Аннотация: Как и многие женщины, Кристабел полагала, что надо не упускать свой шанс и стремиться проявить себя. Не во имя славы и почестей, а ради удовлетворения своих творческих устремлений. Этому была подчинена ее жизнь, пока Кристабел не вышла замуж. Однако, будучи натурой независимой, она не устояла перед соблазном сняться в кино и тайком от мужа уехала на съемки. Только разлука заставила ее всерьез задуматься, что важнее для женщины – карьера или любовь, и Кристабел сделала выбор...


---------------------------------------------


 Агата Мур
 Карьера или муж?



 1


 Пламя многочисленных свечей отбрасывало причудливые тени на стены и потолок залы. Было душно, запах воска смешивался с приторными ароматами духов и пудры. Кавалеры мужественно терпели неудобства, дамы яростно обмахивались веерами.
 На небольшом возвышении в роскошном, обитом парчой кресле восседала хрупкая красавица. По ее гордой осанке, по тому, с каким почтением обращались к ней окружающие, даже не слишком наблюдательный человек сделал бы вывод, что именно эта леди – центр этой маленькой вселенной.
 Занятно было наблюдать за ее мимикой. Вот она учтивым кивком поприветствовала какого-то важного пожилого господина, из-под завитого парика которого струился пот. Вот снисходительно улыбнулась присевшей перед ней в глубоком реверансе молоденькой хорошенькой девушке. Капризно надула губки, выслушав то, что шептал, почтительно склонившись к ее уху, важный дворецкий... Встревоженно нахмурилась, взглядом выискивая кого-то в пестрой и нарядной толпе гостей... И засияла, завидев стремительно приближающегося к ее «трону» высокого статного молодого мужчину.
 Ему была протянута рука, которую он, припав на одно колено, поцеловал. Гул голосов затих, глаза всех присутствующих устремились на эту пару. Однако ни леди, ни ее фаворит не обратили на это ни малейшего внимания. Они были полностью поглощены друг другом, их нежные взгляды говорили красноречивее всяких слов.
 Постепенно гости снова вернулись к приятному времяпрепровождению, голоса стали громче, заиграл струнный квартет, и никто не услышал, как стоявшая за креслом владетельной леди дама с приятными, но немного резкими чертами лица сломала свой веер.
 Впрочем, нет, та самая молоденькая хорошенькая девушка, которую хозяйка бала удостоила снисходительной улыбкой, услышала треск и вздрогнула. И уже не спускала глаз с дамы со сломанным веером. А та, с приклеенной к губам неестественной улыбкой переместилась к высокому резному столику, на котором стояли на серебряном подносе два бокала с вином, и быстрым движением сдвинула камень на своем массивном перстне. Никто, кроме девушки, не видел, как несколько белых крупинок упали в ярко-красную рубиновую жидкость, чтобы тут же раствориться в ней.
 Широко раскрытыми от ужаса глазами девушка наблюдала, как дама жестом подозвала дворецкого и тот, согнувшись в полупоклоне, направился с подносом к влюбленной паре.
 Шаг, еще шаг, еще...
 – А-а-ах!
 Этот полувскрик-полувздох, исполненный досады и презрения, было последнее, что услышала девушка.
 Гости взирали на безнадежно испорченное атласное платье высокочтимой леди, на забрызганные рубиновыми каплями белые чулки ее фаворита и, перешептываясь, злословили о потерявшей сознание дебютантке бала, которая, чтобы обратить на себя внимание высочайшей особы, не придумала ничего оригинальнее, как вырвать поднос из рук дворецкого.
 – Отснято! – крикнул режиссер. – На сегодня все.
 Пожалуй, это самое приятное, что я услышала за весь день, подумала Кристабел Уэверли. Ее рука машинально потянулась к парику с замысловатой укладкой.
 Костюм Кристабел в сегодняшнем эпизоде был не самым удобным. Туго затянутый корсет на косточках делал талию осиной и высоко приподнимал грудь в глубоком вырезе, но мешал дышать.
 Прибавьте к этому нестерпимый жар софитов, духоту в павильоне, раздутое самомнение и эгоизм исполнителя главной мужской роли, чертовски требовательного режиссера – и вы реально почувствуете смысл аксиомы «искусство требует жертв».
 – Можно тебя на одно слово, дорогая?
 В устах Эндрю Пейтона такое обращение не сулило ничего приятного, и у Кристабел внутри все сжалось. Она медленно обернулась к пожилому режиссеру, чей талант стал уже легендой, но это совсем не мешало ему частенько выражаться в духе уличных гаврошей.
 – Сегодня у меня обед. В семь. – Он пронзил Кристабел тяжелым взглядом своих темных глаз. – Ты должна там быть. – Эндрю оглядел остальных актеров. – К вам это тоже относится.
 Нет, это уже слишком! – чуть не застонала Кристабел. После тяжелого съемочного дня она собиралась принять душ, переодеться и провести вечер дома, на вилле в Санта-Монике, ставшей ее временным пристанищем на период съемок. Ей хотелось расслабиться в одиночестве и подучить завтрашнюю роль.
 – Можно узнать, зачем мы понадобились? – дерзко поинтересовался ведущий актер Эдвин Мэскот.
 – Для денег. Фильму нужны деньги. Они как раз есть у моего сегодняшнего гостя, – доходчиво объяснил режиссер. – Он пожелал встретиться с актерами нашей съемочной группы, так что надеюсь с вашей помощью раскрутить его на щедрые денежные вливания.
 – Сегодня вечером? – переспросила Кристабел, и режиссер снова пронзил ее стальным взглядом.
 – У тебя какие-то проблемы?
 Если бы они и были, говорить о них сейчас абсолютно бесполезно, поэтому Кристабел выразительно пожала плечами.
 – Да нет.
 Эндрю орлиным взором оглядел всех присутствующих.
 – Кто-то еще хочет возразить?
 – Надо было предупредить заранее, – проворчал Эдвин Мэскот.
 – Исключено, гость прилетел лишь вчера вечером.
 – Хорошо-хорошо, я все понял.
 – Весьма польщен. Итак, всем все ясно?
 Через четверть часа, переодевшись и приведя себя в порядок, Кристабел пересекла стоянку и села за руль арендованного автомобиля. На ней были простые шорты и топ, а длинные черные волосы из-за нестерпимого полуденного зноя небрежно стянуты в узел на затылке. Кристабел завела мотор, сразу же включила кондиционер, и уже через несколько минут ее машина, выехав с территории киностудии, неслась по главной магистрали в направлении Санта-Моники.
 Как здесь спокойно и умиротворенно, в который раз восхитилась Кристабел, въезжая на охраняемую территорию квартала. Дальше дорога петляла между двухэтажными виллами, чьи фасады выходили прямо на океан.
 Улицы были вымощены голубыми плитами с белыми бордюрами, перед домами располагались небольшие уютные полисаднички, с посыпанными галькой дорожками и с буйно цветущей декоративной растительностью, Кристабел притормозила у одной из вилл. Она не стала ставить машину в гараж – зачем, если скоро придется ехать на званый обед.
 В доме все дышало прохладой. Изысканная обстановка состояла из полированной мебели и кожаных диванов и кресел. Кухня представляла собой рай для гурмана – столько в ней было различного кухонного оборудования и всевозможной посуды. В дальнем углу просторного холла широкая витая лестница вела на опоясывающую галерею второго этажа, куда выходили двери трех спален с отдельными ванными.
 Из гостиной и столовой стеклянная дверь вела во внутренний дворик, в центре которого находился небольшой бассейн. По его периметру были расставлены горшки с красивыми цветами, шезлонги и несколько столиков.
 Кристабел облачилась в бикини, чтобы поплавать в бассейне, – энергичные движения в прохладной воде лучше всего снимают напряжение. Душ окончательно привел ее в норму, и, уложив волосы феном, Кристабел прошла в просторную гардеробную комнату.
 Она перебрала вешалки с небогатым запасом туалетов и решила остановиться на черном. Торопливо собираясь на съемки, Кристабел меньше всего думала о выходных туалетах, так что большая часть ее вещей осталась дома, в Лондоне.
 Не смей даже вспоминать о них и о человеке, с которым ты делила кров, приказала себе Кристабел, раскладывая на кровати платье, открытые босоножки без задников на тончайших шпильках и черную вечернюю сумочку.
 Но перед глазами снова предательски всплывал знакомый образ. Ее мысленный взор детально высвечивал каждую черточку лица и каждый изгиб широкоплечей фигуры. Взгляд темно-серых глаз, казалось, проникал прямо в душу Кристабел. Волнующие воспоминания о прикосновении губ этого мужчины, о чувственном изгибе его рта повергали ее в дрожь.
 Реальным воплощением этого образа был Федерико Персетти, удачливый бизнесмен и щедрый меценат, на десять лет старше Кристабел. Ему чуть больше тридцати, внешность дворянина эпохи Возрождения странным образом сочеталась в нем с менталитетом типичного уличного разбойника. Он родился в Риме, в семье зажиточных итальянцев, там же начал свое образование, которое закончил в Америке.
 Этот мужчина открыл Кристабел свои объятия, свое сердце, сделал ее своей женой и любовницей.
 Федерико и Кристабел встретились на вечеринке у общих друзей в Лондоне. У Кристабел как раз заканчивался сезонный контракт с модельным агентством, и через неделю она собиралась в Калифорнию, чтобы продолжить съемки в одной из бесконечных мыльных опер.
 В Калифорнию она полетела, но уже с Федерико. В течение недели она успела представить его своим родителям, официально объявить о свадьбе и уговорить сценаристов сериала переписать ее роль. Как только были отсняты сцены гибели ее героини, она тут же вместе с Федерико вернулась в Лондон.
 Через месяц они сыграли тихую свадьбу, пригласив на церемонию венчания лишь близких друзей и родственников, и их жизнь стала протекать между Лондоном и Римом. Однако Федерико купил в Санта-Барбаре роскошные апартаменты в престижном районе с великолепным видом на залив и окрестил их калифорнийской базой.
 В первые полгода их брака все шло прекрасно, даже слишком прекрасно, вспоминала Кристабел, надевая черное белье и тонкие черные чулки. Проблемы начались три месяца назад, во время их двухнедельного пребывания в Калифорнии. Один из друзей дал Кристабел почитать сценарий, который ей очень понравился. Кристабел даже увидела себя в одной из ролей. Эта мысль стала навязчивой, она постоянно ловила себя на том, что невольно обдумывает, как лучше сыграть этот характер.
 Кристабел между тем отдавала себе отчет, что съемочный период никак не совпадал с рабочим графиком Федерико и что трудно будет получить его согласие на четырехнедельное пребывание Кристабел в Америке без него. И тем не менее Кристабел тайно съездила в Голливуд, снялась, мало надеясь на успех, в кинопробах, и вернулась с мужем в Лондон.
 Звонок агента с сообщением, что ее утвердили на роль, поверг Кристабел в радостный трепет. Через месяц надлежало прибыть на съемки.
 Кристабел сразу же подписала контракт, но никак не решалась сообщить об этом Федерико, предвидя его негативную реакцию. С каждым днем ей становилось все труднее и труднее осмелиться на это, пока наконец до начала съемок не осталось всего несколько дней.
 Кристабел сотни раз мысленно проигрывала объяснение с мужем, но аргументы ей самой казались неубедительными, и однажды ранним утром она просто побросала в дорожную сумку вещи и на такси бежала в Хитроу.
 Расставание на четыре недели казалось Кристабел сущим пустяком, однако с каждым днем она чувствовала, как между ней и мужем растет физическая и моральная пропасть, грозившая очень скоро стать непреодолимой.
 Кроме того, одна за другой следовали накладки в съемочном процессе, так что запланированные четыре недели превратились в пять, а потом и в шесть недель. К седьмой неделе съемок бюджет фильма находился в весьма плачевном состоянии. К тому же стояла изнуряющая жара и в группе начались всякого рода конфликты.
 Бросив последний оценивающий взгляд на свое отражение в зеркале, Кристабел поправила выбившуюся из прически прядь волос, сунула ноги в черные элегантные босоножки и, подхватив вечернюю сумочку, вышла из дома.
 К тому времени, когда Кристабел остановила машину у виллы Эндрю Пейтона в Беверли-Хиллз, дневной зной сменился приятной вечерней прохладой. Кристабел присоединилась к остальным приглашенным актерам, потягивающим прохладительные напитки на просторной террасе с видом на океан.
 Кристабел тоже взяла себе коктейль и, изредка поднося к губам соломинку, принялась лениво оглядывать присутствующих на вечеринке. Все лица были ей знакомы, и она пыталась догадаться, кто же тот загадочный меценат, ради которого они здесь собрались.
 – Улыбайся, дорогая, мы здесь все как на шоу, и должны сиять улыбками, – раздался над ухом Кристабел хрипловатый мужской голос.
 Кристабел не спеша повернулась к ведущему актеру фильма Эдвину Мэскоту. Он, как всегда, держался с грубоватой небрежностью, и под этим годами наработанным имиджем было трудно распознать его истинную натуру.
 – А-а, Эдвин, – довольно прохладно приветствовала его Кристабел и улыбнулась, чтобы как-то подсластить свой сарказм: – Я уверена, что ты отлично справишься с этим за всех нас.
 Она недолюбливала Эдвина и не слишком пыталась это скрыть. Одно дело уважать его как актера, и совсем другое – мириться с его дурацкими выходками, которые казались ему верхом остроумия. Эдвин слыл любимцем женщин, млевшие от его мужественности и сексуальности поклонницы засыпали его письмами и подарками. На письма отвечал специально нанятый человек, а подарками Эдвин распоряжался исходя из их ценности: трогательные плюшевые игрушки раздаривал малышам – после чего их мамаши, разумеется, пополняли собой ряды его поклонниц, а, к примеру, бриллиантовые запонки или золотую булавку для галстука некоторое время носил, потом выгодно продавал.
 – Ладно, перестань, дорогая, – проворчал Эдвин и оскалился в профессиональной улыбке. – Между нами должно царить согласие, не так ли?
 – Только на экране, дорогой, – парировала Кристабел, никак не отреагировав, когда Эдвин коснулся ее руки и словно невзначай большим пальцем провел по запястью.
 – Думаю, было бы очень неплохо вынести наши экранные отношения за пределы съемочной площадки.
 Кристабел прямо посмотрела ему в глаза.
 – Нет.
 – Ну что ты, в самом деле! – с присущим ему шармом попытался сгладить неловкость ситуации Эдвин.
 – Я играю только перед камерой, в другое время мне не до иллюзий.
 – Сильно сказано. Как бы ты об этом не пожалела.
 – Перестань! – фыркнула Кристабел. – Лучше изображай крутого мачо перед какой-нибудь юной поклонницей, которая будет таять от твоего внимания.
 – А тебе, конечно, никогда не приходилось таять от внимания мужчины?
 Кристабел едва не попалась на крючок, но вовремя прикусила язык – в киношной среде сплетни распространяются с быстротой молнии и искажаются до неузнаваемости.
 – Извини, я отойду. – Кристабел продемонстрировала свой пустой бокал и, круто развернувшись на каблуках, направилась к бару.
 Через пару минут она уже наслаждалась апельсиновым соком. Официант с подносом тарталеток задержался около нее, и Кристабел с вежливой улыбкой выбрала одну. Тарталетка показалась ей очень вкусной и пробудила зверский аппетит. Кристабел вспомнила, что с самого утра ничего не ела, кроме сандвича и яблока, и решила взять еще одну тарталетку, но уже с другой начинкой.
 – Да где же этот званый гость? – раздался рядом с ней скучающий женский голос.
 Кристабел обернулась и увидела молодую симпатичную актрису, исполняющую в фильме главную женскую роль. Это она в сегодняшнем эпизоде самоотверженно бросалась на дворецкого, чтобы спасти высокочтимую даму, которую играла Кристабел, и ее возлюбленного от неминуемой смерти.
 – Не терпится покрасоваться?
 – На то я и женщина, милочка.
 В голосе Корали Дюрен звучал металл, улыбка выглядела искусственной. Не так давно она получила статус «звезды» и всякий раз старалась напомнить об этом окружающим. Особенно коллеге, занятой во второстепенной роли.
 – Никто понятия не имеет, кем является ожидаемый благодетель, – тем же скучающим тоном продолжала Корали. – Вероятно, какой-нибудь преуспевающий продюсер, на большее Эндрю не сподобится. – Ее красивые голубые глаза потемнели от презрительной обиды. – По-видимому, богатый. Что ж, можно завести интрижку, если ему нет шестидесяти и он прилично выглядит.
 – И если он к тому же одинок, – ехидно вставила Кристабел.
 Корали мелодично рассмеялась, но глаза ее при этом оставались холодными и пустыми.
 – Какая разница, дорогая?
 Конечно, для тебя нет разницы, неприязненно подумала Кристабел.
 Через несколько минут гул голосов чуть притих. Значит, гость наконец-то прибыл, подумала Кристабел. С получасовым опозданием.
 Что-то заставило Кристабел напрячься, потом ее вдруг пронзило мрачное предчувствие.
 – Мой! – выдохнула Корали.
 Еще когда Кристабел поворачивала голову в сторону, откуда доносился восхищенный шелест голосов, ее кольнула предательская догадка, и по позвоночнику пробежал неприятный холодок.
 Лишь один мужчина мог вызывать у Кристабел подобное ощущение. Мужчина, чья душа настроена на одну с ней волну, мужчина, который был ее половинкой.
 Наконец Кристабел увидела высокую мужскую фигуру и почувствовала знакомый трепет. Она узнала скуластое лицо с точеным профилем, темные, свободно лежащие волосы, которые семь недель назад были длиннее и придавали облику Федерико рафинированный и одновременно какой-то необузданный и даже устрашающий вид, что, впрочем, соответствовало его характеру. Кристабел всегда с наслаждением погружала пальцы в эту густую шелковистую шевелюру, ей нравилось, как волосы Федерико мягко ниспадали в минуты жаркой любовной страсти.
 Это было сумасшедшее, сладостное время, когда нами руководила только любовь, с грустью вспомнила Кристабел. Ради этого человека я была готова отдать все без малейших колебаний.
 Она вздрогнула, когда Федерико прервался на полуслове и повернулся в ее сторону, будто тоже почувствовав присутствие Кристабел. Его темно-серые глаза встретились с ее глазами, и взгляд их был пытливым и напряженным.
 Кристабел показалось, что время остановилось, все окружающее перестало для нее существовать. Она видела только Федерико и каждой клеточкой ощущала его сильное притяжение. Какая-то неведомая магическая сила делала ее совершенно беспомощной.
 Он улыбнулся, и Кристабел вспомнила, что предшествовало их знакомству: тогда их взгляды одновременно выхватили друг друга в толпе. Но все хорошее осталось для них в прошлом. Кристабел поняла это по взгляду и по всему облику Федерико. Владение языком тела являлось частью ее профессии, поэтому Кристабел без труда могла расшифровать каждый жест и каждое движение. Кроме того, она хорошо изучила своего мужа.
 Вряд ли кто-то из присутствующих догадывался, что под безупречными манерами Федерико кроются холодная жестокость и гнев. Они лишь придавали его чертам угрюмую задумчивость и рафинированную первобытность, но, если дать им волю, могли стать смертельно опасными. Характер Федерико Персетти сформировали отсутствие иллюзий и активная жизненная позиция, а его достижениям в бизнесе завидовали не только враги, но и друзья.
 Кристабел завороженно наблюдала, как Федерико, извинившись перед хозяином, пересек комнату и вышел на террасу. Под прекрасно сидевшим на нем костюмом угадывалась хорошо развитая мускулатура, в каждом движении чувствовались гибкость и мягкая грация породистого дикого животного.
 Чем ближе подходил к Кристабел этот мужчина, тем сильнее билось ее сердце и тем острее ощушала она каждый нерв. Кристабел судорожно перебирала в уме и никак не могла подобрать нужные слова для приветствия, поскольку перед ее бегством из Лондона они успели наговорить друг другу столько обидных и лишних слов, что простое «здравствуй» казалось банальным.
 Но Кристабел не удалось и рта открыть. Приблизившись к ней, Федерико обнял ее за плечи и крепким поцелуем приник к губам. Кристабел не ожидала подобного поворота событий и совершенно растерялась. И не сразу поняла, что таким образом Федерико заявлял свои права на нее. Неожиданно для себя она ответила на поцелуй и испытала целую бурю эмоций, на миг отключившись от действительности.
 Кристабел не сразу пришла в себя, когда Федерико наконец отстранился. Постепенно до ее слуха стали доходить звуки музыки и общий гомон голосов, и она начала различать происходящее.
 О Боже, сколько же времени я была в его объятиях – тридцать секунд? Минуту? Или больше? Стоило Федерико дотронуться до меня, и я уже потеряла рассудок, будто и не было этих семи недель, ошеломленно думала Кристабел.
 А чего ты ожидала? – язвительно нашептывал ей внутренний голос. Все это время он преследовал тебя в сновидениях и владел твоими мыслями, мешая работе.
 – Что ты здесь делаешь?
 Кристабел не узнала своего голоса – он звучал холодно и очень спокойно, несмотря на бушевавшую внутри нее бурю.
 – Я уладил свои дела в Италии.
 Кажется, у него там были важные встречи, требовавшие личного участия, вспомнила Кристабел. Интересно, как он объяснил мое отсутствие в Риме семье – своему старшему брату Джанфранко, бабке? Кристабел их всех полюбила, особенно бабку, которая, хоть и держала всех в ежовых рукавицах, но имела доброе сердце.
 – И только тогда обнаружил, что я не дожидаюсь тебя в лондонской квартире, – невозмутимым тоном продолжала Кристабел, – мучаясь раскаянием, что посмела перечить тебе? – Она чуть вздернула подбородок, рыжие крапинки в ее зрачках отливали золотом.
 – Да уж, тебе несладко торчать здесь из-за нарушения графика, – в тон ей парировал Федерико.
 Кристабел собралась все отрицать – он не мог знать все детали, но потом сообразила, что Федерико наверняка нанял людей, чтобы они следили за ней и докладывали ему о каждом ее шаге. Эта догадка вывела Кристабел из себя.
 – Что ты от меня хочешь? – прошипела она, еле сдерживаясь, чтобы не отвесить ему пощечину на людях.
 – Ты не ответила ни на одно из моих посланий, которые я регулярно оставлял в службе телефонного сервиса.
 Это была истинная правда: телефонистка исправно докладывала Кристабел о звонках Федерико, а Кристабел столь же исправно их игнорировала.
 – Какой в этом смысл после всего, что мы наговорили друг другу? – спросила она.
 – Нельзя принимать решения в порыве эмоций.
 Значит, Федерико и сам отпустил бы меня на съемки, знай он наверняка, что со временем я одумаюсь и вернусь? Сколько же бессонных ночей я провела, борясь с этим желанием! Но меня удерживали гордость и упрямство, а также любовь к кино и обязательства перед студией.
 Кристабел внимательно посмотрела на мужа. От нее не укрылись паутинки морщинок в уголках его глаз, посеревшая кожа. Ей показалось, что складки у рта Федерико обозначились еще резче.
 А ведь когда-то, при взгляде на нее, в этих темно-серых глазах загоралось желание, и Кристабел казалось, что она проваливается в их бездну. Теперь же взгляд Федерико, мрачный и тяжелый, пронимал до костей своей холодностью.
 – Ты так и не объяснил, каким образом попал к Эндрю, – как можно спокойнее сказала Кристабел.
 Федерико насмешливо вздернул бровь.
 – А ты разве не поняла?
 Его тон не предвещал ничего хорошего.
 – Значит, покончив с делами в Италии, ты явился сюда, чтобы затащить меня домой?! – Кристабел задохнулась от гнева.
 Ее возмущение, казалось, доставило Федерико удовольствие.
 – Ну-ну, продолжай, – подзадорил он.
 – Ты хочешь развода! – не помня себя, выпалила Кристабел.
 Федерико не изменился в лице, лишь взгляд его стал еще более тяжелым и непроницаемым.
 – В семействе Персетти триста лет не слышали о разводах.
 – Ты хочешь сказать, что женщины веками мирились с несправедливостью и жестокостью?
 – Я думаю, что все конфликты решались полюбовно. – Федерико сделал ударение на последнем слове.
 Кристабел поняла намек.
 – Секс не решает все проблемы.
 – Не секс, а занятия любовью.
 Да, в этом есть разница, и значительная, черт побери! При воспоминании о красивом обнаженном теле Федерико на Кристабел накатила теплая волна, потом ее непроизвольно бросило в дрожь.
 Федерико все понял по румянцу на ее щеках, по тому, как она быстро заморгала, – стараясь скрыть свою реакцию.
 – Ты не ответил на мой вопрос.
 – На какой именно?
 Кристабел смотрела на него широко раскрытыми карими глазами, которые блестели от гнева.
 – Что ты здесь делаешь?
 Федерико выдержал ее взгляд и ответил с долей циничного юмора:
 – Я здесь выступаю почетным гостем.
 – От которого ожидают значительных финансовых вливаний, чтобы спасти фильм?
 Федерико кивком подтвердил ее догадку и с вежливой холодностью уточнил:
 – Ну, не безвозмездно, разумеется.
 У Кристабел екнуло сердце.
 – И какова твоя цена?
 – Примирение с тобой.
 Кристабел готова была взорваться от негодования, но самообладание взяло верх над эмоциями, и она возразила как можно спокойнее:
 – Свидетельство о браке вовсе не делает меня твоей рабой.
 Федерико молча смотрел на Кристабел – на ее бледное лицо, на темные глаза, казавшиеся сейчас огромными, как блюдца, на похудевшую фигуру – и ему очень хотелось нежно обнять ее.
 Кристабел почувствовала, что на них с Федерико уже начали бросать любопытные и недоуменные взгляды. В свое время колонки светской хроники обошли молчанием их женитьбу, о Федерико газеты тоже упоминали редко, поэтому вряд ли кто из присутствующих мог узнать Федерико и уж тем более как-то связать его с малоизвестной актрисой.
 – Ты не совсем удачно выбрал время и место для выяснения отношений.
 – Что ж, разговор не получился. Тогда просто ответь мне «да» или «нет». – Федерико дежурно улыбнулся.
 – «Просто» ответить? Разве можно упрощать такие вещи? И ты не можешь ставить мне условия.
 – Еще как могу.
 – Это что, шантаж?
 Федерико безразлично пожал плечами.
 – Называй это как угодно.
 – А если я не отвечу?
 Что-то дрогнуло в его темно-серых глазах, отчего взгляд стал предельно жестким.
 – Я просто уйду отсюда.
 И из моей жизни тоже, как я когда-то ушла из твоей? – хотела спросить Кристабел. Хотя нет, поправилась она, я лишь на время исчезла. Тогда почему у меня такое ощущение, будто я балансирую над пропастью? Одно неверное движение, и я провалюсь в бездну.
 Лицо Федерико выражало угрюмую решимость, и у Кристабел засосало под ложечкой.
 – Ты затеял нечестную игру.
 – Это не игра.
 Кристабел это уже поняла и все равно не могла смириться с попыткой мужа манипулировать ею.
 – «Да» или «нет»? – ледяным тоном повторил свой вопрос Федерико.




