Аннотация: Самая скандальная особа Лондона…
 Женщина, от которой отвернулся свет…
 Красавицу Тию Гарретт преследовали слухи и сплетни, и вряд ли хоть один порядочный мужчина рискнул бы появиться с ней в обществе…
 Однако циника и авантюриста Патрика Блэкберна трудно назвать «порядочным мужчиной». Просто он мужчина в полном смысле этого слова. Мужчина, наконец встретивший женщину своей мечты — и готовый на все, чтобы покорить ее сердце…


---------------------------------------------


 Ширли Басби
 Клянусь луной


 Эту книгу я посвящаю двум лучшим друзьям, которым всегда удавалось сделать мою жизнь легче и веселее:
 Полин Брамли, которая любит составить мне компанию за утренним чаем, а также приносит овощи, любовно выращенные руками ее мужа, и Марлен Бауэр, из года в год терпеливо называющей свои имя и фамилию, когда я спрашиваю «Кто там?», из-за двери и сделавшей все, чтобы я успешно похудела (за одно это она заслуживает сотни посвящений).
 Также я посвящаю эту книгу моему мужу, Говарду, единственному мужчине, которого я люблю.



 Пролог


  Челтнем, Англия, 1788 год 
 Две маленькие фигурки торопливо пересекали широкий луг, стремясь как можно быстрее оказаться под спасительной тенью деревьев. Бесконечные земли поместья лорда Гарретта были залиты светом полной луны. Сторонний наблюдатель, если бы таковой нашелся, был бы немало удивлен, узнав в одной из беглянок Тию, сестру молодого лорда, которой едва исполнилось семнадцать лет. Но именно в этом и состоял план.
 Добравшись до рощи, Мэгги Браун, горничная и самая преданная служанка Тии, нервно хихикнула. Ее хозяйка вздохнула с облегчением. Возможность быть замеченной пугала ее. Она вздрагивала от каждого шороха, хотя по собственной воле пустилась в столь опасное (и, как ей казалось, романтическое) путешествие. План принадлежал лорду Рэндаллу, а потому, несомненно, был идеальным. Юная и впервые влюбившаяся, Тия полагала, что каждое слово, слетавшее с губ лорда Рэндалла, не подлежит сомнению. Она не задумываясь согласилась с предложением возлюбленного покинуть отчий дом и лишь в последний момент посвятила в свои планы Мэгги.
 Горничная была на год младше Тии и намечающийся побег одобрила с восторгом. Правда, весь вечер она тряслась как осиновый лист и, с тех пор как девушки крадучись вышли из дома, непрерывно нервно хихикала. План побега, предложенный лордом Рэндаллом, она назвала «волнующим и романтичным», особенно в свете того, что семья Тии не одобряла се выбор. Горничная считала, что лорд Гарретт, брат Тии, и миссис Нортроп, ее мать, были несправедливы по отношению к избраннику хозяйки. И разве не сам лорд Гарретт пригласил мистера Рэндалла в поместье Гарретт-Мэнор?
 И вот несколько часов назад Тия с волнением рассказала Мэгги о предстоящем побеге. С горящими глазами, прижав руки к груди, она заявила, что «просто умрет, если не выйдет замуж за любимого».
 — Мама и Том просто не понимают глубины моих чувств! — восклицала Тия. — Они все еще считают меня ребенком, подумать только! Да даже если они согласятся благословить этот брак, нам придется ждать окончания весеннего сезона, чтобы официально объявить о помолвке. Больше полугода! Это меня убьет!
 Мэгги согласно кивала, показывая, что разделяет чувства Тии.
 — А еще они говорят, что лорд Рэндалл гораздо старше меня. И что с того? — Юная леди гордо вскинула голову.
 Мать не раз пыталась образумить дочь, указывая ей на то, что состояние ее избранника намного меньше ее собственного и к тому же он известный повеса и мот. Но переубедить семнадцатилетнюю упрямицу было невозможно.
 — Когда мама выходила замуж, она была всего на год старше меня! Кроме того, у папы была репутация отъявленного повесы, что не помешало ему стать образцовым супругом. Всем известно, что из повес выходят самые лучшие мужья! — говорила Тия, укладывая вещи в дорожную сумку. — Кстати, отец был на семнадцать лет старше своей невесты. Он наверняка бы одобрил мой выбор, если бы по собственной глупости не свалился с утеса вместе с лошадьми и упряжкой, когда выпил лишнего и поспорил, что сможет добраться до ближайшей гостиницы всего за полчаса. А позднее мама вышла за мистера Hopтропа, о котором говорили, что он соблазнил почти всех женщин высшего света. Ведь он тоже на пятнадцать лет старше ее!
 Как она может после этого быть настолько несправедливой, чтобы запретить мне выйти за лорда Рэндалла? Это нечестно!
 Мэгги складывала вещи в аккуратные стопки и согласно кивала. Убежденность Тии в том, что лорд Рэндалл — всего лишь жертва обстоятельств, постепенно передавалась и ей. Избранник юной Тии был хорош собой, и даже лорд Гарретт называл его своим другом. Однако репутация гостя намного обогнала его, и не успел он появиться в Гарретт-Мэнор, как о нем уже вовсю судачили на кухне. Но если горничную и беспокоила скандальная жизнь лорда Рэндалла, Тия сумела убедить ее, что скоро все изменится;
 — Он обещал, что покончит с излишествами и со всеми своими интрижками, как только мы поженимся! Джентльмены часто ведут разгульную жизнь до брака. Взгляни на Тома: все знают, что он весьма искушен в карточных играх и выпивке. Кроме того, поговаривают, будто у него есть содержанка в Лондоне. Но я абсолютно уверена, что в будущем он остепенится, как и его отец!
 Конечно, Тии не полагалось знать про любовницу брата, но ее сводная сестра Эдвина, обожавшая совать нос в каждую замочную скважину, слышала, как мама осуждала Тома за интрижку с актрисой из столичного театра. Разумеется, Эдвина не замедлила посвятить Тию в эту тайну.
 — Как может мой брат осуждать лорда Рэндалла, если и сам ведет себя не лучше? Да и важно ли это, если мой любимый пообещал, что будет любить только меня?
 Услышав этот вопрос, Мэгги хихикнула и снова закивала. Тогда ей казалось, что Тия совершенно права.
 Теперь же, волоча чемоданы, непрестанно оглядываясь на темные окна особняка и ожидая погони и неминуемой расплаты, Мэгги растеряла большую часть своей уверенности. Едва поспевая за темной фигуркой госпожи, стремящейся как можно скорее оказаться в объятиях любимого, горничная все больше сомневалась. Сейчас она казалась себе гораздо старше и опытнее хозяйки, и ее снедало беспокойство. Лорду Рэндаллу, на свидание к которому спешила Тия, было уже тридцать три, и он был на целых двенадцать лет старше Тома, с которым так сдружился. Что могло объединять столь разных людей? Любовь к азартным играм, которую Том унаследовал от отца и которую так осуждала его мать? Разгульный образ жизни? Или что-то еще?
 С другой стороны, это не имело значения, если лорд Рэндалл действительно влюбился в Тию. Все вокруг говорили о том, какие нежные взгляды он бросает на юную леди. Почему бы вдруг не случиться чуду, которое изменит знаменитого гуляку? И даже если мисс Тия ошиблась в своем выборе, разве могла она, Мэгги, предать свою хозяйку и отказаться сопровождать ее в опасном путешествии? Да она просто не способна на подобную подлость!
 Ни одна из этих мыслей, изводивших Мэгги Браун, даже не промелькнула в головке влюбленной Тии. Она была слишком взволнована предстоящей встречей, чтобы вести себя благоразумно. Разве ее любовь не преодолеет любые преграды? Разве лорд Рэндалл — или Хоули, как он просил себя называть, — не предел мечтаний юной особы? Да и как не влюбиться в его серые глаза, темные густые волосы, широкие плечи и многообещающую улыбку? Да ей повезло, что такой красавец почтил ее своим вниманием! Безусловно, она — счастливейшая из девушек!
 Меж тем деревья расступились, и дорога стала шире. В какой-то сотне метров, у густого кустарника, отчетливо виднелся силуэт мужчины и экипаж, запряженный двумя лошадьми. Лорд Рэндалл, в элегантном пальто и с вожжами в руках, нетерпеливо вглядывался в рощу. Заметив знакомую фигуру, он бросился ей навстречу. Тия, в накидке из бордового бархата, с парой шляпных коробок в руках, смущенно улыбнулась и ускорила шаг.
 — Дорогая моя! — воскликнул мужчина, прижимая Тию к груди, а затем поцеловал в губы. Поцелуй оказался куда более смелым, чем те, что он позволял себе прежде. Девушка вспыхнула от смущения. — Я так волновался! Мне казалось, ты можешь передумать.
 — Что ты! Я ни за что не изменила бы свое решение! — горячо запротестовала Тия. — Я ведь обещала прийти.
 Серые глаза ее возлюбленного блеснули во тьме.
 — Значит, я волновался напрасно. Но поверь, — он театрально взмахнул руками, — я не стал бы винить тебя в малодушии: пойти наперекор воле матери — поступок не из легких. Если бы ты решила, что я тебе не пара, я бы принял это безропотно. — Лорд Рэндалл на секунду отвел глаза, а затем продолжил не менее страстно: — О, какой я самовлюбленный эгоист! Ты стольким рискуешь! Без сомнения, мне не стоило толкать тебя на этот безрассудный поступок. Ведь, убежав со мной, ты должна будешь оставить позади все, что тебе дорого!
 — Не говори так! — пылко воскликнула Тия, тронутая его словами. — Ты для меня дороже семьи и дома. А когда мы поженимся, мама и Том поймут, что ошибались на твой счет. Они согласятся, что выбор сердца — самый правильный. Вот увидишь!
 Словно прощаясь с сомнениями, лорд Рэндалл позволил себе вздохнуть, а затем устремил на Тию полный нежности взгляд:
 — Ты права, любимая! Нам стоит поторопиться. Мы должны уехать как можно дальше, прежде чем тебя хватятся.
 Он подал ей руку, помогая подняться в экипаж, и уже готов был взобраться на козлы, когда заметил Мэгги, стоявшую чуть поодаль. Застыв от неожиданности, он окинул недовольным взглядом горничную и два чемодана и резко спросил:
 — А это кто? Я же просил тебя никого не посвящать в наши планы.
 — О, это моя горничная, Мэгги, — поспешила объяснить Тия. — Ведь даже если мы собираемся пожениться, мне не к лицу путешествовать без компаньонки, не так ли? До Шотландии путь неблизкий, и помощь Мэгги будет кстати.
 — И куда, по-твоему, я должен посадить эту особу? — довольно холодно спросил лорд Рэндалл. — Экипаж невелик, и едва ли твоей горничной найдется в нем место. К тому же эти чемоданы! Можно подумать, ты собралась в кругосветное путешествие!
 Тия захлопала глазами от неожиданности. Ей еще не приходилось слышать, чтобы ее любимый говорил таким тоном, и она просто не знала, как себя вести. Мэгги утверждала, что лорд Рэндалл часто бывает груб, когда обращается к слугам, но Тия не верила сплетням.
 — Мы справимся, — виновато пробормотала она, опуская взгляд. — Мэгги и я сядем поближе друг к другу. Нам хватит места, поверь. Да и багажа совсем немного…
 — Понятно, — ответил лорд Рэндалл каким-то безжизненным тоном. Повернувшись к Мэгги, он вдруг зло проговорил: — Уж коли моей будущей жене приспичило тащить тебя с собой, давай шевелись быстрее! А тебя, дорогая, — обратился он к Тии, — я попрошу впредь не принимать столь глупых решений. Прежде чем что-то сделать, советуйся со мной.
 Он стоял молча, пока Мэгги пыталась забраться в экипаж, и даже не протянул ей руку. Горничная сжалась на сиденье, стараясь занимать как можно меньше места. Едва она устроилась, он вскочил на козлы и начал нахлестывать коней. Несомненно, он стремился оказаться подальше от поместья Гарреттов. Его мрачное лицо не располагало к беседе, поэтому все трое молчали. Восторг Тии по поводу «романтического путешествия» несколько угас, и она сидела с прямой спиной, поджав губы. Мэгги же, которой после резкой отповеди лорда Рэндалла немедленно вспомнились все те сплетни, которые она слышала на кухне, вообще мечтала очутиться на другом конце света. Она уже жалела, что юная мисс выбрала именно ее своей компаньонкой.
 От Гарретт-Мэнор до Челтнема в графстве Глостер было совсем недалеко, а там уж рукой подать до северных районов Англии, и лорд Рэндалл раздраженно нахлестывал лошадей, все еще раздосадованный неожиданной помехой в лице Мэгги.. Он размышлял о том, что при удачном стечении обстоятельств ему удастся довезти свою невесту до Гретна-Грин — небольшой деревушки на границе с Шотландией, где убежавшие влюбленные всегда могут вступить в брак без соблюдения необходимых формальностей. Конечно, план мог рухнуть в любую минуту, если за ними начнется погоня, но на этот случай лорд Рэндалл придумал хитрую уловку. При мысли об этом к нему вновь вернулось отличное настроение.
 Но уже утром случилось непредвиденное: одна из почтовых лошадей, нанятая на постоялом дворе, потеряла подкову и захромала. Лорд Рэндалл, который успел смириться с мыслью о неизбежном присутствии горничной и развлекал девушек рассказами о наследнике английского престола, сыне Георга Третьего, резко натянул поводья и спрыгнул с козел. Даже беглого взгляда на копыто несчастной лошади хватило, чтобы понять, что придется менять подкову.
 Лорд Рэндалл выпряг лошадь и отправился в ближайшую деревню, оставив двух взволнованных девушек ждать его прямо посреди дороги. Вернулся он часа через два, и с новой лошадью. Вместе с ним вернулись и его самоуверенные манеры. Однако все попытки Тии завязать разговор не увенчались успехом. Ее нареченный молча кивал или качал головой в ответ, но не произносил ни слова.
 После полудня Тия предложила остановиться, чтобы они с Мэгги могли размять ноги и перекусить. От голода у нее начинало подводить живот. Но лорд Рэндалл не пришел в восторг от ее предложения.
 — Кажется, ты успела забыть, что мы спешим, — нахмурился он. — Твой брат может перехватить нас раньше, чем мы доберемся до места. Я не собираюсь менять свои планы ради того, чтобы ты выпила лимонаду.
 Они проехали мимо очередного постоялого двора. Девушки проводили разочарованными взглядами пару слуг, которые появились, завидев их экипаж, но скрылись в доме, когда тот не остановился. Под недовольное бурчание желудка Тия вдруг поняла, что совершенно не знает своего жениха. Он умел быть очаровательным, когда все шло в соответствии с его планами, но превращался в хама, когда события грозили выйти из-под его контроля.
 Тия подалась немного вперед, пытаясь разглядеть лицо Хоули Рэндалла. На его привлекательном лице блуждала странная усмешка, словно он предвкушал какое-то особое удовольствие, и эта усмешка здорово портила его. Конечно, он был расстроен вынужденной остановкой, когда менял лошадь, а потому нервничал и вел себя так невежливо, пыталась убедить себя Тия. Но все-таки уже сейчас ей было не по себе, словно под маской элегантного и обходительного человека ей открылось не самое приятное зрелище.
 Нет-нет, просто он очень взволнован! Еще бы, Том наверняка пустился в погоню, и каждая минута промедления может дорого обойтись беглецам. Тия покачала головой. Все же Хоули не должен был говорить таким злым тоном. Достаточно было просто объяснить свой отказ.
 Тия бросила взгляд на горничную. Мэгги всю ночь ютилась на краешке скамьи и теперь выглядела совершенно разбитой. Четырнадцать часов дороги и каких-то полчаса на то, чтобы размять ноги. Бедняжка Мэгги! Тия почувствовала себя виноватой. Семейной традицией всех Гарреттов была забота о своем имуществе, своих животных и своих слугах. Недаром быть нанятым для работы в Гарретт-Мэнор считалось большой удачей. И как бы ни была Тия влюблена в лорда Рэндалла, она не могла не осуждать его за черствость по отношению к Мэгги.
 Однако спустя час экипаж покатился медленнее, и Хоули повернулся к невесте:
 — Прошу меня извинить. Я не должен был вести себя так грубо. Я просто стремлюсь оказаться подальше от твоего брата и совершенно забылся. А ведь все, чего я хочу, — это сделать тебя счастливой, любовь моя. — Он послал ей медоточивый взгляд, и Тия смягчилась. — На следующем постоялом дворе я остановлюсь. Ты получишь столько лимонада, сколько пожелаешь. Ты простишь меня, дорогая? Простишь за то, что я столь настойчив в своем желании сделать тебя своей женой? Столь настойчив, что забыл обо всем? Клянусь, это не повторится!
 Тия почувствовала, как теплеет на сердце. Конечно, Хоули своенравен и порой несдержан, но ведь в том нет его вины. На его месте любой мог выйти из себя.
 — Надеюсь, постоялый двор близко, — улыбнулась она в ответ.
 И в самом деле, скоро экипаж подъехал к небольшой гостинице, где лорд Рэндалл снял для девушек комнату, чтобы они смогли освежиться и переодеться, а сам заказал корзину с провизией, которую можно было взять с собой. Не прошло и получаса, как экипаж уже снова катился по проселочной дороге. Чем больше миль отделяло их от поместья Гарреттов, тем свободнее становилась поза Хоули. Он уже выкинул из. памяти инцидент с потерянной подковой, поскольку собирался наверстать упущенное время ночью. Полнолуние было ему только на руку, поэтому лорд Рэндалл даже стал насвистывать себе под нос.
 Он как раз выводил довольно сложный мотив, когда где-то внизу раздался громкий треск и экипаж начал заваливаться на бок. Девушки дружно вскрикнули, лошади, напуганные резким звуком, всхрапнули и встали на дыбы — Хоули с трудом удалось их успокоить. Спрыгнув с покосившегося экипажа, он зло выругался. Голая ось повозки воткнулась в рыхлую землю, поодаль валялось колесо со сломанной ступицей. Лорд Рэндалл снова выругался. Они торчали в каком-то пустынном районе, в столь поздний час, да еще когда преследователи буквально дышат в затылок. Разве в этой глуши найдется кузнец, который сможет устранить поломку?
 — Все так плохо? — робко спросила Тия, тронув Хоули за рукав.
 — Хуже не бывает, — буркнул тот. — И ближайшая деревня осталась в нескольких милях позади! Похоже, придется снова покинуть тебя, дорогая. Наверняка дальше по дороге я наткнусь на какой-нибудь поселок. Прости за неудобства, но у нас просто нет выбора. Конечно, луна сегодня яркая, так что здесь не полный мрак. Ты же не побоишься остаться одна, пока я буду искать помощь?
 Тия покачала головой:
 — Нет. Ведь со мной останется Мэгги.
 Лорд Рэндалл помог невесте спуститься с покалеченной повозки, затем довольно бесцеремонно снял с экипажа и се горничную. Довольно споро он выпряг лошадей. Одну он привязал к ближайшему дереву, другую начал седлать. Конечно, он беспокоился за свою юную невесту. В столь поздний час всякое может случиться.
 — Я мог бы взять тебя с собой, милая, — обратился он к Тии, — но одного всадника лошадь повезет гораздо быстрее.
 — Не беспокойся обо мне! — утешила его Тия. — Поезжай. Мы выросли в деревне, а потому не боимся оставаться одни на проезжей дороге. Кстати, мы захватили теплую одежду, так что до твоего возвращения даже не успеем замерзнуть. — Она потерла кулачком глаза. — Пожалуй, мы немного вздремнем прямо на чемоданах, пока ты не приведешь помощь.
 Когда Хоули вернулся на разбитой крестьянской телеге, Тия и ее горничная действительно сладко спали, свернувшись в тесный клубочек прямо на вещах. Но даже это умильное зрелище не подняло настроения Хоули. Ближайшая деревня оказалась довольно далеко. Конечно, в ней был небольшой постоялый двор, но кузница словно вымерла, и лорду Рэндаллу не удалось найти хозяев. Похоже, починить экипаж удастся не раньше, чем проснется деревенька, а утро наверняка принесет неприятный сюрприз в виде братца леди Тии. Хоули зло сплюнул на землю. Неудачи, преследовавшие беглецов всю дорогу, не оставили ему выбора: придется сделать так, чтобы даже явившийся лорд Гарретт не смог воспрепятствовать замужеству сестры.
 Если Тия и заметила хмурое молчание жениха по дороге к постоялому двору, то сочла это результатом бессонной ночи и усталости. Телегу трясло на ухабах, и Тии казалось, что на теле ее не осталось ни одного живого места. Она очень устала и хотела есть, а потому мечтала о теплом ужине и уютной постели. Путешествие в компании лорда Рэндалла оказалось далеко не таким романтичным, как ей представлялось.
 Тия и понятия не имела, что впереди ее ждет еще более суровое испытание, чем усталость и голод. Когда телега, скрипя и тяжело переваливаясь, подкатила наконец к постоялому двору, Хоули предложил невесте сразу подняться наверх. Тия была встревожена, узнав, что лорд Рэндалл вовсе не собирался снимать комнату и для Мэгги.
 — Она может спать в моей комнате, — предложила Тия. — Меня даже не стеснит, если у нас будет одна кровать на двоих. Правда же, я не возражаю!
 — Зато я возражаю, — оборвал ее Хоули. — Мне бы не хотелось, чтобы ты спала вместе со служанкой. Моя будущая жена не должна делить постель с горничной. — Затем он добавил чуть мягче: — Я подыщу для нее место, поверь. Все, чего я хочу, — это немного скрасить твое впечатление от нашего нелегкого путешествия.
 Тронутая, Тия подала ему руку:
 — Благодарю тебя.
 Лорд Рэндалл покровительственно улыбнулся и потрепал се по щеке:
 — Иди ложись, а я присмотрю за служанкой.
 — А если Том нагонит нас?
 Улыбка застыла на лице Хоули.
 — Об этом не беспокойся. У меня будет козырь.
 Но Тия волновалась до тех пор, пока не убедилась, что для Мэгги нашлось местечко в комнате хозяйки, пусть даже в самом уголке. Поднявшись к себе, она разделась, забралась в постель и поплотнее укуталась одеялом. В комнате было холодно, и ей никак не удавалось согреться.
 Воспоминания о прошедшем дне беспокоили ее. Странное поведение Хоули, превращавшее его в незнакомца, пугало Тию. Мама много раз пыталась оградить ее от встреч с лордом Рэндаллом, предупреждала, что за красивым лицом и обходительными манерами порой скрываются совсем иные качества. Мама так беспокоилась за нее, а она обманула ее ожидания. Запоздалое чувство вины нахлынуло на Тию, заставив сжаться в комочек. Какими глазами посмотрит на нее Том, когда настигнет беглецов?
 Нет-нет, они просто плохо знают Хоули. Он добрый и предупредительный, настоящий джентльмен! Тия прикусила губу, впервые засомневавшись в справедливости этой оценки. Но не может же быть, чтобы она так жестоко ошиблась!
 Услышав скрип открывающейся двери, Тия подпрыгнула от неожиданности. Она села в кровати, подтянув одеяло к подбородку. Вошедший держал в руке зажженную свечу, и Тия узнала в нем лорда Рэндалла.
 — Хоули! — с облегчением воскликнула Тия. — Как мило с твоей стороны зайти и проверить, все ли со мной в порядке. Как видишь, я уже легла. — Не получив ответа, Тия неожиданно испугалась. Она и сама не знала, чего именно боится, но страх парализовал ее тело. — У т-тебя комната поблизости, д-да?
 — Не совсем так, — вкрадчиво ответил Хоули, ставя подсвечник на стол.
 Он подошел к кровати и начал медленно стаскивать с себя сапоги. От него ощутимо пахло спиртным, да и движения были не совсем уверенными. Похоже, лорд Рэндалл успел выпить немало виски, прежде чем заявился в комнату Тии. Ей случалось видеть своего брата пьяным: тогда он шатался по коридорам, ужасно шумел и вел себя не самым достойным образом.
 Находиться же рядом с пьяным Хоули Тии было и вовсе страшно. Округлив глаза от ужаса, она смотрела, как он стягивает рубашку. Желудок ее странно сжался, словно готовясь вернуть съеденное за ужином обратно.
 — Ч-что эт-то значит? — залепетала Тия.
 Хоули поднял на нее затуманенный взгляд и криво усмехнулся. От этой жуткой гримасы у Тии перехватило горло.
 — А что, персик, тебя не устраивает? — хмыкнул Хоули. — Моя комната не рядом, она прямо здесь. — И он глупо хихикнул.
 — Здесь?! — взвизгнула Тия. — Как это может быть? Тебе надо уйти — мы же еще не женаты!
 — Я бы тоже предпочел, чтобы все произошло несколько иначе, — пояснил Хоули, запнувшись на слове «несколько». — Но обстоятельства таковы, что у меня нет выбора. Наверняка уже утром твой брат вломится в эту дверь. Я должен лишить его возможности забрать тебя домой. Вот так, мой персик.
 Тия помотала головой, не веря в происходящее. Конечно, она понимала, что после свадьбы ей придется разделить с лордом Рэндаллом ложе, но в своей невинности не слишком об этом задумывалась. Выросшая в деревне, она представляла, что значит «разделить ложе», но, к сожалению, не успела подготовиться к тому, что это произойдет так скоро. И уж конечно, не до свадьбы!
 — Вы собираетесь заняться со мной любовью? — спросила Тия, отодвигаясь как можно дальше от источающего алкогольные пары Хоули.
 Тот кивнул:
 — Поверь, это неизбежно, дорогая. Просто дело будет сделано на пару дней раньше. Подумаешь, какая ерунда! — Он уселся рядом и положил ладонь на одеяло, туда, где угадывались колени его невесты. Она дернулась, словно ее ужалили. — Это наш единственный шанс, персик. Только так я смогу заполучить тебя, не опасаясь твоего брата.
 Тия отвела взгляд. Горло сжал спазм, и она не смогла ничего ответить. Романтическое бегство с любимым, мечты о счастливом браке — каким наивным представлялось ей теперь все это! Она добровольно пошла в расставленную ей ловушку!
 Оскорбленная, униженная, обманутая, Тия вдруг поняла, что хочет домой, к маме и брату. Только теперь ей открылось, что она вовсе не знает человека, который сидит сейчас рядом с ней и целует ей руки. Те краткие свидания в розовом садике, обмен взглядами и несколько случайных встреч в доме, от которых колотилось сердце, она приняла за настоящее чувство и бросилась в омут — и в нем утонула.
 Она была совсем не готова к тому, что ей предстоит. Увлекшись новизной происходящего, яркими ощущениями, Тия даже не подумала о том, чем обернется ее побег. Ей невероятно льстило внимание красивого и обаятельного джентльмена, от которого были без ума все ее подруги. Возражения брата и матери казались ей всего лишь неизбежными помехами на пути настоящей любви. Она решила доказать матери, что уже не ребенок, что способна отвечать за свои поступки. И вот к чему ее привела подобная неосмотрительность!
 Тия нервно сглотнула и обвела взглядом комнату. Разве такой она представляла свою первую брачную ночь? Где шелк и розы? Где уютный будуар? Разве похожа эта, пусть и довольно уютная, но все же обшарпанная и холодная комната постоялого двора на любовное гнездышко?
 Она взглянула Хоули в глаза:
 — А мы не можем просто притвориться? Как будто все уже случилось? Когда мой брат застанет тебя в моей комнате, он сразу подумает об этом. Тогда Том сам решит, что брак прикроет мой позор.
 — Разве ты не хочешь заняться со мной любовью, персик? Разве ты не любишь меня? — Хоули пристально смотрел на нее.
 От этого взгляда Тия почувствовала себя голой и опустила голову.
 — Я… я не знаю. Я думала, что люблю тебя, но сейчас я ни в чем не уверена.
 Губы Хоули сжались в тонкую, злую линию. Это было то, чего он опасался больше всего. Именно поэтому он так торопился увезти Тию как можно дальше от родного дома, не дав ей возможности передумать.
 — Теперь уже слишком поздно, — произнес он бесцветным голосом. — Я не позволю твоему братцу забрать тебя в надежде, что никто не узнает о нашем бегстве. Слишком многое зависит от этого брака!
 Страх, владевший Тией до сих пор, ни в какое сравнение не шел с той паникой, которая пронзила ее тело после его слов. Она попыталась вырвать руки из цепких ладоней Хоули.
 — Пусти меня! Я хочу уйти! Пусти, мы поговорим об этом утром!
 — Нет, персик, не поговорим, — все тем же бесцветным голосом произнес Хоули. — Утром уже будет нечего обсуждать. Все случится прямо сейчас.
 Он потянулся к ней.
 — Нет! — Тия забилась в его руках, пытаясь вырваться. — Прошу тебя, пусти! Умоляю!
 — Можешь умолять меня сколько угодно. Это даже приятно. — Плотоядная улыбка заиграла на его губах. — Ты будешь моей… моей женой.
 Тия, с которой всю жизнь сдували пылинки, холили и лелеяли, поскольку она была любимой дочерью в знатной аристократической семье, просто обезумела от страха. Она зажмурила глаза, желая очутиться в этот момент дома, в собственной уютной спальне. Ей хотелось, чтобы искаженное гримасой лицо лорда Рэндалла — еще недавно любимого человека — оказалось дурным сном. Но ночной кошмар не прекращался.
 Не обращая больше внимания на сопротивление невесты, Хоули повалил ее на постель, подминая под себя. Он жевал ее губы своими, его язык бесцеремонно вторгался в ее рот, а винные пары вызывали у нее тошноту. С какой бы силой ни билась Тия, для лорда Рэндалла подавить ее попытки вырваться было проще, чем справиться с ребенком. Он захватил в кулак подол ее ночной рубашки и дернул вниз. Тонкая ткань с треском лопнула, оставив на шее несчастной красные отметины.
 Лорд Рэндалл оторвался от губ Тии, чтобы обвести ее обнаженное тело затуманенным взглядом. Вид двух нежных грудей явно пришелся ему по вкусу, поэтому он начал мять и давить одну из них. Вторая рука лежала на горле Тии, не позволяя вырваться.
 Она вскрикнула от боли и дернулась вверх, что только подзадорило ее мучителя. Смаргивая слезы, она пыталась оттолкнуть от себя Хоули.
 — Умоляю, — взмолилась она, — отпусти меня! Если ты любишь меня, то не станешь брать меня силой.
 — Конечно, я люблю тебя, — хмыкнул он, не прекращая грубо ее тискать. — И если ты любишь меня, то не станешь сопротивляться.
 — Я… я не знаю. Я думала, что люблю… но ты пугаешь меня.
 — Ты опоздала с признаниями, — хмыкнул Хоули, не глядя на нее.
 Его руки еще нахальнее зашарили по ее телу, тиская везде, куда он мог дотянуться. Нежная кожа Тии пылала от грубых щипков. Она стонала от боли, не сознавая, что ее стоны только сильнее возбуждают насильника. Ему нравилось, что она краснеет от смущения, а ее тело сотрясается от страха.
 — Стесняешься, персик? — спросил Хоули, и его охрипший голос напомнил Тии воронье карканье. — Ничего, к концу этой ночи ты познаешь так много, что тебя будет уже ничем не смутить. Тебе понравится.
 Но лорд Рэндалл ошибался. Когда первые лучи рассветного солнца заглянули в комнату, чувства, в которых пребывала Тия, были далеки от приятных. Она была опорочена, разбита, унижена… Человек, за которого она еще недавно была готова выйти замуж, казался ей самым отвратительным существом на свете.
 Всю ночь он мучил и терзал ее тело, не оставив на нем живого места, между ног горело огнем, на груди и бедрах наливались синяки. Он брал ее снова и снова, пока она была еще способна сопротивляться, но и потом не прекратил насиловать — уже безвольную и полуживую. Нет, он не был по-настоящему жестоким, если только нельзя назвать жестокостью равнодушие к чужим страданиям. Уже утром он прошептал Тии на ухо, что любит ее, и, возможно, сам верил в то, что говорит. Но Тия почти не слышала его слов: отчаяние сковало ее ледяными объятиями. Дороги назад теперь не было.
 Когда лорд Рэндалл наконец поднялся, умылся принесенной хозяйкой водой (Хоули даже не обратил внимания на осуждающий взгляд, который бросила на него пожилая женщина), оделся и вышел из комнаты, Тия завернулась в простыню, испачканную кровью, и сжалась в комочек. Она не плакала только потому, что самые горькие слезы были пролиты еще ночью, когда чужой ненавистный человек вторгался в се тело, разрывая его на части.
 Почти сразу после ухода Хоули в комнату проскользнула Мэгги, даже не постучав в дверь. Слуги постоялого двора уже знали о том, что случилось этой ночью, — стены были слишком тонкими, а лорд Рэндалл слишком увлечен делом, чтобы обращать внимание на крики Тии, — и Мэгги узнала новости от хозяйки, спустившись на кухню. Теперь ей стало ясно нежелание лорда Рэндалла брать с собой горничную, а также причина, по которой он не позволил девушкам жить в одной комнате.
 Мэгги поняла, что хозяева постоялого двора были уже не рады, что приютили такого человека, как лорд Рэндалл, потому что сочувствовали бедняжке Тии. Кроме того, они не знали изнасилованную девушку и полагали, что это кто-то из прислуги. Им и в голову не приходило, что заезжий лорд мог силой взять девушку из аристократической семьи. Разумеется, они не могли вмешаться в происходящее, поскольку их положение не позволяло им это, но решили утром попросить постояльцев покинуть их гостиницу.
 — Я не хочу, чтобы этот человек оставался здесь! — возмущенно говорила полная женщина своему мужу. — Это не какой-то дешевый притон! Мне плевать на то, сколько у него в кармане денег: даже самый богатый джентльмен не имеет права так себя вести. Он изнасиловал бедняжку, подумать только! Столь юное создание! И как у него рука поднялась?
 — Нет, Бесси, — покачал головой ее муж. — У этого наглеца поднялась совсем не рука, и я надеюсь, что Господь покарает его за это. Но вчера он сказал, что девчонка — его любовница, и потому я позволил ему взять одну комнату на двоих. Кто мог подумать, что он солгал?
 Тут хозяйка заметила потрясенное лицо Мэгги и поспешила заняться делами. Забыв о завтраке, который собиралась взять для госпожи, горничная понеслась наверх. Бледное лицо Тии и окровавленные простыни подтвердили рассказ хозяев. Мэгги помогла ей вымыться и одеться. Когда они вышли из комнаты, Тия по-прежнему молчала, и Мэгги испугалась по-настоящему. Она привыкла видеть юную мисс с вечной улыбкой на лице, с искрящимися глазами, но это бледное подобие вчерашней Тии приводило ее в ужас.
 Меж тем Тия просто не могла поверить в происшедшее. Всего одна ночь погубила ее репутацию, а главное — подорвала веру в добрые отношения и честность. Теперь ей предстояло выйти замуж — после ночного визита лорда Рэндалла это было неизбежным — за человека, который был ей противен. Тия впервые в жизни ненавидела и презирала, и тот, на кого были направлены эти чувства, должен был стать ее мужем! И во всем этом была ее вина. До чего же она оказалась наивной и глупой!
 К завтраку Тия не притронулась. Присутствие за столом, жизнерадостного, довольного собой лорда Рэндалла убило в ней аппетит.
 — Перестань хмуриться, персик, — обратился к ней Хоули добродушно. — Все не так плохо, как ты пытаешься представить. Конечно, ты была девственна, а потому не получила удовольствия. Но поверь, со временем тебе понравится то, что я делал сегодня ночью. — И он послал ей одну из своих очаровательных улыбок, от которой раньше Тия бы немедленно растаяла. — Выше нос, персик!
 Она подняла на него полный ненависти взгляд.
 — Я тебе не персик! Не смей меня так звать! — выплюнула она.
 Его улыбка померкла.
 — А ты не смей говорить со мной подобным тоном!
 — Неужели? И как же ты мне помешаешь? — Она не могла больше сдерживаться. — Снова изнасилуешь меня — теперь за непослушание? Или тебе не нравится это слово? Ведь ты изнасиловал меня, пусть даже ты считаешь это ночью любви, подлец!
 — Можешь называть это как пожелаешь, — пожал Хоули плечами и аккуратно промокнул губы салфеткой. — Я просто сделал так, чтобы твой братец не мог нас разлучить.
 — О, только не говори, что не получил от этого ни капли удовольствия! Разве тебе не было хорошо сегодня ночью, милорд? — ласково осведомилась Тия. — Разве мое сопротивление не распаляло тебя?
 — Сейчас ты слишком расстроена, дорогая, — холодно ответил Хоули. — Думаю, тебе стоит посидеть в комнате, пока я поищу того, кто поможет нам починить экипаж. Тебе нужно успокоиться.
 Он поднялся, бросил салфетку на стол и направился к двери. Но стоило ему коснуться ручки, как снаружи раздался цокот копыт.
 — Не сомневаюсь, это подоспел твой брат, — усмехнулся Хоули, послав Тии самоуверенный взгляд.
 Вся бравада Тии испарилась. Когда Том найдет ее здесь рядом с лордом Рэндаллом и узнает о том, что случилось ночью, не заклеймит ли он ее позором? Ведь брат предупреждал ее, пытался уберечь от опрометчивого поступка! Сгорая от стыда, Тия закрыла лицо руками.
 Дверь с грохотом распахнулась, впуская лорда Гарретта. Хоули пришлось отступить на несколько шагов. Глаза Тома, такие же темные, как и у сестры, метали молнии. Но стоило ему увидеть ее, как его лицо смягчилось. Он бросился через комнату и опустился рядом с ней на колени, забыв о гневе.
 — Привет, котенок, — ласково произнес он, гладя сестру по голове. — Ты заставила нас здорово поволноваться. Как хорошо, что я тебя нашел! Мама будет рада узнать, что с тобой ничего не случилось.
 По щекам Тии побежали слезы.
 — О, Том, я была так безрассудна! Прошу только: не вините в этом Мэгги. Это я заставила ее поехать со мной. — Она всхлипнула. — Но тебе лучше уйти. Моя репутация погублена. Мама никогда не простит мне такого проступка. Я недостойна того, чтобы жить с вами под одной крышей! Я не могу вернуться, слишком поздно!
 — Вздор, — нежно улыбнулся брат. — Ты сама не знаешь, что говоришь! Мы никогда не отвернемся от тебя, слышишь! Наша любовь не зависит от нелепой ошибки, которую ты совершила.
 В комнату вошли еще двое — брат матери, барон Хазлетт, и его старший сын Джон. Джон был всего на год старше Тии, они даже родились в один день и были очень близки. То, что он стал свидетелем ее позора, еще больше огорчило Тию. Мужчины встали у двери, сложив руки на груди, на всякий случай отрезая Хоули путь к бегству.
 Том, взяв сестру за руку, обернулся к вошедшим:
 — Найдите экипаж, чтобы мы могли с удобством доставить Тию и Мэгги домой.
 Лорд Рэндалл, до сих пор хранивший молчание, прокашлялся. Приблизившись к Тому и Тии, он надменно заявил:
 — В этом нет нужды. Тия станет моей женой. Отныне я буду заботиться о ней.
 Том вскочил и выпрямился во весь рост.
 — Забудь об этом! Самое лучшее для тебя — убраться из этого дома и навсегда забыть о случившемся. И благодари Бога, что я не пристрелил тебя, как бродячую собаку, мерзавец!
 Хоули упрямо сжал челюсти, стараясь не выйти из себя, что явно давалось ему с трудом.
 — Я не стану винить тебя за грубое поведение только потому, что мы друзья, — отчеканил он. — Но ты опоздал. Боюсь, что мы с Тией слегка поторопились и произошло то, что обычно называют первой брачной ночью. А потому…
 Кулак Тома с силой впечатался в лицо Хоули.
 — Закрой свой нечестивый рот! — Лорд Гарретт был вне себя от ярости. Кровь бросилась ему в лицо. — Что бы ты там ни сделал, это не повлияет на наше решение забрать Тию домой. Или ты надеялся, что твой мерзкий поступок позволит тебе заполучить ее? Думал, что я брошу сестру в беде, оставив такому мерзавцу, как ты? — Том скривился от отвращения. — Я жалею, что когда-то называл тебя другом, что был настолько неосмотрителен, когда знакомил тебя со своей семьей. Это моя ошибка, и я буду жалеть о ней до конца своих дней.
 — Нет-нет, Том! — воскликнула Тия с раскаянием. — Во всем, что случилось, лишь моя вина! Я совершила глупость, не послушавшись тебя и маму.
 — Ты еще слишком юна, чтобы брать на себя ответственность за подобный шаг, котенок, — покачал головой брат. — Это я привел в наш дом человека, о котором знал много дурного. Я наивно полагал, что наша дружба и взаимное уважение, — Том с горечью взглянул на лорда Рэндалла, — не позволят ему причинить вред моей семье. Я совершил ошибку, за которую поплатилась моя сестра.
 — Ну хватит! — взревел Хоули. — Я достаточно нагляделся, как ты тут разнюнился! Если поначалу я готов был списать оскорбления, которыми ты меня осыпал, на твои расстроенные чувства, то теперь мне это надоело. Тия будет моей женой, можешь не сомневаться!
 — Я бы не был так уверен в этом. — Барон Хазлетт медленно двинулся к Хоули. — Наша семья, прежде чем мы отправились на поиски сестры Тома, решила, что этот скандал не выплывет наружу. Поэтому Тия отправится домой, а ты захлопнешь пасть и уберешься восвояси. Можете катиться к черту, милорд!
 Лицо Хоули приняло озадаченное выражение. Такого поворота он не ожидал.
 — Хочешь сказать, что вы намереваетесь просто забыть о том, что ненаглядная сестрица Тома провела целую ночь в одной постели со мной, и о том, что ее репутация опорочена и она больше не девственна?
 Лорд Хазлетт кивнул, всем видом выказывая отвращение, которое он испытывал к стоящему напротив него субъекту. Хоули ехидно рассмеялся:
 — Ох уж эти мне богачи! Вы надеетесь, что у вас хватит денег и связей, чтобы прикрыть грех этой девчонки? И что же вы скажете ее будущему супругу? Что малышка чуток подпорчена? «Простите, милорд, но ваша невеста малость с грешком»? — И он отвесил Тии шутовской поклон.
 Прежде чем он успел выпрямиться, Том вцепился ему в горло.
 — Заткни пасть, ублюдок! — зашипел он в лицо Хоули. — Еще одно слово, и я сломаю тебе шею! Если ты хоть раз посмеешь сказать что-то непристойное в адрес Тии, можешь прощаться с жизнью. Я убью тебя без всякого сожаления, ты понял?
 Хоули ослепила ярость. Терять ему было нечего — без состояния Тии его ожидал финансовый крах. Он столько сил и времени вложил в обольщение и последующее бегство с богатой невестой, что даже не подумал о возможном поражении. Все его планы на будущее рушились от слов лорда Гарретта.
 Ярость придала Хоули сил. Он рывком сбросил руки Тома со своего горла и отвесил ему пощечину.
 — Назови время и место! — рявкнул он.
 Том, на щеке которого горел отпечаток руки обидчика, гордо расправил плечи:
 — С радостью.
 — Том, ты сошел с ума! — возмутился —барон Хазлетт. — Нам только дуэли не хватало. Если мы хотим замять скандал, все должно разрешиться мирно.
 Том шагнул назад, покоряясь.
 — Репутация Тии стоит дороже, чем то удовольствие, с каким я выпустил бы тебе кишки, Хоули, — проговорил он. — Простите меня, милорд, но я отказываюсь от дуэли.
 Но Хоули не желал сдаваться. Только дуэль с Томом могла вернуть ему возможность разбогатеть. Он решил подтолкнуть— его к этому издевками.
 — Так вот, значит, какова цена твоей чести! — скривился он и сплюнул на пол. Плевок угодил прямо на ботинок Тома. — Не знал, что ты трус!
 — Не тебе называть меня трусом! — засверкал глазами лорд Гарретт. — Ты, который силой взял беззащитную девушку!
 Хоули стал с преувеличенным вниманием рассматривать свои ухоженные ногти.
 — А разве человек, отказавшийся от дуэли, стоит чего-то большего? Трус!
 Руки Тома сжались в кулаки.
 — Что ж, я принимаю твой вызов, мерзавец! — процедил он. — Если ты согласен назначить моего кузена своим секундантом, мы решим наш спор прямо здесь, в этой комнате. Моим секундантом будет дядя.
 — Шпаги? — удовлетворенно предложил Хоули.
 — Пусть будут шпаги.
 Невзирая на протесты сестры и барона Хазлетта, Том велел приготовить площадку для боя. Пришлось сдвинуть кресла и кровать к стене, чтобы освободить пространство для пылавших гневом соперников. Мужчины пытались выдворить из комнаты Тию, но она воспротивилась. Ее глаза были полны слез.
 — Одумайся, Том! Моя репутация загублена, но ты не должен подвергать себя ненужному риску. Позволь мне выйти за Хоули и самой понести наказание за свое безрассудство! Откажись, пока не поздно!
 Том, проверявший свою шпагу, упрямо покачал головой.
 — Займем позиции, милорд, — отчеканил он.
 Соперники сбросили пиджаки, чтобы те не стесняли движения, затем их шпаги соприкоснулись кончиками, означая, что они готовы к атаке. Слишком взбешенные, Хоули и Том даже не стали делать пробных выпадов, чтобы разведать тактику противника, — они сразу бросились в бой, и звон стали наполнил комнату. Шпаги снова и снова встречались и расходились, пока соперники танцевали по кругу.
 Оба были в равной весовой категории, но тело Хоули было более мускулистым и тренированным, к тому же он был явно более опытным фехтовальщиком. Сердце Тии замирало, когда кончик его шпаги был готов коснуться Тома, но всякий раз брату в последний момент удавалось отразить атаку. Несколько раз Том падал на колено или был прижат к стене, но пока избегал опасной шпаги Хоули.
 Наблюдавшие за ходом поединка молчали, и только — в глазах Тии было написано отчаяние, которое она в этот момент испытывала. Слышался лишь звон металла и шарканье шагов противников, двигавшихся то вперед, то назад, то отскакивавших в сторону.
 Постепенно темп боя изменился, было заметно, что Том сумел разгадать тактику Рэндалла и не позволял больше прижать себя к стене. Его шпага все чаще сверкала в опасной близости от горла или груди Хоули. Лорд Рэндалл, который был намного старше своего соперника, стал заметно уставать и пропустил момент, когда тонкое лезвие рассекло ткань его рубашки и оставило на плече глубокий порез.
 Хоули был настолько удивлен случившимся, что испытал минутное замешательство. Он был невероятно уязвим теперь, и Том с легкостью мог поразить его своей шпагой. Однако, воспитанный благородным и щедрым отцом, брат Тии сделал шаг назад, опустив лезвие.
 — Первая кровь, — констатировал он. — Просите пощады, милорд.
 — Никогда! — воскликнул Хоули и снова бросился в атаку. Лезвие его шпаги нацелилось в грудь Тома.
 Тия вскрикнула, но брат ловко отразил удар, и бой возобновился. Стало ясно, что сражение окончится только тогда, когда один из противников погибнет. Хоули яростно нападал, но шпага Тома парировала его смертоносные атаки. На его юном лице играла усмешка, глаза сверкали. Вот он начал теснить соперника в угол. Хоули, не ожидавший, что Том такой опытный фехтовальщик, растерял свой первоначальный задор. Теперь он только защищался.
 Быстрое движение шпагой — и вот он уже прижат к столу с остатками завтрака. Левая рука графа Рэндалла нащупала керамический чайник с неостывшим чаем и плеснула его содержимое в лицо Тома, не ожидавшего такого коварства.
 Ослепленный, Том отшатнулся. Барон Хазлетт и Джон возмущенно вскрикнули. Тия ахнула и зажмурила глаза. Нечестный поступок Хоули мог стоить Тому жизни. Но прежде чем секунданты успели остановить дуэль в связи с нарушением правил, шпага Хоули проткнула грудь Тома. Он упал на одно колено, прижав левую руку к ране, по пальцам заструилась кровь.
 Тия взвизгнула и рванулась к нему. Барон схватил ее в охапку, не подпуская к раненому брату.
 — Умри, глупец! — крикнул Хоули, снова вонзая шпагу в грудь Тома. Тот пошатнулся, голова его поникла, темные волосы свесились на лицо. Хоули выдернул окровавленное лезвие и сделал движение к Тому, намереваясь снова поразить обреченного соперника. Однако тот поднял голову и усмехнулся. Рука точным движением послала шпагу прямо в сердце Хоули.
 Несколько секунд они не двигались. На лице Хоули застыло бесконечное удивление, затем он мешком свалился на пол.
 Тия бросилась к брату. Она успела подхватить его прежде, чем он упал возле поверженного негодяя. Она уложила голову Тома на свои юбки, со страхом глядя на его бледные губы и закрытые глаза. Тонкая ткань платья впитывала кровь, которой было много, слишком много.
 — О, Том, только не умирай! — взмолилась Тия. — Это так несправедливо! Я одна виновата во всем! Только не умирай!
 Ресницы Тома затрепетали. Он открыл глаза и с нежностью посмотрел на сестру. Теперь его лицо покинуло надменное выражение, с которым он вел бой, и его черты разгладились. Он с трудом поднял руку и потрепал Тию по щеке:
 — Здесь нет твоей вины, малышка. Не надо слез. Я сам совершил ошибку и за нее и поплатился. Я рад, что лорд Рэндалл мертв. — Его тело дернулось. — Не вини себя, котенок, — добавил он еле слышно, прежде чем глаза его закрылись навсегда.
 Тия заплакала, горько и безнадежно, баюкая голову погибшего брата, сидя всего в полуметре от мертвого мужчины, за которого еще вчера собиралась замуж и который так непоправимо исковеркал ее жизнь.
 Наконец Джон помог ей подняться и повел прочь, пока его отец закутывал Тома в одеяло. Она не видела потрясенного лица хозяйки гостиницы, исхитрившейся заглянуть в комнату, когда открылась дверь, не замечала странных взглядов слуг. Только одна сцена запомнилась ей — распростертое тело Хоули, —графа Рэндалла, нелепое и смешное посреди убогой комнаты постоялого двора. И хотя, казалось, Тия не могла в тот момент испытывать какие-то чувства, яростная ненависть пронзила ее при взгляде на бывшего жениха. Ненависть, которая не угасла со смертью негодяя. Именно тогда Тия поклялась себе, что больше не поверит обещаниям и ласковым словам мужчин. Никогда.




 Глава 1


  Лондон, 1798 год 
 Был прекрасный день, сентябрьское солнце согревало улицы и бросало зайчики на лица прохожих. Насвистывая веселый мотив, Патрик Блэкберн шагал к своему дому на Гамильтон-сквер. Он возвращался с ярмарки, где ему удалось приобрести по сходной цене великолепного гнедого жеребца, привлекшего его опытный взгляд. Он был доволен покупкой, а еще больше доволен собой.
 Жизнь баловала Патрика. Природа одарила его привлекательным лицом, а семья, в которой ему посчастливилось родиться, — немалым состоянием. Он мог позволить себе роскошную жизнь в любом уголке света. В частности, он владел бескрайней плантацией и домом недалеко от Натчеза в устье Миссисипи. Его отец, урожденный англичанин, сумел умножить свое состояние, купив владения в Новом Свете, мать, еще более богатая и знатная, чем муж, приходилась родственницей почти половине аристократических семейств Англии. Отец Патрика скончался пятнадцать лет назад, когда сыну было двадцать три года, оставив ему все свое состояние. А поскольку Патрик был единственным ребенком своих родителей, то и доля матери должна была перейти к нему по наследству.
 Эллис (так звали его мать) оказалась не готова к жизни в американской глуши, пусть даже жизни роскошной. Ей не хватало пышных балов Лондона, и она чувствовала себя очень несчастной. Когда Патрику исполнилось двенадцать, она приняла решение вернуться в Англию. Стоит ли осуждать ее за это? Роберт, муж Эллис, никогда особо не любивший жену, с легким сердцем отпустил ее, прежде чем она успела передумать.
 Ни для кого не было секретом, что союз этих двух представителей родовитых семейств был браком по расчету. Молодые люди были равнодушны друг к другу, и хотя всего девять месяцев спустя после венчания на свет появился Патрик, рождение сына не только не сблизило родителей, но и положило начало настоящей войне. Даже не подозревая об этом, новорожденный малыш стал орудием борьбы между супругами. Он рос в обстановке, близкой к военным действиям, ежедневно становясь свидетелем стычек и ссор, Разумеется, подобный опыт не привил ему никакого уважения к святым узам брака, а потому к тридцати восьми годам Патрик даже не помышлял о женитьбе.
 Будучи ребенком, Патрик совершенно не понимал резкой неприязни матери к великолепной плантации отца, которую он любил всей душой. Ухоженные фермы, буйство зелени, пестрота красок потрясали его воображение, и он удивлялся, как можно не любить этот провинциальный уют. И даже сейчас, успев побывать в разных концах света, повидать удивительные места и оценить роскошь и элегантность Старого Света, Патрик продолжал хранить в сердце любовь к Натчезу.
 С возрастом он понял, что брак его родителей был обречен с самого начала. Это была попытка соединить двух абсолютно разных людей, смешать масло и воду. Расставшись с женой, Роберт обрел долгожданный покой и последние годы своей жизни был безмерно счастлив. Он ни разу не был с тех пор в Старом Свете, чтобы вновь не столкнуться со своей женой. Что касается Эллис, то, переехав в Лондон, она почувствовала себя в центре внимания и навсегда выкинула из памяти те ужасные годы, когда прозябала в американской глуши. Странным образом редкие визиты сына не навевали воспоминаний о безрадостной жизни, и она всегда тепло принимала его. Патрик чувствовал перемену в матери и с годами научился понимать ее. Ему тоже нравилось навещать Эллис, правда, не слишком часто.
 Поэтому мысли о матери были не главными из посетивших его голову в то солнечное утро. Войдя в холл, Патрик снял шляпу с узкими полями, повертел ее в руках и положил на столик. На полированной поверхности лежал белый конверт. Узнав мелкий почерк матери, Патрик нахмурился.
 Что она пишет? Неужели это приглашение на очередной бал, коим просто несть числа? Патрик с неодобрением воззрился на письмо. Он приехал в Лондон всего две недели назад, но уже успел сопроводить мать на какой-то скучный званый обед, трижды катал ее в двуколке по Гайд-парку и выдержал чопорный ужин с ее новым мужем, десятым бароном Колдекоттом, который показался ему не слишком гостеприимным хозяином. Разумеется, Патрик старался проявить себя воспитанным и послушным сыном, как и просила его об этом мать. Неужели она снова желает «вывести его в свет»?
 Патрик с тяжелым вздохом распечатал конверт. Изучение его содержимого не внесло особой ясности, скорее обеспокоило. Мать собирается обсудить с ним некий важный вопрос. Боже, что еще за вопрос? Что могло случиться за последние два дня, с тех пор как они не виделись? Тогда, во время прогулки, мать казалась полностью довольной жизнью. Ничто не указывало на серьезные проблемы, в этом Патрик мог поклясться. Все, что в тот момент ее волновало, — какое платье надеть на предстоящий бал у леди Хиллард в ближайший четверг.
 Усевшись за огромный стол красного дерева, Патрик набросал ответ матери, а также короткую записку своему приятелю, Адаму Пакстону, в которой отменял совместную поездку в поместье Сент-Джон на очередной матч по крикету.
 В два часа, как и просила мать, Патрик прибыл в городской дом Колдекоттов на Манчестер-сквер. Несмотря на странное волнение, он все равно оделся по последней моде. Серые брюки и короткое пальто невероятно шли ему. Только небрежно повязанный галстук выдавал беспокойство Патрика. Отдав шляпу дворецкому, он поспешил в семейную гостиную.
 Мать возлежала на софе в элегантной позе, волны голубого шелка драпировали все еще изящную фигуру. На стеклянном столике уже ждал серебряный поднос с горячим чайником и чашками.
 — Ты как раз вовремя. А я уж начала опасаться, что к. твоему приходу все успеет остыть, — кивнула Эллис.
 Мать и сын были совершенно не похожи, несмотря на одинаковый черный цвет волос и чуть раскосые глаза. Во всем остальном Патрик был точной копией своего отца. Это иногда даже пугало Эллис, которой казалось, что она смотрит на первого своего мужа, восставшего из могилы, чтобы забрать ее обратно в Натчез и обречь на унылую провинциальную жизнь,
 Патрик вежливо приложился губами к напудренной щеке лагери и уселся напротив нее. Вытянув ноги, он наблюдал, к она разливает чай в фарфоровые чашки.
 — Наверняка, — начала Эллис, бросая в чай тонкие ломтики лимона, — тебя, интересует, зачем ты мне понадобился.
 Патрик согласно склонил голову. Он наблюдал за неторопливыми действиями матери и в очередной раз удивлялся тому, как мало изменило ее время. Черные волосы уложены элегантную прическу, лицо все так же свежо, как и годы назад. Разве что тончайшая сеточка морщин вокруг глаз, чуть пополневший подбородок и несколько серебряных нитей у висков напоминали о том, что перед ним женщина, недавно отметившая свою пятьдесят девятую годовщину. Даже фигура у нее осталась прежней, не говоря уж об ослепительной улыбке, сводившей с ума многих мужчин. Патрик не был удивлен, когда год назад богатый лорд Колдекотт попросил руки его матери. Куда больше его потрясло то, что Эллис приняла это предложение. Будучи вдовой в течение многих лет, она, казалось, была вовсе не расположена к новому браку. Единственным объяснением ее странного поступка могла быть только любовь, и, судя по недвусмысленным взглядам, которые бросали друг на друга супруги, можно было не сомневаться, что догадка Патрика верна. И все же он с трудом мог понять, как его мать, вырвавшись из оков одного брака, с такой легкостью позволила увлечь себя в другие!
 Наблюдая, как Эллис размешивает серебряной ложечкой сахар, Патрик вдруг заметил, что лицо ее выглядит усталым и печальным, и впервые подумал, что предстоящий разговор может оказаться гораздо серьезнее, чем он ожидал. Поскольку мать хранила молчание, он заговорил сам:
 — В чем дело, мама? Ты сказала, что это важно.
 Она криво улыбнулась, отставила чашку, не сделав ни глотка.
 — Это так. Но теперь, когда ты здесь, я просто не знаю, с чего начать.
 — Начни с самого начала.
 Эллис как-то странно посмотрела на него, но ничего не ответила. Если бы Патрик плохо знал свою мать, он мог бы поклясться, что ее смущает предстоящий разговор. Подождав несколько долгих минут, он продолжил:
 — Может, ты передумала со мной говорить?
 Эллис вздохнула и покачала головой:
 — Нет, ты единственный, к кому я могу обратиться. Просто мне нелегко начать. Я в затруднительном положении, и мне нужна помощь. Пусть даже это будет помощь сына.
 У нее было такое несчастное лицо, что Патрик испугался.
 — Я твой сын, — недоуменно проговорил он. — Твоя кровь. Если ты в беде, я готов сделать все возможное, чтобы выручить тебя. И не нужно смущаться. Мы же родные люди.
 Она грустно посмотрела на него:
 — Тут ты не прав. Мы никогда не были близки, и в этом виновата я. Поэтому я боюсь рассказать тебе все. Боюсь, ты станешь презирать меня, Патрик.
 По-настоящему встревоженный, он не выдержал:
 — Наверняка все не так страшно, как ты думаешь. Ты должна рассказать мне! Ну же, смелее!
 — Возможно, ты прав. Просто мне очень трудно. — Она покусала губу, подыскивая слова. — Мне придется поведать тебе о том, что произошло двадцать лет назад, когда я только-только вернулась в Англию, покинув тебя и твоего отца. — Эллис немного помолчала, собираясь с духом. Румянец заиграл на ее щеках. — Я была тогда молода, а потому позволила себе совершить ужасную ошибку. Я влюбилась. Влюбилась до умопомрачения в женатого человека весьма высокого положения. В общем, между нами разгорелся сумасшедший роман. Мы оба состояли в браке, кроме того, он был членом суда, и ты можешь представить, чем грозила огласка нашей связи. Мы держали свои отношения в тайне. Меня, замужнюю женщину, могли обвинить в распутстве, а его ждало не просто порицание — король мог сослать его в провинцию, лишив престижной должности. Ты же знаешь, что Георг Третий не терпит адюльтеров. — Эллис подняла глаза на сына: — Ты шокирован?
 Патрик пожал плечами, не зная, что ответить. Конечно, он был удивлен тем, что его мать оказалась столь страстной и безрассудной женщиной, но он точно не был шокирован. В конце концов, между людьми, состоящими в браке, порой случались романы, и в этом не было ничего необычного. Тем более что львиная доля браков заключалась по расчету.
 — Скорее, я озадачен, — признался Патрик. — Но почему ты решила рассказать мне об этом сейчас?
 Эллис набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
 — Меня шантажируют!
 — Шантажируют? Но чем? Связью двадцатилетней давности? Но кто теперь докажет? И кто это может быть? Твой бывший любовник?
 — Он умер почти десять лет назад. — Эллис опустила голову. — Я писала ему письма. Любовные письма. Очень откровенные. Наш роман продлился недолго — меньше года, но это была безумная страсть. Когда я пришла в чувство и поняла, как далеко мы зашли, я решила расстаться с ним. Я сказала ему, что не намерена больше длить наш. роман, что не хочу его больше видеть. — Она вздохнула и покачала головой. — Он со мной согласился. А что ему оставалось? Тем более что он дорожил своей женой, и только безумная страсть лишила его способности мыслить здраво. Думаю, он был мне даже благодарен за этот разрыв. А когда все закончилось, я даже не вспомнила о тех письмах. — Губы Эллис задрожали. — Разве я могла знать, что эта неосторожность аукнется мне через двадцать лет!
 Несмотря на бесстрастный вид, Патрика захлестнула целая буря эмоций. Признание матери заставило его иначе взглянуть на эту красивую, холеную женщину. До сих пор она была для него почти чужим человеком, не любившим его в детстве и превратившимся в светскую леди после переезда в Лондон. Откуда он мог знать, что она способна любить, испытывать такие сильные чувства, когда невозможно думать о последствиях собственных поступков?
 И теперь какой-то негодяй шантажирует и мучает ее! Он не допустит, чтобы этот наглец причинял его матери страдания. Все, что угодно, но только не это несчастное выражение, которое он впервые увидел на ее лице!
 — Как он с тобой связался? — спросил он, стараясь говорить спокойно.
 — Мне прислали записку в тот день, когда ты отвез меня домой после прогулки. Почерк мне не знаком, но в записке говорилось о давнем романе и письмах. Шантажист потребовал денег в обмен на эти письма, понимаешь? Он оказался хитер: записку нашла именно я, но не знаю, кто ее мог подложить.
 — Когда и сколько ты должна заплатить?
 — Я уже заплатила «первый взнос», — горько призналась Эллис. — Тот, кто отправил мне записку, знал, что нас с Генри ждут у миссис Пеннингтон. Мне велели принести в сумочке тысячу фунтов и оставить ее в холле. Когда мы с мужем вернулись, денег в ридикюле не было. Зато там лежало одно из писем, которое я немедленно сожгла.
 — А этот шантажист умен! — восхитился Патрик. — У миссис Пеннингтон всегда собирается множество людей. Забрать деньги из сумочки и быстро слиться с толпой гостей не составило для него труда. Если шантажист вообще был среди приглашенных. — Патрик покачал головой. — Наверняка он снова потребует денег.
 — Уже потребовал. Я наивно полагала, что все ограничится этой тысячью. И конечно, ошиблась. — Эллис протянула сыну лист бумаги. — Это я получила сегодня утром.
 Патрик пробежал записку глазами.
 — На сей раз две тысячи. Что за чушь? Да он сошел с ума!
 — Я вполне могу себе это позволить, — пояснила Эллис. — Но если суммы будут удваиваться с каждым разом, это может нас разорить.
 — Ты говорила об этом с мужем?
 — О нет, только не это! — всплеснула руками Эллис. Она вскочила с софы и нервно заходила по комнате. — Я люблю Генри, правда люблю! А он любит меня, понимаешь? И он считает меня совершенством. — Она горько усмехнулась. — Может, в это трудно поверить, но это так. Никто и никогда не любил меня так, как Генри. Он искренне полагает, что я идеальная женщина. Я не могу разочаровать его, просто не могу! Если он узнает о столь непристойном факте из моего прошлого, все может измениться! Я не хочу допускать даже мысли о том, что упаду в его глазах!
 — Значит, я должен найти шантажиста и вырвать у него жало, так?
 Эллис снова опустилась на софу и посмотрела на сына с мольбой:
 — А это возможно? Ты сумеешь выяснить, кто стоит за этим? Не впутывая Генри?
 — Не беспокойся о моем драгоценном отчиме, — сухо процедил Патрик. — Мы с ним вращаемся в разных кругах. Едва ли он узнает о моем расследовании.
 Лицо Эллис снова приняло обычное надменное выражение.
 — Я бы предпочла, чтобы ты не вращался в тех кругах, которые для себя выбрал, — так же сухо ответила она.
 — Ничуть не сомневаюсь. Но на сей раз мои беспутные дружки и приятели могут оказать мне помощь.
 — Боже! — Эллис прижала руку к груди. — Ты же не собираешься посвящать их в мою тайну?
 Патрик взглянул на нее с таким осуждением, что она сразу успокоилась. Смутившись, она забормотала:
 — Прости, что сказала глупость. Конечно, ты не сделаешь этого. Ты ведь не сердишься?
 Патрик покачал головой, а затем принялся вновь изучать записку шантажиста.
 — Думаю, этот мерзавец… полагаю, мы можем пока считать его мужчиной… этот мерзавец решил, что ты легкая добыча. — Он нахмурился. — Первая полученная сумма убедила его в том, что ты попалась на крючок. Скорее всего шантаж будет продолжаться,
 — Я тоже так подумала, поэтому и позвала тебя. — Эллис прикрыла глаза. — Подумать только, в моем возрасте попасть в такую некрасивую историю! Расплачиваться за то, что случилось двадцать лет назад! Как нелепо, как глупо!
 — У тебя есть какие-нибудь предположения относительно личности вымогателя?
 — Ни единого! Получатель писем давно мертв, прямых наследников у него нет. Титул и состояние перешли к его брату, но и тот умер от удара пять или шесть лет назад. Теперь титул наследует его старший сын, насколько мне известно.
 — Поскольку ты все равно поведала мне свой секрет, да еще и желаешь, чтобы я взялся за расследование, мне нужно знать имя твоего бывшего возлюбленного, — мягко попросил Патрик.
 — Лорд Эмбри, шестой граф Чилдресс. — Эллис горько вздохнула. — Ты знаком с его племянником, нынешним графом Эмбри, не так ли?
 — Да, — кивнул Патрик. — И поскольку его состояние велико просто до неприличия, вряд ли ему понадобились твои деньги.
 — Не могу поверить, что его дядя не уничтожил письма после того, как наши отношения были разорваны!
 — Возможно, он не так уж легко принял ваш разрыв, тебе не кажется? Возможно, письма были ему дороги как память?
 — Наверное, ты прав, — безрадостно согласилась Эллис. — Вот только эта неосторожность может стоить мне репутации!
 — Н-да, письма явно попали в плохие руки. Но в чьи именно? И каким образом? — Патрик нахмурился. — Нынешний лорд Эмбри, конечно, тот еще тип, но я ни за что не поверю, что Найджел опустится до шантажа, особенно если речь идет о любимой женщине его покойного дяди. Более того, его семья абсолютно не нуждается в средствах. К тому же Эмбри мой друг. Не могу представить, чтобы он шарил по старому чердаку Чиддресс-Холла, надеясь обнаружить чью-нибудь давно похороненную тайну. Эмбри находит удовольствие совсем в других забавах.
 — Но кто-то же обнаружил эти письма! Спустя двадцать лет они снова всплыли, и я теперь не знаю, что делать.
 Тут Патрику пришла в голову идея.
 — А если это жена твоего бывшего любимого? К ней письма могли попасть?
 — Она умерла спустя шесть месяцев после нашего разрыва. Она всегда была слаба здоровьем. — Эллис расстроенно покачала головой. — Погоди! Ведь вскоре он снова женился! Как же ее зовут? Ах да, Ливайна Элсуорт.
 — Думаешь, она могла найти любовные письма?
 — Найти могла. Но зачем ей хранить их? Для шантажа? Но это очень доброе создание. Скорее она отдала бы письма мне.
 — Но предположим, она сохранила их — не для шантажа — или просто случайно забрала с другими вещами из Чиддресс-Холла, когда лорд Эмбри скончался? Забрала, даже не зная об этом? Ведь наверняка она переехала в Дауэр-Хаус после смерти мужа.
 — Я не знаю, — пожала плечами Эллис. — Я не следила за жизнью Эмбри и его близких после нашего разрыва. Мне хотелось поскорее забыть о нем и о собственной неосторожности. О Ливайне я вспомнила только потому, что знала ее раньше. Бедняжке досталась ужасная семья: родители ее обеднели и от этого озлобились. Они ужасно обращались с детьми — хуже, чем с прислугой. Впрочем, ее братья и сестры были ничуть не лучше — свора волков, иначе не назовешь. Как уж Ливайне удалось остаться такой отзывчивой и доброй, не знаю. Когда я прочла в газете сообщение о ее свадьбе с Эмбри, я очень порадовалась за нее. Отсутствие денег и титула сводило на нет все ее шансы удачно выйти замуж. А при такой семейке она вполне могла остаться старой девой: кто захочет связывать себя узами с подобным отребьем?
 — Что с ней сейчас, как ты думаешь?
 — Не знаю. Но уж она-то должна быть жива. Ливайна на десять лет моложе меня.
 — Пожалуй, с нее я и начну расследование, — объявил Патрик, вставая, — За рабочую версию примем то, что Ливайна забрала с собой письма, а затем некто нашел их — к примеру, в Дауэр-Хаусе — и решил использовать против тебя. Мне придется нанести визит в Чилдресс-Холл. Думаю, это не слишком удивит Найджела, нынешнего лорда Эмбри.
 — А что делать мне? Я должна заплатить второй взнос?
 — Ничего другого нам не остается. Но я сам передам деньги шантажисту, — решил Патрик.
 — По-твоему, это разумно? Это может напугать вымогателя.
 — Поверь мне, дорогая, — хищно улыбнулся Патрик, — именно этого я и добиваюсь.
 Он снова изучил записку, запоминая адрес, по которому требовалось доставить деньги.
 — Значит, тебя ждут там сегодня вечером в десять? Керзон-стрит. Дорогой квартал для шантажиста, ты не находишь?
 — Даже не знаю, — с сомнением проговорила Эллис. — Думаешь, он там и живет?
 — Разве что он полный идиот. С его стороны было бы весьма нелепо пригласить тебя к себе домой. С тем же успехом можно просто поставить в записке подпись. — Патрик поцеловал мать и ободряюще улыбнулся. — Есть ли смысл просить тебе не волноваться? Я все беру на себя, но ты наверняка будешь нервничать, ведь так?
 — Теперь я буду волноваться еще и за тебя, — вздохнула Эллис. — Будь осторожен! Мы не знаем, что за человек этот шантажист. Он может быть опасен. Я не смогу простить себе, если с тобой что-то случится. Уж лучше загубленная репутация, поверь!
 — По сравнению с моими прошлыми развлечениями нынешнее дело представляется мне скорее скучным, нежели опасным, мама. Ты многого обо мне не знаешь. — Патрик еще раз поцеловал Эллис и направился к выходу из гостиной. — И береги нервы, прошу тебя.
 Он направился прямиком на Керзон-стрит и совсем не удивился, обнаружив, что в указанном шантажистом доме никого нет. Это оказался огромный особняк в георгианском стиле, очень похожий на все остальные дома по соседству. Когда никто не отворил на стук, Патрик решил разузнать о его владельце в доме напротив. Пожилой джентльмен с добродушным лицом охотно рассказал ему, что хозяин пустующего особняка умер почти год назад, а его наследница, некая леди средних лет, не пожелала жить в Лондоне. Поэтому теперь особняком распоряжается адвокат, в течение шести месяцев безуспешно пытавшийся сдать огромный дом в аренду.
 Получив имя и адрес адвоката, мистера Битона, Патрик поблагодарил джентльмена и отправился в адвокатскую контору. Стоило ему спросить, нельзя ли арендовать особняк на Керзон-стрит, как ему тут же предложили осмотреть дом.
 Внутри трехэтажное здание оказалось просторным и хорошо отделанным, но спертый, удушливый запах давно не проветриваемого помещения портил все впечатление. Накрытая светлым сукном мебель напоминала застывших призраков в тусклом свете, проникавшем сквозь зашторенные окна, и оттого на душе становилось тоскливо. Про себя Патрик решил, что сей унылый вид едва ли подтолкнул бы его к аренде особняка, если бы он действительно захотел его снять. Короткий осмотр всех трех этажей не дал ему никакой зацепки и ничего не поведал о личности шантажиста. Пообещав помощнику мистера Битона сообщить свое решение позже, Патрик поехал домой.
 В кабинете он уселся за стол, закинул на него ноги и глубоко задумался. К сожалению, озарение не снисходило на него, и Патрик понял, что скорее всего едва ли уже снизойдет, даже если он просидит в этой удобной позе до самого вечера. Единственное, что оставалось, — это нанести визит Найджелу, лорду Эмбри, который приходился племянником Ливайне Элсуорт, а потому мог стать неплохим источником информации. Возможно, его рассказ прольет свет на запутанное дело.
 Велев дворецкому не ждать его, Патрик надел шляпу и снова вышел из дома. Ему повезло, и он застал лорда Эмбри в Эмбри-Хаусе. Точнее говоря, Найджел как раз садился в экипаж, готовясь выехать на прогулку в Гайд-парк. Обрадованный визитом друга, он предложил ему оставить свой экипаж возле дома и составить ему компанию.
 Сведения, полученные от Найджела, только подтвердили подозрения Патрика: Ливайна умерла несколько месяцев назад, завещав свое состояние многочисленным племянникам и племянницам, большинство из которых Найджел ни разу не видел.
 Поняв, что больше ничего сегодня узнать не удастся, Патрик откинулся на спинку сиденья и стал просто наслаждаться прогулкой и болтовней с другом, которую слушал вполуха. В этот час парк был полон людей, совершающих променад в своих лучших повозках и одетых в изысканные наряды. Эмбри знал многих из тех, кого им пришлось встретить, да и Патрик был знаком с большинством из них, поэтому прогулка превратилась в бесконечную череду остановок и вежливых приветствий.
 Столкнувшись с несколькими приятелями, Патрик и Найджел начали с ними разговор, как вдруг услышали грохот колес и быстрый стук копыт. Обернувшись, Патрик увидел двух черных породистых кобыл, несущихся прямо на них. Прохожие шарахались в стороны, экипажи торопливо съезжали с дороги.
 Возница, женщина в малиновом платье, с распущенными черными волосами, совсем не обращала внимания на зевак, изумленных стремительным движением ее экипажа. Никто и никогда не мчался по Гайд-парку с такой безумной скоростью, распугивая гуляющую толпу. Патрик ошалело взирал вслед промелькнувшей повозке. Он не успел разглядеть лица женщины, но ее наглость и бесшабашность его потрясли. Все, что он запомнил, — это малиновая шляпка, масса черных блестящих волос и яркий, насмешливый рот, чуть надменный изгиб которого демонстрировал презрение к толпе обывателей.
 — Что за черт! — воскликнул Патрик, едва придя в себя. — Кто эта ненормальная?
 — А, — с улыбкой протянул Найджел, — я смотрю, ты еще не имел удовольствия быть представленным знаменитой Тии Гарретт?
 — Он не встречал Тию! Бедняга! — рассмеялся незнакомый джентльмен из соседнего экипажа. — Ты много потерял, дружище. Но как это возможно? Не знать мисс Тию! Да о ней судачит вся Англия. Правда, скандал случился лет десять назад, да только что с того? Помнишь дуэль между Рэндаллом и юным Гарреттом? О, только не говори, что не помнишь!
 Патрик неуверенно кивнул:
 — Кажется, теперь припоминаю. Девчонка бежала с любовником, а когда брат застукал беглецов, двое погибли, сражаясь на шпагах. Ведь погибли, я ничего не путаю?
 — Все верно. Был жуткий скандал. Семья пыталась его замять, но куда там, — подтвердил словоохотливый незнакомец. — Когда на дуэли погибают два джентльмена из знатных семей, причина не может не всплыть. Все только и говорили что о погубленной репутации мисс Тии.
 — Даже удивительно, что ты ее не знаешь, — заметил Найджел. — Наверное, ты посещал Лондон тогда, когда она бывала в отъезде. Да и сама мисс Тия долгое время не рвалась в столицу, предпочитая отсиживаться в провинции вместе с матерью и сводной сестрой — Эдвиной, кажется.
 — Жаль бедняжку Эдвину, — подхватил один из приятелей Найджела. — Тень скандала упала и на нее. Она так долго не могла выйти замуж! Хотя вроде лет пять назад на ней женился один охотник за богатыми невестами. Неприятный тип!
 — Альфред Херст, — подсказал Найджел. — Скверный человек, это точно. Да еще такой невоспитанный, пусть даже его и приглашают в некоторые дома из-за его родственников.
 Патрика вовсе не интересовала судьба незнакомой Эдвины. Зато ее сестра, обладательница сочного, соблазнительного рта и нахальных манер, не оставляла его мыслей. Он решил вернуть беседу в нужное русло.
 — Но почему эта мисс Тия позволяет себе гнать лошадей, распугивая прохожих? Это против всех правил хорошего тона. Неужели у нее совсем нет стыда?
 Найджел рассмеялся: .
 — Ты не знаешь Тию! Она не просто смирилась с клеймом падшей в глазах общества женщины — нет! Она возвела свой грех в ранг достоинства и швыряет это достоинство в лицо нам, обывателям. Ей абсолютно все равно, что о ней думают люди, и она делает то, что хочет. Знаешь, ведь сейчас она вхожа во все приличные дома, исключая тех, кто мнит себя снобом! Она достаточно знатна и богата, чтобы перед ней открывались любые двери. Правда, если какой-нибудь джентльмен начинает ухаживать за ней, его семья старается оградить его от Гарреттов, чтобы, не дай Бог, не связать себя родственными узами со скандально известной девицей.
 — А как же лорд Гейл? — перебил Найджела один из приятелей. — Он целый год пытался добиться расположения Тии и даже поклялся, что она будет принадлежать только ему.
 — Да уж, его родители потратили уйму времени и сил, чтобы уговорить сына пожить немного в провинции, подальше от прекрасных глаз мисс Гарретт.
 — Но зачем, — удивился Патрик, — кому-то связывать себя узами брака с опороченной девицей?
 — О, ты просто с ней не знаком, — подмигнул Найджел.
 — И не имею ни малейшего желания знакомиться, — покачал головой Патрик.
 Синие глаза Найджела блеснули.
 — Пари?
 — Какого рода?
 — Ты переменишь свое мнение о ней прежде, чем снова вернешься в свое захолустье!
 — А я считал, что ты заключаешь пари только тогда, когда уверен в выигрыше, — насмешливо протянул Патрик.
 — Так пари? — упрямо повторил лорд Эмбри. Неожиданно Патрик усмехнулся:
 — Черт с тобой, Найджел! Если ты так хочешь потерять свои деньги, пусть будет пари. Мне жаль тебя, приятель: я согласен только на очень крупную ставку.




