Аннотация: Шеймусу Маккаррену поручена секретная миссия – найти ключ к шифру французского шпиона.
 Неожиданно он узнает, что будет работать не один, а с помощником. Каково же было его возмущение, когда становится известно, что этот помощник – очаровательная юная леди Джульет Первилл, обладающая незаурядными математическими способностями.
 Однако уязвленное самолюбие не в силах умерить страсть, внезапно охватившую всегда сдержанного и хладнокровного мужчину…


---------------------------------------------


 Саманта Саксон
 Ключ к сердцу



 Глава 1


  Лондон, Англия 
  1 января 1812 года 
  12.17 ночи 
 – Кто вы?
 В поисках выхода леди Джульет Первилл быстро окинула взглядом библиотеку кузины, продолжая следить за джентльменом, твердо решившим не выпускать ее из комнаты.
 – Это не важно, леди Джульет, – ответил пожилой мужчина пренебрежительным тоном, обходя диван и медленно приближаясь к ней и в то же время, как и она, не сводя глаз с двери. – Важнее всего то, почему я нахожусь здесь.
 – Почему же?
 – Ваш отец. – Джентльмен замолчал, и в его карих глазах мелькнула ненависть. – Лорд Первилл отобрал у меня довольно крупную сумму, и я хочу получить что-то взамен.
 Джульет нервно сглотнула, впервые осознав, какую опасность представляет этот человек.
 – Фунт мяса.
 Незнакомец усмехнулся, мелкие морщинки собрались в уголках его глаз, выдавая если не его возраст, то его злобу.
 – Что-то в этом роде, да.
 – Это ничего не изменит. – Джульет натолкнулась спиной на письменный стол красного дерева, принадлежавший лорду Апплтону, и чуть не задохнулась. – Вы знаете моего отца. Ему безразлично, что вы сделаете со мной.
 – Но видите ли, дорогая, мне небезразлично. – Он стянул со своих пухлых рук перчатки, и Джульет почувствовала, как ее охватывает страх. – Очень даже небезразлично.
 – Я закричу.
 – На вашем месте я бы этого не делал. – Джентльмен с явной угрозой смотрел ей глаза. – Более того, никто вас не услышит, мы далеко от бального зала. И вы поступили довольно неразумно, удалившись в эту часть дома леди Фелисити без сопровождения.
 – Я… – Джульет сжала в руке записку лорда Роберта Барксдейла, и мужчина рассмеялся.
 – Вижу, вы получили мое послание.
 – Эту записку написали вы? – спросила леди Первилл, зная ответ на свой вопрос и чувствуя себя одураченной.
 Записку ей передал посыльный, и она подумала, что, может быть, Роберт Барксдейл наконец решился сделать ей предложение.
 – Да, знаю, я поступил жестоко, но вашего лорда Барксдейла надо немного расшевелить, разве вы со мной не согласны?
 – Нет, – прошептала она, и незнакомец чуть заметно улыбнулся.
 – Он сказал, что вы не очень красивы, но я с ним не согласен.
 Джульет не требовалось объяснений, кем был этот «он». Это был ее мерзавец отец.
 – Да, и меня в данной ситуации очень утешает мысль, что мой враг находит меня привлекательной.
 Джентльмен рассмеялся, но в его смехе не слышалось, как раньше, злобного презрения.
 – Привлекательной и забавной. – Он вздохнул. – Жаль.
 Мужчина протянул к ней руки, и Джульет бросилась к двери. Но она была слишком слаба, чтобы противостоять ему, и он без труда обхватил ее за талию и бросил на обитую бархатом кушетку.
 – Мне это доставит удовольствие.
 – Пожалуйста, не надо. – Джульет старалась не расплакаться. Она видела, как загорелись похотью его темные глаза, когда он своим телом придавил ее к ярко-красным подушкам.
 – Не бойтесь, миледи, – прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в шею, и обдавая запахом алкоголя. – Я не собираюсь причинять вам боль. – Он усмехнулся. – Совсем не собираюсь.
 Жаждавший мести человек поцеловал ее в плечо, и мурашки пробежали по ее коже. Джульет отвернулась. Она почувствовала его руку на своем плече и замерла. Он оттянул тонкий шелк и поцеловал верхнюю часть ее груди, почти обнажившейся перед его плотоядным взглядом.
 Джульет закрыла глаза, приготовившись к смерти, но вдруг ей показалось, что у дверей библиотеки будто кто-то ахнул.
 Напавший на нее мужчина сел и пригладил толстыми пальцами свои седеющие волосы. Джульет невольно повернулась, и ее глаза широко раскрылись при виде лорда и леди Уинслоу, самых известных сплетников высшего общества. Однако не это ранило ее сердце, а выражение лица молодого джентльмена, стоявшего позади них.
 Лорда Роберта Барксдейла.
 Джульет встретила его оскорбленный взгляд и, покачав головой, сказала:
 – Я все объясню, Роберт…
 Лорд Барксдейл, не веря своим глазам, рассеянно посмотрел на ковер, затем повернулся, и его четкие шаги затихли вдали.
 Лорд и леди Уинслоу обменялись многозначительными взглядами и последовали за ним, уже, без сомнения, подбирая слова для оповещения всех заинтересованных членов общества о позорном падении леди Первилл.
 – Ну, – усмехнулся, поднимаясь на ноги, ее неудачливый насильник, – до свидания, леди Джульет. Скажите вашему отцу, что лорд Харрингтон передает ему наилучшие пожелания.
 Джентльмен направился к двери, и Джульет в ярости вскочила.
 – Так это ваша месть моему отцу? – крикнула она ему вслед. – Гибель моей репутации?
 – Да. – Лорд Харрингтон улыбнулся. – Когда-то он погубил мою.




 Глава 2


 На следующий день – было два часа пополудни – Джульет, все еще кипя от негодования, лежала в постели с подносом, целиком заставленным всяческими сладостями. Ну, может быть, не целиком, а наполовину.
 – Джульет? – Мелодичный голос красавицы кузины леди Фелисити Апплтон звонко прозвучал за дверью.
 – Что тебе надо, Фелисити? – резко спросила Джульет, взбивая подушки, прежде чем откинуться на них.
 – Тебе пришло два письма, дорогая.
 Фелисити открыла дверь и протянула конверты. Их доставили в дом Апплтонов, поскольку всем было известно, что когда леди Джульет Первилл приезжает в город, то останавливается у своей кузины.
 – Прочти их.
 – Может быть, тебе лучше прочитать их, когда будешь одна, пока я…
 – Прочитай их, Фелисити.
 – Ну хорошо.
 Белокурая кузина грациозно присела на кровать. Она сломала печать на первом послании и прочитала вслух:
 – «Леди Спенсер вынуждена с сожалением сообщить вам, что приглашение на бал, посланное вам на прошлой неделе, отменяется». – Фелисити подняла светло-карие глаза, ставшие вдруг темно-шоколадными. – Ладно, кажется, мне уже не нравится леди Спенсер, и я напишу ей, что тоже не принимаю ее приглашения.
 – Фелисити, – вздохнула Джульет. – Ты не можешь отказываться от всех развлечений, к которым меня не допускают.
 – Нет, могу.
 – Нет, не можешь, дорогая. – Джульет сжала руку кузины. – Иначе ты станешь, как и я, старой девой, и нам придется жить вместе, и нам некуда будет девать наше время, кроме как разводить… – она подняла свою полосатую кошку, и та, протестуя, тихо мяукнула, – кошек. О Боже, это такая тоска! Прочитай мне второе. Фелисити взглянула на печать и улыбнулась:
 – Это от твоей матери.
 Джульет закрыла лицо руками и застонала.
 – Она уже знает? Как ты думаешь, она получила мое письмо с объяснениями по поводу отца и лорда Харрингтона?
 – Как же она могла получить его? Мы отправили его всего лишь два часа назад.
 – Тогда прочитай, что она пишет. – Джульет схватила пирожное и сунула его в рот.
 – «Моя дорогая Джульет, – Фелисити улыбнулась, было видно, что она любила свою тетю, – сегодня утром мне рассказали о неприятных событиях, произошедших вчера вечером в доме твоего дяди, и я хочу, чтобы ты знала, что тебя будут рады видеть в имении в любое время, когда тебе захочется приехать… или, может быть, поговорить. Скажем, в эти выходные? С любовью, мама».
 Джульет усмехнулась и покачала головой. Ее мать никогда не отличалась проницательностью. В результате чего, как полагала Джульет, она и вышла замуж за этого мерзавца, ее отца.
 – А тем временем… – Фелисити подошла к окну и отдернула бархатные синие шторы, – я подумала, мы могли бы погулять в парке.
 Ее кузина взглянула на гору мокрых носовых, платков, валявшихся на кровати, и подумала, что у нее, должно быть, такие же опухшие глаза, как у принца-регента.
 – Ты с ума сошла, Фелисити? Сегодня я не выйду из дома. Мы обе знаем, что ждет меня там. – Джульет, прищурившись, указала на ярко освещенное окно: – Меня не примут ни в одном приличном доме Лондона.
 Фелисити уперлась руками в бедра и с неожиданным для нее раздражением сказала:
 – Так что же ты собираешься делать? Ты просто не можешь позволить этому человеку достигнуть своей цели. Сидеть здесь и смотреть, как губят твою репутацию только из-за того, что твой отец законченный эгоист.
 – Ублюдок, – кивнула, соглашаясь с ней, Джульет.
 – Да, именно так. Эгоистичный ублюдок.
 Джульет рассмеялась, она никогда не слышала, чтобы кузина на кого-то ругалась или просто говорила плохо о других.
 – Ладно, – сказала она. – Дай мне несколько дней, Фелисити. Ведь не каждый день девушка поргит свою репутацию.
 Возмущение кузины сменилось сочувствием. Она присела на край кровати и отвела волосы от покрасневших глаз Джульет.
 – Я понимаю, дорогая. Прости меня. – Фелисити обняла ее, и Джульет вздохнула, упиваясь жалостью к себе. – Вот почему я даю тебе два дня на обдумывание твоих планов.
 Джульет посмотрела на нее и насмешливо приподняла бровь:
 – Целых два дня? Ты очень щедра, кузина.
 – Да, я думала, что я действительно щедрая, и, кроме того… – Фелисити, поднимаясь, потрепала ее по колену, – мы обе знаем, что ты рыдаешь только потому, что тебе следует рыдать.
 – А ты бы не рыдала, если бы тебя опозорили?
 – О да, – согласилась кузина. – Я бы рыдала.
 – Что ты хочешь этим сказать?! Что значит «Я бы рыдала»?
 – Только то, Джульет, что я бы оплакивала утраченную репутацию, в то время как ты за свою не дашь и ломаного гроша.
 Кузина ошибалась, но лишь частично. То, что Джульет не интересовало мнение светского общества, было правдой. Однако ее беспокоили последствия этого позора.
 Очень беспокоили.
 Фелисити подошла к двери и, оглянувшись, самым серьезным тоном сказала:
 – Ты знаешь, мы всегда рады тебе, оставайся у нас сколько захочешь.
 Джульет кивнула, не в силах произнести ни слова. Дверь закрылась, и она осталась наедине со своими погибшими мечтами о той жизни, которой у нее уже никогда не будет.
 Мистер Шеймус Маккаррен, сидя на стуле, читал «Газетт», в то время как камердинер тщательно подстригал его темные бакенбарды, следуя четкой линии скул.
 Под слабый звук бритвы, срезавшей волосы, он перевернул страницу и во втором абзаце новостей увидел отдельно стоявшую заглавную букву «Э». Видимо, это была опечатка. Единственное, что казалось довольно странным, это появление трех подобных «опечаток» в различных публикациях за последние пару месяцев, что было замечено в его департаменте.
 – Черт! – Камердинеру удалось отвести бритву от лица Шеймуса и не порезать его.
 Шеймус взглянул на вздрогнувшего слугу и произнес с чуть заметным шотландским акцентом:
 – Заканчивай, и пусть мне приведут мою лошадь. Мне необходимо как можно скорее попасть в министерство иностранных дел.
 – Да, сэр.
 Спустя полчаса мистер Маккаррен стоял перед своим огромным столом, разглядывая все четыре газетные статьи. Случайность появления этой опечатки в разных изданиях казалась совершенно невероятной, и, следовательно, в его секретном отделе она должна рассматриваться как сделанная намеренно. Однако он не мог найти никаких других особенностей в статьях с этой проклятой «Э».
 Шеймус с раздражением смотрел на букву, которой не должно было быть. Его занятия в Оксфорде развили у него уникальную способность чувствовать слова, разбираться в их происхождении и употреблении. Но только последующее изучение древних текстов позволило Шеймусу по-настоящему понимать развитие и разнообразие печатного слова.
 Именно эта способность и помогла ему разгадать два французских кода за то короткое время, что он проработал в министерстве иностранных дел. Но этот код… не давался ему.
 Он вызвал своего помощника, Джеймса Хабернети, и с большой неохотой сказал ему:
 – Сообщите его светлости, что мы перехватили еще одно сообщение.
 – Да, мистер Маккаррен. – Помощник поклонился и вышел. Шеймус продолжал смотреть на статью, понимая, что британским войскам угрожает новое нападение.
 Вскоре после того, как он обнаружил первые три статьи, французы атаковали расположения британских частей, о существовании которых они не должны были и подозревать.
 Но они знали.
 – Мне сказали, что вы обнаружили еще одно сообщение.
 Мистер Маккаррен поднял глаза и встретил вопросительный взгляд своего начальника, которого очень уважал.
 – Да. – Шеймус кивнул и в приступе отвращения к собственной тупости бросил карандаш на стол. – Но слова, они не поддаются мне.
 – И ни в одной статье нет определенной системы, которую удалось бы проследить? – спросил Фокон.
 – Никакой, насколько я могу судить. – Мистеру Маккаррену было неприятно в этом сознаться. – Я изучил все четыре статьи, ища в них какое-то сходство по длине, структуре, размещению букв, подбору слов, повторам и последовательности, и не обнаружил ничего, кроме одной ошибочной буквы «Э», которая есть во всех них.
 – А вы уверены, что нападения как-то связаны с этой странной буквой «Э»?
 – Да. – Шеймус скрестил на груди руки и откинулся на спинку кожаного кресла. – Нападения на три засекреченных расположения воинских частей в течение двух недель после появления в лондонских газетах этой опечатки не могут быть случайностью, между всем этим есть связь.
 – Согласен. – Старик кивнул и, вздохнув, посмотрел на Шеймуса. – Продолжайте работать над раскрытием их кода. От этого зависят жизни британцев.
 Шеймус смотрел на букву «Э» в «Газетт», зная, что ничего не остается делать, кроме как ждать следующего нападения и гибели еще многих британских солдат.
 – Да, – сказал Шеймус. Никогда еще он не был так удручен. – Я знаю.




 Глава 3


 – Джульет, я не это имела в виду, говоря о плане. – Сидевшая в ландо леди Фелисити Апплтон нервно терзала пальцами свой хорошенький кружевной носовой платок. – Все светское общество соберется на балу у графа Спенсера.
 – Вот именно! – Джульет улыбнулась и, пощипав щеки, оправила бледно-голубое бальное платье. – Вот именно поэтому все получится.
 – Нет, моя дорогая. – Фелисити взглянула на нее и слегка покачала головой. – Получится лишь одно: ты еще больше опозоришь себя в глазах высшего общества.
 Джульет, проглотив ком в горле, повернулась и посмотрела на встревоженную кузину, не желая поддаваться чувству жалости к себе самой.
 – Фелисити, я – главная сплетня сезона, и меня не принимают ни в одном из приличных домов Лондона. Что я могу сегодня сделать такого, чтобы мое положение стало еще более позорным?
 Ее красавица кузина помолчала, безуспешно пытаясь придумать что-нибудь более ужасающее для леди, чем потеря репутации.
 – Полагаю, ничего, – огорченно ответила Фелисити.
 – А теперь, – Джульет протянула затянутую в перчатку руку, – дай мне твое приглашение.
 – Я не хочу смотреть на все это. – Леди Апплтон покачала головой, отчего белокурые локоны, обрамлявшие лицо, заколебались, делая ее еще более привлекательной. – Я подожду тебя в карете, пока этот спектакль не закончится.
 – Пожалуйста, пойдем со мной. – Слезы выступили на глазах Джульет, подбородок задрожал. – Боюсь, я не смогу сделать это без тебя, Фелисити. Когда я выйду из бального зала, мне будет нужен хотя бы один человек, в глазах которого я не увижу осуждения. Пожалуйста, пойдем со мной, – умоляла она и, затаив дыхание, ждала ответа.
 – О, Джульет, я не подумала об этом. Конечно, я буду рядом с тобой, но ты уверена, что тебе стоит делать это?
 – Если мне суждено пережить позор, то я твердо решила разделить этот позор с моим негодяем отцом.
 Фелисити схватила подругу за руки и попыталась заглянуть ей в глаза.
 – Джульет, у твоего отца и так ужасная репутация. Зачем тебе все это?
 Джульет старалась отвести глаза, придумывая отговорку, в которой Фелисити не сразу бы разглядела обман.
 – Это так несправедливо, – прошептала она, когда кузина нежно обняла ее.
 Они молча замерли в объятиях друг друга, как будто хотели не расставаться всю жизнь.
 – Я знаю, дорогая, – шепотом ответила Фелисити. – И если бы я могла пойти вместо тебя, я бы охотно сделала это.
 Джульет подняла голову и, заглянув в сияющие добротой глаза кузины, поняла, что каждое слово Фелисити было искренним.
 – Хорошо. – Джульет шмыгнула носом, вытирая слезы. – Не надо об этом, а то будет заметно, что я плакала. Мне кажется, это более унизительно, чем тот спектакль, который я собираюсь разыграть.
 Кузина засмеялась.
 – Ты выглядишь потрясающе, Джульет. О, я почти забыла. – Она открыла свой ридикюль и вынула большое сапфировое ожерелье и такой же браслет. – Если ты хочешь покинуть высшее общество, то сделай это с блеском.
 – Я полагала, что исполню заду манное с ослепительным блеском.
 – О, конечно, – сказала Фелисити, застегивая ожерелье на шее кузины. – Я только подумала, что твой внешний вид тоже должен произвести впечатление на публику.
 – Итак, миледи, – экипаж остановился, и Джульет подтянула перчатки, – войдем в логово голодных львов?
 – После тебя, дорогая. – Фелисити изящно наклонила голову, когда Джульет рассмеялась, оценив тонкий юмор кузины.
 Набрав в грудь воздуха, Джульет вышла из экипажа, зная, что свету не терпится растерзать свою очередную жертву.
 Бал у Спенсеров был чертовски скучен, и Шеймусу хотелось поскорее сбежать. Но он находился здесь по просьбе брата и знал, что виконт может появиться в любую минуту со своей красивой молодой женой, леди Николь Данлок.
 Дэниел женился на этой девушке всего лишь около месяца назад и попросил весь клан Маккарренов помочь ему достойно представить жену высшему обществу. Нельзя сказать, что эта ослепительная женщина нуждалась в помощи, но тем не менее Шеймус обещал брату прийти. Поэтому он стоял здесь, умирая от скуки и считая минуты, оставшиеся до момента, когда можно будет покинуть бал.
 Он устроился около какого-то растения в кадке, благодаря судьбу за то, что он всего лишь второй сын графа Дандонелла, но все же не желая попадаться на глаза наиболее отчаянным дебютанткам этого сезона.
 Шеймус достал из кармана золотистого парчового жилета часы и, вздохнув, опять посмотрел на парадный вход помпезного городского дома лорда Спенсера.
 Группа гостей, сидевших футах в десяти от него, громко расхохоталась, и их смех отвлек его внимание от двери. Шеймус повернулся и увидел джентльмена, который находился в центре внимания с любопытством слушавших его гостей, и, стараясь оставаться незамеченным, стал рассматривать его.
 Мужчине было далеко за сорок, однако он был одет как молодой щеголь, только что пробившийся в высшее общество. Но нельзя было не заметить некоторого различия. Шеймус взглянул на рукава собственного черного сюртука, прекрасного покроя, сшитого из тонкого сукна, и с удовлетворением подумал, что в свои двадцать шесть лет он умеет отличать безвкусицу от утонченной простоты. Он никогда не нуждался, как, очевидно, этот человек, в одобрении общества. Шеймус всегда делал то, что хотел, заботясь лишь об одном: сохранить уважение родителей и своих шестерых братьев. Но этот человек…
 Мистер Маккаррен сделал глоток шампанского, зная, что ему никогда не понять таких джентльменов, как этот, живших только ради собственного удовольствия. В обществе они попадались на каждом шагу, что, без сомнения, и объясняло тот факт, что Шеймус чувствовал себя чужим в гостиных лондонского света и предпочитал занимать свое время и свою голову другими делами.
 – О Боже! – произнесла одна из слушательниц, глядя широко раскрытыми глазами на парадные двери дома Спенсеров.
 Мистер Маккаррен повернулся – ему было интересно посмотреть, что могло удивить эту искушенную светскую даму, но он увидел всего лишь двух молодых леди, маленькую брюнетку и потрясающе красивую блондинку в роскошном белом платье, расшитом серебряными нитями. Он окинул взглядом ее стройную фигуру и подумал, что эта красавица кое-что понимает в утонченной простоте.
 Пока женщины спускались в зал, разговоры умолкли, и Шеймус понял почему, заметив грацию и элегантность блондинки. Гости, как лошади на привязи, наклонили головы, и свистящий шепот оглушил его.
 Ему захотелось найти этому объяснение, он понял, что пропускает что-то очень важное, связанное с этой очаровательной женщиной.
 На его лице появилась улыбка, когда дамы направились к нему, предоставив возможность лучше рассмотреть их. Чем ближе подходила блондинка, тем красивее она казалась. Взгляд ее лучистых добрых глаз был направлен… Шеймус посмотрел на гостей, сидевших впереди. Взгляд леди был устремлен на напыщенного фата, разглагольствовавшего о чем-то в нескольких футах от него.
 Тот посмотрел на подошедших дам и, ухмыльнувшись, сказал:
 – Меня удивляет, что вы смеете показываться на публике.
 Блондинка широко распахнула глаза, и ее прелестные губы раскрылись от удивления, а Шеймус пожалел, что мало интересовался жизнью высшего общества. Но не успел он об этом подумать, как маленькая брюнетка размахнулась и так сильно ударила джентльмена по щеке, что бокал с шампанским выпал из его руки, а сорвавшийся с ее руки браслет чуть не попал в голову Шеймуса.
 Он на лету подхватил его и улыбнулся ахнувшей публике, только тогда впервые посмотрев внимательно на маленькую брюнетку.
 Девушка не заметила, как сломался замочек ее браслета, все ее внимание было сосредоточено на джентльмене, которого она только что ударила.
 – Как вы смеете так со мной разговаривать?! Ведь я оказалась в этой ситуации только по вашей вине!
 Ситуации?
 Щеголь язвительно усмехнулся и потер покрасневшую щеку.
 – Послушай, дорогая, – со смешком возразил он, – едва ли я виноват в том, что тебя застукали, когда ты развлекала своего любовника на вечере у леди Фелисити.
 Негодяй указал на красивую блондинку, которая, страшно побледнев, бросила взгляд на маленькую девушку, инстинктивно отступив назад, и Шеймус, наблюдавший за брюнеткой, понял почему.
 – Меня оскорбил в доме лорда Апплтона – человек, который искал способ отомстить вам, потому что, как всем известно, вы – лжец, мошенник, игрок, развратный негодяй, который думает только о себе!
 Шеймус громко рассмеялся, и девушка бросила на него острый взгляд, что заставило его в знак одобрения поднять бокал с шампанским.
 – Не обращайте на меня внимания, леди.
 Ее щеки с бледными веснушками слегка порозовели, и она, подняв подбородок, сказала так, чтобы слышали все гости:
 – Никогда больше не обращайтесь ко мне, лорд Первилл, потому что с этой минуты я не считаю вас своим отцом.
 Брюнетка повернулась и направилась к двери, а ее подруга добавила:
 – И я думаю, дядя, что ваше появление в моем доме нежелательно.
 – Спасибо, что предупредили, – шутливо ответил лорд Первилл.
 – Пожалуйста, – кивнула его элегантная племянница и последовала за кузиной к двери.
 Взглянув на дорогой браслет, Шеймус поспешил догнать их. Он взял брюнетку за руку, что оказалось большой ошибкой.
 От неожиданности, а скорее от гнева девушка обернулась, выставив острый локоть, который, если бы Шеймус резко не отклонился влево, ударил бы его под ребра. Он заметил разочарование на лице леди, увидевшей, что он не тот, в кого она метила.
 – Как я понимаю, вы подумали, что это ваш отец.
 – О! – воскликнула она, ее глаза широко раскрылись. – О, я так…
 Она не находила слов, и Шеймус пришел ей на помощь:
 – Вы, кажется, потеряли ваш браслет одновременно с самообладанием, – сказал он, протягивая ей украшение, висевшее на кончике его указательного пальца.
 – Благодарю вас, – девушка сорвала с его пальца браслет, – но я не стану извиняться за потерю самообладания.
 Мистер Маккаррен встретил взгляд ее ярко-синих глаз.
 – Мне бы и в голову не пришло просить вас об этом, леди Джульет, – сказал он, улыбаясь и кланяясь кузинам, решительно направлявшимся к выходу.
 Глядя вслед удалявшейся забавной паре, Шеймус повторял в уме их имена. Леди Фелисити Апплтон и леди Джульет Первилл? Он уже слышал их где-то и теперь ломал голову над тем, что все это значило. Именно в этот момент к нему подошел брат, наконец прибывший на бал.
 – Привет, мистер Маккаррен.
 Шеймус посмотрел на брата:
 – А где твоя очаровательная жена?
 – Лакленд только что увел ее на первый танец.
 Мистер Маккаррен окинул взглядом танцующих и сразу же заметил своего младшего брата в паре с леди с черными как вороново крыло волосами.
 – Твоя жена просто красавца.
 – Ага. – Дэниел улыбнулся, и Шеймус обрадовался, что брат в таком хорошем настроении. – Она всегда так выглядит. А ты давно здесь?
 – Достаточно давно, – вздохнул Шеймус, и его брат засмеялся, зная как тот ненавидит светские сборища.
 – Ты можешь пригласить мою жену на следующий танец, и потом я с искренней благодарностью отпущу тебя к твоей любовнице. – Дэниел приложил большую руку к своему неискреннему сердцу.
 – У меня больше нет любовницы, – вздохнул Шеймус, но без особого сожаления.
 – Ты шутишь? – Бирюзовые глаза Дэниела округлились от удивления. – И когда это случилось?
 – В прошлом месяце. – Шеймус пожал плечами, ему не хотелось обсуждать холодную расчетливость и амбиции своей бывшей любовницы, желавшей унаследовать титул его брата. Поэтому он переменил тему: – Кто такие Фелисити Апплтон и Джульет Первилл? Мне знакомы эти имена, но я не могу вспомнить, от кого я их слышал.
 – От меня, конечно, – сказал Дэниел и добавил: – Помнишь графа Уэссекса и его младшую сестру Сару Данхерст, теперь она герцогиня Гленбрук?
 – Да, конечно. Я встречался раз или два с герцогиней в твоем доме. – В голосе Шеймуса звучал плохо скрытый сарказм.
 – Как я, черт побери, могу помнить, кого ты встречал в моем доме. Ну ладно, значит, ты знаешь герцогиню. – Брат не сразу вспомнил, о чем говорил до этого, – Ах да, леди Фелисити и леди Джульет – кузины, и они много лет назад познакомились с герцогиней, когда еще были школьницами. С тех пор их водой не разольешь.
 – А что случилось с этой брюнеткой?
 Дэниел огляделся, нет ли кого-нибудь рядом, а затем из предосторожности придвинулся ближе.
 – Неделю назад леди Фелисити Апплтон, как обычно, давала новогодний бал. Естественно, ее кузина, как и половина людей, которых ты здесь видишь, была туда приглашена. К несчастью… – Дэниел заколебался. Он не любил сплетен, особенно если они касались друзей. – Вскоре после полуночи леди Первилл застали с джентльменом в довольно недвусмысленном положении.
 – Лордом Харрингтоном, – кивнул Шеймус.
 – Откуда ты знаешь? – Дэниел нахмурил брови.
 Брат пожал плечами:
 – Я слышал, как кто-то упомянул имя этого джентльмена. Это не имеет значения, продолжай свою историю.
 – А больше нечего рассказывать. Их увидели лорд и леди Уинслоу и самый ярый поклонник леди Джульет, Роберт Барксдейл. После этого достойного сожаления случая леди Первилл проводила время в уединении в доме своей кузины.
 – Гм. – Шеймус сделал глоток шампанского, и его мысли о странных кузинах сменились мыслями о его делах на этот вечер. – Значит, я могу потанцевать с твоей женой, а затем сбежать домой?
 – Да, – улыбнулся Дэниел и добавил: – Если только не хочешь остаться и выбрать новую любовницу.
 – Это маловероятно, – решительнозаявил Шеймус. – Я пришел к выводу, что мне дешевле обойдется продажная шлюха, чем ухаживание за леди.
 – Я уверен, это заявление останется в силе не дольше недели. Ты всегда любил качество, Шеймус. – Дэниел с усмешкой посмотрел на брата.
 – Как я вижу, твоя жена закончила танец. Так что я пойду потанцую, пока ты проходишь седьмой круг ада. – Шеймус хлопнул брата по спине с такой силой, что отбил себе руку, которая, ему казалось, будет болеть еще и во время танца с женой этого негодника. Но боль стоила этого.
 – До свидания, Дэниел.




 Глава 4


 Фокон ходил по своему кабинету, ступая по деревянным половицам так, как будто это был канат, натянутый на высоте пятидесяти футов от пола. Временами его работа казалась ему действительно натянутым канатом, на котором было трудно сохранять равновесие. Он знал, какие его шаги ускорят победу Британии, а какие из его решений могут оказаться фатальными для страны.
 Его агенты, собиравшие информацию, были рассредоточены по всей Европе, а в его обязанности входила лишь обработка полученных от них сведений. Проблема возникала, когда картина оказывалась неполной, когда он знал, что не хватает какого-то важного элемента, без которого его заключения и рекомендации, представляемые им Уэллсли, были бесполезными.
 Таким оказался и случай с самыми последними французскими шифровками.
 Большей частью французы работали небрежно, и их шифры по своей сути были примитивны. Его агентам ничего не стоило перехватить и расшифровать их донесения, что позволяло ему предоставлять Уэллсли ценную информацию своевременно. Однако если в каждом шифре был особый стиль и почерк, то в новом коде не наблюдалось никакой логики.
 Создатель «кода Э», как опасался Фокон, не был обычным французским шифровальщиком. Старик был уверен, что в этом шифре таился такой уровень сложности, которого еще не достигли его люди. Но как разгадать головоломку?
 Только отойдя от обычных принципов криптографии.
 Стук в дверь кабинета прервал мучительные размышления Фокона, и он, стремясь сохранить чувство собственного достоинства, вернулся к своему письменному столу и только потом поднял глаза и сказал:
 – Да.
 С почтительным поклоном в комнату вошел его секретарь.
 – Леди Джульет Первилл просит аудиенции, милорд.
 – Пригласите ее войти, – сказал Фокон, хорошо помнивший эту интересную молодую женщину.
 Несколько месяцев назад эта леди оказалась чрезвычайно полезной в опознании французского наемника, совершавшего убийства в Лондоне. В тот раз его поразила ее выдержка, когда она описывала ужасную сцену, свидетельницей которой случайно оказалась.
 Леди Первилл интуитивно догадалась, что убийства были совершены не разбойниками, и пришла к единственному человеку, для которого ее информация представляла ценность.
 К нему.
 Его воспоминания прервала вошедшая леди. Она была в бледно-желтом утреннем платье, и миниатюрная фигурка делала ее похожей на школьницу.
 Именно такой он ее и запомнил.
 Фокон встал и с вежливым поклоном, не слишком напрягшим его спину, поздоровался с ней:
 – Добрый день, леди Джульет.
 – Добрый день. – Девушка улыбнулась, но он заметил ее волнение, и его уже проснувшийся интерес к ней только возрос.
 Он указал на тяжелый деревянный стул перед его старым дубовым столом и спросил:
 – Не желаете ли чашку чаю?
 – Нет, спасибо. – Леди села, ее голубые атласные туфельки едва доставали до пола. Фокон кивнул своему помощнику, чтобы тот оставил их.
 Дверь, скрипнув, закрылась, и джентльмен сел в свое кожаное кресло, не спеша разглядывая женщину. Светло-каштановые волосы со здоровым блеском, умное лицо, усыпанная бледными веснушками переносица. В ее глазах была необычная переливчатая синева. Женщина держалась уверенно.
 – Чем я могу помочь вам? – спросил Фокон, не сомневавшийся, что ее визит как-то связан с неприятным эпизодом, произошедшим с ней неделю назад.
 Леди Джульет поерзала на стуле, думая, с чего бы начать разговор.
 – Известно ли вам, милорд, что мне было присвоено почетное звание Оксфордским университетом?
 Фокон покачал головой.
 – Я не знал, что женщинам присваивают звания, почетные или какие-либо другие, – сказал он. Ее слова произвели на него впечатление, и он только думал, какое это имеет отношение к их разговору.
 – Нет, не присваивают, – подтвердила она. – Предполагалось, что «Дж. Первилл» – мужчина, и…
 – И… вы ничего не сделали, чтобы опровергнуть это предположение. – Гостья наклонила голову, не подтверждая и не отрицая его слов. Он продолжил: – А за что вам присвоили почетное звание?
 – За математику. То есть я получила степень за свои работы по дифференциальному исчислению.
 – Работы?
 – Да. Я написала три, но изложенные в них гипотезы были в некоторой степени взаимосвязаны, – объяснила она.
 – Понятно. – Фокон пристально смотрел на маленькую женщину, которой более пристало ходить по магазинам, а не излагать математические теории.
 – Я… – Наклонив голову, она что-то искала в своем ридикюле, затем протянула ему письмо. – Я принесла рекомендательное письмо профессора математики Куинби из Оксфорда.
 Фокон прочитал письмо, занимавшее две страницы, и взглянул на обладавшую блестящим умом женщину, сидевшую перед ним.
 – Да это предложение руки и сердца.
 Смутившись, девушка кашлянула и пригладила зачесанные назад волосы.
 – Нуда. Профессор Куинби приехал ко мне домой, чтобы познакомиться с «Дж. Первиллом», и увидел, что я… не…
 – Мужчина? – усмехнулся Фокон.
 – Именно так. Однако если вы прочитаете написанное им дальше, вы поймете, что причина предложения профессора Куинби была в его… – девушка повернула голову так, чтобы, глядя на письмо, вспомнить нужные фразы, – «бесконечном восхищении моим потрясающим математическим умом». Вот посмотрите сюда. – Изящная дамская рука, затянутая в перчатку, указала на нижнюю часть страницы.
 – Да. – Фокон кивнул, стараясь не рассмеяться. – Возможно, я стар, но я умею читать, миледи.
 – Конечно, вы умеете читать, милорд, – покраснела она. – Иначе вы бы не достигли того положения, которое занимаете в министерстве иностранных дел.
 – А, вон оно что, – с интересом подался вперед Фокон. – И что же это за положение?
 – Из нашего предыдущего разговора я не совсем поняла, что вы, оказывается, занимаетесь рядом серьезных дел.
 – Но вы сегодня пришли ко мне не для того, чтобы обсуждать мое положение в министерстве.
 – Нет, конечно, нет, милорд. – Леди Джульет подняла на него глаза. – Не сомневаюсь, что вы слышали о моей… ситуации. Точнее, это можно назвать гибелью моей репутации.
 Фокон огорченно кивнул:
 – Слышал, да.
 Он еще слышал, как девушка утверждала, что на нее напали, и, судя по тем сведениям, которые он получил о ее распутном отце, Фокон не сомневался, что леди Первилл говорила правду.
 К несчастью, светское общество не было столь рассудительно.
 – Ладно. – Девушка гордо подняла голову. – Раз уж я обречена жить в одиночестве, то я подумала, что мне следует занять свое время каким-то делом, а не тратить всю оставшуюся жизнь на прозябание в деревне, создавая математические теории для профессора Куинби.
 – Это более полезное занятие, чем борьба за место в высшем обществе.
 Джульет посмотрела ему в глаза:
 – Я хочу, чтобы мои знания приносили пользу, чтобы им нашлось другое применение, чтобы мужчины не использовали мои идеи для удовлетворения их интеллектуальных амбиций. Я хочу работать на вас, милорд, на Британию.
 Фокон отстранился от стола, ее предложение несколько смутило его.
 – Леди из высшего общества не работают на министерство иностранных дел.
 – Так в этом все и дело, не так ли? Меня больше не считают дамой из высшего общества. Я – отверженная, мое поведение больше не интересует свет. И, – подчеркнула молодая женщина, – вы не производите на меня впечатления джентльмена, для которого положение в свете имеет хоть какое-то значение.
 – А что же имеет значение для такого человека, как я? – Фокон поднял бровь; ему было интересно узнать ее мнение.
 – Результаты – Она выдержала его взгляд. – Умение выбрать человека, наиболее способного выполнить порученное дело. Независимо от того, какого происхождения этот человек, простого или благородного. Мужчина это или… женщина.
 – И откуда я знаю, что вы более способны, чем мужчины, уже работающие на меня, леди Джульет?
 – Вы не знаете. – Она покачала головой и пожала плечами. – Но поскольку я буду работать без оплаты и в полной тайне… вам почти нечего терять.
 Они смотрели друг другу в глаза, и Фокон не мог не восхищаться мужеством леди, которую опозорили на прошлой неделе и которая сегодня сидела перед ним, предлагая свои услуги стране.
 – Хорошо. – Фокон выпрямился, перебирая в уме варианты. Его глаза вспыхнули, в какое-то мгновение он вдруг ясно осознал, чем эта дама может быть полезна.
 – Вы явитесь ко мне завтра утром в десять часов.
 Лицо Джульет озарилось сияющей улыбкой, она сморщила веснушчатый нос, пытаясь сдержать возбуждение.
 – Я не подведу вас, милорд, клянусь вам.
 – Будем надеяться, что не подведете, – сказал Фокон, думая, что леди права.
 Он мало что потеряет, нанимая леди Джульет Первилл, но Британия много приобретет.




 Глава 5


 Шеймус Маккаррен, так и не ложившийся спать в эту ночь, приехал в министерство в десять часов.
 Он весь вечер играл в игорном доме первоклассного борделя «Дантов ад», или, как его чаще называли, «Данте», и дело кончилось проигрышем. Шеймус проиграл не так уж много, но тем не менее это расстроило его. Вернувшись домой утром, когда солнце уже взошло, он побрился и переоделся, но все равно выглядел жалким олицетворением крайнего переутомления.
 – Привет, Джеймс, – пробормотал он, увидев своего помощника.
 – Доброе утро, мистер Маккаррен. – Помощник с подозрением посмотрел на него, что заставило Шеймуса осведомиться:
 – В чем дело?
 – Вы хорошо себя чувствуете?
 – Просто принесите мне кофе, пожалуйста! – Раздражение усиливало его акцент. Но помощник, выдавая свое беспокойство, нахмурился, и мистер Маккаррен поспешил успокоить его: – Я просто устал, Джеймс. Вчера мне не удалось выспаться.
 Отец пятерых детей улыбнулся:
 – Понимаю.
 Шеймус не имел представления, что именно понимал его помощник, но тот, должно быть, подумал, что начальнику требуется восстановить силы, потому что он бросился к дверям со словами:
 – Я сейчас сделаю вам крепкий кофе. – Секретарь был уже в дверях, но вдруг остановился. – О, вам только что принесли доклад, я оставил его на вашем столе.
 Шеймус, слишком утомленный, чтобы ответить, кивнул и открыл дверь в свой большой кабинет. Опустившись в удобное кожаное кресло, он тяжело вздохнул и взял доклад. Мистер Маккаррен читал его, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на край письменного стола.
 Документы прислали из военно-морского ведомства, в них сообщались подробности гибели к западу от Бордо британского фрегата, доставлявшего боеприпасы. Но не потеря корабля была причиной эгото доклада, а то, как корабль был потоплен.
 Судя по всем данным, фрегат попал в засаду, три французских судна поджидали его у портового города Ла-Рошель. И если эти сведения можно было легко списать на совпадение, то факт, что нападение произошло в течение двух недель после появления буквы «Э» в «Газетт», вызывал подозрения.
 Черт побери!
 Шеймус во второй раз читал доклад, когда раздался стук в дверь, соединяющую его кабинет с другим.
 – Да, – сказал мистер Маккаррен, не прерывая чтения. Однако кофе не появился, и Шеймус, подняв глаза, увидел стоявшего в дверях Фокона.
 – Доброе утро.
 Шеймус поставил кресло на все четыре ножки и выпрямился под проницательным взглядом своего могущественного начальника.
 – Доброе, – вежливо поздоровался он, но, увидев рядом со стариком женщину, убрал с употребляемого не по назначению стола ноги и встал. – Доброе утро, мадам, – сказал он и поклонился со всем изяществом, на которое только был способен. И лишь потом обратил внимание на лицо дамы.
 – Позвольте представить леди Джульет Первилл, – обратился к нему Фокон.
 – В этом нет необходимости, милорд. – Шеймус встретил взгляд поразительно синих глаз девушки, протянувшей ему руку.
 – Мистер Маккаррен представился сам три дня назад на балу у Спенсеров, – добавила она.
 Шеймус поцеловал ей руку.
 – Да, но я удивлен, что вы запомнили меня, леди Джульет, вы были в тот вечер заняты совсем другим.
 – О нет, разговор с отцом никогда не требует особого внимания, – сказала леди.
 Мистер Маккаррен скрыл свое удивление под вежливой улыбкой и предложил незваным гостям:
 – Пожалуйста, садитесь.
 Леди уселась в кресле Шеймуса, а Фокон нашел деревянную скамью, задвинутую в угол просторного кабинета, затем взглянул на Шеймуса, продолжавшего стоять.
 – Леди Джульет будет помогать министерству в расследованиях, и я убежден, что лучше всего использовать ее способности в этом отделе.
 От мысли, что женщина будет путаться у него под ногами, улыбка исчезла с лица Шеймуса, и он пристально посмотрел на своего руководителя, а затем перевел взгляд на леди Джульет. Стук в дверь нарушил неловкое молчание, и когда Джеймс Хабернети вошел в комнату с кофе, мистер Маккаррен готов был обнять этого человека.
 – Это очень великодушное предложение, миледи. Однако у меня уже есть помощник. Благодарю вас, Джеймс, – сказал Шеймус, принимая чашку горячего кофе из рук секретаря.
 Стремясь показать полезность своего подчиненного, мистер Маккаррен с удовольствием сделал глоток. Леди Джульет подняла бровь и с недовольным видом повернулась к Фокону.
 Старик поднялся и сказал:
 – Вы можете идти, мистер Хабернети. – Когда за секретарем закрылась дверь, Фокон посмотрел на Шеймуса: – Боюсь, вы не совсем правильно поняли ситуацию, мистер Маккаррен. Леди Первилл не будет вашей подчиненной. Она будет вашей коллегой.
 Шеймус ждал, чем окончится эта шутка, но продолжения не последовало, и он рассмеялся.
 – Простите?
 – Я распоряжусь поставить в этом кабинете второй стол, и вы будете рука об руку работать над расшифровкой французских донесений, перехваченных в Британии.
 Шеймус недовольно взглянул на женщину, смотревшую на него с не меньшей неприязнью, и обратился к Фокону:
 – Может быть, милорд, мы обсудим этот вопрос в другой раз?
 – Этот вопрос не обсуждается, мистер Маккаррен. До сих пор вы отлично справлялись с вашей работой, но вам нужна помощь, и леди Джульет превосходно подготовлена для оказания вам этой весьма необходимой помощи.
 – Или руководства. – Леди саркастически улыбнулась. Ее слова заставили Фокона повернуться и посмотреть на нее.
 – Или руководства, – подтвердил он кивком. – В распутывании этого последнего кода. Леди Первилл введена в курс дела, и ее статус соответствует вашему.
 Замечание начальника глубоко уязвило Шеймуса. Эта маленькая женщина устроила настоящий спектакль, окинув его оценивающим взглядом от носков сапог до макушки недостаточно умной головы.
 – Ладно, – сказала она Фокону так, как будто мистер Маккаррен не стоял посередине этого проклятого кабинета. – Видимо, этому человеку потребуется день или два, чтобы привыкнуть. Теперь я понимаю, почему его бескомпромиссное мышление могло оказаться неэффективным при декодировании французских сообщений.
 – К счастью, нам повезло, что мы отныне имеем возможность пользоваться вашими услугами, леди Джульет. – Фокон с уважением кивнул ей. – Ваш стол поставят к завтрашнему утру, и все необходимые документы будут ждать вас.
 – Благодарю вас, милорд. – Леди Первилл встала, и оба маленьких человечка обошли Шеймуса, как будто он был фонарным столбом. – Мне не терпится начать работать с вами.
 Фокон распахнул дверь, и женщина вышла, даже не взглянув в сторону мистера Маккаррена, который не замедлил выразить возмущение:
 – Милорд, неужели вы это серьезно?
 – Да, это так. Леди Джульет с завтрашнего дня будет работать с вами.
 – Леди не обладает достаточной подготовкой, не говоря уже о хороших манерах.
 – Эта женщина обладает блестящим умом, а вы заслуживаете всех колкостей, которые она высказала в ваш адрес. – Тон Фокона не допускал возражений. – Это мое окончательное решение.
 – Тогда выделите ей отдельный кабинет.
 – Для министерства больше пользы, когда такие блестящие умы трудятся вместе. – Фокон открыл дверь и улыбнулся. – Кроме того, у меня нет свободного кабинета для леди. До свидания, мистер Маккаррен.
 Когда после встречи со своим новым коллегой Джульет вернулась в дом дяди, она все еще кипела от возмущения.
 Она бросила ридикюль, ворча про себя, когда на лестничную площадку выплыла Фелисити.
 – Джульет, у тебя гость. – Глаза кузины были широко раскрыты от возбуждения, отчего глаза леди Первилл мгновенно сузились.
 – Кто это? Если это отец, то можешь сказать ему…
 – Это Роберт Барксдейл, – сказала Фелисити, не спуская глаз с лица кузины. – Он здесь уже больше часа, и, судя по темным кругам у него под глазами, я бы предположила, что он плохо спал всю неделю.
 – Как, он тоже? – тихо сказала Джульет, чувствуя, как ее сердце пронзает боль. – Где лорд Барксдейл? – спросила она, неожиданно ощутив страшную усталость.
 – Мы пили чай в малой гостиной.
 – Спасибо, Фелисити. – Джульет, глядя в добрые глаза кузины, пожала ей руку.
 – Я буду у себя, если ты захочешь поговорить.
 Джульет кивнула и набрала полную грудь воздуха перед тем, как войти в гостиную, где ее ждал человек, за которого она надеялась выйти замуж. Она пыталась прогнать воспоминание о выражении потрясения и боли на лице Роберта во время их последней встречи.
 После того инцидента леди Первилл ни разу не написала ему. Однако, если быть честной, Джульет оскорбляло, что мистер Барксдейл мог поверить, что она способна на такое. Она ожидала, что он придет к ней за объяснениями того, что произошло в тот вечер в библиотеке.
 Но он так и не пришел до сегодняшнего дня.
 – Доброе утро, лорд Барксдейл, – сказала Джульет, когда лакей закрыл за ней дверь, оставив их наедине.
 Роберт стоял у окна и смотрел на парк, его коричневый сюртук подчеркивал широкие плечи и прямую спину. Услышав ее голос, он обернулся, и леди Первилл чуть не ахнула, увидев его лицо. Он был бледен, и это только еще больше выделяло темные круги под его черными как ночь глазами.
 – Я так плохо выгляжу? – улыбнулся Роберт.
 – Да, ты выглядишь ужасно, – сказала Джульет с искренним беспокойством.
 – Дорогая моя, твоя честность – эта твои наилучшая и наихудшая черта.
 – Давай сядем, Роберт. – Джульет прошла к середине комнаты, остановившись перед ним. Их разделяли почти три фута. Молодые люди стояли и просто смотрели друг на друга.
 – Ты прекрасно выглядишь.
 – У меня есть преимущество: я могу пользоваться пудрой. – Джульет села на диван, и Роберт устроился рядом.
 Воцарилось мучительное молчание, и Джульет уже не могла дольше терпеть.
 – Это неправда, Роберт. – Ее глаза наполнились слезами, но она сдержала их.
 На лице лорда Барксдейла появилась жалкая улыбка, и он погладил леди Первилл по щеке.
 – Я знаю, – шепотом ответил он, и она положила голову на его плечо, освободившись от тяжкого бремени.
 – Я была так напугана. – Роберт гладил ее по спине, позволяя говорить. Теперь она была в безопасности в его объятиях. – Я думала, он собирался… – Она закрыла глаза, не в силах найти слова.
 – Почему ты не убежала, Джульет?
 – Я пыталась, – раздраженно возразила она, – но ты же видел этого человека!
 – Да.
 Роберт застыл, и Джульет подняла голову и посмотрела на него:
 – Ты ведь мне веришь?
 – Да. – Лорд Барксдейл прижал ее к груди, и Джульет закрыла глаза, ей было так спокойно под его защитой. Они долго так сидели, пока Роберт не прошептал ей на ухо: – Я хочу жениться на тебе. Я уже давно решил.
 Джульет уперлась рукой в его грудь и выпрямилась.
 – Роберт, – она с недоверием посмотрела на него, – я думаю, сейчас не время для свадьбы. Было бы намного приличнее подождать со свадьбой, пока не утихнут сплетни. – В его потемневших глазах она увидела тревогу, и если бы он не был мужчиной, Джульет могла бы подумать, что в них стояли слезы.
 – Роберт? – в испуге спросила она.
 Он встал, отвернувшись от нее, потер лоб.
 – Мой отец… – Роберт повернулся к ней. Джульет в полной растерянности сидела на диване, ожидая, что он скажет. – Граф не допустит этого.
 Джульет рассмеялась, помолчала и вновь рассмеялась.
 – Что… что это значит, он не…
 – Мой отец не позволит мне жениться на тебе, Джульет.
 Его заявление заставило ее вжаться в плюшевые подушки дивана; одной рукой она прикрыла живот, а другой зажала себе рот.
 – Отец угрожает лишить меня наследства, если я женюсь на женщине с сомнительной репутацией. Он зашел так далеко, что уже составил необходимые документы.
 – Очень предусмотрительно с его стороны.
 – Ты несправедлива, Джульет, У отца есть убедительный довод. Я хочу сказать, что тебя застали полуодетой с джентльменом, который не был твоим мужем.
 Ее поразила притворная горечь в голосе Роберта.
 – Дети, которые могут появиться у нас, будут запятнаны, как и наш титул.
 – Несвежий товар? – Лицо Джульет каменело так же быстро, как и ее сердце.
 Роберт запустил пальцы в свои каштановые пряди и затем опустил руки.
 – Ты думаешь, мне этого хочется, Джульет?
 – Не знаю, чего тебе хочется, Роберт.
 Оскорбленная и возмущенная таким заявлением, она встала и сделала шаг к двери, но Роберт остановил ее, осторожно взяв за плечо.
 – Пожалуйста, подожди, – попросит он, понимая, что уже не может требовать.
 Он подвел ее к дивану и, опустившись на одно колено, взял ее руку. Сердце Джульет дрогнуло, когда они посмотрели друг другу в глаза. Она вглядывалась в его лицо, думая, что этого могло бы и не произойти; только страшный скандал мог заставить этого человека опуститься на одно колено.
 – Я люблю тебя, Джульет Первилл. Вот уже два года, как я схожу с ума по тебе.
 Джульет улыбнулась, ее сердце таяло от взгляда его умоляющих глаз.
 – Я перед тобой на коленях, – он схватил ее руки, – прошу, нет, умоляю тебя.
 От упоительного восторга у Джульет полились слезы.
 – Стань моей любовницей.
 Она часто заморгала, глядя на губы, произнесшие не те слова.
 – Что?
 – Отец согласился купить нам в городе дом, чтобы мы могли… – Он не закончил, Джульет ударила его по щеке.
 – Как ты смеешь, Роберт Барксдейл! – Ее сотрясала Дрожь, она была ранена в самое сердце.
 – Джульет, будь рассудительна. – Лорд Барксдейл смотрел на нее. – На тебе никто не женится, а ты слишком страстная женщина, чтобы провести всю жизнь в одиночестве. – Робертбыл искренне огорчен. – Мысль, что ты с другим мужчиной… Какой у меня выбор, Джульет? – Он поднялся на ноги. – Жениться на тебе и стать нищим или взять тебя в любовницы, чтобы я мог заботиться о тебе так, как мне всегда хотелось?
 Джульет видела в его глазах надежду, что она передумает.
 – Выбор у тебя есть, Роберт. – Джульет в гневе тоже встала. – Выбор – остаться джентльменом. – Ей хотелось причинить ему такую же боль, какую причиняла ей нанесенная им рана. – Я больше никогда не желаю видеть вас, лорд Барксдейл. Пожалуйста, сейчас же покиньте этот дом.
 Роберт смотрел на нее, не веря своим ушам, смысл ее слов медленно доходил до его сознания. Затем он направился к двери, но, поравнявшись с Джульет, остановился и, схватив ее за руку, прошептал, обращаясь к стенам:
 – Я действительно люблю тебя, Джульет.
 После этих слов он вышел из гостиной леди Первилл и из ее разбитой жизни.




 Глава 6


 – Расскажи мне все, что тебе известно о леди Джульет Первилл.
 – Господи, и ты тоже, Маккаррен. – Кристиан Сент-Джон, давний друг Шеймуса и второй сын герцога Сент-Джона, с которым Шеймус сидел в уединенном уголке джентльменского клуба «Уайте», сердито отхлебнул бренди. – Если я близко знаком с кузинами, это еще не значит, что я буду распространять сплетни о…
 – Я знаю все сптетни. – Шеймус посмотрел ему в глаза. – Мне нужна правда.
 – О! – Возмущение в голубых глазах Кристиана угасло. – Никогда Джульет Первилл не осталась бы наедине с мужчиной, тем более в доме Фелисити Апплтон. Она слишком разумна.
 Разумна? Он не думал, что леди, поступившая на службу в министерство иностранных дел, может быть разумной.
 – Я хочу узнать, каков характер этой леди.
 – Зачем? – Светлая бровь его собеседника в недоумении поползла вверх. – Заинтересовался? Мог бы подождать, пока не утихнут эти сплетни, прежде чем…
 – Кристиан! – Шеймус вздохнул, не давая ему отвлечься от темы.
 – Хорошо. – Кристиан изобразил крайнее разочарование тем, что не угадал цель приятеля. – Леди Джульет – единственный ребенок лорда и леди Первилл. Леди Джейн Первилл, будучи богатой дебютанткой, без памяти влюбилась в красивого, хотя и несколько склонного к нарциссизму лорда Невилла Первилла. Не успели высохнуть чернила на брачном свидетельстве, как новоиспеченный супруг начал играть и распутничать, пока не узнал, что отец леди Джейн доверил управление капиталом дочери попечительскому совету и распутному супругу основная часть капитала оставалась недоступной.
 Шеймус вспомнил бал у Спенсера и того человека, которого любой видел насквозь, за исключением лишь очень молодой и очень наивной девушки.
 – Но было уже поздно, – продолжал Кристиан. – Лорд Первилл потерял интерес к своей молодой жене. Леди Джейн выдавала ему ежемесячное пособие при условии, что он покинет их загородное имение и она одна будет воспитывать их малолетнюю дочь. Он поселился в их городском доме, вот почему Джульет Первилл, когда приезжает в город, останавливается у своей кузины леди Фелисити Апплтон.
 – Все это очень интересно, – заметил Шеймус, – но я спрашиваю о характере леди Джульет Первилл.
 – О, она очень занятная личность. Хотя временами бывает очень резкой, – заметил Кристиан. Шеймус подумал, что это еще слишком мягко сказано. – На мой взгляд самое главное ее качество – это ум. Леди Первилл намного превосходит самых умных женщин, которых я когда-либо знал. Однажды Фелисити мне сказала, что она что-то изучала… – Кристиан уставился на деревянную панель, как будто она могла помочь ему вспомнить. – Где? По-моему, в Оксфорде. Или это был Кембридж?
 – Не имеет большого значения, – отмахнулся Шеймус, он действительно думал, что это не важно. Леди Джульет собиралась расположиться в его кабинете независимо от того, хотел он этого или нет.
 – Весь этот скандал очень расстроил обеих сестер. – Сент-Джон сделал глоток бренди. – Я даже подумывал, не сделать ли предложение Джульет.
 – В самом деле? – удивился Шеймус.
 – Да.
 – Почему же не сделал?
 Кристиан пожал плечами, в задумчивости глядя на ковер, но очень скоро на его лице появилась улыбка.
 – Она отказала бы мне.
 – Откуда ты знаешь, если ты ее даже не спрашивал?
 – Как я уже говорил… – Кристиан поднял свой почти опустошенный бокал, – Джульет очень умная девушка.
 – От леди не требуется особого ума, чтобы отказать тебе, Сент-Джон. Ей только стоит взглянуть на вереницу твоих женщин, чтобы понять, что верность – не самая сильная черта твоего характера.
 – Низость с твоей стороны так говорить, Шеймус, но, к сожалению, это правда, – признался Кристиан, но без всякого угрызения совести. – Хотя должен тебе сказать, что моя нынешняя любовница просто великолепна. Разве я не рассказывал тебе о баронессе?
 – Нет. – Шеймус покачал головой, его всегда забавляли удивительные похождения Кристиана.
 – Должно быть, все дело в снеге, потому что каждая из моих русских любовниц прекрасно знала, как надо согревать постель мужчины. – Кристиан Сент-Джон усмехнулся.
 – А ты понимаешь, что в один прекрасный день тебя застрелят? – предостерег его Шеймус.
 – Именно это все время твердят мне брат и отец, и я не нуждаюсь в твоих предостережениях, Маккаррен. – Кристиан поднял ноги в высоких коричневых сапогах, положил их на кожаную оттоманку и добавил: – Не вижу, чтобы и ты спешил к алтарю. Признаюсь, Дэниел сказал мне, что ты только что порвал отношения со своей любовницей. И как долго ты был с этой дамой?
 – Не твое, черт побери, дело, – ответил Шеймус, рассерженный болтливостью старшего брата.
 – Правильно, целых девять месяцев.
 Мистер Маккаррен был готов убить Дэниела.
 – Девять месяцев с одной и той же женщиной, – продолжал Кристиан, – и в конце концов оказываемся на том же проклятом месте. Однако у меня было куда более интересное путешествие.
 – С этим можно поспорить, Сент-Джон. – Шеймус лукаво улыбнулся. – Ты забываешь, что я встречался с твоими любовницами.
 Кристиан сделал неприличный жест в его сторону, и мистер Маккаррен не удержался, чтобы не добавить:
 – А этому ты тоже научился у одной из твоих так называемых леди?
 – Иди тык черту, Маккаррен.
 Шеймус усмехнулся, впервые за этот день он получил удовольствие.
 Джульет не знала, как долго она просидела в гостиной, пока перед ней не возникла Фелисити.
 – Дорогая, пора переодеться к обеду.
 Леди Первилл вытерла остатки слез и взглянула на свою обеспокоенную кузину.
 – А нельзя ли прислать обед мне в комнату, Фелисити? День выдался такой тяжелый.
 Фелисити с пониманием кивнула, и Джульет вышла из гостиной, намереваясь пройти в свою комнату. Но она знала, что, оказавшись одна в своей спальне, заплачет, и поэтому решила скрыться в тишине оранжереи.
 Там было темно, лишь лунный свет проникал сквозь большие окна, и Джульет это устраивало. Она нашла скамеечку, которую не было видно из дверей. Это помещение всегда успокаивающе действовало на нее, и она жалела, что мало знает о растениях, раскрывавших свою цветущую красоту в застекленных стенах оранжереи.
 Джульет подумала, что теперь, когда ее репутация погублена, у нее будет достаточно времени на изучение ботаники.
 Ее не огорчало, что она больше не будет принята в высшем обществе, – постоянные балы и развлечения никогда не привлекали ее. Ей нравились музыка и танцы, но она отдавала предпочтение общению с узким кругом близких друзей.
 Существовала только одна вещь, связанная с потерей репутации, с которой, как подозревала Джульет дома никогда не сможет смириться.
 Она хотела иметь детей.
 Не так много, как мечтала Фелисити, конечно. Джульет думала, что ее темперамент не совсем подходит для воспитания большого потомства, но мальчик и девочка – это было бы идеально.
 Но Джульет знала, что детей у нее никогда не будет.
 Будучи законнорожденным ребенком распутного отца и с трудом мирясь с этим, она никогда бы не возложила на свое дитя бремя незаконнорожденного отпрыска распутной матери.
 К несчастью, потеря репутации также означала, что ей придется отказаться от мужчин. А мужчины Джульет нравились. Честно говоря, они сводили ее с ума своими широкими плечами, мускулистой грудью, даже своим мужским запахом.
 И еще ей нравился их образ мыслей: прямой и по существу.
 Леди Первилл всегда было удобнее общаться с сильным полом. Бессмысленная болтовня женщин, которой те мастерски владели, приводила ее в бешенство.
 Джульет должна была признать, что с нетерпением ждет начала своей работы в министерстве иностранных дел. Хотя ей и придется быть осторожной с джентльменами, с которыми она будет работать. Если Фелисити привлекала всех мужчин вообще, то Джульет была способна очаровывать мужчин определенного типа. Обычно это были пожилые развратники, но по мере того как будет проходить ее безнадежно разбитая жизнь, в какой-то момент они окажутся довольно привлекательными для тридцатилетней старой девы.
 Но к этому времени война с Францией, так или иначе, уже закончится. Услуги Джульет никому не будут нужны, и судьба ее больше не сведете такими привлекательными джентльменами, как Шеймус Маккаррен.
 Леди Первилл нахмурила брови, удивленная собственными греховными мыслями.
 Справедливости ради следовало признать, что этот человек был потрясающе красив. Ее всегда привлекали высокие мужчины, возможно, потому, что сама Джульет была маленького роста. Войдя сегодня в его кабинет и увидев эти длинные, обтянутые лосинами ноги, она на мгновение залюбовалась ими.
 Но еще более привлекательными у мистера Маккаррена были глаза. В них, казалось, сливались все цвета спектра, отражая всю многогранность натуры этого человека. Она видела эти глаза на балу у Спенсера и во второй раз сегодня, но не могла понять, о чем думает этот мужчина, а такое случалось с ней очень редко. Джульет это не понравилось.
 Как не понравилось ей и то, что он, казалось, был способен читать ее мысли. О Боже! Она испугалась: а вдруг этот надменный мистер Маккаррен понял, что она находит его привлекательным? Это было бы последним ударом по ее гордости.
 Слава Богу, что этот шотландец оказался таким ослом.
 Подумать только, чем дольше она оставалась в его кабинете, тем менее привлекательным казался ей Шеймус Маккаррен. Нет. Джульет будет приходить в министерство, анализировать документы и уходить домой, стараясь избегать любого джентльмена, который покажется ей симпатичным.
 Ей не терпелось приступить к работе, которая казалась чрезвычайно интересной, особенно новый код, обнаруженный одним из людей Фокона, но еще не расшифрованный. Ее ум будет занят этой загадкой, а не воспоминанием о мучительной встрече с Роберюм Баркедейлом.
 Роберт.
 Его образ возник в ее голове, и боль пронзила грудь. Роберт был первым мужчиной, проявившим к ней интерес, и Джульет не знала, повторится ли такое когда-либо еще. Лорду Барксдейлу нравились ее юмор, ее общество, и не раз он просил у Джульет поцелуев. Было ясно, он к ней неравнодушен.
 Но когда Роберт попросил ее стать его любовницей, он предал их дружбу, заставил Джульет задуматься, понимал ли он ее так, как ей хотелось бы? Роберт сказал, что решил жениться на ней, и она подумывала выйти за него замуж.
 До сегодняшнего дня.
 – Джульет? – окликнула ее Фелисити с порога оранжереи. – Ты здесь, дорогая?
 – Да. – Джульет со вздохом встала.
 – Обед отнесли в твою гостиную, – сообщила кузина, знавшая любимое место леди Первилл в оранжерее. – Ты будешь есть?
 – Конечно, буду, Фелисити. – Джульет постаралась улыбнуться. – Мне надо плотно поесть, если я хочу, чтобы завтра утром от меня была какая-то польза в министерстве иностранных дел.
 Леди Апплтон кивнула:
 – Им повезло, что они заполучили тебя.
 А ей, с грустью подумала Джульет, очень повезло с ними.




