Аннотация: Чтобы избежать разорения своей семьи, юной Келли Соутгейт пришлось пожертвовать собой и дать согласие на брак с совершенно незнакомым человеком. Однако то, что должно было обернуться для девушки трагедией, стало по прихоти судьбы величайшим счастьем. Женихом Келли оказался бесстрашный, мужественный стрелок, пылкий возлюбленный, человек, который, возможно, и не подарит Келли покой и безмятежность, зато принесет дар куда более драгоценный – блаженство пламенной страсти.


---------------------------------------------


 Сильвия Холлидей
 Как утреннее солнце



 Глава 1


  Колорадо, 1870 год 
 Бет перестала прыгать на одной ножке, нахмурила светлые бровки и осторожно спросила:
 – Так ты выйдешь замуж за мистера Перкинса? Келли взяла младшую сестренку за подбородок и, ласково глядя ей в глаза, спокойно объяснила:
 – Мы ведь с этим человеком еще не знакомы. Он приезжает только для того, чтобы помочь папе с магазином.
 Сказанное было ложью. Келли попросила отца пока не разглашать их тайну, так как чувствовала, что не готова принять правду. Пока еще не готова…
 Но… что же в таком случае привело ее сегодня в комнату отца? Что заставило открыть сундук, где лежит подвенечное платье мамы? Что, если не эта якобы нежеланная для нее, правда?
 К Бет вернулась прежняя жизнерадостность, и она снова стала прыгать, бормоча под нос считалочку. А затем вдруг пропела:
 – Миссис Хорэс Перкинс! Миссис Хорэс Перкинс! Здорово звучит!
 Келли предостерегающе подняла палец:
 – Придержи свой язычок! Я не хочу, чтобы мистер Перкинс подумал, будто его здесь хотят окрутить. Что произойдет, то и произойдет. Поэтому больше ни слова о замужестве или о женитьбе. Ты слышишь? Ни одного слова!
 Бет кивнула и повернула воображаемый ключ у самых губ.
 – Тик-ток, рот на замок.
 – Громы небесные! Вы что здесь делаете, девочки? Большой Джим Саутгейт стоял в дверях, закрывая массивными плечами весь дверной проем. Буйная шевелюра снежно-белых волос, не тронутых ни бриолином, ни помадой, обрамляла лицо с крупными и в то же время точеными чертами.
 Его гулкий бас заполнил всю комнату.
 – Келли! Бет! В доме уже все прибрано?
 Келли несколько секунд молча смотрела на отца, как всегда завороженная его впечатляющей внешностью.
 – Чисто как стеклышко, папа.
 Бет сползла с кровати, подбежала к двери и кинулась к отцу. Он подхватил ее на руки, покружил в воздухе. Девочка задохнулась от счастья.
 – А я испекла печенье, папа! Совсем – совсем самостоятельно, черт меня побери!
 Келли поморщилась от жаргона сестры. Еще месяц в этом городке – и сестра начнет ругаться, как работяги, что толпятся вокруг салунов на Франт-стрит.
 Келли достала из сундука полотняную дорожку, украшенную вышивкой.
 – Вот, Бет. Сбегай, посмотри, как она будет выглядеть на бюро в комнате мистера Перкинса.
 Бет нехотя выскользнула из отцовских рук, взяла у сестры дорожку и проворчала:
 – Подумаешь, какой важный. Мог бы жить и в кладовке за магазином. Тогда нам не пришлось бы суетиться целый день, устраивая ему комнату.
 Большой Джим поцеловал Бет в макушку, потом слегка шлепнул по попке, и она понеслась вниз по ступенькам.
 – Всегда делай то, что говорит тебе сестра, малышка. Мне кажется, мистер Перкинс не тот человек, с которым можно вольничать.
 – Думаю, для мистера Перкинса этот дом покажется настоящим дворцом. Попрошайки не должны быть слишком разборчивыми. – Келли потянулась за тростью и, опираясь на нее, встала на ноги.
 – Ну, Мышонок, ты несправедлива. После войны он остался ни с чем, это правда. Ни денег, ни родни. Так же, как и у многих других. Правда и то, что потом он долго скитался. Но этот господин из хорошей семьи, из Балтимора. И мой друг Купер перед смертью поручился за него. Пусть, говорит, Хорэс Перкинс и беден как церковная мышь, но человек он порядочный и самый настоящий джентльмен.
 – Но твой друг знал его до войны, а после этого практически не видел. У нас даже фотографии мистера Перкинса нет. Только несколько писем. – Невесело усмехнувшись, девушка прошла мимо отца в холл. – Я знаю только то, что он принял твое предложение оплатить ему дорогу сюда и согласился жениться, еще не видя меня. Удивляюсь, что этот джентльмен едет в экипаже, а не в грузовой повозке, как какой-нибудь шкаф. Мой заказанный по почте, купленный и оплаченный жених.
 – Постой-постой минутку. Ну-ка вернись сюда, Девочка!
 От громоподобного голоса Келли застыла на месте, избегая отцовского взгляда.
 – Ничего еще не решено, и мистер Перкинс знает об этом. Он едет сюда для того, чтобы помочь мне с магазином. Если протеже Купера мне понравится, и я увижу, что он человек стоящий, то, возможно, предложу ему стать моим младшим партнером. Но никакой свадьбы не будет, если ты, дорогая, не захочешь. И об этом он тоже знает. Если этот человек тебе придется не по душе, я его пошлю куда подальше и поищу кого-нибудь другого, там же, на востоке. Ты меня поняла? Я тебя ни к чему не принуждаю.
 Девушка вся сжалась – и от этих слов, и от все подавляющего присутствия отца. Сколько Келли себя помнила, она всегда уступала его воле.
 – Да, конечно, папа, – едва слышно прошептала она. – Только объясни, зачем вообще выписывать для меня мужа?
 – Затем, что для здешних мужчин ты слишком утонченная и слишком разборчивая! – Суровый взгляд Большого Джима смягчился, и он с нежностью потрепал дочь по плечу. – Мышонок, я же хочу тебе только добра. Семейного счастья. Чтобы у тебя был хороший муж, дети. Не знаю, правда, почему тебе обязательно нужен городской парень. С тех пор как мы сюда приехали, я встречал немало симпатичных молодых ребят. Настоящих мужчин.
 – Кого это? Золотоискателей и всяких бродяг? Фермеров, от которых пахнет навозом? Или, может, картежников и содержателей салунов?
 – А как насчет Ральфа Дрисколла, нашего нового банкира? Скажи только, радость моя, – и я ему закину словечко.
 – Мне он не очень понравился.
 Келли вскинула голову, как бы отметая кандидатуру Ральфа Дрисколла напрочь. На самом деле он казался ей наиболее привлекательным мужчиной в Дарк-Крике. Уже в возрасте, очень красив, немного резкой грубоватой красотой, и воспитан лучше многих мужчин в городе. Но однажды Келли шла по улице, тяжело опираясь на палку, и увидела, как Ральф наблюдал за ней, а потом быстро отвернулся с выражением жалости на лице.
 Большой Джим не сводил с дочери вопрошающего взгляда.
 – Не очень тебе понравился? Это еще почему? Келли никогда не умела лгать отцу.
 – Ну а если бы даже и понравился? Я-то его точно не привлекаю. Он проходит мимо, будто я невидимка.
 – Ну, так заговори с ним сама! Не молчи, как глупый мышонок. Поздоровайся с человеком.
 Келли почувствовала, что лицо ее горит от стыда.
 – Ну что ты, папа! Как я могу! С… с этим вот? – Она коснулась рукой бедра, которое так и не выправилось, несмотря на бесконечные упражнения и бесчисленные поездки к врачам. – Зачем ему такая… калека?
 – Не понимаю, почему ты этого стесняешься! И не смей больше называть себя этим словом! Да, у тебя есть небольшой недостаток. Вот и все. Просто небольшой недостаток. Зато у тебя очень хорошенькое личико и острый ум. И ты столько всего знаешь, столько книг прочла. Любому мужчине должно быть лестно, если его увидят рядом с тобой. Мне это, во всяком случае, лестно.
 Почему от его веры в нее Келли всегда чувствовала себя не лучше, а хуже? «Если люди относятся ко мне не так, как того хочется отцу, то это означает лишь, что я вовсе не такая замечательная женщина. Ну почему он не понимает этого?»
 – Просто… просто я…
 Джим одним движением руки отмел все, что она собиралась сказать.
 – Миссис Эклэнд сказала мне, что ты не поедешь с нами в город встречать экипаж и собираешься остаться дома.
 Келли заволновалась. Она не хотела говорить об этом заранее.
 – Да. Мне тут надо еще кое-что доделать.
 – Ну, уж дудки! Мистера Перкинса должна встречать вся семья. И особенно ты.
 – Но… но, папа… Ты же знаешь… в городе я чувствую себя очень неловко.
 – Да какого черта! Не хочу больше терпеть трусливую мышь вместо дочери. – Он ринулся к двери и широко распахнул ее. – Тем более что для этого нет никаких причин. Ты красивая девушка, тебе совершенно нечего стесняться. И твоя мать, Господь ее благослови, никогда не была стеснительной.
 «Откуда тебе знать?» – печально подумала Келли. В присутствии отца мать всегда вела себя сдержанно, даже как-то смиренно. Маленькая, хрупкая женщина рядом с огромным мужчиной, который ее, несомненно, подавлял. Келли тяжело вздохнула. И сама она тоже привыкла подчиняться всем желаниям отца, потому что ничего другого не знала. И еще потому, что очень его любит.
 – Когда мы едем в город?
 – Вот и умница! Хорошая девочка! Уидди пригонит лошадь с повозкой к двум часам. Не забудь надеть свою лучшую шляпку. – Большой Джим улыбнулся и посмотрел на дочь с такой любовью, что ее сердце растаяло.
 Однако когда звуки его шагов затихли на лестнице, Келли снова охватило отчаяние. Она долго стояла у окна, глядя на горы, окружавшие дом. Уже середина июня, а вершины все еще были покрыты снегом. Корабельные сосны на склонах казались угрюмыми и мрачными, даже в солнечный день; осины беспомощно дрожали под резкими порывами ветра. Одинокий ястреб черным пятном кружил на фоне холодного синего неба. «Господи, как здесь холодно, пусто, одиноко по сравнению с теплым и многолюдным Бостоном! Так же одиноко, как и у меня на сердце…» – вздохнула Келли, прошептав в пустоту:
 – О, папочка, не нужен мне никакой муж.




 Глава 2


 Сколько Джейс Грир себя помнил, он всегда испытывал чувство неутолимого голода. Ко всему. К еде, к ласке, к деньгам. К семье и теплому, уютному дому. Это чувство, никогда не покидавшее его, превратилось в постоянную тупую боль, подспудно глодавшую его, заполнявшую все его дни и беспокоившую его даже по ночам.
 Конечно, нельзя сказать, что он ничего не мог добиться. Уж постоять за себя молодой человек еще как мог. В свои двадцать семь лет он столько всего повидал, что теперь его ничто не пугало. Джейс и голодал, и замерзал, и обманывал, и подтасовывал карты, даже воровал и попрошайничал. Но бывали времена, когда в его карманах деньжонки водились. Он трясся в лихорадке и умирал от дизентерии в лагере для военнопленных мятежников, но каждое утро вставал, независимо насвистывая сквозь зубы. Такова жизнь, и Джейс Грир знал: либо ты ее, либо она тебя.
 Правда, последние пять лет, с тех пор как закончилась война, никак нельзя назвать самыми плохими в его жизни. Шампанское и устрицы в ресторанах Нью-Йорка, лучшие шлюхи, каких только можно найти в борделях Балтимора, и небывалое, чертовское везение за бесчисленными игорными столами от Филадельфии до Нового Орлеана.
 А время от времени еще и какое-нибудь верное, беспроигрышное дельце, позволявшее разжиться золотишком. Но ему все не хватало.
 Джейс вздохнул. Казалось, что он каждой своей клеточкой ощущал деньги, набитые в поясе под рубашкой, – толстые пачки маленьких бумажек из небольшого банка в окрестностях Сент-Луиса. Пять тысяч долларов. Его будущее. Эти хрустящие банкноты позволят ему попытать счастья в Колорадо, где – кто знает? – возможно, его ждут залежи серебра или золота.
 Он постарался, как следует замести за собой следы. Сбрил усы и баки, назвался другим именем, когда заказывал билет до Денвера. Мистер Джонсон. Неприметное, простое имя. Пинкертонам его не выследить. А братьев Вагстафф он оставил мертвецки пьяными в Чикаго. Наверняка прошло не меньше двух дней, пока эти громилы проспались и обнаружили, что он сбежал.
 Но почему же тогда ему не по себе? Почему гложет такая тревога, что хочется выпрыгнуть из собственной кожи? Черт! Неужели в нем просыпается совесть?
 Джейс беззвучно выругался: его снова сильно подбросило, так, что он отлетел на противоположную часть твердого сиденья, набитого конским волосом. Все это уже порядком осточертело. С тех пор как они выехали из Денвера и направились вдоль Скалистых гор, экипаж постоянно трясло и швыряло. Они только один раз остановились на полчаса – поесть и поменять мулов.
 Джейс бросил взгляд на соседа. Тощий, долговязый, с простодушным лицом и глазами испуганного оленя. Сразу видно, городской парнишка привык к спокойной жизни. Когда экипаж свернул на эту крутую каменистую часть дороги, лицо его посерело и стало пепельным. Тонкие пальцы изящных, почти женских рук вцепились в оконную раму. «Слава Богу, хоть заткнулся, наконец, после трех дней бесконечной болтовни», – обрадовался Джейс, уже знавший все подробности жизни своего попутчика, а некоторые успел услышать и не один раз.
 – Возница говорит, меньше чем через час прибудем в Дарк-Крик, мистер Перкинс. Последняя часть пути пролегает по руслу ручья. Тряска скоро кончится, так что приедете на место в полном порядке. Ни один волосок из прически не выбьется.
 Парень пригладил напомаженные, зачесанные назад волосы и поморщился при виде жира, смешанного с дорожной пылью, на своей ладони.
 – Ну и видок у меня, наверное. – Взгляд его упал на помятую соломенную шляпу, лежавшую рядом. – Посмотрите! Шляпа вся смялась. Что подумают обо мне Саутгейты! Мне кажется, мои внутренности никогда не вернутся на место.
 – Ничего, выживете. Завтра в это время будете уже стоять за прилавком в магазине своего нового хозяина, и очаровывать добропорядочных жителей Дарк-Крика.
 Три дня назад Хорэс Перкинс выглядел так, будто отправлялся на котильон. Весь накрахмаленный и чистенький, без единого пятнышка. А сейчас… плащ помят, на воротничке пятна от пота, сапоги забрызганы грязью.
 Только полный идиот и чопорный дуралей мог одеться так, будто едет в большой город, тогда как на самом деле отправлялся в маленький горняцкий городок. И все же… наверное, какие-то мозги у парня есть, если этот Саутгейт нанял его на работу только по письменным рекомендациям старого приятеля, да еще на должность управляющего магазином, ни больше, ни меньше. Перкинс даже заикнулся о перспективе стать младшим партнером.
 – Вряд ли хозяева могут ожидать, что вы будете выглядеть свеженьким после такого путешествия, мистер Перкинс.
 – О Господи! Мне так хотелось произвести хорошее впечатление. Если бы они меня не встречали в городе, я бы мог найти какой-нибудь отель и переодеться. – На лице Хорэса появилась неуверенная улыбка. – Как вы думаете, возница не захочет остановиться?
 В этот момент экипаж въехал в борозду. Поднялась густая туча едкой пыли, которая тут же заполнила весь экипаж. Сукин сын! Джейс закашлялся. Он только что собрался закурить хорошую сигару. Но в такой пыли и тряске это будет не удовольствие, а скорее мучение. Если только… Он улыбнулся.
 – А почему бы ему и в самом деле не остановиться, мистер Перкинс? Думаю, что смогу вам это устроить.
 Молодой человек просиял:
 – Это было бы просто чудесно, мистер Джонсон!
 Джейс стащил с головы видавшую виды фетровую шляпу, высунулся в окно и постарался перекричать грохот колес:
 – Эй! Мистер Перкинс просит остановиться, сэр! Возница заорал на мулов и щелкнул кнутом, чтобы не теряли скорость – десять миль в час. Потом, не оборачиваясь, сделал неприличный жест рукой в перчатке.
 – Ах ты, сукин сын! – Джейс откинул назад спутанные черные волосы.
 Теперь ему еще сильнее захотелось выкурить эту сигару. Но ругаться на возницу бесполезно. Тот и внимания не обратит Нужно придумать что-нибудь получше.
 Джейс высунулся из окна по плечи и, крепко ухватившись руками за наружную раму двери, выбросил туловище из окна. Он услышал испуганный возглас Перкинса. Ветер подхватил и унес его слова.
 Джейс усмехнулся и начал осторожно взбираться на крышу экипажа. Затем перекинул ногу через перила, подтянулся и оказался на горе грузов, переправляемых из Денвера. Снова остановился на мгновение – теперь для того, чтобы полюбоваться окружающей красотой. У него дыхание перехватило от величия просторов.
 Джейс снова вспомнил о сигаре. Прополз по крыше и, устроившись на коробке за спиной у возницы, ухмыльнулся при виде его испуганного лица.
 – Так как насчет остановки, сэр?
 – Ты что, совсем спятил? – Возница смотрел на него, как на привидение.
 – Я нет. Но вот мистеру Перкинсу нужно переодеться перед прибытием в Дарк – Крик.
 – Пусть твой мистер Перкинс катится к черту! И ты вместе с ним! У меня расписание!
 Джейс улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой.
 – Всего десять минут. Ну что от этого изменится? У вас уйдет гораздо больше времени на то, чтобы собрать мулов – я имею в виду, если кто-то сейчас спрыгнет и перережет поводья.
 – Пресвятая Дева Мария! – Возница, сверкнув глазами, схватился за ружье, лежавшее рядом. – И какому же дураку это может взбрести в голову?
 Джейс откинул полы пиджака и показал кобуру с маленьким пистолетом, рукоятку которого украшала жемчужина.
 – Только не мне. Уверяю вас, сэр, мне это вовсе ни к чему.
 – Ах ты, гаденыш! Без головы захотел остаться? – Лицо Джейса исказила злобная гримаса, а в глазах мелькнули искорки радостного предвкушения игры: кто кого. Он был уверен в том, что возница не рискнет стрелять, несмотря на все угрозы.
 – У меня нет никакого желания с вами ссориться, сэр. Возможно, мои объяснения убедят вас в этом. Мистер Перкинс должен встретиться со своим будущим работодателем, мистером Джеймсом Саутгейтом, и хочет выглядеть как можно лучше. Я слышал, что этот мистер Саутгейт не последний человек в Дарк-Крике.
 Возница даже присвистнул.
 – Большой Джим Саутгейт? Вот это да! Да у него самый большой магазин в городе! Он здесь всего несколько месяцев – и уже купается в роскоши.
 Джейс прищелкнул языком.
 – Да что вы говорите! Такая важная персона? Черт меня побери! Бьюсь об заклад, в один прекрасный день он станет мэром города.
 – Это мне в голову не приходило. Но почему бы нет, если город разрастется настолько, что потребуется мэр.
 – Да. Ну а теперь скажите, сэр, разве не лестно вам будет вспомнить когда – нибудь, что вы оказали любезность новому управляющему его магазина? На месте Большого Джима я был бы вам очень благодарен.
 – Вы так думаете?
 Сопротивление возницы было сломлено. Джейс уже ощущал вкус сигары во рту.
 – Да я сам скажу об этом Саутгейту.
 – Это чертовски любезно с вашей стороны. Всего десять минут, говорите? – Он нахмурился. – Нет, не могу. Слишком хлопотно. Если этот слизняк решит переодеться, то мне придется развязывать багаж, всю эту чертову кучу, чтобы достать его вещи.
 – Я помогу вам связать все снова, когда мы тронемся.
 – Не знаю… У меня здесь платежная ведомость для горняцкого лагеря. Они очень злятся, когда я опаздываю.
 – Да ерунда! Всего десять минут.
 Возница колебался, не зная, как поступить. Потом указал кнутом на небольшую лужайку впереди у дороги, в тени деревьев.
 – Вон там я остановлюсь. – И покачал головой, удивляясь самому себе. – Я, наверное, спятил. А ты, парень, кого хочешь, уговоришь.
 «Знаю, – подумал Джейс. – Слава Богу, эта способность меня никогда еще не подводила».
 – Вовсе нет, сэр. Просто вы оказались благоразумным человеком. – И добавил про себя: «Ну и заряженный пистолет тоже делу не повредил».
 Сигара – лучшая, какая только нашлась в Денвере, – оказалась еще приятнее, чем он предвкушал. Запах дорогого табака появился в чистейшем горном воздухе. Да, ради этого стоило на полном ходу взбираться на крышу экипажа. Джейс с наслаждением затянулся, наблюдая за тем, как Перкинс достает из саквояжа клетчатый костюм и твердый круглый котелок в шляпной коробке.
 «Для Нью-Йорка это вполне бы подошло, здесь же будет выглядеть просто нелепо», – подумал Джейс и посмотрел на свой поношенный сюртук и брюки. До того как подвернулось это дельце с банком, им с братьями Вагстафф долго не везло. А затем пришлось бежать из Чикаго, и уже не было времени приодеться. В его обшарпанном чемодане лежала смена фланелевого нижнего белья и пара рубашек. Да еще «кольт» с двойным дулом и роскошная кобура, которую Джейс купил себе в качестве подарка, после того как обчистил того олуха в Омахе.
 Да и на черта ему новый костюм! Перед тем как отправиться на разработки, он купит себе хорошую лошадь и рабочую одежду. Да пару крепких ботинок взамен этих истоптанных туфель. Джейс любовно похлопал по толстой пачке банкнот на животе. Теперь он может себе это позволить.
 Хорэс с глуповатой улыбкой держал костюм на вытянутых руках.
 – Красивый, правда, мистер Джонсон? Мистер Саутгейт оказался настолько великодушен, что выслал мне денег на дорогу. Пусть хозяин убедится, что они потрачены не зря.
 Джейс кивнул.
 – Вы там, в Дарк-Крике, всех убьете, это уж точно.
 Он улыбнулся про себя. Придет зима, и все сорванцы будут бросаться снежками в эту дурацкую шляпу.
 Перкинс снял плащ и сюртук. Взялся за подтяжки… и остановился в нерешительности.
 – Мистер Джонсон, я…
 Господи! Неужели он, как целомудренная девица в дешевой мелодраме, ждет, чтобы они отвернулись?
 – Вы позволите… – Перкинс откашлялся. – Вы позволите мне в знак нашей дружбы кое-что вам показать?
 Джейсу стало любопытно. А он-то думал, что после трех дней дороги узнал о болтливом попутчике все.
 – Да, конечно, сэр.
 Молодой человек наклонился к саквояжу и вынул небольшую фотографию.
 – Семья Саутгейт. – Лицо его залилось краской смущения.
 Джейс с интересом рассматривал снимок, внимательно изучая каждого члена семьи. Все они, видимо, старательно позировали фотографу. Большой Джим Саутгейт вполне оправдывает свое имя – просто гора какая-то, а не человек. Красивое волевое лицо. В молодости наверняка был буяном. Глава семьи очень понравился Джейсу.
 Однако особое внимание Джейса привлекла женщина, стоявшая рядом с главой семьи. Красавица, с мягким печальным взглядом и великолепной фигурой. Полная грудь и тонкая-тонкая талия. Казалось, ее можно обхватить одной рукой. Женщина выглядела очень соблазнительной – и в то же время странно целомудренной, даже девственной.
 Джейс вздохнул. Он давно уже имел дело только со шлюхами.
 – Миссис Саутгейт?
 – Мисс Саутгейт. Калифорния Саутгейт. Дочь Большого Джима.
 – Она очаровательна. – «И выглядит вполне зрелой», – отметил про себя Джейс. – Я так понимаю, ее отец о вас очень высокого мнения. Деньги на дорогу прислал, и все такое. Может, прочит вас в зятья? – Он усмехнулся и подмигнул парню.
 Мистер Перкинс снова побагровел от смущения и стал расстегивать ворот рубашки.
 – Вообще-то… Я не вправе пока говорить об этом открыто, но… Да, я надеюсь…
 – Эй, вы там! Поторапливайтесь! – крикнул возница, нервно расхаживая возле экипажа. – Иначе придется мчаться изо всех сил по грязи, чтобы поспеть вовремя. Горняки с меня голову снимут. – Он, нахмурившись, взглянул на затягивающееся облаками небо. – А если еще пойдет дождь…
 Последние его слова потерялись в оглушительном грохоте оружейных выстрелов. Возница громко вскрикнул и повалился на траву; по спине его расползалось большое красное пятно.
 Одним прыжком Джейс оказался в тени деревьев и выхватил из кобуры пистолет. На них мчались трое всадников в масках. Джейс услышал свист пуль над головой, затем крик Перкинса за спиной и умудрился выстрелить в одного из нападавших, но промахнулся. А через мгновение почувствовал, будто что-то взорвалось у него в голове, и со стоном упал. Как в тумане, Джейс видел, что всадники спешились и направились к экипажу. Он лежал неподвижно, и все еще сжимал пистолет, однако больше не собирался стрелять: даже в полуобморочном состоянии инстинкт самосохранения не покидал его. В данный момент лучше сыграть роль покойника, чем героя.
 Человек в маске взобрался наверх экипажа. Не обращая внимания на багаж и прочие вещи, он отвязал небольшой железный ящик и передал вниз. В то время как один из его подельников привязывал ящик к спине коня, другой бандит ударом ноги перевернул возницу на спину и стал обшаривать его карманы.
 – Какого дьявола! – крикнул тот, что наверху; маска на лице заглушала его голос. – Что ты там делаешь? Мы здесь не для этого.
 – Пошел ты! – И с торжествующим криком достал золотые часы возницы и опустил в свой карман.
 Затем, очень довольный собой, уверенным шагом направился к Джейсу.
 Джейс застыл. «Будь я проклят, если этот подонок доберется до моих денег!» Из-под опущенных ресниц раненый наблюдал за тем, как хищник, пошатываясь, подошел к нему, убрал пистолет в кобуру и сел рядом на корточки. Глаза его над маской казались узкими щелочками, на руке, потянувшейся к карманам Джейса, багровел странный, словно петляющий, шрам.
 Затаив дыхание Джейс ждал, пока бандит наклонится совсем низко. Потом быстро приставил пистолет к его груди и нажал на курок. Грабитель вздрогнул и мешком свалился на него. Джейс оттолкнул его тяжелое тело, с трудом приподнялся и встал на колени. Если поторопиться, то можно справиться и с теми двумя.
 Увы, поздно. Он услышал за спиной громкий крик и тут же почувствовал удары сапогом по ребрам. Из глаз посыпались искры, затем все вокруг потемнело, и наступила тишина.


* * *

 Когда он, наконец, открыл глаза, по крутым склонам каньона уже ползли тени. В овраге сгущались сумерки. Поднялся резкий ветер. Голова и ребра нестерпимо болели. Джейс чуть приподнялся, попробовал вдохнуть, но поморщился от боли. Если ему не переломали все кости, это будет настоящее чудо. Он осторожно коснулся пальцами виска. Нащупал вмятину, лохмотья кожи. Похоже, пуля только задела череп.
 – Все как обычно, старина Джейс, – пробормотал он сквозь зубы. – Везет тебе, сукин ты сын!
 Однако надо перевязать рану хотя бы носовым платком, до тех пор, пока не удастся ее заштопать. Джейс потянулся к карману жилета.
 – Ах, черт!
 Жилет оказался разорван. Рубашка тоже. Толстая пачка денег, гревшая ему душу всю дорогу от Чикаго, исчезла. В отчаянии он повалился на траву. Однако через несколько минут взглянул на синее небо и рассмеялся.
 – Боже правый, ты меня испытываешь, да? Интересные же у тебя способы. Ну, ничего, я и раньше попадал в переплеты.
 Джейс нашел носовой платок и крепко-накрепко обвязал голову. Боль немного утихла. Пистолет лежал рядом, под рукой. Грабители, видно, его не заметили.
 Джейс встал и увидел Перкинса. Половина лица снесена. Бедняга! Карманы вывернуты наизнанку. Тоже обчистили.
 Джейс выругался сквозь зубы. Ни одного паршивого никеля, даже на то, чтобы купить пива, если удастся добраться до города. Он похромал к экипажу. Возница лежал рядом, мертвый.
 Мулы в упряжке нетерпеливо переступали с ноги на ногу. До города осталось меньше часа. В таком состоянии он вряд ли сможет добраться туда пешком. Но…
 Джейс постарался собраться с мыслями и выработать какой-нибудь план. При столь ограниченных возможностях выбора это оказалось совсем нетрудно. Сволочи грабители об этом позаботились. На самом деле, если задуматься, это просто подарок судьбы. Ведь Джейс Грир ехал на Запад, чтобы честно начать новую жизнь…
 С огромным усилием он взобрался на место возницы, дополз по крыше экипажа до своего чемодана, покопался в вещах, нащупал на дне револьвер и кобуру и бросил их на землю рядом с пистолетом.
 Спуститься вниз оказалось легче. Он обхватил себя покрепче руками, чтобы защитить рёбра при толчке, и спрыгнул на землю. Затем отнес пистолеты к саквояжу Перкинса и спрятал на дне, под рубашками.
 Клетчатый костюм убитого попутчика был совсем новенький. Брюки и рукава пиджака лишь чуть-чуть коротковаты. «Я, наверное, выгляжу как человек, который просто не умеет выбирать себе одежду. Но никто не заметит, что все это с чужого плеча», – подумал Грир. Он закрыл саквояж и отнес его в экипаж вместе со шляпной коробкой. Но самым трудным, оказалось, втащить трупы в экипаж и бросить на сиденье. Ребра разламывались от боли, Джейс вспотел от слабости и головокружения.
 – Ах, черт! – Он заметил брызги крови на клетчатом пиджаке и неожиданно для самого себя усмехнулся: Перкинс выразился бы совсем не так.
 И уже хотел сесть в экипаж, когда заметил фотографию семьи Саутгейт, которую выронил Перкинс. Джейс поднял ее и внимательно рассмотрел. Пальцы прошлись по изображению пышного тела женщины, почти ощущая его мягкие изгибы. Джейс Грир сухо рассмеялся.
 – Калифорния, дорогуша, привет! Ну что же, встречай своего Хорэса Перкинса.




 Глава 3


 Келли закрыла книгу и, нахмурившись, посмотрела на сестру.
 Бет стояла, прислонившись к столбу перед салуном на другой стороне улицы. Открыв рот, она в изумлении наблюдала за женщиной с сигаретой в руках, которая только что вышла из салуна, закурила и, взглянув на девочку, подмигнула ей.
 Келли поджала губы. Какая накрашенная! Ярко-красное платье с низким вырезом бесстыдно открывает почти всю грудь, а короткая юбка едва прикрывает колени.
 – Бет! Сядь рядом со мной. На солнце становится слишком жарко.
 Несколько прохожих обернулись на ее резкий крик. Смутившись оттого, что привлекла к себе внимание, Келли опустила глаза.
 Бет перебежала пыльную Франт-стрит, плюхнулась на деревянный стул под навесом здания, в котором размещался помощник шерифа.
 Бет надула губы.
 – Сейчас совсем не так жарко. Уже больше пяти часов. Надоело сидеть. – Она указала рукой в конец улицы, на большое деревянное здание с вывеской: «Промышленные товары и продукты». – Ну почему мне нельзя пойти в папин магазин?
 – Не показывай пальцем, это не пристало молодой леди. Я не хочу, чтобы ты мешала работать приказчику.
 Бет снова надулась.
 – Мне нравится Билли Ди.
 – Мне тоже, но только когда он трезв.
 Келли никак не могла понять, с какой стати Большой Джим нанял в качестве приказчика и сторожа этого старого опустившегося пьянчугу. В бостонском магазине всегда работали воспитанные, приличные люди. Но у Большого Джима просто страсть к таким вот спившимся бродягам.
 – Ой, тоска, какая! – Бет сдвинула шляпку назад. – Папа уже, сколько времени в салуне. У него, наверное, тоже испортится аппетит перед ужином. Не понимаю, почему и мы не можем зайти туда.
 – О чем ты говоришь! Салун не место для молодых леди. А тебе бы следовало помолиться о том, чтобы наш папа отказался от своих дурных привычек.
 – Я все-таки не понимаю, почему мы должны сидеть здесь, когда в городе есть столько интересного, что можно посмотреть?
 – Да уж! – Келли с презрительной гримасой смотрела на длинную пыльную улицу.
 Дарк-Крик – типичный горняцкий городок, таких на пути из Денвера им встречалось множество. Когда-то, возможно, здесь был прекрасный вид, во времена первых старателей, разрывавших песчаные холмы в поисках золота. Безмятежные сельские пейзажи исчезли. На их месте появились грохочущие камнедробилки, горы шлака, вырванная с корнем трава, узкие овраги, заваленные отбросами. Все деревья на холмах вырублены, склоны пестрят дырами прорытых шахт.
 Кроме самого большого магазина, принадлежавшего Большому Джиму, в городе было еще два торговых заведения – скромных размеров, однако с громкими названиями: «Салон одежды для джентльменов» и «Империя Хауптмана». В Дарк – Крике имелся также отель с рестораном и с полдюжины обшарпанных ночлежек. Ну и конечно, множество салунов, развлекательных заведений и борделей.
 Для Келли давно уже не являлось тайной то, чем занимаются в борделях. Мама была с ней на редкость откровенна. Более того, Келли не раз просыпалась по ночам от хриплых криков и стонов, доносившихся из родительской спальни. У нее сложилось впечатление, что мама лишь со стоическим терпением переносила непомерную похотливость своего мужа.
 Однако в Бостоне эти жуткие заведения были, как бы скрыты от взглядов добропорядочных людей, поскольку находились в отдаленных и самых захудалых районах. Здесь же, на Франт-стрит, можно было встретить полуграмотных горняков, бездомных бродяг в лохмотьях и явных авантюристов, мошенников и шулеров, по нескольку раз за день наживавших и терявших огромные состояния.
 Келли с вздохом перевела взгляд на большую полотняную палатку с нарисованным на ней крестом, стоявшую в конце улицы. Единственная церковь в Дарк-Крике. Казалось, она лишний раз подчеркивала грубость и варварство, творившиеся на этих территориях. Камнедробильные машины громыхали и ревели двадцать четыре часа в сутки, даже по воскресеньям. Бордели и салуны тоже не закрывались круглые сутки. Однако у людей, способных потратить целое состояние золотом за одну ночь, не нашлось денег для того, чтобы построить настоящую церковь.
 Нет, это совсем не похоже на Бостон. Келли поправила оборки на переднике Бет, недоумевая, как сестренке может здесь нравиться.
 Большой Джим с широкой улыбкой на лице вышел из салуна.
 – Ну, как тут мои девочки? Терпение еще не потеряли?
 – Хорошо, что мы оставили Сиси с миссис Экленд, – ответила Келли.
 Большой Джим заглянул в окно помощника шерифа.
 – Хэпуорт! Куда подевался этот чертов экипаж? Через несколько минут мистер Хэпуорт вышел на крыльцо. Он все еще выглядел фермером, каким и был до приезда сюда. Такому маленькому городку, как Дарк-Крик, шериф не полагался.
 – Откуда мне знать, Большой Джим, – протянул он с улыбкой. – Зеке никогда так не задерживался. Могу побиться об заклад, горняки скоро начнут вопить и требовать свою зарплату.
 – Но он опаздывает уже больше чем на два часа, парень. Тебя что, это совсем не волнует?
 Темным от загара пальцем Хэпуорт сдвинул на затылок свою широкополую шляпу.
 – Может, мне поехать навстречу, посмотреть, что там случилось? Дождей у нас в последнее время не было, так что дорога не затоплена. Но может быть…
 Он не успел договорить, как в конце улицы раздался крик. Тяжелый красный экипаж показался вдали и теперь спускался по дороге по направлению к городу. Мулы обливались, потом и едва не падали от изнеможения. Казалось, экипаж был неуправляемым.
 – Какого черта! – пророкотал Большой Джим и выбежал на дорогу. Хэпуорт за ним.
 – Черт побери! Пресвятые угодники! Это не Зеке!
 Встревоженная Келли поднялась с места, взяла трость, подошла к краю тротуара и крепко ухватила за плечи Бет, чтобы та не убежала вслед за мужчинами.
 Хэпуорт отчаянно замахал руками. Человек, сидевший на козлах, натянул поводья, и экипаж остановился, подняв тучи пыли.
 Келли с любопытством разглядывала того, кто сидел на месте возницы. Молодое красивое лицо, изящный орлиный нос и проницательный взгляд. Но вот шляпа, надвинутая на самый лоб, смотрится нелепо. А этот клетчатый костюм! Брюки коротковаты, пиджак узок в плечах… выглядит просто отвратительно. В таком виде его можно принять за напыщенного болвана, если бы не кровь на лице, на воротничке и на пиджаке…
 Молодой человек попытался улыбнуться, однако лицо его исказила гримаса боли.
 – Вы, наверное, и есть Большой Джим. – Протянув фотографию, он подался вперед и едва не упал с козел.
 Джим Саутгейт и мистер Хэпуорт кинулись к экипажу и помогли ему спуститься. Они почти донесли приехавшего к дощатому тротуару и усадили на стул. Дрожащей рукой он стянул с себя котелок, и все увидели, что голова его обвязана окровавленным носовым платком.
 – Боже!
 Келли наклонилась к нему, забыв свою обычную застенчивость.
 – Бет, сбегай в отель и принеси стакан воды.
 Раненый поднял на нее глаза. Ясные, голубые, теплые и дружелюбные. Однако Келли показалось, будто в глубине этих глаз сверкнул какой-то дьявольский огонек. Он презрительно фыркнул:
 – Воды?!
 Келли остолбенела.
 – А вы чего ожидали, сэр?
 Нет, она, конечно, ошиблась. Никакого дьявольского огонька не было. Он отвел взгляд и начал нервно теребить рукав пиджака.
 – П-п-простите, мэм… – От его резкого, слишком высокого голоса у Келли даже в ушах зазвенело. – Прошу прощения, но, если это не слишком оскорбит ваши чувства… ах ты черт! там, под сиденьем, есть бутылка виски. Только один – единственный глоток. В медицинских целях, сами понимаете.
 Большой Джим ласково подтолкнул Бет.
 – Позаботься об этом, малышка, и побыстрее. Мистер Перкинс, похоже, попал в серьезную переделку. – Он обернулся к молодому человеку, слегка приподняв брови. – Вы ведь мистер Перкинс, так?
 Тот смущенно кивнул.
 – Да. Я надеялся встретиться с вами при других обстоятельствах, но… такая уж моя судьба. Я думал, не доберусь до города.
 – Где Зеке? – спросил Хэпуорт.
 Подбежала Бет и протянула мистеру Перкинсу бутылку виски. Он осторожно сделал глоток, нарочито изысканным жестом оттопырив мизинец, и поперхнулся:
 – Господи! Какое крепкое! – Затем с видимым усилием сделал еще глоток и посмотрел на Хэпуорта: – Вы имеете в виду возницу, шериф? – И благочестиво возвел глаза к небу. – Создатель призвал к себе его бедную душу. Он лежит в экипаже. На нас напали бандиты в масках.
 Мистер Хэпуорт выругался:
 – Ах, подонки! Трусы! Мерзавцы! Зеке был моим другом. Вас заставили убраться с дороги?
 – Нет, мы оказались легкой добычей. Моему попутчику захотелось выйти и окунуться в ручье. Зеке любезно пошел ему навстречу. Грабители застали нас врасплох, пока мы отдыхали. Наверное, хотели захватить платежную ведомость, о которой говорил Зеке. Они больше ничего не взяли, только выгребли мелочь из наших карманов.
 – Похоже на то, что это спектакль, – взревел Большой Джим. – Заранее подготовленная засада.
 – Не думаю, сэр. Мы остановились совершенно случайно. И тот, мой попутчик, он тоже в экипаже. Убит. Некий мистер Джонсон, упокой Господи его душу.
 – А как получилось, что вы сами остались живы, молодой человек?
 В голосе Хэпуорта зазвучало подозрение.
 – Только Божией милостью. – Перкинс дотронулся до головы. – В меня выстрелили, и я притворился мертвым. Потом один из них подошел ко мне за… В общем, бандиты увидели, что я еще жив, стали бить меня ногами до бесчувствия. А потом, видимо, решили, что я умер.
 – Их лица вы не разглядели?
 – Нет, они были в масках, из носовых платков. – Он сделал большой глоток виски, Келли обратила внимание, что на этот раз раненый не поперхнулся.
 К этому времени на дороге собралась толпа зевак. Всем хотелось слышать рассказ мистера Перкинса в подробностях. Из толпы доносились бормотание, глухие реплики и проклятия по поводу платежной ведомости и смерти Зеке, к которому, как оказалось, все здесь хорошо относились.
 Хэпуорт обернулся к толпе:
 – Эй, вы! Нечего тут стоять без дела! Отнесите убитых к гробовщику. Городские власти оплатят похороны. У Зеке нет родственников.
 Джейс поднял глаза на Келли.
 – Вам бы лучше отвернуться, мисс Саутгейт. Мистер Джонсон не совсем одет, и, потом, у него ужасная рана. Боже, я чуть в обморок не упал, когда это увидел.
 Он театрально прижал руку к груди, и кто-то из зевак громко засмеялся.
 Келли закусила губу. Если в Балтиморе это считается хорошим тоном, они там, наверное, воспитывают трусливых сосунков. Сама мысль о том, что отец потратил столько денег, чтобы заполучить это бледное подобие мужчины, показалась ей унизительной.
 – Мне приходилось видеть кровь, мистер Перкинс. И вид этого человека меня не смутит, если только он не раздет догола.
 Он окинул ее восхищенным взглядом.
 – О, мэм, какое у вас чистое и великодушное сердце!
 Келли стало не по себе. Уж не издевается ли приезжий над ней? Ей захотелось бежать отсюда, бежать из этого города, от этой толпы, от этого будоражащего душу взгляда, противоречащего неестественной интонации и чопорным словам, которые произносил мужчина.
 Он, казалось, не заметил ее смятения и обратился к Хэпуорту:
 – Мистер Джонсон снял с себя плащ и пиджак. Кажется, я оставил их там, на лужайке, когда понес тела к экипажу. Но беднягу надо похоронить, как полагается.
 – Мы это уладим, – успокоил его помощник шерифа.
 – Вы серьезно ранены, Хорэс? – с участием спросил Большой Джим.
 – Не сочтите это дерзостью с моей стороны, мистер Саутгейт, – неуверенно начал он, – но мне никогда не нравилось имя… Хорэс. Мое… второе имя – Джейсон. Друзья называют меня Джейс. А что касается ран, я думаю, пуля только задела голову. Но вот бока… Они меня били по ребрам. Наверное, некоторые сломаны.
 – Что тут происходит? Неужели я все пропустил? Долговязый, неуклюжий юнец, слегка покачиваясь, продирался сквозь толпу. От него пахло спиртным, глаза казались остекленевшими.
 Келли, нахмурившись, смотрела на брата. Ну почему, почему папа не хочет видеть, что творится с его сыном в этих диких местах!
 Большой Джим знаком подозвал Уидди. Вдвоем они поставили Джейсона на ноги, и повели, поддерживая с обеих сторон. Келли была поражена тем, что мистер Перкинс оказался даже выше Большого Джима, хотя и ежился от боли.
 Он сделал осторожный шаг, застонал и пробормотал какое-то ругательство. Заметив, что Келли наблюдает за ним, глуповато улыбнулся.
 – Какая досада, мисс Саутгейт! Мне так хотелось произвести хорошее впечатление на вашу семью.
 «Да уж, впечатление вы произвели, – подумала она. – Мистер Купер, наверное, страдал старческим слабоумием перед смертью».
 Раздался грохочущий смех Большого Джима.
 – Если вы в таком состоянии сумели донести тела к экипажу, а потом еще доехать до города, то на меня вы уже произвели впечатление, мистер Перкинс, можете не сомневаться.
 – Господи, Боже правый, а что же мне еще оставалось делать? Не мог же я оставить этих бедняг на съедение хищникам!
 Нет, ее сейчас стошнит от этой показной скромности! Келли смущенно огляделась. Наверняка все вокруг уже заподозрили, что папа вызвал этого недоумка в качестве жениха для нее. Девушка почувствовала, что сгорает от стыда.
 – Мышонок, забирай Бет, и поезжайте домой. Кто-нибудь привезет нас, после того как заштопают Джейса. И приготовь для него свою комнату.
 Келли стиснула зубы, сдерживая глухое сопротивление. Смотрите-ка, для отца он уже Джейс! Как старый добрый друг. И теперь она должна отдать ему свою комнату, этому… ничтожеству! Ее спальня – самая элегантная во всем доме, там столько дорогих ей вещей из Бостона.
 Келли набралась смелости:
 – Но, папа…
 – Не вздумай спорить со мной, девочка!
 Она вся съежилась. Теперь все кругом, наверное, смеются над дочерью Большого Джима. Над калекой, слабой и телом и духом.
 Глаза Перкинса потеплели. Что это, сочувствие или жалость?
 – Я и помыслить не могу о том, чтобы изгнать вас из вашей комнаты, мисс Саутгейт.
 Голос его, изменившийся до глубокого баритона, звучал почти искренне.
 Но ей не нужна жалость! Тем более его! Келли постаралась не показать своей обиды на Большого Джима. Ничего плохого он не имел в виду, просто все его просьбы звучат угрожающе, как приказы.
 – Не спорьте, мистер Перкинс. Вам нужна удобная комната для того, чтобы поскорее поправиться.
 – В таком случае, мисс Саутгейт, для меня нет ничего более приятного, чем спать в вашей постели.
 Он улыбнулся, в глазах снова мелькнули дьявольские искорки.




 Глава 4


 Келли остановилась на пороге своей комнаты, поставила на пол кувшин с теплой водой и в растерянности смотрела на свою кровать. Как получилось, что она позволила Большому Джиму запугать себя до такой степени? Как могла попасть в такое нелепое положение?
 Вчера за ужином Большой Джим без устали расхваливал Джейса, его силу и то, как мужественно он себя вел на приеме у врача. Два сломанных ребра, с десяток швов на голове, множество синяков и ссадин. Человека послабее это могло бы просто погубить. Не оставалось сомнений в том, что Большой Джим уже принял решение: мистер Перкинс будет подходящим мужем для Келли. А чувства старшей дочери, похоже, отца совершенно не интересуют.
 Келли тяжело вздохнула. Слава Богу, что раненый еще спит… Ей совсем не хочется с ним разговаривать. Вот сейчас быстренько захватит книгу, которую оставила на ночном столике, поднимется наверх в свободную комнату, умоется на ночь и ляжет в кровать, а перед сном почитает.
 Комната едва освещалась слабым светом керосиновой лампы. Келли на цыпочках прошла к ночному столику, болезненно ощущая стук палки об пол. Леди не полагается находиться в одной комнате со спящим мужчиной. И уж тем более с таким молодым и красивым. Келли старалась не смотреть на него, но не смогла удержаться.
 Она еще никогда в жизни не видела обнаженного мужского тела. От одного его вида по коже пробежали мурашки; это ощущение оказалось странным и… приятным.
 Широко раскинув руки, Джейс лежал на постели, отбросив одеяло до пояса. Обнаженный торс прикрыт лишь узкой повязкой, туго стянувшей ребра. Он оказался на удивление мускулистым мужчиной. Черные волосы на груди и под мышками придавали ему сходство с хищником. Каждая линия, каждый изгиб, казалось, дышали первозданной звериной силой. Манеры его чопорны и нелепы, а вот тело говорит совсем о другом. Если демонстративно – утонченные манеры отталкивали Келли, то это сильное тело вызывало какое-то новое, захватывающее ощущение… предвкушения. «Если он станет моим мужем, эти сильные руки сожмут меня в объятиях и заставят подчиниться всем его желаниям».
 Врач наложил ему пластырь на рану и смыл кровь с лица. Но на высоких скулах и вокруг рта еще остались бурые подтеки. Чуть раскрытые губы чувственно вздрагивали при каждом его шумном вдохе и выдохе. Спутанные черные волосы блестели при свете лампы.
 Да что же это она! Келли с трудом отвела взгляд от его лица. Уставилась так, будто никогда в жизни мужчину не видела! Решительно потянулась за книгой… и замерла на месте, с вытянутой рукой. Легкое похрапывание неожиданно прекратилось. Вся дрожа, Келли устремилась к двери, но услышала хриплый голос:
 – Будьте так добры… Могу я попросить стакан воды? Келли нехотя вернулась к кровати. Графин и стакан с водой стояли на ночном столике. Она налила немного и поднесла стакан к его губам. Джейс приподнял голову, осторожно сделал глоток и откинулся на подушки.
 – Как это любезно с вашей стороны, мисс Саутгейт.
 Эту вежливую реплику сопровождал откровенно одобрительный взгляд. Он протянул руку и коснулся пальцами ее щеки.
 – Вы еще красивее, чем на фотографии.
 – Мистер Перкинс!
 Он тут же опустил глаза. Его улыбка была показной и глуповатой.
 – О Господи! Простите мне мою наивную откровенность, мэм. Я, наверное, не в себе. Я только что видел во сне ангелов. И вот появились вы. – Казалось, только в этот момент Джейс заметил, что почти обнажен, и натянул одеяло до самого подбородка. – Что вы должны были обо мне подумать!
 – Не беспокойтесь, мистер Перкинс.
 Надо же, какой неприятный человек! Не будет от него толку, ни в роли мужа, ни в роли управляющего магазином. Горняки съедят его живьем, если этот крупный мужчина будет вести себя в их присутствии как стыдливая девица.
 – Вам уже лучше? – заставила себя спросить Келли.
 – Трудно дышать, и у меня еще кружится голова. Но к утру, наверное, буду, голоден как волк. Надеюсь, ваша миссис Экленд хорошая повариха. Я люблю поесть.
 Келли не могла себе представить, чтобы такой кривляка хоть что-то делал с удовольствием.
 – Не сомневаюсь в том, что вы останетесь довольны. Здесь знают, как готовить для мужчин с хорошим аппетитом, – добавила она, не сумев скрыть своего презрения.
 Больной, казалось, удивился и отвернулся, но тут же воскликнул:
 – Боже мой! Вы только посмотрите на подушку! Неужели это моя кровь?
 – Доктор протер вам лицо, только чтобы наложить швы. А такую роскошь, как няня или сиделка, мы здесь себе позволить не можем.
 Несмотря на прозвучавший в ее голосе сарказм, мистер Перкинс как будто не заметил обидного тона. Потрогал свои щеки, и Келли заметила, что руки у него сильные и, судя по всему, ловкие, с длинными пальцами.
 – Лицо у меня как подошва, – ноющим тоном пожаловался он. – Пыль и грязь, а теперь еще и кровь…
 Келли заковыляла к двери, принесла кувшин и поставила на ночной столик.
 – Вот теплая вода, можете умыться. – И подала тазик и полотенце.
 От сознания, что мужчина беспрестанно наблюдает за ней, движения ее стали еще более неловкими, чем всегда. Скорее бы уйти отсюда.
 – Я вас оставляю. Можете умываться.
 Морщась от боли, он приподнялся на кровати. Келли едва не рассмеялась, глядя, как Джейс пытается сесть и в то же время прикрыться одеялом. Неловкие, суетливые движения, смущенный смешок. В конце концов, он откинулся на подушку с тяжелым вздохом.
 – Ах ты, черт! Не могу. Миссис Саутгейт… не могли бы вы… Я позволю себе еще раз воспользоваться вашей добротой и попрошу вас умыть мне лицо.
 Она вся вспыхнула при одной мысли об этом. Однако через секунду здравый смысл одержал верх над смущением. С какой стати стесняться этого маменькина сынка? Это же не мужчина, так чего же бояться? У ее эмансипированных приятельниц из Бостона гораздо больше смелости, чем у него.
 Девушка пододвинула стул к кровати, села и прислонила палку к столу, но она упала на пол. Келли бросила взгляд на Джейса, хотя и боялась увидеть его реакцию. Он ответил понимающей улыбкой, и чувство унижения сразу прошло. Пусть этот неприятный тип и не мужчина, но сердце у него доброе.
 Келли налила воды в тазик, окунула в воду уголок полотенца и стала смывать кровь с его лица.
 – Папа сказал, что Зеке и мистера Джонсона похоронят завтра. – Келли надеялась, что разговор поможет ей избавиться от странного ощущения близости этого человека. – Еще папа говорит, что в багаже обнаружили лишний чемодан. Наверное, он принадлежал бедному мистеру Джонсону.
 Он замер в напряжении.
 – Надеюсь, вы не стали открывать мой чемодан? Вопрос прозвучал неожиданно резко. В голосе его чувствовалась тревога.
 «Интересно, что прятать в чемодане такому человеку?» – подумала Келли.
 – Конечно, нет. Вот ваши вещи. – И указала на саквояж и шляпную коробку в углу.
 Он расслабился. Тишину нарушил его нервный смешок, высокий и резкий.
 – Просто… Дело в том, что на некоторые личные вещи мужчины молодой леди смотреть не стоит. Я сам распакую саквояж, когда немного окрепну.
 – Конечно-конечно. Папа говорит, чемодан Джонсона тщательно просмотрели, но не нашли ничего такого, что указывало бы на его личность. Даже телеграфировали на станцию, но так и не узнали, кто он такой и есть ли у него какие – нибудь родственники.
 – Из того, что Джонсон рассказывал в пути, я понял, что он совсем один на белом свете. – Перкинс тяжело вздохнул. – Так же как и я.
 Ах, какой скорбный вид! Теперь он, кажется, собирается впасть в сентиментальность.
 – Еще папа сказал, если вам подойдут вещи мистера Джонсона, можете оставить их себе. Мы с миссис Экленд их постираем, починим и погладим. Ей уже удалось смыть пятна крови с вашего костюма, но рубашка, боюсь, испорчена навсегда.
 – Вы все так добры ко мне! Какой приторно-сладкий голос!
 – Папа вложил в вас немало денег, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Ему совсем не хочется, чтобы они пропали даром. – Келли потянулась через его голову. – Сейчас положу вам свежую подушку, и можете спать до утра. Приподнимите-ка голову и плечи.
 Он повиновался, со стонами, морщась от боли. Однако когда Келли уже поменяла подушку, внезапно ухватился за ее плечи, чтобы сохранить равновесие. Келли попыталась вырваться, но Джейс не отпускал. Ощущая его крепкие горячие руки сквозь тонкий кашемир, она с трудом сглотнула слюну. Неужели мистер Перкинс сделал это намеренно?..
 – Вам пора спать, – пролепетала Келли дрожащим голосом.
 Рука его скользнула вниз и коснулась ее пальцев.
 – Я не хочу спать. Пожалуйста, побудьте еще немного. Знаете, последние три дня я не разговаривал ни с кем. Бедный мистер Джонсон был не очень-то интересным собеседником.
 Его голубые глаза были теплыми, как озера в солнечный полдень. Келли казалось, что она сейчас утонет в них, и, стряхнув с себя его руку, встала, горя благородным негодованием.
 – Это нехорошо, мистер Перкинс… молодая леди в спальне мужчины.
 Неожиданно он ухмыльнулся, отчего на щеке появилась ямочка.
 – Но ведь это же ваша комната, мисс Саутгейт. А я лежу здесь совершенно беспомощный. Вы же не боитесь меня, правда?
 Келли вздрогнула. Показалось ей это или из его смеющихся глаз снова выглянул дьявол? Однако в следующий же момент дьявольская усмешка – если только она ей не померещилась – сменилась глуповатой гримасой.
 – Господи, мисс Саутгейт! Я и муху не могу обидеть.
 У Келли появилось ощущение, будто она попала в ловушку, загнана в угол своими собственными глупыми страхами.
 – Хорошо… Но только несколько минут, не больше. Он оглядел тускло освещенную спальню.
 – Приятная комната. И хорошо обставлена. Мебель красивая. Ваш отец, видимо, очень состоятельный человек.
 – А вы, судя по всему, наблюдательный человек, мистер Перкинс. И любите дорогие вещи. – «А иначе, с какой бы стати ему соглашаться на щедрое предложение папы», – подумала она. – Но это совсем не то, что моя прежняя комната, в Бостоне, – с горечью добавила она. – Я никогда не жила в таком грубо построенном доме.
 – У вас нет никакой веры в будущее. А я уверен, что очень скоро ваш отец превратит этот дом в пример для всех горожан.
 Келли недоверчиво фыркнула. Ничто никогда не сравнится с их элегантным домом на Бикон-стрит.
 – Скажите, мисс Саутгейт, – услышала она его мягкий голос, – в вашем сердце совсем не осталось места надежде или оптимизму?
 Келли опустила глаза, переплела пальцы рук. Она никогда не умела разговаривать с посторонними. Даже легкую беседу поддержать не могла. Обсуждение же личных тем вызывало такую неловкость, что ей хотелось только одного – бежать и поскорее спрятаться среди своих книг. Интересно, обидится ли мистер Перкинс, если она сейчас встанет и уйдет?
 Наступило напряженное молчание.
 – С вами произошел несчастный случай, мисс Саутгейт.
 – Как, простите?
 – Да вот, трость. Вы упали?
 – Это у меня врожденное. Доктора так и не смогли установить причину.
 Господи, и почему она вдруг так разоткровенничалась с незнакомым человеком?
 – Значит, это у вас всю жизнь, с самого рождения! Какая жалость! – Голос его как-то странно изменился, стал мягким и глубоким, как будто сейчас говорил совершенно другой человек. – В детстве вы, наверно, чувствовали себя страшно одинокой.
 Как смеет этот человек копаться в ее душе!
 – У меня было достаточно друзей!
 – Поэтому ваш отец и называет вас Мышонком? У Келли даже дыхание перехватило от гнева.
 – Мистер Перкинс, вы заходите слишком далеко! Она потянулась за тростью.
 Джейс издал какой-то нечленораздельный звук, видимо, означавший раскаяние.
 – О, вы совершенно справедливо рассердились на меня, мисс Саутгейт. Куда делись мои хорошие манеры! Я понимаю, что это не оправдание, но прошу вас, мэм, примите мои извинения.
 Казалось, он искренне раскаивается. Келли растерялась.
 – Ну… я не знаю…
 – Ой, как хорошо, что вы не спите! – Сестренка в дверях захлопала в ладоши от радости.
 Келли осуждающе покачала головой.
 – Бет, а ты, почему до сих пор не в постели? Девочка пробежала через всю комнату и плюхнулась на кровать рядом с Перкинсом.
 – Мне хотелось сначала увидеть Хорэса. Келли широко раскрыла глаза.
 – Во-первых, не Хорэса, а мистера Перкинса! Тот ухмыльнулся, глядя на Бет.
 – Джейс вполне подойдет. Бет хихикнула.
 – Папа сказал, что вы настоящий герой. Лопни мои глаза, я с ним согласна.
 – Вся моя заслуга в том, что я выжил.
 – Чепуха! По-моему, вы вот такой парень!
 – Бет! Что за выражения! Да еще в присутствии нашего гостя. Что он о тебе подумает! – Келли тяжело вздохнула. – Если будешь продолжать так себя вести, ни один молодой человек не захочет иметь с тобой дело, когда ты вырастешь. Джейс расхохотался.
 – Не думаю. Мне кажется, Бет станет красавицей. Просто само очарование. Все мужчины будут драться за нее.
 Девочка просияла.
 – И вы тоже? Вы подождете, пока я вырасту?
 – Очень может быть.
 Бет снова хихикнула, соскользнула с кровати и затанцевала по комнате. Остановилась возле комода, на котором лежал котелок Перкинса. Надела себе на голову, стала прихорашиваться перед зеркалом.
 – Мне нравится ваш котелок.
 – Правда? Можешь взять его себе. Я, наверное, куплю себе такую шляпу, какие носят на Западе. Чтобы быть похожим на этих… ну, вы знаете… – смущенно добавил он, – тех, что всегда на все готовы.
 Келли едва не задохнулась. Господи, какой болван! Ну на что он-то может быть готов?
 Однако Бет его слова привели в восторг.
 – Вы будете классно выглядеть!
 – Спасибо. – Он чуть наморщил лоб. – Бет – это уменьшительное от чего?
 – Элизабет.
 – Красивое имя. А Уидди?
 – Его назвали Джеймс, в честь папы. Но папу называют Большой Джим, а его сначала называли «сын Джима» – Джимсон, потом – Джимсон-уид, знаете, как трава дурман. А потом просто Уидди. Мне очень нравится это имя, только брату оно не очень подходит.
 – А тебе имя Бет нравится?
 – А вы можете придумать что-нибудь получше?
 – Я буду называть тебя Принцессой.
 Бет рассмеялась и прикрыла лицо руками от смущения.
 – О, Джейс!
 Он весело рассмеялся в ответ:
 – О, Принцесса!
 Келли с завистью слушала их непринужденную болтовню. Сестренка так легко сходится с людьми. В то время как для нее, Келли, это неимоверно трудно. Конечно, Бет еще ребенок. Легко поддается первому впечатлению.
 Джейс будто почувствовал ее одиночество и ласково спросил:
 – Мисс Саутгейт Кэлифорния. А это откуда?
 – Вообще-то это вас не касается, так же как и мой возраст, но если хотите знать, я родилась в сорок восьмом году, когда начались поиски золота в Калифорнии. Отец всегда мечтал о приключениях. Если бы не мое рождение, он был бы в числе первых переселенцев на Запад.
 – Но сейчас вы здесь.
 – Да, – произнесла она все с той же горечью. – Едва кончился траур по маме, как отец сорвался с насиженного места и привез нас в эти Богом забытые края.
 – Вы предпочитаете жизнь в городе? Келли встала.
 – Я предпочитаю цивилизованный образ жизни.
 – Ну, слава Богу! Значит, мы с вами прекрасно поладим.
 Он снова улыбнулся, оглядев ее всю: от кончиков туфель до золотисто-рыжих локонов. Келли вздрогнула, заметив собственническое выражение, появившееся в этих глазах. Может быть, он уже представляет себе их супружескую жизнь?..
 Не зная, что и думать, с чувством болезненной неловкости Келли вышла. Что ждет ее впереди?..