 Глава 2


 Ничего не подозревая о заключенном друзьями пари, Тия с удовольствием правила лошадьми. Она знала, что этот бешеный галоп вызывал неудовольствие прохожих, но ей было все равно. Да и зачем задумываться о произведенном впечатлении, если в глазах общества она навсегда останется парией, «той самой мисс Гарретт»? Все равно о ней будут судачить, и в ее погубленной репутации был даже свой плюс — Тия могла вообще не считаться с правилами хорошего тона.
 Думая об этом, Тия доехала до своего дома на Гросвенор-сквер, который купила четыре года назад после смерти матери, и, соскочив с подножки, бросила поводья груму. Стягивая на ходу черные перчатки из тонкой кожи, она кивнула дворецкому и направилась к себе, чтобы переодеться. Осторожный кашель Тиллмана за спиной заставил ее обернуться. Дворецкий взглядом указал на конверт, лежащий на трюмо.
 Тия сразу узнала знакомый почерк. В ее глазах мелькнуло неудовольствие.
 — Он сам принес письмо или с кем-то передал?
 — Сам, мисс. — Дворецкий поджал губы. — Я последовал вашим указаниям и не впустил его в дом, хотя для меня невыносимо трудно обращаться столь непочтительным образом с членом вашей семьи.
 Тиллман служил у Гарреттов очень давно и знал Тию с рождения. Именно поэтому он мог позволить себе неодобрительные высказывания.
 Тия подняла тонкие брови и хмыкнула:
 — Что-то я не припомню, чтобы Херст значился хотя бы в одной ветви фамильного древа Гарреттов. Или я ошибаюсь?
 Сухая фигура Тиллмана напряженно застыла, и он ответил с укором:
 — Он член семьи вследствие брака, заключенного…
 Тия непочтительно фыркнула:
 — Можешь считать его членом семьи, это твое дело. — Она брезгливо взяла письмо и направилась к лестнице. — Но ты не должен ни при каких условиях впускать этого скользкого типа в мой дом. Даже если он будет с Эдвиной!
 — Мисс! — пискнул дворецкий. — Вы же не хотите запретить мне пускать в дом вашу сестру?
 — Сводную сестру, — рассеянно поправила Тия, поднимаясь по ступеням. — Для нее моя дверь всегда открыта, но не для ее мужа.
 Тия вошла к себе, бросила перчатки на туалетный столик и швырнула малиновую шляпу на кровать. Усевшись в кресло — скорее поспешно, чем грациозно, — она развернула письмо. Как всегда, Херст просил денег. Чего же еще? Самоуверенный тон нахала просто удивлял! Промотав состояние Эдвины за первые четыре года брака, он принялся за сестру жены.
 Впервые встретив Альфреда шесть лет назад, Тия безошибочно определила в нем мота и охотника за чужими деньгами. К сожалению, все ее попытки уберечь сестру от неудачного брака оказались тщетными. Эдвина, которой тогда было восемнадцать, твердо стояла на своем. Она была не просто упряма, но и влюблена в красавчика Альфреда, сумевшего обаять ее за считанные дни.
 — Тебе везде чудятся негодяи! — возмущенно заявила Эдвина, оборвав сестру, когда они в очередной раз поспорили насчет личности Херста. — То, что ты обожглась на Рэндалле, не дает тебе права обвинять всех красивых мужчин в вероломстве и подлости! Да ты просто завидуешь мне! Ты ревнуешь, вот что! — запальчиво кричала Эдвина. — Ты даже к маме меня ревновала, когда она вышла за моего папу и оставила вас с Томом!
 Тии было всего три года, когда умер ее отец. Она была слишком мала, чтобы помнить его, а потому ее мнение о нем было составлено со слов окружающих. Спустя год мать вышла замуж за мистера Нортропа, а еще через год родилась Эдвина. То, с какой нежностью мама нянчила новорожденную, забывая о старших детях, в ком угодно могло вызвать ревность, но только не в пятилетней Тии. Она была очень ласковым и отзывчивым ребенком и потому воспринимала поведение матери как должное. Кроме того, она и сама души не чаяла в младшей сестренке. Ей стоило всего раз заглянуть в люльку и увидеть чудесное крохотное тельце, утопающее в розовом кружеве, как ее затопило желание любить и защищать малышку. Мать всячески поощряла Тию в этом, поскольку мечтала о крепкой семье. Старшая дочь никогда не ревновала мать к Эдвине, равно как и не осуждала за решение оставить ее и Тома у родственников.
 Нортроп, долгое время живший холостяком и не привыкший видеть детей под собственной крышей, с самого начала заявил жене, что не намерен возиться с отпрысками другого мужчины. Так Том и Тия переехали к тетке с дядей со стороны отца. Впрочем, они не жаловались на своих опекунов, потому что те сумели окружить их любовью и заботой, не отделяя племянников от своих детей. Миссис Нортроп часто навещала детей, перебравшихся в Гарретт-Мэнор. В том, что она согласилась с решением мужа отдать детей родственникам, не было жестокости. Просто мать Тии была практичной женщиной и понимала: если дети останутся рядом с отчимом, конфликт неизбежен.
 Поначалу Том и Тия почти не виделись с Эдвиной. Когда Нортроп умер, оказалось, что он был на грани разорения. Оставшись без денег и с одиннадцатилетней дочерью на руках, миссис Нортроп с благодарностью приняла великодушное предложение своих родственников перебраться в Гарретт-Мэнор. Покойный муж оставил небольшие сбережения на имя дочери, которые должны были достаться ей после вступления в брак или по достижении совершеннолетия.
 Когда семья воссоединилась, Тия с еще большим рвением принялась опекать младшую сестру. После смерти Тома и разразившегося вслед за этим скандала девушки еще больше сблизились. И лишь когда Эдвина выросла и поняла, как велика разница между ее наследством и состоянием Тии, ее отношение к сестре изменилось. Пропасть стала еще глубже, когда во время своего первого светского сезона в Лондоне, спустя год после смерти матери, Эдвина не смогла покорить столицу. А ведь она об этом так мечтала! Ей стало казаться, что отсутствие претендентов на ее руку связано не столько с ее бедностью, сколько с давним скандалом, а значит, с сестрой. Когда Херст обратил внимание на Эдвину, потерявшую надежду выйти замуж, она поощряла его ухаживания. Попытка сестры отговорить ее от брака с Альфредом только укрепила желание той выйти за него замуж. Тия, унаследовавшая от матери спокойствие и рассудительность, не стала упорствовать и отступилась.
 После смерти матери девушек Гарретты пришли к мнению, что две незамужние сестры не могут жить без присмотра — это противоречило всем светским правилам, — и вызвали дальнюю родственницу из Лондона. Поначалу Тия, которой было уже двадцать два, попыталась протестовать. Она заявила, что вполне может управлять хозяйством сама, но ее дядя был непреклонен.
 Мисс Модести Бредфорд, приятная дама средних лет, у которой было собственное состояние, но не было мужа, была не слишком рада перебраться в провинцию. Несмотря на то что Тия и ее семнадцатилетняя сестра пришлись ей по душе, она скучала по столице, а размеренная деревенская жизнь казалась ей невероятно однообразной. Она честно пыталась привыкнуть к ней, но после девяти месяцев мучений сорокадвухлетняя женщина не выдержала. И тогда мисс Модести начала убеждать Тию, что нелепо хоронить себя в провинции, лишаться прелестей огромного города и светских развлечений. Поначалу Тия только отмахивалась, и мисс Модести использовала последний аргумент: если уж Тия не хочет иной жизни для себя, она должна подумать о младшей сестре. Почему юная леди должна похоронить свои надежды на лучшее будущее? В конце концов, Эдвина еще ни разу не была на балу, не была представлена свету и не имела возможности найти себе достойного жениха.
 Тия, по натуре неэгоистичная, перестала возражать. Она не имела права лишать сестру шанса устроить свою жизнь.
 Женщины отправились в Лондон. Дядя Тии предложил воспользоваться его городским домом, но она проявила неожиданное упрямство и на собственные деньги купила дом на Гросвенор-сквер. Поскольку со смерти матери прошел уже год, траур был снят, и Эдвина начала готовиться к своему первому весеннему сезону.
 Отложив в сторону письмо, Тия вспоминала те первые балы четырехлетней давности, когда ее сестра впервые появилась в свете. Для Тии случившееся не было неожиданностью, хотя принесло немало боли и страданий. Почти забытый скандал вновь начали обсуждать на всех углах, и хуже всего — прямо за спиной сестер Гарретт. Тии было так стыдно, что она почти решила вернуться в провинцию, чтобы навсегда остаться там, и лишь вмешательство мисс Модести помешало ее планам.
 Осматривая очередной наряд Тии, Модести заметила ее подавленный вид и довольно резко спросила:
 — Неужели ты позволишь толпе невежд, которые совершенно тебя не знают и которых ты сама не знаешь, вмешиваться в твою жизнь? Позволишь им загнать тебя в угол и выгнать из Лондона? Неужели ты так легко сдашься? Ты хочешь сбежать поджав хвост, словно побитая собака? Я была о тебе лучшего мнения, девочка! Ты не можешь позволить им раздавить тебя. Разве тебе есть дело до того, какой взгляд бросит тебе в спину леди Боуден, эта старая карга? А если дочка миссис Роуленд, это прыщавое создание с жидкими волосами, отвернет от тебя свой конопатый нос, неужели тебя это заденет? — Модести презрительно пожала плечами. — У тебя есть друзья. Влиятельные друзья, не забывай об этом, и твои связи могут заставить всех этих людей считаться с тобой. Представляешь, как они будут унижены, когда станут вежливо раскланиваться с тобой при встрече? Забудь об этих ничтожных людях! Они винят тебя в недостойном поведении, но ведь ты была молода, когда совершила ошибку. Это тебя обидели и оскорбили. А ты ни в чем не виновата.
 Глаза Тии наполнились слезами. Она умоляюще взглянула, на Модести:
 — Я виновата в смерти Тома. По сути, это я убила его.
 — Ты с ума сошла, детка! Тома убил Рэндалл. И не надо говорить мне, что это из-за Тома ты хочешь сбежать из Лондона под торжествующие крики старых кумушек. Да ради погибшего брата ты должна расправить плечи и повернуться к обидчикам лицом. Вот как ты должна себя вести! Как сказал бы мой отец, да простит мне Бог такое высказывание, «не позволяй мелочным идиотам испортить тебе жизнь».
 При поддержке Модести Тия постаралась изменить свое поведение. Она больше не оборачивалась на шепот матрон, снисходительно взирала на их юных отпрысков и не обращала внимания на пересуды. Но если ей это давалось нелегко, то ее младшая сестра не смогла вынести позора. Молоденькая, избалованная вниманием Эдвина надеялась покорить Лондон своим ангельским личиком, искрящимися синими глазами и золотистыми кудряшками, ожидая, что в первый же сезон получит не одно предложение руки и сердца. На балах с ней танцевали, ухаживали на приемах, но ни один джентльмен не стремился зайти дальше. Проблема была и в не слишком большом состоянии Эдвины. Если у старшей сестры с ее загубленной репутацией были шансы выйти замуж благодаря немалым деньгам, которыми она распоряжалась, и родству с сильными мира сего, то шансы Эдвины сводились к нулю. Когда к концу первого сезона она поняла, что никто не желает породниться с небогатой сестрой «той самой мисс Гарретт», разочарованию ее не было предела.
 И вот тут на горизонте возник Альфред Херст, щеголеватый красавец, приходившийся дальним родственником принцу Уэльскому. Когда он начал ухаживать за Эдвиной, она воспрянула духом. Она уже видела себя замужем за знатным дворянином, и ей казалось, что именно о такой партии она и мечтала.
 Тия сразу невзлюбила Альфреда. Она успела навести справки о тридцатичетырехлетнем ухажере сестры и немало обеспокоилась. Оказалось, что Херст был человеком невысоких моральных устоев, увлекался игрой в карты — причем почти никогда не выигрывал — и охотился за богатой невестой.
 Эдвина ничего не хотела слышать. Она радовалась знакам внимания, которые ей оказывал Альфред, и постоянно спорила с сестрой. Дело шло к замужеству, и когда стало ясно, что брак неизбежен, Тия постаралась наладить отношения с сестрой. К сожалению, она слишком резко высказывалась об избраннике Эдвины, поэтому их дружба дала трещину.
 Тия снова перечитала письмо Херста и вздохнула. Похоже, придется встретиться с ним сегодня же вечером, чтобы не откладывать неприятный разговор в долгий ящик. Интересно, что за новую уловку использует негодяй в попытке выпросить у нее денег? Разве мало того, что Тия оплатила все долги Альфреда, когда после свадьбы оказалось, что он не имеет за душой ни пенни? В последующие четыре года этот самовлюбленный эгоист промотал все деньги жены и снова влез в долги. Тия скрепя сердце трижды выделяла сестре деньги, но Херст не желал останавливаться. Не выдержав, Тия решила выделить Эдвине содержание и предложила молодой семье перебраться в провинцию. Херст гневно отверг это щедрое предложение, не пожелав жить «на подачки».
 — Что ж, — резко произнесла Тия, возмущенная подобной наглостью, — раз вы не хотите покинуть Лондон, где так расточительно живете, я не стану больше поддерживать вас. Я уже три раза оплачивала ваши счета и выделяла вам деньги, и мне это надоело. — Она выразительно посмотрела на сестру: — Раз твой муж так влюблен в карты, ему стоило жениться на них! Если ничего не изменится, пеняйте на себя.
 — Значит, ты не дашь нам больше ни фунта? — разозлилась Эдвина. — Эгоистка! У тебя денег куры не клюют, а ты хочешь бросить сестру в беде! Кто виноват, что Альфреду не везет в картах? Неужели тебе жаль для нас денег? Да ты не знаешь, куда их девать! Маме было бы стыдно за тебя, будь она жива.
 — Эдвина права, — насмешливо бросил Альфред и смерил Тию недоуменным взглядом. — Уверен, миссис Нортроп была бы недовольна, узнав, что ты отказываешь сестре в деньгах.
 Тия сладко улыбнулась наглецу:
 — Я счастлива помочь сестре. И мне не жаль для нее денег. Но не для тебя, Херст. Будучи ее мужем, ты распоряжаешься ее деньгами, и я знаю, какое применение ты им находишь. Да, у меня огромное состояние, но я не собираюсь оплачивать твою страсть к картам и разгильдяйству. Это последний раз, когда я даю вам деньги, можешь мне поверить.
 Этот неприятный разговор состоялся прошлой весной, как раз перед тем, как Тия уехала из Лондона в провинцию. Она возвращалась в столицу всего один раз, да и то на неделю, и не видела сестру и ее мужа. И вот теперь это письмо! Не глупо ли, что она сразу не порвала его? Возможно, было бы разумнее позволить Херстам самим выкручиваться из передряги, в которую их снова втянул Альфред?
 Но нет! Она не могла поступить так со своей сестрой. Когда-то родственники поддержали ее перед лицом предстоящего скандала, оберегали от излишних страданий. Где бы она могла оказаться сейчас, если бы этого не произошло? И вправе ли она теперь бросить сестру в беде? А значит, придется встретиться с ее негодяем мужем и снова дать ему денег.
 Кроме того, Тия продолжала испытывать чувство вины перед сестрой. Если бы не ее юношеский проступок, если бы не скандал, разразившийся десять лет назад, Эдвина могла бы выйти замуж за достойного человека, который заботился бы о ней и всячески поддерживал. Это по ее вине Эдвина вышла за Херста! А значит, принимать Альфреда и выделять ему деньги было ее обязанностью.
 За ужином Тия молчала, и Модести поняла, что ее подопечную что-то беспокоит. Когда женщины расположились в салоне, чтобы почитать газеты с последними городскими сплетнями, Модести осторожно спросила:
 — В чем дело, дорогая? Ты молчала весь ужин, а теперь так мрачно буравишь взглядом злосчастную газету, что я начинаю волноваться.
 Тия подняла голову и задумчиво посмотрела на Модести. Какой могла бы стать ее жизнь, если бы предусмотрительный дядя не приставил к ней эту умную и жизнелюбивую женщину? Тия была обязана Модести своим нынешним спокойствием. Ее старшая наставница не дала ей забиться в раковину и помогла справиться с чувством стыда и вины.
 — Газета довольно скучная, поэтому не отвлекает от неприятных мыслей, — пояснила Тия. — Все дело в Альфреде. Он прислал мне письмо с просьбой о встрече.
 Модести брезгливо поджала губы:
 — Опять будет требовать денег?
 — В записке он ничего не объяснил, но едва ли это что-то другое.
 — И ты встретишься с ним?
 — У меня нет выбора. Если я не дам ему денег, пострадает Эдвина.
 — Пф-ф! — фыркнула Модести. — Мне кажется, ты слишком печешься об этой мадам! Она с юных лет знала, как использовать людей в своих целях. Можешь мне поверить, она всегда найдет способ выкрутиться. А ты только потакаешь ее прихотям.
 — Ты всегда считала ее испорченной, — вздохнула Тия. — Возможно, так оно и есть, но ведь это по моей вине она так неудачно вышла замуж. Ах, если бы только я не была такой наивной дурой и не увлеклась этим подлым Рэндаллом!
 — Этот подлый Рэндалл давно гниет в могиле, детка, — заметила Модести. — А вот если ты не перестанешь постоянно жалеть себя и обвинять во всех смертных грехах, то скоро умрешь от разлития желчи, последовав за ним. То-то он порадуется на том свете!
 — Да я вовсе не жалею себя! — удивилась Тия. — С чего бы это? У меня есть все, что мне нужно: дом, деньги, несколько близких друзей, любящая семья. Чего еще желать? Но я все равно буду винить себя в том, что случилось. Ведь если бы я тогда…
 — Ну хватит! Послушай меня внимательно. Я понимаю, что не смогу повлиять на тебя, так что можешь сколько хочешь предаваться самобичеванию. Но попробуй взглянуть на все с другой стороны. Ты была юна и ничего не знала о жизни. Рэндалл, человек опытный и практичный, воспользовался твоей наивностью, вот и все. Просто неудачное стечение обстоятельств, поверь мне! И брат твой погиб именно поэтому, а вовсе не по твоей вине. Он мог и не драться на дуэли. Это был его выбор, ведь так? Тебе не кажется, что этому скандалу давно истек срок давности? По-моему, ты уже отстрадала свое.
 — С тех пор я многому научилась. Даже странно, что когда-то я была такой глупой!
 — Поверь, — улыбнулась Модести, — многие люди умирают глупцами. И кстати, даже не подозревают об этом.
 — Пытаешься сделать мне комплимент? — лукаво улыбнулась Тия.
 — Вот еще! Можно подумать, ты его заслужила!
 Тия вскочила с кресла и пересела на диван, поближе к Модести.
 — Спасибо за поддержку! — Она порывисто обняла старшую подругу. — Что бы я делала, без тебя!
 — Влачила бы довольно жалкое существование, я полагаю, — засмеялась Модести. — Так что там с Херстом?
 — Не знаю, честное слово. Зависит от того, что ему нужно. Вернее, как много ему нужно. — Тия взглянула на каминные часы. — Пожалуй, пора взять экипаж, если я не хочу опоздать на встречу.
 — Поедешь одна? — нахмурилась Модести.
 — Не забывай, мне уже двадцать семь и меня довольно сложно скомпрометировать — Рэндалл об этом позаботился. Весь Лондон судачит о моей эксцентричности, так что едва ли случайные знакомые удивятся тому, что я встретилась с братом Эдвины без сопровождения. Кроме того, это приличное место, и я там не задержусь. — Тия усмехнулась и добавила с издевкой: — Ладно, возьму извозчика и грума. Обещаю, что не стану причиной очередного скандала.
 Однако, усаживаясь в экипаж и давая указания извозчику, Тия почувствовала себя совсем не так уверенно, как ей хотелось. Добравшись до места, она выглянула в окошко, стараясь рассмотреть дом. Это был огромный особняк в георгианском стиле, вполне респектабельный на вид. Почему-то Тия не сразу решилась выйти и велела извозчику проехать дальше по улице и остановиться на противоположной стороне. Когда грум помог ей спуститься, она надела темный плащ и надвинула на лоб капюшон. Не то чтобы она хотела остаться неузнанной, но странное чувство тревоги не давало ей покоя. Уж не боится ли она предстоящей встречи? Нет и еще раз нет! Но откуда эта тревога? Просто она совершенно не доверяет этому скользкому типу, Херсту, решила Тия.
 Приблизившись к дому, она замедлила шаг. Жаль, что она не взяла с собой записку. Что, если она ошиблась адресом? Дом выглядел нежилым, и только в одном из окон виднелся слабый свет, словно где-то в дальней комнате горели свечи. Неужели она убежит поджав хвост, как побитая собака? Нет, только не это! Она давно ничего не боялась. И Альфреду, как бы противен он ей ни был, ее не напугать.
 Красивые губы Тии изогнулись от неприязни при воспоминании о муже Эдвины. Сердце стучало часто и неровно.
 Она поднялась по ступеням и застыла перед массивной дверью. Еще раз окинула дом взглядом. Номер совпадал. Она постучала.
 Дверь отворилась не сразу. Тия уже собиралась уйти, решив, что Альфред глупо разыграл ее, недовольный результатами последнего разговора, когда на пороге возник сам Херст.
 — А, Тия, это ты! — приветливо воскликнул он. — Входи же! Прости, что не сразу открыл, но я был в задней комнате, а дом такой большой.
 Тия подозрительно посмотрела на Херста. Его лицо казалось добродушным, водянистые голубые глаза смотрели ласково, розовые, чуть влажные губы изображали улыбку. Вся поза Альфреда излучала радушие.
 Тия позволила ввести себя внутрь. Закрыв дверь, Альфред направился куда-то в глубь дома.
 — Что это значит? — недоверчиво спросила Тия. — И почему так темно? Где свет? Где слуги?
 Альфред расстроенно поцокал языком:
 — До чего же ты подозрительна, дорогая! Но тебе нечего бояться. Этот дом принадлежит родственнице моего друга, и когда я упомянул, что должен поговорить без свидетелей, он предложил мне воспользоваться ключами. Дом пуст, поскольку дама не любит суету и шум Лондона, предпочитая деревенский уют.
 Тия слушала, незаметно осматривая темный дом. Сердце билось все чаще, тревога упорно не отступала. Широкоплечая, высокая фигура Альфреда, маячившая в дверном проеме, пугала ее.
 — Что же это за разговор, из-за которого ты не мог пригласить меня домой? Или хотя бы в парк? Выкладывай, иначе я уйду.
 — Неужели ты правда боишься меня? — В голосе Альфреда звучала неподдельная обида. — Брось, Тия, это нелепо. Как-никак мы родственники. У нас общая цель — счастье Эдвины. Разве нет?
 — Все это так, — криво улыбнулась Тия. — К сожалению, у нас разные представления о том, как осчастливить мою сестру.
 Альфред добродушно захохотал, и Тии этот звук напомнил уханье совы. Херст слегка подтолкнул ее в направлении соседней двери.
 — Не такие уж и разные, вот увидишь. Пошли же в кабинет, он значительно уютнее. Кроме того, я развел огонь в камине, видишь отсветы? Там можно спокойно обсудить все проблемы.
 Тия пожала плечами и толкнула дверь. Кабинет оказался действительно очень уютным: зажженные свечи освещали стены в бежево-голубую полоску, зеленые корешки книг в шкафу, кофейного цвета обивку мебели. Строгие линии рабочего стола, находившегося в углу комнаты, нарушали разбросанные по нему бумаги и перо, воткнутое в чернильницу. В камине весело потрескивал огонь, два подсвечника бросали игривые отблески на потолок.
 В этой дружелюбной атмосфере Тия немного расслабилась. Альфред направился к полке, уставленной разнообразными бутылками, и налил себе бренди. Жестом он предложил Тии присоединиться. Она покачала головой.
 — Не присядешь? — спросил Херст, направляясь к ней со стаканом.
 — Я не собираюсь здесь задерживаться. О чем ты хотел поговорить? Снова о деньгах?
 — О них самых, милочка. Именно о деньгах.
 — Я останусь верна своему решению. Ты не получишь ни цента.
 Альфред осуждающе покачал головой и улыбнулся, ничуть не смущенный се резким отказом.
 — Я этого ожидал. Но у меня есть к тебе предложение Выслушаешь?
 На лице Тии, полускрытом под капюшоном, отразилась скука.
 — Едва ли оно мне понравится. Но я готова тебя выслушать, раз уж проделала этот путь.
 — Как тебе понравится, если в обмен на… м-м… некоторую сумму денег я просто исчезну из твоей жизни? И из жизни твоей сестры Эдвины, разумеется.
 Тия нахмурилась:
 — Ты хочешь ее бросить? — Когда Альфред кивнул в ответ, она брезгливо поджала губы. — Я думала, что ты любишь ее. Ты же ей все уши прожужжал о своих чувствах. Неужели ты лицемерил?
 Херст равнодушно пожал плечами:
 — Вначале все так и было. Но страсть имеет обыкновение угасать. Думаю, наш разрыв пойдет Эдвине на пользу.
 — Собираешься разбить ей сердце? — недоверчиво спросила Тия. — Сначала ты обчистил ее карманы, а теперь хочешь бросить, позволив тем самым злым языкам трепать ее репутацию?
 — А разве не этого ты хотела? — вдруг взорвался Альфред. — Или ты хочешь бросить сестру в беде и со стороны наблюдать, как она борется с нищетой? Тебе понравится, если нас с ней посадят в долговую тюрьму? Потому что именно это нас ждет, понимаешь?
 — Да ты просто жалок, — презрительно бросила Тия. — Я теряю с тобой время.
 Она повернулась, намереваясь уйти, но, прежде чем успела коснуться дверной ручки, Альфред настиг ее и схватил за локоть.
 — Ты должна выслушать меня! — рявкнул он. — Мне нужны деньги! Я задолжал крупную сумму тем, кто не станет считаться с моими отговорками. Чтобы спасти свою шкуру, я готов не просто бросить жену — я способен ограбить банк! Ты не можешь отказать мне, черт тебя побери!
 Тия вырвала руку и отпрянула в сторону. Капюшон упал, черные волосы рассыпались вокруг искаженного от ярости лица.
 — Не смей протягивать ко мне свои грязные лапы!
 Альфред отступил, подняв руки.
 — Прошу меня простить. Я забылся. Просто выслушай меня. Мой долг превысил семьдесят тысяч фунтов. Если я не отдам деньги к концу недели, то… — он криво улыбнулся, — Эдвина станет вдовой. Хочешь, чтобы моя смерть была на твоей совести? Разве двух погибших на дуэли тебе не хватило?
 Тия не попалась на крючок.
 — Семьдесят тысяч? — Она изумленно открыла рот. — Да это целое состояние!
 И действительно, не самый богатый джентльмен вполне мог прожить целый год на четыреста фунтов, ни в чем себе не отказывая.
 — Знаю, это много. Изначальная сумма была значительно меньше, но эти кровососы так взвинтили ее из-за процентов, под которые ссудили мне деньги. — Херст упал в кресло и обхватил голову руками: — Мне конец! Я почти покойник. — Он поднял голову и умоляюще взглянул на Тию. — Ты должна помочь мне! Если не ради меня, то хотя бы ради сестры!
 — Когда я в последний раз платила по твоим счетам, ты ничего не упоминал об этом долге, — хмуро напомнила Тия. — Неужели ты успел промотать такие деньги за шесть месяцев?
 — Я думал, что смогу выкрутиться. Проклятые карты!
 — Ты снова играл?! Пытался взять реванш?
 — А что мне оставалось? Ты отказала нам в средствах. Мне пришлось пойти на это.
 — Ты никогда не думал, что стоит бросить карты? Попробовать экономить, наконец? — ошеломленно спросила Тия, все еще не пришедшая в себя.
 — Нет. А зачем? Одной из причин, по которой я женился на Эдвине, были деньги. Конечно, это была не самая выгодная партия, но я знал, что ты всегда выручишь сестру. — Альфред криво улыбнулся. — Это сделало Эдвину просто неотразимой в моих глазах.
 Тия смотрела на него так, как смотрят на отвратительное насекомое — словно удивляясь, как Господь мог создать столь гадкое существо. Она не знала, как ей поступить. Конечно, она не хотела становиться причиной смерти зятя, каким бы противным он ни был. Тем более что Эдвина любила этого ужасного человека и вопреки всем трудностям, в которые он се вовлек, была с ним счастлива.
 Конечно, дать ему денег в обмен на то, что он навсегда исчезнет из жизни сестры, было весьма соблазнительно. Но Тия не могла так поступить. Она не хотела лезть в жизнь сестры. Но что ей оставалось делать?
 — Предположим — только предположим, — что я дам тебе денег. Но где гарантия, что ты не вернешься через полгода с очередной просьбой?
 Альфред улыбнулся так широко, что мелькнули коренные зубы.
 — Я знал, что ты не бросишь нас в беде! Эдвине здорово повезло с сестрой. — То, каким тоном он это сказал, очень не понравилось Тии. — Знаешь, мне стоило жениться на тебе. Мне всегда казалось, что ты гораздо интереснее Эдвины. Как считаешь, у нас есть шанс наверстать упущенное?
 Тия даже не сразу поняла, о чем он говорит. Последние несколько минут она напряженно прислушивалась. Она не могла отделаться от ощущения, что они не одни в доме.
 Тия быстро оглядела комнату, но не заметила ничего подозрительного. Кабинет был очаровательным и уютным, и только приоткрытая в коридор дверь, казалось, вела в преисподнюю, до того за ней было черно. Тия бросила еще один осторожный взгляд на темный прямоугольник, и ощущение чужого присутствия стало еще сильнее. Мысль о том, что кто-то стоит в темноте коридора и шпионит за ними, испугала ее до смерти.
 Конечно, это было глупо, но теперь Тия уже не отрываясь смотрела за дверь, хотя по-прежнему никого не видела. Ее молчание Херст истолковал по-своему, поднялся с кресла и направился к ней. Опустившись перед Тией на колени, он взял ее руку в свои.
 — Почему ты молчишь? — спросил он игриво и поцеловал кончики ее пальцев. — Мне действительно следовало сделать предложение тебе, а не Эдвине, так? Но мы ведь можем немножко обмануть твою сестру. Небольшой адюльтер?
 Только тут до Тии внезапно дошло, что происходит.
 — Ты спятил! — вскричала она, выдернув руку и бросаясь к двери. Странное поведение зятя и напряжение, не отпускавшее ее с момента, как она почувствовала, чти они не одни, заставили ее запаниковать. — Ты мерзок! Да я скорее обниму прокаженного, чем тебя!
 Лицо Альфреда перекосилось от злости.
 — Надеюсь, ты передумаешь, когда вкусишь моих поцелуев, гордячка! Тебя стоит проучить! — И он рванулся к ней.
 Альфред схватил перепуганную Тию в охапку прежде, чем она успела выскочить в коридор. Руки сомкнулись на ее талии, не позволяя вырваться. Она перепугалась до смерти и забилась в удушливых объятиях Херста. Тем временем тот с силой вжал ее в стену и набросился с поцелуями.
 Воспоминания об ужасной ночи, проведенной под одной крышей с Рэндаллом десять лет назад, молнией пронеслись у Тии в голове. Так же как и Хоули, Херст был высоким и сильным, но Тия давно перестала быть доверчивой, наивной девственницей, которая умоляла не мучить ее. Конечно, она боялась, но больше всех других эмоций ею владела слепая ярость. Вцепившись в руки Альфреда ногтями, Тия изо всех сил сжала зубы на языке зятя, пытавшемся проникнуть в ее рот.
 С диким ревом Херст отшвырнул ее в сторону. Тия отлетела на несколько метров и упала грудью на сервировочный столик. И тут рука ее наткнулась на небольшую гипсовую статуэтку, опрокинутую при падении. Выпрямившись, Тия приготовилась дать отпор насильнику, сжав статуэтку в ладони.
 Когда Альфред, сверкая глазами и гадко ухмыляясь, снова бросился на нее, пытаясь повалить на пол, она со всей силы опустила увесистый бюстик ему на голову.
 Удар пришелся прямо в висок. Херст странно всхрапнул и медленно опустился на пол. Ковер заглушил звук падения. Тия изумленно таращила глаза на Альфреда и на темное пятно крови, расплывавшееся по пушистому ворсу. Ее зять не двигался. Ужасная догадка пронзила сознание, заставив сердце остановиться.
 Она не хотела убивать Херста, она даже собиралась помочь ему избежать смерти от рук кредиторов, но помощь обернулась трагедией. Тия потрясенно смотрела на неподвижное тело, не в силах поверить в происходящее. Она убила его! Боже, она убила мужа своей сестры!




 Глава 3


 Тия не помнила, как долго стояла, глядя на распростертое на полу тело Херста, пока инстинкт самосохранения не заставил ее двигаться. Она была в ужасе от того, что натворила, и теперь хотела только одного — бежать из этого мрачного дома.
 По-прежнему сжимая в руке статуэтку, она сделала шаг назад, прочь от увеличивающейся лужи крови, как вдруг услышала подозрительный звук. За стуком собственного сердца она не смогла распознать, что именно услышала: скрип половицы, шарканье ног или шумный выдох. Может быть, даже вес вместе, но, охваченная паникой, Тия предпочла не тратить время на раздумья, а стремглав понеслась по темному холлу к выходу.
 В мгновение ока она пересекла дом и едва не вскрикнула от облегчения, когда рука нащупала стеклянную ручку двери. Тия рывком распахнула дверь и, буквально выпав наружу, оказалась в объятиях джентльмена, который поднимался по ступенькам.
 Почувствовав, что незнакомые руки держат ее за плечи, Тия пискнула от испуга, выронила статуэтку и застыла на месте. Перед ней стоял темноволосый мужчина, лицо его было обеспокоенным. Глаза ее распахнулись от изумления, когда она узнала в нем давешнего джентльмена, что смотрел ей вслед в парке. Мужчина тоже ее узнал.
 Тия была бледна, черные волосы волной рассыпались по плечам, зрачки были расширены, уголки губ странно дергались. Несколько секунд она не двигалась, затем пробормотала что-то неразборчивое и бросилась вниз по лестнице, оттолкнув державшие ее руки.
 Она слышала, как мужчина окликнул ее, но даже не обернулась. Экипаж, ожидавший ее на другой стороне улицы, двинулся ей навстречу. Тия едва не угодила под копыта лошадей, резко распахнула дверцу и, не дожидаясь помощи грума, резко крикнула:
 — Домой! Быстрее!
 Кучер послушно хлестнул упряжку, и экипаж бодро покатился по мостовой, увозя Тию с места преступления. Чувствуя себя в безопасности, она позволила себе откинуться на бархатную обивку сиденья и закрыла лицо руками. Ее сотрясала дрожь.
 — Я убила его, — бормотала она, качая головой, — Я убила мужа своей сестры! Я ударила его, и он умер. Что же теперь будет?
 Патрик стоял у двери, недоуменно глядя Тии вслед. Что это было? Она скрылась так быстро, словно за ней гнались все черти ада! Ее экипаж исчез раньше, чем он успел что-то сообразить! Уж не померещилась ли ему эта встреча?
 Но нет, вряд ли его воображение могло сыграть с ним подобную шутку. Он помнил, какими теплыми были ее плечи, какими огромными казались глаза на бледном, испуганном лице, как дрожали ее губы. Великолепные, яркие губы, подсказал с насмешкой внутренний голос.
 Однако странно. В ее глазах плескался страх. Уж это Патрик мог сказать наверняка.
 Разумеется, он узнал ее. Но что могла Тия Гарретт делать здесь, в том самом доме, где шантажист назначил встречу его матери? В голове мелькнула мысль, что Тия и была тем самым шантажистом, но Патрик отверг ее как нелепую. Едва ли существует связь между мисс Гарретт и любовником его матери. Более того, по слухам, Тия была очень богата, а значит, не нуждалась в дополнительных средствах. Чего ради ей кого-то шантажировать? Разве что она находит это увлекательным?
 Впрочем, раз Тия Гарретт исчезла из виду, можно спокойно выкинуть инцидент из головы и заняться своими делами. Дверь была распахнута, являя взгляду темный холл. Интересно, что заставило мисс Тию так поспешно покинуть дом? Может быть, его поджидает опасность?
 Похоже, кто-то ждет его, затаившись в недрах огромного дома. Патрик хищно усмехнулся. Что ж, посмотрим, кто кого удивит больше! Он сделал шаг к двери, случайно поддев ногой какой-то предмет. Наклонившись, Патрик подобрал гипсовую статуэтку. Это уже любопытно!
 Он вошел в темный холл и аккуратно прикрыл за собой дверь. Бледное пятно света маячило в отдалении. Патрик медленно направился в ту сторону. На пороге кабинета он остановился и прислушался. Ничего подозрительного. Он заглянул в комнату. Она оказалась довольно уютной. Но не огонь, пылавший в камине, и не стакан, наполненный бренди, привлекли его внимание.
 На полу лежал мужчина. Глаза его были закрыты, на ковре растеклось темное пятно. Патрик еще раз взглянул на найденную статуэтку. На одном из уголков виднелись красные пятна.
 Патрик присел на корточки рядом с мужчиной, чтобы разглядеть лицо. Они явно встречались раньше, но имя погибшего никак не приходило на память. Был ли это шантажист, угрожавший его матери? Может быть, он шантажировал и Тию Гарретт? Нет, вряд ли. Едва ли огласка каких-либо тайн мисс Тии могла всерьез повредить ее и без того подмоченной репутации. А если верить Найджелу Эмбри, девушке абсолютно не было дела до того, что говорит о ней светское общество, Поэтому шантажировать ее просто бессмысленно.
 Патрик снова обвел взглядом кабинет. Уютное местечко. Уж не любовное ли это гнездышко? Что ж, вполне возможно, подумал Патрик цинично. Романтическое свидание, окончившееся ссорой и убийством? Он криво ухмыльнулся, Должно быть, леди была в гневе, если убила любовника!
 Решив, что докопался до истины, Патрик поставил статуэтку на стол и как раз собирался проверить пульс лежащего на полу мужчины, когда услышал отчетливый скрип ступеньки.
 Патрик застыл на месте, прислушиваясь. Да-да, ему это не померещилось: кто-то осторожно шел по лестнице. Спускался или поднимался?
 Очередной скрип сорвал Патрика с места. Он бросился в коридор и властно крикнул:
 — Стоять!
 Видя, что его присутствие обнаружено, неизвестный побежал вверх по лестнице, уже не пытаясь соблюдать тишину. Патрик схватил свечку и устремился за ним. Впрочем, он допускал, что может найти на втором этаже вовсе не мужчину, а женщину.
 Уже поднявшись наверх, он сообразил, что безоружен, но отступать было поздно. Если мужчина в кабинете не был шантажистом, то неизвестный, скрывавшийся в темноте, вполне мог подойти на эту роль.
 Второй этаж был темным и мрачным. Свеча давала слишком мало света, а потому зачехленная мебель отбрасывала вокруг причудливые тени. Злоумышленник мог скрываться где угодно.
 Патрик открыл ближайшую дверь и заглянул в комнату. Мебели было слишком много. Если каждая комната так же щедро обставлена, искать можно до самого утра, разочарованно подумал он. Однако Патрик не хотел сдаваться. Решив бегло осмотреть каждую комнату, прежде чем приступить к детальным поискам, он уже почти прикрыл за собой дверь, как его взгляд привлек большой шкаф.
 Огромный монстр из красного дерева в дальнем углу комнаты единственный не был накрыт чехлом. Более того, даже при тусклом свете свечи бросались в глаза странные пятна в толстом слое пыли на полу, как если бы кто-то торопливо пробежал от двери к шкафу. Шкаф был вместительным, и неизвестный вполне мог в нем спрятаться.
 Патрик задумчиво обвел взглядом комнату, но не обнаружил ничего, что можно было использовать в качестве оружия. Решив рискнуть, он направился к шкафу, распахнул дверцу и поднял свечу…
 Раздался шорох, и, прежде чем Патрик успел что-нибудь разглядеть, кто-то прыгнул на него из темноты. Он успел заметить тяжелый медный подсвечник, занесенный над его головой. Конечно, Патрик был готов к тому, что в шкафу кто-то прячется, но не ожидал нападения, а потому шарахнулся в сторону, оступился и упал. Незнакомец подскочил к Патрику и со всей силы стукнул его по голове подсвечником. Свеча выпала из разжавшихся пальцев и покатилась по полу. Но в глазах Патрика свет померк еще раньше, чем погасла свеча.
 Патрик не знал, сколько пролежал без сознания. Придя в себя, он огляделся. Пульсирующая боль в затылке напомнила ему о последних событиях. Похоже, кроме него, в темной комнате никого не было.
 Патрик с трудом сел. В голове словно разорвался снаряд. Застонав, он потер затылок. Пальцы стали липкими. Кровь, догадался он и усмехнулся: сегодня вечером удача изменила уже двум неосторожным мужчинам. Один украшал собой пол кабинета, вторым был Патрик.
 Он поднялся на ноги и, чувствуя себя болваном, спустился по лестнице на первый этаж. Глупо было надеяться, что злоумышленник все еще в доме. Однако Патрик решил, что осторожность все же не повредит, а потому тщательно обшаривал взглядом каждый уголок.
 Он двинулся к кабинету, на пороге которого лежал незнакомый мужчина. Видно было невооруженным глазом, что он мертв. Осторожно переступив через тело, Патрик вошел в кабинет и обыскал ящики стола, затем всю комнату. Результаты поисков не дали никакой информации о погибшем мужчине; более того, ничего связанного с матерью Патрик тоже не нашел.
 Разочарованный и недовольный, он быстро покинул дом. Перед тем как выйти за калитку, он осмотрел улицу: быть замеченным на месте преступления посторонними наблюдателями в его планы не входило. Патрик надеялся, что Тия Гарретт — единственная, кто видел его на пороге злополучного дома.
 Тию же беспокоили проблемы совсем иного рода, нежели встреча с сероглазым незнакомцем. Добравшись до дома, она быстро прошла к себе и переоделась, отказавшись от помощи слуг. Оставшись одна, она начала мерить шагами комнату, мысли ее лихорадочно метались в голове.
 Она ходила туда и обратно, поминутно отбрасывая— дрожащей рукой волосы со лба. Что же ей теперь делать? Признаться, что убила мужа сестры?
 Тия содрогнулась и зашагала еще быстрее. Теперь она напоминала мечущуюся в клетке птичку. Она пыталась храбриться, но признание в убийстве казалось ей безрассудной идеей. Слезы заскользили по щекам при мысли о возможных последствиях.
 Но ведь она не хотела убивать Альфреда! Да, она не выносила этого мерзавца, но не желала ему смерти. Лучше всего было бы, если бы Херст исчез из жизни ее сестры, а заодно и из ее собственной. Но уж конечно, она не планировала избавиться от него столь радикальным методом. Но разве ей поверят? Разве власти войдут в ее положение, если она во всем сознается? Ее могут осудить и приговорить — о Боже! — к повешению!
 Паника накрыла Тию с головой. Спасет ли ее, если она расскажет правду? Ее, еще десять лет назад покрывшую свое имя позором?
 Шаги за дверью заставили ее обернуться, и, прежде чем она успела возразить, в комнату вошла Модести.
 Едва взглянув на Тию, компаньонка заметила отчаяние в ее лице. Она бросилась к девушке:
 — Что случилось, дорогая?
 Тия решила все рассказать своей старшей подруге. Модести слушала молча, не прерывая, а когда Тия закончила рассказ, за руку увлекла ее к постели и усадила на кружевное покрывало.
 — Что тебе сейчас необходимо, милая, так это чашка горячего грога. Щедрая порция рома поможет тебе успокоиться.
 Вызвав прислугу, Модести велела принести грог и вернулась к Тии, которая сидела на кровати, тупо уставившись перед собой.
 — Здесь нет твоей вины. Он напал на тебя, а ты защищалась. Ты ни в чем не виновата, — настойчиво твердила Модести. — Какая незадача, что он умер! Я всегда говорила, что это ужасно неудобный человек. Он и погиб как-то неудобно. Подумать только, так нелепо умереть! Позволить стукнуть себя по голове и скоропостижно скончаться!
 Тия укоризненно взглянула на тетушку.
 — Едва ли это входило в его планы, — хмыкнула она. Модести улыбнулась с облегчением, видя, что ее подопечная приходит в себя.
 — Да, уж он точно подстелил бы себе соломки. — Она поднялась, чтобы открыть дверь слуге, принесшему поднос с кружками. — Я бы посоветовала тебе забыть о нем, но знаю, что ты меня не послушаешь. В любом случае перестань себя корить. — Модести заперла дверь на ключ и вернулась к Тии. — Это был несчастный случай, и ты знаешь это не хуже меня. Досадная случайность, не более того! Однако я хочу тебя сразу предупредить: кроме нас двоих, никто не должен узнать о том, что ты причастна к смерти Альфреда. Когда обнаружат тело, ты будешь удивлена и встревожена не меньше других, если дорожишь своей жизнью. Уверена, ты достаточно умна, чтобы это понять. — Она вгляделась в лицо Тии и покачала головой: — Наверное, тебе недостает мудрости, детка, если ты сомневаешься в моих словах. Поверь, признание ничего не изменит для погибшего, а вот твою молодую жизнь можно будет считать конченой. Скорее всего тебя приговорят к смертной казни. Все знают, что ты не любила Херста, так что найдутся такие, кто сочтет это достаточным поводом для убийства. И они с радостью отправят тебя на эшафот, помяни мое слово. — Она поджала губы. — На мой взгляд, пройдоха Альфред Херст не стоит даже твоего мизинца, что уж тут говорить о жизни…
 Тия упорно молчала. Модести углядела в этом несогласие с ее мнением и терпеливо продолжила:
 — Подумай об Эдвине! Она потеряла мужа. Неужели ты хочешь, чтобы она лишилась и тебя? И стоит ли ей знать, что именно от твоей руки погиб ее любимый, каким бы подлецом он ни был? Ей понадобится твоя поддержка, когда тело Херста обнаружат. Как ни крути, признание может дорого обойтись вам обеим. Так не лучше ли держать рот на замке?
 — Но это неправильно! Нечестно и малодушно! — воскликнула Тия. — Что мне делать? Ведь я и правда убила Альфреда. Пусть никто не узнает об этом, но я — я! — буду знать! — Она с отчаянием взглянула на Модести. — Я не желала ему смерти.
 — Конечно, нет! — Модести даже фыркнула от этой мысли. — За десять лет ты не поумнела! Ну как ты можешь винить себя? Считай, что не ты убила Херста, а его бесконечное мотовство и наглость. Это же надо! Приставать к сестре жены! Да еще против ее воли. Или ты считаешь, что лучше было покориться и позволить себя унизить во второй раз? — Она устало вздохнула. — Послушай, ты всегда можешь сознаться, пусть даже через месяц или два. Надеюсь, эта мысль немного успокоит твою совесть. Главное, не спеши и хорошенько поразмысли. Подумай о том, что очередной скандал едва ли пойдет на пользу тем, кто не оттолкнул тебя во время первого, — я говорю о твоих родственниках.
 Тия жалобно шмыгнула носом.
 — Я уже думала об этом. Да я вообще не могу думать ни о чем другом. Первый скандал стоил моему брату жизни. Я не хочу повторения истории. Когда семья пыталась прикрыть мой грех, ей пришлось пойти на большие жертвы. Я не могу, снова подвести родных. — Она тоскливо взглянула на Модести. — Но ведь я убила его. Этого не изменишь.
 Модести поднялась, чтобы взять с подноса кружку с грогом.
 — Вот, выпей, — ласково, попросила она. — Это поможет. Кстати, довольно быстро. Мне кажется, у тебя каша в голове. Успокойся.
 Модести оказалась права. Не успела Тия сделать несколько глотков, как желудок перестал судорожно сжиматься, тошнота отступила, а в голове прояснилось. Модести тоже не теряла времени даром, потягивая горячий грог, сдобренный большой порцией рома. Между ее бровей залегла морщинка. Похоже, тетушка волновалась не меньше племянницы, но умело это скрывала. Тия слабо улыбнулась: поддержка Модести требовалась ей сейчас как воздух.
 Некоторое время женщины молчали, потягивая грог, и каждая напряженно думала о своем. Затем Тия отставила кружку и поднялась.
 — Что ж, пожалуй, ты права. Я постараюсь не выдать себя. В любом случае всегда остается возможность рассказать все властям.
 Модести вздохнула с облегчением и заулыбалась:
 — Я знала, что ты умница. Хорошо, что ты прислушалась к голосу разума.
 — Вести себя разумно не значит поступать малодушно, — нахмурилась Тия.
 — Ты считаешь, что быть храброй значит признаться? А я полагаю, что такая храбрость граничит с глупостью. Несчастный случай — не повод гробить свою жизнь. Ты защищалась от насильника. Вина за смерть Херста целиком лежит на нем самом. На том свете он наверняка ругает себя последними словами за неосмотрительность. — Модести тоже поднялась и взяла руки Тии в свои. — Ты поступаешь правильно, поверь мне. Признание не вернет погибшего к жизни и даже не примирит тебя с твоей совестью, хотя сейчас ты можешь думать иначе. Ты навлечешь на себя и своих близких позор. Эдвина не должна знать, что ты убила ее мужа. Да и никто не должен, поверь… — Модести встревоженно нахмурилась: — Надеюсь, никто не видел тебя в том доме?
 Тия застыла словно громом пораженная.
 — К несчастью, это не так, — в страхе произнесла она. — Я столкнулась на пороге с мужчиной. Помнишь, я рассказывала, что обогнала его в парке, а он долго смотрел, мне вслед?
 Модести грубо выругалась, и Тия изумленно уставилась, на нее.
 — Как ты думаешь, он узнал тебя?
 — Уверена, что да. Он смотрел мне прямо в лицо. Даже если он не знает, кто я такая, то скоро узнает. Похоже, он из высшего общества, раз общается с лордом Эмбри, а значит, мы почти наверняка пересечемся на одном из приемов.
 — Но если мы уедем за город и вернемся через год, он может забыть о тебе. Или нет?
 — Не знаю. Подозреваю, что Найджел просветил своего друга относительно меня и моей репутации. Ты же знаешь — он ужасный сплетник. — Тия вздохнула. — У нас будет законный повод уединиться в провинции — смерть Херста. Эдвина наверняка не останется в Лондоне, потому что несколько месяцев не сможет бывать на балах.
 — Значит, решено! Я велю слугам с утра собрать вещи. Мы завтра же отправимся в деревню.
 Модести говорила о Холстед-Хаусе, загородном доме, который Тия приобрела два года назад, поскольку не слишком жаловала пышные приемы и светские рауты и время от времени уезжала из Лондона, чтобы отдохнуть от городской суеты. Холстед-Хаус был лучшим местом для уединения. Тия любила особняк и по другой причине: он находился всего в пяти милях от Гарретт-Мэнор, в котором прошло ее детство.
 Она уже была готова согласиться с решением Модести уехать, как вдруг обнаружила некоторую нестыковку.
 — Постой, мы. не можем отбыть завтра! — Мысль о том, что они могли совершить ошибку, так напугала Тию, что сердце снова забилось в груди как сумасшедшее. — Сначала мы должны узнать о смерти Херста! Иначе наш отъезд сочтут подозрительным.
 — О Боже, какая я глупая! Ну что ж, придется отложить эту затею на пару дней. — Она рассмеялась. — Пожалуй, надо ложиться спать, раз ничего другого не остается. Может, утро окажется мудренее вечера.
 Стук в дверь заставил женщин подпрыгнуть от неожиданности. Они обменялись встревоженными взглядами.
 — В чем дело? — спросила Тия, открывая дверь и надеясь, что ее голос не слишком дрожит.
 — Прошу прощения, мисс, — виновато пробормотал дворецкий. — К вам пришел некий джентльмен. Я пытался намекнуть ему, что время для визитов неподходящее, но он настаивает на встрече с вами. — Тиллман протянул хозяйке листочек бумаги. — Он просил передать вам эту записку. Сказал, что ждет ответа.
 Тия старалась выглядеть безмятежно, но от нахлынувшего ужаса у нее свело мышцы лица. Она приняла из рук дворецкого записку с таким страхом, словно это был приговор прокурора. Пробежав строки глазами, она постаралась улыбнуться.
 — Передай гостю, что я сейчас спущусь. Проводи его в Голубую гостиную и предложи напитки, — велела она.
 Тиллман выглядел озадаченным.
 — Но в такое время, мисс! Мне кажется…
 — Делай, что я говорю! — прикрикнула на него Тия. Качая головой, дворецкий вышел.
 — Это он, тот самый мужчина, — зашептала Тия, едва Тиллман покинул комнату. — Что ему нужно?
 — Хочешь, я пойду с тобой?
 Поразмыслив, Тия отказалась:
 — Лучше я одна. — Она горько усмехнулась: — Уж если меня схватят и осудят, пусть не думают, что ты что-то знаешь. Я не хочу тебя впутывать. И пусть этот человек считает, что об убийстве знаем лишь он да я.
 С самым строгим выражением лица Тия спустилась в Голубую гостиную. Мысль о том, что у незнакомца нет никаких доказательств ее вины, немного успокаивала. И действительно, слуги никогда не выдадут ее, а слова одного человека едва ли будут весомы в суде, если до этого дойдет. Поэтому Тия решила все отрицать.
 Прикрыв за собой дверь, она повернулась к «сероглазому незнакомцу», как она его про себя назвала. Рассудив, что лучшая линия защиты — нападение, она сердито спросила:
 — Что означает ваше вторжение? Не знаю, какая нужда привела вас в мой дом, но даже если таковая имеется, это не повод спорить с моими слугами. Слишком позднее время для визитов. Если вы немедленно не удалитесь, я вызову полицию.
 — Полицию? Великолепно! — насмешливо бросил мужчина. — Следовало сделать это раньше, сразу после вашего визита в дом на Керзон-стрит.
 Кровь отхлынула от лица Тии.
 — Что вы имеете в виду?
 Патрику понравилась вызывающая поза мисс Гарретт, хотя оказанный ему прием нельзя было назвать теплым. В любой другой ситуации он с удовольствием продолжил бы пикировку, но только не сейчас.
 — Думаю, вам хорошо известно, о чем я, — спокойно произнес он, глядя Тии прямо в глаза.
 Она выдержала взгляд, оценивая противника. Похоже, этот человек не из тех, кто блефует, а значит, его визит может превратиться в серьезную проблему. Однако отступать было поздно, поэтому. Тия решила держаться намеченного курса.
 — Что бы это ни было, для визитов слишком поздно. Кроме того, мне не нравятся недомолвки. Вы испытываете мое терпение, поэтому прошу вас уйти.
 Патрик продолжал изучать Тию, словно ее слова были обращены не к нему. Он отметил высокий рост девушки, хотя и не столь высокий, как ему показалось в парке. Несмотря на строгую позу и высокомерна вскинутую голову, она выглядела невинной и трогательной, что очень удивило Патрика. Он иначе представлял себе женщину со скандальным прошлым, да еще и склонную к тому же к эксцентричным поступкам.
 Две первые встречи были настолько мимолетными, что память Патрика запечатлела лишь гриву черных волос и надменный изгиб рта. Теперь же к нему добавилось несколько неожиданных черточек. К примеру, Патрик обнаружил, что мисс Гарретт весьма привлекательна. При этом в ней было что-то еще, чему Патрик никак не мог найти названия, — что-то, вызывающее желание подставить свое плечо.
 Он поморщился. Придя в этот дом в столь позднее время, он отнюдь не собирался флиртовать или вести светские беседы. Целью его визита было выяснить, какое отношение имеет погибший человек к шантажу его матери. А теперь он оценивающе рассматривает мисс Гарретт, вместо того чтобы осторожно выспросить ее обо всем, что она знает. Вспышка интереса к ней весьма его обеспокоила. Во время первой встречи с Тией он не понял, что вызвало этот интерес, как не понимал и теперь.
 Узнав от Найджела подробности скандала, связанного с мисс Гарретт, он ожидал встретить расчетливую гарпию, чья порочность и безнравственность убьют в нем интерес к этой женщине. Вместо этого он столкнулся с нежным созданием, неспособным скрыть растерянность под маской строгости. Казалось, что перед ним стоит юная девушка, всего пару лет назад окончившая школу благородных девиц, в самом деле смущенная поздним визитом незнакомого джентльмена. Мисс Гарретт была столь не похожа на всех тех женщин, с кем ему приходилось встречаться в обществе, что это ставило его в тупик. А чуть изогнутая линия рта так настойчиво привлекала его внимание, что он по-настоящему заволновался.
 Все еще хмурясь, Патрик произнес:
 — Хотите выставить меня? Советую сначала хорошенько подумать. Если я уйду, то мне не останется ничего иного, как обратиться к властям.
 Лицо Тип на мгновение исказилось, затем обрело прежнюю надменность. Однако она отвела взгляд и принялась изучать рисунок стен, словно впервые его видела. Ее загнали в ловушку. Скорее всего у незнакомца не было доказательств ее вины, но если он вхож в высшее общество, то одних разговоров будет достаточно для очередного скандала. Кто знает, во что это выльется?
 Довериться ему? Но ради чего? Откуда ей знать, что он не использует это против нее самой?
 Патрик терпеливо ждал, пока мисс Гарретт примет решение. Интересно, знала ли она, как притягательно выглядит в этом домашнем платье простого покроя? По открытым плечам, словно змеи, струятся черные локоны, высокая грудь взволнованно поднимается, тонкие пальцы нервно теребят розовый шелк юбки. Он пришел сюда, приготовившись к битве. Он собирался вытрясти из мисс Гарретт нужные ему сведения, даже если придется прибегнуть к угрозам, но теперь оказался в крайне затруднительном положении. Трогательность и нежность мисс Тии шли вразрез с нарисованным его воображением образом распутницы, и оттого всякое желание бороться с ней пропало. Патрик вздохнул:
 — Вам будет трудно поверить, но я вовсе не собираюсь добавлять вам хлопот. Мне просто нужно знать, что произошло в том злополучном доме, в частности кем был этот погибший мужчина. — Он постарался, чтобы его слова звучали убедительно. — Обещаю, что все сказанное здесь останется между нами. Возможно, мы сумеем друг другу помочь.
 — Но почему я должна вам верить? И зачем вам помогать мне? Я вас совсем не знаю! Вы даже имя свое не назвали.
 Патрик неожиданно улыбнулся, глаза его блеснули. Он преувеличенно учтиво склонил голову и проговорил:
 — Позвольте представиться. Патрик Блэкберн, в недавнем прошлом убежденный поклонник американской глубинки.
 — Это ни о чем мне не говорит, — хмуро пробормотала Тия, не желая поддаваться его обаянию. Все обаятельные мужчины, встреченные ею в жизни, оказывались при ближайшем рассмотрении завзятыми мерзавцами. Взять, к примеру, лорда Рэндалла или того же Херста.
 Патрик выпрямился, его улыбка, не встретившая ответа, несколько померкла.
 — Возможно, имя леди Колдекотт известно вам больше? Это моя мать. Барон — ее второй муж.
 — Конечно, я знаю леди Колдекотт! — вырвалось у Тии.
 Она была в отчаянии: обрести врага в лице сына столь родовитой особы не входило в ее планы. Что же теперь делать? Из всех богатых и известных джентльменов высшего света ей посчастливилось встретить на пороге пустующего особняка именно мистера Блэкберна, вот ужас! Стоит ее сегодняшнему гостю шепнуть одно лишь слово своей матери о причастности Тии к убийству, как завтра новость облетит всю Англию. С мнением леди Колдекотт в обществе считались. Всеобщее осуждение, позор и, возможно, даже суд замаячили на горизонте.
 Патрик меж тем вопросительно приподнял бровь:
 — И что же? Теперь это делает меня более желанным союзником?
 — Вряд ли, — покачала головой Тия. — Сегодня днем я видела вас в компании лорда Эмбри, из чего делаю вывод, что он ваш друг. — Ее голос стал тверже. — Он известный повеса, как и все его приятели. То, что вы вхожи в круг его знакомых, не делает вас «желанным союзником».
 Подобная колкость задела Патрика, и он ответил довольно резко:
 — Полагаю, ваша репутация безукоризненна, если позволяет вам судить о других? — Он знал, что это нечестно, но слова вылетели сами собой.
 Тия едва заметно вздрогнула. Чувствуя себя виноватым, Патрик приблизился к мисс Гарретт и взял ее за руку:
 — Прошу простить меня за грубость. Это было некрасиво с моей стороны.
 Тия высвободила руку и горько усмехнулась:
 — Вам не за что извиняться. Моя репутация известна всем.
 Он удивленно взглянул на нее:
 — Вы действительно заслужили ее?
 — Теперь это не имеет значения, — негромко ответила Тия, почему-то внезапно испугавшись и отступая назад.
 Близость малознакомого мужчины, столь привлекательного внешне, ее взволновала. Уже много лет — целых десять, если быть точной, — ни один мужчина не вызывал в ней никаких эмоций, кроме раздражения или презрения. Но в этом высоком темноволосом американце было что-то особенное, неуловимое, отчего хотелось присмотреться к нему повнимательнее. И именно это забытое желание нашептывало Тии держаться от него подальше.
 Оказавшись на безопасном расстоянии, она произнесла почти ровным голосом (один Бог знает, как тяжело ей это далось!):
 — Наш разговор ни к чему не приведет. Возможно, вы действительно не желаете мне зла, но мне нечего вам сказать. Еще раз прошу вас уйти.
 Патрик продолжал стоять. Он оказался в затруднительном положении. Нежелание мисс Гарретт довериться ему странным образом задело его, хотя и не, слишком удивило. Ведь они совсем не знакомы, и ее недоверие в сложившихся обстоятельствах было понятно. Но помощь Тии была ему необходима: шантажист выбрал особняк на Керзон-стрит местом встречи, а именно там погиб незнакомый ему мужчина, и именно оттуда выбежала бледная мисс Гарретт. Между всем этим должна быть какая-то связь, и только Тия могла пролить свет на происходящее. Возможно, смерть мужчины и шантаж были фрагментами совершенно разных историй, но пока других ниточек в руках у Патрика не было.
 Он потеребил мочку уха, обдумывая следующий шаг. Конечно, он мог выложить свой главный козырь, но не был уверен, что для этого пришло время. К тому же не известно, к какому это приведет результату. Может быть, узнав некоторые детали, мисс Гарретт, наоборот, вздохнет с облегчением и откажется ему помогать.
 Патрик еще раз пытливо взглянул на девушку. Черт! Судя по тому, как упрямо вздернут ее подбородок, она не собирается отступать!
 Тия по-своему расценила этот взгляд — ей почудился в нем вызов.
 — Мистер Блэкберн, мне не хотелось бы выставлять вас силой, но вы злоупотребляете… — Она расправила плечи и продолжила: — Еще раз прошу вас уйти. Давайте избежим неприятной сцены: уходите сами.
 Патрик вздохнул:
 — Я понимаю вас, поверьте. Но мне нужна ваша помощь, мисс Гарретт. Мы можем быть полезны друг другу.
 — Боюсь, ваши проблемы меня не касаются, — почти простонала Тия. Запас ее уверенности иссякал. Она желала, чтобы странный гость ушел, но боялась того, что он может натворить, покинув дом.
 Отрицать, все отрицать! Тия хотела с вызовом взглянуть в глаза мужчине, но взгляд вышел каким-то жалким, умоляющим. Почему он не уходит? Что ему нужно от нее? Чем дольше он стоят напротив, тем сумбурнее се мысли. Мало того что мистер Блэкберн хорош собой, он еще так долго смотрит на нее, словно изучая. Когда гость предложил ей свою помощь, Тия еле удержалась от того, чтобы немедленно не согласиться. Что это с ней? Разве горький опыт с Хоули не научил ее осторожности? Как можно доверять мужчине? Тем более столь самоуверенному и привлекательному.
 Взволнованная и несчастная, Тия колебалась. Довериться своей интуиции? Рискнуть? Открыться ему?
 Победила осторожность. Пусть уходит! Чем дольше он стоит рядом, тем больше слабеет ее оборона, возрастает желание рассказать о трагедии и поделиться своими страхами. Поймав себя на этой мысли, Тия содрогнулась. Неужели она собственными руками даст мистеру Блэкберну оружие, с помощью которого он может ее уничтожить?
 Избегая мягкого взгляда серых глаз, Тия взмолилась:
 — Да уходите же!
 Патрик подошел к окну, несколько секунд постоял возле него, затем вернулся к Тии, приняв решение.
 — Вы имеете полное право мне не доверять. Однако я должен сказать вам нечто, что убедит вас в моих добрых намерениях.
 Тия подняла на него взгляд. Даже теперь, когда решение было принято, она отчаянно хотела поверить ему. Откуда взялось это непреодолимое желание поведать ему обо всем?
 — О чем вы говорите?
 — Я вижу, что вам нелегко сейчас. Но может, мои слова снимут камень с вашего сердца? Что, если я скажу, что вы не убивали того мужчину?