 Глава 7


 Хозяйка «Данте» вошла в комнату номер четыре и взглянула на голого мужчину, привязанного к столбикам спинок кровати. Мужчина повернул свою ржаво-рыжую голову и, улыбаясь в предвкушении удовольствия, неожиданно заметил, что перед ним не та проститутка, которой он заплатил.
 – Кто ты, черт тебя побери? – прорычал он. – Я заплатил не за то, чтобы на меня глазели.
 – Я не собираюсь смотреть, как ты удовлетворяешь свою похоть, майор Кемпбелл. – Энигма подошла к деревянному стулу, стоявшему у старой продавленной кровати. – Отвечаю на твой вопрос: я – владелица этого заведения.
 Мужчина прищурил глаза.
 – Я заплатил деньги, и если ты хочешь ограбить…
 Энигма усмехнулась:
 – Мне не нужны твои деньги, простофиля.
 – А что же тебе нужно? – спросил мужчина, приподняв голову.
 – Сведения. – Кемпбелл замер, хозяйка улыбнулась, видя по налитым кровью глазам майора, что он все понял, и затем приступила к допросу: – Ты рассказал моей шлюхе, что наслаждаешься последней ночью свободы, перед тем как тебя отправят в Испанию. Каково место назначения вашего полка?
 – Место назначения? – Гнев исказил сухощавое лицо майора, и он рванулся, пытаясь освободиться от веревок, связывавших его руки. – Ах ты, проклятая предательница!
 – Именно так, – сказала Энигма, беря в руки лампу и аккуратно капая маслом на грудь майора. Затем она поднесла к блестевшему маслу горящую свечу.
 Майор Кемпбелл вскрикнул, и в комнатушке неприятно запахло паленым. Немного подождав, глядя ему в глаза, Энигма задула огонек, жгущий кожу майора.
 – Ты, так или иначе, скажешь мне то, что я хочу знать, а потом я убью тебя. Но я дам тебе шанс, майор. – Хозяйка подняла наполненную лампу, густое масло плескалось за стеклом. – Мы можем провести долгие часы в обществе друг друга, и в конце концов я подожгу тебя. Или ты сообщишь мне все, что я хочу узнать, прямо сейчас.
 Кемпбелла трясло от боли, он взглянул на обожженную кожу на своей груди и, чуть поколебавшись, спросил:
 – Что ты хочешь узнать?
 – Все.
 Спустя десять минут Энигма вышла из комнаты и обратилась к огромному охраннику, ожидавшему ее в коридоре борделя:
 – Пошли Хлою в комнату номер четыре, а когда они кончат совокупляться, убей майора Кемпбелла. Используй опиум, а затем брось его тело около одного из притонов.
 – Почему не убить его сразу?
 – Мистер Коллин, мы же не шайка воров! – рассмеялась Энигма. – Майор ведь оплатил услуги проститутки.
 – Прошу прощения. – Охранник опустил темную голову в знак согласия. На его лице резко выделялся шрам. – Я сейчас же пошлю Хлою.
 – Отлично, а затем зайди ко мне в комнату, – приказала хозяйка, уже просчитывая дальнейшие действия. – Надо послать еще одну статью в «Геральд».
 На следующее утро Шеймус Маккаррен прибыл в свой кабинет точно в половине девятого.
 Он пришел в такую несусветную рань, чтобы убедиться, что стол, предназначенный для этой беспокойной леди Джульет, поставили там, где он хотел.
 Ну, если честно, то ему хотелось, чтобы стол поставили в коридоре. Но если уж его приковали к этой гарпии, то будь он проклят, если не постарается убрать ее рабочее место как можно дальше от своего.
 – Доброе утро, Джеймс.
 Секретарь Шеймуса поднял глаза, изумленный его столь ранним появлением.
 Мистер Маккаррен решительно проигнорировал удивление Хабернети и попросил:
 – Чашечку кофе, пожа…
 Слова замерли у него на губах при виде Джульет Первилл, сидевшей за небольшим столиком, который поставили как раз у окна. Темные волосы были закручены на затылке в строгий пучок. На ней было серое платье, делавшее ее кожу тоже серой и тусклой.
 Девица подняла глаза и вежливо кивнула Шеймусу, продолжая говорить с Джеймсом Хабернети:
 – Вы нашли документы, которые я просила?
 Секретарь беспомощно посмотрел на начальника.
 – Нет, мэм, я как раз иду готовить для мистера Маккаррена утренний кофе.
 Шеймус торжествующе поднял бровь, подтверждая нежелательность присутствия женщины.
 – Доброе утро, леди Первилл, – произнес он. Затем, подчеркивая, что Джеймс его секретарь, сказал: – Черный, пожалуйста.
 Синие глаза леди блеснули, и она внимательно посмотрела на Шеймуса:
 – Неужели в такое позднее время мистер Маккаррен нуждается в кофе? – Затем ее взгляд пронзил растерявшегося секретаря. – Разве вы не считаете, мистер Хабернети, что дела, связанные с безопасностью нашей страны, которыми занимаются в этом кабинете, являются более срочными, чем удовлетворение потребностей сидящих здесь людей?
 Джеймс побледнел, и Шеймусу стало жаль беднягу.
 – Вы можете принести мне кофе, когда закончите подбирать документы, которые, – он повернулся и встретил немигающий взгляд коллеги, – так срочно потребовались леди Джульет.
 – Да, сэр, – сказал секретарь, поспешно покидая комнату, прежде чем леди успела произнести еще что-нибудь язвительное.
 Шеймус, которого все это начинало раздражать, сел и оказался лицом к лицу с этим беспокойным созданием.
 – Не будете ли вы так добры, мистер Маккаррен, – начала она, заметив его пренебрежительный тон, – рассказать мне подробнее, как был обнаружен этот «код Э»?
 Кипя от возмущения, Шеймус поднял голову и заговорил, не глядя на нее:
 – Как его светлость, без сомнения, сообщил вам, «код Э» четыре раза встретился в трех публикациях, а это…
 – …приводит нас к выводу, что повторение этой буквы едва ли может быть опечаткой, – закончила Джульет, словно прочитав его мысли. – Да, я с этим согласна.
 – Я очень рад, что наши заключения заслуживают вашего одобрения, – сказал мистер Маккаррен, беря новое сообщение, которое предстояло изучить.
 Он не прочитал и половины страницы, когда обнаружил, что маленькая женщина стоит у его стола, на котором были аккуратно разложены бумаги.
 – И вы не нашли никакой системы в этих статьях?
 Он вздохнул и взглянул на девицу. Ее мелкие веснушки стали более заметны, когда она наклонилась над столом.
 – Нет.
 – И за два прошедших месяца вы обнаружили четыре такие буквы в трех статьях?
 – Да.
 – Можно мне их посмотреть? – спросила леди, делая вид, что не понимает его намека.
 Шеймус не привык, чтобы в результатах его работы сомневались, и пристально посмотрел ей в глаза.
 – В этих статьях нет никакой системы, леди Джульет.
 – Тем не менее, – она улыбнулась, – мне бы хотелось их прочитать.
 Мистер Маккаррен протянул ей вырезки из газет, зная, что она в них ничего не найдет.
 – Прошу, ознакомьте меня с вашими заключениями, – с улыбкой попросил он и углубился в свои бумаги, полностью игнорируя ее присутствие.
 К облегчению Шеймуса, леди Джульет отошла от его стола, и до него не доносилось ни малейшего звука с ее стороны, пока в кабинет не вернулся Джеймс Хабернети со стопкой газет и подносом с завтраком. И то и другое он поставил на маленький стол, за которым сидела дама.
 – Завтрак прислала леди Фелисити с наилучшими пожеланиями.
 – О, как мило с ее стороны, – заметила леди Джульет, как будто получила приглашение на чай. – Очень вам благодарна, мистер Хабернети, за то, что принесли его мне.
 – Не стоит благодарности, – ответил Джеймс с заметным удовольствием и чересчур почтительным поклоном.
 Шеймус, недовольный отсутствием преданности у своего секретаря, продолжал чтение, не обращая внимания на тихий звон тонкого фарфора, достигавший его ушей. Однако ему не удавалось не чувствовать соблазнительных ароматов, распространявшихся по всей небольшой комнате.
 – Ладно, – решительно произнес он, ощутив пустоту в желудке, – оставляю вас и иду обедать.
 Уходя, мистер Маккаррен чувствовал на себе враждебный взгляд леди Джульет.
 Он закрыл за собой дверь, размышляя о создавшемся положении. Как можно сосредоточиться, когда эта женщина то и дело заглядывает ему через плечо?
 Девица не пробыла там и половины дня, а уже отвлекла его от важной работы, которую необходимо было сделать.
 Шеймус пообедал в одиночестве в своем клубе, все время пытаясь решить, сколько времени ему следует подождать, прежде чем заявить Фокону, что это навязанное ему партнерство неприемлемо.
 Неделю? Да, этого было бы достаточно. За это время он сможет доказать, что сделал все возможное, чтобы работать вместе с леди Джульет.
 Неделя! Боже милостивый!
 Мистер Маккаррен возвращался в министерство, и его шаг становился все медленнее. Наконец он открыл входную дверь, но Джеймса нигде не было видно.
 Шеймус положил руку на ручку двери кабинета, с глубоким вздохом открыл ее и замер на пороге, увидев леди Джульет не за столом, где он оставил ее, а на грязном полу, на четвереньках, среди множества разложенных газет.
 Леди Первилл выглядела взволнованной и собиралась что-то сказать, но, увидев Шеймуса, закрыла рот и снова начала рассматривать газеты. Он следил за ее взглядом, переходившим с одной страницы на другую, и видел, как с каждой новой прочитанной строчкой ее большие синие глаза раскрывались все шире.
 Затем он услышал, как открылась дверь, и мимо Шеймуса прошел Фокон в сопровождении Джеймса.
 – Ну и как? – спросил девушку Фокон.
 Леди Джульет вскочила, улыбаясь, как ребенок, кот о-рому не терпится поделиться секретом.
 – Я кое-что нашла.
 Мистер Маккаррен замер, вспомнив, что ему не следует открывать рта.
 – Покажите, – сгорая от нетерпения приказал Фокон.
 – Сегодня утром я попросила мистера Хабернети принести экземпляры газет, в которых появились первые четыре буквы.
 – Так, – кивнул Старик, ожидая продолжения.
 – Пока я ждала, когда принесут газеты, мистер Маккаррен был настолько любезен, что дал мне свои вырезки со статьями и сказал, что ни в одной из них не просматривается никакой системы.
 Шеймус поежился от ее доброжелательного изложения их разговора.
 – Прочитав статьи мистера Маккаррена о повторяющейся последовательности в языках… – Шеймус изумленно взглянул на маленькую женщину, – я поняла, что он был абсолютно прав. Поэтому я начала изучать газеты как нечто целое.
 – Да продолжайте же, леди Джульет, – нетерпеливо потребовал Фокон.
 – Вот эти две буквы, – она указала своим изящным пальчиком, – здесь и здесь, появляются в одной и той же статье. В то время как вот эти буквы, – она кивнула на две другие газеты, – появляются в разных публикациях.
 Мистер Маккаррен невольно придвинулся к газетам и с забившимся от предчувствия сердцем смотрел на них.
 – Но если вы обратите внимание на даты, в которые эти буквы появились… – Как он мог быть таким несообразительным? – Вот эти две появились в первую неделю месяца, – закончила она.
 – Это вовсе не зашифрованное сообщение, – сказал Шеймус и повернулся к проницательной женщине. – Это…
 – Условный сигнал. – Она кивнула, довольная его догадкой.
 – Простите меня, но я не понимаю, – сказал Фокон, и леди начала терпеливо объяснять ему:
 – Обе эти буквы «Э» появляются в одной и той же статье в первую неделю месяца. Вот эта, – она указала, – была напечатана совсем в другой статье во вторую неделю, а эта появилась в четвертую неделю.
 Все, что требуется от французов, – это прочитать одну публикацию в первую неделю, следующую – во вторую, – девушка покрутила рукой, – и так далее и далее. Если «Э» появляется в любой из этих трех статей, то Французский агент знает, что он может забирать подготовленную информацию. Условные сигналы использовались еще жителями Месопотамии, когда они…
 – Вы хотите сказать, леди Джульет, что теперь нам надо найти место передачи информации? – спросил старик, явно разочарованный.
 – Боюсь, что так. – Леди кивнула, чувствуя вину за плохие вести. – Но конечно, это скорее всего определенное место, а не отдельная публикация. У нас просто недостаточно информации для таких выводов.
 – Леди Первилл права, – неохотно согласился Шеймус. – Сначала мы должны отыскать последний сигнал, появившийся на третьей неделе месяца. Эти три статьи мы можем исключить. – Мистер Маккаррен посмотрел на пол. – И поскольку это все ежедневные газеты, я бы рекомендовал начать поиски с остальных ежедневных городских изданий.
 – Именно так, – энергично кивнув, согласилась Джульет.
 – Я поручу Джеймсу составить список всех ежедневных газет, – вслух подумал Шеймус. – А затем проанализирую, кто самый подходящий кандидат для третьего сигнала.
 – Мы, – вставила леди Первилл.
 Мистер Макхаррен, смутившись, взглянул на нее:
 – Простите?
 – Мы проанализируем, кто самый подходящий кандидат для третьего сигнала. – Она выдержала его взгляд.
 – Да, конечно, – неохотно уступил Шеймус. – Мы проанализируем информацию.
 – Очень хорошо, держите меня в курсе, как будет продвигаться ваше дело, – обратился к ним обоим Фокон, а затем спросил леди: – И как же мы обходились без вас, моя дорогая? – Он одобрительно кивнул. – Хорошая работа, очень хорошая работа.
 Шеймус старался спокойно снести эту пощечину, нанесенную его гордости, но он не мог не признать, что ему следовало бы самому разобраться с сигналами.
 – Благодарю вас, милорд.
 Фокон вышел, и леди Джульет с некоторым смущением взглянула на Шеймуса.
 – Ну, снова за работу, – сказала она, подходя к своему заваленному бумагами столику.
 Мистер Маккаррен последовал за ней, не желая так быстро ее отпускать. Он сел на краешек ее дубового стола и, глядя оценивающим взглядом на вызывавшую у него все больший интерес женщину, скрестил на груди руки.
 – Вы читали мою работу? – не спуская с нее глаз, спросил Шеймус.
 – Да. – Леди Джульет кивнула, не глядя на него. Она собирала газеты и раскладывала их по папкам. – Я думала, что мне не помешает знать кое-что о джентльмене, с которым придется работать. – Леди Первилл пожала плечами. – Больше, чем я уже знаю.
 Шеймус приподнял темные брови при проявлении такой самоуверенности.
 – И что же вы «знали» обо мне до того, как прочитали мои научные статьи?
 – Я знаю вашего брата, виконта, – пояснила она, поскольку у него было шесть братьев, – уже несколько лет. И еще я встречалась с вами уже два раза.
 Мистер Маккаррен наморщил лоб, вспоминая сцену на балу у Спенсера, но никак не мог вспомнить другого случая.
 – Два раза? Когда же был второй? – спросил он. Они оба прекрасно помнили неприятную встречу с ее отцом.
 – По правде говоря, на балу был второй. – Леди мило покраснела, ее щеки порозовели даже на фоне унылого Цвета ее платья. – А первый был несколько месяцев назад. Я тогда видела, как вы выходили из дома герцогини Гленбрук, в то время как мы с леди Фелисити подходили к нему.
 Шеймус смотрел на нее, вглядываясь в ее веснушчатое лицо и ярко-синие глаза.
 Воспоминание промелькнуло у него в голове, и он сказал:
 – Вы натолкнулись тогда на фонарный столб.
 Мистер Маккаррен улыбнулся. Ему льстило, что леди Джульет ударилась головой о столб, потому что загляделась на него.
 Вернее, загляделась на его спину.
 Поняв, что он хорошо помнил все подробности этой встречи, девушка поспешила объяснить:
 – Вы… ваше лицо показалось мне очень знакомым, и я не могла понять почему, ведь волосы у вас совсем другие, нежели у вашего брата.
 – Я немного темнее, – подтвердил Шеймус.
 – Да-да. – Джульет с радостью ухватилась за его замечание. – Но ваши лица…
 – Похожи?
 – Да. – Она кивнула, как будто это его слово все объясняло.
 Они смотрели друг на друга, и Шеймус молчал, наслаждаясь ее смущением.
 – Сходство часто встречается между родными братьями и сестрами, а у вас нет близких родственников, не так ли, леди Джульет? – Девушка захлопала ресницами, а Шеймус продолжал удивлять ее: – Но вы сумели найти себе занятие, вы ведь получили почетную степень в Кембридже?
 – В Оксфорде, – поправила она с явным удивлением.
 – Я подумал, что и мне не помешает узнать кое-что о женщине, с которой мне предстоит работать, – солгал Шеймус, и дама покраснела.
 – Что же вы изучали? Я что-то плохо помню, – снова солгал он.
 – Дифференциальное исчисление.
 Черт побери!
 – Да, в самом деле. – Он прищелкнул пальцами и сделал вид, что пытается вспомнить. – Дифференциальное исчисление. К сожалению, я не смог найти ваших работ. Какие же гипотезы были выдвинуты в этих трудах?
 – Ну… – Леди смотрела на крышку стола, без сомнения, подыскивая слова для более простого объяснения. – Эти статьи неким образом взаимосвязаны, и они касаются кривой дифференциала, пропорциональной искривлению земли.
 Леди Джульет, продолжая говорить о своих теориях, не спускала с него глаз, явно проверяя, следит ли его слабый ум за ходом ее мыслей.
 – Видите ли, искривление земной погрешности не может не влиять на точность вычислений, таким образом, неточности возникают, например, в навигации, в результате они экспоненциально дают увеличение, прямо пропорциональное расстоянию.
 Беда была только в том, что он ее не слушал… почти не слушал.
 Шеймус смотрел на ее губы, его сердце громко стучало, и до его сознания доходили только обрывки фраз и отдельные слова. Ее хорошенький маленький ротик продолжал поучать его, а влажные розовые губы требовали его внимания.
 Шеймус, кивая и соглашаясь, постепенно подвигался к ней, ему хотелось поцеловать ее, но вдруг девушка встала.
 – Значит, увидимся завтра, – сказала леди, – и вместе обсудим, как найти разгадку последнего сигнала?
 Он смотрел на нее, находясь где-то в другом мире, где его разум боролся с его плотью, в поисках другого пути, кроме того, на который его манило тело.
 – Хорошо.
 Шеймус растерянно смотрел, как она выходит из кабинета. Дверь закрылась, и он в смятении затряс головой: «Что же, черт побери, только что произошло?»
 – Как прошел твой первый день в министерстве? – спросила Фелисити. Она сразу же заметила возбужденное состояние Джульет, едва та вошла в гостиную.
 – Замечательно. – Джульет опустилась в кресло и пыталась за словами скрыть свои чувства. – Я не пробыла там и половины дня, как уже сумела чем-то помочь. Я не могу рассказать тебе подробности, конечно, но я чувствовала себя такой…
 – Нужной?
 – Да, именно так. – Джульет щелкнула пальцами и откинулась на спинку удобного кожаного кресла, удивляясь проницательности кузины. – Сегодня я оказалась полезной.
 – А кто-нибудь из джентльменов в министерстве не пытался, как мы боялись, поухаживать за тобой?
 – Ни одна живая душа, – улыбнулась Джульет. – Конечно, это значит, что нам придется заказать модистке более устрашающие платья.
 Фелисити рассмеялась и заметила:
 – Ты и так похожа на ожившего покойника, Джульет. Я сама едва ли решилась бы посмотреть на тебя.
 – Спасибо, дорогая. Ты бы предпочла, чтобы я переоделась к обеду и не портила тебе аппетит?
 – Пожалуйста, – попросила леди Апплтон, а затем со всей серьезностью продолжила: – Итак, ты будешь этим заниматься? Помогать в министерстве?
 – Да. Не знаю, как точнее объяснить. – Джульет наморщила лоб, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы не обидеть Фелисити. – У меня есть коллега, который сегодня понял все, что я говорила, слушал каждое мое слово, а так часто люди просто не…
 – Не успевают за ходом твоих мыслей? – улыбнулась кузина.
 – Да, к моему сожалению.
 – Все правильно, дорогая, – утешила ее Фелисити. – Нельзя сказать, что у меня отсутствуют умственные способности, просто при сравнении с совершенством твоего ума я, как и большинство простых смертных, выгляжу бледно.
 – Как и я, когда стою рядом с тобой.
 – О, пожалуйста, никогда не говори так, Джульет, – попросила Фелисити с чуть заметным раздражением. – Ты же знаешь, как мне не нравится быть хорошенькой.
 – Да, и я никак не пойму почему.
 Фелисити взглянула на кузину с возрастающей грустью:
 – Это очень утомительно.
 Джульет неуверенно, но сочувственно кивнула:
 – Тогда тебе надо поехать со мной к модистке, пусть мадам Мария сделает тебя тоже похожей на покойницу.
 Фелисити рассмеялась, а Джульет задумчиво сказала:
 – Думаю, оранжевое платье…
 – О Боже! – Фелисити с отвращением наморщила свой хорошенький носик.
 – Оно придаст тебе землистый цвет лица, и, может быть, если ты сгорбишься, – Джульет под смех кузины опустила плечи, – мужчины и не узнают, что у тебя необыкновенно изящная фигура.
 – Я могла бы страшно растолстеть.
 – Это даже лучше, – улыбнулась Джульет, удивляясь, почему ее кузину привлекает жизнь толстой старой девы и совсем не интересуют многочисленные джентльмены, сделавшие ей предложение руки и сердца.




 Глава 8


 Каждую неделю Фокон играл в шахматы с герцогом Гленбруком – это было время для размышлений, оценки принятых решений и того, что еще должно быть сделано его засекреченным отделом.
 Фокон не придавал значения тому, что герцог отчитывался за деятельность министерства иностранных дел перед самим принцем-регентом. У Гленбрука было непоколебимое стремление делать все возможное для блага Британии, иногда даже рискуя жизнью подчиненных Фокона.
 Герцог требовал сведений, и Старик предоставлял их, не объясняя или почти не объясняя, как эта информация была получена.
 Герцог Гленбрук предпочитал такой порядок, поручая Фокону самому заботиться о безопасности своих агентов и заниматься текущими заданиями, в то время как он сам уделял все внимание сведениям, почти никогда не зная, кто их добыл.
 Этот день оказался исключением.
 – Я только что взял на службу нового агента.
 – О? – Гленбрук не отрывал взгляда своих светлых глаз от шахматной доски. – Ваши средства истощены. Вы уверены, что можете себе это позволить? – спросил он, переставляя ладью.
 Фокон обдумал ход противника и только потом ответил:
 – Этот агент не будет стоить моему отделу ни фартинга.
 – Я заинтригован, – сказал герцог, оглядывая фигуры, одна из которых исчезла с доски. – И как же вам это удалось? Завербовали еще одного добровольца?
 – Именно так. – Фокон сделал ход ферзем и откинулся на спинку кресла, давая себе огдых от умственного напряжения.
 – Хороший человек Шеймус Маккаррен, – пробормотал герцог, следя за игрой. – Я до сих пор не могу поверить, что вы переманили его к себе. А я знаком с вашим последним приобретением?
 Старик посмотрел на герцога, стараясь предугадать его реакцию и в то же время с интересом ожидая ее.
 – Да.
 Взгляд стальных глаз Гленбрука стал острым и пронзительным.
 – Пожалуйста, только не говорите мне, что вы приняли на службу Кристиана Сент-Джона.
 – Господи, да нет! – усмехнулся Фокон. – Ни в коем случае, даже если бы мальчик сам захотел. Этот у нас совершенно непредсказуем. Нет, нет, нет.
 – Тогда кто же?
 – Леди Джульет Первилл.
 – Леди Джу… – Герцог поперхнулся. – Леди Джульет?
 – Леди выразила такое желание, после того как ее репутация пострадала. – Фокон про себя усмехнулся. – Интересная девушка эта леди Первилл.
 – Джульет Первилл больше чем просто интересна. – Как и ожидал Фокон, герцог был раздражен. – Она лучшая подруга моей жены.
 – Все это так, но леди обладает способностями, которые мне совершенно необходимы в данный момент. Она помогла мне в одном деле. А герцогиня может продолжать вынашивать планы примирения девушки со светским обществом.
 Герцог улыбнулся:
 – Как я вижу, вы получили приглашение на наш бал?
 – Да, благодарю вас, ваша светлость, но думаю, что я весь вечер просижу у стенки.
 Гленбрук усмехнулся и, вспомнив, о чем они говорили, нахмурился.
 – Так какими же столь необходимыми вам способностями обладает леди Джульет?
 – А вы знали, что эта леди имеет отношение к Оксфорду?
 Герцог покачал головой, и Фокон объяснил.
 – Ей была присвоена ученая степень по математике.
 – А, ваши драгоценные шифры. – Гленбрук понимающе кивнул, хотя и с некоторой долей удивления. – Я думал, Шеймус Маккаррен занимается расшифровкой.
 – Да, занимался. До сих пор он добивался поразительных результатов, но этот последний код представляет большую опасность. – Фокон с тяжелым сердцем посмотрел на стену.
 – Опасность? Разве не все французские коды опасны?
 – Да, но этот… – Фокон, размышляя вслух, покачал головой: – Я чувствую, что этот… серьезная угроза безопасности нашей страны.
 – Почему именно этот, а не другие?
 – Не знаю. – Старик действительно не знал, но он научился никогда не пренебрегать интуицией. – Видите ли, трудность при нахождении ключа к большинству этих французских кодов заключается в том, что сами коды сложно выявить. Как только код обнаружен, такие люди, как мистер Маккаррен, быстро разгадывают шифр. Но с этим кодом дело обстоит иначе. – Фокон с досадой вздохнул. – Мы уже два месяца знаем об этом коде, но приблизились к расшифровке не больше, чем в тот день, когда впервые выявили его.
 – И вы верите, что Джульет Первилл может помочь вам взломать этот код? – спросил герцог.
 – Она уже помогла! Леди Джульет определила этот код, как простой указатель на значительно более сложную систему криптографии. Систему, которая, как я опасаюсь, является стержнем деятельности сети французских шпионов здесь, в Лондоне.
 – Полагаю, этим будет занят блестящий ум леди Первилл, пока моя жена трудится на ее благо. – Герцог теперь был абсолютно серьезен. – Леди Джульет находится под вашей защитой?
 – Да. – Фокон кивнул и заверил герцога: – Леди разместили в кабинете Шеймуса Маккаррена, и я сам нахожусь неподалеку.
 – Отлично. – Герцог сделал ход пешкой. – Я никогда не узнаю конца этой истории, если моя жена подумает, что я сознательно подверг Джульет опасности.
 – Можете успокоить герцогиню, ваша светлость, – уверенно сказал Фокон, – сообщив ей, что должность, занимаемая леди Джульет в министерстве, по значимости равна всего лишь должности библиотекаря и настолько же опасна.
 В пятницу утром, в восемь сорок пять, леди Первилл, нагруженная книгами разных цветов и размеров, вошла в свои кабинет. Она со стуком выложила их на стол и сняла плащ, не спеша занять свое место за удобным и в то же время очаровательным столиком.
 Джульет смотрела, как на стекло падают капли дождя, образуя потоки, которые сливаются в целые реки. Она провела пальцем по стеклу, удивляясь, какая сила заставляет струйки воды течь по диагонали, а не вертикально, на оконную раму.
 Не являлась ли неровная поверхность стекла фактором, заставляющим воду выбирать такое направление?
 Но было слишком много струек, не позволяющих своим разнообразием объяснить движение воды. Следовательно, вода сама по себе должна обладать силой притяжения, достаточной, чтобы струйки отклонялись в сторону. Но как велико это притяжение и постоянно ли оно…
 Размышления Джульет прервал звук открывшейся в коридоре двери. Она поспешно схватила книгу, раскрыла ее и, склонив над ней голову, притворилась, что уже несколько часов поглощена чтением.
 Дверь в кабинет открылась, и тишина заставила ее улыбнуться. Накануне она заметила раздражение мистера Маккаррена, когда, войдя в кабинет, он застал ее уже за столом. Поэтому в это утро Джульет встала в восемь, чтобы наверняка оказаться в кабинете раньше его.
 Она понимала, что поступает по-детски, но все равно это доставило ей удовольствие.
 – Доброе утро. – Приветствие было произнесено холодным баритоном сквозь зубы.
 Леди Первилл преувеличенно неохотно оторвала глаза от увлекательной книги, которую ей так хотелось почитать, чтобы поздороваться со своим запоздавшим коллегой.
 – Доброе утро. – Ее лицо осветилось улыбкой, она взглянула в сторону двери с намерением сразу же продолжить чтение.
 Однако, увидев Шеймуса, стоявшего в дверях, словно портрет в раме, – его зеленый сюртук, гармонировавший с каштановыми волосами, его необыкновенные золотистые глаза, обрамленные темными ресницами, его чувственные губы, – Джульет просто залюбовалась им.
 Он почувствовал себя неловко под ее взглядом и, почтительно кивнув, направился к своему большому столу. Это ей тоже понравилось, мускулы его бедер, обтянутых бежевыми лосинами, играли, когда он сгибал ноги, усаживаясь в кожаное кресло. Джульет склонила голову набок и, бросив на эти ноги последний взгляд, неохотно вернулась к своей не столь интересной книге.
 Она вздохнула.
 На мужчин было так приятно смотреть, и Джульет думала, сможет ли она смирить свои похотливые наклонности, сумеет ли ограничиться лишь взглядами на многочисленных красивых молодых людей, служивших в министерстве иностранных дел.
 Леди Первилл перевела взгляд со страниц книги на безобразное коричневое платье, которое она заставила себя надеть. Она неустанно убеждала себя, что это для ее же пользы.
 Когда дело касалось мужчин, она проявляла слабость – так бывало всегда.
 Она обожала целоваться с Робертом Барксдейлом, а он даже не был ее идеалом мужчины. Если бы она родилась такой же красивой, как Фелисити, она бы уже давно стала падшей женщиной.
 Джульет издала короткий смешок, уверенная, что Бог создал ее некрасивой именно по этой причине.
 – Вы что-то сказали?
 Она почувствовала, как залились краской ее щеки, когда поняла, что рассмеялась вслух.
 – О нет! – Леди Первилл покачала головой. – Прошу прощения, эта книга довольно забавна, а я не привыкла читать в обществе других людей.
 – М-м… – В его бархатном голосе звучало сомнение и некоторое превосходство, что страшно возмутило Джульет, но мистер Маккаррен этим не ограничился. – И этот роман, который вы читаете, помогает вникнуть в суть взлома французских кодов?
 Ее возмутило это замечание. Как будто она попусту тратит время на чтение какого-то фривольного романа!
 – Нисколько, – призналась Джульет, повернувшись к надменному шотландцу. – Однако поскольку последний сигнал не появится раньше чем на следующей неделе, при условии, конечно, что у французов будет что передать, я решила немного развлечься кое-какими исследованиями.
 Шеймус выпрямился во весь свой внушительный рост и сделал несколько шагов к Джульет. При каждом его шаге ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.
 – И вы находите исследования дифференциальных исчислений… забавными? – растягивая слова, спросил он, приподняв бровь и снисходительно глядя на нее.
 – В некоторой степени. – Теперь Шеймус возвышался над нею, и Джульет облизнула губы, чтобы легче было говорить. – Выводы, сделанные древними математиками, забавны своей простотой.
 – Какие же? – Шотландец смотрел на нее в упор, и блеск его золотисто-карих глаз лишал ее дара речи.
 Она пожала плечами, и мистер Маккаррен осторожно потянул к себе книгу, которую она держала в руках. Его длинные пальцы коснулись ее руки, и Джульет с замиранием сердца смотрела, как он подносит книгу к своему словно высеченному из мрамора лицу, образцу классической красоты.
 Читая, Шеймус поднял голову, и леди Первилл боролась с желанием погладить его безупречные бакенбарды, подчеркивавшие еще более совершенную линию скул.
 – Это написано на древнегреческом? – Неотразимо прекрасные глаза мистера Маккаррена снова устремились на нее, требуя объяснения.
 – Да. Я нахожу, что многие тонкости математических теорий теряются при переводе с одного языка на…
 – А здесь персидский текст. – Шеймус взял еще одну из ее книг.
 – Да, персы были самыми лучшими матема…
 – А это китайский? – осведомился он, удивленно поднимая брови.
 Почувствовав необходимость защитить свои книги… и саму себя, Джульет вскочила и протянула руку за маленьким красным томом.
 – Пожалуйста, осторожнее с этой книгой, мистер Маккаррен. Она очень старая, и я еще недостаточно знаю китайский, чтобы полностью разобраться в теориях. Недавно я попросила учителя, чтобы он помог мне сделать перевод…
 У Джульет перехватило дыхание, когда ее речь перевили восхитительные губы Шеймуса Маккаррена.
 Запустив пальцы в строгий пучок, он притянул ее голову к себе и прижался губами к шее. Но прикосновение его большой ладони к щеке взволновало ее не меньше, чем требовательные губы.
 Джульет закрыла глаза, потрясенная тем, как этот поцелуй отличался от поцелуев Роберта Барксдейла.
 Этот мужчина был самоуверенным и умелым. Он знал, как обольщать женщину, заставляя ее желать чего-то большего, какого-то одного заключительного штриха. У леди Первилл начинала кружиться голова, и не только от поцелуев… она совершенно растерялась.
 Почему мужчина с таким опытом, как у мистера Маккаррена, захотел поцеловать ее? И ответ стал ей ясен.
 – Прекратите!
 Маленькая леди Джульет толкнула его в грудь с такой силой, что Шеймусу, чтобы не упасть, пришлось на шаг отступить. Он с изумлением смотрел на девушку, удивляясь тому, что он только что сделал. Его грудь и губы горели, словно обожженные прикосновением к ней.
 Девушка вздернула подбородок, сжала челюсти и посмотрела на него:
 – Я понимаю, что вы не желаете работать вместе со мной, мистер Маккаррен, но я полагала, что такая тактика ниже вашего достоинства.
 – Нет, – возразил Шеймус, в смятении от того, что леди могла так подумать, а он был не в состоянии объяснить свой поступок… даже самому себе. – Вы неправильно поня…
 – Но могу вас уверить, что министерство так легко не избавится от меня, – не слушая его, возмущалась леди. – Видите ли, мистер Маккаррен, брак моей матери с этим ублюдком, моим отцом, послужил для меня прекрасным уроком. Уроком настойчивости. И желаете ли вы этого или нет, сэр, я буду продолжать трудиться в этом кабинете, и ничто не остановит меня.
 Сделав это заявление, Джульет, подобрав нелепые коричневые юбки, снова уселась за свой заваленный бумагами стол. Шеймус огляделся. Он был настолько потрясен своим поступком, что не мог двинуться с места.
 Он не только не знал, что сказать, но ему теперь ничего не оставалось делать, как сидеть в одной комнате с этой женщиной, с которой он только что позволил себе некоторые вольности, и делать вид, что ничего не произошло.
 А что касается того, почему он позволил себе такие вольности, мистер Маккаррен не имел ни малейшего представления.
 – Как пожелаете, – проворчал Шеймус, не зная, что еще можно сказать.
 Сидя в своем кресле, он незаметно ладонью потрогал лоб и, к своему огорчению, не ощутил лихорадки. Краем глаза Шеймус взглянул на Джульет, недоумевая, что заставило его поцеловать ее.
 С ее неприглядного платья, с ее серого лица его взгляд перешел на ярко-синие глаза и красные, как вишня, губы. И когда эти пухлые губы шевелились, ему хотелось… Нет, он не мог удержаться, он просто вынужден был поцеловать эту женщину.
 Конечно, он болен.
 – Будь моя воля, мистер Маккаррен, мы бы вообще не работали вместе.
 Что она говорит? Он повернулся и стал слушать.
 – Я пробыла здесь два дня, и вы ничего путного не делали, а были только помехой в моих попытках разгадать этот французский код.
 – Был чем? – оскорбился он.
 Леди Джульет перестала писать и развернула свой стул так, чтобы видеть Шеймуса.
 – Помехой, препятствием. Конечно, вам, как эксперту, это слово часто попадалось.
 Прежнее унижение мистера Маккаррена померкло перед продолжавшимися оскорблениями.
 – Я знаю это слово, леди Джульет.
 – Гм… – Она задумалась, выражая сомнение.
 – Более того, – Шеймус пытался быть рассудительным, – если мы должны продолжать работу вместе, я предлагаю обсудить, как мы…
 – Не надо.
 – Простите?
 – Не надо этого «работать вместе». Каждый пойдет, так сказать, своим путем. – Леди Первилл расправила плечи, как будто была самой рассудительной женщиной на свете. – У меня есть вся информация, собранная министерством, касающаяся этого «кода Э». Вы на данном этапе… лишний в моем расследовании, и ваши постоянные попытки выжить меня отсюда доказывают, что вы едва ли окажете мне существенную помощь.
 – Мои попытки вас выжить? Существенную помощь?
 – Я не нахожу другого объяснения вашему поцелую.
 Естественно, у него объяснения тоже не было.
 – И может быть, вы привыкли, что женщины падают в обморок от вашего ослепительного вида, но у меня просто нет для этого времени. Как вам известно, мне надо разгадывать этот код. – Девица встала, разложила бумаги на своем столике и расправила свои ужасные юбки. – Дело в том, что я разработала направление, в котором надо вести расследование, и я должна сейчас этим заняться.
 Леди покинула кабинет, а Шеймус все еще смотрел на дверь, когда мистер Хабернети вошел с утренним кофе.
 – Никакого кофе сегодня, Джеймс. – Шеймус отмахнулся. – Думаю, я поработаю дома.
 – Все в порядке, сэр?
 – Все прекрасно, – сказал Шеймус, что не соответствовало его настроению. – Да и нечего нам здесь делать, пока в понедельник не выйдут газеты.
 Другой отговорки он все равно не мог придумать. Шеймус шагнул к двери, но Джеймс остановил его:
 – А следует ли сегодня ожидать леди Джульет?
 Чувствуя укор совести, Шеймус взглянул на стол и то место, где они стояли, когда он целовал Джульет Первилл.
 В замешательстве он покачал головой, напрягая свой разум. Вероятно, существовало новое направление в расследовании, которое он просмотрел.
 – Понятия не имею, куда отправилась эта леди, – наконец признался он своему секретарю… и себе самому.
 Джульет, стоя на ветру на ступенях министерства, пыталась успокоиться. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы оставаться в комнате после того, как мистер Маккаррен поцеловал ее. Ноги стали ватными, и леди Первилл села, молясь Богу, чтобы этот человек не заметил, что руки у нее дрожат, как листья на холодном ветру.
 Но будь она проклята, если выбежит из комнаты. Ведь этого он и добивался!
 Мистер Маккаррен, конечно, не имел представления о том, что ей некуда больше идти, не предполагал, что в эту минуту она ни о чем не может думать, кроме как о его чувственно прекрасном поцелуе.
 Однако леди Первилл предпочла бы, чтобы он не целовал ее. Теперь она будет вынуждена день за днем сидеть в этом кабинете, зная, как великолепен этот мужчина. Какая восхитительная теплота и сила чувствовалась в его руках.
 Проклятие!
 Не находя себе места, она спустилась по ступеням на заполненные людьми дорожки, окружавшие Уайтхолл. «Направление расследования»! Какого черта она сказала ему это? Чтобы задеть его за живое… как это удалось сделать ему. Единственное, что затрудняло осуществление ее маленькой мести, – это отсутствие новых материалов для расследования.
 Идиотка!
 Карета Фелисити должна заехать за ней не раньше четырех часов, и Джульет было бы разумнее вернуться под защиту надежных стен министерства, но она не могла заставить себя это сделать. Леди Первилл предпочла бы умереть от руки разбойника, чем признаться этому поразительно высокомерному Шеймусу Маккаррену в том, что у нее нет никакого «направления расследования».
 «Иди же, Джульет! Ты умная девочка», – подбадривала она себя.
 Она могла пойти в любое место в Лондоне. Но куда?
 Несколько минут она задумчиво смотрела на нависшее над головой зимнее небо, затем подозвала наемный экипаж.
 – «Лондон геральд», пожалуйста, – сказала она кучеру, помогавшему ей перешагнуть через кучку дымившегося конского навоза и сесть в черную наемную карету.
 Внутри было заметно, что карета стара и изношена, но, к счастью, в ней было чисто. Пока экипаж трясся по булыжным мостовым Лондона, Джульет сидела, откинувшись на спинку сиденья. У нее оказалось достаточно времени для размышлений.
 Этот сигнал «Э» появлялся в определенных изданиях в определенные недели. Следовательно, если бы она смогла выявить последний сигнал, то можно было бы рассчитывать, что Фокон разместит своих агентов в этом издательстве и будет ждать появления французского шифровальщика.
 Возможно, потребуется несколько недель на опознание этого курьера, но, насколько она понимала, это был единственный для них выход.
 Эти соображения показались ей вполне удовлетворительными, и леди Первилл выпрямилась, пытаясь думать о чем-нибудь еще, кроме Шеймуса Маккаррена. Однако попытка не думать об этом человеке, наоборот, заставляла думать о нем, и этот порочный круг был прерван, только когда экипаж, слава Богу, остановился.
 Джульет вышла из кареты и, протянув кучеру щедрое вознаграждение, попросила:
 – Пожалуйста, подождите меня здесь.
 Кучер, приподняв свою запыленную шляпу, расплылся в широкой улыбке, и леди Первилл старалась не смотрегь на пучки черных волос, торчавших из его ноздрей, как две толстые гусеницы, и шевелившихся при каждом его слове.
 – Я буду стоять как приклеенный на этом самом месте, можете не беспокоиться.
 – Спасибо. – Уверенная, что волосатый кучер не бросит ее на этих незнакомых улицах, Джульет повернулась к огромному зданию, перед которым они остановились.
 За годы красные кирпичи потемнели от вечной несмываемой сажи, и грязное квадратное здание могло похвастаться скорее своими утилитарными функциями, чем архитектурными изысками. Единственную изящную вещь она разглядела на стеклянной панели, вставленной в обшарпанную деревянную дверь. Это были написанные золотом слова «Лондон геральд».
 Леди Первилл была полна решимости доказать этому шотландцу, что ее труды чего-то стоят. Она открыла дверь в одно из многочисленных лондонских газетных издательств. Однако, ступив за порог, Джульет невольно зажала уши, оглушенная грохотом печатных машин, оказавшимся громче, чем она ожидала.
 Удивленный появлением в типографии женщины, молодой человек, измазанный чем-то похожим на черные чернила, бросился к ней и молча указал гостье на дверь в дальнем углу этой огромной комнаты. Она кивнула, показывая, что поняла его. Дойдя до указанной двери, Джульет повернула круглую ручку, безнадежно испачкав белые перчатки грязью, смешанной с типографской краской.
 Распахнув тяжелую дверь леди Первилл вошла. Оглядывая редакционный зал «Лондон геральд», она сняла испорченные перчатки.
 То, что она увидела, не произвело на нее большого впечатления.
 Одинокий клерк стоял за высоким деревянным прилавком, за его спиной были расставлены несколько старых столов, заваленных горами бумаг, за которыми едва виднелись головы пожилых джентльменов.
 Перед Джульет в очереди, к которой она присоединилась, стояли два человека, что было весьма кстати, это давало ей время сформулировать свои вопросы теперь, когда она увидела механизм печатного дела в действии.
 Первый посетитель закончил свое дело и ушел, кивнув пожилому человеку, стоявшему перед ней, и тот заговорил с долговязым клерком.
 Старик, видимо, продавал свой дом после смерти жены.
 Как грустно.
 Леди Первилл снова взглянула на пожилого джентльмена, пытаясь угадать, был ли их брак счастливым. Она знала, что бывают счастливые браки, а несчастливый союз ее родителей был скорее не правилом, а исключением. Почему же она всегда относилась к браку с непреодолимым скептицизмом?
 Джульет размышляла над этим вопросом, пока старик продолжал обговаривать с клерком точный текст его объявления, которое будет печататься целую неделю, и сколько это будет стоить.
 Когда они договорились о цене, джентльмен заколебался, и леди Первилл поняла, что не ошиблась. Когда этот человек окончательно решил продать свой дом, его горе заметил бы всякий, лишь взглянув на него.
 – Ну и как? – без малейшего намека на сочувствие спросил клерк. – Вы хотите разместить ваше объявление или нет?
 Джульет, возмущенная грубостью клерка, улыбнулась старику и довольно громко сказала:
 – Они в этой «Геральд» совсем не дают вам времени принять решение, разве не так?
 Люди, сидевшие за столами, неодобрительно уставились на нетерпеливого клерка.
 Ободренный ее добротой, джентльмен ответил ей улыбкой и затем наконец кивнул клерку и заплатил за объявление.
 Леди Первилл посмотрела ему вслед и повернулась к невежливому клерку. Она уже открыла рот, когда рядом с ней протянулась длинная толстая рука с тонким коричневым конвертом.
 – Это вам, мистер Смит, то же самое, наконец…
 – Простите. – Джульет оглянулась, чтобы посмотреть на нахала.
 Огромный мужчина с безобразным шрамом на левой щеке взглянул на нее, его глубоко сидящие карие глаза смотрели как будто сквозь нее, как на пустое место.
 – Я отниму лишь минуту, мадам. – Верзила снова протянул клерку конверт. Однако передать документ ему помешал изящный венецианский веер леди Первилл, преградивший путь мускулистой руке этого человека.
 – И я тоже, – улыбнулась она.
 Клерк и мужчина с конвертом недовольно переглянулись, но Джульет не обратила на это внимания.
 – А теперь, – снова обратилась она к служащему, – будьте добры, ответьте на несколько моих вопросов. – Она наградила его самой обаятельной улыбкой. – Я была бы вам очень признательна.
 – Да, мадам, – уступил явно недовольный клерк.
 – Если бы я поместила объявление в вашей газете сегодня, то когда можно ожидать, что я увижу его опубликованным?
 – Через три дня.
 Леди Первилл подсчитала и спросила:
 – А если я помещу объявление сегодня, то каков максимальный срок, на который вы можете задержать публикацию этого объявления?
 – На неопределенное время, мадам. – Его улыбка выражала в лучшем случае терпение. – Все, что от вас требуется, это указать дату, когда вы желаете, чтобы ваше объявление появилось в газете.
 – Вот таким образом? – Джульет указала на коричневый конверт верзилы, на котором была нацарапана дата.
 – Да, мадам. Ну, теперь это все? – спросил нетерпеливый клерк.
 – Еще один вопрос.
 Грубиян за ее спиной возмущенно заворчал, заставив леди Первилл повернуться к нему.
 – Сэр, по-моему, вы нервируете служащего. Может быть, вам лучше отойти вон туда?
 Они смотрели друг на друга, но Джульет выдержала его взгляд, и мужчина неохотно отступил на шаг назад. Затем она снова обратилась к загнанному в тупик клерку:
 – За какой срок до публикации вы получаете статьи от сотрудничающих с вами авторов? – осведомилась она.
 – За день.
 Джульет преувеличенно мило улыбнулась грубиянам.
 – Спасибо, – сказала она, забирая свой ридикюль и направляясь к выходу.
 Верзила со шрамом быстро прошел мимо нее и протянул клерку свой конверт, однако не спуская взгляда своих пустых глаз с леди Первилл.
 – Как обычно, – сказал он, повернулся и вышел за дверь, еще раз демонстрируя свою грубость.




 Глава 9


 Закрыв высокие двери своего кабинета и таким образом отгородившись от внешнего мира, виконт Данлок занял кресло напротив Шеймуса.
 – Ну вот, теперь, когда я велел слугам не беспокоить нас, ты можешь рассказать мне что-то настолько чертовски важное, что ты не мог потерпеть до завтрашнего вечера. Ты все еще этого хочешь?
 – Я же сказал. – Шеймус отмахнулся от разговора о бале у герцога Гленбрука, переходя к более важному и сложному делу. – И ты дашь мне честное слово, что никому не скажешь ни слова об этом разговоре? Ни нашим братьям…
 – Ни нашим родителям… Нет, не расскажу. – Дэниел пристально посмотрел на него. – Черт побери, Шеймус, что случилось?
 Глядя на своего старшего брата и самого близкого друга, мистер Маккаррен признался:
 – Думаю… что я схожу с ума.
 – Что? – усмехнулся Дэниел. – Какой черт заставляет тебя думать, что ты…
 – Сегодня я поцеловал коллегу.
 Брат отшатнулся, потрясенный этими словами, затем прокашлялся и заставил себя посмотреть Шеймусу в глаза.
 – Ну знаешь, – смущенно начал Дэниел. – Я – твой брат, и я очень люблю тебя, и мое чувство к тебе останется неизменным. Нам просто придется усадить мать и отца и объяснить им, что ты гомосексуалист и…
 – Что? – Шеймус вскочил с кресла и затем, поняв заблуждение брата, снова сел. – Нет, нет, нет. Это женщина. Моя коллега – женщина.
 – Женщина? О, слава Богу! – Брат с облегчением вздохнул. – Я не был уверен, как граф воспримет новость, что его второй сын – гомосексуалист. Хотя я полагаю, что это лучше, чем если бы его наследник оказался гомо…
 – Я не «гомо»!
 – Знаю, знаю. Но если так, то я не вижу, в чем твоя проблема. – Дэниел напряженно смотрел на Шеймуса своими бирюзовыми глазами, пытаясь понять его. – Тебя влечет к этой женщине?
 – Меня не влечет к этой женщине. – Шеймус развел руками, подчеркивая свою растерянность. – В этом-то все и дело, черт побери.
 – Что ты имеешь в виду, говоря, что тебя не влечет к этой женщине? Разве ты ее не поцеловал? – Дэниел свел брови, пристально вглядываясь в его лицо.
 – Да, – слегка кивнул Шеймус.
 – Значит, тебя влечет к ней, – заявил брат со свойственной ему самоуверенностью.
 – Клянусь тебе, нет. – Шеймус был непреклонен. – Леди совершенно не в моем вкусе. Она непривлекательна, с обычными темными волосами. У нее красивые глаза, этого у нее не отнимешь, но она маленькая. – Он опустил руку к полу из красного дерева и ладонью показал ее рост.
 – Да, похоже, что девица совсем не в твоем вкусе. Насколько помню, ты предпочитаешь блондинок, – улыбнулся Дэниел.
 – Какого черта я разговариваю с тобой? – Шеймус встал, и Дэниел последовал его примеру, жестом успокаивая его.
 – Ладно, извини меня. – Брат пытался сохранить серьезный вид, но это у него плохо получалось. – Я вижу, ты расстроен и нуждаешься в моем совете.
 Так оно и было.
 Поэтому вопреки собственному здравому смыслу Шеймус сел, чтобы выслушать разумный совет брата.
 – Так, продолжай.
 – Ладно. – Дэниел наклонился вперед, опершись локтями о колени. – Чем занималась эта девица, когда тебе пришло в голову напасть на нее?
 – Ради Бога. – Шеймус широко раскрыл глаза. – Я и не собирался нападать на нее.
 – Когда же тебе пришло в голову поцеловать ее?
 – А-а… – Шеймус кивнул, соглашаясь с этой словесной казуистикой. – Она говорила.
 – Ну, это все объясняет. – Брат усмехнулся и пожал плечами. – Любой мужчина предпочтет поцеловать женщину, чем слушать ее болтовню.
 – Она не болтала, – покачал головой Шеймус.
 – А что же она тогда делала?
 – Она… – Шеймус отвел глаза, нервно покачивая ногой. – Она рассказывала о своей диссертации по дифференциальному исчислению.
 Дэниел откинул голову и расхохотался так, что слезы выступили у него на глазах. Шеймус, сжав зубы, приготовился уйти.
 – Прости меня, Шеймус. Пожалуйста. Извини. Сядь, пожалуйста, – попросил брат, вытирая со щек выступившие от смеха слезы. Дэниел шмыгнул носом, чтобы прояснить мозги, и вдруг вспомнил: – Ты ведь не любишь математику, – и снова громко расхохотался.
 Чувствуя себя униженным, Шеймус повернулся и вышел из кабинета брата, понимая, что зря обратился к нему.
 К несчастью, у него не было больше никого, кому бы он хотел довериться. Ему оставалось самому определить, что же с ним, черт побери, происходит.
 Мистер Коллин постучал и, просунув в дверь свою обезображенную шрамом физиономию, доложил:
 – Шеймус Маккаррен просит разрешения занять место за вашим столом.
 – Уже вернулся? – Энигма улыбнулась, довольная возвращением загадочного мистера Маккаррена.
 «Данте» стал самым популярным лондонским игорным притоном не только благодаря качеству его проституток. Это заведение открыто бросало перчатку таким джентльменам, как мистер Маккаррен. Здесь эти люди могли играть и выигрывать, им даже позволялось приносить свои карты, чтобы доказать, что интеллект владельца «Данте» превосходил умственные способности джентльменов из высшего общества. И джентльмены толпами принимали этот вызов.
 Глупая гордость жаждущих жертв и умная расчетливость скромного хозяина сделали «Данте» самым прибыльным заведением во всем Лондоне. Поэтому Энигме нечасто доводилось получать удовольствие от игры с достойным противником, с таким возбуждающе опасным джентльменом, как Шеймус Маккаррен.
 Шеймус зашел в «Данте» два месяца назад вместе с Кристианом Сент-Джоном, который попросил место за столом знаменитого владельца притона. Проиграв значительную сумму, Сент-Джон предложил Маккаррену рискнуть, и тот, к удивлению Кристиана, согласился.
 Энигме потребовалась вся ночь, чтобы отыграть у Шеймуса Маккаррена деньги заведения, но это стоило того. Мистеру Маккаррену тоже доставила удовольствие их схватка, о чем свидетельствовало его неоднократное присутствие за главным с голом притона.
 – Предоставь мистеру Маккаррену его обычное место.
 – Лорд Харрингтон сидит…
 – Пересади Харрингтона. – Энигма пристально посмотрела на послушного охранника. – Я скоро спущусь.
 Шеймус с раздражением взглянул на карманные часы и отхлебнул виски. Он ждал уже три четверти часа и уже почти решил уйти из «Данте», так и не сыграв ни одной интересной партии.
 Мистер Маккаррен пришел в притон, чтобы отвлечься, забыть о своем необъяснимом порыве, которому он поддался в случае с Джульет Первилл. Однако и здесь ему нечем было занять свой ум, кроме как слушать пустую болтовню пятерых сидевших за столом джентльменов, возбужденных, как пятерка кобыл в Аскоте.
 Скучая, Шеймус откинулся на спинку стула и потянулся, оглядывая дорогостоящих куртизанок заведения. Может быть, все, что ему требуется для прочистки мозгов, это хороший секс?
 Он не был с женщиной с тех пор, как прогнал свою любовницу, и в этом, без сомнения, крылась причина его поступка в отношении непривлекательной леди Первилл. Его тело требовало облегчения, а проститутки «Данте» славились своими талантами.
 Но Шеймус никогда не пользовался платными услугами, он предпочитал желания женщины поддельной страсти. Все же, глотая обжигающий напиток, он подумал, что одинединственный раз можно было бы заплатить проститутке…
 – Мистер Маккарреи, – сказал владелец «Данте», оглядывая стол с явным чувством собственного достоинства. – Как приятно снова вас видеть здесь и так скоро. Хотите возместить свои потери?
 Шеймус посмотрел в серо-зеленые глаза этого человека, и они улыбнулись друг другу, как уважающие друг друга противники.
 – Насколько я помню, мистер Янгблад, счет был почти равный.
 – Почти. – До отвращения красивый человек усмехнулся, затем занял свое место, как и другие джентльмены, допущенные к его желанному столу. – Как вам хорошо известно, джентльмены, минимальная ставка десять фунтов, максимальная не ограничена.
 Передача собственности должна производиться моим поверенным до того, как определится размер кредита, равного оценочной стоимости. Обвинения в нарушении законности, когда вы проиграете, не принимаются. – Двое игроков, уверенных в себе, усмехнулись. – И как всегда, вы можете предоставить ваши собственные карты при условии, что все сидящие за столом согласны ими играть.
 Шеймус, почти не слушавший знакомые ему правила, зевнул, а мистер Янгблад взглянул в его сторону.
 К их столу с хрустальным бокалом в руке не спеша подошла потрясающе красивая хозяйка борделя и села на стул, стоявший ближе всего к ее красавцу любовнику. Янгблад по-хозяйски улыбнулся прекрасной управляющей, которая, однако, предлагала себя только одному ему.
 Владелец притона наклонил голову, соломенные волосы закрыли его острые зеленые глаза, и помешал указательным пальцем виски. Он вынул палец, и «запретный плод» для всех, кроме Янгблада, выставив на всеобщее обозрение свое декольте, наклонилась, с двусмысленным видом слизывая виски с пальца любовника.
 – Конечно, ваш выигрыш всегда можно заменить услугами, которые мадам Ришар с радостью предоставит вам.
 Шеймус улыбнулся, глядя в сине-фиолетовые глаза хозяйки борделя и воображая те услуги, которые может оказать эта обольстительная женщина. Она была высокой блондинкой, именно такой, какие ему нравились, а плотские наслаждения казались бесконечными, как и ее длинные стройные ноги.
 – Не следует ли нам начать? – спросил средних лет джентльмен, которого явно отвлекало это эротическое зрелище.
 Мистер Янгблад усмехнулся и, придвинув стул ближе к столу, спросил:
 – Вам так не терпится начать, лорд Харрингтон? Вы уже проиграли свой городской дом лорду Первиллу, а теперь играете на свое имение. Харрингтон?
 Шеймус с возмущением перевел взгляд с мадам Ришар на человека, который так подло поступил с его молодой коллегой.
 Когда-то этот джентльмен был красив и думал, что таким он и останется. Но его кожа увяла от пьянства, а годы, проведенные в праздности, скрыли резкие черты лица под слоями жира.
 – Вы пришли поучать меня, мистер Янгблад, или мы будем играть в карты? – Лорд Харрингтон наклонился, и его седые виски блеснули в свете свечи. Он положил на чистое сукно стола нераспечатанную колоду карт: – На этот раз я принес свои.
 Ледяной взгляд Янгблада остановился на лорде Харрингтоне, а по его красивому лицу расплылась любезная улыбка.
 – Я убежден, что это не намек на то, что в моем заведении вы стали жертвой мошенничества?
 Харрингтон нервно сглотнул, взглянув на крепких мужчин, скромно стоявших по углам заполненного игроками зала. Охранник с грубым большим шрамом, пересекавшим его левую щеку, шагнул вперед, но мистер Янгблад жестом приостановил его, давая джентльмену время ответить на вопрос.
 Шеймус чуть заметно улыбнулся при мысли, что лорду Харрингтону задаст трепку подозрительная охрана мистера Янгблада.
 Но его ожидало разочарование, трусливый подонок забормотал:
 – Нет, нет, нет. Конечно же, я не обвиняю «Данте» в каком-либо нарушении правил.
 – Хорошо. – Янгблад поднял стакан с виски и, прежде чем отхлебнуть, добавил: – Потому что если бы я намеревался обобрать вас, лорд Харрингтон, то уверяю вас, ваш городской дом сейчас бы принадлежал мне, а не лорду Первиллу.
 Мадам Ришар рассмеялась, находя все это очень забавным, а затем, наклонившись, протянула руку и схватила запечатанную колоду лорда Харрингтона.
 Груди женщины легли на стол, и Шеймус полностью насладился роскошным зрелищем. На него пахнуло холодом, и, подняв глаза, он встретил ледяной взгляд зеленых глаз мистера Янгблада.
 – Получаете удовольствие сегодня, мистер Маккаррен?
 – Необыкновенное, – улыбнулся, нисколько не смутившись, Шеймус. Его удивило, что человек, открыто выставляющий свою любовницу на всеобщее обозрение, может ревновать ее к другому мужчине, разглядывавшему ее – Хотя мое удовольствие было бы еще больше, если бы мы черт побери, занялись игрой.
 – Хотите получить имение лорда Харрингтона, не ли?
 – Представить не могу, чтобы я захотел что-то, когда-либо принадлежавшее этому джентльмену.
 Харрингтон нахмурился, получив такое оскорбление, взглянул на Шеймусатак, как будто видел его впервые:
 – Как, черт побери, вы сказали, ваше имя?
 – Я не говорил. – Мистер Маккаррен протянул руку за своими картами – ему очень хотелось еще больше досадить лорду Харрингтону.
 У владельца «Данте» грубость Шеймуса вызвала усмешку, он разобрал свои карты, а его любовница изящно прижалась к нему.
 – Хорошо подготовились, старина, – обратился мистер Янгблад к сидевшему слева от него светловолосому денди, который поставил первую карту, начиная их дорогостоящее развлечение.
 Взглянув на свои карты только после того, как была открыта первая, Шеймус понял, что уже проиграл. Играть дальше было неинтересно, и он играл без азарта.
 Лорд Харрингтон, торжествуя, забрал свой выигрыш, и мистеру Маккаррену хотелось пересесть подальше от этого негодяя, но сидевший рядом заносчивый пьяный джентльмен мешал ему это сделать.
 – Хорошая игра, лорд Харрингтон, – по-дружески поздравил его мистер Янгблад. – С таким везением вы сможете выиграть достаточно деньжат, чтобы выкупить ваш дом у лорда Первилла.
 Шеймус взглянул на загоревшиеся от жадности глаза Харрингтона и фыркнул от отвращения. Он был уверен, что этот джентльмен ни разу не подумал о женщине, репутацию которой он погубил, если он вообще помнил о Джульет Первилл.
 Склонившись над столом, Шеймус поспешил забрать розданные карты. С этими он выиграет. За этим столом только один человек мог обыграть его – мистер Янгблад. Но не на этот раз, когда у Шеймуса такой расклад.
 Он играл партию не спеша, дожидаясь, пока на кону не наберется достаточная сумма. Разыгрывая свою последнюю карту, Шеймус пристально наблюдал за выражением лица Янгблада, а затем со слабой улыбкой и некоторым удовлетворением сказал:
 – По-моему, я выиграл.
 Хозяин поднял на него свои ясные зеленоватые глаза.
 – Да, это ваш выигрыш, – согласился он.
 Игра продолжалась.
 Они играли несколько часов. Остальные игроки с интересом наблюдали за настоящей битвой, разыгравшейся перед ними. Когда все было сказано и сделано, Шеймус отодвинулся от стола, азарт исчез.
 – Извините меня, джентльмены, думаю, для меня на сегодня довольно.
 Не привыкший проигрывать, Янгблад спросил сквозь зубы:
 – Разве вы не останетесь, мистер Маккаррен, и не дадите нам возможность отыграться?
 Шеймус поднялся, вынул из кармана ярко-синего жилета часы и убедился, что не ошибается, – час был поздний.
 – Боюсь, что нет, мистер Янгблад.
 Мадам Ришар щелкнула длинными пальцами, и рядом с ней возник человек очень маленького роста.
 – Мистер Мэтьюз, пожалуйста, выплатите мистеру Маккаррену выигрыш, а затем вызовите его экипаж.
 Наклонившись к красавице содержательнице борделя, Шеймус смотрел в ее сияющие глаза все то время, пока маленький клерк что-то записывал в хозяйственную книгу в кожаном переплете и отсчитывал деньги.
 – До свидания, – сказал Шеймус хозяину, засовывая в правый карман толстую пачку и одновременно нащупывая пальцами холодную сталь пистолета, желая убедиться, что он на месте.
 Отойдя от стола, он направился к входной двери, по пути старательно избегая проституток, жаждавших отпраздновать ею удачу. Избавившись от искушения, Шеймус поехал домой и всю дорогу мысленно подготавливал себя к еще одной стычке со светским обществом и еще одной тяжелой неделе с этой непостижимой Джульет Первилл.