 2


 Кристабел внимательно посмотрела на Федерико, стараясь сохранять невозмутимый вид. Одному Богу известно, чем ей давалось это спокойствие.
 – Я уверена, у Эндрю имеются и другие источники финансирования.
 – Он уже все исчерпал.
 – Откуда тебе это известно?
 Впрочем, вопрос риторический, спохватилась Кристабел. Ведь семейство Персетти располагает большими возможностями и имеет обширные связи, да и сам Федерико довольно известен в международных финансовых кругах. Так что ему ничего не стоит получить любую интересующую его информацию.
 Не имея достаточных средств, фильм может «зависнуть» и не выйти вовремя в прокат, что в свою очередь повлечет нешуточные финансовые потери. Кристабел отнюдь не радовало, что судьба фильма во многом зависела лично от нее. И особенно было неприятно, что Федерико все точно рассчитал.
 – Если не принимать во внимание Эдвина Мэскота, в фильме не заняты актеры с громкими именами, так что кассовый успех под большим вопросом, – терпеливо и подробно разъяснял ей ситуацию Федерико. – Режиссер и продюсер отчаянно пытаются поддержать свое творческое реноме, взявшись за исторический фильм, но они явно просчитались – такие картины сейчас не особенно популярны.
 Кристабел и сама прекрасно понимала, что отпущенные на фильм средства явно не были рассчитаны на бесконечные пересъемки и отсрочки, так что теперь ни один нормальный финансист не рискнет вкладывать средства в фильм.
 Кристабел смерила Федерико испытующим взглядом.
 – Это твое личное мнение.
 – Не только мое, – уверенно ответил он.
 – Если так, зачем ты рискуешь?
 Федерико не отвел глаза, но ответил не сразу:
 – Сказать честно? Из-за тебя.
 Кристабел чуть прищурилась, однако не проронила ни слова.
 – Что я должен был делать, в конце концов? Так просто позволить тебе уйти из моей жизни? – с отчаянием в голосе продолжал Федерико.
 Кристабел стиснула зубы и сосчитала до пяти, пытаясь успокоиться.
 – Я не собиралась уходить от тебя. Пойми, меня связывал контракт и, если бы я опоздала на съемки, мне грозил солидный штраф.
 – Но ты просто-напросто все скрыла от меня.
 – Ты был слишком занят делами.
 – Познакомишь нас, дорогая?
 К ним незаметно подошла Корали и обняла Кристабел за талию, как бы демонстрируя их дружеские отношения.
 – Федерико Персетти, – непринужденно представился Федерико и отвесил легкий поклон.
 – Корали Дюрен. – Всем своим видом она стремилась произвести на него впечатление. – Значит, вы и есть тот самый рыцарь в блестящих доспехах?
 Она провокационно скользнула наманикюренными пальчиками по рукаву Федерико, и Кристабел с трудом удержалась, чтобы не смахнуть руку Корали.
 – И к тому же муж Кристабел, – любезно сообщил Федерико.
 При этих словах Кристабел услышала изумленный вздох. Корали растерянно улыбнулась, ее пальцы буквально впились в талию Кристабел.
 – Оказывается, ты скрытная особа. – Корали окатила ее ледяным взглядом.
 Федерико взял руку Кристабел и поднес к губам, затем спокойно взглянул на Корали.
 – Извините, у нас семейный разговор.
 О, это покруче удара под дых! Кинозвезда попыталась изобразить улыбку – отчасти ей это удалось – и, развернувшись, пошла прочь, вульгарно раскачивая бедрами.
 – Отправилась завоевывать, – непринужденно прокомментировала Кристабел.
 – Давай вернемся к нашим баранам.
 Федерико всегда умел манипулировать ситуацией и людьми, вспомнила Кристабел. Мне даже захотелось как-то дать ему по физиономии, когда я поняла, что крылось за его внешним спокойствием. Федерико, не повышая голоса, мог оборвать на полуслове мои гневные тирады, я же часто давала выход эмоциям и оказывалась в проигрыше. Вот и сейчас он бессовестно шантажирует меня, умело используя создавшуюся ситуацию. Я оказалась между молотом и наковальней: или карьера киноактрисы, или наша совместная жизнь.
 – Ты не оставляешь мне выбора, – с нарочитым спокойствием проронила Кристабел.
 Федерико провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
 – Никаких условий.
 Кристабел с ужасом почувствовала, как ее тело моментально откликнулось на прикосновение Федерико – ее бросило в жар, ноги стали ватными. Но гневная отповедь замерла на ее губах: все же здесь не место и не время выяснять отношения, иначе она рисковала потерять свое лицо.
 Кристабел отчаянно пыталась справиться с переполнявшими ее эмоциями, и Федерико с интересом наблюдал за сменой выражений на ее лице. Он понял, что Кристабел не сдастся без боя, и это его совсем не радовало. Но он во что бы то ни стало должен выйти победителем.
 – Я что-нибудь выпила бы, – заявила Кристабел, и Федерико не смог сдержать улыбку.
 Он сделал знак рукой, и тут же рядом с ними появилась официантка. Кристабел ничуть не удивилась: Федерико имел влияние на женщин – от наивных восторженных подростков до умудренных опытом почтенных матрон. Он обладал природным шармом и умело пускал его в ход в зависимости от ситуации.
 Федерико взял с подноса два бокала с шампанским и вручил один Кристабел. Они чокнулись.
 Кристабел, подавив желание одним махом осушить бокал, принялась маленькими глотками потягивать холодный шипучий напиток, наслаждаясь его вкусом.
 – Может быть, мы все же подойдем к хозяину дома?
 Их с Федерико взгляды схлестнулись, но Кристабел первой отвела глаза. Позже у нее еще будет возможность высказать мужу все, что накопилось на душе. Пусть теперь он одержал победу, но очень скоро настанет ее черед торжествовать.
 Кристабел вспомнила, что она все же актриса, и с обворожительной улыбкой взяла Федерико под руку.
 – Тебе не кажется, дорогой, что мы слишком увлеклись выяснением отношений и совсем забыли, что мы в гостях?
 Вскоре Федерико в сопровождении Эндрю обходил присутствующих и со свойственной ему непринужденностью и знанием дела накоротке беседовал с каждым. Наблюдая за ними, Кристабел в который раз убедилась в умении Федерико разговаривать с людьми и словно походя решать деловые вопросы.
 – Оказывается, вы не без секретов?
 Кристабел обернулась и увидела стройную молодую женщину. Они были знакомы, но Кристабел, как ни старалась, не могла припомнить имени этой симпатичной блондинки.
 – Маргарет Синклер, маркетинг и реклама, – пришла та на выручку.
 Кристабел улыбнулась.
 – Очень приятно, мы ведь с вами знакомы.
 – Что же вы до сих пор скрывали от нас такого мужчину?! Где вы познакомились?
 – В Лондоне, а поженились в Риме.
 – А, в Вечном городе.
 На Кристабел нахлынули приятные воспоминания о прекрасном периоде в их жизни, об этом магическом городе. Рим особенно хорош весной, когда все пробуждается под теплыми солнечными лучами. Точно так же в ее сердце пробудилась любовь, когда она встретила Федерико.
 У Кристабел тоскливо сжалось сердце. Ей вспомнились жажда счастья и вечной любви, радужные мечты о предстоящей совместной жизни. Тогда ей казалось, что они с Федерико навсегда связаны неразрывными узами.
 – Эндрю сегодня на высоте, – вернула ее к действительности Маргарет.
 Кристабел вежливо улыбнулась. Похоже, сегодня вечером она обречена на это.
 – Дальнейшая судьба нашего фильма под большим вопросом.
 – Серьезно? – чуть насмешливо переспросила Маргарет, как будто получение дотаций на фильм – вопрос решенный. Впрочем, так оно и было, хотя Маргарет вряд ли догадывалась об истинной причине щедрости Федерико.
 – Ничего еще точно неизвестно.
 Кристабел старалась сохранять загадочный вид, пока наконец Маргарет не прыснула от смеха, раскусив ее розыгрыш:
 – Пусть попробуют потом сказать, что я не приложила к этому делу максимум усилий. – Она бросила взгляд на часы. – Мне нужно скоро уходить.
 – Что, свидание?
 – Да, с няней, которую нужно отпустить в десять, – отшутилась Маргарет.
 – Конкуренция между работой и домом?
 – Какая конкуренция, что вы! Дочь у меня всегда на первом месте. – Маргарет быстро оглядела комнату и, понизив голос, добавила: – Вашему мужу удалось отделаться от Эндрю, и он направляется к вам. Да, видный самец, черт возьми.
 «Самец», пожалуй, подходящее сравнение, согласилась Кристабел, но не в том смысле, который вкладывала в это слово Маргарет.
 – Вы говорите об Эндрю или о Федерико?
 – Вы меня разыгрываете?
 Кристабел ничего не ответила, к тому же Федерико почти поравнялся с ними. Она инстинктивно сжалась в ожидании его прикосновения, у нее перехватило дыхание. Но, поняв, что опасность миновала, Кристабел понемногу пришла в себя.
 – Федерико, ты уже знаком с Маргарет?
 – Да, у нас состоялась содержательная беседа по проблемам маркетинга.
 – Жаль, слишком короткая, – позволила себе легкое кокетство Маргарет.
 – Это мы еще наверстаем, не так ли?
 Как он умеет держаться с людьми! – невольно восхитилась Кристабел. Где надо – проявить живейший интерес и пустить в ход свое природное обаяние, ни на секунду при этом не ослабляя деловую хватку!
 – Да, было бы очень интересно, – проворковала Маргарет и, извинившись, отошла.
 Кристабел видела, как у выхода она обменялась несколькими фразами с Эндрю.
 – Ты с ней дружишь? – спросил Федерико.
 Кристабел не поддалась на мягкость его тона.
 – У актеров редко может быть что-то общее с администрацией.
 – Стало быть, сегодня вы впервые общались?
 – Прикажешь дать тебе подробный отчет по каждому из присутствующих – с кем я беседовала, дружила, целовалась? – с вызывающей усмешкой осведомилась Кристабел.
 – Поосторожнее, – мягко предупредил ее Федерико. – Ты рискуешь.
 – Разумеется, все это не выходило за рамки моей работы, – не без злорадства уточнила Кристабел и с удовлетворением отметила, как у Федерико сузились глаза.
 – В противном случае, – с расстановкой произнес он, – я без лишних церемоний посадил бы тебя на первый же рейс до Лондона, не обращая внимания ни на какие протесты, нарушения контракта и штрафы.
 – Вполне в духе неандертальца.
 – Желаешь язвить? На здоровье! Но предупреждаю: если ты и дальше будешь меня провоцировать, меня ничто не остановит.
 Кристабел вздернула подбородок и смело встретила взгляд Федерико.
 – О, в этом я имела возможность убедиться.
 – Верно. Но ты вела себя, как дикая кошка, и в ярости швыряла в меня что ни попадя.
 Тогда под рукой Кристабел оказался письменный прибор из горного хрусталя – чернильница, пресс-папье и изящные часы, украшавшие антикварный письменный стол Федерико. Позже, когда Кристабел пришла в себя, ей стало жаль этих красивых вещей и обшитой дубовыми панелями стены, о которую они разбивались, устилая осколками резной паркет. Теперь она со стыдом вспоминала о своей несдержанности.
 – Ты меня вывел тогда из равновесия.
 – Сама напрашивалась.
 Кристабел вспомнила, что этому предшествовала словесная дуэль: холодные и взвешенные фразы Федерико, которые ранили как острый нож, и ее – полные обиды и упреков.
 – Ты решил, что пора успокоиться и все забыть?
 – Мне казалось, что все давно улажено.
 В глазах Кристабел вспыхнули золотые огоньки – она живо вспомнила, чем закончилось выяснение отношений. Федерико грубо распял ее прямо на письменном столе. Потом отнес в душ, обтер губкой, пропитанной ароматным жидким мылом, и, бережно обтерев полотенцем, уложил в постель, где все и завершилось восхитительной ночью любви. Кристабел дождалась, когда Федерико уснет, оделась и, лихорадочно собрав кое-что из одежды и оставив короткую записку, ушла на рассвете.
 – Нет, – коротко и с достоинством сказала она.
 Секс, каким бы волнующим он ни был, не решает всех проблем, в который раз заключила Кристабел.
 Тогда, обнаружив наутро исчезновение жены, Федерико был подавлен и растерян, как никогда в жизни. Если бы не дела, он первым же рейсом последовал бы за ней в Америку, Но обстоятельства складывались против него: Джанфранко находился в Японии, так что Федерико пришлось самому лететь на запланированные деловые встречи в разных городах Италии, после чего он заехал в Рим навестить бабушку.
 Словом, пустая постель, короткая записка и жена на другом конце света – Федерико тоже пришлось несладко.
 – Если у тебя больше нет ко мне вопросов, я еду домой, – заявила Кристабел. – Назавтра у меня запланированы дела с раннего утра.
 – Тогда нужно отыскать хозяина и поблагодарить его за гостеприимство.
 Федерико взял руку Кристабел, но она тут же вырвала ее.
 – С тобой я никуда не поеду.
 Он насмешливо вздернул бровь.
 – Неужели ты уже забыла о нашем уговоре?
 – Вовсе нет! – выпалила Кристабел. – Но, черт возьми, я не позволю тебе жить со мной под одной крышей!
 – О раздельном проживании не может быть и речи, – невозмутимо отрезал Федерико.
 – Пошел к черту! – в сердцах огрызнулась Кристабел.
 – Я уже побывал там, – с угрозой произнес Федерико, – и не собираюсь возвращаться.
 – Думаю, – еле сдерживаясь, заявила Кристабел, – нам лучше отложить этот разговор.
 – Я его не начинал, – многозначительно отозвался Федерико. – О нас уже поползли досужие слухи. – Он крепко обхватил Кристабел за талию и привлек к себе. – Будь добра, улыбнись и сделай Эндрю книксен, когда мы будем с ним прощаться.
 – Или что?
 – Поступай, как велит гордость. Твоя гордость, – вкрадчивым голосом посоветовал Федерико. – Или ты выходишь отсюда на своих ногах, или я выношу тебя, отчаянно отбивающуюся, взвалив на плечо. Выбирай.
 Кристабел было достаточно один раз взглянуть на мужа, чтобы понять: любые возражения сейчас бесполезны. Она презрительно улыбнулась и отчеканила с холодной вежливостью:
 – Предпочитаю первое.
 За десять минут они распрощались с гостями, Федерико назначил Эндрю на следующий день деловую встречу. Во взгляде и в улыбке маститого режиссера чувствовалась некоторая напряженность.
 – Ему не терпится узнать о твоем решении, – заметила Кристабел, когда они с Федерико покидали виллу. – Ты, конечно, все уже рассчитал?
 Кристабел могла об этом и не спрашивать. Ей было прекрасно известно, что отец братьев Персетти, контролировавших теперь семейную корпорацию, чьи активы оценивались в миллионы долларов, дал им в свое время прекрасное образование, так что они отлично разбирались во всех тонкостях бизнеса и всегда просчитывали каждый свой шаг.
 – Попрошу его вызвать для тебя такси, – предложила Кристабел, кивнув на охранника.
 – Я взял напрокат машину, – мягко возразил Федерико. – Поеду за тобой.
 – Ты можешь переехать завтра... – Кристабел поравнялась с будкой охранника. – Вызовите, пожалуйста, машину для...
 Федерико схватил ее за руку и поташил к воротам.
 – Как ты смеешь?! – в ярости прошипела Кристабел, безуспешно пытаясь вырваться. – Сейчас же отпусти!
 Однако Федерико и не подумал подчиниться. Довольно бесцеремонно он вытолкал Кристабел на улицу и лишь там наконец разжал пальцы. В приступе неуправляемого гнева Кристабел затопала ногами, Федерико с насмешливой улыбкой наблюдал за ней. В конце концов ему это надоело и он довольно резко спросил:
 – Где ты оставила машину?
 Кристабел метнула на него злобный взгляд, сожалея, что ночная темнота притупляет его эффект, и процедила:
 – У тебя забронирован номер в отеле?
 Губы Федерико дрогнули в улыбке: Кристабел всегда отличалась упрямством и крутым нравом.
 – Я отказался от номера сегодня утром.
 Черт бы тебя побрал! – мысленно выругалась Кристабел.
 – Вон моя машина – белая, с царапиной на задней левой дверце, – бросила она и, вынимая на ходу ключи, направилась к автомобилю.
 Кристабел села за руль и завела мотор. Попытаюсь от него оторваться, решила она. Кристабел проскочила на желтый свет и взглянула в зеркало заднего вида. Машина Федерико неотступно следовала за ней.
 – Зря стараешься, – злорадно сказала Кристабел, будто он мог ее слышать.
 Зная педантичность своего мужа, она вдруг сообразила, что он наверняка заблаговременно узнал ее адрес и вполне может ориентироваться по карте. Эта внезапная догадка отрезвила Кристабел, и она решила больше не рисковать на светофорах. Теперь она ехала на обычной для себя скорости, стараясь не обращать внимания на машину Федерико, которая следовала буквально по пятам.
 Кристабел включила радио, настроилась на волну станции, передающей симфоническую музыку, и усилила громкость, надеясь отвлечься от мыслей о Федерико. Но вскоре она поняла, что все бесполезно, уменьшила звук и постаралась сосредоточиться на дорожных указателях, чтобы не проскочить нужный поворот.
 Автоматические охраняемые ворота впустили Кристабел, и машина стала подниматься по мощеному серпантину квартала к арендуемой вилле. Только она успела въехать в гараж и выключить мотор, как рядом мягко затормозил «порше» последней модели.
 Кристабел отправилась закрывать ворота гаража, а когда шла обратно, увидела, что Федерико вытаскивает свои вещи из открытого багажника машины. Она решила никак не реагировать, но с Федерико Персетти это было довольно трудно. Открывая ключом дверь из гаража в дом, Кристабел почувствовала, как у нее заныло в животе. Чуть помедлив, она обернулась к Федерико и изрекла тоном строгой экономки:
 – Наверху три спальни. Выбирай любую. Постельное белье в комоде.
 Ответа не последовало, и Кристабел чуть расслабилась. Через холл она прошла прямо в кухню.
 Интерьер дома отличали простота и современность. Высокие потолки и огромные окна от пола до потолка создавали впечатление простора и света. Красивые вазоны с цветущими растениями придавали всей обстановке своеобразный тропический колорит.
 Тишину дома нарушал лишь стук острых каблучков Кристабел в кухне, откуда вскоре соблазнительно запахло свежесваренным кофе. Кристабел выставила на кухонный стол две чашки с блюдцами, сахарницу, молоко, налила себе кофе из кофеварки и, отпив глоток, осталась довольна.
 Чтобы как-то избавиться от гнетущей тишины, она включила телевизор и стала щелкать переключателем каналов, пока наконец не наткнулась на какое-то ток-шоу. Однако ей никак не удавалось сосредоточиться на передаче – ее мысли занимал мужчина, неожиданно появившийся в доме.
 Кристабел успокаивало лишь то, что это соседство временное, поскольку съемки продлятся не более двух недель, а она, возможно, освободится еще раньше – ей осталось досняться в паре-тройке сцен. И что тогда? Куда ей податься? Выбор небогатый, и Кристабел мысленно перебрала возможные варианты. Первый – возобновить работу на подиуме, второй... Нет, о втором ей не хотелось думать. Кристабел была глубоко уверена, что основу брака должны составлять взаимопонимание и поддержка одного супруга другим в разрешении проблем, и не признавала, что интересы одного могут быть доминирующими.
 Кристабел допила кофе, вымыла чашку и посмотрела на часы. Было уже поздно, и она слишком устала, чтобы дожидаться, когда появится Федерико. Пусть как хочет, решила она, а я отправляюсь спать. Интересно, чем он занят? Наверное, уже распаковал вещи, а теперь принимает душ.
 По витой лестнице Кристабел поднялась на галерею, куда выходили двери трех спален и просторной гостиной. Когда она вошла в свою комнату, сразу уловила запах мыла и мужской парфюмерии, Кристабел взглянула на большую кровать. Элегантное шелковое покрывало было сброшено, под простыней вырисовывались очертания мужской фигуры. Темная голова Федерико уютно покоилась на подушке, глаза были закрыты, он дышал ровно и размеренно.
 Черт возьми, как он посмел лечь в мою постель! – возмутилась Кристабел. Нет, так дело не пойдет!
 Кипя от негодования, она быстро подошла к кровати, схватила свободную подушку и с силой швырнула ее на грудь Федерико.
 – Просыпайся! – процедила Кристабел сквозь зубы. – Просыпайся же, черт тебя возьми! Я не позволю тебе расположиться в моей комнате!
 Федерико даже не пошевелился, и Кристабел, чтобы дать выход своему отчаянию, принялась колотить его подушкой по груди. Она вошла в раж и даже не заметила, как Федерико схватил ее за руку, и опомнилась, только когда его пальцы больно сжали запястье.
 – Это моя комната и моя кровать! – выкрикнула Кристабел. – Тебе здесь не место!
 – Ты хочешь спать отдельно? – Взгляд Федерико, казалось, сверлил ее насквозь. – Выбери другую комнату!
 Он еще имеет наглость распоряжаться в моем доме! Кристабел была возмущена до глубины души. Она вырвала руку и принялась массировать то место, где на коже остались красные полосы – следы пальцев Федерико.
 – Я не собираюсь спать с тобой, – отчеканила она.
 – Спать – понятие растяжимое, – насмешливо заметил Федерико.
 Кристабел еле сдержалась, чтобы не ударить его.
 – Ты вздумал со мной играть?
 Черт возьми, Федерико выглядел... просто великолепно в эти минуты. Кристабел ощущала каждой клеточкой его грубую мужскую сексуальность, ее окатило горячей волной желания. Она перевела взгляд на лицо мужа, на губы, которые целовали ее совсем недавно, и с ужасом почувствовала, что теряет контроль над собой.
 – Ты боишься лечь со мной, Кристабел? – вкрадчиво осведомился Федерико.
 Да!!! – хотелось крикнуть ей. Но сказала она совсем другое:
 – Секс не решит наши проблемы.
 Федерико насмешливо вскинул бровь.
 – Я, кажется, ничего не предлагал.
 – Может, все же объяснишь, зачем ты выбрал мою комнату, мою постель?! – Кристабел, поняв, что находится на грани срыва, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, сосчитала в уме до пяти и продолжила: – Если бы в тебе осталась хоть капля благородства, ты выбрал бы другую комнату.
 – Я никогда не строил из себя джентльмена.
 – Да, тебе больше свойственны повадки дикаря! – согласилась Кристабел, смерив его презрительным взглядом.
 – Поосторожнее, дорогая, – мягко предостерег Федерико.
 – Ненавижу! – взорвалась Кристабел.
 Она замахнулась, чтобы влепить своему мучителю пошечину, однако ее рука была перехвачена на полпути, и уже в следующую секунду Кристабел оказалась распятой на постели, а Федерико возвышался над ней.
 – Что, проверим, как ты меня ненавидишь?
 Кристабел извивалась, пытаясь освободиться от его мертвой хватки.
 – Отпусти сейчас же!
 Федерико чувствовал в ее голосе гнев, упрямство, страсть, но он понимал, что, стоит ему применить немного настойчивости и мягкости, как Кристабел станет податливой.
 – Надо было подумать, прежде чем швырять в меня подушку, – нравоучительно изрек он.
 – Если ты вздумал дразнить меня, я это так не оставлю! – с сердцем отозвалась Кристабел.
 Лицо Федерико оставалось жестким, но Кристабел поняла, что ситуация развлекает его.
 – Может, прекратим эту бесполезную борьбу? Все в твоих руках, Кристабел.
 Соблазн послать все к черту и принять предложение был велик, однако Кристабел сообразила, что побежденной, морально и физически, оказалась бы она. Ну нет, подумала она упрямо, я не доставлю ему такой радости.
 – Передвинься на тот край кровати, – буркнула Кристабел. – Я переоденусь и пойду в душ.
 – Согласен, только сначала...
 Федерико неожиданно прильнул к ее губам долгим поцелуем, отчего Кристабел почувствовала себя полностью опустошенной, а потом как ни в чем не бывало отстранился и без всякого выражения сказал:
 – Спокойной ночи, дорогая.
 Он перекатился на другую половину кровати, как Кристабел и просила, и, натянув на себя одеяло, закрыл глаза.
 Ошеломленная Кристабел осталась лежать в той же позе. У нее кружилась голова от близости Федерико. Черт возьми, последнее слово все же было за ним, огорченно признала она.
 Сделав над собой усилие, Кристабел тихонько поднялась, прошла в ванную и, раздевшись, встала под теплый душ. Под струями воды ее напряжение постепенно спало. Она закрыла кран, вытерлась насухо и надела ночную сорочку. Расчесывая волосы перед зеркалом, Кристабел с невольной иронией отметила: надо же, ящики комода ломятся от шикарного французского ночного белья, а я упорно предпочитаю спать в простых хлопковых сорочках.
 Она прошла в комнату и выключила свет. Федерико тихо посапывал. «Что, боишься спать со мной в одной постели?» – звучало у нее в ушах. Может быть, стоило закатить Федерико шумный скандал с битьем посуды и перевертыванием мебели? – размышляла Кристабел. Завтра мне рано вставать, он еще будет спать, когда я уйду, но я много дала бы, чтобы увидеть лицо Федерико, когда он проснется и обнаружит, что мы все же провели ночь в одной постели.
 Улыбнувшись своим мыслям, Кристабел скользнула под одеяло. Что ж, он решил поиграть со мной – я готова.
 Она мысленно проигрывала один сценарий возможного развития событий за другим, пока ее незаметно не сморил сон. Ей снился Федерико – то нежным любовником, то дьяволом-искусителем, причем действие перемешалось в разные части света и главной героиней, которой досталась бесконечная роль без слов, была она сама.




