Аннотация: Юная Джози Купер попыталась стащить кошелек Итэна Сэвиджа – и попалась. Суровый стрелок мог бы отправить неудачливую воровку в тюрьму – но вместо этого предложил ей… руку и сердце. Точнее, только руку… Это должно было стать браком-сделкой, браком ради получения богатого наследства. Чувства не входили в контракт «молодоженов». Однако истинная страсть способна разрушить самые хитрые, самые холодные планы. «Партнерам по бизнесу» предстояло испытать всю силу магической власти пламенной, безумной, опасной любви… --------------------------------------------- Джил Грегори Именно в этот раз Глава 1 Абилена, штат Канзас «Вот он-то мне и нужен!» Прячась на задней лестнице, Джози наконец высмотрела его – высокого красивого ковбоя, одетого в черное. Он отодвинул свой стул от стола, где играли в покер, величественно выпрямился (а рост у него был впечатляющий!) и сгреб свой выигрыш. Несколько банкнот небрежно сунул в карман рубашки, а остальные запихнул в кожаный бумажник, опустив его в карман брюк. Джози как завороженная следила за неторопливыми движениями ковбоя. Дело было, однако, не во внешности молодого красавца, а в его деньгах. Джози буквально дрожала от волнения, пожирая глазами слегка оттопыренный карман. «О Боже, Боже! Чего только не позволишь себе, имея такую уйму денег!» От одних этих сладостных мыслей у Джози даже слюнки потекли. Перво-наперво она купит билет до Нью-Йорк-Сити – может быть, даже первого класса, а потом поплывет в Англию на пароходе… и еще кое-что останется для сиротского приюта «Сестры Магнолии» в Саванне. Есть, правда, одно маленькое «но», призналась себе Джози, покусывая губу. Она по-прежнему, скорчившись, пряталась на лестнице, в спасительной темноте. Этот высокий ковбой с серебряной пряжкой на поясе, несомненно, хороший головорез. «Господи, ну почему так?» Затаив дыхание, Джози наблюдала за ковбоем, терзаясь сомнениями, хватит ли у нее смелости обчистить его карманы. «Ты должна, – убеждала она себя. – Тебе нужны деньги, чтобы выбраться из этого мерзкого городишки и удрать подальше от Змея». «Нет, нельзя! – тревожно шепнул ей на ухо другой голос – голос разума. – Такого парня не обведешь вокруг пальца». Да, он, конечно, головорез, окончательно решила Джози, заметив, каким спокойным, безучастным взглядом ковбой обвел своих партнеров, оставшихся за столом. От него исходило ощущение холодной угрозы и жестокости. Джоан не упустила ни одной мелочи: покрытые бронзовым загаром худые щеки; суровое и одновременно дерзкое выражение лица, простая, но элегантная темная одежда, ладно облегавшая стройное мускулистое тело. Он двигался с грацией хищного зверя, а пистолеты за поясом носил так, словно с ними родился. О да! Это бандит! И верно, очень опасный. Охваченная тревогой, Джози взвешивала свои шансы на успех, оглядывая других игроков. У золотоискателя, еще сидевшего за игорным столом, карманы были битком набиты монетами, но удача уже явно отвернулась от него. Совесть не позволит Джози ограбить человека, который в азарте вот-вот спустит последнее пенни. Но этот высокий парень – совсем другое дело. Он-то запросто может выбросить целую кучу денег. А в случае чего легко наполнит свой пустой кошелек, пустив в ход пистолеты или вновь выиграв в покер. «Так чего же ты ждешь? Иди за ним и делай свое дело». Джози крадучись спустилась по лестнице. Высокий парень тем временем толкнул плечом двойные двери салуна и вышел на улицу, под слепящие лучи канзасского солнца. Наверняка сейчас он отправится спать, а может, захочет вместе с другими жителями городка взглянуть на казнь. В любом случае лучше держаться к нему поближе, а потом, улучив подходящий момент, вытащить бумажник из кармана. – Не надо, Джо! Нет, не надо! Я знаю, о чем ты думаешь. Ты сделаешь большую ошибку! Джози резко обернулась: в рукав ее платья мертвой хваткой вцепилась Рози Макивен. – Дорогая, я понимаю, ты хочешь убраться из этого города. Но ведь тебя поймают! Засадят за решетку. Ты не можешь… – с волнением шептала девушка. – Тсс, – прошипела Джози, в отчаянии оглядываясь на дверь, за которой скрылся ковбой. – Рози, отпусти же меня. – Но, милая моя… – Я должна сделать это! – Нет, не смей! Трудно поверить, по Джози познакомилась с Рози Макивен всего две педели назад, когда приехала в Абилену и устроилась работать в салун «Золотой пистолет» поварихой, а заодно и танцовщицей. Рози в тринадцать лет вышвырнули с родительской фермы, и жизнь у нее складывалась тяжело – почти так же, как у самой Джози. Однако худощавая белобрысая девушка в розовом платье с глубоким вырезом не успокаивалась и уже открыла было рот, чтобы снова заговорить. – Ничего со мной не случится. Пусти! – бросила Джози. – Я отдам тебе все мои деньги… шесть долларов, даже семь… и Лизи тоже, я уверена. – Рози еще сильнее сжала ей руку. – Я не собираюсь грабить своих друзей, Рози. Поднимайся наверх и ни о чем не беспокойся. Со мной все будет в порядке. Надо только раздобыть денег и поскорее убраться из города. – Но почему, Джо? Почему ты так хочешь уехать? – жалобно спросила Рози, заглядывая ей в глаза. – Сначала Пенни, теперь ты. Может, останешься, хоть ненадолго? Я знаю, Джад – скупердяй, но ведь ты у него самая лучшая повариха. С тех пор как ты начала готовить в салуне и в танцевальном зале дело пошло на лад… у тебя есть твердый заработок. – Джози нетерпеливо помотала головой, а Рози продолжала с прежним пылом: – В «Золотом пистолете» всегда полно мужчин. Танцуй с ними почаще. Может, и замуж выйдешь… – Я уже была замужем, Рози, и больше не совершу подобной глупости! – Джози нетерпеливо вырвалась от подруги. – Послушай, чем меньше ты будешь болтать о моем отъезде, тем лучше, – добавила она тихо. – Если кто спросит, скажешь, что не видела меня. Не волнуйся, с тобой мы успеем попрощаться. А теперь мне пора. Надо поймать этого типа. Видя непоколебимую решимость подруги, Рози удрученно вздохнула, покачав головой, а Джо сжала ей руку и помчалась к черному ходу. Пробежав переулок, она выскочила на главную улицу, запруженную шумной, возбужденной толпой. Мужчины, женщины, дети – все пришли сюда поглазеть па казнь через повешение. К великому облегчению Джози, найти того высокого парня не составило никакого труда. Он держался особняком, безучастно взирая па окружающую суматоху. Ну ладно, мистер. Все отлично. Тебе от меня не уйти. Джозефина Купер своего не упустит. С решительной улыбкой Джози двинулась вперед, окутанная маревом жаркого дня. Для такого случая она оделась в свое лучшее простенькое синее платье из ситца, застегнутое до самого горла; в ушах – крошечные гагатовые сережки; густые, обычно непокорные каштановые волосы аккуратно скручены в пучок – ни одна прядка не выбьется! А на ногах – добротные кожаные башмачки, несравнимые с легкомысленными бальными туфельками, украшенными стеклярусом, в которых обычно она выходила па сцену, подменяя заболевшую танцовщицу. Джози была уверена, что никто не узнает в застенчивом, прилично одетом создании, торопливо пробирающемся через толпу, повариху из салуна или кудрявую девушку, изредка появляющуюся в танцевальном зале «Золотого пистолета». Мысль о том, что из Абилены нужно уехать как можно быстрее, лежала на душе у Джози тяжким грузом. Инстинкт подсказывал ей, что Змей и его приятели уже близко. При каждом взгляде в окно тело покрывалось мурашками, а шестое чувство никогда не подводило Джози. Змей скоро будет здесь. Если она не успеет удрать, он схватит ее, и тогда… Тогда можно считать себя трупом. Когда дорогой муженек и его банда доберутся до нее, милосердия от них не жди. Доброты у них еще меньше, чем у жителей этого городка, собравшихся поглазеть, как будут вешать Расти Иннеса. Месяц назад Иннес ограбил банк, убив кассира и одного из клиентов, и теперь заплатит за это сполна. «Если Змей и его ребята схватят меня, мне тоже придется расплачиваться за свой поступок, – думала Джози, ощущая во рту металлический привкус страха. – Да, ценой собственной жизни». Но она нисколько не жалела о содеянном. Казалось, все население Абилены высыпало сегодня на улицу: фермеры и ковбои, торговцы и игроки, золотоискатели и бродяги шли плотной стеной, локоть к локтю. Женщины переговаривались друг с другом, мужчины курили сигары, щурясь на солнце; лаяли собаки, лошади, привязанные к столбам, нетерпеливо рыли копытами землю. Отличный денек для казни. Ковбой держался подальше от бормочущей неугомонной толпы, словно бы не замечая атмосферы всеобщего нервозного ожидания. Раскаленное июльское солнце источало жар; женщины неистово обмахивались веерами, но на него, казалось, и духота не действовала. Зато у Джози лоб уже был мокрым от пота. Она ловко прошмыгнула мимо фермера в клетчатой рубашке, двух мальчишек, дерущихся из-за лакричного леденца, и женщины, пытавшейся протиснуться поближе к виселице. А вот и сам худой усатый Джад Стикли – хозяин «Золотого пистолета». Он стоял на дощатом тротуаре, пристально глядя на свои золотые карманные часы. Лишь только он поднял голову, Джози, пригнувшись, нырнула в толпу. Ей совсем не хотелось, чтобы Джад заметил ее. Ему и так не слишком понравилось, что она подружилась с Пенни – еще одной танцовщицей из «Золотого пистолета». А уж как он разъярился, когда Джози смело встала на ее защиту! Стикли изо всех сил старался затащить курносую Пенни к себе в постель, выбирая, словно стервятник, жертву послабее. А Пенни слишком боялась хозяина, чтобы дать ему отпор. Джози было противно смотреть, как Стикли пытается прижать Пенни к ногтю, и сегодня рано утром она силком всучила девушке остатки собственных денег и посадила в дилижанс, отправляющийся в Миссури. Вот уж разозлится Стикли, узнав, что Пенни навсегда покинула город и его заведение! Джози тоже надо сматывать удочки, да побыстрее. Что значит Стикли по сравнению со Змеем! Джози ненавидела красть, но сейчас иного выхода не было. Раздобыв наличные, придется исчезнуть отсюда, пока сам ад не погнался за ней следом. Конечно, жаль, что денежки Змея и его банды уже кончились. Правда, в заначке остались еще ее собственные «сокровища», но их продавать нельзя. Ни в коем случае. Джози отвернулась, прошмыгнув мимо толстого лысого Элмера Миллса, владельца магазина, и желчной, сварливой Салли Клемп, державшей аптеку вместе со своим мужем Фредом. У самой Джози деньги всегда утекали меж пальцев, как песок. Больше одного-двух долларов у нее не водилось – вплоть до той ночи, когда она сбежала от Змея Баркера, избившего ее до потери сознания. Джози очнулась тогда, лежа на полу, с разбитым, окровавленным лицом. Тело ныло так, словно она упала на скалы. С трудом приподнявшись, она увидела, что Змей валяется возле печки в обнимку с пустой бутылкой. Ее разум помутился от боли и пережитого шока, но и тогда Джози ясно понимала: Змей едва не убил ее. Сначала он вынудил Джози выйти за него замуж, в пьяном угаре решив завести целый выводок детей и жену, которая будет стряпать, стирать и ублажать его в часы, свободные от грабежей банков и дилижансов. А пока, в предвкушении всего этого, едва не прикончил свою женушку. Не напейся он до бесчувствия, дело для нее, возможно, кончилось бы куда хуже. Пошатываясь, Джози пересекла комнату, схватила седельные сумки Змея с добычей, доставшейся ему от последнего грабежа, оседлала самую быструю лошадь и умчалась на ней во весь опор куда глаза глядят. Вот почему Змей и его ребята теперь выслеживали Джози не жалея сил. Между тем толпа вокруг стала проявлять признаки нетерпения. – Выводи его, шериф! – Уже полдень. Давайте-ка повесим его побыстрее! Нас ждут дела! Джози с жалостью посмотрела на мужчину с пепельно-серым лицом, которого шериф Миллс вел к виселице. Иннес, конечно, поступил дурно и заслуживал смерти, но смотреть на казнь у Джози не было никакого желания. Пусть толпа наслаждается тем, как вершится правосудие, а она тем временем запустит руку в карман этого верзилы и, если повезет, выудит оттуда деньги. А потом сядет на поезд, следующий куда-нибудь на восток. Незнакомец стоял футах в десяти от Джози. Его шляпа была сдвинута на лоб, чтобы защитить глаза от ярких лучей солнца. Она бочком притиснулась к нему поближе. От волнения у нее засосало под ложечкой. «Смотри не попадись, Джо», – предостерегала себя Джози. Еще не поздно было отказаться от опасной затеи, но выхода не было. Сейчас деньги были нужны ей куда больше, чем этому парню. Джози выросла в сиротских приютах и семьях, бравших детей на воспитание, а потому рано поняла, что каждый должен заботиться о себе сам. Но несмотря па жестокие уроки, которые то и дело преподносила ей жизнь, Джози всегда волновали судьбы тех, кому приходилось хуже, чем ей. Судьба Пенни Галлахан, например, или детишек в приюте «Сестры Магнолии». Некоторых из них преследовали ночные кошмары, другие страдали от болей в желудке, а третьи никак не могли научиться читать и писать. Старый Пит Томпсон и его седовласая, похожая на жердь жена пытались отучить Джози от привычки быть доброй. Они удочерили ее в возрасте двенадцати лет, но не потому, что хотели иметь ребенка, любить его и пестовать. Им просто нужна была лишняя пара рабочих рук, и Джози вкалывала как поденщица на канзасской ферме своих приемных родителей. Каждый из них орал на девочку, которая украдкой кормила бездомных собак объедками со стола или притаскивала в амбар одеяло, чтобы спасти несчастных кошек от зимних холодов. – Господь помогает тем, кто сам заботится о себе! – вопили приемные родители и били Джози по рукам, щипали или отсылали спать без ужина. И все же Томпсоны никак не могли вдолбить эту мысль в голову Джози. Ей всегда казалось, что Пит и Эм имеют весьма странное представление о Боге. С утра до ночи они работали на своей маленькой убогой ферме, никогда не улыбались, за всю жизнь никому словечка доброго не сказали, а в церкви украдкой воровали деньги с блюда для пожертвований. Так или иначе, себе Джози ничем помочь не могла. Зато приютские малыши, которым она штопала одежду и утирала слезы подолом своего ветхого платья, звали ее мамочкой. И это трогало Джози до глубины души, ибо ее собственная мать, вероятно, умерла вскоре после родов. Во всяком случае, о ней у Джози не осталось никаких воспоминаний. Вообще девочка почти ничего не знала о своих родителях. Очевидно, они были южанами: ведь первый сиротский приют, куда она попала, находился в Саванне. К «Сестрам Магнолии» ее принесли завернутой в атласное одеяло, и – что самое важное – к пеленкам была приколота брошь. И обрывок листка, на котором осталось всего два слова: «младенец Джозефина…» Остальная часть записки, вероятно, пропала. Миссис Гинтерсон, добрая и честная женщина, возглавлявшая приют, хранила скудное имущество Джози вплоть до того дня, когда семилетнюю девочку впервые удочерили. На прощание она отдала Джози брошку, посоветовала всегда держать ее при себе и никому не показывать. С тех пор Джози никогда с ней не расставалась. Ведь это была единственная ниточка, ведущая в прошлое, заветный ключик, с помощью которого она надеялась когда-нибудь разгадать тайну своего происхождения. Брошь поражала своим великолепием. В центре ее находился опал – огромный матовый камень, временами вспыхивавший голубым огнем. Его обрамляли четыре жемчужины. Настоящая фамильная драгоценность! Фамильная драгоценность. Джози с самого детства гадала: откуда попала к ней эта вещь? Кто приколол брошь к пеленкам? Неужели родители отказались от нее? Может, они уже умерли? Или не желают встречаться с ребенком, которого когда-то отдали чужим людям? Джози хотела знать правду – какой бы она ни была. Главное – знать правду. Сколько раз она повторяла эти слова, закрыв глаза и сжимая в ладони брошку, словно драгоценная вещица могла приподнять темную завесу прошлого и поведать тайну ее рождения. Не раз Джози пыталась выяснить, кто принес ее в приют, где жили ее родители и почему они бросили свое дитя. Она искала их везде, писала письма по разным адресам, задавала разным людям вопросы, всматривалась в лица и украшения незнакомых женщин. Джози справедливо боялась, что не узнает мать или отца, случайно встретившись с кем-нибудь из них, и беспрестанно мечтала о прекрасной торжественной минуте воссоединения с семьей. Но все ее усилия и надежды были тщетны. А теперь благодаря Змею к брошке добавилось кольцо. Оно посеяло в Джози новую надежду и подсказало, где надо продолжать поиски. В Англии. «Не бойся этого парня! Не обращай внимания на его свирепое лицо», – приказала себе Джози, распрямляя сгорбленные плечи. Поуп Уотсон научил ее умело обчищать чужие карманы и ловко ускользать от преследования. Что ж, пора пустить в ход эту премудрость. Толпа заволновалась – значит, казнь вот-вот начнется. Ну, пора! Джози придвинулась поближе к «своему» парню, стараясь не смотреть на помост, где какие-то мужчины уже готовились набросить петлю на шею Иннеса. Она искоса взглянула на высокого ковбоя, стоявшего совсем рядом с ней. Голова Джози едва доставала ему до плеча. Длинные пряди волнистых волос цвета воронова крыла выбивались из-под запыленной черной шляпы. Парень явно не брился со вчерашнего дня, а то и дольше. Жесткая черная щетина придавала еще большую суровость этому мужественному, резко очерченному красивому лицу – лицу опасного человека. Люди вокруг начали вопить и свистеть. Наверное, па шею Иннеса уже накинули петлю. Вот этого-то момента и ждала Джози. Толпа слегка подалась вперед. Джози покачнулась и теснее привалилась к парню. – О-о-о… – тихо застонала Джози, притворяясь, будто теряет сознание. Парень подхватил ее под локоть, не давая упасть. Она прильнула к нему, как бы ненароком обняв его могучий торс свободной рукой, а потом вдруг обмякла. – О, простите, – бормотала Джози, подслеповато моргая. – Со мной произошло что-то странное… Ее голос оборвался. Удалось! Еще мгновение – и бумажник благополучно перекочует в ее карман. Но парень внезапно рванулся вперед, да так быстро, что Джози не успела увернуться. Железные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья и вздернули его вверх – вместе с бумажником, который Джози продолжала держать в руке. – Ой! – взвизгнула она. В толпе пронесся легкий вздох, потом раздались радостные возгласы: казнь свершилась. Но Джози уже не волновали судьба Иннеса и настроение теснившихся вокруг людей. Она словно завороженная смотрела в серые глаза незнакомца. Самые холодные, самые страшные глаза на свете. – Мистер! – отважилась Джози, стараясь говорить потверже и чувствуя, как душа уходит в пятки. – Отпустите меня! – Черта с два! – Да как вы смеете? Отпустите меня сию же минуту! Она попробовала высвободиться, но его пальцы сжались еще сильнее. Джози отчаянно боролась с охватывающей ее паникой. И болью… – Вы делаете мне больно! – Сами виноваты, леди. Не надо было лезть в мой карман. – Я не делала этого! Вы ошибаетесь! – Тогда почему же я вижу свой бумажник в вашей хорошенькой ручке? – Ваш бумажник? Шумная толпа начала рассеиваться. Люди расходились по домам или возвращались к прерванной работе. Пока еще никто не обратил внимания на странную пару, но вот-вот их заметят – и тогда все будет кончено. – Ваш бумажник? – в отчаянии повторила Джози. Глядя прямо в серые, полные ярости глаза парня, Джози ухитрилась разжать пальцы, и бумажник шмякнулся на землю. – Вы говорите вот об этой вещице, что валяется у меня под ногами? – Неплохо придумано! Парень притянул Джози к себе, обхватив за талию. Но девушка даже не заметила этого, потому что, уткнувшись в его твердую как камень, мускулистую грудь, увидела наконец нелепую и страшную фигуру, раскачивающуюся на виселице. – О-о-о! – На этот раз Джози было не до притворства. Она закрыла глаза, борясь с ужасающим приступом тошноты. – О-о-о! А-а-а!.. Кожа ее лица приобрела зеленоватый оттенок. – Вот таковы женщины, – хмуро пробормотал парень, развернув Джози спиной к виселице. – Хватит притворяться! – рявкнул он. – Вы только что пытались, правда не слишком умело, обчистить мой карман. Не открывая глаз, Джози отрицательно помотала головой. – Вы сошли с ума, мистер! Эта вещь просто выпала из вашего кармана. Пожалуйста, отпустите… мне плохо. – Да ну? А впрочем, вид у вас чертовски скверный. Но это ничего не меняет – все равно вы воровка. Джози открыла глаза, с трудом сглотнула и, когда тошнота отступила, наконец поняла, что ее до неприличия крепко держит в своих объятиях смертельно опасный человек – настоящий дьявол во плоти. Очень сильный, с ледяными сверкающими глазами и таким прекрасным лицом, что на него больно было смотреть. И этот человек вот-вот потащит ее к шерифу. – Я не воровка! – Давайте спросим у шерифа. – Нет! – Джози неистово забилась в его руках. – Если вы не можете уберечь свое добро, то при чем же здесь я? Я не виновата, что… – Леди, я своего не упущу. – Парень легко наклонился, подобрал бумажник и, не успела Джози глазом моргнуть, поволок ее в переулок, подальше от любопытной толпы. – И не успокоюсь до тех пор, пока не посажу вас за решетку. Глава 2 Мужчина притиснул Джози к ветхой стене здания аптеки и вздернул ее руки вверх. – Ну-ка, признавайтесь! Вы – никудышная мелкая воровка. Стараясь не поддаваться панике, Джози попыталась возможно быстро обдумать ситуацию. В переулке не было ни души, только бездомная кошка рылась в мусорной куче позади аптеки. Да и она сбежала, испуганная громким голосом незнакомца. – В здешних местах, да будет вам известно, воров вешают! – прорычал он и, увидев, как страх на лице девушки сменился ужасом, придвинулся еще ближе. – А в других штатах их сажают в тюрьму. И еще не известно, что хуже. Среди осужденных нет на этот счет единого мнения. – Но я не воровка! Вы не можете ничего доказать! – Я поймал вас с поличным. – Вы ошибаетесь. Вы просто спятили. Отпустите меня немедленно – или я буду кричать. – Леди! Вы и так орете во все горло. Джози хотела было крикнуть, но не рискнула. Нельзя привлекать к себе внимание толпы и тем более шерифа. Начнутся расспросы, могут возникнуть осложнения. И ее враг отлично понимал это, судя по злобному торжеству, мелькнувшему в его глазах. Он даже рассмеялся, заметив, как Джози плотно сжала губы, подавив рвавшийся из груди вопль. Смех у него был неприятный – какой-то мрачный, решила Джози, предпринимая очередную бесплодную попытку вырваться на свободу. Она ненавидела этого парня. Ненавидела всей душой. В ледяных серых глазах не было и намека на жалость или сочувствие. После бессонной ночи, проведенной за игорным столом, этот парень выглядел вполне бодрым и полным сил. К тому же он явно наслаждался безвыходным положением своей жертвы. «Черт бы тебя побрал! – подумала Джози. – Прекрасен, как сатана, и так же безжалостен». Джози проклинала себя за глупость. Надо было выбрать другую мишень – не такую трудную и опасную. – Послушайте… – Джози густо покраснела, решив покончить с притворством. – Я… простите меня. Да… я украла ваш бумажник. Это плохой поступок. И глупый. Но мой отец болен, его нужно немедленно отправить на восток, в больницу. А наша ферма вот-вот пойдет с молотка. Я хотела только раздобыть денег на билеты. Незнакомец вновь скривил губы в усмешке, блеснув белоснежными зубами. Какое все же дьявольски привлекательное лицо! – Леди, вы не успеете даже моргнуть вашими прелестными длинными ресницами, как окажетесь в лапах шерифа. Я не верю ни единому вашему слову. – Но я говорю правду. – Это такая же правда, как то, что мой отец – койот. – Пожалуйста, отпустите меня! Но ее мольбы оказались напрасными. «Плохо мое дело», – подумала Джози, едва сдерживаясь, чтобы не всхлипнуть: боль в запястьях усиливалась с каждой ми-нугой. И вдруг дела приняли еще худший оборот. Гораздо худший. Краешком глаза Джози заметила всадника, проскакавшего по улице. В его фигуре было что-то знакомое. Ужасающе знакомое. Она рванулась вперед, чтобы рассмотреть наездника получше, и тут же резко отпрянула назад, стукнувшись головой о стену. Перед глазами у нее заплясали красные искры. Змей! Джози инстинктивно вжалась в стену, словно пытаясь раствориться в ней и исчезнуть. Только бы Змей не повернул голову! Только бы не заглянул в этот переулок! – Что с вами стряслось, черт побери? – поинтересовался незнакомец, прищурив глаза. – Ничего, – едва слышно пискнула Джози. – Э, нет. Что-то вас напугало. Что это было? – Ее мучитель с любопытством огляделся по сторонам, но Змей уже исчез. – Я просто… – За вами гонится полиция? Или охотник за черепами? «Нет. Меня преследует муж. Бандит, который прикончит меня за то, что я убежала, прихватив с собой его добычу», – подумала Джози. Охвативший ее ужас мог вот-вот прорваться наружу истерическим всплеском. Но рядом стоял черноволосый красавец с железными мускулами и душой, не ведающей страха и сострадания. Поэтому Джози промолчала и, только собравшись с силами, попыталась говорить спокойно, что при сложившихся обстоятельствах было очень трудно. – Пожалуйста, умоляю вас, отпустите меня. Больше я никогда не сделаю ничего подобного. Мне нельзя здесь оставаться. Я должна убраться из этого города… – Ладно. Хватит ныть. Незнакомец разжал руки и отступил назад, без тени сочувствия наблюдая за Джози, которая, морщась от боли, принялась растирать запястья. Он стоял, плотно сжав челюсти, и его лицо выражало только насмешливое презрение. Наверное, с такой же насмешкой этот негодяй смотрит на своих врагов, перед тем как застрелить их из своих страшных пистолетов. Впрочем, зачем ему пистолеты? Одного его взгляда вполне достаточно, чтобы человек упал замертво. – Мне плевать и на вас, и на ваши россказни, леди, – вновь заговорил незнакомец, сдвинув шляпу па затылок. – Ваше счастье, что я не стреляю в женщин. Но имейте в виду: вы воровка. Только попробуйте еще раз попасться мне – и мигом окажетесь в тюрьме. Ясно? Джози кивнула, уже приготовившись бежать со всех ног, но мужчина снова ухватил ее и крепко прижал к себе. Кровь отхлынула от лица Джози; она задыхалась. А незнакомец продолжал испытующе смотреть на свою жертву, и в его серых глазах вспыхивали яркие искорки. – Сегодня я в хорошем настроении, поэтому и даю вам шанс. Но не испытывайте больше судьбу. – Нет. Я не буду. – Джози облизнула пересохшие губы. – Не буду. В глазах незнакомца по-прежнему светилась угроза. Каков же он в плохом настроении? Джози не испытывала ни малейшего желания узнать это. Ее пугала исходящая от него сила – могучая, непреодолимая. Под маской ледяного равнодушия клокотала бешеная, страстная натура, заряженная злобой. Побывав замужем за Змеем, Джози научилась чуять опасность издалека. Но почему же этот жестокий, вселяющий страх взгляд так завораживает ее? И почему от него по всему телу разливается странный жар? Темноволосый красавец притягивал Джози как магнит, его взгляд проникал в самую глубь ее души. Она изо всех сил сопротивлялась таинственной силе, пыталась потушить вспыхнувшее пламя и все же не могла вырваться из этого плена. Господи, и о чем она только думала, затеяв эту глупость с кражей? Зачем не послушалась Рози? – Я больше не доставлю вам неприятностей, – шепотом пообещала Джози, чувствуя, как спазм перехватывает ей горло. Наконец мучитель отпустил свою жертву. Джози сморщилась от боли: кожа в тех местах, где ее касались руки ковбоя, горела до сих пор. – Убирайтесь к черту долой с моих глаз! Поеживаясь от преследовавшего ее сурового взгляда, Джози повернулась и быстро пошла по переулку, по траве, усеянной шарами перекати-поля. Она ни разу не оглянулась. Стараясь держаться ближе к домам, Джози молила Бога об одном: только бы не натолкнуться на Змея. Ее сердце билось вдвое быстрее обычного, она постоянно спотыкалась, один раз чуть не упала, задев бак с мусором, но ни па мгновение не замедлила шаг. А мысли мчались еще быстрее. Сейчас надо разобраться со Змеем, а неприятную сцену с черноволосым ковбоем лучше побыстрее выкинуть из головы. С кем приехал Змей? Со своей шайкой – Спупером, Деком и Ноахом? Или один? Разузнали ли они, где она живет? Когда Джози добралась до «Золотого пистолета», тихонько скользнула внутрь через черный ход и поднялась в свою комнату, ее нервы были на пределе. И все же дело сделано! Заперев за собой дверь, она на минуту прислонилась к ней, и вот тут-то бедняжку начала бить дрожь. Судороги сотрясали ее хрупкие плечи и колени, прикрытые синей ситцевой юбкой. Но постепенно Джози сумела овладеть собой и победить страх. Медленно пошатываясь, она пересекла комнату и рухнула на кровать. Ее рука нырнула в глубокий карман юбки и извлекла оттуда бумажник. За ним последовали карманные часы и толстая золотая цепочка с красивым кулоном, тоже золотым. На губах Джози появилась слабая улыбка. Остатки страха рассеялись как туман. Отличная работа, подумала Джози, присев на постели, и, подтянув колени к подбородку, обхватила их руками. Хотя банкноты, лежавшие в кармане рубашки, пришлось оставить, все равно улов получился хорошим. Поуп Уотсон гордился бы ею. Теперь главное – уцелеть. Поскорее сбежать из города, потому что здесь ее могут застрелить, посадить в тюрьму или повесить. Спрыгнув с кровати, Джози схватила свой плетеный саквояж. Не стоит терять времени. Глава 3 Итэн Сэвидж проспал всего три часа, хотя накануне целую ночь играл в покер. Утром он принял ванну, днем перекусил сандвичем в грязном продымленном кафе на окраине города, а потом вернулся в «Золотой пистолет», чтобы посмотреть на танцовщиц, распить бутылочку виски и снова заняться игрой в покер. Впрочем, на девушек Сэвидж почти не глядел. Ну может, один-два раза от силы. Некоторые широко улыбались ему, бесстыдно задирая юбки. Их голые коленки были весьма соблазнительны, но Итэн решил, что сегодня вечером общение со шлюхой вряд ли доставит ему удовольствие. Зато виски здесь подают хорошее. Вообще-то Итэн обычно пил мало, но последнее время стал все больше налегать на спиртное. Оно помогало успокоить возраставшую тревогу. Тревогу, которая не рассеивалась даже в те минуты, когда он любовался красотой прерий и каньонов. Вот и сейчас Итэн никак не мог сосредоточиться на игре. Он обладал неким шестым чувством, инстинктом, всегда предупреждавшим его о грозящей опасности. И после этого обязательно что-то происходило: или враги подстерегали Итэна на горной тропинке, или начинала хромать лошадь, или партнер по игре вдруг вытаскивал козырную карту. Инстинкт. В существовании его Итэн Сэвидж не сомневался. И сегодня инстинкт подсказывал ему, что некое событие скоро нарушит скучное течение жизни. Возможно, его убьют. Много лет Итэн провел в стране, где царило полное беззаконие. Он скакал на лошади, охотился, стрелял, играл по-крупному в азартные игры, но еще ни разу не был ранен. Что ж, рано или поздно это должно случиться. «Да, на меня нападут», – подумал он с улыбкой, разложив карты веером. Впрочем, вряд ли кто-то со стороны назвал бы его жизнь скучной. Итэн уехал на Запад по собственной воле. Когда ему нужны были деньги, нанимался к кому-нибудь как профессиональный стрелок. Выслеживал бандитов и набивал карманы их добычей, а потом, добравшись до ближайшего города, мог просадить в покер все до последнего пенни. Все города были для него на одно лицо: Дедвуд и Абилена, Тускон и Лэреми, Форт-Уорс, Додж. За последние десять лет Итэн побывал в самых диких местах фронтира; [1] в одних задерживался надолго, в других проводил не больше дня. Фронтир быстро умирал у него на глазах. Уменьшался, таял под натиском цивилизации. О, конечно, пока здесь хватало и неба, и земли, по Итэн чувствовал, что величие Дикого Запада на исходе. Его звезда закатывалась, не то, что в те дни, когда Сэвидж явился сюда, удрав из Англии. Англия… Он почти позабыл о своей родине. Разделался с ней, а заодно с английским акцентом и ненужными воспоминаниями. Никогда больше его нога не ступит на землю Великобритании. Теперь он американец. – Я повышаю ставку, мистер, – проскрипел старый золотоискатель, швырнув на стол горсть фишек и ухмыльнувшись. Изо рта у него отвратительно пахло. Официантка наполнила их стаканы. Щурясь от сигарного дыма, старик спросил: – И что же у нас получается? Прежде чем Итэн успел ответить, дверь салуна широко распахнулась и в нее протиснулся маленький опрятный человечек. Он был невелик ростом, нос картошкой, очки в золотой оправе, круглый подбородок. Лицо довольно приятное. И одет неплохо: аккуратненький черный костюм, серый котелок, немного сдвинувшийся на затылок, обнажая лысину. Его серо-голубые глаза тщательно изучали лица людей, сидевших в прокуренном зале. И наконец остановились на Итэне. Человечек двинулся прямо к игорному столу. – Милорд, позвольте сказать вам несколько слов. – В его тихом, спокойном голосе явственно звучал английский акцент. И произношение, и одежда незнакомца, странно выглядевшая в этом грязном салуне, – все выдавало в нем жителя Великобритании. Итэну это совсем не понравилось. – К черту! – зарычал он, грозно глянув на пришельца. Его взгляд выводил из равновесия многих смельчаков, а кое-кто из них сразу убирался восвояси, не дожидаясь, пока Итэн начнет стрелять. Но англичанин сохранял безмятежное спокойствие. – Это он прислал вас, не так ли? – Итэн бросил на стол карту и повернулся к человечку. – После стольких лет? Что бы там ни случилось, меня это не интересует. – Сэр, мы должны поговорить с глазу на глаз. Дело не терпит отлагательства. – Эй, приятель! Убирайся-ка отсюда к дьяволу! – взорвался золотоискатель. – Не видишь, что ли, – мы в покер играем! – И снова, прищурившись, принялся изучать свои карты. – В здешних краях, мистер, идиотов, которые мешают игре, хоронят раньше времени, – пригрозил ковбой в клетчатой рубашке, крепко сжимавший карты в своих сильных мозолистых руках. – Пошел отсюда! Итэн приподнял брови и вопросительно посмотрел на маленького англичанина, утиравшего носовым платком бисеринки пота, выступившие на висках. – Я подожду вас в баре, милорд. – Идите к черту! Итэн перевел взгляд на карты, но их как будто заволокло туманом. «Наверное, это виски виновато, – подумал он. – Хотя сегодня я выпил только два стакана». Жизненный опыт научил его скрывать свои чувства под маской угрюмого мизантропа, но настойчивость англичанина все же произвела свое действие: смуглые щеки Итэна побледнели, и в глазах появился странный блеск. А ну их всех к черту, подумал он, пытаясь сосредоточиться на игре. Но его руки утратили обычную ловкость. Итэн придвинул свою груду фишек ковбою и поднялся со стула. – Я вернусь через несколько минут. Доигрывайте без меня. Сэвидж направился к бару. Англичанин не заказывал себе спиртное. Он просто тихонько сидел, с любопытством наблюдая за тем, что происходит в продымленном, переполненном людьми салуне, и вслушивался в хриплые голоса посетителей. – Милорд… – Не называйте меня так. Я Итэн Сэвидж. Ясно? Его собеседник кашлянул. – Мы могли бы поговорить в каком-нибудь укромном уголке, сэр? Итэн оглянулся на игорный стол. Ему вовсе не хотелось прерывать партию и болтать с этим докучливым типом в комнате. Надо отделаться от него побыстрее. – Эй ты! – поманил он к себе Стикли, хозяина «Золотого пистолета», деловито сновавшего по залу, наблюдая за официантками, пианистом и крупье. – У тебя есть комната, где МЫ с другом могли бы уединиться? Итэн слегка усмехнулся, заметив, как Стикли мысленно уже подсчитывает свои денежки. Он пробыл в этом городе всего несколько дней, но успел поглотить невероятное количество спиртного и много времени проводил за игрой. Играл он хладнокровно, глаз у него был ястребиный, и карты сами шли ему в руки. А это привлекало в салун массу зевак. Конечно, Стикли был рад угодить такому клиенту. – Поднимайтесь наверх, дружище. Мой кабинет в конце коридора. Последняя дверь направо. Кивком поблагодарив хозяина, Итэн двинулся к задней лестнице, чувствуя, что англичанин идет за ним следом, но даже не потрудился повернуть головы. Одолев узенькую лестницу, они оказались в скудно освещенном коридоре, застланном тощим ковром. Дверь комнаты под номером 202 была приоткрыта, и оттуда отчетливо доносился женский голос: – Джо, Стикли полез на стенку из-за того, что ты сегодня пропустила танцы. Он не поверил, будто ты больна. Сказал, что завтра утром тебя уволит. Но я думаю, он больше всего расстроен из-за Пенни. Наверное, подозревает, что это твоих рук дело. – Рози, поверь: Стикли – не самое главное, что сейчас меня занимает, – ответил другой голос, нежный и мелодичный. Итэн тут же остановился. Да, это она. Та самая воровка, что пыталась сегодня стянуть у него бумажник. Значит, она работает здесь танцовщицей. Итэн остановился так резко, что англичанин только чудом избежал столкновения с ним. Не обратив на это никакого внимания, Сэвидж сдвинул шляпу набок и продолжал прислушиваться к разговору. – Что же ты собираешься делать, Джо? – Первая девушка была явно расстроена и нервничала. – Уеду отсюда с утренним поездом. Но, Рози, если кто-нибудь спросит обо мне, не рассказывай, куда я подевалась, пожалуйста. Солги что-нибудь… – Не беспокойся, я тебя не выдам, Джо. Но где ты будешь жить, чем займешься? Даже страшно подумать… А если ты попадешь в беду? Давай мы поможем тебе – я и другие девушки. Сделаем то, что ты сделала для Пенни… – У меня такие неприятности, что никто не поможет… Итэн приблизился к двери и заглянул в комнату. Да, конечно, это та самая девушка, воровка с огромными фиалковыми глазищами. На ней было то же синее платье, но теперь ее плечи окутывали медно-рыжей волной кудрявые непокорные волосы. Склонившись над саквояжем, она складывала туда вещи, а потому не замечала, что за ней подглядывают. Зато ее подруга, еще не успевшая снять свой розовый атласный костюм, увидев Итэна, охнула и быстро захлопнула дверь. Итэн зашагал дальше. Какое ему дело до того, что станется с этой девчонкой? Она оказалась в беде, и поделом ей. Наверняка полиция гонится за ней по пятам. Черт, да какая ему разница? Вспомнив о своих собственных делах, Итэн, нахмурившись, вошел в кабинет Стикли, находившийся в конце коридора, и занял там место у окна. Англичанин тихонько притворил за собой дверь и устроился напротив. В комнате пахло сигарным дымом. К тому же из-за обилия мебели здесь было буквально негде повернуться. Дубовый стол, заваленный всяким хламом, бюро, несколько полок с бутылками виски, кресло, обтянутое ярко-красным, изрядно потертым бархатом, кушетка, на полу шерстяной, весь в пятнах, ковер. Стены, обитые красной тканью, были увешаны картинами в позолоченных рамах с изображениями нагих женщин, нарисованных довольно дерзко, с весьма пикантными подробностями. Изнемогая от духоты, Итэн с трудом преодолел желание расстегнуть воротничок рубашки. – Давайте выкладывайте! – резко бросил он, устремив на незнакомца пронизывающий взгляд. – Как, черт побери, вам удалось отыскать меня и чего хочет мой отец, будь он проклят?! – Если позволите, сэр, я лучше начну с самого начала. Разговор предстоит нелегкий… – Как вас зовут? – Лэтерби, сэр. Люкас Лэтерби. Я младший компаньон мистера Эдмунда Гризмора, который является поверенным в делах вашего отца. Гризмор. Итэн помнил его. Пренеприятнейший сукин сын, надутый как индюк. Но отцу именно такие типы и нравятся. – Продолжайте. Маленький человечек коротко кивнул и последовал приказу. Итэн слушал, не отрывая от его лица глаз. – К сожалению, я привез дурные вести. Ваш отец – граф Стоунклиф – умер. Итэн крепко вцепился в обивку кресла, но выражение его лица не изменилось. Увидев, что собеседник воспринял новость со стоическим спокойствием, Лэтерби откашлялся и пояснил: – У вашего отца было вообще плохое здоровье, последнее время он слабел с каждым днем, а потом простудился и слег с лихорадкой. Его мучили спазмы и судороги… Через неделю граф, увы, скончался. – Так что же? Лэтерби удивленно вздернул брови, но тут же вернул себе достойный вид и продолжал: – Мистер Гризмор поручил мне найти вас, сэр, – а это, позвольте заметить, оказалось делом нелегким – и сообщить новость, которую вы, возможно, найдете интересной и даже не лишенной для себя приятности. Итэн подошел к полке, где стоял графин и несколько сверкающих хрустальных бокалов, плеснул себе немного темного бренди и вопросительно глянул на Лэтерби. Но тот отрицательно покачал головой. – Скажите, что вы уже закончили, и уходите. Больше всего мне сейчас хочется вернуться к игре, – съязвил Итэн. – Нет, сэр, это еще далеко не все… Дело несколько сложнее, чем вы думаете. Согласно воле вашего отца и учитывая кое-какие обстоятельства, я считаю своим долгом сообщить, что… что… – Англичанин нервно сглотнул, завороженно глядя на своего весьма необычного собеседника. Какой же он высокий и мускулистый! И эти твердые очертания губ… И чисто американская манера разговаривать – резко и напрямик. А его пистолеты так холодно отливают голубовато-стальным блеском! – Может, хватит юлить и разводить сопли?! – скомандовал Итэн, залпом осушая свой бокал. – Вы, сэр, стали законным наследником отцовского титула и всего состояния и теперь можете занять положение в обществе, подобающее графу Стоунклифу, – заявил Лэтерби, почтительно склонив голову и сцепив руки. – Милорд, – добавил он. Несколько секунд Итэн стоял как громом пораженный, а потом издал короткий хриплый смешок: – Черта с два! Глава 4 – Я такой же наследник графа Стоунклифа, как и вы, Лэтерби, – сказал Итэн, широко усмехаясь. – Эта высокая честь принадлежит моему драгоценному брату Хьюго. Вот пусть у него голова и болит. Какого черта? Вы с Гризмором, наверное, перепились с горя и одурели. Что за дурацкое поручение он вам дал! Я ведь младший сын покойного графа Стоунклифа. Пока я не уехал из нашей доброй старой Англии, отец с братом много лет твердили мне, как они рады, что титул не попадет в мои нечестивые руки. Конечно, в противном случае все наши потрясенные ужасом предки восстали бы из своих могил! – Что ж, милорд, боюсь, на вашем семейном кладбище в Стоунклиф-Парке начнется некоторое волнение, ибо вы и в самом деле являетесь законным наследником титула и всего имущества вашего отца. У меня есть для вас еще одно печальное известие. Ваш брат Хьюго скончался полгода назад – он упал с лошади во время охоты. Весьма прискорбный случай. Следовательно, вы остались единственным наследником покойного графа. Сожалею, что вынужден огорчить вас. Итэн похолодел. Хьюго умер. Отца тоже нет в живых. Как он ни старался скрыть свои чувства, но охватившая его сильная дрожь выдавала волнение. Такого казуса еще не случалось – даже когда Итэн с Билли Ларедо устроили дуэль на пистолетах или когда во время войны с шайеннами он оказался в пустыне без воды и с охромевшей лошадью. Итэн отвернулся, машинально подлил себе еще бренди и выпил его, не ощутив никакого вкуса. Потом он подошел к окну. На опустевших улицах сгущались сумерки. Они серой дымкой окутывали прерии, смягчая суровые очертания Абиленских гор. Люди уже разошлись по своим домам и теперь сидели на кухнях или в гостиных и болтали, обсуждая сегодняшние события, планы на завтра и тысячи других мелочей, важных только для них самих. А вот он, Итэн, стоит здесь, в чужом кабинете, расположенном над каким-то грязным салуном, и пытается свыкнуться с мыслью о том, что двое самых близких ему людей закончили свое земное существование. Тем лучше! Итэн прикрыл глаза. Таких мыслей следует стыдиться. И ему действительно было стыдно. Отчасти. Отец и брат не любили его. Граф Стоунклиф был поистине столпом английского общества: он вращался в самых высоких аристократических кругах, водил знакомства и был дружен с самыми известными и родовитыми людьми Англии, посещал только лучшие светские салоны. А его любимчиком всегда был старший сын и наследник Хьюго, как две капли воды похожий на графа, начиная с жидких темных волос и заканчивая патрицианским носом и изящными руками. По правде говоря, Итэн плохо знал и отца, и брата, который был старше его на шесть лет. Детство он провел в родовом загородном поместье в обществе гувернеров и прислуги. Граф со старшим сыном надолго уезжали в Лондон или жили в других своих поместьях, а Итэн тем временем наслаждался полной свободой. Когда же отец и брат появлялись в Стоунклифе – обычно в сопровождении шумной толпы гостей, жаждущих развлечений, – мальчика отправляли наверх, в детскую. Он был слишком мал, чтобы общаться со взрослыми, и никому не интересен. Никому, кроме старого доброго друга Хэма – старшего конюха, который поделился с Итэном всеми своими знаниями о лошадях, верховой езде и чудесном мире, раскинувшемся за пределами замка. А потом, когда он стал старше… Итэн скривился и усилием воли прервал поток воспоминаний. Когда он, совсем незначительная персона – младший сын известного аристократа, – вырос и его нельзя уже было прятать в поместье, отношения с графом стали куда как хуже. О да! Итэну следует скорбеть об отце и Хьюго. Но никакой скорби он не испытывал. Что же касается Стоунклиф-Парка… – Я ничего не хочу. Вы зря тратите время, Лэтерби. Ничто не заставит меня вновь ступить на британскую землю. – Но, милорд… – Называйте меня просто мистер Сэвидж. Я вовсе не английский лорд. – Но будете таковым. Это ваш долг. Женитесь – и титул ваш. – Жениться?! Мне?! – Сэр, я умоляю вас. Вашим владениям требуется хозяин. Подумайте об арендаторах, о прислуге – обо всех людях, которые целиком зависели от графа. Вы отвечаете за многих людей, да и за свою собственную судьбу. Ваши предки взывают к вам… – К чертовой матери предков! И вас тоже. Я ничего не хочу: ни одного акра земли, ни единого фартинга денег, ни единой травинки из Стоунклиф-Парка! Я ничего не возьму из этого проклятого дома: ни лампы, ни ковра, ни стула. И будь я проклят, если женюсь! У меня есть, кажется, кузен по имени Уинтроп. Он-то будет до смерти рад получить мое состояние. Отдайте ему все. Вы меня поняли, Лэтерби? Поверенный застыл с разинутым от удивления ртом. Итэн прошел мимо, не удостоив его взглядом, и, громыхая сапогами, сбежал по лестнице. Он намеренно не желал признавать кипевших в его душе мыслей и чувств. Вихрем ворвавшись в зал, Итэн чуть не сшиб одну из официанток, но успел подхватить ее и, пробормотав извинения, направился к игорному столу. Партия уже подходила к концу. – Я в игре! – крикнул Итэн, заняв свое прежнее место. Заметив его помрачневшее лицо и лихорадочный блеск в глазах, игроки сели попрямее и крепко зажали в руках карты. Они не знали, что так взволновало высокого незнакомца, но нутром чуяли: лучше вести себя с ним поосторожнее. Итэн Сэвидж был в опасном для окружающих настроении. Через два часа Сэвидж проигрался в пух и прах. И напился до чертиков. Он был трезвее даже в тот день, когда принял участие в состязании с пятью другими студентами Итонского колледжа и перепил их всех. В молодости он всегда отвечал вызовом на вызов, и суровый граф усматривал в этой черте характера еще один повод не любить своего младшего сына. После того давнишнего достопамятного вечера Итэн пил умеренно, но сейчас… Он сидел за игорным столом, вдыхая густой табачный дым и запах дешевых женских духов, слушая грубый смех и хриплые голоса посетителей, потел от жары, мечтая окунуться в холодное озеро, но вместе с тем опустошал один стакан виски за другим. И проигрывал партию за партией. Отец и брат, которые пренебрегали им и постоянно укоряли за недостойное поведение, отправились на тот свет. Умерли и похоронены. А вместе с ними ушли в прошлое их попытки держать Сэвиджа на привязи. Теперь все кончено. Но какова ирония судьбы! Он, заблудшая овца, отщепенец, водивший дружбу с вульгарными бедняками, отказавшийся жениться на достойной женщине и жить как положено, он, избравший удел скитальца по самым дальним уголкам Дикого Запада, – именно он унаследует обременительно-огромное состояние Стоунклифов. – Виски! – взревел Итэн и стукнул пустой бутылкой о стол. Карты покачивались и расплывались перед его глазами. Партнеры начали подниматься со своих мест. – Игра закончена, Сэвидж. Это была последняя партия, ты не забыл? – с ухмылкой напомнил ему сосед-ковбой. – Ты мне должен, уф… с-сотню и десять долларов. – Пьяный ковбой икнул и ухмыльнулся еще шире. – Д-да. Пора домой и баиньки. «Домой. О черт! – с горькой насмешкой подумал Итэн. – У меня нет дома. И никогда не было. Только лошадь, седло и попона, да звездное небо над головой». – Сто десять долларов, все точно как в аптеке, – пробормотал он и полез в карман, но там было пусто. Словно в тумане, Итэн вспомнил, что растратил деньги на ванну, еду, виски и фишки, и с гримасой потянулся за бумажником. Но он напрасно шарил в кармане брюк: бумажник исчез. Какого черта? Поиски в других карманах и даже под столом тоже были безрезультатны. Бумажник точно в воздухе растворился. А вместе с ним и триста долларов, выигранные вчера вечером. – Ах ты, маленькая грязная, лживая сучка! – заорал Итэн куда-то в пространство. Взоры всех присутствующих удивленно обратились к нему. Воцарилась тишина. Верзила-ковбой нахмурился. – Так ты будешь платить или нет? – спросил он нетвердым голосом. – Буду! Только сперва доберусь до этой воровки. – Итэн направился было к задней лестнице, смутно припоминая, что видел девчонку где-то поблизости. Минуты ее жизни сочтены – в этом он мог поклясться. – Черта с два ты уйдешь! – загремел ковбой, схватив Итэна за руку. – Откуда мне знать, вернешься… Закончить он не успел, ибо кулак Сэвиджа с такой силой врезался ему в подбородок, что ковбой рухнул прямо на стол, где играли в рулетку. Трое сидевших там мужчин едва успели отскочить в сторону. – Проклятие, вы что себе позволяете, мистер? – возопил самый крупный из игроков, свирепо нахмурив рыжие брови. Стикли шагнул вперед, но было уже поздно. Итэна, который снова метнулся к лестнице, перехватил ковбой, к тому времени успевший подняться на ноги. Вернее, не перехватил, а прямо-таки упал на него. Итэн сумел вырваться, развернулся и нанес еще один удар, а заодно – для порядка – врезал и другому мужчине, который попытался схватить его за руку. Откуда же ему было знать, что этот усатый крепыш – не кто иной, как местный шериф Миллс? Бедняга рухнул на стол, где группа местных парней играла в «фараон». Это стало последней каплей в происходящей суматохе: в салуне, казалось, взорвался динамит. Посетители лезли друг на друга с кулаками и швырялись стульями. Глухие звуки ударов смешивались со стонами и криками. Кто-то запустил в противника стулом, но попал в большое зеркало в позолоченной раме, висевшее за стойкой бара. Пианист сбежал в поисках более безопасного места, бармен пытался спасти уцелевшие стаканы, а танцовщицы бросились к лестнице. Шериф Миллс орал во всю глотку, призывая к порядку и стреляя в воздух из револьвера. Двое мужчин, сцепившиеся в смертельной схватке, прошибли витрину и вывалились прямо на улицу, еще раскаленную от дневной жары. – Хватит! Прекратите! – ревел Миллс, но его голос тонул в оглушительном грохоте и звоне беспрерывно бьющегося стекла. Через полчаса, когда схватка кончилась, от «Золотого пистолета» остались одни обломки. По крайней мере на первом этаже дело обстояло именно так. Девушки, скрывавшиеся на лестнице, высунулись из-за перил и с ужасом качали головами. – Ох уж эти мужчины. И почему они постоянно дерутся? – сказала Рози, презрительно поджав губки. – По-моему, вон тот высокий парень ранен, – прошептала Джози, мрачно наблюдая за шерифом Миллсом, который уже защелкнул наручники на своей жертве. Она сразу узнала в нем красавца с пистолетами, которого ограбила сегодня днем. Он был без сознания, из раны над виском текла кровь. У Джози сжалось сердце. – Шериф, я хочу выдвинуть против него обвинение! Пусть посидит за решеткой до тех пор, пока не оплатит все убытки, – заявил Стикли, буквально изнемогая от нетерпения. Шериф и его помощник, прибежавший из соседнего кафе на шум драки, потащили бесчувственного Итэна к сломанным входным дверям. – Мы немедленно отправим его в тюрьму, – проворчал Миллс, не обращая никакого внимания на кровь и пепельно-серый цвет лица арестованного. – Проклятый сукин сын! Ему еще повезет, если я не выброшу ключ от камеры! Дверь тихонько скрипнула и затворилась. Никто и не заметил, как из-за стойки бара вынырнул маленький лысый человечек в аккуратном черном костюме, стряхнул с себя пыль и выскользнул из салуна. Расстроенная Джози поспешно вернулась в свою комнату. Она изо всех сил старалась подавить в себе чувство жалости к незнакомцу, но безуспешно. Ведь она слышала, как кто-то сказал, будто драка началась из-за того, что парня обокрали и он не смог отдать проигранные деньги. Джози терзали угрызения совести. Но ничего, успокаивала она себя, снова заперев дверь и складывая в саквояж последние вещи. Он парень не промах и умеет пускать в ход кулаки. Наверное, кто-то стукнул его бутылкой по голове – иначе с ним бы не справились. Он сумеет о себе позаботиться. А вдруг его рана серьезна? «Хватит переживать из-за него, подумай-ка лучше о себе». Джози нахмурилась, пытаясь совладать с чувствами, совсем вышедшими из-под контроля. Змей и его ребята не появлялись сегодня в «Золотом пистолете». Может, они засели в борделе Мэйзи, что через две улицы отсюда? Такие места им особенно по душе. Эта мысль принесла ей некоторое облегчение, умерив дрожь, сотрясавшую тело. «я никогда больше их не увижу», – убеждала себя Джози, расстегивая платье. Она уже добыла расписание поездов. Остается только встать пораньше утром – к открытию кассы, купить билеты и сесть в поезд. Джози сложила ситцевое платье – самое лучшее в ее гардеробе. В нем она была одета на своей свадьбе. Запихнув его в саквояж поверх костюма для выступлений и ночной рубашки, Джози натянула на себя брюки, мужскую фланелевую рубаху и огромную – не по ее размеру – куртку из оленьей кожи. Завтра на рассвете она спрячет волосы под шляпу, зажмет в зубах сигару и станет чертовски похожа на мальчишку. Даже если она случайно столкнется со Змеем, вряд ли он узнает свою беглую жену. Напоследок Джози запихнула в свой увесистый плетеный саквояж самые дорогие для нее вещи: обрывок письма, элегантный кружевной платочек, принадлежавший незнакомой девушке, и потертый мешочек, где лежали две ее драгоценности. Всякий раз, когда Джозефина Купер Баркер смотрела и дотрагивалась до них, ее охватывал трепет. Возможно, теперь-то ей удастся узнать что-то о своей семье. У нее появился ключ к разгадке. Кольцо принадлежало молодой англичанке, которая, на свою беду, попалась в лапы Змею и его шайке. И сделано оно было так, что как две капли воды походило на брошку, приколотую к пеленкам Джози. А что, если эти вещицы из одного гарнитура… как говорится, фамильные драгоценности? Возможно, сама Алисия Денби – родственница Джози, или кто-то из других родственников Джози передал Алисии это кольцо. Джози до сих пор не могла забыть жаркую безветренную ночь, проведенную в укромной хижине. Змей высыпал на деревянный стол целую груду вещей, награбленных у пассажиров дилижанса. А она застыла на месте, словно окаменев, и зачарованно смотрела на горку банкнот и монет, карманных часов, различных брелков и дамских сумочек. На смятом кружевном платочке лежали гранатовые серьги, браслет, гребень из слоновой кости и клочок бумаги. Но главное – кольцо. Джози взяла его дрожащими пальцами и немного подержала на ладонях. Кольцо было прелестным: сверкающий опал в массивной золотой оправе, а вокруг – четыре маленькие матовые жемчужины. Казалось, от него исходили тепло и таинственная энергия. Джози даже ощутила легкое жжение в руке. – Нравится, а? – Ухмыльнувшись, Змей выхватил у нее кольцо. – Нет, Джо, это не про тебя. Я его продам. Черт возьми, такое колечко небось стоит не меньше, чем все остальное барахло, вместе взятое. Жаль, что ты не видела хорошенькую англичанку, которой оно принадлежало. Малышка безропотно сорвала с себя серьги и браслет, но умоляла оставить ей кольцо. Черт подери, да разве я упущу такую ценную вещь из-за нескольких женских слезинок? – Может, кольцо имело для нее какое-то особое значение? – Джози облизнула пересохшие губы и подозрительно посмотрела на мужа. – Ты ведь не тронул ее, верно, Змей? Спунер и Hoax, стоявшие сзади, разразились глухим лающим смехом. – Не стоит говорить об этом, – заявил Hoax, покручивая свои рыжеватые усы. – Когда Дек ткнул своим пистолетом в ребра старикашке и пригрозил, что выстрелит, милашка с перепугу никак не могла снять это кольцо с пальца. Дек, двоюродный брат Змея, высокий, жилистый, тоже белокурый парень, нагло усмехнулся: – Жаль, что ты не позволил притащить ее сюда, Змей! Ты-то сам отхватил себе вон какую красотку. А мы остались пи с чем. – Ага, ты приволок бы малышку сюда, а этот старый придурок, ее папаша или дед, натравил бы на нас целую свору полицейских. – Змей с жадностью повертел в руках другие золотые украшения, валявшиеся на столе, а потом раздал несколько из них своим товарищам. – На это, мальчики, вы сможете купить себе любую красотку. Поедем в город, развлечемся немного. – Как… как она выглядела? – спросила Джози, не отрывая глаз от кольца, валявшегося среди груды монет. – Кто? – Сосредоточенно поджав губы, Змей перебирал свои сокровища и мысленно прикидывал стоимость каждого. – Та молодая англичанка. Змей пожал плечами и вытащил из красивого кожаного бумажника кипу банкнот. – Бледная, худенькая такая, того и гляди сломается. Волосы желтые, вроде как солома. Эй, а почему ты об этом спрашиваешь? – Змей шлепнул Джози по заду сильной жилистой рукой. – Иди готовь ужин. Стосковался я по жареным цыплятам да пирогу с персиками. Поторапливайся, мы с ребятами умираем от голода. Очнувшись от этих воспоминаний, Джози взяла аккуратно сложенный клочок бумаги и вновь, как в ту памятную ночь, перечитала письмо, лежавшее в сумочке Алисии Денби. Дорогая мисс Денби! С сожалением сообщаем, что информация по интересующему Вас вопросу очень скудна. Мы ничего не сумели узнать о персоне, которую Вы разыскиваете, однако Вы, возможно, пожелаете навести справки в сиротском приюте Маргарет Мэплсон в Шарлотте, штат Северная Каролина. В связи с весьма большим количеством подкидышей многие из них, оставленные на наше попечение, были отправлены нами туда за несколько месяцев до окончания войны… Остальная часть письма была оторвана. Читая уцелевшие строчки, Джози чувствовала, как по ее телу пробегает холодок. Мисс Денби явно искала какого-то ребенка-сироту – ребенка, который появился на свет во время войны. И ей принадлежало кольцо, очень похожее на драгоценную брошку Джози. Об этой брошке она никому никогда не рассказывала: ни Змею, ни Поупу Уотсону, ни Рози, ни Пенни. Словом, о ней не знала ни одна живая душа. А что, если они с этой мисс Денби родственницы? Правда, по словам Змея, мисс Денби блондинка, а у Джози каштановые волосы, но ведь степень родства бывает разной… Может, они кузины. Или… Или даже сестры. Нет. Джози тряхнула головой. Не надо больше об этом думать. Глупо предаваться розовым мечтам. В детстве, кочуя от одних приемных родителей к другим, она всегда надеялась, что вот-вот отыщет свой собственный дом и родных. И это будет не просто ферма, где придется подавать завтрак и ужин, штопать чьи-то носки, подрубать швы, кормить животных, а настоящий дом. Дом, где близкие люди обнимут ее, скажут добрые слова, потреплют по плечу, разделят вместе радости и печали. Но эти надежды так и не сбылись… Самым близким ей человеком стал Поуп Уотсон – бывший мелкий торговец маслом, зазывала на ярмарках и ловкий карманник, женившийся на суроволицей вдове из Монтаны. Она написала письмо в Общество приютских детей, выразив желание усыновить мальчика. Эмми Лу Даннер, которая рассчитывала, что приемыш поможет ей управиться с маленьким ранчо, расположенным у подножия Бертдских гор, не слишком обрадовалась, увидев четырнадцатилетнюю, не по возрасту миниатюрную Джози. Но что делать! Всех мальчиков уже разобрали. Однако через два года, когда на ранчо появился Поуп, ситуация изменилась к лучшему. В отличие от длинноносой суровой Эмми Лу Поуп обращался с девчонкой как с членом семьи. Он шутил с ней, похваливал ее стряпню и даже помогал выполнять бесконечные поручения миссис Даннер, которая требовала от Джози очень многого в обмен на жилье и еду. Когда хозяйка отправлялась в гости к соседке или уезжала в город за провизией, Поуп учил Джози искусству обчищать чужие карманы и мухлевать в карточных играх. Она знала, что этот грубоватый жулик по-своему любил ее. Той же зимой миссис Даннер умерла, и Поуп совсем запустил ранчо. Ночи он проводил в городе: пил там и играл, возвращаясь домой только на рассвете. Как-то раз, играя в покер в одном захудалом окраинном салуне, Поуп повстречался со Змеем Баркером и без особых колебаний присоединился к его шайке. С тех пор жизнь пошла совсем по-другому. Следующие два-три года Поуп постоянно уезжал куда-то и отсутствовал месяцами, оставляя Джози одну на их опустевшем, заброшенном ранчо, где ей самой приходилось добывать себе пропитание. Но она старалась изо всех сил, к тому же Поуп всегда возвращался с деньгами. Джози не хотела знать, откуда они брались: ведь Поупа уже не переделаешь. Потом он отправлялся на фургоне в город и доверху набивал его продуктами, чтобы Джози хватило их надолго. Дарил лакричные леденцы и ленты – как будто она все еще была ребенком! Обещал, что будет экономить и когда-нибудь купит Джози такое красивое розовое платье, что закачаешься. Платье Поуп так и не привез, зато однажды вечером притащил на ранчо Змея и его ребят, пригласил их поужинать, а потом позволил остаться на ночь. Змей Баркер влюбился в Джози с первого взгляда и решил, что она непременно должна выйти за него замуж. Джози отвергла притязания молодого предводителя бандитской шайки, ничуть не соблазнившись его неуклюжими комплиментами, смазливой физиономией и нечесаными белокурыми волосами. Тогда Змей дал понять, что Поуп постарел и стал не нужен: ведь он не может, как в былые годы, метко стрелять и ловко управляться с лошадью. Поэтому, если Джо откажется принять предложение Змея, старика пустят в расход. При воспоминании об этом Джози содрогнулась. Но ничего, все это уже позади. И Змей тоже остался в прошлом. Она таки сбежала, прихватив деньги, кольцо мисс Денби и обрывок письма. Взглянув еще раз на мешочек с драгоценностями, Джози погладила сложенный клочок бумаги, закрыла глаза и погрузилась в мысли о будущем. – Англия, – шепнула она. – Я искала так долго и потратила столько сил. И вот теперь наконец-то я, может быть, узнаю, кто мои родители, найду ответы на свои вопросы… Надо только попасть в Англию. Глава 5 Итэн лежал с закрытыми глазами, распростершись пластом на тюремной койке. В голове у него словно стучали молоточки, под опущенными веками вспыхивали ослепительные красные огни, а во рту был такой противный привкус, словно он проглотил целое ведро песка. Сэвидж сомневался, что сумеет подняться даже под дулом пистолета. Да что там подняться – разлепить веки и то невыносимо трудно! Ему хотелось вновь нырнуть в темную пучину забытья и укрыться там – в тишине и покое. Но его мучила боль в висках, а желудок будто выворачивало наизнанку. Итэн глухо застонал, с отвращением поняв, что сознание неумолимо возвращается к нему. – Очухался, Сэвидж? Он притворился, что не услышал этот грубый голос, резко отдававшийся в ушах. Кто бы это ни был, пусть катится к черту. – Сэвидж! Да просыпайся же ты, сукин сын! Тут кое-кто хочет поговорить с тобой. Будь я проклят, если знаю о чем. – Милорд, кажется, наступил подходящий момент, чтобы продолжить наш разговор, – сухо и четко произнес Лэтерби. При звуках его голоса на Итэна нахлынули прежние, весьма неприятные воспоминания. – Убирайся к дьяволу! – тихо произнес он и тут же умолк, издав слабый стон, – с таким трудом дались ему даже эти слова. – Что ж, если вы действительно желаете, чтобы вас оставили в покое, я уйду. Но шериф Миллс и мистер Стикли, чей салун вы вчера разгромили, уверяют, что вам придется пребывать здесь долго. Если, конечно, вы откажетесь от моей помощи. Итэн не откликнулся на слова Лэтерби. Он пытался открыть глаза, а это требовало неимоверных усилий. Веки саднило так, словно их расцарапали стеклом. По лицу текло что-то теплое и липкое. Итэн медленно приподнял руку. Текла кровь. Его собственная кровь. Ну и черт с ней! Плевать! Но уже в следующую секунду Итэн понял, где находится. При виде зарешеченных окон его сердце сжалось. – Выпустите меня отсюда. – Ага. Когда рак свистнет, – проворчал шериф. Итэн