 Глава 10


 Была суббота, около двух часов дня, и Джульет читала, лежа в постели, как вдруг дверь ее спальни распахнулась.
 Вздрогнув, она подняла глаза и увидела свою мать, входившую в комнату с таким видом, как будто находилась у себя дома, а не в доме лорда Апплтона.
 – Итак, – начала графиня, упершись руками в узкие бедра и глядя сверху вниз на дочь, – ты жива.
 Джульет изумленно посмотрела на нее:
 – Не надо мелодрамы, мама. Конечно, я жива.
 Мать схватила стеганое покрывало и сдернула его с дочери, подставив ее тело под волны холодного зимнего воздуха.
 – А что еще я должна была думать, когда ты не вернулась домой на прошлые выходные? – Она подняла бровь, что, как знала Джульет, выражало крайнее раздражение.
 – Я никогда и не соглашалась вернуться домой, мама. – Леди Первилл ухватилась за одеяла и вернула их на свое место.
 – А как я должна была узнать, что ты не вернешься, если ты мне никогда об этом не писала? – спросила ее мать, опять стаскивая все одеяла с постели и заставляя тем самым дочь встать и надеть теплый халат, чтобы не замерзнуть до смерти.
 – Прости, мама. – Джульет наклонилась, чтобы достать домашние туфли, но, выпрямившись, неожиданно увидела в прекрасных голубых глазах матери слезы.
 Она никогда раньше не видела свою мать плачущей. Или почти плачущей. И Джульет смотрела, как мать снова прячет свою обиду под маской полного самообладания.
 – Я бы все же предпочла, чтобы ты написала мне. Я бы немедленно приехала, а не ждала бы тебя в имении.
 – Прости меня, мама, – со всей искренностью сказала Джульет. – Это было эгоистично с моей стороны, но я плохо соображала на прошлой неделе. Пожалуйста, прости мое невнимание.
 – Конечно, я прощаю тебя, дорогая. Я только… – Мать запнулась от волнения и снова посмотрела дочери в глаза. – Я была бы здесь… если б знала, что ты не приедешь домой.
 – Знаю, что ты бы приехала, мама. – Джульет едва сдержалась, чтобы тоже не расплакаться. – Со мной все хорошо или будет хорошо. – Она старалась говорить бодрым тоном. – Боюсь, к потере репутации не сразу привыкнешь.
 – Да, я думаю, на это потребуется время. – Графиня пригладила свою идеальную прическу. – Но я не позволю тебе запереться со своими книгами.
 – Я люблю мои книги, – улыбнулась Джульет.
 – Я замечала это все прошедшие двадцать два года, – с легким раздражением ответила мать. – Но если ты не будешь выходить из этой комнаты, ты кончишь тем, что растолстеешь и, кроме меня и кошки, у тебя не будет другого общества.
 Джульет лукаво улыбнулась:
 – У меня всегда будет Фелисити.
 – Фелисити выйдет замуж.
 Джульет растерянно заморгала, она никогда всерьез думала, что они могут расстаться.
 – Но она отвергла девять предложений. – В ее голосе звучала тревога.
 Мать поняла ее беспокойство и ласково улыбнулась.
 – Ты видела, как ведет себя твоя кузина с маленькими детьми, Джульет. Попомни мои слова, не пройдет и нескольких лет, как Фелисити устроит свою жизнь.
 Джульет подумала о все растущей грусти кузины и поняла, что мать права. Фелисити выйдет замуж, а она останется одинокой опозоренной женщиной.
 – Не знаю, что и делать, мама. Графиня обняла ее и прошептала ей на ухо:
 – Фелисити всегда с радостью примет тебя в свой дом. Я только хочу, чтобы ты поняла, что с замужеством твоей кузины ваши отношения изменятся. – Мать вытерла слезы со щек дочери. – А тем временем ты должна надеть свое самое роскошное платье, чтобы мы могли посетить бал герцогини Гленбрук.
 – Мне совсем не хочется…
 – Ты должна, дорогая, – настаивала мать. – Ты прекрасно справилась на балу у Спенсеров, ты пробудила сомнения в умах сплетников. О, как жаль, что я не видела, как ты дала пощечину своему отцу.
 Джульет рассмеялась.
 – Это было великолепное зрелище.
 – Не сомневаюсь, – сказала улыбаясь графиня. – Но ты должна вести себя так, словно у тебя ничего плохого не произошло с лордом Харрингтоном. Герцог и герцогиня Гленбрук дают этот бал, чтобы изменить мнение общества в твою пользу. Если ты не появишься, то это будет равно признанию своей вины.
 – Это просто смешно, – отрезала Джульет.
 – Да, но, к сожалению, это правда. А сейчас… – графиня подошла к гардеробу и распахнула дверцы, чтобы подобрать для дочери подходящее платье. – Господи, Джульет, – ахнула она, глядя на убогие платья, заказанные у мадам Марии. – Это посудомойка держит свою одежду в твоем гардеробе?
 Джульет вздохнула, видя, что придется давать объяснения.
 – Это мои платья, мама.
 – О, дорогая! – Графиня Первилл с отвращением дотронулась пальцем до темной ткани. – Да это самые ужасные платья из всех, что попадались мне на глаза.
 – Они и должны быть такими, мама. – Джульет затянула поясок халата и подошла к графине, которая держала серое платье так, как будто это была испачканная детская пеленка. – Это моя рабочая одежда.
 – Неужели тебе надо употреблять это слово? – Графиня Первилл бросила безобразное платье на пол.
 – «Рабочая»?
 – Да, – простонала ее мать.
 Снобизм матери вызвал у Джульет улыбку.
 – Ты всегда знаешь, как поднять мне настроение.
 – Не твое настроение надо поднимать, дорогая, а восстанавливать твою репутацию. А теперь, – мать указала на ванную, – иди и вымойся, а я подберу что-нибудь подходящее для бала.
 Джульет неохотно направилась к двери, зная, что спор с матерью только продлит ее собственные страдания.
 – Как пожелаете, графиня Первилл, и могу я рассчитывать и на дальнейшее удовольствие пребывания в вашем обществе?
 – Можешь, – просто ответила мать, нисколько не тронутая сарказмом дочери. – Но тебе придется подождать этого удовольствия, а то вода в ванне остынет.
 Джульет сделала большие глаза и закрылась от матери в маленькой ванной комнате. Она прошла сквозь облако пара к ванне. Ей был приятен звук льющейся воды.
 – Спасибо, Энн. – Джульет кивнула своей горничной, присевшей в реверансе перед тем, как выйти из теплой комнатки.
 Как только за ней закрылась дверь, Джульет развязала пояс и осторожно опустилась в глубокую ванну. Температура воды была что надо, и она опускалась в теплую воду все ниже, до самого затылка. От наслаждения она застонала, думая, что нет ничего лучше, чем горячая ванна в холодный день.
 Зима в Лондоне была отвратительной, и казалось, леди Первилл никогда не было по-настоящему тепло до тех пор, пока весной неохотно проглядывало солнце. Джульет перекинула через овальный край ванны темные волосы и легла на спину.
 Может быть, теперь, когда ее репутация погублена, ей следует выйти замуж за итальянца? Она смогла бы круглый год жить в теплом доме, да еще и с мужем с такой красивой кожей оливкового оттенка. Но был бы ее итальянский возлюбленный таким же сладким на вкус, как ее любимые конфеты?
 Да, она была совершенно уверена, что был бы.
 Джульет мгновенно мысленно нарисовала портрет своего очень высокого, очень мускулистого и очень смуглого итальянского мужа.
 От удовольствия, которое ей доставляло ее воображение, Джульет улыбнулась и, собираясь вымыть голову, опустила волосы под воду, в горячей воде ее тело прогрелось до костей.
 «Я не смогла бы жить в Шотландии, там слишком холодно».
 Смуглая кожа итальянца побледнела, и Джульет резко села, мысленно увидев его сходство с обнаженным Шеймусом Маккарреном. Потрясенная, Джульет схватила лавандовое мыло и принялась соскребать свои беспутные мысли, безжалостно намыливая непокорные волосы.
 Шеймус Маккаррен? Джульет фыркнула. С такими идеальными чертами лица и необыкновенно прекрасным телом он был для нее недосягаем.
 Эти глаза, эти золотистые глаза могут заманить женщину в постель даже без слов искушения. И эти слова соблазнили бы любую, если бы их произнесли эти губы… Джульет замерла и зажмурила глаза, чтобы снова почувствовать прикосновение его губ. Она воображала, что отвечает на его поцелуи, касаясь губами красивого изгиба его скулы, чуть заметной ямочки, пульсирующей жилки на его шее, ниже которой находилось прекрасное…
 – Дорогая, с тобой все в порядке? – нарушил ее мечты голос матери, раздавшийся за дверью.
 – Да, – крикнула она, смутившись. – Я уронила в ванну мыло.
 – Хорошо, поторопись. Мы еще должны причесать тебя.
 Пристыженная, Джульет быстро вытерлась, вышла в гостиную и тут же сморщила нос.
 – Что это за ужасный запах?
 – Твои платья. – Графиня швырнула в огонь одно из серых платьев дочери.
 – Мне нужны эти платья! – Для защиты от мужчин и от ее любви к мужчинам.
 – Поздно, дорогая, это было последнее из твоих ужасных платьев.
 – Мама!
 – Что касается туалета на сегодняшний вечер, – продолжала графиня, совершенно не обращая внимания на протесты дочери, – то мы с Энн выбрали очень милое бальное платье, а твои волосы уложим в шиньон, чтобы ты казалась выше ростом.
 – О, с шиньоном я буду выглядеть на все шесть футов, не меньше.
 – Как мне жаль, что я не родила дурочку, – пожаловалась графиня.
 – Мне тоже.
 Мать приподняла бровь, удивленная тихой покорностью дочери.
 – Тогда бы я не понимала, как велико унижение, которое мне предстоит испытать, – добавила Джульет.
 – Я не растила из тебя трусиху, – заметила графиня. – Так почему ты трусливо пряталась на кровати?
 Джульет громко прищелкнула языком.
 – Я пряталась на кровати не из-за погубленной репутации… – начала она и, сообразив, что совершает ошибку, замолчала.
 – Джульет? – Черт! Мать подошла и пристально посмотрела на нее. – Почему ты была в постели?
 Джульет ответила таким же взглядом. Она не собиралась рассказывать родной матери о том, как ее коллега поцеловал ее, не собиралась признавать оскорбительную правду, что он сделал это только для того, чтобы вывести ее из себя и выдворить из своего драгоценного кабинета. Как и не собиралась признаваться, что только что провела слишком много восхитительных минут, представляя себе этого коллегу обнаженным.
 – Я неважно себя чувствовала.
 – А теперь?
 – Прекрасно.
 Графиня очень хорошо умела пользоваться обстоятельствами, она не оставила дочери ни малейшей возможности сбежать.
 – Тогда позволь Энн уложить твои волосы.
 Джульет обернулась и у туалетного столика увидела стоявшую наготове камеристку с перламутровой щеткой в руке.
 – Хорошо, – сказала она, не желая спорить со своей решительной матерью. – Я поеду на бал, потому что Сара дает его из великодушия.
 – Да, герцогиня проявила великодушие. – Глаза матери сверкнули, и Джульет стало страшно. – Она даже позаботилась о твоем кавалере.
 – Пожалуйста… – лицо Джульет исказилось от тревоги, – скажи, что ты пошутила.
 – Я не шучу в таких важных вещах, дорогая.
 – Кто же он?
 – Понятия не имею. – Мать покачала головой. – Но когда прибудет этот джентльмен, я выражу ему свою благодарность за то, что он согласился сопровождать женщину сомнительной репутации. Довольно мило со стороны этого человека.
 – Пожалуйста, мама, не надо, – попросила Джульет.
 – Ладно.
 Графиня вздохнула, а Джульет подумала, кем мог быть этот благородный рыцарь, и еще подумала, не ожидает ли он получить в каком-либо виде вознаграждение от «женщины с сомнительной репутацией».




 Глава 11


 – Сегодня чертовски холодно. – Кристиан Сент-Джон притоптывал ногами, пока его старший брат Йен стучался в покрытую черным лаком дверь Апплтонов.
 – Я говорил тебе, надень теплый плащ, – даже без намека на сочувствие ответил маркиз Шелтон.
 – Я не мог, – объяснил Кристиан. – Цвет моего плаща не гармонирует с моим сюртуком.
 Йен бросил взгляд на голубой сюртук Кристиана и сморщился от отвращения.
 – А ты немного денди, не так ли, братец?
 Кристиана разозлила снисходительность в голосе его надменного брата, и он ответил:
 – Не все из нас одеваются, чтобы произвести впечатление на парламент, Йен. Некоторые из нас предпочитают, чтобы их замечали женщины.
 – А некоторые из нас, – сказал маркиз, глядя на кончик своего носа, – предпочитают, чтобы их замечали леди.
 Дверь открылась, и Кристиан был избавлен от еще одной лекции на тему о низком качестве его многочисленных любовниц.
 – Добрый вечер, маркиз Шелтон, – встретил ожидавший их дворецкий леди Фелисити. – Лорд Кристиан.
 Кристиан кивнул, оценив любезность дворецкого, заметившего его в обществе ослепительного брата.
 – Не могли бы вы подождать в гостиной, я сообщу леди Фелисити о вашем приезде.
 – Спасибо, – ответил Йен, побуждая дворецкого перед уходом низко поклониться будущему герцогу Сент-Джону.
 – Мне он никогда так не кланяется. – Кристиан плюхнулся в свое любимое кресло, стоявшее в хорошо знакомой ему гостиной.
 – Ну… – брат снял бобровую шапку и положил ее на круглый столик у стены, – ты ведь всего лишь запасной игрок.
 Кристиан подтянул свои белые перчатки и заметил насмешливую улыбку брата, которую тот старался скрыть.
 – А ты настоящий негодяй, мой большой брат.
 – Лучше быть негодяем, чем развратником. – Йен подошел к камину.
 Кристиан рассмеялся, положив конец их братской перепалке.
 – Ты делаешь доброе дело.
 – Нисколько. – Йен, гревшийся у камина, отмахнулся от похвалы брата. – Мне необходимо отдохнуть от парламента.
 – Я бы пустил себе пулю в лоб, если бы меня заставили бить в призывающие к бою политические барабаны, – пробормотал Кристиан, обращаясь скорее к себе, чем к брату.
 – То, что я делаю, необходимо. Многие бы проголосовали за вывод войск из Испании, предоставив Наполеону свободу править во всей Европе. Они не способны понять, что наше невмешательство только даст ему время и силы, необходимые для вторжения в Англию.
 – Знаю, знаю. – Кристиан положил руки за голову, эти слова он слышал уже сотню раз. – Я совершенно с этим согласен, если ты помнишь.
 Йен усмехнулся и картинно облокотился о каминную полку.
 – Прими мои извинения. Боюсь, это сила привычки.
 – Тогда измени своей привычке, когда придут дамы. Я знаю, что ты немного старомоден, когда дело касается женщин.
 Брат ответил ему взглядом, выражавшим терпение и снисходительность.
 Леди Фелисити впорхнула в гостиную. Как всегда, она выглядела очаровательно.
 – Маркиз Шелтон, сколько же прошло времени, – сказала она, вежливо кивнула Кристиану и только потом снова обратилась к Йену: – Я сейчас приведу леди Джульет. Но сначала я хочу поблагодарить вас за то, что вы делаете для моей кузины и для меня. – Фелисити прижала руку к груди.
 – Для меня это истинное… – Йен поклонился и поднес к губам ее руку, – удовольствие, леди Апплтон.
 Фелисити присела, и маркиз, приподняв бровь, поверх милой головки юной дамы встретился взглядом с Кристианом.
 – Мы будем через минуту.
 Кристиан поклонился и, когда леди Фелисити вышла, закрыв за собой дверь, сразу же вопросительно посмотрел на брата:
 – Что это было?
 – Что? – с невинным видом спросил брат, но Кристиан слишком хорошо его знал.
 – Не делай из меня дурака. Этот взгляд… эти брови… – Кристиан указал на лицо брата, красота которого вызывала у него раздражение.
 Маркиз пожал плечами и покачал головой:
 – Я забыл, как прекрасна леди Фелисити.
 – Когда у тебя день рождения, Йен?
 – В следующем месяце, и спасибо, что ты помнишь.
 – Я знал! Тебе исполнится тридцать, – осуждающе сказал Кристиан.
 – Ты ведешь себя очень странно, – заметил Йен, отворачиваясь от брата. – Может быть, нам следует обратиться к врачу, который специализируется на…
 – Не уклоняйся о темы нашего разговора. – Кристиан подошел к Йену и заглянул ему в глаза. Маркиз мастерски умел скрывать свои мысли, но брат давно научился их разгадывать. – Когда тебе было двенадцать, ты мне сказал, что намерен жениться к тридцати годам, а к тридцати пяти – иметь двух наследников.
 – Какое твое дело, если я и желаю жениться?
 – О, умоляю тебя, женись, Йен. – Кристиан усиленно закивал. – Хотя бы ради того, чтобы отец отстал от меня. Однако не ухаживай за моими приятельницами, чтобы тебе не помешали сделать свой собственный выбор.
 – Спасибо за совет. Я, как всегда, подумаю над ним.
 – Я говорю это серьезно, Йен.
 Брат, подняв бровь, смерил его взглядом:
 – В самом деле?
 – Да. – Кристиан выдерживал его взгляд, пока не открылась дверь.
 – Добрый вечер, – произнесла Джульет, и Сент-Джон отвернулся от своего упрямого старшего брата.
 – Добрый вечер, леди Джульет. Вы очаровательны, – сказал Кристиан, и это был тот случай, когда он сказал женщине правду. – На балу будут говорить только о вас.
 – Вот этого я и боюсь.
 Леди Фелисити бросила на него предостерегающий взгляд. Тут вперед выступил Йен, представляя собой воплощение джентльменской учтивости. Он предложил Джульет Первилл опереться на его руку.
 – Вашу красоту, без сомнения, еще долго будут вспоминать в светском обществе.
 Любезность брата вызвала улыбку дам, и Кристиан возразил:
 – Разве не это я только что сказал?
 – Нет, не это. – Леди Фелисити взяла его под руку и повела всех к выходу.
 Братья помогли кузинам сесть в изящную карету маркиза, и, когда все четверо уселись, Кристиан заметил, что беспокойство Джульет все возрастает.
 – Моя мать, графиня Первилл, пожелала передать свою благодарность за вашу услугу. Она бы сама поехала, но я убедила ее, что мы и так опаздываем. – Джульет улыбнулась Кристиану, зная, как смущал молодого человека интерес ее матери к его брачным амбициям, затем обратилась к Йену: – Я и сама хотела… поблагодарить вас, маркиз Шелтон, за… то, что предложили сопровождать нас.
 У Кристиана сжалось сердце. Джульет Первилл никогда не принадлежала к тем, кто просит помощи, и она терпеть не могла, когда ее жалели.
 – Это я должен благодарить вас, леди Джульет, – ответил его брат. – Я довольно редко посещаю балы и вечера, и когда я там появляюсь, мамаши набрасываются на меня, как стая голодных волков. Но сегодня вы будете моей защитой против самых настойчивых преследовательниц.
 Все рассмеялись, а Кристиан и Фелисити переглянулись, они оба были благодарны Йену за то, что он помогал скрасить тяжелый для Джульет вечер.
 – Все это обещает нам выйти победителями из этой ситуации, – сказала леди Фелисити с улыбкой.
 – Несомненно, – обаятельно улыбнулся маркиз. Карета остановилась. – Я надеюсь, что буду в безопасности во время тех танцев, которые вы сможете оставить за мной.
 – О, я полагаю, моя карточка не слишком заполнится, – сухо заметила Джульет.
 Фелисити повернулась к кузине, и Кристиан увидел, как она незаметно сжала ей руку.
 – Сегодня здесь будут присутствовать многие из твоих друзей, Джульет.
 – А я бы хотел, чтобы вы оставили для меня котильон, – попросил Кристиан леди Первилл. – Вы единственная женщина из всех, что я знаю, которая любит котильон, не беспокоясь о том, что думает о вас свет, когда вы танцуете его.
 Сент-Джон не совсем удачно выразил свою мысль, но, к счастью, Джульет поняла, что он хотел сказать.
 – Я бы с большим удовольствием потанцевала с вами, Кристиан, – улыбнулась Джульет. – Насколько мне известно, я не могу испортить вам репутацию больше, чем вы сделали это сами.
 От жесткого, откровенного и очень точного высказывания леди Джульет маркиз расхохотался.
 – Совершенно верно, – согласился он, осуждающе добавив: – К сожалению.
 Леди Фелисити делала вид, что привязывает к своей тонкой талии ридикюль, но Кристиан не мог не заметить, что ее смутили намеки на его многочисленные прегрешения.
 Дверца кареты распахнулась, и Сент-Джон с радостью прекратил разговор.
 – Ну вот мы и приехали.
 Шеймус приехал на бал герцога Гленбрука с опозданием. Его слуга дольше, чем предполагалось, одевал его. Он был свеж и чисто выбрит, его черный фрак выгодно оттенял темно-зеленый жилет и делал ярче золотистый блеск его глаз.
 Мистера Маккаррена совершенно не заботил его внешний вид, но если он собирался в этот вечер выбрать себе новую любовницу, то следовало показать товар лицом.
 Он оглядел бальный зал, и уголки его губ дрогнули, когда он увидел вдову, которая и была его целью в этот вечер. Она была молода и красива и, если верить джентльменам из клуба «Уайте», ненасытна в постели.
 Шеймус направился к этой леди, но какое-то движение слева привлекло его внимание. Он повернулся и вздохнул при виде брата, подзывавшего его к небольшой группе гостей.
 Мистер Маккаррен заколебался, затем решил, что потанцует с женой брата, а остаток вечера ему уже никто не помешает провести, ухаживая за хорошенькой вдовой.
 – Миледи. – Шеймус поцеловал руку невестки с развязностью, достаточной, чтобы разозлить его строгого брата.
 Дэниел отступил на шаг, чтобы представить ему других людей. Рядом с Кристианом Сент-Джоном мистер Маккаррен увидел джентльмена, который был немного ниже ростом и чуть менее мускулист, чем Кристиан, но настолько на него походил, что мог быть только его старшим братом Йеном, маркизом Шелтоном.
 Элегантный маркиз наклонил голову и затем помог своей даме встать.
 – Позвольте, я представлю вас леди Джульет Первилл.
 Второй раз Шеймус видел Джульет в бальном платье, но тогда, в первый раз, он не обратил на это внимания.
 – Добрый вечер.
 На леди было бледно-голубое платье из тончайшего шелка, лицо слегка припудрено, чтобы скрыть веснушки, украшавшие ее нос. Локоны блестящих волос были собраны на макушке и скреплены красивым сапфировым гребнем. При поклоне взгляд Шеймуса остановился на ее декольте, открывавшем удивительно пышную грудь.
 – И позвольте представить вас леди Фелисити Апплтон, – сказал Кристиан, поворачиваясь от Джульет Первилл к ее прекрасной кузине.
 – Как поживаете, леди Фелисити? – Шеймус поклонился, сопровождая поклон обаятельной улыбкой.
 – Очень хорошо, благодарю вас, мистер Маккаррен. – Леди улыбнулась ему в ответ, розовое платье и кроткие глаза газели лишь подчеркивали ее неземное очарование.
 – Прекрасно, – поспешил вмешаться Кристиан. – По-моему, сейчас мой танец, леди Фелисити.
 – О! – Леди Фелисити взглянула на карточку, висевшую у нее на запястье, и в эту минуту раздались первые аккорды гавота. – Неужели это уже ваш танец?
 – Да, – настойчиво подтвердил Кристиан, поспешно уводя ее в сторону.
 Оставшиеся посмотрели вслед уходящей паре и затем сдвинулись плотнее, чтобы лучше слышать друг друга в легком шуме толпы.
 – И чем же вы занимались, Шеймус? – спросила его жена брата. – Я уже лет сто не видела вас возле бального зала.
 Мистер Маккаррен улыбнулся маркизу и, прежде чем ответить, на мгновение задержал взгляд на ясных синих глазах леди Джульет.
 – Я был очень занят моими последними приобретениями.
 – Мой брат изучает старинные книги, – пояснил Дэниел Йену Сент-Джону и, как он думал, Джульет Первилл.
 – А, – кивнул маркиз, проявляя вежливый интерес.
 – Тогда у нас здесь двое ученых. – Жена брата взглянула на Джульет, и Шеймус мгновенно почувствовал, что холодеет от ужаса. Он смотрел на восхитительные губы невестки, стараясь заставить ее больше ничего не говорить, но она сказала: – Леди Джульет сама настоящий ученый.
 Под устремленными на нее взглядами девушка в смущении поправляла свои безупречно уложенные волосы.
 – Я и понятия не имел, леди Джульет, – с искренним удивлением сказал Дэниел, а маркиз Шелтон с пробудившимся интересом посмотрел на леди.
 – Я тоже. Чем же вы занимаетесь? – любезно поинтересовался маркиз.
 Не в силах смотреть, чем все это неизбежно закончится, Шеймус повернулся к центру бального зала, моля Бога, чтобы у леди хватило порядочности солгать.
 – Дифференциальным исчислением.
 Черт!
 Шеймус чуть не застонал, когда Дэниел, пригубивший шампанское, поперхнулся.
 Прокашлявшись, Дэниел спросил с дьявольской усмешкой:
 – Дифференциальным исчислением, говорите?
 – Да, – смущенно кивнула Джульет. – Это довольно скучно.
 – А звучит очень интересно, – заметил Йен, но Шеймус слишком торопился допить свое шампанское, поэтому не услышал этого замечания.
 – Очень интересно, – повторил Дэниел. Эти слова предназначались мистеру Маккаррену.
 Шеймус встретил взгляд брата, молча приказывая замолчать.
 – Прошу прощения, но меня ждут на следующий танец, – солгал он.
 – Пожалуйста, – сказала его невестка. – Но я жду вас на седьмой.
 – Как всегда, я с нетерпением жду его. – Шеймус поклонился и, бросив на Дэниела предостерегающий взгляд, направился к хорошенькой вдовушке.
 Ее окружали денди, повесы и бретеры, но мистepa Маккаррена это не остановило.
 – Наш танец, не так ли? – рискнул он. Вдова улыбнулась его дерзости и подала руку.
 – Да, по-моему, наш.
 Заиграла музыка, и Шеймус, заключивший вдову в объятия, заметил, как красива ее кожа, белизну которой подчеркивали черные волосы.
 – Вы постоянно живете в городе, леди Эверетт? – многозначительно спросил он, прижимая ее к себе немного крепче, чем следовало бы.
 – Да, мистер Маккаррен. – Опытная женщина захлопала ресницами. – Хотя мой городской дом нуждается в некотором ремонте, и только Богу известно, сколько времени это займет. Мой покойный муж обладал совершенно ужасным вкусом, когда дело касалось декора, – добавила она, давая понять, что она одинокая вдова, нуждающаяся в дружеской поддержке. – К счастью, мне удалось воспользоваться услугами мистера Фергусона. – Шеймус отлично понял: ожидалось, что это произведет на него впечатление. – Мистер Фергусон уже начал отделку гостиной на первом этаже, он выбрал цветовую гамму пурпура и золота. До сих пор я была довольна результатом и надеюсь устроить музыкальный вечер, как только он закончит первый этаж.
 К сожалению, моя спальня не будет готова, пока не закончится отделка остальной части дома. – Вдова улыбнулась, прижимаясь соблазнительным бедром к его бедру, насколько позволял их чувственный танец. – Но это не должно помешать мне пользоваться комнатой. Как вы думаете?
 – Абсолютно согласен с вами, – сказал Шеймус, неожиданно теряя интерес к этому разговору.
 Вдова двусмысленно рассмеялась. Танец закончился, и мистер Маккаррен без сожаления подвел эту земную женщину к орде ее поклонников.
 Резкий звук женского смеха заставил Джульет повернуть голову, и она увидела привлекательную женщину, проносящуюся в танце по залу в объятиях опытного мистера Маккаррена.
 Джульет смотрела на них и, к собственному неудовольствию, обнаружила, что Шеймус настолько же элегантен в бальном зале, насколько он был красноречив в своих научных предположениях.
 И все же, как бы высокомерен он ни был, Джульет была вынуждена признать, что этот человек красив, нет, не просто красив, а потрясающ, неотразим, пленителен И женщина в его объятиях явно думала то же самое. Она просто таяла, и Джульет была уверена, что для них вечер закончится в постели. Эта мысль в какой-то степени приводила ее в уныние.
 Вдова могла поступать так, как ей хотелось, ложиться в постель с любым мужчиной, и пока она соблюдала приличия, свет закрывал на ее поведение глаза. Однако светское общество оказывалось не так слепо, когда дело касалось добродетельных леди, таких, как она сама…
 – Так чем же вы занимались, изучая математику, леди Джульет? – спросил Дэниел Маккаррен, и Джульет была готова громко застонать от затянувшегося допроса.
 – В последнее время ничем, – солгала она, жалея, что не обладает способностью своей кузины скрывать настроение под вежливой улыбкой.
 – Господи, Дэниел! – пришла ей на помощь леди Данлок, пронзая мужа фиолетовыми глазами. – Не приставай к леди Первилл, и пойдем танцевать.
 Маркиз Шетон повернулся к Фелисити и предложил ей руку со всей грацией опытного политического деятеля:
 – Потанцуем?
 Фелисити, словно ей оказали огромную честь, наклонила голову и согласилась:
 – Да, благодарю вас.
 Вздыхая от своего вечного одиночества, Джульет сидела в уголке внушительного бального зала Сары и болтала ногами, скрытыми под пышными юбками. Она никогда не была стеснительной, ни в коей мере, но и не любила пустой болтовни, неотъемлемой части светских развлечений.
 И что такое случилось с Дэниелом Маккарреном? В какой-то момент ей показалось, что он собирается попросить ее изложить ему суть ее диссертации прямо здесь, на балу.
 Несмотря на досаду, вызванную расспросами виконта, Джульет была довольна, что вечер проходит так спокойно. Никто не бросил на нее косого взгляда, но, вероятно, лишь потому, что муж Сары вышвырнул бы вон любого, кто бы осмелился это сделать.
 Но все равно Джульет была благодарна герцогу и герцогине Гленбрук не только за этот вечер, но и за постоянную поддержку. Она как раз раздумывала, как ей найти способ отблагодарить их, когда кто-то подошел к ряду стульев, на одном из которых она сидела.
 Полагая, что это наконец вернулся Кристиан, Джульет с улыбкой подняла голову.
 – Рада видеть вас снова, Кристи… О, это вы.
 – Ваша радость от возможности побыть в моем обществе потрясает. – Шеймус Маккаррен смотрел на нее сверху вниз, как смотрел бы красавчик владетельный вельможа.
 Что было в этом темноволосом человеке такою, что делало его еще более мужественным, более чувственным, более… неотразимым?
 Один только вид этого мужчины привел чувства Джульет в смятение, но она протянула ему руку и сказала:
 – Моя радость прямо пропорциональна качеству этого общества.
 Шотландец поднес к губам ее руку, затем отпустил ее и сел рядом.
 – У вас острый язык, леди Джульет, – сказал он, холодно глядя на нее золотистыми глазами.
 – Как вы можете об этом судить, мистер Маккаррен, если вы узнали только, какие у меня губы?
 Полные губы Шеймуса сжались в узкую линию.
 – Я пришел, чтобы извиниться перед вами.
 – За ваш поцелуй? – Джульет подняла брови, а мистер Маккаррен обвел взглядом зал, явно не желая, чтобы в свете узнали, что он целовал эту скандально известную леди Первилл.
 Шотландец смотрел на нее, не желая отвечать, и она нанесла удар по тому единственному, чего больше всего на свете ценят мужчины, – по его гордости.
 – Да, это был довольно жалкий поцелуй, если уж вы заговорили об этом. – Он застыл на месте, а она продолжала дразнить его: – Вы извиняетесь перед всеми женщинами, которых целуете, или только перед теми, кто не работает на вас?
 Его глаза сверкнули, и Джульет обрадовалась, что сумела задеть его за живое. Она приподняла бровь и усмехнулась вульгарной двусмысленности собственной фразы, наслаждаясь тем, что ей удалось довести его до белого каления.
 Широкая грудь Шеймуса стала еще шире, когда он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и только после этого решился заговорить:
 – Я всего лишь надеялся убедить вас, что мой… – он поискал подходящее слово, – поступок вчера не был вызван желанием заставить вас отказаться от работы в министерстве.
 – Тогда чем же был вызван ваш «поступок»? – спросила Джульет, в то время как ее сердце перешло с рыси на галоп.
 Шеймус на мгновение прикрыл свои прекрасные глаза и сказал:
 – Мой вчерашний «поступок» был вызван восхищением… – Джульет затаила дыхание, ее сердце забилось еще сильнее, когда смущение отразилось на идеальных чертах его лица, – вашими книгами.
 Ее сердце замерло, и она растерянно пробормотала:
 – Моими книгами? – Она как будто не расслышала последних слов.
 Мистер Маккаррен кивнул:
 – Вы читали мои работы. И вы знаете, что мое исследование включает в себя анализ древних текстов.
 Джульет не могла поверить своим ушам.
 – Вы хотите сказать, что поцеловали меня вчера из-за какого-то особого чувства… признательности?
 – Я никогда не видел книги, относящейся к тому времени, написанную на мандаринском наречии китайского языка. Полагаю, если бы вы были мужчиной, я бы… обнял вас. Но поскольку вы женщина… – он пожал вызывавшими ее восхищение плечами, – я…
 – Поцеловали меня, – кивнула она.
 – Именно. – Шотландец наклонил голову и продолжил: – Поэтому я приношу вам мои самые искренние извинения и хочу заверить вас, что мое рвение в работе никогда больше не помешает выполнению наших заданий.
 Ошеломленная, Джульет не знала, что ответить этому человеку. До некоторой степени она понимала, что такое страсть к работе, понимала возбуждение и волнение при каком-либо научном открытии. Но этот… бурный восторг от старых книг, казалось, переходил все границы.
 Но если подумать, этот человек был шотландцем, а эти люди обладали особой чувствительностью.
 – Может, мне лучше убрать свои книги из ка…
 – Нет. – Невозмутимый мистер Маккаррен покраснел. – Я уверен, что мое бурное восхищение никогда… – он сделал на этом слове такое ударение, что Джульет почувствовала себя немного оскорбленной, – не повторится.
 Джульет помолчала, понимая, что есть лишь два выхода. Один – это уйти из министерства. Другой – принять несколько оскорбительные извинения коллеги.
 – Хорошо. – Джульет выбрала последнее. Пожав плечами, она сказала: – Я принимаю ваши… извинения. – Она посмотрела на мистера Маккаррена и, увидев, что он весьма доволен, она неожиданно для себя произнесла: – Ведь ничего особенного не произошло…
 – Вот и хорошо. – Шеймус не дал ей продолжить грубые рассуждения о его способностях на любовном фронте. – Увидимся в понедельник утром.
 Ей оставалось только надеяться, чтобы оскорбительная оценка его поцелуя оказалась правдой.




 Глава 12


 Шеймус сидел в карете, удивляясь, какого черта он связался с этой упрямой женщиной. Достаточно унизительным было уже то, что он вел себя как осел. Нет, он еще и поцеловал ей руку.
 Он в двадцатый раз поднес к носу свою белую перчатку – ее можно было выбросить. Она так сильно пахла лавандой, что Шеймус был уверен, что девушка с модным пучком прятала в руке кусок лавандового мыла.
 Карета остановилась перед его домом, и мистер Маккаррен спрыгнул на землю. Проходя через холл, он мельком взглянул на дворецкого.
 – Пожалуйста, брось их в мусорную корзину, – они пропахли лавандой. – А все из-за неприятной маленькой женщины с веснушчатым лицом и грудью, оказавшейся больше, чем ему раньше казалось.
 Не успел он передать дворецкому испорченные перчатки из телячьей кожи, как тот объявил:
 – У вас гость, мистер Маккаррен. Я взял на себя смелость провести его в ваш кабинет.
 – Кто это? – спросил Шеймус, засовывая перчатки в карман.
 – Его сиятельство виконт Данлок.
 Шеймус открыл дверь кабинета.
 – Какого черта тебе здесь надо?
 Дэниел поднялся с кресла, стоявшего у камина, и насмешливо улыбнулся:
 – Разве человек не может посетить своего любимого брата просто, чтобы…
 – Да, но не ты. – Шеймус сел за письменный стол. – Только коротко, Дэниел. Я не могу сидеть с тобой всю ночь.
 – Требуется разобраться с дифференциальными исчислениями, не так ли? – Брат откровенно рассмеялся, и Шеймус был готов убить этого красавца негодяя.
 – Если ты хочешь уйти из моего дома, не испортив наших отношений, то предлагаю тебе сейчас же замолчать.
 Не обращая на него внимания, Дэниел снова опустился в кресло и положил ноги в высоких сапогах на диван.
 – Я всего лишь хотел обсудить твою проблему теперь, когда я знаю, кто эта леди, к которой тебя влечет.
 – Меня не влечет к Джульет Первилл!
 – Очень хорошо, – согласился Дэниел. – Ты хочешь эту женщину, но тебя к ней не влечет.
 Шеймус задумался над его словами и решил, что это уже второй случай за сегодняшний вечер, когда его так низко оценивают.
 – Говори.
 – Прежде всего почему тебе, черт побери, пришло в голову, что Джульет некрасива? – Дэниел в недоумении поднял брови.
 – Не знаю, – признался Шеймус, видевший ее в этот вечер. – Первый раз я увидел эту девицу, когда она выступила против своего отца. Сначала мое внимание привлекла леди Фелисити. – Дэниел кивнул, прекрасно зная, что любой мужчина обратит внимание на леди Апплтон. – А затем меня заинтересовала происходившая сцена, а не леди. Если ты меня понимаешь.
 – Да, но, Шеймус, ты работал рядом с девушкой последние… сколько? Три дня?
 Шеймус запустил пальцы в свои растрепанные волосы.
 – Она носила эти платья…
 – О чем ты говоришь, черт тебя подери? Надеюсь, что девушка носила платья. Что еще она могла носить в Уайтхолле? Бриджи?
 – Боже всемогущий, ты сейчас же покинешь этот дом.
 – Только после того, как мы все обсудим. – Брат задумчиво присвистнул. – Ты говоришь, что тебя к ней не влечет, но ты ее хочешь. Она была любезна с тобой?
 Шеймус усмехнулся.
 – О нет. – Будучи давно знакомым с леди, которую они обсуждали, Дэниел усмехнулся. – Но справедливости ради надо сказать, что когда она впервые появилась в моем кабинете, я вел себя не как самый галантный джентльмен.
 – Ты сказал, что, когда ты поцеловал ее, леди Джульет говорила о дифференциальном исчислении? – Дэниел, как черепаха, прикрыл веками глаза.
 – Да, мне это до смерти надоело. Математика не входит в круг моих интересов.
 Брат неожиданно выпрямился, и его глаза широко раскрылись. Он улыбнулся и сказал:
 – Я знаю, что тебя мучит, Шеймус.
 Дэниел встал, и Шеймус тоже поднялся со стула.
 – Так скажи мне, брат мой, – с сарказмом попросил он, сгорая от нетерпения узнать, что же понял его брат такого, чего он сам не мог понять.
 – Нет. – Дэниел покачал золотисто-рыжей головой. – Не думаю, что мне следует это говорить.
 – Что? – Шеймус отказался от попыток скрыть свой интерес.
 – Ты умный человек, но временами ведешь себя как круглый дурак. И этот случай – подтверждение тому.
 – Ты называешь меня дураком, а затем просто бросаешь меня, чтобы я и дальше вел себя так же? – возмутился Шеймус с некоторой долей разочарования.
 – Да, – кивнул Дэниел и продолжил: – Ты должен сам понять, что восхищает тебя в леди Джульет Первилл.
 Шеймус смущенно покачал головой:
 – Все, что мне нужно, – это новая любовница.
 Дэниел рассмеялся и похлопал его по плечу:
 – Спокойной ночи, братишка.
 Шеймус попрощался с братом, уверенный, что его чувства к Джульет просто результат того, что она находилась так близко от него.
 Он сбросил сапоги и, достав из кармана надушенные лавандой перчатки, в последний раз поднес их к своему носу.
 – Проклятие! – выругался Шеймус, поймав себя за этим занятием.




 Глава 13


 Энигма соскользнула с седла черного жеребца. Осмотр имения закончился.
 Обширные земли простирались на целые мили, и при надлежащем ведении хозяйства и правильном землепользовании имение могло бы быть выгодным приобретением. Но его высокомерный и нерадивый владелец оставил десять тысяч акров земли практически необработанными, а его арендаторы были враждебно настроены против равнодушного к делам хозяина.
 Владелец имения сделал глупость, предпочитая тратить деньги и время на улучшение садов и дома, не приносивших никакого дохода.
 Видит Бог, эти мужчины – идиоты.
 – Может быть, теперь вы покажете мне дом, лорд Харрингтон? – сказала мадам Ришар с довольной улыбкой Она выиграла в карты у этого дурака все его имущество всего за одну ночь.
 – Да, конечно. – Лорд услужливо махнул рукой в сторону огромной парадной двери, резьба на которой изображала чудовищные и непристойные сиены из греческой мифологии.
 Энигма прошла через эту уродливую дверь, окинула взглядом внушительных размеров холл, парадную лестницу и люстру, свисавшую с потолка третьего этажа.
 – Не желаете ли осмотр дома начать с гостиной, мадам Ришар?
 Энигма кивнула, и их провели через четыре комнаты первого этажа в огромную гостиную.
 – Когда был построен этот дом? – спросила она.
 – Поместье было построено в 1751 году моим прадедом, лордом Генри Харрингтоном. Вот он здесь, – показал, поднимаясь по лестнице, Харрингтон на портрет глуповатого на вид человека, а гостья сердито посмотрела на мистера Коллина, который чуть не рассмеялся, глядя на изображение.
 – А как здесь с охотой? – поинтересовалась Энигма, поднимаясь с ним на второй этаж и одновременно прикидывая в уме стоимость картин, висевших на обитых парчой стенах ее нового загородного дома.
 – Харрингтон-Холл – самое лучшее из всех десяти графств место для охоты, – похвастался бывший хозяин, как будто по-прежнему был владельцем имения.
 – Мистер Мэтьюз, – подозвала мадам Ришар еще одного человека, сопровождавшего их. – Я хотела бы, чтобы вы переписали все, что находится в этом доме: мебель, картины, драгоценности… и так далее, и тому подобное. – Затем снова повернулась к бывшему хозяину и мило спросила – А вы ничего не вывезли из имения, лорд Харрингтон?
 – Нет. – Джентльмен покачал головой, явно жалея, что он не догадался этого сделать до ее неожиданного приезда. – Конечно, нет.
 – Хорошо. – Новая владелица поместья кивнула, и Мэтьюз начал долгую процедуру.
 – А теперь не обсудить ли нам способы, которые помогли бы вам сохранить ваше имение?
 Опухшие глаза Харрингтона широко раскрылись от упоминания такой возможности.
 – Да, я готов обсудить любые способы – Жадный лорд остановился на верхних ступенях лестницы, и она увидела, что он собирается перехитрить ее, ведь она всего лишь женщина. – Какие пожелаете.
 Энигма улыбнулась, ей доставляло наслаждение ставить надменных светских щеголей на колени.
 – Я хочу, чтобы вы начали с устройства нескольких праздников в этом имении. – Харрингтон в растерянности нахмурил брови, лишний раз напоминая Энигме, как глуп был этот человек. – Вы пригласите джентльменов, которых я вам укажу, и затем вы их угостите вином и женщинами, – четко приказала ему дама.
 – Да, конечно, мадам Ришар, но могу я спросить зачем? Ведь вы получили бы больше денег, если бы эти люди развлекались в «Данте»? – спросил он тоном мужчины, поучающего женщину, как надо вести дела.
 – Информация – великая сила, лорд Харрингтон, – сказала она. Уловив холодность в ее тоне, толстяк побледнел. Наконец до него дошло, что подразумевается шантаж. – И вы получите от этих джентльменов как можно больше сведений, пока они будут находиться под моей крышей. – Энигма, стоя на верху лестницы, выразительно обвела изящной ручкой пустынный холл.
 Лорд Харрингтон поморщился при напоминании о его положении нищего.
 – Как пожелаете. – Джентльмен опустил голову, признавая свое поражение.
 – Первое, что вы сделаете, это уволите вашего дворецкого.
 – Что? Фостер служил моей семье более тридцати лет, – запротестовал Харрингтон.
 – Очень хорошо. – Мадам Ришэр сочувственно кивнула. – Если вы не желаете, чтобы вашего дворецкого уволили, тогда, может быть, вы позовете его, и мы сможем объяснить, что у него сменился хозяин.
 – Да, – обрадовался Харрингтон, – Так было бы намного лучше. – Унижение раздражало его. – Фостер! – крикнул он вниз в холл, и дворецкий подошел к ним.
 Старый слуга почтительно поклонился, и Энигма, улыбнувшись, спросила:
 – Как давно вы на службе у лорда Харрингтона?
 – Тридцать четыре года, – с гордостью ответил Фостер.
 Энигма встретилась взглядом с мистером Коллином, возвышавшимся над головой дворецкого, и сказала:
 – Целую жизнь. Как это трогательно, – заметила она, глядя как телохранитель с отвратительным треском свернул шею слуге, а затем столкнул его с лестницы.
 Лорд Харрингтон хрипло вскрикнул, и со всех сторон сбежались лакеи.
 – Позовите доктора, бедняга упал, – распорядилась дама, а мистер Коллин в упор посмотрел на лорда Харрингтона своими темными глазами без намека на раскаяние.
 Внизу у лестницы появился мистер Мэгьюз и уставился на тело дворецкого. Через мгновение он поправил на носу очки и, подняв голову, встретил пристальный взгляд Энигмы.
 – Какая трагедия, – обратился к ней Мэтыоз. Было заметно, что он старается скрыть свой страх.
 – Да, – согласилась с ним мадам Ришар. Лорд Харрингтон посмотрел сначала на мистера Коллина, а затем на своего мертвого дворецкого, чья голова, странно повернутая, лежала на третьей ступени лестницы. – Однако, – продолжила Энигма, – я всегда верила, что лучше всего заниматься делами. Пора за дело, так сказать.
 – Д-д-да, – кивнул Харрингтон, явно охваченный ужасом. – Лучше п-п-продолжим.
 – А теперь до приезда врача пройдем в ваш кабинет.
 Это прозвучало как приказание, и Энигма повела их вниз по лестнице. Приподняв юбки и опираясь на мощную руку мистера Коллина, она перешагнула через мертвого дворецкого.