 Глава 5


 Морщась от боли, Джейс просунул руки в рукава клетчатого пиджака. Каждая мышца нестерпимо болела и ныла, а на грудь будто взгромоздили стол для игры в карты. Слава Богу, хоть пульсирующая боль в голове прошла.
 Наверное, он слишком рано поднялся. Но после двух дней постельного режима, в полном одиночестве, если не считать миссис Экленд, он начал ощущать беспокойство. Хоть бы Бет пришла его навестить! Славная девчушка, но ей, видно, запретили его тревожить. Кэлифорния запретила, конечно.
 Джейс выглянул в окно, выходившее на лужайку позади дома. Кэлифорния и Бет все еще сидят за столом, на котором разложены тетрадки. Хорошо, что сегодня утром удалось уговорить миссис Экленд переселить его из спальни Келли. Он и так ощущает себя полным идиотом, оттого что приходится играть роль Хорэса Перкинса.
 Прищурившись, он посмотрел на себя в зеркало и провел рукой по зачесанным назад волосам. Пойти, что ли, окунуть голову в таз и смыть ароматическое масло погибшего Хорэса? И горло уже начинает саднить оттого, что он изо всех сил старается говорить неестественно высоким голосом. А вообще, какого черта! Они хотели получить джентльмена – вот пусть теперь радуются. Даже если его это, в конце концов, доведет до самоубийства.
 Что же касается костюма Перкинса, то тут другое дело. Долго он в нем не выдержит. Утром Большой Джим заглянул к нему – Джейс завтракал в постели – и выдал двадцать долларов золотом. Аванс в счет зарплаты за первый месяц. Придется выдумать такую же историю, как со шляпой, – мол, хочет выглядеть на западный манер, – и купить себе новый костюм. А все остальное можно будет взять из чемодана мистера Джонсона.
 В общем, события развиваются совсем неплохо. Отличное местечко, постоянная работа, в городе полно игорных домов, так что очень скоро можно заиметь кругленькую сумму. Конечно, придется вести себя осторожно: не забывать, что он Хорэс Перкинс. Но и это может пойти ему на пользу. Никому и в голову не придет заподозрить зеленого сосунка с востока в способности к карточным фокусам. А к тому времени, когда в городе поймут что к чему, Джейс Грир уже будет далеко, по другую сторону гор.
 Ну а пока он здесь, дополнительной наградой ему будет эта женщина. Хороша, ничего не скажешь! Волосы как медь с золотом, зеленые глаза темнеют и меняются, как море в штормовую погоду. А тело… Руки так и чешутся. Она, правда, чересчур застенчива и напряжена, как струна. Но где-то в самой глубине, чувствуется, тлеет искра, которая готова вспыхнуть. Девушка, похоже, сама еще этого не сознает.
 Но Джейс с первого момента заметил и другое: враждебность Келли.
 Но почему? Что он ей сделал? Ведь не рассчитывала же дочь стать партнером своего отца в магазине. Неужели Келли злится из-за того, что он занял ее место? Со слов миссис Экленд Джейс понял, что Кэлифорния очень редко бывает в городе, не говоря уже о магазине отца. Похоже, большую часть времени она проводит за книгами.
 Да, эта девушка – настоящая загадка. Но он ее разгадает. Не было еще ни одного случая, чтобы женщина, приглянувшаяся Джейсу, ускользнула от него. На эту придется потратить, наверное, с месяц. Ничего, ему спешить некуда. А затяжная игра сделает победу еще слаще.
 Ах, какая это будет захватывающая игра! Он даже засмеялся от удовольствия. Три дня, проведенные с этим дурачком Перкинсом, дали ему в руки готовый образ. Он теперь вроде актера, получившего сценарий, в котором расписаны все диалоги. Правда, пару раз – пока не вжился в роль – он сбился, но это вызвало подозрения только у одной Кэлифорнии. И потом, настоящему Перкинсу она тоже могла бы не доверять.
 Прошлой ночью Джейс с трудом сдержал себя, чтобы не расхохотаться. Тихонько похрапывал, украдкой подсматривая за девушкой. А потом все-таки удалось уговорить ее умыть ему лицо. Келли наклонилась так близко… Он чуть не выдал себя. Едва сдержался, чтобы не впиться в ее губы. Уж очень хотелось проверить, такие ли они сладкие на самом деле, какими кажутся.
 Он снова выглянул в окно. Лужайка опустела. Приближался час обеда. Нахмурившись, Джейс взглянул на саквояж. Надо все-таки припрятать пистолеты, а то миссис Экленд, похоже, повсюду сует свой нос. Он положил пистолеты и кобуру в шляпную коробку Перкинса, пододвинул к шкафу стул и встал на него.
 – Что это вы делаете?
 – Черт! – От неожиданности Джейс чуть не упал. Поставил коробку и, изобразив сладкую улыбку, обернулся к Бет. – Привет, Принцесса!
 Она стояла в дверях в подаренном им котелке и указывала на шляпную коробку.
 – С какой стати вы ее убираете? Я думала, вы и коробку подарите.
 – Ну… – Он спустился со стула. – Мне же понадобится что-нибудь для моей новой шляпы, когда я ее куплю. На тот случай, если за мной будет погоня и придется срочно удирать из города.
 Бет хихикнула.
 – Вы надо мной смеетесь.
 Он принял торжественный вид.
 – Ни чуточки. – И указал на котелок на ее голове. – Я видел тебя утром. Почему ты тогда была без него?
 – Келли запретила мне надевать котелок во время занятий. Она сказала, что у меня в нем слишком фривольный вид.
 – Келли всегда тебе что-нибудь запрещает, правда? Она мисс Нельзя. Все время «не надо», «нельзя»…
 – Да, провалиться мне на этом месте. И когда только она остановится!
 Джейс поджал губы с показным неодобрением.
 – Ах-ах, как ты выражаешься! Юной леди это совсем не пристало. Вот возьму и скажу мисс Нельзя.
 Девочка бросила на него хитрый взгляд.
 – А я тогда скажу ей, что вы только что ругались, как сапожник.
 Он засмеялся:
 – Принцесса, обещаю не выдавать тебя, если ты не выдашь меня.
 Бет приложила палец к губам:
 – Тик-ток, рот на замок.
 Джейс повторил ее жест и заклинание. Протянул ей руку:
 – Ну что, пойдем вниз? Наверное, пора обедать. Она доверчиво вложила свою маленькую мягкую теплую руку в его ладонь. Ее голубые глаза сияли.
 – О, Джейс, я так рада, что ты здесь!
 Он улыбнулся в ответ. Итак, один суверенный штат уже завоеван, и практически без усилий. Даже удивительно. Вот если бы удалось так же легко покорить и Кэлифорнию…
 Келли с неприязнью наблюдала за тем, как он просеменил через всю комнату и отодвинул стул для Бет. С той же преувеличенной торжественностью он повязал девочке салфетку. От отвращения у Келли сжалось в желудке. Почему у такого большого, с виду сильного мужчины манеры недалекого хлыща? Даже на другом конце стола она ощущала запах его ароматического масла для волос. Наверное, целый флакон на себя вылил. Если выйти за него замуж, то всю жизнь придется отстирывать наволочки.
 Он кивком поздоровался с Уидди, занял место за столом по правую руку от Большого Джима и одарил ее теплой улыбкой.
 Келли вскинула голову и свысока взглянула на него. Бет может вести себя как щенок с обожаемым хозяином, но она-то, Келли, не восьмилетний ребенок и имеет здравого смысла побольше.
 – Бет, нельзя сидеть в шляпе за столом! Сестренка и гость весело переглянулись.
 – Нельзя, Бет, это запрещается, – произнес он. Девочка сняла котелок, но не выдержала и расхохоталась.
 – Рад видеть вас на ногах, Джейс, – пророкотал Большой Джим.
 Перкинс попытался изобразить смущение, однако самодовольство так и прорывалось наружу.
 – Я не привык сидеть без дела, сэр. Знаете, как говорят, «руки бездельника – это инструменты дьявола».
 И потом я уже начал по вас скучать. – С сияющей улыбкой он повернулся к Келли. – Особенно по вас, мисс Кэлифорния. Почему вы ни разу не пришли меня навестить?
 Все взгляды за столом обратились на Келли. Она очень не любила быть в центре внимания и, опустив глаза, начала вертеть салфетку.
 – Так и не навестила? – Большой Джим многозначительно взглянул на дочь. – Это нехорошо с твоей стороны, Мышонок, особенно при сложившихся обстоятельствах.
 Келли казалось, что каждый нерв, каждая клеточка в ней пронзительно кричит: «Оставьте меня в покое, не нужен мне никакой муж, тем более такой!» Но она взяла себя в руки и обернулась к Перкинсу с бледной улыбкой.
 – Вам нужно было время, чтобы поправиться, мистер Перкинс. Хочу сказать… я предпочитаю, чтобы меня называли Келли, а не Кэлифорния. А еще лучше – мисс Саутгейт.
 – Слушай меня, девочка, – загремел Большой Джим. – Он будет называть тебя Келли, а ты его – Джейс. Поняла? Он практически член семьи, раз живет с нами под одной крышей.
 – Н-н-но… п-п-папа…
 – Это для твоего же блага, моя радость. Делай, что я говорю, и будешь умница.
 Отец смотрел на нее с любящей улыбкой. Однако Келли знала, что противоречить ему невозможно.
 – Да, конечно… – едва слышно ответила она, глотая слезы унижения.
 – Я сегодня чувствую себя тип-топ, сэр, – быстро вставил Джейс. – Мне бы хотелось посетить ваше торговое заведение. Может быть, после обеда пойдем вместе, если, конечно, вас это не затруднит?
 Большой Джим откинулся на спинку стула и сцепил пальцы рук с выражением крайнего удовольствия на лице.
 – Прекрасно! Просто замечательно! – Щедрым жестом он указал на блюдо с жареной олениной и гарниром, которое миссис Экленд только что поставила на стол. – Угощайтесь, Джейс.
 Келли обратила внимание на то, что, несмотря на жеманные манеры, Перкинс накладывал на тарелку такие порции, будто, кроме него, никого за столом не было. А затем согнул руку, обхватив тарелку каким-то примитивным защищающим жестом. Боже правый, неужели боится, что они заберут его еду?
 С того самого момента, как Перкинс вошел в комнату, Уидди сидел в мрачном молчании. Теперь он со стуком поставил кофейную чашку и сверкнул глазами на отца.
 – А почему мне нельзя в магазин?
 Большой Джим хлопнул ладонью по столу так, что зазвенела посуда.
 – Какого дьявола! Неужели опять все сначала! Да еще в присутствии Джейса! Ты не пойдешь в магазин, потому что я хочу, чтобы у тебя была не такая жизнь, как у меня. Я хочу для тебя лучшей жизни. Как только придет ответ из Гарвардского университета, ты поедешь на восток. Об этом мечтала для тебя твоя мать.
 – Ты-то сам обошелся без всякого образования, – проворчал Уидди. – А что я буду делать все лето?
 Джейс положил вилку на стол.
 – Образование – вещь весьма полезная. Оно тренирует мозг и тем самым подготавливает человека к жизни. Я часто сожалел о том, что… – Он улыбнулся какой-то заискивающей улыбкой. – Господи, да что это я разговорился… Просто я уверен, что тебе в университете понравится, Уидди. Как я тебе завидую! Правда – правда. Ну а пока ты еще не уехал… Как ты относишься к охоте?
 Уидди по-прежнему сидел надувшись.
 – Никак.
 Келли не отрываясь, смотрела на Джейса.
 – Неужели охота относится к числу ваших любимых развлечений, мистер Перкинс?! – И, бросив неуверенный взгляд на отца, поправилась: – Джейс.
 – Я не очень-то хороший охотник. Но готов кое-чему научить Уидди, если он захочет. Конечно, с вашего разрешения, мистер Саутгейт.
 Большой Джим кивнул.
 – Прекрасно! Парню это пойдет на пользу.
 Со дня их приезда в Колорадо Келли не видела на лице брата такой счастливой, полной надежды улыбки. Этот мистер Перкинс, как пиявка, подбирался к сердцам людей. Но только не к ее сердцу!
 – Я не охотился с самого детства, – вздохнул Большой Джим. – Ведь я вырос в северных лесах, в Мэне. Работал лесорубом, до девятнадцати лет, как сейчас Уидди. Работа тяжелая, но… – Он пожал плечами. – Знаете, как это бывает. Я вдруг почувствовал, что засиделся на одном месте, поехал в Бостон и там встретил самую хорошенькую девушку на свете. А хорошенькие девушки любят красивые вещи. Поэтому я открыл свое дело.
 – И оно с самого начала пошло успешно? Большой Джим просиял:
 – Да! А к тому времени как началась война, я уже заработал достаточно денег, чтобы открыть еще и небольшой оружейный завод. В шестьдесят шестом я его продал.
 – Вы, должно быть, очень везучий человек, мистер Саутгейт.
 – Да, не могу сказать, что мы голодаем. И у меня есть планы касательно этого дома. Хочу поставить на крыше цистерну для воды и провести трубы в дом. Потом найму рабочих с востока, чтобы обшили стены панелями и оклеили обоями. Ну и всякое такое.
 – На это уйдет куча денег!
 – Наш папа может себе это позволить, – вмешалась Бет. – Мама говорила, к чему он ни прикоснется, все превращается в золото.
 Келли закусила губу. Лучше бы Бет этого не говорила. Мистера Перкинса и так уже слишком заинтересовали дела отца.
 – Да что вы говорите! Как это может быть? – Джейс рассмеялся, и Келли тут же раскаялась в своих подозрениях.
 Папа действительно любитель приключений и к тому же человек очень честолюбивый, привык брать жизнь за горло. Именно благодаря его неуемной энергии и энтузиазму они оказались в этих кошмарных местах. А мистер Перкинс, похоже, улицу не перейдет без разрешения.
 Джейс снова рассмеялся своим нервным смешком.
 – При ваших способностях, мистер Саутгейт, я удивляюсь, как вы еще не занялись золото искательством. Говорят, богатство здесь только и ждет, чтобы его пришли и взяли.
 – Я могу заработать гораздо больше на продаже лотков для золотоискателей, чем на поисках желтого металла. Вокруг Дарк-Крика практически все уже выбрано. Разработки в Колорадо иссякли бы, если б какой-то профессор из Брауновского университета не придумал плавить неподдающуюся руду.
 С сияющей улыбкой Джейс обратился к Уидди:
 – Вот видишь, что делает образование! – И снова обернулся к Большому Джиму. – Но если у вас такой большой капитал, который можно вкладывать, почему вы не войдете в этот бизнес?
 – Для меня нет ничего интересного в том, чтобы стать владельцем шахты или камнедробилки. Это не так увлекательно, как находить золото своими руками. Ну а если хотите быстро разбогатеть, поезжайте на Раздел и ищите серебро.
 – Вот еще! На мой взгляд, это слишком грубая работа. И все-таки, мне кажется, здесь еще осталось немного готового золота для какого-нибудь бойкого старателя.
 Большой Джим фыркнул в ответ.
 – Может быть. Если кому-то не жалко тратить на это время. – Он отодвинул от себя пустую тарелку и сделал знак миссис Экленд. – Я готов выпить виски. Вы ко мне присоединитесь, Джейс?
 Он взглянул на Келли, заметил неодобрение в ее глазах.
 – Нет-нет! Оно мне ударяет в голову. А я человек простой и спокойный.
 – Купер писал, что после войны вы порядком покуролесили. Я считаю, что любому мужчине полезно время от времени выходить из берегов. Дать себе волю, что называется.
 Большой Джим отодвинул свой стакан с виски и потребовал принести еще один. Джейс опустил голову.
 – Должен признать, что я так и не нашел для себя ничего достойного. Везде оставался лишь младшим служащим.
 Он тяжело вздохнул, явно рассчитывая на сочувствие окружающих.
 – Да, вы об этом писали.
 – А что касается нашей семейной фермы… она так пострадала во время сражений, что там уже ничего не растет. Мне пришлось продать ее за бесценок, чтобы расплатиться с кредиторами моего покойного отца.
 – А почему вы не остались в армии? – резко спросила Келли, подумав, что, возможно, там из него сделали бы мужчину.
 Джейс медленно покачал головой. Голубые глаза потемнели от горечи.
 – После лагеря для военнопленных повстанцев мне больше не хотелось иметь ничего общего с военными.
 Келли изумленно смотрела на него.
 – Лагерь для военнопленных?! Но ведь вы писали, что служили ординарцем у офицера и никогда не участвовали в сражениях.
 Теперь Джейс смотрел на нее, широко раскрыв глаза.
 – Разве? Ну… понимаете… Дело в том, что… меня взяли в плен, когда я выполнял задание своего начальника. Я попался по собственной глупости. Этого вполне можно было бы избежать. Неприятно вспоминать о своих ошибках.
 – Вы, наверное, знаете много историй про войну, – с благоговением произнес Уидди. – Расскажите что-нибудь.
 – Да, да! – воскликнула Бет. – В магазине я такое слышала.
 Джейс, казалось, совсем растерялся.
 – Мне бы не хотелось… – С улыбкой облегчения он обернулся к двери: миссис Экленд в этот момент ввела Сисси. – Вот единственный член семьи Саутгейт, с которым я еще не знаком. – Он встал и опустился перед девочкой на колени. – Привет, Сисси! Какая симпатичная малютка!
 На лице трехлетней девочки застыло выражение недоверия. Она смерила гостя холодным взглядом, потом подняла свой пухлый пальчик и ткнула в повязку у него на лбу. Джейс поморщился от боли, а малышка обхватила ручками ноги миссис Экленд.
 – Хочу спать.
 Сисси надула губки и еще раз кинула злобный взгляд на Перкинса, прежде чем миссис Экленд унесла ее из комнаты.
 Келли еле сдерживала смех. Джейс оцепенел. Выглядел он так, словно в первый раз в жизни встретил отпор. «Вот и все, мистер Тру-ля-ля. По крайней мере, я оказалась не единственной, кого не очаровали ваши приторно-сладкие манеры».
 Большой Джим допил виски и встал из-за стола.
 – Ну что ж, пора идти в магазин, Джейс. Не люблю, когда он слишком долго закрыт.
 Не дожидаясь ответа, отец направился к выходу. Ни дать, ни взять король со своей свитой.
 Бет соскочила со стула и натянула на голову котелок.
 – Можно мне тоже пойти, Келли?
 – Только если пообещаешь, что не будешь озорничать. Не мешай Билли Ди. И мистеру Перк… Джейсу. И не ходи одна по улице.
 Келли снова заметила странный взгляд, которым обменялись Бет и Джейс. Он подошел к девушке.
 – Позвольте мне помочь вам.
 Келли нехотя приняла его руку. Она оказалась на удивление сильной и теплой.
 – Позвольте мне! – Джейс рванулся за палкой в тот же самый момент, что и Келли. – Ах ты…
 Палка выскользнула из его рук на пол. Он резко наклонился. Келли осталась без опоры, пошатнулась и ухватилась за плечо Джейса. Ощущение крепких мускулов под пиджаком напомнило о его обнаженной груди, которую она видела накануне вечером. Нельзя сказать, чтобы это воспоминание доставило удовольствие. У Келли неожиданно перехватило дыхание.
 Келли вздрогнула от непонятной тревоги. На верхней губе выступил пот. Сильные теплые руки крепко держали ее за талию, в глубине голубых глаз затаилась насмешка.
 – Бет, – произнесла она дрожащим голосом, – подай мне трость, а не то мистер Перкинс подумает, что мне это нравится.
 Смешинка в глазах растаяла.
 – Я не настолько глуп, чтобы этого не заметить, – едва слышно пробормотал Джейс.
 Келли задохнулась от неожиданности. Съежилась, ушла в себя.
 Спотыкаясь, он подвел ее к столу и отпустил, как только девушка ухватилась за край.
 – Ах, ты Г-г-господи! Мистер Саутгейт меня ждет! Келли без сил опустилась на стул. Талию все еще жгло от его жаркого прикосновения. «Помоги мне Бог! Как могло это жалкое подобие мужчины довести меня до такого состояния!..»




 Глава 6


 Теперь не хватает только хорошей сигары, и можно считать, что день прошел лучше некуда. Трясясь на заднем сиденье повозки, Джейс закинул руки за голову, не в силах сдержать довольную ухмылку. Похоже, что добиться Келли будет легче, чем ему казалось. Сегодня он почувствовал, как девушка затрепетала под его руками. А глаза ее потемнели не только от смущения, растерянности, но и от желания тоже.
 Конечно, соблазнять дочь хозяина в роли Перкинса дьявольски трудно. Все время приходится отступать, притворяться беспомощным, ныть и строить из себя дурака, чтобы она не испугалась и не заподозрила чего. Но от этого ставки только поднимаются, а игра становится еще азартнее.
 За обедом Джейс едва не попался во время этих разговоров о войне. Он-то решил, что парню пришлось понюхать пороха, хотя мог бы сразу догадаться, что такой, как Хорэс Перкинс, постарался найти себе безопасное местечко.
 Джейс беззвучно выругался. И чего ради он вдруг вспомнил за столом о лагере для военнопленных повстанцев? Просто разговор о войне пробудил что-то в его душе, вот и потерял бдительность. Надо вести себя осмотрительнее, по крайней мере, до тех пор, пока он прочно не внедрится в эту семейку.
 Возможно, удастся расположить к себе Уидди и даже найти друга в его лице. Большой Джим совсем затуркал парня, бедняга не знает, куда ему податься. Наверняка большую часть времени проводит в салунах. В тот первый день он здорово напился, даже ноги заплетались.
 Вот смеху-то будет… после той жизни, какую Джейс вел до сих пор, разыгрывать из себя благоразумного дядюшку и наставлять парня на путь истинный.
 Большой Джим, конечно, никакое не чудовище. Дружелюбный, открытый, полный энтузиазма, которым заражает и окружающих. Вот только… слишком уж большой, во всем. И всех в доме подавляет. Дети очень уважают отца, это ясно. Но они живут в его тени. А Джим так привык командовать, так полон уверенности в себе, что не осознает, как калечит их. «Но это все не мои проблемы. У меня хватает своих забот».
 Джейсу все время мерещится бедняга Перкинс с наполовину снесенным лицом. И Зеке. Может, не уговори он возницу сделать остановку, оба были бы сейчас живы…
 Повозка резко остановилась. Джейс взглянул на козлы. Бет спускалась вниз, поддерживаемая сильной рукой Большого Джима. Села рядом, расправив свои пышные юбки. Надвинула на лоб котелок и рассмеялась.
 – Я сказала папе, что хочу теперь посидеть с вами. Повозка снова двинулась вперед.
 – Всегда рад твоему обществу, Принцесса. Только боюсь, у нашей мисс Нельзя случится нервный припадок, если она узнает, что ты сидела сзади, как наемный работник.
 Бет откинула назад белокурые косички.
 – Келли просто старая ворчунья. Если это означает быть взрослой, то мне совсем не хочется расти. – Ее взгляд был полон обожания. – Разве что такой взрослой, как вы.
 Джейс улыбнулся девочке. Он чувствовал себя легко и раскованно в ее присутствии, забывал о нудной роли Хорэса.
 – Келли смягчится. Ей только надо преодолеть свою застенчивость. Скажи, она всегда пользовалась палкой?
 – Доктора уже, сколько лет назад говорили ей, чтобы выбросила палку и училась ходить сама. Но она боится, что упадет. И папа перестал ее донимать этим.
 Бет указала на первые обшарпанные здания:
 – Как вам нравится наш город?
 – Я его еще не видел.
 – Ну, как же не видели? А в тот первый день, когда вы только приехали?
 – Я помню только приемную доктора. – Джейс снова легонько потянул ее за косичку. – И еще помню одну такую маленькую озорницу, которая принесла мне виски.
 Бет пристально смотрела на него.
 – Мне кажется, вы больше притворялись, что терпеть не можете виски.
 Джейс возвел глаза к небу и заговорил еще более высоким голосом, чем всегда:
 – Святые угодники! Как ты можешь так говорить! Девочка звонко рассмеялась.
 – Постарайтесь только, чтобы сестра этого не заметила. Она так и взовьется. Келли ведь у нас трезвенница.
 – Конечно, Бет. Можешь не беспокоиться.
 На самом деле при мысли о том, как взовьется Келли, полная страсти и огня, сердце у него учащенно забилось.
 Бет встала на коленки и крикнула:
 – Мы подъезжаем!
 Магазин Большого Джима не обманул его ожидания. Большой, шумный, он ломился от самых разнообразных товаров на любой вкус. «Неужели наступит такой день, когда часть всего этого будет принадлежать мне? – подумал Джейс. – Если, конечно, я правильно поведу игру». Ему не раз приходилось стоять за прилавком, когда возникала нужда подзаработать немного. С цифрами-то он управляться умеет. Может быть, это и окажется его золотой жилой и не понадобится отправляться в горы на разработки.
 Большой Джим показывал магазин и складские помещения. Бет всюду следовала за ними по пятам как тень.
 – Это первоклассное торговое заведение, мистер Саутгейт. Могу только надеяться, что я вас не подведу.
 Большой Джим смерил его оценивающим взглядом. Они стояли почти лицом к лицу. Джейс оказался примерно на дюйм выше.
 Большой Джим ответил хитроватой усмешкой.
 – Можете не волноваться. Я не сомневаюсь, что здесь вы окажетесь на месте. Во всех смыслах. Понимаете, о чем я?
 Джейс не был уверен, что правильно понял, однако переспрашивать не стал.
 – С чего начнем, сэр?
 Тот ответил широкой улыбкой.
 – Можем начать с того, что ты будешь называть меня Большой Джим. Хватит этих глупостей вроде «мистер Саутгейт» и «сэр». Мы с тобой находимся на Западе, а не на дамском чаепитии.
 – Смотрите, кто пришел! – воскликнула Бет и радостно кинулась к пожилому человеку.
 Он дружески похлопал по ее котелку. Большой Джим знаком подозвал вошедшего.
 – Джейс, познакомься. Это Билли Ди. Он будет помогать тебе в мое отсутствие. Билли Ди, это мой новый управляющий Хорэс Перкинс.
 Билли Ди оказался седым плешивым стариком с обветренным, изборожденным морщинами лицом, слезящимися глазами и шишковатым красным носом, свидетельствовавшим о пристрастии его обладателя к выпивке. Он протянул руку, с отвращением глядя на приехавшего франта, потом вытер ладонь о свою рабочую рубашку и протянул снова.
 – Здрасте. – Он окинул Джейса враждебным взглядом из-под кустистых бровей. – Как поживаете?
 Джейс крепко пожал ему руку.
 – Очень хорошо, Билли.
 Старикан тоже, как видно, поживал неплохо. Судя по всему, принял сейчас такой коктейль, что другой бы на ногах не устоял.
 – Меня зовут Билли Ди, парень. И я не собираюсь менять имя ради такого, как ты.
 Джейс изобразил приторную улыбку.
 – Конечно, приятель, конечно.
 «Интересно, скольких покупателей этот остолоп уже отпугнул своим видом и обращением? Ну, ничего, теперь, с моим приходом, все изменится».
 Большой Джим смотрел на Джейса так, будто был разочарован тем, что тот не ответил на оскорбление.
 – Нечего вскидываться, Билли Ди. Ты выяснил, что пропало?
 – Две туши бекона и мешок бобов. И еще один… этот… гальванизированный кофейник.
 – Черт побери, кто у нас сторож, приятель?! Как могло все это исчезнуть прошлой ночью? Уже третий раз за последние две недели! Сколько замков я еще должен поставить? Тебя что, не было на складе в это время?
 Глаза у Билли Ди забегали.
 – Я спал как младенец и ничего не слышал.
 – Трезвый? – тихо спросил Джейс. Старик двинулся на него с кулаками.
 – Ах ты, паршивый сосунок, дерьмо собачье…
 – Прошу прощения, Большой Джим, – спокойно сказал Джейс и схватил Билли Ди за плечо.
 Казалось, это был небрежный жест, однако пальцы его сжались с такой силой, что старик сморщился от боли.
 – Слушай меня, ты, сукин сын! Я в своей жизни уже встречал отребье вроде тебя. Если узнаю, что кражи – дело твоих рук, пристрелю прямо на улице, как собаку.
 Билли Ди застыл, открыв рот.
 – Ну… з-з-зачем же так… Пропало-то всего ничего. Может, у кого из старателей деньги кончились.
 – В таком случае мы дадим им кредит, в магазине. Нечего рыскать с черного хода. Ты меня понял?
 Он крепче сжал пальцы, ощущая хрупкие кости старика под рубашкой.
 Билли Ди скрипнул зубами от боли и быстро закивал.
 – Как скажешь, приятель.
 Большой Джим дружески хлопнул Джейса по спине, отчего у того сразу заболели сломанные ребра. В магазин вошли несколько человек.
 – Ну, мой мальчик, ты уже одержал верх над Билли Ди. Посмотрим, как у тебя пойдет дело с покупателями.
 Следующие несколько часов новый управляющий крутился волчком без остановки. Не то чтобы это составляло для него слишком уж тяжелый труд. Большой Джим подсказывал ему цены, а Билли Ди доставал все необходимые товары. Джейс даже Бет подключил к работе: девчушка с удовольствием перевязывала пакеты бечевкой.
 На редкость обаятельному управляющему удалось уговорить жену горняка купить лишний ярд набивного ситца, а владельца нового салуна он убедил в том, что стекло у Большого Джима лучшее на всей Миссисипи. Джейс даже сумел предотвратить ссору между двумя проститутками из-за последней пары модных ботинок на шнурках.
 – Мадам, – обратился Джейс к одной из них, держа на весу красную нижнюю юбку, – я убежден в том, что ступни ног – это еще не самое лучшее, что у вас есть. Давайте покажем кое-что из вашей великолепной фигуры. Яркая полоска из – под юбки, когда вы ее приподнимете, привлечет взгляды мужчин как раз к тому месту, какое нужно. Пусть ботинки достанутся вашей подруге. А вот этот предмет женского туалета я с удовольствием продам женщине, которая его достойна.
 После этого легко убедил вторую проститутку, что у нее самые изысканные ступни ног, какие он в своей жизни имел удовольствие лицезреть, и подруги удалились рука об руку, вполне довольные своими покупками.
 Джейс потянулся и зевнул. Все это замечательно, но он устал. Болела грудь, голова гудела. Пожалуй, не стоило так надрываться в первый день. Он еще не совсем поправился.
 Большой Джим небрежным жестом достал из кармана часы.
 – Пожалуй, мы сегодня уйдем домой пораньше. Я что-то совсем выдохся.
 Джейс выдавил благодарную улыбку.
 – Как скажешь, Большой Джим. Вот только обслужу нашего последнего покупателя.
 Саутгейт взглянул на входившего и усмехнулся.
 – Между прочим, это твой соперник. Ральф Дрисколл. По-моему, он нравится Келли.
 Соперник! Значит, ему полагается ухаживать за Келли? И если да, то чья это идея – самой Келли или Большого Джима? Похоже на то, что эта затея выдать себя за Хорэса не так проста, как показалось вначале.
 У прилавка уже стоял человек крепкого телосложения, с напомаженными темными волосами, седеющими на висках, широким носом и пронизывающими черными глазами. С первого взгляда было ясно, что это человек с солидным положением в обществе. Фрак и брюки в полоску сшиты на заказ, на голове шляпа с шелковой лентой, в руках желтые кожаные перчатки.
 Его сопровождал мужчина, которого можно было принять за рабочего с ранчо, судя по грубой рубашке, кожаным леггинсам, пистолету за поясом и запыленным ботинкам.
 Джентльмен приподнял шляпу, кивнул Большому Джиму.
 – Добрый день, Саутгейт.
 – Добрый день, Дрисколл. Что привело вас сюда? Банк закрылся пораньше?
 – Я слышал, у вас появился новый служащий. Решил зайти познакомиться, как полагается добрым соседям. – Он указал на человека, сопровождавшего его. – А Карл, старший у меня на ранчо, говорит, надо купить новый насос. Сегодня у меня не очень загруженный день, ну вот я и решил… то-се… зайдем вместе, посмотрим, что у вас есть в каталоге.
 – Да-да, конечно. – Большой Джим представил управляющего: – Это Джейс Перкинс.
 Джейс улыбнулся и осторожно протянул руку, как будто боялся, что ее сейчас раздавят.
 – Рад познакомиться, Перкинс. Работая на Саутгейта, вы можете далеко пойти.
 Джейс расценил и эти снова, и чересчур энергичное рукопожатие как вызов, намеренный вызов. И едва сдержался, чтобы не раскроить кулаком эту улыбающуюся физиономию. Однако если он хочет продолжать свой розыгрыш, то не должен вести себя с этим человеком так же, как с Билли Ди. Одно неверное слово может выдать его.
 – Ну да, ну да, мистер Дрисколл. Я у него управляющий.
 Он стиснул руку Дрисколла в ответном пожатии и с удовольствием заметил, как тот поморщился.
 – Как я понял, вы единственный уцелели в той схватке. Ваша история уже облетела весь город.
 Джейс дотронулся до пластыря на виске.
 – Да, сэр, меня здорово задело.
 Глаза Дрисколла сощурились. Он смотрел с явным подозрением.
 – Все это звучит довольно странно. Остановка… нападение из засады… очень удобно.
 – Наверняка нас ждали в засаде, это точно. Бандиты бы нас все равно остановили на дороге.
 – И никто из вас не успел выстрелить?
 Джейс помедлил в нерешительности. Этот сукин сын явно примеряет веревку к его шее. И потом, всегда есть шанс, что правда, так или иначе, выйдет наружу. Слухи каким-то образом всегда распространяются. Так что лучше всего быть правдивым, насколько это возможно.
 – Если честно, то я убил одного из них.
 – Ты? У тебя что, есть оружие?
 Джейс снова спрятался за дурацкими ужимками.
 – Да что вы… Нет, конечно… Просто… мистер Джонсон любезно позволил мне подержать его пистолет, пока он освежится в реке. Эти мерзавцы выстрелили в меня. А потом подошли проверить… убедиться в том, что я мертв… Ну и я… воспользовался случаем. Думаю, я убил одного из злодеев, но его напарники унесли тело. Это было ужасно. Ужасно! Никогда этого не забуду.
 Карл громко заржал и положил руку на пистолет.
 – Ну, ты даешь! Тебе бы в цирке выступать. Джейс остановил на нем внимательный взгляд.
 – Не могу сказать, что мне нравится, как ты со мной знакомишься, парень. Я научился стрелять в армии. Ты-то, наверное, не служил. Но все равно, можем помериться силами, как это пристало джентльменам. – Он смахнул с пиджака воображаемую соринку. – Если ты, конечно, джентльмен.
 Карл ответил звериным рыком, выхватил пистолет из кобуры и приставил дуло к виску Джейса, который замер и стоял неподвижно. Он в своей жизни много играл в покер, чтобы сразу распознать, когда противник блефует.
 – Прекрати, Карл! – приказал Дрисколл. – Не валяй дурака! Убери пистолет.
 Несколько секунд Карл колебался, явно напуганный криком хозяина. Потом, выругавшись сквозь зубы, убрал пистолет.
 Ральф Дрисколл повернулся к Джейсу:
 – Я должен извиниться за своего помощника. Он всегда выходит из себя, когда кто-нибудь заговаривает о войне в его присутствии. Натерпелся неприятностей с армией.
 Ну конечно. Дезертировал, наверное, мерзавец. А может, и того хуже – взял кругленькую сумму за службу в армии, а потом дезертировал. Дерьмо собачье. Вот кого надо прикончить.
 Вдруг Джейс заметил, что Большой Джим наблюдает за ним со странным выражением на лице. И побледневшая Бет дрожит от страха. Усилием воли Джейс подавил приступ ярости.
 – Черт возьми! Не будем ссориться. Пусть ваш помощник идет своей дорогой.
 – Вот и хорошо. – Дрисколл с облегчением улыбнулся и обернулся к Бет: – Ну а как ваши дела, юная мисс?
 Девочка грациозно присела. На щеках снова выступил румянец.
 – Спасибо, сэр, очень хорошо.
 Он постучал пальцем по ее котелку.
 – Разве ты не знаешь, что леди не полагается носить такие шляпы?
 К Карлу вернулся дар речи, а заодно и его обычная развязность.
 – Верно, Совсем как мальчишка. Бет топнула ногой.
 – А вот и нет!
 – А вот и да! Ты маленький сорванец. Скоро еще брюки наденешь.
 Бет открыла рот, нижняя губа ее задрожала, глаза наполнились слезами. Большой Джим пророкотал что-то нечленораздельное, а Джейс почувствовал, что больше не может себя контролировать и, схватив Карла за шейный платок, с силой встряхнул.
 – Извинись перед девочкой!
 – Ну-ну… – Дрисколл поспешно разнял мужчин. – Перкинс прав. Карл, скажи малышке, что ты сожалеешь, и марш отсюда.
 Помощник яростно сверкнул глазами на босса, пробормотал извинение и пошел к дверям, надвинув шляпу на самые глаза.
 Дрисколл откашлялся.
 – Прошу прощения, Саутгейт. Просто Карл сегодня сам не свой, со всеми этими хлопотами. – Он прошел к банкам с конфетами, стоявшим на прилавке. – Что вы скажете, если я угощу малышку парой конфеток?
 Большой Джим привлек Бет к себе. Девочка укрылась в теплых, таких надежных объятиях отца.
 – А что вы скажете, если я попрошу вас не приводить больше этого неотесанного олуха в мой магазин?
 Дрисколл ответил натянутой улыбкой. Снял и снова надел свою шляпу.
 – Как угодно. Могу посмотреть каталог в другой раз. – И вышел из магазина.
 Большой Джим покачал головой.
 – Дрисколл – вполне приличный человек. И с какой стати он держит у себя этого прощелыгу? – Он погладил Бет по плечу. – Возьми конфетку, малышка. Только не говори Келли.
 «Приличный он человек или нет, – подумал Джейс, – но есть в этом Дрисколле нечто такое, что мне совсем не нравится. И Бет чувствует то же самое». Это было заметно по ее лицу в тот момент, когда банкир с ней поздоровался.
 – Ну что, закрываем, Большой Джим? Саутгейт потер подбородок.
 – Честно говоря, я бы сейчас не отказался от хорошего виски. Может, зайдем в «Эльдорадо», выпьем по стаканчику? Что скажешь?
 Да, это было бы совсем неплохо. Может, снимет боль в ребрах. Только нельзя, чтобы Большой Джим заметил, как ему этого хочется.
 – Ну, если только по одному стаканчику… А как же Бет?
 – Она может остаться здесь с Билли Ди. Заберем ее на обратном пути.
 Бет надула губы.
 – А что мне делать, пока вас не будет? Джейс нагнулся к ней.
 – Посмотри сюда, Принцесса. Видишь эту кипу носовых платков? Ты можешь сложить их аккуратно и красиво?
 Бет с готовностью закивала. Джейс встал и подошел к Саутгейту.
 – Я готов, сэр.
 Большой Джим окинул недовольным взглядом его клетчатый костюм и покачал головой.
 – Надо что-то сделать с твоей одеждой, и поскорее. Слишком у тебя вид… восточный. Завтра подберешь себе костюм со склада. Ну и все остальное, что понадобится. А пока примерь-ка шляпу.
 В черной фетровой шляпе с широкими полями, чуть примятыми и искусно изогнутыми, Джейс сразу почувствовал себя лучше.
 Они вышли из магазина на яркое предзакатное солнце.
 – Я вам возмещу стоимость одежды, Большой Джим.
 – Еще чего не хватало!
 Ну, нет! Раньше Джейс и не задумывался о подобных тонкостях. Но теперь ощущал потребность отработать, а точнее, заработать все, что получит от Большого Джима, И будь он проклят, если этого не сделает!
 – Я на этом настаиваю, сэр.
 – Будешь делать, как я скажу, – и точка! – загремел Большой Джим.
 Не то чтобы он по-настоящему рассердился. Просто привык к безоговорочному подчинению во всем. Джейс остановился посредине улицы.
 – Вы все еще хотите, чтобы я вел ваши дела, Большой Джим?
 – Конечно. А почему бы нет?
 – В таком случае я прослежу за тем, чтобы магазин получил возмещение стоимости моей одежды. Если же вы будете возражать, вам придется нанять себе другого бухгалтера.
 – Какого дьявола!
 Некоторое время они стояли нос к носу посреди улицы, испепеляя друг друга взглядами. Потом Саутгейт громко расхохотался:
 – Вот что я тебе скажу, Джейс. Ты, парень, нарываешься.
 – Все нормально, Большой Джим. Саутгейт сунул руку в карман сюртука.
 – Думаю, тебе тоже захочется покурить за виски. Он вынул две толстые сигары, протянул одну Джейсу. Поколебавшись, Джейс взял сигару. Даже у Хорэса Перкинса могут быть свои маленькие слабости. Он достал из кармана спичку, зажег ее о подошву ботинка и глубоко затянулся.
 – Хорошая сигара, Большой Джим.
 Они двинулись дальше. Большой Джим шагал молча. Лоб его прорезала глубокая морщина.
 – Я понятия не имею, кто ты такой, Джейс. Но только ты не тот человек, которого я ожидал увидеть.
 Джейс почувствовал острый укол тревоги.
 – Что вы имеете в виду, сэр? – запищал он фальцетом.
 Саутгейт сухо рассмеялся:
 – Это ты прибереги для Келли. Тот человек, которого когда-то знал Тимоти Купер… Видимо, война тебя так изменила, Джейс. И тем лучше.
 Он с облегчением выдохнул. Теперь в присутствии Саутгейта можно будет отказаться от жеманных манер Хорэса Перкинса. Джейс понизил голос:
 – Война всех нас изменила. Только полный идиот мог остаться таким же, каким был. – Он изо всех сил старался сдержать горечь при этих словах.
 – А знаешь, я чертовски рад тому, что ты здесь, сынок.
 Джейс с трудом проглотил комок в горле и споткнулся о камень на дороге.
 «Сынок!..» Его никто еще так не называл. Ни разу за всю его распроклятую, несчастную жизнь.




 Глава 7


 – Не позволяйте Бет засиживаться слишком поздно, миссис Экленд.
 Келли положила в повозку трость, подтянулась и, опершись на здоровую ногу, поднялась на место возницы.
 Миссис Экленд, прикрыв глаза большой рукой со стертыми костяшками пальцев, прищурившись, смотрела на запад. Солнце стояло низко над горизонтом, почти касаясь горных вершин.
 – Негоже вам ехать в такой час, мисс Келли. Солнце уже сядет, пока вы доберетесь до города. А возвращаться будете в полной темноте. – Она сокрушенно пощелкала языком. – И это в то время, как ваш отец уехал по делам в Денвер. Ох, как он рассердится, когда узнает, что вы разъезжали по городу одна, поздней ночью?
 Келли раздраженно поджала губы.
 – Ему не обязательно об этом знать. Миссис Экленд, ничего со мной не случится. И обратно я буду возвращаться не одна. Со мной поедет Уидди. Я просто хочу выяснить, почему он не вернулся домой к ужину, как обещал.
 Экономка уперла руки в бока.
 – Этот парень с каждым днем распускается все больше.
 Келли поправила кожаные перчатки и взяла поводья.
 – Не ждите нас. Ложитесь спать.
 Келли была благодарна миссис Экленд за то, что та согласилась ночевать у них в доме и спать в комнате Сисси, пока отец находится в Денвере. Большой Джим на этом настоял – и приличия того требовали, – чтобы по городу не пошли сплетни о его дочери и управляющем. А когда Уидди не явился домой к ужину, Келли еще больше порадовалась тому, что экономка осталась с ними. Ну разве можно было бы оставить Бет и Сисси одних?
 Келли очень тревожилась за брата. В Бостоне он никогда не вел себя настолько безответственно.
 Ей не пришлось бы сейчас разыскивать Уидди, если бы мистер Перкинс не покидал их каждый вечер, с тех пор как Большой Джим уехал в Денвер. «Много работы», – говорил он, хотя Келли не понимала, кто может делать покупки так поздно вечером.
 Надо отдать ему должное, за две недели работы в магазине Перкинс показал себя на редкость трудолюбивым и добросовестным человеком. Вставал на рассвете, быстро завтракал – и на коня. Задолго до того, как Большой Джим выезжал из дома. Обедал управляющий в городе, поэтому Большой Джим не закрывал магазин на обед. Вечерами мужчины являлись к ужину вместе, посмеиваясь и болтая о том, что произошло за день. Отец не мог нарадоваться своим новым служащим и управляющим. А вот Келли даже представить себе не могла Перкинса в этой роли.
 Но вот уже три дня подряд, с тех пор как Большой Джим уехал, управляющий возвращался домой не раньше полуночи. Что происходит?..
 Келли взмахнула поводьями, прищелкнула языком. Лошадь послушно направилась к воротам, а оттуда на узкую грязную дорогу. Может быть, он проводит инвентаризацию… Келли пыталась быть справедливой по отношению к Перкинсу. За последние две недели на складе произошло еще несколько краж. Ничего ценного, как сказал Большой Джим, и тем не менее это выводило его из себя. Возможно, управляющий решил заслужить благодарность своего работодателя и произвести тщательную проверку товаров во время его отсутствия?
 Келли фыркнула от негодования. Кажется, Большого Джима уже нет нужды завоевывать. Эти двое в последнее время стали просто неразлучны. Келли так и не могла понять, что отец нашел в этом Перкинсе, с его бесконечными ужимками. Ну, есть ли на свете другое такое же бесхребетное существо! При этой мысли Келли с горечью усмехнулась и дотронулась до разметавшихся по плечам локонов. А сама она лучше, что ли? «Носи волосы распущенными, девочка, – приказал Большой Джим. – Так тебе больше идет. Не хочешь же ты, чтобы Джейс смотрел на тебя как на старую деву». И она покорилась без единого слова.
 Келли вздрогнула и огляделась. На дороге, скрытой от солнечных лучей высокими горами, уже стемнело. Повеяло вечерней прохладой. Нет, никогда она не привыкнет к здешнему климату. Конец июня, а ночами так холодно, что приходится спать под теплым одеялом. Она вздохнула и подумала, что напрасно заупрямилась, когда миссис Экленд предложила взять с собой теплую шаль. Просто ей захотелось проявить хоть немного независимости. Келли было больно оттого, что она добровольно позволила отцу спланировать за нее ее будущее.
 Брак с Джейсом Перкинсом. Они об этом пока не говорили, но Келли знала: это неизбежно. И вспомнила слова из письма Абигайл Адаме: «Все мужчины становятся тиранами, если им это позволить». А Келли это позволила своему отцу, так же как когда-то позволила ее мама. Неужели и ее, Келли, ждет то же самое с Джейсом Перкинсом?
 Что же такое происходит в отношениях между мужчиной и женщиной… отчего женщины становятся такими покорными и смирными?
 И все же… и все же… она никак не могла представить себе, что Перкинс способен главенствовать над кем бы то ни было, подавлять, кого бы то ни было.
 – Ты просто дурочка, – вслух сказала Келли. – Сама не знаешь, чего хочешь.
 Зато она хорошо знала, чего не хочет – сильного мужа, который будет ее подавлять и в конце концов превратит в бледную тень. Но и такое никудышное жеманное существо, как мистер Перкинс, ей тоже не нужно.
 Подруги из ее кружка в Бостоне хорошо понимали эту дилемму. Они все поклялись, что никогда не покорятся представителям противоположного пола. Сам институт брака, утверждали они, является насмешкой над стремлением женщины к эмансипации.
 Келли снова тяжело вздохнула, не зная, как ей быть. Будущее путало, как смертный приговор. А она, беспомощная жертва, покорно ожидает, когда ей на шею накинут веревку, и знает, что этого не избежать.
 Келли направила лошадь вниз по Франт-стрит и увидела Перкинса, который в этот момент запирал магазин. Интересно, если он уходит с работы в обычное время, почему же сказал что придет домой поздно?
 Джейс обернулся. На лице его появилась широкая улыбка.
 – Мисс Келли! Что вас привело в город так поздно? Келли не могла не заметить, как он красив в новом костюме. Широкополая шляпа, залихватски сдвинутая набок, придавала ему даже коварный вид. Однако тут же отругала себя за то, что обращает внимание на такие вещи. Почувствовав раздражение оттого, что присутствие этого мужчины так ее смущает, Келли заговорила резким тоном – Уидди не пришел домой к ужину.
 Джейс обнял ее за талию и помог сойти с повозки, причем делал это так медленно…
 – Можете отпустить меня. И подайте, пожалуйста, мою трость. Мне в отличие от вас совсем не хочется демонстрировать близкие отношения и устраивать спектакль для прохожих.
 – Конечно-конечно, мэм… Неужели вы могли подумать, что я…
 Она прервала его нетерпеливым жестом.
 – Как вы думаете, где может быть Уидди?
 Джейс в смущении подергал себя за воротник.
 – Ну… мисс Келли… если судить по его поведению в последние дни, боюсь, что он в одном из салунов. Почему бы вам не подождать в магазине, а я пойду, поищу его?
 – Я пойду с вами. Джейс нахмурился.
 – Не думаю, что это благоразумно. Подобные заведения не место для благородной дамы.
 При одной мысли о том, что это ничтожество будет ее учить и объяснять, что представляют собой салуны, Келли улыбнулась.
 – Вы что, считаете меня совсем беспомощной? Или до такой степени наивной? Я иду с вами!
 Он вздохнул и покорился.
 – Ну, как хотите. Тогда, пожалуй, стоит начать с «Золотой радуги». Я несколько раз видел, как Уидди туда входил.
 – И ни разу его не остановили?!
 – Мисс Келли, это не входит в мои обязанности. И потом, я считаю, что молодому человеку время от времени полезно почувствовать себя мужчиной.
 Она презрительно усмехнулась.
 – И вам тоже?
 Джейс молчал. В его голубых глазах она ничего не могла прочесть. Потом он запищал в своей обычной манере:
 – Да что там. Ну конечно, я тоже побаловался в юности. Например, мазал воском соседские окна в канун Дня всех святых, конфеты таскал в магазине, когда продавец не видел.
 – Бог ты мой, какие опасные проделки!
 – Вы что, насмехаетесь надо мной, мисс Келли? Но это не поможет нам найти Уидци. Пойдемте вместе, если хотите.
 «Золотая радуга» оказалась даже более шумным злачным местом, чем Келли могла себе представить. В сизых облаках густого табачного дыма длинноволосые нечесаные горняки и фермеры осыпали друг друга площадной руганью. Они толпились у игорных столов, вокруг пианиста, наигрывавшего нескончаемый мотив из хрипящих звуков, у стойки бара с бесконечным множеством бутылок и стаканов.
 А женщины… бесстыжие, в открытых платьях с блестками и перьями… Келли содрогнулась. Как могли Божьи создания опуститься до такой степени!
 Перкинс взял ее под локоток.
 – Может, бармен расскажет нам, где ваш брат. – И повлек ее через зал к стойке бара.
 Келли ощущала на своей руке его крепкую теплую руку. Музыка смолкла. Казалось, все глаза устремились на нее. Трость громко цокала о глиняный пол. Келли показалось, что она сейчас потеряет сознание от смущения. Ну почему она повела себя столь глупо? Зачем проявила такое упрямство? Келли споткнулась и упала бы, если бы не сильные руки управляющего.
 Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они дошли до стойки бармена. Перкинс только взглянул на мужчин. Те ухмыльнулись и отошли.
 Бармен уже спешил к ним.
 – Привет, Джейс. Ну что, снова хочешь попытать счастья. Вчера ты их здорово разделал.
 – Придержи язык в присутствии дамы! Это мисс Саутгейт, дочь Большого Джима. Она разыскивает своего брата Уидди.
 Келли поразилась его тону. Она не ожидала, что Джейс способен защищать ее. Как настоящий мужчина.
 – Ах, черт, мэм… – Загорелое лицо Клема побагровело. – То есть… Ах, черт, мэм… Сегодня вечером я его не видел.
 – Благодарю вас, – едва слышно прошептала девушка, почти физически ощущая, что все глаза и уши обращены к ней.
 Перкинс предложил ей руку.
 – В таком случае пойдемте, мисс Саутгейт.
 Обратный путь казался ей еще более унизительным. Со всех сторон слышался шепот, издевательское хихиканье женщин. Стоило им выйти за дверь, как салун взорвался громогласным хохотом. Вся, дрожа, Келли прислонилась к столбу. Хорошо, что уже начало темнеть. Возможно, Джейс не увидит, как пылает от смущения ее лицо.
 – Можем зайти еще в один салун, на другой стороне улицы.
 Келли колебалась, не уверенная в том, что выдержит еще одно такое испытание.
 – Хотите подождать на улице, мисс Келли? – спросил Джейс с сочувствием. Как будто она несчастное, жалкое существо! Калека, увечная мисс Саутгейт.
 Ее ответ был: – Нет.
 – В таком случае выше голову! Держитесь с гордостью, как и подобает такой женщине, как вы. Вы лучше всех остальных здесь.
 Келли в изумлении смотрела на управляющего. Кто бы мог подумать, что Перкинс умеет говорить таким властным тоном! Но может быть, это лишь потому, что видит в ней сейчас представительницу слабого пола? Тем не менее, это придало ей мужества. Опираясь на его сильную руку, в следующий салун она вошла уже более уверенно и обратилась к бармену с тем же вопросом.
 – Точно, я его видел. Сейчас он в «Красном буйволе».
 – Где этот… «Красный буйвол»? – спросила Келли, когда они вышли на улицу.
 – Немного подальше вниз. Но на этот раз вам придется подождать на свежем воздухе.
 Что он себе позволяет! Келли в гневе стукнула палкой о мостовую.
 – Мы опять будем ссориться по этому поводу?
 – Да нет, Боже упаси! Я совсем не хочу с вами ссориться. Но только «Красный буйвол» – это… это публичный дом, мэм.
 Келли открыла рот.
 – И Уидди сейчас находится там?
 – Возможно, вы этого не заметили, – осторожно начал он, – но ваш брат уже не ребенок.
 Через десять минут она уже сидела на скамье перед «Красным буйволом». Вечернюю тишину прорезали пронзительный женский смех и звон бокалов. Келли содрогнулась. Неужели Уидди опустился так низко, что его уже невозможно спасти? Что скажет отец?
 – Привет, куколка! Ждешь кого-нибудь?
 Перед Келли стоял рослый ковбой, ухмыляясь и почесывая заросший щетиной подбородок. В свете, падавшем из окон публичного дома, лицо его выглядело болезненно-желтым.
 – Я… прошу прошения?
 – Похоже, с тобой можно приятно провести время. Вон, гляди, какая пышная. Что скажешь?
 Келли задохнулась от злости.
 – Как вы смеете обращаться к леди подобным образом, сэр!
 Ковбой отшатнулся.
 – Ну-ну, не надо так обижаться, мэм. – Он приподнял шляпу и, покачиваясь, зашагал по улице.
 Келли смотрела ему вслед со смешанным чувством гнева и гордости. Даже эмансипированной женщине приятно, когда мужчина находит ее привлекательной. В Бостоне на нее мало кто обращал внимание. Интересно, а мистер Перкинс видит в ней женщину? От этой мысли приятная дрожь прошла по телу.
 Через несколько минут Джейс показался в дверях вместе с ее братом. Келли с горечью заметила, что брат едва держится на ногах, одежда на нем помята. Глаза Уидди горели негодованием.
 – Какого дьявола, Джейс! Кто ты такой! Что ты себе позволяешь!
 Управляющий крепко схватил его за ворот рубашки.
 – Ты можешь загубить свою собственную жизнь, дело твое. Можешь сжечь себе все внутренности спиртным. Тут никто не в силах тебе помешать. Но если ты еще хоть раз так напугаешь сестру, будешь иметь дело со мной.
 Уидди сжал кулаки.
 – Да кто ты такой, черт побери?
 Джейс пробормотал какое-то ругательство, размахнулся и закатил Уидди оплеуху.
 – Придержи язык в присутствии Келли. А теперь извинись перед сестрой за то, что заставил ее волноваться.
 Уидди потер вспыхнувшую щеку и отвел взгляд.
 – Прошу прощения, Келли, Джейс похлопал его помечу.
 – Я знал, что ты не хотел ничего плохого. Если протрезвишься, может быть, завтра поедем на охоту. Закрою магазин пораньше или оставлю его на Билли Ди.
 На лице Уидди появилась благодарная улыбка. Он с готовностью кивнул.
 – Вот и прекрасно. Теперь забери лошадь из стойла, запряги в повозку и отвези Келли.
 – Минутку. – Келли поднялась со скамьи. – А вы разве не едете с нами домой?
 – Нет, у меня есть еще дела. Келли с отвращением скривила губы.
 – Карты! На это намекал Клем, ведь, правда? Сначала Келли не поверила словам бармена. Это так не похоже на Перкинса. Но видимо, интуиция ее не подвела, когда он говорил с Большим Джимом о деньгах.
 – Вам так хочется денег, мистер Перкинс?
 Он нахмурился, словно не зная, что ответить. Потом отвернулся в крайнем смущении.
 – Господи, мисс Келли! Сможете ли вы простить мне такую маленькую слабость? Это совершенно безобидное удовольствие, которое я иногда себе позволяю. Просто время от времени хочется попытать счастья в картах. Не больше. Но сегодня я вовсе не собираюсь играть.
 – Тогда что же удерживает вас в городе?
 Она против воли бросила взгляд в сторону публичного дома.
 – Господи, нет, конечно, нет! Просто я хотел покараулить около склада. Может, удастся выяснить, кто крадет товары у вашего отца.
 В этот вечер Келли узнала столько нового для себя, столько неожиданного. Настоящая ночь приключений. Ей не хотелось, чтобы она закончилась так скоро.
 – Я буду сторожить вместе с вами. Джейс покачал головой.
 – Нет, это может затянуться надолго. И все что угодно может произойти. Я уже три ночи сторожу – и все напрасно.
 – Мистер Перкинс! Как вы смеете так обращаться со мной! Как будто я беспомощное дитя. Я остаюсь с вами! Я на этом настаиваю!
 Он ответил слабой улыбкой. Затем повернулся к Уидди:
 – Поезжай домой. Скажи миссис Экленд, чтобы не волновалась. Скажи, что мы будем дома… – он вынул из кармана часы, – самое позднее в одиннадцать.
 Уидди открыл рот, чтобы возразить, но Джейс предупреждающе поднял палец.
 – И не проси. Если что-то произойдет, пьяный нам не помощник.
 Уидди со вздохом повиновался.