с трудом приподнялся, едва не застонав от боли и подкатившей к горлу тошноты. Засунув большие пальцы рук за борта пиджака, шериф Миллс хмуро наблюдал за ним сквозь прутья решетки. И очкастый Лэтерби тоже пялился на арестанта. Только Миллс явно кипел от ярости, а лицо стряпчего выражало сочувствие и терпение. – Эй, Миллс! Я заплачу Стикли за нанесенный ущерб. Открой эту проклятую дверь. – У тебя за душой нет ни цента, Сэвидж. С этого все и началось, разве не помнишь? Ты проиграл в карты Джеку Кумбсу, а потом пытался сбежать, не заплатив, так как платить было нечем. Тебе еще повезло: ковбой мог и выстрелить. – Я вовсе не пытался сбежать. Я хотел найти… ее… – Кого, милорд? – поинтересовался Лэтерби. – Девчонку. Ту, которая украла мой бумажник. Я застукал ее и отобрал бумажник, но она, наверное, ухитрилась вытащить его опять. – Тут в голову Итэну пришла новая, неожиданная мысль, и он принялся осторожно ощупывать рубашку и залитую кровью куртку, стараясь не задеть покалеченных ребер. – Проклятие! Эта тварь прихватила и мои карманные часы. Ярость придала Итэну сил, и он вскочил на ноги. Пол под ним зловеще покачнулся, но он изо всех сил вцепился в прутья решетки, смутно понимая, что, помимо прочего, все еще сильно пьян. Такие алкогольные пары не выветрятся и за день. Когда тошнота и приступ головокружения прошли, Итэн злобно взглянул на Лэтерби. – Найди ее! Она стащила мои деньги и часы! Давай, парень, ищи ее… – Это не входит в мои полномочия, сэр. Я обязан лишь представлять здесь интересы графа Стоунклифа. Но, судя по нашему последнему разговору, вы не собираетесь принимать родовой титул и вступать в права наследования. – Будь ты проклят, Лэтерби! Ну что ты за трус и какая плаксивая у тебя физиономия! Эй, Миллс! Ты найдешь мне эту девчонку? Она среднего роста, стройная, вернее, тощая, как цыпленок. Волосы каштановые, вьющиеся. Глаза… черт, я не помню, какого цвета у нее глаза, но… – Сэвидж, ты, наверное, спятил, если думаешь, что я затемно побегу искать какую-то таинственную красотку. А теперь слушай. Ты разгромил заведение Стикли и в наказание за это будешь гнить в тюрьме. Ладно, моя супруга давно ждет меня дома, а здесь остается мой помощник. – Миллс повернулся к Лэтерби. – Вам тоже пора уходить. Время уже за полночь, пора запирать тюрьму. – Лэтерби! Если ты сию же минуту не вытащишь меня отсюда, я сверну твою цыплячью шею! – Боюсь, что не смогу помочь вам, сэр. Меня уполномочили служить графу Стоунклифу. Я не имею права тратить деньги, которые теперь, когда вы наотрез отказались от титула, достанутся вашему кузену. – Уинтропу?! Итэн точно наяву увидел своего фатоватого жеманного кузена с жадными голубыми глазками. Он вечно подлизывался к отцу и Хьюго, доносил им о «подвигах» непутевого младшего отпрыска семьи. Именно от него они и узнали о существовании Молли. Вцепившись в прутья решетки, Итэн начал яростно трясти их. – Этот ползучий червяк! Пусть только посмеет протянуть свои грязные лапы к Стоунклиф-Парку! – Если вы откажетесь выполнить условия завещания, мистер Уинтроп станет законным наследником согласно степени его родства с вашей семьей. – Плевать я хотел на степень родства! Решетка дребезжала под бешеным натиском Итэна, но не поддавалась. Глаза Сэвиджа пылали гневом и отчаянием. Давно он не испытывал столь сильных переживаний. Его лицо, изукрашенное синяками, блестело от пота, ручьями стекавшего по лбу и вискам. Голова раскалывалась от боли. Итэну было чертовски плохо, но главное – ему хотелось вырваться на волю. Сэвидж вообще не любил сидеть взаперти. Ему сразу становилось тошно. А сейчас тошно было не только от этого, учитывая, какое количество мерзкого пойла он проглотил еще недавно. Глядя в маленькие, полные презрения глазки шерифа Миллса и кроткие, слегка виноватые глаза Лэтерби, Итэн буквально лопался от ярости. Когда же Лэтерби в сопровождении сутулого шерифа, пожав плечами, направился к двери, Итэн не удержался: – Лэтерби! – Сожалею, сэр, но ничем не могу вам помочь. – Миллс! – Ты лучше проспись, болван! Стук в висках Итэна усилился. Эти четыре стены… они как будто смыкаются вокруг него, давят. Надо во что бы то ни стало выбраться отсюда… и выпить… – Лэтерби… мерзкий ты хлюпик, сукин ты сын! Послушай, я принимаю все условия этого чертова завещания. Возвращайся – или, клянусь, я, когда выйду на волю, проделаю в тебе столько дырок, что ты… Лэтерби мгновенно вернулся к двери камеры. – Я очень рад, сэр… – Да-да. Конечно. Понимаю, но главное, ты договорись с Миллсом и вызволи меня отсюда. – Шериф… – Э нет! Погодите. Так просто эти дела не делаются, – раздраженно откликнулся шериф. – Перво-наперво двести долларов, а то и больше, придется заплатить Стикли. Да еще штраф за пьянство в публичном месте и нарушение там порядка. Этот молодчик ведь учинил настоящее побоище и нанес ущерб собственности владельца заведения. Лэтерби замахал руками. – Конечно, конечно, шериф. Понимаю, заплатить придется очень много. Будьте добры, назовите сумму. Итэн успел раз десять – двенадцать смерить шагами крошечную унылую камеру, когда в замке повернулся ключ. – Шериф, я тут кое-что вспомнил. Эта маленькая ведьма, которая меня ограбила, – она ведь из «Золотого пистолета». Я заметил ее в одной из комнат на втором этаже. Она складывала свои вещички. Наверняка собралась удрать из города. Вы должны отправиться в салун и арестовать ее. Прямо сейчас, не то девчонка смоется. – Э нет, парень, сейчас я отправлюсь прямо домой и лягу в свою постель. – Черта с два! Лэтерби! – Итэн протянул руку. Тот мгновенно понял, что от него требуется, порылся в кармане, вытащил оттуда хрустящую стодолларовую бумажку и положил ее на протянутую ладонь Итэна. Сэвидж помахал купюрой перед носом шерифа. – Думаю, Миллс, никогда еще денежки не доставались тебе так легко. Нужно только посадить девчонку в эту камеру – и сотня твоя. Шериф выхватил у него банкноту, принялся тщательно изучать ее, потом с угрюмым видом кивнул. – Не смею уклоняться от исполнения правосудия, – промямлил наконец блюститель закона. Итэн презрительно усмехнулся и направился к двери. Шериф и Лэтерби потрусили за ним. Вдруг Сэвидж резко обернулся. – Лэтерби, я кое о чем забыл. – Милорд? – Хочу выразить свою признательность за все неприятности, которые вы мне доставили. – Простите, сэр? Итэн нанес ему тяжелый удар в челюсть, и стряпчий с грохотом рухнул на пол. Итэн потер занывшие костяшки пальцев, в его затуманенных глазах зажегся холодный огонек. – Не стоит благодарности, Лэтерби. Это пустяки. Джози уснула не залезая под одеяло, уже одетая в хлопчатобумажные брюки и фланелевую рубаху, с тем чтобы на рассвете не мешкая отправиться в путь. Ей снилось, что она стоит посреди какого-то широкого красивого поля в платье цвета лаванды и пытается развязать свой заветный мешочек с брошкой и кольцом. Но мешочек оказывается пустым, а рядом с Джози вдруг появляется Змей. Он ухмыляется так гнусно, что Джози хочется залепить ему пощечину, но вместо этого она испуганно пятится назад. В своей грязной, с обломанными ногтями ручище Змей держит ее драгоценности, а потом, перегнувшись через полуразрушенную каменную стену, бросает их в зияющую черную дыру. – Ты обманула меня, Джо. Можешь сказать adios [2] своим вещичкам. А сейчас в этот колодец полетишь и ты! Сердце Джози билось так сильно, что не было сил дышать. Почему оно стучит все громче и громче? Открыв глаза, девушка судорожно втянула в себя воздух и вдруг поняла, что стук доносится из коридора. Кто-то яростно колотил в ее дверь. – Это шериф Миллс. Открывайте, именем закона! Рози, спавшая рядом, так и подскочила на своей узенькой кровати и уставилась на подругу разинув рот. – Шериф?! Что ему нужно от нас? – Не от нас, а от меня, – шепнула Джози. Трепеща от ужаса, она привстала и схватилась рукой за горло. «Думай, думай, как поступить!» – Наверное, его прислал тот верзила… Рози, не открывай пока дверь, постарайся задержать шерифа! Рози, с разметавшимися по плечам белокурыми волосами, кивнула и, соскользнув с постели, потянулась к халату. Джози уже надевала ботинки. – Открывайте, или я сломаю дверь! – Попридержи копей, шериф! – визгливо крикнула Рози. – Неужели ты не позволишь нам одеться? Джози схватила свой саквояж и метнулась к окну, обняв на прощание подругу. Шериф опять начал орать, требуя немедленно отпереть дверь. Похолодев от страха, Джози перебросила ногу через подоконник и очутилась на карнизе, бросив саквояж вниз, в переулок. Если лечь на карниз, вцепиться в него покрепче и спрыгнуть вниз, то, возможно, удастся обойтись без переломов. А потом бежать отсюда наутек. Когда шериф с грохотом ворвался в комнату, руки Джози, липкие от пота, разжались сами собой. Она рухнула вниз, тихонько вскрикнув от неожиданности. Но Джози не ударилась о землю, ее подхватили чьи-то сильные руки. – О-о-о! – испуганно охнула Джози, со всего размаху ударившись о широкую мускулистую грудь. Она подняла глаза: на нее смотрело смуглое яростное лицо незнакомца, чьи карманы она накануне обчистила дважды. – Мэм! – промолвил он с холодной издевкой. – Позвольте пригласить вас на танец? Его губы скривились в демонической улыбке, от которой у Джози кровь застыла в жилах. – Отпустите меня! – Джози в бешенстве заколотила кулачками по голове мужчины, чуть не задев рану на его виске, из которой все еще сочилась кровь. – Ах ты сучка! – пробормотал Итэн и встряхнул Джози так, что у нее застучали зубы. Ураган ударов сразу прекратился. Джози задыхалась, тщетно пытаясь высвободиться. Незнакомец, казалось, состоял из одних твердых, как железо, мускулов. От него пахло бренди и крепким мужским потом, а беспокойный, опасный блеск глаз пугал Джози больше, чем опасность упасть со второго этажа. – Миллс! – крикнул незнакомец, обернувшись к открытому окну. – Спускайся сюда поскорей и забери ее! – Нет! – выдохнула Джози, извиваясь, как угорь. – Не позволяйте им посадить меня в тюрьму. Вы подпишете мне смертный приговор… вы не понимаете… – Это вы не понимаете, леди, – прервал ее мужчина с жестоким смехом. – Из-за вас у меня случилась целая куча неприятностей. Теперь ваш черед валяться на тюремной койке и любоваться решеткой на окне. – Я знаю, что такое неприятности, мистер. Уж поверьте, знаю. Они никогда не обходили меня стороной. Но именно поэтому я и украла ваши вещи. – Ты поймал ее, Сэвидж? Отличная работа! Сейчас спущусь, – крикнул шериф, высунувшись из окна. – Пожалуйста, – молила Джози, жалобно глядя на Итэна широко раскрытыми глазами. Лунный свет скользил по ее бледному личику. Ночь была теплой, но Джози дрожала в объятиях своего мучителя. А он ощущал все ее хрупкое, нежное тело: маленькие высокие груди, изгиб бедер… Она казалась такой беспомощной и милой. Впрочем, пет. Воровки милыми не бывают. Но эти мольбы… И ее взгляд, проникавший в самую душу, – от него сжималось сердце. Вернее, могло бы сжаться, позволь себе Итэн расслабиться хоть на мгновение. – Вы за все заплатите, леди, – жестко сказал он и потянул Джози за волосы, заставив откинуть голову назад. Какая у нее тоненькая белая шея – того и гляди сломается! – Где мои деньги и карманные часы? – В саквояже. Вы можете взять их. – Черт, именно это я и намерен сделать. – И все остальное возьмите. Я сделаю для вас что угодно, заплачу за украденное двойную цену… Но пожалуйста, не отдавайте меня шерифу, Я стану жертвой… – Чьей? Кто вас преследует, черт возьми? Джози ничего не ответила, только облизнула губы. А губы у нее красивые, отметил про себя Итэн, – полные и сочные, розовые, как бутон. Наверняка за ней гонится полиция или кто-то другой, более опасный, чем старина Миллс. Вот почему, услышав его вопрос, девушка начала дрожать еще сильнее, а на глазах выступили слезы. Красивые глаза. Колдовские глаза. Ясные, чудесного фиолетового оттенка – как у полевых цветов, что росли на поляне возле пруда в Стоунклиф-Парке. – Я сделаю для вас все что угодно, – снова прошептала девушка. Как раз в этот момент послышались тяжелые шаги Миллса, уже приближавшегося к ним. На его усталом лице было написано нетерпение. И вдруг в пьяном тумане, окутывавшем сознание Итэна, стала прорисовываться некая мысль. – Все что угодно, э? – повторил он, издав хриплый смешок. Джози посмотрела на Итэна с ужасом. Это был смех безумца. – Да, все что угодно, могу поклясться, – повторила Джози, тут же пожалев об этом. – Отлично! В таком случае выходите за меня замуж. Немедленно. Сегодня же. Теперь Джози не сомневалась, что имеет дело с сумасшедшим. Она опять бешено забилась в его объятиях. Ведь Миллс уже совсем рядом! И в руках у шерифа позвякивают серебристые наручники. Но когда тот потянулся к ее запястьям, Итэн загородил Джози своим телом. – Подождите минутку, шериф. У Джози подкашивались ноги. – Хм? – Миллс схватился за шляпу, которую чуть было не сорвал порыв ветра, внезапно пронесшегося по темному переулку. – Браслетики могут и подождать. Сначала я хочу поговорить с этой… леди. – Ага, значит, теперь она стала леди? А ты называл ее грязной воровкой. Скажи-ка, Сэвидж, это та самая девица, что украла твои деньги и часы, или нет? Итэн окинул Джози внимательным взглядом – от густых спутанных каштановых волос до изящных ножек, обутых в поношенные ботинки. Потом кивнул, но его смуглое лицо осталось непроницаемым. – Да, это она. Но возможно, я не стану предъявлять обвинение. И он поволок Джози в глубь переулка, подальше от ушей шерифа. – Давай-ка поговорим наедине, – бросил Итэн через плечо. Да он вдрызг пьян, подумала Джози, а потому не замечает, что своими криками уже перебудил половину городка. Или ему на все наплевать? Она с тоской взглянула на свой саквояж, до сих пор валявшийся на земле. Ей не хотелось выпускать его из виду – ведь в нем лежат ее драгоценные брошка и кольцо. Но пока дело оборачивалось хуже некуда. – Неужели, мистер, вы в самом деле собираетесь жениться на мне? Не может такого быть, – заявила Джози, глубоко вдохнув глоток воздуха, чтобы немного успокоиться. – Ошибаетесь, леди. Именно это я и собираюсь сделать. Видите ли, мне сейчас нужна жена. Очень нужна. – Но почему именно я? – Вы ничем не хуже других женщин. Я бы сказал, даже лучше, потому что в день свадьбы мой дорогой папаша перевернется в своем гробу. Он грубо расхохотался и провел рукой по волосам. На его лице вдруг появилось выражение глубокой усталости и нескрываемой злобы. Или горя? Джози толком этого не поняла. Решив, что парень окончательно свихнулся, она попятилась от него. Но Итэн снова схватил ее за руку и резко притянул к себе. – Не спеши, мой ангел! Как насчет моего предложения? Я уеду в Англию со своей очаровательной женой. О тебе позаботятся, я за этим прослежу. Ты будешь жить в роскоши, в окружении толпы слуг. Красивые платья, любые побрякушки – все в твоем распоряжении. Для таких, как ты, это предел мечтаний, верно? Тебе больше не придется красть: у тебя будет сколько угодно денег. Но… – тут его голос стал грубее, а хватка еще жестче и больнее, – через полгода – adios. Ты уберешься от меня к чертовой матери. Я выделю тебе приличную сумму, чтобы ты подольше не возвращалась к своему ремеслу. Мы разведемся как порядочные люди, а потом ты исчезнешь – из Англии и из моей жизни. Навсегда. – Очень романтично, – невольно съязвила Джози и смолкла, пытаясь потянуть время, чтобы обдумать более чем странную ситуацию. Конечно же, все это пьяный бред. Да разве человек в здравом уме захочет жениться на какой-то танцовщице из паршивого салуна, которая к тому же его обворовала? – Романтично? – ухмыльнулся Итэн. – Я так не думаю. Это просто сделка. И что-то подсказывает мне: романтизма в тебе – ни на грош. Ты любишь деньги. У меня они есть, и я заплачу за то, что ты шесть месяцев будешь играть роль моей жены. Да или нет? Тут Итэн покачнулся, и Джози с трудом помогла ему удержать равновесие. – Вы сами не верите тому, о чем говорите, – выдавила она с полуистерическим смешком. – И тому, что делаете. – Черта с два! Мне сейчас очень нужна жена, и я выбрал тебя. Я привезу в Англию жалкую, вульгарную, вороватую девку и введу ее в лондонский свет. Господи, вот это будет круто, лучше не придумаешь! – Итэн расхохотался. – Я готов вернуться домой только на таком условии. Я поклялся, что никогда не женюсь и ноги моей не будет в Англии, но если уж теперь приходится… Итэн внезапно умолк, и Джози поняла, что он не собирается раскрывать свои секреты. – Значит, если вам приходится нарушить клятву, то обязательно надо жениться на вульгарной воровке? Что вы хотите этим сказать? И кому? – в отчаянии спросила Джози. – Не твое дело! Или ты сегодня выходишь за меня замуж… прямо сейчас, или я тотчас же сдам тебя шерифу. Остаток ночи проведешь в камере. Черт, да ты сгниешь там. – Он уставился на девушку взглядом, полным презрения и торжества. – Итак, леди, выбор за вами. Или я – или камера. Не успела Джози открыть рот, как к ним подошел Миллс с искаженным от гнева лицом. – Ну? – Оставьте ее в покое, шериф. Эта леди, возможно, окажет мне честь стать моей женой. – Итэн вновь разразился таким диким смехом, что у Джози мурашки побежали по коже. – Я не говорила… – начала она, но лишь только Итэн устремил на Джози свой пронизывающий ледяной взгляд, все возражения замерли у нее на устах. – Так отвечай же, чертова потаскушка, – нетерпеливо произнес он тихим угрожающим голосом. – И отвечай побыстрее. Разумеется, этот парень безумец. Но надо решаться, пока Миллс не защелкнул на ней наручники. – Да. Конечно, да, – пробормотала Джози. – Я согласна выйти за вас замуж. «Не важно, что я уже замужем и Змей преследует меня, как кролика. Теперь вот появился второй муж, но оба они и гроша ломаного не стоят», – мелькнуло в ее сознании. Шериф уставился на Итэна и Джози с яростью, смешанной с презрением. – Будь я проклят, если понимаю, что здесь происходит, Сэвидж… В общем, я иду домой. Или… – добавил он саркастически, метнув злобный взгляд на рослого Итэна, – или я могу сделать для вас, сэр, что-то еще? – Кстати, да, – ответил Итэн и, пошатываясь, двинулся вперед по переулку, волоча за собой Джози. По дороге он ухитрился, не замедляя шагов, прихватить ее саквояж. – Скажите, где тут живет мировой судья? Жених ухмылялся, а невеста была совсем не в подвенечном наряде, а в брюках и рубахе. Мировой судья, спросонья кое-как натянувший на себя одежду прямо поверх ночной рубашки, торопливо бормотал наизусть слова брачных обетов. Его жена, выполнявшая роль свидетельницы, в последнюю минуту вытащила из вазы, стоявшей на этажерке, несколько увядших лилий и вручила этот импровизированный букет новобрачной. Джози тупо смотрела на увядшие цветы и на дряблый подбородок Джеймса Изекииля Коллинза – мирового судьи. Его монотонный голос неприятно гудел в ушах. Джози казалось, что все происходящее с ней сейчас – какой-то страшный смутный сон. В маленькой гостиной было очень душно, особенно после холодного ночного воздуха. Повсюду множество салфеток: на пианино, на столах, на этажерке. На софе – горы подушек аляповатых расцветок. Узорчатые обои почти не видны из-за обилия дешевых картин с морскими пейзажами в позолоченных и посеребренных рамах. На туалетном столике с зеркалом и на этажерке – вазочки с сухими цветами, маленькие резные фигурки зверей и животных и всякого рода фарфоровые тарелочки. Джози задыхалась в этой душной, тесной, заставленной мебелью комнате, пропитанной запахом жаркого с луком, которое миссис Коллинз, очевидно, готовила на ужин. Одно утешение, что где-где, а в доме судьи Змей искать Джози не будет. Если он вообще занят ее поисками. Сейчас она в безопасности. Золотистый свет лампы подчеркивал суровые линии лица жениха. Огонь в его глазах угас, мускулы расслабились, но ощущение исходящей от него глухой, с трудом сдерживаемой злобы не исчезало, оно ощущалось даже сильнее, чем днем. Правда, тогда Итэн не был пьян, его лицо не покрывали синяки, рубашка не была заляпана кровью. Он сердился, но не так, как сейчас. Совсем не так. Не чувствовалось в нем этого пьяного бешенства. Джози уже начала строить планы. Конечно же, Итэн скоро свалится с ног, тогда она сбежит. Стоит ли вести себя честно с человеком, который, как Змей, силой принудил ее к замужеству? И вообще, поскольку у Джози уже есть законный муж, этот парень понятия не имеет, что сегодняшняя церемония бракосочетания всего лишь бессмысленный фарс. «Когда он заснет, я исчезну. Только меня и видели!» Судья Коллинз обратился к Джози с вопросом, хочет ли она взять в мужья Итэна, но его монотонный речитатив прервал яростный стук в дверь. У невесты бешено забилось сердце. Миссис Коллинз впустила в комнату суетливого маленького человечка с большим синяком на челюсти. – Вас сюда никто не приглашал! – взорвался Итэн. – Ради Бога, милорд, постарайтесь, пока можно, одуматься. – Черта с два! Ты сказал, что я должен жениться, и я нашел себе жену по вкусу. – Итэн с мрачным видом повернулся к судье. – Давай заканчивай эту дребедень. Бедный судья Коллинз с ужасом и омерзением вновь взглянул на бледную растрепанную Джози, одетую в брюки и фланелевую рубаху, и на высокого угрюмого парня, стоявшего рядом с ней. У судьи был такой растерянный вид, что Джози почувствовала к нему нечто похожее на жалость. – Вы действительно хотите вступить в брак с этим человеком, леди? – Да. – Вот видите? Она согласна! – Итэн схватил Джози за руку и направился к двери. – Сэр, но вы-то сами еще не дали брачный обет! – воскликнул судья. Итэн застыл на месте и, грозно нахмурившись, обернулся к Коллинзу: – Разве? – И, порывшись в памяти, завопил: – Так чего же ты тянешь, черт побери? Поторопись, а не то я прострелю тебе ноги, старый пустомеля! Миссис Коллинз взвизгнула от страха. Итэн, обратив на нее ледяной взгляд, вежливо улыбнулся: – Прошу прощения, мэм. Обычно я не ругаюсь в присутствии дам. Джози готова была поклясться, что от такой улыбки растаял бы даже айсберг. Миссис Коллинз бессильно рухнула в кресло, словно у нее подкосились ноги. – Продолжай церемонию, Джеймс, – прохрипела она. – Милорд, – маленький англичанин уже не мог сдерживаться, – вы совершаете ужасную… В мгновение ока Итэн вытащил свой «кольт» сорок пятого калибра и направил его прямо на лысого человечка. – Еще одно слово, Лэтерби, и ты замолчишь навеки. Ясно? Шумно сглотнув, англичанин кивнул. Итэн сунул револьвер в кобуру и сделал знак обливавшемуся потом судье. – Э-э, сэр… берете ли вы по доброй воле в жены эту женщину… как ваше имя, мисс? – Джози. Джозефина Купер. – …берете ли вы в законные жены Джозефину Купер и обещаете ли оставаться с ней в болезни и в здравии, в горе и в счастии до тех пор, пока смерть не разлучит вас? Итэн пожал плечами: – Для чего же еще я сюда притащился, а? – Сэр! – Да обещаю я, обещаю, черт побери, – пробурчал Итэн. – Довольны вы теперь? Ладно, леди, пошли. – Кольцо, сэр! Наденьте ей на палец кольцо. Итэн тупо уставился на свое кольцо. Сам не ведая зачем, покидая Англию, он оставил его в память о прошлом. Когда-то кольцо принадлежало деду. Итэн смутно помнил доброго старика с проницательными голубыми глазами, однажды подарившего ему щенка. А после его смерти внуку досталось вот это массивное золотое кольцо-печатка, украшенное сверкающим изумрудом прямоугольной формы. – Кольцо, сэр… вы должны надеть ей на палец кольцо. – Только не это! – грубо бросил Итэн, устремив угрюмый взгляд на личико воровки, и повернулся к Лэтерби. – У тебя есть кольцо? Снимай! Англичанин открыл было рот, чтобы возразить, но при виде свирепого лица Итэна молча повиновался и отдал кольцо. Итэн с мрачной миной надел его на тонкий пальчик девушки. – Я объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту, – нерешительно добавил судья. – Я не думаю… – Джози попятилась, наткнулась на стул и чуть не упала, но Итэн поддержал ее уже достаточно твердой рукой и властно притянул к себе. – Надо, чтобы все было по закону, – шепнул он словно про себя и впился губами в губы Джози. Та в ужасе зажмурила глаза. Хоть бы эта процедура поскорее кончилась. Ведь на них смотрели чужие люди. Но жениха явно не смущало присутствие посторонних. Он действовал с той же бесшабашной дерзостью, которую Джози ощутила на себе час назад, упав в его объятия с карниза. Это был страстный, жадный и странно волнующий поцелуй. Поцелуй, полный гнева, издевки и откровенного мужского желания. Казалось, он будет длиться вечно. Но Джози, попавшая в плен этих властных губ, забыла о сопротивлении. В последний раз она целовалась со Змеем. Змей… смазливое, искаженное похотью лицо; белокурая, цвета спелой пшеницы, бородка, царапающая ей шею; руки, жадно расстегивающие платье… Погрузившись в страшные воспоминания, Джози словно окаменела. Новый супруг хоть и был пьян, но, видимо, почувствовал состояние новобрачной и, приподняв голову, насмешливо уставился в ее широко раскрытые глаза. – Ну вот и все. – Итэн уже явно протрезвел. Вид у него был усталый и измученный. Он оттолкнул от себя Джози. – Лэтерби! – Да, сэр. – Англичанин шагнул вперед и, склонив голову набок, стал ждать дальнейших приказаний. – Смотри не спускай глаз с моей драгоценной жены. Следи за ней постоянно. – Голос Итэна звучал все глуше, а лицо вдруг стало пепельно-серым. В душе Джози шевельнулась надежда. Вот они – последствия пьянки и бессонной ночи. Теперь у нее опять появился шанс сбежать. – Думаю, мне лучше… зажмурить глазки. – Зажмурить глазки? – тупо переспросил поверенный, но в эту минуту Итэн осел на пол, ударившись головой о ножку софы. Джози, не успевшая подхватить его, застыв от ужаса, смотрела на распростертое тело. Из вновь открывшейся раны на виске текла кровь. – Ад и все его дьяволы! – страшным голосом возопил судья Коллинз. – Что же мне теперь с ним делать, черт возьми? – Не беспокойтесь, я все улажу, – тут же отозвался Лэтерби. Джози опустилась на колени рядом со своим новоявленным супругом. – Но кровь течет на новый ковер моей жены! – О Боже! – взвизгнула миссис Коллинз. – Дайте полотенце, – приказала Джози, не поднимая головы, и разодрала воротник рубашки Итэна, чтобы ему было легче дышать. Сочувствие и страх на некоторое время вытеснили мысли о побеге. Несмотря на бронзовый загар, лицо раненого приобрело мертвенно-серый оттенок, он едва дышал, а кровь текла из глубокого пореза все сильнее. – Скорее! Скорее принесите полотенце! – крикнула Джози. Но никто не двинулся с места. Супруги Коллинзы стояли с разинутыми ртами, буквально окаменев от страха, даже Лэтерби и тот, казалось, врос в пол. – Ради Бога, не стойте вы как столбы! – опять закричала Джози. – У него открылась рапа, надо остановить кровь. Скорее же! Нельзя терять ни секунды… Или для вас важнее новый ковер миссис Коллинз? – Нет! – в ужасе помотал головой Лэтерби. – Милостивый Боже! Нет. – Тогда делайте, что вам велят! – Джози сорвала с туалетного столика кружевную скатерть, даже не заметив, что при этом покатились на пол все безделушки, свернула ее комом и крепко прижала к ране. – Дайте мне кто-нибудь полотенце и таз с водой, а потом бегите за врачом. Быстро! Глава 6 Огромный черный поезд с грохотом мчался вперед среди моря цветов, усыпавших поля штата Миссури. Джози, находившаяся в купе вагона первого класса, откинулась на мягкую спинку покрытого чехлом сиденья и уставилась в пространство ничего не видящим взглядом. На оконном стекле играли лучи солнца. Она машинально перебирала кружева на манжете своего неизменного ситцевого платья, в которое переоделась утром. Рядом лежал саквояж, а в нем все ее сокровища и тот самый обрывок письма – самая ценная, дороже всякого золота вещь Джози. Итак, ничего больше не осталось от прежней жизни. Еще вчера будущее представлялось ей совершенно другим. Джози мечтала только об одном: как бы наскрести денег на билет второго класса и удрать на восток, а потом, если удастся, в Англию, чтобы быть подальше от Змея. А сегодня… Сегодня она, выйдя замуж за совершенно незнакомого человека, едет в Нью-Йорк в роскошном купе первого класса, а потом поплывет на пароходе в Англию. Джози покачала головой, ошеломленная этим невероятным калейдоскопом событий. Маленький энергичный мистер Лэтерби, верный своему слову, и вправду сумел «все уладить», словно по мановению волшебной палочки. Пока Джози останавливала кровь у своего лежавшего без сознания новоиспеченного мужа, Лэтерби наконец начал действовать: ухитрился посреди ночи вызвать врача, распорядился отнести Итэна Сэвиджа наверх, в свободную спальню судьи Коллинза, и раздавал приказы направо и налево тоном, не допускавшим возражений. При этом англичанин ни на секунду не выпускал из виду Джози: верно, боялся, что новобрачная улизнет, хотя она и думать забыла о побеге, так как была слишком занята Итэном. Кроме того, с помощью миссис Коллинз Лэтерби купил три билета первого класса на утренний поезд, отправлявшийся в Нью-Йорк, и благополучно погрузил туда своих спутников. Когда поезд двинулся, Джози испытала невыразимое облегчение. После той мимолетной встречи в переулке она больше не видела Змея, да и тогда вряд ли он ее заметил. А теперь она едет на восток. Змею и в голову не придет искать там свою женушку. Казалось, можно было успокоиться. Но нет, нервы разгулялись вовсю: уж слишком необычно и неправдоподобно складывались обстоятельства, а кроме того, Джози ничего не ела со вчерашнего дня и почти не спала ночью. На это просто не хватило времени. Теперь, расположившись на красном плюшевом сиденье, Джози думала о человеке, так неожиданно ставшем ее мужем. Винные пары у него наверняка совсем улетучились. Как же сейчас – при отрезвляющем свете дня – Итэн Сэвидж посмотрит на сложную ситуацию, в которую вверг их обоих? Все его странные реплики насчет покойного отца и настоятельной необходимости жениться звучали для Джози совершенно нелепо. Но она чувствовала, что за злобой Итэна и его пьяным глумлением прячется боль. Боль, глубоко затаившаяся в душе. «Что же все-таки за человек этот Итэн Сэвидж? – размышляла она, рассеянно проводя пальцем по подбородку. – И почему он так внезапно решил жениться именно на мне?» К чему о нем беспокоиться, с раздражением принялась укорять себя Джози. Он не сирота, не бездомная кошка, не девушка из салуна, которую хозяин пытается сделать своей любовницей. Он-то сумеет сам о себе позаботиться и обойдется без ее помощи. Ясно было одно: судя по роскоши путешествия и необыкновенной услужливости мистера Лэтерби, ее новый муж (так называемый муж, который лежит сейчас на откидной пульмановской койке, постепенно приходя в себя) очень богат. Гораздо богаче, чем предполагала Джози, обчищая его карманы… Впрочем, дело даже не в деньгах. Джози никогда не придавала им большого значения. Всю свою короткую жизнь она бедствовала, но знала, что ни за какие деньги не купит того, о чем мечтает. Главное – добраться до Англии и найти там Алисию Денби – незнакомую женщину, которая может оказаться очень важной персоной. Джози понимала, что Итэну Сэвиджу будет глубоко плевать на ее желания и мечты. Он привык думать только о себе, и горе тому, кто встанет на его пути. В точности как Змей, решила Джози, пытаясь изгнать из своего сердца жалость. Все мужчины похожи на Змея: они добиваются своего, используют тебя, делают больно, переступают через тех, кто им мешает, угрожают людям, вступают в драку и даже убивают. А что касается жестокости, тут Итэн Сэвидж тоже ни в чем не уступит ее бывшему муженьку. К тому же он гораздо выше ростом, сильнее и пистолет носит с небрежной уверенностью, которая выдает в нем прирожденного стрелка. Во время потасовки в салуне Джози видела, как ловко Итэн орудовал кулаками. Тут он тоже мастер своего дела. У Джози внезапно дрогнуло сердце при воспоминании о побоях Змея. Она заставила себя не думать о прошлом и вернуться к сегодняшнему дню. Конечно, Итэн Сэвидж жесток и привык получать то, что хочет, но в данный момент их цели, пожалуй, совпадают. Если Джози удастся добраться до Англии и узнать что-то насчет своей семьи, значит, она заключила выгодную сделку. А кроме того, Итэн обещал, что скоро отпустит ее на волю. Настоящий брак нужен ему не больше, чем самой Джози. Да, вдруг подумала она, вертя на пальце золотое кольцо мистера Лэтерби, которое было ей велико, лучше сразу сказать Итэну, что их брак фиктивный. Фиктивный и незаконный! Нет, не стоит, решила Джози, подавляя вспыхнувшую было тревогу. А если появится Змей и заявит свои права на нее? Но это вряд ли произойдет. По крайней мере надо молить Бога, чтобы ничего подобного не случилось. С какой стати Змею отправляться в Англию? Джози прикусила губу, стараясь не думать о том, как все же поведет себя Итэн Сэвидж, узнав, что женщина, участвовавшая в нелепой брачной церемонии, на самом деле вовсе не является его женой. И слава Богу, решила Джози, нахмурив лоб. Хватит с нее одного нелюбимого мужа, который постоянно требовал от нее исполнения супружеских обязанностей. Да, этого хватит до конца жизни. От тягостных воспоминаний у Джози мороз пошел по коже. Правда, Итэн поцеловал ее во время брачного обряда, но теперь он должен понять, что на большее ему рассчитывать нечего. О, этот поцелуй! Щеки Джози обожгло румянцем, горло перехватила судорога… Джози расстегнула верхнюю пуговицу платья. Наглый пьяница! Но почему же его поцелуй так взволновал ее? Со Змеем ничего подобного она не испытывала. Наверное, все дело в неожиданности случившегося. Итэн застал ее врасплох. Ну ничего, больше такое не повторится. Надо просто поставить ему свои условия, и тогда это дурацкое замужество не доставит ей особых хлопот. «Так иди же к нему. Чего ты ждешь? – сказала себе Джози, выпрямившись на сиденье. – Поговори с ним откровенно, чтобы не осталось никаких неясностей и недомолвок. Сейчас самый подходящий момент». Она встала, решительно расправила плечи и взяла свой саквояж. Интересно, где находится Итэн – в своем купе или в салоне? А мистер Лэтерби? Джози подумала, что сначала надо зайти в салон. Ей вдруг пришло в голову, что если Итэн Сэвидж будет настаивать на выполнении супружеских обязанностей, она может попросту сбежать от него. Точно так же, как когда-то сбежала от Змея. В Нью-Йорк-Сити полным-полно народу, и сделать это будет совсем не сложно. Приблизившись к полуоткрытым, задернутым бархатной портьерой дверям салона, выдержанного в золотистых и темно-бордовых тонах, Джози вдруг увидела своего мужа: он раскинулся в кресле с подголовником, которое стояло в самом дальнем конце салона, возле большого стола. Несмотря па свою грубую ковбойскую одежду и перебинтованную голову, Итэн вовсе не казался чем-то чужеродным среди этой роскошной обстановки – камчатных портьер и глубоких мягких кресел. Лэтерби стоял рядом с Итэном. Мужчины не заметили Джози, зато она отчетливо слышала их голоса. – Итак, вы сами понимаете, милорд, из вашей затеи ничего не выйдет. Я пытался сказать вам об этом уже сегодня ночью… в завещании вашего батюшки черным по белому написано, что вы должны жениться на знатной леди. Джози спряталась за портьерой. Поняв, что имел в виду Лэтерби, она залилась горячим румянцем. – А эта… эта девушка… прошу прощения, но ее вряд ли можно назвать леди, тем более знатного происхождения. Ваш отец хотел совсем другого… Слова Лэтерби прервал грубый отрывистый смех. – К черту моего отца! Ему самое место в аду. Я женился на той, на которой хотел, и дело с концом. Кому какое до этого дело, Лэтерби? – О нет, сэр. Мистер Гризмор, старший компаньон пашей фирмы, уполномочен проследить за исполнением всех условий завещания. Вне всякого сомнения, в Лондоне он нанесет вам визит и, узнав о женитьбе, должен будет вынести свое решение. Ваш отец поручил ему удостовериться, что все его желания будут выполнены. Так вот в чем дело! Джози съежилась и сглотнула комок, застрявший в горле. Значит, Итэн Сэвидж получает наследство и ему нужна жена… но совсем не та, которую он выбрал в пьяном угаре. Не сирота, не воровка, готовая выйти замуж за кого угодно, только бы избежать тюрьмы, – нет. Ему нужна леди, женщина, которая принимает ароматические ванны, одевается в атлас и шелка и каждый день делает модную прическу. У нее должна быть масса достоинств: умение обращаться со слугами, вышивать, играть на фортепьяно, вести за обедом учтивую спокойную беседу с элегантно одетыми гостями и при этом не ронять вилку и не проливать на колени суп. «Да, я ему не подхожу, – думала Джози, судорожно глотая слюну. – Совсем не подхожу. Значит, все кончится, как только мы приедем в Нью-Йорк, – вдруг сообразила она и покрепче вцепилась в свой саквояж. – Он откажется от этого брака, и мы разойдемся в разные стороны». Джози удивилась, почувствовав некоторое разочарование. Конечно, женитьба Итэна была чистейшим безумием, но она вполне устраивала Джози – по крайней мере на ближайшее время. А кроме того, Джози на какой-то короткий момент ощутила себя важной персоной: ведь в ней нуждаются! Но теперь-то Итэн, конечно, постарается отделаться от своей жены как можно быстрее. Значит, до Англии Джози придется добираться самой. Ну и ладно, подумала она, плотно сжав губы и держась свободной рукой за стенку, потому что вагон вовсю раскачивался, громыхая по рельсам. Ничего, она всю жизнь полагалась только на себя, справится и сейчас. Справится, черт побери! Главное, что Абилена осталась уже далеко позади, напомнила себе Джози, с облегчением вздыхая. И Змей ее не нашел. – Я придушу и тебя, и Гризмора! – с яростью воскликнул Итэн Сэвидж. Джози осторожно выглянула из-за портьеры. Увидев, что ее муж встает с кресла, она испуганно вытаращила глаза. – Почему ты не сказал мне об этом раньше? – Но вы не пожелали меня слушать, сэр! – Пошел ты к черту! Конечно, эта маленькая грошовая шлюшка мне не подходит. Во всех отношениях. Могу себе представить, как она обчистит карманы Гризмора. И что мне тогда прикажете делать? Итэн принялся бродить взад и вперед по салону, его длинные ноги так и мелькали перед глазами Джози. Охваченная паникой, она вдруг сообразила, что Итэн вот-вот пошлет за ней Лэтерби, а потом объявит, что этот нелепый маленький фарс их бракосочетания подошел к концу. Застав ее здесь, он решит, что взял в жены не только воровку, но и любительницу подслушивать чужие разговоры. Надо побыстрее удалиться отсюда. Джози осторожно отошла от двери, двинувшись назад к своему купе. Вдруг поезд сильно тряхнуло на повороте. От неожиданности Джози потеряла равновесие и, выронив саквояж, весьма неуклюже упала на ковер, расстеленный в проходе. – Какого черта? Услышав шум, Итэн резко обернулся, увидел свою жену, распростертую на полу, и сурово сжал губы. – Пресвятые небеса! – воскликнул Лэтерби. Итэн подошел к ней и довольно бесцеремонно, одним рывком поднял Джози на ноги. – Что ты здесь делаешь? – Со мной все в порядке, спасибо, не беспокойтесь, – задыхаясь, бормотала Джози. Но попытки вырваться из рук Итэна оказались безуспешными, и она бросила на него испепеляющий взгляд. – Не волнуйтесь, мне совсем не больно! – Тебе будет больно, если не ответишь на мой вопрос. Что ты здесь делаешь? – Я пришла к вам. – Зачем? Чтобы подслушивать? – Конечно, нет! Итэн крепко сжал ее запястье. – Моя маленькая хитрая женушка, ты, оказывается, не только воровка, но и лгунья. Итэн произнес это с такой убежденностью и отвращением, что кровь горячей волной прихлынула к лицу Джози. Что ж, если он думает о ней самое худшее, пусть его. Плевать! – Отпустите меня! – Когда сочту нужным. И он потащил ее в угол, где сидел Лэтерби с разинутым от страха ртом. У маленького англичанина был такой расстроенный вид, что Джози испугалась, как бы его не хватил удар. – Милорд, теперь вы понимаете, что я имел в виду? – прошептал он. – Да, отлично понимаю! – Итэн грубо толкнул Джози в кресло, обитое малиновым плюшем. – А теперь замолчите оба. Ни слова больше. Повернувшись спиной к ней и Лэтерби, Итэн подошел к окну. Джози потерла онемевшую руку. Она была в ярости и чувствовала себя глубоко униженной. Глядя на могучую фигуру Итэна, она предавалась напрасным мечтам о мести. Вытащить бы этого парня за его кудрявые черные волосы на платформу и сбросить в какой-нибудь глубокий овраг с ядовитыми змеями. Пусть катится вниз, до самого дна. Представив себе эту картину, Джози чуть было не улыбнулась, но, сдержавшись, плотно сомкнула губы и стала наблюдать за Итэном, уставившимся в окно. Она прекрасно знала, о чем он думает. Глупо винить Итэна да и Лэтерби за то, что у них сложилось о ней плохое мнение. Но все равно это больно. Ничто не убедит их в том, что Джози вовсе не дешевая воровка. Она обокрала Итэна только для того, чтобы удрать от Змея, но никогда – никогда! – не взяла бы и пенни у бедняка. Однако Итэн Сэвидж ей ни за что не поверит. И не станет слушать никаких объяснений. «Ну и что же? – спросила себя Джози, поглубже усаживаясь в плюшевом кресле. – Какая разница, что он обо мне думает?» Ее не должно это волновать. Но Джози было не все равно. Если Итэн и чувствовал на себе ее горящий взгляд, то не подавал виду. Он был в смятении и, крепко сжав челюсти, пытался подавить клокотавшее внутри бешенство. Невыносимо чувствовать себя пойманным в ловушку, оказаться во власти другого человека. Но именно так и получается. Условия завещания – настоящая западня. Жестокий отец нашел способ подчинить его своей воле и теперь, наверное, посмеивается в своей могиле. Разумеется, ведь дерзкие планы Итэна рухнули! Женитьба. Десять лет назад он поклялся перед всем лондонским светом, что никогда не женится. И это было сказано всерьез. В ту далекую ночь Итэн уехал из Англии. А теперь по собственной нелепой прихоти он женат на дешевой воровке и лгунье с чувственным, как у куртизанки, ртом, чуть раскосыми фиалковыми глазами, которые способны свести с ума и простых смертных, и богов, и с черной, словно уголь, душой. Да, с черной – тут и сомневаться нечего. Трудно было сделать худший выбор. Ко всему прочему она неуклюжа, не умеет держаться, нахмурившись, подумал Итэн. Он живо представил себе, как Джози катится вниз по лестнице оперного театра. Ну и сценка будет! Проклятие, он вообще не хотел жениться, тем более на этой девчонке, от которой можно ждать одних неприятностей. Его лоб покрылся испариной. Он смотрел на расстилавшиеся перед его взором бескрайние прерии и думал о Скалистых горах и Сьерра-Неваде, обо всей этой дикой, необузданной стране с ее великолепными каньонами, горами, поросшими соснами, и пустынями, где выживают только кактусы. Итэн не мог поверить, что уезжает отсюда в многолюдный Лондон, где его ждут горькие воспоминания о том, что произошло десять лет назад, великосветские снобы и необходимость строго соблюдать правила приличия. Может, лучше сбежать прямо сейчас? Послать все к черту: и Стоунклиф-Парк, и деньги. Итэн вздохнул; ему немного полегчало. Да, надо отпустить эту маленькую воровку на все четыре стороны, сойти с поезда и отправиться… куда? В Силвер-Сити? В Сан-Франциско? В Денвер? Черт, да какая разница! Лэтерби, словно прочитав мысли Итэна, подошел к нему и тихо кашлянул. – Могу представить, о чем вы сейчас думаете, милорд, – сказал он тихо, очевидно не желая, чтобы Джози его слышала. – Вчера ночью вы совершили большую ошибку. Но ее еще можно исправить. Мы разрешим эту… э-э… неприятную ситуацию. Высадим девушку на следующей остановке, и вы найдете себе в Англии другую жену, – прошептал Лэтерби, искоса взглянув на худенькую бледную девушку с каштановыми волосами, очень прямо сидевшую в своем кресле. – Более подходящую. – Да разве я могу это сделать? Мало кому доводилось видеть смертельно опасный блеск, иногда появлявшийся в глазах Итэна, да и те обычно задерживались на этом свете недолго. Лэтерби хватило одного взгляда: он вздрогнул, побелел, судорожно сглотнул, но решительно продолжал: – Вы м-можете. Безусловно, можете, сэр. Вы колеблетесь, – торопливо добавил поверенный. – Но умоляю, вспомните о вашем кузене, почтенном мистере Уинтропе, который, вне всякого сомнения, уже ходит по Стоунклиф-Парку и пересчитывает комнаты – а их там, слава Богу, двести. И отмечает в своей записной книжке каждый предмет обстановки, каждую мелочь, ибо, если вы не вернетесь в Англию и не выполните все условия отцовского завещания, все это будет принадлежать ему. – Ну и пусть! А знаешь что, Лэтерби? Ты, по-моему, ведешь себя чертовски нагло. Но что-то шевельнулось в душе Итэна. И дело было не только в том, что ему смертельно не хотелось отдавать Стоунклиф-Парк в руки Оливеру, хотя это тоже имело значение. Оливер Уинтроп, слюнтяй и проныра, был одним из виновников смерти Молли. И поэтому Итэн меньше всего желал видеть его богатым и процветающим. Но кроме того… Стоунклиф-Парк значил для Итэна очень много. Это были не только деньги, земли, сады, портреты предков, фамильные гербы, гобелены, висевшие в комнатах со времен Вильгельма Завоевателя. В усадьбе полным-полно обслуги: горничные, грумы, лакеи, садовники, повара, судомойки. Смерть старого графа скажется на их положении, на всей их жизни. А ведь многие из этих людей были гораздо ближе Итэну, чем его собственные отец и брат. Теперь их судьбы целиком зависят от него. Но не дай Бог им попасть в цепкие руки Оливера Уинтропа, похожие на клешни раков. Раньше Итэн никогда не думал об ответственности, которую накладывают на человека богатство, положение в обществе, титул, – судьба младшего сына в знатной семье заранее предопределена. Но вот теперь, по воле случая, на его плечи лег тяжкий груз обязательств. Итэн начал понимать, что не сумеет просто отмахнуться от них и пойти своей дорогой. Он со всего размаху ударил кулаком по обшитой деревом стене салона, напугав Джози и Лэтерби. Оба уставились на него, не зная, что он выкинет дальше. Итэн направился к Джози и встал рядом с ней. Она инстинктивно вжалась в кресло, но потом заставила себя выпрямиться и, вздернув подбородок, смело встретила его взгляд. Что ж, в мужестве ей не откажешь. Это следует признать. Итэн долго и внимательно разглядывал новобрачную, не обращая внимания на яркий румянец, заливавший ее щеки. Вчера вопреки обыкновению он совершил необдуманный поступок, и теперь его судьба зависит от этой худенькой девчонки с фиалковыми глазами, непокорными каштановыми кудрями и упрямым подбородком, которая дважды за день обчистила его карманы и танцевала в «Золотом пистолете», демонстрируя свои голые коленки перед восхищенными взорами мужской половины Абилены. Да, ей весьма далеко до истинной леди. Но все не так уж плохо, решил Итэн, вновь обретя способность рассуждать здраво. Ведь дело могло обернуться хуже. Гораздо хуже. С любой другой женщиной он оказался бы связанным до конца жизни. Ни одна приличная, уважающая себя девушка ни за что не согласилась бы на вчерашний смехотворный брачный обряд. А эта воровка приняла все его условия, пошла на выгодную сделку. Скоро он расстанется с ней и больше никогда не увидит ее. Никогда. И все же ему удастся расстроить планы отца и получить наследство, не обременяя себя более достойной женитьбой. Одно очко в пользу этой девчонки было выиграно. К тому же у нее нежная кожа, тонкие черты лица, прекрасные фиалковые глаза под изогнутыми дугой бровями. Надо только приодеть свою женушку и по мере возможности обучить хорошим манерам и умению вести себя в светском обществе. Ловкая воровка и грациозная танцовщица вполне может оказаться хорошей актрисой. Достаточно хорошей для того, чтобы несколько месяцев дурачить Гризмора и все лондонское общество. Но ее придется держать в ежовых рукавицах. – Я хочу поговорить со своей женой, – сказал Итэн, не сводя глаз с лица Джози. Ее рот слегка приоткрылся от удивления, глаза округлились, потом она нервно облизнула губы и крепко сжала их. – Лэтерби, оставьте нас одних. Глава 7 Лэтерби вышел из салона, закрыв за собой дверь, и супруги наконец-то остались одни. – Не надо так бояться меня, – сказал Итэн, презрительно скривив губы в подобии улыбки. – Я не собираюсь в тебя стрелять. Джози скрипнула зубами: в голосе Итэна явственно звучала насмешка, а гордость не позволяла выглядеть в его глазах трусихой. – Я знаю. И вы напрасно думаете, будто я испугалась. – Это доказывает лишь, то, что ты лишена здравого смысла. – Итэн отступил назад и сдвинул шляпу на затылок. Джози, увидев его вновь нахмурившиеся брови и опасный блеск в глазах, чуть не обмерла от ужаса и лишь большим усилием воли заставила себя сложить руки на коленях и сохранить спокойное выражение лица. – Ты голодна? – спросил Итэн, указывая на серебряные блюда, стоявшие на столе. Джози отрицательно покачала головой. – Чашечку кофе? – Мистер Сэвидж, а почему бы нам просто не перейти к делу и не покончить со всей этой болтовней? Его черные брови взметнулись вверх. В глазах на мгновение мелькнуло удивление, но быстро исчезло, уступив место холодному одобрению. – Вы ведете себя не слишком по-женски, мисс… – Миссис! – Глаза Джози вспыхнули фиолетовым огнем. – Миссис Итэн Сэвидж. Неужели вы забыли? – Черт, я хотел бы забыть… – Это была ваша идея, а не моя, – с горечью отозвалась Джози и, вскочив с места, сжала руки в кулачки. – Я понимаю, вы сожалеете, что женились па мне. Я тоже не слишком рада такому замужеству. Но вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что я буду сидеть здесь и спокойно слушать, как вы кричите на меня, оскорбляете и запугиваете. Повернувшись, она направилась к двери, но не успела сделать и двух шагов, как Итэн схватил ее за руку и потащил обратно. – Умерь свою прыть. – Пустите! – Я не хотел оскорбить тебя. Не будь такой гордячкой. Но должен признаться, я и впрямь поступил необдуманно, женившись на воровке. – Я не… – Не закончив фразу, Джози прикусила губу. – Ладно, вы правы – я ведь украла ваши деньги. – И она метнула на Итэна взгляд, полный ярости. Он ответил ей тем же. – Не только деньги. – Хорошо, я украла ваши, карманные часы. – Я бы не удивился, если бы ты с меня и штаны сняла. Джози открыла было рот, но Итэн не стал дожидаться возражений. – Побереги слова. Лучше верни мои вещи. Их взгляды скрестились, словно шпаги. – Я так и сделаю, – спокойно сказала Джози, – если вы отпустите мою руку. Только сейчас Итэн сообразил, что вцепился в нее мертвой хваткой, и мгновенно разжал пальцы. Джози взяла свой саквояж и принялась рыться в нем, стараясь сохранить при этом достойный вид. Она ощущала на себе горячий тяжелый взгляд Итэна; казалось, он прожигал ее сквозь одежду. Джози поспешно копалась в вещах: чистая ночная рубашка, потертый мешочек с драгоценностями, еще какие-то тряпки… расческа… и вот наконец носовой платок, в котором завернуты бумажник и тяжелые золотые часы. Она молча протянула их Итэну. А он по-прежнему пожирал ее глазами. Джози физически ощущала исходившее от него напряжение. Разговор явно был еще не закончен. – Вы хотите сказать мне что-то еще? – спросила она, скрывая за резкостью тона охвативший ее стыд. Разве можно винить этого человека за то, что он считает ее воровкой? Ведь так оно и есть. Итэн убрал деньги и спрятал часы в карман брюк. Его лицо помрачнело. Эта маленькая потаскушка, видно, ни в чем не раскаивается. Но за ее явной нервозностью что-то таится. Угрызения совести, стыд? Вряд ли. Скорее всего сожаление. Да, она сожалеет о том, что была поймана с поличным и теперь вынуждена стоять лицом к лицу со своей жертвой. Впрочем, из них двоих эта девица как раз больше и походит на жертву. Сконфуженная, напряженная, уставшая, его маленькая жена имеет весьма потрепанный вид. Под ее прелестными миндалевидными глазами залегли синие тени, в лице пи кровинки. Наверное, она спала всего час-два и ничего не ела со вчерашнего дня. «Но это меня не касается, – убеждал себя Итэн. – Она ничего для меня не значит. Я использую ее в своих интересах, а потом избавлюсь навсегда. Она получит соответствующую награду, а женщинам такого рода ничего больше не нужно». – Нам еще о многом придется поговорить, – ответил он спокойно, отметив про себя, как при первых же звуках его голоса девица опять гордо вскинула голову. – Начнем с двух вопросов. Первое: по словам Лэтерби, вчера ты очень помогла – сделала мне перевязку и остановила кровь. Он похвалил тебя за сообразительность и умелость. Приношу свою благодарность, – бесстрастно закончил Итэн. Удивленная Джози только кивнула в ответ и снова покраснела. Почувствовав, как загорелись щеки, она еще сильнее смутилась и выругала себя за то, что до сих пор не научилась владеть собой. – Я не сделала ничего особенного. Любой на моем месте поступил бы так же. Ну а кроме того, я кое-чему научилась у Бекеров. – Пристальный взгляд Итэна выводил Джози из равновесия, и она продолжала болтать как заведенная: – Видите ли, я некоторое время жила с этой семьей. Миссис Бекер ухаживала за ранеными солдатами во время войны между штатами, поэтому даже много лет спустя люди звали ее на помощь, если поблизости не было доктора. – Плевать я хотел на твоих Бекеров! – прервал эти излияния Итэн и, шагнув вперед, схватил ее за плечи. – По-моему, ты просто стараешься сменить тему разговора. – Нет, я… – Джози запнулась, почувствовав неловкость, и не смогла закончить фразу. А вообще-то Джозефина Купер была порядочной болтушкой, и это ее свойство особенно усиливалось, когда она нервничала. Окружающие тогда раздражались – все, кроме Поупа Уотсона. – Продолжайте, – сказала Джози уже более спокойно. – О чем еще вы собирались со мной поговорить? Итэн пристально смотрел на ее удивительные глаза, полуприкрытые длинными ресницами. Странно, она выглядит совсем невинной, хотя он прекрасно знает, что это не так. Но с виду… с виду его женушка-воровка похожа на чистую, непорочную фермерскую дочку или ученицу воскресной школы. А голос у нее приятный и певучий, от такого голоса у мужчины все внутри переворачивается. Но, тут же взяв себя в руки, Итэн постарался настроиться на прежний лад. «Ты слишком опытен, чтобы поддаться на уловки какой-то мелкой мошенницы, – твердил он себе. – Держись своей линии. Надо запугать ее до смерти. Немедленно». – Да, вот еще что. – Итэн притянул к себе Джози так резко и неожиданно, что она едва не задохнулась от страха. – Предупреждаю: если ты доставишь мне в Англии хоть какие-то неприятности, то пожалеешь, что родилась на свет. Уж я позабочусь об этом. Ты закончишь свои дни в Ньюгейтской тюрьме, а там куда хуже, чем в камере полицейского участка в Абилене, поверь мне. Глядя на суровое лицо Итэна, Джози ни на секунду не усомнилась в его словах, и ей вдруг показалось, что в салоне стало совсем тесно. Рослый Итэн возвышался над ней, словно башня, его крепкая, как гранит, грудь прижималась к ее трепещущей груди, сильные руки обвивались вокруг хрупкого тела. И вдруг вновь странная жаркая волна наслаждения от близости с этим человеком захлестнула ее изнутри. Ей хотелось вырваться и бежать, но вместо этого она повела себя так, как всегда делала в приюте, когда какой-нибудь хулиган загонял ее в угол. Джози набрала в грудь побольше воздуха и отчаянно ринулась в бой: – Я тоже честно предупреждаю вас, Итэн Сэвидж! Если вы хоть чем-то обидите меня, я всему Лондону расскажу о ваших подвигах: о том, как вы силой заставили стать вашей женой совершенно незнакомую женщину, только чтобы выполнить условия отцовского завещания и прикарманить денежки… Итэн больно ухватил ее своими длинными пальцами за подбородок и вздернул его вверх. – Ты хорошо разбираешься в деньгах, милочка, не так ли? Как, впрочем, тебя зовут? – Джози! – огрызнулась та, глотая слезы. – Джозефина. Я ведь называла свое имя во время брачной церемонии. Неужели ты забыл, дорогой? Он усмехнулся. Это была весьма неприятная усмешка. – Я помню только, что Лэтерби изо всех сил пытался остановить меня, и… еще кое-что. Хочешь узнать, что именно? Она помотала головой, хотя пальцы Итэна, вцепившиеся ей в подбородок, сковывали ей движения. – Вот что. Его руки внезапно обвились вокруг талии Джози, а губы стремительно приблизились к ее губам. У нее дрогнуло сердце. «Неужели он опять решил поцеловать меня?» – подумала она. От Итэна исходил слабый запах хорошего мыла, виски и мужского тела. Нельзя сказать, что Джози было противно, но Итэн стоял чересчур близко и держал ее слишком крепко. К тому же ее подавляла его необузданная сила. Перед внутренним взором Джози вдруг вспыхнуло до ужаса яркое воспоминание о Змее, о его грубых, жестких руках и боли, которую он ей причинил в первую брачную ночь. Тогда Джози поклялась, что сбежит от мужа и никогда ни одному мужчине не позволит так обращаться с собой. Смех Итэна донесся до нее словно откуда-то издалека. – Как я пи был пьян, а вкус твоих губ не забыл, мой ангелочек! – Пусти… Он нагнулся еще ниже, его рот почти касался губ Джози. – Со мной не надо разыгрывать из себя недотрогу. Я ведь знаю, как ты лихо отплясывала в салуне, где полным-полно мужчин. И не рассказывай сказки, будто ты не спала ни с кем из них. – Да как ты смеешь… Джози уже подняла руку, чтобы влепить ему пощечину, но сильные пальцы сомкнулись на ее запястье. – И запомни еще одно, моя маленькая нежная куколка. Ты моя законная жена. Я могу целовать тебя сколько угодно, если захочу. Дотрагиваться до тебя. И спать с тобой. Джози захлестнул панический страх. Она опять вспомнила Змея. Вот он швыряет ее на пол, хватает за руки, задирает юбку… Джози лягнула Итэна в коленку и изо всех сил толкнула его. Но он без всякого труда удержал ее, только его ироническая усмешка сменилась сердитой гримасой. – Черт, да что это с тобой? – Вы женились на мне, но я не ваша собственность! Никто не может насильно владеть мной! И я никогда не позволю вам… вести себя так… как будто эта сделка… – Ты говоришь о супружеских обязанностях? – с готовностью подсказал Итэн, погружая пальцы в густые волны ее волос. – Да! Нет! Я имею в виду – никаких супружеских обязанностей! Только дотроньтесь до меня – и все кончено! Джози дрожала всем телом – с головы до пят. Ее глаза были полны дикого ужаса. Такое выражение Итэн видел у загнанных животных во время охоты, а потому сразу же разжал руки. – Ты имеешь что-то против супружеских обязанностей? – спросил он, не скрывая сарказма и в то же время с недоумением всматриваясь в бледное личико Джози, в ее дрожащие губы… Черт, неужто его восхитительная женушка – девственница? Да нет, это невозможно. – Наш брак – фальшивка. Я согласилась на него только ради того, чтобы избежать тюрьмы. Если вы попытаетесь воспользоваться своими правами, мне придется сбежать. Слышите? Я убегу, сделка не состоится, а вам придется объяснять всем знакомым причины исчезновения вашей супруги. Не думаю, что вам это понравится. Итэн прищурил глаза. – Да, это была бы чертовски неприятная ситуация, и ты это прекрасно знаешь. – Отлично. Значит, мы поняли друг друга. Нет, Итэн совершенно ничего не понимал. Эта красивая воровка, лгунья, которая вышла за него замуж, чтобы не попасть за решетку, которая привыкла носить вызывающе открытые платья и показывать только голые коленки толпе похотливых мужчин, не позволяет ему дотронуться до себя?! Кто же она? Девственница? Притворщица? Не похоже. Или в ней есть нечто особенное, чего он не заметил? Итэн едва сдержал смешок. Раньше ему не на что было жаловаться. Женщины его боготворили, хотя он не тратил время на всякие там ухаживания. А Джози… Нет, тут что-то кроется. Она все еще дрожит и, судя по выражению лица, из последних сил старается сохранить внешнее спокойствие. – Пусть будет по-вашему, леди. – Итэн неохотно разжал пальцы, сжимавшие ее тугие каштановые локоны, убрал руку с талии и отступил назад. Его глаза с легким сожалением задержались на соблазнительно-полных губах Джози. – Мне это совершенно безразлично. – Вот и прекрасно! – Лэтерби заказал нам отдельные купе. Я велю ему устроить нас в отдельные каюты и на пароходе. А в Стоунклиф-Парке столько комнат, что там могут жить двадцать человек и никогда не встречаться друг с другом. Но нам все же придется бывать вместе и несколько месяцев ломать комедию. – Меня это устраивает. Если все будет происходить на людях. Вы согласны? – С превеликим удовольствием, мэм, – протянул Итэн и насмешливо улыбнулся. – Как-нибудь обойдусь и без вашей любви. – Ваша любовь мне тоже не нужна. Что ж, значит, с делами покончено. Осталось только уточнить кое-какие детали. Сколько времени продлится… этот брак? – Полгода. Потом ты уедешь, и никогда – я подчеркиваю, никогда! – не попадайся мне больше на глаза. – С превеликим удовольствием, – сказала Джози, передразнивая своего мужа. Шесть месяцев. Этого времени вполне хватит на поиски, хотя, конечно, действовать придется осторожно. Скоро она отыщет свою семью или… или поймет, что снова пошла по ложному следу. Надо быть готовой ко всему. – Ты даже не хочешь узнать, какое получишь вознаграждение? – поинтересовался Итэн. Вздрогнув от неожиданности, Джози вернулась к реальности. – Какая разница? В любом случае я стану богаче, чем сейчас. Удивленный Итэн окинул ее пронизывающим взглядом. Джози вздохнула поглубже и добавила: – Если это все, я хотела бы немного отдохнуть в своем купе. – Нет, это еще не все. Джози ждала продолжения, стараясь не поддаваться страху перед неизвестностью. Только сейчас она как следует поняла, что целых шесть месяцев почти полностью будет находиться во власти этого человека. Правда, одно существенное условие уже оговорено, зато в остальном… Да, он сможет контролировать ее во всем, следить, как его жена проводит время, куда ходит, во что одевается, указывать, что можно, а чего нельзя делать, – и так до тех пор, пока этот смехотворный брак не кончится. Но все же с кем связала ее судьба? Кто такой Итэн Сэвидж? Джози совсем не знала его. В Итэне было что-то невыразимо притягательное. За его грубыми замашками, высокомерным видом, вспышками гнева, необузданностью скрывался какой-то другой, ни на кого не похожий, необычный человек, в его прошлом жила какая-то тайна. Джози была уверена, что это так. Она заметила странный огонек в глазах Итэна, когда тот говорил, что его отец от злости перевернется в могиле. И чувствовала: их сделка заключена не только ради наследства. За свою недолгую жизнь Джози общалась с самыми разными людьми и поняла по крайней мере одно: как правило, они совсем не такие, какими кажутся на первый взгляд. – Я уже предупредил тебя, что не хочу иметь в Англии никаких неприятностей. А теперь собираюсь удостовериться, понимаешь ли ты, о чем идет речь, – вновь обратился к ней Итэн. – Так объясните мне. – Если ты стянешь у кого-нибудь хоть пуговицу, обчистишь чей-то карман… – Я не стану этого делать. Итэн протянул руку и снова ухватил ее за подбородок. В его безжалостных глазах блеснула угроза. – И поступишь чертовски правильно, – спокойно произнес он. – Запомни: стоит тебе нарушить наш договор, я тут же откажусь от своих обязательств. В салон вошел Лэтерби, и Итэн сразу отпустил Джози, предоставив ей гадать, о каких именно обязательствах шла речь – о деньгах или о выполнении супружеских обязанностей. Поверенный шагнул вперед и слегка кашлянул, обеспокоенно поглядывая то на Итэна, то на Джози. – Лэтерби, вас ожидает много дел. – Милорд? – Мы решили не высаживать прелестную Джози на следующей остановке. Она будет сопровождать нас в Англию в качестве моей жены. Полагаю, ей нужно дать кое-какие необходимые инструкции. – Милорд! – У Лэтерби отвисла челюсть. – Но не можете же вы… – Черта с два не могу! Вы отказываете мне в помощи? – Итэн окинул его таким суровым взглядом, что поверенный чуть не поперхнулся. – Нет, конечно, нет. Но… если мы собираемся осуществить этот безумный план, придется потрудиться. Времени мало – думаю, надо начинать сейчас же. Эта женщина должна сойти за истинную леди и заслужить одобрение мистера Гризмора, а он человек суровый. Да, работы у нас будет по горло. – Это у вас будет работы по горло, – огрызнулся Сэвидж. – Меня вы уже по самое некуда загрузили всякими юридическими и финансовыми документами. Их надо читать и подписывать. В общем, с этой минуты вы отвечаете за мою жену. – Отвечаю? – Лэтерби побелел от ужаса. – Но я понятия не имею, как научить ее быть настоящей леди. – Черт, вы знаете об этом куда больше, чем я, – парировал Итэн и устало опустился в кресло, с хмурым видом разглядывая стопку бумаг, лежавшую на столике. – Моя супруга в вашем распоряжении, – добавил он с холодным удовлетворением. Его взгляд скользнул по фигуре Джози. Простенькое помятое платье, грива непослушных волос и прекрасное лицо, пылающее вызовом и негодованием. – Возьмите эту