 Глава 14


 Утро понедельника было ясным, но холодным, и Джульет на минуту задержалась в дверях дома Фелисити. Но промозглый зимний ветер не шел ни в какое сравнение с тем, что заставило похолодеть ее сердце, когда она увидела лорда Роберта Барксдейла, стоявшего около ее кареты.
 Сквозь морозную дымку она вгляделась в его лицо, а затем опустила голову и сосредоточила внимание на обледенелых ступеньках у нее под ногами. Леди Первилл приподняла юбки, чтобы не споткнуться, полностью игнорируя настойчивого лорда Барксдейла.
 – Джульет, – жалобно произнес он.
 Ее лакей с поклоном распахнул дверцу кареты, но Роберт встал между ними.
 – Пожалуйста, Джульет. – Лорд Барксдейл умоляюще смотрел на нее. – Пять минут, клянусь. Пожалуйста. Пять минут.
 Что такого желал высказать Роберт за пять минут, что оправдало бы его ожидание в это холодное раннее утро?
 – Хорошо. – Джульет впервые взглянула на него и не сдержалась, чтобы не сказать: – Не хотелось бы устраивать сцену, о которой может узнать твой папа.
 Обходя покрытые льдом лужи, она подошла к элегантному ландо Роберта и села в знакомую карету.
 – А ты сядь там. – Леди Первилл указала на противоположный угол роскошного экипажа и устроилась на бархатных подушках цвета бургундского.
 – Гайд-парк, – крикнул Барксдейл кучеру и задернул занавески, чтобы их не увидели вместе. – Похолодало.
 Джульет, чувствуя себя оскорбленной, посмотрела ему в глаза.
 – Ближе к делу, Роберт.
 Ее раздражали его здоровый вид и его элегантная одежда.
 – Я хотел извиниться перед тобой, моя дорогая Джульет, за свое поведение в тот раз, когда мы расстались. Я был… – Роберт встретил ее взгляд и покаянно опустил голову, – я растерялся, не ожидая такого поворота событий, и опрометчиво высказался о возможном выходе из положения, в котором мы сейчас оказались.
 – Ты абсолютно прав, говоря «опрометчиво». – Возмущение захлестнуло Джульет, и язык отказывался подчиняться ей. – Хотя можно было сказать «оскорбительно».
 – Знаю, дорогая. – Роберт покачал головой и сел рядом с ней, осторожно нащупывая правильный подход.
 Она не прогнала его, увидев, что он хочет поцеловать ее. Затруднение состояло в том, что Джульет не была уверена, что ей этого не хочется.
 – Я приехал просить тебя, – Роберт опустился на одно колено и взял ее правую руку, – нет, умолять тебя, моя дорогая Джульет, стать моей женой.
 – Что? – Джульет выдернула руку, пораженная вдруг проявившимся в нем чувством порядочности.
 Роберт улыбнулся и придвинулся к ней.
 – Ты выйдешь за меня? – спросил он, не спуская с нее глаз.
 В этот момент Джульет подумала, что ей следовало бы обрадоваться, возликовать, но она смотрела в темные как ночь глаза Роберта и не могла прогнать воспоминание о том, как он стыдливо задернул занавески на окне экипажа.
 Лорд Барксдейл принял ее долгое молчание за согласие и наклонился, чтобы поцеловать ее. Джульет, притиснутая к подушкам сиденья, почувствовала, как он жадно прижался к ее губам, раскрывая их своим языком.
 – О, Джульет, – он гладил ее плечо, – мне не терпится сделать тебя своей женой.
 – Роберт, дорогой. – Джульет прищурилась и не отталкивала его рук – ей было интересно, куда еще они заберутся.
 – Да? – Он целовал ее шею, а рука тянулась к подолу ее юбки.
 – Когда мы объявим о нашей помолвке? – спросила она, глядя на занавески.
 – А ты не думаешь, что нам незачем торопиться? Будет лучше, если мы подождем с месяц или около того. – Его правая рука скользила по ее лодыжке. – Пусть утихнет скандал.
 Джульет позволила ему добраться до ее колена, а затем остановила его.
 – Наверное, ты прав, – подыграла она ему. – Однако я думаю, что нам не следует встречаться наедине до нашей брачной ночи.
 – Я люблю тебя, – прошептал ей на ухо Роберт, гладя ее ногу чуть выше колена. Леди Первилл делала вид, что не замечает этого. – Какая разница, сделаю ли я тебя моей сейчас или в брачную ночь? Мы же обручены.
 Лорд Барксдейл притянул ее к своему возбужденному телу. Джульет была так оскорблена, что ее глаза наполнились слезами. Роберт и не собирался на ней жениться. Она знала его достаточно давно, чтобы разглядеть правду в его затуманенных вожделением глазах.
 Обещанием жениться Роберт хотел добиться одного – лишить ее невинности и сделать своей любовницей.
 Но почему? Почему, если он ее любит, а она в это верила, почему он не пытается уговорить своего отца?
 Молодой человек настойчиво прижимался к ней бедрами и сопел от предвкушения. Обладание было его целью. Ведь Роберт по собственному опыту знал, что она питает слабость к мужчинам. Джульет позволяла ему целовать себя и, будучи чувственной женщиной, даже отвечала на его поцелуи.
 Но тогда она была влюблена в него. Разве не так?
 – Прекрати, Роберт! – Она знала его достаточно хорошо и была уверена, что он послушается. – Отвези меня домой.
 Джульет собиралась сказать ему, что он сможет заняться с ней любовью в их брачную ночь, что она отдаст ему и тело, и душу, как только они поженятся. Но, глядя в его похотливые глаза и не чувствуя никакого желания, которое могла бы пробудить в ней его возбужденная плоть, Джульет поняла, что между ними все кончено.
 За недели, прошедшие после скандала, она осознала, что Роберт Барксдейл слабый человек и не такого она хотела бы иметь мужа.
 Ей был нужен мужчина, чья сила воли не уступала бы ее, мужчина, равный ей по уму и иногда способный победить ее в споре.
 Такой, каким был Шеймус Маккаррен.
 Шеймус поднялся по ступеням парадного входа городского дома леди Фелисити Апплтон. Его резко отдававшиеся по мрамору шаги выдавали возбуждение.
 Он поднял тяжелый медный молоток и три раза стукнул в дверь, после чего ему пришлось ждать целую вечность.
 – Ну давай, давай же, – сам не замечая, бормотал он себе под нос.
 Наконец черная дверь распахнулась, и Шеймус с вежливой улыбкой протянул визитную карточку полному важности дворецкому.
 «Мистер Шеймус Маккаррен с визитом к леди Джульет Первилл».
 Дворецкий поклонился и отступил в сторону, пропуская гостя в огромный холл, пол которого был выложен в шахматном порядке коричневыми и белыми мраморными квадратами.
 – Не будете ли вы любезны подождать…
 – Мистер Маккаррен, – прозвучал нежный женский голос с порога расположенной справа двери.
 – Леди Фелисити. – Шеймус поклонился этому необыкновенному созданию, ответившему ему сияющей улыбкой. – Я пришел проконсультироваться с леди Джульет. Мы ожидали ее сегодня утром в министерстве. – Заметив нотки раздражения в своем голосе, гость добавил: – Она здорова, я надеюсь.
 Фелисити Апплтон продолжала смотреть на него, и он почувствовал себя неловко.
 Ласковые глаза хозяйки сияли, и улыбка становилась все шире.
 – О да, Джульет совершенно здорова. Настолько здорова, по правде говоря, что сегодня утром предпочла покататься в парке с лордом Барксдейлом, а не заниматься делами в помещении министерства.
 Барксдейл?
 – Как приятно, – заметил Шеймус со значительной долей неудовольствия.
 Он провел все утро, идентифицируя последний сигнал «кода Э», в то время как Джульет Первилл болталась в парке с джентльменом, бросившим ее, как только разразился этот скандал.
 Мягкотелый мерзавец.
 По всем правилам Шеймус должен был вернуться в министерство и доложить Фокону о своих успехах. Но по какой-то непостижимой причине ему захотелось сначала поделиться своей находкой с леди Первилл. Он чувствовал, что она была одной из тех немногих людей, которые поняли бы его возбуждение от сделанного открытия.
 – Значит, ее нет?
 – О, почему же? Думаю, она вернулась и пьет чай в своей гостиной. – Леди повернулась к слуге и заговорила с ним так, как будто этот человек оказывал ей любезность, а не выполнял свои обязанности: – Альфред, будьте добры, проводите мистера Маккаррена в гостиную леди Джульет.
 – А вы не присоединитесь к нам, леди Фелисити? – спросил Шеймус, удивленный, что никто не будет его сопровождать.
 – Глупости, мистер Маккаррен, – весело улыбнулась леди. – Зачем? Вы же практически член семьи.
 Гость кивнул, благодаря леди за доверие и понимание того, что необходимо поговорить наедине, и последовал за дворецким в глубину дома.
 Дворецкий повел его вверх по желтой лестнице, и Шеймус увидел портреты предков леди Фелисити. Как он заметил, каждое поколение в этой семье приумножило не только состояние, но и красоту.
 Когда они дошли до площадки второго этажа, мистер Маккаррен взглянул в глубь коридора, украшенного редкими растениями, стоявшими на ионических колоннах. Изысканный вкус леди Фелисити чувствовался во всем, что снова напомнило Шеймусу, что Джульет Первилл была лишь гостьей в доме своей кузины.
 Дворецкий постучал во вторую дверь, находившуюся справа от них, и знакомый женский голос крикнул:
 – Войдите.
 Похоже, леди Джульет была рассержена, что ей помещали.
 Старый слуга повернул ручку, и Шеймусом овладело любопытство. Дверь открылась, и, войдя вслед за дворецким Альфредом, он про себя улыбнулся: комната имела такой же живописный вид, как и женщина, обитавшая в ней. Блеск переливчатых красок смягчался сложным переплетением ткани.
 Он не сразу увидел леди Первилл, но дворецкий повернулся влево, и Шеймус сделал то же самое. Миниатюрная леди лежала, вытянувшись, на золотом узорчатом диване, ее лицо закрывала книга в кожаном переплете. Длинные каштановые волосы разметались по подушке, и она, углубившись в чтение, наматывала блестящую прядь на тонкий указательный палец.
 Мистер Маккаррен мгновенно почувствовал стеснение в груди. Он вспомнил женщин, которые лежали перед ним в такой же позе, занятые далеко не чтением; любовниц, чьи волосы ласкали его грудь, когда они занимались любовью.
 Дворецкий кашлянул:
 – Мистер Маккаррен с визитом к вам, миледи.
 Палец леди застыл в воздухе, а книга свалилась ей под подбородок. Она, сдвинув четко очерченные брови над своими ярко-синими глазами, посмотрела в сторону двери.
 – Какого черта вы здесь делаете? – бесцеремонно осведомилась леди Джульет Первилл, а слуга сохранял невозмутимый вид, как будто Шеймус зашел в гостиную женщины просто поговорить с ней.
 Не обращая внимания на ее грубость, гость без колебаний приступил к объяснениям:
 – Поскольку вы сегодня утром не удостоили своим посещением министерство иностранных дел, я приехал поговорить о деле, которое представляет интерес для нас обоих.
 Девушка села, и он поежился, когда она швырнула хрупкий томик на пол, где уже валялись другие книги.
 – Вы обнаружили что-то, связанное с этим кодом?
 – Да, – с нескрываемым удовлетворением подтвердил Шеймус. – Я… обнаружил «что-то», как вы изволили выразиться.
 – Спасибо, Альфред, вы можете идти.
 – Хорошо, миледи. – Дворецкий был явно смущен тем, что оставляет их наедине. – Не желаете ли, чтобы вам принесли чай?
 Леди Первилл покачала головой, и длинные волосы упали ей на грудь.
 – Я уже пила чай, помните? Вы приносили его всего лишь полчаса назад.
 Слуга в полной растерянности искоса взглянул на гостя, но быстро пришел в себя и ответил:
 – Как прикажете, миледи. – И наконец вышел из гостиной.
 Как только за ним закрылась дверь, леди Первилл посмотрела Шеймусу в глаза.
 – Ну? – спросила она, пожав хорошеньким плечиком. – Что же вы обнаружили?
 – Последний сигнал, – с торжеством обьявил он, подходя к девушке и доставая из внутреннего кармана красно-коричневого сюртука вырезку из «Лондон геральд», которую протянул ей, после чего сел на краешек кушетки.
 – Конечно, вы обнаружили последний сигнал, – фыркнула Джульет, как будто говорила с идиотом, и, не читая, вернула ему статью. – Сейчас идет третья неделя.
 Эти слова вызвали у Шеймуса раздражение, он был разочарован. Находка последнего сигнала была неизбежна, но последовательное наблюдение за этими сигналами могло натолкнуть на определенные выводы только того, кто понимал сложность математической последовательности.
 – Вы обнаружили сигнал в «Лондон геральд», – сказала леди Первилл, скорее подтверждая, чем спрашивая.
 Шеймус смотрел на девушку, ее лицо, прекрасную форму носа и россыпь веснушек.
 – Значит, вы прочитали эту статью?
 – Нет, не прочитала.
 Была занята с лордом Барксдейлом, без сомнения.
 – Тогда как вы узнали, что я нашел сигнал в «Геральд»?
 Леди встала, пересекла комнату и взяла с заваленного бумагами и книгами стола лежавшую сверху книгу в кожаном переплете. Довольная собой, она улыбнулась, затем села на диван и пригласила его сесть рядом, похлопав ладонью по сиденью, как будто Шеймус был собакой.
 Он неохотно сел, но любопытство было сильнее гордости. Мистер Маккаррен смотрел, как она положила книгу на колени и раскрыла ее. Оказалось, что это вовсе не книга, а скорее какой-то дневник.
 Однако в отличие от дневников, виденных им раньше, этот был заполнен одними числами – торопливо записанными цифрами и знаками, большинство из которых ему было незнакомо.
 – Это математические формулы?
 – Вы действительно умны, мистер Маккаррен. Да. – Джульет улыбнулась, как родитель, гордый своим ребенком. – Я анализировала всю информацию об этом коде, собранную на сегодняшний день, частоту появления сигнала в каждом издании, тираж газеты, места распространения и так далее и тому подобное…
 Шеймус следил за ее крошечным мизинцем, скользившим по записям до жирно обведенной цифры внизу страницы этого необычного дневника.
 – Определение с точностью до семидесяти девяти процентов, что «Лондон геральд» будет следующим изданием, где появится сигнал.
 Леди Первилл удовлетворенно вздохнула, а Шеймус смотрел на нее, и сердце у него громко стучало… От злости?
 – Почему же вы не принесли ваши выводы в министерство сегодня утром?
 «Вместо того чтобы болтаться по парку со своим любовником».
 – Вам действительно хочется это знать? – спросила она, глядя ему в глаза.
 – Да. – Ему действительно хотелось.
 – Я не поехала в министерство сегодня утром, потому что поехала кататься в Гайд-парке с человеком, за которого, как я думала, выйду замуж. – «Думала, выйду замуж?» Он ждал объяснений. – Да, видите ли, лорд Барксдейл сегодня утром сделал мне своего рода предложение.
 Шеймус был поражен.
 – О, – заморгал он, – мои поздравления, леди Джульет.
 Она захлопнула дневник и, тряхнув шелковистыми волосами, направилась к своему столу.
 – Не стоит, – сказала она небрежно, как будто отклоняя предложение положить ей еще сахара в чашку чаю. – Роберт всего лишь предложил мне стать его любовницей. Еще раз.
 От изумления мистер Маккаррен резко поднял голову, стиснув зубы.
 – Лорд Барксдейл опять просил вас опозорить себя?
 – Да. – Джульет обернулась, глядя куда-то вдаль, словно все обдумывая. – Но справедливости ради надо сказать, что Роберт был настолько добр, что предложил жениться на мне в каком-то далеком будущем и только после того, как я стану его любовницей.
 – Что же, мы должны быть справедливы к лорду Барксдейлу. – Шеймус не мог удержаться от сарказма, чувствуя, как в его груди закипает гнев.
 – Вы же сами спросили, почему я не была в министерстве.
 – Да, но я ожидал, что вы расскажете о том, как у вас захромала лошадь, а не о том, как этот Барксдейл… предлагал вам…
 Леди Первилл, стоявшая у стола, выглядела такой хорошенькой, что у мистера Маккаррена опять возникло непреодолимое желание подойти к ней и прижаться губами к ее шее. Обескураженный силой этого желания, Шеймус заметно напрягся.
 – …стать его любовницей.
 Он отогнал собственные похотливые мысли и смотрел, как эта маленькая женщина кладет на стол свой дневник.
 Когда Джульет Первилл направилась к нему, Шеймус следил за ней с тем же предвкушением, с которым паук наблюдает за мухой. И тут он понял, что должен уйти, и поскорее.
 – Ну, если вы уже знаете об этой статье, – сказал он, поднимаясь, – то мы увидимся…
 Леди положила руку на его плечо, и он снова опустился на диван, взволнованный ее прикосновением.
 – Вы не можете уйти. – Леди Первилл смотрела на него сверху вниз, и, принимая во внимание рост Джульет, ее лицо оказалось ненамного выше его лица. – Я не читала этой статьи, и раз уж вы здесь… – сказала она, сводя тонкие брови над потрясающе синими глазами.
 – Мы можем обсудить это дело завтра в министерстве.
 – О, понимаю. – Кивнув, Джульет снова села рядом с ним. – Я смутила вас, когда заговорила о любовницах?
 – Да. – Шеймус тоже кивнул, стараясь любой ценой избавиться от мысли овладеть ею.
 Он попытался встать, и, будучи умной женщиной, леди Первилл поняла, что ее гость хочет сбежать. Она положила руку ему на бедро, и у него перехватило дыхание.
 – Простите меня, мистер Маккаррен, – попросила она, не спеша убирать свою руку, но он и не хотел этого. – Я говорю слишком откровенно. Я просто подумала, раз вы… опытный джентльмен, и тем более вы спросили… – Казалось, она рассердилась.
 – Мне не следовало спрашивать. – Да что это с ним, черт побери, происходит? Он никогда не терял самообладания при общении с женщинами. Но леди Первилл все не убирала свою руку, и Шеймус знал, что это вот-вот произойдет. Он посмотрел ей в глаза. Ему очень хотелось, чтобы Джульет оценила его попытку сохранять благородство. – Мне действительно… необходимо покинуть вас, миледи.
 – Почему? Вы только что пришли.
 Неужели она так наивна? Да, невинной девушке непонятны потребности мужчины.
 – Потому что если я не уйду, то поцелую вас, – намеренно грубовато сказал он.
 Джульет мгновенно, словно обжегшись, сняла руку с его бедра.
 – Зачем?
 Ее любопытство убивало его.
 – Зачем я поцелую вас? – рассмеялся он.
 – Да. – Джульет кивнула, как будто решая одно из своих уравнений.
 – Затем, что мужчинам это нравится, – сказал он, зная, что леди не поймет, как мужчина может желать избранную им женщину.
 Черт, он сам не понимал своего желания обладать именно леди Джульет.
 – А может быть, мне хочется, чтобы вы поцеловали меня, – прошептала она, и в ее чистых глазах мелькнула искра желания, отчего у него бешено забилось сердце.
 – Почему? – Шеймусу было важно это знать, хотя он уже знал, что эта женщина ему ответит.
 Джульет смущенно пожала плечами, и ее длинные волосы, падавшие на прекрасную грудь, заколебались.
 – Мне нравится ваше общество. – Это простое признание застало Шеймуса врасплох. – И мне нравятся глаза.
 Она погладила его щеку, потом ее рука скользнула вниз, к подбородку. Каким же он был негодяем, продолжая сидеть рядом с ней и позволяя ей делать это.
 – Мне нравится, как бакенбарды подчеркивают линию ваших скул. – Джульет провела пальцем по этой линии, и сердце Шеймуса еще громче застучало.
 Разум предупреждал его, что она играет с огнем, но плоть сковала язык, заставляя молчать.
 Леди наклонилась еще ближе и, поглаживая пальцем его нижнюю губу, прошептала:
 – Мне нравится, как вы целуете меня. – Джульет посмотрела на его губы и добавила: – И мне нравится ваш подход к определению совпадений последовательности в древних языках.
 Шеймус чуть не задохнулся, но сумел прошептать в ответ:
 – А я получил большое удовольствие от вашей статьи о перемещении емкостей. Ваши выводы окажутся очень полезными для британских судостроителей.
 Леди Первилл ахнула, явно пораженная тем, что ему известны ее работы.
 – Да, я тоже так думала.
 Они смотрели друг на друга, и Шеймус терял голову от ее блестевших в свете камина влажных губ. Он наклонился так, что их уже не разделяли последние дюймы, и, не в силах остановиться, крепко поцеловал ее.
 Он обнял ее тонкую талию, а она обхватила руками его шею, и они все сильнее прижимались друг к другу в этом чувственном объятии.
 Ее губы раскрылись, и ее язык, как и его, жадно старался проникнуть в горячую глубину. Их языки переплелись, она издала тихий мурлыкающий звук, выражавший удовольствие, и волна похотливого желания прокатилась по его телу.
 В Джульет было столько невинного любопытства и интеллектуальной силы, что Шеймус был готов опуститься перед ней на колени. Его поцелуи становились все более глубокими, более чувственными, но она вдруг откинула голову и посмотрела на него.
 В ее глазах он увидел желание. Леди Первилл взглянула на его лицо, шею и, наконец, на грудь и призналась:
 – Мне нравится, какой вы на ощупь.
 Черт побери!
 Девушка наклонила голову и поцеловала его в шею, ее мягкие груди коснулись его груди, и Шеймус стиснул зубы. Он снял руки с ее бедер и вцепился в край дивана с такой силой, что у него побелели пальцы.
 – Джульет, – слабо запротестовал он, когда она развязала его галстук и жадно поцеловала обнажившуюся полоску кожи. Он должен остановить ее, остановить, чтобы не зайти… О Боже. Шеймус запустил руки в ее пышные локоны, когда она поцеловала его за ухом.
 – Мне даже нравится, как от вас пахнет кожей и… – она потерлась носом о его шею, определяя запах, – мужественностью, – выдохнула она ему в ухо.
 – Прекратите, Джульет.
 Но она не слушала. Она была слишком увлечена – ее губы исследовали вкус его шеи, а руки изучали его тело.
 – Джульет. – Шеймус, насколько это было возможным, отстранился от нее, но когда она начала расстегивать его рубашку, уже не мог сопротивляться.
 Мистер Маккаррен посадил ее себе на колени и застонал от прикосновения ее ягодиц к его возбужденному телу. Ему тоже захотелось познать ее вкус, и он поцеловал нежный изгиб шеи.
 Лаская ее грудь, Шеймус не сознавал, что он делает, и они оба тяжело дышали от предвкушения. Он поднял голову, охваченный желанием прижаться губами к этим пышным округлостям, когда вдруг его внимание привлек луч света, отразившийся в почти пустом стакане из-под виски, стоявшем на ее столике.
 Да она пьяна!
 Этот смелый поцелуй, откровенное желание – ему бы следовало догадаться. Но он тоже был чертовски поглощен собственными потребностями, чтобы понять ее пьяную смелость.
 Черт бы ее побрал!
 Шеймус спустил ее с коленей и встал, явно недовольный собой.
 – Я должен уйти, – сказал он.
 Мистер Маккаррен не мог понять, почему он так хочет Джульет Первилл. В ней было что-то, сводящее его с ума.
 На его вкус она была слишком маленького роста, и ее лицо было усыпано веснушками, которые подчеркивали ее невинность, в то время как он предпочитал искушенность опытных женщин.
 – Нет, вы не должны. – Джульет посмотрела на него. О, эти глаза.
 Его просто разрывало от желания, а эти ясные синие глаза продолжали пристально смотреть на него.
 Леди Первилл, может быть, и была невинной девушкой, но нельзя было ошибиться в том, что мужское тело приводило ее в восхищение. Шеймус видел это в ее взгляде, чувствовал в прикосновении ее пальцев и думал о том, что бы сделала такая женщина, если дать волю этим рукам.
 Мистер Маккаррен, прерывисто дыша, прикрыл глаза.
 – Поверьте мне, – твердо заявил он. – Я должен.
 Проведя обеими руками по волосам, Шеймус повернулся к ней спиной, чтобы избавиться от греховных мыслей.
 Он был достаточно умным человеком и прекрасно понимал, что главный вопрос состоял в одном: почему? Почему из всех красивых женщин, которых могло предложить ему светское общество, именно Джульет Первилл доводила его до безумия?
 На этот вопрос ответа у него не было. Но в одном он был уверен: теперь, после того как он прикоснулся к ней, увидел ее влечение к нему, он не скоро сможет это забыть.




 Глава 15


 Энигма с явным разочарованием посмотрела на сидевшего напротив нее за большим игровым столом Шеимуса Маккаррена.
 – Не везет вам сегодня, мистер Маккаррен? – спросил любовник хозяйки.
 В этот вечер игра Шеимуса была скучной и не вызывала абсолютно никакого азарта. Если этот джентльмен будет так играть и дальше, он потеряет все, что выиграл в прошлый раз.
 – Видимо, так, мистер Янгблад, – равнодушно ответил Маккаррен, глядя на него потухшим рассеянным взглядом.
 Что-то занимало мысли этого человека. Но что?
 Энигма пристально посмотрела на Маккаррена и положила руку на бедро Янгблада, который был непревзойденным карточным игроком, что наряду с его красивой внешностью было причиной, по которой она наняла его.
 Но даже при всем его умении Янгблад не мог сравниться с Маккарреном в игре один на один.
 Возможно, этот вечер оказался исключением.
 – Вы плохо себя чувствуете? – спросила она, стараясь найти объяснение его ужасной игре.
 – Нет. – Шеймус нехотя усмехнулся, прекрасно поняв ее. – Хотя хотел бы, чтобы это было так, тогда я мог бы как-то объяснить свою неудачу.
 – Никаких объяснений и не требуется. – Янгблад раздал карты, отвлекая внимание Шеймуса. – «Данте» с удовольствием примет ваши деньги.
 Снова вытряся из шотландца все деньги, Энигма встала из-за стола, предоставив Янгбладу вести игру. Она поманила пальцем мистера Коллина и пошла наверх, подсчитывая значительный проигрыш Маккаррена.
 – Как обстоят наши дела с лордом Харрингтоном? – спросила она мистера Коллина, когда они вошли в ее кабинет.
 – Мы поставили там нашего человека на место дворецкого, – начал он, закрывая дверь. – И две наши шлюхи будут работать горничными в имении Харрингтона.
 – Они справятся с работой?
 Он кивнул.
 – Сообразительные? – спросила Энигма, садясь за стол.
 – Да, Майра уже прислала информацию, и я оставил ее отчет на вашем столе.
 – Что-нибудь важное? – осведомилась она, беря письма.
 – Ничего особенного, но девушке удалось уложить в постель члена палаты лордов, и она спросила его, что «они собираются делать с этим проклятым Наполеоном», и этот дурак рассказал о предложениях, которые сейчас обсуждаются.
 – Отлично, удвой девушке плату. – Мадам Ришар вздохнула и перешла к более интересным темам: – Ну а что ты узнал о Шеймусе Маккаррене?
 – Больше ничего, кроме того, что уже говорил вам. – Телохранитель нахмурился. – Он – ученый и второй сын графа Дандонелла, разбогател самостоятельно после того, как, пользуясь своим правом, инвестировал деньги, полученные от отца.
 Хозяйка кивнула. Она знала подобных мужчин, очаровательных джентльменов, которые, злоупотребляя ее жаждой знаний, спали с ней.
 Энигма была бедной девочкой, мечтавшей об учебе, и они дали ей образование. И свои деньги в придачу. Когда ее наивность и невинность испарились, она уже была богатой интеллектуалкой.
 Мадам Ришар улыбнулась, вспоминая о прошлых триумфах, и повернулась к Коллину:
 – Я хочу установить за мистером Маккарреном слежку.
 – Почему?
 Потому что Шеймус не походил на тех джентльменов. Он был умен, благороден и потрясающе красив. Ее прежняя слабость к блеску беспокоила ее, и Энигма осудила себя.
 – Если ты задашь мне еще один вопрос… – мадам Ришар бросила на Коллина взгляд, просверливший его насквозь, – это будет твой последний вопрос.
 – Прошу прощения, – благоразумно извинился телохранитель.
 Энигма вздохнула. В мистере Маккаррене было что-то такое, в чем следовало разобраться.
 – Я хочу знать все о нем: куда он ходит, с кем разговаривает – все. Я выражаюсь ясно?
 – Вполне.
 – Расскажи мне о его женщинах.
 Коллин оживился.
 – Почти год он содержал любовницу, но недавно бросил ее.
 – Ради кого?
 – Я ничего не слышал о его новой подружке, но говорят, он интересуется знатными… – он запнулся, – светскими дамами. Особенно блондинками.
 – Блондинками?
 – Несколько лет назад ходили слухи, что мистер Маккаррен часто развлекался с вдовой, леди Кэтрин, в той же постели, что и с ее сестрой-близняшкой, леди Ребеккой.
 – В самом деле? – Энигма улыбнулась, восхищаясь доблестным Шеймусом Маккарреном.
 – Но тогда ему было всего лишь восемнадцать, а сейчас двадцать шесть.
 – Ты сомневаешься, что джентльмен по-прежнему на это способен?
 – Не сейчас. – Мистер Коллин покачал головой и посмотрел на нее. – Маккаррен не из тех, кто содержит пару любовниц.
 Энигма подошла к нему и прижалась к его груди.
 – Ты хочешь сказать, как это делаю я? – обольщая его, шепнула она.
 Телохранитель тяжело задышал. Он быстро терял самообладание, чего она от него и добивалась.
 – Да, – прохрипел мистер Коллин. – Как вы.
 – Но, Джек, – Энигма захлопала ресницами, поглаживая рукой его член, – ты должен признать, что мистер Янгблад чертовски красив.
 Мистер Коллин хранил молчание, понимая, что она нарочно дразнит его.
 – А ты действительно… – мадам Ришар стянула сюртук с его мускулистых широких плеч, – хочешь, чтобы я выбирала между вами? – спросила она, давая ему понять, как он глуп. – Или ты лучше возьмешь меня прямо здесь, на столе?
 Вместо ответа телохранитель издал животный звук и принялся снимать с нее одежду. Раздев догола, Джек положил ее на стол и, не спуская глаз с желанного тела, начал раздеваться сам.
 Энигма в ожидании дразнила его, подсказывая, каких ласк она хочет.
 Тело мистера Коллина было красиво, оно было крупнее и мускулистее, чем у Янгблада. Бугристые мышцы выступали на его руках, пока он старательно снимал слишком узкие штаны. Он выпрямился, расправив грудь, и она не могла сдержаться, чтобы не осмотреть все его тело. Энигма посмотрела на его возбужденный член и улыбнулась, соблазнительно раздвигая бедра. Его темные глаза загорелись, и он, обхватив за талию, сдвинул ее на край стола.
 – Пожалуйста, позволь мне покататься на тебе, – согласно правилам попросил Джек.
 – Янгблад намного лучше тебя как любовник, – сказала она, стараясь разозлить его.
 Но на этот раз он только усмехнулся, уверенный, что хозяйка хочет его, затем наклонился над ней так, что ее отвердевшие соски коснулись крепких мышц его груди.
 Обхватив руками ее голову, телохранитель посмотрел ей в глаза и прошептал:
 – Мы оба знаем, что тебе не нужно умение Янгблада, тебе нужна моя сила.
 – Да, – призналась Энигма, и он вонзился в нее. Она вскрикнула, ощущая в себе силу этого человека.
 Так редко ей приходилось подчиняться кому-то, а ею опьяняющая сила покоряла ее, и она позволила себе быть покоренной. С каждым движением мистер Коллин становился все более возбужденным и требовательным.
 Он сгреб руками ее ягодицы и со стоном все глубже проникал в нее.
 – Ты чувствуешь, как далеко я вошел в тебя?
 – Да.
 Джек улыбнулся, мышцы его плоского живота сокращались, проталкивая его в ее глубину.
 – Я как любовник лучше Янгблада?
 Энигма не ответила, и он скрутил пальцами ее соски, вызывая у нее дрожь от нетерпения.
 – Я лучше?
 Она только кивнула, на грани наслаждения она почти не могла говорить.
 – Скажи это, – прошептал Джек, глядя ей в глаза. – Скажи, что я возбуждаю тебя сильнее и дольше, чем Янгблад.
 – Да. – Мадам Ришар встретила его самоуверенный взгляд, и телохранитель улыбнулся, продолжая выполнять свои обязанности. – Да, – сказала Энигма, поощряя его, затем, когда его бедра задвигались еще быстрее, она выгнулась, раздвигая ноги так, чтобы еще лучше почувствовать его внутри себя, его силу.
 Как только он увидел, что она достигла вершины, Коллин схватил ее за талию и последним ударом вошел в нее, изливаясь с диким стоном полного удовлетворения.
 Энигма медленно, лениво приходила в себя. Она открыла глаза, облизнула пересохшие губы, а он, так и не выходя из нее, наблюдал за ней. Последний раз погладив его, мадам Ришар оттолкнула Джека, и теперь настала его очередь дрожать перед ней.
 Она встала на столе на колени и, оказавшись чуть выше его, посмотрела ему в глаза, выражавшие полное удовлетворение.
 Затем, стараясь коснуться грудями его колючей щеки, шепнула ему на ухо:
 – Может быть, твое оружие и больше, но на Янгблада куда приятнее смотреть. – Глаза мистера Коллина потемнели от гнева, как она этого и хотела. – И если ты так хорош, – она погладила ладонью его подбородок, – в следующий раз я позволю тебе посмотреть, как я буду скакать на нем. Тебе бы этого хотелось, мистер Коллин?
 – Нет. – Джек отвернулся, избегая ее соблазнительных прикосновений.
 – О, думаю, что хотелось бы. – Энигма показывала свою власть над ним. – Разве ты никогда не лежал в постели, зная, что я была с ним и…
 – Нет! – прорычал телохранитель.
 – И тебе хотелось посмотреть что он делал со мной, хотелось узнать. Как он делал это со мной…
 – А Янгблад знает? – Мистер Коллин смотрел ей в глаза, и Энигма почувствовала, что его возмущение возбуждает ее.
 – Знает что, дорогой? – Она соскользнула со стола и под его взглядом стала собирать свою одежду.
 – Янгблад знает, что в то время, как он охмуряет твоих клиентов, ты здесь наверху развлекаешься со мной?
 – Осторожно, дорогой. – Она провела пальцем по шраму, оставленному ее ударом, но он продолжал вести себя вызывающе.
 – Мистер Янгблад показался мне ревнивым типом, и тебе нравится, когда мужчины дерутся из-за тебя. – Джек крепко прижал ее к себе. – Как два пса из-за одной кости.
 – Еще одно слово, – предупредила она, – и я сделаю Шеймуса Маккаррена моим новым псом. – Идея была привлекательной. – И как ты думаешь, что я сделаю со старым? – Мистер Коллин отпустил ее, слишком хорошо зная, на что она способна.
 – А сейчас вернемся к работе, и, когда ты мне будешь нужен, – она ясно высказала ему свои намерения, – я позову. – Она шлепнула его, этого голого осла, по бедру. – А теперь делай то, что тебе говорят.




 Глава 16


 Во вторник около полудня Фокон сидел в своем кабинете, с раздражением ожидая появления его упрямых криптографов.
 Он сегодня уже видел каждого из них по одиночке, о чем они оба не подозревали, и именно это в данный момент было причиной его неудовольствия.
 – Леди Джульет, мистер Маккаррен и мистер Хабернеж, – объявил его секретарь.
 – Пусть войдут.
 Пока это трио рассаживалось, Фокон не показывал своего гнева. Джульет и Шеймус заняли два деревянных стула, а Джеймс встал позади них.
 – У меня создалось впечатление, что в работе вашего отдела возникли какие-то затруднения.
 Шеймус казался удивленным, ибо всего лишь полчаса назад он сообщил Фокону, что обнаружил последний сигнал этого неуловимого кода.
 – Какие затруднения вы имеете в виду?
 Старик, сложив ладони уперся локтями в стол и подался вперед.
 – Вам было известно, леди Джульет, что мистер Маккаррен уже обнаружил последний сигнал?
 – Он упомянул об этом, да…
 – И вы обсудили его находку, касающуюся этого последнего сигнала? – Девушка бросила косой взгляд на Шеймуса. – Или в этот день вы предпочли остаться в своем уютном доме, а не появляться в министерстве?
 – Прошу прощения, милорд. – Леди виновато опустила глаза. – Боюсь, я вчера была не совсем здорова.
 Маккаррен взглянул на девушку, его красивое лицо выражало сочувствие, которого не разделял Фокон.
 – От моих агентов требуется, чтобы они неуклонно сообщали о таких случаях, и если бы мистер Маккаррен сам не поехал узнать, что с вами, я был бы вынужден отправить мистера Хабернети на ваши поиски.
 Девушка резко подняла голову, удивленная, что он узнал об этом.
 – Да, милорд, – кивнула она и, покачав головой, добавила: – Это больше не повторится.
 – Последите, чтобы не повторялось, – обратился Фокон к Шеймусу. – А вам известно, мистер Маккаррен, что леди Первилл посетила в прошлую пятницу издательство «Лондон геральд»?
 У Шеймуса приоткрылся рот, но он не удостоил взглядом леди Джульет.
 – Нет, неизвестно.
 – Вот именно поэтому я и собрал вас всех. – Фокон перевел взгляд с одного его блестящего шифровальщика на другого. – Мне кажется, что это сотрудничество умов в данный момент сотрудничеством назвать нельзя.
 – Да, милорд, – в один голос тихо согласились они.
 – Если мы хотим поймать этого француза, мы должны прежде всего отбросить гордость и мелкую ревность и трудиться вместе. К этому относится и обмен информацией! – Фокон сорвался на крик, потом замолчал, стараясь сдержать сердцебиение. – Вы вернетесь в свою комнату, обсудите все, что узнал каждый из вас, и затем используете полученные сведения для расшифровки этого кода. Вместе!
 Когда он высказал все, что хотел, Джульет Первилл встала и молча, реверансом, попрощалась с ним. Хабернети открыл перед ней дверь, напомнив Фокону о второй причине, заставившей его созвать это собрание.
 – Джеймс, я хотел бы, чтобы вы остались.
 Маккаррен ободряюще кивнул своему секретарю и тоже вышел, закрыв за собой дверь.
 – У меня для вас есть очень важное задание, Джеймс.
 – Да, милорд?
 Джульет мчалась по главному коридору министерства, стараясь как можно дальше убежать от этого шотландского мерзавца. Видит Бог, она все утро изучала этот последний сигнал и не услышала от Шеймуса ни одного слова о том, что он что-то обнаружил в этой статье!
 По правде говоря, он вообще с ней не разговаривал.
 – Доброе утро, – произнес приятный мужской голос, и леди Первилл увидела изящного джентльмена, направлявшегося к ней.
 – Доброе утро, – ответила она, проклиная мать за то, что сожгла ее убогие платья.
 Мужчина остановился и, развязно улыбаясь, спросил:
 – Не нужно ли вас проводить, мисс?
 Леди Первилл почувствовала, что краснеет. Она не привыкла к таким вольностям и к таким красивым молодым людям.
 – Нет, не нужно. – Джульет оглянулась, услышав недовольный сухой тон звучного голоса мистера Маккаррена, догнавшего ее и схватившего сзади за плечо.
 – Боюсь, мы должны вернуться в наш кабинет. До свидания, – сказал Шеймус далеко не благожелательным тоном.
 Молодой человек поклонился и дал им пройти. Шеймус подталкивал ее вперед, но леди Первилл не могла удержаться и оглянулась. Щеголь усмехнулся, оценивающим взглядом окидывая ее фигуру. Найдя ее привлекательной, нахал подмигнул ей. Джульет возмутилась и была рада, когда они завернули за угол и скрылись от похотливого взгляда этого человека.
 – А чего вы ожидали, расхаживая вот так по зданию, в котором полно мужчин?
 – Когда я расхаживаю «вот так»? – удивилась Джульет.
 – Куда делись те серые платья, которые вы носили, когда начинали работать в министерстве? – спросил Шеймус, открывая внешнюю дверь в их кабинет.
 – Моя мать сожгла их, если вам необходимо это знать. – Она вырвала руку и, открыв внутреннюю дверь, захлопнула ее перед лицом Шеймуса.
 Тот, резко рванув дверь, распахнул ее.
 – Почему? – прорычал он. Теперь была его очередь захлопнуть злосчастную дверь.
 – Она нашла их безобразными. – Джульет села за свой стол.
 – Это было ошибкой. – Сделав три широких шага, Шеймус подошел к своему столу.
 – Почему?
 – Красивые женщины в здании, полном холостых мужчин, приведут только к…
 – Искушению?
 Мистер Маккаррен повернулся к ней, явно не поняв, имела ли она в виду искушение для себя или для мужчин.
 – Какой стыд!
 В его глазах Джульет увидела холодную беспощадность и осуждение и отвернулась, не в силах выдержать этот взгляд.
 Наступило долгое молчание, и леди Первилл проглотила ком, застрявший в горле.
 – Можно мне почитать статью в «Геральд»? Я и понятия не имела, что вы докопались до какой-то информации, не говоря уже о том, что нашли последний сигнал. – Леди сердито смотрела на него, ее тон подчеркивал, что она обвиняет его в том, что он действовал против нее.
 – Да, можете почитать. – Шеймус подошел поближе к ее столу. – Если сначала скажете мне, зачем вы ездили в «Лондон геральд».
 Джульет не подняла глаз, но чувствовала на себе его теплый взгляд.
 – Мне пришло в голову, что если я узнаю, сколько времени проходит с момента поступления статьи до дня ее публикации…
 – Фокон мог бы послать своих людей подкараулить французского шпиона, когда он будет сдавать следующую шифровку.
 – Да, тогда я, взяв с собой новую информацию, отправилась домой и произвела необходимые расчеты, чтобы определить, когда вероятнее всего появится следующий сигнал. – Джульет больше нечего было сказать, и она спросила: – Почему вы не сказали мне о своей находке?
 – Я сказал. – Шеймус смотрел ей прямо в глаза.
 – Ошибаетесь, вы не сказали. – Она бы об этом помнила, но ведь она многое забыла из того самого разговора, во время которого мистер Маккаррен поцеловал ее. Леди Первилл встала, она чувствовала себя неловко оттого, что он стоял так близко к ней в то время, когда она вспоминала его поцелуй.
 – Я сказал вам об этом сигнале вчера. – Шеймус подождал, затем снова повернулся к ней. – Однако, возможно, вы не помните об этом, поскольку были не совсем здоровы.
 Джульет с недоверием посмотрела на него. Значит, он думал, что она была пьяна во время их встречи. Она знала, что Шеймус заметил ее стакан с виски, и после его ухода леди Первилл поняла, что в этом была причина, заставившая его так неожиданно уйти.
 Потому что он верил, что ни одна леди не станет вести себя так непристойно, если только ее сознание не затуманено алкоголем.
 И был прав, большинство леди не стали бы. Но мистер Маккаррен обладал каким-то качеством, которое лишило ее разума. Прикосновения к этому человеку были настолько… Ее взгляд остановился на его обольстительных ягодицах.
 А он ласкал ее… Джульет прикусила губу.
 – Да, я только что вернулась из парка. – Она нашла далеко не убедительное объяснение, но уж лучше пусть он думает, что она была «нездорова», чем узнает унизительную правду. – Так вы покажете мне, что вы обнаружили?
 Шеймус чуть смущенно пожал плечами:
 – Да.
 – Спасибо вам, – сказала леди Первилл, почти утратив от унижения способность соображать.
 – Было бы удобнее, если бы вы подошли к моему столу, – предложил мистер Маккаррен, указывая пальцем, как будто она не знала, где находится его стол. – Я обнаружил последний сигнал в «Геральд», и сразу же просмотрел все газеты подряд, как вы сделали это на прошлой неделе.
 Джульет улыбнулась, чувствуя, что ее труды оценили.
 – И что?
 – Четыре публикации с сигналом появились в «Геральд», – он протянул последний выпуск, – в «Газетт», в «Тайме» и в «Лондон пост». – Она кивнула, и он продолжал: – Первый сигнал был найден в «Газетт». Второй появился в «Геральд», третий… – Шеймус взглянул на нее, поняв, что не стоит продолжать.
 – Глупый лягушатник разместил сигналы в алфавитном порядке? – Джульет рассмеялась, и он, кивнув, широко улыбнулся:
 – Довольно глупо.
 – Да, – согласилась леди Первилл, от его мужской красоты у нее закружилась голова. – Нашли что-нибудь еще?
 – Этот шпион любит порядок.
 – Да. – Как глупо.
 – Итак, учитывая это, я снова просмотрел статьи и обнаружил еще одну систему.
 Она раскрыла рот и хлопнула его по плечу.
 – Это же потрясающе, Шеймус!
 Он усмехнулся, и Джульет посмотрела на его изящные пальцы, расправлявшие пять вырезок с «кодом Э». Она не могла не вспомнить ощущение от его руки, лежавшей на ее груди.
 – Сначала я думал, что «Э» расставляется как попало, пока не обнаружил последний сигнал. Но посмотрите сюда, – указал Шеймус. – Эта «Э» появляется во втором абзаце дважды, в пятом абзаце один раз и в шестом тоже один раз. Я думаю, что абзац с сигналом обозначает местонахождение получателя.
 Джульет, уловив ход его мыслей, смотрела на него широко раскрытыми глазами.
 – Значит, таких мест по меньшей мере три.
 – По меньшей мере. – Шеймус смотрел на нее. И в его глазах светились ум и торжество. Джульет не сдержалась. Она встала на цыпочки и поцеловала его.
 Крепко.
 От неожиданности Шеймус отшатнулся, увлекая ее за собой. Джульет закрыла глаза и затем, пытаясь устоять на ногах, прижала его спиной к стене, ощущая близость всего его прекрасного тела.
 Она обняла его за шею, и, к ее удивлению, мистер Маккарреи притянул ее разгоряченное тело к себе, обвив руками талию. Ее грудь оказалась грубо прижатой к его груди, и у Джульет вырвался стон. Ее охватило смятение, которое сразу же исчезло, когда Шеймус ответил на неловкий поцелуй страстным поцелуем.
 Он наклонил ее голову, чтобы языку было легче проникнуть в глубину рта. Джульет закрыла глаза и, забыв обо всем, наслаждалась поцелуями этого великолепного Шеймуса.
 Его бедра были сильными и настойчивыми, а язык скользил внутри ее рта, предлагая ей делать то же самое. Она последовала его примеру и все сильнее прижималась к нему.
 У него вырвался какой-то звук, означавший мужское удовлетворение, от которого все ее тело пронзило острое желание. Когда поцелуй стал еще более страстным, Джульет стало страшно, она никогда не испытывала таких желаний, не ожидала такого пыла ни от мужчины, ни от себя самой.
 – Простите. – Она отстранилась от него. – Я… – Джульет совершила ошибку, взглянув на него. – Возможно, в министерстве иностранных дел действительно слишком много искушений.
 И только тут поняла, что она сказала, в чем только что призналась.
 – До свидания, – пробормотала Джульет, выбегая из кабинета, оставив там ридикюль, шляпку и плащ.
 – Уже уходите домой, леди Джульет? – перехватил ее в коридоре мистер Хабернети.
 – Да, Джеймс.
 – Надеюсь, вы уладили отношения с мистером Маккарреном.
 – О да. Мы поделились всем, чем только можно поделиться, и даже больше того.
 Больше того.
 – Рад это слышать. – Джеймс радостно заулыбался. – Увидимся завтра утром.
 Леди Первилл похолодела, больше всего на свете она хотела сжаться в комочек и умереть на этом самом месте.




 Глава 17


 Шеймусу ничего не оставалось, как только ждать антракта, когда он в поисках Кристиана сможет войти в ложу маркиза Шелтона.
 – Добрый вечер, – произнес наконец он, раздвигая портьеры ложи.
 Кристиан поднялся, а Йен Сент-Джон повернулся, чтобы посмотреть, кто так бесцеремонно нарушил его уединение.
 – Добрый вечер, Маккаррен, – приветливо улыбаясь, сказал Кристиан Сент-Джон. – Позволь представить тебя русской баронессе.
 – Как поживаете? – поклонился Шеймус, и женщина наклонила голову. На ее красивой шее сверкали огромные бриллианты.
 – Очень хорошо, благодарю вас, – ответила баронесса по-английски с резавшим слух акцентом.
 Однако вид этой леди радовал глаз. Ее рыжеватые светлые волосы были красивы, а лицо было как будто нарисовано человеком, видевшим его в своих эротических снах. Шеймус не сомневался, что эта женщина знала, как согреть постель мужчине, но в русской баронессе ощущалась и какая-то холодность.
 – Ты, конечно, знаком с Шелтоном и леди Фелисити. – Веселый голос Кристиана оживил их обмен любезностями. Когда с политесом было покончено, Шеймус сказал Кристиану:
 – Можно тебя на пару слов?
 – Конечно. – Кристиан улыбнулся и взглянул на старшего брата. – Я только схожу вниз за еще одной бутылкой шампанского, ладно?
 Йен кивнул, и они вышли, смешавшись с толпой зрителей, ищущих буфет.
 – Так что ты о ней думаешь? – нетерпеливо спросил Кристиан.
 – Мне очень нравится леди Фелисити…
 – Не о Фелисити, негодяй. – Кристиан сердито затряс головой. – О баронессе.
 – Она потрясающа.
 Кристиан остановился и посмотрел Шеймусу в лицо:
 – Она тебе не понравилась.
 – Да я видел ее всего пять секунд.
 – И за эти пять секунд ты решил, что она тебе не нравится?
 Мистер Маккаррен пожал плечами, он не любил лгать.
 – Да.
 – Как-то прохладно, ты не находишь?
 – Как русская зима.
 – Да не она, а ты, – вздохнул Кристиан – В постели она – просто богиня.
 – Я в этом не сомневаюсь, Кристиан.
 – Ты думаешь, мне следует избавиться от этой леди? Так считают отец и брат, – проворчал он и, остановив проходившего лакея, взял два бокала шампанского. – Пошлите бутылку самого лучшего шампанского в ложу маркиза Шелтона.
 – Хорошо, милорд.
 – А теперь, – Кристиан повернулся и посмотрел на Шеймуса, – займемся твоей проблемой. В чем дело, и чем я могу помочь?
 Шеймус огляделся, подошел к свободной от людей нише и задернул тяжелую бархатную портьеру.
 – Сегодня я поцеловал леди Джульет.
 – Ты поцеловал Джульет! Совсем с ума сошел! – Голубовато-серые глаза Кристиана вспыхнули от негодования. – Ты же знаешь, как мы стараемся восстановить ее репутацию.
 – Знаю. – Шеймус закрыл глаза, сознавая свою вину. – Может быть, это успокоит тебя, если я скажу, что девица поцеловала меня первой.
 Кристиан отступил на шаг.
 – Ты шутишь.
 – Нет.
 – Маленькая озорница. – Кристиан покачал головой. – Сколько я ее знаю, Джульет всегда была неравнодушна к мужчинам.
 Острая боль пронзила грудь Шеймуса.
 – Это правда?
 – Слава Богу, она обычно отпугивала большинство мужчин, им было страшно к ней приближаться. Но такие любители острых ощущений, как лорд Барксдеил, не могли устоять перед леди Первилл. Не сомневаюсь, и сейчас это так.
 – Да, я слышал, что они были… чем-то связаны, – с раздражением сказал Шеймус.
 Кристиан посмотрел другу в глаза.
 – Имей в виду, Барксдеил был по уши влюблен, когда они начали встречаться. Совсем обезумел и страшно переживал из-за этого дела с Харрингтоном.
 – Не стоит жалеть этого ублюдка. – Шеймус усмехнулся. – После этого он просил леди стать его любовницей.
 – Что? – Кристиан сжал ножку бокала так, что она сломалась в его руке. – Черт бы его побрал!
 – Возьми. – Мистер Маккаррен достал из кармана носовой платок и протянул Сент-Джону, положившему на ближайший подоконник ножку бокала.
 – Спасибо. – Кристиан перевязал платком порез на правой руке и, не поднимая глаз, спросил: – Поэтому ты и поцеловал ее? Потому что она плакала из-за лорда Барке-дейла? Я тоже никогда не мог вынести женских слез.
 Шеймус рассмеялся:
 – О, Джульет не плакала из-за Роберта Барксдейла. Она была просто в ярости.
 – Это похоже на нее, она умнее большинства женщин. – В улыбке Кристиана чувствовалась глубокая симпатия – Так почему же ты ее поцеловал, Шеймус?
 – He знаю, поэтому и пришел к тебе. От Дэниела не было никакого толка, он нашел мой поцелуй чертовски забавным.
 – Ты довольно странно ведешь себя, – согласился Кристиан. – Но почему решил обратиться именно ко мне?
 Шеймус печально вздохнул.
 – Завтра я должен встретиться с ней, и, зная сколько у тебя было любовниц, я подумал, что ты неизбежно должен был попадать раз или два в подобную ситуацию.
 – Понимаю. – Кристиан усмехнулся. – Лучше всего, встречаясь с бывшей любовницей, делать вид, что ничего не произошло. Не избегай ее, просто притворись, что между вами ничего не было, и постарайся всеми силами не обсуждать произошедшего.
 – Кажется, это не очень разумное поведение в такой ситуации.
 – Я считаю, что разумность часто переоценивают. – Зазвонил колокольчик, возвещающий о начале третьего акта, и Кристиан повернулся в сторону, откуда доносился этот звук. Он поднял портьеру ниши и взглянул на Шеймуса. – Ты мне так и не сказал, почему ты поцеловал Джульет.
 Мистер Маккаррен покачал головой.
 – Оттого, что она была рядом?
 Кристиан засмеялся:
 – Удачи, друг. Но если ты позволишь себе с леди Первилл нечто большее, чем поцелуй, мне придется вызвать тебя на дуэль.
 Портьера опустилась, и Шеймус уставился на зеленые складки. Он не был уверен, что слова Кристиана были шуткой.
 – Перестань ковыряться в тарелке, Джульет. – Сколько она себя помнила, мать непрестанно говорила ей эту фразу.
 Джульет выпрямилась и вздохнула, набираясь храбрости.
 – Могу я задать вам обеим вопрос? – Она посмотрела на мать и кузину, радуясь, что дядя уехал на весь вечер.
 – Оставьте нас, – распорядилась графиня, обращаясь к шести лакеям, стоявшим за их стульями. Когда за слугами закрылись двери и они остались одни, мать повернулась к дочери: – О чем ты хочешь спросить нас?
 – По вашему опыту… – Джульет обратилась к ним обеим, поскольку они имели больше опыта в общении с мужчинами, каким бы разным ни был этот опыт. Но прежде всего потому, что ей был необходим ответ. – Почему джентльмен, богатый, красивый, с жизненным опытом и убежденный холостяк, может поцеловать невинную молодую леди?
 – Тебя кто-то поцеловал? – спросила Фелисити таким тоном, как будто уже знала ответ.
 – Да. – Господи, неужели это по ней видно? – Первый раз я подумала, что он сделал это, чтобы рассердить меня, но сегодня…
 – Первый раз? Сегодня! – Графиня была в ужасе. – Этот человек поцеловал тебя дважды?
 – Ну, справедливости ради надо признаться, что сегодня я поцеловала его.
 – Ты сегодня поцеловала этого джентльмена?
 Джульет почувствовала себя униженной этим обвинением матери.
 – Да. – Она ощутила растущую тяжесть в груди, когда графиня переменила тон на игриво-легкомысленный.
 – Мы все умные женщины. – Мать улыбнулась и, оттолкнув тарелку, положила локти на стол, сложила вместе ладони, изображая глубокое раздумье. – Давайте посмотрим, сможем ли мы найти причину, по которой красивый, богатый, искушенный светский джентльмен был бы рад принять милости женщины, готовой предоставить их ему.
 Слезы выступили на глазах Джульет, и она взглянула на мать.
 – Я поняла тебя.
 Но Фелисити решительно замотала головой:
 – Нет, Шеймус Маккаррен настоящий джентльмен. Он никогда не воспользуется неопытностью леди.
 Джульет с изумлением посмотрела на нее:
 – Откуда ты знаешь, что я говорю о Шеймусе?
 – Это я послала его в твою комнату. Помнишь?
 – Джульет? – Графиня хорошо знала, что во всякой истории что-то всегда остается недосказанным. – Ты впустила этого человека в свою гостиную?
 Леди Первилл повернулась к матери:
 – В то утро я виделась с Робертом Барксдейлом и была… расстроена, я не в силах была ехать в министерство, поэтому мистер Маккаррен приехал ко мне.
 – Да, я слышала. – Мать не спускала с нее глаз. – Но объясни мне, как ваше обсуждение политических дел превратилось в поцелуи?
 – Не могу сказать.
 Графиня подняла бровь, и Джульет призналась:
 – Ну, вероятно, я слишком открыто выражала свое восхищение талантами мистера Маккаррена как ученого.
 – Как ты могла позволить джентльмену войти в комнату кузины? – Графиня посмотрела на Фелисити, побледневшую от сознания своей вины. – Ты же знаешь, какое удовольствие они ей доставляют.
 – Никакого удовольствия, – возмутилась Джульет.
 – Я говорю об интеллектуальном удовольствии, а не физическом, хотя, похоже, ты весьма охотно перешла бы и к плотским утехам.
 – Я… мистер Маккаррен хотел поговорить о делах в министерстве, поэтому я подумала, что, учитывая их служебное положение, лучше предоставить им возможность поговорить наедине. – Фелисити взглядом попросила у Джульет прощения. – Я бы никогда не оставила тебя одну с мистером Маккарреном, если бы хоть на минуту усомнилась в твоей безопасности.
 – А я и не была в опасности. Он всего лишь поцеловал меня, – солгала Джульет.
 – О… – Фелисити широко раскрыла глаза. – Я подумала… ну, его галстук…
 – Его галстук? – Графиня заставила ее продолжать.
 – Мистер Маккаррен, должно быть… – Фелисити покраснела, – развязал его наверху, потому что, когда он приехал, галстук был на месте.
 Джупьет опустила голову на руки. Более постыдной сцены невозможно было вообразить.
 – Ладно. – Графиня подняла бокал с вином. – Я думаю, мы только что узнали, почему богатый, красивый светский холостяк продолжал целовать молодую леди с испорченной репутацией. Леди, которую мы все изо всех сил старались вернуть в общество.
 – О, я не думаю, что мистер Маккаррен расскажет кому-нибудь о неосмотрительности Джульет, – заверила тетку Фелисити.
 – И ты также не думаешь, что этот мужчина поцеловал бы невинную девушку.
 Если подумать, он целовал ее не совсем по-джентльменски. Даже если она этою хотела, ему бы никогда не следовало этого делать.
 А что, если он упомянул об их встрече кому-нибудь? Джульет почувствовала, как забилось сердце. Она и подумать не могла, что Шеймус намеренно попытается разрушить все труды ее друзей, старавшихся восстановить ее репутацию.
 О Боже!
 – Я только… – Фелисити снова покачала головой, – я только не верю, что мистер Маккаррен злоупотребит доверием Джульет.
 – Вопрос в том, Фелисити, дорогая, – графиня сделала глоток хереса, – веришь ли ты, что Джульет не злоупотребит его доверием?
 – Могу я поговорить с мистером Маккарреном, пожалуйста? – Джульет мило улыбнулась величественному дворецкому.
 – Боюсь, мистер Маккаррен уже удалился на покой. – Дворецкий был вежлив и никак не предполагал, что его заявление вызовет возражения.
 – Так разбудите его, – сказала Джульет, проходя мимо растерявшегося дворецкого.
 – Я… я боюсь, это невозможно. – Слуга допустил ошибку, бросив взгляд на первую дверь слева. – Мистера Маккаррена нет дома.
 – В самом деле? – возмутилась Джульет и, подойдя к высоким дверям из красного дерева, громко постучала – Мистер Маккаррен, вы меня помните? Леди Джульет Первилл! Мне необходимо с вами поговорить. И я боюсь, что очень огорчаю вашего дворецкого.
 Шеймус распахнул дверь и насмешливо улыбнулся:
 – Вы действительно производите на людей такое впечатление, леди Джульет.
 Маккаррен ввел ее в свой кабинет, и только тут она заметила, что он в халате. Он действительно ложился спать? Довольно рано, по ее мнению.
 – Вы помните, как вы приехали ко мне домой в прошлый понедельник? – спросила Джульет, сразу переходя к делу.
 – Да, кажется, я припоминаю об этом визите – Повернувшись к ней широкой спиной, Шеймус налил себе бренди.
 – Вы никому не рассказали, не правда ли?
 – Рассказал о чем?
 – Что поцеловали меня? – Джульет, затаив дыхание, ожидала ответа.
 – Я удивлен, что вы помните – Шеймус наградил ее очаровательной улыбкой. – Вы были чуть-чуть…нездоровы в то время. Бренди?
 Гостья покраснела и постаралась, чтобы ее голос звучал убедительно:
 – Разве?
 – Да. Виски, если я правильно запомнил яд, который вы предпочитаете. – Он поднес бокал к губам.
 – Фелисити знает.
 – Знает что? – Шеймус пожал плечами. – Что вы поцеловали меня в своей комнате?
 – Это вы поцеловали меня!
 – Значит, вы помните. – Он наклонился, как бы делясь с ней важной тайной. – А я уж начинал думать, что теряю свое мастерство.
 О, как же хотелось Джульет подтвердить его слова, но это звучало бы неубедительно.
 – Фелисити заметила, что, когда вы покидали ее дом, ваш галстук был не в том же виде, как когда вы приехали. И единственное, что меня интересует, так это то, знает ли кто-нибудь еще… о нашей встрече.
 В ответ на ее явно осуждающий тон Шеймус приподнял левую бровь.
 – Попросите меня повежливее, и, может быть, я вам и скажу.
 – Может быть? – Леди Первилл бросила на него испепеляющий взгляд. – Я пытаюсь восстановить свою репутацию!
 – В таком случае, моя дорогая Джульет, могу посоветовать вам воздержаться от целования мужчин в своей комнате. – Его золотистые глаза не выражали и намека на раскаяние.
 – Это вы поцеловали меня! – Леди Первилл была в ярости.
 – И вам это так понравилось, что вы развязали мой галстук.
 Под пристальным взглядом Шеймуса она вспомнила, как ей это нравилось.
 – Как вы сказали… – Джульет захлопала ресницами, – я была «нездорова».
 – После вчерашнего вашего поведения… – он улыбнулся, – я начинаю подозревать, не сделали ли вы глоточка.
 – Ну, сделала. Даже очень много, – солгала она.
 Маккаррен отхлебнул бренди.
 – А вчера?
 – Возбуждение от открытия. – Она отклонилась от темы поцелуев. – Как и вы поцеловали меня за мои книги. Боже мой, я так разволновалась, – сказала она, желая переменить тему, и он позволил ей это сделать.
 – Боюсь, я не ожидал гостей.
 Джульет взглянула на его шелковый халат и полуоткрытую грудь.
 – Да, я вижу. Поэтому если вы просто скажете мне, говорили ли вы кому-нибудь о нашей… – она отвела глаза под его проницательным взглядом, – ошибке, то я уйду, и вы можете продолжать… – «слоняться по своему кабинету голым», хотелось ей сказать, но она сдержалась и произнесла: – чтение.
 Шеймус усмехнулся, они оба знали, что она никогда еще не видела так близко неодетого мужчину. Насколько она понимала, в соседней комнате находилась вдова, жаждавшая лечь в постель Шеймуса.
 – Вы рассердились только потому, что Фелисити узнала о вашей… ошибке.
 – Не будьте глупцом, – возразила Джульет, зная, что он мог быть кем угодно, только не глупцом. – Говорили ли вы кому-нибудь, что злоупотребили моим доверием?
 Мистер Маккаррен расхохотался, а затем подошел к своему креслу и сел. Она последовала за ним.
 – В вашем доме я злоупотребил вашим доверием не больше, чем в министерстве.
 Джульет ахнула и решила было защищаться, но все ее мысли исчезли, когда Шеймус положил ногу на край черной оттоманки и шелковый халат соскользнул с его правой ноги, обнажая ее на добрых четыре дюйма.
 Девушка не могла оторвать глаз, она никогда не видела голой мужской ноги, такой длинной и мощной, такой прекрасной… и волосатой. Это тоже выглядело довольно неплохо.
 Ах да, он что-то говорил.
 – Что вы хотите этим сказать? – спросила гостья, понятия не имея, что они обсуждали. Все ее мысли сконцентрировались на одном: как бы погладить руками его мускулистое бедро и узнать, что она почувствует при прикосновении этих темных волос к ее коже, к ее телу.
 – Мы оба знаем, что вчера вам хотелось поцеловать меня. – Шеймус пил бренди, и Джульет следила, как сокращались при каждом глотке узлы мышц на его шее.
 – Перестаньте нести чушь, – сказала она, но не так настойчиво, как бы ей хотелось. – Вы говорили кому-нибудь о нашем… – она сдалась, когда он встал, – неблагоразумном поступке?
 – Хотите сказать, о наших неблагоразумных поступках? – поправил Шеймус, глядя с насмешливой улыбкой и окончательно сбивая ее с толку.
 – Прекратите.
 – Что прекратить? – Он пожал широкими плечами, привлекая к ним ее внимание.
 Джульет закрыла глаза, и, когда она почувствовала, что он стоит всего лишь в нескольких дюймах от нее, жара в комнате стала невыносимой.
 Шеймус повторил свое условие:
 – Попросите меня поласковее. – Его голос обволакивал ее как шелковистая простыня.
 Голова у нее кружилась, и инстинкт самосохранения заставил гостью выполнить его требование.
 – Хорошо. Пожалуйста, – выдохнула она, – скажите мне, кто-нибудь еще… – Джульет запрокинула голову и посмотрела ему в глаза, – знает, что я…
 – Поцеловали меня, – шепотом продолжил Шеймус, его голова была так близко, что она чувствовала его дыхание на своих губах.
 – Да. – Она надеялась, что успела это сказать до того, как встала на цыпочки и опять поцеловала его.
 Джульет положила руку на его обнаженную грудь, а он притянул ее к своему мощному телу.
 Ее ощущения делились на две половины: жаркую влажность его рта и знакомство с его необыкновенным телом. Ее руки скользили по его мускулистой спине. Легкий изгиб его тугих ягодиц был неотразим, и Джульет, не удержавшись, ущипнула его и прижалась к нему еще плотнее.
 Шеймус прерывисто вздохнул, и в этот момент Джульет почувствовала прикосновение его отвердевшего члена к своему животу. Ее соски обрели особую чувствительность, а твердость его груди, прижатой к ее грудям, доставляла наслаждение. Они продолжали целоваться, и она закрыла глаза, чувствуя, как страстное желание вспыхнуло там, где сходились ее бедра.
 Все запреты, вбиваемые в головы молодым светским леди, исчезли, когда Джульет неожиданно вспомнила…
 Она была падшей женщиной.
 Ухватившись за бордовый шелк, облегавший его плечи, она сдернула халат с его соблазнительного тела. Шеймус в полном изумлении посмотрел на нее, затем улыбнулся и с похотливым огоньком в глазах спросил:
 – Разочарованы?
 Тяжело дыша, она разглядывала изгибы мышц на его груди, замечая при этом, что его соски так восхитительно не похожи на ее собственные. Прикусив губу, она посмотрела ниже, на пересекавшие его плоский живот мускулы и дорожку темных волос, исчезавшую под… Черт! Нижнее белье.
 – Да, – честно ответила она.
 Шеймус, запрокинув голову, разразился хохотом, заставив ее покраснеть.
 – Ладно, мадемуазель, я не хочу, чтобы вы ушли из моего дома неудовлетворенной. – Джульет смотрела, как он взялся за завязки белья, а затем закрыла глаза, пристыженная тем, что ей хотелось увидеть голым все ею тело.
 – Я очень сожалею, что побеспокоила вас, – прошепталa, сдерживая слезы, Джульет, уверенная, что человеку, подобному Шеймусу Маккаррену, все это должно показаться весьма забавным.
 Повернувшись, она бросилась к двери, но та не открылась. За спиной Джульет почувствовала разгоряченное тело Шеймуса.
 – Простите меня, Джульет, – прошептал он ей на ухо. – Я просто дразнил вас.
 Он прижался губами к ее шее, и тут гостья расплакалась, охваченная неукротимым желанием принадлежать ему.
 – Вопреки тому, что вы, возможно, слышали, мистер Маккаррен, у меня нет опыта в… таких играх. Спокойной ночи.
 Шеймус отпустил ее, понимая, что сейчас не время. Для них никогда не будет времени.
 Джульет была невинна, как бы ни обжигала ее, как и его самого, пробудившаяся чувственность. Когда она сорвала с него халат, мистер Маккаррен чуть не сделал то же самое с ее платьем.
 Он все еще дрожал от желания овладеть ею и понимал, что должен что-то сделать. Так не могло продолжаться – работать плечом к плечу, непрестанно желая того, чего нельзя получить.
 – Уильям, – открыв дверь, позвал Шеймус дворецкого. – Больше никогда не впускайте эту женщину в мой дом.
 – Да, сэр.
 Если бы только он мог не впускать ее в свой министерский кабинет!
 Волосатый низкорослый валлиец вжался к теплым кирпичным стенам дома, за которым его наняли наблюдать. Он шмыгнул носом и потянулся за своим джином.
 Сделав глоток, снова спрятат полупустую бутылку в чем-то набитый карман. Затем достал клочок бумаги и карандаш и, встав под фонарем, записал время.
 Мистер Маккаррен вернулся из Уайтхолла домой поздно. Какого черта делал там Шеймус, он понятия не имел, да его это и не интересовано. Ему с братом платили за то, чтобы они только следили за этим хлыщом, и больше ничего.
 Работа была страшно скучной, пока не появилась леди. Она была молоденькая, свежая и, когда врывалась в дом Маккаррена, сердитая. Дама оставалась там недолго, и, судя по выражению ее лица, когда она усаживалась в карету, леди ушла более взволнованной, чем приехала.
 – Кто эта женщина? – Валлиец увидел огонек трубки брата прежде, чем его безобразное лицо.
 – Не знаю. В первый раз ее видел. Я прослежу за леди. Ты оставайся здесь и следи за Маккарреном, – предложил он, почувствовав, как ноет у него локоть от наступавшего холода. – А ты принес одеяла? Ночь, похоже, будет холодной.
 – Не беспокойся обо мне. – Его брат растянул в улыбке губы вокруг своей неизменной трубки. – Только не забудь: завтра ночью будешь мерзнуть ты.
 – Это правда, – усмехнулся валлиец, зная, что сыплет соль на рану брата. – Но сегодня у меня будет в «Данте» теплая постель и еще более теплая шлюха.
 – Пока ты получаешь для меня деньги у мистера Коллина, мне наплевать, чем ты занимаешься вечером.
 – Не забудь записать все, что делает Маккаррен. – Он кивнул в сторону дома. – И время, когда он это делает.
 Валлиец вскочил на лошадь, как только карета с леди тронулась с места.
 – Я занимался этим и раньше, как ты знаешь, – взглянул на него брат.
 – Но не для таких людей, как эти.
 Братья смотрели друг на друга, сознавая, что их ждет, если они подведут этих людей.




