока только вода.
 Майкл шагнул к двери.
 – Позовите меня, когда она захочет подняться наверх. Одной ей этот трап не одолеть.
 Кэро рассеянно поблагодарила его и, наклонившись над племянницей, откинула с ее лба влажные пряди. За спиной раздался тихий стук закрывшейся двери. Оглянувшись, она убедилась, что матрос тоже ушел, и осторожно поправила руку Элизабет. Та что-то невнятно пробормотала.
 – Все хорошо, милая. Сейчас я ослаблю шнуровку корсета.
 Появившийся Эдвард принес тазик и кувшин.
 – Что с ней? – встревоженно спросил он.
 – Все будет в порядке. Но мне в голову не пришло, что у нее вдруг может случиться морская болезнь, – поморщилась Кэро. Выпроводив Эдварда, она обтерла руки и лицо Элизабет и приподняла ей голову, чтобы напоить из стакана. Девушка по-прежнему была белее простыни, но дышала уже не так тяжело.
 Вздрогнув, она опустилась на подушку.
 – А теперь спи. – Кэро развязала свою шаль, укрыла плечи и грудь Элизабет и села рядом. – Я побуду с тобой.
 Не стоило и смотреть в иллюминатор, чтобы понять: яхта развернулась и идет обратным курсом. Волны улеглись и больше не били о борт с такой силой, судно медленно скользило по воде к пристани.
 Элизабет задремала. Кэро села на единственный в каюте стул. Подождав немного, она встала, потянулась, подошла к иллюминатору, откинула защелку и широко открыла круглое оконце. Легкий ветерок ворвался в каюту, разгоняя затхлый воздух. Она открыла еще пару иллюминаторов и услышала звон, сопровождаемый громким всплеском.
 Оглянувшись на узкую койку, она увидела, что Элизабет не пошевелилась. Похоже, капитан бросил якорь и обед скоро будет сервирован.
 Поколебавшись, она все же решила не бросать Элизабет и со вздохом опустилась на стул. Немного погодя в дверь тихо постучали, и в каюте появился Майкл с подносом.
 – Кемпбелл выбрал то, что, по его мнению, понравится вам и Элизабет. Как она?
 – Все еще спит.
 Кэро потянулась к подносу, но Майкл покачал головой.
 – Он слишком тяжелый.
 Рассудив, что Элизабет прикрыта шалью и поэтому скромность не пострадает, Кэро отошла. Майкл поставил поднос на стол.
 – Как только она проснется, уговорите ее что-нибудь съесть.
 – У меня никогда не было морской болезни, – заметила Кэро. – А у вас?
 Майкл покачал головой.
 – Зато я видел немало подобных случаев. У нее наверняка будет кружиться голова от слабости. Еда в таких случаях очень помогает.
 – Тут вы правы.
 – Джеффри тоже не слишком хорошо, – поколебавшись, добавил он. – Поэтому он и не спустился вниз узнать, как Элизабет. Он предпочитает оставаться на свежем воздухе.
 Лоб Кэро пересекла глубокая морщина. Майкл подавил желание разгладить ее и вместо этого сжал тонкие пальцы.
 – Не волнуйтесь насчет Джеффри: мы с Эдвардом за ним присмотрим. У вас и без того забот достаточно.
 Кэро повернулась к племяннице. Майкл, помявшись, пошел к выходу. У самой двери его настигло тихое «спасибо». Поклонившись, он отправился на верхнюю палубу и присоединился к сидевшим за столиками гостям. Потолковал с генералом Клебером, весь вчерашний день проведшим в Баклерз-Хард, центре местного судостроения, поговорил с герцогом и графом, узнав их мнение о некоторых торговых проблемах.
 После обеда, пока матросы убирали столики, дамы снова собрались на полубаке, чтобы посплетничать. Мужчины стояли у поручней, наслаждаясь солнечным теплом. Ветер, прежде довольно резкий, сменился мягким зефиром. Тихий плеск волн сопровождался пронзительными криками чаек.
 Послеобеденный покой воцарился на яхте.
 Майкл в одиночестве стоял на корме. Фердинанд, с самого начала лишенный общества Кэро, дулся и капризничал. Сейчас он о чем-то спрашивал Эдварда Кемпбелла. Майкл был готов прозакладывать любые деньги, что португалец пытается побольше узнать о Кэро. Что же, остается пожелать ему удачи: несмотря на сравнительную молодость, Кемпбелл казался достойным противником, достаточно опытным и преданным хозяйке, чтобы так просто развязать язык.
 Наполнив легкие соленым воздухом, Майкл повернулся спиной к остальному обществу и облокотился о поручень. Невдалеке лежала граница Саутгемптон-Уотер и Солента; чуть подальше поднимался остров Уайт: темная линия на горизонте.
 – Вот… попробуй это. Вполне диетическое блюдо.
 Голос Кэро.
 Майкл опустил глаза и заметил открытые иллюминаторы. Должно быть, Элизабет очнулась.
 – Я не уверена…
 – Не спорь. Майкл сказал, что ты должна поесть, и он прав. Не хочешь же ты снова упасть в обморок!
 – О Господи! Как же мне теперь смотреть им в глаза? До чего же унизительно!
 – Вздор! – властно запротестовала Кэро, хотя, судя по тону, тоже что-то жевала. – Когда подобные вещи случаются, самый правильный способ справиться с ситуацией – не создавать дальнейшей суеты и не привлекать излишнего внимания к собственной персоне. Никто не мог такого предвидеть, никак нельзя было этого избежать. Так уж вышло. Было и прошло. Следует вести себя так, словно ничего не случилось. И не стоит спекулировать на своей болезни, вызывая к себе жалость.
 Молчание, подчеркнутое звяканьем приборов.
 – И так… – Голос Элизабет, казалось, немного окреп и звучал почти как обычно. – Мне просто следует улыбаться и благодарить и…
 – И забыть о том, что было. Совершенно верно.
 – Вот как…
 Очередная пауза. На этот раз первой заговорила Кэро.
 – Знаешь, женам дипломатов не к лицу страдать морской болезнью. Не слишком похвальное качество, – задумчиво протянула она.
 Майкл вскинул брови, вспомнив, как подозревал, что Кэро знает о его интересе к Элизабет.
 – Что же, придется сделать так, чтобы Эдвард не слишком стремился в министерство иностранных дел.
 Майкл удивленно моргнул.
 Эдвард?!
 – В таком случае, может, министерство внутренних дел? Или министерство финансов?
 Он услышал, как Кэро чуть подвинулась.
 – А вот это следует серьезно обдумать.
 Разговор перешел на другие темы, и Майкл, как ни старался, не смог больше ничего разобрать.
 Выпрямившись, он перешел к правому борту, оперся бедром о поручень, устремил взгляд на береговую линию и попытался понять, что же все-таки происходит. Он с самого начала считал, что Кэро, которой известны его намерения относительно Элизабет, ему помогает. Однако выяснилось, что она явно способствует связи между Элизабет и Кемпбеллом.
 Он вдруг замер. О чем тут думать? Главное, что именно он почувствует, если девушка станет женой, но не его, а Кемпбелла? Оказалось, по этому поводу он может всего лишь заметить, что Элизабет и Эдвард действительно прекрасная пара и вполне друг другу подходят.
 Поморщившись, он сложил руки на груди и прислонился к натянутому канату. Ничего не скажешь, интересно. И совсем не это следовало бы ему испытывать, стремись он по-настоящему завоевать руку Элизабет. Будь так уж сильно убежден, что именно она – та жена, которая ему необходима. Пусть он не Кинстер, но если бы желание получить Элизабет действительно было непреодолимым, он повел бы себя совершенно иначе.
 Как выясняется, он куда более озабочен ухаживаниями Фердинанда за Кэро, чем очевидным успехом Кемпбелла у ее племянницы. Но не это не давало ему покоя.
 Оглядываясь назад, на последние три дня, с тех пор как он вернулся домой и впервые серьезно подумал об Элизабет, вернее, с того момента, как Кэро столь драматично ворвалась в его жизнь, Майкл вдруг осознал, что до этих пор не мог пожаловаться на судьбу. Все шло до отвращения гладко, без всяких усилий с его стороны. Ситуации и возможности, которые были ему необходимы, которых он добивался, появлялись как бы сами собой.
 И теперь, перебирая в памяти все события, он вдруг совершенно уверился, что Кэро разыгрывала фею-крестную, ловко взмахивая волшебной палочкой и управляя ситуацией, и все же ее касания были так легки, так умелы, что сказать наверняка было вряд ли возможно. Он ничуть не сомневался, что она успела поднатореть в дипломатических и политических играх. Вопрос в том, какую игру она ведет с ним.
 Пусть он не Кинстер. Зато он Анстрадер-Уэдерби. И никогда не позволял собой манипулировать.
 Как только якорь подняли и яхта снова медленно поплыла к западному берегу, Кэро по настоянию Элизабет оставила ее отдыхать и поднялась наверх.
 Оказавшись на палубе, она жадно вдохнула морской воздух и запрокинула голову, впитывая последние лучи заходящего солнца. Немного постояв, она повернулась, сделала шаг и уперлась в мускулистое мужское тело.
 Знакомое мужское тело, с которым она сталкивалась раньше. Интересно только, почему она сразу узнала, кто именно стоит перед ней? Более того, почему все ее чувства встрепенулись, готовые вновь испытать его мощь и силу, алчущие его близости. Недаром все эти дни она старалась взять его за руку, встать рядом… и хотя твердила себе, что это необходимо, чтобы отвлечь его от Элизабет, действительно ли причина была именно в этом?
 А ведь раньше она ни с одним мужчиной не вела себя так.
 Подняв глаза, она улыбнулась, как бы извиняясь. И отступила бы, но обвившая ее талию рука неожиданно напряглась, поддерживая, притягивая к крепкой груди, словно ей грозила опасность упасть.
 Она вцепилась в его плечи. Сердце подпрыгнуло в груди.
 Пульс участился.
 Взглянув на него, она утонула в голубизне его глаз… и на какую-то секунду все мысли вылетели из головы. Кэро не могла думать, не могла понять, что происходит…
 Они были серьезными и внимательными, эти небесно-голубые глаза, словно хотели что-то прочитать в ее лице, и она ответила таким же взглядом. Но, к собственному удивлению, так и не смогла понять, что творится у него в голове.
 Но тут уголки его губ приподнялись в легкой усмешке, хватка ослабла, и он поставил ее на ноги.
 – Не ушиблись?
 – Ничуть.
 Она едва могла дышать, но все же благодарно кивнула.
 – Я вас не заметила: солнце било в глаза.
 – Я как раз шел узнать, что с Элизабет, – пояснил он. – Джеффри волнуется.
 – В таком случае нужно срочно его успокоить.
 Стараясь не дотрагиваться до Майкла, она повернулась, но он немедленно предложил ей руку. Мысленно пожав плечами, она подчинилась так же уверенно и спокойно, как делала это все последние дни. Пока она не убедится, что он окончательно потерял интерес к Элизабет, лучше вести себя как обычно. Поддерживать такой же уровень общения.
 – Она пришла в себя?
 – Ей гораздо лучше, но, пожалуй, стоит остаться в каюте, пока мы не причалим. Думаю, тогда она с благодарностью примет вашу помощь.
 Она вновь заглянула ему в глаза, но не увидела там ничего, кроме вежливого интереса. Майкл наклонил голову.
 – Разумеется.
 Они долго прогуливались по палубе, прежде чем он подвел ее к остальной компании. Для большинства день прошел прекрасно, даже Джеффри наслаждался прогулкой и беспокоился только за дочь. Кэро заверила всех, что девушке намного лучше, и ловко перевела разговор на другую тему.
 Майкл незаметно наблюдал за ней. Задавался десятками вопросов. Она отказалась от предложения Фердинанда погулять по палубе и вместо этого устроилась между графиней и герцогиней, обмениваясь воспоминаниями о португальском дворе.
 Уже через час яхта пришвартовалась у пристани. Компания высадилась на берег, и все долго прощались, прежде чем рассесться по экипажам.
 Элизабет и Кэро спускались последними. Майкл и Эдвард сошли вниз и помогли Элизабет, по-прежнему слабой, но старавшейся держаться с достоинством, подняться на верхнюю палубу.
 Подойдя к сходням, Элизабет задержалась, очень мило поблагодарила Фердинанда и извинилась за доставленные неприятности. Стоя позади Кэро, Майкл отметил, что девушка легко находит нужные слова.
 Фердинанд поклонился и галантно отверг все извинения. Но при этом не сводил глаз с Кэро.
 Эдвард подал Элизабет руку и ступил на сходни. Элизабет осторожно пошла за ним. Кэро отодвинулась, давая дорогу Майклу. Тот пошел за девушкой, расставив руки, готовый подхватить ее, если она споткнется. Начался прилив; высокие волны накдтывали на причал.
 Медленно шагая за Элизабет, Майкл старался подмечать выражение лица Эдварда каждый раз, когда тот оборачивался к девушке. Он явно тревожился за нее. И даже не видя лица Элизабет, Майкл мог с уверенностью сказать, что она рада поддержке Эдварда.
 Всякое сомнение в том, что он что-то не так понял и что между этими двумя существуют некие особенные отношения, исчезло.
 А тем временем, пока мужчины помогали Элизабет, Кэро осталась на попечении Фердинанда. Но когда все спустились на берег, Майкл предоставил Эдварду проводить Элизабет к экипажу, где уже сидел Джеффри. Майкл подождал у сходней и поспешно предложил руку Кэро. Она крепко сжала его пальцы и, улыбнувшись, попрощалась с Фердинандом, который не скрывал своего раздражения таким поворотом событий. Несколько минут мужчины жестко, неуступчиво смотрели друг другу в глаза. Но приходилось поддерживать видимость учтивости: в конце концов они для Кэро всего лишь хорошие знакомые, ничего больше.
 Неясно, как ей удалось дать это понять, и все же ее приговор выражался в тоне, легкой улыбке, которой она одарила их вместе с небрежным прощальным кивком. И он, и Фердинанд без труда поняли ее отношение к ним. Фердинанд внешне смирился с приговором, хотя и против воли. Майкл, однако, полностью одобрил поведение Кэро. Провожая ее к экипажу, он в который раз задался вопросом: уж не стоит ли поговорить с португальцем как джентльмен с джентльменом – всего лишь простое объяснение истинного смысла прозвища Кэро?
 Очевидно, несмотря на ее тонкую игру, Фердинанд и не думал сдаваться.




 Глава 4


 В одиннадцать часов следующего утра Майкл отправился в Брзмшо-Хаус. Атлас, успевший отдохнуть, нес его бодрым галопом по узкой тропинке.
 Он не предупредил о своем приезде. Обратный путь из Тоттона проходил в молчании. Элизабет, все еще неестественно бледная, оставалась притихшей и замкнутой. Майкл и Эдвард молча скакали за экипажем.
 События вчерашнего дня не давали Майклу покоя. Подозрение, что им ловко манипулировали, что Кэро умело подталкивала его в нужном ей направлении, в то время как он наивно считал, что они идут вместе, мучило, терзало, изводило его. Весь прошлый вечер он неотступно думал о случившемся.
 В обычных обстоятельствах он держался бы настороже. Но в обществе Кэро ему просто не приходило в голову, что его могут провести.
 Предательство было слишком сильным словом, чтобы выразить его чувства. Скорее раздражение. Удар по гордости. Учитывая, что теперь он больше не нуждался в Элизабет и не собирался делать предложение, такая реакция казалась несколько противоречащей здравому смыслу, и все же он ничего не мог с собой поделать.
 Разумеется, он не удостоверился окончательно, действительно ли Кэро обвела его вокруг пальца. Однако имелся один способ это обнаружить.
 Он нашел Кэро, Элизабет и Эдварда в семейной гостиной. При виде Майкла удивление Кэро сменилось очевидной радостью. Просияв, она тут же встала и протянула руку.
 – Я приехал сообщить Джеффри, что мы разобрали затор на реке, – начал он.
 – Какая жалость! Он недавно уехал.
 – Да, Каттен уже успел мне сказать. Я оставил записку. И…
 – Сегодня такой великолепный день! – воскликнула Кэро и показала на широкие окна, откуда лилось золотистое сияние. – И вы совершенно правы – идеальное утро для прогулки верхом. Мы могли бы съездить к Камню Руфуса: я не видела его уже бог знает сколько лет, а Эдвард и вообще там никогда не бывал.
 – Мы могли бы устроить пикник, – предложила Элизабет. – Взять корзинки с едой.
 – Почему бы нет? – с готовностью кивнула Кэро и подбежала к сонетке.
 – Пока вы переодеваетесь, я прикажу седлать ко ней, – предложил Эдвард.
 – Спасибо, – поблагодарила Кэро, но, взглянув на Майкла, сразу посерьезнела, словно ошеломленная внезапной мыслью. – Разумеется, если вы хотите провести весь день в скачках по округе.
 Он встретился взглядом с широко раскрытыми, искренними глазами. И снова отметил, каким безыскусным кажется этот взгляд. И все же сколько непознанных глубин в нем кроется! Всякий, кто решил бы судить Кэро по внешности, посчитав ее довольно привлекательной, но не слишком умной особой, совершил бы жестокую ошибку.
 Он не намеревался ехать на прогулку, не желал тратить время на пикники. Однако…
 Майкл ответил неотразимой улыбкой.
 – Ничто не доставит мне большего удовольствия.
 Пусть считает, что по-прежнему правит бал.
 – Превосходно! – воскликнула она и приказала вошедшему Каттену распорядиться насчет корзинок с обедом.
 Элизабет ускользнула наверх переодеться.
 Когда Каттен удалился, Майкл велел Кэро:
 – Идите и вы. Я помогу Кемпбеллу с лошадьми. Встречаемся на крыльце. – Проводив ее взглядом, он отправился вслед за Эдвардом.
 Кэро ворвалась в свою комнату, натянула амазонку и облегченно вздохнула при виде уже одетой Элизабет.
 – Ты вовремя: я как раз хотела послать за тобой Фенеллу. Помни, очень важно не переиграть. Не пытайся казаться слишком неловкой или несообразительной… – Нахмурившись, она рывком поправила облегающий лиф темно-бордовой амазонки. – Думаю, лучше всего, если бы ты сегодня была собой. Прогулка и пикник в узком кругу – события неформальные, и если ты и тут будешь выглядеть дурочкой, это покажется странным. На природе люди более раскованны, и постоянно носить маску очень трудно.
 – А мне казалось, ты и затеяла эту поездку только для того, чтобы еще раз подчеркнуть мою полную непригодность, – растерянно пробормотала Элизабет. – Ведь он еще не передумал, верно?
 – Вряд ли, – покачала головой Кэро, поднимая перчатки и стек. – Я предложила пикник только потому, что не хотела слышать, как он пригласит тебя погулять в саду.
 – Вот оно что! – ахнула Элизабет, выходя за ней в коридор и понижая голос. – А ты уверена, что он попросил бы именно об этом?
 – Ну или о чем-то в том же роде. А иначе почему он вдруг явился? – усмехнулась Кэро, натягивая перчатки. – Готова поставить на кон свои жемчуга, что он задумал поговорить наедине либо с тобой, либо со мной, и неизвестно, что хуже. Не хватало, чтобы он открыто высказывал свои намерения!
 Майкл и Эдвард уже ждали у крыльца, держа коней под уздцы. Конюх Джош привязывал к седлам сумки с корзинками. К удивлению Кэро, Майкл держал поводья ее серой кобылы Калисты, а не Ориона Элизабет. Это еще больше ее насторожило: если Майкл собирается поговорить с ней, вместо того чтобы подольше побыть в обществе Элизабет… наверняка он хочет обсудить дипломатические способности будущей жены и узнать, как отнесется она к его предложению.
 Полная решимости отвлечь его от подобных замыслов, она, лучезарно улыбаясь, спустилась с крыльца. Майкл отпустил Атласа, забросил поводья кобылки на луку и сжал талию Кэро, готовый поднять прелестную ношу в седло. Но слишком долго промедлил. Она недоуменно подняла глаза.
 И тут внезапно как удар молнии его пронзило желание, нагретым шелком скользнувшее по обнаженной коже. И одновременно он ощутил трепет, волной прокатившийся по ней. Тот самый трепет, из-за которого перехватило дыхание, а серебристые глаза на миг заволокло туманом.
 Она тряхнула головой, зажмурилась и заставила себя улыбнуться, словно ничего не случилось. Только вот дышать все еще было трудно.
 Взгляды их скрестились; он крепче сжал руки и снова уловил момент, когда она потеряла над собой контроль.
 Он поднял ее в седло, придержал стремена, и после минутного колебания, вернее растерянности, она пришла в себя. Не поднимая головы, не встречаясь с ней глазами, Майкл подошел к Атласу и одним махом взлетел в седло.
 И только тогда сумел набрать в грудь воздуха.
 Элизабет и Эдвард уже сидели на конях, воцарился мгновенный хаос, когда все одновременно направились к воротам. Ему хотелось обернуться к Кэро, взглянуть ей в лицо, проверить…
 – Вперед! – воскликнула она, со смехом проскакав мимо. Элизабет и Эдвард пришпорили коней. Майкл продолжал колебаться, сдерживая неуместное желание оглянуться на ступеньки крыльца… нет, он был уверен, что ему не померещилось.
 Прищурившись, он коснулся каблуками боков Атласа и помчался за ними.
 Кэро. Отныне Элизабет была ему совершенно безразлична. И все же, когда они добрались до большой дороги, Кэро придержала кобылу, и дальше они ехали уже всей компанией. Становилось совершенно ясно, что она намерена не придавать значения тому странному моменту.
 И его реакции на нее.
 И, что еще важнее, собственной реакции на него.
 Кэро шутила, острила, давая лучший в своей жизни спектакль, демонстративно восхищаясь красотами пейзажа, безоблачным небом, жаворонками, зависшими высоко над головой, запахом скошенной и уже успевшей привянуть травы. Никогда еще в жизни она не была так рада выработанному годами умению скрывать свои чувства. Сейчас Кэро была потрясена до глубины души, словно после губительного землетрясения, и точно знала: следует немедленно загородиться надежным защитным панцирем.
 Направившись по дороге в Каднам, они потом свернули к югу, на тенистую дорожку, которая вела к месту, где Вильгельм и был сражен стрелой во время охоты в лесу. Сердце Кэро к этому времени уже билось медленнее, а холодный обруч, стягивавший грудь, постепенно ослаб.
 Только вот… она продолжала чувствовать почти неотрывный взгляд Майкла и понимала, что под добродушно-жизнерадостным видом человека, наслаждавшегося прекрасным днем, кроются недоумение, озадаченность и что-то вроде досады.
 А вот это как раз неплохо. Ей тоже не по душе столь неожиданное развитие событий. Кроме того, Кэро не слишком понимала, чем вызвана такая сильная и неуместная реакция. Но интуиция предостерегала, что следует всячески избегать повторения случившегося.
 Учитывая, что его интересует Элизабет, последнего добиться нетрудно.
 Справа от нее ехал Эдвард, слева – Элизабет. Дорога впереди сужалась.
 – Эдвард, – окликнула она, придержав Калисту, – вы успели поговорить с графиней о сеньоре Родригесе?
 Она выбрала тему, которая не могла заинтересовать Майкла, но, прежде чем Эдвард ответил, Майкл уже был рядом.
 – Насколько я понял, графиня – ваша старая знакомая?
 Кэро неохотно кивнула:
 – Я знаю ее много лет. Очень влиятельная особа. Личный друг королевы.
 – Вы пробыли в Лиссабоне десять лет?
 – Почти. – Полная решимости вернуть их отношения в прежнюю колею, она улыбнулась и добавила: – Несколько раз к нам приезжала Элизабет.
 – В последние годы? – спросил Майкл глядя в сторону Эдварда.
 – Да.
 Кэро заметила, куда он смотрит, и подумала: не кроется ли какой-то двойной смысл за его словами, и не понял ли он что-то такое, чего ему не следовало понимать? В этот момент Майкл повернул к ней голову и сказал:
 – Очевидно, жизнь жены посла – это сплошной круговорот балов и приемов. Сейчас вам, должно быть, очень скучно.
 Глаза Кэро опасно блеснули.
 – Заверяю вас, – холодно ответила она, – что жизнь жены посла совсем не так весела, как вам кажется. – Она вздернула подбородок, чувствуя, как горячо становится щекам. Но возмущение все не унималось. – Круговорот балов и приемов? Согласна, так оно и есть. Но… – Она осеклась.
 Ну почему ее так ранил откровенный укол? И почему именно он вдруг вздумал язвить?
 – Как вам, должно быть, известно, – продолжала она уже сдержаннее, – весь распорядок светской жизни посла лежит на его жене. Это было моей главной обязанностью в продолжение всего нашего брака.
 – А я думал, что большая часть подобного рода проблем легла на Кемпбелла.
 Кэро уловила взгляд Эдварда, предложение вмешаться, но едва заметно качнула головой:
 – Нет. Эдвард был помощником Камдена и работал в основном с деталями, касающимися дипломатических, юридических и правительственных дел. Однако арена, на которой действительно принимается большинство важных решений и где сосредоточено истинное влияние, была и будет все той же самой: гостиные, салоны и бальные залы посольств. Иными словами, пока посол и, его референты осуществляют план сражения, жена посла готовит поле, на котором они смогут маневрировать.
 Выговорившись, она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, приняла обычный непроницаемый вид и наконец взяла себя в руки. Все же странно, из-за чего она так разгорячилась? У Майкла есть вполне определенная причина для расспросов.
 – Если, как твердят слухи, вы действительно скоро окажетесь в министерстве иностранных дел, следует помнить, что без хорошей жены посол, как бы ни был он умен и талантлив, все равно что скрипка без струн.
 Уголки его губ чуть искривились, но самоуничижительная улыбка почему-то не достигла глаз.
 – То же самое, как мне говорили, относится к любому министру.
 Она удивленно ахнула.
 Майкл поглядел вслед молодым людям, тихо едущим рядом: тропинка была так узка, что не позволяла проехать больше чем двум лошадям одновременно.
 – Все знают, – пробормотал он так тихо, что Кэро едва слышала, – что Камден Сатклиф был блестящим послом. И вне всякого сомнения, понимал…
 Он осекся, потрясенный мимолетным выражением боли, промелькнувшим в ее глазах, боли такой острой, что он задохнулся от неожиданности, совершенно забыв, о чем говорил. А ведь он нарочно дразнил ее, желая спровоцировать на очередное высказывание, чтобы узнать побольше…
 – Кэро? – участливо спросил он, потянувшись к ее руке. – Что с вами?
 Она мгновенно опомнилась, отъехала от Майкла и уставилась вперед.
 – Все в порядке. Не беспокойтесь, – холодно обронила она с таким отчужденным видом, что он не смог, не сумел заставить себя подвергнуть ее очередному испытанию.
 Хотя голос ее звучал совершенно бесстрастно, он почувствовал, что каждое слово стоит ей усилий. Похоже, ему следует извиниться, хоть и неясно, за что именно. Но прежде чем он сумел придумать, как исправить содеянное, Эдвард и Элизабет пришпорили коней и поскакали к широкой поляне. Кэро последовала их примеру. Окончательно раздосадованный, Майкл послал Атласа в галоп.
 Поляна оказалась широкой, как поле. Кое-где на ней росли толстые дубы. Почти посредине возвышался Камень Руфуса – памятник, возведенный лет восемьдесят назад графом дела Варром на том месте, где второго августа тысячасотого года погиб Вильгельм II, прозванный Руфусом за рыжие волосы. Поставленный в ознаменование важного поворотного момента в истории, простой, без всяких украшений камень, на котором были запечатлены лишь основные факты, находился в глуши, где почти не бывали люди.
 Молодые люди остановились под раскидистыми ветвями древнего дуба. Эдвард спешился, привязал коня, но, прежде чем успел снять Элизабет с седла, появилась Кэро и повелительным, совершенно несвойственным ей жестом велела ему подойти. Эдвард не задумываясь повиновался. Майкл подъехал как раз вовремя, чтобы увидеть, как он помогает Кэро спрыгнуть на землю.
 Привязав Атласа, Майкл направился к Элизабет.
 Ослепительно улыбаясь, Кэро показала на камень и что-то сказала Эдварду. Они медленно пошли к памятнику. Майкл, дружески улыбнувшись Элизабет, предложил ей руку.
 Этот момент задал тон всему последующему пикнику. Кэро, казалось, искренне веселилась: смеялась, отпускала остроумные замечания, вовлекая их в разговор, словом, вовсю разыгрывала роль беззаботной, счастливой, свободной женщины, причем так умело, ни разу не перегнув палку, и настолько правдоподобно, что Майкл был вынужден признать: ее поведение безупречно. И только интуиция продолжала твердить, что все это – лишь спектакль.
 Вдоволь наглядевшись на монумент и вспомнив повествование о том, как Вильгельм был убит стрелой Уолтера Тиррида, одного из придворных, и какого младший сын Генрих захватил трон через голову наследника Роберта, наудивлявшись тому, как одной стрелой можно изменить весь ход истории страны, они расстелили коврик поодаль и принялись распаковывать корзинки.
 Кэро бесцеремонно командовала остальными. Майкл беспрекословно подчинялся, скорее для того, чтобы успокоить и умиротворить ее, чем по иным причинам. Надев маску друга семьи, он старался очаровать Элизабет и даже уселся рядом с ней напротив Кэро и занимал ее забавными анекдотами. Сегодня девушка не пыталась представиться пустышкой, помешанной на балах и танцах, и была абсолютно естественной, и хотя Майклу она казалась куда более привлекательной без своих жеманных ужимок, все же он отчетливо сознавал, что в ее характере нет истинной глубины, способной пробудить его интерес.
 И все это время он тайком продолжал наблюдать за Кэро. Та дружелюбно болтала с Эдвардом, словно забыв о другой паре. По его прикидкам, Эдвард был года на четыре младше Кэро, но, как Майкл ни старался, все же не смог подметить и намека на любовную связь. Кемпбелл явно восхищался и почитал Кэро. Ему лучше, чем кому-либо на свете, были известны ее качества, недаром Майкл считал, что помощники политиков и дипломатов были самыми проницательными судьями натуры своих хозяев.
 Насколько Майкл мог понять, Эдвард считал Кэро своей наставницей и был счастлив и благодарен возможности учиться у нее. Отношение секретаря к своей хозяйке выгодно дополняло впечатление, сложившееся о ней у Майкла.
 Но не это он так сильно хотел узнать и не поэтому так пристально следил за ней.
 Он так и не понял, чем обидел ее. Почему она спряталась за невидимый барьер, приняв тот светский облик, который привыкла являть миру. Тот самый облик, который помогал ей более десяти лет в самых трудных обстоятельствах. Что скрывается за ним, Майкл не знал.
 К тому времени как они собрали остатки пиршества в корзинки и вытряхнули коврик, он смирился с мыслью о том, что единственный способ узнать побольше о Кэро – дождаться, когда она сама захочет обо всем рассказать. Или позволит ему увидеть свое истинное лицо.
 Майкл немного помедлил, гадая, почему это вдруг стало таким жизненно важным для него. Ответа он не нашел, и все же…
 Подойдя к лошадям, они стали дружно перевязывать седельные сумки. Кэро запуталась в узлах, и Майкл направился к ней, желая помочь. Но кобылка нетерпеливо переступила с ноги на ногу, отбросив Кэро на него. Его руки машинально сжали тонкую талию, не давая Кэро упасть. Она оцепенела. Дыхание на миг пересеклось. Майкл отпустил ее и отступил, потрясенный собственной реакцией.
 – Ох, простите, – бесхитростно улыбнулась она, избегая, однако, его взгляда. Встав рядом, он взялся за шнурки, которые она старалась завязать. Она отдернула руки чересчур поспешно, но он все же успел подхватить шнурки, прежде чем они разошлись.
 – Спасибо.
 Не поднимая глаз, Майкл стянул концы.
 – Ну вот, теперь будет держаться, – заверил он и вернулся к Элизабет, предоставив Эдварду помочь Кэро сесть в седло.
 – До вечера еще далеко, – заметил он, напразляясь к Атласу. – Почему бы нам не проехать через лес? Обогнем Фритем и выпьем чая в Мэноре.
 Остальные переглянулись, вопросительно подняв брови.
 – О, соглашайтесь! – восторженно воскликнула Элизабет. – Прекрасное завершение прекрасного дня!
 Майкл обернулся к Кэро. Та с очаровательной улыбкой кивнула:
 – Замечательная идея!
 Он вскочил в седло, и они углубились в лес. Все, кроме Эдварда, знали дорогу. Иногда они пускались в галоп, но потом сдерживали коней до следующей поляны. Солнечные блики играли в траве, воздух был напоен густыми запахами леса, тишина нарушалась птичьими трелями и шелестом листвы.
 Никто не старался завести разговор. Майклу тоже хотелось помолчать. Только среди истинных друзей у Кэро нет необходимости вести светские беседы, и то, что она не промолвила ни слова, показалось ему ободряющим признаком.
 Они приблизились к Мэнору с юга и сразу поскакали к конюшне. Хардэйкр занялся лошадьми, а они пошли к дому через старый сад. Поднимаясь на крыльцо, Кэро оглянулась на Майкла.
 – Терраса? Там так приятно.
 Он кивнул.
 – Идите, я поговорю с миссис Энтуистл насчет чая.
 Экономка уже услышала шаги и была очень рада приезду нежданных гостей и возможности их накормить. И неудивительно: в последнее время в доме было так пусто.
 Майкл вышел на террасу и увидел, что остальные уже успели устроиться за железным столиком. Солнце, все еще стоявшее над вершинами деревьев, окутывало террасу золотистым светом. Упорно глядя на Кэро, он выдвинул стул и уселся напротив. Похоже, она немного успокоилась.
 – Кэро только что сказала, будто лорд Джеффрис, если верить слухам, должен подать в отставку. Это правда?
 Лорд Лайонел Джеффрис получил назначение в министерство торговли всего год назад, но его пребывание на высоком посту было омрачено многими и весьма неприятными дипломатическими инцидентами.
 – Совершенно Верно. Что было неизбежным после его очередного промаха.
 – Значит, он действительно назвал бельгийского посла вымогателем прямо в лицо?
 Глаза Кэро лукаво блеснули.
 Майкл кивнул:
 – Сжег последние мосты. Но должен сказать, что стоило увидеть при этом физиономию Рошфуко.
 – И вы были там? Видели? – ахнула Кэро, широко распахнув глаза.
 – Представьте себе, – усмехнулся он.
 – Юпитер!
 Эдвард даже присвистнул.
 – Я слышал, помощники Джеффриса были вне себя. Должно быть, ситуация действительно была невыносимой.
 – В тот момент, когда Джеффрис увидел Рошфуко, жребий был брошен. Ничто и никто, даже сам премьер-министр, не смог бы его остановить.
 Они все еще обсуждали недавний дипломатический скандал, когда появился Джеб Картер с чайным подносом.
 Кэро вопросительно взглянула на Майкла; тот ждал этой минуты. Хотел увидеть в ее глазах понимание, насладиться одобрением.
 Понемножку… шаг за шагом… он был намерен приблизиться к ней и воспользуется для этого любым подходящим орудием.
 – Вы согласитесь разливать? – спросил он.
 Она потянулась к чайнику, согрев Картера мимолетной улыбкой и справившись о его матери, прежде чем позволить краснеющему и довольному таким вниманием дворецкому удалиться.
 Элизабет взяла чашку, пригубила, растерянно нахмурилась, но лицо ее немедленно прояснилось.
 – О, это же дворецкий Мюриел, тот самый, которого она недавно уволила. Откуда вы его знаете?
 Кэро улыбнулась и объяснила, что Джеб очень долго учился в Лондоне и Элизабет просто не может его помнить.
 Правда, Кэро не была в этих краях еще дольше. Пока она рассказывала племяннице о других обитателях округи, работниках, их семьях и о том, что с ними стало, кто на ком женился, кто умер или уехал, Майкл восхищенно покачивал головой. Похоже, она никогда ничего не забывает. Такая память – просто дар божий в политических кругах.
 Минуты летели незаметно; день клонился к вечеру. Чай остыл и пирожные миссис Энтуистл исчезли, когда по просьбе Кэро Майкл велел привести коней. Все поднялись, вышли во двор, гости уже собирались распрощаться с хозяином, но в этот момент с аллеи донесся шум колес приближавшегося экипажа.
 Кэро поднесла ладонь к глазам, чтобы лучше видеть, кто едет. Все следы минутной слабости, одолевшей ее в лесу, исчезли. Она овладела собой и сумела успокоиться. Позже, благополучно запершись в своей комнате, подальше от Майкла она станет упрекать себя за несдержанность.
 В остальном день прошел более или менее так, как она желала. Вряд ли они сумели намного продвинуться и все же ничем не навредили своим планам. Майклу не представилось возможности сделать предложение или хотя бы обсудите с Кэро свои намерения.
 Нет, день был совсем неплохим, и приходилось этим довольствоваться.
 На аллее показался кабриолет, умело управляемый Мюриел. Она ловко остановила экипажу самого крыльца.
 – Кэро! Майкл!
 Поздоровавшись с остальными, она обратилась к Майклу:
 – Завтра вечером я даю ужин для членов «Ледиз ассошиэйшн». И поскольку вы наконец дома, приехала лично передать приглашение. Уверена, что здешние дамы обрадуются возможности поговорить с вами.
 Майкл встал рядом с Кэро, и она словно почувствовала прикосновение его взгляда. Верно предположив причину его колебания, она улыбнулась:
 – Приезжайте, пожалуйста. Вы ведь почти всех знаете.
 Несмотря на их прежние разногласия, ей пришлось его простить, тем более что весь вечер он вел себя с безупречным тактом.
 Майкл кивнул и с учтивым поклоном обратился к Мюриел:
 – Буду счастлив поужинать с дамами. Должно быть, за время моего отсутствия появились новые члены.
 Взгляд Мюриел скользнул по Хардэйкру, ведшему под уздцы трех лошадей.
 – Если едешь домой, Кэро, может, согласишься держаться рядом с кабриолетом? Мы могли бы обсудить приготовления к празднику.
 – Почему бы нет? – кивнула Кэро и, почувствовав, что рука Майкла поднимается, чтобы поддержать ее, поспешно шагнула к Калисте, но тут же поняла, что Мюриел наблюдает за ними, как ястреб. Не хватало еще, чтобы возникли неуместные вопросы насчет Майкла и Элизабет.
 Прерывисто вздохнув, она обернулась, только чтобы увидеть, как Майкл обменивается рукопожатием с Эдвардом и вежливо кивает Элизабет.
 – Погодите, – окликнул он Кэро. – Я подсажу вас.
 Улыбка словно примерзла к губам. Но не могла же она ждать, пока Эдвард поможет Элизабет и подойдет к ней, тем более что Майкл уже предложил помощь. Снова вздохнув, она собралась с силами, приказала себе успокоиться и обернулась.
 И увидела, что он стоит в двух шагах.
 Он потянулся к ней, и это было куда хуже, чем она предчувствовала. Нервы были натянуты туже тетивы. Он был настолько выше Кэро, что ее глаза находились на уровне его ключиц; широкие плечи отсекали ее от всего остального мира.
 Он взялся ее за талию, и она мигом ослабела, голова закружилась, словно после долгой болезни.
 Он поколебался, по-прежнему продолжая сжимать ее талию. И она чувствовала себя странно маленькой, хрупкой, уязвимой. Вся вселенная внезапно сузилась до крошечной точки. Сердце судорожно трепыхалось в горле.
 Он, как пушинку, поднял ее и усадил в седло. Медленно убрал руки. Взялся за стремя.
 Ей кое-как удалось поблагодарить его. Собственный голос дальним эхом отдавался в ушах.
 Она вставила ногу в стремя и расправила юбки, наконец получив возможность дышать. И проглотить колючий ком. Собрав поводья, она улыбнулась Мюриел:
 – В путь?
 Майкл отступил.
 Кэро помахала ему и подъехала к кабриолету. Эдвард и Элизабет последовали ее примеру.
 Майкл долго смотрел вслед маленькой кавалькаде. Когда всадники скрылись из виду, он повернулся и вошел в дом.




 Глава 5


 Теперь он по крайней мере понял, почему должен знать больше, куда больше… о Кэро.
 Сидя за завтраком, он удивлялся, отчего раньше не распознал все признаки. Возможно, потому что это Кэро, с которой он знаком целую вечность? Впрочем, не важно. Теперь он наконец понял, что именно так тянет его к ней.
 Прошло немало времени с тех пор, как он по собственной воле, без малейшего поощрения с чьей-либо стороны так сильно желал женщину. Желал безмерно, хотя она, кажется, была совершенно к нему равнодушна.
 Или он неверно понял ее реакцию? Она почувствовала их взаимное притяжение, которое не требует размышлений, не спрашивает позволения, и всячески постаралась избежать продолжения и сделать вид, что ничего не было.
 Но по своему опыту он знал, что это не поможет. Пока между ними будет существовать нынешняя близость, пока они будут часто встречаться и неизбежно касаться друг друга, их потребности будут только расти, а искра, проскользнувшая между ними, станет молнией, которая зажжет пожар.
 Единственная проблема в том, что именно Кэро – та женщина, которая ему так нужна.
 В ее реакции не было ничего необычного. В отличие от Фердинанда ему было известно точное истолкование ее прозвища Веселая вдова. Как многие английские прозвища, оно имело абсолютно иной смысл. Так, рыжих часто называют Блуи [2] . В случае Кэро подразумевалось, что, внешне всегда приветливая и жизнерадостная, она ускользала от своих многочисленных поклонников, не позволяя себя поймать. На деле же она была женщиной строгих моральных принципов, которая никогда никому не подала надежды. Полная противоположность тому, что означало выражение «веселая вдова», которому так хотели верить наивные охотники за женскими милостями.
 И следовательно, его ждет много трудностей, пока он не сумеет убедить ее, что единственный выход – тот, который удовлетворит обоих.
 С удовольствием допив кофе, он прикинул, сколько времени уйдет на уговоры. А заодно и сколько препятствий придется преодолеть. Стать джентльменом, который соблазнит Веселую вдову и сумеет улечься в ее постель и завладеть…
 Трудная задача.
 Дипломатический триумф совершенно необычного рода, пусть никто и не узнает о его успехе. Впрочем, конечно, узнают: такова часть его плана.
 Майкл сумеет добиться своего. Недаром он был прирожденным политиком. Остается только придумать, как сломить оборону Кэро.
 И заодно, когда будет держать сдавшуюся добычу в объятиях, он узнает, что ее так расстроило. И постарается помочь.
 Посчитав, что лучше всего будет оставить ее в покое, позволить обрести обычное равновесие, убедиться в собственной безопасности, увериться, что он не представляет для нее угрозы и поэтому нет нужды держаться на расстоянии, он вынудил себя засесть в кабинете и разобраться с накопившимися за многие месяцы счетами и отчетами, оставленными на столе трудолюбивым управляющим.
 Два часа спустя, когда он мужественно разбирался с горой бумаг, в комнату, постучав, вошел Картер.
 – К вам миссис Сатклиф, сэр.
 – Которая? – спросил он, роясь з памяти.
 Кэро? Или одна из родственниц Камдена?
 – Миссис Кэролайн, сэр.
 Она в гостиной.
 – Спасибо, Картер, – кивнул Майкл, вставая.
 Интересно, зачем она приехала?
 Войдя в гостиную, он увидел стоявшую у окна Кэро. Солнце зажгло огнем пушистые волосы, переливавшиеся всеми оттенками меди и золотисто-каштанового. Светло-голубое платье чуть темнее глаз из тонкой летней ткани красиво облегало фигуру.
 Услышав шаги, она, с улыбкой повернулась.
 И он сразу понял, что она все же видит исходящую от него угрозу. Что ничуть не поверила в невинность их отношений.
 Разумеется, как всегда, понял интуитивно. По лицу Кэро ничего нельзя было прочесть.
 – Надеюсь, вы не возражаете… я приехала спросить у вас совета и выяснить ваше мнение.
 – Ради Бога, садитесь, – пригласил он, показав на кресло. – Чем могу помочь?
 Кэро постаралась выиграть время, медленно направляясь к креслу, подбирая юбки и грациозно садясь. И даже выждала, пока он устроится напротив. И все для того, чтобы собраться с мыслями и выпутаться из паутины безрассудной паники, в которую впадала каждый раз, стоило Майклу появиться поблизости.
 Она не понимала своей внезапной чувствительности. С трудом верила, что, накопив такой жизненный опыт, пала жертвой странного недуга – и где? В глуши Гэмпшира!
 Исполненная решимости побороть его или по меньшей мере игнорировать, она цеплялась за маску спокойной безмятежности.
 – Я решила дать бал накануне церковного праздника. До меня вдруг дошло, что в округе собралось очень много лондонцев. Если мы пригласим всех и устроим их на ночлегу соседей, тогда следующий день они могут провести на празднике и потом отправиться домой, – пояснила она и, помедлив, добавила: – Полагаю, это будет что-то вроде домашней вечеринки с балом в качестве гвоздя программы. А праздник будет продолжением.
 Майкл внимательно смотрел на нее. Трудно понять, о чем он думал.
 – Итак, ваша тайная цель – использовать бал, чтобы праздник посетило как можно больше народа, особенно приезжие из Лондона, что, в свою очередь, увеличит интерес местного населения к этому празднику и обеспечит ему блестящий успех.
 – Именно, – улыбнулась она. Как приятно иметь дело с тем, кто предвидит не просто поступок, но мотивы и результат.
 Конечно, успех праздника – не главная ее задача. После вчерашнего пикника и Элизабет, и Эдвард в один голос настаивали на том, чтобы поскорее довести план до завершения. Они хотели создать ситуацию, которая определенно продемонстрирует полную неспособность Элизабет достойно сыграть роль жены Майкла.
 Таким образом, большой бал, который посетят многочисленные дипломаты и политики, будет важным местным событием, требующим поистине гениальной организации, а Элизабет, по правде сказать, была в этом отношении совершенно неопытной.
 Зато Кэро справится с такой задачей без особого труда: они надеялись, что демонстрация ее талантов еще лучше покажет полное отсутствие у Элизабет столь высоко ценимых качеств.
 Майкл с веселым интересом рассматривал ее.
 – Уверен, что вы уже успели отдать половину необходимых распоряжений. И все же чем я могу помочь?
 – Я хотела спросить, не согласитесь ли вы разместить у себя на ночь кое-кого из тех гостей, кто дальше всех живет? – пояснила Кэро и, не дожидаясь ответа, продолжала: – Кроме того, я хотела спросить вашего совета относительно списка гостей: не находите, что некоторые разногласия между русскими и пруссаками уже вышли наружу? И разумеется…
 Умело управляя разговором, она принялась создавать свое поле битвы.
 Майкл позволил ей распространяться о своих целях, все больше убеждаясь, что бесконечные рассуждения вовсе не так уж бесцельны, как казалось на первый взгляд. Ее наблюдения были верны, а часто и крайне проницательны, и каждый раз, задавая вопрос и давая ему шанс ответить, она втягивала его в довольно сложную дискуссию.
 Немного погодя она поднялась, прошлась по комнате и снова села в кресло. Он не пошевелился, наблюдая за ней, отчетливо сознавая, с каким серьезным противником имеет дело. Понимая, сколько подводных течений кроется за внешне светской беседой. Уверенный, что она намеренно игнорирует по крайней мере одну нить в их отношениях.
 Наконец она протянула к нему руки и прямо спросила:
 – Так вы поможете?
 – С двумя условиями, – ответил он, помолчав.
 Мгновенно промелькнувшая в глазах настороженность сменилась учтивой улыбкой.
 – Условия? Господи помилуй! Какие же именно?
 Майкл постарался принять благожелательно-невинный вид, хотя далеко не был уверен, что это ему удалось.
 – Первое – сегодня слишком чудесный день, чтобы проводить его взаперти. Давайте перенесем нашу дискусию в сад. И второе – вы останетесь на обед.
 Она медленно прикрыла глаза, и он почти уверился, что она боится его близости. Боится на чисто физическом уровне. Он знал единственный способ подойти к этой проблеме, и она вручила ему решение на блюдечке.
 Сама обустроив сцену, она не могла на ней играть.
 – Что же… если вы настаиваете…
 Он едва удержался от улыбки.
 – Совершенно верно.
 Оба поднялись одновременно. Дернув за шнур сонетки, он вызвал Картера, отдал распоряжения относительно обеда, что дало ей возможность скрыться на террасе.
 Когда он вышел, она стояла на крыльце, разглядывая газон. Он встал рядом, и она едва не подскочила от неожиданности. Майкл спокойно протянул ей руку:
 – Прогуляемся к живой изгороди. И вы можете сказать, сколько гостей и кого именно нужно здесь расквартировать.
 Кэро наклонила голову, положила руку на его рукав. Майклу очень хотелось накрыть ее ладонь своей, прижать ее к себе, но он не осмелился.
 Кэро постаралась сосредоточиться на деревьях, стоявших вдоль аллеи, и вынудила себя вернуться мыслями к миллиону деталей, касающихся организации бала. Все, что угодно, лишь бы забыть о присутствии этого человека. Горло снова перехватило. Просто чудо, что она еще могла говорить.
 – Разумеется, шведы. Я не стала бы навязывать вам генерала Клебера. Мы оставим пруссаков в Брэмшо. Великая княгиня почти наверняка посетит бал и захочет погостить у меня.
 Она продолжала перечислять имена, что помогало ей справиться с собой. Он не давал ей повода для дальнейшей паники – просто интересовался деталями. Он знал или встречал большинство из тех, кого она намеревалась пригласить, и вполне сознавал все тонкости общения с этими людьми.
 Они прогулялись по тропинке между деревьями, углубились в гущу кустов и снова вышли на аллею недалеко от террасы.
 – Я должен кое в чем признаться, – сказал Майкл, когда они поднимались по ступенькам.
 – Вот как?
 Их взгляды встретились, и Кэро пронзило ужасное подозрение в том, что он видит ее насквозь. Что проник через все защитные барьеры. Ее затрясло от страха. Но тут он ободряюще улыбнулся, и ей сразу стало легче.
 – Взяв с меня обещание открыть праздник, Мюриел забыла упомянуть, когда он состоится. Спасите меня! Назовите дату!
 Кэро рассмеялась, чувствуя, как уходит напряжение, и понимая, что может спокойно встретиться с ним взглядом.
 – Ровно через неделю, считая с завтрашнего дня.
 – Итак… – Он жестом предложил ей сесть за уставленный блюдами столик. – Значит, бал состоится через неделю.
 – Совершенно верно.
 Она села, подождала, пока сядет он, и принялась рассказывать о приготовлениях, поскольку заранее решила занять его этим разговором за обедом.
 – Только я еще не выбрала тему вечера.
 Поколебавшись, Майкл предложил:
 – Что-нибудь попроще. Не такое официальное, как на лондонских балах. Летом, да еще в провинции, нет причин для особых церемоний.
 Если она не послушает, он никоим образом не сумеет привлечь ее внимание на балу.
 – Хм, но дипломатический корпус… – Кэро вскинула брови. – Пожалуй, вы правы. – Поддев вилкой кусочек пирога, она уставилась вдаль. – Может, назвать его просто праздником в честь Иванова дня?
 Поняв, что вопрос чисто риторический, он не потрудился ответить.
 – В Линдхорсте есть прекрасный оркестр, играющий именно легкие летние мелодии и сельские танцы.
 Глаза Кэро зажглись: она уже представляла эффект.
 – Это, несомненно, отличается от обычного…
 Он пригубил вино и поднял бокал.
 – Летнее вино, чтобы взбодрить пресыщенный вкус.
 – Совершенно верно! – рассмеялась она. – Именно это мы и сделаем.
 Следующие полчаса прошли в обсуждении возможных проблем и их решения. Зная, как важно предвидеть такие трудности и уметь предотвратить их еще до того, как они возникнут, Кэро составила список гостей, чтобы подчеркнуть в глазах Майкла свои способности справиться с подводными течениями в виде разногласий между русскими и пруссаками.
 – Итак, – заключила она, – могу я положиться на вас? Вы действительно сумеете приглядеть за русскими и пруссаками, с тем чтобы дело не дошло до драки? У Эдварда свои обязанности, а мне придется быть сразу повсюду.
 Майкл кивнул:
 – Думаю, польский поверенный в делах сумеет помочь.
 – Неужели? Он всегда казался мне человеком чересчур мягким и беспомощным.
 – Внешность может быть обманчива, – парировал Майкл.
 Сердце Кэро замерло, но, ничем не показав вновь нахлынувшей паники, она только шире раскрыла глаза и пожала плечами:
 – Что же, если вы так считаете. – И, положив салфетку, она отодвинула стул и встала. – А теперь мне нужно ехать, писать приглашения.
 Майкл тоже поднялся.
 – Я провожу вас до конюшни.
 Она взяла прозрачный шарф, висевший на спинке стула, собираясь прикрыть волосы, но почему-то продолжала держать его в руках. И пока они шли к конюшне, лениво играла длинной полоской газа, ловко избежав прикосновения руки Майкла.
 Впрочем, он и не собирался предлагать ей руку. Просто шел рядом грациозной, почти ленивой походкой.
 В залитом солнцем саду царил такой покой, что она снова расслабилась. Несмотря на все переживания, ее последний план сработал. И она сумела держать себя в руках и убедить его, что невинная, сравнительно неопытная молодая девушка вроде Элизабет никогда не справится с таким сложным делом, как организация блестящего бала.
 Став женой Камдена, Кэро сразу же попала в высшие дипломатические круги, причем без всякой подготовки. Она до сих пор помнила тот парализующий, безрассудный, слепящий ужас и не пожелала бы такого ни одной молодой даме, не говоря уже о собственной племяннице.
 Конечно, если ему объяснить все детали и подробности, он поймет…
 Что-то вспомнив, Кэро вздернула подбородок.
 – Элизабет уехала на пикник с Дрисколлами и лордом Соммерби. Она ненавидит писать приглашения, непрерывно выводить одни и те же фразы, но…
 Майкл терпеливо наблюдал, как она ищет способы незаметно привлечь внимание к юности и неопытности Элизабет. Он не сомневался, что именно это было основной целью ее визита, а может, и самого бала. Она всеми силами пытается помешать ему сделать Элизабет предложение.
 Но ее ухищрения больше его не беспокоили. Волновало другое: что именно подвигло ее на эти уловки? И главное: в чем причина ее страха, смущения, нервозности, кроющихся за внешним лоском и надменной самоуверенностью?
 Перед глазами промелькнули лица Элизабет и Эдварда, и все же только потребность пожалеть Кэро заставила его потянуться к ее руке.
 Рассказывая, она оживленно жестикулировала. Он поймал ее пальцы и не удивился, когда все слова замерли у нее на языке.
 Осекшись, она уставилась на него неестественно расширенными глазами. Майкл вдруг понял, что высокие густые деревья надежно их загородили, так что из дома ничего нельзя увидеть.
 – Вам нет нужды так стараться ради Элизабет.
 Продолжая сжимать ее руку, он подступил ближе и ясно увидел, что смысл его слов остается для нее загадкой.
 – Считайте, что вы убедили меня, и я больше не стремлюсь породниться с вами.
 Кэро потеряла дар речи. Впервые в жизни ее так ловко вывели из равновесия. Он стоит слишком близко. Она слишком сильно…
 Когда он догадался?
 Эта мысль мигом рассеяла его гипнотическое воздействие на ее разум.
 Кэро прищурилась, сосредоточилась. Она верно его поняла?
 – Так вы передумали? И не станете делать Элиза бет предложение?
 – Передумал, – подтвердил Майкл улыбаясь. – Я не стану делать Элизабет предложение. – И, помедлив, легко коснулся губами ее пальцев. – Элизабет – не мой идеал невесты.
 Поцелуй послал колкий озноб по спине, но все ощущения были подавлены, а потом и затоплены огромной волной облегчения, сметавшей все на своем пути.
 Только тогда она поняла, что до сих пор совершенно не была уверена в своих способностях спасти Элизабет. Не сознавала в полной мере, как важно было спасти племянницу от несчастного брака по расчету.
 И наконец улыбнулась, искренне, свободно, не пытаясь скрыть свои чувства.
 – Я так рада! Поймите, все равно ничего бы не получилось.
 – Я это понял.
 Вот и прекрасно. Кэро так и сияла и, будь она помоложе, наверное, пустилась бы в пляс.
 – Мне пора ехать.
 И сообщить Элизабет хорошие новости.
 Он пристально посмотрел ей в глаза, прежде чем наклонить голову и отпустить ее руку. Они направились к конюшням.
 Майкл подождал, пока Хардэйкр выведет ее кабриолет. Ее улыбка… ослепляла. Майкл буквально пыжился от самодовольства, потому что сумел найти подходящие слова, чтобы вызвать улыбку на этих прекрасных губах, улыбку, от которой становится тепло на душе, которая освещает все вокруг.
 Он нежился в этом сиянии, но не забывал держать руки за спиной, чтобы не потянуться к ней и не испортить незабываемого мгновения.
 Хардэйкр вывел экипаж. Майкл помог Кэро сесть. Она продолжала щебетать о подготовке к балу, и все же теперь в ее словах не было скрытого значения. Он ценил ее откровенность, понимая, что сделал значительный шаг, став ближе к самой Кэро. Первая попытка завоевать ее доверие.
 На этот раз он куда с большей уверенностью помахал ей на прощание.
 Как только кабриолет исчез за поворотом, он, все еще улыбаясь, вернулся в дом.
 Его признание сняло тяжелое бремя с плеч Кзро. Ее восторг был подлинным, пусть и не позволил понять, что, отказавшись от Элизабет, он обратил внимание на кого-то другого.
 Кого-то куда более опытного, чем Элизабет.
 Усмехнувшись, Майкл поднялся на крыльцо.
 Он не мог дождаться вечера и ужина у Мюриел.
 – А, вот и вы, Майкл!
 Выделяясь среди собравшихся странно суровой красотой, Мюриел в шелках цвета сливы направилась навстречу Майклу, входившему в гостиную.
 Он пожал протянутую руку и огляделся. Довольно много гостей, в основном дамы, хотя между переливавшимися всеми цветами радуги юбками чернело несколько мужских фраков.
 – Позвольте представить вас нашим новым членам, – начала Мюриел, подводя его к компании, расположившейся перед стеклянными дверями, выходящими в сад. – Познакомьтесь с миссис Карлайл. Она и ее супруг недавно поселились в Минстеде.
 Нацепив свою лучшую улыбку завзятого политика, он пожал руку миссис Карлайл и узнал, что они перебрались в эти края из Брэдфорда. После этого оставалось только поздороваться с остальными, возобновить знакомство с тремя дамами и узнать имена двух остальных.
 Хотя женщины не имели права голоса, здесь, как в любом другом графстве, именно они были наиболее активны на всех уровнях общественной жизни: занимались организацией различных мероприятий вроде церковных праздников и благотворительностью, поддерживая сиротские приюты и ночлежки. Майкл рассматривал их добрые дела как основной фактор, который помог ему стать членом парламента. Только с их помощью он смог спокойно заняться решением более сложных проблем, которые собирался поручить ему премьер-министр. Поэтому он отнюдь не чурался подобных вечеров, напротив, был счастлив воспользоваться предоставленной Мюриел возможностью.
 Майкл вел очередную светскую беседу, когда в комнату вошла Кэро. Занятый разговором с двумя джентльменами, он и сам не понял, какой инстинкт побудил его глянуть в зеркало над камином.
 Кэро стояла в дверях, как в портретной раме. Одетая в изящное платье простого покроя из узорчатого шелка, она привлекала все взгляды и все же идеально вписывалась в общую сцену. На шее и запястье мягко мерцали жемчуга. Кроме них и маленького ридикюля, у нее не было других украшений. Да она в них и не нуждалась.
 Заметив Мюриел, она с улыбкой поздоровалась. Майкл, стараясь загладить промах, продолжал рассуждать о ценах на кукурузу, после чего учтиво извинился и отошел, чтобы перехватить Кэро.
 Та слегка вздрогнула, когда он появился перед ней. Правда, этого никто не заметил, потому что не обратил внимания на их встречу. Майкл завладел рукой Кэро, но не поддался желанию поднести ее к губам и вместо этого просто положил на сгиб своего локтя.
 – Я так ждал вас.
 Кэро дружески улыбнулась:
 – Вечер такой теплый, вот я и решила пройтись. А вы уже со всеми поздоровались?
 – Я еще не поговорил с миссис Кендалл. Она хотела рассказать о приюте для мальчиков. Надеюсь, вы меня поддержите.
 Он намеревался вести себя так, словно все осталось по-прежнему. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы она поняла то новое направление, которое приняли его мысли?
 Кэро выпрямилась и чуть насторожилась, словно пытаясь избавиться оттого воздействия, которое неизменно производила на нее его близость. Но улыбка, все еще полная счастья, попрежнему освещала лицо.
 – Если хотите, – согласилась она, – но вряд ли вам понадобится моя поддержка.
 Какое странное выражение промелькнуло в глазах Майкла! Ошиблась ли она, или… или в этот момент он как нельзя больше походил на хищника, подстерегавшего жертву!
 Впрочем, впечатление было таким мимолетным, что Кэро с трудом верила себе. Уже через мгновение Майкл весело рассмеялся и пробормотал:
 – Мы в этой комнате – единственные, кто принадлежит к одному кругу. Кроме вас, больше все равно никто не поймет моих шуток.
 Кэро покачала головой, шутка, как всегда успокаивала ее натянутые нервы. Она с удовольствием пошла с ним и стояла рядом, пока он беседовал с миссис Кендалл, которая действительно жаждала поведать о приюте для мальчиков. Потом они стали переходить к другим гостям, которым, в свою очередь, не терпелось потолковать с членом парламента.
 Вчера, вернувшись из Мэнора и пребывая на седьмом небе, Кэро поспешила в гостиную и сообщила Элизабет и Эдварду о своих успехах, они отпраздновали новости чаем с пирожными и честно признались, что все проделки, пусть и достаточно безобидные, были не слишком им по душе.
 Но Майкл все видел и согласился и этим согласием отпустил им грехи. И теперь Кэро дышалось куда легче. Мало того, она сумела подавить свои глупые эмоции настолько, что могла спокойно стоять рядом с ним: весьма небольшая цена за все, что он для них сделал.
 Час пролетел на удивление незаметно. Мюриел объявила, что ужин готов. Оказавшись рядом с Майклом за длинным буфетным столом и накладывая на тарелку пирожки с травами и креветок в желе, окруженная людьми, но каким-то образом продолжавшая оставаться наедине с ним, Кэро помедлила, прежде чем искоса на него посмотреть. Он почувствовал ее взгляд и вопросительно поднял брови:
 – Что-то случилось?
 Она опустила глаза на блюдо с огуречным салатом.
 – Вам следует побольше общаться с гостями, а не стоять на одном месте.
 Он подождал, пока она снова не поднимет глаза.
 – Но почему?
 – Вы прекрасно понимаете, что это один из тех случаев, когда парламентарий может поразить обаянием своих избирателей.
 – Знаю, – кивнул Майкл.
 Она отказалась от огурцов и отошла от стола. Держа тарелку в одной руке, он сжал локоть Кэро и повел к длинному ряду окон, выходивших в сад.
 – Не понимаю, почему мы не можем общаться с гостями вместе?
 Потому что стоило ему дотронуться до нее, как она начинала задыхаться.
 Кэро держала язык за зубами, сохраняя безмятежное выражение лица, и старалась игнорировать свои эмоции, хотя всем существом тянулась к его надежной силе. Она уже узнала мощь его тела, потому что дважды успела на него налететь. По какой-то нелогичной, безрассудной, совершенно идиотской причине все ее чувства были рабски сосредоточены только на одном: каким окажется третий раз?
 Остановившись перед окном, он отпустил ее руку. Кэро оказалась лицом к нему и привычно затаила дыхание. Но прежде чем успела запротестовать, в чем он был уверен, Майкл объявил:
 – Считайте, что я умолял вас о защите.
 – Защите? – Ее взгляд явно говорил, что она не поддастся на удочку или на призыв к женскому состраданию. – Вы едва ли не единственный в этой толпе, надежнейшей защитой которому может послужить хорошо подвешенный язык.
 Он рассмеялся, и она сразу почувствовала себя увереннее.
 И неожиданно осознала, что с ним, и если уж на то пошло, с ним единственным, ей почти не приходилось притворяться. Впрочем, даже если бы она и попробовала разыгрывать обычную роль, это вряд ли помогло бы. Ее способность управлять им сводилась к нулю, так что нечего и пробовать.
 Они дружно принялись есть. Неожиданно Майкл поймал ее испытующий взгляд и снова поднял брови. Кэро решительно выдвинула подбородок.
 – Почему вы от меня не отходите?
 Глаза Майкла смеялись.
 – А я думал, что это очевидно: вы куда более приятный компаньон, чем кто бы то ни было в этом обществе. Особенно я боюсь нашей чрезмерно услужливой хозяйки.
 Нужно признать, что он прав. Подчас назойливость Мюриел переходила все границы. И все же она погрозила ему пальцем.
 – По-моему, вечер прекрасно организован. Вы смогли встретиться с нужными людьми, не ударив для этого пальцем о палец.
 – Я и не отрицаю, что благодарен Мюриел, просто есть пределы и моей благодарности.
 – Но если бы она не дала этот ужин, что бы вы делали?
 Его улыбка проникала в самую душу.
 – Попросил бы вас, разумеется.
 Решительно игнорируя силу этой улыбки, она фыркнула.
 Майкл состроил притворно-обиженную мину.
 – Неужели вы не согласились бы мне помочь?!
 Кэро постаралась сурово нахмуриться.
 – Возможно. Если бы мне стало скучно. Только сейчас мне совсем не скучно, так что ваша благодарность по отношению к Мюриел должна быть безграничной.
 Не успела она договорить, как он задумчиво покачал головой, словно рассматривая иную перспективу.
 – Собственно говоря, я подумываю что-то сделать с районом к югу от Линдхерста…
 – Нет! – ахнула она, поняв намек.
 Он склонил голову набок и казался при этом скорее заинтригованным, чем отвергнутым. Потом его лицо просветлело. Выпрямившись, он забрал у нее пустую тарелку.
 – Поговорим об этом позже.
 – Не стоит.
 Она не собиралась становиться хозяйкой салона, ни политического, ни дипломатического. Ни для единого мужчины на свете. Теперь, став свободной, она может жить как хочет, найти применение собственным талантам. Но навсегда останется собой.
 Он отвернулся, ставя тарелки на приставной столик. А когда обернулся снова, Кэро поразилась, увидев, как серьезно его лицо. Голубые глаза были непривычно жесткими, однако тон оставался ободряющим:
 – Обязательно поговорим, но не здесь и не сейчас.
 На секунду их взгляды встретились. Она впервые увидела в нем не политика, а мужчину. Но тут он улыбнулся, и привычная маска вновь скрыла чересчур решительный блеск в глазах.
 – Пойдемте. Поможете мне с миссис Харрис. Сколько сейчас у нее детей?
 Напомнив себе, что, несмотря на случайные промахи, подпадавшие под рубрику «поведение самонадеянного мужчины», она неплохо к нему относится, Кэро согласилась проводить своего компаньона к миссис Харрис.
 А потом и к другим.
 Заметив любопытный взгляд старой миссис Триклет, она поняла, что его пристрастие к ее обществу скорее вызывает вопросы, чем споры. Кэро обрадовалась, увидев рядом Мюриел, отвела ее в сторону и прошептала:
 – Спасибо за приятный вечер.
 Мюриел, устремив взгляд в сторону Майкла, занятого беседой с миссис Эллингем, удивленно развела руками:
 – Уже уходишь?
 – Мне пора. Я хотела… понимаешь, я решила устроить бал накануне праздника. Сейчас в округе гостит много людей, имеющих отношение к дипломатии. Я подумала, что, если они переночуют в ближайших домах, то на следующий день смогут без труда посетить наш праздник. Представляешь, каким будет успех?
 – О… понимаю! Ты совершенно права.
 Несмотря на заверения, похоже, идея не слишком ей понравилась, почти наверняка потому, что не пришла в голову ей первой. Погладив Мюриел по руке, Кэро продолжала:
 – Я оставила Эдварда и Элизабет сражаться с приглашениями – нужно же хотя бы поучаствовать. Еще раз спасибо. Завтра пришлю приглашение.
 – И тебе спасибо, – кивнула Мюриел. – А сейчас извини, у меня полно дел.
 Они расстались. Кэро повернулась к Майклу, только что закончившему разговор с миссис Эллингем.
 – Я иду домой.
 Она отступила, ожидая, что он раскланяется, но Майкл пошел следом. Заметив ее недоумение, он твердо сказал:
 – Я отвезу вас домой.
 Не предложение. Утверждение, сопровождаемое улыбкой, вовсе не показавшейся ей чистосердечной. И решительный тон. Куда более искренний, чем улыбка.
 Ее каблучки стучали по изразцам пола.
 Они будут сидеть рядом в каррикле… теплая душистая ночь окутает их… его жесткое мускулистое тело совсем рядом…
 – Нет, спасибо. Предпочитаю прогуляться пешком.
 Он остановился, понимая, что увел ее достаточно далеко от гостиной и даже самые заядлые сплетницы ничего не увидят.
 – На случай, если вы не заметили: на улице совсем стемнело.
 – Я прекрасно знаю дорогу, – пожала плечами Кэро.
 – Хотите сказать, что до ваших ворот не больше сотни ярдов и еще четыреста до крыльца?
 – Но это Гэмпшир. Не Лондон. Опасности ни малейшей.
 Майкл глянул на лакея Мюриел, дожидавшегося у двери.
 – Подайте мой экипаж.
 – Да, сэр, – кивнул лакей, поспешив в конюшню.
 Кэро зловеще прищурилась.
 – Я не…
 – Почему вы спорите?
 Она открыла рот, помедлила и вскинула подбородок.
 – Вы не попрощались с Мюриел. К тому времени, как вы ее найдете, я уже буду на полпути домой.
 Майкл нахмурился, вспоминая.
 – Она вышла в столовую.
 – Значит, вам следует ее найти.
 Звук шагов за спиной заставил его обернуться. Супруг Мюриел только что вышел из библиотеки, где, вне всякого сомнения, приложился к чему-то гораздо более крепкому, чем херес.
 – Превосходно, – выдохнул Майкл и, повысив голос, окликнул: – Хеддеруик! Мне нужно ехать, но Мюриел куда-то исчезла. Пожалуйста, передайте мою благодарность за прекрасный вечер, а заодно извинения зато, что покинул ее, не попрощавшись.
 Хеддеруик, большой, грузный мужчина с круглой лысой головой, поднял руку в прощальном салюте.
 – Обещаю умилостивить Мюриел. Рад был снова встретиться.
 Кивнув Кэро, он направился к гостиной. Майкл сардонически улыбнулся:
 – Какие еще приличия мне следует соблюсти?
 Глаза Кэро метали серебряные стрелы. Она уже открыла рот…
 – А, мистер Хеддеруик! Пожалуйста, передайте Мюриел, что все было чудесно, но мне пора возвращаться к Реджиналду. Он будет волноваться, если я задержусь.
 Хеддеруик пробормотал что-то ободряющее и отступил в сторону, уступив дорогу мисс Трайс. Тощая добродушная пожилая дама, сестра местного викария, много лет вела его дом и была активным членом «Ледиз ассошиэйшн». Весело блеснув глазами при виде Кэро, она прошептала:
 – Спасибо за то, что сделали первый шаг! Со стороны Мюриел так мило давать эти прелестные ужины, но кое-кому и без того есть чем занять свое время.
 Кэро понимающе усмехнулась. Мисс Трайс одарила Майкла сияющей улыбкой и быстро попрощалась с обоими. Дверь открылась, и до их слуха донесся скрип колес.
 – Вот и хорошо! – воскликнул Майкл, сжимая руку Кэро. – Можно дальше не спорить. Уже темно, и я тоже уезжаю, так что вполне могу вас подвезти. Иначе Джеффри будет мной недоволен.
 Она подняла голову, и, несмотря на внешнее спокойствие, в глазах блеснуло нечто похожее на раздражение. Но Кэро тут же взяла себя в руки и шагнула к двери.
 – Так и быть.
 Уверенный в собственной правоте, он проводил ее на крыльцо. Кэро что-то пробормотала, и он мог бы поклясться, что разобрал не менее пяти слов:
 – Черт бы побрал самонадеянных мужчин!
 Но Майкл, получив то, чего добивался, великодушно игнорировал оскорбление. Молча усадил ее в экипаж и, взяв поводья, прыгнул следом. Она подобрала юбки, чтобы дать ему место, и вскоре лошади одинаковой серой масти застучали копытами по короткой подъездной аллее.
 – А как насчет мисс Трайс? – бросила Кэро, задрав носик. – Она тоже идет домой в темноте.
 – Вы забыли, что я знаю, где дом викария. Пятьдесят ярдов вниз по дороге и еще десять шагов от калитки.
 В ответ раздалось что-то подозрительно похожее на фырканье.
 Майкл решил отразить укол:
 – Не могли бы вы объяснить, почему так противились всем моим попыткам отвезти вас домой?
 Экипаж свернул на дорогу, и Кэро вцепилась в сиденье. Ночь выдалась безлунной, темной и теплой. Он не видел, что костяшки ее пальцев побелели от напряжения. Как она и предчувствовала, на повороте он сместился ближе к ней, и мускулистое бедро прижалось к ее ноге. Искра вспыхнула и впилась в ее плоть, разжигая пожар.
 Экипаж выровнялся. Давление ослабло. И все же она с невероятной остротой ощущала его присутствие.
 Как и следовало ожидать, нервы были на пределе, легким не хватало воздуха. Она в жизни не испытывала ничего подобного. До этого момента, разумеется. Непонятно.
 Да и как можно объяснить то, чего сама не понимаешь?
 Кэро судорожно втянула в себя воздух, готовясь солгать.
 – Видите ли… – Она моргнула. Вгляделась в темноту, где плясали странные тени. Протерла глаза и снова вгляделась. – Господи! – Схватив руку Майкла, Кэро ощутила, как она превращается в сталь под ее пальцами. – Смотрите! Мисс Трайс!
 Двое дюжих здоровяков боролись с худенькой женщиной. До них донесся приглушенный вопль.
 Майкл с криком взмахнул поводьями, и кони рванулись вперед. Кэро вжалась в сиденье, не сводя глаз с ужасной сцены. Внезапный грохот копыт заставил мужчин оглянуться. Кэро успела увидеть бледные пятна вместо лиц. Потом один что-то заорал. Бросив несчастную, они ринулись по узкой тропе между домом викария и соседним коттеджем. Тропа вела в густой лес.
 Майкл натянул поводья. Каррикл, сильно раскачиваясь на рессорах, остановился рядом с лежавшей неподвижно мисс Трайс.
 Кэро спрыгнула, не дожидаясь, пока подскочивший на рессорах экипаж обретет равновесие, и услышала, как Майкл выругался, когда она пробежала едва ли не под мордами лошадей. Заскрипел тормоз. Майкл небрежно бросик поводья.
 Кэро, присев на корточки, обняла за плечи старавшуюся сесть мисс Трайс.
 – С вами все в порядке? Вас не ранили?
 – Нет. Я… ой! – выдавила мисс Трайс, стараясь отдышаться, и налегла всем телом на руку Кэро. У той не было сил ее поднять.
 Оказавшийся рядом Майкл подхватил женщину, и она села.
 – Все хорошо. Они ушли.
 Было ясно, что гнаться за нападавшими не имеет смысла. Ночью в этом лесу можно спрятать целый полк.
 Мисс Трайс кивнула:
 – Сейчас приду в себя. Только отдышусь немного. Ну вот. Теперь я могу встать.
 Кэро отошла и позволила Майклу помочь мисс Трайс подняться. Та пошатнулась, но все же устояла на ногах.
 – Мы проводим вас до двери, – сказал Майкл, продолжая поддерживать женщину.
 Кэро заметила, что мисс Трайс совсем по-детски цепляется за него.
 Нападение произошло всего в нескольких ярдах от ворот дома викария. Уже шагая по вымощенной каменными плитами дорожке, Майкл спросил:
 – Думаю, вряд ли вы узнали этих людей?
 Мисс Трайс покачала головой.
 – Это не местные жители, и готова поклясться, что они матросы. От них пахнет рыбой, ручищи жесткие и голоса ужасно грубые.
 Отсюда до Саутгемптона было рукой подать. И хотя не в привычках матросов было шататься по сельской местности, где не было ни кабаков, ни ночных развлечений, эти двое почему-то забрели сюда с явным намерением напасть на первую встречную женщину.
 Майкл мельком взглянул на Кэро, поглощенную созерцанием мисс Трайс. И задался вопросом, что бы случилось с ней, если бы он не настоял на совместной поездке? Ведь мисс Трайс уходила после нее! И тогда бы именно Кэро шла по деревенской улице.
 В полном мраке.
 В полном одиночестве.
 И никого рядом.
 И некому прийти на помощь.