маленькую цыганку и превратите ее в графиню. – В графиню? – Голос Джози напоминал хриплое карканье. Она тупо уставилась на Итэна. Его глаза вспыхнули. Он явно наслаждался ситуацией. А в душе Джози поднималась волна ужаса. Голова вдруг стала совсем пустой и легкой… наверное, оттого, что у нее давно во рту не было ни крошки. Но, пресвятые небеса, неужели и впрямь Итэн Сэвидж сказал, что она должна превратиться в графиню? – Да. – Лэтерби повернулся к Джози, а Итэн продолжал молчать и смотреть на нее все с тем же сводящим с ума леденящим спокойствием. – Идемте, мисс… то есть мэм… я имел в виду – миледи. У нас полно дел. Вы многому должны научиться. Этой ночью вы вышли замуж за графа Стоунклифа и теперь являетесь – Господи, помоги Англии! – графиней. Во всяком случае, на некоторое время. У Джози подкосились ноги. Она попыталась ухватиться за кресло, но промахнулась, потому что поезд тряхнуло на повороте, и, сделав невообразимый пируэт, очутилась па коленях у Итэна. – Вот видите, Лэтерби? – холодно заметил тот, держа в объятиях хрупкое тело девушки, которая от страха не могла пошевелиться. – Займитесь-ка делом. Работы вам хватит с избытком. Глава 8 – Мы почти на месте. Вы готовы, Джозефина? – довольно резко спросил мистер Лэтерби, внимательно разглядывая Джози в тусклом свете фонарей. – Будьте настороже. Это ваше первое серьезное испытание. Громыхая колесами, карета свернула на широкую, окаймленную деревьями дорогу, окутанную туманом. «Готова ли я? – подумала Джози, борясь с непреодолимым желанием распахнуть дверцу и выпрыгнуть из кареты прямо в кромешную ночную мглу. – Конечно, нет». Но о побеге нечего было и думать. Итэн Сэвидж скакал рядом на великолепном белом коне, точно светившемся в тумане. «Если я попытаюсь удрать, он, наверное, просто накинет на меня лассо и потащит к дому», – уныло сказала себе Джози. Впрочем, здравый смысл говорил ей, что это невозможно. Никакого лассо у Итэна Сэвиджа сейчас не было. Исчезли также два ужасающих «кольта», кобура и портупея, а вместе с ними и другие аксессуары Дикого Запада. И сам Итэн неуловимо изменился, даже утратил свой американский акцент. Теперь он носил клетчатое серо-черное пальто, серые вельветовые брюки, отполированные до блеска сапоги для верховой езды, цилиндр и перчатки. Настоящий английский джентльмен с головы до кончиков ногтей. А Джози… В своей новенькой шерстяной накидке, которую мистер Лэтерби купил ей в Нью-Йорке, в узких лавандового цвета перчатках и модных ботиночках она тоже выглядела, по крайней мере со стороны, элегантной благовоспитанной дамой. – Миледи! Запомните, если кто-то обратиться к вам, надо сразу же ответить. Невежливо просто сидеть, уставившись в пространство. – Ой, Итэн, то есть… извините, мистер Лэтерби, – быстро поправилась Джози, печально взглянув на него. – Пожалуй, я не смогу сыграть роль леди, даже перед слугами. – Успокойтесь, немедленно успокойтесь! – Сам разнервничавшись, поверенный сорвал с себя очки и начал яростно протирать их рукавом пальто, а потом снова водрузил на нос. – Умоляю, не забывайте, что поставлено на карту. Если обман раскроется, милорд потеряет не только состояние, по и репутацию. Да, потеряет безвозвратно. – Вы заботитесь о нем, не правда ли, Лэтерби? – вдруг спросила Джози, заметив бисеринки пота, выступившие на его лбу. За все время их путешествия через Атлантику она ни разу не видела, чтобы поверенный в делах был так взволнован. – Конечно. Он мой клиент. И я отвечаю… – Не только. Он вам нравится. – Да, нравится. – Хотя он ведет себя невыносимо грубо, высокомерно, гоняет вас туда-сюда… – Вот мы и приехали, – вместо ответа заявил мистер Лэтерби. От страха у Джози сжалось сердце. Боязливо взглянув в окно, она увидела, что лошади скачут (увы, слишком быстро) по длинной дорожке, усыпанной гравием. Впереди в тумане маячили неясные очертания замка. У нее перехватило дыхание. Вот он, ее новый дом. Временное пристанище. Еще одно, среди многих других. Ведь настоящего дома у Джози никогда еще не было. Замок казался невероятно огромным, она и представить себе не могла ничего подобного. Высокие белые стены, светящиеся в ночной мгле, словно жемчуг, изящные колонны, сводчатые окна, высокие деревья, похожие на привидения, влажная трава на лужайках. Сквозь пелену тумана мелькали газоны, кустарники, статуи. Джози поняла, что это и есть тот самый обширный роскошный парк, о котором рассказывал мистер Лэтерби во время их морского путешествия. Ей даже показалось, будто вдали блеснула серебристо-голубоватая гладь озера. Уже по первым отрывочным впечатлениям было ясно, что Стоунклиф-Парк – это нечто грандиозное, внушающее благоговейный трепет, словом, настоящий сказочный замок. Не успела Джози собраться с мыслями, как Итэн распахнул дверцу, весьма бесцеремонно вытащил ее из кареты и, словно опасаясь, что жена и впрямь сразу же сбежит, поволок к парадному входу, где уже выстроилась целая армия слуг. В воздухе пахло сырой землей, травой и розами. Джози приподняла голову, словно надеясь, что влажный туман, освежающий лицо, придаст ей сил. Она была на грани обморока и, несмотря на теплую, отороченную мехом накидку, чувствовала смертельный холод. Итэн Сэвидж коротко кивнул слугам, не скрывавшим своего радостного возбуждения. На его красивом лице застыла маска холодной учтивости. Началась церемония, знакомства. Джози машинально кивнула Перкинсу, дворецкому, окинувшему ее внимательным, пронизывающим взглядом. Казалось, он видел свою будущую хозяйку насквозь и сразу понял, что перед ним отнюдь не настоящая леди, а потому и одарил ее такой сдержанной, неискренней улыбкой. Джози двинулась дальше и пересохшими от ужаса губами пробормотала: «Здравствуйте, как поживаете?» – домоправительнице миссис Филдинг. Та приветствовала ее так добродушно, что, несмотря на волнение, Джози улыбнулась в ответ. Вот тут-то и грянула беда. Поддавшись обманчивому чувству успокоенности (ведь знакомство с двумя слугами прошло гладко!), Джози машинально ответила на реверанс поварихи Агнес. Все присутствующие дружно охнули, а Итэн сердито ущипнул жену за локоть. В ужасе от совершенной ошибки, Джози резко выпрямилась, слегка охнула и покраснела как рак. Повариха смотрела на нее ошеломленным взглядом, на лицах других слуг тоже отразилось изумление. – Я… я… – бормотала Джози, запинаясь на каждом слове, но Итэн, сурово сжав рот, потянул ее дальше, и только тогда она с запозданием поняла, что извиняться перед слугами столь же неуместно, как и отвечать на их реверанс тем же. – Моя жена, леди Стоунклиф, – угрюмо бросил Итэн, обращаясь к маленькому, согнувшемуся чуть ли не пополам человечку с глазками, похожими на кусочки свинца. – Остли, наш управляющий. – Как пожи… Но Джози не успела закончить фразу – Итэн опять потянул ее за собой, мимоходом кивнув двум молоденьким грумам. У новоявленной графини сердце ушло в пятки. Итэн явно боялся, как бы она не совершила еще какую-нибудь оплошность, и хотел поскорее закончить церемонию знакомства. Он стремительно шагал мимо глазеющих на них лакеев, горничных, садовников и судомоек, которые приседали или почтительно кланялись, не давая Джози возможности ни кивнуть в ответ, ни улыбнуться, ни вымолвить хоть единое слово. Имена и лица слуг тут же исчезали из ее памяти. Когда они добрались до конца длинного ряда, из груди Джози вырвался вздох облегчения. А Итэн уже тащил жену вверх по лестнице, к резным дверям, ведущим в дом. Они очутились в роскошной прихожей с высоким потолком, по размеру не уступающей большому залу в салуне «Золотой пистолет». Хрустальные канделябры, мраморный пол, резная деревянная мебель – вся эта никогда не виданная красота поразила Джози до глубины души. – Миссис Филдинг, поручаю вам мою жену. Бросив на Джози короткий равнодушный взгляд, Итэн вручил свое пальто и шляпу лакею. – Да, милорд. – Экономка в кружевном чепце расплылась в улыбке, от которой по ее круглому доброму лицу побежали морщинки. – Позвольте мне показать вам ваши комнаты, миледи. И она повела онемевшую от волнения Джози к широкой лестнице. Итэн в сопровождении Лэтерби уже скрылся в одной из гостиных. Джози, изо всех сил стараясь вернуть себе самообладание, поднялась по ступенькам, мимо развешанных на стенах портретов, и последовала за экономкой дальше, по длинным коридорам, освещенным газовыми рожками. Пальмы в кадках, позолоченные стулья, столы красного дерева с цветами в вазах нарушали приятное однообразие серых стен и серого с розовым ковра, устилавшего пол. Наконец миссис Филдинг ввела Джози в огромную спальню и примыкавшую к ней гостиную, выдержанную в бледно-желтых и кремовых тонах. Здесь было так красиво, что Джози только с восхищением озиралась по сторонам. В мраморном камине уютно потрескивал огонь, наполняя комнату теплом, особенно приятным в такую холодную, несмотря на лето, туманную ночь. – После долгого путешествия вы, наверное, пожелаете немного поужинать и выпить чай с бисквитами, миледи, – предложила миссис Филдинг. – Неподходящее время для поездок. Ужас! – Она сочувственно поцокала языком и придвинула кресло поближе к огню. – Ведь по ночам тут кое-где творятся страшные дела. Вы, наверное, еще не слышали о Пирате Пите и его банде. Жуткие головорезы! Их деды были морскими пиратами, а они занимаются разбоем на суше. Сначала они жили в лондонских трущобах – там им самое место – и грабили дома честных горожан, а теперь, говорят, перебрались в здешние края. Уж поверьте, я ни за что не вышла бы из дому, зная, что по дорогам рыщут лихие люди. – Заметив удивление и страх на лице Джози, экономка спохватилась: – О, простите, миледи! Не обращайте внимания на мою болтовню. – Значит, дороги здесь небезопасны? Джози была поражена. Англия казалась ей мирной, спокойной страной по сравнению с западным фронтиром, где бесчинствовали банды головорезов, индейцы совершали набеги па поселения белых, а в городах царило полное беззаконие. – О нет, не беспокойтесь! – заверила миссис Филдинг. – Тут пока тихо, особенно у нас, в Суссексе. Никаких неприятностей не было. А вот и Девон, она поможет вам раздеться. Господи! – Миссис Филдинг хихикнула, помогая Джози освободиться от верхней одежды, и передала ее худенькой розовощекой горничной лет шестнадцати. – Его сиятельство так спешил, что мы не успели помочь вам раздеться сразу. Но ничего. Садитесь-ка поближе к огню, вы же совсем замерзли. А я принесу ужин. Если вам что-нибудь понадобится, миледи, дерните вот за этот шнурок. Впрочем, Девон пока побудет с вами, я сама подам ужин. Джози стояла вытянув руки по бокам, ее ноги словно вросли в пол. Миссис Филдинг и Девон выжидающе смотрели на нее. «Скажите же что-нибудь. Наверное, я веду себя нелепо», – подумала Джози. – С-спасибо, миссис Филдинг. Надеюсь, это не доставит вам больших хлопот. Возможно, экономка и заметила, что графиня стоит неподвижно, как соляной столп, а ее плечи дрожат под тонким серо-голубым шелком дорожного платья, отделанного черными кружевами, но виду не подала. Джози благодарно улыбнулась и покорно направилась к камину. Утонув в мягком кресле, она решила, что не стоит ей пускаться в разговоры ни с миссис Филдинг, ни с кем-либо другим – до тех пор, пока у нее не появится уверенность в себе. Джози не подозревала, что экономка уже составила о ней благоприятное мнение. У миссис Филдинг было доброе сердце, поэтому она решила, что юная леди наверняка просто еще неуютно чувствует себя в чужом доме. К тому же она замерзла и устала. А тут еще сама миссис Филдинг своими глупыми рассказами о Пирате Пите, видно, напугала бедняжку до полусмерти. Она ведь такая молоденькая и беззащитная, с жалостью подумала экономка, бросив последний взгляд на свою госпожу, и направилась к двери. – Отдохните и погрейтесь у огня, миледи. Я сейчас вернусь. Миссис Филдинг вышла из комнаты, радуясь, что у Стоунклиф-Парка снова появились хозяева, и мечтая о тех счастливых днях, когда в детских комнатах опять будут бегать ребятишки, а в парке зазвучат их звонкие голоса. Миссис Филдинг и Девон целый час хлопотали вокруг Джози, стараясь выполнить любое ее желание. Во всяком случае, им казалось, что они угадывают все желания графини. А ей больше всего хотелось сейчас остаться одной, поразмыслить о происходящем, осмотреться. Перво-наперво сам замок. Мистер Лэтерби не предупредил о том, что Джози окажется среди такой роскоши, она же сама не ожидала увидеть ничего подобного, а потому чувствовала себя совершенно раздавленной. Огромная кровать с четырьмя столбиками, бледно-желтым шелковым балдахином и массой белоснежных подушек, обшитых по краям золотой тесьмой. Туалетный столик, покрытый кружевной накидкой, был сделан из слоновой кости; большие окна задрапированы бело-желтыми шелковыми занавесками. А в гостиной – кушетка, обитая шелком, глубокие уютные кресла, на стенах картины с морскими пейзажами и повсюду вазы с розами и плоские чаши, где плавают лилии. И еще слуги. Совсем недавно Джози скребла горшки и сковородки в грязной кухне салуна «Золотой пистолет». Жарила яичницу, варила кофе, готовила суп и мясо, резала хлеб для бесконечной вереницы посетителей. Словом, сама была служанкой. А до этого работала горничной в убогом канзасском отеле: меняла грязное постельное белье, подметала полы и вытирала пыль со старой обшарпанной мебели в крошечных, пахнущих плесенью номерах. А теперь прислуживают ей. Она сидит в этой прелестной спальне, ее облачают в сиреневую ночную рубашку из тончайшего шелка, до блеска расчесывают и укладывают волосы. Лишь с некоторым запозданием Джози сообразила, что ее готовят для супружеских объятий. Эта мысль медленно пробуждалась в оцепеневшем от усталости мозгу новобрачной. Так вот чем объясняется заботливая услужливость миссис Филдинг и Девон! Их хозяин первый раз проведет ночь в своем родовом гнезде вместе с молодой женой. – Достаточно, миссис Филдинг! – вдруг резко заявила Джози, соскочив с кресла, и судорожно сцепила руки. Комнату наполнял головокружительный, томный аромат роз, стоявших в вазе на туалетном столике, и у Джози почему-то неприятно засосало под ложечкой. – Уже поздно. Вам и Девон наверняка пора отдохнуть… Я хочу сказать, что вы свободны, – поправилась она, вспомнив подробные инструкции Лэтерби насчет того, как следует разговаривать со слугами. Девон улыбнулась и быстро присела в реверансе. Миссис Филдинг, напоследок поправив лежавшую на кресле подушку, тоже пошла к двери. Впрочем, и экономке, и горничной казалось, что они прекрасно понимают причину беспокойства, которое испытывает новая хозяйка дома. Прелестная молодая графиня наверняка волнуется в предчувствии скорого появления графа, который обнимет ее и поведет в свою большую, примыкающую к гостиной спальню или уложит жену на ее собственную кровать. Уже поздняя ночь – самое время заняться исполнением супружеских обязанностей. Миссис Филдинг, хотя и овдовела девять лет назад, осталась особой весьма романтической, а потому, закрывая дверь спальни за собой и за горничной, испустила глубокий вздох. Да, граф и его супруга просто созданы друг для друга. Это видно с первого взгляда. Их любовь, наверное, так возвышенна и прекрасна! Младший Стоунклиф стал гораздо привлекательнее за те годы, что его здесь не было. А крутой, даже опасный нрав только добавляет ему обаяния. Во всяком случае, так считала миссис Филдинг. Что же касается новобрачной… О, она ослепительна! Какие у нее тонкие черты лица, великолепные волосы и яркие чарующие глаза! У миссис Филдинг слегка сжалось сердце, когда она представила, как граф Стоунклиф входит к своей жене. Это будет восхитительная минута для них обоих! Новобрачная дрожала, но совсем не от радостного предвкушения супружеской близости. Страх пронзал ее до мозга костей, нервы были напряжены до предела. Осмелится ли Итэн Сэвидж прийти сюда сегодня ночью? Возможно, оказавшись в доме своих предков, где все ему знакомо и толпы слуг спешат выполнить любой его приказ, новый хозяин Стоунклиф-Парка откажется выполнить последнее условие их с Джози сделки и не пожелает оставить ее в покое? Джози почти не видела Итэна ни в Нью-Йорке, ни во время путешествия через Атлантический океан. Верный своему слову, он приказал мистеру Лэтерби устроить их в отдельных каютах. Они даже не обедали вместе: Джози приносили еду прямо в каюту. Она понимала, что Итэн старался возможно дольше скрывать ее от посторонних глаз. На палубу Джози выходила только в сопровождении мистера Лэтерби, который не упускал случая, чтобы прочитать ей очередную лекцию о правилах светского этикета. – Не глазей по сторонам, Джозефина. Это вульгарно… Не горбись, Джозефина. Стой прямо. Графине не подобает сутулиться… Нельзя есть фасоль ложкой, Джозефина. Разрежь рулет на кусочки, Джозефина. Нет, нет, не надо так жадно вгрызаться в мясо! И не смей облизывать пальцы!.. Когда зеваешь, надо прикрывать рот рукой, Джозефина. А лучше вообще удержаться от зевков на людях… Не суетись, Джозефина. Леди всегда сохраняют полнейшее спокойствие и скрывают свои чувства… Ну, если вопреки этим наставлениям Итэн Сэвидж войдет сегодня в эту дверь, она не скроет своих чувств и даже более того. Один его вид выводил Джози из равновесия. И его прикосновения – тоже. Джози хорошо запомнила мгновение, когда он обхватил ее за талию и без малейшего усилия вытащил из кареты. Ее охватило раздражение. Нет, слово «раздражение» тут не подходит, решила Джози, вдруг вся напрягаясь. Почему, собственно, Итэн действует на нее так необычно? Ведь это началось с первой минуты их знакомства, когда она заглянула в его серые ледяные глаза. Что скрывать, в ее душе сразу загорелся пожар. И пламя до сих пор не погасло. Пожалуй, оно стало даже сильнее, особенно после того, как Итэн чуть не поцеловал ее в поезде. По правде говоря, иногда Джози слонялась по всему пароходу в надежде хоть одним глазком увидеть своего мужа. Но это случалось крайне редко. Итэн явно избегал таких встреч, не менее явно презирая ее. Это означает, что Джози в безопасности – и сегодня ночью, и в последующие дни. Итэн Сэвидж – сложный, загадочный человек. Кто знает, что у него на уме? Он сразу дал понять, что судьба Джози нисколько его не заботит. Она просто может оказаться полезной ему на некоторое время. Но он и не подумает лишний раз взглянуть на лживую воровку, с которой вынужден был вступить в брак. А потому и передал ее прямо в руки мистера Лэтерби. Что ж, за это его следует только поблагодарить. Джози подошла к тазу для умывания, сполоснула лицо и руки холодной водой и вытерлась толстым пушистым полотенцем. В этот момент в коридоре раздались шаги. Полотенце упало на пол. Джози прижала руки к груди. Но шаги ни на мгновение не замедлились. Напрасно Джози прижимала ухо к двери: в коридоре снова воцарилась тишина. Если это и был Итэн Сэвидж, значит, он отправился спать, не став беспокоить свою жену. Джози почувствовала странное разочарование, не в силах понять, что же с ней происходит. Ее прошлое осталось далеко позади. Впрочем, груз его был не так уж велик. В Англии, возможно, кроются ответы на все волновавшие ее вопросы. И вот она оказалась здесь, хотя самым неожиданным образом никому не нужная сирота Джози стала женой графа Стоунклифа, графиней. Кто бы мог подумать! «Ничего, все образуется», – убеждала себя Джози. Она всегда рассчитывала на это, если была не уверена в будущем, не знала, где найдет кров и еду, или побаивалась очередных приемных родителей. Не надевая туфель, Джози подошла к окну. Просторная ночная рубашка скользила по ее худенькому телу. Устроившись на подоконнике, она невидящим взглядом уставилась в непроницаемую тьму, окутавшую поместье. Джози повторяла про себя отрывок письма к Алисии Денби, заученный наизусть. Завтра же надо приступить к поискам, спрашивая всех подряд, не знают ли они чего-нибудь о молодой женщине по имени… – О чем это ты задумалась, женушка? Уж не собралась ли украсть наше столовое серебро? Джози соскочила с подоконника как ужаленная. Ее сердце чуть не разорвалось от страха. Она ничего не слышала: ни звука шагов, ни скрипа двери. Но тем не менее Итэн Сэвидж стоял здесь, как всегда подавляя ее своей силой и мрачностью. Правда, сейчас его лицо с нахмуренными черными бровями выглядело уставшим, даже измученным. Он медленно направился к Джози. Усилием воли она заставила себя стоять спокойно, но Итэн остановился у самого края персидского ковра, засунув руки в карманы. Воротник его рубашки был расстегнут, галстук развязан. – Неужели нет? – задумчиво повторил он, устремив на Джози загадочный взгляд. – Чем же еще были так заняты твои мысли? Тебя и рев медведя не привел бы в чувство. Или ты жалеешь, что наш брак фиктивный? – В глазах Итэна промелькнула насмешка. – Если хочешь, – продолжал он равнодушным тоном, – я выполню свои супружеские обязанности. Глава 9 – Не смейте даже думать об этом, – быстро ответила Джози, испугавшись, что Итэн подойдет ближе, и встала на ковер, чтобы согреть замерзшие ноги. – Предупреждаю, если вы дотронетесь до меня или попробуете – только попробуете! – поцеловать, я закричу. – Она вздохнула поглубже, и в ее глазах вспыхнул синий огонь. – Что тогда подумают слуги о своем драгоценном графе? – Они ничуть не удивятся. Многие из них были свидетелями куда более страшных дел, творившихся в этом роскошном доме, – с издевкой ответил Итэн. Опустившись в кресло, он иронически ухмыльнулся. – Но я не собираюсь трогать тебя. Разве что ты опять начнешь воровать. Итак, Джози, если ты не замышляла стянуть что-нибудь и мои страстные объятия тебя не привлекают, о чем же ты тогда думала, да еще с таким видом, будто перенеслась за тридевять земель отсюда? Джози не могла взять в толк, для чего пришел Итэн. Чтобы оскорблять ее? Или и впрямь предъявить свои супружеские права? Пожав плечами, она отвернулась, подошла к туалетному столику, чтобы видеть Итэна в зеркале, и стала перебирать нежные лепестки стоявших в вазе роз. – По-моему, по условиям нашей сделки я не обязана делиться с тобой сокровенными мыслями. Лучше я оставлю их при себе. В ответ раздался резкий неприятный смех, в котором, однако, слышалось и нечто похожее на боль. Джози быстро обернулась. Итэн запустил пальцы себе в волосы. Его рука не дрожала, но в глазах сверкали отчаяние и ярость, готовые вот-вот прорваться наружу. – Что случилось? – спросила Джози взволнованно. Чувства, клокотавшие в душе этого внешне спокойного человека, тронули и ее. Повинуясь внезапному порыву, Джози подошла к Итэну, опустилась на колени рядом с креслом и машинально погладила его руку, лежавшую на резном подлокотнике. – Гак что же стряслось? Мрачные глаза, устремленные на нее, отливали серебром, как хорошо шлифованные камни. – Неужели тебе на это не наплевать? – Нет. Почему же? – Это странно, даже противоестественно. – Его губы изогнулись в усмешке. А Джози продолжала смотреть на Итэна, движимая каким-то непостижимым чувством. Может быть, потому, что сейчас от этого самоуверенного молодого щеголя исходили токи щемящей боли? – Ты хочешь знать, что случилось, Джози? А то, что я опять вернулся сюда. И это плохо. – Лицо Итэна стало жестким. – Почему же? Это ведь ваш дом. – Дом… – Откинув голову, он горько рассмеялся. – Никогда Стоунклиф-Парк не был моим домом. Джози с облегчением заметила, что ярость сменилась у Итэна обычной для него мрачностью. Глаза светились горькой печалью, смешанной с ненавистью. Казалось, душа этого человека разрывается на части. – Все они зависят от меня. Все, кого ты видела сегодня. Слуги, арендаторы… И от тебя тоже. Постарайся не подвести их. – Не подведу. Я сделаю все, что в моих силах. Обещаю. – Это тяжкое бремя. – Итэн быстро обвел взглядом прелестную, уютную спальню. – Будь моя воля, я никогда не ступил бы снова на землю Британии, черт бы ее подрал. И уж тем более не вернулся бы в Стоунклиф-Парк. В мое родовое гнездо. Итэн снова горько рассмеялся и привычно ухватил Джози за подбородок, но на этот раз его прикосновение было ласковым и не причинило ей боли. – Повторяю тебе, Джози, никогда Стоунклиф-Парк не был моим родным домом. В детстве я любил его – за неимением лучшего. Но думаю, ты тоже не захотела бы жить здесь. У тебя, наверное, все было иначе. Джози ничего не ответила. Она молча смотрела на красивый, чувственный рот Итэна, на серые глаза, сверкавшие, словно зимние звезды, и четкие черты лица, освещенные пламенем камина. – Расскажи мне о своей семье. Твоя мать, наверное, штопала чулки, сидя у очага на какой-нибудь ферме, да? Отец носил тебя на плечах? А братья и сестры бежали наперегонки с тобой в школу? – В голосе Итэна звучали добродушная насмешка и легкая зависть. – Нет, совсем не так, – тихо ответила Джози. Итэн продолжал держать ее за подбородок; от его пальцев шло приятное тепло. Как это странно – она сидит рядом с ним, а он прикасается к ней, но не грубо, а нежно. И слушает ее. Хотя, видно, его душа по-прежнему разрывается от муки. – У меня тоже никогда не было своего дома. Я нигде не жила подолгу. – А родители? Братья, сестры? – Их не было. Итэн нахмурился и, отпустив Джози, выпрямился в кресле. – Так где же ты росла, черт возьми? – Нигде. Вернее, повсюду. Я сирота, – объяснила Джози, слегка отодвигаясь от Итэна. Прядь темных волос упала ему на глаза, и она, с трудом подавив желание откинуть ее назад, покрепче сжала руки, лежавшие на коленях. – Меня удочеряли разные люди. Но всегда ненадолго. Потом, когда я выросла и стала жить на ранчо в Монтане, это было что-то похожее на дом. Но Поуп Уотсон… Ее голос дрогнул. Что можно рассказать Итэну о Поупе Уотсоне? Он научил Джози залезать в чужие карманы. Но признайся она в этом, Итэн тотчас вспомнит, что ей нельзя доверять, ибо их знакомство и началось с воровства; кроме того, Поупа Уотсона застрелили через два дня после ее свадьбы со Змеем, когда он спасался бегством от преследователей. Об этом Джози тоже не хотела говорить… тем более воскрешать в памяти те ужасные дни, когда она повстречалась со Змеем и стала его женой. – Все это не слишком интересно, – разом оборвала Джози. Она, несомненно, что-то скрывает, подумал Итэн, и его взгляд снова посуровел. Возможно, эта история правдива, а может, и нет. Почему бы Джози не притвориться сиротой, чтобы завоевать симпатии Итэна и заставить его забыть об осторожности? Он подавил в себе интерес, вспыхнувший было где-то в глубине души. Погасил его – так же как прикручивают фитилек горящей лампы. Напрасно эта девушка надеется так легко обвести его вокруг пальца. Ей еще многое предстоит узнать о своем муже. Взгляд Итэна скользнул по ее красивому, обманчиво наивному личику и опустился вниз. В тот момент, когда Джози встала на колени, лиловый пеньюар распахнулся, слегка приоткрыв матово-белую грудь. Он смотрел как зачарованный и удивлялся самому себе. Ему попадались женщины куда более соблазнительные, и обнаженным телом его тоже не поразишь. Так откуда же это волнение при виде обычной стройной фигурки? И почему он испытал разочарование, когда Джози, заметив его взгляд, поспешно запахнула пеньюар и поднялась на ноги? Истинный джентльмен помог бы ей. Но Итэн не был джентльменом и полагал, что самое разумное – не прикасаться к этой девице вообще. Сама справится. – Я задержал тебя, – сказал он, вставая с кресла. – Пора зажмурить глазки. То есть поспать, – поправился граф с обычным грубоватым смехом. – Раз уж я влип в эту историю, надо привыкать говорить по-английски. И ты тоже влипла, – добавил он, бросив на Джози грозный взгляд. – Тебе придется быть настороже – и завтра, и все последующие дни. Лэтерби продолжит обучение, и через некоторое время мы, возможно, поедем в Лондон. У меня есть там кое-какие дела, и кроме того, надо навестить Гризмора. Ты познакомишься со множеством людей. – Я знаю. – Боишься? Джози мотнула головой, но, почувствовав, что ее снова выдал предательский румянец на щеках, призналась: – Немножко. – Так и должно быть. Здешние аристократы, весьма гордые и самоуверенные люди, в случае чего с удовольствием заклюют тебя до смерти. Имей это в виду и не жди, что я стану вмешиваться и помогать тебе, если ты попадешь впросак. – Я и не жду. – Нервно сглотнув, Джози расправила плечи. – Вот увидите, все пройдет без сучка без задоринки, – твердо заявила она. Что-то доброе невольно шевельнулось в душе Итэна. Возможно, его тронула храбрость Джози или ее независимая осанка: Джози стояла, гордо подняв голову и спокойно опустив руки. А ведь его слова все же напугали ее. Итэн заметил, как после столь смелой тирады у Джози предательски задрожали губы. Но он все же постарался подавить в себе пробудившуюся было симпатию. «Она воровка. Дешевая актриса. Ты никогда не узнаешь, что она замышляет, какие мысли бродят в этой хорошенькой головке. Она уже дважды обчистила твои карманы. Из-за нее ты угодил в тюрьму и не выбрался бы оттуда без помощи Лэтерби. Она не заслуживает ни сочувствия, ни восхищения. С ней не надо церемониться». – Вот и хорошо, – бросил отрывисто Итэн и упругой походкой направился к двери, не упустив, однако, возможности смерить жену суровым взглядом. Не сказав больше ни слова, он наконец исчез в коридоре, ведшем в его собственные апартаменты. Джози уснула не сразу. Она еще никогда не спала на такой удобной кровати, на таких простынях и божественно-мягких подушках. В окна дул легкий ветерок. На высоком потолке танцевали тени. Но было уже далеко за полночь, когда смятение, царившее в ее душе, улеглось и дремота перешла в глубокий сон. Джози снилось, что Итэн Сэвидж вновь появился в дверях ее спальни, выйдя из гостиной, смежной с его комнатами. Он ступал совершенно бесшумно. На нем был темно-красный халат, открывавший широкую, поросшую густыми волосами грудь. Бесшумно шагая по темной спальне, он приблизился к ее кровати. Джози попыталась приподняться, но была слишком испугана, чтобы кричать, а его мрачная красота повергла ее в оцепенение. Замерев, она просто смотрела на Итэна, открыв рот, а ее сердце чуть не выпрыгивало из груди. В лунном свете его глаза вспыхнули холодным блеском, брови насмешливо приподнялись, и Джози вдруг поняла, что это не сон. Итэн и в самом деле стоял возле кровати, а потом быстро наклонился к Джози. У нее перехватило дыхание. – Не вздумай орать, черт тебя подери! – раздраженно сказал Итэн и наглухо зажал ей рот рукой. Потом он забрался в постель и лег рядом. Кровать прогнулась под тяжестью его тела. Джози охватил ужас, смешанный с каким-то странным, доселе неизведанным возбуждением. – Это совсем не то, о чем ты думаешь, женушка, – со смешком заявил Итэн и, к удивлению Джози, освободил ее рот. Его голова опустилась на большую пышную подушку. Даже не взглянув на жену, он уставился в потолок – в точности как некоторое время назад это сделала Джози, пока ее не сковал сон. – Неизбежное зло, – тихо пробормотал супруг. Что он имеет в виду? Может, хочет отказаться от своего обещания? Неужели он собирался изнасиловать ее спящую? Джози соскочила с кровати как ошпаренная и встала подальше, вне пределов досягаемости. – Ты просто сумасшедший, – прошептала она, в ужасе глядя на Итэна. Что же делать? Выбежать в коридор и завопить так, чтобы мертвые проснулись? А может, стукнуть его по голове канделябром или вазой с розами? – Я не позволю этого! Не позволю! Убирайся из моей комнаты! – Никуда я не уйду до тех пор, пока не сделаю кое-что. – Мы же договорились! Итэн выпрямился, смял подушку и вытянул из-под перины концы простыней. – Вот так, – сказал он Джози, которая стояла босиком в ночной рубашке и с распущенными волосами. Ее била дрожь. – Я пришел только для того, чтобы привести в беспорядок эту чертову постель. Горничная, которая будет убирать здесь утром, должна думать, что мы провели ночь, как и подобает любящим супругам. – Итэн ухмыльнулся, заметив, что Джози смотрит на него в немом изумлении. – То есть вместе, – насмешливо добавил граф. – О! – Джози смогла выжать из себя только одно это жалкое восклицание. Но страх и смятение быстро рассеялись. Конечно, Итэн прав. Служанке покажется очень странным, что новобрачные спят в разных комнатах, а их постели и одежда имеют вполне аккуратный вид. – Ну, хорошо, – настороженно сказала Джози, не сводя с Итэна подозрительного взгляда. – Но почему ты не подумал об этом раньше? – Потому что пришло мне это в голову только сейчас. Погоди-ка! – Итэн соскочил с кровати, подошел к креслу, куда Джози положила аккуратно свернутый лиловый пеньюар, и швырнул его на пол. – И еще подушка, – шепнул он и сбросил одну из них с кровати. – Хватит. Джози, окоченевшая от холода, обхватила себя руками. Ей очень хотелось побыстрее укрыться одеялом, но, заметив взгляд Итэна, она буквально вросла в пол. Это был безжалостный, пронизывающий взгляд, полный чувственного голода. Джози тотчас же остро ощутила беззащитность своего тела, еле прикрытого ночной рубашкой, В ужасе она тихо охнула. Легкая шелковая ткань плотно облегала ее тело. Холодный воздух пощипывал босые ноги и полуобнаженную грудь с затвердевшими сосками. Она ощущала нависшую опасность, словно полевая мышь, которая чует ястреба задолго до его нападения. У нее пересохло в горле и ослабели колени. Надо что-то делать, приказала себе Джози, еще немного – и будет поздно. Она попыталась схватить одеяло, но Итэн двигался быстро и успел выхватить его из рук жены. – Нужна еще одна деталь – следы борьбы. И он внезапно разодрал пополам ночную рубашку Джози, которая охнула от ужаса, а потом начала кричать. Ее вопль нарушил ночную тишину, как удар гонга. И конечно же, разнесся по всему дому. С минуту они молча смотрели друг на друга. Наконец Итэн схватил Джози за руки и со злостью заглянул в ее потемневшие глаза. – За каким чертом ты заорала? – А ты за каким чертом все это натворил? – яростно огрызнулась она, чувствуя на лице его теплое дыхание. Итэн сурово сжал губы. – Я решил, что разорванная рубашка – лучшее доказательство нашей страсти. А ты что вообразила? – Пусти. – А то снова заорешь? Ни в коем случае, милочка. – Я не буду кричать, но… не смотри на меня. Не смотри же, дьявол бы тебя побрал! Рубашка совсем упала с ее плеч, бесстыдно обнажив грудь. Итэн убеждал себя, что только чисто мужской интерес мешает ему отвести от Джози глаза, но в глубине души понимал: им движет нечто большее. При виде этих роскошных каштановых кудрей, рассыпавшихся по плечам, гладкой, белоснежной кожи, ярких, словно полевые фиалки, глаз в душе Итэна вспыхнуло пламя. Джози была ослепительна! Такая теплая, женственная, несмотря на свою совершенно искреннюю ярость, и… чертовски соблазнительная. Она запрещала смотреть на нее. Но Итэну очень хотелось смотреть. Вернее, хотелось гораздо большего – крепко прижать ее к себе, ощутить прикосновение прелестных твердых грудей, а потом сорвать остатки рубашки, гладить ее тело и нежно покусывать соски. И чтобы эти шелковистые волосы мягко касались его кожи, а прелестные губы заставили забыть о том, как мучительно трудно возвращаться в нелюбимый дом. Итэну хотелось овладеть Джози – целиком, без остатка погрузиться в женскую плоть. И увидеть, как потемнеют и расширятся фиалковые глаза, услышать, как станет прерывистым и хриплым от восторга ее дыхание… Но Джози явно не разделяет его желаний. Или она чертовски хорошая актриса. Она выдернула из рук Итэна одеяло, плотно завернулась в него и сердито прошептала: – Убирайся. – Слуги могут зайти сюда, чтобы узнать, кто кричал. Мне лучше пока побыть здесь. – Ну уж нет. Уходи… – Тихо!.. Итэн вдруг схватил ее и прижал к себе, настороженно вслушиваясь, не раздадутся ли в коридоре чьи-то шаги. Но там царила мертвая тишина. Тишина, которая оглушила Джози, словно удар грома. – Нам повезло, – заметил Итэн. Интересно, понимает ли он, что его объятия чересчур пылки? Чувствует ли, как в ней загорается ответный огонь? – Если кто-то из слуг и услышал твой крик, то счел это за проявление страсти, – продолжал Итэн, щекоча ее кожу теплым дыханием, и слегка подвинул руку, чтобы потеснее прижать Джози к своему сильному телу. – Правда, остается еще Лэтерби, – вслух рассуждал Итэн. Теперь в его голосе звучало удовлетворение. – Его комната рядом, прямо за углом. Наверное, он решил, что я тебя убил. – Я сама убью тебя, если ты еще раз ворвешься в мою спальню, – едва слышно пискнула Джози. Чувствуя слабость в коленях, Джози отчаянно пыталась овладеть собой – и своим телом, и своими чувствами. Итэн Сэвидж глухо рассмеялся. А Джози, закутанная в одеяло, стояла, прильнув к нему, и, сама того не желая, упивалась ощущением близости. Темная щетина, покрывавшая подбородок и щеки Итэна, только подчеркивала его мужественную яркую красоту. Его грудь была твердой как скала, но прижиматься к ней было так приятно! В его взгляде Джози заметила совсем несвойственную ему робость, и это пробило брешь в сжимавшем ее панцире страха и недоверия. Сейчас Итэн походил на мальчишку, который, затеяв игру в прятки, радостно хохочет, скрываясь от преследователей. Джози сразу представила, каким он был в детстве. Необузданным озорником, в котором энергия бьет через край. И вместе с тем – несчастным одиноким ребенком, брошенным на попечение слуг. Все в нем осталось прежним: и неистовая жизненная сила, и страсть к диким выходкам, и… одиночество. Им так и веяло от его сурового прекрасного лица, грустных глаз, четко очерченных и тесно сомкнутых губ, забывших о том, что на свете существует радостный, искренний смех. – Ты что так на меня уставилась? – вдруг спросил Итэн, хмуро взглянув на Джози. А она снова чуть было не поддалась искушению откинуть черную прядь волос с его лба и нежно провести по нему пальцами… Джози еще судорожнее вцепилась в одеяло, скрывавшее ее наготу. – По-моему, прошло уже достаточно много времени. Теперь вряд ли кто-нибудь заглянет сюда. Жар и холод волнами пробегали по телу Джози, ноги подгибались, и все же она чувствовала необыкновенный прилив сил. Что-то произошло в те минуты, когда она пристально смотрела на Итэна. Близость его сильного теплого тела больше не вызывала страха и тревоги. – Я думаю, сейчас мы в безопасности, – тихо сказала Джози, все внимательнее прислушиваясь к новым, непонятным ей ощущениям, от которых по телу то и дело пробегала дрожь. – В безопасности? – Итэн так резко разжал руки, что Джози чуть не выронила одеяло, но тут же снова завернулась в него поплотнее. Он демонстративно отступил назад. – Мы будем в безопасности, когда ты выдержишь экзамен перед Гризмором и всем лондонским обществом. Нам предстоит долгий путь, милая. – Не волнуйся. – Джози почему-то захотелось утешить его, разгладить морщинки тревоги вокруг глаз. – Я это одолею. Какой, однако, холодный у него взгляд! И как дергается на щеке мускул! – Ты можешь солгать хоть сотню раз без всяких угрызений совести. Ложь дается тебе легко, не так ли? – ядовито спросил Итэн. Джози помотала головой. Почему Итэн всегда думает о ней только самое плохое? – Нет, я бы не сказала, что это легко. Он что-то проворчал и направился к двери, потом приостановился и бросил через плечо: – Завтра днем у нас, возможно, будут гости. Слухи о нашем приезде быстро облетят всю округу. Тебе надо выспаться как следует и соответственно выглядеть. Готовься: соседи будут пристально изучать графиню Стоунклиф. – Я спала, – тихонько напомнила Джози. – Пока ты не разбудил меня. – Так ложись опять в постель. Я больше не вернусь. Твоей добродетели ничего не угрожает, – сухо и презрительно отозвался Итэн. Прежде чем Джози успела ответить, дверь за ним затворилась. Она нырнула в кровать и долго лежала на прохладных простынях, сотрясаемая дрожью. Но теперь уже не от страха и не от холода. Какая-то странная сила ломала ее изнутри, выворачивала душу и наполняла тело сладким томлением, граничащим с невыносимой болью. – Нет, такого не может быть, – шептала Джози снова и снова. – Я не имею права влюбиться в Итэна Сэвиджа. Только не в него. – Но голос сердца не хотел с ней соглашаться. – Будь я проклята! – выругала себя Джози, ворочаясь с боку на бок. На глаза у нее наворачивались слезы. – Итэн презирает и ненавидит меня. Не хватало мне еще безнадежной любви к нему! – Со страху Джози так и подскочила на кровати. – Нет, – пробормотала она, глядя широко распахнутыми глазами в окно. Первые розовые лучи солнца уже рассеивали предрассветные сумерки. – Нет, до этого дело не дойдет. Ни за что! Но прежней уверенности не было. Сейчас Джози сомневалась во всем. Судьба всегда была жестока к ней. И прежде, и сейчас. С каждым днем ее жизнь становится все тяжелее. Глава 10 Утреннее солнце окрасило Стоунклиф-Парк в очаровательный розовый цвет. Его лучи заливали столовую, ложась блестящими бликами на серебряные блюда, буфет, рамы картин и на каштановые локоны новоиспеченной графини, которая одна сидела за длинным столом, медленно жевала хлеб с маслом и с отсутствующим видом пила кофе из фарфоровой чашечки. Джози плохо выспалась и чувствовала себя совершенно измученной. Под глазами у нее набрякли мешки, а в голову, казалось, набился колючий песок. Простушка Джози Купер Баркер ощущала себя сейчас именно самозванкой. Помимо всего прочего – также из-за элегантного шелкового утреннего платья, которое принесла ей Девон. Раньше у Джози было только одно-единственное скромное ситцевое платьице. А теперь ее шкаф битком набит нарядами: утренними туалетами, платьями для прогулок, для чаепитий, для путешествий, для вечерних приемов. Платьями из кружев, шелка, бархата, муслина, атласа и тюля. В комоде полным-полно перчаток, вееров, носовых платков, чулок и нижних юбок. Все это мистер Лэтерби купил в Нью-Йорке, для самозваной графини, жены графа Стоунклифа. И она обязана, любыми способами обязана убедить всех, с кем будет встречаться в ближайшие дни, недели и месяцы, что они имеют дело с настоящей леди – элегантной и хорошо воспитанной. Необходимо сделать это, и не только для себя. С прошедшей ночи в душе Джози что-то изменилось. Даже не что-то, а все. Теперь она думала не только о своих собственных интересах и целях, о необходимости соблюсти условия, поставленные ей Итэном. Джози нужно заботится и о нем. Ведь у Итэна есть долг перед своим родовым гнездом, слугами и служащими, он обязан умело распорядиться огромным наследством, которое отец целиком передал младшему сыну, хотя между ними и не было особой любви и близости. Не зная, конечно, всех сложностей взаимоотношений между членами этой семьи, Джози понимала, однако, как важно для Итэна сохранить честь своего рода. Настолько важно, что вопреки своим обетам он вернулся в Англию, дабы занять подобающее ему место в обществе, хотя, с точки зрения Джози, граф Стоунклиф выглядел и продолжал бы выглядеть гораздо естественнее в каком-нибудь салуне, среди табачного дыма, бутылок виски и карт. – Ужасно, леди Стоунклиф, просто ужасно! – Мистер Лэтерби словно ураган ворвался в библиотеку, не замечая от волнения, что его очки сползли на самый кончик носа. – Гости! Уже! А мы не успели ничего отрепетировать! Четверть часа назад его сиятельство выехал верхом на прогулку. Какое-то время его не будет, и нам… то есть вам придется принимать гостей одной. Лишь только он умолк, в дверях появился Перкинс. – Миледи, мистер Оливер Уинтроп явился засвидетельствовать вам свое почтение. – Кто? – Джози сморщила нос. Имя вроде знакомое. – Черт, да кто же это? – начала размышлять она вслух и вздрогнула, когда Люкас Лэтерби больно ущипнул ее за руку. – Я хочу сказать, что очень рада. Позовите его… то есть проводите его… Заметив, что Лэтерби закатил глаза и вообще находится чуть ли не на грани апоплексического удара, Джози тут же поправилась: – …в гостиную для утренних приемов. В последний момент она все-таки вспомнила, где следует встречать ранних гостей. – Ну ладно, я виновата, – бросила она Лэтерби, когда дворецкий удалился. – Но это было так неожиданно, и потом вы сами сказали – у нас не хватило времени на репетицию… Джози не закончила фразу: она вдруг вспомнила, кто такой Оливер Уинтроп. Тот самый отвратительный кузен Итэна, который должен был унаследовать Стоунклиф-Парк в случае, если Сэвидж откажется выполнить условия отцовского завещания. – Пойду-ка я, не надо заставлять его ждать, – пробормотала Джози, сразу почувствовав антипатию к гостю, и ринулась к двери. Лэтерби тихонько выругался про себя и воскликнул: – Нет, нет, нет! Джозефина… леди Стоунклиф! Сколько раз вам надо повторять: благовоспитанные дамы не носятся по комнате, как… как скаковые лошади перед финишной прямой. Джози разом остановилась, проклиная в душе свою неловкость. «Не торопись, Джо. Думай, прежде чем говорить, двигайся грациозно, не тереби пальцами одежду, не шаркай ногами, не смейся слишком громко, не шлепайся в кресло, не пялься на окружающих и прикрывай рот, когда зеваешь». Повторив про себя эти преподанные ей Лэтерби во время путешествия правила, словно молитву, Джози двинулась по коридору медленной, величавой походкой. Но вдруг вспомнила, что понятия не имеет, какая из многочисленных дверей ведет в нужную гостиную. Охваченная паникой, Джози сбилась с шагу и уже хотела повернуть назад и просить о помощи Лэтерби, но тут заметила Перкинса, который терпеливо поджидал хозяйку, чтобы открыть перед ней дверь. – Спасибо, Перкинс, – прошептала она. – К вашим услугам, миледи. Обошлось! С бешено бьющимся сердцем Джози вошла в просторную, залитую солнцем гостиную с окнами в сад. Толстый маленький человечек с высоким лбом, гладкими розовыми, как у ребенка, щеками и маленькими водянистыми глазками, чем-то напоминавший поросенка, шагал взад и вперед перед камином. При виде графини он замер, его пальцы мертвой хваткой вцепились в трость с набалдашником из слоновой кости. Уинтроп был одет в щегольские брюки в серую и черную полоску и короткое пальто с черными галунами. Его темно-каштановые волосы, разделенные посередине ровным пробором и прилизанные на макушке, блестели от бриолина. – Доброе утро, – вежливо сказала Джози, хотя ей совсем не понравилось, как гость выпучил на нее свои поросячьи глазки. – Вы кузен моего мужа, насколько я понимаю. Я… – Она внезапно смолкла. Как представиться? Леди Джозефина? Зовите меня просто Джози? Или леди Сэвидж? Все, что Лэтерби говорил насчет титулов и рангов, напрочь вылетело у нее из головы. – Я… – механически повторила Джози, сглотнула и выпалила: – Я очень рада нашему знакомству. – Леди Стоунклиф, я польщен. Уинтроп окинул ее взглядом с ног до головы. И выглядел он при этом не польщенным, а скорее недовольным. Неужели она делает что-то не так? Неужели он видит по ее поведению и каким-то другим неуловимым признакам, что жена Итэна не принадлежит к его кругу? Уинтроп явно испытал шок, но спрятал свое раздражение за фальшивой улыбкой. – Теперь я и ваш кузен, миледи. Прошу вас, называйте меня просто Оливер. Могу ли я… – Да, называйте меня Джозефина. Вошедший в гостиную Лэтерби слегка кашлянул, и Джози быстро добавила: – Знакомы ли вы с мистером Лэтерби? Это поверенный в делах моего мужа. – Вспомнив малознакомое слово, Джози ощутила прилив гордости. – Не хотите ли присесть, мистер… кузен Оливер? – тут же поправилась она и указала на кушетку, стоявшую за его спиной. – Да, я не возражал бы. На лице Уинтропа вновь появилась фальшивая, жеманная улыбка. Маленькие глазки с любопытством перебегали с Джози на Лэтерби и обратно. Его явно заинтересовало, почему это поверенный торчит в гостиной рядом с графиней, вместо того чтобы заниматься своими делами. Лэтерби разрывался между желанием извиниться и уйти (а именно так и полагалось поступить в подобном случае) или остаться, дабы приглядывать за Джози и вмешаться в том случае, если она совершит какую-нибудь не подобающую леди оплошность. – Все в порядке, мистер Лэтерби. Я знаю, что лорд Стоунклиф просил вас составить мне компанию и дождаться его возвращения, но сейчас, рядом с кузеном Оливером, я… не буду чувствовать себя одинокой. – И Джози одарила поверенного самым величественным взглядом, на какой была способна, хотя при этом покрылась мурашками от страха. У мистера Лэтерби не осталось иного выхода, как покинуть гостиную, однако напоследок он бросил на свою подопечную предостерегающий взгляд. Оливер Уинтроп между тем устраивался поудобнее на кушетке. На предложение выпить что-нибудь освежающее он ответил отказом: – Нет, нет, дорогая леди. Я появился лишь для того, чтобы убедиться собственными глазами, что слухи, долетевшие до меня еще вчера вечером, правдивы. Да, я не чаял увидеть моего досточтимого кузена Итэна в Англии. Особенно учитывая то, при каких обстоятельствах он уехал отсюда. – О?! Джози не имела никакого понятия об этих обстоятельствах и решила ограничиться лишь ничего не значащим восклицанием. Слова Оливера Уинтропа, а главное, то, как он их произнес, произвели на нее большое впечатление. Под маской учтивости явно таилась глубокая ненависть к Итэну, и это пробудило в Джози еще большую неприязнь к его кузену. Скрывая любопытство, она ждала продолжения разговора. Ей и самой было интересно, почему Итэн отправился в Америку и упорно не хотел возвращаться на родину. Возможно, сейчас это выяснится, если сделать правильный ход. – Вы же знаете, какой произошел скандал. Ужасный скандал! Вряд ли моего кузена сейчас примут в высшем обществе. – Уинтроп сочувственно кивнул и уставился на Джози, медленно моргая ресницами и поджав губы. Она отлично поняла его подспудную мысль: «Тебя тоже не примут». – Я уверена, что вы ошибаетесь, – заявила Джози чуть более резко, чем требовали правила вежливости. Но в эту минуту ей было наплевать на этикет. – О, напрасно вы так уверены. Эта девица, из-за которой он устроил безобразную сцену и даже кровопролитие… – Девица? – повторила Джози неожиданно для самой себя тоненьким голоском. Уинтроп тут же подался вперед, и на его губах заиграла усмешка. – Моя дорогая кузина, не думайте, что я пытаюсь обескуражить вас или причинить боль. Нет, у меня совсем другие намерения. Я хочу лишь предупредить вас. У вашего мужа, простите за откровенность, отвратительный характер. И излишняя склонность к женщинам дурного поведения. По крайней мере так было раньше, – добавил он с сухим издевательским смешком, пожирая глазами свою собеседницу. – Дорогая, если вы собираетесь завоевать лондонское общество, вас ждет разочарование. Я лично нахожу американцев людьми весьма интересными и забавными, но многие мои друзья придерживаются другой точки зрения. Итэн здесь не в чести. Он унизил своего отца и брата, связался с какой-то потаскушкой низкого происхождения… – Попробуй только назови ее имя, Оливер, и больше тебе не придется гулять по лондонским улицам, – раздался тихий, обманчиво мягкий голос. Джози подскочила на месте и, обернувшись, увидела Итэна, который только что вошел в комнату. – Дорогой! – закричала она, напуганная холодным, мрачным выражением его лица. Господи, да он сейчас убьет Оливера Уинтропа, и его кровь запачкает этот красивый ковер и прелестные синие занавески! Да вообще новому графу Стоунклифу не стоит так поступать. Это плохое начало. Но тут Джози несколько успокоилась: ведь пистолетов Итэн больше не носит, да и с другим своим ковбойским снаряжением расстался. Сегодня он был одет по английской моде – в панталоны для верховой езды и куртку. И все же этот высокий мрачный человек, стоявший посреди комнаты, расставив ноги, сжав кулаки и сверкая глазами, казался весьма опасным. Не менее опасным, чем если бы он направил на Оливера свои заряженные «кольты». Уинтроп, видимо, разделял чувства Джози, потому что зарылся поглубже в подушки. Его лицо побелело как мел. Он смотрел на Итэна разинув рот, словно перед ним явился сам дьявол в облаке черного дыма. – Ку-кузен! – хрипло воскликнул Уинтроп, пытаясь изобразить радушие. – Я же только… – Заткнись, Уинтроп. Ни слова больше. И поскорее убирайся отсюда. – Но… но… Итэн быстро подошел к Оливеру и, ухватив за шиворот, приподнял с кушетки. – Очевидно, мне еще не раз придется встречать тебя в клубах, на балах или за картами, – сказал он уже спокойным, вежливым тоном, сохраняя, однако, угрожающий блеск в глазах. Но, черт побери, я не желаю больше видеть тебя ни здесь, ни в моем лондонском доме. Ясно? Ты познакомился с моей женой, удостоверился, что я вернулся, и понял, что твоим грязным лапам уже не дотянуться до Стоунклиф-Парка. Все, нам не о чем больше говорить. – Помилуй, Итэн, зачем же так злиться… Кулак Итэна врезался прямо в лицо Оливера, и с такой силой, что бедняга снова рухнул на кушетку. – Итэн! – Джози метнулась к мужу, который потирал костяшки пальцев. – Ты поранишь себе руки! Господи, можно было ударить послабее. – А как же я? – Задыхаясь от ужаса, Уинтроп делал неуклюжие попытки встать. – Я, кажется, ослеп! Да, ослеп! Боже милосердный, Итэн, ты остался все таким же безумцем! Насилие! И только потому, что я нанес тебе визит вежливости. Итэн обогнул кушетку и поставил Оливера на ноги. Совсем перетрусив, тот слабо махал руками, пытаясь освободиться. Но кузен уже волок его к дверям, покрепче ухватив за шиворот. Прибежал Перкинс и широко распахнул дверь парадного входа. Итэн вышвырнул хнычущего Уинтропа на залитую солнцем лужайку. – Больше не принимать, – приказал он дворецкому, который закрывал двери под аккомпанемент жалобных завываний гостя. – Да, сэр. Прошу прощения, сэр. – Ты зачем развлекала этого сукина сына? – рявкнул Итэн, вернувшись в гостиную. Джози замерла, испуганная яростью, звучавшей в его голосе. – Потому что он пришел с визитом. И я думала, что леди должна вести себя учтиво. Тогда перечисли мне людей, с которыми я могу общаться, – добавила она рассерженно. Почему Итэн на нее злится? Ведь она хотела только одного: предстать перед гостем в качестве послушной, благовоспитанной жены. – Возможно, я так и сделаю. Лэтерби! Пока Итэн метался взад и вперед перед камином, в коридоре раздались шаги поверенного. – Моя жена только что сплетничала обо мне с кузеном Оливером. В ее воспитании тобой допущены большие пробелы. Лэтерби метнул на Джози такой взгляд, что она готова была провалиться сквозь землю. – Да, милорд, – сказал поверенный смиренно. – Я виноват, милорд. – Но ведь это неправда, – возразила Джози, последовав за Итэном, подошедшим к окну. – Ничего подобного не было, никаких сплетен. Итэн вдруг резко обернулся, и Джози остановилась как вкопанная. – Разве? – Насмешливо улыбаясь, Итэн окинул жену уничижительным взглядом с ног до головы. – Тебе еще многому придется научиться. Пока ты еще не понимаешь, какой должна быть настоящая английская леди. Лэтерби, ты пожалеешь, что родился на свет, если не сумеешь внушить это моей жене. Занимайся с девчонкой денно и нощно, обучи ее надлежащему поведению, иначе я с вас обоих сниму скальп! Он рванулся к двери, не удостоив Джози взглядом, но на пороге остановился и проворчал через плечо: – Да, чуть не забыл. Сегодня нам придется ехать на званый ужин, черт бы его подрал. Так что подготовься как следует. На прогулке меня угораздило наткнуться на леди Таттэрсел, а она отговорок не принимает. Хмурый, словно туча, граф удостоил наконец жену взглядом. – Мы выезжаем ровно в семь. Будь готова. Боже, помоги мне, – пробормотал он еле слышно и вышел из комнаты. Выйдя из замка, Итэн свернул влево и быстро зашагал по тропинке, ведущей в парк. Необходимо проветриться и успокоить разгулявшиеся нервы. Он шел очень быстро, не замечая ничего вокруг. Принес же черт этого Оливера! При виде его ненависть вспыхнула у Сэвиджа с прежней силой – как и тогда, много лет назад. Господи, куда подевалось его знаменитое хладнокровие? Что сталось с Итэном Сэвиджем, наемным стрелком, прославившимся своей выдержкой? Стоило ему встретиться с Уинтропом, и в его крови снова запылал огонь. И образ Молли опять встал перед глазами, а ведь он давным-давно поклялся вычеркнуть его из памяти. «Наверное, я никогда и не забывал о ней», – думал Итэн, шагая по зеленой траве. Перепрыгнув через ручеек, Итэн направился к куще деревьев. Он, точно наяву, слышал серебристый голосок Молли, ощущал хорошо знакомый свежий запах розы и ванили. «Входи же, Итэн. Я так по тебе соскучилась! Итэн, ну зачем? Эти цветы стоят уйму денег. Ты вовсе не обязан каждый раз что-то мне дарить!» Милая, невинная Молли. Воспоминания разрывали его сердце. Как они любили друг друга! И как она ему доверяла! Но Боже мой, какая участь постигла ее за то, что она осмелилась полюбить графского сына! Итэн сел на ствол упавшего дерева и закрыл лицо руками. После возвращения в Англию боль стала еще острее. Она, видно, никогда его не отпустит. Прошло несколько минут. Оглядевшись по сторонам, Итэн заметил впереди, ярдах в ста, за пригорком, маленький домик, наполовину скрытый старыми деревьями. Коренастый мужчина, коловший дрова, показался ему смутно знакомым. Он медленно привстал и вгляделся попристальнее. Не может быть. И все же… Итэн бросился к домику со всех ног. – А мне сказали, что ты рассчитался и не живешь больше в Стоунклиф-Парке! – воскликнул он, остановившись возле широкоплечего седого мужчины, который, увидев его, отложил топор. – Да, это так, но живу я по-прежнему здесь. – Совсем близко… – Ты хочешь, чтобы я уехал, парень? – спросил старик, сдвинув редкие седые брови и устремив на Итэна проницательный взгляд. – Нет, конечно, нет. Итэн не мог оторвать глаз от человека, который когда-то заменил ему отца. Он учил его ездить верхом, стрелять, лечить у щенка пораненную лапу. А мальчик ходил за ним хвостом и по целым дням смотрел, как тот работает. Итэн сглотнул комок, застрявший в горле, и шагнул вперед с распростертыми руками. – Хэм! – Произнеся это имя, Итэн почувствовал, что его сердце стучит словно молот о наковальню, а на душе становится тепло. Он глубоко вздохнул и обнял старого седого конюха. – Хэм, отец, я чертовски рад видеть тебя снова. – Значит, ты так и не нашел того, что искал, парень? А я-то надеялся… – Что же, по-твоему, я должен был найти? – спросил Итэн, ошеломленно уставившись на Хэма. На столе перед ним стояла крошечная чашечка с дымящимся чаем. – Счастье. Покой. Любовь к хорошей женщине, которая ответит тебе тем же. – Хэм пригладил усы, задумчиво разглядывая своего собеседника. Как изменился этот мальчик! Превратился в настоящего мужчину. – У тебя всегда была беспокойная душа, сынок. Я думал, в Америке ты угомонишься. – Я вернулся сюда. С меня довольно и этого. Хэм не сводил с Итэна своих проницательных карих глаз, отливавших желтовато-зеленым цветом под лучами солнца, освещавшими комнату. – Вижу, на душе у тебя по-прежнему смута. Ты все еще… – Старик умолк, чуть было не сказав: «Ты все еще несчастлив». – Я смирился со своей судьбой. – И у тебя нет никаких надежд? – Надежд на что? – удивился Итэн. – На душевный покой и счастье? Вообще-то я вел в Америке довольно беспорядочную жизнь. Но иногда чувствовал себя в ладу со всем миром. Когда спал под звездами в пустыне Аризона или скакал на лошади по Скалистым горам. На такую красоту даже больно смотреть. И я был совсем свободен: никаких оков, никаких обязательств. – Бывают и приятные оковы. – Тебе нравятся оковы и обязательства? – Короткий смешок Итэна гулко прозвучал в маленькой, идеально чистой комнате. – Чего-чего, а этого у меня теперь в избытке. – Ага. Понятно. Шикарное поместье, титул, унаследованный от отца. Много домов в Лондоне. Состояние, которому позавидует любой. И к тому же жена. – Да, ты прав, жена. – Итэн залпом выпил чай и опустил чашку на стол. Этой ночью Джози была чертовски хороша! Какие у нее невероятные фиалковые глаза и густые блестящие волосы, так красиво окутывающие обнаженные плечи! Итэн хмуро уставился в пустую чашку. Жаль, что под рукой нет виски. Оно успокоило бы его и помогло забыться. – Я уже слышал о ней. – Вытащив трубку и табак, Хэм поудобнее уселся в кресле. Старик заметил, что при слове «жена» щеки Итэна приобрели кирпично-красный оттенок – в точности под цвет ветхого ковра, лежавшего под ногами молодого графа. Подавив улыбку, он с нарочитой небрежностью добавил: – Слухи разлетаются быстро. Говорят, она прелестна. Вот почему я немного удивился… Хэм замолчал. – Что же тебя удивило? – Итэн прищурил глаза, а старик уминал табак с таким видом, словно это было самое важное на свете дело. – Да то, что ты и после женитьбы не успокоился. Или это брак не по любви? Итэн отрывисто рассмеялся, провел рукой по волосам, потом встал и, спотыкаясь, начал бродить взад и вперед по слишком тесной для него комнате. – В остроте ума тебе не откажешь, Хэм, – как и прежде. Да, ты прав. Я женился не по любви. Я женился из-за наследства, потому что такова была воля покойного отца… К тому же я был сильно пьян, я торопился, гнев и презрение затмили мой разум. Я женился на грошовой воровке и теперь вынужден выдавать ее за знатную леди. Итэн вздохнул, заметив недоверчивый взгляд Хэма. – О нет! – воскликнул тот. – Нет, Итэн! – Да. – Губы Итэна скривились в циничной усмешке. – Я решил, что лучше объяснить тебе все сразу. Когда Итэн закончил рассказ, старик тихо присвистнул. – Значит, ты совсем не любишь эту девушку? И расстанешься с ней через полгода? – И даже раньше, если она допустит какую-нибудь ошибку и сорвет мои планы. – Итэн удивился, почувствовав, как при мысли об этом внутри у него все сжалось. Он вспомнил прошлую ночь, когда Джози стояла возле него на коленях, пытаясь утешить, и рассказывала о своем прошлом. У нее тоже никогда не было дома. Итэн видел, что ее глаза полны неподдельного сочувствия и нежности. Но насколько она искренна? Насколько можно ей верить? А может, его женушка ломает комедию? Сегодня утром она вроде бы всерьез забеспокоилась о его руке… Любая другая женщина упала бы в обморок, став свидетельницей драки, или подбежала бы к упавшему гостю, начала извиняться и оправдываться. Любая – только не Джози. Неизвестно почему Итэн вдруг вспомнил Молли. Какие они разные! И по характеру, и внешне. Молли была совсем маленькой, изящной, а ее волосы черным водопадом струились по спине. Белоснежная кожа, розовое красивое ирландское личико, светившееся нежностью и добротой. Неопытная, застенчивая, она совсем не знала жизни и не подозревала, что люди могут быть такими злыми и жестокими. Совсем другое дело эта Джози Купер… Подумав о ней, Итэн заскрипел зубами. Да, она тоже потрясающе красива. Эта роскошная грива волнистых медных волос, чуть раскосые глаза невероятного фиолетового цвета, в которых таится столько соблазна! Но Джози выше ростом и стройнее, чем была Молли, однако не менее соблазнительна, более игрива и чувственна. Как бы часто Итэн ни напоминал себе, что Джози жалкая карманная воровка, лгунья, что с такой женщиной нельзя связывать свою судьбу, все же в его крови все больше разгорался огонь желания. Все это он и поведал откровенно старине Хэму, внимательно наблюдавшему за Итэном сквозь клубы табачного дыма. – Но ведь ты уже связал с этой девушкой свою судьбу, сынок. – Не надолго. – Что же будет делать здесь эта девчушка, когда ты ее бросишь? – Пусть сама решает. Денег я ей дам достаточно. Пусть делает все что угодно. Только бы не мешала мне. Итэн встал, задев стулом о ковер. – Мне пора возвращаться, Хэм. Но я тревожусь о тебе. Как тебе живется? Доволен ли своим домиком? Может, переедешь в замок? В восточном крыле найдется с дюжину пустых комнат. Выбирай любую! – Я уже выбрал. – Хэм потрепал Итэна по плечу своей скрюченной от старости рукой, и они вместе направились к двери. – Но если ты позволишь мне удить рыбу в твоем пруду, собирать ягоды в лесу и немного охотиться, не боясь, что меня обвинят в браконьерстве… – он усмехнулся, заметив быстрый пронизывающий взгляд Итэна, – тогда жизнь у меня вообще будет первый сорт. – Ах ты, старый прохиндей, – проворчал Итэн, пытаясь скрыть свое волнение и растроганность. Они вышли на улицу. Все вокруг сияло золотом в ослепительных лучах полуденного солнца. Как и в старые добрые времена, Итэн шагал среди зеленого моря трав, а рядом с ним был Хэм. Он окинул старика долгим внимательным взглядом. – Скажи, что тебе еще нужно, Хэм? Я все для тебя сделаю. – У меня есть все необходимое. – На следующей неделе, когда вернусь из города, сам наколю тебе дров. Хэм хмыкнул и вытащил изо рта трубку. – Нет, сынок, – твердо сказал он. – Не надо. Это никуда не годится. Ты теперь граф, а не проказливый мальчишка. – Да разве ты меня остановишь, старик? – ответил Итэн, взглянув на Хэма с шутливым вызовом. – За последние десять лет я нарубил кучу дров, ни у кого не спрашивая разрешения. Значит, и