 Глава 18


 – Боюсь, я больше не смогу работать с леди Джульет и, следовательно, вынужден подать в отставку, отказаться от должности в министерстве.
 – В отставку? – Фокон уставился на Шеймуса Маккаррена, приехавшего к нему домой.
 – Да, боюсь, что так, – кивнул тот. – Теперь, когда министерство приняло на службу такого способного шифровальщика, как леди Первилл, я со спокойной душой могу вернуться к моим прежним исследованиям.
 Старик уже достаточно хорошо знал Шеймуса, чтобы догадаться: что-то еще беспокоит этого человека.
 – Эта леди?..
 – Это не имеет никакого отношения к леди Джульет, уверяю вас. – Маккаррен с сожалением посмотрел на него. – Дело в том, что я предпочитаю… Так сказать, я добиваюсь больших успехов, когда работаю в одиночку.
 – А, так вы не считаете, что интуиция леди… приносит пользу? – Фокон пристально наблюдал за молодым человеком, руководствуясь собственной интуицией.
 – Леди прекрасно подготовлена для раскрытия французского кода. Просто мне трудно сконцентрироваться, когда…
 Старик смотрел, как ученый подыскивает подходящее слово.
 – Вам бросают вызов? – попытался он помочь.
 Маккаррен, вскинув голову, взглянул на него и, моргнув несколько раз, наконец ответил:
 – Нет! Нет, совсем не это. Мне просто трудно сконцентрироваться, когда при обработке информации, собранной этим отделом, применяются различные методы.
 В этом есть смысл, подумал Фокон.
 – Гм, знаете, я часто сталкивался с подобными трудностями по отношению к джентльменам, работающим у меня.
 – В чем же состояли эти трудности? – Мистер Маккаррен казался искренне озадаченным.
 – Когда я принимаю на службу нового человека, мои агенты неизбежно чувствуют… угрозу, чувствуют, что я нахожу их работу неудовлетворительной.
 Маккаррен свел темные брови над своими золотистыми глазами, и Фокон видел, что он обдумывает никогда не приходившую ему в голову мысль, что ему может что-то угрожать.
 – Нет, – пришел к выводу Шеймус. – Я не думаю, что возникшие трудности заключаются именно в этом.
 – Так, значит, вы сами знаете, в чем здесь дело? – Маккаррен выдержал его взгляд, и где-то в глубине его глаз Фокон нашел ответ. – Может быть, дело в том, что вы не привыкли работать с женщинами?
 – Да. – Шеймус с облегчением расправил напряженные плечи. – Как я уже говорил, мне намного легче сконцентрироваться на работе… когда я один.
 – Кажется, вы прекрасно концентрировались с помощью мистера Хабернети.
 – Совершенно верно. – Шеймус опустил глаза, он явно был смущен, и начальник почувствовал укол совести. – И я абсолютно уверен, что леди Первилл будет так же хорошо работать с мистером Хабернети.
 – Спасибо, что вы лично сообщили мне о своем намерении уйти в отставку. – Фокону стало жаль молодого человека. – Я завтра же утром поговорю с леди Джульет и сообщу ей о новом распорядке.
 – Благодарю вас, милорд. Для меня это была большая честь – работать с вами, – сказал Шеймус и оставил Старика раздумывать, что станет с этой умницей Джульет Первилл, когда он ее уволит.
 Леди Первилл приехала в министерство в десять часов и, направляясь к своему кабинету, все время заставляла себя делать вид, что между ней и Шеймусом прошлой ночью ничего не произошло.
 Притвориться, что он не целовал ее… или, вернее, что она не целовала его, вести себя так, как будто она не срывала халата с его великолепного тела…
 – Доброе утро, Джеймс. – Она изобразила на лице улыбку и проскользнула в кабинет.
 – Доброе утро, леди Джульет, – крикнул ей вслед мистер Хабернети.
 Похолодев, она застыла на пороге, увидев, что шотландца нет в комнате.
 – Мистер Маккаррен сегодня здесь?
 – Нет, мистер Маккаррен еще не приезжал. – Хабернети посмотрел на нее и, покачав головой, улыбнулся. – Возможно, он где-то занимается расследованиями.
 – О, отлично, – сказала Джульет. – Значит, мы наверняка сегодня добьемся успеха.
 – Без сомнения, – ответил вечный оптимист Джеймс. – Да, еще его светлость желал поговорить с вами, как только вы появитесь.
 – Хорошо. – Леди Первилл положила ридикюль и сняла плащ. – Не будете ли вы так добры приготовить мне кофе?
 Накануне она плохо спала.
 – Конечно.
 Джульет отправилась через лабиринт коридоров, удивляясь, почему вообще Старик выбрал для себя такой крохотный кабинет. Безусловно, его положение в министерстве требовало большего места, если не большего признания.
 – Доброе утро, – поздоровалась леди Первилл с любезным помощником Фокона. – Его светлость сейчас не занят?
 – Нет, насколько я знаю, ожидает вас, – ответил тот, избегая смотреть ей в глаза.
 – Спасибо, – просто ответила Джульет, не желая больше беспокоить этого джентльмена.
 Она подошла к двери, ведущей в святилище лорда, и постучала.
 Фокон кашлянул и ответил:
 – Войдите.
 Леди Первилл вежливо улыбнулась секретарю лорда, но когда их взгляды встретились, тот опустил глаза. Это смутило ее, и она, открыв дверь, все внимание сосредоточила на Фоконе.
 – Вы хотели поговорить со мной, милорд?
 – Да, леди Джульет. – Фокон, чуть замешкавшись, поднялся и рукой указал на знакомые стулья, стоявшие перед ним. – Садитесь, пожалуйста.
 Леди Первилл почувствовала, что сегодня будет делать сообщение он, а не наоборот.
 – Спасибо, – сказала она, занимая тот же стул, на котором сидела в его кабинете, когда была здесь последний раз… с Шеймусом.
 Лорд улыбнулся, и тотчас же Джульет овладело дурное предчувствие, которое подтвердилось, когда он заговорил:
 – Леди Первилл, ваша работа в министерстве в течение нескольких недель заслуживает всяческого одобрения.
 – Я очень рада, что вы так думаете. – Она с тревогой смотрела на него.
 – Однако… – Фокон замолчал, и Джульет почувствовала, что ее охватывает страх. – Боюсь, что ваше дальнейшее пребывание в министерстве невозможно.
 – Вы разочаровываете меня, милорд. – У нее задрожал подбородок, и она прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать эту дрожь. – Я-то думала, что из всех людей вы один способны принять к себе на службу женщину с сомнительной репутацией.
 – Ваше заявление необоснованно, Джульет, – остановил ее Фокон. – Если бы решал я, вы бы все еще…
 – Если решаете не вы, ваша светлость, то тогда, черт побери, кто же?
 Она готова была расплакаться, не зная, чем бы она вообще занималась, если бы не ходила в министерство каждый день.
 Фокон не обратил внимания на ее вспышку.
 – Я был вынужден принять решение. – Он с глубоким сожалением взглянул на нее. – Маккаррен уйдет в отставку, если вы останетесь в министерстве, а я не могу себе позволить потерять вас обоих.
 – Так потеряйте его! – воскликнула Джульет, подняв руку, словно хотела подчеркнуть логичность своих слов. – Примите его отставку и оставьте меня как единственного криптографа.
 Фокон покачал головой, не соглашаясь с ней:
 – Боюсь, это нецелесообразно.
 – Почему? – возмутилась леди Первилл. – Потому что я женщина?
 – Да. – Фокон кивнул, оставаясь непоколебимым. – Вы отвлекали от работы нескольких джентльменов в министерстве, но это не единственная причина вашего увольнения.
 – Разве мистер Маккаррен лучше меня как специалист? – Слезы текли по ее щекам, но Джульег даже не пыталась остановить их.
 – Нет, – признался лорд. – Маккаррен обладает иными талантами, нежели вы, дорогая. Однако Шеймус работает здесь дольше вас и, как вы правильно заметили, он – мужчина.
 – Но почему он уходит в отставку…
 Однако, еще не закончив фразы, Джульет поняла.
 – Мистер Маккаррен говорит, что вы отвлекаете его от работы.
 Джульет кивнула. Это было правдой, она несколько раз поцеловала его, а прошлой ночью… прошлой ночью она буквально набросилась на Шеймуса. Бедняга, очевидно, охранял свою добродетель от такой распутной женщины.
 – Я понимаю, – поднимаясь со стула, прошептала леди Первилл. – Я только соберу свои вещи. И чувство собственного достоинства. Я очень вам благодарна… – она снова заплакала и заставила себя посмотреть в глаза бывшему начальнику, – за предоставление мне шанса, ваша светлость.
 – Нет, моя дорогая. – Фокон взял ее за обе руки. – Спасибо вам за работу, которую вы проделали для нас… Для Британии.
 Джульет, не в силах сказать ни слова, кивнула и покинула кабинет.
 – Эю была большая честь, – сказал секретарь, наконец взглянув ей в глаза, – работать с вами, леди Джульет.
 – Спасибо. – У нее снова потекли слезы, и она прижала пальцы, затянутые в перчатки, к уголкам глаз, чтобы остановить их.
 Леди Первилл пошла по коридорам министерства, надеясь, что никто не заметит ее покрасневшего носа. Она дошла до их внешнего кабинета, но в нем никого не было, и она, глубоко вздохнув, открыла дверь во внутренний кабинет.
 – Я принес вам ваш кофе, миледи, – сказал Джеймс, ставя чашку с горячим кофе на ее заваленный бумагами и книгами стол.
 – Могла бы я взять это с собой? – спросила она, и, услышав ее печальный голос, секретарь обернулся.
 – Взять с собой? – Мистер Хабернети протянул ей свой носовой платок.
 – Меня уволили.
 – Нет. – Он сказал это таким тоном, как будто что-то можно было изменить.
 – Да, уволили. – Джульет стало легче оттого, что она оказалась не единственным человеком, который считал ее увольнение неожиданным и абсолютно необоснованным, не говоря уже о несправедливости.
 – Они не смели увольнять вас после того, как вы так много сделали, работая над «кодом Э»! – возмущался мистер Хабернети. – И о чем только думает его светлость?
 Леди Первилл подошла к стулу и со злостью схватила свой плащ.
 – Это не его светлость уволил меня.
 – А кто еще знает, что вы сотрудничаете с министерством иностранных дел?
 Джульет подняла бровь, и Джеймс, ахнув, посмотрел на стол Шеймуса.
 – Не он.
 – Он! В некотором смысле. – Джульет взяла ридикюль и начала собирать свои книги, лежавшие на столе. – Он сказал его светлости, что уйдет в отставку, если здесь останусь.
 – Почему мистер Маккаррен сделал такую ужасную вещь? Вы так успешно трудились.
 Леди Первилл пожала плечами, как будто не зная причины, и из ее рук чуть не выпали книги.
 – Спросите мистера Маккаррена.
 – О, позвольте мне уложить ваши вещи, леди Джульет, – предложил секретарь так заботливо, что она кивнула.
 – Отошлите их в дом леди Фелисити Апплтон, пожалуйста, и спасибо вам за все, Джеймс. Было приятно работать с вами.
 Мистер Хабернети улыбнулся, а Джульет, подходя к дверям, обернулась и посмотрела на секретаря и на совершенно пустой стол Шеймуса Маккаррена.




 Глава 19


 К концу дня Шеймус решился вернуться в свой кабинет в надежде, что там никого нет и он сможет спокойно собрать свои вещи.
 Но ничего из этого не вышло.
 – Добрый день, Джеймс, – сказал он, обращаясь к спине мистера Хабернети, укладывавшего содержимое стола Джульет в деревянный сундучок. – Что это выделаете?
 – Добрый день, мистер Маккаррен. – Обычно доброжелательный голос помощника прозвучал резко и далеко не дружелюбно. – Сегодня утром я говорил с его светлостью, – продолжат секретарь, все еще не оборачиваясь к нему. – И я освобождаю стол леди Джульет по ее просьбе.
 – Стол леди Джульет? – Джеймс все перепутал. – Нет, уходит не леди Джульет, а…
 При этих словах сундучок захлопнулся, и Джеймс подошел к нему, всем своим видом выражая разочарование.
 – Должен сказать, что эта новость расстроила меня, поскольку я своими глазами видел, какие старания прилагала леди Первилл, расшифровывая этот последний французский код.
 Шеймус почувствовал себя так, словно ему нанесли удар ниже пояса, но он не мог объяснить, что заставляло его бежать из этого кабинета, бежать подальше от Джульет.
 – Я тоже это видел, вот почему я и попросил его светлость о моей отставке, – объяснил мистер Маккаррен, стараясь, чтобы это звучало убедительно.
 – Вы уволились?
 – Да, – сердито подтвердил он. – Вы убираете вещи не с того стола.
 – Но позвольте. – Джеймс смотрел на сундучок на столе Джульет так, как будто не понимал, кто его туда поставил. – Его светлость сказал, что леди Первилл покидает министерство и возвращается к образу жизни, более соответствующему ее положению в обществе.
 О черт! Фокон устранил причину его отставки. Потрясенный, он опустился в кресло Джульет, а Джеймс продолжал говорить:
 – Но должен сказать, непохоже, что леди Первилл желала вернуться к праздному образу жизни. Она была просто в бешенстве.
 Мистер Хабернети посмотрел на него, и Шеймус постарался выдержать его взгляд.
 – Давайте покончим с этим, – вздохнул Шеймус. Он был уверен, что поступил правильно. – Фокон принял решение. – А он, Шеймус, сделает все возможное и постарается убедить старого лорда, что тот сделал неправильный выбор.
 – Да, мистер Маккаррен. – Холодность официального тона помощника подчеркнула дистанцию, появившуюся между ними.
 Остаток этого очень длинного дня Шеймус провел в спорах с Фоконом и изучении «кода Э». Отвлекающий фактор был устранен, и Старик отказывался вернуть Джульет, предоставляя мистеру Маккаррену одному ломать голову над этим шифром.
 Это явно был шантаж в чистом виде. Шеймус вполне мог бы сказать, что отказывается от задания, но он знал, что это дорого обойдется британским войскам.
 В шесть часов мистер Маккаррен взял плащ и, злой и растерянный, направился к конюшне. Он потребовал свою лошадь и, чтобы прочистить мозги, поехал через Сент-Джеймс-парк.
 Казалось, само отсутствие Джульет не позволяло ему думать ни о чем и ни о ком, кроме нее.
 Конечно, старый лорд был прав. Она вернулась в тот круг, к которому принадлежала, в объятия высшего общества, где была защищена от таких отвратительных вещей, как война и смерть… и от него.
 Шеймус закрыл глаза, зная, как легко было бы соблазнить ее и как ему этого хотелось.
 В самом дурном настроении он спрыгнул с лошади, поднялся по ступеням своего дома и сразу же принял горячую ванну. Но это не помогло; каждый раз, закрывая глаза, Шеймус видел ее лицо, чувствовал прикосновение ее губ к своим губам. Он сел обедать, и в тишине ему слышался ее голос.
 Шеймус положил в рот кусок баранины и рассеянно принялся жевать его.
 Он действительно слышал ее голос!
 Отодвинув стул, он тихо подошел к двери, прислушиваясь к шуму в холле.
 – Боюсь, мистера Маккаррена сегодня вечером нет дома, леди Джульет, – согласно его приказаниям объяснял осаждаемый ею его дворецкий.
 Шеймус приник ухом к двери, чтобы не пропустить ни единого слова, сказанного леди.
 – Я уверена, если бы мистер Маккаррен знал, что я здесь, – Джульет явно сердилась, – он был бы рад меня видеть.
 Ничто не могло быть дальше от истины, чем это заявление.
 – Прошу прощения, миледи.
 – Вы хотите сказать… что отказываетесь доложить мистеру Маккаррену о моем присутствии в его доме?
 Шеймус почти воочию видел языки пламени, вырывавшиеся при этих словах из ее ноздрей.
 – Как я уже сказал, – держал оборону храбрый дворецкий, – мистера Маккаррена сегодня вечером нет дома.
 – Я знаю, мистер Маккаррен дома, я чувствую запах его обеда!
 Шеймус взглянул на тарелку с благоухающим куском баранины и на цыпочках вернулся на свое место за столом, чтобы эта маленькая женщина не услышала его и не ворвалась в столовую в сопровождении его слуг, пыкио-шихся удержать ее.
 – Возможно, если вы зайдете завтра…
 Наступила долгая тишина, и Шеймус смотрел на бронзовую ручку двери, ожидая, что она вот-вот повернется.
 – Нет, – сказала Джульет. – Не думаю, то я зайду завтра.
 Входная дверь закрылась, и мистер Маккаррен с облегчением вздохнул. У него был длинный тяжелый день, и все, что ему хотелось, это закончить свой обед и лечь спать.
 Шеймус как раз взялся за серебряную ложку, чтобы насладиться десертом, когда в окно влетел белый кирпич. Он прокатился, оставляя глубокую царапину по всей длине нового стола красного дерева, и остановился в трех дюймах от заварного крема, все еще дрожавшего от удара по теперь уже погубленному столу.
 Шеймус выглянул из разбитого окна и взглянул на эту сумасшедшую женщину, которая стояла на улице и кричала:
 – Если вы будете вести себя как ребенок, то и я тоже.
 – Уильям! Впустите ее, – приказал он, нисколько не сомневаясь, что если не сделает этого, то такая же участь ожидает и второе окно.
 – Да, сэр.
 Мистер Маккаррен взглянул на свой крем, понимая, что ему уже никогда не удастся его съесть, и встал со стула. Он вышел в холл, вежливо улыбаясь своей настойчивой гостье.
 – Леди Джульет. – Шеймус поклонился преувеличенно низко. – Какой приятный сюрприз.
 – Мистер Маккаррен. – Она ответила глубоким реверансом. – Какая удача, что вы оказались дома. – Ее глаза горели, и Шеймус понял, что оказался в затруднительном положении.
 Леди сделала долгий глубокий вдох, готовясь учинить скандал, но мистер Маккаррен поднял указательный палец.
 – Нам лучше сделать это в каком-нибудь другом месте. – Только не в кабинете. Только не в кабинете. – В гостиной, может быть? – Он указал рукой, куда идти, и последовал за ней, держась на безопасном расстоянии.
 – То, что надо, – согласилась леди Первилл.
 Лакей распахнул дверь, и хозяин, взглянув на него и дворецкого, сказал:
 – Ради вашей безопасности я предлагаю вам очистить территорию, Уильям, вам тоже.
 – Леди ненадежна? – совершенно серьезно осведомился один из них.
 – О, она совсем сумасшедшая, – сказал Шеймус, закрывая дверь гостиной с видом человека, обреченного на смерть.
 Джульет посмотрела на камин, горевший в гостиной. Она была так возмущена, что ее трясло.
 Как он посмел изгнать ее из министерства! Да кем он себя считает?
 – Так вот, – раздался за ее спиной глубокий баритон с шотландским акцентом, – выскажите сразу то, ради чего вы приехали, чтобы я мог закончить свой обед.
 Гостья повернулась и, улыбнувшись, ударила его по лицу.
 Шеймус, не спуская с нее глаз, медленно потер щеку.
 – Полагаю, мне следовало этого ожидать.
 – Из-за вас меня уволили! – воскликнула Джульет.
 – Я подал в отставку, – возразил мистер Маккаррен. – И не моя вина, что Фокон уволил вас.
 – Вы поставили ему ультиматум!
 – Ничего подобного я не делал. – Он покачал головой и направился к двери. – В любом случае непохоже, что нам хорошо работалось вместе, судя по этому незначительному эпизоду.
 – Мы многого добились, Шеймус.
 Он повернулся к ней, она увидела проблеск надежды.
 – Вы добились успеха, я добился успеха. Мы, – он взмахнул обеими руками, – просто случайно оказались рядом.
 – Но мы могли добиться успеха, – убеждала Джульет, понимая, что мистер Маккаррен был единственным человеком, который мог восстановить ее в министерстве. – Вместе. Вы и я.
 – Мадемуазель, – выражение его прекрасных глаз было добрым, мягким, – то, что произошло вчера, было не… хорошо. Это отвлекает нас обоих от работы.
 – Да, и я прошу прощения. – Джульет была так расстроена, что чуть не расплакалась. Она с трудом проглотила ком, застрявший в горле. – Если я пообещаю, что больше никогда не поцелую вас…
 – Нет, леди Первилл. – Шеймус вытер слезу, скатившуюся по ее щеке, и Джульет почувствовала, как ее словно обжег влажный жар его пальцев. – Я не могу работать в одной комнате с вами. Я был бы счастлив продолжать делиться с вами информацией, которую мы…
 – Это совсем другое. – Джульет видела, что он пытается понять ее. – Я падшая женщина, Шеймус. Уже не будет чаепитий, музыкальных вечеров или балов, если только друзья не пригласят меня. У меня никогда не будет ни мужа, ни детей.
 – Да кто-нибудь женится на вас. – Это прозвучало так, будто он говорил о залежавшемся куске мяса.
 – Ладно, – сказала Джульет, ей было обидно и больше не хотелось откровенничать с ним.
 Она направилась к двери, но Шеймус осторожно удержал ее за руку.
 – Я пытаюсь понять вас, леди Первилл. Честно говорю, пытаюсь.
 – Это все, что у меня есть!
 Его изумительные губы раскрылись, но он ничего не сказал.
 Джульет воспользовалась моментом:
 – Пожалуйста, позвольте мне работать с вами, мистер Маккаррен.
 – Не могу. – Он покачал головой, выпуская ее руку.
 – Вы не можете или не хотите? – с отчаянием и гневом прошипела она.
 – Не надо, Джульет. – Шеймус открыл дверь и шагнул к лестнице. – Я иду спать.
 Леди Первилл смотрела, как он поднимается по лестнице, как при каждом шаге напрягаются мышцы его бедер. И она рассмеялась от отчаяния.
 – Вы меня боитесь, не правда ли?
 Шеймус поднялся почти до второго этажа, и она догнала его.
 – Боитесь?
 Он с удивлением взглянул на нее и зашагал по широкому коридору. Джульет шла за ним по пятам.
 – Вы испугались, что я раньше вас разгадаю этот код. – Джульет была уверена, что видит страх в его глазах. – Вот почему вы и избавились от меня.
 – Я ушел в отставку!
 Шеймус открыл дверь, находившуюся справа от них, а когда Джульет попыталась войти вместе с ним, он остановился, заслоняя собой вход в комнату. Он обхватил ее за талию и, приподняв, выставил в коридор.
 – Значит, поэтому вы подали в отставку? – потребовала ответа гостья. Он попытался захлопнуть дверь, но она прошмыгнула мимо него.
 Джульет быстрым взглядом окинула спальню, этот скрытый от других его мир. Драпировки цвета бургундского спускались с полога над большой кроватью, которая стояла в центре комнаты.
 – Убирайтесь из моей спальни! – указал он на дверь.
 – Не уйду, пока вы не признаетесь, что боитесь моих способностей и в этом истинная причина вашего ультиматума.
 – Хорошо, миледи, – неохотно согласился Шеймус. – Я боюсь ваших умственных способностей, и в этом истинная причина, почему я уволился из министерства иностранных дел. Могу я теперь лечь спать?
 Это прозвучало довольно глупо, но по крайней мере он признался, и ей следовало уйти. Джульет смотрела, как он снимает рубашку, обнажая мускулистую грудь, красоту которой она запомнила.
 – То, что вы только что сказали, неправда.
 – Нет, правда. – Шеймус продолжал расстегивать пуговицы на своих лосинах. Он пытался испугать ее, как в тот раз, когда впервые поцеловал ее. – Я чертовски вас боюсь, Джульет. А теперь отправляйтесь домой!
 Но она не испугалась, и идти домой ей не хотелось.
 – Признайтесь, вы боитесь, что я найду ключ к этому коду раньше вас.
 – О Господи! – Шеймус уже не мог сдерживать раздражение. – Что вам от меня надо?
 Джульет подошла и умоляюще посмотрела на него:
 – Я хочу вернуться на свое место в министерство, Шеймус.
 – Я не могу этого сделать.
 – Так поговорите с Фоконом.
 – Я говорил. Он отказался принять мою отсгавку или вернуть вас.
 – Тогда скажите ему, что вы передумали.
 – Нет. – Шеймус покачал головой, даже не допуская такой возможности.
 – Почему?
 – Потому что, Джульет, я не могу работать с вами. – Стиснув зубы, он тяжело дышал.
 Ее обидели его слова, подбородок у нее задрожал, но она должна была это знать.
 – Неужели со мной так трудно работать?..
 – Нет. – Шеймус покачал головой, в его голосе послышалось раздражение.
 – Это потому, что я женщина?
 – Да.
 Джульет разочарованно опустила глаза, но он взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза.
 – Я не могу работать с вами, потому что каждый раз, когда вы оказываетесь рядом со мной, мне хочется задушить вас. – Он помолчал. – Или поцеловать вас.
 Леди Первилл с изумлением посмотрела на него, а затем прошептала:
 – Я предпочитаю поцелуи.
 Шеймус усмехнулся, и Джульет поцеловала его, забыв о предмете их разговора. Она могла думать только о его обнаженной груди. И еще она могла чувствовать жар, исходивший от его тела. Она гладила его широкие мощные плечи и улыбалась, чувствуя, как его сильные руки обхватили ее талию. Целуя ее, он наклонил голову, и Джульет полностью отдалась во власть его силы.
 И тут она вспомнила об их работе.
 – Я забыла сказать вам, что начала делать статистический анализ…
 – Перестань болтать, Джульет. – Его дыхание становилось прерывистым.
 – Но это имеет прямое отношение к коду. – Она отклонилась назад, чтобы видеть его лицо. – Я составляла уравнение, основанное, как это ни странно, на последних открытиях французского математика…
 Шеймус сгреб ее в охапку и отнес на кровать.
 – Джульет! – Он смотрел на нее, лежавшую на покрывале, и в его глазах вспыхивали золотистые огоньки. – Мне очень хочется, чтобы ты замолчала.
 – Я надоедаю вам? – спросила она. – Иногда я забываю, что большинство людей не интересуется математическими теориями, но я думала, что, возможно, вы относитесь к ним по-другому…
 У нее перехватило дыхание, когда он схватился за лиф платья, обнажая ее грудь. В комнате было прохладно, и ее соски отвердели и приподняли свои розовые кончики.
 В волнении она облизнула губы, пытаясь думать о чем-то другом.
 – Может быть, я помогла бы вам в систематизировании элементов кода. Вы не пытались использовать метод Кавелли, хотя определить правильную комбинацию… О Боже!
 Шеймус взял губами ее сосок и ритмично втягивал его в рот, в то время как его рука скользила вверх по ее ноге. Он был так нежен, так уверен в том, что делает, что Джульет почувствовала, как ее тело доверчиво отдается его рукам.
 Чувствуя прикосновение его губ к своему телу, она застонали, а Шеймус занялся ее другой грудью. Она потянулась рукой к его затылку, затем опустила ее на голую спину Шеймуса.
 Осмелев, он лег на нее, и жар его тела обжигал голые груди. Он хотел взглянуть на нее, но его прекрасные глаза медленно закрылись, и Шеймус с силой прижал ее к себе. У него вырвался чисто мужской вздох, который она бы не заметила, если бы его губы в этот момент не ласкали ее ухо.
 Что-то дрогнуло в ее животе от этого звука, выражавшего его удовлетворение, и Джульет почувствовала прикосновение его губ к своей шее. О Боже! Она не могла мыслить, не могла вспомнить, что ей так хотелось рассказать Шеймусу об этом коде.
 – Совпадения… – сказала леди Первилл, неведомо к кому обращаясь, и Шеймус взглянул на нее, – редко встречаются.
 Хватит говорить. Она даже дышать не могла, наслаждаясь только тем, что Шеймус Маккаррен лежал на ней и смотрел на нее. Его большая ладонь обхватила ее правую грудь, и он вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, что она чувствует, отдаваясь его ласкам.
 Глядя ему в глаза, Джульет дрожала, не в силах сдерживать собственное желание. Его сильные тяжелые бедра давили на нее, и она раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее.
 Как только она пошевелилась, Шеймус закрыл свои золотистые глаза и скрипнул зубами, но Джульет не сразу поняла причину. Она видела мужское тело на картинках, знала, что такое эрекция. Но только когда его тяжесть вдавила ее в матрас, она осознала всю чудовищность этой ситуации.
 На мгновение девушку охватила паника, но Шеймус поцеловал ее, и ее ноги обмякли и все стало казаться намного проще и приятнее. Джульет подняла дрожавшие ноги, обхватила ими его тело и, чувствуя его между своими бедрами, ошушла, как влажный обжигающий жар охватил ее всю.
 – О! – воскликнула Джульет, приподнимая бедра так, чтобы скрестить лодыжки на его пояснице. – Так намного лучше.
 – Боже мой, – прошептал Шеймус, заставляя ее выгнуть спину так, чтобы она могла видеть его лицо.
 У него снова вырвался стон, и Джульет почувствовала, как, приподнявшись на локтях, он дрожит.
 – С тобой все в порядке? – с беспокойством спросила она.
 – Не надо… больше шевелиться, – с трудом произнес он.
 Джульет замерла и ждала, когда Шеймус придет в себя. Она видела, как напрягаются мышцы на его груди от каждого тяжелого вздоха. Затем он отстранился от нее и сел на край кровати, запустив пальцы в свои темные волосы и глядя в пол.
 – Идите домой, Джульет, – сказал Шеймус, закрывая глаза.
 Джульет никогда не приходилось видеть мужчину, боровшегося с искушением, и мысль, что она была источником этой борьбы, приводила ее… в восторг.
 – Хорошо, – сказала она, обращаясь к его восхитительной спине и натягивая рукава платья. – Я поговорю с вами в министерстве…
 – Нет. – Шеймус повернулся к ней и покачал головой. – Вы не поговорите со мной в министерстве. – Он встал, и мышцы его плоского живота натянулись от напряжения. – Я уже все сказал. Я не буду работать с вами, Джульет.
 – Потому что я представляю для вас угрозу? – Она пришла в ярость.
 – Потому что вы отвлекаете меня!
 Они смотрели друг на друга, и Джульет была вынуждена признать, что он сам способен отвлечь любого. Однако они оба были взрослыми людьми и, конечно, ради безопасности своей страны могли сдерживать свои эмоции. Возможно, сегодняшний вечер был плохим примером, но уж в министерстве…
 – Разумеется…
 – Нет. – Шеймус принял решение. Она увидела это в его прекрасных глазах, когда он взглянул на нее.
 Как может мужчина быть таким красивым и таким жестоким?
 – Идите к черту, Шеймус Маккаррен, – со злостью сказала Джульет, чувствуя себя побежденной.




 Глава 20


 В субботу утром Джульет лежала в постели, погрузившись в раздумья.
 Она часами думала о Шеймусе Маккаррене, а ей бы следовало думать о коде.
 Солдаты умирали в сражениях, а она мечтала о человеке, который добился ее увольнения с единственного места, где она могла им помочь. Джульет должна бы злиться на него, но после вчерашнего вечера, когда она видела его… чувствовала на себе его тело, касалась его…
 И чем она собирается заняться теперь? Вышивать, пока не сотрет пальцы в кровь, рисовать, пока не ослепнет? Конечно, леди Первилл всегда могла бы пойти в актрисы, и весь высший свет презирал бы ее.
 О, это доставило бы ей удовольствие.
 Итак, если Джульет не можег заниматься французским кодом, что она будет делать…
 Стоп! Почему это она не может заниматься кодом? Почему вообще необходимо это делать только в министерстве? Разве не может частное лицо расследовать подозрительную деятельность и передавать в министерство добытую информацию?
 Джульет спустила на пол ноги и принялась рассматривать сложный рисунок ковра.
 И как было бы чудесно, если бы ее расследование дало результаты раньше, чем его! В волнении Джульет вскочила с кровати и, позвав камеристку, записала свои распоряжения.
 – Я хочу, чтобы ты посылала лакея за этими изданиями, – она протянула камеристке список газет, в которых появлялись сигналы, – каждый день.
 – Хорошо, леди Джульет. – Энн присела и уже собиралась уйти, когда леди Первилл спохватилась.
 – И никому об этом не говори, – сказала она. – Особенно моей матери. Просто приноси газеты прямо в мою спальню.
 Приняв решение, Джульет оделась и спустилась в оранжерею, чтобы позавтракать вместе с матерью и кузиной.
 – Доброе утро, – сказала она, придя последней.
 – Сегодня у тебя блестят глаза, дорогая, – заметила мать, раскладывая на коленях салфетку.
 – Да, у меня сегодня прекрасное настроение. – Джульет улыбнулась, не собираясь что-либо объяснять матери.
 – Я так рада. – Фелисити, полночи слушавшая возмущенные тирады подруги, ответила ей улыбкой. – Я очень боялась за тебя, когда ты трудилась в министерстве иностранных дел. Поэтому я очень довольна, что ты будешь проводить дни дома вместе с нами.
 – М-м… – кивнула Джульет, и мать с подозрением посмотрела на нее.
 – Да, я думала, ты очень рассердилась, когда тебя уволили.
 – Я тоже так думала, – сказала Джульет, уже научившаяся разговаривать с матерью. – Но, поговорив с Фелисити, я поняла, что работа в министерстве становится немного… – она подняла глаза к стеклянному потолку, – скучной, это правда.
 – И мистер Маккаррен становился скучным? – все еще с подозрением спросила мать.
 – Нет, – сказала Джульет. У нее было замечательное настроение, и она не хотела портить его воспоминаниями о том, как целовала Шеймуса. – Он становился просто невыносимым.
 – О, а мне нравится мистер Маккаррен, – заявила Фелисити и добавила: – Хотя он немного мрачный. Я, кажется, никогда не смогу догадаться, о чем он думает.
 – Да, мрачный, задумчивый и таинственный, очень забавный, Фелисити, – съязвила Джульет. – Нет, я скорее бы предпочла джентльмена, которого легко разгадать, такого как Кристиан Сент-Джон.
 – Кристиан? – переспросила Фелисити, – Никогда бы не подумала, что он тебя интересует.
 – Я тоже. – Графиня взглянула на дочь, прекрасно зная, что ее Кристиан не интересовал.
 – Да, тут есть над чем поразмышлять, если мне безумно захочется выйти замуж. – Джульет вздохнула. – Почему-то мне кажется, что Сент-Джон не станет возражать против жены с сомнительной репутацией. По многим причинам, вероятно, он даже предпочел бы иметь такую жену.
 – О, дорогие мои, – графиня улыбнулась их наивности, – не обманывайте себя, полагая, что джентльмен действительно хочет того, о чем говорит. Особенно в тех случаях, когда это касается женщин или детей.
 – Это пустые разговоры. – Джульет покачала головой. – Ни один джентльмен, кроме Кристиана, на мне не женится.
 – А я в этом совсем не уверена. – Фелисити подняла тонкие брови. – Много подходящих холостяков будут присутствовать на балу у леди Данлок, на который мы все приглашены.
 – О, как мило. – Мать Джульет поднесла к губам чашку чаю. – Это будет прекрасный случай исправить твое положение.
 – И еще один прекрасный случай выглядеть безнадежной дурой.
 – Этого не будет, – возразила Фелисити. – Все мои знакомые леди ни на минуту не поверили, что лорд Харрингтон… – Она покраснела.
 – Обесчестил тебя, – пришла на помощь племяннице графиня.
 – Фелисити, никто из твоих приятельниц просто не сплетничает с тобой.
 – Нет, я думаю, что твоя кузина права. Никто из моих друзей тоже не верит, а они наверняка бы донесли эти сплетни до меня или приставали бы ко мне, добиваясь правды.
 Джульет улыбнулась, среди мрака ее позора блеснул солнечный лучик.
 – Может быть, еще несколько недель, и все будет позади.
 А тем временем она посвятит каждый свободный час попыткам раскрыть секрет «кода Э» раньше Шеймуса. Раньше этого проклятого Маккаррена.




 Глава 21


 Мадам Ришар сидела за рабочим столом и, читая утренние газеты, ела яблоко. Она просматривала газеты в тихие утренние часы, пока ее проститутки еще спали, а дневные клиенты еще не появлялись.
 Это время принадлежало только ей, никто не мешал думать, составлять планы на будущее. Она накопила целое состояние и желала достичь большего, но сейчас было еще рано.
 В Лондоне у нее оставалось незаконченное дело.
 И все настойчивее это незаконченное дело приобретало облик потрясающего Шеймуса Маккаррена. Энигма смотрела на страницы газет и видела перед собой единственного во всей Англии человека, равного ей по способностям и по уму.
 Без сомнения, это и задержало ее в Лондоне дольше, чем следовало. Она была побеждена этим талантливым и обаятельным человеком.
 Энигма открыла вторую страницу «Лондон тайме» и пробежала глазами статью, которую написала с целью проверки, появится ли в ней в назначенное время ее сигнал. Но, прочитав безобидные комментарии, мадам Ришар вскочила в ярости от того, что она в них увидела.
 – Коллин! – позвала она.
 Услышав гнев в ее голосе, телохранитель тотчас же распахнул дверь.
 Энигма с притворной улыбкой, взглянула на него:
 – Сядь, мистер Коллин.
 Он послушно сел, и Энигма, подойдя к нему, бросила газету на его большие колени.
 – Мистер Коллин, – тихо заговорила она, – ты доставил статью, которую я написала, на прошлой неделе в «Тайме», как я тебя просила?
 – Да, – кивнув, насторожился он. – Я доставил ее точно так же, как всегда. А в чем дело?
 Энигма, не спуская с него глаз, вытащила из ножен, прикрепленных к ее лодыжке, кинжал.
 – Сколько сигналов должно было находиться в этой статье?
 Телохранитель смущенно наморщил лоб.
 – Один, такой же, как всегда.
 – Так. – Пальцами левой руки она потерла подбородок. – Один. Правильно. Одна буква. Но не подсчитать ли нам, сколько раз «Э» действительно появилась в статье, которую я доверила тебе?
 – Давайте, – кивнул мистер Коллин, понимая, что другой ответ невозможен.
 – Одна. – Энигма указала кончиком кинжала на первую «Э», и он крякнул, когда она уколола кинжалом его правое бедро. – Две. – Она снова уколола его. – Три. – Кончик кинжала еще раз впился в него. – Четыре. – Кинжал вонзился глубже. – Пять, шесть. – Мадам Ришар оставила кинжал в ране, газета хрустнула под ее рукой. – Так сколько же букв должно было появиться в этой статье?
 – Одна, – сжав от боли зубы, сказал телохранитель.
 – А сколько появилось?
 – Шесть.
 Энигма вытащила кинжал из его бедра и грудью прижалась к его спине.
 – Как, по-твоему, курьер Наполеона получит всю эту приятную информацию, которую я так старательно собирала, если он не знает, где ее получить?
 – Он не сможет ее получить, – ответил Коллин, преодолевая боль от полученных ран. От сочившейся алой крови намокли и почернели его коричневые штаны.
 – Правильно, он не сможет получить информацию, а это значит, что я… – она вздохнула, – не получу все те хорошие денежки, которые платят мне французы.
 – Я сейчас же пойду в «Лондон тайме» и побеседую с человеком, который…
 – Ты наверняка узнаешь, кто портит мне все дело. – Мадам Ришар остановилась перед ним и провела указательным пальцем по его плечу. – Но сначала, боюсь, мне придется наказать тебя.
 – Да, мадам, – покорно сказал он. Энигма знала его больное место.
 – А теперь позови сюда мистера Янгблада.
 Джек посмотрел ей в глаза, но он знал, что лучше воздержаться от жалоб. Он уверенным шагом вышел из комнаты, и Энигма восхитилась его способностью скрывать боль.
 Через несколько минут дверь открылась, и вошел Янгблад.
 – Вы хотели поговорить со мной? – с наглой улыбкой спросил ее любовник.
 – О нет, я не хочу поговорить с тобой, дорогой, – засмеялась Энигма, хлопнув его по заду и не отрывая взгляда от потемневших глаз телохранителя. – Мистер Коллин, постойте у дверей, чтобы нам не помешали.
 Дверь закрылась, и теперь ее улыбка предназначалась одному Янгбладу. Она не позволяла ему терять к ней интерес, поэтому иногда что-то ему разрешалось, заставляя его еще сильнее хотеть ее. С тех пор как Энигма пустила этого красавца в последний раз в свою постель, прошло уже две недели, но мистеру Коллину ни к чему было знать, кому отдается предпочтение.
 Нет, Джек Коллин должен понимать, что он не единственный бык на этом пастбище. Он должен знать свое место и свои обязанности.
 Энигма смотрела на Янгблада, на его красивые зеленые глаза и правильные мужественные черты лица.
 – Раздевайся, дорогой, – приказала она, и у него загорелись глаза, чем больше она помыкала им, тем сильнее возрастало его возбуждение.
 Он улыбался, не спеша снимая рубашку и предоставляя ей время получше разглядеть его голую грудь и плоский живот. Янгблад любил устраивать представления.
 – О, да ты хорошенький. – Энигма оглядела его с головы до ног. – Теперь поскорее снимай лосины, чтобы я видела тебя целиком.
 Любовник снял с себя всю одежду и ждал ее следующего приказания. Она, все еще полностью одетая, подошла к нему и вплотную прижалась своим шелковым платьем к его обнаженному телу. От этого прикосновения к его груди глаза у него медленно закрылись, и складки ее одежды скрыли его эрекцию.
 – Сядь, – приказала мадам Ришар, толкая его на стул, на котором прежде сидел мистер Коллин. – Ну, дорогой, – сказала она, поднимая юбки и усаживаясь к нему на колени лицом к лицу.
 – Да, – выдохнул Янгблад.
 – Ты же знаешь, как я люблю слушать твои мольбы? – Она поцеловала его в шею и потерлась о его возбужденный член. – Как я люблю слушать твои стоны.
 – Да. – Янгблад сгорал от вожделения.
 – Громче, дорогой.
 – Да. – Он едва мог произнести и слово.
 Энигма приподнялась и, дразня его, смотрела в его жадные зеленые глаза.
 – Да, – попросил он.
 – Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спросила она, уверенная, что телохранитель подслушивает.
 – Скачи на мне, я хочу, чтобы…
 Мадам Ришар опустилась на него, и Янгблад застонал от наслаждения.
 – О Боже, да.
 Он обхватил ее ягодицы, и она то поднималась, то опускалась на него, каждый раз продлевая движение, что вызывало у него стоны предвкушения.
 – Ну и как я?
 – Ты так… черт… хороша, – сказал Янгблад, и Энигма улыбнулась, следя за тенями, мелькавшими за дверью.
 – Ты тоже хорош, дорогой. – Она закрыла глаза, стараясь получить наслаждение, и, двигая бедрами, втягивала его еще глубже.
 – О да. Вот так. – Он замолчал и только пыхтел, а затем, объявляя о своей готовности, закричал: «Кончаю!» так громко, что эти крики могли услышать все в «Данте», не говоря уже о мистере Коллине.
 Энигма чувствовала его напряжение, восхищаясь его красотой, и когда Янгблад достиг оргазма, погладила по гладкой щеке.
 Закрыв глаза, она чувствовала, как ее собственное возбуждение достигает вершины. Но мысль о Джеке, стоявшем за дверью, испортила ей всю затею. Янгблад был действительно красив, но он не выдерживал никакого сравнения с Коллином, чья грубая сила так ее возбуждала.
 Однако телохранителя все равно следовало наказать.
 – О, – простонала Энигма, изображая такое же возбуждение, которое испытывала с Коллином, затем издала последний удовлетворенный звук, который заставил любовника, довольного своей мужской победой, самодовольно ухмыльнуться.
 – Тебе понравилось?
 – Ты превосходен, мистер Янгблад, – сказала она, позволяя ему думать, что полностью удовлетворена. – Но мне кажется, тебе следует одеться и идти встречать наших дневных клиентов.
 Он улыбнулся, раздуваясь от гордости как павлин, и подобрал свою одежду. Ей было приятно смотреть, как он одевается.
 – Я уже пошел, мадам Ришар. – Любовник поклонился, открыл дверь и, натолкнувшись на взгляд мистера Коллина, оглянулся: – Могу я сделать для вас что-нибудь еще?
 – О, вы уже сделали достаточно, мистер Янгблад. – Они смотрели друг на друга, как будто ее телохранитель и не стоял у двери. – Но не беспокойтесь, я позову вас, когда вы снова будете мне нужны.
 Перед тем как идти вниз и играть роль, на которую она наняла его, Янгблад улыбнулся.
 – Входи, Джек, – сказала Энигма.
 В комнате все еще стоял запах любовных утех. Телохранитель подошел к ней, сжав каменные челюсти.
 – Как твоя нога? – спросила она, погладив внешнюю сторону исколотого бедра.
 – А как вы думаете? – Коллин смотрел ей в глаза.
 – Думаю, что болит, – соблазняющим шепотом проговорила хозяйка борделя. – Хочешь, я сделаю так, Что она будет болеть меньше? – Энигма протянула руку и погладила его член. Продолжая ласкать его, она заметила, что дыхание Коллина становится глубже и чаще.
 – А теперь иди и выясни, кто мне все портит, мистер Коллин. – Он кивнул и прикрыл глаза. – Или мне послать Янгблада, чтобы он и это задание выполнил за тебя?
 Огромная рука Коллина обхватила ее талию, и он крепко прижал Энигму к своей груди.
 – Зачем посылать Янгблада, когда мы оба знаем, что ты предпочитаешь мою работу.
 Мадам Ришар почувствовала нахлынувшую на нее волну желания, что расходилось с необходимостью держать телохранителя под контролем.
 Она улыбнулась.
 – Возможно, я предпочитаю твою работу, Джек, но не заблуждайся, думая, что я не получаю удовольствия от мистера Янгблада. Или, – добавила Энигма, – что не найдется третьего мужчины, которого я предпочту вам обоим.
 Телохранитель с явной ревностью сердито посмотрел на нее:
 – Может, мне следовало заняться Хлоей?
 Гнев вспыхнул в сердце Энигмы, но она постаралась скрыть его.
 – Хлоя знает, что я перережу ей горло, если она возьмет тебя.
 – Ревнуешь? – усмехнулся он.
 – Нет, мистер Коллин. – Мадам Ришар рассмеялась, как будто он был слабоумным. – Нет, я перережу Хлое горло за то, что она сделала то, чего ей не велено было делать, как я перерезала бы ей горло и за то, что она не выполнила моего задания.
 Его хватка ослабела, и Энигма опустила руку.
 – Иди и узнай, что произошло с этой статьей.




 Глава 22


 Джульет начала собственное расследование с единственного места, куда, как она думала, стоило заглянуть.
 – Это он. – Она кивком указала на клерка из «Лондон геральд» и теперь смотрела, как ее слуги подходили к этому человеку, запиравшему дверь издательства.
 Трое мужчин обменялись несколькими словами и затем повели джентльмена к ожидавшей их карете леди Первилл. Без сомнения, его соблазнили деньги, которые она поручила слугам предложить ему за то, что он подойдет к ней.
 Худенький клерк забрался в ее экипаж, один из слуг рядом с ним.
 Джульет улыбнулась и спросила:
 – Не возражаете, если мы поговорим по дороге?
 – Деньги ваши, не так ли? – ответил жадный газетчик.
 – Конечно. – Джульет, стараясь не замечать наглой ухмылки на его смуглом лице, приказала трогаться. Когда карета двинулась вперед, она пристально посмотрела на клерка и заговорила, обдуманно подбирая слова:
 – Я заметила, что за последний месяц или около этого в вашей газете появилось несколько опечаток.
 Клерк со снисходительной улыбкой пожал плечами:
 – Это постоянно случается, пропустят букву здесь…
 – Добавят «Э» там…
 Джентльмен замер, и Джульет поняла, что поймала.
 – Не я печатаю газеты, миледи.
 – Но это вы даете статьи печатникам.
 – Как вы сказали, кто вы? – спросил клерк, и леди Первилл солгала:
 – Я представляю Уайтхолл. Там интересуются личностью человека, который заплатил вам за то, чтобы вы вставляли это лишнее «Э» в определенные статьи.
 Мужчина побледнел.
 – Не знаю, о чем вы говорите.
 Джульет, неожиданно разозлясь, процедила сквозь зубы:
 – Позвольте вам напомнить, что мы находимся в состоянии войны и за то, что вы делаете, вас могут повесить.
 – Повесить? – Клерк взглянул на сопровождавших ее слуг. – За то, что вставлял это проклятое «Э» в своей газете?
 – За то, что продаете британские военные секреты французам.
 Джентльмен сглотнул, страх отражался в его глазах.
 – Я не знал, что он делал, клянусь вам.
 – Кто? – Леди Первилл не выдала своего волнения. Клерк обвел взглядом ее карету, как будто размышляя.
 – Нет. – Он решительно покачал головой. – Я не знаю его имени. Нет.
 Джульет видела страх в глазах газетчика и попыталась убедить его:
 – Возможно, этот человек и опасен, но ничтожен перед мощью Британской империи.
 Она смотрела на клерка, чувствуя, как близка к тому, чтобы узнать личность этого француза, изобретателя кода.
 – Нет, я не знаю его имени. – Джентльмен замотал головой, и Джульет поняла, что проиграла.
 Проклятие!
 Скрывая разочарование, она улыбнулась и поспешно изменила свой план.
 – Я вижу, вы боитесь этого человека. – В ее голосе звучало притворное сочувствие. – Я дам вам три дня, чтобы вы подумали о том, что наделали. Какой удар наносит этот человек солдатам, умирающим за нашу страну.
 – Три дня?
 – Да, я приеду на следующей неделе, и мы обсудим, что надо сделать.
 – Благодарю вас, – сказал клерк, улыбаясь, как будто он только что обокрал ее, а она и не заметила.
 Когда они, совершив круг, остановились перед входом в «Геральд», Джульет улыбнулась ему.
 – Нет, это я благодарю вас, сэр. Потому что я знаю: в будущий понедельник вы примете правильное решение.
 Клерк вышел у переулка, а они поехали дальше. Леди Первилл взглянула на слуг, все еще сидевших в карете.
 – Остановитесь на углу и проследите за ним, – скакала она и, понимая, что это совсем не входит в их обязанности, добавила: – И будьте осторожны.
 Слуги переглянулись и, усмехнувшись ее беспокойству об их безопасности, проверили, заряжены ли их пистолеты. Они вышли из кареты, а Джульет поехала дальше, думая, не следует ли ей заехать в министерство и поговорить с Фоконом.
 А что она ему скажет?
 Что какой-то служащий в «Лондон геральд», может быть, знает этого шифровальщика? Нет, лучше последить за этим человеком и посмотреть, к чему приведет ее расследование.
 Встреча с клерком была рискованным, но просчитанным шагом. Джульет была уверена, что в конце концов этот человек назовет имя французского шпиона или приведет ее к нему. В обоих случаях она сможет явиться к Фокону и его высокомерному подчиненному и сообщить, что она самостоятельно нашла этого француза. При этой мысли Джульет улыбнулась. Приехав домой, она сразу же прошла в свою гостиную.
 – Энн, я вернулась. Сколько еще времени до обеда? – Джульет взглянула на стопку непрочитанных газет, сложенную около ее кушетки.
 – Два часа.
 – Отлично. Можешь зайти ко мне через час и помочь одеться?
 – Конечно, миледи. – Горничная присела и вышла, оставив леди с горой газет.
 Через двадцать минут чтения Джульет почувствовала, что у нее закрываются глаза. Тепло от горящего камина и утомительное чтение явно навевали на нее сон. Сейчас она только закончит «Лондон тайме» и немного вздремнет, пока не вернется Энн переодеть ее к обеду.
 Она перевернула страницу и зевнула. Еще две страницы. Джульет заставляла себя искать систему, как вдруг ее сонные глаза широко раскрылись. Она пробежала глазами статью и с изумлением обнаружила в ней не одну, а целых шесть «Э».
 Шесть!
 Какого черта шпион поместил больше одного сигнала в одной…
 «Маккаррен!» – мысленно простонала она.
 Джульет схватила плащ и перчатки и выбежала из дома, совершенно забыв об обеде.
 – Вы что, идиот? – донеслось до Шеймуса от двери кабинета.
 Он поднял глаза и, увидев Джульет Первилл, чуть не задохнулся, не веря своим глазам.
 – Простите, сэр. – Дворецкий виновато опустил голову.
 Шеймус встал со своего любимого кресла и изумленно посмотрел на женщину, которой здесь не должно было быть.
 – Уильям, леди всего лишь пяти футов и… – Он смерил Джульет взглядом. – Какого вы роста?
 – И три дюйма.
 – Пять футов три дюйма! – Она терпеливо ждала, когда хозяин закончит отчитывать дворецкого. – И она весит всего девяносто восемь фунтов!
 Леди Первилл фыркнула.
 – И ты не можешь помешать этой женщине врываться в мой дом?
 Гостья принялась осматривать библиотеку. Она спокойно рассматривала книги, ее совершенно не беспокоил его гнев.
 – Она угрожала…
 Мистер Маккаррен почти не слушал дворецкого, его внимание поглощала ленивая походка Джульет. Ее покачивающиеся бедра, гибкая фигура.
 – Мне наплевать, чем угрожала леди Первилл. – Шеймус замахал руками в сторону двери. – Вышвырни ее вон.
 – Думаю, вы захотите послушать то, что я хочу сказать. – Джульет села в его любимое кресло и положила на колени «Лондон тайме» с таким видом, словно угроза вышвырнуть из комнаты ее не касалась.
 Шеймус, подняв бровь, пристально посмотрел на газету и увидел, что леди Первилл прочитала его статью.
 – Оставь нас, – приказал он дворецкому и посмотрел на маленькую женщину. – Почему вы поинтересовались, не идиот ли я? – спросил он единственного человека во всем Лондоне, назвавшего его так.
 – Потому что, мистер Маккаррен, – начала она, – вы только что поместили шесть опечаток в одной и той же статье в «Лондон тайме».
 – Я? – Шеймус улыбнулся, наслаждаясь ее раздражением. – Откуда вы знаете, что это сделал именно я? – Он с любопытством посмотрел на нее.
 – Математическая вероятность.
 – Объясните, – попросил он, усаживаясь на оттоманку.
 Шеймус смотрел на нее так, будто она говорила по-гречески или на одном из немногих языков, которых он не знал.
 Боже, но девушка была такой хорошенькой.
 – Джеймс Хабернети, – Джульет загнула палец, – вы, – загнула второй, – и я, – загнула третий палец, – единственные, кто знал, в каком порядке появляются в печати сигналы. Следовательно, – сделала она вывод, – только мы трое знали, в каком издании появится на этой неделе сигнал.
 – А вы не спросили Джеймса, не он ли поместил эту статью? – осведомился Шеймус, наслаждаясь этой игрой и стараясь не замечать изящный изгиб ее шеи.
 – Нет, я не спрашивала мистера Хабернети. – Девушка широко раскрыла большие синие глаза. – Как не спрашивала и французского шифровальщика, не постарался ли он запутать свой собственный код.
 – Ну хорошо, это я, – признался мистер Маккаррен. – Я нанял человека в «Лондон тайме», который читал бы все статьи, подготовленные к публикации. Если он находил статью, содержавшую букву «Э», то должен был добавлять букву в каждый абзац. – С сознанием собственного превосходства он пожал плечами, не понимая, в чем, собственно, дело. – Теперь, когда мы знаем способ передачи информации, мы можем нарушить его.
 – Мне надо знать, какой сигнал был введен французом, тогда я смогу сравнить его с другими статьями.
 Шеймус с возмущением посмотрел на нее:
 – Вы больше не работаете на министерство, Джульет.
 – Благодаря вам. – Она взглянула на него и, вставая с кресла, продолжила: – Поскольку ваш метод прекращения передачи информации чрезвычайно эффективен в течение короткого промежутка времени, француза, без сомнения, примут ответные меры.
 – Каким образом? – Шеймус насторожился.
 – Как бы ни хотелось министерству верить, что этот француз глуп, это далеко не так. Простота его кода идеально позволяет менять сигналы и места доставки.
 Шеймус не сводил с нее глаз.
 – Следовательно, – Джульет взглянула на него, желая доказать, что он выбрал ошибочный путь, – вмешавшись в его код только один раз, вы навсегда лишили министерство возможности проследить эти четыре сигнала.
 Шеймус нахмурился.
 – Таким образом вы предупредили шпиона, что мы отслеживаем его код, и он как можно скорее постарается изменить все сигналы и места доставки.
 – Я понимаю это, – сказал Шеймус, которому не нравился ее покровительственный тон. – Но моей главнои задачей было остановить поток информации.
 – А если бы я была этим шпионом, я бы постаралась узнать, кто остановил его. – И на какой-то момент он увидел страх в ее милых глазах. – Обещайте мне, Шеймус, что будете осторожны.
 – Чтобы узнать это, французам придется отравить в «Таймс» своего человека, – сказал Шеймус, не глядя на нее, чтобы скрыть чувство благодарности за ее заботу. – Я сообщу о такой возможности Фокону завтра же утромю
 – Я с вами согласна. – Джульет рассеянно кивнула, глядя на его губы, напомнившие ей об их последней встрече. – И еще я говорила с…
 Она захлопала ресницами, как это делает женщина, сказавшая больше, чем следовало бы, и Шеймус немедленно спросил:
 – С кем вы говорили, Джульет?
 – С Фоконом.
 Они смотрели друг на друга, и оба понимали, что она солгала.
 Шеймус взял в ладони ее лицо, страх сжимал его горло.
 – Только не говорите мне, Джульет, что вы самостоятельно взялись за это расследование, – скорее приказал, чем попросил он.
 – Как я могла? – Она освободилась от его рук. – Я же больше не работаю в министерстве.
 Шеймус хорошо знал, как она умна, и не мог позволить ей обмануть его.
 – Вы не ответили на вопрос.
 – Ну и что, если я и занимаюсь этим кодом? – пожала плечами Джульет, уже не видя смысла это отрицать. – Я больше не работаю на министерство и поэтому не подчиняюсь его приказам. – Она многозначительно посмотрела на него. – Как и вашим.
 – Джульет, – сказал Шеймус, скрывая под гневом страх, – если вы продолжите поиски этого шпиона, вы будете арестованы.
 Ее глаза превратились в кусочки льда.
 – Вы не посмеете!
 – О нет. – Он приподнял пальцем ее подбородок, чтобы гостья увидела ею решимость. – Посмею.
 Они долго смотрели друг на друга, и Джульет осенило:
 – Вы не обладаете полномочиями арестовать меня.
 – Я получу их, – сказал он. – Вы знаете, что я смогу.
 – Как?
 – Я сообщу Фокону, что вы вмешиваетесь в расследование. Более того, – Шеймус улыбнулся, – что вы разместили эти шесть сигналов в «Лондон тайме».
 Ее прелестный ротик открылся, когда она увидела, что он не шутит. Он бы поцеловал ее, если бы был уверен, что Джульет не откусит его нижнюю губу.
 – Это не смешно.
 – И не должно быть смешно, Джульет.
 Шеймус твердо решил охранять ее. Но он все сильнее чувствовал, что он сам нуждается в защите. В защите от Джутьет Первилл.
 – Прекрасно, – сказала она и повернулась к двери.
 – Прекрасно? – повторил Шеймус, насторожившись. – Что это, черт побери, значит?
 Леди Первилл пожала плечами, показывая, что разговор окончен.
 – Я не стану искать создателя этого кода. – В ее глазах блеснул вызов, и он тотчас же понял, что она задумала что-то новое.
 – Джульет! – прорычал Шеймус. – Что вы собираетесь делать?
 – До свидания, мистер Маккаррен.
 Валлиец наблюдал, как из дома Маккаррена с гордо поднятой головой вышла хорошенькая Джульет Первилл. Шотландец, стоя в дверях, сердито смотрел ей вслед.
 Наблюдатель улыбнулся, глядя, как маленькая, гибкая леди Джульет усаживалась в карету. Она выглядела настоящей леди, свеженькой и невинной. Но ее продолжавшиеся посещения дома Маккаррена наводили на мысль, что эта молодая леди была не так уж невинна.
 Он возбудился от одной этой мысли, ударил лошадь в бока и последовал за каретой, побуждаемый все возрастающим любопытством сильнее, чем деньгами.
 Карета остановилась перед городским домом лорда Апплтона, и преследователь направил свою лошадь на противоположную сторону улицы. Он наблюдал, как леди Джульет вышла из кареты и поднялась по ступеням. Здесь она остановилась и повернулась в его сторону.
 Леди вглядывалась в темноту, и он улыбнулся, желая, чтобы она увидела его, узнала, что ему известно о ее плотских утехах с Шеймусом Маккарреном. Лучи света, хлынувшие из открывшейся двери, осветили левую часть ее хорошенького лица и отвлекли ее внимание.
 Леди Первилл вошла в дом, и валлиец перевел взгляд на окна третьего этажа. Он ухмыльнулся, увидев свет в окне ее спальни, и ждал, представляя, как она раздевается и ложится в постель.
 Возбужденный воображаемой картиной, он с сожалением вздохнул, а затем развернул лошадь и поехал следить за человеком, в постели которого только что побывала эта леди. Как бы он хотел оказаться на месте этого джентльмена.