 3


 Кристабел проснулась от резкого звона будильника и привычно протянула руку, чтобы выключить его. Но она лежала на другой стороне кровати, и тянуться пришлось далеко, так что ее рука невольно коснулась теплого мужского плеча.
 Ах да, Федерико, вспомнила Кристабел и отдернула руку, будто ошпарившись. Федерико сел на постели и сонно выругался по-итальянски.
 – Это мой будильник. Извини, что разбудила, – вежливо объяснила Кристабел.
 Она встала и обошла кровать, чтобы выключить его. Стрелки показывали половину пятого утра. Вот я и отомстила Федерико за вчерашнее, с мстительным удовлетворением подумала Кристабел.
 Сквозь задернутые шторы в комнаты проникали ранние лучи солнца. Кристабел накинула халат, вынула из шкафа джинсы, полосатый топ, белье и скрылась в ванной, откуда вышла через десять минут полностью одетой и причесанной, но без макияжа. Ни разу не взглянув в сторону кровати, где лежал Федерико, она захватила сумочку и вышла из комнаты.
 В кухне Кристабел выпила стакан свежевыжатого апельсинового сока, положила в сумочку банан и направилась в гараж.
 Через четверть часа она была на киностудии и, уже в гриме и в костюме, повторяла роль, пока гример хлопотал над париком, а осветитель ставил свет.
 В целом день выдался не самым удачным. Все без исключения члены съемочной группы были на взводе, чему способствовала нестерпимая жара, так что высоким профессионализмом в этот день и не пахло.
 Появление Федерико после перерыва на ланч не улучшило ситуацию. Его лишь терпели на площадке как возможного спонсора. Он не без интереса наблюдал за съемками, а Эндрю, желая произвести впечатление, заставлял актеров делать все новые и новые дубли.
 Кристабел старательно демонстрирована полное безразличие к Федерико, но время от времени все же украдкой косилась на него, рискуя запороть кадр.
 – Что ты здесь делаешь? – прошипела она во время перерыва.
 Федерико потянулся к ней и потерся губами о ее висок.
 – Дорогая, разве так приветствуют любимого мужа?
 – Пожалуйста, уходи.
 Кристабел заметила, как подрагивают от сдерживаемой улыбки уголки его рта, и еле превозмогла себя, чтобы не закричать и не затопать ногами.
 – Раз уж я собираюсь финансировать это мероприятие, – невозмутимо сказал Федерико, – мне следует быть в курсе дел на съемочной площадке.
 – Съемочная площадка закрыта для зрителей.
 – Меня пригласил Эндрю.
 – Вероятно, ты придуман отличную наживку, раз наш выдающийся режиссер ее заглотнул.
 Федерико улыбнулся, но глаза его остались серьезными.
 – Ты же меня хорошо знаешь.
 Нет, чуть не сказала Кристабел. Я так думала, но теперь вижу, что ошибалась.
 – Как долго ты намерен здесь оставаться?
 – На съемочной площадке? Пока ты не освободишься. – Федерико провел, едва касаясь, указательным пальцем по ее щеке. – Разве мое присутствие тебе мешает?
 – Чего ты добиваешься? – прошипела Кристабел.
 – Разве тебе не нужно повторить роль? – ушел от ответа Федерико.
 Кристабел молча отошла, взяла листы с ролью и принялась повторять текст, стараясь не замечать, как Корали Дюрен предпринимает отчаянные попытки очаровать Федерико, а тот в свою очередь поощряет ее улыбкой и что-то вежливо отвечает. Кристабел тайком наблюдала за ними из-под опущенных ресниц, и пульс ее участился, когда Корали повела себя слишком уж вызывающе. Кинозвезда чувственно скользила ладонью по рукаву пиджака Федерико и призывно улыбалась, а в ее голубых глазах застыл холодный расчет.
 Кристабел невидяще уставилась в сценарий, чувствуя напряженный комок где-то в животе. Какого черта Федерико действует мне на нервы и мешает работать?! – в отчаянии думала она.
 – Все по своим местам! – властно крикнул Эндрю и тем самым избавил Кристабел от страданий.
 Кристабел закончила сниматься ближе к вечеру, и ей было сказано, что она свободна до вторника. С помощью костюмерши она сняла свой шикарный сценический наряд и парик, смыла грим и, взглянув в зеркало, удивилась, насколько несовместим ее сценический образ с той девушкой в джинсах, в которую она преобразилась. Контраст был столь разительным, что Кристабел даже не верилось, что томная дама в роскошном платье с кринолином и она сама – одно и то же лицо.
 Было уже больше пяти вечера, когда она наконец пришла на автостоянку и, вытащив из сумочки ключи, приготовилась сесть в машину.
 К ней подошел Федерико.
 – Хочешь незаметно улизнуть?
 Кристабел промолчала, стараясь не замечать его. Она открыла дверцу, села за руль и завела мотор. Машина резко рванула с места, но колеса с визгом заскользили по гладкому асфальту, и Кристабел была вынуждена сбавить скорость.
 Как только машина выехала на трассу, Кристабел снова надавила на газ, так что стрелка спидометра стала быстро отклоняться к максимуму. Только тогда Кристабел почувствовала, что напряжение постепенно отпускает ее.
 Она очень быстро доехала до дома, легко взбежала по лестнице, быстро переоделась в купальник, схватила полотенце и помчалась к бассейну.
 Вода приятно освежала. Кристабел несколько раз энергично пересекла бассейн из конца в конец, потом перевернулась на спину и неподвижно лежала на воде, с наслаждением расслабив тело. Теперь можно не спеша все обдумать. Незаметно ее мысли вновь вернулись к Федерико.
 Прошлую ночь она спала плохо, а ближе к утру сон и вовсе пропал. Кристабел анализировала, правильно ли поступила, решив лечь с Федерико в одну кровать. Скорее всего это было неким сумасшествием, граничащим с мазохизмом. Мысль, что, находясь на расстоянии вытянутой руки, они далеки друг от друга, доставляла ей страдания.
 Интересно, как Федерико отреагировал бы, если бы я прильнула к нему? – размышляла Кристабел. Его безучастность унизила бы меня. А если бы он ответил, как я повела бы себя? Скорее всего не устояла бы. Как же тогда быть с чувствами, с душой и с другими высокими материями? Просто секс теперь меня не устроит.
 Нет, я все же ненормальная. Любая женщина на моем месте воспользовалась бы социальным и материальным положением мужа и жила бы в свое удовольствие. Мне было плохо, когда нас разделял океан. Теперь же, когда Федерико рядом, стало еще хуже.
 Раньше у нас все было иначе, все строилось на чувствах и на эмоциях. Это трудно выразить словами. Расставания после ночи любви казались мне вечностью, я считала каждую минуту до новой встречи. Эти звонки по телефону, нежные обещания, послания в виде одной-единственной розы, молчаливый, только нам двоим понятный разговор глазами, когда вокруг полно людей. И вновь ожидание и постоянное желание близости...
 Когда один не может жить без другого, любовь ли это – та, о которой обычно говорят: «Они жили в любви и умерли в один день»? Или просто чувственное влечение?
 Скорее всего и то и другое. Но первая же серьезная ссора все разрушила. Теперь Кристабел ни в чем не была уверена.
 – Придаемся приятным размышлениям?
 Знакомый голос с чуть заметным акцентом заставил Кристабел встрепенуться. Она перевернулась и увидела высокую мужскую фигуру у самого бортика бассейна.
 Федерико был в расстегнутом пиджаке, без галстука, две верхние пуговицы рубашки были также расстегнуты. Волосы его казались встрепанными.
 – И долго ты здесь стоишь?
 – Тебе это так важно знать?
 Кристабел совсем не нравилось это непрошеное вторжение в ее уединение. Она быстро подплыла к бортику и, ловко подтянувшись на руках, села на край. Но полотенце лежало на шезлонге, и Кристабел пришлось подняться и подойти к шезлонгу.
 Она заметила, что Федерико пристально следит за каждым ее движением, и стала не спеша промокать полотенцем все тело, потом занялась волосами.
 – Я заказал на вечер столик на двоих в «Хромой утке».
 Кристабел решила сделать вид, что не поняла.
 – Тебе там понравится, – как ни в чем не бывало откликнулась она. – Говорят, там отличный шеф-повар.
 – На двоих. Сегодня в семь, – уточнил Федерико.
 – Я не доживу до этого времени.
 – Но у тебя целый час, чтобы принять душ и собраться.
 Кристабел посмотрела ему в глаза и отчеканила:
 – Я никуда не пойду с тобой.
 – Черт, ты испытываешь мое терпение!
 – А ты – мое!
 – Разве есть что-то предосудительное в том, что я приглашаю собственную жену пообедать в приятной обстановке?
 – Нет, конечно. – Кристабел слащаво улыбнулась. – Но при условии, что жена этого тоже хочет. А в данном случае я не хочу!
 – Но...
 – Не возражай, Федерико. – Кристабел отчаянно старалась сохранять достоинство, но у нее получалось не очень убедительно. – Имей в виду, я в любом случае тебе откажу.
 – Так ты предпочитаешь ужинать здесь?
 – Как ты догадался? Может, до тебя заодно дойдет, что я не хочу ужинать с тобой где бы то ни было?
 Кристабел почувствовала легкую дрожь и, чтобы скрыть ее, покрепче ухватилась за полотенце. Однако Федерико не так-то просто было провести. Он ехидно прищурился и проронил:
 – Ты вся дрожишь.
 – Какая наблюдательность! – съязвила Кристабел. – Если ты не возражаешь, я пойду приму горячий душ.
 Проходя мимо Федерико, она изо всех сил старалась не реагировать на его мужской магнетизм, но это оказалось выше ее сил.
 Еще целых две недели съемок, размышляла Кристабел, легко взбегая по лестнице на второй этаж. Может, и меньше. Выдержу ли я эту пытку – жить и спать бок о бок с человеком, который только и ждет, чтобы воспользоваться ситуацией и полностью подчинить меня?
 Поднявшись в спальню, Кристабел тут же прошла в ванную и пустила воду в душевой. Через секунду она стянула с себя мокрый купальник, вошла в душевую кабину и принялась намыливать волосы шампунем.
 Через десять минут Кристабел вышла из ванной и замерла на месте: в ее спальне спокойно раздевался Федерико.
 – Ванная свободна?
 Кристабел обеими руками невольно схватилась за узел купального полотенца на груди.
 – На этаже имеются еще две спальни, и в каждой есть ванная. – В ее тоне чувствовалось легкое напряжение.
 – Ты против, чтобы я жил с тобой в одной комнате?
 Федерико был в своем репертуаре – как всегда прямолинеен и циничен.
 – Да, – стараясь держать себя в руках, ответила Кристабел, направляясь к комоду за бельем. – Особенно если учитывать, что этим ты стремишься вывести меня из равновесия.
 – Значит, мне это удается? Да, черт тебя побери!
 – Вовсе нет, – солгала Кристабел.
 Федерико усмехнулся и пошел в ванную.
 Кристабел проводила его взглядом. Весь его облик – мужественная стать, широкие плечи, накачанные мышцы груди и живота – невольно приводил ее в трепет. Ее пронзила сладостная дрожь при воспоминании о его крепких и нежных объятиях, о запахе его тела, смешанном с ароматом мыла и одеколона, об ощущении его поцелуя на губах. Кристабел не забыла, как они занимались любовью, как ей нравилось доводить Федерико до полного исступления и ощущать абсолютную власть над его чудесным телом.
 У нее бешено забилось сердце, каждая ее клеточка горела желанием, которое она не могла побороть.
 Из ванной слышалось жужжание электробритвы, потом полилась вода. И перед мысленным взором Кристабел всплыло обнаженное тело Федерико. Знакомое, любимое, желанное...
 Все, хватит! – приказала себе Кристабел, надевая чистое белье, джинсы и хлопковый топ. Вспомни его нелепые обвинения и обидные слова, которые он бросил тебе семь недель назад!
 В ночь их последней ссоры она смотрела на спящего Федерико со смешанным чувством. Этого мужчину она любила всем сердцем и полностью ему доверяла, и в то же время он казался ей совсем чужим. «Женился на скорую руку да на долгую муку», вспомнилась ей тогда пословица.
 Кристабел тряхнула головой, и волосы мягким шелком рассыпались по ее плечам. Она включила фен и принялась сушить волосы. Интересно, как бы все сложилось, если бы я осталась с Федерико, нарушив контракт? Смогли бы мы уладить недоразумения или мой внезапный отъезд лишь ускорил то, что неминуемо должно было случиться? – размышляла Кристабел. Эти семь недель можно рассматривать по-разному – как временную передышку или как целую жизнь.
 – Ты собираешься ужинать в таком виде?
 Кристабел выключила фен. В зеркало ей было видно, как Федерико снял с бедер полотенце, надел трусы и брюки от костюма и прошел к шкафу за чистой рубашкой.
 – Я не собираюсь выряжаться. – Она стала скручивать волосы в узел.
 – Оставь их распущенными.
 Кристабел демонстративно закрепила пучок шпильками, однако во избежание ненужных осложнений сочла необходимым пояснить:
 – Так мне прохладнее.
 Федерико застегнул пуговицы на рубашке, затянул ремень на брюках, надел носки и обулся.
 – А макияж?
 – Зачем? Я не собираюсь никуда идти.
 Лицо Федерико не изменилось, но взгляд сделался жестким.
 – Даю тебе пять минут, Кристабел. Потом я уезжаю. С тобой или без тебя. Решай.
 – Ты можешь позвонить Корали. Она умирает от желания составить тебе компанию. – Кристабел вышла из комнаты и спустилась в кухню.
 Вместо закуски, какого-нибудь экзотического блюда и фруктов в сочетании с первоклассным обслуживанием и отличным марочным вином в интимной обстановке с приглушенной музыкой Кристабел довольствовалась консервированной лососиной и салатом. Она постаралась никак не реагировать, услышав шелест шин отъезжающего автомобиля.
 Вечер Кристабел скоротала в гостиной у телевизора, а в десять часов отправилась спать. Некоторое время она в задумчивости стояла перед кроватью, размышляя, на какой половине ей лечь, но в конце концов решила, что пусть лучше Федерико, а не она испытывает неудобства, ведь это он вторгся на ее территорию.
 Однако едва устроившись под одеялом, Кристабел подумала, что играет с огнем. Секс, пусть и очень приятный, сейчас никак не входил в ее планы. С этой мыслью Кристабел встала, собрала кое-какие вещи и отправилась в дальнюю спальню. Почувствовав себя в безопасности, она с наслаждением вытянулась на прохладной простыне и решительно погасила свет.
 В комнату сквозь деревянные ставни пробивался лунный свет. Кристабел вертелась с боку на бок без сна, и время, как ей казалось, словно остановилось. Наконец она не выдержала, встала, прошлепала босыми ногами к окну и попыталась как-то иначе приспособить ставни, чтобы лунный свет не мешал ей.
 Но у нее ничего не получилось. Кристабел сделала несколько расслабляющих упражнений по системе йогов, потом стала считать слонов и думать о приятном, но, несмотря на все ухищрения, сон не шел. Перед глазами неотступно стоял Федерико.
 Комната, в которую перешла Кристабел, находилась в стороне от гаража, так что никаких звуков оттуда не доходило и она не могла знать, вернулся ли Федерико.
 В голове роились мысли, одна отчаяннее другой. Например, что в ресторане за столик к Федерико подсела незнакомая женщина и в эту самую минуту они мило флиртуют. Кристабел было прекрасно известно, что Федерико – искусный соблазнитель, у него была какая-то особая аура, которая притягивала к нему женщин.
 Кристабел без конца прокручивала самые невероятные сценарии, пока наконец они не смешались в какой-то невообразимый винегрет. И только тогда она незаметно погрузилась в беспокойный сон.
 Федерико вернулся около полуночи. Когда он поднялся в спальню, то испытал не самые приятные минуты, увидев пустую постель, и пошел по комнатам в поисках Кристабел. Наконец найдя в одной из спален свернувшуюся калачиком на смятых простынях жену, Федерико вздохнул с облегчением. Какое-то время он постоял в дверях, потом тихонько подошел к кровати.
 Сейчас Кристабел казалась Федерико особенно красивой. Надо же, как проявился ее строптивый характер, как отчаянно она отстаивала свою независимость! – невольно восхитился он. Ему захотелось убрать с ее лба растрепавшиеся волосы, коснуться губами ее виска...
 Черт возьми, ему хотелось большего! Федерико очень не хватало того, что связывало их раньше – необычайного тепла и страсти, которая связывала их в одно целое. Ведь они с Кристабел действительно составляли одно целое – и духовно, и физически.
 Федерико замысловато выругался, проклиная себя и свой бизнес, который возобладал над его любовью к жене. Вместо того чтобы последовать за ней ближайшим авиарейсом, он занялся разрешением деликатных финансовых проблем, связанных с преумножением и без того немалого состояния семьи. А для того чтобы не выпускать жену из поля зрения и быть уверенным в ее безопасности, Федерико пришлось обратиться за помощью к высокопрофессиональным детективам, которые круглые сутки наблюдали за Кристабел.
 В деловых кругах высоко ценили умение Федерико Персетти вести дела, женщины всегда любили его за обаяние, богатство и за положение в обществе. Внимание прекрасного пола льстило ему, он считал его неотъемлемой частью своей жизни и с ленивым цинизмом воспринимал как должное. Но встреча с Кристабел все изменила. Федерико подкупила ее естественность и красота – вполне земная, но оттого не менее притягательная. Когда Кристабел смеялась, она словно светилась изнутри, глаза лучились добротой, которая шла от самого сердца.
 Онс первого взгляда захотел обладать этой женщиной, и не только в библейском смысле. Инстинкт подсказывал Федерико, что она подарит ему нечто большее. Кристабел стала самой большой его ценностью, ему хотелось всегда защищать и оберегать ее.
 Федерико и мысли не допускал, что Кристабел может оказаться где-то на другом конце света без него. Но вышло так, что ему пришлось выбирать между женой и профессиональными интересами, и последние возобладали.
 Улыбка тронула тубы Федерико. Я стал докой в финансовых делах, и удача всегда сопутствовала мне, размышлял он. Я решил, что смогу себе позволить избавить фильм от финансового краха и шантажировать этим Кристабел ради спасения нашего брака. Как говорится, одним выстрелом убить двух зайцев. С фильмом не возникло никаких проблем, а вот Кристабел оказалась крепким орешком. Впервые судьба бросила мне вызов, и я пойду на все, чтобы выиграть.
 Кристабел беспокойно зашевелилась во сне и повернулась на спину. Какая же она беззащитная, когда спит, умилился Федерико. В слабом лунном свете, проникавшем сквозь ставни, ее кожа казалась гладкой и почти прозрачной, ресницы – неестественно длинными, губы – страстно изогнутыми.
 Федерико почувствовал, как шевельнулось желание, но силой воли подавил его. Он осторожно взял спящую Кристабел на руки и отнес в спальню, где они вместе провели прошлую ночь.
 Когда Федерико положил ее на кровать, Кристабел что-то пробормотала, но не проснулась. Он быстро разделся, скользнул под одеяло и затих, боясь пошевелиться. Ближе к рассвету Федерико сморил сон.




 4


 Кристабел просыпалась медленно, будто выныривая из глубины сна в реальность нового утра.
 Она с радостью вспомнила, что сегодня воскресенье, а значит – никакого будильника, никакой студии. Однако радовалась Кристабел недолго – перед ее мысленным взором одно за другим стали всплывать события вчерашнего вечера и она поняла, что проснулась в другой кровати. Более того – не одна.
 Мускулистая мужская рука крепко прижимала ее к очень даже возбужденному мужскому телу. Боже мой, это какое-то наваждение или сон! – решила Кристабел. Но глаза-то у меня открыты, значит, не сон! Господи, Господи, научи, как мне поступить?!
 Кристабел затаила дыхание и попыталась осторожно вылезти из-под руки Федерико, надеясь, что он ничего не почувствует. Но нет, предпринятая ею слабая попытка пошевелиться привела лишь к тому, что Федерико обнял ее еще крепче.
 И что теперь? Двинуть его локтем в ребра? Кулаком ударить по руке? Или лучше двумя? Уж это должно сработать.
 – Обдумываешь маневр атаки? – послышался сонный голос над самым ухом Кристабел.
 – Ты все же добился своего, – пробурчала она, собираясь двинуть Федерико по ребрам, но тот успел увернуться. Удар пяткой по его голени также не возымел успеха, и Кристабел в отчаянии простонала: – Пусти!
 – Что, извини? – игриво спросил он по-итальянски.
 – Пошел к черту.
 – Если ты хочешь поиграть...
 – Тебя это развлекает, да?! – возмутилась Кристабел, безуспешно пытаясь высвободиться.
 – Не совсем. Я предпочитаю, чтобы женщина таяла в моих объятиях.
 – Не тот случай.
 – Ты действительно добиваешься, чтобы я доказал обратное?
 При этих словах у Кристабел невольно перехватило дыхание. Да, все решается слишком просто, мысленно согласилась она.
 Федерико коснулся губами ее шеи, потом его губы медленно переместились к виску, рука стала ласкать грудь Кристабел. Мышцы ее живота напряглись от внезапно нахлынувшей волны сладких ощущений.
 – Ты принуждаешь меня к близости?
 Федерико быстро перекатился на спину, увлекая за собой Кристабел, так что она оказалась сверху. Федерико с интересом смотрел на Кристабел, выжидая, что она предпримет.
 Вот чего я так боюсь, призналась она себе. Федерико похож сейчас на большого ленивого тигра, добродушно играющего со своей жертвой. Одно мое неверное движение или слово – и вся его безобидность враз улетучится.
 Кристабел оказалась в весьма щекотливой ситуации.
 Тыльной стороной ладони Федерико провел по ее щеке, коснулся ямочки на подбородке, чуть нажал большим пальцем на нижнюю губу Кристабел.
 – Заметь, я этого не говорил.
 – Я же намеренно перебралась в другую комнату.
 – А я вернул тебя назад.
 – Тебе неуютно спать в одиночестве?
 – Секс вовсе не является непременным условием того, чтобы делить брачное ложе.
 – Так я тебе и поверила!
 Помолчав какое-то время, Федерико заговорил с неожиданной нежностью:
 – Я часто вспоминаю наши с тобой ночи, дорогая.
 Кристабел мысленно согласилась с ним. Она прекрасно помнила, как сама себе казалась распутницей от неуемности охватывавших ее желаний и фантазий. Иногда она даже рыдала от восторга.
 – Да, тогда все было чудесно, – нехотя подтвердила она.
 – Теперь разве что-то изменилось?
 – Да.
 – В таком случае, давай оденемся и позавтракаем.
 Федерико быстро спустил ее на пол, затем откинул покрывало и тоже поднялся на ноги.
 Кристабел юркнула в ванную и с облегчением почувствовала себя в безопасности, хотя дверь не запиралась, как, впрочем, и все внутренние двери в доме. Когда, приняв душ и одевшись, она вышла в спальню, Федерико там уже не было.
 Из кухни по дому разливался божественный аромат кофе. Кристабел застала Федерико за приготовлением омлета: он привычным движением взбивал в глубокой посудине яйца, на плите нагревалась сковородка. Черные джинсы и белая футболка очень шли Федерико и придавали ему еще более мужественный вид.
 Кристабел невольно вспомнились их былые совместные завтраки с веселыми шутками и беззлобным подначиванием друг друга. Нередко эти утренние трапезы заканчивались тем, что Федерико подхватывал Кристабел на руки и со смехом нес обратно в спальню.
 Молча выжав апельсиновый сок, Кристабел разлила кофе по чашкам и села за стол. Федерико поставил перед ней тарелку с дымящимся омлетом. Кристабел кусок не лез в горло, а Федерико ел с большим аппетитом, как ни в чем не бывало.
 Кристабел потыкала вилкой омлет, откусила кусочек тоста и стала пить крепкий черный кофе. Федерико отодвинул пустую тарелку и откинулся на стуле.
 – Итак, чем ты предлагаешь нам сегодня заняться?
 Кристабел поставила чашку на блюдце и посмотрела на мужа.
 – Я собираюсь пройтись по магазинам.
 – А именно?
 – За продуктами, – последовал лаконичный ответ. – Надо купить мясо, хлеб, яйца, фрукты.
 – А потом?
 – Проедусь на машине по окрестностям.
 Федерико встал и принялся убирать со стола.
 – За руль сяду я, а ты будешь штурманом.
 – Прости, не поняла?
 – Мы вначале отоваримся в супермаркете, а затем прокатимся, – любезно объяснил Федерико.
 – С каких пор «я» превратилось в «мы»?
 Молчание и выражение лица Федерико были слишком красноречивыми, так что Кристабел первой отвела глаза и, чтобы сгладить неловкость ситуации, нашла себе дело – мытье посуды.
 – Может быть, я предпочитаю одиночество.
 – Не дури, Кристабел.
 Кристабел быстро сполоснула тарелки, поставила их в сушилку и, прихватив сумку и водрузив на макушку солнечные очки, направилась к гаражу, ничуть не заботясь, как поступит Федерико. Кристабел только скрипнула зубами, увидев, как он, непринужденно оперевшись о капот, поджидает ее у машины с самым что ни на есть безмятежным видом.
 В квартале было несколько супермаркетов, овошной рынок, магазины модной одежды, не считая различных кафе и уютных ресторанчиков, и все это располагалось на двух аллеях, обсаженных пальмами. Рынок, куда окрестные фермеры привозили свою продукцию, можно было запросто обойти минут за пять. Но Кристабел, чтобы хоть как-то отомстить навязавшему ей свою компанию Федерико, намеренно тянула время, придирчиво выбирая фрукты и капризно выискивая нужный сорт салата, а хлеб пожелала купить непременно в пекарне. И настояла на том, что все покупки оплатит сама. Федерико, поняв, что спорить бесполезно, счел за благо уступить.
 Через полчаса они вернулись на виллу, рассортировали и разложили покупки и вернулись к машине.
 – Куда теперь?
 – В окрестностях есть горы, пляжи, природные парки, – добросовестно перечислила Кристабел. – Так что выбирай.
 – Сан-Диего.
 Кристабел изумленно взглянула на него.
 – Это же больше двух часов езды!
 Федерико пожал плечами.
 – Ну и в чем проблема?
 – Да в общем-то ни в чем.
 Он притормозил у выезда на шоссе и предложил:
 – Приступай к штурманским обязанностям.
 Они ехали по отличному шоссе, которое шло вдоль океана.
 – Смотри, какое живописное местечко! – восхитилась Кристабел. – Давай остановимся.
 – Мы сюда заедем завтра.
 Кристабел нахмурилась и бросила быстрый взгляд на Федерико, Но она не могла видеть его глаз, поскольку он был в солнечных очках и пристально следил за дорогой.
 – Что значит... завтра?
 – Мы заедем сюда на обратном пути, – невозмутимо уточнил Федерико.
 – Ты решил, что мы будем ночевать в Сан-Диего?
 – А ты против?
 – Да, черт возьми! Во-первых, у меня нет даже чистой смены белья...
 – Сан-Диего – не пустыня, – перебил ее Федерико. – Все магазины работают без выходных, так что на месте купим все необходимое.
 – Ты все специально рассчитал? – прошипела Кристабел, еле сдерживая гнев.
 В отличие от нее Федерико сохранял спокойствие и был невозмутим.
 – По-моему, глупо возвращаться сегодня вечером, когда впереди у тебя целый выходной.
 – Если выходной у меня, то можно было поинтересоваться моим мнением!
 – Чтобы ты ответила отказом?
 – Ненавижу, когда меня похищают. – Глаза Кристабел метали молнии.
 – Смотри на это как на приключение.
 Хорошенькое приключение! Будет большой удачей, если за эти тридцать шесть часов мне удастся сдержаться и не ударить этого наглеца! – с отчаянием подумала Кристабел.
 – Если бы я могла такое предвидеть, я бы хоть роль с собой захватила. К твоему сведению, во вторник у меня съемка с утра, мне необходимо подготовиться.
 – Мне точно известно, что у тебя в том эпизоде всего несколько слов и, если обойдется без лишних дублей, то ты освободишься уже к полудню.
 – Ненавижу! – в бессильной злобе взвыла Кристабел.
 Федерико усмехнулся.
 – Ненависть – сильное чувство, так что это все же лучше, чем безразличие.
 – А еще лучше, если бы ты следил за дорогой, – ехидно отозвалась Кристабел. – Ты только что проскочил поворот.
 – Надо полагать, из-за невнимательности штурмана? – парировал Федерико, разворачивая машину.
 Кристабел поджала губы и замолчала, бросая лишь короткие указания насчет того, куда ехать.
 Федерико выбрал отель в самой оживленной части города, остановил машину и, отдав ключи подскочившему охраннику, направился вместе с Кристабел к стойке регистрации.
 Хорошо бы не оказалось мест, злорадно загадала Кристабел. Однако удача оказалась на стороне Федерико, и, после того как все необходимые формальности были соблюдены, они получили ключи от номера.
 Подойдя к окну, Кристабел обнаружила, что открывающийся из него вид на океан по-своему красивый и успокаивающий, хотя вид из окон виллы на тот же океан нравился ей больше.
 – Пора подыскать местечко для ланча, – объявил Федерико.
 Кристабел резко обернулась.
 – Я не собираюсь участвовать в этом спектакле!
 – Зачем так категорично?
 – Ты отличный тактик, Федерико, – сухо признала Кристабел.
 – Это комплимент или осуждение?
 – И то, и другое.
 – Благодарю! – Федерико ухмыльнулся. – И в какую же по-твоему, игру я играю?
 – Ты пытаешься мне отомстить.
 – Мучая тебя неведением насчет того, когда я потребую компенсации? – На этот раз тон Федерико был серьезным.
 – Именно.
 Федерико очень хотелось подскочить к жене и встряхнуть как следует, пока она не попросит пощады. Вместо этого он сунул руки в карманы и спокойно ответил:
 – А если я отвечу, что сегодня ночью?
 Кристабел почувствовала противную слабость в ногах, однако с вызывающей улыбкой бросила:
 – Так зачем ждать? Давай прямо сейчас.
 И стала медленно, одну за другой, расстегивать пуговицы на блузке, изо всех сил стараясь унять дрожь в руках.
 – У тебя будут какие-то особые пожелания, Федерико?
 Боже мой, как спокойно я это говорю, удивилась Кристабел, хотя вся дрожу как осиновый лист.
 – Я в твоей власти.
 – Как пожелаешь.
 Кристабел высвободила от блузки одно плечо, потом другое, затем аккуратно повесила блузку на спинку стула. Положив пальцы на пуговицу джинсов, она взглянула на Федерико.
 – Ты не собираешься раздеваться?
 Интересно, на сколько меня хватит? – подумала Кристабел.
 – Ты раздень меня! – отрывисто бросил он.
 Кристабел будто пронзили чем-то острым. Ну же, действуй, подсказывал ей внутренний голос, у тебя это когда-то неплохо получалось. Она едва заметно пожала плечами.
 – Если тебя это так возбуждает...
 Кристабел расстегнула молнию на джинсах, медленно высвободила одну ногу, затем вторую и бросила джинсы на стул, где уже висела блузка.
 Неужели он будет настаивать? – стучало у нее в висках.
 Оставшись в трусиках и в бюстгальтере, Кристабел чувствовала себя беззащитной под пристальным немигающим взглядом Федерико. Федерико не двигался с места и, судя по всему, не собирался помогать ей.
 Кристабел неторопливо приблизилась к мужу и медленно сняла с него футболку. Как всегда, его развитая мускулатура привела ее в восхищение. Теперь оставалось снять с Федерико джинсы.
 Кристабел расстегнула пуговицу на поясе и обнаружила, что ниже вместо молнии тоже были пуговицы. Она негнущимися от волнения пальцами долго возилась с каждой. Задача усложнялась тем, что джинсы туго облегали бедра Федерико, и Кристабел невольно соприкасалась с его возбужденной плотью.
 Конечно, у нее оставалась возможность сдаться, и Федерико сам довершил бы дело. Но она ни за что не хотела оставлять ему лавры победителя. Кристабел бросила ему вызов и считала делом чести выдержать все до конца.
 Кажется, совсем недавно Кристабел с радостью сыграла бы с Федерико в эту игру, всячески подшучивая над ним и с любопытством ожидая его реакции. Теперь же все изменилось – Федерико был совершенно невозмутим, а она настолько нервничала, что не могла справиться даже с пуговицами. Делай свое дело как ни в чем не бывало, нашептывал Кристабел внутренний голос, вообрази, что этот человек тебе совершенно безразличен.
 С пуговицами наконец было покончено, но джинсы без помощи Федерико снять было невозможно. Однако Кристабел стиснула зубы и не оставляла попыток. Неожиданно ей в голову пришла шальная мысль: одно мое быстрое движение, и Федерико скорчится от боли. Но Кристабел ее быстро отогнала, решив, что сейчас не время и не Шесто для этого.
 Федерико скинул кроссовки, потом все же сам стянул и отбросил джинсы. Он возвышался перед Кристабел во всей мужской красе, смуглый и притягательный, готовый к любви. Кристабел зажмурилась в тревожном ожидании, словно собиралась броситься в омуг. Чего я боюсь? – вдруг подумала она. Ведь он же не первый встречный, а мой законный муж, которого я знаю до мелочей.
 В Кристабел происходила молчаливая борьба. Часть ее «я» соскучилась и тянулась к его ищущим губам, к нежным пальцам, прикосновения которых вызывали в ней целую бурю эмоций. Но другая протестовала и призывала быть последовательной в своей неприязни к собственническим замашкам мужа.
 Федерико приподнял голову Кристабел за подбородок, провел подушечками пальцев по шее. Кристабел судорожно сглотнула, но не смогла даже пошевельнуться, загипнотизированная его взглядом, и безропотно позволила отнести себя на кровать. Федерико наклонился и поцеловал Кристабел – нежно и в то же время властно. Потом его губы скользнули ниже, к груди. Кристабел невольно выгнулась и подалась к нему, в ней закипало желание, которое поглотило все вокруг, оставив в целом мире только ее и Федерико.
 Кристабел обвила Федерико руками, судорожно отвечая на его ласки. Теперь они составляли одно целое и упивались блаженством, которое доставляла им близость друг друга. И вот уже губы Кристабел шептали, выкрикивали одно лишь имя – «Федерико». Она сходила с ума от острого сладострастного наслаждения и всхлипывала, прося пощады, а на самом деле умоляя Федерико не останавливаться и дарить ей все более изощренные ласки. Собственное тело казалось Кристабел отлично настроенным инструментом, на котором играл виртуоз.
 – Тебе хорошо? – нежно прошептал Федерико, сверху вниз глядя на Кристабел.
 Она ответила не сразу, потому что не могла описать словами то, что чувствовала. Хорошо, великолепно, превосходно – все эти определения подходили, но казались блеклыми, тусклыми, невыразительными, поскольку не передавали и десятой доли того, что испытывала Кристабел. Поэтому она ограничилась кивком и с трудом прошептала:
 – Молчи...
 Все ее тело вибрировало и ныло, Федерико видел, как, в момент когда Кристабел достигла пика блаженства, ее прекрасные карие глаза подернулись поволокой, как на виске запульсировала жилка. Он коснулся губами лба Кристабел, потом бережно убрал с ее щеки прядь волос.
 – Где же ланч? – тоном капризной девочки спросила Кристабел и рассмеялась. – Я безумно хочу есть.
 Федерико откровенно любовался ею и, смущенная его взглядом, она выскользнула из постели и метнулась в ванную. Он истолковал это по-своему, принял за заигрывание и тут же последовал за Кристабел. Она хотела задвинуть перед его носом дверцу душевой кабинки, давая тем самым понять, что не хочет продолжения, однако Федерико, снова снедаемый желанием, собирался настоять на своем.
 – По-моему, твоя скромность сейчас неуместна, – растягивая слова, заметил он и, войдя в душевую кабинку, начат волнующе медленно водить куском мыла по телу Кристабел.
 – Отдай, – сдавленно попросила Кристабел, чувствуя, что снова готова уступить.
 – Нет.
 Кристабел вскрикнула от острого наслаждения, когда губы Федерико сомкнулись на ее соске. Нога ее будто сама по себе поднялась и легла на бедро Федерико, и он, словно только этого и ждал, приподнял Кристабел за ягодицы и стремительно погрузился в ее нежную плоть.
 В этот раз они удовлетворили свою страсть гораздо быстрее, и, возможно, именно поэтому Кристабел, когда Федерико отстранился, почувствовала неловкость. Стараясь не смотреть на него, она встала под струю воды, чтобы уже через полминуты покинуть душевую кабину.
 Смущение Кристабел было столь велико, что она схватила полотенце и выскочила из ванной, поскольку не могла дольше находиться с Федерико в небольшом помещении, где, казалось сам воздух был пропитан чувственностью. Кроме того, Кристабел всерьез опасалась, что, если Федерико снова захочет ее, она вновь не найдет в себе силы воспротивиться и с радостью отдастся ему, а потом станет презирать себя за это.
 Когда Федерико появился из ванной, Кристабел успела не только привести в порядок свои чувства, но и одеться, причесаться и наложить легкий макияж. Подкрашивая губы, она украдкой наблюдала, как Федерико надевает джинсы и футболку. Приведя себя в порядок, он подошел к зеркалу, у которого стояла Кристабел, провел расческой по влажным волосам и, шутливо поклонившись, указал рукой на дверь.
 – Прошу вас, мадам.