тебе могу помочь, черт подери! Похлопав Хэма по спине, Итэн неторопливо двинулся к дому. Настроение у него заметно улучшилось. Хэм смотрел ему вслед с самыми противоречивыми чувствами. Он был очень рад возвращению Итэна. И в то же время душа у него болела за мальчика, которого когда-то, много лет назад, он взял под свое крыло. Паренек в детстве был лишен ласки и радости и не нашел их до сих пор. Правда, Хэм заметил, что при упоминании о жене в глазах Итэна блеснул огонек. А это внушает некоторую надежду, хотя Итэн наговорил о супруге много жестоких слов. И Хэм твердо решил, что в ближайшие дни – и чем раньше, тем лучше – ему самому надо встретиться с новой графиней Стоунклиф и посмотреть, что она за птица. Глава 11 «Ты сможешь это сделать. Конечно, сможешь. Надо только спускаться по лестнице и думать, что ты – это не ты, а кто-то другой. Графиня. Леди. Жена». – Что-нибудь не так, миледи? Вам не нравится, как я уложила ваши волосы? – встревоженно спросила Девон. Джози спохватилась, увидев в зеркале свое невеселое лицо. Она отрицательно помотала головой, а потом сказала величественным (во всяком случае, ей так казалось) тоном: – Прелестная прическа, Девон. Никогда еще я не выглядела так хорошо. Служанка расплылась в улыбке, присела в реверансе и начала прибирать постель, поднимая также разбросанную по полу одежду. Джози внимательно изучала свое отражение. Ее вновь пронзило ощущение нереальности происходящего. Платье из темно-розового муара с шелковой верхней юбкой, расшитой по подолу черными розами, несомненно, было самым элегантным, самым изысканным и великолепным нарядом из всех, которые она когда-либо видела. Джози подумала, что стала совершенно неузнаваемой. Ее зачесанные кверху волосы, отливающие медью в пронзительно желтом свете газового рожка, украшал маленький букетик роз, сделанных из шелка. Лишь несколько локонов, специально выпущенных из прически, мягко обрамляли щеки. Джози перевела взгляд вниз. Господи, какая же она худенькая и вместе с тем – что там скрывать! – соблазнительная! Еще бы – этот глубокий вырез, обтягивающая юбка с маленьким турнюром и шлейфом, отороченным прекрасными кружевами. Потрясающими были даже бальные туфельки из розового атласа, украшенные жемчужинками и сверкающими камешками. Только вот лицо у Джози чересчур бледное. И дышать трудно. Ведь сегодня ей предстоит выдержать очень серьезное испытание. Если она провалится, все будет кончено. Итэн Сэвидж вышвырнет ее из замка. А может, сам посадит на первый же пароход, отплывающий в Америку… и прощай мечты о поисках мисс Денби и своей семьи. Признаться честно, Джози тревожила и мысль о том, что в случае неудачи она никогда больше не увидит Итэна Сэвиджа. От такой перспективы сердце у нее уходило в пятки, но… не стоит пока об этом думать. Она победит. Победит обязательно! Однако сначала надо набраться храбрости и выйти из комнаты. Девон подобрала с пола разорванную ночную рубашку и бросила на графиню беспокойный взгляд: почему миледи не спускается вниз? Ведь время уже подошло. – Не ждите меня вечером, Девон, – сказала Джози, поднимаясь с кресла и чувствуя, что ноги у нее стали ватными. – Мы, наверное, вернемся поздно. – Слушаюсь, миледи. Джози взяла свою сумочку, тоже украшенную драгоценными камнями, перчатки, расшитый узором шифоновый веер и направилась к двери. Она старалась идти помедленнее и держать голову высоко, как учил ее мистер Лэтерби. Спускаясь по лестнице, Джози увидела стоявшего внизу Итэна. Положив руку на перила, он с обычным своим мрачным видом разглядывал жену. Неужели он так же хмуро смотрел на ту девушку, о которой пытался рассказать ей кузен Оливер, подумала Джози. Нет, решила она, сразу пав духом, наверняка ей Итэн улыбался и делал комплименты. Они смеялись. Кто же была она – его прежняя возлюбленная? Похоже, именно из-за нее Итэн поссорился с отцом. Значит, та девушка очень много для него значила, очень много. Джози пожалела о том, что так и не узнала, кто же была возлюбленная Итэна и чем закончилась история их любви. Возможно, это помогло бы ей лучше понять Итэна Сэвиджа, проникнуть в его душу. Она чувствовала, что за его грубостью и резкостью скрывается глубокая застарелая боль. Джози хотелось… чего? Утешить, исцелить Итэна, смягчить муку, вероятно, постоянно терзающую его сердце. Но стоило ей встретить этот холодный, отстраненный взгляд, как сразу становилось ясно: надежды на это нет. Скорее уж, у Джози вырастут ангельские крылья. Итэн был ослепительно красив в своем черном вечернем костюме; его белоснежная рубашка с высоким воротничком казалась еще белее на фоне бронзовой кожи; волосы цвета воронова крыла при свете канделябров отливали матовым блеском. Но несмотря на изысканную одежду, Итэн почему-то не выглядел более обаятельным, чем обычно. При виде Джози выражение его лица не изменилось, глаза остались ледяными. Джози с трудом подавила разочарование. А чего, собственно, она ждала? Что он будет смотреть на нее разинув рот и начнет осыпать комплиментами? Ни к чему и пытаться покорить Итэна Сэвиджа. Лучше повнимательнее следить за собой, не то как бы не упасть с лестницы. Итэн между тем едва сдерживался, чтобы скрыть свое удивление и… восхищение… Боже, навстречу ему шло прекрасное видение, перед которым не устоял бы ни один мужчина. Маленькая воровка, с которой он познакомился в грязном переулке Абилены, выглядела так, словно родилась во дворце. Ее волосы сияли, как хорошо начищенная медь, тонкие черты лица придавали сходство с принцессой из волшебной сказки, а блестящие глаза проникали в самую душу. От этого сладкого и мучительного зрелища у Итэна замирало сердце. В довершение всего Джози так маняще покачивала бедрами, делая один мелкий шажок за другим, а плотно облегающее платье так заманчиво подчеркивало линии ее фигуры! Итэну страстно захотелось бегом взбежать по лестнице навстречу Джози, заключить в объятия и насладиться близостью ее нежного тела. Конечно, это было бы безумием. Такой женщине нельзя доверять, а уж тем более показывать свои слабости. Иначе она тут же проглотит его с потрохами, здесь и сомневаться нечего. Зато у слуг был бы повод посудачить, подумал Итэн, пряча саркастическую усмешку. С присущим ему чувством юмора он сразу представил, как по всему замку расползается слух: а наш-то граф – шасть вверх по лестнице да и давай жену свою обнимать на глазах у всех! Итэн с трудом отказался от искушения поступить именно так. Не только ради того, чтобы получить удовольствие от прикосновения к Джози, но и с целью подразнить слуг, увидеть изумление на их лицах. Лакей Джон стоял возле входных дверей, готовый открыть их, как только господа оденутся. Руперт и Перкинс, проходившие мимо, замерли и вместе со своим товарищем, словно зачарованные, уставились на прелестную женщину, спускавшуюся по лестнице. Да, искушение было велико, но рассудок победил. Итэн не двинулся с места и постарался сохранить совершенно равнодушный вид. Для этого уже в который раз пришлось вспомнить, кто такая эта женщина на самом деле: она не принцесса, не ангел, даже не знатная дама, а всего лишь танцовщица из салуна и воровка, способная обобрать Итэна до нитки при первой же возможности. Но если так будет продолжаться и дальше, придется поскорее найти в Лондоне любовницу, чтобы хоть немного отвлечься. С каждой секундой Джози нервничала все больше и больше. Ее смущало, что на нее глазеют дворецкий и два лакея. «Господи, как они смотрят! Может, у меня расстегнулись пуговицы на платье или пряжка на туфлях?» – с ужасом подумала Джози. Робко улыбнувшись слугам, она не удержалась и опустила глаза вниз – так, на всякий случай. – Держите голову прямо! – прошипел чей-то сердитый голос. Это был Лэтерби, выглядывавший из-за дверей какой-то комнаты. Джози бросила на него неуверенный взгляд, и ее рука соскользнула с перил. Оступившись, она полетела вниз, выронив на ходу веер. Из ее груди вырвался сдавленный крик. Но сильные руки вовремя поймали ее. Увы, более чем знакомая ситуация. Итэн крепко прижал к себе жену. – Ну и нескладеха, никогда из тебя ничего не получится! – застонал стряпчий и рванулся было вперед, но остановился как вкопанный, встретив грозный взгляд Итэна. Глаза графа напоминали кусочки льда. Только тогда Лэтерби вспомнил о присутствии слуг, с ужасом взиравших на него. Ведь он посмел оскорбить графиню Стоунклиф, любимую жену их хозяина! – Я… я прошу прощения. – Слегка дрожащими пальцами стряпчий сдвинул очки к переносице. Посматривая то на слуг, то на Итэна, он все больше заливался багровым румянцем. Перкинс между тем подхватил упавший веер и с поклоном вручил его графине. – Дорогая графиня, я… э… – Слова явно застревали у Лэтерби в горле. – Простите, я… э… очень беспокоился, как бы вы не ушиблись. – Слава Богу, все в порядке, – выдавила Джози с робкой улыбкой. Совсем иначе она улыбнулась Перкинсу, благодаря его за поднятый веер. – Не стоит так волноваться. Итэн опустил ее на пол и повернулся к Лэтерби. – Ваши услуги мне более не требуются. – Что? Милорд… я умоляю вас… – Вы уедете сегодня же. – Итэн искоса глянул на Руперта, более высокого из двух лакеев. – Подайте карету мистеру Лэтерби. Мы с женой отправляемся к леди Таттэрсел… Впрочем, нет. Велите пока Чарлзу прогулять лошадей. Я хочу переговорить с мистером Лэтерби до его отъезда. Взяв Джози за руку, Итэн повел ее в библиотеку. Лэтерби поплелся за ними, уныло повесив голову. Он спиной чувствовал укоризненные взгляды ошеломленных его дерзостью слуг. Закрыв за собой дверь, поверенный наконец отважился заговорить: – Милорд, я не заметил слуг, я не думал… – Вот именно, вы не думали. И потому теперь, оскорбив мою супругу, вы никоим образом не можете остаться здесь. А ты… – Он повернулся к Джози и окинул ее недовольным взглядом. – Все шло хорошо, пока ты не споткнулась. Ты даже меня удивила. Вид у тебя был вполне респектабельный. Респектабельный? И это все, что он сумел ей сказать? Как будто речь шла о какой-нибудь самой заурядной женщине! Джози хотелось услышать, что она красива, элегантна, очаровательна. И ей было совершенно наплевать на респектабельность – вероятно, главное, чего от нее добивались. – Вы очень добры. – В глазах Джози вспыхнули фиолетовые искры. Она надменно, как настоящая графиня, изогнула брови. – Я просто в восторге от такого комплимента. Итэн слегка ухмыльнулся. И почему женщинам так трудно угодить? Вот и Джози надула свои восхитительные губки. – Джозефина! – вмешался Лэтерби с отчаянием в голосе. – Перестаньте вертеть в руках свой веер. Сколько раз можно повторять, леди… – Хватит, Лэтерби, – сурово оборвал его Итэн. – Черт, да тебя не остановишь! Ты всегда так грубишь моей жене? – Грублю? Что вы имеете в виду, милорд? Я только выполняю ваше поручение. Вы сами дали мне четкие инструкции… – Замолчи! – рявкнул Итэн и нетерпеливо спросил Джози: – Неужели он постоянно обращался с тобой таким образом? От удивления Джози не знала что и ответить. Бедный мистер Лэтерби был очень суров с ней, но ведь он просто старался как можно лучше выполнить порученную ему работу. И сейчас несчастный молит ее взглядом замолвить за него словечко перед графом. – Я действительно делала много ошибок, – осторожно сказала Джози, стараясь не встречаться глазами с мужчинами. Заметив, что Итэн задумчиво смотрит на нее, Джози нервно оправила юбку. – Леди, – он подчеркнул голосом это слово или ей почудилось? – пытается защитить вас, Лэтерби. Вы этого не заслужили, черт побери! – Итэн подошел к окну, потом снова повернулся к стряпчему и сердито продолжал: – Вот что. Вам все же придется убраться отсюда. Если я оставлю под своей крышей человека, оскорбившего мою жену, и буду продолжать пользоваться его услугами, люди догадаются, что здесь что-то неладно. С этой минуты вы будете работать для меня в Лондоне. – Но… но… леди еще не готова. Я не могу поручиться… – Теперь за нее отвечаю я! – обрезал его Итэн. – Поезжайте в Лондон и скажите Гризмору, что мы с женой будем там на следующей неделе и примем его. Приведите в порядок дом. Мы отправляемся через день-другой, возможно, завтра же. – Слушаюсь, милорд. – Мой отец… мой отец держал отдельный штат прислуги для Стоунклиф-Парка? – О да. И он полностью укомплектован. Но, ваше сиятельство, кто же поможет этой девушке… то есть леди Стоунклиф? – с тревогой поправился Лэтерби. Джози пришла в голову та же мысль. – Я об этом позабочусь. – Итэн отпустил стряпчего взмахом руки. – Идите. А нам с Джози пора ехать к леди Таттэрсел, а то гости умрут с голоду, ожидая нас. Лэтерби покорно склонил голову. – Еще раз прошу прощения, – пролепетал он, всем своим видом выражая раскаяние. – Я только хотел помочь. Джозефина, – вдруг оживился стряпчий и поднял глаза на Джози, которая ответила ему вопрошающим взглядом, – никогда не смотрите себе под ноги, спускаясь с лестницы. – Я это знаю. – Так почему же вы это сделали? – Просто забыла… потому что Итэн, Перкинс, Руперт и еще один лакей как один уставились на меня и я подумала, что вдруг в моем туалете или в моей внешности что-то не так… – Они смотрели на вас совсем по другой причине! – сердито выпалил Лэтерби. – Я-то полагал, что вы хоть и не настоящая леди, но по крайней мере разумная девушка. Если будете вести себя как глупая гусыня, ничего у вас не получится. Во всем слушайтесь лорда Стоунклифа. И наблюдайте за дамами сегодня вечером – лучших наставниц вам не найти! Подражайте им. И не смейте употреблять слова «проклятие» или «черт»… – Да заткнитесь же наконец, Лэтерби! – прервал его Итэн, до этого взиравший на собеседников в немом изумлении. – За одну минуту она всему не научится, вы только собьете ее с толку. – Вовсе нет! – резко сказала Джози, сильнее сжимая ручку веера. – Просто я нервничаю. Идемте же и покончим с этим поскорее. Итэн указал пальцем на дверь. – Вы слышите, что говорит леди? – В том-то и сложность, милорд, – раздраженно ответил Лэтерби, двинувшись к выходу. – Графиня еще не леди, и неизвестно, станет ли когда-нибудь ею. – Сколько мне вам повторять, что теперь это моя забота? – проворчал Итэн. – До встречи в Лондоне. Когда стряпчий исчез за дверью, Джози принялась кружить по комнате, обшитой ореховыми панелями. Ей вдруг страстно захотелось отложить поездку в гости. – Нет, это не то! – внезапно вырвалось у Итэна. – Что такое? – Джози остановилась как вкопанная и удивленно посмотрела на него. – Это не то, – повторил он. – Твой вид… У Джози упало сердце. Значит, несмотря на роскошное платье, веер, перчатки, модные туфельки и прическу, заметно, что она не знатная леди, а сирота, которая всю жизнь работала, едва сводя концы с концами. Если Итэн это чувствует, то что же говорить о других? – Погоди, – взмолилась Джози. – Я надену другое платье… понаряднее, не буду сутулиться, я… – Не в том дело. – Итэн схватил Джози за руку, когда она уже стояла у двери. Его палец прочертил невидимый круг возле ее груди. Она уставилась на него, широко открыв глаза. – Вот здесь ничего нет. И здесь. – Он слегка ущипнул ее за мочку уха, стараясь не утонуть в синеве этих огромных глаз. – И здесь тоже. – Итэн сомкнул пальцы на ее запястье и наконец объяснил: – Не хватает драгоценностей. Если на тебе не будет алмазов, рубинов или изумрудов, леди Таттэрсел и ее гости сразу почуют неладное. Украшения. Ну конечно же! Джози вспомнила о портретах, висевших в галерее на втором этаже. На них были изображены дамы в роскошных платьях и еще более роскошных драгоценностях. Внезапно она подумала, что может надеть свои брошку и кольцо… но нет, Итэн, пожалуй, решит, что они тоже краденые! – Ах, Боже мой, какая жалость. Я оставила все мои драгоценности дома, – прошептала она. – Рубины упали за борт, в Атлантический океан, что же касается сапфиров… Намек был понят. Итэн с улыбкой направился к двери. – Оставайся здесь. Я скоро вернусь. Джози бросила на стол перчатки, веер и сумочку и снова начала мерить шагами комнату. Она старалась выбросить из головы посторонние мысли и вспомнить все наставления Лэтерби. Одна ошибка – и конец. Она вернется в Америку… к Змею. И не отыщет мисс Алисию Денби. И не увидит больше Итэна Сэвиджа. Он так и будет считать ее никудышной воровкой, всего лишь. – Черт возьми, о чем это ты сейчас думала? Джози вздрогнула. Сколько же времени Итэн отсутствовал? Она настолько ушла в себя, что даже не слышала, как открылась дверь. – Да ни о чем, – солгала Джози. Итэн медленно подошел к ней. Он заметил, как по щекам жены снова разливается стыдливый румянец, и в его душе опять зашевелились подозрения. Надо быть настороже. Один дьявол знает, что замышляет эта девица. – Может, ты строила планы, как удрать отсюда с такой вот вещицей… только вряд ли тебе удалось бы уйти от преследования. Итэн протянул ей тяжелое ожерелье из рубинов, оправленных в золото. Оно было невероятно красиво. Джози даже охнула. – Нет, – сказала она, не в силах оторвать глаз от рубинов. – О нет. Я… Искрящиеся красные камни буквально заворожили ее. Господи, какое великолепие! Да тут еще сережки и браслет – видимо, из того же гарнитура. Нет, такие вещи не для нее! – Они принадлежали моей матери. – Голос Итэна звучал спокойно, даже безразлично. Почему он так равнодушен к своей семье? Как будто давным-давно наглухо закрыл свою душу для всех человеческих чувств, оборвал все связи с близкими. – Они стоят целое состояние, но… не советую красть их, – мягко предупредил Итэн. – Это плохо скажется на твоем здоровье. – Как ты можешь говорить такое! Я никогда ничего подобного не сделаю. – Конечно, если желаешь себе добра, – согласился он. Джози задрожала от гнева, в ней заговорила уязвленная гордость. Неужели Итэн считает, что у нее совсем нет совести? Что она напрочь лишена благородства, которым обладает он сам? Джози с вызовом вздернула подбородок и смело встретила взгляд Итэна. – Зачем же ты даешь их мне, если так беспокоишься об их сохранности? Зачем вообще было показывать эти вещи? – Разве похоже, что я беспокоюсь? – поинтересовался Итэн с насмешливой улыбкой, но в его голосе слышались стальные нотки. – Идем, Джози. На сегодняшний вечер украшения – твои, и в Лондоне они нам тоже понадобятся. Надевай побыстрее, а то опоздаем. Он стоял чересчур близко и слишком пристально смотрел на Джози. У бедняжки от волнения одеревенели пальцы, и она никак не могла справиться с застежкой, пока Итэн ей не помог. Джози стояла к нему спиной и сквозь платье ощущала жар его сильного тела. Только бы сердце перестало биться так неистово! Только бы не выдать своих подлинных чувств, похоронить их глубоко в душе! – молила Джози. Затаив дыхание, она наслаждалась тем, как тяжелые рубины согревали ее кожу, как сильные мужские руки осторожно орудовали с хрупкой застежкой, а теплое ровное дыхание щекотало ей шею. Джози с трудом подавила желание повернуться, встать на цыпочки и снова испробовать его поцелуй, отдаться этим жарким неторопливым губам. Ей очень хотелось этого. Видит Бог, как ей этого хотелось! – Готово. Давай посмотрим. Итэн повернул Джози лицом к себе. Она застенчиво встретила его взгляд, быстро и прерывисто дыша. Заметил ли он, как часто поднимается и опускается ее грудь? Конечно, заметил! Он ведь мужчина, а все мужчины замечают такие вещи. Итэн молча смотрел на нее. Его глаза потемнели. Джози попыталась проникнуть в их глубину, но, увы, они, как всегда, были загадочны, непостижимы и не выдавали его чувств. Итэн слегка дотронулся до рубиновых сережек, сверкавших в ушах Джози, провел пальцем по ожерелью. – Великолепно! В его голосе появились какие-то незнакомые нотки. Джози вопросительно посмотрела на Итэна, но он быстро отвернулся, чтобы вручить ей перчатки, сумочку и веер, лежавшие на столе. – Идем, не то леди Таттэрсел оттаскает меня за уши, – мрачно заявил он. Джози улыбнулась, не в силах представить, чтобы кто-то по отношению к Итэну решился на такое. В карете оба молчали. Тишину нарушало только цоканье копыт по мостовой. Ущербная луна лила на землю слабый свет. Рубины, казалось, словно ожили на шее Джози, согревая ее. Она не представляла, как красиво контрастирует ее белая кожа с пламенеющими драгоценными камнями. И тем более ведать не ведала, что Итэн с трудом отводит взгляд от ее полуоткрытой груди, выступающей из низкого выреза розового муслинового платья. Итэн молча сидел напротив нее с непроницаемым выражением лица, а лошади мчались вперед, и до пугающей церемонии знакомства оставалось все меньше и меньше времени. – Может, ты расскажешь мне что-нибудь о леди Таттэрсел и других гостях? – робко попросила она, чувствуя возрастающую нервозность. – Леди Таттэрсел – моя крестная мать. Этакая добросердечная сентиментальная наседка… или, скорее уж, павлин, если иметь в виду ее страсть к нарядам и украшениям, – добавил Итэн с усмешкой. – Помнится, она всегда любила приемы и водоворот лондонской жизни больше, чем саму жизнь. И насколько я знаю, никакой своей личной жизни у нее и не было. Тебе не стоит ее бояться. – А я и не боюсь, – храбро возразила Джози, – Не так-то легко меня напугать. – Но на самом деле у нее тряслись все поджилки. – Это, пожалуй, верно. – Итэн придвинулся к ней поближе. – Когда я первый раз поймал тебя на краже, ты не очень испугалась. Наоборот, у тебя хватило смелости повторить, и ты стянула тогда и мои карманные часы. Не всякий мужчина решился бы так одурачить меня, особенно после того, как его предупредили о последствиях. – Я была в отчаянии. Мне во что бы то ни стало надо было убраться из города. Итэн вспомнил, какой ужас отразился на лице Джози там, в переулке, когда рядом появился какой-то наездник. И даже сейчас в глазах у нее промелькнул страх. Итэн, заметив это, подивился: кого же она могла так бояться? – Теперь твоим врагам до тебя не добраться, – снисходительно-грубовато сказал он. – Но все же объясни: кто тебя преследовал? Мне просто интересно. Полиция? – Нет. Один… человек. Глаза Итэна сузились. – Мой знакомый, – напряженно добавила Джози. Что же сделал ей этот человек? Или что собирался сделать, когда поймает? На мгновение его охватила бешеная злоба к мерзавцу, который нагнал на Джози такой страх и заставил пойти на отчаянные поступки. Он напрягся, словно готовясь к драке, но тут же расслабил мускулы, сердясь на самого себя за глупую сентиментальность. Какое ему дело до того, что происходило с Джози до их встречи? И ему глубоко наплевать, что станется с ней потом, когда они закончат играть эту маленькую комедию. И возможно, подумал Итэн, недовольный вспыхнувшим в нем чувством жалости, эта девица была достойна участи, которую готовил для нее таинственный незнакомец. – Ты, видно, когда-то и ему обчистила карманы? – жестко спросил Итэн. Джози судорожно сжала пальцы. – Нет… но… «Что сказать Итэну? Я обокрала Змея и сбежала от него. Нет, невозможно». Джози вспомнила, как Змей избивал ее; она чувствовала, что жизнь уже покидает ее тело, а он все наносил удар за ударом, потом швырнул ее об стену и стал пинать в ребра. Джози долго лежала на полу и стонала. Через некоторое время, испуганная, едва дышавшая, вся в синяках, она схватила седельные сумки Змея с добычей и ускакала прочь… – Это длинная история, – ответила Джози, стараясь сохранять внешнее спокойствие. Она откинулась на спинку сиденья и нарочно уставилась в окно, чтобы положить конец расспросам. «Тайны. У нее сплошные тайны». Итэну меньше всего хотелось ввязываться в чужие дела. Хватит с пего и того, что пришлось вернуться в Англию, принять на себя ответственность за судьбу отцовской «империи» и снова бередить старые раны воспоминаниями о Молли, о том, как она погибла по вине старого графа. И нечего беспокоиться об этой маленькой дряни с ее обманчиво ангельским личиком. Пусть сама расхлебывает беды, коренящиеся в ее темном прошлом. – Да, чуть не забыл сказать тебе, – вдруг встрепенулся Итэн, когда карета остановилась возле красивого здания, по размерам почти не уступавшего его собственному замку. – Кроме моей крестной матери, полковника Хэмринга, некоей глупышки на выданье и ее компаньонки, там будет и мой кузен. Оказавшись в деревне, далеко от своих друзей, он сам напросился в гости. Кузен умеет подольститься к женщинам, а леди Таттэрсел к тому же знает его с детства. – Но ты ведь не станешь опять с ним драться? – Кто знает? – Итэн пожал плечами. – Если вечер будет чересчур скучным, придется его как-то оживить. Джози улыбнулась, но тут же прижала ко рту руку. Итэн повел ее к дому, но Джози заметила, как он усмехнулся в ответ. А ведь сложись обстоятельства по-иному, и они могли бы быть друзьями, пришло ей в голову. Например, Итэн увидел бы однажды, как хорошо она танцует, и пригласил бы за свой стол, угостив выпивкой. Или она присела бы к нему за игорный стол и выиграла несколько партий, а затем Итэн повел бы ее в свою комнату… и они занялись бы любовью. Эта внезапно пришедшая ей в голову мысль шокировала Джози. До замужества со Змеем она была девственницей. И судя по тому, что он с ней творил, лучше бы ей девственницей и оставаться. С тех пор, стоило какому-либо мужчине хоть намекнуть насчет постели, Джози бежала от него как от зачумленного. Ей претило то, что люди называли «заниматься любовью». Исходя из своего небольшого опыта, Джози знала: если Итэн попробует нарушить их договор, она упорхнет из Англии быстрее птицы. Никогда она не станет жертвой мужской похоти. Но не многие страстные поцелуи и объятия Итэна пробудили в ней острое любопытство, тайное желание узнать о любви побольше, выяснить: а может, с Итэном Сэвиджем все будет иначе, чем с другими? Но когда Итэн поднес руку к дверному молотку, Джози выбросила из головы эти дурацкие мысли. Все равно ничего не получится. Она сама не допустит. После истории со Змеем надо быть круглой дурой, чтобы подпустить к себе мужчину даже на расстояние плевка. На громкий стук никто не ответил. Итэн повторил попытку. – Странно. Свет везде горит, а слуг не видно. Джози заглянула в окно первого этажа, но тяжелые портьеры были задернуты, и она не смогла различить даже чьей-либо тени. – Не понимаю. Если они нас ждали… – Старик Уитли, наверное, стал глух как тетерев. – Итэн повернул дверную ручку, и дверь широко распахнулась. Они вошли в просторную красивую прихожую, обклеенную элегантными французскими обоями… На темном мраморном полу лицом вниз лежал слуга в ливрее. Он не шевелился. Из раны на затылке сочилась кровь. На полу уже образовалась целая лужица. – О Господи, Итэн! – Джози метнулась к раненому, но кто-то схватил ее сзади и грубо оттащил от слуги. В руке, прижатой к ее горлу, сверкнуло блестящее лезвие ножа. От невидимого ею бандита несло запахом грязного тела, джина и чеснока. – Не двигайтесь, вы оба! Стойте спокойно, милорд. А то ваша леди уже не будет такой хорошенькой. Джози слегка повернула голову. Итэн словно врос в пол, на его лице застыла маска ледяного спокойствия. Ему в спину упиралось дуло большого черного пистолета, но самого бандита видно не было. Как и того, кто угрожал Джози ножом. – Я же сказал, не шевелитесь! – рявкнул мужчина, стоявший позади Джози, и покрепче сдавил ей горло. Теперь лезвие ножа оказалось всего в нескольких миллиметрах от лица жертвы. Джози охнула, но не двинулась с места. – Только попробуйте тронуть мою жену, и вам не скрыться от меня во всей Англии, – холодно пригрозил Итэн. Лезвие дрогнуло, потом отодвинулось на дюйм… на два. Раздался грубый смех. – Да нам и ни к чему трогать вашу жену, милорд! Но мы сделаем это, ежели вы устроите нам неприятности. А теперь идите к остальным. У нас мало времени. Входная дверь захлопнулась у них за спиной. Глава 12 Дрожавшую от страха Джози втолкнули в большую гостиную, находившуюся рядом с прихожей. Причем с такой силой, что она буквально врезалась в небольшую группу людей, столпившихся перед кушеткой. Ее подхватила маленькая рыжеволосая женщина в зеленом платье с закрытым воротом. – Ничего, дорогая, все в порядке. Не б-бойтесь, – храбро прошептала дама, вцепившись в руку Джози. Трудно было понять, кого она хотела подбодрить – ее или себя. Ее губы тряслись, бархатные карие глаза были широко раскрыты, но кукольное личико оставалось спокойным. Дама даже попыталась улыбнуться. Сзади снова раздался грубый смех. – Ладно, леди и джентльмены. Пришла вам пора попрощаться со своими безделушками, – мрачно заявил крепыш среднего роста. Джози поняла, что именно этот бандит схватил ее, потому что в его здоровенных ручищах, скрытых перчатками, сверкал нож. На нем была темная, латаная-перелатаная одежда; сквозь черную маску поблескивали злобные глазки-щелочки. – Щас наш Малыш пойдет по кругу, и вам только и надо что положить в его мешок свои цацки, – заявил бандит. – И поторапливайтесь. Не то ужин простынет, а вы ведь этого не хотите, э? И он снова разразился лающим смехом. Потом к пленникам приблизился высокий широкоплечий толстяк. Таких гигантов Джози еще в жизни не видела. Он шел ковыляющей походкой, держа в огромных медвежьих лапищах джутовый мешок. Вот тут-то туман в голове Джози рассеялся и все встало на свои места. Гостей, и их в том числе, захватили Пират Пит и его люди, те самые разбойники, о которых миссис Филдинг рассказывала Джози прошлым вечером. Разбойники. Просто поверить невозможно! Ну и не везет же ей! Только она избавилась от Змея Баркера и его шайки злодеев, и вот на тебе – попалась в руки к самым известным бандитам Англии, которые собираются ограбить и ее. Джози инстинктивно потянулась к рубиновому ожерелью, когда-то принадлежавшему матери Итэна. Охнув от ужаса, она взглянула па графа, который вместе с остальными мужчинами стоял у другого конца кушетки. Но Итэн не смотрел на нее. Он внимательно разглядывал Пирата Пита и третьего бандита – высокого стройного мускулистого мужчину с пистолетом, тоже в черной маске. «О, пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы Итэна не убили!» – мысленно взмолилась Джози, напуганная выражением лица мужа. Даже короткого знакомства с ним хватило для того, чтобы понять: Итэн не даст так просто себя ограбить, а очертя голову ввяжется в драку. Но как он собирается драться? Ведь Итэн безоружен. А у этих людей есть ножи и пистолеты. И все-таки холодное выражение его точно окаменевшего лица подсказывало Джози: все это Итэна не остановит. Высокий и стройный, в черном вечернем костюме и белом галстуке, он стоял чуть поодаль, не смешиваясь с остальной группой мужчин. Вид у него был отнюдь не испуганный, а скорее слегка скучающий, плечи напряглись, длинные пальцы крепко вцепились в спинку стула. Да, Итэн, бесспорно, попытается что-то предпринять, он не позволит грабителям удрать с его драгоценностями и Деньгами. Джози содрогнулась от ужаса. Его убьют! Оливер Уинтроп, стоявший рядом с Итэном, трясся, как кролик, попавший в нору к лисице. Он нервно потирал руки, судорожно дергая головой. Его сосед, коренастый пожилой джентльмен, похожий на моржа, с внушительными усами и суровым выражением лица, хмуро поглядывал из-под густых черных бровей на гиганта, который остановился перед дамами и протянул открытый мешок. – О Боже, Боже! Почему именно я? – заныла полногрудая женщина в элегантном платье, увешанная сверкающими драгоценностями. Ее покрасневшее лицо распухло от слез и волнения. Джози догадалась, что это и есть леди Таттэрсел, ибо слово «павлин» никак не подходило к миниатюрной рыжеволосой даме в простом, довольно старомодном зеленом платье. А третья леди – худая как жердь красавица с черными волосами, ослепительно белой кожей и тонкими чертами лица – по возрасту явно не могла быть крестной матерью Итэна. – Сегодня тысячи людей по всей стране устраивают званые ужины. Господи, ну почему Пират Пит явился именно ко мне? – жалобно стонала леди Таттэрсел. – А ну-ка пошевеливайтесь, миледи, не то будете лить слезы по другой причине, – проворчал Малыш. От ужаса хозяйка дома никак не могла справиться с застежкой своего бриллиантового колье. – Быстрей же! Мы не собираемся торчать здесь всю ночь. Глаза бандита, поблескивавшие из-под маски, были пустыми и невыразительными, как круглые деревянные чурки. Великан, нависший над дамами, словно башня, нагнал на леди Таттэрсел такого страха, что ее пальцы стали дрожать еще сильнее. – Давайте-ка я помогу ей, – вдруг сказала Джози, шагнув вперед. Маленькая рыжеволосая женщина слегка охнула, а Джози прошла мимо Малыша и ободряюще стиснула руку леди Таттэрсел. – Позвольте мне, – тихо предложила она. – О, спасибо вам… леди Стоунклиф. Нас не представили друг другу, но раз вы пришли сюда вместе с моим дорогим Итэном, вернее, вас втолкнули сюда, я осмелюсь предположить… – Заткнись, хватит кудахтать! – Пират Пит, заткнув нож за пояс, рванулся к леди Таттэрсел и неожиданно схватил ее за горло. А потом сорвал ожерелье – благо Джози успела его расстегнуть. – Кольца и серьги тоже! – пролаял он. – А ты будешь следующей, красотка, – продолжал бандит, обращаясь к Джози. Его взгляд скользнул по рубиновым серьгам и ожерелью и остановился на обольстительно белой груди, выступающей из корсажа. – Может, пойдешь с нами, когда мы покончим с этим делом? – Пират Пит широко улыбнулся, показав свои гнилые и искрошенные зубы. – Ты куда лучше всех этих висюлек. – Нет, спасибо, – с достоинством ответила Джози, с трудом подавив желание сказать, что предпочла бы провести время в обществе целой стаи скунсов. Она уже испытала сомнительное удовольствие быть участницей разбойничьей шайки и не собиралась повторять этот печальный опыт. Но глупо в такой момент затевать склоку с Пиратом Питом. Лучше побеспокоиться о судьбе дворецкого, лежавшего в прихожей. А может, в доме есть и другие раненые, нуждающиеся в помощи? Чем быстрее бандиты сделают свое дело и уйдут, тем скорее хозяйка и гости смогут что-то предпринять. Поэтому Джози прикусила язычок, а потом, когда драгоценности леди Таттэрсел упали в мешок, начала медленно снимать с себя серьги. Перед тем как бросить их туда же, она выжидающе взглянула на Итэна. Тот утвердительно кивнул, и Джози разжала пальцы. – Теперь снимай свое ожерелье, золотое кольцо и вон тот блестящий браслетик. А потом твоя очередь, чернавка, – обратился он к девушке с волосами цвета эбенового дерева, возмущенной дерзостью бандита. Джози довольно долго медлила, прежде чем расстаться с ожерельем, и наконец Малыш вырвал его у нее из рук. – Твой богач купит тебе другое! – прорычал гигант. Ожерелье и браслет, звякнув, упали в мешок. Джози с тревогой посмотрела на Итэна. Его лицо оставалось по-прежнему спокойным, только слегка побелели губы. Она знала: если бы не пистолет, который один из разбойников держал наготове, Итэн выкинул бы какую-нибудь ужасную глупость. С трудом сохраняя присутствие духа, Джози наблюдала за происходящим. Между тем бандиты отобрали драгоценности у черноволосой девушки и подошли к миниатюрной даме, которая отчаянно старалась скрыть свой страх, хотя ее руки, с проступавшими на них голубыми венами, мелко дрожали. Украшений у нее было мало: только простенькое ожерелье с камеей и крошечные сережки. Она медленно сняла их и бросила в мешок. – Дешевка, но мы все одно возьмем. – Пират Пит ухмыльнулся и вдруг толкнул хрупкую женщину так, что она упала на кушетку. – Мисс Перри! О Боже, помоги нам! – в ужасе простонала леди Таттэрсел. – Не смейте трогать эту даму! – закричал похожий на моржа джентльмен. – У тебя и впрямь ничего больше нет? – спросил Пират Пит, не обращая никакого внимания на ропот пленников. Рыжеволосая леди робко кивнула. Ее губы тряслись. – Ну ладно. Теперь займемся джентльменами. – И Пит отвернулся от нее с пренебрежительной гримасой. – Люсьен, дай-ка мне хлопушку. Третий разбойник сунул ему пистолет. Поигрывая им, Пират Пит изучал группу изысканно одетых мужчин. Джози молила Бога об одном: только бы Итэн не совершил какого-нибудь безумства. «Здесь не Абилена, и у тебя нет пистолетов», – мысленно убеждала она его. Но надежды на то, что здравый смысл победит, было мало. Итэн, мрачный, как сама смерть, явно готовился отомстить за несчастную, перепуганную мисс Перри. Оливер Уинтроп, напротив, не выказывал никакого желания вступить в схватку с бандитами. Он безропотно сложил в мешок все свои драгоценности, стараясь не смотреть в глаза разбойникам, а те с глумливыми усмешками наблюдали за его суетливыми движениями. Настала очередь пожилого джентльмена. Джози видела, как его грудь бурно вздымается от негодования. Отдавая тяжелые золотые карманные часы, кольцо-печатку, булавку для галстука с драгоценными камнями и деньги, он бросал на бандитов злобные взгляды. Бессильный гнев, переполнявший этого человека, накалил атмосферу в комнате. Правда, у него хватило благоразумия воздержаться от каких-либо реплик. Наконец бандиты остановились возле Итэна. – Снимай-ка с себя все свое добро, ваше сиятельство, – сказал Пит, направив в грудь Итэну черный пистолет. – И поживее. Ведь наша хозяюшка еще должна показать свои тайники, где припрятаны и другие ценные вещички. – Что?! – ахнула леди Таттэрсел. – Неужели вам мало этого? О, мне плохо, я сейчас упаду в обморок! Это невыносимо… Малыш прорычал нечто невразумительное, а Пират Пит, повернувшись к хозяйке дома, заорал, сверкнув темными глазами: – Перестань верещать, ты, старая кошелка! А то Люсьен отрежет тебе язык, ему это раз плюнуть. Леди Таттэрсел завизжала, а Люсьен вытащил из кармана весьма зловещего вида нож с длинным блестящим лезвием и направился к ней. – Успокойтесь, мэм! – резко приказал Итэн и с ледяной улыбкой обратился к главарю шайки: – По-моему, вы уже достаточно сильно напугали женщин. Не хватит ли на сегодняшний вечер? У меня есть предложение получше. Пират Пит бросил на него подозрительный взгляд. Но Итэн с удовлетворением заметил, что Люсьен приостановился и даже Малыш, рывшийся в мешке, замер и уставился на него своим пустым тяжелым взглядом. – Оставьте женщин в покое. Мы продолжим операцию в другом месте. Если у вас хватит смелости, – в голосе Итэна звучала насмешка, – явиться в мой дом, Стоунклиф-Парк. Это недалеко, а ценных вещей там побольше, чем здесь. Берите их – я и слова не скажу. Обещаю. – С чего это ты так расщедрился? – спросил Пират Пит, не спуская палец с курка. – А тебе что за дело? – возразил Итэн с невозмутимым спокойствием. – Ты ведь останешься с прибытком. В этот момент пожилой джентльмен, потерявший терпение, выругался и бросился на Пита, пытаясь выхватить у него пистолет. Бандит резко отдернул руку; раздался выстрел. Охваченный бешенством, джентльмен схватился за плечо. Женщины подняли невообразимый крик. А потом события начали развиваться с невероятной быстротой. Итэн одним молниеносным движением выхватил пистолет, спрятанный у него в сапоге, и пустил пулю в Пирата Пита. Малыш ринулся наперерез и, оттолкнув главаря шайки, принял ее на себя. Пуля вонзилась ему в спину, между лопаток, но это не остановило огромную тушу. Люсьен поднял нож и швырнул его в Итэна. Между тем Джози, схватив со стола канделябр, обрушила его на голову Малыша. В нарядной, забитой людьми гостиной, где все сверкало в пронзительно-ярком свете газовых ламп, творился сущий ад. Леди Таттэрсел, Оливер Уинтроп и черноволосая девица сбились в кучу возле двери. Мисс Перри опустилась на колени около пожилого джентльмена, безуспешно стараясь с помощью носового платка остановить кровь, хлеставшую из раны. Пират Пит рухнул прямо на Итэна, и тот выронил свой пистолет, а в следующее мгновение на него ринулся Люсьен со своим ножом. И все же граф ухитрился одним быстрым движением ухватить его за жилистую руку и завладеть оружием. Потом он нанес бандиту удар в грудь – жестоко и профессионально. Но его внимание тут же переключилось на Джози, которая вступила в схватку с Малышом. Получив удар канделябром, гигант и глазом не моргнул, зато толкнул девушку так, что она упала на пол. В пустых глазах Малыша вдруг загорелся огонь ненависти. Итэн выдернул нож из груди Люсьена, отбросил тело упавшего бандита и рванулся к Малышу, но Пит преградил ему путь. – Я тебе покажу, как со мной шутки шутить! – взревел главарь шайки, и они с Итэном, сцепившись в клубок, покатились по узорчатому ковру. Мраморный с позолоченным ободком столик с грохотом перевернулся. Пират Пит подмял под себя Итэна и уже хотел было выстрелить ему прямо в лицо, но тот вывернул разбойнику руку. Началась ожесточенная борьба за пистолет. А Малыш уже навис над Джози, до сих пор лежавшей на полу в полубесчувственном состоянии. Увидев приближающегося к ней гиганта, она застыла от ужаса. А когда собралась наконец с мыслями и попыталась откатиться в сторону, было уже поздно. Малыш поднял ее легко, как тряпичную куклу, и принялся трясти с неистовой силой. Потом снова резко поставил ее на пол и со всего маху влепил ей пощечину. Не удержав равновесия, Джози рухнула на кушетку. Невыносимая боль пронзила ее тело до самых костей – совсем как в тот день, когда Змей Баркер избил ее до бесчувствия. Голова раскалывалась, в ушах стоял оглушительный звон, сердце стучало глухими ударами, словно молот. Но сознания она не потеряла. И тут Малыш ухватил ее своими огромными лапищами и принялся разглядывать, оценивая нанесенный ущерб. – Давай просыпайся, я тебе еще всыплю, – проворчал он чуть ли не игриво. Джози прикрыла глаза, притворяясь, будто она все еще в обмороке. Жестокая улыбка, медленно расплывавшаяся по этому огромному страшному лицу, наводила на нее дикий ужас. Малыш наклонился ниже, его толстые пальцы, похожие на сосиски, потянулись к горлу жертвы… Джози быстро выбросила вперед ногу, точно исполняя какое-то невероятное па во время танцев в «Золотом пистолете». Вложив в это движение всю свою ярость, она ударила Малыша прямо в нос. Тот взвыл от боли и схватился за лицо. Из ноздрей хлынула кровь. Он, правда, попытался вцепиться в Джози, но она ловко увернулась, соскочила с кушетки и метнулась в сторону. Малыш кинулся вдогонку. Мисс Перри, занимавшаяся раненым джентльменом, приподняла голову и, увидев, что происходит, подставила ему подножку. Малыш споткнулся, но не упал. Отшвырнув по пути мисс Перри, он схватил Джози как раз в тот момент, когда она уже подбежала к двери, и начал выкручивать ей руку. – Перво-наперво я сломаю тебе руку, потом ногу – ту самую, которой ты меня двинула, – прорычал Малыш. – А напоследок, моя прекрасная леди, я расквашу твой носик. Джози с трудом подавила крик боли. Она беззвучно открывала и закрывала рот, чувствуя, как слабеют колени. А Малыш нарочито медленно выворачивал ей руку и улыбался, наслаждаясь ее страданиями. Джози не заметила, как сзади к бандиту подкрался Итэн, которому удалось-таки вырвать у Пирата Пита пистолет. Правда, в ходе драки он отлетел на другой конец комнаты. Тогда Итэн нанес Пирату Питу удар, от которого главарь шайки замертво повалился на окровавленный ковер леди Таттэрсел. Ничего этого Джози не видела, она заметила только, что кто-то яростно набросился на Малыша, и истекающий кровью гигант со стоном разжал пальцы. Джози рухнула на пол, схватившись за покалеченную руку, а Малыш, словно огромный медведь гризли, развернулся, чтобы лицом к лицу встретиться с противником. Им оказался Итэн Сэвидж. В первое мгновение у Джози все поплыло перед глазами. Малыш был гораздо выше и крупнее рослого, сильного Итэна. Несмотря на простреленное плечо и кровоточащий нос (наверняка сломанный), он по-прежнему твердо стоял на ногах, угрожающе поблескивая своими медвежьими глазками. Лицо Итэна тоже было залито кровью, рубашка и фрак порваны, прядь темных волос закрывала один глаз. Но и он не сдавался, сохраняя к тому же ледяное спокойствие. – Ну что же ты, Циклоп! Действуй! Или ты умеешь драться только с женщинами? – спросил граф с издевательской улыбкой. – Сами напросились, ваше сиятельство, – так получайте, – насмешливо предупредил Малыш. – Видишь, я уже дрожу от страха. – Смех Итэна был холодным, как горный снег. – Тебя следовало бы назвать Уродом, а не Малышом. Так вот, Урод, считай, что ты уже труп. Малыш понятия не имел, кто такой Циклоп, но слово «Урод», презрительный тон Итэна и выражение его лица – все это пробудило у бандита бешеную ярость. Он с ревом кинулся на обидчика и уже занес сжатую в кулак правую руку. Джози в ужасе наблюдала за схваткой. Итэн проворно нырнул вниз. Малыш, вложивший в удар всю свою силу, потерял равновесие и качнулся вперед. В этот момент кулак Итэна врезался ему в челюсть. Раздался звук, похожий на пистолетный выстрел. Малыш присел, недоуменно хлопая глазами. Итэн ударил его по спине раз, потом другой. Бандит, даже не вскрикнув, рухнул на пол. Тут Джози заметила, что Пират Пит с трудом встал на колени, помотал головой, словно пытаясь собраться с мыслями, и вдруг с удивительным проворством вскочил на ноги, схватил мешок с награбленным добром и, прихрамывая, побежал к двери. – Пит сзади! Он забрал с собой драгоценности! – закричала Джози, стараясь привстать. Итэн ринулся вдогонку Пирату Питу и сумел отнять у него мешок, но сам бандит вырвался и стремглав выбежал из комнаты. Джози едва-едва держалась на ногах, но ей хотелось помочь мисс Перри, которая занималась раненым. К тому же у Итэна, вернувшегося в дом, был весьма обеспокоенный вид. Джози понимала, что сейчас не время плакать и жаловаться на собственные болячки. Но стоило сделать шаг – и на нее накатила волна дурноты. Переступив через Малыша, Итэн взял Джози на руки. И тут сознание на несколько мгновений покинуло ее. – Тебе очень больно? – спросил Итэн, осторожно укладывая Джози на кушетку среди подушек. – Не… не очень, – ответила она, силясь скрыть страдальческую гримасу. – Все в порядке. Рука ноет, но это ерунда. Лицо Итэна потемнело от бешенства. Казалось, сейчас он мог бы убить любого из бандитов голыми руками. – Клянусь, обоих ублюдков ждет виселица! Итэн дотронулся до лица Джози и нежно провел пальцем по ее щекам, горевшим от боли. Увидев, как громила-бандит мучает Джози, выламывая ей руку, Итэн ощутил приступ неистовой, бурлящей ярости. В последний раз он испытал нечто подобное в тот день, когда узнал о смерти Молли. А он-то думал, будто ничто на свете не доведет его больше до такого состояния. – Держись, Джози! Сейчас я свяжу этого сукина сына… Его слова прервал страшный грохот. Оглянувшись, Джози и Итэн увидели, что Малыш, вышибив стеклянную балконную дверь, со всех ног мчится по темному саду. – Черта с два тебе это удастся… – Итэн метнулся было следом, но у самой двери, от которой остались одни осколки, его остановил тихий, полный отчаяния голос: – Господи, подождите! – Дрожащая мисс Перри растерянно озиралась по сторонам. – Надо быстрее звать врача. По-моему, полковник Хэмринг умирает! Глава 13 Весь следующий час все в доме кружились как белки в колесе. Отыскали слуг: связанные или избитые до бесчувствия, они лежали кто где – на конюшне, в кухне, в подвале. Одного из лакеев послали за врачом, другого – в деревню за констеблем. На тело Люсьена набросили одеяло. А леди Таттэрсел, Оливер Уинтроп и черноволосая девушка (Джози узнала, что ее зовут мисс Розамунд Креншоу) вернулись в гостиную и принялись без умолку болтать о том, как их напугали и сколько унижений им пришлось перенести, чтобы выйти живыми из этой переделки. Тем временем Итэн занимался полковником Хэмрингом. Джози, лежавшая на кушетке, с тревогой наблюдала за его действиями. Но граф вполне профессионально почистил и промыл рану, а потом туго перевязал ее полотенцами, которые принесла экономка, освобожденная от своих пут. Всякий раз, когда Джози пыталась встать и помочь леди Таттэрсел или мисс Креншоу, которая, рухнув в кресло, со стоном заявила, что теряет сознание, мисс Клара Перри тут же подходила к ней и мягко укладывала на камчатные бирюзовые подушки. – Нет, нет, моя дорогая. Вы же слышали, что приказал ваш муж. Вы должны лежать спокойно до тех пор, пока вас не осмотрит врач и не позволит встать. – Но я чувствую себя прекрасно. – Не слушайте ее! – бросил Итэн, продолжая перебинтовывать рану полковника. – Моя жена будет лежать, или я лично привяжу ее к кушетке. Бархатно-карие глаза мисс Перри округлились от удивления. Джози прекрасно понимала почему. Тон у Итэна был весьма жестким, а мисс Перри знала его не настолько хорошо, чтобы понять, что он вовсе не такой уж тиран, каким хочет казаться. По крайней мере по отношению к ней, Джози. – Но, Итэн, ты же знаешь, я умею обращаться с ранеными, – возразила Джози и сама испугалась, услышав свой слабенький голосок. – Позвольте мне хотя бы взглянуть на полковника. – Она предприняла еще одну попытку, стараясь на этот раз говорить громче и увереннее. – Нет! Не смей вставать! – Итэн окинул ее буквально испепеляющим, полным угрозы взглядом. Поэтому Джози осталась на своем месте, а мисс Перри обтирала ей лицо влажным полотенцем, нежно ощупывая руку, на которой уже начали набухать багровые синяки, и сокрушенно охала. По правде говоря, Джози было приятно полежать в покое. Ее сердце наконец стало биться нормально, и дрожь, сотрясавшая тело, поуменьшилась. А вот рука все еще ныла: пульсирующая боль волнами расходилась вверх, к плечу, и вниз, к запястью. Но Джози не жаловалась. С трудом улыбнувшись, она шепнула встревоженной Кларе Перри: – Мой муж очень упрям. – О да, моя дорогая, наверное. Но он так силен и красив, – тихо ответила мисс Перри, покраснев до ушей. Стараясь забыть о боли и страшной сцене, когда Малыш чуть не вывихнул ей руку, Джози принялась разглядывать хрупкую даму, которая снова приложила ей ко лбу влажное полотенце, повернув его обратной стороной. На вид мисс Кларе Перри было лет пятьдесят. На тонких руках проступала паутинка вен, в уголках глаз прорисовывались морщинки. В лице, излучавшем искреннюю улыбку, было что-то птичье… Мягкие рыжеватые волосы вились локонами. А на щеках, не исчезая, горел румянец, словно мисс Перри пребывала в постоянном волнении. Она вела себя спокойно и скромно и одета была неброско. Особенно по сравнению с пышным вечерним платьем со шлейфом леди Таттэрсел, расшитым стеклярусом, или элегантным кремово-розовым кружевным нарядом мисс Креншоу. Ведь мисс Перри – только ее компаньонка, вдруг вспомнила Джози, и как раз в этот момент резкий голос черноволосой девушки вернул ее к реальности. – Кузина Клара! Кузина! Не могли бы вы и мне уделить хоть минутку внимания? Мама послала вас сюда для того, чтобы вы обо мне позаботились. Я вот-вот упаду в обморок, а вы даже не удосужились принести мне ароматическую соль. – О, простите меня, дорогая Розамунд! Но этот страшный монстр так ужасно обошелся с леди Стоунклиф, и… – И мы все очень благодарны ей, – вмешалась леди Таттэрсел, которая двигалась неверной походкой, опираясь на руку лакея. Она так и впилась в Джози большими влажно-голубыми глазами. – Моя дорогая, вы более чем отважно вели себя во время этой ужасной сцены! Предложили мне помощь, а ведь негодяй – я уверена – готов был задушить меня из-за какого-то ожерелья. А потом вы ударили другого бандита! Да, мой крестный сын выбрал себе достойную и храбрую жену… Джози удивилась этому потоку явно преувеличенных комплиментов. – Спа-спасибо. Но на моем месте любой поступил бы точно так же, – ответила она застенчиво. Леди Таттэрсел покачала головой: – Нет, нет и нет! Мы все были перепуганы и сидели тихо, как мыши. Не решались даже слово сказать! Джози с трудом скрыла улыбку, вспомнив, как леди Таттэрсел докучала бандитам своими жалобами. – Меня тревожит, что бедный полковник Хэмринг тяжело ранен. И Джози испуганно посмотрела на полковника, который только что издал жалобный стон. Итэн подложил ему под голову подушку и встал с кушетки. – Он выживет, если только врач, черт бы его побрал, поторопится. А, вот наконец и они, – пробормотал граф с облегчением, увидев, что в гостиную вваливается целая компания: врач и трое вспотевших, запыхавшихся констеблей во главе с лакеями леди Таттэрсел. Дальнейшие события смешались в затуманенном сознании Джози. Врач, закончив заниматься осмотром раненого, заявил, что жизни полковника Хэмринга ничто не угрожает, и велел отнести его наверх, в одну из комнат для гостей, где тот сможет прийти в себя и отдохнуть в более спокойной обстановке. На первом этаже и в самом деле развернулась бешеная деятельность. Констебли вынесли тело Люсьена в сад, потом начали обыскивать дом, допрашивать всех и каждого, а под конец вернули похищенные ценности их законным владельцам. Протокол они составили с необыкновенной дотошностью. Посовещавшись между собой, полицейские заявили, что это, увы, уже второй случай ограбления, с тех пор как Пират Пит и его сподручные перебрались из Лондона в сельскую местность. Но в Суссексе такое произошло впервые. – Что ж, по крайней мере сегодня они остались ни с чем, – пробормотал сержант Уэбб, одобрительно кивнув Итэну. – И эти негодяи потеряли одного из своих товарищей. – Сержант, я предлагаю награду тому, кто поймает Пирата Пита и бандита по прозвищу Малыш. – Итэн обвел констеблей твердым взглядом, не оставлявшим сомнений в его решимости. – Десять тысяч фунтов любому, кто поможет схватить их. Объявите об этом – вдруг найдется человек, знающий, где они прячутся? – Отличная мысль, милорд. Большинство обитателей притонов до смерти боятся Пирата Пита. Он ведь уже убил четверых, насколько нам известно, но за такие деньги кто-нибудь да выдаст его. Однако я советую вам быть осторожным, сэр. Пирату Питу вряд ли понравится, что за его голову вы назначили такую цену. Возможно, ему придется туго, если вы понимаете, что я имею в виду. А кроме того… – сержант Уэбб помедлил, подбирая слова, – у Пирата Пита репутация человека, который не прощает обид. Скорее всего он будет мстить за смерть своего дружка и за то, что вы оставили его сегодня в дураках. Вам следует принять самые строгие меры предосторожности – относительно себя и вашей жены тоже, если вы понимаете, что я имею в виду. – Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду. – Взгляд Итэна остановился на бледном личике Джози, которая неподвижно лежала на кушетке. – И сумею защитить своих близких и свое имущество, – твердо добавил он. Увидев, что Итэн направляется к ней, Джози сразу поняла, что он задумал, и отрицательно замотала головой. – Я вполне могу ходить, Итэн, – запротестовала она. – Болит-то у меня рука, а ноги в полном порядке. – Нет, милорд, вы совершенно правы. Надо хорошенько позаботиться об этой прелестной малышке! – радостно воскликнула мисс Перри, когда граф Стоунклиф подхватил жену на руки так легко, словно перышко. – Кузина Клара! – резко одернула ее мисс Креншоу. Увидев, как красавец граф несет на руках эту девушку с каштановыми волосами – бережно, будто хрупкую, очень ценную вещицу, которая того и гляди разобьется, она вдруг почувствовала приступ необъяснимой ревности. Мисс Креншоу выезжала в свет уже второй год, но до сих пор ни в Лондоне, ни за его пределами никто не смотрел на нее с такой страстью, как граф Стоунклиф на свою жену. – У меня болит голова, Клара. – Она жалобно шмыгнула носом. – Мне нужно отдохнуть, выпить стакан ратафии, смочить лицо мокрым полотенцем… Я нуждаюсь в ваших услугах, если, конечно, вы наконец оторветесь от леди Стоунклиф и уделите свое внимание мне… Ее голос звучал жалобно и тихо. Наверное, потому, что как раз в этот момент граф нес свою молодую жену через гостиную. – Ну-ну. – Леди Таттэрсел ободряюще потрепала мисс Креншоу по руке. – Думаю, к завтрашнему утру мы все будем чувствовать себя лучше. Хотя я уверена, что всю ночь глаз не сомкну. – И я тоже, – заявил Оливер Уинтроп и вытер лоб насквозь мокрым носовым платком. – Сержант, я требую, чтобы ваши люди отвезли меня в гостиницу, где я снял комнату. В «Зеленую утку». И оставьте там охрану на всю ночь. Джози не слышала, что ответил сержант, так как Итэн, не оглянувшись и даже не пожелав никому доброй ночи, быстро вынес жену из гостиной. Уже в прихожей до них донеслись запоздалые сетования и «до свидания» леди Таттэрсел, но Итэн не приостановился ни на миг и молча продолжал свой путь. – Как ты невоспитан, – прошептала Джози, пока Итэн легко, без всяких усилий нес ее по обсаженной деревьями подъездной аллее к карете. – Осточертели мне все эти церемонии, – проворчал он и, взглянув на осунувшееся лицо жены, прижал ее к себе еще крепче. Лунный свет резче обозначил тени, залегшие под глазами Джози от усталости и боли, хотя она и пыталась скрыть свое состояние, слабо улыбаясь. Но ее прелесть не померкла даже сейчас, несмотря на все пережитые ужасы, – лунные лучи словно нарочно высвечивали ее. И незаурядная душевная сила тоже осталась при ней. Итэн вспомнил, как мужественно вела себя Джози, как бросилась на помощь к леди Таттэрсел, а потом стукнула канделябром по голове Малыша, решив, что Итэн в опасности. Правда, это дорого ей обошлось. Итэн поклялся в душе, что в один прекрасный день Малыш с лихвой заплатит за все, что сделал с Джози. – Что с тобой? У тебя такой свирепый вид, – тихо спросила Джози, когда лакей уже открывал перед ними дверцы кареты. – Не важно. Это не имеет к тебе никакого отношения. Прижавшись к его твердой груди, Джози наслаждалась ощущением уюта и безопасности. О ней заботятся. Как это непривычно. Никто никогда не обращал особого внимания на ее неприятности или недомогания. Но она предполагала, что сегодня вечером Итэн вел себя нарочито напоказ, решив продемонстрировать всем заботу о своей жене. Вот почему, когда они уселись в карету, Джози удивилась, заметив, что Итэн по-прежнему пристально смотрит на нее и обеспокоенно хмурит брови. – Незачем больше обхаживать меня, Итэн. За нами никто не наблюдает. – Я вовсе тебя не обхаживаю. – Как же еще это можно назвать? – Я просто забочусь о тебе, – сухо ответил Итэн. – Сегодня тебе пришлось туго. Но ты вела себя замечательно. – Мне не впервой общаться с ворами и насильниками, – пожав плечами, пояснила Джози. Она сказала это так безразлично, что у Итэна сжалось сердце. Он понял, что жизнь Джози была очень тяжела и суровые испытания оставили неизгладимый отпечаток в ее душе. И если она действительно сирота, то, значит, никто за ней по-настоящему не приглядывал и всем было наплевать, чувствует ли она себя одинокой или больной или боится чего-то. Вспыхнув от стыда, он вспомнил, как грубо вел себя с ней в первый день их встречи – в переулке и позже – в поезде. – Мы все так беспокоились о полковнике Хэмринге, что никто не поинтересовался твоим состоянием. Фиалковые глаза Джози сияли таким сочувствием и участием, что на мгновение Итэн утонул в них, позабыв обо всем. – С тобой все в порядке? – спросила она, всматриваясь в его лицо. – Ты не ранен? – Мне бывало куда хуже. – То, что ты сделал сегодня… я никогда не встречала таких храбрецов. Ты дрался с тремя бандитами, и никто не пришел тебе на помощь. – Ты помогла мне. Джози печально улыбнулась и покачала головой: – Я пыталась, но… – Ты помогла. Не всякий отважился бы так обойтись с Малышом. И тебе здорово досталось, – добавил Итэн, вдруг потянувшись к ее руке. Он откинул рукав платья и при свете лампы стал осматривать безобразные синяки, выступившие на белой коже. Холодная ярость закипела в нем с новой силой. В памяти опять вспыхнул образ Молли. Итэн вспомнил о ее страданиях, о ее смерти… И все это произошло по его вине. Он тихо выругался, выпустил руку Джози и откинулся на спинку сиденья. – Если ты хочешь выйти из пашей общей игры – скажи. – В голосе Итэна звучало такое внутреннее напряжение, что казалось, самый воздух начал вибрировать. – Я не стану удерживать тебя при сложившихся обстоятельствах. – Каких обстоятельствах? – Судя по словам констебля, за мной будет охотиться шайка головорезов. Заключая наш брак, я не мог этого предполагать. Если ты пожелаешь расторгнуть сделку и удрать, я могу завтра же посадить тебя на пароход, отплывающий в Америку. – На моей родине сделка – это сделка. – Но если я сам предлагаю расторгнуть ее? Джози помотала головой. – Я не хочу этого, – тихо возразила она, недоумевая, почему у Итэна вдруг так изменилось настроение и почему он внезапно решил положить крест на том, что раньше казалось ему столь важным. Итэн продолжал смотреть на Джози молча и пристально. – Ах вот как! Понимаю, тебе правится жить в роскоши. И ты предпочитаешь пойти на любой риск, только бы не расставаться с красивым домом и пышными нарядами… Но все это лишь на полгода, милая, – холодно напомнил он, в душе надеясь, что Джози все-таки согласится вернуться в Америку. Итэн не хотел подвергать ее опасности. Он вдруг подумал, что по прихоти судьбы приносит красивым женщинам одни несчастья. – Нет, у меня есть другие причины, – спокойно возразила Джози и гордо выпрямилась, едва прикасаясь спиной к красному бархатному сиденью. На ее щеках вспыхнул румянец, а глаза засверкали еще ярче. В это мгновение она была ошеломляюще красива. – Значит, ты остаешься? – Верно. – И ты не боишься? «Гораздо больше я боюсь вернуться в Америку, где Змей разыщет меня. И кроме того, я уже никогда не сумею найти Алисию Денби и узнать, кто же я на самом деле. И больше не увижу тебя», – подумала Джози. Но вслух она произнесла другое: – Я уверена в тебе: ты не допустишь, чтобы со мной случилось что-то ужасное. В карете воцарилось молчание. За окнами стояла кромешная тьма, только слабый свет луны бросал серебристые блики на вершины деревьев и кустов, окаймлявших дорогу. Джози заметила, что Итэн сдвинул брови, почувствовала его внутреннее смятение. На мгновение он казался совершенно сбитым с толку, но потом овладел собой и резко спросил: – Как ты можешь доверять мне свою жизнь, если я не доверяю тебе ни в чем? Это прозвучало так неожиданно и грубо, что у Джози часто забилось сердце. Увидев, что она молчит, Итэн подался вперед и привычным жестом ухватил ее за подбородок. – Отвечай же! – настаивал он. И тут Джози прорвало: – Я видела, как ты дрался – один против всех. И ты нисколечко не боялся. Ты защитил меня. Еще никто никогда не делал этого, – торопливо говорила Джози, захлебываясь словами. – И еще одно: ты не лжешь мне, а такое бывает редко, во всяком случае, насколько я знаю по опыту. В наш приют часто приходили люди, заявляя, что хотят взять ребенка, воспитывать его, заботиться о нем… но когда они привозили меня к себе домой, то оказывалось, что им просто нужна поденщица на ферме или помощница в магазине, на которую можно переложить часть работы. А ты с самого начала откровенно сказал, для чего я тебе понадобилась. Итэн гневно сверкнул глазами, и Джози поспешила закончить, боясь от смущения сбиться с мысли: – А кроме того, я чувствую в тебе что-то… не могу толком объяснить этого, но знаю: ты не допустишь, чтобы со мной произошло какое-то несчастье. Не такой ты человек. – Ты понятия не имеешь, какой я человек! – со злостью заявил Итэн. Его недавняя сдержанность вдруг сменилась яростью. – Почему ты сердишься? – Джози вздохнула, встревоженная суровым выражением его лица и стальным блеском глаз. – Потому, что я доверяю тебе? Потому, что ты… – Что? – Нравишься мне… немножко? – Дурочка! – Итэн откинулся на спинку сиденья и рассмеялся холодным резким смехом, который ранил больнее, чем любая пощечина. – Я не сделал ровным счетом ничего такого, что могло бы пробудить в тебе симпатию или доверие ко мне, а мне лично мало кто нравится, доверяю же я единицам. И ты, моя прелестная маленькая воровочка, не относишься к их числу. Но сейчас я отвечаю за тебя и буду стараться, чтобы тебе никто не причинил вреда до тех пор, пока ты… как бы это сказать… являешься моей женой. Пока не истек срок твоего найма. Не знаю, какими словами лучше определить нашу сделку. – Все это так несправедливо! – воскликнула ошеломленная Джози. Вся дрожа, она пыталась сглотнуть подступавшие слезы. Только что возникшее хрупкое ощущение доверия и тепла исчезло, теперь ее охватили обида и гнев. Гнев на Итэна и на себя – за то, что она на мгновение забыла об осторожности, приняла за чистую монету его показное участие и чуть ли не напрямик заявила, что испытывает к нему нежные чувства и привязанность. А Итэн опять перевернул все по-своему и сделал из нее дурочку. «Ты и есть дурочка, – с издевкой прошептал ее внутренний голос, – если ухитрилась влюбиться в него. В человека, который ненавидит тебя, для которого ты – жалкая воровка и презренное существо». Слезы жгли щеки Джози. Она отвернулась и уставилась в окошко невидящим взглядом. Рука опять начала ныть, но боль в сердце была сильнее. Джози хотелось поскорее очутиться в Стоунклиф-Парке, в своей комнате и, избавившись от