 Глава 8


 Келли с благоговением смотрела на Перкинса.
 – После смерти мамы я ни разу не видела Уидди таким послушным. Вы вели себя с ним как суровый отец.
 Джейс опустил голову и стал в смущении водить носком сапога по краю тротуара.
 – Простите меня, мисс Келли. Это больше никогда не повторится. По натуре я не такой. Просто попытался вспомнить, как вел себя со мной мой дорогой папочка. А Уидди, мне кажется, сейчас нуждается именно в строгости, чтобы встать на путь истинный.
 – Да-да, конечно, вы правы.
 Ну почему его правильные речи так разочаровали ее? Он смущенно засмеялся.
 – А теперь за дело, если не возражаете. Будем изображать сыщиков.
 – Что вы намерены делать?
 – Билли Ди уже ушел спать на склад. В последнее время у меня появились подозрения, что он уходит среди ночи и оставляет склад без охраны. Я предлагаю покараулить напротив. На той стороне улицы есть маленький магазинчик с навесом. Мы скроемся в его тени. Я поставлю вашу повозку в конюшню, прежде чем мы приступим к… – Он засмеялся. – Прежде чем начнется наше маленькое приключение.
 Аллея у склада оказалась на удивление ярко освещена. Окна и открытые двери нескольких выходивших на улицу салунов создавали дополнительное освещение. А благодаря шуму, доносившемуся из этих заведений, Келли и Джейс могли разговаривать, не понижая голоса до шепота.
 – Должна сказать, становится холодно. Как глупо, что я не взяла с собой шаль.
 – Ненавижу холод, – произнес Перкинс каким-то странным, отстраненным тоном, словно издалека. – Мне там всегда казалось холодно, в…
 Внезапно он запнулся на полуслове и отвернулся.
 – В Балтиморе? Но я слышала, там очень теплый климат. И детство у вас было вполне благополучное, так вы писали в своих письмах.
 – Да-да, конечно-конечно… Но в лагере для военнопленных… нам не давали одеял и… Да что там! Не стоит вам об этом рассказывать. Это не для ваших ушек.
 – В данный момент мои ушки начинают мерзнуть.
 – Вот еще одна причина, почему я доволен, что вы теперь носите волосы распущенными.
 – А первая причина, в чем состоит?
 Джейс наклонился к ней совсем близко и зашептал мягким низким голосом в самое ухо:
 – У вас самые прекрасные волосы, какие я когда-либо видел. Как золото, на которое падает солнечный свет. – Он шумно втянул в себя воздух. – И вы моете их лавандовым мылом. Это так соблазнительно.
 Пальцы его потянулись к завитку волос на ее щеке.
 Келли наслаждалась его словами. Никогда раньше она не испытывала такого приятного ощущения. Однако всему есть предел.
 – Мистер Перкинс, что вы себе позволяете! Девушка отстранилась и замолчала в ожидании его неловких извинений. Вместо этого он лишь тяжело вздохнул.
 – Во-первых, я бы хотел, чтобы вы называли меня Джейс, поскольку это пожелание вашего отца. Но в его присутствии вы вообще никак меня не называете.
 Келли почувствовала унижение оттого, что он заметил ее маленькую хитрость.
 – Иногда желания моего отца расходятся с моими собственными.
 Она произнесла эти слова с большей язвительностью, чем намеревалась.
 – А если я скажу вам, что мне бы доставило огромную радость, если бы вы называли меня Джейсом? Могло бы это вас убедить?
 Она взглянула ему прямо в глаза. Ну, нет, этому Перкинсу ее не обольстить!
 – Ни в малейшей степени!
 – И все-таки в один прекрасный день это случится. – Джейс улыбнулся странной улыбкой и замолчал.
 Ах, негодяй! Неужели он настолько уверен в том, что их брак состоится? Келли решила, что больше ни слова ему сегодня не скажет. Долго сидела молча, не сводя глаз с двери склада на противоположной стороне улицы. Однако через некоторое время почувствовала, что холод пробирает ее до костей, и невольно вздрогнула.
 – Почему здесь по ночам становится так холодно?
 – Говорят, что горный воздух слишком разреженный, не может удержать дневное тепло. – Перкинс достал что-то из кармана сюртука. – Вот, это наверняка поможет.
 Келли с негодованием воззрилась на серебряную фляжку.
 – Виски? С каких пор вы носите с собой спиртное? Он улыбнулся своей простоватой улыбкой.
 – Этот долгий путь домой по вечерам… Ночью воздух здесь очень холодный. Надеюсь, вы простите мужчине его маленькие слабости.
 Келли фыркнула.
 – Похоже, вы успели перенять все дикие привычки, принятые в этих местах. И как скоро!
 – Я никогда не сделаю ничего такого, что вам всерьез не понравится. – Он вложил фляжку ей в руки и отвинтил пробку. – Пожалуйста, мисс Келли. Глотните.
 Она бросила на него уничтожающий взгляд:
 – Мистер Перкинс! Я не употребляю спиртного!
 – Очень похвально. Но вы промерзли до костей. Вам сейчас виски никак не повредит, в умеренных количествах это только на пользу. Вам сразу станет теплее. Только для этого я и предлагаю выпить.
 Некоторое время Келли колебалась. Потом обтерла горлышко фляжки пальцем, затянутым в перчатку, и приложила его к губам. От первого осторожного глотка слезы выступили на глазах, однако второй обжигающий глоток приятным теплом разлился по телу.
 – Действительно, стало теплее, – застенчиво проговорила она.
 Джейс просиял и тоже приложился к фляжке, отпив изрядное количество виски. Потом настоял, чтобы она сделала еще один глоток.
 – А теперь, если позволите, я вас еще согрею… если, конечно, вы не сочтете это слишком большой дерзостью с моей стороны… – И он привлек ее к себе.
 Келли знала, что ей следует воспротивиться. Но рука его была такой теплой, объятие таким желанным. А от виски приятное тепло разливалось по всему телу, до самых кончиков пальцев ног. Боже правый!
 Он медленно провел пальцами вниз по ее рукаву.
 – Какое тонкое платье. Вы, наверное, совсем озябли. Келли вздрогнула, но на этот раз не от холода. От его прикосновения сердце забилось учащенно, во рту пересохло. Да нет, Джейс просто добр к ней, заботится о ней. Разве можно усмотреть в его прикосновении намеренную ласку, а в его дружеском жесте любовное объятие? Он слишком хорошо воспитан, чтобы ухаживать за ней таким неподобающим образом. Келли отругала себя за глупость и преувеличенную щепетильность.
 – У меня в горле все пересохло. Как вы думаете… Джейс моментально достал из кармана фляжку, но все-таки спросил:
 – А вы уверены, что виски не ударит вам в голову?
 Его слова подействовали на Келли как вызов. Больше всего она ненавидела, когда с ней обращались как со слабой женщиной.
 – Конечно! Я не раз пила вино, по праздникам. И мне никогда не бывало от этого плохо.
 Келли уже выпила больше, чем намеревалась вначале, но теперь не собиралась идти на попятный.
 – Тем более если вы говорите, что оно на пользу. Джейс тоже сделал большой глоток.
 – Вне всяких сомнений. Я не раз убеждался в том, что небольшое количество виски очень полезно.
 Келли почувствовала легкое головокружение и прижалась к Джейсу.
 – Мне все еще холодно. Никак не могу согреться.
 – Сейчас… Может быть, вот так…
 У Келли возникло умиротворяющее ощущение тепла и защищенности. Теперь трудно было понять, почему мужчины всегда вызывали у нее такую робость.
 И вдруг девушка почувствовала его губы на своей шее. Вздрогнула, рванулась.
 – Пожалуйста, отпустите меня, мистер Перкинс.
 – Но вы же замерзнете.
 Джейс говорил низким, чувственным голосом. Губы его скользнули вверх, и он чуть прикусил мочку ее уха.
 От удивления и… странно приятного чувства из груди Келли неожиданно вырвался стон. Что же это происходит? Она ничего не могла понять.
 – П-п-пожалуйста, мистер Перкинс…
 С низким горловым смешком он дунул ей в ухо. Келли снова вздрогнула.
 – Как меня зовут?
 Нет, это какое-то безумие! Келли в отчаянии прошептала:
 – Прошу вас, ради всего святого, отпустите меня, Джейс.
 – Не отпущу, пока вы не посмотрите на меня.
 Что увидит она в его глазах? Может быть, насмешку? Но нет, она увидела улыбку, и такую теплую, что внутри у нее все размякло. Теперь ей хотелось лишь одного – навсегда остаться в его объятиях.
 – А теперь еще раз назови меня по имени.
 – Джейс.
 – И пообещай, что никогда больше не назовешь меня мистер Перкинс.
 – Д-д-да…
 – Да… как?
 – Да, Джейс.
 – Келли, радость моя, ты заслужила награду. Словно завороженная, девушка следила за тем, как он наклоняется все ближе, и уже чувствовала его теплое дыхание на своих губах. Все… гореть ей за это в аду. Келли опустила дрожащие веки и стала ждать поцелуя. Первого поцелуя в своей жизни.
 Внезапно Джейс оттолкнул ее. Она открыла глаза.
 К складу приближался какой-то старатель, весь в лохмотьях и с железным ломиком в руках. Подойдя к двери, он тихонько постучал.
 Джейс встал и приложил палец к губам, делая Келли знак молчать.
 На пороге склада показался Билли Ди и внимательно оглядел улицу. В руке его блеснул ключ, старик запер дверь. Старатель достал из кармана рваного пиджака бутылку, Билли Ди выхватил ее, сделал большой глоток, затем кивнул в знак одобрения и предупредил:
 – Не начинай, пока я не отойду подальше.
 Джейс достал из ботинка небольшой пистолет и вышел из-под навеса на уличный свет.
 – Ни один из вас отсюда не отойдет, джентльмены, если, конечно, у вас есть голова на плечах.
 Старатель застыл на месте. Билли Ди обернулся и грязно выругался.
 – Ну а теперь, может быть, вы потрудитесь объяснить, что здесь происходит?
 Келли было очень любопытно, и она подошла к мужчинам.
 Первым, заикаясь от страха, заговорил старатель:
 – Ну, сэр… то есть мэм… Да черт меня побери, сэр… Тут вот в чем дело, сэр. Деньги кончились. Ну вот я и решил взять себе немного бекона и галет. Ничего особенного. Армейский рацион, и только.
 Джейс взял бутылку из рук Билли Ди. Нахмурившись, взглянул на грубую этикетку.
 – И все за бутылку дешевого пойла!
 – Для вас это сущий пустяк, – заныл старатель, – а мне ведь нужно что-то есть, иначе не смогу закончить работу. Я не один такой. Кроме меня, полно ребят, у которых такой же уговор с Билли Ди.
 Джейс указал на ломик в его руке.
 – А как насчет возмещения убытков мистеру Саутгейту за разбитую дверь и сломанный замок? Кто-нибудь из вас заплатит за это?
 – Сэр, не собираетесь же вы упрятать меня в тюрягу! Сердце-то у вас есть? Я никогда раньше этим не занимался.
 Некоторое время Джейс в нерешительности смотрел на старателя.
 – Приходите завтра в магазин. Я дам вам продукты в кредит.
 Старатель вздохнул с облегчением.
 – Господи! Парень, да ты просто… соль земли, вот что я скажу.
 – Сомневаюсь, – хмыкнул Джейс. – И мне понадобится залог под обеспечение кредита на тот случай, если тебе не удастся заработать. А теперь убирайся.
 Билли Ди прочистил горло.
 – Ну, все в порядке. Тогда я пошел обратно, мистер Перкинс.
 Джейс с угрожающим видом сделал шаг вперед и приподнял руку с пистолетом.
 – Ты останешься на месте. Тебе бы следовало башку раскроить вот этим. – Он взмахнул бутылкой. – Кто еще, кроме Большого Джима, дал бы такому отребью, как ты, возможность жить по-человечески?
 Билли Ди в ужасе вскрикнул и прикрыл голову рукой. Келли физически ощутила его страх. Она и подумать не могла, что управляющий способен на такую ярость.
 – Нет, Джейс! Не надо!
 Он обернулся, и в одно мгновение гневное выражение лица исчезло. Теперь Джейс выглядел огорченным, расстроенным.
 – Ах, мисс Келли. – Он опустил бутылку. – Да я бы ни за что его не ударил. Не важно, что старик натворил. Тем более Бет его так любит. – Джейс сделал над собой усилие и улыбнулся Билли Ди. – Вот что я скажу, старикан. Я тебе буду выдавать две бутылки хорошей «Молнии Тао» в неделю, а раз в месяц буду привозить из Денвера большой бочонок пива из пивоварни «Скалистые горы». Ну а время от времени еще и бутылочку «Старой вороны», если заслужишь, конечно. Но тебе придется довольствоваться только этим. Согласен?
 Билли Ди облизал пересохшие губы. Сглотнул слюну.
 – Э-э… вы очень добры, сэр. Это все хороший товар.
 – Но он и стоит хороших денег. Поэтому честно исполняй свои обязанности, охраняй магазин. Иначе я раздобуду острый нож и начну отрезать тебе по пальцу каждый раз, когда на складе случится кража. Ты меня понял?
 Билли Ди снова сглотнул и выдохнул: – Да, сэр!
 – Вот и хорошо. – Джейс вылил содержимое бутылки на землю.
 Билли Ди с тоской посмотрел на лужу спиртного и заковылял прочь.
 Келли с негодованием повернулась к Джейсу:
 – Отрежете ему пальцы?! Вы что, дикарь? Он смущенно пожал плечами.
 – Да никогда я ничего такого не сделаю. Просто хотел его попугать. Из-за этих воров я никак не мог привести в порядок бухгалтерские книги. – Он сунул пистолет обратно и протянул руку. – Ну что, возьмем повозку и мою лошадь и отправимся домой?
 Келли хранила молчание. Однако когда они выехали из города на дорогу, заговорила холодно и строго, как учительница с провинившимся учеником:
 – Вы играете в карты, пьете, а теперь, оказывается, еще и пистолет с собой носите. Я начинаю сомневаться в том, что вы тот человек, о котором писал мистер Купер.
 Джейс, казалось, совсем растерялся.
 – Я… то есть… видите ли… мистер Купер знал меня до войны. Люди с годами меняются. Признаюсь, иногда я выпиваю глоток-другой виски. Говорят, это хорошо действует на кровь. Что же касается карт… я научился играть в лагере для военнопленных повстанцев. Надо же было как-то убивать время. И знаете, время от времени мне везет. Наверное, у меня хорошие способности ко всему, что связано с цифрами. Ну, вот я иногда и доставляю себе удовольствие. – Он коснулся ее руки. – Вы же не возненавидите меня за это, мисс Келли?
 Очень смиренные извинения… Однако Келли не собиралась так легко уступать и убрала руку.
 – А пистолет? Как вы это объясните?
 – Я брал его с собой, только когда собирался следить за ворами. А как же иначе? По-моему, это благоразумно. Теперь, когда все улажено, я положу его на полку в магазине.
 Келли недоверчиво покачала головой, но промолчала.
 – Ну, не будьте же такой злючкой, мисс Келли. Тем более в такую прекрасную ночь. Я никогда не видел луну так близко. Чистое серебро.
 Келли пристально взглянула на него.
 – Что, и в вас тоже проснулась старательская лихорадка?
 Джейс кинул на нее взгляд, полный ужаса.
 – Да что вы говорите! Конечно, нет. У меня такая хорошая работа, постоянная.
 – Большинство мужчин едет сюда в надежде быстро разбогатеть на раскопках.
 – Это не совсем так. Вот, например, ваш отец. Или мистер Дрисколл. По – настоящему деловые люди увидели здесь большие возможности и воспользовались ими. – Джейс посмотрел на луну и тяжело вздохнул. – Большой Джим говорит, что вы питаете слабость к мистеру Дрис-коллу.
 Келли почувствовала, как ее щеки вспыхнули огнем.
 – Ничего подобного!
 – Рад это слышать. Мне он не нравится. Какой-то скользкий.
 – Не говорите ерунды. Его все в городе любят. Келли запнулась и прикусила губу. С чего это вдруг кинулась она на защиту мистера Дрисколла? Джейс наверняка подумает, что она втайне интересуется банкиром. И Келли язвительно добавила:
 – Да вы просто завидуете его успеху. Он здесь самый преуспевающий человек.
 – И скользкий, каким может быть только человек, сделавший свои деньги на мошенничестве.
 – А вам-то, откуда это знать?
 Келли даже передернуло от какого-то странного и будто сдерживаемого смеха, каким разразился Джейс.
 – Ну, я же не вчера родился, как здесь говорят. А в этом человеке я чувствую угрозу.
 – Не люблю сплетен и злословия, – чопорно произнесла Келли. – Не будем больше говорить о мистере Дрисколле.
 – О чем же нам поговорить в таком случае? Может быть, о том, какая вы хорошенькая в лунном свете?
 У Келли перехватило дыхание.
 – Нет, нет, только не об этом!
 – А там, в городе, вы не возражали.
 – В городе, мистер Перкинс, мы…
 Она запнулась и сцепила пальцы рук. Действие виски прошло. Теперь она могла мыслить более ясно. «Я разрешила управляющему обнять себя и едва-едва не позволила поцеловать. Но теперь протрезвела, и мне следует положить этому конец».
 – В городе, мистер Перкинс, мы вели себя очень глупо. Готова признать, что здесь в равной степени и моя вина. Не сомневаюсь, что такое поведение было вызвано слишком большим количеством спиртного, которое мы выпили. Что касается меня, то это больше никогда не повторится. А вас прошу больше не позволять себе подобных вольностей.
 Джейс ничего не ответил. Однако когда подъехали к дому, поднял ее на руки, чтобы помочь спуститься на землю.
 – Вы обещали называть меня по имени, – проговорил он, не выпуская ее из объятий. – Это тоже отменяется?
 Его красивое лицо и пристальный взгляд выводили Келли из равновесия. И держал он ее совсем не по – джентельменски. Может быть, Джейс пил еще раньше, до того, как она подъехала к магазину? Наверное, он все еще под влиянием выпитого виски? Слишком расхрабрился? Как еще можно объяснить это объятие и столь странное выражение лица? Келли вспомнила, как управляющий вел себя с Уидди и Билли Ди. Тоже совершенно не в его характере…
 Келли поняла, что есть только один способ спастись от тревожного присутствия этого человека… пьяного или трезвого.
 – Обещание есть обещание, Джейс. Обстоятельства тут роли не играют. А теперь отпустите меня.
 Он усмехнулся и выпустил ее из объятий.
 – Я только отведу лошадей на место. Келли. Спокойной ночи.
 Келли в своей комнате начала медленно раздеваться. Если бы они не пили виски, ничего такого бы не произошло. И теперь бы их не связывало общее воспоминание о постыдном эпизоде. Зато она сегодня получила хороший урок: теперь знает, к чему приводит употребление спиртного. Но вот как насчет Перкинса? Извлек ли он свой урок?
 Надевая фланелевую ночную рубашку, Келли вспомнила о трактате по воздержанию и трезвому образу жизни под названием «Дружеские советы». Она достала книгу с полки, полистала. Книга действительно была написана в форме дружеских советов – деликатных напоминаний о том, как следует себя вести. Может быть, мистер Перкинс извлечет из нее пользу?
 Сейчас еще не очень поздно. Он, наверное, только что поставил лошадей на ночь и вернулся к себе. Келли накинула халат, взяла книгу, трость и стала медленно подниматься в мансарду.
 Келли вошла… и замерла на пороге. Книга выпала из ее рук. Сердце загрохотало в груди, застучало с бешеной скоростью.
 Джейс уже снял рубашку и теперь стоял обнаженный до пояса. Белая повязка на ребрах лишь подчеркивала густую черноту волос, покрывавших его торс.
 – О… Боже… И-и-извините меня… Я только хотела…
 Она повернулась с одним желанием – бежать отсюда, но трость зацепилась за гвоздь в полу и выскользнула. Келли попыталась сохранить равновесие… и упала на пол всей тяжестью своего тела. Содрогнулась, но не от физической боли, а от стыда и уязвленной гордости.
 В тот же момент Джейс оказался рядом. Опустился на колени, с тревогой глядя на нее.
 – Вы очень ушиблись, Келли?
 Девушка покачала головой, не в силах взглянуть ему в глаза. Она попыталась подняться, стараясь подавить слезы стыда и отчаяния. Калека Келли…
 – Подайте мне, пожалуйста, палку, вот и все, – произнесла она сдавленным голосом.
 – Вы не сможете идти после такого падения.
 Он поднял ее на руки. Сквозь ночную рубашку Келли ощутила жар его тела и почувствовала, что краснеет.
 – Пожалуйста, опустите меня на пол, – прошептала она.
 – Нет.
 Джейс пошел к двери.
 – Но вы ведь не можете… у вас ребра сломаны…
 – Они почти зажили. А вы такая легкая, как перышко.
 Не обращая больше внимания на протесты, он понес Келли вниз по лестнице, в ее комнату. Осторожно положил на кровать. Но вместо того чтобы сразу удалиться, сел рядом.
 – Мистер Перкинс, вы должны уйти!
 Келли хотела встать, но Джейс положил руку ей на плечо и удержал. Она толкнула его обеими руками в волосатую грудь и ощути на мышцы, крепкие и твердые, как сталь.
 – Что… что вам нужно?
 Джейс погладил завитки на ее виске, потом нежно провел пальцем по щеке. Его ярко-голубые глаза слепили ее.
 – Такая красивая… малышка… Надо было тогда тебя поцеловать, и к черту этого Билли Ди.
 – Вы не имеете права…
 – Я знаю. – Его мягкий, ласкающий, чувственный голос словно щекотал ее и возбуждал. – Но может быть, теперь вы сжалитесь надо мной и позволите себя поцеловать?
 Слова возражения застряли у нее в горле. Прежде чем Келли смогла что-либо произнести, он накрыл ее губы своими губами. Девушка застонала от неожиданного ощущения. Каждая мышца ее тела, казалось, расслабилась, она лежала беспомощная, не в состоянии двинуться. Там, в Бостоне, Келли мечтала о поцелуях, с завистью глядя на влюбленные пары. Но оказалась совершенно неготова к этому захватывающему ощущению мужских губ на своих губах. Джейс словно гладил ее губы своими – поцелуй нежности и преданности, – вызывая такой восторг, что у Келли дыхание перехватило.
 Наконец он поднял голову. Глаза его горели изумлением и восторгом.
 – Господи… – прошептал он. – Ты как драгоценная роза. Раскрываешься мне лепесток за лепестком. Я и подумать не мог…
 Но Келли почувствовала странное разочарование. Этот поцелуй – хотя и очень приятный – какой-то уж очень… нежный и почтительный. Ей хотелось чего-то большего… чего-то другого… Она не могла этого объяснить, но ей до боли хотелось снова притянуть его голову к себе.
 Однако в следующий момент в ней заговорила благовоспитанная леди. «Келли, ты идиотка. Слабовольная дурочка. Ты же играешь с огнем! Позволила ему войти в свою комнату, поцеловать себя, наговорить сладких слов… Господи, да вы оба почти раздеты!»
 Она попыталась подняться и указала на дверь.
 – Уходите немедленно! Что вы себе позволяете? Выйдите из моей комнаты, или я все расскажу папе.
 – Ах ты, Господи! И о чем я только думал! Прошу прощения, мисс Келли. Но вы были такая хорошенькая в лунном свете. И сейчас, вся в белом, как ангел… – Он улыбнулся своей простоватой улыбкой. – Каждый мужчина имеет право мечтать, ведь правда? Келли поджала губы.
 – Но мне кажется, это я должна решать, станут ли ваши мечты реальностью, и если станут, то когда. А теперь уходите.
 Джейс опустил голову и вышел из комнаты.
 Келли потушила лампу и свернулась калачиком под одеялом. Но заснуть не могла. Голова шла кругом. Она снова и снова переживала все случившееся. И чем больше об этом думала, тем отчетливее сознавала, что его поцелуй совершенно ее не удовлетворил. Такой краткий… Какая-то птичья ласка. Конечно, ей не с чем сравнивать, и все же…
 – Да нет, в этом должно быть что-то большее, – произнесла она с гневом.
 Келли перевернулась на живот, обхватила руками подушку и впилась в нее яростным поцелуем, извиваясь всем телом. Это, конечно, не совсем то, что целовать мужчину, и, тем не менее, яростные, неконтролируемые движения доставили ей больше удовольствия, чем поцелуй мистера Перкинса.
 Вот какого поцелуя она ждала. А не вежливого и робкого прикосновения этого… слюнтяя!




 Глава 9


 – Уидди, следи за птицей всем телом. Вскидывай ружье так, будто оно часть твоей руки. Помнишь, как я тебе показывал в прошлый раз?
 Джейс поднял ружье к плечу, нажал на курок. Канадский гусь упал на землю.
 Уидди тоже выстрелил, но промахнулся. – Попробуй еще раз. Вон одна вылетает из-за деревьев. Быстрее! Ты можешь ее взять.
 На этот раз Уидди попал точно в цель. Птица упала на землю. С торжествующим криком Уидди подбросил вверх ружье.
 Джейс направился к осинам, рассыпанным по склону холма.
 – Теперь миссис Экленд может встретить вашего отца жареным гусем.
 Они пошли разыскивать подстреленных птиц среди деревьев. Уидди не переставал восторгаться по поводу своей первой удачной охоты. То безудержно хвастал, то благодарил за науку, Джейс не скупился на похвалы:
 – Будь я проклят, твой гусь больше моего! Лицо Уидди осветила счастливая улыбка.
 – Да ну, – скромно произнес он. – Просто новичкам всегда везет.
 – Не всем. У тебя есть способности, это чувствуется. Осенью, когда начнется гон у оленей, попробуем свои силы на них. А на следующей неделе можем поохотиться на кроликов. Что скажешь?
 – Я с удовольствием.
 – Это ведь намного интереснее, чем каждый день напиваться всякой дряни, правда?
 – Не понимаю, какое отношение одно имеет к другому.
 Джейс нахмурился. Что, к черту, происходит с молодыми ребятами? Почему им обязательно надо напиваться до полусмерти, доказывая, что они мужчины? Он и сам бы давно дошел до ручки, если бы не старик Сэм Тримбл.
 Джейс по-отечески положил руку на плечо Уидди.
 – Послушай, я не раз видел, как мужики доводят себя до смерти пьянством и шлюхами. Твоя жизнь, можно сказать, еще и не начиналась. Зачем же губить ее с самого начала? У тебя есть будущее. Весь мир открыт перед тобой. Отец может послать тебя в хорошую школу. Сукин ты сын, мне бы такие возможности в твоем возрасте!
 Губы Уидди изогнулись в горькой усмешке.
 – Большой Джим даже не помнит о том, что я существую. А весь мир… Да ему нет никакого дела до меня. Я всего – навсего какой-то Уидди, сын Большого Джима.
 Джейс вскочил в седло.
 – Бет говорила мне, что ты терпеть не можешь свое имя. Неужели ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Маленький Джим? – Он наблюдал за тем, как худощавый долговязый Уидди взбирается на коня. – Черт побери, парень! Да ты будешь выше меня, дай только срок.
 – Вы думаете? – Уидди выпрямился в седле и рассмеялся. – Наверное, Маленький Джим и правда звучит смешно. Пожалуй, Уидди – не так уж плохо.
 Домой они ехали в дружелюбном молчании. Джейс еще никогда в жизни не испытывал такого глубокого и полного удовлетворения. Как будто беспокойные псы, гнавшиеся за ним по пятам много лет и не дававшие остановиться, теперь уснули. По крайней мере, на время. У него теперь есть постоянная работа, теплый уютный дом и даже тайное увлекательное занятие для удовлетворения своей страсти к приключениям.
 Старатели, заходившие в магазин, вели себя на удивление открыто. Кроме того, их ничего не стоило говорить и выудить сведения о наиболее многообещающих местах. Им казалось, что служащего из магазина золото никак не может интересовать.
 Джейс уже дважды выходил на разработки. Первый раз в воскресенье, второй – в один из наиболее спокойных будних дней, после полудня, оставив магазин на Билли Ди. В горных ручьях он нашел несколько золотых самородков – и в нем проснулся азарт. Однако подавать заявку Джейс пока не собирался. Не хотел, чтобы Саутгейты раньше времени узнали, что у него на уме.
 Саутгейты. Бет его боготворит, Уидди смотрит с восхищением младшего брата. Что же касается Большого Джима, удостоившего его своим доверием и уважением… то Джейс, пожалуй, впервые в жизни почувствовал нечто похожее на отеческое отношение, увидел, каким может быть любящий отец.
 Да, он правильно повел свою игру. Возможно, это и украденная биография, но… смог бы Хорэс Перкинс оценить такую жизнь хотя бы наполовину так, как ценит ее Джейс Грир?
 Он приподнял шляпу, провел пальцами по чистым волосам и улыбнулся самому себе. Наконец-то он расстался с маслом для волос Хорэса Перкинса, даже начал постепенно снижать голос до своего естественного тембра. Никто как будто не обратил внимания.
 Осталось лишь завоевать Келли. Ее оборона слабеет с каждым днем, это Джейс определенно знал. В тот вечер он с огромным трудом сдержался, чтобы не поцеловать Келли по-настоящему. Но вспомнил слова одной нахальной тетки о том, что надо вести себя так, чтобы женщине все время хотелось большего.
 Есть, правда, еще Сисси, подозрительная и враждебная с самого начала. Такой она и осталась. Но будь Джейс проклят, если не подберет ключик к душе и этой упрямой трехлетней девчушки! Он к поражениям не привык.
 Бет сидела на веранде в кресле-качалке, но, увидев мужчин с трофеями, тут же вскочила и побежала к ним.
 – Ну, как дела? Ух, ты, вот это да! Привет, Джейс. Он откинул голову назад и громко расхохотался.
 – Нет, честное слово, Принцесса, пора тебе прекратить слушать этих горняков в магазине. У Келли будет припадок.
 – Теперь вы у нас тоже будете мистер Нельзя! – Джейс перебросил ногу через седло и спрыгнул на землю.
 – Конечно, нет. Обещаю, что никогда ничего не буду тебе запрещать. Но все – таки постарайся следить за своим язычком хотя бы в присутствии Келли. – Он протянул ей указательный палец. – Уговор?
 Бет зацепила его своим маленьким пальчиком и протараторила:
 – Пинки-пинки, боу-белл. Кто соврет хотя бы раз, будет там, где плохо всем. Но только при одном условии: если ты согласишься сыграть со мной в карты сегодня вечером и дашь мне выиграть.
 – Маленькая плутовка! – Джейс легонько щелкнул ее по носу и обратился к Уидди: – Как ты думаешь, сможет миссис Экленд соорудить что-нибудь вкусненькое из этих гусей на вечер? Пойду, поищу ее. А ты пока поставь лошадей в конюшню. И не беспокойся, я скажу миссис Экленд, чтобы вырезала букву «У» на большом гусе – тогда все сразу узнают, что это твоя добыча.
 Уидди снова просиял. Джейс взял у него гусей и протянул руку Бет:
 – Пойдем, Принцесса, поищем миссис Экленд, а потом посмотрим, чем занимается наша мисс Нельзя и что она думает об этом прекрасном дне.
 В ожидании возвращения Большого Джима в доме царила праздничная атмосфера. Гостиную украшали большие горшки с розовой геранью и синими флоксами. Повсюду разносился запах свежеиспеченного яблочного пирога. На обеденном столе уже лежала снежно-белая накрахмаленная скатерть.
 Миссис Экленд готовила бисквиты. Сисси рядом с ней раскачивалась на лошадке.
 С торжествующим видом Джейс кинул гусей на разделочный стол.
 – Ну что, миссис Экленд? Не я ли обещал вам дичь к ужину?
 Она вытерла передником испачканные в муке руки.
 – Точно, мистер Перкинс, обещали. Трофеи что надо.
 – Того, что пожирнее, подстрелил Уидди. Он этим очень гордится. Нельзя ли как-нибудь его пометить?
 Она от души рассмеялась.
 – Может, украсить ножки венками из лаврового листа?
 – Отличная мысль. Да, и еще, миссис Экленд. – Джейс обнял ее за широкую талию. – Мне бы очень хотелось, чтобы вы начинили моего гуся колбасным фаршем и сушеными яблоками.
 – Ах вы подлиза! Из камня лимонад выжмете. Хитрый, как дьявол.
 – А вы готовите так, что и ангелам сможете угодить. Вам нечего бояться адского пламени, миссис Экленд. Господь обязательно возьмет вас к себе на кухню.
 – Ну ладно уж, хватит мне тут зубы заговаривать. Будет вам начинка. А теперь марш отсюда! Мне нужно закончить с печеньем.
 – Сейчас, только поздороваюсь с Сисси.
 Джейс с радостной улыбкой опустился рядом с ней на колени.
 – Ну что, Сисси, в город скачешь?
 Девочка бросила на него уничтожающий взгляд и с силой толкнула в грудь.
 Ах, черт! Что этой маленькой козявке нужно от него? Джейс сделал еще одну попытку:
 – Поиграем в «бо-пип»? – Он закрыл лицо руками, потом неожиданно убрал руки и закричал: – Бо!
 Сисси в ужасе вскочила и громко заплакала.
 – Боже правый! – подскочила к ней миссис Экленд. – Хватит вам приставать к малышке. Если хотите, чтобы ужин был готов до полуночи, давайте выметайтесь отсюда и оставьте нас с Сисси в покое.
 Потрясенный до глубины души гневным выпадом Сисси, Джейс взял Бет на руки и вышел из кухни. Что за черт! Он может с двадцати футов загнать пулю точно в самый край никелевой монетки, может рассмешить полный бар самых крутых парней… Почему же ему никак не удается завоевать эту девчонку?
 – Поехали, Принцесса. – Он посадил Бет себе на шею и поскакал, как конь. – Пошли искать Келли. – И запрыгал вверх по лестнице.
 Бет визжала и выла в притворном ужасе, сжимая ему шею коленками. Он увидел, что дверь в комнату Келли приоткрыта. Постучал ногой, пригнулся и вбежал с громким ржанием.
 Келли сидела в кресле у окна с книгой в руках. Черт, да она просто великолепна! Платье плотно облегало аппетитную фигуру. При виде ее налитой груди Джейс почувствовал, что у него внутри тоже все наливается и разбухает. Завитки длинных распушенных волос искрились в солнечных лучах. Он не мог оторвать глаз от девушки. Она потянулась за тростью. Встала и нахмурилась. Внезапно ему страшно захотелось поцеловать эту морщинку между ее бровями.
 – Бет, ты только посмотри на себя! У тебя юбки поднялись выше колен. – Келли бросила гневный взгляд на Джейса. – Вы сводите на нет все мое воспитание!
 Джейс попытался принять покаянный вид. Опустил Бет на пол, разгладил на ней юбки.
 – Ну что вы, мисс Келли, мы вовсе не хотели вас расстраивать. Правда, Бет?
 Она хихикнула и указала пальцем на его жилет:
 – У вас здесь мука осталась. Пойдите лучше почистите перышки до приезда папы. Я так рада, что он приезжает. А вы?
 Келли возвела глаза вверх, отчего лицо ее показалось Джейсу еще более обворожительным.
 – Не показывай пальцем. И не употребляй таких выражений.
 Он исподтишка кинул на Бет взгляд, призывая к молчанию. Но поздно: девочка закрыла лицо руками и разразилась безудержным смехом.
 Келли растерянно смотрела на сестру.
 – В чем дело?
 – Ни в чем, – серьезно ответил Джейс. – Просто Бет сегодня смешинка в рот попала. – Он повернулся к Бет со строгим выражением лица: – Разве ты не должна помочь миссис Экленд лущить горох?
 – Я ничего такого…
 Он прервал ее возражения:
 – Я уверен, что она тебя уже ждет.
 – Но, Джейс… – заныла Бет.
 – Иди-иди. А то я не буду танцевать с тобой на пикнике Четвертого июля.
 Бет начала отступать к двери.
 – Будете-будете. – Она тряхнула кудряшками и выбежала из комнаты, успев крикнуть напоследок: – Вы просто хотите остаться вдвоем с моей сестрой!
 Келли сконфуженно огляделась.
 – Вам не следует здесь оставаться.
 Джейс подошел ближе. Как бы дотронуться до нее, но так, чтобы не испугать?
 – Наверное, вы правы. Но сегодня такой чудесный день. Я знал, что вы прячетесь у себя в комнате.
 – Я не прячусь. Просто люблю читать.
 – В жизни существуют не только книги. – «В жизни, дорогая, существуют мужчина и женщина», – подумал он и решил идти напролом: – Вы разве не можете стоять без палки?
 И прежде чем Келли успела опомниться, взял ее руки в свои.
 – Боже! – воскликнула она. – Что вы делаете? Девушка покачнулась и схватила его за локти. Джейс положил руки ей на талию, чтобы поддержать. Какое приятное тело.
 – Зачем вы носите корсет? Я заметил, что многие женщины здесь себя этим не утруждают.
 Келли бросила на него гневный взгляд, однако он почувствовал, как тело ее затрепетало.
 – Мужчине, джентльмену, во всяком случае, не подобает обсуждать женское нижнее белье. И, кроме того, мне нужна моя трость. – Она оглянулась, явно пытаясь понять, достаточно ли близко ее кресло и сможет ли она ускользнуть из его рук. – По-моему, вчера вечером я ясно дала понять, что вам никогда больше не следует заходить ко мне в комнату.
 – О Боже, – проговорил он голосом Хорэса. – Наверное, я вас неправильно понял. Наверное, мне не следовало приходить сюда каждый вечер после того, как вы засыпали, и смотреть на вас спящую. Я любовался вами.
 А действительно, интригующая затея. Жаль, что он раньше об этом не подумал.
 У Келли перехватило дыхание. Щеки вспыхнули огнем.
 – Этого не может быть!
 Как она хороша, когда вот так краснеет!
 – А что, если это правда?
 – Да вы просто насмехаетесь надо мной! – Келли вырвалась из его рук, неловко села в кресло, смяв юбки и еще сильнее покраснев. – Вы и Бет. У вас что, есть какая-то тайная шутка?
 – Мы оба решили, что вы слишком уж серьезная. Вы почти никогда не смеетесь. Может, боитесь, что окружающий мир смеется над вами? – И тут же пожалел о своих словах.
 – Да что вы можете знать! – с горечью воскликнула Келли, и слезы брызнули у нее из глаз.
 Джейс опустился на пол рядом с ней и, дружески утешая, положил руки ей на колени. Что-то он совсем размяк. Прежний Джейс первым делом полез бы ей под юбку. Но она так ранима, так изолирована от внешнего мира своей стеснительностью. Пользоваться ее слабостью было бы просто нечестно.
 – Я знаю, что вы красивая и желанная женщина, которая не должна так страшиться жизни. Не бойтесь смеяться. Сказать вам, в чем заключается наша с Бет шутка? Мы называем вас мисс Нельзя. Знаете ли вы сами, сколько раз на дню вы повторяете: «не надо», «не следует», «не подобает», «не полагается»?
 – М-м-мисс Нельзя?!
 – Мы не хотели вас обидеть. Просто Бет умеет видеть в жизни смешное.
 Келли закусила губу. Вздохнула и с трудом заставила себя улыбнуться, смущенно и застенчиво.
 – Наверное, для ребенка в этом и есть что-то смешное.
 – Почему бы вам не попытаться пореже говорить «нельзя» и «не надо»?
 – Возможно, и попытаюсь.
 Внизу с силой хлопнула входная дверь, в вестибюле послышались тяжелые звуки шагов. Джейс радостно воскликнул:
 – Неужели Большой Джим уже приехал?
 Он подал Келли трость, и они вместе начали спускаться по лестнице. Бет уже висела у отца на шее. Большой Джим поставил ее на пол, поцеловал в лоб и хлопнул Джейса по спине.
 – Рад тебя видеть, мальчик мой! Как в магазине, все в порядке?
 – Отлично, Большой Джим. А как ваша поездка, удачно?
 – Великолепно! Закупил новые пистолеты, которые затмят все, что у нас есть. Привез оловянной посуды, жестяных и скобяных товаров. А еще заказал ящик гаванских сигар и настоящего французского вина. А тот пройдоха моряк из Чикаго…
 – Да-да, сэр, – прервал его Джейс с досадой: черт побери, почему отец не обращает внимания на старшую дочь? – Но мисс Келли тоже хочет поздороваться с вами. Может, поговорим о новых товарах завтра в магазине?
 Большой Джим обернулся к Келли с широкой улыбкой.
 – Ты что, Мышонок, думала, я про тебя забыл?
 – Конечно, нет, папа.
 – Я просто ждал, пока Уидди с парнями внесут мой сюрприз.
 Он торжественно распахнул дверь. Перед домом стояла большая повозка, из которой несколько мужчин выгружали рояль.
 – О, папа!
 Келли приложила руку ко рту, в глазах ее заблестели слезы.
 Большой Джим повернулся к Джейсу:
 – Свое пианино мы оставили в Бостоне. Слишком хрупкое, мы бы его не довезли по этим ужасным дорогам.
 После бесконечных усилий и пыхтения рояль, наконец, водрузили на почетное место в гостиной. Келли все это время не переставала улыбаться. Лицо ее светилось от счастья.
 – Ну, радость моя, – обратился Большой Джим к дочери. – Я давно не слышал, как ты играешь. Доставишь нам удовольствие?
 Джейс, завороженный, наблюдал за тем, как Келли грациозно села за рояль, размяла пальцы и начала играть. Вся ее застенчивость исчезла без следа. Она словно растворилась в музыке. Такой игры ему еще не приходилось слышать. Но Келли… Она его поразила своей уверенностью и искусством.
 Джейс первым зааплодировал.
 – Боже правый! Никто на свете не играет прекраснее вас, мисс Келли!
 Большой Джим просиял.
 – Она у нас молодчина, правда, Джейс? Келли уронила руки на колени и покраснела.
 – О, папа!..
 Громогласный Саутгейт отмел все ее робкие возражения:
 – Нет-нет, я хочу слышать, что Джейс о тебе думает. Может быть, ты прекратишь переживать по поводу своего маленького недостатка, если кто-нибудь другой тебе об этом скажет.
 Глаза ее затуманились болью. От неловкости и смущения дыхание перехватило.
 – Пойду, посмотрю, не нужно ли помочь миссис Экленд.
 В одно мгновение Джейс пересек комнату и сел рядом, не давая встать. Он положил ладонь на ее руку и тихонько произнес:
 – Я не заметил никакого недостатка, сэр. Благодарная улыбка Келли неожиданно доставила ему странное удовольствие.
 Последовало неловкое молчание. Бет подбежала к роялю и нажала несколько клавиш одним пальцем.
 – Мне нравится, как он звучит, А вы играете, Джейс?
 – Не так хорошо, как Келли. Но немного играю. Хотите, сыграю что-нибудь Стивена Фостера? – Он легонько подтолкнул Келли локтем. – Вы не подвинетесь, мэм?
 Она еще не оправилась от смущения после необдуманных слов отца, С лица ее еще не сошла краска стыда, «Может, подразнить ее немного? – подумал Джейс. – Посмотреть, из чего она сделана?»
 Он решился и стал наигрывать, напевая ей в ухо:
 Сладко спит моя крошка Элис,
 Щечка к подушке прижата…
 Джейс услышал, как она задохнулась от возмущения, и допел, не глядя на Келли. Значит, она не забыла о его ночных визитах.
 – Я тоже знаю кое-что из Фостера, – произнесла Келли, как только он закончил петь. Голос ее звучал громко и уверенно, в нем чувствовалась с трудом сдерживаемая ярость. – Может быть и вы, Джейс, знаете песню «Не наливайте мне, друзья»?
 Он смотрел с изумлением и восторгом. Черт возьми! У мисс Нельзя есть характер! Джейс попытался притвориться огорченным.
 – Да, кажется, знаю, мэм, к своему несчастью. Это из той книги по воздержанию, которую вы дали мне почитать? И действительно, может ли быть что-нибудь более ужасное, чем зло, причиняемое пьянством? Под влиянием спиртного человек может совершать самые ужасные поступки.
 Келли поджала губы.
 – Не стоит так унижаться. – И заиграла с такой энергией, что у него дух захватило.
 К своему изумлению, Джейс ощутил острое желание. Он с трудом удерживался, чтобы не сжать Келли в объятиях, убежденный, что там, в глубине ее существа, тоже горит огонь. Не разбуженная страсть, признаки которой он заметил с самого начала, только не знал, как вызвать ее наружу.
 Каким-то образом «слюнтяю Перкинсу» удалось задеть тайные струны ее души. Келли казалось, что ей нужен образованный человек, однако чем больше он кривлялся, тем чаще в се зеленых глазах вспыхивал гнев. Джейс измучил ее неестественной осторожностью, жеманными «ох» и «ах», и теперь она готова сама упасть в его объятия.
 Гневный взгляд Келли и надутые полные губы сводили с ума. Нет, будь что будет, но он уложит ее в постель!




 Глава 10


 – Какая потрясающая шляпка, мисс Келли! Келли смущенно дотронулась до розовых лент на своей соломенной шляпке и залилась румянцем.
 – Спасибо, Джейс.
 Он немного отпустил вожжи – повозка покатилась по крутому откосу, – взглянул вверх на чистое голубое небо и улыбнулся.
 – Самый подходящий денек для парада. – Глаза его казались такими же голубыми, как небо. – Дождаться не могу, когда вы увидите магазин. Мы с Билли Ди вчера целый день развешивали флаги.
 Келли нахмурила брови.
 – Не могу понять, почему папа так настаивал, чтобы я прибыла раньше. Парад начнется только в десять часов, Я могла бы поехать вместе с миссис Экленд и девочками, когда они повезут все, что нужно для пикника.
 Джейс поправил накрахмаленный воротничок.
 – По правде, говоря, это я хотел, чтобы вы приехали пораньше. Только не решился вам прямо сказать. – Он искоса посмотрел на Келли. – Вы так и не видели магазин с тех пор, как я начал работать. Там новые полки и много всего другого. Пока вы не скажете, что вам понравилось, я не успокоюсь.
 Келли не могла поверить. Боже правый, да мистер Перкинс за ней ухаживает! В этом нет никаких сомнений. Келли припомнила все те едва уловимые изменения, которые заметила в нем за последние несколько дней. Комплименты у рояля, нежное и в то же время почтительное внимание на протяжении всей прошедшей недели. А теперь вот эта неуклюжая попытка завлечь ее в магазин пораньше под тем предлогом, что так хотел папа. Может быть, после того робкого поцелуя в спальне Джейс начал подумывать о свадьбе и решил ускорить события?
 Но она-то не торопится замуж. Нисколько. Конечно, ей приятно его внимание. Приятно, когда тобой восхищаются, даже если это просто лесть. Джейс сказал, что она прекрасна… желанна… что она совершенство. И, кажется, совсем не обращает внимания на ее увечье. Для нее это так ново, так непривычно.
 И все же…
 Хотя Джейс отчасти и утратил свои прежние привычки, все же его странное поведение и неуверенность в себе временами выводили Келли из себя. Как бы ни подавлял Большой Джим ее мать, тем не менее, всегда был для нее поддержкой и опорой. Как за каменной стеной… А Джейс… Келли даже представить себе не могла, что к нему можно обратиться за чем-нибудь. Разве что за советом по поводу каталога модной одежды.
 – Не сомневаюсь, что вы хорошо поработали в магазине. Я только не понимаю, почему мое мнение так много для вас значит.
 Келли сознавала, что слишком прямолинейна. Однако в последние дни наслаждалась этим новым для нее состоянием – ощущать себя желанной женщиной.
 Джейс потянул за поводья и остановил лошадь.
 – Если вы задаете такой вопрос, значит, вы не так умны, как я думал.
 Как полагается вести себя женщине в таких играх? Ее бостонские подруги, воинственные в разговорах между собой, но робкие и нерешительные в отношениях с окружающим миром, были так же невежественны в вопросах ухаживания, как и сама Келли.
 – Может быть, я действительно не так умна. Вам придется объяснить.
 Он взял ее руку и легонько сжал.
 – Я ценю вас выше всех остальных женщин, мисс Келли. Выше всех. Весь этот месяц я испытываю радость от одного вашего присутствия.
 Келли почувствовала острое разочарование. Ухаживания Перкинса такие же пресные и бесстрастные, как и его манеры.
 – И это все?
 – Это все, что я могу себе позволить сказать в настоящий момент. Но… если я попрошу разрешения вас поцеловать, вы не сочтете это слишком большой дерзостью?
 Келли огляделась. Кругом пусто. В соснах весело тренькали синицы. Не очень романтично и, возможно, небезопасно. Они здесь совсем одни. Вероятно, следует ответить отказом.
 Да что она, в конце концов! Где ее здравый смысл? Что может быть опасного в этом человеке? И потом, на дороге скоро появятся другие повозки. А, кроме того – Келли не могла не признаться в этом самой себе, – ее одолевало любопытство. Каким окажется второй поцелуй? Лучше первого? И она решилась:
 – Только один поцелуй.
 Джейс снял свою широкополую шляпу приподнял ей подбородок и накрыл ее губы своими.
 На этот раз Келли почти физически ощутила острую неудовлетворенность. Тот поцелуй в спальне, по крайней мере, окрашивало чувство новизны, это придавало ему некое волшебство. Сейчас же она ощущала лишь раздражение, граничившее с отчаянием. Его губы казались такими мягкими, безвольными. Келли хотелось закричать. Она в нетерпении обхватила руками его шею.
 Джейс в тревоге рванулся назад.
 – Силы небесные! Мисс Келли! Хватит, хватит, иначе я могу забыться и потерять контроль над собой!
 – Не могу себе такое представить, мистер Перкинс. Во всяком случае, не думаю, что вы способны на что-либо, не подкрепившись предварительно виски для храбрости.
 Келли была очень раздражена тем, что поцелуй закончился так неожиданно скоро. Он нахмурил брови.
 – Мисс Келли, вы на меня сердитесь?
 Да нет, что за ерунда! Она сердится только на себя – за то, что ожидала большего.
 – Нет, конечно! Поехали.
 Всю оставшуюся дорогу Келли так и не смогла избавиться от гнетущего чувства неудовлетворенности и раздражения. А плутоватая улыбка Джейса только добавляла масла в огонь.
 Келли никогда еще не видела такого количества национальных флагов, знамен и полотнищ – на дверях и стенах магазинов, салунов и прочих увеселительных заведений. Магазин отца выглядел красочнее всех. Огромные яркие полотнища свисали с крыши, над входной дверью высился медный орел, окна украшали розетки из красной, белой и голубой ткани, а на крыше реял огромный флаг.
 Джейс помог Келли выйти из повозки.
 – Ну, как, у вас не пошли мурашки по телу от всей этой праздничной суеты?
 Его радость оказалась заразительной. «Глупо сердиться на него, – подумала Келли. – Он такой, какой есть. Слюнтяй. Но мягкий и добросердечный. Совершенно безнадежный и беспринципный мужчина».
 Она ответила ему улыбкой.
 – Вам с Билли Ди есть, чем гордиться. Вы прекрасно украсили магазин.
 Джейс просиял и повел ее в магазин. Большой Джим стоял за прилавком, укладывая коробки с сигарами.
 – Рад тебя видеть, Джейс! Я подумал, откроем сегодня магазин часа на два, перед парадом. Никогда нельзя знать, что может понадобиться людям в последнюю минуту. – Он указал на коробки с сигарами. – Клем из «Золотой радуги», например, считает, что всем захочется покурить или пожевать после всего того виски, которое он намерен продать.
 Джейс снял шляпу и положил на прилавок.
 – Послать к нему Билли Ди с заказом?
 – Ну, нет! Этому парню дай только попасть в бар, и он несколько дней не протрезвится. – Большой Джим взъерошил свою седую гриву. – Хотя… не могу понять, что с ним стало: всю неделю ходит почти трезвый.
 Джейс бросил на Келли взгляд сообщника и повел ее на экскурсию по магазину. С гордостью показывал новые полки, заваленные рулонами набивного ситца, заставленные разнообразными инструментами и кухонной утварью. Открыл большой навесной шкаф с полками и ящиками.
 – Я уговорил Большого Джима заказать хорошую серебряную посуду. Будем держать ее здесь. Пройдет совсем немного времени – и все местные дамы будут накрывать стол не хуже своих сестер в Бостоне.
 Келли презрительно усмехнулась.
 – Что-то не припомню, чтобы я видела здесь много дам. Если только эти раскрашенные создания не начали задирать нос.
 Его глаза внезапно сверкнули холодным блеском, а в голосе прозвучала какая-то странная напряженность:
 – Уж не снобизм ли это, мисс Келли?
 – Конечно, нет! Я верю в женское равноправие. Женщина имеет право делать все, что захочет. Хотя… такие занятия, разумеется, не в моем вкусе. Просто я еще не нашла здесь ни одной женщины, которая могла бы сравниться с моими бостонскими подругами.
 – Может быть, вы недостаточно упорно искали. Или не там.
 От его неодобрительного взгляда Келли стало не по себе.
 – Вы меня критикуете, мистер Перкинс? Несколько секунд он колебался. Потом на лице его появилась обычная простоватая улыбка.
 – Да что вы, конечно, нет. Всего лишь хочу сказать, что я здесь встречал приличных людей. Вам бы надо почаще заходить в магазин. Поработать иногда за прилавком.
 – Нет-нет, я не смогу!
 – Потому что стесняетесь своей хромоты? Она залилась румянцем.
 – Джейс, прошу вас…
 Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза.
 – Очень многие боятся других людей так же, как и вы. Но они не убегают к себе в комнату, не закрываются там, не прячутся среди книг.
 Келли открыла, было, рот, чтобы ответить на это несправедливое обвинение, но он приложил палец к ее губам.
 – Знаете что? – Джейс стал медленно водить пальцем по ее губам. – Обслужите первого покупателя, который зайдет в магазин, и получите награду.
 От его чувственной ласки она вся дрожала, колени подгибались.
 – Награду?..
 Может быть, она наконец-то получит поцелуй, которого так ждет?
 Джейс ухмыльнулся.
 – Я буду сидеть с вами во время фейерверка. Все время.
 Нет, он просто невозможен. Слюнтяй несчастный! Она направилась к дверям.
 – Подожду на улице, пока не приедут миссис Экленд и девочки.
 Если это называется ухаживанием, то оно ей больше не нужно!
 В этот момент на пороге показалась невзрачная женщина невысокого роста, в выцветшем ситцевом платье и старенькой шали на худых плечах.
 – Доброе утро, мистер Перкинс, – негромко произнесла она.
 Он склонил голову в знак приветствия.
 – Миссис Уоттс.
 – Я зашла за… – Она запнулась на полуслове.
 Джейс протянул руку и указал на Келли:
 – Мисс Саутгейт почтет за честь вас обслужить, миссис Уоттс.
 Келли метнула на него взгляд, в котором была ярость, смешанная со страхом. Как может он так поступать! При мысли о том, что ей придется обслужить покупателя – совершенно незнакомого человека, – по спине побежала струйка холодного пота. Однако в следующий момент Келли заметила, что на лице миссис Уотте застыл испуг.
 Девушка сняла шляпу, прошла за прилавок и обратилась к женщине с ободряющей улыбкой:
 – Чем могу служить, мэм?
 – Я испекла столько пирогов на сегодня, что у меня в кладовке совсем не осталось муки. А мне надо печь печенье на завтрак. И еще… не найдется у вас свиного сала?
 Джейс уже снимал продукты с полок.
 – Кажется, Большой Джим сказал – два мешка, так? Она кивнула, не поднимая глаз от пола, и пробормотала:
 – Да… и у меня кофе кончается.
 Казалось, от смущения и неловкости она готова умереть.
 Сердце Келли рванулось навстречу этой женщине. Она погладила миссис Уотте по руке, высохшей, покрытой трещинами и ссадинами от тяжелой работы.
 – Ну конечно, какое же печенье без кофе! Сахар вам тоже нужен?
 – Лучше не надо. Дело в том… мисс Саутгейт… – Два ярко-красных пятна появились на ее изжелта-бледных щеках. – Можно… можно мне рассчитаться с вами в воскресенье? В этот день жильцы обычно платят за пансион.
 Неожиданно Келли вспомнились слова отца, которые он не раз повторял еще в Бостоне: добрая воля ценится намного выше самых дорогостоящих товаров и продуктов.
 – Конечно. Почему бы нет? – Она обернулась к Джейсу. – Вы это оформите, мистер Перкинс? И добавьте, пожалуйста, еще мешок сахару к заказу миссис Уотте в качестве подарка к празднику от нашего магазина.
 Миссис Уотте вышла, прижимая к себе сумочку и бормоча слова благодарности, и Джейс обернулся к Келли с широкой улыбкой.
 – Накажи меня Бог, если из вас не выйдет отличная владелица магазина, мисс Саутгейт!
 – Никогда не думала, что это окажется так просто!
 – Мир населен не злодеями и чудовищами, а обычными людьми, у которых полно своих забот, и поэтому им нет никакого дела до ваших личных проблем.
 – Мне все время кажется, будто все вокруг смотрят на меня.
 Джейс засмеялся:
 – Так оно и есть! Но не по той причине, о которой вы все время думаете.
 Взгляд его показался Келли не совсем невинным. Может быть, стоит поддразнить его немного, чтобы подтолкнуть к более решительным ухаживаниям…
 Она кокетливо надула губы.
 – Джейс, это звучит почти неприлично.
 – Да я ничего такого не думал. Келли вздохнула.
 – Нет, конечно, не думали, я в этом уверена.
 За дверью магазина послышались шаги. Келли повернулась к входной двери и весело сказала:
 – Я обслужу покупателя.
 Однако тут же пожалела о своем поспешном заявлении. В магазин небрежной походкой вошел Ральф Дрисколл, и, казалось, в помещении сразу стало тесно. Келли почувствовала, как вся ее храбрость испарилась бесследно, и взглянула на Джейса. На лице его застыло странное выражение. Уж не вызов ли это ей? Наверное, думает, что она отступит?
 Келли сделала глубокий вдох и немного успокоилась.
 – Чем могу служить, мистер Дрисколл?
 – Мисс Саутгейт, вы сегодня очаровательно выглядите. – Он украдкой кинул взгляд на ее трость, понимающе улыбнулся. – Но вам не следует столько времени проводить на ногах, юная леди. Вам, вероятно, это нелегко. – Он прищелкнул пальцами. – Перкинс! Принесите стул для мисс Саутгейт.
 Келли была готова провалиться сквозь землю. Лучше бы Ральф вообще не обращал на нее внимания, чем терпеть эту унизительную жалость! И почему он так красив, так угрожающе-привлекателен? Эти седеющие виски, глубоко посаженные черные глаза, сильные, твердые губы… Уж он-то наверняка знает, как надо целовать женщину!
 Дрисколл нахмурился.
 – Стул, Перкинс! И поскорее, черт побери! Джейс рванулся к другому концу прилавка, принес стул и поставил рядом с Келли.
 – Покорнейше прошу садиться, мэм! Она вызывающе посмотрела на Джейса.
 – Бога ради! Вы-то знаете, что я не беспомощна! – Затем снова обернулась к Дрисколлу, вздернула подбородок и заставила себя улыбнуться. – Благодарю вас за заботу, мистер Дрисколл. Но я сейчас обслуживаю покупателей вместо Большого Джима. Итак, что вам угодно? Банкир, казалось, немного растерялся.
 – Ну… по правде говоря… Дело в том, что в последнее время у меня дела шли очень хорошо, вот я и решил, что неплохо бы купить новую мебель для своего ранчо. У вас есть какие-нибудь каталоги?
 Каталоги?.. Келли беспомощно взглянула на Джейса. У нее же нет никакого опыта! Джейс откашлялся. – Я могу показать вам каталоги, сэр. Дрисколл окинул его презрительным взглядом.
 – Вы? Да вам только нижние юбки дамам продавать.
 Келли увидела, как Джейс стиснул зубы, однако ему удалось вежливо улыбнуться.
 – Мистер Дрисколл! Чиппендейла от Балтера я смогу отличить, не сомневайтесь. Только я думаю, вам по вкусу что – нибудь менее утонченное.
 Глаза Дрисколла сузились.
 – Ах, вот как, наглое вы ничтожество! Да нет, я предпочитаю иметь дело с Большим Джимом. Он здесь?
 Улыбка, казалось, примерзла к лицу Джейса.
 – Должен появиться с минуты на минуту.
 – Вам известно, где он?
 – Конечно.
 Дрисколл пригладил свои блестящие черные волосы.
 – Так пойдите и приведите его. Не думаю, что Большой Джим вас похвалит, если из-за вашего невежества от него уйдет хороший заказ.
 Келли затаила дыхание. Дрисколл намеренно выводил Джейса из себя. «Ну же, покажи характер! Ради всего святого!» – молила она про себя.
 Джейс взглянул на нее, и, казалось, решился:
 – Сэр! Не стоит так заводиться. Мне бы не хотелось оставлять мисс Келли одну.
 Дрисколл сжал кулаки и двинулся на управляющего.
 – Убирайся отсюда!
 Джейс снова взглянул на нее, словно что-то искал в ее лице. Потом опустил голову и дотронулся до своих ребер, нервно усмехаясь.
 – Сэр, не станете же вы нападать на человека, который только-только оправился от увечий.
 – Я хочу видеть Большого Джима, вот и все. Джейс отступил к двери.
 – Если вы заверите меня, что с вами мисс Саутгейт будет в полной безопасности…
 – Убирайся отсюда, я сказал!
 Джейс покорно вздохнул и исчез за дверью. Дрисколл обернулся к Келли с покровительственной улыбкой.
 – Простите мне мою откровенность, мисс Саутгейт, но этот Перкинс, кажется, имеет на вас виды. По-моему, вы ему нравитесь, только он боится это показать.
 Келли чувствовала, что задыхается от унижения. Ну почему Джейс не смог противостоять Дрисколлу!
 – Простите, сэр, но это вас не касается.
 – Не обижайтесь, юная леди. – Он небрежно погладил ее по плечу. – Я уверен, что он неплохая партия.
 «Для калеки? – с горечью подумала Келли. – Наверное, банкир именно это имел в виду?»
 – Здесь сегодня душно, мистер Дрисколл. Если не возражаете, я выйду на улицу. Уверена, что отец скоро вернется.
 Она схватила шляпу и удалилась, ощущая себя солдатом, потерпевшим поражение. Трость предательски громко цокала по полу.
 Келли прислонилась к стене, пытаясь сдержать слезы унижения и стыда. Как могла она вообразить себе, будто в состоянии обслуживать покупателей, когда первый же самоуверенный человек вроде Дрисколла заставил ее почувствовать свою полную беспомощность! В этом мире больше Дрисколлов, чем таких, как миссис Уотте. А Джейс ей, разумеется, не поддержка.
 Она низко опустила голову, не в силах справиться с безудержным отчаянием. Никогда больше ноги ее не будет в магазине!




 Глава 11


 – Ну, куда подевался этот Джейс? – Бет подпрыгивала на месте, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь поверх моря людских голов. – Он обещал мне первый танец!
 Девочка указала на середину поляны, с которой уже убирали последние столы и скамейки после пикника. Два седобородых скрипача уже настраивали свои инструменты. Несколько горняков собирали бревна для костра.
 Бет нетерпеливо хлопнула рукой по своему котелку.
 – Черт возьми, они уже скоро начнут!
 Келли растерянно оглядывалась по сторонам, слишком расстроенная даже для того, чтобы сделать Бет замечание по поводу ее речи. Действительно, куда девался Джейс? И где папа и брат?
 Бет указала на большую палатку, в которой устроили пивной бар. Келли в ужасе округлила глаза.
 – Пьет? В такое время дня!
 – Не будь такой придирой, Келли. Уже почти вечер. И потом, как я понимаю, там только пиво. Даже папа пьет виски за обедом.
 – Ну, хорошо…
 Келли в растерянности кусала ногти. Не идти же ей туда одной. Но Бет просто из кожи вон лезет от нетерпения, глядя, как музыканты настраивают инструменты.
 Келли указала на скамейку, которую заняла для себя и Бет.
 – Жди здесь.
 В пивной было тесно, душно и шумно. Громкий смех мужчин поднимался к потолку вместе с табачным дымом. Наконец Келли увидела Джейса, сидевшего за столиком в углу. Он вальяжно откинулся на спинку стула, шляпа залихватски сдвинута на затылок, в зубах толстая сигара. В руке, прижатой к жилету, колода карт. На столе рядом с кружкой пива высилась аккуратная стопка монет. На лице Джейса застыло равнодушное, невозмутимое выражение.
 Против него остался только один игрок, как видно, знаток своего дела, если судить по дорогому яркому пиджаку и жилету. Некоторое время он внимательно вглядывался в лицо Джейса, потом нахмурился и бросил карты на кучу золотых и серебряных монет в центре стола.
 – Вы сукин сын, Перкинс! – Голос его перекрыл все остальные звуки. – Я пас. Вы мне не по зубам. Что там у вас?
 Джейс, не торопясь, сделал глубокую затяжку и усмехнулся сквозь клубы дыма. В этот момент он очень напоминал кота, слизывающего сливки, но тут увидел Келли, приближавшуюся к столу. Выражение его лица мгновенно изменилось. Он растерянно рассмеялся и разложил карты на столе перед собой лицом вверх.
 – Ну что ты скажешь! Я-то думал, что у меня пара королей.
 Его партнер застыл в изумлении.
 – Ты просто блефовал, черт тебя побери! Заставил меня пасовать понапрасну!
 Джейс собрал монеты, положил под обшивку шляпы и встал. Сейчас он высился над своим противником, как башня, и выглядел неожиданно угрожающе.
 – Я бы не сказал, что это было понапрасну. И не ругайтесь, пожалуйста, в присутствии дамы.
 Тот взревел. Рука его дернулась к пистолету на поясе, однако что-то в лице Джейса его остановило.
 Келли в страхе затаила дыхание. Перкинс неожиданно улыбнулся.
 – Но я не хотел ничего плохого. А вы?
 Кто-то из игроков положил руку на плечо проигравшего.
 – Ничего не попишешь, приятель. Он выиграл по честному.
 – Джентльмены… – Джейс наклонил голову прощальным жестом, переложил монеты из шляпы в карманы сюртука, обошел вокруг стола и предложил Келли руку. – Бет, наверное, не может понять, куда я делся, да, мисс Келли? Но я не забыл о своем обещании. – И, улыбаясь так, словно ничего особенного не произошло, вывел ее из палатки.
 Как только они вышли, Келли тут же стряхнула с себя его руку.
 – А, по-моему, вы обо всем забыли!
 – Что вы имеете в виду? Вот это? Но я же говорил вам, что иногда люблю перекинуться в карты.
 Она презрительно усмехнулась:
 – Да вы завзятый игрок! Это было отвратительное зрелище!
 – А вы предпочли бы, чтобы я проиграл? В качестве искупления греха?
 Келли уничтожающе махнула рукой.
 – Идите к Бет. Слышите, музыка уже заиграла.
 Он в недоумении пожал плечами и пошел разыскивать свою партнершу по танцам. Келли смотрела ему вслед, чувствуя себя полной идиоткой. Да нет, конечно, ей вовсе не хотелось, чтобы он проиграл. Но тогда почему же она подняла такой шум? Почему же так нехорошо на душе? Возможно, виной тому нечто темное, непонятное и загадочное, что случайно открылось ей в Джейсе. Возникло подспудное чувство опасности, ощущение того, что она увидела совершенно другого, незнакомого человека, такого, которого ей бы не хотелось узнать поближе. По спине пробежал холодок тревоги.
 К тому времени как она добралась до своей скамейки, Джейс и Бет уже танцевали медленный вальс. Девочка старалась делать шаги пошире, а Джейс пытался умерить свой шаг. Когда же темп сменился на более быстрый, он подхватил Бет на руки и закружился вместе с ней. К скамейке они подошли задыхаясь и хохоча.
 Джейс улыбнулся, обращаясь к Келли:
 – Мэм, вы обязательно должны научиться танцевать.
 Он что, издевается? Негодяй!
 – Как вы можете такое говорить? – Келли произнесла это слишком пронзительным голосом, так что несколько человек обернулись в ее сторону, заметив это, Келли вся съежилась от смущения. – Танцы не для меня, мистер Перкинс. Вы разве не знаете?
 – Я заметил, что вы сохраняете равновесие, держась одной рукой за трость. В танце вы можете положить обе руки мне на плечи. – Он вопросительно поднял брови. – Ну что, решитесь попробовать?
 Она сегодня уже сделала ошибку в магазине, оттого что решилась ответить на его вызов. И больше такого унижения не допустит.
 – Я не собираюсь устраивать спектакль, – твердо произнесла Келли и села на скамью.
 Поляна начала заполняться танцующими. Те из горняков, чьи жены оказались достаточно смелыми, чтобы сопровождать своих мужей, гордо вышли в круг вместе с партнершами. Прочим не оставалось ничего другого, как танцевать с другими мужчинами, изображая из себя женщин, для чего многие из них повязали на рукава носовые платки. На их преувеличенно комические поклоны, приседания и ужимки невозможно было смотреть без смеха.
 Джейс торжественно поклонился Бет.
 – Принцесса, вы осчастливите меня еще одним танцем?
 – Я устала. Лучше посплю до фейерверка. Девочка села на скамью рядом с Келли, сняла котелок и положила голову на колени сестре.
 Келли усмехнулась:
 – Ну, с кем же вы теперь будете танцевать? Может, одолжить вам платок?
 Досада, которую она заметила в его глазах, доставила Келли неожиданное удовлетворение.
 – А у вас острый язычок, мисс Келли. Когда вы забываете смущаться. Но я найду себе партнершу, не беспокойтесь.
 Он холодно поклонился и смешался с толпой.
 Джейс отсутствовал так долго, что Келли уже пожалела о своих издевательских словах, так же как и о своем несправедливом отношении к нему на протяжении всего дня.
 В этот момент он появился на поляне, ведя за собой с десяток девиц легкого поведения из города. Раскаяние исчезло без следа. Все женщины в негодовании отвернулись. А Джейс стал как ни в чем не бывало распределять красоток среди мужчин, искавших себе партнерш для танцев. Затем небрежной походкой направился к Келли.
 – Что, моя Принцесса еще спит?
 Она поправила белокурый завиток на лбу у Бет.
 – Увы, да! Так что вы там же, откуда начали. Без партнерши.
 – Ну что вы! Эти очаровательные дамы передо мной в долгу. Они обязательно со мной потанцуют.
 – Как вы умудрились это устроить?
 – Я купил их услуги на весь вечер. Заплатил своими неблагоприобретенными деньгами. Вы же считаете, что эти деньги нечистые, вот я и решил, что больше, чем есть, их уже не испачкаешь, и купил партнерш для танцев.
 – Мистер Перкинс, вы даже презрения моего недостойны. Что это с вами сегодня? Виски в голову ударило?
 – Я абсолютно трезв. А вы уже несколько часов как не называете меня Джейс.
 – И не собираюсь.
 Келли едва сдерживала свой гнев. Вместо того чтобы просить у нее прощения за свое сегодняшнее скандальное поведение, он нарочно выставляет перед ней этих… эти ужасные существа… как будто бы напоказ. И еще наслаждается ее неловкостью.
 – Уходите сейчас же! Вы ужасный человек, мистер Перкинс!
 Голос его поднялся до пронзительного фальцета:
 – Боже, боже! Я вам сегодня не угодил, мисс Келли? Неужели мне нет прощения? Но мы помиримся, позже, когда начнется фейерверк. Я помню, что обещал быть рядом с вами все это время.
 – Вы меня осчастливите, если на всю оставшуюся часть вечера исчезнете с моих глаз!
 Он вздохнул и направился к танцующим. Его тут же подхватила одна из привезенных женщин, и они пустились в пляс.
 Келли наблюдала за этой парочкой, чувствуя, как внутри все будто переворачивается от незнакомых до этого ощущений. Это жалкая девица… Но такая красивая… соблазнительная, в платье, украшенном блестками. И Джейс так крепко прижимает ее к себе, улыбается так тепло. Келли почувствовала ненависть к этой размалеванной красотке.
 Господи, да она просто ревнует, оттого что ей тоже хочется танцевать! Как завороженная, продолжала она наблюдать за тем, как Перкинс весело танцует, меняя партнерш. Это несправедливо, что в таком неотразимо мужском теле заключена душа хилого слюнтяя и чопорного дурака. Неужели ей придется провести всю оставшуюся жизнь в качестве миссис Хорэс Перкинс, мечтая о том, чтобы Ральф Дрисколл взглянул на нее?
 Танцы закончились. Бет проснулась и с нетерпением ожидала фейерверка. В этот момент появился Большой Джим. Посадил ее к себе на колени и стал рассказывать о своих успехах.
 Потом наступила полная тишина. Затаив дыхание, все ждали появления первой ракеты. Чернильно-черное небо, освещенное лишь слабым серебряным светом лунного серпа, казалось бесконечным. И вдруг все вокруг озарилось ослепительным светом. Следующая ракета разорвалась многоцветьем красок.
 Келли огляделась вокруг. Повсюду поднятые вверх лица, широко раскрытые, горящие восторгом глаза. Она тоже любила фейерверки. В Бостоне на День независимости часто ходила на Чарлз-Ривер смотреть чудеса пиротехники и восторгалась вместе со всеми остальными. Однако сегодня это ее почему-то совсем не трогало.
 Интересно, в чьей компании Джейс любуется фейерверком? Она вспомнила его робкие ухаживания сегодня утром. Ей следовало быть с ним помягче. Неужели так трудно было подбодрить хоть немного? Но вместо этого она весь день вела себя как старая дева, критиковала каждый его шаг. Может быть, Джейсу сейчас все это так же неприятно, как и ей…
 От свиста ракет и оглушительных залпов у нее застучало в висках. Невыносимо захотелось тишины и одиночества.
 Она взглянула в сторону пивной. Наверное, там сейчас пусто. Все вышли смотреть фейерверк. Она пошла к палатке, но увидела под деревом парочку, слившуюся в страстном поцелуе. Женщина обвивала руками шею мужчины, тесно прижимаясь к нему всем телом. Руки мужчины вцепились в ее блестящую юбку, поднятую до самых бедер. В свете луны мелькнуло ее белое тело.
 В этот момент взорвался последний залп. Все вокруг озарилось ослепительным светом. И Келли увидела Джейса.