 5


 Они выбрали уютный ресторанчик неподалеку от отеля и устроились за столиком на террасе, над которой был натянут красно-белый полосатый тент. Федерико заказал свои любимые устрицы, лобстера под оригинальным соусом и белое калифорнийское вино.
 Кристабел отказалась от десерта, попросив лишь чашку крепкого черного кофе.
 – Тебе понравилось?
 Кристабел посмотрела на сидящего напротив мужчину и снова удивилась влиянию, которое он имел на нее. В Федерико было что-то от мага, от колдуна – его взгляд гипнотизировал, лишал Кристабел воли, способности мыслить здраво.
 – Да, спасибо, – холодно проронила она.
 Губы Федерико скривились в легкой усмешке.
 – Ты сама вежливость. Еще кофе?
 Кристабел отрицательно покачала головой. Федерико подозвал официанта и расплатился.
 Покинув ресторанчик, они не спеша двинулись по главной улице, поминутно останавливаясь перед витринами магазинчиков. Кристабел купила увлажняющий и солнцезащитный кремы и настояла, чтобы заплатить за все это самой. В другом магазинчике ей приглянулись красно-черное бикини и большая шелковая шаль для пляжа.
 – Где будем загорать – у бассейна или на пляже? – спросил Федерико, когда они вернулись в номер отеля.
 Кристабел ни минуты не колебалась.
 – На пляже.
 На белом песчаном берегу народу было совсем немного. Играли и резвились дети, взрослые лениво нежились на солнце или под зонтиками.
 Океан был спокойным, волны, лизнув кромку суши, лениво откатывались. Кристабел пришлась по душе маленькая уютная бухта, окаймленная валунами и цветущим кустарником. Какое блаженство! – отметила Кристабел, растянувшись на полотенце, пока Федерико устанавливал над ней пляжный зонт. Сначала я позагораю, потом буду купаться, решила она.
 Солнце ощутимо припекало, и Кристабел стала наносить на бедра и на руки солнцезащитный крем. Федерико вдруг выхватил у нее тюбик и выдавил чуть ли не треть его содержимого себе на ладони.
 – Что ты делаешь?! – опешила Кристабел.
 – Собираюсь намазать тебе спину.
 Она не сдержала восхищенного вздоха, когда руки Федерико коснулись ее кожи и начали совершать легкие круговые движения. Федерико тщательно покрывал кремом каждый дюйм ее спины, не оставив без внимания даже участки под бретелями бюстгальтера. Кристабел, вновь почувствовавшая возбуждение, порадовалась, что солнечные очки скрывают ее глаза.
 – Спасибо, – хрипло поблагодарила она.
 – Можешь доставить и мне такое же удовольствие. – Федерико с улыбкой протянул ей тюбик.
 Хитрец, подумала Кристабел, просто он хочет проверить мою реакцию. Ладно, пусть убедится, что я сделаю это с легкостью.
 Но она быстро поняла, что переоценила себя. Едва дотронувшись до спины Федерико, Кристабел ощутила, как у нее участился пульс и напрягся каждый нерв. Федерико же сидел спокойно и оставался, казалось, совершенно безучастным к ее прикосновениям.
 – Все! – объявила наконец Кристабел, призвав на помощь все свое актерское мастерство, чтобы не выдать голосом обуревавшие ее чувства.
 Закручивая колпачок тюбика, она краем глаз наблюдала, как Федерико спокойно улегся на полотенце лицом вниз. Кристабел стало обидно: она из последних сил борется со снедающим ее желанием, а Федерико безмятежен, как штиль на море!
 Минут через двадцать Кристабел пошла купаться. Она сделала несколько шагов по воде, потом нырнула в бирюзовую прохладу и поплыла саженками вдоль берега.
 Бескрайний простор успокаивал и вызывал в Кристабел чувство единения с природой. Кристабел любовалась из воды экзотическим пейзажем и живописными строениями вдоль побережья.
 Она попыталась вспомнить, сколько лет прошло с тех пор, как она была в Сан-Диего в последний раз. Оказалось, что еще школьницей приезжала с родителями. Это было как раз перед их разводом. Потом у каждого из них появились свои семьи, а Кристабел получила сводных братьев и сестер.
 Правда, в закрытых привилегированных школах она чувствовала себя гораздо лучше, чем в новых семьях отца и матери. Несмотря на то что везде ее принимали хорошо, Кристабел постоянно ощущала себя осколком прошлой жизни родителей и ее не покидало чувство неловкости.
 Все это могло самым плачевным образом отразиться на ее психике, однако не отразилось. Наоборот, Кристабел научилась полагаться только на себя и добиваться поставленных целей. У нее проявился актерский талант, и она стала участвовать в школьных постановках. Позже Кристабел начала подрабатывать в модельных агентствах и постепенно стала все чаще мелькать в телерекламе. Потом все было как во сне: ей предложили характерную роль в телесериале.
 Как-то, когда Кристабел в перерыве между съемками работала в модельном агентстве в Лондоне, ее пригласили на вечеринку, где среди гостей был и Федерико. Эта встреча круто изменила ее жизнь.
 – Решила побыть в одиночестве? – раздался поблизости знакомый голос.
 – Совсем нет.
 – Хочешь острых ощущений?
 По лицу Федерико Кристабел трудно было понять, что он имеет в виду.
 – Например?
 – Например, прыгнуть с вышки с парашютом, прокатиться на водном велосипеде или на водных лыжах?
 – Ты шутишь?
 – Хочешь, возьмем напрокат лодку? – продолжал Федерико, будто не слыша ее реплики, и Кристабел брызнула ему в лицо водой.
 – Я ведь могу ответить, – предупредил он.
 – Ой, как страшно!
 – Ладно, я запомню, – улыбнувшись, многозначительно пообещал Федерико.
 Кристабел уловила намек в его словах, а теплый блеск в глазах Федерико подтвердил ее догадку. Его чувственность всегда завораживала Кристабел и подавляла способность трезво мыслить.
 – Поплыли наперегонки к берегу, – предложил Федерико.
 Он старался плыть не очень быстро, чтобы Кристабел не слишком отставала, и они почти одновременно вышли из воды. Подойдя к их зонтику, Федерико промокнул себя полотенцем и обернул его вокруг бедер. Кристабел последовала его примеру.
 – Хочешь чего-нибудь выпить? – предложил Федерико.
 – Сначала я приняла бы душ и переоделась во что-то более приличное.
 В холле отеля Федерико замешкался у витрины одного из бутиков и, подтолкнув Кристабел к стойке регистрации, сказал:
 – Поднимайся в номер, я подойду минут через десять.
 Кристабел кивнула и пошла за ключом. Она сразу же приняла душ, а когда вышла, Федерико уже разложил на кровати свою добычу.
 – Я купил кое-что из одежды для вечера. Вот, посмотри. – Он бросил один из пакетов на подушку. – Это для тебя.
 Кристабел понравились и черные шелковые брюки, и вечерний жакет с люрексом, и кружевной черный топ.
 – Спасибо, – восхищенно поблагодарила она.
 Для себя Федерико купил черные брюки и темно-синюю шелковую рубашку с коротким рукавом.
 Если бы он предупредил, что мы останемся здесь на ночь, я могла прихватить кое-что из вещей и ему не пришлось бы тратиться, подумала Кристабел. Хотя что для него эти деньги, так, мелочь.
 Жакет и брюки оказались ей в самый раз, и, когда Федерико вышел из ванной, Кристабел была почти готова и накладывала вечерний макияж. Она оторвалась от зеркала и поймала на себе восхищенный взгляд мужа.
 – Очаровательные вещи.
 – Спасибо, – довольно отозвался Федерико.
 Кристабел снова повернулась к зеркалу и продолжила накладывать тени на веки, стараясь сдержать дрожь в руках. Но отражение Федерико в зеркале совсем не способствовало обретению спокойствия. Кристабел украдкой наблюдала, как Федерико надевает трусы, потом брюки. Она не смогла отвести от него глаз, даже когда он застегивал пуговицы на рубашке.
 Усилием воли Кристабел заставила себя закончить макияж. Делать прическу она не стала, решив оставить волосы распущенными.
 – Ты просто очаровательна, – сделал ей комплимент Федерико. – Но чего-то явно не хватает.
 Кристабел насторожилась, не зная, чего ожидать от него на этот раз. Это уже становилось каким-то наваждением: она постоянно чувствовала себя, словно в клетке с хищником, который в любую секунду мог броситься на нее.
 – Что ты имеешь в виду? – стараясь казаться беззаботной, поинтересовалась Кристабел.
 Когда Федерико приблизился к ней, она снова почувствовала предательскую дрожь во всем теле.
 – Вот это. – Он взял руку Кристабел и надел ей на палец с обручальным кольцом великолепный перстень с изящно ограненным бриллиантом.
 Кристабел уставилась на свой палец, не зная, плакать ей или смеяться.
 – Федерико...
 Он прикрыл ей губы ладонью, не дав продолжить.
 – Пошли же, наконец, выпьем.
 В баре отеля имелся богатый выбор напитков, и Федерико несколько удивился, когда Кристабел остановила свой выбор на апельсиновом соке.
 – Стараешься сохранить трезвую голову?
 – Конечно.
 – Боишься, Кристабел?
 – Нет, – спокойно ответила она, хотя Федерико попал в самую точку.
 Федерико выразительно хмыкнул, и ей стало ясно, что он все понял. Кристабел еле сдержалась, чтобы не запустить в него стаканом.
 – Как поживает твоя бабушка? – решила сменить тему Кристабел, отпив немного сока.
 – Очень сожалела, что ты не смогла приехать вместе со мной, – ответил Федерико, не отрывая взгляда от Кристабел.
 – Она потрясающая женщина.
 – Ты ей тоже очень нравишься.
 – Приятно слышать, – промямлила Кристабел.
 – Я обещал, что мы навестим ее на обратном пути в Лондон.
 Кристабел предпочитала не загадывать так далеко. Она теперь жила одним днем и поэтому промолчала.
 – Выпьешь еще что-нибудь?
 Кристабел отказалась. Федерико поставил на стойку свой пустой стакан.
 – Давай пойдем ужинать.
 Они выбрали итальянский ресторан, который, по отзывам, был лучшим на курорте. Федерико заказал молодое красное вино, мясное ассорти и телячий эскалоп, а на десерт – изумительное лимонное пирожное.
 Кристабел с удовольствием отметила, что публика в ресторане была явно европейской, официантами – исключительно итальянцы, а мастерство шеф-повара оказалось выше всяких похвал. Она поблагодарила официанта, когда тот принес им кофе с ликером.
 – Думаю, что до завтрашнего обеда мне кусок в горло не полезет, – заявила Кристабел, когда они вышли на улицу. Пока они сидели в ресторане, ей живо вспомнились другие подобные вечера из их с Федерико прошлой жизни.
 – Спасибо, все было прекрасно.
 Лицо Федерико казалось мягким, глаза тепло блестели.
 – Рад слышать.
 – Прогуляемся? – неожиданно для себя предложила Кристабел.
 По набережной, благо время было еще не позднее, прогуливались нарядно одетые люди, многие заходили отдохнуть в открытые кафе и ресторанчики.
 Федерико взял Кристабел за руку, и она не противилась. Интересно, неужели мы тоже похожи на любовников? – задумалась Кристабел. Скорее нет, потому что безошибочный язык жестов выдает, что между нами что-то не так.
 Федерико чуть сжал запястье Кристабел и сразу почувствовал, как участился ее пульс. Она попыталась отдернуть руку, но Федерико поднес ее к губам и стал целовать по очереди каждый палец, словно не замечая дрожи, охватившей Кристабел.
 Кристабел посмотрела ему в глаза.
 – Ты решил соблазнить меня?
 – Кажется, у меня неплохо получается.
 Даже слишком хорошо, подумала Кристабел.
 – Ты снова решила играть со мной в молчанку, дорогая?
 Кристабел одарила его обворожительной улыбкой.
 – Как ты догадлив.
 – Опасаешься, что от слов у меня распухнет голова?
 – Что-то в этом роде.
 Около одиннадцати Кристабел и Федерико вошли в свой номер, и Кристабел по привычке первым делом скинула туфли и собиралась расстегнуть пояс своих черных брюк, но Федерико опередил ее. Она стояла, не шелохнувшись, пока Федерико снимал с нее брюки и блестящий жакет. Оставшись в одних трусиках, Кристабел поспешила в ванную, пока Федерико раздевался.
 Отсутствие ночной сорочки ставило ее в довольно щекотливое положение. После минутного колебания Кристабел решила обернуться большим полотенцем, наподобие восточного саронга, и в таком виде появилась в спальне. Конечно, спать придется нагишом, но предстать нагой перед Федерико она не отважилась. Кристабел мысленно ругала себя за ханжество, но ничего не могла с собой поделать.
 Выйдя из ванной, она поймала на себе пристальный взгляд темных глаз Федерико, который удобно устроился на кровати. Кристабел в который раз залюбовалась его смуглыми мускулистыми плечами, контрастирующих с белым шелком простыней.
 Она быстро скользнула под одеяло и лишь там сняла с себя полотенце.
 – Не слишком ли поздно изображать скромницу, дорогая?
 – Мне неловко расхаживать по номеру в костюме Евы.
 – Неужели?
 Кристабел слегка нахмурилась.
 – Неужели – что?
 – Ты стесняешься меня? – Федерико подвинулся поближе к ней и положил голову на согнутую в локте руку.
 Федерико был теперь совсем близко от нее и казался опасным хищником. Кристабел изо всех сил старалась выровнять дыхание и унять бешеное сердцебиение.
 – Я стесняюсь самой себя, когда ты рядом, – честно призналась она и чуть прикрыла веки, когда Федерико провел пальцем вдоль ее носа.
 – Разве это плохо? – Его палец уже миновал подбородок и полз по изгибу шеи.
 Кристабел тут же почувствовала, как внизу живота разливается тепло, и сжала пальцы в кулак, борясь с искушением коснуться Федерико.
 – Ты это делаешь специально?
 – Что, дорогая?
 – Совращаешь меня.
 Федерико наклонился, потерся губами о щеку Кристабел и волнующе-низким голосом промурлыкал:
 – Хочешь, я остановлюсь?
 Кристабел чуть было не ответила утвердительно, но Федерико прижался к ее губам и в следующую секунду раскрыл их глубоким поцелуем. Руки Кристабел сами собой сплелись на его затылке, и вскоре она забыла обо всем, с жаром отдаваясь безумной игре любовной страсти.
 Прошло немало времени, прежде чем они, обессиленные, забылись глубоким сном в объятиях друг друга. Их разбудил рассвет, и после душа они вновь неспешно отдались любви, пока официант не постучался к ним с завтраком.
 – Как бы ты хотела провести сегодня день? – поинтересовался Федерико, допив апельсиновый сок и наливая себе крепкий кофе.
 Кристабел смешала себе мюсли с фруктами, добавив немного молока, и жадно поглядывала на яичницу с беконом. После бурной ночи она ощущала сильный голод и приятную негу и теплоту во всем теле.
 – Я хотела бы погулять по тому живописному городку, мимо которого мы проезжали.
 – Так я и знал.
 – А в чем дело? – невинно поинтересовалась Кристабел. – Ты собираешься предложить что-то еще?
 – Мы могли бы остаться в номере и заказать прямо сюда поздний ланч, а потом вернулись бы в Санта-Монику.
 Провести с ним еше несколько часов в постели – значит окончательно лишиться способности сопротивляться. А это совсем не входило в планы Кристабел.
 – Давай лучше с пользой проведем этот новый день, – предложила она.
 – Я именно этого и хочу.
 – Лучше оставим все как есть. Мы просто утолили свою страсть, и это было замечательно.
 Более чем замечательно, мысленно уточнила она. Нет слов, чтобы описать это блаженство.
 Взгляд Федерико стал жестким.
 – Всего-то? И ничего более?
 Кристабел отпила еще глоток ароматного кофе и поставила чашку на поднос.
 – Ты собрался устроить расследование? У меня тоже есть к тебе претензии.
 Федерико еле сдержался, чтобы не швырнуть Кристабел на постель и применить силу. Мы провели вместе всю ночь, нам было так хорошо, могу поклясться чем угодно, что она тоже была на верху блаженства, думал Федерико. Я не забыл, как ее тело извивалось в экстазе, как дрожал от возбуждения каждый мускул ее тела. И после всего этого, с наступлением дня, она снова норовит ускользнуть и переходит к глухой обороне! Но я перетерплю, все равно ночью она будет моей.
 – Ты обычно не отличалась излишней откровенностью, – медленно вымолвил Федерико. – И раз уж мы до сих пор не изводили друг друга дурацкими вопросами типа: «Тебе было хорошо?», – не вижу необходимости опускаться до этого сейчас.
 – Ты слишком самоуверен.
 – Просто я хорошо тебя знаю.
 Здесь он прав. Он прекрасно знает, когда и на какую кнопку нажать. Тут я допустила промах, призналась себе Кристабел.
 Они молча закончили завтракать, привели себя в порядок и, расплатившись по счету, сели в машину.
 Утро выдалось ясным и безоблачным, предвещая жару. Кристабел и Федерико выехали из Сан-Диего и направились в сторону гор.
 В начале пути вдоль дороги часто попадались торговцы фруктами и овощами, но чем выше к горам, тем сильнее менялся пейзаж, и теперь вокруг, насколько хватало глаз, простирались зеленые луга и пастбища. Эта патриархальная благодать умиротворяла Кристабел.
 Она все еще находилась под впечатлением минувшей ночи. Ее тело помнило объятия Федерико, пережитое блаженство, и каждое новое воспоминание все больше разжигало огонь желания и лишало покоя.
 Кристабел отчаянно пыталась переключиться на окружающий пейзаж: впереди появилось стадо овец, в небе кружит вертолет – может, ищут кого-то?
 Вдруг Федерико, выругавшись, резко затормозил и придержал Кристабел, чтобы она не ударилась головой о лобовое стекло.
 – В чем дело?! – недоуменно вырвалось у Кристабел, когда машина, заскрипев тормозами, резко остановилась. Но тут же все поняла – чуть ли не из-под самого колеса машины выскочила перебегавшая дорогу собачонка.
 – Глупое животное. Могло ведь погибнуть.
 Взгляды Кристабел и Федерико встретились. «С тобой все в порядке?» – прочла она немой вопрос в его глазах. Федерико взял двумя пальцами ее за подбородок и повернул лицом к себе.
 – Да, – ответила Кристабел.
 Незачем ему знать, что причиной ее волнения был он сам, а вовсе не маленькое дорожное происшествие. Она облегченно вздохнула, когда Федерико наконец отпустил ее, и они поехали дальше.
 В приглянувшийся Кристабел городок они приехали почти в полдень. Кристабел с любопытством разглядывала уютные домики, кафе и сувенирные магазинчики вдоль дороги.
 Оставив машину на стоянке, Кристабел и Федерико отправились на прогулку, потом заказали изысканный ланч в кафе с. видом на долину и отправились в обратный путь.
 Отдых получился неплохим, о чем Кристабел с благодарностью и сказала Федерико, когда после шести вечера они вернулись на свою виллу в Санта-Монике.
 – И больше ничего? – Федерико криво усмехнулся.
 – Мне нечего добавить.
 Он рассмеялся.
 – Давай переоденемся и отправимся куда-нибудь поужинать.
 – Я вполне могу что-нибудь сама приготовить, – попыталась увильнуть Кристабел, мысленно перебирая содержимое холодильника. Там, кажется, после вчерашнего похода в супермаркет должны быть стейки, зелень и овощи для салата и полно фруктов.
 – Я закажу для нас столик в «Хромой утке», – упрямо возразил Федерико.
 – Мне еще надо подучить роль, – уцепилась за последнюю соломинку Кристабел, но Федерико уже подталкивал ее к лестнице.
 – В девять мы уже будем дома, и ты сможешь прекрасно все повторить, свернувшись в кресле, как ты любишь.
 Кристабел выбрала элегантный кремовый брючный костюм с золотыми босоножками на высоких шпильках и дополнила свой туалет длинной шалью с бахромой, небрежно перекинув ее концы через плечо.
 «Хромая утка» всегда славилась безупречным обслуживанием, и метрдотель сразу же провел их к столику у окна с приятным видом на океан.
 Кристабел наслаждалась королевскими креветками, когда их с Федерико уединение довольно бесцеремонно нарушили. У столика стояла Корали Линдгрен собственной персоной – соблазнительная сирена в черном вечернем платье, с безупречно уложенными волосами и смелым макияжем. Казалось, она сошла прямо с обложки журнала мод. За спиной Корали с ноги на ногу переминался Эдвин Мэскот.
 – Вот уж не ожидала вас здесь встретить, – проворковала Корали, посылая Кристабел воздушный поцелуй.
 Кристабел быстро взглянула на Эдвина, – и по кислому выражению его лица поняла, что Корали претворяет в жизнь давно вынашиваемый план соблазнить Федерико.
 – Пути Господни неисповедимы, – отозвалась Кристабел, насмешливо взглянув из-под ресниц на Федерико.
 – Не возражаете, если мы присоединимся к вам? – Не дожидаясь ответа, Корали грациозно опустилась на стул.
 Отлично, удовлетворенно оценила происходящее Кристабел. Можно будет хоть как-то развлечься.
 Предоставив Эдвину делать заказ, Корали повернулась к Кристабел.
 – Неважно себя чувствуешь, дорогая? – В ее голосе слышалось фальшивое участие, и Кристабел мысленно поаплодировала актерским способностям коллеги. – Ты очень бледна.
 – Неужели? – Кристабел сладко улыбнулась.
 – В субботу вечером Эдвин устраивает вечеринку. Вы обязательно должны прийти.
 – К великому сожалению, мы в это время будем в Санта-Барбаре, – вмешался в разговор Федерико и, подняв бокал, отпил немного вина.
 Разве? – мысленно удивилась Кристабел. Я действительно собиралась в Санта-Барбару навестить родных, но еще не решила, стоит ли прихватить для компании Федерико.
 Корали постаралась скрыть свое разочарование и игриво погрозила ему пальчиком.
 – Как вам не стыдно.
 Официант принес первое из заказанных Эдвином блюд.
 – Завтра предстоит интересная съемка, – будто между прочим проронила Корали. – У Кристабел интимная сцена. – Выдержав короткую паузу, она нанесла окончательный, по ее мнению, удар: – Должно быть, вам как мужу это не совсем приятно?
 – Вовсе нет, – с безмятежной улыбкой возразил Федерико. – Ведь спит-то она со мной.
 Кристабел с интересом наблюдала за дальнейшим развитием событий. Корали томно смежила веки и промурлыкала:
 – Обожаю мужчин-собственников.
 – Разве, дорогая? – вмешался Эдвин. – Ты меня удивляешь. Ты же так любишь разрушать любые отношения.
 Если бы взгляд мог убивать, Эдвин был бы уже трупом, а Корали обвинили бы в убийстве.
 Кристабел, прекрасно разбиравшуюся в женских интригах, развлекала вся эта ситуация. И в то же время она была готова выцарапать глаза Корали, хотя всегда презирала ревность как таковую.
 Она украдкой взглянула на Федерико и поняла, что тот читал ее мысли. Неужели я чем-то себя выдала? – озадаченно подумала Кристабел. Вот так всегда: он читает мои мысли, оставаясь для меня закрытой книгой. Из него вышел бы отличный игрок в покер, заключила она.
 Официант принес горячее, и Кристабел сочла за лучшее молча наслаждаться великолепно приготовленной осетриной. – Как долго вы собираетесь пробыть в Санта-Барбаре? – не унималась Корали.
 – Я не совсем... – начала Кристабел, но Федерико перебил ее:
 – Пока не закончатся съемки и вся эта шумиха с рекламой.
 – А что потом? – кокетливо продолжала допрос Корали.
 Федерико вежливо улыбнулся.
 – Мы отправимся в Лондон, по дороге заедем в Рим. – Он взял руку Кристабел и поднес к губам.
 Будь осторожен, мысленно предостерегла его Кристабел, ты разишь ее наповал. Однако уже в следующее мгновение ей стало все равно, что подумает Корали, поскольку Кристабел затопила теплая волна нежности – будто своим прикосновением Федерико нажал на какую-то скрытую кнопку, лишающую ее контроля над собой.
 – Итальянский язык такой романтичный, – продолжала свою игру Корали. – Меня всегда сводит с ума, если любовник в порыве страсти переходит на свой родной язык.
 – У тебя их было так много, что ты, наверное, стала полиглотом, – поддел ее Эдвин.
 – Ты чудовище!
 – Я просто констатирую факты, дорогая.
 Корали переключила внимание на Кристабел.
 – Я участвовала в пробах на главную роль в новом фильме «Уорнер Бразерс». У меня есть все шансы получить ее. – Она провела рукой по волосам. – А какие планы у тебя?
 Кристабел отпила немного вина.
 – Поздравляю.
 – Ты не ответила на мой вопрос.
 Кристабел почувствовала, что Федерико тоже с интересом ожидает ее ответа, и выдержала небольшую паузу.
 – Я пока ничего не планировала.
 – Тебе кофе, дорогая? – вмешался Федерико и, когда Кристабел отказалась, сделал знак официанту. – Извините, мы вас покидаем, – объявил ок Корали и Эдвину. – Мне надо сделать пару важных звонков, а Кристабел собиралась повторить роль. – Федерико расплатился по чеку и поднялся из-за стола. – Спокойной ночи.
 Служащий уже подогнал их машину к дверям ресторана. Кристабел села на пассажирское место и, закрыв глаза, с наслаждением расслабилась.
 – Ну, что скажешь? – спросил Федерико, когда они отъехали.
 – Без комментариев, – насмешливо отозвалась Кристабел.
 И в ответ услышала низкий, с хрипотцой, смех.
 Вскоре они были на вилле.
 – Где ты собираешься учить роль?
 – Здесь. – Кристабел указала на кресло в гостиной.
 – Тогда я расположусь за столом. – Федерико снял пиджак и перекинул его через плечо. – Кто сегодня сварит кофе?
 – Давай ты. Я поднимусь наверх и переоденусь.
 Когда, ближе к полуночи, Кристабел отправилась в спальню, Федерико все еще корпел над бумагами. Едва коснувшись головой подушки, она тут же провалилась в глубокий сон и не почувствовала, как Федерико прилег рядом и крепко обнял ее.