присутствия Итэна, вволю выплакаться в подушку, излить в слезах душевную муку. Путь к дому казался бесконечно долгим. Когда лошади наконец остановились, Джози мгновенно открыла дверь, опередив лакея, и спрыгнула на землю. Вдохнув свежий ночной воздух, она подобрала юбки и чуть ли не бегом припустилась по дорожке. Но Итэн тут же нагнал ее и круто повернул к себе. – Я оскорбил тебя, да? Зато теперь ты понимаешь, почему не стоит считать меня своим другом. – О да! Ты выбил у меня из головы эту дурь. А сейчас я очень устала, и рука болит. Будь добр, отпусти меня, я хочу лечь. Итэн тоже хотел лечь. Вместе с Джози. Осознание этого было настоящим шоком. Неприятная истина ужаснула его до глубины души. И отпустить Джози тоже оказалось совсем не просто. Его пальцы сжимали ее неповрежденное запястье, другая рука обвилась вокруг талии. Он забыл о лакее, который благоразумно отъехал в сторонку, направив лошадей к конюшне. Итэн не чувствовал благоухания осенних роз и недавно подстриженной травы, наполнявшее все вокруг. Сейчас для него существовала только Джози. В душе Итэна шла ожесточенная борьба. Господи помилуй, как невероятно прекрасна была она в лунном свете, пробивающемся сквозь густую тьму. Ветерок трепал ее распустившиеся волосы, губы были сердито сжаты, а в аметистовых глазах полыхал огонь уязвленной женской гордости. Надо тотчас же отпустить ее и бежать, бежать через лес и луга Стоунклиф-Парка, а потом нырнуть в озеро, чтобы ледяная вода остудила разгоряченное тело и успокоила бушующее в нем желание. «Я назвал ее дурочкой. Но я и сам ничем не лучше. Потому что хочу ее. Хочу эту прекрасную воровку, которой нельзя доверять. Женщину, которая держит в своих изящных ручках мое будущее. Стоит ей приобрести надо мной хоть небольшую власть, и она может разрушить все, опорочить меня в глазах общества. Но сейчас эта женщина оказалась в опасности по моей вине». «Она не Молли! – кричал его внутренний голос. – Она совсем не похожа на Молли!» И все же – впервые после смерти Молли – Итэн хотел женщину, одну-единственную женщину. Неистовое желание сжигало его изнутри, разрывало душу, пронзало мучительной болью, словно в него впивались тысячи стрел. У Итэна было множество веских причин держаться от Джози подальше, оставаться равнодушным, смотреть на нее как на пешку в игре, которую он решил затеять со своим умершим отцом-тираном. И столько же причин, чтобы подавить чувства, которые она пробуждала в нем, несмотря на всю решимость Итэна не поддаваться ее чарам. И была только одна весомая, перекрывающая все другие причина, вынуждавшая его сжимать ее сейчас в своих объятиях все сильнее и тянуться к ее губам. – Нет, – раздался прерывистый шепот, и Джози попыталась оттолкнуть Итэна. – Да! – Он снова привлек ее к себе. – Мне нужно… Пожалуй, впервые в жизни Итэн не находил нужных слов; его одолела застенчивость, а это было уж совсем ни к чему, и потому он уцепился за то единственное объяснение, которое могло хоть как-то оправдать его, объяснить, почему он не в силах разжать рук и отпустить Джози. – Я докажу, что мне нельзя доверять, что ты должна остерегаться меня не меньше Малыша или того парня, из-за которого ты удрала из Абилены. От меня тоже надо держаться подальше. Я хуже их всех, вместе взятых. – Охотно верю! – с издевкой воскликнула Джози. Потемневшие безумные глаза Итэна с их влажным блеском сразу напомнили ей о Змее. – Сейчас ты поверишь по-настоящему. Джози задрожала, пораженная безжалостностью его тона и ощущением надвигающейся опасности. Ведь Итэн в отличие от Змея был рядом. – Считай, что это серьезное предупреждение. Я покажу тебе, что станется, если ты перейдешь условленную границу и попытаешься играть со мной. – Я ничего дурного не замышляла… Я просто хотела стать твоим другом, честное слово. – Большая ошибка. Итэн покрепче обнял Джози, убеждая себя, что ее надо припугнуть, чтобы больше не смела соблазнять его и ласковыми словами, и этой вот трогательной доверчивостью взгляда, притворной или истинной – не важно. Итэн хотел оттолкнуть Джози. Но вместо этого продолжал прижимать ее к себе, ощущая прикосновение маленьких твердых грудей и трепет стройного тела, дрожавшего, как цветок на ветру. Наконец он нагнулся и поцеловал ее. Он хотел, чтобы это был жесткий, внушающий ужас поцелуй. Пусть знает: стоит ей забыться, и он не задумываясь нарушит их договор. Сначала так оно и получилось. Итэн слышал, как Джози что-то протестующе залепетала под яростным натиском его губ. Она начала вырываться, и эти жалкие попытки поколебали его решимость. И ее мягкие трепетные губы совершенно неожиданно обратили гнев в пронзительное, острое желание, полное удивительной, необъяснимой нежности. В то же мгновение напряжение, сковавшее тело Джози, исчезло. Итэн почувствовал, как она затрепетала в его объятиях. И что поразительнее всего, ее теплые нежные губы вдруг раскрылись и с легким вздохом прильнули к его губам. – Итэн, о Итэн, – удивленно прошептала Джози, и он снова был потрясен той необъяснимой властью, которую имел над ним ее тихий голос. Все это напрочь расходилось с его планами. – Помни, что я нанял тебя… в качестве подставной жены, и не пытайся стать для меня чем-то большим. Или тебе нравится играть с огнем, милая? – Итэн старался говорить возможно холоднее, но при этом его руки жадно скользили по бедрам Джози, а ноздри с наслаждением вдыхали ее запах, напоминающий аромат летнего меда. – Да. Мы заключили сделку, – подтвердила Джози. Она услышала свой голос как бы со стороны. Она яростно пыталась собрать остатки здравого смысла, но голова у нее шла кругом. Близость сильного стройного мужского тела горячила кровь. В лунном свете кожа Итэна казалась бронзовой, а в глазах сверкало такое неистовое желание, что у Джози перехватывало дух. И когда он поцеловал ее, намеренно грубо – Джози знала это, угадав его настроение и ощутив скрытый гнев, – ей не было больно. Не то что со Змеем. Итэн не хотел причинить Джози зло. Его властный и мучительно-сладкий поцелуй поглотил Джози без остатка, но она не испугалась. И никогда прежде она не чувствовала в себе столько жизни. – Конечно. Мы заключили сделку. Ты права. – В голосе Итэна вновь звучала издевка. Он запустил руку в волосы Джози, заставив ее откинуть голову назад, и дразняще-ласковым движением провел большим пальцем по нежной щеке. И тут страх вернулся к ней. Джози смотрела на Итэна широко раскрытыми глазами, ощущая, как волны чувственного восторга постепенно стихают и отступают. – Ты дал слово. – Да, милая. Я обещал, что не трону тебя, если ты выполнишь свою часть сделки. Но ни к чему затягивать меня в свои сети. Это совсем не входит в твои обязанности. – Я не… – Не надо стараться очаровывать меня. – Ничего подобного я не пыталась делать. Дрожа как осиновый лист, Джози попробовала вырваться, но Итэн легко удержал ее. Это вызвало у Джози новый приступ страха. Глядя Итэну прямо в глаза, она чувствовала, как к ней возвращается холодная рассудочность. Даже ненависть. По вине Итэна она попала под власть странных противоречивых чувств, от которых все внутри у нее словно разрывалось на части. И это происходило помимо ее воли. Джози оказалась пойманной в его сети, поддалась его очарованию. Итэн пробудил в ней такие неведомые дотоле желания, такие восхитительные ощущения, о существовании которых она и не подозревала. Но в плен попала только ее душа, разум же бунтовал. Джози негодовала из-за того, что ее заманили в ловушку, поставили в уязвимое положение. Она позволила себе увлечься Итэном, вообразив, что и он к ней неравнодушен. Ну хоть самую малость. А ведь на самом деле ничего подобного не было и нет. Его волнуют только собственные планы на будущее, ему нужно, чтобы Джози безупречно выполнила все условия их сделки, и потому он старается постоянно контролировать ее поведение, держать в определенных рамках. – Отпусти же меня наконец! – Неужели с тебя достаточно? А я-то думал, что мошенница и воровка окажется более крепким орешком. – На сегодня с меня хватит! Я уже получила свою долю насилия от Малыша. И ты тоже делаешь мне больно. О черт! Итэн совсем позабыл о ее руке. Он оттолкнул Джози так сильно и внезапно, что она даже опешила. Тяжело дыша, граф отступил на шаг, будто хотел воздвигнуть невидимую преграду между собой и Джози. – Ступай, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы и, прищурившись, взглянул на ее удивленное лицо. Его тело словно окаменело; только страшным усилием воли ему удалось овладеть собой и подавить желание снова дотронуться до Джози. – Уходи же, ради всего святого! Услышав этот вопль, Джози побежала к замку, подобрав длинные юбки. Итэн смотрел ей вслед. Вот она толкнула тяжелую входную дверь и исчезла. Он тоже медленно направился к дому, пытаясь вернуть себе остатки здравого смысла и подавить темные страсти, терзающие тело. * * * Джози швырнула на кресло сумочку, веер и перчатки и метнулась к бюро, где под грудами шелковых перчаток, носовых платков и шалей был спрятан заветный мешочек с драгоценностями. Высыпав на ладонь его содержимое, она судорожно сжала в руке кольцо и брошку, словно эти блестящие вещицы могли влить в нее новые силы. К черту Итэна Сэвиджа и этот дурацкий обман, в который Джози впуталась из-за него! У нее есть цель поважнее. И чем быстрее удастся покинуть Стоунклиф-Парк, покончить с этой ужасающей пародией на замужество и заняться поисками родных, тем лучше! Постаравшись успокоиться, Джози попыталась направить свои мысли в нужное русло. Брошка и кольцо, принадлежавшее мисс Денби, сделаны одним мастером – тут нечего и сомневаться. Что, если это и впрямь фамильные драгоценности? Ее фамильные драгоценности? И вместо того чтобы добиваться улыбки, доброго слова или оскорбительного поцелуя от Итэна Сэвиджа, надо устроить побыстрее собственные дела. Прежде всего надо найти Алисию Денби. И Джози разыщет ее во что бы то ни стало! Она забудет об Итэне Сэвидже, о его размолвках с отцом и той загадочной женщине, о которой говорил Оливер Уинтроп… Одно упоминание о ней почему-то доводило Итэна до бешенства. Но какое ей до этого дело! Джози металась по комнате, как львица в клетке, стараясь изгнать из памяти и мужественное, красивое лицо Итэна, и то, как бережно он нес ее до кареты, и как страстно целовал всего несколько минут назад. Она утопила эти воспоминания в волнах спасительного гнева. Джози положила драгоценности назад в мешочек, убрала на дно ящика, разделась и нырнула в постель, не позволяя себе даже на секунду задуматься о безумных событиях этой ночи. Всякий раз, когда в ее сознании вновь всплывали жестокие слова, произнесенные Итэном, его дразнящие прикосновения или пронзающие насквозь поцелуи, она гнала эти воспоминания прочь. «Хватит, – решила Джози, – хватит вести себя дурочкой. И шага не сделаю навстречу Итэну. Он хотел, чтобы я держалась от него подальше, – что ж, пусть так оно и будет». Она слышала, как Итэн вошел в свою спальню, но его шаги ни разу не приблизились к ее двери. Через некоторое время Джози погрузилась в сон – беспокойный и неглубокий. Она то и дело просыпалась от преследовавших ее кошмаров. Смутные образы Змея, Малыша и Пирата Пита не давали ей покоя всю ночь. Один раз Джози проснулась от собственного крика. Она подскочила как ужаленная, а потом долго сидела на кровати, обхватив себя руками и дрожа от холодного воздуха, напоенного ароматом роз, проникавшего в полутемную спальню через открытое окно. От абсолютной тишины звенело в ушах. Наконец сердце стало биться медленнее, а кровь уже не так оглушительно стучала в висках. И тут Джози сообразила, что этот крик объяснялся приснившимся ей кошмаром. Джози снилось, что Змей все же нашел ее, поймал прямо здесь, в спальне, и потребовал, чтобы она вернула украденную добычу, все ценности, отнятые им у пассажиров дилижанса. А потом с усмешкой добавил, что ей придется дорого заплатить за то, что она сбежала от него, а еще больше – за воровство. От безжалостной улыбки Змея у Джози кровь застыла в жилах. И вдруг в его глазах вспыхнула хорошо знакомая ярость, он сжал кулаки и шагнул к ней… «Надо спать, – прошептала Джози, вся покрываясь мурашками. – Змей далеко – в Америке. Он понятия не имеет, где я». К счастью, это был всего лишь сон. Седалия, штат Миссури Пенни Галлахан лучезарно улыбнулась сидевшей напротив нее Рози Макивен. Бывшие танцовщицы болтали и пили лимонад в обеденном зале отеля «Гровер», окна которого были затенены полосатыми льняными шторами. – Я так рада, что ты ушла из «Золотого пистолета», Рози. Сбежала от Джада Стикли и всей этой паршивой жизни. А здесь, в Седалии, тебе понравится, я уверена. – Да, особенно если я, как и ты, познакомлюсь с очаровательным молодым фермером, – смеясь ответила Рози. Впервые за много лет в ее сердце поселились надежда и радость. Рози получила письмо от Пенни, в котором подруга рассказывала, как ей повезло: она обвенчалась с Беном Уинтерсом. И Рози тут же решила попытать счастья и начать новую жизнь. – Похоже, Седалия и впрямь милый городок, – добавила она, посмотрев в окно. По тротуару шли женщины, волоча за собой ребятишек; залитая солнцем проезжая часть улицы была запружена повозками, лошадьми и кабриолетами. – Да. О да, Рози. И сегодня вечером я познакомлю тебя с Беном. Он пригласил на ужин своего соседа – тоже фермера. У него такая чудесная улыбка! И этот парень не прочь встретиться с моей хорошенькой юной подружкой из Канзаса. – Спасибо, Пенни. – Рози пожала плечами, стараясь скрыть охватившее ее радостное возбуждение. Как это прекрасно: познакомиться с мужчиной, для которого она – просто подруга Пенни, а не танцовщица из салуна. Кто знает, что может произойти дальше… – Не благодари меня. Лучше скажи спасибо Джози Купер. Если б не она, я до сих пор торчала бы в «Золотом пистолете» и прислуживала Джаду. Светловолосый мужчина, сидевший за другим столиком, позади девушек, положил вилку на тарелку с тушеной бараниной и замер, прислушиваясь к разговору. – Я знаю. – На лукавом личике Рози появилось торжественное выражение, и она наклонилась поближе к Пенни. – Я никогда еще не встречала такого человека, как Джо. Ради меня или любой из нас она готова была пожертвовать всем. – Она отдала свои последние деньги, чтобы я могла уехать из города без ведома Джада. Если бы Джо не убедила меня сделать это и не всучила доллары, я никогда не встретила бы моего Бена и Джад до сих пор… до сих пор… Пенни покраснела до ушей, вспомнив, как пускала в свою постель владельца «Золотого пистолета», стоило ему только захотеть, потому что до смерти боялась потерять работу. – А если бы ты не сбежала, Пенни, я и сама вряд ли решилась бы на такое, – задумчиво отозвалась Рози, проводя пальцем по ободку бокала. – Надеюсь, у Джози все сложилось хорошо. Человек за соседним столиком отмахнулся от официанта, который собирался унести полупустую тарелку, и подался вперед. Его серо-голубые глаза заблестели. – Я чуть в обморок не упала, когда узнала, что в ту самую ночь она выскочила замуж за красивого парня и упорхнула с ним вместе из города. Жена судьи Коллинза рассказала миссис Лорример в магазине Мейсона, что они отправились в Нью-Йорк-Сити, а потом в Англию, в Лондон. – Рози отхлебнула глоток лимонада и удивленно покачала головой. – А этот лихой парень вроде бы как английский лорд. Чуть ли не граф. – Ты только представь: наша Джо замужем за графом. Значит, она теперь почти принцесса или что-то вроде того! – воскликнула Пенни, и в ее карих глазах заплясали чертики. – Надеюсь, она счастлива. Парень очень хорош собой, но Джо пыталась убежать от него. – Рози встревоженно взглянула на подругу. – Знаешь, что я думаю? Если он придется ей не по душе, Джо найдет способ от него избавиться. – Пенни кивнула: ей тоже хотелось верить, что Джо счастлива не меньше, чем она сама. – Однажды она рассказала мне о своем бывшем муже. Джо боялась его пуще смерти. Нет, она этого не говорила, конечно… не такой у нее характер, ты же знаешь. Но я все поняла по выражению ее глаз. – Да, она как-то обмолвилась, что больше замуж никогда не выйдет. И вот на тебе! Бедняжка. – А может, Джо влюбилась в этого парня до безумия. Он, наверное, богат. И красив, так ведь, Рози? – Чертовски красив! – энергично закивала Рози. – Давай-ка выпьем за нашу Джо, – усмехнувшись, предложила Пенни и подняла бокал с лимонадом. – Пусть ее новая жизнь будет так же чудесна, как и моя… и твоя, Рози, потому что в скором времени и у тебя все устроится. Девушки, засмеявшись, чокнулись. А белокурый мужчина с жесткой бородкой, сидевший сзади, встал, отодвинул свой стул и направился к выходу. Он отыскал Спунера, Дека и Ноаха в салуне на углу улицы и уселся рядом с ними. – Ну, мальчики, – мужчина ухмыльнулся всем троим, – мне привалила большая удача. Я только что узнал, куда подевалась моя сука-жена. – Значит, мы поедем искать ее? – Дек швырнул на пол окурок сигары и затоптал его каблуком изрядно поношенного ботинка. – И вернем нашу добычу и драгоценности той леди англичанки? – Ты чертовски прав. Мы отправляемся в путь сегодня же. – Змей улыбнулся своему кузену и потянулся к бутылке с виски, стоявшей в центре стола. – Вот здорово! – радостно воскликнул Hoax. – Малышка Джози небось удивится, а? – Еще бы. Я отыщу мою дорогую сладкую женушку и спущу с нее шкуру за то, что она так подло поступила со мной. Пусть и не мечтает, что ей это обойдется даром. Холодные голубые глаза Змея уже горели предвкушением мести. Он отпил виски прямо из горлышка. Его грубое лицо сияло. Никому еще не удавалось одурачить Змея Баркера и избежать расплаты. Особенно какой-то там нахальной бабе. Ничего, он преподаст хороший урок этой потаскушке, которая ограбила его и смылась. Под конец этой тощей девчонке Джозефине Купер Баркер захочется только одного – чтобы Змей убил ее поскорее. Легкой смерти она не заслужила. – Слушай-ка, Змей! – Встревоженный голос Спунера вернул его к реальности. – А как же насчет дилижанса с деньгами, который прибудет сюда на той неделе? Мы ведь уже все спланировали. – Ну и что? – Может, нам лучше забыть пока о Джози и покончить с этим делом? Там целая куча денег… – Плевать я хотел на дилижанс! – Побагровев от ярости, Змей вскочил, сгреб Спунера за воротник и ударил лицом об стол. Несколько человек, сидевших в салуне, повернули головы и уставились на него. Змей замер, свирепо глядя на Спунера, а потом снова шлепнулся на стул и глубоко вздохнул. – Я хочу вернуть свою женушку, мальчики, – сказал он тоном, не оставляющим сомнений в его решимости. – Поняли? Я хочу вернуть ее… и все, что она украла. И я это сделаю. Так что мы с вами, мальчики, отправляемся в небольшое путешествие. – Куда, Змей? – с энтузиазмом спросил Дек, радостно облизывая тонкие губы. Змей допил виски и вытер рот рукавом. А потом ответил, смакуя каждое слово: – В Англию, мальчики. Мы едем в Англию на пароходе. Глава 14 Остаток ночи Джози проворочалась на своей постели и, когда в саду запели птицы, проснулась совершенно разбитая. Стоило ей сесть, как рука снова начала ныть, а вместе с болью вернулись и воспоминания. – Нет, нет, нет! – застонала она и опять рухнула на подушку, зажмурив глаза. Не вчерашнее ограбление, а разговор с Итэном – вот что наводило на нее такой ужас. Его жестокость оставила глубокие раны в ее душе. С ним всегда надо быть начеку. А всякие мечты о дружбе… или более близких отношениях придется выбросить из головы. Она должна освободиться от Итэна. Она хочет этого. И все же, соскочив с кровати, Джози невольно принялась думать о том, встретятся ли они за завтраком. Поспешно завершив утренний туалет, она надела хорошенькое, из набивного муслина, платье и до блеска расчесала роскошные волосы, волнами падавшие на плечи и спину. Потом поспешно закрутила их в узел на затылке и вышла в длинный коридор, ведущий к лестнице. «Нет, я вовсе не пытаюсь произвести впечатление на Итэна Сэвиджа, – сказала себе Джози и, расправив плечи, оперлась рукой о перила. – И мне все равно, увижу я его или нет». Она ведь просто обязана играть роль знатной леди, а потому не имеет права разгуливать по такому роскошному дому как оборванка. Она обязана иметь пристойный вид. Слуги сильно удивились бы, увидев ее в старом фланелевом платье и с гривой спутанных волос. Убедив себя в этом, Джози шагнула в столовую. Ее сердце забилось чаще: она ожидала увидеть во главе обеденного стола Итэна. Увы, его не было. Столовая, как и вчера, вообще была пуста, но на столе в хрустальной вазе уже стоял великолепный букет свежесрезанных роз, а на буфете – серебряный кофейник и фарфоровые чашечки. – О, миледи… вы появились так неожиданно. – Заметив из коридора свою новую хозяйку, миссис Филдинг поспешно подошла к ней. В руках она держала чистую скатерть. – Я не думала, что вы встанете так рано и сами спуститесь к завтраку. Его сиятельство распорядился ни в коем случае не беспокоить вас и приказал Девон принести вам завтрак в постель. А как же иначе, миледи, – после всего, что случилось… – Вы знаете о вчерашнем ограблении? Итэн рассказал вам? – О да, миледи. – Экономка сочувственно пощелкала языком. – Всем вам пришлось пережить столько ужасов! После такого я бы и глаз не сомкнула целую ночь. А его сиятельство только что уехал проведать полковника Хэмринга. Господи, какой же он милый мальчик… я имею в виду лорда Стоунклифа. – Густо покраснев, экономка принялась теребить скатерть. – Прошу прощения, но я очень горжусь тем, что наш молодой хозяин стал так хорош собой. Кажется, только вчера он был еще совсем малыш, а сегодня – уже взрослый мужчина, да к тому же такой сильный и красивый. «Да, но он жестокий циник и способен вывести из терпения даже ангела» – подумала Джози. Наливая себе кофе, она искоса взглянула на экономку. – Мне трудно представить, что мой муж когда-то был милым мальчиком, миссис Филдинг. Но вы знаете его дольше, и я верю вам на слово. – О да, миледи. Он был такой любознательный и часто общался с егерями, садовниками, грумами, конюхами – особенно с Хэмом, помнится. Никогда я не видела более доброго и умного ребенка… Ну, простите, разболталась я. – Миссис Филдинг улыбнулась и сокрушенно покачала головой. Ее хозяйка задумчиво прихлебывала кофе. – Хорошо, что он вернулся, – это все, что я могу сказать. После последней ссоры со старым графом я и не чаяла вновь увидеть его в нашей старой доброй Англии. Но кто знает, как еще обернутся его дела, не правда ли? – Да, вы правы. – Джози вздохнула и умолкла, охваченная сомнениями. Ей до смерти хотелось расспросить миссис Филдинг о том, что произошло между Итэном и его отцом, но ведь настоящей леди не положено проявлять любопытство. Мистер Лэтерби отчитал бы ее за то, что она ведет себя как старая сплетница, а Итэн… Итэн просто взбеленится, если узнает, что графиня Стоунклиф осмелилась за спиной у мужа обсуждать со слугами его личную жизнь. Впрочем, Джози была сейчас так зла, что вполне могла решиться на такое. Она уже открыла рот, но передумала и снова глотнула кофе, проклиная в душе свою слабость. Но тут миссис Филдинг избавила ее от необходимости сделать трудный выбор. Экономка вспомнила наконец о своих обязанностях. – Простите, миледи, что докучаю вам своей болтовней. Если позволите, я пойду приготовлю завтрак. – Не беспокойтесь, миссис Филдинг, я и сама могу сбегать… то есть зайти на кухню и сделать себе омлет… Джози онемела, не закончив фразы, а на лице экономки отразился такой ужас, словно ее госпожа вознамерилась отправиться на конюшню и пожевать там овса и сена. – Что вы, миледи, какое там беспокойство, – прошелестела миссис Филдинг. – Будьте любезны, посидите здесь, устраивайтесь поудобнее, а я вернусь через минуту. Джози и слова вымолвить не успела, как экономка исчезла за дверью. Глядя ей вслед, молодая графиня думала о том, что вновь совершила серьезную ошибку. Вздохнув, она поставила чашку на стол и подошла к окну, из которого виднелись прелестные тихие лужайки и залитые солнцем тисовые рощи. Беда заключалась в том, что Джози не любила чувствовать себя бесполезной. Она могла бы приготовить завтрак лучше и гораздо быстрее, чем здешняя повариха. Но графине не подобает возиться на кухне, ей надо сидеть и ждать, пока принесут еду. Не так уж это трудно, подумала Джози, досадливо передернув плечами. Многие люди мечтают о такой жизни. Она же просто не привыкла к праздности, ведь раньше ей каждый день приходилось что-то решать, трудиться; не оставалось ни одной свободной минуты. «У тебя и сейчас есть чем заняться, – напомнила себе Джози, снова усаживаясь в кресло. – Выполнить свои обязательства по отношению к Итэну Ужасному, выслать деньги в приют миссис Гинтерсон – для ребятишек – и найти Алисию Денби». В это мгновение дверь распахнулась и в столовую влетела миссис Филдинг, а с ней Джон и Руперт с подносами, уставленными серебряной посудой. – Миссис Филдинг, – сказала Джози, пока лакеи выгружали на буфет бесчисленные тарелки. – Возможно, вы слышали об одной леди… я недавно познакомилась с ней в Америке. Ее зовут Алисия Денби. Она затаила дыхание, а экономка задумчиво покачала головой: – Нет, миледи. Наверное, нет. Лорд Стоунклиф и мистер Хьюго редко принимали здесь гостей, разве что время от времени устраивали охоту. Ни званых ужинов, ни игры в карты – ничего такого. Мне очень жаль, миледи. – Не огорчайтесь. Если Итэн по-прежнему намерен уехать сегодня в Лондон, я надеюсь, что встречу там людей, которые знают мисс Денби. – Возможно, миледи. Его сиятельство уже сообщил, что отправится в путь после полудня. Приветливо улыбаясь, экономка окинула взглядом тарелки, стоявшие на буфете, и удалилась. Оставшись одна в столовой, Джози с трудом поборола приступ разочарования. Но чего еще, собственно, можно было ожидать? Что поиски Алисии Денби увенчаются успехом с первой же попытки? Это было бы невероятной удачей. Джози знала, что судьба не слишком благоволит ей, а потому больше полагалась на свои собственные силы и настойчивость. И все же при мысли о том, что как-никак первый шаг сделан, ей полегчало. Надо будет завязать нужные знакомства в Лондоне и продолжать расспросы до тех пор, пока не отыщется человек, знающий мисс Денби. Вполне вероятно, до того, когда этот фиктивный брак будет расторгнут – а возможно, и раньше, – она добьется успеха. Занятая мыслями о том, что она обязательно нападет на след мисс Денби и выяснит, кто ее родители, откуда взялась драгоценная брошка, Джози почти забыла о завтраке. Погрузившись в мысли о будущем, она лениво надкусила хлеб, намазанный джемом, ткнула вилкой в омлет и выпила полчашки кофе. Очнувшись наконец от своих грез, Джози взглянула на буфет, где на тарелках оставались целые горы кушаний. Она задумчиво прищурилась. Детишки, находившиеся под опекой миссис Гинтерсон, были бы вне себя от радости, получив остатки такого роскошного завтрака. А как обстоят дела здесь, в Англии? По словам мистера Лэтерби, в Лондоне полным-полно трущоб, где мужчины, женщины и дети живут в грязи и нищете. Многие из них наверняка тоже были бы готовы душу продать за вкусную еду. Джози встала, отодвинула стул и отправилась на поиски миссис Филдинг. – Я почти не дотронулась до завтрака, – извиняющимся тоном сказала она, обнаружив ее в одной из маленьких гостиных, – мне что-то совсем не хочется есть. Экономка, которая показывала горничной, как надо начищать лампы, тут же оторвалась от своего занятия, повернувшись к своей госпоже. – И я хочу, – продолжала Джози, – чтобы остатки завтрака раздали нуждающимся. Ведь здесь, в деревне, есть бедняки, не так ли? – Ну… да, миледи. – На лице миссис Филдинг отразились удивление и сомнение. – Их много. Но… – Это нельзя сделать по какой-то причине? – Нет, миледи. Конечно, нет. Но старый граф никогда… – Старый граф умер. И теперь хозяйка здесь я. – Джози мило улыбнулась, но в ее голосе прозвучали стальные нотки. Веснушчатая горничная смотрела на свою госпожу, остолбенев от изумления, однако графиня сделала вид, что не заметила этого. – Я хочу, чтобы Руперт, или Чарлз, или кто-нибудь из слуг отнесли еду бедным. А кроме того… – Да, миледи? – спросила экономка, когда Джози запнулась. – Тут поблизости есть сиротский приют? – У нас в Суссексе нет, миледи. А вот в графстве Кент, по-моему, есть. Но ехать туда больше часа. – Я собираюсь посетить его, когда мы вернемся из Лондона, и отвезти детям продукты, одеяла и одежду. Вы поможете собрать все необходимое? На чердаках и в пустых комнатах наверняка скопились целые груды старых вещей, которые кому-то еще вполне пригодятся. – Да, миледи. Разумеется. И я буду рада помочь вам. – В глазах миссис Филдинг светилось уважение. Джози улыбнулась: – Спасибо. Мы займемся этим, как только я приеду из Лондона. Правда, не известно, сколько мы там пробудем. Не успела она закончить фразу, как в дверях появился Перкинс. – Леди Таттэрсел приехала к вам с визитом, миледи. Отложив на время свои планы филантропической деятельности, Джози медленно и степенно направилась в гостиную, на ходу припоминая правила хорошего тона. События вчерашнего вечера никак не отразились на внешности леди Таттэрсел. Она выглядела безупречно, была одета в элегантное платье шафранового цвета; на прекрасно уложенных волосах красовалась маленькая шляпка с пером и гроздью винограда из шелка, туго перевязанной золотой атласной лентой. – Милый Итэн недавно заезжал к нам осведомиться о состоянии полковника Хэмринга, а я, в ответ на его любезность, хочу узнать, как себя чувствуете вы, леди Стоунклиф. Кстати, дорогая, вы позволите мне называть вас просто Джозефиной? – воскликнула гостья, драматическим жестом сжимая в руках веер. – Разумеется, мэм, – ответила Джози, пригласив леди Таттэрсел сесть на кушетку. – Джозефина, я так расстроена, я просто убита тем, что мои гости подверглись столь ужасному, неслыханному насилию. Сможете ли вы когда-нибудь простить меня? – Мне не за что вас про… – Стоит мне сейчас подумать, что все мы были на волосок от смерти… нет, это невыносимо, не правда ли? Господи, благослови Итэна! Он так храбро расправился с головорезами, не так ли? И полковник Хэмринг тоже, конечно, вел себя очень смело. И вы, моя дорогая! Вы просто героиня! – Нет, что вы. – Да-да. Признаться, когда я услышала, что мой крестник женился на молодой американке, мне стало любопытно, что это за особа. Потому что последняя его пассия… в общем, выбор был совершенно неудачный, хотя то, что произошло с девушкой, – это трагедия, настоящая трагедия, вы же знаете, и… – Я кое-что слышала, – ловко ввернула Джози, но – увы! – леди Таттэрсел запнулась, прижала руку ко рту, а потом снова приготовилась обрушить на хозяйку водопад слов. – О, дорогая. Мне не следовало говорить об этом… – Но раз уж вы сказали, леди Таттэрсел, можно я задам вопрос? – Разумеется, – ответила гостья, но голос ее звучал настороженно. Она явно готова была откусить себе язык за то, что так неосмотрительно затронула опасную тему – в присутствии молодой жены своего крестника проболталась о другой женщине, из его прошлого. – Кто была эта девушка, которую мой муж… любил? Странно, но последнее слово чуть не застряло у нее в горле. Леди Таттэрсел окинула Джози понимающим взглядом. – Сейчас это уже не имеет значения, дорогая. Теперь он любит вас. Какие тут могут быть сомнения? Вспомните, как героически Итэн защищал вас этой ночью. – О, я нисколько не сомневаюсь в чувствах моего мужа. – Джози с трудом постаралась улыбнуться. – Но видите ли, мистер Уинтроп тоже упоминал о ней. А кое-что рассказал и сам Итэн, – солгала она, пристально глядя на леди Таттэрсел. – Я не хочу расспрашивать его о деталях – это причиняет ему слишком сильную боль. – Что правда, то правда. Сильную боль. Вот почему Итэн так грубо обошелся с Уинтропом. Бедняге тогда пришлось несладко. Затаив дыхание Джози ждала продолжения рассказа леди Таттэрсел. Если она снова откажется говорить на эту тему, придется смириться. Невежливо настаивать и давить на нее. Но к счастью, леди Таттэрсел, несмотря на показную сдержанность, и сама была рада посплетничать, а потому не нуждалась в дальнейшем поощрении. Обмахиваясь веером, она опять начала тараторить без умолку. Ее тихий голос напоминал журчание ручейка. – Девушку звали Молли Фланаган. Модистка! Бедна как церковная мышь. Жила с теткой и дядей, которые работали на фабрике. Бедняга Итэн, наверное, познакомился с ней, когда зашел в модный магазин дамской одежды мадам Феншон – купить шляпку для… для… – Да? – Джози твердо решила довести дело до конца и не дать леди Таттэрсел уйти от продолжения разговора. – Для кого же? – Для своей любовницы! – выпалила старая дама и начала неистово обмахиваться веером. – Но стоило ему взглянуть на Молли – а я слышала, она была прехорошенькая, – и он забыл о… той женщине… впрочем, о женитьбе там тоже и речи не шло… и принялся ухаживать за этой бедной безродной малышкой. Леди Таттэрсел печально покачала головой и с тревогой уставилась на Джози. – Надеюсь, эта история не повлияет на ваше отношение к мужу? – В ее голосе послышались нотки страха. – Любой мужчина польстится на милое личико, даже если предмет его увлечения – простолюдинка. Я уверена, Итэн просто потерял голову… – Мои чувства к нему нисколько не изменятся, – не совсем вежливо перебила ее Джози. – Но что случилось с Молли? Они обручились? – Нет. То есть да. Вообще-то я точно не знаю. Понимаете, все это выплыло наружу, только когда дело дошло до беды. – Леди Таттэрсел скорбно вздохнула. – Молли Фланаган была совсем не той девушкой, на которой старый граф хотел бы женить своего сына – даже младшего. Он запретил Итэну встречаться с ней. – А потом? – А потом… о, это было ужасно, моя дорогая. Тут в дверь постучали и в гостиную вошел дворецкий. Леди Таттэрсел мгновенно умолкла. – Миледи, к вам приехали с визитом мисс Перри и мисс Креншоу. Джози чуть не вскрикнула от досады. Ведь еще немного, и она узнала бы, что случилось с Молли! Чтобы не чертыхнуться, ей пришлось призвать на помощь все свое самообладание. Леди Таттэрсел и Перкинс смотрели на графиню, ожидая ответа. У Джози не оставалось выбора. – Проводите их сюда, Перкинс, – сказала она, слегка кивнув головой – совершенно как знатная дама. Джози была рада снова повидаться с мисс Перри, но по отношению к Розамунд Креншоу она не испытывала теплых чувств. И все же следующие полчаса ей пришлось вежливо выслушивать излияния черноволосой девицы, которая подробно изложила хорошо известные присутствующим, леденящие душу события вчерашнего вечера, а потом начала охать и ахать по поводу того, как она была напугана и как была рада, что ей вернули драгоценности. Под конец мисс Креншоу принялась восхищаться героизмом лорда Стоунклифа. – Леди Стоунклиф проявила не меньшую храбрость, – с мягкой улыбкой вставила мисс Перри. Красивое белое личико Розамунд стало холодным как мрамор. В ответ на замечание своей компаньонки она медленно вскинула брови. – Храбрость? Возможно. – Мисс Креншоу пожала плечами и, слегка усмехнувшись, обратилась к Джози: – Простите, леди Стоунклиф, я не хочу показаться невежливой, но вы поступили безрассудно. Леди не пристало драться подсвечниками… Вы вели себя как уличный хулиган и пострадали за это. Нельзя забывать: дамам не подобает прибегать к насилию – ни при каких обстоятельствах. – Но, дорогая, ведь она пыталась помочь своему мужу! – воскликнула мисс Перри, а леди Таттэрсел поддакнула ей. Мисс Креншоу вспыхнула, и ее бледная кожа пошла красными пятнами. – Не понимаю! Все ваши симпатии на ее стороне, а не на моей. – В оливково-зеленых глазах Розамунд сверкнул гнев. – Позвольте напомнить, кузина Клара, что моя мать дает вам кров, еду и одежду. Моя мать, а не леди Стоунклиф. Однако вчера вечером, когда я испугалась и пыталась спрятаться от бандитов, вы помогали полковнику Хэмрингу и ухаживали за леди Стоунклиф. Обо мне вы забыли, совсем забыли. – Но это совсем не так, дорогая, – возразила мисс Перри. Ее голос звучал спокойно, однако Джози заметила, как у бедняжки побледнели щеки, а в глазах мелькнул страх. – А я думаю иначе. – О нет… я очень волновалась за вас – гораздо больше, чем за других, но леди Стоунклиф была ранена и… – Я хочу домой. Я еду в Лондон. Немедленно, сегодня же! – Мисс Креншоу внезапно вскочила с кресла. – Полагаю, мама выскажет свое мнение по поводу вашего поведения, моя дорогая. Заметив, что Розамунд вся кипит от возмущения, а мисс Перри вконец расстроилась, леди Таттэрсел поспешила вмешаться в разговор и исправить положение: – Полно, Розамунд, любовь моя. Вчерашние события вывели тебя из равновесия, и в этом нет ничего удивительного. Но прошу тебя, не принимай необдуманных решений сейчас, находясь в подавленном состоянии духа. И почему бы тебе не заехать сегодня ко мне на чай? Мы можем мило поболтать. Через день-два на свежем воздухе твои нервы успокоятся, а в Лондоне такой бешеный ритм жизни! – Нет, я решила. Я еду домой! – заявила девица и сухо кивнула хозяйке дома. – Прощайте, леди Стоунклиф. Она быстро направилась к двери, очевидно, ожидая, что мисс Перри смиренно поплетется за ней следом. Компаньонка так и сделала. Но Джози успела остановить ее. Она поняла, что мисс Перри, подобно ей самой, совершенно одинока на этом свете. В семье Креншоу она находится на положении бедной родственницы, чуть ли не служанки, и «благодетели» ясно дают понять, что кузина Клара обременяет их своим присутствием. Джози тоже доводилось жить в семьях, где на нее смотрели как на обузу, никчемное, никому не нужное существо. Поэтому, заметив, что в глазах мисс Перри стоят слезы, она испытала приступ ярости – внезапный и сокрушительный, словно летняя гроза. – Мы с мужем тоже едем сегодня в Лондон, – сказала Джози, коснувшись руки рыжеволосой дамы. – И будем рады видеть вас в нашем доме… кажется, он находится в Мэйфере. Джози вопросительно взглянула на леди Таттэрсел. Крестная мать Итэна кивнула. – И вы можете жить у нас, сколько захотите… хм… сколько пожелаете. Это доставит нам большое удовольствие. Мисс Креншоу резко обернулась и злобно сверкнула глазами, но Джози не обратила на нее никакого внимания. Мисс Перри с благодарностью пожала руку хозяйке дома и по обыкновению мягко ответила: – Вы очень добры, но семейство Креншоу нуждается в моих услугах. – Она нерешительно взглянула на Розамунд, которая застыла на месте все с тем же суровым выражением лица. – Понимаете, это ведь моя семья. – Мисс Перри прерывисто вздохнула. – Но мисс Креншоу, ее мать и я обязательно нанесем вам визит, леди Стоунклиф. – Хм! – презрительно фыркнула Розамунд, нарушив все правила хорошего тона. Джози обернулась, но гостья тут же юркнула к двери. – Мисс Креншоу! – Этот холодный властный окрик заставил девушку остановиться. Джози шагнула вперед и высокомерно улыбнулась. – Я всегда буду рада принять в Мэйфере мисс Перри, но если ваша мама похожа на вас, то, надеюсь, мы будем избавлены от ее визита. Что же касается лично вас… – продолжала Джози спокойно и вежливо, – не трудитесь больше появляться у нас ни в Лондоне, ни здесь – до тех пор, пока не научитесь вести себя благопристойно и не уберете с лица эту насмешливую капризную гримасу. Уверена, что мисс Перри не повинна в ваших манерах – вернее, в их отсутствии. На мгновение воцарилась напряженная тишина. Самый воздух в солнечной, с веселыми зелеными обоями гостиной, казалось, вибрировал от кипящих страстей. Леди Таттэрсел глухо охнула. «Наверное, я натворила что-то ужасное», – подумала Джози, но почему-то не почувствовала ни малейших угрызений совести. Вместо этого она решила с блеском завершить начатое. – А теперь вы можете идти, – сказала она надменно. Именно так Лэтерби учил ее разговаривать со слугами. Мисс Креншоу густо покраснела, а лицо мисс Перри стало пепельно-серым. Леди Таттэрсел сдавленно кашлянула. Розамунд не произнесла ни единого словечка, но холодное бешенство, горевшее в ее глазах, было достаточно красноречивым. Она гордо выпрямила плечи и вышла из комнаты. Вместе с ней исчезло и всеобщее напряжение, но ошеломление и неловкость не исчезли. Мисс Перри бросила на Джози испуганный взгляд и поспешила за своей подопечной. Графиня хотела было извиниться за свою резкость, но леди Таттэрсел уже вскочила с кушетки, впопыхах чуть не выронив веер. – Мне пора домой, дорогая. Какая жалость… конечно, мы увидимся в Лондоне… я еду туда в конце недели… всего хорошего. Джози и кивнуть не успела, как гостья скрылась за дверью. Словно во сне, она опустилась на кушетку. – Что же я наделала? Господи, что я натворила? Ответ был совершенно очевиден. Она все испортила. Все. Вышла из себя, наговорила мисс Креншоу ужасных вещей, шокировала своих гостей. Мисс Креншоу, разумеется, немедля отправится в Лондон и начнет распускать сплетни о том, что жена графа Стоунклифа – злобное существо, не имеющее никакого представления о хороших манерах. Одним словом, отнюдь не леди. И крестная мать Итэна подтвердит это. Прижав руки к горящим щекам, Джози вспомнила Уинтропа и его прозрачные намеки на то, что Итэну трудно будет вернуться в светское общество – из-за той давней истории. Ей следовало помочь ему убедить весь Лондон, и особенно мистера Гризмора, что теперь Итэн женился на истинной аристократке, а вместо этого она показала свою невоспитанность и строптивый характер. Правда, мисс Креншоу получила по заслугам, утешила себя Джози. Но это ничего не меняет. Все испорчено. Мистер Лэтерби учил, что леди не должна терять самообладание или быть грубой ни при каких обстоятельствах. И наглость мисс Креншоу не оправдывает Джози: той ведь не нужно доказывать, кто она такая. Джози вскочила с кушетки и невидящим взором обвела просторную красивую комнату. Мистер Гризмор непременно узнает о случившемся, вдруг сообразила она, чувствуя, как к горлу подкатила тошнота. Он решит, что отец Итэна не одобрил бы его выбор. Итэн потеряет Стоунклиф-Парк, деньги – все, что должно принадлежать ему по праву. Джози невольно вскрикнула от ужаса: мысль о таком повороте событий казалась ей невыносимой. Тихо плача, она распахнула балконную дверь и выбежала в сад. Ей хотелось избавиться от страшных видений будущего, невольно вставших перед ее внутренним взором. Она мчалась мимо живых изгородей и розариев, аккуратных газонов и искрящихся фонтанов, не замечая, как золотые лучи солнца греют ее плечи и густые каштановые кудри, а сердце выбивает бешеную дробь. Позади остались ровная лужайка, заросшая изумрудной травой, каштаны, фруктовые деревья, рощицы сосен и серебристых берез, луг, за которым тропинка спускалась к пруду с плавающими там кувшинками. Дыхание со свистом вырывалось из ее легких, горло перехватывали спазмы. Наконец Джози замедлила бег, чтобы унять мучительную боль в боку. Она очутилась на зеленой, благоухающей летними ароматами поляне, которая могла бы послужить отличным местом действия для волшебной сказки. Ей очень хотелось упасть на траву и выплакать свое горе. Но даже перейдя на шаг, Джози была не в силах остановиться. Миновав небольшую рощицу, она вдруг увидела довольно широкий ручеек, отливавший на солнце голубовато-серебристым цветом. Сидевший на высоком берегу какой-то пожилой человек удил рыбу. От удивления Джози застыла как вкопанная и уставилась на него во все глаза. Незнакомец помахал ей рукой. – Доброе утро, миледи. – Доброе утро. Джози подошла поближе, внимательно разглядывая его. Несмотря на довольно старую и поношенную одежду, он производил впечатление чистюли. Его красноватое лицо с седыми усами выглядело приветливым и добродушным, а слегка прищуренные карие глаза сразу напомнили Джози о Поупе Уотсоне: он вот так же подмигивал ей, когда миссис Даннер пребывала в особенно дурном состоянии духа и придиралась к своей приемной дочери. – Стало быть, вы и есть графиня? – сказал старик, и Джози поняла: улыбаясь и подмигивая, он оценивал ее не менее тщательно, чем она – его. – Пока да! – выпалила Джози и тут же пожалела, что эти слова сорвались у нее с языка. – Я хочу сказать… черт… я хочу сказать… о Господи, я сегодня сама не своя. Простите меня, мистер… – Вы можете называть меня просто Хэм, миледи. И не стоит передо мной извиняться. Уж я-то знаю Итэна. Он любого выведет из себя – даже такую прекрасную леди, как вы. – Вы знакомы с Итэном? – Ага, я давным-давно знаю его не хуже, чем этот парк. А мне тут известна каждая тропинка, от замка до самого дальнего уголка поместья. Когда-то я работал здесь главным конюхом, а ваш супруг в те дни был еще мальчонкой. – Я поняла. – Джози присела на ствол упавшего дерева и откинула со лба волосы. Во время ее дикого бега прическа растрепалась. Половина булавок наверняка осталась валяться где-нибудь в саду, на земле. Она вытащила из пучка несколько шпилек и распустила волосы, сознавая, что имеет сейчас довольно непрезентабельный вид. Но усталость, жара и любопытство заставили ее пренебречь условностями. – Вы больше не работаете в Стоунклиф-Парке? – Нет, миледи. Тут неподалеку у меня есть маленькая ферма. Я купил ее у одного из арендаторов старого графа – на деньги, которые копил долгие годы. Видите ли, я уволился в тот день, когда Итэн уехал из Англии, и нашел себе работу в лондонских доках. Не хотелось мне после всего случившегося служить у графа. – Господи, да что же тогда все-таки произошло? – вскричала Джози, как завороженная глядя на Хэма. Правда, к любопытству примешивались и страх и сознание того, что не подобает графине вытягивать сплетни у старого слуги, но она должна знать. Эта история, похоже, известна всей Англии! – Вы спрашивали самого мальчика? – Вы имеете в виду Итэна? Нет, я не смогла. – Это почему же? – Потому что он все равно не ответил бы мне. По крайней мере я так думаю. А кроме того, мне не хотелось причинять ему боль, – медленно произнесла Джози, выдав наконец истинную причину. – Ссоры и разрыв с отцом… и с братом… все это мучает Итэна до сих пор. Очень мучает. И я боялась напоминать ему… – А, значит, ты заботишься о нем, детка, – тихо сказал Хэм, не спрашивая, а утверждая. Он окинул Джози внимательным взглядом, в котором промелькнуло восхищение. – Только не говорите ничего Итэну, а то он разорвет меня на кусочки, – прошептала Джози, вновь приходя в ужас от своей очередной неосторожности. – Я думаю… дело в том… Он мой муж и… – Не волнуйся, детка, – старик усмехнулся, – я все знаю. Итэн все мне рассказал. Я знаю, почему он женился на тебе и почему ты вышла за него замуж. Джози окаменела. – И он рассказал вам… об Абилене? – спросила она с замирающим сердцем. Хэм невозмутимо кивнул. Выходит, он знает. Знает, что Джози воровка, танцовщица из салуна, ничтожество. Ухватив пучок травы, она пропустила сквозь пальцы зеленые стебли. – Кто же вы тогда? Я имею в виду не имя, но кто вы для Итэна, если он так вам доверяет? По-моему, он мало кому раскрывает душу. – Это верно, такой уж у Итэна характер. – Хэм слегка улыбнулся и одобрительно кивнул Джози, но в его глазах притаилась печаль. – Я знаю его чуть ли не с младенческих лет. Им всегда пренебрегали – и отец, и братец, господин Хьюго. Совсем не обращали на него внимания. Они были занятые люди, где же им позаботиться о ребенке. Вот он и ходил за мной по пятам, и можно сказать, миледи, мы стали как родные. Во всяком случае, ближе меня никого у Итэна не было. В голосе Хэма звучали сочувствие и скорбь. Джози вспомнила, что старик ушел из Стоунклиф-Парка в ту же ночь, как Итэн, поссорившись с отцом, покинул Англию. – Вы тоже жалеете его, Хэм? – с надеждой спросила она. – Я рада. Очень рада. – Джози встала, бросив на землю пучок смятой травы. – Я рада, что в юности… и сейчас возле Итэна есть любящий его человек. – А вы, миледи? Теперь у него есть вы, верно? И он вам небезразличен. – Да, – сказала Джози дрожащим голосом. – Но… После некоторых колебаний она решила высказаться начистоту. Этот человек все знает. Так какой же смысл таиться от него? – Я только что сделала нечто совершенно ужасное. Чудовищное. Я разрушила все наши планы. Итэн говорил вам о них? Хэм кивнул и вытащил из воды удочку. – Да, говорил. – Так вот, теперь все копчено… я… сказала нечто… – Джози вновь охватило чувство отчаяния и безнадежности, и слова замерли у нее на устах. Хэм молча смотрел на стройную, как молодая ива, красавицу с великолепными фиалковыми глазами, в которых блестели слезы. – Расскажи мне, детка, – ласково попросил он. – И мне тоже, ангелочек, – раздался голос Итэна. Граф мрачно взирал на обоих, неожиданно появившись откуда-то из-за дерева. Его губы были изогнуты в привычной издевательской усмешке, взгляд – как обычно, ледяной, вызывающий невольный трепет. Джози и шевельнуться не успела, как он приблизился к ней размашистыми упругими шагами, словно кугуар, настигающий добычу. – Что на этот раз сотворила моя непокорная женушка? Глава 15 Хэм первым нарушил долгое молчание: – Ага, похоже, мне лучше уйти. Подняв с земли удочку, он бросил на Итэна из-под нахмуренных бровей предостерегающий взгляд. – Слушай, парень, какая бы ни стряслась беда… – Не беспокойся. Я справлюсь, – прервал его Итэн, продолжая холодно смотреть на Джози. – Ну… в общем, полегче, сынок. Помнишь, я учил тебя, что дикие лошади требуют мягкого обращения? Итэн ничего не ответил, и Хэм пошел прочь, напоследок ободряюще кивнув Джози. Шелест травы вскоре смолк, и старик исчез в зарослях папоротника. Дикарка. Какое точное слово, подумал Итэн, не сводя глаз с прекрасного создания, стоявшего перед ним. Буйные кудри Джози, разметавшиеся по плечам, отливали золотом. Как страстно ему хотелось коснуться их, зарыться в них лицом! То ли ангел, то ли чертенок, она стояла стройная, как тростинка, вызывающе сверкая глазами. Они блестели ярче сапфиров, но Итэна завораживал не только цвет, но и глубина таящихся в них чувств. Как бы Джози ни старалась скрыть свои мысли, они отражались в ее глазах словно в зеркале. И сейчас Итэн ясно видел, что она встревожена, огорчена и чувствует себя виноватой. В таком смятении Джози пребывала только в день их первой встречи в Абилене. Тогда он пожалел ее и отпустил. И она отблагодарила его, вторично обчистив карманы, напомнил себе Итэн. «Не вздумай снова попасться в ее сети! А это так легко – стоит посмотреть на эти огромные испуганные глаза и дрожащие губы». – Ну-ка, сознавайся! Что случилось? – Тебе это не понравится. Усилием воли Джози заставила себя держаться спокойно под пристальным взглядом Итэна. Ей хотелось солгать, придумать какую-нибудь правдоподобную историю и избежать его гнева. Она научилась этому в детстве. Ложь была противна ее прямой и честной натуре, но подчас помогала выжить. На этот раз Джози преодолела искушение, ибо понимала, что от расплаты ей не уйти. Итэн все равно очень скоро узнает о ее проступке. Джози казалось, что она в ловушке, хотя Итэн и пальцем к ней не прикоснулся. Они были совсем одни на этой залитой солнцем лужайке. Тишину нарушало только щебетание птиц. Стоунклиф-Парк, дом, конюшни, слуги – все осталось позади. Их окружали старые деревья, холмы и дикие цветы. И рядом стоял Итэн прекрасный, как падший ангел. – Если дело обстоит так плохо, лучше покончить с этим поскорее. – Ты рассердишься. – Глаза Джози вспыхнули. – Я совсем не хотела этого, но эта дрянь сама напросилась. И теперь весь Лондон узнает, что я не знатная дама, что я груба и не умею вести себя, как подобает истинной леди. – Не увиливай, любовь моя. Говори же скорей. Итэн произнес эти слова холодно и как бы мимоходом, но у Джози зарделись от них щеки. Итэн издевался над ней. При чем тут любовь? Она подняла голову, смело встретив его взгляд. Ястребиные глаза Итэна, окаймленные черными дугами бровей, казалось, пронзали Джози насквозь. Словно чья-то невидимая рука сжала ей горло, мешая дышать. И это обычно происходило тогда, когда Итэн стоял рядом с ней. Надо признаться во всем – и дело с концом! – Я оскорбила Розамунд Креншоу. К удивлению Джози, с лица Итэна исчезло напряжение. Он явно обрадовался. – Всего лишь? Думаю, она это заслужила. Джози чуть не улыбнулась. Только в ее присутствии он разговаривал как американец с Дикого Запада, и это как-то сближало их. Но последнее время Итэн превратился в истого англичанина – надменного, щегольски одетого аристократа. Конечно, тот случай, когда он задал трепку Оливеру Уинтропу, и вчерашняя схватка с бандитами не в счет. Джози невольно улыбнулась: – По-моему, так оно и есть. Ты бы видел, как гадко она обращалась с мисс Перри. Командовала, угрожала рассказать своей мамочке, что компаньонка больше внимания уделяла полковнику Хэмрингу и мне, а не ей. А потом стала попрекать бедняжку: дескать, она всем обязана щедрости миссис Креншоу. Только благодаря их семье у мисс Перри есть крыша над головой, еда и одежда, – взахлеб рассказывала Джози. – Я-то знаю, что это такое – чувствовать себя обязанной перед чужими людьми… которые постоянно тычут тебе в лицо: ты, мол, ничтожество и без нас пропала бы… как будто я… Джози вдруг умолкла и отвернулась. Итэн положил руку ей на плечо и повернул к себе лицом. – Неужели люди, которые удочеряли тебя, говорили такие вещи? Что ты ничтожество? – Некоторые говорили, – ответила Джози с нарочитой беззаботностью. – Но мне было наплевать, – добавила она быстро и, пожалуй, чересчур весело. – Я просто выполняла свою работу, чтобы не нарываться на неприятности, а если жить становилось совсем невмоготу, убегала. – А потом? – Да какая тебе разница? – хотела было отмахнуться Джози, но Итэн крепко схватил ее за плечи. – Важно то, что сегодня я рассорилась с мисс Креншоу. – Нет. Скажи мне, что ты делала, когда убегала из дому? Джози ответила не сразу. Пальцы Итэна впились в ее плечо, а глаза проникали в самые тайники души. Но она не собиралась впускать его туда. – Я работала в разных местах, а потом попадала в очередной приют. Обычно я готовила. Я хорошая повариха, – горделиво сказала Джози. – Ты должен обязательно попробовать мой кукурузный хлеб. Знаешь, там, в Абилене, я тоже стряпала. А танцевала, только если приходилось подменять кого-то из подруг. Но главная моя работа была на кухне и… – И еще ты лазала по чужим карманам. – Только когда мне позарез нужны были деньги. И я вовсе не горжусь этим! – с вызовом воскликнула Джози, безуспешно пытаясь увернуться от Итэна. – Я крала у тех, кто казался достаточно богатым, чтобы пустить деньги на ветер. Вот ты, например. Ты много выиграл в покер, а я отдала свой последний цент девушке, которой надо было поскорее убраться подальше от Джада Стикли. Но мне тоже хотелось побыстрее уехать из города. – Знаю. Тебя преследовал какой-то мужчина. Но ответь: почему? Джози стиснула зубы. Руки Итэна, тяжело лежавшие на ее плечах, отнимали силу воли и способность сопротивляться. – А с чего это вдруг у тебя ко мне такой интерес? – спросила она, искоса глядя на него из-под густых ресниц. Итэн прямо-таки сверлил ее глазами. Не мог же он сказать, что любопытство пробудилось в нем давным-давно и попытки побороть его оказались напрасными. Теперь наконец ему хотелось знать все. – Просто ответь на мой вопрос. Джози слышала, как сзади, за ее спиной, деревья перешептываются с ветром. Она окинула взглядом худое смуглое лицо Итэна, чувствуя, что под внешним цинизмом, суровостью и холодностью сейчас скрывается настойчивый, страстный интерес, невольно нарушающий маску безразличия. Что-то принуждало Джози к исповеди. Этим «что-то» было желание Итэна. Сильное, властное… но полное нежности. Да, именно нежность, исходящая от его рук, заставила ее раскрыть ему душу. – Этот человек, который преследовал меня… он был бандит. Его звали Змей Баркер. – Все, что Джози так долго таила в себе, теперь выплеснулось наружу, и слова полились непрерывным потоком. – Он и его шайка – они убьют меня, если поймают. Они охотились за мной несколько недель. При одном упоминании о Змее живот у Джози скрутило от страха, но стоило взглянуть в глаза Итэну, и спазм прошел. А его глаза потемнели еще больше, казалось, они насквозь прожигали Джози своим ледяным пламенем. – Почему? – Я обокрала его. Взяла добычу – деньги и ценные вещи, которые он сам украл. Я сделала это, чтобы сбежать от него и… Джози запнулась. – Продолжай. – И чтобы отомстить! – выпалила она. – Однажды ночью Змей избил меня до бесчувствия. Под конец он напился и уснул, а я очнулась лежащей на полу. Ужас вернулся к Джози и окатил ее тело ледяной волной, вновь вызвав дурноту и приступ дрожи. Последние слова она произнесла еле слышным шепотом, стуча зубами. Шок был настолько силен, что она не заметила, как Итэн дернулся, словно от удара кнутом, а его лицо исказилось гримасой холодной ярости. – Я чувствовала себя так, будто у меня переломаны все кости, но, к счастью, мне это только показалось. Я проползла мимо Змея к двери, а потом ухитрилась встать. Было очень больно. И я убежала… прихватила седельные сумки с добычей и лошадь… Все вдруг померкло перед глазами Джози: и этот прелестный лужок, заросший травой, и ручей, и ярко-синее небо Англии, и великолепный дом, возвышавшийся над деревьями. Она вернулась в прошлое – в ту потаенную хижину в горах, пропахшую алкоголем, потным телом Змея и ее собственной кровью. Зловоние вновь ударило ей в ноздри, и сознание затуманилось от боли. – Я уехала далеко… в городах долго не задерживалась… я знала, что Змей будет преследовать меня и теперь ничто его не остановит. Он убьет меня. Будет бить до тех пор, пока я не умру. Понимаешь, я обманула его, обвела вокруг пальца… но я ни о чем не жалею. Мне хотелось поквитаться с ним, и деньги были нужны, и… Джози внезапно умолкла. Она вовремя пришла в себя. Еще немного, и у нее с языка сорвалось бы: «И кольцо мисс Денби». Похоже, Итэн Сэвидж ее околдовал. Она слишком много ему разболтала и, что хуже всего, чуть не расплакалась. В глазах уже закипали горячие слезы. Джози призвала на помощь всю свою силу воли, чтобы сдержать их. – Отпусти меня, – сказала она, всхлипывая. И вдруг – о, какой стыд! – две слезинки поползли по ее щекам. – Я хочу вернуться домой. – Не сейчас. – Нет, отпусти меня! Но Итэн с силой обнял Джози за талию и притянул к себе. Ей пришлось уступить. От соприкосновения их тел, казалось, вспыхивали электрические искры. Подавленная этой таинственной силой, Джози вздохнула и, откинув голову, встретила взгляд серых загадочных, как у сфинкса, глаз Итэна. Он сильнее сжал ее в своих объятиях. Ощутив близость его стройного, крепко сбитого тела, она испуганно дернулась, но некий первобытный инстинкт взял верх. Какой он сильный! Словно отлит из железа! И как приятно чувствовать себя в его объятиях – почему? Она положила руки на грудь Итэна, едва касаясь твердых мускулов тонкими дрожащими пальцами и продолжая с тревогой и надеждой всматриваться в его лицо, стараясь понять, что скрывается за этой бесстрастной маской. Но Джози так и не удалось узнать, о чем думает Итэн и почему он так порывисто обнял ее, словно боясь, как бы она не растворилась в воздухе. – Так вот почему ты согласилась выйти за меня замуж и уехать в Англию. Вот почему тебе отчаянно хотелось поскорее убраться из Абилены, – хрипло промолвил Итэн и стер слезу со щеки Джози – так ласково, что по ее телу пробежала дрожь. – Чтобы этот бандит не нашел тебя? Кажется, он сердится? Но нет, в его голосе звучали сочувствие и понимание. – Да, и еще потому… Были и другие причины: мисс Денби, желание отыскать свою семью и собственные чары Итэна, которые Джози ощутила сразу, с первой же их встречи. Но не успела Джози вымолвить и слова, как сильные руки Итэна нежно коснулись ее волос, поглаживая и перебирая шелковистые пряди. Джози почудилось, будто душа покидает ее тело. – Неужели ты не знала – еще тогда, – что я не позволю ему тронуть тебя и пальцем? Я не дал бы тебя в обиду, – тихо, но угрожающе проворчал Итэн. Она ошеломленно покачала головой. О чем он говорит? – Если бы тогда, в переулке, ты мне все рассказала, я защитил бы тебя. – Я обчистила твои карманы, Итэн! – возразила Джози с истерическим смехом. – Ты сам готов был убить меня. – Ну, не совсем так, – угрюмо пробормотал Итэн и чуть не застонал, когда она подняла на него свои фиалковые глаза, полные наивного удивления. Черт, он снова попался ей на крючок! Лучше побыстрее отойти от нее, выгадать время, немного подумать. Не вдыхать ее запах, напоминающий аромат цветка, разогретого летним солнцем. Не дотрагиваться до ее прелестного нежного тела, потому что от этих прикосновений кровь начинает неистово бурлить в жилах. – То, что сделал этот негодяй, этот Змей Баркер… – Итэн перевел дыхание, но, вместо того чтобы отпустить Джози, еще глубже зарылся пальцами в облако ее волос. «А неплохо было бы мне вернуться когда-нибудь в Америку и поохотиться на Змея Баркера, как на дикого зверя. Да он и есть зверь!» Итэн с удовольствием убил бы мерзавца и скормил его труп стервятникам. – Ни один мужчина не имеет права так поступать с женщиной. – Попробуй объяснить это Змею, Итэн… – Что? – Я поверить не могу, что ты заботишься обо мне, – прошептала Джози. – Что ты… Помнишь, прошлой ночью ты сказал, что я тебе совсем не нравлюсь, что ты не доверяешь мне. – Ты нравишься мне гораздо больше, чем я хотел бы, – пробормотал Итэн. Восхитительный ротик Джози от удивления раскрылся, а Итэн вдруг привлек ее к себе и потянулся губами. Вообще-то Итэн не собирался целоваться, он совсем не хотел дотрагиваться до Джози, а тем более до ее бедер и соблазнительной груди. Но остановиться было невозможно. У него не хватило сил прервать поцелуй. Итэн услышал, как Джози глухо застонала. Однако вряд ли можно было назвать такой стон жалобным. И она совсем не пыталась вырваться, потому что крепко обхватила его шею руками. И чертовски правильно сделала, ибо Итэн, раз вкусив сладость ее губ, не намеревался расставаться с ними. Он вонзался в рот Джози все глубже, и вот ее губы раздвинулись, не отрываясь от его губ. Язык Итэна, уже объятого пламенем страсти, нашел ее язык. По телу Джози пробежал трепет. Она была слаще меда, она опьяняла сильнее, чем самое крепкое, изысканное вино. Итэну хотелось вобрать ее, втянуть в себя одним бесконечно долгим восхитительным глотком. Ему казалось, что его кровь превратилась в раскаленную лаву, но когда язык Джози робко проник в его рот, тело, пронзенное острым желанием, стало горячее, вероятно, на несколько сотен градусов. Итэн гладил ее бедра и низ живота со страстью, граничащей с безумием. А Джози утопала в волнах наслаждения – такого глубокого, сокрушительного и полного радости, что все вокруг исчезло, словно в бушующем пламени: рассудок, чувство собственного достоинства, здравомыслие. Она погрузила пальцы в густые шелковистые волосы Итэна. Ее губы с готовностью сдавались на милость победителя. Тело, опаленное знойным жаром, сгорало от неистового желания. Прижимаясь к Итэну, Джози чувствовала, что и он хочет ее с той же неодолимой силой. Она не могла побороть зов плоти, который лавиной выплеснулся из самых потаенных глубин ее женского естества, так долго томимого одиночеством. – Джози, знаешь ли ты, как давно я этого желал?.. – Тогда, на свадьбе, мне хотелось, чтобы ты целовал меня вечно. – Так я и должен был поступить. – Итэн прижался губами к ее шее. – Ты не мог… ты свалился замертво, – рассмеялась Джози, щекоча его своим дыханием. Он снова впился в нее поцелуем. – Видишь, каким я был дураком, да и теперь я дурак. Смех оборвался, превратившись в полный неги стон, когда руки Итэна добрались до ее грудей. О Господи, что же он делает?! «Уносит меня на небеса», – подумала Джози, а потом все мысли исчезли в слепящей вспышке наслаждения. Пальцы Итэна ласкали затвердевшие соски, и от этих движений по телу Джози расходились горячие волны. Она закрыла глаза, отдаваясь новым ощущениям, нараставшим с каждой минутой и наконец достигшим такой остроты, что ее руки судорожно вцепились в Итэна. А он не давал ей пощады, покрывая шею и грудь дразнящими поцелуями, слегка покусывая тело через тонкую ткань платья и доводя до исступления прикосновениями своих пальцев. Когда он прислонил Джози к стволу дерева и начал расстегивать пуговицы, у нее подкосились ноги. Никогда еще она не испытывала ничего подобного. Змей обычно брал ее жадно, второпях, придавливая тяжестью своего тела. Его губы, мокрые и омерзительные, доставляли только боль. Ни разу, ни разу он не коснулся ее с такой завораживающей грубоватой нежностью, которая тоже приносила боль – но совсем другую. Боль отчаянного, страстного желания, полного сладости и муки. Охваченная им, Джози