 Глава 12


 – Пойдем-пойдем, Молочная Травка, не расстраивайся. Сейчас мы найдем тебе водички. – Келли оглядела горную лужайку с сочной травой и подала лошадь вперед.
 Теперь она время от времени начала выезжать верхом и не могла не признать, что эта земля действительно прекрасна. Дикие места оказались такими чистыми и нетронутыми в своей первозданности, словно Господь только что их сотворил, используя для этого коробку с новенькими красками.
 Келли всегда нравилась свободная, ничем и никем не сдерживаемая прогулка верхом и чтобы ветер развевал волосы. Ребенком она часто завидовала своим сверстникам, которые могли прыгать и бегать. Правда, скоро обнаружила, что ничуть не уступает им в верховой езде, и в очередном приступе противоречия и упрямства настояла на том, чтобы ее учили ездить верхом.
 – Поехали, девочка. Попробуем найти тот ручей.
 Молочная Травка тут же перешла на легкий ровный галоп. Они промчались через усыпанную цветами лужайку – лошадь и всадница, словно одно целое, одно существо.
 Но ничто не могло отвлечь Келли от мрачных мыслей. Всю неделю она прожила как в горячке, не в состоянии оправиться от потрясения, пережитого при виде Джейса с девицей из салуна. Это был совсем не тот человек, который целовал ее так робко и нерешительно, который заикался и краснел в ее присутствии. Всю неделю Келли внимательно наблюдала за ним, вспоминая при этом все различные стороны его натуры, все его черты, которые открылись за месяц, что Джейс прожил вместе с ними.
 Кто же вы, Джейс Перкинс?
 Прямо перед ней струился и сверкал ручей, такой чистый, что можно было ясно видеть камешки и глину на дне. Солнечные лучи мелькали на кристально-чистой поверхности воды, как яркие бабочки.
 Келли натянула поводья, спешившись, взяла палку, привязанную к седлу, и подошла к воде. Девушка опустилась на колени, откинула шляпу на спину и, сложив руки ковшиком, стала жадно пить. Прохладная свежая вода, казалось, сохранила привкус заснеженных горных вершин Молочная Травка тоже склонилась к ручью.
 Наконец Келли подняла голову, глядя на извилистый ручей. Интересно было бы осмотреть его, хотя бы на милю. Она снова села на лошадь и повернула Молочную Травку вверх по течению. Там места казались более дикими и дивными по красоте.
 Сейчас Келли ощущала душевный покой – впервые за последние несколько дней.
 А эго что такое? Она внимательнее вгляделась в поток, который несся все быстрее. Мужская шляпа! Так смешно покачивается на воде… Келли действительно едва не рассмеялась вслух.
 В следующую же секунду брови ее сдвинулись. Похоже, тот, кто ее обронил, скорее всего, находится недалеко. Наверное, какой-нибудь бедняга ковбой. Может быть, он еще и не знает, что потерял свою шляпу? А может, с ним что-нибудь случилось?
 Шляпа зацепилась за ветку, спускавшуюся к самому ручью. Несколько секунд Келли сидела в седле, не зная, как поступить. Потом спешилась, достала шляпу, подвесила к седлу и продолжила путь вверх по ручью с приятным чувством, что совершает благородный поступок: шляпа совсем новая, наверняка ковбой будет рад получить ее обратно.
 С каждым шагом ей становилось все больше не по себе. Места здесь совсем дикие… шляпа может принадлежать какому-нибудь головорезу…
 Келли перевела лошадь на медленный шаг, со страхом вглядываясь в каждый поворот ручья. И вдруг услышала его голос. У Келли перехватило дыхание. Джейс!
 Послышался плеск воды, потом звяканье какого-то металлического предмета. Она укрылась под ветвями плакучей ивы. Стоя по колено в воде, он с силой швырнул сломанное кайло на песчаный берег. Мышцы на его руках вздулись под закатанными до локтей рукавами.
 Рядом в воде лежал большой булыжник, а на нем – тяжелый кузнечный молот и лоток, какими обычно пользуются старатели. Он со злостью швырнул лоток на берег, перекинул молот через плечо с такой легкостью, словно это была тростинка, и зашагал к берегу, поднимая тучи брызг.
 Не веря своим глазам, Келли подтолкнула Молочную Травку вперед.
 – Джейс?..
 От удивления он выронил молот на землю, с простоватым видом потер шею и затылок.
 – Мисс Келли! Ну и напугали же вы меня. – Он потянулся за сюртуком, лежавшим поперек седла, опустил рукава рубашки, пригладил взъерошенные волосы. – Я и не знал, что вы любите ездить верхом. Прекрасно держитесь в седле. Просто прекрасно!
 Келли указала на старательский лоток.
 – Что вы здесь делаете?
 Он попытался изобразить смущение и растерянность.
 – Ну… все в городе только и говорят о том, как намывать золото, вот я и решил попробовать… – И с тяжелым вздохом указал на сломанное кайло. – А теперь… видите, во что превратился мой инструмент.
 Сегодня Келли была не в состоянии выслушивать его неискренние извинения. Губы ее сжались в тонкую полоску.
 – Вы очень искусно это скрывали, мистер Перкинс, но я начинаю думать, что вы просто-напросто презренный охотник за наживой, ничего больше. Суете нос в дела отца, играете в азартные игры, и гораздо искуснее, чем хотите показать. А теперь вот еще и жажда золота. Может, папе следует внимательнее просмотреть бухгалтерские книги, которые вы ведете так тщательно?
 Глаза его сузились.
 – Если бы я хотел обокрасть Большого Джима, я бы сделал это в первую же неделю и только бы вы меня и видели. Но я не краду у друзей.
 – У кого же вы крадете?
 Он сделал глубокий вдох сквозь стиснутые зубы. Руки сжались в кулаки. Было видно, что он изо всех сил пытался сдержать себя.
 – Что вам так не нравится во мне, мисс Саутгейт? То, что я люблю деньги и хочу их иметь?
 – А вы посмеете это отрицать?
 Он отвернулся и стоял неподвижно, глядя в темноту деревьев. Келли видела, как напряжено все его тело, как тяжело вздымаются и опускаются плечи. Наконец Джейс заговорил, и она не узнала его голос – низкий и глубокий, полный горечи.
 – Ах, какая вы праведница! Вас-то война никак не коснулась. Вы сидели в своем прекрасном доме в Бостоне, в то время как ваш отец купался в деньгах, полученных с его оружейных заводов. Наверное, проглядывая списки убитых и раненых, вы даже позволяли себе пролить одну-две слезинки в знак сочувствия.
 Он был так близок к истине! Келли почувствовала желание оправдаться.
 – Э-это н-н-не так… Наши друзья, служащие отца… они тоже заплатили свою цену за Союз. И мы все принимали посильное участие.
 Джейс медленно обернулся. Глаза его казались похожими на голубые кристаллы – жесткие, холодные.
 – Меня восхищает ваша утонченная чувствительность, мисс Саутгейт. Вы так наглядно демонстрируете свою чистоту и праведность, так страстно выступаете в защиту правого дела. Взять, например, вашу неистовую борьбу за воздержание от спиртных напитков.
 – Если у меня есть твердые убеждения, то… – перебила его Келли.
 – Вы, видимо, очень тщательно выбираете для себя убеждения, которые не слишком задевают вашу привычную жизнь. Но к сожалению, не многие могли позволить себе такую роскошь, особенно когда началась война. Те, кто воевал рядом со мной, тоже мечтали и надеялись. Однако их жизни оборвались в самом расцвете молодости и сил. Я вышел из лагеря для военнопленных повстанцев после трех лет ада, не имея ни гроша за душой, ни пары ботинок или носков, ни даже рубашки без дыр. Вот тогда я позавидовал своим погибшим товарищам.
 Келли не знала, что на это ответить.
 – Это все, конечно, ужасно, я понимаю. Но… Джейс прервал ее взмахом руки.
 – Знаю я ханжей вроде вас. Они смотрят на таких, как я, с жалостью. Считают нас «благородными бедняками», предлагают свою благотворительность. А для тех, кому приходится пользоваться этой благотворительностью, она кажется слишком горькой. Я не собираюсь просить у вас прощения за то, что хочу иметь деньги, мисс Саутгейт. Но это вовсе не означает, что я способен обокрасть вашего отца.
 Келли стало стыдно. С какой стати она набросилась на управляющего с такими жестокими обвинениями? Ведь у самой нет практически никакого жизненного опыта.
 Келли подвела Молочную Травку поближе к нему, коснулась его рукава.
 – Я сожалею, мистер Перкинс… Джейс. Я осудила вас слишком поспешно. И несправедливо. Вы можете меня простить?
 Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. На лице его появилась слабая улыбка.
 – Мисс Келли, я все могу вам простить, когда вы смотрите на меня так. – Джейс протянул ей руку. – Дайте отдых своей лошадке.
 Смущенно улыбаясь, Келли спустилась на землю с его помощью. Молочная Травка стала жадно жевать свежую траву.
 Джейс вынул часы, прищурился.
 – Умное животное. Сейчас как раз время ленча. Хотите, есть, мисс Келли? Я захватил с собой цыпленка из кладовой миссис Экленд. Буду, счастлив с вами поделиться.
 – У меня с собой есть кукурузный хлеб, – сказала Келли. – И еще ваша шляпа. Я нашла ее там, ниже по течению.
 – Ну вот, мы с вами и перекусим.
 Они устроили импровизированный пикник на лужайке. Ели молча. Джейс, видимо, еще не мог до конца простить ей резкие слова в свой адрес. А Келли все больше сожалела о своей вспыльчивости. Мистер Перкинс ведь никогда не говорил о том, что побывал на поле боя. Она привыкла считать его бесхарактерным человеком, не зная о темных уголках души, порожденных страданиями.
 – Еще раз прошу прощения за все, что я вам наговорила.
 Он пожал плечами.
 – Это ведь не в первый раз. Почему вы всегда на меня сердитесь?
 Келли закусила губу. Как можно задавать такой вопрос! Ведь из-за планов Большого Джима они попали в совершенно невозможную ситуацию: их ждет брак, с которым – хочешь, не хочешь – им обоим придется смириться.
 – А вас разве не тревожит то, что… – Она не могла продолжать, слишком уж это интимная тема. – Да нет, ничего.
 – Вас настолько тяготит жизнь здесь, что вы выплескиваете свое раздражение на меня?
 – Я скучаю по своим подругам в Бостоне.
 Келли сказала это только для того, чтобы как-то оправдаться в его глазах. Он усмехнулся:
 – Бет мне говорила об этом. Вы когда-нибудь носили брюки?
 – Я… боялась, что папе это не понравится.
 – Ах, вот как! Значит, изображали из себя эмансипированную и в то же время позволяли отцу распоряжаться своей жизнью.
 – Это не так! Мы жили совершенно независимо, я и мои подруги. Мы читали все журналы, посвященные правам женщин, и подробно их обсуждали.
 – Ну да, конечно, в тиши своих уютных гостиных, спрятавшись от реальной жизни за своими книгами и журналами.
 Келли почувствовала, как в ней поднимается гнев, и встала.
 – Почему вы считаете, что чтение – это… – Она запнулась.
 – Бегство от жизни? А разве нет?
 – Совсем нет! Мы проводили симпозиумы на тему о вреде спиртных напитков, читали лекции о необходимости для женщин обрести независимость в этой стране.
 Джейс тоже встал, и Келли в очередной раз изумилась тому, какой он высокий.
 – А вы сами когда-нибудь поднимались на лекторскую трибуну?
 – Это нечестно, Джейс. Вы же знаете, что я не могла этого сделать.
 – Почему? Из-за хромоты?
 – Знаете ли вы, что это такое, когда сверстники издеваются над тобой?
 Он сухо рассмеялся:
 – Могу себе представить. Но если бы это случилось со мной, я бы не стал прятаться за свою палку.
 – Прятаться?.. Но трость мне необходима.
 – А я утверждаю, что нет.
 Прежде чем Келли успела его остановить, Джейс выхватил у нее трость.
 Девушка покачнулась, беспомощно взмахивая руками, и едва не упала, но ухватилась за его шею. Джейс поддержал ее за талию и неожиданно притянул к себе. Сердце Келли подпрыгнуло, дыхание перехватило. Она увидела его лицо, совсем близко, так близко, что почувствовала его дыхание.
 – Мистер Перкинс… – Голос ее дрогнул.
 – Джейс.
 Что это, улыбка торжества? Так и играет в уголках его изогнутых губ.
 Черт бы его побрал! Это так похоже на Джейса. Все исподтишка. Не может сказать о своих намерениях в открытую, бесконечно идет на какие-то уловки. Вот и теперь – дождался, пока они оказались наедине, и тут только вспомнил о том, что он мужчина. Келли извивалась в его объятиях, пытаясь вырвать у него трость.
 – Похоже, и вы тоже кое-что читали, мистер Перкинс. Наверняка грошовые романы, в которых описываются именно такие способы завоевания героини человеком, который не может тягаться с другими мужчинами. Негодяй ее спаивает, или украдкой пробирается к ней в комнату, или устраивает какое-нибудь «происшествие», благодаря которому женщина оказывается в его объятиях. И все для того, чтобы иметь возможность хоть что-то себе позволить. Например, краденый поцелуй, о котором не решается просить. – У Келли вырвался презрительный смешок. – Ведь так, мистер Перкинс? Именно так и ведут себя бесхарактерные… слюнтяи? – Она вырвала у него трость и пошла к своей лошади. – Желаю успеха в ваших старательских разработках.
 Джейс схватил ее, развернул к себе и… ударил по щеке. Трость выпала из рук Келли.
 – Если я хочу поцеловать женщину, милая леди, мне не нужно для этого устраивать «происшествие». И просить об этом тоже не нужно. Я просто это делаю. Вот так. – И стремительно овладел ее губами.
 Она застонала и попыталась оттолкнуть его. Это нехорошо, то, что она сейчас ощущает. Такое возбуждение и головокружение, будто выпила крепкого вина. Келли попыталась оторваться от его губ, но безуспешно. Рука Джейса скользнула с ее талии ниже и бесстыдным движением прижала ее бедра к твердой, напрягшейся плоти.
 Растерянная, ослабевшая, захваченная этим мощным натиском, Келли ощущала панический страх и головокружительный восторг. От чувственных движений его языка судорога пронзила все тело, колени ослабели, и она крепче ухватилась за его плечи, испугавшись, что сейчас упадет.
 В тот момент, когда, казалось, она вот-вот потеряет сознание от захватывающего ощущения, Джейс вдруг отстранился, продолжая, однако, крепко держать ее в объятиях. Задыхаясь и трепеща, Келли смотрела ему в лицо и чувствовала, как вся ее былая решимость тает без следа. В глазах его, полных мрачных тайн, она не смогла прочесть ничего. Однако выражение лица выдавало именно того незнакомца, который лишь мимолетно открывался ей за прошедшие недели. Человека, глубокий голос которого может опускаться до звериного рыка. Человека, сидящего за карточным столом так, будто родился за ним. Человека, способного обнимать шлюху, поднимать на ней юбки и… При этом пугающем и в то же время захватывающем воспоминании Келли вздрогнула. Кто же ты, Джейс?
 Неожиданно он самодовольно улыбнулся. Девушка с силой потерла свои горевшие губы, как будто хотела поскорее забыть его поцелуй. Но больше всего ей сейчас хотелось стереть эту довольную усмешку с лица мистера Перкинса.
 Она изо всех сил ударила его по лицу. Джейс вздрогнул и опустил руки. Потеряв равновесие, Келли покачнулась и упала на траву.
 Он тут же опустился на колени рядом.
 – О Господи! Мисс Келли! Иногда я… забываюсь, если меня завести. – Джейс протянул ей трость. – А вы такая хорошенькая, и мне очень захотелось вас поцеловать… и… Вы опять на меня рассердились?
 Рассердилась? Келли ругала себя последними словами за то, что поддалась его поцелуям хотя бы на один краткий миг. И за то, что упала, как беспомощная калека, в то время как женщина с достоинством в негодовании отвернулась бы от него.
 Но главное – ах эта притворная простоватая улыбка, играющая на его губах! – она испытывала жгучий стыд оттого, что столько времени позволяла себя обманывать. Правда открылась в одно мгновение. Все это время Джейс принимал ее за дурочку. Надеялся провести своей напускной робостью, показными джентльменскими манерами. И сейчас все еще надеется, что сможет продолжать игру. Даже голос его опять поднялся на октаву.
 Она вырвала из его рук палку и поднялась на ноги, со всем достоинством, на какое только была способна в этот момент.
 – Прекратите, Хорэс Перкинс! – Губы ее изогнулись в презрительной гримасе. – Вы, сладкоголосый мерзавец! – Келли топнула ногой. – Кто же вы такой, Джейс Перкинс, черт побери?
 И не поверила своим ушам. Неужели это она ругается, как последний уличный бродяга!
 Джейс еще раз простодушно улыбнулся и пожал плечами, как бы признавая свое поражение. Неожиданно он начал тихонько смеяться, хитрым, издевательским смехом, совершенно несвойственным Хорэсу Перкинсу.
 – Ты права, дорогуша. Я действительно знаю, чего хочу. Поэтому на твоем месте я бы сейчас побыстрее взобрался на эту лошаденку и умотал отсюда, пока не поздно.
 Келли так и сделала.




 Глава 13


 – Ну, Мышонок, рассказывай, в чем дело? – Большой Джим сел рядом с Келли и взял в руки поводья. – Раньше ты никогда не заезжала за мной, чтобы отвезти домой к обеду.
 – Я уже несколько дней не могу найти случая поговорить с тобой наедине, – робко начала Келли.
 Большой Джим от души рассмеялся.
 – Ну-ну, девочка! Ведь я же здесь и никуда не уезжаю. Это, конечно, правда. Но, приезжая домой на обед, отец стремился побыть со всеми своими детьми, а по вечерам Джейс почти не отходил от него.
 Джейс. Келли нахмурилась, закусила губу. Все эти дни после той кошмарной встречи в горах он держался настороженно, не приближался к ней, лишь внимательно наблюдал издали, словно ждал, чтобы дочь хозяина сделала первый шаг. Манеры его изменились, былое кривляние почти исчезло; видимо, он решил, что уже нет смысла притворяться.
 Большой Джим взглянул на дочь.
 – Ну? Так в чем же дело?
 Келли чувствовала, как тает ее решимость. Папа наверняка подумает, что она перегрелась на солнце. Келли натянуто засмеялась.
 – Ну и жарит сегодня. Хорошо, что я взяла зонтик.
 – Вот станет прохладнее, я съезжу в Денвер и куплю хороший закрытый экипаж, такой, какой был у нас в Бостоне.
 – Да, это было бы очень хорошо.
 – Ладно, хватит! Ведь не затем же ты приехала, чтобы болтать об экипажах и погоде. Выкладывай, девочка.
 Келли приложила руку ко рту.
 – Я не знаю… Просто… Папа, мне страшно!
 – Страшно? – Большой Джим наклонился и погладил ее по руке. – Чего ты боишься, девочка моя?
 – Это… это все Джейс. Папа, он не тот человек, за которого мы его принимаем.
 Большой Джим рассмеялся:
 – И это все? Да, конечно, он не такой, как мы думали. И слава Богу.
 – Но письма мистера Купера. Тот человек, которого он знал… Его джентльменские манеры… вся эта его учтивость… Джейс совсем не тот человек, каким пытался казаться в первые дни.
 – Радость моя, я думаю, тот – другой – человек умер во время войны. Война с ним свела счеты. Тот же, с которым я работаю, бок о бок каждый день, мне нравится больше: у него есть сила воли, энергия и голова на плечах. Умная голова. Как раз такой человек, какого я ждал.
 – Так ты об этом знал?
 – Я это понял сразу.
 – Тогда к чему все это притворство?
 – Я думаю, оно было рассчитано на тебя, Мышонок. – Отец снова погладил ее по руке. – Потому что ты очень стеснительная и все время твердила, будто тебе нужен приличный человек. Может быть, он решил, что ты испугаешься, если увидишь в нем нечто большее, чем одни только вежливые манеры. По крайней мере, пока не узнаешь его получше.
 – Я его узнала. И ближе узнавать не хочу.
 – Звучит не очень дружелюбно. Позволь, девочка, я расскажу тебе о человеке, которого увидел я. Очень решительный, сообразительный и быстрый, как… плетка. Управляет магазином просто великолепно. Умный и ловкий бизнесмен – и в то же время обаятельный. Я такого обаяния еще не встречал. Видела бы ты, как Джейс работает с покупателями: они приобретают вещи, о которых до этого и не думали.
 – Он пользуется своим обаянием, чтобы получить то, чего ему хочется, – с горечью произнесла Келли.
 – Да, он умен и хитер, как дьявол. Ну и что в этом плохого? Он и мне иногда противоречит. Но не попусту, как какие – нибудь горячие головы, которым на все наплевать. Нет, он держится спокойно и твердо. Упорный, как черт. – Джим издал довольный смешок. – Знает, паршивец, что я его люблю. Можешь себе представить, уже через две недели уговорил меня повысить ему зарплату.
 – Если он такой умный, почему же не смог удержаться ни на одном месте?
 – После войны многие мужчины так и не смогли нигде прижиться, девочка. Но я думаю, что здесь ему хорошо.
 – Папа, он играет в карты!
 Большой Джим разразился раскатистым хохотом.
 – И выигрывает, черт меня побери! Я слышал, он тут многих обобрал дочиста.
 – И еще он украдкой пытается добывать золото.
 – Украдкой? Что ты хочешь этим сказать? В прошлое воскресенье, что ли? Так он мне сказал, куда собирается. Думаю, это щекочет ему нервы, сама мысль о неожиданной удаче. Совершенно безобидное занятие, для разнообразия.
 Все ее доводы были разбиты в пух и прах. Келли сделала еще одну попытку:
 – Сегодня утром я зашла в его комнату. Хотела найти мамины кружевные салфеточки и случайно уронила с комода его шляпную коробку. – Она вздрогнула при одном воспоминании. – Папа, там лежали пистолеты! Один такой маленький, какой обычно игроки прячут в рукаве. И еще большой пистолет в кобуре. Похоже, что им много пользовались. Папа… а что, если он преступник?
 Отец насмешливо хмыкнул.
 – Глупости! Он много колесил по свету. Наверняка не раз попадал в переделки. Надо же человеку защищаться.
 – Но мне он говорил, что не имеет оружия.
 – Мне тоже. Ну и что тут такого? Чего ты боишься, Мышонок? У каждого мужчины есть свои секреты.
 – И ты считаешь, мне не следует его бояться?
 – Я знаю одно: человек, которого я вижу каждый день, – чертовски хороший парень. – Отец вопросительно поднял брови. – А что, управляющий когда-нибудь обращался с тобой невежливо… непочтительно? Только скажи – и я с ним разделаюсь.
 Келли не могла рассказать отцу о том бесстыдном поцелуе у ручья. Ведь тогда надо было бы признаться и в том, что ей это понравилось.
 – Н-нет…
 Большой Джим просиял.
 – Ну, вот видишь! Будешь последней дурочкой, если не возьмешь его в мужья.
 В мужья… Страх комком застрял в горле. Джейс станет ее мужем? И тогда она, застенчивая калека Келли, полностью согнется перед ним, будет уступать всем его желаниям… как мама подчинялась папе.
 Некоторое время они ехали молча. Келли чувствовала, что отец наблюдает за ней, хочет что-то сказать и как будто не решается.
 – Послушай, малышка… Это ты из-за… того, что происходит между мужчиной и женщиной? Из-за этого ты так дергаешься?
 Щеки ее запылали.
 – Прошу тебя, папа… – прошептала она.
 – Нечего ходить вокруг да около, девочка. Это часть семейной жизни, и тебе придется к ней привыкать. Мне кажется, у Джейса нет большого опыта в этой области. С дамами он всегда ведет себя как настоящий джентльмен. Так что здесь тебе опасаться нечего.
 Она в этом сильно сомневалась. Ведь Джейс не брезгует девицами легкого поведения.
 – Я готова взять на себя все обязанности жены, когда выйду замуж. – И добавила про себя: «Если я выйду замуж…»
 – Вот так-то лучше, девочка моя! – Отец засмеялся. – Конечно, не так, как было у нас с мамой. Вряд ли у вас так получится. Я-то знал, как доставить ей удовольствие. – Он вздохнул. – Какая же страстная была женщина, как мне ее не хватает!
 Келли с ужасом посмотрела на отца и вспомнила все те жуткие звуки, которые доносились из их спальни. Неужели маме нравилось! Эта совершенно неожиданная мысль захватила ее воображение. Может быть, поэтому мама отказалась от своей собственной жизни и принесла себя в жертву ради ночных удовольствий?
 Келли ведь и сама поддалась поцелую Джейса. Трепетала, как последняя безвольная дурочка. Если они поженятся… может так случиться, что близость с мужем сделает ее абсолютно беспомощной…
 – Папа, я не думаю… мне не хочется… Большой Джим обнял ее за плечи, притянул к себе и крепко прижал к своей груди.
 – Я рад, что мы поговорили, Мышонок. Теперь ты видишь, что бояться нечего. Джейс будет тебе хорошим мужем. И чем, скорее, тем лучше.
 Сердце ее упало. Папа уже все решил за нее. А у нее, как всегда, не хватит мужества ему перечить.
 – Чтоб мне провалиться, Джейс! – Бет ложкой указала через стол на его голову. – Уже совсем и не видно, где этот бандит тебя поранил. Осталась всего только маленькая полоска на голове.
 Келли нахмурилась. Хотела сделать Бет замечание, но вместо этого тяжело вздохнула. Какой смысл? Несколько часов занятий с Бет не могут исправить то, что сестра приобретает, проводя столько времени в магазине и слушая грубые речи посетителей. Если бы только в Дарк-Крике было побольше детей для того, чтобы открыть школу!
 Джейс рассмеялся. Потер свой шрам.
 – Похоже, на мне все быстро заживает, Принцесса. – Он потянулся к блюду и положил себе еще картофеля. – Все – таки миссис Экленд готовит отменно.
 Он придвинул тарелку поближе и принялся за еду. Уидди поднял глаза на отца.
 – Думаешь, они когда-нибудь поймают тех бандитов?
 Большой Джим пожал плечами.
 – Мистер Хэпуорт говорит, вряд ли. За это время они могли добраться даже до Калифорнии. – Он усмехнулся. – Не могу сказать, чтобы Ральфа Дрисколла это очень огорчало.
 Джейс оторвался от еды и нахмурился.
 – А он, какое отношение имеет к ограблению?
 – Бандиты украли платежные ведомости и деньги компании «Юрека Майн» Управляющий сказал мне, чтобы заплатить рабочим, им пришлось взять ссуду в банке. А Дрисколл, поскольку он в нашем городе единственный банкир, заломил огромные проценты.
 Джейс хмыкнул:
 – Это на него похоже. Сукин… – Он запнулся, бросил взгляд на Келли и закончил нерешительно: – Проходимец.
 – Можете не сдерживать себя в моем присутствии, Джейс.
 Келли с горечью подумала о том, что он уже покончил со своим притворством. Теперь осталось только начать материться в ее присутствии.
 Уидди воинственно вздернул подбородок.
 – Если эти подонки когда-нибудь появятся в Дарк-Крике, я их пристрелю. Да я им голыми руками шею сверну!
 Большой Джим хлопнул по столу.
 – Уидди, как ты себя ведешь! Тебе скоро отправляться в Гарвард! Когда только ты научишься сдержанности и цивилизованному поведению! Вот, например, как Джейс.
 На щеках Уидди выступили багровые пятна. Келли закусила губу. Мало того, что отец не обращает на парня никакого внимания. Но сравнивать его с управляющим, да еще ставить в пример, как будто он стал его любимым сыном…
 Джейс тихонько засмеялся.
 – Нет, Большой Джим. Я считаю, что вы можете гордиться Уидди. Он проявляет еще, какой характер. Я в его возрасте таким не был.
 Келли в изумлении не сводила глаз с Джейса. Вот уж никак не ожидала, что он вступится за Уидди.
 Поколебавшись, некоторое время, Большой Джим одобрительно кивнул.
 – Пожалуй, ты прав, Джейс. Он крутой парень, даже круче, чем я ожидал.
 От этих неожиданных комплиментов Уидди, казалось, вырос на целый дюйм. «Спасибо, папа, – мысленно проговорила Келли и нехотя добавила: – Спасибо, Джейс». Может быть, он и двуличный негодяй, однако иногда удивлял неожиданными проявлениями настоящей доброты.
 Большой Джим отодвинул свою тарелку.
 – Все, больше не могу съесть ни крошки. Вы прекрасно готовите, миссис Экленд.
 Экономка начала убирать посуду. Взглянула на Джейса, потом на Большого Джима.
 – А виски?
 – Думаю, сегодня вечером мы возьмем его с собой в гостиную.
 Бет соскользнула со стула, обежала вокруг стола к Джейсу и дернула его за рукав.
 – Пойдем к роялю. Я хочу еще раз послушать песню, что ты пел на днях.
 Келли насторожилась. Один Бог знает, какое влияние может оказать этот человек на сестренку.
 – Что это за песня, Джейс?
 Его взгляд был невинным, как у младенца.
 – «Моя жена – самая мудрая женщина».
 – Похоже на то, что обычно поют в кабаре.
 – Ну-у, мисс Келли, вы же знаете, что я никогда не посещаю подобные заведения. Это самая веселая песня мистера Фостера. Мы пели ее во время войны, у костра, чтобы поднять дух. Единственное, можно сказать, утешение для солдат вдали от домашнего очага.
 Большой Джим покачал головой.
 – Сегодня вечером придется обойтись без песен. Уидди и Бет, вы можете идти. Я хочу поговорить с Келли и Джейсом.
 Келли почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Уже сегодня? Так скоро! Значит, отец не придал никакого значения тому, о чем она пыталась поговорить на прошлой неделе.
 Бет надула губы.
 Джейс легонько дернул ее за нос.
 – Завтра вечером споем, Принцесса.
 – Обещаешь? – Сияющие восторгом глаза Бет с обожанием смотрели на него. – О, Джейс! Я хочу, чтобы ты остался с нами навсегда. Можно сделать это частью твоего обещания?
 – Почему бы нет? А теперь беги. Делай, что говорит папа.
 С тяжелым сердцем Келли прошла в гостиную. Глядя, как мужчины пьют виски, она впервые в жизни пожалела о том, что не может почерпнуть храбрости в вине.
 Большой Джим откинулся на спинку кресла, сложил ладони рук вместе.
 – Ну что, вы решились? Джейс, казалось, был испуган.
 – Как, сэр, уже?
 – Фу-ты ну-ты! Может, хватит? Ты здесь полтора месяца, сынок. Пора на что – то решаться. Я хочу оформить все бумаги. Половина магазина отойдет вам с Келли, как я и обещал в своем письме.
 Келли посмотрела на Джейса и поняла, что он тоже ошеломлен неожиданной поспешностью отца.
 – Но… п-п-папа… это так неожиданно…
 – Да, черт возьми, сколько можно ждать! Тебе пора замуж. Я не могу ждать до бесконечности.
 – Но… если я не готова…
 – Фу-ты, черт возьми! Мы же для этого его и вызвали, разве не так? Если ты скажешь «нет», я не могу позволить ему остаться на зиму. Мне придется подыскивать кого-нибудь другого, и побыстрее, пока не начались снегопады. Так что решай, девочка.
 Келли не могла заставить себя взглянуть на Джейса; казалось, будто стены комнаты надвигаются на нее. О Господи! Теперь ее охватил страх совсем другого рода. Что, если он ее не хочет?..
 Джейс поставил стакан.
 – Если вы позволите мне говорить откровенно, сэр… – Он подошел к Келли и взял ее руку. – Мисс Келли, я буду счастлив, если вы окажете мне честь стать моей женой.
 Джейс выглядел так торжественно и смотрел на нее с таким теплом, что Келли уже сама не могла понять, почему колебалась. Наверное, она ему небезразлична. Не зря же мужчина столько времени изображал из себя слюнтяя только для того, чтобы угодить ей.
 А потом совершенно неожиданно закралась другая мысль. «Меня ли он хочет? Или половину магазина? Или деньги, которых так жаждет?..»
 Как всегда, отец принял решение за нее.
 – Ну вот! Давно уже я не слышал такого прекрасного предложения. Свадьбу отпразднуем в середине августа, до того как Уидди поедет учиться.
 Джейс опустился перед ней на колени и заглянул в глаза.
 – Вы ведь тоже этого хотите, правда, Келли?
 Она взглянула сначала на отца, потом на Джейса. И почувствовала, что тает, превращается в невидимку под взглядами этих сильных мужчин.
 – Да, конечно, – едва слышно прошептала она, хотя внутри все пронзительно кричало: «Нет!».
 На небе стояла полная луна. В тишине издалека доносился далекий вой койота, в горах стрекотали сверчки и цикады. Ветер разносил прохладу, и пряный запах еловой хвои, обещавший очередной жаркий летний день.
 Джейс пускал густые клубы сигарного дыма. Сегодня ему наверняка не заснуть. Во что же это он вляпался? Брак, черт побери! Ни больше, ни меньше… Жена и степенный, оседлый образ жизни. «Если у меня осталась хоть капля здравого смысла, я сейчас же, не теряя ни минуты, должен увести одну из лошадей Большого Джима и умчаться в Неваду».
 Он тихонько рассмеялся. А этот сукин сын Перкинс, оказывается, был большой хитрец. Обо всем успел выболтать, кроме того, что его купили. Как кусок мяса в мясной лавке. Купили в качестве мужа для Келли. Джейс чуть не выронил стакан с виски, когда услышал от Большого Джима эту новость. Хорошо, что отец и дочь, кажется, не заметили его изумления.
 Но он и сам себя удивил не меньше тем, что сделал первый шаг. Да еще какой! На коленях, как самый настоящий поклонник. Только что не прослезился и не поднес ей букет цветов. Но Келли выглядела такой растерянной и беспомощной, такой униженной и напуганной бестактностью отца, что он внезапно почувствовал необходимость как-то поддержать девушку.
 Джейс покачал головой. Бедный Мышонок! Неудивительно, что девушка все это время была к нему так враждебна. Знала, что та ночь неотвратимо приближается. Может быть, она его и хочет в глубине души – Джейс почти не сомневался в этом, – но не на таких условиях, которые поставил ее отец. Джейс еще не встречал ни одной женщины – не важно, красавица она, или дурнушка, уверенная в себе, или застенчивая, – которой не хотелось бы сознавать, что она сама может привлечь внимание мужчины.
 Господи! Все это время он из кожи лез, стараясь завоевать ее доверие, кривлялся, как последний идиот, пускался на дурацкие хитрости, чтобы урвать поцелуй, – и все только для того, чтобы довести бедняжку до такого состояния, когда ей самой захочется лечь с ним в постель. А постель – причем законная, все честь по чести, – оказывается, была гарантирована с самого первого дня.
 Правда, любовная игра оказалась приятным развлечением… до того, настоящего, поцелуя у ручья. Джейс почувствовал, как в чреслах его вспыхнул огонь при одном воспоминании о самом сладком поцелуе, какой только он мог припомнить за много лет. А как страстно она влепила ему пощечину! Если Келли всю эту страсть принесет с собой в супружескую постель… черт побери, да он будет просто счастливчиком!
 Но после того случая Келли очень изменилась. Джейс почти не сомневался в том, что она разгадала его притворство, и уже привык к тому презрению, которое вызывали в ней манеры Хорэса. Его это даже забавляло, как ни странно.
 Однако он заметил еще кое-что. Нечто совершенно новое в ее поведении, и это новое вызывало тревогу. Джейс заметил в ней страх, но не мог понять, чего Келли боится. Поэтому-то и старался держаться подальше от нее всю неделю. С таким отношением женщины к себе он еще не сталкивался.
 Какого черта! Джейс бросил на землю докуренную сигару. Какое ему дело, в конце концов! Вот получит то, чего хочет, по крайней мере, на какое-то время: пышное юное тело в постели, а плюс к нему – чтобы подсластить семейную жизнь – половину магазина. Отложит кучу денег, увеличит свой куш за игорным столом, а потом, если брак окажется слишком скучным, смоется на другие, еще более сочные, пастбища.
 Джейс с наслаждением вдохнул свежий ночной воздух. И наконец-то ощутил душевный покой. Теперь он, наверное, сможет заснуть.
 Внезапно послышались какие-то странные звуки. Стараясь оставаться в тени, он осторожно обошел вокруг дома.
 Позади дома в саду стояли стол и стулья. Здесь старшая сестра обычно давала уроки Бет. На одном из стульев, съежившись и закрыв лицо руками, сидела Келли и горько плакала. Ветер развевал волосы, ночная рубашка белела в свете луны, как снег.
 – Ах, черт! – пробормотал Джейс и устремился к ней. – В чем дело, мисс Келли? Что вас так огорчило?
 Она вздрогнула и вскочила с места. Вытерла слезы рукавом, шмыгнула носом.
 – Ч-что вы здесь делаете?
 – Я услышал, как вы плачете.
 Келли с тревогой взглянула на темные окна.
 – Я вышел подышать свежим воздухом, – успокоил ее Джейс. – Больше никто вас не слышал, я уверен.
 – Никто и не должен слышать. Включая вас. Уходите.
 – Мэм… Женщина не должна плакать по ночам в одиночестве.
 Она потянулась за шалью на спинке стула.
 – Хватит притворяться! Сначала вам еще удавалось водить меня за нос, но теперь довольно с меня этих игр!
 Ему стало любопытно узнать, о чем именно она догадывается.
 – Каких таких игр?
 – О Господи! – Нетерпеливым жестом она завернулась в шаль и взяла трость. – Вы же не станете отрицать, что вы совсем не тот… не тот… за кого себя выдаете? Не тот… – Она запнулась. Джейс с трудом подавил улыбку.
 – Слюнтяй? Полагаю, что нет. Во всяком случае, не после войны; она, как правило, закаляет мужчину.
 – Тем не менее, вы решили притворяться передо мной.
 – Это ошибка, за которую я искренне прошу прощения. – К своему собственному удивлению, Джейс говорил правду. – Мне следовало довериться вашему великодушию и понять, что вы примете меня, кем бы я ни оказался.
 – Так кто же вы на самом деле, Хорэс Перкинс?
 – Я тот, кого вы видите перед собой, мисс Саутгейт, – солгал он. – Обычный человек, с самой обычной жизнью. Человек, который надеется начать все сначала в новых местах. Вместе с вами.
 Губы ее изогнулись в горькой усмешке.
 – В этом абсурдном, навязанном вам браке? Пораженный, Джейс смотрел на нее широко раскрытыми глазами.
 – Навязанном?! Вы что, предпочли бы изменить свое решение и отказать мне?
 Она покачала головой. Ее волосы блестели в свете луны, как посеребренное золото.
 – Нет, – тихо произнесла она.
 – Но вам этот брак не по душе?
 – Не по душе, – ответила Келли еще тише.
 Самолюбие Джейса было задето. Это ему следует решать, это он может сомневаться по поводу предстоящего брака, но не женщина.
 – Это из-за меня? Или вас страшит сама мысль о замужестве?
 Она устало пожала плечами.
 – Наверное, и то и другое.
 – Тогда почему вы согласились? Келли отвернулась.
 – Какое это имеет значение!
 Джейс взял ее за плечи и снова повернул к себе.
 – Скажите мне, черт побери!
 Он чувствовал, как вздрагивают ее плечи, видел следы слез на ее щеках и едва сдерживался, чтобы не прижать Келли к своей груди, утешить, хотя и не знал, в чем заключается ее горе.
 – Этого хочет папа, – произнесла она, наконец. – Ему нужен кто-то, на кого он мог бы оставить магазин. И кто мог бы держать в руках Уидди.
 Джейс нахмурился. Он-то думал, что девушка более самостоятельна.
 – Ваш отец, может быть, и тиран. Но он любящий тиран и хочет дочери только добра. Если вам это так не по душе, скажите ему, что не хотите выходить за меня замуж. Большой Джим поймет.
 Келли снова заплакала.
 – Не могу!
 – Да почему, черт побери? Она подавила рыдания.
 – Потому что папа умирает. Возможно, это последнее, что я могу для него сделать.
 Пораженный, Джейс опустил руки. Умирает?! Этот шумный, энергичный человек умирает?!
 – Что за чепуха! Сколько ему? Пятьдесят пять? Пятьдесят шесть? Да он в самом расцвете сил.
 Келли вытерла глаза тыльной стороной ладони.
 – У него больное сердце. Доктор сказал, в лучшем случае папа проживет еще года два, если будет на то воля Божья. Уидди и Бет ничего не знают. Но это единственное, что я могу для папы сделать – подчиниться его воле. Это мой долг. Если бы я не родилась, он бы взял маму и переехал на Запад намного раньше. А теперь его мечта сбылась, но слишком поздно.
 – Вы все равно не вернете ему жизнь.
 – Но я могу дать ему то, чего он так хочет: зятя, которому он передал бы магазин. – Голос ее стал совсем бесцветным. – И внука, если папа доживет до этого.
 Кровь, казалось, застыла в его жилах. Джейс не ожидал, что это его так потрясет. Раньше ему на все было плевать. Люди приходили и уходили, жили и умирали рядом с ним. Но все это, кроме собственной жизни, не имело никакого значения для Джейса Грира. Однако мысль о том, что он может потерять прекрасного человека, единственного на целом свете, кто назвал его «сынок», пронзила Джейса.
 Он погладил ее мягкие вьющиеся волосы – не только для того, чтобы утешить Келли, но и для того, чтобы успокоиться самому.
 – Тогда мы действительно должны дать ему то, чего он хочет, правда, радость моя?
 – Не возноситесь слишком высоко, мистер Перкинс! Да я бы скорее вышла замуж за ядовитую змею, чем за вас! Но я сделаю это ради папы. А вы получите то, что вам нужно. Магазин. И все деньги, которые вам удастся вытянуть из покупателей благодаря своему редкостному обаянию.
 В ее голосе звучала такая горечь! Она, вероятно, чувствует себя беспомощной заложницей. Джейс заговорил мягко, тихо:
 – Я получу вас. Самую хорошенькую женушку на свете. Вот чего я хочу. Закрепим наш договор поцелуем?
 Ах, как она соблазнительна при лунном свете! Келли с силой оттолкнула его.
 – Не нужны мне ваши поцелуи! И вас я не хочу! Это правда.
 Джейс ощутил, как вместе с желанием растет и ярость. Никогда еще ни одна женщина не обращалась с ним так презрительно. Никто еще не отказывался от его поцелуев. Ни разу в жизни. И ему это очень не понравилось.
 Он схватил девушку, прижал к себе.
 – Не испытывай судьбу, дорогуша. – И впился в ее губы.
 Сначала она пыталась вырваться, потом застыла под его горящими поцелуями. Джейс становился все настойчивее. Никакого ответа. Все равно, что целовать каменную стену. Задохнувшись от злости, он выпустил Келли из объятий и увидел ее презрительную усмешку.
 – Прошу вас ни на минуту не забывать о том, что для меня этот брак – лишь выполнение долга перед отцом, – строго предупредила она.
 Гнев вспыхнул с новой силой, однако Джейс заставил себя улыбнуться.
 – Кэл, дорогуша, в таком случае из нас получится отличная пара.
 А потом, совершенно неожиданно для себя самого – вероятно, от ярости, унижения и еще от того, что до боли хотелось дотронуться до нее, – Джейс с силой хлопнул ее по заду. И чуть не сошел с ума от ощущения мягких, податливых округлостей под руками.
 «Ну же, дорогуша, дай мне пощечину!» Он ждал ее взрыва почти с надеждой. Минуты не пройдет, как Келли окажется на траве, под ним, а еще через минуту он овладеет ею. И успокоит, наконец, пульсирующую боль в чреслах.
 Но девушка только смотрела на него, не говоря ни слова. В широко раскрытых глазах застыл страх. В лунном свете ее слезы сверкали, как драгоценные камни.
 – Уходите, Джейс. Уходите, пока я не сделала чего-нибудь такого, что разобьет папе сердце.
 Чувствуя, что голова идет кругом, Джейс широкими шагами направился к дому.
 Черт побери, во что же это он влип?..




 Глава 14


 Келли поставила кофейную чашку на стол и нащупала палку, лежавшую на коленях.
 – Прошу тебя, папа… Я просто не могу идти через весь проход с… вот с этим. Ну почему мне нельзя сесть на переднем ряду и встать, когда войдет Джейс?
 – Не глупи, девочка. Что это за невеста, которая сидит! Я хочу, чтобы весь мир видел, как я горжусь тобой… в подвенечном платье твоей матери.
 – Но, папа, они все будут смотреть на меня! Большой Джим от души расхохотался.
 – Конечно, будут. Ведь ты же невеста! – Он улыбнулся той улыбкой, от которой таяло ее сердце. – Ну же, лапушка моя. Ведь тебе не хочется огорчать своего старого папашу. Ты пройдешь вместе со мной. И никаких возражений, ясно?
 В поисках хотя бы какой-нибудь поддержки она растерянно взглянула на Джейса, приканчивавшего вторую послеобеденную порцию виски. «Ему что, тоже нужно набраться храбрости перед сегодняшним событием?» – с горечью подумала она.
 – Вы ведь не хотите, чтобы я шла по проходу, правда, Джейс?
 Глаза ее смотрели на него с молчаливой мольбой.
 – Кэл, дорогая, для меня это будет несказанная честь – увидеть, как ты идешь ко мне под руку с отцом.
 Келли вздохнула. От этого мерзавца поддержки не дождешься. Джейс назвал ее отца любящим тираном. И вот теперь дочь и невеста оказалась между двумя тиранами, и каждый из них хочет подчинить ее своей воле. Она в ловушке.
 Джейс поставил стакан.
 – А что, если Уидди возьмет тебя под руку с правой стороны? А я подержу твою палку, пока ты не приблизишься ко мне?
 Келли даже съежилась, представив себе эту картину.
 – Не говори ерунды. Я буду выглядеть как тряпичная кукла! Я не настолько беспомощна и обхожусь одной тростью. Две мне не нужны.
 Он усмехнулся:
 – Совершенно верно. Значит, тебе достаточно одной руки для поддержки: отцовской руки. А если я, например, буду держать тебя за талию во время всей церемонии, тебе вообще незачем брать с собой палку в церковь.
 – Идти без трости?.. – Сама мысль об этом ужаснула Келли.
 – Ну, или Бет может подержать палку, пока она тебе не понадобится. Сестренка будет счастлива, оказать такую услугу. – Джейс засмеялся. – Она все утро жалуется, как это так – подружка невесты, а ничего не делает во время церемонии, мать честная!
 Келли возвела глаза к небу.
 – Зато научилась разговаривать как уличный бродяга.
 Большой Джим просиял и стукнул кулаком по ручке кресла.
 – Прекрасная мысль, Джейс! Просто прекрасная! Так мы и сделаем.
 Возражения застряли у Келли в горле. Да и какой смыл протестовать!
 – Пожалуй, мне пора идти одеваться. Джейс покачал головой:
 – Нет-нет, подожди немного. Я только два дня как вернулся из Чикаго и практически тебя не видел.
 – У вас будет достаточно возможностей меня видеть после того, как мы обвенчаемся.
 – Клянусь громом и молнией, эта поездка в Чикаго тебе удалась на славу! – воскликнул Большой Джим. – С какой стати людям из здешних мест ездить за хорошей говядиной так далеко, когда можно присылать ее прямо сюда?
 Джейс скромно пожал плечами, но все же его лицо расплылось в довольной улыбке.
 – Ну конечно, теперь, когда открывается новый участок железной дороги до самого Денвера, нет смысла прибегать к услугам посредников. А если бы проложили ветку от Денвера до нашего городка, поездка заняла бы еще меньше времени. Мы могли бы открыть еще один магазин. Город разрастается. В Чикаго есть немало бизнесменов, которые хотели бы иметь с нами дело.
 – Как ты доехал на этот раз? Без происшествий? Шериф Хэпуорт никак не может успокоиться после того случая. Подумать только, две платежные ведомости с зарплатой, не говоря уже о том, что еще один хороший человек погиб. – Большой Джим покачал головой. – Дикари! Джейс кивнул.
 – Но вполне созрели для того, чтобы их приручили. – И усмехнулся, глядя на Келли: – Как молодую жену. Кстати, после моего возвращения из Чикаго ты меня избегала, поэтому я никак не мог найти случая вручить тебе вот это.
 От удивления Келли открыла рот. – Мне?
 – Это пустячок. Мне бы хотелось дать тебе гораздо больше. – Глаза его потемнели от искреннего чувства. – Я так горд тем, что стану твоим мужем, так ценю оказанную мне честь.
 Эта неожиданная доброта, эта готовность стушеваться ради нее застали Келли врасплох. Дрожащими пальцами она открыла пакет и увидела роскошное шелковое платье палевого цвета, украшенное бархатными полосами. Келли подняла платье, держа его на весу перед собой. Вырез более глубокий, чем она обычно носит. Надо будет прикрыть его муслиновой вставкой.
 – Какое… какое красивое… Джейс просиял:
 – К нему еще есть нижняя юбка с турнюром.
 – Спасибо большое.
 Теперь Келли сожалела о своей недавней враждебности. Может быть, она все – таки несправедлива к Джейсу. Наверное, ее собственные страхи нарисовали тирана там, где его вовсе и нет.
 – Ты наденешь его на наш первый званый обед. Слышишь меня?
 Как это похоже на него! Сердце ее упало. Нет, не зря она опасалась этого человека. Джейс действительно стремится взять над ней верх.
 Большой Джим разразился добродушным смехом и подошел к Келли и Джейсу.
 – Ну, раз уж речь зашла о подарках… Вообще-то я собирался сделать это перед самой церемонией. Но какая разница! – Он неловко сунул дочери в руку небольшую коробочку. – Янтарные сережки твоей матери. Они отлично подойдут к новому платью.
 Келли улыбнулась сквозь слезы.
 – Ну конечно, подойдут. Спасибо, папа! Спасибо! Большой Джим даже покраснел от смущения.
 – Ну-ну, без лишних сантиментов. А это тебе, Джейс. – Он вынул из кармана еще одну коробочку. – Младший партнер такой солидной фирмы должен иметь хорошие часы.
 Джейс, потрясенный, смотрел на золотые часы.
 – Ну, зачем, Большой Джим… Я не… – Он моргал, как будто что-то попало ему в глаз. – Черт… ах дерьмо собачье… – И быстро отвернулся.
 Келли изумленно смотрела на жениха. Никогда еще она не видела его таким искренним и взволнованным. Джейс настолько потерял контроль над собой, что забыл о приличиях в ее присутствии. Что могло его так потрясти?
 – Что с тобой, Джейс?
 Не оборачиваясь, дрожащей рукой он протянул ей часы. На обратной стороне была выгравирована надпись: «Моему новому сыну Джейсу. 14 августа 1870. Добро пожаловать в нашу семью».
 Большой Джим, казалось, почувствовал себя совсем неловко.
 – Да ладно тебе, парень! Это всего-навсего разукрашенная игрушка, которая показывает время…
 – Гром и молния! – Бет влетела в комнату, сжимая в руке большую соломенную шляпу, украшенную цветами и крошечными птичками из шелка. – У меня на голове как будто целое птичье гнездо, клянусь дьяволом! Джейс мгновенно взял себя в руки, улыбнулся, опустился на колени рядом с Бет, взял шляпу и надел ей на голову.
 – По-моему, очень даже симпатичная. Как раз то, что подходит подружке невесты. Конечно, если бы я тут мог решать, то посоветовал бы тебе надеть мой котелок, но ведь мы же не хотим шокировать весь Дарк-Крик, правда?
 – Не валяй дурака, Джейс. Я в ней буду выглядеть как последняя идиотка! Нечего смеяться надо мной!
 Он широко открыл невинные голубые глаза.
 – Мне – смеяться над тобой?! Да что ты, Принцесса! Я и подумать о таком не смею!
 Бет обняла его за шею.
 – Я так счастлива, что ты теперь будешь моим братом!
 – Кто-то же должен им стать. – В дверях стоял Уидди. – Теперь, когда меня здесь не будет.
 Большой Джим сердито взглянул на сына.
 – Ты опять за свое? Да еще в день свадьбы сестры! Через неделю поедешь в Гарвард, и больше я ничего об этом слышать не хочу.
 Увидев, как омрачилось лицо брата, Келли попыталась его приободрить:
 – Томпсоны помогут тебе устроиться. Они всегда к нам хорошо относились. Помнишь, как после смерти мамы миссис Томпсон испекла твой любимый пирог?
 Уидди нахмурилась.
 – Да эта старая сплетница хуже няньки! Не нужен мне никакой колледж. Это хуже, чем тюрьма. А тем временем Джейс будет управлять магазином и над дверью появится вывеска «Саутгейт и Перкинс».
 Джейс обнял его за плечи.
 – Не будет такой вывески. Не будет на ней имени Перкинс. Никогда. Это я тебе обещаю. Я хочу, чтобы ты получил хорошее образование на Западе. Времена меняются. Теперь уже одной смекалкой не обойтись. Наступит такое время, когда мне понадобится по-настоящему образованный партнер. Когда…
 Келли предупреждающе подняла руку. Никто не должен знать о том, что она ему рассказала. Джейс улыбнулся.
 – Когда Большой Джим решит, что с него хватит. Лицо Уидди просветлело.
 – Ты собираешься сделать меня своим партнером?
 – Да, черт меня подери, скоро ты станешь всем магазином управлять! А пока будешь приезжать на Рождество. Говорят, по снегу здесь прекрасная охота на оленей. Посмотри, может, там, в Бостоне, купишь для нас хорошие ружья.
 Уидди просиял.
 – Обязательно куплю!
 Келли ощутила уже привычный укол зависти. И знакомое ощущение тревоги. Джейс ведет себя с людьми так легко, так свободно. Завоевывает их расположение к месту сказанным словом или улыбкой. И они, в конце концов, делают именно то, что он хочет. В то время как Большой Джим как бы пасет их всех, правит ими, полагаясь лишь на силу своего характера. Может быть, и ее Джейс подчинит себе не столько с помощью силы и властности, сколько с помощью обаяния?
 Ну, нет! Только не надо терять голову. Она будет бороться против его властности и желания подчинить и не поддастся его обаянию. И сохранит свою независимость, даже если их брак превратится в поле боя.
 «У меня же есть союзник в семье!» – вспомнила Келли, когда в сопровождении миссис Экленд вошла Сисси. Остановилась, твердо уперев крепкие ножки в пушистый ковер, и надула губы, враждебно глядя на Джейса.
 Он с улыбкой обернулся к девочке.
 – А вот и моя новая маленькая сестренка! – Он говорил тем особым сладким голосом, который безотказно действовал на других, но только не на Сисси. – Ну, малышка, понравилась тебе игрушка, которую я привез из Чикаго?
 – Нет! – Сисси ударила его ногой. Потом подняла грязный кулачок, перевязанный бинтом. – Она меня порезала!
 Огорченный Джейс, потирая ногу, поднял глаза на домоправительницу.
 – Не могли бы вы как-нибудь ее утихомирить, миссис Экленд?
 – Ну-ну, мой мальчик, – заговорил Большой Джим. – Она же всего-навсего ребенок. В ее возрасте у Келли был такой же непокорный нрав. Перерастет.
 Миссис Экленд безмятежно улыбалась.
 – Сисси хорошо знает, кто ей нравится, а кто нет. Обаяние еще не все. – Экономка усмехнулась. – Вы смогли очаровать здесь всех, и меня тоже, но с малышкой этот номер не пройдет.
 Келли хотелось кричать от радости при виде расстроенного выражения лица Джейса. Бить его ногой она, конечно, не собирается, но все же сумеет добиться того, чтобы муж прислушивался к ее голосу. Она не позволит затоптать себя в грязь, черт возьми!
 – Будьте так любезны, подписать вот здесь. Вы оба. Преподобный отец Мэплс положил лист бумаги на столик.
 Келли сделала глубокий вдох и поставила свое имя.
 Отступать уже поздно.
 – Так. А теперь вы, мистер Перкинс.
 Джейс написал «Хорэс Перкинс», потом наморщил лоб и, перечеркнув имя, смущенно улыбнулся.
 – Я забыл. Хорэс Джейсон Перкинс. Келли задумчиво сдвинула брови.
 – Раньше я не обращала внимания… В твоих письмах буквы были мелкие, как паучки. Совсем другой почерк.
 Он рассмеялся:
 – Наверное, я писал их в дороге – в поезде или в экипаже. Удивляюсь, как вы вообще могли что-либо прочесть.
 Преподобный отец Мэплс откинул полог, закрывавший вход в палатку. Оттуда донеслась негромкая музыка и гул голосов собравшихся гостей – доктора, шерифа Хэпуорта и других, самых важных и влиятельных людей в Дарк-Крике. Ральфа Дрисколла, однако, среди приглашенных не было, хотя Келли очень хотела его видеть. Но Джейс настоял, чтобы его исключили из списка.
 Музыка зазвучала громче. Отец Мэплс с улыбкой посмотрел на семью Саутгейт.
 – Начнем?
 Держась за свою трость, как солдат, осажденный врагами, держится за оружие, Келли взяла отца под руку. К корсажу ее платья был приколот букетик цветов, лицо и распущенные по плечам волосы закрывала кружевная вуаль, развеваемая легким послеполуденным ветерком.
 Как же так случилось, что этот ужасный день все-таки настал?
 Отец Мэплс кивнул Уидди:
 – Вы пойдете за мной, молодой человек. А потом жених.
 Бет подпрыгивала на месте с букетом полевых цветов в руках.
 – А потом я!
 Джейс поправил на ней шляпку, легонько щелкнул по носу.
 – В самой очаровательной шляпке, какую я когда-либо видел. Даже если ты сама ее терпеть не можешь.
 Бет от восторга закружилась на одной ножке.
 – Теперь уже нет.
 – Одну минутку. – Джейс подошел к Келли. – Твоя мама, наверное, не была так прекрасна в этом платье. – Взгляд его упал на трость. – Но мы ведь, кажется, договорились.
 – Я не могу…
 Он покачал головой.
 – Еще как можешь. – И, не слушая возражения, Джейс сунул трость себе под мышку, затем отколол с корсажа Келли букет и подал в освободившуюся руку. – Вот теперь просто замечательно! – Он обратился к Бет: – Принцесса, я понесу палку, а потом, когда ты подойдешь к алтарю, отдам тебе. Ты подержишь ее, пока она снова не понадобится твоей сестре.
 Келли крепче прижалась к руке отца, чувствуя, что вот-вот упадет, и сделала последнюю попытку настоять на своем:
 – Ты не смеешь так поступать, Джейс. Я не позволю собой командовать. – Он ухмыльнулся, приподнял ей подбородок и нежно поцеловал в губы.
 – Я жду тебя, дорогая. Как она его ненавидела!
 – Папа, я не могу…
 Большой Джим ободряюще сжал ее руку.
 – Я тебя крепко держу, радость моя. Ты не упадешь. Келли сделала робко шаг вперед, расправила плечи и заставила себя улыбнуться. Нет, показывать свой страх и тем самым выставлять себя на посмешище она не собирается.
 Поддержал ее, как ни странно, Джейс. Высокий, неотразимо красивый, жених стоял у алтаря и, глядя на нее, улыбался с такой восторженной гордостью, что Келли забыла о своей застенчивости и не слышала шепота сограждан, смотревших на нее. Келли видела только его улыбку.
 Они подошли к алтарю, где отцу полагалось передать дочь жениху. Джейс тут же обнял ее одной рукой за талию и крепко прижал к себе.
 – Я так горжусь тобой, что готов поцеловать прямо у всех на виду, – прошептал он.
 В глазах его полыхал такой огонь, что у Келли дыхание перехватило.
 Она плохо помнила церемонию. Лишь ощущала его руку на талии, крепкий запах мужского одеколона и слышала глубокий тембр его голоса, произносившего брачные обеты. Келли чувствовала его поддержку: он ее скала, он ее спасение.
 Может быть, в этом и есть суть брака? В возможности опереться на другого человека, не быть одной в жизни… Наверное, это не так уж плохо. Джейс сильный и добрый, и… Она вздрогнула при воспоминании о его страстном поцелуе. Жизнь с ним может оказаться очень и очень приятной.
 Ее радужное настроение длилось до конца церемонии. Джейс нежно поцеловал ее. Через мгновение Келли попросила Бет:
 – А теперь дай мне палку. Джейс крепче обнял ее за талию.
 – Нет. Ты пойдешь со мной. Романтическое настроение мгновенно развеялось.
 – Нет! Ни за что!
 Его взгляд стал жестким.
 – Ты прекрасно дошла сюда. Точно так же дойдешь и обратно. Без паники.
 – Это что, наша первая семейная ссора?
 – Ну, если тебе этого хочется, дорогая.
 – В таком случае я с места не двинусь. Ты же не потащишь меня, как тряпичную куклу.
 Он усмехнулся.
 – Я тебя понесу. – И поднял ее на руки, прижав к своей крепкой груди.
 – Боже! – задохнулась Келли, сгорая от смущения. – Поставь меня на пол! Ты не смеешь!
 Джейс рассмеялся:
 – Дорогая, это день моей свадьбы и другого такого дня у меня не будет. Сегодня я могу делать все, что хочу.
 Келли заметила усмешки на лицах окружающих и съежилась от стыда.
 – Пощади, Джейс! Отпусти меня. Что скажут люди?
 – Какое тебе дело до этого? Но если они что-нибудь и скажут, то только одно – что я не могу дождаться того момента, когда окажусь дома со своей молодой женой. – Он не сводил горящего взгляда с ее губ. – Сладкие, как сахар, – проговорил Джейс хриплым голосом. – Может быть, мне удастся уговорить миссис Экленд обслужить нас сегодня побыстрее и пораньше уйти домой.
 Келли охватила паника. «Он уже одержал верх на бракосочетании, причем без всяких усилий и совершенно не обращая внимания на то, что должна чувствовать я. Один Бог знает, что ждет меня в спальне».
 Джейс понес ее по проходу. Сердечные приветствия и одобрительные взгляды гостей нисколько не утешили Келли.