 6


 Кристабел вздохнула с облегчением. Сегодня съемки прошли неплохо – уложились в семь дублей, актеры не путали слова роли, и операторская группа тоже была на высоте, так что даже привередливый Эндрю остался доволен.
 Кристабел смертельно устала, ее замучила жара, в тело впивался тугой корсет. Грим, казалось, вот-вот потечет с ее лица, да еще тяжелый тугой парик тисками сжимал голову.
 Ко всему прочему ее мучила жажда и очень хотелось есть. Освободившись от опостылевшего костюма и смыв грим, Кристабел первым делом собиралась выпить не меньше полулитра минеральной воды и съесть яблоко.
 – Неважно выглядишь, дорогая, – услышала она голос Эдвина. – Верно, сказываются бурные ночи любви?
 – Да, – пробурчала Кристабел.
 – Везет же некоторым.
 Она обворожительно улыбнулась.
 – Имею право.
 – Наш дорогой спонсор выглядит довольно крепким мужчиной. Должно быть, он выматывает тебя до изнеможения.
 – Ты не ошибся, дорогой, – сладким голосом пропела Кристабел и удалилась, оставив Эдвина переваривать полученную информацию. Она не сомневалась, что не пройдет и получаса, как сплетня достигнет ушей Корали Дюрен.
 Утолив жажду, Кристабел почувствовала себя намного лучше. Ей оставалось лишь выяснить расписание завтрашних съемок, и она могла быть свободна. Ее ждал приятный сюрприз: она должна была приехать на студию не к пяти утра, а к семи. Обрадованная тем, что поспит лишних два часа, Кристабел летящей походкой направилась к выходу из павильона, но сбавила шаг, заметив Федерико, увлеченно беседовавшего с мужчиной, чей облик показался Кристабел очень знакомым.
 Оба, словно по команде, обернулись к Кристабел, и она с изумлением узнала старшего брата Федерико. Интересно, что он здесь делает? В последний раз она виделась с Джанфранко Персетти три месяца назад, в Риме, и, помнится, он отнесся к ней с теплом и уважением.
 – Ты уже освободилась? – поинтересовался Федерико.
 – Да. Привет, Джанфранко, как дела?
 – Прекрасно. А как ты?
 – Спасибо, все нормально. – Кристабел сияла улыбкой. – Когда ты приехал?
 – Сегодня утром.
 – Отдохнуть от трудов праведных? – в лоб спросила она.
 – Не совсем.
 – Джанфранко собирается составить мне компанию на совещании по вопросам маркетинга. Потом он отправится на переговоры в Санта-Барбару.
 – Как всегда, заботишься о семейном бизнесе, – заметила Кристабел, уверенная, что Джанфранко понял ее сарказм.
 – Конечно.
 – Финансирование фильма – не моя идея, – на всякий случай сообщила Кристабел.
 – Мне это известно.
 – Значит, ты решил убедиться в надежности финансовых вложений Федерико? – Вопрос ее звучал риторически.
 – Федерико сам волен принимать решения.
 – Не сомневаюсь.
 Джанфранко смотрел ей прямо в глаза.
 – Надо понимать, вы помирились?
 – Мы работаем над этим, – счел нужным уточнить Федерико.
 – А ты, Кристабел, – Джанфранко сделал небольшую паузу, – ты хочешь сохранить брак с моим братом?
 – Федерико делит со мной кров и постель. – Кристабел очень хотелось вывести Джанфранко из равновесия, но по его лицу трудно было что-то прочесть.
 – Это не ответ.
 Кристабел пожала плечами.
 – Мне больше нечего сказать.
 Она кивнула на прощание и пошла прочь. Хватит с нее и одного братца Персетти!
 Не успела Кристабел закрыть за собой дверь, как настойчиво зазвонил телефон.
 – Джанфранко встречается сегодня вечером в ресторане с Маргарет Синклер, – услышала Кристабел в трубке голос Федерико. – Мы с тобой тоже приглашены.
 – Я не пойду.
 – Я буду дома через час.
 – Повторяю: нет, Федерико.
 Ее повторный отказ остался без внимания, поскольку, в трубке послышались гудки.
 Через час, успев принять душ и одеться, Кристабел встретила Федерико у зеркала, заканчивая наносить макияж.
 Он посмотрел на нее долгим оценивающим взглядом и наконец изрек, вздернув бровь:
 – Ты оделась как для решающего сражения.
 Черный цвет всегда шел Кристабел. подчеркивая белизну кожи, блеск темно-каштановых волос и карие глаза. Она расчесала специальной щеточкой ресницы, чтобы они не слиплись от туши, и обернулась к мужу.
 – Тебе судить. Так где и когда мы встречаемся?
 – В отеле «Жемчужная раковина» через час.
 Кристабел положила в сумочку помаду и защелкнула замок.
 – До отеля мы доедем за двадцать минут. – Она перекинула ремешок сумки через плечо и направилась к двери. – Я послушаю вечерние новости в гостиной.
 Кристабел спустилась вниз, включила телевизор, но усидеть на месте не смогла и стала нервно вышагивать по комнате, не в силах унять волнение. Вспомнив, что у нее с утра маковой росинки во рту не было, Кристабел выпила стакан воды, потом плеснула в бокал немного «шардоне».
 Через полчаса спустился Федерико. На нем был черный вечерний костюм, белоснежная рубашка и элегантно завязанный темный галстук. Его мужественная стать вновь опьянила Кристабел. Боже мой, в который раз спрашивала она себя, ну почему я так хочу того, что отвергает мой разум?
 Кристабел шутливым жестом подняла бокал и поднесла его к губам.
 – За здоровье Маргарет.
 – Что ты имеешь в виду?
 Кристабел чуть улыбнулась.
 – Этот ужин. Разве я могу оставить ее на съедение волкам?
 – Волкам? – переспросил Федерико с нескрываемой насмешкой. – Ты преувеличиваешь.
 – Ничуть.
 – Я уверен, Маргарет умеет постоять за себя. – Голос Федерико стал жестче.
 – Возможно. Но против Джанфранко она просто агнец.
 Кристабел действительно было интересно взглянуть, как Маргарет отреагирует на старшего Персетти. Женщина, воспитывающая ребенка одна, должна обладать большой смелостью и проницательностью.
 – Думаю, тебе понравится роль ее защитницы, – бросил на ходу Федерико, направляясь к жене через комнату.
 Он взял из рук Кристабел бокал и, поставив его на столик, притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы.
 Кристабел затрепетала, снова капитулировав перед напором мужа. Поцелуй, показалось ей, длился целую вечность, но закончился так же неожиданно, как и начался.
 – Поехали, иначе опоздаем, – привел ее в чувство голос Федерико.
 Она минуту стояла, словно в ступоре, с широко раскрытыми глазами, потом подошла к зеркалу и подкрасила губы. Пальцы дрожали, и Кристабел мысленно ругала себя, что позволила Федерико довести ее до такого состояния.
 Она спрятала помаду обратно в сумочку и, ни слова не говоря, пошла в гараж. Федерико так же молча последовал за ней.
 Гостиничный комплекс «Жемчужная раковина» располагался на узком мысе, который плавно спускался к океану. Отель славился современным дизайном, живописным искусственным водопадом и тем, что буквально из любой его точки открывались прекрасные виды. Ну и тем, что посреди огромного бассейна отеля был устроен красивый островок с баром.
 Федерико оставил автомобиль парковщику, и они с Кристабел вошли в мраморный вестибюль отеля. Им навстречу с уютного кожаного дивана поднялся Джанфранко. Маргарет, как выяснилось, еще не появлялась.
 – Пунктуальность – не самая сильная сторона мисс Синклер, – сухо заметил Джанфранко. – Предлагаю подождать ее в баре.
 – Возможно, она попала в пробку, – вступилась за Маргарет Кристабел.
 – Либо няня опоздала, либо ребенок заболел, – с плохо скрываемым сарказмом добавил Джанфранко.
 Стало быть, он позаботился навести справки о Маргарет, и, возможно, еще когда находился в Риме, неприязненно подумала Кристабел. Что ж, это стиль работы всех Персетти.
 – Мне кажется, она обязательно позвонила бы и предупредила, что задерживается, – продолжала она выгораживать Маргарет.
 В это время к Джанфранко подошел служащий отеля и что-то сказал вполголоса.
 – Оказывается, мисс Синклер позвонила и попросила предупредить нас, что задерживается минут на десять. В ее машине спустило колесо.
 Джанфранко еще не успел закончить фразу, как в холле появилась Маргарет. Кристабел не могла не оценить ее манеру держаться – с достоинством, но без высокомерия.
 – Прошу простить меня за опоздание. Надеюсь, у вас не возникло никаких проблем с заказанным столиком? – Маргарет обвела взглядом обоих мужчин и тепло улыбнулась Кристабел. – Пройдемте в зал?
 Кристабел мысленно аплодировала Маргарет. У этого молодого директора по маркетингу определенно есть кураж, к тому же она умела взять ситуацию в свои руки. Безусловно, Федерико с этим не смирится, заключила Кристабел.
 Метрдотель проводил их к столику и подозвал официанта. Маргарет сразу же дала понять, что она принимающая сторона. Лицо Федерико было непроницаемым, а Джанфранко изображал холодную вежливость.
 Когда было покончено с изучением меню и сделан заказ, Федерико, некоторое время изучающе смотрел на сидящую напротив него приятную блондинку, а потом задал первый вопрос:
 – Может быть, вы как-то измените стратегию маркетинга относительно этого фильма, мисс Синклер?
 – Маргарет, – улыбкой поправила она. – Когда мы получаем со студии готовый фильм, его первым делом демонстрируют в небольшом зале группе из тридцати человек. Потом мы устраиваем обсуждение, где среди прочего определяем возрастную группу потенциальных зрителей и рынок сбыта.
 Кристабел одобрительно наблюдала за Маргарет. Та отпила из бокала глоток холодной воды, контролируя при этом каждый жест и демонстрируя завидное самообладание. Потом точным движением Маргарет поставила бокал и оценивающе взглянула на обоих мужчин.
 – Затем выбираются эпизоды, которые могут быть использованы для рекламных телевизионных роликов, пресс-релизов и тому подобного.
 – И за пределами страны тоже? – уточнил Федерико.
 Маргарет кивнула и продолжила:
 – Мы также помещаем рекламу о фильме в одном из престижных международных журналов мод и организуем дефиле в поддержку фильма, широко освещая все это в прессе.
 – В названных мероприятиях участвуют только исполнители главных ролей? – вмешался Джанфранко.
 – Не всегда, – быстро ответила Маргарет, сразу поняв, куда он клонит.
 Кристабел одобрительно улыбнулась, высоко оценив деловые качества Маргарет, которая умела все предусмотреть не хуже любого мужчины.
 – Можно также поместить в прессе снимки исполнителей второстепенных ролей для их дальнейшей раскрутки, – продолжала Маргарет. – Мне кажется, неплохо бы дать в прессе фото Кристабел и Федерико на каком-нибудь общественном мероприятии.
 – Подогреть интерес публики можно и тем фактом, что Кристабел – профессиональная манекенщица, – подхватил Джанфранко.
 В это время официанты стали расставлять на столе закуски, и возникла некоторая заминка, когда, открывая вино, официант предложил его на пробу Джанфранко.
 Кристабел с интересом наблюдала, как Джанфранко передал бутылку Маргарет, и та отлично справилась с ролью дегустатора. Кристабел на секунду показалось, что в глазах Джанфранко засветился некоторый интерес к молодой женщине.
 – Мы также организуем интервью звезд с прессой в отеле, где они проживают, – продолжала Маргарет, – и в других местах, если удастся.
 – Одновременно?
 – Да, чтобы привлечь интерес публики.
 – Размах впечатляет, – проронил Федерико, приступая к закуске.
 – Это моя работа.
 – Скажите, Маргарет, разве у вас нет семейных проблем, которые могут помешать вашей работе? – ненавязчиво поинтересовался Джанфранко.
 Так, сейчас начнется, с замиранием сердца подумала Кристабел.
 – Есть.
 – Прекрасно.
 Федерико заговорщицки взглянул на брата, продолжая расправляться с закуской.
 – Вы легко решили вопрос с няней на сегодняшний вечер? – вступила в разговор Кристабел.
 – Если учитывать, что встреча не была запланирована, то да.
 – Братья Персетти предпочитают, чтобы их пожелания безоговорочно выполнялись, – изрекла Кристабел, проигнорировав озабоченный взгляд мужа.
 – Да? Как же вы решились на брак с одним из них? – сухо заметила Маргарет.
 – Тогда все обстояло иначе.
 – Вы были околдованы, а потом прозрели?
 Кристабел криво усмехнулась.
 – Что-то в этом роде.
 – Вам налить еще вина, мисс Синклер? – услужливо предложил Джанфранко.
 – Маргарет, – спокойно поправила она его. – Нет, спасибо, я за рулем.
 – Жаль.
 – Что я отказываюсь от вина?
 Кристабел с интересом наблюдала за Джанфранко. Наверное, он впервые столкнулся с тем, что женщина бросала ему вызов.
 – Что наша встреча – сугубо деловая.
 На лице Маргарет не дрогнул ни один мускул. Она спокойно свернула свою салфетку и положила ее рядом с тарелкой.
 – Мы так не договаривались. Вы настаивали на срочной встрече. – Маргарет взяла свою сумочку и посмотрела на Федерико. – Я изложила вам в общих чертах свой план работы. Думаю, мне здесь больше незачем оставаться. Всего хорошего.
 Кристабел смотрела, как эта эффектная блондинка поднялась из-за стола, подошла к метрдотелю и, коротко переговорив с ним, быстро скрылась в дверях.
 – Ну как, Джанфранко, получил удар ниже пояса? – с иронией заметил Федерико и добавил задумчиво: – Неужели ты так просто отпустишь ее?
 Джанфранко встал и отшвырнул салфетку. – Не думаю.
 – Все вышло как-то...
 – Неловко, – подсказал Федерико.
 – Да, ты прав.
 – Надеюсь, он догонит ее, – сказал Федерико, когда его брат покинул ресторан.
 – Даже если так, не думаю, что они договорятся, – буркнула Кристабел, которой не понравилась выходка Джанфранко и благодушная реакция на нее Федерико.
 – Иными словами, ты сомневаешься в способности Джанфранко улаживать конфликты?
 – Вот именно.
 Федерико взглянул на нее, и выражение лица Кристабел заставило его улыбнуться.
 – Тебе не кажется, что мой брат только выиграет, если его полюбит хорошая женщина?
 – Несмотря на то что ее может ожидать? – парировала Кристабел. – Разве хорошая женщина не стоит того, чтобы и ее полюбил достойный мужчина?
 – Безусловно.
 – Беда в том, что братья Персетти мыслят отжившими категориями.
 Федерико прищурился.
 – А конкретнее?
 – Тебе понравилось, что Джанфранко заинтересовался Маргарет. Что, если их отношения перерастут во что-то серьезное? – Кристабел нервно затеребила лежащую на коленях салфетку. – Неужели ты думаешь, что Джанфранко смирится, если она не бросит карьеру?
 Федерико с непроницаемым видом лениво откинулся на спинку стула и спросил в лоб:
 – Как ты, например?
 – Ты ничего не понял!
 – Не понял что?
 – Что речь не о карьере как таковой.
 Мысли Кристабел путались, хотя она уже неоднократно обдумывала, как и что сказать мужу. Черт, у нее же было достаточно времени! Куда подевались все заготовленные убедительные доводы?
 Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
 – Надо не упускать свой шанс и стремиться проявить себя в жизни. Не ради славы и почестей, нет. А ради удовлетворения своих творческих устремлений. – Кристабел выдержала короткую паузу, прежде чем продолжить, – Я чувствовала, что эта роль моя и что мне по плечу раскрыть всю сложность и глубину характера героини.
 Федерико вежливо молчал, Между тем официант принес с фантазией украшенное блюдо с горячим и, не преминув похвалить таланты шеф-повара, на плохом итальянском пожелал гостям приятного аппетита.
 Федерико, задумчиво рассматривая красивую морковную розочку, спокойно осведомился:
 – Кристабел, тебя не смутил тот факт, что ты должна была уехать в Голливуд как раз в то время, когда мне надлежало неотлучно находиться в Риме по делам бизнеса?
 – Ты не представляешь, сколько актрис претендовало на эту роль! – с жаром воскликнула она. – Мои шансы были столь же малы, как у снежинки, попавшей в тепло.
 Федерико оставался внешне спокойным, но Кристабел почувствовала, что внутри он начал закипать.
 – И все же ты получила эту роль. Ты подписала контракт, заказала авиабилет и выжидала, чтобы поделиться со мной своей радостью всего за два дня до моего вылета в Рим.
 Федерико наколол на вилку маленькую картофелину, обмакнул ее в подливу и с видимым удовольствием размял на тарелке. Потом немигающим взглядом уставился на Кристабел.
 – Ты ожидала, что я скажу: «Хорошо, дорогая, звони мне, увидимся через месяц»?
 У Кристабел все сжалось внутри.
 – Да, время и место съемок оказались не совсем удачными, – пролепетала она. – Я знала, что ты будешь против, и все же смутно надеялась, что поймешь меня.
 – И соглашусь на твое длительное отсутствие?
 – Всего на несколько, недель.
 – Именно тогда, когда я никак не мог отложить свои дела, чтобы сопровождать тебя! Помнишь, мы решили не афишировать наш брак, чтобы ничто не мешало нам постоянно быть вместе?
 – Ты намекаешь, будто для меня профессия важнее тебя?
 Федерико выразительно пожал плечами.
 – Твои поступки подтверждают мою правоту.
 – Ты ведешь себя так, будто я твоя собственность, которая постоянно должна находиться под рукой! – Кристабел разозлилась, увидев, как Федерико вскинул брови в шутливом изумлении. – Я не игрушка для спальни!
 – Рад слышать это.
 – Я вам не помешал?
 Кристабел обернулась к вернувшемуся Джанфранко и чуть заметно улыбнулась.
 – Нисколько. Это лишь один из эпизодов нашей затянувшейся войны.
 Джанфранко сел на свое место.
 – Мне выступить в роли рефери?
 – Нет, – вежливо отказалась Кристабел.
 – А ты что скажешь, Федерико?
 – Я воздержусь.
 Кристабел уже закусила удила, в нее будто бес вселился.
 – Этакая капризная ветреница пытается восстать против диктатора и тирана.
 – Только что меня заклеймили собственником, – с подчеркнутым цинизмом пояснил Федерико, подмигивая брату.
 – Ты догнал Маргарет? – сменила тему Кристабел.
 – Да.
 – Надеюсь, извинился?
 – Она не приняла моих извинений, – сухо отозвался Джанфранко, и Кристабел хмыкнула.
 – Ты получил разнос?
 – Можно назвать это так.
 – И когда же ты собираешься снова встретиться с ней? – лукаво спросил Федерико.
 – Об этом нет и речи.
 – Попробую угадать, – вмешалась Кристабел. – Завтра? И на каких условиях?
 Джанфранко удивленно вздернул бровь.
 – Разве можно ставить мне условия?
 Конечно нет, мысленно согласилась Кристабел. Стоит Джанфранко пустить в ход свой природный шарм, и женщины падают к его ногам. Возможно, Маргарет стала единственным исключением, решила она.
 Официант принес Джанфранко горячее и собрался разрекламировать, но тот решительно остановил его, не дав и рта открыть.
 – Сколько еще продлятся съемки? – поинтересовался Федерико, отрезая кусочек бифштекса.
 – Мне осталось отработать один, от силы два съемочных дня, – немного поразмыслив, ответила Кристабел. – Эндрю надеется уложиться максимум в две недели.
 – Насколько я понимаю, ты должна постоянно быть в зоне досягаемости на случай возможной пересъемки и рекламных мероприятий?
 – Да.
 Джанфранко повернулся к брату.
 – Ты тоже останешься в Лос-Анджелесе?
 – Я буду в Санта-Барбаре, – вмешалась Кристабел. – У меня там живут и мать, и отец. Если меня вызовут на студию, я сяду в машину и приеду.
 – Ты ничего не забыла, дорогая? – вкрадчиво спросил Федерико.
 – Ты имеешь в виду себя?
 – Спасибо, что вспомнила, – съязвил Федерико.
 Глупо пытаться переиграть его, подумала Кристабел. У меня это никогда не получалось.
 – Будешь десерт?
 – Кофе, – твердо сказала Кристабел, демонстрируя всем своим видом решительность. – С ликером.
 Федерико подозвал официанта и, о чем-то посоветовавшись с Джанфранко, попросил счет.
 – Все уже оплачено, сэр.
 – Тут какая-то ошибка.
 – Нет, сэр. Та леди, что ушла первой, просила записать все на ее счет.
 Кристабел еле сдержала улыбку. Молодец, Маргарет! – торжествовала она. Тебе удалось одержать целых две победы в этот вечер: поставить на место Джанфранко и задеть самолюбие мужчин, самостоятельно оплатив счет.
 – Стало быть, эту молодую женщину надо воспринимать всерьез, – бесстрастно заметил Федерико.
 – Да уж.
 Кристабел уловила усмешку в интонации Джанфранко и решила открыть свои карты.
 – Я полностью на стороне Маргарет.
 Братья одновременно взглянули на Кристабел.
 – Отвези ее домой и постарайся заткнуть ей рот, – посоветовал Джанфранко брату, вставая из-за стола.
 – Я так и сделаю, – заверил Федерико, еле сдерживая смех.
 Они вместе покинули ресторан. Джанфранко проводил их до дверей отеля.
 – Приятных сновидений! – Кристабел помахала ему, устраиваясь на переднем сиденье.
 Джанфранко оставался непроницаемым, а Кристабел внутренне ликовала. Кажется, наконец-то зазнайка Персетти встретил достойного соперника в лице Маргарет! Остается ждать дальнейших событий.