трепетала и льнула к Итэну, словно ива на ветру. Его поцелуи жалили и терзали ее, но и согревали, как крепкое вино, напоенное солнцем. Сплетясь телами, они упали на бархатистую траву, и вдруг из-за пригорка раздался непонятный звук, тихий, но отчетливый и настолько неуместный, что, услышав его, оба застыли. – Какого черта? – пробормотал Итэн, вскинув голову. Инстинкт всегда мгновенно предупреждал его об опасности. Потому он и выжил на Диком Западе. Выпустив Джози из объятий, граф вскочил на ноги. Солнце нещадно било ей в глаза… и тут Джози начала понемногу возвращаться к реальности. Платье на ней было расстегнуто, волосы всклокочены, губы распухли от поцелуев! Но несмотря на это, она продолжала лежать на траве, чувствуя, как горячая кровь пульсирующими волнами растекается по телу. Итэн стоял рядом и напряженно прислушивался, хотя сама Джози едва обратила внимание на странный звук – нечто среднее между чиханием и икотой. Теперь, когда безумие страсти ушло, ее гораздо больше тревожило то положение, в котором она очутилась. «Милостивый Боже, что же я натворила? И о чем только я думала?» Вот в том-то и дело, промелькнула у нее смутная мысль, что она ни о чем не думала. Джози приподнялась, прижав к горлу дрожащую руку. Между тем Итэн медленно, с кошачьей грацией, направился в сторону пригорка, находившегося на краю поляны. Но, услышав, как Джози зашевелилась, обернулся и замер. По напряженному выражению его лица Джози поняла, что он встревожен, но не обратила на это особого внимания, так как была слишком расстроена. – Ты нарушил свое обещание! – гневно прошептала она. Мгновение Итэн колебался, не зная, то ли вернуться к Джози, то ли пойти дальше и выяснить источник шума. Но когда Джози рывком поднялась и, всхлипывая, принялась застегивать пуговицы на платье, он выбрал первый вариант. – Ты никуда не пойдешь. И какое же обещание я нарушил? – спросил Итэн, поймав Джози в тот момент, когда она уже рванулась по направлению к дому. – О наших… о супружеских отношениях. Мы же договорились. – Но кажется, не я один нарушил договор. Не так ли, милая? Его смеющиеся глаза были полны неожиданности. Джози понимала, что он прав и на ней лежит не меньшая вина, а потому разозлилась еще сильнее и вырвала у него свою руку. – Не трогай меня! Никогда больше не трогай! – Джози… – Я говорю серьезно. До сих пор все было легко. Мы заключили сделку, и оба знали ее условия. А теперь ты меняешь правила игры. Я не хочу этого. Не хочу! Прищурившись, Итэн окинул взглядом ее рассерженное лицо. – Всего несколько минут назад ты была не такой уж строгой поборницей нравственных правил, Джози. – Это нечестно! – Ее голос дрожал от стыда и гнева. – Ты обещал! Я хотела только сыграть свою роль и… и уйти, как мы договорились. А ты обращаешься со мной… будто я проститутка. – Нет, – коротко ответил Итэн, и его глаза призывно сверкнули. – Я обращаюсь с тобой как с женой. Со своей женой. Ведь ты моя жена, Джози! Но Джози знала, что это не так. Она – жена Змея. Увернувшись от Итэна, она направилась к дому, обуреваемая самыми противоречивыми чувствами. Ей хотелось, чтобы Итэн вновь схватил ее и начал целовать – до тех пор, пока не закружится голова, пока весь окружающий мир не исчезнет в вихре наслаждения. Но другая, благоразумная часть души требовала бежать подальше – куда угодно, только бы избавиться от власти графа. Итэн не стал ее останавливать. Джози не знала даже, смотрит ли он ей вслед. Подобрав юбки, она мчалась по лугу, едва касаясь ногами земли, потом прошмыгнула мимо миссис Филдинг и Перкинса и наконец очутилась в своей спальне, в долгожданном одиночестве. Совсем обессилев, Джози рухнула на кровать. В голове ее молотком стучали две одинаково страшные и важные для нее мысли. Первая заключалась в том, что ей всегда, всю жизнь приходилось расставаться с людьми, которые могли бы стать для нее родными. Она обречена скитаться по свету, не имея постоянного пристанища. Вскоре она уедет из Англии, оставив позади Лондон и Стоунклиф-Парк – это подобие «дома», которое дал ей брак с Итэном. Вторая истина была куда печальнее. Вот почему из глаз Джози брызнули слезы, а грудь заныла от нестерпимой боли. Она поняла, что безнадежно влюбилась в Итэна Сэвиджа. И если не побороть это чувство, дело кончится тем, что здесь, в Стоунклиф-Парке, останется частица ее сердца. Да что там частица! Все сердце – целиком. Лучше бы Итэн вырезал его ножом и положил на каминную полку. Ведь оно принадлежит ему. Джози предчувствовала, что, покинув Итэна, умрет от огорчения. Значит, надо остановиться. Заставить себя перестать любить этого черноволосого красавца с колдовскими губами, завораживающим взглядом и сильными руками, который возбуждал ее, как ни один другой мужчина, который мог разговаривать то резко, то неожиданно нежно, который заставлял ее раскрывать душу и порождал желание узнать все и о его жизни; мужчину, из-за которого она страдала, улыбалась и плакала, о котором думала днем и ночью… вместо того, чтобы заниматься своими собственными делами. Надо запретить себе любить его. Но как? Сегодня они уезжают в Лондон и там будут снова разыгрывать спектакль, если, конечно, удастся развеять слухи, которые наверняка уже распускает мисс Креншоу. В Лондоне им придется еще чаще, чем здесь, бывать вдвоем. Из груди Джози вырвался протяжный, мучительный стон, который она приглушила, зажав руками рот. Как же ей сладить со своим сердцем? * * * Когда Джози убежала, Итэн Сэвидж, вместо того чтобы вернуться в Стоунклиф-Парк, отправился на поиски Хэма Тайгера. Бывший конюх сидел дома, намазывая маслом бутерброд. На кухонном столе лежал большой кусок ветчины. Заметив появившегося в дверях Итэна, он оторвался от своего приятного занятия и вскинул голову. – Сегодня я уезжаю в Лондон, Хэм. – Знаю, слышал. Может, перекусишь со мной, сынок? – Нет. Я пришел сюда не за этим. Мне нужна твоя помощь. – Хорошо, сынок. Говори, что задумал. Итэн подошел к нему и оперся руками о спинку стула. – Послушай, вот о чем я попрошу тебя… Оливер Уинтроп подождал, пока затихнут голоса и звуки шагов. Наконец над лужайкой возле ручья вновь воцарилась тишина, которую нарушало только щебетание птиц и шуршание беличьих лапок. Тогда он выбрался из-за пригорка и перевел дух. Прошлой ночью Оливер напился – и неудивительно, после такого ужаса, – а потом заснул. Но проснулся, черт подери, рано. Голова раскалывалась от боли, а на душе было так тревожно, что даже прогулка по гостиничному двору не успокоила нервы. Тогда он взял у хозяина лошадь и ускакал прочь в надежде, что от свежего воздуха ему станет легче. А в результате, естественно, оказался в Стоунклиф-Парке. В дом он, конечно, не вошел. Ведь Итэн снова прибьет его, если увидит. Но ему хотелось проехаться по этим великолепным лугам и пастбищам, взглянуть на пруд, полный рыбы, на прекрасные деревья, ручей с целебной водой… ведь все это могло принадлежать ему… только ему! Но теперь он узнал одну тайну. Эта сучка, жена Итэна, никакая не леди! Она сама сказала, что была танцовщицей в салуне. И поварихой! И к тому же воровкой! Оливеру Уинтропу хотелось расхохотаться во весь голос. Но вдруг Итэн где-то неподалеку? Оливер зажал рукой рот и мысленно вознес хвалу небесам за то, что лошадь сбросила его и он погрузился в хмельное забытье здесь, под этим чертовым пригорком, поэтому парочка, занятая собой, ничего не заметила. Был, правда, один опасный момент, когда Оливер чихнул. Но удача и тут его не подвела. Эта девица прямо-таки околдовала Итэна, и ее слезы помешали ему продолжить поиски. «Что ж, мой кузен, красавец и здоровяк, всегда оказывается в дураках, как только дело касается дешевых шлюшек!» Ухмыльнувшись, Уинтроп потянулся за своей шляпой, которая валялась в траве. Зато теперь он во всеоружии. У него есть способ вернуть свое состояние, выхватить его прямо из рук мошенника-кузена. Итэну придется дорого заплатить за побои и за попытку обманом завладеть Стоунклиф-Парком. И эта девка тоже заплатит за то, что помогала Итэну. Отряхнув грязь с брюк и водрузив на голову шляпу, Уинтроп встал и, пошатываясь, оглянулся по сторонам, чтобы проверить, не лежат ли где-нибудь в траве его вещи. А потом отправился назад, в гостиницу «Зеленая утка», стараясь двигаться быстро и бесшумно. Оливер Уинтроп хотел успеть на дневной поезд. Сегодня к вечеру он будет в Лондоне. А там предстоит сделать очень важные дела – нельзя медлить ни минуты. Глава 16 Лондон Это был город ошеломляющих контрастов. Днем перед глазами его обитателей развертывалась панорама фешенебельных магазинов, красивых зданий, великолепных парков, по аллеям которых разъезжали нарядные экипажи. Ночью Лондон окутывал туман, посеребренный лунным светом; на сырых, вымощенных булыжником улицах тихо шипели газовые фонари. Знать устраивала вечерние приемы и балы, играла в карты, отправлялась в оперу – в «Ковент-Гарден» или в «Савой». В другой, беднейшей части города, в трущобах, по улицам бродили нищие, пьяные и проститутки. И совсем близко, в нескольких кварталах от них, дамы, разодетые в пух и прах, болтали, флиртуя с джентльменами во фраках, шелковых цилиндрах и с тросточками в руках. Лондон – огромный город. Город-чудовище. Город-загадка. Город крайностей: дымящие фабрики, убогие домишки, грязные пивные – прибежище бедноты, а почти рядом – нарядные, чистые улицы, особняки с парками, уютные, чистенькие домики с садиками. За минувшую неделю благодаря Итэну Джози многое узнала о лондонской жизни, вернее о жизни светской, полной блеска, веселья и развлечений. Она повсюду расспрашивала о молодой женщине по имени Алисия Денби. Но безуспешно. Леди Корниш, пригласившая ее прогуляться по Гайд-парку, сказала, что никогда не встречалась с такой особой. Мисс Пибоди и мистер Хэмил, с которыми Джози познакомилась как-то в театре «Савой», удивились и стали уверять, что эта молодая дама, очевидно, не принадлежит к светскому обществу, иначе они бы ее знали. А леди Маккормик – очень старая и суровая вдова, к которой Джози отважилась обратиться в одном из магазинчиков на Риджент-стрит, – уставилась на нее, надменно вздернув седые брови, презрительно фыркнула и заявила, что никогда не слышала такого имени. А раз так, значит, графине незачем искать какую-то там мисс Денби и знаться с ней. Именно в этот момент проходивший мимо Итэн заметил Джози через витрину, и ей пришлось срочно поменять тему, пока он не появился в дверях. Джози вовсе не хотелось, чтобы граф узнал о том, что она ищет своих родственников. Она понятия не имела, как он отнесется к ее поискам, и не испытывала ни малейшего желания это выяснять. «Это моя тайна, моя мечта, – твердила себе Джози. – Итэн Сэвидж с его планами заполучить отцовское наследство не имеет к ней никакого отношения». А наследство оказалось более чем внушительным. Поместье, окруженное садами и зелеными угодьями, кареты, лошади. Роскошная мебель и целое войско слуг. Дом в Мейфэре – ничуть не хуже Стоунклиф-Парка, – в котором расположились три гостиные, комнаты для занятий музыкой, бальная зала, столовая, где могли с удобством разместиться десятка два гостей, и восемь спален, включая хозяйские апартаменты, устроенные так же, как в Стоунклиф-Парке: отдельные спальни и между ними маленькая гостиная, куда вели внутренние двери. За всю неделю пребывания в Лондоне Итэн ни разу не вошел в спальню Джози. И больше не пытался поцеловать ее. Он вел себя отчужденно, разговаривал тогда, когда это было необходимо, и оставлял ее в компании других людей, как только видел, что она не нуждается в его помощи. К тому же Итэн много времени проводил в клубе и возвращался домой поздно. Она ни разу не услышала, чтобы его шаги приблизились к ее двери. Тем лучше, подумала Джози, опираясь на руку лакея, который помог ей выбраться из кареты. Надо держаться подальше от Итэна, дабы сохранить с ним деловые отношения и остаться живой и невредимой через полгода, когда он выставит ее вон. И все же порой Итэн ведет себя странно, бросается из одной крайности в другую, решила Джози, поднимаясь по высоким ступенькам дома. Под мышкой у нее был небольшой сверток – новые шелковые перчатки, купленные для сегодняшнего приема у леди Картрайт. Когда они оставались наедине, Итэн был холоден и вежлив, а на людях изображал такую любовь и заботливость, что у Джози замирало сердце. Глядя в его глаза, светившиеся искренним восхищением, чувствуя, как во время танца его рука крепко обнимает ее за талию, она постоянно напоминала себе, что все это – лишь игра, притворство. Главное для Итэна – официально получить графский титул, земли и Стоунклиф-Парк, с которым ей, к сожалению, придется распроститься через несколько месяцев. Джози уже собиралась войти в дом, но краем глаза заметила мисс Перри, перебегавшую через улицу. Радостно улыбнувшись, она помахала Джози рукой и в спешке даже не заметила карету, которая неожиданно появилась из-за поворота. – Мисс Перри, оглянитесь! – закричала Джози и помчалась вниз по ступенькам. От неожиданности Клара застыла посреди мостовой, повернула голову и испуганно взвизгнула, увидев, что лошади несутся прямо на нее. Джози рванулась вперед, схватила мисс Перри и буквально в последнюю секунду вытащила ее из-под нависающих копыт. Обе рухнули на землю. Лошади ржали, перетрусивший кучер ругался на чем свет стоит. Через несколько секунд к ним подбежал лакей Итэна с побледневшим лицом, по которому текли струйки пота. Он помог Джози подняться на ноги. – Вы ранены, миледи? – Нет, Джон. Со мной все в порядке. – Задыхаясь, она опустилась на колени возле рыжеволосой дамы. – Как вы себя чувствуете, мисс Перри? – Боже мой, леди Стоунклиф! – воскликнула мисс Перри. Подол ее платья был разорван, лицо выпачкано в грязи, но, поддерживаемая Джози и лакеем, она довольно твердо стояла на ногах. – Господи, вы спасли мне жизнь! – О нет, мисс Перри. Совсем нет. Я только… – Не спорь, Джози. Услышав шаги Итэна, она испуганно обернулась. И почему он всегда подкрадывается так незаметно? – Мисс Перри абсолютна права. Ты спасла ей жизнь и чуть не погибла сама! – Итэн был очень бледен и взволнован. Он крепко схватил Джози за руку. – Я все видел. Случайно выглянул в окно. – Итэн внезапно умолк и глянул на Джози сверкавшими, как раскаленные угли, глазами. – Это был твой самый смелый и… самый безрассудный поступок. – Какая там смелость! Я даже и подумать ни о чем не успела. Все произошло так быстро. – Дурочка, ты ведь могла погибнуть! – Но я же не погибла. И мисс Перри тоже, – добавила Джози с некоторым самодовольством. Итэн вновь окинул ее долгим взглядом и покрепче сжал руку. Лакей нагнулся, поднимая упавший сверток. – Дамы, я полагаю, нам необходимо освежиться, – заявил Итэн каким-то странным скрипучим голосом – Отпраздновать вашу удачу. Кивнув дрожащей мисс Перри, он решительно поволок жену к дому. – Ты сердишься… но у меня не было выбора! – торопливо воскликнула Джози, когда они, опередив остальных, вошли в прихожую. – Я не сержусь. Но если бы с тобой что-то случилось… – Итэн втянул в себя воздух. – Это было бы ужасно, – прошептал он едва слышно. Джози широко раскрыла глаза. На мгновение ей показалось, будто Итэн сейчас признается ей в любви. Но потом она сообразила, что он имел в виду совсем другое: если бы она погибла или была тяжело ранена, его честолюбивые планы потерпели бы крах. – Со мной все в порядке, – прошептала Джози, наблюдая, как в прихожую вошла мисс Перри. – Не волнуйся, я не нарушу твоих планов. Итэн обернулся так резко, что Джози шарахнулась назад. Он ничего не сказал, но его суровое лицо исказилось от горечи. Джози недоумевала, однако разбираться в причине этого было некогда: мисс Перри уже стояла рядом. – О, дорогая, вам сейчас не до гостей. Простите меня. Лучше я навещу вас завтра. – Нет. – С ослепительной улыбкой Джози обернулась к мисс Перри и взяла ее под руку. – Я очень рада видеть вас… без мисс Креншоу, – добавила она, не испытывая ни малейшего смущения. – Идемте в маленькую гостиную и выпьем чаю. Итэн не присоединился к ним, а через некоторое время Джози услышала, как он вышел из дома. Она старалась не думать о том, почему недавнее происшествие так потрясло его, и все свое внимание посвятила мисс Перри. Та долго всячески изворачивалась, но наконец призналась, вернее намекнула, что ее отношения с семейством Креншоу складываются очень скверно. – Не думайте, будто я не благодарна им, миледи! – пылко сказала она, быстрым, нервным движением поднеся ко рту чашку. – Но… иногда я чувствую себя неуютно… наверное, это моя вина, – поспешно добавила мисс Перри. – Как я могу быть неблагодарной моим родственникам? Если б не они, не знаю, что бы со мной сталось… – Вы были бы гораздо счастливее, – быстро вставила Джози с ласковой улыбкой. – Я знаю. Леди не должна говорить такие вещи… очевидно, слухи, которые распространяет обо мне мисс Креншоу, справедливы. – Никто не обращает на нее внимания, дорогая. – Мисс Перри потрепала Джози по руке и улыбнулась. – Все, с кем я беседовала, приехав в Лондон, все, кто знаком с вами, хвалят вас. Многие решили, что Розамунд просто завидует – ведь вы вышли замуж за красавца, да еще с титулом, а она до сих пор… ну, вы сами понимаете. – Да, понимаю. Розамунд до сих пор ищет мужа… и да поможет Бог тому, кого она выберет. Джози усмехнулась. Временами она не могла удержаться от колких замечаний. Это было так же трудно, как перестать дышать. И мисс Перри, делая вид, что она шокирована, в душе явно наслаждалась ее остротами. Уже не в первый раз у Джози возникло ощущение, что эта застенчивая милая пожилая женщина обладает природным чувством юмора и по-настоящему доброй душой. – Ну вот, опять я забыла, как должна вести себя леди. – Джози вздохнула и поставила на стол свою чашку с чаем. – Простите, но так трудно помнить об этом постоянно. – О нет. – Мисс Перри тоже поставила чашку на мраморный столик и окинула Джози спокойным взглядом. – По-моему, вы остаетесь истинной леди всегда, во всех случаях. Джози хотела возразить, но потом весело рассмеялась. – Это правда, леди Стоунклиф. О, я знаю, в наши дни модно болтать о правилах приличия, о том, что можно, а чего нельзя. Но я еще помню светских дам прошлых времен, настоящих аристократок, которые не боялись открыто высказывать свое мнение и поступать наперекор общепринятым правилам. И вы похожи на них – на тех дам, которых я знавала в юности. Они принадлежали к самым родовитым семьям, проматывали кучу денег, устраивая пышные балы, и вели за собой общество, а не следовали его законам. Нет, если речь идет о вашем добром сердце, рассудительности, храбрости и остроумии, вы, дорогая, – настоящая леди, до кончиков ногтей. Закончив свою страстную тираду, мисс Перри оцепенела от собственной смелости. Вид у нее был ошеломленный – как и у Джози. – Про-простите меня, миледи. Не сочтите мои слова за дерзость, – заикаясь, сказала она. Но Джози была тронута. За всю свою недолгую жизнь она очень редко слышала похвалы в свой адрес. И теперь, получив их от очаровательной респектабельной мисс Перри, была на вершине восторга. Джози придвинулась поближе к своей гостье, сидевшей на кушетке, и дотронулась до ее руки. – Спасибо. Я очень благодарна вам за эти слова… и за то, что мы стали друзьями. Опустив глаза, она увидела на пальце мисс Перри простенькое золотое колечко с жемчужиной. Почему Клара не вышла замуж? Джози удивилась, что не поинтересовалась этим раньше, но решила не затрагивать столь деликатную тему. Однако мисс Перри, заметив ее взгляд, в свою очередь посмотрела на слишком свободное золотое кольцо, которое носила Джози, и сама ответила на невысказанный вопрос. – Нет, миледи, – начала она тихо. – Я никогда не была замужем. Я была обручена когда-то… в дни моей глупой юности. – Ее голос слегка дрогнул, но не успела Джози вставить и слова, как гостья овладела собой. – Понимаете, родители моего жениха заставили его разорвать помолвку. – О Господи! – Такие вещи случаются. – Ни в голосе мисс Перри, ни в ее мягких глазах не было и намека на горечь – только легкая грусть. – Меня сочли неподходящей женой. Мой жених был виконтом, а я всего лишь дочерью деревенского сквайра. Они хотели ввести в свою семью женщину с солидным состоянием. Джози попыталась было выразить свое негодование, но мисс Перри покачала головой: – Нет-нет, что Бог ни делает, все к лучшему. Видите ли, если б мой жених любил меня по-настоящему, никакие силы не помешали бы нашей женитьбе. А раз он поступил иначе… значит, хорошо, что я не вышла за него замуж… Я любила его так сильно, и мне нужно было все или ничего. Только тиканье каминных часов нарушало тяжелое молчание. – Да, я понимаю вас. Брак без любви – пытка, – тихо сказала Джози. – Я всегда так думала. – А потом… был кто-нибудь еще? Мисс Перри слегка пожала плечами и вымученно улыбнулась: – Никто больше не делал мне предложения. Наверное, отчасти это была моя вина: после того, что случилось, я сама надолго покинула светское общество. Да, я была молода и глупа. А когда снова начала выезжать, мужчины, видимо, решили, что меня пора сдавать в архив. – А как сложилась жизнь вашего жениха? – Преисполненная презрения к неведомому виконту, Джози пристально всматривалась в лицо мисс Перри. – О, он женился на богатой наследнице, и у него сейчас трое взрослых сыновей. Наши пути несколько раз пересекались, и, должна сказать, в обществе сплетничали об этой истории не так уж много. Мы вежливо с ним разговаривали – почти как незнакомые люди. – Ужасно. Мисс Перри кивнула, но потом собралась с духом и распрямила плечи. – Он умер шесть лет назад – от горячки или чего-то в этом роде. Так что теперь все в прошлом. Я уже давно пришла к выводу, что мне просто не судьба была выйти замуж, иметь свой дом и семью. Она говорила так спокойно и просто, что Джози могла только восхищаться ею. Теперь-то она поняла, почему мисс Перри понравилась ей сразу, с первой же их встречи. Помимо великодушного сердца, у этой хрупкой женщины было еще одно важное качество – умение выживать. Она, не жалуясь, несла свой крест. – Я люблю слушать рассказы о прошлом, – медленно произнесла Джози, размышляя о том, как бы перевести разговор на интересующую ее тему. – И хотела спросить вас… надеюсь, вы не подумаете, что мне нравится выведывать чужие тайны… – Продолжайте, дорогая. – Вы знаете что-нибудь о прошлом моего мужа? По-моему, об этой истории наслышаны все, кроме меня. Когда-то он любил девушку по имени Молли. Леди Таттэрсел начала кое-что рассказывать о ней, но нас прервали, и я так и не узнала, что с ней случилось и почему Итэн поссорился со старым графом и уехал из Англии. – Ну, это была настоящая трагедия, – тихо промолвила мисс Перри. – Стало быть, вы все знаете? – Воспрянув духом, Джози впилась глазами в гостью. – Вы знаете о судьбе Молли? – Не больше, чем другие. В основном догадки, намеки. – Мисс Перри сумрачно посмотрела на Джози, – Эта модистка, полюбившая сына графа Стоунклифа, погибла. Однажды вечером, когда она вышла из магазина после работы, ее раздавила карета… в точности как это чуть не произошло сегодня со мной, миледи. Но ходили слухи, что это был вовсе не несчастный случай. На мгновение Джози оцепенела, молча глядя на мисс Перри. – Убийство? – хрипло спросила она, обретя наконец способность говорить. – Конечно, доказать было ничего нельзя. – Хотя в комнате они были одни и никто не мог их подслушать, мисс Перри понизила голос до шепота: – Но все знали, что граф возражал против этой связи, а в ту ночь, когда Итэн уехал из Англии, он… Мисс Перри умолкла и сомкнула губы, терзаясь сомнениями. – Пожалуйста, расскажите мне все, – молила Джози, а в голове у нее вихрем крутились мысли об Итэне. Итэн, такой молодой, импульсивный, влюбленный… вступил в поединок со своим отцом, его волей и желаниями. – В тот последний вечер Итэн ворвался к леди Таттэрсел – она устраивала бал в честь выхода в свет своей племянницы – и перед всеми гостями, – мисс Перри перевела дыхание, – обвинил своего кузена Оливера Уинтропа в том, что тот наушничал старому графу о нем и Молли, а про своего отца и брата Хьюго сказал, будто они наняли бандитов и те убили бедную девочку, оставив ее умирать на мостовой. Итэн ударил Хьюго так, что тот пролетел через всю комнату. Какой разгром они учинили! Поломали мебель и другие ценные вещи… А потом Итэн заявил старому графу, что, раз Молли умерла, он больше никогда не женится, уедет из Англии и не вернется сюда, а если отец и брат попадутся ему на глаза еще раз, он… – сделав паузу, мисс Перри еле слышно, дрожащим голосом добавила: – он сам разорвет их на куски. – Боже мой! Джози уставилась на свои руки. Ее сердце мучительно сжалось – словно кто-то выжимал его, как мокрую тряпку. – Наверное, Итэн очень любил ее… очень… всей душой. – Он все бросил после смерти Молли. В Лондоне об этой истории говорили несколько месяцев – не в открытую, конечно, а шептались по углам. Мисс Перри, на некоторое время забыв о молодой графине, погрузилась в воспоминания о сплетнях и слухах, которые ползли тогда по салонам, театрам и светским гостиным. – Старый граф сказал тогда, что и сам рад избавиться от своего сына – буяна и скандалиста, и все согласились с ним. А я… я наблюдала за этим со стороны, сидя где-нибудь в углу, вы же знаете. Я никогда не беседовала с графом или Итэном – до его возвращения в Англию, но втайне восхищалась этим немного диковатым красивым мальчиком, который умел любить так страстно, верно, всем сердцем. Как можно было не восторгаться им! О, простите меня, дорогая, – вдруг пробормотала мисс Перри, увидев потрясенное лицо Джози. Только сейчас она с ужасом поняла, что совершила вопиющую бестактность, рассказав о первой любви графа его молодой жене. – Но все это в прошлом, вы же сами понимаете… прошло очень много лет. Итэн любит вас так же глубоко и пылко, леди Стоунклиф, иначе он не вернулся бы в Англию и не принял бы наследства и обязанности, с ним связанные. Такой человек, как Итэн Сэвидж, мог жениться только по любви. – Мисс Перри тепло улыбнулась и, пытаясь подбодрить Джози, с воодушевлением закончила: – Вы очень счастливая женщина, моя дорогая. И я уверена, сами это понимаете. – Да, – прошептала Джози, стараясь изобразить на лице радостную улыбку, хотя чувствовала только отчаяние. – Конечно, я счастлива. Джози лихорадочно соображала, как бы перевести разговор на другую тему. Страшась за саму себя, она не хотела больше упоминать о Молли или о той ночи, когда Итэн показал всем, что она для него значила. К счастью, она вспомнила, что есть еще один человек, о котором надо попытаться расспросить мисс Перри. – Недавно в Америке проездом побывала молодая дама из Англии, – начала Джози. На протяжении прошлой недели она повторяла эту фразу десятки раз, обращаясь к самым разным людям на балах, в театрах или во время верховых прогулок по Роттенроуд. – Мне очень хотелось бы разыскать ее. Мою случайную знакомую зовут Алисия Денби. – Затаив дыхание, Джози следила за выражением лица мисс Перри. – Вы, случайно, не знаете ее? К немалому разочарованию Джози, гостья отрицательно покачала головой. Как и все остальные, кому она задавала тот же вопрос. – Нет. Боюсь, что нет. Но я вообще мало с кем знакома, миледи. Розамунд, леди Таттэрсел – вот и все мое общество. Зато леди Таттэрсел знает всех и каждого! Вы уже говорили с ней? – Я не успела. – Стараясь скрыть свое разочарование, Джози пояснила: – Она только что приехала в Лондон, и мы еще не виделись… после той неприятной сцены в Стоунклиф-Парке. Но я попытаюсь расспросить ее сегодня вечером, на балу у Картрайтов. – Если кто-то и знает мисс Денби, так это она, – заверила Джози мисс Перри и встала, собираясь уходить. – А вы будете там, мисс Перри? Кукольное личико гостьи оживилось, а карие глаза вспыхнули радостным огоньком. – О да. На бал едет все семейство Креншоу, и меня любезно пригласили к ним присоединиться. Кажется, полковник Хэмринг тоже там будет. Это его первый выход в свет после ранения. – Мисс Перри покраснела. – Он был так внимателен, что нанес мне визит и поблагодарил за заботу. – Вот как? Джози устремила на нее пристальный взгляд. Румянец на нежных щеках мисс Перри стал еще гуще. – Что ж, он поступил как настоящий джентльмен. Участие, которое вы проявили к нему в ту ужасную ночь, достойно восхищения. – Нет-нет. Это полковником следует восхищаться. Он рисковал жизнью. Я никогда еще не встречала таких храбрецов, как он и ваш муж. – К тому же полковник очень мил, – добавила Джози и чуть не улыбнулась от радости, заметив, как заблестели глаза у мисс Перри. – Да, он весьма учтив и привлекателен, – произнесла гостья, совсем побагровев от смущения. – Однако мне пора уходить, – вдруг заторопилась она и потянулась к своей сумочке. Ее пальцы слегка дрожали. – Я только сейчас вспомнила, что еще не приготовила туалет для бала. – Что бы вы ни надели, я уверена: полковнику Хэмрингу понравится. И кой черт дернул ее за язык? Мисс Перри, все еще красная как рак, печально вздохнула: – Думаю, он и не заметит. В прежние годы полковник редко танцевал, в основном он проводит время за карточным столом. Возможно, сегодня мы вообще не увидимся. А если и увидимся, вряд ли он обратит внимание на мой внешний вид. И будет, разумеется, прав, – поспешно добавила она. – А вот это мы еще посмотрим, – сказала Джози, глядя вслед мисс Перри, которая, сойдя вниз по ступенькам крыльца, приветливо махнула ей рукой и двинулась дальше. Поднимаясь на второй этаж, в свою спальню, Джози размышляла о том, может ли возникнуть роман между мисс Перри и полковником Хэмрингом и как помочь ускорить ход событий. Думать об этом было куда приятнее, чем о страстной любви Итэна и Молли. Печальная история, которую Джози пыталась выбросить из головы. Много лет Итэн страдал, оплакивая смерть возлюбленной. А теперь, вернувшись в Англию, в те места, где они встретились и полюбили друг друга, наверняка мучается еще сильнее. Что же побудило Итэна приехать сюда? Во всяком случае, не деньги, не наследство, Джози готова была голову дать на отсечение, что причина не в этом. Она сама видела, как Итэн переживал в тот вечер, когда Лэтерби сказал ему о завещании отца, слышала, как он отказывался возвращаться на родину, как напился чуть ли не до беспамятства, а потом внезапно решился ехать в Англию, силой склонив ее к замужеству. Нет, Итэн вовсе не походил на человека, который, получив огромное состояние, обезумел от радости. Он был разгневан, он страдал и чувствовал себя загнанным в тупик. Что сказал ей Итэн в ту первую ночь, которую они провели в Стоунклиф-Парке? «Они зависят от меня. Все, с кем ты познакомишься сегодня. Слуги, арендаторы… Если бы не они, я никогда бы вновь не ступил ногой на землю этой проклятой Англии». Его чувство долга, сознание своих обязанностей тронуло Джози больше, чем безумная смелость во время схватки с Пиратом Питом и Малышом. Кроме Итэна, за всю свою жизнь Джози любила только Поула Уотсона, но он при всех своих хороших качествах был человеком безответственным. Не то что Итэн. Он откликнулся на зов долга, хотя пошел против своих собственных желаний и нарушил данную себе клятву. А вернувшись, не побоялся встретиться лицом к лицу с презираемым им светским обществом. Поступок, тоже требующий недюжинной храбрости. «У меня никогда не было настоящего дома, – сказала себе Джози, закрывая дверь в свою спальню с розовато-пепельными обоями. – Места, откуда нельзя просто встать и уйти. Когда я уходила, никого это особенно не волновало, никто не беспокоился о том, вернусь ли я обратно. Я везде лишняя». В отличие от Итэна. У него есть родина – Англия, и Стоунклиф-Парк. Возможно, сам того не подозревая, он прочными невидимыми узами связан с этой милой зеленой страной, своим поместьем и людьми, от него зависящими. «А вот я ни с кем и ни с чем не связана, – подумала Джози, тихонько всхлипывая от горечи и отчаяния. – Ни с кем и ни с чем… Мне нельзя привязываться, – предостерегла она себя, подойдя к окну и глядя за ворота, на тихую, затененную деревьями улочку. – Ни к Итэну, ни к Стоунклиф-Парку, ни к этому красивому удобному лондонскому дому. Все это не мое и никогда не будет моим. Разве что на несколько месяцев». Ее захлестнула волна одиночества, сменившаяся тихой печалью. Солнце клонилось к закату, тени стали длиннее, на город опускались сумерки, а Джози все стояла у окна, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Глава 17 – Примите мои поздравления, Джозефина… э… миледи, – сказал Люкас Лэтерби, поправляя очки. Итэн посторонился, пропуская жену в библиотеку. – У вас все получилось. Вы выглядите как настоящая леди, тут нет никаких сомнений. Метаморфоза… поистине ошеломляющая. Ваши волосы – да, уложены идеально, волосок к волоску. Осанка великолепна. И даже это замкнутое выражение лица… – Довольно, Лэтерби! – раздраженно прервал его Итэн, закрывая за собой дверь. – Ваших комплиментов ей не хватит до конца жизни. Но сам он тоже не спускал глаз с Джози, которая в этот момент поднесла к губам бокал бренди и отпила маленький глоток. Господи, она невероятно восхитительна! Темно-синее вечернее платье, расшитое блестками, подчеркивало матовую белизну кожи. А эти сияющие глаза – почти под цвет платья! Ее шею обвивала нитка крупного жемчуга – фамильная драгоценность матери. Джози еще не натянула перчатки, и он невольно взглянул на ее золотое кольцо… Кольцо Лэтерби, вдруг вспомнил Итэн и устыдился. В ту ночь, когда состоялась эта смехотворная свадьба, ему до смерти не хотелось надевать на палец своей невесты дедушкино кольцо. Казалось, с тех пор прошли не недели, а многие месяцы. И теперь Итэну было неприятно, что Джози носит обручальное кольцо Лэтерби. А может, прямо сейчас заставить ее снять эту чужую вещицу? Пусть носит его собственное кольцо с изумрудом. Эта мысль непонятно почему доставила Итэну удовольствие. Но потом он заметил, что под прелестными глазами Джози залегли голубоватые тени, а тонкое личико, несмотря на приветливую улыбку, которой она одарила Лэтерби, застыло от напряжения, и тут же забыл обо всем. – Что случилось? – спросил Итэн, окинув Джози пронизывающим ястребиным взором, и получил в ответ ее отсутствующий взгляд. – А почему тебе это кажется? Тут Итэну нечего было сказать, но он знал одно: глаза Джози не смеются, и голос звучит глухо, безрадостно. Какого черта, что на нее нашло?! – Может, ты ушиблась, когда бросилась наперерез этой проклятой карете? – Шагнув к Джози, Итэн схватил ее за руку и стал смотреть, нет ли где синяков. Но ее белая кожа, от шеи до соблазнительной груди, полуоткрытой в глубоком декольте, была само совершенство. – Нет. Конечно, нет. Я просто поволновалась и устала, Итэн. Вот и все. Он не поверил, но не уличать же ее во лжи в присутствии Лэтерби! Итэн почувствовал, как под его пальцем в такт пульсу бьется тонкая жилка, и, по-прежнему глядя в глаза Джози, принялся осторожно поглаживать ее запястье. – Лэтерби говорит, что Гризмор жаждет познакомиться с тобой и уладить все дела с завещанием. – О! От прикосновений Итэна Джози испытывала блаженство. Вслушиваясь в тихое шипение газовых ламп, она пыталась сдержать свои чувства и сохранить ясность мысли. Но сердце билось все чаще. Сознание того, что глубокая любовь к Молли вечно будет царить в душе Итэна, легло на ее плечи тяжким грузом. Чтобы не уронить своего достоинства, надо поглубже спрятать печаль. – Итак, – хладнокровно спросила Джози, вопреки всем своим переживаниям и необычной внимательности Итэна, – когда же состоится смотр? Итэн, улыбнувшись, заметил: – Смотр? Это звучит так, словно речь идет о лошади, которую я собираюсь купить. – Нет… скорее о лошади, которую ты уже купил, – вырвалось у Джози. С опозданием поняв бестактность своих слов, она испуганно взглянула на Лэтерби, но сей джентльмен, не обращая на Джози внимания, пристально изучал выражение лица графа Стоунклифа. Как странно он глядит на эту танцовщицу из салуна, на эту мелкую воровку! Неужели… неужели в его глазах светится нежность? Куда же подевалась обычная холодность? Презрение и сарказм? Теперь они сменились теплом, нежностью и… восхищением. У Лэтерби голова пошла кругом, но он был достаточно умен, чтобы попридержать язык и не выразить своего удивления. – Встреча состоится в следующий вторник, если это удобно для вас, милорд и миледи. – Миледи? Да будет вам, Лэтерби, с каких это пор мы с вами перешли на официальный тон? – Джози рассмеялась, но уже более искренно, а в ее глазах вспыхнули веселые огоньки. – Это всего лишь я – та самая нескладеха Джози. – Вы очень переменились, миледи. Я не нахожу слов! – Вы? – Вот теперь Джози хохотала от всей души, и эти восхитительные мелодичные звуки доставили Итэну невыразимую радость. Даже строгая библиотека стала казаться как-то уютнее. – Знаешь, Лэтерби сообщил мне также, что полиция вышла на след Пирата Пита и его банды. Они ограбили дом в Белгравии, и ходят слухи, что после этого разбойники появлялись в публичных домах в районе газопровода. Другие свидетели якобы видели их в гостинице в Танбридж-Веллсе. Хозяина допросили. В общем, полиция рьяно взялась за дело, и скоро негодяи будут за решеткой. Так что волноваться тебе не о чем. Джози отхлебнула бренди и покачала головой: – А разве похоже, что я волнуюсь? «Похоже, – подумал про себя Итэн, – только тебя тревожит нечто другое». Но, слыша ее повеселевший голос, он немного успокоился. Значит, дурное настроение жены развеялось. – Чего я действительно боюсь, – продолжала Джози, – так это опоздать на бал и обидеть леди Картрайт. – И она одарила мужчин своей чудесной, соблазнительной улыбкой. – Ты знаешь, она отдает много сил новому сиротскому приюту. Как раз вчера, на скачках, мы говорили об этом. И я предложила свою помощь, – добавила Джози с легким колебанием, словно опасалась недовольства Итэна. – Да ради Бога! Итэн знал: леди Картрайт, другие светские дамы, и Джози в том числе, достаточно богаты, чтобы помогать бедным. Это не отразится на их бюджете, а беднякам пригодится каждый шиллинг. Он и сам собирался пустить часть своего состояния на улучшение жизни обитателей трущоб. Именно там, среди всеобщей нищеты и жестокости, взращиваются преступники – такие, как Пират Пит, Люсьен, Малыш, и другие – менее озлобленные и опасные, но тоже потерявшие последнюю надежду. Контраст между жизнью богатых и средних, обеспеченных, слоев и бедняками носит трагический характер. В Америке Итэн частенько хватался за пистолет, чтобы защитить слабых, теперь у него есть возможность сделать это иным способом. И его совсем не удивило признание Джози. Еще до отъезда из Суссекса миссис Филдинг вскользь упомянула о том, что графиня намеревается помогать бедным. Вполне естественно, учитывая то, как она сама провела детство, думал Итэн. Но не всякий поступил бы так на ее месте. Кое-кто радовался бы неожиданно привалившей удаче, не обращая внимания на то, что творится вокруг. – Пора ехать, – сказал Итэн и, когда Джози поставила на стол бокал, взял ее за руку. – Я уверен, ты не упустишь возможности насладиться и обществом очаровательной мисс Креншоу, – добавил он насмешливо. Лэтерби смотрел вслед графу, который вел к карете свою блиставшую утонченной красотой жену, и его вновь посетила невероятная, ошеломляющая мысль. Только теперь она казалась еще более убедительной. Итэн Сэвидж начинает по-настоящему любить эту девчонку, а вернее, уже любит. И достаточно сильно. Господи, что подумал бы старый граф, имей он возможность что-то думать, лежа в своей могиле? Он хотел отомстить своему непокорному сыну, властвовать над ним и после смерти, но его намерения принесли Итэну не горе и ощущение вечной зависимости от отца, а подлинное счастье. Но как долго продлится это счастье? – спрашивал себя Лэтерби, пока лошади, цокая копытами, уносили его хозяев в туманную ночную мглу. Особенно учитывая сегодняшний визит мистера Оливера Уинтропа. Визит весьма интересный и поучительный. Лэтерби вздохнул, вспомнив, какими глазами смотрел Итэн на свою жену в библиотеке. На сердце у него появилась тяжесть. Наконец стряпчий поднялся, расправил плечи, надел на голову котелок и вышел на улицу. Глава 18 – А меня совсем не волнует, что говорит Розамунд Креншоу. По моему твердому убеждению, леди Стоунклиф для нас – как глоток свежего воздуха, – заявила леди Картрайт, стоявшая в окружении небольшой стайки дам возле столика с прохладительными напитками. Позади нее, в ярко освещенной, выдержанной в серебристых тонах бальной зале, благоухающей ароматом цветов и духами, разодетые в пух и прах гости пили шампанское, болтали, прогуливались или танцевали. – С тех пор как мы с ней познакомились, леди Стоунклиф ни разу не нарушила правил вежливости и этикета… и потом в ней есть какое-то особое очарование. Возможно, это чисто американская черта, но очень привлекательная. Леди Стоунклиф даже предложила свою помощь в устройстве сиротского приюта. Она мне нравится… очень нравится. К удовольствию леди Картрайт, леди Таттэрсел согласилась с ней: – О да, она милая девочка. – Утвердительно кивнув, она слегка повернула голову, чтобы не упустить из виду чету Стоунклиф, которая кружилась по залу под звуки вальса. Как крепко Итэн обнимает жену! И как красиво Джозефина откинула головку. Она не отрывает глаз от лица мужа! Молодые явно позабыли обо всем на свете, что очень порадовало старую даму. – Именно такая жена и нужна моему крестнику. Живая, красивая, утонченная. Какая-нибудь пресная, заурядная девица очень скоро наскучила бы ему до смерти. – Да, но до меня дошли кое-какие слухи о прошлом графини, – фыркнула одна из окружавших хозяйку дома – солидная широкоплечая матрона с бледной, уже увядающей кожей. Это была герцогиня Меллинг. Прищурив свои небольшие пронзительные глазки, она следила за вальсирующей парой. С виду по крайней мере они просто без ума друг от друга. Так афишировать свои чувства вульгарно и неприлично, решила герцогиня. Какой настоящий аристократ женится по любви? – И если в них есть хоть капля правды… – Разумеется, нет, – раздался чей-то голос. Удивленные дамы одновременно повернули головы и увидели мисс Клару Перри. Ее глаза воинственно сверкали. Пропуская компаньонку в свой кружок, все трое с трудом подавили возгласы изумления. Мисс Перри – эта серая мышка – никогда не отваживалась говорить так смело, да еще в присутствии малознакомых людей. Вообще сегодня мисс Перри выглядела необычно. Вместо своих традиционных старомодных платьев серого или красновато-коричневых тонов она нарядилась в модный туалет из водянисто-зеленой тафты с черным шелковым поясом и пуговицами и очень узкой юбкой, украшенной элегантным кружевным турнюром. – Простите, что я вмешалась в разговор, ваша светлость, – продолжала мисс Перри, глядя на герцогиню без малейшего признака прежней застенчивости. – Но полагаю, гораздо разумнее – не доверять слухам. Насколько я могу судить, леди Стоунклиф достойна всяческого восхищения. А кроме того, ей удалось завоевать сердце графа Стоунклифа. И разве мы или даже наша дорогая кузина мисс Креншоу имеем право осуждать его выбор? – Вот именно! – просияв, поддакнула леди Таттэрсел. – Целиком согласна с вами, мисс Перри. – Леди Картрайт тепло улыбнулась компаньонке, которую раньше едва удостаивала словом и вообще почти не замечала в пышной толпе гостей. – Хорошо сказано, дорогая. – Ха! – Герцогиня Меллинг покраснела, и ее кожа приобрела цвет подгнившего винограда. Нельзя допускать, чтобы какая-то там убогая бедная родственница Креншоу взяла верх! – Когда речь идет о женщине, не стоит полагаться на вкус лорда Стоунклифа, – фыркнула она. – Или вы забыли, как он до беспамятства увлекся той, погибшей модисткой? Мисс Перри открыла было рот, но леди Таттэрсел, опередив ее, сама нанесла ответный удар: – Вам следует быть более внимательной, моя дорогая, и пускать в ход не только язык, но и глаза, уши, а главное, мозги. Ни один здравомыслящий человек не примет леди Стоунклиф за какую-то модистку! С этими словами старая дама удалилась, взяв под руку мисс Перри. Леди Картрайт с улыбкой извинилась перед герцогиней за то, что вынуждена ее покинуть, а та, кипя от возмущения, продолжала мрачно взирать на красивую молодую пару, самозабвенно кружившуюся по паркету, словно отгородившись от всего внешнего мира. Но в действительности дела у графа и графини обстояли гораздо хуже, чем казалось окружающим. В этот вечер Итэн был на взводе. Черт, да он всю эту неделю был на взводе! Разыгрывая влюбленного мужа, он чувствовал, как его душа разрывается на части. Потому что рядом с Джози ему всегда хотелось отбросить всякие условности и быть самим собой, то есть думать, говорить и поступать так, как и не снилось английским аристократам. – Ты хорошо танцуешь, – заметил Итэн, когда они, кружась, вихрем мчались мимо пальм в кадках, цветов в вазах и ниш, затянутых бархатными портьерами. Но на самом деле на язык просилось совсем другое: «Ты прекрасна как ангел. Когда ты окажешься в моей постели, я вознесу тебя на небеса». – У меня ведь большой опыт, – ответила Джози столь же вежливо, как говорил с ней Итэн. «Опыт»? Она имеет в виду «Золотой пистолет»? Там она танцевала с ковбоями, золотоискателями и всяким городским отребьем: забулдыгами-пьяницами, мальчишками-переростками, картежниками и бандитами. Итэн сжал зубы, представив, как они обнимают Джози, заигрывают, а может, и спят с ней. – Ты права, так оно и есть, – с издевкой отозвался он, прищурив глаза. Джози вспыхнула и вызывающе бросила: – Это наносит удар по твоему самолюбию? Не понимаю почему. – Ничего подобного. Мне плевать, чем ты занималась раньше и что будешь делать через полгода. Итэн почувствовал, как Джози дернулась в его руках, правда, сумев сохранить при этом бесстрастное выражение лица. «Вот и отлично, – подумал Итэн. – Главное – не поддаваться чувству жалости. Она ведь хотела, чтобы наши отношения были сугубо деловыми… она не желает пускать меня в свою постель, хотя брачное свидетельство дает мне такое право, – что ж, прекрасно. На, получай же. Интересно, сколько мужчин у нее было?» Впрочем, это его не касается. Плевать. Она ясно дала понять, что не желает спать с ним, а раз так, ему это тоже не нужно. И все-таки Итэн теперь сожалел, что тогда, в поезде, легкомысленно поклялся не трогать Джози и пообещал быть верным своему слову. Что же он сказал? «Да ради Бога, леди. Для меня это несущественно. Мне все равно». Зато теперь ему не все равно. Теперь он, похоже, стоит на грани безумия. Когда Джози чуть не попала под карету, на Итэна вновь нахлынули ужасные воспоминания о гибели Молли и он с трудом подавил желание стиснуть жену в своих объятиях, да так, чтобы косточки затрещали. – Итэн, музыка смолкла. Итэн, никто больше не танцует. Итэн… Тихий встревоженный голос Джози вернул его к безрадостной реальности. Глядя на свою красавицу жену с замирающим сердцем, он думал о том, что самое лучшее в его положении – держаться подальше от нее, не показывать своих чувств, не подпускать ее к себе. Но вальс сделал свое дело: во все время проклятого танца Итэна терзало неутоленное желание, а голова была полна самых безумных фантазий, не имевших никакого отношения к «сделке». Будь же он проклят, если решится танцевать с ней еще раз! – Идем. – Итэн потащил Джози к столу, покрытому белоснежной скатертью и уставленному вазами с фруктами и бутылками с шампанским. – Присядь, а я, пожалуй, зайду в бильярдную. Итэн оставил Джози в обществе мисс Перри, подчеркнуто сухо поклонился им и ушел, даже не оглянувшись. Джози смотрела ему вслед, раздираемая противоречивыми чувствами. Несмотря на внешнее спокойствие, руки у нее вспотели от волнения. Она никак не могла понять, как следует вести себя с Итэном, что делать, что говорить. Там, у ручья, они оба осознали, как важно следовать условиям их договора и соблюдать нужную дистанцию. С того самого дня, когда они оставались наедине, Итэн обращался с Джози холодно и церемонно, а на людях был необыкновенно внимателен и заботлив. Джози считала, что он выбрал правильный путь. Но все же она чувствовала себя неловко. Ей было трудно постоянно сдерживать свой язык и чувства. Притворяться безразличной, когда Итэн с такой нежностью смотрит на нее, говорит с ней, дотрагивается… Постоянно напоминать себе: «Все это – притворство, и если ты забудешься хоть на минуту, окажешься в нелепом положении». А как было упоительно во время танца чувствовать себя в его объятиях, прижиматься к нему, едва касаясь ногами пола, ощущать себя легкой как пушинка! Если б только знать, что эти страстные объятия и огонь в глазах Итэна – подлинные, а не фальшивые. Правда, в тот день, на берегу ручья, он как будто вел себя искренно, хотя вокруг никого постороннего не было. Но Итэн наверняка говорил тогда красивые слова под влиянием низменной страсти. Мужчины, одержимые похотью, всегда лгут и обещают невесть что. В «Золотом пистолете» Джози навидалась всякого, а потому знала, как они улещивают женщин, чтобы заманить их в постель. И Змей… Змей тоже много чего обещал, когда они собрались пожениться: дескать, он бросит заниматься разбоем, они заживут своим домом, и Джози будет счастлива. Но все это были пустые слова – пустые, как русло высохшей реки. И – что самое ужасное – Змей делал ей больно. Впервые Джози поняла, что такое настоящая боль, когда в ночь после свадьбы Змей швырнул ее на кровать, сорвал одежду и потом придавил тяжестью своего тела… «Итэн тоже хочет этого, – напомнила она себе. – Он хотел этого и там, у ручья, потому и наболтал столько всякой всячины. Он говорил то, что, ему казалось, я хотела услышать. Это была хитрость, уловка, пущенная в ход для того, чтобы нарушить наш договор. И не более того. Я ему безразлична. Никто никогда не заботился обо мне, кроме Поупа и миссис Гинтерсон из приюта. Так почему же Итэн Сэвидж должен быть исключением?» – Что с вами, дорогая? Что случилось? – сочувственно спрашивала мисс Перри, с тревогой глядя на Джози. – Вы бледны как смерть. Вы не заболели? – Нет… я… – Джози очнулась наконец от своих тяжких дум, не понимая толком, сколько уже прошло времени и о чем рассказывала ей мисс Перри. – Просто… я расстроилась немного, что не встретила полковника Хэмринга и не смогла осведомиться о состоянии его здоровья, – выпалила она, уцепившись за первую попавшуюся, пусть и нелепую, отговорку. – Я тоже не видела его. – Голос мисс Перри слегка дрогнул, но она сумела скрыть свое разочарование. Тем не менее Джози отлично понимала, как она расстроена. Чего стоил один туалет мисс Перри! Джози никогда еще не видела ее в таком сногсшибательном наряде. – Значит, вы успели выбрать платье для бала… и очень красивое, – сказала она с улыбкой. – О, я приберегала его для какого-нибудь особого случая… а сегодня вроде бы ничего такого и нет, не правда ли? Но… мне вдруг почему-то очень захотелось надеть его… – Мисс Перри зарделась. – Наверное, это глупо. Ужасно глупо. – Давайте прогуляемся, – предложила Джози и тут же взяла компаньонку под руку, не дав ей возможности отказаться. Она быстро окинула взглядом толпу гостей. Полковника Хэмринга в бальной зале не было. Возможно, он играет в карты или сидит в бильярдной. Надо побродить по дому и попробовать найти его. Но мисс Перри Джози сказала совсем другое: – Здесь так душно. Мне нужно глотнуть свежего воздуха. Мило болтая, они прошлись по саду, потом снова вернулись в дом и медленно двинулись по коридору. – Я слышала, что музыкальная комната леди Картрайт невероятно красива… Джози вдруг замерла, не закончив фразы: из комнаты, где мужчины играли в карты (Джози заприметила ее еще раньше), вышел полковник Хэмринг. – Помогите нам, полковник. Мисс Перри теряет сознание… – негромко воскликнула Джози и с удовлетворением увидела, как пожилой джентльмен туг же вскинул голову и потрусил к ним. – Что такое? Мисс Перри, вам плохо? – Нет. Все прекрасно… – начала мисс Перри и чуть не взвизгнула, когда Джози сильно ущипнула ее за руку. – Только вот слабость… да, я чувствую небольшую слабость, – поправилась мисс Перри, бросив на графиню испепеляющий взгляд. – Мадам, возьмите меня под руку. – Полковник, пожалуйста, помогите мне отвести ее в музыкальную комнату, – взмолилась Джози с выражением крайней озабоченности. – Ничего, дорогая, на воздухе вам станет лучше. Да, вот так, прислонитесь к полковнику. Он не даст вам упасть. Еще минута, и мы будем на месте. Джози искоса поглядывала на полковника Хэмринга, уже вполне оправившегося от ранения. Как он заботливо и нежно обращается с мисс Перри! – О нет! Я уже чувствую себя гораздо лучше! – запротестовала компаньонка, когда Джози велела полковнику принести стакан воды. – Как настоящий джентльмен, я обязан позаботиться о вас… ведь вы, мадам, так мужественно ухаживали за мной во время стычки с бандитами. – Хэмринг погладил мисс Перри по руке, казавшейся совсем крошечной по сравнению с его собственной, и поспешно удалился. – Что вы делаете, леди Стоунклиф? Зачем вы солгали полковнику? – Мисс Перри ошеломленно посмотрела на Джози. – Ну, мне это было совсем не трудно. – Графиня зажала себе рот, чтобы не рассмеяться. – И потом – цель оправдывает средства. Когда он вернется… А вот и он… Джози отошла от кушетки, заметив в дверях полковника Хэмринга со стаканом в руке. – Мисс Перри нужно немного побыть в тишине и покое, – прошептала Джози. – Она вальсировала с одним джентльменом, и боюсь, слишком долго. Вот почему у нее закружилась голова, – добавила Джози, с удовлетворением заметив, что полковник Хэмринг обеспокоен. – Что? О, это неразумно! – воскликнул он, потянув себя за ус. – Разумеется, полковник. И я уверена, что вы-то обладаете чувством меры и знаете, как следует танцевать с такой хрупкой, деликатной дамой, как мисс Перри. – Э? Конечно. Конечно. Ну, правда, я давно не вальсировал. Я вообще мало танцую, но мог бы попробовать. – Вот и прекрасно. Клара, разумеется, вам не откажет, но вы ведь побудете с ней, пока она придет в себя, не так ли? – Конечно. Конечно. – В этом нет необходимости, – протестовала мисс Перри, но полковник Хэмринг не сдавался. – Мадам, для меня самое большое удовольствие – потанцевать с вами и показать, как истинный джентльмен ведет себя с дамой. Однако прежде я должен удостовериться, что ваши силы восстановились. – Вы очень добры. Мисс Перри в отчаянии взглянула па Джози, которая уже направилась к двери. – О, куда же вы, леди Стоунклиф? – Мне нужно найти своего мужа. Наверное, он уже волнуется, не видя меня в зале. Я успокою его и тут же вернусь. Джози выскользнула из комнаты, оставив мисс Перри и полковника наедине. Джози была очень довольна собой. Разумеется, она вовсе не собиралась искать Итэна: ей надоело постоянно держаться начеку и притворяться, разыгрывая роль любимой и любящей жены – последнее давалось особенно тяжело. Кроме того, Итэн наверняка играет сейчас в бильярд и меньше всего думает о ней. Возможно, он даже рассердится, если Джози ему помешает. Джози пробиралась между множеством гостей, прогуливавшихся по дому. Многие парочки шли рука об руку. Она остро ощутила свое одиночество, но тут же отогнала это чувство, призвав на помощь здравый смысл. Совсем ни к чему думать о человеке, который доставляет ей такую боль. Пришла пора отыскать леди Таттэрсел и попытаться расспросить ее о мисс Денби. Улыбаясь и вежливо кивая попадавшимся по пути знакомым, Джози шла по лабиринту коридоров, коридорчиков и красиво обставленных комнат, пока наконец не наткнулась на крестную мать Итэна. Та только что вышла из гостиной в широкий коридор, уставленный позолоченными стульями и маленькими мраморными столиками. Пол устилал ярко расцвеченный ковер, на стенах висели картины в позолоченных рамах. Леди Таттэрсел увлеченно беседовала о чем-то с хозяйкой дома, но, заметив. Джози, обе дамы умолкли и, улыбаясь, поманили ее к себе. Джози направилась к ним, как вдруг ее взгляд упал на одну из картин, изображавшую трех прелестных молодых, изящно одетых женщин. Две из них сидели на кушетке. Третья, с букетиком цветов в руках, стояла чуть поодаль. Именно на нее-то Джози и обратила внимание. Ангельское, овальной формы личико, чуть раскосые глаза – голубые, как фиалки, полные улыбающиеся губы. Потом взгляд Джози скользнул по небесно-голубому креповому платью женщины со сверкающей на нем брошью. И тут Джози вздрогнула. Брошь! Ее собственная брошь! У Джози перехватило дыхание. Она подошла поближе и, вытянув шею, уставилась на брошь с жемчужинами и опалом. – Кто… кто это? – спросила она каким-то не своим голосом – едва слышным и хрипловатым. – Дорогая моя, что с вами? – Леди Таттэрсел участливо смотрела на Джози. – Вы как будто привидение увидали! – Нет, все хорошо, но… кто это? Леди Картрайт, пожалуйста, ответьте мне. – О, это мой собственный портрет, дорогая. Рядом на кушетке сидит моя сестра Джорджина. Я в платье персикового цвета, а она – в белом. А вон та девушка, в голубом, что стоит в сторонке, – наша кузина Шарлотта. Господи, леди Стоунклиф, да присядьте же. Вы сейчас упадете в обморок. – Нет, я не упаду в обморок. Нет. Все хорошо. Джози, дрожащая и белая как мел, пыталась вникнуть в слова леди Картрайт. Так и не удосужившись присесть, она не могла отвести глаз от лица Шарлотты и брошки, сверкавшей у нее на груди. – Ваша кузина? – Ну да. Наши матери – родные сестры. Мы выросли вместе, но… дорогая, почему это вас так заинтересовало? – Леди Картрайт, знаете ли вы молодую женщину по имени Алисия Денби? Воцарилась гробовая тишина. Леди Картрайт удивленно всматривалась в бледное лицо графини, в ее молящие глаза. – О да, – медленно произнесла она наконец. Леди Таттэрсел тоже слегка кивнула, не скрывая своего изумления. – Да, я ее знаю. Это дочь Шарлотты и, стало быть, моя двоюродная племянница. Но она редко выезжает. Каким же образом вы с ней познакомились, моя дорогая? Все поплыло перед глазами Джози. – Леди Картрайт, – прошептала она, стиснув обеими руками голову, которая вдруг показалась ей необычайно легкой, – наверное, мне все-таки лучше присесть. – Видимо, Стоунклиф вообще не собирается сегодня проигрывать, – проворчал лорд Уиллоутон, выходя вместе со своим приятелем, маркизом Кавенлеем, старшим сыном герцогини Меллинг, в сад подышать свежим воздухом. Оба они хватили лишнего по части выпивки и проиграли графу Стоунклифу кучу денег в бильярд и карты. – Ну, если б у тебя была такая красавица жена, ты тоже был бы в ударе, – хмуро заметил маркиз. – Я не хочу жениться, нет, – задумчиво отозвался лорд Уиллоутон, с тяжелым вздохом опускаясь на мраморную скамейку. – Но я был бы не прочь затащить графиню Стоунклиф к себе в постель. Совсем даже не прочь. – Судя по слухам, друг мой, это вполне возможно. Говорят, наша прелестная графиня вовсе не знатная дама. Кто бы мог подумать, глядя на ее точеное личико, прекрасную фигуру, манеру держаться! – Да ну? Рассказывай! – Я был сегодня в клубе, и там ходили разговоры, будто жена Итэна танцевала в каком-то салуне. В Америке, на Диком Западе… – Маркиз усмехнулся, заметив, как его друг вытаращил глаза. – Выходит, графиня – всего лишь дешевая шлюшка, которую Стоунклиф подобрал где-то во время своих странствий. – Не может быть! – Отчего же? – Маркиз громко рассмеялся. – И ты вполне можешь затащить ее к себе в постель, Фредди. Только смотри, чтобы Стоунклиф тебя не застукал. Повторяю, я слышал, она самая обыкновенная… Кавенлей не успел закончить. Итэн Сэвидж ухватил его за шиворот, развернул лицом к себе и в упор посмотрел в бледно-зеленые глаза говорившего. Маркиз оторопел так, словно сам дьявол во плоти явился к нему из преисподней. – Стоунклиф… э… э… я не имел в виду… поверьте, вы, вероятно, неправильно меня поняли… – Зато вот это ты поймешь правильно! – рыкнул Итэн, двинув его кулаком в челюсть. Юный аристократ с тихим стоном рухнул наземь. Итэн поднял его и ударил снова – на этот раз в солнечное сплетение. Маркиз Кавенлей нырнул в клумбу. Лорд Уиллоутон в ужасе попятился. – Не спешите! – Итэн перешагнул через тело стонущего Кавенлея и вцепился в блестящие лацканы смокинга Уиллоутона. – Если ты или твой дружок скажете еще хоть слово о моей жене… кому бы то ни было, я из вас сделаю такую отбивную, что родная мать не узнает. – В мягком, чуть ли не вкрадчивом голосе Итэна безошибочно угадывалась смертельная угроза. – Я не хотел… я не… я ведь только восхищался вашей супругой, – заныл Уиллоутон, вне себя от страха. Итэн ткнул его кулаком в подбородок, Уиллоутон упал на колени, из его рта потекла струйка крови. – Не смейте! – в ярости прохрипел Итэн. – Не смейте даже смотреть в сторону графини! Ни ты, ни этот напыщенный индюк – твой дружок. Глава 19 Все было бесполезно. Как ни старалась Джози уснуть, ей это не удавалось. Она извертелась на своей широкой мягкой постели, переворачивала и взбивала подушки, то сбрасывала, то натягивала одеяло. Но сон не приходил. За окном по полночному небу плыла молочно-белая луна. Ветер, трепавший полупрозрачные занавески, приносил запах роз из палисадника. Ночь тянулась бесконечно долго. Наконец Джози почувствовала, что не может больше лежать – ни одной минуты. Босая, с распущенными волосами, она вышла в коридор в одной белой шелковой ночной рубашке. К чему одеваться? В такой час в доме все равно никого не встретишь. Все люди давно крепко спят. Неплохо бы выпить чашечку чая. Чашечку чая? Джози печально усмехнулась, отметив, что уже начала перенимать английские привычки. Подняв свечу повыше, графиня миновала коридор и проскользнула в кухню. Зажгла лампу, поставила на огонь чайник, метнулась к буфету за чашечкой и… чуть не вскрикнула, увидев в дверях Итэна… Высокий и мощный, он загораживал собой узкий проход. В руке у него был бокал бренди. Он пристально и с каким-то загадочным выражением лица глядел на жену. Джози зажала рот рукой. – Ты что – хотел напугать меня до смерти? – хрипло выдавила она, обретя наконец способность говорить. Ничего не ответив, Итэн продолжал в упор смотреть на нее. У Джози гулко забилось сердце. С Итэном явно творилось что-то неладное. От него снова – как и в тот день в Абилене – исходило ощущение грозной опасности. Он уже снял свой вечерний костюм, но галстук еще болтался на шее, воротник рубашки был расстегнут, обнажая широкую мускулистую грудь. Его глаза неестественно блестели. – Ты пьян, – пробормотала Джози как бы про себя. – Не очень, милая. Да, он не был пьян. Джози поняла это, когда Итэн подошел поближе. Взгляд у него был привычно пронзительным и холодным. Но он весь кипел от с трудом сдерживаемого возбуждения. Его челюсти были плотно сжаты, все тело напряжено. – Хочешь чаю? – Ни в коем случае. – Кофе? – Нет. – А может, яичницу с ветчиной, хлеб с маслом и тарталетки с джемом? – полушутя спросила Джози. – Я ведь повариха, ты не забыл? Ты и глазом не успеешь моргнуть, как я все приготовлю… – Я не хочу есть. – Итэн залпом осушил свой бокал и с силой поставил его на стол, так что стекло жалобно звякнуло. Потом он шагнул вперед. Теперь их разделяла только пара шагов. Глаза у Джози округлились от страха, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди. – Если я и хочу чего-то, то совсем другого. Джози смотрела на него – беспомощно и с ужасом, не зная, чего ей ожидать от этого высокого сильного мужчины с пронизывающим взглядом. Что ему нужно, чего он хочет? «Того же, что хотят все они, – с неожиданной злобой подумала Джози. – Использовать меня. Получить удовольствие, насытить свою похоть, а потом смыться. Он скоро разведется со мной и отошлет назад в Америку, навсегда!» Эти мысли дали ей силы сопротивляться. Вцепившись в край стола, она крепко сжала губы, как бы предупреждая Итэна не подходить к ней, держаться от нее подальше. Итэн уловил этот безмолвный сигнал, и в нем сразу вспыхнуло желание схватить Джози и показать, что от него не так-то просто отделаться. Только собрав всю свою волю, он сумел остаться на месте. Его ноги словно вросли в пол, руки, стиснутые в кулаки, были плотно прижаты к бокам. Раздражение, владевшее им целый вечер, росло час от часу. Тяжело было смотреть, как Джози очаровывает светское общество, и сознавать, что она – его законная жена – не принадлежит ему. Но когда Итэн услышал, как эти трусы, Кавенлей и Уиллоутон, говорят о Джози словно об уличной девке, ярость пронзила его душу всеми своими острыми шипами. Он понимал: это только начало. Скоро сплетни поползут дальше, станут еще оскорбительнее. Даже избив чванливых