 Глава 15


 – Не волнуйся, Мышонок. – Большой Джим обнял ее так крепко, что Келли едва устояла на ногах. – Никакого шума сегодня ночью не будет. Если кто-нибудь захочет побеспокоить мою малышку, мы с Хэпуортом им покажем. – Он поцеловал дочь и подмигнул Джейсу. – Похоже, мне сегодня удастся поспать побольше, чем кое-кому здесь.
 Хорошо, что во дворе было темно. Келли почувствовала, как лицо ее вспыхнуло жарким румянцем.
 – Прошу тебя, папа…
 Джейс обнял ее за плечи с видом собственника.
 – Я, может, завтра немного опоздаю на работу, Большой Джим.
 Это последняя капля! Он уже ведет себя так, будто завладел ею с помощью сладких слов и открытых объятий. Келли стиснула зубы.
 Большой Джим и Хэпуорт повернули лошадей и направились в город. Если бы она могла еще немного задержать отца, еще немного отодвинуть неотвратимо приближающийся момент!
 Джейс указал на самодельные деревянные столы, расставленные перед домом.
 – Мы с Уидди уберем их завтра утром.
 Келли смотрела на скатерти, покрытые пятнами.
 – Нам с миссис Экленд придется всю неделю заниматься стиркой.
 – Но зато вечер удался на славу. Большой Джим умеет принимать гостей.
 За всю свою жизнь она не видела у себя в доме людей с такими грубыми манерами, и плясали они так шумно и самозабвенно.
 – А я тебе повторяю, Кэл: здесь есть немало приличных людей, если только ты раскроешь глаза и захочешь их найти.
 – С какой стати?
 Джейс грубо схватил ее за плечи.
 – Сколько в тебе снобизма!
 – Ничего подобного! Просто я привыкла к другому обществу.
 – А может быть, ты держишься подальше от людей из страха?
 Она стряхнула с себя, его руки.
 – Вздор! Ты что, их не видел. Думаешь, в Бостоне танцуют так… как слоны?
 – А я думаю, танцы злят тебя только потому, что ты завидуешь.
 Келли поморщилась.
 – Не понимаю, о чем ты.
 Он засмеялся и фамильярно похлопал ее пониже поясницы.
 – Не имеет значения, радость моя. Я уже добился того, что ты сегодня прошлась без палки. Настанет день, когда ты у меня затанцуешь.
 – Ни за что на свете! Я…
 – Миссис Перкинс… – В дверях показалась экономка со спящей Сисси на руках. Бет рядом с ней едва держалась на ногах. Глаза ее закрывались.
 «Миссис Перкинс»… Это имя резало ей слух.
 – Вы уходите? Миссис Экленд кивнула.
 – Еду я убрала в кладовку. Оставшейся посудой займусь утром. Вашу кружевную фату я завернула и положила в ящик с чистым бельем.
 – Спасибо. Дети вам не помешают? Вы уверены?
 – Да какой может быть разговор! Здесь им оставаться, сегодня не пристало. А мой муж сейчас на разработках, так что в доме никого нет. Мы прекрасно устроимся.
 Джейс наклонился к Бет.
 – До завтрашнего утра, Принцесса. – Он поцеловал ее в лоб и поднялся. – Миссис Экленд, Уидди запряг вам лошадь в повозку, прежде чем уехать в город?
 – Ну конечно. Ох уж этот Уидди и его бездельники приятели! Жаль, что вас сегодня не будет в городе. Вы единственный, кто может его удержать. Без вас он там такое устроит.
 Джейс засмеялся:
 – А я очень рад, что сегодня не с ними.
 – Мистер Перкинс, вы сущий дьявол. Я это сразу поняла, как только увидела вас в первый раз.
 – Не знаю, дьявол я или нет, но кормите вы меня отлично. А теперь в путь, иначе Бет заснет стоя.
 Джейс смотрел им вслед, пока повозка не скрылась в темноте. Потом обернулся к Келли:
 – Ну, дорогая, наконец-то мы одни.
 Келли не могла заставить себя встретиться с ним взглядом. Нервно вертела на пальце сверкающее обручальное кольцо.
 – Я… я не знаю, что надо делать дальше… Он коротко усмехнулся.
 – А я хорошо себе это представляю. – И взял ее на руки. Келли вся сжалась от сознания того, что они совсем одни, от ощущения его бьющей через край мужской чувственности.
 – М-может быть, сначала погасим фонари?
 – Сами догорят. Ты не хочешь обнять меня за шею? Мне бы это очень помогло.
 Келли послушалась. Джейс начал подниматься по лестнице.
 – Это не вредно для твоих ребер? Такая тяжесть…
 – На мне все быстро заживает. Я уже давно без повязки.
 Он вошел в ее спальню и поставил Келли на ноги. Миссис Экленд оставила гореть только одну керосиновую лампу на столике у кровати и даже откинула уголок шелкового одеяла.
 – Завтра мы перенесем сюда твои вещи, – быстро произнесла Келли, пытаясь скрыть охватившее ее смятение. – Мне придется освободить место в шкафу, но я уверена, что…
 Джейс, не сводя глаз с ее губ, положил руку Келли на плечо. Она вздрогнула от этого чувственного прикосновения, от тепла его пальцев на своей коже и пробормотала:
 – Можем, конечно, поставить сюда еще один шкаф, если этот…
 – Я не сомневаюсь, ты знаешь, что надо делать. Он поцеловал ее в шею, его горячие губы скользнули вниз, к ямочке на шее.
 Вся, дрожа, она покачнулась и крепче ухватилась за палку.
 – У папы есть очень хороший комод…
 На этот раз Джейс нашел ее губы. О Боже! Келли почувствовала, что тонет в его поцелуе. Губы, такие настойчивые и в то же время нежные, скользили по ее губам, стараясь вызвать ответную реакцию. Она задохнулась и попыталась отстраниться. Что-то непонятное происходило с ее телом. Неведомое прежде напряжение…
 Джейс понимающе улыбнулся. Тусклый свет лампы смягчил резкость его черт, выхватив соблазнительную ямочку на щеке. Глаза горели ярким голубым огнем.
 – Не бойся, дорогая. Моя хорошенькая малышка Келли.
 Он снова поцеловал ее. С глубоким вздохом Келли растворилась в нем, обвила рукой его шею, стремясь прильнуть к его жаркому телу. Келли таяла в его страстных поцелуях, в его обволакивающем, сладком объятии. И вдруг почувствовала, как он пытается расстегнуть крючки на ее платье.
 – Нет! Я сама! Я хочу сама!
 Джейс усмехнулся и изумленно покачал головой.
 – Ах ты, хитрый Мышонок! Кто бы мог подумать, что под этими чопорными кружевами скрывается сирена! – Он отступил назад, сложив руки на груди. – Ну-ка, покажи мне, что я получил в жены.
 Кровь отхлынула от ее лица.
 – Ты же не думаешь… – Она почувствовала, что не может говорить. – Ты ведь не ждешь, что я стану раздеваться у тебя на глазах?
 Джейс удивленно смотрел на нее.
 – Я думал, ты именно это имеешь в виду.
 Келли задохнулась от возмущения. Неужели есть женщины, которые проделывают такие бесстыдные вещи!
 – Я бы никогда на такое не решилась, – прошептала она. – Не мог бы ты на время оставить меня одну?
 Джейс пристально смотрел на нее, потом тяжело вздохнул.
 – Ты хочешь, чтобы я тоже разделся в своей комнате?
 – Да, пожалуйста.
 Обычно Келли переодевалась очень долго, опираясь на кровать или на кресло, чтобы сохранить равновесие. На этот раз страх подгонял ее. Не дай Бог, Джейс войдет и увидит ее совсем обнаженной. Она даже не стала складывать одежду, оставив ее беспорядочным ворохом на кушетке. Келли надела целомудренную ночную рубашку, застегнула пуговицы до самого верха, легла и натянула одеяло до подбородка.
 Он долго не возвращался. Келли лежала, вжавшись в перину, мечтая о том, чтобы провалиться, скрыться куда-нибудь. А вдруг ей не понравится то, что он собирается делать? Мама откровенно говорила с ней о потребностях мужчины. В ее устах это не выглядело тягостной повинностью. Однако приятельницы Келли шепотом пересказывали истории о женщинах, нехотя уступавших своим мужьям лишь из чувства долга.
 А что, если ей это понравится? Его мужское естество проникнет внутрь – об этом-то она по крайней мере знала. Но при одной мысли об этом содрогнулась. Правда, не могла понять, что вызвало эту дрожь – страх или предвкушение. У Келли закружилась голова от одних его поцелуев. Если сейчас окажется, что близость доставляет ей удовольствие, она всю жизнь будет покорно ходить за мужем, как собачонка, и без звука пожертвует своей независимостью.
 – Шампанское отменное. Я решил, что мы можем выпить еще немного.
 Джейс стоял в дверях с двумя полными бокалами. Короткая ночная рубашка открывала сильные крепкие ноги, покрытые черными волосами, такими же, как и на груди, в вырезе рубашки, столь тонкой, что Келли хорошо видела очертания его сильного тела. И выпуклость внизу живота. Она знала, что там, и в ужасе крепко закрыла глаза.
 – Я не хочу. У меня от шампанского голова кружится. И погаси, пожалуйста, лампу.
 Звякнуло стекло – он поставил бокалы на столик. Затем нетерпеливый выдох – он задул лампу.
 Келли открыла глаза. Серп луны освещал комнату слабым серебристым светом. Джейс снял рубашку через голову. Келли еще раз порадовалась тому, что в спальне темно. Сейчас его тело казалось большим темным пятном с еще более темными пятнами на груди и внизу.
 Он лег рядом и слегка дернул одеяло, которое девушка крепко сжимала.
 – Кэл, радость моя, не надо бояться. Джейс поцеловал ее. Губы его ласкали ее губы до тех пор, пока она против воли не раскрыла их. Но поцелуй не доставил никакого удовольствия. Интенсивные движения языком живо напомнили ей о том, что должно последовать дальше. Келли оттолкнула его.
 – Не надо целовать меня. У меня дыхание перехватывает.
 Он засмеялся:
 – Так и должно быть.
 – Нет… я хочу сказать… мне это совсем не нравится. Не могли бы мы… перейти к…
 Чем скорее все это окажется позади, тем лучше.
 – Черт!
 Джейс потянулся к пуговицам на ее ночной рубашке и начал нетерпеливо расстегивать. Келли прижала рубашку к груди.
 – Прошу тебя. Не надо… если ты не возражаешь.
 – Возражаю. – Он тяжело вздохнул. – Не могу сказать, что с тобой легко, Кэл. – Голос его немного потеплел. – Но девственница – это, наверное, совсем особое существо. Я постараюсь быть нежным и осторожным, как только смогу.
 Джейс поднял ее рубашку до талии. Келли стиснула зубы. Как это все неловко, неприятно! Потом раздвинул ей ноги и встал на колени между ее бедрами. Она затаила дыхание и поморщилась от ощущения у своего лона чего-то влажного, жаркого, настойчивого.
 – Господи, как долго я тебя хотел!
 Неожиданно Джейс сделал мощный толчок и резким движением погрузился в нее. От изумления у Келли дыхание перехватило. Она невольно выгнула спину. Никакой такой резкой боли, о которой предупреждала мама, она не почувствовала, но мужское естество, заполнившее, как ей показалось, все внутри, ощущалось чем – то чуждым и нежеланным. Интересно, как другие женщины это терпят? Потом он начал двигаться так, что все ее тело тряслось и подпрыгивало на кровати. Келли чуть не попросила Джейса прекратить это.
 Дыхание его стало частым и тяжелым, толчки все ускорялись, учащались, усиливались. Наконец он приглушенно вскрикнул и издал стон, в котором ей послышалось разочарование.
 – Черт!
 Он сел на постели и обхватил голову руками. Некоторое время Келли лежала неподвижно, чувствуя, как постепенно спадает напряжение. Слава Богу, все закончилось!
 – Я хочу помыться. Пойду в комнату Бет.
 Она потянулась за тростью, прислоненной к ночному столику. От холодной воды ее передернуло, но по крайней мере теперь она снова почувствовала себя чистой.
 Келли взглянула на свое отражение в зеркале. Однако, к великому своему удивлению, обнаружила, что выглядела она точно так же, как и раньше. Тем не менее, Келли пришла к выводу: все это не настолько ужасно, чтобы она не могла такую близость перетерпеть, когда Джейсу снова это понадобится. Что ж, наверное, так лучше. Келли будет называть его мужем, но по крайней мере не пожертвует своей независимостью ради несуществующих сексуальных радостей.
 Что еще нужно этой женщине? Он старался быть нежным и внимательным, пытался успокоить ее, ухаживал за ней, льстил, давал понять, что она привлекательна и желанна, пустил в ход все свое обаяние, уловки и хитрости, которые знал.
 Джейс взял бокал с шампанским и опустошил его одним глотком. Черт возьми, даже попытался заставить ее расслабиться с помощью вина, надеялся сломать хрупкий заслон ее сдержанности, как в ту ночь, за магазином. И что же получил в награду за все свои старания?
 Ледяное равнодушие и грызущее чувство неудовлетворенности.
 Да какого дьявола, в конце концов! Ведь не обращался же он с ней как со шлюхой в борделе. А Келли изображала мученицу на кресте, стойко переносящую его близость.
 Джейс негромко выругался и выпил второй бокал шампанского. Он поторопился, это точно. Но уж слишком изголодался по этой гордячке. Неделями мучился желанием так, что внутри все огнем полыхало. У него уже сколько месяцев не было женщины, если не считать той шлюхи на Четвертое июля. Грубая девка, ничего больше.
 Джейс снова вспомнил, как Келли лежала молча и неподвижно, и его охватил гнев. Черт бы ее побрал! Весь день он прекрасно себя чувствовал. Его переполняли радость и оптимизм. Как она шла навстречу ему в церкви, без трости! Как сиял одобрительной улыбкой Большой Джим! Сколько смеха и веселья! Джейс все это хотел разделить с ней. Свою гордость, свое тепло и все радости их брака. Но в спальню вошла мисс Нельзя. Не смей целовать ее со страстью, не смей прикасаться к ее телу, не смей взглянуть на нее при свете. Удивительно еще, как он вообще что-то смог после всех этих запретов.
 Джейс обошел весь Чикаго – рискуя быть узнанным – только для того, чтобы найти подходящий подарок для нее, а Келли даже не заметила, что он подобрал платье под цвет ее волос. В награду обошлась с ним, как с последним развратником, который явился, чтобы посягнуть на драгоценную девственность. А не разложить ли ее сейчас и не отлупить ли как следует, чтобы она поняла, кто здесь хозяин?
 Он покачал головой. Никогда в жизни не чувствовал Джейс себя таким беспомощным с женщиной.
 Где же она так долго, черт возьми? Может, плачет у Бет в комнате? Или пишет очередное письмо в Бостон одной из своих дур-приятельниц, жалуется, что муж взял ее силой?
 Он поднялся с кровати и направился в комнату Бет. К его удивлению, кровать оказалась пуста.
 Он всерьез забеспокоился. Пошел в ее спальню, чтобы взять лампу и отправиться на поиски, но тут заметил внизу слабый отсвет.
 В гостиной горел камин. Келли лежала на большом диване, свернувшись калачиком, и крепко спала, подтянув колени к самой груди и обхватив их. Распущенные, спутавшиеся волосы водопадом золотистых кудрей спускались на ночную рубашку. Келли была неотразима.
 Гнев его улетучился бесследно. Он почувствовал такой же острый приступ желания, как и в тот момент, когда Перкинс показал ему фотографию семьи Саутгейт.
 Джейс осторожно присел на край дивана и погладил ее по щеке.
 – Кэл, радость моя!
 Она пошевелилась. Открыла глаза.
 – О, Джейс… Значит, я все-таки заснула. Я хотела посидеть здесь немного, смотрела на огонь и, в конце концов, заснула.
 – У тебя сегодня был трудный день. Она вздрогнула. Обхватила себя за плечи.
 – Холодно… Надо было накрыться чем-нибудь. Джейс обнял ее, притянул к себе.
 – Давай я тебя согрею вместо одеяла. Она вздохнула и прижалась к нему.
 – Хорошо. Тепло. Говорят, зимы здесь очень холодные.
 Он смотрел на Келли сверху вниз: она как котенок, сладкий котенок. Но тут он заметил выражение ее лица и нахмурился. Нет, она как потерянный котенок. Вдали от надежного уютного дома и друзей. Бедный одинокий Мышонок. Джейс почувствовал острое желание ее защитить.
 – У тебя теперь есть муж, радость моя. – Он сам удивился тому, что голос его от волнения охрип. – Я позабочусь о том, чтобы тебе всегда было тепло.
 Келли посмотрела на него и отвела взгляд.
 – Я… я тебя не очень разочаровала сегодня?
 Джейс почувствовал острый приступ раскаяния. Пока он сидел там, обвиняя во всем ее, бедняжка тоже винила себя. Может быть, ему следовало вести себя с ней более осторожно и внимательно.
 – Иногда нужно время, чтобы к этому привыкнуть. Я не сделал тебе больно?
 – Нет. Я ждала, что будет больно, но этого не произошло. – Келли смущенно улыбнулась. – Спасибо тебе.
 Господи! Он был на таком взводе, что даже не подумал о жене. А теперь она смотрит доверчиво и… благодарит его! Черт побери!
 – Ты самая нежная и удивительная женщина, которую я когда-либо встречал. Я горжусь тем, что стал твоим мужем.
 Она закусила губу.
 – Не надо. А то я покраснею.
 Джейс, не отрываясь, смотрел на ее рот. Белые ровные зубы чуть прикусили пухлую нижнюю губу. Сердце его забилось чаще. Как он ее хотел! Но он уже поспешил однажды, вероятно потребовав слишком многого сразу.
 И теперь боялся даже поцеловать Келли. Не мог решиться, словно он такой же простодушный и беспомощный, как Хорэс Перкинс.
 Хорэс… А почему бы нет? Джейс Грир застенчиво улыбнулся, захлопал ресницами, поднял голос до фальцета:
 – Мисс Келли, как вы считаете, могу я позволить себе поцелуй?
 Она захихикала, как школьница, и расслабилась в его руках.
 – Миссис Экленд права. Ты сущий дьявол.
 – Я хотел угодить тебе. Думал, тебе это понравится. Понимаешь, я хотел тебе понравиться.
 Он сгорал от желания. Кровь билась с такой силой, что, казалось, он сейчас взорвется. Джейс попытался говорить спокойно:
 – Вы позволите вас поцеловать?
 – Я… да, наверное. – Она сдвинула брови в восхитительной гримаске. Нет, это звучит слишком холодно. – Да, конечно, можно.
 Он посадил ее к себе на колени и поцеловал так нежно, как только позволял его неистовый голод. Сначала губы, затем нежный атлас щек, трепещущие ресницы закрытых глаз, нащупал губами мочку уха и стал ласкать кончиком языка.
 От удовольствия она глубоко вздохнула, провела по его руке и сжала плечо. Потом он почувствовал ее прохладные пальцы на своей шее. От этих робких ласк мороз пробежал у него по коже. Джейс почувствовал головокружительную уверенность в себе. На секунду глаза ее в тревоге раскрылись, однако Келли не оттолкнула его руку. Уже хорошо.
 Он снова поцеловал ее, на этот раз более страстно. Легонько толкнулся языком в сжатые губы, и они раскрылись. Черт побери, Келли уже готова, созрела, только бери! Поколебавшись несколько секунд, он провел рукой от груди до бедер и погладил пушистый островок внизу живота.
 Она вся сжалась, сняла его руку и высвободилась из объятий.
 – Боже правый! Опять?!
 Недовольство, прозвучавшее в ее голосе, вывело Джейса из себя. Эта капризница не имеет ничего против того, чтобы получить свои маленькие удовольствия. Но как только дело доходит до его потребностей, тут же отступает!
 – Да, опять!
 В конце концов, мужчина имеет право на брачную ночь!
 Он встал, снял ночную рубашку. Возможно, вид его напрягшейся плоти возбудит ее. Он не раз слышал комплименты от шлюх, с которыми случалось переспать.
 Келли задохнулась и отвела взгляд.
 – А ч-что, если я не хочу?
 Ах, черт! Придется попробовать другую тактику. Джейс опустился на колени перед диваном, положил руки ей на бедра.
 – Кэл, радость моя, я умираю от желания… тебя. Моя очаровательная женушка.
 – Но дважды за одну ночь!
 Он улыбнулся ей самой обаятельной своей улыбкой.
 – Ты сама в этом виновата, радость моя. Ты просто мечта мужчины.
 Она вскинула подбородок.
 – Прекрасно сказано. Но все равно не понимаю, почему я должна уступать.
 Нет, он, кажется, действительно ее отшлепает… Джейс сделал еще одну попытку.
 – Это мое право как твоего мужа. – С огромным усилием ему удалось выжать из себя улыбку. – Это ведь часть твоего брачного обета. Помнишь? «Почитать и повиноваться».
 Искра протеста в ее глазах погасла, и Келли произнесла с отсутствующим видом:
 – Хорошо.
 Потом вытянулась на диване, устроилась поудобнее и подняла рубашку до талии, с видом ягненка, идущего на заклание.
 Черт ее побери! Если бы у него так не болело все, он бы сейчас пошел к себе наверх и просто-напросто лег спать. Ладно, если не удастся доставить ей удовольствие, – по крайней мере удовлетворит свою плоть. То, что произошло в спальне, вряд ли можно назвать удовольствием. А может быть… может быть, удастся возбудить Келли, несмотря на ее упорное сопротивление.
 Она закрыла лицо руками, и этот последний жест протеста окончательно сломил его волю. Больше Джейс не мог терпеть. Он вонзился в ее лоно со всей силой своей отчаянной страсти.
 Однако Джейс не рассчитал свои возможности. Он недавно уже исторг семя за эту ночь. Во второй раз это оказалось намного труднее. Пот катил с него градом, лицо исказила гримаса боли и отчаяния. «Ну же, – подгонял Джейс себя, – ты сможешь, обязательно сможешь».
 В тот момент, когда он уже готов был сдаться, произошло извержение – избавление, которое ощущалось скорее как поражение, чем наслаждение. За все время Келли не издала ни звука, ни разу не пошевелилась. Джейс долго не решался заговорить с ней.
 – Тебе не понравилось?
 Глаза в отсвете пламени камина были темными, непроницаемыми.
 – А что, это может нравиться?
 Ах, сукин сын! Он даже не понял, сарказм это или наивность.
 – Некоторым женщинам нравится.
 – Долго это длилось, – проговорила она нерешительно. – Дольше, чем в первый раз. И у меня теперь все болит. – Она потянулась за тростью и с трудом встала. – Теперь мне долго будет больно вставать.
 Джейс почувствовал себя самым гнусным животным. Похотливым мерзавцем, использовавшим несчастную для удовлетворения своих потребностей. Келли не хотела, пыталась протестовать, но он не посчитался с ее желаниями.
 Уже в дверях Келли обернулась к нему с улыбкой.
 – Ну что ж, если мы сегодня сделали ребенка, папа будет счастлив.
 Сжав кулаки от отчаяния, он отвернулся. Ничего унизительнее Келли и придумать не могла.




 Глава 16


 Сидя в повозке рядом с Келли, Бет указала на Джейса, который в это время колол дрова во дворе перед домом.
 – Провалиться мне на этом месте! Ну, скажи, разве он не самый красивый и потрясный мужчина, какого ты только видела в своей жизни?
 Келли взглянула на него, и слова осуждения по поводу неподобающих выражений Бет так и остались непроизнесенными.
 Джейс трудился обнаженный до пояса, подтяжки свободно свисали на брюки. Волосатую грудь заливал пот. Тело его, крепкое, мускулистое, блестело на солнце.
 Келли не видела его обнаженным с той первой брачной ночи, и теперь от вида этого здорового мускулистого тела у нее словно что-то перевернулось. Такое же ощущение возникало, когда Джейс целовал ее в губы: приятная, захватывающая дрожь.
 Она вздохнула. Теперь он редко целовал ее, только в постели. И поцелуи были короткими, нетерпеливыми, лишь помогающими ему довести себя до соответствующего состояния. Раздевался Джейс всегда в другой комнате и, как правило, ждал, пока она ляжет в кровать и накроется одеялом. А, войдя в спальню, гасил лампу, прежде чем лечь рядом. Поворачивал ее подбородок к себе для поцелуя. Молчаливый знак, говоривший о том, что он хочет.
 Это всегда кончалось очень быстро. Никакого удовольствия она не испытывала, но и отвратительного в этом тоже не было. Если не считать тяжести его тела. Против этого Келли не возражала. Знала, что обязанность жены – уступать желаниям мужа. Если ему это приносит удовлетворение, то она может считать, что выполнила свой долг.
 Келли задумчиво прикусила губу. Но получает ли он удовольствие? Все чаще и чаще у Келли возникало ощущение, что Джейс исполняет любовный акт слишком поспешно и даже как будто бы раздраженно.
 Келли снова вздохнула. Все это так непонятно. Ведь дает же она ему то, чего он хочет… Разве нет? Тогда почему такое чувство, будто она в чем-то оказалась неспособной, в чем-то разочаровала его?
 Келли остановила лошадей перед парадным входом. Протянула Бет свою Библию.
 – Иди и отнеси мою Библию на место. Только сначала обязательно переоденься. Я тебя знаю: ты непременно захочешь помочь Джейсу и испачкаешь свое лучшее воскресное платье.
 Ворча себе что-то под нос, Бет спрыгнула с повозки.
 Джейс поднял голову. С теплой улыбкой поспешил к Келли. Как странно… казалось, то, что происходило между ними в спальне, не имело никакого отношения к их реальной жизни. Да, конечно, существуют какие-то подводные течения, нечто такое, чего Келли пока не могла понять.
 Что касается Джейса, то он в эти несколько недель после свадьбы проявлял лишь доброту, желание помочь, стремление быть полезным. После отъезда Уидди он взял на себя все его обязанности. Ухаживал за лошадьми, следил за тем, чтобы в доме всегда хватало дров на растопку, набирал воду из колодца.
 Ну и конечно, много занимался магазином вместе с отцом. Большой Джим не раз хвастался перед дочерью, что они теперь зарабатывают кучу денег. Келли часто задумывалась над тем, что движет Джейсом в большей степени – энтузиазм или жажда наживы. Желание, в котором он сам ей когда-то признался. Нередко она ложилась спать за полночь, оставляя их с отцом за оживленной беседой о том, как расширить магазин или открыть новый.
 Джейс помог ей спуститься с повозки. Внезапно до боли захотелось почувствовать его губы на своих губах. Келли задержалась в его объятиях, стараясь продлить этот момент. Неужели Джейсу не хочется поцеловать ее? Она почувствовала себя такой неопытной и незрелой. Может быть, в браке половой акт должен заменять поцелуи? Келли считала, что это совершенно неравноценная замена! Джейс отпустил ее и, ласково глядя в глаза, сказал:
 – Я сегодня пригласил на ужин миссис Уотте, владелицу пансиона. Помнишь, та женщина, которую ты обслужила тогда в магазине? Миссис Экленд об этом уже знает.
 – С какой стати ты это сделал?
 – У вдовы совсем нет друзей. Я решил, что это будет по-соседски. И Большой Джим со мной согласился.
 Келли шумно вздохнула, не скрывая своего раздражения.
 – Да что у меня с ней может быть общего! Господи, я даже в церкви ее ни разу не видела.
 – Черт побери, Кэл, тебе иногда не хватает доброты! Бедная женщина не ходит в церковь потому, что семь дней в неделю проводит у плиты, готовя еду для сборища неотесанных тупиц в своем пансионе. Ты хоть имеешь какое-нибудь представление о том, что это такое – оказаться совсем без денег!
 Эти слова пробудили в ней чувство вины. Но что же делать, если Большому Джиму всегда сопутствовала удача. Саутгейты никогда ни в чем не испытывали недостатка.
 – Ну конечно, я приму ее, – смущенно произнесла Келли.
 – Нет, этого недостаточно! Ты будешь вести себя мило и по-дружески, так, как будто она одна из твоих бостонских приятельниц.
 – Не смей учить меня!
 – А ты не веди себя как чванливая ханжа!
 Нет, такого оскорбления она не потерпит! Пальцы ее сжались в кулаки. Келли едва сдерживалась, чтобы не ударить его.
 – Давай-давай, дорогая, – произнес он мягко. – Я уже давно думаю над тем, что, если тебя отшлепать, ты будешь более уступчивой женой.
 От его взгляда Келли побледнела и разжала кулаки. Она подавила страх и даже сумела гневно взглянуть на мужа.
 – Значит, ты собираешься управлять мной с помощью грубой силы?
 Лицо его выражало отвращение.
 – Я вообще не собираюсь тобой управлять. Ты взрослая женщина. Когда не забываешь об этом. – Он отвернулся, плечи его поникли. – Но, черт побери, я совсем не так представлял себе жизнь в браке.
 Скрытое осуждение, прозвучавшее в его словах, глубоко задело Келли. Боль показалась еще сильнее оттого, что она считала это обвинение несправедливым.
 – В чем я виновата? Что сделала не так? Я все время стараюсь быть жизнерадостной и… и приятной. Я прошу прошения за то, что пренебрежительно отзывалась о миссис Уотте. И ты совершенно справедливо сделал мне выговор. Но… чего еще ты от меня ждешь?
 Джейс круто повернулся к ней и схватил ее за плечи.
 – Да, черт побери! Я жду… – Он запнулся, подавил свой гнев и покачал головой, как бы признавая свое поражение. – Да какое, к черту, это имеет значение! Ты все равно не поймешь. А может быть, я просто идиот, что ожидал большего.
 Келли была поражена. Значит, она все-таки что-то делает не так.
 – Прошу тебя, Джейс…
 Может быть, если он сумеет все объяснить, то тревога, которую она все время чувствует, наконец, исчезнет?
 – Нет. Бет идет.
 Бет подбежала, издалека улыбаясь ему.
 – Ты оставил для меня работу?
 Он щелкнул ее по котелку, с которым девочка не расставалась.
 – Я специально приберег для тебя одно полено, Принцесса.
 Бет, хихикая, пустилась в красочные описания церковной службы и прихожан. Джейс прерывал ее рассказ восторженными восклицаниями. Келли, как всегда, чувствовала себя в стороне от их жизнерадостной болтовни. Придется поговорить с Джейсом в другой раз.
 – Нет, постой, не уходи, – остановила ее Бет. – Я хочу, чтобы ты видела, какая я сильная.
 Девочка с усилием подняла топор, подождала, пока Джейс положил полено на чурбан, и расколола полено. Джейс весело рассмеялся:
 – Ты настоящая дочь своего отца, Принцесса. Он ведь когда-то был дровосеком, если я не ошибаюсь.
 Бет просияла.
 – Теперь что будем делать?
 Он потер свою грудь, влажную от пота.
 – Наверное, надо помыться перед воскресным обедом. А во второй половине дня я собирался поохотиться несколько часов.
 Келли сняла с головы соломенную шляпку, пытаясь справиться с гнетущим чувством пустоты. Ей здесь нет места. Она им не нужна.
 – Пойду, отнесу шляпку и посмотрю, не надо ли помочь миссис Экленд с обедом.
 – Не уходи, Кэл. – Теплый взгляд Джейса задержался на ее лице. – Поиграй с нами. Это так весело. В детстве ты, наверное, мало веселилась и тебе, должно быть, очень этого не хватало.
 Келли вспомнила, как в одиночестве наблюдала за играми детей, стесняясь присоединиться к ним.
 – Вот и неправда! Я тоже веселилась вовсю!
 Она встретила понимающий взгляд его потемневших сочувствующих глаз.
 – Ну, может быть. Просто мы с Бет хотим, чтобы ты составила нам компанию.
 Келли смущенно улыбнулась. Сердце ее переполняло чувство благодарности. И как Джейсу удается заглянуть ей в душу?
 – Скорее, Келли! Они уже едут!
 Бет стояла на пороге комнаты Келли, подпрыгивая на месте от возбуждения.
 – Еще минутку.
 Келли заклеила конверт. Снова взяла ручку. Она и сама не могла бы объяснить, зачем вообще понадобилось отвечать на последнее письмо Анабел, полное колкостей и язвительных замечаний. Теперь-то ей стало ясно, что бостонские приятельницы, весь их дамский кружок – друзья лишь на время, на хорошую, безоблачную погоду.
 С тех пор как она начала рассказывать им про Джейса в своих письмах, ответы стали приходить все реже. А те, что все же приходили, были полны упреков и плохо скрытого презрения.
 Да какое ей до них дело, в конце концов! Пусть сами попробуют сохранить независимость в браке.
 Келли отложила конверт с письмом. Надпишет адрес позже. Вслед за Бет она спустилась по лестнице и оказалась в вестибюле как раз в тот момент, когда Джейс входил в дом вместе с миссис Уотте.
 При виде этой женщины, такой робкой, неуверенной в себе, болезненно ощущавшей крайнюю неловкость в незнакомой обстановке, что-то дрогнуло в сердце Келли. Опираясь на палку, она протянула руку для приветствия.
 – Миссис Уотте! Я так рада, что вы смогли приехать.
 – Пожалуйста, называйте меня Дорой, – застенчиво ответила гостья.
 Дора Уотте, видимо, немало потрудилась над своим туалетом. Выходное черное платье из саржи, хотя и такое старенькое, что ткань на локтях стала почти прозрачной, тщательно отглажено, темно-каштановые волосы собраны сзади в тутой пучок, в ушах сережки, а на корсаже платья приколота веточка с золотистым цветком.
 – Так мило с вашей стороны – пригласить меня через мистера Перкинса.
 Келли вопросительно взглянула на Джейса. Тот ответил теплой улыбкой.
 – Все в точности как ты мне говорила, радость моя. Я сказал Доре, что ты скучаешь по дружескому обществу и почтешь за честь принять ее у себя в качестве достойной замены своим далеким бостонским подругам.
 Ах, бессердечный дьявол! Знает, как уколоть побольнее!
 – Благодарю, дорогой, – произнесла она сладким голосом.
 Джейс огляделся.
 – А где Большой Джим?
 – Я здесь, сынок. – Большой Джим показался в дверях с большой бутылкой в руках. – Я подумал, что для такого случая бутылка хорошего французского вина придется как раз кстати. В честь нашей первой гостьи в этом доме.
 – Она не первая, – перебила Бет. – Ты что, забыл о гостях на свадьбе?
 Миссис Уотте побагровела от смущения. Келли бросила на сестру сердитый взгляд.
 – Понять не могу, как это мы забыли послать вам приглашение.
 Миссис Уотте опустила глаза на свои изношенные, вытертые ботинки.
 – Это ничего, миссис Перкинс. Я бы все равно не смогла прийти. – Она тихонько засмеялась. – Это сегодня я оставила служанку заниматься ужином. А ведь когда-то я собиралась поехать за границу в качестве гувернантки. Но в тот самый день, когда закончились мои занятия в колледже, встретила мистера Уоттса.
 Джейс многозначительно переглянулся с Келли.
 – Значит, вы получили настоящее образование, Дора?
 – Я окончила «Вассар» [1] .
 Джейс ухмыльнулся.
 – Да что вы говорите! А ты что на это скажешь, Кэл?
 – Не знаю, что скажет моя дочь, а вот я говорю, что пора садиться за стол, – прогремел Большой Джим и подал руку Доре Уотте. – Прошу вас, мэм. Келли, радость моя, ступай вперед, а мы за тобой.
 Несмотря на крайнюю стеснительность, миссис Уотте оказалась очень культурной и знающей женщиной, способной поддержать разговор на самые различные серьезные темы. Благодаря мягким намекам Джейса и бесхитростным вопросам Бет она постепенно рассказала историю своей жизни.
 Муж ее был мечтателем, авантюристом-неудачником, которому постоянно чудилось, что его Эльдорадо находится за следующим поворотом, за следующей горой. Они охотились за удачей на золотых приисках в Калифорнии, Неваде и, наконец, в Колорадо, постепенно проживая ее небольшое наследство. Когда последние деньги кончились, Дора начала печь пироги. Они расставляли палатки посреди горных разработок, жили в трущобах и развалюхах, в неустроенных новых городах. Дора снабжала горняков своей незатейливой стряпней, хоть немного скрашивая, таким образом, их скудную диету.
 Дора вздохнула.
 – Однажды ему повезло. Всего один-единственный раз. В ущелье Рассела. Но его обманом вывели из игры, не дали сделать заявку. Тогда муж пошел работать к владельцу большой шахты. А в прошлом году погиб при взрыве. Мне заплатили совсем маленькую компенсацию. – Она с виноватой улыбкой взглянула на Келли. – Может быть, следовало взять деньги и уехать отсюда, но я вдруг поняла, что умею только печь пироги да кормить мужчин. Вот и вложила эти деньги в покупку пансиона.
 Келли с сочувствием смотрела на нее:
 – У вас такая тяжелая жизнь…
 Дора вызывающе вскинула подбородок.
 – Я неплохо справляюсь. В доме всегда тепло, даже зимой, и на столе у меня всегда достаточно еды для жильцов, которые дают мне возможность сводить концы с концами.
 – Если вам когда-нибудь понадобится новое платье или захочется новую шляпку, я думаю, мы вполне можем это устроить в своем магазине, – искренне предложил Джейс.
 – Да нет, что вы! Я не тщеславна и знаю свое место. – Она тоскливо вздохнула. – Чего мне не хватает – гак это моих книг. Нам пришлось их продать, когда Чарлзу срочно понадобились деньги.
 Келли даже рассмеялась от удовольствия.
 – Ну, это проще простого! У меня книг столько, что я не знаю, куда их девать. Почту за честь с вами поделиться. – Некоторое время она колебалась, не решаясь обратиться к Доре Уотте с предложением. – Если… если вы ничего не имеете против и у вас найдется время, мы могли бы встречаться, скажем, раз в неделю и обсуждать прочитанное.
 Радостная улыбка озарила лицо Доры.
 – Мне это будет очень приятно, миссис Перкинс. Обычно я свободна по четвергам после обеда.
 – Значит, я в эти дни буду приезжать в город, потому что у меня есть повозка. И пожалуйста, зовите меня Келли.
 Сердце наполнилось благодарностью, каким-то новым теплым светом, который остался и после ухода гостьи. У нее теперь есть новая подруга! И все благодаря Джейсу… Интересно, знал ли он историю жизни Доры до того, как привез ее на ужин? Ожидая на веранде возвращения мужа, который повез миссис Уотте домой, Келли нетерпеливо покачивалась в кресле – качалке.
 Большой Джим уже пошел в дом выпить стаканчик виски на ночь. Никак он не может отказаться ни от виски, ни от сигар, хотя и то и другое вредно для его сердца.
 Может, попросить Джейса поговорить с отцом? А вдруг ему удастся уговорить Большого Джима поберечь себя? Послышался скрип колес, затем показался слабый свет фонаря. Наконец-то! Она встала и, нетерпеливо постукивая палкой, ждала, пока Джейс остановит лошадь и спрыгнет с повозки.
 – Дора сегодня прекрасно провела вечер.
 – Я очень рада это слышать. Мне она тоже понравилась. Прекрасная собеседница.
 Эти сухие слова нисколько не выражали ее радости по поводу вновь обретенной подруги.
 – Еще бы. У нее очень тонкий ум.
 – Но как ты мог об этом узнать?
 – Миссис Уотте часто приходит в магазин. И мне она совсем не показалась неотесанной деревенщиной.
 – Я так рада. Я… – Не в состоянии больше сдерживать свои чувства, она обняла его. – Спасибо тебе. Спасибо!
 Поколебавшись несколько секунд, Келли неловко и застенчиво поцеловала его в губы.
 Джейс был удивлен и… обрадован. Обнял ее за талию, притянул к себе, наклонился и поцеловал так, как давно уже не целовал – горячим, полным страсти поцелуем, от которого у нее дыхание перехватило. Келли прижалась к нему еще крепче и открыла губы навстречу его поцелуям.
 Наконец Джейс оторвался от нее.
 – Дорогая, – хрипло сказал он, – ну почему мы не можем…
 – Целуй меня, Джейс. Просто целуй меня. Келли снова притянула его голову к себе и долго не могла насытиться его горящими, жгучими поцелуями, пока не почувствовала его руку на своих ягодицах. Она вздрогнула и отстранилась.
 Весь сегодняшний вечер Келли наслаждалась сознанием того, что они равны. Равны в своей радости от обретенного друга. Но вот сейчас одним этим похотливым жестом муж снова дал ей понять, что она низшее существо, обреченное находиться внизу, в то время как он будет получать удовольствие. На смену теплым чувствам пришла обида и растущее стремление воспротивиться. Воспротивиться его господству в постели.
 – Если я правильно понимаю, сегодня ночью ты не настроен спать.
 Он негромко выругался и оттолкнул ее. Пошатываясь, она нащупала кресло – качалку и села.
 – Нет, дорогуша. Я совсем не чувствую усталости. Поеду, пожалуй, обратно в город.
 О Боже! В городе находятся те женщины! Келли кусала ногти, не решаясь заговорить и снедаемая грызущим сознанием собственной неполноценности.
 – Там ты… получаешь больше удовольствия, чем со мной? – решилась она, наконец.
 Джейс горько усмехнулся:
 – Радость моя, тебе лучше не знать ответа на этот вопрос.
 Келли закрыла лицо руками. Что же она за женщина такая, если собственный муж больше ее не хочет!




 Глава 17


 Серебристо-серый рассвет наполнил комнату печалью, которая, казалось, проникла в спальню вместе с зябкой прохладой.
 Джейс нетерпеливо повернулся на другой бок, потом сел и тяжело вздохнул. Бесполезно. Мрачные мысли все равно не дадут уснуть.
 Он взглянул на спавшую рядом Келли. Роскошные волосы рассыпались по подушке, ладонь под щекой, полные губы полураскрыты и зовут… Джейс едва сдержался, чтобы не впиться в них поцелуем, отведать их сладость.
 Господи! Как случилось, что он дошел до такого? Неужели настолько неправильно ее понял? Ведь были же моменты, когда Келли трепетала под его поцелуями, прижималась к нему всем телом, как будто желая большего, чем поцелуи. Но та женщина, что лежала под ним ночью, когда… В ней нет ни страсти, ни жизни. Покоряется в натянутом молчании, так что он стремится покончить с этим как можно скорее, не находя никакого удовольствия в том, что раньше составляло одну из основных радостей его жизни.
 Ей как будто недостаточно того, что она практически убила в нем мужчину своей холодностью. Каждый раз Келли дает почувствовать, что он бездушное животное, оскверняющее ее чистоту. Поднимается с постели и, постукивая своей палкой, идет к умывальнику, чтобы вымыться, вычистить из себя его семя.
 И с другими Джейс больше не мог найти удовлетворения. На прошлой неделе, разъяренный и доведенный до крайности, он отправился к проститутке. Просто для того, чтобы показать своей холодной жене, что ему плевать. Ничего не получилось. Он задыхался от запаха дешевых духов, отворачивался от пропахших табаком поцелуев и едва не отшвырнул ее от себя через всю комнату, когда девушка потянулась к застежке на его брюках.
 Хуже всего, когда Большой Джим, смущенно улыбаясь, тычет ему пальцем в ребра и спрашивает, как ему нравится семейная жизнь. В ответ Джейс надевал на себя бодрую, жизнерадостную маску и начинал гордо расхаживать по магазину, как петух, давая понять своим видом, что полностью удовлетворен. В такие минуты он чувствовал себя последней дешевкой, хотя, раньше не задумываясь, мог солгать, обмануть, провести, очаровать и убедить кого угодно. Но Большой Джим ему доверяет. Он заслуживает большего. А получил дешевого мошенника в партнеры и зятья.
 После неудачной попытки забыться с проституткой Джейс не приближался к жене уже больше недели. Все это время он сгорал от желания. Истосковался так, что стал плохо соображать. А сегодня был особый день. Ровно месяц со дня их свадьбы.
 Он пришел домой раньше обычного. Принес ей подарки – букет цветов, которые нарвал на лугу, и изысканную ночную рубашку, отделанную кружевами. Ему казалось, Келли должно быть приятно, что он дарит ей красивые вещи. Но когда сказал, что очень хочет увидеть, как она выглядит в новой рубашке, жена пришла в ужас.
 Джейс заранее охладил бутылку шампанского и принес в спальню. Келли послушно выпила полбокала и пожаловалась, что от шампанского у нее слабость. Но он продолжал изображать из себя романтического дурака, целовал ее дольше обычного, говорил, как она прекрасна и желанна. Никакого эффекта. И поцелуи не подействовали. Только завел самого себя до последней степени, Келли же осталась холодна. А когда Джейс попытался дотронуться до ее груди, она оттолкнула его руку. После этого последнего оскорбления он взял жену так, как обычно брал шлюх, без всяких вступлений и прелюдий, без всяких тонкостей. А потом не знал, куда деваться от горечи.
 Нет, сегодня он больше пытаться не станет.
 За закрытой дверью послышался детский плач. Келли подскочила.
 – О Боже! Это Сисси. Наверное, снова кошмары.
 Джейс легонько толкнул жену обратно на подушку.
 – Нет-нет, лежи. Я сам пойду к ней. Я уже давно не сплю.
 Келли зевнула, потерла глаза.
 – Ты уверен?
 – Спи.
 Девочка стояла на коленях и громко всхлипывала от ужаса. Он взял ее на руки, крепко прижал к себе и держал так до тех пор, пока рыдания не утихли.
 – Бояться нечего, Сисси.
 Он вытер ее мокрые от слез щеки. Положил обратно на кровать.
 Казалось, только в этот момент Сисси вспомнила о том, что не любит его. Надула розовые губки, нахмурила брови.
 – Хочу Келли. Не хочу тебя.
 Внутри все перевернулось от этой необъяснимой и непрекращающейся враждебности, однако он дружески улыбнулся ей:
 – Твоя сестра спит. Не будем ее беспокоить.
 – Хочу Келли!
 Он заговорил еще более дружелюбным тоном:
 – Ну, миленькая, не надо ее будить. Хочешь молока?
 Она кивнула:
 – Большую чашку.
 Джейс просиял от радости.
 – Прекрасно. Жди меня. Я сейчас вернусь.
 Сисси начала сползать с кровати.
 – Нет. Хочу с тобой.
 Господи, неужели все дети такие капризные? Он погладил ее по медовым волосам и сделал еще одну попытку урезонить.
 – Ну почему ты не хочешь подождать здесь, пока старший брат Джейс принесет тебе молока? – Он постарался придать своему голосу как можно больше жизнерадостности. – Может быть, даже заснешь, пока я вернусь.
 Сисси стряхнула его руку.
 – Не хочу спать! – Она показала на окно, за которым уже занимался рассвет. – Смотри, уже утро.
 Улыбка застыла на его лице.
 – Нет, малышка. Это только так кажется. Папа еще спит, и Келли еще спит. И солнышко еще не вставало. Мистер Солнышко проспит еще несколько часов. А теперь послушай своего старшего братика и ложись.
 Ее пухлые щечки побагровели от гнева.
 – Ты мне не братик! Уидди мой брат, а не ты. Вот глупый!
 Ему уже не раз случалось наблюдать ее приступы гнева. Он вздохнул и сдался:
 – Ну что, хочешь пойти со мной на кухню? Она кивнула и протянула к нему руки.
 – Хочу на ручки. Подними меня.
 Ну, просто ангелочек! Однако Джейс уже хорошо знал, что скрывается за этой ангельской внешностью. Он понес ее, держа на вытянутых руках, как шашку с динамитом, которая может в любую минуту взорваться. Затем налил немного молока и молча смотрел, как она пьет.
 – Ну а теперь, малышка, идем наверх? Обратно в постельку?
 Сисси метнула на него хитрый взгляд и проскользнула в гостиную. Она указала на высокое кресло перед камином.
 – Хочу посидеть в папином кресле. – Откинулась на подушки. – Я папа! – Указала пальчиком на каминную доску. – Хочу свою гаванскую сигару.
 Джейс фыркнул:
 – Как же, держи карман шире!
 Она протянула пухлые ручонки, сжатые в кулачки.
 – Дай мне сигару!
 Джейс покачал головой в полной растерянности. Потом вынул сигару из коробки и протянул ей. Сисси старательно делала вид, будто раскуривает сигару, издавая пыхтящие звуки.
 Вот черт! Если она решила поиграть в Большого Джима, может, надо было добавить виски ей в молоко? По крайней мере, это бы малышку усыпило. А сейчас сна ни в одном глазу. Готова встретить новый день.
 Дрожь пробежала по его телу. Здесь, оказывается, холодно. Он ненавидел холод. Кто знает, сколько еще времени ей приспичит здесь просидеть, презрительно глядя на него. Пожалуй, есть смысл разжечь камин. Сейчас, наверное, около шести. Скоро появится миссис Экленд и в любом случае захочет прогреть комнату.
 Джейс развел огонь. Немного посидел перед ним на корточках, чувствуя на себе пристальный взгляд Сисси. И ощущая себя полным неудачником. Он потерпел поражение и с Келли, и с этой девчонкой.
 – За что ты меня не любишь, Сисси? И за что Келли меня не любит? – Девочка молча смотрела на него, видимо не понимая. – Ты не понимаешь, о чем я? Ты не знаешь, что это такое, когда никому на свете нет до тебя дела. У тебя-то есть свой маленький мирок. А у меня есть жена. Этого должно бы быть достаточно, правда?
 Сейчас Джейс чувствовал себя страшно одиноким. Как бездомная собака в горах.
 – Келли спит?
 – Да, радость моя, Келли спит. Как прекрасная принцесса из волшебной сказки. Но только, кажется, не я ее принц. Мне никак не удается разбудить ее своими поцелуями. Не могу понять, что я делаю не так.
 Сисси сморщила носик. Отложила сигару.
 – Мне нравится Келли.
 – Мне тоже, – произнес он охрипшим голосом. – Я еще не встречал такую женщину, как она. Джейс Грир к таким даже близко не подходил – Он отвернулся, тихонько выругался в отчаянии. – И вот теперь я здесь, со своей украденной жизнью. Кажется, я получил все, к чему когда-то стремился. А сердце разрывается на части.
 – У меня однажды болел живот. Было очень больно.
 – Точно, малышка, это очень больно.
 Ах, черт! Он, должно быть, совсем рехнулся. Разговаривает с ребенком, который ни слова в этом не понимает. Выкладывает вслух то, в чем не решался признаться даже самому себе.
 – Может быть, мне надо просто-напросто уехать… – Он сам поразился тоске, прозвучавшей в его голосе. – Но я не хочу уезжать! Не хочу! Господи…
 Джейс прикрыл глаза рукой, сдерживая слезы. Кажется, он теряет последние остатки мужской гордости. Маленькая мягкая ручка легла на его плечо. В широко раскрытых детских глазах сверкали слезы.
 – Не плачь, – прошептала Сисси. – Не плачь.
 Он обнял ее, прижал к своей груди с благоговением и благодарностью. Попрошайке бросили косточку…
 – Смешная маленькая Сисси. – Голос его дрогнул. Она погладила его по щеке пухлыми пальчиками.
 – Не надо плакать. Сисси любит Джейса.
 – Что ты об этом думаешь, Большой Джим? Джейс положил на стол рядом с тарелкой Большого Джима осколок скалы размером с кулак и теперь следил за ним блестящими от возбуждения глазами.
 Большой Джим взял обломок в руку, повертел на свету. Нахмурился.
 – Не знаю. Можно, конечно, отвезти его в Денвер на количественный анализ. Но я думаю, золота здесь едва ли наберется с наперсток. Если это все, что ты нашел… – Он царапнул ногтем по сверкающей полосе, прорезавшей обломок. – Похоже, руда потребует плавки, а это сложный и дорогостоящий процесс. На мой взгляд, не стоит подавать заявку. Где ты это нашел?
 – В пяти или шести милях к западу от города.
 – Ну, парень, да там уже сто раз все перекопано много лет назад.
 Джейс помрачнел.
 – В таком случае мне очень жаль, что я угробил на это целый выходной день. Мог бы заработать гораздо больше, продавая обувь в магазине.
 Он придвинул к себе тарелку и положил в рот огромный кусок пирога, целиком сосредоточившись на еде.
 Келли с отвращением отвернулась. Он просто жадный, корыстный эгоист! Думает только о том, чтобы заработать побольше денег, найти золото, побольше и повкуснее поесть. Его орлиный нос покраснел на солнце: видимо, слишком увлекся поисками золота и даже забыл надеть шляпу. Может быть, папу ему и удалось провести своими разговорами о «безобидных увлечениях», но Келли давно уже разглядела в Джейсе эту безоглядную жадность ко всему, чем бы он ни занимался.
 Что касается его жадности к ее телу, то Келли все еще не могла простить ему ту ночь, когда Джейс уехал от нее в город. После этого его рубашка пропахла дешевыми духами какой-то салунной девицы. Отвратительный, приторно-сладкий запах!
 В столовую вошла Сисси вместе с миссис Экленд, чтобы пожелать всем спокойной ночи. Келли пронзило чувство обиды: она потеряла последнюю союзницу против мужа. Ее сестренка больше не сверкала на него гневным взглядом, не хмурилась, не уворачивалась от его рук. Джейс оставил прежнее показное радушие, свое скользкое обаяние. Теперь между ним и Сисси ощущалась тихая, но очень тесная дружеская близость. Не раз на прошедшей неделе Келли заставала их вдвоем в комнате. Малышка, сидя у него на коленях, гладила его по щеке, в то время как Джейс тихонько рассказывал ей о чем-то.
 Большой Джим поднял младшую дочь на руки.
 – А теперь скажи спокойной ночи своим сестрам и брату.
 Он опустил ее на пол. Сисси помахала рукой Бет, подошла к Келли для поцелуя, потом метнулась к Джейсу. Тот чмокнул ее в щеку и шепнул что-то на ухо. Малышка улыбнулась.
 Миссис Экленд смотрела на них, изумленно качая головой:
 – Боже мой! Кто бы мог подумать! Мистер Перкинс, вы никогда не работали затейником на карнавалах? Или, может быть, фокусником?
 – Вы просто ревнуете, миссис Экленд.
 – Ну, ладно-ладно, хватит. Лучше последите за собой, мистер Перкинс, а то, как бы вы не перехитрили самого себя.
 Бет допила молоко и встала.
 – Попоем сегодня, Джейс?
 – Конечно. Принцесса! Если тебе еще не надоели песни мистера Фостера. – Он с теплой улыбкой взглянул на жену. – Ты не присоединишься к нам, дорогая?
 Келли ответила уничтожающим взглядом.
 – Нет, я лучше почитаю. Мы с Дорой собираемся обсуждать Лафонтена в четверг.
 Она сидела в гостиной, стараясь не прислушиваться к их веселому смеху. Никто, конечно, не догадывается о том, какой Джейс двуличный обманщик… Нарушил обет супружеской верности! Келли ощущала, что гнев ее растет с каждой минутой.
 Наконец Бет пошла спать. Большой Джим с жизнерадостным видом вынул шахматную доску и предложил зятю сыграть партию. К этому моменту Келли призналась, что потерпела поражение. Даже миссис Экленд как-то сказала, покраснев от смущения, что, будь она помоложе, ничего бы не имела против того, чтобы ее комнатные туфли оказались под кроватью Джейса. Келли закрыла книгу и встала. – Я пошла спать. Спокойной ночи, папа, Джейс. Увлеченные шахматами, мужчины, казалось, даже не заметили ее ухода.
 В спальне Келли потратила непривычно много времени на приготовления ко сну, ощущая, что нервы на пределе, а все тело охвачено каким-то странным нетерпением. Неужели они так и проведут всю оставшуюся жизнь – в состоянии опустошенности и вежливой отстраненности друг от друга? Келли готова была взорваться, завизжать, закричать, наброситься на него. Сделать что-нибудь, лишь бы сорвать с него эту маску высокомерия.
 Сидя на краю кровати, она приготовилась надеть ночную рубашку. В этот момент дверь открылась, и вошел Джейс, в халате. Келли попыталась прикрыться.
 Он остановился у двери, но не отвел взгляд.
 – Прошу прощения. Я думал, ты давно уже в постели.
 – Почему ты здесь? Я думала, вы еще играете в шахматы.
 – Большой Джим устал.
 Келли раздраженно поджала губы.
 – Отвернись, пожалуйста. Улыбаясь, он окинул ее взглядом.
 – Почему? У тебя очень красивые ноги.
 – Ты что, специально меня заводишь? Улыбка Джейса погасла.
 – Сомневаюсь, что мне бы это удалось. – В голосе его неожиданно прозвучала усталость.
 Келли подождала некоторое время, потом, видя, что он не собирается отворачиваться, надела рубашку и встала.
 – Не забудь про пуговицы. Не дай Бог, я смогу увидеть твое плечо.
 – Я имею право на скромность!
 – Скромность или ханжество? – Он развязал пояс на халате. – Вашу чувствительность не слишком оскорбит мой вид в ночной рубашке?
 – Хватит! Нечего со мной дурака валять! – Придерживаясь за край кровати, Келли прошла вперед и нырнула под одеяло. – Скажи, как тебе удалось завоевать сердце Сисси?
 Джейс коротко усмехнулся, не скрывая собственного удивления.
 – Я попросил ее быть моим другом.
 – Хм… Ты погасишь свет или мне самой это сделать?
 Он задул лампу. Пружины скрипнули и прогнулись под тяжестью его тела.
 – Боюсь, мне сегодня не заснуть, – вздохнула Келли. – Луна светит прямо в глаза.
 Она почувствовала его руку на своем плече.
 – Ну что ж, давай, не будем спать, дорогая. Знаешь, у тебя очень соблазнительные ножки. Не говоря уже обо всем остальном, что мне случайно удалось увидеть.
 Ну, нет, сегодня ночью она ему не поддастся!
 – И теперь тебе, наверное, хочется, чтобы я сплясала перед тобой нагишом. Как какая-нибудь девица из кабаре.
 – Господи! – пробормотал он. – Что с тобой сегодня? В чем дело? В гостиной ты все время бросала на меня злобные взгляды.
 – Мне надоело слушать ваши песни. Все время одно и то же.
 – Ну извини, уж такой у меня ограниченный репертуар. Но ты могла бы к нам присоединиться.
 – И нарушить вашу идиллию? Ну, уж нет. Келли свернулась калачиком.
 – Черт возьми! Да ведь Бет еще ребенок! Ты что, ревнуешь?
 – Совсем не обязательно чертыхаться. Мне это не нравится.
 – Твою мать! – взорвался он, не в силах больше сдерживать себя. – Я буду ругаться столько, сколько мне захочется, черт подери! Мне в тебе тоже не все нравится, но я же не хожу весь день с кислой физиономией.
 – Я не знаю, что именно тебя во мне не устраивает, но уверена, супружеская неверность не входит в число этих неприятных для тебя качеств. – В голосе ее зазвучала с трудом сдерживаемая ярость.
 – И что это означает? – произнес он с такой же яростью.
 – Ты получил удовольствие от той грязной девки?
 Теперь Келли почти жалела о том, что в комнате темно. С каким наслаждением она бы сейчас посмотрела на пристыженного мужа.
 – Чепуха!
 Губы ее изогнулись в презрительной усмешке.
 – Сделай мне, по крайней мере, одно одолжение. Не лги. Твоя рубашка пропахла ее духами.
 – Так вот в чем дело! Поэтому ты на меня дуешься целую неделю? – При свете луны Келли разглядела гримасу отвращения на его лице. – Ничего там не произошло. Если не считать того, что она попыталась меня обнять. Я не нарушил обет супружеской верности.
 Келли внутренне вся сжалась от этой картины. Джейс в объятиях какой-то… какой-то девицы…
 – Но ты собирался это сделать! Джейс наклонился. Схватил ее за плечи.
 – Да, собирался! Потому что мне осточертело жить с женщиной, которая не сознает, что она женщина!
 Эти слова, этот жестокий приговор, словно ножом полоснули ее по сердцу: он жалеет о том, что женился на стеснительной, неловкой калеке!
 – Убери руки! Ты эгоистичный, похотливый развратник под маской очарования.
 Джейс еще крепче сжал ее плечи.
 – Ну, все!..
 Ее охватило чувство полной беспомощности перед этой грубой силой. Ненавистное чувство. Она изо всех сил провела ногтями по его рукам.
 – Отпусти, я сказала!
 Из груди его вырвался звук, похожий на рычание, от которого у Келли мороз пробежал по коже. Джейс грубо притянул ее к себе, перевернул лицом вниз, резко отбросил одеяло, положил руку ей на спину, другой рукой поднял на ней ночную рубашку до талии.
 – Нет! – взвизгнула она, яростно сопротивляясь. Его железная рука пригвоздила ее к кровати. Нет, не может быть, он не посмеет… Келли в ужасе замерла, не в силах больше сопротивляться. Несколько секунд Джейс медлил. Между тем паника ее росла. Она сама довела его до крайности, сама вызвала его на такое, подсознательно надеясь, что столкновение что-то прояснит в их отношениях. Но, Боже правый, она даже представить себе не могла, что его гнев выльется в такую унизительную форму!
 – Джейс, прошу тебя…
 К ее удивлению, ожидаемого шлепка не последовало. Вместо этого она вдруг почувствовала его пальцы у своего лона и вся сжалась. Пальцы проникли вглубь, внутри у нее словно вспыхнуло пламя. Казалось, Джейс открыл какую-то потайную дверцу, о существовании которой она до сих пор и не подозревала, и волны наслаждения захлестнули ее.
 Келли крепко сжала руками подушку, спрятав в ней пылающее лицо, чтобы заглушить крик, готовый вырваться наружу. Она невольно приподняла бедра навстречу его дразнящим рукам и тихонько застонала. Сколько еще можно выдержать, чтобы не закричать от странного ощущения невыносимого блаженства?
 А потом Джейс перевернул ее на спину. Она открылась и приняла его в себя, большого, напрягшегося, пульсирующего интенсивными ритмичными толчками, от которых она окончательно потеряла контроль над собой.
 Он начал мять ее грудь сильными руками. Внезапно Джейс откинул голову, глубоко втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и Келли ощутила в себе его горячее семя.
 И в это мгновение что-то будто взорвалось внутри ее. Ее словно захлестнуло невиданной силой… и отпустило, как будто лопнула туго натянутая пружина. Она громко вскрикнула. Ее била дрожь, Келли ничего не могла понять.
 Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она немного успокоилась. Келли накрылась одеялом, испытывая благодарность за то, что Джейс не пытается сейчас заговорить.
 Что же это такое произошло, Боже правый! Настолько потеряла контроль над собой, что кричала от наслаждения, как примитивное животное! Теперь ей было стыдно. Наверняка это молчание означает, что она ему отвратительна…




 Глава 18


 Иней посеребрил траву на лугах. Лишь в тех местах, где на кристаллики льда падали солнечные лучи, они сверкали, как бриллианты. Келли вздрогнула от чистого морозного утреннего воздуха, поежилась и плотнее закуталась в шаль. Еще только первые дни осени, а в воздухе уже витает угроза надвигающейся зимы. Днем, конечно, станет намного теплее.
 Келли поудобнее взяла ручку ведра и пошла к насосу позади дома. Джейс уже наполнил водой бочку на кухне, как обычно, но миссис Экленд сегодня собирается печь пироги, а Большой Джим обещал принести к обеду живых омаров. Сегодня их должны доставить в магазин. Не стоит использовать кухонную воду для собственных нужд.
 Келли чувствовала потребность, как следует помыться в ванне, а не просто ополоснуться, как обычно. Она еще ощущала на себе запах Джейса, который, казалось, проник во все поры ее тела, в каждую клеточку.
 Муж исчез из дома еще до того, как она проснулась. Ее это только обрадовало. До сих пор при одном воспоминании о собственном бесстыдном поведении ночью щеки ее вспыхивали огнем. Нет, сегодня она просто не сможет взглянуть Джейсу в глаза. Может быть, вообще удалиться к себе в комнату под предлогом головной боли, чтобы не сидеть рядом с ним за обедом?
 Она поставила ведро под насос, повернула ручку, подождала, пока ведро наполнилось почти доверху. Конечно, не очень удобно будет нести полное ведро, опираясь на трость, но все равно это лучше, чем ходить к насосу дважды. Келли подняла ведро и заковыляла к дому, но неожиданно услышала топот копыт.
 Джейс скакал по лугу. Полы сюртука развевались на ветру. Он остановился около нее и спешился.
 – Давай я отнесу.
 Келли отдернула руку с ведром.
 – Я думала, ты уехал на работу.
 – Нет, я решил прокатиться. Надо было подумать кое о чем. Большой Джим справится без меня часок-другой.
 Она отвернулась от его испытующего взгляда.
 – Ну и как? Надумал что-нибудь?
 – Боюсь, что нет. Слишком много вопросов, на которые я так и не смог найти ответа. Я имею в виду то, что произошло прошлой ночью.
 Келли плотно сжала губы.
 – Я не собираюсь вступать в беседу на тему, которую считаю неприличным обсуждать.
 – Господи, Келли, мы же муж и жена! Что здесь такого неприличного! Прошлой ночью ты вскрикнула. Раньше ты никогда этого не делала.
 – Ничего подобного, – произнесла она негодующе. Он нахмурил брови.
 – Довольно играть в эти игры, черт побери! Прошлой ночью ты получила удовольствие? Ты поэтому закричала?
 Ей казалось, она сейчас умрет от стыда.
 – И слушать не хочу. Это извращение – вести подобные разговоры.
 – Ну, нет! – Он схватил ее за плечи. – Посмотри на меня. Я хочу знать, ты получила удовольствие или нет?
 Она сделала над собой усилие и открыла глаза.
 – Я выполнила свой супружеский долг. Чего еще ты от меня хочешь?
 – Я хочу услышать искренний ответ, черт возьми! Понравилось тебе или нет?
 Глаза его прожигали ее насквозь. Как могла она солгать под этим взглядом?
 – Я не… то есть… не могу сказать, что это было неприятно.
 – А когда ты закричала… я что, сделал тебе больно? Она только покачала головой, не в состоянии произнести ни слова.
 – Тогда почему?
 Она опустила глаза на траву, покрытую инеем.
 – Я почувствовала… всего на несколько секунд… такое странное ощущение…
 – Раньше этого никогда не случалось?
 – Н-нет.
 – А когда я тебя целую?
 Нет, больше она не выдержит ни одного унизительного вопроса! Келли стряхнула с себя его руки.
 – Прошу тебя… позволь мне уйти. Здесь холодно, а я почти раздета… и ведро тяжелое.
 – Черт побери! – Он выхватил у нее из рук ведро и отшвырнул в сторону; в лучах солнца сверкнули водяные брызги. – Что происходит с тобой, когда я тебя целую?
 Последним усилием воли она самолюбиво вздернула подбородок.
 – Все эти твои вопросы просто неприличны. Ты позоришь нас обоих. Я больше не скажу ни слова.
 Джейс почувствовал неуверенность.
 – Келли… – Он потянулся к ее руке. – Нет!
 Она хлопнула его по пальцам, повернулась и заковыляла к дому.
 – Я так хотел увидеть твое лицо…
 При звуке его низкого, вдруг охрипшего голоса она остановилась и закусила губу. Теперь Джейс показался ей таким растерянным, беспомощным. Совсем не тот Джейс, которого она знала.
 Келли остановилась в ожидании. Услышала за спиной его тяжелое дыхание.
 – Я… раньше я никогда об этом не задумывался. – Он с трудом подыскивал слова. – О том, чтобы доставить удовольствие женщине. Ш-шлюхи… они делают мужчину эгоистичным. Скажи, я доставил тебе удовольствие?
 От изумления у нее перехватило дыхание. Доставить женщине удовольствие? Так он сказал? Значит, от этого можно получать удовольствие? Муж этого от нее ждал?
 – Ради всего святого, Келли, скажи что-нибудь. – Он подошел ближе, обнял ее сзади за плечи, обжигая жаром своего тела. – Ненавижу делать это в темноте. Это так грустно. Чувствуешь себя таким одиноким.
 Мысли путались у нее в голове. Надо уйти и подумать.
 – Прошу тебя, Джейс… позволь мне уйти. Он зарычал от ярости и повернул ее к себе.
 – Черт! Я хотел видеть твое лицо! Хотел знать, получаешь ли ты удовольствие от того, что мы делаем Неужели это извращение?
 Он впился в ее губы долгим, каким-то ищущим поцелуем, от которого у Келли перехватило дыхание.
 Нет, ей надо сейчас остаться одной. Она стиснула зубы, чтобы унять дрожь.
 – Мне нужно принять ванну. Ты наберешь для меня воды?
 Джейс застыл. Голубые глаза стали холодными, как морозное утро. Без единого слова он наполнил ведро и отнес его к двери дома. Потом вскочил на лошадь и поскакал к дороге.
 Лишь, после того как Джейс скрылся из виду, она вспомнила его взгляд. Униженный, молящий о чем-то. Он, оказывается, хотел доставить ей удовольствие! И в то же время – как странно, как все это странно! – нуждался в подтверждении. В подтверждении жены того, что ему это удалось. Эта мысль пронзила, как ток. Джейс нуждается в ее подтверждении! Все это время Келли ни минуты не сомневалась в том, что из них двоих муж самый сильный, что он только и мечтает одержать над ней верх, навязать ей свою волю.
 Внезапно пришло головокружительное осознание своей власти над мужчиной. Ослепляющее осознание власти женщины. Келли тихонько засмеялась. Возможно, мама вовсе не была робким, подавленным существом. И она сама, она, Мышонок, может стать королевой, правящей своим подданным, по крайней мере, в спальне.
 – Джейс! Это что такое! Откуда у тебя эти царапины? – Бет указала на руки Джейса, лежавшие на клавишах.
 Келли вспыхнула, вспомнив, как набросилась на него прошлой ночью, и затаив дыхание ждала, что ответит муж.
 – Ну, Принцесса, – протянул Джейс. – Вот как это произошло. Когда я возвращался домой, из леса выскочило страшное чудовище и набросилось на меня. Но я успел выхватить револьвер и убил зверюгу.
 – Ха! У тебя нет револьвера.
 – Есть. – Он откинул полу пиджака и показал небольшую кобуру, затем с извиняющейся улыбкой обернулся к Большому Джиму. – Я решил, что в этом есть смысл. Мне ведь теперь часто приходится возить с собой крупные суммы.
 Тесть кивнул:
 – Прекрасная мысль. Просто прекрасная! Я сразу понял, что у тебя есть голова на плечах.
 – Но это все равно не объясняет, откуда у тебя эти царапины, – не унималась Бет.
 – Я думаю, – вмешалась Келли, – что Джейс поранил руки в магазине, проволокой или чем-нибудь еще…
 Она почувствовала, что необходимо прекратить расспросы Бет, пока Джейс не выпалил что-нибудь такое, отчего им обоим станет неловко.
 – Как скажешь, дорогая.
 Большой Джим громко фыркнул и взглянул на Джейса с понимающей улыбкой.
 – Пора спать, Бет. И тебе, я думаю, тоже, Келли. Ты сегодня выглядишь утомленной. Я, пожалуй, тоже лягу пораньше. А ты как, Джейс? У нас завтра трудный день. Должна прибыть большая партия инструментов.
 Келли напряглась, внимательно глядя на Джейса. Весь день она провела в страшном волнении. Не могла дождаться возвращения Джейса. Ей не терпелось сказать ему, что она… хочет его. Утром он вел себя с ней до крайности, до боли откровенно, приоткрыв ей тайники своей души. И теперь Келли хотела, чтобы муж поскорее узнал о том, что жена больше не боится постели.
 Келли прикрыла рот рукой, притворившись, что зевает.
 – О Господи, я действительно устала. Ты идешь. Джейс?
 Он улыбнулся, однако взгляд его остался непроницаемым.
 – Нет. Я не хочу спать, и потом я еще не прочитал газету. Ты иди, ложись. Я тебя не потревожу.
 Сердце ее замерло. Неужели сегодня утром она так сильно задела его самолюбие? Или, может быть, здесь не только самолюбие?
 Келли медленно поднималась к себе в спальню, ее мучило раскаяние. Как ужасно она обращалась с ним все это время! Глупая невинная дурочка! Как она могла не догадываться о том, что Джейс хочет доставить ей удовольствие! Ведь сама же каждый день подолгу обсуждала с миссис Экленд меню предстоящего ужина, желая сделать приятное ему. А он, наверное, больше всего на свете хотел доставить ей наслаждение в интимных отношениях.
 «Сегодня ночью я постараюсь быть такой женой, какую он хочет». Келли быстро разделась и скользнула под одеяло. Не заснуть бы…
 Однако сонливость уже начала одолевать ее. Веки стали тяжелыми. В этот момент она услышала, как Джейс вошел в комнату. Сквозь полуприкрытые глаза увидела, что муж бросил на край кровати халат и собрался задуть лампу.
 – Не надо.
 Джейс обернулся. Казалось, его расстроило то, что она еще не спит.
 Келли смущенно улыбнулась и повторила:
 – Не надо гасить свет.
 – Почему?
 – Ты же захочешь увидеть мое лицо. Во взгляде его сверкнуло изумление.
 – Келли… – Он нагнулся, чтобы поцеловать ее.
 – Подожди. Скажи мне сначала… Джейс ответил нежной улыбкой.
 – Что ты самое очаровательное существо на свете?
 – Нет. Что… что в этом нет ничего зазорного… для леди… наслаждаться такими вещами.
 Он присел на край кровати, погладил ее волосы и сказал охрипшим от волнения голосом:
 – Это самый драгоценный дар, который ты можешь принести мужчине.
 Глаза ее наполнились слезами. Как искренне он это произнес!
 – Я была ужасной женой. Ты должен был меня возненавидеть.
 – Я тоже виноват, радость моя. Я забыл о том, какая ты еще совсем зеленая. Я вел себя как последний грубиян.
 – Скажи… значит, это не стыдно… то, что я закричала вчера ночью… как дикое животное?
 Он откинул голову назад и расхохотался.
 – Стыдно? Черт возьми, Келли, для меня это был самый прекрасный звук в мире.
 Радость наполнила ее сердце.
 – И… и ты не будешь возражать, если я…
 – Черт побери, женщина! Ты собираешься рассуждать всю ночь или дело делать?
 Келли все еще испытывала неловкость и прошептала смущенно:
 – Поцелуй меня сначала.
 Она почувствовала легкие прикосновения его губ, дразнящих, мучительно – нежных, нетребовательных, как будто он отдавал ей почести, а не брал то, что по праву принадлежало ему. Мороз пробежал по коже от этих ласковых, летучих прикосновений. Келли ощутила такие же легкие поцелуи на своих щеках, на закрытых глазах. Блаженно вздохнула и расслабилась, отдавшись его нежным ласкам. Он еще долго целовал ее, казалось, не желая больше ничего другого. Потом поцелуи стали более страстными.
 Джейс выпрямился и посадил ее на кровати. Потянулся к пуговицам на ночной рубашке. Келли остановила его:
 – Прошу тебя… Я не уверена, что…
 – Кэл, радость моя, со мной тебе нечего стесняться. Ты прекрасна. Позволь же мне насладиться твоей красотой.
 Он расстегнул верхние пуговицы, приспустил рубашку с ее плеч до того места, где начиналась пышная грудь.
 – Хочу увидеть тебя в бальном платье, с обнаженными плечами. Все мужчины в зале умрут от зависти, что у меня такая потрясающе красивая жена.
 Никогда в жизни ею так не восхищались. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько женщиной. Желанной женщиной. Головокружительное чувство. Келли даже захотелось пофлиртовать, подразнить его:
 – А ты не будешь ревновать меня к другим мужчинам на балу?
 Он усмехнулся:
 – С какой стати! Они смогут только смотреть на тебя, в то время как я могу сделать, например, вот так. – И впился пылающими губами в ложбинку на ее груди, – Сладкая… Пахнешь лавандой.
 Келли откинула голову и затаила дыхание, чувствуя себя на верху блаженства. Потом он осторожно расстегнул оставшиеся пуговицы, открыл ее грудь.
 – Господи, что за женщина! Ты знаешь, как часто я умирал от желания увидеть тебя вот так?
 Кровь прилила к ее щекам.
 – А я все время боялась разочаровать тебя. Джейс стал обводить пальцами ее соски, с каждым разом все быстрее и сильнее. Она задохнулась от изумления и восторга:
 – О Боже! Ты именно этого хотел? А я тебе не позволяла!
 – И еще вот этого.
 Он засмеялся, прижавшись губами к ее груди. Теперь язык его повторял те же круговые движения, какие проделывали до этого пальцы. Возбуждал соски горячими влажными прикосновениями, от которых она совсем ослабела и, трепеща, опустилась на подушки.
 Он, казалось, прочел ее мысли.
 – Ну, мисс Нельзя… Надеюсь, мы пришли к соглашению о том, что одежда нам больше не нужна?
 Келли кивнула. Больше она не будет стесняться его, тем более когда Джейс смотрит с таким восхищением. Она сняла ночную рубашку. Джейс в это время откинул одеяло. Келли тихонько рассмеялась:
 – Мы похожи на двух противников, которые готовятся к битве.
 Он ухмыльнулся и кивнул на широкую постель:
 – Просторное поле битвы. Годится для решающей схватки.
 Теперь, когда Келли сама разделась, ей нестерпимо захотелось увидеть его сильное тело.
 – А вы не собираетесь снять свое одеяние перед решающей схваткой, милорд?
 Он хитро засмеялся и скинул с себя рубашку. Затем опустился рядом, и Келли раздвинула ноги, желая показать, что готова на все.
 – Нет, – произнес он. – Еще нет. Я еще тобой не насладился.
 Джейс провел руками по ее бедрам, по напрягшейся, отяжелевшей груди. Если от его поцелуев она почувствовала слабость, то эти ласки повергли ее в состояние экстаза. А потом пальцы его скользнули вниз. Она задохнулась вне себя от острого блаженства и приподняла бедра.
 Пальцы его двигались, скользили внутри ее, ласкали и дразнили. Восхитительное напряжение во всем ее теле усиливалось. Она больше не могла сдерживать себя. Но через некоторое время наступило какое-то странное разочарование. Блаженство таяло. Пальцы его, хотя и вызывали восхитительное ощущение, однако действовали так нерешительно и осторожно…
 – Господи, ты боишься, что я рассыплюсь?
 Она схватила его руку и с силой нажала, проталкивая внутрь.
 В его усмешке были изумление и восторг.
 – Ого! Настоящий тигренок!
 Внезапно Келли устыдилась своей несдержанности.
 – Но… прошлой ночью ты вел себя не так… осторожно.
 – Понятно. Слюнтяй тебе не по душе. А так тебе больше нравится?
 Джейс резко выдернул пальцы и снова вонзил в нее с такой силой, что Келли издала резкий крик и впилась ногтями ему в плечи.
 – Да… да! О Боже…
 Она закрыла глаза, его рука доводила ее до безумия. Когда же Келли почувствовала его в себе, ей показалось, что она на вершине блаженства…
 Потом они лежали рядом в полном изнеможении, не в силах даже прикрыться простыней.
 – О, Джейс, у нас всегда будет так?
 Он приподнялся на локте и поцеловал ее.
 – Надеюсь, радость моя.
 – У тебя всегда так бывает?
 Келли увидела, как поднялись и опустились его плечи в тяжелом вздохе.
 – У меня еще никогда так не было. Ни разу, за долгие годы… – Он откашлялся. – Раньше у меня всегда оставалось чувство тоски и одиночества, даже при полном плотском удовлетворении.
 – А сейчас?
 В глазах его сверкали слезы.
 – Кэл, радость моя, я не знаю, как я жил до встречи с тобой.
 Джейс порывисто обнял ее и крепко прижал к своей груди. Келли чувствовала, как дрожит его сильное тело, и тоже молчала, поняв, что он на мгновение приоткрыл ей свою исстрадавшуюся душу.