 7


 Машина влилась в обший поток. Кристабел уставилась в окно, стараясь отвлечься вечерним пейзажем. Ночь была ясной и прохладной, и звезды виднелись так же отчетливо, как освещенные окна небоскребов.
 – Продолжим наш разговор?
 Кристабел посмотрела в упор на Федерико, в ее голосе зазвучали нотки несвойственного ей цинизма, когда она отчеканила:
 – Кажется, весь разговор свелся к факту подписания мною съемочного контракта.
 Федерико стукнул кулаком по рулю.
 – Дорогая, речь вовсе не о твоей карьере! – Он помолчал, глядя на дорогу. – Речь о нашей совместной жизни. Не обо мне, который силой обстоятельств вынужден торчать в одном месте, в то время как ты находишься в другом. Улавливаешь?
 – Все шло к этому.
 – Нет, все могло быть иначе, если бы ты предупредила меня о своих кинопробах, – отчеканил Федерико, стараясь сохранять самообладание. – Я мог бы скорректировать свой график, подладиться под твой. – Он многозначительно взглянул на Кристабел и переключил внимание на дорогу. – Больше я подобного не допущу.
 Кристабел сделала глубокий вдох и очень медленно выдохнула.
 – Как ты сказал? Не допустишь?
 – Нет, – подтвердил Федерико. – В будущем между нами не должно быть недомолвок и притворства. Мы будем все обсуждать друг с другом и развеивать всякие сомнения.
 – Не уверена, что у нас с тобой есть будущее, – пролепетала Кристабел, и тут же готова была откусить себе язык.
 – Ошибаешься, дорогая, – спокойно возразил Федерико.
 – Как ты можешь это утверждать?
 – Очень просто.
 – А как же наши проблемы?
 – Например? – В тоне Федерико слышался теперь вызов.
 – Например, ты сам. – Кристабел приготовилась загибать пальцы на своей руке. – Следишь за каждым моим шагом, пристально изучаешь каждого, с кем я общаюсь, втайне от меня разрабатываешь план финансирования фильма, делая меня заложницей. Между прочим, шантаж уголовно наказуем.
 – Не забывай, что ты жена состоятельного человека и мое участие в семейном бизнесе автоматически подвергает опасности любого, кто ко мне близок. Существуют такие вещи, как вымогательство, похищение, так что я не мог оставить тебя без присмотра.
 – Зато мог хотя бы предупредить меня! Как, по-твоему, я должна была реагировать, заметив слежку за собой?
 – Ты забыла, как не отвечала на мои звонки? – прорычал Федерико, выйдя из себя. – Я нанял лучших детективов, а не дилетантов, которые могли испугать тебя.
 – И что от них требовалось? – Кристабел была уязвлена до глубины души. – Поминутно докладывать, с кем я беседую, куда иду, что делаю?
 – Недоверие тут ни при чем, – огрызнулся Федерико. – Надо было обезопасить тебя.
 – Это называется «проникновение в частную жизнь». В данном случае в мою. – Кристабел уже не могла остановиться. – Я ненавижу тебя после этого.
 – Не возражаю, дорогая. По крайней мере, я был уверен, что ты в безопасности.
 – Финансовые проблемы съемочной группы оказались тебе на руку, – продолжала обличать его Кристабел. – Ты получил возможность приставить дуло пистолета к моему виску и отдавать мне приказания: «Делай то, делай так». – Она полоснула его гневным взглядом. – Я этого тебе никогда не прощу.
 – «Никогда» – понятие растяжимое.
 – До конца моих дней, – охотно уточнила Кристабел.
 – Скажи, – медленно произнес Федерико, – что ты планировала после окончания съемок?
 – Проведать близких.
 – А потом?
 Так далеко Кристабел старалась не загадывать.
 – Не знаю, – честно призналась она.
 – Ну да, не знаешь. – Федерико на секунду воздел к небу обе руки, и быстро опустил их на руль. – Потом ты заявишь, что будешь общаться со мной только через адвоката.
 – Не исключаю такого варианта.
 – Предварительно не позвонив, не пытаясь заехать домой?
 – А где все-таки наш настоящий дом, Федерико? – Кристабел усмехнулась. – Ты имеешь дома и квартиры в нескольких странах. Мне пришлось бы выяснять через твоего секретаря, где ты в данный момент находишься.
 – О Господи. Тебе не приходило в голову, что, учитывая все вышесказанное, я в один прекрасный день действительно, как ты выразилась, приставлю дуло пистолета к твоему виску?
 На некоторое время в салоне машины воцарилась тишина.
 – Поверь, меня ничто не остановит, – нарушил молчание Федерико.
 – Шантажируешь? – презрительно бросила Кристабел.
 – Ты не отвечала на мои звонки. Мог я предположить после этого, что ты не впустишь меня в дом, если бы я приехал?
 – Именно так.
 Естественно, моим первым порывом было бы захлопнуть дверь у него перед носом, подумала Кристабел. Что дальше? Вызывать полицию? Нет, на это я не пошла бы. Прав ли Федерико, идя на вынужденное примирение? Поселяясь со мной под одной крышей и тем самым лишая выбора?
 Как только они приехали домой, Кристабел сразу же поднялась в спальню. Все эти недели она злилась на Федерико, на себя, на обстоятельства, которые привели их к размолвке. Теперь она впервые стала сомневаться в своей правоте, почувствовала угрызения совести и даже... боль.
 В спальне Кристабел скинула туфли и приблизилась к огромному окну. Она долго задумчиво смотрела на залив, на отраженные в воде огни прибрежного ресторана.
 Через несколько дней Кристабел планировала отсюда уехать, возможно навсегда. В Санта-Барбаре у нее были близкие и семья. И отец и мать будут рады видеть ее, хотя встречаться с ними придется в разных местах и в разное время. Кристабел собиралась со всеми повидаться, включая сводных братьев и сестер, порадовать подарками, окунуться в проблемы семьи.
 Она прикрыла глаза, стараясь побороть охватившее ее чувство полного одиночества. Из-под опущенных век по шекам медленно потекли слезы.
 Но шаги в коридоре вернули Кристабел к действительности, напомнив, что она не одна. Кристабел мысленно молила мужа, чтобы он, войдя, не вздумал включить свет.
 Она услышала, как Федерико тихо пересек комнату, и вскоре он уже стоял рядом, обняв ее за плечи.
 – Помнишь, мы дали друг другу слово?
 – Что ты имеешь в виду?
 – Не разлучаться на ночь, за исключением каких-то непредвиденных ситуаций.
 Действительно, они поклялись в этом друг другу. Но ситуация со съемками на другом континенте никак не вписывалась в эту договоренность.
 – Куда мы потом поедем? – тихо спросила Кристабел.
 Федерико понял, что она имеет в виду.
 – Давай не будем далеко загадывать и постараемся жить одним днем, ладно?
 Какое-то время они стояли, не двигаясь, потом руки Федерико спустились с плеч Кристабел и легли на талию. Она почувствовала, как он коснулся губами ее уха, затем прильнул к ямочке на шее.
 Прислонившись к уютному и такому родному плечу мужа и чувствуя ласкающее тепло его рук и губ, Кристабел подумала, что вот оно, простое человеческое счастье. Зачем куда-то стремиться, чего-то хотеть? Пусть бы этот момент длился и длился.
 Федерико бережно развернул Кристабел к себе лицом, и она обвила руками его шею. Кончик его языка коснулся ямочки на подбородке Кристабел, потом настойчиво раскрыл губы и проник внутрь, вызывая у Кристабел волнующие ощущения и заставляя желать большего.
 Федерико успел снять пиджак и галстук, и Кристабел предстояло преодолеть последний барьер, снимая с него рубашку. Расстегивая непослушными руками пуговицы, она касалась груди мужа и чувствовала, как бешено бьется его сердце.
 Потом наступила очередь Федерико помогать Кристабел раздеться. Она возбуждалась не только от ласкающего прикосновения его пальцев, но и от скольжения нежной фактуры белья по коже, и даже от того, как причудливо Федерико разбрасывал по полуснятую с нее одежду.
 Кристабел жаждала, чтобы Федерико прямо сейчас овладел ею, она больше не могла ждать, ее чувства обострились до предела.
 Федерико опустил ее на кровать и осыпал ласками. Не сводя с нее восторженного взгляда, он провел пальцем по нижней губе и по подбородку Кристабел, спустился к шее. Потом его губы легонько, будто перышком, касаясь нежной кожи Кристабел стали прокладывать дорожку из поцелуев все ниже и ниже, пока горячая волна наслаждения полностью не поглотила Кристабел, исторгнув стон из ее груди. И тогда Федерико наконец резким движением вошел в нее.
 На следующий день утром Кристабел и Федерико выехали в Санта-Барбару. Дорога сделала резкий поворот, и перед путешественниками открылся восхитительный вид на город и залив. Высокие небоскребы и уютные виллы, казалось, соперничали друг с другом в красоте и изысканности. Кристабел охватила трепетная радость от возвращения в родной город.
 Здесь она родилась, росла и училась, здесь жили ее близкие и друзья. Здесь она сможет наконец расслабиться и отдохнуть, навестить родственников и встретиться с приятелями, вдоволь нагуляться по знакомым улицам.
 День был ясным и солнечным, без единого облачка, и Кристабел охватывали довольно противоречивые ощущения: то ей казалось, что она отсутствовала целую вечность, а то что и вовсе никуда не уезжала.
 Апартаменты Федерико находились на последнем этаже трехэтажного дома, построенного в прошлом веке. Внутри дом был полностью реконструирован, фасад заново оштукатурен и выкрашен в лимонные тона с белой отделкой. Каждая квартира, занимала целый этаж и имела отдельный лифт. Федерико не поскупился и нанял самого лучшего дизайнера, какого только смог найти, и тот потрудился над интерьером на славу; шелковые обои, лепнина на потолке, наборный паркет из ценных пород дерева имитировали старину и прекрасно сочетались с роскошной антикварной мебелью.
 Кристабел всегда очень нравилась эта квартира. Вот и сейчас, войдя в нее, она первым делом прошла через просторную гостиную на террасу, откуда открывался прекрасный вид на залив.
 – Соскучилась по родным местам? – с нарочитым безразличием спросил Федерико, подойдя к жене и обняв ее за талию.
 – Я рада снова вернуться домой.
 – Наверное, ты захочешь обзвонить своих родных и договориться с ними о встрече.
 Кристабел согласно кивнула. Это были только ее, сугубо личные, дела. Она с первых же дней замужества научилась четко разграничивать «мое» и «наше», никогда не смешивая одно с другим.
 – Выбирай, будем ли мы вместе обедать или ужинать, – предложил Федерико. – Пожалуйста, учти, что я постараюсь каждый день проводить по несколько часов за письменным столом.
 – Ты хочешь сегодня днем поработать?
 – У тебя есть какие-то другие идеи?
 – Знаешь, я целую вечность не делала маникюр, да и волосами не мешает немного заняться. И я хотела купить себе кое-что из косметики.
 – Отлично, я поработаю, а ты отправляйся по своим делам.
 – Ты действительно не возражаешь?
 Федерико накрыл ладонями ее грудь и коснулся поцелуем шеи, так что у Кристабел перехватило дыхание от приятного предвосхищения.
 – Иди, дорогая, и постарайся вернуться к шести – мы отправимся куда-нибудь поужинать.
 Вещи можно распаковать потом, решила Кристабел, и с веселым смехом выскользнула из объятий Федерико. Она перекинула через плечо ремешок сумочки и, чмокнув мужа в щеку, ушла.
 Кристабел прекрасно провела время. С маникюром у нее не возникло никаких проблем, а парикмахер обслужил ее в перерыве между записанными клиентками. Соблазнившись возможностью посидеть в хорошем кафе, Кристабел заказала себе капуччино, салат и сандвич, после чего решила прогуляться по магазинам.
 Было почти шесть вечера, когда Кристабел подъехала на такси к дому, и, открыв кодовый замок, поднялась на лифте на свой последний этаж.
 Федерико устроился на диване в гостиной. Он сосредоточенно изучал какие-то бумаги и время от времени делал на полях пометки карандашом. Пока Кристабел не было, он успел переодеться, и теперь на нем были темные домашние брюки и кремовая рубашка из хлопка.
 Федерико оторвался от работы, окинул взглядом яркие пакеты с покупками, красивую прическу жены и, широко улыбнувшись, отложил папку с бумагами в сторону.
 Кристабел бросила пакеты на диван и весело объявила:
 – Я купила себе туфли. Надо сказать, довольно дорогие.
 Федерико весело рассмеялся и, подойдя к ней, повел носом.
 – Новые духи?
 – Надо же, заметил.
 – Я замечаю все, что касается тебя.
 То же самое Кристабел могла бы сказать и о себе. Она всегда чувствовала специфический запах чистого мужского тела и одеколона вперемешку с запахом свежей сорочки, исходивший от Федерико.
 – На который час ты заказал столик к ресторане?
 – На семь.
 – Тогда я разложу покупки, приму душ и начну одеваться.
 Перед тем как отпустить Кристабел, Федерико обнял ее за шею и нежно поцеловал в губы.
 Кристабел выбрала в качестве вечернего туалета черные шелковые брюки, топ, украшенный стразами, и черный шифоновый блузон. Босоножки без задников на высоких шпильках и маленькая вечерняя сумочка, также украшенная стразами, довершали наряд. На этот раз ее макияж был очень скромным, Кристабел лишь чуть подкрасила глаза.
 Федерико повел ее в ресторан, который специализировался на дарах моря, и оба не сговариваясь выбрали на горячее копченую лососину, а в качестве напитка Федерико предложил шампанское «Дом Периньон».
 – Ты звонила родителям?
 – Позвоню завтра утром, – виновато ответила Кристабел.
 Они чокнулись бокалами, выпили приятно прохладное шампанское и приступили к лососине, воздав должное мастерству местного шеф-повара.
 – Федерико, пока ты и Джанфранко находитесь в Америке, кто...
 – Ведет дела?
 – Ну да.
 – Наш кузен Антонио. Весьма толковый парень и вице-президент нашей семейной фирмы.
 – А когда Джанфранко возвращается в Рим?
 Федерико ухмыльнулся.
 – Слишком много вопросов, дорогая.
 Кристабел пожала плечами.
 – Простое любопытство.
 – В отличие от меня он редко меняет свои планы.
 – А ты, Федерико? Сколько ты еще пробудешь в Америке? – прямо спросила Кристабел.
 Федерико посмотрел на нее немигающим взглядом.
 – Столько, сколько потребуется.
 Кристабел не стала притворяться, будто не поняла намека. У нее внутри все сжалось.
 – Меня могут снова вызвать на киностудию для пересъемки некоторых эпизодов. И потом предстоит еше акция по рекламе фильма...
 – Находясь в Америке, я ни на день не прекращаю работу и держу все под контролем.
 – Федерико... – начала было Кристабел, но внезапно остановилась, внимательно глядя мужу в глаза и не находя в них ответа.
 – Помнишь, мы дали обещание ничего не загадывать?
 Да, он прав. Но с каждым днем Кристабел все больше убеждалась, как трудно ей будет жить без Федерико. И теперь ей вдруг стало совершенно ясно, что она вовсе не хочет расставаться. Кажется, так все просто – стоит сказать какие-то слова, и все в порядке. Но надо еще подобрать те самые слова и сказать их в подходящее время и в подходящей обстановке.
 Занимаясь любовью с Федерико, Кристабел отдавалась ему душой и телом и молилась, чтобы он понял, как много значит для нее. Но при этом она не произносила никаких слов, и «я люблю тебя» ни разу не слетело с ее губ с тех самых пор, как она сбежала из Лондона.
 Кристабел не хотелось говорить избитые слова мужчине, с которым ее связывало нечто очень глубокое. Ей стоило только взглянуть на Федерико, и она тут же ощущала прикосновения его рук, его губ, предвкушая все, что последует за этим. И Кристабел ни минуты не сомневалась, что Федерико чувствует по отношению к ней то же самое.
 Это походило на молчаливую игру, но на уровне подсознания. Казалось, между ними постоянно проскакивает чувственная искра и стоит только поднести спичку, как оба вспыхнут будто сухой хворост.
 Так было у нас всегда, вспомнила Кристабел. Может, я путаю страсть с любовью? Что же тогда настоящая любовь? Что же нас связывает, если исключить сексуальное влечение? Тесная дружба? С этим можно было бы согласиться, если бы не ссора из-за моих съемок в фильме. При настоящей дружбе Федерико только порадовался бы за меня.
 И все же, несмотря на то что дружба важна в браке, основополагающими, по мнению Кристабел, являлись взаимные обязательства, честность и доверие. Потому что, если любишь, то берешь на себя определенные обязательства, а для сохранения союза абсолютно необходимы честность и доверие.
 Что касается честности, то я же сама ею и пренебрегла, когда втайне от Федерико подписала контракт на съемки в фильме, справедливо укорила себя Кристабел. Правда, тогда я была зла на Федерико и совершенно не отдавала себе отчета, что совершаю проступок. И в то же время я свято верила в незыблемость брака, ни разу не усомнилась в своих чувствах к Федерико.
 Я всегда считала себя независимой, думала Кристабел. У меня были своя квартира, автомобиль, целых две любимые работы, и за последние семь лет я отвыкла перед кем-либо отчитываться за свои поступки. Почему-то я решила, что брак с Федерико ничего не изменит в моей жизни.
 Будь же честной, шепнул ей внутренний голос.
 Именно любовь стоит на первом месте в нашем союзе. Я была настолько поглощена любовью, что совсем не думала о будущем, призналась себе Кристабел. До сих пор я жила одним днем и была совсем не против пожертвовать своей независимостью и полностью подчиниться любимому человеку, лишь бы быть с ним рядом. Мне казалось, что любовь все спишет.
 В этом мире, где женщины после длительной борьбы наконец получили равные с мужчинами права, я воспринимала как должное, что смогу совмещать карьеру и брак. Федерико ведь не противился моим контрактам в модельном бизнесе. Так почему же он восстал против моего участия в фильме?
 И все же факт остается фактом. Федерико жестко предупредил меня, что не потерпит ситуацию, когда партнеры в браке делают независимую карьеру и живут отдельной жизнью.
 – Тебе не понравилась рыба? – прервал ее размышления Федерико.
 – Нет, что ты. Просто я не голодна.
 Кристабел попробовала салат, положила в рот кусочек лососины и сделала глоток шампанского в надежде пробудить аппетит.
 – Мне удалось достать билеты на сольный концерт Каллас, – продолжал Федерико, и Кристабел ответила ему благодарной улыбкой, хотя не слишком жаловала оперу и оперных певцов.
 – Отлично. И когда?
 – Завтра.
 – Может быть, послезавтра сходим в кино? И пригласим Кристину? – добавила Кристабел, зная, как обрадуется ее сводная сестра. – Но тогда уж надо пригласить и Оливера, чтобы не было никаких обид.
 – Конечно. Только сначала выясни с родителями, когда им удобнее прийти к нам в гости.
 Кристабел кивнула, обреченно подумав, что тут придется пустить в ход все свои дипломатические способности, ведь у каждого из ее родителей новые семьи.
 Было почти десять вечера, когда они вернулись домой. Кристабел чувствовала сильную усталость. Первым делом она, как обычно, скинула босоножки и вяло предложила:
 – Выпьем кофе?
 – Я приготовлю, – вызвался Федерико, снимая пиджак. – А потом немного поработаю.
 – Хорошо.
 Кристабел постаралась подавить разочарование. Ей хотелось очутиться объятиях Федерико и не спеша заняться любовью. Может быть, я еще не усну, когда он придет в спальню, или он разбудит меня, успокаивала она себя.
 – Пойду почитаю в постели, – сказала она, когда кофе был выпит.
 – Иди-иди, дорогая, – рассеянно напутствовал ее Федерико и, поцеловав, занялся просмотром бумаг.
 Но Кристабел удалось прочесть лишь страницу, а потом сон сморил ее. Она не проснулась, когда двумя часами позже Федерико тихо лег рядом с ней.




 8


 После завтрака Кристабел позвонила матери. Та, сославшись на то, что спешит в парикмахерскую, повела разговор в телеграфном стиле.
 – На обед, дорогая? С удовольствием. Сколько ты здесь пробудешь?
 – Не меньше недели.
 – Четверг тебя устраивает?
 – Отлично, – согласилась Кристабел.
 – Ресторан «Мелба», семь вечера. Договорились.
 Отца Кристабел застала, по его словам, буквально на пороге – он торопился на деловую встречу и поэтому тоже был немногословен.
 Пятница, записала Кристабел в своем ежедневнике, положив трубку.
 Оставалось договориться со сводными братом и сестрой, которые всегда искренне радовались встречам с ней. Кристина и Оливер учились в школе, поэтому связаться с ними можно было лишь ближе к вечеру.
 Кристабел хотела еще встретиться с несколькими близкими подругами, так что весь следующий час она провела у телефона.
 Когда Кристабел вышла наконец в гостиную, она застала там Федерико.
 – Какие планы на сегодняшний день? – поинтересовался он, направляясь к ней.
 – Ты имеешь в виду меня или нас?
 – Нас, – уточнил он.
 – Возможно, мне не стоит быть навязчивой.
 – Я сегодня весь день в твоем распоряжении. Так что решай.
 Кристабел принялась перечислять возможные варианты, загибая пальцы:
 – Пляж, кино, магазины, выставки, музей... – После секундной паузы она продолжила, не меняя тона: – Или могу уложить тебя в постель и развлекаться с тобой весь день. – Кристабел обворожительно улыбнулась. – Думаю, лучше нам отправиться на прогулку. Пойду переоденусь.
 Федерико поцеловал ее в губы.
 – Я бы внес некоторые коррективы.
 – Насчет прогулки?
 В глазах Федерико искрились смешинки.
 – Я имею в виду постель.
 Кристабел притворно насупилась.
 – Ты же только что сказал, что выбор за мной.
 Было почти шесть вечера, когда Федерико и Кристабел. вернувшись с прогулки, переступили порог своей квартиры. Они быстро приняли душ, переоделись и отправились на такси в центр города.
 До начала концерта оставалось немного времени, так что они торопливо поужинали в ресторане и как раз успели к началу первого отделения. Исполнение Каллас, как всегда, оказалось выше всяких похвал, и Кристабел не скупилась на комплименты после окончания концерта. Они выпили кофе в открытом кафе и на такси вернулись домой. В лифте Федерико обнял ее за талию, Кристабел склонила голову ему на плечо. Они провели действительно очень приятный день вдвоем, и она была благодарна мужу.
 – Спасибо, – просто поблагодарила его Кристабел, входя в гостиную.
 – За что, дорогая? За то, что я провел день со своей женой?
 – За то, что уделил мне время.
 Федерико привлек Кристабел к себе и поцеловал в губы – сначала нежно, потом с все нарастающей страстью.
 – Разве тебе не нужно сегодня работать?
 – Работа может подождать до утра, – прошептал Федерико и увлек ее в спальню.
 Кристабел помогла ему снять пиджак, рубашку, брюки, потом Федерико, не отрывая глаз от Кристабел, сбросил ботинки и снял носки. Когда на нем не осталось никакой одежды, не считая черных плавок, Кристабел медленно провела ладонью по его груди и стала поочередно ласкать пальцами его соски. Потом ее рука, осмелев, спускалась все ниже и ниже.
 Они упали на постель, и Кристабел истово ласкала Федерико губами, пальцами, неожиданными прикосновениями всего своего тела, доводя его до неистовства. В этот раз она решила выступить в роли роковой соблазнительницы и справилась с ней великолепно: они долго и исступленно предавались любви, телом и душой полностью погрузившись в мир эмоций и чувственных наслаждений. Последнее, что запомнила Кристабел, засыпая в объятиях Федерико, – его губы у виска и сильное биение его сердца.
 Обед с матерью, отчимом и сводной сестрой прошел довольно напряженно, и Кристабел никак не могла понять, в чем причина. Полин казалась излишне оживленной, Джаспер был неестественно учтив, Кристина почти не притронулась к еде.
 На следующий день Кристабел позвонила матери в надежде хоть что-то прояснить, но уверения Полин, что все в порядке и обед прошел прекрасно, показались Кристабел неубедительными. Расспрашивать отца было бесполезно, и, обедая с ним на следующий день, Кристабел ни разу не упомянула о матери.
 Все прояснилось лишь в субботу, когда Кристабел отправилась с Кристиной по магазинам, как они и договаривались.
 – Мама и папа разводятся, – с трудом выговорила девочка во время ланча в кафе.
 При этих словах на Кристабел обрушился шквал эмоций, но, видя каменное лицо и потухшие глаза сестры, она взяла себя в руки.
 – И что ты об этом думаешь?
 – Мне все это противно.
 Я тоже не в восторге, подумала Кристабел. Возможно, Джаспер не идеальный муж, но отец он хороший.
 – Она с кем-то встречается, – угрюмо сообщила Кристина.
 – Не «она», а мама, – механически поправила Кристабел.
 – Мама, – с ударением произнесла Кристина, – завела себе мальчика, ему нет и тридцати.
 Черт, это здорово меняет ситуацию! – пронеслось в голове у Кристабел.
 – Может, она просто...
 – Использует его для секса?
 – Пытается сохранить молодость, – продолжила свою мысль Кристабел.
 И зачем я пытаюсь запудрить мозги этой шестнадцатилетней девочке, которая уже неплохо ориентируется в жизни? – спросила она себя.
 – Ее поклонник ездит на «феррари», сорит деньгами и выглядит так, словно только что сошел с обложки модного журнала.
 Да, полная противоположность Джасперу, которому перевалило за пятьдесят, к тому же он здорово растолстел и изрядно полысел, подумала Кристабел.
 – Ты его ненавидишь, – заключила она, и при этих словах девочка ощетинилась.
 – Я ненавижу ее. Что она себе позволяет? Отец чуть ли не сутками пропадает на работе, а я запустила учебу и могу завалить экзамены.
 – И сколько времени все это продолжается?
 – Шесть месяцев.
 – Ну ладно, пошли. – Кристабел встала из-за стола.
 Кристина некоторое время недоверчиво смотрела на нее, потом горько усмехнулась и спросила:
 – Это все, что ты можешь мне сказать?
 – Пошли по магазинам. Когда у женщин все плохо, они отправляются за покупками. – Кристабел сделала приглашающий жест. – Вставай, девочка. Я готова удовлетворить твои самые необычные пожелания.
 На лице Кристины отразились самые противоречивые эмоции.
 – Ты не шутишь?
 – Я серьезно.
 Кристабел сдержала слово. Когда она высадила сестру из такси у ее дома, та вся была увешана пестрыми пакетами с эмблемами известных фирм.
 – Спасибо, Кристабел. – Кристина чмокнула ее в щеку. – Ты лучше всех.
 Нет, грустно подумала Кристабел, когда машина поехала дальше. Просто в свое время мне пришлось испить ту же чашу, и я многое дала бы, чтобы рядом оказалась понимающая меня душа.
 Федерико встретил Кристабел в дверях квартиры и, увидев ее расстроенное лицо, решил тут же изменить планы на вечер. Он коснулся губами ее лба и чуть подтолкнул по направлению к спальне.
 – Пойди переоденься, я закажу ужин на дом.
 Кристабел благодарно улыбнулась. – Закажи пиццу.
 – Хорошо.
 Из спальни Кристабел отправилась прямо в ванную, не спеша приняла душ, потом накинула на себя короткий шелковый халатик и заколола волосы. Федерико ожидал ее в гостиной на диване и поманил рукой, приглашая сесть рядом.
 Кристабел очень хотелось, чтобы ее успокоили, и она с радостью свернулась калачиком на диване, тесно прижавшись к мужу.
 – Ты не хочешь рассказать, что тебя расстроило?
 Неужели это так заметно? – удивленно подумала Кристабел. Или этот мужчина чувствует малейшие нюансы моего настроения и от него просто невозможно что-то скрыть?
 И она вкратце рассказала мужу все. Ей было интересно, сможет ли Федерико, которому, слава Богу, не довелось пережить крушения семьи, понять ее переживания.
 – Тебя больше всего волнует Кристина? – догадался Федерико.
 – Душевное потрясение в этом возрасте может иметь далеко идущие последствия, – задумчиво промолвила Кристабел. – Я вспомнила себя. После переживаний, вызванных разводом родителей, я стала очень независимой и самоуверенной. Мне кажется, в результате у меня образовался защитный панцирь от внешнего мира.
 Да, все было именно так, подумала Кристабел. Встретив Федерико, я подпустила его к себе, но при первых же сложностях снова спряталась в свой защитный панцирь. Федерико должен теперь меня понять.
 Позвонили в домофон, и Федерико впустил посыльного из ресторана. И они с Кристабел с аппетитом принялись за сочную пиццу с анчоусами, грибами и сыром, запивая все это отличным кьянти.
 Все последующие дни протекали по такому же сценарию: с утра Федерико работал и связывался по телефону со своим офисом, а Кристабел встречалась где-нибудь с друзьями за чашкой кофе. Вечерами они вдвоем отправлялись в ресторан или в кино.
 С превеликим трудом Кристабел удалось склонить мать к разговору один на один. Уже дважды запланированные встречи откладывались, поскольку Полин изобретала всевозможные отговорки. С третьей попытки встреча наконец состоялась.
 Кристабел успела выпить не один стакан минералки в ожидании Полин, пока наконец мать не села за столик напротив Кристабел, пробормотав невнятные извинения насчет трудностей с парковкой, и заказала шампанское.
 – Мы что-то отмечаем, Полин? – Кристабел уже много лет не называла ее мамой.
 – Можно и так сказать, дорогая.
 – Начинаешь новую жизнь?
 – Значит, Кристина тебе уже все рассказала? – В тоне Полин не чувствовалось ни сожаления, ни раскаяния.
 Кристабел кивнула и осторожно заметила:
 – Меня это огорчает.
 – Я имею право на личную жизнь.
 – С человеком, намного моложе тебя?
 Полин сделала заказ официантке и, откинувшись на стуле, сделала глоток шампанского.
 – Я думала, что встречаюсь со старшей дочерью, чтобы просто поболтать за ланчем.
 – Я имею полное право задать тебе некоторые вопросы.
 – Зачем? Тебя это никак не касается.
 Кристабел больно укололи ее слова.
 – Это отразится на Кристине. – Так же, как отразился на мне твой развод с Эриком, про себя закончила Кристабел.
 – Она это переживет, как в свое время пережила и ты, – небрежно возразила Полин.
 Да, мысленно согласилась Кристабел, но какой ценой? Я превратилась в эгоистку, стала думать только о себе и о своих желаниях. Все это чуть не стоило мне потери любимого человека. Она содрогнулась при мысли, что может со временем стать такой же, как мать, и взять за правило менять мужчин как перчатки при невозможности навязать им свои условия. При этом не могло быть и речи о любви.
 – Сколько лет твоему новому другу? Тридцать?
 – Тридцать два.
 – Значит, когда тебе будет за шестьдесят, ему только исполнится сорок четыре.
 – Прекрати, Кристабел.
 – Почему? Тебе не хочется так далеко заглядывать?
 – Я живу только сегодняшним днем.
 А я нет, вдруг решила Кристабел. Я много думала о будущем и поняла, что хочу прожить всю оставшуюся жизнь только с Федерико.
 Теперь для Кристабел все встало на свои места. Она твердо знала, что никогда не последует примеру матери. Кристабел продолжала задавать Полин вопросы, на которые та терпеливо отвечала, не забывая о ланче. Напоследок они выпили кофе и мило распрощались, пообещав друг другу вскоре созвониться.
 Кристабел последовала совету, который сама недавно давала сестре, – отправилась бродить по магазинам. Ее поход увенчался незначительными покупками, как, например, шелковый галстук для мужа. Хотя у Федерико их было столько, что он мог в течение нескольких месяцев надевать каждый день новый. Но Кристабел очень захотелось сделать ему приятное, при этом она оплатила покупку из собственных средств, не воспользовавшись чековой книжкой, которую Федерико подарил ей после свадьбы.
 – Это тебе. – Войдя в квартиру, Кристабел тут же вручила мужу подарок.
 – Спасибо, дорогая.
 – Это так, мелочь.
 Федерико тепло улыбнулся, отчего сердце Кристабел бешено забилось.
 – Важен не столько сам подарок, дорогая, а то, что ты обо мне подумала.
 Федерико привлек к себе жену и поцеловал ее с такой страстью, что Кристабел чуть не взвыла от разочарования, когда он выпустил ее из объятий.
 – Тебе сегодня звонили. Эндрю просит приехать для пересъемки некоторых сцен.
 Черт возьми, как некстати! – с досадой подумала Кристабел.
 – Когда?
 – Завтра. Я уже заказал такси на раннее утро.
 Все, теперь моя жизнь понесется в бешеном ритме, поняла Кристабел. После завершения съемок последуют всякие рекламные мероприятия...
 – Пойди переоденься. – посоветовал Федерико. – Мы сходим поужинать и пораньше ляжем спать.
 Они поужинали в тихом ресторане с изысканной французской кухней, потом прогулялись по набережной, время от времени останавливаясь, чтобы поглазеть на витрины магазинов. Федерико держал ее за руку, их пальцы переплелись. В наступающих сумерках освещение кафе и магазинов создавали необычную волшебную атмосферу, и Кристабел чувствовала себя счастливой, как никогда.
 Потом Федерико поймал такси, и они поехали домой.