 Глава 6


 Во всем этом хорошо было только одно: Кэро без дальнейших споров согласилась, чтобы Майкл проводил ее домой. Он свернул на дорогу, ведущую в Брэмшо, воскрешая в памяти события нынешнего вечера.
 Они проводили мисс Трайс до дома викария, где препоручили заботам потрясенного брата. Преподобный Трайс долго не мог прийти в себя. Успокоив его и уверившись, что мисс Трайс невредима и за доктором посылать не надо, они уехали.
 Кэро почти равнодушно позволила усадить себя в экипаж и ничего не сказала, когда несколько минут спустя они въехали в ворота Брэмшо-Хаус. Извилистая подъездная аллея, обсаженная старыми деревьями почти по всей протяженности, была окутана темнотой. Остановив экипаж у крыльца, Майкл помог Кэро сойти и повел к двери.
 Прерывисто вздохнув, она повернулась к нему, и в ее лице, освещенном небольшим фонарем, он не увидел признаков шока. Она скорее была озадачена. Озадачена также сильно, как он сам.
 – Что за странная история!
 – Вы правы. Крайне странная.
 Оба повернулись на стук открывшейся двери. На пороге стоял Каттен.
 Кэро протянула руку.
 – Спасибо, что проводили. Как оказалось, нам невероятно повезло, особенно мисс Трайс.
 Раздражение охватило Майкла. Да, он рад, что они вовремя успели спасти мисс Трайс. Но…
 Он взял руку Кэро и держал, пока ее пальцы не дрогнули. Зато теперь она никуда не убегала. Майкл терпеливо дожидался, когда она поднимет голову.
 – Расскажите обо всем Джеффри.
 – Обязательно.
 – Обещайте.
 Глаза Кэро гневно блеснули.
 – Разумеется, я скажу ему, и немедленно! Господи, эти люди вполне могут скрываться на нашей земле! А Элизабет?! Что, если они нападут на нее? Я попрошу Джеффри, чтобы предупредил наших садовников, рабочих и дровосеков.
 Представив себе Джеффри в роли защитника, он едва не взорвался, но все же вовремя прикусил язык, кивнул и выпустил ее руку.
 – Доброй ночи.
 Она попрощалась намеренно надменным кивком. Он отправился домой, сознавая, что, несмотря на все его ухищрения, она так и не поняла его истинных намерений, иначе бы взбунтовалась против всех попыток уберечь ее. Теперь он считал это своей обязанностью, правом, которого нужно добиваться, а не вежливым предложением, которое она может принять или отклонить по своей прихоти.
 И теперь для него не было иного выбора. И решение было не за Кэро.
 Крик совы вернул его к настоящему. Впереди возникли очертания деревенских домов. Он сдержал бег Атласа.
 Еще вчера Майкл не хотел спешить. Пусть Кэро увидит его интерес к ней, когда сумеет. У него есть остаток лета, чтобы добиться ее руки. Пока нет никаких причин торопиться.
 И все же, поднявшись утром из-за стола, он вдруг решил, что избрал неверный подход.
 И помимо всего прочего, обнаружил, что имеет куда больше общего с зятем, чем предполагал до этого момента.
 То, что Девил заслонит Онорию от любой опасности вне зависимости от ее желаний, обсуждению не подлежало. Понимая, как это злит его сестру, и равным образом сознавая, насколько безжалостным способен быть Девил, особенно если речь шла о безопасности его семьи, Майкл часто гадал, что побуждает Девила действовать именно так, вернее, в чем источник этого побуждения. Ни для кого не было секретом, что Девил по большей части был рабом желаний Онории.
 А теперь и сам Майкл подхватил туже болезнь! И очевидно, пал жертвой той же мании, которая преследовала Девила!
 Он провел бессонную ночь и только после завтрака кое-как смирился с мыслью, что пустота, поселившаяся у него где-то в груди, не имеет ничего общего с голодом.
 К счастью, Кэро уже один раз была замужем и, вне всякого сомнения, оценит его желание стать ее рыцарем.
 При условии, конечно, что распознает и оценит истинную природу его интереса к ней.
 Он решил немедленно поговорить с ней. Объяснить все происходящее между ними. Так, чтобы у Кэро не осталось ни малейших сомнений относительно его намерений. Относительно решения сделать ее своей женой. Оставив Атласа на попечении конюха Джеффри, он направился вдом через сад, но, немного не доходя до террасы, услышал громкий лязг, сопровождавшийся шелестом, и повернул голову.
 Слева от него, ярдах в пятидесяти, в самом центре розария, стояла Кэро, отстригая завядшие цветы. Она так увлеклась своим занятием, что ничего не видела и не слышала. Отрезанные головки роз одна задругой летели на дорожку. Позже Хендрикс, садовник Джеффри, все приберет и будет еще благодарен ей за помощь. Оставшиеся бутоны расцветут пышнее. Это занятие не только радовало, но каким-то странным образом успокаивало то паническое раздражение, которое возникало у Кэро каждый раз при мысли о Майкле.
 Что, по ее мнению, бывало чересчур часто. Она пока не поняла, какие чувства он вызывает в ней, потому что весь ее предыдущий опыт был на удивление невелик. Но инстинкт предостерегал, что во всем касающемся Майкла она ступает по тонкому льду, а Кэро еще много лет назад научилась доверять собственным инстинктам.
 Обнаружив, что он не дает манипулировать собой, она потеряла обычную уверенность в обращении с ним. Кроме того, ее позорная капитуляция вчера вечером, каким бы благом она в конце концов ни оказалась, стала еще одной причиной для тревог: с каких это пор она так легко поддается давлению со стороны самонадеянных мужчин? Да, он был непоколебим в своей решимости, но почему она сдалась? Отступила? Смалодушничала?
 Мрачно хмурясь, она яростно обезглавливала стебель за стеблем. Приостановилась… и ощутила растекающееся по телу тепло. Почувствовала укол возбуждения, будоражащий нервы.
 Борясь со знакомым стеснением в груди, она подняла глаза и увидела того, кто постоянно преследовал ее в грезах и наяву. Большой, широкоплечий, красивый, он прислонился к каменной арке, наблюдая за ней. Кэро выругалась про себя по-португальски. Воздействие, которое он производил на нее, – каким бы оно ни было, – становилось с каждым днем все сильнее. Теперь она способна уловить его взгляд с десяти шагов!
 На его губах играла улыбка. Оттолкнувшись от арки, он направился к Кэро.
 Безжалостно подавив эмоции, она ответила заученно-приветливой улыбкой, вполне подходившей для приветствия старому другу и все же дававшей ясно понять, что это и есть граница их отношений.
 – Доброе утро. Вы ищете Джеффри? По-моему, он поехал посмотреть поля.
 Улыбка Майкла стала шире.
 – Нет. Я не к Джеффри, – покачал он головой, останавливаясь ближе чем в двух шагах от нее. Кэро с деланным удивлением распахнула глаза, стараясь не убежать. Он поразил ее еще больше. Еще больше испугал, отняв у нее ножницы и сжав свободной рукой похолодевшие пальцы.
 Кэро поспешно напомнила себе, что утром позаботилась надеть перчатки, так что он ничего не заметит.
 – Я приехал к вам, – смеясь, пояснил он, поднося ее руку к губам.
 Кэро возблагодарила небо за перчатки и позволила себе поднять брови, давая понять, что не желает обычного учтивого поцелуя, – волнующе-крепкого, чересчур жаркого, слишком уверенного поцелуя чуть ниже того местечка, где отчаянно бился пульс.
 На какой-то момент у нее закружилась голова, и в его глазах она увидела удовлетворенность.
 – В самом деле? – выдавила она, с усилием сохраняя выражение вежливого дружелюбия, и отняла руку. Не выдернула. Именно отняла. Он с готовностью ее выпустил.
 – В самом деле. Вы заняты?
 Он обошелся без многозначительного взгляда на изуродованные кусты, за что она против воли была ему благодарна. Дама ее положения, гостящая у брата, если она проводит время, калеча розы, очевидно, более важных дел у нее не имеется.
 – Нет. – Решив принять вызов, каким бы дерзким он ни оказался, она пожала плечами. – Появились новые предложения насчет бала?
 На этот раз его лицо осталось непроницаемым.
 – В некотором смысле. Но давайте пройдемся. Мне нужно многое с вами обсудить.
 Он бросил ножницы в стоявшую тут же корзинку и предложил Кэро руку. Пришлось опереться на Майкла, послушно шагать рядом и делать безразличный вид. В ней все трепетало от близости его силы и этой тревожащей, изводящей мужественной ауры, которая – по крайней мере так казалось разгулявшемуся воображению – окружала, окутывала ее, лишала воли к действию. Завлекала в капкан.
 Она мысленно приказала себе опомниться и не терять нить разговора.
 – Кстати, об Элизабет, – начал он.
 Эти три слова самым чудесным образом привели ее в чувство.
 – При чем тут Элизабет?
 – Насколько я понял, вы трое, включая Кемпбелла, каким-то образом догадались о моих намерениях, вернее, о возможности появления этих намерений. Интересно, откуда вы узнали?
 Вполне логичный вопрос, который можно задать исключительно близкому другу. Кэро прикусила губу, гадая, насколько можно быть с ним откровенной, и все же решила, что в этом случае самым мудрым будет сказать правду.
 – Как ни странно, именно Джеффри первым заговорил об этом.
 – Джеффри? – с неподдельным удивлением переспросил он – А ему откуда стало известно?
 Кэро улыбнулась, на этот раз искренне.
 – Конечно, такое трудно представить, но не думаю, что он знал о ваших намерениях. Я не говорила с ним на эту тему, но, по-моему, это скорее был его план. Когда Элизабет, вернувшись из Лондона, призналась, что не питает нежных чувств ни к одному из знакомых джентльменов, Джеффри решил устроить то, что посчитал выгодным браком. И пытался уговорить Элизабет, но… каждый раз, когда расхваливал кого-то из завидных женихов, получал резкий отпор.
 Майкл поднял брови:
 – Особенно в свете ее привязанности к Кемпбеллу.
 – Совершенно верно, – согласилась она. Взгляд Майкла скользнул вдаль. Отчужденный. Почти равнодушный.
 – Хорошо, что я не признался Джеффри, зачем приехал сюда.
 – Действительно. Иначе он бы закусил удила и рванулся вперед.
 – Что создало бы весьма неловкую ситуацию. Похоже, я должен благодарить вас за то, что помешали мне поговорить с ним. Именно поэтому вы и навестили меня в первый же день, верно?
 Предательский румянец загорелся на щеках.
 – Да, – пробормотала она, отводя глаза – Правда, я не собиралась обставлять свое появление так театрально.
 Майкл сразу вспомнил о неприятном инциденте и чуть поежился от страха. И тут же подавил его, напомнив себе, что она идет рядом, теплая, женственная, желанная.
 – Но вы… – пробормотал он наконец, – определенно знали больше о моих замыслах. Каким образом?
 Он решил, что самый простой способ заставить ее увидеть и оценить правильность его новых планов – честно поведать обо всем.
 – Элизабет послала отчаянные письма мне и Эдварду. В то время мы жили у Августы в Дербишире. Мы посчитали, что Элизабет неверно поняла отца, и по пути сюда заехали в Лондон. Однако там Эдвард узнал о вашем скором повышении и намерениях премьер-министра. Поэтому я навестила вашу тетку Харриет, и она не стала скрывать, что вам необходимо как можно скорее жениться.
 – Понимаю.
 Он мысленно наказал себе поговорить с тетушкой, но Кэро, похоже, уже знала о причине его стремления найти подходящую жену.
 Значит, не имеет смысла ничего объяснять. По крайней мере словами.
 Он поднял голову. Беседка, выстроенная на берегу живописного озера, – его конечная цель – была еще довольно далеко.
 – Я так рада, что вы все поняли, – заметила Кэро, – и согласились, что Элизабет вам не подходит. Мы все безмерно вам благодарны.
 Майкл мысленно усмехнулся. Он не прочь использовать ее благодарность в своих целях и в собственных интересах, разумеется. Впрочем, и в ее тоже.
 Он решил отвлечь ее, прежде чем они окажутся в уединении беседки.
 – Насколько я понял, вы питаете надежды относительно Кемпбелла. Но он должен преуспеть в карьере, если хочет получить благословение Джеффри.
 – Тут вы правы. Я сама подумывала поговорить кое с кем, когда парламент вновь откроется. Если начнутся перестановки, Эдварду может представиться подходящая возможность.
 Майкл кивнул.
 – Если вы не против, я мог бы подойти к Хеммингсу из министерства внутренних дел или к Карлью из таможенного и акцизного управления.
 Лицо Кэро осветилось радостью.
 – Правда?
 Он сжал ее локоть и повел к ступенькам беседки.
 – У Кемпбелла немалый опыт. Я понаблюдаю за ним и сделаю собственные выводы, но с вашего и его одобрения попытаюсь продвинуть его по служебной лестнице.
 – Верно, но для этого еще нужны и связи, – немного цинично засмеялась Кэро. Подойдя к высокой арке, откуда открывался вид на озеро, она остановилась и обернулась. – Спасибо.
 Он поколебался, прежде чем медленно направиться к ней. Она прижалась спиной к невысоким перилам. Грудь снова обхватил стальной обруч. Кажется, она вот-вот потеряет сознание.
 Нет, это невозможно.
 Самым строгим тоном, какой только можно было вообразить, она велела себе не делать глупостей, просто дышать как можно ровнее и любой ценой скрывать свою дурацкую чувствительность. Какое унижение, если он поймет…
 Это же Майкл!
 Он не представляет для нее угрозы.
 Но сердце отказывалось слушаться.
 И к ее невероятному удивлению, чем ближе он подходил, тем яснее читалось напряженное внимание в его взгляде. Кэро потрясенно сообразила, что он сбросил маску политика, что смотрит на нее как на…
 Он продолжал красться к ней.
 И тут ее осенило.
 Она резко повернулась и показала на озеро.
 – Какой прекрасный… вид.
 Слова застревали в горле. Она ждала. Сжавшись. Почти дрожа.
 – Действительно, – промурлыкал он.
 Кэро съежилась. Зажмурилась.
 Он словно стал ласкающим пламенем, полыхающим за спиной. Так близко. Вот-вот охватит ее. Сожжет.
 Нахлынувшая паника лишила ее способности рассуждать здраво.
 – А… – Кэро поспешно передвинулась вправо, к следующей арке, – а если станете сюда, увидите рододендроны в полном цвету. – Взглянуть в его сторону она не смела. – И смотрите: вон там семейка уток. Целых двенадцать утят!
 Говоря это, она настороженно прислушивалась к малейшему движению слева. И не заметила, как он подошел с правой стороны!
 – Кэро!
 Она проглотила рвущийся из горла крик. В отчаянии схватилась за перила. Он стоит совсем рядом, и ей больше невмоготу!
 Поспешно отойдя влево, она затравленно уставилась на него.
 – Что… что это вы задумали?
 Но подобающего случаю выражения лица не получилось. Она даже не сумела нахмуриться как следует. Кроме того, ведь это Майкл…
 Она не смогла совладать с собой. В глазах стыли недоумение и боль.
 Он замер. Стоял не шевелясь, сверля ее взглядом, изучая. Словно испытывая.
 Она смутно осознала, что он озадачен не меньше ее. Майкл склонил голову набок. Чуть прищурился. Ей удалось втянуть немного воздуха.
 – Что это вы делаете?
 За испуганным вопросом скрывались десятки других. Подлинных. Почему он пугает ее? Преследует? Уничтожает пусть не слишком старую, но все же истинную дружбу?
 Его ресницы затрепетали. Майкл вздохнул. Выпрямился. Она вдруг поняла, что он напряжен также сильно, как она.
 – Пытаюсь заставить вас простоять достаточно долго, чтобы наконец коснуться. И не только.
 Кэро стало еще страшнее, хотя она едва верила ушам. Пришлось нечеловеческим усилием приказать себе вернуть тот высокомерный облик ледяной принцессы, который так часто выручал ее в прошлом.
 – Разве вы не слышали? Я Веселая вдова. И никогда, никогда не играю в игры подобного рода.
 Собственные слова и решительный тон прибавили ей мужества. Кэро вздернула подбородок.
 – Ни с вами, ни с каким другим мужчиной. Ни с одним на свете.
 Он не двигался с места, продолжая недоуменно разглядывать ее. Прошло еще несколько минут, и наконец он спросил:
 – Почему вы вообразили, будто меня вообще интересуют какие-то игры?
 Сбивающее с толку подозрение заставило ее призадуматься. Может, они действительно говорят о разных вещах? Нет. Не может быть. Она узнала этот свет в его глазах. Так смотрят, когда…
 Майкл, воспользовавшись ее замешательством, сделал еще два шага и оказался прямо перед ней. Она замерла. Но прежде чем успела броситься в бегство, его руки сомкнулись на ее талии.
 Он поставил ее перед собой в раме арки и впился глазами в глаза.
 – Запомните, я вообще ни во что не играю.
 Она сама не поняла, когда страх вступил в борьбу с изумлением. Кэро нерешительно подняла руки, намереваясь оттолкнуть Майкла, но вместо этого они порхнули на его грудь.
 Он проигнорировал ее странно волнующее прикосновение, давая ей время успокоиться, дышать ровнее, изучить его лицо, смириться с тем, что она в его власти, и в то же время осознать, что его нельзя равнять с теми, кто преследовал ее. Его цели и желания совершенно иные.
 Майкл буквально видел, как мечутся мысли в ее голове. Как старается она взять себя в руки.
 Она нервно провела языком по губам.
 – В чем же дело?
 Он медленно улыбнулся, увидев, как смотрит она на его рот. Наклонился ближе, опустил голову… Кэро так задумалась, что не сразу заметила.
 Но все же заметила. И не отстранилась.
 – Я на редкость серьезен, – добавил он.
 Ее глаза вспыхнули. Веки опустились. Преодолев последний дюйм между ними, он поцеловал ее.
 Прижался губами к губам, ожидая холодного сопротивления, готовый его преодолеть. Но… хотя она действительно оцепенела и не ответила на поцелуй, протестов он тоже не дождался.
 Нечего преодолевать, побеждать, сметать с лица земли.
 Ни малейшей попытки отстраниться. Сопротивляться. Убежать.
 Никакой ледяной надменности. Ничего. Просто ничего.
 Осторожность нашептывала свои предостережения. Призывала подумать, прежде чем идти вперед.
 Сбытый с толку, он легко провел языком по ее губам, пытаясь понять ее чувства. Интуиция требовала, чтобы он не отнимал рук от ее талии, по крайней мере пока не поймет ее и эту неожиданно уклончивую реакцию.
 И наконец она ответила, так робко и неуверенно, что он едва не отстранился, только чтобы убедиться, что это Кэро. Кэро, всегда уверенная, высокомерная жена посла с более чем десятилетним опытом супружеской жизни.
 Женщина в его объятиях… Не знай он ее лучше, мог бы поклясться, что это ее первый поцелуй. Он не смел прижаться к ней крепче из страха напугать. Губы легко скользили, ласкали, манили… все равно что вдыхали жизнь в статую.
 Она была сдержанной, но не холодной, словно призывала тепло найти ее и оживить. И это возбуждало его, как не возбуждала ни одна женщина до нее. Постепенно ее губы теплели, и, упиваясь их розовой нежностью и робкими прикосновениями, он вдруг понял, что никогда не встречал ничего подобного. И что ему несказанно повезло.
 Чуть шевельнув губами, она снова замерла в ожидании. Майкл сообразил, что она ждет, пока он прервет поцелуй, поднимет голову и отпустит ее. Но он и не думал этого делать. Поцелуй становился все крепче. Если он сейчас отступит…
 Майкл был слишком хорошим политиком, чтобы не видеть опасности подобного шага.
 Поэтому он терзал ее губы, используя все известные ему приемы, чтобы получить хоть какой-то отклик. Ее руки нерешительно скользнули по его груди. Вцепились в лацканы его сюртука. И тут она поцеловала его. Жадно. Почти страстно.
 Настоящий поцелуй.
 «Вот ты и попалась».
 Он вернул поцелуй и поспешно вовлек ее в лихорадочный обмен: ласка за ласку, объятия за объятия. И медленно повел руки вверх, к ее плечам, не позволяя уклониться.
 Перед глазами Кэро все плыло. Он сумел затеять эту странную игру с поцелуями, и она согласилась в ней участвовать! Она не умела целоваться и прекрасно об этом знала, но все же каким-то образом стоит, прильнув к его груди, отвечает на поцелуи.
 Следует немедленно остановиться.
 Испуганный тонкий голосок твердил, что она вступила на опасный путь и обязательно пожалеет, если будет продолжать в этом же духе, но до этого дня ее никогда так не целовали… нежно… соблазняющее… словно добивались какой-то реакции.
 Странно. Из всех, кто ее преследовал, только немногие сумели добиться поцелуя. Жадного. Алчного. Всепоглощающего. Не возбуждавшего в ней ничего, кроме отвращения. Она никогда не испытывала ничего другого и не задавалась вопросом, почему так происходит.
 А теперь, в безопасности ее родного дома, рядом с Майклом… Может, потому, что все было так знакомо и привычно, прежней реакции просто не случилось, а вместо нее…
 Этот странный и пьянящий обмен ласками.
 Искушающий и обольстительный.
 Точнее всего она поняла, насколько именно этот обмен искушает, пьянит и обольщает, когда он медленно отстранился и поднял голову. Совсем ненамного. На дюйм-другой; достаточно для того, чтобы она подняла веки и окунулась в яркую голубизну его глаз, полускрытых густыми ресницами. Как раз достаточно, чтобы глотнуть воздуха и осознать, что он по-прежнему обнимает ее. Не сжимает. Не пытается грубо схватить. Просто держит в плену.
 Достаточно для того, чтобы ощутить безумный, волнующий, бесстыдный порыв, заставивший ее прильнуть к нему, приподняться на носочки и снова коснуться губами его губ.
 И почувствовать его удовольствие. Чисто мужское торжество по поводу того, что именно он заставил ее так далеко зайти.
 Что же она делает?!
 Но прежде чем она сумела вырваться, он стиснул кольцо рук, притянул ее к себе и поцеловал. Медленная, зазывная, уверенная ласка. Язык коснулся ее губ, обвел, побуждая… она робко, с любопытством приоткрыла их, неуверенная, что делает это по своей, а не по его воле.
 Язык скользнул за пределы губ, не столько дерзкий, сколько решительный. Проник дальше, нашел ее язык, погладил…
 Жар охватил ее, смягчая и унося последние колебания, сомнения, страхи…
 Майкл почувствовал, как она расслабилась. Как растаяли остатки льда, растопленного его желанием взять больше, пойти дальше, предъявить на нее права. Желанием, скрытым так искусно, что она понятия ни о чем не имела. И невзирая на тот опыт, которым, как подсказывал ему здравый смысл, она обладала, он инстинктивно боялся напугать ее и дать любой подходящий предлог, чтобы сбежать.
 Поэтому именно он положил конец затянувшейся сцене. Достаточно и того, что она настолько забылась, поглощенная его поцелуями, что возвращение в реальный мир, мир, в котором она была известна как добродетельная Веселая вдова, временно потеряло свою привлекательность.
 Майкл выпрямился, отступил и, услышав тихое восклицание, постарался сдержать триумфальную улыбку.
 Кэро пошатнулась, и он придержал ее за плечи, пока она не пришла в себя. Брови медленно сошлись, затеняя серебристую глубину ее глаз.
 И тут она вспыхнула, отвела взгляд, попыталась отскочить, поняла, что не сможет, и медленно отступила в сторону. Он уронил руки, повернулся вместе с ней, стараясь понять, о чем она думает.
 Кэро вынудила себя не шевелиться, глубоко вздохнула и предостерегающе нахмурилась.
 – Теперь вы знаете.
 Он недоуменно моргнул. Прошла секунда. Вторая.
 – Что именно?
 Надменно вздернув подбородок, глядя прямо перед собой, она направилась к выходу из беседки.
 – Что я не умею целоваться.
 Следует как можно быстрее положить конец этой смехотворной сцене.
 Майкл, естественно, догнал ее и, продолжая держаться рядом, озадаченно осведомился:
 – А чем, по-вашему, мы сейчас занимались?
 Кэро показалось, что он над ней посмеивается.
 – По вашим стандартам, ничем особенным. Ну так вот, я действительно не большой мастер целоваться, – коротко объяснила она, взмахнув рукой. – Ничего не поделаешь.
 Они вышли из беседки и зашагали по газону.
 Кэро почти бежала.
 – Думаю, Джеффри уже вернулся и…
 – Кэро!..
 Всего одно слово, но сколько в нем скрыто. И не только чувств, но и манящих обещаний.
 Сердце Кэро подскочило. Она решительно вернула его на место. Этот человек – политик, а следовательно, законченный интриган, и не стоит забывать об этом.
 – Прошу избавить меня от вашего сочувствия.
 – И не подумаю.
 Кэро споткнулась. Замерла. Повернула голову.
 – Что?!
 – И не подумаю. Более того, намерен вас научить. Кстати, вы очень способная ученица. Неужели еще не поняли?
 – Ничего подобного, и вообще…
 – Что именно?
 – Не важно.
 Майкл рассмеялся.
 – Зато важно мне. И я действительно собираюсь дать вам несколько уроков. Как целоваться, и не только…
 Она фыркнула, облила его молчаливым презрением и пошла еще быстрее, пробормотав себе под нос:
 – Черт подери всех самонадеянных мужчин!
 – Вы о чем? – терпеливо спросил Майкл.
 – Я же сказала: не важно.
 Вернувшись домой, они узнали, что Джеффри только что приехал. Кэро с невыразимым облегчением препоручила ему гостя и улизнула в свою комнату. Легла на кровать и попыталась разложить случившееся по полочкам. Достаточно странно уже то, что Майкл поцеловал ее: хотел и добился. Но почему она ответила на поцелуй?
 Стыд и унижение терзали ее, не давая покоя. Кэро поднялась, подошла к умывальнику, налила холодной воды в тазик и плеснула в разгоряченное лицо. Вытираясь, она вспомнила его мягкий, веселый тон. Он пообещал научить ее, но, разумеется, не имел в виду ничего подобного. Просто постарался смягчить неловкий момент.
 Кэро снова легла. Пульс стучал в висках, нервы не выдерживали, и все же былой паники не было.
 По полу протянулись тени. Кэро упорно распутывала нелегкий узел собственных переживаний.
 Когда по дому пронесся удар гонга, призывающий на обед, она посмотрелась в зеркало и не узнала себя. Нежный взгляд, раскрасневшиеся щеки, припухшие губы.
 Буркнув что-то, весьма напоминающее проклятие, она встала, расправила юбки и пошла к двери.




 Глава 7


 Отныне она станет всеми средствами избегать его. Это единственное разумное решение. И уж конечно, не собирается тратить время, воображая, какими именно способами он собирается научить ее целоваться.
 Ей нужно готовиться к балу и думать, как разместить великое множество гостей, – более чем достаточно, чтобы занять ее на целую неделю.
 Кроме того, вечером она приглашена на ужин в Лидбеттер-Холл, где проводит время португальское посольство. Лидбеттер-Холл находился неподалеку от Линдхерста.
 Кэро приказала подать экипаж в половине восьмого. Несколькими минутами позже назначенного времени она покинула свою комнату, уже одетая и причесанная; Фиолетово-розовый шелковый туалет сидит безупречно, и вырез выгодно показывает ее не слишком впечатляющий бюст. Шею обвивает длинная жемчужно-аметистовая нить, свисающая до самой талии. Такие же серьги ниспадают с ушей. В непокорных волосах сверкает гребень, инкрустированный теми же камнями.
 Волосы, густые, вьющиеся и совершенно не поддающиеся ни укрощению, ни модным стилям, долго были предметом ее переживаний, пока крайне чванливая, но благосклонная эрцгерцогиня не посоветовала перестать вести безнадежные битвы и смириться с неизбежным, как знаком индивидуальности.
 Эта язвительная реплика не сразу изменила ее отношение к себе, но постепенно Кэро поняла, что человек, более всего обеспокоенный ее волосами, – это она сама и если прекратить мучиться и, как советовала эрцгерцогиня, даже приветствовать столь необычайное качество, тогда и другие будут склонны считать это признаком ее уникальности.
 И теперь, честно говоря, собственная оригинальность стала предметом тайной гордости. Оказалось, именно она важнее всего для человека.
 Скользя по ступеням в шорохе шелковых юбок, в блеске своей привлекательности, уверенная, что прекрасно выглядит, и еще держась рукой за перила, она глянула вниз. Туда, где стоял Каттен, дожидавшийся возможности открыть входную дверь. Кэро безмятежно одолевала последний пролет… и вдруг в коридоре, том самом, в котором кончалась лестница, приметила знакомые широкие плечи, затянутые в элегантный фрак, и спадающую на лоб каштановую прядь.
 Майкл повернулся, поднял голову и увидел ее.
 Кэро приостановилась, тихо выругавшись при виде его костюма. Но что тут поделаешь?
 Вернув ему улыбку, она продолжала спускаться. Он шагнул к подножию лестницы и предложил ей руку.
 – Добрый вечер, – процедила она, мужественно вытерпев сильное пожатие. – Насколько я поняла, вы тоже приглашены на ужин в Лидбеттер-Холл?
 – Совершенно верно. И подумал, что при сложившихся обстоятельствах я бы мог воспользоваться вашим экипажем.
 – Прекрасная мысль, – подхватил вышедший следом из кабинета Джеффри. – Тем более что негодяи, напавшие на бедную мисс Трайс, могут обретаться где-то поблизости.
 – Вряд ли они осмелятся наброситься на карету, – усмехнулась Кэро, подняв брови.
 – Кто знает, – парировал Джеффри, обмениваясь с Майклом взглядами мужского превосходства. – И все равно я рад, что Майкл тебя проводит.
 С этим, к сожалению, спорить не приходилось. Смирившись с неизбежным, – и в самом деле, что за дурацкое волнение, чего ей бояться? – она вежливо улыбнулась и наклонила голову:
 – Ты прав. Вы готовы, мистер Анстрадер-Уэдерби?
 – Давно, – улыбнулся он, ловя ее взгляд, и, взяв под руку, добавил: – Кстати, нам пора.
 Кэро плотно сжала губы и, не обращая внимания на сковавшее ее напряжение, царственно кивнула Джеффри и поплыла к ожидавшему экипажу. Майкл подсадил ее, сам устроился на противоположном сиденье и беззастенчиво наблюдал, как она возится с юбками и поправляет шаль с серебристой бахромой. Лакей закрыл дверцу, и экипаж покатил по аллее.
 – Кстати, вы не знаете, кто еще будет сегодня на ужине? – неожиданно спросил Майкл.
 – И да и нет, – загадочно обронила Кэро.
 Он внимательно слушал, пока она перечисляла тех, о чьем приезде знала точно, иногда отвлекаясь, чтобы сообщить наиболее интересные сведения из тех, что могли бы ему пригодиться, уделяя особенное внимание тем, кто, возможно, тоже приглашен на ужин к португальцам.
 Майкл невольно задавался вопросом, видит ли она себя со стороны. Ничего не скажешь, Кэро обладает всеми качествами, которые он хотел бы видеть в жене. Круг ее интересов был широк, суждения точны, манеры – безупречны.
 И пока карета катила по тенистым дорогам, он продолжал задавать вопросы, стараясь заставить ее разговориться, забыть о неловкости и страхах. Сделать так, чтобы ей было хорошо и свободно в его присутствии.
 Последнее и было его реальной целью. Конечно, все, что она сообщила, действительно полезно, но сейчас самое главное – убаюкать ее сомнения и тревоги. Пусть сосредоточится на дипломатических проблемах, к которым давно привыкла.
 Еще будет время поговорить на личные темы, по дороге домой.
 Понимая, что на обратном пути Кэро успеет смягчиться, особенно если проведет приятный вечер, он мысленно напомнил себе сделать все, чтобы ей было весело и интересно.
 Они довольно быстро добрались до Лидбеттер-Холла. Экипаж остановился у крыльца, и Майкл проводил ее к массивным входным дверям. В вестибюле гостей встречали герцогиня и графиня. Дамы обменялись приветствиями и комплиментами, после чего герцогиня обратилась к нему:
 – Мы счастливы принять вас у себя, мистер Анстрадер-Уэдерби. Надеюсь, мы встретимся еще не раз.
 Майкл учтиво поклонился и ответил в таком же тоне. Поздоровавшись с графиней, он поймал одобрительный взгляд Кэро.
 Похоже, она начинает смотреть на него как на своего протеже…
 Майкл скрыл улыбку, взял свою даму под руку и повел в гостиную.
 Они остановились на пороге и наскоро огляделись, оценивая обстановку. Гул голосов на мгновение стих. Несколько голов повернулись в их направлении. Приветливо улыбнувшись, гости вернулись к прежним разговорам.
 Кэро, вытянувшись в струнку, буквально вибрировала от предвкушения. Привычные уверенность и безмятежность написаны на лице, отчетливо видны в манере держаться. Очевидно, она успела вновь обрести душевное равновесие.
 Майкл упивался этим несравненным зрелищем, хотя первобытное стремление завладеть и не отпускать, снова одолевало его.
 Она – та жена, которая ему необходима. Которую он намерен получить.
 Вспомнив свой план, он повернул к камину.
 – Первыми, полагаю, будут граф и герцог.
 – Вне всякого сомнения, – кивнула она.
 Пока они обходили гостиную, держаться рядом с ней было довольно просто. Они останавливались возле каждой компании, обмениваясь приветствиями, а иногда и знакомясь с новыми лицами. Оказалось, Кэро была права, поскольку верно предсказала имена почти всех присутствующих. Она только не предвидела появления двух джентльменов из министерства иностранных дел и одного – из министерства торговли. Разумеется, все трое приехали с женами. Они немедленно узнали Майкла, и каждый нашел минуту, чтобы подойти и объяснить свои связи с герцогом, графом и все еще отсутствующим послом. Вернувшись к группе, где стояла Кэро, Майкл обнаружил, что Фердинанд Лепонт каким-то образом оказался рядом с ней. Они обменялись кивками, вежливыми, разумеется, хотя в глазах Лепонта промелькнули подозрение и ревность. Оценив врага по достоинству, Майкл смирился, по крайней мере внешне, с его присутствием, игнорируя попытки португальца совратить… к чему ходить вокруг да около – именно совратить его будущую нареченную.
 Вряд ли стоит создавать из этого дипломатический инцидент: такая новость не обрадует премьер-министра. Безупречная репутация Кэро, та самая, которую португалец еще не оценил по достоинству, – была явным доказательством того, что ее владелица способна без всякой посторонней помощи отвадить наглеца. Многие и получше его пытались и пали у ворот неприступной крепости.
 Болтая с польским поверенным в делах, Майкл уголком глаза наблюдал, как Фердинанд пускает в ход свое несомненное обаяние, чтобы увлечь Кэро подальше от него. Но ее рука попрежнему лежала на его рукаве, и Майкл всеми фибрами существа ощущал вес ее пальчиков. Они не шевелились, не двигались, не вцеплялись в рукав. Просто лежали на том же месте. Судя по репликам, португалец не продвинулся ни на шаг.
 – Ваши глаза, дорогая Кэро, сияют серебряными лунами на небесах лица, – слащаво пел он.
 – Неужели? Две луны? Как странно, – бросила Кэро, пожав плечами. Легкие нотки удивленного презрения в ее тоне были призваны уничтожить всякие претензии название любовника, которые возымел Фердинанд. Раздраженная гримаса исказила безупречные черты. Подвижные губы чуть покривились, прежде чем сложиться в очаровательную улыбку, и Лепонт с новыми силами принялся штурмовать холодные стены.
 Майкл мог бы открыть ему глаза, пояснив, что такой подход ни к чему не приводит, Кэро нужно застать врасплох и только тогда проникнуть внутрь укреплений. Пока она настороже и блюдет свою добродетель, хотя он никак не мог взять в толк, почему в ее обстоятельствах эту самую добродетель нужно так рьяно охранять, завоевать эту женщину невозможно. И уж, во всяком случае, не в светском собрании. Здесь она в своей стихии, и ей никто не нужен.
 Вернувшись к разговору с поляком, он добился согласия пана Косминьски посетить бал Кэро и сделать все возможное, чтобы не произошло никаких неприятностей.
 Коротышка поляк гордо выпятил грудь.
 – Для меня большая честь – оберегать покой миссис Сатклиф.
 Услышав свое имя, Кэро воспользовалась возможностью, чтобы обратиться к Косминьски. Она улыбнулась, и коротышка просиял.
 – Спасибо. Понимаю, что требую от вас почти невозможного… – начала она, и уже через несколько минут поляк стал ее добровольным рабом, готовым на все, чтобы бал прошел гладко.
 Майкл молча восхищался ее мастерством и, оглянувшись на Фердинанда, заметил тень досады, омрачившую смуглое лицо. Похоже, Лепонт смотрит на него как на соперника и не дает себе труда скрыть, как его злит равнодушие дамы.
 Однако у него хватило ума не показать свои чувства Кэро.
 Осознание этого обострило интуицию Майкла. Уголком глаза он заметил оценивающий взгляд португальца, брошенный в сторону Кэро. И в этом взгляде ему почудилась некая напряженность, вовсе не соответствующая облику иностранного дипломата на отдыхе, ищущего известных развлечений в буколическом обрамлении английской провинции.
 Кэро обратилась к Майклу с каким-то замечанием. Тот улыбнулся, успев поймать нить беседы, и легко включился в разговор.
 И все же он оставался настороже, продолжая следить за Фердинандом.
 Наконец гостей позвали к ужину. Пары устремились в большую столовую. Место Майкла оказалось недалеко от герцога и графа. Многолетние союзники англичан хотели узнать его мнение по различным вопросам и, естественно, высказать свое.
 Это он понимал. Неясным оставалось только, почему Кэро поместили на дальнем конце стола, между престарелым португальским генералом и Фердинандом, по другую сторону от которого сидела герцогиня. Графиня оказалась напротив. Ни одного соотечественника рядом, хотя почти треть приглашенных были англичанами.
 Впрочем, такая ситуация явно ее не волновала. Зато волновала Майкла.
 Однако Кэро отлично сознавала странность своего положения. Будь Камден жив, тогда по этикету ей действительно полагалось сидеть среди жен высших дипломатов. Но сейчас…
 Может, ее появление под руку с Майклом и его очевидное внимание к ней в продолжение всего вечера дало почву к неверным предположениям?
 Но, учитывая многолетний опыт высокопоставленных дам, это маловероятно. Если бы они подозревали какую-то связь между ней и Майклом, выходящую за рамки обычной дружбы, наверняка улучили бы минуту спросить, так ли это. Но обе промолчали. Значит, тут преследуется какая-то иная цель.
 Улыбаясь и беспечно болтая, она не переставала гадать, в чем тут дело.
 Ее сосед справа был очаровательно заботлив. Дряхлый генерал почти все время клевал носом, пробуждаясь исключительно при появлении очередного блюда.
 – Дорогая Кэро, вы должны попробовать этих мидий, – предложил Фердинанд.
 Немного подумав, Кэро положила себе на тарелку мидии с гребешками в бульоне из трав.
 – Конечно, выловлены они здесь, – продолжал Фердинанд, – но это блюдо готовят на моей родине, в Альбуфейре.
 Крайне заинтригованная его настойчивостью, Кэро решила дать втянуть себя в беседу.
 – В самом деле? – лениво осведомилась она, подцепляя моллюска вилкой. – Значит, вы живете недалеко от тети с дядей?
 Сунув лакомый кусочек в рот, она чуть поежилась от жадного, устремленного на ее губы взгляда.
 – Э… – запнулся Фердинанд, – то есть конечно. Мы все, мои родители, кузены и другие родственники, живем в замке. Он выстроен на скалах, у самого моря. – И, задушевно глядя ей в глаза, почти прошептал: – Вам давно пора навестить нас. Слишком долго Португалия была лишена вашего чудесного присутствия.
 – Боюсь, что Португалии придется смириться с моим отсутствием, – рассмеялась Кэро. – Я не собираюсь покидать Англию в обозримом будущем.
 – О нет! – театрально воскликнул Фердинанд, старательно изображая отчаяние. – Какая потеря для нашего маленького уголка мира!
 Кэро только улыбнулась и доела мидии. Фердинанд наклонился ближе и понизил голос.
 – Все мы знаем, как вы были преданы послу Сатклифу и как благоговейно чтите его память, – начал он и помедлил, пристально наблюдая за собеседницей. Та спокойно, не переставая улыбаться, поднесла бокал к губам.
 – Вы совершенно правы.
 Она не была настолько глупа, чтобы недооценивать Фердинанда и его наигранное по английским стандартам поведение. Он что-то хотел выведать или выпытать. Вот только что? Но пусть он хорош, а она все равно лучше. Ничем не выдавая своих мыслей, Кэро ждала, что будет дальше.
 Он опустил глаза, прикидываясь… застенчивым?
 – Я много лет питал к Сатклифу уважение, граничащее с благоговением. Он был истинным дипломатом. Сколько можно всего почерпнуть из его биографии…
 – Вы так считаете? – развеселилась Кэро.
 Что же, он не первый, кто пытается подобраться к ней по этой дорожке.
 – О да! Возьмите хотя бы его первые действия по прибытии в Лиссабон, когда он…
 Перед ними поставили следующее блюдо. Фердинанд продолжал распространяться о своем восхищении покойным мужем Кэро. Та поощряла его к дальнейшим откровенностям, обнаружив, что он на редкость хорошо информирован о деятельности Камдена. Действуя таким образом, она сумела продлить дискуссию до конца ужина. Фердинанд с легким удивлением вскинул голову, когда герцогиня поднялась, чтобы увести дам из столовой.
 В гостиной герцогиня и графиня немедленно подошли к Кэро.
 – Скажите, в Англии летом всегда так тепло? – спросила герцогиня, вальяжно обмахиваясь веером.
 – О, чаще всего бывает гораздо жарче. Это ваш первый визит в Англию?
 Веер на секунду замер в воздухе.
 – О да. Последние годы мы провели в нашем скандинавгском посольстве.
 – В таком случае неудивительно, что для вас здесь слишком тепло.
 – Именно, – вмешалась графиня – Как я вижу, дипломатические круги давно облюбовали эту местность для отдыха.
 – Да, – кивнула Кэро, – до Лондона недалеко, пейзажи, прекрасные, а если захочется увеселительных прогулок по морю, всегда можно обогнуть на яхте остров Уайт.
 – Вот как? – немного удивилась графиня. – Значит, именно поэтому Фердинанд уговорил нас приехать сюда.
 И тут Фердинанд? Интересно.
 Кэро поспешно сменила тему. Собеседницы охотно поддерг жали разговор и почему-то не слишком спешили расстаться с ней, явно не желая отпустить Кэро к другим гостьям. По крайней мере так она чувствовала. Но прежде чем успела проверить свое предположение, в гостиную вернулись джентльмены. Фердинанд едва ли не первым вошел в комнату и немедленно направился к ней.
 Майкл появился следом. Помедлил у входа, разглядел у окна Кэро в обществе графини и герцогини, и лицо его осветилось.
 На какое-то мгновение Кэро ощутила себя вне действительности. Вот они, эти двое, которым что-то от нее нужно. Фердинанд, воплощение южной красоты, с волчьей улыбкой и неотразимым обаянием. И Майкл, не столь привлекательный внешне, не кичащийся своей силой. Он ступал медленнее, грациознее и все же почти не отстал от Фердинанда.
 У нее не было сомнений в намерениях последнего, но не он владел ее мыслями. И хотя она вынуждала себя смотреть на Фердинанда, улыбаясь в ответ на его улыбку, все же волновалась и ждала неторопливого, но целеустремленного приближения Майкла.
 Дамы словно по команде пробормотали извинения, легонько коснулись ее руки в знак прощания и устремились прочь. Ловко обойдя Фердинанда, они устремились к Майклу. Тот был вынужден остановиться и заговорить с ними.
 – Дорогая Кэро, простите меня, но я вынужден просить вас об одолжении, – начал Фердинанд, театрально жестикулируя. – Вы согласитесь…
 – На что именно? – осведомилась она, вскинув брови.
 – Моя одержимость Камденом Сатклифом и ваше присутствие – это возможность, которой я не могу противиться. – Он ловко подхватил ее под руку и повел по длинной комнате, интимно склонив голову набок. Со стороны, должно быть, казалось, что они погружены в глубоко личный разговор. Вряд ли кто-то из собравшихся захочет их прервать.
 Приняв выражение студента, стоящего перед строгим экзаменатором, Фердинанд продолжал:
 – Могу я спросить вас об аспекте, который всегда меня интриговал? Дом Сатклифа в этих местах… должно быть, играл значительную роль в его жизни. То место, куда он удалялся от мира… где находил истинное утешение.
 – Камден был человеком скрытным. О нем трудно сказать что-то наверняка. Но его загородный дом, дом предков, действительно очень много для него значил.
 Почему Фердинанда интересуют подобные вещи? Странный способ соблазнять женщину. Впрочем, тема вполне подходящая, чтобы потянуть время и заодно отвлечь Фердинанда от более опасных планов.
 – Насколько я знаю, Камден не слишком любил бывать в Сатклиф-Холле. Во всяком случае, когда он был занят на дипломатической службе.
 – Но он вырос здесь. И Сатклиф-Холл не просто его родовое поместье. Оно принадлежало ему.
 – Разумеется.
 Фердинанд нахмурился.
 – Значит, он крайне редко посещал здешние места, пока оставался послом?
 – Совершенно верно. Обычно он гостил здесь не больше двух дней, очень редко – неделю и только после смерти каждой из его жен проводил в Холле по нескольку месяцев, так что, полагаю, это поместье можно действительно считать его главным убежищем. Он пожелал, чтобы его и похоронили на здешнем кладбище, у старой церкви.
 – Вот как! – кивнул Фердинанд, с таким видом, будто эта новость стала для него откровением.
 Легкий шум заставил их оглянуться: первые гости уже прощались.
 Занятая обменом прощальными кивками с джентльменом из министерства торговли и его супругой, Кэро упустила из виду резкую перемену курса: на этот раз Фердинанд проворно встал перед ней, отгородив ее от остального общества.
 – Дорогая Кэро, ночь так прекрасна, – пробормотал он, наклонившись к ней. – Не согласитесь ли прогуляться со мной на террасе?
 Кэро машинально оглянулась на видневшуюся сквозь открытые двери террасу. Всего пара шагов – и они там!
 Очнувшись, Кэро, к своему удивлению, обнаружила, что ее уже ведут к дверям, и на мгновение насторожилась. Не в ее привычках было сдаваться в подобных обстоятельствах, скорее чтобы пощадить возможных соблазнителей, чем из тревоги за свою безопасность: она неизменно выходила триумфатором из подобных встреч и сейчас не имела ни малейших сомнений, что так будет и на этот раз. И все же любопытство взяло верх.
 Она величественно наклонила голову в знак согласия и позволила Фердинанду проводить ее на освещенную луной террасу.
 Стоя в противоположном конце комнаты, Майкл увидел, как ее стройная фигура исчезла из поля зрения, и в бессильной ярости сжал кулаки. Не тратя времени на размышления по поводу замыслов Лепонта, он молниеносно, с той сноровкой, которая в свое время заслужила одобрение премьер-министра, освободился от герцога и его помощника под предлогом необходимости поговорить с джентльменами из министерства иностранных дел, прежде чем те откланяются.
 Он назвал именно их, поскольку оба стояли в компаний, расположившейся у дверей террасы. Умело разрезая толпу, он успел заметить, что графиня и герцогиня с возрастающим волнением наблюдают за ним. Но к тому времени, как они сообразили, что он не намерен беседовать ни с кем из собравшихся у дверей…
 Игнорируя тихий шорох юбок обеих женщин, чересчур поздно попытавшихся его перехватить, он с небрежным видом вышел на террасу, приостановился, но тут же заметил Кэро и Лепонта, стоявших у перил. И хотя на них падала тень, силуэты были ясно видны, освещенные лунным светом. Майкл немедленно направился к парочке неторопливой, почти ленивой походкой, оценивая на ходу обстановку. Лепонт стоял довольно близко к Кэро, восхищавшейся игрой света и теней на подстриженных газонах. Рука Фердинанда была протянута к ее плечу, словно он хотел, но не осмеливался ее коснуться.
 Кэро выглядела если не расслабленной, то, несомненно, уверенной: как всегда, воплощенное спокойствие и собранность. Напряжение, владевшее им, отпустило. Очевидно, ее вовсе не нужно спасать.
 Если кто-то и нуждается в спасении, так это Лепонт.
 Это ясно как день, стоит только взглянуть на португальца. Озадаченность и недоумение были написаны на лице бедняги.
 Приблизившись настолько, чтобы слышать разговор, вернее, лекцию Кэро о принципах ландшафтного дизайна, провозглашенных Кейпебилити Брауном [3] , Майкл покачал головой, неожиданно обнаружив, что способен испытывать к поверженному противнику нечто вроде жалости.
 Услышав шаги, Кэро взглянула в его сторону и улыбнулась:
 – Я как раз объясняла мистеру Лепонту, что этот сад был спланирован Кейпебилити Брауном и затем усовершенствован Хамфри Рептоном. Поразительный пример сотрудничества талантов, не находите?
 – Совершенно с вами согласен, – слегка улыбнулся Майкл.
 Кэро продолжала рассказ и, заметив остановившихся в дверях дам, махнула рукой. В отместку за их пособничество Фердинанду она заставила их выслушать на редкость пространную лекцию, заставившую бы уснуть любого садовода-энтузиаста. Графиня с виноватым видом попыталась улизнуть, но Кэро взяла ее под руку и продолжала подробнейшим образом излагать теорию подрезания саженцев.
 Майкл стоял в стороне, позволяя ей насладиться местью. И хотя Кэро ни разу не преступила границ приличия, у жертв не оставалось никаких сомнений, что над ними издеваются, тонко и умно. Фердинанд стоял как побитый, тихо радуясь, что ее внимание направлено не на него одного. Интересно, насколько безжалостно она отвергла его ухаживания?!
 Наконец герцогиня, попятившись, пробормотала, что должна вернуться к гостям. Кэро немедленно предложила проводить ее в гостиную.
 Выждав десять минут, пока общество значительно поредеет, Майкл разыскал Кэро.
 – У нас впереди довольно длинный путь, наверное, пора присоединиться к отъезжающим.
 Кэро подняла голову. Встретила его взгляд. Глаза напоминали чеканное серебро: такие же непроницаемые. Недоуменно моргнув, она тряхнула головой.
 – Да… пожалуй, пора.
 Они отправились прощаться с хозяевами. Фердинанд проводил их до экипажа и с учтивостью придворного склонился над протянутой рукой Кэро.
 – Дорогая миссис Сатклиф, буду счастлив побывать на вашем балу. Не терпится увидеть сады Сатклиф-Холла и послушать рассказ об их чудесах.
 Нужно отдать должное португальцу: мужества ему не занимать. Немногие на его месте осмелились бы упорствовать. И все же, если он думал смутить Кэро, значит, плохо оценил силу ее характера.
 – Боюсь, вы неверно прочли приглашение, – мило улыбнувшись, сообщила она. – Бал дается в Брэмшо-Хаус.
 Отметив удивление Фердинанда и наспех скрытое недоумение, Кэро грациозно наклонила голову.
 – Буду рада видеть вас и ваших друзей.
 И, повернувшись, оперлась на руку Майкла и села в экипаж. Через мгновение за ней последовал Майкл. Кэро подняла голову. В полумраке его лица не было видно.
 – Подвиньтесь.
 Кэро нахмурилась, но он уже навис над ней, терпеливо ожидая, пока она подвинется. Спорить с ним, когда Фердинанд все еще маячил поблизости, она считала ниже своего достоинства.
 Скрыв гримаску, она молча сделала, как он просил. По ее мнению, он сел чересчур близко, но не успела она отодвинуться, как лакей захлопнул дверцу. Лошади тронулись. Они еще не выехали со двора, когда Майкл спросил:
 – Почему Лепонт так расстроился, узнав, что бал состоится не в Сатклиф-Холле?
 – Сама не пойму. Похоже, он увлечен Камденом и его деяниями.
 – Лепонт?
 Майкл надолго замолчал. Кэро изнемогала от тепла его большого, сильного тела. И хотя их бедра не соприкасались, жар, идущий от него, был почти невыносим. И как всегда, его близость заставляла ее чувствовать себя необычайно хрупкой. Чем-то вроде драгоценного фарфора.
 – Мне с трудом в это верится, – изрек он наконец.
 Ей тоже.
 Кэро небрежно пожала плечами, глядя в окно на мелькающие тени деревьев.
 – Что ни говори, а Камден был талантливым дипломатом. Предполагаю, что Фердинанд, несмотря на нынешнюю незначительную должность, со временем займет место дяди. Возможно, именно поэтому он хочет многому научиться.
 Майкл пренебрежительно фыркнул. Он не доверял Лепонту, особенно когда речь шла о Кэро. И сознавал, в чем дело. Вероятно, всему виной те примитивные инстинкты собственника, которые она в нем будила. Однако, учитывая поведение герцогини и графини и ту странную сцену у экипажа, он задался вопросом, не кроется ли тут иная, связанная с высокой дипломатией причина.
 Майкл был готов подавить в себе личные эмоции: в конце концов он недаром был профессиональным политиком. И отмахиваться, пусть и на самое короткое время, от вопящих об опасности инстинктах просто не имел права.
 Распознав дорожную метку, прикинув, сколько времени они провели вдвоем в темноте экипажа, он повернулся к Кэро.
 – О чем вы говорили с Лепонтом за столом?
 Она откинулась на бархатные подушки и прикрыла глаза.
 – Сначала обычная светская беседа, потом он объявил себя поклонником и последователем Камдена Сатклифа и пустился в детальное описание карьеры последнего.
 – И это все?
 – Да, пожалуй.
 Судя по тону, она тоже недоумевала. И прежде чем он успел спросить, что было дальше, она добавила:
 – В гостиной он стал спрашивать о Сатклиф-Холле, рассуждая, что это место, наверное, было очень важным для Камдена.
 – Это действительно так?
 Кэро покачала головой:
 – Не думаю. Вряд ли. Я никогда не замечала в нем особой привязанности к родному дому.
 – Хм-м, – задумчиво протянул он, беря ее за руку. Папьцы Кэро дрогнули, но тут же замерли. Майкл чуть крепче сжал похолодевшую ладошку. – Думаю, – начал он, поднося ее к губам, – что глаз не спущу с Лепонта на балу, как равным образом и в любом другом месте.
 Даже в темноте он почувствовал, как она напряглась.
 – По многим достаточно веским причинам, – закончил он, припав к ее руке целомудренным поцелуем.
 Она не противилась, но минуту спустя подняла глаза.
 – Что?..
 Он не дал ей договорить. Просто поцеловал нежные пальцы еще раз. И медленно, не отрывая от нее взгляда, обвел языком каждый.
 Ее реакция была мгновенной и очень сильной. Дрожь сотрясла ее тело. Ресницы опустились.
 Майкл притянул ее к себе, приподнял подбородок и накрыл губами губы.
 Он целовал ее, и она отвечала на поцелуи, уже не думая о сопротивлении.
 Потом выпустил ее руку, чтобы прижать к себе еще крепче. И прежде чем она подняла руки к его груди, словно пытаясь оттолкнуть, он вновь осыпал ее поцелуями, и она забыла обо всем.
 Постепенно, шаг за шагом, он добивался не только покорности, но и добровольного участия. Сначала она была уверена, что он немедленно отстранится, и, похоже, именно этого от него ожидала. Но когда Майкл дал ясно понять, что не сделает этого, Кэро сначала нерешительно, робко, потом более уверенно присоединилась к нему.
 Ее губы были мягкими, сладкими, рот – чистейшим искушением, и когда она сама потянулась к нему, он был вне себя от радости, сознавая, однако, что ошеломлен, почти удивлен, хотя понять причину так и не смог.
 Она стала для него восторгом, наслаждением, которое он смаковал и старался продлить так, как никогда раньше.
 Он ласкал, требовал, дразнил, издевался и получил ответ: яростный, неукротимый, страстный ответ, который была способна дать только она одна. Он хотел и его, и чего-то большего, всего, что она могла подарить, но при этом был достаточно искусным тактиком, чтобы понять: с Кэро каждый шаг и каждый этап должен быть завоеван в сражении.
 Веселая вдова не собиралась уступать ни единого дюйма без борьбы.
 Вероятнее всего, именно поэтому так много поклонников ничего от нее не добились. Предполагали, что можно рвануть на штурм, пренебрегая прелюдией, и вместо этого спотыкались на первом же препятствии.
 На поцелуе.
 Если по какой-то непонятной причине она решила, что поцелуй – недостижимое для нее искусство… трудно соблазнить женщину, которая боится поцелуев.
 Уверенный в своей победе, Майкл придвинулся еще ближе. Ее грудь коснулась его торса. Руки скользнули по его плечам и замерли в напряжении.
 Карета замедлила ход и свернула на дорогу в Брэмшо.
 Кэро, охнув, отпрянула и предостерегающе прошипела его имя.
 – Ш-ш-ш, – прошептал он, неумолимо стиснув ее в объятиях. – Не хотите же вы шокировать собственного кучера?
 – Вы… – в ужасе пробормотала она, но он сумел закрыть ей рот самым надежным способом.
 До Брэмшо не менее семи минут езды, и он хотел насладиться каждой.




 Глава 8


 Наутро Кэро проснулась с твердым намерением вновь обрести власть над собственной жизнью. И чувствами тоже. Майкл, по всей видимости, решил похитить и то и другое, с какой целью, правда, неизвестно, но, как бы то ни было, она не собирается ему потакать.
 Как это случилось во время возвращения домой из Лидбеттер-Холла.
 Нещадно ругая себя за внезапную покорность, неуместное любопытство и желание узнать, что будет дальше, за следующим поворотом дороги, не только приведшие к недопустимым вольностям со стороны Майкла, но и соблазнившие ее участвовать во всем этом неприличии, она умылась, оделась и направилась к лестнице.
 Новый день дает ей все необходимое для возвращения к прежнему существованию.
 Спускаясь вниз, Кэро недовольно поморщилась. Возможно, она все принимает слишком близко к сердцу. Обычный поцелуй, вернее, многочисленные и, нужно признать, жаркие поцелуи – еще не причина для паники. Да и он скорее всего о них не вспомнит, так что нечего заранее держаться настороже.
 – А, вот и ты, дорогая, – обрадовался Джеффри, сидевший во главе стола, и кивнул на Элизабет и Эдварда, склонившихся голова к голове над листком бумаги. – Приглашение от пруссаков, – сообщил он. – Меня тоже просили, но предпочитаю остаться дома. И без того дел полно. Столь головокружительные развлечения – это для вас.
 Последнее было сказано с нежной улыбкой, относившейся к сестре и дочери. Хотя Джеффри гордился возвышением семьи, все же после смерти Элис его не интересовала светская жизнь.
 Каттен придержал стул для Кэро на противоположном конце стола. Она села и требовательно протянула руку Эдварду. Тот незамедлительно вручил ей приглашение.
 – Импровизированный обед на природе, под которым, полагаю, они подразумевают пикник.
 Кэро пробежала глазами текст.
 – Леди Клебер – двоюродная сестра великой княгини и сама имеет огромное влияние. Приглашение написано ее рукой. Просит отобедать в «избранном обществе».
 О том, чтобы отказаться, нельзя было и помыслить. Во-первых, это невежливо, а во-вторых, жена генерала еще и возвращала долг гостеприимства. Ведь именно Кэро, пытаясь спасти Элизабет, начала сезон развлечений.
 Кэро поднесла ко рту чашку, стараясь скрыть недовольство. Нечего и роптать на закономерный итог ее собственных замыслов. Остается надеяться, хотя скорее всего напрасно, что Майкл не окажется в числе гостей.
 – Мы поедем? – радостно спросила Элизабет, сияя глазами. – На небе ни облачка!
 – Разумеется, – кивнула Кэро, снова просматривая приглашение. – Крэбтри-Хаус.
 Эдвард вопросительно поднял бровь.
 – Это по другую сторону от Айуорт-Вуд, – пояснила она. – Полчаса езды в экипаже. Выезжаем в полдень.
 – Я прикажу подать ландо, – кивнул Эдвард.
 Кэро неохотно раскрошила тост и, так и не доев, поднялась из-за стола. Остальные последовали ее примеру, но, дойдя до холла, разошлись по своим делам: Джеффри – в кабинет, Эдвард – на конюшню, Элизабет – упражняться на фортепиано, скорее, как подозревала Кэро, с тем чтобы Эдварду было легче найти ее по возвращении, а заодно под предлогом совершенствования техники подольше побыть с ним наедине.
 Кэро вдруг поразилась цинизму собственных мыслей, пусть и достаточно верных, но все же…
 Она покачала головой. В последнее время она стала слишком пресыщенной, слишком расчетливой. Совсем как Камден в его отношениях с окружающим миром.
 Кэро с сожалением отмела те отчаянные идеи, которые теснились у нее в голове. Как ни старайся, а она ничего не сможет сделать, чтобы помешать Майклу ехать на пикник.
 О том, чтобы снова устроить затор на реке, не может быть и речи.
 Около половины первого они свернули на подъездную аллею Крэбтри-Хаус. Впереди катился еще один экипаж. Они подождали, пока Фердинанд вышел и помог спуститься графине. Кучер направился на конюшню, а их карета заняла место перед крыльцом.
 Кэро, опираясь на руку Эдварда, с улыбкой вышла вперед, чтобы приветствовать хозяйку. Обменялась традиционными вопросами, извинилась за отсутствие Джеффри и поздоровалась с графиней, пока Элизабет приседала перед леди Клебер.
 – Пойдемте, пойдемте. Подождем на террасе, там немного прохладнее. Сейчас подъедут остальные гости, – сказала та.
 Кэро зашагала рядом с графиней, обмениваясь любезностями. Элизабет держалась рядом с леди Клебер, Эдвард и Фердинанд замыкали процессию. Оглянувшись, Кэро заметила, как Эдвард объясняет что-то Фердинанду. К ее удивлению, последний держался поодаль и не пытался привлечь ее внимание, очевидно, вспомнив, что Эдвард был помощником Камдена. Цинично усмехнувшись, Кэро последовала за графиней. На террасе были расставлены столы и стулья, чтобы гости могли наслаждаться приятным видом насад, обрамленный более темной зеленью леса.
 Кэро села рядом с графиней. Элизабет и леди Клебер присоединились к ним. Из дома показался генерал и, дружелюбно поздоровавшись с дамами, уселся за соседним столиком вместе с Эдвардом и Фердинандом.
 Беседа была легкой и ничего не значащей: обсуждались события прошлого сезона. Темы варьировались от дипломатических скандалов до последних мод. И все это время Кэро не давала покоя одна мысль: окажется ли Майкл в числе приглашенных?
 Она почти ожидала его появления в Брэмшо-Хаус и просьбы подвезти, но подобные выходки изумили бы даже Джеффри: Айуорт-Мэнор был куда ближе к Крэбтри, чем Брэмшо, и Майклу пришлось бы делать большой крюк. Очевидно, он не решился на это.
 Если, конечно, он действительно приглашен.
 Кэро нервно отмечала прибытие каждого гостя. Особенно порадовал ее приезд польского поверенного в делах с женой, сыном и дочерью: Кэро по достоинству оценила предусмотрительность леди Клебер, пригласившей пару помоложе в компанию к Элизабет и Эдварду. Фердинанд, вынужденный проглотить пилюлю, поклонился дамам и позволил Эдварду избежать неприятного разговора. Русских, разумеется, не было, зато приехали шведский посол Веролштадт, его жена и две дочери вместе с адъютантами генерала и их женами.
 Кэро мысленно нахмурилась. Леди Клебер была опытной светской дамой и никогда не совершала промахов, тем более что не унаследовала эксцентричности своей знаменитой родственницы. Она не может не пригласить Майкла. Не только потому, что он член парламента от этого графства, но и из-за последних слухов…
 Минуты текли… ничего не происходило. Кэро все больше тревожилась. Если Майкла должны перевести в министерство иностранных дел, он просто обязан присутствовать на подобных собраниях, неформальных развлечениях в узком кругу, где завязываются нужные знакомства и создаются необходимые связи. Он должен быть здесь… надо срочно придумать, под каким предлогом получше узнать…
 – А вот и мистер Анстрадер-Уэдерби!
 Леди Клебер с заученно восторженной улыбкой поднялась и протянула руку.
 Повернувшись, Кэро увидела идущего от конюшни Майкла. Она не услышала топота копыт по гравию: значит, он ехал через лес.
 Наблюдая, как он кланяется леди Клебер, Кэро почувствовала явственное раздражение из-за своего глупого беспокойства: очевидно, в дипломатической сфере опекуны ему ни к чему. И когда он хочет, может быть омерзительно обаятельным!
 Глядя, как он целует руку графине, Кэро неслышно фыркнула.
 Красивый неброской красотой, уверенный, спокойно-властный, он был куда привлекательнее Фердинанда.
 Ее взгляд скользнул по португальцу. Тот уже пробирался к ней, готовый занять место рядом, когда компания переместится на газон. Оглядевшись в поисках выхода, она поняла, что деваться некуда, если только…
 Кэро посмотрела на Майкла. Может, он уже потерял интерес к ней?
 Он или Фердинанд: кого предпочесть? Леди Клебер сказала, что пикник будет устроен на лесной поляне, Кэро знала дорогу: небольшая прогулка в оживленном обществе…
 Но решить она не успела. Ловкий маневр, совершенство которого ей пришлось признать, – и она оказалась последней, кого приветствовал Майкл.
 – Прекрасно! Теперь, когда мы все собрались, можно наслаждаться природой.
 Сияя улыбкой, леди Клебер обошла террасу и показала на газон.
 Майкл, только что пожавший руку Кэро, улыбнулся.
 – Составите мне компанию? – спросил он, не выпуская ее руки.
 Кэро вздрогнула, на этот раз не только из-за его близости. Голубые глаза отливали стальным блеском, а судя по силе пожатия и твердой уверенности в ее согласии, он не оставил мысли преследовать ее и дальше.
 Он взял ее под локоть и взглянул на Фердинанда.
 – А, Лепонт! Хотите к нам присоединиться?
 Фердинанд с готовностью согласился, и все же именно Майкл держал ее под руку. Шагая за остальной процессией, она гадала, что он затеял на этот раз. И что хочет вытянуть из Фердинанда?
 Они вошли под сень деревьев, но только тогда Майкл обратился к португальцу:
 – Насколько я понимаю, вы ярый последователь Камдена Сатклифа.
 Иногда прямая атака более действенна, чем дипломатический гамбит. Кэро заметила, как щеки Фердинанда окрасились бурым румянцем.
 Он резко кивнул:
 – Как вы сами знаете, карьера Сатклифа – образец для тех, кто пытается проложить свою дорожку на арене дипломатии. Надеюсь, вы с этим согласны? В конце концов Сатклиф был вашим соотечественником.
 – Да, это так, – ответил Майкл, позволив себе чуть приподнять уголки губ. – Но я скорее политик, чем дипломат.
 Это, как он надеялся, могло послужить более чем справедливым предупреждением. Политики предпочитают действовать, куда более безжалостно, тогда как дипломатия – искусство переговоров. Глядя вперед, он кивком показал на польского поверенного в делах:
 – Если вы действительно хотите больше узнать о Сатклифе и том, что сделало его таким блестящим дипломатом, вам повезло. Первое назначение Сатклифа было в Польшу. Косминьски тогда служил младшим референтом в польском министерстве иностранных дел. С Сатклифом они знакомы с восемьдесят шестого года. Насколько мне известно, с тех пор они были в хороших отношениях.
 Фердинанд с любопытством уставился на низенького поляка, оживленно болтавшего с генералом Клебером, и, слегка поколебавшись, сделал подходящую к случаю восторженную мину.
 – Неужели?
 Но его выдавали глаза. На удивление равнодушные. Почти бесстрастные.
 Майкл улыбнулся, но никто не назвал бы его улыбку приятной.
 – Совершенно верно.
 Поняв, чего он добивается, Кэро незаметно ущипнула его за руку. Майкл вопросительно глянул на нее.
 Ее глаза предостерегающе вспыхнули. Майкл не успел ничего сказать, как Кэро, отвлекшись, показала в сторону:
 – Смотрите! Сойка!
 Все остановились, стали вертеть головами, но, разумеется, никто, кроме Эдварда, не увидел хитрую птицу, что только подтвердило его верность и чрезвычайную сообразительность.
 С другой стороны, он пять лет провел в обществе своей мудрой хозяйки и постепенно привык к ее проделкам. Майкл был уверен, что таковых набралось немало. К тому времени как она объяснила Фердинанду, что такое сойки и почему их так трудно заметить, – тема, которую он, к сожалению, не смог оценить, – они добрались до места пикника.
 Сразу стало очевидным, что представление англичан о пикниках – корзинки с едой на расстеленных на траве ковриках и покрывалах – не совпадает с прусским. На поляне были расставлены стулья. Раскладной стол стонал под тяжестью бесчисленных серебряных блюд, тарелок, столовых приборов, бокалов, бутылок с винами и настойками, которые могли бы сделать честь даже официальному обеду. В центре стояла серебряная многоярусная ваза-горка. Рядом со столом маячили дворецкий и три лакея, готовые обслужить гостей.
 Несмотря на сравнительно формальную обстановку, на поляне царило веселье, в основном благодаря усилиям леди Клебер и помощи Кэро, миссис Косминьски и, как ни удивительно, графини.
 Это насторожило Майкла. Нет, что-то неладно. Интерес португальцев к Камдену Сатклифу явно подозрителен, но пока трудно сказать, в чем тут дело. Необычайная веселость графини еще больше укрепила в нем решимость не спускать глаз с ее племянника.
 Он притворился, что не заметил две первые попытки графини привлечь его внимание. Оставаясь рядом с Кэро, которая, похоже, постепенно привыкала к его присутствию, он вместе с ней наслаждался деликатесами, заранее заказанными леди Клебер.
 Намерения Кэро вскоре стали ясны: она старалась всячески использовать свои обширные связи и еще более значительные таланты, чтобы вымостить ему дорогу в тот мир, который до сих пор был ее собственным и в котором она если не царила, то по крайней мере обладала немалым могуществом. Ее непрошеная поддержка искренне его тронула. Но он запрятал неуместные эмоции в самую глубину души, чтобы насладиться ими позднее, и сосредоточился на том, чтобы употребить во благо все те возможности, которые предоставила ему Кэро. Завести полезные знакомства, служащие основой международной дипломатии.
 Последняя ягодка клубники была доедена, и лакеи убирали тарелки, когда кто-то легко коснулся руки Майкла. Повернувшись, он глянул в темные глаза графини.
 – Дорогой мистер Анстрадер-Уэдерби, не могли бы вы уделить мне минуту вашего времени?
 Она рассчитала правильно: вряд ли он мог отказать ей, не показавшись невежливым.
 – Я весь превратился в слух, графиня.
 – Какое странное английское выражение, – пожала она плечами и показала на два стула на самом краю поляны: – Пойдемте. Мне нужно кое-что передать вам от моего мужа и герцога. Я должна исполнить свой долг.
 Он весьма сомневался в важности ее миссии, однако ее упоминание о долге звучало правдиво. Что же все-таки происходит?
 Несмотря на любопытство, Майкл сознавал, что его специально уводят от Кэро. Он попытался бы включить в разговор и ее, невзирая на неприкрытое желание графини остаться с ним наедине. Но, оглядевшись, заметил, что Фердинанд занят беседой с поляком. Тот тщеславно распустил перья, как павлин, и что-то оживленно доказывал. Так скоро португалец от него не отделается.
 Успокоившись на этот счет, Майкл дал себя увести.
 – Видите ли… – начала графиня, усаживаясь.
 Кэро отыскала глазами внимательно слушавшего графиню Майкла.
 – Уверены, что не хотите пойти?
 Она оглянулась на Эдварда. Тот многозначительно показал глазами на Фердинанда.
 – А… это… нет.
 Молодежь отправилась по тропе, ведущей к живописной лощине.
 День становился все жарче. Воздух, напоенный лесными запахами, казался осязаемо тяжелым. Большинство гостей постарше выказывали все признаки склонности к послеобеденному сну. Только Фердинанд с паном Косминьски и Майкл с графиней были поглощены разговором.
 – Я… посижу с леди Клебер.
 Эдварду, очевидно, не слишком понравилось такое решение.
 – Может, все-таки…
 Кэро взмахнула руками, прогоняя его к ожидавшим девушкам.
 – Нет-нет. Идите, наслаждайтесь прогулкой. Я вполне способна справиться с Фердинандом.
 Взгляд Эдварда ясно говорил: «В таком окружении?!»
 Кэро присоединилась к леди Клебер, пани Косминьски и мадам Веролштадт. Однако беседа шла вяло, а вскоре и совсем угасла. Через несколько минут раздалось тихое похрапывание.
 Все три дамы дружно клевали носами. Кэро быстро оглядела поляну. Почти все мирно дремали, кроме, разумеется, поляка с португальцем и Майкла с графиней.
 Что теперь делать? Притвориться, что тоже спишь, и пасть жертвой того из мужчин, который доберется до нее первым? Разбудит, как Спящую красавицу? Она готова прозакладывать лучшие жемчуга, что они…
 Тихо поднявшись, она поплыла между стульев, бесшумно, незаметно, как привидение, пока не скрылась из виду и деревья не сомкнулись вокруг нее.
 Именно то, чего она надеялась достичь. Добравшись до ручья, она почувствовала, что здравый смысл к ней вернулся.
 Устроившись на большом плоском нагретом солнцем валуне, Кэро загляделась на весело бегущий ручей и решила, что образ Спящей красавицы, вынужденной ожидать первого попавшегося прекрасного принца, которому взбредет в голову появиться у ее кровати и разбудить поцелуем… слишком напомнил о ее собственном положении. Поэтому она поступила так, как сделала бы на ее месте любая рассудительная женщина; далее Спящая красавица, будь у нее шанс: повысила ставки и скрылась.
 Беда в том, что далеко бежать она не могла и, следовательно, всегда имелась опасность столкнуться с одним из двух принцев… вернее, преследователей. И хуже всего, что один из них знал эту часть леса лучше, чем Кэро.
 И самое неприятное: если уж выпадет попасться кому-то из них, она так и не решила, кого предпочтет. В этом окружении от Фердинанда будет сложно отделаться. Тут Эдвард прав. Хотя у Фердинанда нет ни малейшей возможности вскружить ей голову и увлечь на мягкий мох. А вот Майкл…
 Сама она знала, кто из двоих по-настоящему опасен. К несчастью, именно тот, с кем она чувствовала себя в полной безопасности.
 Головоломка. И весь ее немалый опыт тут бессилен. Треск сломанной ветки насторожил ее. Прислушавшись, она различила шум шагов. Кто-то приближается по тропинке, ведущей от поляны.
 Кэро быстро огляделась: густые заросли возле древней березы представляли вполне надежное убежище.
 Поднявшись, она поспешно направилась к березе и обнаружила, что густые заросли бузины не доходят до толстого ствола и надежно скрывают всякого, кто стоит поддеревом. Правда, под березой есть небольшое возвышение, и, следовательно, ее можно увидеть с берега, но если прижаться к стволу…
 Скользнув в кусты, она раздвинула ветви и присмотрелась. Почти сразу же на берегу появился мужчина, лица которого она разглядеть не смогла. Только часть плеча… руку… Он остановился, очевидно, оглядываясь. Кэро вертела головой, пытаясь понять, кто перёд ней, и неожиданно поняла, что обшлаг рукава, который успела мельком увидеть, был темно-синим. Фердинанд. Майкл был в коричневом.
 Она затаила дыхание, не сводя глаз с Фердинанда. Никогда еще детские игры в прятки не казались столь драматичными.
 Несколько долгих минут все было тихо. Она слышала только свое тяжелое дыхание… биение сердца… и неожиданно голова пошла кругом. Странная радость нахлынула на нее. Она ощутила его присутствие еще до того, как увидела, что он бесшумно огибает кусты бузины. Поняла, что это он, еще до того, как его рука обвила ее талию. Он не притянул ее к себе и все же внезапно оказался рядом, обдавая ее жаром, словно окутывая исходящей от него мощью.
 В перехваченное волнением горло не проходил воздух. Щекам стало горячо. Мысли расплывались. Она молча положила ладонь на руку, обнимавшую ее талию. Он наклонил голову. Губы скользили по чувствительному местечку чуть пониже уха. Сдержав невольную дрожь, она услышала его шепот, тихий, хрипловатый, но с веселыми нотками:
 – Не шевелитесь. Он нас не видит.
 Она повернула голову, намереваясь язвительно заверить, что и без него об этом знает, но тут столкнулась с его взглядом. Он наклонил голову так низко, что их дыхание смешалось. И уже казалось вполне естественным, что он целует ее, что она отвечает на поцелуй, хотя оба ни на секунду не забывали, что всего в нескольких ярдах бродит Фердинанд Лепонт. И поэтому поцелуи были легкими, нежными, не мешавшими прислушиваться. Наконец раздались звуки, которых оба ожидали: негромкие проклятия, сопровождаемые удалявшимися шагами.
 Кэро облегченно вздохнула и расслабилась. Но прежде чем сумела опомниться и ретироваться, Майкл воспользовался моментом. Сжав ее в объятиях и приоткрыв языком ее губы, он проник в медовые глубины рта.
 И брал и брал, пробовал на вкус, искушая… а она шла за ним, следуя каждому безмолвному повелению, готовая принять медленно нараставшую близость, которую каждая очередная встреча приносила с собой. Создавала, как отражение постепенно разгоравшегося желания, копившегося в нем и, как он был уверен, – в ней.
 В этом Майкл не сомневался, хотя она всячески скрывала свои мысли и, очевидно, была готова все отрицать.
 Вспоминая это, вспоминая, почему он последовал за ней, и понимая, что здесь не место и не время для ласк, он неохотно отстранился, поднял голову и взглянул ей в лицо. Заметил тени эмоций, проплывающих в ее глазах: недоумение, растерянность, озадаченность…
 Внезапно опомнившись, она тихо ахнула, на миг оцепенела и оттолкнула его.
 Стараясь не улыбнуться, он отпустил ее, но успел схватить за руку, чтобы не дать уйти.
 Кэро нахмурилась и окинула его ледяным взглядом.
 – Мне нужно вернуться на поляну.
 – Да неужели? Когда Лепонт маячит где-то между поляной и берегом? Уверены, что хотите рискнуть? Одна, в лесу…
 Все сомнения относительно ее отношения к Лепонту, склонность рассматривать этого человека как соперника исчезли, превратились в пепел при виде брезгливости в ее глазах. Она явно не решалась пуститься в путь, и это его радовало.
 Они продолжали смотреть в глаза друг другу. Высокомерное неприятие на лице Кэро сменилось легким раздражением.
 И прежде чем она сумела составить другой план, Майкл пояснил:
 – Я собирался проверить пруд. Убедиться, что не случилось еще одного затора. Вы могли бы пойти со мной.
 Она поколебалась, совершенно не собираясь скрывать, что старается выбрать из двух зол наименьшее. Неизвестно, что хуже: наткнуться на Лепонта или рискнуть пойти с ним?
 Не желая давать заверения и обещания, которые все равно не смог бы сдержать, Майкл молчал и выжидал.
 – Так и быть, – вздохнула она наконец.
 Майкл кивнул и отвернулся, чтобы она не видела его улыбки. Взявшись за руки, они оставили защитное прикрытие бузины и направились вдоль по берегу ручья.
 Она бросила на него недоверчивый взгляд.
 – Мне казалось, что затор разобрали.
 – Совершенно верно. Но делать все равно нечего, и я подумал, что неплохо бы еще раз осмотреть это место. Убедиться, что проблема решена раз и навсегда, – пояснил он, увлекая ее в чащу леса.
 Местные жители хорошо знали этот пруд, но поскольку он был в стороне от дороги, мало кто из приезжих подозревал о его существовании. Он находился в узкой долине, окруженной густой растительностью, и добраться туда было не слишком легко. Но этим двоим дорога была хорошо известна, и уже через десять минут блужданий по лесным тропам они оказались на берегу пруда. Питаемый водами ручья, он был достаточно глубок, чтобы поверхность воды казалась блестящей и спокойной. На закате и рассвете сюда приходили на водопой лесные звери, большие и малые, дневная жара, правда, не слишком здесь сильная, погружала окружающий пейзаж в дремоту. Майкл и Кэро были единственными бодрствующими существами во всей округе.
 Они огляделись, упиваясь спокойной красой, и Майкл, по-прежнему держа руку Кэро, повел ее к тому месту на берегу, где весело журчащий ручей впадал в пруд. Нежная мелодия воды нарушала молчание леса.
 Майкл показал на место в десяти ярдах вверх по течению.
 – Сюда упало дерево, скорее всего сваленное зимним ветром. Задерживало хворост, плывущие сучья, так что постепенно получилась настоящая плотина. Мы убрали дерево и большую часть мусора, понадеявшись, что вода унесет остальное.
 – Похоже, так и вышло, – кивнула Кэро и не успела оглянуться, как он увлек ее за собой, обнял за талию, подвел к основанию гигантского дуба, поставил спиной к стволу и поцеловал.
 На этот раз настоящим поцелуем.
 И почти ощутил, как она ахнула. Зная, что она пытается возмутиться, испытал чисто мужской восторг, когда у нее ничего не вышло. Когда вопреки твердому намерению сопротивляться встретила его настойчиво ищущий язык. Когда ее губы отвердели и она почти дерзко, с искрой истинной страсти не только сдалась на милость победителя, но и требовала большего.
 И результатом стал поцелуй, который, к его невероятному изумлению, оказался прелюдией к чувственной игре, безумной, почти исступленной, в какой ему ранее не приходилось участвовать. Прошло несколько минут, прежде чем ему кое-как удалось собраться с мыслями и понять, что изменилось.
 Пусть у нее было немного опыта в поцелуях. Пусть она ошибочно верила, что совершенно безнадежна в ласках, теперь, узнав от него так много, была готова учиться. Узнавать новое и неизведанное. Идти вперед, не оглядываясь на прошлое. Теперь, стоя перед ним – губы к губам, рот ко рту, язык к языку, – она была подлинной Кэро. Настоящей.
 Он начинал понимать, насколько она честна с собой и другими. И если соглашалась на что-то, шла вперед решительно и смело. Если же не соглашалась, противилась с тем же упорством. Покорной ее не назовешь. Послушно соглашаться с чем-то, что шло вразрез с ее мнением? Нет, это не для Кэро.
 И когда он предложил научить ее целоваться, она, очевидно, вознамерилась воспользоваться его уроками. Мало того, молчаливо требует показать ей все тонкости: недаром ее губы были так требовательны, повелительны. Она не отставала от него. Ни в чем не уступала.
 И, сумев полностью завладеть его чувствами, заставить забыться, потерять голову, она доказала, что больше не нуждается в наставнике.
 Майкл резко отстранился и поднял голову, сознавая, как опасно возрастает его желание. Какое жадное пламя горит в крови.
 Поэтому отступил и ждал, пока ее веки не затрепетали… не поднялись… и он не утонул в серебре ее глаз.
 Ему нужно было знать, понимает ли она, что происходит. Правильно ли он понял ее реакцию. И то, что увидел, сначала удивило, потом обрадовало. Изумление… почти потрясение озарило ее лицо. Припухшие розовые губы были чуть приоткрыты. И хотя взгляд был задумчивым, он чувствовал, что она не сердится.
 Кэро откашлялась, стараясь свести брови. И попятилась, но уперлась спиной в ствол.
 – Я…
 Майкл шагнул к ней и медленно, не торопясь, прижал ее к дереву. Почувствовал, как ее пальцы впились в его плечи и немного погодя расслабились.
 Она была готова запротестовать, требовать, чтобы он немедленно остановился и повел ее к остальной компании.
 Именно так, по ее мнению, пристало себя вести каждой порядочной женщине, независимо от истинных желаний.
 Он был уверен, что большинство ее так называемых поклонников не поняли бы, что Кэро играла по правилам общества, и хотя временами умело обращала их в свою пользу, все же считала, что связана строгими принципами морали и этикета. Она была замужем девять лет и, должно быть, давно привыкла отвергать все нескромные предложения. И нынешняя ее реакция, вне всякого сомнения, диктовалась давней привычкой. Как он только что доказал: единственный способ проникнуть за ее укрепления – полностью игнорировать и их, и все правила.
 Просто действовать и дать ей возможность реагировать. Если бы она действительно хотела остановиться, наверняка начала бы сопротивляться, бороться с ним. Но когда он снова стал целовать ее и, прислонившись плечом к дереву, прижался к ней всем телом, она обняла его за шею. Прильнула, упиваясь поцелуем. Бесстыдно целуя в ответ. Игнорируя тоненький, замирающий голосок разума, продолжавший настаивать, что это дурно. И не только дурно, но крайне, невероятно глупо.
 Но сейчас ей было все равно. Девятый вал головокружительного возбуждения, которого она не ожидала испытать в этой жизни, уносил ее неведомо куда.
 Майкл действительно хотел целовать ее. Не раз. Не два. Много-много раз. Более того, он казался… она не знала, как лучше определить его состояние, но более всего подходило слово «голодный».
 Он алчет ее, ее губ, ее рта, стремится брать и наслаждаться столько, сколько позволит она, Кэро. И может добиться своего, потому что для нее само его желание было истинным искушением. Подлинным соблазном. Хорошо, что он не подозревал об этом, а она была слишком мудра, чтобы признаться.
 Его губы, твердые и властные, язык, ласкавший и гласивший пещерку рта, наступавший и отступавший, побуждающий ее на немыслимые вольности, манили и чаровали. Дарили чувственный восторг, которым она наслаждалась сполна.
 Мысли о поцелуях, по крайней мере поцелуях Майкла, больше не наполняли ее тоской. Вместо этого…
 Подняв руки, она зарылась пальцами в его густые локоны, сжала ладонями виски и припала к его губам жарким поцелуем. Странное тепло разливалось в ней. Она позволила ему расти, проникнуть в мельчайшие поры, обогреть его.
 Он жадно ответил на поцелуй, и все ее тело сжалось в восхитительном предвкушении, когда его язык глубоко погрузился в ее рот. Жар все нарастал; языки невидимого огня лизали кожу. Груди набухли и ныли. Хотелось влиться в него. Врасти. Растаять, как льдинка.
 А поцелуй все длился, ошеломляющий, исступленный, вызывая странную пульсацию внизу живота.
 Майкл выпрямился. Она собралась с мыслями, чтобы запротестовать…
 Рука, сжимавшая ее талию, поднялась, скользнула вверх и легла на ее грудь.
 Все протесты умерли на губах под натиском нахлынувшей паники.
 Его ладонь сжалась, и мир разбился на миллионы осколков. Странная боль притихла, потом снова разрослась.
 Он стал ласкать ее, и боль ушла.
 Кэро чуть пошатнулась, не понимая, что с ней происходит, но тут очередная волна жара ударила в нее, и, когда он поцеловал ее еще крепче, она ответила. Не боясь и не стесняясь.
 Поразительные ощущения подкреплялись обычным любопытством. Он сумел научить ее целоваться. А что, если сможет научить ее большему…
 Майкл распознал тот миг, когда она сдалась, и не ощутил ни малейшего злорадства. Только искреннюю благодарность. Пусть она изголодалась по мужской ласке, сейчас его желание было куда сильнее.
 Он пообещал себе, что это изменится. Потому что слишком хорошо знал, чего хочет от нее. Но время для этого еще не пришло. А пока…
 Он не отнимал губ от ее рта, искусно отвлекая каждый раз, когда осыпал новыми ласками. Инстинкт повелел ему расстегнуть ее лиф насладиться изысканно тонкой кожей. Но все же они стояли посреди леса и скоро, слишком скоро должны были вернуться на поляну.
 Именно эта мысль побудила его постепенно смягчить поцелуй, не обижая ее. Наконец он поднял голову, продолжая сжимать грудь Кэро. Ему хотелось понять, о чем она думает, чтобы знать, как и с чего начать, при следующей встрече. Когда он в следующий раз сумеет застать ее одну и заключить в объятия.
 Ее ресницы затрепетали; веки чуть поднялись.
 Оба тяжело дышали. Первый шаг к близости был сделан.
 Их взгляды соприкоснулись, подтверждая эту истину.
 Кэро глубоко вздохнула, расцепила обнимающие его руки и посмотрела вниз, на его большие сильные ладони с длинными пальцами, ласкающими ее грудь, обводящими туго свернутый сосок, посылающими взрывы изысканного наслаждения по ее напряженному телу. Платье из тонкой вуали не представляло препятствия. Взяв камешек соска кончиками пальцев, он нежно его сжал.
 Кэро задохнулась. Зажмурилась. Бессильно откинула голову.
 Потом все же вынудила себя открыть глаза и взглянуть ему в лицо. Его худое, аскетически красивое лицо. Она бы нахмурилась, если бы только нашла силы. Пришлось принять бесстрастный вид.
 – Я не сказала, что вы имеете право… на это.
 Его ладонь снова сжалась.
 – Но и ничего мне не запрещали…
 Наконец ей удалось свести брови.
 – Хотите показать, что я больше не могу вам довериться?
 Его лицо стало жестким, но ласкать ее он не перестал.
 – Довериться вы мне можете и обязаны. В любом случае. Это я обещаю. И не только. Зато не обещаю вести себя так, как вы от меня ожидаете. Только как вы хотите. Только как заслуживаете.
 Она возразила бы, честное слово, возразила бы, но он поцеловал ее. Без жадности и сладострастия. Нежно и бережно. Немного усмирив ее угрызения совести, словно без этого она не могла просто принять случившееся и забыть о нем.
 Несмотря на его властное, высокомерное обращение с ней, она не чувствовала себя униженной. Потому что знала: он никогда не обидит ее, не ранит, не причинит боли. И если она начнет сопротивляться, немедленно отпустит ее… и его слова и действия всего лишь предполагали, что он не позволит ей отвергнуть его или собственные чувства просто из-за придуманных кем-то правил и законов этикета.
 Если она захочет отвергнуть его, придется сначала доказать, что ей действительно с ним не по пути. Все очень просто… если не считать…
 Ее голова приятно кружилась, все мысли улетучились, разгоряченное тело жаждало его ласк.
 Майкл неожиданно отстранился, вскинул голову и посмотрел куда-то мимо нее. Кэро попыталась оглянуться, но мешал ствол дуба. Майкл оцепенел. Только пальцы по-прежнему играли с соском. Она уже хотела спросить, в чем дело, но он предостерегающе нахмурился.
 Не успела Кэро оглянуться, как он, бесшумный и молчаливый, оказался рядом и, повернувшись, увлек ее за собой. Теперь уже он стоял спиной к стволу, лицом к пруду, а она прижалась к его груди, защищенная от любой грозившей ей опасности.
 Выглянув поверх его плеча, она заметила, что он смотрит в направлении деревьев, растущих у самого пруда. Нахмурившись, Майкл тихонько подтолкнул ее и прошептал на ухо:
 – Фердинанд. Не шевелитесь. Он пока еще не знает, что мы здесь.
 Кэро ошеломленно кивнула. Значит, он продолжает следить за противником, и хотя его внимание было отвлечено и пальцы задвигались медленнее, все же не замерли окончательно. Кровь все еще бурлила, грудь продолжала сладко ныть, нервы были натянуты.
 Вскоре к первой руке присоединилась вторая, и теперь уже обе ее груди оказались в плену. Думать при таких обстоятельствах было чрезвычайно трудно.
 Минуты текли, и настороженность постепенно покидала Майкла. Наклонившись ближе, он сообщил:
 – Кажется, уходит.
 Храбро игнорируя его ласки, она всмотрелась в даль, но заметила только спину Фердинанда, скрывавшегося в лесу. Очевидно, он выбрал тропинку, ведущую от противоположного боре га пруда.
 Майкл, увидев это, на мгновение стиснул ее груди и разжал пальцы, скользя ладонями по ее телу.
 Она наконец-то смогла вздохнуть свободнее. Он долго смотрел ей в глаза, прежде чем поцеловать – в последний раз. Конец и обещание… до следующей встречи.
 – Нам пора, – с сожалением сообщил он.
 – Вы правы, – согласилась Кэро.
 Они обогнули пруд, приближаясь к дорожке, ведущей на поляну, и Кэро, помедлив, оглянулась на то место, куда направился Фердинанд.
 – Он пошел не туда.
 – Он взрослый человек, – сухо возразил Майкл.
 – Да, но… вы сами знаете, как легко потеряться в этих лесах. А если он действительно заблудится, вся наша компания застрянет здесь, пытаясь его разыскать.
 Ничего не скажешь, все верно.
 Майкл со вздохом махнул рукой в сторону другой дорожки.
 – Пойдем. Он не мог далеко уйти.
 Благодарно улыбнувшись, она пошла вперед. Через пятьдесят ярдов тропа обрывалась довольно крутым уклоном, испещренным старыми корнями. Майкл немедленно подхватил Кэро под руку, боясь, что та поскользнется.
 Они так сосредоточились на спуске, осторожно ставя ноги и выверяя каждый шаг, что не сразу услышал и тихие голоса. Оба остановились и переглянулись. Впереди, каким было известно, находилась еще одна небольшая полянка.
 Майкл приложил палец к губам. Кэро, нахмурившись, кивнула. Земля принадлежала Майклу, но не была огорожена. Он никогда не запрещал здешним жителям переступать границы его владений. Но во всей этой сцене было что-то нехорошее. Откуда вообще Фердинанд знает эти места и почему таится? Значит, и им вряд ли стоит идти напролом: неизвестно, какая их ждет встреча. Особенно еще и-потому, что с ним Кэро, а мужчин по меньшей мере двое, а то и больше.
 К счастью, им удалось свернуть с тропы и далее пробираться между деревьями. Трава была достаточно мягка, чтобы приглушить звук шагов. Наконец они нашли густой куст почти у самой поляны и, спрятавшись за ним, осторожно выглянули.
 Фердинанд разговаривал с двумя довольно тощими незнакомцами самого подозрительного вида, одетыми в потертый бобрик. Друзьями их ни в коем случае не назовешь, скорее уж наемниками.
 Майкл и Кэро пришли слишком поздно: разговор уже заканчивался. Им удалось услышать только заверения неприятных типов в том, что вся работа будет сделана вовремя, после чего Фердинанд высокомерным кивком отпустил их, а сам повернулся и пошел назад.
 Кэро дернула Майкла за рукав. Оглянувшись, он увидел, как незнакомцы дружно шагают по тропе, ведущей к большой дороге.
 Кэро открыла рот. Майкл повелительно поднял руку. Выждал. И только убедившись, что Фердинанд отошел достаточно далеко, опустил руку и встретил потрясенный взгляд Кэро.
 – Что, по-вашему, все это означает?
 – Понятия не имею, – покачал он головой и повел ее обратно на тропу.
 – Интересно, не могут они быть теми, кто напал на мисс Трайс? Хотя я представить не в силах, что общего может быть у Фердинанда с этими людьми. Впрочем, для громил они слишком худы, вам не кажется?
 – Кажется.
 Куст находился примерно на том же расстоянии, что и карета той ночью, и он успел определить, что эта парочка была к тому же еще и ниже ростом.
 Несколько минут они шагали молча. Потом Кэро снова спросила:
 – Даже если Фердинанд и захотел кого-то нанять, к чему им встречаться… ну… в такой секретности? И более того, почему именно здесь? В десятках миль от Лидбеттер-Холла?
 Именно эти вопросы и не давали ему покоя.
 – Не могу сказать.
 Они добрались до поляны как раз вовремя, чтобы услышать оживленные голоса. Молодежь успела возвратиться с прогулки; старшие проснулись. Майкл приостановился, сошел с тропинки и потянул ее под куст калины.
 Кэро удивленно вскинула брови.
 – Видите ли, похоже, что Фердинанд что-то задумал, возможно, такое, о чем герцог с герцогиней не знают, а если бы и знали, наверняка не одобрили бы.
 – Наверное. Но что именно?
 – Пока нам не станет известно наверняка, нужно держаться начеку и неотступно за ним следить, – объяснил Майкл и поцеловал ее в последний, самый последний раз.
 Он намеревался напомнить ей о том, что только что произошло между ними, пробудить успевшие уснуть чувства, но, к несчастью, сам попал в свой капкан и теперь сгорал от желания.
 Проглотив проклятие, он отступил.
 – Учтите, Фердинанд опасен. Не доверяйте ему.
 – Разумеется, – шепнула Кэро, ободряюще погладив его по плечу. Повернулась и направилась к поляне. Глядя на ее соблазнительно покачивавшиеся бедра, он вздохнул и с самым небрежным видом пошел следом.