 Глава 19


 – Ну же, Кэл, оставь ты эту чертову палку. – Джейс крепче сжал ее талию, ободряюще улыбнулся.
 – Я не могу!
 – Но ты же прошла тогда в церкви под руку с Большим Джимом. Почему же не хочешь попробовать потанцевать со мной?
 – Танцевать – это совсем не то, что пройти. Как я могу сохранять равновесие и в то же время следить за ритмом? Нет, мне нужна трость.
 – Ты просто к ней привыкла. Но это вовсе не означает, что твои ноги не могут тебя держать. Попробуй.
 Келли посмотрела на дверь гостиной, желая только одного – убежать, скрыться.
 – Ну, пожалуйста, Джейс. Не заставляй меня.
 – Радость моя, это всего только палка, а не ширма. Ты не можешь всю жизнь прятаться за нее.
 Келли начала злиться. Сколько раз они обсуждали это с разными врачами. И все говорили то же самое! Как будто лучше ее знают, на что способна ее больная нога!
 – Не заставляй меня! Он усмехнулся:
 – Как я могу! Заставлять передовую женщину! Могу, правда, пошантажировать немного. Сегодня ночью я, пожалуй, посплю в комнате для гостей.
 – Не посмеешь!
 Он ответил самодовольной ухмылкой.
 – Ну почему же? Келли усмехнулась:
 – Нечего смотреть на меня таким петухом, Джейс Перкинс. Тебя от нашей спальни силой никто не оттащит, и ты это знаешь не хуже меня.
 Он снова ухмыльнулся.
 – Боже правый, женщина! Не прошло и недели, а ты уже всякий стыд потеряла. Разговариваешь, как бессовестная потаскушка.
 Келли опустила голову и залилась румянцем. Да, это была неделя нескончаемого блаженства. Неделя жарких, безумных ночей. Вечерами они не могли дождаться конца ужина, украдкой обменивались взглядами, изображали сонливость, делали вид, что зевают в ответ на предложения Большого Джима сыграть втроем в карты или на мольбы Бет попеть еще немного у рояля. Войдя же, наконец, в спальню, нетерпеливо срывали с себя одежду и падали в объятия друг друга.
 – Никакая хитрость тебе не поможет. Я, может быть, и потаскушка, но ты не тот человек, который станет отказывать себе в удовольствии. Нет, этот спор ты не выиграешь.
 – Похоже, ты права. Хотя… – Глаза его сверкнули озорством. – Я знаю одну чудесную игру с патокой… Но нет, я уверен, что тебя это не заинтересует.
 В ней моментально проснулось любопытство.
 – Патока? Расскажи!
 – Сначала потанцуй со мной.
 Ее игривое настроение сразу улетучилось.
 – Правда, Джейс, я не могу.
 – Но ты же можешь хотя бы попробовать.
 – Тебе не понять, что это такое! – с горечью произнесла она. – Иначе ты бы меня не изводил.
 – Мне не понять? Я попал в лагерь для военнопленных с перебитыми ногами. Двумя. Лечил меня такой же пленный. Его взяли в Шарпсбурге. По профессии он врач, вернее, был врачом, пока от пьянства у него не начали дрожать руки. Он предупредил меня, что, скорее всего я никогда больше не смогу нормально ходить. Даже приспособил для меня тележку на колесах, чтобы я мог как-то передвигаться.
 – О, Джейс…
 – Мне не нужна твоя жалость! Это все давно позади. Но только, черт побери, я тогда отбросил ту тележку и стал учиться стоять на собственных ногах. А потом и ходить.
 Келли стало по-настоящему стыдно.
 – Я могу попробовать… – Она нехотя прислонила трость к столу.
 – Вот и умница! Вот это моя девочка! Для начала попробуем медленный вальс. Положи руки мне на плечи. Не бойся, я тебя не отпущу.
 Он стал отсчитывать такт, в то время как Келли осторожно следовала за ним. Каждый раз, когда приходилось переносить вес тела на больную ногу, у нее дыхание перехватывало от страха. После нескольких кругов по комнате Келли была без сил.
 – Все, хватит. У меня каждая мышца дрожит от усталости и напряжения.
 – Ты чудесно танцуешь. Завтра попробуем еще. И может быть, в следующем месяце, на празднике, ты выйдешь в круг вместе со мной.
 Келли необыкновенно гордилась собой. Однако последние слова Джейса снова вселили ужас в ее душу.
 – В присутствии всех?! Я не смогу! Никогда! Глаза его стали холодными.
 – Когда ты, наконец, поймешь, что никто на тебя не смотрит?! Только круглые дураки живут в постоянном страхе, оглядываясь на других. Ты будешь танцевать со мной на празднике. Я в этом не сомневаюсь.
 Этот властный тон вывел ее из себя.
 – Хорошо. Но тогда ты должен научиться читать ноты. Я тебя научу. Я не знаю, где ты научился играть, но пора уже выучить и другие песни.
 Затаив дыхание, она ждала взрыва. Однако вместо этого Джейс улыбнулся и кивнул:
 – Согласен. Ну а теперь, пока Большой Джим наслаждается свежим воздухом на веранде, я думаю, мы можем ускользнуть наверх. Прошу! – Он подал ей трость. – Поднимайся наверх, радость моя. Я следом за тобой.
 – Что ты собираешься…
 – Я только скажу Большому Джиму, что мы уходим спать. – На губах его заиграла озорная улыбка. – А заодно загляну на кухню, голубка. Посмотрю, что там есть в кладовке у миссис Экленд.


* * *

 – К нам приближается миссис Льюэллин. Ее муж – управляющий шахтой.
 Келли крепче взяла его под руку в поисках поддержки и вздохнула, тоскливо глядя на свою трость, зажатую у него под мышкой. Было заключено несправедливое соглашение.
 – Откуда ты ее знаешь?
 – Она заходит к нам в магазин. Именно я продал ей эту шляпку. Сейчас я вас представлю друг другу.
 – Не надо, Джейс! Ну что я ей скажу?
 – Прекрасный день или что-нибудь вроде этого. Чудесная погода для сентября. Мы ведь не можем сбежать от нее на другую сторону улицы. Это будет просто невежливо.
 – Так ты для этого решил прогуляться со мной по улице?
 – Я хотел, чтобы все увидели тебя в прекрасном платье, которое я купил в Чикаго. Хотел, чтобы все видели, какая у меня красивая жена. Ну и потом, я подумал, что пора тебе уже познакомиться с соседями.
 – О, Джейс, как ты можешь! Ты ведь знаешь, как я смущаюсь!
 – В детстве я тоже всех стеснялся. Это невозможно преодолеть, если не сделать над собой усилие.
 До этого он никогда не говорил с ней о своем детстве.
 – Стеснялся? Ты? Не могу поверить. Расскажи. Несколько секунд он колебался.
 – Ну… каждое воскресенье папа возил меня в церковь, в открытом экипаже, одетого в лучший воскресный костюмчик, начищенного, наглаженного и напомаженного. Такой маленький джентльмен.
 – В Балтиморе?
 – Да. Мы ехали вверх по Лексингтон-стрит. Папа останавливался, чуть ли не на каждом шагу и заставлял меня со всеми здороваться. И знаешь что? Очень скоро я перестал стесняться. Конечно, я знал, что, если заартачусь, получу хорошую взбучку.
 Келли постаралась говорить с миссис Льюэллин как можно любезнее. Даже умудрилась сделать ей комплимент по поводу шляпки. С каждой новой встречей, с каждым новым приветствием знакомиться и разговаривать с посторонними людьми становилось все легче. Даже появилось неведомое ей до сих пор ощущение уверенности в себе. Правда, в этом, наверное, немалую роль сыграло ободряющее присутствие Джейса.
 Внезапно он остановился и обнял ее.
 – Черт побери! Я горжусь тобой, Келли. Ты проплыла по этой улице, как фрегат при попутном ветре. Я хочу, чтобы все знали, какая у меня жена!
 – Господи! – выдохнула она, наконец, нервно озираясь вокруг. – Что люди скажут!
 – Какое им дело! Все знают, что мы молодожены. А теперь… если бы мне удалось уговорить тебя зайти в магазин…
 Магазин… Келли живо вспомнилась та унизительная сцена… то состояние затерянности в незнакомом месте.
 Она решительно покачала головой:
 – Нет. На этом я ставлю точку. Тебе не удастся ни заставить, ни уговорить меня.
 – Как скажешь.
 Он пожал плечами и снова поцеловал ее. На этот раз еще более страстно. Келли почувствовала, что колени слабеют и подгибаются.
 – Сладкая моя! Что я с тобой сделаю сегодня ночью!
 Его низкий голос звучал завораживающе. Келли затрепетала. Кто бы мог подумать, что существует столько различных способов заниматься любовью…
 – Не могу дождаться, – прошептала она.
 Джейс взял ее под руку и быстро повлек вниз по улице.
 – Но только если ты согласишься войти в магазин, – добавил он небрежно.
 Келли остановилась.
 – В этом я тебе не уступлю!
 Лицо его потемнело. Келли совсем не хотела ссоры. Тем более в такой ясный, погожий день. Она ведь тоже может его подразнить. Совсем немного.
 – Если ты пообещаешь, что перестанешь приставать ко мне с магазином, сегодня вечером я буду раздеваться очень – очень медленно.
 Он вздохнул, признавая свое поражение.
 – Ты меня покорила, женщина. Я был бы круглым дураком, если бы…
 Келли увидела знакомое лицо и быстро прервала его:
 – Дора идет.
 Дора Уотте обменялась дружеским поцелуем с Келли, кивнула Джейсу. Некоторое время женщины оживленно болтали. Потом Дора, смущенно улыбаясь, начала теребить бахрому своей шали, растерянно глядя на Келли.
 – Не решаюсь попросить вас об этом, Келли. Еще вчера собиралась, но не могла решиться. Боюсь, что это будет слишком с моей стороны…
 Келли ободряюще погладила ее по руке.
 – Я помогу вам.
 – Вы знаете, я занималась с мальчиками Ралган. Для того, чтобы немного подработать. А теперь сестра миссис Ралган, Мэри О'Нейл, спрашивает, не соглашусь ли я учить и ее детей. Но у меня просто нет времени. Дети Мэри О'Нейл намного старше. Я знаю, как прекрасно у вас получается с Бет, и…
 Келли подумала об уютных вечерах по четвергам за стареньким столом в пансионе у Доры. Они с таким наслаждением обсуждали произведения великих писателей, прихлебывая чай. Как можно отказать в просьбе своей лучшей подруге! И потом, с детьми она не испытывала смущения.
 – Конечно, Дора. Попросите миссис О'Нейл зайти в магазин и передать через Джейса, в какой день мне удобнее прийти к ней и познакомиться с детьми.
 На некотором расстоянии вниз по улице распахнулась дверь салуна. Оттуда, пошатываясь, вышел Ральф Дрисколл в сопровождении нескольких мужчин, видимо, работников ранчо.
 Джейс выругался сквозь зубы.
 – Возьмите меня под руку с другой стороны, миссис Уотте. Нам лучше перейти улицу.
 Келли нахмурила брови.
 – Не понимаю, почему ты так относишься к мистеру Дрисколлу. Он очень симпатичный человек.
 Джейс презрительно скривил губы.
 – Ну да! И поэтому окружает себя последними бродягами и отщепенцами? Идемте.
 – Не пойду! Ты все время говоришь, что мне следует держаться дружелюбнее с людьми. Не понимаю, почему мы не можем вести себя дружелюбно с ним.
 На самом деле ей просто не терпелось встретиться с Дрисколлом. В последний раз они виделись еще до свадьбы. Тогда он вел себя снисходительно и покровительственно. Интересно, как банкир будет держаться сейчас, когда она стала замужней женщиной? Ей стало нестерпимо любопытно, заметит ли Дрисколл, как она похорошела, покажет ли свое восхищение.
 Она улыбнулась банкиру. Тот подошел и приподнял шляпу.
 – Миссис Перкинс! Миссис Уотте. – Он сделал паузу. – Перкинс.
 Джейс ответил с той же ледяной вежливостью:
 – Дрисколл.
 Банкир язвительно улыбнулся:
 – Вы становитесь знаменитостью в Дарк-Крике, сэр. Лучший торговец со времен последнего уличного балагана.
 Джейс стиснул зубы. Оглядел мужчин, сопровождавших Дрисколла.
 – Да, похоже, мне скоро понадобится эскорт вроде вашего. Где вы их подобрали? Позади салуна, в мусорном баке?
 Один из бродяг зарычал и рванулся вперед. Рука его потянулась к пистолету на поясе.
 – Ну ты, паршивый…
 – Карл, кажется? Помню, в прошлую нашу встречу, вы не стеснялись с этим пистолетом. – Он указал на двух женщин: – Как видите, руки у меня сейчас заняты. Но вызов остается в силе.
 – Да я могу прострелить тебе башку, когда захочу. Джейс смерил его взглядом, полным презрения.
 – Ну конечно, ты только так и действуешь. Сзади, исподтишка. – Он оглядел остальных. – И только если дружки рядом, чтобы в любую минуту оказать поддержку. Я ведь уже сказал тебе один раз, собака. Если не решаешься встретиться со мной в честном и открытом бою, то лучше не показывайся мне на глаза со своим пистолетом.
 Карл покачнулся, но руку с кобуры убрал.
 Келли наблюдала эту сцену с изумлением и тревогой. Такого Джейса она еще не видела. Хладнокровного, жесткого и безрассудно дерзкого.
 С нервной улыбкой она обернулась к Дрисколлу.
 – Я нахожу присутствие ваших людей оскорбительным для себя, сэр. Уверена, что миссис Уотте со мной полностью согласна. – Смелость ее прибывала с каждым словом, она вздернула подбородок. – Будьте так любезны, попросите их удалиться.
 Дрисколл смотрел так, словно видел ее в первый раз.
 – Я восхищаюсь вашей смелостью, мэм. Вы абсолютно правы. Карлу не следовало так кипятиться. – Он кивнул своим людям: – Возвращайтесь на ранчо.
 Джейс смотрел вслед мужчинам, которые шли по улице к своим лошадям. Потом обернулся к Дрисколлу:
 – Скажите Карлу, что, если он еще хоть раз вздумает мне угрожать, я ему башку снесу. – Затем с извиняющимся видом улыбнулся Келли и Доре: – Прошу прощения за эту неприятную сцену, дорогие дамы. Вы сами можете спросить у мистера Дрисколла, почему он предпочитает иметь дело с такими людьми.
 Дрисколла эта критика явно расстроила.
 – Моей вины здесь нет, – сокрушенно произнес он. – Трудно найти кого – нибудь получше. Вы же знаете, как обстоят у нас дела. То одно, то другое… Надеюсь, вас эта сцена не слишком расстроила, миссис Перкинс. Льщу себя надеждой, что вы не откажетесь выпить чаю у меня на ранчо как-нибудь под вечер. Уверен, я смогу доказать вам, что не совсем забыл галантные манеры, подобающие истинному джентльмену.
 Блеск в его глазах немало удивил Келли. Было время, когда она мечтала о том, чтобы он взглянул на нее с интересом. Но сейчас, опираясь на руку Джейса, она больше не нуждалась в одобрении Дрисколла.
 – Может быть, как-нибудь мы с Дорой… – нерешительно начала она.
 – Нет! – Голос Джейса прозвучал резко, как треск раскалывающегося дерева.
 – Как вам будет угодно. – Дрисколл приподнял шляпу и двинулся вниз по улице.
 Дора взглянула на застывшее лицо Джейса и выпустила его руку.
 – Мне пора идти.
 Она послала Келли воздушный поцелуй и поспешила прочь.
 Келли набросилась на Джейса:
 – С какой стати ты вздумал отвечать за меня? У меня своя голова на плечах. Мистер Дрисколл сделал нам очень любезное предложение. Наверняка хотел загладить то, что произошло сегодня.
 – Ну да, манеры у него любезные, ничего не скажешь. Просто сахарные. Но я не думал, что тебя так легко провести.
 – А может быть, ты неверно о нем судишь из-за личной неприязни?
 – Господи, Келли! Да подумай же ты своей головой, которой так гордишься! Кого ты надеешься увидеть на том ранчо? Дюжину Ральфов Дрисколлов с утонченными манерами? Или толпу таких же, как Карл? Скажи мне, кто твой друг… По-моему, это известная истина.
 – Чепуха! Он же сказал, что трудно найти приличных людей.
 – Пустая отговорка.
 Келли была в недоумении. Ну почему он такой невозможный! Ральф Дрисколл – вполне порядочный человек.
 Внезапно ее осенило.
 – Джейс Перкинс, держу пари, ты ревнуешь! Некоторое время он испытующе смотрел ей в лицо.
 Потом широко улыбнулся, схватил ее в объятия и поцеловал в губы с видом собственника.
 – Да, черт возьми! Я ревную!




 Глава 20


 Они возвращались с пикника, веселые и счастливые. Погода была чудесная, еда на свежем воздухе – необычайно вкусная. Занятия любовью в тени деревьев доставляли им необыкновенно острое наслаждение.
 Джейс остановил коня перед домом и недоуменно нахмурился.
 – Я думал, что Бет увидит нас еще на дороге и выбежит навстречу. Наверное, занята имбирной коврижкой.
 – Нет. – Келли покачала головой и тревожно взглянула на него. – Я только сейчас заметила: из трубы над кухней не идет дым.
 – Я уверен, что ничего особенного не произошло.
 – Все равно странно. Как-то необычно тихо. Они вошли в вестибюль.
 – Есть кто-нибудь дома? – позвал Джейс.
 Вместо ожидаемого пряного запаха имбирной коврижки пахло лишь сигарным дымом и сосновой доской. Дверь в гостиную оказалась закрыта, Джейс подошел и распахнул ее.
 – Дьявол! – пробормотал он.
 У Келли перехватило дыхание. Отец сидел в кресле связанный, с кляпом во рту. Бет бледная как мел, прильнула к его коленям. Миссис Экленд застыла на диване, прижав к своей пышной груди раскрасневшуюся Сисси.
 Облокотившись на каминную доску, стоял самый безобразный человек, какого Келли когда-либо видела в жизни. Подбородок его почернел от многодневной щетины, маленькие темные глазки зловеще сверкали, длинные волосы спутались, грязные лохмотья прикрывали тощее, как у хорька, тело. В одной руке он держал зажженную сигару, в другой – пистолет, направленный на Большого Джима.
 – Джейс, сукин ты сын! Давно пора! Мне уже осточертело слушать эти вопли. – Он обернулся к миссис Экленд. – А ты, старушка, лучше утихомирь ее, не то я сам заставлю маленькую сучку замолчать.
 Большой Джим прорычал что-то нечленораздельное и рванул веревки.
 Незнакомец снова засмеялся:
 – Ну что, Джейс, старина? Так ничего и не скажешь старому приятелю, после того как бросил нас с Этэном и смылся?
 – Какого дьявола тебе здесь нужно, Бен? Рука Джейса потянулась к пистолету на поясе. Бен усмехнулся, обнажив гнилые черные зубы.
 – Не очень-то хорохорься, приятель. Попробуй только вытащить свою пушку – и я снесу старику голову.
 Пикнуть не успеешь, – И, взглянув на Бет, добавил: – А может, сразу двоих прикончу. Джейс убрал руку с пистолета.
 – Они здесь ни при чем. Пойдем, выйдем, поговорим.
 – Хитрюга! Ну, нет, рисковать я не стану. Отстегни-ка свою пушечку и брось на пол. Да без дураков.
 Джейс выполнил приказание.
 – Я только хочу поговорить. Бен загоготал.
 – Думаешь, тебе удастся заговорить мне зубы? Мне, который знает все твои штучки? – Он оглядел Джейса с головы до ног. – А ты изменился. Бачки сбрил. И кормят тебя, видать, хорошо. А мы там с Этэном с голоду подыхали. – Он снова заржал – злобным смехом, полным ненависти. – Мистер Перкинс!
 – Кто этот человек, Джейс? – произнесла, наконец, Келли дрожащим голосом.
 Джейс устало провел рукой по лицу.
 – Его зовут Бен Вагстафф. Самая злобная тварь в Балтиморе. Если не считать его брата.
 Вагстафф сделал глубокую затяжку и выпустил дым в лицо Большому Джиму.
 – Неплохое курево, мистер. Мы с братом сколько месяцев не могли себе позволить гаванскую сигару. Один сукин сын обобрал нас дочиста.
 Джейс огляделся.
 – А где Этэн?
 – Не петушись, приятель. Мы с ним залегли на дно с тех пор, как ты смылся из Чикаго. Этэн в Омахе. Я давно о нем не слышал. Сам я рыскал по Канзас-Сити и уже собирался отчалить. Решил, что с тобой все. Обыграл ты нас.
 Келли прошла через всю комнату к отцу. Один Бог знает, сколько времени он сидит вот так, связанный.
 – Стой, куколка! Я и в калеку могу пальнуть, не поморщусь.
 Его слова лишь вызвали в ней прилив гнева.
 – Мой отец нездоров! Я хочу вынуть кляп у него изо рта.
 Бен взмахнул пистолетом:
 – Стой на месте, я сказал! А ты хорошенькая, куколка. Ты кто такая, черт возьми?
 Келли поднялась в полный рост, задыхаясь от ярости. Как смеет он запрещать ей помочь папе!
 – Я миссис Хорэс Перкинс. И вы не имеете права находиться в нашем доме! Мой муж…
 Бандит разразился громким хохотом и ткнул пальцем в сторону Джейса.
 – Если вы говорите об этом парне, лучше подумайте, как следует.
 – Бен! – Джейс сделал шаг к нему.
 Тот снова нацелил пистолет на Большого Джима.
 – Я сказал, не двигайся, приятель, иначе старик получит пулю. – И со злорадной усмешкой повернулся к Келли. – Не хочу разбивать тебе сердце, куколка, но этого подонка зовут Джейс Грир. И всегда звали только так.
 Келли опустилась в кресло, чувствуя, что задыхается.
 – Но это какой-то абсурд… Он Хорэс Джейсон Перкинс из Балтимора.
 Вагстафф швырнул сигару в камин.
 – Мне плевать, что он там тебе наплел, куколка. Когда мы познакомились с ним в прошлом году, его звали Джейс Грир. Он приехал из Филадельфии. Самый прожженный из всех, с кем мне доводилось знаться.
 Но этого не может быть! Она с надеждой взглянула на Джейса. Конечно, все это какая-то чудовищная ошибка…
 – У тебя, наверное, были причины изменить имя после войны? Может быть, попал в какую-нибудь переделку?
 – Келли… Это трудно объяснить. Я не хотел… – Он покачал головой. – О черт!
 Вагстафф загоготал:
 – Никак не можешь поверить, куколка? Я же тебе сказал. Его всегда звали Джейс Грир. Уж я-то знаю. В апреле в Новом Орлеане мы вместе обчищали одного желторотого. А когда тот заартачился, вот этот самый Джейс – мошенник, без мыла, куда надо влезет – со слезами на глазах достал свои призывные документы. Я сам их видел, там было написано «Джейс Грир». И что ты думаешь? Через пять минут тот олух уже выскребал карманы.
 Руки Джейса сжались в кулаки. Лицо стало пепельно-серым.
 – Заткнись, черт тебя побери!
 Вагстафф ухмыльнулся, явно наслаждаясь его смущением.
 – Ты что, старина! Неужели они еще не знают, какой ты пронырливый жук? Ты им, что ли, ничего не рассказывал? Я такого пройдоху в жизни не встречал. Обчистит любого – что жулика, что шлюху, что в картах.
 – Ради всего святого… – произнес Джейс сдавленным голосом. – Давай выйдем и покончим с этим.
 – Всему свое время. – Бен оглядел богато обставленную гостиную. – Похоже, ты, наконец, сыграл лучшую игру в своей жизни. Свинья нашла свой свинарник. Это полегче, чем в карты мухлевать, так? Хотя, должен сказать, мы с Этэном неплохо пожили за твой счет. Что говорить, у тебя были самые лучшие телохранители, мы с Этэном в случае чего могли пробить дорогу к выходу в любом игорном зале к востоку от Миссисипи. Так ведь, приятель?
 У Келли все смешалось в голове. Это не может быть правдой… все, что он тут наговорил про Джейса.
 – Что вы здесь делаете? – спросила она, боясь услышать ответ.
 – Видишь ли, куколка, дело в пяти тысячах долларов. Из банка, неподалеку от Сент-Луиса.
 – О Господи! Ты ограбил банк?.. – Кэл…
 Глаза его смотрели умоляюще, в надежде, что она поймет.
 Вагстафф хмыкнул:
 – Нет, конечно, не своими руками. Наш джентльмен грязную работу не делает. На это есть братья Вагстафф. Этэн нашел этот банк, только мы никак не могли придумать, как бы его обчистить. Все эти замки и решетки… – Он засмеялся. – И тут-то явился Джейс со своим планом.
 – Хватит! – рявкнул Джейс. – Давай поговорим о деньгах.
 – Нет! – Келли стукнула палкой об пол. – Я хочу услышать этот план.
 – Ну, так вот, куколка. Твой Джейс когда-то играл на сцене в Филадельфии. Ну, и тут он сыграл этакого богача, решил, мол, занять денег в банке. Под драгоценности. Целую коробку драгоценностей им выложил. В театре так и не узнали, что он их спер. – Вагстафф загоготал. – Пройдоха Джейс, ну и пройдоха! Так вот банкир и его помощник вышли посмотреть на них поближе и оставили дверь открытой.
 Джейс застонал и прикрыл глаза рукой.
 Вагстафф снова засмеялся.
 – Не вешай голову, Джейс. Ты здорово заговорил им зубы. – Он подмигнул Келли. – Я так понимаю, ты не знала, за кого выходишь замуж. Ну так вот, к тому времени как явились мы с Этэном, они там обнюхивали ту коробку с драгоценностями, ждали, пока Джейс ее откроет. Все оказалось проще, чем отнять конфетку у младенца. Мы выскочили оттуда, став богаче на пять тысяч.
 Джейс поднял голову. Губы – его презрительно скривились.
 – Но вам показалось мало.
 – Джейс, старина, тот банкир открыл рот.
 – И поэтому ты вернулся и убил его.
 – Сначала я заставил подонка ползать на брюхе и умолять, чтобы я не убивал его. А потом – пиф-паф! Прямо в глаз.
 Сисси вскочила. Миссис Экленд начала успокаивать малышку.
 Келли почувствовала, что ее тошнит.
 – И ты это допустил? – с гневом взглянула она на Джейса. – Убийство?
 – Я ничего об этом не знал, пока мы не оказались в Чикаго. – пробормотал он, не в силах оторвать взгляд от пола. – Мы пили в баре с ним и его братом. Они напились и расхвастались.
 – Я стрелял, я. Этэн стоял сзади. – Бен мрачно сдвинул густые брови. – И ради чего, Джейс? Ты нам с Этэном, можно сказать, нож воткнул в спину за все, что мы для тебя сделали.
 Джейс устало вздохнул.
 – Как вы меня нашли? Вагстафф усмехнулся:
 – Сам виноват, приятель. Этим летом в Чикаго ты не смог удержаться, чтобы не перекинуться в картишки. Одному из наших почудилось, будто он тебя узнал. Стал выспрашивать. Сказали – мистер Перкинс, откуда-то к западу от Денвера. Пришлось потрудиться, чтобы тебя разыскать. И теперь мне не терпится получить наши пять тысяч.
 Джейс развел руками.
 – У меня их больше нет. На экипаж напали недалеко от города. У меня все выгребли.
 – Но зато теперь ты, как я слышал, занимаешься бизнесом. И дом у тебя хоть куда. Теперь-то ты, наверное, легко соберешь эти деньги. А я, пожалуй, подстрахуюсь на то время, пока ты их достанешь. – Он поманил Бет, слушавшую все это с широко раскрытыми глазами. – Пойди сюда, малышка.
 Келли вскочила на ноги.
 – Нет!
 Большой Джим сделал отчаянную попытку разорвать веревки. Задохнулся. Лицо его посерело. Пронзительно вскрикнув, Келли кинулась к отцу.
 И в тот момент, когда поравнялась с Джейсом, он внезапно бросился на нее, толкнул, так что Келли с криком упала на пол.
 Вагстафф явно растерялся от неожиданности. А Джейс молниеносно сунул руку под жилет, выхватил маленький пистолет и выстрелил. Бандит мешком повалился на пол. На груди у него расползлось красное пятно. Сисси громко заплакала. Бет пронзительно взвизгнула:
 – Провалиться мне на этом самом месте! Миссис Экленд перекрестилась, с ужасом глядя на Джейса. Однако внимание ее тут же переключилось на Сисси. Она стала укачивать ее на руках, пока малышка не успокоилась. Протянула свободную руку к Бет:
 – Иди ко мне, милая. Больше нечего бояться. Бет подбежала и уткнулась ей в шею.
 Джейс наклонился и помог Келли подняться. Она со злостью оттолкнула его.
 – Обойдусь без твоей помощи!
 Он с тоской взглянул на Келли, затем повернулся к Большому Джиму и торопливо развязал его.
 – Больно?
 Большой Джим потер онемевшие руки, облизал пересохшие губы.
 – Пройдет. Это просто приступ.
 Миссис Экленд погладила обеих девочек, встала с дивана, потянулась за накидкой и набросила ее на тело Вагстаффа.
 – Совсем не обязательно смотреть на эту кучу дерьма.
 – Значит, все это время ты притворялся совсем другим человеком? – с гневом спросил Большой Джим.
 Джейс потупился. – Да.
 – А где Хорэс Перкинс?
 – Вы похоронили его под именем мистера Джонсона. Так я себя тогда называл.
 – И все, что говорил Вагстафф, – правда? – Да.
 – Ты жульничал в карты?
 – В Дарк-Крике никогда. Клянусь вам, сэр.
 – И ты ограбил банк?
 Джейс провел рукой по волосам. Никогда еще Келли не видела такого горестного выражения на его лице.
 – Только один раз, в Сент-Луисе. Но я воровал. После войны у меня ничего не осталось. Нет, я не оправдываю свою прошлую жизнь. Но убивать я не убивал. А расстался с Вагстаффами после того, как узнал о том убийстве. Мне стало невыносимо.
 Келли изо всех сил пыталась сдержать слезы.
 – Значит, это все ложь! Все, все, что ты нам говорил!
 – Я не хотел врать. – Голос Джейса охрип. – Для меня здесь открылась новая жизнь. Возможность начать все с начала. Освободиться от прошлого.
 Бет сползла с дивана. Изумленно уставилась на него.
 – Я не понимаю… Ты ведь Джейс. Ты всегда был Джейс. И я тебя люблю. – Девочка протянула к нему руки.
 Келли остановила ее:
 – Он не заслужил ничьей любви. После всего, что натворил.
 Джейс отвернулся, ссутулился.
 – Мне показалось, я нашел здесь свой дом… Я не хотел врать. Вы все слишком хорошие и честные люди для этого. – Он обратил искаженное мукой лицо к Большому Джиму. – Я старался изо всех сил, чтобы вы могли гордиться мной, сэр.
 Большой Джим пробормотал что-то невнятное и двинулся к буфету.
 – По-моему, глоток виски нам сейчас не помешает. – Налил два стакана и протянул один Джейсу, не глядя на него.
 – Я хочу, чтобы он убрался вон из нашего дома, – заявила Келли.
 Большой Джим проглотил виски, налил еще и наконец произнес:
 – Нет. Мне плевать, кем он был раньше. Мы знаем, с каким человеком жили все эти месяцы. С хорошим человеком. Честным. Я готов поручиться за это своей жизнью.
 Миссис Экленд кивнула.
 – Хорэс или Джейс – мне все равно. Намерения человека – вот что имеет значение, а не его имя.
 Келли протестующе качала головой. Неужели они действительно готовы простить его?
 – Но вся эта бесконечная ложь… Все, что он делал…
 – Да, черт возьми, девочка! Что прошло, то прошло! Взгляни же трезво на того, кто перед тобой сейчас. Хороший человек. И он заслуживает нашего прощения. Я, во всяком случае, не берусь его судить. Мне не раз приходилось видеть, как война ломала хороших людей. А у Джейса, по крайней мере, нашлись силы и желание повернуть свою жизнь вспять.
 Наступит ли когда-нибудь такой момент, когда она сможет противостоять отцу?
 – Но… папа… – прошептала Келли.
 – Ни слова больше! Решено. И никому не нужно знать о том, что здесь произошло. Для меня он Джейс Перкинс.
 Джейс с трудом проглотил комок в горле.
 – Я… я не знаю, что сказать, сэр.
 – Фу-ты! Ничего и не надо говорить. Просто оставайся тем Джейсом, которого мы знаем. – Большой Джим повернулся к экономке. – Вы умеете хранить тайну, миссис Экленд?
 Она усмехнулась с довольным видом.
 – Я-то всегда чувствовала, что он негодяй. Но знаю, что есть и другие, намного хуже. – И подтолкнула Бет к Джейсу. – Он все тот же твой любимый Джейс, дорогая.
 С блестящими глазами Бет рванулась и обняла его.
 – Я знала, знала! Я не поняла, о чем тут говорил этот мерзкий тип. Вроде ты какой-то другой человек или что-то вроде того… Когда любой дурак сразу скажет, что ты тот самый Джейс, которого мы знаем.
 Он крепко обнял ее в ответ, едва сдерживая слезы. Потом подошел к Келли, осторожно коснулся ее руки. – Кэл… Она не могла взглянуть ему в лицо.
 – Ну… если папа считает, что так будет лучше… Большой Джим от души рассмеялся:
 – Вот и хорошо. Решено. Я поеду в город за Хэпуортом. Надо покончить с этим сегодня же.
 Джейс покачал головой:
 – Нет. Я сам поеду. С вас на сегодня достаточно, сэр. Вам надо отдохнуть. Вагстафф приехал верхом?
 – Да, по-моему, он оставил коня за домом.
 – Значит, Хэпуорту будет, на чем отвезти тело.
 – Скажи Хэпуорту, что мы его не знаем. Какой-то вооруженный бродяга хотел нас ограбить. Связал меня. Ты его застрелил. Возможно, будет дознание. Чистая формальность. А потом все забудется.
 Джейс направился к двери. У порога обернулся.
 – Спасибо, Большой Джим. Я вас не подведу.
 – Черт возьми, парень, ты можешь меня отблагодарить честной работой. Будем считать, что ты заново родился в тот день, когда прибыл в Дарк-Крик.
 Оставшуюся часть дня Келли прожила с трудом, будто в кошмарном сне, который должен кончиться, как только Джейс разбудит ее поцелуем.
 За ужином Большой Джим выглядел изможденным и выдохшимся. Келли после всего пережитого тоже кусок в горло не шел. Она доверилась Джейсу, отдала ему свою любовь. Но как можно любить человека, которого, оказывается, совсем не знаешь?
 Одна лишь Бет сидела с сияющими глазами и болтала без остановки. Теперь, когда опасность миновала, она, казалось, забыла все свои страхи и не переставала восхищаться героическим поведением Джейса – спасителя:
 – Ну, скажите, разве он не хорош? Как выхватил свой пистолет! Пиф-паф – и этот грязный тип уже на полу.
 Большой Джим отодвинул тарелку.
 – Мне кажется, Бет… после всего, что здесь произошло… не стоит слишком много болтать. Этот грязный тип тут наговорил много непонятного. Если ты начнешь рассказывать обо всем этом покупателям в магазине, у Джейса могут быть неприятности.
 Бет изумленно вскинула на него глаза.
 – Я даже не знаю, о чем рассказывать! Я так испугалась, что почти ничего не слышала. – Она с серьезным видом кивнула, приложив палец к губам. – Тик-ток, рот на замок. – Внезапно в глазах ее появилось протестующее выражение. – Но про стрельбу-то я могу рассказать?
 – Если из твоих слов людям покажется, будто Джейс слишком хорошо стреляет, все громилы в этих краях захотят помериться с ним силами. Так что лучше вообще никому ничего не рассказывай, киска. А теперь марш в постель!
 Наконец появился Джейс с помощником шерифа. Хэпуорт осмотрел тело на полу, выслушал рассказ Большого Джима, попросил Джейса показать ему пистолет.
 – Вы, случайно, не знаете его имени?
 Джейс хотел, было ответить, но Большой Джим опередил его:
 – Ни малейшего понятия. Хэпуорт почесал за ухом.
 – Никаких документов при нем нет. И одежда вся в лохмотьях. Не угадать, в каком городе куплена. Ну что ж, на кладбище уже похоронены несколько неизвестных. Будет еще один.
 Большой Джим кивнул:
 – Скорее всего, это какой-то бродяга с большой дороги. Решил, что мы легкая добыча. Дом-то стоит на отшибе. Я оплачу похороны.
 – Нет, – твердо произнес Джейс. – Я заплачу. Я его убил. Это моя вина.
 – Ах, как благородно с твоей стороны! – не удержалась от саркастического восклицания Келли.
 Хэпуорт привязал тело Вагстаффа к его лошади и сел на своего коня.
 – Не думаю, что мы станем беспокоить вас всякими дознаниями. На мой взгляд, дело яснее ясного.
 Большой Джим закрыл за ним дверь и обернулся к Джейсу.
 – Ты, наверное, голоден. Возьми в кладовке что хочешь.
 Джейс покачал головой:
 – Нет, я хочу поговорить с женой. Келли устало потерла рукой лоб.
 – Я сегодня ни о чем не могу думать. Потом, если не возражаешь.
 Глаза его сузились.
 – Нет, нам надо поговорить. Сейчас.
 – Прекрасная мысль. – Большой Джим подтолкнул их к гостиной. – Поговорите начистоту, а я пошел к себе. – Он обнял Келли, поцеловал ее в лоб. – Обязательно обо всем договоритесь сейчас же, слышишь меня, Мышонок? И смотри, голубка, не отхвати себе нос, пытаясь сохранить лицо. – Он отпустил ее и повернулся к Джейсу: – Что-то я устал. Может, завтра утром встану попозже.
 Джейс кивнул.
 – Я открою магазин как обычно. Спокойной ночи, Большой Джим.
 Несколько секунд он колебался, глядя на Большого Джима тревожными, печальными глазами, потом протянул руку.
 Большой Джим крепко сжал ее.
 – Спокойной ночи, сынок.
 Келли прошла в гостиную. Пятно крови на том месте, где лежал Вагстафф, сейчас прикрывала накидка, которая лишь напомнила о том, что здесь произошло.
 – Не знаю, о чем нам говорить. Он тяжело вздохнул.
 – Сядь, Кэл.
 – Ничего, я постою.
 Джейс подошел к окну. Остановился, глядя в темноту.
 – Я надеялся на твое прощение. Но теперь вижу, это будет нелегко.
 – С какой стати! Ты сказал хоть одно слово правды за все это время!
 В глазах его застыло отчаяние.
 – Попытайся понять. У меня не было такой спокойной и правильной жизни, как у тебя или у Хорэса. – Он сухо усмехнулся. – Его бы ты точно возненавидела!
 – И, тем не менее, ты не постеснялся занять его место. Тебя это вполне устроило.
 – У меня не было особого выбора. Эти бандиты с большой дороги забрали не только деньги с платежной ведомостью, но и мои пять тысяч. Мне оставалось либо по-прежнему пребывать Джейсом Гриром без гроша в кармане, либо стать Хорэсом Перкинсом, которого ждала хорошая работа.
 – Я очень рада, что они забрали у тебя краденые деньги! Ты просто низкий, презренный вор, и больше ничего.
 Он пожал плечами:
 – Божья кара, так я полагаю. Если Бог вообще обращает внимание на таких, как я.
 – Ты игрок, ты шулер и мошенник, ты…
 Джейс морщился, как от боли, при каждом ее слове.
 – Ну, говори, говори. Все выскажи, если тебе от этого станет легче.
 Нет, она не собиралась его щадить.
 – Лжец, мошенник, проныра, сладкоречивый притворщик! У тебя хоть какая – нибудь совесть осталась?
 – Да, черт побери, я же не мог ни изменить, ни зачеркнуть свое прошлое, когда приехал к вам. Но я старался жить честно, как только мог. Так честно я никогда еще не жил.
 – Честно? – Губы ее презрительно изогнулись. – Это когда ты лгал мне при каждом удобном случае? Твои перебитые ноги, и эта сказка про Балтимор, про то, как ты ехал в коляске с отцом. Есть во всем этом хотя бы одно слово правды?
 – Я жил в Балтиморе какое-то время. Действительно играл на пианино в одном борделе. Там я и выучил песни мистера Фостера. Я жил во многих борделях.
 У Келли перехватило дыхание. Она закрыла ухо свободной рукой.
 – Не хочу ничего об этом слышать! Джейс подошел к ней, схватил за плечи.
 – Ты же не хочешь лжи! Тогда послушай правду.
 – И в чем же она, твоя, правда? В том, что ты готов пойти на все ради денег?
 – Тебе когда-нибудь в жизни приходилось голодать? Дрожать от холода? Чувствовать себя одиноким, как пес? Когда постепенно начинаешь понимать, что, если ты сам о себе не позаботишься, никто другой за тебя этого не сделает.
 – И этим ты оправдываешь все, что ты сделал? Ты втерся в доверие ко всем членам семьи Саутгейт, сладкими речами втянул меня в этот фальшивый брак для того, чтобы заполучить папин магазин!
 Джейс сильнее сжал ее плечи.
 – Я никогда не считал наш брак фальшивым. Кэл, ты самое лучшее, что есть в моей жизни. Вот это и есть правда. Я хочу, чтобы ты простила меня. Мне необходимо твое прощение.
 – Ты не дождешься от меня ничего, кроме презрения! До самой смерти!
 – Черт бы побрал твою проклятую гордость и упрямство! Что такое во мне ты не можешь простить? Что вызывает в тебе такую ненависть?
 – Я тебе поверила!
 Теперь мысль об этом вызывала лишь чувство невыносимого унижения и отвращения к самой себе. «Сколько раз я стояла перед ним нагая, поверяла ему свои самые сокровенные секреты, отдавала свое горящее желанием тело. А сегодня ночью собиралась признаться ему в любви!»
 – Тебе случалось хоть кому-нибудь довериться, за всю твою даром потраченную жизнь?
 Он цинично усмехнулся:
 – Только один раз. В Белл-Айл. Это тюрьма недалеко от Ричмонда. Настоящий ад на земле. Солдаты-повстанцы ненавидели всех нас, янки, с такой силой, что эта ненависть, казалось, носилась в воздухе вместе со всеми другими запахами, которыми провоняла тюрьма. Мы разработали план побега – целая группа пленных – через болота, окружавшие лагерь. Я рассказал об этом своему другу. Доверился ему. А он нас предал.
 – Ах, значит, ты тоже узнал, что такое предательство! Тогда ты, наверное, сможешь хотя бы отчасти понять, что я сейчас чувствую.
 В глазах его сверкнула ярость.
 – Ах ты, маленькая ханжа! Умираешь от жалости к самой себе! Пострадала лишь твоя гордость! Тогда как в моем случае обманутое доверие стоило жизни шести хорошим людям. Повстанцы ждали с собаками наготове. Загнали нас обратно в болота, чтобы мы там увязли и подохли. А когда увидели, что я подыхать не собираюсь, разложили меня на помосте и перебили ноги железным ломиком. В назидание другим. И ты хочешь, чтобы после этого я еще кому-нибудь доверял?
 Затаив дыхание от ужаса, она невольно посмотрела на его ноги. Он мрачно рассмеялся:
 – Как видишь, я все-таки умудрился рассказать тебе правду кое о чем.
 Ее раздирали сомнения. Душило отчаяние. Слезы подступали к горлу.
 – Откуда мне знать, что это правда? Как я могу поверить, что в твоих речах есть хоть одно слово правды?
 – Но я говорю тебе, это правда!
 – А раньше ты говорил мне, что ты Хорэс Перкинс. Ты перевоплощался, обманывал, притворялся, чтобы я не увидела, какой ты на самом деле. Но даже и это было фальшью – Хорэс Перкинс, до неузнаваемости изменившийся после войны.
 – Черт! – пробормотал он, доведенный до белого каления.
 – Что, не нравится тонуть в болоте собственной лжи? Джейс сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
 – Мы можем начать все сначала. Келли рванулась от него к двери.
 – Я не хочу начинать сначала. Я вообще тебя не хочу!
 Он стиснул зубы.
 – У тебя нет выбора, радость моя. До тех пор, пока Большой Джим этого хочет, я остаюсь.
 Келли готова была кричать от отчаяния. Она снова в ловушке, отец по – прежнему управляет ее жизнью. А Джейс… Его самоуверенность просто невыносима. Господи, снова оказаться в том положении, которого больше всего опасалась! Беспомощная, полностью подвластная мужчине.
 – Я не твоя радость! – выдохнула она. «И я больше не хочу быть папиным Мышонком», – стучало в висках.
 Взгляд ее упал на книгу, лежавшую на столике у двери. Не помня себя, Келли схватила ее, и что было сил запустила в Джейса. Промахнулась. Книга попала в кувшин с засохшими цветами. Осколки с грохотом посыпались на пол.
 Он одним прыжком оказался рядом. Снова схватил ее за плечи.
 – Ах ты, дьяволенок! Так, значит, хочешь играть? Келли вздрогнула при виде ярости, полыхавшей в его глазах, и рванулась изо всех сил.
 – Отпусти меня! Ты не посмеешь…
 Дверь со стуком распахнулась. На пороге стоял Большой Джим, уперев кулаки в бока.
 – Что здесь происходит, ради всего святого? Я не думал, что вы будете так выяснять отношения. Вы своим шумом и мертвого разбудите.
 Джейс опустил руки, отвернулся. На щеках от гнева играли желваки.
 – Кажется, вы спасли свою дочь от хорошей трепки, сэр.
 – Ну, нет, так люди не договариваются. – Большой Джим переводил гневный взгляд с одного на другую. Супруга стояли с каменными лицами. – Идите спать. Утром поговорим.
 Все еще дрожа, Келли выпрямилась. Упрямо вздернула подбородок и обернулась к Джейсу.
 – Я оставлю твою ночную рубашку и халат за дверью и постелю в комнате для гостей.
 – Прекрасно, – холодно ответил Джейс.
 – Не могу сказать, что я это одобряю, – проворчал Большой Джим и поморщился. – Не понимаю, почему вы не можете…
 Он снова поморщился. Приложил руку к груди. Джейс поддержал его за локоть.
 – Господи! В чем дело?
 – Ничего особенного. Приступ. Я просто… О-о-о… Большой Джим застонал от боли и осел на пол.
 – Папа!
 Келли опустилась на колени рядом с ним. Погладила по лбу, холодному, влажному от пота.
 – О Господи! – Лицо Большого Джима побелело как мел.
 Однако с помощью Джейса он поднялся на ноги. Джейс почти нес его до постели.
 – О, папа, – шептала Келли. – Только не умирай!




 Глава 21


 Миссис Экленд осторожно прикрыла дверь спальни Большого Джима. Покачала головой.
 – Не знаю… Наверное, надо телеграфировать Уидди, чтобы приехал поскорее. Сегодня ваш папа даже не смог обнять Сисси перед сном.
 Келли, прихрамывая сильнее обычного, поднималась наверх.
 – Бет сейчас там?
 – Да. Бедняжка. Она переживает больше всех. Сисси еще слишком мала, не может понять.
 – Не говорите так. Папа поправится.
 – Вы точно как мистер Джейс. Он не теряет надежды. Но мы все слышали, что сказал доктор.
 Келли пыталась сдержать слезы. Прошло две недели, но лучше отцу не стало. Наоборот – казалось, он слабеет с каждым днем.
 – Где мистер Джейс?
 – Спит, бедняга. Снова всю ночь провел около вашего отца. А потом целый день в городе, в магазине. Сегодня вечером даже поужинать не смог. Лег и заснул, как был в одежде. Попросил меня разбудить, если мистеру Саутгейту что – нибудь понадобится.
 – Не понимаю, почему вы не можете разбудить меня. Экономка покачала головой.
 – Мистер Джейс и слышать об этом не хочет. Говорит, у вас днем достаточно забот, с девочками и с отцом.
 – Но ведь вы мне помогаете! И потом, мистер Джейс мне не указ.
 Как легко он вошел в роль хозяина дома, после того как Большой Джим слег! Теперь Джейс решал, когда им садиться за стол, когда вызвать врача. Он составлял для девочек расписание визитов в спальню отца так, чтобы не очень его утомлять.
 И Келли это допустила. Поддалась, склонила перед ним голову, как покорная жена, хотя вся кипела от раздражения. Подумать только, она ведь почти убедила себя в том, что влюблена в этого невыносимо властного человека! Пройдоха, обманным путем втершийся в их жизнь!
 Миссис Экленд скрестила руки на груди.
 – Если не возражаете, я вам прямо скажу, миссис Келли… Не следует вам так обращаться с мистером Джейсом. У меня сердце разрывалось, глядя, как он переносил свои вещи в комнату для гостей. Видели бы вы его лицо. Ваш муж выглядел таким одиноким и несчастным. Как енот без самки.
 – И заслужил это. Его страдания меня не касаются.
 – Да, для него это очень тяжело, я по глазам вижу. Он хочет помириться с вами. И не стоит его так мучить.
 – А это вас не касается, миссис Экленд.
 – Гордость вас не согреет в холодную зимнюю ночь, – отозвалась экономка.
 Дверь в спальню Большого Джима открылась. На пороге показалась Бет. В глазах ее сверкали слезы. Подбородок дрожал.
 – О, Келли…
 Келли опустилась на колени. Крепко обняла сестру.
 – Ну-ну. Тихо. Не надо, чтобы папа услышал, как ты плачешь, ведь, правда?
 – Он умирает?
 Что можно на это ответить. Келли сама нуждалась в утешении не меньше, чем Бет.
 – Когда придет его час. Когда Господь его призовет. Таков естественный ход вещей.
 Бет в ярости топнула ногой.
 – Раз так, то я не хочу становиться взрослой! Никогда!
 Миссис Экленд протянула девочке руку:
 – Пойдем, голубка моя. Я тебе приготовлю на ночь чашку вкусного горячего сидра. А Келли пока побудет с папой.
 Большой Джим лежал среди множества подушек, дыша часто и отрывисто, с трудом заглатывая маленькие порции воздуха. Он казался почти бестелесным, широко открытые глаза смотрели спокойно.
 – Мышонок…
 Келли быстро прошла к кровати.
 – Хорошо поужинал? – бодро спросила она, стараясь не замечать почти нетронутого подноса с едой.
 – Прекрасно! Эта женщина, как всегда, творит чудеса на кухне.
 Его когда-то сильный голос сейчас звучал надтреснуто. Он поморщился и отвернулся от яркого света лампы на ночном столике.
 Келли поспешно прикрутила фитиль. В комнате воцарился полумрак.
 – Принести тебе чего-нибудь еще? Он поднял дрожащие пальцы.
 – Просто посиди и подержи меня за руку. Ты так похожа на свою мать. Она ждет меня. Там, наверху.
 – Придется ей еще немного подождать, папа. Большой Джим тихонько откашлялся. На губах его появилась печальная улыбка.
 – Ей бы так понравились эти места. Зря я ее не послушал.
 – Что ты хочешь этим сказать?
 – Она столько раз просила меня увезти ее на Запад. В молодости мы с ней вместе мечтали об этом. Но… годы проходили почти незаметно. А потом она стала слабеть, и я уже не решался рисковать ее здоровьем.
 Келли изумленно смотрела на отца.
 – Мама хотела переехать на Запад? Он вздохнул.
 – Надо было ее послушать. – Он сжал руку дочери. – Не позволяй годам проходить бесследно, радость моя. Хватайся за жизнь, пока у тебя есть такая возможность. И Джейс…
 Он снова закашлялся. Спазмы сотрясали исхудавшее тело.
 Келли закусила губу, не решаясь заговорить.
 – Папа, давай пошлем за Уидди.
 – Что за ерунда! Пусть заканчивает семестр. Он приедет домой на Рождество.
 Через два месяца… Протянет ли отец столько времени?
 – Ну, может быть, ненадолго?
 Большой Джим засмеялся каким-то скрипучим смехом.
 – Ты всегда умела меня уговорить. Вот что… у тебя же скоро день рождения.
 – На следующей неделе. Келли почти забыла об этом.
 – Тогда, конечно, пошли за ним. Устроим грандиозную вечеринку… как при маме.
 – Но это вовсе не означает, что нельзя будет повеселиться и на Рождество. – В дверях, улыбаясь, стоял Джейс. – Мы сегодня получили отличный французский коньяк. Вам наверняка понравится.
 Келли поджала губы. Что он имеет в виду под этими пустыми фантазиями? Рождество!.. Когда и слепому ясно, что отец не доживет и до первого снега. Может, просто притворяется ради отца? Но нет. Джейс хотя и выглядит изможденным, однако глаза ясные и совершенно спокойные, словно он убедил себя в том, что Большой Джим обязательно встанет на ноги к празднику.
 Он прошел к кровати. Положил руки ей на плечи.
 – Ну, как у нас Большой Джим сегодня? Келли увернулась от его прикосновения.
 – Терпимо, – ответила она холодно. Большой Джим нахмурился.
 – Черт возьми, вы по-прежнему на ножах?
 Ей не хотелось огорчать отца, особенно сейчас.
 – Мы разберемся, папа. Я тебе обещаю. Он напряженно смотрел на Джейса.
 – В одном точно надо разобраться, и поскорее. – Он сделал короткий вдох и поморщился. – Как твое настоящее имя. На документах, связанных с магазином, стоит Хорэс Джейсон Перкинс. И на брачных документах тоже. Ты не хочешь поменять его на Грир?
 – Но ведь Грира наверняка ищут в связи с ограблением банка! – возмущенно воскликнула Келли.
 Джейса передернуло от ее тона.
 – Вряд ли. Если Бен Вагстафф без опаски повсюду называл свое имя, значит, пинкертоны так и не вышли на наш след. Думаю, я могу вернуть себе настоящее имя.
 – Тем не менее, – произнес Большой Джим, – в городе это вызовет много вопросов.
 Джейс пожал плечами:
 – Тогда останусь Перкинсом. Мне все равно.
 – Правильно. Не стоит будить спящую собаку. Я всегда это говорю. Думаю, ты не первый, кто взял себе новое имя в здешних местах. – Он вздохнул. – Святые угодники, ну и устал же я сегодня. – Мотайте-ка отсюда и дайте мне отдохнуть.
 Они задержались еще на несколько секунд. Келли никак не могла заставить себя уйти. Отец выглядел таким маленьким и беспомощным. Вся его жизненная сила и бьющая через край энергия исчезли бесследно. Она накрыла больного одеялом до подбородка, еще прикрутила фитиль в лампе и вышла из комнаты вслед за Джейсом.
 – Почему бы тебе не пойти вниз и не поужинать? – спросила Келли холодно. – Миссис Экленд сказала, что ты ничего не ел.
 Он коснулся ее руки.
 – Кэл, я больше не могу выносить это. Ты обещала Большому Джиму, что разберешься. Почему бы не начать прямо сейчас?
 – Я не обещала ему, что мы снова станем друзьями. – Нет, пока она не готова простить его; может, это когда-нибудь и случится, но не сейчас. – У нас будет время это обдумать, после…
 И не могла договорить. «После» рисовалось слишком ужасным. Джейс положил руки ей на плечи. Келли показалось, что муж собирается ее поцеловать. Интересно, она растает под его поцелуем так же, как раньше?
 В этот момент миссис Экленд вышла из комнаты Бет.
 – Мистер Саутгейт заснул? Я зайду на цыпочках, заберу поднос.
 Момент прошел. Джейс устало вздохнул и сделал шаг назад. Послышался грохот и звон разбитого стекла. На пороге, ломая руки, стояла миссис Экленд.
 – Сохрани нас Бог. Он отошел. Тихо, без звука. Келли побелела и прижала пальцы к губам, чтобы сдержать готовый вырваться крик.
 – Черт побери, нет! – Джейс ударил сжатыми кулаками по деревянной обшивке.
 Келли взбила подушки. Если не удастся хоть немного поспать после вчерашней бессонной ночи, то завтра у нее совсем не будет сил.
 Прошлую ночь она проплакала, уткнувшись лицом в подушку. Слезы, казалось, никогда не кончатся. Уже на рассвете, так и не сомкнув глаз, Келли спустилась на кухню попить чаю, застала там миссис Экленд и снова разрыдалась, прильнув к ее широкой груди.
 Джейс провел ночь в кресле Большого Джима, куря одну сигару за другой. Келли и не догадывалась, о чем думает Джейс Грир.
 Сегодняшний день прошел в бесконечных хлопотах, так что не осталось времени ни на скорбь, ни даже на то, чтобы почувствовать усталость. Келли делала все в каком-то странном оцепенении. Отстраненность Джейса в какой-то степени помогала справиться с горем.
 Они договорились отложить похороны на три-четыре дня – до прибытия Уидди.
 В городе их без конца останавливали прохожие, выражавшие соболезнование. Большого Джима в Дарк-Крике любили. Его здесь будет не хватать. Дора Уотте проявила чудеса понимания и сочувствия. Пообещала испечь пироги к столу.
 Самым трудным, оказалось, сообщить о случившемся Бет. Она набросилась на них с кулаками, кричала, визжала. Ее горе вылилось в недоумение и гнев. Целый день ни Келли, ни Джейс не могли успокоить девочку.
 Келли вздохнула, повернулась на спину. Что бы она делала без миссис Экленд!.. Даже представить невозможно. Когда они вернулись из города, их ждал горячий ужин, притихшая Бет с распухшими от слез глазами и веселая Сисси. А потом миссис Экленд ушла к себе домой, забрав с собой девочек, чтобы Келли и Джейс могли спокойно выспаться.
 Келли снова вздохнула. А сон все равно не шел. Мысли путались. Даже после смерти матери она не чувствовала такой опустошенности. Мама перед этим так долго болела и так ослабла, что они ждали ее смерти со дня на день и успели привыкнуть к этой мысли. Но Большой Джим, энергичный, веселый, полный жизненных сил…
 Наверху раздался грохот. Келли думала, что Джейс давно спит.
 Она нащупала ногами тапочки и поднялась в комнату для гостей. Дверь оказалась приоткрыта. Келли толкнула ее и остановилась на пороге, объятая ужасом.
 В комнате царил страшный беспорядок. Постель, смятая в кучу, лежала на полу посреди комнаты. Стул перевернут, рядом разбитая бутылка виски, а сверху по стене стекала янтарного цвета жидкость, указывая на то, что бутылку швырнули через всю комнату.
 Джейс раздетый сидел на голом матрасе, обхватив руками голову, и, глядя на часы, подаренные ему Большим Джимом в день свадьбы, рыдал, раскачиваясь в безутешном горе.
 Его вид не вызвал у Келли никакого сочувствия. Напротив, в ней снова вспыхнул гнев, тлевший с того момента, когда у отца случился сердечный приступ.
 – Как ты смеешь сидеть тут и лить слезы после всего, что ты натворил!
 Ее неожиданное появление напугало Джейса. Он тряхнул головой, потянулся за рубашкой, вытер ею слезы. Затем, шатаясь, подошел к окну и уткнулся лбом в оконную раму.
 – Ради всего святого, уйди… – Голос его сорвался.
 – Ты сильно пьян?
 Плечи его поднялись и опустились в тяжелом вздохе.
 – Недостаточно пьян.
 – Если бы папа мог тебя сейчас видеть! Но он был слишком добрым, слишком хорошим человеком, чтобы разглядеть, кто ты на самом деле. Бесчестный эгоист, воспользовавшийся его расположением для достижения своих подлых целей.
 – Черт побери! Я любил этого человека!
 Нет, это уж слишком! Как смеет он произносить это слово! Подавляемая долгое время ярость с неудержимой силой выплеснулась наружу.
 – Любил? Ты? Да он умер из-за тебя!
 Джейс покачнулся, будто его ударили. Кровь отхлынула от лица.
 – Нет! – Он яростно затряс головой. – Нет! Келли едва сдерживала рыдания.
 – Да! Это все ты, и твои подлые дела, и твои подлые друзья. Он мог бы прожить еще несколько лет. Так говорил врач.
 – А мог скончаться в любую минуту. И знал об этом. В магазине у него уже не раз случались приступы.
 – Жалкий, презренный человек! Сначала ты прятался под чужим именем, а теперь не можешь признать собственную вину. Это ты привел к нам в дом Бена Вагстаффа, который мучил папу, и его бедное сердце не выдержало.
 Казалось, Джейс весь сжимался от каждого произнесенного ею слова.
 – Не надо так со мной, Кэл, – произнес он охрипшим голосом. – До конца своих дней я буду оплакивать Большого Джима.
 Переполняемая отчаянием и горечью, Келли не чувствовала к мужу ни капли жалости.
 – А я буду ненавидеть тебя до конца своих дней. Келли направилась к двери, а Джейс протянул к ней руку, как нищий, умирающий от голода.
 – Не уходи, Кэл! Ты мне нужна сейчас.
 – Оставайся со своей совестью! – Нет.
 В следующую секунду он оказался рядом, схватил ее в объятия и жадно поцеловал.
 Все забытые ощущения всколыхнулись в ней. Внутри все отозвалось на ласку. Келли почувствовала знакомую пульсацию внизу живота. Его горячие губы, его сильные руки принесли утешение, успокоение. Она вздохнула и прильнула к Джейсу, черпая силу в его жарких, страстных поцелуях. Как же она истосковалась по любимым губам, по любимому телу!
 Он зарылся лицом в ее волосы.
 – Мы оба страдаем, радость моя. Сегодня ночью я не могу быть один.
 Эти слова вернули ее к действительности. Ну, нет, она не собирается облегчать его боль своей покорностью!
 Келли вырвалась из объятий Джейса. Увидела его глаза, красные, опухшие от слез, почувствовала запах спиртного. Внутри будто все перевернулось. Ее затошнило.
 Она начала отступать к двери.
 – Не прикасайся ко мне, ты, пьяный ворюга! Отвратительный любитель шлюх! Если тебе понадобилась женщина, поезжай в город, к своим! Ничего другого ты не заслуживаешь!
 Он яростно зарычал:
 – Проклятая бездушная сука! У тебя, похоже, нет сердца, но тело у тебя есть, клянусь Богом! И я его хочу. Сейчас!
 Джейс рванул на ней ночную рубашку. Через секунду она стояла перед ним обнаженная, дрожащая. Келли пронзительно закричала, но не от страха, а от ярости и, не думая о том, что делает, ударила его своей тростью по голове. Джейс громко выругался, зажал рану над бровью, покачиваясь, отступил.
 Келли попыталась сохранить равновесие, но в этот момент он поднял ее на руки и бросил на кучу постельного белья, на полу. Она била кулаками его в грудь, корчилась и извивалась, борясь со своим собственным желанием, чувствуя, как возбуждается против собственной воли.
 Никогда еще Келли так не ощущала всю силу их любовного единения. Никогда не воспринимала так остро любое его прикосновение, любое движение. Невыразимая радость пронзила все ее существо. С незнакомой силой Келли хотелось чувствовать, любить, жить.
 Джейс, казалось, тоже никак не мог насытиться ею, снова и снова погружаясь в нее. Голова у Келли шла кругом, она потеряла всякое ощущение времени: только резкие толчки и почти невыносимое напряжение внутри, вылившееся в мощную волну наслаждения. Одновременно с ее криком раздался и его звериный рык.
 Потом они долго лежали неподвижно. Как пловцы, выброшенные на берег после шторма. Джейс не выходил из нее, крепко прижимая к себе, и это рождало необыкновенно сладкое и успокаивающее чувство. Впервые за два последних дня Келли не ощущала щемящей боли в сердце и впервые за все это время почувствовала блаженную легкость в теле. Ее тело познало удовлетворение, ее душа обрела покой.
 Проснулась она, все еще обнаженная, в собственной постели. Ярко светило солнце, занавески на окнах развевались от легкого утреннего ветра. Где-то слышались голос Бет и громкие радостные крики Сисси. Миссис Экленд, наверное, уже готовит или убирает гостиную к приходу первых визитеров.
 Келли не сразу вспомнила о том, что произошло накануне ночью. Да, они нужны друг другу, и все же Келли сомневалась в том, что сможет до конца простить Джейса, что не будет обвинять его в смерти отца, постоянно бередить кровоточащую рану.
 Сейчас она с тяжелым чувством стыда вспоминала о том, как набросилась на мужа. По крайней мере, за это она должна попросить у него прощения. Вчера они оба почти обезумели от горя, но это не могло служить оправданием.
 Келли села на кровати, потянулась за пеньюаром и заметила на ночном столике письмо.
 «Дорогая Келли, – писал Джейс, – не хочу унижать тебя еще больше, не хочу вынуждать тебя выставить меня вон из своего дома. В жизни я совершил немало подлостей, но никогда еще не брал женщину силой. Наверное, за это ты еще больше возненавидела меня.
 Я взял своего коня – в счет причитающейся мне месячной заработной платы. В остальном я чист перед семьей Саутгейт. За все, что я брал, уплачено сполна. Если не считать часов, подаренных твоим отцом. Прости, но эта вещь слишком дорога мне, как память о Большом Джиме.
 Поскольку Хорэса Перкинса не существует, я даю тебе полное право аннулировать наш брак, любым способом. Свою долю владения магазином я переписал на тебя. Документы лежат на столе в гостиной.
 Если сможешь, прости меня за боль, которую я тебе причинил.
 Джейс Грир».
 Келли читала и перечитывала письмо, с каждым разом все больше злясь на Джейса. Она собиралась просить прощения? Да он в состоянии отвратительного опьянения почти изнасиловал ее! Ну, ничего, зато теперь она наконец-то избавилась от него.
 Джейс бросил ее. Бросил за ненадобностью. Она значит для него не больше, чем одна из тех размалеванных женщин.
 Келли закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы. В тот день, когда опустят в могилу гроб с телом отца, она похоронит и свою любовь к Джейсу.