 Глава 4


 Глаза Тии распахнулись от изумления.
 — Но это не так! — вскричала она. — Он умер, я знаю это! Когда я уходила, он был мертв!
 Сообразив, что выдала себя, Тия ахнула и зажала рот рукой.
 Патрик не сдержал улыбки. Он взял ее за плечи и заставил посмотреть на него.
 — Вы не убивали его. Конечно, вы весьма сильно заехали ему по темени, чтобы обеспечить головной болью на несколько часов. Но это не было убийством.
 — Вы в этом уверены? — прошептала Тия, не веря своим ушам. Щеки ее пылали от только что вырвавшегося признания, в глазах засветилась надежда.
 Патрик осторожно развернул ее и кивнул на диван:
 — Давайте присядем. Разговор будет долгим.
 Тия покорно согласилась и позволила себя усадить. Она умоляюще посмотрела на Патрика, устроившегося рядом:
 — Скажите… это правда? Расскажите мне все!
 — Мне кажется, будет честно, если вы мне кое-что объясните, — возразил Патрик. — Как зовут мужчину, которого я обнаружил на полу без сознания?
 Облегчение волной накрыло Тию. Значит, Альфред просто потерял сознание! Она не убийца! Но пусть американец подтвердит это, пусть скажет, что она ни в чем не виновата!
 — Значит, он жив? Он не умер после моего удара?
 Патрик покачал головой:
 — И да и нет.
 — Что это значит? Какой странный ответ. — Тия нахмурилась. — Вы разыгрываете меня?
 — Вовсе нет. Я просто пытаюсь подобрать объяснение. Дело в том, что, когда я вошел в кабинет, мужчина был без сознания. — Патрик поведал Тии о. присутствии неизвестного, который оглушил его и скрылся. — Когда я пришел в себя и спустился вниз, мужчина, который лежал в кабинете, был уже мертв. Он умер не от вашей руки, — поспешно добавил Патрик, когда Тия схватилась рукой за грудь. — Кто-то воткнул ему в горло ножницы для разрезания бумаги.
 Тия отшатнулась, глаза ее расширились от ужаса. Она сразу вспомнила эти ножницы: они лежали на столе. Значит, ей не показалось, что за ней и Альфредом кто-то наблюдает? И этот кто-то убил его, когда она в панике бежала?
 — Его убил другой? — прошептала она побелевшими губами. — Но кто это? И зачем ему это нужно?
 Патрик заметил, что мисс Гарретт отодвинулась и уставилась на него с подозрением. Он покачал головой:
 — Я знаю лишь то, что  я его не убивал. Так что не нужно на меня так смотреть. Я даже не знаю, кем был убитый. А если бы знал, то зачем в столь поздний час приехал бы к вам? Коль скоро вы считали виновной себя, зачем мне было вас разубеждать? Вы могли бы стать моим алиби. — Он усмехнулся. — Ни вы, ни я не убивали несчастного. А теперь, когда я принес вам благую весть, я жду ответного шага. Назовите мне имя погибшего.
 Тию снова охватили сомнения. Впрочем, мистер Блэкберн просил немного. Завтра или послезавтра имя Альфреда будет во всех столичных газетах. Тем более гость все равно видел ее покидающей место убийства. Похоже, стоит ему рассказать.
 — Его зовут… звали Альфред Херст, — со вздохом начала Тия. — Это муж моей сводной сестры.
 — А, ваш зять, — едва заметно скривился Патрик. — Конечно, отношения с родственником предпочтительнее, чем связь с посторонним джентльменом. Никто никогда не узнает, ведь так?
 Тия бросила на него возмущенный взгляд и презрительно фыркнула:
 — Положительно, мистер Блэкберн, у вас извращенное воображение. Из всех возможных причин для встречи с зятем вы придумали лишь одну, самую низменную. Оставляю вам честь крутить недостойные интрижки, но прошу не судить обо мне по себе!
 — Туше! — усмехнулся Патрик, приятно удивленный. Никак не прокомментировав это слово и подавив странное желание улыбнуться в ответ, Тия продолжала:
 — Мне ужасно не нравился Альфред — он был типичным ловцом за богатыми невестами, — но я не желала ему смерти. — Она поднялась. — Уже слишком поздно. Благодарю вас за добрые новости, которые сняли камень с моей души, но вам пора. Думаю, нам больше нечего сказать друг другу.
 Патрик откинулся на бархатную спинку дивана с таким видом, будто собирался остаться здесь навсегда.
 — Не все так просто. Кто-то убил вашего зятя. Неужели это ничуть вас не беспокоит? Вам не интересно, кто преступник? И за что Альфреду Херсту вонзили в горло ножницы?
 — Похоже, вы вовсе не слушали меня, — хмыкнула Тия. — Я не питала к Херсту добрых чувств. Я даже не могу сказать, что мне его жаль.
 — Мне кажется, этого недостаточно, чтобы предпочесть неведение. Вы всерьез полагаете, что я вот так встану и уйду? Что предпочту забыть о столь странном убийстве?
 — Положим, мне-то все равно не дадут об этом забыть, — вздохнула Тия. — Когда тело обнаружат, власти захотят побеседовать со мной. Мне придется отвечать на вопросы.
 — Сочувствую. Возможно, найдутся такие, кто решит облить вашу семью грязью. Поэтому предлагаю разобраться в этом деле прежде, чем в него вмешаются полиция и общество. Тем более что до этого момента вы не были особо откровенны со мной.
 — О чем вы?
 — Вы прекрасно понимаете о чем. У меня были свои причины для визита в тот дом, но я никак не ожидал наткнуться на покойника. Не случись так, что меня огрели по голове, мужчина мог бы остаться в живых. У меня ощущение, что его смерть и на моей совести тоже.
 — Вы бы не были столь человеколюбивым, если бы знали Альфреда лично.
 — Возможно. Хотя я и не знал его, его имя мне знакомо. Мистера Херста даже среди моих разбитных приятелей считали неприятным типом.
 — И вы все равно вините себя в том, что не предотвратили его смерть?
 — Пожалуй, я употребил слишком сильные слова. Я никогда не был чрезмерно гуманным. По правде говоря, меня просто бесит, что некто убил вашего зятя прямо у меня под носом, да еще и успел скрыться. Досадно, что меня обвели вокруг пальца! — Патрик наклонился ближе к Тии, так что она безотчетно уставилась на его движущиеся губы. — Я хочу найти и наказать подлеца. А вы?
 Тия не знала, что ответить. Конечно, она не прочь была найти убийцу, но облегчение от того, что Альфред пал не от ее руки, было таким сильным, что хотелось просто забыть о случившемся, как о страшном сне. Однако любопытство и страх за сестру не дадут ей предать убийство зятя забвению. Вдруг опасность угрожает и Эдвине?
 Еще не зная, может ли она довериться американцу, Тия подозрительно спросила:
 — А что вы делали на Керзон-стрит? Откуда мне знать, что вы меня не водите за нос? Вдруг вы хотите заманить меня в ловушку?
 — Вы поймали меня, — развел руками Патрик. — Я не могу открыть вам причину своего визита. Это не моя тайна, и я обязан ее хранить.
 — И вы ждете от меня признания? — укоризненно покачала головой Тия.
 — Буду очень благодарен, если услышу его, — улыбнулся Патрик.
 — Еще бы! — саркастически заметила Тия. Ее рот чуть изогнулся в ответной улыбке.
 Эта перемена в ее лице была такой неожиданной, что Патрика словно вновь стукнули по голове. Сидевшая напротив девушка не была красивой в общепринятом смысле слова — слишком большой рот, нос немного длинноват, подбородок чересчур упрямый, скулы резко очерчены… В общем, не тот тип женщин, который считался в Англии эталоном красоты. Однако Патрик был уверен, что ранее не встречал столь пленительной особы. Более того, ему не приходилось общаться с девушкой настолько женственной и полной достоинства, несмотря на свою сомнительную репутацию. Он даже осторожно потряс головой, чтобы прогнать непривычные мысли, и задал себе вопрос, не повлиял ли недавний удар по голове на его способность рассуждать здраво.
 — Что с вами? — услышал Патрик. От внимания Тии не ускользнул его пристальный взгляд.
 — Ничего. — Он отвернулся и немного помолчал. —Ладно, допустим, у вас нет повода мне доверять. Но мы оба замешаны в этом деле, так что советую вам объединить усилия. Кто-то знает, что мы были в особняке, и это меня беспокоит. Возможно, Херст знал убийцу — к примеру, они конфликтовали. Мне действительно потребуется ваша помощь. Каков ваш ответ?
 Поскольку Патрик не смотрел на нее, Тия впервые получила возможность его разглядеть. Он и правда был красив. Кожа более смуглая, чем у большинства жителей Лондона, густые темные волосы перехвачены сзади шнурком, лицо мужественное, словно неизвестный скульптор любовно вырезал высокий лоб, прямые брови и скулы. Выразительный рот мог открыто улыбаться или изгибаться в презрительной насмешке. По-настоящему привлекательный мужчина, решила Тия, почувствовав давно забытое стеснение в груди. Широкие плечи, сильные руки… Тия наконец отвела взгляд. Слишком велик соблазн довериться такому… располагающему собеседнику. Конечно, все дело в том, что она напугана и растеряна, решила Тия, зная, что обманывает себя. Может, и не стоит полностью полагаться на него, но иного выхода в сложившейся ситуации нет.
 — Что вы хотите узнать?
 — Зачем вы приезжали в особняк?
 Она вздохнула:
 — Он прислал записку, просил о встрече. Место назначил сам. Речь шла о деньгах. Альфред всегда в них нуждался. Сначала он растратил состояние жены, потом принялся за мое. Я неоднократно выручала его — из любви к сестре, — хотя с самого начала знала, что он за тип. Но Эдвина, моя сестра, маленькая дуреха, любила этого гадкого человека, — цинично добавила Тия. — Она вышла за Херста, невзирая на мои попытки спасти ее от ошибки. Глупышка!
 — По вашему тону я делаю вывод, что вы не слишком высокого мнения о брачных узах и любви вообще, — заметил Патрик.
 В ее взгляде было столько сарказма, что он снова удивился, как изменилось ее лицо.
 — Мистер Блэкберн, вам известно о связанном со мной скандале. Как вы думаете, могу ли я уважать мужчин после того, что со мной произошло? — Ее лицо стало печальным. — Однажды я доверилась мужчине. Я сочла его уверения в любви искренними, а этот подлец просто меня использовал. В результате погиб мой брат. Неплохой повод начать не доверять мужчинам, вы не находите? А что касается брака… что ж, я видела пару отличных союзов. Но союз Эдвины и Альфреда уж точно к ним не относится. Какое-то время сестра была счастлива, но в последнее время часто плакала по ночам и жаловалась на свою судьбу. Я уверена, что Эдвина не испытывает былой любви к мужу, пусть даже она говорит другое. Мотовство Херста разорило семью, но он не собирался останавливаться. При этом негодяй совершенно не испытывал угрызений совести. Не слишком счастливый брак, правда?
 Патрик кивнул. Удивительно, но вместо того, чтобы согласиться, ему захотелось встать на защиту брачных уз, доказать мисс Гарретт, что настоящая любовь существует. Он даже усмехнулся про себя. Еще несколько месяцев назад он бы только поаплодировал тому, что говорила Тия, но после того, как его близкий друг Тони Даггетт женился на своей любимой Арабелле, он убедился, что брак, построенный на любви, может быть счастливым.
 — Понятно. Но если дело только в деньгах, почему Херст не приехал к вам домой? Разве это было не логично?
 — Какое-то время назад, когда я в очередной раз спасла сестру и зятя от долговой тюрьмы, мы здорово повздорили и с тех пор не разговаривали. Я запретила Херсту пересекать порог моего дома. Должно быть, поэтому он не решился приехать сюда.
 — Но он мог пригласить вас к себе. Зачем было назначать встречу в столь сомнительном месте?
 Тия опустила голову. Если бы она просто выбросила записку Альфреда, то не оказалась бы в таком затруднительном положении.
 — Я не знаю причины. Это покажется странным, но я сделала, то, что первым пришло мне в голову. Я рассудила, что лучше сразу покончить с этим неприятным делом, чем писать ответ и назначать другое место для встречи. Если бы я просто не приехала, Херст начал бы донимать меня. Это так противно. Я хотела избавиться от него как можно скорее.
 — Ему были нужны лишь деньги? Почему же он не послал к вам свою жену? Вряд ли вы отказали бы ей.
 — Это так. Кстати, при встрече Альфред упомянул, что женился на Эдвине не только ради ее состояния, но и потому, что мои деньги также становились для него доступными. Гадость какая! — Тия скривилась. — Его расчет оправдался: я выручала его не раз. И всегда Альфред, а также и Эдвина клялись, что больше подобное не повторится. А потом все начиналось сначала. Я снова давала деньги и надеялась, что однажды сестра прозреет и порвет с негодяем. Я преследовала свою цель. Может, это звучит бессердечно, но я действительно рассчитывала на то, что Эдвина разойдется с мужем.
 — А больше он вам ничего не сообщил при встрече? К примеру, не сказал, что попал в беду?
 Тия застыла и посмотрела Патрику прямо в глаза:
 — Я и забыла! Он сказал, что Эдвина может остаться вдовой, если в ближайшее время он не вернет долг в семьдесят тысяч фунтов! — Она задумалась, пытаясь восстановить в памяти разговор. — Кажется, это был какой-то долг, взятый под большие проценты у кредитора, но со временем сумма стала просто астрономической. — Она покусала губы. — Его могли за это убить?
 — Не знаю. Думаю, что нет. Какой резон убивать его, не получив денег? В первую очередь любой кредитор думает о деньгах, а с покойника не получишь ни пенса. Ему могли переломать ребра или просто избить, чтобы напугать, но убить… Впрочем, возможно всякое. Вполне вероятно, что убийство Херста было весточкой его родственникам — заставить их раскошелиться, чтобы не стать следующей жертвой.
 Тут Патрик сообразил, что смерть Херста могла не иметь ничего общего с тем делом, которое он вел. То, что он встретился с мисс Гарретт в том же доме, где предположительно прятался шантажист, могло оказаться случайностью. Особняк пустовал уже давно, и об этом могла знать уйма людей. Достать ключ было несложно. Неужели все-таки совпадение? Или нет? Но как вписывается транжира Херст в схему с шантажом? Может, у него был партнер, промышлявший вымогательством? Партнер, убивший его? Но за что?
 Он обратил внимание, какой беззащитной выглядит его собеседница. И это скандально известная развратница? Ее можно было описать по-разному: очаровательная, необычная, желанная, наконец, но никак не распутная. Взгляд Патрика пропутешествовал по лицу Тии, достиг рта. Да-да, именно желанная, подумал он.
 Тия что-то почувствовала и подняла на него взгляд. Это был такой необычный, странный взгляд, что сердце его сжалось и ухнуло вниз.
 Воздух в комнате накалился от желания — довольно странно, если учесть, что они едва друг друга знали и тем более не доверяли один другому. Сила эмоций, охвативших Тию, была так велика, что она задышала часто-часто. Даже те чувства — восхищение и обожание, — которые она испытывала к лорду Рэндаллу, не шли ни в какое сравнение с той бурей, что бушевала в ее душе теперь. Без сомнения, ее влекло к Патрику Блэкберну, и это пугало и настораживало даже больше, чем предположение, что он сдаст ее властям.
 Тия вскочила с дивана, словно ее подбросили.
 — Я… я уже говорила не раз… вам пора уходить. Думаю, мы сможем пообщаться позднее, когда, будем представлены друг другу в обществе. Прошу вас уйти! — довольно резко проговорила она.
 Патрик прекрасно понял, что нелюбезное поведение мисс Гарретт объясняется тем, что ее смутило странное влечение, возникшее между ними. Для ветреной девицы она оказалась слишком скромной, и Патрик решил поразмыслить на досуге над этим странным феноменом. Улыбнувшись как можно любезнее, он тоже поднялся.
 — Безусловно, вы правы, мисс Гарретт. Памятуя о том, что нам есть что сказать друг другу, должен ли я позаботиться о том, чтобы нас представили на людях?
 — Да-да, — с облегчением кивнула Тия. — Это будет разумно.
 Она смотрела на него, словно впервые увидела. Высокий и сильный, мистер Блэкберн нависал над ней глыбой и улыбался так странно, как будто понимал все, что с ней творится.
 Пусть уходит! Тогда она вздохнет спокойно и сможет поразмыслить над происшедшим. Пусть уходит скорее!
 — Тогда желаю вам спокойной ночи, мисс Гарретт. Я покидаю вас.
 Патрик потянулся к ее руке, чтобы запечатлеть на ней вежливый поцелуй, но стоило его пальцам сомкнуться на тонком запястье, Тия вздрогнула, а его самого как будто ударило током. Он с трудом заставил себя коснуться губами горячей кожи и выпрямился.
 Она отдернула руку, глаза, уставившиеся на Патрика, расширились от изумления. Почти минуту они смотрели друг на друга. Первым пришел в себя Патрик.
 — Всего доброго. Буду с нетерпением ждать встречи. — Он поклонился и направился к двери.
 Тия кивнула, едва ли соображая, что его уже нет. Когда мистер Блэкберн покинул дом, ноги ее подкосились, и она без сил рухнула на диван.
 Что это было? Она чувствовала такую усталость, будто целые сутки в одиночку правила упряжкой лошадей. Что за напасть! Тия провела пальцами по руке, там, где запечатлел поцелуй ее гость. Казалось, запястье обожгли кипятком. Неужели то, что она испытала, было желанием? Но почему сейчас?
 Звук открывающейся двери отвлек ее от беспокойных размышлений. В комнату вошла Модести. Тия улыбнулась.
 — Я старалась вам не мешать, но вся извелась от беспокойства, — пожаловалась тетушка. — Когда он уходил, я свесилась с перил, словно любопытная служанка, лишь бы его рассмотреть! А он красавчик! Как его зовут? Чего он хотел? — Вопросы посыпались как из рога изобилия.
 Тия вкратце обрисовала ситуацию. Модести вздохнула с облегчением и присела рядом с Тией.
 — Слава Богу! Я знала, что ты не убивала Херста, чувствовала сердцем. Но ты была так уверена в том, что произошло самое страшное, что почти убедила меня в этом. — Она весело взглянула на Тию: — Разве это не отличная новость? Ты не убивала Альфреда!
 — Но кто-то же убил! — мрачно заметила Тия.
 — Конечно, это ужасно. Но ведь к тебе это отношения не имеет.
 — Поначалу я тоже так думала, — покачала головой Тия. — Но мистер Блэкберн переубедил меня. Разве ты не хочешь знать, кто это сделал?
 — Ради Эдвины и твоей безопасности — конечно. Для твоей сестры это будет ужасная новость. Особенно если учесть обстоятельства смерти… убийца неизвестен, и кто знает, что будет дальше. Хотелось бы быть уверенной, что смерть Альфреда не принесет нам новых неприятностей.
 — Значит, ты одобряешь мое сотрудничество с мистером Блэкберном?
 — Нет. Хотя чем ты можешь быть ему полезна? Ты уже все ему рассказала. А вот о нем я не могу сказать того же. — Модести нахмурилась: — Он не упоминал, что привело его в особняк?
 — Нет.
 — Это не кажется мне честным соглашением. В другой раз расспроси его подробнее, ладно?
 — Я постараюсь. — Тия зевнула.
 — Идем спать. Ты явно переутомилась. Вечер выдался не самый удачный. Да и завтра может оказаться не лучшим днем недели, если тело Херста обнаружат. Бедняжка Эдвина!
 — А вдруг она предпочтет страдать одна? Что, если она перестанет со мной общаться? Раньше я обеспечивала ее мужа, а значит, была ей нужна. Даже не зная, какую роль я сыграла в смерти ее мужа, она может обвинить меня в черствости и жадности и перестанет со мной общаться! — Поднявшись на второй этаж, Тия горько улыбнулась: — Возможно, она будет права. Если бы я не отказала Альфреду в помощи, он мог не влезть в долги, за которые поплатился жизнью.
 — Я бы не была в этом так уверена, — сухо заметила Модести. — Сколько волка ни корми… Он мог доить тебя до бесконечности, проклятый транжира. И откуда тебе знать, за что его убили? Кстати, он мог тянуть деньги не только с тебя, подумай, об этом.
 Тия озадаченно уставилась на Модести:
 — Я как-то не подумала об этом.
 — То-то и оно! Ложись спать и прекрати заниматься самобичеванием. Херст был подлецом. Таким, как он, самая дорога в ад.
 Для Патрика смерть Альфреда только осложнила ситуацию. Конечно, он не был расстроен, поскольку совсем не знал погибшего, а те сведения, которыми располагал, не вызывали в нем симпатии к Херсту. Но дело, которым он занимался, все больше запутывалось, и не было видно ни единого просвета.
 Добравшись до дома, он отослал дворецкого и поднялся к себе. Сбросив пальто, он налил виски, сделал большой глоток и устроился в кресле. Мысли о мисс Гарретт не давали ему покоя, поэтому он все время хмурился.
 Уже очень давно он не испытывал тех чувств, которые пробудила в нем новая знакомая. Конечно, сильное вожделение было ему знакомо, хотя оно редко захватывало его с головой. Но это было не все. И уж конечно, влечение к красивой женщине — а Тия Гарретт, безусловно, красива — не так уж и удивительно. Но, кроме влечения, Патрик ощутил и совершенно другие чувства. К примеру, желание защитить се от опасности и гнев на того подлеца, который обманул Тию, после чего она стала недоверчивой и закрытой для любви.
 Патрик тоскливо вздохнул. И что же получается? Вместо того чтобы узнать, кто шантажирует его мать, он вляпался в неприятности, а затем еще и увлекся особой с сомнительным прошлым,
 Он сделал новый глоток виски и заставил себя сосредоточиться на деле. Что сказать завтра матери? Разумеется, ее не стоит пугать, поэтому факт смерти Альфреда Херста придется скрыть. Да и рассказ об ударе по голове, заработанном в особняке, едва ли ее обрадует. К тому же леди Колдекотт не должна узнать об участии мисс Гарретт во всей этой истории.
 Патрик кисло улыбнулся. Узнай мать о его знакомстве с «той самой мисс Гарретт», ее хватит удар. Особенно в свете того, что порочная особа так приглянулась ее единственному сыну.
 Кстати, о порочности. Когда он впервые увидел Тию в парке, Найджел просветил его относительно погубленной репутации девушки и ее упорного нежелания становиться парией.
 — Помнишь старика Риверза? — спросил тогда Найджел. Он говорил об известном развратнике, питавшем слабость к наивным девушкам.
 Патрик кивнул.
 — Она здорово его одурачила. Поначалу мисс Гарретт, казалось, была не против ухаживаний Риверза, но когда тот прямым текстом заявил о своих намерениях, красотка этак мило улыбнулась, а затем со всей силы заехала негодяю в ухо. Прямо в обществе, представляешь? — Найджел задумчиво помолчал. — Странно другое: когда лорд Гейл начал оказывать ей знаки внимания — а ведь парень богат, хорош собой и благороден до мозга костей, — Тия осталась холодна. Правда, Гейла это не остановило, и он захотел на ней жениться. Так вот, я слышал, что мисс Гарретт сама договорилась с его родственниками, чтобы они увезли парня подальше в провинцию. Его семья вздохнула с облегчением, хотя их немало удивило такое поведение девицы. Казалось бы, что мешало мисс Гарретт вцепиться в предоставленный судьбой шанс выйти замуж и обелить себя в глазах света?
 — Весьма благородно с ее стороны, — усмехнулся Патрик недоверчиво. — Однако мисс Гарретт хватает наглости появляться в обществе, словно ей и дела нет до сплетен и косых взглядов. С другой стороны, ее трудно винить. Кто знает, что творится у нее в душе? Я точно ей не судья.
 Найджел бросил на Патрика цепкий взгляд:
 — Будь осторожен, дружище. На нее западали завидные женихи, и все получали от ворот поворот. Постарайся не пополнить их ряды.
 — Что? — искренне удивился Патрик. — С чего бы это?
 Найджел как-то странно улыбнулся, отчего показался Патрику старше и мудрее.
 — Никогда не знаешь, приятель. Никогда не знаешь… Вспомнив слова Найджела, Патрик нахмурился и постарался выкинуть Тию Гарретт из головы. Ему нужно было решить, какой отчет предоставить завтра матери. С этими мыслями он и уснул. Во сне он вновь разговаривал с Тией, утешал и пытался подбодрить несчастную девушку, а проснувшись, почувствовал желание познакомиться с ней ближе, как можно ближе. Недовольный собой, он отправился к матери.
 Поскольку новостей он не принес, леди Колдекотт не могла скрыть своего разочарования.
 — Как я уже говорил, шантажист мог назначить тебе встречу лишь для того, чтобы проверить, насколько ты напугана. Ему не обязательно было общаться с тобой. И хотя я не видел его, уверен, что он знает о моем визите. То есть знает, что за дело взялся я, — подвел итог Патрик. Он сидел в кресле напротив матери, закинув ногу на ногу.
 — А вдруг ты просто спугнул его? И что теперь делать мне? — обеепокоенно спросила Эллис.
 — Спугнул? Мне показалось, в доме никого и не было, — заявил Патрик и поморщился. Врать матери было нелегко. — Я пробыл там целый час, но вымогатель не явился. — Это было недалеко от истины. Он умолчал лишь о том, что в течение этого часа находился в бессознательном состоянии.
 Решив, что больше добавить к сказанному нечего, Патрик поднялся.
 — Если он даст о себе знать, сразу свяжись со мной, — предупредил он мать. — Я попробую разузнать о родственниках Ливайны. Кстати, по словам Найджела, она скончалась в январе. Все ее бумаги должны были достаться Элсуортам. С них я и начну.
 — Элсуорты? — негромко спросили за спиной. Патрик заметил, какой напряженной стала поза матери, и обернулся. — Разве ты знакома с ними, дорогая? — спросил лорд Колдекотт, входя в гостиную.
 Эллис покрылась румянцем и смущенно улыбнулась, подставив мужу щеку для поцелуя. Барон — высокий, худощавый мужчина — кивнул пасынку и присел рядом с женой.
 — Я думал, — начал он, внимательно глядя на нее, — что знаю всех твоих знакомых. Но Элсуорты — разве ты знаешь их? Надеюсь, это не те мелкие людишки, с которыми породнился несчастный лорд Толбот? Кажется, он женился на старшей из Элсуортов. А братец невесты связал себя узами брака с дочерью лорда Беттисона, что позволило ему оплатить все свои долги. Какая низость!
 Лорд Колдекотт в молодости был известным франтом, да и сейчас одевался по последней моде. Его бледно-голубой пиджак был сшит у дорогого портного и отлично сидел на нем; запястья украшали манжеты из брюссельских кружев, считавшихся самым модным аксессуаром сезона. К своим шестидесяти двум годам он не потерял ни единого волоса. Большинство ровесников барона давно носили парики или вообще не скрывали лысину. Лорд Колдекотт был все так же хорош собой, как и во времена юности, только выглядел не в пример солиднее. Приятное лицо его можно было назвать добродушным, и лишь немногие знали, какой острый ум скрывается под маской простоты.
 Патрику было прекрасно известно, что лорд Колдекотт — человек наблюдательный, поэтому внезапное появление барона в гостиной смутило его и озадачило.
 — Доброе утро, милорд, — учтиво поклонился Патрик, ломая голову над тем, мог ли барон слышать их разговор с матерью. — Рад видеть вас в добром здравии.
 — Но ведь мы, кажется, уже виделись на этой неделе, я не ошибаюсь?
 — Дорогой, ты же не имеешь ничего против визитов моего сына? — натянуто улыбаясь, пробормотала Эллис.
 Лорд Колдекотт широко улыбнулся и потрепал жену по руке:
 — Ну что ты, любовь моя! Главная моя забота — знать, что ты счастлива. Я просто удивился, что Патрик стал так часто захаживать в наш дом, не более. — Барон поднес к глазу монокль, висевший на шее, и внимательно посмотрел на Патрика: — Уже уходишь? Собираешься разыскивать этих Элсуортов, да? Друзья семьи, не так ли?
 — Не совсем так! — поспешно оборвала его жена. — Сын рассказывал мне о лорде Эмбри, женившемся на Ливайне Элсуорт. Бедняжка Ливайна скончалась, а я ничего об этом не слышала. А ведь мы были немного знакомы. Патрик сказал, что у нее куча наследников, и все Элсуорты. Не так ли, сынок? — Эллис умоляюще взглянула на Патрика.
 — Именно это я и говорил, — кивнул тот, размышляя, как много успел подслушать лорд Колдекотт. Отсюда было недалеко до мысли, что барон знает гораздо больше о таинственном вымогателе, чем может показаться. Неужели он в курсе, что его жену шантажируют?
 Как раз в этот момент отчим взглянул на него прозрачными голубыми глазами. Это был такой цепкий, пронзительный взгляд, что Патрик едва не поежился. Похоже, барону действительно что-то известно.
 Знает ли он о шантаже? И если да, то почему не пришел жене на помощь? Что за странное поведение! Или ему нравится затруднительное положение, в каком оказалась леди Колдекотт? Барон по-прежнему смотрел на него, словно предупреждая о чем-то. Патрик насторожился. Может ли быть так, что лорд Колдекотт сам шантажирует супругу?
 Но почему? Находит это забавным? Мстит ей за былью грехи? Или дело в чем-то другом?
 Откланявшись, Патрик принял решение первым делом навести справки о состоянии дел лорда Колдекотта. Быть может, его финансовое положение совсем не так прочно, как он пытается показать? Но что делать в том случае, если окажется, что барон причастен к шантажу? Как переживет этот удар Эллис? Что-что, а разрушить брак матери не входило в планы Патрика.




 Глава 5


 Всю ночь Тип снились кошмары. Утро вторника выдалось солнечным, но вставать и радоваться погожему дню не было никаких сил. Она с трудом выбралась из постели и совершила утренний туалет. Когда она спускалась по лестнице, каминные часы пробили один раз, и, оказавшись в столовой, Тия с удивлением отметила, что уже половина одиннадцатого. Какой бы тяжелой ни была ночь, проснулась она поздно.
 Модести уже суетилась в столовой. .Она расставляла лилии и розы по вазам, с головой погрузившись в столь приятный процесс.
 — Какая жалость, что это последние цветы в нынешнем, году! — с сожалением произнесла она, любуясь букетами. — Обожаю, когда весь дом напоен их чудесным ароматом.
 Тия слабо улыбнулась и прошла к узкому окну, выходившему на улицу. Она долго стояла у окна, но не замечала проезжающие экипажи и спешивших по своим делам людей. На душе у нее было тоскливо.
 Наконец, сообразив, что глупо без толку таращиться в окно, она прошла к софе, накрытой шелковым покрывалом соломенного цвета, и села на нее. Модести устроилась напротив, в изящном темном кресле, и с осуждением посмотрела на Тию:
 — Ты выглядишь подавленной.
 — А что мне остается?
 — На данный момент ничего. Мы должны дождаться новостей, прежде чем что-то делать.
 Тия вскочила и возбужденно заходила по комнате.
 — Ожидание никогда не было моей сильной стороной, — пожаловалась она. — Особенно когда ждешь дурных вестей. У меня ощущение, что подо мной вот-вот разверзнется бездна.
 — Как драматично! — насмешливо заметила Модести.
 — Может, не все так страшно, но я чувствую себя такой беспомощной. Я даже не могу поехать к Эдвине, чтобы поддержать ее, когда она узнает о смерти мужа. — Тия умоляюще взглянула на тетушку: — Как ты думаешь, она обратится к нам за помощью? Она не решит, что я не стану поддерживать ее в горе? Может, стоит послать ей записку с предложением приехать?
 — Ни в коем случае! Это будет выглядеть подозрительно! Ты отказала им в деньгах и вдруг предлагаешь все забыть именно в тот день, когда найдут тело ее мужа? Глупее не придумаешь!
 — Да-да, ты права. Просто я изнываю от неизвестности.
 — Ничего не поделаешь, — вздохнула Модести. — Ну что, будем готовиться к балу? Мы же дали согласие леди Хиллард.
 Тия даже вздрогнула.
 — Бал? Сегодня? В день смерти мужа моей сестры?
 — Но ведь, по легенде, мы пока не знаем о его смерти, — терпеливо пояснила Модести, — А потому нужно вести себя как обычно. Будет странно, если мы не приедем на бал без серьезной причины, хотя уже дали согласие.
 — Ох, ну почему ты всегда права? — воскликнула Тия.
 — Потому что я старая и мудрая, — польщенно улыбнулась Модести.
 Тия не выдержала и рассмеялась. Разговор перешел на бальные платья и предстоящий вечер. Тия все не могла успокоиться, но поддерживала тему. Весь день она была как на иголках, вздрагивала от шагов слуг в коридоре, цокота копыт под окном, звона часов. Она ждала, что дворецкий объявит о приезде Эдвины, прибывшей с трагической вестью, но ничего подобного не происходило.
 К тому моменту когда пришла пора одеваться, у Тии стучало в висках, а желудок тоскливо сжимался в крохотный комочек.
 Почему нет новостей? Неужели тело Альфреда до сих пор не нашли? Разве Эдвина еще не знает о смерти мужа? А может, она просто не хочет видеть сестру?
 Взволнованная и измученная неизвестностью, Тия поднялась к себе, чтобы переодеться. Она почти не заметила, как молчаливая Мэгги Браун — ее верная горничная — успела облачить ее в шелковое бледно-желтое платье с пышными прозрачными рукавами и глубоким круглым декольте, обрамленным тончайшим кружевом. Мэгги изрядно повозилась, собирая волосы хозяйки в высокую прическу. Они были такими густыми и тяжелыми, что для подобной работы больше подошли бы крепкие мужские руки. Покончив с прической и выпустив наружу несколько прядей, Мэгги удалилась.
 Тия задумчиво оглядела себя в зеркале. Кто сможет угадать, встретив ее на балу, в каком беспокойстве она пребывает? Лицо яркой красавицы в зеркале казалось безмятежным. Сверкающие глаза и ясная улыбка ничем не выдавали волнения.
 Модести выглядела ничуть не хуже. Платьев со смелыми декольте она себе уже не позволяла, но ее сегодняшний наряд из шелка сливового цвета подчеркивал все достоинства ее фигуры. Черная накидка лежала на плечах, оставляя обзору шею с ожерельем из небольших жемчужин идеальной формы. Тронутые сединой волосы дополнял шиньон, струившийся по спине. В целом это был образ независимой элегантной женщины средних лет.
 На балу Тия с трудом заставляла себя смеяться и быть веселой. Она болтала с друзьями, стараясь не думать о теле Альфреда, лежащем в кабинете пустого дома, и о страданиях сестры, когда она узнает об этом. Тии не было жаль Херста, но то, как именно он умер, беспокоило ее и заставляло нервничать. Тем более что сестра любила своего непутевого мужа, а значит, ее сердце будет разбито.
 Бал у Хиллардов был великолепен. Огромный зал был украшен последними в этом году чайными розами и белыми гардениями с блестящими жесткими лепестками. Запах гардений пропитал воздух, и казалось, даже от порхавших по залу женщин пахло этими цветами. Здесь собрался весь высший свет: роскошно одетые дамы в голубом, розовом и кремовом. Шуршал ажур, шелестел шелк, мягко струился бархат. Джентльмены не отставали от дам: элегантные костюмы, белые галстуки, отороченные тончайшим шитьем жилеты, узкие брюки в обтяжку. Отменно играли наемные музыканты, слуги в черных ливреях сновали по залу с серебряными подносами, уставленными прохладительными напитками. Гостям предлагались лимонад, пунш, отличный портвейн и огромный выбор вин. На столе у стены стояло множество блюд с выпечкой, креветками, курицей и говядиной, а также миндальные и лимонные тарталетки.
 Но Тия с трудом выносила все это, хотя смеялась и кивала появлявшимся то там, то тут знакомым. Мешанина запахов, звуков и цветов вызывала у нее головную боль. Она не могла дождаться благоприятного момента, когда можно будет покинуть бал.
 С самого прибытия Модести оставила ее одну, предпочтя компанию светских матрон и вдов, бойких на язык. Было ясно, что она предполагает сплетничать и слушать анекдоты весь вечер, нежели опекать свою племянницу. У Тии здесь тоже были друзья, с которыми она в обычное время с удовольствием бы пообщалась, но сейчас она едва могла сосредоточиться на предмете разговора.
 Несмотря на скандал десятилетней давности, ее принимали в высшем свете. Пора самых жестоких слухов и презрительных взглядов прошла, хотя общество не забыло о том, что приняло в свои ряды парию. Да и Тия не забывала о тех, кому обязана своим возрождением: если бы не любящие родственники, приложившие все силы и использовавшие все свои связи, чтобы замять скандал, перед Тией закрылись бы двери многих домов. Ей невероятно повезло, что она состояла в родстве с двумя баронами, могущественной графиней и князем, занимавшим не последнее место при дворе. Да и огромное приданое Тии заставило людей пересмотреть свои взгляды на ее грехи.
 Но по-прежнему оставались и такие, кто избегал ее общества. Юные невинные леди и едва оперившиеся юнцы смотрели на нее косо и отступали в сторону при ее приближении. Поначалу это ранило Тию, но со временем она научилась не замечать подобного поведения. То, с каким рвением иные родители стремились оградить своих чад от ее «распутного влияния», вызывало у нее только усмешку. Несколько раз она нарочно позволяла неопытным юнцам увлечься ею, чтобы насолить их перепуганным родителям, но вскоре ей становилось совестно за свое поведение, и она пресекала дальнейшие попытки поухаживать за собой, за что иные родители, поумнее, были ей несказанно благодарны. В сущности, Тия никогда не была жестокой.
 Вечер никак не кончался. Она уже протанцевала несколько деревенских танцев со своим кузеном Джоном и парой его друзей и даже немного с ними поболтала. Бал был в самом разгаре, когда появилась ее лучшая подруга, леди Элизабет Роуленд.
 Лиз, как просила называть ее Элизабет, заметила Тию и направилась к ней. Они познакомились три года назад, и Тия была удивлена, что юная вдова (Лиз оказалась всего на год старше ее) ведет себя столь вызывающе. Высокая, статная женщина с пронзительно-зелеными глазами и насмешливой улыбкой сразу понравилась Тии, а тот факт, что она презрительно относилась к косным законам высшего общества, еще больше расположил ее к новой знакомой. Они часто виделись, всегда находя темы для разговоров, обсуждали светских матрон и известных кумушек, сплетничали и прогуливались по парку. Обе презирали нелепые предрассудки и с наслаждением шокировали лондонскую публику, а общество платило им за это неуважение пересудами, но девушки считали, что такая цена невысока за то удовольствие, какое они от этого получали.
 Тия как раз собиралась поискать Модести, чтобы уехать, когда заметила Лиз. Ее зеленое платье обращало на себя внимание узкой юбкой, облегавшей ноги, и смелым декольте, из которого почти вываливалась соблазнительная грудь. Похоже, Лиз опять решила утереть нос светским матронам. На ее лице играла насмешливая улыбка, зеленые глаза сверкали задором, носик был горделиво вздернут. Поприветствовав подругу, Лиз окинула ее внимательным взглядом.
 — В чем дело, милая? — тихо спросила она. От ее взгляда не укрылось беспокойство Тии, которого не замечали остальные гости. — Ты выглядишь расстроенной. Только не говори, что проблема в твоем зяте!
 Тия чуть не подпрыгнула от ужаса и округлила глаза, но в следующую секунду взяла себя в руки. Ей ужасно хотелось поделиться с Лиз своей проблемой, но это было абсолютно невозможно.
 — У меня жутко разболелась голова, — солгала она, хотя виски и в самом деле ломило весь вечер. — Я как раз искала. Модести. А ты? Тебе весело?
 — Да нет, — хмыкнула Лиз, продолжая изучать Тию. — Думаю, я дала нашим кумушкам богатую пищу для разговоров: подошла поздороваться и прямо перед их носом вертела своим бюстом. Теперь у них будет что обсудить в ближайшую пару недель. — Она посмотрела на Тию с подозрением. — Ты так легко от меня не избавишься, дорогуша. С тобой что-то не так, я же вижу. В чем дело?
 — Ни в чем, — покачала головой Тия. — Просто чувствую себя не в своей тарелке. Не беспокойся обо мне.
 — И почему я тебе не верю?
 — Потому что ты очень подозрительная женщина, сама знаешь. — Тия улыбнулась, чем явно порадовала подругу.
 — Уже лучше. — И Лиз заливисто захохотала, не обращая внимания на неодобрительные взгляды гостей. На ее щеках появились очаровательные ямочки. — Думаю, бал удался: леди Хиллард смогла собрать так много известных людей — практически всех, кто остался в Лондоне этой осенью. А вы с Модести? Останетесь на зиму или снова укатите в Холстед-Хаус?
 Памятуя о трауре, который придется надеть по случаю смерти Альфреда, Тия осторожно ответила:
 — Пока еще не известно. Возможно, мы уедем в провинцию.
 — С чего такое резкое изменение планов? Вы же собирались остаться до первого ноября.
 — Лондон меня утомляет, ты же знаешь. Иногда так хочется тишины и покоя, — вздохнула Тия, надеясь, что такое объяснение удовлетворит подругу.
 — Однако… — начала Лиз, но не закончила. — Взгляни на этого мужчину! Какой красавец! Что-то я не встречала его раньше. — Она кивнула в сторону только что прибывшей пары.
 Сердце Тии взволнованно забилось, когда она поняла, что речь идет о Патрике Блэкберне. Под руку с ним шла его мать. Леди Колдекотт не пришла в восторг, поняв, что сын направляется к двум «недостойным женщинам», но налепила на лицо любезную улыбку.
 — Добрый вечер, — сладко пропела она. — Позвольте представить вам Патрика Блэкберна, моего сына. Он недавно прибыл из Америки.
 Присев в вежливом реверансе, Тия мысленно поаплодировала Патрику: он выбрал самое публичное место для официального знакомства. Теперь никому не придет в голову удивиться, застав их за разговором. После необходимых приветствий завязалась беседа. Тия исподтишка разглядывала Патрика. Видит Бог, он был неотразим: вечерний костюм цвета бургундского, брюки, подчеркивающие длинные ноги и крепкие мышцы, тщательно повязанный галстук.
 Похоже, Лиз тоже оценила мистера Блэкберна, потому что сразу заискрилась улыбками. Она прямо-таки раздевала его глазами, что не ускользнуло от взгляда Тии, которая вдруг обнаружила, как в душе ее шевельнулось что-то похожее на ревность. Она быстро справилась с собой и лучезарно улыбнулась Патрику.
 — Как вам нравится Англия, мистер Блэкберн? Наслаждаетесь Лондоном? — задала она вежливый вопрос.
 — Да, в этот раз Лондон немало удивил меня. Столько неожиданностей, — с усмешкой ответил он.
 — И что же вас удивило, милорд? — хрипловатым, чарующим голоском промурлыкала Лиз. Ее полуоткрытая грудь зазывно колыхнулась.
 — Я удивляюсь… м-м… непредсказуемости Лондона, — в тон ей ответил Патрик, оценив соблазнительные округлости. Затем он перевел взгляд на Тию и чуть заметно кивнул ей.
 Леди Колдекотт едва не фыркнула. Ей не нравились маневры Элизабет Роуленд, а еще больше тот интерес, который проявлял ее сын к Тии Гарретт, К сожалению, открыто проявить свое недовольство ей не позволяло воспитание, поэтому она произнесла:
 — Прошу меня извинить, но я вижу леди Бланшард, с которой хотела бы поговорить. — Она заспешила прочь.
 Патрик не заметил ухода матери — он не мог оторвать взгляда от Тии. Вчера он решил, что она необыкновенно хороша, но сегодня она выглядела просто потрясающе. Желтое платье невероятно ей шло, на его фоне волосы казались еще чернее; глаза смотрели с интересом и чуть насмешливо. Патрик рассчитывал на то, что встреча на балу приведет его в чувство и вчерашнее наваждение рассеется, но, как выяснилось теперь, он ошибся. Его влечение к мисс Гарретт только усилилось.
 От наблюдательной Лиз не укрылось, какими взглядами обмениваются Патрик и Тия, и она улыбнулась про себя. Так-так, кто бы мог подумать! Понять, что происходит, было нетрудно, и Элизабет едва не потерла руки: впервые на ее памяти Тия смотрела на мужчину с интересом, и она порадовалась за подругу. А у нее интерес к привлекательному американцу тотчас пропал, сменившись желанием устроить судьбу несчастной Тии.
 Решив, что она лишняя, Лиз пробормотала невнятные извинения и покинула пару. Тия и Патрик ее ухода не заметили.
 — Вы прекрасно выглядите, мисс Гарретт. Я потрясен, — признался Патрик. — Так что насчет нашего дела? Никаких новостей? Судя по тому, что вы приехали на бал, тело Альфреда еще не найдено.
 Сообразив, что нелепо вести подобные разговоры там, где их легко могут подслушать, он увлек Тию на террасу. Здесь было прохладнее, небо казалось черным куполом, утыканным блестящими точками звезд, — довольно редкое зрелище для известного своими туманами Лондона. На террасе было почти пусто, если не считать двух пожилых джентльменов, что курили поодаль и были, похоже, увлечены разговором.
 — А вы отличный притворщик, — заметила Тия. Они двигались к дальнему углу террасы. — Я весь день не нахожу себе места. Неужели о смерти Альфреда еще не знают? Может ли быть, что Эдвина пренебрегает моей помощью и страдает одна?
 — Я вообще не знаю вашу сестру, поэтому не могу предсказать, как она поступит. Но пока убийство вашего зятя не стало публичным фактом, вам стоит выглядеть безмятежнее.
 Тия повернулась к нему:
 — А что, если выяснятся новые подробности, к которым я не готова?
 Они остановились в тени растений, высаженных в кадки и вазоны. Те двое, что курили сигары, закончили разговор и вернулись в зал. Тию взволновало, что она и Патрик находятся в столь уединенном месте, хотя сквозь распахнутые двери до них долетали смех и музыка. То, что мистер Блэкберн был очень привлекательным мужчиной, заставляло ее нервничать.
 От Патрика не укрылось ее состояние, и он ободряюще ей улыбнулся.
 — Я не собираюсь бросаться на вас, успокойтесь, — сказал он. В его голосе Тии почудилась насмешка. — А если вы дрожите за свою репутацию, то уверяю вас, что подобное уединение, если оно не длится слишком долго, не выходит за рамки приличия.
 Тия покраснела, порадовавшись, что в темноте заметить это невозможно.
 — Если бы на моем месте была другая, ваша предусмотрительность имела бы смысл. Вы забыли, что я «та самая мисс Гарретт»? — В ее голосе не было горечи. — Как вы уговорили свою мать представить нас друг другу? Наверняка она не слишком обрадовалась подобной просьбе.
 Патрик усмехнулся, его белые зубы хищно блеснули в темноте.
 — Конечно, она не пришла в восторг. Но поскольку она уже распрощалась с мыслью увидеть меня женатым, то быстро сдалась. Ее порадовало, что я проявил интерес к женщине, а потому не столь важно, кто она такая.
 — Вы сказали, что я вам интересна? — От собственного любопытства Тия опять зарделась.
 — Не совсем так. Я спросил: «Кто эта восхитительная дама в желтом платье?» Остальное вы знаете.
 Даже понимая, что Патрик вынужден был хоть как-то объяснить матери свой интерес к незнакомке, Тия была польщена тем, что он назвал ее восхитительной. Неужели она нравится ему?
 «Боже, какая ты глупая!» — одернула себя Тия и постаралась направить свои мысли в иное русло. Но Патрик не позволил ей этого сделать.
 — Вы же знаете, что вами нельзя не восхищаться. — Он приподнял пальцами ее подбородок и вгляделся в затененные черты. — Вы очень красивы. Я бы даже сказал, слишком красивы. Порой это опасно.
 У Тии неожиданно перехватило дыхание.
 — О чем вы? — пролепетала она.
 — Ни один мужчина из плоти и крови не устоит перед вами.
 И он поцеловал ее. Губы так осторожно коснулись ее губ, что Тия растерялась. Поцелуй вызвал в ней давно забытые желания, которые она похоронила еще десять лет назад. Нет-нет, то, что она испытывала теперь, не шло ни в какое сравнение с влечением к лорду Рэндаллу. В голове гулко стучало, сердце готово было выскочить из груди, ноги стали ватными, и она покачнулась. Казалось, темное небо опрокинулось на нее, лишив ориентации. Она помнила поцелуи Хоули — грубые, неприятные. Патрик целовал ее нежно, осторожно, давая понять, что именно от нее зависит, будет ли продолжаться эта ласка и дальше. Тия прижалась к Патрику, и он обнял ее, не переставая целовать.
 Вдруг она очнулась и осознала, что поцелуй длится слишком долго и их могут увидеть. Кроме того, ей слишком нравился Патрик, но ее напугала собственная податливость. А самое главное — насколько Тия успела понять, прижимаясь к его бедрам, — он сильно возбужден.
 И она. Она тоже возбуждена, призналась себе Тия. Зная, как далеко может завести потакание желаниям мужчины, да и собственным тоже, она резко оттолкнула Патрика.
 — Не пытайтесь соблазнить меня! — зло проговорила она, поправляя волосы. Злилась она вообще-то на себя. — Это Найджел вас надоумил? Уж не поспорили ли вы на меня?
 Патрик не сразу понял, о чем она говорит. Дыхание у него сбилось, между ног все так пульсировало, что готово было разорвать брюки. Никогда прежде ему не доводилось так сильно возбуждаться. Недовольный тем, что настолько увлекся, Патрик сердито ответил:
 — Какой, к черту, Найджел? — Вдруг вспомнив о недавнем пари, которое он заключил с приятелем, Патрик смутился. — Дело вовсе не в нем! — с досадой добавил он. — То, что произошло между нами, не имеет отношения ни к каким спорам. Это оказалось неожиданно даже для меня, а потому не может быть результатом пари. Прошу меня извинить, Я забылся и вел себя недостойно.
 Тия цинично хмыкнула:
 — Ну-ну! Не стоит упрекать себя. Вы не первый, кто покушается на мою честь. И не первый, кто делает на меня ставку.
 Сообразив, в чем его обвиняют, Патрик вышел из себя. В конце концов, он давно забыл о пари с Найджелом; кроме того, их спор касался вовсе не соблазнения мисс Гарретт.
 — Я давно уже не спорю на юных леди, — четко произнес он. — В молодости многие грешили этим, но с тех пор я значительно поумнел, уверяю вас.
 — Неужели?
 Патрик вдруг вспомнил, как в юности он и его приятели заключали пари на женщин, и впервые в жизни ему стало стыдно. К тому же он не мог поклясться мисс Гарретт, что вообще никакого спора, касающегося ее, не было. Какая разница, в чем именно заключался спор?
 — Я повторяю, дело вовсе не в пари. То, что сейчас произошло, получилось само собой. Вы слишком красивы, чтобы устоять, я же вас предупреждал.
 — О, вы хотите свалить всю вину на меня? — возмутилась Тия.
 — Да нет же! — в сердцах воскликнул Патрик. — Я хотел сказать, что вы слишком привлекательны, и знаете это. — Он тяжело вздохнул. — Обещаю, впредь это не повторится.
 — Надеюсь, что так, если нам предстоит вместе распутывать наше дело, — примирительно проговорила Тия.
 То, что Патрик находил ее привлекательной, смягчило ее сердце. Возможно, он просто льстил — засыпал ее комплиментами, чтобы усыпить бдительность и бог знает зачем еще. Возможно, он обманывал ее. Разумеется, она успела наслушаться льстивых речей: многие повесы пытались соблазнить ее и шептали на ухо любезности, восхищались ее красотой и обаянием. Поэтому Тия привыкла верить поступкам, а не словам. Но подозревать Патрика в неискренности ей не хотелось. Впервые ее соблазнял мужчина, на поцелуи которого откликнулось ее тело, и она мечтала подольше оставаться в плену этого наваждения.
 Однако от темных уголков и тенистых аллей стоит держаться подальше, решила Тия. Влечение к мистеру Блэкберну весьма опасно и грозило потерей душевного равновесия.
 Она даже не успела решить, что делать дальше, как услышала знакомый женский смех, доносящийся из зала. Тия застыла, не веря своим ушам.
 Неужели Эдвина? Но как это возможно? Неужели сестра приехала на бал в тот день, когда должна была узнать о смерти мужа?
 Тия поспешила к дверям. Так и есть, Эдвина! Она была одета в светлое газовое платье, золотистые локоны обрамляли миловидное лицо, в волосах сверкала диадема. Рядом с сестрой стоял молодой человек, и она весело смеялась его шуткам, глаза ее искрились от удовольствия.
 Молодой человек, с которым она разговаривала, был ею очарован — это было заметно по выражению его лица. Эдвина явно флиртовала с ним, правда, не выходя за рамки приличий, и взгляды, которые она бросала на него из-под ресниц, недвусмысленно говорили об этом.
 Вот дурочка! Что она делает? Она должна быть в трауре, а не веселиться на балу.
 Тия была готова подойти к сестре, чтобы как можно скорее увезти ее домой, но неожиданно Патрик твердо сжал ее руку.
 — Не спешите, — остановил он ее.
 — Как это? Эдвина стала вдовой. Ей здесь не место! — пискнула Тия.
 Патрик вздохнул:
 — А вы уверены, что она знает, что стала вдовой? Возможно, тело ее мужа еще не обнаружили. Как вы объясните ей, что знаете о его смерти?
 Тия вздрогнула. Действительно, что это с ней? Как она могла подумать, что Эдвина, узнав трагическую новость, все равно поехала на бал? Положительно, у нее в голове полная каша.
 — Думаете, тело все еще лежит в особняке? — шепотом спросила она. — Прошел целый день — как его могли не найти? Думаете, кроме нас двоих, никто ничего не знает?
 — Кто-то знает. К примеру, убийца, — подсказал Патрик. — Или вы забыли об этом?
 — Попробуй тут забыть, если вы каждую минуту напоминаете мне об этом прискорбном факте, — хмыкнула Тия.
 — Я беспокоюсь за вас, — покачал головой Патрик. — Вы можете наделать глупостей, если за вами не следить.
 В этот момент сестра заметила Тию и приветливо махнула ей рукой. Сердце Тии замерло. Она пока не успела придумать, как себя вести.
 Эдвина приблизилась к ней и тряхнула кудряшками.
 — Добрый вечер, сестричка, — пролепетала она. — Тебе нравится бал?
 Тия пробормотала что-то в ответ, надеясь, что губы ее не слишком дрожат. Пока все знакомились, она успела немного успокоиться. По крайней мере настолько, чтобы поддерживать беседу. На беду, перед ее глазами стоял образ Альфреда, распростертого на полу, и это сильно осложняло Тии общение.
 Джентльмен, с которым кокетничала Эдвина, оказался лордом Пеннингтоном, застенчивым молодым человеком, всего год назад унаследовавшим титул отца. Тия и раньше встречала его на приемах, ко не была с ним знакома. Юный лорд лишь недавно начал посещать балы и приемы и считался одним из самых завидных женихов. Он происходил из влиятельной семьи, был богат и хорош собой. Кроме того, лорд Пеннингтон был прекрасно воспитан, отчего светские матроны, подыскивающие партию для своих дочерей, прямо-таки млели при взгляде на него. Несомненно, им не нравилось, что молодой человек разговаривает с Эдвиной и тем более с Тией, а потому они бросали на них неприязненные взгляды.
 Тия знала, что на них смотрят, и ей захотелось поскорее уйти, желательно уговорив сестру покинуть бал вместе с ней. Но стоило ей предложить Эдвине уехать, сославшись на головную боль, мучавшую ее весь вечер, как сестра отрицательно покачала головой.
 — Нет-нет, — запротестовала Эдвина и умоляюще взглянула на Тию, — Я обещала лорду Пеннингтону следующий танец. — Она бросила на спутника кокетливый взгляд. — Будет невежливо уехать прямо сейчас.
 Пеннингтон забормотал что-то о том, что не смеет мешать общению двух сестер, но Эдвина весело оборвала его:
 — Какой вы глупый! — Она захлопала ресницами в его сторону. — Неужели вы думаете, что я предпочту общаться с Тией, вместо того чтобы веселиться? Ведь моя сестра наверняка собирается прочесть мне нравоучительную лекцию. Правда, Тия?
 Тия потеряла дар речи. Патрик, внимательно следивший за ее лицом, постарался отвлечь внимание юной вертихвостки на себя.
 — Кажется, я не вижу здесь вашего мужа, мистера Херста, — произнес он. — Неужели он не сопровождает вас?
 Тия еле подавила желание распахнуть рот от ужаса. Конечно, вопрос Патрика был резонным, но столь спокойное упоминание об Альфреде очень шокировало ее.
 — Да, мой муж сегодня не приехал. — Эдвина послала обольстительную улыбку лорду Пеннингтону. — Он отбыл по делам. Вчера утром он предупредил, что будет отсутствовать несколько дней. — Затем с притворной скромностью она продолжила: — Мне приходится выходить из дома без сопровождения. А Лондон так опасен, особенно по вечерам. — И она зазывно взглянула на своего спутника. — Столько неприятностей может поджидать юную леди, которая путешествует без эскорта!
 Лорд Пеннингтон едва не выпрыгнул из костюма — такое впечатление произвели на него слова Эдвины.
 — Я могу быть вашим спутником до тех пор, пока не вернется ваш муж, — смущенно предложил он.
 — О, как мило! Вы так любезны. — Эдвина повисла на руке молодого человека. — Видишь, сестричка, я в полной безопасности. За мной присмотрит благородный джентльмен.
 Тия до того возмутилась, что ей захотелось хорошенько отшлепать сестру. Однако она взяла себя в руки.
 — Альфред не говорил тебе, куда уезжает?
 106
 Эдвина задумалась.
 — Девоншир? Может, Уилтшир? Или это был Лестершир? Право, не помню. — Она нахмурилась. — Погоди, вчера он оставил мне адрес, по которому его можно будет найти, и имена людей, с которыми собирался встретиться. Мне поискать записку?
 Тия прикусила язык, с которого готово было сорваться согласие, и покачала головой. Излишний интерес к Альфреду будет подозрителен, особенно в свете того, что они никогда не ладили.
 — Не нужно. Я просто поинтересовалась.
 Поскольку больше обсуждать было нечего, а Эдвине не терпелось избавиться от сестры, Патрик пожелал лорду Пеннингтону и его спутнице приятного вечера и увлек Тию в сторонку. Тия успела заметить, какой заинтересованный взгляд бросила сестра на Блэкберна, и заволновалась. Эдвина была замужней дамой, и ее флирт с Пеннингтоном выглядел неприлично. Однако лорд Пеннингтон был неопытным юнцом, а вот интерес сестры к Патрику был уж точно опасным.
 — Мы получили ответ о местонахождении Херста, — меж тем говорил лорд Блэкберн, лавируя вместе с Тией между парами.
 — Верно. Но мне неприятно думать, что моя сестра флиртует на балу, когда тело ее мужа лежит в пустом доме всего в паре кварталов отсюда.
 — Мне кажется подозрительным, что его не нашли, — задумчиво проговорил Патрик, увлекая Тию в свободный уголок зала. — Агент по недвижимости убеждал меня, что они каждый день осматривают дом, чтобы убедиться, что в него не проникли воры или что в подвале не завелись крысы. Прошли сутки, и по-прежнему никаких вестей. Думаю, этому может быть лишь одно объяснение… — Патрик замолчал.
 — Какое же? — не выдержала Тия ожидания,
 — Тело могло исчезнуть.
 Тия ахнула. Слова лорда Блэкберна так потрясли ее, что у нее заложило уши и гул голосов проникал в них словно сквозь вату.
 — Как это возможно? Он же не мог встать и уйти!
 — Ему могли помочь, — усмехнулся Патрик.
 — Ага, сам Господь милосердный, — кивнула Тия недовольно.
 — Это могли сделать для того, чтобы скрыть факт убийства.
 Тия помолчала, переваривая новость. Затем она резко развернулась и стала пробираться сквозь толпу.
 — Куда вы? —.удивленно спросил Патрик, догнав ее.
 — Я собираюсь найти мисс Бредфорд, чтобы вместе с ней проститься с леди и лордом Хиллард. — Она обернулась, посмотрела Патрику прямо в глаза и тихо добавила: — Затем я поеду на Керзон-стрит, чтобы выяснить, что происходит.




 Глава 6


 Сразу забыв, что они не одни, Патрик схватил Тию за локоть:
 — Вы сошли с ума! Это неразумно, — пояснил он, заметив, какой изумленный взгляд бросила на него Тия.
 — Патрик, друг мой! — раздался за спиной знакомый голос. — Ты тоже здесь!
 Патрик мысленно застонал и обернулся. Найджел, стоявший совсем рядом, смотрел на него чуть насмешливо. Это был последний человек, которого Патрик пожелал бы увидеть на приеме, особенно в компании с мисс Гарретт.
 — Как видишь, я не пропускаю светские рауты, — сдержанно ответил он.
 Найджел окинул взглядом Тию, успевшую освободить локоть из цепкой хватки своего спутника.
 — Мисс Гарретт, какой приятный сюрприз! — протянул Найджел лениво, обнажив зубы в усмешке. — Не знал, что вы знакомы с моим другом.
 Патрик нахмурился: благодаря старому приятелю уже завтра весь Лондон сможет узнать о том, что он позволил себе схватить Тию Гарретт за руку.
 — Да, мы знакомы. — Он постарался, чтобы фраза прозвучала небрежно. — Нас представила друг другу моя мать не далее чем полчаса назад.
 — Ах вот оно как! Миленько! — продолжал забавляться Найджел.
 — Что вы хотите сказать этим тоном? — возмутилась Тия. Патрик покачал головой:
 — Позвольте мне, мисс Тия, задать этот вопрос своему другу. — Он повернулся к Найджелу: — Что ты имел в виду?
 — Нет-нет, ничего особенного. — Тот развел руки в стороны и обезоруживающе улыбнулся: — О, взгляни, сюда идет Пакстон! Мисс Гарретт, вы знакомы с мистером Пакстоном, другом Патрика? Адам — чудесный человек, давайте я его вам представлю.
 Если Адам и был удивлен тем, что нашел приятелей в компании «той самой мисс Гарретт», то ничем не выдал этого. Он вежливо поклонился Тии, встряхнув каштановыми волосами, и сделал пару дежурных комплиментов. Он был так же высок, как Патрик, и, безусловно, нравился женщинам. Карие глаза смотрели на Тию внимательно и заинтересованно. Мистер Пакстон сразу расположил Тию к себе, поскольку в отличие от Найджела не позволял себе двусмысленных реплик и взглядов. Судя по всему, сказывалось отличное воспитание. Но Тия могла поклясться, что друзья мистера Блэкберна с удовольствием перемоют ей кости, стоит ей только уйти.
 — Прошу меня извинить, джентльмены, — проговорила она через несколько минут, — но меня ждут дела. Я оставляю вас. — Она присела в вежливом реверансе. — Думаю, у вас найдется что обсудить, когда я уйду. Приятного вам вечера!
 Выпустив эту парфянскую стрелу, Тия начала пробираться сквозь толпу гостей в сторону Модести. Патрик беспомощно смотрел вслед, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься за ней. Он видел, как Тия подошла к элегантно одетой женщине средних лет, а затем обе поспешили к чете Хиллард.
 — Думаю, это ее тетушка, она же компаньонка, мисс Бредфорд, — просветил Патрика Найджел, проследив за его взглядом. — Родственники просили ее взять Тию и Эдвину, младшую сестренку, под свое крылышко после смерти матери. Когда Эдвина выскочила замуж, тетка осталась жить вместе с мисс Гарретт.
 — Я знаю, — мрачно пробурчал Патрик. Тут его посетила идея выспросить у Найджела все об Альфреде Херсте, коль уж разговор коснулся Эдвины. — А ты знал… я хотел сказать, ты знаешь Херста?
 Ответил ему Пакстон.
 — Еще бы он не знал этого разгильдяя! — Он даже фыркнул от отвращения. — Кто ж его не знает? Этот Херст однажды пытался влиться в нашу компанию, присоединялся к нам за игрой в карты и шатался по злачным местам. Только всем было понятно, что он не нашего поля ягода: Херст играет не ради спортивного интереса. Ему хочется выигрывать, он мечтает о баснословных барышах. К сожалению, фортуна редко бывает на его стороне. А этот лодырь не знает иного способа заработать, кроме игры, поэтому спустил все свое состояние.
 — Женившись на дочери Нортропа, он ударился во все тяжкие, — подхватил Найджел. — Каждый вечер проигрывал и все равно возвращался в игорный дом. Вот идиот! Такие деньги успел растратить, да еще за столь короткий срок! — Он задумчиво потер подбородок. — Думаю, парень увяз в долгах. Глупец! Кстати, что-то его не видно сегодня. Обычно он не пропускает светских балов, надеется укрепить свое финансовое положение за счет связей. — Найджел снял бокал с портвейном с подноса одного из слуг, проходящих мимо. Он сделал глоток, и его лицо снова приняло обычное насмешливое выражение. — Зато где-то поблизости я заметил женушку Херста. Да вон она, строит глазки бедняге Пеннингтону! Ай-ай-ай, какое недостойное поведение для замужней дамы!
 — Пеннингтон — неопытный юнец. Похоже, он всерьез запал на ее аппетитные плечики, — сухо заметил Пакстон. — Я отлучусь ненадолго. Пора спасать этого желторотого птенца.
 Патрик, не проронивший ни слова, удивленно уставился вслед удаляющемуся другу.
 — С чего это вдруг он решил выручить Пеннингтона? — обратился он за пояснениями к Найджелу. — Что-то я не припомню, чтобы за ним водилось подобное человеколюбие.
 — Пакстон и Пеннингтон — родственники в каком-то колене. Боюсь, они и сами не скажут, по какой именно линии им повезло породниться. Родители Пеннингтона просили Адама присматривать за их сыном. А ведь для Пакстона нет ничего увлекательнее, чем смотреть, как известные повесы обольщают невинных овечек. Бедняга Адам, надо же так вляпаться! — Найджел засмеялся и опрокинул в рот остатки портвейна.
 — Адам и сам любит расставлять силки для юных пташек, — хмыкнул Патрик. Краем глаза он продолжал наблюдать за перемещениями Тии и ее тетушки по залу. Женщины уже успели попрощаться с хозяевами и как раз направлялись к выходу. Если бы Найджел не вцепился в него как клещ, Патрик еще мог бы нагнать и перехватить Тию прежде, чем она совершит опрометчивый поступок.
 — Похоже, я выиграл пари, — заметил Найджел. Глаза его хитро блеснули. — Ты задолжал мне пятьсот фунтов, дорогой друг.
 — Пятьсот фунтов? — От удивления у Патрика буквально отвисла челюсть. — Что-то не припомню, чтобы мы обговаривали такую сумму!
 Найджел закашлялся под его возмущенным взглядом.
 — В общем, конечно, мы не договаривались. Но ведь пятьсот фунтов — отличная круглая сумма, ты не находишь? — Поскольку Патрик продолжал буравить его взглядом, Найджел потупил глаза и скромно добавил: — Конечно, если для тебя это слишком много, ты только скажи. Ведь не всякий потянет подобные расходы…
 — Да что б ты провалился! — возмутился Патрик и неожиданно расхохотался: — Вот пройдоха! Ладно, ты получишь свои пятьсот завтра утром. А сейчас прошу меня извинить… — И он стремительно направился к выходу.
 В это время Модеста и Тия уже ехали в свой городской особняк на Гросвенор-сквер. Тия радовалась тому, что ей удалось ускользнуть от навязчивого внимания мистера Блэкберна, который по непонятной причине взялся ее опекать. Она твердо решила наведаться в дом на Керзон-стрит, и свидетели ей были не нужны. Она велела кучеру ждать ее у кареты, решив для начала переодеться.
 — Модести удивилась этому приказу, но не задавала вопросов до тех пор, пока они не остались одни. Тия коротко пересказала ей обо всем, что случилось на приеме.
 — А кто тот высокий джентльмен, что присоединился к вам в самом конце? — поинтересовалась Модести.
 — Один из друзей мистера Блэкберна, некий Адам Пакстон. Приятный мужчина, правда? — Тия поднялась в спальню, жестом поманив за собой тетушку.
 — А Патрик Блэкберн хорош собой, — заметила Модести, следуя за Тией. — Я и вчера это отметила, но у меня не было времени, чтобы как следует его рассмотреть. А сегодня я была просто потрясена. Вот это мужчина!
 — Какая разница?! — возмутилась Тия. Пожалуй, слишком возмутилась, потому что Модести была права. — Как это связано с теми неприятностями, что мне грозят? Я бы согласилась принять его помощь, даже если бы он был уродлив и горбат. — Она позвонила в колокольчик, чтобы вызвать Мэгги. — Я собираюсь поехать на Керзон-стрит, проверить, действительно ли тело Альфреда пропало. Возможно, наш новый знакомый прав.
 — Это невозможно! Если тебя увидят и узнают, будет катастрофа!
 — Именно поэтому меня и не узнают, — довольно усмехнулась Тия. — Я переоденусь. У меня есть план, не беспокойся.
 Модести хотела что-то добавить, но появление горничной заставило ее благоразумно прикрыть рот.
 Мэгги Браун не слишком изменилась за эти годы, разве что слегка подросла, повзрослела и стала более серьезной. Волосы непонятного серого цвета она собирала в пучок на затылке, глаза смотрели строго, губы были всегда поджаты, белый передник накрахмален до хруста.
 — Ты говорила, что в Гарретт-Мэнор нашли чемодан с вещами Тома, не так ли, Мэгги? — спросила Тия.
 От горничной не укрылся загадочный блеск в глазах хозяйки, поэтому она еще сильнее поджала губы.
 — Так и есть, — кивнула она. — Вы тогда запретили выбрасывать вещи и настояли, чтобы их перевезли в Лондон. Неужели вы забыли? — Она неодобрительно взглянула на Тию.
 Мэгги давно служила у Гарреттов, и это давало ей некоторое право говорить с хозяйкой в подобном тоне, поэтому Тия лишь усмехнулась:
 — Я раздражаю тебя расспросами?
 Лицо горничной смягчилось.
 — Нет, мисс, вы же знаете. Но я вижу, вы что-то задумали. Я давно знаю вас, мисс, и не люблю этот блеск в ваших глазах. Порой вы выделываете такое, что совершенно не пристало леди, и смущаете этим слуг. — Когда Тия рассмеялась, Мэгги нахмурилась: — Мисс, что вы опять задумали?
 — Ничего особенного, милая. — Тия посерьезнела. — Так где сейчас этот чемодан?
 По опыту зная, что хозяйку не переубедить, если она что-то вбила себе в голову, горничная вздохнула и неохотно ответила:
 — На чердаке, мисс. Вы же побоялись открывать его, когда он прибыл. Поэтому чемодан запихнули подальше, лишь бы глаза не мозолил. Велеть, чтобы его достали?
 Тия кивнула.
 Через несколько минут с чердака принесли тяжелый чемодан, обитый темной кожей. Веселое настроение Тии улетучилось, стоило ей лишь на него взглянуть. Модести ждала, сердце ее часто билось: она сочувствовала Тии, понимая, что ту захватили воспоминания.
 — Ты передумала? — мягко спросила она, Тия очнулась и покачала головой:
 — Нет. У меня нет выбора. Я должна узнать, что творится в том доме. Но очень тяжело копаться в одежде Тома. Это навевает воспоминания, и весьма невеселые.
 Она присела на корточки и начала развязывать узлы на перетягивавших тяжелый чемодан веревках. Ей казалось, что она готова к тому, что сейчас увидит, но когда крышка была откинута и взгляду предстали аккуратно сложенные стопки вещей, таких знакомых и родных, у нее перехватило дыхание. Вот пальто Тома, лежит прямо сверху, уже немодное, но все такое же элегантное, вот пиджак и галстуки.
 Тия зажала рот ладонью, а затем снова заставила себя перебирать вещи. Каждую из них она помнила, и они даже, казалось, хранили запах тех времен, когда Том и Тия гуляли вместе, играли и делились секретами.
 Но по мере того как руки бережно выкладывали вещи из чемодана, Тия все больше успокаивалась. Вряд ли она смогла бы объяснить, почему это так, но ей казалось, что Том наблюдает за ее действиями и незримо их одобряет. Как будто он шептал ей на ухо, что все происходящее правильно, что куда разумнее воскресить в памяти воспоминания о его жизни, чем годами скорбеть о его нелепой смерти. Их с Томом детские сражения, подарки, полученные от родителей, шалости и забавы — все было здесь, в этом чемодане, и то, что она открыла его, позволило им обрести долгожданную свободу.
 Тия осторожно разворачивала сорочки, рассматривала бриджи, долго крутила в руках шляпу с узкими полями, которая так нравилась брату, — все это со стеснением в груди, со смешанным чувством нежности и печали. Модести смотрела на нее, не решаясь заговорить. Наконец Тия выбрала себе наряд и поднялась с колен.
 — Что мне делать с этими вещами? — задумчиво проговорила она.
 — Если позволите, мисс, — ответила горничная, стоявшая поодаль, — я могу отдать их младшему сыну моего брата. Конечно, эта одежда вышла из моды, но это дорогие вещи, и он будет счастлив носить их. К тому же —парнишка хочет стать портным — может, ему удастся их перешить?
 — Отлично, распорядись, чтобы твой племянник их забрал.
 Когда Мэгги и двое слуг, тащивших поклажу, ушли, Тия начала переодеваться. Она сняла бальное платье и потянулась за мужскими вещами. Модести тотчас подскочила к ней, чтобы помочь, хотя на лице ее читалось сомнение.
 — Это опасно, — повторила тетушка, затянув черный галстук на шее Тии. — Ужас, что ты затеяла!
 Одежда пахла пылью и лавандой, которой были переложены вещи в чемодане. Несмотря на то что их складывали очень аккуратно, складки и заломы на ткани говорили о том, что одежду давно не носили. Однако это совсем не беспокоило Тию — ведь она не собиралась ни с кем общаться и надеялась, что вечерняя тьма скроет эти недостатки от взгляда случайных свидетелей.
 Она посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна увиденным. Конечно, одежда старомодна, да и не слишком хорошо сидит, но выбора у нее не было. К счастью, у Тома была худощавая фигура, поэтому его брюки ей подошли. Рубаха оказалась велика, но пиджак это скрыл, и хотя был слишком широк в плечах, это не очень бросалось в глаза. Волосы Тия завязала в элегантный хвост на мужской манер, на голову нахлобучила шляпу, надвинув ее поглубже на лоб. Зеркало отразило изящно сложенного молодого человека, возможно, чуть женственного и худого, но Тия собиралась в пустой особняк, а не на светский раут, поэтому махнула рукой на некоторые недостатки маскарада. Самой большой проблемой стала обувь: ботинки Тома были на несколько размеров больше ее собственных. Не долго думая Тия натянула на ноги свои сапоги для верховой езды, которые издалека могли сойти за мужские.
 — Ну, как я выгляжу? — спросила она у Модести.
 — Сойдет, — снисходительно кивнула та. — Если не рассматривать дотошно.
 — А меня и не будут рассматривать. Я намерена быстро проникнуть в дом и так же быстро оттуда ретироваться.
 Тия решительно спустилась по лестнице, вошла в библиотеку и открыла верхний ящик стола. Она извлекла оттуда старинный дуэльный пистолет, принадлежавший еще ее отцу, а позднее — брату. Модести с тревогой наблюдала, как Тия проверила оружие, а затем хладнокровно зарядила его.
 — Дорогая! Если это столь опасное предприятие, не стоит в него ввязываться! Думаешь, на тебя могут напасть? Если все так серьезно, я отказываюсь отпускать тебя!
 — Риск — дело благородное, как говорил мой брат, — усмехнулась Тия. — Не волнуйся, это просто на всякий случай. Не надо беспокоиться за меня, ведь я вооружена.
 — А ты стрелять-то умеешь? — Модести смотрела на нее недоверчиво.
 — Мы с Томом даже устраивали соревнования: кто поразит больше мишеней. Конечно, это было много лет назад, но если придется защищать свою жизнь, я не покрою свою голову позором, можешь мне поверить.
 Женщины рассмеялись: Тия задорно, а Модести с облегчением. Затем Тия сунула пистолет в карман пиджака и собралась уходить. Модести, уже понимая, что остановить ее не сумеет, все же предприняла последнюю попытку отговорить Тию от безумной затеи:
 — Ты же не собираешься и в этот раз ехать на Керзон-стрит одна?
 — Со мной будет кучер, так что не о чем беспокоиться! — отмахнулась Тия, словно забыв, что она и в прошлый раз отправлялась в пустующий особняк в экипаже, но это не спасло ее от неприятностей.
 — И она советует мне не беспокоиться! — воскликнула Модести. — По мне, так лучше пройтись в одиночестве по самой дурной улице Лондона среди ночи, провоцируя воров на ограбление и насилие, чем отправиться в тот зловещий дом. — Она вздохнула.
 Тия обняла тетушку и чмокнула ее в щеку.
 — Я вернусь даже раньше, чем ты успеешь известись от беспокойства.
 И только когда экипаж остановился за несколько домов от нужного особняка, Тия получила возможность поразмыслить над тем, что делает. Если ее застукают в этом доме одну, поздно вечером, облаченную в мужскую одежду, один Бог знает, какой это вызовет скандал. Тию волновала не ее репутация — обелить ее уже было невозможно, — а репутация всей семьи. Родственники приложили массу усилий, чтобы светское общество благосклонно приняло ее в свои ряды, и очередной скандал грозит им непоправимым уроном.
 Но как иначе она может узнать, что творится в проклятом доме? На месте ли тело Херста или его забрали? И если тело исчезло, чьих рук это дело? И зачем злоумышленнику это понадобилось?
 Тия была благодарна Патрику Блэкберну, объявившемуся столь своевременно, чтобы снять камень с ее сердца. Но она не могла просто сидеть и ждать новостей, в то время как события так запутались. Больше всего на свете Тия Гарретт ненавидела неизвестность и потому хотела избавиться от сомнений.
 Поэтому, не дав себе больше ни секунды на раздумья, она выскочила из экипажа, велев кучеру ее ждать, и заспешила к темному особняку. Она старалась как можно быстрее преодолеть расстояние до двери и держала голову низко опущенной, чтобы ее не узнали случайные знакомые.
 Поднимаясь на крыльцо, она отметила, что в окнах нет даже отблеска света. Только положив ладонь на дверную ручку, Тия сообразила, что дом может быть заперт. Ругая себя, что не предусмотрела такую возможность, она надавила на рукоятку — и дверь поддалась.
 Нет, она распахнулась! В свете тусклых уличных фонарей темный провал холла казался огромной гостеприимно распахнутой пастью. Не зная, радоваться или пугаться тому, что дверь не заперта, Тия поежилась. Переступать порог было страшно.
 Все ее сомнения разрешила чужая рука. Она высунулась из темноты, схватила ее за пиджак и резко вдернула внутрь. Тия испуганно пискнула, когда вторая рука — несомненно, мужская и очень крепкая — зажала ей рот. Тия оказалась прижатой спиной к чьей-то широкой груди. Кто-то невидимый ногой захлопнул дверь, и она оказалась в кромешной тьме. У Тии от ужаса глаза едва не вылезали из орбит, сердце стучало то в желудке, то в горле. Тия чувствовала, что, если этот кошмар продлится еще хотя бы секунду, она просто потеряет сознание от страха.
 И как раз в этот момент над ухом тихо раздалось:
 — Ш-ш! — А рука, сжимавшая рот, исчезла. — Я не собирался пугать тебя, милая. Просто ты слишком долго торчала на пороге. Тебя могли заметить. — Это был Патрик Блэкберн.
 — Торчала?! Я не торчала. Я оценивала ситуацию! — возмутилась Тия и злобно наступила ему на ногу. Она бы не простила себе, если бы не воспользовалась этой возможностью, — Патрик здорово ее напугал.
 От такого неожиданного нападения Патрик отступил назад и хмыкнул.
 — Прошу меня извинить. Я неверно истолковал ваше топтание у двери, — учтиво шепнул он. В его голосе была ирония.
 — Рада, что так забавляю вас своим поведением, милорд, — скривилась Тия. Сердце ее продолжало неровно биться, но, к ее величайшей досаде, уже не от страха. Ее волновала близость Патрика, невидимого в темноте, — в этом было что-то очень интимное. Казалось, протяни руку, и она дотронется до него… проведет по его груди, а может, и еще где-то. Тия опять поежилась, недовольная направлением своих мыслей. Находиться в пустом доме, в полном мраке наедине с таким привлекательным мужчиной было весьма мучительно.
 Чтобы переключиться на другую тему, она шепотом спросила:
 — Что вы здесь делаете? Я думала, вы все еще на балу.
 — Уверен, что именно так вы и думали. — Патрик беззвучно приблизился, обнял ее за талию и потянул туда, где должен был находиться кабинет. Тия еле сдержалась, чтобы не отстраниться. — Как только я избавился от Найджела, я немедленно устремился сюда. — Он шептал так тихо, что Тия едва разбирала слова. — Я же не мог вам позволить веселиться в одиночку.
 — А нельзя зажечь свечу? — спросила она негромко. — Я боюсь споткнуться.
 — Разумеется, можно, если вы хотите оповестить всех о нашем вторжении. Дом огромный, и мы можем оказаться в нем не единственными гостями.
 Тия мысленно отругала себя за то, что забыла о безопасности. Положительно, от присутствия мистера Блэкберна она поглупела! Они прошли по коридору, и Патрик осторожно открыл дверь кабинета. При мысли о том, что она вот-вот споткнется о тело Альфреда, Тию затошнило. Ничего подобного, однако, не произошло.
 Патрик закрыл за ними дверь. Несколько секунд спустя замигало слабое пламя свечи. В ее бледном свете Патрик с интересом изучил наряд Тии, уделив особое внимание обтянутым брюками ногам. Ему явно понравилось увиденное.
 — Вы весьма изобретательны, миледи, — наконец произнес он и поставил свечу на стол.
 — Благодарю за комплимент, — буркнула Тия, осматривая комнату. Тела Херста нигде не было. — Его нет, — покачала она головой. — Он встал и ушел, или это вы его убрали?
 Патрик нахмурился:
 — С какой это стати мне его убирать? Уйти он тоже не мог. Он был мертв. Очень-очень мертв. Когда я уходил, он лежал лицом вверх возле стола, из горла его торчали ножницы.
 Тия, обладавшая богатым воображением, мгновенно представила себе эту картину. Желудок жалобно сжался.
 — Когда уходила я, он лежал на пороге, прямо у открытой двери.
 — Знаю. Сначала он так и лежал. Но когда я спустился по лестнице, он уже лежал у стола. Судя по всему, он пришел в себя, пока я был без сознания, может быть, даже встал. Возможно, убийца напал на вашего зятя, а тот отбивался или отползал. А потом ему воткнули в горло ножницы. Наверное, так. Другого объяснения у меня нет.
 — Неплохая версия, — саркастически сказала Тия, рассматривая Патрика при бледном свете огня.
 Тот только улыбнулся. От этой улыбки Тия покраснела и быстро отвернулась. Снова ее захлестнули мысли о пустом доме, а также желание потрогать плечи и грудь Патрика. Когда он подошел ближе, ей захотелось развернуться и бежать как можно дальше, но Тия подавила нелепый импульс, понимая, насколько глупо это будет выглядеть.
 А Патрик с-любопытством разглядывал ее лицо И даже приподнял подбородок пальцами.
 — Эй, ты все еще мне не доверяешь? Это неразумно. Я на твоей стороне.
 — Вот только с какой стати? И почему я должна тебе верить?
 Патрик тихо засмеялся, запрокинув голову. Тия смотрела на него во все глаза, не в силах оторваться.
 — Если ты не веришь мне, почему не умчалась прочь, когда обнаружила меня в доме? У тебя было немало возможностей. Если ты подозреваешь меня в чем-то, тебе стоило бы опасаться за свою жизнь, а не смотреть на меня так.
 — Как это «так»?
 — Не отрываясь. Пора принять решение: либо ты веришь мне, либо нет. Так что ты выбираешь?
 — Чтобы вас черти взяли, мистер Блэкберн! — фыркнула Тия. — Похоже, у меня нет выбора. Мне придется довериться вам.
 Патрика ничуть не смутил столь невежливый ответ. Он удовлетворенно кивнул и отпустил ее подбородок.
 — Я ни к чему вас не принуждал, миледи. — Он самодовольно ухмыльнулся. — Теперь давайте перейдем к более насущным вопросам. Мы должны разобраться в том, что здесь происходит.
 Несколько минут они обыскивали комнату, но не нашли, никаких признаков того, что здесь было совершено убийство. Даже темных пятен на ковре, где лежал убитый, и то не было. Впрочем, этот факт скорее обрадовал Тию, поскольку ей совершенно не хотелось обнаружить следы крови Альфреда.
 Усевшись в кресло, Тия совсем не по-женски закинула ногу на ногу и задумалась.
 — Не понимаю, зачем его спрятали? Какую преследовали цель?
 Патрик, сидевший на краю стола, сложил руки на груди.
 — Возможно, факт убийства хотели скрыть от властей. К примеру, убийца желал закончить какие-то дела, прежде чем о смерти Херста узнают.
 — Хм… Звучит разумно. Эдвина сказала, что ее муж уехал. Так что его отсутствие никого бы не удивило. Он мог пропасть на неделю или больше, и его бы не хватились. Эдвина даже не подозревает, что Альфред уже мертв.
 — Мне кажется, это и к лучшему. Теперь у нас есть возможность разобраться в ситуации. Чем меньше людей будет знать об убийстве, тем лучше.
 — Не уверена, что мне нравится входить в узкий круг лиц, осведомленных об этом. Круг, в который входит и убийца. — Тия пожала плечами.
 Патрик с сочувствием кивнул. Тия вскочила с кресла и заходила по комнате.
 — Мне кажется, у нас неравное положение, мой друг, — вдруг заявила она и пристально взглянула на Патрика. — Зачем вы приходили сюда вчера?
 — Я уже говорил — это не моя тайна. Если у меня не будет выбора, я поделюсь ею с вами, мисс Гарретт. Но до этого момента позвольте мне блюсти интересы человека, которого эта тайна касается.
 — В таком случае мы просто теряем время. Мы так ничего и не узнали и ни на волос не продвинулись в нашем расследовании. — Она нахмурилась: — Куда могли спрятать тело? Может, стоит обыскать дом? Вдруг Альфреда перетащили на второй этаж, решив, что так его дольше не найдут?
 — Вы уверены, что хотите обнаружить останки?
 — Не хочу. Но ради собственной безопасности я должна знать, где они. Бедняжка Эдвина, — вздохнула она. — Она продолжает веселиться, даже не подозревая, что в ее жизни наступят неотвратимые перемены. Возможно, моя сестра — ветреная дурочка, но она любила мужа. Его смерть будет для нее ударом.
 Патрик положил ей ладонь на плечо:
 — Возможно, держать ее в неведении милосерднее? Время оплакать потерю всегда найдется.
 Тия кивнула и беспомощно посмотрела Патрику в глаза:
 — И что нам теперь делать?
 — Мне понравилась идея обыскать дом. Лучше убедиться, что в особняке тела Херста нет. Думаю, вам лучше дождаться меня здесь, пока я буду осматривать комнаты.
 — Нет уж, спасибо, — покачала головой Тия. — Уж лучше найти тело зятя вместе с вами, чем оставаться одной. Мне трудно здесь находиться после того, что тут произошло.
 Патрик пожал плечами, взял свечу и, осторожно ступая, вышел из комнаты. Тия шла за ним по пятам. Как ни странно, в его присутствии она чувствовала себя в безопасности. Она действительно доверяла этому мужчине, хотя и не желала в этом признаться. «Так же, как ты доверяла Хоули?» — вкрадчиво спросил внутренний голос. Тия покачала головой. Нет, разумеется, нет! Так слепо, безоговорочно она уже никогда не сможет доверять никому. Она слишком рано узнала о том, какими жестокими бывают мужчины. Среди них встречаются порядочные люди, такие как ее брат или дядя, но это скорее исключения, а потому мужчинам лучше вообще не верить. И пусть сердце уже доверилось Патрику Блэкберну, разум нашептывал ей быть осторожной и оставить себе путь к отступлению.
 Задумавшись, Тия не заметила, как ее спутник остановился, и налетела на него сзади. Поскольку они только-только поднялись по лестнице, она едва не скатилась по ступеням вниз, в темный пролет, и еле успела вцепиться в Патрика.
 — Если желаете обнять меня покрепче, дорогая, я могу повернуться к вам лицом. Уверен, так будет гораздо удобнее, — насмешливо прошептал Патрик, перехватывая ее руку и глядя на нее через плечо.
 — Да не собиралась я вас обнимать!. — шепотом возмутилась Тия. — Велика честь! — Она с вызовом взглянула на него.
 — Да? Ей-богу, жаль! — вздохнул этот великий притворщик и продолжил путь.
 После этого они почти не разговаривали, занявшись осмотром комнат. Окна во всех помещениях были зашторены, поэтому они могли не опасаться, что отблески свечи заметят снаружи. Однако поиски ничего не дали. За исключением двух комнат (одной из которых была та, где Патрик получил по голове), в помещениях не было мебели, поэтому осмотреть их было делом недолгим. Да и в меблированных комнатах Тия с Патриком не обнаружили тела Херста. Диваны и кресла, накрытые чехлами, были покрыты пылью, там, где Патрик лежал без сознания, осталось пятно, дверь шкафа была открыта настежь, от нее вели две неровные цепочки смазанных следов.
 На всякий случай Тия предложила осмотреть и третий этаж. Но маленькие комнаты, предназначенные скорее всего для прислуги, также были пусты.. Тия испытала разочарование и одновременно облегчение.
 — Мы еще не были в подвальных помещениях, — заметил Патрик. — Вдруг убийца решил разделать тело на кухне и поместить его в погреб с мясом?
 — Вам обязательно все превращать в нелепые шутки? — недовольно хмыкнула Тия.
 — Если вы думаете, что я нахожу происходящее забавным, вы очень ошибаетесь. — Патрик холодно взглянул на нее, и Тия впервые порадовалась, что он решил встать на ее сторону.
 Подсобные помещения были забиты буфетами и тумбочками для продуктов, и Тия с трепетом открывала дверцы, опасаясь и в самом деле найти тело Альфреда, разрубленное на части. Но и здесь убитого не было.. У Тии уже свербило в носу, одежда пропиталась пылью, когда они с Патриком вернулись наконец в кабинет. Она снова уселась в кресло, ее спутник устроился на краешке стола.
 — Что ж, — задумчиво проговорила Тия, — теперь мы знаем, что в доме его нет.
 Патрик изучал свои ботинки.
 — Нам это ничего не дает. — Он нахмурился. — Довольно странный поступок для убийцы. Выносить тело из дома опасно. Преступник рисковал. Гораздо проще было оставить тело на месте или спрятать его под чехлами мебели. Какую цель он преследовал?
 — Милорд, вы же сами предположили, что у него мог быть мотив: дела, которые требуют, чтобы Альфреда считали живым. Но что, если тело вообще не найдут?
 — Такое тоже возможно. Думаю, вам стоит навестить сестру и осторожно выспросить ее, куда собирался ехать ваш зять. По крайней мере мы будем знать, с чего начинать. Пока наше расследование зашло в тупик.
 Рот Тии недовольно изогнулся.
 — Мое любопытство будет подозрительным. Ведь я не желала даже слышать об Альфреде. Эдвина удивится моему внезапному интересу к ее мужу. И потом…
 Ее глаза округлились от ужаса, потому что где-то в глубине дома раздался скрип двери. Судя по всему, Патрик тоже услышал его. Он прижал палец к губам, призывая ее к молчанию, затем бесшумно вскочил и зашарил глазами по комнате. Темно-зеленая ширма из трех панелей, стоявшая в дальнем конце кабинета, весьма подходила для того, чтобы за ней укрыться.
 Патрик быстро задул свечу и, схватив Тию за руку, потащил ее за ширму. Он прижал ее к себе спиной и шепнул на ухо:
 — Ни звука. Мы не должны себя выдать.
 Теперь, когда кабинет погрузился во тьму, Тия едва видела очертания ширмы и руки Патрика, обвившие ее чуть пониже груди. Места было очень, мало, и ей ничего не оставалось, как прижаться к горячему телу своего спутника, чтобы случайно не качнуть спасительные створки ширмы. Оба замерли, прислушиваясь к тяжелым шагам, приближавшимся к двери. Судя по походке, это был мужчина, и он явно знал, куда направляется.
 Тия затаила дыхание. В голове билась только одна мысль: неужели сейчас в кабинет войдет убийца Альфреда?