 Глава 9


 Майкл долго решал, стоит ли сообщать Джеффри о своих подозрениях относительно Фердинанда. Сомнения так измучили его, что он провел бессонную ночь, а уже за завтраком ему принесли записку от Джеффри с приглашением на ужин сегодня вечером.
 Поняв, что это знак, посланный богами, вечером Майкл поехал в Брэмшо-Хаус. По дороге он весьма кстати вспомнил, что, когда вместе с Кэро появился на поляне, Фердинанд о чем-то расспрашивал Эдварда. Нужно узнать у молодого человека, чем интересовался португалец. Впрочем, Кэро уже успела с ним поговорить.
 Оставив Атласа на конюшне, он вошел в дом и обнаружил Джеффри в кабинете.
 Кэро сидела у себя и лениво приглаживала волосы. Она уже была одета и причесана к ужину, правда, приготовлений особых не требовалось: что ни говори, а соберутся только свои. Платье из светло-золотистого шелка было одним из любимых. Она надевала его, потому что чувствовала себя в нем уверенной и спокойной.
 Последние двадцать четыре часа Кэро была несколько… рассеянной.
 Майкл удивил ее. Сначала тем, что действительно хотел целовать ее без конца. А потом возжелал и большего. Она начинала подозревать, что он не притворяется и что его порывы действительно искренни.
 В конце концов желание – одна из разновидностей голода, не так ли? А ведь именно голод она ощутила в нем, голод, внезапно возникший и растущий все то время, пока они обменивались горячечными поцелуями, и это открытие было слишком поразительным, чтобы так просто от него отмахнуться.
 Да возможно ли это? Неужели он и вправду истинно, безгранично и открыто хочет ее, желает ее именно таким образом?!
 Кэро усмехнулась – воображение разыгралось. Но в самом укромном, более уязвимом уголке души она отчаянно мечтала о том, чтобы это оказалось правдой. Просто до сих пор Кэро не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.
 Одно было ясно. После сцены у пруда придется принять решение. Идти вперед или остановиться. Сказать «да» или «нет». Если он не остановится и потребует большего, соглашаться ли ей?
 Подобные решения должны даваться достаточно легко двадцативосьмилетней незамужней вдове престарелого дипломата, жертве политического брака. К несчастью, в ее случае возникали кое-какие сложности… хотя при этом впервые в жизни она не была убеждена, что стоит отказываться от представившейся возможности, которую Майкл, вероятно, откроет перед ней.
 Такая неопределенность, естественно, выбивала ее из колеи, и весь день прошел как в тумане.
 В последние десять лет, едва ли не с первых дней замужества, джентльмены не разделали ей нескромные предложения, и все же она впервые едва не поддалась соблазну. Что же до остальных… ей всегда казалось, что их желание было не более реальным, чем у Камдена, и их побуждения диктовались обычными земными мотивами вроде скуки или азарта погони и даже политическими соображениями. Никто из них не целовал ее по-настоящему. Как Майкл.
 Кстати, возвращаясь к случившемуся… Майкл ни разу не спросил у нее разрешения. Очевидно, если она прямо не скажет ему «нет», он готов принять молчание за согласие. И этот подход сработал… для них обоих. До сих пор он не сделал ничего и не позволил ей сделать ничего, о чем бы стоило пожалеть. Наоборот. Всякий раз, когда они бывали вместе, он побуждал ее раскрыться перед ним.
 Как далеко он зайдет, прежде чем потеряет к ней интерес? Трудно сказать… и все же если он действительно ее желает… разве не стоит согласиться? Хотя бы для того, чтобы узнать, как это бывает?
 Звон гонга эхом пронесся по дому, призывая домочадцев в гостиную. Кэро поднялась и направилась к двери. У нее будет время обо всем подумать позже. Обязательно следует определить, как вести себя с Майклом, еще до того, как ему опять удастся застать ее одну.
 Майкл тоже услышал гонг и с сожалением оставил благонамеренные, но неудачные попытки объяснить Джеффри всю степень потенциальной угрозы, исходящей от Фердинанда Лепонта. Вина его, а не Джеффри, в том, что у него оказалось недостаточно фактов, чтобы побудить не слишком энергичного друга к действию.
 Даже после десятилетнего пребывания в парламенте Джеффри ухитрился ни разу не столкнуться с темными сторонами политики. Когда Майкл описал более чем странный интерес Лепонта к личной жизни Камдена Сатклифа, Джеффри только поднял брови.
 – Удивительно, – обронил он, прикладываясь к хересу, и добавил: – Возможно, Джорджу стоило показать ему Сатклиф-Холл.
 После такого заявления Майкл не стал упоминать о тайной встрече Лепонта с двумя незнакомцами. Джеффри скорее всего предположит, что это просто агенты саутгемптонских букмекеров. Что ж, это вполне может оказаться правдой. Майкл, однако, в это не верил. Лепонт что-то затевал, и вряд ли его интересует, чья кобыла первой придет на скачках.
 Майкл перевел разговор на местные события, ни одно из которых не казалось ему хоть сколько-нибудь значительным.
 – Ужин готов, – оживился Джеффри, поспешно вставая.
 Майкл отставил стакан и последовал за ним. Пройдя по коридору в холл, они свернули в гостиную. Стоявшая посреди комнаты Кэро, заслышав их шаги, обернулась, увидела Майкла и чуть вздрогнула. И только. Больше своего удивления она ничем не выказала.
 – Э… Кэро, – смущенно начал Джеффри, – совершенно забыл… я пригласил Майкла к ужину, не предупредив тебя.
 Кэро гостеприимно улыбнулась.
 – Как мило с твоей стороны! – воскликнула она, подходя к Майклу и протягивая руку. – А миссис Джадсон…
 – О, ей я успел сказать, – пробормотал Джеффри, направляясь к Эдварду. Глядя брату вслед, Кэро слегка прищурилась: улыбка из вежливой превратилась в раздраженную.
 Майкл поцеловал ее руку и с удовлетворением заметил, что она на миг забыла о Джеффри.
 – Насколько я понял, вы не против?
 – Разумеется, – коротко ответила Кэро. Ей хотелось бы иметь больше времени на размышления перед очередной встречей, но, очевидно, этому не суждено быть. Ничего, она справится. Как справлялась всегда.
 В гостиной они не задержались. Несколько минут поговорили о приготовлениях к церковному празднику и, все еще обсуждая предложение Мюриел устроить состязание лучников, стали рассаживаться за столом.
 Ужин прошел спокойно. Как всегда во время пребывания Кэро в родном доме, миссис Джадсон превзошла себя. Кэро сочувствовала женщине: всю остальную часть года приходилось заботиться только о Джеффри, а вкусы последнего были на редкость неприхотливы.
 Однако сегодня блюда были изысканными, а разговоры – беззаботными и приятными. Майкл увлеченно болтал с хозяевами, а они, в свою очередь, считали гостя почти членом семьи.
 Приглашение Майкла было идеей Джеффри, так что Кэро не знала, чего ожидать, и держалась настороже.
 Мужчины не пожелали остаться в столовой и выпить по бокалу портвейна, поэтому все встали и вернулись в гостиную. Джеффри предложил послушать музыку, и Элизабет направилась к фортепиано.
 Кэро тоже играла, но сейчас воздержалась, зная, как любит Джеффри слушать дочь, да и Эдвард воспользовался возможностью стоять рядом и переворачивать страницы… Зато ей теперь приходилось развлекать гостя.
 Почувствовав его взгляд, она подняла голову. Майкл с понимающей улыбкой предложил ей руку.
 – Пройдемся по комнате. Я хотел спросить вас, что пытался вытянуть из Эдварда Лепонт.
 Только сейчас Кэро осознала, как далеко унеслась в своих мечтах. Настолько, что напрочь забыла о странном поведении Фердинанда.
 Опершись о руку Майкла, она позволила увести себя в дальний конец комнаты и тихо сообщила:
 – Он засыпал Эдварда вопросами о совершенно непонятных вещах, но, что самое главное, пытался узнать, оставлял ли Камден какие-то личные бумаги: дневники, письма, заметки, – все в таком роде.
 – А он оставлял?
 – Конечно. Можете представить, чтобы посол такого калибра, как Камден, не вел детальных записей?
 – Вы правы, но зачем все это Лепонту?
 – Эдвард предполагает, что он хотел таким образом выведать, где именно находится архив Камдена.
 – Насколько я понял, у Лепонта ничего не вышло?
 – Естественно.
 Остановившись перед открытыми стеклянными дверями на террасу, откуда веяло вечерним ветерком, Кэро отняла руку и кивнула:
 – Эдварду можно полностью доверять Он не доставил Фердинанду такой радости.
 – О чем еще он спрашивал? – нахмурился Майкл. – Если можно, подробнее.
 – Осведомился, нельзя ли получить доступ к бумагам Камдена. Разумеется, для того, чтобы изучить все этапы его карьеры.
 – Ну конечно, – буркнул Майкл сквозь зубы.
 – Считаете, что он лжет?
 – Считаю. Как, впрочем, и вы.
 Кэро смешно сморщила нос и, повернувшись, невидящими глазами уставилась вдаль.
 – Фердинанд знал Камдена много лет, но проявил любопытство только сейчас.
 – А где архив Камдена? – спросил Майкл, немного подумав.
 – В лондонском доме.
 – Он закрыт?
 Кэро кивнула:
 – Кроме того, записи хранятся не в его кабинете или каком-то доступном месте, так что…
 Прищурившись, Майкл оглядел комнату.
 Кэро последовала его примеру. Джеффри, похоже, дремал. Эдвард и Элизабет не замечали никого, кроме друг друга.
 Пальцы Майкла сжали ее локоть, и Кэро, не успев опомниться, оказалась на террасе.
 – Вы, случайно, не вознамерились допустить Лепонта к этим бумагам?
 – Н-нет, конечно, нет!
 Майкл снова подхватил ее под руку и повел по длинной террасе.
 – По крайней мере пока я не пойму, чего именно он добивается и, что еще важнее, зачем ему это.
 По достоинству оценив ее решимость, Майкл удовлетворенно кивнул. Она, очевидно, не доверяет Лепонту.
 – Вам лучше других следует знать, что ему нужно.
 – Дело в том, что я вообще не читала дневники мужа. Как и кто бы то ни было. Что до остального… трудно сказать, – пожала плечами Кэро. Они спустились вниз, на газон, но она, занятая своими мыслями, казалось, ничего вокруг не замечала.
 Казалось? Но такая рассеянность не в характере Кэро.
 Занятно… впрочем, Майкл не собирался докапываться до истины. Главное, она готова идти с ним, а он не настолько глуп, чтобы создавать препятствия на ее пути.
 – Что бы там ни было, уверена: с точки зрения дипломатии это вряд ли может оказаться серьезным.
 Она вгляделась в Майкла. В отблесках заката его лицо казалось необычайно красивым.
 – Министерство вызвало Эдварда для доклада, как только мы вернулись в Англию. И это помимо всех совещаний, проведенных нами с Джиллингемом, преемником Камдена. В последние недели перед отъездом из Лиссабона мы посвятили его во все дела. Если бы позже возникли какие-то проблемы, он или министерство иностранных дел наверняка обратились бы к Эдварду.
 Майкл кивнул:
 – Сейчас, через два года после смерти Камдена, трудно понять, что это может быть.
 – Наверное, – неопределенно пробормотала Кэро, вскинув голову. Очевидно, сообразила, куда он ее ведет.
 Перед ними возвышалась беседка. Воды озера, волнуемые усилившимся ветром, с шумом бились о берег, по небу мчались темные облака. Еще до рассвета непременно разразится буря: в воздухе уже пахло дождем. Откуда-то издалека доносились раскаты грома. На горизонте тревожно полыхали зарницы, обостряя чувства, усиливая предвкушение, пробуждая несбыточные мечты.
 – Как по-вашему, бумаги Камдена надежно спрятаны?  –  неожиданно спросил Майкл.
 – Надежнее не бывает, – заверила Кэро, подхватывая юбку. Он выпустил ее локоть и стал подниматься по ступенькам. И тут же понял, что она не собирается следовать за ним. Спустившись вниз, Майкл всмотрелся в ее бледное лицо. В глазах плескалась нерешительность.
 – Пойдем со мной, Кэро, – попросил он, протягивая руку.
 Несколько мгновений она не двигалась. Потом, решившись, вложила пальцы в его ладонь и позволила увести себя в мягкий полумрак беседки.
 Последние лучи закатного солнца отражались от воды и лежали багровыми пятнами на полу. Странное серовато-голубое свечение пробивалось сквозь арки. Кэро шевельнула пальцами, и Майкл отпустил ее, довольствуясь тем, что пошел следом когда она скользнула к широкой мягкой скамье, стоявшей в проеме между арками. Уютное местечко с видом на озеро…
 Но он ничего не видел, кроме Кэро.
 Майкл остановился в нескольких шагах. Кэро с глубоким вздохом повернулась к нему. Приближающаяся буря странно подействовала на нее. По спине пробегал озноб, ветерок играл прядками волос.
 Почему, когда они вдвоем, все меняется? Они словно оказываются в другом мире, где возможно невозможное, где это невозможное приемлемо и кажется единственно правильным.
 Беда только в том, что на самом деле они находятся в этом мире. И вынуждены жить по его правилам.
 Она встала. Шагнула к нему. Подняла руки, чтобы, скользнув по плечам, сжать его голову, подняться на носочки и поцеловать. И ощутить, как его губы изогнулись. Затвердели. Раскрыли ее губы. Язык наполнил ее рот, руки сжали талию, и она никогда еще не была более уверена в том, что только здесь, в его объятиях, ее истинное место.
 Их губы слились, стремясь поскорее брать и отдавать. Безраздельно участвовать в том, что они смогут разделить. Жар растекся в них, между ними, и ласки становились все более требовательными, жадными, неукротимыми.
 Его голод был по-прежнему неутолим. Подлинный. Истинный. Нескрываемый. Насколько он силен? И долго ли продлится?
 Был только один способ найти ответы на эти жгучие вопросы.
 Она встретила его на полпути, терзая, дразня, бросая вызов. И прильнула, подавив невольную дрожь, когда их тела соприкоснулись. Почти теряя сознание от облегчения – восхитительная слабость, – когда ощутила его реакцию. Мгновенную. Горячую. Алчную. Почти исступленную.
 Могучую.
 Он рывком притянул ее к себе, словно стремился вобрать в себя. Руки опустились ниже, на бедра, к холмам ягодиц. Легко обвели, погладили, сжали, и она ощутила, как…
 На одно бесконечное мгновение все ее чувства замерли. На одно бесконечное мгновение разум отказывался воспринимать реальность, решительно отказывался верить…
 Он прижался бедрами к ее бедрам, чуть подался вперед, и твердый бугор уперся в ее мягкую плоть. Мягкий шелк старого платья, самый ненадежный из барьеров, оказался никудышным препятствием.
 Майкл продолжал стискивать руки: Кэро изнемогала от восторга, жадно наслаждаясь каждым ощущением, бережно лелея, как бальзам на старые раны, как искушающее обещание того, что ждет впереди.
 Его желание к ней – подлинное, она убедилась в этом, и теперь… могут ли они… станут ли…
 Возможно ли это?
 Набухшие груди покалывало. Соски затвердели. Потеряв всякий стыд, она потерлась об него, прижавшись ноющими вершинками к его груди. Маня. Завлекая.
 Майкл был на седьмом небе. Никогда прежде его не терзало столь мощное желание. Она принадлежит ему, и он должен получить ее. Скоро. Возможно, даже сегодня.
 Но он решительно выбросил из головы эти мысли, твердо зная, что не может и не должен торопить ее. На этот раз он играет в длинную сложную игру, где выигрыш – вечность. И этот выигрыш был слишком ценным, слишком дорогим, слишком важным для него, для его будущего, чтобы глупо рисковать.
 Но она предложила ему возможность сделать очередной шаг вперед, и он не собирался отказываться.
 Но оценить шансы, определить обстановку оказалось на удивление трудным. Он никак не мог сосредоточиться. Перед глазами так и стояла широкая скамья, на которой…
 Он осторожно отодвигал ее назад, пока она не оказалась возле скамьи, и увлек за собой на мягкие подушки, так и не прерывая поцелуя.
 Майкл провел ладонями по ее спине и нашел застежки платья. Пуговки на удивление легко выскальзызали из петель. Расстегнув лиф, он поднял ее руки себе на плечи, чтобы завладеть грудями. Кэро затрепетала. Он стал безжалостно мять упругую плоть и, услышав стон, едва не вскрикнул от восторга.
 Скоро, слишком скоро она задрожала. Руки жадно хватались за его волосы, плечи, скользнули под сюртук, чтобы распластаться на груди.
 Теряя остатки воли, Майкл спустил тонкую ткань с плеч и стал ласкать ее груди сквозь тонкую ткань сорочки.
 Ее дыхание участилось. Она стала целовать его с почти отчаянным пылом.
 Его и без того немалое желание разгорелось еще сильнее. Он с радостью встретил все требования ее алчных губ, стараясь всячески потворствовать ее разгулявшимся инстинктам. И своим тоже.
 Оба сгорали от пока еще неудовлетворенного желания. Ласки становились все изощреннее, все лихорадочнее, подогреваемые сознанием того, что оба хотят, оба нуждаются в одном. И друг в друге. Во всем, что можно дать и получить.
 Он нисколько не сомневался в ее согласии, когда обнажил груди. Благоговейно взял ладонями твердые припухшие холмики, провел большими пальцами по камешкам сосков, откинул голову и посмотрел вниз.
 В слабом свете ее кожа отливала жемчугом и на ощупь была мягче шелка. Дорогой шелк, разогретый вспышкой желания. Он долго смотрел, прежде чем вновь начал ласкать…
 Кэро задохнулась. Прикрыла глаза, потрясенная происходящим в ней. Теми ощущениями, которые он так легко возбудил.
 Она и раньше заходила так далеко. Только теперь все было по-другому. В последний раз… но она отогнала старые воспоминания. Похоронила под наплывом новых ощущений.
 Приподняв ресницы, она упивалась строгими, почти жесткими линиями лица Майкла. Он был целиком занят ею. Ее грудями… да, они совсем маленькие, как дикие яблочки, и все же в его увлеченности ее прелестями невозможно ошибиться. Они ему нравились… более того…
 Словно прочтя ее мысли, он поднял глаза. Уголки губ изогнулись… и эта улыбка послала по спине новый прилив жара.
 Майкл пошевелился. Не сводя с нее взгляда, разжал руку. Обнял ее за талию и наклонил голову.
 Кэро со свистом втянула в себя воздух, когда его губы коснулись ее груди. Язык обвел розовый кружочек, лизнул напряженный сосок. Он продолжал ее дразнить, и она невольно выгнулась, пытаясь достичь пика… чего? Она не знала сама, только рвалась, рвалась куда-то, впиваясь пальцами в его плечи.
 Сосок вновь обдало его теплым дыханием.
 Он лизнул. Раз. Другой. Третий.
 Она охнула.
 – Назови меня по имени.
 Она повиновалась. Он вобрал сосок в рот и потянул губами. Сильно.
 Кэро едва не вскрикнула.
 Майкл с тихим смешком отпустил ее.
 – Все равно никто не услышит, – заверил он и принялся терзать другую грудь той же сладостной пыткой, пока Кэро не взмолилась. Только потом он взял все, что она с такой готовностью предлагала, и дал то, чего она так хотела. И никогда не получала раньше.
 Он был нежным и одновременно властным, опытным и всезнающим. И хотя ему явно доставляло удовольствие дарить удовольствие ей, он не скрывал своей конечной цели.
 И Кэро ничуть не удивилась, когда его рука соскользнула с горящей груди и распласталась по животу. Немного помассировала гладкую кожу сквозь ткань платья, чуть нажала на то место, где крохотные завитки скрывали небольшой холмик. Длинные пальцы скользнули в углубление у развилки бедер.
 Словно тугая пружина медленно скручивалась внизу живота. Мышцы, о существовании которых Кэро не знала, болезненно напряглись. Она не была готова к внезапной горячей пульсации нежной плоти между бедер.
 Майкл поднял голову. Его прикосновения стали более требовательными, более уверенными. Она ощутила, как он напряжен, когда он коротко выдохнул, припал губами к ее шее, обвел языком ухо, дотронулся до виска.
 – Кэро?
 Он хотел ее, сомнений не было, и все же…
 – Я не… я не уверена…
 Момент настал куда быстрее, чем ожидалось, и теперь Кэро действительно не знала, что делать и что ответить.
 Майкл вздохнул. Но руки не убрал и продолжал ласкать ее, словно доказывая ей самой, что она хочет его и стоит только попросить, как он…
 – Я хочу тебя.
 Ему не было нужды подтверждать это. Каждое слово звенело правдой. Его мужская плоть напряглась так, что почти болела.
 Кончиком пальца он обвел мягкую податливость венерина холмика.
 – Хочу войти в тебя, сладкая моя Кэро. Между нами нет никаких препятствий… нам можно все.
 Кэро слушала… слова, темно-таинственные, соблазняющие, каплями дождя западали в душу. Она понимала, что он прав и говорит, что думает. Но не знала… а если согласиться… вдруг все снова окажется ошибкой? И она опять проиграет?
 Биение пульса грохотом отдавалось в ушах, и она впервые в жизни сознавала, что это говорит желание, мощное и жаркое, подталкивающее ее к согласию. Просто кивнуть и позволить ему все. Позволить показать ей…
 Но если она ошибается, что тогда будет? Как она сможет смотреть ему в глаза?
 Не сможет.
 Опьяненная ласками, дерзким обещанием, прорывавшимся в каждом прикосновении, желанием, бурлившим в жилах, она смутно понимала, какое невероятное усилие требуется для того, чтобы отстраниться. Собрать волю, чтобы устоять, сказать «нет»…
 Он, похоже, почувствовал, каким будет ее решение. И заговорил – быстро, настойчиво, почти с отчаянием:
 – Мы можем пожениться, когда только захочешь, но ради Бога, милая, впусти меня… умоляю.
 Его слова разбились о ее сознание ледяной волной, унося с собой желание. Из этого холода вновь вернулась паника, накрывшая ее с головой.
 Кэро почти вырвалась из объятий. В ужасе уставилась на него.
 – Что вы сказали? – едва слышно пролепетала она. Мир снова закружился перед глазами, только на этот раз ощущение не было приятным.
 Майкл тряхнул головой. Взглянул в ошеломленное лицо. Вспомнил так внезапно вырвавшиеся слова и слегка нахмурился.
 – Ради всего святого, Кэро, ты же знала, чем все должно кончиться. Я хочу любить тебя.
 Долго и нежно. Миллион раз. Он и не сознавал, как велика его потребность в ней, но сейчас желание стиснуло его как клещами и не собиралось отпускать. Ее неожиданные колебания не улучшали положения.
 Кэро застыла как статуя.
 – Нет, вы не… вы хотите жениться на мне?! – яростным шепотом спросила она.
 Он отшатнулся словно от пощечины, чувствуя, как медленно каменеет лицо.
 – Хочу и намереваюсь. Жениться и любить тебя. Первое – один раз. Второе – часто.
 – Только не на мне, – бросила она, угрожающе щурясь и порывисто завязывая сорочку. – Я больше никогда не выйду замуж.
 Он молча наблюдал, как маленькие грудки исчезают за прозрачным прикрытием, казавшимся сейчас тверже стали. Сдержал рвущиеся из горла проклятия, рассеянно пригладил рукой волосы.
 – Но это… это смехотворно! Не хочешь же ты сказать, что воображала, будто я намереваюсь соблазнить тебя, сестру моего ближайшего соседа, сестру бывшего члена парламента, и сделать своей любовницей без всяких намерений жениться?
 Кэро продолжала возиться с лентами сорочки, Судя по всему, она сильно расстроилась, но Майкл никак не мог понять причины.
 – Найдите другую невесту, – категорично отрезала она. – С меня хватит! И вы забыли, я вдова. И хотела романа. Не брака.
 Серебристые глаза по-прежнему осуждающе блестели. Майкл, окончательно сбитый с толку, уже не пытался ничего понять.
 – Но что… что плохого, если мы поженимся? Да объясните же! Вы знаете, что мне нужна жена, а лучше вас мне не сыскать. Вы – идеальная кандидатура на роль хозяйки политического салона.
 Она отпрянула, на миг прикрыла ладонями лицо, а когда выпрямилась, маска учтивости уже скрыла боль.
 – Сожалею, но замуж я больше не выйду. Так что забудьте обо мне. Кстати… – Она резко встала и повернулась к нему спиной. – Будьте добры привести мое платье в порядок.
 Голос ее дрожал. Майкл, стиснув зубы, долго смотрел на ее стройную спину, обуреваемый порывом схватить упрямицу, бросить на скамью… и будь что будет. Но она вдруг показалась ему такой хрупкой. Несчастной. Потерявшей голову.
 Он перекинул ногу через край скамьи, вскочил и принялся застегивать платье. Раздражение и досада безжалостно вонзили в него свои шпоры.
 – Ответьте только на один вопрос, – начал он, возясь с пуговицами. – Если мое упоминание о женитьбе явилось для вас таким потрясением, к чему, по-вашему, должны были привести подобные отношения? Чем закончиться?
 Высоко вскинув голову, она смотрела прямо перед собой.
 – Как уже было сказано, я вдова. Вдовам необязательно выходить замуж, чтобы…
 Не найдя нужных слов, она беспомощно развела руки.
 – Чтобы развлекаться вволю?
 Кэро, закусив губу, кивнула:
 – Совершенно верно. Именно так я и рассуждала.
 Да что он там делает? Скорее бы покончил с чертовыми пуговицами! Ей хотелось одного: бежать от него подальше. Удалиться с достоинством, прежде чем кипящие внутри эмоции выйдут из-под контроля. Голова кружилась так сильно, что к горлу подступила тошнота. Смертный холод медленно расползался по телу.
 – Но вы – Веселая вдова. И не заводите романов.
 Укол достиг цели, причинив немыслимую боль. Эмоции захлестнули ее. Она подняла подбородок и вынудила себя говорить спокойно:
 – Видите ли, я чрезвычайно, разборчива в своих связях. – Дрожь в руках унялась. Пора уходить. – Но если ваша цель не такова…
 – Подождите.
 Придется ждать: наглец положил руки ей на плечи. Она издала нечто вроде злобного шипения.
 – Моя истинная цель – получить вас, – медленно выговорил он. Она не видела его лица, но понимала, о чем он думает, как поспешно изменяет стратегию. И нервно облизала губы.
 – О чем вы?
 Прошло не меньше минуты. Достаточно времени, чтобы она вновь услышала лихорадочный стук собственного сердца. Ощутила сгустившуюся предгрозовую атмосферу раннего вечера.
 И все же угроза бури, готовой вот-вот разразиться за стенами беседки, была ничтожной по сравнению с той, что бушевала в душе Кэро. И причиной этого стало присутствие человека, стоявшего за ее спиной в душном полумраке. Его застывшие пальцы по-прежнему касались ее спины.
 Она вдруг почувствовала, что он придвинулся ближе. Наклонил голову, так что ветерок дыхания коснулся ее щеки.
 – Если бы вы могли выбирать… какими, по-вашему, могут быть наши дальнейшие отношения? Как должно развиваться все то, что возникло между нами?
 Колкий озиоб заставил ее повести плечами.
 Если бы она могла выбирать…
 Кэро в отчаянии заломила руки. Решительно шагнула вперед, вынуждая его отпустить ее. Он отпустил. Неохотно.
 – Я вдова, – прошептала она, останавливаясь и резко оборачиваясь.
 Он удивленно всмотрелся в нее, но Кэро вызывающе вскинула подбородок.
 – По-моему, любовная связь между нами не только естественна, но и позволительна.
 Майкл от удивления, казалось, лишился дара речи. И долго молчал, прежде чем уточнить:
 – Позвольте говорить с вами откровенно. Я верно понял: вы, Веселая вдова, готовы лечь со мной в постель? Это так и есть?
 Кэро прикусила губу и нерешительно помялась. Слишком трудно отвечать на такой прямой вопрос.
 – Да, – коротко обронила она и тревожно всмотрелась в его лицо. Бесстрастное. Замкнутое. Непроницаемое.
 Потом он едва заметно шевельнулся. Едва слышно вздохнул.
 А когда снова заговорил, оказалось, что голос лишен малейших признаков беспечности, прежних бархатных ноток, всех претензий на искушение.
 – Но я не желаю банальной связи, Кэро. Я хочу жениться на вас.
 Она не смогла скрыть реакции: инстинктивной, глубоко укоренившейся паники, отчаянного отвращения к самим словам… вернее, угрозы, содержавшейся в этих словах. Она снова стала задыхаться: легким не хватало воздуха. Мышцы болели от напряжения.
 Даже в полумраке Майкл сумел понять, какой ужас владеет Кэро, как потускнели от страха серебристые глаза, и всеми силами воспротивился порыву схватить ее в объятия, утешить, разуверить… Да что это такое?!
 – Повторяю, я не хочу выходить замуж. И никогда не стану ничьей женой. Ни вашей, ни какого-либо другого мужчины.
 Голос подрагивал от волнения, но был исполнен решимости.
 – А теперь, прошу извинить меня, я должна вернуться домой, – отчеканила она, почти бросаясь прочь.
 – Кэро…
 – Нет! – вскрикнула она, пошатнувшись. – Пожалуйста, забудьте. Забудьте все, что я сказала. Ничего не выйдет.
 И, подхватив юбки, почти пробежала через беседку, спорхнула со ступенек и помчалась по газону.
 Майкл стоял в тени беседки, не обращая внимания на усилившийся ветер, и гадал, что же, черт возьми, это было и каким образом он ухитрился все испортить.
 Поздно ночью он стоял у окна библиотеки со стаканом бренди в руке, слушая завывания бури в дымоходах и тревожный шелест деревьев в лесу, наблюдая, как огненные молнии раскалывают небо, и думал. О Кэро.
 Он не понимал и не мог даже предположить, что стоит за ее внезапным отвращением, полным и недвусмысленным неприятием второго брака. Перед глазами снова и снова всплывало лицо Кэро в тот момент, когда он сделал предложение.
 Но несмотря на случившееся, его намерения ничуть не изменились. Он женится на ней. Мысль о том, что его женой станет другая, была совершенно неприемлемой… он и сам еще не понимал почему, но твердо знал, что это так. События сегодняшнего вечера каким-то странным образом только укрепили его решимость.
 Майкл отпил бренди, невидящими глазами посмотрел в окно, пытаясь составить план. Он не из тех, кто уклоняется от вызова, даже от такого, которого не мог предвидеть в самых безумных мечтах.
 Судя по тому, как обстоят дела, его задача не просто совратить Кэро в обычном смысле, – похоже, в этом он уже достаточно преуспел или сможет преуспеть, как только пожелает. Его истинная цель – заманить ее к алтарю.
 Майкл саркастически скривил губы. Осушил стакан. Направляясь из Сомерсхэма на юг, чтобы найти идеальную невесту, он и подумать не мог, что его ждет такая битва. Что леди, которую он посчитал самой подходящей для себя супругой, вместо того чтобы быть на седьмом небе от счастья, откажется от предложения.
 Как же он наказан за слепое высокомерие!
 Отвернувшись от окна, он опустился в кресло, поставил пустой стакан на столик, сложил пальцы домиком, оперся подбородком о большие пальцы и уставился в пространство.
 Кэро своевольна и упряма.
 Но он еще упрямее. И не отступит.
 Единственный способ сломить ее на редкость сильное сопротивление – найти и уничтожить его источник. Каким бы он ни был.
 А для этого необходимо все выяснить. У самой Кэро. Больше не у кого.
 Что же, кажется, стратегия выработана. Все довольно просто.
 Сначала он уложит ее в постель, потом узнает все необходимое и сделает так, чтобы она не вырвалась из его спальни и из его объятий.




 Глава 10


 На следующий день Кэро сидела за вышиванием у окна в маленьком салоне. Элизабет и Эдвард играли в шахматы в другом конце комнаты.
 Сегодня она была плохим компаньоном: все утро пыталась отвлечь себя от грустных мыслей приготовлениями к церковному празднику, до которого оставалось всего три дня, но настроение от этого не улучшилось. Она по-прежнему была злой и расстроенной.
 Злой на себя. Злой на Майкла.
 Ей следовало предвидеть его поступки. Она намеренно продемонстрировала свой немалый опыт хозяйки дома, чтобы показать относительное отсутствие такового у Элизабет.
 Черт побери самонадеянных мужчин! Почему бы попросту не завести любовницу? Неужели этого недостаточно? Что же ему нужно? Разве она…
 Кэро встряхнула головой. Что же, и без того известно, что она не из тех женщин, которые возбуждают в мужчине похоть, во всяком случае, не ту истинную, безумную, примитивную похоть. Разве что только такую, которая вдохновляется другими мотивами, другими потребностями. Вроде необходимости иметь в доме опытную хозяйку, к тому же чрезвычайно осведомленную в дипломатических тонкостях.
 Значит, у нее такая судьба – никогда не быть желанной, любимой. Только избранной.
 И за это – потому что впервые в жизни Майкл заставил ее поверить в иное – она никогда не простит его.
 Яростно тыча иглой в канву, она пыталась уговорить себя успокоиться. Ничего не выходило. Дурные предчувствия одолевали ее. Кэро была достаточно умна, чтобы понять: пока он не оставит мысли о женитьбе на ней, она в опасности. Куда в большей опасности, чем Элизабет когда-то.
 Да, она спасла племянницу от политического союза без любви, но кто теперь спасет ее? Если Майкл сделает официальное предложение, по вполне понятным доводам отказаться ей будет еще труднее. Теоретически, как вдова, она могла распоряжаться собственной жизнью и все же слишком долго вращалась в обществе, чтобы не знать: на практике все бывает иначе. Если принять предложение, все будут улыбаться и поздравлять ее, если же нет…
 Даже представить не хочется, что произойдет во втором случае. И мысли об этом отнюдь не улучшали настроения.
 Она разбирала нитки по цветам, когда в коридоре раздались шаги. Стук сапог… не шаркающая походка Джеффри, а решительная, уверенная… Сердце Кэро упало. Она подняла глаза как раз в тот момент, когда в дверях появился Майкл в костюме для верховой езды.
 Он увидел ее, мельком глянул на удивленных Элизабет и Эдварда, приветственно кивнул в их сторону и продолжал идти через комнату к ней.
 Кэро поспешно собрала вышивание; Майкл едва дал ей время отложить пяльцы, прежде чем схватить за руку и поднять со скамьи.
 – Нам нужно поговорить, – коротко сообщил он, глядя ей в глаза.
 Хмуро сведенные брови и решительный вид лучше всяких слов свидетельствовали о его намерении. А когда он, не дожидаясь ответа, потащил ее к двери, Кэро еще больше убедилась, что первое впечатление было правильным.
 – Извините, – бросил он на ходу молодым людям, – у нас срочное дело.
 И не успела Кэро глазом моргнуть, как оказалась в коридоре. Майкл шел так быстро, что она не поспевала за ним. Пришлось дернуть его за рукав. Майкл оглянулся, слегка замедлил шаг, но не остановился. Почти вытолкал ее в сад и продолжал тащить за собой по тропе.
 – Куда мы идем? – осведомилась она, оглядываясь на дом.
 – Туда, где нас не потревожат.
 – И где этот укромный уголок?
 Он не ответил, но когда тропинка кончилась и он зашагал прямо по газону, она поняла. Беседка.
 Кэро выдернула руку.
 – Если Элизабет и Эдвард выглянут из окна, непременно нас увидят.
 – А если мы будем внутри?
 – Нет, но…
 – В таком случае почему вы противитесь? – жестко спросил он. – У нас есть незаконченное дело, и лучшего места для разговора нам не найти. Если же предпочитаете, чтобы дискуссия продолжалась посреди газона…
 Кэро настороженно прищурилась. Взглянула на быстро приближающуюся беседку. Пробормотала вполголоса:
 – Черт бы побрал самонадеянных мужчин!
 – О чем вы?
 – Не важно, – отмахнулась она, – Если вы так уж настаиваете, пойдем туда.
 Подобрав юбки, она пошла рядом. Если он так раздражен, как кажется с виду, то она просто из себя выходит. Видит Бог, она не подвержена истерикам и крайне редко скандалит, но сейчас случай особый.
 Кэро поднялась по ступенькам, надменно стуча каблучками. Майкл подвел ее к тому месту, где они стояли прошлым вечером. Остановился в двух ярдах от скамьи. Повернул ее лицом к себе. Выпустил ее руку. Сжал ладонями лицо. И поцеловал.
 Сводящим с ума поцелуем.
 Кэро сознавала, что подверглась недвусмысленной атаке, но такой, от которой и без того взбудораженные чувства пришли в полнейшее расстройство. Она судорожно вцепилась в лацканы сюртука, чтобы не упасть, получить хоть какую-то опору, не утонуть в водовороте желания, жадного, жаркого, ненасытного, которое Майкл выпустил на волю и оставил бушевать в них обоих.
 Она упивалась этим желанием. Стонала, билась в его объятиях.
 Поцелуй все продолжался. Губы впивались в губы, языки сплетались… Они ласкали друг друга почти отчаянно в своей потребности коснуться, зажечь огнем, унестись в тот волшебный мир, где никого нет, кроме них двоих.
 Майкл понял, что отныне она безраздельно принадлежит ему и не сможет его отвергнуть.
 Его пальцы утонули в тонком пушистом чуде ее волос, пока он сминал яростными поцелуями ее губы. Другой рукой он привлекал ее к себе все ближе, постепенно, дюйм за дюймом, пока она не оказалась прижатой к его телу всем своим телом. Грудь к груди, бедра к бедрам… и если одна грань его сводящей с ума потребности оказалась удовлетворенной, другая обострилась еще больше. Но Майкл нечеловеческим усилием воли сдерживался, обещая себе, что это долго не продлится.
 Для этого ему пришлось отстраниться, поднять голову и прошептать:
 – Это незаконченное дело…
 Ресницы Кэро затрепетали. Веки поднялись. Только через несколько мгновений, которыми он втайне наслаждался, в ее глазах появилось осознанное выражение. Она недоуменно моргнула… воззрилась на него… шевельнула губами.
 – Что вы хотели обсудить?
 Майкл собрался с духом. Ошибиться нельзя. Сейчас ему предстоит пройти по канату и не сделать ни одного ложного шага.
 – Вы сказали, что, будь у вас возможность выбирать, выбрали бы тайную связь, – начал он и, немного помедлив, добавил: – Если это предложение, я его принимаю.
 Она ничем не выказала своей реакции на эти неожиданные слова, потому что слишком хорошо научилась скрывать свои чувства. Майкл с трепетом ждал ответа.
 – Хотите сказать, что отказались от мысли жениться на мне и мы можем стать всего лишь… – выговорила она наконец.
 – Любовниками. Если вы хотите именно этого… – Он небрежно пожал плечами. – Будь по-вашему.
 Он скорее ощутил, чем заметил ее подозрения.
 – Вам нужно жениться, но вы смиритесь с тем, что вашей женой буду не я? И вы не станете меня заставлять? Делать официальное предложение, говорить с Джеффри и ни с кем иным?
 Майкл покачал головой:
 – Никаких предложений и никаких хитростей. Однако… – Он уловил блеск циничного недоверия в ее глазах, но уже сообразил, как его погасить. – …Только с тем, чтобы мы полностью поняли друг друга: если вдруг вы передумаете, я по-прежнему готов жениться на вас в любое угодное время.
 Кэро нахмурилась, но он не дал ей ничего сказать.
 – Мое предложение руки и сердца остается, но об этом будем знать только мы двое. Если захотите принять его, достаточно лишь сказать мне. Решение ваше. Ваше, и ничье больше.
 Кэро понимала не только значение его слов, но и скрытый за ними истинный смысл. Майклу снова удалось выбить почву у нее из-под ног. Такого она не ожидала и не могла ожидать. Она с трудом владела собой.
 – Почему? – вырвалось у нее. Она должна спросить. Должна знать.
 Лицо Майкла, и без того замкнутое, словно отвердело.
 – Если отказ от стремления сделать вас своей женой – единственный способ уложить вас в постель, пусть будет так. Я пойду даже на это.
 Он говорит правду. Она чувствует это. Майкл не склонен лгать и хитрить. И говорит это не под влиянием минуты.
 Сердце Кэро рвалось из груди. Радость туманила голову. Невозможное снова казалось возможным.
 Ошеломленная открывшимся перед ней будущим, внезапно расцветшей надеждой, она помедлила. Майкл нетерпеливо поднял бровь.
 – Итак?
 Кэро, вернувшись к настоящему, вопросительно посмотрела на него.
 – Ты согласна на тайную связь? – без обиняков пояснил он.
 Захваченная синевой его глаз, Кэро снова почувствовала, как мир угрожающе пошатнулся. Чудесная возможность манила. Судьба искушала ее не только таившимися в глубине души мечтами, но и так же глубоко скрытыми страхами, и шансом навсегда от них избавиться. От тех самых страхов, державших ее холодной, смертельной хваткой последние одиннадцать лет. Которым она так долго не смела бросить вызов. Пока он не вошел в ее жизнь и не заставил почувствовать себя по-настоящему живой. Желанной.
 Голова снова закружилась, в ушах зазвенело. И сквозь этот звон она внезапно услышала собственный голос:
 – Да.
 Еще миг – и Кэро шагнула к нему. Они одновременно потянулись друг к другу. Ее руки скользнули по его плечам. Его – сжали ее талию. Он наклонил голову, она вытянулась…
 – Кэро!
 Эдвард.
 Они замерли.
 – Кэро!
 Эдвард уже шел по газону к беседке. Майкл выдохнул сквозь стиснутые зубы.
 – Надеюсь, у Кемпбелла достаточно веская причина, чтобы явиться сюда.
 – Надеюсь.
 Они оторвались друг от друга, повернулись к входу, все еще оставаясь в тени. Майкл, нагнувшись к ней, успел прошептать:
 – Еще одно.
 Его руки вновь сомкнулись у нее на талии, словно напоминая, что он в любой момент может привлечь ее к себе. Если захочет.
 – Теперь мы любовники, так что если я прикажу: «Идем со мной», ты немедленно послушаешься, и без споров. Согласна?
 Если она хочет переломить себя и узнать, что же все-таки возможно между ними, выхода нет.
 – Согласна, – кивнула она.
 Он отнял руки, но пошел следом, когда она поспешила к выходу.
 – Кэро! – снова позвал Эдвард, поднимаясь на ступеньки. – А… вот вы где.
 – Что случилось? – встревожилась она.
 Эдвард перевел взгляд на Майкла, поморщился и покачал головой.
 – Приехали Джордж Сатклиф и Мюриел Хеддеруик. Спрашивают вас. Похоже, прошлой ночью в Сатклиф-Холл кто-то вломился.
 Они поспешили в гостиную, где уже ждал Джордж, младший брат Камдена.
 В то время как Камден до конца жизни считался красавцем, Джордж, которому только исполнилось шестьдесят, никогда не претендовал на такой эпитет, хотя был гораздо моложе брата. И особенно умным его тоже никто не называл. По мере взросления братья все более отдалялись друг от друга, и, хотя некое внешнее сходство между ними еще сохранялось, трудно было представить себе настолько разных людей.
 Камден умер, не оставив наследников, и Сатклиф-Холл перешел Джорджу. Там же жил его старший сын Дэвид с женой и детьми. Особняк был большим, выстроенным в классическом стиле, но не слишком уютным. Правда, Мюриел, дочь Джорджа, хоть и давно покинула Сатклиф-Холл, все же считала его родным домом. Неудивительно, что она сочла своим долгом приехать вместе с отцом.
 При виде Кэро Джордж поднял голову, дружески кивнул и попытался встать, но та с улыбкой отмахнулась, пожала ему руку и подошла к расположившейся в кресле Мюриел.
 Пока вновь прибывшие обменивались приветствиями с Майклом, Эдвард отошел и встал у стены. Майкл подвинул стул и тоже уселся.
 Кэро устремила взгляд на деверя.
 – Эдвард упомянул о взломе. Так что произошло?
 – Прошлой ночью кто-то под прикрытием бури вломился в гостиную. Ту, что в конце западного крыла.
 При жизни Камдена комнаты в западном крыле принадлежали ему. В его отсутствие там никто не бывал, кроме горничных, следивших, чтобы к неожиданным приездам хозяина все было в полном порядке.
 Кэро, сведя брови, слушала Джорджа, повествовавшего, как его внуки обнаружили разбитое окно. Все признаки указывали на то, что грабители тщательно обшарили комнату. Однако, насколько можно судить, украдено всего несколько не слишком ценных безделушек.
 – Должно быть, искали что-то принадлежащее Камдену. То, что он мог оставить дома, – вмешалась Мюриел.
 Джордж презрительно фыркнул:
 – Скорее всего просто случайные бродяги. Хотели укрыться от грозы и, оказавшись рядом с домом, решили, что лучше и искать нечего. Особых бед все равно не натворили… вот только не они ли те двое, что напали на мисс Трайс? – Он укоризненно взглянул на Джеффри. – Я думал, что вас это хоть как-то насторожит.
 – Чушь! – хмыкнула Мюриел. – Лично я считаю, что они охотились за какой-то вещью Камдена. Поэтому и решила, что нужно прежде всего сообщить вам. Скажите, Кэро, что из собственности Камдена может представлять интерес для грабителей?
 Глядя в темные, слегка навыкате глаза Мюриел, Кэро гадала про себя, слышала ли та о странном интересе Фердинанда к Камдену.
 – Нет. В Холле не осталось ничего ценного из вещей Камдена, – спокойно ответила она, послав предостерегающий взгляд Эдварду.
 Тот понял ее и промолчал. Он не хуже Кэро знал, что Камден никогда не считал Холл, расположенный в самой глуши Гэмпшира, своим настоящим домом. Конечно, Кэро сказала правду, но эта правда мало кому была известна. В числе этих немногих Мюриел не числилась. Неудивительно, что Фердинанд считал, будто личные бумаги Камдена так и остались в старинном родовом доме Сатклифов.
 Мюриел, явно недовольная ее ответом, поморщилась, но все же неохотно кивнула.
 Кэро попросила Эдварда позвонить, чтобы принесли чай. За столом Джордж, Майкл и Джеффри обсуждали виды на урожай, погоду и состояние полей. Кэро упорно направляла мысли Мюриел к предстоящему празднику, расспрашивая о бесчисленных торговых лотках, развлечениях и напитках, непременных атрибутах праздника.
 После чая Мюриел и Джордж откланялись. Джеффри удалился в кабинет. Кэро, Майкл и Эдвард направились в салон.
 Элизабет, приказавшая принести туда чайный поднос, отставила чашку и отложила роман, который читала до их прихода.
 – Я слышала голос Мюриел, – с гримасой призналась она, – и решила отсидеться здесь. Подумала, что, если так уж понадоблюсь, вы за мной пришлете.
 – Ну разумеется, – кивнула Кэро, садясь в кресло.
 Майкл устроился напротив. Эдвард присел на подлокотник другого кресла.
 – Эти двое пройдох, которые беседовали с Фердинандом, как по-вашему…
 – Какие пройдохи? – встрепенулся Эдвард.
 Майкл рассказал о тайной встрече в лесу.
 – Вы думаете, это Фердинанд нанял их и поручил обыскать Сатклиф-Холл? – встревожился молодой человек.
 – Пока что, – твердо ответил Майкл, – мы слишком забегаем вперед. И хотя я тоже считаю подозрительными неожиданно вспыхнувший интерес Фердинанда к архиву Камдена и его странное свидание с двумя незнакомцами крайне неприятного вида и удивительно похожими на воров, а также вчерашний взлом Сатклиф-Холла, доказательств у нас нет. Вполне могло быть так, что Джордж прав: какие-то бродяги искали убежища от грозы. Кстати, Кэро, ведь западное крыло – самая изолированная часть дома, не так ли?
 Кэро кивнула.
 – Камдену оно нравилось именно по этой причине. Остальные домочадцы его там не тревожили.
 – Совершенно верно. Кроме того, лес подступает к нему совсем близко, так что, если бродяги действительно искали приюта, это самое подходящее для них место.
 – По вашим словам выходит так, что это простое совпадение, – разочарованно протянула Кэро.
 Майкл кивнул:
 – Меня трудно назвать сторонником Лепонта, но у нас действительно нет улик против него. Не можем же мы обвинять его в грабеже только потому, что он нам не слишком нравится.
 – Зато можем глаз с него не спускать, – жестко возразил Эдвард.
 – Вот тут вы правы, – согласился Майкл. – Это, пожалуй, совсем не помешает.
 Следующие полчаса Майкл и Эдвард обсуждали планы дальнейших действий. Сошлись на том, что лучше будет предупредить слуг Брэмшо-Хаус о возможности вторжения грабителей, приведя в качестве примера случай с Сатклиф-Холлом.
 – Лидбеттер-Холл чересчур далеко, чтобы можно было проследить за Лепонтом, – с сожалением вздохнул Майкл. – А с этим балом и праздником у него появляется слишком много веских причин слоняться по округе. Нам ничего с этим не поделать, разве что взбудоражить половину графства.
 – А бал для него будет прекрасной возможностью обыскать и этот дом, – подхватил Эдвард.
 – Да. Нужно никоим образом не выпускать его из поля зрения.
 Кэро слушала, соглашалась, когда к ней обращались, но больше молчала. У нее и без того было полно дел с подготовкой к балу, чтобы волноваться еще и о Фердинанде. Кроме того, было ясно, что подобные дела разумнее предоставить Майклу и Эдварду.
 Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, когда Майкл поднялся. Кэро тоже встала, дождалась, пока он попрощается с Элизабет и Эдвардом, и с легкой улыбкой подала ему руку:
 – До свидания.
 Разговор о бале напомнил ей, сколько всего еще нужно сделать. Несмотря на их решение стать любовниками, сейчас ей нельзя отвлекаться.
 Он сжал ее руку, поднес к губам и поцеловал.
 – Я заеду к вам завтра днем.
 – Завтра я буду очень занята, – покачала головой Кэро, провожая его до двери, и, понизив голос, добавила: – Не стоит забывать о бале и празднике. Еще так много не сделано, а я в последнее время совсем разленилась.
 Остановившись у двери Майкл упрямо повторил:
 – Тем не менее я приеду к полудню.
 В голосе звенело нескрываемое обещание, подчеркнутое многозначительным взглядом. Он снова поцеловал ей руку, прежде чем отпустить.
 – Жди меня.
 Все с тем же многозначительным взглядом и кивком он ушел. Кэро осталась в дверях, прислушиваясь к удаляющимся шагам, и без конца задавалась вопросом: на что она решилась, соглашаясь на связь с ним?
 Вопрос звенел в голове и на следующий день, до самого приезда Майкла. И сейчас она, подбоченившись, стояла на террасе, сверля гостя яростным взглядом. И уже открыла рот, чтобы…
 Но он бесцеремонно упер палец ей в грудь.
 – Без споров. Помнишь?
 Кэро что-то раздраженно прошипела сквозь стиснутые зубы.
 – Я…
 – У тебя ровно пять минут, чтобы переодеться в амазонку. Я с лошадьми жду у крыльца.
 С этими словами он повернулся, спустился вниз и направился к конюшне, оставив ее с открытым ртом и растущим сознанием того, что у нее нет выбора, кроме как повиноваться.
 Ей в жизни никто не отдавал приказаний!
 Круто развернувшись, бормоча проклятия в адрес всего мужского пола, она наскоро переговорила с кухаркой и миссис Джадсон и поспешила наверх. Десять минут спустя, вспомнив и раздав все возможные указания, она поспешила к выходу, но загляделась в окно на Майкла, решительно шагавшего к дому. Испугавшись, что он сейчас потащит ее силой, Кэро принялась натягивать перчатки и не заметила, как столкнулась именно с тем, кто день и ночь занимал ее мысли.
 – Иду, иду, – запротестовала она, отскакивая.
 Майкл удержал ее, схватив за руку.
 – Как раз вовремя, – проворчал он.
 Кэро удивленно моргнула, но не успела ответить: он уже повернулся и зашагал к двери, таща ее за собой. Ей пришлось бежать за ним, чтобы не отстать. Лихорадочно подхватывая юбки, она буквально скатилась по ступеням.
 – Да это бред какой-то, – отбивалась она, пока он безжалостно подталкивал ее к Калисте.
 – Не могу не согласиться.
 Остановившись, он повернулся, чтобы подсадить ее в седло. Сжал ее талию и вдруг застыл. Она подняла глаза, встретилась с его взглядом и, как всегда, едва не лишилась чувств от его близости. Впрочем, похоже, она постепенно привыкает к его воздействию на нее.
 – У тебя были любовники раньше?
 Вопрос явно застал Кэро врасплох.
 – Нет! Конечно, нет, – вырвалось у нее, прежде чем она успела опомниться.
 Но он только кивнул, правда, очень мрачно.
 – Я так и думал.
 С этим он посадил ее в седло и придержал стремя.
 Кэро расправила юбки и, подождав, пока он вскочит в седло, пробормотала:
 – И что все это значит?
 Майкл собрал в руке поводья и, пожав плечами, заметил:
 – Ты сильно усложняешь мне задачу.
 – Я же говорила…
 Лошади побежали по аллее.
 – Нужно готовиться к балу, к празднику… я очень занята.
 – Вовсе нет. Просто трусишь и ищешь предлога оттянуть неизбежное.
 Кэро, не отвечая, уставилась на дорогу.
 – Ты – воплощение деловитости и умения, Кэро, и хочешь меня уверить, что не можешь пожертвовать двумя часами своего времени? Ведь этот бал – довольно скромное, по твоим меркам событие.
 Он был прав, по крайней мере насчет последнего, Кэро потихоньку вздохнула. Неужели прав и насчет остального? Беда в том, что ею по-прежнему владеет глубоко въевшийся страх. Но неужели он настолько непобедим, что она бездумно, инстинктивно, как и предполагал Майкл, избегает всякой ситуации, которая могла бы бросить ему вызов?
 Она повернула голову. Майкл наблюдал за ней. Но она видела, что он не собирается настаивать на своем. Скорее всего пытается понять ее, но пока не в силах.
 Ее сердце тревожно подпрыгнуло, сжалось, но она продолжала смотреть вперед, не уверенная в том, что хочет быть понятой.
 Проскакав с милю, она все же решилась. Откашлялась, глубоко вздохнула и гордо вздернула подбородок.
 – Я могла бы изобретать всяческие препятствия, но, уверяю, у меня и в мыслях не было ничего подобного. Хотя бы потому, что я уже решилась и обратной дороги нет.
 – О, на этот счет не стоит волноваться, – с чисто мужским самодовольством заверил он. – Я готов игнорировать все твои препятствия.
 Кэро, презрительно фыркнув, отвернулась, немного успокоившись, только когда они оказались в пронизанном золотым сиянием лесу. Несмотря на все глупые колебания, вызванные старыми страхами, он не допустит никакого сопротивления. Похоже, на этот раз она обрела союзника в борьбе с преследующими ее демонами.
 Только подъезжая к поляне, она сообразила, что все это время они ехали к Камню Руфуса.
 Они оказались на широком пространстве, покрытом пестрым ковром травы и цветов. Странно, почему Майкл выбрал именно это место и что именно задумал?
 Они остановились. Майкл спешился, стреножил лошадей и медленно снял ее с седла. Но когда ее ноги коснулись земли, не разжал рук.
 Кэро подняла глаза. Их взгляды скрестились. Знакомое голодное желание мгновенно разгорелось между ними.
 Майкл коснулся губами ее виска, обвел языком раковинку уха, чуть прикусил розовую мочку. Вдохнул, наслаждаясь запахом, исходившим от ее волос, и почувствовал, как возбуждается.
 – Должен признать, – начал он и, вместо того чтобы договорить, привлек ее к себе.
 – Что? – прошептала она, вздрогнув.
 – Я в любом случае игнорировал бы все твои препятствия, – закончил он, улыбаясь.
 И, завладев ее ртом, почувствовал, как она сдалась и прильнула к нему. Несколько мгновений он просто наслаждался поцелуем и ее капитуляцией. И все же уединенность поляны не была причиной их приезда сюда. Просто завладеть ее вниманием, дать хотя бы небольшое представление о том, как все будет между ними, было совсем неплохой мыслью.
 Наконец он отстранился и поднял голову.
 Кэро открыла глаза.
 – Почему ты выбрал это место?
 Он мог бы сказать неправду, но Кэро сразу бы его разоблачила. Поэтому он взял ее под руку и повел к камню.
 – Когда мы были здесь в последний раз, я дразнил тебя. Хотел увидеть твою реакцию и увидел, но истолковать ее до сих пор не могу.
 Кэро застыла на месте. Он тоже остановился, но ее руки не выпустил.
 – Помнишь, мы обсуждали жизнь жены посла и обязанности, которые на ней лежат.
 Лицо ее окаменело. Она попыталась выдернуть руку, но он крепче сжал пальцы.
 – Ты предупреждала, что каждому послу необходима достойная жена-помощница. Я заметил, что это также относится и к министрам. А потом добавил, что Камден был блестящим послом.
 Несколько мгновений Кэро не шевелилась. Не смотрела на него. Глаза зловеще блестели. Но она продолжала молчать.
 – Я решил приехать сюда, – продолжал Майкл, – чтобы спросить, что так расстроило тебя тогда. И почему.
 Пальцы Кэро дрогнули, и он заметил, как бешено бьется пульс в ложбинке на шее. Она снова разнервничалась, но уже по-другому, вернее, по тому же поводу, только еще сильнее.
 Наконец она тяжело вздохнула, мельком глянула на него, но тут же отвела глаза.
 – Я… – Она снова вздохнула, подняла голову и уставилась на деревья. – Камден женился, потому что видел во мне идеальную хозяйку, олицетворение всех достоинств жены посла, – бесстрастно пояснила она, так и не дав ему шанса прочитать ее мысли.
 – Он был настоящим карьерным дипломатом, очень опытным и расчетливым, особенно к тому времени, когда женился на тебе, – напомнил Майкл и, помедлив, добавил: – Он был прав.
 – Знаю, – выдавила она.
 Он сжал ее руку, пытаясь заставить взглянуть на него.
 – Кэро…
 Она не двигалась.
 – Кэро… я не узнаю, если ты мне не скажешь сама, – тихо сказал он.
 – Но я не хочу, чтобы ты знал! – взорвалась она, пытаясь вскинуть руки к небу; осознала, что пальцы в плену, и резко дернулась. – О, ради всего святого! Отпусти меня! Я никуда не убегу!
 Значит, она это понимает! Уже хорошо!
 Он разжал пальцы.
 Кэро, упорно глядя в землю, несколько раз обошла камень. Она так и бурлила странным возбуждением. По лицу было видно, что она борется с чем-то. Только вот с чем? Оставалось гадать.
 – Зачем тебе это знать? – выкрикнула она, не замедляя шага.
 – Потому что я больше не хочу ранить тебя, – вырвалось у него. Кэро ошеломленно взглянула на него, помедлила, но снова отошла на другую сторону камня-памятника, теперь разделявшего их.
 После очередной небольшой паузы она снова заговорила, тихо, но очень отчетливо:
 – Я была молода. Очень молода. Всего семнадцать. Камдену было пятьдесят восемь. Подумай об этом. – Она возобновила свое кружение. – Подумай о том, как пятидесятивосьмилетний мужчина, светский, опытный, все еще красивый, бесконечно обаятельный, но совершенно безжалостный пятидесятивосьмилетний мужчина убеждает семнадцатилетнюю ни разу не выезжавшую девочку выйти за него замуж. Ах, как легко ему было заставить меня поверить в то, чего на самом деле просто быть не могло!
 Его словно ударило. Не кулаком, а острым ножом. С размаху. Он вдруг почувствовал, как кровоточит душа.
 – О, Кэро…
 – Нет! – вскрикнула она, и ему показалось, что из ее глаз вырвались серебряные молнии. – Не смей жалеть меня! Я просто не знала…
 Взмахнув рукой, она отвернулась. Постояла, резко выпрямилась, вскинула голову.
 – Кроме того, все в прошлом.
 Он хотел объяснить, что раны прошлого, если залечить их должным образом, не станут ныть так отчаянно, как те, что время от времени вновь открываются. Но не смог найти слов, по крайней мере таких, которые она сумеет принять сердцем.
 – Обычно я не настолько чувствительна в подобных вопросах, – добавила она, словно извиняясь. – Но эта история с тобой и Элизабет… – Она осеклась, глядя куда-то далеко, на волнующиеся кроны деревьев. – Итак, теперь ты знаешь. Счастлив?
 – Нет.
 Майкл обошел камень и осторожно приблизился к ней.
 – Но по крайней мере кое-что понял, – шепнул он, обнимая ее за талию.
 Она оглянулась. Нахмурилась.
 – Не представляю, зачем тебе это надо.
 Он повернул ее к себе, сжал руки и кивнул:
 – Понимаю, представить это трудно.
 «Ничего, когда-нибудь и ты поймешь», – подумал он, целуя ее. Не жадно. Нежно, маняще, словно уговаривая. Она ответила, не с обычным пылом, но все же ответила. На этот раз дорога в огонь была более долгой, более трудной, и все же он вел, шаг за шагом, а она покорно шла за ним.
 Пока оба не запылали. Пока жара губ, близости тел не оказалось недостаточно для обоих.
 Захваченная мгновением, поверившая его обещанию, жаждавшая тепла, способного прогнать холод прошлого, Кэро едва не заплакала, когда он отступил, сбросил сюртук и расстелил в тени под гигантским дубом.. А когда потянулся к ней и увлек на землю, она пошла охотно, с радостью, томясь желанием, отчаянно нуждаясь в безмолвных заверениях, получаемых с каждым поцелуем, с каждой дерзкой лаской.
 Как обычно, он не спросил разрешения расстегнуть лиф, распахнуть сорочку и обнажить груди. Просто сделал, как хотел. И долго пировал, осыпая ее чувственными восторгами, оставляя последнее наслаждение на потом.
 И снова, не спрашивая, потянулся к ее юбке, откинул подол… Ищущие пальцы нашли колено, обвели, прежде чем скользнуть вверх и долго ласкать нежные внутренние поверхности бедер, пока она не вздрогнула, не прижалась к нему, молчаливо требуя…
 Она знала, чего хочет, но когда он коснулся завитков, едва не задохнулась. Не только от восторга. От предвкушения. Он смело развел ее бедра, продолжая теребить кружево волос, едва дотрагиваясь до мягкой влажной плоти, пульсирующей желанием. Постепенно прикосновения стали тверже.
 Отпустив ее грудь, которую до этого жадно посасывал, Майкл поднял голову, взглянул на нее из-под тяжелых ресниц и одновременно погрузил палец в глубь истекающей соками пещерки.
 Кэро едва не потеряла сознания, зато уж разум потеряла точно. Такого с ней еще никогда не бывало. Он проникал все глубже, лаская ее с уверенностью опытного любовника. Целуя, словно завоеванную им гурию.
 Она ответила так, словно была ею, алчной, требовательной, бесстыдной, властной, будто дразнящей. Их губы сливались снова и снова, языки соприкасались, его рука между бедер доводила ее до исступления.
 Цепляясь за его плечи, она льнула к нему в страхе, что, если он прервет поцелуй, сможет увидеть… понять, какими новыми, какими неописуемо волнующими оказались те ощущения, которые он сумел в ней пробудить.
 В страхе, что он вдруг остановится.
 В стремлении достичь некоего чувственного пика, способного разбить вдребезги растущее в ней, сжимающееся тугой спиралью возбуждение.
 Ей хотелось кричать. Но даже в этом состоянии она успела заметить, что его рука шевельнулась.
 Кэро попыталась отстраниться… запротестовать, но он не дал. Пойманная в капкан поцелуя, она вдруг ощутила, как к первому пальцу присоединился второй, неожиданно, пугающе усилив давление. Напряжение поднялось еще выше. Она мучительно напряглась.
 Он придержал ее. Рука снова шевельнулась. Большой палец коснулся особо чувствительного бугорка. Погладил, нажал одновременно с движениями двух других пальцев.
 Она разлетелась, как хрустальная ваза от удара об пол. Раскаленные осколки наслаждения вонзились в нее, острые, ранящие, мгновенно уничтожившие напряжение, позволяя ему вылиться в золотистое озеро покоя, сияющее, пульсирующее… его тепло входило в нее, проникало под кожу, в кончики пальцев, в сердце.
 Чудо продолжало держать ее в объятиях, лелеять… Впервые в жизни оно оторвало ее от реального мира и погрузило в экстаз.
 Много-много времени прошло с тех пор, как она вернулась в этот самый реальный мир. К сомнениям и страхам. К сознанию того, что такое истинное наслаждение и сколько она потеряла за все эти годы. Чего ждала и что он подарил ей.
 Майкл молча наблюдал за Кэро.
 С ленивой улыбкой она удовлетворенно потянулась, насытившись впервые за всю свою жизнь. Нежась в новообретенном счастье.
 Ее улыбка без слов сказала все. Майкл упивался ею, решив, что она даже лучше той улыбки, которой Кэро озарила его, когда узнала, что он больше не претендует на руку Элизабет.
 Эта улыбка стоила всех усилий, которые он намеревался предпринять. И он в который раз мысленно поклялся сделать все, чтобы видеть ее каждое утро и каждый вечер. Улыбка, которой она заслуживает не меньше, чем он сам.
 Он отнял руку. Какая она тугая! Странно… тугая и тесная. Впрочем, Камден уже два года как в могиле и перед этим долгое время был нездоров. Но, опуская ее юбки, он заметил в ее глазах нечто вроде недоумения. Серебристое сияние словно потухло. Майкл поднял бровь в немом вопросе.
 Кэро нахмурилась еще сильнее.
 – А ты? – пошептала она. Ее рука нашла его твердую как гранит плоть. И такую же неподатливую. Если бы он в это время стоял, эта легкая ласка подкосила бы его колени.
 Он поймал ее пальцы, но все равно пришлось отдышаться, прежде чем найти слова.
 – Не сейчас.
 – Почему нет?
 В голосе, кроме очевидного разочарования, таилось еще что-то, пока что неясное Майклу.
 – Потому что у меня другие планы, – коротко объяснил он.
 Планы, которыми он, очевидно, не собирался с ней делиться. При ее способности возводить препятствие за препятствием… Чем меньше она будет знать, тем лучше для обоих.
 – Какие еще планы? – спросила она с подозрением. Упав на спину, Майкл обнял ее и притянул к себе.
 – Пока тебе знать необязательно, – прошептал он и, притянув ее голову к своей, поймал зубами полную нижнюю губку и осторожно потянул. – Но ты вполне можешь попытаться проникнуть в мои тайны.
 Кэро усмехнулась; он снова вспомнил, что она смеялась нечасто. Но сейчас она прижалась к его губам, чтобы заставить смеяться его. И рассеять те облака, которые, несмотря на внешний блеск, так долго омрачали ее жизнь.
 Поэтому она прижалась к нему еще сильнее, вложила в поцелуй сердце и душу, забыла обо всем на свете и просто отдалась ласкам.
 Несмотря на все усилия, ей так и не удалось узнать подробнее о планах Майкла.
 По возвращении в Брэмшо-Хаус пришлось вспомнить о тех обязанностях, которыми она до сих пор пренебрегала. Их оказалось столько, что лишь перед сном, в постели, у нее появилась возможность подумать о случившемся сегодня на поляне. О том, что он хотел, узнал, что заставил ее почувствовать.
 При этой последней мысли ее плоть вновь затрепетала в незабытом восторге. От ее тела, познавшего наслаждение, до сих пор словно исходило розовое свечение. О да, Камден тоже ласкал ее, как муж, как мужчина, но она давно постаралась выбросить из памяти то, что происходило в супружеской постели, а время окончательно затуманило детали. И все же она никогда не испытывала с Камденом того возбуждения, которое пережила с Майклом, не говоря уже о подаренном им блаженстве.
 Несмотря на тайную тревогу, все еще не оставившую ее, – что если что-то пойдет не так и в самом конце выяснится, что она мечтает о несбыточном, – Кэро изнемогала от предчувствий, стремления идти вперед, узнать и изведать все возможное. Все, что он ей покажет. Чему научит.
 Каковы бы ни были планы Майкла, она последует за ним.
 И что бы то ни было, есть одна жизненно важная тайна, которую она просто должна знать.