 Глава 23


 Колонки цифр для Энигмы были музыкой, она быстро находила фальшивую ноту. Постучав пальцем по бумаге, она сказала:
 – Здесь ты ошибся.
 Клерк взглянул на аккуратные ряды цифр и с ужасом уставился на ошибку:
 – Да, вы правы. Прошу прощения, и я…
 – Ты пытаешься ограбить меня, мистер Мэтьюз? – прошептала ему на ухо Энигма, чтобы он лучше почувствовал угрозу.
 – Нет! – Клерк затряс головой и сглотнул. – Нет, я бы никогда… то есть, я понимаю, что заслуживаю наказания за это.
 – Очень хорошо. – Мадам Ришар улыбнулась, довольная больше прибылью «Данте», чем покорностью Мэтьюза. – Я тебе верю. А теперь заканчивай подсчеты.
 Он кивнул, и Энигма вышла из крохотного кабинета. В заднем помещении борделя ее перехватила Хлоя.
 – Только что вернулся валлиец. Я отвела его в четвертую спальню.
 – Где мистер Коллин?
 – Внизу, – ответила никогда не задававшая вопросов Хлоя.
 – Пусть там и остается.
 Хозяйка вошла в одну из комнат борделя и была поражена силой овладевшего ею тяжелого предчувствия при виде валлийца, сидевшего на старой расшатанной кровати.
 – Добрый вечер, мистер Джоунс. Так приятно снова увидеть вас, – сказала она человеку, которого иногда нанимала.
 – Добрый. – Он вскинул седеющую голову и испуганно огляделся, как девственница, очутившаяся в комнате, полной развратников.
 – Сегодня мы будем только вдвоем, – сообщила Энигма, она не желала слушать этот особый доклад в присутствии мистера Коллина. – Вас это устраивает мистер Джоунс? Он побледнел.
 – Ода, я… устраивает, вполне устраивает.
 Мадам Ришар подошла к нему, мельком показывая бедро.
 – Так расскажите мне, что вы заметили на этой неделе, следя за Шеймусом Маккарреном.
 – Сейчас. – Мужчина нервно сглотнул, когда она опустилась на кровать рядом с ним. – Мистер Маккаррен придерживается определенного распорядка дня.
 – В самом деле? – Энигма подняла бровь, ее интересовало все, что могло бы помочь ей проникнуть в загадочный ум шотландца.
 – Да. – Валлиец справился с записями в своем неизменном блокноте. – Мистер Маккаррен выходит из дома по утрам в одно и то же время, довольно рано. – Он посмотрел на Энигму синими глазами-бусинками, желая убедиться, что она его слушает. – И каждый день почти в одно и то же время приходит домой. За исключением одного дня, когда он вернулся очень поздно.
 – И куда же ходит каждое утро мистер Маккаррен? – спросила мадам Ришар, представляя элегантную походку Шеймуса.
 – В Уайтхолл. – Энигма застыла, но коротышка продолжал рассказывать: – Мистер Маккаррен ходит в министерство иностранных дел каждое утро.
 – Скажите, – ее сердце бешено колотилось, и она улыбнулась, чтобы он не догадался о важности ее вопроса, – вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-то обращался к мистеру Маккаррену, называя его Фокон?
 В ожидании ответа хозяйка борделя затаила дыхание от нетерпения и беспокойства. Уж не является ли этот гениальный Шеймус Маккаррен одновременно и неуловимым лордом Фоконом, которого так хотят поймать французы?
 – Нет. – Валлиец покачал головой и рассмеялся. – Хотя у него есть птичка. Как вы думаете, не может ли она быть его соколом?
 – Птичка? – недовольно спросила Энигма.
 – Леди… – он взглянул на свои записи, – Джульет. Да, правильно, леди Джульет Первилл.
 – Я хочу знать все. – Мадам Ришар подняла палец, подчеркивая значимость своих слов. – Все об этой женщине. – Тут она вспомнила: – Она дочь лорда Первилла?
 – Верно, – подтвердил валлиец. – Пару недель назад погубила свою репутацию, когда ее застали развлекающейся с лордом Харрингтоном. Полагаю, теперь леди перекинулась к мистеру Маккаррену.
 – Лорд Харрингтон? – Энигма подумала о пожилом пьянице и потрясающем шотландце. Она была уверена, что эти два джентльмена никогда не станут есть из одной кормушки. – Что же там случилось с лордом Харрингтоном?
 – Ее застали с ним наедине в библиотеке ее кузины. Девушка, конечно, это отрицает, говорит, что лорд Харрингтон поступил так, чтобы досадить ее отцу.
 Энигма улыбнулась, вспомнив, что теперь лорд Первилл является гордым владельцем городского дома лорда Харрингтона.
 – Маленькая леди Джульет – прелестная штучка, такая чистенькая, – продолжал мистер Джоунс.
 Энигма поморщилась при слове «чистенькая».
 – Вы хорошо потрудились, мистер Джоунс. А были ли у мистера Маккаррена другие гости?
 – Его часто посещают брат и Кристиан Сент-Джон, Джульет Первилл, конечно. – Мадам Ришар было неприятно это слышать. – Это пока все, но мы следили за ним не очень долго.
 – Продолжайте наблюдение, – распорядилась хозяйка, думая о своем приносящем большую прибыль коде. Только очень умный человек мог обнаружить его, а затем найти в публикациях и подобрать ключ. – Продолжайте следить за Шеймусом Маккарреном. – Она чуть заметно улыбнулась.




 Глава 24


 Маркиз Шелтон находился на пути к тому месту, которое было указано в приглашении на уик-энд. От города дорога туда занимала два дня, но что-то в этом приглашении побудило его поехать.
 «Лорд Харрингтон искренне рад пригласить вас в Харрингтон-Холл на встречу умов», – вслух прочитал Йен.
 Встреча умов? Он покачал головой. Судя по тому, что он слышал о человеке, так злонамеренно опозорившем Джульет Первилл, тот обладал слишком слабым умом, чтобы стоило с ним встречаться.
 Но почему не прислать приглашение на охоту? Даже музыкальный вечер был бы более уместен, чем «встреча умов».
 Приглашение было определенно странным, и эта странность заставила Йена принять его. Естественно, он предпринял меры предосторожности: взял два пистолета и оставил дворецкому адрес Харрингтона.
 Нет, во всяком случае, если эта поездка окажется неинтересной, он укроется в своей комнате и отшлифует речь, которую ему предстояло произнести в парламенте.
 Карета подъехала к владениям лорда Харрингтона, и Йен с интересом посмотрел на помпезные ворота. Парк был ухожен и довольно красив. Но по мере того как они проезжали милю за милей, Йен, не видя признаков культивирования земли, начал удивляться тому, как этот человек содержит свое имение.
 Шелтон приехал в Харрингтон-Холл одновременно с несколькими другими джентльменами. Людьми, с которыми он был знаком или о которых что-то знал. Все они были уважаемыми личностями. Их провели в предназначенные для них комнаты, и маркиз смотрел из своего окна на втором этаже на идеально ровную лужайку, подстриженные кусты и внушительный ряд фонтанов.
 Он поспешил снять дорожную одежду и подошел к умывальнику, чтобы освежиться перед обедом. Полчаса спустя в гостиной Харрингтона Йен присоединился к остальным гостям и, усевшись в углу дивана, ждал и наблюдал за происходившим.
 – Благодарю всех вас за то, что приехали, – начал Харрингтон, – на первую встречу, за которой, как я надеюсь, последуют и другие. Здесь соберутся выдающиеся члены общества, чтобы обсудить трудности, стоящие перед нашей нацией, и возможные решения этих проблем.
 – Простите меня, лорд Харрингтон, – растягивая слова, сказал граф, чопорный джентльмен, – но разве это не прерогатива парламента?
 Собеседники, в том числе и Йен, кивнули. В ожидании ответа Харрингтона он сделал знак лакею и попросил принести ему бренди.
 – Да, конечно. – Хозяин улыбнулся графу. – Однако парламент не одобряет широкое обсуждение вопросов, касающихся этих проблем. Известно, что менее влиятельные члены палаты не желают заявлять о своих истинных убеждениях или возможных решениях проблем перед лицом всего парламента, ибо боятся репрессий.
 – К сожалению, это факт, – продолжал граф. – Но не возникнет ли и здесь такая же ситуация?
 – Нет, если приглашенные на уик-энд приехали сюда с желанием выслушать других, – объяснил Харрингтон. – Я очень надеюсь, что эти собрания позволят высказаться тем членам, которых мы редко слышим. А если нет, – хозяин поднял бокал, – мы отлично поохотимся.
 Джентльмены рассмеялись, и Йен вежливо улыбнулся лорду Харрингтону, человеку, которому еще предстояло показать свое лицо во время этой сессии парламента.
 – Что мы обсудим в первую очередь? – спросил молодой виконт из Бата.
 – Я предлагаю начать с самой насущной проблемы, стоящей перед нашей нацией, – с Наполеона.
 Группа английских пэров включилась в горячее обсуждение, некоторые злословили по поводу происхождения французского императора.
 – Проклятый корсиканец, – сказал один из джентльменов, привлекая к себе внимание Йена. – Нам следует переплыть пролив, высадиться в Кале и затем идти на Париж, пока основная часть его армии остается в Испании.
 – Вы забываете, – вступил в разговор пожилой джентльмен, – основная часть нашей армии остается в Испании с этим чертовым корсиканцем.
 – Я думаю, нам следует отозвать Уэллсли обратно в Англию, чтобы охранять собственные границы, – перебил era стоявший у камина граф.
 Йен посмотрел на лорда Харрингтона, сидевшего на стуле с гордым видом викария, надзирающего за своей паствой.
 – Как вы считаете, маркиз Шелтон, что следует сделать с Наполеоном? – спросил некий молодой человек.
 Йен откашлялся и заговорил достаточно громко, чтобы его могли слышать другие:
 – Конечно, мое мнение известно публике. Я твердо убежден, что Наполеона нужно остановить, прежде чем он соберет достаточно сил для вторжения в Англию, – сказал он, осторожно выбирая слова.
 – А вы не думаете, что нашу пехоту лучше использовать, оставив ее здесь, в Англии? – Граф продолжал отстаивать свою точку зрения. – И не терять наших солдат и корабли при транспортировке их на поле боя в чужую грану?
 – Нет, не думаю. – Маркиз пристально смотрел на графа, пытаясь понять, разыгрывает ли он роль оппонента или искренне верит в то, что говорит. – Если мы будем ждать, пока Наполеон соберет все европейские армии, он пройдет через Англию так же легко, как через прелестные сады лорда Харрингтона.
 В комнате разгорелись дебаты, и Йен со стороны наблюдал за горячими спорами, не выпуская из поля зрения лорда Харрингтона. Спорщики не сдерживали эмоций, и дебаты становились все более шумными, пока наконец в полночь Йен не выдержал и, извинившись, не отправился спать.
 Он шел по пустынным коридорам Харрингтон-Холла, и мужские голоса постепенно затихали вдалеке. Ругая себя за то, что не взял с собой камердинера, Йен нащупал холодный ключ и, вынув его из кармана, открыл дверь своей спальни.
 На пороге он остановился, потому что первое, что он увидел, были весьма женственные ягодицы наклонившейся над разобранной постелью горничной.
 – О, простите, милорд. – Хорошенькая брюнетка присела, ее блестящие глаза выражали удивление – Меня прислали согреть вам постель.
 Йен поднял бровь, но девушка указала на грелку на камине:
 – И я разожгла ваш камин.
 – Большое спасибо, – сказал маркиз, отступая в сторону, чтобы девушка могла выйти. Горничная улыбнулась, сделала шаг, но споткнулась о край ковра и упала на грудь Йену. Он схватил ее за талию, чтобы та не свалилась на пол. Служанка не пыталась освободиться из его рук, наоборот, она смотрела ему в лицо, крепко прижимаясь к нему грудью.
 – Могу я сделать для вас что-нибудь еще, милорд? – Горничная опустила ресницы и потерлась о нижнюю часть его живота.
 Маркиз улыбнулся ей и спросил:
 – Что ты имеешь в виду? – Ему было любопытно узнать, куда это приведет.
 Она схватила его руку и поднесла ее к своей груди.
 – Что вам угодно, лорд… Как, вы сказали, вас зовут?
 – Шелтон. – Йен улыбнулся ей самой искушающей из своих улыбок – Мисс…
 – Майра. – Горничная уже расстегивала его панталоны. – Зовите меня просто Майрой.




 Глава 25


 Клерк вошел в «Данте», намереваясь поговорить с человеком, который оплачивал его частые посещения любимого опиумного притона.
 Потирая уголок глаза и почесывая голову, тощий клерк окинул взглядом комнату. Не обнаружив большого мужчину, он подошел к стоявшему у стены человеку маленького роста.
 – Вы здесь работаете?
 – Может быть, – ответил тот с сильным валлийским акцентом.
 – Вы видели человека со страшным шрамом на лице? – Гость провел пальцем по правой щеке.
 Валлиец поднял кустистые черные брови и смерил его взглядом с головы до ног.
 – Что вам от него нужно?
 Клерк раздраженно запустил пальцы в волосы, и белые хлопья как снег посыпались на его черный сюртук.
 – Не важно. Мне надо с ним поговорить, вот и все, и, поверьте, он захочет поговорить со мной.
 – Посмотрим. – Волосатый валлиец кивнул, показывая, чтобы гость за ним следовал.
 Он свернул в сторону бара, находившегося справа от узкого коридора, и теперь шел, улыбаясь хорошеньким проституткам, сидевшим на коленях у клиентов, уговаривая их побольше платить за выпивку. Мужчины смеялись, проститутки хохотали еще громче, а клерк думал, не наградят ли и его за информацию чем-то еще, кроме денег.
 Стряхнув перхоть с черного лацкана, гость посмотрел налево. Там было не до смеха. Джентльмены сидели за круглыми деревянными столами, расставленными вокруг большого, крытого сукном стола.
 Джентльмен с дьявольской ловкостью сдавал игрокам карты, и клерк сморщился, попав в особенно густое облако сигарного дыма.
 Другой человек, низкорослый валлиец, стал подниматься по лестнице, и гул мужских голосов сменился взрывами женского хохота – проститутки занимались своим ремеслом. Он усмехнулся и, повернув направо, Постучал в дальнюю дверь.
 – Да, – откликнулась женщина, и клерк смутился.
 – Мне не нужна шлюха, – сказал он, а валлиец, взглянув на него, открыл дверь кабинета.
 Яркий свет после полумрака игрального зала ослепил гостя, и он услышал, как валлиец сказал:
 – Этот человек говорит, что у него срочное дело к мистеру Коллину.
 Переведя взгляд со своего сопровождающего на крепкого мужчину со шрамом на суровом лице, клерк кивнул:
 – Здравствуйте, мистер Коллин.
 – Что вам надо? – спросила женщина, и только теперь газетчик заметил ее. Она была красива. Блондинка с длинными ногами и идеальной грудью, за которую ухватился бы любой мужчина.
 – Я пришел насчет леди.
 Проститутка фыркнула и сказала коротышке, который привел его:
 – Убери его отсюда.
 – Нет, мне не нужна шлюха. Это леди. – Он почесал щеку. – Леди приходила ко мне в «Геральд». Маленькая, молоденькая, с большими глазами, вроде хорошенькая.
 Коротышка взглянул на блондинку и, указав на стул, спросил:
 – С каштановыми волосами?
 – Да, это она, – кивнул клерк, усаживаясь на стул.
 – Похоже на леди Джульет, – сказал валлиец.
 – Леди пригласила меня в свою карету и сказала, что она из Уайтхолла, а те ошибки, которые я вставлял в «Геральд», как-то связаны с войной.
 Красавица шлюха и мистер Коллин переглянулись, и он понял, что сообщает им что-то важное.
 – Я подумал, что надо вам сказать об этом, поскольку я должен встретиться с ней завтра.
 – Где?
 – В «Геральд», когда он закрывается, в шесть часов, – сообщил гость. – И есть еще кое-что.
 – Говори, – приказала шлюха.
 – Последние несколько дней за мной следят.
 – За тобой следили, когда ты шел сюда? – спросила гона, и клерк усмехнулся.
 – Я ускользнул от них у Ковент-Гарден и как можно быстрее побежал сюда. Подумал, мистеру Коллину следует знать об этой леди.
 – Правильно сделал, что пришел. – Дама улыбнулась и подошла к волосатому валлийцу, стоявшему у двери. – Идите и попросите мистера Мэтьюза дать этому человеку десять фунтов.
 Десять фунтов!
 Когда валлиец вышел, клерк улыбнулся.
 – Очень вам благодарен, – сказал он мистеру Коллину, уже представляя себе, какое количество опиума южно купить на десять фунтов.
 – У меня есть еще один вопрос, – сказала шлюха за его спиной.
 – Что вы хотите узнать? – Клерк почесал нос, затем ухо.
 – Прежде всего почему ты согласился встретиться с этой леди?
 Гость открыл рот, чтобы ответить, но с ужасом увидел брызнувшую кровь. Он почувствовал что-то мокрое на шее. Острая боль пронзила его. Клерк схватился за шею, лихорадочно пытаясь зажать рану, – это блондинка перерезала ему горло. Липкая жидкость текла между пальмами, заливая его грязный сюртук.
 Широко раскрытыми глазами он смотрел на мистера Коллина в надежде на помощь, но тот и женщина просто стояли и разговаривали, пока он истекал кровью.
 – Отправляйся на эту встречу и привези Джульет Первилл ко мне. Возьми с собой валлийца, чтобы узнать ее, но не привози ее в «Данте». Отвези в гостиницу.
 – Хорошо.
 Клерк хватал ртом воздух, что тот не доходил до его легких, из них через разрезанное горло вырывались кровавые пузыри. В комнате становилось темно. Глаза у него закатились, и все померкло. Несчастный жалел лишь о том, что перед смертью в последний раз не побывал в опиумном притоне.
 В шесть часов небо уже темнело, и Джульет пристально вглядывалась в лица нескольких мужчин, вышедших из дверей «Лондон геральд». Предателя-клерка между ними не было.
 Леди Первилл подождала еще полчаса и затем подозвала лакеев.
 – Посмотрите, не в конторе ли он.
 Старший из слуг, желая искупить свою вину за то, что упустил клерка у Ковент-Гарден, поклонился.
 – Да, мэм.
 Слуги посмотрели направо и налево и, пройдя по малолюдной дорожке, постучали в дверь. Джульет с беспокойством наблюдала за ними, и старший мужчина, прежде чем повернуть ручку, взглянул на нее. Ручка повернулась, и он сделал знак молодому слуге, который кивнул и положил руку на пояс, где, как она предполагала, у него был пистолет.
 Леди Первилл смотрела на дверь, и чувство вины овладевало ею, заставляя тревожно стучать сердце. Она повторяла себе, что лакеям ничто не грозит, что она попросила их всего лишь справиться, не находится ли где-нибудь в редакции этот клерк. Однако чем дольше Джульет ждала появления своих слуг, тем острее она понимала, что ей следовало бы пойти вместе с ними.
 Леди Первилл открыла дверцу кареты и сказала кучеру:
 – Подождите здесь, я сейчас вернусь.
 Кучер кивнул, не задумываясь над ее словами, поскольку и понятия не имел о настоящей цели их приезда в «Геральд». Джульет доверяла только себе и своим преданным слугам, она не хотела, чтобы ее мать узнала, что она занимается расследованием в одиночку.
 Она подошла к двери, открыла ее и заглянула в темный вестибюль «Геральд». В воздухе чувствовался запах горелого лампового масла, и Джульет, закрыв за собой дверь, шагнула вперед.
 Волосы зашевелились у нее на затылке. Она повернулась вправо и только успела мельком увидеть лежавших на полу своих слуг, как в ту же секунду какая-то темная сила нависла над ней сзади и схватила ее.
 Леди Первилл закричала, но мужская рука зажала ей рот с такой силой, что в ее голове замелькали страшные картины очень жестокой смерти.
 – Клерк посылает вам свои извинения за то, что не встретил вас. – Мужчина разразился веселым хохотом, и от его голоса у нее по спине побежали мурашки. – Но поскольку мое начальство перерезало ему горло, то маловероятно, что он много рассказал бы представительнице Уайтхолла.
 Джульет закрыла глаза, ругая себя за такую опасную ложь. Она сбросила со своего лица руки этого человека, пытаясь использовать его заблуждение в своих интересах.
 – В Уайтхолле знают, что я здесь.
 Леди Первилл хотела повернуться, чтобы увидеть этого человека, но он так грубо схватил ее за подбородок, что она поморщилась.
 – В таком случае нам лучше уйти.
 Он засмеялся, затыкая ей рот куском муслина, и подтолкнул ее. Джульет взглянула на своих лакеев, надеясь увидеть в них признаки жизни. Она заметила, что один из них дышит, и молила Бога, чтобы кучер поскорее нашел их.
 Человек толкнул ее в сторону задней части огромного здания и затем остановился. Она снова попыталась повернуть голову и посмотреть на него, но он намотал на кулак ее волосы и пригнул ее голову к своей твердой груди.
 – Только попробуй привлечь к нам внимание, и тебя ждет такая же судьба, что и того клерка.
 Леди Первилл кивнула, она услышала в его голосе холодное равнодушие и поняла, что этот человек без колебаний убьет ее. Он открыл дверь, выходившую в переулок, и мгновенно подтащил ее к ожидавшей карете. Джульет села и свела брови при виде маленького человечка, которого, она могла в этом поклясться, уже видела раньше.
 – Это она?
 – Да. – Волосатый коротышка протянул руки, чтобы завязать ей глаза, и в этот момент леди Первили вспомнила: она видела его около своего дома.
 Джульет поняла, что он следил за ней.
 – Пришлось кого-нибудь убить? – спросил он с явным валлийским акцентом.
 – Нет, – ответил верзила, и Джульет с облегчением вздохнула.
 Похититель отвел назад ее руку так грубо, что Джульет охнула через муслиновый кляп. Холодный металл охватил ее запястье, а верзила завел назад ее вторую руку так, что плечо уперлось в спинку сиденья.
 Наручники защелкнулись, и девушка почувствовала обреченность в этом зловещем звуке. Она пыталась успокоить себя мыслью, что находится в безопасности, пока не встретится с французским шпионом.
 И тогда он перережет ей горло.
 Шеимус.
 Знали ли они о нем?
 Нет, клерк о Шеймусе ничего не знал, и Джульет была уверена, что француз захочет получить от нее информацию, а это значит, что ему мало что известно. Какие сведения она может ему сообщить, чтобы остаться в живых?
 Леди Первилл все еще раздумывала над этим, когда почувствовала, что карета остановилась. Валлиец подтолкнул ее вверх по наружной лестнице, а верзила распорядился:
 – Отведи ее в первую комнату. Я оставляю вас здесь, а сам сообщу Энигме о ее прибытии, но дорога до гостиницы может занять у нас несколько минут.
 Энигма. Это, очевидно, создатель кода, и они привезли ее в гостиницу. Перед Джульет блеснул луч надежды: здесь наверняка в других комнатах могли находиться постояльцы.
 – Хорошо, – сказал валлиец, дверь открылась и из нее пахнуло теплом.
 Их шаги гулко раздавались, как ей казалось, в узком коридоре. Затем коротышка остановился, открыл дверь и, держа ее за плечо, ввел в первую комнату. Джульет сделала несколько маленьких шагов, боясь споткнуться, валлиец вернул ее, и Джульет ударилась спиной о стену.
 – Сядьте. – Он снял с ее левой руки наручник и тот час же снова застегнул его.
 Валлиец посадил Джульет, и она уперлась спиной во что-то твердое, а под собой чувствовала матрас. Похоже наручники пристегнуты к спинке кровати.
 – Они скоро придут за вами, – сказал коротышка, и она замерла, услышав в его голосе сожаление.
 Кажется, он направлялся к двери, и Джульет попыталась при помощи этих звуков сориентироваться в комнате. Дверь открылась и закрылась. Она осталась одна.
 Пленница действовала быстро: она ощупала сверху донизу спинку кровати и убедилась, что у нее только два выхода – сломать толстую боковую часть рамы кровати или приподнять над полом тяжелую деревянную раму. И то и другое казалось невозможным. Сделав выбор, Джульет прижалась спиной к тяжелому деревянному столбу и присела, опершись на пятки. Левой рукой она смогла ухватиться за внутреннюю сторону рамы, но ее руки оказались слишком малы, чтобы обхватить круглую деревянную ножку кровати.
 Она набрала в грудь воздуха и оттолкнулась ногами от пола. Кровать чуть-чуть приподнялась над полом, Джульет напряглась под тяжестью дерева, и наручники врезались в ее запястья. Она поспешно опустила руки и попыталась протащить под ножкой наручники, но ножка стукнулась об пол прежде, чем у Джульет получилось сделать это. Она заплакала, в полной уверенности, что если не освободится, то уже никогда не выйдет из этой комнаты живой. «Думай. – Глубокий вздох. – Думай!» Рычаг. Использовать кровать как рычаг. Джульет снова приподняла кровать и мгновенно повернулась, зажав ножку кровати между своей спиной и стеной. Она всеми силами отталкивалась ногами, скользя спиной по гладкой спинке кровати и вытягивая руки, чтобы вытащить из-под нее наручники.
 Леди Первилл сжала зубами кляп, бедра у нее горели под тяжестью деревянной кровати, но ей оставалось преодолеть всего несколько дюймов. Ее ладони прижались к полу, и она протискивала их под ножкой кровати, когда спинка выскользнула и рухнула вниз.
 – Нет, – прошептала Джульет и вдруг поняла, что ножка стоит на металлической планке, соединявшей правый и левый наручники. Сердце у нее замерло, и она попыталась дышать спокойнее. Ей больше ничего не нужно, кроме своих рук, для того чтобы снять наручники.
 Джульет подалась вперед и, закрыв глаза, воображала перед собой эту спинку. Она чувствовала, как планка со скрипом продирается между полом и ножкой, и стало понятно, что дело продвигается.
 На мгновение она остановилась и несколько раз вздохнула, пытаясь заглушить боль, раздиравшую тело, затем снова наклонилась. Наручник поддался, она дернула его с такой силой, что ударилась об стену.
 Пленница с облегчением сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить свое дело. Она впервые в жизни поблагодарила Бога за то, что создал ее такой миниатюрной. Она оттолкнулась от пола и изогнулась так, что руки в наручниках обхватили ягодицы.
 Черт бы побрал эти юбки!
 Она раскачивалась и изгибалась всем своим маленьким телом, пока наручники не очутились под коленями. Джульет низко наклонилась и переступила через них сначала правой, а затем и левой ногой.
 Срывая с глаз повязку, она почувствовала боль в плече. Оглядевшись, пленница вытащила кляп и достала из волос шпильку, которой попыталась отпереть замок на наручниках.
 Она могла бы закричать, чтобы ее услышали постояльцы гостиницы. Но этим можно привлечь внимание и своих похитителей. Этот Энигма по какой-то причине привез Джульет в гостиницу, и самое лучшее было бы ускользнуть отсюда как можно скорее и незаметнее.
 Приняв решение, леди Первилл подошла к окну и выглянула на улицу. Не узнав местности, она снова занялась замком на наручниках. Он поддался, и Джульет перешла к правому запястью, освободить которое оказалось намного труднее, поскольку левая рука была менее проворной, чем правая.
 В конце концов леди Первилл сдалась. Она открыла окно, стараясь, чтобы наручники, свисавшие с ее правой руки, не разбили стекло. И тут дверь распахнулась. Джульет обернулась и оказалась лицом к лицу с валлийцем.
 – И куда же это вы собрались?
 – В Уайтхолл. – Она вдруг вспомнила нотку сожаления в его голосе, когда он оставил ее умирать. – Вы же знаете, что они убьют меня.
 Валлиец кивнул, и это было безусловным подтверждением ее страха. Леди Первилл смотрела на этого человека, закрывавшего дверь, пытаясь прочитать его мысли. И то, как он смотрел на нее, чуть опустив голову, побудило пленницу гордо вздернуть подбородок.
 – Я дочь графа и слуга его величества короля Георга и, несмотря на это, должна умереть в моей собственной стране от руки француза.
 Валлиец нахмурил густые черные брови, и она поняла, что он и не подозревает, кому служит.
 – Что это вы говорите?
 – Разве ваш хозяин не упоминал, что продает наш секреты Франции? – Джульет покачала головой. – Вы думаете, ради кого вы убиваете?
 – Я – шантажист и вор, но я никогда не убивал человека.
 – А как насчет женщины?
 – Никогда! – Валлиец опустил глаза, и леди Первилл подумала, что он стал вором от отчаяния, но это не извиняло его теперешнего молчания.
 – Хотите попробовать?
 Валлиец закрыл глаза, и она видела, что он борется со своей совестью.
 – Нет. – Он направился к ней, и Джульет затаила дыхание, не зная, что он намеревается сделать. А он указал на крыши домов по другую сторону переулка:
 – Не бегите на улицу. Они сразу же вас поймают, но им и в голову не придет искать вас здесь. Оставайтесь на крышах как можно дольше, леди Джульет, слышите?
 – Да, – кивнула леди Первилл. Она хотела вылезти из окна, но коротышка задержал ее.
 – Перед тем как вы убежите, вы должны сделать для меня одну вещь.
 – Конечно, – сказала Джульет, готовая согласиться на что угодно.
 – Ударьте меня наручниками.
 – Что? – ужаснулась леди Первилл.
 – Вы должны со всей силы меня ударить, чтобы они нашли меня без сознания.
 – Вы же не собираетесь здесь оставаться? – Она подумала о том, что сделает с валлийцем тот жестокий человек, когда вернется и узнает, что Джульет сбежала.
 – Я должен остаться, пока не вернется мой брат. Он уехал, у него работа.
 – Они могут убить вас.
 – Лучше меня, чем вас. – Валлиец усмехнулся, смирясь со своей судьбой, и леди Первилл в знак благодарности погладила его по щеке. – А теперь чем сильнее вы меня ударите, тем больше надежды, что они поверят мне когда я приду в себя. – Он повернулся к ней спиной. – Бейте сюда. – Валлиец указал на макушку. – Скорее.
 Джульет набрала в грудь воздуха и со всей силы ударила металлическими наручниками. Мужчина свалился на пол словно мешок картошки, и она смотрела на рану на его голове, зная, что его боль поможет ему остаться живым.
 Удостоверившись, что коротышка дышит, Джульет забралась на узкий подоконник. Она приподняла юбки и сосредоточила все внимание на крыше, находившейся напротив нее.
 Переулок был неширок, но ей предстояло прыгнуть из окна третьего этажа на крышу одноэтажного дома. Если Джульет упадет и сломает ногу, ее поймают. Выбрав место, где, как ей казалось, меньше была вероятность, что она разобьется, беглянка согнула ноги в коленях и бросилась в пустоту.
 Джульет упала на выбранную крышу, ударившись правым плечом о трубу. Собравшись с силами, она оглянулась на окно и начала свой бег с одной крыши на другую. Она пробежала по крышам уже четырех домов, когда до нее донеслись крики.
 Леди Первилл прижалась к дымовой трубе, вслушиваясь в то, что говорил мужчина. По грубому голосу она узнала своего похитителя.
 Джульет слышала в ушах стук своего сердца, звучавшего как непрерывный тревожный бой барабана. Ее ум лихорадочно выбирал правильную дорогу. Она кралась, низко наклоняясь, чтобы ее не заметили с улицы, все время мысленно повторяя наказ валлийца.
 «Оставайтесь на крышах как можно дольше».
 А потом крыши кончились.
 Приставная лестница вела вниз, на землю, но Джульет колебалась, ее пугало, что банда шпиона будет обыскивать улицы. Неожиданно она увидела наемную карету, двигавшуюся по дороге в поисках нанимателя.
 Собрав всю оставшуюся смелость, беглянка, со страхом оглядываясь по сторонам, спустилась с лестницы, стрелой пересекла улицу и взглянула на кучера.
 – Белгрейв-сквер, – сказала она и, не дожидаясь, когда экипаж остановится, вскочила в него.
 – Хорошо, миледи. – Кучер приподнял шляпу.
 Экипаж покатил дальше, а Джульет так сильно вжималась в подушки сиденья, что деревянные основы его жалобно скрипели. Ее била дрожь, но по мере того как карета ехала все быстрее, леди Первилл начинала верить, что доберется до дома живой.




 Глава 26


 Шеймус сходил с ума от страха.
 Два часа назад к нему домой приехала графиня Первилл и сообщила, что ее дочь отправилась в «Лондон геральд» и с тех пор ее никто не видел.
 Конечно, в этом была его вина. Мистер Маккаррен знал, что Джульет наметила направление расследования, касающегося этого кода. Ему следовало следить за ней; он, черт побери, должен был стоять на страже у дверей ее спальни.
 Шеймус шагал по своему кабинету, не зная, где еще ее искать. Он ездил вместе с охраной Фокона в «Геральд», но ее там не было. И теперь у него не оставалось сомнений: Диулъет находится в руках шпиона. Если бы Шеймус был достаточно умен, он бы давно взломал этот код и Джульет была бы в безопасности.
 Сознание своей вины тяготило Шеймуса, он сидел, схватившись за голову. Это его вина. Если с Джульет что-нибудь случится, он себе этого никогда не простит.
 В дверь постучали, и мистер Маккаррен поднял голову. С бешено забившимся сердцем он вскочил на ноги. Ему так хотелось услышать, что ее нашли.
 Жива, пожалуйста, Господи, пусть она будет жива!
 Затем дверь открылась, и он зажмурился, глотая ком, стоявший в горле.
 – Простите за беспокойство, Шеймус, – услышал он голос Джульет. – Не знаю почему, но я велела кучеру ехать сюда…
 Мистер Маккаррен схватил ее и, увлекая в глубь кабинета, громко распорядился:
 – Принесите сюда теплой воды и сообщите графине Первилл, что ее дочь здесь. – Шеймус посмотрел ей в лицо, чтобы окончательно убедиться, что она жива и здорова. – С вами все в порядке?
 Джульет кивнула, и грязное пятно на ее подбородке задрожало.
 – Да, – чуть слышно прошептала она. Охваченный радостью, Шеймус прижал ее к своей груди, а затем усадил на диван перед камином. Он запустил пальцы в ее волосы и, вытащив оставшиеся шпильки, ощупал ее голову, ища шишки и синяки. Затем дошла очередь до плаща. Шеймус осторожно спустил его с её плеч, заметив оторванный по шву правый рукав.
 – Они не?.. – Он посмотрел ей в глаза. Они оба понижали, о чем он спрашивает.
 Джульет отрицательно покачала головой, и Шеймус закрыл глаза, к нему возвращалось дыхание. Вытаскивая пуки из рукавов плаща, она поморщилась от боли, и, глядя на ее запястья, он почувствовал прилив гнева.
 Длинные рукава ее платья намокли от крови, сочившейся из глубоких ссадин. Трущееся о них кружево причиняло ей нестерпимую боль.
 – Нам надо снять ваше платье, чтобы осмотреть раны, Джульет.
 – Хорошо, – согласилась она, в это время вернулся дворецкий с теплой водой и чистыми кусками муслина.
 Шеймус оглянулся, не выпуская Джульет, и приказал:
 – Привезите врача.
 Когда он снова повернулся к Джульет, она пыталась распустить шнуровку на своем платье.
 – Позвольте, я помогу вам.
 – Спасибо, – прошептала она. – Я искренне сожалею, что причиняю вам беспокойство.
 – Перестаньте говорить глупости. – Шеймус спустил с ее плеч платье и предупредил: – Кое-где кровь присохла к рукавам.
 – Я понимаю, – сказала Джульет. Шеймус видел, что она готова терпеть боль. Отдирая присохший рукав, он чуть не умер, увидев, как исказилось от боли ее прекрасное лицо. Джульет несколько раз глубоко вздохнула, освободившись от первого рукава, но когда он ухватился за другой, бедняжка подняла указательный палец:
 – Дайте мне минутку, Шеймус, пожалуйста.
 Он смотрел на нее, потрясенный тем, что она не издала ни звука от боли, которую явно испытывала. Шеймус погладил ее по щеке, и Джульет попыталась улыбнуться, когда он шепотом сказал:
 – Даю вам столько времени, сколько вам нужно.
 Он снова погладил ее по лицу, и она кивнула:
 – Я готова.
 Шеймус взялся за край другого рукава, соображая, не окажется ли более безболезненным быстро сорвать рукав, a не стягивать его медленно, как он делал это в первый раз.
 Так и не решив, он потянул рукав.
 Освободив ее руку, Шеймус услышал, как она вздохнула и произнесла: «Будьте вы прокляты!»
 Он посмотрел на ее запястья, заставляя себя сосредоточиться на оказании помощи Джульет, а не поддаваться страстному желанию немедленно расправиться с теми, кто все это сделал.
 Шеймус обмакнул кусочек ткани в теплую воду и осторожно смыл кровь.
 – Они связали вам руки? – спросил он, увидев, что кожа на запястье стерта.
 – Наручники. Я забыла их в карете.
 Стиснув зубы и стараясь держать себя в руках, он посмотрел ей в глаза.
 – Вы расскажете мне, что произошло, или я должен и дальше догадываться?
 Джульет посмотрела на свою руку, которую он протирал.
 – Так вот, – неуверенно начала она, – помните, я ездила в «Геральд» узнавать, каков порядок публикаций.
 – Да.
 Леди Первилл подняла глаза к потолку, избегая его взгляда.
 – У меня возникло подозрение, нет, скорее ошушение, что тот неприятный клерк знал что-то об этих опечатках.
 – Продолжайте.
 Она взглянула на Шеймуса, и тот увидел, что она боится расстроить его.
 – Я задала ему несколько вопросов, сказав, что я из Уайтхолла и…
 – О Боже, Джульет! – Шеймус схватился руками за голову, не зная, куда их деть. – Вы не назвали своего имени?
 – Конечно, нет. – Она обиженно наморщила очаровательный носик. – Вы считаете, что я насколько глупа?
 Шеймус, словно размышляя, поднял брови, а она торопливо продолжала:
 – Клерк сказал мне, вернее, дал понять, что не знает, что значит эта опечатка, и отказался назвать имя заказчика. Я настаивала, но он все еще упорствовал, поэтому я предупредила его, что даю ему несколько дней, чтобы он подумал, какой вред наносит своей стране. Когда он ушел, я послала моих слуг проследить за ним. Я рассчитывала, что он назовет мне имя француза или сообщит тому, что мы его ищем. В обоих случаях мы бы узнали, кто он.
 На Шеймуса произвела впечатление логичность ее рассуждений.
 – Так что же произошло?
 – Мои слуги упустили клерка. – Мистер Маккаррен усмехнулся, заметив ее раздражение. – Поэтому я была вынуждена встретиться с ним в назначенное время, поскольку надеялась, что он передумает. Но клерк так и не появился, и я послала слуг в здание «Геральд». Они оттуда долго не выходили, и я отправилась их искать.
 Шеймус тяжело вздохнул, и его сердце забилось от… Как он полагал, от злости.
 – Джульет, как вы могли не понимать, что это так опасно?
 – Я не так уж глупа. – Ее глаза гневно вспыхнули. – Я не думала, что этот тощий джентльмен представляет опасность для моих вооруженных, – она подчеркнула, – слуг. Я просто подумала, что он заканчивает какую-то бумажную работу, и я пошла в контору, чтобы поговорить с ним в здании, а не ждать на улице.
 Джульет замолчала, закрыв глаза, и Шеймус понял, что она все еще находится под впечатлением от того, что с ней произошло.
 – Я открыла дверь и увидела на полу своих слуг. – Леди Первилл посмотрела на него. – С ними все в порядке, не так ли? Тот человек сказал, что не убил их.
 – Да, они прекрасно себя чувствуют, – подтвердил Шеймус, и она с облегчением расправила напряженные плечи. – Ваши лакеи вернулись домой и сказали графине, что вы пропали. А теперь расскажите мне об этом человеке, который… – Мистер Маккаррен не решался это сказать, опасаясь, что ее похищение было слишком свежей душевной раной.
 – Он был большим и жестоким и без колебаний убил бы меня.
 На сердце Шеймуса снова опустился тяжелый камень.
 – Как же вы сбежали?
 – Они привезли меня в какую-то гостиницу и наручниками пристегнули к спинке кровати, но мне удалось приподнять ее.
 – Вам? – Шеймус оглядел маленькую женщину.
 – А вы знаете, каким сильным становится человек, когда его пытаются убить?
 Шеймус принялся разрывать муслин на узкие полоски, этот процесс успокаивал его.
 – Я уже собиралась выпрыгнуть из окна гостиницы…
 – Выпрыгнуть?
 – Когда вернулся другой человек.
 – Какой другой человек?
 – Валлиец. Он помог мне сбежать, потому что знал: меня непременно убьют. Но перед побегом я ударила его наручниками…
 – Вы ударили человека, помогавшего вам? – Голова у Шеймуса шла кругом, а Джульет продолжала рассказывать:
 – Я ударила его, чтобы отвести от него подозрения. – Шеймус согласился с ее логикой. – Но перед тем как я ударила валлийца, он велел мне прятаться на крышах, потому что они никогда не подумают, что леди спрыгнула на соседнюю крышу.
 – Нет, не подумали бы, нет. – Мистер Маккаррен с трудом переваривал всю информацию.
 – Так вот, я прыгнула на крышу, наняла карету и… – Джульет покраснела, – приехала сюда.
 Шеймус забинтовал ее запястья и, чтобы ей не мешал испачканный кровью рукав, оторвал его.
 – В какой части города вы были?
 – Понятия не имею. Я была так… – Джульет смущенно кашлянула, признавая свою оплошность, – расстроена, что и не подумала спросить кучера, где он меня подобрал, а потом он уже уехал. Мне очень жаль.
 Шеймус расправил ее платье и заключил Джульет в объятия. Она положила голову на его плечо и услышала:
 – Это не имеет значения. Лишь одно важно: ты жива.
 Шеймус погладил ее по спине, поцеловал в лоб, и она постепенно начала приходить в себя. Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее и ослабить воспоминание об этом Ужасном испытании, которое она только что пережила, Но, заглянув ей в глаза, он понял, что, прильнув к нему, она о чем-то размышляла.
 – Ты понимаешь, что эго означает, не правда ли Шеймус?
 Собрав испачканные бинты, он бросил их в тазик с водой и встал.
 – Нет, Джульет. И что же это означает? – недовольно спросил Шеймус.
 – Это означает… – Она встала и пошла за ним к двери, через которую мистер Маккаррен передал слуге тазик. Джульет подождала, когда он закрыл дверь, и посмотрела ему в лицо. – Это означает, что мы приближаемся к моменту поимки шпиона.
 – Мы! – вспылил Шеймус. – Мы… – Он подошел к ней, и она, явно испуганная, отступила назад. – Мы не охотимся за шпионом. Я, – мистер Маккаррен указал пальцем на себя, – веду расследование по этому коду, а ты, – он ткнул пальцем в сторону Джульет, – сидишь дома все время под охраной минимум двух вооруженных телохранителей.
 Леди Первилл нахмурилась и открыла рот, потрясенная его тирадой. Прошло несколько минут, прежде чем к ней вернулась способность говорить.
 – Ты переигрываешь, Шей…
 – Переигрываю?! Тебя сегодня похитили и чуть не убили, – напомнил он. Что-то в выражении ее глаз заставило его спросить: – Что тебе запомнилось?
 – Валлиец называл меня по имени.
 – О Господи! – ужаснулся Шеймус, но не успел полностью осознать значение этого факта, как в дверь кабинета постучали. – Войдите!
 В комнату вошла графиня Первилл и с несвойственным ей самообладанием направилась прямо к дочери.
 – С тобой все в порядке, дорогая?
 – Да, мама, все хорошо.
 – Д что случилось с твоими руками? – спросила гpaфиня, от взгляда которой ничего не ускользало.
 – Все хорошо, мама. – Джульет тряхнула распушенными длинными волосами. В этот момент она выглядела более хрупкой, чем обычно. – Я просто поцарапала их, когда убегала.
 – Как приятно видеть тебя дома, дорогая. – Графиня Первилл прижала к груди дочь и, успокоившись, закрыла глаза. – Я так благодарна вам, мистер Маккаррен, за заботу о моей дочери. Мы навеки у вас в долгу.
 Шеймус, ничего не сделавший для зашиты Джульет, покачал головой:
 – Я только обработал ее раны.
 – Как бы то ни было, благодарю вас.
 Графиня повернулась, выводя дочь из комнаты, но он остановил их:
 – Я отправлю с вами четверых своих слуг, пока мы не организуем настоящую охрану.
 Дама оглянулась, нахмурив брови:
 – Охрану?
 Джульет сделала большие глаза и тихонько цыкнула, но Шеймус не обратил на нее внимания.
 – Люди, похитившие вашу дочь, могут попытаться сделать это снова.
 – Что? – Графиня посмотрела на дочь. – Почему?
 – Честно, мама, мистер Маккаррен преувеличивает серьезность положения. Произошел несчастный случай, и я буду намного осторожнее в следующий…
 – Следующего раза не будет. Ваша работа в министерстве иностранных дел закончилась. – Шеймус повернулся за поддержкой к графине. – Если хотите, чтобы ваша дочь осталась жива, держите ее дома под замком.
 – Она все еще в опасности? – Графиня посмотрела на мистера Маккаррена.
 – Нет. – Джульет отрицательно покачала головой.
 – Да, – подтвердил Шеймус. Графиня взглянула на дочь.
 – Мы будем вам очень признательны, если ваши слуги будут сопровождать нас.
 Мистер Маккаррен наклонил голову и добавил:
 – Я пошлю врача, как только он появится, в дом лорда Аппилтона.
 Джульет оглянулась на стоявшего в тени Шеймуса Маккаррена. Он следил за ней, когда она подходила к экипажу матери, как будто за этот промежуток времени с ней могло что-то случиться.
 Мать села в карету первой, затем два лакея, вставшие по обе стороны, помогли Джульет забраться в экипаж.
 – О, это же смешно, мама.
 Она взглянула на Шеймуса, ее ангела-хранителя, стоявшего на ступенях своего дома. Подняв темную голову, он смотрел на нее не отрываясь, и этот взгляд смутил ее. Карета тронулась, Джульет откинулась на спинку сиденья. В последний раз взглянув на мистера Маккаррена, она увидела, как он развернулся и, взмахнув полами сюртука, исчез внутри дома.
 Зачем все это? Почему он не мог войти в дом, как любой нормальный человек? Почему он не мог просто читать книгу, а не следить за ней? Или целовать ее, не пробуждая в ней страсти?
 – В чем дело? – спросила графиня. – Ты как будто сердишься.
 – Я не ребенок и не нуждаюсь в присмотре.
 – Когда приедем домой, ты мне расскажешь, что именно сегодня произошло, и тогда мы обсудим, в чем ты нуждаешься.
 Джульет еще не успела выйти из кареты, как Фелисити подбежала к ней. Кузина взглянула на четырех слуг Шеймуса и, обняв Джульет за талию, повела ее вверх по ступеням, как будто у той были сломаны обе ноги.
 – Не волнуйся, со мной все в порядке, Фелисити, – заверила ее кузина, когда они вошли в дом. – Мне нужна только ванна и что-нибудь поесть.
 Леди Апплтон убежала распорядиться, чтобы повар что-нибудь приготовил, а графиня сказала дочери:
 – Когда приведешь себя в порядок, приходи в гостиную.
 Джульет кивнула и стала подниматься по лестнице. Она была уже на пятой ступени, когда, оглянувшись, увидела, что четыре слуги следуют за ней по пятам.
 – И куда это вы идете?
 Самый старший из них выступил вперед.
 – Нам приказано ни на минуту не спускать с вас глаз, леди Джульет.
 – Это у вас не получится, – фыркнула девушка и продолжала подниматься, но, остановившись, обнаружила, что слуги не отстают. – Послушайте, – вздохнула она, – я дома, жива и здорова, и вы можете подождать меня в холле на случай, если я захочу выйти на улицу, Договорились?
 – Мистер Маккаррен предупредил, что вы так и скажете, и велел вам сообщить, что, если мы не выполним его распоряжение, нас всех четверых уволят.
 Джульет понизила голос и, сморщив носик, сказала:
 – Ну, мистера Маккаррена здесь нет, не так ли? И я не думаю, что кто-то из вас скажет…
 – Он также предупредил, что вы скажете и это, и велел передать, что он заедет сюда, и если нас не будет на посту, когда он приедет, нас уволят.
 Джульет уперлась руками в бока и, не видя иного выхода, оглядела слуг Шеймуса.
 – Тогда пойдемте, – уступила она Мистер Маккаррен знал, что она не захочет брать на себя вину за увольнение слуг и это помешает ей что-либо предпринять.
 Они подошли к двери ее спальни, и старший из слуг жестом остановил ее, а двое других проскользнули в комнату, напугав горничную так, что она уронила на пол полотенца.
 – Все в порядке, Энн, они со мной, – объяснила Джульет, пока мужчины обыскивали комнату – В некотором смысле.
 Обыскав комнату, двое слуг вышли на балкон. Старший задернул за ними занавеси и вернулся к двери.
 – Мы будем за дверью, если понадобимся, – сказал он и вышел.
 – Энн, отнеси этим беднягам на балконе одеяла, пожалуйста, – попросила леди Первилл и вошла в ванную.
 Она разделась, радуясь, что осталась одна в закрытой ванной, вдалеке от озабоченных взглядов, и расплакалась после ужасного испытания, которое только что перенесла. Прошло еще слишком мало времени.
 Энигма, кровь которой кипела от гнева, смотрела на валлийца.
 – Вы же знали, что я хотела поговорить с ней.
 – Я не думал, что такое маленькое существо окажется достаточно сильным, чтобы приподнять кровать.
 Мужчины постоянно недооценивали женщин, и Энигму удивляла их глупость.
 – Теперь вы это знаете, – усмехнулась она, глядя на повязку на ею тупой голове – Итак, если леди Джульег служит в Уайтхолле и знает о существовании этого кода, а Шеймус Маккаррен ее любовник и тоже служит в Уайтхолле, то какой мы можем сделать вывод?
 – Мистеру Маккаррену тоже известно об этом коде, – сказал мистер Коллин, а Энигма улыбнулась, довольная его сообразительностью.
 – Однако, – продолжала она, расхаживая по своей комнате, – если леди Джульет расспрашивала клерка из «Геральд», то это значит, что они не очень далеко продвинулись в своем расследовании и не могут связать код с «Данте».
 – Тогда почему Маккаррен так часто приходит сюда?
 – Он приходит ради меня, – улыбнулась мадам Ришар – Он приходит на состязание наших умов.
 Мистер Коллии прищурился, очевидно, поверив в правдивость ее слов. Ведь Шеимус играл только за хозяйским столом.
 – Что же мы теперь будем делать, если знаем, что наш код расшифровали? – спросил он.
 – Код они не расшифровали, – размышляла она, – только обнаружили сигнальные буквы.
 Энигма оглядела стены, думая о своем плане нападения Джентльмены из министерства иностранных дел, какими бы они ни были, никогда не найдут ключа к ее коду. Даже гениальный Шеимус Маккаррен обнаружил всего лишь сигналы.
 Пока.
 – Продолжайте следить за Маккарреном – сказала она валлийцу.
 – Хорошо – Валлиец ушел, и мадам Ришар обратилась к мистеру Колину.
 – Пошлите за лордом Харрингтоном. Пусть он как можно скорее вернется в город, а затем мистер Мэтьюз проверит бухгалтерские книги и соберет все долги, причитающиеся нам.
 – Эго может занять несколько дней, – напомнил ей Джек.
 Энигма кивнула:
 – Нам необходимо встретиться с французами до того, как мы покинем Лондон, и договориться о новых шифрах, и это тоже займет некоторое время. Но мы должны быть готовы. – Мадам Ришар подумала об очаровательном Шеймусе Маккаррене и о том, на что он может быть способен. – Возможно, нам придется спешно покинуть Лондон.
 Но она еще не закончила их игру.