 Глава 7


 Звук открывшейся двери заставил Тию еще теснее прильнуть к Патрику. В данный момент ее мало беспокоило столь интимное положение, и она ощущала благодарность к своему спутнику — с ним ей было не так страшно столкнуться с неизвестным. Зажав погашенную свечу в ладони, она затаила дыхание.
 Человек задержался на пороге. Он словно раздумывал, войти или нет, и Тии показалось, что он сомневался целую вечность, прежде чем сделал шаг в кабинет и закрыл за собой дверь. Волоски на руках Тии встали дыбом при мысли, что всего в нескольких метрах от нее, возможно, находится убийца. Меж тем незнакомец чиркнул спичкой и зажег одну из свечей, что лежали на столе. Слабое пламя осветило потолок и заплясало на шторах. Плотная ширма скрывала фигуру незнакомца от Тии, и не было никакой возможности узнать, кто это.
 Судя по уверенным шагам, человек уже не раз бывал в доме и теперь прошел совсем близко от ширмы, обогнул стол и остановился возле книжного шкафа в противоположном конце кабинета. Затем он начал копаться в бумагах и выдвигать томики книг.
 Патрик, прижимавший Тию к себе, не знал, что занимает его больше: странная деятельность незнакомца или то, как ягодицы девушки прижались к его паху. Он пытался убедить себя, что взволнован присутствием вероятного убийцы Херста (а возможно, даже шантажиста матери), но мысли вновь и вновь возвращались к округлостям груди, аппетитно выпиравшим прямо над его сомкнутыми руками. Возможно, стоило выскочить из-за ширмы, чтобы узнать, кто копается в шкафу, вместо того чтобы сходить с ума, не имея возможности прикоснуться к груди мисс Гарретт.
 От необдуманного поступка его удержало только волнение за Тию. Он не мог действовать поспешно, подвергая риску свою спутницу. Возможно, незнакомец вооружен и пара новых трупов для него просто ерунда. Патрик реально оценивал свои силы и не боялся сразиться с убийцей (если убийство Херста — действительно дело рук таинственного чужака), но мысль о безопасности Тии Гарретт взяла верх. Возможно, судьба предоставит им еще шанс встретиться с убийцей, но при более благоприятных обстоятельствах.
 Взгляд Патрика переместился на тонкую щель в ширме — там, где скреплялись две деревянные рамы, обтянутые тканью. Зазор был крохотным, но через него можно было разглядеть происходящее в комнате.
 Похоже, та же мысль пришла в голову и Тии, потому что она осторожно наклонила голову, прильнув глазом к щелке. Задержав дыхание, она терпеливо ждала, когда в поле ее зрения попадет незнакомец. К сожалению, сквозь крохотную щель виднелся лишь угол стола и край книжного шкафа. Вдруг на несколько мгновений появилась рука — несомненно, мужская, — черный рукав пиджака и несколько выдвинутых зеленых томов. Раздался звук падающих на пол книг. Значит, неизвестный что-то искал, не заботясь о беспорядке, который производит. В какой-то момент рука скользнула за книги, в образовавшуюся нишу и пошарила там из стороны в сторону. Судя по вздоху облегчения, человек нашел то, что искал. Рука выскользнула наружу, и в ней белел какой-то сверток.
 Вот щель перегородила мужская спина, и через секунду незнакомец уже шагал к двери. Судя по всему, его миссия в особняке была выполнена.
 Тия не стала раздумывать. Возможно, убийца вернулся на место преступления, чтобы забрать важные улики, и теперь мог исчезнуть, не будучи узнанным. Тия не могла упустить такого шанса. В ее кармане ждал своего часа пистолет, а посему она не боялась напасть на ничего не подозревавшего незнакомца.
 Пихнув свечу в руку Патрика, она торопливо достала пистолет, и прежде, чем спутник успел ее удержать, выскочила из-за ширмы.
 — Стой на месте — или я стреляю! — крикнула она.
 От неожиданности мужчина застыл на пороге и выронил свечу. Пламя потухло, и дом вновь погрузился во тьму. Сообразив, что это дает преступнику шанс для побега, Тия нецензурно выругалась. Однако ее ругань не шла ни в какое сравнение с теми выражениями, которые изверг из себя Патрик, бесцеремонно отталкивая ее в сторону и бросаясь вслед за чужаком. У Тии мгновенно вспыхнули уши, когда она сообразила, какую глупость сделала и какой отборной бранью полил ее мистер Блэкберн. «Глупая гусыня» и «дурища» были самыми мягкими в этом списке.
 В следующее мгновение наступил хаос, и разобраться, кто куда бежит, стало уже невозможно. В кромешном мраке все трое неслись к выходу, налетая на стены и громко чертыхаясь. Сообразив, что преступник может уйти от погони, Патрик совершил гигантский рывок и оказался у двери раньше незнакомца. Поняв, что преследователь обыграл его, чужак понесся в подвальные помещения, планируя, очевидно, покинуть дом через черный ход. Поскольку кухня и подсобки были заставлены мебелью, грохот там поднялся невообразимый. Падающая посуда, срываемые с петель дверцы и удары, сопровождаемые бранью, были только частью какофонии.
 Патрик на ощупь нашел в кухне тяжелую сковороду и метнул в незнакомца. Тот с проклятиями рухнул вниз, а когда попытался подняться, Патрик наскочил на него и снова сбил с ног. Сначала они покатились по полу, осыпая друг друга тумаками. Затем противники сбили с ног вбежавшую в кухню Тию и подмяли ее под себя. В темноте было невозможно разобрать, кто кого мутузит и кто кого отпихивает. Тии здорово досталось: пистолет отлетел в сторону, кто-то заехал ей локтем в глаз и пребольно дернул за волосы, а когда она попыталась выбраться из-под мужских тел, ей заехали по губе, и во рту появился привкус крови.
 Совершенно не понимая, кто одерживает верх, Тия взволнованно прыгала рядом со сцепившимися противниками. Она хотела помочь Патрику, теперь уже опасаясь, что преступник не просто сбежит, но и изувечит ее спутника. Попытки найти пистолет не увенчались успехом, поэтому Тия просто прыгнула на дерущихся, оседлала того, что был сверху (он показался ей таким широкоплечим и могучим и никак не мог быть Патриком), и начала его душить. Мужчина оказался сильнее и едва не сбросил ее с себя, не переставая осыпать ударами поверженного Патрика, поэтому Тия вцепилась зубами ему в ухо. Мужчина взвыл от боли, на секунду отвлекшись, что позволило лежавшему под ним освободиться. Обрадованная этим, Тия еще сильнее сжала зубы. Мужчина страшно выругался и опрокинулся на спину, подминая под себя Тию. Казалось, он весил целую тонну, но придавленная к полу Тия не ослабила хватки.
 — Я держу его! Я держу! — завопила она, разжимая зубы, надеясь, что Патрик успел прийти в себя, а потому сумеет оказать ей помощь.
 — Нет, бестолковая! — зло прохрипел мужчина, придавивший ее к полу. — Ты держишь не его, а меня!
 Узнав голос Патрика, Тия испуганно отдернула руки, словно держала ядовитую змею. В тот же момент незнакомец, лежавший чуть дальше, вскочил на ноги и был таков. Секунду спустя раздался стук хлопнувшей двери.
 Патрик с досадой отпихнул Тию и сел. Он нашарил руками свечу, которая выпала из кармана во время драки, и зажег ее. Обернувшись к Тии, он мрачно уставился на нее. Тишина, воцарившаяся в комнате, была такой оглушительной, что у Тии заложило уши.
 Тия тоже сидела на полу. Заметив тяжелый взгляд Патрика, она виновато шмыгнула носом и на всякий случай отодвинулась подальше. Затем они поднялись. Патрик продолжал молчать, и Тия едва не заплакала от досады.
 — Я думала, что… что тебе помогаю, — пробормотала она невнятно. — Я думала, что ты — это он… Я боялась за тебя.
 Они снова безмолвно уставились друг на друга. Сказать прямо, выглядели оба не лучшим образом. Несмотря на то что схватка длилась каких-то пару минут, ущерб был нанесен им весьма ощутимый. Волосы Патрика были всклокочены, на элегантном пиджаке не осталось ни одной пуговицы, галстук сбился набок. На щеке виднелась длинная царапина, мочка уха кровоточила. Этот расхристанный вид растрогал Тию, и ей даже захотелось пригладить ему волосы. Однако мрачное выражение его лица ее пугало.
 Сама она выглядела ничуть не лучше. Рукав пиджака был оторван, рубаха вылезла из брюк и свисала вниз, большая часть волос осталась в хвосте, но несколько прядей неаккуратно болталось над ушами. Губа перестала кровоточить, но припухла, и, насколько Патрик мог судить, под глазом наливался синяк.
 — Я правда думала, что помогаю, — беспомощно развела она руками. — Ты мог подать знак, что я душу тебя, а не этого…
 — Ни черта ты не думала! — сердито процедил Патрик. — Ты просто выскочила из-за ширмы, размахивая пистолетом, тем самым лишив нас единственной возможности узнать, с кем мы имеем дело! Теперь он будет осмотрительнее, так что твой необдуманный поступок никак не мог быть результатом того, что ты «думала»!
 — И вовсе я не размахивала пистолетом! — возмутилась Тия, покрывшись румянцем.
 — Ах, простите меня, миледи, — издевательски поклонился Патрик. — Как же ты объяснишь свои действия?
 Тия опустила голову. Конечно, она была виновата в случившемся, но ведь руководствовалась-то она лучшими намерениями! «Которые, как известно, есть прямая дорога в ад», — добавил внутренний голос. Разумеется, стоило хорошенько обдумать ситуацию, прежде чем нападать на незнакомца. Возможно, нужно было осторожно проследить за ним, а не действовать сгоряча.
 Тия бросила осторожный взгляд на Патрика. Кажется, он не сердится, хотя на лице написано недовольство. Что ж, она заслужила это. Они потеряли возможность выяснить личность преступника, и причиной тому только она. Тия тоскливо рассматривала разбросанную вокруг посуду и уже успела тщательно изучить чугунную сковородку, которая сбила с ног незнакомца, но Патрик так и не набросился на нее с новыми обвинениями. Пожалуй, она предпочла бы, чтобы он ругался, чем смотрел на нее так скептически, словно сомневался в ее уме.
 На самом деле Патрик поглядывал на мисс Гарретт с интересом. На ее лице сейчас читалась каждая мысль, которая посещала ее головку, и Патрик посочувствовал Тии. Он помнил, как испугался, когда она выскочила из укрытия. Преступник мог напасть на нее, даже убить, и ужас, сковавший его при этой мысли, был одной из причин, по которой он сейчас злился. Если бы эта бесстрашная (скорее даже безрассудная), независимая женщина погибла, Патрик никогда не простил бы себя. Черт, он и в самом деле боится потерять Тию!
 Рот его изогнулся в усмешке. Ну и вид у мисс Гарретт! Шляпа свалилась во время драки, мужская одежда сидит криво, волосы в беспорядке, глаз начинает заплывать. Сейчас мисс Гарретт вполне оправдывала свою репутацию. Будь на ее месте любая другая женщина, Патрик не ощутил бы ничего, кроме брезгливости, но Тия Гарретт нравилась ему все больше, и брезгливости он не испытывал. Его забавлял ее костюм, удивляла та самоотверженность, с какой Тия бросилась его защищать, но, кроме этого, он испытывал нежность, глядя на ее понурую фигурку. Нежность и желание. Проклятие, именно желание сейчас бродило в его крови, спускаясь все ниже в пах!
 Испугавшись, что если еще хоть минуту он будет таращиться на припухшую губку мисс Гарретт, то его возбуждение станет очевидным, Патрик отвернулся.
 — Пошли отсюда, — бросил он как можно равнодушнее. — Больше нет смысла здесь оставаться.
 Тия с облегчением подняла валявшийся на полу пистолет и поспешила за Патриком.
 — Может, осмотрим книжный шкаф? — неуверенно предложила она. — Вдруг что-то натолкнет нас на мысль? Вдруг там что-то осталось?
 Они тщательно изучили полки, но не обнаружили ничего, кроме засохшего мышиного помета и слежавшегося слоя пыли. Тия была разочарована.
 — Нам лучше уйти, — резюмировал Патрик, направляясь к выходу. — Достаточно событий для одного вечера.
 Он открыл дверь и выглянул наружу. Прохожих почти не было, небо было черным и беззвездным. Не обращая внимания на то, что Тия едва за ним поспевает, Патрик доволок ее за руку до экипажа и запихнул внутрь, затем запрыгнул следом.
 — По крайней мере, миледи, — с усмешкой заметил он, когда экипаж двинулся с места, — у вас хватило ума, чтобы не тащиться сюда пешком.
 — Я не так глупа, как вам могло показаться, милорд, — с достоинством произнесла Тия. Несмотря на уверенный тон, она очень сожалела о своем необдуманном поступке.
 — Что ж, хочу запоздало поблагодарить вас за то, что вы пытались меня спасти, — улыбнулся Патрик. — Это было неразумно, но очень мужественно. Спасибо за благие намерения.
 — Хватит издеваться, — вздохнула Тия. — Я вела себя глупо, и мы оба это знаем. Я все испортила.
 — Не ругай себя. Надеюсь, у нас еще будет шанс поймать преступника.
 — Ты так думаешь? — Тия наклонилась вперед, стараясь разглядеть лицо Патрика. Его тон обнадеживал.
 Патрик пожал плечами:
 — Поскольку мы не откажемся от расследования, судьба рано или поздно сведет нас с ним. И возможно, при более благоприятных обстоятельствах.
 — Я все гадаю, что могло быть в том свертке, который он забрал из шкафа, — задумчиво произнесла Тия. — Пакет был небольшим и плоским, обернутым в бумагу. Может, это письма?
 Патрик уже думал над тем, что в свертке вполне могли быть письма Эллис к бывшему любовнику, но не хотел делиться своими соображениями с мисс Гарретт. С нее достаточно волнений по поводу убийства зятя и странного исчезновения его тела, а потому совсем не обязательно посвящать ее в другую часть расследования. К тому же в свертке могло быть что-то еще, вовсе не связанное с шантажом его матери.
 Патрик нахмурился. А вдруг он ошибается? Что, если убийца Альфреда Херста и шантажист его матери — один и тот же человек? Могли ли два разных дела быть звеньями одной цепи? То, что Херста убили в злополучном особняке, наводило на такую мысль. А может, это совпадение?
 Патрик не слишком верил в совпадения. Но все-таки, вдруг шантажировали двоих — Херста и леди Колдекотт? Или Херст вместе с напарником шантажировал мать Патрика, но между ними возникли какие-то трения. Возможно, Херст планировал встречу с Тией, а затем и с леди Колдекотт. То, что Патрик пришел заранее, было для шантажиста непредвиденной случайностью. Когда Херст не получил помощи от мисс Гарретт, второй злоумышленник избавился от ненужного партнера. Так или не так?
 Размышления Патрика прервал голос Тии, которая сообщила, что они приехали. Несколько минут спустя Патрик уже входил в уютную гостиную, оформленную в бежевом, синем и золотом цветах. Тетушка мисс Гарретт, Модести Бредфорд, изумленно рассматривала прибывших. Ее совсем не возмутил столь поздний визит незнакомого мужчины и даже странный вид прибывших. Все, что ее беспокоило, — это подавленное настроение племянницы. Тия торопливо представила Модести своего спутника и подошла к окну. Появился дворецкий — пожилой мужчина с невероятно блестящей лысиной, от которой Патрик никак не мог оторвать взгляда. Поставив на стол поднос со стаканами и чашками, старик степенно удалился, плотно прикрыв за собой дверь. Только после этого Патрик налил себе бренди и с комфортом расположился в кресле. Он выглядел так безмятежно, словно всю жизнь именно здесь и просидел, и Модести едва заметно улыбнулась.
 Узнав подробности визита в пустой особняк, тетушка задумалась.
 — Похоже, события развиваются весьма странным образом, — изрекла она. — Думаю, вы не пожелаете просветить меня, милорд, насчет вашей роли во всем этом деле? Как вы оказались вчера на Керзон-стрит?
 — Увы, я вынужден скрыть причину, которая заставила меня приехать в тот же особняк, где убили Херста.
 Модести задумчиво разглядывала гостя. Она подсознательно чувствовала, что ему можно доверять, хотя слухи, которые ходили в свете, характеризовали его не лучшим образом. Самое удивительное, что ее племяннице, судя по всему, нравился мистер Блэкберн, и хотя бы из-за этого стоило узнать его получше. Впервые за все годы знакомства с Тией Модести увидела в ее глазах искренний интерес к мужчине. Да и сам мистер Блэкберн явно был расположен к ней. Иначе как объяснить, что он не выдал ее властям и помогает теперь разобраться в этом деле? Кажется, Патрика вовсе не шокирует мужской наряд Тии и ее импульсивное поведение во время схватки в особняке. Любой другой на его месте давно решил бы, что она недостойна уважения. Кроме того, ему наверняка доложили подробности падения Тии и причины, по которым она стала парией, однако Патрик вел себя так, словно перед ним истинная Леди. Неужели он сумел разглядеть нежную, ранимую женщину под маской вульгарной, испорченной особы, какой видело Тию общество?
 — И какие у вас планы? — поинтересовалась Модести.
 — Боюсь, пока никаких. — Патрик покачал стаканом, наблюдая, как потеки бренди лениво сползают по стеклянным стенкам. — Тия не смогла разглядеть незнакомца, так что у нас на руках ни единого козыря.
 — Разве я виновата, что он оказался таким непримечательным? — возмутилась Тия. — Конечно, было бы лучше, если бы это был рыжеволосый гигант двухметрового роста!
 Модести усмехнулась, а Патрик покачал головой.
 Тия встала и начала расхаживать по комнате, энергично меряя ее шагами. Она до сих пор не потрудилась переодеться и даже не заправила рубаху, поэтому была похожа на мальчишку-сорванца. Верхняя пуговица сорочки оторвалась, и широкий ворот съехал на сторону, слегка оголив плечо. Но даже в столь неподобающем виде она выглядела великолепно.
 Патрик следил за ней из-под полуопущенных век. Мужской наряд мог обмануть только слепца: узкие плечи и высокая грудь выдавали Тию, легкая походка никак не могла принадлежать мужчине. Ей повезло, что на Керзон-стрит так мало прохожих, да и фонари стоят редко. Даже самый ненаблюдательный человек обратил бы внимание на хрупкое телосложение мисс Гарретт, тонкие запястья и изящную шею.
 Почувствовав стеснение в брюках, Патрик хмыкнул и закинул ногу на ногу.
 — Хоть что-то вы запомнили, мисс Гарретт? — заговорил он. — Какую-нибудь примету, которая позволит в следующий раз узнать преступника?
 — Говорю  же, я видела только руку, когда он шарил на полке. Ну и спину, когда я выскочила из-за ширмы. Костюм дорогой, не какая-нибудь подделка. Судя по всему, то сшил хороший портной, потому что пиджак отлично на нем сидел. Ткань коричневая, цвета табака. — Тия нахмурилась. — На нем были брюки с отделкой из кожи и ботинки. Но я могу ошибаться. Думаю, это человек из высшего общества. Отличная стрижка, волосы темные, но не черные. — Тия села на диван возле Модести. — Рост средний, сам он не худой и не толстый — ничего особенного. Встреть его на улице — ни за что не узнаешь!
 — Думаете, это он убил Альфреда? — спросила Модести.
 Тия пожала плечами. Патрик промолчал. Воцарилась тишина.
 — Что ж, если больше ничего нельзя сделать, я пойду к себе, — сообщила Модести. — Спокойной ночи.
 Она встала и протянула руку Патрику. Он склонился к ее руке, поцеловал ее и произнес:
 — Думаю, мне тоже пора идти. Желаю приятного сна.
 — Какая нелепость! — фыркнула Модести. — Вы ведете себя так чопорно, словно мы находимся на приеме. Однако события двух последних дней позволяют вам вести себя более раскованно. Тайна, объединившая нас, делает вас почти членом семьи. — Она рассмеялась, а затем серьезно взглянула на Патрика: — Уверена, вам с Тией есть о чем поговорить. К примеру, о том, как объяснить знакомым свежие синяки и царапины. Оставляя вас с племянницей, я полагаюсь на вашу порядочность, милорд. Ваша репутация давно вас обогнала.
 Патрик недоуменно уставился на Модести.
 — Да-да, милый друг, я знаю, что говорю. Возможно, я не так молода, как вы, зато в курсе слухов, которые ходят в свете. — При этих словах он нахмурился. — Всем известно, что ваши друзья и вы входите в число самых заядлых игроков и волокит. — Тут Патрик нахмурился еще больше. — Не будучи знакома с вами лично, я прекрасно знаю вашу мать. Она любит посетовать на то, каким беспутным вырос ее сынок. — Модести хитро улыбнулась.
 Патрик помолчал, затем предпочел рассмеяться:
 — Выходит, моя мать с увлечением шпионит за своим отпрыском. Благодарю вас за лестную оценку, мадам.
 — Будьте осторожнее с леди Колдекотт, милорд, она любит совать нос в чужие дела, — предупредила Модести.
 Патрик вежливо проводил ее до двери, затем обернулся к Тии и остановил на ней тяжелый взгляд. Он не знал, что делать — попрощаться или побыть с ней еще.
 — Что такое? — смутилась Тия. — К чему этот странный взгляд? Никак не можете простить мне прокушенное ухо?
 — На ваше счастье, вы ненамеренно вцепились в него зубами. — Патрик вернулся на свое место, сел и вытянул перед собой скрещенные ноги. — Итак, мы оказались в тупике. Сомневаюсь, что наш злоумышленник снова появится на Керзон-стрит. Тело Херста исчезло, злоумышленник забрал то, за чем приходил, поэтому в особняке ему больше делать нечего.
 — Интересно знать, что он забрал? Если это он убил Альфреда, то почему не забрал сверток раньше, сразу после убийства? К чему рисковать и возвращаться?
 Это был хороший вопрос. Конечно, у Патрика были варианты, зачем преступник мог вернуться, но он предпочел оставить их при себе. Если раньше он надеялся, что мисс Гарретт приведет его к шантажисту, то теперь эта надежда отпала. Он не знал, что делать дальше.
 Итак, тело Херста по неизвестной причине исчезло. Незнакомец ускользнул от них, забрав таинственный сверток. Патрик догадывался, что это были письма матери, и злился на себя, что не догадался сразу обыскать кабинет. Возможно, тогда он нашел бы письма прежде, чем шантажист успел их забрать, и одна проблема была бы решена. Правда, разобравшись с делом матери, Патрик потерял бы предлог для общения с мисс Гарретт…
 Его взгляд остановился на ней. Так много изменилось за последние сутки! И все перемены были так или иначе связаны с загадочным созданием, сидевшим напротив него.
 Теперь Патрик иначе относился к слухам вокруг имени мисс Гарретт. Хоули Рэндалл — человек без чести, он весьма преуспел в соблазнении невинных девушек, и Патрику приходилось встречаться с ним много лет назад. Сам он никогда не падал так низко, чтобы воспользоваться чужой неопытностью, предпочитая общаться с женщинами, знавшими, на что идут. Теперь же, узнав Тию Гарретт поближе, он все чаще ловил себя на мысли, что сам прикончил бы негодяя, обесчестившего ее.
 Патрик усмехнулся своим мыслям. Раньше ему и в голову не пришло бы рисковать своей жизнью, защищая женщину, а теперь он пылал гневом, думая о Хоули Рэндалле, давным-давно гнившем в могиле.
 — Чему вы улыбаетесь, милорд? — удивилась Тия.
 — Вы не поймете. Думаю, я и сам не вполне понимаю причину своего веселья. — Патрик поднялся. — Уже действительно поздно. Известно, что утро вечера мудренее, поэтому отложим наш разговор на завтра. — Он взял Тию за руку и заставил подняться. — Могу я приехать к вам?
 Взволнованная его близостью, Тия постаралась вложить в свой ответ как можно больше иронии:
 — Разве отрицательный ответ повлияет на ваше решение?
 — А как вы сами думаете?
 — Полагаю, вы поступите так, как сочтете нужным.
 — Нечасто встретишь умную женщину, — усмехнулся Патрик.
 — Зато вы, милорд, относитесь к распространенному типу мужчин: грубиян и упрямец. — Не удержавшись, Тия засмеялась.
 Позднее Патрик пытался убедить себя, что во всем виноват был поздний час, а также странные события вечера. Но скорее всего дело было в заливистом смехе, соблазнительно изогнувшем губы мисс Гарретт, в том случайном поцелуе, который он сорвал с ее туб на балу. Желание захлестнуло Патрика. Потеряв голову, он притянул к себе Тию. Она прильнула к нему с готовностью, будто именно этого и ждала. Их губы нашли друг друга.
 Тия даже не пыталась отстраниться, когда он крепко прижался к ней. Странно, но ее мужской наряд только подлил масла в огонь. Коснувшись пальцами повисшего края рубашки, Патрик понял, что под тонкой тканью нет ничего, кроме восхитительной кожи, и скользнул ладонями под одежду.
 Возбуждение пронзило Тию так сильно, что она едва удержалась на ногах. Ей и в голову не пришло противиться ласкам Патрика, даже когда его руки начали гладить ее спину. Она целовала и покусывала его губы, ее тело дрожало от желания прижаться еще плотнее, потереться об него.
 Патрик торопливо расстегнул несколько пуговиц на рубашке Тии, взял в ладонь ее грудь, а другой рукой сжал упругие ягодицы. Он уже не соображал, что делает, когда приподнял ее и понес на диван.
 Тия смотрела, как он опустился рядом с ней на колени. Ее губы припухли, в глазах стояли слезы от невыразимого, сумасшедшего желания. Вот так, поняла она, ее должно было тянуть к Хоули. Именно так она должна была нежиться в его объятиях, если бы ею руководили любовь и настоящая страсть. Ее должно было трясти от возбуждения, а не от страха. Когда Патрик обнимал ее и прижимал к себе, все происходящее казалось правильным и настоящим, таким, каким это и должно было быть между мужчиной и женщиной. Никаких мыслей о последствиях, никаких романтических мыслей о свадьбе и вздохах под луной — одно лишь всепоглощающее желание обладать друг другом.
 Тия коснулась ладонью губ Патрика, зная, что теперь имеет на это право. Когда он чуть прикусил дрожащие пальцы, у Тии заныла грудь и странная тяжесть появилась между ног.
 Догадавшись, что она испытывает, Патрик снова прижался к ее рту губами. В голове так стучало, что он почти не сознавал, где находится. Покрывая поцелуями ее шею, он думал только об одном: если сейчас, немедленно он не овладеет ею, ему придет конец.
 Шаркающие шаги в коридоре буквально отбросили их друг от друга. Тия торопливо запахнула рубашку и застегнула пуговицы. На Патрика это произвело эффект ледяного душа. Он вскочил и пригладил волосы. Затем стремительным движением запахнул на Тии пиджак. Теперь он благодарил Бога, что события не зашли слишком далеко. Их могли застукать в любой момент, а они настолько потеряли голову, что совсем забыли об опасности.
 В дверь постучали. Тия обернулась. Она сама удивилась тому, как спокойно прозвучал ее голос.
 — Войдите.
 Появился дворецкий с лысиной, так поразившей воображение Патрика совсем недавно.
 — Мисс Бредфорд предложила принести остатки ужина, раз ваш гость задержался. — Тиллман кивнул на поднос, который держал в руках. Он так чопорно поджал губы, что становилось ясно: растерянный вид Тии и ее гостя не укрылся от его глаз.
 — Это лишнее, — покачала головой Тия. — Мистер Блэкберн как раз собирался уходить. — Она умоляюще взглянула на Патрика.
 — Все верно. — Он вежливо склонил голову. — Я навещу вас завтра. Спокойной ночи.
 Тия молча кивнула в ответ, не доверяя своему голосу.
 Патрик вышел на улицу. Ветер обдал прохладой разгоряченную голову. Что с ним творится? Должно быть, он сошел с ума. Как иначе объяснить то, что произошло несколько минут назад? Как далеко он мог зайти?
 Патрик зашагал по проспекту. Теперь, наедине с собой, он мог не скрывать очевидного: он ослеплен Тией, скандально известной мисс Гарретт.




 Глава 8


 Несколькими часами раньше человек, чью личность Тии и Патрику так и не удалось установить, прыжками несся по Керзон-стрит. Он спотыкался и едва не падал прямо на темную мостовую, но все равно бежал, опасаясь погони. Однако никто его не преследовал, и незнакомец остановился и прислонился спиной к высокой изгороди.
 Немного отдышавшись, он вдруг удивился тому, что его преследователи не попытались его поймать. Пробираясь в особняк, он и не подозревал о том, что его ждет засада, а особенно что ловить его будет не один человек, а двое. Можете себе представить, как он перепугался, услышав роковое «Стой на месте!», какой ужас пронзил его при мысли, что его вот-вот схватят! Откуда они могли узнать о его визите? И кем были непрошеные гости?
 Впрочем, ответ на последний вопрос можно получить, если осторожно подобраться к особняку и проследить за выходящими. Не было никаких гарантий, что преследователи все еще в доме, да и опасность быть замеченным тоже велика, но незнакомец решил воспользоваться шансом.
 Крадучись, словно тень, он перебегал от одного дома к другому, стараясь не попадать в бледные пятна света, отбрасываемые фонарями. Добравшись до особняка, он спрятался за живой изгородью и приготовился ждать. Сверток, который он чудом сумел не потерять в схватке с незнакомым мужчиной, неизвестный бережно прижимал к груди. Осторожно выглянув из-за кустов, он оглядел темную дверь особняка. Однако с такого расстояния ничего невозможно увидеть!
 Человек этот был труслив, а потому не стал красться поближе к входу, понадеявшись на удачу. Когда дверь особняка беззвучно распахнулась и на пороге появились двое, он так перепугался, что шарахнулся назад и забился в густые заросли.
 Именно в этот момент он понял, что не один. Наткнувшись на невидимого в темноте человека, он полузадушенно пискнул, дернулся в сторону и, споткнувшись о корни, обрушился на землю всего в двух шагах от второго наблюдателя. Головой он хорошенько приложился о камень, а потому потерял сознание прежде, чем успел удивиться собственной неудаче. Сверток выскользнул из разжавшихся пальцев и с тихим шлепком упал на землю.
 — Бог мой! — негромко воскликнул мужчина, прятавшийся в зарослях. — Надеюсь, он просто в обмороке, а не мертв!
 Присев на корточки, мужчина торопливо проверил пульс похитителя. Убедившись, что тот жив, он выпрямился, раздвинул ветви кустов и выглянул как раз в тот момент, когда Тия и Патрик садились в экипаж.
 Только после этого он зажег крохотную свечу, принесенную с собой, чтобы оглядеть лежащего у его ног человека. Заметив сверток, он несколько секунд задумчиво разглядывал его, а затем поднял и спрятал в карман. Хозяин свертка пошевелился, но в себя не пришел.
 — Ого! — усмехнулся незнакомец, вглядевшись в лицо своего врага. — Так и знал, что это ты. Приятно быть столь догадливым.
 Снова поднявшись, неизвестный отряхнулся и задул свечу. Оставлять несчастного на улице ему не хотелось, но в том, что с бедолагой все будет в порядке, он не сомневался. Будет лучше, если этот парень так и не узнает, кто завладел бесценным пакетом.
 Он вышел из-за кустов и неторопливо зашагал прочь. Однако расслабиться ему удалось лишь в собственном кресле, возле зажженного камина. Бокал с виски стоял на столике справа, рядом с ним лежал злополучный сверток.
 Неизвестный развернул бумагу и с интересом уставился на содержимое пакета. Здесь было около дюжины писем, судя по дате, довольно старых. Витиеватый почерк выдавал женскую руку. Содержание сводилось к описаниям любовных переживаний. Дойдя до подписи в первом послании, мужчина нахмурился.
 — Вот это открытие! — изумился он, покачав головой. — Сколь прихотлива судьба! Кто бы мог подумать!
 Он поднялся и прошел к старинному портрету одного из своих предков, украшавшему стену у камина. С трудом сдвинув вбок тяжелую раму, он нащупал дверцу тайника и повернул крохотный ключик. Спрятав письма в сейф, он тщательно запер дверцу, а ключик положил в карман.
 Вернувшись на свое место, неизвестный сделал большой глоток виски, сплел на коленях пальцы и задумчиво уставился на огонь. Следовало хорошенько поразмыслить над тем, как распорядиться попавшим в его руки сокровищем.
 Утро выдалось сумрачным и холодным, небо застлали серые тучи, от резких порывов ветра трепетали ветви деревьев. Погода не улучшила плохого настроения Тии, и, даже выпив чашку горячего чая и одевшись, она не повеселела. К счастью, синяк под глазом так и не проявился, но веко выглядело слегка опухшим, и ей пришлось делать примочку. Спустившись в гостиную, Тия застала там Модести, и они вместе позавтракали. Оказавшись в своей комнате, она вспомнила подробности вчерашнего вечера, жаркие объятия и поцелуи мистера Блэкберна и покраснела.
 Она давала себе клятву, что не позволит больше ни одному мужчине увлечь себя настолько, чтобы потерять голову, но не сдержала ее. И это при том, что она даже до конца не доверяла Патрику! С другой стороны, подобное недоверие не имело под собой почвы. Разве мистер Блэкберн выдал ее властям? Разве он не пытался помочь ей разобраться в странной истории, в которую она оказалась вовлечена?
 Модести поднялась к себе. Тия задумчиво смотрела в окно. Дверь открылась почти беззвучно. Обернувшись, она увидела Эдвину.
 От неожиданности она застыла на месте. Неужели тело Альфреда обнаружили? Что делать? Утешать сестру, ставшую вдовой? Как не выдать себя?
 Однако лицо Эдвины не было заплаканным или печальным. Ее платье было вовсе не черным, а ярко-синим, золотистые кудряшки весело порхали вокруг лица. Похоже, Эдвина и не думала надевать траур. Тогда с какой целью она приехала? Мириться?
 Выпрямив спину, Тия надела на лицо безмятежную маску и спросила с легким удивлением в голосе:
 — Дорогая, что привело тебя ко мне в такую непогоду?
 — Я хотела увидеться с тобой! — возбужденно воскликнула Эдвина. — Вчера я вела себя так грубо, мне так не по себе от этого! Ты не представляешь, как я жила без тебя все эти месяцы! — Она смущенно улыбнулась. — Я приехала извиниться. Давай забудем нашу вражду, сестричка. Я была так рада видеть тебя на балу, но думала, что ты даже не подойдешь ко мне, а потому не знала, как себя вести. Скажи, что не сердишься на меня, Тия! Я хочу прекратить войну, которая разгорелась между нами, стоило мне выйти замуж.
 Облегченно вздохнув, Тия раскрыла сестре объятия.
 — Ты даже не представляешь, как я ждала этих слов, милая Эдвина!
 Девушки обнялись и зашмыгали носами. Промокнув глаза кружевным платочком, Эдвина присела на диван.
 — Я так рада, что мы объяснились. Последнее время я сходила с ума от одиночества. Мне хотелось приехать к тебе, но я боялась, что ты меня не примешь. Вчера я была так невежлива, но признать свою вину для меня нелегко. Проклятая гордость! — Она с надеждой взглянула на Тию: — Ты прощаешь меня? Прощаешь? — Когда сестра кивнула, Эдвина потупила глаза. — Ты была права, когда отговаривала меня от брака с Альфредом. Ты во всем, во всем была права, а я готова была умереть, лишь бы не признавать этого.
 Модести возникла на пороге, гостеприимно улыбаясь Эдвине.
 — Кого я вижу! — театрально всплеснула она руками. — Тиллман сообщил мне, что ты приехала, и я тотчас поспешила сюда. Эдвина, дорогая, добро пожаловать домой!
 Эдвина вскочила и бросилась в объятия тетушки.
 — Модести, как я скучала! Скажи же и ты, что прощаешь мою гордыню! Я не перенесу, если ты не простишь меня.
 — Какие нелепости ты говоришь, дитя! — Модести обняла Эдвину и погладила по голове. — Мне не за что тебя прощать. Мы с Тией очень рады твоему визиту. Погоди, я позову дворецкого. Пусть принесет кофе.
 Когда Тиллман удалился, женщины налили себе кофе из высокого кофейника, щедро разбавив его сливками, и взяли с серебряного подноса по тарталетке. Завязался непринужденный разговор: обсуждали погоду и вчерашний бал.
 — Как поживает твой супруг, Эдвина? — закинула удочку Модести. — Надеюсь, вы не поругались?
 Тия смотрела в чашку с кофе, напряженно ожидая ответа сестры.
 — Он сказал, что едет к друзьям в Солсбери. — Эдвина пожала плечами. — Но с таким же успехом он мог уединиться с одной из своих любовниц в Лондоне, прямо у меня под носом.
 Модести и Тия обменялись взглядами.
 — А он не упоминал, у каких именно друзей собирается остановиться? — продолжала расспросы Модести.
 Эдвина чуть нахмурилась:
 — А зачем тебе это? Откуда такой интерес к моему пропавшему мужу? Тия задавала те же вопросы на балу. — Она нахмурилась еще сильнее. — Вы что-то от меня скрываете?
 — Вовсе нет, милая. Мне просто любопытно, кто мог предоставить ему кров. У меня есть друзья в Солсбери. Забавно, если они тоже знают Альфреда.
 Морщинки на лбу Эдвины разгладились, она улыбнулась.
 — Это маловероятно. Тия не зря предупреждала меня об Альфреде: он не слишком уважаем. Едва ли твои друзья пустят его под свою крышу. Жаль, что я была так слепа! — Эдвина вздохнула. — Вчерашний бал был моим первым достойным выходом за столько месяцев. Вместе с мужем меня никуда не приглашали, а одна я не выходила в свет. Жаль, что я сознательно обрекла себя на одиночество. Мне так не хватало балов! Знаю, что Альфред не придет в восторг от моего поступка, но я все равно поехала бы к Хиллардам, даже через его труп!
 Тия едва не подпрыгнула от неожиданности.
 — Эдвина, ты говоришь ужасные вещи! — воскликнула она.
 — Знаю. Как истинная христианка, я не должна так говорить. Но ты не представляешь, во что превратилась моя жизнь с Альфредом! Последние месяцы мы постоянно кричали друг на друга. — Ее нижняя губка задрожала. — Он оскорблял меня, говорил такие гадости, что мне даже повторять противно. — Она замолчала и посмотрела на Тию: — Прости, я не должна была рассказывать об этом. Я приехала не для того, чтобы вываливать на твою голову свои проблемы.
 — Прекрати без конца извиняться. Ты ни в чем не виновата! — Тия почувствовала, что ненависть к Херсту снова вспыхнула в ее груди. — Мы — твоя семья и никогда не оставим тебя в беде. Что было бы со мной, если бы родня отвернулась от меня, когда разразился скандал? Неужели после этого я могу осуждать тебя, тем более что за тобой нет вины? Ты просто влюбилась не в того человека, это может случиться с каждым!
 Модести грустно улыбнулась. Осознает ли Тия, что те же самые слова можно отнести и к ней? Нет, вряд ли. Бедняжка способна простить Эдвину, но никогда не простит себя за такой же точно проступок.
 — Что ты собираешься делать, детка? — прервала она излияния Тии. — Уйдешь от мужа? Развод — не самый лучший способ получить свободу. Ты же знаешь, как смотрит на это высший свет.
 — Я об этом еще не думала, — призналась Эдвина. — Моей первой задачей было помириться с вами, пока не поздно.
 — Это тебе удалось, — тепло улыбнулась Тия. — Но не будем больше об этом. Мы так рады видеть тебя, сестричка!
 Модести промолчала, попивая кофе. Разговор снова перешел на погоду, на модные платья и последние сплетни. Женщины болтали почти час. Наконец Эдвина поднялась, поправила юбки и сообщила:
 — Пожалуй, мне пора. Я договорилась с лордом Пеннингтоном, что он будет сопровождать меня в музей сегодня утром.
 Тия даже рассмеялась от неожиданности:
 — В музей? С каких это пор ты начала интересоваться искусством?
 — Я решила заняться самообразованием, — потупила глаза Эдвина, потом не выдержала и тоже засмеялась. — Знаю, что это звучит глупо. Но он умолял меня прогуляться, а это самое приличное место для совместных прогулок. Вчера я позволила себе обнадежить юного Пеннингтона, а теперь расплачиваюсь за свой необдуманный поступок. Не стоило так откровенно с ним флиртовать! Но иногда так трудно держать себя в рамках.
 Тия тотчас вспомнила, как вчера забылась в объятиях Патрика, а потому нотация не сорвалась с ее языка. Вместо этого она кивнула:
 — Ты права. Порой хочется сделать что-то, что запрещают законы общества.
 — На этих законах, к вашему сведению, — сухо возразила Модести, — общество и держится. Если бы не было морали, жизнь превратилась бы в хаос.
 Эдвина хитро прищурила глаза:
 — Возможно, жить в хаосе куда интереснее, чем в чопорном обществе!
 Прежде чем Модести успела ответить, в дверь постучали.
 — К вам прибыл мистер Блэкберн, — сообщил дворецкий. — Прикажете впустить?
 — Проводи его сюда, — быстро ответила Модести, заметив, с каким смятением смотрит на Тиллмана Тия. Она не хотела дать племяннице ни единого шанса отказаться от встречи с Патриком, лишив себя единственной за столько лет возможности увлечься мужчиной.
 Не успели женщины обменяться хоть одной репликой, как в гостиную вошел Патрик Блэкберн. У него было такое решительное лицо, что Модести сразу поняла: отказа он бы и не принял. Судя по всему, этот человек привык получать все, что пожелает.
 Поприветствовав дам, Патрик налил себе кофе. Эдвина, всего несколько минут назад собиравшаяся уходить, вновь защебетала; Тия говорила мало и была чем-то подавлена. Модести наблюдала за происходящим с некоторым беспокойством. Ей не нравилось, что Тия не реагирует на откровенный флирт сестры с Патриком.
 Эдвина же терялась в догадках. Зачем мистер Блэкберн приехал в этот дом? Ей было более, чем другим, известно, что Тия избегает мужчин. Почему она сделала исключение для Патрика? Его визит можно было бы понять, будь он старым другом семьи. Но судя по всему, знакомство состоялось недавно. Тогда для чего он приехал? Эдвина с любопытством разглядывала Тию. Неужели сестрица увлеклась красивым мужчиной, невзирая на его репутацию повесы? Очень интересно.
 — Как долго вы планируете оставаться в Лондоне, мистер Блэкберн? — спросила она, лучезарно улыбаясь. — Вы разобьете мне сердце, если скажете, что вскоре собираетесь уехать в вашу варварскую Америку! Ведь Лондон предлагает столько… удовольствий! — Эдвина невинно захлопала ресницами, хотя в ее глазах скакали чертенята. — Скажите, что вы задержитесь в Англии надолго!
 Патрик осторожно разглядывал Тию, сравнивая ее с сестрой. Было сложно поверить в то, что они родственницы. Тия, темноволосая, высокая и изящная, казалась куда живее своей юной сестры, даже когда сидела молча. Эдвина, с золотыми локонами, пухлыми губками и голубыми блестящими глазами, которыми умело стреляла в Патрика, была порождением английского общества: каждый ее жест и взгляд были тщательно отточены и проверены на сотнях мужчин, которые, вероятно, подпадали под ее обаяние. Ее недвусмысленные авансы совершенно не трогали Патрика. Еще несколько месяцев назад он сразу бы откликнулся на этот призывный взгляд, на волны кудрей, на трепещущие ресницы, но сейчас все это только утомляло его. Интерес к столь предсказуемым созданиям неожиданно улетучился, когда он попробовал вчерашний запретный плод. Насмешливый рот Тии Гарретт, ее тонкие руки с длинными пальцами, пылкие объятия, которыми они обменялись в этой гостиной, не шли у него из головы. Эдвина, испорченное дитя света, пухленькая и игривая, казалась ему пошлой и скучной.
 Не отрывая взгляда от Тии, Патрик ответил ее сестре:
 — Я еще не решил, как долго пробуду в Англии. Это зависит от того, сколько займет… то дело, которым я занимаюсь. — Он посмотрел на Тию и заметил, как напряглась она при этих словах, а потому добавил: — Но разумеется, это не единственная причина, которая меня держит в Лондоне. Вы верно подметили, леди Херст, что Лондон предлагает массу удовольствий. Кроме того, Лондон — просто сокровищница с драгоценностями. И одну из этих драгоценностей я хотел бы увезти с собой в Натчез.
 Модести, услышав такое, просияла:
 — Я знала, что вы разумный и практичный человек, мистер Блэкберн. Рада, что не ошиблась в вас.
 Патрик усмехнулся:
 — А вы, дорогая Модести, невероятно проницательны для дамы столь молодого возраста.
 Модести расхохоталась, польщенная комплиментом. Эдвина же, недовольная тем, что Патрик не обратил внимания на ее авансы, криво улыбнулась:
 — Что ж, мистер Блэкберн, надеюсь, Лондон вас не разочарует.
 — Я уверен в этом, леди Херст, — кивнул Патрик и снова повернулся к Тии.
 От Эдвины не укрылся интерес мистера Блэкберна к ее сестре. Она поджала губы и поднялась:
 — Мне пора. — Она решила предпринять последнюю попытку и обворожительно улыбнулась Патрику: — Мой экипаж ждет меня. Я могу вас подвезти, если вы пришли пешком.
 — Спасибо, вы очень любезны, — так же обворожительно улыбнулся Патрик, и вдруг лицо его стало суровым. — Но я вынужден отказаться.
 Эдвина вежливо поцеловала сестру и тетю в щеку и выплыла из гостиной с гордо поднятой головой.
 — Похоже, я расстроил вашу сестру, — заметил Патрик, когда за ней закрылась дверь.
 — Пожалуй. Но это пойдет ей на пользу, — поджала губы Модести. — Она слишком испорчена вниманием. Со временем ей предстоит убедиться в том, что не все готовы всю жизнь ублажать ее и исполнять ее капризы.
 — Не суди ее строго — она еще слишком юна и неопытна, — вступилась Тия. — Родители баловали ее, ты же знаешь. Да и я сама приложила к этому руку, И потом, Эдвина красива и привыкла иметь успех у мужчин. — Тия виновато посмотрела на Патрика. — Она так естественна и очаровательна, что любой захочет уделить ей внимание. Разве можно ее не любить?
 Модести презрительно фыркнула.
 — Ну, раз уж вы так считаете, мисс Тия, значит, это правда, — пожал плечами Патрик. — Не буду спорить, Эдвина хороша собой, но не более. И уж конечно, она слишком юна, чтобы успеть овдоветь.
 К удивлению Патрика, Модести прижала палец к губам и на цыпочках подошла к двери. Отворив ее, она выглянула в коридор. Повертев головой, она снова закрыла дверь и вернулась на свое место.
 — Одна из дурных привычек Эдвины — совать свой нос в чужие дела. Она с детства подслушивала беседы старших.
 Тия хотела вступиться за сестру, но промолчала — ведь Модести была права. Потом спросила:
 — Что нам делать? Тело Херста исчезло, а вместе с ним и единственная возможность разобраться в происходящем. Из-за моей неосторожности мы упустили незнакомца, а значит, на Керзон-стрит нам больше нечего делать.
 — Пожалуй, это так. — Патрик задумался.
 Его часть расследования тоже зашла в тупик, но он мог попытаться найти тех, к кому попали письма матери. Судя по всему, Тия Гарретт не имела никакого отношения к вымогателю, а потому вряд ли будет ему полезна. Значит, ему предстоит действовать в одиночку. Если говорить откровенно, ему стоило откланяться и больше не беспокоить Тию, но Патрик знал, что дорожит их встречами вовсе не потому, что Тия Гарретт способна пролить свет на запутанное дело с шантажом.
 Он усмехнулся про себя. Мисс Гарретт известна своим упрямым и независимым нравом, и убедить ее в том, что их встреча не случайна, будет весьма непросто.
 — Я хотел совершить конную прогулку по Гайд-парку, но погода нарушила мои планы. Поэтому я приглашаю вас, дамы, пойти со мной в театр, а затем поужинать где-нибудь в городе.
 Тия озадаченно уставилась на него:
 — Какое странное предложение! Разве в Гайд-парке или на спектакле можно получить ценные сведения об убийце Альфреда? Не вижу никакой связи.
 Модести закатила глаза. Порой она начинала сомневаться в уме своей подопечной. Когда дело доходило до отношений с сильным полом, Тия совершенно не понимала намеков! Неудивительно, что Хоули Рэндалл с такой легкостью уговорил ее на побег!
 — Вы совершенно правы, миледи, Гайд-парк никак не связан с убийством вашего зятя, — с неподражаемой улыбкой ответил Патрик.
 Тия нахмурилась:
 — Тогда зачем вы предложили нам прогулку? Нас связывает общее дело, не более того. К тому же всем известна моя репутация, и если вы появитесь в общественном месте в моей компании, могут пойти слухи. — По тому, как Тия закусила губу, Патрик понял, что этот вежливый отказ дался ей непросто. — Я не хочу показаться невежливой, но в ваших интересах не появляться в обществе… падшей особы.
 Патрик вздохнул и взглянул на Модести:
 — Вы не можете оставить нас вдвоем?
 — О, разумеется! — И Модести выскользнула из гостиной прежде, чем Тия успела удивиться такой покладистости.
 — Интересно, что за секрет вы хотите скрыть от моей тети? И с чего это Модести так безропотно вам подчинилась?
 Патрик быстро шагнул к ней и привлек к себе.
 — Просто ваша тетушка куда наблюдательнее вас. Она сразу догадалась, что я увлечен вами. Даже когда мы врозь, я постоянно думаю о вас. — Его рот нашел ее губы. Поцелуй был требовательным и жадным.
 Тия замерла, потрясенная услышанным. Вместо того чтобы ответить на поцелуй робко, она исступленно прижалась к Патрику и застонала. Все чувства разом проснулись и затопили ее, лишая остатков воли. Она тонула в сладком плену, ощущая, как сильные мужские руки без тени стыда гладят и ласкают ее тело. Незнакомый мужской запах дурманил голову, настойчивые губы Патрика дразнили и играли с ее губами.
 С трудом оторвавшись от нее, он отстранился и всмотрелся в расширенные зрачки.
 — Неужели тебе всегда все нужно объяснять в такой доступной форме? — усмехнулся он.
 Тия отступила назад. Ее охватили запоздалые подозрения. Ноги подкашивались от страха, что она разгадала его игру. Она спросила дрожащим голосом, уже зная ответ:
 — Ты хочешь с-соблазнить меня? К-как Хоули?
 Патрик едва не выругался. Взять бы сейчас этого Хоули и хорошенько приложить головой о стену!
 — Значит, так ты себе представляешь наши отношения? Я напоминаю тебе Хоули? — Взгляд Патрика потемнел.
 — Нет, то есть не совсем. Но что я должна думать? Тебе известно, кто я. — Щеки ее вспыхнули румянцем. — Джентльмены ищут встречи со мной по двум причинам: либо затевают пари, либо хотят меня соблазнить.
 Патрик мгновенно возненавидел всех этих джентльменов. Ему хотелось стукнуть самого, себя за подобное поведение. Удастся ли ему когда-нибудь победить недоверие Тии к мужскому полу? Вполне обоснованное недоверие, впрочем. Что ж, придется действовать осторожнее. Он встал на тернистый путь, но выбора у него не было.
 — А если у меня совсем другая причина искать встречи с вами, миледи? Или подобная мысль не посещала вас? Признайтесь!
 Тия недоверчиво посмотрела на него. Что за причина? Ах, ну да, конечно! Как она не догадалась! Патрику Блэкберну было мало соблазнить ее один раз, он хотел сделать ее своей любовницей. Поскольку ни один достойный мужчина не захочет жениться на женщине с ее репутацией, значит, речь идет об интимной связи. Он не первый, кто предложил ей такие отношения, и его предшественники получали суровый отказ. Но Патрик был не из их числа хотя бы потому, что ее тело откликалось на его ласки.
 Как ей хотелось бы узнать прелести любовных утех в его объятиях! Те прелести, которым не сумел научить ее лорд Рэндалл!
 Неужели она осмелится? Неужели согласится на столь непристойное предложение? Что будет с ее родственниками, когда о связи с Патриком начнет судачить вся Англия? Или возможное разоблачение не грозит ей скандалом? Репутация ее давно погублена, стоит ли блюсти свою честь, если в глазах света она никогда не отмоется от грязи? К тому же мистер Блэкберн может встречаться с ней тайно, никого не посвящая в подробности их отношений.
 Тия украдкой взглянула на Патрика и тотчас опустила глаза.
 — Вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей?
 Патрик хмыкнул:
 — А вы станете, если я действительно этого захочу?
 Это было откровенное предложение, и Тия смутилась.
 От того, что она ответит сейчас, зависит ее будущее. Благоразумие требовало ответить отказом, но желание познать страсть в объятиях Патрика оказалось сильнее. Не дав себе возможности передумать, Тия быстро кивнула:
 — Я согласна, если вы действительно… — Она не договорила и зажмурилась от собственной смелости.
 Патрик отвернулся, сжав кулаки. Вот глупая! Однако есть ли смысл убеждать ее, что его намерения куда более чисты? Уверенная, что брак с ней опозорит его, Тия Гарретт готова пожертвовать собой ради его интересов. Если он сделает ей предложение, она наверняка отвергнет его. Она перестанет принимать его у себя, полагая, что спасает несчастного от необдуманного поступка. И все это, разумеется, из самых благих побуждений!
 Гнев угас так же быстро, как и вспыхнул. Патрик задумчиво смотрел на огонь, пляшущий в камине. Что ж, остается воспользоваться моментом. Если она готова стать его любовницей, лучше на этом пока и остановиться. У него еще будет время склонить ее к браку, но не сейчас. Поведать Тии о своих истинных намерениях — значит, украсть у себя единственный шанс видеться с ней.
 Возможно, еще до наступления утра Тия передумает и откажется вступить с ним в любовную связь. Пусть будет так. Главное, не спугнуть ее своей настойчивостью. Патрик приготовился к тому, что борьба за чувства Тии будет нелегкой.
 Он обернулся и улыбнулся так ласково, как только мог.
 — Я действительно хочу этого, милая. И гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить. — Взяв ее руку в свою, он нежно ее пожал. — И я очень признателен тебе за доверие.
 Тия, еще секунду назад колебавшаяся, поняла, что пути назад нет.
 — Когда? — просто спросила она.
 Патрик посмотрел на нее задумчиво. По его глазам невозможно было прочесть, о чем он думает.
 — Скоро, Тия, ты станешь моей, но сначала я должен кое-что уладить. — Он прижал ее к себе, задавая себе вопрос, насколько она доверяет ему. Только что она добровольно вручила ему свое будущее. Что это — безрассудство? Или она тоже не способна противиться той силе, которая свела их на жизненном пути?




 Глава 9


 Патрик покидал дом Тии в задумчивости. Он не знал, как действовать дальше, потому что вовсе не планировал просто затащить леди Гарретт в постель. Такой оборот событий забавлял его, но не более: его главной целью была вовсе не любовная интрижка.
 Патрик сосредоточился на своем расследовании. Прежде всего следовало навестить мистера Битона, агента, занимавшегося продажей дома на Керзон-стрит. Здесь он узнал кое-что новое. Особняк сняли с продажи — его владелица, некая незамужняя дама средних лет, мисс Марта Элсуорт, решила подарить его своему родственнику, Томасу Элсуорту.
 — Какая жалость! — притворно разочарованно протянул Патрик. — Я так надеялся приобрести этот дом! — Он сокрушенно покачал головой. — Постойте, уж не тот ли это Томас Элсуорт, чья тетка, леди Ливайна Эмбри, скончалась в начале года?
 — Вы знакомы с ним? — удивился мистер Битон. — Какой крохотный мир, кто бы мог подумать!
 — Не то чтобы знаком… скорее наслышан о нем. Ведь это он женился на дочери лорда Беттисона?
 — Да-да, вы совершенно правы, — заулыбался мистер Битон. На его пухлых щеках появились ямочки.
 — Приятная пара, должно быть, — вежливо кивнул Патрик и попрощался.
 Теперь он направился к матери, надеясь застать се в такой час одну.
 Леди Колдекотт велела дворецкому проводить ее сына в Розовую гостиную. Это была ее любимая комната, оформленная в разных оттенках розового и лилового. Тонкие занавеси на окнах колыхались от малейшего сквозняка, цветы, расставленные повсюду, наполняли воздух нежным ароматом. Леди Колдекотт устроилась в кресле, обтянутом бледно-розовой парчой в крупных алых цветах. Выслушав рассказ сына о продаже дома, она покачала головой:
 — Сколько имен! Как найти среди них нужное?
 — Напряги память, мама, — посоветовал Патрик. — Ты уже рассказывала мне о родственниках Ливайны, но кто из них мог переехать в провинцию с Керзон-стрит? Кто такая Марта Элсуорт? Агент сказал, что она старая дева.
 — Странно, но я слышала только о двух сестрах Ливайны, кажется, их зовут Анна и Сесиль. Фамилий я не знаю, кажется, обе вышли замуж. Ни о какой Марте я не слышала. Единственной старой девой в семье была сама Ливайна, лорд Эмбри женился на ней, когда она уже отчаялась устроить свою судьбу. Погоди! — Эллис нахмурилась. — Вспомнила! Брат Ливайны, отец Томаса, о котором ты упомянул, женился на своей кузине — ее фамилия тоже Элсуорт. Так вот, у нее и была сестра, оставшаяся старой девой. Может, это она?
 Патрик изумленно смотрел на мать.
 — Послушай, неужели ты знаешь все и обо всех? Уму непостижимо!
 — Вовсе не обо всех, — фыркнула леди Колдекотт, польщенная его похвалой. — Только о тех, кто вхож в наш круг. Ну и о некоторых других тоже.
 Смеясь, Патрик поцеловал мать в щеку.
 — Не знаю, куда бросаться теперь. Довольно широкий круг подозреваемых. Сообщи мне, если шантажист себя проявит.
 Выйдя от матери, Патрик рассудил, что визит к Элсуортам может обождать, поэтому решил пообедать с друзьями. Лорд Найджел Эмбри и Адам Пакстон ждали его в таверне на Джерард-стрит. Они обсудили дела, потом перемыли косточки знакомым, и только когда принесли последний бокал вина, Патрик решил порасспросить о Томасе Элсуорте.
 — Не знаете, как мне его найти? — поинтересовался Патрик, любуясь солнечными бликами, игравшими на стеклянной кромке бокала.
 Найджел уставился на него с подозрением:
 — Что-то ты много внимания уделяешь Элсуортам в последнее время, дружище. Откуда такой интерес?
 — Так я тебе и раскрыл все карты, — хмыкнул Патрик. — Мне нужен Томас, до остальных Элсуортов мне дела нет.
 — Зачем он тебе? — приподнял брови Адам.
 — Что за детское любопытство? — Патрик откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Когда его лицо приобретало такое ленивое выражение, расспросы становились бессмысленными, и приятели это знали.
 — Меня беспокоит твой интерес к этому Томасу, — покачал головой Найджел. — Элсуорты — неприятная семья. Томас не исключение, хотя его кузен Херст еще противнее. Они постоянно крутятся вместе, этакие повесы и разгильдяи, ты должен это знать. К тому же это совсем иная порода людей. Мало того что они редкие хамы, так еще и бесчестные наглецы. Даже после брака они не остепенились, продолжают швырять деньгами, гулять и… — Найджел недовольно поджал губы. — Короче, я беспокоюсь за тебя, дружище. Что общего у тебя с этим Томасом? Это люди не нашего круга.
 — Ты сказал «и», но не закончил. Что ты имел в виду? Ты очень строго судишь других, но ведь один Бог знает, что болтают о нас. Мы тоже любим выпить и гульнуть, и наша репутация давно нас обогнала. Даже моя мать осуждает меня и моих друзей. Чем мы отличаемся от Томаса Элсуорта? И не забывай, что его тетка породнилась с вами, а Эмбри не примут в свою семью разное отродье.
 — Когда я сказал, что это люди не нашего круга, я имел в виду вовсе не благородство их происхождения, — скривился Найджел. — Тем более речь не обо всех Элсуортах, а всего лишь о двоих, Томасе и Альфреде Херсте.
 — Полагаю, я могу внести ясность, — вклинился в разговор Адам. — Эти двое Элсуортов имеют вполне приличное происхождение, но их стиль жизни несколько отличается от нашего с тобой, Патрик. Кстати, браки обоих совершались только по расчету. Херст обаял дочурку Нортропа, чтобы впоследствии проиграть деньги, а Томас женился на некрасивой девушке только потому, что ее отец предложил ему ее руку в обмен на списание долга — а Элсуорты немало задолжали Беттисону. Конечно, девушка была так уродлива, что точно осталась бы старой девой, но она заслуживала лучшей доли, чем стать разменной монетой между этими двумя семействами. — Адам вздохнул и продолжил вполголоса: — Но это все ерунда. Самое неприятное в том, что Херст и Томас Элсуорт даже в браке не переставали блудить. Поговаривают, что они предпочитают юных и невинных девушек, едва вылетевших из родительского гнезда. Некоторым жертвам мерзавцев было не более четырнадцати лет. Они лишали их девственности, а вместе с тем и шанса устроиться в жизни. Возможно, общество считает нас повесами и разгильдяями, но мы никогда не занимались столь низким делом, как растление малолетних!
 — Да уж, звучит гадко, — протянул Патрик, удивленный тем, что Томас Элсуорт и Альфред Херст так тесно общались. — Но у меня есть дело к парню. Как его найти?
 — Что ж, мы тебя предупредили, — Найджел усмехнулся. — А искать его не нужно: Томас живет всего в паре кварталов отсюда, вверх по улице.
 — Тогда прошу меня извинить. — Патрик встал и дружелюбно улыбнулся: — Я собираюсь нанести визит бедняге Томасу.
 — Бедняге? — не понял Адам.
 — Мы так рьяно перемывали ему кости, что у него, должно быть, до сих пор горят уши.
 Все трое засмеялись.
 Патрик незамедлительно отправился к Томасу Элсуорту. Выяснить адрес оказалось делом нескольких минут.
 Вечерело, небо было серым и мрачным, поэтому лондонские улицы уже заливал свет фонарей. Дом, к которому направлялся Патрик, оказался довольно ветхим особняком. Ни одно окно не светилось, молоточек с двери был снят. Похоже, хозяева перебрались в деревню.
 Побродив вокруг дома, Патрик решился постучать и был вознагражден шарканьем шагов за дверью. Он снова постучал, и тяжелая дубовая дверь приоткрылась. Слуга, возникший на пороге, держал в руке зажженную свечу. Он был худощав, на лице его была тоска. На вид ему могло быть от сорока до шестидесяти лет, и Патрик с интересом уставился на ужасающе костлявую руку мужчины, сжимавшую свечу.
 — Хозяева уехали в провинцию, — возвестил слуга.
 Проявив себя воспитанным и благородным джентльменом, Патрик сумел узнать у него, что семья Томаса Элсуорта покинула дом этим утром и до следующей весны останется в деревенском поместье в графстве Суррей. Поблагодарив слугу за информацию, Патрик дал ему несколько монет и пошел прочь.
 Неужели именно Томас Элсуорт шантажировал его мать? Вполне вероятно. Патрик был почти уверен, что именно Томасу удалось вчера сбежать из пустого особняка неузнанным. Возможно, он же убил и Херста, хотя это сомнительно.
 Сворачивая за угол, Патрик столкнулся с толстым мужчиной, который почти бежал к дому, из которого недавно вышел он сам.
 — О, прошу прощения! — воскликнул незнакомец. — Я так задумался, что не заметил вашего появления. Приношу свои извинения. Любой подтвердит вам, что Йейтс — человек благородный и честный.
 Патрик адресовал мужчине доброжелательную улыбку и продолжил свой путь. Однако теперь он двигался очень медленно, потому что незнакомец явно направлялся в гости к Томасу Элсуорту. Патрик услышал звук открывающейся двери и состоявшийся затем разговор.
 — Да знаю я, что он уехал! — нетерпеливо воскликнул незнакомец на ответ слуги.. — Впусти меня, я должен оставить Тому записку. Посторонись, кляча, иначе ты сильно пожалеешь, что стоишь на моем пути. Хозяин не погладит тебя по голове, если ты не дашь мне оставить записку!
 В голосе Йейтса слышалась угроза, и Патрик повеселел. Возможно, это сообщник Томаса. Нужно будет расспросить друзей насчет этого человека.
 Однако события начинают стремительно развиваться! Столь поспешный отъезд Элсуорта в провинцию выглядел подозрительно. То, что он тесно общался с Херстом, тоже казалось ниточкой, связывающей два преступления в одно. Уж если для них даже такое отвратительное развлечение, как растление юных девушек, кажется обыденным времяпрепровождением, то эти двое могут пойти на все, чтобы раздобыть деньги, в которых постоянно нуждаются. Что, если они вместе шантажировали его мать? Быть может, не поделив добычу, они поссорились и это привело к убийству? Но зачем прятать тело Херста, если его уже видели случайные свидетели?
 Это совершенно не укладывалось в схему, сложившуюся в голове Патрика. Возможно, у Томаса были свои причины не предавать факт убийства огласке. Но что это за причины? Кроме того, зачем Элсуорту возвращаться в особняк за письмами на другой день, если он мог забрать их сразу после убийства? Или тогда, когда он прятал тело Альфреда?
 Загадки, одни загадки. Патрик вздохнул. Придется еще немало поработать, прежде чем появится крепкая версия происходящего.
 В субботу днем распогодилось. Солнце заглядывало в столовую, и солнечные зайчики играли на белой скатерти и персиковой обивке стульев. Как и предполагал Патрик, Тия начала сожалеть о поспешно принятом решении стать его любовницей и теперь мучилась раскаянием. Она не могла признаться Модести в своем глупом поведении, а потому кусок не лез ей в рот. Если Патрик приедет, чтобы пригласить ее на свидание, она не сумеет рассказать тете, какого рода свидание должно состояться. Врать лучшей подруге и родственнице было выше ее сил, а мысль о том, что она вот-вот совершит ужасный, непристойный поступок, внушала ей настоящий ужас. Как дорого заплатила семья за ее прошлую ошибку! Сколько сил и денег было потрачено! Родные пришли ей на выручку, когда она опозорила себя, и вот теперь перед Тией стоит очередная угроза покрыть себя бесчестьем.
 Какая она глупая! Неужели она не способна учиться на собственных ошибках! Во второй раз она позволила красивому, обходительному мужчине вскружить себе голову, второй раз попала в силки желания и снова готова нырнуть в омут, дна которому нет.
 Тия прошла в гостиную и начала нервно переставлять предметы на каминной полке. Модести, вошедшая вслед за ней, остановилась на пороге и с удивлением следила за ее действиями.
 — Что тебя тревожит, детка? — осторожно спросила она.
 Тия вздрогнула и обернулась. Тетушка, одетая в бледно-желтое домашнее платье из дамасской парчи, смотрела на нее с беспокойством.
 — Я такая дура, Модести, — вздохнула Тия, решив довериться ей.
 — Неужели?
 — Я снова позволила себе увлечься мужчиной, его нежными поцелуями и запретными объятиями!
 Модести приподняла брови. Она не видела ничего страшного в украденных поцелуях.
 — Разве это плохо?
 — Ты когда-нибудь забывала обо всем, когда рядом с тобой был желанный мужчина?
 — Случалось такое. Правда, в юности, когда я была еще не столь циничной и мудрой, — улыбнулась Модести. — Многие мужчины увлекались мной. Иным из них удавалось сорвать пару поцелуев в каком-нибудь укромном уголке. — Ее взгляд затуманился от воспоминаний. — Знаешь, с одним из них мы собирались пожениться. К сожалению, он погиб.
 — И с тех пор ты ни разу не позволяла себе забыться? Неужели ты ни разу больше не встретила того, к кому лежало бы твое сердце?
 — Пожалуй, нет. Правда, меня несколько раз звали замуж, и, хотя к тому моменту мне удалось изжить свое горе, я сочла более разумным не принимать предложений. Я начала ценить свою независимость, а титул жены никогда меня не прельщал.
 Тия села рядом с Модести прямо на пол. Ее нежно-зеленое платье волнами улеглось вокруг кресла.
 — Что случилось, милая? — удивленно спросила Модести, когда Тия положила голову ей на колени. — Что тебя беспокоит?
 — Модести, я так смущена. Я согласилась стать его любовницей!
 Тетя вздохнула.
 Не было нужды объяснять, кем являлся тот самый «он», о котором говорила Тия.
 — Ты хочешь этого? Хочешь быть его любовницей? — спросила Модести, поглаживая ее по волосам.
 — Даже не знаю. Когда он рядом, мир становится таким удивительным, таким прекрасным. Все предметы как будто преображаются. Когда он целует меня, я просто таю. Я не способна рассуждать здраво в его объятиях.
 — А твое сердце? Оно ничего тебе не подсказывает?
 Тия подняла голову и озадаченно взглянула на тетушку:
 — Не знаю. Я об этом старалась не думать.
 Модести наклонилась ближе и спросила шепотом:
 — Ты любишь его?
 Тия отшатнулась:
 — Я… Господи, думаю, да! — Не в силах смотреть Модести в глаза, она снова спрятала голову у нее в коленях. — Что мне делать? Я не готова довериться своему сердцу. Ты же помнишь, как далеко оно завело меня в прошлый раз. Я не могу опять подвести родных. Но я так хочу, так хочу его!
 — Ты думаешь, что стать его любовницей — единственный возможный вариант?
 — А что остается? Я уже опозорила себя однажды. Ни один джентльмен не заслуживает такой жены, как я, — с досадой произнесла Тия. — Да он и не захочет жениться на мне.
 — Откуда такая уверенность? Дай мистеру Блэкберну шанс. Ты не думаешь, что он так же сильно желает быть с тобой, как и ты с ним?
 — Какая глупость! Даже если бы он любил меня, выйти за него замуж просто невозможно. Как я могу заставить его закрыть глаза на мои грехи? Я могу на секунду предположить, что наш брак возможен, но впоследствии, когда страсть угаснет, Патрик станет презирать меня и пожалеет о своем решении. Если мистер Блэкберн будет настолько благороден, чтобы просить моей руки, мой долг ответить отказом, понимаешь? Я должна нести свой крест сама, нельзя перекладывать его на чужие плечи. Мне нужно написать ему записку. Я откажусь от встреч с ним. Это единственная возможность уберечь его от ошибки. — Тия издала тяжелый вздох. — Нет, брак не для меня.
 Модести некоторое время молчала, раздумывая.
 — Ты уверена в этом, детка?
 — Да. Я несу ответственность за смерть брата. Сделать еще кого-то несчастным я не имею права. Эдвина могла выйти замуж за достойного человека, и лишь по моей вине у нее это не получилось. Я не должна навлекать позор на свою семью во второй раз. — Тия встала и встряхнула волосами. — Я откажусь быть его любовницей, скажу, что передумала. Думаю, как человек благородный, он поймет мой отказ.
 Модести сидела в гостиной еще некоторое время после того, как Тия ушла к себе, чтобы написать записку. В голове у нее созрел план — не слишком честный по отношению к Тии, но, безусловно, благородный. Модести знала, что ее подопечная никогда больше не позволит себе совершить промах, пусть даже мужчина, всколыхнувший в ней чувства, способен осчастливить ее. Модести поняла, что обязана вмешаться. Она взвесила все «за» и «против» и сочла план неплохим. Если Тия способна лишить себя шанса на счастье, то Модести придется применить нечестные методы, чтобы переубедить эту дуреху.
 Модести пошла к себе, чтобы тоже написать письмо мистеру Блэкберну, а также несколько записок другим людям. Затем она вложила послания в руки Тиллмана, велев как можно быстрее доставить их адресатам.
 Таким образом, Патрик получил сразу два письма из одного дома и очень удивился, когда прочел их содержание. Записку Тии он изучил первой. Как он и ожидал, она изменила свое мнение и отказывалась вступить с ним в любовную связь. Как бы ни презирала она мнение света, переступить все возможные границы было для нее немыслимым. Она могла балансировать на грани, подойдя к ней слишком близко, но никогда не переступила бы запретную черту.
 Патрик улыбнулся. Тия оказалась куда более рассудительной, чем думали о ней окружающие мужчины.
 Отложив ее записку, он перешел к письму ее тетушки. Прочитав строки, набросанные витиеватым почерком, он изумленно поднял брови, а затем нахмурился. План, предложенный Модести, был весьма смелым, но опасным. Если Тия узнает, что ее провели, она будет в гневе, и гнев этот будет справедливым. Патрик сознавал, что затея Модести — единственная возможность завоевать руку Тии, но из-за нее он мог окончательно потерять доверие девушки:
 С другой стороны, так ли сильно отличался план Модести от его собственного? Если напрямую предложить Тии брак (о Боже, неужели он решится это сделать?), она осмеет его и ответит отказом. Теперь, когда она отказалась стать его любовницей, она станет подозрительной и осторожной, начнет избегать его общества, пресекать всяческие попытки сблизиться. Замысел Модести действительно давал ему шанс на брак с Тией, но риск казался слишком велик.
 Вздохнув, Патрик написал ответ. На плотном листке белой бумаги с фамильным гербом было начертано единственное слово: «Нет».
 Модести была разочарована. Несмотря на свою репутацию несерьезного повесы, Патрик Блэкберн — гордый человек! Она села и написала очередное письмо. Велев дворецкому доставить его, она принялась ждать. Ответ принесли быстро: на сей раз мистер Блэкберн принял ее условия.
 Договорившись, таким образом, с Модести, Патрик отправил записку Тии. В ней он приносил свои извинения за недостойное предложение и уверял, что понимает ее отказ. Он также выразил надежду, что все же сможет видеться с ней и приглашать на невинные прогулки.
 «Если вы согласны стать моим другом, я не вижу ничего дурного в общении с вами», — писала Тия. Эту записку Патрику доставили утром в понедельник. Его позабавил чопорный стиль послания. Неужели глупышка не понимает, что простая дружба между ними невозможна? Если она надеется, что он больше никогда не прикоснется к ней, она наивна до крайности.
 На этом переписка прекратилась. Патрик вернулся к своему расследованию. Теперь ему предстоял визит в графство Суррей, к пройдохе Томасу Элсуорту. Однако, заглянув в свой ежедневник, Патрик осознал, что поездку придется отложить на пару дней. Во вторник мать приглашала его на прием, который устраивал ее муж, а остаток понедельника предстояло провести в разъездах — необходимо было уладить дела, которые он забросил. Конечно, он мог нанести визит Тому и вернуться к началу бала, но на улице с утра лил дождь, и Патрику не хотелось выходить из дома в сырую, ветреную погоду.
 Зная, что его возлюбленной требуется время, чтобы прийти в себя, он решил не беспокоить ее пару дней. Однако она не покидала его мыслей, и если бы это не было так мучительно, Патрика даже позабавила бы подобная одержимость. Известный повеса и волокита влюбился до такой степени, что робеет при мысли о «той самой мисс Гарретт», как юнец перед первым свиданием! Кто бы мог подумать!
 Влюбился? Патрик нахмурился. Действительно влюбился, черт побери! И в кого же? В женщину, испытавшую на собственном опыте осуждение общества и уже десять лет казнящую себя за ошибку юности! Ну разве из них не выйдет чудесная пара?
 Думая о приеме в доме матери, Патрик приготовился к скучному вечеру, который он проведет в светских беседах. Он приехал к леди Колдекотт немного раньше, чем начали прибывать гости, рассчитывая переговорить с матерью.
 Эллис выглядела роскошно. Ее волосы были уложены в элегантную прическу, украшенную жемчугом и бриллиантами. Тонкие переливающиеся подвески в ушах подчеркивали длинную шею, темно-синее платье было шедевром портновского искусства, одновременно чопорное и открытое. Да, мать его была настоящей аристократкой.
 Они разговаривали в ее гардеробной. Патрик поделился новыми сведениями и сообщил, что собирается навестить Томаса Элсуорта.
 — Думаешь, это он и есть? — с тревогой спросила Эллис.
 — Может быть, он просто сообщник того типа, который тебя шантажирует?
 — Но с меня больше не требуют денег. Может, стоит обо всем этом забыть? Зачем будить спящую собаку? Ты не должен рисковать, Патрик! — Леди Колдекотт подалась вперед, накрыв руку сына своей рукой. — Ты мой единственный сын. Обычно я не выражаю свои эмоции так открыто, но я люблю тебя и ужасно волнуюсь. Если с тобой что-то случится… — Ее голос прервался. — Вот уж верно говорят: с возрастом становишься сентиментальной.
 Было время, когда мать казалась Патрику расчетливой, холодной светской львицей, и лишь совсем недавно ему удалось заглянуть за этот внешний фасад. Благодаря шантажисту он начал проводить с ней больше времени и узнал, что под маской скучающей аристократки скрывается пылкая натура. Она была способна отдаться во власть эмоций, умела страдать и переживать за близких. Ее беспомощность пробудила в нем нежные сыновние чувства, потребность защищать и оберегать. Может быть, именно эта перемена открыла его сердце и для Тии Гарретт…
 — Какая досада, — с улыбкой проговорил Патрик, — что я только сейчас начинаю по-настоящему ценить семью и дорожить родными людьми! Я мог прожить жизнь, так и не изведав материнской любви и нежности. Наверное, мне стоит поблагодарить за это нашего таинственного вымогателя. — Он поцеловал мать в напудренную щеку. — Я буду осторожен, мама, и не дам себя в обиду. — Поскольку беспокойство не покинуло лица матери, он продолжил: — Ты же знаешь — я много раз дрался на дуэлях и попадал в разные переплеты. Мне и раньше приходилось сражаться за свою жизнь. Я вовсе не желторотый юнец. Однажды ты сама обозвала меня дьявольским отродьем и даже утверждала, что лукавый бережет меня от опасности. Со мной ничего не случится.
 — Почему твои слова меня ничуть не успокоили? — хмыкнула леди Колдекотт.
 — Перестань нервничать. Тем более давно пора спуститься к гостям. Разве ты не хочешь блеснуть перед ними в новом платье? — ухмыльнулся Патрик.
 Когда они вошли в просторный зал, первым, кого заметил Патрик, была Тия в сопровождении тетушки. Знатный род и семейное состояние делали их одними из самых желанных гостей на любом приеме, если его хозяин не был законченным снобом. Женщины как раз обменивались приветствиями с лордом Колдекоттом. Тия, одетая в красивое шелковое платье цвета бургундского, лучезарно улыбалась и что-то говорила. Пока Патрик любовался девушкой, его мать присоединилась к мужу.
 Патрик сделал несколько шагов в сторону Тии, но тут заметил рядом с ней пожилую супружескую чету. Судя по тому, как увлеченно с ними беседовала леди Колдекотт, это были ее друзья, но Патрик никогда не встречал их в свете. Его мать оживленно жестикулировала, высокий мужчина и его пухлая, похожая на пышку жена улыбались и кивали в ответ. Патрику стало любопытно, и он ускорил шаг.
 Он вежливо поклонился Модести, а затем и Тии, которая смущенно потупила взгляд.
 — Позволь представить тебе леди и лорда Гарретт, дорогой, — пропела Эллис. — Это тетя и дядя очаровательной мисс Гарретт и мои близкие друзья. Они почему-то находят провинцию куда более привлекательной, чем Лондон, а потому редко бывают в столице. Мы знакомы целую вечность, но так редко встречаемся в обществе!
 Патрик с интересом рассматривал лорда Гарретта. Теперь ему стало ясно, откуда у Тии эти темные выразительные глаза и такой насмешливый изгиб рта.
 — Я очень рад знакомству, — искренне произнес Патрик, целуя пухлую руку леди Гарретт. — Надеюсь, на этот раз вы найдете Лондон более приятным местом, чем обычно.
 — О, вы правы! — торопливо закивала миледи. — Тем более что нам выпала честь встретить сына своей подруги.
 Ваша мать очень много рассказывала о вас, но мы никогда не пересекались в Лондоне.
 — Нам предстоит обсудить столько новостей! — рассмеялась леди Колдекотт. Ее подвески задрожали, разбрызгивая веселые искорки. — Я специально коллекционировала столичные сплетни, чтобы рассказать тебе о них, дорогая. Патрик, милый, оставляю тебе мисс Гарретт. Развлеки гостью и познакомь с теми, кого она не знает.
 Поскольку Патрик уже и сам подыскивал предлог увести Тию, он с радостью согласился.
 — С удовольствием, — кивнул он, предлагая Тии руку. Оставшиеся некоторое время болтали, пока чету Гарретт не перехватил их давний знакомый и не увлек за собой.
 Модести поискала глазами Тию и покачала головой: ее подопечная улыбалась спутнику, но старалась держаться чуть в стороне. Леди Колдекотт перехватила взгляд Модести и начала следить за молодыми людьми. Ее муж, молча скучавший рядом, тоже проследил за взглядом Эллис.
 — Мне кажется не слишком разумным, что твой сын общается с мисс Гарретт.
 Леди Колдекотт выглядела задумчивой. Еще несколько месяцев назад она охотно согласилась бы с мужем, но история с шантажом воскресила в ее памяти упоительные моменты прошлого, когда ей пришлось выбирать между любовью и возможным бесчестьем, если бы связь с женатым мужчиной выплыла наружу. Как она могла осуждать Тию Гарретт, если сама в возрасте, когда она уже считала себя взрослой и умудренной опытом, потеряла голову и влюбилась? Если письма к лорду Эмбри предадут огласке, случится катастрофа. И если положить на чаши весов ошибки, совершенные в прошлом обеими женщинами, еще не известно, какая из них перетянет.
 — Разумно ли это? Даже не знаю. Я давно отчаялась увидеть Патрика женатым мужчиной, — вздохнула она. — Похоже, мой сын увлекся мисс Гарретт, и это первый раз, когда в его глазах загорелся искренний интерес к женщине. Если эта девушка способна сделать Патрика счастливым, я не буду мешать их отношениям. — Эллис улыбнулась Модести. — К тому же Тия находится в близком родстве с моими друзьями, и как я могу осуждать этот союз? Я начинаю надеяться, что между Патриком и мисс Гарретт все сладится…
 — Все это верно, — согласился лорд Колдекотт. — Но ее прошлое! Неужели тебя ничуть не беспокоит ее репутация?
 Модести укоризненно взглянула на него.
 — Семья Тии — уважаемые люди, — отчеканила она. — К тому же она богата. Скандалу уже десять лет, а вы по-прежнему о нем вспоминаете. Бедная девочка все эти годы вела себя безупречно. Она и в юности не совершила ничего предосудительного, разве что поверила какому-то мерзавцу! Кроме того, ваш пасынок — тоже не ангел во плоти! — Она виновато посмотрела на Эллис. — Прошу прощения, что говорю это, но именно от леди Колдекотт мне известно о похождениях Патрика, поэтому мои слова не станут для нее сюрпризом. Согласись, дорогая, твоего сына едва ли можно назвать образцом для подражания.
 — Абсолютно верно. — В глазах Эллис заплясали веселые чертики. — Как ни печален сей факт, но от него никуда не денешься. Патрик — настоящий повеса, к тому же упрям и своенравен, как сам дьявол. Я давно потеряла надежду, что он женится. Но если это произойдет, уверена, он выберет себе самую необычную женщину из всех, кого встретит на своем пути. Думаю, мисс Тия — идеальный вариант. — Она с улыбкой взглянула на сына, о чем-то беседовавшего с гостями. — Я уверена, что лучшей жены для Патрика не найти.
 Проведя Тию по залу и познакомив со всеми, кого она не встречала раньше, Патрик решил, что пора поговорить с ней наедине. Однако не успел он подхватить ее под локоть, как она чуть не отпрыгнула в сторону, а затем торопливо забормотала:
 — Кажется, я вижу дядю Хазлетта! Разве не здорово, что он тоже здесь?
 И, повернувшись к Патрику спиной, она начала пробираться к своему родственнику. Ее спутнику не оставалось ничего иного, кроме как мрачно следовать за ней. Тия бросилась к коренастому мужчине преклонных лет, который что-то объяснял чете Гарретт.
 — Дядя! Как хорошо, что вы здесь! — Тия чмокнула джентльмена в нос.
 — А что здесь удивительного? Я давно знаком с лордом Колдекоттом. Почему бы мне не заглянуть на огонек? — добродушно рассмеялся барон Хазлетт. — Не все тебе одной блистать в обществе, малышка.
 — Милорд, — вступил Патрик. — Рад видеть вас.
 Он немного знал лорда Хазлетта, но даже не подозревал, что общался с дядюшкой Тии по материнской линии. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: почти все члены известных аристократических семейств приходились друг другу родственниками.
 В этот момент гостей пригласили к столу, и Патрик оставил мысль пообщаться с Тией наедине. Возможно, это было даже и к лучшему. Пока она следит за каждым его жестом и взглядом, ему стоит держаться отстраненно, дабы ее не вспугнуть. Он считал, что сейчас любая попытка к сближению была обречена на провал. Тии требуется время, чтобы прийти в себя, а Патрику необходимо запастись терпением. К несчастью, терпение никогда не относилось к числу его достоинств.
 Возможно, Патрик не мучился бы так сильно, если б знал, о чем думает его возлюбленная и как тяжело ей дается непринужденный вид. Стоило Тии взглянуть на своего спутника, и сердце ее начинало биться, как птица в клетке. Он казался ей таким притягательным, таким потрясающим! Таким высоким и мужественным! Неудивительно, что она с легкостью согласилась стать его любовницей.
 Легкая морщинка прорезала ее лоб. Действительно ли он хотел ее? Если да, то почему сейчас он выглядит таким отстраненным, словно и не было между ними жарких объятий и нежных поцелуев? Если он желал ее, то почему так легко сдался? Похоже, его вовсе не огорчил ее отказ.
 Патрик почувствовал ее пристальный взгляд и улыбнулся. Тии пришлось улыбнуться в ответ, хотя, увидев, как изогнулись его губы, ей больше всего на свете захотелось бросится ему на шею. Ну что она за дурочка! Почему отказалась от единственного шанса узнать, каково это — лечь в его постель?
 Мысли Патрика текли по очень похожему руслу, поэтому он мысленно гладил ладонями ее открытые плечи, расстегивал застежки платья, позволяя ему соскользнуть на пол. Желание накатывало на него волнами. Нет, определенно он не наделен терпением!
 Ужин подходил к концу, уже принесли десерт, и разговоры стали оживленнее. «Небольшой прием с закусками», задуманный матерью, превратился в огромное сборище людей и роскошный ужин с пятью переменами блюд. Порой Патрику начинало казаться, что все эти люди пришли на прием только ради того, чтобы набить желудки, и, лишь насытившись, эти обжоры вновь обретут способность к общению.
 Когда высокие вазочки с шербетом оказались перед каждым гостем, леди Колдекотт, сидевшая во главе стола, поднялась. В руке она держала хрустальный бокал с пуншем, глаза ее сияли.
 — Для меня большая честь сообщить всем вам важную новость, — объявила она, подняв бокал выше. — Скоро произойдет потрясающее событие, которого я уже отчаялась дождаться.
 Воцарилась тишина, десятки голов повернулись к леди Колдекотт.
 — Мой единственный сын, моя отрада и надежда, принял важное решение. — При этих словах нехороший холодок пробежал у Патрика по спине. — Мой сын собирается жениться на самой удивительной женщине Лондона, мисс Тии Гарретт! — Эллис послала сыну ласковый взгляд. — Завтра утром в «Таймс» появится официальное сообщение, и вы — первые, с кем я делюсь этой радостной новостью. Церемония состоится в эту субботу. Возможно, вас удивит такая поспешность, но многие наши друзья и знакомые уже отбыли за город на зимний сезон, поэтому нет смысла тянуть дольше. Кроме того, американские плантации Патрика настоятельно требуют его возвращения. Думаю, через пару недель он отбудет в Америку вместе со своей женой. — Леди Колдекотт обвела взглядом потрясенных гостей, отметив при этом недоумение Патрика и широко распахнутые глаза Тии. — Вы все приглашены. Лорд и леди Гарретт позволили мне и моему мужу устроить свадебный прием именно здесь, в этом доме. Ну разве это не чудесная новость?