 Глава 11


 Наутро Майкл проснулся рано. Спустился в кабинет и попытался погрузиться в последние лондонские новости, прочесть газеты и накопившиеся письма, но то и дело ловил себя на том, что смотрит в пространство, думая о Кэро.
 Она упомянула, что не собирается чинить ему препятствия, но при этом приоткрыла завесу над странными обстоятельствами, которые он так или иначе был намерен прояснить, понимая при этом, что придется совершить гигантский прыжок над пропастью.
 Камден женился на Кэро за ее таланты, неоспоримые способности хозяйки светского салона. Судя по тому, что Майкл о нем знал, тут нет ничего удивительного. Если какой-то мужчина и был способен распознать столь редкие качества в неопытной семнадцатилетней девушке, этим мужчиной мог быть только Камден. Кстати, до этого он уже похоронил двух столь же талантливых жен.
 Но проблема не в этом. Кэро не поняла его истинных намерений, искренне считая, что он женился на ней по другим, обычным, романтическим причинам, о которых так мечтали молодые девушки, тогда как Камден…
 Майкл скрипнул зубами. Камден, разумеется, сознавал всю силу своего обаяния, образованности, блестящей внешности и манер. О да, он, конечно, повел будущую невесту по волшебной тропе, позволив той предаться грезам о вечной любви; все, что угодно, лишь бы добиться цели.
 Он хотел Кэро и получил ее.
 Но для нее истина оказалась ужасным ударом.
 Муж безжалостно ранил ее, и раны до сих пор кровоточили. Даже после стольких лет.
 Майкл сам стал свидетелем ее страданий. Больше он не затронет эту тему, по крайней мере по своей воле. Но не сожалел о содеянном. Если бы он промолчал… теперь хотя бы он знает, с чем придется иметь дело.
 Учитывая то, что ей было известно о его настоятельной и очень реальной потребности в такой жене, как у Камдена, столь же талантливой и способной, шансы уговорить ее выйти замуж за него почти равны нулю.
 И здесь крылась главная трудность: не просто завлечь ее в постель, а повести к алтарю.
 Майкл долго размышлял, прежде чем решить, что это слишком далекие планы. Кто знает, как пойдут дела? Может, перед ним откроется другой, более короткий и ясный путь к браку, и ему не придется совершить тот самый гигантский прыжок над пропастью.
 Одно ясно: спешить нельзя. Придется продвигаться мелкими шажками. Достичь одной цели, прежде чем добиваться другой.
 Постаравшись выбросить из головы тревожные мысли, он попытался перечитать последнее письмо тетушки Харриет. Но одолел лишь один абзац и снова вспомнил о Кэро.
 Тихо выругавшись, он сложил письмо и бросил его на стол, в груду других и уже через пять минут скакал в Брэмшо.
 Здравый смысл подсказывал, что сегодня, в день бала, – а несмотря на его утверждения в обратном, событие, на котором будет присутствовать столько важных лиц, считалось достаточно серьезным, – не время наносить визит хозяйке дома. Будь у него хоть немного мозгов, он действовал бы, как задумал. И все же…
 В конце концов несправедливо заставлять Эдварда в одиночку присматривать за Кэро! Джеффри наверняка успел скрыться в кабинете и не покажется до самого ужина, так что должен же кто-то обуздать Кэро, если возникнет такая необходимость.
 Он нашел ее на террасе, где она распоряжалась расстановкой столов и стульев на газоне. Поглощенная действиями слуг, не сообразивших отнести очередной столик чуть правее, она не замечала его, пока его руки не легли на се талию.
 – А… здравствуй, – рассеянно пробормотала она, оглядываясь.
 Майкл расплылся в улыбке. Руки скользнули ниже, легонько лаская ее бедра. Маленькая армия внизу вряд ли что-то заметит. Но Кэро все равно строго нахмурилась.
 – Приехал помочь?
 Майкл, смирившись с неизбежным, обреченно вздохнул.
 – Что нужно делать?
 Роковые слова, как он немедленно обнаружил: у Кэро оказался длинный список самых необходимых и срочных дел. И первым было задание передвинуть мебель в парадных комнатах, а также вынести все, что помешает гостям свободно прогуливаться по дому. Пока лакеи сражались с более тяжелыми буфетами и шкафами, ему вместе с Элизабет и Эдвардом было поручено позаботиться о лампах, зеркалах и других громоздких, но хрупких и ценных предметах. Некоторые следовало убрать, другие – переставить. Следующий час пролетел как ветер.
 Удостоверившись, что в доме все сделано, Кэро вернулась на террасу и заявила, что теперь на одной стороне газона необходимо возвести шатер. Переглянувшись с Эдвардом, Майкл немедленно вызвался добровольцем. Все легче, чем ворочать цветочные урны и тяжелые горшки на террасе.
 Элизабет решила помочь.
 Ткань шатра была сложена на краю газона вместе с шестами, веревками и колышками. Все трое – Кэро к этому времени уже умчалась куда-то еще – они развернули ткань и после нескольких не слишком удачных попыток разложили шесты. Шатер был не квадратным, а, как они быстро выяснили, шестиугольным – задача предстояла нелегкая.
 Наконец Майкл ухитрился поднять один угол. Удерживая шест в вертикальном положении, он кивнул Эдварду:
 – Попробуйте поднять центральный шест.
 Эдвард, уже успевший скинуть сюртук, оглядел бесчисленные складки, мрачно кивнул и нырнул под ткань. И исчез.
 Некоторое время до Майкла доносились только довольно громкие проклятия. Элизабет, едва сдерживая смех, окликнула:
 – Погодите! Я помогу!
 И тоже скрылась под тканью.
 Майкл снисходительно покачал головой и ухмыльнулся, прислонившись к только что поставленному им шесту.
 – Что вы там возитесь? – возмутилась появившаяся неизвестно откуда Кэро. Остановилась, заметила его руку, державшую шест, повернулась ко все еще вздымавшейся парусине, прислушалась к приглушенным, неразборчивым, но довольно многозначительным звукам, исходившим оттуда. Вызывающе подбоченилась, окинула предательскую парусину яростным взглядом и пробормотала: – У нас нет времени для этого вздора.
 Но Майкл обнял ее за талию и, не слушая протестов, притянул к себе. Она уперлась руками ему в грудь. Шест пошатнулся, но устоял.
 Кэро затаила дыхание. В глазах плескался упрек, хотя мысли исполняли головокружительную джигу. Она моргнула, пытаясь прийти в себя и высказать все, что думает о таком безобразии.
 Майкл улыбнулся, заметив, как завороженно она уставилась а его губы.
 – Пусть побудут вдвоем, мы все успеем сделать, – посоветовал он и хотел уже добавить: «Неужели не помнишь, какими мы были в молодости», но вовремя успел сообразить, что Кэро скорее всего ничего подобного не помнит, потому что почти наверняка никогда не знала…
 И тогда он поцеловал ее, сначала нежно, пока ее губы не смягчились, потом со всевозрастающей страстью. Пусть ни уже не молоды, пусть то, что чувствуют, можно назвать любовью зрелых людей, поцелуи по-прежнему полны желания и юного пыла.
 Стена парусины отгородила их от лакеев, сновавших по газонам и садам. Эдвард и Элизабет все еще барахтались под тканью.
 Майкл поднял голову за миг до появления Элизабет, отряхивавшей юбки и храбро старавшейся подавить смешки. Майкл поспешно освободил Кэро. Элизабет увидела, как его рука сползает с талии тетки, и, вмиг поняв смысл происходящего, широко раскрыла глаза. Кэро заметила ее замешательство, смутилась сама и раздраженно замахала руками:
 – Поторопись! Нужно все скорее закончить!
 Элизабет понимающе усмехнулась.
 – Эдвард успел установить центральный шест. Можно натягивать.
 – Вот и хорошо. Не мешкайте, – бросила на ходу Кэро, направляясь к дому.
 Майкл с улыбкой посмотрел ей вслед, прежде чем повернуться к Элизабет. Не обращая внимания на вопросительно поднятые брови, он отправил ее к очередному шесту:
 – Если сможете натянуть вон тот угол, мы сразу же поднимем крышу.
 Они справились, хотя смеха и приглушенных ругательств было хоть отбавляй. Когда шатер был воздвигнут и закреплен, они явились пред очи Кэро, которая при виде помощников строго сдвинула брови.
 – Миссис Джадсон должна разобрать приборы и бокалы для ужина, который будет накрыт в шатре, – сообщила она, обводя молодых людей суровым взглядом. – Вы двое немедленно идите туда.
 Парочка, ничуть не смутившись, направилась в столовую.
 – А ты пойдешь со мной, – велела Кэро.
 – С удовольствием, – усмехнулся Майкл.
 Кэро только фыркнула и промаршировала мимо него, гордо задрав нос. Майкл как ни в чем не бывало догнал ее, но тут же отстал на полшага: уж очень соблазнительны были ее покачивающиеся бедра. Удостоверившись, что в коридоре, кроме них, нет ни души, Майкл не удержался и провел ладонью по влекущим изгибам.
 И почувствовал, как она вздрогнула. Задохнулась. Сбилась с шага. Но все же продолжала идти.
 Он не отнимал руки.
 Проходя мимо открытой двери, Кэро приостановилась и, оглянувшись, изо всех сил постаралась принять суровый вид.
 – Немедленно прекрати.
 – Почему? – удивился Майкл, невинно вытаращив глаза.
 – Потому что…
 Он снова погладил ее бедро, и ее глаза затуманились. Кэро облизала губы и прерывисто вздохнула.
 – Потому что тебе понадобятся обе руки, чтобы нести это, – объявила она, показывая куда-то в комнату. Увидев, что ему предстоит тащить, Майкл не сдержал стона. «Это» оказалось огромными вазами с цветами. Две горничные заканчивали составлять букеты.
 Кэро улыбнулась ему. Ее глаза сверкали.
 – Эти две – в бальный зал, остальные – расставить по дому. Дора покажет вам, где что разместить, когда закончите. Уверена, что смогу найти для вас подходящее занятие.
 – А если не сможете, – многозначительно усмехнулся он, – уверен, что сумею что-то предложить.
 Кэро дернула плечиком и отвернулась. Он долго смотрел, как она идет по коридору, прежде чем приняться за дело.
 Работа оказалась нелегкой, зато дала ему время подумать и составить очередной план. Как и предупреждала Кэро, вазы пришлось расставлять по всему дому, включая первый этаж и комнаты для гостей, которым предстояло остаться на ночь. Большинство приедут уже во второй половине дня, чем и объяснялась лихорадочная деятельность: все должно быть готово, прежде чем первые гости поднимутся на крыльцо.
 Расстановка букетов помогла вспомнить расположение комнат в доме. Он и раньше бывал тут, но уже успел забыть подробности. Теперь он понял, какие спальни предназначены для гостей, какие – для домочадцев и Эдварда, а какие вообще не используются.
 Едва все было закончено и Дора отпустила Майкла, тот исчез наверху.
 Спустился он минут через двадцать и сразу отправился на поиски Кэро. Та сидела на террасе рядом с тарелкой сандвичей. Остальные расположились на газонах, ступеньках террасы, за столиками, поглощая холодную говядину и запивая ее лимонадом из кружек.
 Кэро тоже увлеченно жевала. Остановившись рядом, он подхватил с ее тарелки сандвич.
 – А-а, вот и ты. Я думала, ты уже уехал.
 – Ни за что. Пока не дам тебе шанс утолить мой аппетит, – многозначительно бросил он.
 Кэро поняла намек, но, спокойно глядя перед собой, показала на блюда с сандвичами и кувшины с лимонадом, расставленные вдоль перил:
 – Угощайся.
 Майкл незамедлительно воспользовался разрешением, но, вернувшись к ней с переполненной тарелкой, пробормотал:
 – Я еще дам тебе шанс утолить мой аппетит.
 Кэро недоуменно нахмурилась.
 – Позже, – пообещал он с ухмылкой.
 Майкл провел с ней еще час и, нужно признаться, оказался весьма полезен. И ничем ее не отвлекал. Впрочем, после сцены на террасе это было ни к чему: его слова и без того не выходили у нее из головы.
 Этот человек – настоящий мастер по части двусмысленностей. Истинный политик. И что он имел в виду? Что все объяснит позже или напомнит, как она просила его угощаться?
 Последнее соображение вместе с фразой «дам тебе шанс утолить мой аппетит» постоянно приходило на ум, хотя обстоятельства были самыми неподходящими.
 Скрепляя волосы тонкой филигранной диадемой, она сгорала от предвкушения, смешанного со странным волнением, не дававшими сосредоточиться.
 Бросив последний взгляд на туалет из переливающегося серовато-бежевого шелка, с одобрением отметив, как тонкая материя льнет к изгибам фигуры, как оттеняет золотистые и каштановые блики в волосах, Кэро застегнула на шее большой топазовый кулон, поправила кольца и, посчитав, что все в порядке, направилась к двери.
 В холле уже ждал Каттен. При виде Кэро он одернул жилет и торжественно осведомился:
 – Ударить в гонг, мэм?
 Кэро медленно наклонила голову.
 – Разумеется. Начнем наш праздник, – велела она и с улыбкой вплыла в гостиную.
 Майкл уже стоял у камина вместе с Джеффри. Кэро помедлила на пороге, прежде чем войти. Мужчины повернулись к ней.
 – Вы неотразимы, мадам. Бесконечно элегантны, – с братской привязанностью объявил Джеффри, погладив ее по плечу.
 Его голос доносился словно издалека. Кэро неопределенно улыбнулась, не сводя глаз с Майкла.
 Было что-то такое в джентльменах, надевших вечерний костюм… Да, она не раз видела Майкла в официальной обстановке, но теперь… Он смотрел на нее, оценивал, не мог насмотреться и видел, что она делает то же самое. Любуется шириной его плеч, мускулистой грудью, ростом, длиной стройных ног. В черном фраке, резко контрастирующем с безупречной белизной галстука и сорочки, он возвышался над ней, казалось, еще больше обычного, заставляя ее ощущать себя особенно хрупкой, женственной и беззащитной.
 Джеффри откашлялся, пробормотал что-то и оставил их, поглощенных друг другом.
 – А ты? – медленно улыбнулась она. – Собираешься сказать, что я выгляжу неотразимой и элегантной?
 Уголки его губ приподнялись, но глаза оставались серьезными, почти мрачными.
 – Нет. Для меня ты выглядишь ослепительной.
 Он сказал это с такой убежденностью, что она вдруг ощутила себя поистине ослепительной, такой же блистательной, обворожительной, чарующей и желанной, какой рисовалась в его глазах. Кэро вскинула голову, наполненная новой, необычайной уверенностью.
 – Спасибо, – прошептала она. – А сейчас мне нужно приветствовать гостей.
 Майкл предложил ей руку.
 – Можешь представить меня тем, с кем я еще не знаком.
 Кэро поколебалась, подняла глаза, встретилась с ним взглядом. Вспомнила свою решимость больше никогда не быть хозяйкой ни для одного мужчины.
 На лестнице послышались голоса: в любую минуту могут появиться гости. Что, если они увидят ее, стоящую рядом с ним…
 Так или иначе, он сумел занять рядом с ней такое положение, которого не удостаивался никто. Если не считать мужа.
 И это правда. Он много значил для нее. Больше, чем простой знакомый. Чем даже друг.
 Молча кивнув, она положила руку на сгиб его локтя и позволила повести себя к двери. Он пообещал не настаивать на свадьбе, и она ему поверила. Кроме того, сегодня в основном приглашены иностранцы, не имеющие реального влияния в обществе.
 А если Майкла посчитают ее любовником… что же, она не только останется безразличной к сплетням, но и втайне испытает нечто похожее на счастье.
 Первым приехал Фердинанд и при виде Майкла помрачнел как туча. К счастью, появление других гостей спасло их от неприятной сцены. Остальные быстро вовлекли его в разговор, и он был вынужден отвечать на вопросы и обмениваться улыбками с теми, кому предстояло ночевать в Брэмшо.
 С этого момента у Кэро не было ни единой свободной, минуты и, уж конечно, не нашлось времени думать о чем-то личном. Она быстро обнаружила, что Майкл может быть крайне полезным: он куда лучше Джеффри освоился с этим обществом и мог успешно разрешать самые сложные проблемы и неприятные ситуации.
 Они действительно составили прекрасную команду, и она ощущала, что и он это понимает. И вместо того чтобы испытывать неловкость, сознавала, что каждый одобрительный взгляд Майкла наполняет ее удовлетворением, сознанием собственной значимости. Правоты.
 Она не успела поразмыслить над этим. Ее внимание было полностью сосредоточено на обеде. Нужно было следить, чтобы все прошло гладко, и одновременно поддерживать легкую беседу. К счастью, ей это удалось, и компания вскоре перебралась в бальный зал. Она идеально рассчитала время: избранные приглашенные на обед гости как раз успели полюбоваться расстановкой букетов, украшенной гирляндами террасой, освещенными фонариками дорожками и шатром, где предстояло ужинать, прежде чем в Брэмшо стали прибывать новые экипажи.
 Все как и должно быть.
 Майкл не отходил от Кэро, которая вместе с Джеффри приветствовала все новых гостей. Она мельком оглянулась на него, но ничего не сказала, просто старалась, чтобы и он обменивался хотя бы несколькими словами со вновь прибывшими. И поскольку они в основном были местными жителями, никто не усмотрел ничего странного в их внезапной дружбе. Джеффри был прежним членом парламента от графства, Кэро – его сестрой. Ничего удивительного в том, что новый депутат старается держаться рядом.
 Как только поток гостей уменьшился, Майкл коснулся руки Кэро и глазами показал на русскую делегацию, находившуюся в настоящее время под присмотром Косминьски. Коротко сжав ее ладонь, он направился туда, по пути обмениваясь с присутствующими комплиментами и замечаниями: следовало сменить поляка. Они договорились, что кто-то один должен постоянно держать русских в поле зрения, по крайней мере до тех пор, пока общее веселье не развернется по-настоящему.
 Кивнув русскому послу Орлову, Майкл принялся усердно выполнять свои обязанности, надеясь заслужить этим милость Кэро. Учитывая его планы на ночь, это не повредит.
 А пока что она не имела недостатка в партнерах из дипломатических кругов. Благодаря своему росту Майкл не выпускал ее из виду; болтая с русскими, а потом с пруссаками, австрийцами и шведами, он все время следил за изящной золотой диадемой, постоянно перемещавшейся по комнате. Кэро находилась в непрерывном движении.
 Фердинанд тем временем подпирал стену, продолжая наблюдать за Кэро. Майкл мысленно пожелал ему удачи: в этом окружении, будучи хозяйкой бала, Кэро не станет ни на что отвлекаться. Горе тому, кто попытается помешать этой женщине выполнять свой долг! Даже Майкл не смел к ней подойти. Свои границы он знает.
 Позже, снова увидев угрюмого Фердинанда, он решил, что тот тоже посчитал, нужным держаться в рамках.
 Всему свое время и место. Единственным слабым звеном в его стратегии была необходимость завладеть рукой Кэро в тот момент, когда объявят последний перед ужином вальс.
 Во время перерыва в танцах Майкл очутился у возвышения, где сидели музыканты. Пара слов и несколько гиней укрепили его позиции. И когда прозвучали первые такты вальса, просто вернулся к Кэро и, кланяясь, вполголоса сообщил, что между русскими и пруссаками пока еще не дошло до драки.
 Кэро облегченно улыбнулась, а Майкл снова поклонился:
 – Надеюсь, этот танец вы подарите мне?
 Как она могла отказать?
 Кэро со смехом согласилась и позволила увлечь себя в центр зала. Кружась в его объятиях, она продолжала смеяться, но по мере того как продолжался вальс, улыбки на их лицах померкли, поблекли, шум толпы отдалился, а весь мир сузился до них двоих.
 Один взгляд – и он понял, о чем думает Кэро. Несмотря на давнее знакомство, на частые встречи в обществе, они впервые танцевали вальс.
 Кэро моргнула, стараясь припомнить.
 – В последний раз это был контрданс… На балу у леди Арбетнот.
 Этого он не помнил. Знал только, что теперь все по-другому. И это не просто вальс, хотя оба прекрасно танцевали и легко скользили в бесконечных поворотах. Тут было что-то иное, куда более глубокое, заставлявшее их думать и двигаться в унисон, чувствовать каждое биение сердца другого.
 Кэро тонко чувствовала происходящее, знала, что он испытывает то же самое, и тихо поражалась. До сих пор ничто в мире не могло заставить ее ослепнуть и оглохнуть для окру жающего мира. Она стала пленницей, добровольной пленницей. В душе все пело, близость Майкла пьянила, аура его силы окружала ее, оберегала, обещая чувственные наслаждения, которых она так жаждала.
 Ее чувства вели. Разум послушно следозал за ними.
 Только когда они замедлили кружение, и она поняла, что музыка кончается, оба вернулись к действительности. Кэро увидела это в его глазах и поняла: то же самое отражается в ее собственных.
 Защитный барьер вокруг них рухнул, и в уютный мирок снова ворвался гул голосов. В первые мгновения невозможно было разобрать ни единого слова: окружающие с таким же успехом могли говорить на совершенно чужом языке. Но все перекрыл громоподобный голос Каттена, объявлявший, что ужин накрыт в шатре, а до этого можно прогуляться по дорожкам, любуясь красотой летней ночи.
 Толпа повалила к трем двойным широко открытым стеклянным дверям террасы. Восхищенные, весело перекликающиеся гости спешили насладиться вечерней прохладой.
 Кэро и Майкл стояли на противоположном конце бального зала. Кэро не торопилась, желая убедиться, что все идут в нужном направлении. Удостоверившись, что гости поняли призыв дворецкого, она повернулась к Майклу. Тот улыбнулся, накрыв ладонью ее руку.
 – Пойдем со мной.
 Кэро озадаченно прикусил' губу, не сразу поняв, что он имеет в виду.
 – Сейчас? – ахнула она наконец. – Но я не…
 Она с отчаянием уставилась в спину последнего гостя, исчезающего на террасе.
 – Мы не… – поправилась она, стараясь не обращать внимания на стук заколотившегося сердца. – Разве так можно?
 Улыбка Майкла стала еще шире.
 – Ты никогда не узнаешь, если не пойдешь со мной.
 Сжав маленькую руку, он повел Кэро по главной лестнице. Они никого не встретили, и никто не видел их. Гости, домочадцы и слуги – все были либо на газонах, либо сновали между кухней и шатром.
 Ни одна живая душа не услышала, как они крадутся по коридору первого этажа в маленькую гостиную в самом конце. Майкл открыл дверь и впустил Кэро. Она ожидала увидеть стулья, кресло и буфет, закрытые полотняными чехлами, и пыльные полы. Окна комнаты, которой много лет не пользовались, выходили на боковую аллею и фруктовый сад.
 Но вместо унылой обстановки она увидела чисто убранный, уютный салон с натертой воском мебелью. Ваза с сиренью, стоявшая на маленьком столике у открытого окна, подсказала, кто обо всем позаботился.
 Она совсем забыла о кушетке. Широкой, удобной, заваленной мягкими подушками.
 Остановившись около нее, Кэро обернулась. И обнаружила его совсем рядом. Горевшего желанием сделать ее своей.
 Не успела она опомниться, как он с уверенной легкостью прижал ее к груди и поцеловал, лаская языком мягкость ее рта. Она растаяла в его объятиях, жадно принимая каждую ласку, возвращая ее и требуя большего. Ее пальцы утонули в его волосах и только чуть вздрагивали, когда его язык делал выпад за выпадом, посылая по ее телу волны жара. Кэро была потрясена. Если обыкновенный поцелуй может сделать с ней такое, что говорить о более интимных ласках!
 Это открытие кружило голову. Не было ни притворства, ни барьеров приличия. Никто из них не пытался скрыть первобытную природу их страсти.
 Взаимной страсти. О которой так мечтала Кэро вот уже больше десяти лет. Только в его объятиях она почувствовала эту страсть, узнала и приняла.
 Она тихо охнула, когда он оставил ее губы и принялся целовать впадинку за ушком, одновременно расстегивая лиф.
 – Э… – пробормотала Кэро, смутно вспомнив о гостях и грядущем ужине.
 – Послушай меня, – посоветовал он, – и вспомни, сколько острых глаз встретят тебя внизу. Вряд ли так уж мудро показываться на людях в измятом платье.
 Он прав, и все же…
 Он уже гладил ее сквозь тонкий шелк платья, опаляя каждым прикосновением. Внизу живота копилось знакомое напряжение.
 Едва лиф был расстегнут, Кэро словно опомнилась, тряхнула головой, пытаясь прийти в себя, но Майкл чуть отступил, провел большими ладонями по ее плечам, и узкие бретельки соскользнули вниз. Поймав запястья Кэро, он поднял ее руки, положил себе на плечи и потянулся… не к ней, а к собравшимся вокруг талии складкам.
 Кэро встрепенулась, хотела что-то сказать, но легкий шелк уже скользил по бедрам, ложась дождевым облачком у ног. Она невольно прикрыла рукой рот, сдерживая протесты: еще одно из препятствий, которые она ненамеренно пыталась воздвигнуть на пути их любви. Желание, загоревшееся в его глазах, ласкавших ее тело, все еще соблазнительно полуприкрытое прозрачной тканью сорочки, заставило ее на миг сжаться в восхитительных тисках страсти.
 Его взгляд, жаркий и дерзкий, продолжал держать ее в плену. Изящные изгибы и впадины, треугольник волос внизу живота были достойны кисти художника.
 Нет сомнения: в голубизне этих глаз бурлил пылкий призыв. Точно такой же, какой читался в легкой улыбке.
 – Я и не надеюсь, что ты облегчишь мои страдания, сняв это.
 Взмахом ресниц он показал на ее сорочку. Кэро бесстыдно усмехнулась.
 – Боюсь, – продолжал он, пожирая взглядом ее груди, – что порву ее, если хотя бы дотронусь.
 На мгновение в волшебную сказку ворвалась реальность: добродетельность и приличия, – она отогнала их. Кажется, он считает ее куда более опытной, чем есть на самом деле. Согласившись на их связь, выбрав дорогу, по которой хотела идти, определив цель, которой стремилась достичь, Кэро признала, что играет по его правилам.
 Только не ожидала, что это будет так легко.
 Она спокойно подняла руку и дернула за узенькую ленточку, кокетливо спрятанную между грудями. Концы бантика разошлись.
 Теперь их разделяло всего несколько дюймов, и она чувствовала, как в нем возрастает такое же напряжение. И поэтому, не тратя времени, широко развела вырез сорочки, настолько, что и она упала на пол к ногам Кэро. Та отбросила ее ногой.
 И ощутила, как краснеет. Всем телом.
 Майкл потянулся к ней, но она положила руку ему на грудь.
 – Подожди.
 Он замер.
 У нее вдруг закружилась голова – от сознания силы, наполнившей все существо. Подумать только, она может одним словом, одним движением руки остановить его, заставить застыть эти мышцы, сухожилия, всю мужскую мощь, дрожащую от нетерпения.
 Просто ждать.
 Взрыва ее желания.
 Одно это способно вознести человека на седьмое небо.
 Кэро быстро нагнулась, подобрала платье и сорочку, положила на ближайший стул и коснулась подвязок.
 – Нет. Оставь их, – повелительно бросил Майкл.
 Кэро выпрямилась, повернулась к нему, и его пальцы коснулись обнаженной кожи. Он порывисто прижал ее к себе, обнял… От поцелуя перед глазами Кэро завертелась комната.
 Но хватка его тут же ослабла. Он принялся жадно исследовать ее тело. И если раньше она считала, что он изголодался по ней, теперь он просто не мог насытиться. И все же он владел собой: несмотря на алчные, лихорадочные, полубезумные касания, он почти благоговейно брал то, что безмолвно предлагала Кэро.
 А она предлагала: свой собственный голод, свое неутолимое желание. И, поражаясь себе самой, льнула к нему, неутомимая, соблазнительная, манящая… такой она себя не знала. Не предполагала даже в самых невероятных мечтах, что способна вести себя так: распутно, самозабвенно, неукротимо.
 Она хотела большего. Прижаться к его обнаженному телу. Он был горяч… так горяч и тверд. И это желание почти причиняло боль.
 Теряя рассудок, она уперлась руками в его плечи и оттолкнула.
 Он прервал поцелуй.
 – А теперь ты, – выдохнула она, схватившись за лацканы.
 – Фрак, но больше ничего, – покачал он головой и, верный слову, сбросил фрак на тот стул, где уже лежало ее платье. – У тебя гости, помнишь?
 – Но я же голая, – удивилась Кэро.
 Теплая ладонь легла на ее ягодицы, сжала.
 – Не голая. На тебе остались чулки, – шепнул он, гладя ее по спине.
 – Но…
 Он стал целовать ее. Нежно. Долго.
 – Не сегодня, милая.
 – Но… – смутилась Кэро.
 – Думай о сегодняшнем вечере как о втором блюде нашего чувственного банкета.
 Чувственный банкет… до чего же привлекательная мысль.
 Ее руки нашли его плечи, ощутили тяжелые, перекатывающиеся мышцы под тканью жилета и сорочки. Его руки все это время неутомимо ласкали ее.
 – Ты моя хозяйка, не забыла? Я ожидаю, что ты утолишь мой аппетит. Ты сама предложила мне угощаться.
 Его большие пальцы тревожили ее груди, дразнили соски, превратившиеся в ноющие бутоны. Какое твердое у него тело!
 – Так что не сопротивляйся, ложись и наслаждайся всем, что с тобой происходит.
 Что она могла поделать?
 Какой бы ни была выбранная им дорога, ее опыт не позволяет ничего предугадать. И все же она готова идти по ней, посмотреть, куда она ведет. У нее нет ни тревог, ни сомнений. Она не будет противиться. Ничем ему не помешает.
 Майкл прочел согласие в ее глазах и, подхватив, уложил на кушетку, на мягкие подушки. Она словно таяла в его объятиях, отдаваясь ласкам; он принимал ее готовность с внутренним торжеством и чем-то похожим на благодарность. Сам он пока еще держал себя, свою бушующую похоть и всевозрастающее желание, на коротком поводке, и все же, если так будет продолжаться…
 Он далеко не был уверен, что сумеет выстоять, если она всерьез решит соблазнить его. Значит, разумнее всего будет лишить ее возможности действовать. Беспомощная, она не так опасна.
 И он принялся за дело, вкладывая в обольщение всю свою душу. Она завладела его чувствами, очаровала так, как не удавалось до нее ни одной женщине. И когда он припал к ее грудям, казалось, в них для него сосредоточилось все блаженство мира. Он наслаждался вкусом, прикосновениями…
 Вынудив Кэро застонать, чувственно выгнуться, он стал ласкать ее руками и одновременно вить цепочку поцелуев, спускавшуюся к пупку. Помедлил, пока не услышал ее участившееся дыхание. Потом развел ее бедра и устроился между ними.
 И мгновенно ощутил шок, сковавший ее. Припал губами к мягкой плоти, почувствован конвульсии, сотрясшие ее тело. Кэро вцепилась в его волосы, задыхаясь, молила о чем-то.
 Улыбаясь про себя, он принялся пировать или, как уже предупредил, утолять свой аппетит. Ее красотами. Запахом. Яблочно-терпкой сладостью набухшей плоти.
 Кэро зажмурилась, но это лишь сделало ощущения еще острее.
 Она не могла поверить… представить… и хотя мысленно протестовала, все доводы растаяли, когда он наполнил ее нестерпимым жаром, смелостью своих ласк, непередаваемым блаженством.
 Каждое его касание было искусным, невыразимо точным, предназначенным и выполненным с единой целью – утопить ее в этом блаженстве. Ошеломляющем, восхитительном, потрясающем душу блаженстве. Эта цель становилась все яснее с каждой минутой; восторг накапливался, переливался через край, пока она просто не позволила себе плыть по течению.
 Позволила себе закружиться в водовороте, взлетать все выше и выше, пока он лизал, сосал, проникал, дирижируя головокружительной симфонией ощущений, пожирающих ее.
 Жара возрастала, обернувшись ревущим пламенем. Легким не хватало воздуха, груди набухли и болели, тело превратилось в мятущийся комок желания. И все же он продолжал. Давая ей все, что мог. Требуя ответа.
 Пока она не рассыпалась.
 Наслаждение было глубже, более долгам и сильным, чем прежде. И сопровождалось бесконечной пульсацией радости, моментом истинной близости, впервые разделенной с мужчиной.
 Когда она наконец открыла глаза, он по-прежнему лежал между ее широко расставленными бедрами, наблюдая за ее лицом. Понимающе улыбнулся, наклонил голову, прижался губами к влажным локончикам и стал прокладывать очередную цепочку поцелуев, но теперь уже вверх.
 Кэро потянулась к нему ослабевшими руками… поймала за плечи и попыталась притянуть к себе.
 – Теперь ты.
 Он попытался улыбнуться, но вместо улыбки вышла болезненная гримаса.
 – Еще рано, сердце мое. Не сейчас.
 – Не сейчас? – ахнула она. – Но…
 – Мы отсутствовали достаточно долго.
 Он отстранился, свесил ноги на пол и встал, не сводя с нее глаз.
 Все еще ошеломленная, ослабевшая, ничего не понимающая она недоуменно моргнула. Майкл широко улыбнулся, взял ее за руки и поднял.
 – Одевайся. Пора появиться перед гостями.
 Он, наверное, прав… но почему же разочарование терзает ее и никак не хочет уняться?
 Кэро взяла у него сорочку, кое-как натянула, стараясь прийти в себя. Он помог ей надеть платье, ловко застегнул и расправил юбку.
 Она поднесла руки к волосам.
 – Подожди.
 Майкл повернул Кэро лицом к себе, заново прикрепил диадему, привел в порядок прическу, отступил и еще раз ее оглядел. Покачал головой и поправил топазовый кулон.
 Кэро приподнялась на носочки. Взглянула ему в глаза:
 – Уверен?
 Он не попросил уточнить. Просто коснулся губами ее губ.
 – О да. И когда ты будешь лежать подо мной, голая и жаркая, хочу, чтобы у нас на игру было не меньше двух часов.




 Глава 12


 Майкл предпочел вернуться в бальный зал по второй лестнице в конце крыла. Все еще приятно разгоряченная и несколько рассеянная, Кэро позволила ему сопровождать ее. Но на полпути, услышав стук закрывшейся двери, они немедленно насторожились. Внизу, в коридоре, соединявшем библиотеку и кабинет Джеффри, показался Фердинанд. Время от времени он оглядывался, но так и не догадался поднять глаза.
 Майкл и Кэро, застыв, молчаливо выждали, пока он не исчезнет. Как только стук каблуков эхом отдался от изразцового пола холла, они переглянулись и снова стали спускаться.
 Фердинанд явно вышел из библиотеки.
 Едва они оказались у подножия лестницы, дверь снова открылась, и оттуда появился Эдвард.
 – Видели? – мрачно усмехнулся он.
 Кэро кивнула.
 – Насколько я понимаю, он обыскивал библиотеку? – уточнил Майкл.
 – Осторожно, но очень тщательно. Последние полчаса. Я глаз с него не спускал. И все это время стоял за портьерой.
 – Там, конечно, ничего быть не может, – нахмурилась Кэро, – но все же он что-нибудь взял? Или искал что-то определенное, что могло бы указать нам на верный след?
 – Нет, но книги он просматривал очень быстро. Мне показалось, что его больше интересовали подшитые в папки бумаги и письма.
 – Бумаги Камдена, – с гримасой подчеркнул Майкл.
 – Что же, – фыркнула Кэро, – теперь он по крайней мере понял, что тут ничего нет.
 – И в Сатклиф-Холле тоже, – напомнил Майкл, подхватывая ее под руку и провожая в бальный зал, откуда уже доносились голоса вернувшихся гостей. Эдвард пошел за ними. Остановившись у дверей бального зала, Майкл отпустил Кэро. Та немедленно направилась к террасе, вне всякого сомнения, желая узнать, прошел ли ужин при лунном свете, как она планировала, Майкл остановился на пороге зала и отыскал глазами Фердинанда.
 – Интересно, где именно Лепонт решит искать дальше? – тихо спросил Эдвард.
 – Верно, – подхватил Майкл. – Об этом нужно хорошенько подумать.
 – Он уже обыскал кабинет, но я на всякий случай послежу за ним, – вызвался Эдвард.
 Майкл, медленно наклонив голову, отошел. Если представится возможность, он попробует поставить себя на место Фердинанда, но сейчас… русский атташе, возможно, случайно оказался рядом с женой прусского посла: долг призывал.
 – Два часа, – сказал он. Насколько поняла Кэро, это означает, что придется ждать до послезавтра. На следующий день после праздника она, может быть, узнает ответ на так долго мучивший се вопрос.
 Ее так и подмывало велеть запрячь кабриолет, помчаться в Айуорт-Мэнор, схватить Майкла за галстук и потащить…
 Тепло по-прежнему держалось. На небе не было ни одного, самого легкого облачка. Летний ветерок шевелил листья и играл лентами дам.
 Завтрак был подан позднее обычного из-за вчерашнего бала. Подкрепившись, гости поднялись из-за стола и под предводительством Кэро, Элизабет, Эдварда и Джеффри направились по тенистой аллее к деревенской улице.
 Много лет подряд праздник проводился на лугу за церковью. Довольно просторный участок, окруженный с двух сторон лесом, вмещал всех желающих повеселиться. К нему примыкала еще одна поляна, где было удобно оставлять экипажи и лошадей под бдительным присмотром конюха Мюриел. На поставленных в большой круг лотках продавались джемы, кексы, домашние вина и множество изделий местных умельцев: резьба по дереву, картины, подковы, медная посуда и украшения, имеющие огромные успех среди иностранных гостей, как, впрочем, и акварели мисс Трайс.
 Пожертвования «Ледиз ассошиэйшн» – диванные подушечки, вязаные шарфы, вышитые мешочки для носовых платков, салфетки и тому подобное – громоздились на двух длинных раскладных столах. Кэро остановилась поболтать с миссис Генри и мисс Эллертон, на которых были сегодня возложены обязанности продавщиц.
 Разговаривая, она не спускала глаз с гостей, но все, похоже, увлеклись этим необычным для них кусочком английской жизни. Леди Клебер и генерал вообще чувствовали себя как рыбы в воде и дружески беседовали с резчиком по дереву.
 На лугу появилась еще одна компания: это Майкл привез своих шведских и финских гостей, ночевавших в поместье. Она молча наблюдала, как чарующе Майкл улыбается дочерям шведского посла, но когда они отошли, весело играя зонтиками, он остался на месте.
 Потом повернул голову, взглянул на нее и снова улыбнулся.
 Теплый свет наполнил ее. Он знал, что она здесь, и даже улыбка, которую он, казалось, приберегал только для нее, была совсем другой. Искренней.
 Он направился к ней. Она шагнула вперед, перехватив его на полпути.
 Майкл взял ее руку, поднес к губам и поцеловал, пробудив неуместные для такой обстановки воспоминания. Почувствовав, как краска заливает щеки, она попыталась свести брови.
 – Не надо.
 Его улыбка стала еще шире.
 – Почему нет? – удивился он и, взяв ее за руку, повел к лотку с домашними винами. – Кстати, ты восхитительно выглядишь, когда краснеешь.
 Восхитительно! Ну еще бы!
 Она отомстила, заставив его купить две бутылки бузинного вина миссис Крэбторп и еще множество всякой мелочи, включая две диванные подушечки мисс Эллертон, немедленно залившейся розовым румянцем.
 Глаза Майкла смеялись: он так добродушно отнесся к ее попыткам командовать им, что она насторожилась. Но тут они наткнулись на миссис Энтуистл, всплеснувшую руками при виде нагруженного свертками хозяина. Не успел Майкл оглянуться, как все покупки исчезли в ее вместительной сумке. Экономка не пожелала слушать никаких возражений.
 – Не волнуйтесь, сэр, – отмахивалась она. – Хардэйкртоже здесь. Он проводит меня домой.
 – Ну, раз так… – облегченно вздохнул Майкл. – Учитывая, что наши гости не вернутся, прошу вас не торопиться. Развлекайтесь сколько пожелаете. Я приеду поздно. Вы заслужили отдых после такой тяжелой работы.
 Миссис Энтуистл просияла:
 – Спасибо, сэр. Я передам остальным. Это один из немногих праздников, где мы можем свидеться с нашими кузенами, племянниками и племянницами. Поболтать на свободе. Да и Картер будет счастлив провести день со своей матушкой.
 – Обязательно скажите, пусть побудет с ней подольше.
 Они расстались. Кэро отчего-то стало не по себе, хотя она так и не смогла понять, в чем дело. Но тут их заметила Мюриел и немедленно закогтила добычу.
 – Превосходно! Как раз вовремя, чтобы объявить об официальном открытии!
 Она критически оглядела Майкла, словно выискивая недостатки. А когда, ничего не найдя, нахмурилась, Кэро спрятала улыбку. Майкл выглядел поистине безупречно в прекрасно сшитой из коричнево-зеленого твида куртке для верховой езды, белоснежном завязанном простым узлом галстуке, коричневом бархатном жилете и облегающих лосинах, вправленных в сверкающие сапоги. Он идеально подходил для той роли, которую собирался играть на публике, – роли джентльмена, привыкшего вращаться в самых высоких кругах, и одновременно одного из них, местных жителей, доступного для общения человека, как и они, ценившего обычные сельские удовольствия.
 Неужели Мюриел хоть на минуту вообразила, что он ее подведет? Более того, даже если бы это и случилось, неужели Кэро не смогла бы ему помочь?
 Опершись на его руку, она кивнула на возвышение перед скоплением лотков:
 – Нам туда?
 – Именно, – кивнула Мюриел. – Идем.
 И сама пошла вперед, созывая публику. Нашла взглядом преподобного Трайса и повелительно приказала ему подняться на возвышение.
 Майкл и Кэро украдкой переглянулись, сдерживая смешки.
 Добравшись до возвышения, Кэро выпустила его руку и позволила Майклу подняться по ступенькам. Сама она осталась внизу, наблюдая, как Майкл помогает взойти наверх преподобному Трайсу, а потом кивает и обменивается приветствиями с теми, кого еще не видел сегодня. Вернувшаяся Мюриел последовала за мужчинами. Ее повели на возвышение. Устроившись поудобнее, Мюриел расправила юбки. Она была довольно грузной женщиной, выше ростом, чем Кэро, и куда толще. В своем темно-зеленом платье она выглядела не только внушительной, но и суровой. Звенящим голосом она призвала толпу к порядку, коротко упомянула о длинной истории праздника, целью которого был сбор денег для благоустройства церкви, и учтиво, хоть и довольно высокомерно поблагодарила тех, кто помог ей устроить сегодняшнее торжество.
 Закончив речь, Мюриел отступила и пригласила преподобного Трайса обратиться к собравшимся. Тот со смирением слуги Господня принял поддержку общины и поблагодарил всех и каждого, кто принес пожертвования во имя церкви и Всемогущего.
 Майкл говорил последним, но сразу стало ясно, что из троих он самый одаренный оратор. Речь его была спокойной, понятной всем и каждому, тон – естественным и уверенным. Он восхвалял духовные качества прихожан, силу веры и заверял, что они достойны всяческого уважения. Всего несколькими словами он связал их воедино, заставил ощутить участие каждого в общем деле. Мало того, ненавязчиво намекнул, что он – один из них. Заставил смеяться и, перекрывая смех, объявил, что имеет честь официально открыть праздник. И при этом так подчеркнул «официально», что вызвал новый взрыв смеха. Истинно сельские обычаи не допускали никакой официальщины.
 Кэро слышала много подобных речей, но эта была лучшей. Недаром премьер-министр собирается предложить Майклу место в кабинете, где его таланты будут более полезны правительству.
 Наблюдая, как он обменивается рукопожатием с преподобным Трайсом и несколькими словами – с Мюриел, она еще отчетливее поняла, что, будучи уже состоявшимся политиком, он должен идти выше. У Майкла достаточно способностей, чтобы полностью реализовать свою силу. На ее опытный взгляд, последнее было яснее ясного.
 Спрыгнув с возвышения, он присоединился к ней. Кэро, улыбнувшись, покачала головой:
 – Прекрасная речь.
 Майкл взглянул ей в глаза, увидел, что она искренна, слегка пожал плечами:
 – Это у меня семейное.
 Кэро хмыкнула и отвернулась. Он воспользовался моментом, чтобы спрятать комплимент в потаенный уголок души. Такая похвала от Кэро была бы в любом случае чистым золотом, но сейчас означала гораздо, гораздо больше.
 Собравшиеся рассеялись по лугу. Тут же начались состязания по метанию подков, рубке дерева и стрельбе из лука. Несмотря на долгое отсутствие, Кэро здесь помнили и любили. То и дело к ней кто-то подходил поздороваться. И с Майклом тоже. Ее летнее платье в вертикальную бело-золотую полоску легко было заметить издали. Она не стала возиться со шляпами и накинула на голову прозрачный золотистый шарф для защиты от солнца.
 Многие члены «Ледиз ассошиэйшн» останавливали их, одобряли решение привести на праздник иностранных гостей, обеспечив тем самым несомненный успех их скромному торжеству.
 Майкл, как всегда, был поражен ее доскональным знанием жизни всей округи. Хотя она редко бывала в Брэмшо, все же прекрасно помнила все подробности, имена и детали.
 К счастью, сегодня она смогла уделить ему внимание, тем более что хозяйкой праздника считалась Мюриел. Задачей Кэро было привести гостей на праздник. Так что теперь она полностью освободилась.
 Майкл никуда не торопился. И предложил ей утолить голод лакомствами с лотков и стаканом грушевого вина миссис Хеннесси. Они долго гуляли: обычно такие празднества длились целый день. Приезжие гости заранее велели кучерам подавать экипажи в назначенное время. Но, по мнению Майкла, ему и Кэро не было причин оставаться здесь до вечера.
 Он ни словом не намекнул, что задумал что-то еще. Рука об руку они прохаживались среди гостей, рассказывая друг другу забавные случаи из прошлой жизни.
 Кэро втайне поражалась, насколько легко чувствует себя в присутствии Майкла. Около одного из лотков они столкнулись с миссис Картер, рассыпавшейся в благодарностях Майклу, нанявшему ее сына и тем самым заглушившему все сомнения в его способностях, возникшие после увольнения из дома Мюриел. Майкл ловко перевел разговор на прекрасную службу Картера, заверив, что очень доволен новым дворецким. Кэро улыбнулась и промолчала.
 Невозможно сказать… объяснить ему, какое удовольствие находиться рядом с тем, кто так хорошо тебя понимает. Делиться мыслями с тем, кто думает и действует так же, как ты. Как легко, как славно на душе после каждой такой встречи!
 Она стала привыкать к его силе, неизменной поддержке и почти постоянному присутствию, но сегодня осознала, насколько он внимателен. Как пытается доставить ей удовольствие, развлечь, угодить, развеселить ее.
 Будь на его месте Фердинанд, наверняка бы ожидал, что она заметит и ответит тем же. Майкл все делал естественно, как бы мимоходом, почти не замечая.
 Только сейчас она осознала, что он заботится о ней. Уверен, что отныне она – на его попечении. Принадлежит ему. И не считает это своим долгом. Просто поступает, как настоящий мужчина.
 В обычных обстоятельствах именно она брала на себя эту роль. И все же как странно, когда ты в чьем-то присутствии становишься слабой женщиной, которой есть на кого опереться.
 Они остановились. Она обернулась к нему. Он бесстрастно смотрел куда-то вдаль. Проследив за его взглядом, она заметила Фердинанда, беседовавшего с Джорджем Сатклифом.
 – Интересно, что он затевает? – пробормотал Майкл.
 – Что бы там ни было, зная нелюбовь Джорджа к иностранцам, сомневаюсь, что Лепонт чего-то добьется.
 – И то верно, – кивнул Майкл. – Уверена, что нам не следует спешить его спасать?
 – Кого именно? Фердинанда или Джорджа? – засмеялась она. – Не важно, думаю, лучше предоставить их самим себе.
 Она вовсе не желала портить себе день общением с Фердинандом. Выслушивать его сладкие речи. Делать вид, что не понимает попыток узнать, где находятся бумаги Камдена. Конечно, ничего он не выведает и будет дуться и капризничать. Слишком давно они знакомы, чтобы не видеть, что будет дальше.
 Майкл вынул часы и открыл крышку.
 – Который час? – спросила Кэро.
 – Почти половина второго.
 Сунув часы в кармашек, он взглянул в сторону леса.
 – Сейчас начнутся состязания лучников. Пойдем посмотрим?
 – Пойдем, – улыбнулась Кэро.
 Многие мужчины пытались увлечь ее, но скромный праздник и заботливый спутник тронули ее так, как не удалось никому другому.
 Состязания должны были уже начаться, однако участники, которым не терпелось испытать удачу, никак не могли сговориться насчет условий. Кое-кто обращался к Кэро и Майклу с просьбой их рассудить. Но они, достаточно опытные, чтобы не позволить втянуть себя в спор, только смеялись, пожимали плечами, разводили руками и поспешно удалялись.
 – Довольно! – воскликнул наконец Майкл и повел ее в гущу толпы. Они снова обошли лотки, поговорили с продавцами, купили какую-то мелочь.
 Народу было много, солнце поднималось все выше. Обмахиваясь рукой и жалея о том, что не захватила веер, Кэро дернула Майкла за рукав.
 – Отойдем в сторонку. Отдышимся.
 Он немедленно вывел ее из толпы, и они направились к высокой березе, стоявшей посреди луга. Кэро прислонилась к гладкому стволу и, прикрыв глаза, подняла лицо к небу.
 – Какой изумительный день для праздника, не находишь?
 Майкл, стоя между ней и толпой, любовался ее разгоряченным лицом. Не дождавшись ответа, она вопросительно взглянула на него.
 Майкл весело усмехался.
 – Именно об этом я сейчас подумал.
 Все еще улыбаясь, он потянул ее за руку и, только что не обнимая, прошептал:
 – Как я хотел сказать…
 Вжик!
 Оба испуганно задрали головы. И застыли, ошеломленно устазясь на еще дрожавшую стрелу, вонзившуюся как раз в то место, где секунду назад была голова Кэро.
 Майкл крепко стиснул ее руку. Кэро беспомощно смотрела на него. Сейчас, в минуту смертельной опасности, тот панцирь, которым она обычно окружала себя, растаял. Перед ним была обычная растерянная женщина. Шок, недоумение и зловещие тени страха – все это стыло в ее прекрасных глазах.
 – Пойдем, – коротко велел он и, крепко держа под руку, потянул в гущу людей. Но Кэро неожиданно приостановилась. Он присмотрелся к ней. Бледна, расстроена, но спокойна.
 – Должно быть, несчастная случайность.
 Он яростно стиснул зубы, чудом не сломав парочку.
 – Посмотрим.
 Толпа расступилась, давая им увидеть мишени, и соревнующихся. Смеющийся Фердинанд как раз откладывал лук. Похоже, он был в прекрасном настроении и весело обменивался остротами со зрителями.
 Кэро поспешно схватила Майкла за руку.
 – Только не надо скандала.
 – Я и не собирался, – бросил он, поморщившись. Его защитные инстинкты восстали при виде Фердинанда с луком в руке, но здравый смысл все же возобладал: он знал судей состязания, Ни один из них не был настолько глуп, чтоб позволить кому-то нацелиться в людей.
 Кроме того, как он и предполагал, мишени были расставлены вдоль опушки леса. И никакая случайная стрела никоим образом не могла улететь в противоположном направлении, где стояли они с Кэро.
 Вонзившаяся в ствол стрела имела темное оперение. Приготовленные жз для состязания сверкали белыми перьями. Он проверил все колчаны: ни на одной стреле не было темного пятнышка.
 – Пойдем же.
 Он снова потянул Кэро в самую гущу толпы. Она раздраженно вздохнула, ко промолчала. Правда, сделав несколько шагов, не выдержала:
 – Значит, ты согласен, что это несчастный случай?
 Судя по тону, она старалась убедить себя.
 – Нет, – резко ответил он. – Никакого несчастного случая. Но ты права. Сейчас нет смысла поднимать шум. Тот, кто выпустил эту стрелу, стоял в лесу, под прикрытием кустов, и давно уже скрылся. Вряд ли стоит гоняться за ним.
 Грудь Кэро стеснило, сердце глухо колотилось. Ей хотелось уйти, скрыться, остаться наедине со своими мыслями. Но приходилось то и дело останавливаться и разговаривать с вновь прибывшими людьми. И Майкл, и она уже успели нацепить светские маски, так что никто не смог разгадать за ними потрясение и ужас. И чем дольше они оставались на лугу, чем пространнее приходилось обсуждать прелести сельской жизни, тем больше отдалялись и сам инцидент, и вызванный им страх.
 Наконец Кэро удалось уверить себя, что это действительно случайность: может, какие-то мальчишки резвились в лесу, играя в разбойников, и понятия не имели, что случайно в кого-то выстрелили. Иное просто невероятно… да и у кого могут иметься причины покончить с ней?!
 Только не у Фердинанда. Даже Майкл, похоже, с этим согласен.
 Они добрались до противоположного конца луга, и тут Кэро сообразила, что не знает, что задумал Майкл.
 – Куда мы идем? – робко спросила она, видя, что он почти тащит ее к поляне, где остались кони и экипажи.
 – Увидишь, – коротко ответил он и, махнув рукой конюху Мюриел, подвел Кэро к длинному ряду привязанных к коновязи лошадей.
 – Вот мы и пришли.
 Кэро огляделась. Заметила знакомый гнедой круп. Майкл уже отвязывал своего коня.
 – Что ты… – ахнула она.
 – Как я собирался сказать, прежде чем наша беседа была так грубо прервана стрелой… – Он поднял голову и снова стиснул ее руку. – Пойдем со мной.
 Кэро потеряла дар речи.
 – Ч-что? Сейчас? – едва выдавила она.
 – Сейчас.
 Обмотав поводья вокруг свободной руки, он одним махом усадил Кэро в седло.
 – Погоди, но…
 Кэро, едва не упав, лихорадочно вцепилась в луку, но, прежде чем успела запротестовать, он вставил ногу в стремя и взлетел в седло позади нее. Обнял за талию, прижал к себе, не давая шевельнуться. Кэро еще успела мельком увидеть луг и веселящуюся толпу, но он уже разворачивал коня.
 – Не можем же мы просто взять и уехать!
 – Мы можем все, – заверил Майкл, коснувшись каблуками боков Атласа.
 Он строил планы, замышлял, рассчитывал… Этот день должен принадлежать им. Единственное время, когда в доме пусто. Все слуги на празднике и останутся там допоздна, радуясь отдыху и теплу.
 Зато они с Кэро сумеют улучить момент.
 Едва они очутились в окрестностях деревни, он погнал Атласа прочь от Брэмшо. Топот больших копыт эхом отдавался в бурлившей крови.
 Явились ли эмоции, укрепившие его мышцы и подогревшие решимость во что бы то ни стало придерживаться плана и цели, отвоевать часы, которые, как он обещал себе, они разделят вдвоем, следствием истории со стрелой? Он не мог сказать. Даже предположить не смел. Сидевший в нем дикарь-собственник твердил, что он должен без промедления предъявить на нее права, сделать своей и иметь полную возможность защитить, и все же, хотя случай со стрелой подействовал не хуже удара шпорой, подстегнув его потребность привести ухаживание к быстрому и удовлетворительному завершению, не сама стрела дала толчок к этой потребности.
 Кэро.
 Она заерзала, пытаясь оглянуться, и Майкл с трудом удержал ее на месте.
 – Что, если нас хватятся? Хотя бы Эдвард…
 – Он знает, что ты со мной.
 – А Джеффри?
 – Как обычно, понятия ни о чем не имеет, но он нас видел.
 Глядя вперед, он гадал, не стоит ли свернуть к Мэнору, тем более что Атлас ускорил бег.
 – Во всяком случае, он не встревожится. Наверняка поймет, что мы вместе.
 Они вместе.
 Сердце Кэро снова тревожно забилось. Еще сильнее прежнего. Он похищал ее, как рыцарь из баллад менестрелей, перебросив желанную деву через седло и унося в отдаленный замок.
 Чтобы там сделать с ней все, что угодно.
 Она так размечталась, что не сразу вернулась к действительности. Только когда они вихрем ворвались на конный двор Мэнора, Майкл натянул поводья, спешился, поставил ее на землю и быстро расседлал огромного зверя…
 Два часа. Так он сказал.
 Кэро попыталась себе представить, что ее ждет. Ничего не вышло.
 – Пойдем.
 Он схватил ее за руку, вытащил со двора, проволок через сад.
 Ей в самом деле следовало бы запротестовать, не так ли?
 Кэро откашлялась.
 – Не трать зря силы, – буркнул он, оглядываясь.
 Кэро недоуменно подняла брови, но он уже повернулся к ней спиной.
 – Но почему?
 Майкл пошел еще быстрее.
 – Потому что очень скоро они тебе понадобятся. Все, до последней капли.
 Кэро нахмурилась и попыталась заглянуть ему в лицо. Оказалось, что его челюсть решительно выдвинута вперед, а то, что она узрела, напоминало обработанный резцом скульптора гранит. Возмутившись, она резко затормозила, упершись каблуками в землю.
 – Почему? И вообще ты не имеешь права так обращаться со мной, как какой-то… – она сделала выразительный жест, – доисторический дикарь.
 Он остановился, повернулся, встретился с ней взглядом и дернул за руку, отчего Кэро уткнулась ему в грудь.
 Его руки мигом сомкнулись за ее спиной. Опустив голову, он заглянул в широко раскрытые глаза.
 – Могу. И буду.
 И поцеловал ее. То, что осталось невысказанным, вихрем пронеслось в ее мозгу.
 «И теперь сделаю с тобой все, что пожелаю».
 Поцелуй ясно доказывал это. Пронесшаяся буря почти лишила ее сознания. И смела все возможные протесты, которые вертелись на языке. Ее губы раскрылись под его губами, сдавшись перед ошеломляющей атакой. Майкл овладел ее ртом, заполнил его и ее расплавленным жаром, раскаленной лавой, влившейся в ее жилы. Он сжал ее так, словно хотел раздавить, не делая секрета ни из своего желания, ни из своих намерений.
 Она льнула к нему, отвечала поцелуями на поцелуи, внезапно захотев его так же сильно, как он – ее, сознавая всем существом, что это именно то, что так ей необходимо. Вот он, верный ответ, ответ, которого она всегда так сильно жаждала. Он хотел ее. Желал. В этом нет сомнения…
 И словно почуяв ее нетерпение, ее безумное, невозможное желание, он отстранился, нагнулся и подхватил ее на руки.
 Почти бегом устремился к черному ходу, неловко повернувшись, толкнул дверь и ворвался в дом. Его каблуки звенели на плитках пола гулкого холла. Наконец он добрался до главной лестницы и помчался наверх, перепрыгивая через ступеньку.
 Цепляясь за его плечи, она со страхом ждала, когда ее поставят на ноги, но он и не думал останавливаться. Кэро не отрывала взгляда от его замкнутого, решительного, неуступчивого лица. Он замер только возле двери в конце коридора. Быстро распахнул ее, внес Кэро в комнату и захлопнул ногой. Громкий стук пронесся по комнате. Она едва успела заметить просторное, хорошо обставленное помещение, как ее поднесли к большой постели. Она ожидала, что ее осторожно опустят, но вместо этого он высоко поднял ее и швырнул на покрывало.
 Кэро охнула… и охнула снова, когда он бросился рядом. Резкое движение заставило ее погерять равновесие и подкатиться к нему. Одной рукой он обнял ее, другой осторожно провел по щеке. И припал к губам.
 Огонь. Он снова разжег его в ней, воспламенив изголодавшиеся чувства. Всем своим весом он вдавил ее в постель и проник языком в рот. Больше никакого промедления. Никакой нежности. Только жгучая страсть, заставившая ее вонзить ногти в его плечи и рвать одежду. Побуждающая поскорее почувствовать его тело под жадными руками.
 Он почувствовал. Понял. И отстранился ровно настолько, чтобы сбросить куртку. Попрежнему захваченная поцелуем, не открывая глаз, она пошарила и нашла пуговицы его жилета, с лихорадочной быстротой расстегнула и провела ладонью по тонкому полотну его сорочки. По твердым мышцам груди.
 Ее жадное прикосновение на миг отвлекло Майкла. Зажмурившийся, погруженный в волшебство ее рта, он ждал.
 Она застыла. Замерла, охваченная внезапной нерешительностью.
 Майкл оторвался от нее.
 – Ради Бога, не останавливайся, – простонал он, ныряя в медовые глубины ее рта и чувствуя, как она снова атакует его с почти животным пылом.
 Ей удалось найти подол его рубашки, выбившейся из лосин, и просунуть руки за пояс.
 Коснулась его. Расставила жадные маленькие пальчики и стала бесстыдно его ласкать. Ему трудно было поверить силе желания, которое она посылала ему с каждым дерзким прикосновением.
 Ибо это было именно так. Он не был уверен, что Кэро сознает это. Зато сознавал он. В самом отдаленном уголке мозга, которому все еще удавалось функционировать, сознавал что сдается… капитулирует, отдается ей и сам даст все, в чем она нуждается, чтобы утолить ее голод.
 Он стонал, требуя, умоляя… Внезапно поняв ее застарелый голод. Голод, который мучил ее куда дольше, чем он предполагал. И Майкл чувствовал его в поцелуе также, как чувствовал ее ответ, ее безмерную жажду.
 Поцелуй длился и длился, их якорь… самое верное средство общения в мире, внезапно залитом исступленным желанием, которое обжигало, как раскаленное железо.
 Сдерживая свои собственные порывы, он сцепил зубы и вынудил себя лежать спокойно. Позволить ей утолить первый голод.
 Майкл не помнил, как умудрился стянуть жилет. В четыре руки они развязали его галстук. Отшвырнули. Слепо шаря, расправились с пуговицами рубашки, и прервали поцелуй ровно настолько, чтобы содрать ее с его плеч.
 Кэро взвилась, прижав его спиной к постели. Майкл, задыхаясь, уронил сорочку и закрыл глаза, чтобы насладиться лихорадочной настойчивостью ее прикосновений. Кэро продолжала гладить его по груди: распластав ладони, скрючив пальцы… словно он уже принадлежал ей. И теперь ей не терпелось завладеть им окончательно.
 Он не собирался протестовать.
 Открыв глаза, он изучал ее лицо, светящееся восторгом и чем-то напоминающим изумление. От этого зрелища почему-то заныло сердце. И тут она подняла ресницы. Обдала его расплавленным серебром взгляда и потупилась.
 Он уложил ее на себя. Она повиновалась и без дальнейших поощрений прижалась губами к его губами.
 Он ждал ее. Ждал, пока она погрузится в поцелуй, захваченная разгоравшимся пламенем взаимных желаний. И только тогда взялся за первую пуговицу ее платья.
 Она на миг отстранилась, чтобы размотать шарф, который немедленно присоединился к валявшейся на полу рубашке.
 Не прерывая поцелуя, продолжившегося дерзкой дуэлью языков, он умело стянул с нее платье. Когда и оно полетело на пол, Майкл, уже не в силах сдержаться, обвел ладонями изящные изгибы, чтобы наполнить ею свои чувства. Узнать столько же, сколько она успела узнать о нем. Владеть так же властно, как она завладела им.
 Кэро что-то пробормотала, не отнимая губ, и он ощутил, как она затаила дыхание, когда он стал смело мять ее груди. Она ответила тем, что прижалась еще теснее, живая, теплая и манящая. Он сжал ее соски, стал перекатывать между пальцами, и Кэро ахнула. Продолжая целовать ее, он властно провел руками по ее бедрам, поднял подол рубашки и стал ласкать ягодицы. И с восторгом увидел, как по ее лицу разлился румянец.
 Она стала тереться об него всем телом, намеренно задевая восставшую плоть. Не дразня. Слегка сжимая бедрами. Гладя. Лаская.
 Он едва не взорвался, но успел вовремя подхватить поводья и напомнить себе, что впереди у них не один час. Даже больше чем два, которые он обещал себе. Еще есть время для любовных игр. Для неспешного наслаждения. На свете бывает только один первый раз.
 Зарывшись рукой в роскошь ее волос, он поцеловал Кэро. Так же алчно, как оба хотели. Так же яростно, бесстыдно, первобытно-откровенно, как оба желали.
 И никакой спешки.
 Он снова смаковал ее губы, пил их нектар, медленно исследуя ее тело. Находил каждую впадину и гладил, обводил, искал особенно чувствительные точки, где каждое касание заставляло ее тихо стонать. Внутренняя сторона ее бедер… нижняя часть груди…
 Дюйм за дюймом он поднимал тонкую рубашку, пока наконец, отстранившись, не стащил ее через голову Кэро. Отбросил и, подхватив Кэро, притиснул к постели, наклонился, прижал ладонь к ее животу, погрузился в поцелуй, отстранился.
 И взглянул на найденное сокровище. Обретенное.
 На женственную красоту стройных ног и сводящие с ума изгибы, затянутые в тонкий шелк.
 Потерявшая рассудок, задыхающаяся Кэро любовалась его скульптурно вылепленным лицом, ощущая, как большая рука почти благоговейно ласкает ее плоть. Нервы натянулись в предвкушении более восхитительном, чем она себе представляла. Колкий озноб сотрясал ее, хотя в комнате не было холодно. Стоял великолепный летний день. Окно было открыто, и душистый ветерок ласкал разгоряченные тела, добавляя легкое тепло к огню, уже бушевавшему в них.
 Он сгорал от желания к ней.
 Кэро осторожно подняла руку, обвела резкие, суровые линии его лица. Он повернул голову и дотянулся губами до ее ладони. Желание, сверкающее в глазах, превратило голубизну в темную синеву. Страсть. Потребность в лежавшей под ним женщине.
 И он снова стал ласкать ее. Подбрасывать дрова в и без того бушующий огонь, с каждым касанием увлекать ее все глубже в водоворот собственного безумного желания. Дразня ее голод. Голод, который пробудил сам. Доказывая, что готов на все, чтобы получить ее. Напряжение, сковавшее его тело, превратило мышцы в стальные ленты, а пальцы, вонзившиеся в его плечи, – в когти хищной птицы. Он снова взял губами уже закаменевший сосок и стал сосать.
 Кэро застонала, судорожно вцепившись в его волосы, и требовательно выгнулась. Он немедленно исполнил ее желание, обрушив такие же ласки на другую грудь, бесстыдно предложенную ему, и одновременно сжимая первую.
 Она беспомощно отдалась на волю бурного потока, безуспешно стараясь сдержать стоны, пока он не потребовал:
 – Кричи сколько хочешь. Все равно никто не услышит… кроме меня.
 Значит, ему нравится слышать крики, которые он исторгает из нее!
 Но ей и без того было почти невозможно молчать… не было ни сил, ни воли.
 Все ее внимание, все чувства сгорали в пламени, в пульсирующем пожаре, которые он так упорно разжигал в ней.
 Но когда он широко развел ее бедра и коснулся пухлых складок, уже набухших и влажных, она неожиданно застыла. Открыла глаза, потянулась к нему, дерзко нашла и сжала мужскую плоть.
 Майкл застонал, как от внезапной боли. Но она уже была достаточно опытной, чтобы понять: не боль заставила его закрыть глаза.
 Он умоляюще смотрел на нее, и она продолжала ласкать его сквозь лосины… обводила… гладила. И вдруг сомкнула пальцы.
 Под его неотступным взглядом она облизнула губы. И нашла в себе достаточно мужества, чтобы прошептать:
 – Я хочу тебя. Немедленно…
 Он содрогнулся… Вынудил себя поднять полуопущенные веки. Пронзил ее горящей голубой стрелой взгляда.
 – Да. Немедленно…
 Она скорее ощутила, чем услышала заглушённое проклятие: нечеловеческим усилием воли Майкл сумел взять себя в руки, сжать ее запястье и отстранить руку.
 – Подожди, – попросил он и, сев, свесил ноги с кровати. Поднявшись на локте, готовая протестовать, если понадобится, она наблюдала: облегчение и головокружительное предвкушение затопили ее, когда один сапог с глухим стуком ударился об пол. За ним последовал второй. Оглянувшись, он стянул лосины и лег рядом с ней.
 Ее сердце подпрыгнуло… забилось… заныло. Он красив… прекрасен… в своем мужском возбуждении. Истинный любовник.
 Рот Кэро пересох. Она не могла отвести глаз: от него, от свидетельства его неутоленного желания. И поэтому потянулась к нему. Провела пальцем по горящей, детски-мягкой коже, ощутила, как ладонь наполняется тяжестью.
 Майкл громко застонал.
 – Черт! Ты в могилу меня сведешь!
 И, поймав ее руку, оттолкнул, подмял Кэро под себя, коленом развел бедра и лег между ними.
 – В следующий раз все будет медленнее, – выдавил он сквозь зубы.
 Кэро стало трудно дышать. Время наконец пришло. Она получит ответ на столько лет мучивший ее вопрос. Недвусмысленный ответ.
 Все происходило словно во сне. И она напряженно ждала, ощущая, как пульсирует влажная ложбинка внизу живота. Как скользят его пальцы, разделяющие складки.
 Широкая головка его орудия коснулась ее, вдавилась, чуть отодвинулась.
 Кэро едва не закричала, поднимая бедра в немой мольбе. Зажмурилась, закусила губу в ожидании, пока он наполнит ее. Каждая частица тела напряглась, словно Кэро стояла над пропастью на высокой скале, остро сознавая глубину провала, разверзшегося под ней. Смутно думая об океане разочарования, который поглотит ее, если он…
 Она торопливо притянула его к себе, прижимаясь бедрами к бедрам. Поторапливая.
 Мышцы спины под ее ладонями сжались. Одним мощным рывком он соединил их тела.
 Наслаждаясь каждым дюймом ее обжигающей плоти, он вошел до конца, и она взяла его. Приняла. Вобрала. Майкл заметил ее тесноту, неожиданное препятствие на пути к блаженству, но, пойманный в чувственную паутину, вряд ли понял бы истину, если бы не болезненный стон, который она безуспешно старалась скрыть, и предательская судорога, сковавшая ее.
 Потрясенный, ошеломленный, вне себя от изумления, он оцепенел. Взглянул ей в глаза. Только сейчас ему открылась правда. Та, которую она замалчивала столько лет. И не открыла ни одной жизой душе. Правда ее прошлого. Истинная реальность ее брака.
 Она ждала… несчастная… сгоравшая от нервного напряжения… И он вдруг понял, чего она ждет.
 Медленно, не торопясь, он чуть отстранился. И сделал мощный выпад.
 И увидел, как сверкнули ее глаза… радостью… счастьем… таким ослепительным. Но сейчас не было времени для слов или объяснений. Нагнув голову, он стал ее целовать, увлекая в огонь и ее, и себя.
 В интимный танец, которого оба жаждали.
 Он не щадил ее, не пытался быть нежным, понимая, что не этого она хочет, не то ей нужно. Раз за разом он погружался в ее тело, вонзаясь глубоко и почти выходя из горячего лона. Она бороздила ногтями его спину, отчаянно наслаждаясь каждым движением, а он снова входил в нее, медленно, неотвратимо, так что она чувствовала каждую частицу его пульсирующей плоти.
 Кэро оторвалась от его губ… и громкий всхлип облегчения послужил безмолвной просьбой.
 Он снова завладел ее ртом, безжалостно врываясь в нее, придавливая всем телом, стискивая попку, вцепляясь, объезжая, как дикую кобылицу. Неукротимо. Как они оба желали. Позволил настойчивому ритму взять верх, соединяя их разгоряченные тела в оргии первобытной похоти, подогретой желанием. Страстью, вихрившейся вокруг них, необузданной и почти ощутимой.
 Она отвечала выпадом на выпад, ударом на удар, и он ни на секунду не сомневался в том, что именно этого она хочет. Ничуть не меньше, чем он.
 Пусть это ее первый раз, но она не застенчивая девственница, скорее напротив. И способная ученица: пока их тела стремились к завершению, а языки сплетались в безумном танце, она сумела усвоить, как встретить его выпады, как сжимать его потаенными мышцами, как сводить с ума… он смутно понимал, что для нее это была давно желанная разрядка, освобождение всего, что так долго копилось в ней, заключенное внутри, то, что она так долго отвергала.
 Катарсис страсти, желания, простой потребности в близости соединения.
 Он дал ей все, в чем она нуждалась. Взял то, что хотел сам. Сознавая, что она отдалась добровольно. С радостью принесла в дар то, чего он так жаждал.
 Это был не первый его раз. У Майкла были женщины: больше, чем он мог припомнить. Опытные дамы, если не куртизанки, и все же, когда он окунулся в ее тело и в ее рот, наслаждаясь каждым мигом, ощущения были совершенно иными.
 Может, все дело в том, что они знали друг друга так хорошо, почти досконально, понимали друг друга почти инстинктивно: кожа к коже, ищущие руки, рот к жадному рту, танцующие языки, стоны, горящее лоно к пылающим чреслам, погружаясь… взлетая… все казалось таким естественным.
 Как и должно было быть. Без всяких вуалей, масок, притворства.
 Сила, подогретая взаимной страстью, копилась, унося их в море бурлящей жадной потребности, которая внезапно, резко сгустилась.
 Кожа горела, натянутые нервы не выдерживали. Тела сплавились, подстегиваемые первобытной жаждой. Она прервала поцелуй, охнула, пытаясь втянуть в себя воздух. Но он подгонял ее безжалостно, все быстрее, и она устремилась вперед и с криком коснулась солнца. Прильнула к нему, взорвалась и растаяла. Пульсирующая плоть сжимала вторгшееся в последний раз копье.
 Ее разрядка наступила чуть раньше его собственной. Он быстро последовал за ней, вонзаясь глубже, сильнее, изливаясь в нее, и с долгим стоном наконец обмяк на ней, удовлетворенный до самых кончиков пальцев.