 Глава 22


 – О, Келли, это просто прекрасно! Попробуй еще раз. Дора улыбалась, глядя на Келли сияющими глазами. Опершись о прилавок, Келли передала подруге свою трость. Закусила губу, сделала глубокий вдох и оторвалась от прилавка. Некоторое время стояла неподвижно, пытаясь удержать равновесие, затем нерешительно сделала несколько шагов к Доре и ухватилась за ее руку.
 – Не могу понять, что со мной произошло. Бедро уже не такое неподвижное, как раньше. Я упражняюсь каждое утро, и с каждым разом становится все легче и легче.
 Дора просияла.
 – Я где-то слышала, что во время беременности у женщины суставы как бы расслабляются или что-то в этом роде.
 – Я не очень верю в эти женские сказки. Однако должна признать, что никогда не чувствовала себя такой здоровой.
 Дора оглядела забитые товарами и продуктами полки магазина.
 – Сколько времени ты еще собираешься работать? Келли погладила слегка выпиравший живот. Пока что ей пришлось лишь чуть-чуть распустить черное траурное платье, которое она носила после смерти матери.
 – Слава Богу, пока еще не очень заметно. А я ведь уже на шестом месяце. Среди жен горняков не принято прятаться дома из-за беременности. Не вижу причин, почему бы мне не проработать до последнего дня, если хватит сил. Здесь не то, что в Бостоне.
 – Июль – хороший месяц для родов. Малыш успеет окрепнуть до наступления зимних холодов.
 Келли взглянула на улицу. За окном снова начал падать снег. Крупные хлопья кружились в воздухе и медленно опускались на землю.
 – Природа, похоже, опять сыграла с нами первоапрельскую шутку. На прошлой неделе я уже совсем поверила, что наступила весна. И вот, посмотри, что творится.
 Дора засмеялась:
 – Здесь, бывает, и в мае идет снег. Но это ненадолго. Весенние холода непродолжительны.
 – Надеюсь. Вчера я увидела первые побеги над могилой отца.
 – Ты тоскуешь по нему?
 Келли подошла к полке, поправила ряд коробок. Она все еще стеснялась говорить с Дорой на личные темы. Однако после исчезновения Джейса ею все чаше овладевало чувство одиночества, и она все больше делилась с подругой своими переживаниями.
 – Да. Очень. Но… прости меня Господь, по Джейсу я тоскую больше.
 Дора быстро подошла к ней и крепко обняла.
 – От мужа так ничего и не слышно? Келли покачала головой:
 – С какой стати ему возвращаться после всего, что я наговорила?
 – У тебя были на то причины. – За исключением миссис Экленд и Уидди, Дора единственная знала правду о Джейсе и его обмане. – Может, и к лучшему, что ты от него избавилась. Ты будешь добиваться расторжения брака?
 – Господи, конечно, нет! Особенно теперь, когда я ношу его ребенка. Меня и так жалеют как женщину, которую бросил муж. «Бедная миссис Перкинс!» Можешь представить, что будут говорить обо мне и ребенке, если узнают правду о моем браке. Миссис О'Нейл тут же запретит мне заниматься со своими детьми. Дора ободряюще улыбнулась:
 – Ерунда. Я слышала столько хорошего о твоих уроках. А на прошлой неделе в городе появилось еще несколько семей с целым выводком детей. – Она усмехнулась. – Если Дарк-Крик будет расти теми же темпами, в один прекрасный день нам придется открыть школу.
 – У меня достаточно работы в магазине. Дора смотрела на нее с сочувствием.
 – Ты справляешься? Келли вздохнула.
 – Не так хорошо, как хотелось бы.
 Сначала это давалось ей с большим трудом. Она мучительно преодолевала стеснительность, стараясь вести дела так, как хотел бы отец.
 Зима оказалась еще более суровой, чем она себе представляла. Иногда за ночь снега выпадало столько, что им с Уидди с трудом удавалось добраться до конюшен, где стояли лошадь и повозка. Не говоря уже о дороге в город, и это несмотря на то что колеса на повозке заменили полозьями, как на санях.
 Келли провела немало времени, знакомясь с делами, осматривая полки и склад, изучая бухгалтерские книги. Часто засиживалась за письменным столом Большого Джима далеко за полночь. Писала письма поставщикам, оформляла счета. Раньше она и представить себе не могла, сколько всего нужно знать для того, чтобы управлять магазином.
 Она снова вздохнула.
 – Мы все еще уступаем мистеру Хауптману. У меня нет обаяния Джейса. А в последний раз поставщик консервных банок прислал неполный заказ. Наверное, решил, что женщину легче провести.
 – А что, Билли Ди тебе не помощник?
 – Да нет, он может вести дела. Когда трезв. Но полагаться на него нельзя. Одному только Джейсу удавалось держать его в руках.
 – А как насчет Уидди?
 Келли покачала головой. При мысли о брате ее каждый раз охватывало отчаяние.
 – Просто не знаю, что с ним делать. Не хочет в Гарвард возвращаться. Я думала, он будет рад поработать в магазине, но Уидди просто-напросто вернулся к прежней беспутной жизни. Иногда мне приходится посылать Билли Ди на его поиски по барам и публичным домам. Ни разу нам с Уидди не удалось поговорить без того, чтобы не поссориться. Я думаю, он винит меня в том, что Джейс уехал.
 – И ты тоже винишь себя.
 – Да, наверное. – Келли тряхнула головой, прогоняя печаль. – Не буду тебя больше задерживать. И не забудь свои полотенца.
 – Сегодня придется готовить всю оставшуюся часть дня. По субботам постояльцы всегда ждут плотного ужина.
 – Чтобы хватило сил развлекаться с девицами из салунов до самого рассвета? – с горечью произнесла Келли, невольно подумав о Джейсе.
 Неужели он тоже этим занимается?..
 – Выше голову, голубушка!
 Дора поцеловала подругу в обе щеки, плотнее закуталась в шаль и вышла на заснеженную улицу.
 Весь следующий час Келли обслуживала покупателей, решившихся в эту метель отправиться за покупками. Какому-то работнику с ранчо понадобился карабин «стар». Келли это название оказалось незнакомо, и она совсем растерялась. В конце концов, признав свое поражение, указала на полку с ружьями и предложила покупателю самому выбрать. С девушкой из публичного дома, которой понадобилось кружево, получилось лучше, хотя Келли до сих пор не могла привыкнуть к тому, что эти опустившиеся создания без зазрения совести расхаживают по городу, как будто достойны уважения не меньше других.
 В магазин вошла миссис Льюэллин, жена управляющего шахтой. Примерно полчаса они обсуждали преимущества различных корсетов. К собственному удивлению, Келли даже удалось уговорить женщину купить еще один корсет – из голубого атласа. Подумать только, когда-то она боялась зайти в магазин! Хотя, возможно, унаследовала от отца гораздо больше, чем сама осознавала. А может быть, это Джейс научил ее храбрости и умению черпать силы в себе самой.
 Дверь распахнулась. Вошли Бет и Сисси в сопровождении миссис Экленд, стряхивавшей снег с шерстяной накидки.
 – Клянусь всеми святыми, таких огромных хлопьев в апреле я не видела с тех пор, как похоронила своего второго мужа.
 Келли постаралась скрыть улыбку. Эта женщина никогда не перестанет ее удивлять. Миссис Экленд пережила четырех мужей, однако говорила о покойных так жизнерадостно, как будто они просто куда – то ушли. Через две недели после похорон Большого Джима она заявилась в дом с большим чемоданом и сообщила, что намерена переселиться к ним. Последний из ее мужчин, пораженный золотой лихорадкой, однажды вечером просто-напросто не явился домой.
 Для Келли эта женщина была просто Божьим даром. Одна она ни за что не смогла бы управлять магазином и присматривать за младшими сестрами. Не говоря уже о том, что после исчезновения Джейса одной лишь миссис Экленд удавалось справляться с Бет.
 Келли опустилась на колени перед Бет. Стерла мокрый снег с ее щек.
 Залечить собственное разбитое сердце, казалось, будет не так трудно, как сердечко Бет. Котелок Джейса она спрятала в самом дальнем углу своего шкафа; выбегала из комнаты, как только Келли или миссис Экленд произносили его имя; в магазин теперь заходила очень редко, а речь ее, раньше изобиловавшая жаргонными словечками, теперь сводилась к нескольким односложным междометиям, произносившимся, как правило, мрачным тоном.
 Бет указала на кувшины, стоявшие на прилавке:
 – Можно нам с Сисси по конфетке?
 Келли встала, бросив на миссис Экленд расстроенный взгляд.
 – Конечно. А знаешь, котенок, давай сегодня вечером посидим за пианино. Будем петь. – Она протянула сестренке согнутый палец. – Обещаю.
 Бет, угрюмо глядя на нее, откусила конфету.
 – Глупая детская игра.
 Сердце у Келли упало. Как же она могла забыть! Джейс играл с Бет в эту игру. И обещал, что останется с ними навсегда.
 – Ну, хорошо, поезжайте домой. – Подавленная Келли долго стояла на пороге, глядя, как снег заметает их следы.
 – Зайдите внутрь, дорогая леди, иначе простудитесь, – услышала она внезапно дружелюбный и в то же время властный голос.
 Мысли Келли настолько были заняты семейными проблемами, что она даже не заметила Ральфа Дрисколла. Из всех людей, ставших ее друзьями за последние месяцы, лишь один Дрисколл обладал способностью приводить ее в смущение. В его присутствии она ощущала неловкость и незащищенность. Возможно, из-за его чересчур привлекательной внешности, возможно, из-за отечески покровительственного тона.
 – М-мистер Дрисколл…
 – Заходите, заходите, быстро. Вот и умница! Келли лихорадочно придумывала, что бы такое сказать и не показаться слишком глупой.
 – Мама всегда называла такую погоду опасной. Считается, что уже весна, а на самом деле нет. А для женщины в вашем положении это особенно опасно.
 Щеки Келли вспыхнули горячим румянцем.
 – Как… как вы…
 Он негромко рассмеялся:
 – Люди говорят, я слушаю. Дамы обычно не умеют хранить секреты. По-моему, разговоры пошли с того дня, как вы впервые обратились к врачу.
 – О Господи…
 – Стесняться совершенно нечего, дорогая леди. Во всем городе нет ни одного мужчины, который бы с удовольствием не отхлестал этого Перкинса плеткой за то, что он оставил вас в таком положении.
 От этих слов Келли окончательно растерялась.
 – Это… это очень галантно с их стороны.
 – Должен сказать, это больше чем галантность. Знаете ли вы, сколько мужских сердец вы разбили в этом городе?
 Келли не поднимала глаза от пола.
 – Я и не думала, что меня здесь кто-то вообще замечает.
 Дрисколл снисходительно рассмеялся:
 – Вас не замечают? Да вы явились в этот магазин, как в горящий дом, после смерти Большого Джима и отъезда вашего мужа. Взяли на себя бразды правления, когда даже у мужчины опустились бы руки.
 Келли почувствовала прилив гордости. Значит, ее усилия не пропали даром. Эта мысль придала ей смелости, и она решилась взглянуть на банкира.
 – Я лишь делала то, что считала необходимым.
 – А знаете ли вы, что обскакали старика Хауптмана? Вчера он жаловался на то, что вы уводите его покупателей.
 – В Дарк-Крике хватит места для нас обоих. Город разрастается. – Келли снова почувствовала смущение, но Ральф наговорил ей столько приятных вещей, и она набралась смелости: – Вы совсем к нам не заходите в последнее время. И ваши люди тоже.
 – Я не забыл, как Карл и другие докучали вам своим грубым поведением, и строго-настрого запретил им появляться в магазине в отсутствие Билли Ди.
 Келли снова залилась румянцем.
 – Это очень мило с вашей стороны. Такое внимание…
 Он коснулся ее рукава.
 – Я хочу, чтобы вы думали обо мне лучше и считали меня своим другом.
 – Но я и так считаю вас своим другом!
 Келли запнулась. Прикусила губу. С какой стати вдруг разоткровенничалась? Возможно, из-за того, что Ральф так на нее смотрит, из-за трогательной искренности в его голосе, из-за тепла его руки.
 – Черт побери! – внезапно воскликнул он. – По-моему, вы хорошеете день ото дня.
 – Прошу вас, мистер Дрисколл…
 Он тепло улыбнулся и взял Келли под руку.
 – Друзья зовут меня Ральф. А вы действительно прекрасны.
 Каким-то образом Келли удалось найти убежище за прилавком. Если ему вздумалось поухаживать, то слишком уж он скор.
 – Вам… вам что-нибудь нужно купить? Он пригладил седеющие на висках волосы.
 – Вообще-то я пришел сказать вам, что собираю пожертвования на новую церковь. Давно уже пора нам построить приличное здание.
 На лице Келли появилась радостная улыбка.
 – О, да это просто чудесно! Я так давно мечтаю о том, чтобы на Франт-стрит появилась настоящая церковь. Не знаю, сколько я смогу дать, но рассчитывайте на мою поддержку.
 – Я знал, что вам будет приятно это слышать. Преподобный Мэплс сказал, что вы с ним много говорили об этом в последние месяцы.
 Келли нервно рассмеялась:
 – Но я надеюсь, вы делаете это не только для того, чтобы угодить мне.
 Его глаза потемнели.
 – Да, именно так.
 Она нащупала сзади стул и села.
 – Я… я… Ваша поспешность меня смущает, мистер Дрисколл. Ральф.
 – Я ничего другого и не ожидал. Такой чувствительной женщине, как вы, необходимо время, чтобы приспособиться к новому положению, особенно после тех трагедий, которые вам пришлось пережить. Я совершенно не собираюсь на вас давить. Пока я хочу только быть вашим другом. И надеюсь, что когда-нибудь эта дружба перерастет в нечто большее.
 Господи, ну что ей ответить на это? Она лихорадочно перебирала в уме, что бы такое сказать. Однако говорить ничего не пришлось. Дверь распахнулась. На пороге стоял Уидди. В руке он сжимал газету. Келли не знала, что ее больше расстроило – то, что Уидди снова явился в таком виде, или то, что Ральф Дрисколл оказался тому свидетелем.
 – Где ты был? – Нахмурившись, она поднялась с места. – Ты же обещал вернуться сразу после ленча. Посмотри на себя! Как ты можешь обслуживать покупателей в таком виде!
 Уидди швырнул газету на прилавок.
 – Это твои покупатели, а не мои. Большой Джим настолько мне не доверял, что ничего мне не оставил в завещании.
 Келли бросила взгляд на Дрисколла. Поскорее бы он ушел.
 – Папа хотел только хорошего. Когда ты достигнешь определенного возраста…
 – Я уже не ребенок! Сколько ребят в шестнадцать лет имеют хорошую работу и даже жен. А я всего-навсего служащий у сестры. – Его лицо исказила гримаса горечи. – Вот Джейс меня бы понял.
 Келли чувствовала, что окончательно теряет над ним контроль.
 – Как только я увижу, что ты способен взять на себя хотя бы какую-то ответственность, мы обсудим вопрос о твоем партнерстве в делах. Но ни минутой раньше.
 – Джейс доверил бы мне партнерство сразу же. Если бы ты его не прогнала.
 Келли не знала, что делать. Для Уидди эпизод с Беном Вагстаффом с самого начала явился лишь доказательством героизма Джейса, перед которым померкли все неприглядные обстоятельства его прошлого и даже обман.
 – Я… я… не… он сам… – Келли сделала глубокий вдох. – И вообще это наши семейные дела. Не стоит обсуждать их в присутствии мистера Дрисколла. Как бы то ни было, Джейс уехал. Нет смысла гадать, как бы он поступил в том или ином случае.
 Уидди презрительно усмехнулся:
 – Уж он-то всегда знал, как поступить. И сейчас знает. Вот, посмотри газету. Свежий номер, пришла из Денвера сегодня утром.
 У Келли пересохло во рту.
 – Что это? – Голос ее внезапно охрип.
 Уидди прищурил затуманенные алкоголем глаза и начал читать вслух:
 – «Мистер Джейс Грир, владелец шахты „Тримбл силвер“, открыл шикарный новый салун и ресторан в Силвер-Плум. Мистер Грир уверяет, что в его новом салуне под названием „Филадельфия“ посетители найдут радушный прием, угощение на любой вкус, лучшее французское шампанское, ирландское виски, а также любые развлечения, какие только может пожелать джентльмен».
 Уидди со злостью посмотрел на сестру.
 – Он нашел серебро! И разбогател на этом. А ты всегда его высмеивала за то, что он увлекался старательскими поисками.
 Ральф Дрисколл взял газету у него из рук. Нахмурил брови.
 – Грир? Джейс Грир?
 Келли вся сжалась. Нельзя, чтобы правда вышла наружу. Только не сейчас.
 – Это… это фамилия его матери. Он иногда называл себя так, раньше.
 Дрисколл внимательно просматривал статью.
 – Силвер-Плум… Значит, он находился поблизости все это время, пока вы выбивались из сил, управляя магазином. И ни на минуту не задумался о ваших трудностях! – Он бросил на Келли сочувственный взгляд. – Я всегда знал, что Джейс негодяй. Но взять себе другое имя, подчистую разделаться с прошлым, так, как будто у него нет никаких обязательств перед вами… Позор!
 Уидди вырвал у него из рук газету.
 – Джейс намного лучше, чем любой из мужчин в этом городе, клянусь, чем хотите! – Он решительно прошел к полке за прилавком и взял бутылку виски.
 – Уидди, не смей!
 – Можешь вычесть это из моей зарплаты, босс. Яростно топая ногами, он пошел к выходу.
 – Ты придешь домой к ужину?
 – Может быть. – Он хрипло рассмеялся. – А может, и вообще не приду сегодня домой.
 Уидди вышел из магазина, громко хлопнув дверью. Келли не могла поднять глаза на Дрисколла. Однако сделала попытку улыбнуться.
 – Он все еще расстроен смертью папы. Я уверена, со временем это пройдет. Уидди остепенится.
 – Если до этого не успеет разрушить свою жизнь.
 – Что вы имеете в виду?
 – Мне очень не хочется быть разносчиком плохих новостей, но считаю, что вы должны это знать. Ваш брат проводит слишком много времени в «Красном быке» с женщиной-полукровкой. Говорят, она очень привлекательна, как все молоденькие девицы легкого поведения, но ее мать индианка из племени арапаго.
 Келли чуть не плакала. Она, глава семейства, не может держать в руках Уидди, не способна утешить Бет, не в состоянии управлять магазином так, как это делал Большой Джим.
 Ральф Дрисколл обнял ее за плечи. Этот жест принес неожиданное утешение.
 – О, моя дорогая девочка! Уидди нужен отец. И вам нужен мужчина. В вашем теперешнем положении не следует так много работать.
 Келли заглянула ему в глаза… увидела в них столько искренней заботы. Как легко было сейчас уступить, позволить кому-то заботиться о ней, опекать ее! Она так устала…
 Ральф нежно поцеловал ее в губы и прошептал:
 – Бедняжка Келли, бедная моя девочка.
 Но он слишком поторопился. Губы Келли еще хорошо помнили поцелуи Джейса.
 – Пожалуйста, не надо. Не сейчас. Банкир потянулся за шляпой.
 – Я вас понимаю. Но вы мне позволите хотя бы изредка навещать вас?
 – Дайте мне немного подумать.
 Он вздохнул, поцеловал ей руку и вышел, Келли в отчаянии разрыдалась. Казалось, все ее надежды рухнули. Где-то в самой глубине души она всегда надеялась на то, что Джейс вернется. Попросит у нее прощения и получит его. Келли представляла себе его восторг, когда он узнает о ребенке. Она надеялась, что Джейс вернется еще до его рождения.
 Но теперь у него своя серебряная шахта. И возможно, столько денег, сколько он хочет. И еще салун с десятком размалеванных женщин. В этом Келли не сомневалась. Теперь у Джейса есть все, чего ему когда-либо хотелось. Келли горестно смотрела на закрытую дверь магазина. Может, не стоит отталкивать Ральфа?
 – О Господи, – прошептала она в отчаянии. – Я так одинока.




 Глава 23


 – Джейс, дорогуша, ты собираешься всю ночь болтать?
 Джейс глубоко затянулся гаванской сигарой и, прищурившись, оглядел женщину с головы до ног. Может быть, в постели она и хороша, но больше ей явно нечего предложить.
 Джейс попытался скрыть раздражение.
 – Нетта, радость, сколько раз я тебе говорил, не мешай мне, когда я разговариваю о делах. Иди наверх.
 – Там очень душно, – ответила она хнычущим голосом. – Уж на что жарко было в июле, но сейчас вообще пекло.
 – Ну, тогда скажи Суини, пусть сделает тебе прохладную ванну.
 – Не хочу я никакой ванны. Ты что, так и не собираешься представить меня своему гостю, дорогуша?
 Черт возьми! Даже ее ленивый выговор южанки сегодня действовал ему на нервы.
 – Нет, не собираюсь! Найди себе какое-нибудь занятие. Пойди, поговори с барменом. Я думаю, ему до чертиков надоело всю ночь выслушивать пьяных.
 Нетта повела плечами. Раздался звон крошечных серебряных колокольчиков, украшавших вырез ее кричащего красного платья. Она надула ярко накрашенные губы.
 – Я, может, и не буду тебя дожидаться сегодня ночью, дорогой.
 Он начал терять терпение.
 – Нет, ты меня дождешься! И сотри с себя эту чертову краску.
 Джейс снова обернулся к человеку, сидевшему напротив.
 – Итак, вы говорили, мистер Сент-Джеймс… Мужчина в хорошо сшитом сером английском костюме сделал глоток виски.
 – Компания, которую я представляю, мистер Грир, – «Плавильные и очистные работы в Лондоне» – готова заплатить вам восемьдесят тысяч долларов за права на шахту «Тримбл».
 – Меньше чем на сто двадцать тысяч я не соглашусь.
 – Ну-ну, мистер Грир. Я слышал из надежных источников, что вы уже выкачали четверть миллиона из этих разработок.
 Джейс указал на салун с его шумными посетителями:
 – Большая часть этих денег вложена сюда.
 Ему это действительно влетело в копеечку, но зато у него теперь самое шикарное заведение во всем Силвер-Плум. В баре роскошные деревянные панели, зеркала в позолоченных рамах, на стенах картины. Игорные столы покрыты зеленым сукном, вокруг кожаные кресла. Пианист, привезенный прямо из Нью-Йорка – ни больше, ни меньше, – наигрывает свои мелодии на «Стейнвее».
 Обеденный зал выглядит еще более элегантно. На полу узорные плитки, на стенах деревянные панели, бронзовые нимфы на резных подставках, роскошная роспись в мягких тонах. А в центре зала, в окружении столиков под снежно-белыми скатертями с тончайшим фарфором, журчит фонтан. Комнаты Джейса наверху обставлены так же дорого и шикарно, в элегантном восточном стиле, который скорее подошел бы для Бостона, чем для Колорадо.
 Сент-Джеймс с восхищением оглядел салун.
 – Да, я вижу, вы не пожалели денег. Джейс пожал плечами.
 – Люблю комфорт, знаете ли.
 – Хотел бы я знать, почему вы решили продать шахту, Грир? Что, жила иссякает?
 – Я не собираюсь вас обманывать. Она стоит этих денег, всех до последнего пенни. Вы сами видели. Жила свинцового карбоната содержит сорок унций серебра на тонну. Больше вы нигде не найдете.
 – Тогда почему вы ее продаете?
 – Слишком дорого отправлять руду на очистку. У вас свой завод в Денвере. Вы сможете получить большие прибыли, чем я.
 Сент-Джеймс откинулся на спинку стула, сложил пальцы рук.
 – Сто двадцать, говорите?
 – Это моя окончательная цена.
 Несколько секунд Сент-Джеймс пристально вглядывался в его лицо.
 – Да, похоже, вас с места не сдвинуть. Разумеется, мне придется сначала телеграфировать совету директоров, но, думаю, они согласятся. Оформление всех необходимых документов может занять несколько недель…
 – Я не тороплюсь.
 – Значит, договорились. – Сент-Джеймс поднял стакан виски. – Отличное виски, сэр. Лучшего не найти даже в Дублине.
 – У меня вкус к хорошей жизни, – улыбнулся Джейс. Они пожали друг другу руки. Сент-Джеймс поднялся с места.
 – И все же я остаюсь при своем мнении. Глупо с вашей стороны продавать шахту.
 Джейс смотрел ему вслед. Может быть, он и в самом деле глупец? Шахта дает прибыль с самого первого дня. Он раскурил новую сигару, выдохнул в воздух кольцо дыма, глядя на хрустальную люстру. Да, за десять месяцев многое изменилось. Можно, пожалуй, забыть о суровой зиме, когда он лежал, свернувшись и дрожа от холода в хибаре, сколоченной прямо на склоне горы. Каждый раз после снегопада он брал свои инструменты, выходил на пронизывающий ветер и прорывал тропинку к тому месту, где могло быть наслоение скалистых пород. В половине случаев это оказывался либо чахлый куст, либо гранитный булыжник. Джейс выбивался из сил, болела спина, он обливался потом, задыхался. Ему казалось, что легкие вот-вот разорвутся от недостатка кислорода в этом разреженном горном воздухе.
 Когда же он все-таки обнаружил серебро, то сразу же поехал в Силвер-Плум, оформил заявку и купил мула с тележкой. Каждый вечер он отвозил в город добытое за день, а на рассвете возвращался на раскопки. Нет, больше ему такого ада не нужно.
 Однако это заполнило его дни. С того времени как Джейс нанял управляющего и рабочих, он почувствовал, что приятное волнение от находки стало утихать. Возможно, поэтому и решил продать шахту. Она ему просто-напросто надоела. Если поиски и находки возбуждали и разгоняли кровь в жилах, то роль владельца шахты оказалась странно разочаровывающей. Снова появилось ощущение зияющей пустоты, чувство голода, которое ему, видимо, никогда не изжить.
 Джейс снова взглянул на часы. Почувствовал ставшую уже привычной горечь. Если бы тогда в Чикаго, в тот единственный вечер, он не сел к карточному столу! Вагстафф ни за что не нашел бы его и, возможно, Большой Джим сейчас был бы жив. Джейс тяжело вздохнул. Похоже, ему придется пронести с собой это чувство вины до могилы.
 Он перевернул часы, в сотый раз прочел надпись. «Моему новому сыну Джейсу. 14 августа 1870 года. Добро пожаловать в нашу семью». Ах, черт! Ах, сукин сын! С каждым днем становится все более сентиментальным! За всю жизнь у Джейса не было ни одной вещи, с которой он не мог бы расстаться. Промотал не один памятный подарок за игорным столом, глазом не моргнув. Но этот… Он убьет любого, кто захочет отнять эти часы.
 Джейс снова прочел надпись. Четырнадцатое августа. Ах, дьявол! Через несколько дней! Их первая годовщина свадьбы. Его и Келли.
 Келли… Почувствует ли она в этот день то же сожаление, что и он? Вспомнит ли радость, которую они делили в веселые, наполненные радостным смехом дни и волшебные ночи? За прошедшее время он почти ничего не слышал о жене. Знал, что Уидди вернулся домой и теперь работает в магазине. А Келли ему помогает. Так говорил один пожилой старатель из Дарк-Крика. И как установил его адвокат, она так и не аннулировала их брак.
 Келли… Джейс откинулся на спинку стула. Эти зеленые глаза, полные беспредельного доверия; роскошные медно – золотистые волосы; страстные поцелуи, мягкое, податливое тело. Он почувствовал непреодолимое желание снова увидеть ее. Его раздирали надежда и отчаяние. Снова увидеть Келли, начать все сначала, ухаживать за ней.
 Джейс застонал. Ведь он же убил ее отца и взял ее силой в ту последнюю ночь. Возможно, Келли его и не забыла, но уж наверняка не испытывает к нему ничего, кроме ненависти.
 – Ты выглядишь усталым, сладкий мой. Пойдем наверх, в постельку. Нетта о тебе позаботится.
 Он открыл глаза. Взглянул на стоявшую перед ним девицу. Почувствовал, как проходит желание. Джейс порылся в кармане жилета, достал сто долларовую банкноту, бросил на стол. Глаза Нетты загорелись.
 – Мой маленький Джейс хочет сегодня ночью получить что-нибудь особенное в постельке?
 – Нет. Я хочу, чтобы ты утром пошла по магазинам. Ради Христа, купи что – нибудь, подобающее леди.
 У него внутри все сжалось. Как случилось, что подобного рода женщины перестали его привлекать?
 Нет, он, должно быть, совсем спятил. Джейс вздрогнул, поднял воротник непромокаемого плаща, подтолкнул лошадь вперед по размытой дороге. Струи дождя стекали с широких полей его шляпы, образовывая завесу прямо перед глазами. Брюки и ботинки промокли.
 Он взглянул на свинцово-серое небо. Скоро стемнеет. Ему, дураку, придется ехать обратно три часа по опасным тропам в кромешной тьме. Черт, он даже не подумал о том, чтобы захватить с собой фонарь. Вообще в последние дни думал только о Келли, И о годовщине их свадьбы. С каждым новым воспоминанием вспыхивали новые надежды, которые и погнали его, в конце концов, этим пасмурным днем из роскошной, уютной «Филадельфии» в Дарк – Крик.
 Она не аннулировала их брак. Возможно ли, что еще помнит его, что он ей небезразличен? Что Келли делает сейчас? Читает в гостиной или, может быть, плачет в своей комнате, скорбит по этой несчастной годовщине их брака, так же как и он?
 Джейс в деталях представил себе эту сцену. Он обнимет ее, попросит прощения за все, успокоит и утешит ее.
 А утром пойдет на могилу Большого Джима. Джейс очень жалел о том, что не присутствовал на похоронах. А потом посидит у камина вместе с Бет и Сисси, в кругу своей семьи.
 К дому Саутгейтов он подъехал уже в темноте. Ярко освещенные окна, из трубы над кухней шел дым. Наверное, они уже поужинали, но у доброй миссис Экленд наверняка найдется что-нибудь и для него. Например, какой-нибудь из ее фирменных пирогов с ягодами.
 Как же он соскучился! И по налаженной, размеренной жизни этого дома, к которой, оказывается, так успел привыкнуть всего за несколько месяцев. Он поймал себя на том, что улыбается, проговаривая в уме слова, которые сейчас им скажет, представляя себе радость девочек, страстные поцелуи Келли.
 Он спешился и повел коня вокруг дома, к окну гостиной.
 Первой увидел Сисси. Усевшись на ковре, малышка весело играла с кубиками. Господи, как она выросла! Ей, наверное, уже четыре. Смешная Сисси, которая столько времени мучила его.
 А вот и Бет у рояля. Вытянулась, по крайней мере, на два дюйма. Она будет настоящей красавицей, такой же, как старшая сестра.
 А потом Джейс увидел Келли, сидевшую за роялем. Сердце бешено подпрыгнуло в груди. Она была во много раз прекраснее, чем он ее помнил. Расцвела, фигура налилась и округлилась, что придало ей еще большую привлекательность.
 Келли закрыла ноты, прошла к столу и налила кофе в чашку. Джейс не сразу понял, что она без трости. Двигалась она медленно, с остановками, но, тем не менее, сама, без этой чертовой палки.
 О, Кэл! Молодчина! Как же он гордился ею! Такая спокойная, безмятежная, уверенная в себе. Застенчивого Мышонка как не бывало. Он ожидал, что застанет ее грустной, скорбящей. Однако вид спокойной, уверенной Келли в кругу семьи согрел ему душу. Такая Келли, забывшая обиды и горечь, скорее простит его.
 Чья-то плотная фигура показалась в поле его зрения. Джейс выругался сквозь зубы. Ральф Дрисколл! А этому что здесь нужно? Да еще в такой день!
 Дрисколл подошел к Бет, погладил ее по голове. Она застенчиво опустила голову и отвернулась, теребя передник. Джейс едва сдержался, чтобы не влезть в окно и не дать ему по физиономии. Бет – его маленькая Принцесса, его, Джейса! Этот подонок, наверное, даже не умеет играть с ней.
 Дрисколл наклонился к Сисси, поднял ее на руки, поцеловал. Малышка обхватила его своими пухлыми ручонками за шею и поцеловала в ответ. Джейсу показалось, что он сейчас умрет. Как же так! «Сисси любит Джейса»!.. То раннее утро в гостиной предстало перед ним в мельчайших подробностях. Но из памяти Сисси это воспоминание, должно быть, исчезло – неустойчивое и хрупкое, как летние цветы на лугу.
 Келли взяла со стула у двери пальто и шляпу Дрисколла, подала ему. С улыбкой наблюдала за тем, как он одевается, поправила ему воротник.
 Они исчезли из поля зрения. По-видимому, прошли в холл. Джейс чувствовал себя хуже некуда: подглядывает за людьми, ожидая увидеть то, чего больше всего страшится увидеть.
 Дверь открылась. На пороге Дрисколл наклонился и крепко поцеловал Келли в губы. Джейс закрыл глаза руками и застонал. Потом, не сознавая, что делает, вскочил в седло и умчался в дождливую ночь.
 Почему он решил, что Келли будет скорбеть? С какой стати кому-либо из них тосковать по такому, как Джейс Грир? Он с самого начала был здесь посторонним и лишь обманывал себя, надеясь, что обрел, наконец, семью. Ну что ж… всю жизнь жил один, ему не привыкать.
 И все же… «Сисси любит Джейса»… Он снова застонал. Внезапно на него снизошло мучительное прозрение. И Джейс тоже любит Сисси, и Бет, и Уидди. И Келли. О Господи, и Келли! А ведь Джейс Грир никогда никого не любил. Но они как-то незаметно вошли в его жизнь и в его сердце. Как утренний туман входит в ущелье и заполняет его собой. Тихо и незаметно они заполнили пустоту в сердце, с которой он жил до этого. Заполнили навсегда.
 Ему бы давно следовало понять, что он любит ее. Потому что каждый раз при виде Келли его сердце пело.
 Сколько раз мог бы произнести эти слова, при каждом поцелуе! Сколько возможностей он упустил! А теперь слишком поздно.
 Холодные капли текли по лицу, смешиваясь со жгучими слезами.




 Глава 24


 – С какой стати я должна терпеть, когда он гладит меня по голове! Я этого не выношу!
 Бет сорвала с дерева ярко-оранжевый лист и разорвала на кусочки.
 Мягкий сентябрьский ветерок развевал волосы на голове Келли. Вьющаяся прядка упала на щеку. Она нетерпеливо откинула ее. Вздохнула.
 – Я хочу, чтобы ты вела себя вежливо с мистером Дрисколлом, когда он приедет.
 Бет надула губы.
 – Даже когда он называет меня мисси? Да пропади я пропадом! Дурацкая кличка.
 Келли возвела глаза к небу. Конечно, хорошо, что к девочке постепенно возвращается прежняя энергия, но та Бет, что возрождается из мрачного и угрюмого существа, не очень похожа на прежнюю. В ней появились раздражительность и нетерпимость, которых прежде не было. Возможно, она, таким образом, пытается справиться с потерей отца и Джейса. Но Келли чувствовала, что терпение ее иссякает.
 Ральф, похоже, относится к этому так же, В течение последних нескольких недель во время своих визитов он не раз мягко выговаривал Келли по поводу Бет. Повторял, что она слишком много позволяет младшей сестре. Конечно, он не имеет в виду ничего плохого, говорила себе Келли, однако его слова вызывали в ней лишь еще большее чувство беспомощности.
 Усилием воли она заставила себя бодро улыбнуться. Легонько дернула Бет за нос.
 – Ну-ка, малышка, покажи мне, как ты улыбаешься. Я хочу видеть веселое лицо. Сегодня прекрасный день для пикника. – Услышав свои слова, Келли прикусила губу: она ведь обещала себе, что больше никогда не будет мисс Нельзя.
 – Было бы гораздо веселее, если бы он не приезжал. Только ты, я и Сисси. Так нет, он все время здесь!
 – Мистер Дрисколл – наш добрый друг. – «И приятный собеседник, – про себя добавила Келли, – особенно теперь, когда я не езжу в магазин. Он скрасил мне не один одинокий вечер, читая вслух или делая что-нибудь по дому». – С его стороны очень любезно пригласить нас на пикник в такое чудесное воскресное утро.
 День и в самом деле выдался прекрасный. Сентябрь оказался теплым и мягким, пронизанным запахом сосновой хвои и сухих осенних листьев. Солнце посылало на землю свои яркие лучи с кристально – голубого небо, которое напомнило Келли глаза Джейса.
 Нет! Ведь обещала себе, что больше не станет вспоминать о нем. Обещала в тот самый вечер, в годовщину их свадьбы, когда бездумно поцеловала Ральфа на прощание, а потом несколько часов плакала в своей постели, вспоминая Джейса. «Хватит, достаточно пролила по нему слез! Хватит!» – приказала себе Келли.
 Из дома вышла миссис Экленд, неся в корзине Маленького Джима.
 – Я подумала, сегодня малыш может поспать здесь. А я пока почищу яблоки для пирогов. – Она поставила корзину на стол под деревом.
 Келли откинула кружевной уголок. Нежно погладила малыша по щеке. Он крепко спал блаженным сном невинного младенца. Черные волосы курчавились надо лбом. Почти два месяца, а сердце ее все еще тает при мысли об этом чуде, об этом драгоценном создании. Если бы только папа до этого дожил!
 – Бутылочку ему сегодня давали?
 Примерно через неделю после рождения сына Келли поняла, что ее молока ему не хватает. В конюшне отгородили специальный загончик и поставили туда небольшую козочку. Миссис Экленд каждое утро доила ее.
 – А как же! – воскликнула она. – Все проглотил, до капельки. У него аппетит такой же, как и у его… – Она запнулась, нерешительно взглянула в сторону Бет. – Лапушка… пойди, принеси мне миску с яблоками из кухни. И посмотри, что там, Сисси еще спит? Иди, моя девочка.
 Келли смотрела вслед Бет.
 – Интересно, она когда-нибудь сможет его забыть? Миссис Экленд с досадой ответила:
 – Конечно, нет. Так же как и вы. И это нехорошо, что он не знает о рождении сына.
 – Ему до этого наверняка нет никакого дела. И кроме того, имя отца – Джейс Перкинс. Так записано в свидетельстве о рождении.
 – Не заговаривайте мне зубы, миссис. Меня вам не провести. Вы через него еще не перешагнули, и вы сами это знаете.
 Келли не могла этого отрицать. Она все еще грезила о Джейсе, хотя твердо решила забыть его.
 – Ну что же, Ральф подталкивает меня достаточно энергично. Может быть, он и заставит меня перешагнуть.
 Экономка кивнула:
 – Да, он на вас глаз положил, это любому дураку понятно. А вы Как? Он вам нравится?
 – Не знаю. С ним хорошо проводить время. Постоянно повторяет, что мог бы устроить тихий, незаметный развод, особенно теперь, когда мы знаем, где Джейс. Говорит, его адвокат все устроит. Мне даже не понадобится встречаться с Джейсом. И еще твердит о том, что намерен сделать из меня порядочную женщину. Как будто исчезновение Джейса запятнало мою репутацию. Но, наверное, если рядом снова окажется человек, на которого можно положиться, это будет неплохо.
 – Ну, тогда так и сделайте, если уж решились. Он богатый человек, с ним вы не будете знать недостатка ни в чем.
 – Я не знаю… – Келли еще не утратила свое стремление к независимости, свой подспудный страх перед господством мужчины. – Он захочет, чтобы я оставила магазин, сидела дома и занималась детьми. А я только начала входить во вкус.
 – Уидди может управлять магазином. Келли покачала головой.
 – Как я могу на него положиться? Брат с каждым днем все больше и больше распускается. В последние месяцы работает один Билли Ди. Я вижу по бухгалтерским книгам, что мы теряем прибыль. Уидди большую часть времени проводит с этой своей… женщиной.
 Миссис Экленд пожала плечами.
 – Бывает кое-что и похуже, чем полукровка.
 – Не это меня беспокоит. – Келли тяжело вздохнула.
 – Ну-ну… Не надо грустить в такой прекрасный день. К ним вышла Бет с большой миской яблок.
 – Уидди тоже едет с вами на пикник? – спросила миссис Экленд.
 – Нет, вчера он пришел домой очень поздно и мы поругались. Как всегда. Он недолюбливает Ральфа. Все время говорит только о Джейсе. О том, как он, должно быть, сейчас богат и каким был хорошим другом. Вы знаете, Уидди даже пригрозил, что уйдет жить к нему. Я очень этого боюсь.
 – Чепуха! Пустые разговоры. Он не уйдет из дома. Понимает же, что к чему.
 Бет нахмурилась и перестала жевать яблоко.
 – По-моему, он это уже сделал.
 – Что сделал? – в тревоге воскликнула Келли.
 – Уехал к Джейсу. Сегодня утром я услышала шум, еще до рассвета. Выглянула в окно и увидела, как он бежит к конюшням, с чемоданом.
 – Боже мой! Почему же ты нам не сказала? Бет растерянно смотрела на нее.
 – Я еще не проснулась, как следует. Решила, что мне это снится. Но, наверное, это произошло на самом деле. И его шляпы сейчас нет на вешалке.
 Келли вскочила с места.
 – Господи! Надо ехать за Уидди, пока он не натворил каких-нибудь глупостей. Пойду, переоденусь, а вы оседлайте мне Молочную Травку, миссис Экленд.
 – Святые угодники! А что я скажу мистеру Дрис-коллу?
 У Келли голова шла кругом. Мысли путались. Противоречивые чувства обуревали ее.
 – Скажите, что я поехала на поиски Уидди.
 – К мистеру Джейсу?
 – Нет, просто скажите, что Уидди сбежал из дома, и я поехала вернуть его.
 Миссис Экленд покачала головой.
 – Вы сами не знаете, что делаете. По-моему, вся эта затея ничем хорошим не кончится.
 «Салун „Филадельфия“. Собственность Джейса Грира».
 Вывеска, выполненная крупными и в то же время изящными буквами, поражала глаз, однако не выглядела кричащей.
 Да, вкус у Джейса хороший, ничего не скажешь. Она вспомнила его безукоризненную манеру одеваться, умение вести себя в любом обществе, его знание первосортных вин, вкус к хорошей еде. Несмотря на бурное и далеко не безупречное прошлое, начало его жизни, видимо, было хорошим, так что ей нечего опасаться за наследственность Маленького Джима.
 И тем не менее вид этого здания, такого элегантного, едва ли не расстроил ее. Она испытывала неловкость и смущение, подходя к дверям. Костюм для верховой езды, который она не надевала несколько месяцев, слишком плотно облегал ее округлившуюся после родов фигуру. Настоящие леди так не одеваются. Что еще хуже, по дороге сюда, торопясь поскорее доехать, она потеряла шляпу.
 Набравшись смелости, Келли глубоко вздохнула и вошла в дверь. В конце концов, с какой стати ей стесняться своего внешнего вида! Она здесь не для того, чтобы очаровывать Джейса. Она ищет брата. Она прошла к бару и сказала:
 – Я ищу мистера Грира.
 – Кто это здесь его спрашивает? – лениво протянула красотка за стойкой.
 Келли подумала о том, что выглядит рядом с этой женщиной как Золушка, и почувствовала, что краснеет от стыда.
 – Я… я его друг. Я должна видеть Джейса. Женщина громко фыркнула.
 – Не думаю, что Джейс выбрал бы себе в подруги такую. – Но все-таки указала на лестницу в дальнем конце зала. – Он еще спит.
 Большие настенные часы за стойкой бара показывали почти два.
 – В такое время? Он никогда не спал допоздна… – Келли запнулась, щеки ее заалели еще ярче.
 В глазах женщины вспыхнула ревность.
 – Уж я-то, наверное, лучше знаю, дорогуша. Сердце Келли упало. Она не могла не понять, на что намекала эта женщина, и едва слышно пролепетала:
 – Нельзя ли его разбудить? Женщина улыбнулась.
 – Не знаю, дорогуша. Последнее время в старину Джейса, словно дьявол вселился. Всю ночь не может угомониться. Прямо не знаю, что с ним такое.
 Келли поморщилась, как от боли, и заставила себя думать об Уидди: «Я здесь только из-за брата».
 – Келли!
 Он выглядел еще прекраснее, чем она его помнила. Появились небрежная самоуверенность и лоск, которого раньше не было. Везунчик, удачливый человек. Теперь у него столько денег, сколько он хотел.
 – Что ты здесь делаешь?
 Голос его звучал холодно. Келли заметила шрам над бровью от удара тростью и еще больше расстроилась.
 – Я приехала из-за Уидди… Он исчез. Джейс насмешливо поднял брови.
 – А что, Дрисколл не может его найти? Этот вопрос поразил Келли.
 – При чем здесь Дрисколл? Уидди все время говорит только о тебе. Несколько месяцев назад он прочел статью в газете. И пригрозил, что уйдет к тебе жить. Я подумала…
 Она замолчала, не в силах продолжать дальше. Уидди сбежал из дома. А Джейс ненавидит ее. Это было понятно по его глазам.
 Он жестом подозвал главного бармена:
 – Дайте леди выпить. Большую порцию.
 – О нет, я…
 Джейс подал ей стакан:
 – Выпей! Когда он уехал?
 – Сегодня рано утром, еще до шести.
 Келли почувствовала, что успокаивается. Наверное, от виски.
 Джейс снова обернулся к бармену.
 – Суини, сюда рано утром не заходил молодой человек? Не спрашивал меня? Высокий, с рыжеватыми волосами, выглядит на свои пятнадцать лет.
 – Шестнадцать, – поправила Келли. Джейс на секунду растерялся.
 – Да, конечно. Шестнадцать. Суини нахмурил брови.
 – Ах, черт, Джейс! Я не знал, что ты наверху. Почему-то подумал, что ты на шахте, чистишь оборудование. Так я ему и сказал.
 Джейс хлопнул рукой по стойке бара.
 – Ты послал его на шахту?! Да я ее закрыл неделю назад, прежде чем продать. Там балки в любой момент могут обвалиться.
 Келли в ужасе вскрикнула.
 – Мы его найдем. Суини, ты ведь в свое время был неплохим горняком. Чарли сможет заменить тебя здесь?
 – Конечно, Джейс.
 – Хорошо. Приведи мою лошадь и еще одну для себя. Хочу, чтобы ты поехал со мной, на всякий случай.
 Нетта надула губы, взяла его за руку.
 – Ты же обещал прогуляться со мной сегодня по Мэйн-стрит, дорогуша.
 Он взглянул на Келли, поколебался несколько секунд, потом демонстративно поцеловал Нетту в губы.
 – Я скоро вернусь, дорогая. Ты прекрасно выглядишь в этом платье. – И смерил Келли ледяным взглядом. – Ты, наверное, хочешь поехать с нами?
 – Да, – прошептала она. – Молочная Травка там, на улице.
 Они ехали по склону горы в напряженном молчании, Джейс впереди, Суини замыкающим. Наконец добрались до лачуги, прилепившейся к холму. Рядом зиял туннель. Келли указала на лошадь Уидди, стоявшую у шахты.
 Джейс кивнул на хижину.
 – Суини, посмотри, может быть, парень там. Если нет, найди фонарь.
 Джейс спешился и протянул руки, чтобы помочь Келли спуститься. Она заглянула ему в глаза, не увидела в них ничего, кроме враждебности, и обронила:
 – Обойдусь без твоей помощи.
 – Я вижу, ты теперь ходишь без палки.
 – За год многое может измениться, – с горечью произнесла Келли, думая о его отношениях с Неттой. – Ты, в конце концов, нашел то, о чем мечтал…
 В туннеле от сухого воздуха и пыли Келли закашлялась. Она перехватила тревожные взгляды, которыми обменялись Джейс и Суини.
 – В чем дело?
 Суини прищелкнул языком.
 – Обычно в шахте не поднимается такая пыль, если только не появился провал.
 Келли в ужасе смотрела на мужчин.
 Они подошли к тому месту, где туннель разветвлялся. Суини указал налево, где скопилось больше всего пыли:
 – Провал, должно быть, здесь. Мы пойдем, посмотрим, а дама пусть остается на месте. Там для нее опасно.
 – Верно, – согласился Джейс. – Жди здесь.
 – Нет! – Келли повысила голос, от гнева забыв свои страхи.
 Властный муж – в этом нет ничего хорошего. Но терпеть приказы, отдаваемые таким тоном, от человека, связавшего свою судьбу с той женщиной. Ну, нет…
 – Я иду с вами!
 Ее резкий голос эхом отозвался в мрачной тишине туннеля.
 Откуда-то из-за облака густой пыли послышался дрожащий голос:
 – К-к-келли?..
 – О Господи, это Уидди, – прошептала она.
 – Тогда пошли. – Джейс крепко ухватил ее за руку. – Тебя, я вижу, все равно не удержать.
 Теперь пыль стояла сплошной густой завесой. Они пробирались, держась за стены. Фонарь освещал путь лишь на несколько шагов впереди.
 Они повернули за угол, и Келли с трудом различила Уидди. Рядом валялся зажженный фонарь.
 Келли опустилась на колени около него.
 – Тебе больно?
 Он лежал липом вниз, усыпанный обломками скалы и балок, услышав ее голос, Уидди поднял голову и слабо улыбнулся.
 – Я, наверное, растянул лодыжку, когда стена начала падать. А теперь я не могу двигаться, но не думаю, чтобы я что – нибудь сломал. – Он взглянул на Джейса. – Привет! Чертовски рад тебя видеть.
 – Лежи тихо. Мы с Суини постараемся тебя откипать. Только помни, что эта шахта может завалиться в любое время.
 Крепко сцепив руки, Келли наблюдала за их работой. Казалось, она никогда не кончится. В тот момент, когда они сняли с ноги Уидди последний обломок, в туннеле позади раздался угрожающий треск.
 – А вот и остальное обвалилось, – пробормотал Джейс, поставил Уидди на ноги и подтолкнул к Суини. – Помоги ему выбраться отсюда. Кэл, возьми этот фонарь.
 Она едва успела взять фонарь, как Джейс неожиданно подхватил ее на руки и помчался к выходу из туннеля, окликая на ходу Суини, который следовал за ним вместе с Уидди. За ними слышались треск и грохот обваливавшихся стен туннеля. В тот момент, когда они выбрались из шахты на яркое солнце, позади раздался толчок, как от землетрясения.
 Джейс поставил Келли на ноги и сухо рассмеялся:
 – Не думаю, что Сент-Джеймсу понравится то, что мы ему тут оставили. – И повернулся к Уидди: – Сейчас надо побыстрее доставить тебя в город. На лошади сидеть сможешь?
 Уидди двинул ногой и поморщился.
 – Повреждена только лодыжка. Очень хочется пить. И есть. Но сначала я бы отдохнул. Совсем выбился из сил, когда пытался выбраться из-под завала. Ну и испугался же я! Мне казалось, я сто лет там лежу и фонарь вот-вот погаснет.
 – Ты безмозглый болван, вот что! Так напугать сестру! Ты же мог погибнуть. – Он кивнул в сторону хижины. – Там есть кровать. Раз тебе не нужна срочная медицинская помощь, можем подождать, пока ты придешь в себя. – Он легко поднял Уидди на руки и направился к хижине. – Суини, сними фляжку с моего седла.
 Келли ощущала свою полную бесполезность.
 – У меня остался хлеб с сыром, – тихо сказала она и направилась к Молочной Травке.
 Келли сделала шаг в хижину… и едва сдержала пронзительный крик.
 Джейс лежал на полу без сознания. Из раны на голове лила кровь. Уидди, скрючившийся в середине комнаты с побелевшим лицом, дрожал от ужаса. Над ними стоял человек с пистолетами в обеих руках и улыбался. Среднего роста, худощавый и гибкий, с глазами как черные бусины, которые бегали по всей комнате и, наконец, остановились на Келли и Суини.
 – Входите, входите, ребята. Нечего стоять на пороге. – Он взглянул на неподвижного Джейса и засмеялся. – Попался, как клоп в паутину. – Ворюга, ты нас как ножом в спину. Мы с Беном целый год разыскиваем этого сукина сына!
 Сердце Келли упало. Она все поняла.