 Глава 10


 — Да ты самый хитрый, вероломный и злой человек из всех, кого я знаю! — взорвалась Тия, едва оставшись наедине с навязанным ей женихом. — Я была права, не доверяя тебе! Ты обманул даже собственную мать! Да как ты посмел сделать это?! — Она схватилась за голову. — Я думала, что Хоули Рэндалл — самый подлый негодяй на свете, но я сильно ошибалась. Ты хуже, во много раз хуже его! — Она угрюмо засопела, что вызвало у Патрика улыбку.
 Он не мог видеть в полумраке экипажа ее лица, но подозревал, что на нем сменяются все оттенки возмущения. Он не винил Тию. По правде говоря, его самого до сих пор не оставило глубокое потрясение, овладевшее им в тот момент, когда он понял, что его обвели вокруг пальца. И кто! Эта хитрая парочка — Модести и его мать! Теперь же Тия подозревает его во всех грехах, уверенная, что предстоящая свадьба — дело его рук. И он не знает, как перед ней оправдаться. Тия ни за что не поверит ему!
 Что ж, по крайней мере она дождалась, пока они останутся наедине, и только после этого дала волю гневу, за что Патрик был ей очень признателен. Она не опровергла заявления его матери, и это было ему на руку. Все равно он собирался жениться на Тии, хотя и не ожидал, что две интриганки с такой легкостью загонят его в ловушку. Что же теперь делать? Фактически ему отрезали пути к отступлению, хотя Патрика пугало вовсе не это. Он хотел медленно и осторожно добиваться доверия любимой, ни к чему ее не принуждая. Возможно, теперь он добьется руки Тии, но ее сердце останется закрытым.
 — Подлый обманщик! — вновь разбушевалась Тия, переведя дыхание. — Беспринципный негодяй! Я не стану твоей женой, не дождешься! Да будь ты единственным мужчиной на свете, я бы… я бы…
 — Сколько бы ты ни возмущалась, ты будешь моей, — ухмыльнулся Патрик, наклоняясь к ней. Он схватил ее в охапку и усадил к себе на колени.
 — Отпусти немедленно! — замахала руками Тия. — Да что ты себе позволяешь? Прекрати меня обнимать!
 Она так злилась, что даже ткнула Патрика локтем в живот. Тот еле слышно охнул и еще сильнее прижал ее к себе. Объятия превратились в тиски.
 Патрику было жаль Тию: гордый, независимый нрав не позволял ей идти на поводу у постороннего человека. Правда, она считала обманутой только себя, а своего жениха — коварным интриганом, даже не подозревая, что он такая же жертва обстоятельств, как и она сама. Все же им придется пожениться, чтобы не выглядеть нелепо в глазах общества.
 Он перехватил ее руки, когда она собралась вцепиться ногтями ему в лицо, и пробормотал, уткнувшись ей в шею:
 — Если я скажу, что случившееся для меня тоже неожиданность? Слова матери потрясли и меня. Ты поверишь мне? Поверишь, что это моя мать и Модести решили устроить наши судьбы, даже не спросив нашего согласия? Я невинен, как младенец.
 — О, разумеется, я поверю тебе! — Тия невесело засмеялась. — Мало того что ты двуличный подлец, хитрый змей, ты еще и наговариваешь на двух чудесных, добрейших женщин!
 Патрик вздохнул. Он был готов к тому, что Тия ему не поверит.
 — Меня еще ни разу не обзывали змеем, — хмыкнул он. — Так чего ты хочешь от меня? Чтобы я написал в «Таймс» опровержение? Сообщил, что моя мать обманщица? Можно скупить лондонскую часть тиража. Только едва ли это что-то изменит. Завтра утром о нашей свадьбе будут знать все, кого это хоть немного интересует. Представляешь, какие пойдут разговоры? Или тебе нравится быть предметом пересудов?
 — Что за гадости ты говоришь! Разумеется, я ненавижу, когда про меня сплетничают. Ты думаешь, я люблю скандалы? Да ты ненормальный! — Тия гордо отвернулась от Патрика, что выглядело довольно забавно, если учесть, что она сидела у него на коленях.
 — С тобой легко тронуться умом, дорогая, — нежно шепнул Патрик, целуя ее за ухом.
 Тия фыркнула, пытаясь отстраниться. Ей ужасно хотелось считать его своенравным, избалованным негодяем, но отчего-то ярость улеглась, сменившись странной доверчивостью. Тию это злило и удивляло. Она не желала доверять Патрику и очень боялась снова быть обманутой коварным мужчиной. Она опять попыталась отстраниться, заелозив ягодицами где-то в районе его паха. Осознав, что это опасно, она замерла и отвернулась от него, поджав губы.
 Рука Патрика осторожно двинулась вверх по ее талии. Тия вздрогнула. Как же она ненавидела его в этот момент! Так сильно… что хотелось прижаться к нему теснее и потереться о его грудь.
 Нет-нет, этот человек обвел ее вокруг пальца, да еще втянул в свою авантюру наивную Модести и собственную мать! Вот мерзавец!
 — Мне не нравится то, что ты задумал, — процедила она. — Ты постоянно врешь и изворачиваешься. С чего это ты вообще решил на мне жениться? Ты хотел соблазнить меня, не более того. — Ее осенила неожиданная мысль. — Так это твоя месть? Ты хочешь отомстить мне за то, что я отказалась стать твоей любовницей! Ты принуждаешь меня к браку, чтобы мной овладеть!
 Патрик захохотал так громко, что затряслись стекла экипажа. Только Тия Гарретт в своей забавной наивности могла решить, будто мужчина готов жениться ради того, чтобы затащить женщину в постель.
 — Ты уверена, что тебе так отвратительна мысль стать моей женой? Многие женщины считают за честь предложение выйти замуж.
 Тия скрестила руки на груди.
 — Не помню, чтобы ты предлагал мне что-то подобное, — фыркнула она. — О браке не шло и речи.
 — Что ж, лучше поздно, чем никогда, — согласился Патрик и поцеловал ее в шею, потом еще и еще раз. — Мисс Гарретт, окажите мне честь стать вашим мужем, — промурлыкал он ей в волосы.
 От этого ленивого тона и прикосновений губ у Тии зашевелились волоски на руках. Ее защита слабела с каждой секундой. И как Патрику Блэкберну удается так легко сбивать ее с толку?
 — Вот еще! Свадьбы не будет!
 — Ты разбиваешь мне сердце, милая, — покачал головой Патрик и снова ее поцеловал. — Но сдается мне, у тебя нет выбора. Если статью в «Таймс» можно отменить, то как заставить сегодняшних гостей забыть о предстоящей свадьбе? Заплатить за обет молчания?
 «Он откровенно издевается надо мной», — решила Тия, закрывая глаза. Странная слабость накатила на нее, советуя сдаться. Разве так уж плохо быть женой красивого, богатого мужчины? Почему бы не ответить согласием? Но какие цели он преследует? Тия ни на секунду не могла поверить, что Патрик действительно готов жениться на ней потому, что влюблен. Разве она похожа на идеальную кандидатуру в жены? Конечно, уже много лет свет принимает ее благосклонно, но ей самой никогда не забыть о своем проступке, глупом, наивном проступке, стоившем жизни ее брату, а ей самой — репутации. Как относиться к желанию Патрика? Похоже, ее сомнительное прошлое ничуть не беспокоило его, когда он начал бывать в ее доме. Он не делал никаких намеков, не удивлялся ее неженственному поведению в особняке на Керзон-стрит и вроде бы даже одобрял ее желание разобраться в ситуации. Далеко не каждый джентльмен счел бы ее поведение достойным.
 Или именно ее поведение и загубленная репутация влекут его к ней? Не хочет ли Патрик утереть нос светским снобам, выбрав себе такую опороченную жену? Или он полагает, что Тия Гарретт будет счастлива, что кто-то польстился на нее, а потому станет идеальной женой? Настолько идеальной, что будет закрывать глаза на дурное отношение и даже измены мужа?
 Неужели он настолько расчетлив и подл? Сердце отказывалось в это верить А ловушка, в которую он ее загнал? Разве это не подтверждение изворотливости его ума?
 Сомнения терзали ее. Желание довериться, согласиться и отдаться во власть Патрику боролось с подозрительностью и страхом. Но что ей оставалось делать после событий этого вечера? Безусловно, ей придется выйти замуж за мистера Блэкберна, даже при том, что осторожность и запрещает ему доверять.
 — То, что ты говоришь, вполне разумно, — обреченно вздохнула Тия. — Мои родные, я вижу, одобряют наш союз. Я готова сделать для них многое, поскольку однажды они совершили для меня невозможное. Я готова даже выйти за тебя замуж.
 — Это бальзам для моего измученного сердца. — Патрик надеялся, что его слова прозвучат легко, но голос его отчего-то дрогнул. Согласие Тии много значило для него. Он испытал облегчение, что не придется тащить ее под венец силой. Тия Гарретт станет его женой, а он сумеет завоевать ее сердце и любовь, даже если бой предстоит тяжелый.
 Он потянул Тию к себе, чуть развернув, и прильнул губами к ее губам. Поначалу она пыталась отстраниться, но очень быстро забыла, что для этого нужно делать, и ответила на поцелуй. То ли вздохнув от ненависти к подлому обманщику, то ли застонав от желания, просыпавшегося в ней, она обняла его за шею.
 Чувствуя, что сопротивления больше нет, Патрик взял в ладони лицо Тии, покрывая поцелуями ее губы и подбородок. Ой сам не заметил, как потерял над собой контроль. Дыхание вырывалось с хрипом, бедра терлись о ягодицы невесты, руки скользили по платью, словно отыскивая проход к обнаженной коже. Когда ладонь дернула за край лифа, обнажая грудь, Тия застонала. Она уже давно чувствовала, что под ней появилась неудобная выпуклость, — правда, сначала это смутило ее. Когда же пальцы Патрика освободили ее грудь, она застонала и подалась навстречу его жадным, чуть грубоватым движениям, забыв обо всем на свете.
 Тихий шелест юбок — и вот уже ладонь Патрика следует изгибам ее ноги, поднимаясь все выше. Тии хотелось большего, смущение будто навеки оставило ее. Рука двинулась вверх, чуть сжала ягодицы, заставив ее застонать и податься вперед, направляя. Она привыкла контролировать себя, а сейчас даже не думала о том, что будет дальше. Она так забылась, что позволяла Патрику гладить и ласкать себя, уже не вспоминая, как сильно ненавидела его — всем сердцем! — всего пару минут назад.
 Пальцы Патрика скользнули под белье, проникая в самое интимное место. В голове у Тии стучало, словно на улице шел проливной дождь, молотивший по мостовой. Она выгибалась, чтобы Патрику было удобнее ее ласкать. Между ног все стало мокрым и набухло, как бутон розы.
 — Раздвинь ноги чуть шире, — шепнул Патрик ей на ухо. — Ты нужна мне вся, без остатка.
 Словно находясь под действием гипноза, Тия повиновалась. Да и могла ли она сопротивляться теперь, когда в каждой клеточке тела эхом отдавались сладкие ласки Патрика? Ткань платья душила ее, стискивая тело железными кандалами. Когда мужские пальцы стали ритмично двигаться и гладить, Тия застонала в голос, а когда скользнули куда-то вглубь, ее тело пронзила судорога, невыносимая и сладкая. Ей даже стало на мгновение страшно от тех эмоций, которые рвались наружу: хотелось кричать и плакать, будто от боли.
 Руки Тии помимо воли вцепились Патрику в волосы, перебирая и дергая их, бедра начали двигаться так, чтобы ягодицы скользили по выпуклости под ними.
 Патрик тихо охнул и задышал чаще. Желание немедленно овладеть невестой было почти непреодолимым, но он понимал, что время для этого еще не пришло. Быстрое, животное совокупление в полутемном экипаже не входило в его планы, здравый смысл нашептывал остановиться, пока не поздно. Он мог дать Тии гораздо больше, когда случится их первая ночь, и уж точно не здесь, на неудобной, узкой скамейке.
 Возможно, все его благие намерения рассеялись бы в прах, если бы экипаж неожиданно не остановился. Едва не застонав от разочарования, Патрик заставил себя отстраниться и поправил юбки Тии.
 — Боюсь, нам придется отложить это увлекательное занятие на другой день, — вздохнул он. — Мы уже приехали.
 Тия смотрела на Патрика, даже не понимая смысла произнесенных им слов. Ее тело пылало огнем, кровь бежала по венам и стучала где-то между ног. Осознав наконец, что происходит, она отпрыгнула на свое сиденье, охнув и зажав рот рукой. От стыда за свою податливость она покраснела и закусила губу.
 Несколько секунд Тия смотрела на Патрика, но когда он протянул руку к дверной ручке, намереваясь помочь ей выйти из экипажа, опередила его и первой выскочила наружу. Заметив, что Патрик собирается ее проводить, она протестующе подняла руку.
 — Не нужно. Мне не требуется компания, — дрожащим голосом произнесла она. — Оставь меня одну!
 Губы Патрика недовольно сжались.
 — Я обязан это сделать, коль скоро мы помолвлены. Мы не должны пренебрегать принятыми правилами.
 — Плевать мне на них! — крикнула Тия. — Не смей провожать меня! — Она приподняла юбки и побежала к дому. Не успел Патрик и глазом моргнуть, как она скрылась за дверью.
 Выругавшись, Патрик снова сел в экипаж. Отодвинув перегородку, отделявшую салон от извозчика, он велел: «Уайтс»! — и экипаж покатился прочь от дома мисс Гарретт.
 Патрик был членом этого клуба с юных лет. Здесь собирались его друзья и знакомые, как когда-то собирались друзья его отца. Несмотря на то что время (по понятию Патрика) было довольно ранним, в зале не оказалось почти ни одного свободного столика. Некоторые молодые люди играли в карты или в кости, другие беседовали в курительной комнате или пили крепкие напитки. Лорд Эмбри и Адам Пакстон сидели в компании друзей за своим любимым столом недалеко от бара и яростно о чем-то спорили.
 Патрик некоторое время постоял у игорного стола, наблюдая за партией и ожидая, пока Найджел его заметит. Он не хотел присоединяться к веселой компании, так как решил поделиться новостью только с близкими приятелями.
 Наконец Найджел повернулся в его сторону и кивнул. Заметив, что Патрик не спешит за стол, он поднялся и направился к нему. Вскоре и Адам присоединился к ним. Все трое устроились в курительной.
 Взяв бокал с вином с подноса официанта, Патрик сделал загадочное лицо. Он не сомневался, что весть о его скорой свадьбе потрясет друзей.
 — У меня новость. Сначала я хочу поделиться ею с вами, а потом напиться как сапожник. Как вам мой план?
 — Я не прочь покутить, — довольно хмыкнул Найджел. — Я не пью уже три дня: не было подходящей компании.
 Патрик кивнул и глотнул вина.
 — Вы должны первыми узнать о важном событии, которое произойдет в эту субботу. Я женюсь, друзья мои! Завтра в «Таймс» появится официальное объявление, а пока об этом знают лишь друзья моей матери. Кстати, свадьбу организует она, торжественный прием будет в ее доме. Повторяю — в эту субботу. — Патрик усмехнулся, глядя на потрясенные лица друзей. Они явно не ожидали подобной новости. — Дорогие мои, вижу, вы изнываете от желания узнать, кто же моя избранница. Это мисс Тия Гарретт. Найджел, не падай со стула! — Приятели по-прежнему молчали. — Эй, спасибо за поздравления!
 — Да ты что? — очнулся Найджел и бешено завращал глазами. — Ты спятил! Я же тебя предупреждал. Где были твои уши?
 Лицо Патрика приняло жесткое выражение.
 — Спешу напомнить, джентльмены, — холодно проговорил он, — что речь идет о моей будущей супруге. Прошу выбирать выражения.
 Найджел побледнел. Он был разгильдяем и повесой, но его нельзя было обвинить в отсутствии осторожности. Понимая, что друг не шутит, он замолчал. Патрик не проиграл ни одной дуэли, одинаково хорошо владея и пистолетом, и шпагой.
 Тут очнулся и Адам:
 — Но к чему такая спешка? Я что-то не заметил, чтобы ты ухаживал за… э-э… невестой.
 — Я ухаживал, поверь мне, хотя и не совсем так, как принято в обществе. Понимаю, что для вас эта новость очень неожиданна, но я всерьез увлечен и собираюсь создать семью.
 Найджел открыл рот, затем закрыл и снова открыл.
 — Ты что же, любишь ее? — Он даже крякнул от ужаса.
 — Боюсь, что так! — рассмеялся Патрик.
 — Это что, брак по любви? — почти прокаркал Найджел — настолько плохо его слушался голос.
 — По большей части да, — кивнул Патрик. — По большей части. Сказать по правде, в данный момент леди наверняка посылает мне самые грязные проклятия, какие только есть в ее лексиконе.
 — Ага! — вроде как обрадовался Найджел, — А я тебя предупреждал! — Заметив мрачный взгляд Патрика, он замолчал и принялся изучать поверхность стола.
 — Значит, церемония состоится в субботу, да? — уточнил Адам. — В таком случае предлагаю найти забегаловку попроще, чтобы можно было без особых помех напиться вдрызг.
 — Ты просто читаешь мои мысли, — удовлетворенно кивнул Патрик.
 Пока Патрик делился ошеломляющими новостями со своими приятелями, Тия готовилась ко сну. Мэгги помогала ей выбраться из кружев платья, предварительно разложив ночную рубашку на кровати. На самом деле Тия совершенно не нуждалась в помощи, но сказать об этом верной Мэгги не могла, поэтому терпеливо вытягивала руки и встряхивала волосами.
 Служанка сразу заметила, как нетерпелива и взволнованна хозяйка, поэтому, когда с переодеванием было покончено и Тия устроилась среди мягких подушек, Мэгги задержалась на пороге спальни:
 — Еще что-нибудь, мисс? Может, ягодного отвара?
 — Спасибо, не нужно. Иди к себе. — Видя, что горничная не торопится, Тия нетерпеливо взмахнула рукой: — Да иди же!
 Оставшись одна, она задумалась над превратностями судьбы. После ужасного происшествия с Хоули Рэндаллом, повлекшего за собой смерть Тома, она поклялась никогда не влюбляться. Тия верила, что, даже если подобное и случится, она ни за что не позволит заманить себя в очередную западню. Впрочем, мужчины и не спешили с предложениями руки и сердца, что вполне устраивало Тию. Конечно, на ее пути встретилась пара отчаянных джентльменов, желавших взять ее в жены вопреки репутации, но Тия отвечала отказом, даже не задумываясь.
 Как могло получиться, что претендентом на ее руку стал Патрик Блэкберн? Неужели он хочет отомстить ей за отказ стать его любовницей? Эта мысль не была такой уж абсурдной — упрямство и привычка добиваться задуманного доводили иных представителей сильного пола и до более отчаянных поступков. Неужели Патрик из их числа?
 Странно, его никак нельзя было назвать недальновидным человеком, думала она. Разве он не понимает, на какой нелепый шаг решился? Тия сердито нахмурилась. Может, при внешней красоте и обходительности Патрик Блэкберн просто глуп? Но как ему удается скрывать подобный недостаток?
 Тия даже рассмеялась над этой мыслью, а затем вновь помрачнела. Она ждала, что с минуты на минуту в ее спальне покажется Модести, желающая обсудить с ней подробности вечера. С приема у леди Колдекотт они уезжали по отдельности: Тию сопровождал ее «жених», а Модести вернулась чуть позже, в экипаже четы Гарретт.
 Судя по тому, что дальше по коридору хлопнула дверь, тетушка решила не откладывать разговор на завтра. Тия выпрямилась на постели и нервно поправила подушки. После негромкого стука дверь открылась, впуская Модести. Она быстро прошла к постели Тии и присела рядом, оправив складки пеньюара, накинутого прямо на ночную рубашку.
 — Я рада, что ты еще не спишь, — проворковала она, ласково коснувшись руки Тии. — Я заметила, что из-под твоей двери пробивается свет, и решила зайти на пару минут. Ты довольна сегодняшним вечером, детка? Столько всего случилось, правда?
 Тия жалобно улыбнулась ей:
 — Это точно. Я чувствую себя разбитой. Что скажешь насчет предстоящей свадьбы? Тебя это тоже потрясло?
 Модести опустила глаза, смутившись.
 — Не совсем, милая. Для меня было очевидным, что мистер Блэкберн тобой увлечен.
 — Я тоже это знала. Но ведь увлечься можно по-разному. Ему нужны были только… плотские утехи, не более!
 — Тогда как ты объяснишь его намерение жениться на тебе?
 Тия закатила глаза.
 — Да откуда я знаю! Я до сих пор сама не своя. До сегодняшнего вечера о браке и речи не было! — Тия взглянула на Модести с подозрением. — Ты знала, что он затевает, да? Вы не обсуждали это с леди Колдекотт?
 Модести постаралась вложить в свой взгляд как можно больше обиды.
 — Как ты можешь! Неужели я не предупредила бы тебя? Или ты думаешь, что я пала так низко, чтобы плести интриги за твоей спиной? — Модести покраснела от стыда, но Тия приняла это за возмущение. — Разве я могла помогать устроить твой брак с человеком, который тебе не нравится? — Она помолчала. — Но ведь Патрик Блэкберн тебе нравится, правда?
 — Я и сама не знаю, — призналась Тия.
 — Как же так? Не ты ли на днях говорила, что любишь его? Или я ошибаюсь?
 — Увы, нет. Пожалуй, люблю. — Лицо Тии стало еще более унылым, и Модести с трудом подавила желание рассказать ей о маленькой хитрости, придуманной ею и леди Колдекотт. — Я просто теряюсь в догадках! Как он мог предлагать мне стать его любовницей, а уже через пару дней решиться на брак? Разрыв помолвки вызовет разговоры, даже скандал. Зачем ему понадобилось ставить меня в условия, где у меня не будет выбора? Это его месть? Месть за мой отказ лечь с ним в постель?
 Модести пришлось закашляться, чтобы не расхохотаться в голос.
 — Это самая нелепое из всех твоих предположений! Во-первых, настоящий джентльмен не пойдет на подобную низость. А во-вторых, это просто глупо. Тебе не кажется, что жениться из мести — абсурд?
 — Конечно, абсурд. — Тия покачала головой. — А что тогда? Что касается «настоящего джентльмена», то здесь я готова с тобой поспорить. Ну разве это честно: объявить о свадьбе всему Лондону, прежде чем спросить мое мнение? Это так подло!
 — Возможно, мистер Блэкберн боялся, что ты ответишь отказом, поэтому не дал тебе ни минуты на раздумья? — предположила Модести, снова опустив глаза. — Ведь ты бы точно отказалась, я-то знаю. Как бы ни глупы были твои мотивы, ты бы сочла их единственно верными. Возможно, твой жених действовал вполне обдуманно, поступив так?
 — Ты оправдываешь его? — возмутилась Тия. Она смотрела на тетушку не веря своим ушам. — Оправдываешь его подлость?
 — Подлость? Ну и ну! Скорее, предусмотрительность. Не сообщив тебе о своих планах заранее, он спас тебя от самой себя, дорогая.
 — Я вижу, каждый мнит себя великим стратегом, когда речь идет о моей судьбе, — хмыкнула Тия. — Почему все считают, что разбираются в моей жизни лучше меня?
 Модести засмеялась.
 — Прекрати себя мучить. Только подумай: в субботу состоится твоя свадьба. Ты станешь женой одного из самых достойных джентльменов Лондона. Нам предстоит столько хлопот на этой неделе: заказать платье у лучшей портнихи, подписать кучу приглашений, принять сотню гостей, что придут тебя поздравить. — Она заметила, как в глазах Тии блеснул интерес. — Ну разве не приятная суета нас ожидает? Ты выходишь замуж, дорогая!
 Несмотря на недоверие к Патрику и страх перед предстоящей церемонией, Тии начал передаваться энтузиазм Модести. В самом деле, она станет женой интересного, красивого и сильного мужчины, ради которого едва не поступилась своими принципами, согласившись на любовную связь. А если вспомнить запретные ласки, которые он дарил ей по дороге домой, у будущего брака, пожалуй, есть немало достоинств.
 Проснувшись поутру, она обнаружила, что едва ли не весь Лондон прочел утреннюю заметку в «Таймс», потому что все желали нанести ей официальный визит. Гости начали прибывать очень рано, и теперь самая роскошная гостиная была заполнена людьми. Ее поздравляли, ею восхищались, ей пели дифирамбы, и от этого Тии казалось, что она все еще спит. Первыми прибыли родственники — чета Гарретт, лорд Хазлетт и его сын Джон. Судя по всему, их вполне устраивал предстоящий брак Тии, и ее это порадовало. Наконец она перестанет быть позором семьи и обелит свою репутацию, став женой достойного человека. Сообразив это, Тия решила покориться судьбе и даже начала получать удовольствие от визитов благородных гостей.
 То, что общество наконец простило ее, стало ясно, когда приехала леди Джерси, нынешняя фаворитка принца Уэльского.
 — Тия, моя дорогая Тия! — пропела она, присаживаясь рядом с ней. — Я так рада за тебя! Сегодняшняя заметка в «Таймс» потрясла всех. Поговаривают, что лорд Блэкберн собирается забрать тебя в свою дикую Америку. Какая жалость! И какой поспешный брак! У тебя даже не будет возможности насладиться приятными предсвадебными хлопотами. Зато это так романтично, правда?
 Тия кивала, смущенно поглядывая на Элизабет, которая прибыла в гости одной из первых. Подруга радовалась за нее, и Тии отчего-то стало неловко. Вокруг сновали нарядные матроны с юными дочерьми, которым еще совсем недавно запрещали даже приближаться к «той самой мисс Гарретт». Теперь все они расточали медоточивые улыбки в ее адрес и завистливо округляли глаза. Даже друзья Патрика, лорд Эмбри и лорд Пакстон, прибыли выказать свое уважение. Судя по зеленоватому оттенку лица Найджела, а также по измученному виду Адама, было ясно, что приятели крепко выпили накануне, отмечая предстоящее событие. Тия от всей души надеялась, что ее жениха мучает ужасное похмелье.
 Тиллман сновал среди гостей, разнося закуски и кофе с присущим ему чопорным видом. Судя по всему, дворецкому нравилась эта суета и он был доволен своей новой ролью. Бедняга истосковался по светскому обществу, подумала Тия.
 Она пила кофе и разглядывала гостей. Легкое изумление происходящим читалось на ее лице. Неужели все эти люди пришли только ради нее? Разумеется, она понимала, что причина их восторгов — не столько ее будущий брак, сколько человек, который станет ее мужем. Еще бы, она выходит замуж за сына одной из самых богатых и родовитых светских львиц!
 Сама леди Колдекотт прибыла чуть позже. Она вплыла в комнату, улыбаясь знакомым, точно монаршая особа — своим подданным. Юбки платья синим покрывалом обвили ее ноги, когда она опустилась в кресло напротив Тии. Миледи явно чувствовала себя как рыба в воде среди всей этой суеты.
 — Милое дитя! — воскликнула она, ласково глядя на Тию. — Надеюсь, эти гости не слишком тебя утомили?
 — Отнюдь, — улыбнулась Тия. — Я не привыкла, чтобы мной так откровенно восхищались. Оказывается, это даже приятно.
 — Еще бы они не восхищались тобой! — Леди Колдекотт хитро подмигнула Тии. — Тогда им пришлось бы иметь дело со мной.
 — О, теперь я понимаю, откуда в Патрике эта самоуверенность. Он явно унаследовал ее от вас, миледи.
 — Приятно это слышать. — Леди Колдекотт одарила Тию улыбкой. — Вы с Модести еще не обсуждали, какой модистке заказать платье?
 Между леди Колдекотт, Тией и Лиз завязался разговор об известных портнихах и модных тенденциях сезона.
 — Господь не дал мне дочери, — вздохнула Эллис. — В твоем лице я обрету ее, милая. Позволь мне заняться выбором и оплатой твоего свадебного наряда. Я настаиваю на этом.
 Тия была так очарована происходящим, что согласилась не раздумывая. Леди Колдекотт кивнули и поднялась.
 — Тогда мне пора. Нужно столько всего сделать! Удачного тебе дня, милая.
 Поток посетителей начал редеть, и Тия расслабилась. Когда ушли последние гости, в комнату ворвалась Эдвина. В руках у нее была свежая газета, которую она швырнула сестре.
 — Это правда? — Ее синие глаза метали молнии. — Ты выходишь замуж за Патрика Блэкберна?
 Модести и Элизабет обменялись недовольными взглядами. Тия, не понимая странного возмущения Эдвины, пожала плечами:
 — Это так. Свадьба состоится в субботу.
 Эдвина набрала в легкие побольше воздуха и завопила:
 — Как это получилось?! — Ее красивое личико обезобразил гнев. — Мне достается жалкий Херст, а тебе — великолепный, богатый и влиятельный Блэкберн! Это нечестно!
 — Хватит, Эдвина! — резко прикрикнула Модести. — Никто не заставлял тебя выходить за Альфреда. Тия была первой, кто отговаривал тебя от брака с этим проходимцем. Ты должна радоваться, что она выходит замуж за достойного человека.
 Эдвина скривилась и порывисто взмахнула руками.
 — Я очень рада за нее! — Ее тон заставлял усомниться в правдивости этих слов. — Просто это нечестно. Я всегда желала стать женой такого джентльмена, как Патрик Блэкберн. К тому же у Тии за плечами гадкая история, а у меня имеется красота, которой она не обладает, и безупречная репутация в придачу!
 Слова сестры ранили Тию, и очарование утра померкло. Сестра вела себя отвратительно, но ее обвинения имели под собой основу. Она действительно не смогла устроиться в жизни по вине Тии.
 Однако Лиз смотрела на ситуацию иначе. Она никогда не любила Эдвину, справедливо считая девчонку испорченной, бессердечной и самовлюбленной, поэтому не могла позволить ей оскорблять подругу.
 — Возможно, ты действительно хороша собой, — вкрадчиво проговорила она. — Но что касается репутации, я бы не назвала ее столь уж безупречной.
 Эдвина отшатнулась и уставилась на Элизабет:
  — Что ты говоришь? Да как ты смеешь возводить на меня напраслину?!
 — На твоем месте я бы не стала так трясти своими шкафами — из одного из них может вывалиться солидный скелет, — хмыкнула Лиз. — В обществе ты ведешь себя так, словно готова наставить мужу рога с любым, кто побогаче и посимпатичнее. Взять хотя бы лорда Пеннингтона.
 — Какая наглость! — Эдвина чуть не задохнулась от злости. — Тия, меня оскорбляют в твоем доме! Неужели ты позволишь этой гадкой персоне так вести себя с твоей сестрой?
 Тия готова была защищать младшую сестру от любых невзгод, но в словах подруги была правда. Тия закрывала глаза на недостатки Эдвины, поскольку любила ее и знала, что виновата перед ней, однако сейчас она колебалась, не зная, чью сторону принять.
 — Думаю, — заметила она, — тебе действительно стоит вести себя посдержаннее, если ты не хочешь, чтобы о тебе болтали. Ты часто уверяла меня, что способна сама принимать решения и заботиться о себе. Так докажи, что можешь быть благоразумной. А если тебе нравится бросать вызов свету, будь готова к тому, что тебя осудят.
 Рот Эдвины исказила гримаса. Она смотрела на Тию, не зная, что ответить. Модести, сидевшая на софе в глубине гостиной, отвернулась к окну, чтобы скрыть довольную усмешку.
 — Я горжусь тобой, Тия, — ласково произнесла Лиз. — Я думала, ты всегда будешь покорно сносить мерзкое поведение своей сестрицы.
 Эдвина ахнула. Некоторое время она переводила взгляд с одной женщины на другую, надеясь обрести поддержку, а затем закричала:
 — Что ж, если мне не рады в этом доме, я уйду! Невелика честь знаться с вами! — С этими словами она вылетела из гостиной, громко хлопнув дверью.
 Тия приподнялась, чтобы догнать сестру, но Модести остановила ее:
 — Не стоит! Все сказанное было правдой. Возможно, твою сестру пора немного проучить. Эдвина привыкла вести себя так, как ей нравится. Она даже не задумывается над тем, что ее злые слова могут кого-то ранить. Пусть поразмыслит над своим поведением.
 — Может, ты и права, — принужденно улыбнулась Тия. — Но мне трудно отказывать ей. В конце концов, она так юна.
 — Она давно не ребенок, — сердито оборвала ее Элизабет. — Твоя опека только портит ее. Для ее же блага тебе надо быть построже. — Она поднялась, чтобы поцеловать подругу. — Думай и о себе, дорогая. Скоро твоя свадьба, вот и займись приготовлениями. Надеюсь, церемония будет роскошной.
 Она ушла. Модести и Тия остались вдвоем.
 — Великолепное утро получилось, — засмеялась Модести. — С приятным штрихом в виде визита Эдвины. Ужас, как я устала!
 — Можешь мне поверить, я устала не меньше твоего.
 Появился Тиллман. В руках он держал поднос с письмами.
 — Это пришло с утренней почтой, — доложил он. — Хотите просмотреть сейчас или позднее?
 Женщины принялись за чтение. По большей части это были поздравления от тех, кто уже уехал за город на зиму, а потому не мог лично поздравить невесту. Тия с улыбкой перебирала письма. Развернув одно из них, она прочитала текст и ахнула.
 — В чем дело? — забеспокоилась Модести.
 Тия, в глазах которой плескался ужас, протянула записку тетушке.

 Я знаю, что вы сделали, и располагаю доказательствами вашей вины. Если вы заинтересованы в моем молчании, вы будете точно следовать моим указаниям. Никому не показывайте это письмо. Если вас посетит мысль сообщить обо мне властям, вы первая пожалеете об этом.
 Ровно в двенадцать у входа в Гайд-парк вас будет ожидать пустой наемный экипаж. Извозчик ничего не знает. Оставьте на заднем сиденье девять тысяч фунтов мелкими купюрами. Не пытайтесь проследить за экипажем, это может обойтись вам слишком дорого.





 Глава 11


 Всю дорогу до дома леди Колдекотт предавалась приятным раздумьям относительно предстоящей свадьбы сына. Прежде чем вернуться к себе, она заехала к самой лучшей модистке Лондона, чтобы заказать свадебное платье для мисс Гарретт. Портнихе пришлось отложить несколько заказов, чтобы успеть сшить наряд к субботе. Невеста сына должна блистать на церемонии, как алмаз в дорогой оправе, решила леди Колдекотт.
 Затем Эллис нанесла визиты самым богатым и знатным светским леди, чтобы заручиться их поддержкой в будущую субботу. Покончив с этими хлопотами, леди Колдекотт вздохнула с облегчением.
 Дома она приказала принести себе чай и расположилась в будуаре, готовясь провести приятный день, планируя разные мелочи для предстоящего события. Она решила сама организовать церемонию и устроить пышный прием в своем доме. Подобные мероприятия были ее коньком, и даже чета Гарретт согласилась с ее решением.
 Слуга, принесший чайные принадлежности, оставил на столе поднос с карточками .и записками, полученными этим утром. Эллис задумчиво просмотрела послания, размышляя о том, насколько удачная хитрость пришла ей и Модести в голову. Наконец Патрик обзаведется семьей и подарит ей внуков. Эллис гордилась интригой, которую они сплели.
 Откусив от воздушного бисквита, леди Колдекотт снова принялась за чтение. В самом низу лежало письмо, запечатанное сургучом. Сломав печать, Эллис достала лист плотной бумаги.
  Письма у меня. Я провел немало приятных минут, изучая их содержание. Если хотите получить их обратно, наденьте в субботу фамильный жемчуг Колдекоттов. Так я пойму, что мы договорились. Если же на вашей шее будут сиять рубины или изумруды, это будет означать отказ. В этом случае я… впрочем, не советую вам испытывать судьбу. 
 Леди Колдекотт перечитала письмо как минимум дюжину раз, прежде чем оно выпало из ее дрожащих пальцев. Неловко нагнувшись, она подняла его с ковра. Ее первым импульсом было известить Патрика о том, что шантажист объявился снова. Но сыну предстояло жениться в эту субботу, поэтому мать не захотела его беспокоить. У Патрика и без того сейчас немало забот. К примеру, объяснение с будущей женой. Эллис и Модести придумали отличный план, но для Патрика он мог обернуться неприятным разговором, и мать искренне сочувствовала сыну. Нельзя добавлять к его проблемам свои, решила она. Для исповеди еще будет время после свадьбы.
 Она наденет жемчужное ожерелье — тем более что оно великолепно дополнит наряд, в котором она собирается предстать перед гостями в субботу.
 В будуар неслышно вошел лорд Колдекотт. Костюм для верховой езды очень шел ему, небрежно наброшенный серый сюртук подчеркивал ширину плеч. Глаза смотрели на жену внимательно и ласково, и Эллис в очередной раз почувствовала, как под его взглядом по телу прошла сладкая дрожь. То, что она оказалась способна влюбиться в таком возрасте, когда на многое смотришь скептически и недоверчиво, не переставало ее удивлять. Самое странное, что муж отвечал ей полной взаимностью, по крайней мере был нежен и заботлив и предупреждал все ее желания.
 В присутствии Генри Эллис всегда чувствовала себя уютно и безопасно, и потому его неожиданный визит ее даже обрадовал. Она положила письмо шантажиста на поднос, постаравшись незаметно подсунуть его под другие бумаги. Она потом поразмыслит над ловушкой, в которой оказалась.
 — Здравствуй, дорогая, — пропел лорд Колдекотт, наклоняясь для поцелуя. — Сегодня ты диво как хороша. И кажешься весьма довольной собой, хочу заметить. — Он улыбнулся и присел возле жены.
 Эллис налила в фарфоровую чашечку чаю и протянула мужу.
 — Кажется, ваша с Модести забавная затея принесла свои плоды, — заметил лорд Коддекотт. — Вот уж не думал, что все обернется именно так — где бы я сегодня ни появлялся, везде говорили только о предстоящем событии. Настоящая сенсация! — Он улыбнулся. — Я тоже приложил к этому руку — всячески расхваливал будущую церемонию, хотя понятия не имею, какой она будет.
 — Спасибо, милый. Ты всегда стоишь на страже моих интересов, — с благодарностью вернула улыбку его жена.
 — О да. Я готов холить и лелеять тебя всю жизнь. — Барон взял руку жены в свою. — И разве можно тебе отказать хоть в чем-то, даже если речь идет о союзе твоего сына с не самой подходящей женщиной? Я люблю тебя, дорогая Эллис.
 Леди Колдекотт тронули эти слова.
 — Ты так добр ко мне, — прошептала она, склонив голову к мужу на плечо.
 — Что за глупости! Это ты оказала мне честь, выйдя за меня замуж.
 Они продолжали пить чай, когда приехал Патрик. Войдя в комнату, он вежливо поинтересовался здоровьем матери и отчима.
 — Спасибо, Патрик, — улыбнулась Эллис. — Как видишь, мы пребываем в отличном настроении. То, что ты станешь наконец семейным человеком, очень нас радует.
 Лорд Колдекотт усмехнулся.
 — Думаю, тебе не терпится обсудить с матерью кое-какие детали, — предположил он. — Не стану вам мешать.
 — Ты просто струсил перед возможным гневом твоего пасынка, — пробурчала Эллис, откусывая от бисквита.
 — Это разумная осторожность, только и всего, — не остался в долгу лорд Колдекотт, исчезая за дверью.
 Оставшись наедине с сыном, Эллис обнаружила, что Патрик стоит возле шкафа с книгами и делает вид, что внимательно изучает их Похоже, он ждал, когда мать сама начнет трудный разговор.
 — Ты сердишься, милый? — с невинной улыбкой спросила она.
 — С чего бы это? — усмехнулся Патрик, оценив ее улыбку. — Ты помогла мне. Благодаря тебе я стану мужем самой желанной женщины на свете. Кроме того, это доставит удовольствие тебе, а мне до сих пор редко удавалось порадовать свою мать.
 Леди Колдекотт пристально посмотрела на сына. По его мрачному лицу нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно. Возможно, он действительно доволен тем, как сложились обстоятельства?
 — Я вижу, ты принял предстоящую свадьбу с легким сердцем. Это бальзам для материнского сердца, — осторожно проговорила она.
 — Благодари Бога, что ваша с Модести затея не провалилась, — хмыкнул Патрик. — Каково бы тебе было, если бы я немедленно опроверг твои слова? Или если бы это сделала Тия?
 — Расчет оказался верен. Я знала, что ваше потрясение будет слишком велико, чтобы протестовать. А утро оказалось мудренее вечера. Кстати, между вами с Тией что-то происходит, это видно невооруженным глазом. Думаю, я не ошибусь, если назову это взаимным притяжением?
 Патрик ухмыльнулся, лицо его просветлело.
 — Все правильно. Должен отдать тебе должное — план великолепный. Я бы и сам не сумел придумать лучше. Но в другой раз постарайся обойтись без подобных сюрпризов. Судьба может посмеяться и над тобой, дорогая мама. Что, если в следующий раз в капкан загонят тебя?
 — Прости, что не предупредила тебя заранее. Но все так удачно складывалось, что я решила не упускать шанса. Я хочу, чтобы ты был счастлив, Патрик. Прости, если играла не по твоим правилам.
 — На этот раз прощаю. Более того, я признателен тебе, несмотря на то что был пешкой в твоей игре. — Глаза Патрика сузились, и взгляд стал колючим. — Но хочу предупредить: впредь не пытайся лезть в мою жизнь. Даже если тебе покажется, что ты действуешь мне на благо, хорошенько подумай, прежде чем предпринимать что-либо, идущее вразрез с моими желаниями.
 — Разумеется, нет! — торопливо воскликнула леди Колдекотт, всплеснув руками. — Больше никогда! — Ее глаза искрились от смеха.
 — Оставь этот невинный тон для своего мужа. Меня не проведешь! — Патрик не выдержал и рассмеялся. — Лучше сразу предупреди меня, если задумала новую хитрость. Надеюсь, вы с Модести не продумывали мой будущий медовый месяц?
 — Ни в косм случае! — чересчур быстро ответила Эллис. — Хотя нас посещали некоторые идеи на этот счет…
 А в это время Модести прилагала все усилия, чтобы отговорить Тию от того, что считала ее ошибкой. Ее подопечная не хотела рассказывать Патрику о загадочной записке, полученной утром. Тия хотела отправиться в Гайд-парк, чтобы оставить деньги на сиденье экипажа. Она мрачно качала головой, слушая тетушку, на лице ее застыло решительное выражение.
 — Нет и нет! Я не стану втягивать в это Патрика! Я сама влипла в эту историю, а потому мне из нее и выбираться. Если бы я не потащилась в тот особняк одна, все было бы в порядке. — Она недовольно взглянула на Модести: — Неужели ты не понимаешь этого, тетя?
 — Отчего же? Очень даже понимаю, — фыркнула Модести. — Ты относишься к тому типу людей, которые готовы винить себя во всех грехах, когда-либо совершенных родом человеческим. С чего ты взяла, что в записке идет речь о Херсте и его смерти? Его имя нигде не упомянуто. Кстати, ты не забыла, что это не ты его убила? Так в чем твоя вина? Может, дело вовсе не в Херсте? И кто, как ты думаешь, написал записку?
 — Наверняка тот, кто спрятал тело.
 — Тогда чем именно тебя шантажируют? Что ужасного случится, если тело Альфреда обнаружат? Вроде больше тебя шантажировать и нечем. — Заметив, что Тия заколебалась, Модести продолжила с нажимом: — Если тебе угрожают тем, что тело найдется, так это просто нелепо. Как это связано с тобой? Когда власти официально зафиксируют убийство, будет даже лучше — пусть не для Эдвины, но в конечном итоге все равно для нее. Когда-нибудь долгое отсутствие Альфреда станет подозрительным. Несправедливо, что твоя сестра ничего не знает о смерти мужа.
 Тия помолчала.
 — Но ведь в записке сказано «доказательства». Что, если этот человек действительно располагает чем-то, что указывает на мою связь со смертью Альфреда?
 — Ты только себя послушай! Не ты же убила Херста! Не ты скрыла его тело. Зачем ты идешь на поводу у шантажиста? Ты просто перепугалась и тем самым можешь сыграть ему на руку. Стоит один раз заплатить за несуществующие доказательства, как начнется целая череда — бесконечная череда! — требований. Тебе известно это не хуже меня. Ты чиста перед законом, чего тебе опасаться?
 В словах Модести был смысл. Кроме того, все проблемы начались именно с того, что Тия решила действовать одна, на свой страх и риск. Не совершит ли она такую же ошибку и теперь, скрыв от будущего мужа послание шантажиста? Возможно, некто уже успел убедиться, что Тия Гарретт старается разрешить любую проблему в одиночку, не прибегая ни к чьей помощи. Что, если шантажист ждет от нее именно такого поведения, а она, поступив в соответствии с его ожиданиями, попадет в мышеловку?
 Тия шагала по комнате, сжав кулаки. Ее подбородок был вызывающе вздернут, лоб нахмурен. Тии не нравилось, когда ею манипулировали. Именно поэтому она никогда не вела себя так, как от нее ждали. Патрику удалось обвести ее вокруг пальца и принудить к браку, так неужели она позволит еще какому-то незнакомцу использовать ее в своих целях?
 — Ладно, ты победила, — вздохнула Тия. — Я просто забуду про эту записку и никуда не поеду.
 — Наконец-то ты поступаешь мудро. — Модести вздохнула с облегчением.
 Тию продолжали мучить сомнения, но решение было принято, поэтому она промолчала.
 Утренние посетители утомили женщин, и они разошлись по комнатам, чтобы отдохнуть. Визит Патрика стал для обеих неожиданностью.
 Сначала вошел он сам, а уж затем появился Тиллман, недовольно поджавший губы, — ему не понравилось, что гость опередил его, лишив возможности объявить о своем приезде.
 — К вам мистер Блэкберн, — сухо произнес дворецкий, блеснул лысиной и исчез за дверью.
 Патрик поприветствовал женщин и обменялся парой вежливых фраз с Модести. — Тия тотчас уставилась в пол, смущенная теми мыслями, которые зароились в ее голове. К примеру, она подумала, что сегодня Патрик еще более красив, чем всегда. К тому же он вел себя так, словно был уверен, что Тия рада его визиту. Он подошел к ней и сел рядом с уверенностью, какая больше подошла бы победителю, вошедшему в завоеванный город. От волнения у Тии затряслись колени, и ей с трудом удалось выдавить из себя вежливую улыбку.
 Патрик поцеловал ей руку.
 — Надеюсь, ты хорошо спала этой ночью?
 — Конечно, — несколько удивилась она. — Почему я должна была спать плохо?
 — Говорят, после объявления о помолвке юные леди бывают так взволнованы, что проводят бессонную ночь, — улыбнулся Патрик.
 Тия попробовала освободить руку, которую он держал в своей, но без успеха. Она удивленно взглянула на него и в ответ получила лучезарную улыбку. Ей даже стало не по себе от его прекрасного настроения. Сердце забилось чаще, но Тия списала это на возмущение. Все-таки он ужасный нахал, этот Патрик Блэкберн! Она снова попыталась убрать руку, и опять без результата.
 Зачем он так в нее вцепился? Что за странная потребность в физическом контакте? Если он пытается тем самым напомнить ей о вчерашних ласках, то ничего этим не добьется!
 Немедленно в памяти всплыли воспоминания о поцелуях (ведь она совсем не противилась, отвечая на них), о ладони, скользящей по бедру, и Тия закусила губу, чтобы не выдать своих эмоций. Она еще раз потянула руку, хотя больше всего в этот момент хотела повторения вчерашнего опыта.
 Разозлившись на себя, она постаралась говорить как можно язвительнее:
 — Смею напомнить, что я уже не так юна, как те, кто волнуется перед свадьбой. Кроме того, я уже однажды была помолвлена, и вы не первый, кто сделал мне предложение.
 — Если ты хочешь напомнить мне о своем возрасте, я не стану спорить. Что же касается твоей помолвки десять лет назад, — тут он неожиданно поднес ее руку к губам и чуть прикусил кончики пальцев, — то могу сказать наверняка, что наша свадьба — куда более волнующее событие для тебя, чем возможность выйти за Хоули Рэндалла. — Патрик осторожно поцеловал каждый пальчик. Присутствие Модести его вовсе не смущало. — Разве его ласки возбуждали тебя так, как мои?
 Тия ничего не ответила, так как у нее перехватило дыхание. Сердце сжалось и понеслось вперед, ухая с каждым ударом все громче.
 — Самые сильные эмоции, которые вы вызываете во мне, милорд, — процедила Тия, выдернув наконец руку, — это возмущение вашим вероломством!
 — Превосходно! Не зря говорят, что от ненависти до любви один шаг. — Патрик самоуверенно улыбнулся. — Уверен, ты будешь счастлива, выйдя за меня замуж.
 — Единственная причина, по которой я согласилась на это безумство, — нежелание вызвать очередной скандал! — сверкнула глазами Тия. — Я не могу позволить всему свету судачить по поводу моей семьи.
 — Так вот оно что! — Патрик засмеялся. — Какое благородство! Позволить принести себя в жертву кровожадному Блэкберну ради невинных овечек, своих родственников!
 — Вы пришли похихикать, милорд? Или у вас ко мне какое-то дело? — холодно спросила Тия.
 — А разве желание увидеть невесту — недостаточная причина для визита? Впрочем, меня также привело к вам поручение матери. Она просила передать, что ее портниха ждет вас к четырем часам. Леди Колдекотт извиняется за то, что сама выбрала модель наряда, но причиной тому — отсутствие времени. Она надеется, что ее выбор придется вам, мисс Гарретт, по вкусу. Я приехал в экипаже матери и готов сопровождать вас к ее модистке.
 — Это вовсе не обязательно! — поспешно отказалась Тия. — Скажите мне адрес модистки, и я отправлюсь к ней вместе с Модести.
 — Думаю, тебе лучше поехать с Патриком, дорогая, — тотчас отозвалась Модести. Она подозревала, что Тия может передумать насчет шантажиста и начнет уговаривать ее заехать на обратном пути в Гайд-парк. — А я в это время навещу леди Колдекотт, нам надо посоветоваться насчет субботнего приема.
 — Собираетесь плести с моей матушкой очередные интриги? — поддел ее Патрик весело.
 Модести вспыхнула, опасаясь, что он может ее выдать. Она встретила его веселый взгляд и поджала губы.
 — Интриги? О чем вы, милорд?
 Она ждала ответа затаив дыхание, рассчитывая, что Патрику достанет благородства взять вину матери и самой Модести на себя.
 — Думаю, такие богатые и влиятельные леди всегда найдут повод для интриг. Наверняка вы станете обсуждать свежие сплетни, которые так любит моя мать. — Патрик незаметно подмигнул Модести, и она кивнула с облегчением.
 — Ваша мать предупреждала, что вы полны неожиданностей, — сказала она. — Вижу, что это действительно так. — И прежде чем Тия успела задать вопрос, Модести поспешила перевести разговор на другую тему: — Похоже, вам лучше отправляться на Бонд-стрит прямо сейчас. — Она взглянула на каминные часы. — Уже половина четвертого, Тия. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли накидку, на улице прохладно. Бежевую или розовую?
 — Розовую, пожалуй, — наобум ответила Тия.
 В экипаже она почти все время молчала, односложно отвечая на вежливые реплики Патрика. Она все еще была в смущении от того, что произошло на этой самой скамье накануне вечером, поэтому предпочла забиться в уголок, подальше от Патрика. Однако молчание имело свою оборотную сторону — незамедлительно вернулись воспоминания о ласках и желании, в котором она вчера едва не утонула. Тия очень надеялась, что дышит не так беспокойно и часто, как ей кажется. Между ног стало влажно и жарко, даже губы закололо при мысли, что Патрик мог бы сейчас ее поцеловать.
 Патрик мучился не меньше Тии. К моменту, когда экипаж поравнялся с нужным зданием, возбуждение его было таким очевидным, что он не знал, как его скрыть. Подав невесте руку, он осторожно взглянул вниз и вздохнул с облегчением: кажется, выпуклость между ног не слишком бросается в глаза. Тия же делала вид, что увлеченно рассматривает витрину.
 Когда Патрик открыл дверь, колокольчик, висевший над ней, тихо звякнул, и в коридоре раздались шаги. Миссис Делан, одна из самых модных портних Лондона, радостно поприветствовала гостей и предложила Тии посмотреть эскиз платья. Наряд еще предстояло скроить и украсить натуральным жемчугом. Узнав об этом, Патрик немедленно зашарил глазами по груди и бедрам Тии, прикидывая, как она будет выглядеть вообще без всякого наряда.
 Салон миссис Делан был просторным, с множеством комнат. Где-то в задней части дома слышался стук швейных машинок, повсюду стояли манекены, одетые в незаконченные наряды. Здесь заказывали костюмы богатые женщины, их дочери и мужья, а также их любовницы. В салоне имелось несколько комнат для отдыха, где клиенты просматривали эскизы, выбирали фасон и пили освежающие напитки, дожидаясь, пока освободится модистка. Предусмотрительная хозяйка устроила так, что богатые мужчины могли предаться здесь любовным утехам со своими возлюбленными, а потому в каждой комнате стоял удобный диван с мягкими подушками, якобы призванный быть местом отдыха в ожидании готового заказа.
 Тию проводили в одну из комнат, где она вместе с миссис Делан могла просмотреть наброски свадебного наряда, подобранные для нее матерью Патрика. Поначалу она хмурилась, недовольная тем, что решение было принято без нее. Мало того что ей обманом навязали брак, так теперь еще и каждую деталь продумали без ее участия! Поэтому Тия решила, что откажется от модели, если она ей не понравится, и распорядится шить другое платье. По крайней мере хоть что-то будет зависеть от нее!
 Но когда миссис Делан принесла отрез белоснежного атласа и рулон воздушного нежно-розового газа, сомнения Тии рассеялись. Так и эдак изучив рисунок, она осталась довольна вкусом леди Колдекотт: именно такое подвенечное платье она бы выбрала для себя сама — скромное, но не девичье. Пышная юбка и лиф с высокой талией и квадратным, довольно глубоким декольте, отделанным брюссельскими кружевами, прозрачные, воздушные рукава. Тонкая накидка из розового газа должна была спасти Тию от возможных пересудов — только девственницы выходят замуж в белом.
 Примерка была недолгой, миссис Делан и ее помощницы быстро обмерили Тию и набросали выкройку. Патрик, разумеется, не мог присутствовать при выборе платья, а потому проводил время за бокалом вина и просмотром последних газет. Миссис Делан не случайно обставила в уютном домашнем стиле несколько комнат — если бы какая-то богатая леди приехала на примерку, она бы никогда не узнала, что ее муж мог в этот самый момент резвиться с содержанкой в одном из помещений салона. Эта предусмотрительность была на руку и будущим новобрачным — жених не видел ни отрезов ткани, ни эскизов платья, которые просматривала невеста, пока отдыхал в другой комнате.
 Покончив с замерами, миссис Делан удалилась, оставив для Тии тазик с горячей водой и туалетные принадлежности: на теле и волосах могли остаться обрывки нитей и пыль от мела. Тия отказалась от помощи служанки и быстро совершила омовение. Налив себе стаканчик лимонада, она повертелась перед зеркалом. Будущее платье должно подчеркнуть все достоинства ее фигуры. Она решила не спешить е одеванием и рассматривала свое отражение, облаченное в одну нижнюю сорочку.
 Скоро эта изящная женщина, которую она видит в зеркале, станет замужней леди. Тия вздохнула. Ей действительно хотелось стать женой Патрика, но что-то внутри ее протестовало против подобного шага. Возможно, дело в том, что она никогда не любила плыть по течению, а предстоящий брак был практически ей навязан.
 Если бы Патрик любил ее! Не просто хотел, а любил, она бы без сомнений сказала «да» перед алтарем. Сама она действительно влюбилась в него, но надеялась на ответное чувство. Может, с ее стороны наивно стремиться к браку по любви? Может, стоит довольствоваться тем, что будущий муж ее желает? Ведь и она с нетерпением ждала первой брачной ночи. Желания, которые пробуждал в ней Патрик, не шли ни в какое сравнение с тем, что она испытывала к Хоули Рэндаллу. Десять лет назад ее неопытное сердце билось чаще скорее от любопытства и новизны ощущений, а вовсе не от желания и любви. Впрочем, она действительно была влюблена в Хоули, по-детски, трепетно и нежно. Но разве можно сравнить ее влюбленность с теми сильными, бурными эмоциями, которые охватывают ее сейчас при одной мысли о Патрике? Ее неожиданный жених оказался воплощением тех достоинств, которые Тия ценила в мужчине. Но каким бы удачным стечением обстоятельств ни считала она будущий брак, мотивы Патрика оставались для нее загадкой. Он желает ее, но разве этого достаточно?
 Тия резко отставила стакан и поднялась. Хватит думать об этом! Она знала, куда ведут подобные мысли. Так недалеко и до воспоминаний о вчерашней совместной поездке в экипаже, когда они оба потеряли голову.
 Она подхватила свое платье и чуть встряхнула его. В этот момент в дверь постучали.
 — Да? Входите, — разрешила она, ожидая миссис Делан.
 Но вместо модистки в дверях появился Патрик. Оба застыли: Тия — потому что была потрясена неожиданным вторжением, Патрик — потому что не ожидал увидеть Тию в одной сорочке, босиком, с покрасневшим, взволнованным лицом.
 Они стояли, должно быть, целую вечность, не в силах оторвать друг от друга взгляд. Тия даже не додумалась прикрыться платьем или вскрикнуть. Наоборот, ее губы чуть приоткрылись, дыхание участилось, грудь поднималась и опадала, и тонкая сорочка четко обрисовывала контуры напрягшихся сосков. Патрик не мог оторвать глаз от этого зрелища, неожиданная сцена застала его врасплох, и страсть, которую он с великим трудом сдерживал уже второй день, плеснулась вниз, в пах.
 Воздух в комнате накалился, стало трудно дышать. Патрик шагнул вперед и закрыл за собой дверь, заперев ее на щеколду, — миссис Делан предусмотрела все до мельчайших деталей. Он видел ответное желание в глазах Тии, а потому не стал задавать ненужных вопросов. Он обнял ее и с силой прижал к себе. Тия ответила на поцелуй сразу, не колеблясь, ее руки заскользили по его спине, грудь прильнула к его груди, бедра прижались к раскаленному паху. Это было похоже на ласки двух животных — быстрые, грубые, со стонами и жадными прикосновениями. Тия не замечала, что кусает губы Патрика, не в силах бороться с собой. Чувствуя бедром выпуклость на его брюках, она начала инстинктивно тереться о нее. Патрик сжал руками ее ягодицы, направляя.
 У Тии мелькнула мысль, что если сейчас им помешают, это будет самая страшная потеря в ее жизни. Пусть Патрик не любит ее, но страсть, которую они испытывают, — это настоящее сокровище.
 Она не заметила, как Патрик остался без пиджака, когда она успела рывком развязать узкий галстук, как ее сорочка соскользнула на пол. Собственная кожа казалась ей такой горячей, что ее удивило, как Патрик может касаться ее груди, не обжигая пальцев.
 Словно впервые в жизни, почти с удивлением он сжал два полукружия в ладонях, провел пальцами по обнаженному животу. Он взял губами сосок, затем другой, чуть пососал. Тия застонала, подаваясь навстречу. Сладкое, почти болезненное желание ослепляло и требовало большего. Патрик, словно услышав ее немые мольбы, положил ладонь между ее ног, раздвигая их в стороны.
 — Не останавливайся, прошу тебя, — простонала Тия. Тогда он уложил ее на диван и опустился на нее сверху.
 Тяжесть его тела была приятной и желанной. Кровь стучала в висках, бедра двигались под бедрами Патрика, руки притягивали его к себе, желая полного слияния. Он развел ее ноги в стороны, кончики пальцев скользнули куда-то вглубь, в безумную глубину, и. у Тии едва не помутилось сознание. Он приподнял ее ягодицы одной ладонью, другая рука расстегивала ремень брюк. Как бы ни хотел Патрик быть нежным и осторожным, он вошел в нее с силой, одним рывком, и его возбужденная плоть оказалась в шелковистых тисках.
 Тия вскрикнула, но совсем не от боли. Слезы потекли по ее щекам, она впивалась ногтями в обнаженную мужскую спину, дергала его волосы. Ей казалось, что они слились в одно существо, разделить которое теперь невозможно. Темная, пугающая волна почти сразу же накрыла ее с головой, и она закричала, содрогаясь от облегчения. Она забыла, что ее могут услышать, что они исступленно отдались друг другу прямо на диване в казенном доме, что Патрик подминает ее под себя в чужой комнате, словно какую-нибудь смазливую служанку. Ничто не имело значения по сравнению с этой первобытной, необузданной страстью, которая сотрясала ее тело…
 С сожалением Патрик отодвинулся. В глазах было до сих пор темно, спина ныла от острых ногтей Тии, тело покрылось потом. Он заглянул в затуманенные глаза невесты:
 — Я не причинил тебе боли, милая? Я просто не мог вести себя осторожнее.
 Она чуть заметно улыбнулась опухшими губами и покачала головой. Патрик с облегчением обнял ее и поцеловал — так нежно, как только умел. Желание, едва уснувшее, пробудилось вновь. Не сказав больше ни слова, Патрик начал ласкать Тию, с наслаждением отмечая, что она готова принять его в себя.
 Этот раз был, не таким быстрым, но не менее страстным! Они целовались жадно, словно в последний раз, двигаясь в одном ритме. Тия отдавалась Патрику без оглядки, ее тело доверяло ему, даже если не доверял разум. На этот раз разрядка оказалась еще более сильной, почти болезненной и одновременно сладкой. Тии хотелось, чтобы это наслаждение продолжалось бесконечно, и в этот момент весь остальной мир вдруг куда-то исчез. А когда все кончилось, она без сил раскинула руки и плакала от счастья, какого никогда до сих пор не испытывала.
 Патрик был потрясен не меньше ее тем, как опрокинулась на него целая вселенная всего за несколько мгновений. Он сгреб Тию под себя, прижимая так, будто больше всего на свете боялся ее потерять.