 Глава 13


 Кэро лежала под Майклом, вне себя от счастья. Его жесткое тело, налитые мышцы и тяжелые кости прижимали ее к матрацу. Но никогда в жизни не было так удобно… и так хорошо. Никогда до этой минуты она не была соединена, физически и духовно, ни с одним человеком.
 Последние конвульсии экстаза еще пробегали по ней. Сладостные воспоминания согревали душу, оставляя ощущение непередаваемой радости.
 А близость… она и не представляла, что так может быть. Не знала, что на свете существует столь… столь примитивная страсть. Кэро улыбнулась. Ей не на что жаловаться.
 Несколько долгих мгновений они просто лежали, сплетясь руками и ногами, зная, что не смогут уснуть, и все же нуждаясь в передышке, чтобы успокоиться. Медленно, постепенно в волшебный сон вторглась мысль о том, что Майкл понял и разгадал ее секрет.
 Глядя в потолок, Кэро пыталась найти слова, которыми могла бы объяснить случившееся, но в конце концов просто высказала то, что чувствовала. Его голова лежала на ее плече. Осторожно, почти нерешительно, ибо столь нежные прикосновения были для нее внове, она взъерошила его волосы.
 – Спасибо.
 Он глубоко вздохнул, едва не раздавив ее грудь своей, поднял голову и поцеловал ее плечо.
 – За что? За то, что лучше мне еще не бывало?
 Политик есть политик. Даже з постели.
 Кэро саркастически усмехнулась.
 – Тебе нет нужды притворяться. Я знаю, что не особенно…
 И снова она не смогла подобрать подходящие слова и вместо этого неопределенно взмахнула рукой.
 Он сжал ее пальцы, откинулся, посмотрел ей в глаза и прижал ее ладонь к губам. Горящим губам. Легонько прикусил бугорок у основания ее большого пальца.
 Кэро дернулась. Осознала, что он все еще в ней, твердый и набухший… нет, опять твердый и набухший. Озадаченная, растерянная, она подняла брови. И увидела его ободряющую улыбку.
 – Не знаю, в чем была проблема Камдена, но, как видишь, я от нее не страдаю.
 Чем больше она думала об этом, тем очевиднее становилась его правота.
 И, чтобы доказать ей, он слегка шевельнулся… нет, скорее качнулся, чем подался вперед. Нервы, которые минуту назад казались полумертвыми от усталости, мгновенно ожили.
 Майкл приподнялся на локтях.
 – Помнишь, – прошептал он, продолжая слегка раскачиваться, – что я сказал раньше о двух часах?
 Окончательно ошеломленная, с пересохшим ртом, она все же поняла, что ее тело ответило – самозабвенно, бесстыдно – на обещание его раскачивающегося тела и каменно-твердой реальности, которая вот-вот пронзит ее. Она облизнула губы.
 – Д-да?
 Майкл усмехнулся. Прижался к ее рту поцелуем.
 – Я решил предупредить тебя. Двумя часами тут не обойтись. Я рассчитываю на три.
 Его расчет оказался верным. Целых три блаженных часа он удерживал ее пленницей в своей кровати, пока аккуратно застланная постель не превратилась в пену шелка и полотна: свидетельство любовной битвы.
 Он провел следующие полчаса, возобновляя игру. Убеждая ее, что одного раза недостаточно, чтобы насытить ее и тем более его. И если за окном нарастающая жара летнего дня вынудила смолкнуть даже насекомых, в спальне бушевало пламя иного рода, исторгающее стоны, вздохи и страстные крики. Пока Кэро не утонула в великолепном забытьи. Майкл немедленно последовал за ней.
 Он терпеть не мог пассивной покорности. И когда припал к ней в третий раз, путешествие к наслаждению превратилось в цепь открытий и, чудес для них обоих. Он не только неприкрыто поощрял ее быть столь же бесстыдной, какой она представляла себя в самых безумных мечтах, но и дразнил, даже заставлял идти дальше, забыть все запреты и ограничения и отвечать на его ласки раскованно и свободно.
 Он ни разу не попытался скрыть свое желание к ней, ни разу не упустил случая донести до нее свой голод, силу вожделения, исступленную потребность утолить их, соединив жаждущие любви тела.
 И когда она наконец содрогнулась в его объятиях и он в последний раз погрузился в нее, Кэро внезапно осознала подлинное значение слияния мужчины с женщиной: общая страсть, взаимное стремление давать и брать, соединение не только на физическом, но и на духовном уровне.
 Этого урока она ждала более десяти лет.
 Бессильно откинув голову, Майкл дал себе волю и излился в нее в головокружительном порыве, подстегиваемый каждым содроганием ее лона, сжимавшего болезненно набухшую плоть. Он, подобно Кэро, перешел последнюю грань и рухнул в теплую темную пропасть экстаза. Золотистые волны накрыли его с головой.
 Но он не мог позволить себе нырнуть слишком глубоко. Однако медлил, наслаждаясь мягкостью ее тела, влажной жарой, плотно его обхватившей.
 Глубоко втянув в легкие ее запах, он провел руками по сладостному телу. Она раскраснелась, была покрыта капельками любовной росы, и все же кожа оставалась настоящим чудом: тончайшим, нежнейшим шелком. Он ткнулся губами во впадинку между плечом и шеей, потерся носом о пружинистое кружево ее волос.
 Их отношения изменились, вернее, стали глубже, постоянно развивались в том направлении, которого он не предвидел. И все же эти перемены делали конечную цель еще более желанной. Еще более ценной.
 Как только его голова перестала кружиться, он лег рядом с ней. Она лежала неподвижно, закрыв глаза. Тихо торжествуя, он накинул на нее шелковое покрывало и нехотя встал.
 Кэро краем сознания отметила, что он не остался с ней на смятых простынях и его большое горячее мужское тело не прижимается к ее собственному. Только легкие шорохи, тихое поскрипывание говорили о том, что он еще в комнате. Прошло немало времени, прежде чем она смогла заставить себя поднять веки и посмотреть, чем он занимается.
 Солнце все еще стояло над вершинами деревьев, но не слишком высоко: должно быть, уже начало пятого. Майкл стоял у окна, глядя в сад. Он успел натянуть лосины, но торс попрежнему оставался голым. В руке Майкл держал стакан с янтарной жидкостью. Что-то в его осанке, в развороте плеч было не так. Может… может, он в ней разочаровался?
 Сердце Кэро упало. Она зажмурилась… почувствовала прикосновение его рук, впивавшихся в бедра пальцев, разгоряченное дыхание… и решительно отогнала все страхи.
 Главный урок, который она усвоила в этой жизни, – необходимость всегда встречать трудности лицом к лицу. Из проволочек и попыток спрятать голову в песок никогда ничего хорошего не выйдет.
 Она резко села. Голова на миг закружилась, но все тут же прошло. Покрывало поползло вниз, и Кэро подхватила его. Майкл услышал шорох и обернулся.
 – Что случилось? – прямо спросила она.
 Он поколебался. Ей снова стало не по себе, но он шагнул ближе, и, увидев его лицо, Кэро поняла, что его беспокоит отнюдь не вид ее, голой, в его постели.
 Он остановился у изножья кровати, снова отпил из стакана. Окинул Кэро спокойным, почти задумчивым взглядом. И четко выговорил:
 – Кто-то пытается тебя убить.
 Он хотел заранее предугадать, как отреагирует Кэро, и его предположения оправдались. Она ободряюще улыбнулась, глаза засияли, но все тут же переменилось. Свет погас, стоило ей понять, что он не шутит.
 – Почему ты так считаешь? – спросила она наконец.
 Майкл мысленно поблагодарил Бога, что, стремясь отыскать всего лишь жену, обрел еще и умную женщину.
 – Подумай сама. В тот день, когда твой конь Генри понес и ты едва не погибла, Хардэйкр нашел доказательства того, что в него выстрелили камешками, скорее всего из пращи.
 – Что?! – ахнула Кэро.
 – Повторяю, из пращи. Тогда нам казалось, что не стоит тревожить тебя зря. Мы с Хардэйкром обвиняли в случившемся каких-то нездешних озорников, оказавшихся на твоем пути, и полагали, что подобное вряд ли произойдет еще раз. Так оно и вышло. Зато произошло или почти произошло кое-что другое.
 Кэро недоуменно пожала плечами.
 Майкл подождал, не вспомнит ли она, прежде чем пояснить:
 – Те негодяи, что напали на мисс Трайс.
 – Погоди… ты что, думаешь, они охотились за мной?!
 – Ну посуди, ты первая покинула гостиную. Если бы не наш спор, задержавший тебя в холле, ты успела бы уйти довольно далеко, прежде чем мисс Трайс последовала твоему примеру. И если бы я не настоял на том, чтобы проводить тебя, именно ты была бы первой одинокой женщиной, шагавшей в темноте по деревенской улице. И при обычных обстоятельствах никто не успел бы прийти тебе на помощь.
 Зловещий смысл его слов постепенно доходил до нее, обдавая ледяным холодом.
 – Но… но если они намеревались напасть на меня, хотя никак не пойму почему, откуда узнали, что я собираюсь вернуться домой раньше всех и одна?
 – Ты и пришла к Мюриел одна. Вполне логично заключить, что ты и обратно отправишься без провожатых, как, впрочем, и намеревалась. А калитка заднего сада была открыта: каждый мог прокрасться поближе и наблюдать за домом. Ты попрощалась с Мюриел, потом пошла к выходу – тут и гадать нечего.
 Кэро болезненно поморщилась.
 – А теперь еще и стрела, – продолжал Майкл, – вонзившаяся именно в то место, где всего секунду назад была твоя голова.
 Кэро потупилась. Что же, ничего не возразишь: Майкл прав.
 – И все же я не верю. Во всем этом нет ни смысла, ни резона.
 – Как бы то ни было, я полагаю, что двух мнений быть не может. И что кто-то по неизвестной нам причине твердо настроен если и не убить тебя, то по крайней мере причинить зло.
 Ей хотелось рассмеяться, выбросить из головы неприятные мысли, беспечно отринуть его доводы. Но тон Майкла и, более того, выражение его лица делали это невозможным.
 Не дождавшись ответа, он кивнул, словно принял ее молчание за согласие, и осушил стакан.
 – Нам следует что-то предпринять.
 Она отметила королевское «нам», и хотя понимала, чт» это должно ее волновать, оставалась совершенно спокойной. Он не убедил ее, и все же сознание того, что он будет рядом во всех невзгодах и попытается с ними справиться, скорее утешало, чем расстраивало.
 Поразмыслив, она подняла глаза и твердо объявила:
 – Первым делом необходимо вернуться на праздник.
 Они оделись, и тут, к ее немалому удивлению, оказалось, что внешний лоск светской дамы и джентльмена из общества не уменьшил новообретенного ощущения близости, и не только физической, но и куда более глубокой, так сильно повлиявшей на них обоих. Она вдруг обнаружила, что способна читать его мысли и реакции по обращенным на нее взглядам, по легкому касанию, по властному пожатию руки.
 Они бок о бок прошли через фруктовый сад. Трехчасовые любовные игры на широкой постели напрочь уничтожили всякие попытки держаться на приемлемом для этикета расстоянии. Впрочем, Кэро было все равно. Эта близость привлекала ее куда больше, и, кроме того, осуждать их было некому.
 По ее настоянию он запряг кабриолет и отвез ее на праздник в более приемлемой манере. Оставив кабриолет на второй поляне, они влились во все еще клубившуюся у лотков толпу, занятую последними покупками и пространными прощаниями.
 Никто, похоже, не заметил их отсутствия, а если и заметил, то вопросов и намеков не последовало. Кэро изо всех сил старалась принять обычный вид и убрать с лица глупую предательскую улыбку, но стоило забыться, как губы сами расползались. Кроме того, она едва волочила ноги от усталости, словно каждая мышца в ее теле отказывалась служить.
 Впервые в жизни обморок, пусть и притворный, казался вполне подходящим выходом. Но вместо этого она употребила все силы, чтобы блистательно доиграть роль: то и дело останавливалась поболтать, словно занималась этим весь день напролет.
 Майкл не отходил от нее, и, хотя внимательно слушал разговоры, Кэро понимала, что он постоянно настороже, ежеминутно ожидая нового покушения.
 И это подтвердилось, когда он, отойдя от лотка резчика по дереву, пробормотал:
 – Португалец уехал.
 – А другие? – поинтересовалась Кэро.
 – Ни русских, ни пруссаков не видно, но шведы только сейчас уезжают, – сообщил Майкл, кивком показывая на веселую компанию. – Пойдем попрощаемся.
 Шведский посол и его семья были в восторге от проведенного дня и рассыпались в благодарностях и добрых пожеланиях, пообещав обязательно встретиться снова, но уже в столице.
 После их ухода Майкл снова осмотрел поляну.
 – Ни одного иностранца. И дипломаты тоже разъехались. Должно быть, уже часов пять и можно спокойно заканчивать праздник.
 Кэро счастливо вздохнула, радуясь, что все прошло так чудесно – во многих отношениях.
 – Мне нужно идти, собрать оставшиеся товары с лотков наших дам, – объявила она. – Можешь пойти со мной, а заодно и помочь.
 Майкл с комическим ужасом вскинул брови, ко без всяких жалоб пошел за ней. Откуда-то немедленно возникла Мюриел и, хмурясь, подступила к ним.
 – О, вот и вы! Я уже давно вас ищу.
 Кэро невинно распахнула глаза.
 Майкл равнодушно пожал плечами.
 – Мы все время были здесь. Провожали иностранные делегации и тому подобное.
 – Насколько я могу судить, они приехали все до единого,  –  неохотно признала Мюриел.
 – Да, и прекрасно провели время!
 Кэро была слишком счастлив, чтобы помнить обиды, и жаждала поделиться радостью.
 – Они все шлют тебе свои комплименты за прекрасно устроенный праздник, – продолжала она, улыбаясь остальным дамам, складывавшим непроданные вещи в корзинки.
 – И более того, – подхватила миссис Хамфри, – они не погнушались нашими товарами. Эти две шведские мисс запаслись подарками для своих друзей на родине. Только представьте! Наши вышивки на шведских комодах!
 Последовало общее обсуждение преимуществ идеи Кэро. Под дамский щебет она спокойно укладывала салфетки и подушечки, пообещав, что, если на следующий год будет в это время в Брэмшо, обязательно устроит бал для иностранных гостей.
 Стоя чуть позади Кэро, Майкл продолжал оглядывать поляну и редеющую толпу. Наконец, заметив Эдварда, он махнул рукой, отошел от компании и тихо шепнул молодому человеку:
 – Днем кто-то выстрелил в Кэро из лука. Она едва не погибла.
 Его восхищение талантами молодого человека еще более возросло, когда Эдвард, и глазом не моргнув, также вполголоса осведомился:
 – Это не случайность? Может, кто-то из состязавшихся… – Но, взглянув в мрачное лицо собеседника, мигом посерьезнел. – Нет… разумеется, нет. Значит, кто-то ненавидит Кэро. Как по-вашему, это может быть Фердинанд?
 – Разве что он стоит за всем этим. Но лично? Вряд ли. Для этого у него не хватит умения, и скорее всего он попросту наймет кого-то для черной работы. И хотя стрела прилетела со стороны мишеней, наверняка выпущена откуда-то из леса.
 – Все это выглядит более чем странно, – покачал головой Эдвард.
 – Вы совершенно правы. Поэтому я приеду к вам завтра утром, мы все обсудим и решим, что делать.
 – Договорились. Кстати, Кэро знает?
 – Знает. Но мы тем не менее не должны глаз с нее спускать. Начиная с этой минуты и особенно во время вашего возвращения домой.
 Он не мог сам проводить Кэро: это выглядело бы крайне подозрительно, поскольку вся семья была на празднике, не говоря уже о слугах, а подъездная аллея начиналась на противоположной стороне деревенской улицы. Однако Майкл исподтишка наблюдал за веселой компанией: дождавшись, когда Кэро была уже на полпути к дому, да еще в окружении родственников, и видя, что все идет благополучно, он отправился домой.
 С одной стороны, он был полностью удовлетворен; с другой – расстроен и раздражен.
 Наутро он сразу же после завтрака поскакал в Брэмшо-Хаус. Эдвард, завидев идущего через газон Майкла, оставил Элизабет в одиночестве упражняться на фортепиано и вышел навстречу гостю. Вместе они устроились в салоне.
 – Кэро проспала, – сообщил Эдвард, озадаченно хмурясь. – Должно быть, измучилась из-за всех этих приготовлений к празднику. А может, и жара виновата.
 Майкл сдержал ухмылку.
 – Возможно. Но это даже к лучшему. У нас остается время восстановить в памяти все факты, прежде чем она спустится вниз.
 Эдвард опустился в кресло и подался вперед, готовый слушать.
 Майкл устроился напротив и стал рассказывать, перечисляя все покушения на жизнь Кэро, случившиеся за весьма короткое время.
 Надев кокетливое легкое платье из муслина цвета зеленого яблока, Кэро позавтракала и спорхнула по лестнице. Она проспала едва ли не до полудня и совсем не удивилась, услышав рокочущий голос Майкла.
 Улыбающаяся, безмятежно счастливая, она направилась в салон, отметив по пути, что в гостиной разминает пальцы Элизабет.
 Остановившись на пороге, она увидела погруженных в раздумья Майкла и Эдварда. Мужчины почтительно поднялись при виде дамы. Она дружески улыбнулась Эдварду, чуть покраснела под жарким взглядом Майкла, но все же нашла в себе силы спокойно подойти к креслу и сесть.
 – Что вы обсуждаете?
 – Никак не можем решить, добивается ли чего-то Фердинанд для себя лично или выполняет чье-то поручение, – пояснил Майкл.
 Кэро тяжело вздохнула:
 – Мне трудно поверить, что Фердинанд способен действовать от себя. Он знал Камдена, это верно, но только как дипломата. Фердинанд – ничто в дипломатических кругах, вы согласны, Эдвард?
 Молодой человек кивнул:
 – Можно предположить, что с такими связями и происхождением он рано или поздно получит какой-нибудь значительный пост, но в настоящее время… я считаю его чем-то чуть повыше лакея.
 – Согласен, – пробормотал Майкл. – Но если он лакей, от имени кого действует?
 Кэро переглянулась с Эдвардом и брезгливо поморщилась.
 – Не могу представить, что он работает на кого-либо еще, кроме своих родных. Во всяком случае, методы у него странные: попытки соблазнить меня, выведать о бумагах Камдена, нанять громил для взлома и обыска Холла… Весьма неприятная история. Но что ни говори, Фердинанд – член старого аристократического семейства, а фамильная честь для португальцев всегда стояла на первом месте и ставилась гораздо выше, чем у англичан. Он побоялся бы покрыть позором свой дом.
 – При том условии, что он не стремится всеми силами защитить этот дом. Именно об этом я и думаю. Итак, что вы знаете о семье Фердинанда?
 – Граф и графиня, как вам известно, приходятся ему тетей и дядей. Но в Лиссабоне из всего рода я встречал только их, – заметил Эдвард. – Насколько я знаю, герцог – один из дипломатических представителей в Норвегии.
 – Да. Я знакома еще с несколькими, менее значительными членами семьи, занимавшими на столь заметные посты. Но именно граф и графиня сейчас в большой милости при дворе. Они близки к королю, – объяснила Кэро и, немного подумав, добавила: – Кстати, я только сейчас сообразила, что все последние десять лет они постепенно и упорно поднимались наверх. Я наблюдала это с того времени, как приехала в Лиссабон. Тогда они не играли особой роли в обществе.
 – Значит, они ищут что-то такое, что может повредить их положению, если вдруг об этом узнают? – догадался Майкл.
 – Похоже, – кивнул Эдвард.
 Кэро, однако, продолжала о чем-то размышлять, рассеянно уставясь в пол.
 – Кэро, – осторожно окликнул Майкл, не дождавшись ответа.
 Кэро тряхнула головой. Растерянно моргнула.
 – Я как раз думала… Положение графа и графини действительно может быть шатким, но тогда я наверняка что-то услышала бы. Сами понимаете, как у нас любят злословить.
 – Возможно, но что, если это какая-то жуткая тайна, – возразил Эдвард, – которая всячески скрывается?
 – Верно. Однако все дело в том что граф – не глава семьи, а положение главы многое значит, – вспомнила Кэро.
 – Герцог? – коротко бросил Майкл.
 – Именно. По крайней мере поведение Фердинанда и графини натолкнуло меня на эту мысль. До последнего лондонского сезона я ни разу не встречала герцога с супругой, да и там мы виделись очень мало, но… но я просто должна была познакомиться с ними в Лиссабоне, при дворе короля. А ведь такого не произошло, я в этом уверена.
 Эдвард озадаченно заморгал.
 – Мало того, я не помню даже, чтобы их имена упоминались кем-то из придворных.
 – И я тоже, – поддакнула Кэро. – Если герцог – глава целого рода, да еще близкого к трону… нет, тут что-то неладно. Не может быть так, что его без особого шума сослали в почетную ссылку?
 Все трое переглянулись, безмолвно приняв предположение как вполне вероятную возможность.
 – А тогда напрашивается вопрос, – оживился Майкл, – не связано ли это каким-то образом с одержимостью Фердинанда бумагами Камдена?
 – Вот это вполне вероятно – согласился Эдвард.
 – И правдоподобно, – поддакнула Кэро. – Камден знал и общался буквально со всеми. Но если бы он упомянул о чем-то, касающемся столь щекотливого предмета, в официальных докладах правительству, все должно храниться либо в министерстве иностранных дел, либо у нового посла.
 – Но откуда Фердинанду об этом знать? – усмехнулся Майкл.
 – Именно. Этим и объясняются обыски двух домов, где бывал и жил Камден.
 – Однако, – нахмурился Эдвард, – не проливает свет на тайну покушений. Кто и почему пытается причинить вам зло?
 – Ко не думаете же вы… – начала Кэро, переводя взгляд с Майкла на Эдварда, – что эти случаи имеют какую-то связь с архивом Камдена? Вряд ли португальским дипломатам так не терпится расправиться со мной! И при чем тут семейные тайны Фердинанда, тем более что скорее всего история случилась еще до того, как я стала женой Камдена?
 Майкл не ответил, продолжая сверлить ее суровым взглядом. Кэро вопросительно подняла брови.
 Немного погодя он объявил тихо, но твердо:
 – Все потому, что вы не знаете, никогда не знали или просто не можете вспомнить то, что, по мнению этих людей, вам хорошо известно.
 Выслушав его, Эдвард решительно кивнул:
 – Да… вы совершенно правы. Если наши выводы верны, то кто-то, скорее всего сам герцог, решил, что вы проведали его секрет, и, следовательно, пытается любой ценой заставить вас замолчать. Что же, все достаточно резонно. – Он приостановился, словно еще раз оценивая сказанное, и снова кивнул. – Вполне логичный расклад.
 – Но не для меня, – так же решительно возразила она.
 – Кэро… – начал Майкл.
 – Нет, – оборвала она, подняв руку, – Выслушайте меня, пожалуйста.
 Она вдруг замолчала и прислушалась к доносившейся из гостиной музыке.
 – И нужно торопиться, потому что Элизабет почти доиграла этюд и сейчас сюда явится. Поэтому не смейте со мной спорить.
 Майкл поджал губы.
 – Вы почему-то решили что эти три инцидента – покушения на мою жизнь. Но так ли это? А если все они – просто несчастные случаи? И кстати, только первый и третий имеют отношение непосредственно ко мне. А второй… Майкл, это ведь только ваше предположение, не так ли? Неизвестные напали не на меня, а на мисс Трайс. Если им было велено похитить меня, почему они схватили ее?
 Майкл прикусил язык, с которого так и рвались цветистые ругательства, и коротко пояснил, что в обманчивых сумерках легко ошибиться, и обменялся долгими взглядами с Эдвардом.
 – Что же до третьего случая, – продолжала Кэро, – стрела вылетела из леса, почти рядом с тем местом, где толпились люди. Для того чтобы попасть в цель, лучник должен быть искуснее самого Робин Гуда! Просто мне не повезло оказаться именно в этом месте в это время! И стрела была нацелена вовсе не на меня, я просто уверена!
 Майкл и Эдвард молчали. По-видимому, Кэро не собиралась сдаваться. Этот спор они не выиграют. Впрочем, нет смысла настаивать на своем, пусть даже они и убеждены в собственной правоте. Остается просто не спускать с нее глаз.
 – И даже вы и Хардэйкр считаете, что история с камешками – не более чем проделки глупых мальчишек, – продолжала Кэро, разводя руками. – Признаю, история с мисс Трайс вряд ли была случайностью, но нет никаких доказательств того, что эти люди метили в меня. И вообще нет причин считать, что кто-то желает зла именно мне, и никому иному, – торжествующе заключила Кэро и вновь оглядела мужчин. Те упорно безмолвствовали.
 Кэро свела брови. Открыла рот и уже хотела было спросить, о чем они так упорно думают, но тут в дверях появилась Элизабет.
 Майки и Эдвард поспешно поднялись.
 – Что вы обсуждали? – жизнерадостно осведомилась девушка. – Праздник или дела?
 – И то и другое, – поспешно заверила Кэро, вставая. – Но все уже оговорено, и теперь Эдвард свободен. А я хочу прогуляться в саду.
 Майкл немедленно завладел ее рукой.
 – Прекрасная мысль. После целого дня, проведенного в гомонящей толпе и на жаре, вы, вне всякого сомнения, жаждете покоя и одиночества. Пойдемте, я вас провожу.
 Он повернулся к двери. Кэро подозрительно прищурилась: он точно просчитал, о чем она думает, и обернул ее слова в свою пользу!
 – Хорошо, – выдавила она, скованно семеня рядом с ним. – Но… – Тут она понизила голос: – Я и шагу не сделаю в направлении беседки.
 Ответная улыбка отнюдь не прибавила ей уверенности. Но, прогуливаясь по газонам и дорожкам, обсаженным пышной, переливавшейся многоцветьем радуги растительностью, она ощущала, как в этом уголке, отгороженном от окружающего мира, к ней возвращаются безмятежность и хорошее настроение.
 – Все равно не могу поверить, что кто-то желает мне зла, – упрямо повторила Кэро.
 Майкл тяжело вздохнул, сжал ее руку и негромко ответил:
 – Пойми, Кэро, ты нам небезразлична… и если когда-нибудь окажется, что мы были правы, но не приняли никаких предосторожностей, не сделали того, что должны были сделать, и с тобой что-то случится… тебя ранят или убьют…
 Кэро озабоченно нахмурилась.
 – Мы решили не выпускать тебя из виду, но не волнуйся, ты и не заметишь этого.
 Можно подумать! Да его взгляд она ощущает даже спиной! Но неужели это так необходимо? И что теперь будет? Хорошо еще, что он больше ничего не добавил, дав ей время справиться с новизной ситуации. До сих пор никто не присматривал за ней по причинам, приведенным Майклом. Да, Камден старался ее защитить, но она недаром была одной из самых дорогих его владений. Она недаром употребила слово «владения». Именно этим она всегда была для него. Вещью.
 Эдвард прекрасно к ней относится. Они много лет были связаны общим делом и взаимным уважением к Камдену и его памяти. Они не только друзья, но и коллега. Вполне естественно, что он волнуется за ее безопасность.
 Но Майкл… Бесстрастный тон скрывает океан эмоций и искреннее желание сделать все для ее благополучия. Охранять и оберегать ее. Но эта потребность возникла из восхищения, но не ее талантами и умением, а необходимости в ней как в женщине. В человеке.
 – Хорошо, я согласна, – вырвалось у Кэро. Она и задуматься не успела, занятая совсем другим. Увлеченная желанием узнать больше о природе его чувств к ней. Понять истинную сутьтого порыва, что побуждал его защищать ее. Кэро остановилась. Повернулась к нему. Взглянула в глаза. – Ты проведешь этот день со мной?
 Растерявшись от неожиданности, Майкл долго изучал ее лицо, словно пытаясь найти подтверждение словам, прежде чем протянуть руки.
 – С радостью. Больше всего на свете я хотел бы проводить с тобой все дни до конца жизни.
 Они оказались на уединенной дорожке, закрытой с обеих сторон густыми кустами. Она бросилась в его объятия, обхватила за шею и припала к губам. Нежная. Страстная. Горячая. Соблазнительная.
 Уже через мгновение они забыли обо всем, растворившись в жарком, томительном, опьяняющем поцелуе. Пытаясь погасить молниеносно вспыхнувшее пламя.
 Она прижалась еще теснее, прильнула к груди. Он вздрогнул и крепче стиснул руки. Осыпал ее огненными поцелуями. Она откинула голову, открыв белоснежную шею с нервно пульсирующей жилкой.
 – В беседке слишком опасно, – поспешно пробормотал он, задыхаясь. – Поедем со мной в Мэнор. Слуги, конечно, будут шокированы, но сплетничать не осмелятся. Во всяком случае, о нас.
 С его точки зрения, ее визит был вполне допустим. Ничего особенного: так или иначе, он скоро на ней женится. Куда важнее и настоятельнее сиюминутная необходимость в уединении.
 Кэро с трудом подняла отяжелевшие веки, облизнула губы.
 – Я знаю, где мы можем спрятаться.
 Майкл почти силой заставил себя поразмыслить… но никак не мог сообразить…
 Кэро поняла его страдания. Лукаво-женственная улыбка изогнула ее губы.
 – Доверься мне, – попросила она, хитровато блестя глазами. – Идем. Я отведу тебя в рай.
 Он не сразу понял смысл кокетливого предложения. Желание, и без того бурлившее в крови, усилилось в тысячу раз, стоило взглянуть в эти глаза, на тонкую фигурку.
 Ему и в голову не пришло отказаться.
 Она была дриадой, увлекавшей за собой его, простого смертного. Он так и сказал ей, и она рассмеялась: серебристые звуки, уносимые ветром, снова напомнившие ему о клятве как можно чаще исторгать из нее эти магические переливы.
 Рука об руку они пересекли сад и покинули ухоженный участок через узкую калитку. За ней раскинулись луг и лес, где не было видно ни единой души. Тропа вилась среди деревьев, полян, поросших травой, иногда сужаясь до почти неразличимой ленточки.
 Ноги Кэро, казалось, сами знали, куда идти. Их хозяйка не искала вех и меток, просто любовалась птицами, порхавшими среди ветвей, и время от времени поднимала лицо к солнцу.
 Посреди очередной поляны Майкл остановился, притянул ее к себе. В свои объятия.
 Дом остался далеко позади. Не опасаясь, что их увидят, больше не скрывая желания, он стал жадно целовать ее, сознавая, что его страсть с каждой минутой становится все безумнее, все исступленнее.
 Наконец, прикоснувшись напоследок губами к ее векам, Майкл поднял голову и залюбовался ее разрумянившимся лицом.
 – Так куда ты ведешь меня? – с улыбкой спросил он. – Где твой источник неземного блаженства?
 Кэро весело рассмеялась, но покачала головой.
 – Ты все равно о нем не знаешь. Это место особенное.
 Они снова пустились в путь, и немного спустя она пробормотала голосом таким же нежным и магическим, как ее смех:
 – Место, отгороженное от всего мира.
 Он не стал допытываться: она явно хотела удивить его, показать…
 Нетерпеливое предвкушение овладело Майклом, усиливаясь с каждой минутой, пока она уводила его в лесную чащу, издавна находившуюся во владениях ее семьи. Кэро провела тут детство и знала каждый уголок. Но он по-прежнему не мог представить, куда она направляется. Они, конечно, не заблудятся. Но все же…
 – Я здесь раньше никогда не был.
 Кэро, усмехнувшись, покачала головой:
 – Очень немногие здесь бывали. Это фамильная тайна.
 Еще двадцать минут – и они перевалили через невысокий холм, у подножия которого зеленый луг переходил в берег быстрой речки. До их ушей доносилась мелодия бегущей воды, тонкая водяная пыль поднималась между берегами.
 Кэро приостановилась и махнула рукой:
 – Нам туда. Идем?
 К лугу со всех сторон подступал лес, обрамляя крохотный коттедж, стоявший на островке, как раз посреди речки, которая в этом месте расширялась. Узенький мостик из деревянных планок изгибался над бурлившей водой.
 Коттедж был старым, сложенным из камня и прекрасно сохранившимся.
 – Ну же, – прошептала Кэро, потянув его за руку.
 Майкл послушно последовал за ней, не сводя глаз с домика.
 – Чей он?
 – Когда-то принадлежал моей матери. Она была художницей, помнишь? Ей нравились здешнее освещение и шум воды, бегущей к плотине.
 Кэро показала направо, где поблескивала огромная масса воды.
 – Плотина Джеффри! – догадался Майкл.
 Кэро кивнула.
 Он знал о существовании плотины, но никогда не забредал в эти места. И сейчас смотрел туда, где река кипела и вихрилась, хотя летом сила потока была куда слабее, чем зимой. Остров в самой середине русла заставлял течение раздваиваться, но, минуя его, зода снова смыкалась.
 Остановившись в ярде от моста, Майкл огляделся. Берега были высокими, уровень воды – куда ниже обычного, но даже если во время таяния снега река разольется, остров все равно был выше того места, где они стояли сейчас. Почти весь луг будет затоплен еще до того, как фундамент коттеджа намокнет.
 Мост, переброшенный на остров, оказался настолько узким, что пройти по нему мог лишь один человек. К тому же перила были установлены с одной стороны. Но Майкла больше занимал коттедж. По его предположениям, комната была только одна, зато большая, с несколькими окнами. Дверь, ставни и оконные рамы были выкрашены в яркие цвета. Небольшой вымощенный камнями дворик обрамляли кивающие головками цветы: очевидно, домик часто посещали.
 – Это что-то вроде каприза матушки, – пояснила Кэро, ступая на мост. – И хотя он выстроен на совесть, но уж очень далеко от дома и такой уединенный. Но мама любила его и… – Она махнула рукой в сторону плотины. – Можешь представить, какая здесь игра света и тени на восходе, на закате и во время бури.
 – Она приходила сюда на восходе?
 Майкл осторожно поднялся на мостик, к его удивлению, оказавшийся достаточно прочным.
 – О да, – кивнула Кэро, оглянувшись, – Здесь было ее убежище. Только ее, и ничье больше.
 Оказавшись на острове, она широко раскинула руки и развернулась.
 – А теперь – мое.
 Он расплылся в улыбке, поймал ве и повел по короткой дорожке.
 – Это ты выпалываешь сорняки на клумбах?
 – А вот и не я! Миссис Джадсон. Она была маминой горничной, когда та еще только приехала сюда. Вот и привыкла следить за коттеджем и садиком, – пояснила Кэро, потянувшись к дверной ручке. – После смерти мамы братья и сестры разъехались по всей стране. Остался только Джеффри. Коттедж ему был не нужен, вот я и потребовала отдать его мне.
 Она широко распахнула дверь, вошла, остановилась и оглянулась. Майкл едва поместился в проеме: солнце зажгло над его головой что-то вроде нимба. Сейчас он казался вечным, язычески примитивным воплощением мужества. Дрожь предвкушения, восхитительного предчувствия прошла по спине Кэро.
 – Кроме миссис Джадсон, которая приходит по пятницам, и меня, здесь никто не бывает.
 Сегодня понедельник.
 Майкл долго изучал лицо Кэро, прежде чем переступить порог и не глядя захлопнуть за собой дверь.




 Глава 14


 Она ждала, пока он стоял перед ней, ждала, когда его руки поднялись и скользнули по ее талии, ждала, чтобы обнять его, прижаться всем телом и припасть к его губам своими. Искушать, дразнить, заманивать.
 Лениво потереться об него; мягкие изгибы и стройные ноги, ласкающие его: зов сирены, древний, как само время.
 Приглашение было недвусмысленным. Отчетливо звучало в ее голове, но она хотела, чтобы он так же ясно услышал этот зов.
 Он крепче обнял Кэро, играя с ее языком; немного помедлил, прежде чем опустить руки на ее бедра.
 Она вздохнула, не прерывая поцелуя, покорно обмякла, без слов прося взять все, что он захочет, угодить свой и ее голод.
 Солнце лилось в широкие окна, заполняя комнату мягким золотистым сиянием. И пока они стояли, слившись в объятиях, затягивая поцелуй, зная, что это всего лишь прелюдия, что им нет нужды торопиться и впереди целый день, в голове Кэро проносились воспоминания о том, как она играла здесь в компании стоявшей за мольбертом матери: время открытий, бесчисленные чудеса в виде ярких цветов, листьев необычайной формы, поразительных картин, выходивших из-под кисти матери… Тогда все это казалось составляющими небывалого, невыразимого счастья…
 И сегодня она хотела нарисовать новый пейзаж, здесь, на месте ее детских игр.
 Она судорожно выгнулась, ощутила, как его пальцы чуть касаются ее ставших невероятно чувствительными сосков. Настала его очередь дразнить, искусно, умело нагнетать напряжение ласками, обещавшими, будившими желание, утолить которое невозможно.
 Облегчение придет позже. Скорее всего гораздо позже. И пока его руки продолжали скользить, гладить ее тело сквозь тонкий муслин, словно он открывал ее заново, она почувствовала, как вновь стоит перед уже знакомой дорогой, только на этот раз они станут надолго задерживаться в тех местах, которые так бездумно пробежали вчера.
 Она не уклонялась от ласк. Всякое нетерпение укрощалось любопытством, решимостью узнать все, что он чувствует к ней, все, что может выдать о своем желания. О том, что будет дальше.
 Этому научила ее вчерашняя встреча. Тому, что сила, которой оба жаждали, – дитя обоих и состоит из сплава желаний, потребностей и страстей, для которых требуются двое. Вместе они могут окунуться в ошеломляющий водоворот ощущений, создать самую прочную, самую крепкую эмоциональную связь на свете.
 Они оба хотели этого: совместная цель, взаимное желание.
 И пока они стояли, обнявшись, тепло солнца вливалось в них как благословение, постепенно, шаг за шагом, воспламеняя поцелуй. И Кэро в глубине души знала: то, что сейчас происходит – это и есть счастье.
 Их губы разомкнулись; они помедлили, чтобы перевести дыхание. Пальцы Майкла запутались в пуговицах и петлях. Закрыв глаза, Кэро наслаждалась моментом, упивалась каждым ощущением: гладкостью его кожи, твердостью возбужденной плоти, стальными буграми мышц, перекатывавшихся на руках и груди, аурой силы, поглотившей ее, сознанием безопасности, которое охватывало ее в его объятиях. Что, если…
 Мысль показалась донельзя заманчивой. Что, если бы они пришли сюда много лет назад, когда ей было шестнадцать? Что случилось бы, если бы он тогда обнял ее и стал целовать с той же безумной жаждой, как сейчас?
 Невозможные вопросы, на которые нет ответа. Они оба изменились, ей уже давно не шестнадцать. Двадцативосьмилетняя женщина, чьими неотъемлемыми чертами характера стали уверенность и спокойствие, скрывавшие невинность. Позволявшие без угрызений совести и сожалений броситься в чувственный водоворот, наслаждаться близостью мужчины. И он… он был этим мужчиной. Не юнец, не молодой джентльмен, а настоящий мужчина. Во всей своей силе. Пылающий зрелым желанием, хмельным и мощным.
 Расстегнув последнюю пуговицу, он снова схватил Кэро в объятия и стал целовать. Она с готовностью ступила в набегающие волны. Искушение просто сдаться и плыть о течению было велико, и все же… Это она привела его сюда сегодня, и у нее имелись свои планы. Вчера по необходимости ей пришлось следовать его урокам. Сегодня… сегодня ее очередь.
 Когда его руки легли ей на плечи, она поспешно потянула платье вниз. Пусть прервет поцелуй, чтобы помочь ей освободиться от зеленого муслина.
 Она выступила из бесчисленных складок, взяла у Майкла платье, встряхнула и подошла к стулу.
 В коттедже, казавшемся снаружи маленьким, действительно была всего одна просторная комната. У стены, рядом с дверью, стояли комод, умывальник и кувшин на железной подставке. У остальных стен размещались сундуки, скамьи и длинный стол художника. Очаг занимал почти всю противоположную сторону. Середина оставалась свободной и предназначалась для мольберта, который теперь в сложенном виде хранился в углу. Среди прочей мебели здесь имелись красивая кушетка, два стула с прямыми спинками и два маленьких консольных столика.
 Благодаря заботам миссис Джадсон, глубоко преданной сначала матери, а потом дочери, здесь царила удивительная чистота, такая же, как в спальне Кэро в большом доме.
 Аккуратно повесив платье на спинку стула, она повернулась, окинула Майкла откровенным взглядом и повелительно подняла брови:
 – Сними сюртук.
 Майкл отцутил, как расплываются губы: не в улыбке, нет, просто его лицо до этой минуты было чересчур напряжено. Одним движением плеч он сбросил сюртук, готовый играть в любую игру, какую она только изберет. Пока у него еще хватает силы воли держать себя в руках.
 Ее глаза удовлетворенно блеснули. Надменно покачивая бедрами, она шагнула ближе. Майкл жадно пожирал глазами соблазнительные изгибы фигуры, мягко очерченные прозрачной рубашкой. Остановившись перед ним, она взяла у него сюртук.
 – А теперь жилет.
 Он повиновался и, отдавая жилет, спросил:
 – Мне позволено узнать, что ты затеваешь?
 Передернув плечами, она повесила сюртук и жилет поверх платья и загадочно усмехнулась.
 – Можешь спрашивать сколько угодно, но, боюсь, я не смогу тебя просветить. Во всяком случае, пока.
 И, встав на носочки, дерзко сжала ладонями его лицо и поцеловала долгим, медленным поцелуем, из тех, что способны воспламенить даже лед. Он потянулся к ней, готовый подхватить на руки, но она проворно оттолкнула его и отскочила, неодобрительно хмурясь.
 – На тебе все еще слишком много одежды. Почему на мужчинах вечно надето больше, чем на женщинах? Никакого равенства!
 – Верно, – подхватил он, – но это может иметь свои преимущества.
 Как он и предвидел, она заинтересовалась:
 – Какие же, позвольте узнать?
 – Надеюсь, я могу кое-что предложить? – осведомился он с невинным видом, хотя принять невинный вид было не так-то легко.
 – Разумеется, – улыбнулась она.
 Судя по кокетливому тону, она видела его насквозь, но любопытство взяло верх. Майкл помедлил, проверяя, достаточно ли хорошо владеет собой, чтобы долго выдерживать изощренно чувственные забавы. Его снедало нетерпение, подобного которому он не знал с самой юности. Все его существо неукротимо стремилось к сладостной развязке.
 – Как только мы оба останемся обнаженными, нам не придется одеваться до самого ухода. Стоит ли тратить зря силы? Я прав?
 Кэро озадаченно кивнула.
 – Поэтому лучше ковать железо, пока горячо…
 Он снова потянулся к ней, повернул спиной к себе, прижался бедрами к мягким полушариям ягодиц, покрывая мелкими поцелуями нежное местечко за ушком.
 – В таком случае нам лучше сделать это сейчас… не находишь?
 Опустив ресницы, Кэро откинулась на него, наслаждаясь его мощью. Его дыхание колебало мелкие локоны у самого уха, она старалась подавить восхитительную дрожь. Ее голова медленно опустилась на его плечо. Вполне сознавая, что они начинают новую чувственную игру, Кэро прошептала:
 – Думаю, нам стоит пользоваться любой представившейся возможностью, верно?
 Его тихий смешок буквально источал обещания.
 – Совершенно верно. Не стоит ли это принять как нашу общую политику?
 Его руки постепенно продвигались вперед, пока не замерли на ее груди. И оказалось, что требуется значительное усилие, чтобы набрать в легкие воздуха и пробормотать в ответ:
 – Неплохая… мысль.
 С каждым его прикосновением, каждой лаской Кэро все больше погружалась в море наслаждения. О, с каким трудом она выдохнула еще несколько слов:
 – И что мне делать теперь?
 – Пока что, – властно велел он, – тебе остается только чувствовать.
 Слишком легкое задание: ее чувства уже были заворожены, загипнотизированы умелой игрой его пальцев. Они владели, дразнили, играли сосками, исторгая крики.
 От груди он перешел к талии, бедрам и округлостям попки.
 – Подожди.
 Кэро поспешно открыла глаза. Ощутила, как он отстраняется, отступает в сторону, берет второй стул и несет туда, где стоит она, покачиваясь, готовая вот-вот упасть.
 Он поставил стул рядом с ней, вновь заключил ее в объятия, так что ее спина прижималась к его груди, а бедра – к чреслам. Его руки были повсюду, посылая сквозь нее стрелы жара. Губы прижались к тому месту на шее, где яростно бился пульс. Она повернула голову, и их губы встретились: одинаково алчные, одинаково нетерпеливые.
 Прошло несколько долгих минут, прежде чем он поднял голову.
 – Твои сандалии… сними их.
 Так вот для чего нужен стул, Кэро переступила с ноги на ногу, поставила на сиденье ступню в прелестной сандалии в греческом стиле. Длинные завязки обвивали щиколотку и шли до середины икры: пришлось нагнуться, чтобы развязать узел.
 При этом ее едва прикрытая попка вжалась в него еще сильнее: недвусмысленное, хоть и невольное приглашение, которым он намеревался полностью воспользоваться. Его широкая ладонь крепче стиснула соблазнительную округлость, пальцы чуть шевельнулись, и она внезапно осознала, насколько разгоряченной кажется кожа, как изнемогают нервы от напряженного ожидания.
 И не успела она распутать кожаные шнурки, как его пальцы протянулись дальше, нашли ее мягкость, дерзко туда нырнули. Голова Кэро пошла кругом. Но ни за что на свете она не пожелала бы, чтобы он остановился. А Майкл продолжал свои бесстыдные вольности, которые она так опрометчиво допустила.
 Кэро все возилась с непослушными шнурками. Наконец она выпрямилась, помахивая сандалией. Но он не отнял руки, по-прежнему спрятанной между ее бедрами. Кэро уронила сандалию и, не дожидаясь дальнейших приказаний, глубоко вздохнула, подняла другую ногу и принялась как можно быстрее развязывать вторую.
 Он подступил ближе. Пальцы скользнули еще глубже. Другой рукой он поднял подол, обнажая ее попку, нагнулся и проложил длинную линию жарких влажных поцелуев вдоль спины. От шеи и ниже.
 Кэро забыла о необходимости дышать.
 Его губы добрались до основания позвоночника и замерли. Пальцы, проникшие в изнемогающую от желания Кэро, чуть шевелились.
 Внезапно он вжался в нее, обнял за бедра свободной рукой, и набухшая головка его орудия заменила пальцы в истекающем любовным эликсиром лоне. Он вошел неглубоко, и она застонала., желая получить его всего, но не совсем понимая, что нужно для этого сделать.
 Он изогнулся над ней, снова клеймя спину губами недавая ей разогнуться и продолжая жестокую игру.
 Игра была действительно жестокой. Он вдавливался в нее не более чем на дюйм, дразня чувства, заставляя ее извиваться. И тут же выходил.
 Кэро зажмурилась, слыша собственные тихие стоны, наслаждаясь каждой секундой нараставшего желания.
 Ставшей невероятно чувствительной кожей спины она ощутила, как изогнулись его губы… поняла, что совершенно забыла о второй сандалии. Почти безуспешно попыталась собраться с мыслями. А уж снять несчастную сандалию… сил не осталось совсем.
 Но Кэро, открыв глаза, упрямо дернула за узлы и каким-то чудом ухитрилась их распутать.
 Майкл тихо усмехнулся, и Кэро, теряя последние силы, пошатнулась.
 Он поддержал ее, но тут же отнял руку и выпрямился, позволив ей сделать то же самое. Едва она уронила сандалию, последовал новый приказ:
 – Сними рубашку.
 Кончики его пальцев коснулись ее бедер, словно давая знать, что она должна оставаться на месте, спиной к нему. Отчетливо сознавая, что он по-прежнему одет.
 Она попыталась украдкой оглянуться, но вид его широкого плеча и мускулистой руки – подтверждения силы, готовой овладеть ею, – лишил ее остатков воли.
 Легче всего… Уставившись в стену, она потянулась к подолу рубашки и медленно, тряхнув пушистыми волосами, стянула ее через голову.
 Майкл отнял у нее рубашку и отбросил.
 – Теперь… – выдохнул он ей в ушко, и всего одно короткое слово послужило обещанием невиданных, сказочных наслаждений. Кэро улыбнулась про себя, восхищенная его вниманием к ее желаниям и капризам, готовностью делать скидки на ее неопытность, увлеченность… – Повернись.
 Кэро стремительно повиновалась. И устремила глаза на гордо восставшую плоть, высунувшуюся из расстегнутой ширинки бриджей. Облегченно вздохнула, потянулась, чтобы осыпать его ласками, но Майкл перехватил ее руки.
 – Не сейчас.
 И, немного отстранившись, сел на стул, широко расставил ноги, поудобнее перехватил ее запястья и привлек к себе.
 – На этот раз тебе предстоит ублажать меня.
 Она вопрошающе взглянула на него. Голубые глаза манили.
 – Впусти меня в себя.
 Полуприказ, полумольба.
 Желание и страсть владели ею с такой силой, что Кэро смогла только шагнуть вперед и медленно опуститься, цепляясь при этом за его руки, стараясь оседлать бедра. Почувствовав под собой его твердость, она стала постепенно насаживать себя на стальное копье.
 Ощущения растянутости, наполненности, способность чувствовать каждый дюйм его жесткого вторжения были неописуемы. Это слияние освободило ее чувства для новых, еще более острых ощущений.
 Все, как она желала. Все, в чем нуждалась. Она была слишком зрелой женщиной, чтобы узнавать любовь шаг за шагом, довольствоваться самыми простыми приемами, непритязательным удовлетворением. Слишком уверенная, слишком самостоятельная, чтобы ограничиться малым. Ее натура требовала увидеть и познать все, что может предложить ей мужчина. И если учесть его конечную цель, он был абсолютно счастлив утолить ее жажду. Жажду знаний. Жажду наслаждений. Счастлив показать все, что доставит ей радость. Убедить ее провести остаток жизни, упиваясь этими радостями вместе с ним. И эту цель он не забывал ни на единый миг, даже когда просил двигаться в собственном ритме, объезжать его словно дикого жеребца, получать и дарить блаженство.
 Он сумел точно определить момент, когда, разгоряченная и почти обезумевшая, она поняла скрытый смысл своей наготы по контрасту с его одеждой. Даже под отяжелевшими веками ее глаза полыхали расплавленным серебром. Кэро тихо ахнула, живо представив себе эту картину: уединенный коттедж на полуденном солнце, и она, голая, оседлавшая его, самозабвенно ублажающая… гурия и ее хозяин. Рабыня и господин.
 Они смотрели в глаза друг другу: он читал ее мысли, она – его. Он бесстрастно ждал… и тогда она опустила веки и, вздрогнув, крепко сжала ворвавшуюся в нее плоть.
 Выпустив ее руки, он стиснул бедра, подхватил и стал поднимать и опускать. Кэро застонала, готовясь к очередному рывку, схватила его за плечи, припала к груди.
 Он приподнял ее подбородок, завладел ее ртом, наполнил его так же, как лоно, глубоко и основательно. Кэро заметалась, почти теряя сознание, извиваясь, стараясь вобрать его как можно глубже, царапаясь, кусаясь, сжимая ладонями его щеки.
 И они взлетели вместе.
 Соединенные, счастливые, поднялись выше неба.
 Он не ожидал, что она возьмет его с собой, не понял, что так сильно захвачен, но когда ее лоно в очередной раз содрогнулось в сладостной судороге, он уже яростно вонзался в нее.
 Чтобы увидеть звезды через мгновение после Кэро.
 Чтобы умереть и родиться в этом звездном взрыве примитивного наслаждения.
 Чтобы стать с ней одним целым, погрузиться в ее тело и вместе медленно опуститься на землю.
 Лучшего он еще не испытывал.
 Но ведь всегда есть возможность попробовать добиться большего.
 Кэро наконец шевельнулась и объявила самым прозаическим тоном:
 – Следовало бы захватить корзинку с едой.
 Он невольно рассмеялся.
 Она с трудом подняла голову с его плеча и спросила:
 – Разве ты не голоден?
 – Как волк! – ухмыльнулся он и, заправив ей за ухо пушистый локон, добавил: – Но я вполне готов довольствоваться тобой.
 Признание одновременно и понравилось, и озадачило.
 – Похоже… – нерешительно начала она, – тебе нравится быть со мной.
 Сердце Майкла болезненно сжалось. Она не напрашивается на комплименты. Просто пытается понять.
 – Кзро, – прошептал он, обводя пальцем контуры се лица, – я просто не могу без тебя.
 Только услышав собственные слова, он понял, сколько в них правды. Кроме нее, ему не нужен никто. Никто на свете.
 Кэро наклонила голову, так что он не смог ничего прочитать в ее глазах. Она намеренно скрывала свои чувства, но скорее потому, что сама еще не была в них уверена. И чтобы достичь желаемой цели, нужно прежде всего заставить ее передумать. Но во всяком случае, ее вопрос – уже хороший знак. Чуть сжав подбородок Кэро, он притянул ее лицо к своему. Кэро, поколебавшись и за миг до того, как их губы соединились, прошептала:
 – Мне тоже хорошо с тобой.
 Он улыбнулся и поцеловал ее, довольный легкими котками изумления, прорезавшимися в ее тоне. Значит, она тоже размышляет об их отношениях. Он осыпал ее ласками, легкими, нежными, ии кчемуне обязывающими. Минуты шли и шли… онуже поднял се, усадил на колени, гадая, что она придумает теперь. И целовал, целовал, ожидая, пока их силы немного восстановятся и чувства пробудятся. Интересно, правильны ли его предположения?
 Кэро наконец отстранилась, словно обретя новую энергию. Сжала его плечи и отодвинулась, глядя на красноречивое доказательство его желания. Прикусила губу, задумчиво нахмурилась, недовольно покачала головой, очевидно отказываясь от неудачной мысли. Ей еще нужно было столько учиться, познать, испытать… а ведь она уже не так молода и не может позволить себе быть чопорной и скромной.
 Нажав на его плечи, она встала, довольная, что может свободно владеть ноющими мышцами, сделала два неверных шага и надменно подняла брови.
 – Кажется, сейчас моя очередь.
 – Как пожелаешь, – учтиво ответил он, улыбнувшись.
 Оглядев его с головы до ног, она скомандовала:
 – Снимай сапоги.
 Он улыбнулся еще шире, но повиновался. Как только второй сапог полетел на пол вместе с чулками, Кэро поймала его руку и потянула.
 Майкл послушно поднялся. Кэро снова отступила.
 – Мне мешает вся эта одежда.
 Майкл послушно поднял руку к галстуку.
 – Нет. – Она поймала его руки, опустила к взялась за узел. – Позволь мне.
 Не просьба. Команда, которой он подчинился без возражений.
 Она ловко развязала галстук, стянула и, отбросив, принялась расстегивать рубашку и манжеты. Помогла Майклу освободиться от складок полотна, и вскоре рубашка последовала за галстуком. Кэро на несколько секунд замерла, захваченная созерцанием широкой, покрытой легкой порослью волос груди. Она и раньше видела его обнаженный торс и по достоинству оценила зрелище, но сейчас он стоял перед ней, покорный, готовый на все ради ее прихотей.
 Лукаво улыбаясь, она подняла глаза и потянулась к поясу, обеими руками стащила с его бедер расстегнутые бриджи и даже встала на колени, чтобы расстегнуть застежки под коленями. Бриджи сползли на пол, и Кэро, продолжая прижимать ладони к его бедрам, медленно поднялась, повела руки вверх, остановилась на его груди, погладила, обхватила за шею и прижалась к его губам. Острый язычок скользнул в его рот, тут же выскользнул, и Кэро припечатала горячим поцелуем ложбинку между его ключицами. Воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть все получше, восхититься, погладить и снова провести ладонями сверху вниз, к плоскому животу. Под ее пальцами бугрились мышцы, и Кэро внезапно охваченная нетерпением, приподнялась на носочки и коснулась губами крохотного соска. Поцеловала… легонько лизнула, наслаждаясь терпко-солоноватым вкусом, и принялась лихорадочно оглаживать все тело.
 Она не могла насытиться им. Майклом. Надежной реальностью его силы, скульптурно мужественных форм, их ощущением и созерцанием. Гладя, обводя, она сопровождала каждое касание ласками губ, снова опустившись на колени, покрывая поцелуями стрелку пружинистых волос, идущих по центру его тела и спускавшихся ниже впадинки пупка к тому месту, где чуть покачивалось гордое мужское достоинство, ожидавшее ее наслаждения. Ее внимания.
 Взяв его ладонями, она почти ожидала, что Майкл остановит ее, и в своем возбуждении едва заметила легкое прикосновение пальцев к своим волосам. Еще мгновение – и его пальцы запутались в непокорных завитках.
 Поглощенная изучением по-детски нежной кожи, широких, пульсирующих вен, багровой бархатистой головки, она задыхалась от настойчивого биения крови в висках, желания, медленно окутывавшего их с каждой лаской.
 Рано или поздно оно захватит их, увлечет в уже знакомый водоворот страсти, но пока что…
 Майкл в самых смелых мечтах не мог представить, что она возьмет его в рот… не думал, что знает о таком…
 Он запрокинул голову, отчаянно вцепившись в ее волосы. Она продолжала сосать, и у него потемнело в глазах. Больше ему не о чем было думать, нечего было хотеть. Все чувства и ощущения сосредоточились в той его части, которая так ее занимала, которой она так властно завладела. Она лизала, легонько проводила языком по всей длине, он только стонал, закрыв глаза. В голове не было ни единой мысли. И если чуть раньше плоть его поднялась и набухла, теперь же попросту ныла. Настоятельная потребность вонзиться в жаркую, гостеприимную пещерку ее рта была почти непреодолимой; только убеждение, что не следует давать ей дальнейших подсказок, особенно в этом направлении, еще удерживало его.
 Но тут ее руки скользнули к его ягодицам, чуть сжали, потом еще сильнее, стоило ей глубже втянуть его в себя. На мгновение Майклу показалось, что он цепляется ногтями за край света. Пришлось с тяжелым вздохом взять ее голову ладонями.
 – Довольно, – проскрежетал он, не узнавая собственного голоса.
 Кэро неохотно послушалась и, отстранившись, одним гибким движением поднялась на ноги. На губах играла колдовская улыбка. Серебристое сияние в глазах обещало часы чувственной пытки. И прежде чем он успел подкрепить себя еще одним вздохом, она толкнула его в грудь и показала на кушетку.
 – Ложись.
 Он сел, вопросительно глядя на нее. Она надавила ему на плечи.
 – Немедленно на спину.
 Подавив очередной стон, он подчинился. Она встала на колени, приподнялась, оседлала его бедра. Кушетка имела классические формы: немного шире шезлонга, приподнятое изголовье, но никаких подлокотников. Идеально подходит для их целей и намерений. Ничем не хуже настоящей кровати.
 Кэро спустилась на него, кокетливо вильнула попкой, подалась вперед, погладила его по щеке и поцеловала. Доведя до умопомрачения.
 Он и не подозревал, что в ней есть эта чертовщинка. Что она, как ни одна женщина, смогла так безоговорочно завладеть его чувствами, волей, душой.
 Она пыталась и сумела добиться своего: он лишился рассудка, и в голове вертелась единственная мысль – погрузиться в это ослепительное тело.
 От нее шли волны жара, соблазнительно близкие и все еще недосягаемые. Пока что, предугадывая ее желания, он не смел поднять руки. Но скоро, не выдержав, провел ладонями по ее спине, погладил бедра, слегка сжал в безмолвной мольбе. Она не сдвинулась с места, только вальяжно повела плечами, лаская его торс маленькими грудями, дразня тугими бутонами сосков.
 – Ради Бога, – охнул он, – смилуйся надо мной.
 Она молча смотрела ему в глаза, одной рукой гладя щеку, прежде чем, наклонившись, впиться в губы и чуть сместить бедра.
 Голова Майкла кружилась от облегчения. Словно развязался тутой узел, сжимавший его грудь, когда слились две плоти: мужская и женская.
 Он попытался протянуть руку, устроиться поудобнее, проникнуть еще глубже, но она уже все поняла, чуть приподнялась и снова опустилась, принимая его в себя, окружив влажным теплом, заключив в самые интимные объятия, которые ему когда-либо приходилось ощущать.
 Кэро закрыла глаза, блаженно наслаждаясь каждой секундой собственной смелости и его медленным вторжением.
 Боже! Какой радости она была лишена все эти годы!
 Мысль об этом не оставляла ее; она снова сжала внутренние мышцы, шевельнулась, и мысль растаяла.
 Как она и подозревала, ей еще многому нужно учиться, много узнать, почувствовать. Эта позиция была новой для нее, и Кэро сейчас главная. Это она управляет им и собой.
 Сначала она просто поднималась и медленно опускалась, потом захотела чего-то иного. Повела бедрами, стала двигаться чуть резче.
 Ощущая, как внутренняя сила пробуждается, растет, наполняя их обоих.
 Она приоткрыла глаза, взглянула на него из-под ресниц. На твердое и куда более мощное тело, вбиравшее, впитывающее удовольствие. То самое, что светилось сейчас в его лице.
 Его руки неподвижно лежали на ее бедрах, позволяя ей делать с ним все, что угодно. Взять его и отдать себя. Как могла только она одна.
 Кэро испытывала неизмеримую благодарность к этому человеку.
 И словно почувствовав это, он положил ладонь ей на затылок, притянул вниз и обжег губами губы.
 Поймал ее в сладкий капкан. Запутал в паутине страсти, которая воспламенялась все жарче с каждым прикосновением – языка к языку, с каждым тихим вздохом. Наполняла их безумным желанием двигаться быстрее и сгореть в огне страсти.
 Он рванулся вверх, опершись на локоть, распластав ладонь по ее спине, держа ее близко, задевая грудью груди, и в противовес ее раскачивавшемуся ритму резко вонзился в нее. Раз. Другой. Третий. Сильнее. Выше. Глубже. Быстрее.
 Пока она, кружась, не полетела в бездонное пространство. Пока все мысли и чувства не поглотил водоворот.
 Осколки ощущений вонзались в нее, раня раскаленным наслаждением. Она горела, таяла, распадалась на части, познавая экстаз.
 Майкл схватил ее, развернул и лег сверху. Рывком раздвинул бедра и ворвался в нее.
 Сейчас она была открыта, беззащитна, уязвима и принадлежала ему.
 Он брал и брал ее, мощно вонзаясь в пульсирующее тело. Вновь возбуждая взаимное желание. Глаза Кэро заблестели. Выражение изумления, неподдельного и нескрываемого, промелькнуло на лице. Она подхватила его ритм и, целуя в губы, одновременно ускоряла движения. Древняя, как мир, дуэль мужчины и женщины… Она и не подозревала, что в ее теле кроется столько сил. И эти силы она использовала, чтобы не столько бросить вызов, сколько обольщать. Убедить его идти дальше, быть жестче, проникая глубже, соединиться в едином порыве.
 И он понял. В этот раз они испытали нечто такое, что бывает, наверное, раз в жизни: задыхающийся, лихорадочный, отчаянный подъем к экстазу, более мощному, глубокому и изысканному, чем оба могли себе представить. Их глаза встретились, прежде чем поднявшийся девятый вал завертел обоих и унес из этого мира.
 Катаклизм потряс их. Сплавил. Обжег. Заклеймил навек сознанием принадлежности друг другу.
 И наконец, освободил.
 Измученные, они обмякли на старой кушетке. И долго лежали, прежде чем к ним вновь вернулось сознание. Но ни у кого не хватало сил пошевелиться. Разомкнуть объятия.
 Все еще тяжело дыша, смутно прислушиваясь к барабанным ударам крови в ушах, Майкл поцеловал руку Кэро, положил на свою грудь и прикрыл глаза.
 Никогда раньше он не терял себя так полно, не отдавал себя так беззаветно. И, погружаясь в манящее забытье, знал, что хочет, отчаянно желает одного: снова и снова быть с ней. Сделать для этого все. Постараться, чтобы она оставалась рядом. Всегда. Вечно.
 Проснувшись, он увидел, что по полу протянулись длинные тени. Он не замерз, потому что день был теплым и в коттедже постепенно становилось душно. Кэро спала спиной к нему, свернувшись клубочком, прижимаясь упругой попкой к его боку. Легонько погладив ее, Майкл с улыбкой встал, прошелся босиком по изразцовым плитам, нагретым солнцем, и широко распахнул окно. В комнату ворвались мелодичные переливы воды. Птицы в ветвях деревьев громко подпевали буколической симфонии.
 Майкл глубоко вдохнул и повернулся. Легкий ветерок ворвался с улицы и проводил его до кушетки. Он долго стоял, разглядывая Кэро: стройные длинные ноги, налитые грудки, порозовевшее во сне лицо. Ветер перебирал и ласкал ее локоны.
 Она не просыпалась. За последние два дня он пять раз пролил в нее семя. Он не принимал предосторожностей, не пытался ничего сделать. Она тоже, словно не понимала, на что идет.
 Конечно, она не знала мужчин, кроме Камдена. Чему тот мог ее научить?
 Инстинкт, примитивный инстинкт побуждал его оставить все как есть, не будить спящую собаку. И все же…
 Справедливо ли это, если все, что должно произойти, произойдет, но без ее ведома? Без всякого согласия? Против воли?
 И все же, если Майкл упомянет об этом, какая-то часть волшебства исчезнет, а он не знает, как она отреагирует на не слишком приятное известие. Он даже не ведал, как она относится к детям!
 Перед глазами вдруг живо предстала Кэро с его сыном на руках и двумя дочерьми, цепляющимися за юбки.
 Он словно ослеп и оглох. Чарующая картина манила, соблазняла…
 Но тут он моргнул, мгновенно возвратившись к реальности. Ошеломленный. Настороженный.
 Увиденное заставило замереть сердце. И так будет, пока он не сделает все, чтобы это стало правдой. Чтобы все его отчаянные желания осуществились. Это необходимо для него, для самого его существования. Для будущего.
 Он не сразу стал дышать свободнее.
 Майкл снова глянул на Кэро. Решение принято. Он не упомянет о риске беременности.
 Он из кожи вон вылезет, пойдет на все, чтобы видение стало реальностью.
 Едва ощутимые прикосновения пальцев к обнаженной коже разбудили Кэро. Не шевелясь, она открыла глаза, поняла, что солнце еще высоко, но, судя по играющим на плитках пола теням и шаловливому ветерку, он, должно быть, успел открыть окно.
 Она лежала на боку, лицом к камину. Он распростерся рядом на спине, лениво гладя ее бедро. Улыбнувшись, она прикрыла глаза, наслаждаясь теплом и его нежными ласками. Но Майкл, должно быть, уловил смену ритма в ее дыхании или легкую напряженность тела и, приподнявшись, прижался к ней.
 Улыбка Кэро стала чуть шире. Он нагнул голову и припал губами к местечку, где шея соединялась с плечом. Чуть прикусил пульсирующую жилку. Тихо, зловеще прошептал:
 – Хочу, чтобы ты не смела открывать глаз. Просто лежи и позволь любить тебя.
 Ее груди набухли, а соски сморщились еще до того, как он росунул руку ей под мышку, сжал упругий холмик и принялся ять. Неторопливо. Лениво. Словно оценивая заново.
 Ее снова охватило жаром, но на этот раз мягкой волной. Не грозным, все сметающим девятым валом.
 Он продолжал ласкать ее – ее всю – уверенно, неспешно, не грубо. Значит, все произойдет медленно: каждый момент растягивается во времени, перетекает в другой, каждый пик ощущения задерживается, замирает, прежде чем идет на спад, и она успевает отдышаться.
 Она не видела его. Чувствовала только прикосновения. Нежные, повторяющиеся, ласковые прикосновения.
 Его рука легла на ее ягодицы. Пальцы окунулись внутрь, гладящие. Ласкающие. Пока она не задвигалась, не застонала, не попыталась повернуться, ожидая, что он раздвинет ее бедра и войдет. Но вместо этого ее плечо уткнулось в его грудь. Бедро встретилось с чреслами.
 – Не так, – прошептал он едва слышно, потревожив густую, раскаленную, скопившуюся в ней лаву.
 Высоко поднял ее ногу, и не успела она опомниться, как ощутила в себе его, твердого, жаркого, медленно погружающегося…
 Он шевельнулся. Такой же медленный и жаркий, как солнце. Такой же открыто соблазняющий, как ветерок. Его тело продолжало двигаться в нарастающем ритме каденции, которую он отказывался менять, даже когда она вздрогнула и вонзила ногти в его бедро.
 Один нежный выпад следовал за другим, пока она не закричала. Пока не началось чудо, наполнившее ее, прокатившееся приливом и оставившее блаженно свободной на дальнем берегу.
 А Майкл продолжал наполнять ее с каждым уверенным толчком. Она почти не заметила, как он достиг собственной разрядки.
 Шторм захватил его, унес с собой, но скоро отбушевал, и Майкл из последних сил обнял ее.




 Глава 15


 Они вернулись домой в золотистом свете позднего дня. Иногда обменивались взглядами, касались друг друга, но почти не разговаривали: в этот момент, момент вне времени, в словах не было нужды.
 Кэро не могла заставить себя собраться с мыслями, понять, что произошло теперь, когда их отношения приняли новый поворот. Разумнее всего просто принять и смириться с тем, что все равно нельзя и не хочется менять.
 Майкл заботливо придерживал низко нависшие ветки, готовый в любую минуту подхватить ее под руку в случае опасности, но ничем не пытался ограничить ее свободу, хотя в душе уже считал своей. И, как она, тоже размышлял о том, что их отношения перешли некую грань, став тоньше и глубже.
 Они прошли через ту же калитку, пересекли сад и, уже ступив на газон, услышали голоса. Оказалось, что Мюриел беседует с Эдвардом, стоявшим перед ней с самым загнанным видом.
 Увидев их, он помахал рукой. Мюриел проследила за направлением его взгляда и пристально уставилась на раскрасневшуюся то ли от солнца, то ли от долгой прогулки Кэро. Трудно сказать, какие заключения сделала Мюриел при виде Кэро, но, прежде чем успела открыть рот, Майкл выступил впереди с поклоном воскликнул:
 – Добрый день, Мюриел! Должен еще раз поздравить вас: превосходно организованный праздник. И день как по заказу выдался прекрасный. Вы должны по праву гордиться своими успехами.
 Мюриел неохотно протянула руку.
 – Тут вы правы. Я просто счастлива таким оборотом событий, – несколько снисходительно обронила она и, обменявшись кивками с Кэро, продолжала: – Я приехала спросить, не возникло ли определенных трудностей с иностранными дипломатами. Какая необычная идея – просить их посетить наш праздник. Следует взять эту стратегию на вооружение, на случай если мы решим еще раз попробовать нечто подобное. Впрочем, трудно поверить в то, что дипломаты, а особенно иностранцы, могут найти нечто интересное в подобных увеселениях. Как члены семейства Сатклифов, мы должны поддерживать свою репутацию: не дай Бог, в дипломатических кругах распространятся слухи, что мы далее не умеем развлечь гостей как полагается.
 Майкл, сохраняя учтивое выражение лица, в душе кипел от злости. Эдвард, не столь опытный в искусстве скрывать свои чувства, плотно сжал губы, посчитав выходку Мюриел возмутительной.
 А вот Кэро просто рассмеялась, посрамив обоих мужчин:
 – Уверяю, Мюриел, ты напрасно волнуешься. Так называемые дипломатические круги были в полном восторге.
 – Так они хвалили меня не из вежливости? – нахмурилась Мюриел.
 Кэро покачала головой:
 – Им давно надоели роскошные балы и чопорные приемы. Простые развлечения вроде сельских праздников ценятся в обществе на вес золота, поскольку крайне редки.
 Она с улыбкой показала на террасу. Мюриел, все еще хмурясь, последовала за ней.
 – Сточки зрения любого дипломата, и, я уверена, Эдвард и Майкл меня поддержат, все прошло идеально, без сучка и задоринки.
 Мюриел упорно смотрела в пол.
 – Значит, по-твоему, ничего не нужно улучшать? – глухо спросила она наконец.
 Кэро остановилась, помедлила и задумчиво покачала головой.
 – Невозможно совершенствовать совершенство, – решительно объявила она, – Останешься на чай?
 – Не могу. Нужно навестить мисс Трайс. Бедняжка, пережить такой ужас. Я считаю своим долгом всячески поддерживать ее.
 Поскольку они не раз встречались с мисс Трайс после злосчастной ночи и та, со своим обычным незлым юмором сумела убедить их, что «испытание» не оставило заметных следов, причитания Мюриел звучали довольно фальшиво. Поэтому все с облегчением распрощались с гостьей.
 – Я провожу тебя, – решила Кэро, взяв Мюриел под руку и направляясь к холлу.
 Эдвард, переглянувшись с Майклом, последовал за ними так незаметно, как умеют только хорошо вышколенные референты.
 Майкл остался на террасе. Через несколько минут к нему присоединились Кэро и Эдвард.
 – Но это правда! Она вам завидует! – горячился молодой человек. – Слышали бы вы вопросы, которыми она засыпала меня до вашего прихода!
 – Знаю, – согласно кивнула Кэро, – но вы не должны принимать это близко к сердцу. Поймите, Мюриел привыкла во всем быть первой и главной. Но когда я приезжаю домой, пусть и на несколько недель, то без особых усилий занимаю ее место. Это кого хочешь из себя выведет.
 – Особенно, – вставил Майкл, – человека с характером Мюриел. Она вечно старается быть в центре внимания.
 – Именно, – поддакнула Кэро. – И править бал. Но признайте, она много и усердно работает, чтобы добиться этого.
 Эдвард презрительно фыркнул.
 – Так или иначе, Мюриел чая не хотела, а вот я – хочу. И умираю с голода.
 Майкл поспешно предложил ей руку.
 – Последствия долгих прогулок в лесу.
 Они так и не поняли, поверил ли им Эдвард. А выяснять было опасно.
 Они нашли Элизабет в гостиной. Кэро велела миссис Джадсон принести чай.
 После съеденных в огромном количестве лепешек с джемом Майкл неохотно раскланялся. Кэро явно раздумывала, не пригласить ли его к ужину, но потом решила, – по его мнению, совершенно правильно, – что этого делать не стоит. Они провели такой чудесный день, и теперь каждому было необходимо побыть одному и подумать. По крайней мере так считал Майкл и не сомневался, что она думает о том же.
 Кэро проводила его до дверей гостиной, подала руку:
 – Спасибо за… лучший день в моей жизни.
 Не сводя с нее глаз, он поднес к губам тонкие пальцы.
 – Это я вас должен благодарить, – шепнул он, перед тем как уйти. Но Кэро заметила взгляд, которым он обменялся с Эдвардом. Смена караула: в этом нет ни малейших сомнений. Майкл присматривал за ней весь день, настала очередь Эдварда.
 Кэро предпочла не обсуждать эту тему, безмолвно согласившись с такой защитой. Она симпатизирует обоим, хотя и по-разному. Если постоянное наблюдение за, ней доставляет им удовольствие и они умудряются делать это, не тревожа ее, что же, причин жаловаться нет.
 Наутро, через час после завтрака, Кэро сидела на террасе и слушала, как Элизабет разбирает чрезвычайно сложную сонату. Эдвард послушно переворачивал страницы нот. Кэро улыбнулась и вышла посидеть в холодке и подумать.
 О Майкле. О себе.
 Расставшись с ним вчера, она постаралась выбросить из головы все мысли об их отношениях. Ей требовались время и расстояние, чтобы увидеть все яснее, исследовать, изучить и понять, что происходит.
 Несмотря ни на что, вчерашний день прошел мирно. Никаких эмоциональных встрясок. Они просто сосуществовали и позволили себе плыть по течению.
 Вечер тоже прошел в похожем русле: спокойный ужин с Элизабет, Эдвардом и Джеффри, небольшой концерт в гостиной и недолгая прогулка перед сном в обществе молодых людей.
 Спала она на удивление крепко, чему наверняка способствовали часы, проведенные в объятиях Майкла…
 Утром Кэро встала свежая и бодрая. Готовая к новому дню. После завтрака обсудила хозяйственные дела с миссис Джадсон и теперь обратилась мыслями к тому, что быстро становилось одержимостью.
 Майкл – да, но не только он. Она либо слишком стара и слишком опытна, либо никогда не увлекалась мужчиной. Его обаянием. Силой характера. Проведя столько лет в дипломатических сферах, где подобные качества принимались как нечто само собой разумеющееся и при необходимости надевались, как маски, она знала им истинную цену.
 Но она была заворожена не столько Майклом, сколько тем, что происходило между ними. Тем волшебством, которое они создавали вдвоем.
 Вот где крылась власть, которая влекла их обоих. Кэро чувствовала эту власть, почти могла коснуться; она возникла из связи, родившейся между ними, вырастала из сплава их сущностей.
 Кэро растерянно качнула головой, поднялась, закуталась в шаль и вышла на газон.
 Как трудно осознать, что происходит в действительности: невозможно пригасить эмоции и ощущения, и поразительную уверенность в собственной правоте, когда он сжимает ее в объятиях. Невозможно рассуждать, планировать, приводить аргументы…
 Кэро остановилась, откинула голову и уставилась в небо.
 – Помоги мне Боже, я становлюсь слишком похожа на Камдена!
 С тяжелым вздохом она пошла дальше, сама не видя, куда ступает. Пытаясь понять, что возникло и расцвело между ней и Майклом. Обычная логика тут не поможет. Она совершенно точно знает, что происходящее не имеет ничего общего с логикой. Значит, эмоции. Это более вероятно. С их помощью она, возможно, увидит, куда ведут их странные отношения. Но что из этого выйдет, если позволить эмоциям управлять собой?
 Кэро поморщилась.
 Это никуда не годится. К тому же она не знала… не могла объяснить, какие чувства испытывает. Не потому, что не была уверена в своих чувствах, просто не находила слов. Не понимала, что ею владеет и становится сильнее и ярче с каждым новым свиданием. Не представляла, чем все это кончится.
 Такого с ней раньше не бывало. Она не ощущала в себе подобной тяги. Ни к Камдену, ни к любому другому мужчине. И тем более ни с одним мужчиной. И еще в одном она была уверена: Майкл чувствует то же самое. Странное взаимное воздействие, затронувшее его так же сильно и необратимо, как ее.
 И, как она подозревала, его реакции тоже ничем не отличались от ее собственных. Оба взрослые, зрелые люди, повидали мир, занимают определенное положение в обществе. И все же оба оказались в той области отношений, где ни разу не были доселе. Они не трусы и готовы смело ответить наброшенный вызов, достойно оценить новую возможность, которую предоставила им жизнь. Кэро вполне сознавала, что ею владеет жадный интерес, нечто более увлекательное, чем простое любопытство, не столько склонность, сколько потребность идти вперед и узнать больше. Понять больше. И вполне возможно, что в конце…
 Кэро тряхнула головой, отрешаясь от грешных мыслей, поняла, что стоит перед садовой калиткой, и пробормотала проклятие. Она не собиралась заходить так далеко и совершенно потеряла связь с реальностью. И куда это ее завело!
 А может, она просто послушалась инстинктов, зовущих ее в их вчерашнее убежище? Правда, Эдвард, освободившись от сонаты Элизабет, непременно пойдет ее искать, но ведь он знает о коттедже и о том, что она часто туда приходит; так что вполне может догадаться…
 Она нерешительно взглянула на тропу, вьющуюся среди густой травы и исчезающую в лесу. Впрочем, лес не слишком густ и темен, трудно представить, что кто-то прячется за деревьями, замышляя напасть на нее.
 И в самом деле, кому это нужно?
 Кэро пожала плечами. Пугай не пугай себя, а она ничуть не боится. Камешки, выпущенные в Генри? Стрела? Глупые случайности. Да, стрела едва не вонзилась в нее, и это было очень страшно. В ушах до сих пор звучит глухой стук стали о дерево. В памяти до сих пор оставалось воспоминание о том отчаянии, о холодных клещах ужаса, сжавших сердце, когда Генри словно взбесился, но Майкл ее спас, и она осталась невредимой. Что же до нападения на мисс Трайс… Да, отвратительное, гнусное происшествие, но ее, Кэро, оно никак не коснулось. И нет ни малейших причин предполагать, что именно она была намеченной мишенью.
 Кэро толкнула калитку и вышла. Интуиция, как всегда, не подвела: она стремилась в коттедж. Может, хотела побыть в этих стенах, чтобы воскресить вчерашние чувства, отринуть поверхностное и нырнуть в самую глубь. Кроме того, она была уверена, что скоро появится Майкл. Он наверняка поймет, куда она делась.
 Опустив глаза и на этот раз не замечая красот сельских пейзажей, она углубилась в лес. И вернулась к прерванным мыслям. Возможно, к самому критическому моменту. Куда заведут ее связь с Майклом и те эмоции, которые в последнее время управляют всеми ее поступками? И то ли это место, куда, учитывая все аспекты их отношений, она готова попасть?
 Майкл оставил Атласа на попечение конюха Джеффри и направился к дому. Он почти ожидал увидеть на террасе Кэро. Но вместо нее из гостиной выбежала Элизабет и, увидев его, помахала рукой и отвернулась.
 Перехватив ее взгляд, он заметил выходившего из беседки Эдварда.
 Молодой человек кивнул в знак приветствия и ускорил шаг. Предчувствие, слабое, но неотвязное, коснулось затылка Майкла.
 – Кэро исчезла! – крикнул Эдвард, не дойдя до них. – Она была на террасе, но…
 – И в доме ее нет, – подхватила Элизабет. – Миссис Джадсон говорит, что она, возможно, ушла к плотине.
 – Да… – вспомнил Эдвард. – Там есть коттедж – убежище, где она часто скрывается от всего мира. Вполне возможно, она и сейчас там.
 – Или по пути туда, – кивнула Элизабет. – Если она и ушла, то совсем недавно, а ходьбы туда – минут двадцать, не меньше.
 – Да, я знаю, где это, – заверил Майкл. – Попробую ее догнать. Если ее там нет, сразу вернусь.
 – Если мы найдем Кэро в саду, – вздохнул Эдвард, – я постараюсь за ней приглядеть.
 Бодро отсалютовав Элизабет, Майкл пересек газон и нашел тропу, по которой они с Кэро вчера шли. Калитка оказалась незапертой. А ведь вчера, возвращаясь домой, он задвинул засов. Выйдя из сада, он быстро пошел вперед. Нет ничего удивительного в том, что у Кэро вошло в привычку гулять одной. Как и он, она проводила большую часть жизни в бальных залах, гостиных, светских салонах. Она, несомненно, разделяла любовь к тому покою, который снисходил на него, когда он оказывался дома, благословенному контрасту, потребности наслаждаться простыми радостями.
 И все же он предпочел бы, чтобы она не была столь неосмотрительна, особенно сейчас, когда он был уверен, что кто-то покушается на ее жизнь. С какой целью? Он не понимал, но сделает все, чтобы черные замыслы не осуществились.
 Он не спрашивал себя, откуда взялась мрачная и стальная решимость не допустить беды. В этот момент «откуда и почему» не имели смысла и не играли роли. Жажда защитить ее от всякого зла снедала его, словно была вытравлена в душе, в самой несгибаемой ее части.
 Так было не всегда. Зато появилось сейчас. И снова затаившееся было предчувствие осторожно тронуло спину мягкими лапами. Он пошел быстрее. Перевалил через холм… и увидел ее светлое муслиновое платье, сияющий нимб тонких, сверкающих на солнце волос. Она словно плыла по лугу, но окликать не имело смысла. Кэро слишком далеко и к тому же шла, опустив голову.
 Он должен был почувствовать облегчение, но вместо этого сердце сжалось еще сильнее, а порыв рвануться к ней был почти непреодолимым. Он не понимал, что с ним творится. Но поддался инстинктам. Сделал несколько шагов и пустился бежать.
 Несмотря на собственные требования наблюдать за ней день и ночь, он не ожидал очередного покушения. Во всяком случае, не на земле Джеффри. Тогда почему же сходит с ума от тревоги?
 Он вырвался на последнюю поляну и увидел, как Кэро идет по узкому мосту, неспешно, по-прежнему опустив голову. Улыбаясь, отбросив все тревоги и сомнения, он позвал:
 – Кэро!
 Она услышала. Выпрямилась, подняла голову, повернулась и, подхватив юбки, положила руку на перила. Счастливо улыбнулась. Отпустила юбки, покрепче сжала перила, махнула ему, и…
 Перила пошатнулись и полетели в воду.
 Кэро храбро пыталась сохранить равновесие, но за что ей было держаться? За что схватиться?
 Со слабым криком она рухнула вниз, исчезнув в клубящемся тумане, поднимавшемся от воды, бегущей в узком русле, к преграде плотины.
 Задохнувшись от ужаса, Майкл рванулся к реке. Где же она?
 Он остановился на берегу и принялся обшаривать взглядом воду, одновременно стаскивая сапоги и сбрасывая сюртук. И тут увидел почти у самой плотины голову Кэро. Пока что ее держали на поверхности вздувшиеся муслиновые юбки, но намокшая шаль сковывала руки, хотя она из последних сил пыталась поднять их, освободиться, поплыть.
 Но бурное течение тянуло ее на дно.
 Очевидно, пловец из нее никудышный. Ее упрямо тащило к плотине.
 Майкл нырнул. Несколько энергичных взмахов – и он оказался рядом с тем местом, где в последний раз видел Кэро. Майкл всплыл, оглядываясь, пытаясь определить направление течения. Но его все время сносило к берегу.
 Кэро снова всплыла, всего в нескольких ярдах. Задыхающаяся, почти теряющая сознание. Он бросился в вихрящуюся воду, поплыл по течению, увидел впереди мутно-белое пятно и снова нырнул.
 Пальцы запутались в ее платье. Судорожно вцепившись в ткань, он едва вспомнил о необходимости не тянуть слишком сильно. Мокрый муслин просто порвется.
 Охваченный отчаянием, он нырнул в третий раз, нащупал ее руку и стиснул что было сил. Приходилось бороться одновременно с течением и обезумевшей Кэро. Здесь течение было таким мощным, что вполне могло утащить обоих.
 Она уже обессилела и стала захлебываться. Но он упорно притягивал ее к себе, пока ее цепляющиеся за воздух пальцы не нашли его плечи, пока он не смог обвить ее талию рукой.
 – Тихо. Не брыкайся.
 Она, казалось, отреагировала на его голос и вцепилась еще крепче.
 – Я плохо плаваю, – панически пробормотала она, стараясь, однако, не поддаваться страху.
 – Просто держись за меня. Плыть буду я, – велел он, оглядываясь в поисках выхода.
 Единственный способ выбраться на берег – потихоньку отплывать вбок, в более спокойные воды, между двумя противоборствующими потоками, созданными рукавами реки. Только там он сможет благополучно доставить ее на остров.
 Майкл перебросил Кэро на левую руку, по-прежнему борясь с готовым унести их течением, и стал дюйм за дюймом продвигаться влево. Течение постепенно слабело, и в конце концов они оказались посреди реки.
 Притянув к себе Кэро, он откинул мокрые волосы с ее лица, глянул в глаза, теперь скорее голубые, чем серебристые, потемневшие от страха, и чмокнул в кончик носа.
 – Только не отпускай меня, и все будет хорошо.
 Верный своему обещанию, он старался держаться раз избранного направления и по мере приближения к острову двигался все осторожнее.
 Кэро с усилием подняла голову и выдохнула:
 – Чуть левее небольшой причал – единственное место, где можно легко подняться на сушу.
 Майкл снова огляделся, и действительно, совсем близко от них выдавался в воду крошечный причал размером приблизительно в квадратный ярд. Из воды наверх вело несколько крепких деревянных ступенек. Какое счастье, что они вынырнули именно здесь: в других местах берега, размытые водой, оказались почти отвесными, с довольно широкими карнизами наверху и без единого деревца, за которое можно было бы уцепиться.
 От причала к коттеджу вела узкая, вымощенная камнями дорожка. Продолжая обнимать Кзро за талию, Майкл поплыл к причалу. К тому времени как ему удалось вытащить ее наверх, она дрожала от усталости, да и у него силы кончились.
 Они рухнули на почерневшие от времени доски, стараясь отдышаться, хоть немного прийти в себя. Майкл лег на спину, невидящими глазами уставясь в небо. Ее голова лежала на его плече. Немного погодя она чуть повернулась, подняла вялую руку, коснулась его щеки.
 – Спасибо.
 Он не ответил. Не мог. Только поймал ее пальцы, сжал и закрыл глаза от внезапно нахлынувшего ужаса: запоздалой реакции, потрясшей его до глубины души.
 Но постепенно тяжесть ее тела, привалившегося к нему, слабое тепло, проникавшее сквозь мокрую одежду, легкое дыхание вернули его к действительности, и огромное облегчение вытеснило страх.
 Внезапно он осознал, что сжимает ее пальцы так, словно хочет раздавить, Ослабил хватку, припал к ним губами. Посмотрел ей в глаза. Тревога приглушила серебряный блеск.
 – Знаешь, – пробормотала Кэро, стараясь сдержать дрожь, – думаю, ты прав. Кто-то пытается меня убить.
 Еще немного отдохнув, они побрели к коттеджу. Кэро не позволила Майклу нести ее, но все же была вынуждена опереться о его руку.
 Закрыв за собой дверь, они разделись. В умывальнике была вода, рядом лежали чистые полотенца. Майкл выжал их мокрую одежду и развесил на оконных рамах, где было больше солнца и ветра.
 Кэро как могла расчесала пальцами вытертые волосы и, закутанная в оставшиеся от матери шали, забралась между расставленными бедрами Майкла, прислонившегося к изголовью кушетки, и долго нежилась в его объятиях. Просто прижалась к нему и обхватила руками.
 Он не стал укачивать ее, как ребенка, и все же она ощущала его заботу и нежность. Чувствовала себя драгоценным даром, который он поклялся защищать и лелеять.
 Они не разговаривали. Кэро про себя гадала, почему он молчит. По той же причине, что и она? Потому что эмоции бурлили, подступая все ближе к поверхности, и она боялась, что, если раскроет рот, они вырвутся наружу волей-неволей и тогда неизвестно что откроется. Неизвестно куда они заведут. На что могут ее толкнуть.
 Постепенно озноб, сотрясавший ее, – смесь холода и страха – ослабел, вытесненный жаром его тела. Теплом, проникавшим до самых костей.
 И все же именно Майкл пошевелился первым, вздохнул и разжал руки.
 – Пойдем, – попросил он, прижавшись губами к ее виску. – Оденемся и вернемся домой.
 Она встревоженно приподнялась, но он продолжал все тем же решительным тоном:
 – Нам многое нужно обсудить, но сначала тебе следует принять горячую ванну.
 Кэро не стала спорить. Они натянули все еще влажную одежду и покинули коттедж. Перейти мостик оказалось нетрудно: обычно она делала это, не держась за перила.
 Перед тем как спуститься на берег, Майкл остановился, присел на корточки и изучил то, что осталось от столбика, поддерживавшего перила. Его подозрения подтвердились. Столбик был подпилен и едва держался. Как, впрочем, и остальные. Верхняя часть просто стояла на нижней. Достаточно было легкого прикосновения, чтобы все полетело вниз.
 Значит, это не случайность. Кто-то позаботился о том, чтобы Кэро не вернулась с прогулки.
 Поднявшись, он глубоко вздохнул и ступил на берег.
 – Как правило, я не пользуюсь перилами. Только иногда. А ты вчера не держался за них?
 Майкл задумчиво нахмурился… вспомнил, как положил руку на столбик, почти на другом конце моста, недалеко оттого места, где сегодня схватилась за перила Кэро.
 – Держался. Но тогда все было в порядке, – медленно выговорил он.
 Знал ли злоумышленник, что только Кэро и миссис Джадсон пользовались мостом и что сегодня, во вторник, коттедж скорее всего навестит Кэро?
 Мрачно сжав губы, Майкл повел ее по лугу. Оба старались идти побыстрее и вошли в дом через сад. Они расстались в коридоре; напоследок Майкл строго велел ей принять горячую ванну.
 Она ответила мятежным взглядом и с тенью прежней язвительности сказала, небрежным жестом показывая на волосы, подсохшие на солнце и превратившиеся в настоящую львиную гриву, еще более непокорную, чем обычно:
 – Вряд ли в настоящий момент я могу мечтать о чем-то ином. Я поднимусь к себе по задней лестнице.
 – А я поеду домой и переоденусь. Потом встретимся в салоне.
 Кэро кивнула и ушла. Проводив ее взглядом, он направился в салон. Как и надеялся Майкл, дверь была открыта. Элизабет сидела за вышиванием у окна, Эдвард просматривал бумаги, разбросанные на низком столике. Стоя в тени коридора, подальше от глаз Элизабет, Майкл окликнул Эдварда. Тот поднял глаза. Майкл знаком подозвал его.
 – Не можете уделить мне несколько минут?
 – Да, разумеется.
 Эдвард вскочил и, устремившись к двери, широко раскрыл глаза при виде Майкла. Тот плотно прикрыл дверь салона.
 – Что это значит, черт побери? – ахнул Эдвард. Несколькими короткими фразами Майкл просветил его.
 Помрачневший Эдвард поклялся, что сделает все, дабы Кэро после ванны спустилась в салон и оставалась там в обществе его и Элизабет до возвращения Майкла.
 Удостоверившись, что он сделал все возможное, Майкл уехал домой, чтобы сменить лохмотья, в которые превратилась его одежда.
 Он вернулся два часа спустя, собранный и полный решимости.
 Все это время, пока Майкл ехал домой, принимал ванну и переодевался, успокаивал миссис Энтуистл и Картера, наскоро обедал, а потом возвращался в Брэмшо-Хаус, он имел возможность обдумывать сложившуюся ситуацию без отвлекающего присутствия Кэро. И не только мучиться мыслями о том, что могло бы случиться, но и прийти к кое-каким выводам, достаточно логичным, а заодно подумать о том, что теперь предпринять. Что нужно сделать для разоблачения преступника, сумевшего совершить уже четыре покушения на жизнь Кэро.
 Он вошел в салон. Кэро, узнавшая его шаги, уже встала. Эдвард тоже поднялся. Элизабет, по-прежнему сидевшая у окна, встретила его сияющей улыбкой и, собрав вышивание, весело вскочила.
 – Оставляю вас обсуждать важные дела, – жизнерадостно объявила она, выплывая из комнаты. Майкл прикрыл за ней дверь, повернулся и взглянул на Кэро. Та помахала ему и снова уселась.
 – Не хочу, чтобы она все знала и волновалась или, не дай Бог, впуталась во все это. Поэтому и сказала, что нам срочно нужно потолковать о делах и, поскольку речь идет о карьере Эдварда, он должен остаться.
 Эдвард ответил страдальческим взглядом, прежде чем устроиться в кресле.
 Майкл сел напротив Кэро. Сейчас ему требовалось видеть ее лицо. Очень часто он не мог понять, о чем она думает, но, учитывая темы, которые собирался затронуть, может быть, на этот раз она будет более открыта.
 – Полагаю, основные факты нам всем известны, – начал он.
 – Разумеется, – подтвердил Эдвард.
 – Надеюсь, Кэро, теперь вы не станете отрицать, что кто-то хочет расправиться с вами?
 – Д-да, – немного поколебавшись, согласилась Кэро.
 – Прекрасно. Теперь вопрос только один: кому необходимо лишить вас жизни?
 Кэро беспомощно развела руками.
 – Но у меня нет врагов.
 – Скорее всего вы просто их не знаете. Но как насчет врагов, которые действуют не из личных побуждений?
 – То есть все дело в Камдене? – нахмурилась она.
 – Именно, – кивнул Майкл. – Вспомните о герцоге Опорто и его странном интересе к архиву Камдена. Можем ли мы согласиться, что имеется какая-то скрытая причина, по которой герцог уверен, будто вам известна его тайна, и потому считает необходимым разделаться с вами?
 Немного поразмыслив, Эдвард решительно проговорил:
 – Вполне вероятно. И вы, Кэро, должны признать, что это так. Сами знаете, что может произойти, если речь идет о португальском дворе. Известно, что убийства совершались из-за менее серьезных вещей.
 Кэро поморщилась, но, взглянув на Майкла, кивнула.
 – Скорее всего герцог – подозреваемый номер один… вернее, его приспешники.
 – Или приспешники Фердинанда, – мягко поправил Майкл, на что Кэро неохотно наклонила голову.
 – Верно. Вот одно потенциальное гнездо змей.
 Губы Майкла едва заметно дернулись.
 – А есть и другие?
 Кэро обменялась долгим взглядом с Эдвардом.
 – Честно говоря, я не знаю, – ответил тот наконец. Осторожный тон свидетельствовал, что, хотя молодой человек, по всей видимости, говорит правду, существуют пределы и его осведомленности.
 Майкл всмотрелся в лицо Кэро. Та улыбнулась почти весело, во всяком случае, искренне, явно понимая, чего он опасается.
 – Я тоже. – И, поколебавшись, добавила: – Честное слово.
 Она не лгала. Это видно по глазам.
 Майкл с некоторым облегчением распростился с мыслью о том, что она скрывает что-то, опасаясь дипломатического конфликта, даже если это грозит ей бедой.
 – Хорошо. Итак, у вас нет личных врагов и только один – связанный с дипломатическими кругами. Что возвращает нас к личной жизни Камдена. Начнем с его завещания. Что вы унаследовали после его смерти?
 Кэро удивленно подняла брови.
 – Дом на Халф-Мун-стрит и довольно большое состояние в государственных процентных бумагах.
 – Может, все дело в доме? Что, если кто-то по неизвестным причинам желает его получить?
 Эдвард пренебрежительно фыркнул:
 – Дом достаточно дорогой, но главное – что в нем находится. Пожалуй, это и есть ответ на ваш вопрос.
 Он подался вперед, опершись локтями на колени.
 – Камден обставил его антиквариатом, ценной мебелью и безделушками. Коллекция считается впечатляющей даже среди знатоков.
 Майкл подскочил.
 – Скажите, а что сказано в завещании?! Вам оставлен дом и его содержимое, или по его смерти вся обстановка возвращается в поместье, или переходит кому-то другому?
 Кэро задумалась, сдвинув брови.
 – Честно говоря, не помню. А вы, Эдвард?
 Эдвард покачал головой:
 – Кроме того, что дом переходит к вам… я как-то не вслушивался.
 – Копия завещания имеется?
 – Да, на Халф-Мун-стрит, – сообщила Кэро.
 – Вместе с бумагами Камдена?
 – Не в том же месте, но да, она тоже в доме.
 – Что же, – помедлив, постановил Майкл, – в таком случае нам необходимо вернуться в Лондон. Немедленно.