 Глава 27


 На балу Джульет смотрела на красивые наряды гостей и чувствовала себя счастливой уже только оттого, что вырвалась из дома.
 С неизменной улыбкой она болтала с людьми, которые ей совсем не нравились, сознавая, что отчасти этот бал Дандонеллы устроили ради нее. Но леди Первилл надоело быть вежливой и просить прощения у влиятельных светских матрон зато, чего она даже и не совершала.
 Проклятый Харрингтон!
 Все же она полагала, что ей следовало бы попытаться восстановить свою репутацию. Отклонять приглашения – это одно, а не получать никаких приглашений – совсем другое. А теперь, когда Шеймус надежно отгородил ее от министерства, леди Первилл необходимо было найти какое-то занятие.
 Может быть, ей возобновить контакты с Оксфордом? Но при воспоминании о въедливом профессоре, который цеплялся к каждому ее слову, у нее по коже пробегали мурашки. Нет, если уж она будет вынуждена заняться математическими гипотезами, то пусть эго будут ее собственные гипотезы.
 Джульет вздохнула, представляя свою будущую жизнь, когда она будет сидеть за письменным столом с кучей бумаг и огрызком карандаша в руке. Она так погрузилась в свои мрачные фантазии, что не услышала, как сзади к ней подошел Роберт Барксдейл.
 – Получаешь удовольствие?
 Джульет обернулась.
 – Да, – сказала она и, не зная намерении Роберта, неуверенно улыбнулась.
 Он впервые после скандала подошел к ней в присутствии других людей, и несколько голов повернулись в их сторону.
 – Не потанцуете со мной, леди Джульет? – Робертне скрывал своих чувств, протягивая ей руку так, чтобы это видели все гости.
 – Один танец, – согласилась Джульет, радуясь, что Длинные перчатки скрывают от него раны на ее руках.
 – Один танец – это даже больше, чем я надеялся. – Роберт улыбнулся и повел ее в центр зала. Для нее это был первый за весь вечер танец.
 – Как поживешь, Роберт? – спросила Джульет, не поднимая глаз.
 – Я несчастен.
 Она взглянула ему в глаза и отвела взгляд.
 – Это хорошо.
 – Я это заслужил.
 – И даже большее.
 – Но, как ты видишь, на этот раз я прошу твоей руки на глазах всего света.
 Она взглянула на него и чуть не замерла посреди зала.
 – А твой отец? – не удержалась она от вопроса.
 – Я сказал графу, чтобы он отдал имение одному из его многочисленных внебрачных детей.
 Джульет рассмеялась.
 – О да, воспитание его незаконнорожденных детей привлекло бы меня.
 – Нет, не думаю. – Роберт убежденно покачал головой. – Ты послала бы графа ко всем чертям сразу же, как только он пригрозил бы лишить тебя наследства.
 Джульет покраснела, вспомнив отвратительную сцену встречи с собственным отцом.
 – Вот почему я совершенно околдован тобою. Выходи за меня, Джульет.
 Леди Первилл увидела перед собой возможность нормальной жизни, возможность иметь мужа, детей. Это было таким искушением. Когда они оказались в конце зала, она остановилась и вышла из круга танцующих. Лорд Барксдейл последовал за ней.
 Шеймус повернулся вправо и вытянул шею, чтобы видеть, как Джульет танцует с этим ублюдком Барксдейлом. Но они вышли из круга, и на минуту Маккаррен потерял их из виду.
 – Прошу прощения, – обратился он к нескольким джентльменам, с которыми беседовал, по-прежнему не спуская глаз со спины Барксдейла.
 Шеймус видел край розового платья Джульет, но все остальное скрывала фигура Роберта, который повел ее в дальний угол зала в попытке уединиться.
 – Ублюдок, – пробормотал Шеймус, с отвращением скривив губы.
 Каштановые локоны упали лорду Барксдейлу на лицо, когда он наклонился, разговаривая с Джульет. Девушка покачала головой, и, подойдя ближе, Шеймус увидел, что она расстроена.
 – Вы хорошо себя чувствуете, леди Джульет? – Мистер Маккаррен посмотрел ей в глаза, его беспокоило, что она еще не оправилась от пережитого испытания. – Вы выглядите расстроенной.
 Лорд Барксдейл оглянулся и сжал челюсти.
 – Это не ваше дело.
 – Может быть, леди предпочтет ответить мне сама? – Шеймус выдержал взгляд молодого человека и спокойно отнесся к его словам. – Леди Джульет?
 – Я поговорю с вами позднее, лорд Барксдейл, – сказала она.
 Роберт посмотрел на нее и после долгой паузы, неохотно поклонившись, сказал:
 – Я с нетерпением буду ждать вашего ответа.
 Девушка покраснела. Собеседник явно задал ей неприятный вопрос. Шеймуса подмывало раздавить это английское ничтожество, но он находился на балу у своего брага, поэтому держал себя в руках, заставляя ублюдка уйти.
 – Вы уверены, что с вами все в порядке, миледи?
 – Нет, – призналась Джульет, и он усмехнулся уголком рта, видя ее непогрешимую честность.
 Мистер Маккаррен оглянулся и посмотрел на удалявшуюся фигуру лорда Барксдейла.
 – Роберт Барксдейл просил вас… стать ею любовницей? – тихо спросил Шеимус, сжимая кулаки.
 – Как вы смеете!
 Он взглянул на Джульет, смущенный гневом, звучавшим в ее дрожащем голосе.
 – Вы делаете вид, что вас беспокоит мое будущее, в то время как только вы виноваты в том, что меня уволили, и держите меня в моем доме как узницу.
 Шеймус почувствовал свою вину. Его словно ударили кинжалом, и этот кинжал застрял в его груди.
 – Охрана нужна для вашей безопасности, но вы совершенно свободно можете заниматься тем, что вас интересует, – возразил он.
 – Что же может интересовать меня, мистер Маккаррен? Вышивание или составление букетов? Да я скорее перережу себе горло. Кроме того, – Джульет посмотрела ему в глаза и прошептала: – если я приму предложение лорда Барксдейла, я окажусь под его защитой… а не вашей.
 – Вы же не… – Шеймус побледнел, – не принимаете всерьез предложение Барксдейла стать его любовницей? – тоже шепотом спросил он, оглядываясь по сторонам.
 Глаза Джульет вспыхнули ярко-голубым светом, и она коварно улыбнулась:
 – Почему бы и нет? Я смогу наслаждаться всеми прелестями брака без связанных с ним неудобств.
 – Вы можете заниматься своими трудами и без… – Мистер Маккаррен не мог произнести эти слова, внутри у него все похолодело.
 – Я могу? – спросила Джульет, сверкая глазами. – Целью моей жизни не было заниматься криптографией, но это позволяло мне чем-то занимать свою голову.
 Шеимус застыл, впервые осознав разрушительные последствия праздности ума, особенно такого, как у леди Первилл. «Это все, что у меня есть». Эти слова не выходили у него из головы, пока он пытался представить себя без книг, без работы, без сложных проблем.
 – Я сожалею, Джульет, – сказал Шеймус, и она густо покраснела.
 – Не смейте меня жалеть, Шеймус, – прошептала она, и слезы блеснули в ее глазах. – В конце концов, меня впереди еще, может быть, ждет материнство.
 Он с изумлением посмотрел на Джульет, и сердце у него сжалось.
 – Этот ублюдок просил вас выйти за него замуж?
 – Специальное разрешение на брак уже у него в кармане.
 – Когда? – Шеймус чувствовал, что задыхается.
 – Завтра, если я захочу. – Джульет присела в реверансе. – А теперь извините меня. Я думаю, Фелисити должна первой узнать о моей предстоящей свадьбе.
 Мистер Маккаррен поискал глазами Фелисити Апплтон и, не найдя ее, схватил Джульет за руку.
 – Боюсь, она уже уехала домой.
 – Фелисити не предупредила меня, что уезжает, – искренне обеспокоилась Джульет.
 – Кажется, лорд Апплтон устал, и она решила отвезти его домой. Ваша кузина попросила меня предупредить вас о ее отъезде, вот поэтому я и разыскал вас. – Шеймус улыбнулся, довольный, что так удачно солгал, и продолжал двигаться вместе с ней к двери. – Если хотите, я отвезу вас домой.
 – Да, пожалуйста. – Джульет кивнула, явно обрадованная возможностью уехать пораньше. – Спасибо, мистер Маккаррен.
 – Не стоит благодарности. – Шеймус помог ей сесть в экипаж и, дав указания кучеру, сел рядом.
 Леди Первилл сидела, глядя в окошко. Их взгляды, отразившись в стекле, встретились. Она протянула руку, задернула бархатную занавеску и снова уселась на подушки сиденья.
 Уличный шум сменился ритмичным стуком копыт, и Шеймус понял, что у него мало времени.
 – Вы будете жить с Барксдейлом в деревне?
 – В деревне? – Джульет не сразу поняла, о чем он спрашивает. – Я… мы еще не обсуждали этот вопрос.
 Мистер Маккаррен смотрел на ее профиль, представляя, как бы он жил, если бы не было ее.
 – Что же вы обсуждали?
 Она прищурилась, карета остановилась.
 – Это вас не касается!
 Джульет оттолкнула его и, выйдя из кареты, посмотрела перед собой. Гнев охватил ее, когда она увидела дом Шеймуса.
 – Вы меня похитили! – с возмущением воскликнула она.
 – Нет. – Шеймус поднял обе руки, пытаясь найти слова для того, что он совершил. – Я только подумал, что вам следует хорошенько поразмыслить над предложением Барксдейла.
 – Вы сейчас же отвезете меня домой, Шеймус Маккаррен. – Джульет забралась в карету и скрестила на груди руки.
 Он глубоко вздохнул и сказал:
 – Нет.
 – Heт? Нет?!
 – Леди Первилл, зайдите в дом на десять минут, мы поговорим, и я отвезу вас к вашей кузине.
 – Зачем? Какая польза от десяти минут…
 – Я просто решил, что вы плохо соображаете. Вы испытали такой шок, когда вас похитили…
 – В первый раз похитили, – перебила она.
 – Десять минут, – мягко произнес Шеймус, озабоченно глядя на нее.
 Джульет, подобрав юбки, вышла из кареты и, поднимаясь по ступеням к двери дома, проворчала:
 – Вы не оставили мне выбора, не так ли?
 Шеймус поднимался следом за ней, не имея ни малейшего представления, что же он, черт побери, собирается ей сказать.
 – Может, пройдем в кабинет?
 Леди Первилл ответила ему лишь удивленным взглядом, и они, оба рассерженные, вошли в заставленную книгами комнату.
 – Хотите чего-нибудь выпить?
 – Если от этого десять минут пройдут скорее… – Она пожала плечами, а Шеймус вздохнул. – Виски, пожалуйста.
 Он взял графин и, обращаясь к стене, спросил:
 – Почему вы выходите замуж за лорда Барксдейла?
 – Господи, какой же вы все-таки мужчина.
 – Что вы хотите этим сказать? – Шеймус резко обернулся, как будто его обвинили в убийстве.
 – Я хочу сказать, мистер Маккаррен, что в таких случаях у женщин почти не бывает выбора. Я – женщина с сомнительной репутацией, которая должна тихо сидеть и надеяться на предложение, и я только что его получила.
 – От мужчины, который сначала предлагал вам стать его любовницей! – Он ткнул хрустальным бокалом в ее сторону.
 – Роберт извинился. – Джульет выхватила у него бокал. – Кроме того, брак с лордом Барксдейлом – единственная разумная вещь.
 Шеймус знал, что это было правдой, и поэтому злился еще сильнее.
 – С каких это пор вы стали поступать разумно?
 – А когда вы совершили что-то не безупречно разумное? – Джульет улыбнулась. – Десять минут прошли?
 – Нет. – Шеймус отобрал у нее бокал и швырнул его в стену.
 – О, да вы совсем с ума сошли, – с сарказмом заметила она, подходя к забрызганной виски стене. – Ваша судомойка расстроится, бедняжка. Может быть, мне следует взять ее в услужение, когда мы с Робертом поже…
 Джульет не успела опомниться, как Шеймус прижал ее к стене. Он целовал ее долго и чувственно, с неведомой ему прежде страстью, но все не мог насытиться.
 Шеймус обхватил ее за талию и прижал к себе. Она застонала, не отрываясь от его губ, а он упивался всем, что она отдавала ему, и предлагал ей всего себя.
 – Ты не выйдешь за этого чертова Роберта проклятого Барксдейла, – решительно заявил Шеймус и, подняв на руки, отнес ее на ковер, лежавший перед камином.
 Она не успела опомниться, как он снова поцеловал ее. Он снял с нее бальное платье и, бросив его себе под ноги, удовлетворенно вздохнул, почувствовав, как ее руки обвили его шею.
 Свободной рукой он развязывал свой галстук, когда она прошептала:
 – Шеймус?
 Он ответил страстным поцелуем, не желая услышать, что она отвергает его.
 – Ни о чем не думай, Джульет, – выдохнул он, снова целуя ее. – Пожалуйста, хотя бы раз в жизни не думай.
 Шеймус смотрел на нее, ласкал ее грудь и видел, как она теряет самообладание от его поцелуев. Он почувствовал удовлетворение, когда она начала стаскивать с его плеч сюртук.
 Джульет не спускала с него глаз и, когда он сбросил сюртук, затаила дыхание. Он так же напряженно смотрел на оставшуюся на ней одежду, пытаясь найти способ как можно скорее раздеть ее.
 Шеймус одобрительно улыбнулся Джульет, пытавшейся снять с себя сорочку, и поспешил помочь ей. Он положил руки ей на талию и спустил с ее стройных бедер панталоны.
 Подняв голову, Шеймус в свете свечей, падавшем на них обоих, смотрел на самую восхитительную женщину из всех, кого он когда-либо встречал.
 Джульет была чертовски красива.
 Он смотрел ей в глаза, не в состоянии произнести ни слова, а она, тоже глядя ему в глаза, прошептала:
 – Научи меня, Шеймус.
 Он словно потерял голову.
 Боже, эта женщина научится с его помощью всему.
 Шеймус положил руку на ее талию и медленно провел пальцами по изящному изгибу бедра. Другой рукой он погладил ее по животу, и его палец запутался в соблазнительных завитках волос между ее бедер. Шеймус смотрел на свои руки, касавшиеся тела Джульет, и в нем просыпалось непреодолимое чувство собственника.
 Взволнованный, он повернул ее лицом к себе. Раскрыв ее губы, Шеймус языком проник в глубь ее рта, а его руки обхватили ее обнаженные бедра.
 Шеймус был уверен: Джульет принадлежит только ему.
 Была середина зимы, но, несмотря на царившую в комнате прохладу, Джульет было жарко. Его горящие глаза и прикосновения его рук обжигали ее.
 – Я хочу, чтобы ты научил меня, – шептала она, не отрываясь от его губ. И вдруг на одно ужасное мгновение ей показалось, что он отвергнет ее. – Научи меня.
 Нет, он не отвергнет ее. Джульет увидела решимость на его лине и облегченно вздохнула, но у нее тут же перехватило дыхание от его поцелуя. Его губы прижались к ямочке на ее шее и прикосновение к такому чувствительному местечку доставило ей сладостное наслаждение.
 Расстегивание жилета заняло у Шеймуса целую вечность, и Джульет невольно встала на колени, чтобы помочь ему. Наконец жилет был сброшен на пол, и дыхание Джульет учащалось по мере того, как с каждой расстегиваемой пуговицей на рубашке все больше обнажалась его великолепная грудь.
 Шеймус в нетерпении вывернул наизнанку рукава рубашки и наконец освободился от нее. Они прильнули друг к другу. Он обхватил ее ягодицы, а она его плечи.
 С силой прижав к себе ее груди, Шеймус снова поцеловал ее. Ее соски покалывало, как будто они ждали чего-то еще. Он наклонил голову и прикоснулся ртом к ее левой груди. У Джульет вырвался стон. Она в нетерпении оттолкнула его плечи, и Шеймус встал, стягивая с себя панталоны.
 Боже, он был великолепен.
 Джульет дрожала от охватившего ее желания, но Шеймус, должно быть, подумал, что в кабинете холодно, потому что накрыл ее одеялом и лег рядом. Не сказав ни слова, он снова стал ласкать ее грудь. Вот он слегка провел зубами по соску, и Джульет подскочила, вцепившись ногтями в его крепкую спину.
 – Еще раз, – попросила она и заметила, как он усмехнулся, перед тем как взять в рот другую грудь.
 Она закрыла глаза, отдаваясь новым ощущениям, но через минуту нахмурилась.
 Шеймус пристально смотрел на нее, и она требовательно ударила его по плечу:
 – Шей…
 Но его имя замерло на ее губах, сменившись на «О!», когда он втянул в рот сосок. Он нежно целовал ее между грудями, спускаясь все ниже по животу. Когда Шеймус спустился достаточно низко, Джульет медленно сжала бедра.
 – Я хочу, чтобы ты достигла вершины, Джульет, – услышала она его шотландский баритон.
 Мускулистые руки, осторожно лаская, раздвинули ее бедра, и она почувствовала его горячее дыхание. Наслаждаясь этим новым ощущением, ее тело словно растворялось.
 Шеймус проникал все глубже, и Джульет чувствовала, как влажность его рта смешивается с жаром ее тела.
 Маккаррен почувствовал ее ответное желание и застонал. Она украдкой взглянула на своего потрясающего учителя – его широкие плечи и голая спина были так прекрасны. Она закрыла глаза, все ее мысли занимало обучение.
 Наслаждение, которое он доставлял ей, превращалось в жгучее желание, но Джульет не знала, чего именно хотело ее тело.
 Лаская ее, Шеймус овладевал ее телом, как будто знал его лучше, чем она сама.
 Джульет пыталась отодвинуться от него, но его сильные руки удерживали ее бедра в таком положении, которое было нужно ему. Шеймус продолжал возбуждать ее, пока не затвердели ее соски, и она выгнулась, открываясь ему, но еще сохраняя остатки самообладания.
 Джульет не дышала, не думала и не шевелилась, пока не оказалась во власти потрясающих ощущений.
 – Неудивительно, что мужчины ни о чем другом и не думают.
 – С некоторыми это делать приятнее, чем с другими. – Шеймус, довольный собой, улыбнулся.
 – Но ты ведь не разочаруешь меня?
 Все еще ощущая вкус ее страсти, он собирался опуститься на нее всем телом.
 – Разочаровать тебя? – только и сумел он произнести. Казалось, цель всей его жизни таилась внутри ее тела.
 – Твои кальсоны, помнишь? – Джульет с улыбкой посмотрела на него. – Я хочу видеть тебя, Шеймус.
 Просьба польстила ему, но приходилось оторваться от нее, а его тело противилось этому.
 – Ладно, – сказал Маккаррен, понимая, что ему все равно придется расстаться с этой частью одежды.
 Он встал, путаясь в завязках нижнего белья, а Джульет приподнялась на коленях. Одеяло соскользнуло с ее безупречной груди, и соски превратились в розовые камешки. Шеймус с вожделением смотрел на нее, возбуждаясь все сильнее.
 – Я никогда не разочарую тебя. – Он улыбнулся и, настороженно глядя ей в глаза, спустил остатки одежды.
 Она резко втянула в себя воздух, увидев его эрекцию. Шеймус боялся, что Джульет передумает, но услышал:
 – Повернись.
 – Зачем? – спросил он недоуменно.
 – В лосинах у тебя роскошная задняя часть, и мне захотелось посмотреть, какая… Ода… – сказала она сама себе. – Мне больше нравится твой голый зад, чем твой лосины.
 Шеймус рассмеялся и, наклонившись, положил ее на спину.
 Джульет взглянула на него, и он не мог сдержаться, чтобы не поцеловать ее. Казалось, его поцелуям не будет конца.
 Он опустился на ее обнаженное тело и, дрожа от с страсти, закрыл глаза. Будучи способной ученицей, она раздвинула ноги, и Шеймус бедрами начал обучать ее любовному ритму, разжигая ее желания.
 – О, Шеймус! – Джульет приподняла бедра навстречу ему. – Это так… приятно.
 – Подожди, пока я не войду в тебя, – прошептал он. Шеймус приготовился и посмотрел на лежавшую под ним прекрасную женщину, которой он сейчас овладеет. В предвкушении он закрыл глаза, но остановился в нерешительности. Она была невинна, ее несправедливо обвиняли в распутстве, а он собирался лишить ее невинности и, таким образом, отнять доказательство ее девственности.
 – Джульет, если я… – Он покачал головой, а его руки дрожали от жажды овладеть ею. – То уже ничего не вернешь.
 – Я понимаю это, – недовольно ответила она. – Перестань думать, потому что в данный момент меня больше интересует твое замечательное тело, а не твой замечательный ум.
 Шеймус мысленно усмехнулся, еще крепче обнимая ее.
 – Прости, – шепнул он, устремляясь к цели. Джульет закрыла глаза и прикусила губу, но вдруг вонзила ногти его спину.
 – Что такое?
 – Должна признаться, мне больше нравится прелюдия.
 – Будет лучше, обещаю тебе. – Шеймус осторожно входил в нее, неторопливо лаская. Умница Джульет быстро все схватывала и повторяла его движения.
 Боже, ей было… хорошо.
 – О! – удивленно вскрикнула она, когда он вошел до предела.
 Шеймус, сжав руки в кулаки, сосредоточился на удовлетворении ее, а не себя. Но с каждым женским вздохом он чувствовал, что теряет над собой власть. Его страсть все возрастала, становилась требовательной, и он не был уверен, что долго сможет сдерживаться, а она вскрикивала от каждого его движения.
 – Раскройся, впусти меня, – шептал он ей на ухо.
 Она скользнула руками по его спине, и ее крики стали более частыми, пока наконец они не слились в один долгий стон.
 – Шеймус, – только и смогла она произнести.
 – Да? – погрузившись в ее теплую глубь, он уже не мог о чем-либо думать.
 – Женщина может доходить до экстаза больше одного раза?
 Волна вожделения помешала ему вдохнуть, и он простонал:
 – О Господи, да, – имея в виду наслаждение, которое она доставляла ему, а не ответ на ее вопрос.
 – Это хорошо, потому что… – И он почувствовал, как она приняла его, и впервые в жизни Шеймус потерял самообладание.




 Глава 28


 Затуманенное сознание Шеймуса не помешало ему услышать, как открылась дверь спальни. Он, лежа на животе, глубоко и удовлетворенно вздохнул и, уткнувшись лицом в шелковые простыни, пробормотал:
 – Иди ко мне, Джульет, – в надежде, что они займутся любовью теперь уже в утреннем свете.
 Прошлой ночью они занимались этим в его кабинете, в его кресле, затем в его постели, оставалось еще заняться любовью в утреннем свете.
 Тихие шаги приблизились к кровати, и в предвкушении удовольствия Шеймус улыбнулся.
 – Ты бы лучше прикрылся.
 Голос старшего брата был настолько неожиданным, что Шеймус мгновенно перевернулся, натягивая простыни и чувствуя себя несколько неудобно.
 – Дэниел! – сказал он, прикрывая простыней голые бедра. – Что ты тут…
 У него упало сердце, и он застыл при виде еще трех разгневанных джентльменов, находившихся в его спальне.
 Шеймус посмотрел направо и увидел графа Уэссекса, в зловещем молчании сидевшего в углу с таким холодным выражением лица, как будто оно было сделано изо льда.
 Что-то яркое мелькнуло перед глазами – это был Кристиан, нервно расхаживавший взад и вперед, напоминая ветер, мечущийся между стенами горного каньона. Он, глядя в пол, что-то бормотал, и Шеймус, напрягая слух, расслышал проклятия, раздававшиеся в его адрес.
 – Я так и знал, – говорил Кристиан. Он остановился и посмотрел на Дэниела, все еще стоявшего над братом. – Я так и знал.
 – О чем, черт тебя подери, ты говоришь, Кристиан? – взорвался Дэниел, вонзаясь бирюзовыми глазами в Шеймуса. – Никто из нас до сегодняшнего утра не подозревал, какой идиот мой брат. Дай мне что-нибудь выпить, Гилберт, пока я не поколотил этого дурака. – Дэниел схватился за голову и только тут вспомнил, что надо закрыть дверь.
 Герцог Гленбрук поднялся и, возвышаясь надо всеми как древний дуб, попытался успокоить присутствующих.
 – Может быть, – начал герцог, он подошел к Дэниелу и передал ему бокал, – нам следует выслушать, что скажет Шеймус в свое оправдание.
 – Да, мне очень хочется услышать объяснения мистера Маккаррена по поводу того, что он переспал с леди Джульет, – сказал граф Уэссекс, его ледяной тон пронзил всю комнату и вонзился в сердце Шеймуса.
 Кристиан перестал расхаживать из угла в угол и присоединился к остальным джентльменам, смотревшим на мистера Маккаррена, требуя от него ответа.
 – Мне нечего сказать, – заявил тот.
 – Тебе нечего сказать, – возмутился Дэниел. – Тебе, черт побери, нечего сказать! – Он подошел к кровати с другой стороны, и они оказались лицом к лицу, глаза в глаза. – Ты только что погубил девицу, которую мы, – он рукой обвел комнату, – так старались спасти, а тебе, оказывается, нечего сказать!
 Шеймус открыл рот, покачал головой, но так ничего и не проговорил.
 – Я знал, – снова сказал Кристиан, привлекая к себе внимание Дэниела.
 – Что ты знал, Кристиан? – с раздражением спросил тот.
 – Я знал, что он влюблен в Джульет Первилл.
 Шеймус напрягся, внутренне протестуя против заявления Кристиана.
 – Я не влюблен в леди Джульет.
 – Нет, ты влюблен, – предал его Дэниел. – Ты говорил мне, что тебе захотелось поцеловать эту леди, как только ты впервые увидел ее.
 Шеймус чуть не застонал, услышав обвинение в том, что он заранее решил соблазнить Джульет, и подождал, пока гнев джентльменов несколько поутихнет.
 – Да, мне действительно хотелось поцелован, ее, но это был…
 – Так. – Герцог выступил вперед, пытаясь ею понять. – Вы не влюблены в леди Первилл?
 – Нет, – ответил Шеймус, отводя взгляд.
 – Значит, вы просто развратник? – справа раздался голос графа.
 – Нет! – возмутился Шеймус.
 – Ну, а если ты не развратник… – Кристиан обошел высокое кресло и посмотрел на него ясными синими глазами скандинава, – то остается единственное решение этой небольшой проблемы.
 Большая крепкая рука сжала плечо Шеймуса с такой силой, что чуть не сломала ему ключицу.
 – Ты попросишь леди Джульет Первилл выйти за тебя замуж, – приказал Сент-Джон.
 Мистер Маккаррен задыхался, его голова откинулась назад.
 – Сегодня же, – добавил герцог, и остальные, глядя на Шеймуса закивали в знак солидарности.
 – Ладно, – согласился тот, понимая, что, делая предложение Джульет, он поступает благородно и что он сам сделал бы это.
 Но не так скоро.
 – Как ты себя чувствуешь?
 Джульет вздохнула, жалея, что рассказала Фелисити о том, что произошло в эту ночь. Ей следовало бы знать, что добродетельная кузина ее не поймет. Но она должна была как-то объяснить, почему вернулась домой только в четыре часа утра. Надо было сказать правду, потому что Джульет умирала от желания поделиться переживаниями этого важнейшего события со своей самой близкой подругой.
 Она стала женщиной, настоящей, истинной женщиной, и Джулъет была совершенно счастлива.
 Кузина, конечно, считала это страшной трагедией, но леди Первилл прощала Фелисити ее невежество.
 – Я прекрасно себя чувствую. Хотя немного больно.
 – У тебя может быть от него ребенок. – Кузина смотрела на нее добрыми глазами, в которых не было и намека на осуждение. – Тебе следует что-нибудь поесть.
 – О да. Я просто умираю от голода. – Джульет села на постели.
 – Я рада, что ты так долго спала, думаю, теперь мы с ясной головой сможем поговорить о том, что случилось.
 – Вчера у меня была совершенно ясная голова, – недовольно возразила леди Первилл.
 Фелисити встала и, наливая им обеим кофе, сказала:
 – Позволю себе не согласиться.
 – Ты просто не понимаешь, – вздохнула Джульет, отмахиваясь от кузины.
 – Не будь такой самоуверенной. Может быть, ты вчера зачала ребенка, а у тебя нет мужа. Что еще тут понимать?
 – Страсть.
 Взгляд Фелисити стал холодным, и Джульет замерла.
 – Ты думаешь, я ничего не знаю о страсти?
 – Я этого не говорила.
 – Если я не выдаю свои чувства, это не означает, что я никогда не испытывала желания быть с мужчиной.
 – Это правда?
 – Да, это правда.
 – Прости, я… мне и в голову не приходило.
 – И ему тоже, в этом-то все и дело. Леди не ложится в постель с любым джентльменом, который ей нравится.
 – Респектабельная леди нет, я согласна. Но если ты помнишь, я уже давно не респектабельная леди.
 – Это не так. Свет меняет свое мнение.
 – Разве? – Джульет с сомнением подняла бровь.
 – Да, о скандале почти совсем забыли, но сейчас… – Фелисити разволновалась. – Благодаря лорду никто не узнает об этом проступке.
 – Что ты имеешь в виду?
 – Сегодня утром заехал Кристиан, – сказала кузина, и леди Первилл насторожилась. – Он знал, как я волновалась, когда потеряла тебя на балу.
 – Но мне сказали, что ты уехала раньше, потому что твой отец… заболел. – Конечно, лорд Апплтон был здоров.
 – Да кто это тебе сказал? Этот лживый шотландец!
 – Это не важно. – Джульет покачала головой, а сердце ее бешено забилось. Ей не терпелось задать свой вопрос: – Что ты сказала Кристиану?
 – Что ты отправилась домой.
 – И?.. – Она затаила дыхание. Фелисити опустила глаза.
 – Кристиан видел, что я расстроена, и спросил, здорова ли я. Я заплакала… и…
 – Ты ему сказала!
 Джульет стало нечем дышать, как будто из комнаты выкачали весь воздух. Она положила руку на горло в бесплодной попытке сделать вдох.
 – Джульет! – Фелисити схватила газету и начала лихорадочно обмахивать кузину. Свет тускнел, а Джульет сделала еще одну напрасную попытку вдохнуть.
 – Мистер Барнс! – позвала кузина старшего лакея. – пошлите за графиней Пер…
 – Если… – Джульет подняла руку, останавливая лакея, – ты впутаешь в эту ситуацию мою мать… – ей не хватало воздуха, – я никогда не прощу тебя.
 Ее глаза наполнились слезами, и она увидела испуг на лице Фелпсити, когда та поняла, что кузина говорит серьезно.
 – Можете идти, мистер Барнс. – Фелисити отвернулась от нее, и в ее мягком голосе слышалась обида. – Я не скажу ничего твоей матери.
 – Спасибо. – Джульет сделала слабый вдох, и ее покрывшийся испариной лоб начал остывать.
 Она подвинулась к краю кровати, вдохнула еще и наконец почувствовала, что воздух входит в легкие, а не застревает между лопатками.
 – Вот возьми. – Кузина протянула Джульет чашку кофе с такой грацией, что никто бы не подумал, что она сердится. – Это не имеет значения. Твоя мать все равно скоро узнает, – сказала Фелисити, нисколько в этом не сомневаясь.
 Джульет смотрела на кузину, ее настроение не соответствовало неизменной солнечной улыбке, игравшей на прелестных губах Фелисити. Но что-то в том, как кузина смотрела на Джульет, заставило ее спросить:
 – Что ты хочешь этим сказать: «Мать все равно скоро узнает»?
 – Разве ты не понимаешь? – улыбнулась Фелисити. – Теперь ему придется на тебе жениться.
 – Кому? Роберту? – Джульет в растерянности покачала головой – Он только что сделал мне предложение!
 – Роберт Барксдейл сделал тебе предложение? – удивилась Фелисити.
 – Да, вчера вечером. Я была такой усталой, когда вернулась домой, что забыла сказать тебе.
 – Забыла сказать, что человек предложил тебе стать его женой? – Фелисити в полном недоумении смотрела на нее.
 – Я думала… о другом.
 – Да, я в этом не сомневаюсь, но неужели ты после того, как тебе сделали предложение, отправилась в постель к другому мужчине? – Фелисити была возмущена, но затем махнула рукой. – Прости, Джульет. Теперь это уже не важно. Я разбудила тебя, чтобы дать тебе время приготовиться.
 – Приготовиться к чему?
 – Шеймус Маккаррен приедет сегодня днем делать тебе предложение.
 – Что? – Джульет вскочила. – Откуда ты можешь знать о его намерениях?
 – Кристиан… – Фелисити заколебалась. – Кристиан поехал к Дэниелу, а Дэниел…
 – Что он сделал? Что сделал Дэниел?
 – Он прибег к помощи Уэссекса и Гленбрука, чтобы поговорить с Шеймусом.
 Джульет затошнило.
 – Мистер Маккаррен должен был просить твоей руки еще вчера ночью, и четверо наших друзей всего лишь указали ему на эту оплошность.
 – Четверо?
 – С ними, конечно, был и Кристиан.
 Джульет уже больше ни о чем не думала, перед ее глазами стоял образ мрачного Шеймуса Маккаррена, дающего свадебные обеты ничем не примечательной леди Джульет Первилл.
 Это был кошмар, а Фелисити продолжала сгущать краски на этой безобразной картине.
 – Он на тебе женится, а потом ты сможешь жить в его городском доме, это совсем недалеко от нашего. – Джульет не находя слов, смотрела на кузину. – И если ты еще не потолстела, то скоро потолстеешь. А если я когда-нибудь выйду замуж, мы сможем вместе растить детей как растили нас.
 Фелисити все еще описывала детали их будущей жизни, когда Джульетт упала на колени, что заставило кузину посмотреть на нес и спросить:
 – Что ты делаешь?
 – Молюсь. – Джульет закрыла глаза и молитвенно сложила руки. – Молюсь, чтобы Бог убил меня на этом самом месте.
 – Не говори таких ужасных вещей, – ахнула Фелисити.
 Но в эту минуту Джульет так не думала, она только хотела, чтобы этот день никогда не наступил.
 Приняв ванну, Шеймус через голову натягивал рубашку, когда дверь его спальни открылась.
 – Ты все еще здесь? – взглянув на Кристиана, спросил он, и рывками стал заталкивать полы рубашки в свои лосины.
 – Все еще здесь, – подтвердил Сент-Джон, направляясь к креслу. – Ты не возражаешь, если я побуду с тобой?
 – Возражаю, – сказал Шеймус, но это было неправдой. Он был рад обществу, но ему не хотелось говорить о прошлой ночи. Как и о Джульет. – Я не видел Йена в вашей веселой компании.
 – Он уехал на выходные. – Кристиан налил обоим бренди в высокие стаканы. – Я полагаю, это как-то связано с просьбой твоей невестки подобрать подходящих женихов для ее бала.
 – Подходящих женихов? – Шеймус набросил на шею галстук. – Да леди еще не понимает, какой ужас внушает это слово светским джентльменам.
 Сент-Джон отхлебнул бренди, а мистер Маккаррен затягивал шелковую петлю на своей шее.
 – А какие мысли вызывает брак у тебя?
 Шеймус отдернул руку от галстука.
 – Проклятие! – Он уставился в зеркало на смятый галстук, лишь бы не смотреть на своего проницательного друга.
 – Я позову твоего слугу, если ты ответишь на этот вопрос.
 Шеймус продолжал смотреть в зеркало, зная, что ответа на этот вопрос ему не избежать.
 – Не знаю. – Он отвернулся от зеркала и сел в кресло напротив Сент-Джона. – Полагаю, те же, что и у любого мужчины.
 – Ладно, друг мой, – сказал Кристиан, положив ногу на ногу, – думаю, я могу тебе помочь.
 – В самом деле? – спросил Шеймус, зная, что этот узел нельзя разрубить. – Каким образом?
 – Женись на ней.
 – Жениться на Джульет Первилл? – Шеймус рассмеялся и, наклонившись, отобрал у Кристиана стакан. – Правильно. Если бы ты не пил в такой ранний час, ты бы вспомнил, что не далее как полчаса назад ты вместе с другими тремя очень большими и влиятельными людьми решил, что сделать предложение девушке – единственное, чем я могу искупить свой грех.
 – О, помню. – Кристиан выхватил свой стакан из его руки. – Но я хочу сказать: женись на ней по-настоящему. Не из чувства долга или потому, что тебя заставляют, а потому, что ты хочешь на ней жениться.
 – А в чем тут разница? – Шеймус натянул сапог. – И в том и в другом случае мы будем мужем и женой.
 – Послушай, – в голосе Кристиана слышалось раздражение, что случалось крайне редко, – для женщины это огромная разница, женятся на ней по любви или из чувства долга.
 – Прости, но я разочарую тебя, Кристиан. Я не хочу жениться на леди Джульет.
 – Почему? – Простой вопрос, на который, казалось, было легко ответить. Но это только казалось. – Леди Первилл из хорошего рода, если не считать ее отца. – Сент-Джон сбросил его со счетов. – И у леди есть дополнительное преимущество: она очень интересная личность.
 – Все не так просто.
 – Почему?
 – Ты когда-нибудь задумывался над своим местом в жизни? – попытался объяснить Шеймус. – Я хочу сказать, кто ты в этом мире, кем тебя считают другие?
 – Это просто. – Кристиан поднял стакан. – Я – запасной игрок.
 – Правильно, именно так, а я…
 – А ты – умный, – поняв его, согласился друг.
 – Да, – вздохнул Шеймус, зная, что Сент-Джон не примет это заявление как проявление высокомерия. – Я – умный, всегда был умным.
 – О, думаю, я тебя понимаю. – Кристиан поднял глаза к резному деревянному потолку, пытаясь выразить свою мысль. – Ты не хочешь жениться на женщине, которая умнее тебя?
 Шеймус застыл, пристыженный этим нелестным предположением.
 – Это не совсем то, что я имел в виду…
 – Претендует на твое место в мире, если можно так сказать?
 – Да, полагаю, что так, – проворчал Шеймус, а Кристиан рассмеялся, как смеются над кем-либо их добрые друзья, такие как Кристиан.
 – Боже милосердный, Шеймус. – Друг покачал головой. – Я молю Бога, чтобы я женился на женщине намного добрее, умнее и, черт побери, красивее меня. – Кристиан усмехнулся. – Хотя если моя жена окажется большей бездельницей, чем я, то, может быть, это вызовет у меня желание соперничать с нею.
 – От твоих слов я чувствую себя мелочным человеком, Сент-Джон.
 – Ты довольно мелочный и высокомерный и в данный момент… чертовски глупый. Эта девушка – прекрасная пара для тебя, Шеймус. – Кристиан дважды постучал пальцем полбу, поясняя свою мысль. – Ты влюблен в Джульет Первилл, влюблен так, что сам этого не понимаешь. Если девушка умнее тебя, то тебе придется проглотить свою проклятую гордость и найти другое место в жизни, рядом со своей умнейшей женой.
 Шеймус молчал, лишившись дара речи от истины, заключавшейся в неожиданной мудрости Кристиана.
 Он был влюблен в леди Первилл и в глубине души признавал, что именно поэтому он вчера ночью обладал ею, как своей собственностью, своей ровней, своей любовницей и своей будущей женой.
 А не этого проклятого Барксдейла.
 – Спасибо тебе, Кристиан, – сказал он, тяжесть вынужденной женитьбы свалилась с его плеч.
 – Всегда рад помочь, безмозглый ты тупица.




 Глава 29


 Джульет находилась с кузиной в библиотеке и, как приговоренная к казни, ожидала неотвратимого приезда Джентльмена, которого принуждали просить ее руки.
 Она ходила вдоль рядов пахнувших плесенью книг расставленных по стенам той самой комнаты, в которой рухнула ее репутация, и ее взгляд остановился на «Одиссее» в латинском переводе. Книга казалась вполне подходящей для данной ситуации.
 Она взглянула на Фелисити, которая трудилась над сложным рисунком, стараясь избежать разговора и не сказать чего-то лишнего.
 Кузины снова поспорили, стоит ли сообщать графине о неожиданном предложении мистера Маккаррена. Джульет просто не могла посмотреть матери в глаза и признаться, что она распутница, какой и считало ее высшее общество.
 Она присела на корточки и смотрела на латинские слова, расплывавшиеся перед ее глазами. Она была в таком страхе, таком смущении, и предстоящая встреча с Шеймусом приводила ее в смятение.
 – С тобой все в порядке? – спросила наблюдавшая за ней Фелисити.
 – Нет.
 – Это заметно.
 – Что ты имеешь в виду? – обиделась Джульет.
 – А то, что я вижу, как ты мучаешься со своим решением. Не забывай, что я видела тебя рядом с мистером Маккарреном.
 – И что?
 – Ты влюблена в него.
 – Ничего подобного!
 – Ты легла с ним в постель. Ты не настолько безрассудна, чтобы поступить так, будучи к нему равнодушной.
 Была ли она влюблена в Шеймуса?
 Джульет хотела его, и, если быть честной, хотела и сейчас, но она не была столь наивна, чтобы принимать вожделение за любовь.
 – Тебе этого не понять, Фелисити, тебе, образцу добродетели.
 Леди Апплтон сердито взглянула на нее.
 – Но мне был нужен мужчина. Вот и все.
 – Джульет!
 – Что? Ты хочешь сказать, что тебе никогда не был нужен мужчина, никогда не представляла себя в постели с мужчиной? – В ее словах звучало осуждение, хотя она этою не хотела.
 – Конечно, представляла.
 – Ты? – изумилась Джульет.
 – И не один раз, но я понимала, что если мы все будем уступать своим низменным инстинктам, то устои британского общества рухнут.
 – А я могу поспорить, что половина светских браков заключается в результате того, что леди уступают своим низменным инстинктам.
 – Половина? – скептически посмотрела па нее Фелисити.
 Их разговор прервался – в дверь библиотеки постучали.
 – Джентльмен просит принять его. – Величественный дворецкий с поклоном протянул леди Апплтон визитную карточку.
 Кузина отложила в сторону рисунок и, не читая имени на белой визитке, кивнула:
 – Проводите мистера Маккаррена сюда.
 Леди Первилл встала и расправила на себе утреннее платье цвета нефрита, от тяжелого предчувствия ее сердце было готово выскочить из груди.
 – Джульет?
 – Что?
 – То, что тебя заставляют принять это решение, еще не значит, что это неправильное решение.
 Джульет смотрела на Фелисити, не веря, что та способна на такое предательство.
 – Но и не значит, что оно правильное.
 – Для тебя это единственное решение, – не моргнув глазом сказала кузина.
 – Вот как? – Гнев оказался сильнее волнения, и когда красавец шотландец вошел в гостиную, Джульет изобразила на лице радушную улыбку.
 Шеймус поклонился Фелисити, которая снова занялась своим рисунком, и затем повернулся к Джульет.
 – Добрый день, мистер Маккаррен, – сказала она, как будто они не были знакомы. – Должна сказать, что я удивлена видеть вас здесь. Я полагала, что мы достаточно насмотрелись друг на друга прошлой ночью. – Фелисити ахнула, но Джульет не обратила на нее внимания. Она с чувством глубокого удовлетворения заметила, что в Шеймусе уже не было прежней уверенности.
 Он пристально смотрел на нее своими золотистыми глазами, и она видела, как дергается мускул под аккуратно подстриженной бакенбардой на его щеке.
 – Я надеялся поговорить с вами наедине, леди Джульег.
 – О чем, мистер Маккаррен?
 Шеймус смотрел на нее, явно не зная, что сказать, и Фелисити пришла ему на помощь:
 – Может быть, прогулка по саду позволит вам побыть наедине, мистер Маккаррен.
 Шеймус предложил леди Первилл руку, и она заколебалась, боясь, что от прикосновения к нему совсем потеряет рассудок.
 – Ты думаешь, это будет благоразумно – остаться наедине, Фелисиги? – спросила Джульет с преувеличенным беспокойством.
 Лицо Шеймуса залилось краской, которую она приняла бы за смущение.
 – Мы могли бы попросить графиню сопровождать вас, – пригрозила Фелисити, заставляя кузину согласиться.
 – В сад – это сюда. – Джульет положила руку па его согнутый локоть, и ее словно ударило молнией.
 Они молча шли по дому. Проходя через балконную дверь, мистер Маккаррен положил руку на ее талию, и леди Первилл напряглась, вспоминая как его руки касались ее обнаженной спины.
 – Зачем вы пришли сюда? – бесцеремонно спросила она, когда он вывел ее из дома.
 – Ты знаешь зачем, – сказал он, глядя на деревья. – Я поговорил с… – Шеймус взглянул на нее и осекся. – Я хотел поговорить с тобой о том, что произошло… прошлой ночью.
 – А в чем дело? – спросила Джульет таким тоном, будто их ничто не связывало. Самое большее – бокал хорошего вина. Шеймус не мог скрыть раздражения.
 – Джульет!
 – Зачем вы явились сюда, мистер Маккаррен? – почти холодно спросила она.
 – Может быть, вам неизвестно, что, кроме того, что я работаю в министерстве иностранных дел, – начал Шеймус, словно глотая горькое лекарство, – я еще и второй сын графа Дандонелла и у меня есть несколько собственных имений.
 – Рада за вас, – весело улыбнулась она.
 Собеседник, разозлившись, повысил голос:
 – Перестань все усложнять, Джульет. – Они двинулись дальше, и он предпринял вторую попытку: – Дело в том, что на меня свалилось довольно значительное наследство.
 – И что?
 – Я пришел просить твоей руки, – только и смог прорычать он.
 – Вы хотите сказать, что вам приказали просить моей руки. – Джульет смотрела ему в глаза и видела, как сознание вины искажает его прекрасное лицо. – Я все знаю о вашем маленьком… утреннем совещании. – Она пошла дальше по узкой дорожке. – Я только надеюсь, ваши друзья не покалечили вас, выкручивая вам руки.
 – Все было не так.
 Она не слушала его.
 – Значит, передо мной стоит вопрос, выходить или не выходить замуж за человека, который изгнал меня из министерства, а затем переспал со мной? – Джульет смотрела на него изучающим взглядом, как будто Шеймус был каким-то математическим уравнением.
 – Помнится, я был не единственным соблазнителем в ту ночь, леди Джульет.
 Она почувствовала себя так, словно он дал ей пощечину.
 – Нег. – Джульет взяла себя в руки, скрывая раненую гордость. – Не были.
 – Прости. – Шеймус покачал головой. – Это было… грубо. Незаслуженно.
 Джульет гордо подняла голову и вошла в беседку, стоявшую на краю сада.
 – Если бы я согласилась выйти за вас замуж, мистер Маккарреп, то какими были бы мои обязанности?
 – Обязанности? – Он озадаченно нахмурил брови, войдя вслед за ней в беседку, он сказал: – Я не совсем понимаю.
 – Да, в этом-то и проблема, но я полагаю, если буду говорить медленнее, может быть, мы сумеем понять друг друга. – Шеймус, оскорбленный ее словами, чего она и добивалась, стоял, раскачиваясь на каблуках. – Что от меня, как от вашей жены, потребуется, что я должна буду делать? – перефразировала Джульет, говоря с ним так, будто он был безнадежным тупицей.
 Мистер Маккаррен предпочел не замечать ее пренебрежительного тона.
 – Заниматься обычными делами, полагаю. – Он пожал плечами. – Вести хозяйство в городском доме, в имении, в коттедже на побережье. Растить детей, если они у нас будут.
 – И скольких вы предполагаете иметь?
 – Я как-то не думал об этом. – Шеймус совершенно не замечал ее сарказма. – Моя мать произвела на свет семерых.
 Произвела! Семерых!
 – Какие еще обязанности?
 – Ничего, кроме того, что ты уже делала. – Он улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее, но Джульет отступила назад.
 – Да, вчерашняя ночь была довольно приятной, – призналась она. – Но поскольку вы первый джентльмен, с которым я занималась любовью, мне не с чем сравнить.
 От вероятности получить отказ Шеймус раскрыл рот.
 – Боюсь, меня больше интересуют мои исследования, чем ваш огород.
 – У тебя может быть ребенок, Джульет!
 – В высшем обществе полно распутников и их незаконнорожденных детей.
 Шеймус гневно посмотрел ей в глаза:
 – Я не распутник, и ты это знаешь.
 – Но вы не очень-то стремитесь быть мужем. После наблюдения за благословенным союзом моих родителей, как вы понимаете, меня не очень привлекает замужество.
 – Ты мне отказываешь? – не веря своим ушам, спросил Шсймус, и его золотистые глаза потемнели.
 – Да.
 – Я не стану умолять тебя. – Они смотрели друг на друга. Джульет прикусила губу, моля Бога, чтобы он дал ей силы преодолеть минутную слабость и не изменить своему решению. Шеймус поклонился, коротко попрощавшись: – До свидания.
 На следующее утро мистер Маккаррен, войдя в фехтовальный зал, принадлежавший Анджело, почти сразу же оказался с рапирой с пробковым наконечником в руке перед учителем фехтования, готовым начать сражение.
 – Защищайтесь, – становясь в позу, сказал его противник.
 Шеймус, пока они кругами ходили вокруг друг друга, пристально следил за искусным фехтовальщиком, стараясь завладеть преимуществом. Испытывая желание сразиться, он сделал три коротких выпада, и учитель отступил. Шеймус уже готовился нанести последний удар, когда кто-то окликнул его.
 – Маккаррен!
 Он на мгновение замешкался, и этого времени хватило, чтобы противник, парировав удар, приставил рапиру к груди Шеимуса и со смехом сказал:
 – Вы были очень хороши, мистер Маккаррен, до того момента, как я заколол вас.
 Шеймус расстроился и повернулся посмотреть, кто же так грубо прервал поединок. И с удивлением увидел злые глаза Кристиана Сент-Джона.
 – Что-то случилось? – спросил мистер Маккарреп, вытирая стекавший по груди пот.
 – Нет. – Кристиан размахнулся и ударил ею в челюсть. Удар застал Шеймуса врасплох.
 Зал поплыл перед глазами, он потерял равновесие и свалился на пол, затем с изумлением поднял глаза и уставился на Кристиана, раздевшегося до пояса.
 – Вставай, Маккаррен! – Сент-Джон с металлическим звоном обнажил рапиру.
 – Что ты, черт побери, делаешь? – спросил, поднимаясь, Шеймус.
 – Вызываю тебя на дуэль, мерзавец, – сквозь зубы процедил его друг.
 – Что?
 – Ты слышал.
 – Почему?
 Кристиан окинул взглядом заполненный фехтовальщиками зал и шагнул в сторону, где бы их не могли подслушать.
 – Сегодня утром я разговаривал с леди Фсшеиги, и она мне сказала, что никакой свадьбы не будет.
 Мистер Маккаррен застыл на месте, ему совсем не нравилось, что его личные дела обсуждаются на публике.
 – Это тебя не касается, Сент-Джон.
 – Черта с два! – Кристиан отступил, снял пробку с кончика своей рапиры и угрожающе поднял ее. – Защищаитесь.
 – Ты с ума сошел?
 Сент-Джон сделал шаг назад и ударил Шеимуса в грудь. Из неглубокой раны засочилась кровь.
 – Защищайтесь, – повторил Кристиан убийственным тоном.
 Вокруг них начала собирайся толпа.
 – Очень хорошо. – Шеймус снял пробку со своей рапиры.
 Гнев подвел Сент-Джона, он сделал неточный выпад, и его противник без труда отбил его, а чтобы привести друга в чувство, оцарапал ему руку.
 К несчастью, эффект оказался противоположным.
 – Ублюдок! – Кристиан снова напал на него, и если бы Шеймус мгновенно не отскочил в сторону, рапира проткнула бы его насквозь.
 Пока мистеру Маккаррену хватало дыхания, он отражал все ожесточенные выпады друга.
 – Сет-Джон! – крикнул кто-то из толпы, но Шеймус не решался отвести взгляд от смертоносной рапиры противника.
 – Кристиан! – услышал он знакомый голос. Шеймус покосился влево и увидел, как Джульет выхват ила у какого-то зеваки рапиру и уколола Сент-Джона в ягодицу.
 – Ох! – Кристиан резко обернулся, и его большие глаза стали еще больше, когда он увидел леди Первилл – Джульет! Какого черта вы здесь делаете?!
 Сент-Джон обвел взглядом полуодетых членов эксклюзивного мужского клуба и совершенно оправданно пришел в ужас.
 – Фелисити мне сказала, что вы отправились сюда. – Леди Первилл схватила Кристиана за руку и оттащила в сторону. – А также она сказала, зачем вы сюда отправились, – многозначительно добавила она, в то время как ее собеседник растирал ягодицу.
 Спектакль окончился, толпа рассеялась, и они могли поговорить.
 – Фелисиж не следовало говорить об этом. Это дело чести джентльменов и…
 – Я отказала ему, Кристиан.
 Шеймус закрыл глаза и схватился руками за голову.
 – Что?
 – Я не приняла предложения Шеимуса.
 – А я мог бы убить его, – ужаснулся Кристиан, и они оба посмотрели на кровь, стекавшую по голой груди мистера Маккаррена. – Почему ты мне не сказал?
 – Потому что это, черт побери, не твое дело. – Шеймус натянул рубашку, чувствуя себя еще более несчастным, чем когда пришел сюда.
 – Почему вам пришло в голову отказать ему? – шепотом спросил Сент-Джон у леди Первилл. Шеймус постарался сделать вид, что его не интересует ее ответ.
 – О, я не знаю, Кристиан, – рассердилась она, и тот отступил назад – Может быть, потому, что вы угрожали убить этого человека, если он не сделает мне предложения – Джульет раздраженно швырнула рапиру, которую держала в руке, на пол и решительно направилась к двери.
 – Я защищал честь… – Кристиан пожал плечами, смущенный ее вспышкой гнева.
 – Поверь мне, Сент-Джон, – Шеймус с тоской посмотрел на удалявшуюся спину Джульет, – эта леди не нуждается в защите.




 Глава 30


 Два дня мистер Маккаррен ждал, что леди Первилл, образумившись, придет к нему. Но она не приходила, и мысль, что она ему назло примет предложение лорда Браксдейла, сводила с ума.
 В тот вечер часам к десяти он окончательно бросил притворяться, что она ему безразлична, и приказал оседлать лошадь. Шеймус решил поговорить с Джульет.
 Вскочив в седло, он продолжал обдумывать свое незавидное положение. Он был влюблен в Джульет, и чем больше проходило времени с начала их близости, тем яснее он понимал, как ему хочется видеть ее своей женой. Однако благодаря вмешательству чертовых друзей эта женщина никогда не поверит в искренность его желания жениться на ней.
 Шеймус знал, как упряма Джульет, знал, что никакие его слова не убедят ее, по крайней мере сейчас.
 Но он должен попытаться.
 Шеймус подъехал к ее дому в половине одиннадцатого и с нетерпением ждал, когда дворецкий лорда Апплтона откроет дверь.
 – Могу я видеть графиню Первилл?
 Графиня могла бы убедить свою дочь в его искренности.
 – Боюсь, графиня Первилл и леди Фелисити уехали на весь вечер.
 – Может быть, лорд Апплтон? – Шеймус был в отчаянии.
 – В своем клубе, полагаю.
 – Леди Джульет? – осведомился гость, склоняясь перед неизбежностью встречи.
 – Да, – кивнул, улыбнувшись, дворецкий.
 – Мои слуги надежно охраняют ее?
 – Они не отходят от нее ни на шаг, – сказал дворецкий, с явным одобрением относясь к этой предосторожности.
 – Если не возражаете, я проверю, стоят ли они на страже, как им приказано.
 – Конечно, мистер Маккаррен.
 Шеймус отдал плащ и шляпу дворецкому и поднялся по лестнице. Пара слуг стояли на страже у двери леди Первилл.
 – Подождите меня в большой гостиной, – приказал он.
 Слуги удивленно переглянулись и пошли в конец коридора, а гость открыл дверь в гостиную Джульет и направился прямо к балкону.
 – А где леди Первилл? – спросил он у дежуривших там слуг.
 – Леди удалилась в свою спальню.
 – Подождите меня внизу в большой гостиной.
 – Спасибо, мистер Маккаррен, – сказал один из слуг, довольный, что его освобождают от обязанности мерзнуть в эту зимнюю ночь.
 Шеймус постучал в дверь спальни. Он никогда не думал, что может так волноваться.
 Джульет оказалась в постели, и все красноречивые, заранее приготовленные фразы вылетели у него из головы.
 – Почему ты мне отказала?
 – Ты знаешь почему. – Джульет захлопнула книгу и встала.
 Избегая смотреть на прозрачный пеньюар, Шеймус старался вникнуть в ее слова.
 – Мне очень жаль, что ты узнала об этом сборище.
 – А мне нет. – Она пожала плечами. – По крайней мере мы знаем, что тебя заставили сделать мне предложение.
 Шеймус не мог отрицать ее правоты, а Джульет тем временем подошла к туалетному столику и, пока он обдумывал свой ответ, села и стала расчесывать волосы.
 Он старался, чтобы его голос звучал убедительно:
 – Меня не зас…
 – Значит, Кристиан всего лишь поздравлял тебя, когда располосовал тебе грудь? – Она подняла брови. – И я полагаю, ты пригласил четверых джентльменов на чашку чаю в то утро после…
 – Ты не можешь выйти за Барксдейла.
 Леди Первилл резко повернулась к нему:
 – Это почему же?
 Она испепеляла его взглядом, и Шеймус с трудом находил слова:
 – Потому что он идиот.
 – А ты осел.
 Джульет отвернулась и, склонив набок голову, продолжала расчесываться. Шеймус смотрел на ее отражение в зеркале и с удивлением увидел, как слеза скатилась из уголка ее глаза. Его сердце разрывалось от вида ее слез.
 – Джульет, – прошептал он и, подойдя к ней, положил руку на плечо. – Прости меня. Выходи за Барксдейла, если это сделает тебя счастливой.
 Даже если это убьет его.
 Но он сказал не то, что она хотела услышать. Мистер Маккаррен увидел, что только еще больше расстроил ее, когда она положила локти на столик и закрыла лицо руками.
 Он откинул в сторону ее роскошные волосы и наклонился, чтобы поцеловать.
 – Не плачь, Джульет, – попросил Шеймус, пытаясь поцеловать ее в щеку.
 Ее тихие слезы увлажнили его губы, и он поцелуями постарался осушить их. Несмотря на свое горе, Джульет склонила голову набок, чтобы ему было удобнее, и погладила его по волосам.
 Ему стало трудно дышать, а сердце забилось от желания обнять ее. Шеймус положил руку на ее талию, а другой коснулся ее груди и осторожно начал сжимать ее, пока у Джульет не вырвался чувственный вздох.
 Тогда Шеймус поставил ее на ноги и отшвырнул стул, разделявший их. Он притянул ее к себе и улыбнулся, увидев в зеркале, что Джульет закрыла глаза.
 Поняв, что его прикосновения доставляют ей удовольствие, он развязал шелковые ленточки, и пеньюар упал на пол.
 Шеймус не спускал глаз с зеркала, в котором видел Джульет в одной тонкой ночной рубашке, не скрывавшей ни единого изгиба ее прекрасного тела. Он целовал ее шею, вспоминая то ощущение, когда она лежала под ним, и те чувства, которые он испытывал, овладевая ею.
 Ему хотелось все повторить, хотелось убедиться, что все это происходило наяву, а не приснилось ему.
 Шеймус стянул с ее плеча рукав ночной рубашки и поцеловал гладкую и нежную кожу. Тяжело дыша, он угадывал полные груди, скрывающиеся под этой рубашкой.
 Не выпуская ее плеча, Шеймус отступил назад и спустил второй рукав. По-прежнему глядя в зеркало, он следил, как рубашка медленно опускается на пол. Глядя на обнаженную Джульет, он затаил дыхание.
 Шеймус поцеловал ее и, избегая смотреть в глаза, отнес на постель. Он боялся, что, если посмотрит, она остановит его и ничего не произойдет.
 Он быстро разделся и лег, и только тогда посмотрел ей в глаза. Они ничего не говорили. Он касался ее нежно, благоговением, и их тела приближались друг к другу, готовые слиться воедино.
 Джульет отвечала на поцелуи, успокаивая его, так же как и он утешал ее. Шеймус повернулся на спину, ему надо было убедиться, что она хочет его.
 Джульет села на него, положив руки ему на плечи, и они смотрели друг на друга. Она не целовала и не ласкала его, просто опускалась, вбирая его в себя.
 Они замерли, пока Джульет не приподнялась и, едва вздохнув, снова опустилась, а Шеймус, обхватив ее ягодицы, установил ритм их дыхания, ритм любовного единения.
 Ее дыхание учащалось, как и ее движения. Шеймус застонал, но не осмеливался отвести от нее взгляд.
 Глаза Джульет наполнились слезами, но он не понимал почему. Он положил руки ей на бедра и еще глубже вошел в нее. Она по-прежнему смотрела ему в глаза, приближаясь к оргазму, и Шеймус поспешил сравняться с ней.
 Он протянул руку и погладил ее по щеке, Джульет упала на него, и они вместе испытали оргазм.
 Дрожь пробегала по его телу, и мир перестал для него существовать. Еще не придя в себя, Шеймус посмотрел в ее прекрасные глаза.
 – Выйдешь за меня? – спросил он, не думая о том, что говорит.
 Он уже просил ее руки, но на этот раз им двигало не чувство долга или вины, а только огромное желание услышать «да».
 – Негодяй, – прошептала Джульет, и он услышал горькую обиду в ее голосе. – Так вот для чего ты явился сюда. Хотел заставить меня выйти за тебя замуж?
 – Я… – Шеймус попытался сказать, что он здесь потому, что его тянуло к ней, и ничего больше, но это было неправдой.
 Он приехал, потому что не хотел, чтобы она принадлежала другому. Она должна была принадлежать только ему. Джульет, оттолкнув его, сползла с кровати.
 – Ты думал, что если снова переспишь со мной, я соглашусь быть твоей женой? Убирайся! – шепотом приказала она. Шеймус не мог пошевелиться. Гнев исказил ее лицо, и она толкнула его в грудь. – Убирайся!
 Он только смотрел на нее, не понимая, что же, черт побери, только что произошло, не понимая, как их любовь могла закончиться тем, что она кричала на него.
 – Ладно, тогда уйду я. – Джульет отошла от кровати и укутала свое прекрасное тело в шелковую простыню.
 Шеймус остановил ее.
 – Джульет? – Что он мог сказать ей?
 Она остановилась у двери и повернулась к нему.
 – Очень мило с вашей стороны сделать мне предложение, но, боюсь, я должна отказать вам, мистер Маккаррен. Видите ли, я уже заслужила скандальную репутацию, и теперь я вычеркиваю вас из своего списка, – она улыбнулась, – и могу заняться лордом Барксдейлом.
 Шеймус стиснул зубы и встал с постели.
 – Не делай этого, Джульет.
 Она приложила ладонь к уху.
 – Простите, я, должно быть, не расслышала. Мне показалось, что это говорит ревнивый муж. Но ведь вы мне не муж. – Джульет склонила голову набок. – Не так ли, Шеймус?
 Прежде чем она оставит его ради Барксдейла, мистер Маккаррен постарается нанести удар.
 – Ну, у тебя есть всего одно качество, чтобы заинтересовать светских развратников.
 Леди Первилл посмотрела на него, ее густые длинные волосы красиво рассыпались по голубой простыне, которой она прикрывала грудь.
 – Ты умна, хотя и некрасива.
 У нее раскрылся рот, и Шеймус понял, что ударил по больному месту. Ее ясные синие глаза налились слезами, и он увидел, как глубока нанесенная им рана.
 Он стоял, голый, перед ней, не в состоянии пошевелиться от стыда за свои слова и сознания своей вины и тем более утешить ее. Джульет ушла. Шеймус пошатнулся, дрожавшие ноги не держали его, и опустился на постель. Обхватив голову руками, он, потрясенный случившимся, уставился в пол.
 Двадцать шесть лет он прожил в одиночестве, чувствуя себя не на своем месте в этом мире. И лишь когда встретил Джульет Первилл, обнаружил, что существуют и другие люди, подобные ему, и радость и душевный подъем от этого открытия невозможно было измерить.
 И только держа в своих объятиях Джульет, он по-настоящему понял, что эта женщина создана для него. Бог создал ее равной ему по уму и духу. А что сделал он? Бросил ее прямо в объятия другого мужчины.
 Мистер Маккаррен подумал, что у него нет шансов встретить другую женщину, обладающую умом, не уступающим его, и Джульет это знала. Он грустно рассмеялся, чувствуя, как горечь обжигает горло и к нему возвращается знакомое ощущение холодной пустоты и вечного одиночества.