 Глава 12


 Когда мир вернулся на место, он застал Тию и Патрика лежащими на диване, обессиленными.
 Тия никак не могла прийти в себя. То, что десять лет назад случилось между ней и Хоули, не подготовило ее к тому, что произошло только что. Теперь во всем теле блуждала слабость, было трудно даже пошевелить рукой. Похоже, Патрик чувствовал себя не лучше. Он едва нашел в себе силы отодвинуться, чтобы не раздавить Тию.
 Его ладонь лежала на ее левой груди, и его удивляло, что ее сердце стучит так тихо — всего несколько мгновений назад его удары оглушали. Он нежно поцеловал Тию в щеку и в губы.
 Стук в дверь привел их в себя. Патрик резко сел, испытывая смущение, как мальчишка, застигнутый за мелким воровством. Он быстро застегнул брюки и натянул рубашку, кое-как повязал галстук, удивляясь тому, как быстро сумел одеться. Тия так же проворно слетела с дивана, подхватила сорочку и в мгновение ока натянула ее на себя. Только после того, как стук повторился, она огляделась вокруг и поняла всю тщетность их с Патриком попыток скрыть происшествие. Покрывала было смято, волосы у обоих были всклокочены, лица хранили отпечаток пережитого потрясения. Даже и воздухе витал запах страсти. Быстро посмотревшись в зеркало, Тия увидела, что губы ее покраснели и припухли. Опытный глаз миссис Делан мгновенно отметит все эти мелочи. Девушка растерянно глянула на Патрика и дрожащим голосом выдавила:
 — Кто там? В чем дело?
 — Вы так задержались с одеванием, дорогая, — проворковал из-за двери голос модистки. — Может, все-таки стоит прислать служанку?
 Неужели миссис Делан не слышала ее стонов? Может ли такое быть? Тия едва не захихикала от неожиданности.
 — Все в порядке, я почти готова.
 — Тогда я жду вас в приемной. Если вам что-то понадобится, позвоните в колокольчик. Он висит сбоку от двери, — посоветовала портниха и, судя по удаляющимся шагам, ушла.
 Наступила неуютная тишина. Покраснев, Тия схватила платье и прикрылась им от Патрика. Тело ее ныло от объятий, и она от смущения не могла поднять глаз.
 — Вы не могли бы уйти? — чуть слышно попросила она, злясь на себя за глупый стыд. — Я бы хотела одеться одна.
 В отличие от нее Патрик совершенно не был смущен. Наоборот, все происходящее его забавляло. Он не чувствовал себя таким молодым и бесшабашным уже много лет, но даже во времена буйной юности ему не приходилось быть пойманным посторонними за столь интимным занятием. Если бы не мрачное выражение лица Тии, он непременно рассмеялся бы над тем, как все обернулось.
 Поэтому Патрик постарался даже не улыбнуться.
 — Тия, дорогая, мне очень жаль, что я поставил тебя в неловкое положение. Я редко веду себя безрассудно, но в этом случае не смог сдержать искушение. К сожалению, я не предполагал, что зайду так далеко и тем самым вызову твой гнев. — Он приблизился к Тии, которая отвернулась, явив его взору очаровательные ягодицы, по которым струилась тонкая ткань, и обнял ее. — На днях мы поженимся, и никто не позволит себе сплетничать на наш счет. Мы далеко не единственная пара, не дождавшаяся первой брачной ночи.
 — И эти слова должны успокоить меня? — возмутилась она, оборачиваясь.
 — Вторжение миссис Делан пришлось некстати, но это же не катастрофа вселенского масштаба, разве не так? Не надо думать, что мы совершили ужасный проступок. — Тия по-прежнему избегала его взгляда. Патрик вздохнул: — Хорошо, считай, что все случившееся — моя вина. Так оно и есть, пожалуй, но когда я увидел тебя полураздетой, у меня помутилось в голове. Должен заметить, я часто веду себя не по-джентльменски, когда дело касается тебя.
 — Часто? Скажи уж, никогда не ведешь! Это будет точнее, — фыркнула Тия, припомнив тайные поцелуи во время бала у Хиллардов, а также отборную ругань Патрика, когда она своим необдуманным поведением помогла сбежать злоумышленнику из заброшенного особняка.
 — Разве я виноват, что не способен трезво мыслить рядом с тобой? Хорошее воспитание уступает место животным инстинктам, — усмехнулся Патрик, поглаживая плечи Тии. — Хорошо, что в субботу мы станем мужем и женой. Может быть, это несколько охладит мой разгоряченный разум?
 — Бедняжка, — насмешливо протянула Тия. — Разумеется, мы поженимся, чтобы тебе стало легче! А мои желания никому не важны? Мужчины всегда думают только о своих нуждах, особенно когда речь идет о браке. Ты используешь меня так же, как когда-то это делал Хоули!
 Улыбка Патрика поблекла.
 — Так вот, значит, какого ты обо мне мнения? Ты считаешь, что я так низок, что думаю лишь о своих потребностях? Ты даже сравниваешь меня с Рэндаллом?
 Тия упрямо вздернула подбородок:
 — А разве у меня нет для этого оснований? Когда тебе захотелось, ты завалил меня на кровать, не заботясь о том, что подумают окружающие!
 — Вот как? — У Патрика на лице задергался мускул. — Странно, что ты согласилась выйти замуж за такого самовлюбленного типа.
 — Мне не оставили выбора.
 — Понятно. — Он помолчал, стараясь взять себя в руки. — И разумеется, после того, что произошло, назад дороги нет, так? Ты считаешь, что теперь твоя судьба решена? — Тия опустила голову, соглашаясь. Неожиданно Патрик разозлился: — Вот и правильно ты считаешь! Вдруг ты, к примеру, забеременеешь?
 Тия даже рот приоткрыла от потрясения. Мысль о возможной беременности не приходила ей в голову. Десять лет назад ей повезло, что в ее лоне не зародилась новая жизнь. Каково было бы вынашивать ребенка Рэндалла, незаконнорожденного, ублюдка в глазах общества, несчастное, ни в чем не повинное существо? То, что в этот раз судьба может посмеяться над ней, испугало Тию гораздо сильнее, чем любой возможный скандал.
 Как она могла поставить себя в такое уязвимое положение? Если десять лет назад у нее не было выбора — Хоули попросту изнасиловал ее, — то теперь она сама, по собственному желанию совершила рискованный поступок!
 Тия подозрительно взглянула на Патрика. Что, если его последние слова не случайны? Что, если он решил привязать ее к себе с помощью беременности, не оставив ей таким образом выбора? Что, если им двигала не только страсть, но и трезвый расчет? Мог ли он поступить так отвратительно?
 — Ты ради этого занялся со мной любовью? — решила спросить она в лоб. — Чтобы у меня не осталось выбора? Чтобы я наверняка вышла за тебя замуж?
 Патрик изумленно уставился на нее. Ну что за глупая девица! Никогда не знаешь, куда заведет ее воображение!
 — Спасибо за лестное мнение обо мне, — покачал он головой. — Если бы… — при этих словах его ноздри раздулись от гнева, — если бы ты была мужчиной, после таких слов я вызвал бы тебя на дуэль. И убил бы, заметь. Ты нанесла мне оскорбление, заподозрив в столь гадком поступке. — Патрик наклонился, поднял платье и протянул его девушке. — Но раз тебе повезло родиться женщиной, с которой я собираюсь провести остаток своих дней, я ограничусь предупреждением: никогда не пытайся задеть мою честь.
 Он развернулся и направился к двери, Уже выходя, добавил:
 — Жду тебя в приемной.
 Не придавая значения тому, что его могут увидеть, Патрик громко хлопнул дверью и зашагал по коридору, мрачно рассматривая эскизы на стенах, словно выбирая, по какому из них стукнуть кулаком. Вид у него был очень хмурый. Как она могла сравнить его с Рэндаллом, этим жалким выродком?!
 Тия долго смотрела на дверь не двигаясь. Она видела, что Патрик ушел взбешенным, и в очередной раз подивилась силе его эмоций: похоже, мистер Блэкберн все делает всерьез — и желает женщину, и ненавидит ее.
 Ну и поделом ему! Прежде чем жениться на женщине, нужно ее хорошенько узнать. Что, если она окажется распоследней язвой?
 Обратно они ехали в молчании. Патрик проводил ее до дома, вверил заботам Модести и ретировался. Хотя он и молчал все это время, по тому, как расправлены были его плечи и как угрюм взгляд, можно было догадаться, что он все еще злится.
 Тия убеждала себя, что ни в чем не виновата. Глуп тот мужчина, которого так легко ранят слова женщины, особенно женщины, которая чувствует себя обманутой. Ведь он получил сегодня свое, чего ради теперь злиться? Обижаться должна Тия.
 Вечер прошел в болтовне и обсуждении планов на субботу. Ночью же Тия лежала без сна, вспоминая Патрика. Она и злилась на него, и желала оказаться рядом, в крепких, надежных объятиях. Она уснула лишь под утро, поэтому четверг начался для нее с головной боли. Только горячая ванна с лавандовым маслом, а также плотный завтрак с чашкой крепкого кофе вернули ее к жизни.
 Часов в одиннадцать Тиллман принес записку от модистки. Миссис Делан сообщала, что наряд почти готов, и приглашала вечером на примерку.
 Модести удивленно воскликнула:
 — Бог мой, должно быть, портнихи шили всю ночь не покладая рук! Вот это скорость! Даже бальное платье порой не получишь в такие короткие сроки.
 — Хорошо, что наряд почти готов, — согласилась Тия. — Вот была бы потеха, если бы миссис Делан не успела к субботнему утру! — Вопреки шутливой фразе, лицо ее было мрачным.
 — В чем дело, дорогая? — обеспокоилась Модести.
 — Ни в чем, — отмахнулась Тия. — Обычное волнение невесты перед свадьбой, я думаю. Хорошо, что страдать осталось недолго.
 Модести собиралась что-то сказать, но ей помешало появление Эдвины. Сестра Тии влетела в гостиную, лицо ее было заплаканным и некрасивым.
 — Тия, прошу тебя! — воскликнула она, заламывая руки. — Ты должна помочь мне! Ты обязана помочь! Я не знаю, что делать!
 — Что случилось, отчего ты плакала? — испугалась Тия. Эдвина достала кружевной платочек и промокнула глаза.
 При этом ее кудряшки, свисавшие на виски, забавно запрыгали. Маленькие ладошки сжались в кулачки.
 — Ко мне приходил мистер Йейтс, этот ужасный мистер Йейтс! Он вломился в дом без разрешения и стал требовать денег. Он сказал, что Альфред должен ему семьдесят тысяч фунтов! Если я не заплачу за мужа, случится что-то страшное. Он угрожал мне! — взвизгнула Эдвина и громко высморкалась в платочек. — Он сказал, что если долг Альфреда не будет уплачен, его красивая женушка очень об этом пожалеет, вот как он сказал!
 Тия протянула к сестре руки, и Эдвина с благодарностью прижалась к ней. Из-за ее плеча Тия видела тревожный взгляд Модести. Без сомнения, они думали об одном и том же: такую же сумму требовал и Альфред. Значит, его рассказ не был простой уловкой с целью вытянуть из свояченицы деньги. Ему действительно некуда было деваться.
 Всхлипывания сестры разрывали сердце Тии.
 — Успокойся, милая, успокойся, — приговаривала она. — Никто тебя не обидит. Мы заплатим мистеру Йейтсу его деньги, пусть подавится.
 Губы Модести недовольно поджались, но она промолчала.
 — Тия, я так счастлива, что ты не бросаешь меня в беде! — воскликнула Эдвина. Ее слезы высохли как по мановению волшебной палочки. — Я молилась, чтобы ты не отказала мне в помощи. Ты моя последняя надежда!
 — Ну разумеется. А что же твой муж? — сухо обронила Модести. Поскольку Эдвине не было известно о смерти Альфреда, ей показалось странным, что та не обратилась к нему за разъяснениями. — Напиши ему письмо, пусть узнает о случившемся. Ведь это его долг, а не твой. И уж тем более не твоей сестры.
 Эдвина беспокойно тряхнула волосами.
 — Это так. Но что он может сделать? У него нет денег, ты же знаешь, — ответила она простодушно. — Он все проигрывает, — добавила она таким тоном, словно это обстоятельство полностью извиняло Альфреда.
 — Но нам нужно поговорить с твоим мужем, милая, — поддержала Тия тетушку. — Я не могу оплачивать все его долги. Неужели тебя саму устраивает его пагубная страсть? Мы должны это остановить.
 — Но каким образом? — Эдвина снова всхлипнула. — У нас мало средств, а Альфред никогда не перестанет играть и… проигрывать. Он беспомощен перед картами, просто теряет голову. Наше бедственное положение закончится только в том случае, если я унаследую деньги или Альфред умрет. Другого способа нет.
 От этих слов у Тии по спине побежали мурашки. Она привыкла смотреть на сестру со слепым обожанием, но теперь ей все чаще становилось не по себе от поведения Эдвины. То, с какой легкостью она говорила о возможной смерти мужа и сестры (иначе от кого еще она могла унаследовать деньги), настораживало. Эдвина не знала о смерти мужа, но по ее словам выходило, что она приняла бы его смерть с пугающей легкостью. Может, ей приходило в голову, что проще будет избавиться от неудобного мужа? Или вообще убить свою сестру, заполучив таким образом все ее состояние?
 Рука Тии словно сама собой соскользнула с плеч Эдвины, обнимать которую ей почему-то расхотелось.
 Тия мысленно выругала себя. Что за глупости приходят порой в ее голову? Эдвина — любящая сестра, избалованный, но незлой ребенок. Это волнение и страх говорят ее устами такие страшные слова.
 Тия постаралась обратить слова сестры в шутку.
 — Возможно, черный наряд вдовы и пошел бы тебе. Но прошу тебя, не строй планы касательно моей возможной смерти. Я бы предпочла еще немного задержаться на этом свете.
 — Какие ужасные вещи ты говоришь! — воскликнула Эдвина. — Я же люблю тебя! Мне бы и в голову не пришло…
 — Любого практичного человека время от времени посещают, подобные мысли, — хмыкнула Модести, внимательно вглядываясь в лицо Эдвины. — Даже самого любящего. — Ей не понравилось, как залилась краской Эдвина при этих словах. — Ведь ты единственная наследница состояния Тии.
 — Может, и так. Но я никогда не желала сестре зла, — пылко возразила Эдвина. — Она для меня самый близкий человек.
 — Все это очень трогательно, — улыбнулась Тия, — но мы ушли от темы. Что ты собираешься делать после того, как я уплачу этот долг? Если бы вы с Альфредом были экономнее, то могли бы жить без особых материальных проблем. — Она пытливо посмотрела на Эдвину. — Это действительно будет последний раз, когда я плачу по вашим долгам. И не потому, что я хочу оставить тебя в беде. Просто в субботу я стану замужней женщиной. Мое состояние перейдет в распоряжение мистера Блэкберна, а он не производит впечатления человека, готового мириться с тем, что я раздаю деньги всем, кто в них нуждается.
 — Я… я понимаю, — выдавила из себя Эдвина. — Он такой строгий.
 — Думается мне, — встряла Модести, —что это говорит не о строгости мистера Блэкберна, а о его уме.
 — Но ведь твой будущий муж не захочет, чтобы твою сестру бросили в долговую тюрьму? — спросила Эдвина с самым разнесчастным видом, на какой была способна. — Знаю, знаю, это звучит эгоистично. Я постараюсь быть экономной, честное слово. Но что делать с Альфредом?
 — Я уже предлагала вам перебраться в провинцию. Я куплю вам хороший дом и выделю приличное содержание. Вы будете жить если не в достатке, то уж точно не бедно.
 Эдвина тяжко вздохнула и пробормотала:
 — Думаю, пришла пора принять твое щедрое предложение.
 Тия улыбнулась:
 — Тебе понравится в деревне, поверь мне. Конечно, там не так весело, как в столице, но ты сможешь приезжать ко мне во время сезона балов. Поверь, жить в уединении куда приятнее, чем у всех на виду.
 Похоже, Эдвина не могла с этим согласиться, но промолчала.
 — Наверное, пришло для этого время, — протянула она, поразмыслив. — Если другого выхода нет, придется принять твои условия. Но мне будет так не хватать Лондона, приемов, визитов, магазинов одежды, всех этих людей! Думаю, Альфред затоскует в деревне.
 Прекрасно зная, что на мнение Альфреда можно уже не полагаться, Модести заметила:
 — Зато в провинции нет игорных домов. Это пойдет ему на пользу. Да и деньги можно неплохо вложить, если не растрачивать их попусту. Возможно, ваше состояние умножится.
 Лицо Эдвины просветлело.
 — Это правда. Тия, ты уже подобрала для нас какой-нибудь конкретный дом? Или я могу выбирать сама?
 — Откуда я могла знать, что ты согласишься! Съезди за город, может, тебе приглянется какое-то место.
 — Если не Лондон, то мне все равно, где жить.
 — Если мне не изменяет память, в районе Глостера выставили на продажу отличный особняк, недалеко от Холстед-Хауса.
 — Думаю, подойдет, — с сомнением согласилась Эдвина. — Альфред говорил, там много охотничьих угодий.
 — Точно, — закивала головой Тия, Бог знает почему чувствуя себя виноватой. — Наверняка вы найдете и другие занятия, кроме охоты.
 Тия снова вспомнила, что Альфред уже мертв, поэтому едва ли успеет заинтересоваться охотой или походами в церковь. Несправедливо держать сестру в неведении, тем более что смерть мужа, похоже, не слишком ее огорчит. Но что она может сказать Эдвине? «Прости, что не сообщила раньше, но твой Альфред убит, тело его пропало, и я даже не знаю, чьих рук это дело. Кстати, он приставал ко мне, и пришлось хорошенько огреть его по голове». Так?
 Тия невесело рассмеялась. Эдвина взглянула на нее удивленно. Модести поспешила вмешаться, словно прочитав мысли Тии:
 — Думаю, надо распорядиться насчет экипажа. Тебе пора на примерку, дорогая. Не стоит заставлять миссис Делан ждать.
 — О, ты, заказала платье у миссис Делан? — восхитилась Эдвина. — Потрясающе! Я не могу позволить себе ее услуги. Какая же ты счастливица!
 — За свадебный наряд платит .леди Колдекотт, — недовольно отозвалась Модести. — Она хочет сделать подарок своей будущей невестке. — Она взглянула на часы. — Тия, тебе пора.
 Эдвина вскочила с дивана, умоляюще сложив руки:
 — Можно я поеду с тобой, сестричка? Я никогда не бывала в салоне миссис Делан. Прошу тебя, не отказывай мне!
 — Ну что ты, конечно, поехали, — рассмеялась Тия. — А потом можем вернуться сюда и поболтать за чашечкой чая. Нам есть что обсудить.
 Эдвина с радостью согласилась, и сестры отбыли вдвоем. Модести проводила их и вернулась в гостиную. Она была уверена, что Эдвина уговорит Тию купить ей платье для предстоящей церемонии. Иначе зачем она напросилась поехать с ней на примерку?
 Модести видела Эдвину насквозь, и ей не нравилось, что Тия позволяет сестре вести себя так своенравно. Бедная Тия! Она с легкостью открывает сердце для расчетливых, жестоких людей. Встретив же человека, который достоин этого больше всех остальных, она боится подпустить его слишком близко.
 Модести имела в виду Патрика Блэкберна.
 Тия и Эдвина уже покидали салон миссис Делан, а Патрик только проснулся. В тот вечер, когда леди Колдекотт объявила о предстоящей свадьбе, он так и не сумел хорошенько напиться вместе с друзьями: алкоголь падал в желудок, словно в бездонную бочку, не вызывая нужной стадии опьянения. Вероятно, причиной тому было возбужденное состояние Патрика. Домой он приехал трезвый и раздраженный.
 Зато накануне вечером он сполна компенсировал эту утрату. Воспоминания о перепалке, состоявшейся между ним и Тией в салоне модистки, заставляли его опрокидывать бокал за бокалом. Найджел и Адам, пытавшиеся шутить на тему его обильных возлияний, быстро примолкли, сообразив, что их шуточки в данный момент неуместны. Патрик был зол и мрачен. Ему удалось напиться до такого состояния, что друзья едва сумели довести его до экипажа. Дома он с трудом добрался до постели и провалился в глубокий сон.
 Утренняя головная боль напомнила ему, что похмелье — один из самых тяжких человеческих недугов. Тело ломило, язык распух и казался чем-то посторонним и очень шершавым. При мысли об алкоголе Патрика замутило. Его утро (если это можно было назвать утром) началось с продолжительной ванны и рюмки коньяка. Только после этого желудок согласился принять немного пищи. Часа через полтора Патрик вновь почувствовал себя человеком.
 Его ужасно разозлило то, что Тия сравнила его с Хоули Рэндаллом. Теперь же, спокойно поразмыслив, он счел, что в этом сравнении была определенная доля истины. Тия не привыкла верить мужчинам, а собственную податливость считала проявлением слабости. Неудивительно, что после истории с Рэндаллом она перестала доверять мужчинам. У Патрика чесались кулаки, когда он думал об этом негодяе. Единственное, чего он не понимал, — так это почему бы Тии не спросить у него о причинах, заставивших его добиваться брака с ней?
 Допивая шестую по счету чашку черного кофе, он все еще злился на себя. Зачем он пошел проведать ее в гардеробной миссис Делан, вместо того чтобы ждать в приемной? Тогда ничего вообще не произошло бы. Конечно, он не жалел, что занялся с ней любовью. Это было так удивительно, что жалеть было нелепо. Ко все же их первый раз должен был произойти в другом месте и не при таких обстоятельствах.
 Зато в следующий раз, когда они займутся любовью, Тия будет его женой. Женой. Патрик произнес это слово вслух, и ему понравилось, как оно звучит.
 — Милорд? — раздался голос дворецкого, беззвучно нарисовавшегося в дверном проеме. Лицо его было обеспокоенным. — К вам пришел джентльмен. — Когда Патрик вопросительно приподнял бровь, дворецкий пояснил: — Это тот же мужчина, с которым вы встречались несколько дней назад. Мистер Хакетт.
 — Ах да! — сообразил Патрик. — Проводи его ко мне. Лицо дворецкого из обеспокоенного стало замкнутым.
 Патрик даже рассмеялся, глядя на него: Четем был человеком старой закалки, и ему не слишком нравилось, что хозяин общается с таким подозрительным субъектом, как Хакетт.
 Мужчина, несколько минут спустя появившийся в гостиной, обладал абсолютно незапоминающейся внешностью. Все, что о нем можно было сказать, — это то, что он принадлежит к среднему классу и придает мало значения светским приличиям. Одежда его была поношенной и давно вышла из моды. Роста он был среднего, а лицо казалось таким унылым, словно он только что похоронил родного отца. Но вот маленькие хищные глазки, утопленные в глазницах, казались чужеродными на столь неприметной физиономии.
 Сжимая в руках старую шляпу с обвисшими полями, мистер Хакетт мелкими шажками приблизился к Патрику.
 — Доброе утречко, милорд, — тихо прошелестел он. — Я накопал для вас кое-какую информацию.
 Патрик кивнул на стул, предлагая гостю разделить с ним завтрак. Он терпеливо дождался, пока Хакетт наполнит тарелку ветчиной и хрустящими тостами — вперемешку, — с интересом наблюдая за его действиями.
 — Смею заметить, отличная ветчина, — сказал мистер Хакетт.
 Не выдержав, Патрик улыбнулся.
 — Что вы хотели мне сообщить?
 — Да-да, дело прежде всего, — забормотал гость, не переставая жевать мясо, почки в соусе, тосты и ветчину. Не выпуская вилку, свободной рукой он залез в нагрудный карман и извлек оттуда небольшой сверток. — Все находится в этом конверте, милорд. Ваш подозреваемый чист. Ни у меня, ни у моих друзей на него ничего нет. — Хакетт растянул перепачканные в подливе губы в улыбке.
 Хотя Патрик ожидал именно такого результата, он все же испытал облегчение, узнав, что его отчим ни в чем не замешан. Судя по всему, финансовое положение барона было весьма стабильно, поэтому нужды тянуть деньги с жены у него нет. Патрик почувствовал неловкость, подозревая мужа собственной матери, но для ее же безопасности необходимо было лично убедиться в беспочвенности подобных подозрений.
 Патрик задумчиво перебрал документы и просмотрел отчет.
 — Вы неплохо поработали, мистер Хакетт. Я даже не ожидал, что за столь короткое время вам удастся собрать столько секретной информации. Должно быть, у вас разветвленная сеть агентов.
 — Вы правы, милорд. — На печальном лице гостя появилось подобие улыбки. — Нам под силу узнать о нужных людях всю их подноготную. Вы удивитесь, как много семейных тайн скрывается за фасадом людской добропорядочности. Хотите копнуть глубже? Мы достанем любые сведения.
 Патрик покачал головой. Он узнал все, что ему требовалось. Дальнейшие поиски следовало вести в другом направлении. Лорд Колдекотт больше не казался ему подозрительным.
 Щедро расплатившись с мистером Хакеттом, Патрик перешел в библиотеку, захватив принесенный сыщиком пакет. Затопив камин, он подвинул к нему кресло и швырнул документы в огонь. Он не любил хранить чужие тайны, а потому с радостью наблюдал как языки пламени пожирают листы бумаги. И без того ему казалось, что он разворошил : чужое белье.
 Чуть позже он едва не отправился к Тии, но передумал. Невесте нужно было дать время, чтобы смириться с тем, что произошло между ними накануне. Если Патрик будет вести себя чересчур назойливо, он лишь углубит пропасть между собой и будущей женой. Он не хотел, чтобы женщина, которую он любит, избегала его и боялась.
 Патрик оделся для выхода и велел кучеру отвезти его на Кинг-стрит, в ювелирный магазин. Возможно, небольшой подарок заставит Тию смягчиться?
 …Мистер Гринберг, в магазин которого вошел Патрик, считался одним из лучших ювелиров города. Он отлично знал свое дело, и из его рук порой выходили настоящие шедевры — именно поэтому Патрик его и выбрал.
 После долгих колебаний он приобрел изящный гарнитур из крупных топазов, украшенный россыпью бриллиантов. Тия должна оценить такой подарок. Возможно, она примет мир, который он ей предлагает. С другой стороны, Тия способна швырнуть подарок ему в лицо. Он даже усмехнулся, представив себе эту сцену.
 Отправив к мисс Гарретт посыльного с подарком, он поехал в клуб «Брукс», где часто собирались его приятели. Те, кто уже был в клубе, тотчас поспешили поздравить жениха с будущей свадьбой. Каждый старался угостить его, но, памятуя о прошлом вечере, Патрик сделал всего несколько глотков вина. Когда в клуб явились Найджел и Адам, он был трезв и доволен своей выдержкой; большинство же его приятелей были уже едва способны связать несколько слов.
 — А я тебя искал! — с облегчением воскликнул Найджел, кивая Патрику. — Все утро беспокоился о твоем самочувствии. Меня даже начали мучить подозрения, что ты вообще вчера не добрался до дома. Давненько я не видел тебя таким пьяным. Должен заметить, мне не понравилось это зрелище. Как-то неестественно: такой достойный джентльмен, а надрался хуже матроса. — Найджел отвесил другу шутливый поклон.
 Адам, элегантно расположившийся в кожаном кресле, добавил задумчиво:
 — Спьяну он так переживал за тебя, что уговорил меня отправиться на поиски. Мы пару часов шатались по самым злачным местам, опасаясь, что найдем тебя среди посетителей. Как мы надрались! Ты бы знал, с какими ужасными забегаловками знаком наш Найджел!
 — Еще бы я не знал, — хмыкнул Патрик. — Я сам их ему показал.
 — Это еще надо доказать, — встрял Найджел, изобразив на лице отвратительную ухмылку. — Кстати, у меня к тебе дело. Я кое-что узнал для тебя. — Он многозначительно задвигал бровями, и Патрик воззрился на него с интересом. — Да что ты глазеешь? Ты же сам интересовался Элсуортом. Вот я и поспрашивал знакомых. Поговаривают, что Элсуорт и Херст ввязались в какую-то нехорошую историю. Вроде они взяли под проценты немалую сумму, а теперь их ищут кредиторы. Нашли у кого брать деньги! Да эти ростовщики — беспринципные кровососы, особенно Йейтс, с которым они имеют дело. Парень не гнушается ничем, чтобы выколотить из должника свои денежки.
 — Кажется, я встречал этого Йейтса. Как раз возле дома Элсуорта.
 — Значит, слухи не врут. Йейтс связан с преступным миром, причем общается с самыми отбросами. Даже заядлые игроки не берут у него денег — только самые рисковые. Если должник не возвращает деньги в срок, Йейтс трясет его родственников и друзей, угрожая расправой. Я слышал, что какому-то парню сломали обе ноги, потому что он просрочил платеж на несколько дней. После этого его жене пришлось занимать деньги у друзей, чтобы расплатиться с Йейтсом. Ну а если должник отказывается вернуть деньги, тогда…
 — Тогда, — перебил Адам, — глупца могут найти в придорожной канаве с простреленной головой. Если вообще найдут. Йейтса побаиваются. Говорят, он простил долг всего пару раз — потому что жертва расплатилась с ним покровительством и свела Йейтса с нужными людьми. Все знают, что на его совести множество преступлений, но у него отличные связи. К тому же он не оставляет следов.
 — Короче, Йейтсу платят всегда и все, вот что можно про него сказать, — подвел итог Найджел.
 — Ничего себе портрет! — покачал головой Патрик, пытаясь понять, что дает ему новая информация.
 Не Йейтс ли убил Херста? Неужели все дело в деньгах? Может, это Йейтс скрылся от них с Тией, сбежав из особняка? Йейтс, а вовсе не Элсуорт, как Патрик считал раньше? Над этим стоит поразмыслить.
 — Спасибо за сведения, — проговорил он. — Я постараюсь не связываться с мистером Йейтсом, раз уж он так страшен.
 — Что ты задумал? — Найджел с подозрением уставился на Патрика. — Я же вижу — ты что-то задумал!
 — Тебе не о чем беспокоиться, старина, — улыбнулся Патрик. — А сейчас прошу меня извинить. Я еду домой. Меня до сих пор мучает похмелье, поэтому я не смог придумать ничего лучше теплой постели.
 — Какая прелесть! Скоро ты окончательно превратишься в добропорядочного обывателя! — залился смехом Найджел. — Подумать только, свадьба на носу, а он отправляется спать раньше одиннадцати!
 — Ты бы предпочел, чтобы он до старости распутничал в твоей веселой компании, — раздалось от одного из карточных столов, и все присутствующие разразились хохотом.
 — Прекрасная идея, — поддержал Адам. — Два седых, трясущихся старца, тискающие по углам знойных красоток. Что может быть смешнее!
 — Ладно уж, — проворчал Найджел и похлопал Патрика по спине. — Поезжай домой, тебе и в самом деле надо отоспаться. Тем более что тебе недолго осталось коротать ночи одному.
 Простившись с друзьями и пожелав доброго вечера швейцару у дверей, Патрик вышел на улицу. Шел сильный дождь. Когда Патрик выходил утром из дома, светило солнце, поэтому он оделся легко. От ювелира он дошел до клуба пешком, поэтому теперь оказался без экипажа.
 Патрик поднял воротник и, ссутулив плечи, зашагал по лужам; Ливень усиливался, небо было черным и мрачным. Одежда промокла в считанные минуты. Услышав позади стук колес, Патрик обернулся и поднял руку, надеясь; что экипаж остановится. Ему повезло, и лошади замедлили шаг. Нырнув в темное нутро кеба, Патрик выкрикнул адрес.




 Глава 13


 И вдруг сильные руки сдавили Патрику горло, и в тот же момент на голову обрушился удар, едва не лишив его чувств. Борясь с дурнотой, он пытался оторвать крепкие пальцы от своей шеи. Перед глазами плясали звезды, но даже если бы не это, он все равно не сумел бы разглядеть нападавшего в почти кромешной тьме.
 Чужие руки продолжали сжимать горло, острая боль разрывала легкие, и Патрик балансировал на грани смерти. Как человек рисковый, он не слишком ее страшился, скорее его злило собственное беспомощное состояние и ужасная перспектива никогда больше не увидеть любимую женщину. Эта мысль придала ему сил. Со слепой яростью он рванул руки врага в разные стороны. Тиски разжались так неожиданно, что Патрик упал на трясущийся пол, судорожно вдыхая воздух. Легкие его опалило огнем. Мгновение спустя огромное тело навалилось сверху, подминая его под себя. От толчка Патрика едва не выкинуло за приоткрытую дверь экипажа, и на какой-то короткий миг он успел увидеть бледный свет, фонарей и брызги воды, летящие из-под колес.
 С трудом сумев перевернуться, Патрик мертвой хваткой вцепился в волосы нападавшего и дернул их на себя. Грохот дождя по крыше заглушил хриплый стон противника. Мокрые волосы выскользнули из пальцев Патрика, и схватка возобновилась. Они катались по полу, словно два зверя, ревя и осыпая друг друга ударами.
 Патрик не видел своего врага. Ему казалось, что он велик ростом и широкоплеч, настоящий гигант. Впечатление не было обманчивым, и огромный кулак; вынырнувший из темноты, был тому подтверждением; Патрику, который только, только сумел подмять врага под себя, удар пришелся прямо в глаз. Снова перед глазами затанцевали звезды, и Патрику пришлось потрясти головой, чтобы прийти в себя, И тут незнакомец с ревом набросился на него. По чистой случайности Патрику удалось слегка отклониться, и удар пришелся в плечо.
 Взбешенный собственной беспомощностью, Патрик нанес ответный удар, вложив в него всю свою ярость. Кулак врезался в мощную твердую скулу с такой силой, что Патрик едва не сломал пальцы. Великан взревел, словно раненое животное, и опрокинулся на сиденье. Экипаж тряхнуло, и Патрик упал на соседнюю скамью. Он уже хотел броситься на врага, но передумал. Похоже, его соперник обладает недюжинной силой, и, судя по всему, эту схватку ему не выиграть. Если продолжить драку, Патрик скорее всего будет изувечен или даже убит. Такой конец его не устраивал. Он собирается жениться на Тии, и никто, даже этот здоровяк с пудовыми кулаками, не помешает ему! Конечно, Патрику очень не нравилось бежать от опасности, но голос разума нашептывал, что будет еще возможность поквитаться с нападавшим. Всему свое время.
 Как раз в это мгновение гигант сумел подняться и опять бросился на Патрика. Не вставая с места, тот обеими ногами врезал ему в живот. Вслед за этим он распахнул приоткрытую дверь экипажа и вывалился наружу.
 Падение нельзя было назвать мягким: Патрик успел пересчитать ребрами почти все камни мостовой. Ему повезло, что он ничего себе не сломал. Застонав, он заставил себя подняться — на случай если экипаж затормозит и схватка продолжится теперь уже на улице. К его облегчению, повозка отъехала довольно далеко, а затем и вовсе растворилась за стеной дождя.
 Не теряя времени, Патрик побежал домой. Не стоило забывать, что враг может вернуться.
 Ввалившись в холл, он торопливо сбросил ботинки. Четем, поспешивший на звук открывшейся двери, окинул хозяина удивленным взглядом, но оставил комментарии при себе. Он помог хозяину избавиться от грязной, промокшей одежды, пробормотав только:
 — Какая ужасная погода! Так недолго и простудиться. Приготовить вам ванну?
 Время было позднее, поэтому большинство слуг давно легли спать. Патрик, который не прочь был бы полежать в горячей воде, не хотел лишней суеты.
 — Я сам справлюсь, — ответил он. — Ночь на дворе.
 Он направился к лестнице. Сдержанное покашливание дворецкого заставило его обернуться.
 — В чем дело?
 — Сегодня мясник принес отличный бифштекс, сэр!
 — Бифштекс? — с недоумением переспросил Патрик.
 — Для вашего глаза, милорд. Если я не ошибаюсь, наутро вы станете обладателем огромного синяка.
 Патрик вернулся в холл, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Глаз действительно начинал заплывать, веки опухли. Похоже, это будет самый черный из всех синяков, которые когда-либо украшали его лицо.
 — Да, бифштекс — это очень неплохо. Спасибо, Четем.
 Патрик в задумчивости поднялся в свою комнату. Несколько минут спустя дворецкий принес сочный кусок мяса и пожелал ему спокойной ночи. Сняв с себя грязную одежду, Патрик внимательно изучил свое отражение в большом зеркале. Было на что полюбоваться: множество синяков украшали его тело (должно быть, большую часть из них он получил не во время драки, а когда вывалился из экипажа на мостовую), через одну щеку от самого виска до подбородка змеилась кровавая царапина, на шее виднелись кровоподтеки. Удивительно, что неизвестный, душивший Патрика, не сломал ему шею — ей-богу, такому здоровяку это вполне под силу! Глаз покрылся сеточкой лопнувших сосудов и налился кровью, темная тень под ним свидетельствовала о том, что синяк получится чернее ночи.
 Патрик поморщился. До свадьбы осталось меньше двух суток! Какое великолепное зрелище он будет собой представлять! Леди Колдекотт наверняка позаботилась о том, чтобы на церемонии присутствовали самые богатые и именитые особы Лондона. Без сомнения, большинство гостей решит, что Патрика насильно ведут под венец с мисс Гарретт, а синяк станет отличным тому подтверждением.
 Патрик лег на кровать и положил мясную вырезку на глаз. Интересно, насколько эффективно это средство? Все тело ломило, но теперь не от похмелья. «Похоже, я становлюсь слишком стар для подобных передряг», — решил Патрик.
 Однако странно: он пытался нанять кеб не в каком-нибудь опасном квартале Лондона. Стремясь укрыться от дождя, он совсем не ожидал, что в подъехавшем экипаже окажется грабитель. Конечно, на богатых людей иногда нападали воры, надеявшиеся поживиться кошельком и драгоценностями подвыпивших джентльменов и слабых дам, но подобное происходило редко и уж точно не в той респектабельной части столицы, где располагался клуб «Брукс». Лет десять назад Патрику случалось вываливаться чуть не на четвереньках из дешевых пивнушек на задворках Лондона, но даже тогда судьба хранила его от воров. Как же могло случиться, что на него напали у входа в «Брукс»?
 Отложив в сторону бифштекс, Патрик поднялся с кровати и прошел в ванную комнату. Забравшись в огромную ванну из серого мрамора, он тщательно вымылся холодной водой. Снова изучив свои боевые раны, Патрик хмыкнул: что за великолепное зрелище! Просто мечта невесты! Выбравшись из ванны, он сунул руки в рукава теплого темно-вишневого халата и вернулся в спальню. Вздохнув, улегся на постель и снова разложил на лице пласт мяса.
 Час был поздним, но заснуть не удавалось. События прошедшего вечера картинками мелькали в голове. Почему напали именно на него? Разве он производил впечатление пьяного, который не сумеет оказать достойного сопротивления? Или нападавший счел его подходящей жертвой, потому что он вышел из клуба один? Конечно, задумка грабителя была ясна. — в такой непогожий вечер одинокий джентльмен наверняка остановит экипаж, не ожидая ничего дурного. Но ведь из клуба могли выходить компаниями! К тому же время было довольно раннее, и рассчитывать на подходящую жертву было рискованно. Что, если бы у Патрика не было о собой денег? Стоит ли такая овчинка выделки?
 Может быть, сегодняшнее нападение — не простая случайность? Что, если злоумышленник поджидал именно Патрика?
 Но откуда враг мог знать, что Патрик окажется в клубе? Ведь еще утром он и сам не знал, что его занесет в «Брукс». Мог ли экипаж вместе с таинственным врагом ждать у входа именно его? Если бы не начался страшный ливень, он не стал бы нанимать экипаж, чтобы добраться до дома. Не мог же враг заранее знать, что вечером пойдет дождь?
 Нет, все это выглядит неправдоподобно. Ведя свое расследование, он стал чересчур подозрителен. Но разве вся история не была подозрительной? Всего несколько дней назад Патрик стоял над мертвым телом Альфреда Херста, а вскоре неизвестный мужчина, проникший в особняк, скрылся от них с Тией. Затем оказывается, что Херст был близким другом Элсуорта, к которому могли попасть письма леди Колдекотт. Оба главных подозреваемых задолжали крупную сумму ростовщику Йейтсу, человеку нечистоплотному и подлому. Разве не мог сегодняшний «грабитель» оказаться сообщником Йейтса или Элсуорта? Что, если нападение — попытка устранить лишнего свидетеля?
 Возможно, для шантажиста Патрик представляет угрозу. Ведь он встал между неизвестным вымогателем и леди Колдекотт, преградив им тем самым путь к легкой наживе. Если предположить, что Йейтс избавился от Херста, то почему ему не пойти дальше — убрать с дороги и Патрика?
 Патрик перевернул кусок мяса и с досадой вздохнул. Как несвоевременно случаются в жизни неприятности! Свадьба на носу, а неизвестный аферист пытается свести с ним счеты. Похоже, придется отложить решение этой проблемы на тот момент, когда Тия станет его законной женой. А пока надо расспросить Найджела, не вернулся ли в город Томас Элсуорт. В данный момент это главный подозреваемый.
 Утром отражение в зеркале подтвердило самые страшные опасения Патрика. Неизвестный здоровяк постарался на славу. В лучшем случае Патрик напоминал корсара, пострадавшего в сражении, а в худшем — спившегося завсегдатая дешевого бара. Он не мог припомнить, чтобы даже в юности когда-либо выглядел так колоритно.
 Глаз его заплыл, вокруг него красовалось темно-фиолетовое пятно, снизу отливавшее голубым и зеленым. Щеку пересекала бурая царапина, которая к утру набухла и запеклась. Горло украшали пятна, которые пришлось спрятать под шейным платком. Выходить в таком виде в свет было невозможно, но Патрика ждали неотложные дела. В первую очередь предстояло выяснить нынешнее местонахождение Томаса Элсуорта, и Патрик решил навестить Найджела.
 Увидев лицо друга, лорд Эмбри издал изумленный возглас. Патрик заверил Найджела, что чувствует себя гораздо лучше, чем выглядит.
 — Ну и дела! — протянул приятель, выслушав рассказ о вчерашнем нападении. — В другой раз будешь знать, как таскаться по темному городу в одиночку! Не стоило уходить раньше нас. Если бы мы с Адамом были рядом, ничего бы не случилось.
 Патрик хмуро кивнул:
 — Не могу с тобой не согласиться.
 — Ладно, выкладывай, зачем я тебе понадобился.
 Они сидели в спальне Найджела. Лорд Эмбри проснулся всего за несколько минут до прихода Патрика, поэтому до сих пор не вылез из постели.
 Залпом допив кофе, Патрик тотчас перешел к делу. Начинать издалека он не стал, потому что считал излишней светскую болтовню, когда друг мучается похмельем. А то, что Найджел вчера крепко выпил, было видно невооруженным глазом: лицо опухло, губы сухие и бледные, к тому же лорд Эмбри отказался от завтрака, не в силах его проглотить.
 — Ты всегда в курсе происходящего в городе. Ты не знаешь, вернулся ли Элсуорт из деревни?
 Найджел прищурил глаза. Даже сильное похмелье не сказалось на его способности сопоставлять факты.
 — Думаешь, вчерашнее покушение — дело его рук?
 Патрик пожал плечами как можно равнодушнее:
 — Ты делаешь поспешные выводы.
 — Просто я всегда мыслю здраво. Ты не из тех, кто оставит нападение безнаказанным. Хочешь отомстить обидчику? Ты бы не притащился ко мне в такую рань, да еще с синяком под глазом, чтобы просто поболтать о незнакомом тебе человеке.
 — Хорошо, ты прав. Я действительно подозреваю Элсуорта. Как ты считаешь, это в его духе?
 — И да и нет. Элсуорт — мерзкий тип и не дорожит своей честью. Но он трус. Напасть на человека ему вряд ли по силам. Скорее это похоже на работу Йейтса. Элсуорт мог нанять его для подобного гадкого дельца. Вот это вполне в духе Томаса Элсуорта! — Губы Найджела презрительно изогнулись.
 — Допустим. Но чтобы нанять Йейтса, Элсуорту пришлось— бы с ним встретиться. Едва ли он изложил ему свой план в письме. Вот я и спрашиваю, не вернулся ли Томас Элсуорт в город.
 — Это мне не известно. — Найджел пытливо взглянул на друга: — А почему именно Элсуорт? Что у тебя с ним за дела?
 — Я не связываюсь с негодяями! — Патрик криво ухмыльнулся. — За исключением тебя.
 — Ну спасибо! Но ты же не зря пытаешь меня насчет Элсуорта. Ты влез в какую-то историю, это точно! Я и раньше это подозревал. В чем дело?
 Патрик вздохнул. Они с Найджелом были старыми друзьями, и у него не было причин ему не доверять. Пожалуй, Найджел заслуживал некоторой информации.
 — Я не могу тебе рассказать, что за дело у меня к Элсуорту. Но с ним, к несчастью, связана одна нехорошая история. Я не могу поделиться с тобой деталями, не затронув интересы дорогого мне человека.
 Найджел некоторое время смотрел на Патрика.
 — Это Тия? Ее интересы ты защищаешь?
 — Это не важно. Не пытайся вытянуть из меня сведения — бесполезное занятие. Однако не думай, что Тия втянула меня в это дело. Она достойная женщина, и ты не должен думать о ней дурно.
 — У меня и в мыслях этого не было! — Найджел шутливо замахал руками. — Еще не хватало нарваться на дуэль! С таким драчуном!
 — Не преувеличивай! Ты достойный соперник. Еще не известно, кто бы победил, — улыбнулся Патрик, поднимаясь.
 Выйдя на улицу, он заколебался, прикидывая свои следующие действия. Необходимо было побывать у матери и Тии, чтобы в субботу его побитое лицо не явилось для них чрезмерным потрясением.
 Леди Колдекотт Патрик сообщил о покушении вкратце, чтобы ее не огорчать. Не стоило беспокоить мать понапрасну, поэтому он уверил ее, что на него напали с целью ограбления. Он даже заявил, что после драки недосчитался кошелька и пары золотых запонок. Патрик провел у матери ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы успокоить ее насчет собственной безопасности. Он не хотел, чтобы она догадалась, что нападение как-то связано с расследованием.
 С Тией дело обстояло иначе. Ее и Модести он тоже попытался убедить, что его хотели ограбить.
 — Это был тот человек, который убил Альфреда? — спросила Тия, едва дослушав рассказ до конца. — Он и тебя пытался убить, да? — В ее голосе звучало беспокойство, что очень обрадовало Патрика.
 — Кто же еще! — воскликнула Модести. — Это точно был он!
 Патрик поморщился. Его замысел провалился. Тия оказалась проницательнее его матери.
 — Я не уверен, что это был тот же человек, — пожал он плечами. — Но главное, я все еще жив.
 — В другой раз тебе может не повезти, — заметила Тия мрачным тоном.
 Патрик взглянул на Модести:
 — Я могу поговорить с моей невестой наедине?
 — Да, конечно! — Модести вспорхнула с места и быстро покинула комнату.
 Патрик придвинулся к Тии и сжал ее руку в своих ладонях.
 — Может, это был вовсе не он. Как знать? — вкрадчиво начал Патрик.
 — Но ведь ты-то знаешь, что это было не просто ограбление! Я права? — Глаза Тии были полны страха.
 Патрик хотел ответить «нет», но не сумел. Почему-то он просто не смог соврать.
 — Да. Наверняка это не случайное нападение.
 Тия тяжело вздохнула, опустив глаза. Она немного помолчала, а затем, словно решившись, заговорила:
 — Я должна тебе кое-что сказать, прежде чем мы продолжим разговор. — Она понизила голос, словно их могли подслушать. — Я пересмотрела свое мнение насчет того, что произошло между нами в салоне у модистки. — Она судорожно глотнула и выпалила: — Этого не должно было случиться, но раз уж случилось, я признаю, что несправедливо обвинила тебя! Ты не такой, как лорд Рэндалл. Я была раздосадована и напугана. Прости меня за злые слова.
 На душе у Патрика стало гадко. Это он должен был извиняться, а не его очаровательная невеста.
 — Милая, в случившемся нет твоей вины. Просто так вышло, что я не сумел удержать себя в руках. Единственный, кто виноват во вчерашнем, — это я. И это я должен приносить свои извинения. — Патрик старался говорить как можно убедительнее. — Я не могу находиться рядом с тобой, не касаясь тебя, не целуя твои губы. Было очень глупо ввалиться к тебе в комнату, где ты переодевалась. Я поступил опрометчиво. Это целиком моя вина.
 Тонкая усмешка коснулась губ Тии.
 — Если ты будешь постоянно извиняться — а тебе это не идет, — то я подумаю над тем, чтобы найти более уверенного в себе мужа, — шутливо пригрозила она.
 Разве после этих слов Патрик мог не прижать ее к себе? Он поцеловал ее, и Тия с радостью ответила на поцелуй. Ее руки уверенно обвили его шею, бедро придвинулось ближе. Патрик почувствовал, как в крови начинает бурлить возбуждение.
 Оторваться от ее алого соблазнительного рта было нелегким испытанием, но Патрик его выдержал.
 — Если ты будешь так податлива, все повторится, — с легкой угрозой произнес он. — Или ты думаешь, что обнимаешь холодный камень?
 У Тии тотчас возникло искушение наплевать на голос разума и отдаться ласкам Патрика. К тому же ей хотелось проверить, как долго выдержит ее будущий муж, прежде чем набросится на нее прямо в гостиной. Только мысль о том, что в любой момент может появиться Модести, остановила ее от необдуманного поступка.
 — Интересно, — задумчиво протянула она, — ты будешь таким же неистовым после свадьбы или твой пыл угаснет?
 Глаза Патрика сверкнули так гневно, что Тия на секунду испугалась. Ей тотчас вспомнилось, как он предостерегал ее от попыток задеть его гордость. Она засмеялась.
 — Кстати, утром доставили твой подарок. Спасибо, это очень красивый гарнитур.
 — Что я слышу? Неужели ты не выкинула его на помойку? Тия снова засмеялась.
 — Сначала я собиралась это сделать, но почему-то не смогла. Модести решила, что мы немного повздорили и таким образом ты заглаживаешь свою вину. Она же видела, что я вернулась из салона не в духе. — Тия хитро взглянула на Патрика. — Модести убедила меня, что выбрасывать такую красоту просто глупо. В общем, я подарила гарнитур ей.
 Патрик с улыбкой покачал головой:
 — Ну и дела!
 — Но ты ведь не ожидал, что я приму подарок? Ты же видел, как я разозлилась, — виновато прошептала она. Ей было неловко за свой поступок.
 — Я прекрасно понимаю твои чувства, — согласно закивал Патрик, вспоминая огромную сумму, в которую обошлись ему драгоценности. Он нежно поцеловал ладонь Тии. — Надеюсь, в будущем ты не станешь раздавать мои подарки каждому встречному? Это меня разорит.
 — Если я буду в гневе, я ни за что не ручаюсь, — игриво пропела Тия и, словно испугавшись собственной смелости, посерьезнела и перевела разговор на другую тему: — Так ты всерьез думаешь, что на тебя напали не случайно?
 — Думаю, экипаж ждал именно меня. Это дело рук того, кто убил Херста. Или того, кто ускользнул от нас, когда ты махала пистолетом.
 — Думаешь, это разные люди? — спросила Тия, стараясь не обращать внимания на слова «махала пистолетом».
 — Не могу сказать с уверенностью, но это вполне вероятно. Здесь могут сплетаться несколько разных ниточек. Просто мы попали в самую середину интриги.
 — Нужно во что бы то ни стало все распутать, — кивнула Тия. Она не решалась рассказать Патрику о записке с требованием денег, но потом подумала — разве честно скрывать от будущего мужа такие факты?
 Тия уже открыла рот, чтобы во всем признаться, как в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, вошла Эдвина.
 Она была чудесна: муслиновое платье сидело по фигуре, высоко приподнимая грудь и подчеркивая талию, мелкие розочки из шелка украшали вырез и рукава, кудри обрамляли сияющее лицо. Эдвина улыбалась, сознавая, что выглядит потрясающе.
 Девушка направилась к Тии, но остановилась, заметив синяк под глазом сидевшего рядом Патрика.
 — Господи, что с вами стряслось?
 Патрик пересказал уже привычную версию с ограблением. Эдвина восклицала от ужаса и восторга.
 — Я так рада, что вы не пострадали, милорд, — щебетала она. — Вы настоящий смельчак, что сумели выпрыгнуть из этого экипажа на полном ходу! — Эдвина умело стрельнула глазками. Ее действия не укрылись от Тии. — С таким, как вы, не страшны никакие опасности!
 Патрик улыбнулся как мог сладко и закивал. Тия смотрела на него почти враждебно.
 — Благодарю за комплимент, леди Эдвина, — улыбнулся Патрик. На самом деле он испытал облегчение, когда тема была исчерпана.
 Эдвина повернулась к Тии:
 — Наверное, я пришла не вовремя. Но мужа нет в городе, и мне очень одиноко. Я хотела поболтать с тобой. — Она опустила голову и добавила таким мрачным тоном, что у Тии защемило сердце: — Я вижу, что пришла зря. Тебе и без меня весело. Извини, я уже ухожу.
 — Настоящая греческая трагедия! — раздался от двери укоризненный голос Модести. — Хватит разыгрывать бедную сиротку. Сядь и выпей чаю, ты же этого хотела!
 Несколько мгновений казалось, что Эдвина сейчас оскорбленно откажется, но неожиданно она рассмеялась.
 — Ты всегда так легко ставишь меня на место, дорогая Модести, что отпираться просто глупо, — призналась она. — Вы действительно не против моего общества? Если я прервала важный разговор, я могу зайти позднее.
 Тия отрицательно покачала головой:
 — Ничего ты не прервала. Патрик заехал, чтобы рассказать нам о вчерашнем ограблении.
 — Да-да, и мне уже пора, — вскочил Патрик. — Сожалею, но меня ждут дела. Оставляю вас обсуждать свадебный наряд и предстоящее венчание. — Он адресовал Тии широкую улыбку.
 — Вчера мы с Тией были у миссис Делан, — защебетала Эдвина. — О, вы не представляете, какое красивое платье шьют для нее! Я умираю от зависти!
 — Умираешь от зависти? Но разве ты не уговорила Тию заказать наряд и для тебя? — ехидно заметила Модести.
 Эдвина опустила голову, изображая смущение.
 — Это так. Моя сестра — добрейшее существо на свете.
 Как ни торопился Патрик, Эдвина все-таки ушла раньше его, чувствуя себя неловко из-за реплики Модести по поводу нового платья. Она пообещала появиться утром, чтобы помочь невесте нарядиться, и, зазывно взглянув на Патрика, велела подать экипаж.
 Патрик вздохнул с облегчением, чем очень обрадовал Тию: она опасалась, что чары Эдвины могут покорить ее будущего мужа.
 — Прошу прощения, миледи, — возвестил с порога дворецкий. — Какой-то мальчишка велел передать вам это письмо. Пришлось заплатить ему пару монет.
 Еще не распечатав конверт, Тия знала, что в нем будет. Прочитав записку, она побледнела и подняла глаза на Патрика.
 — Что случилось? — взволнованно спросила Модести.
 Тия молча протянула записку Патрику. Пробежав ее глазами, он нахмурился. Потом, недовольно взглянув на Тию, он передал письмо испуганной Модести, которая прочла его вслух.

 Вы совершили ошибку, не придя на встречу в эту среду. Если и в следующий раз вы проигнорируете мой приказ, вашему мужу уже не удастся спастись.





 Глава 14


  — Хотел бы я знать, о какой встрече идет речь? — Патрик говорил очень тихо, но от его тона Тия похолодела от страха.
 — Какой ужас! — прошептала Модести, прижав руки к груди. — Я даже не думала, что все это может так плохо кончиться.
 Лицо Патрика стало еще мрачнее.
 — Похоже, я один здесь не понимаю, о чем вы говорите. Не хотите ли просветить меня? — Его голос звучал теперь еще тише, и Тия не на шутку перепугалась. — Ведь должен же я знать, за что получил вчера по голове? Думаю, это будет справедливо.
 — Модести предлагала рассказать тебе о первой записке, но, поскольку я не пошла на встречу, в этом не было смысла. Я думала, что этим все закончится. Я же ни в чем не виновата, и меня нечем шантажировать, — виновато произнесла Тия.
 — Могу я увидеть первую записку?
 Тия кивнула и позвонила в колокольчик. Велев Тиллману принести фарфоровую шкатулку из се спальни, она застыла, вперив глаза в пол. Все трое молчали. Получив записку, Патрик прочел ее и вопросительно уставился на Тию:
 — Я бы хотел знать, почему ты не рассказала мне об этих угрозах? Конечно, ты часто ведешь себя глупо и самоуверенно, но тут может быть и иная причина.
 — Я уже объяснила, что не придала этому значения. Почему я должна была рассказывать тебе об угрозах? — Тия упрямо вздернула подбородок. — Ты и сам не слишком со мной откровенен.
 Ноздри Патрика гневно раздулись, но он не сказал ни слова. Отойдя к окну, он еще раз перечитал записки.
 Почему она не сообщила ему о шантаже? Вчера ему здорово досталось, потому что он не был готов к атаке. Патрик всегда руководствовался принципом «Предупрежден — значит, вооружен». Но не полученные травмы волновали его. Тия по-прежнему ему не доверяет.
 С другой стороны, а почему она должна ему верить? Ведь она считает, что он обманом принудил ее к браку. К тому же только с его слов она знает, что Херста убили и что убила его не она. Он даже не поделился с невестой причинами, которые привели его в особняк на Керзон-стрит. Удивительно, что она пока еще не отказалась выйти замуж за столь подозрительного субъекта, как он.
 Вернувшись к Тии и Модести, Патрик спросил как можно мягче:
 — Первую записку тоже доставил мальчишка?
 — Нет, — ответила Тия. — В среду к нам приехало множество людей. Дворецкий нашел записку среди других писем, когда все ушли.
 — Значит, у нас нет ни единой ниточки, — вздохнул Патрик. — Хорошо, забудем о том, что ты промолчала о шантаже. Поверь, я готов хоть сотню раз сразиться с тем здоровяком в экипаже, лишь бы ты не ездила на подозрительные встречи и не подвергала себя опасности.
 — О какой опасности ты говоришь? От меня требовали денег. Зачем меня убивать или калечить, если при этом не получишь ни пенса?
 — Может, ты и права, но нельзя исключать возможности, что в парке тебя ждала ловушка. Мне очень не нравится, когда мной манипулируют. Но еще больше мне не нравится, что мою будущую жену пытаются шантажировать. Тем более что за ней нет никакой вины, кроме привычки совершать необдуманные поступки.
 — Благодарю за лестное мнение, — хмыкнула Тия, не зная, обижаться или радоваться словам жениха.
 Патрик снова занялся изучением записок.
 — Написано одним и тем же человеком, — заметил он. — Только это мало что нам дает. Ты должна была сразу сообщить мне об угрозах.
 — А я рада, что не сказала. Если бы я предупредила тебя, ты наверняка стал бы разбираться с тем негодяем, что напал на тебя вчера, и попытался бы выяснить, кто его нанял. Скорее всего твое любопытство довело бы тебя до могилы. Так что не надо обвинять меня в склонности к необдуманным поступкам!
 — Туше, — хмыкнул Патрик.
 — Ну и что нам делать? — встряла Модести. — Заплатить эти деньги, если их потребуют? Почему-то мне кажется, что шантажист не шутит. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из вас пострадал.
 — Я бы подождал, пока нам предъявят требования. До этого момента мы можем только гадать, кем является наш таинственный шантажист, — задумчиво проговорил Патрик и сел на диван. Вытянув вперед ноги, он подпер подбородок кулаком. — Придется действовать по обстоятельствам.
 — Мне это не нравится! — заявила Тия. — Не хочу ощущать себя беспомощной во власти какого-то негодяя.
 — Мне тоже это не по душе, — уверил ее Патрик. — Единственное, что я почерпнул из этих записок, — так это что вчерашнее нападение не случайно.
 Тия покраснела от стыда.
 — Прости, что я тебя не предупредила. Поверь, мне так стыдно! Если бы я сразу рассказала тебе, ты был бы осторожнее и не попал в передрягу. Я так виновата!
 — Ну разумеется! — не выдержала Модести. — Разве может быть иначе! Ты всегда во всем виновата! В том, что поехала на встречу с Херстом, что выскочила с пистолетом и спугнула неизвестного, что испортила характер сестры, что на улице идет дождь! А злоумышленник ни в чем не виноват! Бедняга, ведь это ты своими необдуманными действиями вынудила его избить мистера Блэкберна! Иногда ты кажешься мне ужасно неразумной, Тия!
 — Смейся, смейся, — грустно кивнула Тия. — Но ведь во многом ты права. Если бы я не поехала в особняк к Херсту, ничего бы этого не было. Я кругом виновата.
 — Дурочка, да при чем здесь ты? — воскликнула Модести. — Если бы ты не поехала, его все равно убили бы и стали требовать деньги с Эдвины, а потом с тебя. Ты просто пешка в чужой игре! Хватит придумывать себе переживания!
 — Твоя тетя полностью права, — согласился Патрик. — Ты очень импульсивна и потому попадаешь в разные неприятные истории, только и всего. Вот кто-то этим и воспользовался.
 — Вы еще не устали меня утешать? — закатила глаза Тия. — Кроме импульсивности, я еще располагаю крепкой психикой, так что не надо меня жалеть. Давайте лучше выработаем какой-нибудь план, на всякий случай. Ясно же, что новые требования не заставят себя ждать.
 Некоторое время они обсуждали разные варианты развития событий, но так ни до чего и не договорились. Решено было, что Модести или Тия немедленно известят Патрика, как только получат известие от шантажиста.
 — Возможно, за мной даже не придется посылать слуг, — усмехнулся Патрик. — Уже с завтрашнего дня я рассчитываю все свободное время проводить со своей женой.
 Тия покраснела от смущения, представив, как они с Патриком лежат обнаженные на смятой супружеской постели. Выбросить эти мысли из головы не удалось даже тогда, когда Патрик ушел.
 После обеда пришлось принять несколько гостей, тех, что не успели нанести визит в среду, выслушать поздравления и обсудить субботнее венчание. Сразу после этого Модести и Тия поехали к модистке на последнюю примерку. Миссис Делан обещала, что платье будет готово к десяти утра и его доставят на Гросвенор-сквер.
 Вечером планировался прием у леди Колдекотт, которая решила накануне свадьбы собрать всех родственников и близких друзей. Заехав за Эдвиной, женщины отправились в городской дом баронессы.
 Ужин был роскошным, гости подходили к Тии, выражая свои восторги, и она с трудом верила, что вся эта суета — ради нее. Уже завтра утром она станет женой Патрика!
 Она постоянно ловила на себе его взгляд, то чуть насмешливый, то странно напряженный. Его серые, обычно бесстрастные глаза сверкали, когда он смотрел на ее открытые плечи и шею. Патрик вел себя безупречно — развлекал гостей, сыпал комплименты дамам и сдержанно беседовал с джентльменами. Конечно, его синяк и царапины вызвали всеобщий интерес, и пришлось сотню раз пересказывать подробности «ограбления». Но каждый раз, когда взгляды Тии и Патрика встречались, невесту охватывал трепет и у нее слабели колени.
 Тия старалась отвлечься от мыслей о супружеском ложе, которое то и дело вставало перед ее мысленным взором. Она видела, как возбуждена происходящим Эдвина. Младшая сестра восхищенно рассматривала наряды и стреляла глазками, завидев интересного мужчину. За ужином ее усадили между молодым маркизом и юной графиней, всего неделю как получившей новый титул после удачного замужества.
 После ужина подали напитки. Мужчины удалились в курительную, а дамы отдали должное легким пирожным и булочкам. Модести, Тия и леди Роуленд вышли на балкон, чтобы охладиться, и тут к ним присоединилась Эдвина.
 — О, Тия, какая же ты счастливица! — восхищенно протянула она. Глаза ее сияли. — Прости, но я так тебе завидую! Только не обижайся, ладно? Оказавшись на этом приеме, рядом с такими именитыми гостями, я поняла, чего лишилась. Ну почему я не слушала тебя и Модести, когда вы отговаривали меня от поспешного брака с Альфредом? Сейчас моя жизнь могла бы быть совсем иной.
 — Мы все задним умом крепки, — сухо проговорила Модести. — Теперь поздно сожалеть о содеянном.
 — Это так, — вздохнула Эдвина. — Обещаю, что с этого момента я буду осмотрительнее. — Заметив скептический взгляд Модести, она торопливо добавила: — Разве я не согласилась перебраться в провинцию? Я буду ответственно вести хозяйство и постараюсь экономить деньги, честное слово.
 — Ты умница, — похвалила Тия. — Это станет хорошим началом. Возможно, удачные вложения улучшат твое финансовое положение. — Вспомнив о том, что муж сестры уже мертв, а значит, не сможет транжирить семейные деньги, она добавила: — Иногда будущее представляется мрачным, но со временем все становится на свои места. Если ты будешь прислушиваться к советам тех, кто тебя любит, ты многого добьешься.
 — Я на это надеюсь, — кивнула Эдвина. Лицо ее стало вдруг грустным.
 Тия не успела спросить, что опечалило сестру, потому что появился Патрик.
 — Боюсь, дорогие леди, что мне придется украсть у вас свою невесту, — заявил он, взяв руку Тии. — Мать настаивает на втором круге тостов в честь будущей невестки. Придется их выслушать.
 После тостов вечер подошел к концу, и гости начали разъезжаться. Патрик вызвался проводить Тию и Модести. Они подвезли до дома Эдвину и отправились на Гросвенор-сквер. Модести сразу пожелала молодым людям спокойной ночи, дав возможность пообщаться без свидетелей накануне свадьбы.
 — Завтра в это же время, — с довольной улыбкой произнес Патрик, — мы будем мужем и женой. Нам больше не нужно будет искать оправдания для того, чтобы остаться наедине. Не знаю, как ты, а я ужасно устал от этого приема. У меня не было возможности побыть с тобой наедине. Я чувствовал себя как шут на ярмарке, развлекая всех этих людей, — пожаловался он.
 Тия рассмеялась и села на диван, расправив юбки.
 — Не забывай, я уже десять лет в центре внимания. Правда, раньше на меня смотрели с осуждением, а сегодня все желали мне счастья и без конца хвалили все, что бы я ни делала. Мне это даже понравилось, я не привыкла к такому вниманию.
 — Надеюсь, тебе понравится не только твое новое положение, но и будущий брак со мной, — вкрадчиво произнес Патрик. Его губы коснулись губ Тии. Он старался, чтобы этот поцелуй вышел дружеским, невинным, и почти в этом преуспел. Почти.
 Весь вечер он ловил движения своей невесты, чувствовал тонкий запах ее духов и сходил с ума от сознания, что скоро она будет принадлежать ему. Он уже клялся себе, что до первой брачной ночи больше не перейдет границ дозволенного, как это случилось в салоне портнихи. Но губы Тии оказались такими мягкими, такими соблазнительными, она так доверчиво потянулась к нему, что все благие намерения вылетели у него из головы.
 Патрик притянул Тию к себе, не отрываясь от ее губ. Они встали, чтобы лучше чувствовать друг друга. Тия, еще сутки назад ругавшая себя за то, что так быстро подчинилась Патрику, совсем забыла о благоразумии. Сейчас она терлась об него, как дикая кошка, прекрасно зная, куда это может завести.
 Патрику хотелось оголить плечи и грудь невесты, задрать повыше юбки и овладеть ею прямо у стены, к которой он ее прижимал.
 Когда Тия была еще совсем юной, ей казалось, что нет ничего невиннее поцелуя. Она считала его проявлением нежности и ласки. Только теперь ей открылось, что поцелуй может быть яростным, требовательным и очень возбуждающим. Поцелуи Патрика лишали ее воли, заставляли молчать голос разума, ими нельзя было насытиться. В ответ на поцелуи ее тело молило Патрика о самых непристойных вещах, какие Тия только могла себе вообразить. Его руки обжигали, беспокойный жар пробегал по ее телу.
 Сам Патрик едва владел собой. Он все-таки не удержался и задрал вверх юбку, обнажив ее ноги. Тия прижалась спиной к стене и закрыла глаза, наслаждаясь осторожными прикосновениями мужских рук.
 Пожар в крови подстегивал его к дальнейшим действиям. Патрик потряс головой, чтобы подавить нарастающее желание. Это стоило ему немалых усилий. Он видел, как глаза Тии туманились от страсти, чувствовал, как она льнет к нему, уже не доверчиво даже, а требовательно, с каким-то неистовством.
 Тия отдавалась наслаждению, забыв все тревоги, не пытаясь сдерживать стоны. Рука Патрика, не встречая препятствий, нырнула между ее ног, пальцы коснулись нежного, потаенного местечка. Он услышал, как Тия то ли вздохнула, то ли охнула от наслаждения. Пальцы его нашли самую чувствительную точку и стали гладить ее.
 Лицо Тии, беззащитное, прекрасное, с закрытыми глазами, трепещущими ресницами, что-то перевернуло в душе Патрика. Желание, горевшее в его крови, выплеснулось наружу, ослепляя и дурманя. Забыв обо всем, он поднял одну ногу невесты, положив себе на бедро. Рука нащупала застежку брюк.
 Она готова принять его. Она не станет противиться и не пожалеет о случившемся. Разве можно противостоять такому мощному, безумному порыву?
 Отрезвление наступило неожиданно; Он обещал ей, что до первой брачной ночи не станет больше заниматься с ней любовью. Тия не доверяла ему, и поэтому выполнить обещание было просто необходимо. Вздохнув, Патрик стал целовать ее мягче, нежнее, стараясь унять желание. Конечно, Тия была возбуждена, но позже придут сожаления.
 Что ж, по крайней мере он может доставить удовольствие ей, забыв о собственных нуждах. Патрик медленно опустился на колени, подняв юбки еще выше. Он прижался ртом к ее лону, лаская его языком и губами. Тия застонала. На секунду ее глаза распахнулись от изумления, затем голова запрокинулась, и она часто задышала, приоткрыв рот.
 Ощущения, которые дарил ей Патрик, были неожиданными, безумно сладкими, потрясающими. Она думала, что любовные утехи в салоне миссис Делан приготовили ее к супружеским обязанностям, но нынешнее открытие перевернуло все ее представления о возможных способах наслаждения. Ноги ее дрожали, страсть эхом отдавалась в каждой клеточке, и пришлось закусить губу, чтобы не закричать в голос, когда конвульсивный спазм сотряс ее тело. Мощная волна накрыла Тию с головой, и она едва не потеряла сознание. Только руки Патрика удержали ее от падения.
 Изумленная, онемевшая, она привалилась к стене, позволяя себя целовать. Патрик осторожно опустил и одернул ее юбки и привлек невесту к себе. Что ж, думал он, хоть один из них будет спать спокойно этой ночью.
 Тия с трудом приходила в себя. Она часто дышала, зрачки были расширены, в голове стоял туман. У нее было такое потрясенное, растерянное лицо, что Патрик с нежностью притянул ее к себе. Он надеялся, что каждая ночь с ним будет для Тии таким же откровением, и поклялся, что всегда будет доставлять ей наслаждение.
 — Я не ожидал, что мы так быстро потеряем голову, — мягко протянул он, погладив щеку Тии. — Однако я предупреждал тебя.
 — Предупреждал? — переспросила Тия, все еще не пришедшая в себя.
 — Да, предупреждал, что в твоем присутствии я легко забываю о здравом смысле.
 — Так ты об этом! — сообразила наконец Тия.
 — Именно об этом, — со смехом подтвердил Патрик. — Надеюсь, этому мы будем отводить больше времени, чем супружеским ссорам и бытовым делам, — прошептал он ей на ушко. — Думаю, мне пора. В отличие от тебя мой пыл до сих пор не угас. А потому мне благоразумнее сейчас уйти. А ты ложись спать — скорее всего сон сморит тебя очень быстро.
 Как Тии удалось подняться по ступеням в свою комнату, она и сама не знала. Тело не подчинялось ей, руки и ноги не слушались, поэтому борьба со шнуровкой платья показалась ей самым трудным испытанием в жизни. Справившись с одеждой, Тия нырнула в постель, с наслаждением ощущая прохладу простыней. День выдался утомительным, а его финал окончательно лишил ее сил (и каким приятным был этот финал!), поэтому она была уверена, что сразу уснет.
 Но сон не шел. Тия вертелась в кровати, то сбрасывая одеяло, то натягивая его до подбородка. Она слышала, как часы в гостиной пробили сначала час, затем два. Лишь около трех ночи Тия начала погружаться в дремоту, из которой се вывел очередной бой часов.
 Разозлившись на себя, она вылезла из постели и зашагала туда-сюда по темной спальне. Возможно, стакан теплого молока помог бы ей уснуть, но идти на кухню, разводить огонь и греть кастрюльку с молоком очень не хотелось.
 Подойдя к одному из окон, Тия отодвинула штору и уставилась на спящий розовый сад в пятнах лунного света. Она представляла себе завтрашнюю свадьбу. Красивый, элегантный жених (даже с синяком под глазом, подумала она со смехом), трепетная невеста в белом платье с розовым газом, взволнованные родственники, именитые гости…
 Она и боялась будущего, и желала его. Пусть ее обманом завлекли в сети брака, но тот, за кого ей предстояло выйти, был идеальным мужчиной, к тому же она любила его, несмотря на недоверие. Кроме того, он умел дарить ей наслаждение, и впереди наверняка ее ждет еще немало приятных открытий. Она, Тия Гарретт, с радостью станет женой Патрика Блэкберна, какой бы возмущенной она ни пыталась прикинуться.
 Вдруг за спиной тихо открылась дверь. Тия замерла, удивленно прислушиваясь. Осторожно выглянув из-за шторы, она смогла различить неясную тень, двигавшуюся в полумраке спальни. Судя по очертаниям, это был мужчина, и Тия почувствовала, как от страха у нее встали дыбом волосы на голове.
 Человек осторожно прикрыл за собой дверь и начал бесшумно красться к ее кровати. У Тии мелькнула мысль, что можно позвать слуг или строго осведомиться у вошедшего, кто он и что ему нужно, но язык ее прилип к гортани. Осторожные, какие-то вороватые движения незнакомца заставили ее получше укрыться за шторой.
 Она слышала опасливые шаги человека, его сбивчивое дыхание, похожее на ее собственное. У Тии безумно колотилось сердце, и она молила Бога, чтобы незнакомец ее не заметил. Не было никаких сомнений, что он проник в ее спальню среди ночи с дурными намерениями, Тия лихорадочно соображала, что ей делать, когда человек поймет, что постель пуста, и решит обыскать комнату.
 Нет-нет, это точно не один из слуг! Слуги никогда не ходили по дому ночью (разве что на кухню), и уж тем более не пробирались в хозяйские спальни так воровато. Тогда кто же это?
 Может быть, убийца Альфреда? У Тии мгновенно пересохло во рту. Неужели пришла ее очередь пасть от руки негодяя? Как он проник в дом? Разбив одно из подвальных окошек? Но откуда ему известно, где ее спальня? Неужели ее хочет убить кто-то, кого она хорошо знает? Кто-то, кому знаком этот дом?
 Тия почувствовала, как отступает страх, сменяясь возмущением и гневом. Да как смеет этот наглец являться в ее дом, в ее крепость, где она всегда чувствовала себя в безопасности?! Как смеет он вламываться к ней в спальню, словно ему все дозволено?! Она сжала кулаки и подумала о том, как себя защитить.
 Все слуги спят и могут слишком поздно прибежать на ее крик о помощи. Если же появится испуганная Модести, она едва ли станет серьезной помехой для незнакомца. Значит, Тии предстоит действовать самой.
 В ящике стола хранился пистолет, которым она «размахивала», по словам Патрика, в особняке, надеясь остановить злоумышленника. Ей повезло, что пистолет в комнате, но его еще надо успеть вытащить.
 Тия осторожно выглянула из-за шторы, пытаясь оценить свои шансы. В этот момент незнакомец занес над постелью руку, в которой блеснуло лезвие. В свете луны было видно, что негодяй собирается пронзить кинжалом спящую жертву. Тия испуганно охнула — и выдала себя.
 Незнакомец резко обернулся. Не теряя ни секунды, он ринулся к окну, возле которого пряталась Тия. Понимая, что шансов у нее мало, она бросилась к столу и схватила серебряный канделябр. Ее действия озадачили незнакомца, к тому же он, похоже, не ожидал, что жертва окажет ему сопротивление. Несколько мгновений, пока он колебался, позволили Тии размахнуться и со всей силы опустить канделябр на голову противника.
 От неожиданности он ойкнул и отступил на шаг, схватившись за голову.
 — Ну что, подлец, получил? — выкрикнула Тия зло. — Жалкий тип! Покажи, на что ты способен!
 Незнакомец с приглушенным рычанием бросился на нее и получил канделябром в плечо. Тия метила немного выше — а точнее, в шею, — но удар все равно вышел неплохим.
 На стороне Тии был эффект неожиданности, но для окончательной победы этого было мало. Незнакомец быстро пришел в себя и рванулся к Тии. На этот раз ему повезло, и он вырвал канделябр из ее рук. Отбросив его в сторону, неизвестный повалил Тию на пол и начал выкручивать ей руки. Тия сражалась, как разъяренная пантера, визжа и пинаясь. Ей удалось вывернуться из-под неловкого противника на мгновение раньше, чем острый кинжал воткнулся в пол, как раз в то место, где она лежала секунду назад. Прыгнув на незнакомца, Тия вцепилась зубами ему в шею. Взревев, тот сбросил ее с себя и со всего маху стукнул кулаком по лицу. Золотые пчелки заплясали перед глазами Тии. Она вслепую нащупала откатившийся канделябр и в очередной раз обрушила его на голову врага. Вцепившись в волосы негодяя, она укусила его за ухо, потом за нос до крови, за что получила удар в живот. Отлетев в сторону, она с трудом поднялась и с ненавистью взглянула на незнакомца. Одной рукой он зажимал прокушенный нос, второй нащупывал на ковре свой кинжал.
 Страх парализовал Тию, как вдруг она обнаружила, что опирается рукой о стол. Быстро выдвинув ящик, она достала пистолет. Испытав облегчение и торжество, она направила оружие на поднявшегося на ноги мужчину, маячившего перед ней темной тенью.
 — Не двигайся! — закричала Тия. — Клянусь, я прострелю твою чертову башку!
 В этот момент дверь спальни открылась, впуская перепуганную Модести со свечой в руке. У нее было бледное лицо и растрепанные волосы.
 — Бог мой! Что здесь творится?! — воскликнула она.
 Возможно, незнакомец решил, что неожиданное появление Модести отвлечет Тию, и потому бросился вперед. На мгновение Тия увидела в бледном свете свечи его безумные глаза и искривленный рот и нажала на курок. Раздался страшный грохот, из дула заструился серый дымок. Запахло порохом.
 Мужчина охнул и остановился. Выронив кинжал и схватившись руками за грудь, он с изумлением смотрел на расплывающееся на рубашке темное пятно, а потом мешком повалился на пол. Вздохнув, он дернулся всем телом и затих. Модести закричала.
 Трясясь от ужаса, Тия опустилась на краешек постели. Модести, словно громом пораженная, переводила взгляд с нее на неподвижное тело и обратно. Затем, быстро взяв себя в руки, она позвонила в колокольчик, вызывая Тиллмана, на случай если он не слышал выстрела. После этого она осторожно подняла с пола канделябр и поставила его на стол. Подойдя к лежащему без движения негодяю, она брезгливо потыкала ногой ему в бок. Судя по всему, тот был мертв.
 Приблизившись к Тии, Модести опустилась на колени и молча осмотрела ее раны. Отерев слезы воспитанницы краешком ночной рубашки, она погладила ее по голове:
 — Успокойся, детка. Опасность миновала. Не плачь, все уже позади.
 Подоспевшие Тиллман и его сын удивленно воскликнули в один голос:
 — Боже, мисс!
 — Нам понадобится горячая вода и кувшин глинтвейна, — распорядилась Модести. — Вынесите тело из дома в сад. Старайтесь, чтобы вас не заметили. Тиллман, пошли своего сына к мистеру Блэкберну, пусть немедленно сюда приедет. Больше никому ни слова! Остальным слугам скажете, что Тии приснился кошмар и от страха она упала с кровати. Если кто-то спросит про выстрел, все отрицайте. Вам все ясно? — жестко спросила она.
 Тиллман мрачно кивнул и вместе с сыном как по волшебству исчез за дверью.
 Тия слабо улыбнулась.
 — Из тебя вышел бы отличный начальник, — проговорила она дрожащими губами.
 — Спасибо за комплимент, — мягко ответила Модести. — Покажи, где у тебя болит.
 Все тело и лицо Тии было в ссадинах, на плече змеился порез, оставленный лезвием. К счастью, его можно было скрыть под одеждой в отличие от царапин, покрывавших лицо.
 — Тебе здорово повезло, детка, — вдруг усмехнулась Модести.
 — Да? Это почему же? — нахмурилась Тия.
 — У тебя будет точно такой же синяк под глазом, как и у твоего жениха. Вы станете самой красивой свадебной парой сезона.