 Глава 16


 Проблема оказалась не в том, чтобы уговорить Кэро ехать, а в том, чтобы уговорить Эдварда остаться.
 – Если не останетесь, – предупредила Кэро, расхаживая по комнате, – тогда Элизабет тоже увяжется за нами, даже если я ее не возьму, изобретет предлог, чтобы приехать и поселиться у Анджелы или Августы. Они с радостью примут племянницу, особенно если та скажет, что хочет поездить по магазинам. Кроме того, теперь она обзавелась достаточным количеством знакомств в городе, чтобы убедить Джеффри отпустить ее, какие бы доводы мы ни приводили. Поэтому… – Она приостановилась, перевела дыхание, окинула Эдварда суровым взглядом и заключила: – Вы, дорогой Эдвард, просто обязаны остаться здесь.
 – Но я, кажется, должен выполнять обязанности вашего секретаря, – упрямо пробурчал молодой человек, взглядом умоляя Майкла о поддержке. – Майкл, вы должны убедить ее, что мой долг оставаться рядом. Будет лучше, если я отправлюсь в город и помогу вам приглядывать за ней.
 Эдвард упрямо отказывался взглянуть на Кэро и встретиться со взглядом ее прищуренных глаз. Майкл вздохнул.
 – К сожалению, я согласен с Кэро, – начал он, притворяясь, будто не замечает ее растерянного взгляда. – Учитывая потенциальную опасность, мы не можем впутывать сюда Элизабет. Все знают, что она племянница Кэро и что та ее любит. Как секретарь Кэро, вы должны ей помогать и, каким бы странным это ни казалось, лучше всего ей можно помочь, удерживая Элизабет подальше от Лондона.
 Решимость Эдварда была поколеблена.
 – Поймите, – тихо добавил Майкл, – ставки слишком высоки. Нельзя давать преступнику возможность использовать близкого Кэро человека в качестве заложницы, тем более что теперь у нас есть ниточка, за которую можно ухватиться.
 Последняя угроза склонила весы в пользу Майкла. Тот едва сдержал довольную улыбку.
 – Так и быть, – помрачнев, сдался Эдвард. – Я остаюсь и обещаю отвлекать Элизабет всеми силами.
 Кэро немедленно начала собираться. Майкл остался на ужин, чтобы помочь ей оправдать поспешный отъезд без Эдварда.
 Как и ожидалось, услышав о намерении друга сопровождать Кэро, Джеффри мгновенно успокоился и не стал возражать.
 После ужина Майкл распрощался. Ему еще нужно было сложить вещи и уладить кое-какие домашние дела. Кэро проводила его до холла и подала на прощание руку.
 – До завтра, дорогой.
 Оглядевшись, он украдкой поцеловал ее нежную руку.
 – В восемь утра. Не опаздывай.
 Она нежно улыбнулась и направилась к лестнице. Дождавшись, пока Кэро исчезнет, он зашагал к конюшням.
 Три часа спустя он вернулся.
 Тайком.
 Время близилось к полуночи. В доме было темно. Большие дубы бросали длинные тени на аллею. Мягко ступая по траве, он обошел двор. Медленно приблизился к самому концу западного крыла, где находилась спальня Кэро. Он узнал ее расположение в день бала, когда носился с вазами по всему дому.
 На сборы у него ушло часа два. Он собирался лечь в постель, но вместо этого бродит здесь, как новоявленный Ромео, причем сам не зная почему. В конце концов он не зеленый юнец, пораженный любовью. И все же, когда речь заходила о Кэро, он терял голову и совершал поступки, на которые никогда бы не отважился в нормальном состоянии.
 Откровением явилось то, что даже осознание происходящего не могло остановить его. Риск обнаружить слишком много, оставив себя беззащитным и, следовательно, уязвимым к общественному мнению, был ничто по сравнению с необходимостью быть уверенным в полной безопасности Кэро.
 После истории с перилами, обнаружив аккуратно подпиленные столбики, он не может спать спокойно, пока она не будет рядом, в его объятиях.
 Ночь была прохладной, ветерок успокаивал взбудораженные нервы. Тишину нарушали лишь мелкие зверьки, шнырявшие в кустах. Он оставил Атласа в ближайшем деннике, повесив седло на ограде под деревом.
 Обогнув западное крыло, он остановился и стал изучать узкий балкончик со стеклянной дверью, ведущей в спальню Кэро. Взобраться на него можно было со стороны эркера салона, находящегося внизу.
 Майкл смерил взглядом высоту стены. Память его не обманула: взбиравшаяся до самой крыши лоза вполне могла его выдержать. Стена, выходившая на запад, почти постоянно была на солнце, и лоза прекрасно разрослась.
 Выйдя из-под деревьев, он бесшумно пересек окружавшую дом тропинку и осторожно пробрался по клумбе к корявому, шириной с добрый фут подножию лозы. Еще раз взглянул на балкон, вздохнул, сунул носок ботинка в подходящую развилку и помолился, чтобы ствол оказался достаточно крепким.
 Кэро почти заснула, когда в мозгу пронеслось приглушенное проклятие. Странно… она таких слов не употребляет…
 Сна как не бывало. Кэро подняла голову и прислушалась.
 До ушей донеслось странное царапанье, сопровождаемое очередным проклятием.
 Она села и настороженно уставилась на открытые двери. Кружевные занавеси колыхались на ветру… вроде бы все в порядке… И тут под балконом громко треснула ветка. Кто-то выругался. Уже гораздо отчетливее.
 Кэро соскользнула с постели. На туалетном столике стоял тяжелый серебряный подсвечник вышиной с добрый фут. Она схватила его, взвесила на руке и, удовлетворенная солидным весом, прокралась к стеклянным дверям, помедлила и вышла на балкон.
 Того, кто поднимался по старой глицинии, ждет сюрприз.
 Чья-то рука схватилась за перила. Кэро подскочила от страха. Широкая мужская ладонь явно искала опоры. За ней появилась вторая. Сейчас незнакомец подтянется и перепрыгнет на балкон…
 Высоко подняв подсвечник, Кэро решительно шагнула вперед с твердым намерением опустить основание на голову негодяя.
 В слабом свете блеснуло золотое кольцо-печатка.
 Кэро ахнула, наклонилась и всмотрелась в полумрак. Перед глазами молнией пронеслось видение: эта самая рука с золотым кольцом на мизинце, сжимающая ее обнаженную грудь…
 – Майкл?!
 Она поспешно опустила подсвечник, выпрямилась и подошла к перилам.
 – Но что ты здесь делаешь в такой час?
 Он буркнул что-то неразборчивое и уже более отчетливо добавил:
 – Отойди.
 Она отступила на два шага, потрясенно наблюдая, как он подтягивается и перекидывает ногу через перила.
 Немного отдышавшись, Майкл устремил взгляд на ошеломленную Кэро, покачал головой при виде подсвечника.
 – А это еще зачем? Что ты собиралась с ним делать?
 – Устроить неприятный сюрприз тому, кто задумал пробраться на мой балкон.
 – Об этом я не подумал, – усмехнулся он и, перебросив вторую ногу, встал и облокотился на перила.
 – Удивительно, как тебе еще удалось подняться сюда: глициния не слишком крепкая.
 Майкл поморщился и отнял у нее подсвечник.
 – Я уже это понял. Боюсь, теперь у нее ужасно потрепанный вид.
 – И как я должна объяснить это нашему садовнику Хендриксу? – начала Кэро, но, увидев, как он пожирает ее глазами, осеклась.
 – Завтра тебя здесь уже не будет, – отмахнулся он, по-прежнему не сводя с нее взгляда. Пристально осмотрел с головы до кончиков пальцев, помедлил, и взгляд его заскользил вверх.
 – А если бы тебя поймали? Член парламента лезет ночью в спальню дамы…
 Кэро осеклась, с притворным терпением ожидая, пока его взгляд дойдет до ее лица. И только тогда вскинула бровь. Майкл беспечно ухмыльнулся.
 – А я воображал, что ты из тех, кому по душе скромное белое полотно, застегнутое до самых ушей.
 Кэро надменно повела плечиком и, повернувшись, ушла в комнату.
 – Раньше так и было, – все же сочла нужным пояснить она. – Это… – она небрежным жестом обвела тонкое шелковое неглиже, обрисовавшее соблазнительные формы, – была идея Камдена.
 Шагая за ней по пятам, Майкл пристально всматривался в прозрачное одеяние, сквозь которое просвечивало обнаженное тело.
 – Камдена?
 Еще стоя на балконе, он даже в полумраке сумел различить острые соски, крутые изгибы груди и бедер, длинные ноги. Руки и почти вся спина были голыми, и кремовый шелк зазывно переливался на полушариях ягодиц.
 Должно быть, Камден обожал изводить себя зрелищами подобного рода.
 – Он твердил, что это на случай, если в посольстве случится пожар и мне придется выбегать в дезабилье, – сухо пояснила Кэро. – Но скорее всего вопрос был в том, что подумают слуги, увидев меня в столь скромных одеждах. Камден считал, что нужно соответствовать своему статусу. – Губы ее презрительно скривились. – Хотя сам он никогда не видел моих пеньюаров.
 – Значит, он был еще глупее, чем я считал, – вырвалось у Майкла.
 Он поцеловал ее. Она ответила на поцелуй, но тут же отстранилась.
 – Почему ты здесь?
 Майкл обхватил ее бедра и притянул к себе.
 – Я не мог спать.
 Чистая правда, хоть и не вся.
 Она дразняще улыбнулась, заглядывая ему в глаза. Прижалась теснее. Потерлась бедрами о бедра.
 – И теперь собираешься спать в моей постели?
 – Да.
 «Отныне и навеки».
 Майкл пожал плечами.
 – Как только мы ублажим друг друга, – пробормотал он, целуя ее в ушко, – как только я утолю свою похоть и свой аппетит, немедленно усну крепким сном.
 «Особенно если рядом будешь лежать ты, изнемогая от блаженства».
 Кэро долго молчала. Потом согласно кивнула.
 – Тогда нам лучше лечь, – объявила она, сняв руки с его плеч. – Только тебе нужно раздеться.
 Он схватил ее, прежде чем она смогла затеять очередную дьявольскую, хотя и обреченную на быстрое окончание игру. Вид Кэро в этом подобии сорочки – а все ее ночные одеяния походили друг на друга как две капли воды, – факт, о котором он боялся даже подумать, быстро превратили его возбуждение в безумное желание. Так что в дальнейших поощрениях он не нуждался.
 – Я разденусь, если ты сбросишь эту шелковую тряпочку. Иначе, стоит подойти к тебе еще на шаг, и я просто разорву ее. Как только мы оба останемся голыми, можно начинать сначала.
 Кэро рассмеялась низким, гортанным смехом.
 – Уверен, что помощи не потребуется?
 – Абсолютно.
 Пытаясь отдышаться, он перешел к изножью кровати и попытался стянуть сапоги.
 Подняв руки к бантам, удерживавшим сорочку на плечах.
 Кэро заявила:
 – Я всегда предполагала, что эти вещи шьют специально для того, чтобы мужчина смог мгновенно их снять.
 – Эти вещи…
 Сапоги с глухим стуком упали на пол. Майкл выпрямился, принимаясь развязывать галстук. Кэро отметила, что говорит он с явным трудом.
 – …эти вещи предназначены для того, чтобы будить в мужчинах неутолимое желание, доводящее до такого исступления, в котором они, полностью теряя рассудок, срывают с женщин указанные одеяния.
 Кэро засмеялась, удивленная, что на сердце так легко после пережитых сегодня приключений, и развязала банты. Сорочка скользнула по телу, легла на ковер.
 – Ну, теперь тебе такая опасность не грозит.
 Он отвел глаза, отшвырнул свою рубашку и непослушными руками стянул бриджи. Отбросил их к остальным вещам, повернулся и протянул ей руки.
 Смех тут же замер на ее губах. Она бросилась в его объятия и, ощутив властный призыв, ответила на него своим призывом.
 Отдала ему губы и зажмурилась от счастья, наслаждаясь голодной яростью, с которой он завладел ими, скользнул языком внутрь и стал гладить се язык. Неутоленная жажда росла с каждым вздохом, с каждым стоном, с каждой чувственной лаской. Кэро лихорадочно вцепилась ему в волосы, выгнулась, смутно осознав, что он поднимает ее и несет к постели. Не успел Майкл уложить ее на простыни, как она заметалась, охваченная жадным пламенем, неудовлетворенная, умирающая от желания. И с облегчением приняла тяжесть его тела. На этот раз было не до любовных игр. Он просто развел ей бедра и мощным толчком вошел в лоно. Глубоко. До конца.
 Ее жалобный стон задрожал в ночи, отдаваясь от стен серебристым эхом. Глядя ей в глаза, он вонзился еще глубже, спаял ее губы со своими и стал двигаться. Мощно, не сдерживая себя, вовлек ее в танец, которого жаждали ее тело и сознание и которого она так ждала. Которого так хотели ее глубоко погребенные и наконец осуществившиеся мечты. Окутал грезами, в которых разгоряченная кожа скользила по разгоряченной коже, языки сплетались, а влажная мягкость принимала мускулистую твердость.
 Она снова выгнулась под ним, стремясь к еще непознанному блаженству. Он придавил ее всем телом, погрузился в обжигающий жар, вонзаясь все быстрее, сильнее, пока она не взлетела на гребне волны, поднимаясь все выше, выше. А потом с криком, который он вобрал губами, рухнула с вершины в его объятия.
 Майкл поймал ее, прижал к себе, раскинул ее ноги еще шире и утонул в сладостном забытьи.
 Отдышавшись, он приподнялся, лег рядом, блаженно-уставший, расслабленный, и за секунду до того, как сон одолел его, понял, как был прав. Именно здесь он должен был провести ночь, в этой постели, рядом со спящей Кэро.
 Обняв ее за талию, он закрыл глаза и заснул.
 Пришлось вставать до рассвета, чтобы не попасться на глаза слугам, и здешним, и в Мэноре. Вернувшись в Брэмшо, как и обещал, ровно в восемь, он увидел во дворе дорожный экипаж Кэро. Лошади нетерпеливо переминались и переступали с ноги на ногу.
 К сожалению, оказалось, что, хотя сама Кэро была готова, укладка в экипаж бесчисленных коробок и чемоданов только что началась. Майкл велел конюху подвезти кабриолет к экипажу и положить два небольших саквояжа, содержащих его вещи, на груду багажа Кэро, а сам направился туда, где стояла она, занятая разговором с Каттеном и пожилой горничной-португалкой.
 При виде Майкла дворецкий учтиво поклонился, горничная присела в реверансе, но брошенный на него взгляд был откровенно суровым.
 Зато Кэро просияла, а только это и имело для него значение.
 – Как видите, – она показала на лакеев, бегом тащивших к экипажу очередную поклажу, – мы готовы. Почти. Понадобится еще с полчаса.
 Примерно так Майкл и предполагал.
 – Не важно, – улыбнулся он. – Все равно мне нужно поговорить с Эдвардом.
 – Насколько я знаю, он стоит на страже, пока Элизабет разучивает сонату.
 – Я его найду, – кивнул Майкл.
 Эдвард действительно оказался в гостиной. Майкл взглядом вызвал его в коридор. Элизабет улыбалась, но продолжала играть. Мужчины вышли на террасу. Майкл молча остановился.
 – Последние наставления? – не выдержал Эдвард.
 – Нет.
 Поколебавшись, Майкл решил признаться.
 – Скорее планы на будущее.
 И прежде чем Эдвард успел удивиться, пояснил:
 – Я попытаюсь задать вам один важный вопрос, но если не посчитаете нужным ответить, то не обижусь.
 Эдвард недаром столько лет вращался в дипломатических кругах и поэтому ограничился уклончивым «Вот как?».
 Майкл, сунув руки в карманы, уставился на газон.
 После истории с неглиже Кэро он должен все понять до конца.
 – Какова была истинная природа отношений Камдена и Кэро? – начал он, осторожно выбирая слова и опасаясь слишком откровенных высказываний. Эдвард достаточно умен, чтобы понять, о какого рода отношениях идет речь.
 Что, разумеется, вызывало вопрос, каким образом он узнал обо всем.
 Молчание становилось все напряженнее, но Майкл не спешил его прервать. Он и не ожидал, что Эдвард пустится в откровенности, но все же надеялся, что молодой человек сделает скидку на то обстоятельство, что Камден мертв.
 Наконец Эдвард откашлялся и тоже взглянул на газон.
 – Вы знаете, как я отношусь к Кэро. Она прекрасный человек, и тяжело видеть ее страдания. Понимаете, в посольстве всегда известно все и обо всех, в том числе и о личной жизни посла. И эти сведения передаются от одного референта к другому. Считалось, что они могут быть жизненно-важными в определенных обстоятельствах. Когда я занял свой пост в Лиссабоне, мой предшественник проинформировал меня о том общеизвестном факте, что посол никогда не делил постель с женой. Это продолжалось с самого начала их брака или по крайней мере с тех пор, как Кэро приехала в Лиссабон. Ходили слухи, что этот брак так и не был осуществлен.
 Он бросил быстрый взгляд на Майкла, но тот не повернулся.
 – Случилось так, – продолжал Эдвард – что до самых последних дней у Камдена была любовница. Всего одна: давние отношения, существовавшие до его брака. Мне говорили, что уже через месяц после свадьбы Камден к ней вернулся.
 Несмотря на долгую муштровку, Эдвард не смог скрыть неодобрения.
 – А Кэро знала? – хмуро выдохнул Майкл.
 Эдвард печально вздохнул:
 – Уверен, что да. Сплетники ее не пощадили. Но она ничем не давала понять, ни словом, ни делом, что ей все известно.
 Прошла еще минута. Эдвард помялся и отвел глаза.
 – И я, и мои предшественники могут поклясться, что у нее не было любовников.
 До сих пор.
 Но Майкл не собирался ни подтверждать, ни отрицать. Только спокойно кивнул:
 – Спасибо. Мне действительно было это необходимо знать.
 Они вернулись в гостиную.
 – Вы пришлете за мной, если в Лондоне вдруг случится беда? – встревожился Эдвард.
 Майкл улыбнулся Элизабет, все еще погруженной в сонату.
 – Если сумеете лучше служить Кэро там, чем здесь, обязательно дам вам знать.
 – Наверное, вы и без меня все знаете, – пробормотал Эдвард, – но я тем не менее скажу. Не оставляйте Кэро одну. Приглядывайте за ней. Во многих отношениях она человек надежный, но не всегда может распознать опасность.
 – Вы правы, – согласился Майкл.
 Прозвучали последние торжествующие аккорды, и Майкл, учтиво улыбаясь, подошел к Элизабет, чтобы попрощаться.
 Они достигли Лондона уже в конце дня. Здесь стояла влажная жара. Солнце безжалостно нагревало вымощенные брусчаткой мостовые, высокие каменные стены, стекла окон. Сейчас, во второй половине июля, столица наполовину опустела. Многие проводили теплые месяцы в загородных или сельских домах. Парк, прибежище нескольких всадников и редких экипажей, лежал зеленым оазисом в окружающей серо-коричневой каменной пустыне. И все же, когда они свернули к Мейфэру, Майкл почувствовал, как сердце забилось чаще от сознания, что именно здесь вершится высокая политика, в месте, где принимаются и проводятся в жизнь решения.
 Как он сказал Кэро, политика у него в крови.
 Дремлющая до сих пор Кэро пошевелилась, выпрямилась, выглянула в окно, и он вдруг понял, что она тоже неравнодушна к столице, городу, где заседает правительство, где кипит бурная жизнь.
 Почувствовав его взгляд, она повернулась.
 – Где тебя высадить?
 – А где ты сама собиралась остановиться?
 – У Анджелы, на Бедфорд-сквер.
 – Анджела сейчас в Лондоне?
 – Нет, но там остались слуги, – улыбнулась Кэро.
 – Только те, кому поручено держать дом в порядке?
 – Ну… разумеется, ведь сейчас середина лета.
 – Думаю, – неторопливо начал он, – будет гораздо лучше, если мы оба поедем на Аппер-Гроувенор-стрит.
 – Но… – нерешительно начала Кэро, заметив, что экипаж замедлил ход. Судя по табличке, они сворачивали на Аппер-Гроувенор-стрит. Значит, он уже успел сговориться с кучером.
 Это почему-то задело Кэро.
 – Не можем же мы вот так просто явиться в дом твоего деда, – с легким раздражением возразила она.
 – Разумеется, нет, – согласился Майкл. – Сегодня утром я послал слугу с запиской.
 Лошади остановились. Но Кэро не сдвинулась с места.
 – Пойми, – умоляюще прошептал Майкл, – я всегда живу здесь, когда приезжаю в город, а Магнус почти не покидает дома, здесь всегда полный штат слуг. Я не лгу, утверждая, что и Магнус, и слуги будут рады принять нас.
 – Но согласись, нельзя же нам жить под одной крышей! Это против всех правил приличия!
 – Я забыл упомянуть Эвелин, кузину деда. Она живет с ним и управляет хозяйством. Правда, ей лет семьдесят, но ведь и ты вдова, так что вес правила будут соблюдены. Мало того, – властно добавил он, – ни один сплетник не посмеет намекнуть, что в доме Магнуса Анстрадера-Уэдерди может твориться нечто скандальное!
 С последним спорить было трудно.
 – Ты с самого начала это задумал! – воскликнула Кэро обвиняющим тоном.
 Майкл только улыбнулся и взялся за ручку дверцы.
 Кэро все еще сомневалась в целесообразности подобного шага, но, не найдя достаточно веских доводов для отказа, позволила ему вывести себя из экипажа.
 Дворецкий, открывший дверь, показался ей настоящим великаном.
 – Добрый день, сэр, – добродушно пророкотал он. – Добро пожаловать домой.
 – Спасибо, Хаммер. Это миссис Сатклиф. Мы поживем здесь с недельку, пока не решим всех дел.
 – Здравствуйте, миссис Сатклиф, – низко поклонился дворецкий. – Если чего-то пожелаете, достаточно лишь позвонить. Будем рады услужить вам.
 Несмотря на вышеуказанные сомнения, которые, впрочем, не собиралась высказывать, Кэро очаровательно улыбнулась.
 – Спасибо, Хаммер. Боюсь только, что обременю вас такой горой багажа.
 – О, ничего страшного, мэм, мы немедленно поднимем его в вашу спальню, – заверил дворецкий. – Миссис Логан считает, что лучше всего подойдет зеленая комната.
 Мысленно определив расположение комнаты в огромном особняке, Майкл согласно кивнул:
 – Превосходный выбор. Уверен, что миссис Сатклиф будет там удобно.
 – Надеюсь, – кивнула Кэро, безуспешно пытаясь разгадать, о чем он думает. Затем она обратилась к Хаммеру: – Мою горничную зовут Фенелла. Она португалка, но говорит по-английски. Если вы покажете ей мою комнату, я смогу принять ванну и переодеться к ужину.
 Хаммер снова поклонился. Изящно склонив голову, Кэро положила руку на рукав Майкла.
 – А теперь прошу представить меня вашему деду.
 Майкл повел ее к библиотеке, любимому святилищу деда.
 – Но вы же знакомы, не так ли?
 – О, это было много лет назад. Не уверена, что он меня помнит. Мы встречались на каком-то приеме в министерстве иностранных дел.
 – Он тебя помнит, – уверенно заявил Майкл.
 – А, вот и миссис Сатклиф! – прогремел Магнус, не успела Кэро переступить порог. – Простите, что не встаю, проклятая подагра, знаете ли. Настоящая пытка!
 Сидя в гигантском кресле перед погасшим камином и положив закутанную ногу на табурет, Магнус встретил Кэро пронзительным всепонимающим взглядом голубых глаз.
 – Какое счастье снова видеть вас, дорогая!
 Точно таким же взглядом он одарил и внука, но тот невозмутимо усмехнулся и промолчал. Магнус погладил Кэро по руке.
 – Мой внук утверждает, что мы сможем наслаждаться вашим обществом неделю или около того.
 – Да, если, конечно, вы не возражаете, – кивнула Кэро. Мимолетная улыбка коснулась губ Магнуса.
 – Дорогая, я слишком стар, и единственное, что может доставить мне хоть какую-то радость, – общение с умом и красотой.
 – В таком случае, – ответила Кэро, грациозно опускаясь на шезлонг, – я с радостью приму ваше гостеприимство.
 Магнус, по достоинству оценивший самообладание, спокойствие и сдержанность гостьи, снова расплылся в улыбке.
 – Надеюсь, теперь, когда со светскими любезностями покончено, может, объясните, что привело вас обоих сюда?
 Он взглянул на внука. Тот взглянул на Кэро.
 Поняв, что Майкл предоставляет ей решать, стоит ли откровенничать с Магнусом, Кэро с легким удивлением осознала, что до сих пор не позаботилась придумать достаточно правдоподобные причины своей поездки в столицу. Но ведь это Магнус. Дед Майкла. Человек неглупый и с большим опытом.
 – Видите ли, похоже, кто-то решил, что я зажилась на этом свете.
 Лохматые брови Магнуса поползли к переносице.
 – Кто и почему?! – рявкнул он.
 – А вот это, – сообщила она, снимая перчатки, – мы и должны узнать.
 Они постарались как можно подробнее рассказать старику о случившемся. К радости обоих, Магнус во многом согласился с их доводами, посчитав, что они скорее всего верны.
 Когда Фенелла ушла, Кэро подошла к окну элегантной спальни, декорированной в разных оттенках зеленого, и выглянула в ночь, сжимавшую Лондон в знойных объятиях.
 После разговора с Магнусом она поднялась наверх, приняла ванну и переоделась, потом они поужинали в узком кругу. Позже, в гостиной, пока Магнус клевал носом, они строили планы, как поскорее взять бумаги Камдена и копию завещания из дома на Халф-Мун-стрит. Здесь, под постоянным присмотром бдительных слуг и самого Магнуса, документы будут в большей безопасности.
 Их цели были ясны: Кэро без всяких угрызений совести была готова на все, чтобы разоблачить человека, желавшего ей зла.
 А вот во всем, что касалось своей связи с Майклом, она была далеко не так уверена. И привела его в коттедж, чтобы прийти к каким-то выводам, но вмешалась судьба, и целая цепь событий воспрепятствовала ей мыслить связно.
 И когда наконец нашлось время все обдумать, стало ясно, что она по-прежнему в замешательстве. И знала только одно: они хотят друг друга с неугасающим пылом. А его неожиданное появление на балконе ее спальни прошлой ночью окончательно свело Кэро с ума. Ослепило. И теперь она ничего не видит и не соображает.
 Никак не определит, куда это ее ведет. Впрочем, и его тоже.
 В доме воцарилась тишина; она услышала звук приглушенных шагов за мгновение до того, как повернулась дверная ручка и вошел Майкл.
 Он успел раздеться и накинуть просторный, не туго подпоясанный шелковый халат. Неторопливо подходя к ней, он пожирал взглядом прозрачное газовое одеяние с тремя аппликациями в виде роз, расположенных в трех основных стратегических точках: два бутона и один распустившийся цветок.
 – Надеюсь, ты понимаешь, что такими рубашками можно мгновенно лишить мужчину разума? – прошептал он.
 Ответом послужила чувственная улыбка.
 Майкл раскинул руки, и она бросилась в его объятия. На какой-то момент он поколебался, и пламя в его глазах подсказало, что признание было слишком близко к правде. Он опустил голову, сжал руки…
 Но Кэро повелительно прижала ладони к его груди и, не отводя глаз, потянула за пояс халата. Просунула руку между разошедшимися полами и нашла его. Горячего, твердого, восставшего, наполненного желанием.
 Для нее это все еще было настолько внове, что сердце зашлось от счастья. Захотелось разделить свою радость и удовольствие. Она чуть сжала пальцы, погладила, наблюдая, как его глаза туманятся, а лицо постепенно лишается всякого выражения, стащила халат с его плеч и с восторгом услышала шелест шелка. Поцеловала его в грудь и медленно встала на колени, проводя губами по его торсу, животу, чреслам… Нежно обвела кончиком языка широкую головку и, ободренная прошедшей по его телу дрожью, приоткрыла губы и взяла его в рот. Его пальцы скользнули по ее волосам, захватили пригоршни прядей. Сначала Кэро сосала легонько, потом чуть сильнее. Впившись ногтями в его ягодицы, она отмечала сковавшее Майкла напряжение, участившееся дыхание… и училась, как доставлять ему удовольствие. Подвергать столь же сладостной пытке, какой часто подвергал ее Майкл.
 Он резко выдохнул, сжал ее плечи и, приподняв, выдавил:
 – Довольно.
 Кэро немедленно подчинилась, отпустила его и встала. Глаза Майкла загорелись еще ярче.
 – Сними рубашку.
 Кэро молча стащила через голову рубашку, отбросила. Едва прозрачное облачко газа опустилось на пол, он прижал ее к себе и стал бурно целовать, вливая жар и огонь в ее вены, пока она тоже не запылала. И тогда он поднял ее на себя.
 Она обняла его за шею, сцепила ноги на пояснице, застонала, откинув голову, едва почувствовала, что он входит в нее. И стал медленно насаживать на себя, дюйм за дюймом, пока не вонзился до конца: твердый, сильный, и… о, такой реальный!
 Потом он стал двигаться в странном любовном танце, и она слилась с ним мыслями, страстью, желанием. В какую-то минуту их губы снова соединились, и они, покинув этот мир, очутились в другом. В том, где ничто не имело смысла и значения, кроме слияния тел, умов, страстей.
 Она отдалась этому слиянию, зная, что он сделал то же самое.
 Позже, лежа в его объятиях, она прошептала:
 – Это, наверное, ужасно неприлично – предаваться любви в доме твоего деда.
 – Его доме, не в моем, – буркнул Майкл.
 – Именно поэтому ты хотел, чтобы я жила здесь?
 – Одна из причин.
 Она почувствовала, как он играет с ее волосами. Ладонь опустилась ниже, на ее затылок.
 Со слабым, но довольным смешком она потерлась лбом о его грудь.
 Майкл закрыл глаза, улыбнулся и, такой же довольный, погрузился в дремоту.




 Глава 17


 Кэро сунула ключ в скважину замка городского дома на Халф-Мун-стрит.
 – Наша старая экономка, миссис Симмс, приходит дважды в неделю проветрить комнаты и вытереть пыль на случай, если я захочу вернуться.
 Майкл последовал за ней в просторный холл, выложенный белыми, черными и красными мраморными плитами. В темных разводах сверкали золотистые блестки. Закрыв дверь, Майкл огляделся и остановился в арочном проеме, который, по его предположениям, вел в гостиную. Двойные двери были распахнуты. Кэро заглянула внутрь, перешла к следующей двери. Открыла и снова заглянула.
 Отметив качество и дороговизну дубовых панелей, консольных столиков и огромного зеркала, украшавшего холл, он подошел ближе и, взглянув поверх плеча Кэро, приоткрыл рот от изумления. В комнате, оказавшейся столовой, стояли длинный стол красного дерева, мягко сияющий полировкой, и стулья, казавшиеся антикварными даже на самый неопытный взгляд. Явно французские. Он не мог определить периода, но их ценность была очевидной.
 Они шли из комнаты в комнату. Настоящий музей. Даже отделка и роспись потолков. И все же дом не казался ни холодным, ни неуютным, словно создавался с невероятной любовью и заботой настоящим ценителем красоты, который по каким-то причинам почти в нем не жил.
 Поднимаясь за Кэро по широкой лестнице, он понял, что Эдвард был прав: дом и его содержимое стоят так дорого, что за все это вполне можно убить.
 Кэро он догнал уже на верхней площадке.
 – Сначала завещание.
 Она кивнула и пошла по коридору.
 Комната, в которой они очутились, похоже, была кабинетом Камдена. Подойдя к стене, у которой стоял письменный стол, она отодвинула картину, явно принадлежавшую кисти старого мастера, за которой обнаружился большой сейф, и принялась отпирать его. Майкл тем временем осматривался, пытаясь представить здесь Камдена. Вместе с Кэро.
 Кабинет мало походил на типичное прибежище мужчины. Здесь, как и во всем доме, царил хороший вкус: антикварная мебель, роскошная обивка. Но как ни старался, Майкл так и не сумел достаточно ясно представить природу отношений между Камденом и Кэро.
 Несколько раз он видел их вместе на дипломатических приемах, ужинах и тому подобных собраниях, но никогда не подозревал, что их брак – не более чем достойный фасад. И хотя теперь знал это наверняка, все же здесь, в их доме, который, по словам Кэро, Камден обставлял все годы их брака, специально для нее…
 Вынув из сейфа сложенный конверт, Кэро повернула ключ и водворила картину на место. Наблюдая, как она пересекает комнату, Майкл едва не покачал головой. Пусть именно Камден обставил этот дом, но он – словно рама для красоты, ума и талантов Кэро.
 Однако если Камден был настолько неравнодушен к жене, что вложил в создание этого шедевра столько души, не говоря уже о деньгах, почему же оставил ее нетронутой? По крайней мере физически? И вместо этого вернулся к любовнице.
 Выпрямившись, он взял протянутый Кэро толстый конверт.
 – Он не влезет в мой ридикюль.
 Майкл кое-как умудрился сунуть конверт во внут ренний карман фрака.
 – Я не адвокат, и поэтому неплохо бы показать завещание тому, кто разбирается в подобных делах. Не возражаешь? Только чтобы не оставить никаких недомолвок и быть готовыми к неприятным сюрпризам.
 Кэро послушно кивнула:
 – Ты прав. – И, показав в глубь коридора, пояснила: – Архив Камдена там.
 К его удивлению, она не вошла в очередную комнату, а остановилась перед двойными дверями встроенного в стену коридора шкафа. Широко распахнула двери, за которыми оказались полки, стонавшие под тяжестью стопок белья и полотенец. Потянулась в глубь одной полки, нажала скрытую пружину и приказала Майклу отступить.
 Тот послушался, в изумлении наблюдая, как полки разошлись в разные стороны, открывая чулан, заставленный картонными коробками.
 – Здесь и хранится архив Камдена, – пояснила Кэро.
 По достоинству оценив количество груза, который придется тащить в экипаж, Майкл покачал головой:
 – Хорошо, что догадались захватить с собой двух лакеев.
 – Верно, – кивнула Кэро.
 А он не понял, почему она потребовала взять с собой помощников!
 Они спустились вниз, и Кэро повела его через сад к задней калитке, у которой ожидал самый большой экипаж Магнуса.
 Майкл принялся отдавать приказания. Час спустя, вновь закрыв дом на Халф-Мун-стрит, они вернулись на Аппер-Гроувенор-стрит.
 Эвелин, дама, несмотря на возраст, властная и устрашающая, с которой Кэро познакомилась вчера вечером, предложила сложить бумаги в маленьком салоне на первом этаже, недалеко от главной лестницы.
 – Так безопаснее всего, – заявила она. – Тут вечно суетится кто-то из слуг, так что эта дверь всегда на виду.
 Магнус хмыкнул, но согласился. Коробки сложили аккуратными рядами у стены салона, в ожидании, пока Кэро прочитает их содержимое. Когда лакеи удалились, Кэро, обозрев коробки, тяжело вздохнула.
 – Только попроси, и Магнус готов взять на себя большую часть работы, – посоветовал Майкл.
 – Знаю, – снова вздохнула Кэро, – но из уважения к памяти Камдена я не могу допустить, чтобы кто-то, кроме меня, читал его дневники и личную корреспонденцию.
 – Верно, – кивнул Майкл, отходя от двери.
 Внизу прозвучал гонг.
 – Спасена, – улыбнулась Кэро. – Начну после обеда.
 Поправив выбившийся из прически локон, она оперлась на руку Майкла, и они вместе вышли из комнаты.
 За обедом они изучали завещание. Прочли его все, даже Эвелин, не слишком разбиравшаяся в юриспруденции, зато проницательная и по-своему опытная. Но никто не смог сказать, что до конца понял затейливые обороты и юридические тонкости содержания.
 – Все-таки лучше узнать мнение специалиста, – решил Магнус.
 Кэро с ним согласилась, и Майкл положил завещание обратно в карман.
 После обеда он проводил Кэро в салон. Следующие полчаса они провели, распределяя коробки по годам. Майкл подвинул первую к креслу, куда уже уселась Кэро. Та вопросительно подняла брови.
 – Нет, – улыбнулся он, – я не собираюсь стоять здесь и наблюдать за тобой.
 Он похлопал себя по груди. Пергамент громко зашуршал.
 – Поеду посоветуюсь насчет завещания. Поверь, все будет сделано в абсолютной тайне.
 – Спасибо, – прошептала Кэро.
 И все же Майкл не спешил уйти. Когда она снова подняла брови, он спросил:
 – Ты сделаешь для меня кое-что?
 – Что именно? – спросила она, пристально глядя на него.
 – Пожалуйста, оставайся там, где безопасно. Пообещай, что не выйдешь из дома до моего возвращения.
 Кэро долго молчала, прежде чем наклонить голову. – Обещаю.
 Он поцеловал ее руку и вышел.
 Далеко идти не пришлось: всего лишь до того места, где Аппер-Гроувенор-стрит переходила в Гроувенор-сквер. Майкл неторопливо шагал по северной стороне, разглядывая дам, детей и нянек, гуляющих и играющих в засаженной деревьями средней части площади, в надежде увидеть знакомые лица. Но его ждало разочарование.
 Добравшись до внушительного особняка в центре квартала, он поднялся на крыльцо, молясь, чтобы обитатели оказались дома.
 И тут судьба ему улыбнулась.
 Майкла проводили в кабинет, где сидевший за письменным столом зять приветствовал его поднятыми бровями и дьявольской, весьма похожей на издевательскую улыбкой.
 – Ха! А я думал, ты поглощен охотой на жену. Что привело тебя сюда?
 – Завещание, – коротко бросил Майкл, швыряя конверт на стол Девила и бесцеремонно садясь напротив.
 Девил повертел в руках конверт, но не попытался его открыть.
 – Чье?
 – Камдена Сатклифа.
 Девил, похоже, заинтересовался этим сообщением, потому что незамедлительно спросил:
 – При чем тут ты?
 Майкл стал рассказывать. Как он и ожидал, история покушений на жизнь Кэро мгновенно привлекла внимание его влиятельного зятя.
 – Так, значит, ответ может крыться здесь, – задумчиво протянул он.
 – Либо здесь, либо в архиве Камдена. Кэро просматривает бумаги, а я хотел спросить: не может ли твой адвокат пройтись по этому… – он показал на пергамент, – частым гребнем?
 Он мог обратиться к поверенным Магнуса, но они были так же стары, как их клиент. А вот Девил, герцог Сент-Ивз и глава могущественного клана Кинстеров, постоянно сталкивался со множеством юридических проблем. Его адвокаты наверняка смогут определить, содержится ли в завещании Камдена некая потенциальная угроза для Кэро. Девил просмотрел документ и кивнул.
 – Немедленно свяжусь с ними, – пообещал он и, поморщившись, добавил: – Невольно удивляешься, что стало с английским языком. Но ничего, я сейчас приложу записку, что дело крайне срочное.
 – Спасибо, – поблагодарил Майкл, поднимаясь. – Онория дома?
 Легкая улыбка заиграла на губах Девила.
 – Дома, и уверен, что к этому времени ей уже донесли о твоем приходе. Боюсь, она стережет тебя, чтобы наброситься, как только ты переступишь порог этой комнаты.
 – Удивляюсь, как это она еще попросту не ворвалась сюда, – поддакнул Майкл. Не в привычках сестры было блюсти этикет, и, кроме того, у Девила не было от нее секретов.
 – По-моему, – ухмыльнулся тот, – она из последних сил сдерживается, чтобы не сунуть нос в твою личную жизнь. Вероятно, эти усилия сведут ее в могилу.
 Майкл со смехом шагнул к двери.
 – Пойду продлю ее существование.
 Девил небрежно взмахнул рукой.
 – Я сообщу, как только что-то узнаю.
 Майкл закрыл за собой дверь кабинета и направился по коридору в холл.
 – Надеюсь, – донесся до него повелительный, как подобает истинной герцогине, голос сестры, – что ты все же соизволишь подняться и побеседовать со мной.
 Майкл круто повернулся и поднял голову. На верхней площадке парадной лестницы стояла Онория.
 – Я как раз собирался идти к тебе, – заверил он и, перепрыгивая через две ступеньки, побежал наверх, где обнял и расцеловал сестру. Та в полном восторге бросилась ему на шею.
 – А теперь, – объявила она, отступая, – немедленно расскажи обо всем. Почему ты вернулся в город? Сделал предложение Элизабет?
 – Все, все расскажу, только не здесь, – взмолился он.
 Сестра взяла его за руку, повела в свою гостиную и, едва дождавшись, пока он сядет, потребовала:
 – Да говори же! Все, с самого начала.
 Он ничего не утаивал от нее: не было смысла, она все равно вытянет правду, не из него, так из мужа. Единственное, о чем он умолчал, как и в беседе с Девилом, – об истинных отношениях Камдена и Кэро. И не открыл, что именно Кэролайн Сатклиф – та женщина, которой отдано его сердце. Да и не было в этом необходимости: Онория и так все поняла.
 История с покушениями привела ее в ужас: когда-то они с Кэро были близкими подругами. Но выслушав объяснения, что они собираются предпринять, Онория молча кивнула. Став матерью троих детей, о которых она трогательно заботилась, она просто не имелани времени, ни сил, чтобы самой вмешаться и помочь. Однако…
 – Приведи ее на чай, – попросила она. – Сегодня уже поздно, значит, завтра днем.
 Майкл знал, что может рассчитывать на сестру. Та не только примет его сторону, но тактично и незаметно подтолкнет Кэро к решению стать его женой. Лучшую сторонницу трудно найти… но сначала следует кое в чем признаться.
 – Я просил ее выйти за меня. Но она пока не согласилась.
 Онория тихо ахнула от удивления, но тут же широко улыбнулась и кивнула:
 – В таком случае мы должны сделать все возможное, чтобы она передумала. Ну а теперь, – объявила она, вставая, – настал час искупления грехов. Твои племянники и племянница – в классной комнате.
 Июль в Лондоне, хоть и пронизывает воздух влажной духотой, все же имеет одно преимущество – никаких светских развлечений. Поэтому за ужином собрались домашним кругом: Кэро, Магнус, Эвелин и Майкл. Все оживленно обсуждали факты и оттачивали стратегические планы.
 – Я начала с дневников Камдена, – тяжело вздохнула Кэро. – Он невероятно обстоятелен в своих описаниях: вполне возможно, что и заметил нечто представляющее сейчас определенную опасность.
 – Приходится продвигаться шаг за шагом? – сочувственно осведомился Майкл.
 – Медленнее черепахи. Я начала с того времени, когда он впервые занял пост посла в Португалии. Думаю, ранние дневники просто не имеют значения.
 – А как насчет писем?
 – Просмотрю их позже, если ничего не найду в дневниках.
 Майкл ясно видел, что Магнус едва удерживается от предложения помочь с письмами. Не желая пробуждать напрасные надежды, он коротко рассказал о своем визите к Девилу Кинстеру и их общем решении посоветоваться с поверенными.
 – Нужно бы придумать еще что-то, – заметил Магнус, глядя на Майкла из-под лохматых бровей.
 Внук пожал плечами.
 – Португальцы – главные подозреваемые: скорее всего именно Лепонт стоит за взломом Сатклиф-Холла. Кроме того, мы точно знаем, что он обыскивал Брэмшо-Хаус. Неплохо бы поинтересоваться, кто из этой семейки сейчас в городе.
 – А если никого нет, – проворчал Магнус, – следует все же проследить, не появится ли Лепонт.
 – Верно, – кивнул Майкл. – Кэро, нам необходимо объединить наши усилия. Как лучше узнать, кто из португальского посольства приехал в Лондон?
 Они стали перебирать имена референтов и дипломатов. Майкл наскоро набросал короткий список.
 – Завтра же нанесу им визит, и посмотрим, что они скажут.
 – Мне только сейчас пришло в голову, – протянула Кэро,  –  что у нас обоих очень много знакомых в политических и дипломатических кругах, которых можно использовать если не официально, то при близком общении. Они наверняка сумеют помочь нам, вспомнив, какие важные события происходили в Португалии за последние годы: смена влияния, опала и тому подобное. Кстати, мы понятия не имеем, как далеко простираются связи Камдена и почему португальцы так внезапно всполошились. Кое-кто может знать гораздо больше, чем мы думаем, хотя пока не вижу, как взяться за дело.
 Магнус задумчиво кивал седой гривой:
 – Вполне разумный подход, хотя пока и неясно, чему это может помочь. Первое, что необходимо сделать, – распространить новость о вашем приезде.
 – Учитывая, что сейчас середина лета и в столице осталось небольшое, но избранное общество, – заметила Кэро, – будет совсем нетрудно навестить каждого, выспросить все, что можно, о португальцах и в то же время изучать и другие направления поисков.
 Майкл исподтишка наблюдал за ней, гадая, понимает ли она, почему Магнус так настаивает, чтобы они выезжали вместе. И все же это предложение исходило именно от Кэро.
 – Почему бы завтра не встретиться за обедом? Посмотрим, как далеко нам удалось продвинуться, и тогда уже можно составить более определенные планы, как выступить из тьмы на свет.
 Эвелин отодвинула стул и, опираясь на палку, встала.
 – За утренним и послеполуденным чаем меня не будет, – объявила она с улыбкой. – Пусть мы и стары, но знаем, что к чему и что где происходит. Я постараюсь узнать, какие приемы даются в следующие несколько недель.
 – Спасибо, – кивнула Кэро, тоже поднимаясь и беря Эвелин под руку. – Вы нам очень поможете.
 Женщины удалились в гостиную, где был приготовлен чай. Через час-другой все разойдутся по своим комнатам.
 Майкл, тоже было привставший, снова сел, глядя, как Хаммер выставляет графины и наполняет бокалы. Едва дворецкий удалился, как он, поднеся бокал к губам, вопросительно уставился на Магнуса.
 – Ну? – произнес тот, поднимая брови.
 Майкл помолчал, наслаждаясь превосходным бренди.
 – Что ты знаешь о Камдене Сатклифе? – спросил он наконец.
 Спустя некоторое время, проводив деда в спальню, Майкл вернулся к себе, чтобы переодеться в халат и присоединиться к Кэро.
 Вынимая золотую булавку из галстука, он размышлял об услышанном от Магнуса. Тот, разумеется, был знаком с Камденом, но не слишком близко. Магнусу было за восемьдесят: более чем на десяток лет старше Камдена, и хотя за свою долгую жизнь Магнус не раз сталкивался с дипломатическими казусами, все же ничего не слышал о скандалах при португальском дворе.
 Тем не менее он был проницателен, неглуп и наблюдателен, что помогло нарисовать портрет Камдена несколькими широкими мазками, создав у Майкла впечатление джентльмена по рождению и воспитанию, который, подобно им, принимал свое положение как должное и не слишком заботился о мнении окружающих. Однако Камден, как подчеркнул Магнус, был неотразимо обаятелен и умел найти подход к каждому. Человек, сочетавший это смертоносное очарование с приятным характером и безупречными манерами и поставивший все эти качества на службу стране. Чрезвычайно эгоистичный и в то же время несомненный патриот. Человек, превыше всего ценивший верность и преданность родине и в то же время думавший только о себе. Любивший только себя.
 Все это прекрасно совпадало с утверждением Кэро, что Камден женился на ней исключительно из-за талантов хозяйки. Да и Эдвард утверждал тоже самое. Впрочем, того же мнения были Джеффри, Джордж Сатклиф и все, кто хорошо знал Камдена.
 Но это не объяснило обстановки дома на Халф-Мун-стрит.
 Майкл накинул халат, подпоясался. Тряхнул головой, стараясь не думать о загадочных отношениях Камдена с Кэро, открыл дверь и пошел к ней, вдове Камдена, своей будущей жене.
 Уже к обеду он узнал, что Фердинанд Лепонт в Лондоне. Вернувшись на Аппер-Гроувенор-стрит, Майкл уселся за стол и взглянул на Кэро. Та поймала его взгляд и тихо ахнула.
 – Вы узнали что-то. Что именно?
 Майкл удивился ее проницательности. Как она умудрилась понять?
 Но все же кивнул и рассказал новости.
 – Больше никого из семьи здесь нет. Вероятно, все еще отдыхают в Гэмпшире. Однако Фердинанд оставил яхту в Соленте на все лето и приехал в Лондон. Остановился в посольстве.
 – Когда он появился? – спросил Магнус.
 – Вчера, – ответил Майкл, переглянувшись с Кэро.
 – Интересно, – усмехнулась она. – И так легко. Достаточно заехать в Брэмшо-Хаус якобы с визитом ко мне и узнать, что я уехала в город.
 Майкл потянулся к бокалу.
 – Других сведений раздобыть не удалось. А что новенького у вас?
 Кэро сморщила носик и покачала головой.
 – Все весьма живописно, но ничего из ряда вон выходящего и тем более скандального.
 Все уставились на Эвелин, которая неторопливо вытащила из кармана листок бумаги и принялась разглаживать.
 – Я составила список вечерних развлечений, – объявила она, передавая листок Кэро. – Для начала сойдет.
 – Спасибо, – благодарно улыбнулась та. – Просто идеально. Майкл, ваша тетя Харриет дает сегодня званый вечер.
 И хотя на лице Майкла ничего не отразилась, она была уверена, что он думает о последней встрече с теткой и возможном столкновении Кэро и Харриет. Та наверняка уверена, что он ухаживает за Элизабет.
 – Что же, – улыбнулась она, – думаю, мы должны ехать.
 Майкл чуть поморщился, но послушно наклонил голову.
 После обеда Кэро задержалась в холле, задумчиво похлопывая свернутым списком по руке.
 Майкл, успевший проводить Магнуса в библиотеку, нашел Кэро и, приостановившись, чтобы лишний раз изучить стройную фигурку с высоко поднятой головой и сосредоточенным личиком, подошел ближе.
 – Снова за дневники?
 – Нет, – улыбнулась она. – Если мы собираемся вновь броситься в водоворот светской жизни, мне нужны новые чулки и перчатки. Поеду, пожалуй, на Бонд-стрит. Достаточно с меня на сегодня сочинений Камдена.
 В голосе ее не слышно грусти… или он ошибается? Станет ли она выказывать подобные эмоции на людях? Он понятия не имел, насколько Камден откровенен в своих дневниках.
 – Я поеду с тобой, – вырвалось у него. Еще две минуты назад он не помышлял ни о чем подобном.
 – Ты хочешь отправиться на Бонд-стрит? – удивилась она.
 – Не хочу. Просто стараюсь быть там, где ты. Раз ты собираешься туда, я тебя провожу.
 Она долго смотрела ему в глаза. Уголки губ приподнялись в легкой улыбке.
 – Что же, будь по-твоему. Но я должна переодеться.
 – Подожду в библиотеке, – тяжело вздохнул Майкл.
 Он читал труд о новейшей истории Португалии, когда в библиотеку заглянула Кэро. Майкл вскочил. Магнус поднял глаза от толстой книги примерно на ту же тему, хмыкнул и махнул им рукой.
 Выйдя в коридор, Майкл одобрительно оглядел Кэро в тонком платье из светло-голубой вуали в крапинку. Видение ледяной принцессы в жаркий летний день. У него потекли слюнки. Но Кэро как ни в чем не бывало направилась к выходу, явно безразличная к эффекту, производимому ее соблазнительно покачивавшимися под легкой тканью бедрами.
 Остановившись у двери, которую придерживал Хаммер, Кэро, окруженная солнечным гало, оглянулась на Майкла, словно выжидая чего-то. Он поколебался, взвешивая, не стоит ли просто увести ее наверх. Но осознал, что она не поймет его порыва, несмотря на те ночи, которые они уже разделили. Просто потому, что не ведает глубины его желания к ней. И поэтому может воспротивиться.
 Прерывисто вздохнув и постаравшись овладеть собой, он потянулся к ее руке:
 – Карета, должно быть, уже у крыльца.
 Так оно и было. Он подсадил ее, сам сел рядом, и экипаж выехал на мостовую. Бонд-стрит была недалеко, и скоро они уже входили в модный магазин. Кэро, верная своему слову, купила только перчатки и чулки. Майкл возносил небесам безмолвную благодарность за то, что она не из тех женщин, которым нужно непременно заглянуть в каждую лавку.
 Сейчас здесь было куда меньше народа, чем в разгар сезона, поэтому Майкл с удовольствием шагал по улице, раскланиваясь с редкими знакомыми. Большинство наслаждались сельскими красотами, а те, кто остался в городе, были обременены делами, правительственными или личными.
 Кэро привлекала взоры как женщин, так и мужчин своей грацией, красотой, индивидуальностью. Кроме того, среди дам было много хозяек светских салонов, считавших ее одной из своих.
 Распрощавшись со всем известной леди Холланд, Майкл поднял брови.
 – Значит, только чулки и перчатки?
 – Грех упускать такую возможность, – усмехнулась она. – Если нам нужно быстрее войти в круг, дамы должны узнать об этом первыми.
 – Кстати, о возможностях. Я забыл упомянуть: Онория просила привести тебя сегодня на чай. Насколько я понимаю, кроме нас, там никого не будет. Онории сейчас не до развлечений.
 Лицо Кэро просияло детской радостью.
 – О, сколько же лет я ее не видела! С самых похорон твоих родителей. Разве что изредка замечала в бальных залах во время прошлого сезона, но так и не смогла поговорить. Кстати, который час?
 Майк вынул часы, открыл крышку. И кивнул:
 – Если мы свернем за угол и сядем в экипаж, можно ехать прямо туда. Успеем как раз вовремя.
 – Превосходно! – обрадовалась она. – Посмотрим, кого еще удастся встретить.
 Еще две дамы… и, к величайшему удивлению обоих, перед ними возникла Мюриел Хеддеруик.
 – Кэро, – хмуро кивнула она и воззрилась на Майкла.
 Тот склонился над ее рукой. Мюриел вежливо поздоровалась и снова уставилась на Кэро.
 – Приехала на собрание?
 Кэро знала, что Мюриел редко бывает в городе с иными целями.
 – Совершенно верно. Общество трезвости. Вчера выбирали председателя. Однако наша цель…
 Она пустилась в пространное описание предполагаемых целей общества. Майкл нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Кэро ущипнула его. Нет смысла прерывать Мюриел или вмешиваться: она все равно выскажется до конца. Любая попытка отвлечь ее только продлит испытание. Наконец красноречие Мюриел несколько иссякло.
 – Кстати, сегодня у нас совещание руководящего комитета, – заключила она. – И поскольку ты все равно живешь в Англии, думаю, могла бы уделить время нашему делу. Я настоятельно советую тебе приехать. Совещание состоится в восемь вечера.
 – Спасибо за приглашение, – улыбнулась Кэро. – Я обязательно постараюсь.
 По опыту она знала, что подобные отговорки – самый безопасный способ отделаться от Мюриел. Если сразу отказаться, объяснив, что она должна быть в другом месте, Мюриел сочтет нужным спорить и требовать, пока Кэро не сдастся и не согласится приехать. Нужно не забыть обязательно извиниться при следующей встрече.
 Заметив нетерпеливый взгляд Майкла, она сжала его пальцы, чтобы заставить молчать. Улыбнулась Мюриел. Та надменно кивнула.
 – Дом четыре по Олдер-стрит, как раз за Олдгейт.
 Майкл нахмурился. Кэро совсем не знала Лондона, если не считать самого центра. Она подтвердила это, улыбнувшись и наклонив голову.
 – Надеюсь увидеться с вами сегодня вечером.
 – Прекрасно.
 С решительным кивком и царственным взглядом в его сторону Мюриел распрощалась.
 Майкл подавил порыв посоветовать Кэро прихватить с собой дюжего лакея: Мюриел посчитает замечание чересчур спесивым. Подождал, пока она скроется, чтобы сердито пробормотать:
 – Ни на какое совещание ты не поедешь.
 – Конечно, нет, – кивнула Кэро. – Уверена, что там полно энергичных и трудолюбивых дам. Они прекрасно справятся без меня. Но Мюриел одержима своими обществами и ассоциациями и совершенно не принимает во внимание, что другим это может быть не интересно, во всяком случае, не до такой степени, как ей. Но каждому свое.
 – В таком случае, – обрадовался Майкл, – едем на чай.
 Куда более легкомысленно, чем собрание общества трезвости, и куда приятнее.
 Они сидели не в большой гостиной, а в уютном салоне, выходившем на заднюю террасу особняка на Гроувенор-сквер, пили чай, ели кексы и лепешки, вспоминали прошлое.
 С первых объятий и взволнованных восклицаний Кэро почувствовала себя так, словно прошедших лет не было. С Онорией, бывшей на три года старше, Кэро связывала крепкая дружба. Но потом родители Онории и Майкла погибли, и это несчастье разлучило девочек.
 Кэро втайне полагала, что они и до сих пор в чем-то одинаковы. Если Онория всегда считалась настойчивой и напористой, то Кэро была спокойной, твердой, более уверенной в своих силах. Младшая дочь в семье, она до замужества оставалась в Гэмпшире, в атмосфере любви и доброты, пока не увлеклась Камденом. В отличие от росшей в одиночестве и сиротстве Онории Кэро сразу взлетела в высшие круги общества, где пришлось встретиться с трудностями, почти непосильными для семнадцатилетней девочки. Впрочем, она справилась. Как и Онория.
 И хотя Онория весело щебетала, описывая время, проведенное в провинции с дальними родственниками, и редкие встречи с Майклом, Кэро была уверена, что эти годы оставили свою метку, как и случившееся тогда несчастье. Но сейчас в глазах герцогини не было ни единого облачка. Жизнь ее была полна, богата, счастлива.
 Она стала женой Девила Кинстера.
 Кэро взглянула поверх чашки на сидевшего напротив герцога. Она впервые видела его так близко. В обществе имя Кинстер ассоциировалось с джентльменами и леди вполне определенного типа. В то время как Онория абсолютно соответствовала этому типу, Девил, насколько она слышала, был истинным воплощением мужчины, носившего эту славную фамилию. Высокий, стройный, с резкими чертами лица. В нем не было ничего мягкого: даже глаза, большие, с тяжелыми веками, странного светло-зеленого оттенка, казались ледяными кристаллами. И все же Кэро заметила, как смягчается этот взгляд, останавливаясь на Онории. Даже плотно сжатые губы, казалось, вот-вот готовы были изогнуться в улыбке.
 Да, он был рожден, чтобы властвовать. И привык к власти. В этом нет сомнения. И все же, разговаривая с Онорией, чувствуя поразительную, почти ощутимую связь, проявлявшуюся во взаимных взглядах, в легком касании руки, она ощущала совсем другую власть, которая правила здесь. Власть, перед которой беспрекословно склонялись как Онория, так и Девил.
 И оба были счастливы. Головокружительно счастливы.
 Кэро отставила чашку, потянулась к очередной лепешке и спросила Онорию, кто еще остался в городе. Та уже успела признаться, что Майкл объяснил истинную причину их приезда в столицу.
 – Для того чтобы узнать все возможное, нужно, чтобы нас видели, – кивнула Кэро. Онория вскинула брови.
 – В таком случае могу сказать, что два дня назад в Лондоне появилась Тереза Озбалдестон и разослала приглашения избранным особам с просьбой посетить ее завтра утром, выпить чай в гостиной. Не согласишься составить мне компанию?
 – Ты прекрасно знаешь, – вздохнула Кэро, – что она набросится на меня и станет читать лекции. Поэтому просто собираешься отвлечь ее внимание и перевести огонь на себя.
 Онория невинно распахнула глаза, развела руками.
 – Ну конечно. Для чего же тогда друзья?
 Кэро рассмеялась.
 Мужчины поднялись. Женщины вопросительно воззрились на них.
 – Сейчас верну завещание вашего покойного мужа, – с улыбкой пояснил Девил. – И хотя поверенные не смогли найти в нем ничего важного, есть ряд вопросов, которые я должен обсудить с Майклом, так что, если извините нас, мы удалимся в кабинет.
 Кэро учтиво наклонила голову, хотя, судя потону, ее разрешения не требовалось. Пока она приходила в себя, дверь уже закрылась.
 – Интересно, какие вопросы требуют обсуждения? И связано это с завещанием или с чем-то совершенно другим? – усмехнулась она.
 – Я знаю ровно столько же, сколько ты. У Девила с Майклом другие интересы. Однако подозреваю, что речь в основном пойдет о завещании, – пожала плечами Онория – Но не важно! Позже я все вытяну из Девила, а ты займись Майклом. А сейчас пойдем. Я хочу показать тебе другую половину моей жизни.
 Кэро встала. Двери на террасу были открыты: до нее доносился пронзительный смех игравших на газоне детей. Женщины взялись за руки и пошли к выходу.
 – Сколько?
 – Трое.
 Неподдельная радость, звеневшая в голосе Онории, тронула Кэро почти до слез. Она глянула на подругу, но та смотрела перед собой. Лицо сияло любовью и гордостью. Кэро проследила за ее взглядом, устремленным туда, где на зеленом газоне резвились малыши. Двое мальчишек с каштановыми волосами сражались на деревянных мечах под бдительным присмотром нянюшек. Одна из них покачивала на коленях темноволосую куколку.
 – Себастьяну почти пять, Майклу три, а Луизе год.
 – Ничего не скажешь, ты была очень занята, – улыбнулась Кэро.
 – Нет, это Девил был занят, а я всего лишь убиваю время, – пошутила Онория.
 – Мама! – требовательно крикнула темноволосая куколка, размахивая пухлыми ручонками. Онория послушно взяла дочь на руки. Малышка загулькала, обняла мать и положила на ее плечо кудрявую головку. Широко раскрытые светло-зеленые глаза, невероятно большие, опушенные густыми ресницами, немигающе смотрели на Кэро.
 – Вопреки ангельской внешности, – пояснила Онория, – это настоящая разбойница. Крайне опасная особа. Уже обводит отца вокруг пальца, а когда ее братья не дерутся друг с другом, выполняют обязанности ее рыцарей и защитников и не знают, как угодить своей даме.
 – Весьма разумная молодая особа, – ухмыльнулась Кэро. Онория согласно кивнула, укачивая дочь. Но тут воздух прорезал отчаянный вопль.
 – О-о-ой! Ты нарочно меня ударил!
 Все взоры обратились на малолетних фехтовальщиков, Майкл, держась за ногу, катался по траве. Себастьян, злобно хмурясь, стоял над братом.
 – И вовсе не я, это было бы нечестным ударом! Во всем виноват твой дурацкий меч! Ты сам ударил себя рукояткой!
 – Неправда!
 Нянюшки бегали вокруг, не зная, как лучше вмешаться, чтобы дело не дошло до драки.
 Онория, бросив взгляд на лицо старшего сына, немедленно встала и отдала девочку Кэро.
 – Подержи. В любую минуту могут посыпаться смертельные оскорбления, которые потребуют немедленного возмездия.
 Растерянная Кэро обняла теплое, упругое тельце. Онория быстро зашагала к озорникам.
 – Немедленно прекратите! Ну-ка, что тут творится?
 – Бу-у-у.
 Кэро посмотрела на Луизу. Девочка ответила пристальным взглядом.
 – Бу-у-у, – повторила она, тыча пухленькими пальчиками в глаза Кэро. Крошечная ручонка погладила ее по щеке. Луизе явно понравились глаза гостьи.
 – У тебя, солнышко мое, тоже прелестные глазки, – заверила Кэро. Совсем как у отца и все же куда мягче, более чарующие… странно знакомые. Кэро нахмурилась, вспоминая. – Ну да! Глаза твоей бабушки!
 Луиза моргнула, устремила взор на волосы Кэро и расплылась в широчайшей, восторженной улыбке.
 – Бу-у-у-у-у!
 Не успела Кэро оглянуться, как девочка потянулась к золотистой короне ее волос. Кэро напряглась, ожидая рывка, но вместо этого малышка стала нежно гладить ее по голове, перебирать мягкие пряди.
 Кэро понимала, что нужно бы ее остановить: она и без того уже растрепана, но не хватало сил. Оставалось только наблюдать, хотя сердце переворачивалось от нежности.
 В глазах сияло счастье открытия.
 Кэро боролась с нахлынувшими чувствами, но они продолжали будоражить душу. Будет ли у нее когда-нибудь свое дитя? Сможет ли она взять его на руки и снова увидеть эту простую радость, неприкрытое невинное удовольствие?
 Дети никогда не входили в условия ее брака. Она считала, что близка к племянникам и племянницам, хотя редко их видела, даже в детстве, но не помнила, чтобы брала кого-то на руки.
 И до сих пор не помышляла о собственных детях, вернее, не позволяла себе помышлять. Все равно смысла не было. До сегодняшнего дня. Теперь же теплая тяжесть в руках открыла источник нового желания, о существовании которого она до сих пор не подозревала.
 – Спасибо, – кивнула вернувшаяся Онория. – Война предотвращена, и мир восстановлен.
 Кэро протянула ей громко протестующую малышку. Но Луиза вцепилась в волосы Кэро и разжала руки, только когда мать позволила ей снова погладить ту по лицу и запечатлеть громкий влажный поцелуй на щеке.
 – Бу-у-у-у, – довольно повторила Луиза, обнимая мать.
 – Она считает тебя красавицей, – улыбнулась Онория. Кэро кивнула.
 Стук каблуков по каменным плитам заставил их оглянуться на дом. На террасе показались Девил и Майкл. Мальчики тоже увидели их и с дикими воплями понеслись навстречу, размахивая мечами.
 Онория с благосклонной улыбкой махнула нянькам, собирающим с газона игрушки, и вместе с Кэро пошла по газону.
 Шагая рядом, Кэро пыталась избавиться… или хотя бы подавить укоренившуюся в мозгу мысль. Брак только ради детей так же непорядочен, как брак только ради того, чтобы получить идеальную хозяйку. Но все же она не могла не посматривать на Луизу, уютно устроившуюся на руках матери.
 Глаза малышки были широко открыты, взгляд пристальный… Кэро вспомнила, почему эти глаза показались ей знакомыми. Древние, всезнающие, всевидящие, безвременные…
 – Ты права, – пробормотала Кэро. – Крайне опасная особа.
 Онория только улыбнулась, глядя на старшенького, излагавшего отцу нечто чрезвычайно важное. Майкл беседовал со своим тезкой. Она мысленно велела себе отдать приказ о лишней порции десерта для каждого, включая Луизу.
 Даже если бы она заранее планировала эту сцену, и то не получилось бы лучше.