негодяев, Итэн не успокоился. Целый вечер его преследовали мысли о Джози: и когда он сидел за игорным столом, и когда болтал о разной чепухе с совершенно не интересными ему людьми, и когда ел казавшийся безвкусным ужин (который, впрочем, остальные гости уничтожали с большим аппетитом), и когда позволил себе еще один раз станцевать с Джози вальс. И теперь, когда Итэн услышал легкие шаги на лестнице, увидел из своего кабинета стройную фигурку в ночной рубашке, проскользнувшую в кухню, ему показалось, что кто-то изо всех сил толкнул его, приказывая идти за ней. И вот он стоит здесь, почти рядом с этой мучительницей, которая стала его законной женой в Абилене, в гостиной тамошнего судьи, и ведет чертовски тяжелую борьбу с самим собой, дабы удержать рвущийся наружу гнев. Итэн схватился руками за голову – а то, не ровен час, они потянутся к Джози. Проклятие! Ну как можно заглушить свои естественные инстинкты? Чем утолить этот нестерпимый голод, если Джози выглядит соблазнительнее самого сочного персика, свежее спелой клубники, на которой блестят капельки росы? Ему хотелось утонуть в ее фиалковых глазах, зарыться в густые мягкие волосы, погладить и попробовать на вкус каждый дюйм шелковистой кожи, коснуться губами маленьких красивых грудей и всех изгибов тела – от плеч до миниатюрных хрупких ступней. Но Итэн хорошо помнил, что тогда, у ручья, Джози сбежала от него, обвинив в том, что он нарушил правила игры. А потом всеми способами старалась держаться подальше. Черт возьми, это продолжается уже целую неделю! Он физически ощущал ее равнодушие и отстраненность – как будто у него в горле застрял кусок льда. Вот чего она добивается, угрюмо решил Итэн. Но будь он проклят, если позволит ей снова упрекать его в нарушении договора и отталкивать от себя. Ей нужны нейтральные, деловые отношения? Что ж, она их получит. – Почему ты не в постели? – спросил Итэн и тут же поправился: – Я имею в виду – почему ты не спишь? Ведь уже далеко за полночь! – Я знаю. Могу задать тебе тот же вопрос. Итэн покривился. Да, в находчивости Джози не откажешь. И это качество не менее привлекательно, чем ее нежные щечки или чувственные губы. Он и хотел бы рассердиться, но не сумел преодолеть себя. Взгляд Итэна невольно скользнул ниже – от упрямо поджатых губ к вырезу ночной рубашки и грудям, которые вызывающе четко проступали сквозь паутину шелка. В этот момент Джози вспомнила, что на ней надето – вернее, не надето. Она ахнула и скрестила руки на груди. Ее щеки запылали румянцем. Повернувшись к Итэну боком, она быстро направилась к двери, стараясь не терять достоинства при этом позорном бегстве. – Я не могла заснуть. Решила выпить чаю. А теперь чувствую, что устала. Пойду-ка лягу… Джози попыталась прошмыгнуть к двери, но Итэн поймал ее за руку. – Куда ты так торопишься? Глупый вопрос! Он отлично знал, почему Джози собирается бежать отсюда, но совсем не хотел, чтобы она уходила. Во всяком случае, не сейчас. – Уже поздно. Говорю тебе, я устала. И одета не лучшим образом. «Отпусти ее. Отпусти!» – твердил внутренний голос. Но Итэн не мог выпустить руку Джози. – Ты одета великолепно. – Нет, Итэн, нет. Пожалуйста, отпусти меня. – Чего ты боишься, милая? – Разумеется, не тебя! Но это нехорошо… неприлично… на мне только ночная рубашка. – Воровать тоже плохо, однако тебя это не останавливало, – попытался пошутить Итэн, чтобы хоть немного приглушить одолевавшее его желание. Джози застыла, словно обратившись в камень. Итэн готов был откусить себе язык. Кой черт дернул его сболтнуть такую глупость? Он нес чепуху, только бы удержать ее здесь подольше. – Извини. Я имел в виду совсем другое. – Нет, именно это. – В глазах Джози вспыхнула боль, голос звучал еле слышно. – Ты ведь не забудешь, верно? Или не пожелаешь забыть. Ты до сих пор считаешь меня… – Нет. Клянусь! – Итэн грубовато притянул ее к себе. – Моя беда в том, что я уже перестал считать тебя воровкой. – Но то, что ты сказал, доказывает… – Доказывает? Ты хочешь, чтобы я доказал, как отношусь к тебе на самом деле? Что ж, с удовольствием. – Отпусти меня. – Нет. Прежде я хочу убедить тебя… – Я знаю, каким способом ты будешь убеждать меня… Она не успела закончить, потому что Итэн закрыл ей рот поцелуем, лишив способности и говорить, и думать. Поцелуй был таким глубоким и страстным, что у Джози перехватило горло и подкосились ноги. – Я мог бы целовать и целовать тебя всю жизнь, до скончания века, – простонал Итэн, погрузив пальцы в ее волосы и прижимая к себе другой рукой, чтобы ощутить каждый миллиметр ее теплого тела. – Я хочу тебя больше всего на свете! Джози еще дрожала, не в силах прийти в себя после неистового натиска его губ. Ее лицо горело, рот словно распух. Сознавая, что Итэна надо оттолкнуть, она льнула к нему все сильнее. Ей больше нечем было защищаться. Если он будет вот так смотреть на нее, трогать, целовать… она окончательно погибла. Погибла. Только одно может остановить Итэна. Остановить их обоих, прежде чем они совершат ужасную ошибку. И когда он снова потянулся к ней, Джози шепнула: – Молли. Она произнесла одно-единственное слово, но Итэн замер, будто обратившись в соляной столп. Джози чувствовала на своем лице его теплое дыхание. – Что ты сказала? – Молли! – На глаза у Джози навернулись слезы. – Ты хочешь Молли. Ты любишь ее больше, больше… чем кого бы то ни было, – жалобно закончила она и, увидев в его глазах ярость, вздрогнула от острой боли, пронзившей сердце. – Кто рассказал тебе о Молли? – Какая разница? Джози оттолкнула Итэна с такой силой, что он, ошеломленный услышанным, попятился назад. – Она здесь – стоит между нами. Ты любил ее и до сих пор оплакиваешь. Она царит в твоем сердце. – Черт, какое отношение это имеет к тебе? – воскликнул Итэн. Его бронзовая кожа приобрела пепельно-серый оттенок. Джози хотелось крикнуть: «Потому что я должна быть одна там – в твоем сердце! Но место занято…» Однако остатки гордости заставили ее промолчать. – Я не желаю, чтобы меня использовали, – еле выговорила Джози тоненьким скрипучим голосом, – как… как шлюху. Как ничтожество. Только потому, что Молли нет, а тебе нужна женщина… которую потом можно вышвырнуть вон… забыть… – Значит, вот за кого ты меня принимаешь? – Объятый яростью, Итэн стиснул кулаки. – Черт возьми, Джози, ты действительно так думаешь? Он отпрянул от нее и грохнул рукой об стол, да так, что гулкий звук эхом прокатился по кухне. Перепуганная Джози подскочила на месте. Возрастающий с каждой секундой темный слепящий гнев, казалось, разрывал на части тело и душу Итэна. – Убирайся с глаз моих долой, покуда не поздно! Не то я сделаю что-нибудь, о чем потом пожалею. Слышишь? Уходи! Джози не ожидала такой страшной бури… – Итэн, я просто… я имела в виду, что когда-нибудь захочу большего, – бормотала она дрожащим голосом. – Я хочу… чтобы меня любили так же, как ты любил Молли. Наверное, это невозможно, но… Итэн потащил Джози к двери, неимоверным усилием воли стараясь не причинить ей боль. – Вон отсюда! От этих волн ярости, казалось, вибрировал воздух. Джози увидела горящие глаза Итэна, почувствовала скрытое напряжение, сковавшее его тело, и страх наконец заглушил смущение и душевную муку. Всхлипнув, она проскользнула мимо Итэна и помчалась к лестнице. На его лбу выступил пот. Бог ты мой, значит, вот какого Джози о нем мнения: он до сих пор любит Молли, но не прочь затащить ее в постель – сколько раз? Один или два, или каждую ночь, пока не завершится эта пародия на брак, а потом – как она сказала? – «меня вышвырнут»? «Обо мне забудут»? Итэн снова ударил кулаком об стол, не заботясь о том, что могут проснуться слуги. К черту их! К черту Джози! И вообще пускай все идет к чертям! И вдруг дикая, обжигающая очистительная ярость прорвалась наружу. Если Джози видит его таким, может, не стоит разубеждать ее? Наоборот, надо показать, что он умеет быть грубым, безжалостным, упрямым. Что ему, эгоистичному ублюдку, плевать на всех и на все. Итэн пулей вылетел из кухни и побежал по коридору. Джози, которая уже добралась до верхней ступеньки, обернулась и увидела его. Выражение глаз Итэна говорило о грозящей ей опасности. Джози приоткрыла рот, ее лицо исказилось от ужаса… Итэн еще не подошел к лестнице, а она уже мчалась к своей комнате. Глава 20 Влетев в спальню, Джози замерла, охваченная паникой. Ее нервы были натянуты как струны. Она слышала шаги Итэна за своей спиной, пока бежала по коридору, но все-таки успела захлопнуть и запереть обе двери: одну, которая вела в их общие апартаменты, и другую, соединявшую гостиную с ее собственной комнатой. Дрожащими руками Джози задвинула засов и попятилась назад, в страхе переводя взгляд с одной двери на другую. И вдруг раздался треск. Дверь в гостиную подалась под бешеным натиском, на ковер полетели щепки. Еще мгновение – и в проеме появился Итэн. Вопль ужаса застрял в ее горле. Никогда Джози не видела мужа в таком состоянии. Перешагнув через остатки двери, он направился к ней. Его слегка прищуренные глаза походили на холодные острые лезвия. Джози метнулась к другой двери – той, что выходила в коридор, но Итэн поймал ее и прижал к косяку. – Нет, Итэн! Отпусти меня! Что ты задумал? Он издал резкий смешок. – Тебе это известно, милая. – Он прерывисто дышал ей прямо в ухо, а в голосе звучала такая непоколебимая решимость, что у Джози сердце ушло в пятки. – Обычно ты не задаешь таких идиотских вопросов. Повернув Джози лицом к себе, Итэн поднял ее руки вверх и крепко прижал их к двери. Страх в ее глазах только усиливал его бешенство. – Итэн, ты обещал. – Я обещал любить тебя, почитать и лелеять, но до сих пор не выполнил ни одной из своих клятв, милая. Давай начнем с любви. – Это не любовь. Итэн яростно впился в нее поцелуем. – Ты уверена? – пробормотал он, на мгновение подняв голову, чтобы встретиться с ней взглядом. Потом его губы снова прижались к губам Джози, и язык стал проникать в ее рот все глубже, заглушая рвущийся из горла стон. Джози сопротивлялась как безумная, но была не в силах сдвинуть Итэна с места, освободиться от него. Она всячески выворачивалась и билась в его руках, но ее собственное тело повело себя предательски. Джози постепенно таяла и млела… нет, точнее сказать, воспламенялась. Тлевший внутри огонь вдруг взметнулся вверх, превращаясь в бушующий костер. – Итэн… пожалуйста, не надо. Не делай… не делай этого! – взмолилась она, и из самой глубины ее страдающего сердца вырвалось сдавленное рыдание. Итэн замер. Так они стояли несколько мгновений – прижавшись друг к другу и слушая стук своих сердец. Сквозь ночную рубашку Джози ощущала каждый мускул его сильного тела… и… напрягшееся, ставшее огромным мужское естество. Она застонала от страха и желания. Итэн поднял голову, всматриваясь в ее искаженное мукой лицо. – Ты уверена, что это не любовь, Джози? – хрипло спросил он. В его глазах вдруг вспыхнула такая неистовая страсть, что Джози утратила способность сопротивляться. – Значит, я веду себя неправильно. И к удивлению Джози, он вдруг отпустил ее безвольно упавшие руки. Она была слишком ошеломлена и не могла шевельнуться. Только молча смотрела на Итэна, тяжело и прерывисто дыша. Не сводя с Джози глаз, он начал гладить ее плечи, руки и груди. Его движения были медленны и полны нежности. У нее задрожали губы. Робко улыбнувшись, Итэн осыпал ее лицо поцелуями – легкими, как дуновение ветерка. А потом все более страстными и глубокими. Словно медовая сладость разлилась по телу Джози. Она таяла и растворялась в Итэне, в себе… ей было жутко, но не больно, хотя эти нежные ласки сражали наповал. – Я никогда не причиню тебе зла, Джози. – Услышав шепот Итэна, она обняла его с не меньшим пылом. – Я люблю тебя, Джози. Неужели ты и сейчас этого не понимаешь? Или ты считаешь, что я не способен любить? В его голосе звучала боль и горькая насмешка над собой. Те же чувства отражались и в глазах Итэна. – Ты не можешь любить меня, – возразила Джози. – Никто никогда не любил меня. Я имею в виду – по-настоящему. И ты не исключение. – Моя маленькая глупышка, я не только могу, я люблю тебя… люблю. – Он громко рассмеялся и поднес ее руку к своим губам. По спине Джози пробежала огненная волна. – Похоже, я опять произношу брачные обеты. Да, я люблю тебя, Джози. И возможно, впервые в жизни. В ее глазах он прочел удивление, сомнение и – увы! – недоверие. Итэна снова охватил гнев, сводя на нет все попытки проявить терпение. – Не думай, что между нами стоит призрак Молли. Его нет. Есть только твои страхи и сомнения. – Ты ведь любил ее. – Да. Когда-то, очень давно. Но она умерла. – Итэн закрыл лицо руками. Не важно, от кого Джози узнала о Молли. Может, это и к лучшему. Значит, между ними не останется недоговоренностей. Какая она хрупкая, думал он. А ее глаза, похожие на огромные фиолетовые озера, смотрят так пристально и недоверчиво, что душа просто разрывается от боли. Джози так уязвима, так горда! – Мы были тогда совсем молоды, – продолжал Итэн, с трудом подыскивая нужные слова. – Молли была очаровательна, мила… но отец и брат отняли ее у меня с помощью Уинтропа. Они сочли Молли недостойной нашего семейства. Недостойной! Да они сами были недостойны даже коснуться кончика ее пальца. По их наущению Молли убили, и я никогда им этого не простил и не прощу. Но… это была юношеская любовь, Джози, первая любовь, и я не знаю, сколько времени она бы длилась. Прошло уже много лет с тех. пор, как Молли погибла. – В потемневших глазах Итэна Джози прочла печаль и покорность судьбе. – Ее заставили покинуть этот мир. А я сразу же уехал. Я и представить себе не мог, что когда-либо вновь испытаю подобные чувства. И был прав. Джози вздохнула. Итэн крепко сжал ее плечи. Его глаза вспыхнули. – Я люблю тебя иначе, не так, как Молли. Я сам переменился… а потому и чувствую, и люблю по-другому. Моя маленькая, милая глупышка, веришь ты мне или нет, но я готов доказывать тебе это целую ночь напролет. Черт, да что там ночь – всю жизнь! Я люблю тебя такой, какая ты есть, потому что ни о ком другом теперь не могу и думать! Ты в моем сердце, Джози, в моих мыслях, в моей крови. У Джози не оставалось времени на сомнения и расспросы. Итэн ближе притянул ее к себе. Воспламененная его страстью, она задрожала. Эти горячие мягкие губы! А руки… сильные умелые руки Итэна доводили ее до исступления. – Итэн, я так хочу верить тебе, – вздохнула Джози, чувствуя, как по телу прокатываются волны наслаждения. – Так поверь же. – Язык Итэна коснулся ее полураскрытых губ. Комната поплыла перед глазами Джози. – Только… не лги мне… – Разве это ложь? Их воспаленные губы снова соединились. – Разве это ложь? Итэн провел рукой по округлостям ее груди, потом ласково, но крепко сжал их в ладонях. Ресницы у Джози затрепетали, она откинула голову и прерывисто вздохнула. Итэн улыбнулся, скользнув рукой по ее бедрам. – Разве мои глаза лгут, Джози? Неужели ты не видишь? Посмотри на меня, милая. Посмотри мне в глаза. Любовь к тебе пожирает меня заживо. Джози утратила способность думать, но острое зрение ей не изменило. В глазах Итэна она увидела настойчивую мольбу, нежность и нечто темное, смутное и волнующее. Это было желание – сильное, яростное. Способное причинить боль. И еще горечь одиночества, которую сама Джози ощущала постоянно – начиная с того дня, когда Итэн впервые поцеловал ее в кабинете судьи Коллинза. А потом, сама себе не веря, она заметила еще кое-что. Любовь. Да, любовь горела в его глазах, сотрясала дрожью это мощное тело. Оставляя позади все сомнения, она бросилась к нему. – Я тоже люблю тебя, Итэн! Ты так нужен мне. Я хочу, чтобы ты обнимал меня, целовал… – Рад услужить, – усмехнулся он и, жадно целуя Джози, начал снимать с нее ночную рубашку, а потом швырнул рубашку на пол. Длинные густые волосы Джози упали ей на лицо, плащом накрыли плечи и грудь. Каштановые непокорные локоны резко выделялись на белой гладкой коже, словно мерцающей в лунном свете, робко пробивавшемся в окно. Итэн словно окаменел. Его глаза впивали в себя эти прелестные жемчужно-белые груди с маленькими розовыми сосками, тонкую талию, плоский живот, крутой изгиб бедер, длинные стройные ноги и округлые плечи. Как она восхитительно-женственна, чарующе-застенчива. Ее щеки порозовели, словно небо перед восходом солнца. – Ты так прекрасна, – с трудом выдавил Итэн. На губах Джози расцвела робкая улыбка. Потом, осмелев, она скользнула в объятия Итэна, отдавая ему во власть свое гладкое, как бархат, тело. «Прекрасна? Он назвал меня прекрасной. Он смотрит на меня так, будто я и в самом деле красавица». Джози погладила широкие плечи Итэна, ощущая бугры мускулов под модной белой рубашкой, провела пальчиком по его рукам, а потом откинула голову, подставляя губы поцелуям. Она трепетала от яростного желания, ей хотелось без конца ласкать мужское тело… увидеть его целиком обнаженным. Обессилев от неведомых прежде ощущений, она прильнула к Итэну и будто со стороны услышала собственный шепот, вогнавший ее в краску: – Теперь твоя очередь… раздеваться. Он усмехнулся, подхватил Джози под колени и понес к постели. – Что правда, то правда. – Итэн слегка куснул ее губы. – Я всегда говорил, что надо вести честную игру. Джози тихо рассмеялась, обвив руками его шею. – Никогда не слышала от тебя ничего подобного. Он осторожно положил ее на постель. Губы Джози были такими мягкими, нежными и податливыми, а поцелуи – такими пылкими, что Итэн едва сумел сорвать с себя одежду. Медленно, надо действовать медленно, уговаривал он себя, опасаясь, что страсть слишком рано прорвется наружу. Томительно-долгие поцелуи и ласки – все было задумано именно так. Но когда Джози начала расстегивать пуговицы его рубашки, касаясь голой груди, он словно обезумел от мучительно-острого желания. Его обнаженный торс блестел от пота. Одежда грудой валялась на полу. Они были совершенно одни в полутемной комнате, куда проникал только тусклый свет луны. Итэн нагнулся и принялся целовать ее груди. Его язык неторопливо коснулся левого соска, который напрягся и превратился в тугой розовый бутон, потом передвинулся к правому. Джози, доведенная до исступления, выгнула спину. Наслаждение уже граничило с болью. Она запустила пальцы в густые мягкие волосы Итэна. От него пахло бренди, потом и сигарами. Ее руки скользили по плечам и мускулистой спине. Она была готова отдаться ему, тотчас же забыв о своей гордости и достоинстве, отбросив смущение и стыдливость. Не долго думая она обхватила его ногами, вытянувшись во всю длину, и вдруг ощутила, как что-то большое и твердое прижалось к низу ее живота. Джози охватил леденящий ужас. – Нет, Итэн, нет! Не надо! – На мгновение Джози словно окаменела, а потом начала выворачиваться и отпихивать его от себя. Итэн откатился в сторону и с удивлением уставился на нее, тяжело дыша. Глаза Джози были полны страха. «Нет, это не просто страх, – вдруг сообразил он, испытав настоящий шок. – Это ужас. И горе. Почему?» – Но… не отказывайся от этого, милая. Неужели ты хочешь, чтобы мы сейчас остановились? Что случилось? Джози не знала что ответить. Как ему объяснить? Ей страстно хотелось, чтобы он опять обнял ее – крепко-крепко – и целовал до тех пор, пока весь мир вокруг не начнет кружиться, а потом исчезнет, и останется только эта комната, этот мужчина и вихрь жаркого, томительного наслаждения. Но если она позволит себе пойти до конца, ничего хорошего не получится. Вместо наслаждения ее ждет боль. Ужасная боль. – Мне будет больно… Я боюсь, я не хочу… Итэн с облегчением улыбнулся и прижал к губам ее руку. Слегка куснул палец, потом скользнул поцелуем по ладони. – Да, Джози, в первый раз действительно бывает немного больно, но… Ему только сейчас пришло в голову, что Джози еще девственница, и сознание этого лишь усилило остроту желания. Он резко втянул в себя воздух. – Я буду нежен с тобой, милая. И очень осторожен. Я не сделаю тебе больно и сначала… – Нет, это всегда больно! – Джози отдернула руку, и в ее глазах снова вспыхнул ужас. – Не лги мне! – всхлипывая, вскричала она. – Но я не лгу. – Нет, лжешь… женщинам всегда больно. Я люблю тебя, Итэн, и если уж ты без этого не можешь, постараюсь потерпеть, но… Ошеломленный, Итэн молча смотрел на ее прекрасное лицо, искаженное мукой. – Что значит «женщинам всегда больно»? – спросил он немного резче, чем хотел. – Кто, черт побери, сказал тебе такую чепуху? – Никто не говорил, я знаю. Джози привстала. Темные спутанные пряди волос волнами падали на грудь, нижняя губа дрожала. И вдруг на душе у Итэна стало холодно, темно и пусто. Его губы побелели и сурово сжались, превратившись в одну тонкую линию. – Откуда ты это знаешь, Джози? А ну-ка расскажи. Глава 21 Итэн говорил спокойно, но в его голосе явственно звучали властные нотки. Джози подняла голову: в его глазах сверкал гнев. «О Боже, что же ему сказать? Он уже обо всем догадался, все понял». Время тайн миновало. И когда Итэн, стиснув ее руку, потребовал немедленно ответить на его вопрос, Джози повиновалась. – Змей! – выпалила она. – То, что делал со мной Змей… это было больно, ужасно больно. Ничуть не лучше его побоев. Он… – Как? Ты спала с этим бандитом? – От удивления Итэн едва не лишился способности соображать. Но быстро пришел в себя – острая боль пронзила его насквозь, точно стальной клинок. Он в упор посмотрел на Джози. – Он изнасиловал тебя? Смертельная ненависть, блеснувшая в глазах Итэна, испугала Джози не меньше, чем перспектива сейчас отдаться ему. – Не совсем… это было не так, как ты думаешь. То есть он принудил меня к сожительству, конечно. Я его терпеть не могла, но мне пришлось уступить… мы поженились… Джози казалось, еще одна секунда – и она потеряет сознание. – Итэн, – взмолилась она срывающимся голосом, – я… – Говори все как есть. Ты вышла замуж за вора, который бил тебя и принуждал… – Он заставил меня выйти за него замуж. Я не хотела, но Змей пригрозил, что если я откажусь, он убьет Поупа Уотсона, а старый Поуп был мне как отец! Итэн, пожалуйста, не сердись на меня. Это длилось всего две недели. Потом я сбежала. Поуп погиб, и… я не любила, я терпеть не могла Змея. Я люблю только тебя. И я попробую… Я постараюсь сделать так, чтобы мне понравилось. Честное слово. – Джози! Сколько Джози себя помнила, она никогда не плакала при посторонних. Никто не видел и не слышал, как она всхлипывает, забившись в укромный уголок, и проливает горючие слезы. Но сейчас они текли ручьями, а плечи содрогались от мучительных рыданий. – Пожалуйста, постарайся не разлюбить меня из-за того, что мне пришлось выйти замуж за такого человека. Обняв Джози, Итэн почувствовал, что она содрогается всем телом, но не от желания, а от страха, что ее отвергнут, вышвырнут вон, как бывало уже не раз. Итэн прижал ее к себе покрепче, как будто не хотел отпускать вовеки. – Тише, милая, успокойся. Джози все всхлипывала, уткнувшись лицом в его грудь. – Поплачь, если тебе так легче, – ласково сказал Итэн. Женские слезы обычно оставляли его равнодушным, но эти… эти прожигали душу насквозь, точно пули. – Все позади. Все осталось в прошлом. Он еще раз попытался представить себе, как раньше жила Джози. Она была одинока, много работала, не получая за это никакой благодарности, боролась за каждый кусок хлеба, чтобы не умереть с голоду, и некому было любить и защищать ее. И какое же она испытывала отчаяние, оказавшись в руках этого злодея Змея Баркера! И вдруг в его душе, подобно ледяным водопадам в Скалистых горах, прорвались любовь и жалость, смешанные с яростью. – Поверь, когда-нибудь, очень скоро, Джози, я вернусь в Америку, выслежу эту тварь и отправлю его в прямо ад, – хрипло прошептал Итэн, зарывшись губами в волосы Джози. – Но прежде чем я позволю ему умереть… Он не закончил своей клятвы, решив, что лучше ей не знать, какая участь уготована Змею Баркеру перед смертью. Женщинам не стоит даже думать о таких вещах. – Нет, Итэн, ты не должен и близко к нему подходить! – Объятая страхом, Джози перестала плакать, подняла к Итэну свое бледное, залитое слезами лицо и обвила его шею руками. – Ты не знаешь Змея, ты понятия не имеешь, на что он способен. Я не хочу, чтобы ты имел с ним дело! Итэн был тронут такой заботой, но и удивлен. На Диком Западе о нем самом ходили весьма зловещие слухи, и на его пистолетах осталось много зарубок. К тому же он не раз имел дело с отчаянными головорезами и знал ход их мыслей, а потому легко мог предсказать их поступки, что давало ему большие преимущества. И все же не стоит сейчас расстраивать Джози разговорами о мести, тем более что она так взволнована. Давно о нем никто не тревожился! Итэн нежно помассировал напрягшиеся мускулы ее шеи. – Пока я никуда не уезжаю. Мы должны еще уладить один-два вопроса. – Какие вопросы? – Насчет твоего замужества с этим парнем. Оно было законным? Джози кивнула, прикусив губу. – Да, Змей повел меня к мировому судье. – Она вздохнула. – На мне было то самое ситцевое платье, как и в тот день, когда я ограбила тебя. В глазах Джози было столько страдания, МТБ Итэн уже хотел прекратить этот мучительный допрос, но следовало выяснить еще кое-что. – А как закончился ваш брак… тоже законным образом? – осторожно поинтересовался он. Джози отрицательно покачала головой. Из груди Итэна со свистом вырвался воздух. – Черт, выходит, ты мне даже не жена. – Но, Итэн, мы все равно можем… – Джози запнулась и дотронулась рукой до лица Итэна. – Я чувствую себя твоей женой. Господь свидетель, до сих пор такого не было. Прежде я была для Змея Баркера поварихой, вьючным животным, шлюхой, но только не женой. Она опустила руки, вздохнула и по-детски шмыгнула носом, чтобы не всхлипнуть снова. Потом пригладила волосы и только тут вспомнила, что они оба обнаженные полулежат на постели, а их тела переплетены… – Джози, то, что творил с тобой Змей, не называется супружеской любовью. Ты не хотела его. Он просто насиловал тебя. И в самом ближайшем будущем я убью его за это, – тихо добавил он. Джози попробовала возразить, но Итэн нежно зажал ей рот ладонью и улыбнулся – ласково, но с непоколебимой решимостью. – Нам незачем обсуждать это. Время терпит. Сейчас я хочу сообщить тебе приятную новость. Джози отвела его руку и крепко сжала в своей. – Какую новость, Итэн? Хорошее известие было бы сейчас очень кстати. – То, что вы со Змеем вытворяли в вашей супружеской постели, не имеет ничего общего с тем, чем ты займешься со мной здесь – на этой постели. Говоря это, Итэн удобно уложил Джози на широкую пышную постель, пригладил волосы, разметавшиеся по подушке, и посмотрел на нее сверху вниз со спокойной уверенностью. – Мы будем делать то, что ты хочешь, – мгновенно согласилась она. – Начало – твои поцелуи и ласки – было просто великолепным. Может, мне понравится и остальное… На губах Итэна появилась усмешка, но он вовремя спохватился и ласково прикоснулся к Джози. – Ты доверяешь мне, Джози? – А иначе разве я позволила бы тебе раздеть меня? Разве я подпустила бы тебя так близко после всего, что творил со мной Змей? – тихо спросила Джози, а потом, встретившись глазами с Итэном, пылко добавила: – Да, Итэн, я полностью доверяю тебе. Он любовно поиграл с ее локонами. – Тогда поверь и другому: я не причиню тебе боль. Никогда в жизни я не причиню тебе боль сознательно. На этот раз Джози, пылко ответив на его поцелуй, притянула к себе Итэна так, чтобы он лег сверху нее, и начала любовно перебирать его волосы. – Я верю тебе. Теплое дыхание Джози согревало лицо Итэна; языки обоих затеяли дразнящий, причудливый танец. Лунный свет заливал тесно сплетенные тела. Джози гладила плечи и спину Итэна, будто заманивая его этими волшебными прикосновениями все дальше. И он, потрясенный ее раскованностью, растворялся в женской плоти, исходящей желанием. – Джози, я буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты поймешь, что на самом деле должно происходить между мужчиной и женщиной. Его неутомимые губы прочертили тропинку поцелуев на ее шее, отыскали впадину, где бился пульс, и тоненькая жилка затрепетала еще сильнее. Он поклялся, что соберет все силы, не будет спешить, остудит свой пыл и выполнит обещание. Джози не почувствует никакой боли, только блаженство экстаза. Его руки ласкали ее соски и проделывали другие удивительные вещи, а губы то целовали, то покусывали нежную плоть. И все это время Итэн не сводил с Джози испытующего взгляда. – Пожалуйста, еще… – шепнула она в перерыве между поцелуями, которые не давали возможности ни дышать, ни говорить, ни сомневаться. Потом Итэн принялся гладить ее живот, бедра, темный треугольник мягких волос. Его пальцы двигались медленно и уверенно, усиливая жар желания. Джози словно впала в забытье, целиком ушла в неизведанные, пьянящие ощущения. Услышав тихий стон пробуждающейся женственности, Итэн улыбнулся, а его руки продолжали свою таинственную, колдовскую работу. Изумляясь самой себе, Джози выгнула бедра и с замирающим сердцем почувствовала, как пальцы Итэна вошли в глубь ее тела и по нему побежали языки пламени. Она прижалась к нему теснее, впитывая его запах, тепло и силу, а губы Итэна скользнули вниз, исследуя все новые тропинки. Волны блаженства – одна за другой – захлестывали ее. Содрогаясь от его прикосновений, Джози молила небо, сама не зная о чем. Наверное, о том, чтобы Итэн не останавливался. Колдовские чары медленно подчиняли ее своей власти, возбуждая каждый миллиметр трепещущей плоти. «Что он делает со мной? Во имя святых небес! Небеса! Вот оно что, – подумала Джози, – он возносит меня на небеса». Итэн взял ее руку и опустился пониже, заставив дотронуться до своего напрягшегося мужского естества. Ее пальцы задрожали, но Джози не испугалась, она испытывала только все сильнее разрывающее ее изнутри желание. Наконец Итэн понял, что Джози уже достигла той точки, когда желание становится невыносимо острым. Его собственное желание, так долго сдерживаемое, вспыхнуло словно факел. Он хотел Джози, хотел с неудержимой, порождающей боль страстью, прежде ему незнакомой. Горячая влажность кожи и искрящиеся глаза Джози, ее великолепное, стремящееся отдаться тело – все побуждало Итэна показать ей разницу между грубым насильником, который использует сопротивляющуюся женщину для удовлетворения своей похоти, и мужчиной, умеющим довести возлюбленную до предела самозабвения, а потом погрузиться вместе с ней в огненное море экстаза. – Итэн, о Итэн, – глухо простонала Джози, уткнувшись лицом в его плечо. – Боишься? Не надо, милая. Я не обижу тебя, – пообещал Итэн, устраиваясь поудобнее. – Боюсь… м-м-м. Я боюсь, что ты остановишься. И что будет дальше? – Сейчас узнаешь. Сейчас мы оба отправимся в райский путь, – шепнул Итэн. Он прильнул к разгоряченному, истомившемуся телу и скользнул внутрь, ощутив ответный трепет. Итэн упивался каждым содроганием, каждым стоном любимой. Глаза Джози казались синее океанской волны. Влажная кожа была мягче лепестков распускающегося цветка. Он погружался в нее все глубже, они сливались в одно целое, их сердца бились в унисон. А потом они оторвались от земли и полетели – все быстрее и быстрее, все выше и выше, разрывая границы пространства, времени и обычной земной радости. Они летели, обнявшись, прильнув друг к другу губами, – через темный хаос наслаждения, сладкую боль и ослепительные взрывы желания. Джози не помнила себя. Ей казалось, что она падает в бездонную пропасть… Никогда еще она не испытывала такого пронзительного, уносящего ввысь наслаждения. Это была любовь, любовь, любовь… Подхваченная ветром страсти, Джози обхватила Итэна ногами, прижимая его к себе с яростным неистовством. Ее бедра извивались в каком-то замысловатом танце. Земля качалась и уплывала, а они с Итэном все летели через полночную тьму туда, где сиял ослепительный свет. Джози вскрикивала от радости. Наконец их тела будто взорвались и растворились в блистающем море света, и они, дрожащие и задыхающиеся, крепко обнялись, благоговейно удивляясь красоте этого мгновения. То, что прежде существовало отдельно, соединилось, слилось воедино, а потом разлетелось вдребезги, превратившись в миллион ярких осколков, похожих на падающие звезды. * * * Джози проснулась, когда матово-розовый рассвет прогнал с неба последние клочья тьмы. Бледные лучи, прокравшиеся в комнату через окно, прочерчивали линии на ковре и на кровати, где мирно лежали влюбленные. Голова Джози покоилась на широкой груди Итэна. Их ноги переплелись. Скомканные простыни валялись на полу. Джози еще никогда не было так хорошо и уютно. Она прижималась щекой к теплой гладкой коже Итэна и, вспоминая каждое мгновение прошедшей ночи, не могла сдержать счастливой улыбки. Блаженно вздохнув, она решила, что Итэн еще спит. Но он тут же пошевелился, положив свою ногу поверх ног Джози, словно пытаясь удержать ее, и она поняла, что муж тоже просыпается. – Итэн? – Я думаю вот о чем, – прошептал он, щекоча ее волосы своим дыханием. – В твоей душе скопилось столько одиночества, столько боли. Не понимаю, как, пережив такие испытания, ты сумела сохранить доброе сердце? – Но ведь и ты такой же. – Джози улыбнулась ему, опершись головой на локоть. – Я всегда знала, что ты только притворяешься злым, жестоким и упрямым. А на самом деле в душе ты маленький котенок… Ой! Джози слегка вскрикнула, ибо в этот момент Итэн схватил ее, положил себе на живот и крепко прижал своими мускулистыми ногами, отрезав путь к бегству. – Ну, может, ты больше похож на тигра, – придушенно засмеялась она, когда Итэн пригнул ей голову и впился в губы долгим и страстным поцелуем. Когда он наконец отстранился, Джози притянула его к себе за плечи и нежно укусила в подбородок, заросший темной щетиной. – Ты только подумай: если б я не ограбила тебя в тот день, мы никогда бы не встретились. – Готов побиться об заклад, это была судьба, моя милая. – Итэн перебирал ее длинные блестящие локоны, казавшиеся бронзовыми под лучами восходящего солнца. – А от судьбы не уйдешь. Забавно, что в тот день я чувствовал: что-то должно произойти. Я понял это еще в салуне, до того как пришел Лэтерби и сообщил о смерти моего отца и брата. Конечно, я не знал, что именно случится, но было ясно, что моя жизнь изменится. – Итэн усмехнулся, накручивая на палец локон Джози. – По правде говоря, я решил, что меня подстрелят. – Подстрелят?! – Ага. В меня еще ни разу не попадали. Даже странно, что за столько лет я не получил ни одной пули. Дважды меня пытались зарезать, несколько раз избивали до бесчувствия, за мной охотился медведь; бывало, что лошадь тащила меня волоком, но вот пули обходили стороной. В тот вечер я был почти уверен, что везение кончилось. Он смотрел на Джози серыми глазами, в которых плясали смешливые крошечные огоньки. А его лицо… она в жизни не видела такого чарующе-прекрасного лица! – И по-моему, я был прав, – медленно продолжал Итэн. – Меня таки подстрелили в тот день, в переулке. Не из пистолета, правда, а из лука. Джози недоуменно вздернула брови. – А стрелу выпустил мерзкий мальчишка Купидон. Джози усмехнулась. Улыбка скользнула по ее очаровательному личику, а глаза засияли, соперничая с зарей. – В меня тоже попала стрела, – шепнула она, водя кончиком пальца по твердой линии его подбородка. – А разговариваешь ты сейчас так, словно опять стал Итэном Сэвиджем, отъявленным головорезом. – Так оно и есть. Джози кивнула, бросив на него проницательный взгляд. – Частица твоей души все же осталась там, на Диком Западе. Ты тоскуешь по Америке, – добавила она, охваченная сочувствием. – Да, хорошие были денечки. – На лице Итэна появилось мечтательное выражение. – Скакать на лошади в горах – так высоко, что можно дотянуться до звезд, разбивать лагерь в каньонах – таких красивых, что сердце разрывается на части, спать под луной и слушать, как где-то вдалеке воют койоты… Или просто смотреть на орлов, которые кружат в огромном небе, или на диких лошадей, что приходят к ручью на водопой. Но раз уж я вернулся сюда… – Он умолк и привстал, не выпуская Джози из объятий и поглаживая ее нежное плечо. – Никогда не думал, что такое может случиться, но я чувствую, что Англия тоже притягивает меня. Сейчас здесь все воспринимается иначе. Наверное, из-за тебя. А скажи-ка, Джози, тебе здесь нравится? – Я учусь любить эту страну. И думаю, что у меня получится. Особенно Стоунклиф-Парк… что-то в нем есть… красота, спокойствие. Я чувствую… – Она покачала головой, сама удивляясь своим словам. – Я чувствую себя как дома. Я счастлива… больше, чем в каком-либо другом месте… даже на ранчо с Поупом было не так. – Может быть… смею ли я надеяться… – лаская ее грудь, Итэн пристально посмотрел в фиалковые глаза, – что это как-то связано с твоим окружением? – Ты имеешь в виду мисс Перри? О да, она такая милая и добрая! Леди Таттэрсел – я просто влюблена в нее… Ой, Итэн! – взвизгнула Джози, когда он, опрокинув ее на спину, взгромоздился сверху и принялся щекотать под ребрами. – Итэн, прекрати! – задыхаясь, кричала она. Его руки замерли, но опасный блеск в глазах остался, и на лице блуждала дьявольская усмешка. – Ну! – Да… да. Это имеет некоторое отношение и к тебе… я полагаю! – Джози расхохоталась. Итэн наклонился и стал водить языком по нежной раковине ее ушка. Она вздрогнула от пронзительного наслаждения и прошептала: – Нет, не некоторое, а… большое. А потом ее, освещенную жемчужно-розовыми лучами солнца, снова начали обучать восхитительному искусству любви – обучать ласково, умело и решительно. Глава 22 По летнему синему небу плыл раскаленный шар солнца. Опершись на руку лакея, Джози легко спрыгнула с подножки кареты, остановившейся на Белгрейв-сквер. Плотные зеленые листья деревьев застыли в неподвижности, отбрасывая густую тень на тихую красивую улочку. За живой изгородью росли великолепные рододендроны. Джози с замирающим сердцем смотрела на роскошный дом. Поехав по адресу, который накануне ей дала леди Картрайт, Джози терзалась множеством противоречивых чувств. Главными среди них были волнение, надежда и страх перед возможным разочарованием. Но сейчас ее руки дрожали от радостного предчувствия, которое вдруг вспыхнуло в душе. Стоило только взглянуть на этот прекрасный особняк с изящным крыльцом и большими окнами-фонарями. «А вдруг мне наконец-то повезет? Я встретила Итэна, и он полюбил меня. Он любит меня! И может быть, скоро я узнаю тайну своего рождения». – Мне подождать вас, миледи? – Да, прогуляйте пока лошадей, Руперт. Вряд ли я задержусь надолго. На самом деле Джози понятия не имела, сколько времени потребует от нее этот визит. «А что, если дома никого нет? – с тревогой подумала она, поднимаясь по ступенькам. – Что, если меня откажутся принять?» Если… если… если… Дверь открыл лакей огромного роста. – Мадам? – почтительно спросил он, оглядывая модное платье Джози из синего прусского шелка с очаровательным кружевным турнюром, а также ее розовую шляпку и зонтик. Джози протянула ему маленькую позолоченную визитную карточку, изготовленную по распоряжению Итэна. – Я хотела бы повидаться с мисс Денби, – сказала она со спокойным достоинством, стараясь скрыть волнение. Джози ждала ответа затаив дыхание. Она не очень удивилась бы, услышав, что мисс Денби здесь не живет и вообще такой особы не существует, пусть даже леди Картрайт утверждает, что лично с ней знакома! – Извольте подождать в гостиной, миледи. Я доложу о вас мисс Денби. С бешено бьющимся сердцем Джози расхаживала взад и вперед по комнате. В маленькой шелковой сумочке лежал заветный мешочек с ее брошью и кольцом – вернее, кольцом мисс Денби. По крайней мере надо вернуть драгоценность владелице. Но Господи, как объяснить ей все это? Каким образом к графине Стоунклиф могли попасть вещи, отнятые у мисс Денби грабителями? Прикусив губу, Джози подошла к камину, облицованному мрамором, потом направилась к окну и невидящим взглядом уставилась на рододендроны и подстриженные тисы. Стены красивой зелено-голубой гостиной словно растаяли в воздухе, и Джози осталась наедине со своим страхом. Она и впрямь решилась на отчаянный поступок. А вдруг мисс Денби окажется такой же злобной и высокомерной девицей, как и мисс Креншоу, и забросает ее вопросами, ответить на которые невозможно, не унизив при этом себя и Итэна? Ну почему она не посоветовалась с ним? Зачем было так спешить? После стольких лет сомнений и страданий? Рано утром Итэн уехал по делам. Он собирался стать членом парламента, и ему устроили сегодня встречу с несколькими влиятельными лордами. Джози нежилась в ванне, где и отыскал ее муж. Она успела только с удивлением пробормотать «до свидания», звонко поцеловав его, и граф тут же умчался прочь, весело насвистывая. Не было никакой возможности рассказать ему о драгоценностях, о надеждах, связанных с мисс Денби, и о своем намерении отправиться к ней с визитом. «Вечером, когда мы с Итэном будем пить чай, сидя рядышком на кушетке, я подам ему одно из тех вкусных блюд, что готовит мисс Чапп, а потом все объясню. И возможно, у меня уже будут ответы на кое-какие вопросы. Может быть даже, я узнаю, кто я на самом деле», – подумала Джози. Хотя для Итэна это не имеет ровно никакого значения. Невероятно, но он любит ее такой, какая она есть. Что бы ни сказала мисс Денби, в его отношении к Джози ничего не изменится. Но самой Джози было очень важно наконец-то узнать тайну своего происхождения. Да, для нее это значило чертовски много. Дверь скрипнула, и Джози резко обернулась. Ее переполняли страх и возбуждение. Увидев девушку, нерешительно переступившую порог гостиной, она замерла. Мисс Денби была старше Джози всего на два-три года и на несколько дюймов выше. Она похожа на стебелек скромного полевого цветка, подумала Джози. Такая же хрупкая и неброская. Мисс Денби была одета в простенькое оливково-зеленое утреннее платье, красиво облегавшее ее стройную, худощавую фигурку. Золотистые волосы своим цветом соперничали с лучами солнца. На милом, нежном личике сияли голубые, словно сделанные из фарфора, глаза. Эти глаза смотрели на Джози с некоторым удивлением. Потом мисс Денби медленно шагнула вперед, остановилась и, склонив голову набок, с недоумением посмотрела на гостью. – Мы разве с вами знакомы, леди Стоунклиф? – тихо спросила она, смущенно улыбаясь. – Нет, мисс Денби, мы никогда раньше не встречались. Джози тоже улыбнулась в надежде немного подбодрить собеседницу. Мисс Денби казалась пугливой, точно мышонок! Несмотря на ее любезный тон, было ясно, что она не слишком привыкла принимать гостей. – Моя знакомая – леди Картрайт – подсказала мне, как найти вас. – Найти меня? – От удивления глаза мисс Денби, осененные длинными ресницами, округлились, и в тот же момент Джози обратила внимание на их форму. Поразительно! Да они же чуть раскосые! – Про-простите, – продолжала мисс Денби, бросив смущенный взгляд на гостью. – Наверное, я веду себя неучтиво, но я редко провожу время в обществе других людей. Почти не выезжаю в свет. – Она чуть покраснела. – Пожалуйста, присаживайтесь. – Мисс Денби слегка тряхнула головой и изящным жестом указала на кушетку, стоявшую напротив окна. – Расскажите, ч-чем я могу быть вам полезной? – Возможно, мой вопрос покажется вам странным, но… – Джози глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду. – Несколько месяцев назад, в Америке, на ваш дилижанс напали бандиты! – выпалила она, забыв от волнения, что правила приличия требуют подойти к деликатной теме постепенно. Мисс Денби, сидевшая в кресле, вцепилась в подлокотники. – Откуда вы знаете? – Потому что… о черт… извините… я хотела сказать… тьфу ты… в общем, по-моему, ваши драгоценности находятся у меня. Вы узнаете их? Джози расстегнула свою сумочку, дрожащими пальцами извлекла оттуда мешочек и, порывшись в нем, вытащила кольцо с опалом и жемчужинами, браслет и драгоценный обрывок письма. Мисс Денби приоткрыла от изумления рот. – Да. Это мои вещи! – Ее лицо озарилось радостной улыбкой, а восхищенный взгляд не отрывался от кольца. – О, какое ч-чудо! Вы поступили великодушно, вернув их мне! Но что произошло? Наверное, шериф поймал бандитов и… нет-нет, вряд ли. Не мог же он послать вас… – Я нашла их. В том смысле, что эти вещи и впрямь были у бандитов; мне удалось похитить их, чтобы отдать вам. – Джози не сумела удержать блаженную улыбку. В ее душе вновь ожила светлая надежда, и слова полились нескончаемым потоком: – Вчера вечером на балу у леди Картрайт я увидела портрет вашей матери и заметила на ее платье брошку. Она в точности подходит к этому вот кольцу. – Да, они из одного гарнитура. Джози разволновалась еще больше. – Я так и подумала. И спросила леди Картрайт, как зовут эту даму на портрете. Оказалось, что ваша мать приходится ей кузиной. Я объяснила, что ищу мисс Денби, и она дала ваш адрес. Джози перевела дух и заговорила почти шепотом, с трудом сдерживая возбуждение: – Я хочу еще кое-что показать вам, мисс Денби. – И она вытащила из мешочка брошь. Теперь, в самый ответственный момент, она вдруг обрела спокойствие, только вот засосало под ложечкой. – Эта брошка как две капли воды похожа на ту, что изображена на картине. На брошку вашей матери. Но… она принадлежит лично мне. Джози запнулась, увидев, что мисс Денби потрясена до глубины души. На нее словно вылили ушат холодной воды. – Мисс Денби! – Джози вскочила с кушетки, зажав в руке брошь и сумочку. – Что с вами? – В-вы… вы… Откуда у в-вас эта брошь? – Я сирота Начальница приюта, где я провела первые годы жизни, сказала, что брошь была приколота к моим пеленкам. Мисс Денби, казалось, вот-вот упадет в обморок. Она посмотрела на Джози безумными глазами, потом встала, слегка покачиваясь. – Боже милостивый. Это вы. Она – это вы. Ее взгляд то и дело перебегал с брошки на лицо Джози. Она изучала свою гостью с жадным, пристальным вниманием. Наконец, задрожав всем телом, Алисия Денби рванулась вперед, да так неожиданно, что Джози чуть не упала. – Леди Стоунклиф… вы, наверное… но, возможно, это у-ужасная ошибка… вы, должно быть… – бессвязно продолжала девушка, сжав руку гостьи трясущимися руками. – Кто? – выдавила из себя Джози. – Пожалуйста, скажите. Я пыталась выяснить это всю мою жизнь! – Джозефина! – Да, так меня зовут. – И Джози, в свою очередь, вцепилась в руку мисс Денби. – Кроме брошки, к пеленкам была приколота записка со словами: «младенец Джозефина». Мисс Денби не отрывала от Джози испытующего взгляда. На ее лице отразилась целая гамма чувств: недоверие, радость, изумление. – Вы – моя сестра! Глава 23 В саду щебетали птицы. Их веселые голоса нарушали тишину, царившую в гостиной. Чуть ли не впервые в жизни Джози потеряла дар речи. Она с немым удивлением смотрела на восторженное лицо мисс Денби. – Откуда вы знаете? – спросила она наконец. – Я знаю. Поверьте, л-леди Стоунклиф, я знаю. Господи, да вы взгляните на свои волосы! У папы были точно такие же. У нашего папы. Я больше похожа на маму, но глаза у нас с вами одинаковые – немного раскосые. Разве вы сами не в-видите? И, не дав Джози ответить, Алисия с мольбой стиснула руки, словно боясь, что все это лишь сон и чудесный подарок, сделанный судьбой, вот-вот исчезнет. И вдруг на ее лице вспыхнула улыбка – такая безудержно счастливая и прекрасная, что в гостиной стало будто светлее. – Дедушка, – выдохнула она наконец, возбужденно стиснув руку Джози. – О, мы должны сообщить дедушке! Идем, Джозефина… мы с тобой поболтаем потом. Расскажем все… и как нас разлучили, и как страстно нам хотелось найти друг друга. – Вы искали меня? – спросила Джози, ощущая мучительную боль в сердце. – Значит… я была нужна вам… им? Значит, меня не бросили? – Бросили?! Нет, Боже милостивый, нет! Но ведь тогда шла война, Джозефина, война между штатами… Мне было три года, и меня отправили домой, в Англию, а ты, совсем еще крошка… Алисия вдруг умолкла. – Я все объясню, обещаю, – тихо сказала она. – Дедушка уже перестал верить, что тебя удастся найти. Он стар и слаб. Надо сейчас же пойти к нему. Он будет вне себя от счастья. «У меня есть дедушка и сестра!» Не в силах справиться с переполнявшими ее чувствами, Джози подошла к камину. Она была так потрясена услышанным, что плохо воспринимала происходящее. – А вы уверены, что не ошиблись? – вдруг спросила Джози, еле шевеля пересохшими губами. – Будет ужасно, если мы скажем ему, а потом все надежды разлетятся в пух и прах. – У тебя есть брошь. Мамина брошь. И с-сходство… теперь, когда я знаю, кто ты, слишком очевидно. Идем! – Мисс Денби с удивительной для такого застенчивого человека решимостью снова взяла Джози за руку и потащила к двери. Они пробежали по коридору и вошли в музыкальную комнату – просторную и красиво обставленную большими креслами с подголовниками и кушетками, обитыми тиком. Посередине, на самом почетном месте, стояло роскошное пианино из розового дерева. Над ним висела картина в позолоченной раме. – С-смотри. – Мисс Денби подвела Джози к пианино и указала на картину. На ней были изображены мужчина и женщина – та самая женщина, портрет которой Джози уже видела у леди Картрайт. Только здесь рядом с ней стоял высокий стройный красавец с каштановыми кудрями. Крупные черты его лица несли печать высокомерия. На губах блуждала ироническая улыбка, казалось, адресованная рисовавшему его художнику. – Повторяю, у тебя мамины глаза и папины волосы, – прошептала Алисия слегка хриплым от волнения голосом. Она отвела взгляд от картины и посмотрела на свою сестру – молодую прекрасную женщину, которая застыла на месте как вкопанная. – Я всю жизнь рассматривала портреты родителей и знаю, как они выглядели, до мельчайших подробностей. Поразительно, ты унаследовала что-то от них обоих. Теперь я это ясно вижу. Джозефина, я уверена, что права. Мы жили в Джорджии, на плантации. Во время войны наша семья потеряла все… Папу убили в сражении под Чикамауга, а мама умерла, не успев переправить тебя в безопасное место… ее усилия были напрасны. Жизнь разлучила нас на долгие годы. Джозефина, мы с дедушкой уже и не чаяли когда-нибудь найти тебя… – Зато я нашла вас. – Джози крепко сжала руки мисс Денби. Она до сих пор все еще не пришла в себя, боясь поверить, что после стольких лет бесплодных поисков цель наконец-то достигнута. – Но если бы не было этого ограбления… да твоего письма в придачу… – Алисия, дорогая моя! Прости, что побеспокоил тебя… Девушки обернулись. На пороге стоял старый джентльмен с тросточкой. Он вошел в комнату медленно, еле передвигая ноги, но гордо распрямив плечи. У Джози сердце едва не выскочило из груди. Неужели этот седой как лунь старик, с прямой осанкой, красивым носом с горбинкой, выцветшими бледно-голубыми глазами и размеренным, хорошо поставленным голосом, – ее дедушка? – Д-дедушка! Иди сюда! Произошло чудо… Старый джентльмен шагнул вперед, сохраняя свою осанку, хотя его рука, испещренная голубыми венами, дрожала, сжимая трость. – Я вижу, дорогая, что-то тебя очень обрадовало, – улыбаясь, сказал он и с вежливым интересом взглянул на гостью… Его голубые глаза вдруг вспыхнули… Джози, изучавшая старика не менее пристально, заметила, что на его лице, полном внутреннего достоинства, промелькнула тень надежды, сменившаяся сомнением. – Разумеется, Алисия, мне не терпится узнать, в чем дело. Но прежде представь меня этой леди. – Д-да! Она-то и есть чудо, о котором я говорила. Это Джозефина, дедушка! Наша Джозефина! Она нашла нас – после стольких-то лет разлуки! Старик снова перевел пристальный взгляд на Джози, словно пытаясь проникнуть в самую глубину ее души. Краем уха Джози слышала, как мисс Денби говорила что-то о брошке, о приюте, о долгих, многолетних поисках. Но все ее внимание было поглощено старым джентльменом, в глазах которого читалось неимоверное удивление. – Вы действительно похожи… похожи на Уинстона и на мою… дочь… Да, я вижу… в вас есть что-то… Неужели это правда, Алисия? Оторвавшись наконец от Джози, он обернулся к своей внучке. Та бросилась к нему и схватила за руку. – Это правда. Твои глаза не обманывают тебя, дедушка, и сердце тоже. Наша Джозефина вернулась домой. И тогда этот элегантный осанистый старик в безупречно сшитом костюме, опиравшийся на тросточку с набалдашником из слоновой кости, протянул к Джози руки и заплакал. Джози провела три часа в доме родных, слушая рассказы о своих родителях и о том, что с ней случилось много лет назад. Лакею велели отослать Руперта домой вместе с каретой, так как дедушка настаивал на том, чтобы внучка уехала, когда пожелает, в его собственном экипаже. Но она может оставаться здесь сколько угодно, говорил старик голосом, снова окрепшим после пережитого волнения. Ведь это ее родной дом. Сияющая Алисия побежала за фотографиями и письмами родителей, которых Джози так никогда и не довелось увидеть. Ее дедушка был Хьюго Альтроп, герцог Беннингтон. Его дочь, красавица Шарлотта, выросшая в холе и неге в Лондоне и в поместье Беннигтонов в графстве Кент, влюбилась в американского плантатора из Джорджии – Уинстона Денби. Они поженились за несколько лет до начала войны между северными и южными штатами. Их первенец – Алисия – жила, ни в чем не зная отказа, в белом с колоннами доме в усадьбе «Двенадцать дубов» вместе со своим старым дедом. Когда конфедераты объявили в 1862 году призыв в армию, Уинстону Денби пришлось покинуть отца, жену и маленькую дочь. Он воевал в звании офицера, во время сражений действовал храбро и хладнокровно и вскоре получил повышение. – В конце лета 1863 года Уинстон приехал домой, в отпуск, – рассказывал старый герцог. – Он боялся за Шарлотту и Алисию. Жизнь на Юге была ужасна и становилась все хуже с каждым днем. Он хотел, чтобы Шарлотта вернулась домой, в Англию. Если бы она послушалась его, – прошептал старик. – Если б только она его послушалась… Герцог умолк, но, прежде чем Алисия или Джози успели вставить хоть слово, заговорил снова, еще более мрачным тоном: – Моя дочь не пожелала оставлять своего свекра – упрямого гордого старика, который предпочитал умереть, нежели позволить янки выгнать его из собственного поместья. – Герцог откашлялся. – Моя дочь тоже была достаточно упряма, хотя, возможно, кто-то счел бы это храбростью. Она решила, что ее долг – остаться дома, управлять плантацией, пока это возможно, приглядывать за слугами, кормить их, собирать урожай. – Да, она проявила большую смелость и преданность, – прошептала Джози, слышавшая много историй о бедствиях, постигших южные штаты во время войны, а потому понимала, как тяжело было ее матери. Южанам не хватало буквально всего: одежды, еды, лекарств. Женщинам и детям приходилось жертвовать самым необходимым и даже более того. Нередко они отдавали воевавшим последнее. Герцог горестно покачал головой. – К счастью, у Шарлотты и Уинстона хватило здравого смысла не оставлять маленькую дочь в районе боевых действий. – Откинувшись на спинку кресла, старик вздохнул. – Они не хотели, чтобы Алисия, как и все остальные, испытывала голод, лишения и страх. А кроме того, девочку нужно было увезти в безопасное место – на случай прихода янки. Герцог сомкнул кончики пальцев и взглянул на Алисию, расположившуюся на кушетке рядом с Джози. Лицо ее было очень серьезно. – Во время своего отпуска Уинстон отправил дочь на Север, а оттуда Алисия добралась до Англии на пароходе в сопровождении двух рабов – супружеской пары, преданной семье Денби. Мы испытали невероятное облегчение и радость, но думали, что Алисия долго у нас не задержится. Увы, мы ошиблись. Старшая внучка заметила слезы на глазах старика, хотя он тут же отвернулся и стал смотреть в сад за окном. Алисия сама продолжила рассказ: – Во время отпуска папа и мама… – Она перевела дыхание. – В общем, ты родилась через девять месяцев после этого. Джози кивнула, встретившись с ней взглядом. – А через несколько месяцев мама заболела: она и дедушка заразились тифом, а войско генерала Шермана было уже совсем близко… Эти печальные известия со временем достигли Англии. Сначала герцог узнал о рождении Джозефины, потом о болезни Шарлотты и о невозможности выехать с плантации, ибо янки перешли в наступление… Мать и ее свекор умерли у себя дома как раз в те дни, когда на Юге начался настоящий хаос. Солдаты Шермана мародерствовали и крушили все на своем пути. Потом война закончилась, и жизнь стала спокойнее, снова появилась возможность обмениваться письмами, но малышка Джозефина Мод Денби к тому времени уже исчезла. Лучи заходящего солнца отбрасывали на ковер золотистые пятна; ясный жаркий день уже угасал; небо заволакивало тучами. А Джози, сидевшая в уютной гостиной, все еще слушала рассказы старого герцога и Алисии. Их слова вихрем крутились в ее голове. Оказывается, герцог нанял людей, которые вели поиски по всем приютам в Джорджии и в соседних штатах, и даже воспользовался услугами частного детектива. Они приложили немало усилий, чтобы найти крошечного ребенка в стране, истерзанной войной, среди всеобщей разрухи. – Мы надеялись, что тебя кто-то подобрал, что ты обрела новую хорошую семью или по крайней мере попала в приют. Но найти тебя не удалось: после войны много детей осталось сиротами. Мы старались, дитя мое, – грустно сказал герцог, – старались долгие годы. И вот в прошлом году Алисия отправилась со мной в Америку, решив взять дело в свои руки. Моя пугливая, застенчивая внучка, которая чувствует себя неловко на балах и приемах, не побоялась переплыть через океан, в чужую, незнакомую страну, ради того чтобы попытаться отыскать сестру. Мы проверили множество документов, посылали различные запросы и все-таки вернулись домой ни с чем. Потрясенная до глубины души, Джози встретилась глазами с Алисией. Теперь-то она поняла, почему сестра оказалась в дилижансе, ограбленном шайкой Змея, и что было написано в письме, обрывок которого попал ей в руки. Наверное, сама судьба дала ей возможность соединиться наконец со своей семьей. Помнится, Итэн сегодня ночью сказал: «От судьбы не уйдешь». Но больше всего Джози взволновало другое. Она стиснула руки, глотая набежавшие слезы. Оказывается, она была желанным ребенком. Ее любили – и мать, и вся семья. Никто не собирался вышвыривать ее из дома. Только война и сопутствующие обстоятельства виноваты в том, что Джози выросла сиротой, отданная на попечение чужим людям. Если б не это, все сложилось бы по-другому. Но Джози и теперь не роптала на свою участь. Судьба есть судьба, она привыкла к своему сиротству, а потому испытывала лишь радость и облегчение при мысли о том, что у нее, оказывается, всегда был родной дом. Если б знать это раньше! – Если б мы знали, – шептала со слезами на глазах Алисия, пока Джози, уступив настояниям родных, рассказывала о своей жизни в Америке, стараясь, впрочем, не вдаваться в неприятные подробности. – Дорогая моя, мое милое дитя, я не могу даже выразить, как больно мне это слышать. Небо должно было избавить тебя от таких испытаний, – взволнованно сказал герцог, проводя по лбу дрожащей рукой. Джози пожалела о своей чрезмерной откровенности, но она так устала от тайн! – Мы постараемся наверстать упущенное, – продолжал старик, когда вновь обрел способность говорить. – Нам еще многое предстоит узнать друг о друге. Приезжай завтра – поужинаем вместе. Мы также будем рады повидать лорда Стоунклифа и познакомиться с вами обоими поближе. При упоминании об Итэне Джози встрепенулась. Небо за окном уже потемнело – наступал вечер. Стрелки золотых часов, стоявших на камине, приближались к цифре шесть. Джози вскочила с кушетки. – Мне пора ехать. Простите, что так задержала вас. – Дитя мое, тебя слишком долго не было в этом доме. И теперь, сколько бы времени ты ни провела здесь, нам с Алисией все будет мало. Джози заметила, что глаза герцога вновь увлажнились, и у нее дрогнуло сердце. – Ты приедешь к нам завтра? – Да. О да! Старик с облегчением кивнул, напряжение, сковавшее его, спало. Но Джози видела, что он устал. Внезапное потрясение лишило его сил. Даже морщины под глазами обозначились резче. – Я велю подать карету и провожу Джозефину, – быстро сказала Алисия. Девушки обменялись тревожными взглядами. – Иди к себе наверх и отдохни, дедушка. Я скоро вернусь. Перед тем как сесть в карету, Джози еще раз, словно не веря своим глазам, посмотрела на сестру. На свою сестру! Ей хотелось кричать от радости. Но вместо этого она порывисто обняла Алисию – эту милую девушку, которая с такой готовностью впустила ее в свое сердце. – Ты ведь приедешь з-завтра? – с живостью спросила Алисия. – Может, погуляем в парке? Я уже говорила, что р-редко бываю в обществе. Я ведь заикаюсь. Не люблю, чтобы на меня обращали внимание, перешептывались. Если хочешь, покатаемся верхом. – Очень хочу. – Джози с гордостью взглянула на брошь, приколотую к платью, и на кольцо, которое Алисия сама надела ей на палец. Обе драгоценности когда-то принадлежали их матери. – Я назвала эти вещи «сокровищами». Они имели для меня особую ценность. Потому что давали ключ к тайне. Понимаешь? Но теперь… теперь у меня есть настоящее сокровище – семья. – И у меня тоже. – Алисия стиснула ее руки и улыбнулась сквозь слезы. – У нас появилась ты. Девушки не заметили, как из-за угла показалась чья-то темная фигура. Карета герцога повезла Джози в Мэйфер, громыхая по мостовой. А незнакомец пересек улицу и влез в другой экипаж, который тут же сорвался с места и ринулся в погоню. Едва переступив порог дома, Джози, пребывавшая в состоянии крайнего возбуждения, бросилась искать Итэна. Но Эдвард, лакей, сообщил, что его сиятельство, к сожалению, задерживают дела и он вернется поздно вечером, а графине оставлено письмо. – Вы будете ужинать дома, миледи? – Что? О да, Эдвард. Конечно, – ответила Джози, стараясь скрыть разочарование, и взяла листок бумаги, поданный ей на серебряном подносе. Итэн, занятый вопросом о своем вступлении в парламент, предупреждал Джози, что завтра у них состоится встреча с Гризмором. Далее твердым красивым почерком было добавлено, что он очень любит ее и намерен доказать это, как только освободится от проклятых светских визитов. Гризмор… завтра! У Джози запершило в горле от волнения. Но пора покончить с этим раз и навсегда, сказала она себе. Надо пройти через это испытание – ради Итэна, ради них обоих. Обязательно надо. Джози легко взбежала по лестнице. Ей не терпелось поделиться с Итэном новостями о том, что она выяснила наконец свое настоящее имя и нашла сестру и дедушку, которые живут здесь, в Англии. Хватит ли у нее сил ждать еще несколько часов? Джози снова взглянула на брошь, радуясь тому, что теперь может показать ее Итэну и носить открыто, не стесняясь. Пусть весь мир знает: эта вещь принадлежит ей по праву. Не надо больше ничего скрывать, не надо задавать вопросы, вести поиски… В коридоре она даже слегка подпрыгнула от радости. На ее губах сияла улыбка. И вдруг рядом распахнулась дверь. Джози оглянулась, решив, что это горничная закончила уборку в одной из спален для гостей. Но нет… какой-то мужчина бросился на нее, зажал ладонью рот и стиснул в железных объятиях. Джози не успела вскрикнуть, а он уже поволок ее в комнату, которая обычно пустовала, и захлопнул дверь. В кромешной тьме раздался смех. – Джози, дорогуша, неужели ты думаешь, я позволю тебе сбежать и покинуть меня насовсем? Милая, я жутко по тебе соскучился. Ты сама в этом убедишься. Я докажу тебе свою любовь, да так, что ты не забудешь до конца жизни! – хихикая, шептал ей на ухо Змей Баркер. А потом он ударил Джози по голове. Ее ослепила боль, перед глазами заплясали огненные точки, и вдруг все исчезло. Осталось только ощущение холода. Словно вьюга охватила ее своими ледяными щупальцами и потащила куда-то вниз – в какую-то темную студеную реку. Глава 24 Джози плыла в холодном и темном океане боли. Все тело ломило. Она не могла открыть глаза, но слышала, как стучит в окно дождь. Какой резкий звук! Под веками, казалось, вспыхивали молнии. «Что такое со мной случилось?» – подумала Джози словно в бреду. Потом заскрипела дверь, раздались голоса и грубый стук обуви – память вернулась к ней вместе с леденящим ужасом. – Эй, гляньте-ка! Она приходит в себя. Дышит тяжело, не то что раньше. Да, парни, она очухалась. Змей, готов поспорить на двадцать долларов: девчонка знает, что мы здесь. Джози узнала голос Дека и постаралась лежать неподвижно, сдерживая дыхание. И вдруг кто-то подошел к ней. Змей! Она чувствовала его присутствие, как иной человек чует в темноте обнажившего клыки зверя. – Джози! А ну просыпайся, детка. Змей схватил свою жертву за волосы и рванул вверх. От пронизывающей боли Джози открыла глаза и, издав