 Глава 25


 Джейс сидел на стуле, связанный по рукам и ногам. Суини и Уидди находились в таком же положении. Келли прикусила губу. Если бы Вагстафф не держал пистолет у ее виска, она бы ни за что на свете не стала помогать ему связывать мужчин.
 – Ради всего святого, почему я не могу посмотреть его рану и помочь ему?
 Тот издевательски рассмеялся:
 – Неровно дышишь к нему, что ли? Не волнуйся, Джейс и не в таких переделках побывал. И других втягивал. Не подходи к нему.
 – По крайней мере, позвольте мне помочь брату. Он попал под обвал в шахте. Целый день ничего не ел и не пил.
 Вагстафф неохотно кивнул:
 – С этим мальцом нам нечего делить. Но только без фокусов, слышишь?
 Келли достала флягу и пакет с едой. Начала кормить Уидди, отламывая небольшие кусочки хлеба и сыра и заливая воду в его пересохший рот.
 – Не теряй мужества, – прошептала она. Джейс дернулся и выругался сквозь зубы.
 – Черт побери, Этан! Ты мне едва череп не проломил.
 – Для меня это большое удовольствие, приятель. Чертовски приятно снова тебя увидеть, хотя я столько сил положил, чтобы разыскать тебя.
 – Кстати, как тебе это удалось, Этэн? Я никогда не считал тебя большим умником.
 – Теперь ты у меня в руках. И все из-за той газетенки. «Джейс Грир и его салун „Филадельфия“». Ну, прямо приглашение. Приходи и бери.
 – Я думал, ты прекратил шнырять повсюду.
 – Ну, нет! Бен – может быть, но только не я. Я потерял его из виду год назад. О брате и думать забыл, как всегда. А может, уже и копыта откинул.
 Джейс пожал плечами:
 – Невелика потеря. Сукин сын это заслужил за то, что убил того банкира.
 – Да мне на него плевать. Когда разбогатею, пусть катится ко всем чертям. Он бы со мной так же поступил.
 – Хороша братская верность! – презрительно усмехнулся Джейс.
 Вагстафф издал звук, похожий на звериный рык.
 – Нечего тут со мной свои штучки показывать, приятель! Я пришел за своими денежками. Слышал, ты теперь у нас богач.
 – Да, я достаточно разбогател. Тебе нужны твои пять тысяч? Бери, пожалуйста.
 – Погоди минутку. Может, после стольких хлопот я хочу и премию. – Он подошел к Келли, которая все еще стояла около Уидди, грубо обхватил ее талию. – Мне всегда нравились твои девочки, Джейс. Только ни одна из них и смотреть на меня не хотела, когда ты рядом.
 Келли попыталась вырваться. Джейс всем телом рванул веревки, яростно сверкнул глазами.
 – Убери от нее руки!
 Вагстафф рассмеялся, снова притянул Келли к себе и облапил ее своими ручищами. Она пронзительно закричала, но тут же почувствовала холодное дуло пистолета у виска.
 – Я тебя возьму живой или мертвой, крошка. Это тебе решать.
 Джейс смертельно побледнел.
 – Чего тебе надо? Говори, чего хочешь, только оставь девушку.
 Этэн выпустил Келли.
 – Чего я хочу? Да все, что у тебя есть.
 Джейс вздохнул, откинул голову на спинку стула, на мгновение прикрыл глаза.
 – Дай слово, что не дотронешься до нее. Вагстафф почесал заросший щетиной подбородок.
 – Даю. Так на чем договоримся? Что я получу? – Ты всегда держал слово, Этэн. Не то что Бен.
 Вагстафф ухмыльнулся:
 – Бен – тот как змея в траве. Ну, так на чем мы договоримся?
 – Я дам тебе то, что ты хочешь. А взамен хочу получить обещание, что ты смоешься отсюда в Калифорнию или Вайоминг и никогда больше не появишься в Колорадо.
 – За хорошие денежки я мог бы растаять, как снег под солнцем.
 – И никогда больше не причинишь вреда никому из нас. Особенно этой женщине.
 – Даю слово, но только и ты без фокусов. Не трону я твою женщину.
 Джейс сухо рассмеялся:
 – Она не моя женщина. Я только помогал ее брату выбраться из шахты. Но все равно, нечего ее в это впутывать. Пусть она поедет в город за деньгами.
 Вагстафф загоготал:
 – Ну и брехун же ты, Джейс. Думаешь, я не видел, как ты на нее смотришь? Как только баба отсюда смоется, ты что – нибудь выкинешь. Ну, нет. Она моя лучшая страховка. И останется здесь, пока мы не покончим наши расчеты. Ты поезжай, приятель.
 – Но и я не такой дурак, как Бен. Ты, может, и держишь слово, но не тогда, когда тебе приспичит. Развяжи моего человека. Он может поехать за деньгами.
 Вагстафф с сомнением смотрел на Суини.
 – Только без всяких там героических штучек, – наконец согласился он.
 Суини нахмурился.
 – Я сделаю то, что мне скажет мистер Грир.
 – Верно, – произнес Джейс. – Не ходи к шерифу. И никому ни о чем не рассказывай. Поднимись прямо в мою комнату. За картиной, что над кроватью, стоит сейф. Ключ у меня здесь, в кармане жилета. В сейфе сто пятьдесят тысяч. Возьми их и сразу возвращайся.
 – Господи, Джейс, да это же все твои деньги! – возмутился Суини.
 – Ну и что из этого? Я хочу, чтобы этот сукин сын убрался отсюда подальше, как можно скорее и навсегда. Не хочу всю оставшуюся жизнь оглядываться и тревожиться за Келли.
 Все еще держа пистолет наготове, Вагстафф достал из-за пояса нож, перерезал на Суини веревки и наблюдал за ним, пока тот искал в кармане жилета Джейса ключ.
 – И чтобы никаких фокусов. Я буду смотреть в окно. Если только почую что – нибудь неладное, в момент перережу ей горло, так, что и пикнуть не успеете.
 Суини, встревожено нахмурившись, снова обернулся к Джейсу:
 – Вы уверены насчет суммы, сэр? Джейс устало вздохнул:
 – Это ведь только деньги, дружище. Давай, двигай побыстрее.
 Вагстафф толкнул Келли на свой стул, повернул лицом к Джейсу и, привязав веревками, издевательски хохотнул:
 – Ну, вот голубки, можете любоваться друг другом. Келли почувствовала, что краснеет. Обвела глазами хижину. Все что угодно, только бы не смотреть на Джейса. Только бы избежать его напряженного взгляда. На полках у камина пол, но всяких вещей, необходимых горняку для зимовки, – консервы в банках, старательские инструменты, порох, коробка динамита и подрывные колпачки. Если бы как-нибудь пододвинуть стул к пороху… Она взглянула на Джейса.
 – Не смей. Никаких глупостей. Это не стоит твоей жизни. – В голосе его звучала нежность, несмотря на то, что глаза смотрели мрачно.
 Она почувствовала, как забилось сердце, как уходят тоска и отчаяние последних месяцев. Ничего не изменилось. Она все еще любит его. И Джейс чувствует к ней то же самое. Все говорит об этом. Даже тот вызывающий поцелуй с Неттой… Это жест мужчины, который боится обнаружить свои истинные чувства. А теперь вот готов отдать все свои деньги, чтобы спасти ее.
 – Джейс… Я хочу сказать о деньгах…
 – Это моя забота.
 – Заткнитесь там! – заорал Этэн. – А то всажу вам пулю в рот.
 Время тянулось бесконечно. Солнце низко висело над горизонтом, наполняя хижину янтарным светом. Голова Келли опустилась на грудь, глаза закрылись. Она вздохнула. Может быть, поспать хотя бы несколько минут…
 – Не дремать, крошка!
 Келли проснулась от прикосновения холодной стали к горлу и хриплого голоса Вагстаффа сзади.
 – Что вы делаете?!
 – Захлопываю ловушку. Ваш человек идет по тропе. Молитесь, чтобы он не привел с собой законников.
 – Джейс! – раздался снаружи голос Суини. – У вас все в порядке? Я не войду, пока не услышу, что вы живы.
 – Входи, – ответил Джейс.
 Суини держал в руке большой мешок.
 – Стой там! – гаркнул Этэн.
 Бандит отошел от Келли и направил пистолет на Суини.
 – Брось мешок сюда. Ты ведь не такой дурак, чтобы притащить с собой пушку?
 Суини усмехнулся и развел руки в стороны.
 – Можешь обыскать меня, если хочешь.
 – Вот еще. Стану я мелочиться. А ну повернись кругом.
 Суини повиновался с недоуменным выражением лица. Вагстафф наотмашь ударил его сзади по голове дулом пистолета.
 – Сволочь! – сквозь зубы произнес Джейс. Вагстафф подбежал к мешку, запустил в него руку, вытащил пригоршню банкнот.
 – Твою мать! – захлебнулся он. – Ну, сукин сын! Ты умеешь держать слово, приятель!
 – Тогда и ты сдержи свое слово. Смойся отсюда. Клянусь злосчастной могилой твоей матери, если я еще когда-нибудь увижу твою поганую рожу, голову тебе снесу.
 Вагстафф ухмыльнулся.
 – Не стоит так кипятиться. Мы квиты. – Он завязал мешок и перекинул его через плечо. – За такую кучу бумажек… ты никогда больше не услышишь об Этане Вагстаффе. – На пороге обернулся и отвесил издевательский поклон. – Прощай, дружище. Я буду по тебе скучать.
 … В хижине уже начало темнеть, когда Суини застонал и приподнялся. Он с трудом встал на ноги, потер затылок и поморщился от боли.
 – Вот черт! Чем это меня так шарахнуло? – Он огляделся. – Ушел?
 Джейс кивнул. Суини бросился к двери:
 – Поскачу за шерифом.
 – Нет! Я дал слово. И потом, этот подонок, наверное, уже далеко. Освободи нас. И зажги фонари.
 Суини развязал Джейса, потом неверными шагами двинулся к Уидди. В одно мгновение Джейс оказался рядом с Келли, развязал веревки и на несколько секунд задержал ее в своих объятиях.
 – Ты в порядке?
 – Да, только все тело затекло, и я вся дрожу. А вот Уидди совсем плох, да и шатается как пьяный. – Келли погладила залитое кровью лицо Джейса. – Ты и сам выглядишь не лучше.
 Он вздрогнул от ее прикосновения.
 – Моей голове к этому не привыкать.
 – Джейс по поводу той ночи…
 Его взгляд стал холодным, отстраненным.
 – Это все давно прошло. Сейчас у нас проблемы посерьезнее. – Он повернулся к Уидди и Суини. – Уже стемнело. Вы двое не в состоянии сейчас ехать верхом. Я предлагаю остаться здесь на ночь. Консервов здесь достаточно, одеял и простыней тоже. Келли ляжет на кровати, а мы на полу.
 Пока Джейс разводил огонь, Келли нашла бинты и перевязала Уидди ногу. Они открыли банку с консервированными бобами и сварили кофе. Ели молча. Уидди уже клевал носом, Суини же от слабости едва притронулся к еде.
 Джейс отодвинул свою тарелку, встал, потянулся за фонарем.
 – Там сзади есть ручей. Пойду напою коней и поставлю их на ночь. Потом принесу воды, нам на утро.
 Келли тоже встала. Разгладила юбку.
 – Мне надо выйти на минутку.
 Через несколько минут они уже пробирались по узкой тропинке к ручью. Ночь стояла прохладная и ясная. Ветер мягко вздыхал в хвое вечнозеленых деревьев. Келли вдруг пронзила острая нежность к Джейсу. Как бы он ни вел себя в прошлом, какую бы ярость и горечь ни вызывал в ней когда-то, теперь ничто не сможет их разлучить. Джейс без малейшего сожаления, не раздумывая, пожертвовал всем состоянием, чтобы спасти ее. Может ли мужчина более откровенно выказать свою любовь? «Мы принадлежим, друг другу, – с восторгом думала Келли. – Мы всегда принадлежали друг другу».
 Они подошли к двери лачуги.
 – Подожди. – Она достала из кармана юбки шейный платок. – Ты выглядишь как лесное страшилище. – Келли обмакнула платок в ведро с водой и смыла кровь с его лица. – Я это уже однажды делала. Помнишь, «Хорэс»?
 – Помню, я тогда подумал, что ты… – Голос его сорвался. – Давно это было.
 – Почему ты отдал Вагстаффу все свои деньги, и без борьбы?
 Он отвел глаза.
 – А что я мог сделать?
 – Чепуха! Ты же перехитрил Бена. И наверняка мог сделать так, чтобы Суини пришел обратно с отрядом людей, которые бы окружили хижину.
 – Рисковать твоей жизнью? К тому же мне не хотелось, чтобы Этэн начал болтать про тот банк в Сент-Луисе.
 – Ему бы никто не поверил, и ты это знаешь. Стоило ли отдавать все до последнего пенни?
 – У меня остался еще салун.
 Келли промокнула ему лицо сухим концом платка. Сейчас этот незатейливый жест выглядел как ласка. Ну почему он такой упрямый?
 – Ты сделал это ради меня? – прошептала Келли. – Джейс, надо поговорить. Между нами осталось столько невысказанного.
 – Нет. Не надо ничего говорить, черт возьми.
 Она затрепетала от сладкого предвкушения. От звука его глубокого голоса все чувства обострились. Теплое дыхание, совсем рядом, ощущалось как дыхание надежды. «Поцелуй же меня!» – молила Келли.
 Джейс вздрогнул и выпрямился.
 – Это сумасшествие. Мы оба совсем выдохлись. Поговорим утром.
 – Джейс!
 Казалось, она вложила в это имя все свое томление, всю свою тоску.
 Он робко и нежно погладил ее по щеке.
 – Ты прекрасно выглядишь. Я давно хотел тебе это сказать. Утром поговорим.
 Келли снился сон, сотканный из сладких надежд.
 Ничего более глупого он в своей жизни не совершал. Большего идиотизма и представить себе нельзя. Отдать все свои деньги, до последнего пенни! Все, за что он гробился долгие месяцы, о чем мечтал долгие годы, – все отдал в минуту безумия.
 Салун большой прибыли ему не принесет. А серебряный бум утихнет, как только горы выгребут до дна. Такое уже случалось и раньше. Пожалуй, придется вскоре продать «Филадельфию», пока Силвер – Плум не превратился в мертвый город, как многие другие. Придется продать себе в убыток. И снова начать все сначала.
 Как ни странно, сейчас Джейса это не беспокоило. Он взглянул на сладко спавшую Келли. Ее медно-золотистые волосы искрились в лучах рассветного солнца, заполнившего хижину. Возможно, главную роль сыграло то, как она на него смотрела вчера – мягкими, полными доверия глазами. И Келли пришла к нему, а не к Дрис-коллу в поисках брата. Она ведь могла послать кого-нибудь, но поскакала сама, одна, в горы, чтобы найти его, Джейса, и попросить о помощи.
 «Зачем я поцеловал Нетту у нее на глазах!» Его охватило острое чувство раскаяния. Он поступил жестоко. Вероятно, хотел показать Келли, что она ему безразлична.
 Хорошо, что он решил отложить разговор прошлой ночью. Они оба вымотались. А ему понадобится смекалка, все его обаяние, чтобы уговорить ее попробовать начать все сначала. Джейс невольно усмехнулся, вспомнив прошлую ночь. Если бы он поцеловал ее, если бы только коснулся ее сладких губ, то не смог бы остановиться. И она тоже этого хотела, теперь у него не оставалось никаких сомнений. Его дорогая Келли.
 Снаружи послышался цокот копыт. Джейс бесшумно встал, на цыпочках прошел к двери, открыл ее… и выругался сквозь зубы.
 На прогалину выехал Ральф Дрисколл. Спешился, сделал знак своему бригадиру Карлу и отдал ему поводья.
 Джейс вышел из хижины на утреннее солнце.
 – Что вы здесь делаете?
 Дрисколл обернулся. Оглядел его со сладкой улыбкой.
 – Мистер… э-э-э… Грир, не так ли? Я приехал за Келли. Миссис Экленд сказала, что она поехала разыскивать брата. Я сообразил, что Уидди, скорее всего, сбежал к вам. Похоже, он смотрит на вас как на какое-нибудь божество, – добавил он с презрительной усмешкой.
 Джейс сжал кулаки.
 – Уидди здесь, со мной. Он в порядке.
 – В городе поднялась целая буча, когда вы не вернулись ночевать. Знаете, то-се, пятое-десятое… Как я понял, шериф собирает отряд на поиски.
 – В шахте случился обвал. Никто серьезно не пострадал, но мы решили, что лучше передохнуть и остаться здесь на ночь.
 – Келли с вами?
 – Я уверен, что вы об этом знаете. Из-за Уидди вы бы сюда не поехали.
 Дрисколл заученным движением смахнул пыль с сюртука.
 – Да, должен признать, я несколько встревожился за нее. Наедине с вами… Женщина должна думать о своей репутации, особенно рядом с таким человеком, как вы.
 – Она все еще моя жена!
 До сего момента он об этом даже не подумал. Ах ты, глупец Джейс! Чертов глупец! Надо было поцеловать ее вчера ночью. И не только поцеловать.
 Дрисколл смотрел на него с презрением.
 – Я думаю, вы лишились права называть Келли своей женой в тот день, когда бросили ее. Как бы там ни было, вскоре этот вопрос окончательно разрешится. На днях я пришлю к вам своего адвоката, чтобы оформить развод.
 – О чем вы говорите?
 – А разве Келли вам не сказала? Мы с ней помолвлены.
 – Какого черта!
 «Нет, это не может быть правдой! Она так смотрела на меня прошлой ночью…»
 – Возможно, Келли просто не хотела вам говорить до тех пор, пока не будут закончены формальности с разводом. Она женщина чрезвычайно высокой порядочности и морали.
 У Джейса появилось такое ощущение, будто его проткнули острым ножом. Потом боль сменилась гневом. Женщина высокой порядочности и морали? Как бы не так! Просто двуличная искусительница. Вспомнить только, как вела себя с ним! Для чего она это делала? Просто для развлечения или для того, чтобы он помог ей с Уидди?
 Усилием воли Джейс попытался сохранить хотя бы внешнее спокойствие. Нет, он не покажет своих чувств этому сукину сыну.
 – Пожалуй, поеду опередить отряд, который собирается на поиски. Не стоит им ехать сюда понапрасну, – процедил Джейс сквозь зубы.
 – А как же Келли?
 – Они все еще спят. Когда мой человек проснется, скажите, что я вернулся в город. Уидди растянул лодыжку. Возможно, ему понадобится врач, когда вы вернетесь в город. В Дарк-Крик, – добавил он со значением.
 Дрисколл кивнул:
 – Разумно. Не стоит Келли заезжать в Силвер-Плум. В свое время вы не пригласили меня на свою свадьбу. Не думаю, что вам следует ждать приглашения на нашу.
 Джейс стиснул зубы. Дурак, какой же он дурак! Поверил, будто все еще ей небезразличен! Как же Келли, должно быть, смеялась над ним!
 Келли проснулась и вздрогнула.
 – Ральф?
 Он опустился на колени рядом с кушеткой.
 – Слава Богу, вы целы и невредимы. Никогда больше так меня не пугайте, радость моя.
 Она села, протерла сонные глаза.
 – Как вы меня нашли?
 – Миссис Экленд сказала, вы поехали разыскивать Уидди. Этому беспутному мальцу никогда не хватало ума понять, что представляет собой Грир. Вот я и поехал за вами.
 Келли сжала губы. Нельзя позволять Ральфу вот так ухаживать за ней. После того, что произошло вчера…
 Она оглядела хижину.
 – А где Джейс?
 – Не стоит о нем беспокоиться, радость моя. Негодяй уехал туда, где ему место.
 Келли почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
 – Он… он уехал обратно в Силвер-Плум… к той низкой женщине?
 – Да, я видел, как Перкинс уехал.
 – И не сказал мне ни слова!
 Дрисколл отвел взгляд, словно в смущении.
 – Ничего такого. В общем… это не имеет значения.
 – Нет, имеет. Что он сказал?
 – Извините, радость моя… Он сказал, что больше не хочет вас видеть.
 Вся, дрожа, Келли прикрыла рукой глаза. Так ошиблась! Приняла его обаяние за настоящее чувство. Поверила, что Джейс любит ее. Тогда как он вполне удовлетворен новой жизнью, своей новой женщиной.
 Черт бы его побрал!
 – Я тоже больше не хочу его видеть! – воскликнула несчастная Келли.




 Глава 26


 Глупышка Келли! К чему надеяться на то, чего никогда не произойдет! Джейс исчез. Ее жизнь продолжается, несмотря ни на что. Ральф настаивает на том, чтобы она объявила об их помолвке и позволила ему устроить развод. Может, она и уступит, в конце концов. Уж очень не хочется встречать очередную холодную зиму в одиночестве.
 Келли щелкнула языком, и лошадь пошла вперед. Ральф теперь приходит почти каждый вечер. Его постоянное присутствие словно обволакивало ее. Но сейчас Келли чувствовала, что ей просто необходимы несколько часов одиночества.
 Она сама поставила на место лошадь и повозку, не полагаясь на Уидди, который теперь очень редко появлялся дома и в магазине. К ее удивлению, брат нервно расхаживал по просторной прихожей.
 – Ты сегодня опять не пришел на работу. Ты что, совсем не думаешь о будущем? Не собираешься делать карьеру?
 Уидди провел рукой по волосам, избегая встречаться с ней взглядом.
 – Я хочу жениться. Я люблю Элис, и она меня любит. И ей не место в том заведении.
 – Но тебе всего шестнадцать лет!
 – Я мужчина! Или ты этого еще не заметила?
 – А сколько лет твоей… Элис?
 – Пятнадцать. Ей нужен кто-то, кто мог бы заботиться о ней.
 У Келли голова пошла кругом.
 – Я этого не допущу!
 – Из-за того, что она полукровка? – с горечью произнес Уидди. – Неужели моя старшая сестра настолько нетерпима?
 – Не говори глупостей. И я, и все мои подруги всегда выступали в поддержку угнетенных народностей. Мы от души радовались освобождению рабов. Я бы с удовольствием приняла ее как свою сестру, если бы вы были постарше и если бы…
 – Значит, это из-за того, что она проститутка, так?
 – От такой… подобной женщины… папа пришел бы в ужас.
 – Сначала Большой Джим мне житья не давал, а теперь ты пытаешься разрушить мою жизнь! Вот Джейс – он бы меня понял.
 – О, в этом я не сомневаюсь! – Келли с отвращением вспомнила Нетту. – Но я не позволю тебе жениться на девушке, которая ценит себя так низко, что готова торговать своим телом. Это просто отвратительно. Только подумай, скольких мужчин она… ублажала. Ей не место среди порядочных людей.
 Уидди смотрел на сестру с нескрываемой ненавистью.
 – Иди ты к черту!
 Он рванулся наверх, в свою комнату.
 С тяжелым сердцем Келли пошла на кухню. Сисси сидела на полу, разглядывая книжку с картинками. Келли взяла ее на руки, поцеловала. Взглянула на Маленького Джима, мирно спавшего в кроватке. Наклонилась, погладила его бархатную щечку.
 – Как он сегодня? Хорошо себя вел? Сегодня я сама дам ему бутылочку и искупаю. Я очень мало бываю с ним вместе. – Он просто лапушка, вылитый отец, – произнесла миссис Экленд со значением.
 – Не терзайте мне душу.
 – А почему бы нет? Я же вижу, с самого возвращения из Силвер-Плум вы места себе не находите. Может, вы просто чего-то не поняли. У вас был хороший человек. А уж после того как он спас Уидди, и вообще…
 Келли прикусила губу, чтобы не дрожала.
 – Джейс меня не хочет. Он ясно дал это понять.
 – Господи, Боже ты мой! Значит, сделайте так, чтобы он вас захотел. Вон, Дрисколл как вьется около вас, летит, будто муха на мед. На вас действительно приятно посмотреть. В чем же дело, почему вы не можете отправиться к человеку, который вам действительно нужен? Или вас устраивает этот… банкир?
 «Беспредметный разговор, – подумала Келли. – И слишком болезненный».
 – Где Бет?
 – Не знаю. Бегает, наверное, где-нибудь в котелке Джейса. У нее-то, по крайней мере, здравый смысл сохранился.
 Келли снова тяжело вздохнула. Со всех сторон все не ладится. С тех пор как они вернулись из Силвер-Плум с рассказами о том, как Джейс спас Уидди, а потом отдал все свои деньги ради их спасения, Бет преобразилась. Если раньше она избегала малейшего упоминания о Джейсе, то теперь не говорила ни о ком другом и умоляла Келли вернуть его. Его котелок снова появился на свет. Теперь Бет с ним не расставалась.
 – Пойду, поиграю на рояле, – устало произнесла Келли. – Позовите меня, когда Маленький Джим проснется.
 Однако играла, не вкладывая душу. Мысли ее унеслись далеко, на крыльях воспоминаний. Услышав стук в дверь, Келли вздрогнула от неожиданности.
 – Можно войти?
 Ральф Дрисколл бросил на спинку кресла пальто и шляпу, подошел к Келли, поднял ее со стула и заключил в объятия.
 – Дорогая! Лучшая на свете!
 Он наклонился и поцеловал ее жадным, требовательным поцелуем. Келли попыталась ответить. В конце концов, после свадьбы от нее потребуется гораздо больше, чем поцелуи. Хотя при мысли о близости с Ральфом ее охватывала какая-то неясная тревога.
 – Почему вы сегодня так рано?
 – Калкин сказал мне, что вы уехали домой. На этой неделе в город приехала театральная труппа. Я подумал, может быть, мы поужинаем пораньше и съездим на представление.
 – Даже не знаю… Завтра рано утром Дора приведет новых учеников. Он нахмурился.
 – Кажется, я просил вас не брать больше уроков. У вас, их и так более чем достаточно.
 – Но Доре одной не справиться. И потом, если мы действительно решим открыть школу…
 – Никакой школы. У вас нет на это времени.
 Они еще даже не объявили о своей помолвке, а Дрисколл уже заявлял свои права.
 – Я не собираюсь подчиняться вашим приказаниям! Во всяком случае, до того как мы поженимся.
 Выражение его лица смягчилось.
 – Келли, дорогая моя! – Он погладил ее по волосам. – Я желаю вам только добра. Разве у вас недостаточно забот с новой церковью?
 – Да, конечно. И все же думаю, что найду время еще для нескольких учеников.
 Ральф выглядел совсем несчастным.
 – У вас для всех находится время, кроме меня. Келли снова почувствовала себя виноватой.
 – Нет, это не так.
 – Ну что ж, меня это радует. Я думаю, когда мы поженимся, есть смысл продать магазин.
 – Папин магазин? Это невозможно!
 – Ну почему же? Я считаю, что моей жене место дома. А ваш новый помощник Калкин, насколько я понимаю, не сможет вести дела в магазине один.
 – Есть же Уидди…
 – Да будет вам, Келли! Мы оба знаем, что он для этого еще не созрел.
 – Да, это верно. Я просто не знаю, что с ним делать. Брат хочет жениться на этой… своей женщине.
 Дрисколл нахмурил брови.
 – Черт побери, такого я не потерплю! С этим молодым человеком надо серьезно поговорить.
 – Если бы это принесло хоть какую-то пользу! Он покровительственно погладил ее по плечу.
 – Ну-ну, девочка, не стоит расстраиваться. Я им займусь.
 В комнату вбежала Бет, прижимая к голове котелок Джейса. При виде Ральфа улыбка на ее лице погасла. С хмурым выражением лица она сделала реверанс.
 – Здравствуйте, мистер Дрисколл.
 – Ну-ну, мисси, – заговорил он сердечным тоном. – Кажется, я просил вас называть меня дядюшка Ральф.
 – Вы мне никакой не дядюшка! И даже если вы поженитесь с Келли, не станете моим дядей.
 – Бет! – в ужасе воскликнула Келли. – Не смей так разговаривать с мистером Дрисколлом!
 Бет надула губы.
 – Когда Джейс жил с нами, ты уже совсем перестала говорить «не смей», мисс Нельзя.
 – Я не потерплю, чтобы в вашем доме упоминалось имя этого человека, – заявил Дрисколл. – Он доставил вашей сестре достаточно горя.
 – Я любила Джейса! Да провалиться мне на этом месте, уж он-то посмеяться умел. Его старым ворчуном никак не назовешь.
 Глаза Дрисколла стали холодными как лед.
 – Твоей сестре не нравится, когда ты говоришь на таком жаргоне. И я не хочу, чтобы ты носила эту шляпу в моем присутствии.
 Бет топнула ногой.
 – Я буду делать то, что мне хочется. А вас я ненавижу! Келли в полной растерянности не знала, что сказать.
 – Извините, пожалуйста. Сама не знаю, что с девочкой случилось сегодня.
 – Она просто несносна. Слишком много стала себе позволять. Не понимаю, почему вы не можете держать ее в руках!
 Эти слова прозвучали как приговор. Ну почему в его присутствии она всегда чувствует себя так неуютно? И каждую минуту, словно готова взорваться.
 – Я делаю все, что могу. Для детей это нелегко – за два года лишиться и матери, и отца.
 Он обнял ее одной рукой.
 – Я все понимаю. И горжусь вами. Вы справляетесь просто прекрасно. С моей помощью ваши дела пойдут куда лучше. Знаете что? Пойдите, переоденьтесь для театра, а я пока поговорю с Уидди.
 Она переодевалась медленно, сердце сжималось от тревожных предчувствий. Конечно, хорошо бы разделить с кем-то бремя забот. Однако стоит ли ради этого жертвовать своей независимостью? Она не пала духом после ухода Джейса. И что же? Теперь покорно переодевается, для того чтобы ехать развлекаться, хотя больше всего хотела остаться дома.
 Мама позволяла Большому Джиму верховодить ею, потому что их связывала любовь. Но любит ли ее Ральф достаточно для того, чтобы быть мягким тираном, таким, как отец? Или все кончится тем, что он, в конце концов, просто раздавит ее, подомнет под себя? И ее, и Бет…
 Сестра вбежала в комнату с искаженным от ужаса лицом.
 – Келли, беги скорее в сарай. Мистер Дрисколл бьет Уидди.
 Келли выбежала из дома и сразу услышала ужасающие звуки. Она попыталась открыть засов, но тщетно. Келли застонала. Еще удар. Уидди взвыл от боли.
 Она забарабанила кулаками в дверь.
 – Ральф! Прекратите! Откройте дверь!
 Келли едва не рыдала от бессилия и отчаяния. Рядом Бет подпрыгивала на месте, громко поскуливая от страха.
 Экзекуция продолжалась. Удары сопровождались криками Уидди. Келли снова забарабанила в дверь, пронзительно крича, пока не охрипла.
 Внезапно все стихло. Потом загремел засов. В дверях показался Ральф, застегивая пряжку на широком кожаном поясе. В следующий момент из сарая, прихрамывая, выбежал Уидди, поднимая подтяжки на брюках. Лицо его побагровело, по щекам текли слезы.
 Он с ненавистью крикнул Келли:
 – Пропади ты пропадом! – И побежал к конюшням. Бет в слезах кинулась за ним.
 Келли, вне себя от гнева, повернулась к Ральфу. Дрожащие руки сами собой сжались в кулаки.
 – Как вы могли!
 – Вы же сами пожелали, чтобы я занялся Уидди. Я сделал это ради вас. Теперь он сто раз подумает, прежде чем жениться на этой своей подружке. Вы ведь этого хотели?
 – Я вовсе не хотела, чтобы вы его били! Он пожал плечами.
 – Иногда это единственный способ держать человека в узде. – И криво улыбнулся. – Когда мы с вами поженимся, девочка моя, вы не раз почувствуете мою крепкую руку, если в этом будет необходимость.
 – Поженимся? Ну, уж нет, я еще не совсем сошла с ума.
 Ральф изумленно смотрел на нее.
 – Но, Келли…
 Келли подняла руку, как бы защищаясь от него.
 – Ни слова больше. Иначе я утрачу даже те остатки уважения к вам, которые еще сохранились.
 Услышав крики Бет, она обернулась. Уидди, верхом на лошади, уже скакал к воротам. Сестренка, всхлипывая, бежала за ним. Келли в ужасе смотрела им вслед. Бет вдруг споткнулась о булыжник и упала на землю.
 – Бет, родная, что с тобой?
 Дрожащим пальцем девочка указала на свою руку, неестественно вывернутую. В глазах ее был ужас.
 – Очень больно, – прошептала она. Подбежал Ральф.
 – Я поскачу в город и привезу врача. Мы тебя моментально вылечим, маленькая мисси.
 Келли гневно выпрямилась:
 – Не вздумайте вернуться сюда вместе с ним. Иначе я всажу вам пулю в лоб.
 Келли поправила коробки на полках и слушала Дору.
 – Во-первых, на вчерашнем заседании женского церковного комитета мы решили, что торжественное открытие может состояться через месяц. Миссис О'Нейл полагает, скамьи будут готовы к этому времени. А мистер Дрисколл. – Она запнулась, неуверенно глядя на Келли. – Извини, я не знаю, хочешь ли ты говорить об этом.
 Келли давно не выезжала из дома, поэтому сейчас ей было любопытно.
 – Что же сказал Ральф?
 – Только то, что больше не надеется, что ты выйдешь за него замуж. Что у вас произошло, Келли?
 – Я просто пришла в себя. Последние два дня я чувствую себя такой свободной, какой не чувствовала многие месяцы. Этот человек тяжелым камнем висел у меня на шее, а я этого даже не сознавала. Не знаю, как я смогу работать вместе с ним в комитете.
 – К сожалению, мы не можем попросить его выйти из комитета. После того как мистер Дрисколл собрал столько денег, да еще, сколько выложил из своего собственного кармана. Я в жизни не видела, чтобы человек так разбогател за столь короткий срок. Два года назад, когда он приехал в Дарк-Крик, его банк едва дышал.
 – Может, он нашел серебро, как Джейс?
 – А как ты думаешь, смог бы он отдать все, что у него есть, ради тебя? – тихо спросила Дора, знавшая всю историю с Этэном Вагстаффом.
 Келли снова почувствовала боль.
 – Не надо, дорогая. Джейс сделал это не ради меня, а ради того, чтобы Вагстафф навсегда оставил его в покое.
 Наступило неловкое молчание.
 – Как Бет? – спросила Дора. – Доктор говорит, перелом не очень тяжелый.
 – Ей очень больно. Она все время плачет и зовет Джейса. У меня просто сердце разрывается. Я едва уехала сегодня из дома.
 – Моя дорогая… Я так за вас переживаю. Келли больше не могла сдерживать слезы.
 – О, Дора… Все очень плохо, и с каждым днем становится хуже. Я до сих пор не знаю, где Уидди.
 Она так и не рассказала подруге о том, что Ральф избил брата, о его боли и унижении. Не могла решиться рассказать, потому что чувствовала себя виноватой. Если бы она раньше разглядела жестокость Ральфа…
 Дора смотрела с удивлением.
 – Он в городе. С понедельника. Я думала, ты знаешь. Уидди женился на этой девушке, Элис. Живет там, в их… заведении.
 Для Келли это был последний удар. Она разрыдалась.
 – Что же мне делать? Я чувствую себя такой беспомощной. Одному Джейсу удавалось привести Уидди в чувство. Это я виновата во всем. У детей были папа и Джейс. А теперь, по моей вине, у них никого нет.
 – Ну, так верни его. Ради детей.
 Келли закусила губу, глотая слезы. Ради детей… Да, конечно. У Джейса есть обязанности перед семьей, разве не так? Все полагались на него, доверились ему. Как посмел он вычеркнуть их из своей жизни! Неужели нашел новую жизнь более привлекательной?
 – Ты права, – решительно произнесла она. – Джейс не постыдился сбежать, оставил детей в полном отчаянии. Но я заставлю его осознать свои обязанности перед семьей. Включая сына!
 Внезапно ей вспомнилась Нетга в шикарном платье. Чтобы убедить Джейса вернуться, потребуется нечто большее, чем слова. Келли достала большую коробку, покопалась в ней и нашла то, что искала: ярко-фиолетовое платье, плотно облегающее фигуру, с низким вырезом, кружевными оборками и бантиками. За такими платьями в магазин часто приходили девицы легкого поведения.
 Келли обернулась и встретила испуганный взгляд Доры.
 – Это мои доспехи. Только ради детей.
 Но почему же тогда в этот самый момент на память пришли слова Большого Джима: «Бери от жизни все, что можешь и пока можешь…»




 Глава 27


 Келли сняла шляпу и длинный жакет. Перебросила его через седло, пригладила волосы. Да… вид, наверное, тот еще. Сегодня, перед тем как выезжать из дома, она уложила свои вьющиеся волосы по последней моде.
 Несмотря на то, что была еще только середина дня, зал уже заполнили игроки. В воздухе плавал табачный дым, стоял непрекращающийся шум. Джейса не было видно. Набираясь мужества перед тем, как заговорить с кем-нибудь из работников, Келли вдруг увидела за стойкой бара Суини. Тот даже рот открыл при виде ее кричащего платья.
 – М-миссис Перкинс? Она кивнула.
 – Мистер Суини, я ищу мистера Грира. Он покачал головой.
 – Черт побери, мэм, вам не следовало приходить сюда в таком виде. Люди могут подумать… – Он пожал плечами. – Но это дело ваше. Джейс в обеденном зале, вон за той дверью.
 Высоко подняв голову, она проплыла по залу, слыша со всех сторон одобрительные голоса мужчин. Келли охватило незнакомое до сих пор чувство удовлетворенного самолюбия: ее заметили, ею восхищаются, пусть даже и в наряде проститутки.
 В центре зала бил роскошный фонтан. Джейс сидел за ближайшим к фонтану столиком. В одной руке он держал тонкий хрустальный бокал с вином, в другой – большую сигару. На коленях, обняв его за шею с видом собственницы, сидела Нетга.
 Робость и неуверенность Келли мгновенно сменились дикой ревностью. Только посмотрите на него! Ах, какой великий властелин! Хозяин замка, а точнее – гарема.
 Стиснув зубы, она вихрем промчалась через зал.
 – Если тебе так нужна эта шлюшка, – закричала Келли, не помня себя, – то сначала тебе придется развестись со мной!
 Нетта вскочила на ноги.
 – А ты кто такая, что обзываешь меня?
 Келли с удовлетворением отметила, что выглядит лучше этой…
 – Я его жена, ты, размалеванная потаскуха! И я больше не позволю ему путаться с такими, как ты!
 – Келли!.. – рявкнул Джейс.
 Нетта успокаивающе махнула рукой в его сторону.
 – Не волнуйся, мой сладкий. Нетта справится с этой старой сучкой.
 Келли бросила на нее уничтожающий взгляд:
 – Эта «старая сучка» по горло сыта такими, как ты. – И с силой толкнула Нетту в фонтан.
 Джейс медленно поставил на стол бокал, положил сигару, потом, словно отклеившись от стула, встал. Не сводя с нее мрачного взгляда, порылся в кармане жилета, достал пригоршню монет и бросил на стол.
 – Иди в бар, возьми себе чего-нибудь выпить, Нетта. Иди же! – гаркнул он в ответ на ее слабые протесты.
 Всхлипывая, промокшая Нетта взяла деньги и побежала через зал. С нее ручьями текла вода. Джейс оглядел Келли с головы до ног.
 – Может быть, потрудишься объяснить, что все это значит?
 От его холодного безразличия гнев ее вспыхнул с новой силой.
 – Ты просто невозможный человек! Как ты посмел бросить нас и спутаться с этой шлюхой! Ты нужен Уидди, ты нужен Бет, ты нужен в магазине. И, черт возьми, ты нужен своему сыну!
 Он остолбенел. Потом глухо зарычал и, схватив Келли, перебросил ее через плечо.
 Келли кричала, брыкалась, колотила его по спине. Джейс шлепнул ее, она взвизгнула и замолчала, внезапно объятая страхом. О чем она думала? Зачем доводила его до белого каления? Вся храбрость мгновенно исчезла.
 Джейс вихрем промчался через обеденный зал, решительными шагами прошел через переполненный бар, не обращая внимания на громкий хохот своих служащих, бегом поднялся по лестнице, ногой распахнул дверь в комнату, захлопнул ее за собой и только тогда поставил Келли на пол.
 – У меня есть сын? – произнес он сквозь стиснутые зубы.
 Келли нервно сглотнула.
 – Он… он родился в июле.
 – Черт побери! Ты что, вообще не собиралась мне об этом говорить?
 Келли почувствовала, что к ней возвращается прежняя храбрость.
 – Я говорю тебе об этом сейчас!
 – Почему же именно сейчас? И вообще, кто ты такая, что нарушаешь мою жизнь, являешься сюда, разодетая как… – Он снова оглядел ее с головы до ног. – Если ты еще хоть раз так оденешься…
 – Ах ты… тиран! Ты не имеешь никакого права разговаривать со мной как грозный муж, раз ты не можешь вести себя как настоящий муж. Я приехала, чтобы напомнить тебе о твоих обязанностях. Передо мной. Перед семьей! Уидди ушел из дома и женился на проститутке. Ну не позор ли? Может, хоть это напомнит тебе о твоих обязанностях.
 Никогда еще она не видела его в таком гневе. Джейс грубо схватил ее за плечи, с силой встряхнул.
 – Меня самого воспитали проститутки, черт побери! И могу сказать, что эти женщины были добрее и честнее, чем многие добропорядочные леди, которых я встречал потом. Да где тебе понять, при твоей-то благоустроенной жизни!
 Несмотря на свой грозный вид, он внезапно показался Келли каким-то потерянным, заброшенным. Ее собственный гнев неожиданно погас, как пламя, залитое водой. Теперь она испытывала к нему лишь сострадание, острое до боли.
 – Ты никогда об этом не рассказывал.
 – Действительно… как это нехорошо с моей стороны. Мне следовало сразу сообщить вам о том, что я безродный… незаконнорожденный и никогда не знал своих родителей. – Он издевательски рассмеялся. – Не сомневаюсь, что после этого Большой Джим принял бы меня с распростертыми объятиями.
 Келли услышала стыд и отчаяние в этой браваде. Как ей хотелось утешить Джейса!
 – Папа с самого начала понял, кто ты на самом деле. Хороший человек. Остальное не имело для него значения. Джейс или Хорэс… не важно. Большой Джим видел душу человека, а не его генеалогическое древо. Это все я. Я была идиоткой. И снобом. В глубине души я не могла простить тебе того, что ты притворялся Хорэсом Перкинсом. Что все оказалось, окрашено ложью. Мне следовало довериться тебе, понять…
 – При той жизни, какую я вел, хватаешься за все, что можно. Мне казалось, что я совершил два правильных поступка: записался добровольцем в армию, а потом притворился Хорэсом Перкинсом. Однако и то и другое закончилось полным крахом. Отныне Джейс Грир заботится только о себе самом. Это единственное, что мне остается.
 – Я знала совсем другого Джейса. И Бет тоже, и Уидди, и Большой Джим. Мы видели доброго человека, всегда готового помочь.
 – Притворство! Обычное обаяние Джейса Грира. Я вас всех обвел вокруг пальца. – Он указан на дверь. – Отправляйся домой, в Дарк-Крик. Там твое место.
 Господи, какой же он ранимый! Как боится новой обиды, новой боли! Келли вдруг почувствовала себя сильной, способной защитить его.
 – Тебе не удастся так легко избавиться от меня, – прошептала она.
 – Что я должен сделать для того, чтобы ты ушла? – Голос его сорвался.
 Келли долго смотрела ему в глаза, раздумывая о том, как достучаться до него.
 – Расскажи мне о своей матери. Она… она была… падшей женщиной?
 Он тяжело вздохнул.
 – Если бы я это знал. – Джейс опустился в кресло, уронил голову на руки. – Я рос в борделе, в Филадельфии. Единственное место, которое я называл домом. Но первые шесть лет своей жизни я провел в настоящем аду. В приюте для сирот. Мы всегда ходили голодные, а если на что-нибудь жаловались, нас нещадно били. Даже в том жутком заведении я находился на самой нижней ступеньке. Незаконнорожденный… Найденыш. Большинство детей знали свои имена, дни рождения. У некоторых даже сохранились какие-то воспоминания о родителях. У меня же ничего, кроме фамилии, которую дали чужие люди, которые нашли младенца в ящике для яблок во фруктовом саду Грира.
 У Келли перехватило дыхание. – О, Джейс…
 Она подошла и опустилась на колени перед его креслом.
 – Сколько я себя помню в детстве, меня били каждый день. Били остальные дети. Когда же один из них перебил мне нос, я убежал. Жил на улице, как дикарь, пока проститутки не взяли меня к себе. Они говорили, что я приношу им удачу.
 Келли нежно улыбнулась, положила руку ему на колено.
 – Но ты научился искренне смеяться и очаровывать людей. Как тебе это удалось?
 – Инстинкт самосохранения, наверное. Но, думаю, если бы не Сэм Тримбл, мне бы все равно не пробиться.
 Она удивленно раскрыла глаза.
 – Ты назвал свою шахту его именем?
 – Я начал спиваться, превращаться в настоящего забулдыгу. Как Уидди. В это время Тримбл нанялся играть на пианино в нашем борделе. Раньше он был школьным учителем, но тогда для него наступили тяжелые времена. Тримбл заботился обо мне, многому научил меня.
 Он с трудом сглотнул комок в горле. Смахнул слезы.
 – Джейс, родной мой…
 – Для чего ты приехала? Зачем снова ворвалась в мою жизнь? Чтобы напомнить о том, что мной потеряно? Я думал, ты уже вышла замуж за Дрисколла.
 – С какой стати мне выходить замуж за Дрисколла?
 – Но ты же с ним обручилась, разве не так?
 – Конечно, нет!
 – Он мне об этом сказал, там, у шахты, три недели назад.
 – Мерзавец! Значит, ты из-за этого уехал тогда и передал, что не хочешь больше меня видеть?
 – Тогда мне показалось, что это самый лучший выход. Почему ты приехала сюда?
 Внезапно Келли почувствовала страшную неловкость.
 – Я уже сказала тебе. Бет, дети… ты им нужен. Джейс выразительно посмотрел на низкий вырез платья.
 – Можно спросить, зачем ты так вырядилась? Боялась, что прежняя Келли мне не понравится? Ты бы могла послать мне письмо. Я бы сразу приехал.
 – Я… я об этом не подумала…
 – Почему ты приехала? – спросил он внезапно охрипшим голосом.
 – А почему ты отдал ради меня все свои деньги?
 – Не мог вынести, что Вагстафф тебя лапает!
 – Тебе будет легче, если я скажу первая? – прошептала она. – Я люблю тебя, Джейс Грир.
 Он схватил ее в объятия, прижал к себе так крепко, как будто решил никогда не выпускать.
 – О, Кэл! Без тебя было так одиноко. Я думал, что уже никогда не буду счастлив. Как будто кто-то взял и погасил солнце, – Джейс приподнял ей подбородок, жадно поцеловал в губы – Думаю, я полюбил тебя сразу же, как только увидел. Я просто не знал, что это такое.
 Купаясь в блаженстве, она ответила на его поцелуй.
 – А теперь знаешь?
 – И вот это… – Он снова поцеловал ее. – И еще тепло, которое я всегда ощущаю, когда вижу тебя.
 – И тебе не жаль тех денег?
 – Когда-то я думал, что деньги – это все. Но теперь… – Джейс весело рассмеялся – Прости меня, Господи! Я ведь собираюсь лечь в постель с женой другою человека.
 Келли обняла его за шею и с трудом изобразила неодобрение:
 – По-моему, это не совсем прилично.
 – В таком случае позвольте мне сделать официальное предложение. Миссис Перкинс, вы согласны стать женой Джейса Грира?
 Келли указала на приоткрытую дверь:
 – А там что, спальня?
 – Ну конечно, дорогая.
 – В таком случае, думаю, ты сначала должен доказать мне свои достоинства в качестве мужа.
 – Ты бросаешь мне вызов?
 – Ну конечно, дорогой.
 Они любили друг друга бережно и нежно, как никогда раньше, став одним телом, одним сердцем, одной душой. Сладкое пламя освобождения пронзило их.
 Келли казалось, что она сейчас умрет от переполнявшего ее счастья. Она разрыдалась потоком слез.
 – О, Джейс, я так тебя люблю.
 – Слезы?! Я еще никогда так не действовал на женщин.
 – Слезы счастья. – Он шмыгнула носом, улыбнулась.
 – Ну, радость моя, мы так и будем говорить о всяких глупостях или, может быть, ты, наконец, расскажешь мне о моем сыне?
 Миссис Экленд стояла в дверях, уперев руки в бока.
 – Святые угодники! Кого я вижу! Давно пора, мистер Джейс.
 Джейс соскочил с коня, обнял ее и расцеловал.
 – Я знал, что вы без меня жить не можете, миссис Экленд.
 – Ха! Вы вернулись, потому что соскучились по моим пирогам.
 – Точно! Вы меня вывели на чистую воду. А, кроме того, моя дорогая женушка, мой Мышонок, полезла в драку, чтобы вернуть мое расположение. Ну что мне еще оставалось делать?
 Келли залилась румянцем.
 – Не надо, Джейс.
 Ей до сих пор было непонятно, как это она, добропорядочная, стеснительная Келли, вдруг превратилась в тигрицу и кинулась на защиту своей любви…
 Экономка искоса взглянула сначала на него, потом на Келли.
 – Хочу сообщить вам, что я теперь живу здесь. Свободной комнаты больше нет.
 Он улыбнулся в ответ.
 – Не беспокойтесь. Мне есть, где спать. Миссис Экленд удовлетворенно кивнула:
 – Вот и хорошо. Давно пора. А то я уже начала бояться, что у Маленького Джима никогда не будет ни сестренки, ни братишки. – Она взглянула на небо. – Уже поздно. Вы ели что-нибудь?
 – Мы поужинали перед отъездом из Силвер-Плум. В моем ресторане. – Глаза его озорно сверкнули. – У меня там такой хороший повар!
 – Ладно-ладно. Со мной вашему повару все равно не сравниться. Пойду, заварю свежий кофе. И отрежу пару кусков своего яблочного пирога. Чтобы вы могли перекусить, прежде чем ложиться.
 – А я боялся, что вы нам ничего не предложите.
 – Мистер Джейс, вы сущий дьявол, каким были, таким и остались. Почему бы вам не подняться наверх к Бет? И может быть, вам удастся, убедить Уидди вернуться домой. Нехорошо, что он живет в этом «Красном быке»… и вообще.
 Келли вздохнула. Все снова прекрасно. Все, кроме Уидди.
 Джейс обнял ее за плечи.
 – Не переживай, радость моя. Все будет хорошо. А теперь идем к моей Принцессе.
 Бет сидела на кровати, сонно кивая головой, глядя в большую книгу, разложенную на коленях. Рука ее висела на перевязи. Увидев Келли, она надула губы.
 – Где ты пропадала весь вечер? У меня рука ужасно болела. И никто мне не расчесал волосы на ночь.
 Келли подошла к кровати. Откинула завитки волос со лба сестры.
 – Я привезла тебе подарок.
 – Не нужны мне никакие дурацкие подарки!
 – Но этот тебе понравится.
 Она указала пальцем на дверь, где стоял улыбающийся Джейс, укоризненно покачивая головой.
 – А мисс Нельзя всегда говорила, что нехорошо показывать пальцем. Ты помнишь, Принцесса?
 – Джейс!
 Бет едва не соскочила с кровати.
 – Подожди-подожди. Нам совсем не нужно, чтобы ты сломала еще и другую руку. – Он крепко обнял Бет.
 Заливаясь смехом, девочка в восторге колотила кулачком по его плечу.
 – Ты вернулся насовсем?
 Он согнул мизинец, уцепился за ее палец.
 – Когда даешь клятву на «пинки-пинки, боу-белл», ее нельзя нарушать. Ты разве не знала об этом?
 – Я тебя возненавидела, – тихо произнесла Бет. Джейс пристыжено кивнул.
 – Я сам себя ненавидел. – Взгляд его упал на котелок Хорэса, лежавший на комоде. – Ты все еще хранишь это старье?
 – Да на мне он смотрится в сто раз лучше, чем на тебе, провалиться мне на этом месте! Как вспомню, до чего глупо ты в нем выглядел, когда впервые приехал в город!
 Слушая их веселую болтовню, Келли чувствовала, как сердце переполняется любовью и благодарностью. Давно она не видела Бет такой счастливой.
 Наконец Джейс встал. Привернул лампу.
 – Пора спать, Принцесса. Если завтра будет солнечный день, мы поиграем на улице.
 Он наклонился, поцеловал Бет, подоткнул ей со всех сторон одеяло.
 Келли повела его наверх, в комнату, которая теперь стала детской. Она ощущала, как дрожит его рука, какими нетерпеливыми и в то же время неуверенными стали его шаги.
 Джейс подошел к спящему младенцу, остановился, глядя на него с благоговением. Осторожно погладил черный пушок волос на голове, просунул палец в сжатый кулачок сына.
 – Можешь взять его на руки, – прошептала Келли.
 Несколько секунд он колебался. Потом поднял мальчика и прижал к своей груди. В его больших руках младенец выглядел таким крошечным и таким надежно защищенным! Джейс медленными шагами прошел к креслу, сел, бормоча нежные слова на ухо своему ребенку. Неожиданно голова его низко склонилась, лицо сморщилось, и он разрыдался.
 Келли обняла Джейса, прижала к своей груди и не отпускала до тех пор, пока рыдания не стали утихать.
 – Теперь у тебя есть то, о чем ты всегда мечтал, мой дорогой. У тебя есть семья, дом… любовь.




 Глава 28


 Миссис Льюэллин протянула блюдо с дымящимся жареным цыпленком.
 – Келли, может быть, мистеру Перкинсу захочется еще… – Она смущенно улыбнулась. – То есть мистеру Гриру.
 Келли ободряюще похлопала ее по руке.
 – Ничего, не смущайтесь, Маргарет. Я и сама все время забываю. Но Джейс настаивает на том, чтобы сменить фамилию. Он предпочитает фамилию матери, под которой жил в Силвер-Плум, как вы знаете…
 Келли оставила фразу неоконченной. Пусть миссис Льюэллин сама додумывает печальные подробности. Эту версию они придумали вместе с Джейсом после его возвращения в Дарк-Крик.
 – Но, моя дорогая! Столько хлопот со свидетельством о браке и с перерегистрацией вашего сына…
 Келли вздохнула.
 – Я знаю, но что может поделать женщина, когда задета мужская гордость? – Она потянулась к блюду с жареным цыпленком. – Пойду, отнесу ему.
 Она пересекла большой холл позади молитвенного зала. На лице ее сияла радостная улыбка. Торжественное открытие церкви проходит прекрасно.
 Джейс сидел за длинным столом в компании еще нескольких мужчин. Как обычно, он ел, обхватив тарелку рукой, словно прижимая ее к себе. Сердце Келли дрогнуло от сострадания и понимания. В этом взрослом мужчине все еще жил вечно голодный мальчик.
 Она поставила блюдо с цыпленком. Мягким жестом убрала его руку со стола.
 – Еда никуда не исчезнет. На мгновение он растерялся.
 – Извини. Привычка.
 Не обращая внимания на остальных, Келли погладила его по щеке.
 – И я никуда не исчезну, – прошептала она едва слышно.
 – Ты сегодня выглядишь просто прекрасно, любимая.
 Она разгладила юбки своего шелкового зеленого платья с высоко поднятым турнюром. Улыбнулась в ответ.
 – Тебе нравится? Это из магазина мистера Грира. У него прекрасный вкус, и он следит за модой.
 – Точно. А в танцевальном зале оно будет смотреться просто великолепно.
 – Я не собираюсь танцевать, Джейс! Правда, за последнее время у меня появилось здесь много друзей, и все же при одной мысли о том, чтобы выставить себя перед всеми напоказ, у меня начинается головная боль. Я же прихрамываю.
 – Черт возьми, радость моя, теперь это почти незаметно. С каждым днем ты все крепче стоишь на ногах. – Он взял еще кусок цыпленка. – Ты будешь танцевать.
 – А если я откажусь?
 На губах его появилась хитрая усмешка.
 – Я буду с тобой заниматься любовью всего один раз. Вот тогда ты пожалеешь.
 – Джейс! Ради всего святого!
 Келли нервно огляделась по сторонам, надеясь, что соседи по столу не расслышали его слова. Однако, несмотря на смущение, почувствовала, как жаркая волна разливается по всему телу при одной мысли о его объятиях. Весь месяц со времени его возвращения они вели себя как молодожены. Уединялись в спальне рано вечером и утром не выходили допоздна. Келли никогда еще не испытывала такого блаженства. Любить без оглядки, всем сердцем, чувствовать, что и ты любима так же.
 С утра до позднего вечера в доме звенел счастливый смех. Бет выздоравливала на глазах и порхала по дому, как радостный эльф. Сисси вспомнила о теплых, доверительных отношениях, которые когда-то сложились у нее с Джейсом.
 Келли коснулась большого овального медальона на шее – золото, украшенное звездой из жемчуга.
 – Еще раз спасибо тебе за этот подарок.
 – Я решил, что тебе это должно понравиться. Все-таки не каждый день человеку исполняется двадцать три года.
 – Ты знаешь, ничего лучшего я бы и пожелать не могла на свой день рождения.
 Джейс помирился с Уидди на следующий день после своего возвращения. А утром брат явился в магазин, трезвый, полный желания начать работать. Однако хотя Келли не раз уверяла его, что их с Элис встретят с распростертыми объятиями, Уидди отказался вернуться домой. Он не мог ни забыть, ни простить того, что Келли говорила об Элис. Более того, брат не сомневался, что Ральф выпорол его по наущению Келли, и ничто не могло его переубедить.
 Вконец расстроенная, Келли почти обрадовалась предложению Джейса оставить работу в магазине. В конце концов, у нее достаточно было дел в церковном комитете и по организации новой школы, которой они занимались вместе с Дорой. И есть ведь еще Маленький Джим.
 Келли увидела Хэпуорта. Он тер рукавом новенькую сияющую звезду на лацкане пиджака.
 За лето город разросся настолько, что губернатор округа Колорадо присвоил Хэпуорту звание настоящего шерифа.
 Джейс громко расхохотался:
 – Черт меня побери, Хэпуорт! Вас же просто распирает от гордости.
 – Кто бы говорил! Слышать такое от человека, который, как поговаривают, скоро станет первым мэром нашего города.
 Келли была изумлена.
 – Это правда, Джейс? Он усмехнулся:
 – Все то же обаяние старины Грира. Банкир Дрисколл хотя и разбрасывает деньги направо и налево, но мало кто в этом городе захочет назвать его своим другом. Он держится как-то особняком, а на людях всегда появляется в компании этих грубых парней.
 – А вы, если будете вести свой магазин так же умело и дальше, – с восхищением проговорил Хэпуорт, – очень скоро станете богаче его.
 С этим Келли не могла не согласиться. На деньги, вырученные от продажи салуна, Джейс расширил магазин и уже поговаривал о строительстве нового. Горняки из поселков теперь ездили за товарами не в далекий Денвер, а к ним в Дарк – Крик.
 Женщины начали убирать со столов, готовясь подавать кофе и пирога. Мужчины сдвигали столы на одну сторону, расставляли стулья вдоль стен.
 Келли заметила Калкина, стоявшего в углу.
 – Почему ты не попросишь Калкина помочь вам со стульями? – спросила она Джейса.
 – Может, это вредно для его легких. И потом, каждый раз, когда я ему что – нибудь говорю, он взвивается.
 – Странно… Со мной помощник управляющего всегда очень вежлив.
 – Ну а меня он, как видно, невзлюбил. Хауптман с радостью согласился взять его к себе, когда я об этом спросил.
 – Да, это очень любезно с его стороны.
 Келли направилась узнать, готовы ли музыканты, как вдруг услышала:
 – Могу я предложить вам свою помощь?
 Келли обернулась и увидела банкира, улыбавшегося так, будто он забыл обо всем, что произошло между ними.
 – Нет, благодарю вас, мистер Дрисколл.
 – Почему вы держитесь со мной так сурово, Келли? После того, как я столько для вас сделал…
 – Я уже поблагодарила вас за это. И дамы из церковного комитета также вам благодарны. Но мы с мужем…
 – Это не имеет никакого отношения к мистеру Гриру. Мне бы очень хотелось сохранить вашу дружбу. Мои чувства к вам сохранились, дорогая, могу вас заверить. И я бы никогда не бросил вас, если бы стал вашим мужем. Хочу, чтобы вы знали: если когда-нибудь в будущем мистер Грир снова забудет о своих обязанностях перед вами, можете рассчитывать на меня.
 Келли почувствовала, что уже сам этот разговор – предательство по отношению к Джейсу, и попросила:
 – Пожалуйста, уберите руку.
 – Келли, дорогая моя…
 – Мне кажется, вы докучаете моей жене, сэр… – раздался резкий и в то же время сдержанный голос Джейса.
 Дрисколл медленно снял руку с плеча Келли.
 – Я считаю Келли своим другом. И отношусь к ней с величайшим уважением. Я всегда делал все возможное, чтобы доставить ей удовольствие.
 – И для этого избили Уидди?
 Сердце Келли подпрыгнуло в тревоге. Сейчас мужчины вцепятся друг в друга. Надо что-то делать… Келли взяла Джейса под руку и улыбнулась.
 – Тебе ведь нужна помощь, мой дорогой?
 Она отчаянным жестом подозвала Калкина, стоявшего на другом конце зала:
 – Вы не поможете мистеру Гриру со стульями? – Затем обратилась к Дрисколлу: – Ральф, и вы присоединяйтесь. Музыканты скоро приедут.
 – Мне совсем не хочется разлучать вас с мужем, миссис Грир. Я сам справлюсь с этим стульями, при помощи мистера… – Ральф наморщил лоб, словно пытаясь припомнить фамилию, – мистера… Калкина, не так ли?
 – Точно.
 – Вы ведь теперь работаете у мистера Хауптмана?
 – Точно. Помогаю ему. Знаете… то-се, пятое-десятое.
 Джейс замер на месте. Келли тоже застыла от изумления. Как странно… Их помощник употребил любимую фразу Дрисколла. Насколько ей было известно, они едва знакомы. Калкин появился в городе примерно месяц назад.
 Джейс чуть подался вперед.
 – Ну и как твои легкие, Калкин? – Его обманчиво мягкий голос, казалось, скользил по лезвию ножа.
 – Все нормально! – Калкин нервно озирался.
 – Как я понял, ты в городе несколько недель. Откуда ты родом? Я ведь так и не знаю, что произошло с твоими легкими, Калкин.
 – Не… несчастный случай…
 Калкин был похож на крысу, попавшую в капкан. Келли удивленно смотрела на Джейса. Что за нелепый допрос! И уже собралась увести мужа, как тот неожиданно схватил Калкина за руку.
 – Ах ты, гадина! – взревел Джейс. – Я думал, я тебя убил.
 Калкин вцепился ему в горло, но Джейс отшвырнул его на пол.
 Несколько человек, встревоженные шумом и дракой, уже бежали к ним, Хэпуорт впереди всех. Дрисколл презрительно смотрел на Джейса.
 – Если вы собираетесь выяснять отношения, идите на улицу. Не стоит расстраивать наших дам.
 Джейс указал на все еще лежавшего Калкина:
 – Взгляните-ка на его руку, шериф. Там зигзагообразный шрам, точно как у того бандита с большой дороги, в которого я стрелял год назад. И рана на груди. Я уверен, что именно моя пуля послужила причиной его «легочной» болезни.
 Хэпуорт наклонился к Калкину. Раскрыл рубашку у него на груди, и Келли увидела шрам.
 Теперь их окружала толпа мужчин, вспоминавших Зеке, возницу экипажа, погибшего в расцвете сил.
 – Клянусь всеми святыми, – заговорил Ральф тоном праведника, – этот человек заслушивает того, чтобы его повесили. А еще лучше вытащить его во двор и пристрелить на месте.
 – Хорошая мысль, босс. – Карл вытащил пистолет и нацелил его на Калкина.
 Келли пронзительно закричала. Джейс рванулся вперед, ударил Карла по руке и вырвал у него пистолет. Шериф нахмурился.
 – Не стоило приходить сюда с оружием, Карл. – Он поднял Калкина на ноги. – А для тебя у меня есть хорошая камера. Пошли.
 – Минутку, – остановил его Джейс. – Мне не дает покоя еще один вопрос. – Он подошел к Калкину. – Все знают, что ты появился в городе без единого цента в кармане. Но вы же гребанули платежную ведомость со всеми деньгами и еще мои пять тысяч. Что стало со всеми этими деньгами, Калкин?
 – Надо было мне тогда всадить в тебя еще одну пулю, – злобно крикнул арестованный.
 – Но что же стало с деньгами? – спросил Хэпуорт. – Куда они делись?
 – Разве человек не может их потратить? Джейс фыркнул:
 – Лежа целый год в постели? – И перевел взгляд на Дрисколла, затем снова на Калкина. – И постоянно слушая про «то-се, пятое-десятое»?
 – Вы на что намекаете? – воскликнул Дрисколл. – Я уважаемый гражданин этого города.
 – И очень богатый. – Джейс обернулся к шерифу. – Хэпуорт, за прошедший год у нас случилось несколько грабежей, верно?
 – Слишком много, я бы сказал.
 – Мне кажется, вам стоит взглянуть в банковские книги Дрисколла. Посмотреть, когда он делал большие вклады.
 Ральф взвился от ярости.
 – Черт побери! Я вызову своего адвоката, он быстро положит этому конец. А на вас я подам в суд за клевету. Это просто уму непостижимо!
 Джейс усмехнулся.
 – Калкин, если у тебя нет денег на хорошего адвоката, боюсь, тебе будет очень одиноко на другом конце веревки. Как я понимаю, твой босс не намерен тебе помогать. Скажи спасибо, если возмущенные граждане не ворвутся в камеру и не линчуют тебя на месте. Ведь собирался же Карл убить тебя только что.
 Калкин побледнел как мел. Его начала бить дрожь.
 – Ну, нет, одного меня не повесят!
 – Заткнись, идиот! – гаркнул Дрисколл.
 – Никакой я не идиот. Вы все время твердили, что дела поправятся. А тем временем я лежал запертый на чердаке, чтобы никто ни о чем не догадался. Сколько месяцев я кашлял кровью, потому что вы не хотели вызывать врача. А как стало получше, нашли мне работу в этом проклятом магазине.
 Банкир бросил быстрый взгляд на дверь.
 – На вашем месте я бы не двигался, Дрисколл. У меня руки чешутся снести вам башку. – Джейс снова обернулся к Калкину: – Кто еще в этом участвовал?
 Тот кивнул на Карла.
 – И еще Том Петти и Куп. Но они смылись после последнего дела.
 Хэпуорт почесал в затылке.
 – Ну что ж… Думаю, у нас достаточно оснований, чтобы засадить их в кутузку до приезда судьи.
 Всех троих выпроводили из зала с помощью Джейса, который держал на прицеле Дрисколла, вконец павшего духом.
 Келли без сил опустилась в кресло. Зал гудел от возбужденных голосов. Люди передавали друг другу потрясающие новости. Некоторые утверждали, будто давно уже догадывались, что представляет собой Дрисколл.
 Танцы уже были в полном разгаре, когда Джейс вернулся и поцеловал жену в щеку.
 – Я только возьму кофе и кусок пирога. А когда заиграют медленный вальс, пойдем танцевать.
 Она открыла, было, рот, чтобы возразить, потом вздохнула и затихла, с ужасом ожидая того момента, когда окажется под пристальными взглядами соседей. Наверняка все с любопытством будут ждать, как Келли справится со своей хромотой.
 Шотландский танец закончился. Скрипачи настроили инструменты и заиграли изящный медленный вальс. Джейс протянул руку жене.
 Внезапно все замерли. Музыка смолкла. По залу словно пронесся испуганный вздох. Женщины возбужденно зашептались, указывая веерами на дверь. Даже преподобный Мэплс выглядел растерянным и нервно теребил воротник.
 В дверях стоял Уидди, в лучшем своем воскресном костюме, под руку с девушкой. Келли не могла не заметить ее поразительной красоты. Черные волосы, большие темные проникновенные глаза, смуглая кожа и высокие, изящно очерченные скулы. На ней было ярко-красное платье, с которого, как видно, убрали все кричащие украшения. Девушка выглядела испуганной, смущенной… и очень юной. Она держалась за руку Уидди, как утопающий за соломинку.
 Келли, открыв рот, смотрела на Джейса.
 – Что они здесь делают?
 – Я их пригласил. Мне показалось, это будет хорошим подарком ко дню рождения. Прекрасный случай познакомиться с невесткой.
 – Ради всего святого, Джейс! Здесь? Ты только посмотри на собравшихся. Как ты можешь требовать от добропорядочных людей, чтобы они согласились иметь дело… с такой… с такой женщиной!
 Лицо его окаменело.
 – Они признают Элис, если мы это сделаем. Или ты по-прежнему считаешь себя выше ее?
 Нет, Келли больше так не считала.
 – Нет, конечно. Но… не можем же мы держать их у дверей, как… – И с надеждой взглянула на мужа, ожидая, что он сейчас все устроит, как всегда.
 Джейс не двинулся с места и спокойно ответил:
 – Конечно, не можем.
 Келли перехватила его взгляд и поняла, что действовать придется ей. Одной. Он так решил и не отступится.
 Келли сделала глубокий вдох и двинулась навстречу Уидди и Элис, чувствуя, как с каждым шагом уверенность ее растет. Голова ее гордо поднялась, плечи решительно распрямились.
 Улыбаясь, она протянула им руки и повела в центр зала. Гости в шоке отступили назад. Келли медленно обвела всех взглядом.
 – Что же вы за люди? Есть ли в вас хоть капля христианского милосердия? Вот мы сегодня празднуем открытие новой церкви. Что это, наша дань Господу? – Она вызывающе взглянула на преподобного отца Мэплса, который, как и другие, в растерянности сделал шаг назад. – Мы с миссис Уоттс скоро собираемся открыть новую школу. Чему мы должны учить ваших детей? Любви и доброжелательности или ненависти и нетерпимости?
 В зале повисла напряженная тишина. Келли указала на человека, стоявшего в центре с ханжески застывшим лицом.
 – Вот вы, мистер Уилкинсон. Я помню, как вы бились из последних сил со своим старательским лотком в надежде на удачу. Большой Джим дал вам кредит на много месяцев, пока вы не нашли золото. Как же вы сейчас поступаете с его детьми! – Она бросила гневный взгляд на мистера Льюэллина, пытавшегося незаметно ускользнуть вместе с женой. – А вы, мистер Льюэллин! Мой муж только что спас вас от разорения. Я уверена, что на банковском счете мистера Дрисколла найдется достаточно денег, чтобы возместить то, что украдено у вашей шахты.
 Пристыженные Льюэллины остановились.
 – Что касается меня, то я считаю, что мы в долгу перед Грирами! – воскликнул Уилкинсон и поспешил к музыкантам. – А вы, почему остановились, черт возьми? Играйте!
 Келли вздохнула с облегчением. Улыбнулась Элис, погладила ее по руке.
 – Добро пожаловать в нашу семью, дорогая. Она обняла Уидди и услышала долгожданное.
 – Я по тебе соскучился, – произнес брат. Джейс поклонился Элис.
 – Могу я пригласить вас на танец, миссис Саутгейт?
 Элис вспыхнула и с благодарностью кивнула.
 С бешено бьющимся сердцем Келли смотрела, как они кружатся по залу. Зрители хлопали, отовсюду неслись одобрительные возгласы. Уидди улыбнулся Келли сквозь слезы, сжал ее руку.
 Джейс галантно вернул Элис ее мужу и протянул руки к Келли:
 – Миссис Грир?
 Келли растаяла в его объятиях. Джейс повел ее в вальсе, но она ничего не замечала, скользя на крыльях счастья.
 – Черт меня побери! Ты же чистейшее золото, Кэл! Видел бы Большой Джим, на что способна его дочь. Но я думаю, в глубине души он всегда это знал. Я-то сразу это почувствовал.
 Никогда еще Келли так не гордилась собой.
 – Наверное, один только Мышонок этого не знал, – удивленно произнесла она. – Похоже, нам придется расширить дом. Маленькому Джиму скоро понадобится своя комната. И может быть, построим рядом небольшой коттедж для Уидди и Элис. Я хочу, чтобы мы все были рядом.
 – Я уже думал об этом, дорогая.
 Поколебавшись несколько секунд, Келли подняла голову и нежно поцеловала мужа в губы. Не все ли равно, что на них смотрят.
 – И придется добавить несколько комнат. Я пока еще не совсем уверена, но, думаю, к Рождеству мы сможем всем объявить.
 Джейс замер, прямо в центре танцевального зала. Глаза его сверкнули.
 – Кэл… радость моя… – Голос его сорвался.
 – Ты когда-нибудь праздновал Рождество, Джейс?
 – Нет. В Филадельфии я до посинения болтался по улицам, заглядывал в окна домов, где стояли нарядные елки. Мне это казалось просто чудом.
 – Тебе понравится Рождество в нашем доме. Папа всегда считал, что это должен быть самый веселый праздник.
 – Знаешь ли ты, как я тебя люблю, Кэл?
 – Думаю, да, – прошептала она в ответ. – Но не больше, чем я люблю тебя.
 – Слушайте все! Я хочу, чтобы все было официально. Преподобный отец Мэплс, – Джейс обернулся к священнику с широкой улыбкой, – когда-то вы обвенчали нас под фамилией Перкинс. Можете теперь сделать то же самое для меня как Грира?
 – Вообще-то это не принято. Но с другой стороны, почему бы нет? Раз вы теперь решили носить эту фамилию.
 – Вот и прекрасно. В таком случае я приглашаю всех присутствующих в этом зале на лучшую свадьбу, которую когда – либо видел Дарк-Крик. – Он с улыбкой обернулся к Келли. – Если ты, конечно, не возражаешь, радость моя.
 – А я уже думала, ты так и не догадаешься меня спросить.
 Джейс издал победный клич, обнял ее и поцеловал с такой страстью, что у нее дух захватило. Все смотрели на них и радостно улыбались, но, как ни странно, Келли это ничуть не смущало.