 Глава 18


 – Так что сказал Девил насчет завещания Камдена? – допытывалась Кэро, поворачиваясь на сиденье экипажа так, чтобы видеть лицо Майкла.
 Майкл пожал плечами.
 – Дом был оставлен тебе, на твое имя, не принадлежит основному поместью и по смерти переходит к твоим наследникам.
 Кэро насторожилась.
 – Мои прямые наследники… это Джеффри, Августа и Анджела, которые ни в коем случае не пытаются меня убить. Значит, из завещания мы ничего не узнаем.
 – Вроде бы нет, однако в завещании имеется необычайное количество отказных распоряжений в пользу людей, не связанных с Камденом родством. Девил спрашивал, не возражаешь ли ты, если два его кузена, не поднимая шума, проверят остальных наследников.
 – Какие кузены? И зачем?
 – Габриэль и Люцифер.
 – Кто?!
 Майкл надолго задумался.
 – Руперт и Аласдер Кинстеры.
 Кэро подняла глаза к небу:
 – Ну и прозвища!
 – Судя по тому, что мне говорили, очень им подходят.
 – Неужели? И как эти двое собираются нам помочь?
 – Габриэль – эксперт по капиталовложениям. Никто в обществе не имеет лучших связей в финансах, бизнесе и банковском деле. Люцифер занимается антиквариатом. В основном серебром и драгоценностями, но его познания в этой области достаточно широки.
 – Понимаю, – кивнула она. – Такие таланты нам могут очень пригодиться.
 – Я так и подумал, что ты не станешь возражать, и согласился от твоего имени. Не волнуйся, секретность нам обеспечена. Ты довольна? Сразу стало легче? – прошептал Майкл.
 Кэро горько усмехнулась. Как можно быть довольной, когда неведомо кто желает ей смерти, опасаясь, что она может поведать всему миру какие-то Секреты, которые якобы узнала от мужа. А если это корысть… Непонятно, как дом или любая безделушка в этом доме может стать причиной убийства?! Нет, скорее уж вопрос в том, легче ли будет Майклу, если расследование продолжится. Он единственный ее защитник и без колебаний согласился терпеть ужасы Бонд-стрит. Нетрудно также понять причину его требования оставаться в доме его деда. Никто ранее не делал столько для ее безопасности. И это не могло не тронуть Кэро. И хотя, на ее взгляд, проверка других наследников вряд ли к чему-то приведет, она до слез благодарна Майклу.
 – Что же, – улыбнулась она, – если расследование будет тайным, не вижу в этом ничего дурного.
 Вечером она вошла в салон Харриет Дженет под руку с Майклом. Приглашения у них не было, но, как член семьи, Майкл имел право являться сюда в любое время. Кэро же везде принимали с распростертыми объятиями.
 Она ожидала увидеть удивленное лицо Харриет, но та встретила ее с обычным апломбом светской дамы, чуть тронутым веселым пониманием. Втайне Харриет давно ожидала чего-то в этом роде.
 – Ты ее предупредил? – прошипела Кэро, ущипнув его за руку. Поздоровавшись с Харриет, они перешли в салон, где уже собрались сливки общества.
 – Вовсе нет, – заверил он.
 – Значит, Магнус, – фыркнула Кэро. – А мне так хотелось поразить Харриет! Но по-моему, это еще никому не удавалось.
 Они провели приятный вечер среди людей своего круга. Появление Кэро с Майклом, вне всякого сомнения, вызвало немало вопросов, но никто не пришел ни к какому заключению: эти люди не любили делать необоснованные предположения.
 В полночь они вернулись домой, довольные, что так легко влились в поток светской жизни. А вот дипломаты мало общаются между собой летом. Поднимаясь по лестнице, Кэро обдумывала наиболее эффективный способ дать знать о своем появлении.
 Позже, как уже вошло в привычку, Майкл пришел в ее комнату и постель. Она находила его неугасимое желание, неутолимую жажду к ней волнующими и захватывающими, но также и поразительными. Она не могла заставить себя поверить, что это продлится долго.
 Поэтому и наслаждалась каждым часом, проведенным с ним. Брала все, что он предлагал, и возвращала сторицей. Эта связь оставалась для нее источником постоянных чудес. Это случилось так быстро, она так слепо доверилась ему, и с тех пор все шло как бы само собой, помимо ее воли. Она еще не сумела понять, что это означает, разобраться в своих чувствах… ей все казалось, что в его объятиях она становится другим человеком. Другой женщиной.
 Наутро Онория заехала за ней, и они отправились в Челси с визитом к леди Озбалдестон, в дом се дочери, старинный особняк с выходящей на реку террасой. Собравшиеся здесь дамы из высшего общества – все почтенные матроны или вдовы – сидели на солнышке, пили чай и обменивались сплетнями.
 Кэро была вынуждена признать, что это еще один превосходный способ объявить о своем прибытии в столицу. За тонкими, как бумага, сандвичами и печеньем она уведомила тех, кто ее спрашивал, что в этот приезд остановилась в доме мистера Магнуса Анстрадера-Уэдерби, на Аппер-Гроувенор-стрит.
 Единственным неприятным моментом, как и предполагалось, оказался допрос, учиненный Терезой Озбалдестон.
 – Онория сказала, что вы остановились у этого старого дурня, Магнуса Анстрадера-Уэдерби, – начала та, отведя Кэро в сторонку. – Интересно, почему?
 Никто, кроме нее, не осмелился бы задать столь нескромный вопрос. Впрочем, никто бы не посмел и отозваться о Магнусе как о старом дурне.
 Кэро беспечно махнула рукой.
 – Я гостила в Гэмпшире у своего брата, но пришлось приехать в Лондон по делам, связанным с наследством Камдена. Майкл Анстрадер-Уэдерби – наш сосед, и поскольку тоже ехал в город, то и вызвался меня сопровождать. К сожалению, мой дом на Халф-Мун-стрит все еще не приведен в порядок. Да и слуг там нет, вот Майкл и предложил мне погостить у его деда.
 Тереза, не отвечая, испытующе уставилась на нее.
 – Да неужели? – вымолвила она наконец, вскинув брови. – Значит, за вашим появлением на вечере у Харриет под руку с Майклом не кроется ничего особенного?
 Кэро пожала плечами:
 – Нам обоим нужно было там показаться.
 Левая бровь Терезы поползла еще выше.
 – Понимаю.
 Кэро искренне испугалась, что так оно и есть. Однако после очередной многозначительной паузы Тереза просто заметила:
 – Наследство Камдена? А я думала, что все эти дела были улажены еще два года назад.
 – Возникли вопросы насчет отдельных завещательных распоряжений, – коротко пояснила Кэро, давая понять, что не собирается дальше распространяться на эту тему.
 Тереза, похоже, приняла ее объяснения.
 – Я была очень рада видеть вас в прошлом сезоне, – мягко заметила она – Хорошо, что не вздумали жить затворницей. По-моему, было бы непростительно не использовать ваши опыт и таланты там, где они могут принести много пользы.
 Ее черные глазки так и сверлили Кэро. И поскольку та искренне считала, что молчание – золото, то постаралась не раскрывать рта.
 Губы Терезы дернулись.
 – А теперь поведайте, кто из дипломатических кругов проводил время в Гэмпшире?
 Кэро принялась перечислять имена, упомянув заодно о своем празднике и вовремя погашекных разногласиях между пруссаками и русскими. В свое время Тереза Озбалдестон считалась одной из самых известных хозяек политических и дипломатических салонов: ее мужу довелось побывать как министром, так и послом. Мало того, он имел репутацию мудрого государственного деятеля. К сожалению, он умер десять лет назад, но Тереза сохранила связи в политических и дипломатических кругах, а вместе с ними и значительное влияние в обществе.
 И эта престарелая львица всегда питала слабость к Кэро. Впрочем, как и Кэро – к ней. Они прекрасно понимали друг друга и разбирались в тонкостях посольской жизни, как никто из присутствующих.
 – Кстати, португальцы тоже были. Все, кроме посла. Тот отдыхал в Брайтоне, – докончила Кэро.
 Тереза кивнула:
 – Я почти не знаю его в отличие от вас. Португалия всегда интересовала Камдена, еще до того, как он занял пост посла.
 – Вот как?
 Кэро навострила уши. Тереза была почти ровесницей Камдена.
 – Вряд ли вам говорили, но Камден был на дружеской ноге со многими тамошними придворными. Я всегда подозревала, что его сделали послом, только чтобы принудить к некоторой сдержанности в этом вопросе, и из опасений, что он ввяжется во что-нибудь прискорбно неприятное.
 – Неприятное? – оживилась Кэро, с неподдельным интересом взирая на собеседницу.
 Та покачала головой:
 – Подробности мне неизвестны. Это одна из тех вещей, которые просто принимают на веру, без объяснений и доказательств.
 Кэро кивнула, прекрасно понимая, что имеет в виду Тереза. Но ее откровения были первым намеком на то, что в прошлом Камдена действительно существовала некая тайна, разоблачения которой боялись португальцы. Кэро передернуло от неприятного озноба.
 – Ветер усилился. Пойдемте в комнаты, – предложила Тереза, поднимаясь. Кэро молча последовала за ней. Расспрашивать дальше нет смысла. Знай Тереза больше, сама все рассказала бы.
 Вернувшись на Аппер-Гроувенор-стрит и пообедав с Магнусом и Эвелин – Майкл все еще объезжал самые известные клубы, – Кэро удалилась в салон второго этажа, где продолжала корпеть над дневниками Камдена.
 Слова Терезы ободрили ее, поскольку вероятность обнаружить нечто интересное возросла, а покушения на ее жизнь уже не казались совершенно беспричинными. Но работа шла так медленно, что Кэро изнывала от досады, тем более что чтение отвлекало ее от гораздо более важных вещей – того, что происходит между ней и Майклом. И мыслей, неотступно одолевавших ее с того самого момента, когда она взяла на руки малышку Луизу.
 Все, что творилось с ней, было таким новым и непостижимым. Кэро хотела разобраться во всем, поразмыслить и понять, но сейчас главное – узнать имя ее смертельного врага.
 Положив дневник в стопку у своего стула, Кэро со вздохом оглядела громоздившиеся вдоль стен коробки. Она пролистала всего две. Нет, ей необходима помощь. Осмелится ли она вызвать Эдварда в город? Он приедет немедленно. Ему можно доверить письма Камдена.
 Но вслед за ним немедленно явится Элизабет, а этого допустить невозможно.
 Расстроенно покачав головой, она прикинула, сколько времени уйдет на то, чтобы просмотреть все письма. Много-много недель, не иначе.
 Пришлось снова ломать голову в поисках помощника. Кому, кроме Эдварда, можно доверить столь деликатную задачу? Далеко не всякому…
 – Вот оно! – внезапно воскликнула Кэро, вскакивая. Ну конечно! Как она раньше не додумалась!
 Конечно, не дневники: в них содержались глубоко личные заметки и комментарии, – а вот письма… это вполне можно отдать…
 Кстати, зная его, стоит предположить, что он в городе.
 Кэро поколебалась, прикусила губу и решительно дернула за шнур сонетки.
 – Добрый день. Виконт Брекенридж дома? Дворецкий – она никогда не видела его раньше и не знала имени – недоуменно поднял брови. Немного помялся.
 – Мэм?
 Кэро вручила карточку, которую держала наготове, и протиснулась мимо; дворецкий почтительно отступил.
 – Немедленно передайте ему мою карточку. Он меня примет, – велела Кэро и, оглядевшись, заметила открытую дверь гостиной. – Я подожду там, но, прежде чем подниметесь к хозяину, пожалуйста, покажите лакеям, куда можно поставить коробки.
 – Коробки? – промямлил совершенно растерявшийся дворецкий при виде двух лакеев, стоявших на пороге с горой картонных коробок в руках.
 – Это для виконта. Он все поймет, как только увидит меня, – настаивала Кэро, знаком приказывая лакеям войти. – Думаю, лучше всего нести их в кабинет или библиотеку.
 Бедняга тяжело вздохнул, но смирился с неизбежным.
 – Сюда, пожалуйста. В кабинет его сиятельства.
 Пока он указывал дорогу лакеям, улыбавшаяся Кэро направилась в гостиную, где сняла перчатки, устроилась в мягком кресле и приготовилась ждать Тимоти.
 Ровно через пять минут дверь распахнулась, и в комнате появился Тимоти Данверз, виконт Брекенридж.
 – Кэро?! Что случилось?
 Но Кэро было не до того: слишком занимал ее вид торчавших в беспорядке локонов и роскошного шелкового халата, едва прикрывавшего спешно натянутые бриджи. Стараясь не усмехнуться, Кэро с невинным видом взглянула в зловеще прищуренные зеленовато-карие глаза.
 – О Господи! Похоже, я выбрала неподходящий момент!
 В ответ она услышала нечто подозрительно напоминавшее проклятие. Повернувшись, он захлопнул дверь перед носом явно заинтересованного в происходящем дворецкого.
 – Какого дьявола вы здесь делаете?!
 Кэро таинственно улыбнулась, намереваясь успокоить его и все же не в силах скрыть лукавый блеск глаз.
 В тридцать один год он считался редким красавцем: высокий, широкоплечий, с лицом греческого бога и гибкой походкой хищника. Кэро, будучи всего натри года младше, наслышалась немало сплетен о виконте. Он считался грозой всех женщин в возрасте от семнадцати до семидесяти лет. Всех, кроме нее.
 – Я приехала просить об одолжении.
 – Каком именно? – нахмурился он и, шагнув вперед, резко остановился и поднял руку. – Прежде всего скажите, что у вас хватило ума приехать в плаще, под густой вуалью и в экипаже без гербов на дверце.
 Кэро снова пришлось сдержать улыбку.
 – Ни плаща, ни вуали. Зато я привезла двух лакеев, чтобы было кому внести коробки.
 – Какие еще коробки?
 – Письма Камдена, – преспокойно объявила Кэро под пристальным взором Тимоти. Тот ошеломленно тряхнул головой.
 – Карета тоже ваша?
 – Нет. Маркуса Анстрадера-Уэдерби. Без гербов на дверцах.
 – Где она?!
 Кэро удивленно вскинула брови.
 – Стоит перед домом, разумеется.
 Тимоти уставился на нее, как на двухголового дракона. Немного опомнившись, он выругался и дернул за ленту сонетки.
 – Немедленно отошлите экипаж миссис Сатклиф в конюшни! – рявкнул он возникшему на пороге дворецкому. Тот мгновенно исчез. – Какое счастье, что вы никогда не пытались изменить Камдену, – прошипел виконт. Кэро так и подмывало осведомиться, откуда это ему известно, но пришлось благоразумно промолчать.
 Тимоти бросился в кресло напротив и сурово сдвинул брови.
 – А теперь к делу. Почему вы привезли письма Камдена сюда?
 Кэро все честно рассказала. С каждой фразой лицо Тимоти все больше мрачнело.
 – Непременно есть кто-то, из кого я могу вытянуть информацию, – мрачно выговорил он наконец. Кэро не понравились его взгляд и упрямо выдвинутый подбородок.
 – Не стоит, – поспешно возразила она. – Это лучше сделать мне, Майклу, одному из Анстрадеров-Уэдерби, или Терезе Озбалдестон. У вас просто нет связей среди дипломатов. И если приметесь за расследование, немедленно возбудите подозрения. – Подождав, пока он осмыслит ее слова, она продолжала: – Я пришла просить вашей помощи. Никому, кроме вас, я не могу доверить письма Камдена. Ответ должен найтись где-то в его бумагах, но вы лучше других понимаете, что нужно делать.
 Немного помолчав, она снова заговорила:
 – Дневниками я займусь сама: там много ссылок, которые можем понять только я, Эдвард и предыдущие референты Камдена. А вот письма – дело другое. Тут все гораздо яснее. Если согласны помочь, прочтите их.
 Она знала Тимоти не только как человека деятельного, но умного и высокообразованного. Ее просьба явно его не обрадовала. Но все же он не отказал.
 – Мы ищем доказательства какой-то незаконной сделки или договора с португальцами. Не так ли? – уточнил он.
 – Да. И, как утверждает Тереза Озбалдестон, это произошло либо во время его бытности послом, либо до этого.
 – Я начну сейчас же, – кивнул Тимоти, но, тут же что-то вспомнив, поднял глаза к потолку.
 – О, простите, – покаянно пробормотала Кэро. – Я не подумала, что могу помешать…
 – А… это… не важно. Главное – вы и письма. И можете не извиняться. Кстати, у меня одно условие.
 – Какое именно?
 – Ни при каких обстоятельствах не приезжайте сюда.
 Если хотите видеть меня, пришлите записку, я приеду сам.
 – Вздор! – отмахнулась Кэро, принимаясь натягивать перчатки. – Я – Веселая вдова, забыли? Весь свет знает, что меня не так легко совратить.
 Тимоти устало вздохнул и поднялся, и не успела она оглянуться, как он уже стоял перед ней. У Кэро перехватило дыхание.
 – Весь свет знает, – промурлыкал он с видом вышедшего на охоту тигра, – что я так легко не сдаюсь.
 Кэро взглянула ему в глаза и снисходительно погладила по руке.
 – Возможно. Но вес это не имеет ничего общего со мной, – заявила она, направляясь к двери, и услышала очередное проклятие. – Можете проводить меняло экипажа, – весело бросила она.
 Тимоти пробормотал нечто неразборчивое, однако послушался и открыл дверь. Но стоило Кэро переступить порог, как он схватил ее за руку.
 – Если вам так уж не терпится посещать дом одного из самых прославленных повес Лондона, нужно усвоить некоторые правила. Ваша карета должна ждать в конюшнях, чтобы никто не видел вашего отъезда.
 – Понимаю, – усмехнулась Кэро.
 Он повел ее по коридору к террасе, а оттуда в сад, к воротам в высокой каменной стене на задах двора. Открыв ворота, он выглянул на улицу, прежде чем усадить гостью в экипаж, и уже хотел закрыть дверцу, как Кэро поспешно высунулась.
 – Кстати, я очень люблю павлинов.
 – Павлинов? – озадаченно повторил Тимоти, но, тут же глянув на свой халат, осекся. – В следующий раз, – прошипел он, – присылайте записку.
 И, с силой захлопнув дверцу, велел кучеру трогать. И только сейчас, откинувшись на подушки сиденья, Кэро дала волю смеху.
 Сегодня им с Майклом снова предстояло посетить званый вечер: небольшое собрание в корсиканском консульстве, где будут присутствовать члены испанского и итальянского посольств.
 – Думаешь, испанцы могут что-то знать? – спросила она, когда они уже сидели в экипаже, уносившем их в консульство.  –  А что, если это случилось во время наполеоновских войн?
 – Трудно сказать, – пожал плечами Майкл. – Главное – слушать и запоминать. Если кому-то крайне необходимо навеки похоронить секрет, должна быть какая-то причина, по которой они стали действовать именно сейчас.
 – Верно, – кивнула Кэро. – Мы можем узнать какие-то сведения из совершенно неожиданного источника.
 Майкл вдруг почувствовал себя дуэлянтом, вынужденным обороняться на два фронта. Португальцы казались наиболее возможными подозреваемыми, и все же…
 – Сегодня я встречался с Девилом. Он успел поговорить с Габриэлем и Люцифером. Габриэль согласился, что столь длинный список наследников требует проверки, он уже разыскивает этих людей и пообещал узнать, есть ли у кого-то причины претендовать на все наследство. Люцифер тоже просмотрел завещание и объявил, что должен лично ознакомиться с обстановкой дома на Халф-Мун-стрит. Сначала Девил подумал, что он просто хочет посмотреть на коллекцию, но Люцифер объяснил, что подделка предметов искусства – в настоящее время процветающий бизнес. Он считает, что Камден, сам того не предполагая, мог впутаться в это или его использовали, чтобы сбыть подделки как подлинники.
 – Честно говоря, – призналась Кэро, – я не слишком обращала внимание на страсть Камдена к коллекционированию, и, кроме того, он начал заниматься этим задолго до того, как я его встретила. Для меня это было нечто такое, что продолжалось всегда. И, насколько я знала, он постоянно имел дело с одними и теми же торговцами. Утверждал, что им можно доверять. И вообще он был очень осторожен.
 – Значит ли это, что у тебя есть какие-то возражения против посещения дома Люцифером?
 Кэро покачала головой;
 – Нет. Наоборот, думаю, это необходимо. Следует убедиться, что подделки тут ни при чем.
 – Совершенно верно, – согласился он, сжимая ее руку.
 – Кстати, – вдруг вспомнила Кэро, – я решила прибегнуть к помощи старого и верного друга Камдена. Поехала к нему сегодня и попросила прочитать письма.
 Экипаж остановился у крыльца корсиканского консульства. Лакей открыл дверцу. Майкл кивнул, вышел и помог ей спуститься.
 Жена консула уже стояла в вестибюле и с искренней радостью приветствовала гостей. Общество было небольшим и избранным. Несмотря на то что необходимые формальности были соблюдены, в комнате царила дружеская атмосфера. Здесь все были знакомы между собой, и хотя играли в обычные игры, не слишком трудились это скрывать.
 У Кэро единственной не было определенной роли. Сцена была знакомой, но она чувствовала себя весьма странно, оставшись не у дел. Это и заставляло ее куда пристальнее обычного наблюдать за остальными, особенно за Майклом. Среди присутствующих были не только дипломаты, но и цивильные лица, те, с которыми сотрудничало консульство. Поэтому каждый джентльмен счел своим долгом остановиться рядом с Майклом, чтобы сообщить свое имя, пост и роль в иностранных делах.
 В этой сфере, как ни в какой другой, слухи распространялись с необычайной скоростью.
 Ее появление под руку с Майклом было замечено всеми, но никто не понял, что это означает. Сами они представлялись как старые друзья, и все принимали заявление как должное или по крайней мере делали вид, что принимают. Однако по мере продолжения вечера она обнаружила, что помогает ему куда энергичнее, чем на ужине у Мюриел, – это настолько вошло у нее в привычку, что казалось просто невежливым не поддержать его, тем более после того, как он оказал ей столько неоценимых услуг.
 Когда один из чинов испанского посольства вежливо им поклонился, Кэро сразу поняла, что Майкл не знает его имени, и с улыбкой подала руку сеньору Фернандесу. Пока тот сыпал цветистыми комплиментами, она словно невзначай назвала его по имени и упомянула о прошлых встречах. Майкл немедленно подхватил нить беседы.
 Позже, когда гости их разлучили, Кэро, повинуясь некоему шестому чувству, оглянулась и увидела, что жена одного из высокопоставленных чиновников министерства иностранных дел отвела Майкла в сторону.
 А вот это уже опасно: потенциальный будущий министр иностранных дел не должен разговаривать с глазу на глаз с женой одного из тех, кто, возможно, станет его подчиненным. Самый быстрый способ затеять склоку в рядах служащих.
 Улыбнувшись вице-консулу Корсики, она попросила:
 – Прошу извинить меня. Я должна переброситься парой слов с мистером Анстрадером-Уэдерби.
 Тому было достаточно одного взгляда на Майкла, чтобы все понять без объяснений.
 – Мистер Анстрадер-Уэдерби – настоящий счастливчик, – заметил он с поклоном.
 Кэро кивнула и немедленно направилась к беседующей паре.
 – О, вот и вы! – жизнерадостно воскликнула она, беря Майкла под руку и, как бы случайно заметив его спутницу, вежливо улыбнулась: – Леди Кейси! Как я рада! Давненько мы не виделись!
 Она протянула руку. По-видимому, леди Кейси очень хотелось, чтобы собеседница оказалась где угодно, только не в этой комнате. Но поскольку поделать она все равно ничего не могла, пришлось пожать руку Кэро и улыбнуться в ответ.
 – Дорогая миссис Сатклиф! – выдавила она, кутаясь в шаль. – А я думала, что вы удалились от мира.
 – Пусть я больше не жена посла, но знаете, как говорят, привычка – вторая натура. Кроме того, – безыскусно продолжала Кэро, – мне только сегодня попеняли на то, что я до сих пор скрывалась от общества. Мало того, ясно дали понять, что я просто обязана появляться на дипломатических приемах.
 Леди Кейси, очевидно, так и подмывало возразить, но Кэро, пусть и всего лишь вдова посла, стояла намного выше ее по положению. Решив, что разумнее будет отступить, леди Кейси наклонила голову.
 – Прошу простить, я должна присоединиться к мужу.
 Они дружелюбно расстались. Едва леди Кейси отошла, Майкл облегченно вздохнул.
 – До чего же ты вовремя! Она пыталась заставить меня принять приглашение на ужин.
 – Ни в коем случае, – объявила Кэро. – Ты еще не успел потолковать с месье Артинже?
 – Артинже? И кто это?
 – Один из референтов французского посла. Умен, далеко пойдет и твердо сидит на своем месте.
 – Вот как? – Он положил руку Кэро на свой рукав, чтобы удостовериться в ее близости. – Очевидно, это тот, с кем полезно свести знакомство.
 – Совершенно верно. Он стоит у окна и весь вечер наблюдает за тобой, выжидая подходящей минуты.
 – Веди меня! – объявил Майкл.
 Следующие двадцать минут он провел в разговорах с французом, одним из тех, кто был готов предать забвению прошлое и оживить торговлю: едва ли не главная проблема следующего министра иностранных дел в переговорах с французами.
 Сердечно распрощавшись с месье Артинже, они снова прошлись по комнате, на этот раз с намерением потихоньку улизнуть.
 – Но прежде я должен потолковать с Джеймисоном, – объявил Майкл, кивнув на тощего джентльмена, с растерянным видом склонившегося над рукой хозяйки и, очевидно, объяснявшего причину своего опоздания.
 – Странно, что он так задержался, – пробормотала Кэро.
 – Действительно странно, – согласился Майкл, идя наперерез Джеймисону, заместителю нынешнего министра иностранных дел. Заметив их, тот кивнул и направился к ним. Поклонился своей давней знакомой Кэро и почтительно кивнул Майклу:
 – Сэр, рад вас видеть.
 Майкл протянул руку. Джеймисон, немного расслабившись, пожал ее.
 – Что-то случилось?
 Джеймисон досадливо поморщился.
 – Да, большая неприятность. В министерство кто-то вломился. Поэтому я и опоздал. Взломаны две комнаты, в которых содержались старые архивы. И непонятнее всего, что это папки с бумагами из Лиссабона.
 – Что же тут странного? – удивилась Кэро. Джеймисон перевел взгляд с Майкла на нее.
 – Видите ли, мы только что получили известие, что две недели назад наше посольство в Лиссабоне тоже подверглось нападению. Судно, везшее письмо, было задержано штормом, и почту доставили лишь вчера. Сначала они, потом мы. Во времена Камдена о подобном и помыслить было нельзя. Как по-вашему, миссис Сатклиф, кто может за этим стоять?
 Кэро с притворным ужасом ахнула и покачала головой.
 – За чем они охотились? Что-то взяли?
 – Нет. Все листы в папках пронумерованы, и выяснилось, что ничего не пропало. Ясно, что архив просматривали, но сверх того… – Он пожал плечами. – Там нет ничего хотя бы отдаленно полезного с точки зрения дипломатии. Лиссабонское посольство находится в моем ведении, но интересовавшие воров бумаги относятся к гораздо более раннему времени. Однако Робертс, мой предшественник, был крайне скрупулезным человеком. Вряд ли что-то могло пройти мимо него.
 – А какой период времени затрагивают эти бумаги? – спросила Кэро.
 – Несколько лет до и после того, как Камден занимал пост посла. Мы склонны думать, что кто-то ищет информацию относительно некоей незаконной деятельности, которой положил конец Камден. Как я рад, что встретился с вами! Так или иначе, пришлось бы заехать к вам, справиться, не известно ли что-нибудь. Если вдруг сможете нам помочь, дайте только знать.
 – Разумеется, – заверила Кэро.
 Они попрощались с Джеймисоном и вскоре покинули консульство.
 – Видишь ли, – заметил Майкл гораздо позже, когда Кэро лежала в его объятиях, – я начинаю думать, что кто-то паникует из-за пустяков. Если в архивах министерства иностранных дел нет ничего, достойного внимания…
 – Вполне возможно… – пробормотала Кэро, обнимая его. Майкл привлек ее к себе и встревоженно посмотрел в глаза.
 – Я чувствую, что тут есть «но». Итак?
 Кэро невесело усмехнулась, отдавая должное его проницательности.
 – Зная Камдена и его любовь к интригам, а также крепкие связи с португальской элитой, считаю вполне возможным, что в его бумагах что-то скрыто. Тереза Озбалдестон напомнила мне, сколько знакомых и друзей-португальцев было у Камдена еще до его назначения послом. Учитывая это, вор вряд ли найдет что-то в архивах министерства. Камден скорее всего считал, что эта история никак не связана с государственными делами, особенно если произошла до того, как он получил пост.
 – Хочешь сказать, он замял это и не допустил упоминания в официальных документах?
 – Да, если речь шла о делах, не могущих повредить благу страны. Я легко это допускаю.
 – Но все же не забыл упомянуть об этом в своих бумагах.
 – Верно, – вздохнула Кэро. – Придется ускорить чтение дневников, но сейчас я хотя бы приблизительно знаю период, которому следует уделить внимание.
 Однако в этот момент ее не слишком занимали бумаги покойного мужа.
 – Лучше поцелуй меня, – прошептала она, потянувшись к нему губами.
 Майкл улыбнулся и, воспользовавшись приглашением, стал целовать ее. Однако сделал мысленную зарубку в памяти, велев себе узнать у Кэро имя этого старого друга, которому она доверила письма Камдена.
 И тут она прижалась к нему, завладев мыслями, разумом, телом.
 И наконец, душой.
 Ни одну женщину не мог он представить на месте Кэро. С каждой прошедшей ночью, каждым днем, каждым часом и праздником в их общем мире они все определеннее становились одинаковыми половинками могучего целого.
 Сознание этого потрясло и восхитило его. Послало по спине нетерпеливое возбуждение. И не важно, что она все еще упрямится и не соглашается на их брак. Он просто не видел иного исхода их отношений. И пусть к этому исходу ведет нелегкая, а иногда и каменистая дорога, все же конечная цель оставалась ясной и определенной.
 Позже, утомленный ласками, он притянул к себе Кэро, обмякшую и сонную, и поудобнее устроился на мягкой перине. О чем же он хотел спросить ее?.. Вылетело из головы…
 – Кто наставлял тебя в твоих обязанностях? Будем надеяться, что это не Камден.
 – Тереза Озбалдестон, – пробормотала Кэро, потершись щекой о его руку. – Она довольна, что я не прячусь от людей.
 Значит, нужно последить за леди Озбалдестон. Не хватало еще, чтобы он допрашивал Кэро, пытаясь выведать ее секреты.
 Если у него и оставались сомнения в том, что он хочет ее, именно ее, всегда видеть рядом с собой, последние два вечера их развеяли окончательно. Но тут и крылась самая главная проблема: его профессиональная жизнь была самым мощным мотивом, побуждавшим жениться как можно скорее. Те же самые аргументы, которым она противилась сильнее всего. И разве можно осуждать ее за это?
 Женитьба… Чем дольше Майкл думал об этом, тем больше убеждался, что она должна быть основана не только на профессиональных интересах и тем более не на чувстве долга. Он не станет жениться по этой причине.
 Лежа в тепле смятой постели и отдаваясь подбирающемуся сну, слыша легкое дыхание Кэро, ерошившее волосы на его груди, чувствуя нежность ее тела, обещавшую больше, чем любые слова, он сознавал собственное нетерпение и одновременно понимал необходимость выждать.
 Позволить ей самой принять решение. Никакого давления, никаких убеждений…
 И, уже засыпая, он вдруг подумал, что, может быть, следует предпринять что-то другое…
 Талант к мягкому, но настойчивому воздействию был присущ всем великим политикам. Майкл относился именно к таковым.
 Наутро, оставив Кэро листать дневники Камдена, Майкл отправился на Гроувенор-сквер. По дороге он твердил себе, что не должен прибегать к давлению или убеждениям. Существуют и другие средства. В конце концов дела говорят за себя громче, чем слова.
 Онория оказалась дома и пришла к нему в гостиную. За ней бежали дети.
 Послушно восхитившись новыми мячами Себастьяна и Майкла и пощекотав Луизу под подбородочком, он умоляюще взглянул на сестру. Та немедленно выставила своих отпрысков, велев поиграть на газоне, где уже ждали нянюшки.
 – Ну вот, а теперь говори, в чем дело, – потребовала она, встав на пороге.
 Майкл подошел ближе, предоставляя ей следить за проделками сыновей.
 – Я хочу жениться на Кэро, но… видишь ли, их с Камденом брак был основан на голом расчете. Камдену были необходимы ее таланты. Кроме того, он сумел предвидеть, что из нее выйдет прекрасная жена дипломата. Разумеется, эти качества мне тоже необходимы, но сознание этого только отвратит Кэро от второго брака.
 – И я вполне се понимаю, – объявила Онория. – Камден был намного ее старше.
 – Именно. Это был брак по расчету. Расчету Камдена. Кэро, конечно, ничего не подозревала.
 – О Господи! – ахнула Онория. – Значит, если ты сделаешь предложение…
 – Тогда у меня не будет ни малейшего шанса ее завоевать, – мрачно кивнул он. – Для того чтобы Кэро стала моей, нужно больше. Гораздо больше. Поэтому я и пришел к тебе. Хочу спросить, почему ты вначале так противилась браку с Девилом, а потом вдруг передумала и согласилась? Что качнуло весы в его пользу?
 Онория молчала.
 Она прекрасно понимала, что хочет знать брат. Но унеслась мыслями на семь лет назад, к давно прошедшему лету. Как объяснить, что побудило ее стать женой Девила? Воспользоваться шансом. Ответить на вызов. Поднять перчатку, так неожиданно брошенную судьбой у нее на пути.
 Как можно объяснить неодолимую тягу, головокружительный соблазн, истинную любовь? Все, что шло от сердца, хотя не совпадало с общепринятыми правилами? Поведать, что даже колебания в определенных обстоятельствах могут сделать дар более драгоценным, потому что он никогда не будет считаться отданным легко и беззаботно.
 Онория вздохнула, обдумывая ответ.
 – Я передумала, – выговорила она наконец, – потому что он предложил мне единственное, в чем я воистину нуждалась. То самое, что могло дать ту жизнь, о которой я мечтала. То, что было самым важным для меня.
 Ее взгляд был устремлен на детей. Стоит ли упоминать, что Кэро хотела ребенка? Жаждала так же сильно, как она когда-то. Затаенное, глубоко спрятанное желание. Понятное лишь тому, кто испытывал такое же. Она всего лишь предполагала… и вчера Луиза подтвердила ее правоту.
 Но если во всем признаться Майклу… Он всего лишь мужчина. Поймет ли, как обернуть эти знания в свою пользу? Он посчитает, что самого обещания иметь детей достаточно, и не позаботится о последствиях этого.
 Помимо естественного сестринского стремления видеть его счастливым, женатым на женщине, которую заслуживает Майкл, она считала, что Кэро тоже достойна счастья. Ее подруга столько страдала!
 И не хватало еще, чтобы неудачный первый брак разрушил ее шансы на любовь и детей!
 Взглянув на Майкла, она поняла, что, несмотря на бесстрастное лицо, он сильно волнуется. Наверное, старается истолковать ее слова. Ничего не поделать, пусть решает сам.
 – Лучше я объяснить не могу. У каждой женщины есть то, что она считает главным в жизни. И важнее всего понять, чего именно она добивается.
 – Спасибо, – невесело усмехнулся Майкл.
 – Надеюсь, это поможет, – вздохнула Онория.
 Майкл легонько сжал ее руку.
 – Обязательно. – Бросив последний взгляд нарезвившихся на газоне детей, он отпустил руку сестры и кивнул: – Оставляю тебя с твоей мечтой.
 Та фыркнула, но к тому времени, как он добрался до двери, уже была на террасе.
 Майкл остановился потолковать с Девилом, который не смог сообщить ничего нового, и отправился объезжать клубы. Слова Онори не шли у него из головы.
 Разговаривая с ним, она не сводила глаз с детей. Учитывая историю их семьи, трагическую потерю родителей, нетрудно понять, что для Онории много значили дом, семья и дети. Что все это не менее важно, чем для него.
 Пыталась ли она объяснить, что это так же важно и для Кэро?
 Если так, что это дает ему?
 И каково самое заветное желание Кэро?!




 Глава 19


 Домой он вернулся около трех часов, ничуть не продвинувшись в своих расследованиях и так и не разгадав заветные мечты Кэро. Отложив и то и другое на потом, он помчался наверх, в салон, где она сидела, погруженная в дневники покойного мужа.
 Услышав шаги, она подняла глаза. Солнце золотило растрепанные волосы, превращая их в потрясающе живое филигранное гало, ювелирной рамкой оттеняющее ее тонкие черты и раскосые серебристые глаза. При виде Майкла эти глаза загорелись.
 – Слава Богу! – Захлопнув и отложив дневник, она протянула руки. – Искренне надеюсь, что ты пришел меня спасти.
 Они поцеловались. Долгим медленным поцелуем. Сознавая, что придется держать страсть в узде, не давать огню разгореться.
 Их губы разделились, только чтобы встретиться снова, попробовать на вкус, брать и давать.
 Но все же ему пришлось поднять голову. Она вздохнула. Открыла глаза.
 – Полагаю, мы должны идти.
 Ее очевидная нерешительность восхитила его.
 – К несчастью, да. – Отпустив ее, он отступил. – Люцифер будет ждать.
 Они согласились сегодня в три показать Люциферу дом на Халф-Мун-стрит. А когда приехали, он уже стоял, небрежно прислонясь к входной двери: высокий, темноволосый и грешно-красивый.
 Завидев их, он выпрямился и с улыбкой шагнул навстречу. Помог Кэро спуститься и приветствовал ее грациозным поклоном:
 – Ваш слуга, миссис Сатклиф. Счастлив познакомиться.
 – Спасибо, – кивнула она. – Но пожалуйста, зовите меня Кэро.
 Люцифер поздоровался с Майклом и махнул в сторону крыльца:
 – Признаюсь, мне не терпится увидеть коллекцию.
 Открыв двери, Кэро повела мужчин в холл.
 – Я и не знала, что Камден был таким известным коллекционером.
 – Он и не был. Но как только я начал расспрашивать, выяснилось, что его многие знали как человека эксцентричного, готового на все, чтобы раздобыть понравившуюся редкость. Большинство людей собирали что-то одно. Сатклиф же приобретал самые разнообразные вещи. Но для определенного дома. Этого дома. Здесь все уникально. Сама коллекция уникальна.
 – Понимаю.
 Проводив их в гостиную, Кэро раздвинула тяжелые шторы. Яркий свет упал на изумительную мебель, преломился в хрустале, засверкал на серебре и позолоте.
 – Я не посчитала бы это странным, – заметила она. – Так, что вы хотите посмотреть?
 – Основные комнаты, полагаю. Но скажите, вы знаете, с кем он имел дело? Я знаю многих антикваров и могу сказать, кто из них надежен.
 – Уэнрайт, Кантор, Джофлер и Гастингс. Это все.
 – Вы уверены? – допытывался Люцифер.
 – Абсолютно. Камден отказывался покупать у других. Как-то сказал, что опасается обмана и поэтому заключает сделки только с доверенными людьми.
 Люцифер кивнул:
 – Он не ошибся в этой четверке, а это означает, что ни о каких подделках не может идти речи. Если бы даже они и обнаружили, что продали ему фальшивку, то вернули бы деньги. Если он имел дело только с ними, значит, этот вид мошенничества можно исключить.
 – Этот вид? – подчеркнул Майкл. – А может быть еще что-то?
 – Да, и мои предположения с каждой минутой кажутся все более вероятными, – кивнул Люцифер, оглядываясь. – Погодите, пока я не увижу больше, потом все объясню.
 Кэро послушно провела его по первому этажу, отвечая на вопросы, объясняя, что Камден вел реестр всех купленных вещей и имеет подтверждение их подлинности.
 В столовой, пока Люцифер изучал содержимое застекленной горки, она вдруг заметила, что канделябр, обычно стоявший в центре буфета, сейчас смещен влево. Она поставила канделябр на прежнее место, подумав, что, когда вместе с Майклом приходила за бумагами Камдена, все было в полном порядке.
 Может, это миссис Симмс наводила порядок и по рассеянности сдвинула канделябр? Ничего не пропало, ничего не передвинуто. Нужно обязательно оставить миссис Симмс записку. Дать знать, что Кэро в городе. А сейчас…
 Она обернулась к Люциферу:
 – Пойдемте. Я покажу вам второй этаж.
 Майкл пошел за ними, прислушиваясь вполуха к беседе, но в основном рассматривая обстановку. Не как это делал Люцифер, осматривавший каждый предмет, не как он сам делал в последний раз, когда был здесь. Просто пытался понять, что может рассказать ему этот дом о Кэро, как подсказать, чего она желает на самом деле, чего жаждет необычного? Чего не хватает в этом великолепном доме?
 На ум вдруг пришли дети, но, по его мнению, они были всего лишь маленькие люди с грязными лапками, наводнявшие дом беготней, криками и драками. Не в них главное.
 Дом был пуст. Действительно пуст. Камден создавал его для Кэро – в этом Майкл больше не сомневался, и все же в нем царил холод. Дом не имел ни сердца, ни жизни. Ни тепла и семейного уюта, который должен был оживить его и наполнить радостью. Всего лишь изысканная оболочка, ничего более.
 Единственное, что требовалось для того, чтобы дом ожил, – тот дар, которого Камден не принес Кэро. Либо не смог, либо не захотел.
 Но что именно должно создать не просто фамильную резиденцию, а превратить его в настоящий дом?
 Майкл стоял в коридоре, когда из кабинета вышли Кэро и Люцифер.
 – Спустимся вниз, – угрюмо предложил Люцифер.
 По дороге он упрямо молчал и, только оказавшись в холле, заговорил:
 – Существует вполне реальная опасность, которой можно объяснить покушения на Кэро. Коллекция в целом не представляет соблазна. Только отдельные экземпляры. У Сатклифа были безупречный вкус и верный глаз. Многие вещи можно по праву назвать поразительными. Более чем достаточно, чтобы соблазнить нечестного коллекционера, одного из тех, кто, увидев, решил, что должен это получить. И учитывая причины, по которым Сатклиф приобрел такое собрание, сомневаюсь, что его можно было уговорить продать хотя бы одну вещь. Я прав?
 Кэро кивнула:
 – Абсолютно. Ему не раз предлагали расстаться с различными вещами, но стоило ему найти идеальное место для определенного предмета, и он наотрез отказывал. Для него в этом не было смысла.
 – Совершенно верно. Кстати, я тоже придерживаюсь такого мнения. Но среди коллекционеров есть такие, кто в погоне за той или иной редкостью готов преступить все законы и правила.
 Они, можно сказать, одержимы до такой степени, что пойдут на любое преступление.
 – Но почему бы не попросить Кэро продать? – нахмурился Майкл.
 – Кэро, вы согласились бы? – осведомился Люцифер. Кэро задумалась.
 – Нет. Это создание рук Камдена. Я не стала бы таскать соломинки из уже свитого, гнезда.
 – Видите? – торжествующе спросил Люцифер. – Они заранее предполагают, что она не станет продавать. Что одержима коллекцией так же, как они.
 – В таком случае почему бы не украсть, что приглянется? – не сдавался Майкл. – Пусть запоры достаточно крепкие, но искусный вор…
 – Ничего не сможет сделать. Нечестные коллекционеры тоже хотят доказательств подлинности, а этого можно добиться только при официальной продаже.
 – Они хотят убить меня, чтобы вынудить наследников продать? – ахнула Кэро.
 – Те, кто унаследует дом, будут ли они испытывать те же чувства, что и вы? Или, если сделать им негласное, но выгодное предложение, продадут части коллекции по истечений достаточно приличного периода времени, разумеется.
 Кэро прикусила губу. Беспомощно взглянула на Майкла.
 – Джеффри, Августа и Анджела согласятся продать, – решительно ответил он. – Не сразу, конечно. Немного погодя.
 – Вы правы, – кивнула Кэро.
 – Когда я навел справки, – продолжал Люцифер, – к моему величайшему удивлению, оказалось, что достаточно многим известно об этом доме и его сокровищах. И поверьте, одно это – веский мотив для убийства.
 К сожалению, вместо того чтобы сужаться, круг подозреваемых продолжал расширяться.
 Вернувшись на Аппер-Гроувенор-стрит, они еще немного побеседовали за чаем, после чего Люцифер удалился, пообещав продолжать расследование: проверить список остальных наследников, а также благодаря связям с подпольными антикварами, занимавшимися скупкой краденого, узнать, не появился ли какой «нечестный коллекционер», возымевший интерес к коллекции Камдена.
 За ужином они обсудили ситуацию с Магнусом и Эвелин. Магнус расстроенно качал головой, сокрушаясь, что ничем не может помочь, но в этом случае его связи в политических кругах были бесполезны. А вот Эвелин предложила ему вместе поехать к престарелой леди Клейпул.
 – Ее муж был предшественником Камдена, – пояснила она. – Лорд Клейпул давно скончался, но Эрнестина может припомнить что-нибудь полезное. Она сейчас в городе, навещает сестру, так что нет ничего необычного, если мы приедем с визитом и заодно ее расспросим.
 Все согласились, что идея превосходна. Оставив Магнуса и Эвелин строить планы, Майкл и Кэро уехали на два небольших приема: первый – в бельгийском посольстве, второй – у леди Каслри.
 Войдя в гостиную посольства, Кэро сразу же приметила темноволосую голову.
 – Кажется, это Фердинанд там, у окна, – прошептала она Майклу.
 Тот повернул голову. Губы недовольно сжались.
 – Да. Может, спросить, что он делает в городе?
 – Почему бы нет? – улыбнулась Кэро одними губами.
 Но к тому времени как они, здороваясь и перебрасываясь дружескими репликами со знакомыми, протиснулись сквозь толпу, Фердинанд уже исчез. Майкл недоуменно огляделся.
 – Он куда-то пропал.
 – Увидел нас и поспешил ретироваться, – пробормотала Кэро, стараясь не хмуриться. Но взгляд, которым она окинула Майкла, был суров. – Интересно, говорит ли это об угрызениях совести?
 – А у него есть совесть? – удивился Майкл.
 Красноречиво пожав плечами, Кэро повернулась, чтобы приветствовать леди Уинстон, жену губернатора Ямайки, спешившую поговорить с ними. Представила Майкла, обменялась любезностями с леди Уинстон. Позже они медленно обошли всю комнату. Кэро так и не поняла, связано ли их безмолвное решение не расставаться на подобных собраниях с ее желанием помочь Майклу или, наоборот, с его желанием постоянно чувствовать ее близость, увериться в том, что она рядом и защищена. Тепло его руки, проникавшее через тонкую ткань платья, без слов передавало, что он испытывает в эту минуту.
 Вечер не принес им никаких открытий, зато кое-что другое стало яснее ясного.
 И когда они вернулись на Аппер-Гроувенор-стрит, когда Майкл пришел к ней в комнату и в ее постель, после страстной любви, погрузившей их в океан взаимных наслаждений, они лежали, переплетясь руками и ногами, обессиленные и счастливые, а сердца только-только замедляли торопливое биение, и сон подкрадывался все ближе… Кэро позволила себе думать о том, что увидела, что поняла и в чем теперь была твердо уверена.
 О Майкле. О его потребности в ней, не только физической вроде той, что они только сейчас утолили, не в ее талантах, хотя он действительно очень в них нуждался, нет, в другой потребности, прорывавшейся в те моменты, когда она просто лежала в его объятиях, когда его губы касались ее волос. Когда его рука тяжело лежала на ее талии даже во сне. Когда он настораживался, готовый выступить вперед и защитить ее от любой опасности. Любой ценой уберечь.
 Он сказал, что хочет жениться на ней. И что предложение остается в силе. Ей стоит только согласиться, и это произойдет. Она не верила, что найдется сила, которая может заставить ее передумать. Преодолеть отвращение к браку, особенно с еще одним политиком. И все же, оказывается, такая сила существовала. И называлась она чувствами Майкла к ней. Это они обладали средством растопить ее ожесточившееся сердце. И пусть она уже не так молода, наивна и невинна, чтобы принимать что-либо на веру, именно опыт научил ее простой мудрости: не отвергать бездумно даров судьбы. Подобные дары судьба предлагала нечасто. И когда Майкл отдает ей сердце…
 Готова ли она рискнуть вновь? Полюбить политика, человека, для которого способность убеждать, пуская в ход обаяние, была неотъемлемым качеством?
 И все же не слова Майкла убеждали ее. Скорее его действия. Его реакции. Эмоции, которые их рождали.
 Сон сковал ей глаза и разум, прогоняя рассуждения. Призывая грезы.
 Последнее, что она запомнила, – жар обнаженного тела Майкла, даже сейчас продолжавшего прижимать ее к себе, и мысль – он не Камден.
 Майкл ощутил, как сон завладевает Кэро. Сам он еще пытался противиться. Хотел решить загадку, определить, чего более всего желает ее сердце, каковы самые тайные ее мечты.
 Дом, семья, муж, положение хозяйки светского салона, жены министра – та сцена, на которой ее отточенные опытом таланты будут высоко оценены… все это он мог ей дать. Но каков тот единственный довод, который сможет убедить ее выйти за него?
 Следующие несколько дней Кэро безраздельно посвятила чтению дневников Камдена. И если не считать посещения избранных домов, куда они с Майклом выезжали каждый вечер, почти все время проводила в салоне. Если разгадка угрозы кроется в дневниках, значит, следует как можно скорее ее обнаружить.
 Магнус и Эвелин были в полном восторге от визита к леди Клейпул, хотя она, кроме весьма неопределенного подтверждения того, что как раз перед назначением Камдена в Лиссабоне действительно произошел политический скандал, помочь ничем больше не смогла. Однако поездка значительно улучшила настроение Магнуса и Эвелин, так что хоть какая-то польза все же была.
 Майкл продолжал играть роль будущего министра, с минуты на минуту ожидавшего поста в министерстве иностранных дел и заранее проверявшего готовность подчиненных произвести впечатление своим знанием обстановки в Португалии. Под его пристальным вниманием находилось не только министерство иностранных дел, но и испанское, французское, бельгийское и итальянское посольства. У всех свои источники. Все должны были знать что-то полезное. И, кроме того, был еще и Фердинанд.
 Майкл не забыл ни о нем, ни об остальном штате португальского посольства. Но там он не мог действовать прямо. Зато с помощью связей Девила попросил кое-кого узнать все, что можно. Однако это требовало времени.
 Времени, которого у них может не хватить. И это крайне его беспокоило.
 Как-то, вернувшись к концу дня на Аппер-Гроувенор-стрит после очередных бесплодных поисков, Майкл поднялся наверх, замер в дверях салона и долго наблюдал за читающей Кэро. Наконец она подняла глаза и улыбнулась. Он немедленно шагнул к ней и со вздохом утонул в мягком кресле.
 – Ничего? – спросила она, подняв брови. Майкл покачал головой.
 – Знаю, что терпение – великая добродетель, но все же… Кэро усмехнулась и вновь вернулась к своему занятию. Майкл продолжал наблюдать за ней, странно довольный, что она не чувствует необходимости развлекать его, как сделала бы на ее месте любая дама. Ему было достаточно просто быть рядом.
 Обыкновенная близость успокаивала тревогу, уносила раздражение.
 Снизу донесся звонок. Кто-то приехал. Послышались приглушенные шаги Хаммера. Еще минута, и входная дверь закрылась. Хаммср, кряхтя, стал взбираться по лестнице. Добравшись до салона, он почтительно поклонился и протянул поднос.
 – Записка для вас, мэм. Мальчик сказал, что ответ не нужен.
 Кэро взяла свернутый листок.
 – Спасибо, Хаммер.
 Дворецкий с поклоном удалился. Майкл с недоумением уставился на Кэро.
 Пробежав глазами записку, она улыбнулась и пояснила:
 – Это от Брекенриджа.
 – Брекенриджа? – переспросил Майкл, не веря ушам. – Виконта Брекенриджа? Наследника Брансуика?
 – Совершенно верно. Я уже упоминала, что просила старого и верного друга Камдена прочитать письма. Тимоти только что сообщил, что пока не нашел ничего интересного, – продолжала Кэро и, снисходительно усмехнувшись, добавила: – Думаю, он испугался, что я снова приеду сама, вот и прислал записку.
 «Тимоти? Приеду сама?!»
 – И… ты действительно?.. – пролепетал полностью сбитый с толку Майкл.
 Кэро озадаченно нахмурилась. Он откашлялся.
 – Лично навестила Брекенриджа? – пробормотал он, мгновенно прикусив язык при виде растерянного лица Кэро.
 – Ну… должна же я была отвезти письма. Вернее, заставить двух лакеев внести коробки в дом. Кроме того, следовало уговорить его да и объяснить, что нужно искать.
 Майкл старался что-то сказать и не мог. Просто не находил слов.
 – Ты… ты приехала в дом Брекенриджа одна, – прохрипел он наконец.
 – Я знаю Тимоти более десяти лет. Мы танцевали на моей свадьбе. Камден же был знаком с ним все тридцать, – сухо сообщила она.
 – Брекенриджу едва исполнилось тридцать, – заметил Майкл.
 – Тридцать один, – язвительно возразила она.
 – И в тридцать один он считается одним из самых известных в обществе распутников, если не самым известным.
 Майкл резко вскочил, провел рукой по волосам и едва не поежился под суровым взглядом.
 – Только не начинай.
 Он отметил упрямо сжатые губы, воинственный блеск глаз, но не отступил.
 – Ради всего святого! Не можешь же ты так просто приехать в гости к человеку вроде Брекенриджа словно на утренний чай!
 – Разумеется, могу, хотя… теперь, когда ты об этом упомянул… он не додумался предложить мне чай.
 – Могу себе представить, – пробурчал он.
 Кэро насмешливо покачала головой.
 – А вот в этом я серьезно сомневаюсь. Чем же вы отличаетесь, если он тоже велел мне спрятать экипаж в конюшнях и покинуть дом через садовые ворота? И позволь напомнить мое прозвище: Веселая вдова. В обществе никто и помыслить не может, что я способна поддаться обольщению какого-то повесы, пусть и самого прославленного!
 Майкл молча стоял и смотрел на нее. Строго. Почти осуждающе.
 Она почувствовала, как щекам стало жарко, но все же беспечно пожала плечами:
 – Только ты можешь их опровергнуть. Но ты – не распутник.
 – Кэро!.. – прошипел он сквозь зубы.
 – Нет, – перебила она, поднимая руку – Выслушай меня. Тимоти – старый и верный друг, которому я безоговорочно доверяю. Я знала его много лет. Он и Камден были тесно связаны. И хотя мне все известно о его репутации, заверяю, что мне не грозит никакая опасность со стороны Тимоти. Я рада, что он прислал записку, потому что у меня нет времени навещать его, а кроме того, некогда вступать в глупые споры. – Подняв дневник, она ехидно заметила: – Да и ты, вместо того чтобы строить ужасные гримасы и злобно на меня взирать, тоже можешь помочь. Вот читай!
 Она швырнула ему тетрадь. Майкл поймал ее.
 – Хочешь, чтобы я это читал?
 Но она уже открыла свою часть дневника и, не глядя на него, процедила:
 – Уверена, что ты умеешь читать не хуже Тимоти. Я отдала ему письма, но дневники весьма подробны и идут куда медленнее. И хотя я доверила Тимоти письма, в дневниках есть ссылки, которые ему не стоит читать.
 Майкл смотрел на ее склоненную головку, рассеянно взвешивая тетрадь на ладони. Он был слишком умен, чтобы не распознать откровенную попытку манипулировать, которую она так бесстыдно практиковала на нем: подумать только, доверить то, чего она не доверила Тимоти, и все же…
 Он со вздохом сел, открыл дневник, пролистал несколько страниц.
 – Что именно я ищу?
 – Любое упоминание о португальском дворе, – ответила она, не поднимая глаз. – Лепонт, Опорто, Альбуфейра. Если что найдешь, покажи мне. Я сразу пойму, то ли это, что нам нужно.
 Обнаружить, что дама, на которой собираешься жениться, без всякой предосторожности встречается и даже дружит с самым опасным распутником Лондона! По мнению Майкла, это могло потрясти любого мужчину. И он не явился исключением. Скорее уж услышанное вывело его из себя настолько, что он серьезно помышлял приставить к ней охрану, а это, разумеется, просто привело бы к очередному спору, победить в котором он все равно не смог бы.
 Он знал лучше, чем кто бы то ни было, что Кэро в голову бы не пришло оказаться в постели Брекенриджа или кого-то из его приятелей, так что его реакция, возможно, была слишком резкой, и все же…
 Пока Кэро готовилась к ужину у леди Остерли, он сидел в библиотеке, изучая «Книгу пэров Берка». [4] 
 «Тимоти Мартин Клод Данверз, виконт Брекенридж. Единственный сын графа Брансуика».
 Обычное образование – Итон, Оксфорд, обычный список клубов.
 Майкл наскоро прочитал дальше, выискивая, есть ли родственные связи между Данверзами, Эллиотами – семьей матери Брекенриджа – и Сатклифами. Но ничего не нашел.
 Заслышав ее шаги на лестнице, он захлопнул толстый том и вернул его на полку. Мысленно поставил Брекенриджа во главе списка людей, которых намеревался проверить завтра, и направился в холл.
 Кэро никак не могла определить, как относиться к внезапному взрыву ревности Майкла. Судя по прежним наблюдениям, ревнивые мужчины склонны к диктату и вечно пытаются во всем ограничить женщин. Поэтому она, разумеется, настороженно относилась к ревнивцам. Однако…
 Раньше ее никогда не ревновали. И хотя в некоторых отношениях это раздражало, все же, стоило признать, в чем-то интриговало. До такой степени, что она покорно выносила молчание Майкла всю дорогу до дома Остерли. Он не дулся: просто размышлял… думал… более о ней, чем о Тимоти.
 И все же, когда они приехали и вышли у крыльца, она ощутила его пристальный взгляд. Пока они поднимались в дом, здоровались с хозяйкой и беседовали с гостями, он не сводил с нее глаз.
 Но она вовсе не собиралась раздражаться из-за того, что стала центром его внимания; наоборот, находила все это просто восхитительным. Заставить кого-то мучиться ревностью вовсе не так уж плохо.
 В гостиной Остерли собрались сливки политических кругов. Кроме обычных подозреваемых, здесь находились Магнус, приехавший раньше, тетка Майкла Харриет Дженнет, Тереза Озбалдестон и Девил с Онорией.
 – Лорд Остерли – дальний родственник Кинстеров, – пояснила Онория, целуясь с Кэро.
 Здесь почти все были ей знакомы. Немного поговорив с Онорией и Девилом, они двинулись дальше. На вечере были представлены все партии, и, хотя в настоящий момент бразды правления принадлежали правительственным чиновникам, все сознавали, что выборы не за горами.
 Целью званого вечера, хотя и не высказываемой вслух, было возобновление старых знакомств, приобретение новых, старание взять на заметку, к каким клубам принадлежит тот или иной джентльмен и каково его настоящее положение. Подобные собрания могущественных и влиятельных проводились два-три раза в год. Чаще просто нужды не было: собиравшиеся гости могли похвастаться прекрасной памятью.
 Добравшись до дальней стены, Кэро оглянулась.
 – Что? – шепнул Майкл, наклонясь ближе.
 – Смотрю, народу здесь много, но выбор проводился очень тщательно. Даже не все министры присутствуют.
 – Некоторые, – он взял ее под руку и повел дальше, – подпортили свою репутацию. Остальные, как это ни неприятно признать, – ограниченные, узколобые люди. Они против всяких новшеств, а ведь в воздухе уже веет ветром перемен.
 Кэро кивнула. В последние два года, оказавшись свободной от прежних обязанностей, она всерьез заинтересовалась политикой. Реформа избирательных прав была лишь одной из бесчисленных проблем, обременявших нынешнее правительство. Настало время решительных действий. Дипломатия и политика всегда шли рука об руку. Ее опыт в одной области вполне мог пригодиться в другой. Вот и сегодня она была как рыба в воде, чаруя и позволяя себе очаровываться, общаясь и впитывая все ответы на свои вопросы и замечания.
 Майкл тоже не нуждался ни в помощи, ни в подсказках. Здесь Он был как дома. Мало того, умел ловить не только слова, но и тончайшие оттенки, мог искусно продлить тему или перейти на новую, доискиваясь до истинного смысла.
 Едва они отошли от лорда Коулбаха и мистера Харриса из министерства обороны, Кэро поймала взгляд Майкла. Улыбка, которой они обменялись, была короткой, но понимающей.
 – Мы составляем исключительную команду, не находишь? – осведомился он.
 – Но Коулбах не хотел рассказывать о своих связях с начальством новой железной дороги.
 – И не сказал бы, если бы ты не спросила. Кстати, откуда тебе это известно?
 – Ему было явно не по себе с того момента, как Харрис об этом заговорил. Значит, тут что-то неладно, – пояснила она. – И так оно и оказалось.
 Он признал ее проницательность легким наклоном головы и повел Кэро к другой компании.
 Как обычно на таких вечерах, беседа продолжалась за ужином. Здесь главным была не еда, а информация.
 Идеи, предложения, наблюдения так и сыпались. И все принимались с должным уважением. Сцена была на редкость живописна: вокруг длинного стола, уставленного позолоченными приборами, севрским фарфором и хрусталем, собралось блестящее общество: усыпанные бриллиантами леди и джентльмены в элегантных нарядах.
 Они замечали все вокруг, но со стороны казались погруженными в разговор.
 Кэро находила все это утомительным, но крайне интересным. Вот уже два года как она не посещала подобные вечера. К ее удивлению, энтузиазм, наслаждение остроумными выпадами, умение их отражать, вести диалог оставались все те же. Восторг от участия и собственных успехов только возрос.
 К концу ужина, когда Кэро, найдя минутку для отдыха, пригубила терпкое вино и перевела дыхание после продолжительного и достаточно бурного обмена репликами с Джорджем Кан-нингом, она поймала взгляд леди Остерли. Сидевшая во главе стола хозяйка улыбнулась, наклонила голову и подняла бокал в безмолвном тосте.
 Кэро ответила улыбкой, хотя не поняла причину такого отличия, и обвела взглядом стол. И тут ее осенило. Всех дам, известных своим влиянием и талантами, хозяйка рассадила среди гостей так, чтобы не произошло немыслимого и разговор не прервался.
 Ее включили в элиту самых могущественных женщин страны.
 Сердце Кэро подскочило от радости. От законного удовлетворения.
 Пять минут спустя леди Остерли поднялась и повела дам в гостиную, оставив джентльменов обсуждать парламентские дела за портвейном. У дам были свои темы для обсуждения.
 Не успела Кэро войти в гостиную, как Тереза Озбалдестон немедленно потащила ее в укромный уголок, к дверям, выходившим на балкон.
 – Хочу подышать воздухом. Не согласитесь меня проводить?
 Заинтригованная, Кэро согласилась, стараясь попасть в такт семенящим шагам Терезы. Последняя, как обычно, была прекрасно одета в темно-бордовое шелковое платье с высоким воротом. На скрюченных пальцах сверкали дорогие кольца. Старушка тяжело опиралась на трость.
 Довольная собственным платьем из голубоватого шелка и гарнитуром из зеленого янтаря в серебре, украшавшим шею и запястья, Кэро последовала за Терезой на узкий балкон. Тут, как наверняка планировала Тереза, никого не было.
 Повесив на руку трость с серебряным набалдашником, она схватилась за перила и оценивающе оглядела собеседницу.
 Кэро встретила взгляд, от которого многим становилось не по себе, с обычной безмятежностью.
 Тереза, скривив губы, устремила взор на темнеющий сад.
 – Ну разумеется. Немало людей не знали бы куда деваться. Но только не вы. Я хочу похвалить вас за здравый смысл.
 «Здравый смысл? В чем?»
 Но прежде чем Кэро успела спросить, Тереза продолжала:
 – Думаю, мы слишком часто забываем сказать ближним, что они идут по правильному пути. И когда появляется препятствие, они спотыкаются, а мы их критикуем, опять же забывая, что не выбрали времени ободрить. Можете, если хотите, рассматривать замечание именно в этом свете. Я не собираюсь учить вас жить, но… но несколько добрых слов все же не помешают.
 Кэро молчала, выжидая.
 – Вы, вероятно, уже не помните, что я не была в числе тех, кто приветствовал ваш брак с Камденом, поскольку, по моему мнению, разница в возрасте оказалась непростительно велика. Но со временем я изменила мнение. Не потому, что считала Камдена таким уж идеальным мужем, нет. Зато я поняла, что лучшего наставника для вас не сыскать.
 Кэро подошла к перилам балкона. Ощутила взгляд Терезы, но головы не повернула.
 – Если я не ошибаюсь, – сухо продолжала та, – ваши отношения были именно такими. Учитель и ученица. Следовательно, я хочу горячо аплодировать вашему возвращению в стаю. Вы обладаете не только признанным талантом и огромным опытом, но и величайшим тактом. И поверьте, страна нуждается во всем этом. Впереди нас ждут тревожные времена, и всем нам понадобятся цельные, энергичные и отважные мужчины, чтобы их пережить, а этим мужчинам понадобится поддержка… – Тереза помедлила. Глаза их встретились, и пожилая дама слабо улыбнулась. – Таких женщин, как мы.
 Кэро онемела от изумления. Сама Тереза Озбалдестон поставила ее в один ряд с собой! Признала ровней! Поразительно! И какая честь!
 Тереза, прекрасно сознавая, какие чувства владеют собеседницей, чуть подняла уголки губ в самоуничижительной усмешке.
 – Ваш правильный путь, дорогая, Кэро, состоит из таких вот вечеров. Не так уж много дам, которые могут справиться с ситуацией на этом уровне, и вы одна из них. Нам всем очень важно, да, я говорю и от имени остальных, чтобы вы оставались в нашем кругу. Мы все искренне надеемся, что вы снова выйдете замуж и станете достойной соратницей одного из блестящих политиков, но если даже этого не случится, знайте, ваше место здесь.
 Кэро с трудом втянула воздух в пересохшее горло. У нее не было причин сомневаться ни в искренности Терезы, ни в могуществе, которым та до сих пор обладала.
 – Это и есть суть вашей жизни, дорогая. Наш круг, достойное вас положение – они одни могут дать вам истинное удовлетворение. И если бы я была склонна к мелодраме, добавила бы, что это ваша судьба, – докончила Тереза, иронически усмехаясь. Темные глаза оставались непроницаемыми, а лицо, как всегда, выражало лишь то, что хотела хозяйка. И сейчас Кэро показалось, что Тереза рассматривает ее с явной симпатией.
 И словно чтобы подтвердить это впечатление, Тереза улыбнулась и, погладив ее по руке, заторопилась в гостиную. Кэро последовала за ней. Войдя в комнату, Тереза остановилась, и Кэро поняла, что та отыскала взглядом Майкла, только что появившегося на пороге в компании премьер-министра и нынешнего министра иностранных дел Джорджа Кан-нинга.
 – Если я не слишком ошибаюсь, – пробормотала Тереза, – вас уже уносит волна. Я хотела заверить вас в том, что вы на верной дороге и, когда возникнет возможность, не стоит ее упускать. Соберитесь с храбростью, духом и ловите удачу.
 С этими словами Тереза прощально наклонила голову и поплыла дальше. Кэро осталась на месте, повторяя про себя слова почтенной матроны, стараясь запомнить, чтобы позже как следует над ними поразмыслить. Потом направилась к одной из групп, вновь войдя в предназначенную ей роль.
 Майкл заметил Кэро на другом конце комнаты, но не смог подойти, поскольку следил за беседой между тремя джентльменами: Ливерпулом, Каннингом и Мартинбери. О том, чтобы вступить в разговор, пока не было речи: он знал, что Ливерпул и Каннинг хотели бы потолковать с ним, но ждут ухода Мартинбери.
 Кэро присоединилась к компании, в которой царила Онория. Заметив, как переглядываются сестра и любовница, Майкл довольно улыбнулся: еще один пример того, как легко Кэро входит в его жизнь.
 Какое-то движение в соседней компании привлекло внимание Майкла. Девил, чья надменная самоуверенность была неотъемлемой чертой характера, отошел от двух высокопоставленных дам и направился к жене. Та стояла спиной к мужу, но, словно почувствовав его приближение, обернулась.
 Майкл с неизвестно почему забившимся сердцем увидел, как изменилось лицо сестры: стало мягче, добрее, просияло счастливой улыбкой. Да и с Девилом произошла та же метаморфоза: очевидно, между супругами существовала незримая, но от этого не менее прочная связь. Такая сильная… почти пугающая.
 Именно пугающая, если речь идет о человеке, на которого она наложила столь серьезный отпечаток.
 Человеке, который, по словам Онории, дал ей единственное, что было действительно важно для нее.
 Он думал, что речь идет о чисто физических наслаждениях, и все представлял, что будет главным для Кэро в этом смысле. Но может, Онория имела в виду нечто иное: более простое, более эфемерное и куда более сильное.
 Единственная вещь, от которой зависит все ос тальное.
 – А, Харриет! Дорогая, как я рад вас видеть!
 Майкл снова сосредоточился на Ливерпуле, приветствовавшем его тетку Харриет. Мартинбери кивнул и отошел. Каннинг склонился над рукой дамы. Ливерпул тем временем повернулся к Майклу.
 – Вы, как всегда вовремя, Харриет. Я как раз хотел перемолвиться словцом с Майклом.
 Все трое повернулись к Майклу, и на какой-то момент возникло такое чувство, словно его загоняют в угол. Ливерпул улыбнулся, и Майклу еще отчетливее показалось, что предыдущее впечатление вовсе не было фантазией.
 – Хотел дать вам знать, мальчик мой, что Джордж уходит со сцены быстрее, чем предполагалось, – кивнул он на Каннинга.
 – Да, продолжительные переговоры с американцами плохо на мне сказались, – подхватил тот, нервно дернув себя за лацкан фрака. – Пора влить в министерство новую кровь. Я сделал все, что мог, но настало время передать дирижерскую палочку.
 Харриет наблюдала за собеседниками орлиным взором, готовая немедленно вмешаться, если что-то пойдет не так. Ливерпул громко выдохнул и оглядел комнату.
 – Итак, через несколько недель у нас появляется вакантное место в кабинете и министерстве иностранных дел. Хотел известить вас.
 Майкл бесстрастно наклонил голову:
 – Благодарю.
 – И Кэро Сатклиф, не так ли?
 Ливерпул уставился на Кэро с чем-то вроде искреннего восторга.
 – Редкостная находка, мальчик мой. Настоящее сокровище. Рад, очень рад, что вы приняли мой намек близко к сердцу. В наши дни крайне трудно продвигать холостяка. Партия считает это неперспективным, видите ли. И вы не могли сделать лучший выбор. Надеюсь в ближайшее время получить приглашение на свадьбу.
 Майкл улыбнулся, пробормотал уклончивый ответ, в уверенности, что только Харриет поняла истинный смысл его ни к чему не обязывающих слов. Тем не менее, когда, обменявшись обычными замечаниями и заверениями, они расстались, тетка просто улыбнулась и ушла под руку с Каннингом.
 Майкл, облегченно вздохнув, стал бродить по комнате, целенаправленно приближаясь к Кэро. Та, приветливо кивнув, вовлекла его в разговор с мистером Коллинзом из министерства иностранных дел.
 Хорошо, что Майкл здесь: нужно, чтобы он непременно поговорил с кое-какими гостями до окончания вечера.
 Отойдя от мистера Коллинза, она вновь повела Майкла по комнате.
 Как обычно бывает на таких вечерах, темы для разговоров казались неисчерпаемыми. Кэро то и дело ловила на себе заинтересованные, заинтригованные взгляды, сознавая, что рано или поздно ее связь с Майклом все равно перестала бы быть тайной. Не одна Тереза Озбалдестон могла похвастаться проницательностью.
 Слова Терезы, исполненные неопровержимой мудрости, продолжали звучать в голове. Медленно-медленно овладевали сердцем. Стоя подле Майкла и без всяких усилий играя свою роль, она изучала возможность: отстраненно, холодно, почти безразлично. Оценивая ситуацию.
 Ей предлагались жизнь, положение и цель, которых она желала. В которых нуждалась. На собраниях подобного рода правда неизменно выходила на свет. Именно тут ее место.
 Она украдкой глянула на Майкла, гадая, понимает ли и он то же самое.
 Каким-то образом речь шла о власти: о женской власти. Когда-то она у Кэро была. И Кэро привыкла к этому. Получала удовлетворение от всего, чего могла добиться. Именно этому научил ее Камден. Вот оно – ее самое ценное и самое надежное наследство. Участие в политических и дипломатических играх стало жизненно необходимым для ее счастья. Для ощущения сопричастности к государственным делам. Тереза Озбалдестон во всем права.
 Она снова взглянула на Майкла, и в этом признавая правоту Терезы. С Камденом она неизменно оставалась в тени. Он был великим человеком. Блестящим дипломатом. Майкл – совершенно иной человек. И отношения между ними можно назвать полноправным партнерством. Они равны и одинаково нуждаются друг в друге.
 О да, Тереза права.
 Кэро почувствовала внезапное желание принять этот дар судьбы. Занять достойное ее положение. Вот она, та волна, которая поднимет ее высоко. И на этот раз все будет по-другому.
 Майкл взял ее под руку и повел дальше. Они остановились у очередной группы, когда увидели, как Ливерпул издали манит Майкла к себе. Майкл попытался увлечь Кэро за собой, но она воспротивилась:
 – Нет. Иди один. А вдруг это что-то конфиденциальное? Не хочу мешать.
 Поколебавшись, он кивнул и отошел.
 Кэро спокойно слушала разговор соседей, не пытаясь вмешаться, когда кто-то коснулся ее руки. Обернувшись, она увидела улыбающуюся Харриет.
 – На два слова, Кэро, и мне срочно нужно ехать. Я и так задержалась.
 Вежливо кивнув, Кэро отошла к стене. Сияющая Харриет не нашла нужным сдерживаться, и слова лились потоком:
 – Я лишь хотела, чтобы вы знали: мы очень счастливы… не только потому, что вы вернулись. Видеть вас и Майкла… большую радость трудно представить. – Харриет дружески сжала руку Кэро. – Это такое облегчение! Высказать не могу, как волновалась за него. Думала, что он уже никогда не женится.
 Значение ее слов было очевидно. Правда, одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Харриет не собирается уговаривать и настаивать. Просто принимает брак между Майклом и Кэро как должное. Как уже окончательное, пусть и не объявленное решение.
 – Особенно меня, разумеется, волновало время, – продолжала трещать Харриет. Кэро удивленно пожала плечами, но собеседница, похоже, уже ничего не замечала. – Теперь, когда Каннинг почти официально оставил пост министра иностранных дел, назначение последует в сентябре, а сейчас уже август.
 Харриет тяжело вздохнула и отыскала взглядом Майкла.
 – Он вечно оставляет дела на последнюю минуту, но это уже из ряда вон! Хотя… хотя отныне держать его в рамках – это ваш долг.
 Возблагодарив про себя свой долгий опыт светских разговоров, Кэро вымучила улыбку, Харриет продолжала трещать. Кэро рассеянно отмечала ее слова. Но все затмила единственная ужасная мысль: до сентября осталось всего несколько недель.




 Глава 20


 Если Майкл был мрачен и неразговорчив, направляясь к Остерли, Кэро было не до разговоров на обратном пути. Майкл тоже молчал, возможно, думая о будущем назначении, отчего Кэро еще больше, негодовала.
 Приехав на Аппер-Гроувенор-стрит, они поднялись наверх. Магнус уехал с вечера часом раньше, и в доме было тихо. Майкл открыл перед Кэро дверь ее комнаты и ушел к себе раздеваться.
 Кэро тихо переступила порог. Дремавшая до того Фенелла вскочила со стула и помогла ей снять платье. Впервые с того момента, как Кэро вошла в этот дом, ей не хотелось отпускать горничную. Она тянула время, зная, что Майкл не придет, пока не услышит шаги Фенеллы в коридоре.
 Кэро о многом нужно было подумать. На нее сразу столько всего обрушилось, и все же в глубине души она сознавала, что не совсем права. Майкл с самого начала предоставил ей решать, стоит ли выходить замуж. С тех пор прошло немало дней… даже недель, а он ни словом, ни поступком не дал понять, что торопит ее. Нет, он не отказался от своей цели, просто при за ней право выбора. Намеренно позволил ей главенствовать в их отношениях. Вручил ей поводья и отошел в сторону.
 Беда в том, что до этого момента она не сознавала, какая ответственность лежит на ней. Потому что теперь от нее также зависела и его карьера.
 Облаченная в прозрачную ночную сорочку, накинув поверх шелковый пеньюар, покрой которого едва балансировал награни приличий, Кэро встала перед открытым окном, выходившим на маленький садик, в ожидании, пока Фенелла уберет вещи в гардеробную.
 Она всеми силами пыталась заглянуть в будущее. Решить, не стоит ли просто смириться и позволить волне унести ее. Размышляла, взвешивала, припоминала слова Терезы и то, что видела и поняла в этот вечер… прежде чем со вздохом отказаться от всего, что сулило ей положение жены Майкла. Слишком глубоко укоренилось неприятие, слишком уродливы были шрамы, чтобы снова идти по той же тропе. Ни за что. В прошлый раз это кончилось огромным разочарованием.
 И все же… все же теперь она не была так безоговорочно настроена против брака. Брака с Майклом. Будь у них время увериться в том, что их связывает не только расчет, что это неопределимое нечто так же крепко и, важнее всего, так же прочно, как она мечтала, тогда, разумеется, да, она могла представить себя счастливой женой.
 Других препятствий не было. Только ее сомнения. И уроки, преподанные судьбой.
 Она не могла снова соглашаться на брак по политическим соображением. Не могла позволить увлечь себя в очередной союз, руководствуясь одной надеждой. В молодости она радостно прыгнула в поток, вынесший ее на берег, который она более не хотела посетить.
 Нет, жизнь с Камденом вовсе не была тяжелой. И она ни в чем не знала недостатка. Только была одна. Брак оказался пустой оболочкой, совсем как дом на Халф-Мун-стрит. Поэтому она и откладывала возвращение туда. Каким бы красивым он ни был, сколько бы ценных предметов ни содержал, там просто ничего нет.
 Ничего важного. Ничего, на чем можно было строить жизнь.
 Фенелла почтительно присела. Кэро рассеянным кивком отпустила горничную.
 Все еще неизвестно, сможет ли она поверить и идти об руку с ним. Если это любовь – а Кэро верила в это, – которая будет расти и станет достаточно сильной, чтобы лечь в основу будущего, а не рассеяться, подобно туману, как с Камденом, тогда…
 И на этот раз риск куда больше. Увлечение молодой девушки, которое могло бы со временем расцвести, – ничто по сравнению с тем чувством, которое она в свои двадцать восемь испытывает к Майклу. Тут не может быть никакого сравнения!
 Если она позволит увлечь себя потоку на этот раз и судно их любви потонет, крушение убьет ее. Ранит куда глубже, чем отчуждение Камдена едва ли не с первых дней их брака.
 Дверной замок щелкнул. Повернувшись, Кэро молча наблюдала, как Майкл заходит, закрывает за собой дверь и бесшумно, уверенно направляется к ней.
 Остается одно.
 Кэро выпрямилась, вскинула голову и пристально взглянула ему в глаза.
 – Мне нужно поговорить с тобой.
 Майкл замедлил шаг. Горевшая у кровати единственная свеча почти не освещала ее лицо, и все же, судя по осанке, ему вряд ли понравится то, что он сейчас услышит. Остановившись перед ней, он попытался понять, в чем дело, но увидел только воплощение несгибаемой решимости.
 – О чем? – поинтересовался он, вскинув брови.
 – О нас.
 Кэро с тяжелым вздохом, прикусила губу. Поколебалась.
 И заговорила. Безжалостно ровным тоном.
 – Когда мы впервые стали близки, ты заверил, что наш брак зависит только от моего слова. Я посчитала, что в тот момент ты был Еполне чистосердечен. Я с самого начала знала, что обстоятельства вынуждали тебя к срочному браку. И предполагала, что, как обычно, это означает объявление о помолвке не ранее октября. – Зябко обхватив себя руками, Кэро опустила глаза.
 – Сегодня я услышала, что отставка Каннинга – вопрос нескольких дней, а следовательно, нужно искать ему срочную замену. И теперь ты вынужден жениться самое позднее к середине сентября.
 Майкл спокойно выдержал ее взгляд.
 – Я и сам не знал об этом до сегодняшнего вечера.
 К его облегчению, она спокойно наклонила голову.
 – Да… согласна… но тем не менее проблема возникла.
 Но прежде чем он успел спросить о сути этой проблемы, она отвернулась к окну и прошептала:
 – Не знаю, смогу ли…
 Далее расспрашивать не было нужды. Железная лапа сжала сердце, но… но она, похоже, не была против октябрьской помолвки… Холодное напряжение рассеялось. Вспыхнула надежда… но он не совсем понимал, что последует дальше.
 Повернувшись, она прислонилась к оконной раме. На спокойное лицо падал желтоватый лунный свет. Да, она явно напряжена, но не расстроена. Брови сведены, губы сжаты: похоже, ей трудно говорить. Может, он сумеет ей помочь?
 – Почему нет? – дружески, без нажима спросил он.
 Она упорно смотрела перед собой и ответила не сразу.
 – Я уже говорила, что Камден очаровал меня с первого взгляда. Но и тогда я не была такой уж дурочкой. Некоторые сомнения все же имелись. Я хотела повременить, проверить свои чувства, но он должен был срочно жениться, чтобы через два месяца вернуться в Португалию. Я позволила убедить себя. Поддаться несомненному обаянию Камдена.
 И вот теперь, одиннадцать лет спустя, я взвешиваю все «за» и «против» брака с еще одним политиком. И снова настоятельная необходимость требует согласиться с тем, что кажется верным и правильным. Поверь, ты мне небезразличен. Очень. И знаешь это. Но даже ради тебя, ради того, что может быть между нами, больше я подобной глупости не совершу.
 Майкл кивнул. Ее слова лишь подтвердили его предположения.
 – Я не позволю, чтобы мной управляли. На этот раз я принимаю решения сама и хочу быть уверенной, что не ошибусь дважды.
 – Что сказала Харриет?
 – Всего лишь, что Каннинг уходит в отставку и время не ждет. Нет, она не настаивала. И никто другой тоже. И дело совсем не в посторонних. Тут иное. Все так переплетено: положение, роль, возможности… и, кажется, все сходится… но и в прошлый раз все тоже сходилось.
 Майкл мысленно выбирал, каким путем идти. Посмотрел на нее и счел достаточно спокойной, чтобы спросить:
 – Надеюсь, ты не воображаешь… не предполагаешь, что я захочу искать другую жену?
 Губы Кэро сжались.
 – А следовало бы, – помолчав, ответила она.
 – Но ты мне веришь?
 Кэро шумно выдохнула и, по-прежнему не глядя на него, тихо призналась:
 – Я не хочу выходить замуж ни за кого, кроме тебя.
 Майкл разом ослабел от счастья. Значит…
 – Но не в этом дело!
 Она яростно запустила пальцы в волосы и отвернулась от окна.
 – Главное, что ты должен жениться, и срочно, так что приходится решать, а я так не могу!
 Майкл поймал ее руку, прежде чем она смогла броситься на другой конец комнаты. И, коснувшись ее, понял, что она сжата, как тугая пружина, а нервы натянуты до предела.
 – Хочешь сказать, что еще рано?
 – Хочу сказать, – парировала она, – что не обещаю в следующие три недели радостно согласиться на поспешный брак!
 В глазах цвета расплавленного серебра бушевала буря. Ничто не могло скрыть тоску, обиду, ярость…
 – Я не могу сказать «да», – почти прошептала она, качая головой, – и не хочу сказать «нет».
 И тут он увидел его, ответ на самый настоятельный вопрос. Вот что самое важное для нее!
 Словно слепящий свет ударил в глаза.
 Он моргнул от неожиданности, вскинул голову, не выпуская ее руки, привлек Кэро ближе.
 – Тебе не придется говорить «нет», – выдохнул он и, не дожидаясь возражений, пояснил: – Объявишь о своем решении, только когда будешь готова. Не раньше и не позже.
 Он продолжал притягивать ее к себе. Она подчинялась. Медленно, неохотно, но подчинялась.
 – Я с самого начала твердил: никакого давления. Никаких убеждений. Ты, и только ты, определишь нашу судьбу. Пойми, между нами не будет никаких песочных часов, отмечающих утекающее время.
 Он порывисто прижачея губами к ее пальцам.
 – Зто так важно: для меня, для тебя, для нас обоих.
 Он сам только начал осознавать, как жизненно необходимо зто было для него. Пусть она сомневалась в его преданности, но, пока не сказала своего слова, он тоже не мог быть уверен в ее чувствах.
 – Н-не понимаю, – растерянно пробормотала она.
 Губы Майкла изогнулись в иронической усмешке.
 – Я не гонюсь за постами.
 Кэро дернулась, как от неудачной шутки.
 – Нет, пойми, я знаю, что говорю! – воскликнул он, обнимая ее за талию. – И это чистая правда.
 – Но… – ахнула Кэро, широко раскрывая глаза, – ведь ты политик… а место в кабинете…
 – Да, все верно, такая возможность выпадает раз в жизни… но…
 Он должен объяснить так, чтобы она поняла. Иначе просто ке поверит.
 – Я политик. Это у меня в крови. И успех в этой области просто необходим. Но политика – всего лишь часть моей жизни, и притом не самая важная. А вот другая часть, другая половина – дело иное.
 Кэро нахмурилась.
 – И эта другая часть… вспомни о Девиле. Он тратит свою жизнь на то, чтобы управлять делами своими и родственников. Быть достойным герцогского титула. Но причина, почему он это делает, та самая, что придает цель его существованию, кроется в совершенно иной стороне этой ж ни. Онория. Семья. Дети. Вот в чем смысл его пребывания на этой земле.
 Кэро снова попыталась вырваться.
 – А ты?
 Судя по мрачному виду, он не был в восторге от разговора, но все же вознамерился довести его до конца.
 – Со мной то же самое. Я нуждаюсь в тебе и семье, чтобы наконец бросить якорь. Получить твердый фундамент. Надежное основание. Я хочу видеть своей женой только тебя. Хочу от тебя детей. Хочу иметь общий с тобой дом. Семью. И твердо это знаю. И если ради твоего согласия мне придется заплатить постом министра – пусть так и будет. Я с радостью заплачу. Поверь, никакие посты не заменят мне тебя.
 Она не сводила с него глаз, но, сколько ни присматривалась, не могла увидеть ничего, кроме беспощадной откровенности.
 – Я действительно так много значу для тебя?
 Не только сюрприз, но и нечто затмившее самые безумные мечты.
 – Видишь ли, моя карьера второстепенна. Центр моей жизни – ты. Без тебя все остальное бессмысленно.
 Признание вырвалось и повисло в воздухе. Прямое и честное.
 – Но твой дед? – все же не выдержала она. – Тетя?
 – Как ни странно, думаю, они поймут. По крайней мере Магнус.
 Кэро поколебалась, но продолжала допрос:
 – Ты действительно так сильно хочешь меня?
 Майкл стиснул зубы.
 – Ты очень мне нужна! – выдохнул он так яростно, что эти несколько слов потрясли их обоих.
 – Я… я не знаю, что сказать, – выговорила она. Он отпустил ее.
 – Тебе и не нужно ничего говорить, – заверил он, сжимая ладонями ее лицо. – Просто верь, и все будет хорошо. И как бы долго ни пришлось ждать, я подожду.
 Клятва словно отдалась эхом в воздухе. Пронзила обоих.
 И он поцеловал ее.
 Были ли всему виной прикосновение ее руки к его пальцам, или откровенные признания во взаимных чувствах, или та сила, что пульсировала в его крози, растекалась по венам, обдавала жаром тело, но Майкл мгновенно воспламенился. Все барьеры и ограничения мигом исчезли, оставив его с неутолимой жаждой. Безумным, свирепым, примитивным желанием показать ей правду. Уничтожить сомнения, колебания, холод. Показать, как много она значит для него. Как глубока его потребность в ней.
 Кэро почувствовала перемены в Майкле. Она уже плыла по бурному морю. Его слова оторвали ее от скалы, к которой приковало ее прошлое, и бросили в бушующий водоворот непознанного. В девятый вал страсти.
 Буйные подводные течения тянули ее на дно. В темный ад, где он ждал ее, сгорая от голода.
 Их языки сплелись, но на этот раз он стал агрессором, стараясь неприкрыто взять над ней власть. Прижал ее к стене у окна и крепко обхватил ладонью затылок, чтобы не дать шевельнуться. Чтобы вволю упиться мягкостью рта, заклеймить ее жаром, изливавшимся из каждой его поры.
 Потом другая рука нашла ее грудь, и пламя взвилось до самого неба.
 Она вцепилась в его плечи, стараясь остановить бешено вертевшийся мир, но он властно сжал ее грудь, принялся мять, и желание разлилось по ее ослабевшему телу.
 Его или ее, она не знала. Не могла сказать.
 Он стиснул ее сосок, и она застонала. Его язык нырнул глубже в ее рот, пальцы словно окаменели, и ее легкие загорелись. Она впилась ногтями в его спину, приподнялась на носочки, безмолвно требуя большего.
 Разгоревшаяся дуэль сводила с ума обоих. Ее кожа горела. Его кожа пылала. Пеньюар и неглиже были ненадежной защитой. Его руки шарили по ее телу. Бесстыдно. Жадно.
 Жесткие руки потянули с плеч пеньюар. Легкая ткань спорхнула на пол. Газовое неглиже само по себе представляло эротическое искушение. И когда он, наклонив голову, стал обводить се сосок языком, а потом и яростно сосать, Кэро вскрикнула, уже не зная, кто из них соблазнитель, а кто – добыча.
 Он стал теребить материал неглиже, растирая им ноющие соски, лаская разгоряченную кожу. Мускулистое бедро разделило ее бедра достаточно широко, чтобы твердая плоть прижалась к венерину холмику. Он вжимался, раскачивался, возбуждал ее, пока она не стала молить, отчаянно цепляясь за его плечи. Пытаясь найти опору в бушующем океане пламени. Найти чем заполнить саднящую пустоту, утолить всепоглощающую жажду.
 Положив ладонь на ее бедро, продолжая прижимать Кэро к стене, Майкл чуть отстранился, просунул ладонь между их телами, опустил вниз. Нашел влажные завитки, потянулся дальше» И стал ласкать через скользкий прозрачный шелк, обвел набухшие складки, разделил, проник внутрь одним пальцем, обернутым газом… глубже… еще глубже… туго натягивая материал на холмике.
 Гладил, вдавливался, выходил, каждым движением смещая ткань над чувствительным бутоном, скрытым этими складками. Снова и снова. Прервал поцелуй и прижался теснее, даря ей наслаждение. Кэро не могла думать. Не могла дышать.
 Она с трудом приоткрыла веки. К встретилась с его горящим взглядом. Облизнула губы. Сумела найти в себе силы прошептать:
 – Унеси меня в постель.
 – Нет, – покачал он головой. – Не сейчас.
 Она молча покорилась. И вновь закрыла глаза. Ощутила, как начинается это. Знакомый головокружительный подъем.
 – Майкл, – пролепетала она, упираясь в его плечи. Но он не поддался ни на дюйм. Безжалостно подгоняя ее.
 – Здесь. Сейчас. Дай себе волю.
 Она должна подчиниться. Он не дал ей выбора, продолжая ласкать, пока вихрь не закрутил ее. Пока она не взорвалась.
 Сползая по стене, она смутно ощутила, как он отпускает ее. Сейчас он отступит, подхватит ее на руки и отнесет на кровать.
 Но вместо этого он поднял подол неглиже до самых бедер; ночной воздух, напоенный запахом трав, обласкал разгоряченную кожу. Майкл пошевелился, и полы шелкового пеньюара разошлись. Он стиснул ее бедра и поднял на себя. Прислонил к стене и вошел.
 Кэро ахнула, подняла голову, но он продолжал вонзаться в скользкую, все еще пульсирующую плоть. И наконец, сделав последний рывок, он наполнил ее.
 Кэро, не нуждаясь в наставлениях, обвила ногами его талию. Единственная опора в этом ускользающем мире.
 Еще один выпад – и пламя загорелось снова. Через секунду изнемогали уже оба.
 Кэро, всхлипывая, льнула к нему, а он неутомимо посылал ее все выше, в звездное небо; двойное течение страсти и желания бурлило в крови.
 Пока она не вспыхнула. Пока не поняла, что даже кончики пальцев пульсируют огнем.
 И тут он замедлил ритм. Продолжал двигаться мощно, сильно, но недостаточно резко. Недостаточно быстро. Откинул голову, чтобы взглянуть в се глаза. Она с усилием приподняла веки, зная, что он ждет…
 Он поймал ее взгляд.
 Сделал выпад. Другой. Наклонился ближе. Их дыхание смешалось, неровное и тяжелое.
 – Я никогда, никогда не покину тебя, – хрипло пробормотал он, словно давая священную клятву. – Ни сегодня, ни завтра, ни через пятьдесят лет.
 Каждое слово подчеркиваюсь очередным рывком.
 – Даже не проси, чтобы я ушел. Не ожидай, что это случится. Не воображай, что это произойдет. Ни за что.
 Ее губы задрожали.
 Он накрыл их своими.
 И лесной пожар захватил их. Растопил. Сплавил.
 И все же, когда она забилась в блаженных судорогах, он за ней не последовал. Сдержался. Ритмично врывался в нее, даруя еще большее наслаждение.
 Наконец Кэро прерывисто вздохнула, подняла голову и, приоткрыв глаза, в ошеломленном недоумении уставилась на него. Майкл невероятным усилием воли обуздал бушующую страсть и, хотя ощущал, как она судорожно стискивает его, пока не собирался искать разрядки.
 Не успела она сказать что-то, как он вышел из нее, медленно поставил на ноги.
 – Первый акт.
 И, подождав, пока она немного опомнится, взял на руки и понес к постели.
 – Сегодня я хочу большего. Гораздо большего.
 Расширившиеся глаза говорили о том, что значение его дикарски-первобытных слов дошло до нее. И он забыл о воспитании, образовании, цивилизованном лоске. Просто швырнул ее на постель, развел ноги, наклонился…
 Все маски давно были сорваны. Подняв сорочку до талии, он провел ладонью по розовым ягодицам, раздвинул складки и окунул пульсирующую плоть в жаркое святилище между ее бедрами.
 Услышал ее всхлип, тихий стон, почувствовал, как ее лоно растягивается, вбирая его, и снова смыкается в обжигающей ласке любовницы. Сжимая ее бедра, он снова и снова ее наполнял. Требуя больше, желая больше, нуждаясь в большем. И она отдавалась. Беззаветно. Раскованно. Отзываясь на самую изысканную ласку.
 Прозрачный газ только добавлял чувственной остроты к разгоравшейся страсти.
 Ее бедра раскачивались от ритмичных выпадов, поднимаясь, чтобы принять его еще глубже. Она встречала каждый толчок, отвечала ударом на удар, вжимаясь попкой в его чресла.
 Он слышал ее вздохи, тихие стоны, которые она пыталась сдержать, но потом сдалась и дала себе волю.
 Звуки женского самозабвения подогревали пыл. Он потерял способность мыслить. Инстинкт завладел им, требовательный, настойчивый, решительный.
 Протянув руки, он наполнил ладони ее грудями, спелыми и упругими. Потирал твердые камешки сосков, пока она не вскрикнула. Но он нажал ей на спину, лишая способности сопротивляться. Поняв свою беспомощность, она обмякла.
 И отдалась бурному потоку. Позволила любовнику взять все, чего он хотел. Отдала все, что он просил. И он показал ей, какая бывает страсть.
 Забыл о тонкости, нежности, просто отбросил претензии и притворство, позволил ей почувствовать, кем она стала для него. Какие эмоции и ощущения вызывает. Что значит в его жизни.
 Поняла она это или нет?
 Он не знал. Да ему было все равно. Его потребность в ней затмевала логику, все мысли о самозащите. Для него больше не было жизни без нее.
 Настойчивый, жесткий ритм вышел из-под контроля. Буря желания ревела в ушах, сжимая их в свирепых объятиях.
 И они пылали.
 Упав со скалы в пропасть, она на этот раз увлекла его за собой. И на этот раз он с радостью последовал за ней. Отдался экстазу. Отдался ей. Той силе, которая связала их сейчас и навсегда.
 Глубокой ночью он снова разбудил ее.
 Кэро проснулась мгновенно. Она лежала на боку; он, должно быть, уже засыпая, уложил ее на подушке и натянул на них одеяла.
 Мощь их долгого соития до сих пор отдавалась слабым эхом в ее костях.
 По-видимому, прошло несколько часов, но страсть, жажда, настойчивое желание остались.
 Не только в ней. В нем тоже.
 Сколько бы раз они ни сливались в объятиях, ни наслаждались друг другом, она по-прежнему не понимала, не могла понять, из какого источника брались его силы, его пыл. Его исступление.
 И все же в последний раз… хотя она не видела его лица, ей казалось, что эта сила была почти ощутима. Она окружала их, поддерживала, вела к новым высотам. Пока они не стали единым целым.
 Он положил руку ей на бедро, снова поднял подол сорочки и стал ласкать попку. Она отреагировала мгновенно, прижавшись к нему. Его рука скользнула ниже, проникла между ее бедер. Нашла крошечный бугорок. Стала ласкать. Потом, подняв се ногу, он скользнул в готовое принять его лоно.
 Знает ли он, что она проснулась?
 Наверное, знает, потому что погрузился в нее до конца, и она выгнулась. Слабый стон сорвался с губ. Она откинула голову, наслаждаясь ослепительным мигом счастья.
 Он не двигался, позволяя ей делать все, что хочет.
 И только когда она обмякла, стал раскачиваться. Входя в нее, лаская своей плотью.
 Провел ладонью по животу. Прижал к себе. Она положила поверх свою руку и поплыла… поплыла… в теплое чувственное море. На этот раз никакой спешки. Только долгая, медленная любовь. Ни у кого не было необходимости торопиться.
 Кэро ощущала его, твердого, жаркого, беспощадного, выходящего из нее и снова вонзающегося, дарившего безбрежное блаженство. Шли минуты, но темп не убыстрялся, и это позволяло ей сохранять ясность разума. Задать мучивший ее вопрос:
 – Почему?
 Она была уверена, что дальнейших пояснений не потребуется.
 Облокотившись на локоть, он приподнялся, припал губами к ее шее.
 – Потому что. Потому что из всех женщин, которых мог бы иметь, хочу тебя одну, – тихо, хрипловато прошептал он, словно заклятие.
 И замедлил ритм, давая почувствовать, как сильно желает ее.
 – Вот такой. Голой. Лежащей рядом, в моей постели. Принадлежащей мне в любой момент моей жизни. Иметь тебя… наполнять своим семенем. Хочу, чтобы ты рожала мне детей. Хочу, чтобы была рядом, когда состарюсь. И чтобы раз и навсегда покончить с объяснениями, говорю: ты единственная, кого я хочу видеть своей женой. И ради этого готов ждать вечность.
 Кэро задохнулась от счастья. Хорошо, что он не видит ее лица. Не видит молчаливых слез, ползущих по щекам.
 Потом он ускорил движения, и места для слов больше не осталось. Только безмолвное соединение. Старое, как мир, слияние. Он крепко держал ее, когда она взошла на вершину и полетела к звездам. Майкл догнал ее на этой волшебной дороге, и они вместе нашли далекий сказочный берег.