сдавленный стон, попыталась вырваться. Но Змей только рассмеялся и продолжал тащить ее за волосы, придерживая свободной рукой. – Ты очень плохо вела себя, Джози. Мне пришлось пересечь Атлантический океан, чтобы найти тебя. Дека всю дорогу рвало. Не слишком веселое было путешествие. – Жаль, что твой пароход не затонул, – выдохнула она, сдерживая слезы, чтобы Змей не увидел ее страданий. Незачем доставлять ему такое удовольствие. Он разразился грубым хохотом, к которому присоединились остальные, зато, к немалому облегчению Джози, выпустил наконец ее волосы. – Когда я займусь тобой, дорогуша, ты пожалеешь об этом еще сильнее. – В его глазах блеснул ужасный жестокий огонек, очень хорошо знакомый Джози. – А пока, – резко сказал Баркер, – надо обсудить одно дельце. Развлекаться будем потом. Джози с трудом привстала. Чем ударил ее Змей? Она осторожно ощупала затылок и сморщилась, наткнувшись на большую шишку. Несколько мгновений Джози тупо смотрела на четырех бандитов, окруживших ее. За окном шумел дождь, из-за двери слышался приглушенный гул голосов. «Где я? Как я сюда попала? И знают ли дома, что меня похитили?» В маленькой грязной комнатушке стоял затхлый запах. Она казалась совсем тесной из-за обилия людей. Это гостиница, догадалась Джози, гостиница для простонародья – для тех, кто слишком беден, чтобы рассчитывать на чистые простыни и хорошую еду. Обстановка: кровать, трехногий стол, потрескавшееся грязное бюро – была дешевой и безвкусной. На кровати лежало жесткое коричневое покрывало, на окнах висели не первой свежести драные муслиновые занавески, голый пол выглядел так, словно его не мыли десятилетиями, парафиновая лампа на крошечном контейнере отбрасывала тошнотворный желтоватый свет, при котором волосы Змея казались особенно белесыми и жирными, как сало. – Чутье подсказывает мне, что мы не в «Гранд-отеле». – Ты не ошиблась, милочка. Добро пожаловать в наши трущобы. – Змей сыто ухмыльнулся – как будто только что набил брюхо техасской говядиной. – Ты находишься в таком уголке Лондона, где тебя никто не найдет. Между тобой и твоим красивым домом пролегают сотни переулков с игорными домами и борделями, и повсюду кишмя кишат крысы – не говоря уже о ворах, нищих и убийцах, которые с удовольствием перережут тебе глотку, чтобы забрать эти вот миленькие побрякушки. Да и золотое колечко тоже. Не успела Джози пошевелиться, как Змей схватил ее за руку и стащил с пальца обручальное кольцо Лэтерби, а потом сорвал с платья брошь. – Нет, мерзавец! Отдай! – Джози яростно пыталась отнять брошь, но Змей швырнул ее на кровать. – Тебе придется вернуть должок, и это только начало, детка. Ты ведь украла нашу добычу, помнишь? Все добро и золотишко, которое мы отобрали у пассажиров дилижанса. Черт побери, по-моему, пришла пора тебе расплатиться. Перво-наперво мы вытащили из твоей спальни все драгоценности, какие нашли. – Он кивнул на Дека, который извлек из кармана брюк серый мешочек. – И комнату Сэвиджа тоже обчистили. Джози замерла от ужаса, когда ухмыляющийся Дек выудил из мешочка рубиновое ожерелье, которое она надевала, отправляясь к леди Таттэрсел, а потом рубиновые серьги и золотую булавку Итэна. – Все это стоит немало, но твой долг еще не покрыт. Тут деньгами да побрякушками не отделаешься, милочка. В его словах явственно звучала угроза. Джози понимала: Змей жаждет мести. Ему нужны не только деньги, но и ощущение власти над ней, возможность причинить ей страдание. Только это принесет ему удовлетворение. Тем не менее она гораздо больше волновалась из-за мешочка, который Дек сунул обратно себе в карман. Рубины принадлежали матери Итэна. Он доверил их ей. Скоро он вернется домой и обнаружит, что жена исчезла. Потом выяснится, что исчезли и все драгоценности. Наверное, Итэн решит, что Джози украла их и сбежала, что она притворялась, будто любит его, оставаясь прежней воровкой. – Вы должны немедленно отпустить меня, – сказала Джози сквозь зубы, и эта фраза прозвучала как приказ. – Я ничего тебе не должен, малышка Джози! – зарычал Змей, снова схватив ее за руку. – И лучше прекрати эти дурацкие разговоры! Джози посмотрела в окошко, где виднелся крошечный кусочек темного неба. «Вернулся ли Итэн? – в отчаянии спрашивала она себя. – Узнает ли он, что меня похитили?» Даже страшно подумать о том, каково будет ему, когда он заметит исчезновение драгоценностей… – Не я тебе нужна, Змей. – Джози высвободила руку, откинула с лица волосы и постаралась придать голосу твердость, хотя в голове гулко стучало, а рот будто набили песком. Она даже заставила себя спокойно взглянуть в широкое слащаво-смазливое лицо Змея. – Тебе нужны деньги, вознаграждение за то, что я у тебя украла. Я могу достать много денег – гораздо больше, чем стоят все эти побрякушки. Ты сможешь купить себе все что пожелаешь. Верни меня домой, и я… – И что ты сделаешь? – Змей презрительно улыбнулся. – Попросишь Сэвиджа отдать тебе мешок с золотом? Или выписать банковский чек? Что-нибудь в таком роде? Ты, наверно, принимаешь меня за дурака. – Он внезапно схватил Джози за плечи и сильно тряхнул ее. – Но я не дурак. У меня есть план получше. Я поквитаюсь и с тобой, и с этим сукиным сыном, твоим так называемым мужем. А кроме того, разбогатею. – Твой план не сработает, Змей. Итэн найдет тебя и… – Найдет меня? Как же! Не найдет, пока я сам этого не захочу. А вот когда я устрою ему западню, он угодит туда, как белка, упавшая с дерева в змеиное гнездо. Змеиное гнездо – поняла, в чем соль, дорогуша? – Змей разразился отвратительным хохотом, к которому присоединились Спунер, Hoax и Дек. Они окружили Джози кольцом, а она со все возрастающим ужасом переводила взгляд с одного на другого. – Ты слишком глуп, чтобы обвести Итэна вокруг пальца. Надо, чтобы Змей выдал ей свой план. Тогда его можно будет как-нибудь остановить. Но Джози успела забыть о бешеном темпераменте Змея. Прорычав что-то невнятное, он залепил ей пощечину. – Я не потерплю таких разговорчиков, слышишь, сволочь? – Змей с удовольствием наблюдал за Джози, которая вновь рухнула на грязную подушку. На ее щеке ясно обозначился отпечаток его руки – поначалу белый, он багровел прямо на глазах. – Ты можешь гордиться мной: я еще в Америке отточил свое мастерство и отлично умею вытягивать из людей деньги. А здесь, в Лондоне, дела идут и вовсе хорошо. Нам с ребятами везет. У нас появились новые друзья и кое-какие мыслишки. Тут полным-полно богатеев, которые любят разгуливать по ночам. А денег да цацек у них куда больше, чем мозгов. Их легко избавить от этого груза, если ты понимаешь, что я имею в виду, милая. Несмотря на то что голова у нее просто разламывалась от боли, Джози призвала на помощь всю свою сообразительность. – Итэн… не даст себя ограбить, – прошептала она, стараясь скрыть страх. Мысль о том, что Змей со своими приятелями могут напасть на Итэна, когда он будет возвращаться из клуба или из гостей не в карете, а пешком, желая прогуляться, приводила ее в панику. – Лучше держись от него подальше. И вы остальные – тоже! – закричала она. – Если не верите мне, спросите Пирата Пита – самого страшного лондонского бандита. Но Змей только рассмеялся. – Пожалуй, я так и сделаю. – Он ухмыльнулся, а Спунер, повинуясь его приказу, проковылял к двери, ведущей в смежную комнату, и распахнул ее настежь. Остальные члены шайки тоже обменялись улыбками. Джози прищурила глаза, но ее внимание тут же переключилось на коренастого мужчину с удивительно знакомыми глазами-щелочками. Следом за ним плелся настоящий великан. Джози не сомневалась, что это Малыш: достаточно было взглянуть на его огромных размеров фигуру и страшные пустые глаза. Значит, его спутник – Пират Пит. – Вот мы и встретились опять, миледи, – проворчал Малыш, довольно неуклюже отвесив низкий поклон. – Леди Стоунклиф, у нас с Питом просто руки чесались добраться до вас поскорее. По мере его приближения Джози охватывал ужас. Но Змей остановил его. – Ребята, держитесь подальше, пока я с ней не закончу. – Что значит «не закончу»? Что тут происходит? – закричала Джози. Она и представить не могла, что Змей объединился с шайкой Пирата Пита. Это было хуже любого кошмара. Еще вчера они с Итэном занимались любовью на шелковистых простынях в нарядной спальне, сегодня днем она пила чай с сестрой и дедушкой в их доме, а сейчас… сейчас находится в этой мрачной сырой комнатенке, в трущобах, оказавшись пленницей бандитов – настоящих зверей. – Расскажи, что ты задумал! – потребовала Джози, повернувшись к Змею. Она сжала руки в кулаки – уж слишком велико было искушение вцепиться ему в лицо ногтями. Змей промолчал, и Джози в отчаянии обвела взглядом его приятелей. Только в глазах Спунера промелькнуло нечто похожее на сочувствие. – Расскажи же мне! – взмолилась Джози, но тут в разговор вмешался Пират Пит: – Ничего такого не случилось бы, кабы твой муженек лорд Стоунклиф не убил Люсьена и не испортил нам все в ту ночь. Мало того – он еще и награду предложил за мою голову. Сальное лицо Малыша блестело в жутковатом свете лампы. Он разглядывал Джози с очень довольным видом. – Лорд получит по заслугам, как и вы, миледи. Куда вам с нами тягаться! Мы знаем свое дело и заботимся о своей репутации. Чувствуя очередной прилив дурноты, Джози молча смотрела на Малыша и Пирата Пита, а потом перевела взгляд на Змея. На его губах появилась коварная улыбка. Поймав Джози, он радовался, как койот в курятнике. Будь он проклят! Будь они все прокляты! Джози не собиралась сидеть сложа руки, когда против Итэна замышляется злое дело. Надо бежать отсюда, искать выход, а он наверняка есть. Змей сунул в карманы большие пальцы рук. – Ну, мальчики, оставьте-ка нас пока с женой вдвоем. Нам надо обсудить кое-какие личные дела. А ты, Hoax, готовься к отъезду. – Конечно, Змей. – Бандит подмигнул Джози и пригладил кончики своих рыжих усов. – Остальные могут спуститься вниз и выпить за мой счет, – весело продолжал Змей. Пират Пит не шевельнулся. Его черные глаза не отрывались от Джози. – А может, лучше мне с ней потолковать? Я умею обращаться с дамами. Змей метнул на него возмущенный взгляд. – Я сам справлюсь со своей женой! – зарычал он. – Этот богатей, лорд Стоунклиф, считает ее своей женой. – Пит смотрел на Джози, словно на лакомый кусочек пирога, который он не прочь проглотить целиком. – Девчонка-то, похоже, ловкая бестия. – Теперь уж ей от меня не уйти. – Змей схватился за кобуру, висевшую на бедре. – Уматывай, пока я не вышвырнул тебя вон! – Посмотрим, что у тебя получится, – парировал Пират Пит, но, когда Змей шагнул к нему, смягчил свою резкость коротким смешком. – Ладно, ухожу, ухожу. Не хочу вмешиваться в ваши семейные дрязги, приятель. Он вышел из комнаты вслед за остальными, подмигнув Джози. Змей хмуро глянул на нее, закрыл дверь и подождал, пока на лестнице затихнет гул шагов. – Зря ты сбежала от меня, детка. – В его спокойном голосе звучала скрытая ярость, в глазах вспыхнул похотливый огонек. – А теперь вас с Сэвиджем ждет расплата. Никто не смеет безнаказанно удрать с моей женщиной, оставив меня в дураках, слышишь? Сначала он расплатится деньгами, а потом – жизнью. Что же касается тебя… Черт возьми, дорогуша, я еще не решил, что делать с тобой. Может, позабавлюсь немного или сразу отдам тебя Пирату Питу и Малышу. Думаю, тут все будет зависеть от твоего поведения. Он протянул руку и схватил Джози за подбородок. Она охнула, охваченная смертельным ужасом, и передернулась от отвращения, почувствовав прикосновение его пальцев. Змей широко улыбнулся, и в его глазах зажегся странный огонек. – Ничего, дорогуша, не бойся. Я ведь твой любящий муженек, ты не забыла? И мы чертовски долго были в разлуке. Чертовски долго, детка. Целую вечность. – Ты совершаешь большую ошибку. Огромным усилием воли Джози попыталась скрыть дрожь в голосе и придать лицу спокойное выражение. Сдерживая рвущийся из груди истерический крик, она глубоко вонзила пальцы в ладони. – Да неужели, милочка? Нет, ты ошибаешься. – Слегка прищурившись, Змей уселся рядом с ней на кровать. – Я знаю, что делаю. – Ты слишком далеко зашел. Выкрал меня из дома! Полиция наверняка уже ведет поиски. Тебя поймают и посадят в тюрьму. Говорят, это не очень приятное место. – Черта с два! Мы с Пиратом Питом прекрасно водим полицию за нос. Всех этих умненьких инспекторов, констеблей и сержантов. Мы гораздо хитрее. Они уже пол-Англии перевернули вверх дном – и что? Нашли они Пита и Малыша? Нет! – Змей усмехнулся и придвинулся поближе. От него несло джином. – Тут мы в безопасности. Ни один полицейский не рискнет зайти сюда просто так, а где мы прячемся – никто наверняка не знает. И местные нас не выдадут – несмотря на объявленную награду, – потому как знают, что отправятся на тот свет, не успев потратить даже пенни. Мы с ребятами заставим легавых попотеть. Я совершил несколько краж, работая под Пирата Пита, а Спунер выдавал себя за Малыша. Вот так-то! – Он захихикал, услышав, как Джози в ужасе ахнула. – Теперь понимаешь, что к чему? Мы с Питом немного похожи – надо только натянуть маску и позаботиться об одежде. Ну а Спунер… до Малыша ему, конечно, далеко, но те, кого мы грабили, с перепугу вряд ли могли толком что-то запомнить. Мы работаем то в Лондоне, то за городом, и легавым трудно выйти на наш след. Да, добычи взято немало. Змей хрипло рассмеялся. Дождь за окном лил все сильнее. Пусть говорит, думала Джози. Пусть хвастает и хоть на время забудет о своих планах поразвлечься с ней. – Как ты познакомился с Пиратом Питом? – Черт побери, милая, это было просто везение. Мы приехали сюда и начали искать тебя и этого шалопая Сэвиджа. Выяснили, что в Англии его называют лордом Стоунклифом. Мы обосновались в трущобах, в доходном доме, а там свели знакомство с кое-какими парнями, которые знают Лондон вдоль и поперек. Однажды ночью в переулке нам удалось подслушать разговор Пита и Малыша. Они строили свои планы. Собирались воткнуть нож под ребра одному богатею – лорду Стоунклифу, так они сказали. За то, что тот пришил их приятеля Люсьена и предложил награду за их головы. Черт возьми, дорогая, у них прямо руки чесались от нетерпения! «Воткнуть нож под ребра Итэну. Милостивый Боже!» Джози боролась с охватившей ее паникой. Надо во чтобы то ни стало выбраться отсюда и предупредить мужа. Змей встал с кровати и принялся расхаживать по крошечной комнатке: три шага к окну, три шага к двери. – Тут я понял, что госпожа Удача улыбнулась мне. Я ведь уже знал, что ты вышла замуж за Сэвиджа и убралась из Абилены. Джози встретилась с ним глазами. Во рту у нее пересохло. – Откуда ты это узнал? – Не важно. – Змей подсел ближе. – Какая разница, дорогая? Главное, что мы опять вместе. А Сэвидж еще сильно пожалеет, что увел мою жену. Внезапно он посадил Джози к себе на колени и прилип к ней губами. Она отчаянно забилась в его объятиях, но Змей держал крепко. Джози чуть не стошнило от этого долгого, жадного, мокрого поцелуя. – Ты и сейчас моя жена, детка. Смотри не забывай об этом. Он провел рукой по груди Джози, а потом со смехом опрокинул ее на подушку. Джози яростно стирала с губ остатки его слюны, пропахшей джином. Откатившись вбок, она попыталась было соскочить с кровати, однако Змей был проворнее и сильнее. – А ты разве не хочешь узнать о моих планах, сладенькая? Мы с Питом отлично все придумали. Хочешь, расскажу, что мы собираемся делать? – Нет! – завопила Джози, вырываясь из его рук, но быстро поняла, что ее сопротивление доставляет Змею только удовольствие, и сразу притихла. – Да! – выпалила она затем, сверкая глазами из-под спутанных локонов. – Хочу я или не хочу, ты все равно расскажешь! Заметив, что Джози побледнела и смотрит на него со все возрастающим ужасом, Змей явно обрадовался и продолжал с еще большим пылом: – Перво-наперво я напишу Сэвиджу письмецо. Скажу, что, если он не выполнит моих указаний, ты умрешь завтра в полдень. Ежели хочет увидеть тебя живой и такой же хорошенькой, как и прежде, пусть готовит тачку с деньгами – и никаких фокусов. – Мерзавец! – Hoax доставит письмо сегодня вечером. И… – Змей ухмыльнулся и сжал руку Джози так, что она сморщилась от боли, – мы пошлем ему это обручальное кольцо. Пусть не сомневается, что ты действительно у нас. – А может, ему наплевать на все это? – спросила Джози срывающимся голосом. – Что ты будешь делать, если Итэн не откликнется? – Джози, милая, да какой же мужчина не захочет вернуть тебя обратно? Я же захотел, верно? И сумел, хотя это было нелегко. А потом Пит доложил мне, как Сэвидж защищал тебя в ту ночь, когда ограбили вас и тех людей, у которых вы были в гостях. – Его смазливое лицо исказилось, превратившись в уродливую маску ненависти. – Сэвидж думает, что ты навсегда принадлежишь ему. Ничего, пускай только принесет деньги, а мы устроим ему маленький сюрприз. Тебя он не получит, сладкая моя. Ты останешься со мной – пока я не отдам тебя Малышу. Вернее, то, что от тебя останется, – добавил Змей с визгливым смешком. – Да, Итэн избавится от своих деньжат, а потом мы его хорошенько проучим. Он этого вовек не забудет. Впрочем, нет. Такой возможности у него не будет. Сэвидж умрет. – Нет! Змей наклонился к Джози. Его омерзительный слюнявый рот опять был совсем близко, глаза горели ненавистью. – Да, дорогая. И ты, черт возьми, ничего не сумеешь тут сделать. Лицо Джози исказилось от ужаса и душевной боли. Широко улыбнувшись, Змей погладил шею своей жертвы. – Мы разрежем его на части, – пообещал Змей. – Каждый из нас получит по хорошему кусочку. Глава 25 Все головы повернулись к графу Стоунклифу. Еще бы! Ведь он бежал по лестнице «Ковент-Гардена», перепрыгивая через три ступеньки. Был антракт, и ярко освещенное фойе кишмя кишело людьми. По пути Итэн второпях чуть не столкнулся с несколькими группами мужчин и женщин. – Боже милосердный, это же Стоунклиф! Какого дьявола! Что с ним? – обеспокоенно шепнул лорд Кавенлей, обращаясь к стоящему рядом лорду Уиллоугону, когда граф промчался мимо них, направляясь к ложам. – Может, он ищет леди Стоунклиф? – насмешливо предположила юная леди, которую лорд Уиллоутон держал под руку. – Если верить мисс Креншоу, его сиятельству нелегко будет удержать эту так называемую леди. Подчеркнув последние слова, она презрительно фыркнула. Джентльмены улыбнулись (правда, несколько нервно), однако, зная, что лорд Стоунклиф где-то поблизости, не осмелились сказать ни слова о его жене. Подобного ужаса Итэн не испытывал с той ночи, когда погибла Молли и он, обшарив весь город, нашел ее мертвой в мрачной холодной больнице. Нет, с Джози такое не может случиться, твердил он себе снова и снова по пути в Оперу, но страх, ледяной глыбой застрявший в груди, не отпускал его. Вернувшись после длительной беседы с реформистски настроенными членами парламента, Итэн увидел, что в доме царит переполох. Да, леди Стоунклиф вернулась. Ей отдали письмо, и она направилась к себе – переодеться к ужину. А после этого миледи исчезла. Итэн быстро взбежал наверх по лестнице, осмотрел комнаты, где царил полнейший беспорядок, осмотрел спальни и сразу обнаружил, что пропали драгоценности, которые Джози обычно хранила в шкатулке из слоновой кости, выложенной бархатом. Крышка шкатулки так и осталась открытой… Он не нашел и некоторых своих вещей: булавок с драгоценными камнями, трости с золотым набалдашником, табакерки, принадлежавшей прадедушке… Итэн застыл посреди комнаты. Из оцепенения его вывела горничная Брина, на цыпочках прокравшаяся в господские апартаменты. – Я нашла это в коридоре, милорд. Письмо лежало на ковре. Я подумала… может, ее сиятельство случайно обронили его. Это было письмо Итэна, в котором говорилось об их завтрашнем визите к Гризмору. Начался дождь. Капли громко молотили по оконным стеклам, а Итэн все стоял неподвижно и смотрел на письмо. Неужели Джози испугалась? Сбежала, бросила мужа, прихватив с собой все, что оказалось под руками? Или это было задумано ею давно? Он вспомнил, как прошлой ночью Джози таяла в его объятиях, целовала, полностью отдаваясь ему. – Нет, этого не может быть, – прошептал Итэн. – Простите, милорд, – спросила Брина, продолжая стоять сцепив руки, – вы обратились ко мне? – Нет. Я ухожу, – ответил Итэн, повернувшись к двери. – Если ее сиятельство вернется… Итэн умолк. Сердце подсказывало ему, что Джози не вернется… если только он сам не найдет ее. Она не сбежала, не ушла, не сказавшись, в гости. В ее исчезновении было что-то зловещее. Итэн сразу же подумал об Уинтропе. А потом – о верном Хэме. – Лорд Стоунклиф! – воскликнула мисс Перри, когда он ворвался в ложу, где сидели мисс Креншоу, мистер Уинтроп и полковник Хэмринг. При виде взволнованного лица Итэна радостная улыбка слетела с ее губ. – Что случилось? – почти взвизгнула мисс Креншоу. Уинтроп попятился, чуть не опрокинув стоявший сзади позолоченный стул, но Итэн ухватил его за лацканы фрака и рванул на себя. – Мне сказали, что ты здесь. Но где она? Что ты сделал с ней? – С к-кем? Я не понимаю, о чем ты… Итэн вцепился в горло кузена. Полковник Хэмринг тут же вскочил с места и принялся растаскивать дерущихся. – Милорд, это неразумно. Подумайте, что вы делаете, умоляю… Скандал может нанести леди Стоунклиф вред, непоправимый вред, – прошептала мисс Перри, задыхаясь от волнения. Наконец до Итэна дошел смысл этой отчаянной мольбы, и испепелявший гнев утих. Он увидел, что публика, собравшаяся в театре, смотрит на него, что в зале стоит настороженная тишина, а на лицах людей написано изумление, и… ослабил хватку. – Давай-ка выйдем отсюда, – прошептал Итэн, отодвигаясь от своего кузена. Но по выражению его глаз Уинтроп понял, что это лишь временная передышка. Итэн повторил приглашение и, натянуто улыбнувшись, указал на дверь. – Не то я выволоку тебя силком. Итэн потащил Уинтропа за бархатную портьеру. В этом укромном уголке горел всего один газовый рожок. – А теперь говори, что ты с ней сделал – или прощайся со своей жалкой жизнью. – Если ты имеешь в виду леди Стоунклиф… – А кого же еще? Итэн тряхнул Уинтропа так, что у того застучали зубы. – Я ее давно не видел. И ничего не делал… – Лэтерби сказал, что ты о ней расспрашивал. – Итэн ухмыльнулся. – Он приходил ко мне – сразу же после того, как ты попытался подкупить его. Ты хотел, чтобы Лэтерби донес на нее Гризмору? К твоему сведению, я дал ему в два раза больше. У Лэтерби есть здравый смысл, кроме того, он человек преданный и честный. Впрочем, тебе эти слова не знакомы, не так ли, Уинтроп? Ты предан только самому себе. – Ложь. Я никогда… – Ты распространял о моей жене слухи… отвратительные слухи. Собирался восстановить против нее все лондонское общество, да? И Гризмора тоже. Но оказывается, тебе и этого мало. Ты решил избавиться от нее – на всякий случай: а вдруг твоя мерзкая предприимчивость не увенчается успехом? – Еще раз прошу тебя, кузен, отпусти меня, или… Итэн толкнул его так, что тот ударился о стену. – Или что? – Ты безумец! – Рассказывай, что ты натворил. Я считаю до пяти. Если с ней что-то случилось… Итэн сжал кулаки и снова шагнул к Уинтропу, который, побелев как мел, вжался в стену. – Да нет, я же сказал тебе, что даже не видел больше твою жену. И не делал ничего дурного. – Ты нанял кого-то? – Нет! Господи помилуй, нет! Я намеревался встретиться с Гризмором – вот и все. Рассказать ему о ней, а я многое знаю, – добавил он визгливо, на мгновение забыв о страхе. – Достаточно, чтобы этой шлюшке пришлось сложить свои вещички и покинуть Англию, но я не пытался убить ее, причинить ей зло, если ты это имеешь в виду. Она небось сбежала с каким-нибудь садовником или грумом… На этот раз Итэн сильно ударил его. Уинтроп рухнул на колени, изо рта у него хлынула кровь. – Мой з-зуб! – крикнул он, брызгая слюной, и стал шарить в кармане в поисках носового платка. – Ты выбил мне з-зуб! Но Итэн Сэвидж уже исчез. Возле лестницы его ждали мисс Перри и полковник. – Милорд, я не знаю, что произошло, но если я смогу помочь… – сказала компаньонка, с тревогой глядя на Итэн. – Я к вашим услугам, Стоунклиф, – галантно заявил Хэмринг. – Вы и так уже мне помогли. Еще минута – и я убил бы этого сукина сына перед сотнями свидетелей. С этими словами Итэн повернулся и побежал вниз по лестнице. Мисс Перри испуганно посмотрела на полковника. Тот успокаивающе улыбнулся ей. – Я уверен, все закончится хорошо, моя дорогая. По крайней мере я надеюсь. Мне нравится Стоунклиф… и его жена тоже. – Она – мой самый близкий друг, – тихо промолвила мисс Перри. – Что же стряслось? И чем я могу помочь? – Вы слышали, что сказал граф. И он прав: вы действительно помогли. Если б не вы, дело могло обернуться куда хуже. Это было смело, Клара. Я знаю не так много дам, которые решились бы приблизиться к человеку, обезумевшему от ярости. – Я только хотела предотвратить скандал. Он повредил бы им обоим. – Вы очень сообразительны, дорогая. – Мисс Перри вспыхнула, заметив его полный признательности взгляд. – Я восхищаюсь женщинами, которые умеют постоять за друзей, не боятся защитить их. В армии мы привыкли больше всего на свете ценить верность и преданность. Антракт подходил к концу. Роскошно одетая публика уже спешила занять свои места. По залу пронесся шорох и тихий гул голосов. – Наверное, нам пора возвращаться в ложу? – с улыбкой спросила мисс Перри. – Да… нет, – заикаясь ответил полковник. Такого с ним давно не случалось – с тех пор как он, еще совсем зеленый юнец, в растерянности стоял перед командиром, который делал ему выговор за какое-то мелкое нарушение устава. Те времена давно миновали, твердил себе полковник и тем не менее смущался и таял как воск от легкого прикосновения руки мисс Перри и ее нежного вопросительного взгляда. Его любимая жена умерла пятнадцать лет назад, и полковник не собирался вступать в брак вторично. Но Клара Перри – такая милая, приятная женщина… и очень недурна собой к тому же. Несмотря на внешнюю хрупкость, она обладает силой воли. Странно, что он столько лет не замечал ее, хотя они часто встречались на балах и званых ужинах. Правда, Клара всегда держалась в тени, не отходила от этой плаксы мисс Креншоу. Она заслуживает лучшей участи, нежели быть на побегушках у этой противной молоденькой эгоистки, думал Хэмринг. Его буквально распирало от обиды. Стоит вспомнить, как возмутительно мисс Креншоу вела себя с Кларой даже здесь, в Опере. Он колебался, видя, что мисс Перри не понимает, почему они стоят так долго в опустевшем фойе. Боже правый, как она мила! В последнее время мисс Перри не выходит у него из головы – с того самого дня, как она заботливо ухаживала за ним в доме леди Таттэрсел. – Если хотите, мы вернемся, – сказал полковник слегка дрожащим голосом. Ведь ему предстояло решиться на нечто очень важное. – Но сначала, моя дорогая мисс Перри, я намерен задать вам один вопрос. Когда Итэн вернулся домой, на улице по-прежнему хлестал ливень. Было почти одиннадцать часов вечера. Отмахнувшись от лакеев, которые хотели снять с него мокрое пальто и шляпу, он сразу пошел в библиотеку. Джози не вернулась, и его это не удивило. Итэн налил бокал бренди и опрокинул его одним залпом. Где Джози? Неужели она ранена… или с ней случилось что-то еще? Если она сбежала, то что побудило ее к этому? Мысль о побеге, заранее ею задуманном, не оставляла Итэна. Поставив пустой бокал на стол, Итэн уставился в окно. За тяжелыми бархатными портьерами стояла глубокая тьма. Уже десять лет, со дня смерти Молли, Итэн не верил никому и ничему. Он запретил себе чувствовать, любить, заботиться о ком-то. Но сейчас все изменилось. Казалось, страшный груз навалился ему на плечи. Итэн представил, как Джози, забрав драгоценности его матери, поспешно входит в соседнюю спальню, хватает булавки и табакерку и исчезает, словно тать в нощи… Но нет, этого не может быть. Джози не воровка, она не сбежала. Итэн закрыл глаза и постарался сосредоточиться, чтобы увидеть Джози внутренним взором. Если бы она погибла или бросила его, он почувствовал бы это. Или нет? Итэна прошиб пот. Он снова налил себе бренди. Он всегда полагался на свой инстинкт, который сейчас подсказывал ему: Джози в беде. В большой беде. Неизвестно, где искать Джози, но он не в состоянии больше сидеть здесь, в тепле и уюте, в то время как она, бесспорно, нуждается в помощи. Надо немедленно сесть в карету и объездить весь Лондон, если потребуется. Он начнет с Мэйфера, а потом будет расширять круги поисков: Стрэнд, Трафальгарская площадь, Гайд-парк, Набережная. Прочешет каждую улицу… Итэн уже направился к двери, но его остановил звон разбитого стекла. На мгновение он застыл от неожиданности и тут же рванулся вперед. – Это наверху! – крикнул Итэн бледным перепуганным слугам, сбежавшимся на шум. Стремительно взлетев по мраморной лестнице, он побежал по коридору, настороженно оглядываясь по сторонам. – Камень! Господи помилуй… Окно разбито. – Здесь письмо! Итэн подхватил мешочек, к которому был привязан камень. Из мешочка выпал листок бумаги, откуда выскользнуло кольцо Лэтерби и упало на ковер. На листке чернело несколько строчек: Мы похитили ее. Зря ты назначил награду за наши головы. Она умрет, если ты не принесешь двадцать пять тысяч фунтов завтра в полдень к мосту Блэкфрайарз. Не опаздывай, не то ей придется расплатиться жизнью. Подписи не было. Итэн судорожно вцепился в клочок бумаги, с трудом сдерживая ярость. Проклятые ублюдки! Как же найти их и освободить Джози?! Письмо, конечно, прислал Пират Пит. Итэн не сомневался в этом. Правда, ни он, ни Малыш не умеют читать и писать… да и язык в записке совсем не похож на лондонский кокни. Значит, для них постарался кто-то еще. Какая разница, подумал Итэн, наклонившись, чтобы подобрать золотое кольцо. Он вертел его в пальцах и вспоминал, как во время их свадьбы не хотел отдать темноволосой воровке свое собственное кольцо и заставил сделать это Лэтерби. А теперь… теперь Итэн готов был снять последнюю рубашку – только бы вернуть Джози. О на – его единственное сокровище, самый большой подарок, который сделала ему судьба. Вокруг уже толпились встревоженные слуги. Не обращая внимания на возбужденный гул голосов, Итэн прошел в гардеробную, сорвал с себя пальто и швырнул его на пол. Потом, угрюмо сжав рот, снял с крючка портупею и взял пистолеты. За это время план действий был готов. Жизнь Джози поставлена на карту. Но как же отыскать сейчас Хэма? И тут, словно в ответ на его страстные мольбы, в парадную дверь постучали. Даже здесь, на втором этаже, был слышен громкий крик: – Впустите меня, милорд! Итэн, сынок, впусти меня! Итэн уже бежал вниз по лестнице. – Я знаю! – крикнул Хэм, когда перед ним распахнулись двери. У старика был вид настоящего бродяги: мокрая перепачканная одежда, заляпанные грязью башмаки. Итэн схватил его за руки. В глазах конюха, когда-то заменившего ему отца, светились торжество, преданность и пугающая тревога. – Раньше прийти не смог. Попал в беду… – рассказывал он, тяжело дыша. – Не волнуйся, сынок, со мной все в порядке. И с ней все будет хорошо, если мы поспешим. Нельзя терять времени. Я следил за Джози весь день, как ты и просил. Ты был прав: эти негодяи охотились за ней. Но бояться нечего, сынок. Я знаю! Я знаю, где она. Глава 26 Гром прогремел как раз в тот момент, когда Змей и Спунер вошли в комнату, неся на подносе еду и крошечную чашечку с элем. Они оставили Джози привязанной к ножке кровати, и она за время их отсутствия тщетно пыталась развязать толстую веревку. – Хватит, дорогая, не трудись, – посоветовал Змей. Вид у Джози был весьма потрепанный. Влажные пряди волос закрывали лицо, нарядное платье, в котором ее похитили, безнадежно измялось. – Тебе не удастся сбежать. На этот раз я с тебя глаз не спущу. – Значит, мне остается только одно – убить тебя, не так ли? – выкрикнула Джози в запале и тут же пожалела о своих словах, заметив злобный блеск в глазах Змея. – Ты опять дерзишь мне, детка? «Думай, шевели мозгами», – велела себе Джози, стараясь придать своему лицу испуганное выражение. – Прости. Я сказала глупость, – пробормотала она. – Но… – Что? – У меня болит рука, Змей. И я плохо себя чувствую. Джози взглянула на Спунера, который поставил па хромоногий столик поднос с чашкой супа коричневатого цвета и краюхой хлеба. Вид у еды был отвратительный. – Я еще не ужинала, а ты сам знаешь, каково мне приходится, когда я голодна. – Джози с трудом выдавила улыбку, стараясь пробить броню гордыни и мстительности, которой окружил себя Змей. – Так давай жри! И перестань хныкать. Опасный блеск в его глазах почти исчез, и голос звучал не сердито, а всего лишь раздраженно. – Может, развяжешь меня… хоть ненадолго? Я ведь не сбегу, пока вы со Спунером здесь. Змей мерил шагами комнату. – Валяй, – приказал он в ответ на вопросительный взгляд широкоплечего бандита. – Но только на то время, пока она будет есть. Через несколько секунд Спунер развязал веревку. – Ну вот и все, Джози, – сказал он чуть ли не извиняющимся тоном. Джози схватилась за свое стертое до крови запястье. Она внимательно наблюдала за действиями Спунера и с ужасом поняла, что одной рукой ей с таким узлом не справиться. Надо искать другой выход. Заставив себя проглотить несколько ложек омерзительного супа и пожевать краюху хлеба, Джози задумчиво поглядывала на Змея и Спунера из-под полуопущенных ресниц. Змей сидел на табуретке и чистил ножом ногти. Спунер беспокойно бродил по комнате, оборачиваясь к окну всякий раз, когда дождливую ночную мглу потрясали удары грома. Наконец Змей заметил, что его жена уже не дотрагивается до еды, а просто сидит на кровати, держа в обеих руках чашку с элем, и украдкой осматривает грязную комнатенку. Он сунул нож в карман и встал, бросив на Джози злобный взгляд. Шум, доносившийся с первого этажа, из пивной, становился все громче. Его заглушали только удары грома. – Что это ты задумала, детка? Ничего у тебя не получится. – Я… у меня затекли ноги. Можно, я немного похожу по комнате – разомнусь, а потом ты опять меня свяжешь? – Конечно, милочка. Давай погуляем вместе, – с ухмылкой сказал Змей, шагнув к Джози. Спунер молча отошел от окна. Змей обхватил талию Джози своей тяжелой рукой, и они быстро пересекли комнату, оказавшись возле окна. Кромешную тьму рассекали струи дождя. Джози показалось даже, что она различает какие-то кривые переулки и ветхие лачуги. – Забудь об этом. – Змей обнял ее покрепче, развернул лицом к себе и прорычал, обдавая жарким дыханием: – Я знаю, зачем ты присматриваешься! Хочешь сбежать при удобном случае? Не получится. Слышишь? Нам с тобой еще надо поквитаться. И ты останешься здесь, со мной. Ты принадлежишь мне. – Черта с два, – пробормотала Джози, толкнув его в грудь. Змей сжал ее сильнее. – Хватит! Ты делаешь мне больно… – Ты тоже, дорогая. Сбежав, ты нанесла мне чувствительный удар. Верно, Спунер? Спунер сглотнул, молча уставясь в пол. В пивной снизу раздался жуткий грохот, звуки ударов и рев возбужденных голосов. – Может, нам сходить туда, Змей? Похоже, идет драка… а вдруг это Hoax и Дек? Они говорили, будто Пират Пит что-то мухлюет и надо, мол, положить этому конец. С тех пор как Hoax вернулся, ребята пьют без просыпу… – Иди сам. Я занят. – Но… меня никто не послушает. А ты велел нам оставаться трезвыми – до поры до времени. – Что это вы задумали? – воскликнула Джози, не оставляя безнадежных попыток вырваться от Змея. Он нагнулся к ней. – Незачем тебе беспокоиться и забивать нашими заботами свою хорошенькую головку, дорогуша. От него по-прежнему пахло джином, луком и табаком. Влажные губы внезапно впились в ее рот. Содрогаясь от отвращения, Джози яростно выворачивалась и билась. Змей швырнул ее на кровать, а сам улегся сверху, придавив тяжестью своего тела. Джози обуял животный ужас. Тяжело дыша, он больно щипал ее, оскверняя тело своими мерзкими поцелуями… Как это гнусно и как не похоже на то, что она испытала прошлой ночью с Итэном! Поистине вопиющая разница – свалка нечистот и луговые цветы… – Нет… будь ты проклят! Нет, Змей, больше я не позволю тебе… делать со мной такое. Змей вцепился ей в грудь. – Я делаю это сейчас и буду делать, когда захочу – ясно? Джози со всей силы пнула его коленом в пах. Змей взвыл, на мгновение окаменев от боли, потом согнулся пополам и с мучительным стоном откатился в сторону. – Ах ты… сука! – Его лицо побагровело и исказилось от ярости и боли. – Я… я тебя проучу… С нижнего этажа опять донесся грохот – на этот раз еще более оглушительный. – Змей, надо что-то предпринять, – сказал Спунер, переминавшийся с ноги на ногу возле двери. – Если наши ребята подерутся с Питом и Малышом… – Сукин ты сын… Ладно… – Змей несколько раз глубоко вздохнул и попытался встать. Согнувшись, он прижал руку к паху. На его лице была написана такая злоба, что у Джози замерло сердце. – Свяжи ее опять, да покрепче! Он не сводил взгляда с Джози, пока Спунер снова завязывал тугой узел на ее запястье и прикреплял веревку к ножке кровати. Закончив, бандит попятился, стараясь не смотреть на Джози, и двинулся к двери, уныло понурив плечи. Змей удовлетворенно кивнул. Он все еще тяжело дышал, но стоял уже попрямее. – Я скоро вернусь, – бросил он и похромал к выходу. – А потом разделаюсь с тобой – да так, что прежние мои побои покажутся тебе цветочками. А ягодки – еще впереди. Джози уставилась в потолок, прислушиваясь к шагам Змея и Спунера, удаляющимся по коридору. Веревка все больнее врезалась в запястье, терзая израненную кожу. – Ничего, это не надолго, – пробормотала Джози сквозь стиснутые зубы и свободной рукой вынула из кармана платья нож Змея. Хорошо, что прежние навыки ею не утрачены! Приподнявшись па постели, Джози извернулась, насколько это было возможно, и принялась орудовать ножом, освобождаясь от пут. В начале переулка Хэм приостановился, чтобы отдышаться. – Это здесь. – Он смахнул с лица капли дождя. – Прямо за углом, позади стены, находится пивная. Одно из самых отвратительных мест в этих трущобах. Джози в угловой комнате, на втором этаже. Туда ведет лестница с улицы, ступени сломаны… Услышав шум, Итэн резко обернулся, готовый к драке. В ночной мгле появилась сгорбленная фигура. Это был всего лишь старый пьяный нищий. Он глянул на Итэна пустыми воспаленными глазами и поплелся дальше, бормоча нечто невразумительное. В воздухе стояло зловоние. Пахло нечистотами, крысами, человеческим потом, мочой и вином. Редкие убогие домишки, казалось, стонали, изнывая под бременем людского горя и нищеты. Итэну стало жутко при мысли о том, что Джози очутилась в этой клоаке. – Покажи мне дорогу, – попросил он Хэма, прикрывая глаза от заливавшего их дождя. Пока они крались по темному переулку, ливень хлынул с еще большей силой. * * * Джози едва лишь успела перерезать веревки, как в коридоре послышались шаги. Метнувшись к окну, она попыталась открыть его. Дверь распахнулась в тот момент, когда беглянка уже перекинула ногу через подоконник. – Эге! Вот оно что! – загрохотал Пират Пит. Малыш, не теряя времени даром, ринулся в погоню. Джози метнула в него нож и попала прямо в грудь. Из раны потекла кровь. Малыш широко раскрыл глаза. – Я задушу тебя голыми руками! – взревел он. Пират Пит пытался втащить Джози в комнату, но она ловко выхватила у него из-за пояса пистолет и, попятившись, сжала оружие обеими руками. – Назад! – Джози взвела курок. – Только шевельнись, и я выстрелю! – Черта с два ты выстрелишь. У тебя на это пороху не хватит, – проскрипел Малыш, со стоном выдергивая из груди нож. Часто мигая, он приближался к Джози, подняв нож. По его рубашке текла кровь, оставляя на полу лужицы. Не колеблясь ни секунды, Джози нажала на курок. Ее руку пронзила острая боль, а Малыш завертелся на месте. Кровь била из него фонтаном. – Ты что, спятила? – закричал Пират Пит и бросился к пленнице. Она выстрелила снова. Пират Пит, скорчившись, рухнул на пол. Услышав, что по коридору кто-то бежит, Джози опять рванулась к окну. Дрожа всем телом, перебралась через подоконник. В липких от пота руках она по-прежнему сжимала пистолет. – Не уйдешь, – хрипел Пират Пит, валяясь в луже крови. – Попробуй догони. Джози с трудом удерживала равновесие на узком карнизе, и тут в комнату ворвались Змей и его дружки. – Она… сбежала… через окно, – прошелестел Пират Пит. – Она… меня… застрелила! – Будь она проклята! Все – вниз, ловите ее в переулке! Прижимаясь к стене, Джози начала спускаться по лестнице. Отважившись оглянуться, она увидела плотную фигуру Змея, вылезавшего из окна. Джози прицелилась, слегка отодвинувшись от стены. Промашка! Отдача была такой сильной, что она чуть не упала. Лицо Змея исказила смертельная ненависть. Джози видела это даже сквозь завесу дождя. – Ты труп, детка! Труп! – взревел он и стал спускаться по лестнице. Оказавшись на земле, Джози побежала за угол дома, но там ее схватили чьи-то сильные руки и рывком потащили назад. Она боролась из последних сил, попыталась было опять прицелиться… – Тихо! Ты настоящая тигрица, – шепнул ей на ухо Итэн. – Может, хватит стрельбы на сегодняшний день? – Итэн! Он зажал ей рот. Джози повисла у него на шее, прильнула к нему всем телом, вдыхая знакомый запах и проникаясь его силой. Итэн вымок до нитки. Струи дождя стекали со шляпы на любимое загорелое лицо. Сзади маячила фигура Хэма. – Глянь, парень, они приближаются, – предупредил он, и вдруг из-за угла, в нескольких шагах от них, появились Спунер, Дек и Hoax. – Вы кого-то ищете, ребята? – Итэн выдвинулся вперед, загородив собой Джози. Спунер застыл на месте. Hoax и Дек потянулись к пистолетам. Но у них не оставалось ни единого шанса. Итэн действовал молниеносно. Темный переулок озарился вспышками выстрелов. У Джози тряслись плечи. Прищурившись, она старалась разглядеть, что происходит за пеленой дождя. Спунер бросился бежать по переулку, Хэм нырнул в темноту, устремившись за ним в погоню. И тут Змей, стоявший на лестнице, разрядил свой «кольт». Джози похолодела, услышав, как Итэн резко втянул в себя воздух. Он схватил ее за руку и, тяжело дыша, потащил за угол, туда, где валялась целая груда корзин. – Итэн, он попал в тебя?! – Ты чертовски права, дорогая, – усмехнулся он. Джози не верила своим глазам. Усмехнулся. И несмотря на открытую рану, из которой сочилась кровь, говорил на удивление спокойно, даже весело. – Я всегда знал, что это случится рано или поздно. Хорошо, что все позади. – Ранен, а? – Змей уже спустился с лестницы и теперь приближался к ним. – Сейчас я отправлю тебя прямо в ад, Сэвидж. Слышишь, Джози? И мы с тобой останемся вдвоем… совсем одни. Только я да моя никудышная беглянка-женушка. Итэн стиснул зубы; Джози не поняла – то ли от боли, то ли от гнева. – Он обидел тебя? – Нет, – прошептала она, испуганная его бледностью и обилием крови. – Со мной все в порядке… – Лгунья, – нежно отозвался Итэн и крикнул Змею: – Она теперь моя жена, Баркер. И ты заплатишь за каждый синяк на ее теле! Голос Итэна рассек ночную тьму, словно стальной меч. – Ха! Твоя жена! Да ваше брачное свидетельство ни хрена не стоит, потому что эта лживая сучка до сих пор замужем за мной! Прижавшись спиной к стене, Итэн спокойно продолжил: – Значит, придется сделать ее вдовой. А потом мы опять поженимся. Джози в безмолвном ужасе смотрела на Итэна, который оторвался от стены, выскочил за угол и слегка пошатнулся, столкнувшись со Змеем. – Нет! – застонала она, обхватив себя за плечи руками. Это слово еще не успело сорваться с ее губ, как раздались одновременно два выстрела. Джози словно парализовало. Онемев от ужаса, она посмотрела на своего возлюбленного, а тот опять пошатнулся, опустил пистолет… – Господи, Итэн… нет! – Джози рванулась к нему. Потом она оглянулась. Змей был мертв. Он лежал на земле, и его кровь смешивалась с грязью и мусором. Крыса понюхала окровавленную грудь бандита и шмыгнула за кучу отбросов. Из раны Итэна тоже потоком хлестала кровь, но он был на ногах. Змей промахнулся. – Как… ты? – спросил Итэн, заглядывая в лицо Джози. Она сунула пистолет Пирата Пита в карман и обняла его. – Я? Я никогда не чувствовала себя так хорошо, Итэн. Но сейчас надо отвести тебя к врачу и перевязать твою рану. – Хэм! – Не обратив на ее слова внимания, Итэн высвободился из рук Джози и направился по переулку. – Хэм! – громко крикнул он. – Я здесь, сынок. – Старик неожиданно вынырнул из темноты. – Второй сбежал… ну и черт с ним. Ты ранен? – Вы с моей женой очень проницательные люди. – Итэн с усилием улыбнулся Хэму, а Джози тем временем вытащила из его кармана носовой платок и быстро приложила к ране. – У меня много хлопот с этой женщиной, но она их стоит. – Ага, я тоже так думаю. – Хэм заставил себя улыбнуться. – Идти сможешь, сынок? – Он все равно не признается. – Почувствовав слабость, Джози вытерла об юбку свои окровавленные руки и огляделась по сторонам. – Надо поскорее выбраться отсюда и взять экипаж. – Верно. Пусть Итэн обопрется на меня, вот так. Пошли. – И они все трое медленно двинулись вперед, обходя окровавленные тела бандитов. – Ничего, сейчас я выведу вас отсюда. Под ногами хлюпала вода. В крошечных окошках появились лица обитателей трущоб, в переулке тоже замелькали какие-то тени, похожие на привидения, и Джози вытащила пистолет – так, на всякий случай. – Д-да… это чертовски правильно. Джози с тревогой взглянула на мужа. Их глаза встретились. Ее усталое испуганное лицо сияло любовью. Ради Джози Итэн постарался согнать гримасу боли, скорчил слабое подобие улыбки и зашагал потверже. – За полицией пошлем позднее… они вернут… то, что украли эти мерзавцы. А теперь надо… доставить мою графиню… домой. Глава 27 На следующий день ровно в два часа они вошли в кабинет мистера Гризмора – немолодого лысеющего человека в очках. Едва переступив порог, Джози приготовилась к худшему, ибо рядом с большим зеленым креслом стоял Оливер Уинтроп, заложив руки за спину. Она сразу почувствовала, как напрягся Итэн. – Пожалуйста, не бей его, – шептала Джози, пока муж усаживал ее в удобное кресло, обитое красной кожей, которое располагалось напротив письменного стола Гризмора. – Лучше я его застрелю! – ответил Итэн – достаточно громко, чтобы его могли услышать Гризмор и Уинтроп. Оливер вспыхнул, а Гризмор мрачно уставился на сына своего бывшего хозяина, скользнув взглядом по белой повязке на левой руке графа. – Милорд, я надеюсь, мы будем беседовать как цивилизованные люди. Никакого насилия. Вы и так уже, кажется, ранены… Это был несчастный случай? Полагаю, ничего серьезного? – Это был не несчастный случай, а пуля. Но она попала в мякоть, – весело сообщил ему Итэн. – Я потерял немного крови, но все еще способен вышвырнуть отсюда драгоценного кузена, если он не пожелает вести себя подобающим образом. – Это невыносимо! – запротестовал Уинтроп, но когда Итэн повернулся к нему, перетрусил и пропищал: – Мистер Гризмор, я требую, чтобы вы немедленно взяли дело в свои руки и установили порядок. Я не желаю терпеть унижения. – Не желаешь? – зловеще спросил Итэн, изогнув губы в насмешливой улыбке. При виде испуганного лица Уинтропа Джози с трудом удерживалась от смеха. – Прошу вас, джентльмены, приступим к делу, – мягко сказала она, с мольбой взглянув на Итэна. Он поцеловал ей руку, подождал, пока жена устроится в кресле, и сел рядом. Мистер Гризмор начал зачитывать предсмертные пожелания старого графа Стоунклифа относительно того, что он передает свои земли, дома, деньги – словом, все, чем владел на этой грешной земле, младшему сыну, который в прошлом показал себя человеком безответственным, вспыльчивым, пренебрегающим своим титулом и положением в обществе. – После трагической кончины вашего брата граф счел, что женитьба поможет вам исправиться и принять на себя новые обязанности. Но речь шла о браке с достойной женщиной, – добавил Гризмор. – Истинной леди. – Он выжидающе взглянул на Джози поверх очков. – Таковы несколько необычные условия завещания. – Мой отец, черт его побери, всегда был отъявленным тираном, – заметил Итэн. На шее мистера Гризмора вздулись вены. – Милорд, это… – Это совершенная правда, не возражайте, – миролюбиво оборвал его Итэн. – Но я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать моего отца. Он умер, и теперь ничего нельзя изменить. Моя жена помогла мне осознать это и вдохнула в меня надежду на будущее, возродила во мне немного любви к жизни. Джози повернулась к нему, вопросительно выгнув брови. – Всего лишь «немного»? – тихо спросила она. Взглянув ей в глаза, Итэн вспомнил о поцелуях и нежных словах, сказанных ими друг другу сегодня ночью, после благополучного возвращения домой. И как всегда, красота Джози, ее жизненная сила и неиссякаемая доброта, на которую, слава Богу, не повлияли никакие тяжелые испытания, уготовленные ей судьбой, вызвали в нем вспышку радости и желания – такого сильного, что ему захотелось тут же стиснуть ее в объятиях. А поистине фантастическая история о том, как она узнала, кто ее родители, о драгоценностях из одного гарнитура, о застенчивой сестре и дедушке-герцоге Беннингтоне придала Джозефине Купер Баркер Сэвидж еще большее очарование. Черт бы подрал этих напыщенных, чопорных болванов! Если б не они да не дурацкие условия завещания, с которыми сегодня же надо покончить, он и сейчас целовал бы Джози до тех пор, пока ее глаза не потемнеют от страсти – такой же неистовой, как и его собственная. – Пожалуй, больше. Намного больше, – шепнул Итэн, и выражение его глаз подсказало Джози, что это правда. Усилием воли он снова переключил свое внимание на Гризмора. – Полагаю, наша встреча подошла к концу. Вы выполнили свои обязательства перед моим отцом: познакомились с моей женой и собственными глазами убедились, что она, вне всяких сомнений, – истинная леди. Теперь вы можете снять с себя ответственность. – Боюсь, все не так просто, милорд, – заявил Гризмор, устремив на графа сочувственный взгляд. Очаровательная молодая женщина, сидевшая рядом с наследником, была, безусловно, очень элегантна в своем шелковом платье с кремовыми кружевами и крошечным турнюром. Блестящие локоны уложены в затейливую прическу, и маленькая шляпка со страусовым пером – последний крик моды. Ее движения грациозны, низкий голос красив и музыкален. Гризмор не нашел никакого изъяна в этих сияющих глазах и вызывающе чувственном очертании рта, но он не мог пренебречь словами мистера Оливера Уинтропа. А новость, которую тот сообщил (если, конечно, это правда), у любого вызовет шок. Такая женщина не может быть графиней Стоунклиф. И все же надо соблюдать осторожность. Допустим, мистер Уинтроп сказал неправду или что-то преувеличил – в обоих случаях он, Гризмор, окажется в весьма неприятном положении перед молодым графом. Выгоды ему это не принесет. Придется идти по лезвию ножа и постараться, выполнив свой долг перед покойным графом, сохранить в числе клиентов его наследника. – Мистер Уинтроп довел до моего сведения информацию весьма неприятного свойства. Сожалею, миледи, что вынужден затронуть этот вопрос, но нам важно выяснить правду. – Я понимаю. – Джози глубоко вздохнула, приготовившись к расспросам и обвинениям. Итэн заранее предупредил ее о том, что Уинтроп знает все о ее прошлом и уже начал распускать у них за спиной грязные слухи. Конечно же, он донес о прошлом Джози и Грйзмору. Выбора у нее не было. Она будет лгать. И лгать убедительно – так, чтобы Гризмор поверил ей больше, чем Уинтропу, и не вздумал наводить справки в Америке. Иначе они проиграют. Гризмор легко обнаружит, что Уинтроп прав. И дело не в том, что она воровка (об этом никому не известно доподлинно). Главное, выяснится, что Джози никто, безродная сирота, работавшая поварихой и танцовщицей в салуне, – словом, очень далека от идеала безупречной аристократки, которую старый граф прочил в жены своему сыну. Джози почувствовала, как Итэн снова напрягся. Она знала, что в душе он проклинает отца. Ночью он сказал, что, если придется выбирать между ней и наследством, он без всяких колебаний откажется от богатства. Они вернутся в Америку, где никто не будет вмешиваться в их отношения, и заживут своей собственной жизнью. К черту Стоунклиф-Парк, Лондон и парламент… Но Джози прекрасно понимала, как Итэн любит свое поместье. Да и сама она – совсем чужой здесь человек – чувствовала, что Стоунклиф-Парк завоевал ее сердце. Как приятно, должно быть, любить этот дом, милую зеленую Англию и называть их своим домом. Дом. Из-за нее, никогда не имевшей дома, Итэн может потерять свой собственный, принадлежащий ему по праву. Это невыносимо. – Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы. И Джози одарила Гризмора изысканной улыбкой, которую репетировала перед зеркалом со дня отъезда в Лондон. – Если вы не возражаете, мистер Гризмор, я все поясню сам, задав несколько простых вопросов. – Уинтроп ринулся вперед, стараясь держаться подальше от кулаков Итэна, по пути наткнулся на письменный стол и наконец встал рядом с креслом стряпчего. – Скажите, работали ли вы в Америке… в качестве танцовщицы? – Слово «работали» он выговорил с явным отвращением. – Я… Не успела Джози произнести хоть слово, как в дверь кто-то властно постучал. Гризмор нахмурился. – Войдите! – резко крикнул он, но, когда дверь открылась, раздражение на его лице сменилось удивлением и подобострастием. – Ваша светлость! Герцог Беннингтон в сопровождении Алисии Денби медленно вошел в комнату. От изумления Джози так и подскочила в кресле. Она уже открыла было рот, но ободряющая, полная решимости улыбка Алисии заставила ее замолчать. Джози вопросительно взглянула на Итэна, которому уже все рассказала этой ночью. Он лишь подмигнул ей в ответ. – Простите, что прервал вас, мистер Гризмор, но, насколько я понимаю, вы собираетесь устроить моей внучке допрос. Я не допущу такого безобразия. – Ваша… внучка? – Гризмор стал хватать ртом воздух, точно рыба, вытащенная из воды. – Вот именно! – Герцог нахмурился. – И я не позволю, чтобы ее терзали вопросами, как уличную воровку, задержанную полицией. Джози кашлянула, чуть не поперхнувшись. Итэн посмотрел на нее с участием и взял за руку. – Полно, любовь моя, успокойся, – прошептал он, с нежностью поглаживая Джози по голове. – За один день моя жена наслушалась достаточно много оскорблений. Хватит с нее. Вы согласны, Гризмор? – О да, милорд… но я не хотел… то есть… вы никогда не говорили, что ваша жена – внучка герцога Беннингтона, милорд. Я приношу свои извинения. В этом случае, разумеется, нет никакой необходимости… – Есть необходимость, есть! – возопил Уинтроп, чуть ли не подпрыгивая в кресле от негодования. Его глазки так и бегали по лицам присутствующих. – Эта девчонка, воровка и танцовщица, вовсе не ваша внучка, сэр! Быть такого не может… это хитрость… ложь… Его голос сорвался. В комнате воцарилось ледяное молчание. Герцог бросил на Уинтропа презрительный взгляд. Граф насмешливо скривил губы. Мисс Денби подошла к Джози и взяла ее под руку, словно защищая от злых наветов. А виновница происходящего стояла, гордо вздернув голову и распрямив плечи, и смотрела на Уинтропа с грустным сожалением, как истинная леди. – О, дорогой мистер Уинтроп, не понимаю, почему вы испытываете ко мне такую неприязнь? Я надеялась, что мы станем друзьями. – Но это же очевидно, дорогая, – сказал Итэн, и его глаза сверкнули. – Вы ведь понимаете, почему мой кузен затеял всю эту чепуху, не так ли? – презрительно спросил он Гризмора. Тот сморщился, встретив его пронизывающий взгляд. – Конечно, милорд, – ответил он еле слышно, но, заметив, что герцог продолжает надменно хмуриться, повторил погромче: – Конечно, я понимаю. И в самом деле, истина не вызывала сомнений – стоило поглядеть на герцога Беннингтона, который объявил леди Стоунклиф своей внучкой, на графа Стоунклифа, который явно не желал расставаться со своей женой, и на саму молодую женщину – с ее необычной красотой, изысканными манерами, утонченной элегантностью, которой так и веяло от всего ее облика. Обыкновенная вульгарная жадность побудила Уинтропа оклеветать жену своего кузена. Он лгал в отчаянной попытке завладеть наследством графа Стоунклифа. «И я едва не впутался в это грязное дело, – с ужасом подумал Гризмор. – Я чуть не совершил фатальную ошибку, чуть не расстался со своим собственным положением в обществе». Он попятился, словно спасаясь от смертельной опасности. – Миледи, примите мои глубочайшие извинения за ту боль, которую причинил вам своими расспросами. Я только пытался выполнить свой долг перед покойным графом, служить ему верой и правдой, как, надеюсь, буду служить вам и лорду Стоунклифу. – Неееееет! – Обезумевший Уинтроп схватил вазу, стоявшую на письменном столе, и бросил ее через всю комнату. Ваза разбилась о камин с таким грохотом, что по мрачному кабинету стряпчего прокатилось эхо. – Лэтерби! – крикнул Гризмор. Тот мгновенно появился из соседней комнаты. На его переносице, как всегда, поблескивали золотые очки. – Будьте добры, выведите мистера Уинтропа вон. – Вы не можете поступить так, не можете! Это ложь… Лэтерби ухватил его за руку. – Идемте. Голос помощника Гризмора звучал холодно и вежливо, но Джози заметила, как в его глазах блеснула радость победы. – Вам помочь? – спросил Итэн, шагнув вперед. – Милорд, миледи. – Лэтерби адресовал Джози многозначительную улыбку. – Позвольте, я сам. Ничто не доставит мне большего удовольствия. Не испытывай Джози такого облегчения, вид орущего благим матом Уинтропа, которого волокли к двери, мог бы вызвать у нее жалость. Гризмор попросил всех сесть. Вопли Уинтропа постепенно затихали вдали. – Итак, – сказал стряпчий и прерывисто вздохнул, окинув взглядом столь внушительное собрание, – осталось выполнить лишь несколько формальностей: просмотреть некоторые документы, поставить подписи, милорд. – Он виновато склонил голову перед Джози и одарил ее наилюбезнейшей улыбкой. – Простите, миледи. Даю слово, это не займет много времени. Джози всю жизнь ждала, мечтая найти людей, которые заботились бы о ней, любили ее и защищали – так, как только что это сделали Итэн, старый герцог и Алисия. Ее сердце разрывалось от счастья. – Не беспокойтесь, – ответила она стряпчему с ослепительной улыбкой. Итэн стиснул ее руку. – Я могу подождать. Оказавшись на залитой солнцем улице, Джози поцеловала герцога и обняла Алисию. – Как вы узнали о нашей сегодняшней встрече с Гризмором? Дедушка посмотрел на Итэна с одобрительной улыбкой. – Рано утром мы получили записку от твоего мужа. Он предупредил нас. Джози бросила па Итэна удивленный взгляд. – Но ты мне ничего не сказал… – Не хотел понапрасну обнадеживать тебя, милая. Я боялся, что герцог и мисс Денби будут заняты или не пожелают подвергаться унизительным расспросам. Но решил попробовать. Риск – благородное дело. – Как хорошо, что вы пришли! – Глаза Джози сияли. – Я никогда не смогу отблагодарить вас за это. – Это самое меньшее, что мы сумели для тебя сделать, Джози. Ведь ты член нашей с-семьи. – Отныне ты всегда будешь под нашей защитой, дорогая, – твердо заявил герцог, но его глаза заволокло слезами. У Джози перехватило горло. – Семья – это одно целое. Все мы должны заботиться друг о друге. Старик испытующе взглянул на Итэна, стоявшего рядом с его внучкой. На лице этого высокого сильного мужчины вдруг промелькнула тень страдания. Все поняли, что сейчас он должен чувствовать. У Итэна никогда не было настоящей семьи. Родные никогда не защищали его. Отец даже после смерти продолжал ограничивать свободу своего сына, контролировать его поступки, словно не верил, что тот стал взрослым и может отвечать за свои поступки и суждения. А результатом был предстоявший сегодня унизительный допрос, который наверняка не закончился бы столь быстро и удачно, если бы не поддержка вновь обретенной Джози семьи. Поддержка, которой Итэн был лишен всю жизнь. – Лорд Стоунклиф, вы вернули мне внучку. Вы подарили Алисии сестру, которую она так страстно хотела разыскать. Мы в долгу перед вами. – Это я ваш должник, сэр. Ваше появление у Гризмора сразу изменило расстановку сил. – Я вижу, вы ранены? – спросил герцог, разглядывая повязку. – Пустяки, царапина. – Вовсе не пустяки, – перебила его Джози. – С тех пор как я уехала от вас с Белгрейв-сквер, столько всего произошло! Итэн спас мне жизнь. Герцог и Алисия ахнули. Джози взяла мужа под руку и кивнула: – Да. Но может быть, вы навестите нас в Мэйфере? Мы выпьем чаю, я расскажу вам об этом происшествии… и мы получше познакомимся, – застенчиво закончила она. – О да, с удовольствием. Нам ведь м-многое предстоит узнать друг о друге, верно, дедушка? – Конечно, после стольких-то лет разлуки. – Герцог посмотрел на Джози, потом на Итэна, подчеркивая, что эти слова относятся и к нему. – Теперь мы вместе, одна семья, – твердо сказал он. – Вот за что надо больше всего благодарить судьбу. – Старик улыбнулся Джози. – Мы приедем к тебе на чай, внучка. Но это только начало, мы еще долго будем привыкать друг к другу. Забравшись в карету (герцог с Алисией отправились к себе в своем экипаже), Джози опустила голову на плечо мужа, чувствуя, что умирает от счастья – так прекрасна была эта минута. Она обрела наконец свою семью, рядом с ней сидит самый восхитительный мужчина на свете. Пугавшая ее встреча с Гризмором, опасности, неуверенность в будущем – все осталось позади. Когда карета остановилась, Итэн сжал руку жены и, заглянув ей в глаза, сразу понял, что она сейчас испытывает. – Идем, милая, – тихо промолвил он. – Мы уже дома. Отличное утро выдалось для свадьбы! Лучи солнца омывали маленькую каменную церковь, угнездившуюся в тени деревьев милях в десяти от Стоунклиф-Парка. Внутри она была украшена свечами и цветами. От прочных старых стен веяло уютом и покоем. Невеста в атласном платье цвета слоновой кости сияла ярче солнечных лучей, бивших в окна. Голос викария доносился до нее словно издалека. – Милорд, желаете ли взять эту женщину себе в жены… В жены. Они с Итэном будут вместе. Навеки. У Джози сердце защемило от радости. Погруженная в свои мысли, она почти не вслушивалась в монотонный голос викария. Главное – рядом стоял Итэн, красивый, элегантный, улыбающийся. Его черные как смоль волосы были тщательно приглажены, глаза блестели под дугами темных бровей. Джози знала, что герцог и Алисия здесь, в первом ряду, а рядом с ними, взявшись за руки, сидят Клара и полковник Хэмринг (они поженились две недели назад). Сзади расположился Хэм в своем лучшем воскресном костюме – чопорный и прямой как палка. Идя по проходу, Джози мельком взглянула на них, но по-прежнему видела только Итэна. «Сердце мое, муж мой!» На этот раз все было по-настоящему. Пятеро гостей, приглашенных на эту более чем скромную брачную церемонию, считали, что молодая пара, переехав в Англию, просто решила заново сыграть свадьбу. Только Джози и Итэн знали, что это их настоящее бракосочетание, ведь первое было незаконным и в счет не шло. Идея принадлежала Итэну. – Но Змей мертв, – возразила Джози, когда он сказал ей о своих намерениях. – Никто и понятия не имеет, что я была за ним замужем… – Зато мне это известно. – Итэн запрокинул ее голову назад и твердо заглянул в глаза. – Нас обвенчает здешний викарий – официально, законно и навечно. И вот они здесь. Джози вдруг сообразила, что все смотрят на нее и ждут, когда она произнесет заветное слово. – Да, – сказала она громко и четко, и в ее голосе звучала любовь. Итэн снял с ее руки перчатку и надел на палец кольцо. Джози не сводила с него глаз. Прежнее кольцо вернули Лэтерби после истории с похищением. С тех пор – вплоть до сегодняшнего дня – она, по настоянию Итэна, носила кольцо его дедушки. А это кольцо предназначалось лично ей. Узкий золотой ободок со сверкающим сапфиром и бриллиантами. Раньше Джози и помыслить не могла, что кто-то подарит ей такую красивую вещь, что у нее появится семья – сестра и дед, близкие друзья, а главное – любящий муж. И она никогда не представляла себе, что ей доведется жить в милом уютном доме, который не нужно покидать. Опережая викария, Джози подняла на Итэна сияющие глаза. – Я знаю, что он скажет сейчас. «А теперь поцелуйте невесту», – прошептала она, чувствуя, как ее горло перехватывает от восторга. Итэн улыбнулся и обнял ее. У Джози гулко забилось сердце. Еле сдерживая готовый прорваться смех, она спросила его – очень тихо, чтобы никто из людей, находящихся в церкви, не услышал ее: – Сначала скажи мне, Итэн Сэвидж, сколько еще раз ты собираешься жениться? В глазах Итэна вспыхнула нежность. Он обнял Джози покрепче и медленно наклонился к ней. – Ответ прост, моя любимая. Этот раз – единственный.