 Глава 15


 К тому моменту когда прибыл Патрик, тело убитого уже перенесли в сад, а Тия и Модести сидели в гостиной. Обе так и не сменили одежду на более подходящую для приема мужчины, но ситуация оправдывала подобное пренебрежение приличиями. Тия держала в дрожащих руках чашку с подогретым вином, ее шею украшала повязка, на лице виднелись мелкие ссадины.
 Патрик влетел в дом как ураган. Тиллман, поспешивший на звук открывшейся входной двери, только покачал головой.
 — Где она? — нетерпеливо бросил Патрик.
 — Леди находятся в Голубой гостиной, — с достоинством ответил дворецкий. Даже страшное ночное происшествие не лишило его обычной чопорности.
 Распахнув дверь гостиной, Патрик пошарил глазами по комнате и бросился к сидевшей на диване Тии. Увидев, что она жива и здорова, он вздохнул с облегчением. Коротко кивнув Модести, Патрик приблизился к невесте и опустился перед ней на колени. Он молча и быстро осмотрел ссадины на ее лице, заметил повязку на шее и покачал головой. Руки Тии дрожали, и содержимое ее чашки колыхалось волнами, грозя выплеснуться через край.
 Патрик еще не знал, что произошло около часа назад в ее спальне. Слуга, разбудивший его среди ночи, чтобы позвать на помощь, ничего ему не объяснил, и всю дорогу Патрика одолевали картины одна другой ужаснее. Никогда дорога до Гросвенор-сквер не казалась ему такой длинной.
 Осторожно забрав у Тии чашку, он сжал ее руки.
 — Что произошло? — негромко спросил он. — Ваш посланник не ответил на мои вопросы. — Патрик невесело усмехнулся: — Я думал, что к концу пути сотру его в порошок.
 Тия слабо улыбнулась в ответ.
 — Думаю, меня навестил человек с Керзон-стрит. Он напал на меня с ножом. — Она с трудом проглотила комок, стоявший в горле. Ее пальцы, спрятанные в ладонях Патрика, нервно сжались в кулачки. — Я убила его. Застрелила, понимаешь?
 — Какая жалость! — хмыкнул Патрик. — Ты лишила меня удовольствия сделать это самому. — Он осторожно сдвинул кромку ночной рубашки с плеча Тии и нахмурился, обнаружив там еще один порез.
 Господи, что, если бы незнакомец убил его невесту? В одну ночь он лишился бы самой удивительной девушки на свете! Он не сумел ее защитить! У негодяя была последняя возможность застать Тию одну, и он незамедлительно воспользовался этим шансом.
 Патрик зло усмехнулся. Что ж, мерзавец недооценил его отважную и решительную Тию!
 — Он лишь слегка поранил меня, — заверила Тия, смущенная тем, как бесцеремонно Патрик осматривает ее ссадины. — Всего лишь пара царапин, ничего серьезного.
 — Неужели? — мрачно спросил Патрик, сдвинув повязку и изучая полоску запекшейся крови у нее на шее. Порез был достаточно глубоким. Еще немного — и Тии не помогли бы никакие усилия Модести.
 Тия покраснела, когда руки Патрика спустили рукав ее рубашки, открывая темные пятна — следы грубых пальцев нападавшего.
 — Да хватит меня щупать! — возмутилась она наконец. — Со мной действительно все в порядке. Спроси у Модести. Она меня уже осматривала и вынесла свой вердикт.
 Патрик оглянулся на тетушку Тии. Она кивнула в ответ на его вопросительный взгляд.
 — К счастью, чужак не слишком преуспел, — подтвердила она. — Вашей невесте, милорд, повезло так же, как и вам накануне. Несколько синяков и ссадин — вот и все, что осталось у Тии на память о несостоявшемся убийце. А вот ему не позавидуешь.
 — Кстати, об убийце, — вспомнил Патрик, поднимаясь на ноги. — Где его грешные останки?
 — Я велела слугам вынести тело в сад. Хотите взглянуть?
 — Да.
 — Детка, подожди нас здесь, мы ненадолго, — проворковала Модести.
 — Ну вот еще! Я не так беспомощна, как вы думаете! — возмутилась Тия, поднимаясь. Ей надоело, что все прямо-таки прыгают вокруг нее. — Напрасно ты считаешь, что я упаду в обморок при виде бездыханного тела этого мерзавца. Скорее порадуюсь тому, что на его месте лежу не я.
 Модести пожала плечами. Патрик задумчиво окинул взглядом Тию, стоявшую с решительным видом, и кивнул с улыбкой.
 Снаружи было сыро и холодно, клубы тумана обвивали цветочные клумбы и почти скрывали кусты, отчего те казались громоздкими и расплывчатыми. Тело лежало на одном из газонов, рядом ждал Тиллман со свечой в руке. Пламя дрожало и прыгало от ветра.
 Патрик и Модести тоже захватили по масляной лампе и теперь внимательно разглядывали убитого. Человек лежал лицом вниз, но даже в тусклом свете можно было увидеть, что это не обычный грабитель. Его обувь была сделана из хорошей кожи и тщательно начищена, костюм был модным и дорогим.
 С бесстрастным лицом Патрик наклонился, рассматривая убитого. Перевернув его ногой, он нахмурился. Модести и Тия отпрянули, словно покойник мог вскочить и броситься на них. Дворецкий, возмущенный столь бесцеремонным обращением, побледнел и отвернулся.
 Наклонившись, Патрик всмотрелся убитому в лицо. Человек был ему незнаком, но кое-какие догадки относительно его личности у Патрика возникли.
 — Вы не вызвали полицию? — спросил он у Модести.
 — Нет. Я хотела, чтобы вы первым увидели труп.
 — Разумное решение, — похвалил Патрик. — Вы весьма предусмотрительны. Как он попал в дом?
 — Пока мы ждали вас, Тиллман осмотрел все двери и окна. Наверное, этот человек пробрался через заднюю дверь. Там сбит замок. — Модести покачала головой. — Он спокойно залез в дом, и никто ничего не слышал!
 — Ничего не пропало? — Теперь Патрик обращался к Тии.
 — Нет, — ответила за нее Модести. — Видимо, он взломал дверь и направился прямиком в спальню Тии. Ни столовое серебро, ни фамильные драгоценности не тронуты. Тиллман уже все проверил.
 — Он хотел убить меня. Для этого он и пришел, — добавила Тия и содрогнулась.
 — Скорее всего так и есть, — вздохнул Патрик. — Все указывает на то, что у этого человека были к тебе личные счеты. — Он ласково улыбнулся невесте. — Ему чертовски не повезло выбрать тебя своим врагом, милая. Ты побила его в его собственной игре.
 Тия зарделась от удовольствия, услышав похвалу жениха.
 — Просто сегодня луна была на моей стороне. Меня мучила бессонница. Если бы я спала, когда он вошел в комнату, свадьба не состоялась бы. Такая удача, что в столе лежал пистолет! — Слезы набежали ей на глаза. — Господи, я могла погибнуть накануне свадьбы!
 Секунду спустя Тия уже прятала голову на плече Патрика. Его сильные руки гладили ее по волосам.
 — Выкинь это из головы. Все обошлось. — Он наклонился к самому ее уху. — Теперь ты в безопасности. И так будет впредь, покуда смерть не разлучит нас. Клянусь этой луной, что не дам тебя в обиду!
 Модести негромко покашляла, привлекая к себе внимание.
 — Итак, кроме нас троих, о нападении знают еще двое — Тиллман и его сын Элдон. — Она многозначительно посмотрела на Патрика. — Они будут молчать, поскольку давно служат в доме и преданы хозяевам. Тиллман служит у Гарреттов с самого детства, а еще раньше его отец занимал здесь пост дворецкого. Они не проболтаются. Однако, милорд, если вы считаете, что я должна уведомить о случившемся власти, я немедленно отправлю Элдона в полицейский участок.
 Обняв Тию за плечи, Патрик поразмыслил и медленно покачал головой:
 — Думаю, не стоит совершать поспешных поступков. Для начала я хочу знать, кто напал на мою невесту. И я знаю того, кто поможет мне опознать убитого.
 Найджел был немало удивлен, когда его разбудили среди ночи и попросили немедленно приехать к Тии Гарретт, но он ничем не выдал своего удивления, когда прибыл на Гросвенор-сквер. Его встретил Патрик и две женщины в ночных одеяниях, но он лишь приподнял брови, ничего не сказав. Лорд Эмбри был одет так элегантно и тщательно (даже галстук был завязан по всем правилам, несмотря на поздний час), словно вовсе не ложился спать. Поначалу Найджел находил забавным, что его вызвали к «той самой мисс Гарретт» в пять часов ночи, и недоумевал о причинах такого поступка, но обеспокоенный вид Патрика настроил его на серьезный лад.
 — Надеюсь, тобой руководила серьезная нужда, раз ты поднял меня с постели и заставил приехать в этот дом, — проговорил он негромко, в сопровождении Патрика двигаясь по одной из садовых дорожек.
 — Ты так канючишь, словно тебе давно за шестьдесят. Ты же не прикован к постели тяжким недугом. Подумаешь, подняли среди ночи! — ухмыльнулся его друг
 — Я только час назад уснул! — возмутился Найджел. — Деспот!
 — Скорее всего это последний раз, когда я прервал твой драгоценный сон. Не забывай, с завтрашнего дня я женатый человек.
 — Ах, ну да! Бедняга! — откликнулся Найджел желчно. Увидев тело, он озадаченно уставился на друга:
 — Какого черта?! Предупреждать надо. Что здесь произошло?
 — Ничего особенного, — отмахнулся Патрик. — Всего лишь попытка убить мою невесту. Неудачная попытка, к счастью. Тия опередила этого типа и застрелила его.
 — Прелесть какая! — восхитился Найджел, кругами ходя вокруг тела. — Ты не встречал его раньше, так? — Когда Патрик отрицательно покачал головой, он вздохнул: — Я так и думал. Тогда позволь тебе представить — посмертно — мистера Томаса Элсуорта.
 — Значит, я угадал.
 Найджел задумчиво разглядывал убитого.
 — Сколько человек знают об этом? — вполголоса спросил он.
 — Обе леди, дворецкий и его сын. Еще ты и я.
 Найджел присвистнул:
 — Итого шестеро! Довольно трудно утаить секрет, если о нем знает так много людей. Особенно такой секрет!
 — Модести заверила меня, что Тиллман и Элдон давно служат в доме и будут молчать. Они не выдадут свою хозяйку. — При этих словах Найджел вздохнул с облегчением. — Однако остальные слуги слышали грохот. Им сообщили, что Тии приснился кошмар — это обычное дело накануне свадьбы — и она упала с кровати, уронив что-то на пол. Правда, звук выстрела сложно перепутать с падением какой-нибудь статуэтки, но едва ли кто-то из слуг посмеет обвинить дворецкого во лжи. Но завтра они все равно начнут обсуждать случившееся, и могут пойти слухи.
 — Вот черт! Если они станут болтать, новость облетит весь Лондон! Ты же знаешь, каковы слуги — им только дай повод для сплетен. Они и на пустом-то месте готовы злословить.
 — Если мы обратимся к властям, это станет не важно… — осторожно начал Патрик, не сводя с приятеля пытливого взгляда:
 — Но мы же не станем к ним обращаться, — мрачно ответил Найджел. — Это не в наших интересах. Нам нужно хорошенько все обдумать, чтобы не навредить тебе и Тии.
 — У тебя есть идеи? — спросил Патрик с видимым облегчением. Его радовало, что в трудный час друг не подвел его.
 — Пока я ничего не предлагаю. Ясно одно — никому из нас не будет полезно вляпаться в дело об убийстве. — Найджел снова взглянул на распростертое на газоне тело. — Особенно Тии. Это мы знаем, что она ни в чем не виновата, но у твоей невесты особая репутация. Лондон будет счастлив услышать, что она убила человека. Ваша неожиданная помолвка и скорая свадьба — и так достаточный повод для слухов. Кроме того, ваши побитые физиономии еще больше заинтересуют местных сплетников. Вам только покойника не хватает для полного счастья!
 — Это точно. Итак, допустим, что слуги будут молчать как рыбы. — Патрик задумчиво потер лоб. — Вот что: ты приехал в экипаже? — Найджел кивнул. — Если твоему кучеру можно доверять, предлагаю подогнать экипаж к заднему входу и погрузить в него тело. Отвезем этого Элсуорта на задворки города. Когда его найдут, то решат, что он стал жертвой грабителей.
 — Мой кучер будет молчать как могила, — пробурчал Найджел, оскорбившись, что Патрик заподозрил в болтливости его слугу. Обдумав план, он кивнул: — Неплохая идея. Главное — чтобы тело нашли где угодно, только не здесь.
 Вернувшись к женщинам, Патрик изложил им свой план.
 — Но почему не известить полицию? — испугалась Тия. Ее темные глаза расширились от ужаса. — Ведь я в самом деле убила человека! Зачем все эти ухищрения?
 Патрик вздохнул и беспомощно взглянул на Модести. В гостиной их было трое: Найджел вместе со слугами грузили тело Элсуорта в экипаж на заднем дворе дома.
 Правильно истолковав взгляд Патрика, Модести обратилась к Тии:
 —Ты хотя бы понимаешь, чем грозит обращение в полицию? Накануне свадьбы ты застрелила человека, проникшего в твою спальню. Никто не поверит, что тебя хотели убить. Скорее всего все решат, что… хм… что речь идет об адюльтере или о чем-то в этом роде. Представь себе, какие пойдут сплетни! Твоему несчастному жениху придется назначить несколько дуэлей, чтобы защитить твою честь. Если ты твердо решила обратиться в полицию, тебе останется уповать на то, что Патрик достаточно хорошо владеет шпагой и пистолетом. Конечно, про него говорят, что он не проиграл ни одной дуэли, но кто знает…
 Патрик был уверен, что тактика, выбранная Модести, не подействует, но ошибся. Видимо, мысль о том, что из-за нее кто-то может погибнуть на дуэли, внушала Тии страх. Бедняжка так и не простила себя за смерть брата!
 — Конечно, Модести несколько преувеличивает, — решил все-таки вмешаться Патрик. — Но в ее словах есть смысл. Для всех нас будет лучше, если смерть Элсуорта свяжут с кем угодно, но не с семьей Гарретт.
 Тия обреченно кивнула. Обняв Патрика, она прижалась к нему и попросила испуганно:
 — Будь осторожен!
 Он усмехнулся:
 — Поверь мне, милая, ничто не помешает мне жениться на тебе сегодня утром.
 — Я не об этом! — Тия с тревогой посмотрела на Патрика. — Этот человек, Элсуорт, пытался меня убить. На тебя тоже напали. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
 — Не беспокойся, со мной будет Найджел. В трудной ситуации это очень надежный друг. Я доверяю ему, как себе. — Патрик увидел, как заинтересованно смотрит на него Модести, а потому поцеловал Тию по-братски в лоб, вместо того чтобы впиться в яркие доверчивые губы. — Я хочу, чтобы ты попыталась уснуть. Это будет непросто, но ты должна поспать хоть немного. Теперь, когда твой несостоявшийся убийца мертв, тебе ничто не угрожает. Скорее всего именно этот человек убил Херста и позднее столкнулся с нами в пустом особняке. Тайна открыта. Конечно, мы не знаем, из-за чего Херст и Элсуорт поссорились, но можно предположить следующее: когда Херст пришел в себя (после твоего удара), они с напарником поругались. Тебя уже не было в доме, и Элсуорт убил Альфреда. Все просто. — Патрик поморщился. — Меня, правда, беспокоит исчезновение тела. Только ли мы знаем о смерти Херста? В любом случае нужно, чтобы Элсуорта нашла полиция. Пусть они решат, что он стал жертвой ограбления.
 — Но как же…
 Патрик приложил палец к губам Тии, призывая ее к молчанию.
 — Скоро могут обнаружить и тело твоего зятя. Это только к лучшему. Думаю, сразу после свадьбы надо будет постараться натолкнуть Эдвину на мысль, что от ее мужа давно нет вестей. К примеру, этим могла бы заняться Модести. Альфреда начнут искать и выяснят, что он не покидал Лондона. После этого полиция проверит связи Херста и узнает о его отношениях с Элсуортом и о долгах, в которых оба увязли. Связав оба убийства в одно дело, полиция решит, что Херста и Элсуорта убрали кредиторы. Главное, чтобы мы были в курсе происходящего и вовремя подкидывали полицейским свежие идеи, направляя следствие в нужное нам русло. А пока, — Патрик не удержался и поцеловал невесту в губы, — выбрось все это из головы. Утром наша свадьба. Я хочу, чтобы ты отдохнула. Ложись спать. А когда я и Найджел управимся с нашим делом, мы оба тоже отправимся по домам.
 Судя по лицу Тии, она все еще сомневалась относительно плана Патрика. Помолчав, она произнесла:
 — Пожалуй, ты прав. Мне не слишком нравится то, что вы задумали, но если все остальные тебя поддерживают, я не стану возражать. У меня к тебе только один вопрос. — Она пытливо посмотрела на него: — Ты и вправду доверяешь Найджелу? Ведь он сплетник!
 — Только тогда, когда изнывает от скуки, — засмеялся Патрик. — Найджел находит забавным подобную репутацию и старается ей соответствовать. Но он умеет держать язык за зубами, можешь мне поверить. Но если ты все же сомневаешься в нем, тебя должен убедить такой аргумент: Найджел с нами в одной упряжке. Сейчас он пристраивает тело убитого в свой экипаж. Едва ли он захочет, чтобы слухи о его поступке начали гулять по Лондону.
 — Ты расскажешь ему обо всем?
 — Только то, о чем ты позволишь.
 Тия покусала губу.
 — Значит, ты ему веришь? Тогда расскажи все, что сочтешь нужным. Он заслужил узнать правду, раз вызвался помогать нам и рискнул собственной репутацией.
 Немногим позже Патрик и Найджел уже ехали по пустынным улицам Лондона. На соседнем сиденье лежал труп Элсуорта. Если им повезет, думал Патрик, то никто не заметит экипаж и никогда не узнает, какую нечестную игру они затеяли. Успех дела зависел от молчания стольких людей, что страшно было даже думать об этом. Если кто-нибудь проговорится, последствия могут оказаться роковыми для каждого из них.
 Словно угадав его мысли, Найджел произнес:
 — Думаю, все обойдется. Мой слуга предан мне не меньше, чем Тиллман своей хозяйке. Я поговорил с дворецким и его сыном. Мне показалось, это надежные люди. Но не дай Бог мне ошибиться! — Он невесело рассмеялся. — Ведь, в конце концов, я граф! Пусть только посмеют обвинить меня во лжи!
 Больше они не разговаривали. Достигнув отдаленных районов города, они нашли пустырь и выгрузили тело Элсуорта. Оставив его у дороги, Найджел и Патрик пустились в обратный путь. Найджел с беспокойством выглядывал в окошко, за которым уже начинался рассвет.
 — Если кто-нибудь увидит нас в такой час, решат, что будущий жених ездил в публичный дом, поразвлечься напоследок, — улыбнулся он.
 — Это не самый плохой вариант. Будет куда хуже, если вскроется правда, — мрачно кивнул Патрик.
 — Как твоя невеста отнеслась к нашему плану?
 — Она хотела признаться во всем властям. К счастью, Модести удалось ее переубедить.
 Найджел помолчал.
 — Ты не хочешь мне рассказать, что произошло? — спросил он наконец. — Самое время для признаний.
 Патрик тяжело вздохнул, прикидывая, что именно можно поведать другу, а что стоит скрыть. Тия была права: Найджел заслуживал доверия. Он не задал ни одного вопроса, помогая избавиться от тела, даже предоставил свой экипаж для столь сомнительного предприятия.
 Патрик решил рассказать почти все. Он скрыл лишь ту часть истории, которая была связана с его матерью.
 Выслушав, Найджел задумался.
 — Неприятная ситуация, — вынес он вердикт. — Ты не сказал лишь о том, какая нелегкая занесла тебя в тот особняк.
 — Найджел, я уже говорил тебе — это не мой секрет. Это вообще связано не со мной.
 Найджел прищурил глаза:
 — Ну да, еще бы! Херст и Элсуорт были подлыми людьми. Мне не жаль, что они убиты. Но ведь ты интересовался ими! Значит, твоя история связана с этими людьми не меньше, чем история твоей будущей жены.
 — Возможно, — улыбнулся Патрик. — Только не думай, что тебе удастся вытянуть из меня информацию.
 — И это все? — разочарованно протянул его друг.
 — Да.
 Тема была закрыта. Экипаж уже проезжал по знакомым улицам. Небо все больше светлело, и когда Патрик увидел собственный дом, почти взошло солнце.
 — Отличный день занимается, — заметил Найджел. — Он прямо создан для свадебного торжества!
 — Это точно. Ничего себе приключение! Последняя холостая ночь — и столько событий.
 — Жаль, нельзя никому рассказать, — посетовал Найджел. — Вот была бы сенсация!
 — Не вздумай! — рассмеялся Патрик и зевнул.
 — Если бы ты полагал, что я начну трепаться, ты бы не позвал меня на помощь. Всего доброго, дружище.
 До церемонии оставалось меньше восьми часов, и хотя Патрик был уверен, что не уснет, сон сморил его, едва голова коснулась подушки.
 Тия ворочалась гораздо дольше, но в конце концов уснула и она. Ее одолевали кошмары, хотя ни один из них не заставил ее свалиться с постели.
 Она проснулась от стука в дверь. Модести принесла поднос с завтраком и поставила его на тумбочку.
 — Доброе утро! — улыбнулась она. — Я думала, тебя будет невозможно добудиться.
 — Когда я вижу тебя в роли горничной, становится стыдно. Ведь ты спала не больше моего, — ответила Тия, выскальзывая из-под одеяла. Она встала, потянулась и застонала: ранки саднило, каждая мышца отдавалась болью.
 — Давай, детка, выпей кофе, — посоветовала Модести. — Это тебя взбодрит. — Она налила в чашку черный напиток и щедро плеснула туда молока.
 — Ты все предусмотрела, — похвалила Тия. — Неужели ты всегда-всегда права?
 — Как правило, а не всегда-всегда, — засмеялась тетушка. — Я велела приготовить для тебя ванну с ароматными травами. Это поможет тебе прийти в себя и снимет ломоту в мышцах. А через час приедет миссис Делан с платьем. Она просила передать, что еще не готов пояс — его надо украсить каменьями, — но это можно сделать прямо в гостиной.
 Времени на болтовню не оставалось, и следующие несколько часов пронеслись быстрым галопом. Каждый новый удар маятника приближал Тию к свадьбе с Патриком Блэкберном, и она была захвачена этим событием. Ей было и страшно, и весело. Все казалось таким новым, таким необычным! Иногда Тия задавала себе вопрос: уж не сошла ли она с ума? Неужели она выйдет замуж за человека, с которым познакомилась так недавно?
 Пока ее одевали, укладывали волосы и прихорашивали, Тия волновалась. Когда миссис Делан и ее помощницы увидели синяк под глазом невесты, они невольно ахнули. Конечно, он оказался не столь заметным, как могло бы быть, но достаточным, чтобы потрясти пожилую леди. Пришлось воспользоваться рисовой пудрой, чтобы скрыть темное пятно, и оставалось надеяться, что гости сочтут голубоватый круг под глазом последствием бессонной ночи накануне важного события.
 Миссис Делан была достаточно деликатной особой, чтобы сделать вид, что верит в сказку о ночном падении с кровати, явившемся причиной синяков и царапин. Она ничего не спросила о порезах, хотя невозможно было не догадаться, что это следы острого ножа.
 Портниха сразу отпорола прозрачные рукава подвенечного платья, заменив их новыми, из более плотной ткани. Это должно было скрыть порезы на плечах. Облачив Тию в белый наряд, она окинула невесту критическим взглядом. Платье сидело отменно, скрыв почти все ссадины и синяки. Только длинный порез, змеившийся на шее Тии, портил картину. Понимая, что нельзя показывать сотням гостей подобное украшение, миссис Делан задумалась. Леди Колдекотт наверняка добавит щедрую сумму к тому, что уже заплатила ей, если узнает, как она постаралась представить невесту в наилучшем виде.
 Отрезав длинную шелковую ленту, миссис Делан изящно задрапировала шею Тии. Получилось совсем неплохо, хотя и несколько скромно.
 — Скромность украшает невесту, не так ли? — с улыбкой обратилась к Модести портниха.
 — Вы совершенно правы, — довольно закивала та. Конечно, нынешний наряд совершенно не походил на изначальные наброски, но в нем даже появилась какая-то тонкая элегантность и загадка. Подумав, миссис Делан ловко свернула из тонкого газа розу и пришпилила к ленте, драпировавшей шею невесты. Так Тия стала еще неотразимее. Увидев себя в зеркале, она ахнула. Черные волосы были небрежно забраны наверх, несколько вьющихся прядей спадали на плечи. Платье сидело великолепно, длинные плотные рукава были не такими пышными, как задумывалось поначалу, но выглядели гораздо изящнее. Удивительная роза на шее достойно украшала наряд, не создавая диссонанса. Глаза невесты сияли, и лишь едва заметная голубизна под одним из них портила весь вид.
 Миссис Делан, подскочив к ней, быстрым движением вытащила прядь из узла волос и спустила ее Тии на лоб. Это сразу отвлекло взгляд от синяка, и разве что какой-нибудь дотошный гость сумел бы его разглядеть.
 Но больше всего Тии понравилась роза. Ей никогда не приходилось видеть, подобных украшений в наряде невест, но украшение было великолепным. Возможно, с сегодняшнего дня подобные цветы из ткани войдут в моду, с гордостью подумала она. Кстати, об этом же подумала и практичная миссис Делан.
 Экипаж, который должен был доставить невесту к Колдекоттам, уже ждал у парадного подъезда, и Тия торопливо вдела в уши маленькие жемчужные серьги. Она была готова и страшно волновалась. Портниха с помощницами уже отбыли, приближался самый ответственный момент. Тия стояла у зеркала и кусала губы.
 Модести, одетая в новое платье в серую вертикальную полоску, подошла к ней и осторожно спросила:
 — Ты счастлива, детка? Скажи мне правду. Я знаю, что эта свадьба довольно поспешна и что ты не была к ней готова, но ведь из вас с мистером Блэкберном получится чудесная пара,
 Тия тяжело вздохнула. Модести удивленно взглянула на нес и заметила, что ее глаза смеются.
 — Я не знаю, Модести! — Пальцы Тии скользнули по ткани платья, коснулись элегантной розы на шее. — Это такой странный день. — Она засмеялась. Смех звучал как колокольчик, высоко и нежно. — Я счастлива! Я правда очень, очень счастлива!
 В этот момент дверь распахнулась, впуская Эдвину. На ней было шелковое синее платье в кружевных оборках, светлые кудри убраны в высокую прическу. Она застыла на пороге, уставившись на сестру.
 — Ой, Тия! Какая же ты красивая сегодня! — потрясенно воскликнула она.
 — Спасибо, Эдвина, — засмеялась Тия.
 — Ты едешь с нами? — спросила Модести. — Я думала, ты приедешь прямо к леди Колдекотт.
 — Я так и планировала, но подумала, что это будет неправильно, — невинно прощебетала Эдвина. — Я хочу ехать в одном экипаже с сестрой. Мы же одна семья!
 — Ты всегда вспоминаешь о нас, когда тебе это выгодно, — хмыкнула Модести, впрочем, беззлобно.
 Эдвина обиженно нахмурилась. Тия, недовольная происходящим, решила вмешаться.
 — Так, леди, ну-ка быстро помирились! — велела она. — Сегодня моя свадьба. А потому нечего дуться и пыхтеть!
 Эдвина и Модести виновато заулыбались друг другу. Затем все трое вышли из дома. Тия думала о том, что в следующий раз пересечет порог своего особняка, уже будучи миссис Блэкберн. Эта мысль возбуждала и пугала ее.




 Глава 16


 По желанию леди Колдекотт венчание должно было состояться в бальном зале ее дома. Она пригласила наемных рабочих самых уважаемых лондонских фирм, чтобы превратить церемонию в настоящую феерию. Под ее чутким руководством были закуплены цветы и драпировочные ткани, готовились изысканные блюда, рассылались приглашения.
 Бальный зал украсили лилиями и другими поздними цветами, пол усыпали лепестками роз, экзотические орхидеи наполнили воздух сладким ароматом. Небольшие пальмы в серебряных кадках украшали проход, по которому должна была пройти невеста. В дальнем конце зала установили резную белую арку, оплетенную гарденией, принесли скамьи для гостей, обитые дорогими тканями.
 Сейчас в бальном зале собрались самые именитые и влиятельные особы света. Нарядные и возбужденные, они усаживались на свои места в ожидании торжественного момента. Модести, Эдвина и остальные родственники Тии заняли переднюю скамью с одной стороны от арки, с другой устроились члены семьи жениха. Леди Колдекотт надела только что сшитое новое платье из серебристого шелка, драгоценности сверкали в ее ушах и на шее, волосы были идеально уложены. Ее муж сидел рядом. На нем был костюм почти того же цвета, что и платье леди Колдекотт, разве что более темного оттенка. Эллис светилась от гордости и прямо-таки излучала счастье.
 Патрик был почему-то мрачен. Он стоял возле арки, хмуро разглядывая гостей. Ссадины и синяк под глазом делали его лицо слегка угрожающим, так что, когда он появился перед гостями, по залу прошел шепот. Впрочем, весьма сдержанный.
 Рядом с Патриком стоял Найджел, приглашенный в качестве шафера. Вот уж кто получал удовольствие от происходящего! Его глаза блуждали по скамьям, отмечая каждую деталь, чтобы потом поделиться впечатлениями с друзьями.
 Под аркой стоял священник в сутане. В руках его был томик Библии, лицо и поза выражали величайшее смирение, и все это, вместе взятое, делало его умильным и приятным.
 Все было готово для церемонии. Наемный оркестр взял несколько пробных аккордов, а затем заиграл торжественную музыку.
 Тия, ожидавшая своего выхода за дверями бального зала, взволнованно схватилась за сердце. Она так и не выбрала, который из дядюшек будет сопровождать ее к алтарю, поэтому по импровизированному проходу ее повели и барон Хазлетт, и лорд Гарретт. Оба гордо смотрели по сторонам, довольные ролью, которая им выпала.
 Тия вошла в зал и едва не ахнула от восхищения. Она даже не представляла, насколько может преобразиться бальный зал, если его украсить со вкусом. От аромата цветов, сияния драгоценностей и ярких красок у Тии зарябило в глазах. Волнуясь, она ступила на лепестки роз, которые должны были указать ей путь к алтарю. Но стоило ей увидеть Патрика, ободряюще улыбнувшегося невесте, как все остальное стало совершенно не важно: восхищенное аханье гостей, пристальные взгляды, да и вчерашняя ночь — все померкло при виде ее суженого. Она заметила, каким хмурым было лицо Патрика и как преобразила его улыбка, когда он увидел ее.
 Неужели она и вправду выходит за него замуж? За этого странного, властного, ироничного и красивого мужчину? Неужели он будет принадлежать ей одной?
 Когда Патрик увидел Тию, у него захватило дух от ее красоты. Он видел, что невеста волнуется, и постарался вложить в свою улыбку всю нежность, на какую только был способен, чтобы немного ее приободрить. Конечно, он был готов к тому, что подвенечное платье преобразит Тию, но вовсе не ожидал, что его захлестнут такие сильные, странные эмоции. Если раньше при взгляде на Тию он испытывал восхищение, интерес и властное желание ею обладать, то сейчас его сердце затопила всеобъемлющая нежность. Ее сияющие глаза, огромные, словно два озера, дрожащая, смущенная улыбка чувственного алого рта, трогательный белый букет, судорожно зажатый в пальцах, — все казалось в ней удивительным, новым, все призывало защищать ее и лелеять.
 Глядя на нее, Патрик поклялся себе, что впредь никогда не усомнится в том, что любовь существует, и никому не позволит отнять у себя эту женщину.
 Венчание было недолгим. Патрик и Тия повторяли слова брачного обета вслед за священником. В зале было так тихо, что жениху и невесте казалось, будто они одни. После поцелуя раздалась такая буря аплодисментов и поздравительных выкриков, что Тия чуть не оглохла.
 Все остальное она помнила смутно. Гости высыпали вслед за новобрачными в сад, из зала словно по волшебству исчезли скамьи, сменившись роскошно уставленными столами. Как в тумане, Тия двигалась под руку с Патриком среди гостей, выслушивала поздравления, принимала подарки, что-то пила и ела. Реальным для нее был только Патрик, и когда, они танцевали свой первый танец, она в очередной раз удивилась, с какой легкостью весь мир может исчезнуть, если смотреть в удивительные глаза мужа.
 Муж… Тия до сих пор не верила, что Патрик теперь ее муж. С каждой минутой в ней росло волнение, а по мере того как соприкасались их локти и ноги, ее охватывало все большее возбуждение Ей хотелось остаться с Патриком наедине, чтобы поделиться своими переживаниями, или молчать, лежа в его объятиях.
 Она невольно вспоминала предыдущий вечер, все те удивительные вещи, которые он с ней проделывал, и между ног начинало сладко ныть и тянуть. Как он прижимал ее тогда к стене! Какие новые, не похожие ни на что ощущения она испытывала, когда его язык ласкал самый потаенный уголок ее тела! От воспоминаний между ног стало влажно. Тии было неловко, что ее собственный муж вызывает у нее такие сильные эмоции, и одновременно она гордилась этим.
 Поскольку свадьба готовилась в спешке, новобрачные не успели решить, как проведут свой медовый месяц. Патрик шепнул Тии на ушко, что первые несколько дней не собирается вылезать из постели и будет проводить дни и ночи напролет в объятиях молодой жены. А через недельку, предложил он, можно покинуть Лондон и уехать подальше от любопытных глаз. Тия с радостью поддержала предложение Патрика.
 Конечно, у нее были свои планы на предстоящую неделю, и планы эти касались не только любовных утех. Она обещала сестре разобраться с отвратительным мистером Йейтсом, но так и не занялась этим делом, захваченная подготовкой к свадьбе и странными событиями, последовавшими за убийством Херста. Тия решила не впутывать Патрика в историю с нечестным ростовщиком, потому что желала сама с ним расплатиться, прежде чем ее состояние перейдет в распоряжение мужа. Она уже отложила нужную сумму денег, чтобы отдать ее Иейтсу, оставалось только назначить дату встречи. Еще до церемонии, в экипаже, Тия договорилась с Эдвиной, что передача денег произойдет в доме сестры в понедельник. Предстояло придумать достойную отговорку, чтобы усыпить подозрения Патрика.
 В своем разговоре с кредитором Херста Тия хотела заявить Иейтсу, что это первый и последний раз, когда она платит по счетам Альфреда. Модести, напуганная решимостью племянницы, предложила обратиться за помощью к Патрику, но Тия отказалась. Ее муж, как распорядитель ее состояния, мог отказаться оплачивать долги Херста, а это означало, что под угрозой окажется здоровье и жизнь Эдвины. Судя по словам сестры, мистер Йейтс — человек, не гнушающийся никакими средствами, если речь идет о деньгах. Конечно, Патрик великодушен и наверняка не откажется помочь Эдвине, но все же такое могло случиться, а Тия не желала рисковать в столь щекотливом деле. Быть может, позднее она расскажет мужу всю эту историю, но к тому времени жизнь младшей сестры будет уже в безопасности.
 Тия понимала, что поступает нечестно, скрывая от Патрика столь важный факт, как передача денег кредитору. Но она искренне верила, что просто делает все для своего будущего спокойного существования и безопасной жизни Эдвины.
 Разумеется, порхая среди гостей, Тия не думала о мистере Йейтсе — все было решено заранее, еще в экипаже. Ей было немного неловко от того, что она хочет покинуть торжество вместе с Патриком, — леди Колдекотт потратила столько денег и усилий, чтобы праздник вышел пышным и запоминающимся.
 Несмотря на вежливую мину, которая застыла на лице Патрика, думал он о том же самом. Он даже опасался прижиматься к Тии, чтобы его возбуждение не стало заметным. Однако нахальные, откровенные мысли все равно блуждали в его голове, а близость Тии пьянила сильнее вина. Между ног постоянно все ныло, и приходилось идти чуть сзади невесты, прячась за ее летящими юбками, — так велика была опасность, что гостям станет известно направление его мыслей.
 Патрик старался сосредоточиться на том, что говорили окружающие, смеялся и кивал, но ничто не помогало ему отвлечься. Даже легчайшее прикосновение рукава Тии, запах ее кожи и духов, изгиб ее губ, когда она о чем-то говорила с гостями, одурманивали Патрика. Он осторожно гладил ее пальцы, думая совсем об иных частях ее тела, скрытых под элегантным платьем. Как жаль, что молодожены могут поцеловаться всего один раз на глазах гостей! С каким наслаждением он впился бы сейчас в ее губы!
 От этой мысли все тело его вздрогнуло и напряглось. Сдержав стон, Патрик увлек Тию в сторону.
 — Послушай, мы торчим здесь уже несколько часов! — зашептал он ей на ухо, старательно скалясь в улыбке тем, кто проходил мимо. — Думаю, мы имеем право покинуть гостей. Если мы не окажемся наедине прямо сейчас, я сделаю что-нибудь такое, что шокирует весь свет!
 Стоявшая невдалеке от них леди Колдекотт довольно усмехнулась. Конечно, она не слышала слов сына, но догадалась, о чем он говорит. Уж кто-кто, а она-то заметила муку, сквозившую за вежливыми улыбками Патрика. Как мать она хорошо знала своего сына, а как женщина страстная была знакома с сильными эмоциями, которые трудно сдержать.
 Лорд Колдекотт, подошедший сзади, тронул ее за талию. Эллис обернулась, и они обменялись понимающими взглядами. Взяв руку жены в свою, лорд Колдекотт поднес ее к губам и нежно поцеловал.
 — Отличная работа, дорогая, — произнес он с улыбкой. — Даже не ожидал, что ты столь многого добьешься в такой короткий срок. К тому же тебе удалось превратить свадьбу сына в главное событие сезона. Представляю, как сейчас скрипят зубами те, кто не получил приглашения!
 — О да, — ответила его жена. — Все так, как я и хотела. — Она с беспокойством перевела взгляд на Патрика и его жену. — Как ты думаешь, они будут счастливы вместе?
 Лорд Колдекотт пожал плечами:
 — Кто знает… Но если нет, не вздумай винить себя. Разве что в том, что поторопилась толкнуть их друг к другу. Но это может оказаться даже к лучшему.
 — Правда? Ты одобряешь мои действия? Еще не известно, сумели бы эти двое понять, что созданы друг для друга, если бы я не вмешалась. — Леди Колдекотт поежилась. — Она согласилась стать его любовницей, представляешь? О чем только думала эта глупышка?
 — Едва ли женщину двадцати семи лет можно назвать глупышкой, — усмехнулся ее муж. Он с любопытством изучал Патрика и Тию. — Интересно, что бы вышло из этой связи? Наверняка получилось бы что-то особенное.
 Лорд Колдекотт бросил на жену задумчивый взгляд.
 — Публичный скандал — не такая уж страшная штука, дорогая.
 Пальцы Эллис бессознательно нащупали жемчужное ожерелье, украшавшее шею.
 — Может, ты и прав. Но я бы не хотела, чтобы мой сын и его жена стали темой для пересудов. Они заслуживают лучшего. Если бы они стали любовниками и это просочилось бы наружу, скандал был бы грандиозным. У Патрика репутация повесы, а Тия… э-э… в общем, тоже не без греха. Короче, светские сплетники сожрали бы их с потрохами. — Услышав столь неприличное сравнение из уст жены, лорд Колдекотт усмехнулся. — А ведь это единственная женщина, сумевшая вызвать у Патрика интерес. Со слов Модести я знаю, что и для Тии встреча с ним стала настоящим потрясением. Нельзя было допустить, чтобы они упустили самый главный шанс в своей жизни. Я горжусь тем, что сделала! — И она упрямо вздернула подбородок.
 — Браво! — воскликнул Генри. — Сожаления — участь слабых. — Заметив, как нервно Эллис теребит ожерелье, он произнес: — Я думал, что сегодня ты наденешь другой гарнитур, дорогая. Самый роскошный, я имею в виду.
 Леди Колдекотт отдернула руку от жемчужин:
 — О, вообще-то я думала об этом. Но бриллианты слишком помпезны для церемонии, которая проводится днем, ты так не считаешь? К тому же жемчуг мне дороже. Ведь это твой подарок.
 Лорд Колдекотт снова поцеловал руку супруги.
 — Напомни мне купить к этому гарнитуру брошь, — улыбнулся он.
 — Непременно, — нежно проворковала Эллис. — Ты так добр ко мне.
 — Да, я такой, — самодовольно усмехнулся ее муж. Даже в этом возрасте леди Колдекотт млела от одного его взгляда. Вот и сейчас она зарделась, когда муж осторожно обнял ее за талию. Она считала себя невероятно счастливой в браке: любовь ее была взаимна, что встречается не так уж и часто.
 Неужели она позволит прошлым грехам разрушить ее будущее? Леди Колдекотт снова машинально дотронулась до жемчужного ожерелья. Будь прокляты те письма! И будь проклят тот, кто ставит под угрозу ее счастье!
 Впрочем, вскоре Эллис забыла о шантажисте. Патрик сообщил гостям, что собирается уединиться со своей женой, и начал прощаться.
 Леди Колдекотт пробралась к молодым.
 — Надеюсь, ты будешь счастлива с моим сыном, — проговорила она, целуя Тию в щеку.
 Взглянув на Патрика, она ощутила комок в горле.
 — А если ты, дорогой, не будешь счастлив со своей женой, — сказала она ему, — это будет целиком и полностью твоя вина. Тия — прекрасная женщина, и ты знаешь это.
 Патрик ухмыльнулся, ничего на это не ответив. Он увлек жену к выходу, где их уже ждал нарядный экипаж. Леди Колдекотт смотрела им вслед, с трудом сдерживая слезы умиления.
 После этого торжество пошло на убыль, и уже вскоре лорд и леди Колдекотт прощались с последними гостями. Отдав распоряжения слугам, Эллис поднялась к себе, чтобы переодеться. Впереди ее ждал спокойный вечер в компании любимого мужа.
 Накинув на ночную рубашку тонкий шелковый пеньюар с оборками, она распустила волосы и потянулась за гребнем. Именно в этот момент она и заметила белый конверт, лежавший на серебряном подносе прямо на ее столике, возле кровати.
 Несколько минут Эллис неотрывно смотрела на конверт, сердце ее учащенно билось. Она убеждала себя, что это послание от кого-то из приглашенных. От кого-то, кто не смог присутствовать на венчании и теперь приносит свои извинения. Нет, конечно, это не записка шантажиста! Разве она могла бы оказаться в ее спальне? Нет-нет!
 Но где-то в глубине души она уже знала, что это не что иное, как очередное письмо вымогателя. Весь день по дому ходили люди, наемная прислуга кружила по коридорам — кто угодно мог попасть в ее спальню незамеченным. С самого утра царила такая суета, что лучшего момента, чтобы подложить письмо, было не найти. Конечно, можно вызвать дворецкого, чтобы спросить, когда и кто принес этот конверт. Но выяснить ничего не удастся, это точно. Возможно, дворецкий даже вспомнит, что сам принес письмо в спальню, подобрав его, к примеру, на пороге, но и только,
 Эллис так осторожно взяла с подноса конверт, словно в нем могла прятаться ядовитая змея. Развернув письмо, она обреченно вздохнула.

 Мне нужны деньги, и немедленно! Я требую десять тысяч фунтов. Передайте их мне не позднее воскресной ночи. Вы знаете, где оставить сверток.

 Леди Колдекотт не знала, но примерно догадывалась, о каком месте идет речь. Наверняка это особняк на Керзон-стрит, тот самый.
 Не позднее воскресной ночи! Это же завтра!
 Эллис даже в голову не пришло побеспокоить Патрика. У сына сейчас были заботы поважнее, чем встреча с шантажистом. Леди Колдекотт нахмурилась. Конечно, она могла сама отвезти деньги, но что-то внутри ее сопротивлялось такой покорности. И дело было вовсе не в деньгах. Она не хотела быть безвольной овцой, которой управляет жестокий и расчетливый человек. И если она пойдет у него на поводу, он предъявит новые требования, и так будет продолжаться до бесконечности. Уже прошли те годы, когда она сначала совершала поступок, а лишь затем думала о его последствиях. Не глупо ли будет отправляться одной в заброшенный особняк среди ночи? Да еще имея при себе такую крупную сумму! Конечно, можно взять с собой слугу, но тогда о страшной тайне будет знать еще один человек, а его присутствие вовсе не остановит грабителей или того же шантажиста.
 Существовал единственный выход, и леди Колдекотт уже жалела, что не подумала о нем раньше. Она поднялась с постели, взяла записку и направилась к двери, которая отделяла ее спальню от спальни мужа. Коротки постучав, она вошла. В комнате лорда Колдекотта было сумрачно, но из-под соседней двери пробивался бледный свет. Похоже, муж читал в смежной комнате. Боясь передумать, Эллис взялась за дверную ручку и прошла к мужу.
 Она убеждала себя, что письма написаны давно и не могут обидеть супруга, но все равно трепетала при мысли о том, на какой риск идет. Эти письма служили доказательством, что она вовсе не образец добродетели и скромности, что она способна вести себя недостойно и непорядочно. Конечно, Эллис не стыдилась своей давней влюбленности, которая побудила ее преступить законы морали, но ее пугала возможная реакция мужа. Лорд Колдекотт считал ее идеальной женщиной, и развенчание этого образа могло дорого ей обойтись.
 Еще не будучи женатыми, они были такими разными! Эллис считалась порядочной и скромной женщиной, тогда как лорд Колдекотт был известным повесой. Их брак потряс Лондон, потому что в придачу к разному воспитанию жених и невеста происходили из разных слоев общества. Конечно, оба были богатыми и влиятельными людьми, но жизнь Эллис была заполнена балами и светскими приемами, где весьма ценились хорошие, даже чопорные манеры, а ее жених много пил, гулял, играл в карты и менял любовниц как перчатки. После свадьбы все изменилось. Ни один из супругов никогда не заговаривал о прошлом, оставшемся за порогом брака, они были влюблены и счастливы. Все остальное было не важно.
 Конечно, леди Колдекотт была наслышана о бывших любовных связях мужа и полагала, что именно этим она, идеальная, скромная женщина, так пленила своего супруга. Любой свободный мужчина имел право на романы и просто интрижки, тогда как разведенной женщине доставалась роль куда более скромная. А уж роман с женатым мужчиной считался верхом вульгарности и развязности! Признаться в подобной связи мужу леди Колдекотт не могла — последствия такого поступка были непредсказуемы. Что, если после этого признания он разлюбит ее и она вызовет в нем отвращение? И все же она должна обратиться к нему за помощью!
 Пройдя в комнату, леди Колдекотт застала супруга за чтением. Он сидел на диване, вытянув ноги, и с увлечением читал какую-то книгу. Бокал, стоявший на столике рядом, был наполнен бренди.
 Заметив жену, лорд Колдекотт поднялся, чтобы ее поцеловать.
 — Любовь моя, до чего же ты прекрасна в домашней одежде! — восхитился он. — Твоя красота — бальзам для моего сердца. Присаживайся рядом. Выпьешь со мной? Могу предложить тебе вина.
 Эллис набрала побольше воздуха в легкие, чтобы снять напряжение.
 — Лучше бренди. Большой бокал.
 Ее супруг озадаченно приподнял брови, но ничего не произнес. Он взял из шкафчика чистый бокал и налил в него бренди.
 — Сегодняшний день, по-видимому, утомил тебя, — с сочувствием предположил он. — Ты поэтому решила выбрать напиток покрепче?
 — Дело… дело вовсе не в этом, — запинаясь, пробормотала леди Колдекотт, принимая бокал из его рук и усаживаясь на диванчик напротив. Сделав большой глоток бренди, она поморщилась и застыла в неловкой позе, не зная, как признаться мужу в давней любовной интрижке. Помолчав, она отпила еще немного и закашлялась.
 Генри неотрывно смотрел на нее. Он хмуро молчал, предоставляя жене возможность начать разговор первой. Когда признания не последовало, он решил слегка подтолкнуть ее.
 — Так что тебя тревожит до такой степени, что ты решилась выпить этот мужской напиток?
 — Ты любишь меня? — неожиданно выпалила Эллис и притихла в ожидании ответа. Она чувствовала себя неуверенно и казалась себе ужасно глупой. Боже, о чем она думала, скрывая от мужа правду? Как теперь он отнесется к ее рассказу? Захочет ли ей помочь? И если захочет, то не сделает ли это только благодаря хорошему воспитанию, а вовсе не потому, что сумеет ее понять?
 Лорда Колдекотта удивил вопрос жены. Отставив свой бренди в сторону, он пересел к ней на диван. Забрав ее бокал, он развернул Эллис лицом к себе:
 — Что происходит? К чему этот странный вопрос? Разве я когда-либо давал тебе повод сомневаться в моей любви? — Он нежно поцеловал ее в висок.
 Собравшись с силами, Эллис выложила ему все. Она говорила, неотрывно глядя на ковер, опасаясь поднять глаза и увидеть презрение на лице мужа. Лорд Колдекотт не прерывал ее рассказа, а когда она закончила, в комнате наступила гнетущая тишина.
 — Что ж, — задумчиво протянул Генри, — это, во всяком случае, объясняет частые визиты Патрика. Сказать по правде, они беспокоили меня. Твой сын не из тех, кто до тридцати лет держится за материнскую юбку. Он независим, и этим напоминает меня — в молодости, разумеется. Тогда я был свободен и не нуждался в опеке — до встречи с тобой, конечно. — Лорд Колдекотт приподнял голову Эллис за подбородок. — Теперь я добропорядочен и сдержан, не так ли?
 Эллис не смогла выдержать его насмешливый взгляд и отвернулась.
 — Не бойся смотреть мне в глаза, дорогая. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Знаешь, а ведь ты удивила меня. Приятно удивила. Я не ждал, что все разрешится так скоро.
 Леди Колдекотт непонимающе взглянула на него:
 — О чем ты?
 — Настала моя очередь для исповеди. Подожди здесь, я сейчас вернусь. — С этими словами он ненадолго вышел из комнаты, а затем вернулся с небольшим свертком и протянул его жене.
 Развернув пожелтевшую обертку дрожащими пальцами, Эллис издала потрясенный возглас. Сердце ее учащенно забилось. Она держала в руках собственные письма!
 Что это значит? Неужели се муж и был таинственным шантажистом? Но разве такое возможно?
 — Прошу тебя, объясни! — Леди Колдекотт беспомощно потрясла письмами перед лицом мужа.
 — Я просто хотел, чтобы ты доверяла мне.
 — Чтобы я тебе доверяла? — пролепетала она, всплеснув руками. — И для этого ты меня шантажировал?
 — Ну, не совсем так. Настоящий шантажист — некий Элсуорт. Я просто успел перехватить эти письма. Так сказать, украл. — Лорд Колдекотт самодовольно улыбнулся.
 Эллис потрясла головой, ничего не понимая.
 — Да объясни же наконец! — взмолилась она, не отрывая взгляда от его лица.
 — Это не так-то просто. Запутанная история. Я, право, не знаю, с чего начать. — Поскольку леди Колдекотт смотрела на него с мольбой, он кивнул: — Ладно, я попробую. Моя история — лучшее доказательство того, что влюбленный мужчина легко теряет голову и начинает действовать как последний дурак. — Он нежно поцеловал дрожащие пальцы жены. — Я очень люблю тебя, а потому ревнив, как зеленый юнец. Как я уже говорил, частые визиты Патрика показались мне подозрительными. Конечно, глупо ревновать жену к ее сыну, но я ничего не мог с собой поделать. Кроме того, я заподозрил, что за его визитами стояло нечто большее, чем просто сыновняя любовь. Твое поведение подтверждало мою догадку. Ты не замечала того, но постоянно была рассеянна и чем-то озабочена. Я надеялся, что ты поделишься со мной своей проблемой, ведь у тебя не было причин мне не доверять. Я же твой любимый супруг, разве не так? — Лицо Генри приняло лукавое выражение. — Представь, каково было мое разочарование, когда ты обратилась за помощью к сыну, а не ко мне! Почему его, а не меня ты выбрала своим поверенным и защитником? Я начал страшно ревновать.
 — Ты неверно меня понял, — возразила Эллис. — Я просто…
 — Погоди! Я понял — ты что-то скрываешь от меня. Неужели я не стою твоего доверия?
 — Все совсем не так! — с жаром воскликнула леди Колдекотт. — Я просто боялась, что разочарую тебя своим признанием, .Что окажусь, не такой добродетельной, какой ты желал меня видеть.
 — Что за несусветная глупость! Да как я мог, с моим-то прошлым, судить тебя за твои ошибки? И разве такая мелочь способна изменить мое к тебе отношение? Я обожаю тебя! Люблю всем сердцем! Мне наплевать на дурацкую историю, которая произошла задолго до меня!
 Эллис почувствовала, как огромный, тяжеленный камень упал с ее души.
 — Это правда? — с дрожащей улыбкой спросила она.
 Муж притянул ее к себе и крепко обнял.
 — Ну разумеется, да.
 Глаза леди Колдекотт засияли.
 — Расскажи, как тебе удалось отнять у шантажиста письма.
 — Да тут и рассказывать-то нечего. Когда я понял, что ты что-то скрываешь, я начал подслушивать ваши с Патриком разговоры. Конечно, я почти ничего не разобрал из-за двери, но понял, что тебя шантажируют и виновник твоего беспокойства засел в пустом особняке. Теперь я уже не смогу вспомнить, сколько ночей провел на Керзон-стрит, пытаясь узнать, кто посмел угрожать моей дорогой жене. Я даже пробрался в дом, но не нашел ничего, что могло бы навести меня на след. Знаешь, каким облегчением было узнать, что речь идет о вымогательстве, а не об измене! Этого мое сердце точно не выдержало бы! В общем, мне повезло узнать кое-что о владельцах особняка, и, как и твой сын, я установил личность шантажиста. Так я стал изыскивать способ пересечься с Томасом Элсуортом, чтобы потребовать у него твои письма. — Лорд Колдекотт задумчиво потеребил мочку уха. — И вот однажды мне случайно повезло. Я следил за особняком, рискуя наткнуться на Патрика, а вместо него встретился с Элсуортом. Бедолага спасался от преследования и в темноте споткнулся о корни. Я сразу догадался, что за тип свалился без чувств рядом со мной. Мне даже не пришлось применять силу — я просто обыскал его и быстро скрылся, пока Патрик и Тия меня не заметили. Забрав письма — тогда я еще не знал, что это за письма, — я вернулся домой и тщательно изучил их все. Загадка, терзавшая меня, разрешилась. Представляешь, какой счастливчик твой муж? Мне даже не потребовалось ничего делать: судьба сама привела незадачливого шантажиста в мои объятия.
 Эллис ласково прижалась к плечу мужа.
 — Но почему ты не рассказал мне об этом?
 — А почему ты ничего мне не рассказала? — ответил тот вопросом на вопрос. — Я хотел, чтобы ты сама призналась мне во всем, ждал, что ты разделишь со мной не только свои радости, но и горести. Кроме того, я просто не мог придумать объяснение, каким способом я заполучил эти письма, чтобы не выдать свою страсть к подслушиванию. — Лорд Колдекотт весело рассмеялся.
 — Но ты же мог их сжечь! Шантажист бы пропал без следа, и я бы больше не волновалась.
 Он покачал головой:
 — Этого было мало. Ты все равно боялась бы, что однажды негодяй объявится, и постоянно ждала бы от него вестей. Ты должна была узнать, что писем больше нет.
 Леди Колдекотт иронично приподняла бровь:
 — И поэтому ты решил шантажировать меня сам?
 — Не совсем так. Сначала я ждал, что ты придешь и поведаешь мне о своих бедах. Но раз ты этого не сделала, я придумал неплохой способ. Ты передала бы мне деньги (не зная, что имеешь дело со мной), а в ответ я подбросил бы письма в наш дом.
 — А как бы ты распорядился деньгами?
 Лорд Колдекотт вновь рассмеялся.
 — Скорее всего в ближайшие несколько месяцев ты получила бы от меня немало приятных подарков. Ты же любишь драгоценности.
 — Ты покупал бы их на мои деньги? — удивилась Эллис.
 — А как же еще? Мне ведь они не нужны. Уж твоему сыну это должно быть известно — он так старательно изучал состояние моих финансов.
 Леди Колдекотт изумленно открыла рот:
 — Что значит «изучал»?
 — А ты не знала? — Покачав головой, лорд Колдекотт произнес с облегчением: — Что ж, это и к лучшему. Я думал, что ты подозреваешь меня в шантаже. Видимо, эта мысль пришла в голову только Патрику.
 — Но почему он не сказал об этом мне? Экий интриган! Я ему устрою настоящий скандал, когда увижу! Подозревать моего мужа! Ничего себе! — возмущалась леди Колдекотт. — Погоди, а как ты узнал, что он «изучает»?
 — Дорогая, твой сын иногда общается с таким отребьем, ты даже представить себе не можешь, но среди них встречаются самые пронырливые сыщики Лондона. Только он не подозревал, с кем связался. В молодости я тоже не терял времени даром. У меня свои источники, и я могу с уверенностью заявить, что почти ничто в этом городе не проходит для меня незамеченным. Когда кто-то начал копаться в моих делах, я узнал это первым.
 — Понятно. Ты злишься на него за такую бесцеремонность?
 Генри отрицательно покачал головой:
 — Вовсе нет. И тебе не советую. Твой сын действовал из лучших побуждений. Для пользы дела он разрабатывал сразу несколько версий, что весьма разумно, надо признаться.
 Эллис фыркнула:
 — Думаешь, меня порадовало бы, если бы я узнала, что это ты меня шантажируешь?
 — Надеюсь, что нет. В общем, все уже позади. И не ругай сына, он все сделал правильно. А в дальнейшем всегда приходи за помощью ко мне, потому что я твой муж. Я люблю тебя, запомни!
 — А что мне сказать Патрику? Он должен прекратить расследование. Не стоит говорить ему, что письма были у тебя. — Эллис улыбнулась. — К тому же теперь он женат и у него есть занятия поинтереснее. Посоветуй, как подать ему эту историю.
 — Я сам переговорю с твоим сыном. И прошу тебя хотя бы в этом вопросе довериться мне. Это доставит мне удовольствие. Поверь, нет ничего приятнее на свете, чем решать твои маленькие проблемы.
 — Дорогой, я так стыжусь, что вела себя некрасиво! Но мне было так стыдно, так неловко! Шантаж, в мои-то годы! Я думала, эти письма давно уничтожены. Какое счастье, что ты понял и поддержал меня! Не припомню, чтобы на моем сердце лежал более тяжелый камень, чем тот, когда я была вынуждена тебе лгать. — Она покраснела и спросила смущенно: — А ты читал их?
 Лорд Колдекотт улыбнулся:
 — Я ведь уже говорил — я прочитал их все. Я не горжусь своей ролью в этом деле: подслушивать и читать чужие любовные послания — это не лучшее занятие в мире. Мне не доставило удовольствия читать твои любовные письма, поскольку они были адресованы другому. — Он бросил на жену лукавый взгляд. — Однако я пришел к неутешительному выводу. Я считал тебя чересчур скромной, а потому в любовных утехах старался вести себя сдержанно. Думаю, это было моей ошибкой.
 — Неужели? — засмеялась Эллис. Обняв мужа, она пробормотала ему на ухо: — Возможно, пришло время исправить эту ошибку? Хотя мне никогда не было скучно в супружеской постели.
 — И все же есть много такого, что нам еще предстоит попробовать. Не будем терять ни минуты. Иди ко мне. Клянусь луной, отныне наша физическая близость никогда не будет пресной.
 И Генри сжал жену в страстных объятиях.




 Глава 17


 Когда Патрик и Тия садились в нарядно украшенный экипаж, небо уже закрыли тучи. Осень входила в свои права, и день быстро сменяли сумерки. Фонарщики бродили по улицам, зажигая огни. Тени становились длиннее и четче.
 Едва экипаж отъехал от дома Колдекоттов, как Патрик притянул Тию к себе. Поцелуй его был долгим и жадным. Когда он отстранился, Тия недовольно застонала. Возбуждение, бродившее в крови весь день, так и рвалось наружу. Грудь напряглась и заныла, внизу живота стало тянуть так невыносимо, что Тия еле подавила желание зажать ладонь между ног, чтобы унять томление. Она смотрела на Патрика не отрываясь, ее яркий, соблазнительный рот призывно приоткрылся.
 — Не надо так на меня смотреть! — взмолился Патрик. — Иначе наша первая брачная ночь свершится прямо в этом экипаже. Как тогда, помнишь? Я ласкал тебя прямо здесь, на этой скамье.
 — Но ведь теперь мы женаты, — прошептала Тия умоляюще. — Ты не обязан держать себя в руках.
 — Маленькая ведьмочка! Ты нарочно меня дразнишь! — прищурился Патрик. Для него было мукой сидеть рядом и не касаться жены везде, где ему бы хотелось. — Не испытывай мое терпение! Только сознание того, что дорога будет недолгой, останавливает меня от неразумного поступка.
 К моменту когда экипаж подъехал к Гамильтон-сквер, напряжение их достигло предела. Патрик с трудом дождался, пока лошади замедлят шаг, быстро распахнул дверцу и, подхватив Тию на руки, внес в дом.
 На пороге их ждал Четем. Патрик представил жену дворецкому, и тот согнулся чуть не вдвое, приветствуя Тию. Улыбка смягчила его строгие черты.
 — Я рад видеть вас, миледи, — церемонно произнес он. — Надеюсь, вы будете счастливы в этом доме и вам понравится прислуга. Когда вы будете готовы, я познакомлю вас с экономкой и кухаркой. Если вы захотите что-то изменить в этом доме, я всегда к вашим услугам. Все здесь рассчитано только на мужчину, и, возможно, вам будет не хватать приятных мелочей, которые оживят обстановку. Мы все готовы вам помочь.
 — О, как мило! — улыбнулась Тия. Патрик невежливо фыркнул.
 — Не позволяй этому мрачному типу тебя одурачить, — вмешался он. — Старый деспот просто терпит меня в этом доме. Он давно захватил бразды правления и не позволит никому ничего менять. Если твой вкус покажется ему хуже его собственного, ты быстро потеряешь его доверие. — Патрик засмеялся, увидев, какое оскорбленное выражение отразилось на лице дворецкого. — А еще Четем меня опекает и очень любит, хотя никогда не признается в этом. Так ведь?
 Четем только вздохнул, всем своим видом выражая неодобрение.
 — Позвольте проводить вас в комнату вашего мужа, миледи. Кухарка приготовила праздничный ужин, стол сервировали прямо в… э-э… в спальне. Так сказать, для удобства новобрачных. — Он смущенно кашлянул в кулак. — Это наверху.
 Патрик хотел опять поддеть дворецкого, который забавлял его своей чопорностью, но получил от Тии тычок под ребра и промолчал. Ухмыльнувшись, он обнял жену за талию и последовал за Четемом.
 Распахнув дверь, дворецкий снова поклонился и оставил молодых наедине.
 — Добро пожаловать в мой дом, миссис Блэкберн, — подражая дворецкому, продекламировал Патрик, делая широкий жест в сторону спальни. Затем он подхватил Тию на руки и перенес ее через порог. — Признаться, ужин меня не слишком интересует. С большим удовольствием я продолжил бы то, чем мы занимались по дороге.
 Тия хихикнула, а Патрик ногой захлопнул дверь и опустил жену на пол. В комнате горело несколько свечей. На широкой постели лежало серое покрывало в бордовых узорах, напротив высился камин, выложенный серым мрамором, пол устилал серебристый ковер с темно-красной окантовкой, бордовые шторы на окнах были задернуты. Небольшой стол с белой скатертью был придвинут к кровати, на трюмо стоял поднос с напитками и бокалами. Здесь было три графина с вином и один с коньяком. На полках и на столе стояли вазочки с цветами, делавшие комнату уютной и праздничной, несмотря на се строгий стиль.
 Глядя на лилии и розы, Патрик заметил:
 — Наверняка это дело рук моей матери. Те же цветы, что и в ее доме.
 — Она предусмотрительна, — откликнулась Тия, прижимаясь спиной к груди мужа.
 — Нам все равно будет не до цветов в эту ночь. Я собираюсь сделать то, о чем думал весь день. Я хочу любить тебя тысячью разных способов.
 От этих слов Тию пронзило огнем. Она потерлась затылком о плечо Патрика, бессознательно улыбаясь.
 — Мы не будем ужинать?
 — Может быть, позже, — хрипло ответил Патрик, разворачивая ее к себе.
 Жена. Такое незнакомое, странное слово! Он вновь и вновь удивлялся тому, как неисповедимы пути Господни. Благодаря усилиям и интригам матери и Модести ему удалось выиграть самый драгоценный приз в своей жизни. И теперь Тия принадлежит ему, вся, без остатка.
 — Я обещал себе, что буду делать все медленно и очень нежно, — покачал головой Патрик. — Но если я не возьму тебя прямо сейчас, то просто сойду с ума!
 — Ты должен помочь мне снять платье, — попросила его Тия. — У него сложная застежка.
 — Боюсь, я порву ее от нетерпения, — прорычал Патрик вполголоса, нащупывая пальцами крючочки.
 — Это не страшно, все равно подвенечное платье надевают только раз в жизни. — Тия зазывно улыбнулась.
 Патрик сдернул с ее плеч рукава, обнажив плечи, торопливо рванул в стороны крючки, не обращая внимания на протестующий треск ткани. При этом он улыбался странной улыбкой, ласковой и слегка диковатой.
 Сердце Тии уже даже не билось, а колотилось с бешеной силой. Платье с шелестом опустилось на пол легкой белой волной, обвив ее ноги. Губы Патрика нашли напряженный сосок и втянули его в рот, и Тия выгнулась ему навстречу, закрыв глаза.
 Патрик сжал полные груди ладонями, едва не застонав от страсти. Он был напряжен и полон болезненного желания оказаться внутри ее тела, в чудесных, шелковистых путах. Как же он хотел эту женщину, свою жену! Сладкая, уже неуправляемая дрожь сводила бедра, в паху было все напряжено до боли. Больших усилий стоило ему сдерживать себя, чтобы не овладеть Тией быстро и грубо.
 Патрик прижал обнаженную жену к себе, позволяя ее неловким пальцам расстегивать его одежду. Он впился в ее губы поцелуем, продолжая касаться ее тела везде, куда мог дотянуться, Он знал, что Тия уже влажная в самом интимном месте, добраться до которого ему хотелось больше всего на свете, и она готова принять его в себя.
 Тия чувствовала не менее властную потребность отдаться любимому человеку. Она даже не открывала глаз, пока он ласкал ее, опасаясь, что в них появилось безумное выражение.
 — Возьми меня, Патрик! — взмолилась она наконец.
 Патрик, словно именно этого и ждал, зарычав, опрокинул жену на постель, одной рукой сдергивая и вытягивая из-под ее обнаженного тела колючее покрывало. Низко наклонившись над ней, Патрик опять поцеловал ее, кусая нежные губы и исследуя языком рот. У Тип вырвался стон. Ее груди набухли и стали до боли тугими, между ног пылал огонь, сердце билось толчками.
 Когда рука Патрика коснулась ее нежной плоти, Тия застонала от облегчения, словно это могло унять безумный пожар, горевший внутри ее. Тия вновь застонала, когда его палец оказался внутри ее тела: он скользил вглубь и обратно, пока ей не стало казаться, что больше она не выдержит.
 — Прошу тебя, Патрик, сделай это! Не мучай меня!
 Он навалился на нее, раздвигая ей ноги и прижимая к себе обнаженное тело. Он даже покрылся испариной от напряжения.
 Патрик вошел в нее коротко и резко, с рычанием, подобно дикому зверю. Затем начал двигаться все ритмичнее, и Тия подхватила этот ритм, с радостью ему подчиняясь.
 Патрик знал, что долго не выдержит. Он хотел растянуть наслаждение жены, подарить ей волшебную разрядку, но знал, что не успеет, и был очень удивлен, когда через несколько мгновений Тия содрогнулась и вскрикнула.
 Она и сама была потрясена тем, как быстро достигла пика наслаждения. Сладость разлилась по телу, качая ее на волнах. А еще через секунду Патрик запрокинул голову и со стоном упал на нее, зарываясь лицом в ее волосы.
 Очнувшись, Тия провела ладонями по влажной спине мужа. Тяжесть его обессиленного тела была приятна, но Патрик откатился в сторону, опасаясь ее раздавить. Повернув лицо к Тии, он принялся задумчиво ее рассматривать. У нее был такой умиротворенный, счастливый вид, что он с гордостью подумал о том, что это только его заслуга.
 Царапины и порезы делали Тию в глазах мужа еще более ранимой и хрупкой. Патрик нахмурился. Эта женщина изменила его, изменила всю его жизнь, и он с радостью будет заботиться о ней и защищать от невзгод. Отныне ни один негодяй не поднимет на нее руку, ни один сплетник не. позволит себе открыть рот в ее присутствии или за ее спиной!
 Он, Патрик Блэкберн, который всегда скептически смотрел на брак и любовь, был доволен тем, как все обернулось. Господи, да он просто счастлив! Счастлив и безумно влюблен в собственную жену, «ту самую мисс Гарретт», а ныне миссис Блэкберн! Должно быть, ему чертовски повезло, если Бог так щедро одарил его своей милостью.
 Патрик задумчиво улыбнулся. Пожалуй, стоит преподнести матери и Модести по достойному подарку в благодарность за их помощь.
 Тия лежала на боку и с интересом следила за быстро меняющимся выражением его лица. Она не знала, что никогда и никому до этого не приходилось видеть Патрика Блэкберна в столь расслабленном состоянии, таким открытым и довольным.
 — О чем ты думаешь? — спросила Тия.
 — О тебе, — честно ответил Патрик и чмокнул ее в нос.
 — Это очень приятно, — довольно хмыкнула Тия. Патрик расхохотался и притянул ее к себе. Устроившись поудобнее рядом с ним, Тия положила голову ему на плечо. Патрик взял ее руку и нежно поцеловал ладонь.
 — Как насчет медового месяца? — спросил он. — Есть в мире какое-нибудь особенное место, куда тебе хотелось бы отправиться?
 Ощущая, как приятная усталость разливается по телу, Тия потерлась щекой, о грудь мужа. На нее начала наваливаться дремота, поэтому она не сразу поняла, о чем он говорит.
 — Можно пока никуда не ехать. Я не возражаю против медового месяца прямо в этой постели. — Вдруг она открыла глаза и спросила подозрительно: — Но ведь ты собирался в Натчез! Думаю, мне понравится путешествие по морю. Или ты передумал?
 Патрик нахмурился. В связи с поспешной подготовкой к свадьбе и событиями последних дней они не успели обсудить планы на будущее. Тия считала, что скорость, с какой они готовились к венчанию, связана с предстоящим отъездом в Америку, но Патрика совершенно не тянуло на родину. По правде говоря, он планировал остаться в Лондоне до весны, но не знал, как сказать об этом жене. Леди Колдекотт все решила за него, и теперь предстояло расхлебывать последствия чужого обмана.
 — Надеюсь, ты не будешь слишком разочарована, если мы отложим наше путешествие? — осторожно спросил он у Тии. — Скажем, до будущей весны? Я совершенно не тороплюсь в Натчез.
 Вся дремота слетела с Тии.
 — Как же это? Ты так спешил повести меня к алтарю из-за этой поездки, а теперь говоришь, что никуда не собираешься?
 — Этого хотела моя мать, — честно ответил Патрик. Тия села в постели. На лбу у нее залегла морщинка.
 — Твоя мать? О чем ты? Разве тебя не ждут на родине неотложные дела? Так мы никуда не едем?
 — Если только этого хочешь ты.
 — Я ничего не понимаю. Зачем тогда ты так торопился со свадьбой?
 — Просто мои планы изменились. А что в этом такого? — смутился Патрик, не зная, как выпутаться из создавшейся ситуации. Он нежно погладил Тию по волосам.
 Она нетерпеливо отпихнула его руку и посмотрела ему в глаза:
 — Но если ты так быстро меняешь планы, почему ты не поменял их прежде, чем назначил день нашей свадьбы?
 — Да просто я боялся дать тебе больший срок на размышления. Ты могла передумать и не выйти за меня замуж.
 Глаза Тии сузились.
 — Так ты обманом заставил меня стать твоей женой! Я так и знала! Ты врал мне! И ты втянул свою мать в эту ложь. Как ты мог?! Зачем тебе вообще это понадобилось?
 — Если бы я просто сделал тебе предложение, ты бы отказалась, — веско произнес Патрик. — Вот ответь, вышла бы ты за меня замуж, если бы у тебя было время подумать?
 — Ни за что! — фыркнула Тия. — Тебя вообще посетила нелепая идея с этим браком. — Она подозрительно взглянула на него: — Это твоя месть? За то, что я не стала твоей любовницей? Модести сказала, что я ошибаюсь, но я была права, да?
 Патрик вздохнул, словно говорил с неразумным младенцем.
 — Нет, глупышка, все совсем не так. Я женился на тебе вовсе не поэтому. Я женился на тебе, потому что хотел, чтобы ты стала моей супругой. Если ты хорошенько напряжешь память, то вспомнишь, как все было: это ты решила, что я предлагаю тебе интрижку. Я же говорил совершенно о другом. Я хотел на тебе жениться.
 Тия вперила в него непонимающий взгляд:
 — Жениться? Зачем тебе нужно было на мне жениться? Ни один мужчина в здравом рассудке не захотел бы взять меня в жены! Ты забыл, что я опорочила себя? По моей вине погиб мой брат! Кому нужно такое сокровище, как я?
 Патрик сел на кровати, опершись спиной на подушки. Некоторое время он смотрел на Тию, затем взял ее руки и сжал.
 — Послушай меня, женушка. Мне начинает надоедать, что ты так любовно лелеешь память о древнем скандале, который не имеет ничего общего с той женщиной, в которую ты превратилась за это время. Тогда ты была юна и неопытна. Да и сейчас ты не слишком поумнела, — с иронией добавил он. — Похоже, тебе нравится себя казнить, но это не значит, что подобной глупостью буду заниматься и я.
 Тия попыталась вырвать руки, а когда ей это не удалось, она возмущенно воскликнула:
 — Из твоих слов выходит, что я жалкая дурочка, вроде тех, о ком писали в готических новеллах! По-твоему, я должна просто все забыть, словно ни разу в жизни не ошибалась?
 Патрик смотрел на нее с насмешкой и молчал.
 — Значит, ты считаешь меня дурой? А я и не знала об этом!
 — Не дурой, Тия. Но ты в самом деле отгородилась от мира своей ошибкой, как стеной, а при случае потрясаешь ею, как флагом, перед носом тех, кому ты дорога. Нельзя всю жизнь замаливать свой грех, иначе не заметишь, как останешься жалкой старой девой, которой даже нечего будет вспомнить, кроме единственного нелепого скандала. Ты прямо-таки с восторгом напоминаешь мужчинам о своем прошлом, забывая о том, что ты всего лишь женщина! А женщина достойна любви и счастья.
 — Ну конечно, — сухо отозвалась Тия. — Именно потому, что я просто женщина, долгие годы общество показывало на меня пальцем и шушукалось за спиной! И тогда никто не хотел меня осчастливить! Не припомню, чтобы Модести отгоняла от дверей дома многочисленных претендентов на мою руку.
 — Возможно, если бы ты перестала отбривать поклонников едкими фразами, о чем я наслышан, то получила бы немало предложений руки и сердца. Впрочем, — добавил Патрик, — я рад, что этого не случилось. Иначе я не удостоился бы чести стать твоим мужем.
 — Ты не удостоился чести! — возмутилась Тия, уже почти забыв о сути спора. — Ты обманул меня! Возможно, вес, что ты сейчас сказал, в чем-то верно, но до этого момента я была парией, и никакое мое отношение к этому факту ничего бы не изменило. — Она пристально посмотрела на Патрика: — А теперь ответь мне на один вопрос: с какой стати ты решил утереть всем нос, женившись на женщине с сомнительным прошлым?
 — Я люблю тебя, разве этой причины мало? — Тия даже отшатнулась от неожиданности. Она открыла рот для ответа, но не нашлась что сказать и снова закрыла его. Значение сказанных Патриком слов не сразу дошло до нее.
 Неужели он любит ее? В самом деле? Неужели она достойна любви джентльмена? Что, если Патрик прав и она сама, собственными руками, лишила себя возможности быть счастливой? Что, если она отгораживалась от возможных претендентов на ее руку с помощью давнишнего скандала как щитом?
 Тия опустила глаза. Неужели смерть брата и Хоули Рэндалла так сильно повредила ей мозги? Неужели собственным гордым, насмешливым поведением она заставляла людей помнить о том, что давно быльем поросло?
 Зачем она делала это? Не для того ли, чтобы защитить свое сердце от новой потери? Ведь она боялась, что очередная любовь может вновь закончиться разочарованием и болью. Встретив на своем пути Хоули, она стала подозрительной и недоверчивой, делая исключение только для мужчин, принадлежавших к роду Гарреттов. Она защищала свою душу, свое сердце от любви только для того, чтобы однажды встретить Патрика, который с легкостью преодолел все преграды и стал для нее самым важным и единственным мужчиной на свете. Она полюбила того, кому не доверяла! Возможно ли, что он — ее судьба и, если довериться ему, забыв, о прошлом, она сможет стать счастливой?
 Что-то похожее на робкую надежду затеплилось в груди Тии. Неужели Патрик правда любит ее? Да, он произнес эти слова, но можно ли ему верить?
 Тия осторожно подняла глаза на мужа. Она надеялась, что голос не выдаст ее волнения.
 — Ты правда любишь меня? — спросила она почти с мольбой. — На самом деле любишь?
 — Дурочка, ну конечно, я люблю тебя. Обожаю! И я готов бороться за свою любовь. — На лице Патрика светилась ласковая улыбка. — Я люблю тебя больше жизни. Именно поэтому я женился на тебе, пойдя наперекор всем своим принципам.
 — О! — воскликнула Тия потрясенно. В голове ее царил сумбур.
 Значит, Патрик ее любит! Действительно любит! Он женился по любви, а вовсе не в расчете заманить ее в постель. Как же она ошибалась!
 Патрик с интересом следил за ее лицом.
 — Послушай, неужели для тебя это такое открытие? Ты. смотришь на меня как громом пораженная, — ухмыльнулся он. — Я только что положил свое сердце к твоим ногам, а у тебя глаза на мокром месте. Мне больше понравилась бы благодарная улыбка. — Патрик коснулся пальцем кончика ее носа. — Эй, да перестань ты так таращиться! Это прямо-таки невежливо с твоей стороны. Думаю, я заслужил ответной откровенности.
 Сообразив, что над ней подтрунивают, Тия моргнула и улыбнулась. Она прижалась к мужу всем телом и зашептала ему в ухо, краснея от смущения:
 — Я тоже люблю тебя. Именно поэтому я согласилась стать твоей женой. — Она посмотрела Патрику в глаза и добавила игриво: — А ведь я была готова убежать от тебя, чтобы только не выходить замуж.
 — Какое счастье, что этого не произошло! — рассмеялся Патрик. — Было бы ужасно носиться за тобой по всей Англии, чтобы затащить силком под венец. Такого удара моя репутация не выдержала бы. — Он поцеловал Тию, вложив в поцелуй всю свою любовь и нежность. — Но я все равно отправился бы на поиски. Да что там Англия! Я бы перевернул весь мир вверх дном, чтобы тебя найти. Где бы ты ни скрылась, я бы отыскал тебя и заставил стать моей женой. В любом случае рано или поздно ты все равно оказалась бы в моем доме и в моих объятиях.
 — Господи, какой я была дурой!
 — Довольно очаровательной, поверь мне, — промурлыкал Патрик, наваливаясь на жену сверху и покрывая ее поцелуями.
 Они снова занялись любовью, на сей раз медленно и нежно. Обоюдное признание взбудоражило кровь и вызвало новые эмоции, которые, словно экзотическая приправа, добавили к их слиянию новые пряные нотки.
 Утолив желание, Патрик и Тия развалились в постели, их разгоряченные тела пылали, усталость тянула их в мир сновидений. Как будто опасаясь уснуть и этим предать забвению первый день супружеской жизни, они вспомнили о еде и с удовольствием перекусили. Дурачась и забавляясь, они кормили друг друга фруктами и поили вином, чтобы затем вновь заняться любовью.
 Наконец Тия обнаружила, что у нее ломит все тело, и в изнеможении устроилась рядом с Патриком, закинув ему на бедро свою ногу. Ее пальцы путешествовали по его обнаженной груди, перебирая завитки волос, щека прижималась к крепкому плечу. Она была так счастлива, что даже пугалась этого чувства. Волшебный мир, принявший ее в свое лоно, казался хрупким и ранимым. Ей повезло выйти замуж за любимого мужчину, который отвечал ей взаимностью!
 Приподняв голову, Тия задала вопрос, который рано или поздно задают все влюбленные:
 — Когда ты понял?
 — Когда я понял, что люблю тебя? — угадал Патрик. — Дай подумать. Уж точно не в нашу первую встречу в парке. Тогда мимо меня пронеслась дикая, необузданная женщина, возбудившая мой интерес — не более. И пожалуй, это произошло не во вторую встречу, когда ты выпала из двери особняка мне на руки. У меня было слишком мало времени, чтобы что-то сообразить. — Он усмехнулся. — Наверное, я влюбился, когда увидел тебя в третий раз. Я приехал к тебе домой с вестью, что в смерти Альфреда ты не виновна, а увидев тебя, понял, что пропал.
 Тия села и недоверчиво посмотрела на мужа:
 — Что, вот так сразу? Не слишком ли быстро? — Она. бессознательно натянула на себя простыню.
 Патрик бесцеремонным жестом подсунул под ткань руку, нащупывая ее грудь. Слегка сжав ее, он довольно кивнул.
 — Если бы ты спросила меня тогда, что я испытываю, я ответил бы тебе одним словом — изумление. Но сейчас я знаю, что это было. Ты околдовала меня! Я приехал, готовый к встрече с испорченной, вульгарной девицей, потерявшей всякий стыд, а увидел тебя. Короче, так все и было.
 — Ой, Патрик! Ты назвал меня вульгарной девицей! — возмутилась Тия шутливо. — После этого я могу пожалеть, что не убежала на край света.
 — Но ведь ты любишь меня, правда? И вполне довольна тем, что не убежала.
 — Это правда. — Тия опустила глаза и, чтобы скрыть смущение, прильнула губами ко рту Патрика.
 Когда Тия проснулась утром, она не сразу поняла, где находится, и, только уткнувшись в плечо мужа носом, все вспомнила. События вчерашнего дня пронеслись перед глазами, и она счастливо вздохнула. Она замужем. Замужем за Патриком Блэкберном, который любит ее так же сильно, как она любит его! Наверное, ей никогда не надоест думать об этом.
 Сев, Тия потянулась и еле слышно охнула. Все тело ныло от вчерашних объятий, губы припухли, между ног сладко саднило.
 Патрик проснулся чуть раньше и теперь разглядывал жену из-под полуопущенных ресниц. Видя, как Тия ощупывает себя, он ощутил легкий укол вины. Ему не стоило быть таким ненасытным этой ночью! Пообещав себе, что впредь будет вести себя осторожнее с драгоценностью, которая ему досталась, он потянул Тию к себе.
 — Доброе утро, милая. Чего тебе хочется сейчас больше всего? Я постараюсь исполнить любое твое желание.
 — Я бы приняла ванну. И что-нибудь съела. Почему-то у меня появился зверский аппетит, — пожаловалась Тия.
 — Еще бы это было не так! Вчера ты почти ничего не ела, зато потеряла много сил, — усмехнулся Патрик. — Значит, начнем день с ванны и плотного завтрака.
 Проводив жену в самую большую ванную комнату, Патрик вызвал Четема и распорядился, чтобы еду подали в гостиной. Сегодня он хотел показать жене дом.
 Спустя полчаса Тия спустилась к нему. Гостиная была огромной, с высоченным потолком и широкими окнами, выходившими в сад. Длинный узкий стол был заставлен едой, поэтому Патрик и Тия немедленно принялись поглощать пищу. — Они устроились рядом на одном конце стола, чтобы было удобнее разговаривать и невзначай касаться друг друга.
 За завтраком молодожены обсудили предстоящий медовый месяц. Некоторое время они решили провести в загородном доме Тии, который теперь отходил в распоряжение Патрика. Выехать в Холстед-Хаус предстояло во вторник, потому что у Тии были свои планы на понедельник. Ей не хотелось встречаться с Йейтсом, но выбора не было. То, с какой легкостью Патрик согласился подождать  с отъездом, заставило Тию почувствовать себя виноватой — она так и не рассказала мужу об опасной встрече.
 После завтрака Тия и Патрик перебрались в чудесный будуар в другом конце дома. Окна комнаты выходили в сад, усаженный редкими экзотическими растениями. Тия знала, как сложно ухаживать за таким садом, и восхищалась трудом садовника. Конечно, поздней осенью сад выглядел не слишком впечатляюще, но все равно воплощал собой сдержанную элегантность и обещание порадовать глаз яркими красками в будущем году.
 — А что мы решили с Натчезом? — спросила Тия, отпивая чай из фарфоровой чашки.
 — Как пожелаешь, милая. Я вообще не горю желанием выходить из дома, когда ты со мной, но окончательное решение принимай сама. Мне все равно, куда мы поедем. Лишь бы ты была рядом.
 Тия нежно взглянула на мужа. С утра ее мучило желание незаметно ущипнуть себя за руку или за ногу, чтобы убедиться, что все происходящее ей не снится. Вот она сидит в уютном кресле, рядом с любимым человеком, который готов исполнить любую ее прихоть! Достойна ли она подобной участи?
 Неожиданно ей вспомнилось другое утро десятилетней давности. Каким мрачным и безрадостным виделось ей тогда будущее! С каким отчаянием она смотрела в лицо своему несостоявшемуся мужу, Хоули Рэндаллу! Как сожалела о собственной безрассудности! Если бы не ее ошибка, Том был бы жив и сейчас она могла бы поделиться с ним своим счастьем. Наверняка ему понравился бы Патрик. Да-да, они бы стали друзьями!
 Заметив слезы в глазах жены, Патрик наклонился к ней:
 — Что случилось? Чем я расстроил тебя?
 — Я просто подумала о брате. Он не увидел меня счастливой. Могу себе представить, с какой гордостью Том вел бы меня к алтарю, чтобы вручить твоим заботам!
 — Ты очень любила его, да?
 — О да. Мне так его не хватает. Наверное, так будет всегда.
 Патрик сел рядом с Тией на корточки и заглянул ей в глаза:
 — Я хотел бы назвать его именем нашего первого сына. Конечно, это не вернет твоего брата, но там, на небесах, он наверняка порадуется нашему выбору. Пусть у нас будет сын по имени Том.
 — Патрик! Ты так великодушен! — воскликнула Тия со слезами на глазах.
 — Может быть, поднимемся наверх и займемся делом? — прищурившись, предложил Патрик. — Чем раньше Том появится на свет, тем лучше.
 Щеки Тии вспыхнули.
 — Пожалуй, это самая лучшая идея из всех, что когда-либо посещали твою голову, дорогой, — мурлыкнула она, обвивая руками его шею.
 Патрик легко подхватил ее на руки и вышел из комнаты.
 — Надеюсь, ты никогда не назовешь своего мужа тираном. Все, что я делаю, — это исполняю твои желания, — смеясь, произнес он.
 — Как тебе не стыдно! Ты просто не оставил мне выбора, — капризно протянула Тия, сильнее прижимаясь к его груди. — Я люблю тебя, мой тиран.
 — Но уж точно не так сильно, как я тебя, моя капризная женушка, — в тон ей ответил Патрик, взлетая вверх по лестнице. — Ты помнишь, я поклялся луной, что буду любить и оберегать тебя вечно?