 9


 Какой сегодня сумасшедший день, подумала Кристабел, ставя машину в гараж. Финальную сцену переснимали много раз, и, вместо того чтобы освободиться днем, она приехала домой только к семи вечера.
 Кристабел чувствовала себя измотанной до предела, у нее болела голова и страшно хотелось есть. Сейчас она мечтала лишь о том, как принять горячую ванну, лечь, включить какую-нибудь успокаивающую музыку и постараться забыть обо всем.
 Здесь как в раю, умилилась Кристабел, входя в дом.
 – Я уже собирался отправиться на поиски, – шутливо заметил Федерико, подходя к ней.
 От него не укрылась ни бледность жены, ни тени под глазами, ни ее поникшие плечи, и он еле сдержался, чтобы не выругаться.
 – Трудный был день, да? – озабоченно поинтересовался Федерико.
 Он бережно обнял Кристабел за плечи и привлек ее к себе. Его губы легко коснулись ее губ, потом Кристабел уткнулась лицом в его плечо.
 – Эндрю сегодня встал не с той ноги и придирался ко всему на свете. Мы делали дубль за дублем, не знаю, сколько точно их было, я потеряла им счет уже где-то после пятнадцатого. – Кристабел сводил с ума запах Федерико, она могла бы бесконечно стоять, уткнувшись носом в его плечо. Немного погодя она все же нехотя высвободилась из объятий Федерико, – Пойду в ванну отмокать.
 Теплая вода, ароматное масло для ванны и приятная музыка делали свое дело. Кристабел прикрыла глаза и вскоре почувствовала приятную расслабленность во всем теле.
 Она не услышала, как Федерико вошел и осторожно залез к ней в ванну. Только прикосновение его пальцев к щеке вернуло Кристабел к действительности. Однако она снова расслабилась, когда руки Федерико опустились на ее плечи и стали массировать легкими движениями, скользя все ниже и ниже.
 Затем Федерико протянул ей бокал с шампанским, и, блаженно вздохнув, Кристабел сделала большой глоток волшебного золотистого напитка. По ее телу разлилось восхитительное тепло, и с каждым новым глотком Кристабел чувствовала, как напряжение покидает ее. У нее слегка закружилась голова. Должно быть, потому, что она ничего не ела с самого ланча.
 Кристабел не имела ни малейшего представления, сколько времени они с Федерико провели в ванне, и слабо запротестовала, когда Федерико отключил воду. Он осторожно поставил Кристабел на ноги, и, обернув в махровую простыню, бережно промокнул ее тело от влаги.
 – Ты совсем не пил шампанское, – заплетающимся языком выговорила Кристабел, когда Федерико понес ее на руках в спальню.
 – Как ты себя чувствуешь?
 – Абсолютно расслабленной.
 Федерико зажег ночник, откинул одеяло и уложил Кристабел в постель, потом лег сам. Кристабел хотелось свернуться клубочком, положить голову на грудь Федерико и наслаждаться покоем. Однако у него были другие планы.
 – Ты просто закрой глаза, – хрипло попросил Федерико, – и предоставь все мне.
 Поцелуи Федерико спускались по шее к ее груди и казались легкими, как прикосновения крылышек мотылька. Он пальцами и губами ласкал каждую точку ее тела, пока Кристабел не почувствовала, что сгорает от желания. Когда Федерико взял ее ладонь и стал по очереди нежно целовать каждый палец, Кристабел ощутила, что все ее чувства обострились до предела. И тут Федерико неторопливо овладел ею, исторгнув из груди Кристабел стон наслаждения.
 Бурный любовный акт отнял у Кристабел последние силы, и она тут же уснула в объятиях мужа. Федерико смотрел на спящую, боясь пошевелиться, любовался ее волосами, свободно разметавшимися по подушке. Он подождал еще немного, потом осторожно встал, принял душ и, натянув джинсы и рубашку, спустился в кухню и принялся колдовать над ужином.
 Когда Федерико вернулся в спальню, Кристабел лежала все в той же позе, и он несколько минут постоял у кровати, любуясь спящей женой.
 В этой женщине угадывался сильный характер, ярко выраженная индивидуальность и благородство. Именно эти качества Кристабел привлекали в свое время Федерико. Ее совсем не волновало богатство семейства Персетти, а только он как человек, и это Федерико ценил в Кристабел больше всего.
 Понимает ли она, как много значит для меня? – задумался Федерико. Кристабел для меня как воздух, которым я дышу, как полуденное солнце, как ночная луна на небе. Я не настолько наивен, чтобы вообразить, будто любовь спишет все и обручальное кольцо и брачное свидетельство будут надежно охранять наш брак до конца дней.
 Кристабел пошевелилась, открыла глаза и сонно улыбнулась мужу.
 – Зачем ты позволил мне уснуть? – хриплым со сна голосом спросила она. – Который теперь час?
 – Почти десять. Хочешь есть?
 – Просто умираю с голоду.
 – Я там соорудил ужин.
 Кристабел широко раскрыла глаза от удивления.
 – Ты? – Она быстро села на кровати, прикрывшись простыней, и усмехнулась в ответ на дразнящую улыбку мужа. – Я буду готова через пять минут.
 Кристабел торопливо приняла душ и надела безразмерную шелковую тунику.
 – О, надо же! – воскликнула она, садясь за стол. – Я и не подозревала, что ты обладаешь талантом кулинара.
 – И только? – с притворной обидой спросил Федерико.
 – Да нет, в тебе определенно масса талантов! – успокоила его Кристабел, отпив глоток красного вина.
 Ужин состоял из телячьих отбивных, чудесного салата из зелени, французского батона с хрустящей корочкой и отличного сухого вина. Федерико не только великолепно все приготовил, но и с изяществом сервировал стол, с фантазией украсил блюда.
 Дождавшись, когда Кристабел съела все до единой крошки, Федерико увеличил громкость магнитофона, из которого лилась лирическая мелодия, и, подойдя к Кристабел, потянул ее со стула на середину комнаты.
 Кристабел испытывала неописуемое блаженство, тесно прижавшись всем телом к Федерико и покачиваясь вместе с ним в такт музыке. Его руки чуть поглаживали спину Кристабел, она же крепко обняла Федерико за шею. Казалось, ей передавалось тепло его тела и вся она целиком растворялась в Федерико, так что они плавно двигались под музыку как одно целое.
 Федерико нежно потерся губами о ее висок, потом коснулся уголков ее рта, и Кристабел запрокинула голову, подставляя тубы. Этот поцелуй был неторопливым и глубоким, и ей хотелось, чтобы он длился вечно. Неожиданно Федерико подхватил ее на руки и понес в спальню.
 – Так, дорогая, подойди теперь поближе. Улыбайся.
 Если фотограф еще раз попросит меня улыбнуться, я зарычу, злобно решила Кристабел.
 Казалось, этот день никогда не закончится. С девяти утра до одиннадцати у всей группы брали интервью и фотографировали для газет, потом были съемки для известнейшего журнала мод, затем надо было присутствовать на светском благотворительном завтраке в отеле, где один из ведущих телеканалов вел запись мероприятия для вечерних новостей.
 Вечером того же дня давали прием в честь съемочной группы фильма, и чуть ли не вся элита города готова была выложить любые деньги, лишь бы засветиться на этом мероприятии.
 Вся эта шумиха являлась отличной рекламой для продвижения на экраны нового фильма. Эдвин Мэскот и Корали Дюрен, исполнители главных ролей, разрывались на части, давая интервью, которые планировалось включить в рекламные ролики для показа по телевидению.
 Хотя роль Кристабел в фильме была второстепенной, ею также заинтересовались как татантливой манекенщицей и начинающей актрисой, а в качестве супруги Федерико Персетти появление на первых полосах крупных изданий ей было обеспечено.
 – Играй, дорогая, – уголком рта шепнула ей Корали. – Раз уж заделалась актрисой, изволь соответствовать. Муж тебе здесь не поможет.
 – Кому как не тебе знать, что такое рассчитывать только на собственные силы, – ехидно парировала Кристабел.
 – Я могу заполучить любого мужчину, если пожелаю, – прихвастнула Корали.
 – Ты не совсем права, дорогая, – вмешался в их пикировку Эдвин. – Многих, но не всех.
 – По себе судишь? – мило улыбаясь в камеру, прошипела Корали.
 – Я не участвую в заведомо безнадежных мероприятиях.
 – Так хоть сделай попытку.
 – Теперь перешли все сюда. – Распорядился фотограф, указывая в сторону причала и роскошной яхты, хозяин которой милостиво одолжил ее студии для рекламы.
 Как бы мне отсюда сбежать? – прикидывала Кристабел. Кажется, я им больше не понадоблюсь.
 – Кристабел, ты свободна. Корали и Эдвин, сделаем еще несколько снимков внутри яхты.
 Наконец-то мои молитвы услышаны! – возликовала Кристабел. Теперь надо бы выпить что-нибудь крепкое со льдом, чтобы снять напряжение.
 – Везет же некоторым, – цинично прокомментировала Корали. – Тебя наконец оставили в покое.
 Не наконец, а пока, мысленно уточнила Кристабел. Она быстро сошла с яхты и торопливо зашагала по пирсу к своей машине.
 Федерико, как всегда, изучал какие то документы и делал пометки на полях. Он удивленно приподнял брови, когда увидел, что Кристабел сразу направилась к бару. Она выбрала тоник и стала с жадностью пить прямо из бутылки.
 – Сильно устала? – сочувственно спросил Федерико.
 – Да. – Кристабел откупорила бутылку джина и налила его в стакан, добавила немного льда и, подумав, разбавила тоником. – Сегодня вечером предстоит еще одна пытка. – Она почувствовала на своих плечах руки Федерико и облегченно вздохнула, когда он стал слегка массировать ее плечи и шею. – Обещай мне, что завтра мы улетим отсюда.
 Федерико мог бы сказать что-то типа: «Я тебя предупреждал, а ты меня не послушалась» или «Тебе же очень хотелось сниматься в кино, ты сама все решила, так теперь не жалуйся». Но он лишь хмыкнул. Кристабел, благодарная за то, что он не стал читать ей нотаций, прижалась к нему спиной. Ей стало так хорошо, что она прикрыла глаза и готова была забыться в его объятиях.
 – Мы на пару дней вернемся в Санта-Барбару, потом отправимся домой, – Федерико прикоснулся губами к ее виску.
 При слове «дом» перед мысленным взором Кристабел предстала их лондонская квартира с чудесным видом на Гайд-парк.
 Она глубоко вздохнула и почувствовала, как напряжение постепенно отпускает ее.
 – Там возникли некоторые дела, требующие моего присутствия. На это уйдет не больше недели, а потом мы сможем пожить некоторое время в Риме, как я тебе и обещал.
 – Кажется, я люблю тебя! – с жаром сказала Кристабел.
 – Только кажется, дорогая?
 Она медленно повернулась к Федерико лицом и, заметив на его губах лукавую улыбку, пригрозила ему кулаком.
 – Я пошутила.
 – Я так и думал.
 В следующее мгновение она вскрикнула от неожиданности: Федерико быстро выхватил у нее из рук стакан и перекинул ее через плечо.
 – Что ты делаешь?
 Федерико пронес Кристабел через спальню в ванную, поставил на пол и стал раздевать, потом разделся сам.
 – Федерико!
 – Хочу принять с тобой душ.
 – У нас совсем нет на это времени, – запротестовала Кристабел, впрочем, довольно вяло.
 Федерико открыл кран в душевой кабине, отрегулировал температуру воды и потянул за собой Кристабел.
 – Мы вполне успеем.
 Кристабел тут же намочила голову и недовольно заворчала, но Федерико прекрасно знал, как пресечь роптание жены: он взял мыло и стал методично намыливать ее стройное тело. Он делал это тщательно, даже слишком тщательно, и Кристабел почувствовала, как ее охватило возбуждение. Оно все нарастало и нарастало, пока из груди Кристабел наконец не вырватся стон. Довольный результатом своих усилий Федерико вручил ей кусок мыла и попросил доставить ему такое же наслаждение. Кристабел, казалось, превзошла саму себя и пылко отдалась изнемогающему от страсти мужу.
 Когда они вышли наконец из душевой кабинки, Федерико насухо вытер Кристабел полотенцем и, не удержавшись, снова привлек ее к себе и поцеловал.
 – Хитрец, ты все заранее рассчитал, – шутливо попеняла ему Кристабел.
 – Виноват.
 Кристабел включила фен и стала торопливо сушить волосы.
 – Мы опаздываем, – объяснила она, поймав в зеркале недоуменный взгляд Федерико.
 – Ничего подобного.
 Действительно, на данном мероприятии плюс-минус пять минут совсем не играют роли, признала Кристабел, когда меньше чем через час они с Федерико вошли в просторное фойе на первом этаже отеля.
 Федерико выглядел бесподобно в черном вечернем костюме. Кристабел тоже чувствовала себя уверенно в платье из плотной шелковой органзы цвета слоновой кости с глубоким овальным вырезом. Ее волосы были высоко забраны в гладкий пучок, на ногах – элегантные туфли в тон платью.
 Гости продолжали заполнять банкетный зал через широко распахнутые двери. Как и ожидалось, вся местная знать и голливудская элита присутствовала в полном составе. Дамы сверкали дорогими украшениями, щеголяли роскошными туалетами и изысканными прическами, мужчины все как один были в смокингах и в бабочках.
 Кристабел нашла глазами Маргарет Синклер, и они обменялись улыбками. Через некоторое время Маргарет подошла к Кристабел и Федерико.
 – За вашим столом будут сидеть Корали Дюрен, Эдвин Мэскот, председательница благотворительного общества с мужем и я. Мэр с супругой сядут за столик к Эндрю недалеко от нас. За двумя другими столами разместится руководство киностудии и специалисты по маркетингу.
 Вдруг лицо Маргарет на мгновение будто окаменело, и Кристабел вскоре поняла, в чем причина: к ним подошел Джанфранко.
 – Наш фотограф должен быть доволен, – продолжала Маргарет, вежливо улыбнувшись Джанфранко, – Конечно, будут и другие фоторепортеры, но мы постарались максимально оградить гостей от их навязчивости. Извините, у меня дела.
 – Твое присутствие явно раздражает эту молодую даму, – заметил брату Федерико.
 – Уж лучше быть раздражителем, чем не вызывать вообще никакого интереса, – отозвался Джанфранко, и Кристабел состроила мужу рожицу. – Она не желает со мной разговаривать и всячески игнорирует мои звонки.
 – Уверена, Джанфранко, что ты воспользовался ситуацией и провел в отсутствие Федерико не одну деловую встречу с экспертами по маркетингу, – шутливо сказала Кристабел. – Разумеется, они не выходили за рамки бизнеса.
 – Разумеется, – с улыбкой подтвердил Джанфранко.
 – Итак, нашлась еще одна редкая представительница слабого пола, равнодушная к богатству и социальному статусу семейства Персетти? – весело уточнила Кристабел.
 – Кажется, пришло время садиться за стол, – пришел на выручку брату Федерико. – Ты, разумеется, сядешь с нами?
 – Да, – буркнул Джанфранко.
 За столом никого еще не было, кроме супруга председательницы благотворительного общества. Когда они представились друг другу, джентльмен принялся сбивчиво объяснять, что его жену задержали какие-то неотложные дела и что она вот-вот подойдет. Корали и Эдвин также задерживались, но Кристабел заподозрила, что Корали делает это намеренно, собираясь, как всегда, эффектно обставить свое появление.
 И Кристабел не ошиблась. Когда чуть притушили свет, начиная церемонию, Корали вплыла в банкетный зал в сопровождении Эдвина. На ней было облегающее платье без бретелей и с открытой спиной, в котором она смотрелась очень эффектно. Корали неторопливо плыла к столику, то и дело останавливаясь, чтобы попозировать перед направленными на нее объективами фотокамер.
 – Мы не очень опоздали? – с улыбкой поинтересовалась Корали, подойдя к столику.
 Ее обворожительная, чуть развязная улыбка никак не вязалась с детскими интонациями ее высокого голоса. Как всегда, играет на публику, решила Кристабел. Из двух свободных мест за столом Корали выбрала, конечно, то, что находилось между Федерико и Джанфранко. Кристабел с трудом сдержала улыбку.
 Маргарет мышкой скользнула на свое место, когда ведущий уже подходил к микрофону на сцене, собираясь открыть церемонию.
 Публике представили Корали, Эдвина, Эндрю, потом все руководство киностудии, после чего выступил мэр с короткой приветственной речью. На этом официальная часть закончилась, из динамиков оглушительно зазвучала музыка, и многочисленные официанты начали разносить блюда.
 Кристабел всем своим существом ощущала сильную ауру Федерико, казалось, от него исходит какая-то первобытная сексуальность, не дававшая ей покоя.
 – Дорогая, не возражаешь, если я сфотографируюсь с твоим мужем? – неестественно улыбнувшись Кристабел, спросила Корали.
 Почему, собственно, я должна возражать против того, чтобы исполнительница главной роли сфотографировалась с человеком, который спас фильм от финансового краха? – подумала Кристабел.
 Нет, ты должна защищать свои интересы, нашептывал ей внутренний голос. В данном случае – это Федерико и твой брак с ним.
 – Мистер Персетти оговорил заранее, что на всех фотографиях с ним должна присутствовать его жена, – официальным тоном сообщила Маргарет.
 – Может быть, сделаем групповой снимок? – вмешался Джанфранко. – И директор по маркетингу составит нам компанию?
 – Думаю, это необязательно, – спокойно возразила Маргарет.
 – Позволю себе не согласиться с вами, – не унимался Джанфранко. – Разве маркетинг не является важной составной частью фильма?
 Сейчас он нарвется, подумала Кристабел. Маргарет вовсе не беззащитный цветок, какой кажется, ее нелегко переломить.
 – Да, маркетинг как таковой, – согласилась Маргарет.
 Кристабел почувствовала, что ситуация накаляется. Джанфранко пошел напролом, а Маргарет заняла круговую оборону. Интересно, кто победит?
 Федерико взял под столом руку Кристабел, их пальцы переплелись. Кристабел посмотрела на мужа и заметила в его глазах желание.
 – Ставлю на Джанфранко, – тихо сказала она.
 – Я тоже, но, думаю, победа достанется ему нелегко.
 Федерико стал тихонько поглаживать пальцем ее запястье, и Кристабел почувствовала, как у нее начала кружиться голова.
 – Мне надо отойти попудрить нос, – пробормотала она.
 Федерико понимающе улыбнулся. Хитрец, он понял мой маневр, подумала Кристабел.
 – Ты и так выглядишь отлично.
 – Не пытайся подлизываться, – притворно строго отчитала она мужа.
 На самом деле Кристабел трепетно воспринимала все, что касалось Федерико. Ей нравились его голос, то, как он, когда волновался, переходил на итальянский язык, его порывистость, его улыбка, которая смягчала его жесткие черты, его взгляд, который сводил ее с ума.
 Кристабел, больше всего дорожившая своей независимостью, вдруг поняла, что ради любви готова пожертвовать и ею. Федерико оказался прав. Надо стараться всегда быть вместе, пока не возникли объективные обстоятельства, мешающие этому.
 Все эти одинокие ночи, что Кристабел провела вдали от Федерико, она очень скучала по нему, по его ласкам. Да, ей очень нравилось сниматься в фильме, но слишком дорогой ценой пришлось заплатить за это удовольствие.
 Кристабел привела себя в порядок в дамской комнате и уже собралась возвращаться в зал, когда вошла Корали. Заметив Кристабел, она удивленно вздернула бровь и расплылась в наглой улыбке.
 – Как это ты, милочка, отважилась даже на минуту покинуть Федерико?
 Кристабел была сыта по горло выходками коллеги и не стала сдерживаться.
 – Ты бросаешь мне вызов, пытаясь соблазнить моего мужа?
 – Запретный плод всегда сладок. – Корали поднесла палец к губам. – Мне всегда интересно, смогу ли я вкусить его. – Она демонстративно облизнула палец и скабрезно улыбнулась.
 Это было уже слишком. Кристабел убрала косметичку в сумочку и, громко щелкнув замком, с вызовом сказала:
 – Попробуй, если получится.
 Кристабел направилась к двери, но замечание Корали заставило ее остановиться.
 – Ты не пожелаешь мне успеха?
 – Не дождешься! – грубо отрезала Кристабел и быстро вышла.
 На мгновение гул в зале оглушил ее, но Кристабел, расточая светские улыбки направо и налево, неторопливо прошествовала к своему столику. Джанфранко и Федерико о чем-то оживленно беседовали. Федерико бросил на жену быстрый взгляд и сразу же понял ее состояние, а также то, что послужило причиной.
 – Корали?
 – Она откровенно заявила, что претендует на тебя. – Кристабел заставила себя улыбнуться.
 Федерико взял ее руку и по очереди поцеловал каждый палец.
 – К чему она мне, дорогая, ведь у меня есть ты.
 – Тогда сам скажи это Корали, чтобы она наконец оставила нас в покое.
 Федерико потерся губами об ее запястье, и Кристабел ощутила, как по коже побежали мурашки. Всякий раз, встречаясь глазами с Федерико, Кристабел казалось, что она тает под его теплым ласковым взглядом, теряя последние остатки воли. Ей страшно захотелось броситься мужу на грудь и...
 По глазам Федерико Кристабел поняла, что он почувствовал ее состояние. Потупившись, она попыталась освободить руку, но Федерико крепко держал ее.
 – Мы приглашены на вечеринку в ночной клуб, – как ни в чем не бывало объявил он. – Там собираются все участники съемочной группы.
 – Надеюсь, ты заказал такси не на раннее утро?
 – На одиннадцать тридцать, – с улыбкой ответил Федерико.
 – Я буду не в состоянии завтракать до девяти утра.
 – Что, хочешь поспать, дорогая?
 Кристабел в ответ состроила выразительную гримаску.
 Фотограф успел между тем щелкнуть их несколько раз. Джанфранко очень удачно оказался рядом с Маргарет, а Корали все же втиснулась между Федерико и Джанфранко, бесцеремонно оттеснив изумленного Эдвина.
 После одиннадцати банкет стал сворачиваться, и гости небольшими группами перешли в ночной клуб, который находился здесь же, в отеле.
 Зал вибрировал от оглушительной какофонии музыки и громких голосов, яркие разноцветные вспышки света слепили глаза.
 – Давай веселиться, милочка, – обратился Эдвин к Корали, беря с подноса бокал с вином.
 – Почему бы тебе не пригласить Кристабел? – капризно отозвалась Корали. – Мне хочется развлечься с братьями Персетти.
 – Они оба при своих женщинах, так что зря стараешься.
 – Перестань отравлять мне вечер.
 Джанфранко повернулся к Маргарет и кивнул в сторону переполненной танцплощадки.
 – Хочешь потанцевать?
 – С тобой?
 – Конечно.
 – Я что-то не в настроении.
 Корали положила руку на плечо Федерико и чуть сжала его, обворожительно улыбаясь.
 – Кристабел не против на время одолжить тебя мне. – Она с вызовом взглянула на Кристабел. – Так ведь, дорогая?
 Федерико снял со своего плеча руку Корали, при этом выражение его лица оставалось вежливым, но взгляд стал ледяным.
 – К сожалению, я против.
 Корали и бровью не повела.
 – Я думаю, всем можно расслабиться после окончания съемок.
 – Уточни, что ты вкладываешь в слово «расслабиться».
 Кристабел поняла намек мужа, и ей даже стало жаль самоуверенную коллегу.
 – Позднее будет еще одна вечеринка, – кокетливо продолжала Корали. – Для очень узкого круга.
 Неужели она не понимает, как пошло все это выглядит со стороны? – с отвращением подумала Кристабел. Она вдруг почувствовала, как у нее засосало под ложечкой и испортилось настроение.
 – Не понимаю, о чем ты, – невозмутимо сказал Федерико.
 Губы Корали скривились в усмешке.
 – Неужели?
 Кристабел почувствовала, что больше не может здесь оставаться, иначе непременно нагрубит.
 – Я вас покину ненадолго.
 – Можно к тебе присоединиться? – спросила Маргарет.
 Они стали проталкиваться к выходу и вскоре нашли в холле дамскую комнату. Там не было так шумно, как в зале, и можно было спокойно поговорить. Кристабел и Маргарет заняли очередь к кабинкам.
 – Еще пара мероприятий – и мою миссию можно считать законченной. Я выполнила все свои обещания.
 – Руководство должно быть довольно твоей работой, – сделала ей комплимент Кристабел.
 – Да, все сложилось очень удачно. Рекламные ролики получились неплохими, о фильме уже пишут в прессе. Как я поняла, вы с Федерико завтра утром едете в Санта-Барбару.
 Кристабел согласно кивнула.
 – Мы собираемся там пробыть всего несколько дней, потом полетим домой.
 – В Лондон? Я там однажды побывала. Немного консервативный и чопорный, на мой взгляд, город.
 – В нем есть своя прелесть.
 – О да.
 – Как и в мужчинах семейства Персетти.
 – Особенно в одном из них, – сухо заметила Маргарет.
 – Кажется, он слишком навязчив? – с озорной улыбкой поинтересовалась Кристабел и заметила, как Маргарет скорчила гримасу.
 – Пожалуй.
 – Тебе он не очень нравится.
 – Я чувствую себя с ним неуютно.
 – О, неужели?
 – У меня начинает ныть шея, когда он рядом.
 Кристабел не смогла сдержать смех.
 – Желаю успеха.
 – Кому? Джанфранко, чтобы он окрутил меня, или мне, чтобы я счастливо избавилась от него?
 – Пожалуй, первое, – серьезно ответила Кристабел.
 – Если такое и случится, то не в этой жизни.
 Слова Маргарет прозвучали как приговор. Интересно, что, а точнее кто заставил ее разочароваться в мужчинах? – с сожалением подумала Кристабел.
 Они вместе вернулись в грохочущий музыкой зал и там разошлись – Маргарет направилась к своим коллегам, а Кристабел через весь зал – к Федерико.
 Заметив ее, Корали быстро обвила рукой шею Федерико и приблизила губы к его губам. Понятно, что двусмысленная сценка была демонстративно разыграна Корали, но Кристабел все равно вышла из себя. Федерико с достоинством отодвинулся от Корали, а та с ехидной улыбкой обернулась к Кристабел.
 – Ты же сама одолжила мне его, дорогая.
 – Насколько я вижу, мой муж не особенно жаждет общаться с тобой, – невозмутимо ответила Кристабел.
 – Стерва.
 – Сама такая.
 Федерико взял жену за руку и успокаивающе сжал ее, но Кристабел уже завелась.
 – Пошли отсюда, – неуверенно предложил он.
 – Нет, мне здесь очень нравится, – неожиданно заупрямилась Кристабел. – Потанцуем?
 Глаза Федерико потемнели и странно заблестели, когда он вывел Кристабел на середину танцплощадки.
 – Дерзкая девчонка, – шепнул он.
 – Лучше дать отпор, когда тебе нагло садятся на шею, – проворчала Кристабел и чуть слышно охнула, когда Федерико крепко прижал ее к себе. – Это уж слишком!
 – Ты так думаешь? – хрипло переспросил он, с удовольствием ощущая, как бешено забилось ее сердце.
 Танец закончился, но Кристабел и Федерико еще покачивались в объятиях друг друга, пока из динамиков не полилась другая, более быстрая мелодия.
 Перед уходом они со всеми попрощались, последним, к кому они подошли, был Джанфранко.
 – Спокойной ночи, – пожелала ему Кристабел, и Джанфранко поцеловал ее в щеку на прощание.
 Дома Кристабел, как всегда, первым делом скинула туфли, потом расстегнула молнию и сняла платье. Вот и закончился этот сумасшедший день! Она вздохнула с облегчением при мысли, что и с ее участием в фильме наконец тоже все закончено.
 Кристабел прошла в ванную, смыла макияж, надела шелковую ночную сорочку и, вернувшись в спальню, легла в постель.
 Федерико скоро присоединился к ней и выключил свет. Какое блаженство, подумала Кристабел, чувствуя под своей щекой биение его сердца. Федерико коснулся губами ее виска, потом мягко поцеловал в губы. Кристабел протяжно вздохнула, закрыла глаза и быстро уснула.