 Глава 21


 Наутро Майкл вышел из дома, впервые за много недель чувствуя, будто не блуждает в тумане, а нежится под солнцем. Словно все вредные испарения унесло ветром и он наконец может видеть ясно.
 Кэро – вот самое важное для него. И разве не разумно и не правильно посвятить всего себя ей и ее защите? Отбросить все заботы и проблемы и целиком сосредоточиться на ней. Ибо она – ключ к будущему.
 Он оставил ее, спящую и теплую, в полной безопасности дома своего деда и снова объехал клубы. Но никто ничего не знал.
 Пообедав в «Брукс» с Джсймисоном, все еще расстроенным не столько странным взломом архива, сколько полным отсутствием разумных причин, Майкл отправился на Гроувенор-сквер, в полной уверенности, что ничего важного не упустил.
 Девил назначил ему встречу в три часа. Габриэль обнаружил что-то подозрительное в списке наследников, которых по его просьбе проверял Люцифер. Встреча была весьма своевременна: Майкл мог доложить о своих успехах или их отсутствии, а у Девила могут появиться новости о Фердинанде и его делишках.
 Уэбстер, дворецкий Девила, открыл дверь. Майкл предположил, что Онории не доложили о встрече. Глубоко укоренившиеся предрассудки зятя не позволяли вовлекать жену в любую потенциально опасную игру. Отныне Майкл был полностью с этим согласен, разделяя те же предрассудки, не говоря уже о подобных реакциях и эмоциях, добычей которых он никогда не думал пасть. Думая о Кэро и обо всех чувствах, которые она в нем пробудила, Майкл дивился, как мог быть так слеп.
 Девил и Люцифер ждали в кабинете. Едва Майкл уселся в одно из четырех кресел, расставленных вокруг холодного камина, вошел Габриэль. Пока он устраивался в последнем кресле, Майкл оглядел знакомые лица. За проведенные в их обществе годы он искренне полюбил этих гордых людей. Со дня свадьбы Девила с Онорией они обращались с ним как с близким родственником, и он привык отвечать тем же. В неписаном кодексе Кинстеров главным правилом было помогать друг другу. И даже для него не казалось странным, что они отложили все свои дела и тратили немало времени и усилий, чтобы заняться его собственными.
 – Сначала выслушаем Майкла, – предложил Габриэль. Майкл поморщился. Его отчет занял несколько минут. Что рассказывать, если ничего не известно?!
 – Лепонт ушел на дно, – объявил Девил. – Слиго уверен, что он нанял кого-то следить за министерством иностранных дел, но сам достаточно осторожен, чтобы загребать жар чужими руками и работать через посредников. Однако трудно сказать, где он был в ночь взлома. Он мог провести ее в своем посольстве, а мог и отсутствовать.
 – Если он искал какие-то опасные для португальцев бумаги, скорее всего не хотел, чтобы кто-то их читал, – заметил Майкл. – Еще в случае с Сатклиф-Хаус он мог бы попросить наемников принести все найденное, украсть весь архив…
 Девил кивнул:
 – Да, ему нужно было все прочитать. И возможно, так и было. И повторилось в министерстве иностранных дел, но его отсутствие в посольстве той ночью вряд ли можно расценить как доказательство преступления.
 Остальные мрачно кивнули. Взгляды присутствующих тут же устремились на Габриэля.
 – Понятия не имею, значит это что-то или нет, но мне определенно показалось странным. Я проверил список всех девяти наследников, и всем причитаются ценные вещи. Антикварные. Из тех, что Камден собирал последние десять лет. Повторяю, все это очень дорогие вещи. Восемь экземпляров перешли к людям, которых Камден знал еще с первых лет дипломатической службы. Старые и верные друзья.
 – Да, и признанные коллекционеры, – добавил Люцифер. – И все вещи прекрасно вписываются в их коллекции. Судя по тому, что я видел на Халф-Мун-стрит, передача наследства не оставила дыр в собрании Камдена, который с самого начала предназначал его для подарков. Неудивительно, что они по завещанию отходят его приятелям.
 – Далее, – продолжал Габриэль, – я под шумок порасспросил кое-кого и выяснил, что никто из этих восьмерых не нуждается в деньгах и не имеет репутации тех, кого я называю нечестными коллекционерами.
 – Значит, насчет них можно не беспокоиться, – заключил Майкл. – Как насчет девятого?
 – А вот с ним интереснее, – оживился Габриэль. – Правда, сначала я этого не понял. Девятый предмет обозначен как письменный прибор в стиле Людовика XIV, из мрамора с позолотой, инкрустированный драгоценными камнями.
 – Однако, – подхватил Люцифер, – оказалось, что прибор не просто создан во времена Людовика XIV, он принадлежал Людовику XIV. И стоит не такого уж маленького состояния.
 – И кому же он предназначался? – спросил Девил. Габриэль пожал плечами.
 – Наследник поименован как Т.М.К. Данверз.
 – Брекенридж? – воскликнул Майкл. – Он тоже коллекционер.
 – Нет, – мрачно бросил Люцифер. – И никогда им не числился.
 – Но ты знаешь о нем, – подхватил Габриэль. – Я все проверил, но не нашел ни малейшей связи между Камденом Сатклифом и Брекенриджем, если не считать того, что они почему-то были близко знакомы.
 – Мало того, Кэро утверждает, что они знают друг друга тридцать лет, всю жизнь Брекенриджа, – хмуро проворчал Майкл. – Она даже дала ему читать письма Камдена, объяснив, что в них искать. Настолько велико ее доверие.
 Судя по сдвинутым бровям и приглушенным проклятиям, остальные тоже считали, что Кэро просто не имеет права доверять такому человеку, как Брекснридж.
 – А она объяснила суть отношений между ним и Сатклифом? – поинтересовался Девил.
 – Нет, но политические и дипломатические круги тут ни при чем, иначе я знал бы. Но у меня еще будет время спросить, – твердо сказал Майкл. – Габриэль, как по-твоему, если он не коллекционер, не могут тут быть замешаны деньги?
 Габриэль поморщился.
 – Хотелось бы ответить утвердительно, но полученные мной сведения говорят о другом. Брекенридж – наследник Брансуика, а Брансуик в финансовом отношении тверд как скала. И там, где речь идет о деньгах, Брекенридж показал себя истинным сыном своего отца. Мудрые вложения, хотя, на мой взгляд, и немного консервативные, а доходы значительно превышают расходы. Да, у него свои пороки, но это не карты, а женщины. И даже тут он осторожен. Не позволил ни одной гарпии вонзить в него свои когти, не говоря уже о том, чтобы пустить кровь.
 – Из всего, что я слышал, – пробормотал Девил, – Брекенридж считается человеком, которому опасно переходить дорогу. Пока что нет причин считать его шантажистом, как, впрочем, и жертвой шантажиста.
 – Вынужденной играть роль пешки в выкачивании денег из Сатклифа? – догадался Люцифер.
 – Думаю, это весьма маловероятно, – кивнул Девил.
 – Значит, мы имеем всего лишь аристократа, необъяснимым образом связанного с Сатклифом, которому последний оставил пусть и замаскированное, но, несомненно, большое состояние, – помолчав, подытожил Майкл, – И все же причина должна быть.
 – Верно, – согласился Девил. – И хотя мы знаем, что португальцы пытаются раздобыть какие-то компрометирующие документы и, боясь огласки, могут покушаться на Кэро с целью заставить ее молчать, все же существует вероятность, что они не имеют к этому никакого отношения.
 – Как и сокровища Камдена, – поддакнул Люцифер. – Нужно срочно узнать истинную природу отношений между Сат-клифом и Брекенриджем.
 – Кэро. Нужно расспросить Кэро.
 Майкл встал. Остальные последовали его примеру.
 – Немедленно еду к ней.
 Девил хлопнул его по плечу.
 – Если узнаешь что-то особенно неприятное, немедленно сообщи.
 Майкл кивнул.
 Люцифер открыл дверь, и на пороге возникла Онория. Помедлила. Оглядела каждого из присутствующих.
 – Добрый день, джентльмены, – надменно произнесла она. – И что тут происходит?
 Майкл шагнул вперед. Онория остановилась, давая ему пройти. Девил, умело маневрируя, подтолкнул Габриэля и Люцифера в коридор – к свободе.
 – Я как раз собирался сообщить тебе наши новости.
 Майкл осторожно оглянулся, стараясь не отстать от спешивших к выходу Габриэля и Люцифера. Онория недоверчиво усмехалась:
 – Да неужели?
 Майкл счел за лучшее ретироваться. До ушей донеслось бархатистое мурлыканье.
 – Иди сюда… и я все расскажу, дорогая.
 Дальнейшее, слава Богу, осталось тайной, поскольку дверь кабинета громко захлопнулась.
 Остановившись на крыльце, мужчины переглянулись.
 – Интересно, сколько он ей расскажет? – начал Люцифер.
 Габриэль покачал головой:
 – Мне даже и гадать не хочется.
 Майкл согласно кивнул и, усмехнувшись, помахал на прощание рукой.
 По дороге домой он вспомнил о своей миссии, и улыбка сползла с лица.
 – Брекенридж, – коротко бросил Майкл.
 Он стоял перед Кэро, сидевшей в кресле с очередной тетрадью из дневников Камдена на коленях. В доме царила тишина. Солнечный свет, лившийся из окон, яркими пятнами лежал на полу.
 Она недоуменно моргнула. В ее глазах он прочитал неприкрытое изумление. И в самом деле: он вошел, кивнул в знак приветствия, закрыл дверь и без обиняков назвал имя Брекенриджа.
 Напряженные плечи Майкла чуть ослабли. Оглядевшись, он придвинул кресло и сел напротив.
 В последний раз Кэро видела его, утомленного от удовлетворенной страстью, перед восходом солнца. Спокойно захлопнув дневник, она осведомилась:
 – Так что насчет Тимоти?
 То, что она продолжает называть его по имени, немного задело Майкла, но, не подавая виду, он мрачно уточнил:
 – Ты сказала, что Брекенридж – старый и верный друг Камдена, однако их знакомство откосится к тому времени, когда Брекенридж был ребенком. Какова основа этих отношений?
 Кэро подняла брови, но ничего не ответила. Выжидала. Майкл неохотно опустил щит. Она почти ощущала его решимость и последующую сознательную капитуляцию.
 – Мы проверяли наследников Камдена.
 Он изложил сведения, добытые Габриэлем и Люцифером, отчет Девила о передвижениях Фердинанда. И рассказал о собственной неудачной попытке узнать, за чем охотятся португальцы.
 Она молча слушала, но когда он объяснил ход их рассуждений относительно того, что покушения могут каким-то образом быть связаны с коллекцией Камдена, покачала головой и тут же замерла.
 Он увидел это. Помедлил. Вопросительно поднял бровь.
 Кэро встретила его взгляд. Наклонила голову.
 – Хотя я и не могу совершенно отказаться от мысли, что кто-то старается завладеть коллекцией Камдена, зато готова уверить тебя, что Брекенридж тут абсолютно ни при чем. Не претендует на коллекцию Камдена и ни в коем случае не желает мне зла.
 – Ты… ты так ему доверяешь? – уныло пробормотал Майкл. Присмотревшись к нему, Кэро улыбнулась, взяла его руку и крепко сжала.
 – Конечно, тебе нелегко понять и смириться с очевидным, но я действительно безраздельно ему доверяю.
 Потянулись минуты. Майкл долго молча размышлял, прежде чем выдавить:
 – И все-таки какова природа связи между Камденом и Бре-кенриджем?
 – Связь была, есть и будет вечно. Боюсь, как бы мне ни хотелось успокоить тебя…
 В глазах Кэро он прочитал, что она молчит не потому, что не верит ему или пытается что-то утаить. Просто вынуждена ответить так, а не иначе.
 – Я не могу сказать тебе. Как ты уже понял, это тайна. Ни один человек, кроме меня и Тимоти, ее не знает. Но видишь ли, это тайна не моя. Не мне ее и открывать.
 Кажется, Майкл смирился. Счел себя обязанным уважать чужие секреты. Клятву, которую она не могла нарушить. Даже ради него. И если он ее любит… поверит.
 – Ладно, – кивнул он наконец. – Это не Брекенридж.
 Сердце Кэро наполнилось счастьем. Она и не знала, что столь простые вещи могут доставить ей столько радости. Она улыбнулась.
 Майкл откинулся на спинку кресла. Улыбнулся в ответ.
 – Итак, с какого места начинать чтение?
 Она не могла просто передумать и сказать, что станет его женой. Особенно после прошлой ночи.
 Они сидели в салоне, перелистывали дневники, и хотя Кэро прилежно следовала описаниям светских собраний, все же ухитрялась одновременно думать совсем о другом.
 С самого утра, проснувшись, истомленная и усталая на безобразно смятой постели, она размышляла, переоценивала, пересматривала… и неудивительно, учитывая тектонический сдвиг в их отношениях, который принесла эта ночь. Который создал Майкл. И весьма намеренно.
 Она твердила себе, что он не собирался так пылко объясняться. Что не может питать к ней такие чувства.
 Один взгляд на синяки, которыми были покрыты ее бедра, это неопровержимое свидетельство владевшего им, но захватившего и ее желания, и Кэро стало ясно, что все это время она обманывала себя. Пора понять, что Майкл не притворяется. Зта ночь показала, что между ними нет ничего ложного. Ничего фальшивого. Она вдруг свято поверила, что между ними существует эта могучая сила. И, вспоминая его клятвы, верила и им.
 Он больше не счел нужным вспоминать их разговор. И кажется, не собирался убеждать ее. Вчера он сказал все, что думал. Все, что должен был. Все, что ей необходимо знать.
 Она исподтишка наблюдала, как он переворачивает страницы. И восхищалась его силой, надежностью и верностью: настолько органичными чертами его характера, что окружающие почти их не замечали.
 Но чего-то не хватало. Оба они оказались на неизвестной территории, где никогда раньше не бывали. Она еще не поняла – чего именно ждет, и все же инстинкт подсказывал – существует что-то еще. Отсутствовало нечто такое, что им необходимо найти и закрепить, если отношения, которых они желали и хотели, должны продолжаться и развиваться.
 И все теперь зависит от нее. Позволив принимать собственные решения, Майкл дал ей возможность выбрать нужную дорогу. Более того, дал понять, как для него важно, чтобы их отношения были крепкими и имели надежную основу.
 Поэтому она не позволит вскружить себе голову. Но схвататся за предоставленную им возможность.
 Подождет и найдет разгадку, ибо Майкл дал ей силы выстоять против приливной волны.
 Они спустились вниз отчитаться перед Магнусом и уже хотели идти переодеваться к обеду, когда в холл вошел Хаммер и, подняв голову, увидел их и окликнул:
 – Миссис Сатклиф!
 Они остановились на лестничной площадке. Хаммер величественной походкой поднялся к ним и с поклоном протянул серебряный поднос для почты.
 – Какой-то парнишка доставил это с черного хода. Насколько я понял, ответа не требуется – он тут же исчез.
 Кэро поблагодарила дворецкого, взяла записку, на которой красовалось ее имя, и развернула листок. Пробежала глазами и подняла повыше, чтобы Майкл тоже смог читать через ее плечо. Изучила записку еще раз, уже медленнее, и тихо выдохнула:
 – Как по-твоему, это кто-то из португальского посольства? Майкл отметил четкий правильный почерк типичного клерка и оборот фраз – дипломатически официальный.
 «Если миссис Сатклиф угодно узнать причину недавних странных событий, ее приглашают на встречу с автором сего послания, в дом на Халф-Мун-стрит, в восемь часов вечера. Вне зависимости оттого, прибудет ли миссис Сатклиф одна или в сопровождении мистера Анстрадера-Уэдерби, автор откроет ей правду. Однако если, кроме вышеуказанных лиц, появятся и другие, автор не рискнет показаться на людях».
 Записка заканчивалась обычными уверениями в совершеннейшем почтении, но подписи, разумеется, не было.
 Кэро опустила руку и взглянула на Майкла. Тот взял у нее записку, сложил и сунул в карман.
 – Согласен. Весьма похоже на иностранного референта. Слиго, мажордом Девила, все это время под шумок распространял слухи о том, что нам нужна информация.
 – И вот плоды его трудов. Мы ведь пойдем, верно? Один иностранный референт в моем доме – не слишком большая опасность.
 Майкл бесстрастно показал наверх. Кэро немедленно послушалась. Он воспользовался передышкой, чтобы обдумать ответ.
 Интуиция говорила одно. Опыт и здравая оценка Кэро ситуации – другое. Кроме того, сейчас уже почти семь. Если он предупредит кого-то из Кинстеров, вряд ли они успеют спрятаться в доме до семи.
 И если неизвестный их заметит, вряд ли посмеет показаться. Дипломатические игры имели такие же строгие правила, как любые другие. Здесь жизненно важно выказать доверие.
 Они поднялись наверх. Кэро остановилась и повернулась к нему. Прочтя в ее глазах вопрос, он коротко кивнул:
 – Идем. Только ты и я.
 Кэро оглядела свое тонкое дневное платье.
 – Мне нужно переодеться. Майкл сверился с часами.
 – А я пойду предупрежу Магнуса. Найдешь меня в библиотеке.
 Без двадцати восемь кучер ландо высадил их перед домом на Халф-Мун-стрит. Майкл поднялся на крыльцо и оглядел улицу. Довольно длинная, она располагалась в модном квартале, так что даже сейчас, летом, перед домами стояли экипажи, а движение было довольно оживленным. Да и пешеходов было немало: как одиноких джентльменов, так и шикарно одетых парочек. Любой мог оказаться таинственным автором записки.
 Кэро открыла дверь. Майкл шел следом, твердя себе о необходимости держать в узде свою потребность немедленно броситься на ее защиту. Врядли неизвестный представляет угрозу, только если это не какая-то ловушка.
 Учитывая и такую возможность, он воспользовался несколькими минутами разговора с Магнусом, чтобы обрисовать план и привести его в действие. Слиго, когда-то ординарец, а теперь мажордом Девила, имел опыт, средства и способы, далеко превышавшие возможности простого слуги. Майкл, не задумываясь, послал за ним. Он прибудет около восьми и станет следить за домом. Даже если его заметят, все равно не посчитают, что этот тощий неприметный коротышка может играть столь важную роль.
 А вот в доме…
 Майкл сжал набалдашник трости: скрытое лезвие при случае могло послужить хорошо отточенной рапирой.
 Кэро подошла к окну.
 – Оставь гардины закрытыми, – велел он, – на улице совсем еще светло, и кто бы это ни был, врядли захочет, чтобы его видели.
 Кэро молча кивнула и, направившись к буфету, зажгла два канделябра. Затеплившиеся огоньки бросали теплые отсветы на стены и пол. Оставив один канделябр на буфете, Кэро отнесла второй на камин.
 – Ну вот. По крайней мере хоть не так темно.
 Она ни за что не призналась бы, что при свете ей стало немного легче.
 Майкл огляделся, снова пораженный ощущением пустоты, которая только и ждет чего-то светлого, чтобы стать настоящим домом. Он уже хотел что-то сказать, когда до них донесся пронзительно стонущий звук: скрип дерева о камень.
 Глаза Кэро вспыхнули.
 – Это снизу, – прошептала она, недоуменно пожав плечами.
 Майкл, настороженно хмурясь, направился к холлу. Протиснулся через вращающуюся дверь в самом конце и уже хотел было приказать Кэро ждать в гостиной, но понял всю бесполезность такого шага. Спорить не было времени, и, кроме того, с ним она в большей безопасности.
 Открывшийся за дверью коридор был узким и темным, но сравнительно коротким и заканчивался поворотом направо. Именно за поворотом слышалось подозрительное шарканье. Майкл бесшумно прокрался туда. Рука Кэро коснулась его плеча. Показав направо, она изобразила пальцами нечто вроде шагов: очевидно, там начиналась лестница. Майкл снова кивнул и собрался вытащить спрятанную в трости рапиру, но сообразил, что звук далеко разнесется и обнаженное оружие в тесном пространстве окажется скорее опасным, чем полезным.
 Он остановился на углу. Да… кто-то определенно поднимается наверх.
 Времени хватило только на то, чтобы толкнуть Кэро себе за спину.
 Человек, стоявший у подножия лестницы, поднял глаза. Разглядеть его лицо в полумраке оказалось невозможно. Майкл мог с точностью сказать только, что он высок, широкоплеч, с каштановыми, слегка волнистыми волосами. Не Фердинанд. И ни один из знакомых Майкла.
 Но тут неизвестный бросился наверх. Майкл с проклятиями ринулся навстречу. Мужчина не заметил его трости, и Майкл опустил ее на его плечо, в надежде предотвратить нападение и столкнуть его вниз. Мужчина действительно приостановился, но успел схватиться за трость. Они сцепились, – потеряли равновесие, покатились по лестнице и рухнули на каменные плиты, продолжая драться. В конце концов оба вскочили. Майкл размахнулся, однако неизвестный перехватил его руку. Пришлось ловко увернуться от направленного в челюсть кулака.
 Он снова пошел в атаку. Последовал яростный поединок. Каждый пытался сбить соперника с ног. Откуда-то смутно доносились крики Кэро, но Майклу было не до нее.
 Оба одновременно решили подставить друг другу подножку. Пошатнулись, но чудом сумели сохранить равновесие.
 И тут на них обрушился поток ледяной воды.
 Промокшие насквозь враги расцепили руки, беспорядочно смахивая воду с глаз и отплевываясь.
 – Прекратите! Посмейте только тронуть друг друга пальцем!
 Оба словно пораженные громом уставились на Кэро. Держа пустой кувшин из комнаты миссис Симмс, она окинула их уничтожающим взглядом.
 – Позвольте представить: Майкл Анстрадер-Уздерби Тимоти, виконт Брекенридж.
 Мужчины молчали.
 – Ради всего святого! – раздраженно прошипела она. – Пожмите друг другу руки. Немедленно!
 Помявшись, Майкл неохотно протянул руку. Тимоти также неохотно пожал ее. И тут же отпустил.
 – И что вы здесь делаете? – мягко, но с нескрываемой угрозой поинтересовался Майкл, холодно взирая на виконта.
 Тимоти пожал плечами:
 – Я получил записку. Там говорилось, что Кэро в опасности и, если я желаю знать больше, должен прийти на встречу с автором в восемь вечера.
 Майкл недоверчиво усмехнулся.
 Повинуясь интуиции, Тимоти перевел глаза с Кэро на Майкла и настороженно прищурился:
 – Что вы затеяли? В чем дело?!
 Его тон мгновенно успокоил подозрения Майкла, поскольку звенел раздражающей, типично мужской снисходительностью. Кэро надменно вздернула подбородок.
 – Я тоже получила записку. Примерно того же содержания. Мы тоже приехали на встречу с автором.
 Она всмотрелась в кухонные часы, которые миссис Спммс старательно заводила.
 – Без десяти восемь, а мы здесь спорим!
 – Главное, что мы встретились.
 Тимоти, нагнув голозу, провел рукой по мокрым волосам. Майкл, стряхнув воду с плеч, не отводил от него взгляда.
 – Как вы вошли?
 – У меня есть ключ, разумеется, – с язвительной усмешкой ответил Тимоти.
 – Прекратите! – строго велела Кэро. Виконт попытался принять невинный вид и, как всегда, безуспешно. Переведя взгляд на каменное лицо Майкла, она пояснила: – На это есть совершенно разумная и веская причина.
 Майкл прикусил язык. Этот пресловутый донжуан, распутник, пользующийся самой дурной репутацией, имеет ключ от дома его будущей жены, а та уверяет, что на это есть вполне приемлемое объяснение. Он едва удержался, чтобы не фыркнуть, и преувеличенно вежливым жестом велел Брекенриджу идти вперед.
 Брекснридж, весело блестя глазами, повиновался. Майкл зашагал следом.
 Кэро исчезла, но едва мужчины свернули в коридор, появилась из комнаты экономки, уже без кувшина, закрыла за собой дверь и повела их в холл.
 – Надеюсь, наш автор не стучал в дверь, пока вы тут дрались! Не помню, сохранился ли молоток на двери.
 Тимоти покачал головой.
 – Я тоже не помню. Давно здесь не был.
 Майкл едва не задохнулся от ревности.
 Они вошли в гостиную. Кэро направилась к камину. Майкл подметил, что Тимоти то и дело поглядывает на них.
 Они остановились на кромке изысканного ковра. Мужчины по-прежнему были готовы наброситься друг на друга.
 – Похоже, вы ему не сказали? – вдруг выпалил Тимоти. Та подняла брови и раздраженно хмыкнула:
 – Естественно! Это ваш секрет. Только вы можете его открыть, если пожелаете.
 Настала очередь Майкла удивляться. Их перепалка больше напоминала его ссоры с Онорией, чем воркование любовников.
 Брекснридж, усмехаясь, покачал головой и, забыв о модном тягучем выговоре, спокойно объяснил:
 – Поскольку Кэро, очевидно, хочет, чтобы вы узнали причину, и мое присутствие действительно трудно объяснить… Камден Сатклиф – мой родитель. – И, широко улыбаясь, обернулся к Кэро: – Что делает Кэро моей… не уверен, кем точно. Падчерицей? Мачехой?
 – Да кем угодно, – твердо заключила Кэро. – Это объясняет ваши отношения с Камденом, ключи от дома и оставленный в наследство письменный прибор.
 Брекснридж с уважением покачал головой:
 – Вы и до этого докопались? Майкл не желал быть втянутым в спор.
 – Мы так и не нашли свидетельств какой бы то ни было связи между… – начал он и осекся, неожиданно полностью осознав сказанное.
 Виконт улыбнулся:
 – Действительно, доказательств нет. Это старая и тщательно скрываемая обеими сторонами история. Моя матушка, упокой Господи ее душу, была совершенно довольна мужем, но в Камдене нашла то, что пышно именовала любовью всей своей жизни. Правда, крайне недолговечной любовью, но… – Он снова пожал плечами. – Моя мать была большим прагматиком. Камден был женат. Их роман случился во время ее короткого визита в Лиссабон. Потом мама вернулась в Англию и родила отцу, под которым я подразумеваю Брансуика, его единственного сына. Меня.
 Пройдя мимо Майкла, он шагнул к буфету, где стояли графины, и показал на бокалы. Майкл покачал головой. Брекен-ридж налил себе бренди.
 – Помимо обычных соображений, следовало учитывать еще тот факт, что, не будь меня, титулы и поместье Брансуика перешли бы короне, не порадовав никого, кроме королевского казначея.
 Виконт поднес бокал к губам.
 – Правда, мой отец – строгий приверженец этикета и старых обычаев. Узнай он правду, наверняка был бы вынужден лишить меня наследства, пожертвовав всем, в том числе мной и собой. Впрочем, решение принимал не я, а матушка. Она же уведомила Камдена о моем рождении. И поскольку у него не было других детей, он попросил время от времени извещать его о моей жизни. И прилежно следил за мной, хотя, разумеется, на расстоянии.
 Когда мне исполнилось шестнадцать, матушка повезла меня в Португалию. Там мы тайно встретились с Камденом Сатклифом, известным дипломатом, который и рассказал мне правду. Конечно, я никогда не считал его отцом. Для меня отцом был, будет и останется Брансуик. Но теперь я понял многое из того, чего не понимал раньше. И хотя Камден знал о моей сыновней преданности Брансуику, нужно отдать ему должное, никогда не пытался это оспаривать. Зато всегда старался помочь и был искренне заинтересован в моем благополучии. У меня не было склонности ни к политике, ни к дипломатии. Я намеревался и намереваюсь идти по стопам отца и продолжать то, над чем работали он и его предки. Камден же, был блестящим дипломатом.
 Брекенридж рассеянно уставился вдаль.
 – До кончины Камдена я часто ездил в Лиссабон. Старался получше узнать Камдена. А он, в свою очередь, многому меня научил.
 Он осушил бокал и взглянул на Майкла.
 – Познать самого себя дано не каждому.
 В наступившей тишине часы пробили восемь раз.
 Звон эхом пронесся по комнате.
 Все насторожились.
 Кэро, заметив, что дверь гостиной медленно закрывается, встрепенулась.
 Мужчины обернулись.
 Из тени выступила Мюриел Хеддеруик. До этих пор она пряталась за полузакрытой дверью.
 Кэро ахнула, не зная, что и думать. Мюриел с улыбкой двинулась вперед. Остановившись посреди комнаты, она подняла руку.
 Руку, которой сжимала один из дуэльных пистолетов Камдена, дуло которого было направлено на Кэро.
 – Наконец!
 Всего одно слово… но сколько ненависти прозвучало в нем. Ненависти такой острой, что у остальных не нашлось слов.
 Удовлетворенно блестя темными глазами, Мюриел продолжала их разглядывать.
 – Наконец-то, – повторила она, – два человека, которых я ненавижу больше всего на свете, здесь и полностью в моей власти.
 – Почему вы меня ненавидите? – спросил Майкл, незаметно подвигаясь ближе к Кэро.
 – Не вас, – презрительно усмехнулась Мюриел. – Их! – Она ухитрилась подбородком показать на Кэро и Брекенриджа. Пистолет не дрогнул. – Это двое отняли то, что по праву принадлежало мне!
 В голосе звенел евангельский фанатизм. Майкл глянул на Брекенриджа. Поймал его столь же недоуменный взгляд.
 – Мюриел… – начала Кэро, выступая вперед.
 – Нет! – завопила та, обдав Кэро злобой.
 Брекенридж воспользовался моментом, чтобы отойти подальше. Майкл примерно знал, что тот собирается предпринять, и, хотя план ему не слишком нравился, ничего лучшего все равно не было.
 – Только не говори, что я чего-то не понимаю, и не пытайся объяснить, – злобно бросила Мюриел.
 – Но мы почти не знакомы, – вмешался Брекенридж. —
 Чем я мог вас обидеть?
 Мюриел хищно ощерила зубы.
 – Ты был его любимым мальчиком! – прошипела она. – Тебя он любил! С тобой разговаривал. И признал своим!
 – Камден? – удивился виконт. – Но при чем тут он?
 – Уже ни при чем. Он не сможет загладить свою вину! Но Камден был и моим отцом! И я получу свою долю.
 Майкл мельком глянул на потрясенную Кэро.
 – Мюриел… – снова начала она.
 – Не смей! – рявкнула Мюриел. – Воображаешь, что я все придумала? Что твой дорогой Камден не спал с собственной невесткой? Ха! Смотри…
 Ее губы пренебрежительно скривились.
 – Смотри на него! Он знает, что это правда. Кэро повернулась к Тимоти. Тот сухо кивнул:
 – Да… я нашел нечто подобное в письмах жены Джорджа к Камдену.
 – Именно! – торжествующе воскликнула Мюриел. – Мама написала Камдену о моем рождении. Она никогда не любила мужа. И обожала деверя. Пришлось подарить Джорджу двух сыновей, прежде чем Камден вернулся домой, хоронить первую жену. Она мечтала… но что толку говорить об этом. Когда Камден женился на Элен и вернулся в Лиссабон? А я… я родилась в Сатклиф-Холле, Я! Я первенец Камдена, но он и думать обо мне забыл! Никогда не говорил со мной как с собственным ребенком! Всегда обращался только как с дочерью Джорджа! Но я… я знала!
 Ее глаза блеснули нездоровым блеском.
 – А как вы узнали обо мне? – вежливо осведомился Тимоти, вроде бы ничуть не встревожившись.
 Кэро смотрела на по-прежнему нацеленный ей в сердце пистолет. Один из пары. Оставалось надеяться, что Тимоти и Майкл поймут. Мюриел была прекрасным стрелком и человеком, который ничего не упускает из виду. Она заманила сюда всех троих и вряд ли ограничится одним пистолетом. Кроме того, она все время прячет другую руку.
 – Ты пришел выразить соболезнования после смерти Элен. Я увидела тебя и Камдена, гуляющих в саду. Вы не были очень уж похожи… разве что в профиль. И тогда я все поняла! – прорычала Мюриел. – Если Камден не пощадил собственной невестки, что говорить об остальных? Но тогда мне было все равно, потому что я наконец поверила, что теперь, потеряв Элен, Камден в своем преклонном возрасте откроет объятия собственной дочери! Я даже была согласна вечно именоваться его племянницей, хотя столько лет мечтала о положении хозяйки его дома! Столько лет готовилась к этой роли!
 Она медленно перевела взгляд на Кэро, и черты лица исказила такая убийственная злоба, что мужчины оцепенели, борясь с порывом немедленно закрыть Кэро своими телами.
 – Вместо этого, – выдавила Мюриел, – ты, ты привлекла его внимание. Он побежал за тобой, как верный пес! За девчонкой, намного моложе собственной дочери! Неопытной дурочкой! Он не стал говорить… отказался говорить со мной! Женился на тебе, и это ты заняла мое место!
 Каждое слово было пропитано бешенством. Мюриел трясло, но дуло пистолета не отклонялось ни на дюйм.
 – Годы! Целых десять лет мне пришлось выслушивать дифирамбы в твой адрес! И не только от Камдена, но от всех окружающих! Даже сейчас, стоило тебе внезапно появиться, и все члены «Ледиз ассошиэйшн» падают к твоим ногам! И трещат с утра до вечера о твоих великолепных идеях. О том, как ты умна, красива и талантлива! И мгновенно забывают обо мне, хотя вся тяжелая работа падает на мои плечи! Это я все делаю как надо но ты всегда крадешь мою славу!
 Она уже визжала, Кэро была так ошеломлена, что с трудом воспринимала ненависть, от которой становилось тяжело дышать.
 – Возвращаясь с собрания в Форднеме, я вдруг поняла, что с меня достаточно. И что давно нужно было от тебя избавиться. Днем раньше я отобрала у Джимми Биггса его пращу и запас камней. Они как раз лежали у моих ног в кабриолете. Я и не вспомнила о них, пока ты не свернула на дорогу в Мэнор. Что за прекрасная возможность мне представилась!
 Взгляд Мюриел переместился на Майкла.
 – Но вы… вам понадобилось ее спасти! Тогда это не имело особого значения: были способы получше. Я наняла двух матросов похитить ее и убить, но вы опять вмешались! Задержали ее, и они напали на ни в чем не повинную мисс Трайс! После этого я уже не могла никому довериться. И сама прикончила бы ее на празднике. И снова вы оттащили ее… вовремя, ничего не скажешь, – захлебывалась ядом Мюриел.
 Майкл с каменным лицом смотрел ей в глаза, краем глаза следя за Брекенриджем.
 – Тогда мне пришлось подпилить перила. И она наверняка утонула бы, но верный рыцарь в который раз пришел на помощь! Вы… вы, вечно вы! Досадная помеха, постоянно возникающая у меня на пути!
 Кстати, Кэро, почему ты не пришла на собрание, когда тебя приглашали? Конечно, там тебя встретил бы не организационный комитет, а нанятые мной люди, но мы тебя так и не дождались. Жаль-жаль…
 Как ни странно, Мюриел вроде бы стала успокаиваться. На губах появилось некое подобие улыбки.
 – Но я тебя прощаю! – величественно объявила она. – Из-за твоего отсутствия пришлось прийти сюда и оглядеться. Я сияла слепки с ключей много лет назад, но никогда ими не пользовалась. И как только увидела этот дом, решила, что он должен быть моим. Я заслужила это… заслужила его любовь, но он отдал дом тебе. Теперь я хочу его получить.
 Брекенридж сделал еще один крошечный шажок. Мюриел заметила. Поняла его намерения.
 Майкл увидел, как она моргнула. Сейчас выстрелит… а ведь Мюриел стреляет без промаха.
 Он точно знал, что через секунду Брекенридж будет мертв. Брекенридж, который был Кэро как брат, без всякой на то вины стал объектом ненависти Мюриел. А ведь его смерть ничего не изменит. Мюриел наверняка держит наготове второй заряженный пистолет.
 Майкл, не раздумывая, не понимая, что уже принял решение, бросился на Брекенриджа и свалил на пол как раз в тот момент, когда прогремел выстрел.
 Кэро пронзительно вскрикнула.
 Майкл отметил, что Брекенридж дернулся, очевидно, был ранен, и ударился головой о тяжелую железную ножку-лапу элегантного кресла. Из глаз посыпались искры. Острая боль омыла его тошнотной волной.
 Майкл отважно боролся с забытьём, мрачно сознавая, что это в его планы не входило. Он не должен был оставлять Кэро наедине с Мюриел и вторым пистолетом…
 Кэро порывисто бросилась на колени рядом с ним. Ее пальцы коснулись его лица, проникли под галстук, нащупывая пульс. Затем она стала развязывать галстук.
 Сквозь холодный туман он услышал ее крик:
 – Мюриел, ради Бога, помоги мне! Он исходит кровью. На какой-то момент ему показалось, что речь идет о нем.
 Но Кэро имела в виду Брекенриджа. Очевидно, Кэро пыталась зажать рану, но не могла. Боль терзала Майкла. Забытье подкрадывалось все ближе, унося остатки воли.
 – Прекрати, – ледяным тоном приказала Мюриел. – Немедленно встань. Я не шучу.
 Кэро оцепенела. Замерла.
 – Тебе нет смысла убивать Майкла, – тихо заметила она.
 – Это верно. Но я убью его, если не сделаешь, как велено.
 – Что тебе нужно? – спросила Кэро, помедлив.
 – Я уже сказала, что хочу этот дом. Так что придется тебе написать новое завещание. Оно уже составлено и лежит у поверенного в его конторе. На Хорсферри-роуд, тридцать один. Мистер Аткинс. И не трудись просить его о помощи. Он не согласится. Как только ты поставишь подпись, он и его клерк заверят ее и лишь потом дадут тебе особый знак в подтверждение того, что все было сделано как надо. Если хочешь, чтобы Майкл остался жить, принеси этот знак сюда… до половины десятого.
 Майкл хотел увериться, что Кэро поняла: Мюриел никогда не оставит его в живых, – но черная волна упорно тащила его на дно.
 Мюриел подумала и об этом.
 – Можешь не беспокоиться, что я убью Майкла, если сделаешь, как я сказала. Я желаю получить только то, что принадлежит мне по праву. И когда все будет сказано и сделано и ты умрешь, он больше не будет представлять для меня угрозы. Пусть похоронит тебя и Брекенриджа и отпустит меня с миром, потому что, если не сделает этого, нанесет страшный удар многим людям: Брансуику, его семье, Джорджу, моим братьям и их семьям. Если Майкл обличит меня, количество жертв наследства Камдена только возрастёт.
 Искорка воспоминания блеснула в мозгу. У них есть шанс… пусть и крошечный… но он мог лишь надеяться и всем сердцем желать, чтобы Кэро поступила как нужно.
 Она коснулась его щеки. Он понял, что Кэро сейчас уйдет.
 И тут черная волна наконец прорвала его оборону, нахлынула и утащила в пустоту.




 Глава 22


 Кэро стояла, не зная, что придумать. Мысли лихорадочно метались. Ей не привыкать к трудным ситуациям, но на этот раз, кажется, спасения нет.
 Она в ужасе посмотрела на часы. Меньше часа остается, чтобы вернуться с таинственным знаком.
 – Я иду.
 Времени на уговоры не было, да и, судя по нездоровому блеску глаз Мюриел, смысла – тоже.
 – Хорсферри-роуд, тридцать один. Мистер Аткинс, – повторила она.
 – Верно.
 Мюриел показала вторым пистолетом на дверь. Разряженный она уже отбросила: как и подозревала Кэро, у нее было по пистолету в каждой руке.
 – Ну, живо, убирайся!
 Бросив последний взгляд на лежавших у ее ног мужчин, она молча помолилась и вышла.
 – Возвращайся скорее, – со смехом бросила ей вслед Мюриел.
 Зябко передернув плечами, Кэро вылетела на крыльцо, закрыла за собой дверь и безнадежно оглядела улицу. Где же хоть одна наемная карета? Как всегда. Если очень нужно…
 Она сбежала со ступенек. Может, добраться до Пиккадил-ли, где всегда полно кебов? Или сразу идти в нужном направлении?
 Помедлив на тротуаре, она повернула на север и помчалась к Гроувенор-сквер.
 Но успела миновать всего три дома, когда рядом остановился ничем не примечательный черный экипаж. Худощавый жилистый коротышка открыл дверцу и, высунувшись, спросил:
 – Миссис Сатклиф? Я Слиго, мэм. Слуга его светлости герцога Сент-Ивза.
 Кэро остановилась, ахнула и бросилась к нему.
 – Слава Богу! Немедленно везите меня к вашему хозяину!
 – Будет сделано, мэм. Джефферс, немедленно домой и гони во весь опор.
 По дороге Слиго наскоро объяснил, что Майкл просил его понаблюдать за домом. Кэро поблагодарила мажордома и продолжала молиться.
 Несколько минут спустя они подлетели к дому герцога, как раз когда Девил и Онория в вечерних костюмах спускались с крыльца.
 Кэро буквально вывалилась из экипажа. Девил поймал ее и поставил на ноги. Она, захлебываясь, отчаянно размахивая руками, выложила свою печальную историю. Онория, знавшая Мюриел, побледнела.
 – Господи милостивый!..
 Муж строго глянул на нее.
 – Срочно пошли за Габриэлем и Люцифером. Пусть ждут меня на южном конце Халф-Мун-стрит.
 – Срочно, – повторила Онория, сжимая руку Кэро. – Береги себя.
 Повернувшись, она поспешила обратно. Девил снова усадил Кэро в экипаж, запрыгнул сам.
 – Гони на Хорсферри-роуд, тридцать один, – кивнул он Слиго и, сев рядом с Кэро, взял ее за руку. – А теперь расскажите подробно, что говорила Мюриел насчет завещания.
 Через полчаса они уже сворачивали на южный конец Халф-Мун-стрит. Вся поездка прошла в бешеном темпе, а сцена в конторе адвоката была разыграна с безжалостной точностью.
 По предложению Девила Кэро изобразила безмозглую, напуганную до обморока гусыню, это оказалось нетрудно. Опираясь на Слиго, Кэро появилась в конторе. Девил все это время дежурил под окном. Подозрительно неопрятный субъект и точно такой же неопрятный клерк представили ей новое завещание, на котором не хватало только подписи. Кэро немедленно расписалась. Клерк и Слиго выступили в роли свидетелей, и адвокат, с нескрываемым восторгом потирая руки, вручил ей знак: перо сойки.
 Стиснув его в руке, Кэро повернулась к окну. Появление Девила в вихрящемся черном плаще было обставлено по всем правилам драматического искусства. Вырвав документ у ошеломленного адвоката, он разорвал его в клочья, подхватил под руку Кэро и почти понес к экипажу. На весь спектакль ушло не более пяти минут.
 Кэро выглянула в окно: сумерки уже спускались, и небо окрасилось в фиолетово-синие тона. Сворачивая с Пик-кадилли, лошади замедлили шаг. Девил открыл дверцу и высунулся: две длинные тени тут же отделились от ближайшей стены и оказались Габриэлем и Люцифером.
 Последовало короткое совещание. Все трое были против ее появления в доме с пером сойки.
 – Должен быть способ надежнее, – настаивал Габриэль. По требованию Девила Кэро описала случившееся в гостиной. Люцифер покачал головой:
 – Просто войти в комнату – слишком большой риск. Нужно сначала увериться, что она по-прежнему там.
 – У меня же есть ключи от черного хода и задней калитки, – вспомнила Кэро.
 Все трое обменялись взглядами. Девил помог ей спуститься.
 – Оставайся с Джефферсом, – велел он Слиго и, посмотрев на часы, добавил: – Подъезжайте к дому ровно через четверть часа.
 Слиго сверился с собственными часами и кивнул. Девил захлопнул дверцу кареты, взял Кэро за руку, и все четверо медленно пошли по узкой тропе между домами.
 – Здесь.
 Они остановились у садовой калитки, и Кэро стала искать в ридикюле ключи. Но Люцифер неожиданно протянул руку, толкнул – и калитка открылась.
 Все смотрели на Кэро. Кэро уставилась на замок.
 – Должно быть, экономка забыла запереть, – пробормотала она. Вполне возможно, но так ли это на самом деле?
 Габриэль и Люцифер пошли вперед. Несмотря на большой рост, все Кинстеры двигались с бесшумной грацией. Сад зарос сорняками, и Кэро мысленно приказала себе не забыть поговорить с садовником. Давно пора сделать дом обитаемым, особенно теперь, когда…
 Она тряхнула головой, отрешаясь от неуместных сейчас мыслей, и вгляделась в полумрак. Габриэль внезапно исчез, Люцифер пригнулся, огляделся и сделал знак рукой. Девил проворно увлек ее с дорожки в тень большого рододенддона.
 – Что? – прошептала она.
 – Там кто-то прячется. Сейчас все будет ясно, – тоже шепотом ответил Девил.
 Тут же послышались негромкий удар, какая-то возня, и остальные вернулись, толкая перед собой человека почти такого же огромного роста. Ладонь Габриэля зажимала его рот. Руки неизвестного были скручены за спиной.
 При виде Кэро его глаза ярко вспыхнули. Выйдя из-под куста, она присмотрелась и ахнула:
 – Фердинанд! Что вы здесь делаете?
 Он упрямо мотнул головой. Габриэль мгновенно отреагировал на это, и его пленник охнул.
 Кэро мучительно сморщилась, понимая, однако, что в этой ситуации: Фердинанд, окруженный тремя решительно настроенными Кинстерами, – кроется единственная возможность получить честный ответ.
 – У нас нет времени, Фердинанд. Немедленно говорите правду.
 Фердинанд встретился взглядом с Девил ом и побледнел так, что даже в темноте его лицо казалось высеченным из белого мрамора.
 – Письма, – выдохнул он. – Переписка между герцогом и Сатклифом… Давняя. Герцог получил прощение и хочет вернуться домой, но если эта переписка будет обнародована… его снова вышлют. Вы знаете, как это бывает при дворе. Вы знаете…
 Этот гордый человек умолял, и Кэро, не в силах слушать, подняла руку.
 – Знаю. И вы получите письма, если они, конечно, существуют. Приезжайте завтра, и мы все уладим. А теперь простите, нам не до вас. Нужно немедленно остановить то, что творится в этом доме. Идите. Завтра поговорим.
 Фердинанд попытался схватить ее руку и уже было рассыпался в сердечных благодарностях, но Люцифер не слишком Вежливо подтолкнул его к калитке.
 Они направились к дому. Замок на двери черного хода был хорошо смазан, и ключ повернулся бесшумно. Дверь тоже открылась легко. Остановившись на пороге, Кэро оглянулась: Фердинанд пошел за ними, но старается держаться незаметно и, главное, ведет себя тихо.
 Она повела их через кухню, наверх и в узкий коридор.
 – Гостиная справа, через три комнаты. Почти рядом с холлом, – прошептала она.
 Все кивнули.
 Кэро пошла первой. Девил догнал ее. Остальные отстали. Из гостиной не доносилось ни звука.
 Остановившись перед двойными дверями, Девил осторожно заглянул в комнату и знаком велел возвращаться.
 – Она сидит на стуле лицом к камину, – едва слышно сообщил он. – Майкл все еще без сознания. Брекенридж потерял много крови.
 У Кэро закружилась голова. Голоса мужчин доносились словно издалека, усилием воли она заставила себя слушать.
 – Ты прав, – неохотно признал Габриэль. – Если мы просто ворвемся туда, она выстрелит, и нетрудно предположить, кто станет мишенью.
 – Нужно ее отвлечь, – решил Девил.
 Они снова переглянулись. На ум ничего не приходило. В любую минуту подъедет экипаж, и Мюриел насторожится, ожидая прихода Кэро.
 Фердинанд, что-то сообразив, подступил ближе и тронул Габриэля за плечо. Тот оглянулся и отступил, давая ему место.
 – У меня предложение, – прошептал португалец. – Леди с пистолетом – это ведь Мюриел Хеддеруик?
 Кэро кивнула.
 – Она знает этих троих? – продолжал Фердинанд. Кэро покачала головой.
 – Зато со мной знакома, – ухмыльнулся он. – Бьюсь об заклад, она меня узнает. Я могу войти и сыграть сумасбродного португальца. Она от неожиданности подпустит меня к себе, поскольку просто не увидит опасности. Я попробую отобрать у нее пистолет.
 Кэро немедленно поняла не только смысл предложения, но и мотив. Если он сделает это и спасет Майкла и Тимоти, она окажется у него в долгу. В этом случае он может потребовать письма в награду.
 Кинстеры, так ничего и не решив, дружно уставились на Кэро.
 – Да, – решила она. – Пусть попытается. Он сумеет проделать такой трюк, а мы – нет.
 – Наверное, она права, – задумчиво протянул Девил. – Главное – вырвать у нее пистолет. Остальное – дело наше. Как только вы им завладеете, мы окажемся рядом.
 Фердинанд, согласно наклонив голову, чуть помедлил, одернул сюртук, расправил плечи и уверенно двинулся вперед. Каблуки отбивали звонкий ритм по изразцам пола.
 – Кэро! – позвал он. – Где вы?
 Остальные молча последовали за ним в холл. Фердинанд добрался до дверей гостиной, широко улыбнулся и вошел без стука.
 – А! Миссис Хеддеруик! Что за приятный сюрприз! Вижу, вы тоже решили почтить присутствием столицу…
 Последнее слово уже вырвалось на выдохе. За ним последовали возмущенный женский вопль и звуки борьбы.
 Габриэль и Люцифер, словно ангелы смерти, влетели в комнату. Кэро бросилась за ними, но Девил обхватил ее за талию и оттащил.
 – Черт побери, Сент-Ивз! Немедленно отпустите! – яростно пропыхтела она.
 – Всему свое время, – последовала невозмутимая реплика. И тут прогремел выстрел.
 Девил от неожиданности разжал руки. Кэро метнулась к двери, но он успел раньше и, загородив дорогу, оглядел комнату. И только потом впустил Кэро. Та ринулась к пострадавшим.
 И мельком заметила, как бешено сопротивлялась Мюриел: трое мужчин едва могли с ней справиться. Второй пистолет был отброшен к стене. Девил спокойно подошел и подобрал его. Пистолет, из которого только что стреляли, лежал у ног Мюриел.
 Кэро упала на колени возле Майкла и Тимоти, лихорадочно проверила пульс Майкла, нашла его ровным и сильным, но он не отвечал на оклики и никак не реагировал на прикосновения. А вот пульс Тимоти едва бился. Кровь просачивалась через рубашку и фрак и уже собралась лужицей под раненым. Пуля попала в плечо, но, похоже, кровотечение уже прекратилось. Кэро хотела приподнять скомканный, прижатый к ране галстук, но Девил не дал.
 – Лучше оставить все как есть, – посоветовал он. – Люцифер, пусть Слиго пошлет за доктором.
 Оглянувшись, Кэро увидела, что Мюриел успели усадить в кресло и Габриэль связывает ее веревками оборванной гардины.
 Взгляды их встретились. Несколько минут Мюриел молча сверлила ее глазами, прежде чем откинуть голову. Хриплый вопль, мало напоминавший человеческий, вырвался из горла. Вопль, от которого стало не по себе даже мужчинам. Мюриел снова набрала в грудь воздуха, но Габриэль, выругавшись, выхватил из кармана платок, ловко свернул и засунул ей в рот. Мюриел, что-то невнятно бормоча, продолжала вырываться, но веревки держали крепко.
 Напряжение сразу ослабло. Мужчины отступили. Поправив фрак, Фердинанд подошел к Кэро, взглянул на Майкла и Тимоти и обратился к Девилу:
 – Они выживут?
 Девил осмотрел голову Майкла, поднял его веки. Кэро воспользовалась этим, чтобы положить голову Майкла себе на колени. Глянув на Тимоти, Девил кивнул:
 – Да. Оба. К счастью, пуля прошла слишком высоко и не задела легкого.
 – Думаю, будет лучше, если доктор меня не увидит, – поколебавшись, пробормотал Фердинанд.
 Кэро подняла глаза:
 – Возможно. Приезжайте завтра в дом Анстрадсров-Уэдерби на Аппер-Гроувенор-стрит. Вы настоящий герой.
 Фердинанд снова улыбнулся, на этот раз искренне, и пожал плечами:
 – Отнять у женщины пистолет – невелика храбрость.
 – Только не в том случае, если женщина попадает в глаз белке.
 Улыбка Фердинанда сразу померкла.
 – Надеюсь, это шутка?
 Кэро покачала головой:
 – К несчастью, нет.
 Фердинанд пробормотал португальское проклятие и оглянулся на Мюриел, все еще безуспешно старавшуюся порвать веревки.
 – Почему она это сделала?
 Чувствуя устремленный на нее взгляд Девила, Кэро спокойно ответила:
 – Боюсь, мы никогда не узнаем. Она безумна.
 Фердинанд кивнул и ушел. Девил продолжал сидеть на полу рядом с Майклом и Тимоти. Габриэль устроился на шезлонге и неотступно следил за Мюриел. Кэро изучала лицо Майкла, жадно всматриваясь в каждую черточку. Гладя его по волосам.
 Возвратившийся Люцифер привел доктора. Кэро пошевелилась и, мысленно благодаря Бога, полностью отдалась заботе о самых близких ее сердцу мужчинах.
 Последняя сцена драмы разыгрывалась поздно ночью в библиотеке Магнуса. Вся семья собралась там, чтобы услышать рассказ, понять, успокоиться, помочь, защитить.
 Майкл сидел в глубоком кресле, положив все еще ноющую голову на шелковую подушку. Шишка на затылке размером с яйцо наливалась жаром. Подняв стакан, он угрюмо пригубил содержимое… травяной отвар, собственноручно изготовленный Кэро. Остальные мужчины пили бренди, но он лишь с завистью на них поглядывал, тем более что Кэро сидела на подлокотнике кресла и не сводила с него глаз, а Онория специально придвинула свой шезлонг поближе. Ничего не оставалось, кроме как глотать гнусное пойло.
 Присутствовали также Девил, Габриэль и Люцифер с женами, Алатеей и Филлидой. Магнус, восседавший в любимом кресле, внимательно слушал. Эвелин тоже не проронила ни слова.
 – Я не верила происходящему до тех пор, пока не вспомнила, что Мюриел отлично стреляет, – объясняла Кэро. – Она вообще блистает талантами в недоступных женщинам сферах: прекрасно правит кабриолетом, стреляет излука и пистолетов.
 – И, – угрюмо добавил Майкл, – пращи.
 – И это, как выяснилось, тоже, – согласилась Кэро.
 – Значит, – уточнила Онория, – когда ты вернулась в Брэм-шо, Мюриел рассказала о собрании «Ледиз ассошиэйшн», настояла, чтобы ты приехала, а когда местные дамы, не сговариваясь, признали тебя главной, взбесилась от злости?
 – Скорее это стало последней соломинкой, сломившей спину верблюда, – вздохнула Кэро. – Мюриел всегда считала себя законной хозяйкой Сатклиф-Холла. Она, истинная Сатклиф, первенец Камдена, наследница всех его замечательных качеств, оставалась в тени, тогда как он предпочел жениться на мне. Одно это она посчитала оскорблением. А потом… она столько трудилась, чтобы стать первой леди графства! И положение, казалось, принадлежало ей. Но, несмотря на мое долгое отсутствие, местные дамы немедленно возвели меня на пьедестал, безжалостно ее сбросив. Камден ранил ее, но каждое мое возвращение сыпало соль на раны.
 – Но в чем ты виновата? – возразил Майкл, сжимая ее руку.
 – Не виновата. – Она на миг опустила голову, прежде чем продолжить: – Но Мюриел – человек упрямый и, поставив перед собой цель, начинает ее добиваться. Она поставила целью избавиться от меня и потом просто не могла остановиться. И тут увидела дом, а заодно и шанс сравнять старый счет со мной и Тимоти.
 – Однако, – вмешался Магнус, глядя на присутствующих из-под мохнатых бровей, – ее истинной мишенью, тем, кого она хотела наказать, был Камден. Вы и Брекенридж просто оказались теми, на ком она могла сорвать злость. Вся эта история скорее связана с малоприятными тайнами жизни Камдена Саткли-фа, чем с вами или Брекенриджем.
 Кэро заглянула в выцветшие глаза… и молча наклонила голову.
 – Тем не менее, – добавил Девил, – давно пора открыть все эти тайны и покончить с ними.
 Он взглянул на Люцифера и Габриэля, препроводивших связанную Мюриел в ее лондонский дом.
 – Как воспринял случившееся Хеддеруик?
 – Удивился, узнав, что она наделала. Впрочем, похоже, он ждал чего-то в этом роде.
 – Должно быть, знал, что она одержима, – заметил Габриэль. – Но быстро принял нашу сторону. Человек он спокойный, но решительный и знает, что делает. Мы достаточно ясно объяснили ему, что требуется для того, чтобы обеспечить наше молчание.
 – То есть он согласился держать ее под присмотром? Габриэль кивнул.
 – Она необычайно сильна, а если учесть ее таланты, то и опасна. Хеддеруик владеет уединенным коттеджем на корнуолльском побережье и собирается отвезти ее туда, где будет охранять день и ночь.
 – Доктор намерен остаться с Брекенриджем до утра, – сообщил Девил Кэро, – на случай, если вновь начнется кровотечение. Но считает, что он полностью оправится.
 Он перевел взгляд на Майкла и вопросительно поднял бровь. Майкл кивнул, но тут же поморщился и осторожно положил голову на подушку.
 – При создавшихся обстоятельствах неплохо бы посоветоваться с Брекенриджем и Джорджем Сатклифом, но, боюсь, вряд ли стоит делать случившееся достоянием гласности. Едва ли кто-то захочет чернить память Камдена Сатклифа, тем более что, несмотря на многие недостатки, он верно и честно служил стране. Всякие официальные расследования только причинят душевные раны остальным членам семейства Сатклифов, не говоря уже о Данверзах.
 Никто не подумал ему возразить.
 – Это и без того достаточно неприятная история, – завершил он. – Лучше, если она закончится здесь и сейчас.
 Все дружно согласились, допили бренди и, в полной уверенности, что все обошлось, стали прощаться.
 Майкл проснулся до рассвета, когда город за окном мирно спал. В огромном старом доме царили тишина и покой. Под мягкими одеялами было тепло. Под боком свернулась калачиком Кэро.
 Майкл улыбнулся, ощущая, как в душе разливаются облегчение и тихая радость. Сообразил, что голова больше не разламывается. Коснулся шишки, удостоверился, что она все еще достаточно чувствительна, но болит уже меньше.
 Кэро пошевелилась и, кажется, ощутив, что он проснулся, подняла голову.
 – Как ты себя чувствуешь?
 Он едва добрался до ее комнаты, прежде чем свалиться в постель. Она помогла ему раздеться и укрыла одеялом. Он уснул в тот момент, когда голова коснулась подушки.
 – Гораздо лучше, – заверил он, гладя ее по волосам и улыбаясь. – Твой отвар помог.
 К чести Кэро, она воздержалась от обычного «Я же говорила» и обняла Майкла, устроившись так, чтобы видеть его лицо.
 – Если ты действительно бодрствуешь и способен ясно мыслить, я хочу задать тебе вопрос.
 Майкл немного испугался: уж очень серьезной она выглядела.
 – Я бодрствую. Задавай свой вопрос.
 Кэро поколебалась, вздохнула и…
 – Как скоро мы можем пожениться? – спокойно осведомилась она. – Я приняла решение. И знаю, чего хочу. Мне больше незачем ждать. При условии, конечно, – она взглянула ему в глаза, – что ты все еще хочешь жениться на мне.
 – Последнего ты могла не спрашивать, – упрекнул Майкл, обнимая ее за талию. Рука скользнула по легкой шелковой ткани ее неглиже. Он еще не рассмотрел его как следует, но для этого будет время. – Однако… – Он пытался запретить себе испытывать судьбу, но не удержался: – Что убедило тебя согласиться?
 – Ты. Я. При виде того, как Мюриел целится тебе в голову… знаешь, у меня вдруг открылись глаза. Я увидела все в невероятно ясном свете. Ты все убеждал меня, что мне стоит выйти за тебя замуж. Что мое место рядом с тобой. Но я постоянно ощущала, что какая-то важная составная часть отсутствует. Нечто жизненно важное.
 Ее губы иронически дернулись.
 – И в ту минуту я поняла, что именно влияет на меня и мое решение. Говоря словами Терезы Озбалдестои, я должна набраться храбрости и ухватиться за предоставленную мне возможность. Пока я не сделаю этого, пока сознательно не приму риск, связанный с моим поступком, и не шагну вперед, наши отношения не смогут развиваться дальше.
 Кэро пошевелилась. Переплела свои ноги с его ногами.
 – Мюриел и ее угрозы заставили меня понять, что я рискую, не принимая решения, не идя на риск. Жизнь создана для жизни, не для ненависти. Но и не для того, чтобы тратить ее зря. Мы потратили столько времени впустую, но у нас появился шанс это исправить. Вместе мы можем создать семью. Наполнить Мэнор детьми и радостью. И дом на Халф-Мун-стрит тоже: с тобой я могу в нем жить. Быть в нем хозяйкой. Твоей помощницей, в гораздо большей степени, чем я когда-то помогала Камдену.
 В ночи ее глаза отливали чистым серебром.
 – Вместе мы можем смело думать о будущем. Да, это риск, но тот, на который стоит идти. Риск, на который я готова пойти с тобой.
 Майкл улыбнулся, забыв о недавних тревогах.
 – Спасибо, – прошептал он, обнимая ее, упиваясь ее теплом и мягкостью. – Мы можем пожениться так скоро, как захочешь ты. Я запасся специальным разрешением.
 И прежде чем она успела вернуться мыслями к прошлому, он привлек се к себе и поцеловал, чем лишил самообладания.
 Через несколько жарких минут Кэро, задыхаясь, отстранилась.
 – Твоя голова!
 – Все хорошо, – простонал он, – если ты только, – откинув одеяла, он поймал ее ногу, перекинул через себя, вздохнул и закрыл глаза, – сядешь на меня.
 Кэро так и сделала, блаженно улыбаясь и медленно вбирая его в себя.
 И все было хорошо. Лучше не бывает.
 На следующее утро было покончено с последней неприятной тайной в жизни Камдена Сатклифа. Отвозя накануне Тимоти домой, Кэро забрала письма Камдена. В одиннадцать приехал Фердинанд, вооруженный списком дат, после чего оказалось сравнительно нетрудно отыскать нужные письма.
 Но сначала Кэро их прочла, убедилась, что, как и утверждал Фердинанд, они могут вызвать серьезный дипломатический скандал, поскольку речь шла о государственном перевороте, который предстояло возглавить герцогу, за несколько месяцев до назначения Камдена послом в Португалию.
 Удостоверившись, что письма не имеют никакого отношения к нынешнему британскому правительству, Кэро отдала их Фердинанду.
 – Почему бы просто не попросить? – упрекнула она напоследок.
 На его лице заиграла знакомая победная улыбка.
 – Дорогая Кэро, ваш характер слишком хорошо известен. Если бы я подошел к вам с такой просьбой, вы непременно прочли бы их, в точности как сейчас, и кто знает, может, сочли бы себя обязанной передать их в ваше министерство иностранных дел. И все кончилось бы очень плохо, – пояснил он, пожимая плечами.
 Учитывая содержание писем, приходилось согласиться. Для герцога ставки были и остались крайне высокими.
 Продолжая улыбаться, Фердинанд пожал ее руку и удалился. Кэро подошла к Майклу.
 – Если ты не против, я могла бы навестить Тимоти. И, зная о твоем мнении относительно визитов в его дом, думаю, ты согласишься меня сопровождать.
 – И тут ты права, – кивнул Майкл.
 Они нашли Брекенриджа в постели и во всей красе раненого рыцаря: интересная бледность, несомненная слабее бость, томность в лице, но при этом в полном сознании, а следовательно, вовсе не расположенного принимать заботы Кэро и тем более ее настои.
 Заметив отчаянную мольбу в глазах Тимоти, Майкл немедленно проникся к нему жалостью и поморщился, как от головной боли. Убедившись, что Кэро это заметила, он намекнул, что неплохо бы вернуться домой и отдохнуть.
 Как и ожидалось, Кэро тут же всполошилась. Брекенридж за ее спиной закатил глаза, но мудро промолчал.
 Позже, по пути в клуб, где была назначена встреча с Джей-мисоном, Майкл снова заглянул к Брекенриджу. На этот раз он полусидел в постели и при виде гостя слегка улыбнулся.
 – Полагаю, что должен поблагодарить вас. Я понятия не имел, что она так превосходно стреляет.
 – Я так и предполагал. Но вы напрасно сдерживаете свои чувства: я спас вас ради Кэро. Как ни странно, но она, похоже, вас ценит.
 Устало опустив голову на подушки, Тимоти улыбнулся.
 – Совершенно верно, и прошу это запомнить. Но наверное, вы не спасали бы меня, зная, что при этом сами выйдете из строя.
 Майкл не улыбнулся.
 – Сознательно я никогда не оставил бы Кэро без защиты. Глаза Тимоти лукаво блеснули.
 – Далее так?
 Майкл был уверен, что они прекрасно поняли друг друга.
 – Ну… – Тимоти поднял стакан, отхлебнул настоя Кэро и поморщился. – Так почему вы здесь?
 – Не терпелось насладиться вашей благодарностью. Это может быть моим единственным шансом.
 Тимоти взмахом руки показал на стул.
 – Что вы хотите?
 Оттолкнувшись от косяка, Майкл закрыл дверь, перевернул стул, сел верхом и сложил руки на спинке.
 – Я хочу знать, каковы были отношения между Кэро и Камденом.
 – Ах… вот оно что, – пробормотал Тимоти и нерешительно добавил: – А я думал, вы уже знаете.
 – Что их брак был только на бумаге? Да. Я пытаюсь понять почему.
 – А вот это объяснить легче всего, – усмехнулся Тимоти. – Дело в том, что великий Камден Сатклиф, волокита и донжуан, откусил больше, чем смог прожевать, иными словами, замахнулся, но не смог ударить. Видите ли, он был ценителем женщин. И возжелал Кэро с первого взгляда. Не столько за то, кем она была, сколько за верно определенный потенциал. За то, кем она сможет стать. На всех уровнях. Именно это соображение и побудило его жениться. Однако он слишком ясно сознавал сорокалетнюю разницу в возрасте и, когдадело дошло до постели, так нервничал, что не сможет удовлетворить ее не только в брачную ночь, но и в последующие, что действительно оказался бессилен.
 – Вы уверены? – ахнул Майкл.
 – Да, он сам рассказывал мне через несколько лет после свадьбы. Просто не смог.
 Майкл долго раздумывал, прежде чем задать еще один вопрос:
 – Как по-вашему, он ее любил?
 – Я вообще не уверен, что Камдену было известно значение слова «любовь» в том смысле, в каком понимаете его вы и Кэро. Он был предан ей, даже одержим, но скорее не личностью, а талантами, которые предстоит раскрыть и воспитать именно ему. Но любовь… – Тимоти пренебрежительно усмехнулся. – Если Камден и любил кого-то, кроме себя, то предполагаю, это должен быть я.
 – Потому что вы похожи? – полюбопытствовал Майкл.
 – По крайней мере он в это верил, – коротко ответил Тимоти.
 Майкл понял, что только что узнал об очередной ошибке Камдена.
 – Вряд ли Кэро знала об истинной причине: готов поклясться, что Камден ничего ей не сказал. Противоречивый он был человек: бескорыстный, любящий страну патриот и совершенный эгоист во всем, что касалось его самого.
 Будь я уверен, что это поможет, сам рассказал бы все Кэро, но… – Лицо его окаменело, однако взгляда он не отвел. – Поверьте, прошлого изменить нельзя. Можно только постараться простить. Именно с этим так и не смогла смириться Мю-риел.
 Майкл онемел от изумления. Мудрость из уст одного из самых отъявленных в обществе распутников?
 Тимоти с трудом глотнул отвара.
 – Я попрошу вас поговорить с Хсддеруиком обо мне. И хотя меня передергивает при мысли о такой единокровной сестре, все же иногда хотелось бы получать о ней весточки.
 Майкл согласился. Возможно, Тимоти хотел знать о местопребывании Мюриел исключительно ради собственной безопасности, но тем не менее Майкл заподозрил, что его мотивы несколько иные. Скорее всего он хочет защитить Мюриел и убедиться в ее благополучии. Пусть на Камдена он не похож, но в одном был копией отца: такой же сложный характер.
 – Не поверите, – вздохнул Тимоти, – у меня еще две старшие единокровные сестры. В шутку я всегда называл их злобными уродинами. Но этого больше не повторится никогда!
 Едва слова сорвались с его губ, как в дверь постучали.
 – Леди Констанс приехала, сэр, – объявил камердинер. – Узнала о вашем ранении и требует немедленно допустить к вам.
 Тимоти уставился на него, бессильно обмяк и громко застонал.
 Майкл рассмеялся, встал, пожал Тимоти руку, заверил, что потолкует с Хеддеруиком, и поспешно ретировался. На лестнице ему пришлось столкнуться с леди Констанс Рафферти, красивой дамой средних лет, целеустремленно спешившей наверх. Они обменялись кивками, и леди Констанс, даже не останавливаясь, величественно вплыла в спальню брата.
 Позже, когда они с Кэро стояли, обнявшись, у окна ее комнаты, Майкл с улыбкой пересказал эту сцену.
 – Похоже, ему легче, и я уверен, что сестры помогут ему быстро оправиться.
 – А он пьет мой отвар? – спохватилась Кэро, подозрительно поглядывая на него.
 – Клянусь, я видел это собственными глазами.
 – Пфф! Ну ладно, и на этом спасибо.
 Она прильнула к нему и, пропустив пряди волос сквозь пальцы, осторожно нащупала шишку. Майкл поморщился.
 – Все еще болит?
 – Никакого сравнения с вчерашним днем. И голова не кружится.
 – Возможно, я сумею это исправить, – кокетливо улыбнулась она.
 – Разумеется. Я всегда считал, что подобные вещи входят в обязанности жены.
 Он намеренно употребил это слово. Скромно опущенные ресницы мигом взлетели вверх. Взгляды их скрестились. Прочтя все, что было в его глазах, Кэро перевела дыхание.
 – Мы не обсуждали детали.
 – Детали, – уведомил он, – я предоставляю тебе. Все, что пожелаешь. Когда пожелаешь. Где пожелаешь.
 – По-моему, ты упоминал о разрешении на брак. Так она запомнила!
 – Оно у меня есть, – кивнул Майкл.
 Она плавно качнула бедрами, и прозрачный шелк соблазнительно зашуршал.
 – Возможно, нам стоит поскорее пожениться… – прошептала она и, облизнув губы, добавила: – У тебя, надеюсь, нет причин ждать?
 Таковых у него не было. Зато были все причины спешить.
 – Три дня! – объявил он, обхватывая ее бедра и отчетливо понимая, как сильно она успела его возбудить. – Полагаю, не слишком скоро?
 Кэро рассмеялась: легкие, беззаботные, веселые звуки, которые ему нечасто приходилось слышать в последнее время.
 – Сейчас, в разгар лета, в городе почти никого не осталось. И нам никогда не простят, если мы ускользнем и поженимся без них.
 При мысли об Онории Майкл громко застонал. Приглашения… подготовка… опять проволочки!
 – Не волнуйся… я все устрою, – улыбнулась Кэро. – Скажем, в конце следующей недели? И… – Ее улыбка поблекла, а в глазах мелькнуло что-то похожее на грусть. – Скажи, не могли бы мы устроить свадебный завтрак в Мэноре?
 – Конечно.
 Он не спрашивал почему. Оставил зыбор за ней. Она заговорила сама:
 – Когда я вышла за Камдена, завтрак давали в Брэмшо-Хаус. Но это прошлое, а его я оставила позади. Я хочу, чтобы наша свадьба была началом новой жизни. Отныне я иду другой дорогой. Рядом с тобой.
 Он смотрел в ее глаза, ясные, спокойные, уверенные. До этого он долго гадал, стоит ли передавать ей разговор с Тимоти. Помочь понять, что физический крах ее первого брака – не ее вина, или просто позволить прошлому умереть?
 Она только что приняла решение за него: отреклась от прошлого, закрыла дверь и отвернулась и сейчас готова идти с ним в будущее рука об руку и сделать все возможное, чтобы это будущее было счастливым.
 – Я люблю тебя, – вырвалось у него. Кэро обдала его сиянием глаз.
 – Знаю. Я тоже люблю тебя… по крайней мере думаю, что это и есть любовь. А как ты думаешь… это чувство можно назвать любовью?
 Он знал, что она имеет в виду не разливавшееся по ним тепло, то самое, которое зажигает кровь, но силу, которая его рождала. Силу, которая проявлялась, когда они были сплетены в одно, когда отдавались друг другу, силу, которую они остро ощущали. До которой почти могли дотронуться. Силу, которая с каждым днем связывала их все крепче.
 – Да, – сказал он и нашел ее губы. Принял безмолвное приглашение и погрузился в ее рот. Посвятил себя тому, чтобы показать ей, что она для него – самая желанная женщина в мире.
 Они обвенчались в деревенской церкви Брэмшо. На свадьбу съехалось все светское общество вкупе с лондонской дипломатической элитой. Майклу все это представлялось политическим и дипломатическим кошмаром, и все же способности Кзро и неоценимая помощь и связи Он ори и, завербовавшей добровольных помощниц среди многочисленных дам семейства Кинстеров, позволили все подготовить в срок. Никто не осмелился спорить, возражать или скандалить, и все прошло как по маслу.
 Выйдя из забитой до отказа церкви, Кэро и Майкл пробежали под дождем цветов и риса сквозь толпу доброжелателей, не вместившихся внутри, после чего сели в открытое ландо и вернулись в Мзнор.
 Там уже был накрыт пышный свадебный завтрак. Принимали всех. Гостей было бесчисленное множество, сыпались искренние добрые пожелания, солнце сияло великолепным благословением, жених с невестой обходили столы, приветствуя, благодаря, перебрасываясь словами.
 Никто не желал расходиться. Кэро, все еще в подвенечном платье, расшитом крошечными жемчужинками, оглянулась и увидела сидевшего на садовой ограде Тимоти с бокалом в руке. Он с ухмылкой наблюдал за ребятишками, игравшими в крикет на газоне. Кэро прижалась к Майклу, скользнула губами по его подбородку и безмятежно улыбнулась:
 – Пойду поговорю с Тимоти.
 – А я отведу Магнуса в дом, – кивнул Майка. – Иди, я сам тебя найду.
 Еще раз поцеловав мужа, твердо зная, что в душе никогда с ним не расстанется, Кэро направилась к Тимоти и устроилась рядом, на камне. Он расплылся в улыбке и поднял бокал.
 – Исключительное событие. Я рад, что ты так счастлива.
 Он слегка сжал ее руку, поднес к губам и отпустил.
 Они долго сидели на солнышке, наблюдая за игрой, пока Кэро не вспомнила, что хотела сказать.
 – Хеддеруик шлет свои поздравления. Он пока что остался с Мюриел в Корнуолле. Человек он спокойный и надежный. Думаю, он действительно любит ее. Просто она никогда не желала этого замечать.
 – Или ей было недостаточно этой любви, – воз разил Тимоти, пожав плечами. – В конце концов, это ее выбор. У тебя по крайней мере хватило здравого смысла броситься в море житейское и жить своей жизнью.
 – А у тебя? – усмехнулась Кэро.
 – Как тебе известно, это всегда было моим кредо.
 Он посмотрел куда-то поверх нее и встал. К ним подошел Майкл.
 Мужчины обменялись приветливыми кивками.
 – Как плечо? – спросил Майкл. Между ними завязалась перепалка.
 Кэро слушала, как они обмениваются уколами, и улыбалась про себя. Совсем непохожие, они все-таки быстро стали приятелями. Дружба, основанная на взаимном мужском уважении…
 Но тут Тимоти повернулся к ней. Кэро встала и оперлась на руку Майкла.
 – Я должен ехать, – сообщил Тимоти. – Отправляюсь на север провести несколько недель с Брансуиком. – Искоса глянув на Майкла, он подался вперед и поцеловал Кэро в щеку. – Желаю вам обоим настоящего счастья.
 С почти мальчишеской улыбкой он отступил назад, повернулся и зашагал по аллее. Но тут же остановился, оглянулся и строго свел брови:
 – В следующий свой приезд в городе не появляйся. Пришли записку. Ты и без того испортила мою репутацию.
 Кэро рассмеялась и, прижав руку к сердцу, дала торжественную клятву. Тимоти хмыкнул, отсалютовал Майклу и удалился.
 – Интересно, каким образом ты испортила ему репутацию? – нахмурился Майкл.
 – Его репутацию, – подчеркнула Кэро. – Не мою. – И, погладив его по руке добавила: – Нам следует поговорить с миссис Пилкингтон.
 Решив при удобном случае расспросить подробнее насчет репутации, Майкл позволил ей отвлечь его.
 Они стали снова пробираться сквозь толпу, болтая, принимая добрые пожелания, прощаясь. Повсюду бегали дети, наводнившие сады и газоны, весело вопившие и гонявшиеся друг за другом. Майкл поймал неизвестно откуда прилетевший мяч, отпустил Кэро и ловко отпасовал мяч обратно, похвалив мальчишек за хорошую игру.
 Наблюдая, как он улыбается рыженькому мальчишке и любовно ерошит его волосы, Кэро почувствовала, как сжалось сердце. В последние дни ей казалось, что она беременна, но… при одной мысли об этом эмоции перехлестывали через край, и приходилось усилием воли сдерживать счастливые слезы. Еще рано… сегодня она станет наслаждаться сегодняшними радостями. Как только она будет уверена, тут же поделится новостью с Майклом: новая радость для обоих. Только для них двоих. Та радость, которую, как она думала, ей никогда не испытать.
 Сейчас она ждала его возвращения с улыбкой на лице, с головокружительным счастьем в сердце. И снова они беседовали с гостями, весело болтая, пока Тереза Озбалдестон не поманила Кэро надменным взмахом руки.
 – Подожду здесь, – вздохнул Майкл и, поцеловав кончики ее пальцев, отступил.
 – Трус! – воскликнула Кэро.
 – Еще бы! – ухмыльнулся он.
 Кэро рассмеялась и оставила его. Майкл посмотрел ей вслед, поежился под проницательным взглядом леди Озбалдестон и сделал вид, что ничего не заметил. Перед ним вырос Джерард Деббингтон.
 – Я хотел просить вас и Кэро позировать мне, если сумеете выбрать время.
 – Но ведь вы известный пейзажист! – удивился Майкл. Джерард действительно имел репутацию блестящего мастера изображения английских сельских сцен.
 Джерард усмехнулся и, сунув руки в карманы, устремил взгляд на Кэро, уже сидевшую рядом с леди Озбалдестон.
 – Согласен, это мой конек, однако я лишь недавно понял особую прелесть парных портретов, которую раньше не ценил. Меня осенило во время написания семейного портрета Пейшенс и Вейна. Для меня это просто другое измерение, которого не существует в пейзажах. Вот я и решил написать вас и Кэро. Вместе. И если я смогу уловить неуловимое, отразить то, что в жизни называется счастьем, буду невероятно горд.
 Майкл подумал о Кэро, о картине, которая запечатлеет все, что возникло между ними, и кивнул:
 – Я ей скажу. Может, когда мы в следующий раз приедем в город?
 Обрадованный, Джерард согласился. Мужчины пожали друг другу руки и расстались. Майкл по-прежнему стоял в центре двора. К нему то и дело подходили прощаться. Вскоре появилась и Кэро.
 Солнце садилось. Все больше гостей покидало Мэнор. Наконец остались только хозяева и Магнус с Эвелин. Сначала уехали лондонские жители. За ними последовали соседи.
 Последними откланялись Девил и Онория. Они возвращались в город, к своим детям, а потом собирались на несколько недель в Сомерсхэм. Кэро и Майкла, разумеется, пригласили на семейный праздник Лета, и они, разумеется, согласились.
 Едва экипаж Сент-Ивзов выехал из ворот, Кэро глубоко вздохнула. Равно довольный слышать это, Майкл с любовью смотрел на пронизанную солнцем корону золотисто-каштановых волос. Она подняла голову. Их глаза встретились, Кэро погладила его по руке и взглянула на зеленую траву, обрамлявшую аллею.
 – Вот где все начиналось. Помнишь? – прошептала она, останавливаясь в нескольких шагах от мемориальной стелы.
 Майкл шагнул к ней и обнял за плечи.
 – Ты так меня напугала. Я уже тогда знал, что не могу тебя потерять.
 Он устремил настороженный взгляд на стелу. Прислушался… но в ушах раздавались лишь пение птиц, порхавших в ветвях, и легкий шепот ветра. Все, что он ощущал в этот момент, – тепло прижавшейся к нему Кэро.
 И ни пронзительного ржания обезумевших коней, ни ледяного мертвящего страха.
 Воспоминания не улетучились. Просто сегодня он наконец похоронил мертвых.
 Нечто куда более сильное притупило остроту переживаний. Майкл снова посмотрел на Кэро, поймал серебристый взгляд, улыбнулся. Взял ее за руку, поцеловал и повел к дому.
 Новые чувства наполняли его. Уверенность в завтрашнем дне, спокойствие, ощущение надежности. Простое счастье. Потерянная навеки семья – его прошлое. Кэро – настоящее и будущее. Он нашел свой идеал женщины.
 Вместе они смогут все.