 Глава 31


 Прошло два дня с тех пор, как они покинули город, и сейчас Джульет сидела с матерью в гостиной, глядя в окно на луну.
 Она вздохнула уже в сотый раз, и графиня нарушила двухдневное молчание:
 – Ты ему сказала?
 – Что? – Джульет не глядя перевернула сфаницу газеты.
 – Что ты его любишь.
 – Я не люблю его. – Она перевернула следующую страницу, так и не прочитав ее.
 – Конечно, любишь. Ты даже не спросила, о ком я говорю.
 – Я не влюблена в Шеймуса Маккаррена.
 – Тогда почему ты поехала к нему?
 – О чем ты говоришь, мама? – Джульет, смутившись, подняла глаза.
 – Когда ты сбежала от похитителей, ты поехала к нему. – Мать с упреком посмотрела на нее. – Не ко мне, не к Фелисити…
 – Он работает на министерство. И логично…
 – Ерунда. – Графиня опустила глаза на свое вышивание. Джульет не ожидала от матери подобной грубости. – Мы обе знаем, почему в тот день ты поехала к нему и почему ты сбежала в деревню. Ты боишься.
 – Я не боюсь мистера Маккаррена.
 – Боишься своих чувств к нему, глупышка, – наставительно, но ласково сказала мать. – Ты так боишься, что он не ответит на твою любовь, что сбежала в деревню.
 Да, она влюблена в него, и довольно давно, но такие мужчины, как Шеймус Маккаррен, не любят таких женщин, как она.
 – Мама, я не хочу говорить об этом. Это причиняло слишком сильную боль.
 Джульет взглянула на картинки, рекламирующие весенние моды, и попыталась отвлечься. Бальные платья, амазонки, повседневные платья… утренние туалеты. Она начала читать.
 – Когда нас навестит Фелисити?
 – На следующей неделе. – Мать выдернула нитку.
 – Может быть, мы устроим бал, когда она приедет?
 – Если это отвлечет твои мысли от мистера Маккаррена. – Графиня посмотрела ей в глаза, и Джульет отвела взгляд.
 Она перевернула страницу и поморщилась.
 – Мама, ты только послушай! – Джульет начала читать описание платья, изображенного на картинке: – «Модистка мадам Мария встречает весну в этом великолепном платье, в котором мода сочетается с его назначением. Множество воланов из первосортного муслина отделаны тончайшей яркой шелковой лентой. Прогуливаясь в этом платье у Серпентайна, вы заставите всех смотреть только на вас. При исполнении этого фасона могут использоваться все разнообразия тканей, подходящих для весны. Приходите, пожалуйста, к мадам Марии, и вы первыми в Лондоне наденете платья, сшитые по самой последней моде». Ты не замечаешь ничего странного? – спросила Джульет, глядя на статью.
 – Мадам Мария, не так ли? – Графиня еще раз сделала стежок бледной шелковой нитью. – Бедная женщина, безусловно, иностранка, которая коверкает наш язык, навязывая свои товары бедным доверчивым провинциалкам, жаждущим приобрести модные городские веши.
 – Что ты подразумеваешь под «коверкает наш язык»? Мать подняла глаза от вышивания с таким видом, будто она плохо воспитала свою дочь.
 – Ну, дорогая, никто не говорит «все разнообразия тканей», это раз. Любая леди с минимальным образованием напишет «все разнообразие тканей». В данном случае «разнообразие» уже включает понятие множественности, поэтому зачем говорить «разнообразия», если только женщина не иностранка, не знающая тонкостей английскою языка.
 – Что? – переспросила леди Первилл.
 Но графиня уже утратила интерес к этому разговору и занялась своим сложным рукоделием.
 – Я сказала, мадам Мария, несомненно, иностранка, скорее всего итальянка, незнакомая с тонкостями английского языка.
 «Все разнообразия тканей». Джульет смотрела на абзац и думала. «Все разнообразия тканей».
 – Мама, брось мне карандаш, – вдруг взволнованно попросила она.
 – Я не бросаю вещи, Джульет. – Графиня углубилась в работу: она накалывала иглой на полотне метки, нанесенные карандашом, который держала в рабочей корзинке. – Если ты желаешь…
 – Брось мне карандаш, мама! – крикнула Джульет, и мать подняла голову, услышав в ее голосе необычное волнение.
 Их взгляды встретились, и графиня, взяв карандаш, бросила дочери. Та на лету подхватила его и, не меняя позы, дрожащими руками принялась за работу.
 Не обращая внимания на мать, она быстро пробегала глазами от одной буквы к другой и от одного слова к другому. Она вспомнила о Шеймусе, который характеризовал шифровальщика как «приверженца порядка».
 Человек, применявший «код Э», обладал дисциплинированным умом, он создал простую систему шифра, которую практически невозможно было обнаружить.
 Джульет просмотрела текст еще раз и прошептала себе под нос: «Ничего удивительного, что Шеймус находил только сигнальные буквы». Она взглянула на мать:
 – Мама, я должна вернуться в Лондон. Будь добра, пошли мои вещи Фелисити.
 – Ты же не уедешь прямо сейчас? – ужаснулась графиня. – Сейчас глубокая ночь.
 – Десять вечера, мама, и если я уеду сегодня, то буду в Лондоне завтра вечером. – Она поцеловала графиню в щеку. – Не беспокойся, я возьму с собой батальон слуг, которые будут меня охранять.
 – О слугах я и беспокоюсь, – насмешливо подняла брови мать.
 Энигма сидела за игральным столом и, когда в заведение вошел Шеймус Маккаррен, мысленно улыбнулась.
 – А, мистер Маккаррен, – сказал Янгблад. – Садитесь, мы как раз начинаем.
 Карты летали над столом, и мадам Ришар, заглянув в карты любовника, наблюдала за выражением лиц сидевших за столом мужчин. У старого джентльмена шансов не было, молодой думал, что выиграет, толстый мужчина сомневался, а мистер Маккаррен…
 Вот этого она не знала.
 Ее охватил азарт, и Энигма нажала двумя пальцами на бедро Янгблада, догадываясь, что не этой картой ему следовало ходить. Он выбросил карту, которую она приказала, а мистер Маккаррен слегка приподнял бровь.
 Шеймус забрал взятку и выложил вторую карту, а Энигма боролась со своим воображением, рисовавшим его красивые руки, ласкающие ее тело. Влечение к человеку, взломавшему ее код, начинало мешать ей в момент, когда это было совершенно не к месту.
 Но она ничего не могла с собой поделать.
 Мадам Ришар прижала к бедру Янгблада четыре пальца и смотрела, как светятся умом золотистые глаза человека, сидевшего напротив. Она смотрела на его полные губы, аккуратно подстриженные виски. Этот человек любил власть, и она более чем охотно покорилась ему.
 Он возбуждал ее. Энигма опустила руку и погладила любовника между ног. Его зеленые глаза устремились на нее, но когда он увидел, как она смотрит на Маккаррена, от вспыхнувшего гнева у него на скулах заходили желваки.
 Энигма прижала к его бедру три пальца и, улыбаясь, ласкала его, зная, как ему это нравится. От удовольствия ему захотелось закрыть красивые глаза, и он не сразу выставил свою карту.
 Она снова перевела взгляд на Маккаррена, который рассеянно смотрел куда-то вдаль.
 – Не следует ли нам заново отделать эту комнату, мистер Маккаррен?
 – Нет, конечно, – ответил тот, обращаясь к прекрасной хозяйке «Данте», но не спуская глаз с невысокого человека с забинтованной головой. Некое сомнение возникло у него, затем оно укрепилось, вызывая тревогу, от которой он похолодел. Шеймус попытался отмахнуться от навязчивой мысли, но тревожное ощущение нарастало, и наконец он спросил этого крепкого коротышку:
 – Вы здесь работаете?
 – Да, сэр, – ответил тот, и как только Шеймус услышал валлийский акцент, он понял, что его встревожило. Этот валлиец был тем самым человеком, который, как рассказала Джульет, спас ее.
 Мистер Маккаррен сделал глубокий вдох, стараясь не выдать своего волнения: этот человек, стоявший рядом, служил в «Данте». Но чем дольше Шеймус оставался за столом, тем сильнее чувствовал на себе тяжелый взгляд Янгблада. Взгляд человека, похитившего Джульет, намеревавшегося убить ее.
 – Не помешало бы выпить бренди. – Шеймус улыбнулся, всеми силами стараясь сохранить самообладание и не застрелить хозяина игорного дома на этом месте.
 Но, отомстив за похищение Джульет, он ничего не добьется. И, начиная следующую партию, он обдумывал другую, более сложную, игру.
 – Хорошо сыграно, мистер Янгблад, – похвалил Шеймус своего противника, который скрывал гнездо французских ядовитых змей в этом логовище зла.
 – Я никогда еще не получал комплиментов за то, что отобрал у человека деньги.
 – Это комплимент не за то, что забрали мои деньги, мистер Янгблад, – ответил он создателю «кода Э». – А за то, что обыграли меня.
 Любовница хозяина улыбнулась, а Шеймус внимательно присмотрелся к тому, что окружало его. Он оглядел комнату, оглядел влиятельных людей, сидевших вокруг него. Еще полдюжины таких же находились наверху.
 «Данте» – идеальное место для шпионской деятельности.
 Одурманить джентльменов из высшего общества и парламента вином и женщинами, а затем воспользоваться их состоянием и передать полученную от них информацию во Францию.
 Но, глядя на мистера Янгблада, непревзойденного игрока в карты, Шеймус понял, что лорд Харрингтон был не единственным, кого принудили служить интересам Франции. Найдутся и другие, шантажировать которых можно было множеством их позорных проступков, наименьшим из которых был карточный долг.
 – Боюсь, на сегодня я закончил. – Мистер Маккаррен встал, и любовница Янгблада спросила:
 – Неужели она вас уже ждет?
 Раздраженный и подавленный, Шеймус встретил взгляд холодных сине-фиолетовых глаз мадам Ришар.
 – К сожалению, меня никто не ждет.
 – Ни одна леди? – Владелица борделя подняла бровь. – Здесь у нас, мистер Маккаррен, нет леди, но наверняка вам кто-нибудь понравился бы.
 Женщина приняла соблазнительную позу, и Янгблад резко повернулся в ее сторону, а она продолжала с похотливо-задумчивым видом улыбаться Шеймусу.
 – Хотя «Данте» предоставляет неплохие развлечения, боюсь, это не то, к чему я привык.
 Глаза Янгблада словно кинжалы впились в мадам Ришар.
 – Вот видишь, моя дорогая, – сказал он, – мистер Маккаррен предпочитает настоящих леди, а не второсортных шлюх.
 – Если позволишь, – сказала любовнику Энигма, вставая, – я пойду заработаю для тебя немножко денег.
 Трое джентльменов, сидевших за столом, вскочили, чтобы воспользоваться редкой удачей, но хозяйка борделя подозвала вездесущего главу охраны.
 – Мистер Коллин, – сказала она, и Шеймус с удивлением посмотрел в полные ярости глаза мистера Янгблада. – У нас есть наверху свободная комната?
 – Да, мадам Ришар.
 – Проводи меня.
 И они исчезли из виду.




 Глава 32


 Фокон и герцог Гленбрук играли в шахматы в отдельном кабинете клуба «Уайте», когда в дверь постучали, и Фокон вопросительно взглянул на партнера.
 Молодой герцог пожал широкими плечами и, посмотри на дверь, сказал:
 – Войдите.
 Но вместо лакея с донесением, которого ожидал Фо-кон, в дверях появилась фигура белокурого маркиза Шелтона.
 – Простите, что беспокою вас, – сказал, закрывая за собой дверь, маркиз, прекрасно знавший, как и остальные члены светского общества, что этим двоим нельзя мешать, когда они наслаждаются своей еженедельной игрой.
 – Как я понимаю, это важно? – спросил Фокон, поворачиваясь к нему.
 Йен Шелтои был сильной личностью не только физически, но и морально, и Старик одобрял близкую дружбу этих двух молодых людей.
 – Да, – маркиз опустился в свободное кресло и посмотрел на Фокона, – думаю, что это так.
 – И что дальше? – спросил герцог.
 – Я пришел, чтобы рассказать вам, как восхитительно я провел уик-энд. – Йен улыбнулся герцогу, который с удивлением посмотрел на него, и сказал: – Холостяк никогда не должен рассказывать женатому человеку о своих похождениях, особенно о восхитительных похождениях. Но это, думаю, заинтересует нашего лорда не меньше, чем и тебя, герцог.
 Фокон оживился:
 – Так расскажи нам о своем уик-энде, Шелтон.
 – Это началось с поездки в имение лорда Харрингтона…
 – Того мерзавца, что опозорил Джульет Первилл? – прорычал герцог, а Йен протянул Старику свое приглашение.
 – «Встреча умов»? – спросил Фокон, они оба уже не обращали внимания на герцога. – Так что это, черт побери, значит?
 – Вот это я и хотел узнать.
 – И что же ты выяснил? – спросил старый лорд. Маркиз поднял светлые брови.
 – Я не совсем уверен. Перед обедом нас провели в гостиную, и лорд Харрингтон нам сказал, что целью проведения «первого из многих предстоящих собраний», – здесь уже Фокон поднял бровь, – было предоставление возможности влиятельным членам общества приехать сюда и в соответствующей удобной обстановке обсудить проблемы, стоящие перед нашей великой нацией.
 – Что же вы обсуждали? – с любопытством спросил герцог.
 – Все, начиная с Наполеона и кончая излишками зерна.
 Фокон на минуту задумался, а затем спросил:
 – А как выглядел Харрингтон?
 – Очень заинтересованным, – маркиз взглянул на него, – что было довольно странно, поскольку он не посетил ни одного заседания парламента за все время моего пребывания там.
 – Я тоже никогда его там не видел, – подтвердил Гленбрук.
 – Но это еще не все, – продолжил Шелтон. – Когда я зашел в отведенную мне комнату, я обнаружил там хорошенькую горничную, ожидавшую меня, чтобы согреть мою постель. Болтливая малышка Майра хотела разузнать все обо мне и палате лордов, одновременно снимая с меня штаны.
 – Принес себя в жертву отечеству, не так ли, Йен? – улыбнулся герцог, украдкой взглянув на Фокона.
 – Господи, нет. – Маркиз рассмеялся. – Я понял, что она заманивает меня, как только вошел в комнату.
 – Профессионалка? – предположил Фокон.
 – По тому, как она вела себя, я в этом не сомневаюсь, – сказал Йен. – Но почему так разговорчива?
 – Хороший вопрос, – заметил герцог.
 – Я проверю лорда Харрингтона, эту горничную тоже. Ты сказал, эту девушку зовут Майра?
 – Майра, – подтвердил Шелтон. – Каштановые волосы, темно-синие глаза и родимое пятно на правой груди.
 Герцог поднял бровь и насмешливо добавил:
 – В поте лица трудишься во имя свободы?
 – Ты меня знаешь, ваша светлость, – сказал маркиз. – Все ради короны.
 – Меня беспокоит, не свалится ли твоя корона. – Гленбрук рассмеялся, а Фокон ухмыльнулся. – Это больше касается фамильных драгоценностей, полагаю.
 Маркиз, твердо сжав губы, сердито смотрел на могущественного друга, а мысли Старика вернулись к причине, заставившей Йена Сент-Джона прийти к нему.
 – «Встреча умов»? – размышлял старый лорд, как будто они не отвлекались от темы.
 Единственным вопросом оставалось, чей ум скрывался за идеей о встрече у лорда Харрингтона? И что хотел узнать этот ум?




 Глава 33


 Энигма стояла, разведя руки в стороны, когда дверь в ателье мадам Марии распахнулась, сопровождаемая неистовым звоном колокольчика, висевшего под потолком.
 Она оглянулась, чтобы посмотреть на бесцеремонное вторжение, как раз в ту минуту, когда гостья отдавала распоряжение своему лакею оставаться за дверью. Мадам Мария торопливо записала последнюю мерку, которую сняла со стройной талии Энигмы, и только тогда подняла голову.
 – Извините, мадам Ришар. – Модистка произнесла эти слова с вульгарной итальянской интонацией, как будто звуки исходили из глубины ее живота.
 Энигма кивнула и затем посмотрела на девушку, помешавшую им.
 Та явно была маловата ростом, чтобы производить столько шума. Ее английское происхождение выдавали светлая кожа и ясные глаза. Ее даже можно было назвать хорошенькой.
 – Бонжур, мадам Мария, – сказала гостья, и Энигма опустила руки, предчувствуя длинный и пустой разговор.
 – Добрый день, леди Джульет.
 Мадам Ришар резко обернулась и уже внимательнее посмотрела на девушку. И это с ней спал блистательный Шеймус Маккаррен?
 Невероятно!
 Джульет повернулась к Энигме и извинилась:
 – Простите, я помешала вашей примерке.
 Мадам Ришар расправила тугой шелк на своей, как она хорошо знала, изумительной фигуре.
 – Модистка в вашем распоряжении, моя дорогая, – ответила Энигма совершенно искренне. – Я никуда не спешу.
 Девушка снова обратилась к Марии, торопясь закончить свое дело:
 – Я хочу спросить, не могла бы я посмотреть ваши рекламные картинки за последний месяц? – Мария с недоумением подняла брови, а леди Джульет поспешила объяснить: – На одной из ваших картинок я видела прелестное платье, которое я хотела бы купить, но я не могу вспомнить, в какой это было газете.
 – А да-да – Мадам Марья протянула гостье стопку газет и вернулась к Энигме, чтобы снять остальные мерки.
 – A кто пишет текст для рекламы ваших платьев?
 – Я нанимая какого-то тощего человека в редакции – Модисттка продолжала работу, а мадам Ришар стояла краем глаза следя за леди Дхульет.
 Девушка читала газету, шевеля губами. Но только когда Джульет начала пальцем что-то отмечать на страницах, Эгнигма поняла, что делала эта женщина.
 Она считала.
 Мадам Ришар присмотревшись, пыталась прочитать по губам леди Джульет, как та считает до десяти, еще и еще раз Джульет перевернула страницу и продолжила подсчеты Чем больше она пыталась вникнуть в слова, тем ближе подносила газету к глазам. Но вот девушка улыбнулась, и своим женским чутьем, внутренним зрением Энигма поняла, чем она привлекает Шеймуса Маккаррена.
 Сердце мадам Ришар билось в тревожном возбуждении, ибо она находилась в двух шагах от разоблачения.
 – Мадам Мария шьет очень красивые платья, не правда ли? – Энигма не могла удержаться и не заговорить с дамой, такой же умной, как и она сама.
 Леди Джульет посмотрела на нее, словно сомневаясь, что вопрос относится к ней.
 – Да, очень красивые – Она улыбнулась и спросила занятую делом модистку – Можно мне взять вот эти?
 Мадам Мария пожала плечами, польщенная комплиментами.
 – Конечно, берите сколько xoтите.
 – Очень вам благодарна, мадам Мария – Джульег торжествующе улыбнулась и, будучи хорошо воспитанной английской леди, попрощалась с Энигмой – До свидания.
 – До свидания – Мадам Ришар улыбнулась и добавила – Вы леди Джульет Первилл, если не ошибаюсь?
 – Да – Девушка остановилась на пороге, она была удивлена – Простите, но разве мы знакомы? – спросила она, и уважение, которое почувствовала к ней Энигма, возросло.
 – Нет, мое имя – мадам Ришар, – любезно ответила она – И может быть, теперь, когда мы познакомились, мы еще встретимся?
 – Да, может быть – Леди Джульет, перед тем как выйти, взглянула на нее, а потом перевела взгляд на модистку – Еще раз благодарю вас, мадам Мария – И вышла.
 Дверь закрылась, и Энигма усмехнулась, прикидывая, какую пользу она извлечет из этой информации и, что важнее, какую пользу она извлечет из Джульет Первилл.
 – Мистер Хабернети, вы не представляете, как я рада вас видеть.
 – Добрый день, леди Джульет – Джеймс улыбнулся, ему было приятно снова увидеть ее – А где ваша охрана? – спросил он.
 – Я оставила их у входа, но у меня нет времени для объяснений – Она подошла к столу Шеймуса и быстро пересмотрела его бумаги – Думаю, что я, возможно, узнала нашего французского шифровальщика.
 – Неужели? – Секретарь был потрясен.
 – Да – Джульет постаралась не рассердиться на него за то, что его удивили ее умственные способности – И последнее, что мне сейчас нужно, это проверить некоторые вещи, прежде чем я представлю свое открытие Фокону, иначе я никогда не вернусь в министерство.
 – О, я понимаю. – Мистер Хабернети кивнул. – Нельзя допустить ошибку, и если вы меня простите, то я скажу, что считал несправедливым ваше увольнение.
 Джульет сжала кулаки и не позволила себе заплакать.
 – Нет, почему же, мистер Хабернети, я ничего не имею против вашего высказывания. – Преданный ей секретарь покраснел, и Джульет спасла его от смущения: – А теперь у нас есть два часа на подготовку.
 – К чему?
 – К нашей встрече с создателем «кода Э».
 – Я думаю, что установил личность нашего шифровальщика. – Шеймус посмотрел на герцога Гленбрука, затем на Фокона, которых отыскал в их личном кабинете в клубе «Уайте».
 – Благодарю вас, мистер Маккаррен, но мы уже знаем, кто этот человек. – Фокон подвинул пешку и, не поднимая от доски глаз, сказал: – Лорда Харрингтона нашли мертвым в его городском доме всего три часа назад. Он умер от передозировки опия. Смерть негодяя не удивила никого из тех, кто его знал, но меня поразила гибель поверенного лорда Харрингтона, которого растерзала пара псов.
 – Поверенный умер? – ужаснулся Шеймус.
 – Был разорван на куски у дверей его дома, – вздохнул Фокон. – Эта смерть наводит на мысль о соучастии поверенного в предательстве лорда Харрингтона.
 – Мы также получили сведения о нескольких собраниях по уик-эндам, на которых влиятельных джентльменов просили высказать их точку зрения на политику, проводимую Великобританией.
 Шеймус покачал головой:
 – Прошу прощения, но вы ошибаетесь в отношении лорда Харрингтона.
 – Что дает вам основание так думать? – Герцог пронзил его острым, холодным как сталь взглядом.
 – Около месяца назад лорд Харрингтон проиграл в карты свой городской дом лорду Первиллу.
 – Да, мистер Маккаррен, нам все известно, – нетерпеливо перебил его Фокон.
 Шеймуса это не смутило, и он продолжал:
 – Но вам, может быть, неизвестно, как называется место, где была заключена эта сделка. Весьма приличный игорный дом под названием «Ад Данте».
 – Я это знаю, – подтвердил герцог.
 Шеймус поперхнулся, он не мог понять, откуда Глен-бруку все известно.
 – Я сам часто посещаю именно этот притон, потому что владелец притона, некий мистер Лукас Янгблад, единственный во всем городе игрок, достойный быть моим соперником.
 – Продолжайте, – сказал Фокон, понимая, что мистер Маккаррен нуждается в поощрении.
 – Несколько недель назад я, как и лорд Харрингтон, был в «Данте». – Шеймус презрительно усмехнулся. – Если мистер Янгблад играл не хуже меня, то лорд Харрингтон был жертвой.
 – И это значит?.. – Герцог хотел ясности.
 – Это значит… – взял на себя объяснения Фокон, – мистер Янгблад обобрал этого дурака и прибрал к рукам его имение.
 – Не сомневаюсь, что поверенный был замешан в этой передаче собственности, и это объясняет, почему и Харрингтон, и его поверенный так своевременно умерли.
 – Как раз вчера я отправил представителя министерства допросить поверенного лорда Харрингтона.
 – Представьте, какой поток информации проходит через «Данте» – Шеймус перевел взгляд с одного на другого – Шантаж, пьянство, секреты, шепотом выданные внимательным шлюхам.
 Герцог смотрел на Фокона, вероятность страшных, губительных последствий тревожила его.
 – Я сейчас же пошлю своих людей в притон, – сказал Старик.
 Шеймус кивнул.
 – А я буду у себя в кабинете, просмотрю свои бумаги, поищу то, что подтвердит мои предположения.
 Герцог встал, давая понять, что разговор окончен.
 – А я поговорю с премьер-министром.




 Глава 34


 В два часа пополудни в «Данте» было пусто. Энигма закончила письмо императору и запечатала его своим личным штемпелем, на сургуче было видно изображение стрел Она спрятала письмо с бесценной информацией и перешла к другим делам.
 – Вы перевели деньги так, как я вам сказала, мистер Мэтьюз?
 – Да, мадам Ришар – Клерк вытянул голову, как испуганная черепаха из-под панциря – Все сделано точно так, как вы приказали.
 – Отлично, мистер Мэтьюз, потому что это очень большие деньги, и если бы я хоть на минуту подумала, что вы присвоили…
 – О нет, мадам Ришар. Я бы никогда этою не сделал, – запротестовал клерк, и она, взглянув в тусклые маленькие глазки, ему поверила.
 – Вы поедете с нами до Гаид-парка, там переложите ваш багаж в карету, отправляющуюся в Шотландию, как и было оговорено – Затем, как будто нечаянно вспомнив, она спросила – Я не сомневаюсь, что вы сделали и то другое дело, да?
 – Да «Данте» приносит такую прибыль, что застраховать заведение было довольно просто. У нас есть несколько джентльменов, постоянных посетителей, которые более чем охотно предоставили требуемые поручительства.
 – Отличная работа, мистер Мэтьюз – Энигма наградила его сияющей улыбкой, и клерк покраснел от смущения – Да, и скажите мистеру Коллину, что я хочу до отъезда с ним поговорить.
 Поверенный вышел, и почти тут же безотказный телохранитель открыл дверь в ее кабинет Она с улыбкой подошла к нему и сразу же положила руку на его тугие ягодицы.
 – Ты готов начать дело в другом месте, дорогой, или ты все еще сердишься на меня из-за Янгблада?
 Мистер Коллин улыбнулся, и мадам Ришар позволила ему поцеловать и обнять ее.
 И тут же, освободившись из его рук, она сказала.
 – Когда ты закончишь здесь, я буду ждать тебя в карете.
 Энигма в последний раз вышла из дверей притона, не испытывая при этом ни малейшего сожаления. Она заработала здесь огромную сумму, а теперь в обмен за британские тайны получит от французов такие деньги, что может удалиться от дел и вести жизнь очень богатой женщины.
 Но Энигма знала, что этого не будет.
 Ею владела страсть к игре, в которой она делала деньги на мужчинах, недооценивавших ее, и занималась любовью с теми, кто понимал ее. Это была идеальная жизнь для такой женщины, как она, но каждая игра неизбежно должна закончиться, чтобы можно было начать новую.
 Мадам Ришар расположилась на подушках кареты, рядом сидел ее клерк, а напротив – любовник, мистер Янгблад. Все трое молчали, глядя на «Данте», в ожидании мистера Коллина, Однако если мужчины смотрели на входную дверь, то Энигма – на окно своего кабинета.
 Красные занавески затрепетали, охваченные языками оранжевого пламени, разожженного Джеком. Она улыбнулась, а из дверей самого прибыльного притона вышел ее покорный телохранитель и направился к карете.
 Джек Коллин втиснулся в карету, уселся рядом с красавчиком мистером Янгбладом и, ударив кулаком в крышу, крикнул:
 – В Гайд-парк!
 Карета не спеша двинулась вперед, и Энигма улыбнулась сидевшему напротив мистеру Янгбладу. Позади них слабо слышались крики «Пожар!», но их это уже не интересовало.
 Огонь грозил уничтожить «Данте», а с ним и половину домов, расположенных на этой улице, но попытки погасить его оказались бесплодны.
 – Ну а теперь, когда мы все вместе, полагаю, нам лучше всего пересмотреть наши действия. – Они приближались к Гайд-парку, и мадам Ришар продолжала разговаривать со своими преданными слугами: – Мистер Мэтьюз решил все финансовые вопросы, связанные с нашим переездом, и теперь поедет в Шотландию, где, выждав три дня, сядет на наш корабль.
 – Да, мадам Ришар, – сказал клерк, чтобы показать, что он хорошо понял ее указания.
 Карета въехала в парк и остановилась в его лесистой части, где они должны были ждать экипаж для мистера Мэтьюза.
 – Единственное затруднение, которое я вижу… – она повернулась к своему талантливому клерку, – это деньги, которые у меня украли.
 Маленький клерк побледнел, увидев, как мистер Коллин достал нож и уставился на него.
 – Нет!
 – Мне очень не нравится, когда меня грабят, мистер Мэтьюз. – Энигма сделала знак мистеру Коллину. – И я не потерплю воровства, – сказала она, а ее телохранитель, не переставая улыбаться, замахнулся и всадил нож в левый бок мистера Янгблада.
 Клерк, глядя на убитого, сидевшего напротив, едва не потерял сознания.
 – Выслушайте меня, мистер Мэтьюз, – вкрадчиво заговорила Энигма, не давая ему упасть в обморок. – Вы важный человек в моем деле, и я высоко ценю ваши труды. – Она улыбнулась. – Поэтому с этой минуты я бы хотела увеличить ваше жалованье на один фунт в неделю.
 Поверенный посмотрел на труп мистера Янгблада, а затем на человека, который убил его.
 – Это такая… щедрость с вашей стороны, мадам Ришар.
 – О, вы заработали каждый пенни этой прибавки, мистер Мэтьюз. – Она взглянула на Джека, ожидая от него подтверждения. – Разве он не заработал, мистер Коллин?
 – Да, – неохотно согласился телохранитель, глядя в окно.
 Приехала вторая карета, и мистер Мэтьюз метнулся к двери, но Энигма остановила его:
 – Не забудьте подождать три дня, прежде чем садиться на наш корабль. – Клерк кивнул и ступил на землю. – И, мистер Мэтьюз, если вы разочаруете меня… – Ее холодные сине-фиолетовые глаза снова потеплели. – О, ведь вы не разочаруете меня, Эдгар.
 – Я никогда и не думал об этом, мадам Ришар. – Клерк поклонился, умирая от страха. – Три дня?
 Энигма улыбнулась.
 – Три дня.
 Мистер Коллин закрыл дверцу кареты.
 – Он там будет, – сказал Джек, вытирая кровь со своего ножа.
 – Я знаю, – сказала она и перешла к другому делу: – Который сейчас час?
 – Половина четвертого.
 Энигма вздохнула.
 – И чем мы займемся в эти проклятые полчаса?
 Телохранитель улыбнулся, и она засмеялась.
 – Ты же не можешь всерьез предлагать заняться сексом в одном экипаже с трупом мистера Янгблада?
 У него загорелись глаза, и его жар передался ей.
 – Я не мог ничего другого придумать.
 Мадам Ришар смерила его взглядом и начала расстегивать плащ.
 – А ты мстительный мерзавец, а, Джек?
 – Да, но по мстительности мне далеко до тебя, – сказал он, и восхищение звучало в каждом его слове.
 Шеймус спешил в министерство в надежде застать там своего секретаря Джеймса Хабернети прежде, чем тог уйдет домой.
 – Джеймс! – Открывая дверь, позвал мистер Маккаррен, но в кабинете никого не было.
 Он огорченно вздохнул и подошел к своему столу, достал все папки с материалами по «коду Э» и начал разбирать их в поисках доказательств причастности к этому делу самоуверенного мистера Янгблада. Ему понадобился карандаш.
 Шеймус пошарил в ящике своего стола и, ничего не найдя, взглянул на небольшой столик Джульет. Завтра его уберут, и он больше не будет каждый раз, входя в эту комнату, страдать от того, что потерял ее.
 Но столик все еще стоял здесь, и мистер Маккаррен не сомневался, что в одном из ящичков Джульет хранила множество карандашей. Он встал и заставил себя пройти в ее часть комнаты, где, как и в его сердце, оставались следы ее пребывания.
 Заглушив сердечную боль, Шеймус начал поиски, как вдруг что-то привлекло его внимание. Он взял газету и увидел торопливый почерк Джульет. Волосы зашевелились у него на затылке.
 Она что-то обнаружила, сделала неразборчивые пометки на буквах в рекламе весеннего платья, но Шеймус ничего не мог понять. Он снова прочитал описание этого платья, пытаясь уловить ход мыслей Джульет, убедиться, что и он обладает блестящими умственными способностями, не меньшими, чем у нее.
 Но, будучи не в состоянии разгадать этот код, он подумал о криптографе, создавшем «код Э»… порядок и дисциплина. Мистер Маккаррен сделал еще попытку и снова потерпел поражение. Он начал впадать в панику и тут подумал о том, что заставило Джульет прийти в министерство. Она пыталась в одиночку поймать шпиона, потому что Шеймус никого не дал ей в помощь.
 Итак, еще раз. Поставив себя на место леди Первилл, он представил себе, что обладает ее математическими способностями. Числа. Он начал считать. Один, три… Порядок и дисциплина. Пять…
 Напряжение Шеймуса росло, он досчитал до десяти и обнаружил слова: «Встретите… у… Серпентайна… головы… для первое».
 Сегодня было первое февраля. Ему оставалось лишь предположить, что встреча произойдет сегодня и что Джульет намерена присутствовать на этой встрече. Ей грозит опасность. Оборвав золотую цепочку, мистер Маккаррен выхватил из кармана жилета часы. Без пяти минут четыре.
 – Боже, нет! – Шеймус отшвырнул рекламу и бросился в конюшню.
 Его лошадь только начинали расседлывать. Шотландец оттолкнул конюха и схватил поводья. Вскочив в седло, он помчался к парку, к Джульет.
 Шеймус пытался сосредоточить внимание на дороге, найти кратчайший путь к Серпентайну, но он ни о чем не мог думать, кроме как о Джульет. Если с ней что-то случится… Он не представлял себе жизни без нее. Мысль об одиночестве, непонимании была невыносима.
 Но он думал не только о ее душевных качествах. Перед ним возникало ее лицо, ее восхитительный веснушчатый носик, ее прекрасные глаза, ее губы. У Шеймуса сжималось сердце, когда он вспоминал, как целовал эти губы, как они занимались любовью…
 Он был влюблен в нее, и если что-нибудь случится с его Джульет…
 Колокол на башне пробил четыре часа. Сердце Шеймуса стучало чуть ли не громче, чем копыта его лошади. Он боялся потерять ее.
 Шеймус знал: если Джульет погибнет, он никогда уже не будет жить полной жизнью.




 Глава 35


 Джульет приехала в Гайд-парк с мистером Xaбернети, и сейчас, стоя рядом с ним, пыталась подавить все возраставшее тревожное предчувствие. Она приехала сюда, чтобы поймать шпиона, доказать Шеймусу и Фокону, что вполне заслуживает места в министерстве иностранных дел.
 – Давайте сядем на эту скамью, – шепнула леди Первилл своему верному коллеге. – Отсюда прекрасно виден Серпентайн.
 – Хорошо, – согласился Джеймс, и они сели. – Я предупредил вашего кучера, чтобы он был готов уехать в любую минуту.
 – Спасибо, мистер Хабернети, – сказала Джульет, глядя в добрые глаза этого человека. – Спасибо, что поехали со мной, а не пошли к его светлости.
 – Леди Первилл, – секретарь усмехнулся, – я бы ни за что не пропустил момента, когда вы возьмете верх над мистером Маккарреном, а кроме того, его светлость велел мне присматривать за вами.
 – В самом деле? – удивилась она.
 – Несколько недель назад. Но со слугами мистера Маккаррена, сопровождавшими вас, не было такой необходимости.
 Джульет усмехнулась и взглянула на часы. Четыре часа. Она взглянула на другой берег Серпентайна, и тут раздалось настойчивое кряканье.
 Она увидела хорошенькую уточку, смотревшую на нее. Уточка крякнула, надеясь получить какой-нибудь еды, и другие утки начали собираться вокруг ее юбок. Первая утка снова закрякала, становясь все более недружелюбной, и Джульет махнула рукой: «Кыш!» Затем взглянула на мостик, перекинутый через пруд, на котором, к счастью, никого не было.
 Утки хором закрякали, некоторые вышли из воды, ожидая, что она их покормит. Несколько голов повернулись в ее сторону, и Джульет стало страшно.
 – Я отгоню их. – Мистер Хабернети встал и хотел разогнать их, но они расступались перед ним, как воды Красного моря, а затем бежали обратно к Джульет.
 Она вздохнула.
 – С этим ничего не поделаешь, мистер Хабернети. Животные всегда считали меня своей.
 Джульет наклонилась и, взяв горсть земли, подошла к воде. Полдюжины уток последовали за ней. Она раскидала по воде холодные комочки земли, и жадные уточки поплыли за ними.
 Отряхивая испачканные перчатки, леди Первилл смотрела на пруд, когда за ее спиной раздался приятный женский голос:
 – Кормите водоплавающих, леди Джульет?
 Она оглянулась и увидела красивую белокурую женщину, а спустя несколько мгновений поняла, с кем разговаривает.
 – Мы встречались у мадам Марии?
 – Правильно. – Дама улыбнулась. – Вы нашли платье, которое надеялись купить?
 – Да, – рассеянно ответила Джульет, глядя через ее плечо на Серпентайн. Как же зовут эту женщину? – Нет, боюсь, что не нашла.
 – Так, – сказала дама, готовая дать ей мудрый совет, и за ее спиной Джульет увидела высокого, крепкого мужчину, направлявшегося к ним. – Может быть, вы расскажете мадам Марии, как выглядело это платье, и она сошьет вам нечто подобное и даже лучше.
 – Да, – пробормотала Джульет, ее глаза широко раскрылись, когда этот верзила прошел мимо них и она увидела, что левая часть его лица была обезображена отвратительным шрамом. Это лицо она уже видела в редакции «Лондон геральд» за три дня перед тем, как «код Э» появился в их газете. – Это прекрасный совет. А теперь, извините меня, боюсь, что нас уже заждались.
 Джеймс поклонился, и леди наклонила голову.
 – Надеюсь, мы скоро встретимся с вами, леди Первилл.
 – Я тоже, – ответила Джульет и, взяв секретаря под руку, медленно пошла следом за мужчиной.
 Попался!
 Мужчина со шрамом остановился у мостика через Серпентайн и поздоровался с человеком старше его и намного ниже ростом. Любому, но только не ей, показалось бы, что на дорожках парка неожиданно встретились старые друзья.
 Но она-то знала правду.
 – Это он, тот со шрамом. Я видела его раньше в «Геральд», – шепнула она мистеру Хабернети, который наблюдал, как коротышка передал высокому сверток в обмен на полученное письмо. – Пойдемте за шифровальщиком. Мы должны помешать передаче информации. Француз нам не так уж важен.
 – Хорошо. – Джеймс согласился, и они, ускорив шаги, повернули налево.
 Человек со шрамом все дальше углублялся в парк, и Джульет начала опасаться, что они не смогут следовать за ним незамеченными. Она уже обдумывала запасной план, когда след свернул в сторону и они увидели чужой экипаж.
 – Бегите к нашей карете и скажите кучеру, чтобы он ехал через парк прямо сюда, – велела она Джеймсу, продолжая следить за Шифровальщиком. – Я прослежу, куда направится экипаж, и, если нам повезет, мы догоним его прежде, чем он выедет из парка.
 – Не думаю…
 – Я не могу бежать в этом платье. – Джульет заглянула в глаза секретарю. – Или вы сделаете это, или мы безвозвратно потеряем шифровальщика.
 Джеймс кивнул и бегом направился к месту, где стояла карета леди Первилл. Он не пробежал и пятидесяти ярдов, когда Джульет услышала, как за ее спиной щелкнул предохранитель пистолета.
 – Не будете ли вы так любезны присоединиться ко мне, леди Первилл?
 Повернувшись к красавице из ателье мадам Марии, Джульет нахмурилась. Открытие поразило ее. Только женщина могла додуматься использовать дамскую рекламу для передачи своих шифровок.
 – Вы?
 Дама улыбнулась, видя, что Джульет обо всем догадалась.
 – Да.
 Леди Первилл открыла рот, чтобы позвать Джеймса, но он уже возвращался, и в его глазах она увидела страх.
 – Пойдемте, – сказала дама, и Джульет ничего не оставалось, кроме как последовать к ее карете.
 Но когда они подошли к экипажу, леди Первилл обернулась, удивленная тем, что даму, казалось, совершенно не беспокоило, что мистер Хабернети упрямо бежит к ним. Он был футах в двадцати от нее, когда человек со шрамом вышел из-за дерева.
 Время остановилось. Джульет бросилась к Джеймсу, но было уже поздно. Верзила ударил его ножом в живот. И она уже ничем не могла ему помочь. Джеймс упал на колени и, прерывисто дыша, жадно хватал ртом холодный зимний воздух. Леди Первилл хотела подбежать к нему, но человек со шрамом схватил ее и потащил к экипажу.
 Он швырнул Джульет в карету. В ней уже сидела женщина из ателье мадам Мари, и он закрыл дверцу. Леди Первилл выглянула в окно и, заливаясь слезами, увидела, как упал Джеймс. Жизнь покидала его.
 Карета двинулась вперед, и на Джульет смотрели пустые глаза человека, сидевшего напротив. Он ухмылялся, глядя, как она плачет, и пленница не выдержала. Она ударила его ногой и еще добавила пощечину.
 Грубый мужлан схватил ее руку и больно сжал запястье, а сидевшая слева женщина рассмеялась:
 – Осторожнее с ней, мистер Коллин. Леди не такая кроткая, какой кажется.
 Леди Первилл повернулась к ней и сердито спросила:
 – Откуда вы меня знаете?
 – Я следила за вами, дорогая.
 Джульет побледнела, вспомнив случай перед домом Фелисити.
 – И как давно?
 – С тех пор как вы начали заниматься моим кодом и пока вы были любовницей Шеймуса Маккаррена.
 Тошнота подступила к горлу Джульет.
 – Что вам от меня надо? – спросила она, удивляясь, почему они до сих пор не убили ее.
 – Познакомиться и поговорить с вами. – Дама пристально смотрела на нее. – Не так уж часто я встречаю человека, а тем более женщину, способную меня понять.
 Леди Первилл смотрела вниз, на свои колени, стараясь не выдать себя.
 – Я совсем вас не понимаю, – солгала она.
 – Неужели? – Женщина улыбнулась, зная, что Джульет говорит неправду. – Разве вы никогда не сидели в гостиной, моля Бога, чтобы он поразил вас на этом самом месте, чтобы вы больше не страдали, слушая какого-нибудь болвана? Разве вам никогда не хотелось заткнуть надменную глотку какому-нибудь джентльмену его собственными словами? Разве вам никогда не хотелось познать границы вашего ума, леди Первилл?
 Эта дама заглянула в ее душу, она понимала истинную причину ее работы в министерстве.
 Чувствуя себя неловко, Джульет спросила:
 – Так это скука толкнула вас на измену родине?
 Дама рассмеялась.
 – У меня нет родины, – сказала она, протягивая красивые руки. – У меня есть только я сама.
 – Тогда зачем продавать секреты, приносящие смерть народам?
 – Потому что я могу! – Ее глаза потемнели. – Что мне за дело, если мужчины убивают друг друга? Я занимаюсь торговлей. Я торгую шансами проиграть или выиграть у джентльменов деньги, и я продаю английские секреты за очень большие деньги.
 – Но вам нужны не деньги. – Джульет посмотрела в ярко-фиолетовые глаза женщины, наступила ее очередь высказаться. – Игра доставляет вам наслаждение. Вам нравится чувствовать свое превосходство над умными людьми, с которым вы встречаетесь…
 Дама улыбнулась и откинулась на спинку сиденья.
 – У Шеймуса Маккаррена хороший вкус. А ты тоже так думаешь, мистер Коллин?
 Верзила смерил взглядом Джульет и с отвращением скривил губы:
 – Нет.
 – Не обращайте внимания, моя дорогая. – Дама похлопала Джульет по колену. – Мистера Коллина больше интересует красота, а не мозги. – Глаза предательницы заблестели и потеплели. – В отличие от обаятельного мистера Маккаррена, – вкрадчивым тоном продолжала она, а в Джульет разгорался гнев и, как она с удивлением заметила, в мистере Коллине – тоже.
 – Смазливый и умный, – громко заявила дама, – что еще нужно в мужчине девушке с интеллектом?
 – О, я не знаю. – Джульет посмотрела на страшного человека, сидевшего напротив. – Но я совершенно уверена, что склонность к убийствам была бы в самом низу списка моих требований к мужчине.
 – В самом деле? – Предательница выглядела озадаченной. – А я всегда считала такую склонность весьма полезной.
 – Да, я это заметила. – Перед Джульет всплыл образ Джеймса Хабернети с ножом в животе. – Я больше не хочу с вами разговаривать, – сказала она, чтобы не доставить этой женщине удовольствия видеть ее слезы.
 – Но я еще не сказала, что у вас, леди Джульет, есть выбор. – Верзила усмехнулся, а Джульет выдержала взгляд похитительницы, стараясь не выдать своего страха. – Как одаренная математическими способностями дама, я заработала очень много денег. Но с вашей помощью… мы могли бы заработать намного, намного больше.
 – А с какой стати мне вам помогать?
 – Чтобы испытать возможности своего ума. – Дама, должно быть, заметила, что это не произвело впечатления на Джульет, и поспешила добавить: – Есть еще одна причина. Если вы не согласитесь, мистер Коллин через несколько дней убьет мистера Маккаррена. – Леди Первилл оцепенела от ужаса. – Или, еще лучше, – забавляясь усмехнулась женщина, – я могла бы сделать из вас шлюху. Если верить лорду Харрингтону, вы уже обладаете такой склонностью.
 Огромный мужлан глумливо засмеялся:
 – Не думаю, что она принесет вам большую прибыль.
 – Вероятно, ты прав, – согласилась дама, с притворным разочарованием оглядывая Джульет. – Тогда так. Будете вести записи в моих игорных книгах, или я позволю мистеру Коллину убить Маккаррена, а затем и вас. – Дама с любопытством перевела взгляд с Джульет на своего охранника. – Что ты предпочитаешь, Джек?
 – Нож.
 – О, дорогая, да вы рассердили мистера Коллина. – Дама вздохнула. – Нож – это очень больно, моя дорогая. Вы уверены, что не пересмотрите мое пред…
 – Прошу извинить, – услышали они голос, раздавшийся снаружи.
 Их экипаж замедлил ход, и Энигма выпрямилась, мгновенно насторожившись.
 – Посмотри, кто это, – приказала она мистеру Коллину.
 Телохранитель кивнул и вытащил пистолет. Он осторожно отодвинул красную бархатную занавеску в сторону и сказал: – Я не вижу, кто это. Он стоит спиной…
 В следующий момент мистер Коллин удивленно охнул. Джульет, сидевшая напротив, ударила его обеими ногами в грудь и выбила пистолет из его руки.
 – Трогай! – крикнула Энигма кучеру, когда леди Первилл уже открывала дверцу.
 Карета тронулась, мистер Коллин схватил Джульет за волосы и не дал выскочить из экипажа.
 Леди Первилл закричала. И только теперь мадам Ришар увидела его, Шеймуса Маккаррена. В его золотистых глазах была смертельная ярость. На ходу он поднял пистолет, и в ту минуту, когда он всадил пулю в лоб мистера Коллина, Энигма позавидовала Джульет Первилл.
 Но было не время думать о зависти, надо было спасаться.
 Тело охранника, свисавшее из кареты, мешало движению, и мадам Ришар вытолкнула его ногой. Их обеих, ее и Джульет, подбросило вверх, когда заднее колесо переезжало через огромное тело Джека Коллина.
 Шеймус Маккаррен не отставал, и Энигма начинала всерьез опасаться за свою жизнь.
 Она прижала маленькую женщину к своему правому боку и, приставив пистолет к затылку Джульет, крикнула Шеймусу:
 – Если она вам так нужна, мистер Маккаррен, то, пожалуйста, забирайте ее!
 Шеймус с округлившимися от ужаса глазами погнал лошадь и увидел, как мадам Ришар вытолкнула Джульет из кареты. Энигма еще некоторое время наблюдала, как он на скаку спрыгнул с лошади, бросился к леди Первилл и опустился на одно колено над лежавшей без сознания женщиной.
 Энигма закрыла дверцу, карета покатила дальше. В голове у нее вертелся один вопрос: почему она не застрелила девушку, прежде чем выбросить из кареты.
 Ее сердце сжалось, зная ответ.
 Всю свою жизнь она искала мужчину, равного ей по уму и способностям, а в конце концов вынуждена была смириться и обирать мужчин, которые неизбежно сами хотели этого. Мадам Ришар накопила огромную сумму и, без сомнения, будет заниматься этим и дальше. Но в самых потайных уголках своего сердца Энигма сознавала, что отдала бы все, только бы иметь рядом родственную душу.
 Она громко рассмеялась, ее удивляло, что после всех финансовых успехов она все еще оставалась женщиной, женщиной, ищущей себе пару, равную ей по интеллекту.
 И тут она услышала приглушенный щелчок.
 Подняв голову, Энигма невольно раскрыла рот. На нее смотрели холодные зеленые глаза Лукаса Янгблада. Со слабой улыбкой на губах он целился из пистолета мистера Коллина ей в сердце.
 Мистер Янгблад вздохнул с каким-то булькающим звуком, и кровь хлынула из его прекрасного рта, но, прежде чем спустить курок, он успел прошептать:
 – Сука!




 Глава 36


 Услышав выстрел, Шеймус повернул голову, но без особого интереса. Он видел, как солдаты окружили карету, пытавшуюся выехать из Гайд-парка.
 Все его внимание, весь его мир ограничивался этой лежавшей на земле женщиной. Он обнял Джульет за плечи, и она поморщилась от боли. Сердце его сжалось от страха.
 – Джульет, дорогая, что с гобой? – прошептал Шеймус, но она не ответила. Он закрыл глаза и прикоснулся лбом к ее лбу, чтобы почувствовать тепло.
 – Джульет! – И он поцеловал ее в губы.
 Но она не отвечала. Шеймус поднял ее на руки и взобрался на лошадь. Но куда ехать? От охватившей его паники он плохо соображал.
 Дом Фелисити находился недалеко, и можно быстро вызвать доктора. Пять минут. Доехать до него можно всего за пять минут.
 – Джульет? – Ему необходимо было слышать ее голос, видеть ее глаза, убедиться, что она жива. – Джульет!
 Шеймус посмотрел на ее лицо – веснушки казались светлее. Не бледнеет ли она? Боже, пожалуйста, только не забирай ее!
 Они подъехали к дому Фелисити, он слез с лошади и, взбежав по ступеням с криком «Откройте эту чертову дверь!», забарабанил ногой по медной обшивке.
 – Джульет, – снова обратился к ней Шеймус, вбежав в дом. – Ты меня слышишь, дорогая? С тобой все в порядке?
 В холл со слезами на глазах вбежала Фелисити.
 – Шеймус, я бы чувствовала себя намного лучше, если бы ты перестал трясти меня.
 Мистер Маккаррен улыбнулся, пытаясь проглотить ком, застрявший в горле.
 – Я говорю совершенно серьезно, неужели ты думаешь, что мне мало досталось, когда меня выбросили из этой проклятой кареты?
 Фелисити, не растерявшись, потихоньку приказала дворецкому послать за доктором и, опережая Шеймуса, побежала вверх по лестнице приготовить спальню для Джульет.
 – И вообще, зачем ты привез меня сюда? – Леди Первилл потерла лоб и прищурилась, как будто ее раздражал яркий свет. – Не разумнее было бы привезти меня прямо к врачу? А теперь бедному старому доктору Бартону придется тащить все свои приспособления…
 Шеймус дотянулся до губ девушки и крепко поцеловал ее от радости, что его любимая жива и почти здорова.
 – Помолчи, Джульет.
 Должно быть, безумное выражение его глаз подействовало на нее, потому что она не стала спорить, а только улыбнулась:
 – Хорошо, Шеймус.
 Мистер Маккаррен смотрел, как она закрыла свои прекрасные глаза и, уткнувшись в его шею, впервые после их встречи позволила ему позаботиться о ней.
 Они вошли в спальню Джульет, и, проходя мимо кушетки, на которой все и началось, Шеймус улыбнулся. Он поднес ее к кровати, на которой они занимались любовью, и, опустившись на одно колено, осторожно положил ее на ярко-синее покрывало.
 – Как ты себя чувствуешь? – Он пристально посмотрел ей в глаза, не позволяя солгать.
 – Немного порезов и синяков, а в остальном я чувствую себя прекрасно. – Джульет отвела волосы, упавшие ему на глаза, и чуть заметно улыбнулась – так, что ему захотелось съесть ее.
 Шеймус наклонился и поцеловал эти восхитительные веснушки на ее бесподобном носике, а затем и прелестные губки. Подняв голову, он смахнул листочек с ее волос.
 – Шеймус?
 – Да, – ответил самый счастливый на земле человек.
 – Этого никогда бы не случилось, если бы ты не добился моего увольнения… – Джульет не могла сдержаться, чтобы не указать ему на это, и он, уничтоженный, опустил голову.
 – Джульет. – Он встал.
 Она села, опираясь спиной на многочисленные шелковые подушки.
 – Ты знаешь, что я права. Тебе не следовало изгонять меня из министерства только потому, что я представляла угрозу для твоей гордости.
 – Джульет, – в отчаянии воскликнул он, – я подал в отставку потому, что влюбился в тебя!
 – Ты действительно влюбился в меня? – Ее ясные глаза засияли еще ярче от наполнивших их слез.
 – Да. – Шеймус чувствовал себя беззащитным. – Зачем же я подал бы в отставку, если мы оба прекрасно знали, что я как специалист лучше?
 – Неужели? – засмеялась Джульет.
 – М-м… – Шеймус улыбнулся, намереваясь лечь рядом с ней.
 – Мы еще посмотрим, так ли это.
 – Что ты хочешь сказать этим «мы еще посмотрим»?
 – Ничего. – Она поцеловала его, и сердце Шеймуса дрогнуло.
 – Выходи за меня замуж, – потребовал он.
 – Если ты извинишься за то, что называл меня некрасивой, – сказала она.
 – А ты называла меня слабоумным.
 – Это не одно и то же. – Он увидел обиду в ее глазах.
 – Джульет, ты помнишь того типа в коридоре министерства?
 – Да.
 – А ты помнишь, что я тебе сказал?
 – Нет.
 – Я сказал, что красивым женщинам надо запретить появляться в здании, где полно неженатых мужчин.
 Леди Первилл улыбнулась:
 – Да, действительно.
 – Тогда я считал тебя красивой. В тот вечер я просто… – Шеймус со стыдом посмотрел ей в глаза. – Мне просто была невыносима мысль, что какой-то другой мужчина прикоснется к тебе, и мне захотелось, чтобы и ты страдала, как страдал я.
 – Я страдала.
 – Я знаю и очень сожалею, что причинил тебе боль.
 – Кажется, мы оба умеем наносить раны своим языком.
 – Боюсь, это проклятие умных людей.
 – С Робертом у меня никогда не возникало этой проблемы.
 – Ох, сначала ты выпьешь всю мою кровь. – Шеймус поцеловал ее в шею. – Но поскольку на тебе женюсь я, то Роберт Барксдейл может…
 – Не помню, чтобы я принимала хотя бы одно из твоих предложений.
 Мистер Маккаррен посмотрел в ее смеющиеся глаза.
 – Выходи за меня замуж, моя дорогая Джульет. – Он вложил в эти слова всю свою душу.
 И, будучи очень умной женщиной, она поверила в его искренность и прошептала:
 – Да.




 Эпилог


 – Шеймус, что же ты делаешь?
 – Ничего, – ответил он, не понимая, за что Джульет на него сердится. – Я просто сижу за своим столом!
 – Ты знаешь, что Джеймс ранен, и все же заставил его принести тебе тяжелый поднос с кофе и печеньем.
 – Я ничего подобного не делал, – возразил он, не очень внимательно слушая свою жену и коллегу.
 – Не беспокойтесь, миссис Маккаррен, я совершенно здоров, – сказал мистер Хабернети, ставя поднос на большой стол Шеймуса.
 – Видишь, – рассеянно ответил тот, не отрываясь от чтения. – Я совсем не виноват.
 – А вы в этом уверены, Джеймс? – спросила секретаря Джульет. – Может быть, вам надо еще недельку отдохнуть?
 – Нет, – решительно возразил Джеймс. – Благодарю вас, мадам, но я говорю чистую правду, мне здесь намного спокойнее, чем дома с моими пятью детьми.
 Миссис Маккаррен рассмеялась:
 – В таком случае вы можете восстанавливать свои силы здесь, если пообещаете больше не носить кофе, подносы с завтраками или тяжелые документы.
 – Клянусь, – приложив руку к сердцу, пообещал мистер Хабернети и, попятившись, вышел из кабинета.
 – Чем ты занимаешься?
 – Да, по существу, ничем, – проворчал Шеймус, продолжая что-то читать. – Разве у тебя нет материала для дешифровки?
 – Нет. – Джульет вздохнула. – Честно говоря, мне иногда хочется, чтобы французы не были такими тупыми и поставили передо мной по-настоящему трудную задачу.
 – Угу – Шеймус ее почти не слушал.
 – А у тебя когда-нибудь возникает такое желание? – задумчиво спросила Джульет, обращаясь скорее к самой себе, а не к нему.
 – Почему бы тебе не поработать над одной из твоих математических теорий? – предложил Шеймус, чтобы она оставила его в покое.
 – Я тружусь над новой теорией. – Джульет подошла к нему сзади и начала перебирать его волосы. Как раз в этот момент Шеймус натолкнулся на интересный материал в газете, которую читал.
 – Ты знаком с работами Паскаля?
 – Не сейчас, Джульет. – Он стряхнул с себя ее руку. Они оба знали, что ее рассуждения о математике поднимают в нем эротическое настроение.
 – Это был французский математик, основавший…
 – Не сейчас. – Шеймус с сильно бьющимся от возбуждения сердцем продолжал читать.
 – Что-то нашел? – спросила Джульет, догадавшись об этом по его тону.
 – Дай мне листок бумаги и карандаш. – Он знал, что они на пороге открытия и жена простит его грубость.
 – Вот, возьми. – Джульет отступила назад, чтобы не мешать ему. Она верила в его способность к дешифровке и знала, что он обратится к ней, если потребуется помощь.
 Шеймус четыре раза перечитал статью, и ему стала понятна система кода. Но когда он выписывал слова, кровь отлила от его лица, и оно стало белым как бумага, которую дала ему жена.
 – Дорогая, – спросил он, моля Бога, чтобы это оказалось ошибкой, – кто произносит речь в палате лордов следующую пятницу?
 – Не делай вид, что ты не знаешь, Шеймус. Ты прекрасно видел, что в повестке дня указано обращение к парламенту Йена Сент-Джона. Он работает над речью уже несколько недель. – Она взглянула на мужа, и у нее перехватило дыхание. – Почему ты спрашиваешь?
 – Потому что, – Шеймус посмотрел ей в глаза, – французы только что предложили тысячу фунтов за его убийство.