 10


 Их гостеприимно встретила до боли знакомая Санта-Барбара. Кристабел оставалось завершить некоторые дела, к тому же она хотела перед отъездом в Лондон еще раз встретиться с отцом и кое-что прояснить для себя.
 Кристабел начала распаковывать самые необходимые вещи, когда Федерико позвонили. Вернувшись через несколько минут в спальню, он сообщил:
 – Звонил Джанфранко, завтра у нас деловые переговоры.
 Кристабел вспомнила, что речь шла о новой сделке Джанфранко. В случае удачи будет открыт новый офис компании Персетти в Калифорнии.
 – Мне надо позвонить Эрику и попытаться назначить ему встречу на завтра.
 Федерико протянул Кристабел телефонную трубку.
 – Сделай это сейчас. Мы сегодня ужинаем вместе с Джанфранко в ресторане и, возможно, будем дома довольно поздно.
 Кристабел набрала номер отца и быстро договорилась с ним, радуясь, что все решилось без лишней волокиты.
 У нее оставалось двадцать минут, чтобы собраться в ресторан. Кристабел выбрала для этого вечера сильно расклешенные брюки с жакетом красного цвета и черную капроновую блузку. Наряд подчеркивал нежный цвет ее кожи и блеск волос, которые Кристабел оставила распущенными только потому, что у нее не хватило времени на прическу.
 Джанфранко остановился в отеле «Хилтон». Кристабел и Федерико пришли в холл отеля к семи вечера, чтобы успеть поболтать за аперитивом до начала ужина.
 Метрдотель терпеливо ожидал, пока они сделают заказ.
 – Я бы выпила шампанского, – несмело попросила Кристабел.
 – Так в чем же дело? Пожалуйста, принесите «Дом Периньон» – распорядился Джанфранко, и Кристабел приятно поразило, с какой быстротой выполнили его пожелание.
 Братья Персетти углубились в обсуждение своей линии поведения на завтрашних переговорах, а Кристабел, потягивая шампанское, оглядывала зал. Кристабел вдруг показалось, что она заметила знакомую фигуру и услышала смех, который меньше всего желала когда-либо снова услышать. Какое-то мгновение она надеялась, что ошиблась, но нет, это действительно была Корали Дюрен собственной персоной.
 Не может быть! – отказывалась поверить своим глазам Кристабел. Насколько она знала, Корали и Эдвин собирались сразу после съемок поехать отдохнуть в Японию. Наверное, они держат путь в Сан-Франциско, чтобы оттуда вылететь в Токио, предположила Кристабел. Но почему Корали не только решила сделать остановку в Санта-Барбаре, но и выбрала именно этот отель? Совпадение? Или она шла по нашему следу, словно ищейка? Может, она не заметит нас?
 Но, проследив за Корали, Кристабел больше не сомневалась, что ее появление было тщательно спланировано. К такому же выводу пришли Федерико и Джанфранко, когда Корали неожиданно возникла рядом с их столиком.
 – Какое удивительное совпадение, – с наигранным удивлением воскликнула Корали, – что мы встретились именно здесь!
 Метрдотель, привыкший к визитам знаменитостей, замер в ожидании последующих распоряжений, и Корали не преминула воспользоваться ситуацией.
 – Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам? – Она опустилась на выдвинутый для нее официантом стул и, величественно вскинув голову, повелела: – Пожалуйста, принесите еще одну бутылку шампанского. – Корали быстро просмотрела предложенное меню и сделала заказ: – Мне, пожалуйста, десерт «Мелба».
 – Вы сегодня одна? – вежливо осведомился Джанфранко.
 Кристабел заметила, как Корали чуть помедлила, решая, на ком из братьев Персетти попробовать сегодня действие своих чар. Только попробуй покуситься на Федерико, подумала Кристабел, я тебе глаза выцарапаю!
 – Эдвин закатил мне из-за какого-то пустяка истерику и постыдно сбежал, как крыса с корабля. – Корали капризно скривила рот. – Я могла бы, конечно, заказать ужин в номер, но мне так не хотелось сидеть в одиночестве!
 Ну конечно, милочка, тебе просто захотелось насладиться своей известностью и почувствовать себя в центре внимания, с усмешкой подумала Кристабел, но тут же осудила свой цинизм.
 – Что мы празднуем? – осведомилась Корали.
 – Просто пьем за жизнь и за любовь, – с наигранным безразличием отозвался Федерико и, взяв руку Кристабел, стал по очереди покрывать поцелуями каждый ее палец.
 Это было слишком демонстративно, но Кристабел показалось, что еще немного – и она растает от наслаждения.
 – Как все у вас изменилось за последний месяц, – с нескрываемым сарказмом заметила Корали. – Могу поклясться, что на приеме у Эндрю вы больше походили на врагов, чем на супружескую пару.
 – Если бы между мужьями и женами иногда не возникали разногласия, брак казался бы слишком скучным мероприятием, – парировала Кристабел.
 – Неужели?
 – Вы будете заказывать кофе? – вмешался в разговор Джанфранко. – Я вас покину, мне надо сделать несколько деловых звонков.
 – Меня тоже, кстати, ждет неотложная работа. – Федерико сделал знак метрдотелю и повернулся к Корали. – Счастливо тебе наслаждаться вечером и допивать шампанское.
 Но им не удалось незаметно покинуть зал. Словно из-под земли появившийся фотограф принялся лихорадочно щелкать затвором камеры. Наверняка постарается повыгоднее продать снимки в какую-нибудь газету или журнал, а то и туда, и сюда, предположила Кристабел.
 Федерико, тихо выругавшись под нос, выписал счет и поднялся из-за стола.
 – Счастливого пути, мои дорогие, – со сладкой улыбкой промурлыкала Корали.
 – И тебе всего доброго.
 Обняв Кристабел за талию, Федерико в сопровождении брата вышел из отеля.
 – Хочешь кофе? – спросила Кристабел, когда они вошли в квартиру. – Хотя, кажется, у нас уже ничего не осталось, но если ты хочешь еще поработать...
 – Больше всего мне сейчас хочется поработать с тобой.
 Кристабел довольно хмыкнула, ее глаза заблестели.
 – Мне не очень нравится, что ты рассматриваешь это как работу.
 Федерико пальцем поманил ее к себе.
 – Подойди!
 – Хорошенько подумай, прежде чем отдавать приказы, – шутливо предупредила Кристабел.
 – Думаю, тебе понравится.
 Кристабел приблизилась к мужу и тут же оказалась в его объятиях. Федерико осыпал ее страстными поцелуями. Они направились в спальню, на ходу сбрасывая одежду, и долго занимались любовью, пока Кристабел, окончательно обессилев, незаметно не уснула.
 Такси остановилось у отеля «Хилтон», и Федерико расплатился с водителем, пока Кристабел выходила из машины. Они прошли в бар, где выпили кофе в компании Джанфранко. Потом Кристабел поднялась из-за стола и чмокнула мужа в висок.
 – Значит, в три?
 Федерико тепло улыбнулся ей и кивнул.
 – Всех благ, дорогая.
 Кристабел собиралась выбрать подарок для бабушки Федерико и в час встретиться с отцом. Она обошла несколько небольших магазинчиков и остановила свой выбор на великолепном шелковом шарфике от «Шанель». Около часа дня она вошла в ресторанчик, где была назначена встреча с отцом, и не успела сесть за столик, как услышала его голос:
 – Дорогая, очень рад тебя видеть!
 Кристабел заказала вино, затем они вместе выбрали закуску и горячее.
 – К сожалению, я ненадолго, у меня деловая встреча в два часа, – посетовал Эрик.
 – Не беспокойся, все нормально, – отозвалась Кристабел.
 Эрик изучающе посмотрел на дочь.
 – Тебя что-то волнует и ты хочешь поговорить об этом со мной?
 – Полин.
 Эрик нахмурился и, глядя куда-то вбок, пробормотал:
 – Ты же знаешь, мы с твоей матерью не поддерживаем отношений.
 Кристабел все прекрасно знала и не осуждала отца.
 – Она меня беспокоит.
 – И ты хочешь поделиться этим со мной?
 – Но она же моя мать, – просто ответила Кристабел.
 – В эмоциональном плане Полин как бабочка, она постоянно ищет чего-то нового и неизведанного. Когда ей все приедается, она беззаботно упархивает, совсем не думая о тех, кто рядом. – Эрик умолк, дожидаясь, пока официант уберет со стола грязную посуду. – К счастью, я встретил любящую женщину.
 Эта любящая женщина вполне сносно ко мне относилась, но сразу же дала понять, что мне не место в новой семье, вспомнила Кристабел.
 Эрик накрыл своей ладонью руку дочери.
 – Твоя мать никогда не изменится. Она все та же Полин, – с легкой грустью заметил он. – Теперь у тебя есть Федерико, береги его и свою любовь.
 Эрик как бы подвел черту, и Кристабел больше не возвращалась к этой теме. Около двух они вышли из ресторана, и Кристабел тепло обняла отца на прощание.
 В «Хилтон», где была назначена встреча с Федерико, она пришла чуть раньше срока и скоротала время за чашкой кофе и миндальным тортом. Вообще-то Кристабел следила за фигурой, но решила себя побаловать вкусненьким в честь окончания съемок в фильме. Да здравствует свобода!
 Увлекшись мыслями о том, как славно они теперь заживут с Федерико, как будут вместе путешествовать по свету, Кристабел потеряла счет времени, и, когда взглянула на часы, было уже больше трех. Интересно, где же Федерико? Не в его характере опаздывать.
 – Вы хотите заказать что-нибудь еще, мадам? – осведомился официант.
 – Спасибо, нет, – с вежливой улыбкой поблагодарила Кристабел.
 Она нахмурилась. Я ничего не напутала с местом встречи, на память я, слава Богу, не жалуюсь. Наверное, совещание затянулось и потому он задерживается, рассудила Кристабел. Но почему тогда он не позвонил? Она подозвала официанта и, справившись у него, не оставляли ли для нее сообщений, получила отрицательный ответ.
 Кристабел уже не знала, что и думать. Ее тревога с каждой минутой нарастала, хотя она и пробовала успокоить себя тем, что деловые встречи часто затягиваются, что на дорогах могут быть пробки, что Федерико сейчас позвонит с извинениями и все объяснит. Но время шло, и сердце Кристабел начало щемить от недоброго предчувствия.
 – Мадам... – вывел ее из оцепенения голос официанта.
 Кристабел вскинула голову и схватила трубку телефона, который на подносе протягивал ей официант.
 – Кристабел, это Джанфранко.
 – Федерико?!
 – С ним все в порядке. Он попал в небольшую аварию, и его заставили показаться врачам.
 О Боже!
 – Где?
 Джанфранко назвал адрес больницы.
 – Бери такси и приезжай. Я жду тебя.
 – Уже еду, – пролепетала Кристабел, перед мысленным взором которой, несмотря на заверения Джанфранко, вставали картины одна страшнее другой.
 Следующие пятнадцать минут, пока она добиралась на такси до больницы, показались Кристабел самыми мучительными в ее жизни. Она изводила себя догадками, правду ли сказал Джанфранко о состоянии Федерико и о чем он умолчал, желая пощадить ее нервы.
 – С ним все должно быть нормально, – как заклинание всю дорогу твердила Кристабел.
 Что, если Джанфранко скрывает от меня правду? Может быть, авария оказалась не столь безобидной? Внутри у Кристабел все похолодело. Разыгравшееся под воздействием адреналина воображение рисовало ей картины жутких аварий, одну страшнее другой, с искалеченными до неузнаваемости трупами, лежащими в лужах крови.
 – Долго мы еще будем тащиться до больницы? – нетерпеливо подгоняла Кристабел таксиста.
 – Через пять минут окажемся на месте, мэм, если, конечно, не попадем в пробку, – обстоятельно ответил тот.
 Когда машина затормозила у здания больницы, Кристабел торопливо сунула деньги водителю, скороговоркой поблагодарила и выскочила из машины. Она почти бежала по асфальтовой дорожке к стеклянным дверям, у которых ее ждал Джанфранко.
 – С ним все в порядке, – старался он успокоить Кристабел, ведя ее по больничным коридорам. – Вот только наложат несколько швов на рану.
 Кристабел похолодела при упоминании о швах.
 – Насколько это серьезно? Умоляю, скажи мне правду! Пожалуйста, Джанфранко!
 Он сжал ее локоть.
 – Я и говорю правду. У Федерико несколько царапин и синяков. Пожалуйста, не волнуйся. – Джанфранко кивнул в сторону одной из дверей. – Он там. Ну, вперед! И будь умницей.
 Сердце Кристабел на секунду замерло, потом заколотилось в бешеном темпе, когда она вошла в указанный кабинет. Она не сразу заметила Федерико, которого почти полностью скрывала дородная фигура врача. Кристабел быстро приблизилась к мужу и окинула тревожным взглядом, стараясь рассмотреть его возможные ранения.
 – Федерико! – почти выдохнула Кристабел, глядя на его такое родное лицо.
 Внимательно осмотрев обнаженную грудь Федерико и не обнаружив на ней никаких повреждений, она с облегчением перевела дух. Однако ей чуть не стало дурно, когда она увидела на левой руке мужа довольно глубокую рану, которую и зашивал врач. Кристабел побледнела при виде иглы, которой ловко орудовал эскулап.
 – Это моя жена, – представил ее Федерико.
 – С вашим мужем ничего страшного, – заверил Кристабел врач. – Несколько гематом в области ребер от ремней безопасности и рваная рана на руке. Сейчас я обработаю ее, и можете забирать свое сокровище домой.
 Кристабел живо представила, как завизжали тормоза, как машина, в которой ехал Федерико, столкнулась с другой. На какие-то доли секунды перед ней возникла страшная картина возможного исхода, и ей стало дурно. Она и мысли не допускала, что сможет жить без Федерико.
 Кристабел порывисто обняла его за плечи и, устыдившись, что проявляет свои эмоции при постороннем человеке, быстро отстранилась.
 – Не надо, дорогая, – строго шепнул Федерико, видя, как дрожат ее губы.
 Кристабел постаралась улыбнуться, но у нее ничего не вышло. Взгляд Федерико потемнел, он взял ее за руку и стал ритмично поглаживать большим пальцем запястье. Кристабел вновь захотелось обнять мужа и крепко прижаться к нему всем телом. Она как никогда отчетливо поняла, сколь сильно его любит, что ей нужен только этот мужчина и что без него все остальное теряет всякий смысл.
 – Готово! – бодро объявил врач, наложив повязку. – Через неделю надо будет снять швы.
 Федерико встал, взял со стула рубашку и, кое-как натянув ее, застегнул пуговицы и неловко надел пиджак.
 – Пошли отсюда.
 – Я поймаю такси и завезу вас домой. Мне как раз по дороге, – объявил Джанфранко, когда они вышли на улицу.
 Кристабел удивленно взглянула на него.
 – Ты возвращаешься в Лос-Анджелес?
 – Да, – с загадочной улыбкой подтвердил Джанфранко.
 – Я все поняла.
 – В самом деле?
 Кристабел кивнула, подумав, что Маргарет придется нелегко, если она вздумает и дальше сопротивляться напору старшего из братьев Персетти.
 – Тогда пожелай мне успеха, – серьезно попросил Джанфранко.
 Значит, он не совсем уверен в успехе, обрадовалась Кристабел. Она еще больше зауважала Маргарет, которая не собиралась становиться легкой добычей этого самоуверенного самца.
 Кристабел провела ладонью по чисто выбритой, благоухающей дорогим одеколоном щеке Джанфранко.
 – Благословляю тебя.
 Он тепло улыбнулся.
 – Спасибо.




 11


 У главного входа больницы выстроилась целая вереница такси, и одна из машин тут же подъехала к ним по знаку Джанфранко, Через двадцать минут машина остановилась у дверей их дома, и Кристабел с Федерико торопливо распрощались с Джанфранко и прошли через фойе к лифту. Как только двери лифта закрылись за ними, Федерико нажал нужную кнопку и, притянув к себе Кристабел, прильнул к ее губам. Его поцелуй длился ровно столько, сколько лифт ехал до их этажа. Дверь открылась, и они вошли в свою квартиру.
 Несколько секунд Кристабел молча смотрела на мужа широко открытыми глазами. Ей многое хотелось сказать ему, но трудно было облечь свои чувства в слова. Федерико был ей дорог, в нем заключалась ее жизнь. Без него огонь ее свечи постепенно потухнет.
 Что-то мелькнуло во взгляде Федерико, он погрузил пальцы в пышные волосы Кристабел и откинул назад ее голову.
 – Я не могу потерять тебя, – просто сказала Кристабел.
 Федерико нежно улыбнулся и заверил:
 – Этого не произойдет.
 – Сегодня я вдруг ясно представила, будто это уже произошло.
 Поглаживая большим пальцем подбородок Кристабел, Федерико подумал, что до конца своих дней не сможет забыть ее испуганные глаза, ее бледность, когда она вошла в перевязочную.
 – Я знаю.
 Кристабел с трудом проглотила ком в горле, в ее глазах как в зеркале отражались охватившие ее чувства.
 – Тебе надо отдохнуть.
 – Ты так думаешь?
 – Федерико...
 Кристабел вдруг запнулась. Губы Федерико, слегка касаясь ее щеки, стали перемешаться вниз, к уголку ее рта.
 – Угу.
 – Мне трудно мыслить здраво, когда ты так делаешь.
 – Разве это важно сейчас?
 Федерико провел пальцами вдоль выреза ее топа, потом его рука скользнула ниже.
 – Я хочу...
 Дыхание Кристабел стало прерывистым. Она почувствовала, как пальцы Федерико коснулись груди и стали ласкать ее сквозь ткань бюстгальтера. Его язык обвел контур ее губ и скользнул в рот.
 Да, Кристабел хотелось именно этого – вечно ощущать себя в крепких объятиях этого мужчины, единственного для нее мужчины. Все остальное не имеет значения.
 – Так что ты хотела, дорогая? – мягко поинтересовался Федерико.
 – Тебя, – просто сказала она. – Но сначала...
 Кристабел запнулась, поскольку его пальцы расстегнули застежку бюстгальтера и стали мягко и в то же время настойчиво ласкать ее грудь. Кристабел почувствовала, как в ней поднимается горячее желание, и начала терять ощущение реальности. Федерико через голову снял с нее топик, отбросил расстегнутый бюстгальтер, и его губы стали по очереди ласкать ее соски. Восторг, охвативший Кристабел, был столь пронзительным, что у нее подогнулись колени, и она, чтобы не упасть, приникла к Федерико, обвила руками его шею. Кристабел чувствовала, как сильное желание наполняет каждую клеточку ее тела, выгнувшегося навстречу Федерико.
 Нашептывая нежные слова, Кристабел стала осторожно снимать с него одежду, помня о раненой руке. Минуту спустя Федерико стоял перед ней полностью обнаженный, и Кристабел невольно залюбовалась его сильным загорелым телом, широкими плечами, мускулистой грудью, покрытой мягкими темными завитками. Нежность этого восхитительного мужчины, умелого и опытного любовника, сводила Кристабел с ума, она ощушала себя полностью в его власти.
 Федерико поднял ее на руки и крепко прижал к себе.
 – Осторожно, твоя рука! – поспешно напомнила Кристабел.
 Федерико хрипловато рассмеялся.
 – Боишься, что она помешает нам?
 – Тебе же больно.
 Федерико принес ее в спальню, и они опустились на кровать. Он долго целовал Кристабел, а потом чуть отстранился и удовлетворенно заметил, что ее губы чуть припухли, а глаза стали похожими на огромные бездонные колодцы, в которых он готов был утонуть. Федерико хотелось вдыхать ее запах, ласкать каждый дюйм ее тела, впиться губами в ее соски, почувствовать, как КристлЬел дрожит от возбуждения. Ему хотелось вечно обладать этой женщиной – его женщиной, его женой. Только она составляла настоящий смысл его жизни.
 Впервые увидев Кристабел, он сразу же захотел обладать ею, ее душой и телом. Инстинкт подсказывал Федерико, что им суждено быть вместе, как будто они уже знали друг друга еще в той, прежней жизни.
 Федерико всячески пытался отогнать от себя эти странные ощущения, чуждые его прагматическому уму. Он с ужасом понимал, что, не пойди он на вечеринку в дом друга, он мог бы никогда не встретить эту женщину. Точно так же и Кристабел по чистой случайности оказалась там, поддавшись на уговоры подруги. Из всех женщин, которых он знал, ни одна не вызывала в нем таких чувств, не притягивала его так, как Кристабел.
 Она поразила его своей мягкой красотой, хрупкой, изящной фигурой, которая позволяла ей демонстрировать на подиуме творения известных модельеров. Но больше всего Федерико привлекла теплая улыбка Кристабел, ее выразительные глаза, какая-то гордая стать, которая особенно выделялась во всем ее облике. Федерико нравилось, как она вскидывала подбородок, когда смеялась, как наклоняла голову, чтобы поправить роскошные волосы, как менялся ее голос в моменты страсти. Федерико считал, что они с Кристабел составляют две половинки одного целого.
 – Федерико...
 – Давай займемся разговорами чуть позже, хорошо? – прошептал он, охваченный сильнейшим приступом желания.
 – Может, сделаешь на этот раз исключение?
 – Что такое важное ты хочешь мне сообщить, что не терпит отлагательства?
 Кристабел прижала палец к его губам, не давая добавить ни слова.
 – Я люблю тебя. – В ее голосе звучали слезы, слова шли из самого сердца.
 Федерико поцеловал по очереди каждый палец Кристабел, его глаза излучали тепло и нежность.
 – Спасибо, дорогая.
 – Я тебя и раньше любила, – с чувством произнесла Кристабел, и в следующую секунду слезы двумя ручейками потекли по щекам. – И всегда буду любить.
 Федерико губами собрал эту соленую влагу.
 – Все в порядке?
 Кристабел молча кивнула, пытаясь совладать с охватившими ее чувствами. Она смотрела в глаза Федерико, и его до глубины души тронуло то, что он прочел в ее взгляде.
 – У меня кое-что есть для тебя.
 Федерико выдвинул ящичек стоящей у кровати тумбочки, что-то быстро достал оттуда и, взяв руку Кристабел, надел на ее запястье браслет.
 Он был отличной работы, весь усыпанный мелкими бриллиантами и прекрасно гармонировал с кольцом, которое Федерико преподнес Кристабел чуть раньше.
 – Какой красивый! – восхищенно выдохнула она. – Спасибо. – И снова чуть не расплакалась. – А у меня ничего нет для тебя...
 Федерико с нежностью посмотрел на жену.
 – Ошибаешься. Твой подарок – ты сама. Это самое дорогое, что ты можешь мне подарить. Я тебя люблю, – добавил он и крепко прижал Кристабел к себе. – Ты моя любовь, моя жизнь. Ты все для меня.
 Любовь – это понимание, сочувствие, доверие. И много, много больше того.
 Кристабел обняла Федерико и притянула к себе.
 – Спасибо, – сказала она, стараясь имитировать его итальянский акцент.
 Федерико хрипло рассмеялся и запечатал ей рот поцелуем.
 Кристабел чувствовала себя совершенно опустошенной. Она лежала рядом с Федерико, прижавшись щекой к его груди. Солнце опустилось совсем низко, скоро наступят сумерки. Тени на стене комнаты образовывали загадочные фигуры.
 Все становится на свои места, размышляла Кристабел. Съемки фильма закончились, рекламные мероприятия тоже остались позади. Завтра мы с Федерико отправимся утренним рейсом в Лондон, а через неделю махнем на каникулы в Италию.
 Рим – вечный город, город любви. Там самое место для зачатия ребенка.
 – Ты не спишь, Федерико?
 Он чуть приподнялся на локте.
 – Что ты думаешь о детях? – спросила Кристабел.
 – Вообще о детях?
 Она выдержала короткую паузу.
 – О наших с тобой детях.
 – Ты хочешь что-то сообщить мне? – взволнованно спросил Федерико.
 – Ничего... пока, – с сожалением разочаровала его Кристабел.
 Федерико внимательно смотрел на нее, подперев рукой голову.
 – Сама мысль, что ты будешь вынашивать моего ребенка, сводит меня с ума.
 – В самом деле? – шутливо поддела его Кристабел.
 Федерико ответил долгим поцелуем.
 – Так давай начнем над этим работать.
 – Прямо сейчас?
 – Ты имеешь что-нибудь против?
 Кристабел не возражала против того, чтобы прямо сейчас приступить к делу.




 12


 Они провели незабываемые дни на родине Федерико. Римские каникулы. Новый медовый месяц. Вечный город, казалось, дарил им вечное счастье. Во всяком случае, Кристабел не сомневалась, что ее блаженство будет непреходящим.
 По возвращении в Лондон она стала вести размеренную жизнь примерной жены: занималась хозяйством и ждала мужа с работы. Скучала ли Кристабел по своей профессии? И да, и нет. Да – потому что у нее, вечно куда-то спешащей, вдруг стало много свободного времени. Нет – потому что она неожиданно открыла в себе талант кулинара. Кристабел накупила поваренных книг и каждый день баловала Федерико всевозможными гастрономическими изысками.
 Однажды Федерико вернулся с работы чуть раньше обычного и не застал жену дома. Она не оставила записки, куда ушла и когда ее ждать, не позвонила ему в офис – она просто исчезла.
 Федерико почувствовал, как его сердце словно сковал стальной обруч. Неужели Кристабел снова сбежала? Заметив на журнальном столике распечатанный конверт, он стремительно схватил его и, пробежав бумагу глазами, со стоном рухнул в кресло.
 Киностудия «Парамаунт» приглашала мисс Уэверли на главную роль в новом фильме, который запускался на следующей неделе. Условия контракта могли польстить самолюбию и более известной, чем Кристабел, актрисы. Помимо высокого гонорара – выражаемого цифрой с шестью нулями! – студия сулила Кристабел персонального массажиста, личный трейлер и весьма прозрачно намекала, что намерена сделать из нее звезду мирового уровня.
 Случилось то, чего я боялся больше всего на свете! – с отчаянием подумал Федерико. Кристабел все же выбрала карьеру! Наверное, она уже на пути в Голливуд.
 Из мрачных раздумий о том, что же предпринять в такой ситуации, его вывел звук открывающейся двери в прихожей. Федерико медленно встал с кресла и с ужасом понял, что у него – впервые в жизни! – подгибаются колени. В сильнейшем волнении он все же сделал шаг навстречу Кристабел и замер, увидев ее сияющее лицо.
 Значит, я не ошибся... все правда... она меня покидает... – пронеслось в голове Федерико.
 – Ты ничего не хочешь мне сказать? – хрипло спросил он, кивком указывая на злополучный контракт.
 Кристабел улыбнулась и беспечно пожала плечами.
 – А о чем тут говорить? По-моему, все ясно.
 Она подняла с пола контракт и, глядя прямо в глаза мужу, порвала его на мелкие клочки.
 Федерико, и которого словно вдохнули жизнь, бросился к Кристабел, стиснул ее в объятиях и осыпал поцелуями.
 Когда он наконец отстранился, Кристабел с упреком сказала:
 – Неужели ты мог допустить мысль, что я покину тебя ради подобной ерунды? Я однажды чуть не совершила непоправимую ошибку и повторять ее не намерена. Мне действительно есть что сказать тебе, – торжествующе продолжила она и после эффектной паузы сообщила: – Я была у врача.
 – Ты заболела? – забеспокоился плохо соображавший от пережитого потрясения Федерико.
 Кристабел решила немного его подразнить. Она состроила печальную рожицу и сказала:
 – Да, и очень серьезно.
 – Что?! Какой диагноз поставил врач?!
 Поняв, что Федерико уже не помнит себя от огорчения, Кристабел сжалилась над ним и, обняв, шепнула на ухо:
 – Я беременна.