 Глава 18


 Понедельник наступил так быстро, что с самого утра Тия не знала, как поступить. Ей требовалось найти предлог, чтобы встретиться с сестрой и Йейтсом для передачи денег.
 К одиннадцати часам Тия уже изнывала от беспокойства. По словам Эдвины, человек, с которым ей предстояло встретиться, был наглым и беспардонным типом, и это внушало ей опасения. Но куда больше Тию мучила необходимость лгать мужу.
 Она уже несколько раз почти готова была рассказать Патрику о предстоящей встрече, но постоянно откладывала решение. Конечно, ей было бы гораздо легче, если бы муж позаботился о возникшей проблеме, но это было слишком рискованно. Да, Патрик — ее муж и любит ее, поэтому готов ради нее на многое. Но, в очередной раз напомнила себе Тия, они не так давно знакомы, а значит, знают друг друга не слишком хорошо. Предсказать реакцию Патрика на исповедь жены невозможно.
 Нет-нет, лучше самой разобраться с проблемой. Она расскажет ему позже, когда дело будет сделано.
 Правда, еще необходимо найти предлог, чтобы отлучиться из дома. Патрик наверняка захочет сопровождать ее, куда бы она ни направилась, а это могло нарушить все ее планы. Тия мучительно придумывала повод, который не возбудит подозрений мужа, но ничего путного на ум не приходило.
 Судьба сама пришла ей на помощь в лице леди Колдекотт. Перебирая почту, Патрик прочел письмо матери, и на его лице отразилось беспокойство.
 — Боюсь, у меня дурная новость, — виновато сказал он Тии. — Мать просит прощения, что разлучает нас, но ей необходимо со мной повидаться. В письме сказано, что дело не терпит отлагательств. Как не вовремя! Ты простишь меня, если я ненадолго уеду? Думаю, это на час или чуть больше.
 Тия с облегчением засмеялась:
 — Конечно, поезжай! Разве я могу препятствовать твоему общению с матерью? К тому же у меня появилась возможность съездить к Модести. Нужно собрать вещи и перевезти их сюда. Слуги наверняка упакуют все, что найдут в доме, а я не хочу перевозить сюда столько вещей. К тому же многие платья и аксессуары уже вышли из моды.
 Патрик облегченно вздохнул. Он был уверен, что жене не понравится его отлучка спустя всего два дня после свадьбы, и был приятно удивлен ее покладистостью. Он был готов к тому, что Тия обидится и не отпустит его одного к леди Колдекотт. А то, что разговор с матерью будет касаться лишь их двоих, Патрик не сомневался.
 — Хочешь, я заеду за тобой, когда освобожусь?
 — Нет! — воскликнула Тия чересчур поспешно и смутилась. — Я хотела сказать, что это совсем не обязательно. Я пока не знаю, сколько времени пробуду у Модести. Не думаю, что тебе будет интересно смотреть, как я перебираю одежду. Мы с Модести отлично справимся сами. — Она помолчала и добавила: — К тому же нам с ней есть что обсудить. Я приеду где-то около двух.
 Патрик обнял Тию.
 — Мне так повезло взять в жены покладистую и добрую жену. Как хорошо, что ты не злишься на мою отлучку. Я уже говорил, что люблю тебя?
 Чувствуя, как вина свинцовым грузом легла на сердце, Тия прижалась к мужу.
 — Кажется, ты ничего подобного не говорил, — пробормотала она невнятно куда-то ему в шею. — Но то, как часто ты прижимаешь меня к себе, доказывает твою любовь лучше всяких слов.
 — Мне мало обнимать тебя, милая. Всякий раз, когда ты оказываешься в моих объятиях, воображение начинает рисовать мне разные непристойности.
 Они поцеловались с намерением сразу оторваться друг от друга, но не смогли. Обоим начало казаться, что никакое срочное дело не стоит того, чтобы оборвать взаимные ласки, поэтому с трудом отстранились друг от друга. Тяжело дыша, Патрик отступил назад.
 — Маленькая ведьма! Ты наверняка опоила меня любовным зельем! Ох, что я с тобой сделаю, когда вернусь!
 Тия хихикнула, мгновенно представив, что именно с ней сделает Патрик. Да и она с ним может делать все, что захочет, ведь теперь они муж и жена.
 Тия покинула дом на четверть часа позже Патрика. Четем проводил ее до наемного экипажа, поэтому пришлось сообщить кучеру адрес Модести, Но стоило строгой фигуре дворецкого скрыться за поворотом, как Тия велела везти ее в другую сторону.
 Дом Эдвины располагайся в недорогом районе, но даже для этой части Лондона ее жилище выглядело простым и незатейливым. Спустившись с подножки, Тия кивнула кучеру:
 — Возвращайтесь за мной около часа дня. Если не опоздаете, получите щедрые чаевые.
 Когда экипаж отъехал от дома, Тия огляделась. Ряды неброских домов с облупившейся краской и покосившимся крыльцом тянулись вдоль улицы. Из какой-то подворотни воняло помоями, и Тия поморщилась. Необходимо забрать сестру из этого ужасного места. Эдвина достойна лучшей доли, чем та, какая ей досталась.
 Правда, для начала все должны узнать о смерти Альфреда, а еще раньше предстоит рассчитаться с его кредитором.
 Сделав глубокий вдох, Тия зашагала к двери дома. Никто не знал о том, куда она направилась, поэтому будет лучше, если мистер Йейтс не опоздает и она вернется домой, не вызвав беспокойства Патрика. Позже она расскажет мужу о том, какую серьезную проблему решала.
 Постучав в дверь, Тия еще раз огляделась, но не заметила ничего подозрительного. И как же она ошибалась, думая, что никому, кроме Эдвины и Модести, не известно об этой ее поездке! Некий человек напряженно следил за ней из подворотни, а когда Тия скрылась в доме, удовлетворенно вздохнул.
 Кроме того, всего в сотне метров от дома Эдвины остановился другой экипаж. Из него вышел Джон Хазлетт. Ему повезло увидеть Тию прежде, чем она скрылась в доме сестры.
 — Тия? — удивленно воскликнул он. — Что она здесь делает?
 Джон в досаде покачал головой. Ему никогда не нравилась Эдвина, избалованная и глупая особа, и он всерьез надеялся, что брак Тии с Патриком Блэкберном положит конец тесным отношениям сестер. То, как беззастенчиво Эдвина тянула с Тии деньги, уже очень давно раздражало его.
 Теперь Джон стоял столбом, не зная, как поступить. Так ли плохо, что Тия решила навестить сестру? Он задумчиво почесал в голове. Пожалуй, стоит кое-что проверить.
 Приняв решение, Джон остановил еще один экипаж, бросил косой взгляд на дом Эдвины и уехал.
 Не подозревая о сомнениях Джона, Тия поздоровалась с сестрой. Ее удивило, что Эдвина сама открыла дверь, вместо того чтобы поручить это одному из слуг.
 — А где же дворецкий? — спросила Тия. — Почему ты открываешь сама? А если бы это были воры?
 Эдвина скромно улыбнулась:
 — Ты же знаешь о нашем финансовом положении. У нас вообще нет слуг, только кухарка, да и та приходящая. Дважды в неделю мы нанимаем помощницу по хозяйству, иногда пару слуг, но только тогда, когда Альфреду везет в карты. А что касается дворецкого, то он нам не по карману. — Она горько рассмеялась. — Деньги, которые можно было бы заплатить слугам, оседают в чужих кошельках где-то в игорных домах.
 Тия растерянно молчала. Она ведь не могла сказать сестре, что больше деньги не будут утекать из дома, поскольку главный мот, Альфред Херст, мертв. Сознание того, насколько бедно и безрадостно живет ее сестра, удручало Тию и наполняло ее чувством вины. Если бы Модести знала, как туго приходится Эдвине, она не стала бы постоянно одергивать ее и подозревать в лишних тратах. Бедняжка Эдвина!
 Несмотря на уверения сестры, что дважды в неделю в доме убирают, Тия с удивлением заметила клубки пыли по углам и тусклый, сероватый оттенок занавесок. Полы были дощатыми и замызганными, окна — грязными и чем-то заляпанными. Тие стало не по себе.
 — Ты готова к встрече с Йейтсом? — спросила она Эдвину. — Когда с ним будет покончено, тебе станет значительно легче жить. Я постараюсь уговорить Патрика выделить тебе денег, чтобы улучшить твои… жилищные условия.
 Эдвина, за которой Тия следовала в глубь дома, обернулась к ней через плечо:
 — Ты уверена, что он позволит? Не думаю, что твоему мужу понравится содержать женщину, у которой есть супруг, обязанный о ней заботиться.
 Тия покусывала губу, раздумывая над словами сестры. Она не хотела давать Эдвине ложную надежду, но Патрик доказал, что благороден и щедр. Наверняка он не откажется помочь Эдвине. Не могла же она ошибиться и выйти замуж за жестокого скрягу!
 Где-то в глубине дома пробили часы. Сообразив, что уже без пятнадцати двенадцать, Тия заволновалась:
 — Куда мы идем? Разве мы не должны ждать Йейтса? Он приедет в полдень, и лучше бы встретить его у двери, чтобы его не видели торчащим около твоего дома.
 — Не беспокойся о нем. Лучше скажи, ты принесла деньги?
 — Да, они здесь, в сумке. Мне не терпится от них избавиться. Всю дорогу я думала только о том, как бы меня не ограбили.
 Эдвина провела сестру в маленькую комнату в самом дальнем конце дома, воздух в которой казался спертым.
 — С твоим состоянием подобная потеря не страшна. Ты всегда могла бы найти еще столько же денег.
 — В общем, да, — ответила Тия, ощущая смутное беспокойство. — Но ведь и эти деньги — очень крупная сумма, практически целое состояние. Большинство людей никогда и в глаза их не видели. Мой банкир был потрясен тем, что я затребовала столько денег сразу. Боюсь, он заподозрил неладное.
 — Конечно, это большие деньги, — согласилась Эдвина. — Жаль, что мой муж с такой легкостью их проиграл. Однажды он потерял пятьдесят тысяч за одну ночь! После такого мне трудно думать о семидесяти тысячах как о гигантских деньгах.
 — Пятьдесят тысяч! — воскликнула Тия в ужасе. Устроившись за маленьким столиком из вишневого дерева, Эдвина вздохнула:
 — Не вижу причин для такого удивления. Ты же знала, что Альфред — игрок. Знала, но позволила мне выйти за него замуж.
 Едва не рухнув от потрясения на мягкий диванчик, накрытый линялым пледом, Тия уставилась на сестру:
 — Что значит «позволила»? Ты уперлась и приняла решение сама.
 Эдвина ласково посмотрела на Тию.
 — Но разве это не было твоей обязанностью — оберегать меня от охотников за богатыми невестами? — Пухлые губки презрительно изогнулись.
 — Эдвина! Я сделала все, чтобы уберечь тебя от Альфреда! Но ты была непоколебима. Ты даже убежала с ним, чтобы сочетаться браком! — Понизив голос, Тия продолжила: — Ты же знала, что после вашего побега брак неизбежен. Когда-то я совершила такую же ошибку, а ты ее повторила. Почему ты не послушалась меня?
 — Ты так любишь говорить о себе, дорогая сестра, — фыркнула Эдвина. — «Я совершила ошибку», «Я виновата во всем»! Ты купалась в чувстве вины, как саламандра в огне! Я всегда оказывалась в твоей тени, жалкое повторение скандально известной сестрицы! И ты намного богаче меня. Семья бросила все свои связи и деньги на то, чтобы спасти твою репутацию. Бедняжка Тия! А как же я? Почему меня никто не спас после моей ошибки? Да на меня всем было наплевать! Даже если бы я вообще исчезла, никто бы не расстроился. Все любят Тию, всем нравится Тия, все обожают Тию! Меня тошнит от этого! — Эдвина, выпучив глаза, махала руками. Тия смотрела на нее, застыв от изумления. Эдвина взглянула на сестру полным ненависти взглядом. — Да если бы не ты и твой скандал, я могла бы сделать отличную партию. Я заслуживала лучшей участи! По твоей вине я вышла замуж за мерзкого Херста! По твоей вине я живу в развалюхе, на порог которой вечером страшно выйти, потому что здесь бродят бандиты и воры! Ты дрянь!
 Тия молча смотрела на сестру. Для нее явилось немалым потрясением, что Эдвина так сильно ненавидит ее. Возможно, Модести была права, укоряя ее за излишнюю мягкость к сестре? Досада Эдвины на собственные неудачи вылилась в ненависть и презрение к Тии. Поддерживая несчастную сестру, Тия и не подозревала, что воспитывает в ней чудовище.
 — Мне очень жаль, что ты так обо мне думаешь, — негромко проговорила Тия. — Я не могу изменить прошлое, но прежде, чем я покину Англию, я собираюсь тебе помочь. В последний раз. Возможно, когда я уеду, это благоприятно скажется на тебе. Высший свет может принять тебя в свои ряды теперь, когда твоя беспутная сестра очистилась с помощью брака. Я уговорю мужа дать тебе денег. А тебе стоит поучиться жить самой, без моей помощи. Так что распоряжайся тем, что тебе достанется, разумно. И если ты не сумеешь прожить на эти деньги, это будет целиком и полностью твоя вина. Я умываю руки.
 Эдвина ахнула, потрясенная холодным тоном сестры. Меж тем старшая сестра встала и начала ходить по комнате.
 — Что это? — вдруг насторожилась Тия. — Ты слышала этот шум? Кажется, кто-то ходит по дому. Что, если это Йейтс?
 Эдвина наклонила голову и прислушалась. Дом казался безмолвным.
 — Ты ошиблась, — буркнула Эдвина мрачно. — К тому же я просила Йейтса подойти к заднему входу. Не хочется, чтобы кто-то видел его возле моего дома.
 Тия еще несколько секунд вслушивалась в тишину, затем снова начала мерить шагами комнату. Проведя бездумно пальцем по книжной полке, она с удивлением уставилась на толстый слой пыли и дорожку, которую оставил палец. Маленькие часы, стоявшие на полке, показывали начало первого. Недоуменно нахмурившись, Тия обернулась к сестре:
 — Кажется, все сроки вышли. Где же этот проклятый Йейтс?
 — Я думаю о том же. Где его носит? — вздохнула Эдвина.
 Примерно в это же время Патрик выходил из дома матери. Настроение у него было самое добродушное, разговор порадовал его, и Патрик даже насвистывал себе под нос.
 Итак, больше никакого шантажа. Вот уж удивительное стечение обстоятельств: письма вернули хозяйке, и сделал это не кто иной, как ее же муж! Патрик с улыбкой покачал головой, вспоминая рассказ лорда Колдекотта. Отчим приложил немало усилий, чтобы завоевать доверие жены. И на что только не идут несчастные мужчины, чтобы доказать женщинам свою любовь! Патрик рассмеялся, представив, как лорд Колдекотт крадется в темноте по Керзон-стрит, выслеживая шантажиста.
 Встреча с матерью оказалась не только приятной, но и недолгой, а потому Патрик решил все-таки встретить жену в доме Модести, чтобы вместе вернуться домой. Однако его ожидало разочарование.
 — Мисс Бредфорд нет дома? — изумленно спросил он у Тиллмана. — Что это значит? Моя жена собиралась ее навестить.
 Дворецкий часто заморгал:
 — Я… я, право, не знаю, милорд, что это значит. Мисс Бредфорд уехала по делам около получаса назад. — Он покашлял и помялся у двери. — Она не сообщила, куда едет и скоро ли вернется. А что касается мисс Ти… я хотел сказать, миссис Блэкберн, то она не предупреждала о визите. — Дворецкий с беспокойством взглянул на все сильнее мрачнеющего Патрика. — Возможно, вам будет интересно узнать, что всего несколько минут спустя после отъезда мисс Бредфорд приезжал мистер Джон Хазлетт. Его опечалило ее отсутствие не меньше, чем вас.
 Патрик поблагодарил дворецкого и с тяжелым сердцем отправился домой. Он убеждал себя, что причин для волнений нет. Никто не тронет его жену. Херст мертв, Элсуорт — тоже. История с шантажом раскрыта. Зачем же паниковать? Возможно, Тия вообще передумала ехать к Модести и сейчас ждет его дома? Комок в горле растаял. Конечно, она дома!
 Благостное настроение вернулось, и Патрик улыбнулся при мысли, какие непристойные вещи будет проделывать с женой, когда доберется до нее.
 Однако на Гамильтон-сквер его ждали неожиданные новости. Тия уехала из дома и до сих пор не вернулась. Патрик угрюмо смотрел на Четема. Дворецкий смущенно молчал, словно отсутствие Тии было его виной.
 — Кстати, милорд, в библиотеке вас ждет некий джентльмен. Он был расстроен тем, что не застал вас дома, и сейчас, полагаю, пишет вам записку. Это мистер Джон Хазлетт.
 Коротко поблагодарив Четема, Патрик отодвинул его плечом от двери и устремился в библиотеку. Джон и правда что-то торопливо писал на листке бумаги, низко склонившись над столом.
 Мужчины сдержанно поздоровались.
 — Хорошо, что вы приехали, — начал Джон. — У меня плохие новости. Я рад, что не придется излагать их на бумаге.
 — Что случилось? — с замиранием сердца спросил Патрик. В горле снова появился комок. — Что-нибудь с Тией?
 Джона явно озадачило такое предположение.
 — Слава Богу, нет! Дело в Херсте. Это муж Эдвины. Он мертв. Кто-то убил его и спрятал тело в зарослях возле заброшенного ключа неподалеку от нашего загородного поместья в Челтнеме. Мы узнали о случившемся только прошлой ночью. Альфреда, вернее, то, что от него осталось, опознал один из крестьян. Тело начало разлагаться, и его обнаружили по запаху. У Херста при себе были кое-какие бумаги, так что сомнений в том, что это именно он, не осталось. Отец первым узнал о страшном событии. Он не хотел огорчать Тию сразу после свадьбы, поэтому решил не сообщать вам о смерти Херста еще несколько дней. — Джон устало опустился в кресло. — Я отправился к Модести, чтобы ее предупредить. Пусть она и не слишком любила Эдвину, но девушка выросла у нее на глазах, и раз мы решили не отрывать Тию от вас, Патрик, то Модести могла бы поддержать Эдвину вместо нес. Но прежде чем ехать к мисс Бредфорд, я решил узнать, дома ли сама Эдвина. Я хотел вверить ее заботам Модести, а сам занялся бы официальной стороной дела. Семья готова принять Эдвину и оказать ей всяческую поддержку. — Джон помолчал. — Когда я проезжал мимо дома Эдвины, то заметил Тию. Я надеялся, что ваша жена покинет дом сестры раньше, чем я привезу Модести, и не узнает о страшном событии. Но как видите, мисс Бредфорд я не застал. Короче, я решил не скрывать от вас и Тии смерть Херста, коль так сложились обстоятельства. В конце концов, ваша жена не слишком жаловала Альфреда, поэтому не станет убиваться. Правда, сам факт, что мужа ее сестры убили, наверняка потрясет бедняжку Тию.
 Патрик почти ничего не слышал из рассказа Джона. Единственное, что задело его слух и теперь крутилось в голове, было упоминание о визите Тии к Эдвине.
 — Вы видели сегодня мою жену? В доме сестры? — напряженно глядя на Джона, переспросил Патрик.
 — Не в доме, а у дома, — поправил тот. Похоже, его удивило то равнодушие, с каким Патрик принял смерть пусть чужого человека, но все-таки родственника жены. — Она как раз входила. А что?
 — Уф-ф, — вздохнул Патрик с облегчением. — Просто меня это удивило. Тия сказала, что едет к Модести, пока я занимался своими делами. Освободившись, я решил присоединиться к жене, но так ее и не нашел. Наверное, узнав, что мисс Бредфорд нет дома, Тия решила навестить сестру.
 Несмотря на то что объяснение звучало вполне естественным, Патрика продолжала беспокоить какая-то неясная тревога. Тиллман сказал, что Тия вообще не заезжала к тетушке. Откуда же она могла узнать, что той нет дома?
 — Теперь, когда вы знаете о смерти Херста, — ворвался в его мысли голос Джона, — что вы предпримете? И как поступить нам, ее родственникам? На время скрыть от нее смерть мужа или все же сообщить печальную новость?
 Если бы Патрик мог отвечать искренне, он наверняка сказал бы, что Тия первой должна узнать о смерти Херста. Мало того что его жена давно свыклась с фактом убийства, она будет даже рада узнать, что правда наконец выплыла наружу.
 Что же ответить Джону? Если Тия узнает от кого-то о смерти Херста, можно распрощаться с мечтами о медовом месяце. Тия будет проводить все свободное время с сестрой, в которой души не чает. С другой стороны, медовый месяц можно просто на некоторое время отложить. Тия будет с радостью наслаждаться прелестями супружеской жизни, зная, что отвратительная история с убийством позади.
 — Думаю, мне стоит поехать с вами к Эдвине, — решил он наконец. — Тия не простит мне, если я буду скрывать от нее правду и не позволю утешить сестру. К тому же Эдвина весьма артистична: наверняка она закатит истерику, когда узнает о смерти мужа. Не сочтите меня черствым человеком, если я говорю об Эдвине в таком тоне.
 Джон согласно кивнул. Он тоже недолюбливал Эдвину.
 — В общем, едем, — решил Патрик, делая шаг к двери. Уже на пороге он обернулся к Джону: — Что говорят власти? У них уже есть подозреваемые?
 — Нет. Единственное, в чем сходятся служители закона, — так это в том, что убил Херста мужчина. Альфред был игроком и постоянно влезал в долги. С его образом жизни можно нажить тысячу врагов. Конечно, никто из нас не ожидал, что кто-то может пожелать ему смерти, но в конечном итоге подобный финал неудивителен. — Джон коротко взглянул на Патрика. — Есть одно странное совпадение. Всего за день до обнаружения Херста нашли тело Томаса Элсуорта, приходившегося ему дальним родственником. Его нашли как раз в день вашей свадьбы. Его застрелили. Кажется, эта парочка влипла в неприятную историю. Как вы считаете?
 — Что ж, вполне возможно, — осторожно произнес Патрик.
 — Наверное, сейчас я скажу дурную вещь, но мне кажется, что на похоронах будет мало людей. Херста никто не любил. Мы все испытали облегчение при мысли о том, что этот мот перестанет тянуть из Тии деньги. Кстати, она не единственная, кто содержал его и оплачивал карточные долги.
 Они продолжали стоять на пороге в ожидании, когда подадут экипаж. Патрик рассеянно рассматривал улицу, думая о чем-то своем. Лицо Джона было озабоченным. Никому из них не улыбалось заниматься смертью Альфреда Херста. Разговор постепенно угас, и в это время по улице пронесся экипаж, запряженный парой серых лошадей, и остановился напротив их дома. К удивлению Патрика, из экипажа выскочил Найджел. Распахнув вторую дверь, он подал руку своей пассажирке, которой оказалась мисс Бредфорд. Джон и Патрик заспешили к неожиданным гостям. Лицо Модести было бледным, и Патрик велел извозчику подождать:
 — В чем дело? — взволнованно спросил он Найджела, чувствуя, как сердце его сжалось от страха.
 — Спроси мисс Бредфорд. Я и сам ничего не знаю. Просто помог ей добраться до твоего дома.
 Патрик перевел вопросительный взгляд на Модести. Она покачала головой:
 — Здесь нельзя говорить. Пройдемте внутрь.
 Патрик снова вернулся в библиотеку, только теперь его сопровождали трое. Джентльмены в ожидании уставились на Модести.
 — Я не хотела прибегать к крайним мерам, но Тия не оставила мне выбора, — начала она, глядя на Патрика. — Она ведь не сообщила тебе об Эдвине и Йейтсе?
 — Йейтсе? — воскликнул Джон. — Какая связь между этим пройдохой и Эдвиной?
 — Ее муж задолжал Йейтсу крупную сумму. Йейтс потребовал, чтобы Эдвина расплатилась с ним вместо Альфреда. Сегодня в двенадцать часов дня Тия решила встретиться с ним, чтобы отдать ему долг. — Заметив, каким жестким стало лицо Патрика, Модести добавила почти со страхом: — Я убеждала ее рассказать тебе, но она меня не послушалась.
 — Ты могла бы сама мне рассказать, чтобы уберечь Тию от опасной встречи.
 — Я… я и без того слишком часто вмешивалась в вашу жизнь, разве нет? — смутилась Модести. — К тому же я была уверена, что Тия рано или поздно сама тебе все расскажет.
 — Как ты узнала, что она ничего мне не сказала?
 — Я действовала наугад. Слишком велик был риск, и я не могла не вмешаться. Тия отправилась на встречу одна. Знаешь, я хотела сделать это за нее, поэтому и отправилась к Эдвине. На мой стук никто не открыл. Мне вообще показалось, что в доме никого нет, хотя Тия должна была уже туда приехать.
 Патрик повернулся к Найджелу.
 — А какова твоя роль в этом деле? — преувеличенно мягко и тихо спросил он.
 — О, не брани его! — вступилась Модести. — Просто я по глупости отпустила экипаж, добравшись до Эдвины, и мне пришлось возвращаться пешком. Найджел случайно проезжал мимо и предложил мне помощь.
 — Спасибо, дорогая леди, что так рьяно защищаете меня, — усмехнулся Найджел. — Когда Патрик начинает говорить таким тихим голосом, у меня душа уходит в пятки. Он всегда так разговаривает, когда охвачен бешенством. Знаете, как говорят: «Страшен не кричащий в гневе, а молчащий в гневе». — Он с улыбкой взглянул на Патрика: — Итак, твоя жена вновь попала в историю. Думаю, надо ехать ее выручать. С Йейтсом шутки плохи, это известно всем.
 — Это вы верно подметили, — согласился Джон с несчастным видом. Его отправили с неприятным поручением, а оказалось, что история куда более запутана и опасна, чем он думал.
 — Тогда надо отправляться немедленно, — заявил Найджел. — Там, где появляется Йейтс, происходят дурные вещи.
 Патрик был мрачен, как грозовая туча. Как он мог подумать, что эта гадкая история благополучно разрешится? Когда дело касается Тии, никогда не знаешь, какие их ожидают неприятности. Его рисковая женушка отправилась на встречу с одним из самых опасных людей Лондона, надеясь справиться с ним сама! Наивная дурочка!
 Патрик поклялся себе, что если Йейтс не свернет Тии шею, он сделает это за него.
 Модести не отрываясь смотрела на Найджела.
 — Вы это серьезно? Какие «дурные вещи»? Этот Йейтс и правда так опасен? Он просто потребовал с Эдвины долг ее мужа. Когда Эдвина сказала, что это страшный человек, я решила, что она, как обычно, преувеличивает. — Модести в ужасе схватилась руками за грудь: — Тия решила заплатить Йейтсу и пригрозить полицией, если он снова побеспокоит Эдвину.
 — Очень умно, — процедил Патрик сквозь зубы. — Немедленно едем! Наверняка моей беспутной женушке потребуется подмога. Ты с нами, Найджел?
 — Обижаешь, приятель, — откликнулся тот. — Когда это я упускал возможность ввязаться в заварушку?
 Именно в этот момент Тия в очередной раз взглянула на часы. Минутная стрелка давно достигла шестерки и неумолимо двигалась дальше, а мистер Йейтс так и не появился.
 — Да это просто глупо! — возмутилась Тия. — Он что — решил вообще не приходить?
 — Он придет, не волнуйся, — заверила сестру Эдвина. — Семьдесят тысяч фунтов — серьезный повод, чтобы не пропустить встречу.
 Не успела она договорить, как в коридоре раздались шаги. Девушки замерли и переглянулись.
 — Наверное, это он! — прошептала Тия. — Но как ему удалось пробраться в дом?
 Эдвина забормотала:
 — Он просил… просил оставить заднюю дверь незапертой. — Ее синие глаза расширились от ужаса. — Это ужасный человек! Я не рискнула ослушаться его.
 Тия молча кивнула, взяла со стула сумку с деньгами и повернулась лицом к двери. Расправив плечи и горделиво вскинув голову, она стала ждать появления Йейтса.




 Глава 19


 Мужчина, который вошел в комнату, был совершенно не знаком Тии. Эдвина описала его огромным и жутким человеком, но сейчас перед Тией стоял пухленький субъект с добродушным лицом. У мистера Йейтса оказались очень синие глаза, лучистые и внимательные, и от этого на душе у Тии стало легче.
 — Дорогие леди! — приветливо улыбнулся мужчина. — Прошу прощения за задержку. Позвольте представиться: я — Эшер Йейтс. А вы, должно быть, миссис Блэкберн? — повернулся он к Тии.
 — Э… да, — промямлила Тия, все еще недоумевая, что могло испугать Эдвину в столь приятном человеке.
 — Хватит паясничать! — рявкнула ее сестра, вставая из-за стола. — Бери деньги и делай то, за что уплачено.
 — Так вы не передумали? — усмехнулся Йейтс, не обращая ни малейшего внимания на изумленное выражение лица Тии.
 Избегая взгляда сестры, Эдвина кивнула:
 — Не тяни.
 Йейтс повернулся к Тии. Он по-прежнему улыбался, и даже глаза его были веселыми, но что-то в нем неуловимо изменилось. Теперь Йейтс внушал Тии даже не опасение, а ужас. Она сделала шаг назад, судорожно прижимая, к груди сумку с деньгами. Йейтс протянул руку к ней:
 — Давайте мне деньги, мадам. Они принадлежат мне.
 — А я думаю, что нет, — покачала головой Тия, снова отступая. — Сначала мы должны кое-что обсудить.
 Йейтс покачал головой. На губах его играла умильная улыбка.
 — Нам нечего обсуждать, юная леди. У меня договор с вашей сестрой, а не с вами.
 — Какой договор? Ничего не понимаю.
 Йейтс все так же улыбался. Неужели всего несколько минут назад он казался Тие добродушным? Сейчас его глаза были холоднее льда, спокойные и пустые. Тия содрогнулась от ужаса.
 — Она дала мне небольшое задание. Я должен вас убить и вывезти ваше тело за пределы Лондона. — Йейтс задумчиво покусал губу. — Какой-нибудь несчастный случай, полагаю. Возможно, все решат, что вы выпали из экипажа и сломали шею.
 Тия изумленно молчала. Трудно было поверить, что Эдвина настолько свихнулась, что наняла этого улыбчивого убийцу, чтобы избавиться от собственной сестры. Но удивило Тию даже не это, а то, с какой легкостью она сама приняла этот факт.
 Эдвина отводила в сторону взгляд, на лице ее было написано недовольство происходящим. Однако щеки ее горели, и она покусывала губу. Она выглядела так же, как и всегда, когда ее ловили на недостойном поведении. К примеру, на подглядывании в замочную скважину. Немного виноватый вид, но уж точно не полный раскаяния.
 Тия не сомневалась, что Йейтс говорит правду. К чему ему лгать? С другой стороны, необходимо, чтобы Эдвина сама подтвердила его слова.
 — Это правда? — тихо спросила Тия у сестры. — Ты наняла его, чтобы меня убить?
 На мгновение взгляд Эдвины коснулся ее лица и тотчас отскочил в сторону как мячик.
 — Я не хотела.
 — Но за что?
 Эдвина поджала губы:
 — Какая разница? И чего ради я должна объяснять тебе свои поступки?
 — Думаю, я заслужила немного твоего внимания, раз уж ты осудила меня на смерть. Неужели ты не исполнишь мою последнюю просьбу? Ведь это так просто. Я унесу эту тайну в могилу, так вроде? Объясни, какие причины побудили тебя нанять убийцу?
 — Какой забавный разговор! — умилился Йейтс, потирая пухлые ладошки. — Расскажи ей. Что ты теряешь? Пусть она узнает, какова на самом деле ее сестрица!
 — Заткнись! — рявкнула на него Эдвина. Обернувшись к Тии, она недовольно заметила: — Тебя что — совсем не взволновало известие о твоей скорой смерти? Ты не выглядишь испуганной.
 Тия пожала плечами:
 — Я могла бы закатить истерику, как сделала бы ты, но не думаю, что это отдалит мою смерть. — Она говорила спокойно и неторопливо, стараясь выиграть время. У нее не было никакого плана, но она надеялась, что он появится. — Так расскажи мне все, Эдвина.
 — Я правда не хотела нанимать его, — вдруг всхлипнула сестра. — У меня просто не было выбора.
 — Как это — не было выбора? — озадаченно спросила Тия. Лицо Эдвины пошло красными пятнами.
 — Я была в том доме, когда ты встречалась с Альфредом! — выпалила она. — Я слышала ваш разговор. Херст женился на мне, чтобы тратить мои деньги, а потом и твои! О любви не было и речи! Я была оскорблена и унижена. Это было ужасно!
 — Ты была в том доме? Но как ты узнала о нашей встрече? Альфред сказал, что это для тебя секрет, — удивилась Тия. Однако ей сразу вспомнилось, как любила Эдвина подслушивать чужие разговоры, и собственное странное чувство в ночь убийства, что за ней кто-то следит.
 Эдвина вульгарно расхохоталась:
 — Точно так же, как я узнала, что Альфред и Том Элсуорт занимались шантажом. Эти идиоты так громко разговаривали, что не подслушать было бы глупо. Том пришел к Альфреду, и они заперлись в гостиной. Мой муж рассказал ему о вашей предстоящей встрече. Еще раньше я узнала, что они шантажировали леди Колдекотт, а в качестве тайника для ее писем они выбрали особняк на Керзон-стрит. В общем, я вышла из дома раньше мужа, спряталась на втором этаже пустого дома и стала ждать вашего появления. — Она самодовольно рассмеялась: — А вам даже в голову не пришло, что кто-то может оказаться хитрее вас!
 Тия постаралась скрыть удивление, узнав, что Херст и Элсуорт шантажировали мать Патрика. Теперь ей стала ясна причина, по которой ее муж оказался в ту ночь на Керзон-стрит. Патрик шел на встречу с шантажистом. Теперь понятно, почему он не раскрыл ей свою роль в этом деле: он оберегал интересы матери.
 — Да, мы ничего не заподозрили, — кивнула Тия, искоса взглянув на Йейтса. Какую роль сыграл он той ночью? Альфред был так напуган тогда. Он во что бы то ни стало хотел добиться от нее денег. Неужели Йейтс пригрозил ему убийством, если он не вернет долг? И неужели это он убил Херста?
 Словно прочитав ее мысли, Йейтс покачал головой:
 — Нет, мадам, это не я воткнул в него ножницы. — Он кивнул на Эдвину: — Это была его добрая, любящая женушка. Я просто помог ей и дурачку Элсуорту избавиться от трупа.
 Тия потрясенно посмотрела на сестру. От сделанных открытий на душе было мерзко. Значит, это Эдвина убила мужа? Тию затошнило. Милая, нежная Эдвина с невинным личиком и чудесными золотыми кудряшками воткнула ножницы в горло Альфреда Херста?
 — Ты убила собственного мужа!
 Эдвина равнодушно пожала плечами:
 — Я не нарочно. Просто я очень разозлилась. Ты должна понять мои мотивы: Херст использовал меня, растратил мои деньги, да еще пытался приставать к тебе. Я была так расстроена! Когда ты убежала, я спустилась посмотреть на Альфреда, и тут в дом вошел незнакомец, сразу после тебя. Было так страшно! Я снова спряталась, но он услышал мои шаги и последовал за мной. Я схватила подсвечник, стоявший в одной из комнат, и спряталась в шкафу. Там было так душно, так темно! А он все ходил и ходил по комнатам. Когда он распахнул дверцу шкафа, я изо всех сил ударила его по голове. Честное слово, я действовала бездумно! Я даже не взглянула на него, а просто выбежала из комнаты! — Эдвина перевела дух. — Я возвращалась в дом и позже. Незнакомец исчез. Так я поняла, что он был просто без сознания. Ты даже не представляешь, каким это было облегчением!
 — У вашей сестры такое доброе сердце, когда речь идет об убийстве невинных людей, — хохотнул Йейтс. Он явно получал удовольствие от монолога Эдвины.
 Эдвина метнула в него гневный взгляд.
 — Херст заслуживал смерти, — холодно произнесла она. — Если бы он был честным, любящим мужем, то был бы сейчас жив. Тогда я так взбесилась, что набросилась на него, когда он… А в руках у меня оказались те ножницы…
 — Как все произошло? — взволнованно спросила Тия. В ее памяти еще были свежи воспоминания о кошмарном вечере на Керзон-стрит.
 — Я спустилась по лестнице. Альфред уже пришел в себя. Он стоял и держался за голову. Я не успела ничего сказать, как он начал на меня кричать: мое появление стало для него досадной неожиданностью. Он обзывал меня гадкими словами! Я… я вышла из себя, схватила со стола ножницы, — Эдвина судорожно глотнула, — и ударила его. — Она закрыла лицо руками. — Все произошло так быстро и так страшно.
 Тия молча смотрела на сестру. Что она могла сказать? Пожалеть? Или обвинить?
 — А как ты вышла на Йейтса? Ведь это он помогал тебе?
 — Нет. Это был Элсуорт, — забормотала Эдвина, поднимая лицо. — Я поспешила домой. Том ждал в гостиной Альфреда… и меня. Мы с Томом… были близки, — призналась Эдвина смущенно и в то же время с вызовом.
 Тия сразу поняла, что имеет в виду сестра.
 — Значит, вы были любовниками? — Она перевела взгляд на Йейтса, который продолжал улыбаться. — И это Элсуорт связался с вами?
 — Так и было, мадам. Я предлагаю своим клиентам разносторонний спектр услуг.
 Тия приподняла ухоженную бровь:
 — Это вы напали на моего мужа?
 — Не я сам. Это были мои ребята. — Йейтс адресовал Тии очаровательную улыбку. — Вашей сестре и Элсуорту не пришлась по душе ваша скорая свадьба. Они хотели получить ваши деньги, а в случае брака состояние отходит супругу.
 — Неправда! — пронзительно завопила Эдвина. — Это все ты! Это ты задумал, как получить деньги!
 Не удостоив сестру и взглядом, Тия пристально смотрела на человека, который собирался ее убить.
 — Мистер Йейтс, у меня складывается впечатление, что вы отлично осведомлены о подробностях этого дела.
 — Это правда. Я всегда тщательно проверяю всю подноготную своих клиентов, — скромно ответил он. — А в данном случае мне пришлось связаться с такими олухами, что узнать, чем они промышляют, оказалось слишком просто. Элсуорт и Херст нашли письма леди Колдекотт среди вещей старой тетки Тома и решили на этом заработать. — Йейтс вздохнул. — А ведь я сам хотел добраться до этих писем. Я даже готов был за них списать долги Херсту и Элсуорту. Леди Колдекотт гораздо богаче этих недоносков, я мог получить немало денег. Думаю, Элсуорт никогда не предложил бы мне долю в шантаже, если бы не потребовалось избавиться от тела Херста. Так я оказался втянутым в эту историю. — Йейтс подергал мочку уха. — Я всего лишь бизнесмен и делаю то, за что мне платят. Я бы не ввязался в эту заваруху, если бы на кону не стояло ваше состояние. Элсуорт убедил меня, что есть шанс завладеть деньгами, избавившись от вас. Даже после смерти Херста Эдвина и Том не отказались от своих замыслов. А кто я такой, чтобы наплевать на деньги?
 Эдвина возмущенно ахнула:
 — Негодяй! Тия, не слушай этого лжеца! Он просто хочет, чтобы ты думала обо мне дурно!
 — О Боже! — покачала головой Тия. Ей начало казаться, что у сестры не все в порядке с головой. — Мистер Йейтс, я хотела бы знать, зачем вы напали на Патрика. Ведь вашей целью было мое состояние. Не вижу смысла… — Она замолчала, а затем горько рассмеялась: — Ну конечно! Вы вовсе не собирались припугнуть его. Вы хотели его убить. Тогда я не вышла бы замуж и заполучить мое состояние стало бы намного легче. Вот почему Элсуорт проник в мою комнату накануне свадьбы! Когда провалился план с убийством Патрика, было решено избавиться от меня. Прежде чем мы поженимся, разумеется.
 — Это была его идея! — вскричала Эдвина. — Он требовал все больше и больше. Сначала семнадцать тысяч, которые задолжал ему Альфред, затем еще девять тысяч за то, чтобы тело моего мужа исчезло, и самую крупную сумму за нападение на Блэкберна. Итого семьдесят тысяч фунтов! Тия, это был настоящий кошмар! Мы с Томом не знали, куда кинуться за помощью. Йейтс не дал нам времени на то, чтобы добыть деньги. Он велел Тому отдать ему свой городской дом и забрал у него все деньги. Он стоял над телом Альфреда и издевался над нами! Он сказал, что сразу пойдет в полицию и сообщит об убийстве, если мы ему не заплатим. — В глазах Эдвины стояли слезы. — Он забрал мои драгоценности и все столовое серебро. Он сказал, что если мы будем покладистыми, он даст нам время вернуть остаток долга. — Ссутулившись, она продолжала совсем тихо: — Тогда я написала записку с требованием денег. Девять тысяч, ты помнишь? Этого хватило бы, чтобы выкупить то, что забрал Йейтс. Но это еще не все. Нам нужны были еще деньги — все твое состояние, Тия. И вдруг этот твой скоропалительный брак с Блэкберном! Нам пришлось действовать быстро.
 — Ваш приятель Йейтс не оказал вам содействия? — спросила Тия с интересом. — Он напал на Патрика, но попытка убийства не увенчалась успехом. Разве ваш друг не предложил вам свою помощь в дальнейшем? Ведь он получил деньги, но не выполнил обещания.
 — Это вовсе не смешно! — заорала Эдвина.
 — Поверь мне, — улыбнулась Тия, — сейчас мне вовсе не до смеха. Просто интересно, почему на меня напал Элсуорт. Ведь у профессионального убийцы это вышло бы гораздо лучше. Почему вы не поручили это Йейтсу? — Поскольку Эдвина молчала, Тия продолжила за нее: — Ах, ну какая же я глупая! Вы же хотели просто сэкономить денежки! Ведь так?
 В этот момент где-то в отдалении — судя по всему, на крыльце дома — раздались голоса. Все трое замерли, прислушиваясь. Сердце Тии забилось быстрее, когда ей почудилось, что она слышит голос Патрика. Но потом все стихло, и дом снова окутала тишина. Только теперь, когда надежда на спасение померкла, Тия поняла, насколько боится смерти. Как ей хотелось, чтобы Патрик ворвался в дом и спас ее!
 Несколько минут они молчали. Каждый чутко вслушивался, но ничего больше не услышал.
 — Кто бы это ни был, он уже ушел, — с облегчением пробормотал Йейтс.
 — Наверное, очередной кредитор, — с горькой усмешкой кивнула Эдвина.
 — Ты так и не ответила, — вмешалась Тия. — Вы желали сэкономить на моем убийстве? Поэтому Элсуорт сам залез в мой дом?
 — Да, черт тебя побери! Йейтс и без того выдоил из нас все, что у нас было. Мы не желали, чтобы наш долг еще больше возрос. Элсуорт остался без гроша. Херст разорил меня, а Йейтс требовал с меня какие-то безумные деньги! — Она с ненавистью взглянула на Йейтса. Если бы взгляд мог убить, тот уже свалился бы замертво. — У нас просто не было выбора! Только твое состояние могло спасти нас от окончательного разорения. Ты должна меня понять, Тия. Я вовсе не желаю тебе смерти, но не вижу другого выхода.
 — А что, нельзя было обратиться ко мне за помощью?
 Плечи Эдвины вздрогнули.
 — Я могла попросить у тебя денег на оплату долгов Альфреда, тем более что я все равно рассказала тебе о Йейтсе. Ты бы не оставила меня в беде, я знаю. Но когда я убила мужа, все изменилось. — Эдвина сжала кулаки. — Да меня могли повесить! Я должна была избавиться от тела, и только Йейтс мог мне в этом помочь. Я не думала о том, что даю ему в руки мощное оружие, которое он в любой момент может пустить в ход. — Она устало вздохнула. — Возможно, нам с Томом стоило спрятать тело самим. В этом случае мы не попали бы в кабалу. Но тогда мы запаниковали. Том привел Йейтса, и отступать было поздно. Убить тебя ради твоих денег было его идеей. Он сказал, что таким образом решатся все наши проблемы. А мы с Томом были слишком напуганы, чтобы возражать.
 — Ты хотя бы понимаешь, чем тебе грозит сообщничество с этим человеком? — тихо спросила Тия. — Это никогда не кончится. Во-первых, вам придется иметь дело с Патриком. Во-вторых, твой помощник будет продолжать тебя шантажировать и дальше. — Она коротко глянула на Йейтса, который все так же мило улыбался, глядя на сестер. — Ты никогда не получишь свободы. Он будет угрожать тебе оглаской и без конца требовать денег. До конца своей жизни ты будешь болтаться на его крючке. Я верно понимаю ситуацию, мистер Йейтс?
 — Я бы не стал сгущать краски, — ответил убийца. — Но разумеется, время от времени я хотел бы получать небольшие суммы от вашей сестры. Так сказать, в память о моей заслуге.
 Тия фыркнула. Эдвина же, побледнев, уставилась на Йейтса.
 — Господи! — Она едва не заплакала, поняв, во что ввязалась. — Что я натворила? Мой муж мертв. Мой любовник мертв. И все мои усилия напрасны!
 — Ну что вы! — всплеснул руками Йейтс. — Я разберусь с вашей сестрой, вы выйдете замуж за Патрика Блэкберна, вдовца, и получите доступ к состоянию обоих. Разве овчинка не стоит выделки? Вы ведь на это и рассчитывали.
 Тия не знала, плакать ей или смеяться. Кому же все-таки принадлежал сей гениальный план? Она видела, что Эдвина не горит желанием увидеть ее в гробу, но это было слишком слабой причиной, чтобы удержать Йейтса от убийства.
 Раздался непонятный звук где-то в глубине дома, и все трое снова напряженно прислушались.
 — Да что это такое? — испуганно прошептала Эдвина.
 Прижав палец к губам, Йейтс шмыгнул к двери и осторожно ее приоткрыл. Словно по волшебству в его руке возник пистолет. Йейтс оглядел соседнюю комнату, коридор и бесшумно закрыл дверь.
 Понимая, что терять уже нечего, Тия закричала во весь голос:
 — Помогите! Меня хотят убить!
 Йейтс обернулся, неодобрительно посмотрел на нее и улыбнулся. Его, казалось, вовсе не взволновали се крики. От его улыбки Тия похолодела.
 — Вы повели себя глупо, — заметил Йейтс, — поигрывая пистолетом. — Здесь вас никто не услышит. Если вы еще раз закричите, мне придется заткнуть вам рот. Не думаю, что вам понравится способ, каким я это сделаю.
 Тия следила за пистолетом словно завороженная. В голове билась мысль о побеге. Если бы удалось усыпить бдительность убийцы, можно было бы выскочить в коридор и помчаться к выходу. Конечно, ее мог настигнуть выстрел, но встречать смерть покорно, как овца, Тия не хотела. Эдвина не сможет ее остановить, поэтому она не принимала сестру в расчет. Эдвина слишком занята собой и своими переживаниями. Она переложила нелегкое дело на плечи Йейтса и умыла руки.
 Если бы только Тия послушалась Модести и рассказала обо всем Патрику! Она так любила сестру, что ради нее готова была рисковать собой, и только теперь, в этом доме, наконец прозрела. Эдвина никогда не отвечала ей взаимностью. Обманываясь на ее счет, Тия поставила под угрозу свою жизнь и надежду на счастливое будущее с любимым мужем.
 — Кстати, Эдвина, — сказала она как можно спокойнее. — Ты не думала о том, что после моей смерти Патрик просто не захочет жениться на тебе? А вы, мистер Йейтс? Вы об этом не думали?
 — О, об этом не беспокойся, — весело хихикнул Йейтс. — Такие вещи для меня не проблема. Я привык пользоваться разными уловками — у меня их целый арсенал. К примеру, я знаю одного священника, который согласится — за определенную мзду — зарегистрировать брак, даже если жених будет в полуобморочном состоянии. Вот так-то!
 Тия закусила губу и в панике оглядела комнату. «Боже, Патрик, что я натворила! По моей вине не только моя, но и твоя жизнь теперь под угрозой!» Страх за мужа сковал тело ледяными объятиями. Он ощущался как боль и безвольная слабость. Тия изо всех сил впилась ногтями в ладони, чтобы прийти в себя. Неужели она позволит этим двоим себя убить? Теперь, когда столько бед позади, неужели она не справится с очередной бедой?
 Подняв голову, Тия изобразила на лице презрение.
 — Вижу, вы все предусмотрели, мистер Йейтс. Отдаю должное вашей смекалке.
 Йейтс скромно потупил глаза, довольный комплиментом.
 Итак, ее должны убить. Скорее всего негодяй просто сломает ей шею, а потом выбросит из наемного экипажа где-нибудь на пустынной дороге. Тия со страхом взглянула на руки Йейтса, мясистые, огромные. Пистолет тонул в одной из них, как будто был игрушечным. В голове пронеслись воспоминания о родных, о Модести, о Патрике. Его серые, внимательные глаза, казалось, и сейчас смотрели на нее.
 Черт побери, ей есть за что бороться! Но что она может сделать? Тия пошарила глазами по полкам, но все, что на них стояло, едва ли походило на оружие.
 Тяжелая сумка с деньгами, вот что! Ощутив прилив сил, Тия сжала сумку и быстро, молниеносно замахнулась.
 Йейтс так и не понял, что именно его ударило. Всего мгновение назад он стоял, добродушно ухмыляясь, напротив Тии, и вот уже лежит на полу, оглушенный ударом. Тия вложила в свой удар всю ненависть, все отчаяние, оттого он и вышел таким мощным.
 Не теряя ни секунды, не оглянувшись на убийцу, она бросилась к двери, по дороге отшвырнув пачку денег.
 — Только не это! — диким, каким-то неестественно визгливым голосом закричала Эдвина, бросаясь за ней. Уронив стул, она схватила Тию за юбки и дернула на себя.
 От сильного рывка Тию опрокинуло назад, прямо на сестру, и они повалились на пол, путаясь в юбках. Тия вскочила первой и ударила сестру в нос. Ее покойный брат мог бы гордиться ею: кровь потоком хлынула из ноздрей Эдвины, которая с изумлением размазывала ее по лицу. Тия рванулась к двери и почти успела схватиться за ручку, как сзади на нее напал Йейтс. Он дернул Тию за волосы с такой силой, что едва не сломал ей шею. Прижав ее затылком к своей голове, он ткнул ей в подбородок пистолет.
 — Еще одна попытка — и я не стану церемониться, — тяжело задышал он ей в ухо. — Мне нужно, чтобы все выглядело как несчастный случай, но если ты будешь дергаться, я просто пущу тебе пулю в лоб.
 Эдвина со стоном поднялась и, покачиваясь, села за стол. Платье ее было залито кровью, нос распух и уже посинел.
 — Спасибо, сестрица, — проскрежетала она. — Теперь я не стану раскаиваться, что— наняла для тебя убийцу.
 В этот момент раздался громкий удар, дверь едва не слетела с петель, и Тия потрясенно уставилась на Патрика, стоявшего в дверном проеме. У него было такое взбешенное, безумное лицо! И такое… такое потрясающе красивое, подумала Тия.
 Патрику хватило одного взгляда, чтобы оценить обстановку. Тия была жива и невредима. Пока. А значит, можно не разрезать Йейтса на куски, если он проявит благоразумие.
 — Вот ты где, дорогая женушка, — с ленивой, опасной улыбкой протянул Патрик, делая шаг вперед. Он двигался беззвучно, заставляя Йейтса отступать назад. — Надеюсь, теперь ты не захочешь спорить, что вела себя не очень умно?
 Тия растерянно улыбнулась в ответ, и от ее улыбки у Патрика сжалось сердце. Несмотря на гордую осанку, его жена казалась такой ранимой, такой беззащитной, что желание убить Йейтса прямо сейчас возникло снова.
 Похоже, Найджел, Модести, Джон и сам Патрик были недалеки от истины, полагая, что в этом доме происходят страшные вещи. Непонятна была лишь роль Эдвины в этом деле. Возможно, она вовсе не невинная жертва, но кровь, струившаяся у нее из носа, могла быть также следствием удара Йейтса. Впрочем, Патрику не было дела до Эдвины. Он просто хотел забрать свою жену, однако сделать это немедленно мешал пистолет, приставленный к ее голове.
 Патрик покачал головой и сделал еще один шаг к Йейтсу. Когда он и его спутники постучали в дверь дома Эдвины и никто не ответил, Патрик чуть не сошел с ума от ужаса, предполагая самое страшное. Он бы разнес весь дом по кирпичику, если бы не Найджел. Друг предложил поискать другой вход, не создавая лишнего шума.
 Между тем Йейтс опомнился от неожиданного вторжения и ткнул пистолетом в подбородок Тии, едва не разбив ей губу.
 — Поосторожнее, мистер Блэкберн, — предупредил он. — Не двигайтесь, если не хотите увидеть, как разлетятся мозги вашей супруги. У меня перед вами преимущество.
 — Смею надеяться, это ненадолго, — недобро улыбнулся Патрик.
 — Я бы не был так в этом уверен. И перестаньте скалить зубы. Имейте хоть чуток почтения, когда смотрите в глаза собственной смерти.
 — Жаль вас разочаровывать, мистер Йейтс, но скорая кончина не входит в мои планы. Я совсем недавно женился, и впереди меня ждет еще множество приятных моментов. И я хочу разделить их со своей женой.
 — Довольно! — возмутилась Эдвина. Она стерла с лица кровь платком и теперь нервно мяла его в руках. — Что нам теперь делать? — спросила она Йейтса. — Отпускать его нельзя, но если убить обоих, я останусь без денег.
 — Так вот в чем дело! — Патрик засмеялся. — Деньги! — презрительно выплюнул он. — Какие недостойные цели вы преследуете, миледи.
 Эдвина посмотрела на него уничтожающим взглядом. Теперь она недоумевала, почему раньше Патрик Блэкберн казался ей очаровательным. Сейчас на нее смотрел настороженный, разгневанный хищник.
 — Что мне делать? Йейтс, вы должны что-то придумать!
 Тот задумчиво смерил ее взглядом.
 — Первым делом закройте дверь. Не хотелось бы, чтобы вслед за вашим зятем сюда ввалился кто-то еще.
 Не спуская глаз с Патрика, Эдвина шмыгнула к двери и тщательно ее заперла. Йейтс одобрительно кивнул.
 — Еще не все потеряно, дорогая, — разъяснил он. — Вряд ли ваша сестра составила новое завещание. Со времени свадьбы у нее просто не было на это времени. А по старому завещанию все деньги отойдут вам, как если бы она вообще не выходила замуж. Главное, прикончить ее муженька. — Он улыбнулся Патрику:  — Я прав?.
 Тот пожал плечами:
 — Я не силен в законах. — Он сжал зубы. — Но ты кое-что не предусмотрел. Я пришел не один.
 — Я оценил ваш блеф, милорд, — поклонился ему Йейтс. — Всегда уважал людей, которые не тушуются перед лицом смерти. Только сейчас мне не до шуток, Я прекрасно знаю, что больше сюда некому прийти.
 — Патрик, — простонала Тия. — Мне так жаль, что я втянула нас в это! — Ее губы изогнулись, она едва не плакала. — Мы попали в центр паутины. Это Эдвина убила мужа, она сама призналась мне. Элсуорт был ее любовником. Они наняли Йейтса, чтобы провернуть гадкое дело.
 — Какая предприимчивая юная леди, — удивился Патрик. — Модести предупреждала, что вы не так просты, какой кажетесь, миссис Херст.
 — Закрой рот! — прошипела Эдвина. При этом из ее носа снова пошла кровь, и ей пришлось утираться испачканным платком. — Лучше помолись о спасении своей души.
 — Спасибо за совет. Но я, пожалуй, помолюсь о спасении вашей, иначе она точно угодит в ад, — ответил Патрик с иронией. — Я пришел сюда за своей женой, так что простите, если я веду себя не слишком вежливо, юная Эдвина. Кстати, Тия, должен признаться, что твоя выдержка меня поражает. Ты только что узнала, какой гадюкой оказалась твоя сестра. Кроме того, в тебя метят из пистолета, а ты еще способна гордо держать голову. — Патрик послал жене выразительный взгляд. — Я думал, что ты упадешь в обморок от страха и потрясения.
 — Да уж, — хмыкнула Эдвина. — Тия всегда была твердолобой!
 — Спасибо, дорогой, — улыбнулась Тия, распознав подсказку в словах мужа. — Что бы ни случилось дальше, я всегда буду любить тебя. Особенно за твой ум.
 — Ум? Да если бы твой муж был умным… — начал Йейтс, но не договорил. — Что за черт?! — Тия, которую он только что прижимал к себе, намотав на кулак ее волосы, как-то странно обмякла. — Она что — в обмороке?!
 Это было как раз то, что требовалось Патрику. Он рывком дернул на себя серебряный поднос, пылившийся на полке, и ловко запустил его в Йейтса. Поднос угодил убийце по кисти, сжимавшей пистолет. Йейтс охнул и выпустил волосы Тии. Еще мгновение — и Тия вцепилась зубами ему в ладонь, словно бойцовая собака. Заорав что есть мочи, Йейтс отскочил назад и, запутавшись в собственных коротких ногах, шмякнулся на пол.
 — А ты не верил в мой незаурядный ум, — хмыкнул Патрик, на всякий случай поднимая поднос.
 — Тут есть кое-кто и поумнее, — раздалось сбоку. Обернувшись, Патрик увидел пистолет в руках Эдвины.
 — Ого, какая прыть! — удивленно воскликнула Тия. — Эдвина, одумайся, пока есть время…
 — Предлагаю сделку, — перебил ее Патрик. — Ты просто отпустишь нас, а мы забудем обо всем, что произошло в этом доме. Это не так уж плохо.
 — Что?! — расхохоталась Эдвина. Ее смех был на грани безумия. — Вы хотите уйти и оставить меня на милость Йейтса? Какое благородство! — Глаза ее сузились. — Плохая, очень плохая идея.
 Эдвина быстро прицелилась в Йейтса и спустила курок. Раздался ужасный грохот, руки и платье Эдвины засыпал черный пепел. Йейтс, получивший пулю в висок, без звука упал на ковер.
 — Он никогда мне не нравился, — призналась Эдвина. — Он заслуживал смерти. Подлый мерзавец! — И она засмеялась, произнеся эту эпитафию.
 Патрик осторожно подтолкнул Тию за свою спину. Серебряный поднос он прижимал к груди как щит. Похоже, хладнокровия этой сумасшедшей девице не занимать! Не хотелось бы стать ее следующей жертвой.
 — Патрик! — раздался голос Найджела, сопровождаемый стуком в дверь. — Открой немедленно! Что здесь творится?
 Патрик посмотрел на Эдвину. Взгляд ее были безумен.
 — Мое предложение все еще в силе. Отпусти нас, и мы забудем обо всем. Тело твоего мужа нашли. Джон Хазлетт сообщил мне об этом. Он здесь вместе с лордом Эмбри. С нами приехала и Модести. В пистолете осталась одна пуля — если ты разбираешься в моделях, ты должна это знать. Одной пули не хватит, чтобы расправиться со всеми. — Он добавил чуть мягче: — Все кончено, Эдвина. Отдай мне пистолет.
 Лицо Эдвины исказилось. Она давно поняла, что проиграла, но слова Патрика как будто вколотили последний гвоздь в крышку гроба с ее надеждами. Что у нее останется, если она отдаст пистолет? Только ее никчемная жизнь. Семья никому не откроет ее тайну, но каждый из них будет знать о том, что случилось. Тия больше никогда не протянет ей руку помощи. Ей больше незачем жить. Долгие годы жалкого, нищего существования уже тянули к ней свои костлявые руки.
 — Эдвина, Патрик прав, — осторожно произнесла Тия. — Отдай ему пистолет. Пусть все закончится здесь и сейчас.
 — Ты всегда была умнее меня, сестричка, — горько ответила Эдвина. — Пусть все закончится здесь и сейчас.
 Быстрым движением она засунула дуло пистолета в рот и спустила курок.




 Глава 20


 Стоял чудесный апрельский вечер. В Холстед-Хаусе было тихо и уютно. Тия и Патрик только что поужинали и теперь наслаждались беседой. Модести, которая приезжала их навестить, уже добралась до Гарретт-Мэнор, где ее ждали лорд и леди Гарретт.
 Жуткие события сентября поблекли и почти стерлись из памяти. Казалось, страшные убийства случились давно, в какой-то другой жизни. Тия тяжело переживала смерть сестры. Она понимала, что не в ее силах было удержать Эдвину от самоубийства, но все равно еще очень долго винила себя в разыгравшейся трагедии.
 — Если бы только я иначе к ней относилась, — раз за разом вздыхала Тия. — Я должна была вести себя строже и не баловать ее. Возможно, все сложилось бы по-другому.
 После этих слов Патрик молча обнимал жену, баюкая в своих объятиях.
 — Здесь нет твоей вины. Ты склонна корить себя за чужие ошибки. Глупо теперь гадать, какой могла вырасти Эдвина, если бы ты ее не баловала. Ты сделала для нее все, что было в твоих силах. Она сама выбрала свой путь. Ты отговаривала ее от брака с Херстом, но она не слушала твоих советов. Все произошло так, как и должно было произойти. Она сама выбрала свою судьбу.
 Поначалу Тия протестовала, слыша от мужа подобные речи, но постепенно успокоилась и все чаще кивала в ответ.
 — Ты же знаешь, что я прав, дорогая, — говорил Патрик, целуя жену. — Ты виновата лишь в том, что Господь наделил тебя щедрым и ласковым сердцем, но это не имеет никакого отношения к истории с Эдвиной.
 Шли недели, летели месяцы, и сердце Тии все меньше терзали воспоминания. Она постаралась выкинуть из головы дурные мысли о прошлом, чтобы они не омрачали их жизнь.
 Когда тела нашли, разразился скандал. Семья, как и годы назад, использовала все свои связи, чтобы замять его в рекордно короткие сроки. Когда тело мертвой Эдвины упало на пол, Патрик немедленно увез Тию к Модести, а потом вернулся к Найджелу и Джону. Втроем они обдумали ситуацию и решили, что им делать дальше. Экипаж, на котором они приехали, принадлежал Найджелу, и его кучер опять был готов молчать как рыба. По счастливому стечению обстоятельств их визит к Эдвине не возбудил ничьих подозрений, поэтому все трое разъехались по домам.
 После этого Патрик и Тия быстро собрали вещи и отправились в загородное имение. Вечером того же дня Джон заехал к Эдвине, якобы чтобы сообщить, что ее муж убит, а когда на его стук никто не открыл, вызвал полицию. Все прошло, как и планировалось. Полицейские осмотрели тела и решили, что Эдвина застрелила Йейтса (разумеется, своего любовника), а затем покончила с собой.
 Уже на другой день весь Лондон был охвачен сенсацией. Факт, что женщина из влиятельной семьи убила собственного любовника и себя, потряс всех. Общественное мнение тотчас нарисовало возможный сценарий этой истории: Йейтс убил Херста, своего должника, а Эдвина, узнав об этом, в отчаянии застрелила любовника. На фоне страшной трагедии все тотчас забыли о скоропалительной свадьбе Тии и Патрика, поэтому молодожены провели спокойный медовый месяц в пригороде Лондона.
 Уезжая, Патрик успел поговорить с Найджелом.
 — Я хочу увезти Тию подальше отсюда. Никого не удивит наш отъезд, ведь мы давно планировали покинуть Лондон. Таким образом, Тия «узнает» о смерти сестры уже в Холстед-Хаусе, где и будет оплакивать ее кончину. Хватит с нес переживаний. Пусть даже разразится скандал — я не хочу, чтобы Тия вновь прошла через унижение и сплетни.
 Тия не стала спорить с мужем. Она была слишком потрясена случившимся. Чувство вины за то, что она не доверяла Патрику, сыграло здесь не последнюю роль — Тия без единого протеста приняла его план. Она покидала Лондон в мрачном настроении.
 Ни Патрик, ни Тия так никогда и не узнали, кому первому пришел в голову план с убийством. Но даже Модести, которая никогда не любила сестру Тии, считала, что идея принадлежала Йейтсу, а Эдвина только приняла ее. Патрик придерживался иного мнения: он видел, с каким хладнокровием Эдвина застрелила человека, и из этого сделал вывод, что она была особой жестокой и расчетливой.
 Спустя пару дней после убийств Тия и Патрик обсуждали неясные моменты.
 — Зачем Элсуорт вернулся на Керзон-стрит? — спрашивала Тия. — Допустим, он хотел забрать письма твоей матери. Но почему он не сделал этого раньше? Сразу после смерти Херста?
 — Возможно, он не хотел, чтобы они достались Йейтсу. К тому же после убийства своего приятеля он был слишком напуган. Но я склоняюсь к мысли, что им руководил обычный расчет.
 Такие разговоры становились все более редкими и наконец вообще прекратились. Тем более в этот чудесный апрельский вечер, когда полная луна выкатилась на небосклон и показывала им свой серебристый бок, говорить об убийствах никому не хотелось. Благоухали первые розы, небо казалось сшитым из черного бархата, а на душе царил удивительный покой.
 Патрик и Тия в обнимку шли по ухоженной дорожке через сад. Ветви ив склонялись к ним, словно пытались погладить по голове, звезды подмигивали с темного неба. Патрик чувствовал себя абсолютно счастливым человеком. Он уже не первый раз украдкой возносил небу благодарственные молитвы за то, что судьба свела его с Тией. Если бы не история с шантажом и череда последовавших за этим событий, они могли не встретиться и не полюбить друг друга. Если бы не Элсуорт и Йейтс, под сердцем Тии сейчас не билась бы новая жизнь, которую они с Патриком зачали вместе.
 Он осторожно коснулся ладонью округлившегося живота жены и рассеянно улыбнулся, глядя на небо.
 — Чему ты улыбаешься? — спросила Тия негромко.
 — Я рад, что мы вместе, — просто ответил ее муж. — Я люблю тебя и нашего малыша, который скоро порадует нас своим первым криком. Сейчас мне так хорошо, что я готов пообещать тебе все, что ты попросишь.
 — Да уж, ты великодушен! — рассмеялась Тия. — Но ты и так постоянно делаешь мне подарки. Какой еще супруг позволил бы мне перевезти под его крышу тетушку? Модести правда не стесняет тебя?
 — Нисколько. У меня огромное поместье, и я всегда могу найти укромный уголок для любовных утех. Я готов перевезти сюда весь Лондон, если ты этого захочешь.
 — Как ты думаешь, Модести понравится Натчез? Я так удивилась, когда она согласилась с твоим предложением переехать в Америку! Я думала, что тетя просто хочет быть со мной рядом, пока кроха не появится на свет.
 — Главное, чтобы Натчез понравился тебе, дорогая женушка.
 — Конечно, мне понравится. Я с нетерпением жду, когда мы там окажемся. Так хочется увидеть твой родной дом и твоих друзей. Это будет так увлекательно!
 — До чего же я люблю, когда твои глаза горят восторгом, — засмеялся Патрик.
 Тия с улыбкой погладила себя по животу:
 — Ты слышишь, что говорит твой папа, Том? Он без ума от нас!
 — Довольно сложно не влюбиться в такую красивую, самоотверженную и ужасно глупую женщину, — ухмыльнулся Патрик.
 — Вот наглец! — расхохоталась Тия и ткнула кулачком мужа в бок.
 Патрик для вида охнул и покачал головой. Обняв жену, он прошептал ей на ушко несколько слов, от которых Тия зарделась и согласно кивнула. Они повернулись и пошли к дому.
 Полная серебристая луна добродушно смотрела им вслед. Уж она-то прекрасно знала, что на уме у этих двоих.